Цикл романов "Группа "Событие". Компиляция. Книги 1-8 [Дэвид Линн Гоулмон] (fb2) читать онлайн

Дэвид Линн Гоулмон «Зверь»

Посвящается Юнис и Валисе, маме и сестренке, о которых не забываю ни на минуту.

Моим детям, Шони, Брэндону и Кэти.

Спасибо, что поверили в меня!

Эннмари, женщине, которая, говоря прямо, спасла мне жизнь.

И наконец, моему отцу, единственному настоящему герою из всех моих знакомых.

Эта книга для тебя, пап!

Выражение признательности

Любой автор подтвердит, что перечислить всех великодушных и добрых людей, которые тем или иным образом помогали ему создавать художественное произведение, — задача не из легких. Начинать всегда лучше с главных помощников.

Прежде всего, хотелось бы искренне поблагодарить издательство «Томас Данн букс», рискнувшее принять странный роман о происшествии в пустыне. В частности, Пита Уолвертона (лучшего редактора в издательском бизнесе) за то, что он взялся работать с автором-новичком, и провел его через минное поле слов. Предложения Пита добавили книге сердечности и волшебным образом преобразили ее. Спасибо Кэти, помощнице редактора, которая терпеливо выносила неуправляемого чудака и отвечала на дурацкие вопросы (ее имя еще зазвучит в издательских кругах), и всем остальным редакторам «Томас Данн». Наверняка каждого из них в ходе работы над романом не раз посещала мысль: «А не сменить ли профессию?» Огромное спасибо моему агенту Бобу Меккою. Он первым поверил в удачу романа о монстрах. Да здравствуют бесконечные увлекательные приключения, Боб!

Хочу особо поблагодарить одного человека, доктора Кеннета Веччио из университета Сан-Диего. Он создает для наших ребят, воюющих на чужбине, то, о чем большинство людей даже не задумываются, — специальную броню из раковины морского ушка, о которой упоминается в книге. Это вовсе не выдумка! Автор романа мечтает, чтобы войска получили такие комплекты в ближайшем будущем. Снимаю шляпу и перед работниками «Геликос биосайенсис» в Кембридже. Их высокоскоростное оборудование для секвенирования ДНК поистине творит чудеса и экономит море драгоценного времени.

Вся военная аппаратура, за исключением М-2786 и компьютерной системы «Европа ХР-7», о которой идет речь в книге, — существует в действительности и либо уже применяется на практике, либо вот-вот войдет в эксплуатацию. Отдельное спасибо Министерству энергетики США, подробно ответившему на ряд сложнейших вопросов.

Благодарю семейство Мэтис из Нью-Йорка за то, что они отнеслись ко мне с такой человечностью. Никогда не забуду вашу доброту.

Спасибо помощникам из Розуэлла, штат Нью-Мексико, давно уставшим от подобных расспросов. Когда-нибудь, обещаю, я отплачу всем сполна.

И наконец, выражаю признательность тем знакомым и друзьям, о которых не упомянул (по забывчивости; каюсь). Ответственность за ошибки и недочеты несет автор.

Предисловие автора

В последнее время люди принимают как должное все то, что делают военнослужащие для защиты родины. Независимо от общественного мнения, солдаты честно выполняют свой долг в самых тяжелых условиях, представить себе которые могут лишь побывавшие на войне.

Американские военные в данном романе — не просто участники выдуманной истории. Создавая персонажей книги, автор и издатели попытались максимально выразить глубокое уважение, которое мы к ним питаем. Не в наших правилах умалять их способности, патриотизм и честь ради пущей правдоподобности.

Однако современным воинам следует признать, что лучше сражаться с врагом достойным.

Пролог

В семидесяти шести милях к северо-западу от Розуэлла, штат Нью-Мексико

10 июля 1947 года

Песчинки били по рукам и лицу, точно мелкая картечь. Плотный человек, прижимая к голове шляпу, перебегал от грузовика к грузовику и громко выкрикивал команду каждому водителю, но половину его слов заглушал ветер. Водитель последнего автомобиля грузоподъемностью две с половиной тонны, замыкавшего колонну из пятнадцати машин, кивнул в знак того, что он понял распоряжение переждать песчаную бурю на обочине.

Доктора Кеннета Эрли, металлурга по профессии, назначили ответственным за охрану едва ли не самого ценного в истории человечества груза. Эрли выбрал лично Гаррисон Ли, чтобы ящики прибыли в Неваду целыми и невредимыми. Можно было перевезти их на военный аэродром по воздуху, однако во избежание авиакатастрофы необычный груз отправили с автотранспортной колонной; охранять ее Ли поручил самым надежным представителям службы безопасности.

Доктор не без труда вернулся к головному грузовику, махнул водителю рукой, добрался до зеленого правительственного «шевроле», стоявшего впереди колонны, открыл заднюю дверцу, с облегченным вздохом спрятался от неистовства пустыни, снял шляпу и встряхнул ее. В воздух взметнулось облако песка; водитель закашлялся.

— Прости. Такой ветер!.. — Эрли бросил шляпу на сиденье рядом с собой, достал из кармана очки с толстыми линзами и надел их. — Как рация? Доложили о том, что тут творится?

— Ни слова, доктор. Все из-за бури. В плохую погоду армейские радиостанции ни на что не годны.

— Черт! Ли спустит с меня шкуру, если мы не сообщим ему о вынужденной задержке. В его графике не предусмотрено сбоев! — воскликнул Эрли, с прищуром глядя в боковое окно. — Да и мне неохота торчать без дела бог знает где.

— Мне тоже, док. Честно говоря, теперь, зная, что в этих ящиках, я не могу смотреть на мир так, как смотрел еще вчера. — Водитель, молодой армейский лейтенант, присоединившийся к подразделению всего три месяца назад, тяжело сглотнул. — А болтают такое, док, что мурашки по коже…

Эрли посмотрел на него.

— Понимаю. Но пока мы не доставим все это в новый комплекс, я не успокоюсь.

Эрли пугали не столько трупы, сколько чертов пустой контейнер размером десять на десять футов, или, как его называли, клетка. Ли пытался не допустить слухов, однако все, кто знал о существовании направлявшегося в Неваду груза, были слишком потрясены, чтобы держать язык за зубами. Перед Эрли, как надоедливые воспоминания о кошмарном сне, то и дело возникала проклятая клетка. Он всякий раз закрывал глаза, тщетно пытаясь не содрогнуться.

— А это, твою мать, кто такие? — послышался голос лейтенанта.

Эрли открыл глаза. Армейский офицер положил на место трубку рации и достал из поясной кобуры автоматический пистолет «кольт». Эрли увидел перед машиной трех незнакомцев в черном, прищурился и поправил очки, пытаясь рассмотреть сквозь пыльную завесу лица.

— На них что, капюшоны и защитные очки? — спросил он, но лейтенант уже открыл дверцу, и вопрос доктора утонул в вое ветра.

— Эта колонна автотранспорта — правительственная. Вы…

Голос офицера резко оборвался — незнакомец, стоявший посередине, поднял нечто вроде пистолета-пулемета-Томпсона и выпустил в лейтенанта три очереди. Тот сполз на дорогу. Фонтан крови, вырвавшийся из его спины, тотчас скрылся за песчаной пеленой.

— О господи! — вскрикнул Эрли.

До него вдруг дошло, что оставаться в машине опасно. Он открыл дверцу, выскользнул в буйство песка и ветра, упал на колено, встал и спрятался за машиной. Все его мысли об охране трупов и обломков испарились, поглощенные отчаянным желанием спастись. Пригнувшись низко к земле, доктор помчался к первому грузовику. Когда в его спину вошли пять пуль сорок пятого калибра, он упал на подметенную ветром дорогу и скатился в канаву. К нему приблизился человек в черном боевом снаряжении. Незнакомец посмотрел по сторонам, медленно опустился на колено, положил руку в перчатке на подрагивавшее плечо Эрли и, перекрикивая бурю, заговорил обыденным тоном, будто не имел никакого отношения к жестокому убийству:

— Простите, доктор, но ваше начальство не понимает, что нужно делать для защиты страны от врагов.

Эрли беззвучно смотрел на него.

— Применение контролируемой силы и строгий расчет — метод действенный, однако, увы, он прекрасно известен и нашему противнику. — Незнакомец вновь огляделся, покачал головой и наклонился ниже к уху Эрли. Возле грузовиков гремели выстрелы. — Очень жаль, что на нашем пути попались вы и остальные ребята-американцы, — печально произнес убийца, опять качая головой. — Поверьте, чертовски жаль…

Он убедился, что доктор Эрли сделал последний вздох, выпрямился и стал выкрикивать команды.

Всех сопровождающих колонны и водителей постигла та же жуткая участь. Потом их трупы вместе с ценным грузом забрали с небольшой авиабазы Нью-Мексико, и они бесследно исчезли, превратившись в легенду. Загадка будоражила страну шестьдесят лет и считалась самым крупным нераскрытым преступлением в американской истории.

Кровавую историю, овеянную пустынными ветрами, называют Розуэллским инцидентом.

Глава 1

Тихий океан, в пятистах семидесяти семи милях к югу от Панамского канала

«Карл Винсон» ровно шел по спокойному Тихому океану в трехстах двадцати милях от побережья Южной Америки. Четыре массивных бронзовых винта вспенивали кишащую морской живностью воду.

Авианосец класса «Нимиц» возвращался домой после шестимесячной операции на юге центральной части Тихого океана. Его путь лежал в Бремертон, штат Вашингтон, где родные и близкие уже готовились встретить членов экипажа из долгого плавания. Огромные двигатели несли судно по тихоокеанским водам со скоростью двадцать шесть узлов.

Подразделениям бомбардировщиков и истребителей предстояло на следующий день отправиться с «Винсона» на авиабазы в Мирамар и Окленд. Сегодня же с палубы поднялись лишь самолеты боевого воздушного патруля, более известные как ВВП. Сейчас они кружили на высоте двадцать тысяч футов в радиусе ста километров. Утро было спокойное; два стареньких, но грозных палубных истребителя «Грумман F-14 Супертомкэт» не ожидали ничего непредвиденного, когда с «Винсона» поступил первый радиосигнал. — Звено «Рендж райдер», я «Пондероса». Как слышите? Прием. Капитан Скотт Дерри, «Дерринджер», не поднимая смотрового щитка шлема, взглянул на желтый диск восходящего солнца, напоминавшего Персидский залив и многочисленные военные операции в Ираке, и посмотрел влево, немного назад — на своего ведомого. Тот, вне всякого сомнения, тоже услышал сигнал с «Карла Винсона».

— «Пондероса», я «Рендж райдер», ведущий. Слышимость отчетливая. Прием.

— «Рендж райдер один», в восьмистах милях южнее обнаружен источник прерывистого сигнала. Данные «Бутлегера». В данный момент сигнал пропал.

Дерри поджал губы. «Бутлегер» был позывным ракетного крейсера «Шайло», из группы сопровождения «Карла Винсона». «Шайло», оснащенный многофункциональной боевой информационно-управляющей системой «Иджис», располагал более широкими разведывательными возможностями, нежели огромный авианосец, поэтому решения принимались на основании данных «Шайло».

Дерри бросил на ведомого еще один быстрый взгляд через плечо. Тот чуть качнул крыльями массивного истребителя, давая знать, что уловил суть распоряжения с «Карла Винсона».

— «Пондероса», я «Рендж райдер». Вас понял. Информируйте обо всех изменениях курса цели. Прием.

— Ведущий звена «Райдер», я «Пондероса», об изменениях сообщу. Будьте на связи с центром управления, выполняйте команды «Бутлегера». Прием, — ответил «Карл Винсон».

Дерри дважды нажал на кнопку в знак того, что ему все понятно.

— Что-нибудь обнаружил, Пит? — обратился он к офицеру-оператору аппаратуры радиоперехвата Питу Клиппу.

— Нет, капитан. Пока ничего.

Дерри поднял темный смотровой щиток шлема и опять взглянул на ведомого, младшего лейтенанта Джейсона Райана, известного под позывными «Вампир». Тот вел свой «F-14», четко следуя за командиром.

— Вампир, а у твоего перехватчика есть что-нибудь?

— Все тихо, — ответил Райан.

— Ясно. Давай-ка проверим, в чем дело, — сказал Дерри.

Оба палубных истребителя повернули на юг и стали набирать высоту.

В центре боевого управления «Карла Винсона» царила тьма, операторов освещал лишь разноцветный свет мониторов, перед которыми они работали. На одном из экранов высвечивались данные РЛС обнаружения воздушных целей, передаваемые с «Шайло».

— До сих пор ничего? — спросил капитан Айзек Харрис.

Специалист по радиолокации отрегулировал ширину частотной полосы и растерянно взглянул через плечо на командира.

— То появляется, то исчезает, сэр. Только что была отчетливо видна, огромная, как сарай, и вдруг исчезла.

— Диагностику провел?

— Все в порядке, капитан. Оборудование на «Шайло» тоже исправно, никаких сбоев.

Харрис потер подбородок и выпрямил спину.

— Чертовски странно. — Он наклонился вперед и спросил: — А с курсом что? Не меняется?

— Нет. Ориентация строго по «Винсону», — доложил оператор РЛС.

Остальные специалисты — по сонарам и системам связи — сидели, откинувшись на спинки стульев, и смотрели на мониторы с легкой тревогой. Харрис сжал плечо оператора РЛС и повернулся на красном кресле, установленном на возвышении, чтобы командир мог видеть весь центр. Подняв трубку с укрепленного на кресельном подлокотнике красного телефона, он обвел подчиненных пристальным взглядом.

— Капитан, это Харрис из центра управления. В нашем оборонительном периметре происходит нечто непонятное. — Он с минуту молчал, слушая ответ капитана «Карла Винсона». — Да. Предлагаю поднять в воздух звено самолетов боеготовности номер один и поставить дежурную группу на посты по боевому расписанию.

Вверху, на палубной ВПП, прогремело:

— Приготовиться к взлету самолетов в готовности номер один!

Команду повторили дважды. За ней последовала другая, заставившая всех, кто был на палубе и под ней, тотчас вскочить на ноги и сорваться с места.

— Боевая тревога! Боевая тревога! Занять посты по боевому расписанию! Занять посты по боевому расписанию! Тревога не учебная! Повторяю, тревога не учебная!

Летчик самолета, находившегося в готовности номер один, салютовал ответственному за взлет механику на палубе, поудобнее сел в кресле, и паровая катапульта выбросила истребитель в воздух. «Грумман» с ревом помчался по палубе, за ним на полном форсаже последовал и второй «F-14».

После внезапного нападения в Персидском заливе на корабль ВМС США «Коул» двенадцатого октября 2000 года американские военные суда стали уделять безопасности максимум внимания. Об атаке на авианосец класса «Нимиц», один из символов Америки, террористы теперь не смели и мечтать.

— Вас понял, «Пондероса». Звено боевой готовности номер один поднялось в воздух. Конец связи. — Приняв сигнал с «Карла Винсона», Дерри чуть повернул голову влево. — Операция начинается, Вампир.

Райан доложил о готовности действовать двойным нажатием кнопки радиопередатчика.

— Давай-ка выясним, что происходит, — сказал Дерри.

Летчики включили форсаж, и к реактивным соплам турбовентиляторных двигателей «Дженерал электрик-400» устремились мощные струи газа.

— Есть! — воскликнул энсин Генри Чавес, бортовой оператор радиоэлектронной системы Райана по прозвищу Дропаут. — Расстояние пятьсот миль, цель приближается.

— Обнаружили, — передал Дерринджер по защищенному каналу связи.

Экипажи обоих самолетов знали, что их сообщения слышит не только «Карл Винсон», но и остальные суда оперативной группы 277,7.

— Мать твою, какой огромный, — пробормотал Дропаут. — Вот черт!

— В чем дело? — спросил Райан.

— Неопознанный играет в призрака. Исчез, будто его и не было.

— Дерринджер, ты слышал?

— У нас то-же самое. Расстояние триста пятьдесят. Будьте начеку.

Мощные двигатели вдруг содрогнулись, и Райана вдавило в кресло. Летный костюм будто наполнился воздухом — штаны и куртка в районе груди, — в голову хлынула кровь.

— Опять! Чтоб тебя. Ну и громадина! — повторил Дропаут.

— Спокойнее. Мне нужна скорость сближения, не эмоции.

— Он опять исчез из поля зрения. Но в последнюю секунду скорость сближения была свыше трех тысяч миль в час. Цель движется на прежней высоте, мы вот-вот должны ее увидеть. Она покажется чуть левее, футах в двух тысячах под нами.

«Две тысячи? Слишком близко», — подумал Райан.

— Дерринджер, спроси, не подняться ли нам еще тысячи на три. Так будет безопаснее.

Дерри покачал головой.

— Отставить, Вампир. Следуй за мной и ищи призрака. Прием.

Райан поджал губы. Он чувствовал, что необходимо набрать высоту. Вероятность лобового столкновения была слишком велика, не следовало так рисковать. Однако он не имел права продолжать спор и подчинился ведущему.

— У меня что-то мерцающее… Черт, что это? — произнес оператор РЛС из экипажа Дерри, постепенно снижая голос до шепота.

Райан осмотрел море внизу впереди и ничего не увидел.

— Обнаружил? — спросил он.

— Вампир, резко повернуть налево и набрать высоту, — громко скомандовал в рацию Дерри.

Райан уловил в его голосе нотки паники. Никогда прежде капитан не терял присутствия духа. Райан, обладатель самой быстрой в эскадрилье реакции, не стал задавать вопросов и тут же выполнил команду с помощью закрылков и системы регулирования мощности двигателя.

— «Пондероса», «Пондероса», неопознанный приближается к вам, — сообщил Дерри.

— «Рендж райдер», я «Пондероса». Наши системы объект не видят. Подтвердите сообщение. Прием.

Райан вышел из виража чуть позже, чем рассчитывал. Оправившись от перегрузки, он осмотрелся по сторонам и наконец обнаружил ведущего милях в десяти впереди, немного правее. «Томкэт» Дерри был не один. Сообразив, что происходит, Райан в ужасе округлил глаза.

— Вампир, ты следуешь за мной? — спросил по рации Дерри.

Райан слышал дыхание своего оператора РЛС; к этим звукам настолько привыкаешь, что перестаешь их замечать, но сейчас перехватчик дышал громче обычного.

— Дерринджер, да, мы идем следом. Не приближайся к ней, слышишь? — воскликнул Райан, рассматривая самое устрашающее и поразительное из всего, что ему доводилось видеть.

— Надо разглядеть получше, Вампир. Подстрахуй мою задницу, — приказал Дерри.

Джейсон Райан, младший лейтенант ВМФ США, прекрасно понимал, что его командир идет на огромный риск. Дерри направился к летающей тарелке.

Два «томкэта» зависли примерно в миле от НЛО. Объект был именно такой формы, какую летчики и ожидали увидеть, хоть ничего подобного им прежде не встречалось. НЛО был круглый, серебристого цвета и напоминал две тарелки, сложенные вместе краями. Дерри прикинул, что диаметр объекта около четырехсот футов, а высота по центру — не менее пятидесяти.

В наушниках раздался голос, и пилот вернулся к действительности.

— Пропала связь с «Винсоном», — сообщил оператор по радиоперехвату.

— В каком смысле? Пропала ни с того ни с сего? — спросил Дерри.

— Да, сэр. Либо у «Винсона» проблемы, либо не проходит наш сигнал.

— У нас та же картина, — сообщил по рации Райан.

— Что ж, примем обычные меры. Попробуем вызвать непрошеных гостей на контакт. Если ничего не получится, дадим предупредительный выстрел. Нельзя допустить, чтобы эта штуковина опустилась на триста миль и приблизилась к «Пондеросе». Всем все понятно?

— Да, — отозвался Райан.

Электронный голос только что предупредил его о том, что управляемые ракеты малой дальности «Сайдвиндер» уже взяли цель на автоматическое сопровождение. Более того, Райан знал, что фотокинопулеметы, расположенные в брюхе и крыльях самолета, ведут съемку неопознанного объекта. В качестве подстраховки, ибо необычный корабль был странной формы и изготовлен из незнакомого материала, Райан активизировал ракету дальнего действия «Феникс» с более крупной боеголовкой и высокой точностью поражения цели.

Дерри чувствовал, что их действия не дадут желаемых результатов. Каким оружием выстрелит НЛО, оставалось лишь гадать, ведь они ничего о нем не знали. Сможет ли неопознанный объект поразить авианосец с расстояния в триста миль, тоже было неизвестно. Обычный летательный аппарат неприятельской армии мог выпустить ракету с максимальной дальностью не более сотни миль. С тех пор как в Фолклендской войне ракетой французского производства «Эксосет» был потоплен британский эсминец «Шеффилд», бандиты, орудовавшие на море, предпочитали это оружие всем остальным. Однако «тарелка» совсем не походила на обычный летательный аппарат.

Дерри прокашлялся.

— Неопознанное воздушное судно, мы — истребители военно-морского флота Соединенных Штатов Америки. Вы приближаетесь к охраняемой зоне, поэтому должны немедленно назвать себя и повернуть на запад. Прием.

Дерри повторил обращение еще дважды. Райан покачал головой. Он чувствовал, что неопознанный объект ничуть не боится самолетов, казавшихся в сравнении с ним крошечными. Подлетев ближе, Райан увидел, что в НЛО возникла дыра с неровными краями.

— Дерринджер, похоже, они пробили в боку отверстие.

— Вампир, стой на месте и держи палец на кнопке пуска. Попытаемся… гм… Что-то тут не то. По-моему, у них поломка. Я на разведку.

«F-14» Дерринджера стал приближаться к гигантской тарелке. Райан, зная, что никто ничего не заметит, тоже продвинулся немного вперед. «Томкэт» командира подошел к НЛО и содрогнулся всем своим могучим корпусом, будто попал в вихрь, исходивший из неопознанного объекта.

— Вампир, на борту объекта что-то происходит. По-моему, они проделывают новые отверстия. Видишь?

Райан в изумлении проследил, как из более мелких дыр в кормовой части диковинного воздушного судна потекло нечто вроде жидкости.

— Вижу, но не верю своим глазам, — ответил он.

Корабль США «Карл Винсон», в трехстах милях к северу от места происшествия

Операторы, глядя на мониторы, переговаривались приглушенными голосами. Казалось, что за последние несколько минут ожидания температура в центре управления подскочила на десять градусов. Новых данных не поступало. Большинство из специалистов никогда в жизни не чувствовали себя более беспомощными.

— Что у вас, Дерринджер? — спросил Харрис.

В ответ послышался лишь шум помех.

— Командир на палубе! — вдруг крикнул один из сержантов.

Харрис повернул голову и увидел командира авианосца, оставившего на палубе сопровождение и входящего в затемненный центр. По суровому выражению его лица Харрис тотчас понял, что капитан всерьез беспокоится за безопасность корабля.

— Вольно, продолжайте работать. Что сообщает воздушный патруль?

— Пока ничего, возможно, из-за помех, не исключено, созданных умышленно. Мы делаем все, что в наших силах. Второе звено достигнет цели через три минуты, сэр.

— Ясно. Продолжайте попытки восстановить связь.

Человек, командующий одним из самых мощных в мире военных судов, сел в кресло и стал молча наблюдать за операторами.

— Сэр, радиолокация неуверенная. Когда возникает неопознанный объект, определяются и наши истребители. Какое бы поле он ни излучал, сейчас оно окружает самолеты.

Харрис снова наклонился к экрану радара, но на нем уже ничего не было. Спустя мгновение изображения двух небольших предметов и одного крупного, диаметром футов четыреста или даже больше, вновь появились, потом опять исчезли.

— Расстояние двести восемьдесят, — послышалось из системы.

— Доложите о положении ударной группы, — распорядился командир корабля, вставая с места и направляясь к выходу.

Наверху опять взревела паровая катапульта, по палубе ударили шасси — в небо поднималось очередное звено истребителей «F-14».

— Все суда в боевой готовности, сэр. Ракеты наведены на цель, включая оружие ближнего боя, — отчеканил Харрис.

Речь шла о зенитном артиллерийском комплексе «Вулкан-фаланкс» и об универсальных ракетах класса «корабль — воздух» «Си спэрроу», служивших главным защитным средством авианосца на малых расстояниях. Но основная надежда возлагалась на крейсер «Шайло», оснащенный многофункциональной боевой информационно-управляющей системой «Иджис».

Командир авианосца на миг приостановился, выслушал сообщение и вышел. Харрис проводил его долгим взглядом, потер висок и сел в кресло. Над ними нависла серьезная угроза, когда они почти добрались до дома. Впрочем, примерно то-же самое произошло с судами, подвергшимися нападению в Перл-Харборе.

— Связи со звеном по-прежнему нет? — спросил Харрис.

— Нет.

— Сэр, к ним приближается еще один неопознанный объект. Расстояние от этого НЛО до первого четыреста миль, движется на высокой скорости.

— Скорость превышает звуковую в два с половиной раза, — послышался из системы другой, более громкий голос.

— Что, черт возьми, там происходит? — выкрикнул Харрис, хватая трубку телефонного аппарата.

Дропаут, оператор радиолокационной аппаратуры Райана, увидел на экране новое изображение.

— Еще один неопознанный объект. Быстро движется в нашу сторону.

— Что известно?

— Скорость немыслимо высокая, определить расстояние невозможно, — доложил Чавес с нотками ужаса в голосе.

— Черт! — воскликнул Райан. — Дерринджер, ты слышишь?

— Слышу, Вампир. Где подмога? Чтоб ее!.. — Дерри осмотрелся по сторонам, ища «томкэты», которые уже должны были подлетать.

Райан не ответил, так как в это самое мгновение его «F-14» странно накренился и пристегнутого ремнями безопасности летчика бросило вперед. Сверху по кабине ударило что-то расплывчато-серебристое, и «томкэт» тотчас упал футов на сто. Крылья истребителя задрожали, нос резко опустился. Вторая тарелка стремительно пронеслась к первой, и самолет оказался в турбулентном потоке. На приборном щите вспыхнуло несколько лампочек. Райан схватил рычаг управления и попытался набрать прежнюю высоту. Тут на прозрачный фонарь кабины хлынуло зеленоватое сияние, и все озарилось потусторонним светом. Двигатели стихли, замигали красные сигналы отказа. В кабине настала тишина, нарушаемая лишь компьютерным голосом, предупреждавшим о помпаже. Казалось, неестественное безмолвие звучит так же громко, как рев замолчавших двигателей. Райан, летчик со стажем, не поддался панике, а машинально перешел на режим работы в экстренной ситуации, толкнул рычаг управления вперед и наклонил его влево. Откуда-то изнутри послышалось приглушенное гудение.

— Срыв пламени! Срыв пламени! Я «Рендж райдер два». Отказ двигателей. Повторяю: отказ двигателей, — сообщил Райан. — Мэйдэй![1] Мэйдэй!

— Черт! — стиснув зубы, на удивление спокойно произнес из-за его спины Генри.

Райан до отказа переместил рычаг вперед и убрал ноги с педалей. Самолет смотрел вниз и, точно стрела, быстро приближался к морю.

— Попробуем повторно запустить двигатели, — сказал Райан, сохраняя завидное самообладание.

На случай подобной аварии «томкэт» оснащен генератором, приводимым в действие вспомогательной силовой установкой, турбина которой раскручивалась мощным воздушным потоком. Для запуска двигателей энергии он вырабатывал достаточно — во всяком случае, такова была задумка инженеров-разработчиков. Пилоты готовились к подобному раскладу лишь на тренажерах; применять свои умения на практике не возникало нужды. Оглушительный свист воздуха за бортом сводил с ума.

Дерри услышал сигнал тревоги от Вампира, когда тот уже летел вниз. Капитан попытался выпустить ракеты «Сайдвиндер», но предохранитель заклинило; хотел было отлететь подальше и взглянуть на приближавшегося второго противника, однако и его истребитель вдруг дернуло, точно хрупкую игрушку. Нос задрался вверх. Вертикальные стабилизаторы оторвало с такой легкостью, будто они были изготовлены из яичной скорлупы. За доли секунды до столкновения со вторым неопознанным объектом Дерринджер наконец увидел его. Последовал сокрушительный удар; кабину охватило пламя. «F-14» разорвало на миллион кусков. Дымящиеся обломки полетели в морскую могилу.

Летающая тарелка выстрелила в первый НЛО лучом странного голубоватого света, и оба корабля очутились в серебристо-голубом шаре.

Авианосец «Карл Винсон»

— Неопознанные объекты исчезли, сэр.

Харрис не ответил. Все его внимание было приковано к изображению истребителя, быстро терявшего высоту.

— Сэр, «Рендж райдер два» подал сигнал бедствия. Отказ обоих двигателей, — передал радиооператор, наконец услышав сообщение Райана.

— А где ведущий, черт побери? — спросил Харрис.

— Его вообще не видно, сэр. Второе звено почти достигло цели.

— А объекты? Так и не показываются?

— Нет, сэр, они будто испарились. «Шайло» их тоже не обнаруживает.

В центре управления воцарилось молчание. Харрис опять схватил телефонную трубку, но вернул ее на место, услышав прозвучавшую наверху команду поднять в воздух аварийно-спасательные вертолеты. Помолчав, Харрис взялся за подбородок и закрыл глаза.

— Что происходит, черт возьми?

«Падаем чересчур быстро», — подумал Райан. Две попытки запустить двигатели не увенчались успехом. Самолету предстояло рухнуть в океан.

— Все, Генри, братишка. Пора! Катапультируемся, сию минуту!

Райан щелкнул переключателем и почувствовал, как оживает бортовой комплекс оружия.

«Хоть это работает», — мелькнуло в голове.

Мгновенно выбрав «Феникс» на ручке управления, он нажал на кнопку и обрадовался, когда от самолета отделилась тяжелая ракета.

Генри Чавес схватился за рычаг с желтыми полосками и сглотнул, смачивая пересохшее горло.

— Выпрыгиваем! Выпрыгиваем! Выпрыгиваем! — трижды крикнул он, закрывая глаза и перемещая ручку.

Фонарь с громким шумом откинулся. Чавеса выбросило из кабины со скоростью более сотни миль в час, и, вследствие удара потока воздуха, он даже не понял, что его убило, — в лицо, пробивая смотровой щиток, врезался кусок алюминиевой обшивки ведущего самолета. Металл вошел так глубоко, что почти достиг затылка.

Слушая, как хлопает раскрывающийся парашют, Райан сосредоточенно думал о необходимости уцелеть. Отклонившись немного в сторону, он увидел, как ракета дальнего действия пробивает заднюю часть второй тарелки. Поврежденный НЛО снизился, но тут же взмыл на прежнюю высоту и, спрятавшись вместе с первым объектом за облаками, ушел в сторону севера.

Райан понял, что Дерри погиб, и по отдаленному плеску воды внизу определил, куда упали обломки командирского самолета. В небе теперь не было никого, лишь два парашюта неторопливо опускались к морю. Заметив, что купол Чавеса бесконтрольно крутится, Райан присмотрелся и увидел, что руки его товарища безвольно висят по бокам. Лейтенант на миг закрыл глаза, зная, что может произойти, если парашютист не управляет парашютом.

Глава 2

В ста милях к востоку от Апачи-Джанкшн, штат Аризона

Огастес Симпсон Тилли обитал в пустыне с окончания Корейской войны. Треть всей здешней жизни ему составлял компанию мул по кличке Бак. Оба стали в этих краях чем-то вроде легенды; знали о них и в горах, где Огастес тщетно пытался найти золото. Местные жители в зависимости от возраста называли его Чокнутый Гас или Старый Псих. Старику было все равно. В баре «Сломанный кактус» в Чатос-Крол, что стоял в конце дороги, ведшей в Апачи-Джанкшн, над золотоискателем потешались, за спиной у него вечно перешептывались. Джули Даус, хозяйка бара, шикала на пересмешников, угощала Гаса пивом и советовала ему не обращать на глупцов внимания. В глубине души Гас знал, почему к нему так относятся. Он старый, седой и грязный; с каждым прожитым годом в нем усиливалась склонность видеть в других только плохое.

Он участвовал в страшной битве при Чосинском водохранилище в Корее, о которой большинство исторических книг не упоминают, а побывавшие там бойцы морской пехоты не могут забыть. Гас привязывал к танку тела лучших друзей, чтобы вывезти их из заснеженной долины смерти; наблюдал, как молодые ребята гибли от жуткого мороза. Насмотревшись на то, какие зверства способен творить человек, Гас решил, что будет жить один, и по сей день довольствовался лишь обществом Бака. В пустыню его привела отнюдь не жажда золота и несметных богатств, а единственное желание — никогда не покидать теплых краев. Вслух он мог пожаловаться на палящую жару, на самом же деле смаковал ощущение того, что солнце пробирается даже в те уголки его души, которые после мерзлых суровых корейских дней, казалось, больше не оттают. В последние пятьдесят лет пустыня была Гасу лучшим другом и служила приютом, скрывавшим его от остального мира, где ему не находилось пристанища.

В путь отправились на рассвете, планируя к полудню добраться до подножия гор. Гас хотел копать в новом месте, которое, как он сообщил Баку, могло оправдать его ожидания.

Внезапно с юга налетел мощный ветер. Песчинки вонзились в старика и мула, как стена разогнавшихся игл. Мул дернулся и стал лягать воздух ногами; его крик утонул в свисте яростного песчаного ветра. Гас поспешил натянуть на рот и нос красный шейный платок и одной рукой потянул за кожаные поводья, пытаясь успокоить животное, а второй прижал к голове видавшую виды коричневую шляпу.

— Ну, ну, уймись, Бак, это всего лишь ветер! — прокричал он, но Бак не услышал его из-за оглушительного свиста.

Температура упала градусов на десять, а еще считанные мгновения назад ветра почти не было. Гас прожил в этих местах всю свою зрелую жизнь и никогда не сталкивался ни с чем подобным. Более того, резкая перемена погоды явно до смерти перепугала Бака, а он не боялся почти ничего.

На спине мула загремели горшки, кастрюльки, лопатки и прочие приспособления золотоискателя. Гас отчаянно старался утешить друга, когда уши обоих вдруг заложило от немыслимого рева. Почувствовав противоестественное дрожание воздуха, старик едва успел прижаться к земле. Прямо над ним с жутким грохотом пролетело нечто огромное, Гаса поглотило облако конденсированного пара. Воздух пронзила вторая волна рева. А потом внезапно ветер стих, песок осел. Старик посмотрел на небо, затем на мула, который растерянно переминался с ноги на ногу и принюхивался. Уши Бака подрагивали.

— Ну и чертовщина! Ничего подобного в жизни не видывал, представляешь, друг? А ты что об этом думаешь, мм? — спросил Гас, стягивая с лица покрытый песчаной коркой платок.

Мул посмотрел на хозяина и едва успел обнажить все восемь зубов, как по пустыне разнесся оглушительный взрыв. Старика сбило с ног и с такой силой бросило на устланную мелкими камнями землю, что у бедняги перехватило дыхание. Очередной раскат грохота напрочь лишил его способности дышать. Бак широко расставил сильные ноги, чтобы не упасть, но не удержался и повалился сначала на колени, потом на бок, гремя нагруженным мешком. Земля содрогнулась… и все вдруг опять стихло.

Старик хватанул ртом воздуха, перевернулся на ушибленную спину, моргнул и увидел перед собой горы. Они были такие же, как всегда на протяжении всех пятидесяти лет, — величественные и спокойные. Но внутри Гаса возникло что-то странное, чего еще несколько мгновений назад и в помине не было. Сглотнув, он с трудом поднялся. Горы давно стали для него неотъемлемой частью жизни, однако теперь ему вдруг сделалось страшно на них смотреть. Преодолев себя, старик повернул голову. На его глазах из нор в горах повыскакивали и помчали в пустыню зайцы. За ними последовал койот — но не в погоню, а чтобы спастись.

Гас до сих пор сжимал в руке поводья. Мул поднялся сначала на колени, потом встал на ноги и укоризненно взглянул на хозяина, будто считая его повинным во всем, что стряслось; из мешка посыпались кастрюли.

Гас покачал головой.

— Сукин ты сын. Да, творится что-то странное, но не надо испепелять меня взглядом, не я же сбил тебя с ног!

Однако Бак его не слушал. Вырвав поводья из руки старика, нагруженный мул помчался прочь вслед за койотом и зайцами. Гасу не оставалось ничего другого, как проводить товарища растерянным взглядом. Горы Суеверий стояли молчаливые и почему-то внушали страх.

На поиски Бака старик убил более часа. Он шел и шел по тропе, обозначенной кастрюльками, лопатками и горшками, и наконец увидел друга, жующего полынь у старого оврага. Похоже, все, что с ними приключилось, он почти позабыл. Кусок брезента съехал ему на бок, а из мешка после пробежки по пустыне выпала большая часть стариковых пожитков. Ругаясь на мула, Гас стал складывать внутрь все, что собрал по пути. Крепыш Бак не обращал на его ворчание ни малейшего внимания.

— Да, да, конечно, — не унимался старик. — Теперь легче всего прикинуться, будто это не ты дал деру, точно трусливый заяц. — Он обошел мула и заглянул ему в глаза. — А если бы ты сломал ногу? Носиться как угорелый по такой твердой почве! — Гас почесал подбородок, покрытый четырехдневной щетиной, и добавил более мягким голосом: — Вообще-то чертов ветер немного напугал и меня. Так что не особо расстраивайся.

Он погладил мула по носу. Тот слегка прищурил правый глаз и повел ушами, продолжая размеренно жевать.

— Ах ты, старый негодник! До сих пор прикидываешься, что тебе на меня плевать? Что ж, я до самого вечера больше ни слова не скажу. Пошли к горе, давно пора взяться за дело!

Гас схватил поводья и потянул их на себя. Мул для порядка поупирался и, по-прежнему равнодушно жуя, пошел за хозяином. Старик поправил шляпу и вытер с виска ручеек пота.

— Жарища будет еще та, — пробормотал он, глядя на солнце. — Идем, дружище. Золото ждет.

Часть первая Группа «Событие»

Тот, кто не помнит прошлого, обречен пережить его вновь.

Джордж Сантаяна

Добро пожаловать, господа, на представление, что не кончится никогда.

Очень рады вас видеть, проходите же, проходите…

«Эмерсон, Лейк энд Палмер»

Глава 3

Лас-Вегас, штат Невада

7 июля, 09.00

Майор Джек Коллинз в назначенное время вошел в ломбард «Голд-сити», опустил на пол рюкзак и вытер пот со лба. После нещадного пекла на улице прохлада кондиционированного воздуха показалась ему раем. В последние десять лет он нередко бывал в пустынях, и хотя привык к жаре, ее не любил.

Высокий, с коротко стриженными темными волосами и лицом, посуровевшем за тысячи часов под палящим солнцем, Коллинз снял с глаз темные очки и взглянул на выложенные в витрине ценности. Люди простились с ними в отчаянной попытке либо остаться в Вегасе, либо уехать отсюда подальше. Коллинзу тоже приходилось играть в азартные игры, только на карту он был вынужден ставить вещи куда ценнее денег — жизнь других людей и свою собственную.

В служебном помещении стоял пожилой человек. Шесть камер, установленных в торговом зале ломбарда, реагировали на малейшее движение и изучали посетителя в мельчайших подробностях, начиная с ручейка пота, струившегося по его виску, и заканчивая дорогими солнцезащитными очками, которые он держал в правой руке. Человек в подсобке повернулся к экрану компьютера и сравнил изображение пришедшего с материалами, полученными ранее. Один из специальных лазеров спроецировал очертания головы и туловища посетителя, совмещая их с имеющейся фотографией. Другой секретный прибор, установленный в дверной ручке, за которую посетитель взялся, входя внутрь, передал отпечатки пальцев на второй компьютерный экран, с высокой разрешающей способностью. Изображение увеличилось, четко показывая каждую черточку и изгиб, разбилось на восемнадцать фрагментов и наложилось на отпечатки, хранившиеся в памяти. В суде общей юрисдикции необходимо, чтобы оказались одинаковыми всего семь параметров; в этой же системе требовалось совпадение по меньшей мере десяти. В нижнем правом углу высветилось имя; через несколько секунд на экране возникло изображение пришедшего. На фотографии он был в зеленом берете и, не улыбаясь, смотрел прямо в камеру. Внизу шла надпись: «Майор Джек Сэмюель Коллинз, участник спецопераций вооруженных сил США. Предыдущее место службы — Кувейт, пятая группа войск специального назначения. Временное назначение на должность — подразделение 5656». Старик в подсобке беззвучно усмехнулся и подумал: «Временное назначение на должность, как же!.. Временное или не временное — решать сенатору и доктору Комптону!»

Коллинз осмотрелся по сторонам и дважды стукнул по стеклянной витрине кольцом с выгравированной эмблемой военной академии.

— Есть тут кто-нибудь?

— Если разобьешь витрину, приятель, заставлю купить, — послышался из дальнего конца зала твердый мужской голос.

Майор всмотрелся в полумрак старого ломбарда. Из-за расставленных рядами музыкальных инструментов и усилителей вышел невысокий человек, латиноамериканец, в очках с двухфокусными стеклами. Сквозь его коротко остриженные седые волосы просвечивала кожа.

— Чем могу помочь, сынок? — спросил он.

Коллинз, оставив рюкзак у витрины, пошел к старику мимо стеллажей со старьем. Когда гость достиг коробки с древними пластинками и их преемниками — компакт-дисками, ростовщик вскинул брови.

— Я хотел бы продать часы и пытаюсь узнать, сколько они стоят, — сказал Коллинз, улыбаясь уголками губ.

— Все зависит от качества, сынок.

— Старые, карманные; подаренные отцу по случаю ухода на пенсию. Он был железнодорожником.

— Карманные часы — вещь хорошая, только их никто не покупает.

Именно этого ответа Коллинз и ждал. Достав из заднего кармана удостоверение, он положил его перед хозяином. Старик внимательно изучил записи и взглянул в зоркие голубые глаза Коллинза. Обмен паролями прошел благополучно.

— Добро пожаловать в группу, майор.

Коллинз обвел ломбард внимательным взглядом и покривился.

— Мне это место представлялось совсем другим.

— Зря иронизируете. Наша лавка приносит неплохой доход. — Старик направился туда, где Коллинз оставил рюкзак. — Я — сержант прославленной артиллерии морской пехоты США Лайл Кампос, обеспечиваю безопасность этого входа. Его номер — второй, — добавил он через плечо. — Следуйте за мной, я провожу вас внутрь комплекса.

Он взял рюкзак Коллинза, обогнул стойку и кивком позвал гостя. Они прошли сквозь две двери в дальний конец ломбарда. Их встретили два человека. Более низкорослый взял у Кампоса тяжелый рюкзак, второй, лысый, темнокожий и мускулистый, приблизился к Коллинзу, осмотрел его с ног до головы и лишь потом убрал девятимиллиметровую «беретту», которую держал вруке, за пояс брюк.

— Добро пожаловать в нашу пустыню, сэр. Я — старший сержант сухопутных войск США Уилл Менденхолл. А это младший капрал Фрейкс, морпех. — Он указал на товарища, взявшего рюкзак Коллинза. — Мы проводим вас через туннель в комплекс, сэр.

Коллинз присматривался к незнакомцам с подозрением. На обоих была гражданская одежда: на капрале — шорты, на сержанте — броская красная футболка и джинсы. Сдержанно кивнув, Коллинз задумался о том, во что ввязывается.

— До нашего возвращения повесь табличку «закрыто», Стрелок, — попросил Менденхолл старика.

Тот хмуро кивнул и без слов ушел.

— Не обращайте на него особого внимания, майор. Ему сейчас немного не по себе — перевели беднягу в запас. Он хочет продолжать работать с группой, а годится только в охранники входа, и то, подозреваю, ненадолго.

— Сколько ему лет? — спросил Коллинз.

Менденхолл жестом пригласил майора следовать за ним.

— О возрасте вслух не говорят, сэр, это дело личное. Да, он в годах, но заткнет за пояс многих вдвое более молодых. Спроси я у него в лоб, мол, сколько тебе лет, и старый черт угостит меня пинком под зад… ой… гм… сэр, — смущенно прибавил он, вспоминая, что перед ним его новый командир.

Коллинза проводили в тесное помещение. Посередине стоял единственный старенький письменный стол с компьютером, смотревшимся на фоне всей этой допотопности более чем неуместно. Человек, который сидел за компьютером, не встал, когда в кабинет вошли, а лишь кивком поприветствовал майора. Позднее Коллинз узнает, что компьютерный экран служил в этой комнате только прикрытием, что под столом прятался автомат «инграм» и что человек держал палец на прохладном стальном спусковом крючке. На полу располагалась специальная педаль, при нажатии на которую компьютерный монитор мог лопнуть и выстрелить в сторону двери тремя сотнями игл, смазанных небольшим подарком от гендиректора «Пфайзер фармасьютикал» — средством временного вывода из строя.

Трое вошедших остановились у стены. На движение среагировал сенсор, и из старой стены выдвинулась панель с клавиатурой. Сержант ввел шестизначный код, другая панель, справа, размером с дверь, поднялась и въехала в стену. Пол открывшейся кабинки был обит линолеумом блекло-зеленого армейского цвета (в таких тонах оформляют штабные помещения по всей стране). Все трое вошли внутрь, сержант приложил ладонь к стеклянному щитку, и комнатушка тотчас озарилась ярко-красным светом. Коллинз моргнул от неожиданности.

— Назовите пункт назначения для идентификации по образцу голоса, — произнес из потайного динамика смоделированный женский голос.

— «Неллис», — сказал сержант.

— Спасибо, сержант Менденхолл, — отозвался компьютер по прошествии трех секунд, за которые система успела проверить отпечатки пальцев и голос.

— Таковы правила входа на территорию группы, — пояснил сержант. — Стекло определило отпечатки моих пальцев и ладони, а голос идентифицировался по высоте и особенностям произношения. Устройство безопасности создано инженерами-биомеханиками. При малейшем несоответствии компьютер с сексуальным женским голосом лишил бы нас всех сознания ударом тока в две тысячи вольт. — Он улыбнулся.

— Очень мило. Такое впечатление, что сейчас перед нами возникнут капитан Кирк и мистер Спок, — проговорил Коллинз, которому было не до улыбок. Подождав секунду-другую, он повернулся к сержанту. — Послушайте, гм… сержант Менденхолл, правильно?

— Да, сэр.

— Мне прекрасно известно, что такое биоинженерная система безопасности Кендалла эй-два-шесть тысяч. Замечательно, что вы ею пользуетесь. Однако я мог с легкостью вывести все эти хитрые приспособления из строя, как только вошел в ломбард. Питаются они от общей электросети Лас-Вегаса, а запасной генератор стоит у всех на виду, слева от задней двери. Я слышал, как заряжаются аккумуляторы. Так что не слишком-то радуйтесь, лучше научитесь пользоваться системой так, чтобы она действительно охраняла.

Дверь закрылась, лифт быстро и бесшумно поехал вниз по шахте. Менденхолл притих, явно растерявшись перед человеком, знавшем от и до, как обеспечивается безопасность комплекса. На лице и руках майора белели небольшие рубцы.

Лифт двигался предельно беззвучно. Догадаться о том, что это вообще лифт, можно было лишь по характерным ощущениям в животе. Коллинз что-то пробормотал себе под нос.

— Что вы сказали, сэр? — спросил Менденхолл.

— Кругом джеймсбондовские штучки.

— Так точно, сэр.

Дверь лифта открылась, и все трое вышли на бетонную платформу. Коллинз с удивлением обнаружил, что стоит в железнодорожном туннеле. Пути не походили ни на какие другие, что ему доводилось видеть, напоминали разве только железную дорогу Диснейленда. Рельс, убегавший вглубь, был всего лишь один, и тот бетонный. Металлическая полоска поблескивала сбоку, с левой стороны.

— Обычно мы проводим новых людей через выход к «Неллис» и через КПП, сэр, как будто они — служащие ВВС, но сейчас пропускные пункты на ремонте. Приказано повысить уровень безопасности. По мнению Комптона и сенатора, так будет проще работать.

— Сенатора? — переспросил Коллинз.

Ему не ответили.

— Пожалуйста, отойдите за желтую черту. Приближается транспортное средство, — сообщил компьютерный голос.

Менденхолл легонько потянул майора за рукав. Посмотрев вниз, Коллинз увидел, что стоит в паре дюймов от черты, выведенной у края платформы, и отошел дальше. Из тьмы туннеля вдруг раздался свист, а через пару секунд перед ними остановилось нечто цилиндрическое, со стеклянным верхом, заостренное с обеих сторон. Ни гудков, ни стука колес не было, лишь подул ветер. Руки Коллинза покрылись мурашками.

— Транспортное средство подано, — объявил компьютер.

— Ишь ты! Как тихо подкатило, — пробормотал Коллинз.

— Электромагнитно-пневматическое, сэр, — без былой уверенности объяснил сержант, надеясь, что на сей раз майор не заставит его почувствовать себя дураком.

Дверь бесшумно отъехала, впуская трех пассажиров внутрь. Вагон напоминал поезда монорельсовых систем, которые Коллинз видел в большинстве современных аэропортов. Как только он опустился в пластиковое кресло в первом ряду, дверь закрылась и вновь послышался компьютерный голос:

— Добро пожаловать в транспортную систему «Неллис». Стоять во время движения запрещено. Расстояние до главной платформы — одиннадцать целых четыре десятых мили; время в пути — две минуты тридцать три секунды.

Коллинз нахмурился, представив себе, что они помчат на такой скорости сами по себе, без машиниста. Транспортное средство загудело и тронулось с места. Туннель освещали лишь протянутые над рельсом голубые лампы. Когда вагончик набрал скорость, фонари слились в единую полоску света. Ехал чудо-трамвай с небольшим наклоном; до майора вдруг дошло, что они направляются в глубь пустыни, окружающей Лас-Вегас.

Через две с половиной минуты вагон стал замедлять ход. Впереди показалась хорошо освещенная платформа, гораздо более широкая, чем та, где они сели. На платформе люди в спецодежде грузили на подъемник коробки и ящики. Когда вагон проезжал мимо, Коллинз заметил, что форма на всех разного цвета и что бок о бок с мужчинами работают женщины.

— Добро пожаловать на платформу номер один! — воодушевленно воскликнул компьютер.

Дверь с шипением раскрылась, и пассажиры поднялись с мест.

— Это вам не Канзас, дружок, — сказал Менденхолл. — То есть сэр, — быстро поправился он.

Все трое вышли в подземное царство группы «Событие».

Майор Коллинз наблюдал за мужчинами и женщинами, занимавшимися погрузкой. Огромный подъемник мог выдержать два танка, но сейчас человек тридцать пять составляли на него небольшие ящики и коробки.

— Пожалуйста, следуйте за мной, сэр. Нам предстоит еще раз прокатиться, — сказал сержант.

Коллинз снова позволил капралу взять свой рюкзак и пошел за провожатыми к следующим дверям. В стене горела единственная лампочка-индикатор. Двери бесшумно раскрылись, и майор с сержантом вошли внутрь. Менденхолл кивнул на прощание капралу, тот поставил рюкзак на пол лифта и взмахнул рукой.

— Вниз, в комплекс, я провожу вас один, майор. Нельзя оставлять Стрелка надолго без присмотра, а то у него склонность дурачить клиентов ломбарда. — Он улыбнулся; двери закрылись.

Сержант повторил те же действия, какие проделывал в первом лифте, но здесь вместо ладони он приставил к резиновому приспособлению правый глаз.

— Сканирование сетчатки глаза завершено, сержант Менденхолл. Просим вашего гостя приложить большой палец правой руки к панели справа, — произнес компьютер.

Менденхолл указал на стеклянный прямоугольник, расположенный правее резиновой штуковины, которой он только что воспользовался. Коллинз прижал к стеклу палец, его на миг окружили красные лазерные лучи.

— Спасибо, майор Коллинз. Доступ разрешен.

— Компьютер определил по весу, что я в лифте не один, поэтому и решил вас идентифицировать. Лифт пневматический. Сейчас мы поедем вниз, в глубь комплекса.

На экранчике индикатора слева от двери высветились цифры: «1-150». Сама по себе перспектива опуститься на глубину Коллинза не особенно пугала, поэтому расспрашивать о лифте он не стал.

— Где мы, черт возьми, а, сержант?

Менденхолл улыбнулся.

— На этот вопрос вам ответят те, кто получает гораздо больше денег, чем я, сэр. Но так и быть, не буду вас мучить неизвестностью. — Он нажал на кнопку, и на экране загорелась шестерка, информируя о том, что они проезжают шестой уровень. — Мы на северной окраине авиабазы «Неллис», под старым полигоном. Лифт привезет нас на основной уровень комплекса, который расположен на глубине пятьсот шестьдесят пять футов.

— Не слабо, — пробормотал майор.

— Всего уровней сто пятьдесят, они занимают площадь в четыре тысячи с лишним футов. Да, сэр, представьте себе. Основные уровни располагаются в пещерах, обнаруженных только в тысяча девятьсот шестом году. — Сержант на мгновение задумался и добавил: — Это второе местоположение группы, первое было в Виргинии. Данный комплекс построили во время Второй мировой войны, по плану действий, принятому при президенте Рузвельте. — Он снова улыбнулся. — В те времена было проще утаить от налогоплательщиков данные о наших затратах. Проектировали комплекс те же специалисты, которые разрабатывали строительные планы Пентагона.

— Чем группа здесь занимается? — спросил Коллинз, глядя на индикаторы.

— На главные вопросы, сэр, вам ответит начальство.

Об остановке лифта сообщил лишь слабый толчок кабины. Двери открылись. Менденхолл приподнял руку с рюкзаком Коллинза и кивком предложил ему выйти в тихую, обставленную всем необходимым обыкновенную приемную.

— Надеюсь, вам здесь понравится. Я о вас наслышан и хотел бы стать членом вашей команды, сэр.

Темнокожий сержант вышел вместе с майором из лифта, опустил рюкзак на пол и, не успел Коллинз поблагодарить его, вернулся в кабину. Дверцы тут же закрылись, на экране над ними загорелась стрелка «вверх».

Коллинз осмотрелся. В помещении, устланном зелеными коврами, было три письменных стола; за двумя из них увлеченно работали на компьютерах мужчины, за центральным сидела пожилая женщина. Она поднялась со стула, улыбнулась, вышла из-за стола и протянула руку.

— Майор Коллинз?

— Да, мэм, — ответил майор, пожимая небольшую аккуратную руку незнакомки.

Она была невелика ростом, миниатюрна, лет пятидесяти семи — пятидесяти девяти, в синем деловом костюме с длинной юбкой и белой блузке. Черные с проседью волосы, утянутые в старомодную высокую прическу, лежали безупречно, на лице был самый минимум макияжа; единственным украшением служила булавка с небольшим изображением американского флага, приколотая к лацкану. Женщина радушно улыбнулась.

— Добро пожаловать в группу «Событие», или, как ее называют федеральные власти, в подразделение пять тысяч шестьсот пятьдесят шесть. Уверена, скучать вам у нас не придется, майор.

Коллинз, выражая сомнение, слегка шевельнул бровью. Жест не ускользнул от внимания женщины, но она, продолжая улыбаться, лишь дружески похлопала его по руке.

Коллинз обвел приемную более продолжительным взглядом. На одной из стен висел большой портрет маслом Авраама Линкольна, изображенного сидящим, с книгой в руке. Майор никогда прежде не видел эту картину. На другой стене красовался портрет поменьше, Теодора Рузвельта, облаченного в сшитую вручную форму «Раф райдерс»; рядом пестрел портрет его дальнего родственника Франклина. Тут и там висели помещенные в прозрачные коробочки модели парусных яхт и прославленных военных судов. В дальней стене темнели две массивные деревянные двери, высотой футов по пятнадцать каждая; крупные медные ручки поблескивали в свете ламп. Над дверьми, на деревянной дощечке, было написано золотистыми буквами: «Тот, кто не помнит прошлого, обречен пережить его вновь». И ниже, более мелко: «В этом лабиринте покоится правда о нашем мире, нашей цивилизации и нашей культуре».

— Хорошие слова, верно, майор? — спросила женщина.

— Верно. Только не совсем понятные, — ответил Коллинз, переводя взгляд на улыбчивую собеседницу.

— Как только вы приступите к заданию, они приобретут для вас более четкий смысл. Меня зовут Элис Гамильтон. Я официально служу при сенаторе с тысяча девятьсот сорок седьмого года, а теперь работаю помощницей директора Найлза Комитона.

Коллинз не поверил своим ушам. Элис Гамильтон выглядела от силы на шестьдесят. Если допустить, что она начала здесь работать еще подростком, значит, ей под восемьдесят.

— Простите, как вы сказали? В сорок седьмом?

— Да, майор. Я поступила на службу восемнадцатилетней девочкой; мой муж погиб во время войны. Мне тут понравилось, а поскольку я всегда крайне тяжело расстаюсь с чем угодно в жизни, решила остаться здесь навсегда. Сенатор, который уже отошел от дел группы, теперь занимает должность специального советника доктора Комптона. Мне же до сих пор по вкусу быть в гуще событий. — Элис Гамильтон сложила перед собой руки в замок, помолчала и кивнула на человека, который сидел за расположенным ближе к ним столом и что-то печатал на клавиатуре. — Джон, будь добр, когда пойдешь на перерыв, возьми вещи майора и отнеси их в его новую квартиру.

Незнакомец встал с кресла, улыбнулся, приблизился и взял рюкзак Коллинза.

— Добро пожаловать в группу, майор. Прошлой осенью мы все смотрели вас по общественно-политической кабельной телесети и восхищались вашей твердостью.

Удивляясь тому, что эти люди видели его выступление перед Конгрессом, Коллинз снова взглянул на Элис.

— По-моему, в услугах человека вроде меня вы не нуждаетесь. У вас тут что, научно-исследовательский центр?

— Научно-исследовательский центр? — Она сдвинула брови и на мгновение задумалась. — По большому счету да, именно так. Но мы занимаемся и массой других дел, майор. — Обезоруживающе улыбнувшись, Элис сделала шаг к большим дверям. — Сенатор и доктор Комптон ждут вас. Оба с радостью ответят на все ваши вопросы.

Взявшись за ручки обеих дверей, Элис с легкостью распахнула их, посторонилась, пропуская майора вперед, и вошла внутрь следом за ним.

Майор Коллинз наблюдал за мужчинами и женщинами, занимавшимися погрузкой. Огромный подъемник мог выдержать два танка, но сейчас человек тридцать пять составляли на него небольшие ящики и коробки.

— Пожалуйста, следуйте за мной, сэр. Нам предстоит еще раз прокатиться, — сказал сержант.

Коллинз снова позволил капралу взять свой рюкзак и пошел за провожатыми к следующим дверям. В стене горела единственная лампочка-индикатор. Двери бесшумно раскрылись, и майор с сержантом вошли внутрь. Менденхолл кивнул на прощание капралу, тот поставил рюкзак на пол лифта и взмахнул рукой.

— Вниз, в комплекс, я провожу вас один, майор. Нельзя оставлять Стрелка надолго без присмотра, а то у него склонность дурачить клиентов ломбарда. — Он улыбнулся; двери закрылись.

Сержант повторил те же действия, какие проделывал в первом лифте, но здесь вместо ладони он приставил к резиновому приспособлению правый глаз.

— Сканирование сетчатки глаза завершено, сержант Менденхолл. Просим вашего гостя приложить большой палец правой руки к панели справа, — произнес компьютер.

Менденхолл указал на стеклянный прямоугольник, расположенный правее резиновой штуковины, которой он только что воспользовался. Коллинз прижал к стеклу палец, его на миг окружили красные лазерные лучи.

— Спасибо, майор Коллинз. Доступ разрешен.

— Компьютер определил по весу, что я в лифте не один, поэтому и решил вас идентифицировать. Лифт пневматический. Сейчас мы поедем вниз, в глубь комплекса.

На экранчике индикатора слева от двери высветились цифры: «1-150». Сама по себе перспектива опуститься на глубину Коллинза не особенно пугала, поэтому расспрашивать о лифте он не стал.

— Где мы, черт возьми, а, сержант?

Менденхолл улыбнулся.

— На этот вопрос вам ответят те, кто получает гораздо больше денег, чем я, сэр. Но так и быть, не буду вас мучить неизвестностью. — Он нажал на кнопку, и на экране загорелась шестерка, информируя о том, что они проезжают шестой уровень. — Мы на северной окраине авиабазы «Неллис», под старым полигоном. Лифт привезет нас на основной уровень комплекса, который расположен на глубине пятьсот шестьдесят пять футов.

— Не слабо, — пробормотал майор.

— Всего уровней сто пятьдесят, они занимают площадь в четыре тысячи с лишним футов. Да, сэр, представьте себе. Основные уровни располагаются в пещерах, обнаруженных только в тысяча девятьсот шестом году. — Сержант на мгновение задумался и добавил: — Это второе местоположение группы, первое было в Виргинии. Данный комплекс построили во время Второй мировой войны, по плану действий, принятому при президенте Рузвельте. — Он снова улыбнулся. — В тс времена было проще утаить от налогоплательщиков данные о наших затратах. Проектировали комплекс те же специалисты, которые разрабатывали строительные планы Пентагона.

— Чем группа здесь занимается? — спросил Коллинз, глядя на индикаторы.

— На главные вопросы, сэр, вам ответит начальство.

Об остановке лифта сообщил лишь слабый толчок кабины. Двери открылись. Менденхолл приподнял руку с рюкзаком Коллинза и кивком предложил ему выйти в тихую, обставленную всем необходимым обыкновенную приемную.

— Надеюсь, вам здесь понравится. Я о вас наслышан и хотел бы стать членом вашей команды, сэр.

Темнокожий сержант вышел вместе с майором из лифта, опустил рюкзак на пол и, не успел Коллинз поблагодарить его, вернулся в кабину. Дверцы тут же закрылись, на экране над ними загорелась стрелка «вверх».

Коллинз осмотрелся. В помещении, устланном зелеными коврами, было три письменных стола; за двумя из них увлеченно работали на компьютерах мужчины, за центральным сидела пожилая женщина. Она поднялась со стула, улыбнулась, вышла из-за стола и протянула руку.

— Майор Коллинз?

— Да, мэм, — ответил майор, пожимая небольшую аккуратную руку незнакомки.

Она была невелика ростом, миниатюрна, лет пятидесяти семи — пятидесяти девяти, в синем деловом костюме с длинной юбкой и белой блузке. Черные с проседью волосы, утянутые в старомодную высокую прическу, лежали безупречно, на лице был самый минимум макияжа; единственным украшением служила булавка с небольшим изображением американского флага, приколотая к лацкану. Женщина радушно улыбнулась.

— Добро пожаловать в группу «Событие», или, как ее называют федеральные власти, в подразделение пять тысяч шестьсот пятьдесят шесть. Уверена, скучать вам у нас не придется, майор.

Коллинз, выражая сомнение, слегка шевельнул бровью. Жест не ускользнул от внимания женщины, но она, продолжая улыбаться, лишь дружески похлопала его по руке.

Коллинз обвел приемную более продолжительным взглядом. На одной из стен висел большой портрет маслом Авраама Линкольна, изображенного сидящим, с книгой в руке. Майор никогда прежде не видел эту картину. На другой стене красовался портрет поменьше, Теодора Рузвельта, облаченного в сшитую вручную форму «Раф райдерс»; рядом пестрел портрет его дальнего родственника Франклина. Тут и там висели помещенные в прозрачные коробочки модели парусных яхт и прославленных военных судов. В дальней стене темнели две массивные деревянные двери, высотой футов по пятнадцать каждая; крупные медные ручки поблескивали в свете ламп. Над дверьми, на деревянной дощечке, было написано золотистыми буквами: «Тот, кто не помнит прошлого, обречен пережить его вновь». И ниже, более мелко: «В этом лабиринте покоится правда о нашем мире, нашей цивилизации и нашей культуре».

— Хорошие слова, верно, майор? — спросила женщина.

— Верно. Только не совсем понятные, — ответил Коллинз, переводя взгляд на улыбчивую собеседницу.

— Как только вы приступите к заданию, они приобретут для вас более четкий смысл. Меня зовут Элис Гамильтон. Я официально служу при сенаторе с тысяча девятьсот сорок седьмого года, а теперь работаю помощницей директора Найлза Комитона.

Коллинз не поверил своим ушам. Элис Гамильтон выглядела от силы на шестьдесят. Если допустить, что она начала здесь работать еще подростком, значит, ей под восемьдесят.

— Простите, как вы сказали? В сорок седьмом?

— Да, майор. Я поступила на службу восемнадцатилетней девочкой; мой муж погиб во время войны. Мне тут понравилось, а поскольку я всегда крайне тяжело расстаюсь с чем угодно в жизни, решила остаться здесь навсегда. Сенатор, который уже отошел от дел группы, теперь занимает должность специального советника доктора Комптона. Мне же до сих пор по вкусу быть в гуще событий. — Элис Гамильтон сложила перед собой руки в замок, помолчала и кивнула на человека, который сидел за расположенным ближе к ним столом и что-то печатал на клавиатуре. — Джон, будь добр, когда пойдешь на перерыв, возьми вещи майора и отнеси их в его новую квартиру.

Незнакомец встал с кресла, улыбнулся, приблизился и взял рюкзак Коллинза.

— Добро пожаловать в группу, майор. Прошлой осенью мы все смотрели вас по общественно-политической кабельной телесети и восхищались вашей твердостью.

Удивляясь тому, что эти люди видели его выступление перед Конгрессом, Коллинз снова взглянул на Элис.

— По-моему, в услугах человека вроде меня вы не нуждаетесь. У вас тут что, научно-исследовательский центр?

— Научно-исследовательский центр? — Она сдвинула брови и на мгновение задумалась. — По большому счету да, именно так. Но мы занимаемся и массой других дел, майор. — Обезоруживающе улыбнувшись, Элис сделала шаг к большим дверям. — Сенатор и доктор Комптон ждут вас. Оба с радостью ответят на все ваши вопросы.

Взявшись за ручки обеих дверей, Элис с легкостью распахнула их, посторонилась, пропуская майора вперед, и вошла внутрь следом за ним.

Кабинет оказался огромным. Округлые стены, обшитые дорогами деревянными панелями, были увешаны плоскими экранами. Над письменным столом красного дерева висел другой портрет Линкольна: шестнадцатый президент США был изображен сидящим с закрытой книгой на коленях и смотрящим на художника. Рядом висел большой портрет Вудро Вильсона, позировавшего с чернильной ручкой в руке.

На краю огромного стола сидел и читал газету незнакомый Коллинзу человек. Услышав, что в кабинет входят, он встал, бросил газету на стол и, опираясь на трость, пошел навстречу Джеку и Элис. Второй незнакомец, пониже ростом, поднялся с большого кресла и быстро последовал за первым, очевидно, тоже спеша поприветствовать гостя.

Первый остановился прямо перед майором. Джек в жизни не видывал более представительных людей. При росте Коллинза в шесть футов два дюйма незнакомец смотрел на него сверху вниз. На вид старику было лет восемьдесят пять — восемьдесят восемь. Черный костюм-тройка и красный галстук-бабочка ладно сидели на его фигуре; седые волосы, которые не мешало бы подстричь, он зачесывал назад. Но самым примечательным в его наружности была черная повязка, закрывавшая правый глаз. От подбородка к ней тянулся неровный шрам, который скрывался в волосах. Второй подошедший человек был почти лыс; из кармана его рубашки выглядывали четыре авторучки.

— Сенатор, доктор Комптон, — заговорила Элис, — позвольте представить вам нового члена группы «Событие» майора Джека Коллинза. Его предыдущее место службы — Кувейт, там он работал в составе девятой группы специальных операций. — Она легонько подтолкнула Коллинза вперед. — Джек, это сенатор Гаррисон Ли, в отставке. Родом он из восхитительного штата Мэн; служил в разведке сухопутных войск, был бригадным генералом и одним из учредителей центра стратегических служб. А это доктор Найлз Комптон, директор нашей организации.

— Никто не просил тебя давать целый урок истории, — проворчал сенатор Ли, глядя сначала на Элис, потом на майора. — Майор Коллинз! — воодушевленно воскликнул он, перекладывая трость и протягивая правую руку гостю. Коллинз молча пожал ее. — Много читал о вас. Рад, что вы согласились присоединиться к компании идиотов.

Он сделал шаг в сторону, позволяя Джеку обменяться рукопожатиями с доктором Комптоном. Комптон поприветствовал майора кивком и поправил очки.

Сенатор взглянул на Элис.

— Насколько я понимаю, майор уже подписал формы о сохранении секретности?

— Да, еще в Форт-Брагге.

Заметив, что сенатор не слишком устойчиво стоит на ногах, его помощница слегка нахмурилась.

— Спасибо, Элис. Будь добра, приготовь нам кофе.

Элис грациозным движением аккуратной руки указала на полку низкого офисного шкафа у дальней стены, где на подносе уже стояли серебряные чашки и кофейник.

— Когда это ты успела? — сдвигая брови, спросил сенатор.

— Как обычно — когда вы оба сидели, погрузившись в отчеты. — Элис подмигнула майору.

— Гм, благодарю, — пробурчал сенатор. — Все, свободна. — Он уставился на помощницу единственным глазом.

Элис, вывернув ладонь наружу, в шутку отдала ему воинское приветствие.

— Это британский вариант, женщина! Когда, черт возьми, ты запомнишь?

Не обращая на ворчание сенатора внимания, Элис повернулась и вышла, аккуратно закрыв за собой тяжелые двери. Ли жестом предложил Коллинзу сесть в довольно большое, обтянутое кожей кресло напротив огромного стола Комптона.

— Прошу, майор. Уверен, вам не терпится поближе ознакомиться с нашими делами. В сопроводительных документах сказано, что вы назначены на должность временно, и, насколько мне известно, сами вы не изъявляли особого желания браться за эту работу. — Сенатор улыбнулся. — Можно сказать, нам оказали услугу. Эта услуга — вы, сэр.

Его прервал Найлз Комптон.

— Майор, прошу прощения, я должен отлучиться по од ному крайне важному делу. Вернусь через несколько ми нут. Должность у меня такая, что приходится бывать одновременно местах в четырех. — Он торопливо вышел из кабинета.

— Найлз, пожалуй, умнейший человек в стране, поэтому-то его и выбрали на роль моего преемника, однако он слишком печется о разных пустяках, которыми должны заниматься подчиненные. Присаживайтесь же, майор, — сказал Ли. — Давайте передохнем, выпьем кофейку.

Ожидая, пока сенатор нальет кофе, Коллинз сел в мягкое кресло. Ли подал гостю чашку на блюдце и, прихрамывая, обошел стол.

— Каковы будут мои обязанности, сэр? Я служу двадцать лет, но никогда слыхом не слыхивал о вашей организации. В военной среде с подобным сталкиваешься нечасто.

Майор опустил блюдце с чашкой на край стола, будто без слов говоря, что он не сделает ни глотка, пока не услышит четкого ответа на заданный вопрос.

Ли прислонил трость к краю стола, отпил кофе, поставил чашку на стол и закрыл зрячий глаз.

— Джек Коллинз, майор сухопутных войск США, в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году окончил Вест-Пойнт, уступая в успеваемости лишь одному из товарищей. В зону боевых действий попал в Панаме, в составе первого подразделения. — Почувствовав, что майор хочет вставить слово, Ли остановил его рукой. — После Панамы вы два года учились в магистратуре в Массачусетском технологическом институте, потом, к неудовольствию некоторых высокопоставленных лиц, поскандалили в Абердине с начальством, думавшим, что вы — обыкновенная пешка. Они ошиблись. Насколько я понял, вас разозлило то, что техника и аппаратура, предназначенные для спецопераций, должным образом не работали. — Ли открыл глаз и посмотрел на Джека. — Потом, снова к досаде шишек, вы присоединились к войскам специального назначения — и тогда узнали, что такое настоящая война. Все началось с операции «Щит в пустыне», потом последовала «Буря в пустыне», в ходе которой вы были удостоены Почетного ордена Конгресса. Потом вы приняли участие в операции «Иракская свобода».

— Вы ставите меня в неловкое положение, сенатор, — сказал Коллинз.

Ли улыбнулся.

— До поездки в Ирак вы побывали в Афганистане, но принять участие в наиболее опасной миссии вам не удалось, потому что вам дали отбой, а команду ваших ребят отправили в пекло с неопытным командиром. О том, что всех до одного убили из-за ошибки командования, вы узнали, уже прибыв в Ирак. О вашем выступлении перед Конгрессом говорить не будем, перейдем к главному. Президент Соединенных Штатов считает, что с вами обошлись в высшей степени несправедливо, и решил отправить вас к нам. Найлз обратился к нему с этой просьбой по моему настоянию.

Коллинз молчал, вспомнив операцию, которую он полностью спланировал, но не смог провести, поскольку военные бюрократы в последний момент поставили на его место другого человека. Боль и ярость, вызванные гибелью команды Коллинза в каменистой афганской долине, не стихали по сей день.

— Зачем я вам понадобился? — наконец спросил он.

Оба посмотрели на дверь — вошел Найлз Комптон. Кивнув, директор проекта жестом попросил Ли продолжать.

— Майор, вам уже доводилось иметь дело со сверхсекретными правительственными операциями. Наша работа с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года неким образом связана с Агентством национальной безопасности. — Старый политик помолчал, давая майору возможность переварить услышанное. — Наверняка вы обратили внимание на портреты Линкольна и Уилсона?

— Да, сэр, их трудно не заметить, — ответил Коллинз, глядя на картины.

Ли улыбнулся.

— Мистер Линкольн, ничего не подозревая, подготовил почву для создания нашей группы еще во времена Гражданской войны. — Он посмотрел Джеку прямо в глаза. Тот не отвел взгляд в сторону, что сенатору пришлось по вкусу. — Историки давно заключили, что старина Авраам опережал свое время, — об этом знает любой школьник. Тем не менее наша организация до сих пор остается секретной, потому что порой мы обнаруживаем такие вещи, которые мир, а порой и наши соотечественники, принимают в штыки. Наши коридоры власти темны и проложены под землей.

Слушая старика, Коллинз чувствовал себя так, будто его поймали в ловушку, но вычислить, в какую именно, он был не в состоянии, поэтому взглянул на Найлза, безмолвно прося о помощи. Тот кивнул и медленно заговорил:

— Соединенные Штаты — страна уникальная, Джек. Ее населяют люди со всех концов света, и они имеют право знать свою историю. Наша задача — добывать как можно больше сведений, обрабатывать их и рассказывать согражданам, каким образом мы пришли к тому, что нас окружает. Обладая необходимыми знаниями, народ может собственными силами улучшить жизнь. Информация — оружие будущего. Мы не желаем наступать на те грабли, на которые наступали наши предшественники; уроки прошлого влияют на нашу судьбу, формируют нас. Весь мир базируется на предшествующих событиях. Мы, члены группы, пытаемся разглядеть возникновение ключевых событий в настоящем, помогая человечеству вовремя принять соответствующие меры и прокладывая путь к более благополучному будущему. То, что мы фиксируем, — проводник в завтра. Наша работа — докапываться до правды. Это необходимо нам самим, стране и другим государствам. Мир должен знать истину, чтобы быть в состоянии понимать себя. Наша главная цель — безопасность родины. ЦРУ, Агентство национальной безопасности и ФБР собирают разведданные, мы же анализируем прошлое, и это помогает нам обнаружить то, что другим службам найти не по плечу. Иными словами, наша группа изучает все, что только поддается изучению.

— Понимаю, сэр.

Найлз Комптон улыбнулся и покачал головой.

— Нет, майор, наверняка еще не понимаете.

— Разобраться сразу во всем очень сложно. — Ли нажал на кнопку справа на столе; засветился один из мониторов. — У нас есть сверхсовременный компьютерный центр. Если вы хорошо разбираетесь в технике, наверное, сразу заметили, что та дальняя машина — творение «Крей корпорейшн». Его нам по доброте душевной подарил… гм… один из наших многочисленных друзей. Это самое мощное средство обработки данных. Мы работаем на все наиболее известные университеты, крупные мировые корпорации и на большинство правительств. Нам помогают главы нескольких передовых производителей программного обеспечения с северо-запада США и из Техаса. С правительством у них нередко вспыхивают ссоры, нашей же работой они вполне довольны, поэтому и вкладывают в «Событие» значительные суммы. Поверьте, эти люди гораздо более патриотичны, чем принято считать.

На экране возникло изображение ультрасовременного компьютерного центра, в котором сосредоточенно работали человек пятьдесят.

— Эти люди специально подготовлены, у каждого есть допуск к сверхсекретным материалам. Они работают на нашу группу и на правительство, используя данные археологических исследований, отчеты о необычных находках и явлениях, мифы, легенды, исторические труды, описание новейших открытий и так далее. Все эти сведения вводятся в «Крей» и тщательно анализируются. Потом, если того требуют обстоятельства, мы отправляем на место события спецкоманду — либо как представителей какой-нибудь другой организации, либо как членов Управления национальных парков. Парковую систему США признают даже иностранные государства, кстати сказать, и с ней считаются. Вся накапливаемая информация используется для того, чтобы лучше понять, откуда мы взялись, а порой, что еще важнее, к чему идем. Лишь владельцы крупнейших компаний и ректоры университетов имеют смутное представление о нашем существовании, но таковых единицы.

— И я нужен вам для?.. — не договорил Коллинз.

Сенатор поджал губы.

— За период с окончания Первой мировой войны в ходе спецопераций мы потеряли более сотни человек. — Он покачал головой. — Видите ли, майор, нередко обстоятельства складываются так, что другие организации либо не желают делиться с нами важной информацией, либо считают ее настолько ценной, что готовы убрать с пути любого, кто проявляет к ней интерес. В подобных случаях нам приходится пользоваться услугами ребят вроде вас и ваших подчиненных. Вам предстоит обеспечивать охрану людей, которые работают в опасных местах. Скажу откровенно, майор: я намерен воспользоваться вашим затруднительным положением. Насколько я понимаю, в глазах определенных высокопоставленных лиц вы — обжигающе горячая картофелина, которую никто не решается смазать маслом.

Коллинз открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но сенатор жестом его остановил. Медленно поднявшись со стула с высокой спинкой, Ли кивком предложил майору следовать за ним и проковылял к гораздо более крупному экрану, чем тот, на котором изображался компьютерный центр.

— В Персидском заливе вы проявили невиданный героизм, майор, поэтому мы вами и заинтересовались. То, как вы спасли пилота затонувшего штурмовика «Эй-шесть интрудер», достойно восхищения. — Сенатор улыбнулся. — У вас несомненный талант отыскивать выход из опасных ситуаций. — Он смотрел на Коллинза пристальным взглядом. — А теперь перейдем к самому главному. Несмотря на то что вы кавалер трех орденов «Серебряная звезда» и медали Почета, ваша служба в армии завершена. Но, как я уже упоминал, президент ни в чем вас не винит. Он знает, что вы настоящий солдат, поэтому и направил вас сюда. Вам предоставляется возможность заниматься любимым и крайне важным делом.

О том, что именно команда Джека спасла летчика упавшего в море самолета, знали, помимо правительства, от силы человек десять. А о тайной встрече с президентом, главой Объединенного комитета начальников штабов и директорами ФБР и ЦРУ, после которой его могли отдать под суд, не было известно вообще никому. У Ли и Комптона и впрямь водились серьезные связи, благодаря им-то Коллинз и попал сюда. Что означало это «сюда», он до сих пор не вполне четко понимал. Одно было ясно: предложение ему делают нешуточное и Ли о нем самого высокого мнения.

— Наверное, стоит продемонстрировать вам плоды наших трудов, майор Коллинз, и особо отметить, как старания людей, подобных вам, помогают узнавать неслыханные вещи. Вам тоже предстоит иметь с ними дело. — Ли мгновение-другое помолчал и посмотрел на собеседника. — Вы верующий, Джек?

— Нет, сэр, — тотчас ответил Коллинз, выдерживая цепкий взгляд одноглазого сенатора. — На религию у меня никогда не хватало времени, да и особой нужды я в ней не испытываю.

Ли улыбнулся, но его улыбка была такой грустной, что Коллинз задумался о том, зачем сенатор вообще пытается казаться веселым.

— Меня не отпускает чувство, что я смотрю на самого себя — каким я был много лет назад. — Ли легонько пошлепал пальцами по шраму, тянувшемуся к закрытому повязкой глазу. — Я потратил даром пропасть времени, пытаясь доказать, что Бога нет, а потом вдруг понял, что задаваться этим вопросом вообще не стоило. Интересовать нас должно другое. С чем человечество столкнется в будущем? Каков великий замысел? Если предположить, что план неким образом заложен в нашем прошлом, тогда почему мы пришли именно к тому, чем окружены сейчас? Помогал ли нам в этом кто-нибудь? Или же мы по чистой случайности дожили до этих дней?

— Мы просто слишком умны и знаем, когда следует остановиться, или же, как вы сказали, нам банально везет. Ничего чудесного тут нет, — произнес Коллинз.

Сенатор впервые за все это время рассмеялся и вновь пристально посмотрел майору в глаза.

— Шестьдесят лет назад я рассуждал точно так же, сынок.

Он нажал кнопку, и на экране возникло расплывчатое цветное изображение. Спустя мгновение картинка приобрела четкие очертания. В каменные стены огромного помещения были врезаны стальные хранилища, подобные банковским сейфам.

— Помимо нас выходить на связь с этой камерой может только наш босс, президент Соединенных Штатов.

Некоторые хранилища были большие, их высота достигала футов ста пятидесяти; другие по сравнению с ними казались совсем крошечными. У самых крупных с обеих сторон стояли лестницы, в массивные стальные двери других были врезаны смотровые стеклянные окошки. Повсюду висели камеры наблюдения.

— Президент нередко сюда наведывается, а до него со времен Франклина Рузвельта приезжали и остальные президенты. В самом начале это помещение располагалось в Виргинии, а ход дел контролировали Вудро Вильсон и Гувер.

— Что ж, сенатор, признаюсь, вы меня заинтриговали, — сказал Коллинз.

— Замечательно, Джек, — ответил Ли, нажимая другую кнопку на панели управления.

Картинку, возникшую на экране, Джек принял за внутренность одного из самых крупных хранилищ. Изображение на миг затуманилось — прямо перед объективом камеры прошел человек в белом лабораторном халате.

— В нашей группе свыше сотни специалистов по вычислительной технике, тридцать пять штатных археологов, двадцать пять первоклассных химиков и биологов, два специалиста по квантовой теории, четыре астрофизика, пять криминалистов, сотня человек, обеспечивающих безопасность — морские пехотинцы, представители ВВС, ВМФ, сухопутных войск, — и двенадцать геологов. — Ли перевел дыхание. — Я уже не говорю о мясниках, пекарях и всех прочих. — Он улыбнулся. — В нашей организации работают лучшие из лучших, Джек. И каждый продолжает учиться под чутким руководством профессоров из Массачусетского технологического института, Гарварда, лаборатории реактивного движения, Кембриджа, Принстона и многих других учреждений. Названия некоторых звучат настолько весомо, что нагоняют страх. Наш девиз — не терять даром ни минуты, майор Коллинз. Все наши специалисты — от поваров до исполнителей самых ответственных заданий — имеют возможность развиваться и покорять новые вершины.

— Кто же за все это платит?

Гаррисон Ли засмеялся.

— Наш бюджет пополняется за счет других агентств федерального правительства, они же нас и прикрывают. Нашему главному спонсору, Национальному архиву, раскошеливаться приходится серьезно, но они не ропщут.

— Теперь ясно, почему в других правительственных сферах вас недолюбливают, — сказал Коллинз.

— Однако все сознают, насколько важна наша работа.

Сенатор взмахнул рукой и дотронулся до экрана старой деревянной тростью, вновь привлекая внимание Джека. Теперь дверь хранилища была закрыта, таинственный полумрак устрашал.

— Напоминает центр управления ПРО североамериканского континента, — заметил Коллинз.

Старик заговорил, неотрывно глядя бледно-голубым глазом на экран, будто пытаясь что-то вспомнить или не допустить ни малейшей ошибки. Джек сразу догадался, что таким образом сенатор желает произвести на него еще более серьезное впечатление. Ли до сих пор прикасался тростью к экрану.

— К этому сейфу меня неодолимо тянет, майор, — тихо произнес он. — То, что вы видите, — Наше первое Событие. Мы называем его «Линкольн рейд». — Сенатор долго молчал, не сводя взгляда с экрана. Определить по лицу, что он чувствует, было невозможно. — Сведений об этом Событии множество. Оно описано в дневниках, журналах и сводках и представляется совершенно немыслимым.

Сенатор наконец повернулся и взглянул на майора с едва заметной улыбкой.

— Эта история дарит мне умиротворение, которое не опишешь словами. Или, может, я просто становлюсь слишком старым. — Он усмехнулся.

Гаррисон Ли внезапно опустил руку, перемещая трость и надавливая ею на следующую кнопку. Экран переключился на другую камеру, расположенную, очевидно, где-то выше. То, что появилось на экране, окончательно сбило Коллинза с толку. Предмет был огромный, явно старый и с неровнымикраями, что создавало впечатление призрачности. Джек, не отдавая себе отчета в том, что делает, подошел ближе к экрану. В глубинах памяти шевельнулось нечто неопределенное, почти знакомое. Что именно? Мысль или воспоминание? Впечатление от какого-то события, произошедшего с ним в детстве? Чем старательнее он пытался сосредоточиться, тем неуловимее становилось то, что его беспокоило. Чувство, подобное дежавю, то усиливалось, то ослабевало. Нахмурившись, Джек всмотрелся внимательнее.

Ли отошел назад и стал любоваться изображением с некоторого расстояния. Вокруг необычного предмета суетились специалисты. Некоторые из них отделяли от него кусочки с помощью инструментов, которые Коллинз видел впервые в жизни, другие делали записи на листах бумаги, прикрепленных к прозрачным пластмассовым планшетам, третьи работали перед установленной возле стены гигантской диагностической системой. Складывалось впечатление, что предмет был изготовлен из причудливых деревянных досок и балок, но со временем затвердел, превратившись почти в камень. В боках темнели дыры, такое же отверстие виднелось и на наклонном полу. Или на палубе? Тут до Коллинза дошло, что перед ним изображение некоего судна, точнее, отдельной его части. Окаменелые доски некогда определенно служили палубой. Обломок, насколько Джек мог судить, был длиной футов в триста, вторую половину, вероятно, оторвало во время крушения. Фрагмент корабля казался немыслимо древним, однако майора не покидало странное чувство, будто он уже видел эту палубу. Его кожу покрыли мурашки.

— Что это?

— Вы удивлены, верно, Джек? — спросил сенатор, до сих пор улыбаясь. — По большому счету мы и сами не знаем, что это. Гипотез существует множество. Сомнений не вызывает единственное, но рассказывать об этом общественности пока нельзя, потому что неизвестно, как люди примут эту сногсшибательную новость.

Коллинз продолжать изучать изображение на экране, а старик с интересом наблюдал за ним.

— Почему я сначала показал вам хранилище? По двум причинам, майор. Во-первых, это то, что служит своего рода отправной точкой. Во-вторых, я хотел продемонстрировать, насколько нам нужны военные на местах событий, а они, поверьте, теперь гораздо опаснее, чем во времена мистера Линкольна.

Коллинз, пристально глядя в глаз сенатора, кивнул.

— Все началось в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году, — сказал Ли, переводя взгляд на экран. — После переломной битвы при Геттисберге, когда северяне выдержали нападение и заставили Конфедерацию отступить, неблагонадежный иммигрант-норвежец, профессор-историк из Гарвардского университета, убедил президента Соединенных Штатов Авраама Линкольна организовать экспедицию в Османскую империю. — Сенатор на мгновение-другое замолчал и поковылял к стулу с высокой спинкой. — После встречи профессора с президентом Юг и Север договорились о необычном перемирии. В учебниках об этом не пишут, и в Национальном архиве тому нет никаких документальных подтверждений, доказательства есть только у нас. За беседой последовало совещание в кабинете тогдашнего госсекретаря Уильяма Сьюарда, и экспедиция началась. В ней приняли участие шестьсот армейцев-северян, пленные южане и шесть военных судов.

Коллинз посмотрел на старика, опустившегося на стул, потом на висевший над его головой портрет Линкольна.

— По распоряжению президента им надлежало найти и привезти домой то, что в ту пору считалось величайшей археологической находкой в истории человечества, — рассказывал Ли. — Нет, речь вовсе не о каких-нибудь драгоценностях, которыми правители мечтали набить собственные и без того далеко не пустые карманы. — Он взял ручку и стал постукивать ею по записной книжке. — Участники экспедиции должны были привезти то, что вы видите сейчас перед собой.

Коллинз посмотрел на экран, потом на сенатора, потом снова перевел взгляд на монитор.

— В двух словах, майор, президент не верил, что его люди найдут что-либо стоящее. Замысел был совсем иной. Он считал, что если представители двух враждующих сторон пойдут вместе на третью сторону, Север и Юг быстрее объединятся после Гражданской войны. Экспедиция, потеряв три четверти людей и четыре военных корабля, вернулась в Америку с тем, что хранилось на вершине горы в восточной Турции более десяти тысяч лет. Немало славных американских ребят полегло на склонах и в долинах этого сурового пустынного края. Артефакт, который воины привезли, некоторые считают обломком ковчега, уцелевшего со времен Всемирного потопа. Предположительно его построил сам праведник Ной.

Как только сенатор произнес последние слова, в воображении Коллинза, будто прорвав плотину, замелькали отчетливые картинки из воскресной школы и образы, порожденные слышанными в детстве нелепыми рассказами и виденными в отрочестве кинофильмами.

— Значит, вы полагаете… что это Ноев ковчег? — наконец спросил он, не в силах отвести взгляд от экрана.

— Насколько мы можем судить, это судно было сооружено в дошумерский период, в колыбели цивилизации, между руслами рек Тигр и Евфрат. Размер, форма и материал, из которого оно построено, в точности соответствуют библейским описаниям. Метод датирования по углероду-четырнадцать позволил определить, что обломку приблизительно одиннадцать тысяч шестьсот лет, плюс-минус век, — более деловитым тоном сказал сенатор. — Кто построил судно, выяснить наверняка пока не удалось. Опираться на древние легенды — о Ное и Гильгамеше — не в наших правилах. В общем, наука утверждает, что это деревянное судно было создано настолько давно, что, каким-то образом очутившись на вершине горы, успело окаменеть.

Коллинз подошел к креслу перед столом и сел.

Сенатор улыбнулся. Всякий раз, когда он показывал удивительный артефакт, на лицах людей отражалось смешанное чувство удивления, благоговения и страха. Ли поднялся, хромая, прошел к шкафу, достал стакан, налил в него воды, вернулся назад и протянул стакан Коллинзу. Джек осушил его залпом, радуясь короткой передышке. Давненько ему не приходилось сталкиваться с чем-то таким, о чем он не имел ни малейшего представления. Новость о ковчеге потрясала и тревожила.

Сенатор, усевшись на стул, продолжал:

— Мы, члены группы «Событие», соприкасаясь с подобными тайнами, предпочитаем не трястись от страха, а действовать. Поэтому мы извлекли из обломка столько информации, что папки с записями о его изучении стоят едва ли не в каждом нашем шкафу. Почему это исследование до такой степени важно для страны, Джек? Потому что мы давно усвоили: серьезные опасности подстерегают нас на каждом шагу. Потоп, подобный библейскому, может нагрянуть и в будущем. Полученные данные тщательно проанализированы, и у нас уже есть план действий на случай повторения такого события. Пока вы не успели прийти в себя, Джек, добавлю, что отчет об обнаружении ковчега или древнего судна стал первым документом в архиве группы и началом нашей длинной и удивительной истории. Общее количество случаев, которые мы исследуем, — сто шесть тысяч двести. Среди них есть и другие, связанные с религией, свидетельства о жертвах оборотней во Франции в период черной смерти, указания на то, что во время американской Гражданской войны применялись подводные лодки с электродвигателем, и подтверждения серьезного столкновения между кланами викингов и индейцами сиу, случившегося в Миннесоте за семьсот лет до Колумба.

Коллинз неотрывно смотрел на сенатора.

— Мы тщательно изучаем каждый отдельный случай, постоянно учимся чему-то новому, заносим сведения в базу. Бывает, наши исследования заставляют правительство в корне пересмотреть свой подход к делу. В тысяча девятьсот тридцать третьем году, например, мой предшественник представил Рузвельту подробный отчет о развитии японской империи и предупредил президента о том, чего можно ожидать от Японии в будущем. Все было очевидно, стоило лишь подробно ознакомиться с нашими материалами, а собрать их могла только организация, которая умеет копать так глубоко, как мы. Словом, группа «Событие» сообщила президенту США о назревавшем конфликте с японцами за шесть лет до сорок первого года и рекомендовала определенные действия. Как распорядиться сведениями, президент решил без нашего ведома. — Ли улыбнулся. — Может, он подумал: «Пусть себе нападают, это послужит серьезным основанием для того, чтобы США вступили в гораздо более опасную и масштабную игру с нацистами». Как по-вашему, а, Джек?

— Я уяснил пока только одно: всю подобную информацию действительно разумнее хранить в тайне, — невозможно предсказать, как ее примет общественность. Еще я понял, почему вы нуждаетесь в моих услугах.

— Нет, Джек, поняли не до конца. Мы потеряли много людей, достойных товарищей, и нам до чертиков надоело такое положение дел. Президент велит директору Комптону ради своей безопасности пускать в ход любые средства. Мои боевые дни остались в прошлом. Когда-то я мог бороться за справедливость примерно так же, как вы, но теперь я старик и не сегодня-завтра отправлюсь на тот свет. А Найлзу нужен человек, способный защищать ребят, что работают в условиях повышенного риска. В поисках подходящей кандидатуры я докопался до вас. Надеюсь, теперь ясно.

— Да, — ответил Коллинз.

— Ваша задача — подготавливать и снабжать всем необходимым группы, способные обеспечивать должную охрану. В последнее время враждебные силы особо напористы — нас с Найлзом это тревожит.

— Нам угрожают потусторонние элементы. Если в двух словах, майор, ваша цель — наносить им ответные удары, да такие, чтобы неповадно было, — сказал Комптон, делая особый акцент на последних словах.

— Суть того, какие методы пускают в ход члены группы, я, по-моему, уяснил, однако действовать в случае опасности нередко приходится в зависимости от конкретных обстоятельств. В настоящее время люди и отдельные страны по всему миру почувствовали, что мощь США ослабевает. Готовы ли вы к тому, господин директор, чтобы ради защиты ваших людей группа проявляла агрессию?

— Готов ли? Я не то чтобы готов, я приказываю в случае необходимости прибегать к чему угодно, майор Коллинз.

— Стало быть, в каком-то смысле вы благословляете своих подчиненных на войну. Современный мир — мир высоких скоростей. Все вокруг непрестанно убыстряется; если хочешь уцелеть, будь проворнее врага.

Найлз кивнул.

— Тем не менее, майор Коллинз, нельзя забывать и о том, что в нашей стране есть немало людей, которые разделяют ваше мнение, но перегибают палку. Похоже, среди них есть и целая группа патриотов-фанатиков. Пользуясь высокими связями, они творят беспредел, и им все сходит с рук. Да, вы правы, мы живем в мире сверхвысоких скоростей. Кем бы ни были наши противники, они убивают моих людей и лишают нас всего, что мы с таким трудом добываем. Это может окончательно нас погубить, понимаете, майор? — Комптон сжал пальцы в кулаки. — У нас отнимают сведения — не то из политических соображений, не то из-за жажды денег. Пора прекратить это безобразие. Президент приказал развернуть наступательные операции и уничтожить злоумышленников. Выясните, кто они такие, и выведите их на чистую воду. Вот в чем состоит ваша основная задача. — Найлз принялся мерить кабинет шагами. — Когда сенатор рассказал мне о вас, я подумал, что вы обыкновенный головорез. Но, тщательно ознакомившись с вашей биографией и сделав несколько звонков, я понял, что вы умный человек и умеете делать собственные выводы. В Массачусетском технологическом институте, в Калифорнийском университете и во многих других местах о вас отзываются как о личности с безграничными возможностями. Вы же решили стать защитником своего народа, и, на мой взгляд, сделали правильный выбор. Меня тоже волнуют судьбы людей, которые мне подчиняются, майор, однако я не способен на то, чему обучены вы. — Он посмотрел на Коллинза. — Обеспечьте моим ребятам безопасность. Каким образом вы это сделаете — мне все равно.

Коллинз взглянул на доктора Комптона, потом на сенатора, чувствуя, что оба придают огромное значение тому, о чем его просят, и понимая боль их утрат и гнев на врага. И все же не следовало принимать поспешных решений.

— Я — солдат, — начал Джек, глядя то на одного собеседника, то на другого. — Я до сих пор чувствую себя армейским офицером, несмотря на то, что армия во мне больше не нуждается, и еще не свыкся с мыслью о произошедших в моей жизни переменах. Сами понимаете, мне сейчас нелегко. Я растерян. Поэтому, если вы не возражаете, я повременю с окончательным ответом и взвешу все «за» и «против». Но, обещаю, если я возьмусь за это дело, буду тренировать своих ребят по высшему разряду.

Ли мгновение-другое смотрел в пол. Он знал наверняка, что положение Коллинза не улучшится. Объединенный комитет начальников штабов не намеревался вновь принимать его на действительную военную службу, а дабы Си-эн-эн не раструбили об оскорблении кавалера «Серебряных звезд» по всей стране, надумал запрятать его в самую секретную из действующих в Америке спецорганизаций — в группу «Событие». Ли решил не отнимать у Коллинза иллюзию, что тот до сих пор остается хозяином собственной судьбы, однако был уверен: если майор не согласится стать членом «События», его военной карьере конец.

— На всякий случай, добро пожаловать в наши ряды, Джек, — медленно проговорил сенатор, протягивая руку и ковыляя к Коллинзу. — С подробностями работы вас ознакомит ваш заместитель, капитан Эверетт. Он знает толк в своем деле, поверьте на слово. Спецназовец ВМС США, именно Эверетт первым заявил, что надо реорганизовать всю нашу систему.

Сенатор проводил майора к дверям, раскрыл их и вновь пожал Коллинзу руку.

— До квартиры вас проводит эта скверная пожилая особа. Потом она же проведет вам экскурсию по бункеру с материалами. У нас с Найлзом через десять минут встреча с хранителем архивов ее величества и премьер-министром Великобритании; в беседе, через конференц-связь, примет участие и президент. В общем, передаю вас в руки Западной ведьмы, потому что, как я уже сказал, у нас на носу прием гостей. Похоже, британцы желают вернуть тело на землю империи.

Коллинз вышел, двери закрылись, и из-за них до майора донесся приглушенный голос Ли:

— Тело принадлежит всему земному шару, не только им!

Элис Гамильтон, взяв Коллинза под руку, повела его к лифту. Майор догадывался, что эта женщина входит в состав тех, кто заправляет в группе основными делами, и решил присмотреться к ней внимательнее.

Когда он вошел в кабину лифта, Элис, удерживая двери, прошептала:

— Сейчас все на взводе: сенатор и Найлз не желают отдавать одну из наших находок. Место захоронения было обнаружено на американской военно-морской базе в Шотландии, поэтому нам хотелось поработать с останками несколько дольше. Увы, их, как обычно, заберут сразу после первичного осмотра. Сенатор желает оставить кости насовсем, доктор же Комптон, ибо он моложе и спокойнее, понимает, что Британия имеет на них больше прав, так что сенатору придется отказаться от своих замыслов. — Она улыбнулась. — Его окрыляла возможность доказать, что полководец Арториус, или Артур, действительно существовал, жил в четвертом веке.

Элис отпустила дверь и вновь улыбнулась, заметив изумление на лице майора Коллинза.

— Выходит, обнаружили тело короля Ар… — начал он.

Двери закрылись, заглушая его слова.

Часть вторая Смятение

Тем, кто видит сны наяву, открыто многое, что ускользает от тех, кто грезит лишь ночью во сне.

Эдгар Аллан По. Элеонора. 1841

Глава 4

Группа «Событие», база ВВС «Неллис», штат Невада

7 июля, 13.30

Младший сержант пятого класса Сара Макинтайр закрыла книгу и блокнот — очередное занятие подошло к концу. Сегодняшняя лекция была посвящена ловушкам, установленным на местах древних захоронений для предотвращения грабежа. Археологи группы «Событие» сталкивались с ними по всему миру, например в Египте, близ Луксора, в долине Царей, или в Перу в 2004 году во время раскопок погребения инков. Сара преподавала геологию; на сегодняшнем занятии благодаря изобретательности древних скучать не пришлось никому. Половину лекции прочел профессор из университета Теннесси, выйдя на связь с группой «Событие» по видеоканалу. Он рассказал о том, как на местах погребения в качестве капканов использовали горячие источники и прочие природные средства.

— Такое чувство, что этот лектор неживой, — послышался чей-то голос.

Сара повернула голову и увидела свою соседку по комнате, связистку ВМС Лайзу Уиллинг, прижимавшую учебники к полной груди. Синий форменный комбинезон группы «Событие» сидел на ее фигуре чересчур ладно, потому-то ее и звали за глаза «Всегда готова». Лайза об этом знала, но предпочитала не обращать внимания на разные глупости. В области связи и электроники ей не было равных. А всегда готова она была лишь сидеть по вечерам за книгами, даже телевизор смотрела изредка. Впрочем, избранник у нее был, но его имя она хранила от всех в секрете.

— Имеешь в виду, лекция вышла скучной?

— Я просто шучу, — ответила Лайза, улыбаясь и легонько подталкивая подругу локтем.

— Еще неделька, и я буду магистром, получу диплом Колорадской горной школы. Но это вовсе не значит, что мне тут же позволят ездить на места событий. — Сара взглянула на Лайзу. — А вот тебе довелось там побывать.

— Где? В Египте? Да, в прошлом году. Наша операция провалилась, потому что чокнутый француз настучал на доктора Фраймана из Нью-Йоркского университета. Эх! Еще бы чуть-чуть… — Лайза подняла руку, показывая большим и указательным пальцами отрезок длиной в дюйм. — Не исключено, что мы наткнулись на уцелевший кусок Александрийской библиотеки!

Сара взглянула на подругу с завистью. Ей тоже не терпелось принять участие в чем-нибудь более увлекательном, чем лекции и занятия на тренажерах. Она была без пяти минут магистром, готовилась к присвоению офицерского звания, но мечтала о том же, о чем грезили все члены группы, — о работе на местах происшествий и обнаружений. Увы, за два года службы в «Событии» удача не улыбнулась Саре ни разу. А ее душа рвалась в бой. Усиленно тренируясь и старательно готовясь, она выжила бы в любых условиях. Что-то подсказывало Саре, что ее удел — не только геология и расследования в тиши лабораторий, что она может пригодиться и в менее спокойных местах. Сара прекрасно понимала: ее группу не посылают на опасную работу лишь потому, что так складывались обстоятельства, однако легче от этого ей не становилось.

— Вот бы и мне туда съездить, — сказала она, когда они вышли из аудитории.

— Еще съездишь, и не только туда, — ответила светловолосая Лайза. — Послушай, не хочешь перекусить? Я умираю с голоду. — Уклоняться от острых тем она умела с блеском.

Сара чуть пожала плечами, и подруги направились в столовую.

Войдя в главный зал, погруженная в мысли Сара не заметила направлявшегося ей навстречу высокого парня с золотыми дубовыми листьями на воротнике. По счастью, он ее увидел вовремя и успел в последнюю секунду свернуть в сторону и поднять над невысокой Сарой поднос с тарелкой, нагруженной картофельным пюре и жареной говядиной. Сара вскинула руки с книгой, надеясь, что, если еда полетит на нее, основной удар примет на себя учебник, и подалась назад, прямо на другого человека, чуть ниже первого. Он ловко увернулся, умудряясь не выронить поднос с сэндвичем и зеленым «Джелло».

— Эй, поосторожнее, тут вам не спортзал, — сказал высокий офицер.

Сара взглянула на второго, который возвращал на место съехавшую к краю подноса еду.

— Простите, — смущенно пробормотала она.

— Не сердитесь на нее, сэр. Голова моей соседки днем и ночью забита пещерами, подземными ходами и прочей жутью, — подключилась к разговору Лайза, задерживая взгляд на первом офицере.

— Никто и не сердится. Произошло всего лишь небольшое столкновение, пострадавших нет, — сказал человек с темно-каштановыми волосами и майорскими знаками отличия на новой форменной одежде.

Сара, прижимая книгу к груди и глядя в голубые глаза незнакомца, попятилась назад. Его улыбка казалась необыкновенной, а гипнотический взгляд завораживал. Наконец придя в себя, Сара развернулась и пошла прочь так быстро, что Лайзе пришлось догонять ее бегом.

— Эй, постой! — крикнула она, оглядываясь на более высокого из мужчин, капитана. Он провожал её взглядом и улыбался на слова что-то говорившего ему приятеля.

— Черт возьми! Это же новый начальник отдела безопасности! — воскликнула Сара, беря поднос.

— Ты тоже без пяти минут офицер, — пропела Лайза. — Глядишь, что-нибудь получится, — добавила она, кивая в ту сторону, где едва не произошла «авария».

Сара взглянула на подругу.

— Это только ты такая или все ВМС? Мне на голову чуть не вывалили целую тарелку пюре, а ты увидела в этом бог знает что!

Лайза улыбнулась, и глазом не моргнув.

— Наверное, только я.

Капитан Карл Эверетт, коротко стриженный блондин с загорелыми мускулистыми руками, в форменном комбинезоне с короткими рукавами, был ростом шесть футов три дюйма, поэтому и сумел удержать поднос с едой над головой Сары. Опустив на стол еду, он выдвинул стул и, ожидая, пока подойдет его новый начальник, взглянул надвигавшуюся очередь, в которой стояли Лайза и Сара. Ему хотелось, чтобы Лайза еще разок оглянулась на него, но она оживленно болтала с окружавшими ее людьми и поварами. Карл, вздохнув, наконец сел. Он не мог себе позволить общаться с Лайзой в служебное время. Их тайна была серьезным нарушением военного этикета, что грозило трибуналом.

— У вас всегда так хорошо кормят? — спросил Джек.

— Да, сэр. Основных блюд на ланч предлагается на выбор три или даже четыре. Это вообще не столовая, а что-то вроде кафетерия, потому что наша организация подчиняется непосредственно правительству, а не Министерству обороны. — Рука Эверетта с вилкой, нагруженной пюре, замерла в воздухе, его лицо посерьезнело. — Но группа разведки и боевой охраны тренируется отнюдь не по-граждански.

Коллинз улыбнулся. За годы службы он съел столько сублимированных продуктов, что общего количества хватило бы на всю Ботсвану.

— Ну, капитан, расскажите, как вам тут, нравится? — спросил он, приступая к еде.

— Уходить, во всяком случае, не тянет. Мне предложили вернуться в спецназ ВМС, с повышением, но я подал рапорт о том, что желаю остаться здесь еще на один шестилетний срок.

Коллинз вскинул брови.

— Неужели вас не заинтересовало это предложение?

Эверетт на мгновение задумался и опустил вилку. За годы военной службы он уяснил, что в беседах с начальством лучше не торопиться с ответами, но говорить надо непременно то, что хочешь, а не то, чего от тебя ждут.

— Я, конечно, скучаю по друзьям-спецназовцам, однако служить предпочитаю здесь. Если откровенно, сэр, адреналина тут получаешь в три раза больше.

Он посмотрел поверх плеча Коллинза на Сару и Лайзу, садящихся за дальний столик. Лайза бросила на Карла быстрый взгляд, едва заметно улыбнулась, что-то сказала подруге и начала есть.

— Между прочим, я заметила, как вы со своим мистером Эвереттом только что обменялись многозначительными взглядами, — сказала Сара, глядя в тарелку.

Лайза замерла, не донеся ложку до рта, и посмотрела на собеседницу с деланым изумлением.

— С моим мистером Эвереттом?

Сара по-прежнему избегала встречаться с ней глазами.

— Знаешь, у тебя есть одна ужасная привычка — разговаривать во сне. Служащему ВМС это может очень навредить. — Я не разговариваю во сне! Или… разговариваю? — встревоженно спросила Лайза.

— Разговариваешь. Не забывай, что ты в армии, а твой капитан Эверетт считается доблестным офицером и джентльменом, во всяком случае, так утверждает Конгресс США. — Сара наконец подняла на подругу глаза.

— У нас все зашло слишком далеко… я стараюсь видеться с ним как можно реже, хоть и думаю об этом чертовом здоровяке днем и ночью… — Лайза опустила ложку в тарелку с супом и потерла глаза основанием ладони. — А новенький кто такой? Карл еще ничего о нем не рассказывал. Ты что-нибудь слышала?

— Вроде бы большой спец по особым операциям или что-то наподобие того.

— Мне он показался обычным офицером. Впрочем, ты его рассмотрела внимательнее.

— Лучше подумай о том, как вам с капитаном выпутываться, — посоветовала Сара, поводя бровью.

— Сенатор поведал мне о некоторых текущих проектах группы. Ничего не скажешь, все они поразительны, однако я до сих пор не понимаю, имеет ли смысл всем этим заниматься.

Эверетт, тщательно обдумывая ответ, медленно опустил на край тарелки вилку и нож и вытер губы салфеткой.

— Все, кто здесь служит, сэр, — такие же, как вы, бесстрашные офицеры. Думаете, мы тут в игры играем?

Коллинз отодвинул тарелку, посмотрел Карлу в глаза и скрестил руки на груди.

— Уверяю вас, майор, мы не гоняемся за призраками из детских сказок. Наше дело — опасное, порой смертельно.

— Серьезно? — спросил Коллинз, пристально глядя на собеседника.

— Приведу пример. Четыре года назад я выполнял шестое или седьмое задание. Нашим ребятам из компьютерного центра пришло в голову провести в Греции некое археологическое исследование. Спонсировали его Техасский университет и греческое правительство. В состав команды входили доктор Эмили Гаруэлл, несколько аспирантов, парочка профессоров-греков, конечно, я и еще один член группы, доктор, вызвавшийся быть чем-то вроде рабочей силы. — Эверетт замолчал и устремил взгляд вдаль.

Коллинз внимательно наблюдал за новым заместителем. То, как он вел свой рассказ, походило на отчет о проделанной работе на месте происшествия.

— Доктор и ее ребята наткнулись на целый ряд математических вычислений, захороненных в запечатанных пчелиным воском глиняных сосудах. Какой-то неизвестный грек-алхимик закопал их в подвале своей виллы. Его имени история не знает, но подсчеты, которые он произвел, поражают воображение. Три тысячи лет назад уже было известно, как вычислять скорость света. Это не укладывалось в голове. Работа была проделана на папирусе, да так, что восхитился бы сам Эйнштейн. Как такое возможно? И, что более важно, зачем безымянному древнему греку-математику все это понадобилось?

— Хотел бы я взглянуть на эти труды, — проговорил изумленный Джек.

— Их у нас отобрали, — сказал Эверетт. — Группа «Событие» — явление уникальное, тем не менее существует ряд иностранных агентств, с которыми мы косвенно сотрудничаем и конкурируем через Национальный архив. Никто не знает наверняка, что мы есть. Великобритания имеет о нас довольно неплохое представление, но, если возникнет такая необходимость, ничего не сможет доказать. Те агентства, о которых я упомянул, специализируются в основном на античности, задачи же Соединенных Штатов намного шире — превратить мировую историю в науку. Мы изменяем современность, изучая прошлое. Однако отдельные организации не желают играть по правилам. Находку у нас отнял в тот вечер человек по имени Анри Фарбо. Он утверждает, что не работает ни на одно из известных нам агентств. Быть может, его нанял кто-то еще. Ради того, чтобы добыть ценные сведения, этот француз готов на что угодно. Кто-то снабжает Фарбо необходимым разведывательным оборудованием, наверняка целая организация — его приборы сверхсовременные, почти как у нас, а мы пользуемся лучшей в мире аппаратурой.

— В ходе работы мне нередко приходилось сталкиваться с другими ребятами, выполнявшими спецоперации, но об этом Фарбо я не слышал ни разу, — сказал Коллинз.

— Он идет напролом, майор. Судя по всему, ударная группа, которая напала на нас в Греции, — его подчиненные. «Люди в черном» — так мы их называем. Они появились ночью, буквально как снег на голову, и убили двадцать два человека, в том числе и служащую группы, доктора из Массачусетского технологического института. Она была замечательным человеком. Неприглядная, точно мыло домашнего производства, зато умная, каких не сыщешь на всем белом свете, и при этом с потрясающим чувством юмора. Над ее непристойными шуточками все покатывались со смеху. — Эверетт грустно улыбнулся. — Я три часа пролежал среди холмов недалеко от Афин. Потом наконец прибыла команда спецназовцев из итальянского города Авиано, и меня забрали.

— Вы были ранены? — спросил Коллинз.

— Да, в ногу. Клянусь, когда-нибудь я до него доберусь. Фарбо идет к цели, причиняя окружающим массу страданий. За это и поплатится.

— Он что, просто взял раскопки и безнаказанно исчез? — спросил Коллинз.

Эверетт вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Да, сэр, представьте себе. Создается впечатление, что ему всякий раз известны все наши планы. Он всегда знает, куда мы направляемся, в какое время. Поэтому в данный момент мы решаем вопрос об операции по поиску среди своих людей вражеского агента. — Эверетт задумался и прикрыл глаза. — Три месяца назад Француза чуть не поймали израильтяне недалеко от суданской границы. Увы, ему удалось уйти. Паразит будто наделен шестым чувством. За час до того, как его собирались припереть к стенке, он словно испарился. Ему помогает целая сеть профессиональных убийц, и, только задумайтесь, большинство из них — американцы, ребята со спецподготовкой вроде нас с вами.

— Надо найти источник его финансирования. С вашим мощным компьютерным центром это наверняка не проблема. А у ФБР нет сведений?

— Мне известно только то, что у паразита очень серьезные связи. Он всегда на шаг опережает нашу группу. А фэбээровцы выяснили одно: этот ненормальный гоняется не только за нами, но и за разного рода новыми технологиями. Говорят, он следит за крупными компаниями, собирает сведения о внедрении всяческих усовершенствований.

Коллинз покачал головой. Эверетт достал из заднего кармана КПК, включил его, нашел нужную информацию и протянул компьютер Коллинзу.

— Вот список, который Элис, сенатор и директор Комптон составили для отдела безопасности. Мне велели показать его вам при первой же возможности.

Коллинз взглянул на жидкокристаллический экранчик. На нем темнел список из пятнадцати пунктов. После фамилии и должности шла отметка об ученой степени в области компьютерных наук. Майор пробежал глазами имена и тотчас узнал одно из них, занимавшее первую позицию.

— Всех этих людей подозревают в шпионаже, перечень составлен в порядке убывания, — сообщил Эверетт, осторожно оглядываясь по сторонам и вновь беря в руку вилку, хоть у него и пропал аппетит.

— А самый первый человек… Это что, шутка?

Эверетт лишь пристально посмотрел на майора и отправил в рот кусок остывшего мяса.

Джек еще раз взглянул на верхнюю строчку. Ниже шли имена глав разведывательных агентств, входивших в состав федерального правительства. А возглавляла перечень фамилия президента Соединенных Штатов.

Джек, Карл и Найлз Комптон встретились после ланча, чтобы обсудить список за закрытыми дверьми. Подозревали в предательстве лишь людей высокопоставленных, чего Коллинз не одобрял. По его мнению, шпионом мог оказаться даже человек, официально вообще лишенный доступа к секретным сведениям, например ночной сторож. Следовало уделить больше внимания фигурам менее существенным, провести масштабную проверку, в том числе и того, чем люди занимаются во внеслужебное время. Коллинз знал по опыту: вывести кого-либо на чистую воду проще всего там, где он меньше всего ожидает опасности и позволяет себе расслабиться, — в домашних условиях. Налоговая служба годами пользовалась этой системой — стоит разок взглянуть на жилье человека, и можно сразу определить, по средствам ли он живет. Так и наметилась первая ступень операции: надлежало проверить внебазовые жилищные условия некоторых членов группы. В качестве второго этапа Коллинз предложил уничтожить первый список и составить новый.

— Но почему? Тут ведь перечислены все, у кого есть доступ к утекшим материалам, — недоуменно проговорил Найлз.

— Надо иначе взглянуть на ситуацию.

— Как именно? — спросил Найлз.

Коллинз, улыбаясь, поднялся со стула. В эту минуту в кабинет вошла Элис, готовая сопроводить его в хранилище. Майор взглянул на Комптона и Эверетта.

— Все, все до одного, кто числится в этом комплексе, господин директор, — подозреваемые. Начиная с вас и заканчивая человеком, которого приняли на службу последним, — мной.

По коридору впереди Сары Макинтайр шли Элис и новенький майор. За ланчем Сара разговаривала с Лайзой о предстоящем присвоении им званий: Саре — младшего лейтенанта, Лайзе — «энсин». Одобрить решение командования должен был новый начальник отдела безопасности. Сара все гадала, что он за человек, и вот наконец ей представлялся случай составить о нем первое впечатление. Остановив проходившую мимо приятельницу, Сара отдала ей книги и поспешила вслед за Элис и Коллинзом.

— Доброе утро! — воскликнула она, почти догнав их.

Оба одновременно повернули головы.

— Здравствуйте, дорогая, — ответила Элис.

Коллинз посмотрел на Сару и чуть заметно кивнул, давая понять, что он запомнил ее после случая в столовой.

— Можно составить вам компанию? — спросила она у Элис.

— Я веду майора на волшебную экскурсию. Если желаете, конечно, присоединяйтесь. Вы знакомы с Сарой, майор? Через несколько месяцев она возглавит геологический отдел, более того, скоро ей присвоят звание младшего лейтенанта и, естественно, повысят жалованье.

— Мы уже встречались, — ответил Джек. — В неофициальной обстановке, во время ланча.

Сара взглянула ему в глаза, внезапно смутилась и решила, что лучше ей отказаться от затеи сопровождать майора и Элис.

— Если вы в хранилище, значит, по важному делу. Я, пожалуй…

Ее слова заглушил громкоговоритель, мимо которого они проходили.

— Прошу Элис Гамильтон и доктора Поллок зайти в фоторазведывательный отдел, — прозвучал голос Найлза Комптона. — Повторяю: Элис Гамильтон и доктора Поллок ожидают в отделе фоторазведки.

— Извините, майор, я вынуждена вас покинуть.

— Сходим в хранилище как-нибудь в другой раз, — ответил Коллинз.

Сара взглянула на Элис, потом на майора и вдруг предложила:

— Если хотите, я вас свожу на экскурсию. Допуск у меня имеется.

Элис улыбнулась.

— Отличная мысль. Правда, Джек?

— Решать сержанту. Если у нее нет более важных дел… — произнес майор, глядя на Сару.

— Ну и замечательно! Увидимся позже и обговорим программу, которую вы разработали. Сара, спасибо, что предложили свои услуги. Кстати, а это не отразится на экзамене по инженерному делу? Сейчас вам самое время сидеть за учебниками…

— Я помогла профессору Дженнингсу составить тест. К тому же на роль экскурсовода я подхожу намного лучше вас — мои суждения не столь объективны.

Элис засмеялась.

— Возможно, возможно. Я непременно поговорю с мистером Дженнингсом о талантливых студентах, которые составляют за него тесты. — Она повернулась к майору и похлопала его по руке. — Джек, до скорого. А вы, Сара, все же не забывайте об экзамене.

— Конечно.

Сара уверенной поступью направилась к лифтам. Коллинз проводил ее продолжительным взглядом и пошел следом.

— Наверняка вы знаете, что сейчас мы на седьмом уровне? — спросила она.

Коллинз ничего не ответил, лишь скрестил руки на груди. Наконец дверцы лифта с приглушенным шипением раскрылись, и компьютерный женский голос объявил:

— Уровень семь.

Сара вошла внутрь, Джек проследовал за ней и встал справа, у самой стены.

— Уровень? — спросил металлический голос.

— Семидесятый, пожалуйста. — ответила Сара, не отдавая себе отчета в том, что она соблюдает правила вежливости с компьютерной системой управления лифтом.

Кабина чуть вздрогнула и с едва уловимым свистом пошла на глубину. Джек закрыл глаза, невольно представив падение в бездонный колодец. Сара что-то произнесла.

— Что, простите?

— Я говорю: приехали, — повторила она.

Лифт остановился.

— Уровень семьдесят, — объявил приветливый женский голос.

Первое, что привлекло внимание Коллинза, были на вид обыкновенные люминесцентные лампы у входа в хранилище. По опыту работы в «Лабораториях Белла» майор знал: если пройти сквозь рамку, не отключив систему безопасности, то скрытые внутри лазеры в считанные секунды изрежут тебя в клочья.

Оба подошли ко входу и представили удостоверения охраннику-морпеху в темно-синей форме. Он по очереди проверил карточки при помощи электронного устройства, пробежал глазами строки, высветившиеся на экране, и без слов вернул удостоверения.

Лазерная охранная система отключилась, и Коллинз с Сарой вошли в хранилище. Сейфы, врезанные в каменные стены, были изготовлены из стали, покрытой толстым слоем хрома. По широким коридорам сновали исследователи с планшетами и образцами в руках. На майора и Сару никто не обращал особого внимания, им лишь кивали в знак приветствия.

— Наверняка вам уже говорили о том, что некоторым из здешних артефактов никогда не суждено увидеть солнечный свет. Другим везет больше: их вывозят на поверхность, по одной или по две штуки зараз, но исключительно из соображений безопасности. Нашей безопасности — находки могут навести врага на наш след.

Коллинз с пониманием кивнул и подошел к Саре на шаг ближе.

— Стоит ли хоть одна из них того, чтобы гибли люди?

Сара на миг задумалась.

— Да, сэр. По-моему, того стоит подавляющее большинство.

Коллинз внимательно посмотрел на собеседницу. Судя по всему, она свято верила в то, о чем говорила.

Достав из-под одежды карточку, висевшую на груди на цепочке, Сара приблизилась к первому сейфу и вставила карту-ключ в считывающее устройство. Тихо щелкнул замок, дверца бесшумно отъехала в сторону, автоматически включилась лампа наверху, и компьютерный голос произнес:

— Номер одиннадцать тысяч семьсот тридцать два; прикасаться к герметизированному вместилищу запрещено.

— Во время этой операции погибли два человека: доктор из Чикагского университета и студент университета штата Луизиана. Оба были уверены в том, что ради достижения цели не жаль лишиться жизни.

Коллинз вошел внутрь и увидел освещенную четырьмя прожекторами стеклянную коробку шириной четыре и длиной восемь футов. К ее бокам, выходя из прикрепленной к стене алюминиевой панели, присоединялись латексные трубки. Пахло влажным камнем. Внутри коробки на гранитной плите покоилось разложившееся тело. С костей свисали обрывки одежды защитного цвета, на ногах темнели остатки ботинок. Левая половина головы, покрытой короткими светлыми рыжеватыми волосами, сохранилась лучше других частей. На виске отчетливо виднелась отметина от пулевого ранения.

Сара долго смотрела на труп, не двигаясь, потом поднесла небольшую руку к стеклу, но не прикоснулась к нему. Ее взгляд был по-прежнему прикован к останкам.

— Наших людей убили из-за нее члены якудзы, — произнесла она голосом, исполненным почтения к погибшим.

— Кто-кто? — переспросил Коллинз.

— Японская мафия.

— Я прекрасно знаю, кто такие якудза. Но за что они убили студента и доктора?

— Решили, что у них есть на то очень веские основания. — Сара взглянула на Коллинза. — Теперешнего главаря якудзы зовут Менока Озава. Его дед в тысяча девятьсот тридцать восьмом году служил в японской армии, занимал весьма невысокий пост. — Она посмотрела на тело так, будто почувствовала, что это ее покойная родственница. — В голову этой женщине выстрелил именно он. Ее расстреляли на небольшом острове в Тихом океане по обвинению в шпионаже. Ее и человека по имени Фред Нунан.

Джек внимательнее всмотрелся в останки. И улыбнулся, вдруг узнав труп по небольшой щели между верхними зубами.

— Амелия Эрхарт, — сказал он, поворачиваясь к Саре.

— Как вы догадались?

— Хотите верьте, хотите нет, но я смотрел о ней массу передач. — Джек вновь улыбнулся. — Почему вы не рассказываете об этом общественности?

— Точно не знаю, могу лишь предполагать. В команду приближенных сенатора и директора я не вхожу.

— Каковы же ваши предположения? — в шутку отвешивая неглубокий поклон, спросил Джек.

— Она была редким мастером своего дела, поэтому президент Рузвельт и разведка ВМС попросили ее собрать сведения о передвижениях японцев и их базах в Тихом океане. Эрхарт ответила согласием. Такое утверждение сильно уронит Рузвельта в глазах американцев. — Она снова взглянула на майора. — Он воспользовался ее стремлением доказать человечеству, что женщины способны добиваться всего, чего достигают мужчины. В результате технических неполадок их самолет «Локхид-электра» пришлось посадить. Японцы обнаружили его и казнили Эрхарт, не разбираясь, кто она такая, даже особенно не задумываясь. Типичный военный подход. Так или иначе, этот тип из якудзы решил уничтожить свидетельства того, что бросало тень на его деда.

Сара еще раз взглянула на майора, до сих пор рассматривавшего тело Эрхарт, и пошла к выходу.

— А она была интересной личностью? — печально спросил он.

— По моему мнению, не просто интересной; она была одной из самых смелых женщин в истории человечества. — Сара замолчала. — Майор, а вы виделись со стариком артиллеристом, который охраняет второй вход?

— Его фамилия Кампос, если мне не изменяет память.

— Лет десять назад один из членов группы «Событие» решил провести отпуск в Японии. Примерно в это же время того типа из якудзы нашли повешенным в его весьма роскошной квартире. В Японию ездил наш Стрелок.

Майор взглянул на Сару. Не для того ли она начала экскурсию именно с этого экспоната, чтобы подчеркнуть роль в жизни общества женщин типа Эрхарт или стариков вроде Кампоса? Похоже, с ней следует соблюдать осторожность.

— Тело Эрхарт по завершении операции перевезли на Гавайи. Для его изучения группа пригласила профессора из университета штата Колорадо и преподавателя из Токийского университета. Оба убедительно доказали нашу гипотезу. — Сара еще раз взглянула на тело в стеклянной коробке. — Амелию следует похоронить, как положено.

Когда оба вышли из бункера, Сара закрыла дверь, и замок автоматически защелкнулся. Она направилась дальше, а футов через сто остановилась перед более крупной и массивной дверью, дождалась Коллинза и вставила карту в считывающее устройство. Эта дверь не отъехала всторону, лишь щелкнула; изнутри подул воздух. Сара раскрыла ее и шагнула внутрь. Зажегся свет.

Джек с удивлением взглянул на металлический каркас судна. Он был длинный, достигал футов трехсот, хвост терялся в глубине огромного бункера. Когда они поднялись по ступеням наверх, Коллинз увидел палубу, покрытую чем-то вроде металла, но изначально построенную определенно из дерева, и некую ржавую конструкцию, напоминавшую боевую рубку. К ее округлой верхней части с обеих сторон крепились горизонтальные рули. Внутри рубки, где тоже горели лампы, просматривались ржавые приборы и рычаги.

— Похоже на субмарину…

Сара, кивнув в ответ, пошла вперед, остановилась ближе к корме и указала куда-то пальцем.

— Видите эти штуковины внизу?

Джек заметил несколько сотен прямоугольных коробок.

— Да. Что это?

— Батареи. Перед нами подводная лодка с электродвигателем.

— Времен Второй мировой войны? Странно… Никогда не видел подлодки с подобным носом. В сороковые, по-моему, таких не производили.

Сара улыбнулась.

— Верно, не производили. В период Второй мировой лучшими из наших субмарин считались лодки класса «Гато» и «Балао». Они действовали в Тихом океане, принимали участие в кампании против японцев.

— Когда же появилось это судно?

— Оно немного опередило время. В тысяча восемьсот семьдесят первом году. Верите?

Джек взглянул на Сару как на ненормальную.

— Доказанный факт. Обнаружили эту лодку недалеко от побережья Ньюфаундленда в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, она покоилась под толстым слоем ила и до настоящего времени сохранилась практически в том виде, в каком была найдена. Как определили наши инженеры, под водой субмарина развивала скорость до двадцати шести узлов, то есть ходила быстрее, чем суда времен Второй мировой. Получается, она сравнима с современными многоцелевыми подлодками. Ее экипаж состоял примерно из ста человек, довольно примитивные торпеды выстреливались сжатым воздухом; по понятным причинам они хранятся в отдельном бункере. На носу было таранное приспособление — это ясно по крепежным скобам, — но его пока не обнаружили. Носовая часть сделана из кристалла кварца — для лучшего обзора. Практически такое же судно описано в романе Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой».

— Вы шутите?

— Нет, говорю, что знаю. Судно перед вами; делайте выводы. Его электродвигатели во многих отношениях более эффективны, чем современные. Сюда приезжали представители «Электрик боут», дочерней компании «Дженерал дайнэмикс». По их словам, лодка просто феноменальная.

— Может, еще скажете, что это «Наутилус»?

— Не скажу, потому что установлено ее настоящее название. В хвостовой части обнаружили пластинку с надписью «Левиафан». Сенатор предполагает, что мистер Верн не выдумал описанное в его книге судно, а взял за основу эту самую лодку.

— Что стало с экипажем? — спросил Джек.

— Все погибли, когда субмарина затонула. Метод датирования по углероду-четырнадцать относит ее к тысяча восемьсот семьдесят первому году, однако авария могла произойти в любой момент в течение пятнадцатилетнего срока службы. В тысяча восемьсот семьдесят первом подлодка была произведена — эта же дата стоит на приборах. — Сара мгновение-другое в нерешительности помолчала. — Внутри были обнаружены останки лишь тридцати шести человек, но, судя по количеству коек, полная численность экипажа — около сотни.

— Немыслимо, — проговорил Коллинз, глядя на ржавые приспособления.

— Мы собрали все сведения, какие только можно было получить. Вудсхолский институт океанографии работает с ними уже тридцать лет.

Коллинз тотчас узнал название одного из лучших в мире океанографических центров.

— Они тоже входят в состав группы?

— Несколько их представителей — консультанты «События». Они наши должники… — Сара выдержала многозначительную паузу. — Мы им кое-что передали…

Коллинз кашлянул. Океанограф доктор Роберт Баллард, работавший в Вудсхолском институте океанографии, в свое время обнаружил обломки затонувшего «Титаника». Майор покачал головой.

Едва Сара собралась отправиться к следующему бункеру, как ожил громкоговоритель.

— Внимание, внимание! Всем начальникам отделов немедленно собраться в конференц-зале. Повторяю: начальников отделов просят явиться в конференц-зал. Активация кода один. Майор Коллинз, пожалуйста, свяжитесь со сто семнадцатым. Свяжитесь со сто семнадцатым!

— Никогда в жизни не слышала, чтобы по громкой связи кого-то просили куда-то позвонить, — удивилась Сара. — Объявление сделал сам директор. «Активация кода один»… значит «произошло новое крупное событие». Телефон вот здесь. — Она указала на аппарат, висевший на стене около одного из сейфов.

Джек снял трубку, набрал номер сто семнадцать и взглянул на сильно побледневшую Сару. Из трубки послышался щелчок и донесся голос Элис:

— Майор, пожалуйста, поднимитесь на седьмой уровень. Мистер Эверетт покажет вам дорогу к конференц-залу. Директор Комптон намерен сообщить нечто очень важное.

— Простите, Сара, мне нужно идти. — Джек повернулся к выходу.

— Понимаю. В лифте нажмите красную кнопку с надписью «Экспресс», чтобы вас не останавливали на других уровнях, — крикнула Сара вдогонку майору. Через несколько мгновений он исчез из вида.

Активация кода один… Сара поежилась. Об этом сигнале болтали такое, что жуть брала.

Глава 5

Горы Суеверий, штат Аризона

14.50

Послышалось тарахтение; Бак навострил уши. Хозяин и мул одновременно посмотрели направо. Заметив облако пыли, старик покачал головой.

— Негодный мальчишка! Будет так гонять, когда-нибудь точно свернет себе шею! А какую вонь разводит!

Звук приближался. Вскоре старик уже мог рассмотреть красный четырехколесный мотовездеход и юного водителя. Машина ныряла в неглубокие овраги и выскакивала из них целая и невредимая. Заметив Гаса и мула, мальчик повернул в их сторону и стал оживленно размахивать рукой, а приблизившись, не заметил очередное, более глубокое русло пересохшего ручья. Передние колеса квадроцикла скользнули вниз, заднюю часть вскинуло вверх, в воздух взметнулся песок и обломки сухих веток.

— Доигрался, сукин сын! Взял и разбился! — закричал Гас, отпуская поводья Бака и устремляясь на место происшествия, хоть помочь мальчику было наверняка уже невозможно. Мул помчался за хозяином, гремя кастрюльками, горшками и лопатками.

Подбежав, Гас увидел, что паренек сидит на песке, широко расставив ноги и пытаясь снять с головы красный шлем. Мальчишку покрывал слой песка, над верхней губой краснела струйка крови, вытекшая из носа. В остальном же он был как будто жив и здоров. Гас спрыгнул в овраг, стараясь держаться подальше от все еще крутившихся передних колес мотовездехода.

— Черт побери, Уильям! Еще бы чуть-чуть, и все! — Гас просунул одну руку под ноги мальчика, второй взял его за спину и поднял с земли.

— Что случилось? — спросил Билли Даус, наконец скинув с головы шлем.

— Что случилось? Ты свалился на своей проклятой машине в овраг, вот что. Дурачина!

Старик, продолжая осматривать паренька, осторожно поставил его на ноги. Переломов вроде бы не было. Машина как будто тоже не пострадала. Незаметно подошедший Бак довольно чувствительно ткнул мальчика носом.

— Эй! — вскрикнул Билли. — Это еще за что?

Мул посмотрел на него невинными глазами.

— Только не бранись. Если обругаешь старину Гаса, твоя мать тебя по головке не погладит.

— Конечно не погладит. Скорее возьмет кусок мыла и заставит помыть грязный язык.

— А она знает, что ты поехал сюда? — спросил старик, прищуривая глаз и немного наклоняясь в сторону Билли.

Мальчик вытер из-под носа кровь и улыбнулся. Гас без слов все понял.

— Неужто ты не знаешь, что в пустыне на каждом шагу опасность? Умрешь — и не успеешь сообразить от чего. А если бы ты сломал ноги и поблизости не оказалось бы старика Гаса? Что б ты тогда делал?

— Ну, я ведь ничего не сломал, — принялся спорить юный Билли. Его лицо вдруг сделалось задумчивым, в глазах промелькнула тревога. — Ты не расскажешь маме, что видел меня здесь?

Гас притворился, будто обдумывает, как ему поступить, и повернулся к мальчику спиной.

— Даже не знаю… Происшествие серьезное.

— Пустяки! Гас, честное слово, я катаюсь очень аккуратно. Раньше не падал никогда-никогда!

Старик склонил голову набок.

— Так и быть, не расскажу… При одном условии: ты сейчас же сядешь в свой драндулет и поедешь к матери. — Он указал на перевернутый квадроцикл.

— А можно, я немного побуду с тобой и Баком? Сегодня пятница, сам знаешь, какой шум стоит в баре. Я только буду путаться у мамы под ногами.

Гас, слушая мальчика вполуха, посмотрел на полуденное солнце, снял с головы старую шляпу, вытер пот со лба, снова надел шляпу и устремил взгляд на горы, до которых оставалось добрых две мили. Бог знает почему, сегодня они вселяли в него тревогу. Он покачал головой.

— Ты чего, а, Гас? — спросил паренек, прекращая чиститься и вопросительно глядя на старого друга.

Тот посмотрел на Билли и улыбнулся, сверкая вставными зубами.

— Что ж, думаю, большой беды не стрясется, если ты ненадолго составишь нам компанию. Но как только я скажу, отправишься домой. Договорились? — Он протянул руку в перчатке.

Билли пожал ее и улыбнулся, точно Чеширский кот. Они вместе вытащили квадроцикл из оврага, Гас велел Баку трогаться в путь и снова приковал взгляд к горам. Они безмолвно смотрели на него в ответ и, казалось, бросали вызов: «Только подойди!»

— Ты, случайно, не слышал жуткого грохота? — вдруг спросил Билли.

— Вроде слышал, — ответил Гас, будто речь шла вовсе не о том, что сбило его и Бака с ног.

— Наверняка это гремел громадный реактивный самолет. Как думаешь?

— Съезди-ка на разведку, взгляни, нет ли там индейцев. Право составить компанию старине Гасу надо заслужить, — подмигивая, сказал Гас. — И не задавай слишком много вопросов.

— Есть, сэр! — воскликнул Билли.

Надев шлем, он быстро застегнул его, сел в мотовездеход и повернул ключ зажигания. «Хонда» рванула с места, испуганный Бак попятился назад.

Гас проводил удаляющегося мальчика взглядом, посмотрел на блеск хромированной машины и содрогнулся, будто от холода. С утра он планировал заночевать у подножия горы и продолжить поиски завтра на рассвете, теперь же чувствовал, что ему от гор не нужно вообще ничего. В голове всплыли ходившие об этих местах истории. Быть может, «Затерянный прииск Голландца» затерялся неспроста.

Двумя часами позднее троица остановилась. Гас достал старую флягу, налил в шляпу воды и протянул ее Баку. Билли погладил мула между глазами, и Бак подошел поближе к мальчику.

— Давай-ка прекращай миловаться с мулом и отправляйся домой. — Гас взглянул на возвышавшуюся перед ними светлую гору. — Кто знает, вдруг сегодня ночью на нас нападут?.. Поезжай, поезжай. От греха подальше.

— Сколько человек, которые разыскивали тот прииск, здесь пропало? — спросил Билли, входя в крошечный лагерь.

— Не так много, как думают индейцы и туристы, что приезжают поглазеть на горы, — ответил Гас, обводя пустыню внимательным взглядом.

— Ну так сколько? — не унимался мальчик.

Гас расстелил походную брезентовую постель и потер заросшую щетиной щеку.

— Вроде как около трехсот.

Любопытство на лице мальчика сменилось страхом. Гас мысленно посмеялся над своей шуткой.

— Поскорей запрыгивай в свой мотороллер и вали домой.

Билли Даус посмотрел на бескрайние просторы пустыни. Тени устрашающе удлинялись; к тому же следовало помочь маме.

— Да, я, наверное, поеду.

— Кстати…

— Что?

— Думаешь, я не заметил, какую пыль ты стряхивал с одежды? — произнес Гас, прищуривая глаз в лучах предзакатного солнца.

— Про что это ты? — спросил Билли, прекрасно понимая, о чем толкует старик.

— Перед тем как приехать сюда, ты катался на своем дурацком драндулете по Сода-Флэтс?

Гас постоянно твердил Билли: не смей ездить к Сода-Флэтс! Это было старое пересохшее озеро на восточной окраине долины, плоская, как дно сковородки, равнина, покрытая слоем щелочи. Прекрасное место для гонок на мотовездеходе.

— Я проехал по самому краешку, Гас, честное слово!

— Эта соль в два счета тебя погубит, понимаешь ты или нет? Стоит тебе упасть на нее, и она вмиг разъест кожу. Что ж, раз ты не желаешь меня слушаться, к нам не приезжай, ясно?

— Я больше туда не поеду, честно-пречестно, Гас!

— Даешь слово, что про Сода-Флэтс забудешь?

Билли поднял правую руку.

— Чтоб мне сдохнуть! — со всей серьезностью воскликнул он.

Гас поджал губы. Мальчик подошел к мулу, что-то шепнул ему, Бак в знак согласия повел ушами. Билли надел красный шлем, сел в машину, завел двигатель и поехал домой.

Старый золотоискатель сел на брезентовую постель, извлек из кожаного мешка бутылку бурбона и покачал головой, возмущаясь своим странным душевным смятением и тем, что мальчишка никак не желает задумываться об опасности. Отвинтив крышку, Гас сделал большой глоток и взглянул на наблюдавшего за ним Бака.

— Что?

Мул оголил зубы и закрутил большими ушами.

— Сегодня без этого никуда, приятель. Исключительно в качестве лекарства. К тому же хотелось бы выспаться. — Посмотрев на гору, Гас сделал еще глоток. — Сто лет в обед, а трясусь от глупых страхов.

Бак фыркнул, соглашаясь с хозяином.

— Фыркай — не фыркай!.. Я чувствую себя маленьким ребенком, который уверен, что к нему подкрадывается барабашка.

Подняв бутылку к губам в третий раз, старик опять посмотрел на горы. Казалось, они таят в себе мрачный секрет и вот-вот откроют его всему миру.

Группа «Событие», авиабаза «Неллис», штат Невада

На седьмом уровне Джека уже ждал Эверетт.

— Хорошо, что Элис вас прислала! — сказал майор. — Я понятия не имею, где конференц-зал.

— Карта комплекса в пакете для новичков, вам его еще не выдали, — ответил Эверетт, указывая вперед.

— Такое впечатление, будто я по-прежнему в армии, — пробормотал Джек.

Они засмеялись и пошли по устланному ковровыми дорожками коридору.

Когда майор и капитан поднимались к конференц-залу, другой человек ехал на лифте на тридцать третий уровень, направляясь в небольшой клуб, называемый среди своих «Ковчегом». Сегодня его рабочая смена на сороковом уровне, где располагались сетевые компьютерные системы, закончилась раньше времени. Человек был высокий и полный, рыжие волосы лежали как попало, а на кармане рубашки темнело несводимое чернильное пятно. Планируя воспользоваться внезапной суетой, он ушел из центра через несколько минут после того, как руководство группы позвали в главный конференц-зал.

Наняли Роберта Риза из-за его удивительных способностей создавать программы, соединять их всевозможными нелегальными методами с другими системами во всех уголках земли и, самое главное, из-за того, что он был знаком с единственным в мире компьютером, созданным компанией «Крей», «Европа ХР-7».

Риз занимался привычной работой — разбирал данные спутниковой разведки, когда вдруг наткнулся на поток входящих сведений, к которым у него не было официального допуска. По-видимому, иметь дело с этой информацией разрешалось лишь доктору Комптону и директору компьютерного центра Питу Голдингу. Риз быстро скопировал зашифрованные данные, расшифровал их и удалил из компьютера. Чуть позднее выяснилось, что ничего более удивительного никогда в жизни не попадало ему в руки.

Когда Риз устраивался в группу «Событие», его позвали в другую компанию, на должность системного администратора. Предложение показалось ему заманчивым, он тайно принял его, уже оформив документы в «Событии». Впрочем, именно это работодателей и привлекало — причастность Риза к группе. Платили ему хорошо, а требовали мало: когда об этом попросят или когда он сам наткнется на что-нибудь занятное, отправлять начальству добытые сведения.

До сих пор все шло как по маслу. Риз время от времени встречался с сомнительными типами в Вегасе, отсылал информацию и получал приличные деньги. Одним из пунктов в списке особо интересных для компании данных значилось именно то, что сегодня само пришло к нему в руки.

Риз вышел из лифта в коридор и направился в «Ковчег». В полумраке клуба сидели и потягивали пиво и коктейли несколько человек, в основном те, кто только что отработал смену. Негромко звучал рок-н-ролл. Риз не узнал песню — на столь приземленные вещи, как музыка, у него никогда не хватало времени. На дальней стене зала висели бок о бок три платных телефонных аппарата. Риз знал, что все линии прослушивает придурок морпех из отдела безопасности, но такие проблемы программист решал без труда. Ни на кого не оглядываясь, чтобы не привлекать к себе внимания, он подошел к среднему аппарату и вставил в отверстие кредитную карту «Спринт». Кредитка была особенной, Риз сам ее состряпал. Данные с магнитной полосы шли напрямую к телекоммуникационному компьютеру «Спринт», потом на выделенную телефонную линию «AT&T». Встроенный в карту микрочип вызывал цепную реакцию, продолжавшую наугад путать цифры. Вычислить мошенника было невозможно. А платить за звонок приходилось какому-нибудь олуху из Висконсина. Тот же, кто попробует разобраться в ситуации, будет выбирать из двух тысяч вариантов. Определить, с какого номера звонили, не представлялось возможным. Более того, код был не той местности, откуда поступал звонок, а населенного пункта, расположенного где-нибудь за три тысячи миль. Улыбаясь, Риз набрал номер и, пока абонент в Лас-Вегасе не поднял трубку, сделал жест бармену и произнес одними губами: «Будвайзер». Бармен кивнул и достал бутылку.

— Ресторан «Берег Слоновой Кости», — послышался из трубки женский голос.

— Я хотел бы заказать столик. Меня зовут Боб Риз.

— Да, мистер Риз, мы к вашим услугам, — ответили после секундного замешательства. — На какое время?

Риз взглянул на наручные часы.

— На три часа.

— Замечательно, мистер Риз.

— Не могли бы вы передать Саймону, бармену, чтоб охладил для меня бутылочку шампанского?

Риз повесил трубку, прошел к барной стойке, отпил пива из бутылки с длинным горлышком и скривился. Ему никогда даже в голову не приходило назвать свои поступки предательством. То, что именовалось этим гадким словом, не имело к нему никакого отношения, его волновали совсем другие вещи — то, что приносило доход. Сегодняшняя поездка в город сулила особо высокую прибыль. За все время сотрудничества с «Берегом Слоновой Кости» Риз впервые произнес код «пусть охладит для меня бутылочку шампанского». Это означало, что ему посчастливилось раздобыть информацию, стоявшую в их списке на первом месте. Иными словами, жизненно важную и очень дорогую.

Парень, в свободное от службы время выполнявший в «Ковчеге» функции бармена, младший капрал ВМС, сотрудник отдела безопасности, покачал головой, когда Риз, насвистывая, пошел к выходу.

— Эй, Риз, с тебя три бакса!

Риз, погруженный в мысли, даже не обернулся. Капрал взглянул на часы и запомнил время.

Чуть погодя бармен решил доложить руководству о том, что один из подозреваемых был сегодня в клубе. Пройдя к телефонным аппаратам, младший капрал осторожно взглянул на пивших и разговаривавших друг с другом посетителей. Никто не смотрел в его сторону. Бармен снял трубку и быстро набрал номер.

— Центр безопасности, старший сержант Менденхолл, — послышался в ответ усталый голос.

— Сержант, это Уилкинс. Капитан Эверетт или новый майор на месте?

— Нет, они на совещании у сенатора и доктора Комптона. Стряслось что-то из ряда вон выходящее, — зевая, сказал Менденхолл.

— Пометь в журнале, что примерно полчаса назад здесь был один из подозреваемых, парень из компьютерного отдела по фамилии Риз. Куда-то звонил с платного телефона. Причем явился, когда его смена еще не закончилась.

— Я сделаю пометку в журнале и сообщу об этом капитану. Утром доктор Риз получит нехилый нагоняй.

Глава 6

Элис Гамильтон стояла у входа в главный конференц-зал и папками, которые держала в руках, поторапливала подходивших Коллинза и Эверетта.

— Все ждут только вас, поэтому и не начинают, — шепнула она.

— В чем дело, Элис? — тихо спросил Эверетт.

— Некогда, Карл. Скорее же. Необходимо кое-что обсудить, прежде чем связываться с президентом. — Элис вручила каждому по папке.

За огромным овальным столом для переговоров сидели семь человек. Сенатор, расположившийся у дальней стены, просматривал лежавшую перед ним стопку бумаг. Ни Коллинза, ни Эверетта он как будто не заметил. Элис заняла место между ним и Найлзом Комптоном, который читал отчет, потирая лоб. Наконец он поднял глаза.

— Дамы и господа, спасибо, что так быстро собрались. К рассмотрению нынешнего дела необходимо приступить немедленно, сейчас вы сами в этом убедитесь. — Найлз на мгновение замолчал и взглянул на Джека. — Майор Коллинз, поверьте, я не хотел бы бросать вас в самое пекло в первый же день. Но постарайтесь как можно быстрее войти в рабочую колею.

— Есть, сэр, — ответил Джек.

— Надеюсь, все успели ознакомиться с личным делом майора?

Собравшиеся закивали. Коллинз отметил, что в форме лишь они с Эвереттом. На остальных были либо лабораторные халаты, либо гражданская одежда.

— Познакомиться с новыми коллегами вам придется чуть погодя, майор.

Джек кивнул в ответ.

Найлз отложил бумаги и достал из нагрудного кармана лазерную указку.

— Сегодня утром над Тихим океаном близ западного побережья Панамы произошло нечто невероятное. На первый взгляд, участников происшествия всего два. Это истребители «Супертомкэт эф-четырнадцать», взлетевшие с палубы авианосца «Карл Винсон». В шесть сорок оба исчезли.

Мужчины и женщины, сидевшие за столом, приняли новость, храня напряженное молчание. Коллинз понял, что слышать о потерях здесь давно привыкли.

— ВМС, как всегда, пока скрытничают…

— Нас интересует далеко не всякое происшествие в военно-морском флоте, майор, — перебил Комптона сенатор.

— Гм, верно. — Директор кашлянул. — Но сегодняшнее дело — особенное. Как раз в это время мы перенацеливали «Бориса и Наташу».

Эверетт взял желтый блок для записей, что-то быстро написал на верхнем листке и придвинул блок Джеку. Тот прочел: «"Борис и Наташа" — кодовое название нашего спутника "КН-11"».

Коллинз изумленно повел бровью. Ему казалось, что спутниками-шпионами серии «КН» пользуются лишь военные, ЦРУ и Агентство национальной безопасности. По-видимому, у директора и сенатора были не только немыслимые связи, но и доступ к сверхсекретному оборудованию.

— По счастью, — продолжал Комптон, — «Борис» все это время держал ухо востро, а «Наташа» не смыкала глаз. Иными словами, пока мы перенастраивали отдельные системы, «Борис и Наташа» работали. Спутник обследовал бразильские дождевые леса на предмет неких руин… Говоря откровенно, информация попала к нам в руки по чистой случайности. — Он вновь стал просматривать бумаги. — Итак, коллеги, вот что у нас имеется. Истребители выполняли обычные функции боевого воздушного патруля, или БВП, как сокращенно говорят на флоте. В районе дислокации авианосца был замечен неопознанный летающий объект, который то и дело пропадал с экранов радаров. У нас есть запись, кто желает — можете позднее прослушать. — Комптон вновь сделал паузу. — «Борис и Наташа» увидели с помощью камер то, чего не могла рассмотреть радиоаппаратура ударной группировки кораблей. — Он убрал чистый лист с верхнего снимка на подставке.

— Прошу всех сохранять спокойствие и внимание, — негромко попросил Ли. — Мы, члены группы, сталкивались с необыкновенными явлениями истории, природы и науки, но с подобным дела еще не имели.

Участники совещания обменялись удивленными взглядами. Им действительно приходилось расследовать самые необычайные происшествия. Что стряслось на сей раз? Зачем сенатор просит их не поддаваться панике?

На первой фотографии были изображены крупным планом два «томкэта». Комптон указал на них лазерной указкой, потом убрал первый снимок, собираясь показать подчиненным следующий.

— В этот момент мы вели диагностику, поэтому фото получилось менее четким, и впоследствии пришлось непозволительно долго обрабатывать его на компьютере.

Найлз отошел в сторону. По залу прокатилась волна восклицаний. Некоторые из присутствующих чуть наклонились вперед, не веря собственным глазам. До этой минуты никому и в голову не могло прийти, что подобные вещи — реальность. Воцарилось гробовое молчание.

— Что, черт возьми, это такое? — спросил Уолтер Дикинсон, начальник экспертно-криминалистического центра, прекрасно зная ответ на свой вопрос.

— Если вы сами не догадались, Уолтер, то скажу: летающая тарелка.

Коллинз посмотрел на Ли, потом снова на фотографию. Округлый объект с куполообразным верхом действительно очень походил на НЛО.

— Я изучаю эти снимки с полудня и до сих пор не верю собственным глазам. Однако с фактами не поспоришь: истребители преследовали громадную летающую тарелку.

Коллинз встал с места и прошел к подставке, чтобы поближе взглянуть на обработанное компьютером изображение. Остальные притихли и молча наблюдали за ним. Джек провел указательным пальцем по едва заметной размытой полосе, тянувшейся от задней части тарелки сотни на две футов.

— Как вы думаете, что это такое, доктор Комптон? — спросил он.

— Неизвестно. По нашим предположениям, в результате поломки вытекает некая жидкость.

— Не по вине ли истребителей возникла поломка? — произнес Джек, глядя на снимок «томкэтов».

— Судя по радиосообщениям, нет, — ответил Найлз. Джек вернулся на место.

— Примерно через полторы минуты после этого происшествия членам экипажей истребителей показалось, что к ним приближается еще один объект. Со скоростью несколько тысяч миль в час. — Комптон помолчал, позволяя аудитории переварить услышанное. — Факт подтверждается доплеровским радиолокатором «Бориса и Наташи».

— Насколько я понимаю, к этому моменту в ударной группе уже догадались, что происходит? — спросила Вирджиния Поллок.

Ей было сорок с небольшим; в свое время она приняла предложение доктора Комптона и перешла в группу «Событие» на должность помощника директора из «Дженерал дайнэмикс», а теперь занимала пост главы отдела ядерной физики.

— Не имеем понятия, Вирджиния. Приблизившись к неопознанному объекту, истребители потеряли связь с авианосцем.

Комптон протянул руку, чтобы убрать верхний снимок и показать следующий, но замер в нерешительности.

— Затем, насколько мы можем судить, было совершено нападение.

Собравшиеся помрачнели. В напряженной тишине Комптон отложил в сторону второй снимок. На третьей фотографии был изображен падающий носом вниз «томкэт»; всеобщее внимание тотчас обратил на себя зеленоватый оттенок картинки, возникший, возможно, вследствие специальной компьютерной обработки.

— В этот момент летчик второго, ведомого, «Эф-четырнадцать» подал сигнал бедствия. У него отказали двигатели. Наверняка вы решили, что с фотографией что-то не то. Уверяю вас: наши компьютеры здесь ни при чем. Зеленый свет исходит от конкретного источника, но не от истребителей и не от тарелки, к которой они подлетели.

— Тогда от чего же? — спросил Эверетт, вставая, чтобы получше разглядеть снимок.

— Вот от чего.

Найлз Комптон убрал фотографию, показывая собравшимся следующую. Теперь с места встали все присутствовавшие.

— Черт! — воскликнул Эверетт. Его восклицание утонуло в хоре других. Джек лишь стиснул зубы.

На четвертом снимке была изображена еще одна гигантская летающая тарелка, приближающаяся к ведущему «томкэту». Комптон, не произнося ни слова, показал пятую фотографию, и члены команды один за другим опустились на стулья с высокими спинками, какое-то время помолчали и разом заговорили.

На снимке в ужасающих подробностях изображалась сцена столкновения второго НЛО с ведущим истребителем. Самолет поглощали языки пламени. Фотография получилась настолько четкой, что можно было разглядеть выбрасываемого изнутри не то летчика, не то оператора по радиоперехвату.

Сенатор, все это время делавший пометки и хранивший молчание, отложил ручку и взглянул на майора Коллинза, который не сводил глаз со снимка. Ли, пытаясь переключить на себя всеобщее внимание, негромко стукнул по столу костяшками пальцев, потом еще и еще раз, глубоко вздохнул, встал, жестом подозвал Комптона и что-то вполголоса сказал ему. Комптон вернулся к своему месту, достал толстую папку, положил ее на стол и посмотрел на сенатора.

Ли, глядя на последнюю фотографию, произнес:

— Вот что мы с Найлзом пытались объяснить вам, майор. Представители правительства, точнее, те немногие, кто знает о нашем существовании — Комитет начальников штабов и Совет национальной безопасности, — сказали бы, что это дело не по нашей части, что расследовать его надлежит военным. Мы же называем событиями именно такие происшествия, иными словами, все то, что грозит буквально изменить ход истории. Причем… — он обвел подчиненных многозначительным взглядом, — причем мы с подобным уже сталкивались. Вернее, сталкивался я, когда был помоложе и возглавлял наш подпольный муравейник.

Некоторых признание отставного сенатора привело в изумление, но говорки, едва возникнув, мгновенно стихли.

Элис протянула Ли две крошечные таблетки, тот проглотил их, запив водой, взял трость, проковылял к подставке с фотографией и похлопал по изображению пальцем.

— Президент Трумэн назначил меня на пост директора группы в тысяча девятьсот сорок пятом году. Два года спустя, второго июля, такой же неопознанный летающий объект взорвался в небольшом местечке в Нью-Мексико. — Ли на мгновение-другое замолчал. — Наверняка вы догадались, о каком событии я толкую.

Из-за воспоминаний о прошлом сенатор стал выглядеть гораздо старше, чем утром.

— О Розуэллском инциденте, — сказала Селия Браун, афроамериканка, профессор естественной истории из Корнеллского университета.

— Верно, о Розуэллском инциденте. — Ли снова стукнул по фотографии и чуть не уронил подставку. — Исходя из данных, собранных в сорок седьмом, было сделано заключение, что произошла авария летающей тарелки. В этот раз, если позволите, я, опираясь на опыт и руководствуясь предчувствием, сразу предположу, что стряслось. Если чутье меня не подводит, значит, мы столкнулись с огромной и опасной проблемой. Как раз перед тем, как «Борис и Наташа» потеряли связь с обоими объектами, подтвердив перехваченные у авианосца сведения, указывающие на способность НЛО маскироваться, мы получили данные о возможной траектории движения тарелок.

— Вы же сказали, сэр, что спутник потерял с ними связь! — воскликнул Эверетт.

Старик проковылял обратно к своему месту, опираясь на трость сильнее прежнего.

— Правильно, обе цели замаскировались и исчезли с радарных экранов. Возможно, они вышли из зоны действия «Наташи». Но, проанализировав ее путь движения, мы определили вероятный курс НЛО. Тарелки больше не набирали высоту, предположительно из-за повреждения. Значит, могли где-то приземлиться.

Присутствовавшие то переглядывались, то вновь смотрели на фотографию, обдумывая полученную информацию.

— То, что один из объектов снижался и периодически отключал маскировку, еще можно понять: не исключено, что ему мешала поломка. Но почему не скрывался второй? Как-то нелогично, — сказала Вирджиния Поллок.

— Ответов у нас пока нет, есть только ряд вопросов вроде вашего, — кивнул Ли. — Однако логично допустить, что второй тарелке было неважно, заметят ее в момент нападения или нет; экипаж знал, что впоследствии земляне в любом случае потеряют ее из вида. Наверняка мы не можем сказать ничего, а действовать на основании догадок чересчур опасно.

Комптон, будто по сигналу, открыл толстую папку с файлами, прошел к факсимильному аппарату, ввел код системы безопасности и принялся вставлять листки в приемное устройство.

Удостоверившись в том, что факс отправлен, Ли повернулся к Элис.

— Будь добра, позвони. — Он взглянул на Найлза. — С вашего позволения, доктор Комптон…

Найлз кивнул и вернулся на место. Элис нажала расположенную на столе небольшую кнопку, открылась крышка, и наружу медленно выехал красный телефонный аппарат. Секретарь подняла трубку, надавила на единственную клавишу и подала знак Комптону. Директор прошел к камере, что-то подрегулировал, приблизился к стене и раскрыл несколько створок, за которыми прятался плазменный телеэкран с высокой разрешающей способностью.

— Да, сэр, у нас все готово, — сказала Элис в трубку, после чего вернула ее на место и легонько надавила на аппарат. Телефон скользнул внутрь, крышка закрылась.

— Все в порядке? — спросил Ли.

— Да, сэр.

Экран загорелся голубым светом, секунду спустя на нем возникло четкое изображение: печать президента Соединенных Штатов Америки. Печать исчезла, и члены совещания увидели человека в джинсовой рубашке. Он сидел на диване, упираясь локтями в колени и сцепив пальцы в замок.

— Господин президент, — произнес Комптон, глядя в камеру.

— Добрый вечер, доктор Комптон. Что новенького у моей чудо-команды?

— Во-первых, простите, что потревожили вас в Кэмп-Дэвиде, на отдыхе.

— Перестаньте, доктор. Вы мне даже помогли. Если бы не ваш звонок, я бы уже ел подгорелые сосиски и полусырые булки. — Президент с видом заговорщика осмотрелся по сторонам. — Ужин готовят мои дочери.

Сидевшие в конференц-зале из вежливости заулыбались.

— Не исключено, что своими новостями мы испортим вам аппетит, сэр, — сурово произнес сенатор.

— Сенатор Ли! Рад вас видеть! Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, спасибо, сэр. Но у нас тревожные вести.

— Я весь внимание.

— Наверняка вам уже сообщили о происшествии в Тихом океане? — спросил Ли.

— Да, конечно. Ужасная трагедия.

— ВМС предоставили подробности случившегося?

— Еще нет. По их словам, предварительные результаты расследования будут готовы только завтра утром, — ответил президент, откидываясь на спинку дивана.

— У группы «Событие» имеется такая информация, которую от ВМС вы, вероятнее всего, не получите. У них этих данных нет, да и к нам они попали случайно.

— Что за данные? И почему вы сразу не отправили их Агентству национальной безопасности и ЦРУ?

— Полагаю, на данном этапе ни перед кем не следует раскрывать карты. К тому же мы сделали предположение, которое, возможно, вас заинтересует.

Президент на мгновение задумался и вновь посмотрел в камеру.

— Я слушаю, мистер Ли… Хотя то, что вы действуете в тайне от ВМС, меня немного смущает. Впрочем, чтобы вас не рассекречивать, скажу, что я получил информацию от Агентства национальной безопасности.

— Сейчас вы поймете, почему мы так осторожничаем, сэр. — Старик секунду-другую помолчал. — Мы пытались связаться с ВМС, директор Комптон не даст соврать, однако те даже говорить с нами не пожелали.

— Мне не впервой иметь дело с территориальными конфликтами, сенатор.

— Господин президент, мы… точнее сказать, я не согласен с тем, как к нынешнему делу подходят ВМС.

Президент взглянул на свои руки.

— Сами знаете, я всегда давал группе «Событие» свободу действий, однако должен предупредить: если я посчитаю, что ваша информация не заслуживает первоочередного внимания, я встану на сторону ВМС. Это их самолеты и их люди. С какой стати расследованием несчастья должна заниматься посторонняя организация? — Лицо президента слегка покраснело.

— Директор Комптон ознакомит вас с информацией, которую получили мы, сэр, а потом позвольте изложить… — Ли снова на миг замолчал, — свою версию случившегося.

Президент поджал губы и качнул головой.

— Хорошо. Вы отвлекаете меня лишь от общения с дочерьми и от приготовленного ими барбекю. Прошу вас, мистер Комптон, я внимательно слушаю.

Комптон попросил Коллинза и Эверетта перенести подставку туда, откуда фотографии были хорошо видны президенту. Ли сел подальше, на стул у стены, Элис расположилась с ним рядом и что-то строго ему зашептала. Сенатор рыкнул ей в ответ, она обиженно выпрямилась.

Найлз кратко ознакомил президента с подробностями случившегося. Коллинз сидел за столом и неотрывно смотрел на экран, остальные поглядывали на папки, разложенные перед каждым помощником Найлза.

Изображение президента внезапно исчезло с экрана.

— Наверное, мы его напугали, — предположил сенатор, нарушая воцарившееся в зале гробовое молчание.

Ему ответили сдержанными улыбками. Несколько мгновений спустя президент, теперь в очках, вернулся на диван перед камерой.

— Версия командующего ВС США в зоне Тихого океана совпадает с вашей. Один из членов двух экипажей уцелел. По словам адмирала, он рассказывает удивительные вещи. Примерно о том же самом толкуете и вы. — Президент поднял глаза от листов, полученных по факсу от группы «Событие».

— А где этот человек? Каковы в его отношении планы командования? — спросил директор.

— Он улетел в Мирамар.

Найлз Комптон взглянул на камеру и расположенный за ней монитор с крупным изображением президента.

— Мы бы хотели с ним побеседовать.

— Это невозможно, по крайней мере в ближайшее время. Я благодарен вам за столь активное участие в этом деле, но главные действующие лица в нем — ВМС. Неужели вы не понимаете?

Ли снова поднялся.

— Господин президент, вы прекрасно знаете, что я человек основательный и обращаюсь к вам с просьбами только тогда, когда на то есть серьезные причины. Документы у вас в руках, вы понимаете, что мы в состоянии сделать немыслимые открытия, но хотите отфутболить нас. Почему? Во-первых, потому что чувствуете, что мы не дадим маху; во-вторых, потому что не желаете с нами связываться.

Президент Соединенных Штатов покачал головой, громко рассмеялся, бросил бумаги на кофейный столик, положил на него ногу, откинулся на мягкие диванные подушки и взглянул на монитор поверх очков.

— Черт побери, этого-то я и боялся! Вы точно тигр, преследующий жертву. Так или иначе, сейчас я решительно настроен стоять на своем. Найлз, я назначил вас на пост директора для того, чтобы вы держали этого старого упрямца от меня подальше. Надо заметить, вы не слишком успешно справляетесь со своими обязанностями.

— Сенатор — нечто вроде моего микрофона, господин президент.

Ли, тяжело опираясь на трость, пристально смотрел на экран. По лицу президента пробежала тень недовольства.

— Бесстыдник, — шутливо процедил он сквозь зубы. — Я и так слишком много вам позволяю.

Президент США приготовился слушать. Никто из участников совещания, за исключением Найлза и Элис, понятия не имел, что сенатор Гаррисон Ли обращается к главе государства с последней просьбой. Проиграет ли он или добьется цели — независимо от результата, его песенка спета. Человек, обнаруживший несчетное количество исторических ценностей и переписавший не одну главу мировой истории, после нынешней беседы с президентом о летающих тарелках уйдет со сцены.

— Господин президент, дамы и господа, перед вами документы, которых нет ни в одном компьютере, их не видел никто, кроме Найлза.

Сидевшие за столом обменялись недоуменными взглядами. Президент не сводил глаз с сенатора.

— О событиях, случившихся третьего июля сорок седьмого года, старательно умалчивали, тем не менее о них известно многим. Розуэллский инцидент — не выдумка. Вот как все произошло. В захолустном местечке неподалеку от городка Розуэлл упал неопознанный летающий объект. Предполагается, что члены экипажа погибли все до одного. На рассвете фермер по имени Мак Брейзел и соседский мальчик, семилетний Ди Проктор, пошли разведать, что за грохот потревожил их накануне поздно вечером. Они обнаружили на участке Брейзела обломки, которые приняли за потерпевший крушение самолет. «Наверное, бомбардировщик или что-то подобное, — рассказывал фермер. — Повсюду валялись обломки».

Сенатор замолчал и взглянул на президента. Тот внимательно слушал. Пока Ли говорил, на стенах конференц-зала зажглись экраны с поразительно четкими фотографиями Мака Брейзела и места розуэллской аварии. Монитор президента в Кэмп-Дэвиде разделился надвое, на одной из половин возникли такие же изображения.

— Брейзел собрал несколько обломков, принес их домой и позвонил местному шерифу, а тот связался с Розуэллским подразделением ВВС США, пятьсот девятым смешанным авиаполком — в те времена это была единственная в мире база, обладающая ядерным оружием. Разобраться на месте, в чем дело, отправили разведчика, майора Джесси Марсела.

На экранах появилась фотография улыбающегося офицера ВВС, что стоял вместе с несколькими представителями военной полиции посреди поля.

— Вернувшись на базу с собранным необычным материалом, Марсел отчитался перед командующим. Когда местная Розуэллская радиостанция начала рассказывать о необыкновенном крушении всему миру, трансляцию прервали — предположительно ФБР. Однако на этом история не закончилась. — Сенатор налил из кувшина воды и сделал глоток. — Восьмого июля офицер по связям с общественностью пятьсот девятого авиаполка поручил младшему лейтенанту Уолтеру Хонту выпустить пресс-релиз. — На экранах высветился заголовок знаменитой газетной статьи. — Люди с большими звездами на погонах пришли в ярость. Если бы не президент Трумэн и не вмешательство группы «Событие», отдельные личности в попытке скрыть тот факт, что у них хранятся обломки НЛО, выступили бы против собственного народа.

— Что вы имеете в виду, сенатор? — спросил президент.

— То и имею, сэр. Командование вооруженных сил и серые кардиналы того времени были готовы уничтожить тех, кто мог раскрыть их тайну. Я знаю, что говорю, потому что в ту пору сам был в Розуэлле, — печально произнес Ли.

— А где теперь эти обломки? — спросила у него Селия Браун.

— Неизвестно. Колонна, что везла их в центр группы «Событие», бесследно исчезла между Нью-Мексико и Невадой. Узнать ничего не удалось. Я лишился первоклассных ребят из службы безопасности, в том числе и доброго друга, доктора Кеннета Эрли.

— Неужели ничего не удалось найти? — поинтересовался президент.

— В результате расследования, проведенного ФБР по распоряжению президента Трумэна, выяснилось, что странные предметы были замечены в Форт-Уорте, штат Техас, потом на авиабазе Райт в Огайо. Но к моменту, как туда прибыла группа ФБР, и обломки, и люди, видевшие их, странным образом исчезли.

Присутствовавшие оживленно перешептывались. Коллинз наблюдал за игрой чувств на лице президента. Крушение летающей тарелки, таинственное исчезновение следов аварии — такое происходит в стране отнюдь не каждый день.

— Наверняка вам хоть что-нибудь да известно, во всяком случае, у вас имеются какие-то предположения? — произнес президент.

— Правильно, сэр, но об этом я могу побеседовать лишь с вами и нашим новым начальником службы безопасности, майором Джеком Коллинзом. Отчеты ФБР были опечатаны при президенте Эйзенхауэре в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году.

— Полагаю, следует пригласить на встречу директора ФБР и, возможно, ребят из-за реки, — сказал президент, имея в виду представителей ЦРУ. Наконец он отыскал взглядом Джека, сидевшего в дальнем конце зала, продолжительно посмотрел на него и взглянул на остальных присутствующих.

— Хорошо, сэр, — сказал Ли. Не следовало позволять президенту отвлекаться на посторонние темы. — А теперь попрошу всех открыть папки. В них то же самое, сэр, что вы получили по факсу. Директор Комптон, прошу вас.

Найлз снова поднялся со стула.

— С помощью данных, предоставленных сенатором Ли, мы смогли довольно точно определить траекторию полета летательного аппарата, разбившегося в июле сорок седьмого года. — Он достал из папки лист бумаги.

Остальные нашли на своих копиях то место, на которое указывал директор. В дальнем конце конференц-зала из потайного отверстия в стене выехал прозрачный пластиковый лист шириной в десять, длиной в шесть футов, и четыре плазменных монитора, оказавшихся позади него, разом погасли. Внутри пластика загорелся жидкокристаллический экран нового поколения, управлял которым в компьютерном центре один из ассистентов Найлза. Возникшее на экране изображение было настолько четким, что можно было следить за движением облаков и видеть на карте городов мерцание огней.

— Венесуэла, Южная Америка, время — примерно двадцать три пятьдесят. Второе июля, сорок седьмой год. Погодные условия воспроизведены с помощью компьютера на основании данных Национальной метеорологической службы. В этот день один экипаж панамских авиалиний, двигаясь на запад, в сторону столицы, заметил в воздухе неопознанный летающий объект. В Управлении транспортными потоками Венесуэлы сохранилось такое сообщение: «Он был круглой формы и двигался с невероятной скоростью». Ровно в двадцать три пятьдесят пять представители вооруженных сил США перехватили сообщение с британского военного крейсера, который находился у панамского побережья. «Над судном на малой высоте пролетел неопознанный объект, в результате чего служащие, находившиеся на палубе, получили ожоги. По нашим предположениям, НЛО был поврежден, так как из задней части необыкновенного аппарата валил дым». Следовательно, НЛО достиг по крайней мере Панамы и, не исключено, так же, как в сегодняшнем случае, был неисправен. Переместимся на север, — продолжал Комптон. — Свидетели необъяснимого происшествия, случившегося севернее Мехико, рассказывают следующее: «В двадцать три пятьдесят девять с аэродрома взлетел небольшой самолет, когда чуть южнее послышался оглушительный рев. Мы повернули головы и увидели в небе огромный круглый предмет. Он подлетел настолько близко к земле, что затрясло машины и закачало деревья. В этот момент к земле с небывалой скоростью приблизился еще один круглый аппарат; его спутанная струя надвое рассекла темную дождевую тучу. Объект врезался в небольшую «сессну», только что поднявшуюся в воздух. Погибла целая семья. Тарелка проследовала за первым НЛО. Оба объекта полетели на север». Ровно через двадцать минут во время грозы произошло крушение в Нью-Мексико.

Символ на экране, обозначавший цель, растворился в плывущих облаках, а мгновение спустя на карте Нью-Мексико замигал сигнал.

— Сенатор убежден в том, что аппараты, прилетевшие на Землю в сорок седьмом году, были того же типа, что и сегодняшние.

— Между прочим, на сбор всей этой информации и её обработку у нас ушли долгие годы, — заговорил сам сенатор. — Все невольные свидетели того события утверждают, что забыть такое невозможно. Капитан крейсера, к великому неудовольствию британского адмиралтейства, даже сделал соответствующую запись в бортовом журнале. — Он повернулся к президенту. — Господин президент, события, случившиеся с интервалом в пятьдесят восемь лет, схожи до мельчайших подробностей. На первый объект нападает второй — судя по всему, с целью его уничтожить.

— Понимаю, к чему вы клоните, и вижу несомненное сходство.

— Последовательность событий повторилась в точности. Та же самая траектория, две тарелки, одна из них повреждена. В сорок седьмом первый НЛО приземлился на юго-западе США. Сегодняшний объект летел по тому же маршруту. Не удивлюсь, если выяснится, что он опустился на землю в той же самой сельской местности, в том же районе.

— Чего вы добиваетесь, сенатор?

Гаррисон Ли вернулся к своему месту во главе огромного стола для переговоров, на сей раз почти не хромая.

— Господин президент, я прекрасно понимаю, что ВМС хотят скрыть ЧП. И при любых других обстоятельствах я сказал бы: «Да, это дело нас не касается». Но, поскольку нечто подобное уже происходило, согласно уставу нашей группы, мы вправе принять участие в процессе расследования. Судя по характеру Розуэллского инцидента, значение этих двух событий огромно. Сведения, полученные нами в прошлом, и те, которые, я не сомневаюсь, мы всеобщими усилиями соберем в ближайшем будущем, свидетельствуют: сегодняшнее происшествие, равно как и ЧП сорок седьмого года, — это целенаправленные шаги иноземных сил к разжиганию войны.

Члены группы стали взволнованно перешептываться. Президент моргнул, но ничего не ответил.

— Еще раз повторю: данные о событии тысяча девятьсот сорок седьмого года мы собирали много лет. Я направил их вам по секретному каналу связи. Подчеркиваю: информация в высшей степени секретная. — Ли глубоко вздохнул, помолчал и уверенно продолжил: — Мы с Найлзом не верим в случайные совпадения, господин президент, и настаиваем, чтобы расследованием занялись наши люди. — Он взглянул на лица своих верных подчиненных, которых лично воспитывал для изучения событий подобной важности. — Полагаю, неопознанные объекты появляются в нашей стране согласно некоему плану. В прошлый раз операция провалилась по причинам, которые стали известны многим и еще до конца не изучены. Если теперь все пройдет как задумано, не исключено, что нам не избежать серьезнейших неприятностей.

Собравшиеся сидели молча и смотрели то на Ли, то на президента, раздумывая, верно ли чудовищное предположение сенатора.

Президент встал с дивана, прошел куда-то к камере и через несколько секунд вернулся на место с пачкой бумаг в руке.

— Хорошо, но держите меня в курсе всех своих дел, ясно, черт побери?! — Он стал просматривать документы, только что переданные ему из Невады.

— Да, сэр, — ответил сенатор. — А как насчет уцелевшего парня с «Карла Винсона»? Необходимо без промедлений отправить его к нам.

— Я займусь этим вопросом, как только угощусь подгорелыми хот-догами. Такой вариант вас устроит? — Президент поднял глаза от бумаг и посмотрел на экран.

— Конечно, сэр. Спасибо. Мы будем на связи. Приятного аппетита и…

— Мистер Ли, — сказал президент, перебивая старика, — по-моему, одним вам с этим делом не справиться. Подключим к расследованию, по крайней мере, Комитет начальников штабов и Совет безопасности. Ребята из ЦРУ, не принимая в расчет события сорок седьмого года, убеждены, что сегодняшнее дело носит военный характер и что совершено жестокое убийство. — Президент сдвинул брови. Его изображение исчезло с экрана.

Сенатор опустился на стул и тяжело вздохнул. Коллинз заметил, как Элис легонько похлопала Ли по руке. Старик улыбнулся коллегам и кивнул на директора Комптона.

— Ну что, мои дорогие, разрешение получено. В скором времени придет письменный приказ, и мы начнем президентское расследование. Каковы ваши соображения по поводу этих тарелок? — спросил Найлз.

На мгновение в зале воцарилась полная тишина, затем ее сменило всеобщее оживление. Начальники отделов стали продумывать план действий и распределять обязанности. Джек и Карл внимательно слушали. Гаррисон Ли сидел, опираясь на трость обеими руками. Элис то и дело поглядывала на него, но справиться о его самочувствии не осмеливалась. Она и так знала, что ему плохо.

Глава 7

После совещания Коллинз и Эверетт пошли на ужин.

— Да уж, теперь я все понимаю. Но старик очень неважно выглядит.

Эверетт на секунду-другую задумался и наклонил голову в сторону майора.

— По-моему, ему серьезно нездоровится. Побольше бы отдыхал. Боюсь, он решил, образно выражаясь, дать финальный концерт. Впрочем, это всего лишь мое предположение. Я за этого старика жизни не пожалею. — Карл помолчал. — Ходит слух, будто президент собрался окончательно отстранить его от дел, убрать даже с нынешнего поста, несмотря на то что Комптон молится на своего советника. — Он поджал губы. — И наверняка не захочет его отпускать.

— Если так, что же тогда со всем этим станется? — спросил Джек, жестом указывая на стены комплекса.

— Доктор Комптон директорствует примерно с девяносто третьего года, ему помогает Элис. — Эверетт прикоснулся к локтю майора, давая понять, что им следует повернуть. Они вошли в пустынный коридор и медленно продолжили Путь. — Как я уже упоминал, в данный момент из какого-то неизвестного источника утекает масса ценной информации. Чертов Фарбо и те, на кого он работает, кем бы они ни были, возникают в самых неожиданных местах и причиняют нам, британцам, немцам, израильтянам и так далее немалый вред. Разведывательные службы отдельных стран обвиняют американское правительство в том, что они прикрывают этого гада и всю его компанию. Я рад, что теперь нами будете командовать вы. Давно пора покончить с этим безобразием.

Джек знал, что поработать придется предельно серьезно.

Кэмп-Дэвид, штат Мэриленд

19.40, восточное летнее время

После того как изображение центра «Событие» исчезло с экрана, президент еще какое-то время сидел на месте. Затем поднялся, прошел к окну, отодвинул штору, улыбнулся и помахал дочерям папкой с красной каймой, в которой лежали полученные от группы бумаги. Девочки вместе с первой леди подбрасывали в воздух жарившиеся над огнем сосиски, наблюдали, как те падают на решетку, и весело смеялись. Президент еще раз улыбнулся и в глубокой задумчивости отвернулся от окна.

Бегло просмотрев документы, он почувствовал приступ страха. Если прогнозы Ли не ошибочны, найдется ли в стране достаточно сил, чтобы остановить происходящее? Убрав бумаги в прятавшийся в стене сейф, президент запер его на ключ, открыл дверь и жестом подозвал агента секретной службы.

Роланд Дейвис работал при главе государства три года и уже умел определять по его лицу, когда он занят важными раздумьями. Если президент не улыбался, значит, решал в уме какую-то серьезную задачу.

— Из кухни только что принесли свежий лимонад, господин президент.

— Спасибо, Роланд, — ответил президент, направляясь к выходу. — Сразу после ужина я намерен связаться с Комитетом начальников штабов. Сообщи генералу Хардести, что я хочу поговорить с ним… — он выглянул в окно и увидел улыбающуюся жену, — через час.

— Хорошо, сэр. Через час.

Президент вышел в благодать теплого вечера. Специальный агент Роланд Дейвис медленно задвинул шторы, предоставляя первому семейству возможность побыть наедине. Ответственность за безопасность президента теперь несли группы охранников, дежуривших снаружи. Дейвис прошел к кофейному столику, который стоял перед большим диваном, нажал кнопку, и жидкокристаллический экран для переговоров втянулся в отверстие на потолке. Дейвис ловко снял с нижней поверхности столешницы приспособление, которое он поспешно прикрепил перед началом телеконференции, присоединил устройство к рации, висевшей у него на поясе, и прошел в кабинет, где за небольшим столом сидел дежурный офицер секретной разведслужбы.

— Стэн, я ненадолго отвлекусь, надо позвонить жене, по личным делам, — сказал Дейвис, держа дверь раскрытой. — Президент с семьей на улице.

— Без проблем. Только предупреди, когда придет босс. — Стэн легонько похлопал по одному из стоявших перед ним шести мониторов. — И не увлекайся.

— Конечно. — Дейвис вытащил наушник из левого уха и, пока дежурный доставал телефон из выдвижного ящика, быстрым незаметным движением руки выключил рацию у себя на поясе.

— Вот. — Стэн протянул Роланду его сотовый.

Членам охранной команды президента перед рабочей сменой полагалось сдавать личные вещи, в том числе и мобильные телефоны. Дейвис кивнул в знак благодарности, вернулся в обшитую деревянными панелями гостиную, подошел к небольшому окошку, расположенному рядом с баром, чуть приподнял рейку жалюзи и осторожно выглянул наружу. Президент сидел в шезлонге с тарелкой на коленях. Роланд вернулся в центр комнаты, поднял руку с сотовым телефоном и набрал заранее введенный в память номер. Связь установилась немедленно.

— Универмаг Клосинов, — произнес женский голос.

— Здравствуйте. Соедините меня, пожалуйста, с бухгалтерией. Это Роланд Дейвис, я хотел бы побеседовать с женой, — попросил Дейвис, подавляя в себе желание осмотреться по сторонам — не подслушивают ли. Хотя президент вышел на улицу, камеры до сих пор работали.

— Одну минутку, — сказал голос.

Из трубки послышались щелчки, потом заиграла приятная музыка — «Элеанор Ригби».

— Простите, мистер Дейвис, она сейчас на собрании по вопросам продаж. Может, оставите сообщение?

Выслушав кодовую фразу, агент быстро включил миниатюрное цифровое записывающее устройство, прикрепленное к рации, то самое, которое он устанавливал под кофейным столиком. Потом быстро поднес к поясу сотовый, сосчитал до двух и выждал еще четыре секунды — на всякий случай. За столь непродолжительный срок телефон трижды передал данные, но все произошло до того бесшумно, что даже если кто-то и подслушивал, например Агентство национальной безопасности, то уловить они могли лишь едва различимое гудение, какое издает любой другой сотовый телефон. Вскоре зашифрованный разговор президента с группой «Событие» услышат те, на кого Дейвис тайно работал.

Он быстро вернул трубку к уху.

— Нет, благодарю. Побеседую с ней дома. — Его губы растянулись в улыбке. За предательство ему заплатят кругленькую сумму.

Нью-Йорк

19.48

Группа «Генезис» располагалась на Седьмой авеню уже шестьдесят лет, без труда оставаясь незаметной в одном из крупнейших городов мира, подобно дереву в густом лесу. Никто не замечал, что в невзрачное здание каждый день входят лишь несколько человек и что этих людей привозят в лимузинах, а одежда на них такая, какую позволяют себе носить лишь владельцы известнейших компаний. Скучная шестнадцатиэтажная постройка в стиле начала двадцатого века не привлекала к себе ни малейшего внимания, зато внутри были идеальная чистота и богатый декор, купленный у лучших производителей Азии и Европы. Главное же сокровище здания под названием «Шалфей» располагалось пятью этажами ниже поверхности земли.

Старик сидел в электрическом кресле-каталке с высокой спинкой и смотрел на стеклянные коробки. Информацию, полученную в результате обследования контейнеров и погибших членов экипажа, давно разложили по папкам, а шкафы где-то внизу, в которых хранились ценные сведения, наверняка покрыты толстым слоем пыли.

Самый крупный предмет, аппарат, обнаруженный близ Розуэлла в сорок седьмом году, покоился справа от коробки поменьше, содержавшей три алюминиевых ящика. Радиоэлектронная аппаратура и двигатели много лет назад были изучены в «Райт филд» в Огайо. После бесконечных тестов и анализов обломки собрали и, соединив их в более или менее правильном порядке, поместили в эту стеклянную коробку. Точнее, воспроизвести удалось лишь переднюю и нижнюю части аппарата. Верхний купол, попавший в руки ученым и инженерам, так и не вернулся на законное место.

Старик перенесся мыслями в прошлое и увидел оживление на лицах своей тщательно подобранной команды. Его взгляд переместился на низ тарелки — грузовой отсек, как подтвердили умники ученые. После восстановления отсек видоизменился, но металлические емкости не затерялись в лабораториях, а, к счастью, возвратились назад. Та, что располагалась посередине, шестьдесят с лишним лет сосредотачивала на себе основное внимание старика.

Емкость стояла на полу из органического стекла (вернее, на подставке; настоящее дно, как и многие другие части тарелки, до сих пор использовалось для разного рода испытаний). Содержимого емкости старик, разумеется, никогда не видел, но одна мысль о том, что там находилось, повергала в ужас.

Грудь пронзил приступ боли, и он на мгновение закрыл глаза. Повода для серьезной тревоги не было, тем не менее, старик достал из кармана жилета небольшую китайскую коробочку с витиеватыми украшениями и положил под язык крошечную таблетку нитроглицерина. Его взгляд все это время не сходил с освещенной лампами емкости.

Протянув руку, старик взял другую коробку — со столика рядом с креслом-каталкой, — бережно открыл алюминиевую крышку, взглянул на обтянутое атласом нутро, опустил коробку на колени и погладил указательным пальцем лежавший внутри изогнутый коготь. Его длина достигала четырнадцати дюймов, а края были с зазубринами. Внизу, перед устрашающе острым кончиком, светлели две выпуклости, похожие на чайные ложки; вся поверхность когтя была неровная и напоминала музейные останки давным-давно вымершего животного.

Кому бы ни принадлежало это грозное орудие, использовали его и для рытья; животное норное, утверждали дорогостоящие ученые — подчиненные старика. Полученная из когтя ДНК оказалась немыслимо чуждой всему земному, а анализ атомной структуры свидетельствовал, что подобное существо способно выжить только в отсутствие гравитационного поля.

«Скудоумные болваны! — подумал старик. — "Невозможно, невозможно!" Как же, невозможно! Я держу его в собственных руках!»

Хотелось бы ему увидеть это существо. Много лет назад он враньем и хитростью убедил ребят из Агентства не заниматься пустяками. О наличии артефактов не знали и члены группы «Маджестик-12» — «мозгового центра», созданного президентом Трумэном после событий сорок седьмого года. Даже такие монстры того времени, как генерал Кертис Лемей и Аллен Даллес, взяв на вооружение отдельные технологические открытия, сделанные после Розуэллского инцидента, больше не желали о нем задумываться. С глаз долой — из сердца вот, такова была их позиция.

Старик вернул коготь в коробку и закрыл крышку. Драгоценность отнесут наверх, в безопасное место, и никто посторонний никогда к ней не притронется.

Поставив коробку на столик, он взглянул на стеклянное хранилище, соседствовавшее с тем, в котором лежала тарелка. Внутри бок о бок стояли ящики с телами, их можно было рассмотреть сквозь прозрачные стенки.

Старик не раз задумывался о том, стоит ли рассказывать о свидетельствах необыкновенного происшествия другим структурам и службам, и всякий раз отвечал себе отрицательно. Он прекрасно знал: только его компания, точнее, теперь компания его сына обладала достаточными средствами для борьбы с врагом, обнаруженным в сельской местности штата Нью-Мексико. Если возникнет необходимость, они создадут для защиты страны оружие нового поколения, — в конце концов, пользовались ведь им успешно за пределами земли!

— Знаешь, папа, если ты не перестанешь наведываться в этот холодный и сырой подвал, я распоряжусь, чтобы его запирали, — послышалось со стороны дверей, расположенных наверху прохода, напоминавшего театральный. — Тебе вредно здесь находиться, сколько раз повторять?

Старик повернулся к посетителю, освещенному сзади коридорным светом.

— Больше у меня ничего не осталось. Хочешь отнять у несчастного последнюю радость? — сказал он в ответ, вновь отворачиваясь.

Высокий мужчина плотно закрыл за собой дверь и стал медленно спускаться по проходу. Зал был устроен по подобию театрального, сиденья здесь располагались так, что с них были хорошо видны хранившиеся под стеклом экспонаты. Единственный сын старика сел в одно из кресел в переднем ряду, позади специально изготовленной для посещений этого зала каталки отца, расстегнул нижнюю пуговицу дорогого пиджака и какое-то время молчал, покачивая головой. У него были черные как смоль, зачесанные назад волосы и отцовские строгие черты волевого лица.

— Поступила кое-какая информация. Возможно, она тебя заинтересует… Это немаловажно для всех нас, — сказал он, закидывая ногу на ногу и стряхивая с брюк несуществующую соринку.

Старик, не сводя глаз со стеклянных коробок, ничего не ответил.

— У президента состоялась прелюбопытная беседа с твоим старым приятелем Гаррисоном Ли и директором Комптоном.

При упоминании о Ли плечи старика дрогнули.

— Теперь, полагаю, ты наконец уделишь мне внимание?

Сын чувствовал, что задел отца за живое. Старик ужасно горевал; его отстранили от дел, потому что настала иная жизнь — жизнь науки и производства, а не грез о монстрах и нападениях извне, в то время как Гаррисон Ли по сей день командовал подчиненными и задавал тон. Ли утер старику нос, за что тот его и ненавидел. Сын решил смягчить удар, ибо до сих пор всерьез уважал отца за былую мощь и дар предвидения, столь необходимые Америке.

— Насколько понимаю, наш многоуважаемый президент встречается с группой «Событие» каждую неделю. При чем здесь я? Древность и загадки прошлого интересуют тебя и твою компанию, а не меня, — ответил старик, не поворачивая головы.

Президент и главный исполнительный директор одного из крупнейших оборонных подрядчиков в мире, сын до сих пор старался держать отца в курсе всего, чем занималась корпорация, рассказывал ему даже о поиске памятников древности, в который вкладывал немалые средства.

— А если я уточню, что дело касается событий из прошлого, Розуэллского инцидента и «Шалфея мудрецов»? — Задав этот вопрос, сын помолчал. — Речь на встрече шла о том, что случилось сегодня утром. В результате ЧП погибли два «эф-четырнадцать».

— Касается «Шалфея мудрецов»? — Старик напрягся сильнее.

— Да, я так думаю. Если верить сведениям, присланным нашим человеком из Кэмп-Дэвида, то в утреннем событии принимали участие две летающие тарелки, примерно такие же, как и та, на обломки которой ты смотришь. Нам о происшествии сообщили с нашей полярной станции; есть даже снимки, сделанные в инфракрасном диапазоне.

Технологии, полученные благодаря Розуэллскому инциденту, в который раз оказывали им серьезную услугу. Моргнув, старик почувствовал, как тело и мозг переходят в новый режим, казалось бы давно для него недосягаемый.

— «Шалфей мудрецов», — пробормотал он с улыбкой на губах, называя Розуэллский инцидент именем, придуманным им лично много лет назад.

— Полученные данные подтвердил и наш человек из группы «Событие». В разговоре он использовал кодовую фразу.

— Надо раздобыть все сведения, какие только имеются. — Старик наконец повернулся в коляске лицом к сыну. — Если нынешняя операция — продолжение «Шалфея мудрецов», значит, мы должны принять участие в каждой ее фазе, понятно?

Сын встал с кресла и застегнул пуговицу. Его всегда настораживала ненормальная живость отца в отношении всего, что касалось этой темы. Да, верно, «Шалфей мудрецов» был для компании божьим даром — не попади им в руки обломки, и корпорации, быть может, не существовало бы, — однако в отношении НЛО старик определенно перегибал палку.

— Понимаю, что это крайне важно, и не только для тебя — для безопасности всей страны. Но не забывай и о том, что ты сам затянул «Генезис» в слишком глубокое подполье. Успешно работать при свете дня мы давно разучились. Дошло до того, что друзьям пришлось инсценировать твою смерть. Из-за твоих с Ламеем и Даллесом решений сорок седьмого года мы до сих пор патриоты-подпольщики. Маниакальное рвение только вредит корпорации и всей стране. Ничего подобного я больше не допущу. Ясно?

Старик не придал значения напоминаниям о прошлом и намеку на то, что он теперь не у дел.

— У тебя есть человек, который мог бы встретиться с агентом из группы «Событие»?

Сын не любил беседовать с отцом; во время разговора с ним он и по сей день чувствовал себя так, будто еще не заслужил права смело смотреть в эти темные глаза. Даже проклятая инвалидная коляска не умаляла мощи старика. Это лишало сына присутствия духа, а человеку его положения не пристало по пустякам терять решимость.

— Я свяжусь с «Черной бригадой» в Лос-Анджелесе. В данный момент Француз не нуждается в их услугах.

— А почему бы не поручить дело самому Французу?

— Не желаю, чтобы Фарбо связывался с нашим агентом. Ты и так слишком много ему доверял. Если бы мы не расплачивались с ним предметами старины, он давно бы с нами покончил. Втяни его в это расследование, и он обязательно придумает, как получить вдвое больше обещанного.

— Поступай, как знаешь, только будь предельно осторожен.

— Я распоряжусь, чтобы ребята из «Черной бригады» ликвидировали нашего агента из «События». Риз продажен насквозь, рано или поздно его раскусят.

Старик уставился на сына суровым взглядом.

— Но ведь это наш единственный источник! Нельзя просто взять и убрать его. Чему я тебя учил? За Ли и умником Комптоном нужен глаз да глаз! Необходимо отслеживать каждый их шаг.

— Послушай меня внимательно, отец. Я не могу отдавать приказы об убийствах с такой легкостью, с какой в свое время это делал ты, но я хорошо усвоил твой урок о тех, кто может причинить непоправимый вред. Оставлять Риза в живых слишком рискованно. Глупо надеяться, что он не проболтается и не выведет наших противников прямо на «Генезис» или, того хуже, прямо на это здание. Нельзя допустить, чтобы наши многолетние старания полетели к чертям собачьим. Из вежливости и из уважения ко всему тому, чего ты добился в прошлом, я буду держать тебя в курсе событий и позволю принимать в этом деле посильное участие. Но учти: если выяснится, что сегодняшнее происшествие в самом деле имеет отношение к «Шалфею мудрецов», я не намерен ставить под удар нашу группу и всю компанию. Риз — отработанный материал и предатель, значит, в два счета продаст и родину. Какая разница, сколько сведений он нам присылает?

— Как подумаешь о том, что Ли страдает по вине такого ничтожества, берет тоска… — Старик взглянул на сына. — Да, я его терпеть не могу, он — жалкий бойскаут, однако он тоже любит нашу страну, пусть и по-своему, искаженно. К сожалению, ему невдомек, что надлежит делать… — Заметив странное выражение на лице сына, старик улыбнулся. — Удивлен, что я почти восхищаюсь Ли?

— Не забывай, он до сих пор помнит о своей команде, исчезнувшей в сорок седьмом. Ты сам говорил, что все эти годы Ли ищет разгадку тогдашнего происшествия. А ведь он, как свидетельствует история, невзирая на любовь к этой стране, и сам может бесследно убирать людей. В общем, повторяю еще раз: нельзя допустить, чтобы кто-нибудь вывел их на нас. В данный момент он о тебе не вспоминает, потому что ты для него мертв.

— Да-да, ты, разумеется, прав, но подумай о том, чего Америка может достичь, если у нас появятся такие существа? Нашим ребятам не придется гибнуть в сражениях по всему миру. Мы должны все выяснить, должны, слышишь? — Старик протянул сыну руку.

Тот, вздыхая, похлопал ее.

— Мы сделаем все, что в наших силах. Если история повторяется, тогда «Генезис» и Соединенные Штаты извлекут из нее максимум пользы — изучат их технологии. Теперь мы гораздо лучше к этому подготовлены. Не исключено, что твои мечты сбудутся и происшествие принесет стране немало пользы, а это, в свою очередь, поможет эффективнее бороться с врагами — земными или инопланетными. — Он взглянул наверх, снова похлопал отца по руке и ушел.

Старик откинулся на плюшевую подушку, лежавшую у спинки кресла, и вновь повернулся к экспонатам. Его взгляд скользнул по ящикам с останками трех пришельцев и переместился на клетку, в которой те с неким умыслом привезли на Землю диковинное животное. Тонкие старческие губы тронула улыбка. Сегодняшние гости, вероятно, тоже пожаловали со зверем. Не исключено, что на сей раз он уцелел.

Сын старика тоже жаждал узнать, что это за тварь. Однако, если Ли успеет попасть на место происшествия первым, все старания «Генезиса» пойдут прахом. Чертов бойскаут перечеркнет их многолетние труды.

Похлопав рукой по коробке с когтем, старик улыбнулся.

— Будьте осторожны, сенатор Ли. Если они и впрямь вернулись, и на сей раз успешно, вы лоб в лоб столкнетесь кое с чем таким, что объясняет, почему люди всегда боялись темноты.

Лос-Анджелес, штат Калифорния

21.40, тихоокеанское летнее время

Человек сидел за старинным столом, украшенным в стиле времен последнего российского императора, и рассматривал недавно приобретенный инкрустированный золотом крест. Весила вещица добрых полкилограмма. В центре поблескивали изумруды. Изучив их с помощью лупы, новый владелец отложил инструмент в сторону и повернулся в кресле к огромной стеклянной стене, за которой красовался дивный вид Лос-Анджелеса. Задом на Малхолланд-драйв хозяин заплатил наличными, полученными за безделушку, подобную той, которую он держал сейчас в руке. Перед домом, огибая его с одной стороны, поблескивал бассейн. Человек поднял руку с золотым крестом и полюбовался на игру голубого отсвета воды на зеленых изумрудах.

— Крест епископа коринфского, — негромко произнес он.

Именно этим крестом священник благословил испанских солдат, призванных на разграбление Перу в тысяча пятьсот тридцать третьем году. Позднее этот же святой отец примкнул к экспедиции Франсиско Писарро.

В думы хозяина вклинился стук в кабинетную дверь. Он положил крест на стол и накрыл его атласным платком.

— Войдите. — Неожиданные визиты, наносимые в то время, когда он пытался расслабиться, выводили его из себя.

Дверь раскрылась. На пороге стоял высокий, коротко стриженный человек в короткой черной куртке и черной футболке.

Анри Фарбо, отставной полковник французской армии и бывший член Французской комиссии по памятникам старины, окинул американца взглядом и жестом пригласил его войти. Гость прошел к столу, остановился возле расстеленной перед ним огромной львиной шкурой и протянул папку. Фарбо без слов взглянул на нее, достал из-под платка крест и продолжил его рассматривать.

— Что там? — спросил он, тоном давая понять, что недоволен непрошеным визитом.

— Отчет «Черной бригады» об успешной инфильтрации в помонское отделение «Дженерал дайнэмикс». — Американец терпеливо ждал, когда Француз возьмет папку.

— А, инженер «Спейс системз»… — Фарбо снова отложил крест и наконец взял документы.

— Вербовка не составит труда. На поиски его любовницы у нас ушло всего три дня. Гектор уже установил с ним контакт. Наш инженер с радостью поможет «Центавру» достать чертежи системы «ТКИЛ».

Фарбо более полугода тщетно пытался в одиночку раздобыть информацию, при помощи которой можно было бы шантажировать главного инженера «ТКИЛ». Потом Хендрикс послал ему на помощь своих «Людей в черном», и они справились с задачей всего за пять дней. У агента под кодовым именем Гектор был дар доставать секретные данные из самых высокопоставленных источников.

Гектор… Привычка Хендрикса называть членов «Черной бригады» историческими именами всегда забавляла Француза. Но, несмотря на вычурные клички, эти ребята знали толк в своем деле. «ТКИЛ» — Тактический кислородно-йодный лазер — был новым изобретением; «Центавр» желал иметь в своем арсенале и такое оружие. Однако, тогда как «Дженерал дайнэмикс» для получения правительственной сертификации предстояло несколько лет проводить разного рода испытания, Хендрикс мог устроить все так, что опытный экземпляр был бы готов для проверки уже через шесть-восемь месяцев. Словом, компания могла спокойно объявить новое оружие своим изобретением.

Фарбо поставил роспись и вернул папку Ахиллу.

— Надеюсь, теперь вы с командой наконец съедете?

— Все зависит от распоряжений из Нью-Йорка.

Из кармана Ахилловой куртки послышался едва уловимое жужжание. Не сводя глаз с Француза, он достал миниатюрную рацию. Хендрикс то и дело предупреждал Ахилла, что с Фарбо надо держать ухо востро. Француз коварен и формально не является членом «Центавра».

— Ахилл.

— В офис по секретной линии звонят из Нью-Йорка, — сообщил голос.

Фарбо, не подавая вида, что слышит голос Ахиллова собеседника, продолжал невозмутимо рассматривать крест.

— Документы подписаны. Передайте в Нью-Йорк, что их перешлют по секретному каналу.

Фарбо заметил, как американец напрягся, услышав нечто такое, чего Француз не мог разобрать.

— Сам Хендрикс? — пробормотал Ахилл. — Немедленно спускаюсь, — быстро прибавил он и убрал рацию в карман. — Если не возражаете, я пойду отправлю сведения в Нью-Йорк.

Фарбо проводил визитера взглядом и посмотрел на закрывшуюся за ним дверь.

— Дурак, — сказал он, опуская драгоценный крест на стол и открывая ключом нижний выдвижной ящик.

Выполняя операцию в Помоне, ребята из «Черной бригады» жили в доме Француза. Для передачи разного рода сведений они установили секретную систему связи, исключавшую возможность перехвата. Система действительно надежно защищала любые данные, однако Анри прослушивал не ее, а людей.

Достав коробку, подарок, преподнесенный им самому себе за счет французского правительства, на которое тогда работал, Фарбо поставил приспособление на стол и открыл крышку. На внутренней стороне крышки располагались в три ряда шестнадцать шестидюймовых экранов. Нажав на кнопку «Нижний офис», Француз «оживил» монитор, мгновенно установивший связь с камерой, что крепилась на потолочной трубе в требуемом помещении. На экране возникла четкая цветная картинка. Перед письменным столом, на котором стояли аппараты секретной телефонной системы, расхаживал взад-вперед один из «Людей в черном». Фарбо, улыбаясь, нащупал рычажок; камера послушно повернулась к двери и замерла в ожидании. Француз включил установленную под ней лазерную систему и записывающее устройство.

Ахилл, войдя в офис и не обращая внимания на товарища, мерившего пол шагами, прошел к шифратору данных, что стоял на столе. Если бы кто-то внедрился в систему, то услышал бы не слова, а лишь гудки и отдельные звуки. Фарбо это не касалось; он, сидя все в том же кресле, навел камеру на поднимавшего трубку Ахилла и направил лазерный луч на его ухо, точнее, на наушник трубки. Таким образом, будет записываться уже расшифрованный разговор.

«Чем хитрее ваши изобретения, тем проще оставлять вас в дураках. Берешь и подслушиваешь — старый проверенный метод».

Переведя систему в режим автоматического сопровождения, Фарбо откинулся на спинку кресла.

— Нехорошо хранить секреты от хозяина, так-то, друг Ахилл.

Несколько минут спустя замигала лампочка, извещая о том, что телефонный разговор внизу завершен. Фарбо, с улыбкой наблюдая за выходящим из офиса Ахиллом, нажал кнопку выключения, потом воспроизведения и надел наушники. Послышались треск и свист, затем нечто похожее на замедленную речь Дарта Вейдера.

«Какие страсти!»

Наконец сработал дешифратор; своим мальчикам звонил лично мистер Хендрикс.

— Для «Черной бригады» есть новое задание. Француз ни о чем не должен знать.

Фарбо слушал, закрыв глаза и почти не дыша.

— Да, сэр.

— Это касается «Шалфея мудрецов», иными словами нынешнее дело — первоочередной важности. Понятно?

— Вполне, — ответил Ахилл.

— В ресторане «Берег Слоновой Кости» сегодня появится один человек, наш агент в организации под Лас-Вегасом. Следует немедленно его ликвидировать. Ясно?

— Так точно, сэр. Имя объекта?

— Риз, Роберт Риз. Он предлагает нам сведения, имеющие отношение к «Шалфею мудрецов». Нас эти сведения уже не интересуют, в агенте мы тоже больше не нуждаемся — недавно, сам того не сознавая, он себя скомпрометировал. Будьте аккуратны. Не исключено, что ему известно и об исчезновении людей в сорок седьмом году. Ли с Комптоном ни в коем случае не должны докопаться до правды. Все понятно?

— Да, сэр. Я немедленно соберу команду, и мы отправимся в Лас-Вегас.

— Только ничего не говорите Французу.

— Не беспокойтесь, сэр, мы прекрасно знаем, как с ним обращаться, — ответил Ахилл.

— Еще раз повторяю: осторожнее с ним. Он очень опасен, изобретателен и прекрасно осведомлен; в частности, хорошо знает ту организацию под Лас-Вегасом. Ему рот угрозами не заткнешь… Кстати, он получил вознаграждение за работу в Кремниевой долине?

— Да, сэр. Сейчас как раз любуется крестом.

— Замечательно. Стало быть, пока вы будете в Лас-Вегасе, ненасытной твари есть чем заняться.

— А что делать с отчетом об операции в «Дженерал дайнэмикс»? — спросил Ахилл.

— Пока ничего. Это дело отодвигается на второй план, сейчас главное — разобраться с Ризом. Не теряйте даром ни минуты.

— Да, сэр.

Связь прервалась.

Фарбо снял наушники, вернул волшебную коробку в выдвижной ящик и запер его.

«Риз? "Шалфей мудрецов"?»

Он встал, обернул крест черным платком, убрал драгоценность в стенной сейф, вернулся к столу, достал из выдвижного ящика девятимиллиметровый «глок», положил в карман пиджака цилиндрик глушителя, а пистолет убрал в кобуру, взятую из того же ящика.

На столе зазвонил телефон.

— Да? — ответил Фарбо, подняв трубку.

— Моя команда на день-другой уезжает из штата, — сообщил Ахилл.

— Отлично. Я хоть спокойно позанимаюсь своими делами.

— Конечно, сэр.

Фарбо понял: его корпоративный спонсор чем-то напуган, а «Шалфей мудрецов», что бы ни подразумевалось под этими словами, имеет прямое отношение к группе «Событие». Поэтому-то Риза и задумали срочно убрать. Причем определенно существует некая связь с исчезновением команды людей в сорок седьмом году.

Следовало точно выяснить, что стоит на кону. И извлечь из этого как можно больше пользы.

Фарбо взглянул на часы. На сбор и перелет в Лас-Вегас «Черной бригаде» понадобится какое-то время. Если поторопиться, можно их опередить. Он тут же позвонил личному пилоту и велел готовиться к вылету в Вегас. Скоро он узнает, почему переполошились нью-йоркские бонзы.

Глава 8

Горы Суеверий, штат Аризона

7 июля, 21.50

Для счастливцев, что позволяют себе предаться неспешным наблюдениям, пустыня — благодатное, исполненное волшебных сил место. Как только заходит солнце, на сцене разыгрывается прекрасно-ужасный танец жизни и смерти, благодаря которому не прекращается существование пустынных обитателей. Однако сегодня растерянные насекомые и животные покинули привычные места, и в безмолвной ночи царило тревожное напряжение.

Гас дважды просыпался от шагов мула, устремлявшегося прочь от горы; казалось, Бак хочет сбежать. В конце концов старик надел на него узду и привязал поводья к старому поваленному дереву. Мул, собравшись с силами и увязая ногами в песке, попытался уйти вместе с бревном.

Гас, наблюдая за потугами компаньона, сел на брезентовой постели, затем поднялся, быстро свернул ее и начал собирать остальные вещи.

— Вообще-то, ты прав, дружище. Мне тоже неохота тут оставаться.

Затоптав догоравшие угли костра, он полил их остатками кофе из старой, видавшей виды кастрюльки. Бак, похоже понял, что происходит, оставил попытки удрать и стал ждать, когда хозяин нагрузит его. Едва Гас отвязал поводья от дерева, как ночь пронзил оглушительный крик. Старик заткнул уши и упал на колени. Бак, почувствовав свободу, поднялся на дыбы и перепрыгнул через хозяина, чуть не ударив его по голове подбитыми металлом копытами.

Гас не увидел, как животное что есть духу уносится в ночную тьму, ибо желал одного: закрыть уши максимально плотно и хоть немного приглушить невыносимый рев. Упав на спину и корчась от боли, старик принялся кататься по песку и бить по воздуху ногами. Потом, не в силах терпеть пытку, перевернулся на живот, рискнул убрать от ушей руки и уперся ими в землю, чтобы встать. С трудом выпрямившись и снова воткнув пальцы в уши, он вдруг понял, что осатанелый крик раздается не снаружи, а внутри его головы. Он поднес руку к носу и почувствовал липкую кровь. Кровотечение остановилось, как только смолк адский поток звуков.

Наступила оглушительная тишина. Гасу показалось, что он снова побывал под артиллерийским огнем на войне: когда стрельба стихает, кажется, что даже безмолвие продолжает реветь. Сердце едва не выскакивало из груди.

— Что, черт возьми, это было?..

Равнодушная пустыня приняла вопрос, но не пожелала давать ответ.

Старик не без труда взял себя в руки и услышал, что где-то недалеко от лагеря кричит Бак. Гас огляделся по сторонам и только теперь понял, что мула нет.

— Бак! — позвал он.

Ему ответило лишь эхо. Даже гора смотрела на него своим древним лицом с предельным безучастием.

Через восемь часов после того, как аппарат врезался в землю, легкий ночной ветерок все еще разносил по пустыне негромкие потусторонние звуки. В одних обломках отражалась восходящая луна, другие были столь темными, что сливались с ночью; одни куски металла были крошечные, другие достигали размеров походной палатки. В том месте, где аппарат рухнул на землю, чернела впадина. Отдельные части, отскочив в сторону, еще какое-то время светились от мощного удара; в некоторых до сих пор с тихим шипением пульсировала энергия. В этот момент яснее прочих слышался прерывистый звук, что исходил от большого уцелевшего ящика.

Высота и ширина контейнера были футов десять. Из прикрепленных кверху бачков с громким шипением вырывались туманные струйки газа.

Внутри металлического ящика что-то зашевелилось. Потом в боковую стенку вдруг стукнуло нечто огромное, присоединенные к ней снаружи цилиндры оторвало и откинуло к валуну. На камень выплеснулась жидкость, он стал быстро таять, уменьшаясь в размерах, и вскоре просочился сквозь песок.

Металлический ящик вновь стих, затем что-то так сильно ударило изнутри, что стенка содрогнулась, точно встревоженная поверхность спокойного озера.

За происходившим наблюдали. Темные, точно вулканическое стекло, глаза в ужасе расширялись при каждом содрогании контейнера. Из ямки, вырытой возле валуна на краю места происшествия, слышалось учащенное дыхание пришельца. Он пригибался так низко к земле, что от каждого его вздоха в воздух взлетало облачко пыли. Кроха инопланетянин знал, что, несмотря на раны, должен сидеть не шевелясь. Зверь в клетке мог почувствовать малейшее движение. Прижавшись к камню, пришелец замер и почти перестал дышать.

Очнувшись после крушения, он закричал, подзывая товарищей, — вдруг кто уцелел? Ответа не последовало. Инопланетянин подполз к разбившемуся аппарату и копошился среди обломков, пока не наткнулся на металлический контейнер. Заметив, что фрактальная кислота из цилиндров стекает в почву, вместо того чтобы поступать в цилиндр, пришелец испуганно округлил глаза и быстро уполз к большому камню, за которым сидел до сих пор. Поврежденная система безопасности не могла убить Уничтожителя. Он очнулся от спячки и мечтал высвободиться из заточения.

Металл снова выгнулся, на сей раз сверху, — зверь проверял, насколько прочна его темница, и уже понимал, что ему по силам с ней справиться. От очередного мощного удара задрожал весь ящик.

Отчаянно пытаясь не вопить, пришелец удерживал крик внутри головы и невольно мучил старого золотоискателя, находившегося у подножия горы.

Расшатанный контейнер заскрипел под тремя острыми когтями. Зверь рассек стену сверху вниз, потом поперек, да с такой легкостью, будто она была не из металла, а из оловянной фольги. Прорезав первую дыру, узник стал неистовствовать сильнее прежнего и вскоре расправился с ящиком, как с бумажной игрушкой.

Луна закатилась за гору. Пришелец мог различить во тьме лишь неясные очертания зверя, но и этого было достаточно, чтобы глаза сами собой зажмурились от ужаса. Внезапно ночную тьму пронзил жуткий рев, и громкое эхо прокатилось по всей округе. Малыш пришелец чуть было не поднял руки, мечтая заткнуть уши и не слышать чудовищных звуков, но сдержался и не выдал себя ни единым движением.

Уцелевший инопланетянин из второй команды наблюдал происходящее из углубления в скале. Эта тарелка разбилась чуть выше; большинство ее обломков разлетелись в разные стороны и врезались в твердую породу. Услышав звуки из металлического ящика, пришелец, невзирая на раны, проворно взобрался вверх по каменистому склону и спрятался в нише. Он видел выжившего зеленого, чувствовал, как тот напуган, даже подумывал, не стоит ли, рискуя собственной жизнью, спуститься и убить его, но в конце концов отказался от этой затеи. Раненый и слабый, он не успеет добраться до укрытия зеленого и станет жертвой зверя. Следовало набраться терпения.

Первого инопланетянина так и подмывало выглянуть из-за валуна, однако он и без того знал: хоть и воцарилась тишина, зверь еще здесь. Ему доводилось видеть чудище на воле. Лучшего охотника не сыскать во всей вселенной. Его инстинкту самосохранения мог позавидовать кто угодно.

Внезапно зверь взревел, развернул и расправил бронированные шейные отростки, точно птица — крылья. Кошмарный вопль адресовался выглядывавшей из-за горы луне. Глядя на желтый шар, зверь резко качнул массивной головой, потом вдруг успокоился и огляделся по сторонам. Последствия долгой спячки отступали, мало-помалу возвращались силы. Дернув мускулистыми плечами, зверь наклонился к усеянной обломками земле. Из глубины его глотки вновь вырвался оглушительный рев, и все кругом затрепетало. Звук был настолько мощным, что переменил саму основу странного мира, в котором зверь очутился. Дно небольшой долины заволновалось, как поверхность озера; молекулярная структура песка и камней преобразовалась под воздействием невидимой звуковой волны. Уничтожитель подпрыгнул, обернув мощную шею бронированными отростками, нырнул в разжиженную почву, поднимая фонтан земляных брызг, и без труда поплыл.

После часовой пробежки Бак остановился, встал на дыбы и закричал. Его не покидало чувство, будто за ним гонятся. Мешок, привязанный к спине, гремел кастрюльками и горшками, кирками и лопатками.

Через десять минут, когда Бак все еще несся прочь от горы, землю под его ногами вдруг прорезала трещина. Мул хотел было перепрыгнуть на другой край, но тот обвалился под его ногами. Перепуганный Бак, съехав вниз, со всех сил рванул вверх и почти выбрался из расширявшейся расселины, когда его заднюю правую ногу от копыта до хвоста пронзила резкая боль. Мул в панике закричал, а огромные когти невидимого врага глубже впились в плоть. Бак, тараща глаза и продолжая неистово вопить, дернулся вперед, усугубляя свои страдания. Тут в его левую голень вонзился второй набор чудовищных когтей, разрывая ее надвое и затягивая жертву глубже в расселину. На поверхности оставались лишь передние ноги и голова мула. Внезапно Бака не стало.

По горам прокатился не слыханный в этих местах победный звериный рев, за ним еще и еще один. Потом все внезапно стихло, и перепуганная ночь как будто затаила дыхание. Безмолвие разбавлял лишь тихий шепот ссыпавшегося с краев песка в тех местах, где волна продвигалась в глубь пустыни.

Услышав очередной дикий крик, Гас снова заткнул уши. Минуту спустя смолкли даже отдаленные отзвуки, и пустыню в который раз окутала неестественная тишина.

Потом донесся другой звук, тоже крик, но гораздо более тихий. Звук не стихал и напоминал говор ребенка.

Гас посмотрел на гору и, еще не решив, что намерен делать, тотчас же сорвался с места.

Корабль ВМС США «Карл Винсон», в четырехстах милях от побережья Мексики

21.55

Младшему лейтенанту Джейсону Райану никак не давали покоя. Сначала его осмотрел бортврач, а потом командир авиакрыла, командующий флотилией и специальная комиссия по расследованию устроили ему «допрос с пристрастием». Записи фотопулемета, встроенного в «томкэт», лежали на дне Тихого океана. Подтвердить свой фантастический рассказ Райану было нечем. Второе звено истребителей, срочно вылетевших на место происшествия, появилось там лишь тогда, когда в небе белели только два парашюта, а на радарных экранах ничего не отражалось.

Матросы, попадавшиеся навстречу шедшему по кораблю Райану, тотчас умолкали и расступались. Кто-то пустил слух, что спятивший лейтенант сам же и подстроил аварию. Следственная комиссия, конечно, не подтверждала эту версию, но Вампир знал: несмотря на рапорт капитана Харриса о творившихся этим утром странностях, никто не поверил в рассказ о тарелках.

Едва Райан приблизился к своей каюте, его окликнул связист.

— Вас срочно вызывает командир, сэр.

Райан кивнул и пошел дальше по проходу. «Ну вот, моя карьера окончена». Он остановился перед кабинетом командира авиационной группы и постучал в дверь.

— Открыто, — прогремел в ответ густой бас.

Райан вошел внутрь.

— Лейтенант Райан, сэр, — доложил он, вытягиваясь по струнке.

Командир что-то писал, не поднимая глаз.

— Мистер Райан, получен приказ о вашем переводе. Вылетаете в десять пятьдесят пять. Вас вызывает высшее военно-политическое командование, иными словами президент Соединенных Штатов. Все понятно?

— Нет, не все, — тотчас выпалил Райан. — Ничего не понятно, сэр. Похоже, я на собственном корабле теперь нечто вроде Ионы… Я хотел бы остаться и выяснить все на месте. — Охваченный злобой, он приблизился к письменному столу.

Командир наконец поднял глаза. Его взгляд был исполнен скорби по Дерри.

— Вы сейчас в центре внимания, мистер Райан, — проговорил он, тыча в воздух острием авторучки. — Неудивительно, что высшее начальство желает лично услышать ваш рассказ. Имейте в виду, мы непременно докопаемся до сути сегодняшнего происшествия. Капитан Дерри был моим близким другом. Он считал вас лучшим летчиком во всей эскадрилье. Поэтому-то, мистер Райан, я вам и поверил, однако доказательств у нас нет, есть лишь обломки двух самолетов и три погибших человека. При таком раскладе я ничем не могу вам помочь. Вы свободны.

У Райана перехватило дыхание. Взяв себя в руки, он вновь вытянулся по струнке, отдал воинское приветствие, резко повернулся и вышел.

Закрыв за собой дверь, он какое-то время стоял в остолбенении. Через пятнадцать минут его вышвырнут вон. Направляясь в каюту, чтобы срочно собрать вещи, он уже чувствовал, что вернуться на «Карл Винсон» ему не светит.

Лас-Вегас, штат Невада

7 июля, 23.55

«Берег Слоновой Кости» был мужским клубом в худшем смысле этого слова. Обстановку в кричащем африканском стиле дополняли дешевые подделки под слоновые бивни; затемненные пластиковые кабинки, что дарили посетителям иллюзию уединенности, увенчивались крышами бамбуковых хижин. На стенах пестрели уродливые гипсовые маски и расплывчатые изображения африканок в эротических позах.

Танцевали здесь только те, кто не мог на законных основаниях устроиться в более приличные заведения, то есть либо женщины-перестарки, либо совсем девчонки. Члены городского управления давно подумывали очистить Лас-Вегас от подобных дыр. Если бы властям стало известно, что этот клуб примечателен не только обилием обнаженной натуры, но и делами поопаснее, его закрыли бы немедленно.

Француз сидел в подвальном помещении вот уже двадцать минут, а прибыл в Лас-Вегас двумя часами раньше «Черной бригады». Читая газету, он то и дело поглядывал на монитор, стоявший на столе у стены. Внимание Фарбо было приковано к занятной статье о новых разработках «Майкрософт» в области программного обеспечения, когда управляющий заведения нарочито громко кашлянул.

— Ну что? — спросил Француз, не поднимая глаз.

— Что прикажете делать? Может, что-нибудь передать этому человеку — сообщение или деньги? — произнес управляющий. — Он уже устал ждать, по-моему, даже начинает злиться.

Фарбо медленно поднял голову, неторопливо свернул «Лос-Анджелес таймс» и положил ее на стол. Посмотрев безразличным взглядом на отражавшегося на экране рыжего типа, Француз задумался о том, какую же информацию хотят получить от него важные шишки из Нью-Йорка, точнее, зачем им понадобилось убивать столь ценного агента.

— Так значит, именно с ним ты имел дело в прошлый раз? — Фарбо перевел взгляд с монитора на хозяина.

— Ага, стопроцентно с ним. Этот проныра приходил сюда пару месяцев назад.

Француз мгновение-другое изучал изображение на мониторе. Это и был тот предатель, что работал на Ли и Комптона.

«Что бы он там ни выведал, — подумалось Фарбо, — скоро я все узнаю. И выясню, в самом ли деле этот "Шалфей мудрецов" подает столь большие надежды. Заодно и пойму, куда подевались исчезнувшие в сорок седьмом люди».

Фарбо надоело работать с «Центавром». Следовало провернуть последнюю совместную операцию, чтобы вытянуть из этого сотрудничества максимум выгоды. Сегодняшняя встреча с агентом Ли и Комптона казалась весьма многообещающей. Раз Хендрикс сказал, что Француз ни о чем не должен знать, значит, тут можно неплохо нажиться.

— Пусть ему подадут выпивку за счет заведения, какая-нибудь из самых достойных шлюх.

— Нет проблем, — ответил напомаженный управляющий.

— Через пару минут я к нему поднимусь, — сказал Фарбо, в задумчивости наблюдая за Ризом.

Хозяин клуба улыбнулся, обнажая кривые желтые зубы и, так как Француз даже не посмотрел в его сторону, поспешил выполнить задание.

Раскрылась задняя дверь, и внутрь вошли трое парней в черном. Люди Хендрикса прибыли раньше, чем Француз рассчитывал.

Самый высокий из них, Ахилл, сделал шаг вперед.

— Что вы здесь делаете, мистер Фарбо?

— Выйдем отсюда. Я объясню, какое распоряжение получил от Хендрикса. План меняется. — Француз поднялся и похлопал Ахилла по плечу.

Они пошли к двери, ведшей на загаженную аллею. Фарбо полуобернулся.

— Оказывается, у объекта больше сведений, чем предполагалось вначале, — сказал он, открывая дверь. — Меня прислали узнать, что именно ему известно.

— Значит, Нью-Йорк так и распорядился? А нам что сказали делать? — спросил Ахилл.

Француз уставился на него ледяным взглядом и медленно приподнял бровь.

— Ждать моих указаний, — угрожающе спокойно произнес он.

Люди в черном переглянулись; самый высокий кивнул, и вся команда вышла вслед за Фарбо.

Ахилл и глазом не успел моргнуть — Француз резко повернулся и выстрелил ему в голову. Двух Ахилловых товарищей постигла та же участь. Последний успел схватиться за собственное оружие, однако получил пулю в лоб.

— Стареете, ребята, — пробормотал Француз.

Машина, на которой парни приехали, стояла у дальней стены клуба. Фарбо обшарил карманы бездыханного Ахилла, нашел ключи и спокойно уложил тела в багажник. Закрывая его, Француз покачал головой. Ребята были неплохие и умели хранить верность своей компании. Но, поскольку Фарбо уже ступил на этот путь, ему не оставалось ничего другого.

Роберт Риз любовался покачивающейся грудью танцовщицы, когда другая, гораздо более симпатичная, по пояс голая девица принесла ему выпить.

— От заведения. — Она одарила его широкой улыбкой, медленно развернулась и, раскачивая бедрами, пошла прочь.

Риз мгновение-другое задумчиво глазел на пышные формы официантки. Никогда прежде его не заставляли ждать так долго. Обычно все происходило в считанные минуты, без единого лишнего слова. Погруженный в свои мысли, Риз не заметил, как к кабинке приблизился высокий человек лет сорока, в белоснежной рубашке, синем шелковом галстуке, добротном белом пиджаке и дорогих итальянских туфлях. Его волосы были аккуратно зачесаны назад.

— Добрый вечер. Не возражаете? — спросил незнакомец, кивая на свободное место напротив.

Риз прокашлялся.

— Вообще-то я жду управляющего…

Незнакомец улыбнулся.

— Того парня с прической как у Элвиса? Думаю, на сей раз мы обойдемся без его помощи. — Он уверенно опустился на сиденье. — Меня зовут Толлман. Ничего, если я закурю? Мистер?..

— Риз. Курите на здоровье. Не моим же легким вредите — своим.

— Умно, мистер Риз. Да, все верно, своим.

Риз заметил, что улыбается непрошеный гость только губами, в его глазах не отражалось ни намека на улыбку.

— Чем могу быть полезен? Мистер… Толлман, правильно?

Высокий закурил и взглянул на Риза сквозь пелену дыма.

— Вы в состоянии оказать мне серьезную услугу… во всяком случае, если верить управляющему. — Он затянулся сигаретой и умышленно выпустил дым Ризу в лицо. — Вы вышли на связь с нашей корпорацией и либо сообщили некие сведения, либо каким-то образом переправили их. Мне поручено лично побеседовать с вами, чтобы информация подтвердилась.

— Послушайте, я вас не знаю. Мне велели присылать любые данные, касающиеся… — Риз умолк. Задаром он не желал говорить ни слова.

— Продолжайте, — распорядился Фарбо, не сводя глаз с собеседника.

— Информация секретная, а мы с вами не знакомы.

— По-видимому, вам кажется, что ваши сведения крайне важны, точнее, вам сказали, что они важны, правильно? — Фарбо прищурился. — Знайте же: все эти люди шагу не ступают без моего разрешения. Я пришел к вам на встречу собственной персоной. Хотите и дальше тратить попусту мое драгоценное время, мистер Риз?

Риз осмотрелся по сторонам. Одна из танцовщиц сняла корсаж и кинула его в кучку пускавших слюнки парней возле сцены.

— Речь о происшествии с военными… в котором… в котором… — Он умолк и с трудом сглотнул. — Это связано с объектом… Да вы знаете. Я отправил информацию в «Центавр».

Фарбо, искусно маскируя недовольство и буравя рыжего программиста неумолимым взглядом, выпустил в его физиономию очередную струю дыма.

— Сегодня утром в небе подбили два истребителя ВМС США.

Фарбо хранил молчание.

Риз пожал плечами и хлебнул спиртного, совершенно не чувствуя его вкуса.

— Послушайте, нужны вам эти данные или нет, в любом случае я рисковал, мог потерять работу, даже угодить за решетку, а вы ведь сами распорядились сообщать вам обо всех странностях, особенно таких.

— Вы что же, продаете нам то, о чем сообщают в вечерних новостях? — Фарбо затушил сигарету в пепельнице, на которой темнело название другого клуба.

— Объект, повредивший самолеты, вероятно, приземлился где-нибудь на юго-западе. Об этом-то, поверьте, знают только группа «Событие» и представители ВМС. К тому же рассказывать о ЧП в новостях не планируют, я проверял.

— Вы сказали «особенно о таких странностях». Что вы имеете в виду? — Фарбо сделал жест холеными руками, побуждая Риза без промедлений ответить.

Риз чувствовал, что этот человек опасен, намного более опасен, чем наемные убийцы, дежурившие у входа в клуб.

— Представитель «Центавра», с которым я беседовал, когда устраивался в «Событие», сказал, что наибольший интерес для корпорации представляют сведения, касающиеся НЛО в целом, особенно «Шалфея мудрецов», и что плата за подобную информацию будет соответствующая. Поэтому, если вы не намерены держать слово, я встаю и ухожу, а вы потеряете своего человека в «Событии».

Высокий легко поднялся и сел рядом с Ризом, без особых церемоний передвигая его на середину сиденья.

— Эй! — запротестовал тот.

— Ну что вы, мой друг, все наши договоренности остаются в силе. Еще я хотел бы побольше узнать о «Шалфее мудрецов». Наверняка вы провели небольшое собственное расследование. — Фарбо взялся за плечо Риза и сжал его так, что программист моргнул. — Расскажите, почему «Центавр» в этом заинтересован, и объясните, куда в сорок седьмом году подевалась целая команда людей.

По пути в Вегас Фарбо и сам попытался найти ответы на эти вопросы, но в Интернете оказалось слишком мало сведений об операции «Шалфей мудрецов», как назвали Розуэллский инцидент сороковых годов, столь обожаемый любителями баек про НЛО.

У Риза онемели руки и ноги; он поднял голову и увидел возникших словно из неоткуда и бесшумно приблизившихся к кабинке трех парней, вышибал клуба. Все были угрожающего вида, каждый, вне сомнения, представлял собой серьезную угрозу.

Музыка медленно, но уверенно нарастала. Стриптизерша на сцене скинула с себя стринги и прижала к низу живота физиономию одного из постоянных клиентов. Остальные мужчины громко улюлюкали, завидуя счастливчику. Никто не заметил, как человек в белом костюме с помощью трех верзил поднял на ноги перепуганного парня.

— Послушайте, если вы работаете на «Центавр» или на группу «Генезис», тогда вы прекрасно знаете ответы на эти вопросы, — произнес Риз, глядя на грозных захватчиков.

Фарбо сильнее прежнего сжал его плечо.

— Я хотел бы услышать вашу версию, мистер Риз. Уважьте.

— Да, но… — Риз осекся и заговорил менее воинственно. — В определенных кругах считают, что «Центавр» в смысле новых технологий извлек из события сорок седьмого года немало пользы, болтают даже о том, будто ради этой цели они убили кого-то из соотечественников. Их до сих пор хлебом не корми, дай узнать что-нибудь новенькое об НЛО.

Фарбо отпустил плечо Риза, посмотрел на вышибал, кивнул на программиста, и парни бесшумно вытащили бедолагу из будки и повели прочь.

Риз крутил головой, надеясь, что хоть кто-нибудь из посетителей обратит внимание на творящийся беспредел, но клиенты все до одного свистели и кричали стриптизерше.

Фарбо прикидывал, чего будет стоит полученная им информация за пределами «Центавра». Следовало получить дополнительные сведения и точно узнать, что именно известно корпорации. Ценные подробности можно было выбить из Риза.

Если эта история настолько волновала группу «Событие» и «Центавр», значит, Французу надлежало выяснить все до мелочей быстрее их.

Авиабаза «Неллис», штат Невада

7 июля, 23.55

Сенатор лежал на диване в своем офисе. Из-за серьезных проблем с сердцем он находился под постоянным наблюдением врача. Тот снова и снова предупреждал его об опасности разного рода эмоциональных перегрузок; после беседы с президентом, несмотря на принятые лекарства, Ли совсем лишился сил. Найлз долго ходил вокруг огромного письменного стола, поглядывая на ментора и друга, качал головой, потом наконец приблизился к дивану.

— Тебе нельзя перенапрягаться, слышишь, Гаррисон? Я серьезно говорю. Мы и так делаем все, что в наших силах: задействовали чертовы разведспутники и беспилотники, прочесываем Нью-Мексико…

Ли приподнял слабую руку.

— Ты лучше помолчи, Найлз.

— Черт знает, что такое! В конце концов, директор здесь я! Хочешь отправиться на тот свет? Попытками доказать, что это происшествие — целенаправленное нападение, ты просто вгонишь себя в гроб! — Найлз, скрестив руки на груди, принялся снова качать головой и мерить пол шагами.

Старик сел.

— Я ничего не собираюсь доказывать. Этим придется заниматься тебе.

Найлз остановился и повернул голову. Его всегда красноватое лицо было темнее обычного, очки съехали вниз.

— Что ты сказал? — Он приблизился к дивану, подбоченился, чуть наклонил голову и уставился на сенатора поверх очков. — Послушай, Гаррисон, мне нужна твоя помощь. Без фокусов, слышишь?

Ли улыбнулся.

— Я еще здесь, не волнуйся. Хотя в любую минуту меня может не стать. Здоровье, если ты заметил, совсем ни к черту. Ты самый умный человек из всех, с кем мне доводилось работать, Найлз; сам справишься.

Ли положил на стоявший перед диваном кофейный столик папку, которую все это время держал в руках. На папке с секретной информацией краснела пометка «Только для директора» и надпись жирным шрифтом «Событие № 2120 — Розуэлл».

Найлз взглянул на Ли, потом на папку.

— Сегодня на совещании я упомянул не обо всем, что было найдено в сорок седьмом на месте происшествия, но давно собирался поговорить с тобой об этом с глазу на глаз — по сути, с тех самых пор, как ты стал директором. Остальным незачем знать о том, что, возможно, началась война.

Комптон прикоснулся к папке, провел пальцем по красным буквам, опять посмотрел на изнуренного Ли и взял папку с полированного столика.

— Ознакомься с бумагами, тогда сам поймешь, насколько серьезными были розуэллские находки. Вирджиния и майор Коллинз тоже должны знать обо всем. Джек со своим военным опытом будет просто незаменим. Дай бог, чтобы я ошибался. Может, проклятая тарелка вообще улетела себе подальше от Земли. Если же я прав и она приземлилась, тогда, ради всего святого, найдите ее и не теряйте ни минуты, — медленно проговорил сенатор, закрывая глаза.

За все время работы в «Событии» Найлз впервые заметил, что Ли не только смертельно болен, но еще и напуган. «Какую угрозу таит в себе проклятая тарелка, — подумал директор, — если она наводит такой ужас на одного из самых бесстрашных людей в мире?»

Глава 9

Форш Платт, штат Аризона

8 июля, 01.40

Форт Платт был построен в 1857 году для небольших конных подразделений армии Соединенных Штатов, охранявших территорию от набегов индейцев апачи, которых возглавляли Кочис и Жеронимо.

После кровопролитного столкновения в 1863 году перед окончанием Гражданской войны, унесшего жизни шестидесяти семи воинов, старый форт стоял заброшенный. Характерные для американского юго-запада беспощадные ветра и внезапные грозы мало-помалу привели военное укрепление в состояние полной разрухи. Овеваемые ветром дырявые стены из необожженного кирпича посвистывали, будто перешептываясь. Некогда вылизанный военный плац превратился в пыльные заросли, где обитали лишь ящерицы-ядозубы и гремучие змеи.

Сегодня, более века спустя, форт опять заняли люди — бродяги из Лос-Анджелеса.

Пивная бутылка чуть не угодила Джеси в голову. Заметив блеск стекла в свете разведенного костра, он в последнюю секунду успел увернуться. Бутылка врезалась в старое кирпичное основание форта и разбилась; на Джеси обрушился водопад осколков и пивных брызг.

— Эй, ты, сукин сын! — закричал он. — Ты же мне чуть башку не снес!

— А чего ты там забыл, дурень? Считаешь ниже своего достоинства отдыхать с нами? — спросил бородатый здоровяк, лежавший на земле.

Остальные сидели вокруг костра, прислонившись к мотоциклам и потягивая пиво; девчонки прижимались к парням. Джеси все раздумывал, зачем он отправился в эту поездку. Ребята, с которыми он катался по выходным, никогда ему не нравились, однако отказаться от развлечения, раз в месяц оживлявшего его жизнь, он никак не мог.

Джеси вернулся к компании, протянул руки к огню и потер ладонь о ладонь.

— Просто все думаю о том, до чего же интересное это место, — сказал он, глядя на старые кирпичные стены. — Наверняка ребята, гонявшиеся за индейцами, были еще те черти.

Здоровяк, свинчивая пробку с очередной бутылки пива, поднял голову.

— Ты и сам черт. — Он отхлебнул пива, обливая свою джинсовую безрукавку и лежавшего рядом соседа.

Из пятнадцати человек, располагавшихся вокруг костра, меньше всего Джеси любил разговаривать с Фрэнком. Во время подобного общения ему казалось, что он и сам тупеет.

— По-моему, я понимаю, что ты имеешь в виду, — подключилась к беседе одна из девчонок, присоединившихся к ним в Финиксе. — Я всю жизнь живу в Аризоне. Рассказывают, будто тут творятся реально жуткие вещи.

— «Реально жуткие»? Да что ты об этом знаешь? — спросил Фрэнк, пиная девчонку по ноге.

— Знаю не меньше твоего, ясно?! — Она стукнула его по огромному ботинку. — Болтают, что по пустыне бродят призраки. А мой отец говорит, что на этом самом месте убили уйму солдат и местных жителей, поэтому даже сейчас, если прислушаться, посреди ночи можно уловить их крики. — Она заговорщически понизила голос и похлопала по земле. — Прямо под нами лежат трупы. Так-то. Впрочем, придуркам из Эл-Эй этого не понять, — заявила она, глядя на Фрэнка.

— А что именно рассказывают про призраков? — спросил Джеси, озираясь по сторонам.

Девчонка, радуясь, что хоть кто-то ее слушает, села на корточки рядом с Джеси и окинула его оценивающим взглядом. Парень был очень даже ничего.

— Тут стояли войска. Папа говорит, что ночью можно услышать ржание лошадей и шаги дозорных. Он тоже как-то раз приезжал сюда в семидесятых. Они с друзьями ясно слышали стук копыт и чьи-то возгласы, но, как утверждает папа, мимо никто не проезжал.

Джеси опять поглядел по сторонам.

— Серьезно?

— Угу. Во всяком случае, он так говорит.

— А он не говорит тебе, что ты набитая дура? — Фрэнк так резко встал, что девица, положившая голову ему на грудь, перевернулась на бок и ударилась виском о землю.

— А поосторожней нельзя? — взвыла она, потирая ушибленное место.

— Ты что же, веришь в эти выдумки, а, Джеси? Может, еще кто-нибудь думает, будто это правда? — спросил Фрэнк, устремляясь в сторону и на ходу расстегивая штаны.

— Вот бы этого недоделка забрали призраки, — прошептала рассказчица.

— Подобных чудес не бывает, — пробормотал Джеси, и оба рассмеялись.

Фрэнк отошел во тьму и взглянул на звезды. Неудачная поездка, все не так, как планировалось. Еще денек, и надо будет возвращаться в Пасадену на осточертевший автосервис, к маслам и смазкам, да к уродине подружке с ее бездарными минетами. Байкерские сходки ассоциировались у Фрэнка с убийственными скоростями и убойным трахом. А что у них? Шесть шлюх, подцепленных в баре в Финиксе, теплое пиво и долбаная скукотища!

«В этой стране не осталось ни черта интересного…» Внезапно футах в тридцати от него освещенный луной участок земли будто подпрыгнул. Фрэнк прищурился, вглядываясь во мрак и не замечая, что мочится прямо на новые ботинки.

— Эй, вы, там! Хорош морочить голову, или я так вас отделаю, что будет не до фокусов!

Быстро натянув штаны и застегнув пуговицы, он зашагал назад. Следовало побыстрее прийти в себя, чтобы не показываться перед этими идиотами с испуганной физиономией. Оглянувшись на то место, где земля станцевала причудливый танец, он глубоко вздохнул.

Тут песок вновь проделал немыслимый трюк, на сей раз пятью футами ближе, и Фрэнк замер на месте, распахивая глаза шире, чем прежде. Сейчас земля не опала, а волной устремилась вслед за ним. Полетевший в стороны песок взмыл вверх футов на пятнадцать. Фрэнк почувствовал сквозь толстые подошвы теперь полностью мокрых ботинок, как под ногами ходит почва, закричал и понесся прочь.

Фрэнк почти добежал до лагеря, когда прямо под ним образовалась расселина. Он в панике выбросил руку, пытаясь схватиться за край, но промазал, полетел вниз и шлепнулся на дно. Затрещали кости. Взревев от боли, здоровяк стал звать на помощь. Через несколько секунд крик оборвался: в живот вонзились два гигантских когтя. Мозг Фрэнка еще работал, когда туловище принялись давить, точно тюбик с зубной пастой, и на землю под треск и хруст ребер вывалились кишки.

Ребята у костра не обратили на крик никакого внимания и продолжали кто болтать, кто целоваться.

— Пустыня всегда нагоняет на меня страх… Хорошо, когда рядом есть кто-нибудь вроде тебя, ну, кто может защитить, — сказала девчонка, придвигаясь ближе к Джеси.

Он только было собрался ответить, как что-то огромное ударило по костру и взорвалось, наполняя ночное звездное небо фонтаном огненных языков. На тех, кто спокойно отдыхал, растянувшись перед мотоциклами, посыпались угли; парни и девушки вскочили на ноги.

Девчонка, разговаривавшая с Джеси, первой заметила, что в огонь упало не что иное, как выпотрошенное тело Фрэнка. От бороды и длинных волос уже почти ничего не осталось, глазные яблоки выскочили из глазниц: одно съехало вбок, другое висело на щеке. Девчонка завопила так, как умеют орать лишь актеры в ужастиках.

Земля вокруг старого форта, освещенная остатками костра, задрожала. Не успел никто и глазом моргнуть, как вокруг стен из необожженного кирпича стали сами по себе образовываться рвы. Казалось, огромная детская рука принялась копать вокруг них лопаткой, углубляя и расширяя яму. Разбрасываемый песок и земля будто стремились замкнуть компанию в кольцо. Опомнившись, ребята помчались к мотоциклам.

Джеси толкнул девчонку от костра в сторону мотоциклов, но она споткнулась, упала, вкатилась в кострище и завопила нечеловеческим голосом.

— Боже! — вскрикнул Джеси. — Помогите!

Никто не откликнулся. Все что было сил неслись к мотоциклам.

Первый байкер быстро завел свой «харлей-дэвидсон», но мотоцикл нырнул в образовавшуюся на пути яму, и парень полетел через руль.

Джеси, опустившись на корточки, стал забрасывать девчонку песком, туша огонь. Остальные в оцепенении наблюдали за приятелем, выброшенным из мотоцикла к кирпичной стене. Длинноволосый байкер только-только поднялся на ноги, как в земле справа от него вдруг образовалась дыра и к нему устремилось нечто невидимое. Товарищи закричали: «Беги!», но он, громко чертыхаясь и отряхиваясь, ничего не услышал. Тут его снова швырнуло на землю, с такой силой, что захрустел позвоночник. Он дернулся, вскинул руки и исчез под землей. Жуткая песчано-земляная волна устремилась к застывшим от ужаса приятелям жертвы, будто динамитом взрывая основание стены.

Джеси, занятый спасением девчонки, не видел адского представления. Девушка дико стонала от боли и страха. Ее светлые локоны сожрал огонь, вместо них на голове темнело нечто вроде обгорелого пластика. Ни на миг не умолкая, пострадавшая раскрыла глаза и взглянула на спасителя. Джеси одними губами произнес «прости» и побежал к мотоциклу. Оставаться лицом к лицу с бушующим кошмаром у него не хватало сил.

Внезапно кострище и девчонка исчезли. Лишь струйка дыма да кружащие в воздухе над огромной дырой в земле красные угольки напоминали о том, что здесь совсем недавно горел огонь.

Остальные парни и девчонки, затягиваемые в неведомые глубины, отчаянно бились и визжали. Что происходит? Куда они проваливаются? В пещеры? В угольные шахты? Да, судя по всему, Джеси стал свидетелем обширного обвала. Он на мгновение задумался о призраках и о давно погибших воинах — и тут впервые увидел виновника творившихся ужасов. Прямо перед ним в свете луны возникло невиданное чудовище, покрытое мощной броней и жесткой шерстью.

Джеси сидел на мотоцикле, разинув рот, и даже не почувствовал, как тварь рассекла его надвое, ощутил лишь странный удар, нанесенный будто огромной подушкой. Перед самой смертью в голове промелькнула мысль: такого не может быть — ноги еще на мотоцикле, а туловище уже в воздухе…

Через минуту в пустыне снова царили спокойствие и тишь. Старый форт, некогда созданный американской армией для борьбы с индейцами, в который раз стал безмолвным свидетелем кровавой расправы, а призраков прибавилось.

Часть третья Открытие

Смотрю на небо, и вижу твои глаза, чудного желтого цвета.

«Статус кво». Pictures of Matchstick Men

Глава 10

Горы Суеверий, штат Аризона

8 июля, 05.30

После диких ночных криков Гас пребывал в состоянии полузабытья. Остановившись, он снял пропитанную потом шляпу и огляделся. Ноги сами вывели его на старую тропу, по которой золотоискатель не хаживал года с шестьдесят четвертого. Вспомнить точнее он не мог: мысли совершенно перепутались. Собственная голова представлялась ему крышкой распределителя с неверно подсоединенными проводами.

Старик надел шляпу и задумался. Куда пропал Бак? Из-за гор уже выглядывало солнце, ночная прохлада рассеивалась. Гас решил немедленно повернуть назад, разыскать Бака и, по крайней мере, выпить кофе, а может, даже подкрепиться печеньем. Спустившись на пару шагов вниз, он вдруг вновь услышал стоны, похожие на детский плач. Да-да, именно из-за них он и пошел к этой тропе: где-то наверху заблудился ребенок, которого следовало спасти. С твердым намерением сделать все, что в его силах, Гас повернулся и продолжил подъем.

Стоны продолжались минуты три, потом все стихло. Старик остановился, очнувшись от полузабытья, и воспроизвел в памяти только что прозвучавшие в его голове странные звуки. Тут он ясно почувствовал, что, глядя вверх, испытывает не только тревогу, но еще и страх — такой сильный, какой никогда прежде его не охватывал.

— Да что с тобой такое, черт побери? — спросил Гас у самого себя, настороженно вглядываясь в глыбы гранита, высившиеся по обе стороны тропы.

Внезапно ему стало неуютно; показалось, будто по голове неожиданно ударили камнем. Еще раз осмотревшись, он вдруг заметил, что все до неузнаваемости изменилось. Отчаянно ища глазами хоть что-нибудь знакомое, старик взглянул на краешек темно-багряного утреннего солнца и перепугался сильнее прежнего. Проклятье! Что творится? Почему до боли знакомые вещи сегодня выглядят противоестественными?

Собравшись с духом, Гас продолжил путь. Нельзя терять ни минуты. Кто-то или что-то звало его на помощь, в этом он не сомневался; необъяснимым образом понимал он и то, что настроиться надо на худшее. В сознании, усугубляя душевное смятение, вдруг пронеслась нелепая мысль: «Уничтожитель на свободе».

Старик недоуменно потряс головой.

— Уничтожитель? — вслух произнес он, снова глядя на восходящее солнце и ища в нем спасение от наводнявшего сердца мрака.

Лас-Вегас, штат Невада

8 июля, 06.15

Роберт Риз изо всех сил старался держать под контролем переполненный мочевой пузырь. Вот уже пять мучительных минут он сквозь стиснутые зубы умолял вышибал позволить ему сходить по-маленькому. Однако в это жуткое утро трое громил, которых Риз сотню раз видел и прежде, лишь окидывали его равнодушными взглядами и продолжали резаться в карты. За восемь часов, которые они здесь пробыли, высокий блондин не показывался ни разу.

— Эй, вы! Говорю же: мне надо отлить! — повторил Риз, стараясь не скулить.

Самый крупный из парней посмотрел на него и выплюнул зубочистку.

— Ну надо тебе отлить, и дальше что? Предлагаешь мне его подержать? — Вышибала усмехнулся.

Риз почувствовал, что мочевой пузырь не выдерживает. Он хотел всего лишь немного расслабиться, надеялся, что ещё в состоянии терпеть, но пузырь не понял, каков план, и по промежности и ногам, впитываясь в штаны, стала распространяться теплая моча.

— Это еще что, мать твою? — Вышибала встал, с шумом отодвинув стул.

— Я больше не мог, — простонал охваченный злостью Риз.

«Черт знает, что такое! Произошло идиотское недоразумение. Меня явно приняли за кого-то другого. Никто не посмел бы так обращаться с ценным агентом».

Вышибала направился в его сторону. В Ризе шла борьба страха с отчаянным желанием собственными руками придушить мучителей. Он всего лишь желал получить деньги за собранные сведения, а вместо этого вляпался в дерьмо и попал в дыру, один вид которой нагонял ужас.

Верзила неожиданно остановился. Послышался звук шагов по бетонному полу, несколько мгновений спустя кто-то похлопал Риза по плечу.

— Доброе утро, мистер Риз, — поприветствовал его тот человек, с которым они разговаривали в клубе накануне вечером. Вышибала развернулся и пошел назад к карточному столу. — У вас, как я вижу, неприятности…

— Че… чего вам от меня… нужно? — Риз старался изобразить возмущение, однако едва не расплакался.

Высокий улыбнулся и вновь похлопал узника по плечу.

— О, мистер Риз! Мне много чего от вас нужно… Догадываетесь, о чем я?

Роберт Риз молча смотрел на мучителя.

— Вы будете рассказывать мне все, что я ни попрошу, — ответил высокий на собственный вопрос. Он придвинул от стола стул, поставил его спинкой к Ризу, сел и взялся за нее загорелыми руками. — Поначалу вам будет непросто, — захочется сопротивляться. Вы будете твердить себе: «Я мужчина, я так легко не сдамся». Но потом… — Он многозначительно взглянул на мокрые штаны Риза. — Вы сломаетесь и выложите все как миленький. — Фарбо достал из кармана небольшую тетрадь. — Перво-наперво мне хотелось бы понять, почему группу «Событие» так волнует вчерашний эпизод. Их интересуют новые технологии, правильно?

— Послушайте, произошла какая-то ошибка. Я все время снабжал вас ценнейшей информацией. Ваше начальство придет в ужас, если узнает, как вы со мной обращаетесь.

— Во-первых, мистер Риз, позвольте представиться. Меня зовут не Толлман. Я полковник Анри Фарбо. Имя вам ни о чем не говорит?

По груди Риза медленно расползся холод, лицо побелело. Француз улыбнулся, похлопал пленника по правой ноге, отдернул руку и вытер пальцы о рубашку Риза.

— Для начала расскажите мне поподробнее обо всем, о чем упоминали вчера вечером. — Закурив, Фарбо выпустил дым к потолку. — Насколько я понимаю, директор Комптон уже наметил план действий? Впрочем, нет, не будем забегать вперед; начнем с летающей тарелки, договорились?

Он знал, что Хендрикс обеспокоен исчезновением своей команды и уже распорядился отправить в Лас-Вегас другую группу. Времени было не так много.

— Если вы причините мне вред, «Центавр» вам этого не простит, — быстро проговорил Риз.

Фарбо улыбнулся.

— Роберт, давайте забудем о корпорации. Сведения, которые я от вас получу, я планирую использовать для достижения личных целей. Кроме того, мой дорогой, они сами хотели вас ликвидировать — вы превратились для них в угрозу. У вас есть единственная возможность спастись: убедите меня в том, что вы в самом деле чего-то стоите. В награду вы получите не деньги, а право на жизнь. За это стоит побороться.

Фарбо снова похлопал Риза по ноге, взял кожаный кейс и расстегнул застежку-молнию. В приглушенном свете блеснул шприц. Француз достал его, со знанием дела опустил иглу в пузырек, поднял шприц, немного надавил на поршень, и в воздух брызнула струйка янтарной жидкости.

— Итак, начнем. Надеюсь, не возражаете?

Глава 11

Горы Суеверий, штат Аризона

07.00

Гас в изумлении замер. По горной долине были разбросаны обломки, судя по всему, разбившегося самолета. Куски какой-то фольги, наверное, с обшивки, свидетельствовали о том, что аппарат ударился о гору с немыслимой силой. Легкий ветерок ворошил металлические листы, производя полусвист-полушепот, что проникал в самую душу. Призрачный пейзаж — с разбитым аппаратом и горой, на которой, как утверждали, водилась нечистая сила.

— Эй! Есть кто-нибудь? — крикнул Гас.

За ним наблюдали две пары глаз. Когда старик стал приближаться, кроха пришелец часто заморгал от ужаса, а второй, тот, что был крупнее, продолжал смотреть на человека с враждебностью и, пока старик разглядывал аппарат, ни на миг не выпускал его из вида. В глубине тела инопланетянина что-то урчало, его маленькие, прозрачно-желтоватые когти впивались в камень, к которому он прислонялся.

Гас легонько пнул носком ботинка кусок скрученного металла. Размером футов пять на фута четыре, он казался невообразимо светлым. Старик нагнулся и провел пальцем по яркой серебристой поверхности. Хотя солнце уже начинало греть землю, материал был прохладным. Гас взялся за один край, ожидая, что поднимется только он, но поднялся весь кусок, и старик от испуга бросил его. Обломок проплыл вниз и мягко приземлился на правом ботинке Гаса; золотоискатель, негромко вскрикнув, боязливо отдернул ногу.

В центре места происшествия темнели контейнеры; на первый взгляд они пострадали меньше прочего и были увенчаны маленькими цилиндрами, напоминавшими кислородные баллоны. Старый золотоискатель подошел к одному из контейнеров и стал рассматривать его внимательнее. Штуковина была высотой чуть более трех футов; передняя панель — во всяком случае, та, которую Гас принял за переднюю, — была изготовлена из прозрачного материала, похожего на оргстекло. Прикрывая глаза рукой от солнца, старик наклонился и, точно в окно, заглянул внутрь. Его палец случайно соприкоснулся с панелью, она вдруг деформировалась и превратилась в желеобразную массу, которая задрожала и стекла в песок, точно вода. Тут же Гас почувствовал слабый ударэлектрическим током и, содрогаясь от омерзения, отскочил прочь. Тут его взгляд упал внутрь контейнера — густая бурая субстанция пузырилась вокруг предметов, похожих на кости. Из одного цилиндра на крыше контейнера внутрь до сих пор капала синяя жидкость. Казалось, содержимое цилиндров уничтожило того, кто находился в контейнере.

Старик покачал головой. Он делает выводы о совершенно незнакомых ему вещах. Что, черт возьми, тут вообще произошло?

Налетевший ветерок охладил кожу и принес какой-то посторонний запах. Гас стал осматриваться. Его взгляд остановился на довольно крупном обломке возле большого валуна. Старик двинулся в глубь долины; ему на ум в который раз пришла странная мысль: «Этим… гм… как бы оно ни называлось, должен был кто-то управлять». Сам по себе аппарат вряд ли мог перемещаться, значит, на нем прилетел и экипаж. Если кто-то из них уцелел, как старик потащит их с горы? Бак исчез… впрочем, даже мул, поскольку был слишком стар, не смог бы никого доставить в город.

Прибавив шагу, Гас наконец достиг обломка, прислоненного к валуну, протянул руку и на миг замер.

«Проверю, что это, и пойду отсюда, — решил он. — Найду Бака, вернусь домой и буду неделю беспробудно пить».

Осторожно прикоснувшись к странному металлу, старик провел пальцами по причудливым иероглифам. Нечто подобное он видел в музее, в Денвере; воспоминания о той поре уже стирались в его памяти. Тогда, впервые за много лет, им овладело желание с головой уйти в возвышенный мир искусства. Он взял месячную зарплату, пошел в кино, посмотрел фильм о войнах в космосе или о чем-то подобном (и нашел его довольно глупым), потом отправился в Музей естественной истории, в египетский зал. Экскурсовод объяснил, что письмена на древних предметах, обнаруженных в Египте, называются иероглифами. Теперь Гас смотрел примерно на такие же символы. Они были ядовито-розовые, глубина резьбы достигала четверти дюйма. Старик еще раз провел по знакам пальцем и почувствовал странный электрический удар, мгновенно распространившийся по руке до локтя. Ощущение показалось ему знакомым и отчасти даже приятным.

Внезапно обломок стал падать. Гас отскочил назад, боясь, что рваные края металла его поранят. За обломком скрывалось нечто такое, отчего старик в ужасе округлил глаза. В подобии кресла с регулируемой спинкой сидело, до сих пор пристегнутое ремнем, человекоподобное существо, маленькое и худое. Гас сглотнул и присмотрелся внимательнее. На израненном и сплющенном теле не было одежды. Светло-зеленую кожу тут и там покрывали темные зеленовато-серые пятна; очевидно, мертвое тело начинало разлагаться. До старика стало доходить, что существо и его аппарат явились с другой планеты.

Служа в Корее, Гас со своей командой как-то раз наткнулся на реактивный самолет «Сейбр-84», разбившийся недалеко от их базы. Предположив, что летчик катапультировался, они принялись осматривать обломки и в конце концов нашли тело. Изуродованный пилот был тоже прочно пристегнут к сиденью.

Половина лица необыкновенного создания была смята, поэтому Гас не мог толком определить, как оно выглядело при жизни. На голове не темнело ни единой волосинки, на крошечных ручках было по четыре длинных пальца без ногтей. Черный зрачок уцелевшего большого глаза напоминал уголь. Увидев в глазу собственное отражение, Гас хотел было отойти дальше, но угодил ногой в дыру. В последнее мгновение ухватившись за камень, он выпрямился и оглянулся на отверстие, которое чуть не проглотило его. Дыра напоминала разинутую пасть. В нее до сих пор сыпались камни и песок. Восстановив дыхание, Гас заметил, что края темного отверстия поразительно гладкие, будто оно образовалось не само по себе, а кто-то аккуратно его вырезал. Гас провел рукой по ровной поверхности — не только гладкой на ощупь, а еще и покрытой чуть влажным поблескивавшим веществом. Отдернув руку, старик потер пальцы друг о друга — они были липкие и пахли чем-то сладким, как только что очищенный банан.

Внезапно налетел новый приступ необъяснимого страха; Гас взялся за голову и упал на колени. Путаницу охвативших его чувств сопровождала какофония пронзительных звуков, еще более нестерпимых, чем те, что звучали прежде. Старик убрал руки от головы и вдруг понял, что звуки раздаются не изнутри. Ни из носа, ни из ушей кровь не текла. По горе прокатывалось эхо; похоже, крики доносились откуда-то из-за спины.

Гас осознал, что не желает сталкиваться с источником странных звуков, тем не менее, огибая металлические обломки, побрел в ту сторону, откуда звучал крик. В одном месте он остановился, уперся дрожащими руками в колени и внимательно посмотрел на огромный камень. Сначала ему подумалось, что кричат откуда-то изнутри, но он отмахнулся от нелепой мысли. Потом его внимание привлекло какое-то движение в дыре, вырытой возле камня; странные звуки резко стихли. Опустившись на колено, Гас почувствовал нечто вроде облегчения, смешанного с предельной тревогой.

Он наклонил голову ниже и заглянул в темное отверстие.

«Господи, похоже, это создание напугано сильнее меня!»

Его, точно волной, окатило ужасом. Гас замер в нерешительности, но спустя секунду напряжение вдруг ослабло. Из дыры тянуло животным испугом. Нечто подобное, наверное, испытывает олень, ослепленный автомобильными фарами. Гас присмотрелся внимательнее и вроде бы разглядел во тьме две небольшие лужицы черной воды.

Внезапно все исчезло. Старик, окончательно сбитый с толку, растерянно нахмурился, пытаясь сообразить, что это было. Тут лужицы-близняшки снова возникли, и голову золотоискателя пронзила, точно разряд молнии, поразительная догадка: он смотрел в глаза кому-то, кто прилетел на разбившемся аппарате. Существо всего лишь моргало во тьме.

— Эй! — негромко произнес он. — Я тебя не трону.

Глазастый опять моргнул и заговорил на странном языке, которого Гас не понимал.

— Ты ранен?

Как только вопрос слетел с его губ, старик необъяснимым образом догадался, что существо действительно ранено.

— Хочешь выбраться из дыры? — Как обращаться к необыкновенному собеседнику? Понимает ли он, о чем его спрашивают? — Надеюсь, ты знаешь английский, приятель?

Гас внезапно выпрямился и поглядел вокруг. Взгляд остановился на другой дыре, той, в которую он чуть не провалился. Теперь его охватило не смятение, а чистой воды страх. От мрака, наполнявшего отверстие, несло угрозой. Показалось, что за ним следят. Точно такое же чувство он сотню раз испытывал в Корее, поэтому сейчас не сомневался: кем бы ни был теперешний наблюдатель, он желал человеку зла.

— Давай-ка вытащим тебя, — сказал Гас, поворачиваясь к дыре под валуном и бросая нервный взгляд на второе отверстие, будто ожидая, что оттуда вот-вот что-то выскочит.

И тут из темноты дыры высунулась рука с длинными дрожащими пальцами, такими же светло-зелеными, как кожа погибшего существа; на одном из них поблескивала темная жидкость. Небольшая капля сорвалась вниз, упала на песок и впиталась в него. Гас опять посмотрел на странную руку и, не успев сообразить, что делает, крепко взял ее. Существо содрогнулось, и старик ослабил хватку. Засунув свободную руку глубоко в дыру, Гас нащупал нечто похожее на вторую руку пришельца и потянул ее на себя сначала осторожно, потом сильнее, так как малыш был втиснут в яму, точно пробка в бутылку. Существо зашевелилось, помогая спасителю. Спустя бесконечно долгую минуту самое грудное осталось позади. Как только старик отпустил кроху, тот, часто моргая на свету, стал оглядываться по сторонам. Старик, удивленно рассматривая спасенное чудо, тяжело сел на песок.

Внимательно осмотрев место крушения, существо медленно легло и уставилось в синее небо миндалевидными глазами, похожими на вулканическое стекло. Гас, к своему великому изумлению, заметил, что веки пришельца не опускаются сверху вниз, а закрываются от внешних уголков глаз к внутренним. Малыш, явно изнывая от боли, перевел взгляд на спасителя. У него была крупная, без единого волоска голова в форме лампочки, небольшое тело тут и там покрывала зеленая кровь. Отдельные раны начинали затягиваться, другие, мелкие, до сих пор немного кровоточили. Пришелец медленно поднял руку к небу, чуть ли не с мольбой вытянул тонкие длинные пальцы — и бессильно уронил руку на песок.

Гас тоже взглянул на небеса, потом в глубокие черные глаза существа.

— На Марс или бог знает куда, извини, приятель, я вернуть тебя не смогу. Черт, я не смогу отвезти тебя даже в Финикс! Но попробую чуток помочь и найти кого-нибудь, кто сообразит, что с тобой делать. Однако если там, в горах, прячется твой друг, его я видеть не желаю.

Глаза пришельца в очередной раз открылись, тонкие губки маленького ротика сжались не то от боли, не то от гнева. Взгляд существа вдруг устремился на камни наверху, будто малыш понял, что ему сказали. Рука с длинными пальцами вновь поднялась и схватила воротник синей джинсовой рубашки золотоискателя. Большие темные глаза закрылись от боли; хватка ослабла, рука упала. Малыш всем телом содрогнулся.

Гас наклонился и взял израненного пришельца на руки. Кроха почти ничего не весил. Старик поднял его к груди; существо в новом приступе боли запрокинуло голову, потом прижалось виском к грязной рубашке Гаса.

И очевидно, потеряло сознание. Старик сразу это понял, потому что пришелец вдруг расслабился, а его лицо сделалось умиротворенным. Гас взглянул на крошечный рот, на пуговку-носик с двумя отверстиями, по-видимому ноздрями, заметил, что они чуть заметно двигаются, и предположил, что существо еще дышит.

Покачав головой, старик направился через долину к выходу. Зловещую дыру, некоторое время назад чуть было не проглотившую его, он предусмотрительно обошел стороной. В это время малыш от ужаса невольно сжал пальцы в кулачок. Гас ничего не заметил; покидая полную загадок долину, он боролся со страхами, наводнявшими его собственное сознание. Перед глазами так и стояла жуткая дыра, и не исчезало чувство, будто за ним наблюдают сверху.

Более крупный пришелец, серый, наблюдая за спасением провожатого, считавшегося в их мире рабом, не смог сдержать злобного рычания. Человек осторожно спускался по опасной горной тропе, а инопланетянин, впиваясь в камень когтями и оставляя в нем глубокие отметины, не сводил с него прищуренных желтых глаз.

Наконец серый выпрямился, хромая, прошел к выходу из долины и пустился вдогонку не за одним, а уже за двумя врагами.

Глава 12

Центр «Событие», авиабаза «Неллис», штат Невада

8 июля, 08.50

Джек поднялся в четыре утра и до сих пор изучал личные дела своих новых подчиненных. Оказалось, его отдел находился отнюдь не в столь плачевном состоянии, как он думал в самом начале; некоторые из ребят были поистине достойны восхищения. О работе сержанта Менденхолла отзывались в высшей степени положительно. Этого парня вполне можно отправлять на курсы подготовки офицерского состава.

Столовую наполняли служащие из разных отделов. Джек заметил в толпе знакомое лицо. Сара Макинтайр, увидев майора, подавила зевок и взмахнула рукой. Джек кивнул в знак приветствия и вновь сосредоточился на работе.

Папку Менденхолла он отложил в сторону, на стопку личных дел Эверетта и пяти других человек, которым предстояло войти в состав поисковой команды в случае, если обнаружат место крушения. Рядом с этой стопкой высилась другая — перечень оборудования, которое следовало получить в отделе материально-технического снабжения. Наиболее интересным Джеку показалось хранившееся глубоко под пустыней оружие и приборы ночного видения. Его предшественник знал толк, по крайней мере, в том, что необходимо для проведения здешних операций. Коллинз же об этом еще не имел четкого представления. Не сомневался он в одном: место происшествия перво-наперво следовало обезопасить…

Сара с чашкой кофе в руке направлялась к выходу, а заметив, что на нее смотрит майор, снова улыбнулась. Джек поспешно отвернулся.

Пробежав утреннюю милю на беговой дорожке и приняв душ, Коллинз в чистом синем комбинезоне вошел в компьютерный центр. В его отсутствие позвонила Элис и оставила сообщение, что им необходимо встретиться.

Остановившись в нескольких шагах от порога, майор обвел оживленное помещение внимательным взглядом. Просматривая документы, он то и дело задумывался о том, как продвигаются дела по поиску летающей тарелки. У пультов управления трудились специалисты в белых халатах. Другие спешили куда-то с распечатками в руках. На стенах висели большие плоские экраны, на каждом столе стояло по компьютерному монитору. Самый крупный экран с высокой разрешающей способностью располагался посреди белой пластиковой стены; на нем пестрела цветная карта западной части Соединенных Штатов. Отдельные пункты были соединены сплошными линиями в сетку. От Панамы к Мексике тянулась пунктирная линия, в месте пересечения с границей Нью-Мексико она расходилась в нескольких направлениях. Майор обратил внимание на то, что на территории штата линии обозначались не черточками, а крошечными вопросительными знаками. На других экранах высвечивались необработанные данные и снимки разных мест в пустыне, передаваемые на наземные станции со спутников.

За одним из столов сидел Найлз. Он смотрел на большой экран, точно загипнотизированный.

— Ого! Судя по всему, доктор Комптон воспользовался всеми мыслимыми и немыслимыми связями и залез в долги, которые будет раздавать до следующего века! Привлечь к этому делу столько «Кей-эйч-одиннадцать»! — сказал Эверетт, входя вслед за Комптоном.

— Вы угадали. Управление национальной безопасности продемонстрировало неслыханную щедрость, — ответил Пит Голдинг, директор компьютерного центра, стоявший неподалеку и набиравший на клавиатуре какие-то коды.

Коллинз взглянул на настенные экраны.

— Место крушения не обнаружили?

— Нет. — Голдинг снял очки и потер глаза. — Там, где, согласно нашим расчетам, должна была рухнуть чертова тарелка, ее не оказалось.

— Может, она вообще не приземлилась? — предположил Карл.

Голдинг хмуро посмотрел на него, внезапно развернулся и зашагал прочь.

— Не обижайтесь на Пита, — сказала возникшая будто из-под земли Элис. — Они с Найлзом смертельно устали и с раннего утра на взводе.

— А вы выглядите очень даже бодро, — заметил Коллинз.

— Старые не так остро нуждаются в продолжительном сне, как молодые.

— Не лучше ли доктору Комптону и мистеру Голдингу сделать перерыв и поспать? — проговорил Эверетт.

Элис посмотрела на Найлза и чуть склонила голову набок. Она прекрасно знала, какое впечатление произвели на него документы, полученные от сенатора.

— Сейчас ему необходимо быть здесь. Вам, джентльмены, пора бы привыкнуть к мысли, что мы находимся в состоянии боевой готовности. Никогда прежде центр не работал в режиме столь высокой секретности, и ни к одному другому событию не подключались все отделы. Найти место крушения — наша первоочередная задача. Все остальное отошло на задний план.

— А где сенатор? — спросил Коллинз.

Элис улыбнулась.

— Спит. Личная помощница велела ему отдохнуть. — Она подмигнула, прошла на середину зала, внимательнее посмотрела на данные со спутника, отображавшиеся на экране, покачала головой и вернулась на прежнее место. — Порой он ворчит и бушует, зато знает, кому можно доверять дела. В этот раз, боюсь, им с президентом достанется от Комитета начальников штабов по полной программе. Все, кому известно о нашем существовании, полагают, будто мы ничего не смыслим. Наверняка против нас восстанут все наши давние враги.

Какое-то время они стояли молча. Найлз, о чем-то толкуя, внезапно повысил голос.

— Вот почему я попросила вас обоих прийти сюда, — сказала Элис. — Не нравится мне все это.

Заметив Джека, Карла и Элис, Найлз тотчас замолчал, поднялся по ступеням и протянул Элис распечатку.

— Пожалуйста, подумайте, можно ли тут что-нибудь предпринять. — Элис стала просматривать данные, а директор быстро объяснил Эверетту и Коллинзу: — Сукин сын Риз вчера работал с новой системой и наблюдал действия тарелки в реальном времени. Согласно «Европе», нашей сверхсовременной компьютерной системе, он сделал себе копию полученных сведений! — Найлз покривился, снял очки и обвел собеседников хмурым взглядом. — Риз исчез! Не пришел сегодня и не дал о себе знать! Джек, его нужно найти, причем немедленно! О том, что у него на уме, даже задумываться не хочется. — Он надел очки, недовольно крикнул одному из работников компьютерного центра, что предполагаемые места крушения обследуют без должной тщательности, повернулся и взглянул на Коллинза. — Я серьезно, Джек. Плохи наши дела.

Элис проводила отбежавшего директора сочувственным взглядом, еще раз пробежала глазами распечатку, сняла очки и задумчиво посмотрела на Эверетта и Коллинза. Потом внезапно прошла к свободному столу, села в большое вращающееся кресло, выдвинула ящик, пошарила внутри, задвинула его, проделала то же самое с другими ящиками и наконец нашла то, что искала. Наблюдавшие за ней офицеры обменялись недоуменными взглядами.

— Не исключено, что Риз работает на очень опасного врага.

— Он занесен в список подозреваемых, как, впрочем, и практически все, у кого есть доступ к компьютерному центру, — сказал Эверетт.

— Насколько я понимаю, для него нехарактерно прогуливать работу? — спросил Джек.

Элис помолчала, глядя на темный монитор отсутствующего Риза.

— Вообще-то само по себе это не слишком удивительно, но у него есть комнаты на территории комплекса, а сообщение о чрезвычайном положении разослали всем. Он должен был увидеть его, если бы был на месте. — Она повернулась в кресле. — Боюсь, Риз доставит нам массу неприятностей, Найлз прав. Надо срочно его разыскать.

Элис включила монитор, набрала на клавиатуре последовательность команд и протянула Коллинзу распечатку, которую дал ей Найлз.

Джек взглянул на лист бумаги. На нем был список временных интервалов и нечто похожее на компьютерные коды.

— Это последние команды, введенные в машину Риза. Сотрудник не вышел на работу, покинул территорию базы и не вернулся; в подобных случаях мы первым делом проверяем компьютер.

Коллинз передал распечатку Эверетту, тот быстро просмотрел ее.

— Более того, — сказала Элис, поднимаясь, — все телефонные звонки из нашего комплекса фиксируются, разговоры записываются. Похоже, мистер Риз, пользуясь доступом к секретным данным и своим положением в компьютерном центре, блокировал прослушивающие устройства и куда-то позвонил из «Ковчега». Он надеялся, что не оставит никаких следов, но пытаться одурачить Найлза и Пита Голдинга — пустая трата времени. Им потребовалось всего лишь три минуты на уничтожение защиты жесткого диска. Согласно полученным данным… — Она взмахом руки указала на монитор. — Удалось выяснить, что Риз сделал из клуба два звонка. Первый якобы на домашний номер, в Лас-Вегас, там живет одна женщина, с ней встречался наш сержант. Второй звонок был сделан будто бы тоже на домашний, в Видалию, штат Калифорния. — Элис подняла телефонную трубку и набрала какой-то номер. — Пригласите, пожалуйста, сержанта, — сказала она и положила трубку. — Я попросила старшего сержанта Бейтмена из центра безопасности кое-что сделать для нас с помощью «Европы ХР-7», новой системы «Крей», о которой упомянул Найлз.

Через некоторое время, приглушенно шипя, раздвижные двери компьютерного центра открылись и пропустили сержанта внутрь. Он сразу направился к Элис, а остановившись и заметив Коллинза и Эверетта, встал навытяжку.

— При других обстоятельствах я обратилась бы непосредственно к вам, Джек, но вы еще толком не разобрались с возможностями своего отдела, а задание крайне важное, его следовало выполнить срочно. Надеюсь, благодаря сержанту и «Европе» у нас появилась точка отсчета в поисках Риза. Однако сначала, пожалуйста, выслушайте, как ее обнаружили. Вдруг вам покажется, что мы действовали неверно?

Коллинз молча кивнул и перевел взгляд на сержанта.

— Вот что удалось выяснить, мэм, — произнес тот, протягивая Элис папку.

— Лучше расскажите своими словами. Я за сегодняшнее утро пересмотрела столько документов, что если возьму в руки еще один…

Сержант посмотрел на Джека.

— Мы проверили оба номера с помощью Агентства национальной безопасности. Оказалось, что в действительности никто на них из Невады не звонил. То же самое подтвердили в «Эй ти энд ти», в «Спринте» и те люди, что проживают по этим адресам. В общем, мы зашли в тупик. Наш умник ухитрился надежно зашифровать исходящие из клуба звонки. Потом нам в голову пришла мысль проверить установленные в «Ковчеге» мониторы системы безопасности — Сержант протянул майору компьютерный диск в футляре. — Помог доктор Каммингс из отдела фоторазведки.

Коллинз отдал диск Элис, она вставила его в компьютер Риза и прикоснулась к появившемуся на мониторе заголовку «Расс. Ковчег. Риз», что означало «Расследование по делу Риза в «Ковчеге»». На экране возникло изображение Риза, подходящего к одному из платных телефонов. Он вставил карточку в приемное устройство на боковой панели черного аппарата, набрал номер, а по окончании разговора вышел из бара. Камера запечатлела даже то, что перед уходом Риз о чем-то переговорил с барменом.

— Что, черт возьми, все это значит? — покачал головой Карл.

Сержант кивнул на монитор.

— Самое главное нам помог узнать доктор Каммингс.

На экране началась та же самая запись; изображение внезапно замерло и стало увеличиваться, внимание сфокусировалось на клавиатуре и нажимающем металлические кнопки пальце Риза.

— Мы обработали этот кусочек на «Европе» и спросили у системы, какие номера набирал Риз. — Сержант указал на монитор, где застыла картинка крупным планом: Риз, покрытый сеткой тонких линий, подходил к телефонам. — «Европа» приступила к выполнению задания. Сначала мы подумали, что система неправильно поняла команду, но она превзошла все наши ожидания.

По изображению Риза побежали строчки зеленых цифр. Вдруг он снова задвигался и вошел в телефонную кабинку. Сетка перемещалась вместе с ним, подстраиваясь под положение его тела; результаты компьютерных подсчетов постоянно менялись. Как только Риз стал набирать номер, телефонную клавиатуру покрыла вторая сетка, красная. Возникли другие последовательности цифр, на пальцах Риза и клавишах появились крошечные, указывающие в разные стороны стрелочки.

— Доктор Каммингс объяснил, что происходит. По его словам, «Европа» начала с того, что вычислила размеры самого Риза — рост, примерную длину рук и так далее, потом, используя чертежи телефонной будки, определила ее высоту и расстояние от пола, на котором находится клавиатура. Потом сопоставила все эти показатели с данными Риза. Но настоящая работа началась в тот момент, когда он стал набирать номер.

Цифры на экране теперь проносились с такой скоростью, что было невозможно проследить, как производятся вычисления. Как только Риз набрал номер, прекратились и подсчеты. Тут открылось новое окошко, в нем возникло более сотни телефонных номеров. Коды некоторых совпадали, основная же масса выглядела так, будто их выбрали наугад.

— «Европа» сократила количество номеров до ста четырнадцати, вычислив параметры движений Риза, сопоставив их с относительным расстоянием до верха телефонной будки и проанализировав расстояния между клавишами, на которые он нажимал.

— Но ведь и сто четырнадцать — это слишком много, сержант. — Эверетт взглянул на Коллинза. Тот, догадавшись, к чему все идет, улыбался.

— Система воспользовалась перекрестными ссылками?

— Совершенно верно, майор.

Изображение на мониторе сделалось зеленоватым. Запись опять стала воспроизводиться с того момента, когда Риз подошел к кабинке. Внимание сосредоточилось на увеличившихся пальцах Риза и на клавиатуре. Как только он убран руку, несколько кнопок засветились красным светом. Открылось новое окошко, в нем появилось шесть телефонных номеров, а красный свет клавиатуры поблек.

— Компьютер определил пятна жира, оставленные пальцем Риза, — сказал сержант. — Кнопки с жировыми пленками в тускло освещенном зале блестели по-особому, и компьютер решил, что нажимали именно их.

— Все равно не так-то просто выбрать из предложенных номеров нужный, — заметил Эверетт.

— Этот этан прошел без особых затруднений. «Европа» взяла первые сто четырнадцать номеров, полученных в результате вычислений, сопоставила их с шестью номерами оптической развертки, используя перекрестные ссылки, и выдала всего два варианта, отметив, что некоторые кнопки, возможно, нажали дважды или даже трижды. Потом связалась с Национальной телефонной базой данных, еще раз проанализировала оставшиеся номера и вычеркнула те из них, которых вообще не существует. Два полученных номера — местные. Первый — небольшого детского дошкольного учреждения, что находится на бульваре Фламинго. Второй — клуба «Берег Слоновой Кости». Нетрудно догадаться какой из двух нас интересует.

— Невероятно, — сказал Джек, переводя взгляд с монитора на молодого сержанта. — Отлично сработано. Благодарю, сержант.

Сержант развернулся и вышел из компьютерного центра. Элис тоже направилась к выходу. Коллинз и Эверетт догнали ее в длинном коридоре.

— Итак, сначала необходимо узнать, в каком Риз состоянии, потом выяснить, успел ли он передать информацию о событии, — сказал Джек.

Элис внимательно на него посмотрела.

— Я связалась с выходом номер два. Если вы пойдете туда, я распоряжусь выдать вам оружие. Разыщите Риза и верните его в центр. Как можно быстрее.

Глава 13

Центр «Событие», выход номер два, ломбард «Голд-сити», Лас-Вегас

10.00

Около десяти Коллинз и Эверетт поспешно вышли из лифта и направились в ломбард. Джек осмотрелся по сторонам и подумал о том, как много событий приключилось с тех пор, как вчера утром он впервые попал в эту пыльную, мрачную лавку. Казалось, с того момента прошли не сутки, а несколько месяцев.

Коллинза и Эверетта встретили Кампос, старший сержант Менденхолл и еще два человека, все в гражданском. Менденхолл улыбался.

— В чем дело, сержант? — спросил майор.

— Да мы поспорили, кого с вашим прибытием переведут в другое подразделение. Я просто рад, что до сих пор подчиняюсь вам, сэр.

— День еще не закончился, — ответил Коллинз, внимательнее всматриваясь в лицо старшего сержанта. — Для нас что-то есть, Стрелок? — спросил он у старика.

Тот кивнул, достал два больших светло-желтых пакета. Внутри каждого лежали удостоверение с жетоном в кожаной обложке и девятимиллиметровый автоматический пистолет «браунинг» с запасными обоймами.

Коллинз приподнял бровь.

— Лучше больше, чем меньше, — заметил Эверетт, убирая обоймы в задний карман.

Коллинз сделал то же самое, прикрепил кобуру с пистолетом сзади к ремню джинсов, прятавшемуся под краем ветровки, и взглянул на жетон. Он был выполнен в виде звезды с надписью «Заместитель федерального маршала. Соединенные Штаты Америки».

— А если мы столкнемся с настоящим маршалом? — спросил он, кладя жетон в карман.

— Арестуют за мошенничество. Будем надеяться, что Найлз нас отмажет, — улыбаясь, ответил сержант.

— Замечательно!.. Кто идет с нами? — спросил Коллинз.

Менденхолл представил двух товарищей, рядовых первого класса морской пехоты О'Коннелла и Джианелли. О'Коннелл растягивал слова и говорил с ярко выраженным южным акцентом, а Джианелли был определенно родом из Нью-Йорка.

— Стрелок тоже хочет составить нам компанию. Согласен даже просто сторожить машину. Миссис Гамильтон сказала, что решение за вами, — вполголоса произнес Менденхолл. — Если не возражаете, сэр, за ломбардом с удовольствием присмотрит Мейерс.

Коллинз посмотрел на старика. Затея майору не нравилась, однако он сознавал, что Кампос — до сих пор морпех и много лет назад заслужил право быть примером для других.

— Хотите прогуляться, Кампос? — спросил Коллинз.

— Наконец-то, черт побери! До чего же я устал торговаться с туристами! Я ведь до сих пор кого угодно заткну за пояс, а когда в самом деле начну сдавать… — Старик заметил, что майор строго смотрит на него. — Я… гм… да, сэр. Я отлично ориентируюсь в городе и знаю, куда следует ехать. Простите, на нынешней должности я совсем отвык от армейского порядка.

— Добро пожаловать в нашу команду. Говорите, прекрасно ориентируетесь? Что ж, не будем терять время.

— Есть, сэр.

Старший сержант Менденхолл сидел за рулем, Эверетт и О'Коннелл — с ним рядом, а остальные, в том числе и Коллинз, — на заднем сиденье. Через пять минут они уже въезжали на Лас-Вегас-стрит, царство известных казино.

— Стрелок, проверьте, есть ли в этом заведении задняя дверь, и если есть, следите за ней, — велел Коллинз, выходя из машины. — Джианелли, идите с ним.

— Да, сэр.

Кампос и Джианелли отправились выполнять задание, а Коллинз, Эверетт, Менденхолл и О'Коннелл вошли в клуб. В вестибюле за старым письменным столом со скучающим видом сидела женщина — читала журнал «Пипл» и надувала пузыри из жвачки; она даже не взглянула на вошедших.

Затемненный зал «Берега Слоновой Кости» оказался намного больше, чем можно было предположить, глядя на здание снаружи. Играла музыка, но сцена пустовала. Официантка с довольно большой обвисшей голой грудью болтала с мужчиной в черном костюме, который сидел в кабинке под искусственной пальмой. Увидев пришедших, мужчина выскочил из кабины и направился в дальний конец зала. Официантка дождалась, пока он скроется из вида, поставила поднос на стол и поспешно удалилась за дверь-занавеску слева.

Пару минут спустя под звуки «Моди блюз» из-за той же занавески вышел человек с высокой старомодной прической в стиле Элвиса.

— Чем могу помочь, джентльмены? — Обнажив в улыбке желтые зубы, он внимательно рассматривал нежданных гостей и поводил плечами, будто разминаясь перед спортивной игрой.

— Мы кое-кого ищем, — сказал майор, отмечая небольшую выпуклость под пиджаком на боку собеседника.

— А как тебя зовут, коп?

Коллинз продолжительно посмотрел на хозяина заведения и без слов извлек из кармана небольшую фотографию, которую по пути ему дал Менденхолл. На снимке был изображен Риз. В прошлом году его сфотографировали для удостоверения.

— Фамилия этого человека — Риз. Возможно, он был здесь вчера вечером или сегодня утром, — сказал Коллинз.

Элвис усмехнулся и взял в рот зубочистку.

— Знаешь, сколько народу здесь бывает каждый день?

Майор снова огляделся по сторонам. Навязчивая мелодия «Моди блюз» продолжала играть, хоть и посетителей не было.

— Да уж, заметить в такой толпе человека практически невозможно.

Элвис ответил натянутой улыбкой и уставился в пол.

— Не возражаете, если мы осмотрим ваши помещения? — спросил Эверетт.

— Сначала предъяви ордер, приятель, — проговорил хозяин, больше не улыбаясь.

— Мы быстро, — сказал Эверетт. — Пожалуйста.

— Да пошел ты, коп проклятый!

Военные переглянулись. Не успел Элвис сообразить, что происходит, как Коллинз уверенно направился мимо него в глубь зала.

— Ты, недоделок! — запротестовал хозяин. Тут он почувствовал, как чья-то рука приподнимает его кожаный пиджак и ловко вытаскивает оружие из потайной кобуры. — Эй! У меня есть разрешение!

Эверетт извлек магазин и проверил, нет ли патрона в патроннике.

— Не сомневаюсь, что разрешение у вас есть. Просто мне как-то неуютно: Элвис и огнестрельное оружие…

Коллинз шел к сцене, рассматривая дешевые украшения, когда затемненный зал вдруг осветился вспышками выстрелов. Майор упал на пол, выхватил из кобуры пистолет и, направляя его туда, откуда слышалась пальба, пополз за сцену. Стреляли из помещения, куда удалилась официантка.

— Кого-нибудь задело? — выкрикнул он, обращаясь к своим ребятам.

— Мы в порядке, а вот Элвису попало в голову, — сообщил Эверетт, вставая на колено и прицеливаясь на дешевую занавеску.

Менденхолл, пригибаясь к полу, метнулся к сцене. Эверетт и О'Коннелл как по команде поднялись и, держа оружие наготове, побежали к занавеске. Эверетт кивнул; Коллинз приблизился к занавешенному дверному проему с другой стороны и опустился на колено. В эту минуту изнутри прогремело еще три выстрела. Судя по звукам — стреляли с приличного расстояния. Коллинз и Эверетт переглянулись; майор указал пальцем на вход, потом вниз.

— Подвал, — одними губами сказал Эверетт, глядя на О'Коннелла.

Музыка внезапно стихла. Все оглянулись на темнокожего сержанта; он бросил на пол выдернутый из розетки шнур и, целясь на занавеску, быстро приблизился к офицерам.

Где-то вдалеке снова послышались выстрелы, потом еще, и все стихло.

Фарбо был вне себя от злости. Дурак, которого он направил из подвала проверить, кто пожаловал, по-видимому, струсил и открыл пальбу. Французу не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но он успел привыкнуть к действиям ребят-профессионалов из «Черной бригады», с которыми здешние идиоты-вышибалы не шли ни в какое сравнение. Подавив приступ ярости, он решил спокойно дождаться болвана и прикончить его, а когда тот явился, резко повернулся к карточному столу и выпустил в обоих охранников две очереди. Один из вышибал успел открыть ответный огонь. Пуля пролетела мимо Фарбо и угодила в несчастного Риза.

— Прошу прощения, мистер Риз, мне не суждено сдержать данное вам обещание. — Француз поспешил к двери, ведшей на задний двор.

Едва выйдя на улицу, он тотчас обратил внимание, во-первых, на пожилого незнакомца, шедшего ему навстречу и что-то достававшего из-за спины, а во-вторых, на его молодого товарища, который смотрел на приближавшихся к автостоянке трех парней в черном. Те уже поднимали руки с пистолетами. Молодого ранили, он упал на асфальт и закатился под припаркованную машину. Старик, услышав за спиной выстрелы, стал поворачивать голову, внезапно вскинул руки и рухнул на землю. Киллеры мгновенно спрятались за автомобилями.

Фарбо подскочил к старику; он был ранен в грудь. Покривившись, Француз выстрелил в ту сторону, где сидели люди в черном, забежал за одну из машин и, пригибаясь к земле, понесся прочь от стоянки.

Джианелли, придя в себя, стал стрелять туда, где за автомобилями прятались убийцы. Те ответили на огонь несколькими выстрелами и бросились вдогонку за высоким типом, вышедшим из задней двери клуба и мчавшимся прочь по аллее. Тут Джианелли заметил, что Стрелок неподвижно лежит на земле.

— Вперед, — скомандовал Коллинз.

Он первым вбежал в дверь-занавеску и попал на лестницу, ведущую, судя по всему, в подвал. Стены давно не красили; создавалось впечатление, что сюда не заходят. Коллинз, Эверетт и О'Коннелл направились вниз, а Менденхолл остался охранять главный вход.

Через минуту, тянувшуюся целую вечность, Коллинз наконец спустился по старым скрипучим ступеням на бетонный пол. В крошечном помещении, где он оказался, была единственная дверь, футах в пяти от лестницы. Майор прекрасно понимал, что неприятель мог поджидать его прямо за дверью, однако чутье подсказывало, что действовать надлежит без промедлений. Обменявшись быстрыми взглядами, Коллинз и Эверетт приблизились к двери и встали по обе ее стороны. Майор указал пальцем вверх, потом вниз, давая подчиненному понять, что он намерен пустить в ход классический прием полицейских. Его научили этому трюку во время антитеррористической подготовки в Форт-Брагге. Капитану предстояло выбить дверь и стрелять поверху, а Коллинзу — пригнуться к земле, сделать перекат и открыть огонь снизу. Теоретически при таком раскладе вероятность, что кого-то из них убьют, сводилась к минимуму; этим методом полицейские и военные пользовались по всему миру.

Сделав перекат, Коллинз заглянул в проем раскрывшейся двери. Возле дальней стены рядом с пристреленным детиной лежала мертвая девица с обнаженной грудью; между ее глаз темнело пулевое отверстие. Очевидно, она попыталась выбежать на улицу, но стала невинной жертвой перестрелки.

— Что здесь произошло, майор? — прошептал Эверетт.

Коллинз ничего не ответил. Он смотрел на труп Роберта Риза, привязанный к вращающемуся креслу. Белый рукав рубашки был закатан; по-видимому, ему вводили наркотик.

— Господи… — проговорил Менденхолл, присоединяясь к товарищам.

Коллинз поднес палец к губам, веля всем молчать, и взглянул на двоих парней, лежавших возле карточного стола. Их убили явно с малого расстояния. Тут внимание майора привлекла залитая кровью раскрытая тетрадь на полу. Он тотчас сообразил, что в ней записи о вчерашнем событии. Строчки были выведены аккуратно, без спешки. Прочтя «Операция "Шалфей мудрецов"» и увидев несколько вопросительных знаков, Джек нахмурился.

Внезапно распахнулась наружная дверь, и Коллинз машинально вскинул руку с пистолетом.

— Майор! — послышался знакомый голос.

— О'Коннелл?

О'Коннелл, обхватывая рукой раненого Джианелли, ввел морпеха внутрь. Эверетт и Менденхолл опустили оружие.

— Что, черт возьми?..

— Джианелли говорит, что Стрелок тяжело ранен, сэр, — доложил О'Коннелл, удерживая товарища. — Я выбежал через парадную дверь на улицу, когда услышал, что там стреляют.

Коллинз кивком велел Эверетту и Менденхоллу выйти наружу.

— Джианелли, с чем мы имеем дело? — спросил он, наклоняясь к раненому.

— Изнутри… выбежал… человек, — тяжело дыша, ответил морпех. — С другой стороны… появилась… целая команда. Они… открыли пальбу… по нему и по нам… и помчались за тем типом, который вышел… из клуба.

Коллинз осмотрелся и заметил мониторы системы видеонаблюдения. На одном из них возникло черно-белое изображение выбегающего изнутри Эверетта, за ним следом вылетел сержант.

— Пора отсюда убираться, — сказал Коллинз, обхватывая раненого с другой стороны.

Все трое поспешили на улицу. Менденхолл стоял на коленях возле Стрелка, стараясь остановить кровотечение. Оружие сержанта-артиллериста морской пехоты до сих пор было за поясом, темнея на фоне заправленной в брюки рубашки. Эверетт подошел и присел на корточки.

— Держись, Стрелок, слышишь? Мы тебе поможем.

Старик глубоко вздохнул. Где-то вдалеке завыли сирены.

— Вернитесь и заберите Риза, — распорядился Коллинз. — Никого из своих оставлять здесь нельзя.

Менденхолл посмотрел на старого сержанта. В уголках его губ пузырилась кровь. Потрясенный Менденхолл смахнул со щеки слезу.

— Возьмите запись из записывающего устройства на столе, — крикнул Коллинз вслед О'Коннеллу. Тот, не поворачивая головы и продолжая путь к задней двери, лишь приподнял правую руку.

Эверетт выпрямился.

— Стрелок что-то хочет вам сказать, майор, — проговорил он, не сводя глаз с сержанта-артиллериста.

Коллинз знаком попросил капитана подойти и осторожно передал ему Джианелли.

— Ведите его к машине.

— Есть, сэр.

Коллинз наклонился к Лайлу Кампосу.

— Простите, майор, — прошептал старик. — Меня застали врасплох…

— Такое случается и с лучшими из нас, Стрелок.

Менденхолл отвернулся. Морской пехотинец качнул головой.

— Непростительно… Слишком я стар, чтобы играть в войну, черт побери. Майор… — чуть слышно позвал он. Его взгляд был устремлен поверх плеча Коллинза в синее небо. — Те, кто меня пристрелил… по-моему, они пришли за Францу…

Коллинз наклонился ниже.

— За Французом?

— Фарбо… описания совпадают… — Кампос закашлялся, пачкая рубашку кровью. — Простите, что упустил его… Он стрелял в придурков… которые прикончили меня… — Кампос умер, глядя в безоблачные небеса.

Джек закрыл ему глаза. В памяти одно за другим всплывали воспоминания о неудачных операциях. Он только-только заявил сенатору, что больше никогда не станет участником непроработанного проекта, — и вот сейчас сидит с очередным мертвым бойцом на руках…

О'Коннелл с сержантом Менденхоллом вынесли из клуба труп Риза. Коллинз выпрямился и посмотрел на молодого рядового, нагруженного аппаратурой. В его желтую рубашку впитывалась капавшая с черного записывающего устройства кровь. Менденхолл положил труп на заднее сиденье машины, Эверетт сел за руль и завел двигатель.

— Надо бы поторопиться, сэр. Такое впечатление, что сюда съезжается вся полиция Вегаса.

Коллинз, ничего не ответив, точно ребенка, взял мертвого сержанта-артиллериста на руки и понес к автомобилю.

Теперь Джек Коллинз окончательно понял, почему группе «Событие» понадобился человек вроде него. Им приходилось сталкиваться не просто с наемниками, а с высококлассными мастерами своего дела. Возможно, Анри Фарбо работал и не на французское правительство, однако, поскольку сумел провернуть подобное дело посреди одного из самых охраняемых городов в мире, действовал явно не в одиночку. Кем бы ни были его заказчики, разыскать летающую тарелку они определенно желали не меньше, чем группа «Событие».

Слух о том, что вот-вот вернется боевая команда с телами погибших, распространился по центру мгновенно; на платформе толпился народ. Когда монорельсовое транспортное средство проезжало мимо погрузочной зоны, Коллинз еще держал на руках тело сержанта Кампоса.

Эверетт поднялся первым и быстро, но предельно осторожно передал рядового Джианелли встречавшим их медицинским работникам. Как только морпеха уложили на носилки и понесли к лифту, ему стали на ходу обрабатывать рану. Рядовой О'Коннелл шел рядом и тихо беседовал с другом.

В воцарившейся неестественной тишине майор обвел долгим взглядом лица собравшихся мужчин и женщин. Они с Эвереттом отдали мертвого Риза другой группе, после чего майор наконец вышел из вагона. Его ветровка и рубашка пропитались кровью обоих погибших. Чувствовать этот отдававший медью запах ему доводилось и прежде, в разных городах, на местах операций по всему миру, но в собственной стране с ним не случалось ничего подобного.

Эверетт вполголоса разговаривал с женщиной, в которой Коллинз узнал связистку Уиллинг. Стоявшая рядом с ними младший сержант Сара Макинтайр наблюдала за тем, как тела сержанта артиллерии и Роберта Риза укладывают на каталки. Мертвецов накрыли красными простынями и повезли прочь.

Сара взглянула на Коллинза, мгновение постояла в нерешительности, набралась смелости иподошла к нему. Под мышкой она держала стопку книг.

— Как вы, майор? — Ее взгляд остановился на покрывавших одежду Коллинза пятнах крови.

Коллинз взглянул на Сару, отвернулся, потом снова посмотрел ей в глаза.

— Неважно.

Лайза закончила разговор с Эвереттом и вопросительно глядела на подругу. Даже Карл изумленно повел бровями.

— Я имею в виду, вы не ранены? Вы весь в крови…

Коллинз еще несколько секунд смотрел Саре в глаза, потом взглянул на свою ветровку и брюки.

— Это не моя кровь. Почему здесь так много народа?

— Такие новости разлетаются быстро. Не подумайте, что нас привел сюда нездоровый интерес. Просто мы все знали и любили Стрелка. Он тут так давно, что без него «Событие» и представить себе невозможно. У нас все друг с другом знакомы…

Коллинз посмотрел на нее с глубокой печалью, повернулся и пошел прочь. Сара, провожая его взглядом, прижала книжки к груди и тяжело вздохнула. К ней приблизились Лайза и Эверетт.

— Как он? — спросила Лайза.

Сара покачала головой и посмотрела на Карла.

— Он ведь обыкновенный человек, капитан! Разумеется, ему больно видеть, как гибнут люди, но ведь уберечь всех не в его власти!

Эверетт взглянул на закрывающиеся за майором дверцы лифта.

— Ему прекрасно известно, Сара, что он обыкновенный человек, однако он еще и солдат и повидал на своем веку немало дерьма, поэтому и мечтает о том, чтобы подчиненные благополучно возвращались по вечерам домой.

Сара долго смотрела на перепачканный кровью вагончик, потом последовала за Карлом и Лайзой к лифту, чтобы спуститься внутрь комплекса.

Джек принял душ и переоделся. Испачканную гражданскую одежду он выбросил в стоявшее рядом с письменным столом мусорное ведро и накрыл ее газетой, чтобы больше не видеть крови Стрелка Кампоса. Взглянув на себя в зеркало, майор провел рукой по коротким волосам. Внутри будто все онемело. Из-за того, что он вернулся живым, а кто-то мертвым, он в который раз пребывал во власти невыносимого чувства вины. Ход его мыслей прервал стук в дверь.

— Да, — чуть громче, чем намеревался, сказал Джек.

— Майор, это Найлз. Уделите мне минутку?

Джек снова провел рукой по волосам, прошел к двери, находившейся от него всего в нескольких шагах, которые показались ему десятью городскими кварталами, и открыл ее.

— В чем дело, доктор?

— Пожалуйста, следуйте за мной. Сенатор желает лично вас проинформировать.

Джек заметил, что Найлз выглядит гораздо хуже, чем утром.

— Место крушения обнаружили? — спросил майор.

Найлз огляделся по сторонам, убеждаясь, что в коридоре ни души.

— Пока нет, зато теперь я четко знаю, почему настолько важно его отыскать. Сенатор хочет побеседовать с вами именно об этом. Я должен присутствовать при разговоре, хоть уже и ознакомился с документами. Сейчас вы поймете, почему не обошлось без тяжелых потерь. Черт… Наверное, следовало ввести вас в курс дела с самого начала. Впрочем, вы сами убедитесь, Джек, что дело уникальное и правил тут пока не существует…

— О каких документах вы говорите?

— Это отчеты о том, что случилось в ту ночь в Розуэлле. Поторопимся, нельзя терять ни минуты. — Комптон пошел прочь, остановился через десять шагов и обернулся на Коллинза. — Быстрее, майор.

Через пять минут Коллинз находился в просторном кабинете директора вместе с Найлзом, Элис и сенатором.

— Спасибо, что пришли. Постараюсь говорить только по существу, — сказал Гаррисон Ли. — Прежде чем вы приступите к поискам Француза и его людей, имеющих доступ к «Европе», вам, Джек, необходимо узнать, с чем именно мы боремся. Остальным я не рассказывал подробностей того что произошло в ту ночь в сорок седьмом, но вы должны ознакомиться с ними немедленно, потому что события развиваются по самому мрачному сценарию. Я всегда этого боялся. Неслыханная жестокость, с которой столкнулась ваша команда, лишь убедила меня в том, что ситуация ухудшается.

Джек посмотрел на старика, потом на Наилза, взял стул, и сенатор начал рассказ.

Глава 14

Военный аэродром, Лас-Вегас («Неллис»)

3 июля 1947 года, 03.00

Седовласый президент остановился напротив древнего судна и рассматривал резьбу рядом с тем местом, где когда-то был нос, выполненный в форме драконьей головы. Проведя рукой по дереву, президент сказал:

— И на этой штуковине они пересекли Атлантический океан и поднялись вверх по Миссисипи! Поразительно, черт побери!..

Гаррисон Ли снял коричневую шляпу и приблизился к планширю. Подмостки, окружавшие судно, были сильно расшатаны, и одноглазому Ли приходилось осторожничать больше других.

— Путешествие ориентировочно датируется восемьсот пятьдесят шестым годом нашей эры, господин президент. В настоящее время наша команда в Норвегии подтверждает информацию, что обосноваться в Новом Свете отправилось после гражданской войны целое поселение. Это случилось шестью веками раньше открытия Колумба. В следующем месяце у нас будет больше сведений, но пока мы считаем, что это самая крупная в истории галера викингов. Скорее всего, в путь вышли шесть таких судов. Согласно надписям на камнях, обнаруженных неподалеку от места отплытия, на каждом из галер было около сотни человек и их личные вещи.

Трумэн взглянул на собеседника и покачал головой.

— Труд сотрудников центра просто неоценим! Ей-богу, у меня нет слов!.. Сколько препятствий пришлось одолеть мореходам, какая потребовалась сила духа! Никакие они были не викинги, а американцы, такие же, как я и вы, если судить по проявленному ими авантюризму и готовности рисковать.

Гаррисон Ли улыбнулся. Президент явно упрощал. Наверняка древние люди покинули родные края не из-за страсти к рискованным предприятиям, а от предельного отчаяния, однако вряд ли стоит спорить.

Трумэн весело улыбнулся работавшим возле судна специалистам. Из-за его визита их пришлось поднять в три ночи.

— В сорок первом вы и подумать не могли, что будете заниматься подобными делами. Равно как и я не мог представить себя на посту президента. Впрочем, работа у нас обоих такая, что порой требует почти невозможного. — Президент обратился к собравшимся мужчинам и женщинам: — Прочитаешь биографию этого человека, и кажется, что взял в руки приключенческий роман, хоть фильм снимай! Мы познакомились с мистером Ли, когда он только окончил юридическую школу. Я сразу догадался, что он не захочет быть кровопийцей, как его коллеги, и выберет другой путь. — На его лицо легла тень. — Потом началась война, и он поступил на военную службу.

Ли прикоснулся к повязке на отсутствовавшем глазу и провел пальцем по шраму на щеке.

«Что верно, то верно, — подумалось ему. — Поступил на службу…»

— Вы делаете великое дело. — Трумэн снова похлопал по окаменевшему древнему судну. — Замечательно, что у нас есть люди, которые не боятся смотреть в будущее и не пренебрегают прошлым. Вы, работники центра, стараетесь на благо общества. Поверьте, мы высоко ценим ваш труд.

Предшественник предупредил Гаррисона, что визиты президента и его поддержка будут всегда сопровождаться подобными выступлениями. Все шло как надо; центр должен получить финансирование по крайней мере на ближайшие четыре года. Ли улыбнулся Гарри Трумэну.

— Это судно, господин президент, служило не только для освоения новых пространств. Оно было еще и самым быстроходным, и самым высокотехнологичным, плюс ко всему блестяще выполняло военные задачи. Наверняка вы знаете, что Соединенные Штаты как страна, обнаружившая галеру, вправе считать ее своей собственностью и даже наречь новым именем.

Серый костюм Трумэна после обследования внутренностей необыкновенного корабля измялся и запылился.

— Нет, я не знал…

— Это судно считается нашим, сэр. Американская галера на американской земле.

Работники центра, наблюдавшие за президентом и его первым событием, захлопали в ладоши.

— Сэр, имею честь представить вам галеру США «Маргарет Трумэн».

Потрясенный президент опустил руки по швам. С дальней стены огромного хранилища сняли белую материю, выставляя на всеобщее обозрение написанное золотом по дереву название и вырезанную перед ним драконью голову. Президент мгновение-другое смотрел на табличку, потом шлепнул себя по ноге шляпой и стал вместе с остальными воодушевленно аплодировать. Покачав головой, он подошел к Ли и схватил его за руки.

— Ну и дела, сынок! Я горжусь вами и вашими ребятами. А это… — Он указал на табличку. — Не представляете, как мне приятно. Просто нет слов! Какой был бы сюрприз для моей жены и дочери, если бы можно было взять и обо всем им рассказать. — Он подмигнул и, смеясь, стал оживленно трясти руку собеседника.

К Ли подошла помощница, Элис Гамильтон, и протянула ему телетайпное сообщение. Он принял молодую женщину на работу, потому что в некотором смысле чувствовал себя ее должником. По окончании войны муж Гамильтон служил вместе с Ли в Южной Америке. Там он оставался и по сей день — лежал в земле, в безымянной могиле.

Ли стал читать сообщение, стараясь держать листок ровно и не потерять равновесие из-за не прекращавшегося сердечного рукопожатия. Дочитав, он что-то шепнул на ухо президенту. Тот озадаченно наморщил лоб, взял у Ли желтый лист бумаги, пробежал строчки глазами и задал какой-то вопрос. Ли кивнул в ответ. Оба поспешно сошли с подмостков.

Работники группы тотчас догадались, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Гаррисон Ли проводил президента в зону повышенной безопасности, примыкавшую к новому уровню хранилищ, откуда можно было связаться с оперативным центром Пентагона. По окончании разговора Трумэн вышел в коридор, где его ждал Ли.

— Мистер Ли, я очень доволен всем, что сегодня увидел. — Президент надел смятую шляпу; Ли подал ему пальто, отметив, что старик держится с ним сдержанно. — Не беспокойтесь: деньги вы получите, вероятно, даже немного больше, чем планировалось, хотя сукины дети в генеральских погонах снова будут вопить, что я их обделяю. Ну и черт с ними. Пожертвовать парочкой непомерно дорогих бомбардировщиков ради благополучия американского народа — святое дело. — Трумэн прошел к главному лифту. — Я ведь и сам простой человек, которому посчастливилось продолжить дело великих. В общем, можете так и передать своим подчиненным, Ли.

Гаррисон Ли обменялся с президентом крепким рукопожатием, довольный, что минимальный бюджет группе «Событие» обеспечен. И осмелился задать вопрос, который жег его изнутри:

— Господин президент, не позволите ли вы нам взяться за расследование того, что произошло в Нью-Мексико? На мой взгляд, у нас для этого больше средств и сил, чем у любого другого агентства в стране.

Трумэн вошел в лифт, повернулся к Ли и покачал головой.

— Простите, но вас опередили, и, думаю, эти ребята знают, что делают. — Едва последнее слово слетело с его губ, как двери кабины закрылись.

Ли какое-то время стоял на месте и смотрел на горящую зеленую лампочку. Ему только что официально запретили участвовать в расследовании, возможно, самого крупного события со времен первого пришествия; изменить положение было не в его силах.

Гаррисон Ли не получал вестей от президента уже пять дней. Он раздумывал над тем, кому какое задание поручить, когда в кабинет вошла Элис. Быстро выдвинув правый нижний ящик его письменного стола, она достала громоздкий красный телефонный аппарат, основанием ладони переместила рычажок-фиксатор наверху, сняла трубку и протянула ее боссу.

— Президент. Судя по голосу — очень не в духе, — быстро предупредила девушка.

— Господин президент, Ли слушает.

— Мистер Ли, бросайте все, соберите лучшую команду ученых и разберитесь с чертовым Розуэллским происшествием!

— А в чем проблема, господин президент?

— Проблема? Вы что, не читаете проклятых газет?

— В последние дни я слишком занят, сэр.

— Черт вас побери! Представители авиабазы только что во всеуслышание заявили, будто им в руки попала летающая тарелка. Я разговаривал с генералом Лемеем, генералом Рейми и Алленом Даллесом. Все только и знают, что уходят от прямых ответов! Сукины дети! Еще не поняли, с кем имеют дело!

— Если это сулит им какие-то выгоды, господин президент, тогда ясно, почему они хитрят. — Ли был знаком с Алленом Даллесом и знал, что тот всегда преследует некие тайные цели и просчитывает каждый свой шаг.

— Позвольте кое-что вам разъяснить, м-и-с-т-е-р Ли. — Трумэн произносил слово «мистер» целую вечность. — Ни о каких личных выгодах здесь не может быть и речи. Решения в подобных вопросах должен принимать я, понятно?

— Да, сэр, конечно. Полностью с вами согласен. Вы должны быть в курсе всего.

— Вот именно, черт побери! Я забочусь не о себе, а об американском народе, благодаря которому мы регулярно получаем зарплату. Порой меня так и подмывает взять всех этих генералов и секретных агентов и посадить на места обычных работяг!.. Только без обид, Ли. Самолет у вас есть?

Целых двенадцать штук. Четыре переоборудованных «Дакоты Си-сорок один», три «Мустанга Пи-пятьдесят один» и несколько самолетов-разведчиков.

— Пи-пятьдесят один!.. Где, черт возьми, вы их достали? Впрочем, неважно. Короче, садитесь в самолет с командой ученых или как там называются ваши умники, дуйте в пустыню и разберитесь с происходящей там ерундой. Немедленно, слышите?

— Да, сэр.

— Кстати, Ли. — Казалось, президент говорит, почти не разжимая стиснутых зубов. — Я направил вам письмо — официальное разрешение делать все, что вы сочтете нужным. Я полностью поддержу любое ваше решение. Если понадобится кого-нибудь повесить, лично пришлю веревку!

— Приступим к заданию сейчас же, господин президент. И… спасибо вам.

— Не за что меня благодарить. Главное — быстрее взять ситуацию под контроль. Если понадобится кому-нибудь заткнуть пасть, звоните, я в два счета с ними разберусь.

— Непременно, господин президент, — ответил Ли, но связь уже прервалась.

Элис протянула ему запечатанный конверт.

— Только что поступило телеграфом из Белого дома. — сообщила она.

Ли распечатал конверт и бегло просмотрел сообщение. Для разбирательства с военными авиаторами ему в самом деле позволялось пускать в ход любые средства.

— Что происходит, Гаррисон?

— Чтобы ответить на этот вопрос, Элис, мне надо срочно вылететь в Нью-Мексико.

Глава 15

Розуэлл, штат Нью-Мексико

8 июля 1947 года, 22.00

В восемь вечера четыре переоборудованных самолета «Дакота С-41» приземлились на взлетно-посадочной полосе Розуэллской авиабазы. Проехав между выстроенных рядами бомбардировщиков «В-29», «дакоты» под пристальным наблюдением воздушной полиции, сопровождавшей их на четырех джипах, свернули к небольшому ангару.

Ли не волновали провожатые. По пути он смотрел в иллюминатор и думал о том, что стареющие громадины-бомбардировщики до сих пор в состоянии нагонять страх. Пятьсот девятый смешанный авиаполк был известен всему миру благодаря самолету под названием «Энола гэй».

У подножия трапа, подвезенного наземным обслуживающим персоналом, стоял офицер разведки, полковник Уильям Бланшар. Штанины его брюк бились на ветру, пилотку приходилось придерживать.

— Генерал Ли, — произнес он, дождавшись, когда Ли спустится, — а мне говорили, вы вышли в запас… — Полковник протянул руку, но Ли будто не заметил ее.

Следом за ним по трапу спускались остальные члены группы «Событие» с сумками и коробками, наполненными аппаратурой и специальным оборудованием. Из второй, третьей и четвертой «дакоты» выгружали более крупные приспособления; сотрудники отдела безопасности выходили через грузовые люки. Гаррисон ничуть не удивился, что полковник знает его имя. Пробежав глазами список личного состава базы, который он изучал по пути сюда, Ли взглянул на встречающего.

— Насколько понимаю, вы полковник Бланшар?

— Да, сэр.

— Где находится ваш командир, полковник?

— Командир авиаба…

— Командир авиабазы меня не интересует. Я говорю о человеке, ответственном за… — Ли еще раз взглянул на планшет и перелистнул несколько страниц с присланными из Вашингтона сведениями. — За операцию «Шалфей мудрецов».

На лице Бланшара отразилось изумление.

— По-видимому, вы не в курсе того, как работает современная армейская разведка, сэр.

Ли улыбнулся и приподнял шляпу, демонстрируя глазную повязку.

— Еще два года назад, полковник, я был действующим бригадным генералом. А сейчас тружусь в гражданской организации, но на посту, весьма схожем с прежним. Так что даже не пытайтесь читать мне лекции о том, как действует нынешняя армия или ее разведка. Джонсон! Брайдуэлл! — крикнул он через плечо.

Два вооруженных человека в одежде защитного цвета быстро приблизились к директору.

— Если полковник не ответит «есть, сэр» и не отведет нас либо туда, где они прячут обломки, либо к ответственному, тогда арестуйте его за неповиновение прямому распоряжению президента Соединенных Штатов и за создание помех в ходе президентского расследования.

Бойцы службы безопасности встали по обе стороны полковника в положении «вольно».

— Что ж, если президент желает доверить расследование любителям самодеятельности… — Полковник развернулся и зашагал к ангару.

Остальные последовали за ним, точно участники парада. Гаррисон собрал самую крупную команду со времен экспедиции на Арарат, организованной в 1863 году Линкольном, подключив к делу металлургов, лингвистов, палеонтологов, представителей центра ядерных исследований, ученых-медиков, специалистов по квантовой теории, инженеров-проектировщиков строительных конструкций, технологов по механообработке и шестьдесят человек из отдела безопасности. Специалистов по квантовой теории Ли позаимствовал у своего друга из Принстона — Альберта Эйнштейна. Их привезли из Нью-Джерси в Лас-Вегас на самолетах «Р-51», чем ученые были весьма недовольны. Ли знал, что за оказанную услугу должен в ближайшем будущем отблагодарить Альберта.

Бланшар остановился у огромного ангара, в котором могли спокойно поместиться два «В-29». Вокруг строения несли караульную службу представители военной полиции, вооруженные карабинами М-1 или пистолетами-пулеметами Томпсона. Услышав, что прибывшая группа безопасности отдает полицейским новые указания, Бланшар нахмурился, метнул в Ли мрачный взгляд и открыл небольшую дверь, расположенную левее огромной главной двери ангара. Ли проследовал за ним в просторное помещение. Полковник Бланшар подошел к человеку в белой рубашке, изумленно вскинувшему брови, и что-то шепнул ему на ухо.

Ли, сопровождаемый охраной, осмотрел лица работавших в кабинете незнакомцев. Бойцы отдела безопасности закрыли за собой дверь и окружили всех, кто тут находился, плотным кольцом.

Возглавляя центр стратегических служб, Ли многократно сталкивался с подобными людьми. Все обитатели кабинета явно были разведчиками, за исключением растрепанного человека, который сидел один за столом и тотчас привлек к себе внимание Ли. Он обливался потом из-за того, что ему в лицо бил ослепительно яркий свет прожектора. Взглянув на Ли затуманенным взглядом, несчастный сразу отвернулся. Гаррисон посмотрел на разведчика, стоявшего у дальней стены, и узнал его по фотографии, которая прилагалась к каждому личному делу. Майор Джесси Марсел. Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза, потом Марсел медленно отвел взгляд в сторону.

— Чем могу помочь… гм… генерал Ли? Правильно? — произнес человек в белой рубашке, с которым переговорил Бланшар. — Я Чарльз Хендрикс, офицер военной разведки и специальный советник генерала Лемея.

Ли снова посмотрел на изможденного человека в рабочих брюках и пропитанной потом джинсовой рубашке, сидевшего за столом с опущенной головой. Вместо того чтобы пожать протянутую руку Хендрикса, Ли, не глядя на него, вручил ему письмо президента.

Хендрикс прочел его и сначала нахмурился, а потом пожал плечами.

— Не стоит президенту уделять так много внимания нашим делам.

Ли знал, с какого рода человеком имеет дело. Несколько подобных типов попадались ему во время войны. Излюбленным высказыванием «все на благо страны» такие люди прикрывают любую гнусность, включая пытки и убийства.

— Желаете посоветовать президенту Трумэну не лезть не в свое дело? Обратитесь непосредственно к нему. Если хотите знать, какую роль в этой истории играю я, — меня назначили ответственным.

— Мне всего лишь кажется, что президент плохо понимает, что здесь произошло, — сказал Хендрикс, доставая из кармана рубашки пачку «Кэмел».

Ли улыбнулся.

— А мне кажется, что он понимает больше, чем вы полагаете, а если же чего-то и недопонимает, то только потому, что кое-кто не предоставляет ему достаточного количества развединформации. Предупреждаю: со мной не следует играть в словесные игры. — Ли выдвинул стул, стоявший рядом с человеком в рабочих брюках, медленно сел, снял шляпу, положил ее на стол и улыбнулся несчастному, стараясь подбодрить его, но вместе с тем зная, что из-за шрама добьется скорее обратного.

— У этого человека берут показания, — спокойно произнес Хендрикс, поднося к сигарете зажженную спичку.

Гаррисон взглянул на него, потом на бедолагу, что теперь склонял голову почти до самого стола.

— Сержант Томпсон, будьте добры, выключите прожектор.

Подчиненный Ли прошел к стене и выдернул вилку из розетки. Ослепительный свет погас, гореть продолжали лишь люминесцентные лампы на потолке.

— Не знаю, как вам, а мне этот фонарь слепил глаз, — сказал Ли.

Человек в пропитанной потом рубашке ничего не ответил, лишь поднял дрожащую руку и пощупал рану на щеке.

— Как вас зовут, сэр?

— Бре… Брейзел.

Ли стал листать бумаги, которые прислали по телетайпу из Вашингтона.

— У вас ферма, правильно? Приблизительно… в семидесяти милях отсюда?

Худощавый человек посмотрел на неожиданного спасителя и бросил быстрый боязливый взгляд на Хендрикса, который, сохраняя полное спокойствие, не сводил с жертвы глаз.

«Бедняга, — подумал Ли. — Запуган до смерти».

— Мистер Брейзел, имейте в виду: главный здесь я. Я действую по поручению президента Соединенных Штатов. — Он легонько похлопал Брейзела по колену.

Тот вдруг вскинул руку и указал на Хендрикса.

— И он так говорит! Пытается убедить меня в том, будто президенту угодно, чтобы я отказался от своих слов. Но ведь я в самом деле это видел! — Брейзел потупил взгляд. — Видел собственными глазами… — еле слышно пробормотал он.

Ли взглянул на Хендрикса. Тот с вызовом смотрел на него.

— Это ложь, мистер Брейзел, — заявил Ли. — Президент ни о чем подобном никого просить не мог. Ему, наоборот, было бы весьма интересно услышать ваш рассказ.

— Серьезно? — спросил Брейзел, вглядываясь в глаз Ли и пытаясь определить, правду ли он говорит.

— Серьезно. Все, что вам сказал этот человек, не имеет никакого отношения к президенту Трумэну.

— Он говорит, что со мной и моими близкими может случиться несчастье, что нас никто никогда не найдет.

Ли закрыл глаз, не желая видеть Хендрикса, и снова похлопал Брейзела по ноге.

— Ни вам, ни вашей семье не причинят никакого вреда, поверьте. — Он наклонился и посмотрел фермеру прямо в лицо. — Итак? Вы обнаружили обломки чего-то, что разбилось рядом с вашей фермой?

— Да, сэр. Обломки и трех маленьких зеленых человечков, я нашел их на следующий день.

Ли не поверил своим ушам.

— Вы нашли тела? — Он повернулся к Хендриксу. — Об этом в докладах правительству вовсе не упоминается.

Хендрикс, громко топая, прошел к полковнику Бланшару и что-то сказал ему. Тот направился к боковому выходу.

Ли щелкнул пальцами, и в руке старшего сержанта Джонсона появился «кольт» сорок пятого калибра. Он нацелился на Бланшара, который резко остановился и медленно, будто не зная, как быть, поднял руки.

— Вы что же, готовы убить офицера ВВС США? — спросил Хендрикс.

— Если понадобится, убью и глазом не моргну. Вы же не постеснялись издеваться над мистером Брейзелом. — Ли кивнул на фермера. — С чего вы взяли, что вы лучше тех, кого поклялись охранять?

Хендрикс держался с таким спокойствием, которое приходит лишь с большим опытом. Однако Ли заметил, как на челюсти разведчика дергается мускул. Чего-чего, а отмены собственных приказов Хендрикс потерпеть не мог.

— Значит, говорите, вы нашли команду разбившегося аппарата? — спросил Ли у фермера, все еще глядя на разведчика.

— Да, сэр. Сначала одна странная штуковина ударила подругой, во всяком случае, так мне показалось. Потом первый самолет… — или как их называть? — рухнул на землю. Утром я обнаружил внутри трех зеленых ребят, только это не такие люди, как мы с вами. Один из них был сильно ранен, два других мертвые. По-моему, до них добрались койоты.

— Вы видели, как аппараты столкнулись?

— Столкновением это не назовешь, потому что второй спокойно улетел. Скорее, одна машина как бы сбила с дороги другую. Он велел помалкивать и об этом. — Брейзел кивнул на Хендрикса.

Ли поднялся со стула и повернулся к шестерым бойцам, стоявшим у двери.

— Пожалуйста, арестуйте мистера Хендрикса.

— Вы не понимаете, что творите, Ли! Генерал Лемей приказал мне…

— Куртис Лемей подчиняется президенту, — перебил его Ли. — Как и все остальные, кто находится в этом помещении! — Он наклонился и осторожно помог фермеру встать на ноги. — Мистер Брейзел, приношу вам извинения от имени вооруженных сил США. Это… происшествие разбудило в людях отнюдь не лучшие качества. Все напуганы. — Ли взял фермера за слабую руку и пожал ее. — Не сомневайтесь, своих мы не убиваем.

«Если такое и случается, то очень редко», — прибавил он про себя.

Брейзел, все еще обливаясь потом, ответил на рукопожатие.

— Если позволите, я бы хотел обратиться к вам с личной просьбой, — произнес Ли.

Брейзел без слов смотрел на него.

— До тех пор пока я с вами не свяжусь, никому не рассказывайте обо всем, что произошло, договорились?

— Без проблем. Никто не услышит от меня ни слова, — неторопливо и серьезно ответил Брейзел.

Ли почувствовал, что фермер сдержит обещание. Губа Брейзела вдруг чуть заметно искривилась — он улыбнулся впервые за все это время.

— Позвольте поблагодарить вас от имени президента Трумэна, сэр. Мистер Эллиотт проводит вас домой. — Ли подал знак метеорологу, тот подошел и тоже пожал фермеру руку. — Он наверняка захочет задать вам несколько вопросов о том, какая в ту ночь была погода. Поведайте ему обо всем, что помните, в том числе и о летательных аппаратах.

— Хорошо, сэр. Но еще раз повторяю: это не случайность. Одна тарелка специально ударила вторую.

Ли кивнул, размышляя над странным утверждением фермера.

— Где взять машину, сэр? — спросил Эллиотт, поворачиваясь к Ли.

— Где-нибудь поблизости, — ответил директор. — Если один из джипов пятьсот девятого полка на пару часов исчезнет с территории, думаю, большой беды не будет.

— Есть, сэр. — Эллиотт жестом пригласил Брейзела идти за ним.

Фермера остановил лейтенант из отдела безопасности Ли и протянул ему автоматический пистолет «кольт» сорок пятого калибра.

— На случай, если кто-нибудь захочет последовать за вами, думаю, стоит позаимствовать у авиаполка еще парочку джипов. Пусть группа наших людей сопровождает вас до самого дома. Если по дороге столкнетесь с недоброжелателями, смело пускайте в ход оружие. — Лейтенант посмотрел на Ли. — Сэр, по-моему, кому-то из наших лучше на какое-то время остаться на ферме мистера Брейзела.

— Да, верно. Эллиотт, расспросите поподробнее об этом столкновении, точнее, о том, как одна тарелка сбросила с неба вторую. Мистер Брейзел, еще раз спасибо.

Фермер и Эллиотт вышли в ветреную тьму, где надрывно ревели двигатели бомбардировщиков «В-29». Ли повернулся к темноволосому майору, который все это время хранил мрачное молчание.

— Майор Марсел, правильно?

Марсел сделал шаг вперед и кивнул.

— Так точно, сэр. Ваши люди наверняка уже подключились к расследованию.

— Прекрасно. Не вы ли об этом позаботились, майор Марсел?

— Я, сэр. Я всё надеялся, что прибудет кто-нибудь здравомыслящий, поэтому заранее распорядился без промедлений начать сотрудничество с новой командой.

Ли взглянул на Хендрикса. Тот зажигал очередную сигарету.

— Вам грозит обвинение в похищении человека или, быть может, нескольких человек, плюс, судя по виду мистера Брейзела, в применении насилия. Вы что же, надеялись скрыть от всех то, что кто-то из членов экипажа выжил? И что тарелка была не одна?

Хендрикс отбросил затушенную спичку.

— Я знаю, кто вы такой, Ли, читал вашу биографию. Вы служили с Диким Биллом Донованом и ребятами из центра стратегических служб. Позвольте открыть вам маленькую тайну: правила игры изменились.

Ли смотрел на Хендрикса, будто на диковинного жука.

— Если бы вы и в самом деле были одним из лучших, одним из самых умных, тогда знали бы, Ли, как мы работаем, как вообще делаются подобные дела, — продолжал Хендрикс, хотя Гаррисон, больше не желая его слушать, развернулся и пошел прочь. — Нынешняя ситуация — уникальная. Нельзя допускать, чтобы вы все испортили, — громче произнес Хендрикс. — Если хотите знать, нам грозит серьезная опасность. Не исключено, что вот-вот настанут времена централизованно управляемого насилия, и тогда все полетит к чертям. Наступит подобие того, что устроили в России красные ребята.

Ли сбавил темп, но продолжал идти к выходу.

— И еще! В наше время крайне важно держать информацию под контролем, в тайне от общественности. Ум большинства людей настолько малоразвит, что они не в состоянии понимать происходящие события. Надо делать все, что в наших силах, чтобы не допустить повторения Пирл-Харбора.

Ли хотел было ответить, потом глубоко вздохнул и продолжил путь. Он знал, что без таких, как Хендрикс, не быть разведке, и чувствовал, что их пути еще пересекутся; более того, с подобными людьми придется сталкиваться снова и снова.

— Через десять лет наш мир будет не узнать. В нем воцарятся страдание и холод.

Гаррисон понимал, что слова Хендрикса не лишены смысла, но сейчас мог взять под личный контроль лишь небольшой уголок земли, поэтому пропустил слова разведчика мимо ушей и вышел в ярко освещенный ангар, дабы полностью посвятить себя событию, поистине обещавшему перевернуть мир.

Внутри ангар оказался даже более просторным, чем можно было предположить. После обнаружения тарелки провели дополнительное освещение. Двигатели «Прэтт энд Уитни», «Роллс-ройс» и других производителей, которые следовало либо починить, либо установить на самолеты, поспешно отодвинули к стенам, освободив место для машины совсем иного рода.

Ли внимательно рассмотрел массу обломков, разложенных по залитому маслом полу. Казалось, из них можно собрать целых десять бомбардировщиков. Яркие куски металла напоминали неокрашенный алюминий и светились, а в отдельных местах отливали фиолетово-красным. Одни обломки были большими, другие совсем крошечными, одни напоминали коробки, другие — причудливые пентаграммы и многоугольники.

Подчиненные Гаррисона обследовали один кусок за другим. Территория у дальней стены старого деревянного ангара была отгорожена полупрозрачными пластиковыми листами. За ними, освещенные более ярким светом, расхаживали представители местной военной полиции и служащие отдела безопасности группы «Событие». Не успел Ли отправиться к необычному отсеку, как его остановил металлург Кен Эрли.

— Вот, взгляните.

Кен приподнял кусок странного металла размером с обычный почтовый конверт. По краям темнели точки и черточки, с ними переплетались резные линии и кружки, внутри которых красовались пирамидки и восьмиугольные символы.

— Лингвисты уже работают над этими письменами или… как их назвать? — спросил Ли.

Эрли взглянул на начальника и посмотрел на остальных членов группы. Его белый лабораторный халат был уже весь в пыльных пятнах.

— Да, сэр. Наверняка они уже приступили к работе. — Он пожал плечами, и его очки с толстыми линзами съехали на кончик носа.

Ли не услышал ответа, поскольку в эту минуту из-за пластика в дальнем конце ангара раздался престранный звук.

— Вы посмотрите, — настойчиво повторил Эрли, не обращая на шум внимания.

Ли, действуя машинально, продолжил путь к пластиковому отсеку, но металлург вновь остановил его. Медленно сжав короткими толстыми пальцами кусок невиданного материала, Эрли с хрустом смял его, потом разжал пальцы, и металл, как ни удивительно, принял прежнюю форму.

— Ну и дела, — тихо произнес Ли.

— Ни с чем подобным мы не сталкивались. Такое впечатление, что каждое волокно… — Эрли секунду-другую помолчал и поправился: — Что генетическая конструкция и информация о форме запрограммирована в… — Какое-то время он растерянно подбирал нужные слова. — Черт! Короче говоря, сэр, эта штуковина помнит, какой должна быть ее форма, как будто это неким образом запрограммировано. Существуют полимеры, которые, возможно, способны к восстановлению. С ними работают компании типа «ЗМ». Однако в настоящее время это по большей части только теория, ждать практических результатов придется лет пятьдесят — шестьдесят.

— Просто невероятно, доктор… Но если эти материалы настолько «умные», почему тогда обломки не принимают первоначальную форму?

Эрли озадаченно посмотрел на изуродованный неопознанный объект и ничего не ответил.

— Да уж, изучить все сегодня же мы не в состоянии, — проговорил Ли. — Давайте приложим максимум усилий и будем действовать шаг за шагом, Кен. Начать следует с описаний. Не знаю, надолго ли это чудо попало в наши руки. Военные сумеют склонить президента к чему угодно, и уж тогда все пойдет по их сценарию.

— Да, сэр. — Эрли быстро зашагал назад к своей команде.

Ли отправился в дальний конец ангара. Теперь крики звучали как хныканье. Специалисты, увлеченно обследовавшие обломки, делавшие записи и снимки, не замечали пугающих звуков или предпочитали не обращать них внимания. Лишь несколько человек время от времени поворачивали головы и бросали взгляды на отгороженный отсек.

Дойдя до пластиковой стены, Ли обратился к бойцам отдела безопасности:

— Приведите сюда Хендрикса.

Он вошел внутрь сквозь брезентовую палаточную дверь и почувствовал едкий запах антисептика. Его встретил пришедший чуть раньше майор Марсел.

Гаррисону тотчас бросились в глаза три каталки. На двух лежало нечто, покрытое белыми простынями. Одна из них пропиталась странной темной жидкостью. Третью тележку окружала группа врачей — подчиненных Гаррисона и медработников авиаполка. Доктор Питер Лесли, капитан ВМС США, прежде работавший в медицинском центре Уолтера Рида, взял на себя обязанности старшего. Директор лично выбрал Лесли на роль ведущего хирурга на местах событий и надеялся, что опытный врач справится с нынешней задачей.

Лесли взглянул на вошедшего Ли и сопровождавших его и подал знак медсестре.

— Необходимо, насколько это возможно, сохранять в помещении чистоту. Пожалуйста, наденьте маски.

Ли взял у сестры марлевую повязку.

— Условия ужасные. Местный хирург говорит, что ему не позволили обработать раны пострадавшего, — сообщил Лесли.

— Похоже, доктор, все этапы нынешней операции проводились по весьма странным правилам. Итак, что мы имеем? — спросил Ли.

— Тех двоих, насколько понимаю, нашли уже мертвыми. Как сообщает хирург базы, у обоих были обширные травмы головы, по-видимому, полученные при ударе аппарата о землю. — Доктор Лесли снял простыню с первого трупа. Рост инопланетянина достигал футов четырех, тело было худое, кожа светло-зеленая, на безволосой голове зияли раны. Один из глаз, казалось, кто-то вырвал, от левого виска вниз тянулся огромный глубокий порез. Второй глаз был наполовину закрыт, за прозрачным веком скрывалось большое темное глазное яблоко. Расширенный зрачок отливал красным. Ротик был маленький, как верх горлышка у пивной бутылки. Ли окинул взглядом тщедушное туловище и небольшой округлый живот. На удивительно гладкой коже не темнело ни единой морщинки, вены проходили прямо под ней.

Лесли жестом предложил директору пройти дальше и взглянуть на второе тело.

— Этот тоже погиб при крушении. Сюда его определенно привезли мертвым.

Ли посмотрел на врача, кивнул и приблизился к третьей каталке. Доктора и медсестры немного посторонились, освобождая ему место. Тонкие губы существа дрогнули, потом вдруг напряглись, и из груди опять вырвался дикий крик. Оглушительные звуки напоминали плач раненого ребенка.

— Нельзя ли как-нибудь облегчить его боль? — спросил Ли, снимая шляпу и сжимая ее в руках.

— Боюсь, что любое вмешательство может причинить ему вред. Как у него происходит обмен веществ, как устроена нервная система? Мы ничего не знаем. Вдруг наше болеутоляющее повлечет за собой смерть? Как ни печально, мнение всех здесь собравшихся — лекарственные препараты для этого существа слишком опасны.

— Есть ли хоть малая надежда на его спасение, доктор? — спросил Ли.

Лесли взглянул на свои туфли, потом на коллег.

— Будь у нас специальная аппаратура и…

— Он выживет или нет? — требовательнее произнес Ли.

— Нет. Остановить обширное внутреннее кровоизлияние не в наших силах. Ткани настолько нежные, что нити для швов их прорежут.

— Тогда придумайте хоть что-нибудь, чтобы облегчить его страдания. Под мою ответственность.

— Не смейте, слышите! — прокричал приведенный Хендрикс, вырываясь из рук охранников.

Существо, напуганное его воплем, напряглось.

— Выведите этого человека вон и заставьте вести себя спокойнее.

— Нельзя его усыплять, черт вас всех дери! В последние перед смертью минуты надо попытаться вытянуть из него ответы на вопросы! — Хендрикса повели прочь. — Лучше послушай меня, Ли! Первую тарелку действительно бросила на землю вторая. Ты должен меня выслушать, должен!

Ли стиснул зубы и жестом велел Лесли выполнять распоряжение. Голос Хендрикса наконец стих.

— Он допрашивал этого малыша? — спросил Ли у Марсела.

Майор сделал шаг вперед, огляделся по сторонам и произнес вполголоса:

— Хендрикс провел с… членом экипажа около получаса. И думаю, смог вытрясти из него какие-то сведения.

Ли покачал головой и взмахом руки попросил врача немедленно приступать к делу. Лесли схватил шприц с иглой из нержавеющей стали и пузырек и набрал в шприц янтарной жидкости.

— Буду действовать как с маленьким ребенком с такими же ранами, — сказал он. — Если вы верующий, господин директор, сейчас самое время помолиться. Я понятия не имею, как на него подействует морфий.

Он без труда ввел иглу в руку существа. Кроха содрогнулся.

— Если не возражаете, дамы и господа, попрошу всех, за исключением членов нашей команды, покинуть помещение.

Два врача и медсестры Розуэллской базы тотчас вышли. Ли посмотрел на существо. Оно расслабилось, напряженные черты его лица смягчились. Ли уж было испугался, что взглянул на малыша как раз в ту минуту, когда наступила смерть, но кроха приоткрыл и закрыл ротик. Лесли осторожно приподнял его правое веко и поспешно отошел назад, увидев, что глаз смотрит прямо на него. Ли перевел взгляд с испуганного врача на существо; оно вдруг распахнуло оба глаза, повернуло голову и взглянуло на директора.

Следовало придумать что-либо более уместное, однако с уст Ли почему-то сорвалось:

— Прости…

Малыш продолжал молча смотреть на директора. Лесли вернулся к каталке, и существо медленно перевело взгляд на него. Доктор быстро снял с груди пострадавшего пропитанную зеленой жидкостью марлю, осторожно наложил на рваную рану чистую повязку и проделал то же самое с раненой головой и шеей, порезы на которой были такие глубокие, что исцелить их с помощью даже волшебной аппаратуры казалось невозможным. Малыш закрыл глаза и шумно вздохнул. Лесли на миг зажмурился, мучаясь сознанием того, что, меняя бинты, он усугубил страдания необыкновенного пациента. Кроха снова раскрыл глаза, к неимоверному удивлению Ли и Лесли, улыбнулся и опять моргнул.

— По-моему, он понимает, что вы стараетесь ему помочь, доктор, — осмелился предположить Ли.

Лесли кивнул, радуясь, что его старания по достоинству оценены.

Существо медленно повернуло голову, посмотрело на Ли, подняло руку и указало на его лицо. Гаррисон тоже приподнял руку и тут вдруг все понял. Малыш заметил повязку на глазу директора или, быть может, шрам, пересекавший его щеку.

— Меня ранили на войне, — объяснил Ли. — Надеюсь, ты не знаешь, что это такое, — с улыбкой прибавил он.

Существо снова взглянуло на Лесли, потом на хромированный столик, стоявший рядом с каталкой, и указало на шприц, из которого ему ввели обезболивающее.

— Нет, дружок, больше никак нельзя, — ласково произнес врач.

Малыш вновь указал не то на повязку Ли, не то на шрам.

— Невероятно! По-моему, он думает, что вы тоже ранены, и просит меня ввести вам морфий.

Ли улыбнулся, медленно приблизился к каталке и прикоснулся к кончику пальца крохи. Тот еще раз улыбнулся.

— Моя рана старая, — объяснил Ли, второй рукой прикасаясь к глазной повязке и внимательнее рассматривая зеленого человечка. — Доктор, а эта рана на шее?.. У него не повреждены голосовые связки?

— Мы не имеем понятия, способен ли он вообще говорить. Сама по себе рана не смертельная, во всяком случае, так мне кажется. Но она ли виной тому, что он не разговаривает? Честное слово, не знаю.

Существо, словно понимая, о чем речь, дотронулось до повязки на своей шее, сглотнуло, вновь посмотрело на Ли и указало на его шрам. Директор наклонился, позволяя малышу потрогать свое лицо. Пришелец осторожно провел длинным тонким пальцем по розовому рубцу и прикоснулся к повязке. Глаза крохи медленно открывались и закрывались, губы беззвучно шевелились. Еще раз сглотнув, он опять прикоснулся к своей шее и чуть слышно произнес:

— Вой-на.

Ли взглянул на потрясенного Лесли, затем повернулся к пришельцу и чуть не подпрыгнул на месте, увидев, что тот, превозмогая боль, пытается сесть. Лесли и Ли осторожно попытались уложить малыша на простыни, но он стал сопротивляться и с мольбой посмотрел на Ли. Люди отошли откаталки, давая пациенту свободу действий. Существо перевернулось на животик и, рискуя упасть, медленно сползло на пол. Лесли быстро отсоединил капельницу.

Малыш сделал первый неуверенный шажок, потом еще один, совсем крошечный. Лесли и Ли безмолвно решили, что не стоит ему мешать. После четырех шагов кроха закрыл глаза от боли. Лесли схватил чистую марлю и промокнул рану на груди существа; оно, не обращая на это внимания, нерешительно взяло руку Ли, затем руку доктора. Крепко сжав их длинными пальцами, пришелец повел мужчин из огороженного пластиком отсека. Гаррисон поднял брезентовую дверь, и на троицу устремились взгляды всех, кто был в ангаре. Глядя на директора, шагающего рука об руку с раненым инопланетным существом, члены группы «Событие» не верили собственным глазам. Хендрикс, теперь закованный в наручники, наблюдал сцену в полном ошеломлении. Изумленные бойцы отдела безопасности повели его прочь. Пришелец приостановился и проводил мучителя взглядом.

— Майор Марсел, немедленно удалите из ангара всех, за исключением начальников отделов центра. Специалистов тоже попрошу покинуть помещение, — спокойно распорядился Ли.

Марсел стал тут же отдавать команды. Ли встал перед пришельцем, чтобы тот не видел поднявшейся суеты.

— Что он сказал, Ли? Ответь! — прокричал Хендрикс. Малыш, испугавшись, сделал шаг назад. — Ответь, слышишь?!

Пришелец посмотрел в ту сторону, куда уводили разведчика, сузил глаза, повернул голову сначала налево, потом направо, моргнул и словно забыл о нем. Когда ангар покинул последний специалист, Ли отошел в сторону, позволяя крохе продолжить путь.

Начальники отделов центра «Событие» оставили все свои дела и в изумлении следили за самым удивительным происшествием в истории человечества. Малыш-пришелец с помощью Ли и Лесли осторожно приблизился к обломкам летающей тарелки. Его тонкие ноги вдруг ослабли; Ли едва успел поддержать его свободной рукой. Кроха отпустил сначала его пятерню, потом пальцы Лесли, пошатнулся и все же упал. Директор и хирург одновременно ринулись ему на помощь, но пришелец быстро поднялся сам и пошел между обломков. Работники «События» стали расступаться, освобождая ему дорогу. Пара женщин и один из врачей вскрикнули, когда существо подошло к ним чересчур близко, вновь споткнулось и упало возле огромного контейнера. Малыша затрясло, из раны на груди опять потекла кровь.

Пришелец прикоснулся к стенке контейнера, явно успокоился, закрыл глаза и принялся постукивать по контейнеру кулачком, производя глухой звук, который эхом разносился по громадному ангару. Раскрыв глаза, он увидел склонившегося над ним Ли.

— Уничтожитель… мертв, — прошептал инопланетянин.

Ли наклонился ниже.

— Не понимаю.

— Зверь… — Пришелец сглотнул и скривился от приступа сильной боли. — Мертв, — повторил он и вдруг осел на пол.

Оставшиеся в ангаре люди хором ахнули. Ли и Лесли мгновенно бросились к малышу, Ли взял его на руки и кивком велел хирургу возвращаться в больничный отсек. Вокруг взволнованно загомонили.

— Все, что вы видели, — сверхсекретно. Зовите остальных и продолжайте работать, не теряйте ни секунды, — через плечо распорядился Ли.

Когда пришельца принесли назад, он раскрыл глаза и стал наблюдать, как его вновь укладывают на каталку.

— Вой-ны… войны не будет, — сказал он, осторожно сглотнув. — Чело-век не вымрет. Опасности… пока нет. — Малыш прикоснулся к лицу Гаррисона, легонько похлопал его по груди слабой ручкой и улыбнулся куда шире, чем улыбался прежде. — Убил… Уничтожителя.

Ли отошел, давая Лесли обработать рану.

Кроха пришелец по-прежнему смотрел на Ли. Его большие темные глаза медленно закрывались, дыхание было прерывистым.

— С помощью… Зверя… мы служим… высшей… расе… Очищаем… новые… миры… для… серых господ. Уничтожитель… не… должен… здесь… быть. Он… для… необитаемой… планеты… Кто-то… из серых… хочет… очистить… ваш мир… для своих… нужд. В этот раз… войны… не будет… Я… убил… Уничтожителя… Зверь мертв… Но мои… господа… еще… попытаются… ликвидировать вас.

Взгляд пришельца устремился в пустоту, зрачки расширились и застыли. Лесли пощупал маленькую грудь пришельца, тщетно надеясь обнаружить хоть слабое сердцебиение. Светло-зеленая кожа стала окрашиваться в серовато-белый цвет. Однако умер малыш, казалось, умиротворенным — на его губах застыла полуулыбка.

Ли минут десять сидел с удрученным доктором Лесли, потом направился к выходу в ангар, раздумывая о невиданных чудовищах и о войне, которой удалось избежать. К нему приблизился главный патолог, Джеральд Гильдебранд.

— Простите, сэр, вы непременно должны взглянуть…

Молодой профессор отпрянул, заметив зеленую кровь на одежде директора и съехавшую повязку с отсутствовавшего глаза, вновь подошел ближе и сам поправил повязку. Ли в знак благодарности рассеянно кивнул.

— Посмотрите, — повторил Гильдебранд.

Гаррисон проследовал за ним к довольно крупному контейнеру. В высоту и ширину он достигал футов десяти, к его верхушке были присоединены небольшие емкости. Ли вспомнил, что именно к этому ящику так стремился малыш пришелец. Мгновенно очнувшись от глубоких раздумий, директор вдруг понял, что зверя, которого кроха называл Уничтожителем, привезли именно в этой клетке. Неудивительно, что инопланетянин жаждал проверить, мертва ли тварь.

— Сюда, сэр, — сказал Гильдебранд, до сих пор поглядывая на Ли с тревогой.

Директор прошел вслед за подчиненным к передней панели контейнера. Профессор наклонился и указал на находившуюся внутри клетки желеобразную коричневую массу. От нее отвратительно воняло. Ли отвернулся.

— Боже мой! Какая мерзость.

— Да, сэр. Похоже, то, что здесь было, под воздействием некой субстанции превратилось в желе. — Гильдебранд достал из кармана лабораторного халата чернильную ручку и осторожно прикоснулся ею к жидкости, окружавшей студенистое вещество. Ручка пошла пузырями, начала медленно таять и стекать на пол, точно вода. Профессор поспешно выпрямился и отбросил изуродованную ручку. — Мы обследовали все контейнеры. Более эффективного разъедающего средства я в жизни не видел.

Ли слушал, не произнося ни слова.

— Таких контейнеров тут несколько, одни большие, другие маленькие; этот — самый крупный. Внутри каждого такое же вещество. Возможно, в эту массу превратился некий генетический материал, — сказал Гильдебранд, указывая на дно клетки.

— Возьмите образцы и будьте предельно осторожны, — распорядился Ли, внезапно чувствуя себя смертельно уставшим.

— В этом контейнере или, скорее, клетке мы кое-что обнаружили, сэр. Сидело глубоко в металле. — Гильдебранд что-то взял со стоявшего рядом столика и показал директору. Находка оказалась довольно крупной и изогнутой, на конце расширялась, ее общая длина достигала дюймов пятнадцати, края были с зазубринами. К нижней части прилип кусок плоти, покрытой чешуйками.

— При других обстоятельствах я предположил бы, что это чей-то огромный коготь, сэр, — сказал профессор, глядя на предмет с благоговейным страхом.

Ли кивнул, вспомнив рассказ пришельца, и зашагал прочь. «Уничтожитель», — пробормотал он себе под нос, возвращаясь в кабинет. Неужели Брейзел сказал правду? Неужели одна тарелка в самом деле сбросила с неба вторую? Или это… устроил сам Бог? Не Он ли решил начать странную войну?

В кабинете Ли поднял телефонную трубку и набрал номер из пятнадцати цифр. Послышалась последовательность щелчков и треск, потом донесся голос президента:

— Да?

— Господин президент, докладывает Гаррисон Ли, — произнес директор группы «Событие», указательным и большим пальцами потирая нос.

— Что там происходит, Ли? — требовательно спросил Трумэн.

Директор мгновение-другое молчал, собираясь с мыслями.

— Судя по всему, сэр, нашу летающую тарелку сбросил на землю второй подобный аппарат. Похоже, это произошло не случайно.

— Сбросил? Кто сбросил? — спросил озадаченный Трумэн.

Ли немного помолчал.

— Мы пока ничего не можем доказать, однако предполагаем, что это было нечто вроде грузового корабля и… — Он снова умолк. — Черт! Сэр, я думаю, вам лучше присесть.

Настоящее время

Пока сенатор рассказывал необыкновенную историю, Комптон неподвижно сидел в кресле и, глядя на свои туфли, внимательно слушал. В отчетах, написанных стариком много лет назад, недоставало массы любопытных подробностей. За прошедшие годы он то и дело возвращался мыслями в тот безумный день и вновь и вновь сопоставлял одно с другим, анализировал, раздумывал… Сообщения людей из разных уголков земли совпадали: серые пришельцы, с которыми они сталкивались, были настроены враждебно и агрессивно, а зеленые отличались нравом мягким и кротким. Ли пришел к выводу, что в процесс вовлечены две разные группы. Одна — агрессивная, жаждущая завоеваний, вторая — пассивная и желающая остановить серых.

Джек прошел к буфету, налил воды из графина и поставил стакан перед Ли. Сенатор поднял на майора уставшие глаза и без слов взял стакан.

— По-вашему, повторилось то же самое? На нас опять целенаправленно напали? — спросил Джек.

— Да. В случайные совпадения я не верю. Если сейчас зверь выжил, у нас очень мало времени. Жаль, что мы ничего не знаем о его способностях и вообще плохо представляем себе, что это такое.

Комптон глубоко вздохнул и встал с кресла.

— Да, времени в обрез. Сидеть сложа руки нельзя. — Он уже направился к выходу, но остановился и взглянул на Коллинза. — Я рад, что ответственность теперь лежит не только на наших плечах. — Он быстро покинул кабинет.

— Это событие не давало мне покоя почти шестьдесят лет, — сказал Ли Элис и Джеку. — Вот прилетела еще одна тарелка, а мы не можем ее разыскать. Надо делать все, что в наших силах. И да поможет нам Бог.

— В конечном счете нас интересует не столько сама тарелка, сколько… Уничтожитель. Надо найти место крушения и убедиться в том, что зеленые провожатые успели убить зверя, — сказал Коллинз. — Если все идет по прежнему сценарию, тогда понятно, почему вторая тарелка действовала вчера столь агрессивно и уничтожила истребители.

— Тут над многим следует поразмыслить, Джек. Например, каковы отношения между господами и рабами? Что, если нынешние провожатые зверя не настолько добросердечные, как тот, с которым довелось побеседовать мне?

Некоторое время все молчали. Джек посмотрел на сенатора.

— Увы, у нас слишком мало сведений. В сорок седьмом году так и не удалось должным образом изучить то, что осталось от монстра. Похитители обломков и убийцы членов «События» прячут информацию, которая, не исключено, может спасти человечество. Кстати, а что стало с Хендриксом?

Ли покачал головой.

— Через две недели после Розуэллского инцидента он погиб в авиакатастрофе. Да, знаю, о чем вы подумали. Украл у нас обломки и тела из Розуэлла именно он. Сукин сын! Президент Трумэн, как я и предполагал, в конце концов поддался на уговоры Пентагона и разведывательных служб. Потом Эйзенхауэр, который до чертиков боялся всего, чего он не совсем понимал, запрятал отчеты подальше, и мы окончательно вышли из игры. Компания Лемея, Даллеса, Хендрикса и им подобных одержала победу. Последнее слово в этом деле было за ними.

Джек хотел задать вопрос, когда раздался стук в огромные двойные двери. Элис открыла их. На пороге стояли Карл Эверетт и незнакомый парень в камуфляжной летной форме.

— Капитан Эверетт, — улыбаясь, произнесла Элис. — А вы, должно быть, лейтенант Райан? — Она отошла в сторону, уступая им дорогу. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули, мистер Райан?

— Да, спасибо, — ответил лейтенант.

Сенатор поднялся и, опираясь на трость, пошел навстречу летчику.

— Сенатор Гаррисон Ли, познакомьтесь с младшим лейтенантом Джейсоном Райаном, — проговорила Элис, когда Ли и Райан стали обмениваться рукопожатиями.

— В ужасный вы попали переплет, мистер Райан, — мрачно произнес Ли.

— Надеюсь, я это переживу, — ответил летчик, оглядываясь по сторонам. — Сенатор?

— Я тоже надеюсь. Да, бывший сенатор. — Ли наконец отпустил руку Райана, прошел назад к длинному столу для переговоров и сел на стул. Эверетт представил друг другу остальных.

— Признаюсь, я и понятия не имел, что собой представляют подсобные помещения ломбардов, — улыбнулся Райан, рассматривая просторный кабинет.

— Буду с вами честен, лейтенант, — начал Ли. — Ваша карьера в морской авиации закончена. А мы хотели бы получить от вас ценные сведения, и нам не хватает людей. Теперь вы, если захотите, — член нашей группы. Считайте, что вас отправили сюда в длительную командировку. Вашим начальником будет он. — Ли указал на Коллинза.

Джек кивнул, окинул Райана быстрым оценивающим взглядом и взял у него личное дело.

— Отчет о происшествии здесь?

— Да, сэр.

— С лейтенантом Райаном побеседую я, — сказал Ли. — А вы, мистер Коллинз, и вы, мистер Эверетт, отправляйтесь в компьютерный центр, помогите Найлзу. Согласно полученным данным, Агентство национальной безопасности выводит из игры свой разведывательный спутник, так что рассчитывать мы можем лишь на «Бориса и Наташу» и Национальную метеорологическую службу, то есть на два «Кей-эйч-одиннадцать» и пять беспилотных разведчиков, а тарелку надо найти как можно быстрее, — почти с мольбой произнес сенатор. — Джек, попытайтесь выяснить, кто водит нас за нос с сорок седьмого года. В вашем распоряжении «Европа икс-пи-семь» и лучшие специалисты. Узнайте наверняка, кто на протяжении шестидесяти лет был нашим самым опасным врагом, и верните «Крей» Найлзу, ему система еще понадобится.

Коллинз и Эверетт кивнули и направились к выходу.

— Я тоже пойду, — сказала Элис. — Мы устраиваем короткую церемонию прощания с сержантом Кампосом. Вам, Джек и Карл, отрываться от дел нельзя, я так и передам остальным и принесу извинения от вашего имени. — Она тоже повернулась к дверям.

Ли окликнул Коллинза:

— Джек, уделите мне еще минутку?

Майор резко остановился и повернул голову.

— У нас есть папка подробных отчетов о действиях мистера Фарбо. Надо изучить их и вычислить, на кого он работает. Если не найдете ответ на этот вопрос, тщательно ознакомьтесь с его методами. Чует мое сердце, он снова возникнет у нас на пути, причем в самый неподходящий момент. Тетрадь, которую вы обнаружили, свидетельствует о том, что он тоже заинтересованная сторона, но личные ли преследует интересы, или чьи-то еще — необходимо выяснить. Когда обнаружат тарелку, вы с капитаном Эвереттом отправитесь на место крушения для охраны специалистов. Найлз отдал распоряжение всем, кто работает на других местах, немедленно возвращаться. Следует подготовиться к худшему, составить план действий и привлечь к выполнению задания всех наших людей. Займитесь этим. Худшее… — Ли взглянул на Райана, потом снова на Коллинза, — это если зверь жив и уже гуляет на воле.

— Да, сэр, — ответил Коллинз.

Сенатор повернулся к молодому пилоту.

— Нам предстоит многое обсудить. Но сделаем это чуть позже — я подустал. Добро пожаловать в группу «Событие», лейтенант.

— Я буду летать, сенатор?

— Думаю, мы можем это устроить.

Райан вновь схватил руку старика и с чувством пожал ее.

— «Томкэта» мне все равно больше не видать, — сказал он, только теперь до конца сознавая, что его дни в авиации ВМФ действительно сочтены. — Если вы предлагаете мне работу, я принимаю предложение, сэр. Только объясните, пожалуйста, что, черт возьми, это такое — группа «Событие»?

Часть четвертая И грянула буря

Привозите отцов, собирайте сыновей, ибо грядет ночь Уничтожителя.

Древнееврейский текст

Глава 16

Форт Платт, штат Аризона

8 июля, 16.55

Сержант полиции штата Аризона взглянул на товарища, медленно снял солнцезащитные очки и огляделся. Жара спадала, солнце на западе клонилось к горизонту, но еще слепило глаза ярким светом. Сержант положил руку на рукоятку служебного оружия и перешагнул через низкую стену, тянувшуюся вдоль старого кавалерийского укрепления. Холод металла немного успокоил нервы патрульного, взвинченные пугающей картиной. Сержант машинально достал девятимиллиметровый пистолет из кобуры. Кругом лежали по меньшей мере девять мотоциклов — одни на боку, в стороне, почти нетронутые, другие, разбитые, прямо возле древних кирпичных стен. Мотоциклистов нигде не было.

Полицейский чуть не подпрыгнул на месте, когда из служебной рации, нарушая противоестественную тишину старого форта, послышался характерный треск. Оглянувшись на патрульную машину с раскрытыми дверцами и вновь посмотрев на товарища, сержант глубоко вздохнул. Здесь он бывал уже не раз, но прежде доводилось лишь разгонять подростков или вызывать бригаду техобслуживания, чтобы убрали пивные бутылки и прочий мусор.

Том Диллс, напарник сержанта, опустился на колено рядом с одним из перевернутых «харлей-дэвидсонов» и, качая головой, стал рассматривать странные отметины на топливном баке. Порезы были длинные, неровные и проходили сквозь двойную стенку.

— Что, черт возьми, здесь приключилось, Джордж? — спросил он у товарища.

Джордж Милнер перевел взгляд с мотоцикла, лежавшего на боку, на тот, который спокойно стоял на подставке.

— Хрен его знает…

Из старого укрепления, пугая обоих полицейских, внезапно вылетел пыльный вихрь. Диллс тотчас выхватил пистолет из кобуры. Столб пыли пробежался вдоль кирпичной стены, разделился на части и направился прочь. Милнер поднял повыше шляпу, задумываясь о том, не собирается ли его напарник открыть пальбу по песчаному вихрю, заметил еще одну странность — большую дыру и гору песка рядом с ней — и подошел поближе. Казалось, яму вырыли совсем недавно. Сержант спихнул ногой песок с самой верхушки и увидел, что солнце высушило слой лишь в несколько дюймов, а дальше шла сырая почва.

— Может, с ними разделались байкеры из другой группировки? — спросил Диллс, возвращая пистолет в кобуру.

— Все следы ведут только сюда, отсюда никто не уезжал, — заметил Милнер, продолжая изучать яму. — Иди-ка сюда, посмотри.

Диллс подошел и взглянул на отверстие. Его внимание привлекло темное пятно рядом с песчаной кучей.

— Это что? Какое-то масло? — спросил он, с тревогой озираясь по сторонам.

— Или кровь… — Милнер опустился на колено, потрогал чем-то пропитанный засыхающий песок и взглянул на руку. — Черт. — Он выпрямился и машинально потер испачканные красным пальцы. — Посмотри-ка, она тут повсюду… Надо бы сообщить. Я к машине.

— Веселенькие будут выходные, — простонал Диллс со всей храбростью, на какую только был способен, втайне мечтая, чтобы быстрее прислали подмогу.

Его взгляд упал на задний номерной знак одного из мотоциклов.

— Ничего себе!.. Сержант, они из Калифорнии. Может, ребята в силу врожденной калифорнийской глупости отправились гулять по пустыне? — Он усмехнулся, но, увидев, что сержанту не до идиотских шуточек, тут же вновь посерьезнел.

— Больше ничего не заметил? — спросил Милнер, останавливаясь на полпути и возвращаясь к кирпичным стенам.

— То есть? — Диллс испуганно закрутил головой.

— Тут не видно и не слышно никакой живности, даже чертовых сверчков.

Диллс выплюнул в песок зубочистку.

— Хочешь запугать меня до смерти? У тебя здорово получается!..

Патрульные настороженно замерли. И не уловили ни единого звука, ни малейшего движения. Оба не раз слышали жуткие истории об этом месте, которые рассказывал в «Сломанном кактусе» придурок Гас Тилли. Когда он заводил речь о призраках, обитающих в районе старого форта, все посетители бара смеялись до колик. Теперь же, хоть солнце еще не зашло, форт выглядел так, что можно было поверить в любую нелепость.

— Лучше бы нам поскорее… обо всем доложить.

Милнер вновь направился к машине. Когда до нее оставалось футов десять, прямо перед ним взметнулась в воздух струя песка. Сержант резко повернул голову, провожая взглядом устремившийся в сторону Диллса странный вихрь. Песчаный поток врезался в кирпичную стену и с легкостью разрушил участок в шесть футов.

— Осторожнее, Том! — крикнул испуганный Милнер, хватаясь за пистолет.

Диллс, услышав шум за спиной, повернул голову, и они с Милнером с разинутыми ртами проследили, как ввысь взлетает фонтан песка и обломков старой стены, плотной пеленой закрывая обзор. Сержант услышал, как его напарник что-то выкрикивает, однако не смог разобрать ни слова. Когда все стихло и улеглась песчаная пыль, Тома Диллса нигде не было.

Милнер вспомнил, что никто не знает, куда они отправились, и что доложить о происходящих тут кошмарах он так и не успел, и побежал к машине.

Там, где исчез Том, вновь взорвалась земля. Что бы это ни было, двигалось оно быстрее, чем прежде. Волна ударила по низкой стене сломанного основания крепости, опять швыряя во все стороны битый кирпич и поднимая столб пыли. Милнер закричал и постарался прибавить скорости, чтобы не стать жертвой обломка или невиданных сил. Почти добежав до машины, он оглянулся, наспех прицелился и дважды выстрелил в настигавшую его песчаную волну. Пули попали в цель, но вихрь этого будто не заметил. Сержант чуть не налетел на автомобиль, зацепился за раскрытую дверцу, упал на место водителя и схватил рацию, в сумасшедшей спешке едва не выстрелив сам в себя. Послышался жуткий скрежет — на крышу машины рухнул кусок кирпичной стены.

— Я тридцатый! Тридцатый, черт подери! — завопил Милнер в микрофон. В ответ донесся лишь шум помех. На крышу и ветровое стекло хлынул дождь из песка и камней.

Обезумевший от ужаса сержант хотел повторить отчаянную попытку вызвать подмогу, но тут заметил, что песчаная волна замкнула автомобиль в кольцо, которое постоянно расширялось. Сначала его отделяли от машины фута три, потом пять, шесть… В воздухе кружил песок, автомобиль сильно трясло. Сержант, выронив микрофон, схватился одной рукой за сиденье, второй за приборную панель. Послышался скрежет, и машина стала проваливаться под землю. Милнер выглянул в боковое окно и сквозь буйство песка увидел, что автомобиль погрузился уже фута на четыре. Издав дикий крик, он принялся судорожно искать рацию, наконец схватил микрофон и стал нащупывать кнопку передачи. Тут машину резко бросило вправо. Водительская дверца захлопнулась с такой силой, что стекло пересекла трещина. Внешний шум заметно стих, и резко потемнело. Когда пыль внутри салона улеглась, сержант понял, что похоронен заживо — завален землей и камнями. Он вновь попытался связаться с отделением, но выронил микрофон, стал искать его и случайно включил сине-красные огни на крыше.

Внезапно автомобиль тряхнуло. Милнер ударился головой о потолок, из раны на макушке и из разбитой нижней губы потекла кровь. Суматошно зашарив вокруг себя руками, он включил фары, потом внутреннее освещение. Салон озарился желтым светом. Сержант потрогал голову и взглянул на руку; она была испачкана кровью. Потом его внимание привлекла очередная странность: свет фар не упирался в груду камней, а уходил куда-то во мглу; сине-красные сполохи придавали обстановке сходство с дискотекой.

Сержант понял, что провалился в какую-то шахту, туннель или, может, в пещеру. Достав из-под приборной панели мощный фонарь, он включил его и направил луч на ветровое стекло, силясь что-нибудь разглядеть. В полумраке до сих пор кружила пыль.

— Черт… Что произошло? — спросил Милнер у самого себя. Голос прозвучал глухо и неестественно.

Он понимал, что провалился не слишком глубоко, так как в противном случае не уцелел бы ни он, ни машина. Следовало залезть на крышу и выбраться наружу.

— Надеюсь, достану, — пробормотал Милнер, переводя луч фонаря на ближайшую стену. Она оказалась поразительно гладкой, будто пещеру специально создали гигантским буром или что стены изготовлены из черного бетона и старательно отшлифованы. Тут и там вились корни давно умерших деревьев, напоминая руки и пальцы скелетов. Милнер только было собрался открыть дверцу, как увидел возникшую перед машиной тень. По ветровому стеклу вдруг что-то ударило. Сержант закричал; вопль эхом наполнил замкнутое пространство.

На стекле, освещенное лучом фонаря, лежало изуродованное тело Диллса. Огромный кусок его туловища, казалось, кто-то вырвал гигантскими зубами.

Милнер снова закричал, сжал в руке оружие, распахнул дверцу и стал выбираться из машины.

Зверь поднялся из прохладной земли и перевернул автомобиль, едва сержант успел отскочить в сторону. Заскрежетал ломающийся металл, фары погасли, и если бы не свет, сочащийся внутрь сверху, и не луч фонаря, то в пещере воцарилась бы кромешная тьма. Чудовище несколько раз подряд ударило по брюху перевернутой машины, потом медленно обошло ее, снова ударило, отступило и сделало ещё один круг. Милнер, тяжело дыша и отталкиваясь от сырой земли основаниями ладоней и пятками, подал назад.

Зверь услышал шум и повернулся. Сержант почувствовал на себе адский взгляд. Воздух со свистом рассек длинный раздвоенный хвост. Сержант обмер от страха, пытаясь поднять руку с пистолетом. Зверь остановился прямо перед ним, спокойно рассмотрел его и сделал шаг вперед, потом еще один, впиваясь когтями задних лап глубоко в темную почву и размахивая огромным хвостом. Внезапно из его пасти выкатился черный язык, из горла вырвался рев, голова закачалась, а на толстой шее расправились бронированные пластины.

Пролетавший низко над поверхностью пустыни ястреб сделал круг над дырой, в которую упала патрульная машина. Тут из-под земли послышался жуткий рев, выстрелы и дикие вопли сержанта полиции штата Аризона. Хищная птица озадаченно повернула голову и поспешила улететь прочь. В пустыне вновь воцарился покой.

А Уничтожитель под фортом Платт опять утолил голод.

Глава 17

Чатос-Крол, штат Аризона, в двадцати милях к востоку от Апачи-Джанкшн

8 июля, 19.00

Из окна материного бара Билли Даус мог спокойно любоваться пустынной долиной, однако сегодня, впервые за всю его недолгую жизнь, любимая картина не наводила мальчика на захватывающие мысли о приключениях; напротив, она, казалось, затаила некий мрачный секрет. Билли никак не мог понять, что случилось, но точно знал, что прежний мир изменился, и жалел, что они живут среди гор и песка, а не где-нибудь в другом месте.

Отвернувшись от окна, он взглянул на двух туристов — мужчину в клетчатых шортах и женщину с обгоревшим на солнце лицом, наверное, его жену. Оба сидели у барной стойки, ели гамбургеры, пили колу и вот уже полчаса спорили по поводу карты, которую купили на заправке «Тексако». Рядом с ними Тони Амос, изрядно набравшийся, изо всех сил старался усидеть на высоком табурете. Мать Билли, стирая полотенцем со стойки следы от стаканов и кружек, посмотрела на сына и улыбнулась.

Джули Даус купила этот бар через год после того, как отец Билли погиб в аварии на угольной шахте. Билли гордился матерью. В свои тридцать восемь еще красавица, Джули ловко управляла гриль-баром и умела дать отпор пристававшим к ней шахтерам и строителям, вечно обретавшимся в «Сломанном кактусе».

Билли вернулся за стойку и принялся нарезать к вечеру лимоны и лаймы. Джули подошла к нему, закидывая полотенце на плечо.

— Может, сходишь, еще покатаешься, а, детка? Пока не стемнело. С делами я управлюсь сама.

Билли вздохнул.

— Гас в горах, — сказал он, надеясь, что мать не заметит тревоги на его лице. Мальчик не желал делиться с ней своими странными опасениями.

Джули повела бровью.

— Ну и что? Раньше тебя это не особенно заботило. Мне казалось, ты просто любишь кататься.

Билли отложил нож, вновь посмотрел в большое окно, вытер руки о передник, который надел, прежде чем взяться за работу, и убрал со лба прядь темных волос.

— Чего-то сегодня не хочется… — Он в нерешительности помолчал. — Лучше подожду, когда вернется Гас.

Джули давно беспокоило, что у ее сына всего один друг — Гас Тилли, который годился ему в прадеды. Сам по себе старик ей нравился, но она боялась, что общаться только с Гасом мальчику даже вредно. Поэтому и подумывала продать «Сломанный кактус» и вернуться в окрестности Финикса. Там Билли мог найти друзей среди ровесников.

— Что с тобой, малыш?

Билли посмотрел на мать, потом на туристов. Те продолжали теребить карту, спорили о том, куда им ехать — в резервацию Сан-Карлос или в Нью-Мексико, в Карлсбадские пещеры, — и ни на кого не обращали внимания. Тем не менее Билли понизил голос.

— Что-то… даже не знаю, мам… — Он уставился на свои кеды. — Там со вчерашнего дня как-то странно… Не понимаю почему.

Джули выглянула в окно и потрепала сына по голове.

— Тогда, может, пойдешь наверх и посмотришь телевизор? Чуть позже я принесу тебе чизбургеры.

Билли кивнул, стараясь изобразить на лице милую улыбку.

— Ага. Здорово!

Джули Даус проводила неохотно отправившегося наверх сына долгим взглядом и опять посмотрела в окно. Она понятия не имела, о чем он толковал, но по необъяснимой причине желала, чтобы посетители стали собираться сегодня пораньше. Тони, местный пьяница, постучал по пустому стакану.

— Мне еще один, последний, — произнес он, с трудом ворочая языком и поднимая на Джули красные глаза.

Она покачала головой.

— По-моему, тебе и так достаточно. Лучше отправляйся в вагончик, ляг и отдохни. Придешь попозже, а там посмотрим.

Тони прищурился.

— У меня что, есть вагончик?

Он сполз с табурета и поплелся к двери.

Джули в который раз выглянула в окно и задумалась о том, что имел в виду Билли, сказав, что в пустыне как-то странно.

Глава 18

Горы Суеверий, штат Аризона

8 июля, 19.30

Гас сидел на расшатанном кухонном стуле в своей однокомнатной лачуге и пил холодный кофе из видавшей виды кружки. Его израненный гость лежал под старым армейским одеялом. Пришелец не двигался, лишь иногда дрожал. Стариком вновь овладела беспомощность.

Теперь он понимал, что, неизвестно по каким причинам, его то и дело охватывали чувства маленького существа. Это помогло золотоискателю определить, в каком месте на теле гостя следует наложить повязку и что на грудь лучше не давить, потому что у малыша повреждены ребра. Когда Гас обработал этот участок спиртом и наложил бандаж, кроха как будто задышал спокойнее.

Рану на голове инопланетянина Гас обмотал бинтом, обрызгав «Бактином» и намазав йодом, от которого бедолага весь скривился.

Старик поставил кружку на кухонный стол, знававший куда лучшие времена, встал, потянулся, зевнул и почувствовал на себе взгляд больших глаз.

— Ну, оклемался? — спросил он, осторожно приближаясь к кровати.

Гас нес инопланетянина до дома все семь миль и без конца звал Бака, поэтому смертельно устал. Сделав еще один шажок к железной армейской койке, он остановился и почесал мозолистой рукой небритую щеку.

— Как себя чувствуешь? Получше?

Гость медленно обхватил край одеяла длинными тонкими пальцами и немного отодвинул его. Руки малыша до сих пор были грязные. Гас решил не приставать к нему с водой и мочалкой, а прежде всего дать выспаться. Огромные миндалевидные глаза скрылись за веками, потом пришелец открыл глаза и приподнял голову.

— Вовремя же ты проснулся, а то я уж забеспокоился. — Гас улыбнулся и сделал шаг назад, услышав, как существо издает мяукающий звук. — Только не бойся меня, слышишь, дружок? Я принес тебя с горы, обработал твои раны. Доверие — вот чему ты должен научиться в первую очередь. — Он взглянул на старую электроплитку, на которой стояла кастрюлька с разогретым куриным супом. — У меня есть супчик «Кэмпбелл», можешь подкрепиться. — Надеясь, что инопланетянин не откажется от угощения, старик заранее бросил в кастрюлю три таблетки тайленола.

Пройдя к плитке, он опустил в бульон палец, решил, что разогревать суп больше не требуется, вытер руку о грязные джинсы и налил кушанье в маленькую чашечку. Потом достал ложку из выдвижного ящика, вернулся в комнату, которую, шутя с Билли, называл гостиной/спальней/столовой/приемной/библиотекой, и придвинул к койке стул. Пришелец неподвижно лежал под одеялом в прежней позе и следил за стариком глазами. С его тонких губок вдруг снова слетел звук, похожий на хныканье.

— Давай же, поешь, не то я отвезу тебя к врачу, в город. А еще неизвестно, трезвый ли он, старый черт.

Инопланетянин медленно убрал с себя одеяло, посмотрел на то, что было у Гаса в руках, и моргнул. На светло-зеленом лбу появилась небольшая морщинка.

Затем прикоснулся к голове, потер ее, нащупал бинт, покривился и посмотрел на Гаса так, будто он один был повинен во всех его несчастьях. Большие черные глаза сузились.

Старик продолжал стоять на месте и старательно улыбался.

Малыш стал осматриваться по сторонам и задержал взгляд на распечатке — картине Чарльза Рассела. На ней были изображены всадники и скот на бескрайних просторах прерии. Под репродукцией стояла небольшая керамическая курица, которую Гас давным-давно нашел в пустыне. Он полагал, что в свое время вещица служила детской копилкой.

Внимание инопланетянина привлекла к себе стопка книг на полке, потом другая картинка: собаки разных пород сидели за карточным столом, курили сигары и играли в покер. Глаза малыша изумленно расширились.

Гас пожал плечами.

— Мальчонка Билли Даус подарил мне эту открытку на Рождество. Поначалу она меня забавляла.

Пришелец перевел глаза на другой предмет, потом снова взглянул на открытку, потом увидел еще одну картинку — старую черно-белую фотографию, на которой Гас был изображен в военной форме. Снимок сделали в Сан-Педро, прямо перед тем, как Гас сел на корабль и отправился в Корею. Выглядел он тогда совсем иначе: молодой, дерзкий и готовый сразиться хоть с целым миром. Старик взглянул на карточку и увидел глупого неопытного мальчишку, понятия не имевшего о жизни. С тех пор Гасу наглядно показали, что и планета-то, в сущности, здесь всем по нулям.

Пришелец внимательно рассмотрел фотографию, медленно поднял руку и указал сначала на снимок, потом на старика.

— Да-да, я и сам все знаю. Щенок, да и только. — Гас опустил глаза. — Потом меня научили уму-разуму.

Малыш наклонил голову, крошечные ноздри дрогнули, расслабились и снова дрогнули, глаза остановились на чашечке с супом, которую хозяин до сих пор держал в руке.

— Проголодался?

Гас зачерпнул ложкой супа и подул на него. Существо, наблюдая за стариком, округлило губки, наклонилось вперед и опять принюхалось.

— Куриный суп. — Гас указал на керамическую курицу, стоявшую на комоде. — Вон, как та.

— Хрренысу-у-уп.

К такому повороту Гас был совершенно не готов. Казалось, слова произнесли сквозь влажную тряпку. Испугавшись, старик даже пролил на руку немного супа, но улыбаться не перестал.

— Не хреновый, а куриный. Куриный суп, — сказал он, выговаривая последние слова как можно более отчетливо.

Инопланетянин моргнул, посмотрел на кружечку.

— Кури-и-и-иный су-у-уп.

— Верно, дружок. Куриный суп. — Золотоискатель улыбнулся, потом засмеялся, хотя на душе у него было не очень-то весело.

Существо посмотрело на него, вновь склонило голову набок, издав горловой звук, похожий на ворчание, и решило, что смех Гаса не предвещает беды.

Старик медленно поднес ложку с супом к ротику гостя. В огромных глазах отразился ужас; он боязливо поднял руку, прикоснулся к ложке длинным странным пальцем, наклоняя ее и проливая суп на кровать, и изумленно стал смотреть, как желтая жидкость впитывается в армейское одеяло.

Гас улыбнулся, вновь зачерпнул супа, быстро поднес ложку к лицу инопланетянина и вылил угощение в маленький ротик. Кроха на миг расширил глаза, потом расслабился и проглотил суп. Гас попытался вытащить ложку, но малыш не выпускал ее изо рта, и старику пришлось сильнее потянуть ее на себя.

— Это есть не нужно, — сказал он, высвобождая ложку. — Ну и как тебе?

Пришелец перевел взгляд с ложки на старика.

— У тебя есть имя? — спросил Гас, наклоняясь и упираясь локтями в колени.

Инопланетянин опять склонил голову набок, сполз с койки, сделал пару шагов вперед, остановился в двух футах от старика, посмотрел на чашечку, потер бандаж, наложенный на ребра, и взглянул на Гаса. Потом вдруг несмело протянул руку, обхватил пальцами ручку керамической кружки, попятился назад и уперся зеленой спиной в стену. Хозяин стукнул себя по груди кулаком.

— Гас, — сказал он. — Великий, — в шутку прибавил он.

Пришелец испуганно замер, не донеся кружку до рта.

— Гас, — повторил старик, снова ударяя себя по груди.

Малыш закрыл глаза, открыл их, сделал большой глоток супа, потом еще один, потом, вылив в рот остатки, перевернул кружку вверх донышком.

— Гас.

— Гассс, — без труда повторил инопланетянин.

— Правильно, дружок. Гас. — Старик обрадовался, что существо умеет говорить и больше не станет мучить его передачей чувств и мыслей — от этого дико болела голова. Указав на гостя пальцем, но не прикасаясь к нему, чтобы не напугать, золотоискатель спросил: — А ты?

Пришелец посмотрел вокруг себя, сжал губы в тонкую линию, покачал головой. Старик заметил макаронину, торчащую из уголка зеленого ротика.

— Мэхджтик, — будто сквозь ткань, произнес гость странным вибрирующим голосом.

Гас прищурился.

— Ага. Понятно.

Инопланетянин потряс перевернутую кружку, убедился, что в ней больше ничего нет, посмотрел на Гаса и на кастрюльку на кухонном столе.

— Хочешь добавки?

Бровей у существа не было, но между выпуклостями, на которых они должны были быть, образовалась складочка.

— Это что, твое имя? Мэчстик?[2]

— Мэхджтик.

— Мэчстик?

Пришелец покачал головой.

— Мэхджтик.

— Ну, я понял. Мэчстик. Подходящее имя. Ты и есть тоненький, как спичка. Здорово, что ты умеешь говорить. — Гас указал на свой рот, открыл и закрыл его. — А то, когда ты кричал у меня в голове, там, в горах, мне казалось, что меня бьют по носу. И по мозгам тоже.

На аккуратном лице пришельца опять отразилась растерянность.

— Что ж, паренек! Мэчстик. Давай-ка я приготовлю тебе еще куриного супа, а ты расскажешь, как же так вышло, что ваш космический корабль рухнул прямо в том месте, где я собрался искать золото, хорошо?

Гость не слушал Гаса, потому что повернул голову и обнаружил грязное окно и полутьму за ним. Между несуществующими бровями малыша опять появились складочки; он указал на пустыню за стеклом и затрясся всем телом. Его голова и руки задрожали не то от переживаний, не то от страха.

Старик подошел к окну, задернул пожелтевшую шторку и повернулся к гостю.

— Там какая-то жуть, вполне согласен, — сказал он, вспоминая дыру на месте крушения и дикий страх, который его охватил, когда он заглянул внутрь.

Мэхджтик, ничего не отвечая, медленно забрался на кровать и взглянул на Гаса.

— Ну, я сварю тебе еще супа, а себе кофе, и ты расскажешь мне, чего так боишься.

Мэхджтик продолжал молча смотреть на него, совсем позабыв про суп. Потом медленно повернул голову и взглянул на занавешенное окно.

— Уничтожитель, голодный, плохое, плохое, живот… ное, — произнес он, не сводя глаз со шторки. — Человеку… конец… Гассс.

Открывая еще одну банку с супом, Гас понурил голову и ссутулился.

— Я догадался, что грядет нечто вроде того…

Он стал дрожащими руками выливать содержимое банки в помятую кастрюльку и половину пролил на плитку.

— Когда я был еще мальчишкой, мама говорила, что в темноте не прячется ничего страшного. — Он стал размешивать суп, приостановился и взглянул на Мэхджтика, который только что отвернулся от окна. — Похоже, она ошибалась…

Глава 19

Авиабаза «Неллис», штат Невада

8 июля, 18.40

Коллинз, Эверетт и облаченный в новенький комбинезон Джейсон Райан, с которым только-только побеседовал сенатор, внимательно наблюдали за работниками компьютерного центра, ожидая специалиста по «Европе ХР-7».

Директор Комптон зевнул, посмотрел на монитор со схематически отображавшимся на нем процессом поиска и направился к группе военных. Все трое смотрели на большой экран на дальней стене, куда в режиме реального времени выводились данные спутника об обследовании юго-восточной части Нью-Мексико. Специально запрограммированные компьютеры центра с помощью магнитометров, фотосъемки в инфракрасном диапазоне, доплеровского радара и картографирования аномалий неоднородной поверхности проверяли все, что вызывало хоть малейшее подозрение.

Изображения, отправляемые в центр с «КН-11», были заключены в красные светящиеся квадратики, так что специалисты, каждый на своем рабочем месте, заметив крошечный кусок металла или что-нибудь необычное, могли разделить участки на более мелкие фрагменты и увеличить их. На общем экране появилось изображение легкового автомобиля, быстро ехавшего по дороге близ Розуэлла. Компьютер прибавил к машине крошечный синий компас, который указывал направление движения. Внезапно автомобиль исчез.

— Мне начинает казаться, что этот чертов объект вообще не приземлился, — пробормотал Эверетт. — Территорию поиска увеличили вдвое, прочесывают даже большую часть западного Техаса, и до сих пор безрезультатно.

Джейсон Райан внимательно следил за данными спутника.

— Судя по тому, свидетелем чего мне довелось быть, я считаю… — Он замолчал и поправился: — Я предполагаю, что тарелка не могла благополучно улететь. Скорее всего, она приземлилась, потому что была серьезно повреждена.

Коллинз взглянул на летчика.

— По мнению сенатора, если она в самом деле опустилась на землю, значит, должна быть где-то здесь. Я склонен с ним согласиться, особенно после того, как он рассказал свою историю. Кто бы ни управлял тарелкой, она, похоже, двигалась по заданной заранее траектории, рассчитывая опуститься в малонаселенной местности.

Изображение на большом экране дрогнуло: с наступлением темноты спутник перевел камеры в режим ночного видения.

— Пожалуй, — кивнул Комптон.

— Однако нельзя забывать о том, что тарелка была в аварийном состоянии. А после того, как вторая…

— Именно! — воскликнул Найлз. Работники центра, хмурясь, сталибросать на расшумевшуюся компанию недовольные взгляды. — Но на большое ли расстояние первая тарелка отклонилась от заданного курса после столкновения со второй? Как по-вашему, мистер Райан?

— Я догадываюсь, к чему вы клоните, доктор; по-моему, точно не на большое, если вообще отклонилась. Райан ведь уже говорил об этом, — сказал Эверетт.

Летчик покачал головой.

— Совершенно верно, доктор Комптон. Тарелка должна быть где-то на территории поиска. Поверьте, я как никто другой хочу выяснить, что происходит. В проклятом происшествии погиб член моего экипажа и двое отличных ребят из ведущего истребителя. — Райан вздохнул, потер глаза и на мгновение-другое закрыл их, о чем-то задумываясь. — В те минуты, когда тарелка улетала, я висел под куполом парашюта, сэр, помните? К сожалению, ничем не могу вам помочь…

— Да-да, все правильно! — воскликнул Комптон. — Приземлиться там, где объект опустился в сорок седьмом, нынешняя тарелка не могла. В те времена, помимо второго аппарата, ничто не могло повлиять на траекторию полета первого, разве только какая-нибудь «сессна», а она послужит серьезной помехой лишь воздушному змею. Теперь же на пути аппарата встретилось препятствие посерьезнее, оно и повлекло за собой отклонение от курса.

Джек вспомнил, что прочел в отчете Райана о вчерашнем происшествии, быстро открыл папку и стал листать страницы.

— Мистер Райан, вы написали, что открыли огонь по второму, нападающему аппарату, правильно?

Летчик побледнел, отвернулся и шлепнул себя ладонью по лбу.

— Боже мой… Да, я запустил в него «Феникс». Почти наугад, но знаю, что попал. Сигнал был характерный, к тому же «Феникс» определенно захватил цель на автосопровождение.

— Могли упасть обе тарелки, — высказал свою мысль Джек.

— Понимаю, что вы имеете в виду: из-за выпущенной ракеты один или даже два объекта приземлились раньше намеченного времени. Или позже? Гадать бессмысленно, на подобный спор я и пятерку пожалел бы. Но допустим; куда, по-вашему, они попали?

— Западный Техас малонаселен; может, НЛО планировал приземлиться там? Или опять в Нью-Мексико? — Найлз сбежал вниз по ступеням, прошел к большому экрану и похлопал по нему рукой. — Не исключено, что из-за непредвиденного повреждения тарелки опустились вообще в другом месте.

Он подошел к одному из мониторов и развернул цифровую карту местности.

— Вот, посмотрите. Если бы они угодили на юг Калифорнии, их сразу обнаружили бы. Да что там обнаружили!

Крушение убило бы сотни, а то и тысячи людей! — Он провел пальцем линию, отделяя южную Калифорнию от других районов Запада. Экран в местах нажима менял цвет на оранжеватый. — Даже в пустыне Мохаве народа предостаточно. — Директор обвел кружком территорию калифорнийской пустыни. — Но взгляните вот сюда. — Он указал на участок, сплошь обозначенный светлым.

— Аризона? — спросил Райан.

— Запросто! — Комптон очертил круг в районе центральной Аризоны; пластик под его пальцем становился голубоватым. — На участке к востоку от Финикса и до самого Нью-Мексико — лишь чахлая растительность, пустыня да крошечные городишки, в которых, кроме закусочной да автозаправки, ничего нет.

— Не знаю, директор… как-то это неубедительно, — сказал Эверетт, глядя на карту гораздо внимательнее, чем прежде.

— Неубедительно? Согласен. Но поразмыслить стоит. Ракета Райана отбросила тарелки дальше на запад. На мой взгляд, это самое подходящее место для их приземления. Населения там так мало, что упади с небес хоть лайнер «Куин Мэри», никто ничего не заметит.

— Да, подобное не исключено, Найлз. В таком случае нам следует кардинально изменить тактику поиска. Если вы ошибаетесь, не миновать катастрофы, — сказал Джек, пристально глядя на директора.

— Пит! — Найлз внезапно повернулся, сбежал по лестнице и стал разыскивать Пита Голдинга, главу отдела вычислительной техники и своего давнего заместителя по компьютерной части. Голдинг похрапывал, закинув на стол ноги. Найлз ужасно не хотел будить его, зная, что Пит спал меньше, чем он. — Просыпайся. Ты нам нужен, слышишь?

Пит Голдинг мгновенно проснулся. Во сне ему показалось, будто его сбрасывают с отвесной скалы.

— А, черт… В чем дело, босс? — спросил он, прикрывая рукой глаза от яркого света люминесцентных ламп.

— Просыпайся, Пит. Надо обсудить новый план поиска.

— План?.. — пробормотал Пит Голдинг, надевая очки.

Найлз три минуты объяснял, почему решился разбудить заместителя; тот перебил его вопросом всего лишь раз. Директор замолчал, ожидая реакции.

Голдинг, вопреки опасениям Найлза, не начал спор, а вскочил на ноги, кашлянул, прочищая горло, и закричал своему вымотанному отделу:

— Так, ребята, встряхнулись! У директора возникла дельная мысль. Соберемся с остатками сил! — Он повернулся к Найлзу. — Придется выделить миллионов тридцать из бюджета на следующий год на заправку птичек, которых мы гоняем туда-сюда по небу. — Пит потянулся и схватил со стола наушники. — Итак, мальчики-девочки, связываемся с Пасаденой и даем «Борису и Наташе» новое задание!

Джек наблюдал, как ловко и четко Пит дает указания. Центр обратился к лаборатории реактивного движения, расположенной в Пасадене, чтобы с помощью нужных кодов перевести «Бориса и Наташу» к западу, на более низкую эллиптическую орбиту.

— Хорошо, что вы с ним согласны, майор. Но мое личное мнение — зря потеряем время, — сказал Эверетт.

Джек ничего не ответил. Ни Эверетт, ни Райан не слышали рассказа Ли, поэтому не понимали всей опасности положения. Найлз же знал, что действовать надлежит решительно и даже рисковать, рисковать по-крупному.

— Пойдемте, найдем этого спеца. Пора браться за работу. А то чувствуешь себя беспомощным щенком. — Джек решительно повернулся и пошел в глубь центра.

Десятью минутами позднее, когда перепрограммирование «Бориса и Наташи» шло полным ходом, к трем военным, ждавшим у входа в зал «Европы», приблизился невысокий мужчина. Сняв очки, он окинул Коллинза оценивающе-недовольным взглядом, посмотрел на Эверетта и Райана, с отвращением вздохнул и закатил глаза.

— Вы специалист по «Европе»? — нетерпеливо спросил Джек.

— В такой одежде вам сюда нельзя. Даже не приближайтесь. Если только попробуете это сделать, наших ребят хватит удар. Следуйте за мной. Вам придется побриться и дезинфицироваться. — Специалист пошел прочь. Военные последовали за ним.

Эверетт бросил на Коллинза испуганный взгляд.

— Послушайте, — сказал он проворному человеку в белом халате. — Мы торчим здесь битый час, ни черта не делаем, хоть и дорога каждая секунда… А вы, похоже, не особенно торопились.

Невысокий специалист резко затормозил и упер кулаки в бока.

— Знаете что! Я сорок два часа не смыкаю глаз, сижу, будто прикованный, перед четырьмя экранами, пытаюсь выяснить, упала или не упала проклятая тарелка где-нибудь на территории площадью с Аляску! Попрошу не читать мне лекций!.. Итак, перейдем к делу? — угрожающе процедил он сквозь зубы, прежде чем войти в дверь.

— Хорошо, что он работает на нас, — быстро проговорил Эверетт, следуя за невысоким.

Операция по поиску Фарбо и его заказчиков началась.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

8 июля, 19.20

Хендрикс переключил телефон в режим громкой связи и открыл папку с отчетом от Аргонавта, агента секретной службы, входившего в группу охраны президента. Парня следовало щедро наградить: полученной от него информации не было цены. Отодвинув первую папку, Хендрикс открыл другую и взглянул на приклеенную к внутренней стороне обложки фотографию Анри Фарбо. Телефон издавал длинные гудки.

— Легион, — наконец ответил недовольный голос.

— Где моя «Черная бригада»? — сердито спросил Хендрикс.

— Риз рассказал презанятную историю. Но имеет ли она отношение к вашему загадочному «Шалфею мудрецов», пока неизвестно, — хитро начал Фарбо.

— Решил с нами поиграть? Учти, порой это небезопасно… Спрашиваю еще раз: где моя бригада? И что ты делал в Лас-Вегасе?

— К сожалению, я вынужден прервать контакты с вашей корпорацией.

— Послушай внимательно: от нас нигде не скрыться. Мы достанем тебя хоть из-под земли.

Хендрикс прервал связь с Французом и набрал другой номер.

— Джонсон, — ответил звучный голос.

— Директор Хендрикс. Наш друг из Лос-Анджелеса узнал о «Шалфее мудрецов» больше чем следует. И не исключено, что уничтожил «Черную бригаду» с Западного побережья перед тем, как начать стрельбу возле стриптиз-клуба. Гаденыш нас кинул. Комптон и Ли по сей день наверняка считают, что он действует в одиночку. Пусть так и думают. Полагаю, Француз до сих пор в Лас-Вегасе.

— Да, сэр. Мы следим за ним с того самого момента, когда он вышел из клуба.

— Замечательно. Уничтожьте его при первой же возможности. Но прежде чем вышибить ему мозги, передайте от меня au revoir.[3]

Лас-Вегас, штат Невада

8 июля, 19.30

Выходя из ресторана и направляясь к машине, Анри Фарбо знал, что с противоположной стороны улицы за ним наблюдают. Туристы не носят жаркими вечерами черных пальто и не пялятся на обыкновенные рестораны по полтора часа кряду. Француз улыбнулся, глядя в сторону придурков, сел в машину и бесстрашно включил зажигание. Он прекрасно знал, что Хендрикс и его «люди в черном» убирают лишних только собственноручно и с близкого расстояния, чтобы не обременять себя лишними проблемами и чтобы не оставалось сомнений.

Хвост стал заметен буквально через полминуты — белый фургон, припаркованный на общественной стоянке возле комплекса «Цирк-цирк». Тупицы забыли отключить свет внутри машины, поэтому, когда наблюдатель раскрыл дверцу, Француз увидел, что спереди сидят двое, а сзади по крайней мере еще один. Вне сомнения, те самые болваны, которые вместо него убили у клуба старика. Выезжая со стоянки ресторана, он открыл сотовый телефон и нажал большим пальцем кнопку. Набрался введенный заранее номер. Ответа не пришлось долго ждать.

— Давайте, — кратко сказал Фарбо.

Белый фургон выехал с общественной стоянки и отправился за «шевроле» по бульвару Лас-Вегас. Фарбо разогнался и свернул за угол; преследователи, не боясь быть обнаруженными в вечернем потоке машин, помчали за ним. Едва повернув, водитель фургона был вынужден ударить по тормозам. — Фарбо, выскочив из «шевроле», подавал им какие-то сигналы.

— Что, мать твою, он затеял? — в замешательстве спросил водитель.

Позади остановился еще один автомобиль, и до всей компании с опозданием дошло, что они угодили в ловушку.

— Что будем делать? — спросил водитель у старшего.

— Ничего. Мы посреди Лас-Вегаса, на каждом углу полиция. По-видимому, он нас заметил. Невелика беда. Сейчас, конечно, начнет выпендриваться, скажет, мол, проваливайте. Я наслышан об этом типе; по-моему, его способности переоценивают. К тому же он француз.

Остальные засмеялись.

Фарбо подошел к переднему пассажирскому окну и дождался, пока его опустят. Увидев, что все парни в черных футболках и черных ветровках, он улыбнулся.

— Черный имеет для вас большое значение, да, джентльмены?

— Успокойся. Нас послали убедиться, что после сегодняшних подвигов ты не выкинешь еще какой-нибудь фокус. И попросили узнать, где наша первая бригада.

Француз взглянул на говорившего. Бородку наемник, очевидно, носил для того, чтобы нагонять страха на врагов «Центавра». На Фарбо он демонстративно не смотрел.

— Судя по всему, Хендрикс еще не поставил вас в известность…

— О чем? — спросил бородатый, наконец поднимая глаза на Фарбо.

— О том, что я на него больше не работаю, — ответил тот, быстро вскидывая руку с девятимиллиметровым «глоком», выпуская по две пули в головы собеседника и водителя и спокойно отходя назад. — Это за старика, которого вы прикончили сегодня утром.

Он бросил внутрь фургона гранату, которую держал во второй руке, отскочил в сторону и упал на асфальт. Отсек двигателя с грохотом взорвался, тонкие стенки фургона вмиг испещрили дыры, в воздух взмыл фонтан обломков.

Фарбо быстро вскочил на ноги, прошел к задним дверям фургона и выпустил в салон оставшиеся в «глоке» патроны. Ребята Хендрикса простились с жизнью, не успев даже достать оружие.

На тротуаре, футах в сорока, стояла и глазела на происходящее старушка с собачкой. Фарбо вернул «глок» в наплечную кобуру, улыбнулся и приставил к губам указательный палец.

— Тссс.

Старушка рывком повернула собачонку и торопливо засеменила прочь, а Фарбо махнул рукой своим людям, сидевшим в седане.

Он только что публично выступил против секретной группы «Генезис». Теперь Хендрикс поймет, что Фарбо заслуживает уважения.

Вскоре к ним присоединилась вторая машина. Сидевшие в ней люди сегодня утром приехали в Соединенные Штаты из Квебека, а в Лас-Вегас прилетели чартерным рейсом. В стране, где приземлился НЛО, собралась личная команда Фарбо, ребята, которых он тренировал для тайных операций французской армии. У группы «Событие» появился конкурент, решительно настроенный первым найти тарелку и все богатства, которые она привезла.

— Теперь определим, где она приземлилась, — насвистывая, сказал Фарбо.

Глава 20

Авиабаза «Неллис», штат Невада

8 июля, 20.00

Доктор Джин Роббинс терпеливо дождался, пока военные облачились в неудобные герметичные костюмы из материала-антистатика, и как можно проще объяснил, что представляет собой экспериментальная система «Крей» под названием «Европа».

— Системы-предшественницы тоже быстры, эффективны и надежны, но наша, разработанная специально по заказу директора Комптона и сенатора Ли, пока не используется больше никем. Она не только с невообразимой скоростью выполняет разного рода задания, но еще и в некотором смысле бросает вызов всем остальным системам в мире. Это поразительно!

— По-моему, любая система — для военных ли целей ее используют или для гражданских — настолько хороша, насколько правильно ею управляют, — сказал Джек, отстегивая капюшон.

— В большинстве случаев это так, майор, однако «Европа» — явление уникальное, — ответил Роббинс, качая головой и жестом приглашая собеседников подняться по ступеням. Его голос звучал несколько обиженно.

— Хорошо, хорошо, доктор, — проговорил Джек, похлопывая Роббинса по плечу. — Наверняка «Европа» и впрямь уникальна. Может, оставим разглагольствования и приступим к делу?

Спец метнул в майора мрачный взгляд и вставил в замок карточку-ключ. Все четверо перешли на верхний этаж стерильного помещения и спустились на семнадцатый уровень на пневмолифте. Здесь располагались системные блоки всего компьютерного центра и испытательные биологические лаборатории. Поддерживался одинаковый уровень влажности и температуры — шестьдесят восемь градусов по Фаренгейту.

Двери в помещение, где стояла «Европа ХР-7», с тихим шипением разъехались, и военные удивились простоте обстановки. Вдоль одной стены тянулся двадцатифутовый акриловый стол с семью стульями; перед каждым стулом темнели настольные микрофоны на гибких ножках. На столе стоял большой монитор, перед ним лежала простенькая клавиатура. Дальше шла стеклянная стена, наполовину скрытая металлическим щитом. Роббинс жестом предложил военным сесть за прозрачный стол.

— Как в фантастическом фильме, — пробормотал Райан.

Роббинс взглянул на него, поправил очки на носу, фыркнул, сел у клавиатуры и ввел некую команду. Включился монитор, и посетители увидели самих себя. Внезапно картинка отодвинулась вправо. Слева побежали строки: имя, дата приема в «Событие» и название отдела.

— Он знает, кто я такой, а ведь я прибыл только сегодня! — изумился Райан.

— Восхищение оставим на потом. Док, надо как можно скорее приступить к работе, — сказал Коллинз.

Роббинс ввел очередную команду, и металлическая стена поднялась вверх. За ней скрывалось тройное пуленепробиваемое стекло, защищавшее «Европу». Система поражала красотой; над композицией из десятифутовых цилиндров властвовали четыре роботизированные руки-манипулятора, произведенные корпорацией «Хонда».

— Автоматическая система загрузки программ, АСЗП, сама подбирает соответствующие индивидуальные базы для сверхбыстрых вычислений и исследований. — Пальцы Роббинса двинулись по клавиатуре, и на мониторе возник один из кадров, сделанных группой Коллинза в клубе — изображение человека, которого Стрелок идентифицировал как Фарбо.

— Спасибо, что упростили нашу задачу, доктор, — сказал Джек, глядя на снимок. — Предположим, это действительно Француз. Значит, Риз работал на него или на того, чьи распоряжения выполняет Фарбо, и им известны все наши планы. Стало быть, или он сам, или его шефы, или те ребята, которые стреляли в него возле клуба, вот-вот снова возникнут на нашем пути.

Джек внимательно просматривал файлы, мелькавшие перед глазами. Они с Эвереттом, Райаном и Роббинсом дотошно изучали каждый жесткий диск, каждую кроху информации, способную вывести на Фарбо и его заказчиков. По всему миру производители компьютеров использовали одни и те же детали; некоторую часть высокотехнологичного оборудования и чипов поставляли АНБ и ЦРУ. Таким образом открывался «потайной ход» практически в каждую компьютерную систему всех организаций и всех правительств, всех университетов и научно-исследовательских центров. «Европа» могла активировать этих глубоко внедренных «шпионов», извлекать нужную информацию, а по окончании операции искусно заметать следы.

Команде без труда удалось выяснить, что после службы во французской армии Фарбо открыл собственную антикварную лавку. По-видимому, в ту пору он и пристрастился к драгоценным вещицам. У него были счета на Каймановых островах и депозиты в Швейцарии, однако суммы оказались на удивление небольшими. Тут Роббинсу на ум пришла любопытная мысль.

— А если ему платят не деньгами?

— Антиквариатом и драгоценностями? — предположил Эверетт.

— Почему бы и нет? Драгоценности безопаснее денег, их гораздо проще сбыть или спрятать. К тому же тогда становится понятно, откуда у него такой интерес к нашей группе.

— Допустим. Что нам это дает? — произнес Джек.

— Ничего. Просто объясняет, почему мы не можем напасть на след его заказчиков, — сказал Райан.

Джек встал, потянулся, подошел к стеклу и взглянул на бездействующие сейчас руки-манипуляторы.

— Доктор… — проговорил он, не сводя глаз с системы, — а можно еще раз просмотреть его личное дело? Не работал ли Фарбо в американском посольстве или консульстве?

— Да, конечно. Секундочку — Роббинс ввел команду. — Программа работает.

— «Европа», — обратился Джек к системе.

«Да, майор Коллинз», — возникла на экране синяя строчка.

— Личное дело полковника Анри Фарбо. Вопрос: выполнял ли он, будучи офицером французской армии, служебные задания в США?

Все смотрели на экран. На нем пока не появлялось никаких сведений.

— Это было бы слишком просто, Джек, — сказал Эверетт.

— Попробовать стоит. — Роббинс взглянул на Эверетта. — Уверенные, что подобная информация тщательно скрывается, мы могли банально ее проморгать.

Монитор мигнул.

«За период 2002–2005 гг. пять секретных визитов. Вскрыты при изучении ФБР видеозаписей Таможенной службы США. С февраля по декабрь 1996 г. — служебная командировка», — написала «Европа» синими буквами.

— Вот это да! — воскликнул Карл, наклоняясь к столу и записывая даты.

— Следующий вопрос: каковы были его обязанности в девяносто шестом году? — произнес Джек, опережая Роббинса.

«Военный атташе, французское посольство, Вашингтон, федеральный округ Колумбия; сентябрь-ноябрь 1996 г. — при французском консульстве, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк».

— Вопрос: имеются ли фотографии тех людей, с которыми полковник Фарбо общался лично или по дипломатическим вопросам, работая в Вашингтоне и Нью-Йорке? — спросил Роббинс.

За стеклом вдруг ожила роботизированная система. Руки-манипуляторы в считанные секунды загрузили по меньшей мере восемь новых программ, которым предстояло проверить все газетные статьи, секретные личные доклады и подслушанные телефонные разговоры с упоминаниями о Французе.

Экран мигнул.

«Все отчеты Агентства национальной безопасности помечены как «сверхсекретные» и уничтожены. Все отчеты Центрального разведывательного управления помечены как «сверхсекретные» и уничтожены».

— Следы заметены. По-вашему, у него водятся высокопоставленные друзья? — спросил Роббинс, глядя на военных.

Джек молча смотрел на экран. Система загрузила еще одну программу.

На мониторе появилось несколько снимков — очевидно, из газетных статей, описывавших одно и то же событие. Фарбо был не в военной форме, а в смокинге, но внимание фотографов привлекал не Француз. Центральной фигурой каждого фото был темноволосый человек с надменной улыбкой; Фарбо почти везде стоял с ним рядом.

«Материал "Вашингтон пост"; защищен законом об охране авторских прав».

— Вопрос: о чем эти статьи?

«О банкете, устроенном в честь нового исполнительного директора корпорации «Центавр» в благодарность за пожертвование двухсот миллионов долларов на развитие искусства в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия».

— Вопрос: как зовут нового исполнительного директора корпорации «Центавр»? — спросил Роббинс.

«Чарльз Филип Хендрикс II», — ответила «Европа».

Джек вернулся мыслями к истории, поведанной сенатором.

— «Европа», что известно о группе «Генезис» и чем занимается корпорация «Центавр»? — спросил он.

«Группа «Генезис»: консультативное объединение по вопросам военной стратегии и корпоративных технологий при разведывательном ведомстве и министерстве обороны Соединенных Штатов Америки. Корпорация «Центавр»: сверхсовременные оптико-электронные приборы; подразделения — авиационно-космическое, коммуникаций, генетики и оптики. В настоящее время работает на контрактной основе с НАСА, компаниями "Локхид Мартин" и «Боинг», лабораторией ядерного движения, "Лабораториями Белла"»…

— Когда была основана корпорация «Центавр»? — прервал Джек ответ компьютера.

«Согласно корпоративным документам, хранящимся в архивах в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, — 3 февраля 1948 г.».

— Почему мы ничего не знаем об этом «Центавре»? Если он сотрудничает с такими организациями… — удивился Роббинс. — Я никогда в жизни не слышал о подобном объединении.

— «Европа», а список совета директоров корпорации «Центавр» где-нибудь значится? — спросил Эверетт.

С монитора исчезли предыдущие ответы. Система вновь принялась проверять все статьи, отчеты и записи.

«Совет директоров корпорации «Центавр» состоит из шестнадцати человек. Имена хранятся в строгом секрете».

— Необходимо раздобыть информацию об их руководстве! Можно как-нибудь это устроить, а, док? — спросил Джек.

— Думаю, можно, — ответил Роббинс.

— Только скорее! События развиваются в бешеном темпе, времени в обрез! Надо срочно наверстывать упущенное. По-моему, сенатор прав. Чует мое сердце, грядет что-то страшное. А тут еще эти ребята!..

— «Европа», свяжись с базой данных «Центавра», — распорядился Роббинс.

«Установка связи, — ответила система. Экран мигнул. — Операция невыполнима. Неизвестная система защиты. База данных «Центавра» недоступна».

— Невероятно! — воскликнул Роббинс. — «Европа», свяжись с группой «Генезис» — с базой руководства или любым другим их компьютером!

«Установка связи».

На экране неожиданно высветились данные.

— Замечательно! — Роббинс усмехнулся. — В одном месте информацию засекретили, а об исследовательском центре позабыли.

«Обнаружено десять персональных жестких дисков».

— Начнем с того, который принадлежит Чарльзу Хендриксу, — попросил Джек.

«Хендрикс, Чарльз. Заголовки программ: Оборона на море. Противовоздушная оборона. Глубина — наступление. Композитные алюминиевые материалы. Боевое применение БО — нового подвида человека. Боевое использование оптических средств. «Туннель» в пространстве — открытие ворот — 1947 г. Оборонительная платформа международной космической станции. Бронированная композитная пластико-алюминиевая плат…»

— Стоп! — вскрикнул Джек. Остальные чуть не подпрыгнули от неожиданности. — Остановимся на программе «Туннель». — Он уставился на экран напряженным взглядом. — О чем там речь?

«Свидетельство о путешествии по «Туннелю». Южные полусферические ворота. Результаты исследования показывают, что активность НЛО начинается в точке с координатами 90° южной широты и 0° градусов восточной долготы. Согласно проекту «Генезис», тип летательного аппарата аналогичен тому, что приземлился в США в 1947 г. Фотоматериалы свидетельствуют о том, что неприятельские силы прибыли по «Туннелю с агрессивными намерениями. Кодовое название проекта — «Перекресток». Наступательная операция Министерства обороны Соединенных Штатов против нападающей стороны».

— Боже праведный! Они уже определили, каким путем инопланетяне прибыли, — сказал Джек. — И разрабатывают план нападения, у «ворот», которые обнаружили.

— Что это за координаты? — спросил Эверетт. — Что-то знакомое…

— «Европа», географические координаты какого места указаны в документах проекта «Перекресток»? — спросил Роббинс.

«Южного полюса Антарктики».

— Южный полюс, — повторил Райан.

— Видимо, поэтому и в первом и во втором случаях тарелки прилетели с юга, по одной и той же траектории, — сказал Карл, глядя на Джека.

Коллинз похлопал Роббинса по плечу и кивнул.

— Следует засекретить эту программу, доктор.

— Спасибо, «Европа». Закодируй эту программу как сверхсекретную с доступом только для директора Комптона и команды его помощников. То есть для сотрудников с допуском к материалам по расследованию. — Роббинс обвел жестом офицеров и посмотрел на Джека. — Документы по «Генезису» и «Центавру» теперь загружены в «Европу».

«Новая папка, секретность первого уровня. Доступ: директор Комптон, главный советник Г. Ли, специальный помощник Э. Гамильтон; специальный допуск: Роббинс, Эверетт, Райан, Коллинз».

— Как будем действовать в отношении корпорации «Центавр»? — спросил Карл.

— Пока не знаю, надо подумать. Пожалуйста, увеличьте фотографии с этого банкета в Вашингтоне. Хотелось бы повнимательнее изучить Хендрикса.

Джек вышел из помещения, воспользовавшись карточкой-ключом.

В десяти милях к югу от Чатос-Крол, штат Аризона

8 июля, 21.30

Самка-токхен неподвижно сидела на поверхности земли и изучала окрестности. Вокруг все безмолвствовало. Топот животных наконец стих: одни умчались слишком далеко еще до кровавой расправы, другие затаились и сидели тише воды ниже травы. Желудок твари был заполнен, однако инстинкты подсказывали ей, что еды недостаточно. Протеином несло отовсюду — с большого расстояния и с малого. Самка вбирала ароматы всеми порами своей неземной шкуры.

Взмахнув хвостом, она с невероятной силой ударила жалом по остывающему песку пустыни, осыпала фонтаном прохладных, вмиг пропитавшихся ядом песчинок свое раздавшееся брюхо, кожу с температурой сто восемьдесят градусов и бронированные отростки. Еле ощутимые движения в животе и повышение внутренней температуры свидетельствовали о том, что наступает пора гнездования.

Еще не появившееся на свет потомство развивалось не по дням, а по часам и расправлялось с пищей, едва мать съедала ее. Согласно исследованиям Мэхджтика и ему подобных, детеныши грозили стать куда опаснее родительницы.

Самка взглянула на полную луну в темном вечернем небе, моргнула горящими зелеными глазами, щелкнула челюстями, вскинула хвост, вылизала ядовитый заостренный кончик и принялась обрабатывать ядом остальные части покрытого игольчатыми волосами длинного хвоста. Потом вдруг остановилась, подняла хвост и замерла. На шее ощетинились оперенные бронированные пластины. Почуяв запах, тварь сузила зеленые глаза, отчего ее густые брови стали похожи на острые рога. Три четверти из двадцати двух миллионов пор кожи, не получая необходимых химических веществ из воздуха, полностью закрылись. В здешних условиях доступен был лишь кислород. Внезапно самка вскочила на ноги и повернула голову сначала налево, потом направо. Отростки заколыхались. Жесткая спутанная шерсть, покрывавшая тело, встала дыбом, кожа воспринимала все, что передавалось по вечернему воздуху. Миллиарды волосков содрогнулись и заволновались, точно поверхность озера на ветру.

Оттолкнувшись сильными задними ногами и произведя нёбом странный жужжащий звук, животное помчалось по бескрайней пустыне. Молекулярная структура песка и камней под воздействием неслыханных звуков вновь преобразовалась, земля размягчилась и забулькала. Чудовище взмыло на пятнадцать футов вверх, сверкнуло шейными отростками и вошло в почву с легкостью, с какой человек ныряет в воду.

Жертвы вдали, не подозревая о своей участи, неслись прочь. Уничтожитель уже шел по их следу, и ничто не могло его остановить.

В большинстве случаев американская полиция довольно тяжела на подъем, но если бесследно пропадают ее сотрудники, она переходит к решительным действиям весьма проворно. Когда Диллс и Милнер не вернулись по окончании смены, колесики и механизмы системы закрутились немедленно. Весть распространилась по всем местным участкам и отделениям штата. На закате солнца официально началась операция по поиску пропавших.

Патрульная машина стояла на обочине трассы 88, возле мобильного дома «Уиннебаго», — полицейские помогали какому-то бедолаге менять колесо. Эд Уассер держал фонарь; его товарищ Джерри Диллс нетерпеливо ждал возможности ехать дальше.

Будь на то воля Джерри, он вообще не стал бы тратить время даром. Следовало не помогать туристам, а искать его старшего брата. Владелец «Уиннебаго» справился бы и без них, хотя его жена постоянно талдычила «я же говорила».

Джерри, переминаясь с ноги на ногу, осматривался по сторонам. Не могло такого быть, чтобы его брат и Милнер забыли, что смена подошла к концу, или не связались с отделением, если возникла необходимость задержаться на каком-то объекте. Дежурные битый час тщетно пытались выйти с ними на связь. Джерри знал: где-то в пустыне с ребятами приключилась беда. Том служил в полиции на три года дольше, чем Джерри, но большого ума так и не набрался. Однако с ним был тертый калач Джордж Милнер, не способный бросить товарища в трудную минуту.

Услышав треск рации, Джерри резко повернул голову и побежал к патрульной машине, а пару минут спустя высунулся из нее и крикнул:

— Эд! Поступил сигнал. Едем на Райли-роуд!

Уассер что-то сказал туристу, вернулся и занял водительское место. Джерри окинул его беглым взглядом, радуясь, что они трогаются в путь без промедлений. На кону стояла жизнь Тома. В пустыне патрульных вечно подстерегали неожиданности, она запросто могла убить даже тех, кто прекрасно ее знал.

— Райли-роуд совсем близко, — сказал Уассер, прибавляя скорости и включая дальний свет фар. — Но там ведь ни черта нет, только ферма Томаса Тачако.

— Мне тоже так кажется. Вот тут дорога. — Джерри указал направо. — Если не ошибаюсь, она ведет прямо к предгорью.

— Да, правильно. — Уассер свернул на второстепенную дорогу.

Машину жутко затрясло на изборожденной колеями земле. Джерри подтянул ремень безопасности и схватился за панель, когда автомобиль подпрыгнул на огромной кочке. Фары освещали зайцев, которые бросались не от колес, а чуть ли не под них. Диллс повернул голову, посмотрел назад и собрался было заметить, что вокруг творится нечто странное, но решил не отвлекать товарища. Рассмотреть что-либо определенное в освещенной фарами тьме из-за облака пыли было почти невозможно. Тут Диллсу показалось, что и позади машины пробежали несколько зайцев.

— Ты видел? — спросил он, глядя на напарника.

— Что? А-а! Черт! — закричал Уассер, резко сворачивая направо и чудом избегая столкновения с мчавшей им навстречу коровой Тачако. — Что, мать твою так, происходит? Куда несутся зайцы и скот? — воскликнул он, возвращаясь на середину проселочной дороги и вновь прибавляя скорости.

Тут фары осветили и самого Томаса Тачако. Фермер стоял среди кустов на краю проселка и стрелял в темноту из старого винчестера.

— Что он делает? — громко спросил Джерри.

Машина резко затормозила; полицейские выскочили и побежали к индейцу, не прекращавшему освещать темень вспышками выстрелов.

— Томас… Томас! — закричал Уассер.

Фермер вытаскивал стреляные гильзы, вновь заряжал оружие и продолжал пальбу. Наконец один из полицейских схватил его за плечо, и Тачако резко повернулся. Уассер успел поймать дуло винтовки и направить его в землю.

— А, черт, напугали! Я чуть не обделался тисвином, — воскликнул старик, большой почитатель традиционного индейского алкогольного напитка. Соломенная шляпа съехала набок, глаза горели диким светом.

— В кого, черт возьми, ты тут палишь? — спросил Уассер. В его ушах до сих пор гремели выстрелы.

— В нечисть, которая убивает моих коров!

— Кругом темень, Томас! Ты даже не видишь, куда стреляешь! — Уассер, щурясь, стал всматриваться во мрак.

Где-то неподалеку замычала корова. Внезапно мычание превратилось в жуткий вопль. Джерри достал из кобуры пистолет и большим пальцем снял его с предохранителя.

— Ни хрена себе! В жизни не слышал, чтобы коровы так орали. Кто там с твоей скотиной, а, Томас?

— Понятия не имею. Что-то чертовски огромное!

— Томас, а ну-ка встряхнись и расскажи, что происходит! — сердито потребовал Уассер.

— Кто там? Горный лев? — Всматриваясь во тьму, Диллс направлял дуло пистолета то вправо, то влево.

— Не время чесать языками! У меня скотина мрет, — сквозь стиснутые зубы проговорил Томас.

С этими словами он развернулся, медленно пошел прочь от дороги, вытащил очередную стреляную гильзу и вновь поднял винтовку. Патрульные последовали за ним. Уассер тоже снял оружие с предохранителя, Джерри включил большой фонарь. Кустарник в свете красно-синей мигалки патрульной машины казался фантастической декорацией. Уассер споткнулся обо что-то большое и, судя по звуку, мокрое. Диллс, услышав хлюпанье, направил луч фонаря сначала на товарища, потом на то, что попалось ему на пути.

— Боже мой! — ахнул Джерри.

Его напарник отпрыгнул назад. Коровьи глаза были выпучены от ужаса, голову будто аккуратно отрезали, вывалившийся язык лежал на песке.

У Джерри Диллса мурашки побежали по коже. Томас Тачако вскрикнул. Все его стадо валялось изуродованное, от большинства коров остались только головы. Туловищ не было.

— Кто, черт возьми, мог такое сделать? — спросил Джерри, крепче сжимая в руке рукоятку пистолета.

— Чтоб им сдохнуть! Сорок голов, весь мой скот на западном пастбище, — пробормотал Томас, выронив винтовку. — Готов поспорить, в этом замешано правительство!

Старик осел на землю и разрыдался. Полицейские, гадая, что за нечисть бесчинствует в пустыне, тревожно глядели по сторонам. Оба знали, что скот индейца убивает отнюдь не правительство. Что бы это ни было, встречаться в кромешной тьме с подобной тварью не желал ни один, ни другой.

Тут в воздух взмыл фонтан почвы, корневищ и песка; но ногам полицейских и фермера ударила сокрушительная волна, всех троих с легкостью подбросило вверх. Упав на землю, Тачако, Уассер и Диллс тотчас вскочили и стали внимательнее прежнего вглядываться в темноту. Но увидеть могли лишь подбросившую автомобиль и исчезающую вдали волну. Невообразимый вредитель отправился прочь.

Пустыня снова затихла.

Через двадцать минут после того, как уехали полицейские, Гарольд Трейси, поменяв колесо, поднялся по ступеням «Уиннебаго», вымыл над раковиной руки, вытер их полотенцем и прошел в кабину. Его жена Грейс до сих пор изучала карту и качала головой.

— Все? — спросила она, не поднимая головы.

Гарольд взглянул на нее и показал средний палец. Грейс не сводила глаз с карты.

— Некрасиво ты себя ведешь, Гарольд. Нельзя быть таким. Отсюда все твои несчастья.

— Коп сказал, что надо ехать по восемьдесят восьмой в противоположном направлении. Ты снова ошиблась Грейс, — сказал Гарольд.

Его жена наконец-то опустила карту, аккуратно сложила ее и улыбнулась холодной улыбкой.

— Кому взбрело в голову проехаться по пустыне, а, Гарольд? Мне? Нет, мой дорогой, тебе, великому путешественнику, который ни за что не хотел навестить мою сестру в Колорадо. Короче, если хочешь найти виноватого, вини во всем себя.

— Знаешь что? Если бы можно было поднять этот гроб в воздух, я бы сейчас же полетел в Колорадо и сбросил бы тебя вниз, как ненужный балласт! — прокричал Гарольд, заводя двигатель.

Грейс накинулась бы на него с кулаками, но в эту минуту их вышвырнуло из кресел и подбросило вверх. Грейс так сильно ударилась о потолок макушкой, что оставила в нем вмятину. Мобильный дом подпрыгнул на всех десяти колесах и медленно завалился набок. В голове Гарольда промелькнула мысль: «Неужели мы летим в Денвер?» Крики Грейс утонули в звоне стекла и скрежете металла, когда громадина «Уиннебаго» наконец упал на правый бок. Гарольд рухнул на жену, та стала дергаться, пытаясь выбраться.

— Слезь с меня! — прокричала она ему в ухо.

Гарольд разинув рот смотрел на ветровое стекло. Грейс проследила за его взглядом и столкнулась с чем-то таким, чего не видела в самых страшных кошмарах. В ее горле застрял вопль ужаса.

Невиданная тварь заревела на ветровое стекло, выставляя в стороны бронированные шейные отростки. Окно вмиг запотело и покрылось миллионом мелких изогнутых трещин. Увы, зверь был прекрасно виден и через туманную паутину. Всякий раз, когда он раскрывал пасть, несчетные ряды его гигантских зубов поблескивали в свете луны. Вот он снова взревел, и стекло, не выдержав акустической атаки, посыпалось вниз водопадом осколков. Муж и жена заверещали от страха, потом вдруг заметили, что внутри фургона воцарилась тишина, и открыли глаза. Чудовища не было.

Гарольд взглянул на Грейс. Та смотрела в окно и вся тряслась. Бигуди, на которые она накрутила волосы в придорожном гриль-баре, почти все попадали. Лишь несколько штук раскрутились только наполовину и еще висели на отдельных прядях.

— Гарольд, — тихо произнесла Грейс. — По-моему, я описалась.

Гарольд решил, что язвить не время, и поблагодарил Бога за то, что они до сих пор живы. А еще за то, что Грейс не вспоминает про Денвер и сестру, куда им следовало поехать с самого начала.

Глава 21

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Компьютерный центр, комплекс группы «Событие»

9 июля, 00.10

Директор компьютерного центра Пит Голдинг и его измученная группа специалистов работали над новым проектом до полуночи, но так ничего и не обнаружили. Казалось, что в Аризоне, как и прежде в Нью-Мексико, они не занимаются делом, а гоняют туда-сюда стаю диких гусей. «Борис и Наташа» почти израсходовали запас топлива, давать спутнику новое задание не имело особого смысла. Хуже того: спутник находился на такой низкой орбите, что один неверный шаг — и надежного помощника как не бывало! Для его заправки следовало отправлять шаттл, а это задача не из простых. Несколько часов назад президента убедили в том, что «КН-11» нужно вернуть Агентству национальной безопасности. Директор Агентства был одним из немногих, кто знал о существовании группы «Событие» и о характере ее деятельности, однако сейчас его волновала главным образом проблема терроризма.

Измотанный Комптон сел за стол и тяжело вздохнул.

Пит Голдинг, глава компьютерного центра и один из ближайших друзей Найлза, покачал головой. Директору следовало поспать, у него совсем не осталось сил.

Экраны по-прежнему показывали лишь бескрайнюю пустыню.

Найлз Комптон, уснув впервые за сорок восемь часов, негромко похрапывал. Он так и сидел в компьютерном центре, закинув ноги на письменный стол, однако погрузился в довольно глубокий сон. С тех пор как «Борису и Наташе» дали новое задание, поменялись две смены специалистов, а результатов по-прежнему не было. В данный момент спутник висел над небольшой горной цепью, известной всякому, кто живет на Западе, — горами Суеверий.

Пит Голдинг зевнул, открыл геологическую карту Аризоны и с помощью мыши перетащил ее в правый угол экрана, на котором в режиме реального времени отражалось все, что обследовали «Борис и Наташа».

— Ближайший город — собственно, и не город. Чатос-Крол!

Голдинг покачал головой. Если ему не изменяла память, Чато был индейцем-полукровкой, героем апачей и близким другом Жеронимо. Но с какой радости к названию городишки прицепили это «Крол»?[4]

— Есть! — выкрикнул кто-то из сотрудников.

Голдинг взглянул сначала на экран, потом на операторов, собиравшихся вокруг одной из рабочих станций. На главном мониторе как будто не отображалось ничего необычного.

— Что там у тебя, Дейв? — спросил Голдинг.

Поднявшийся гомон разбудил Найлза Комптона. Директор встал и, потирая глаза, спустился по трем ступеням на основной уровень центра.

— В чем дело, Пит? Что-нибудь обнаружили?

— Взгляни на данные магнитометра. Мы либо наткнулись на поверхностное месторождение руды, либо нашли, что ищем… Я только что посмотрел геологическую карту. Знаешь, откуда вдет сигнал? — Дожидаться ответа Голдинг не стал, предчувствуя, что босс скажет какую-нибудь глупость. — Горы Суеверий. Слышал байку о «Затерянном прииске Голландца»? По-видимому, мы обнаружили серебро или золото.

— Так… Я понимаю, что вам это не понравится, но надо получить максимальное увеличение. Может, что-нибудь рассмотрим. — Найлз взглянул на экран. — Сосредоточим внимание вот на этой небольшой долине, а то ее не видно из-за камней.

Один из специалистов выжидательно поднял глаза на Голдинга.

— Найлз, можно тебя на минуту? — Пит прикоснулся к локтю директора и отвел его в сторону, окидывая встревоженных подчиненных строгим взглядом. Он снял очки и протер их выбившимся из-под черных брюк уголком белой рубашки. — На эту операцию мы и так израсходовали море сил. «Борис и Наташа» вот-вот останутся без топлива, батареи почти на нуле…

Комптон тоже снял очки и указал дужкой на грудьГолдинга.

— Во-первых, Пит, мы просто обязаны использовать этот шанс. Необходимо изучить участок в мельчайших подробностях. Вероятно, металл лежит на поверхности, но мы его просто не видим. Во-вторых, плевать мне на топливо. В-третьих, если ты не сделаешь, что я говорю, и мы не обнаружим тарелку… — Он мгновение-другое помолчал и прибавил куда более тихо: — Не исключено, что мы подпишем смертный приговор всей нашей чертовой планете. И в-четвертых, — процедил Комптон сквозь зубы, — если мы и в самом деле потеряем спутник, тогда сядем в машины, самолеты и вертолеты и сами отправимся на поиски.

Он надел очки и, громко топая, вернулся на основной уровень.

— Максимально увеличиваем изображение, — громко скомандовал Голдинг. — По моему сигналу связь со спутником прерываем — мне потребуются последние крохи его энергии.

— Максимальное увеличение участка четыре два восемь три девять, высота — четыре тысячи триста футов, — объявил главный специалист по оптическим приборам и системам. — Дистанция — сто двадцать миль.

— Будьте готовы по моей команде отключить связь. Помните, «Борис», управляя объективом, протянет секунды три, «Наташа» — секунд десять, потом оба умрут, и изображение пропадет. Сосредоточиваем внимание на съемке в инфракрасном диапазоне и на данных магнитометра, делаем запись. Короче, приготовились.

Найлз знал, как глубоко расстроен Пит Голдинг. Директор практически распорядился убить «Бориса и Наташу». Если спутник «КН-11» сразу же не заправить, он больше никогда не оживет. Но выбора не было.

Спутнику отправили ряд команд, долина на экране приблизилась и обрела более четкие очертания. Приборы инфракрасного излучения и отраженного света показывали лишь камни, до сих пор хранившие тепло жаркого дня. Обломков, которые так надеялся обнаружить Найлз, все не появлялось.

— Энергия на исходе. Остается пять, четыре, три, две…

Голос Пита внезапно стих. За две секунды до предполагаемого финала по экрану пошли сильные помехи. Воцарилась гробовая тишина. Все знали, что наблюдают кончину надежного «КН-11». Пит Голдинг в отчаянии бросил на пол планшет, который держал в руке, потом злобно пнул его.

Помехи исчезли, и экраны стали белыми, свидетельствуя о том, что сигнал потерян. Возможно, навсегда.

Пит придвинул стул и тяжело опустился на него. Найлз неподвижно стоял на месте, не в силах поверить, что они лишились единственной надежды. Сглотнув, он решил не паниковать раньше времени. В конце концов, магнитометры что-то обнаружили… впрочем, не исключено, что это действительно залегающий на малой глубине железоносный пласт, или же перенапряженное оборудование просто-напросто дало сбой.

— Вот те раз! Добрые старые «Борис и Наташа» сыграли в ящик не без пользы! Взгляните-ка! — закричал, вскакивая с места и размахивая руками, Дейв Поуп, специалист по оптическому увеличению.

Найлз перевел взгляд на экран, расположенный правее основного. Оператор успокоился и быстро ввел несколько команд. На мониторе возникло четкое изображение — снимок небольшой горной долины, покрытой обломками космического аппарата. Металлические фрагменты были разбросаны на участке мили в две. На поверхности земли темнела вмятина от мощного удара.

По вычислительному центру разнеслись улюлюканье и победные вопли, специалисты все до одного повскакивали с мест.

Найлз Комптон смежил веки, не принимая участия в общем ликовании. Вдруг ему на плечо легла чья-то рука. Найлз распахнул глаза и увидел перед собой улыбающегося Пита Голдинга.

— Дело сделано! — воскликнул он, пожимая боссу руку. — Ну у вас и чутье, господин директор!

«Добрые старые «Борис» и "Наташа"», — подумал Найлз.

Будь это в его силах, он во что бы то ни стало отправил к спутнику шаттл. «КН-11» оказал им неоценимую услугу.

Глубоко вздохнув, Найлз снял очки и потер глаза.

— Итак, Пит… Позвони Элис, пусть она немедленно сообщит новость сенатору Ли. — Пит поднял телефонную трубку. Найлз помолчал и добавил: — Поднимаем всех, отправляем на место события спецкоманду.

Найлз обвел долгим взглядом специалистов компьютерного центра. Казалось, они как никогда горды, что работают в группе «Событие». Надев очки, директор направился к выходу. За его спиной сначала один, потом второй, третий, а пару мгновений спустя и все остальные операторы поднялись с кресел и застучали по рабочим станциям, молчаливо восхищаясь человеком, который, повинуясь расчету и чутью, не побоялся поставить на карту все. Найлз молча открыл дверь и вышел.

Пит, провожая изможденного босса взглядом и набирая телефонный номер, размышлял о том, смогли бы и он пожертвовать спутником стоимостью в четыреста восемьдесят пять миллионов долларов.

«Нет, вряд ли, — качая головой, решил начальник компьютерного центра. — Впрочем, может, Найлзу известно нечто такое, о чем я и понятия не имею».

Он взглянул на место крушения. Любопытно, уцелел ли кто-нибудь из инопланетян? Его взгляд привлекло к себе отверстие в земле, и в голове возник вопрос: «Что это?»

В ту минуту, когда Найлз Комптон ставил новое задание перед «Борисом и Наташей», Джек шел в столовую, чтобы выпить чашку кофе. Ему хотелось поразмыслить над сведениями о «Центавре», прежде чем делиться новостью с Ли и Комптоном. Если догадки Джека верны, последствия произошедшего нанесут мощнейший удар по группе «Событие» и правительству США.

Было очевидно, что Француз действовал по указке Хендрикса-младшего. Оба явно питали слабость к передовым технологиям. Причем их компания, основанная наверняка друзьями Хендрикса-старшего, появилась вскоре после Розуэллского инцидента, то есть стала результатом проведенных ими тестов и анализов. Неужели обломки первой тарелки похитила корпорация «Центавр»? В случайные совпадения Коллинз не верил. Но больше всего тревожило то, что частная компания может готовиться к войне без одобрения и даже без ведома правительства Соединенных Штатов. Оставалось надеяться, что корпорация «Центавр» не сделала с 47-го года ничего такого, что могло бы спровоцировать повторное нападение.

Погруженный в мысли, Джек вошел в столовую, налил себе кофе и сел за ближайший столик. Он ничего не видел и не слышал и поднял голову, лишь заметив упавшую на стол тень. Перед ним стояла Сара Макинтайр.

— Здравствуйте, майор.

— Сержант, — кратко ответил Джек.

— Я хотела сказать… гм… сэр, вы…

— Какая, говорите, у вас специализация? — неожиданно спросил он, поднося чашку к губам.

— Шахты и туннели. Скоро я стану заместителем начальника геологического отдела. Через три недели получу диплом Колорадской горной школы.

— Планируете остаться здесь?

— Надеюсь. Мне тут нравится. А возвращаться в армию в качестве младшего лейтенанта даже немного страшно. — Макинтайр улыбнулась, посмотрела Джеку в глаза и только хотела спросить, не желает ли он перекусить, как у дальней стены включились громкоговорители:

— Специальная группа «Один», вас просят явиться в зал для инструктажа. Специальная группа «Один», в зал для инструктажа.

Сара потупилась. Их группа называлась «Хоккайдо», и ее членов вызывали лишь на учебные мероприятия.

Джек, услышав, что вызывают группу номер один, встал и задвинул стул.

— Если вам понадобятся геологи или команда специалистов для работы в подземных туннелях, пожалуйста, возьмите с собой нас. Мы знаем свое дело, майор, и сможем принести пользу, — сказала Сара.

Джек заметил грусть в ее глазах и подмигнул.

— Договорились. Если бы вы не знали свое дело, Сара, вы вряд ли работали бы здесь. — Он поспешил к двойной двери.

Сара проводила его задумчивым взглядом. Тут до нее вдруг дошло, что происходит.

— Готова поспорить, обнаружили место крушения, — пробормотала она, обращаясь к самой себе.

Повара торопливо готовили коробки с ланчем и кофе для специальной группы. В эту минуту Сара больше всего на свете желала отправиться на место события.

Глава 22

Гас подпрыгнул на стуле, когда Мэхджтик внезапно соскочил с кровати и побежал к окну, расположенному напротив двери. От резких движений ему наверняка было больно.

— Черт возьми, что ты делаешь? — вставая, спросил Гас.

Мэхджтик рывком отодвинул занавеску и через грязное стекло стал рассматривать тьму, поворачивая лысую голову то налево, то направо. Его глаза сделались еще больше. Вглядываясь в окружавшую домик пустыню, сначала он издавал ворчащий звук, потом притих.

Гас выделил гостю одну из своих старых белых футболок (во всяком случае, во времена президента Линдона Джонсона она точно была белой). Футболка смотрелась на худосочном тельце как балахон, а сейчас еще и вся тряслась. Пришелец, продолжая рассматривать мрак за окном, крепко держался за подоконник длинными пальцами.

— Чего ты так напугался, а, дружок?

Мэхджтик снова повернул голову, замер, изучил следующий кусочек пустыни, перевел взгляд дальше, заметил загон для Бака и расположенный рядом курятник и наконец опять посмотрел на Гаса.

— Может, вернулся этот негодник мул? Не его ли ты испугался?

Инопланетянин моргнул и снова чудно наклонил голову.

— Баккк, — произнес он негромким дребезжащим голосом, стараясь правильно выговаривать каждый звук.

— Мой мул, — объяснил Гас. — И друг, — торопливо прибавил он.

— Баккк… потерялся?

Старик уже не знал, что хуже: приступы головной боли и кровь из носа или жуткие звуки, раздававшиеся изо рта пришельца, — словно кто-то скребет когтями по школьной доске.

— Бак знает окрестности лучше меня. Не-е, он не потерялся.

Мэхджтик повернулся к окну, осторожно прикоснулся к повязке на голове и продолжил рассматривать кусты и песок.

— Уничтожитель охотится.

Старик посмотрел на необыкновенного гостя, стараясь не пугаться из-за его слов.

— Имеешь в виду, кто-то охотится на Бака? — спросил он, приподнимая брови.

Кроха инопланетянин закрыл глаза, повел носиком, открыл глаза и взглянул на Гаса.

— Уничтожитель охотится, — повторил он скрипучим голосом, указывая длинным пальцем сначала на старика, потом на себя.

— Что за Уничтожитель? — спросил Гас, отходя подальше от окна.

Мэхджтик медленно вернулся к кровати, вскарабкался на нее и сел, свесив маленькие трехпалые ножки.

— Жа-авотное. Уничтожитель — жа-авотное.

Гас прошел к столу, сел на стул, наклонился и уперся локтями в колени.

— Я никогда не слышал об Уничтожителе, Мэчстик.

Инопланетянин взглянул на Гаса и склонил голову набок.

— Мэ-э-э-э-э-хдж-ти-и-ик, — медленно и отчетливо произнес он свое имя.

Старик все прекрасно услышал, обратил внимание и на то, с какой обидой пришелец его поправил, но не придал этому значения.

Мэхджтик покачал головой, повернулся к окну, расположенному над кроватью, и отодвинул занавеску.

— Моего животное… мое животное. Мое животное, пойманное… работать… в других мирах. Оно… не отсюда? — Он на мгновение задумался. — На Земле такой нет… В твоем мире их… не бывает.

— Ты что же, специально выпустил его из космического корабля? Или как это там называется?..

Кроха энергично закрутил головой.

— Мэхджтик не хочет убивать жизнь. Уничтожитель сбежал.

— Значит, ваш зверь, этот самый Уничтожитель, он опасен? — Спросив, опасна ли тварь, называемая Уничтожителем, Гас почувствовал себя дураком.

Инопланетянин закивал, не сводя глаз с окна.

— Опасность, опасность твоему мир.

— Неужели же единственный зверь может причинить нам серьезный вред? Лучше ему не соваться на восточную окраину Лос-Анджелеса, — пошутил Гас.

Мэхджтик растерянно посмотрел на него.

— Сорок и восемь частей… опасность. Сорок и восемь частей времени с момента… — Он задумался, видимо, ища подходящее слово. — Я… я… корабль разбился… сорок восемь… часов?

— Что сорок восемь часов? — спросил Гас, сильнее тревожась.

— Появятся дети.

— Что-то я тебя не пойму.

Мэхджтик в отчаянии зажмурился.

— Люди придут сюда, завтра? Люди помогут Мэхджтик и Гас, когда опять светит солнце?

— Если ты спрашиваешь, явятся ли копы или военные, — понятия не имею. Знаю по опыту, что вояки, бывает, на сутки опаздывают, им вечно не хватает финансов, а копы за то, что ты разбил аппарат, запросто могут и штраф содрать.

Мэхджтик открыл глаза, продолжительно посмотрел на старика, соскользнул с кровати, медленно приблизился, положил на стол правую руку, сосредоточился и принялся старательно выговаривать каждое слово:

— Через десять единиц вашего времени Уничтожительница родит детей. Надо, чтобы много таких людей, как ты, приехали искать мой корабль. Когда они его найдут, скоро помогут разыскать Уничтожителя. Или слишком поздно, очень много дети. Убьют жизнь в этом мире. Тогда здесь поселиться мои серые господа.

Гас моргнул. Голос пришельца прозвучал по-прежнему странно, но слова он произнес на удивление отчетливо.

— А с чего ты взял, что кто-то станет искать твой корабль? Может, лучше сходить в город и позвать кого-нибудь на помощь?

— Нет, нет, не в темнота, никогда в темнота. Не ходи по земле, если темнота. На гору придут люди, я чувствовать вот здесь. — Инопланетянин прикоснулся к голове. — Им рассказать про Уничтожительницу, про Мать токхен. Или слишком поздно ваш мир. Мои господа, серые, хотят эта планета, Гассс. — Он дотронулся до ноги старика, моргнул и спросил: — Гас поможет Мэхджтику?

Гас медленно поднялся, зеленая рука соскользнула с его колена. Направляясь к окну, старик чувствовал спиной взгляд темных глаз.

— Насколько я понимаю, выбора у меня нет, — сказал он, выглядывая в грязное окно. — Нехорошо это, так обходиться с новыми друзьями. Грозиться, что уничтожишь их. Но раз уж ты не оставляешь мне выбора…

Он посмотрел на гостя и покачал головой. Пришелец вновь округлил крошечный ротик.

— Гас поможет?

— Угу. Гас тебе поможет… вот дерьмо! — сердито ответил старик, нервным движением задергивая шторку, чтобы не видеть ночной тьмы.

— Гас поможет дерьмо, — с благоговением повторил инопланетянин. Его глаза задумчиво сузились, между отсутствующими бровями появилась складочка. — Не дерьмо, Гас, Мэхджтик зовут не дерьмо. Что такое дерьмо?

— Это то, во что я, похоже, вляпался, дружок.

Глава 23

Лас-Вегас, штат Невада

9 июля, 01.30

Старший сержант Уилл Менденхолл повесил на окно табличку «Закрыто» и выключил неоновую вывеску «Открыто». Ломбард «Голд-сити» впервые за много лет временно прекратил работу. Гудение вывески стихло; сержант выглянул в витрину и повернулся к стоявшему рядом младшему капралу.

— Ну вот, дело сделано. Должно быть, стряслось что-то из ряда вон выходящее, раз собирают весь отдел безопасности, — сказал Менденхолл.

— Что именно, как по-твоему? — спросил морской пехотинец.

— Не знаю, но что-то крайне серьезное. Эти двери закрывают впервые за двадцать с лишним лет. Весь комплекс переводят в положение боевой готовности; во всяком случае, за время моей службы такое случалось лишь раз — когда уничтожили Всемирный торговый центр.

Менденхолл мало спал в прошлую ночь и был не расположен отвечать на вопросы.

— Здесь разобрались. Теперь надо взять машину, въехать внутрь через ворота номер один и отправляться на инструктаж.

Анри Фарбо неотрывно смотрел на дверь, из которой вышли высокий темнокожий человек и белый, пониже. Как только вывеска «Открыто» погасла и перед ломбардом воцарилась тьма, Француз напряг зрение и предельно сосредоточился. Риз сообщил, что через эту лавку, или ворота номер два, можно проникнуть внутрь комплекса. Фарбо решил проявить всю свою изобретательность и пройти на территорию «События» незамедлительно. Когда выключили вывеску, он тотчас понял, что обстоятельства меняются. Ломбард должен был работать круглосуточно, без выходных. Француз инстинктивно почувствовал, что удача сама идет ему в руки. Сегодня он определенно либо изучит расположение комплекса, либо узнает, где разбилась тарелка.

Взяв в рот зубные накладки для изменения внешности, он поместил их аккурат в нужные места и улыбнулся видоизмененной челюстью. Радовался он не только тому, что умеет достойно маскироваться, но ещё и тому, что Риз так запросто рассказал ему о волшебном входе в секретную группу «Событие».

Фарбо вышел из машины, достал из кармана небольшой тюбик и отправился на другую сторону улицы. Темнокожий, вышедший из ломбарда, приближался к припаркованному напротив входа автомобилю. Его товарищ шел к дверце пассажирского сиденья.

— Простите, джентльмены, — воскликнул Фарбо, прекрасно имитируя южный американский акцент. — Этот город как Хьюстон в снегопад — ни черта не найдешь. Не подскажете, где находится гостиница «Фламинго»?

Менденхолл внимательно посмотрел на незнакомца. На его голове непринужденно сидела ковбойская шляпа, на ногах красовались сапоги из змеиной кожи, какие Менденхолл мечтал приобрести когда-нибудь в будущем.

— «Фламинго» в трех кварталах отсюда. Идите по широкой пешеходной дорожке перед «Дворцом Цезаря», потом поверните направо и увидите свой отель.

Фарбо стоял и так достаточно близко, но для пущей уверенности подошел к высокому военному еще на пару футов.

— Говорите, в трех кварталах? Менденхолл открыл дверцу машины.

— Да, правильно. «Фламинго» ни с чем не спутаешь.

— Эх, глупая моя голова, я ведь шёл как раз оттуда, но не видел никакой пешеходной дорожки! — Незнакомец взглянул на Уилли и протянул руку. — Огромное спасибо, дружище. Жена всыплет мне по первое число!

Менденхолл мгновение-другое стоял в некоторой растерянности, потом пожал руку ковбоя.

— Без проблем.

Француз обхватил пятерню темнокожего второй рукой и легонько надавил на кнопку тюбика. Вещество было нетоксичное, бесцветное, ничем не пахло и тотчас высохло. «Помеченный» даже не заподозрил, что теперь спутник «Центавра» будет повсюду следить за ним и передавать информацию наземной станции, то есть небольшому устройству, расположенному в машине Фарбо. Он прихватил приспособление с собой без ведома «Центавра», когда поспешно покидал Лос-Анджелес. Темнокожий ничего не почувствует, разве только легкую головную боль. Вещество будет действовать в течение четырех часов. Фарбо оставалось надеяться, что он не станет принимать душ, во всяком случае, пока не вернется в «Событие» или, еще лучше, пока не прибудет на место крушения.

Отпустив руку сержанта, Француз кивнул.

— Еще раз спасибо. Всего хорошего!

Военные забрались в машину и тут же забыли о колоритном ковбое.

Фарбо вернулся к автомобилю, сел за руль, отлепил усы, достал изо рта зубные накладки и бросил их вместе со шляпой на заднее сиденье. Зазвонил секретный телефон, но Француз не обратил на него внимания. Должно быть, это Хендрикс снова надумал спросить, куда подевалась его бригада. Или же нашел ее… Фарбо это не волновало. Сейчас все его мысли занимала группа «Событие» и главный приз — сверхновые технологии, которые можно будет продать за баснословные деньги.

— Итак, сенатор Ли, будьте так любезны, поведайте мне, где прячется тарелка.

Авиабаза «Неллис», штат Невада

9 июля, 01.35

Джек, Найлз, Ли и Элис собрались в пункте управления, расположенном прямо под главным конференц-залом. На огромном столе были разложены карты юго-восточной Аризоны. Элис быстро делала пометки и записывала указания, которые давали Коллинзу для составления плана операции.

— Когда можно рассказать остальным членам команды, с чем мы имеем дело в действительности? — спросил Джек, переводя взгляд с Найлза на Ли.

— Надеемся, такой необходимости не возникнет, — ответил директор.

— Я не из тех, кто рискует жизнями своих людей и при этом что-то от них утаивает. К тому же у любого из них могут появиться ценные мысли, — сказал Джек, выпрямляя спину.

— То, что известно нам, не должно становиться всеобщим достоянием, Джек, даже достоянием наших ребят. Как только кто-нибудь узнает о существовании некой иноземной расы, мечтающей очистить Землю, весть распространится, как раковая опухоль. Если зверь мертв, специалистам следует сосредоточить внимание на исследовании и анализах, а не на мыслях о будущем. — Ли оторвал взгляд от карт.

Коллинз заметил, что говорит старик медленнее обычного, а левая часть его рта почти не двигается. Седые волосы сенатора торчали в разные стороны, верхние пуговицы белой рубашки были расстегнуты. Джек взглянул на Элис. Та сосредоточенно делала записи. Прежде чем перейти к разработке плана, Джек сообщил Найлзу, сенатору и Элис о взаимосвязи Фарбо, «Центавра» и «Генезиса», подтверждая мрачные опасения Ли о том, что внутри страны действует еще одна секретная организация. Должно быть, именно эти люди уничтожили в сорок седьмом году команду специалистов «События». Судя по всему, компания «Центавр» привыкла идти напролом и ей все сходило с рук.

— Если есть хоть малейшая вероятность того, что зверь жив, надо известить об этом не только специалистов, но и всех, кто отправится на место события. Таково мое твердое убеждение. — Джек обвел собеседников многозначительным взглядом. — Я никогда не морочил головы своим подчиненным и никогда не лгал им относительно того, с чем нам предстоит иметь дело. Надеюсь, вы меня понимаете. Когда приходилось действовать по указке вышестоящих и отступать от этого правила, операция заканчивалась провалом.

— Хорошо, Джек, если выяснится, что зверь жив, проинформируйте команду.

Послышался стук в дверь. Вошел капитан Эверетт и протянул Джеку папку.

— Специальная группа готова. Менденхолл и Джексон присоединятся к нам на аэродроме.

— Спасибо. Я освобожусь через пару минут. — Джек взял папку.

Эверетт вышел, а Коллинз повернулся к Комптону, Ли и Элис.

— Я уже рассказал вам о «Центавре» и «Генезисе». Кто стоит за ними, вы наверняка догадались. Эти документы только что подготовлены отделом фоторазведки. — Джек отдал Ли папку с красной каймой и пометкой о секретности, кивнул и отправился к специальной команде.

Сенатор раскрыл файл, взял копию отчета, который они обсудили с Джеком, отдал ее Элис и взглянул на фотографию темноволосого мужчины, сделанную на банкете. Его глаз удивленно расширился.

— Не думал, что увижу это лицо, — произнес он, протягивая снимок Элис. — По-видимому, сын… — Ли на мгновение-другое задумался и взял из папки фотографию улыбающегося Француза. — Джек и остальные ребята не зря получают зарплату. Теперь ясно, с кем Фарбо работал. — Его внимание привлекло изображение человека, стоявшего позади Француза и не подозревавшего о том, что он попадает в кадр. Ли закрыл глаз.

— В чем дело? — спросила Элис.

Сенатор открыл глаз и протянул ей снимок.

— Фарбо? — спросила она.

— Нет. Взгляни на высокого джентльмена, который стоит за его спиной.

— О господи… Это что, президент?

Ли не ответил.

— Выходит, Хендрикс знаком с президентом? — произнес Комптон, глядя на фотографию.

Сенатор пятьдесят с лишним лет подозревал, что их враги — не иностранные агенты, а мифические «Люди в черном», в существование которых мало кто верил. Вернее, частная компания, пользовавшаяся поддержкой федеральных служб, во всяком случае, изначально, в сороковые — пятидесятые. Корпорация «Центавр» и научно-исследовательский центр «Генезис», о котором рассказал Джек, во главе с Хендриксом определяли судьбу находок, украденных у «События» почти шестьдесят лет тому назад.

— Пока никому ни слова. Еще неизвестно, насколько серьезную поддержку оказывает «Центавру» президент. В конце концов, эти фотографии сделаны на крупном мероприятии в Вашингтоне. Президент в ту пору был молодым сенатором. Нет ничего криминального в том, что его тоже пригласили на банкет. Не исключено, что эта корпорация водит дружбу лишь с отдельными структурами, а не со всем федеральным правительством. Вряд ли президент стал бы соучастником их операций. Хотя… — Ли грустно улыбнулся. — В общем, не будем делать поспешных выводов.

Судя по выражению его лица, Элис и Комптон догадались, что старик прикидывает, нельзя ли извлечь пользу из всей этой ситуации.

— Как ты полагаешь, Найлз, вовремя мы обнаружили тарелку? — устало спросил он, меняя тему.

Комптон пару мгновений задумчиво смотрел на дальнюю стену, потом снял очки и убрал их в карман.

— По-моему, мы убили на поиски пропасть времени, — ответил он, направляясь к двери.

Элис, провожая его взглядом, похлопала Гаррисона по руке.

— Подозреваю, нам не обойтись без Божьей помощи. Чует мое сердце, что сейчас все происходит по худшему сценарию, — сказал старик. Он легонько сжал руку Элис. — Свяжись с президентом и позови Найлза. Мы в два счета определим, не ведет ли главнокомандующий двойную игру. А потом решим вопрос с дополнительным укреплением горной долины. Джеку потребуется помощь. И придумай, как объяснить общественности необходимость проведения операции с привлечением войск. Войск и боевой техники.

Авиабаза «Неллис», штат Невада

9 июля, 02.00

Внутренний устав определяет специальную команду, как группу прошедших соответствующую подготовку специалистов и сотрудников службы безопасности, которая выезжает на место события и берет на себя ответственность за начальную фазу нового проекта. Среди ее главных задач — и дезинформация общественности относительно истинного характера события.

Группа Джека собралась в конференц-зале, чтобы на нее взглянул сенатор. Джек обратился к Дениз Джиллиам, доктору криминалистики из Университета штата Мэн в Ороно.

— Доктор Джиллиам, помимо основных обязанностей вам придется выполнять и функции врача. Состав нашей группы должен быть минимальный.

— Но ведь…

Джек метнул в Джиллиам строгий взгляд.

— Хорошо, я поняла, — ответила она.

— Именно поэтому я включил вас в команду. Один человек — два направления.

Джек посмотрел на Джоша Кроллмира, бывшего члена Национального комитета по безопасности транспорта, которому предстояло выступить в роли эксперта по аварии.

— Мистер Кроллмир, ваша первоочередная задача — выяснить, есть ли уцелевшие. Приступите к работе немедленно, не дожидаясь остальных и без специального оборудования.

Кроллмир лишь кивнул в ответ. Джек взглянул на следующего по очереди — Лайзу.

— Связист Уиллинг, вы и ваша команда в ответе за наземную связь и каналы передачи видеоматериалов на авиабазу «Неллис» и в Вашингтон. Получите оружие и поначалу, пока на месте не соберутся все наши силы, будете подстраховывать нас, охрану. Все понятно?

— Да, сэр.

— Доктор Роберт Рандалл, на вас все, что касается зоологии. Знаю, вы свое в группе отслужили, но нынешний зоолог сейчас в отъезде. В общем, вы оказались в нужное время в нужном месте, приехали с визитом как нельзя более кстати. Так что добро пожаловать в наши ряды.

— Меня уже ввели в курс дела.

— Необходимо как можно быстрее выяснить, какие формы жизни прибыли на космическом корабле. Вопросов до некоторых пор попрошу не задавать, — прибавил Джек, зная, что кто-нибудь непременно спросит, зачем им понадобился ветеринар из зоопарка Сан-Диего.

Коллинз посмотрел на остальных представителей отдела безопасности — Эверетта, Менденхолла, Райана и капрала Джексона. Все, за исключением Райана, уже бывали на операциях в условиях повышенной опасности. Райану и экипажу «блэкхока» отводилась роль вспомогательной боевой команды.

— А достаточно ли двух групп по два человека? — спросил лейтенант Райан.

— Нам предстоит работать в условиях предельной опасности, поскольку выяснилось, что дело осложняется не зависящими от «События» обстоятельствами. По моей просьбе состав команды сократили до минимума. Но не беспокойтесь: как только мы прибудем на место происшествия и осмотримся, нам пришлют подмогу. С позволения доктора Комптона и согласия президента я уже связался с представителями вооруженных сил. Они готовятся принять участие в операции. На ожидание времени нет, надо взять ситуацию под контроль как можно быстрее.

— Вмешательства со стороны местного населения можно не опасаться, — сказал сенатор, сидевший на диване. — Его там почти нет. В округе обретается лишь парочка золотоискателей да горстка туристов; толпы ротозеев наверняка не будет.

— Итак, план всем известен: первой на место события прибывает группа безопасности. Мы расчищаем площадку для четырех вертолетов с остальными членами команды и оборудованием.

Сенатор наблюдал за происходящим с грустью во взгляде. Он тоже должен был отправиться на место крушения, однако ему не хватало сил. Медленно подняв правую руку, старик подал знак Коллинзу.

— Да, сэр? — Джек подался вперед.

— Джек, может, все же передумаете насчет медперсонала?

Коллинз еще раз прикинул, стоит ли брать с собой медработников. Без них будет непросто обработать раны пришельцев, если кто-то уцелел, но в случае серьезной опасности многочисленность команды значительно снизит мобильность.

— Хорошо, сэр. Группа медиков прибудет на пятом «блэкхоке», через несколько минут после нас. До их появления за работу возьмется доктор Джиллиам. Первый этап операции следует провести как можно быстрее. Если кто-нибудь из пришельцев еще жив, мы окажем им посильную помощь.

Коллинз выпрямился и протянул руку. Старик слабо пожал ее. Найлз Комптон, приблизившись, похлопал Джека по спине.

— Хотел бы и я отправиться с вами…

Коллинз на мгновение задержал взгляд на Ли и посмотрел на изможденного директора Комптона.

— Найлз, мы знакомы всего ничего, но вы за столь короткий срок проделали немыслимо большую работу. Сейчас вам лучше отдохнуть, действия же доверьте нам. Президент связался с некоторыми правительственными структурами и частными предприятиями. С Абердинского испытательного полигона нам пришлют кое-какие последние разработки, а руководство ЦРУ раздобыло какие-то феноменальные бронежилеты, к утру будут. Хорошо бы вы организовали своевременную доставку. Только сначала отдохните.

Джек пожал директору руку и дал знак команде удалиться. Операция в ответ на действия инопланетных сил началась.

Глава 24

В десяти милях к югу от Чатос-Крол, штат Аризона

9 июля, 02.30

Зверь снова вышел на поверхность земли. Голод был временно утолен; на глубине, в месте для гнездования лежал приличный запас съестного. Тварь вылизывала когти и изучала окрестности.

Вдали мигнули огни. Самка моргнула. Миллионы пор ее бронированной фиолетово-черной кожи вновь почуяли запах потенциальной добычи. Чем больше незнакомой пищи она сжирала, тем быстрее к ней привыкала. И тем сильнее входила во вкус.

Еще немного, и настанет пора отправляться в гнездо. Малыши родятся уже вполне приспособленными к новой среде.

Теплый ветер от отдаленных огней пах вкуснятиной.

Самка лениво поднялась на ноги, наклонила голову, расправила шейные отростки и стала издавать гудящий звук. Песок и земля вздрогнули, их молекулярная структура в который раз изменилась. Зверь с легкостью погрузился в почву. Ароматы манили к себе с необоримой силой.

Через каждые несколько минут Уничтожительница выпрыгивала из земли, как дельфин из моря, взмывала ввысь футов на пятнадцать, а порой и на двадцать, осматривалась по сторонам и вновь ныряла. Приблизившись к жертве, она опять уйдет на глубину, и на поверхности будет видна лишь мощная песчаная волна.

Городишко спал, не подозревая ни об опасности, ни о том, что очень скоро его будут показывать по всем новостным каналам. Гнездо тварь решила устроить прямо под этим городом.

Его название, Чатос-Крол, вот-вот станет синонимом слова «ужас».

Горы Суеверий, специальная группа «Один» (наземный штурмовой отряд)

Четыре «блэкхока» летели низко над землей. Современная радиолокационная система избегания препятствий позволяла летчикам наблюдать за тем, как вертолеты, выполняя команды компьютера, обходят неровности ландшафта.

Уорент-офицер Джерри Брэннон не доверял «пилотированию без участия летчика». Он служил в составе группы «Событие» вот уже двенадцать лет, однако подобные новые технологии недолюбливал — чувствовал себя беспомощным. Взгляд Брэннона упал на рычаг управления. Если потянуть его на себя, вертолет поднимется выше, переместить вперед — пойдет на снижение. Сейчас рычаг работал сам по себе, что действовало летчику на нервы.

Окутанная ночной тьмой пустыня оживала от шума вертолетного винта и казалась жутковато-волшебной.

— Прибытие на место крушения через четыре минуты, — сообщил Брэннон в микрофон.

Специалисты и сотрудники отдела безопасности почувствовали внезапный толчок в газотурбинных двигателях, когда черный вертолет, приблизившись к горе, стал набирать высоту. Три других «блэкхока» должны были на некоторое время зависнуть ниже уровня горной долины. Брэннон включил посадочные фонари, и груды камней, в этой части Аризоны считавшиеся горами, осветились стробоскопическими огнями.

Коллинз почувствовал знакомое волнение, которое испытывал всякий раз в зоне высадки. Освещение салона мигнуло и стало красным, позволяя членам команды привыкнуть к темноте. Менденхолл по распоряжению Джека зарядил и поставил на предохранитель М-16. Остальные сотрудники службы безопасности, следуя его примеру, тоже вставили в автоматические винтовки магазины на двадцать патронов. Лайзе и Райану выдали по девятимиллиметровому пистолету в наплечной кобуре. Райан очень удивился, узнав, что его включили в состав специальной команды. Он был летчиком и ничего не смыслил в наземных спецоперациях, тем более не знал, какими методами пользуется конкретно эта группа. Джек объяснил ему, что для нынешнего дела им потребуются люди с хорошей реакцией. Летчики морской авиации наделены этим качеством в полной мере и не боятся рисковать. Джек без сомнений взял Райана в специальную группу, а позднее намеревался поручить ему переговоры с местными жителями.

Два члена экипажа в очках ночного видения сидели за пятиствольными мини-пушками с барабанной подачей снарядов; остальные вертолеты, оставшиеся слева, были вооружены так, что могли в считаные мгновения уничтожить любую цель.

Мощный «Блэкхок UH-60» сбавил скорость, приблизился к месту крушения на расстояние в сотню футов и замер.

— Выходим, ребята. Удачи! — сказал по рации Брэннон.

Красные огни в салоне погасли.

— Соблюдаем предельную осторожность. Приземлиться стараемся не на обломки — неизвестно, чего от них ожидать, — обратился к команде Коллинз, перекрикивая свист двигателей. — Все готовы?

Четыре члена оперативной группы один за другим вскинули руки с поднятым большим пальцем и ответили во встроенные микрофоны:

— Готовы.

Коллинз открыл дверцу, впуская прохладный пустынный ветер, надел очки ночного видения и кевларовую каску, поправил экипировку с запасом патронов и водой во фляге и выбросил вниз четыре нейлоновых троса с резиновым покрытием, по два с каждой стороны дверного проема. Предстояло в кратчайшие сроки произвести боевую высадку в опасную зону.

— Пошли!

Джек схватился за веревку, вставил ее в металлическое кольцо, прикрепленное к куртке в районе живота, и оглянулся. Менденхолл проделал то же самое. Они одновременно отделились от вертолета. Секундой позднее за ними последовали Эверетт и Джексон. Брэннон, чтобы из-за потери веса летательный аппарат не изменил положения, немного сбросил мощность.

Когда до земли оставалось не более пятнадцати футов, члены спецотряда остановились и стали осматривать территорию, которую видели в очках в зеленоватом свете.

Наконец Коллинз двинулся дальше, встал на землю рядом с куском металла причудливой формы, быстро выдернул веревку из кольца и снял с предохранителя короткоствольную М-16. Менденхолл последовал примеру командира.

«Блэкхок» увеличил мощность и поднялся выше в небо. Удостоверившись, что люди благополучно высадились, Брэннон, не теряя больше ни секунды, набрал высоту и завис на расстоянии, с которого в случае необходимости можно было оказать наземной группе огневую поддержку.

Майор поправил микрофон, расположенный в дюйме ото рта. Его слышали не только все члены группы, но и начальство, оставшееся в Неваде.

— Итак, расходимся! Соблюдаем предельную осторожность!

Эверетт и младший капрал Джексон, держа оружие на уровне глаз, плечо к плечу двинулись вперед. Обломков было видимо-невидимо. Капитан, изумленно изучая все вокруг, отметил, что Коллинз наклонился над большим контейнером. Он не придал бы этому особого значения, если бы командир немедленно не подошел к другому такому же контейнеру. Задумавшись о том, что у Коллинза на уме, Эверетт едва не провалился куда-то. Помогла мгновенная реакция — он успел расставить локти. М-16 дернулась и глубоко процарапала щеку. Почувствовав, что ноги висят в пустоте, капитан спокойно произнес в микрофон: — Нужна помощь.

Бесшумно подбежал Джексон, тотчас сообразил, что произошло, взял Эверетта под мышки и вытащил его. Они вместе заглянули в яму.

— Думаете, старая шахта? — спросил Джексон.

— Нет, — ответил Эверетт, исследуя почву и песок с помощью прибора ночного видения. — Земля довольно свежая. Вырыли недавно.

Тут оба заметили, что стены глубокого отверстия поразительно гладкие, и Эверетт бросил внутрь флуоресцентный фонарь. Глубина дыры, насколько позволял определить тусклый зеленый свет, была около сорока футов. Думая о том, откуда посреди места аварии могла взяться такая яма, Эверетт и Джексон решительнее прежнего сжали оружие.

Лачуга Гаса

03.20

Гас громко храпел, что тревожило Мэхджтика и усугубляло его страдания. Однако куда серьезнее стариковского храпа и боли в ребрах малыша терзало ощущение, что за домиком наблюдают. Услышав шорох за окном, он широко распахнул глаза, натянул старое одеяло до самого подбородка и шепотом позвал:

— Гассс.

Хозяин в ответ лишь захрапел пуще прежнего.

— Гассс, — чуть громче произнес Мэхджтик.

От входной двери послышался странный шум. Гас даже не шевельнулся. Скрипнула наружная дверь с сеткой, будто кто-то проверял ее на прочность.

— Гассс!

Наконец Мэхджтик собрал все свое мужество, сполз с кровати и выглянул из-за угла. Гас продолжал спать в кресле, запрокинув голову. К великому ужасу инопланетянина, дверь с сеткой вновь скрипнула, ручка медленно повернулась и замерла. Внутрь никто не вошел, но Мэхджтику и этого было достаточно.

— Гассссссс! — заверещал он.

Старик так испугался, что съехал с кресла на пол. И тут в деревянную дверь кто-то вогнал топорик. Гас, еще не успевший сообразить, что происходит, ничего не заметил, а кроха инопланетянин бегом вернулся к кровати, взобрался на неё и попытался вскарабкаться вверх по стене, но съехал и упал на старый матрас.

По входной двери снова ударили топориком, и по дому разнесся громкий треск.

— Что, черт возьми?..

Средняя доска не выдержала. В щель просунулась длинная худая рука, пальцы с небольшими прозрачными когтями стали хватать воздух. Рассмотрев, что рука болезненно серая, что кожа на ней кажется мокрой и что сквозь нее просвечивают вены с темной кровью, Гас в ужасе замер. Не успел он опомниться, как Мэхджтик снова завопил.

Рука вдруг исчезла. Покалеченная дверь содрогнулась и упала внутрь дома.

— Боже праведный, — пробормотал Гас, глядя на вошедшего серого.

Существо темным пятном выделялось на фоне ночного мрака. В руке оно держало старый ржавый топорик. Ростом серый был почти с Гаса, его темно-серую кожу покрывали черные и коричневые пятнышки, похожие на веснушки. Пятнышки перемещались из-за двигавшихся под кожей мышц. Голова пришельца была большая, глаза — такого же размера, как человеческие. Зрачки желтые, обрамленные черными ободками. Инопланетянин смотрел прямо на Гаса. Внезапно он раскрыл рот и громко зашипел. Старик, взглянув на прозрачные зубы незваного гостя, поежился будто от холода. Серый сделал неуверенный шаг к кухне, подволакивая правую ногу. Гас только теперь заметил, что из нее на линолеум течет темная кровь.

Мэхджтик наконец оставил попытки взобраться по стене или проскрести в ней дыру и взглянул на серого. Его зеленые ножки дрожали. Внезапно он что-то прокричал на совершенно не похожем на английский языке.

Серый вогнал топор в небольшой деревянный столик. Старик безуспешно пытался отцепить от ног перевернутый стул.

— Ты тоже был там, в горах, правильно? — спросил он презрительным голосом. — Чего тебе нужно, а, уродливая дрянь?

Существо перекинуло топор в левую руку и внезапно бросилось в атаку; удар пришелся по плитке с кастрюлькой. Холодный суп расплескался по всей кухне. Гас взглянул на врага как раз в ту секунду, когда он снова взмахнул топориком. Металл вошел в деревянный пол в нескольких дюймах от успевшего уклониться старика. Гас сжал кулак и нанес удар по челюсти серого. Тот издал яростный вопль и дернул головой, вырывая топорик из доски.

Не успели противники опомниться, как в бой вступил Мэхджтик. Перепрыгнув с кровати на стол, малыш набросился на серого и стал лупить его по голове и шее. Гораздо более крупный инопланетянин на время забыл про топор, схватил Мэхджика и без труда отшвырнул кроху к стене. Открытка в рамке, подаренная Гасу на Рождество Билли Даусом, упала, а потом прямо на колени инопланетянину упали висевшие на стене лук и стрелы.

— Сукин сын! — проревел Гас.

Тот одной рукой ударил старика по голове, а второй снова схватился за ручку топорика.

— Гассссссссс! — прокричал Мэхджик.

Серый повернул голову. Старик проворно вцепился в его правую руку и попытался вырвать топор, но хватка врага оказалась железной. Гас посмотрел на Мэхджтика — и испытал такой же приступ ужаса, как при виде серого с топориком: Мэхджтик размахивал стрелой.

Медлить он не стал — и бросил стрелу. Та пролетела мимо высокого пришельца и вонзилась в пол рядом с головой Гаса.

Серый торжествующе улыбнулся и поднял руку с топориком, намереваясь прикончить старика. Внезапно его лицо исказилось, а секунду спустя Гас увидел почему: туловище серого проткнула вторая стрела. Мэхджтик набросился на врага и оттащил его прочь от Гаса. Старик вскочил, чтобы помочь маленькомудругу, и увидел, что Мэхджтик яростно пронзает серого третьей стрелой. Высокий пришелец злобно шипел и плевался, но его движения делались медленнее и медленнее. Гас подбежал к инопланетянам, выхватил у врага топорик, размахнулся и со всей силы вогнал лезвие в грудь серого. Тот издал дикий вопль. Мэхджтик откатился к дальней стене.

Гас несколько мгновений стоял, не двигаясь.

— Ты как, дружок? — спросил он.

Мэхджтик покачал большой головой, потрогал ее рукой и взглянул на окровавленные длинные пальцы.

— У тебя снова пошла кровь. — Гас выпрямился, приблизился к малышу, осторожно взял его на руки и уложил на кровать.

Затем, перешагнув через безжизненное тело врага, отправился за водой. Когда он вернулся, малыш посмотрел ему в глаза.

— Ссспа… спасибо.

— Угу. Ну, теперь он нас точно больше не потревожит. А ты, оказывается, еще тот стрелок!

Гас принялся вытирать кровь, просочившуюся сквозь повязку.

— Спа… си… бо.

— Друг не должен благодарить друга за подобные вещи, приятель. И потом, если я верно запомнил, это ты спас мою задницу. Так что спасибо тебе, — улыбаясь, сказал Гас. — Итак? Есть там, в пустыне, еще кто-нибудь? Вроде этого? Или пострашнее?

Мэхджтик пару мгновений молча смотрел на старика, потом уставился в потолок.

— Лучше расскажи все сейчас. Кто он такой, этот урод? Твой соплеменник? Или это и есть Уничтожитель?

— Он — серый. Они господа моего народа.

— Надеюсь, теперь им понятно, что здесь серых господ не жалуют, мм?

Мэхджтик закрыл глаза. Гас подумал было, что инопланетянин уснул, но тот вдруг медленно сел и оперся на матрас локтем.

— Уничтожитель миров… он там. Мы должны найти люди, хорошие люди, чтобы помочь. Быстро, Гас. Очень быстро.

Лас-Вегас, штат Невада

04.30

— Хендрикс, — произнес заспанный голос.

— Вас беспокоит Джонсон.

— Слушаю, — недовольно произнес Хендрикс.

— Возникла проблема.

— Какая?

— По словам нашего агента из секретной службы, президент сообщил Совету безопасности, что тарелка обнаружена. Группа «Событие» разыскала место крушения НЛО и уже отправила туда свою команду. Похоже, директор Комптон просит военных оказать им помощь по охране территории. Я связался с «Черной бригадой», велел им позаботиться о нашем бывшем друге Французе, но ответа до сих пор нет. Сигналов не поступало целую ночь. Боюсь, что они проявили беспечность и поплатились за это. Стало быть, Француз продолжает поиски тарелки.

Хендрикс помолчал и усмехнулся.

— И что он собирается с ней делать? Продать? Пополнить свою частную коллекцию? Если уж мы до сих пор не сумели отправить к месту происшествия своих людей, то вряд ли сумеет он.

— Надеюсь, вы верно оцениваете его возможности. Француз чертовски изобретателен.

— Не беспокойтесь, мой друг. Скорее это он недооценивает возможности корпорации. А значит, и возможности всей Америки. Многие наши враги совершали эту ошибку.

Авиабаза «Неллис», штат Невада

9 июля, 05.20

Сенатор сидел за столом и вместе с немного посвежевшим Комптоном, доктором Поллок и Элис смотрел видеоматериал с места крушения.

— Подобные обломки, согласно описаниям, были обнаружены в сорок седьмом году, доктор Комптон, — доложил Коллинз, глядя в камеру. Его испачканное пылью лицо освещали желтые прожектора. — Мы нашли два тела, оба сильно повреждены. Третье, если оно вообще было, исчезло.

Сенатор взглянул на Элис, встревоженно прикусил губу и произнес в прикрепленный к столу небольшой микрофон:

— Контейнер обнаружили?

Майор снял кевларовую каску, посмотрел по сторонам и опять взглянул в камеру.

— Да, сэр. Он пуст и сильно поврежден. Цилиндрические баки валялись в стороне.

— Каковы ваши первые впечатления, майор? — спросил Найлз.

Коллинз покачал головой.

— Надо дождаться рассвета и человек двести подмоги, чтобы сделать хоть малейшее предположение. Помимо дыры, в которую едва не провалился Эверетт, тут ничего больше нет, только покореженные обломки.

— Вы сказали «дыры»? Что за дыра, Джек? — спросила Вирджиния, наклоняясь к микрофону.

— Весьма странная, с поразительно гладкими стенами.

— А что странного? — поинтересовался Ли.

— Когда в нее заглядываешь, испытываешь необъяснимый страх. Будто смотришь в пасть ада. Чутью я в подобных случаях привык доверять, сенатор.

— Спасибо, Джек. Если вы считаете, что оставаться там сравнительно безопасно, мы пришлем вам подкрепление. Судя по всему, события развиваются по худшему сценарию. — Найлз помолчал и обвел мрачным взглядом всех, кто находился в кабинете. — Надеюсь, еще не все потеряно. Вы понимаете, Джек, насколько важно разыскать третьего члена экипажа?

Коллинз лишь кивнул в ответ.

— Хорошо. Как только прибудут люди, немного отдохните. Это приказ. Работать надо на свежую голову. Через час или два прилетит Вирджиния, она возглавит исследования. ЦРУ и Государственный центр санитарно-эпидемического надзора утвердили официальную версию вашего пребывания там — борьба со вспышкой бруцеллеза. В этом районе немало крупного рогатого скота; болезнь быстро распространяется и передается человеку. Военным придется уничтожить сотни, а то и тысячи коров. Никто не удивится обилию вооружения. В общем, дождитесь Вирджинию, — сказал Найлз.

— С радостью передам ей бразды правления, сэр. До связи, — ответил Коллинз.

Изображение исчезло, экран стал голубым.

— Гаррисон, еще ничего не известно наверняка, — сказала Элис.

Ли, будто не услышав ее, повернулся к Комптону.

— Надо отправить туда команду инженеров и специалистов по работе в подземных туннелях. И не помешает усилить охрану. Президент предлагает подключить к операции воздушный патруль. Сообщите ВВС, что может понадобиться их помощь. — Ли на пару мгновений задумался. — Следует обратиться к Комитету начальников штабов: мол, нам нужен их совет, так сказать, немного их умаслить. Надеюсь, они отправят нам на помощь ребят из группы «Дельта», о которых все наслышаны. — Оперативный отряд специального назначения «Дельта», подобно группе «Событие», официально нигде не значился.

— Верно, так мы и поступим, — ответил Найлз. Послышался стук в дверь. Ее открыла Вирджиния. Рассыльный вручил ей записку, Вирджиния отдала листок Найлзу. Тот быстро пробежал строки глазами и опустил голову.

— Что? — спросил Ли.

— По данным полиции штата Аризона, пропали два их патрульных. Еще поступило сообщение о массовом падеже скота недалеко от места крушения.

— Массовом? А цифры известны? — спросила Элис.

Найлз сидел, понурившись и закрыв глаза. Вирджиния взглянула на сенатора и Эллис.

— Убито триста голов с восьми разных ферм, расположенных неподалеку от гор Суеверий.

— Убито? — переспросил Ли.

— Убито и съедено, — ответила Вирджиния.

— Боже мой! Должно быть, зверь не один! — воскликнул Комптон.

Ли молча снял трубку с красного телефонного аппарата, который не убирали со стола, чтобы не тратить впустую ни минуты. Голос ответившего прозвучал заспанно, но ни удивления, ни недовольства в нем не было.

— Простите, что разбудил, господин президент, — спокойно произнес Ли.

О том, что тарелку обнаружили, Найлз проинформировал главнокомандующего уже некоторое время назад. О возможном взаимодействии президента с корпорацией «Центавр» Комптон не упомянул, но предупредил, что надо быть готовыми к любому повороту. Президент, зная все о событиях сорок седьмого года, догадывался, что может произойти. Однако не поспешил высказать опасение вслух, не желая верить в худшее.

— Не нравится мне ваш голос…

— Господин президент, полагаю, что на нас совершено нападение. Есть сообщения о первых жертвах, — мрачно проговорил Ли. — Началась война с силами, о которых нам почти ничего не известно.

Все, кто находился в кабинете, встревоженно смотрели на сенатора. Подобных слов не произносили с сентября 2001 года, когда безумные террористы направили самолеты на Всемирный торговый центр. До этого, с того момента, как президента Рузвельта известили о нападении на Перл-Харбор, враг не тревожил США на протяжении шестидесяти лет.

— Да, мы выставили охрану, — ответил Ли на вопрос президента. — Нет, сэр, предпринять пока ничего не возможно, надо продолжать поиски и действовать по обстоятельствам. Мы разошлем своих людей в ближайшие поселения, но постараемся все сделать так, чтобы не возникло паники. — Он выдержал паузу, слушая президента. — Нет, сэр, думаю, будет лучше, если контролировать ситуацию будем только мы. В помощники взяли бы, если позволите, лишь подразделения сто первой воздушно-десантной дивизии, «Дельты» и рейнджеров. Желательно направить их в район… — Он посмотрел на развернутую на столе карту. — Чатос-Крол, штат Аризона. Это совсем небольшой городок. Если ничего не обнаружим, объясняться придется с довольно малочисленной группой населения. — Пауза. — Да, сэр, командир спецгруппы успешно справляется со своими обязанностями. Хорошо, непременно отправим на место специальную команду авиационно-технического обслуживания. Они подготовят зону для приземления «Си-сто тридцать-икс» Хотелось бы подключить силы с авиабазы Макдилл, у них есть допуск к операциям «События». — Пауза. — Да, сэр, не исключается возможность самого страшного. Спасибо, что распорядились поднять в воздух восемьдесят вторую воздушно-десантную дивизию, объяснив это учениями; им надо готовиться к передислокации в Финикс или Эль-Пасо.

На лицах Найлза, Элис и Вирджинии отразился ужас.

— Да, сэр. Эти меры вполне оправданны, поскольку мы не знаем, на что способна тварь. — Выслушав какие-то слова президента, Ли медленно опустил трубку на красный телефон, глубоко вздохнул и кивнул Найлзу.

Директор повернулся к Элис.

— Поднять все наши команды по готовности номер один. Пусть майор расскажет своим ребятам, с чем мы имеем дело. И передайте им, что наш резервный план — операция «Орион». Команда с авиабазы Макдилл на всякий случай привезет с собой специальные боекомплекты.

— Специальные боекомплекты? — спросила Вирджиния.

— Нейтронное оружие, — пояснила Элис.

— До этого не дойдет! Мы разыщем чертову тварь! — воскликнул Ли. А потом вдруг скривился и закрыл глаз.

Хватаясь за грудь, старый сенатор упал на пол.

Часть пятая Событие № 457821: Истребление

Война — это сплошной ад.

Уильям Т. Шерман, генерал армии США

Глава 25

В большинстве случаев высший эшелон американской власти неповоротлив, как ледник, что образуется год за годом и утолщается из века в век. Поэтому в непредвиденных ситуациях страна теряет несчетное количество людей и материальных богатств. К нынешнему повороту событий гениальный сенатор Гаррисон Ли готовился долгие годы. Планов ответных действий у него скопилось столько, что документы приходилось хранить в четырнадцати толстых папках. Он рассмотрел все возможные варианты, начиная с ведения боев в крупных городах и заканчивая тем, как группа «Событие» действовала сейчас. Ли не был готов к единственному — к борьбе с врагом под землей.

Прошел слух, что сенатор умирает. Весть о его приступе разлетелась, как пожар по лесу, достигла даже Совета национальной безопасности — и стала оружием в руках тех, кто мечтал убрать «Событие» с дороги и лично заняться громким расследованием.

В это воскресное утро Сара Макинтайр стояла возле стены в небольшой часовенке, смотрела на отца Кармайкла и старалась вслушиваться в проповедь, но никак не могла сосредоточиться. Мысли крутились вокруг сенатора и специальной команды на месте крушения. Она надеялась, что кто-нибудь успел сообщить печальную новость ее подруге, майору Коллинзу и всем остальным.

Когда прихожане собрались петь гимн, специально выбранный для сенатора, Сару кто-то взял за руку. Она повернула голову и увидела Стива Хансона, члена геологической группы, в составе которой тренировалась целый год.

— Пойдем, — громко произнес он.

В эту минуту запищал бипер Сары. Она закрыла сборник псалмов, передала его соседу, пошла вслед за Стивом к выходу, достала бипер и прочитала: «Боевая готовность номер один».

— В чем дело?

— Нашу группу отправляют на место крушения! — взволнованно воскликнул Стив, приближаясь к дверям.

Не успел он раскрыть их, как биперы остальных прихожан разразились хором сигналов. Люди стали подниматься со скамей.

Группа «Событие» отправлялась на войну.

Горы Суеверий, штат Аризона

07.40

Вид горной долины поражал воображение. Меньше чем за два часа место крушения превратилось в небольшой городок палаток и трейлеров, доставленных по воздуху вертолетами «пейв лоу» двадцать третьей спецгруппы с авиабазы «Неллис» и семнадцатой — с «Марч», штат Калифорния. Людей стало не меньше, чем обломков. Фрагменты странного металла обозначили тысячей красно-желтых флажков.

Между базой «Неллис», Вашингтоном и местом крушения установили непрерывную видеосвязь, так что Комптон мог не только наблюдать за Коллинзом, но и постоянно общаться с президентом и представителями агентств безопасности. Джек тоже видел всех благодаря двум мониторам, установленным Лайзой. Перед приездом подкрепления он отчитался перед Найлзом о положении дел.

— Итак, что мы имеем на данный момент, майор? — спросил Найлз, желая, чтобы Джек повторил уже сказанное для высшего руководства.

— Аппарат, произведенный не на Земле, на высокой скорости врезался в горную породу, — произнес Коллинз, глядя то на экран с изображением Комптона, то на президента. Главе государства пришлось вернуться в Вашингтон посреди ночи, и он был не в настроении выслушивать подробные отчеты.

— Уцелевшие есть? — деловито спросил президент.

— Криминалисты во главе с доктором Джиллиам обнаружили два тела «внеземных существ», — ответил Джек, снимая каску и протирая лоб чистым носовым платком.

— Майор, — подключился к беседе генерал Уэйн Кроуфорд, командующий морской пехотой США, находившийся глубоко под Пенсильвания-авеню, 1600. — Мы получили запрос направить к вам команды группы «Дельта» и рейнджеров. Они уже в воздухе. Как обстоят дела с этой тварью? Нашли останки?

Коллинз объяснил, что никаких останков они в контейнерах не нашли, и описал баки с едкой жидкостью.

— Принимая во внимание сообщения о пропавших патрульных и уничтоженном скоте и судя по отверстиям в почве, мы пришли к выводу, что по крайней мере один из зверей роет подземные ходы, сэр.

— Проклятье! — воскликнул президент. — А нельзя ли по этим ходам выйти на его след?

— Скоро прибудет команда геологов. Они приступят к более тщательному расследованию. К операции подключаются все силы группы «Событие». Сотрудники отдела безопасности рассредоточатся по довольно обширной территории. К ним присоединятся представители «Дельты» и рейнджеры.

— Комитет начальников штабов прислал бы вам более солидное подкрепление, но пока это невозможно. Скоро вернутся несколько ударных групп из Афганистана.

Коллинз посмотрел на свою немногочисленную команду. За столом в походной столовой сидели всего пятьдесят два человека. С базы «Неллис» готовились вылететь еще двадцать — группа геологов. Райана и Менденхолла майор отправил в ближайший городишко, чтобы те встретили подкрепление.

— Помощь нам, естественно, нужна, поскольку мы не имеем понятия, насколько опасен враг. Подозреваю, в скором времени удастся обнаружить и другие отверстия, места, где зверь входил под землю и откуда выходил наружу, как возле фермы… — Коллинз посмотрел в свои записи. — Возле фермы мистера Тачако, на которую напали вчера вечером, и возле других местных ферм. Мы планируем разбить команду геологов на отдельные группы и отправить вместе с ними усиленную охрану.

— А как насчет секретности?

— Геологов будут сопровождать офицеры группы «Событие». К тому же я обратился с просьбой прикрыть горную долину с воздуха, пока мы не закончили подготовительные операции, на случай если зверь внезапно вернется. По совету сенатора и директора Комптона мы не собираемся информировать представителей групп поддержки, откуда взялась эта тварь. Пусть считают, что она выведена экспериментальным путем.

Президент повернулся к генералу Максуэллу Хардести, главе Комитета начальников штабов.

— Есть возможность выполнить нашу просьбу, генерал?

Генерал ВВС наморщил лоб.

— Да, сэр, воздушная защита — не проблема. Охрану города возьмут на себя части сто первой воздушно-десантной дивизии, они же будут следить за прилежащей территорией. Все необходимые документы уже подписаны. Да, еще я распорядился отправить на место происшествия звено истребителей.

— Для начала — отлично, — похвалил президент.

— Еще что-нибудь заслуживающее внимания удалось обнаружить? — спросил чей-то голос из-за пределов экрана.

— Простите, с кем я говорю, сэр?

— С директором Центрального разведывательного управления Годлиром.

— Да, господин директор. Мы обнаружили следы человека. Довольно свежие; очевидно, он появился в долине сразу после аварии. По нашим предположениям, неизвестный помог уцелевшему члену экипажа — если кто-то вообще уцелел — покинуть место катастрофы.

Президент посмотрел на окружавших его людей, потом вновь перевел взгляд на Коллинза, который находился на расстоянии пятисот миль.

— Говорите, помог?

— Да, сэр. Авария серьезная, член экипажа, скорее всего, был ранен, хотя о тяжести ранения или ранений мы ничего пока сказать не можем.

— Понятно. Держите нас в курсе событий. — Президент в нерешительности помолчал. — Майор, мы предпринимаем все, что в наших силах. Но если в ближайшее время тварь не будет нейтрализована, тогда, насколько я понимаю, разразится настоящая война и утаивать секретную информацию от населения больше не будет возможности. Восемьдесят вторая воздушно-десантная дивизия уже в воздухе, она расположится либо в Финиксе, либо в Эль-Пасо, на случай если зверь двинется дальше. Четвертая экспедиционная дивизия морской пехоты в Лос-Анджелесе переведена в состояние боевой готовности. Северную границу укрепят десантные БМП, в эти минуты их грузят на железнодорожные платформы. Ничем другим, как уже сказал генерал, мы, к сожалению, помочь не в состоянии. Так что приложите максимум усилий и, ради бога, попытайтесь изловить чудовище. — Изображение президента и всех остальных исчезло с экрана.

Найлз был мрачнее тучи.

— Как сенатор? — спросил Джек, бросая кевларовую каску выходящему из столовой Эверетту.

— Он в нашей больнице. С ним Элис. Через некоторое время его должны перевезти в госпиталь «Неллиса».

— Значит, хороших новостей пока нет?

— К сожалению, нет.

— Надо поторопиться, Найлз. Кроме того, что я уже запросил у частного сектора. — Джек взглянул в свои записи, — доктор Джиллиам хочет установить связь с компанией «Геликос биосайенсис» в Кембридже. У них есть высокоскоростное оборудование для секвенирования ДНК. По ее словам, наши портативные приборы по сравнению с их машинами — каменный век.

— Я немедленно займусь этим вопросом.

К Джеку подошел Джош Кроллмир, отвел его в сторону и сбивчиво заговорил. Через минуту внезапно побледневший Коллинз вернулся к камере.

— Что там, Джек? — спросил Найлз.

Коллинз мгновение-другое собирался с мыслями. Остальные члены команды притихли, ожидая реакции директора Майор повернулся, что-то взял у Кроллмира и поднес предмет к камере. Это был обломок космического корабля.

— Похоже, дело осложняется. По словам доктора, тарелка не одна, их две. По-видимому, ракета Райана в самом деле нанесла по аппарату-агрессору такой удар, что он упал вместе с первым.

Найлз обеими руками уперся в стол для переговоров.

Глава 26

Чатос-Крол, штат Аризона

9 июля, 08.30

Джули поставила перед сыном тарелку с омлетом. Билли взял с барной стойки салфетку, постелил ее на колени, без особого энтузиазма взглянул на яичницу с беконом и зевнул.

— Мм! Пахнет вкусно! — послышалось у него из-за спины.

Билли повернул голову и увидел двух незнакомцев. Хуан и Кармелла Лопес, уборщики, еще не успевшие привести бар в порядок после субботней ночи, взглянули на пришедших и испуганно замерли. Первый был невысокий и темноволосый, второй — рослый, темнокожий, осанистый и с улыбкой на губах. На обоих была черная униформа с массой нагрудных карманов и клапанов; оба держали под мышкой каски.

— Чем могу помочь? — настороженно спросила Джули, кладя перед сыном нож и вилку.

— Вы очень нам поможете, мэм, если подадите то же самое, что подали юному джентльмену, — сказал невысокий, снимая черные перчатки.

Джули окинула незнакомцев беглым взглядом. Невысокий расстегнул бронежилет.

— Извините, но сегодня воскресенье, мы работаем с полудня, — сказала хозяйка.

Невысокий осмотрелся по сторонам, заметил уборщиков и подмигнул им.

— Да, мэм, именно так и написано на вашей вывеске. Но мы с сержантом будем безгранично вам признательны, если вы, не дожидаясь двенадцати, накормите нас чем-нибудь не сублимированным и не приправленным песком.

— Вы что, морские пехотинцы? — спросила Джули, услышав слово «сублимированные» и окидывая еще одним быстрым взглядом костюмы незнакомцев.

— Вовсе нет, — с серьезным видом ответил темнокожий.

— Мы члены группы специального назначения, миссис?.. — произнес невысокий.

Лица военных были грязные, чистыми оставалась лишь кожа вокруг глаз, по-видимому, до недавнего времени защищенных специальными очками. Джули сразу поняла, что незваные гости работали в пустыне.

— Говорите, специального назначения? Лично я ничего специального в вас не вижу. И не важно, «мисс» или «миссис».

Мужчины приблизились к стойке, взглянули на мальчика и на омлет с беконом.

— Здравствуйте, моя фамилия Райан, — сказал невысокий. — А мама всегда считала меня специальным, точнее, особенным… Тебя как звать?

— Б… Билли, — заикаясь, ответил мальчик.

— Это мой сын. Разговаривать попрошу не с ним, а со мной, — отрезала Джули.

Райан моргнул. Он не привык, чтобы женщины беседовали с ним в таком тоне, во всяком случае, на первом этапе знакомства.

— Простите, мэм. Поверьте, я не имею в виду ничего плохого. — Он прикоснулся рукой к груди. — Я лейтенант Джейсон Райан, ВМС США. А это мой приятель — старший сержант Менденхолл. — Райан протянул Джули руку.

Хозяйка бара взглянула на нее, вытерла ладони о передник, пожала руку Райану и кивнула Менденхоллу.

— Прошу прощения. Что-то я такой формы на военных моряках не видела… К тому же мы все сейчас на взводе, — добавила она, изгибая бровь.

— Да, у нас тут кое-какие дела. — Райан заглянул в зеленые глаза Джулии и указал на пустыню за окном. — Мы хорошие ребята. Серьезно.

— Что будете заказывать?

— Значит, вы открыты?

— Нет, закрыты, но я могу что-нибудь приготовить, пока гриль-шкаф не остыл. Ваш молчаливый друг тоже чего-нибудь желает? — спросила Джули, уходя из бара в кухню.

— Да, мэм. Хотелось бы яичницу-глазунью с сосиской. И кофе, — сказал Менденхолл.

Райан положил каску на барную стойку, придвинул табурет и сел рядом с мальчиком. Менденхолл расположился слева от товарища.

— Минут через десять тут поднимется страшный шум, — подмигивая Билли, сказал Райан.

Мальчик замер, не донеся до рта нагруженную омлетом вилку.

— Правда?

— Правда. На шоссе, буквально в полумиле от города, приземлятся здоровенные самолеты. Вскоре городишко возьмут под охрану. Впускать в него никого не будут, выпускать до некоторых пор — тоже, разве что только в сопровождении вооруженных представителей спецподразделений.

— Это из-за того, что там происходит? — спросил Билли, указывая на окно теперь пустой вилкой.

Райан и Менденхолл переглянулись. Райан с улыбкой посмотрел на мальчика.

— Там?

Билли глотнул молока, поданного матерью, и отставил стакан. На его верхней губе белели забавные белые «усы».

— Ну да, там, — удивляясь несообразительности военного, кивнул он.

— По-твоему, в пустыне творится что-то странное?

Билли посмотрел на двери в кухню, из-за которых раздавался стук посуды, пожал плечами и сполз с высокого табурета.

— Я пошел, — сказал он, беря со стойки шлем для езды по бездорожью.

Райан взглянул на сержанта и снова посмотрел на мальчика.

— Ты там что-нибудь видел?

Билли надел шлем.

— Да нет же, мистер, в том-то и дело. Я ничего не видел.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Менденхолл, наклоняясь к мальчику.

Билли посмотрел ему в глаза.

— Вчера вечером я наблюдал, как целая толпа койотов и зайцев неслась прочь от гор. А теперь тут тишина, не слышно даже птичьего щебета. Они все как будто чего-то испугались. — Мальчик снова пожал плечами и пошел к выходу.

— Эй! Будь где-нибудь поблизости, потому что…

Билли не услышал предостережения. Он уже вышел на улицу.

Военные в мрачном молчании повернулись к стойке. Джули вышла из кухни с двумя тарелками, поставила их перед посетителями и положила возле каждой завернутые в салфетки столовые приборы. Вытерев руки, она выглянула в большое окно. Билли как раз отъезжал на своем мотовездеходе.

— Мм! Как аппетитно!

— Вы не сказали, какую хотите яичницу. Я сделала вам одинаковые, — произнесла Джули, доставая кофейник.

— И правильно! — Райан воткнул вилку в сосиску. Его взгляд вдруг упал на телеэкран, висевший над баром. Репортер возбужденно говорил что-то в микрофон, внизу шла надпись: «Здание законодательного собрания, Финикс, штат Аризона». — Можно включить звук, мэм?

Джули поднялась на цыпочки и прибавила громкость. «… исчезновении двух патрульных оповещены все правоохранительные органы штата. По сообщению наших репортеров, в районе гор, к северо-востоку от небольшого городка Чатос-Крол, сосредоточиваются войска. Что это значит, пока остается только гадать. Как утверждает молва, в этом районе зафиксирована вспышка инфекционного заболевания крупного рогатого скота. С вами был Кен Кашихара. Седьмой канал, "Айуитнесс ньюс", здание законодательного собрания, Финикс. До новых встреч».

— Отлично, — сказал Менденхолл. — Президент будет доволен.

— Что именно вы тут делаете, а, ребята? — подбочениваясь, спросила Джули. — Помогаете искать байкеров и патрульных?

Не успели Менденхолл и Райан придумать подходящий ответ, как бар наполнился жутким грохотом. Зазвенели стаканы, задрожали зеркала. Хуан и Кармелла, чистившие обтянутые зеленым сукном столы для игры в пул, испуганно перекрестились.

Райан вылил в рот остатки кофе, положил на стойку две двадцатидолларовые купюры и встал с табурета.

— Спасибо, мэм, все очень вкусно. Нам пора, — громко произнес он, перекрикивая грохот. — Если не возражаете, на обратном пути я снова к вам загляну. Вы здорово готовите.

Военные вышли, сели в армейский «хаммер», выехали со стоянки и направились прочь из города. Джули покачала головой, удивляясь самоуверенности Райана, но вместе с тем чему-то радуясь, даже улыбаясь.

Шум, наполнявший город, усиливался с каждым мгновением. Из магазинов и лавок по обе стороны улицы стали выскакивать торговцы и покупатели. Всех интересовало, кто этим воскресным утром посмел тревожить их покой.

Десять представителей ВВС США проворно устанавливали по обеим сторонам дороги, через каждые десять футов, сигнальные бело-синие фонари. Этот участок шоссе предпочли остальным, потому что на нем не было глубоких выбоин. Как только Райан и Менденхолл подъехали, к машине подбежал младший сержант из отдела безопасности группы «Событие» в обычной армейской форме — чтобы не возникало лишних вопросов.

— Все готово? — спросил Райан.

— Да, сэр. Посторонних пока не было. Но, как сообщают спецслужбы, с востока сюда движется машина полиции штата. А с запада, из Финикса, летят три новостных вертолета. Остановить их в воздухе не удастся, сэр, — вертолеты «апач» вылетели из Форт-Карсона и Форт-Худа всего пару часов назад.

В небе, из-за небольшого холма на горизонте, внезапно возник громадный «Геркулес С-130». Резко накренившись и чуть не задев крылом верхушку холма, самолет вернулся в горизонтальное положение. Джейсону никогда не доводилось наблюдать приземление подобной машины. Вот из брюха «геркулеса» выехало шасси, нос взмыл вверх, колеса, соприкоснувшись с дорогой, пронзительно завизжали. К шуму добавился рев винтов, что стали вращаться с обратной тягой. На крыльях поднялись тормозные щитки, помогая остановить громадину-самолет. Завизжали тормоза, опустился задний грузовой трап.

Бойцы сто первой воздушно-десантной дивизии, с оружием и оборудованием в руках, стали тотчас упорядоченно выгружаться. К Райану приблизился человек в пустынном камуфляже и кевларовой каске. Точно такая же, только черная, всю прошлую ночь была и на голове Райана.

— Вы лейтенант Райан? — прокричал десантник.

— Да, сэр. — Райан отдал воинское приветствие.

— Подполковник Сэм Филдинг, разведотряд сто первой воздушно-десантной дивизии, — представился незнакомец, тоже салютуя. — Давайте сразу о главном: я прибыл с десятью процентами подчиненных. Нам сказали, что дело связано с вопросами национальной безопасности. Кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит?

Вслед за тридцатью пятью членами первого отряда по трапу съехал «хаммер» с укрепленными на нем пулеметом пятидесятого калибра и пусковой ракетной установкой. Потом винты самолета оглушительно взвыли, гигантская машина развернулась, разогналась и менее чем через сто пятьдесят футов оторвалась от земли.

— Подполковник Филдинг, разместите своих людей вон там. Что происходит, мы и сами еще толком не знаем. Мой командир — майор Коллинз, — сообщил Райан, крепко сжимая в руке каску, чтобы ее не унесло яростным ветром.

— Джек? Операцией командует Джек Коллинз? — спросил подполковник.

— Так точно, сэр.

Филдинг осмотрелся по сторонам и плюнул на дорогу.

— Ведите меня к нему, лейтенант. Если здесь Коллинз, значит, дело дрянь.

После безумной ночи близ фермы Тачако, подсчета изуродованных коровьих трупов и попыток выяснить, кто убил животных, патрульные не чуяли под собой ног.

— А это еще кто такие? — спросил Диллс.

Посередине дороги шли два вооруженных человека в черных комбинезонах и в черных бейсболках.

— Понятия не имею. Судя по всему, вояки, — сказал сидевший за рулем Уассер.

Патрульные, как по команде, достали из кобур пистолеты и остановили машину в нескольких футах от неизвестных, которые махали им руками. Уассер открыл дверцу и вышел.

— В чем дело? — громко спросил он.

— Сэр, эту дорогу какое-то время будут использовать в качестве взлетно-посадочной полосы.

— Что за черт? — резче, чем следовало, воскликнул изможденный патрульный.

— Сэр? — сказал один из военных.

— Приятель, да разве можно использовать шоссе в качестве ВПП?! — подключился к беседе Диллс, выпячивая грудь.

Военные переглянулись, быстро отбежали к обочине и опустились на колени, придерживая руками бейсболки.

— Вы что, не слышали? Мы не позволим самолетам приземляться ни на это шоссе, ни на любое другое в нашем штате! — заявил Диллс, поблескивая солнцезащитными очками.

— Да, да, мы слышим, — ответил один из военных.

Вдруг налетел порыв сильнейшего ветра. Чтобы не упасть, полицейские подскочили к машине и вцепились в дверцы.

Фуражки сдуло с их голов; послышался оглушительный рев. Патрульные распластались на горячем асфальте, посыпался песок и сухие ветки. В двух сотнях футах перед ними приземлился громадный «С-130».

После самой жуткой ночной смены в его жизни патрульный Диллс был на грани обморока. Казалось, случись еще какое-нибудь безумие, и его мозг отключится.

— Боже мой! Как описать все это в отчете? — прокричал Уассер.

Диллс не ответил. Он уже садился в машину, твердо убежденный, что его рабочий день окончен.

Вертолет канала «Ньюс-7» спешил в гущу событий — в Чатос-Крол. Прошел слух, что Министерство обороны совместно с властями штата решили оцепить город и заблокировать его с воздуха. Пока не поздно, следовало проникнуть в Чатос-Крол.

Выглянув в иллюминатор пассажирского отсека, репортер Кен Кашихара увидел чуть ниже и немного впереди бело-синий вертолет четвертого канала.

— Черт! Сидни, ты же сказал, что мы в небе одни! Только полюбуйся! — воскликнул он, указывая вниз. — Сучка Дженис Митчелл из «Ньюс-четыре»!.. Если из-за нее я снова окажусь не первым, пеняй на себя!

Летчик начал было посылать Кашихару куда подальше, когда вертолет мощно тряхнуло, и пришлось крепче прежнего вцепиться в ручку управления. Прямо над ними с ревом пролетел «С-130». Самолет снизился и совершил посадку на шоссе близ Чатос-Крол.

— Мать твою!.. Видел? Мы чуть не отправились на тот свет! И только потому, что из-за наглой девчонки с четвертого канала ты страдаешь комплексом неполноценности! — прокричал летчик в микрофон.

Кашихара, на которого сильно подействовала возможность столкновения с «геркулесом», сидел белый как мел.

— Просто довези меня до места, — дрожащим голосом ответил он. — И следи за проклятой дорогой!

Просторная пещера сохранилась с тех времен, когда по ней текли воды подземной реки. Прошло не меньше тысячи лет. Тварь решила устроить здесь гнездо. Пещера была битком набита свежим мясом, воздух густо пах кровью. Самка пробралась к закутку, в котором планировала разродиться и где собирала чистую воду. Еще несколько минут, и дети появятся на свет. Голодными. Их ждало обилие еды.

Тварь взревела, сотрясаясь от схваток. Толстая бронированная пластина, защищавшая детородные органы, с громким щелчком лопнула и стала выворачиваться наружу. Самка впилась когтями в каменную стену и, присев, приблизила к воде покрытое слизью родовое отверстие. Потомство уже выбиралось. Когда первое фиолетовое яйцо скользнуло в воду, мать опять впилась когтями в камень и издала пронзительный вопль. Скорлупа затрещала и раскололась. Внутри темнели останки мелкого зверька, съеденного детенышем. Вот выпало второе яйцо, заскрипела и треснула скорлупа. Первый, уже поднявшийся на ноги, звереныш приготовился напасть на второго, но мать откинула его в сторону. Детеныш отлетел прочь от воды, прямо к запасам съестного. Самке предстояло в течение целого часа бросать сотню новорожденных к кучам убитых животных.

Последний, самец, выходил сложнее всех, потому что был самым крупным. Мать инстинктивно поняла, что детеныш станет прогрызать путь наружу. К тому же следовало позаботиться о том, чтобы он не спаривался с сестрами, — яиц в матери было столько, чтобы продолжить род на миллионы поколений. Самец, с которым она сошлась, передал ей достаточно спермы для оплодотворения всех яиц. Если оставить в живых детеныша-самца, он будет сметать все на своем пути для защиты самок, пока и они не принесут потомство. А мать он убьет, потому что в ней хранился запас чужой спермы.

Самка уперлась когтистой передней лапой в живот и стала выталкивать детеныша. Тот принялся царапать и рвать ее внутренности когтями. Мать запустила лапу внутрь себя, схватила звереныша и извлекла его. Он был уже без скорлупы и с броней. Шейные отростки вполне сформировались, но их еще защищала слизистая мембрана, которая вскоре должна была исчезнуть. Мать взревела и швырнула детеныша в стену.

Шипя и лязгая зубами, он ударился о камень, тут же вскочил и набросился на сестру. Мать с криком откинула самца в дальний темный угол и стала швырять ему изуродованные коровьи туши. Пожирая окровавленное мясо, детеныш не сводил желто-зеленых глаз с главного врага — матери.

В течение следующих нескольких часов, пока потомство набиралось сил и узнавало, на что оно способно, настоящий Уничтожитель ел за троих, рос быстрее всех и продолжал опалять родительницу яростным взглядом, а на других смотрел лишь тогда, когда кто-нибудь к нему приближался. Тут дерзким и приходил конец. Вскоре вокруг самца-токхен уже высились кучи мертвых сестер. Работа по уничтожению всего живого в этом мире благополучно началась.

Часть шестая Долина Смертной Тени

Всадники грош, в дом, где рождены, в мир, куда заброшены…

«The Doors»

Глава 27

Горы Суеверий, штат Аризона

9 июля, 10.00

Обменявшись с Филдингом рукопожатием и парой фраз, Джек объяснил, в чем задача подполковника. Хорошо, что его прислали неофициально, так сказать, в качестве советника; подчиняться он должен был майору. Когда Джек подвел Филдинга к столу, тот, не моргнув глазом, подписал документы о сверхсекретности и неразглашении.

Подполковник взглянул на Джека и потер лысую голову.

— На кого, черт возьми, ты работаешь, Джек?

Коллинз несколько мгновений пристально смотрел собеседнику в глаза, отвечая без слов.

— На того же, на кого и ты, — наконец произнес он.

— Понял. Вопросов больше нет.

Остальные объяснения Джека подполковник выслушал молча, лишь в самом конце воскликнул:

— Почему до меня сразу не дошло, что в Розуэллском инциденте замешано правительство?

Его подразделению сто первой воздушно-десантной дивизии предстояло разбиться на группы и под вымышленным предлогом оцепить город, а сотрудники службы безопасности «События», рейнджеры и бойцы «Дельты» должны были сопровождать специалистов по подземным работам. Джек следил за тем, чтобы все прибывавшие подписывали Документы о секретности и неразглашении.

Войдя в поспешно сооруженный ангар, где проводилось вскрытие, майор и подполковник надели медицинские маски. Один из врачей указал им путь к отделу исследований. На месте крушения обнаружили несколько странных металлических ящиков; специалисты брали из них образцы для анализов с помощью щеточек и ватных тампонов. Слева располагался отгороженный отсек с большим окном в стене, через которое можно было наблюдать, как команды работают с микроскопами и другими приборами.

— Привет, Джек, — сказала Дениз Джиллиам, снимая хирургические перчатки.

— Дениз, познакомьтесь: подполковник Сэм Филдинг. Миллион лет назад мы служили вместе в районе Персидского залива. Подполковник, это Дениз Джиллиам, наш главный судебно-медицинский патолог.

Филдинг и Джиллиам обменялись рукопожатиями.

— Что удалось выяснить на данный момент, доктор? — спросил Коллинз.

Джиллиам осмотрелась по сторонам.

— Из двадцати семи ящиков мы собрали образцы ДНК более трехсот видов внеземных существ, — сказала она. На лицах майора и полковника отразилось недоумение. — По-видимому, эти ящики — нечто вроде грузовых контейнеров, их использовали множество раз. Удалось также установить, что последний рейс они делали порожняком. Мы отправили образцы на истребителе в «Геликос биосайенсис» в Кембридж. Но, как я уже сказала, на Землю контейнеры прибыли пустые.

— Все? — спросил подполковник.

Джиллиам взглянула на Джека. Тот кивнул, позволяя ей продолжать.

— Нет, сэр. В одном во время крушения кто-то был. — Она указала на большой, сильно покалеченный ящик. — Животное, которое, судя по образцам ДНК, находилось внутри, тоже неземного происхождения. — Она прикоснулась рукой к изуродованной металлической стенке. — На дне лежала шерсть, точнее, нечто похожее на иглы дикобраза, но мы условно назвали это шерстью. В волосяных фолликулах обнаружены нервные окончания. В данный момент проводится повторный анализ для подтверждения полученных результатов. Пока ясно одно: эта форма жизни кардинально отличается от всех тех, которые существуют на нашей планете.

— Что вы имеете в виду? — спросил Джек.

Дениз прошла к окну и взглянула на увлеченных работой патологов и палеонтологов.

— Строение организма… Непонятно, как это создание здесь вообще существует. — В ее голосе прозвучал благоговейный страх.

— В каком смысле? — растерянно спросил Филдинг.

— Животное должно было тут же провалиться внутрь земли, подполковник. Структура его атомной кристаллической решетки настолько плотная, что существо не способно жить ни в нашем мире, ни в одном другом из тех, которые мы исследуем.

— А попонятнее можно? — спросил Коллинз.

— Я попробую, джентльмены. Наверняка каждый из вас когда-нибудь бросал камень в озеро и наблюдал, как он сразу уходит на дно?

Офицеры кивнули.

— То же самое должно было произойти на планете Земля с этим существом. Для него почва — что для нас с вами вода. Оно в буквальном смысле в состоянии плавать в твердых пластах.

— То есть может с легкостью выкапывать туннели? — спросил подполковник.

Джиллиам секунду-другую смотрела на него в задумчивости.

— Атомарное строение этого животного совершенно уникально. Видите ли, все атомы, из которых состоим мы или, например, наша мебель, в той или иной степени подвижны. Один атом вращается вокруг другого, другой вокруг третьего. Они никогда не соединяются, но со стороны кажется, будто материя плотная. А это животное создано из атомов, которые крепятся друг к другу группами из восьми — десяти штук, поэтому его структура гораздо прочнее… Нет, подполковник, речь не о способности с легкостью выкапывать туннели. Это существо может бегать — даже не знаю, как это назвать, — сквозь землю быстрее, чем мы бегаем в атмосфере. Воду я взяла просто в качестве примера. По нашему воздуху или, если хотите, по земной поверхности это создание может перемещаться в восемь, если не в десять раз быстрее нас. Теоретически, поскольку существовать здесь, во всяком случае, согласно нашей науке, оно не в состоянии.

— Значит, если эта тварь первая нас обнаружит, она в состоянии причинить вред моим людям, — сказал Филдинг. Как всякий достойный командир, в первую очередь он пекся о подчиненных.

— А остальные, те, которые погибли? — поспешил спросить Джек.

— Они не слишком отличаются от нас. Умерли определенно во время крушения. Один был настолько серьезно ранен, что, очевидно, ушел из жизни мгновенно. Второй как будто уснул. На телах обоих старые шрамы; такое впечатление, что жизнь их была не из легких.Некоторые наши специалисты считают, что эти рубцы — последствия сражений. Одни раны — следы царапин, нанесенных когтями или ногтями, другие — определенно отметины зубов. Вероятно, эти существа — члены воинственного общества. Или же находились в рабской зависимости от кого-то еще.

— Док, давайте сосредоточим внимание вот на чем. Похоже, этот зверь в состоянии разрывать инопланетную сталь, точно бумажную салфетку, — сказал Джек, дотрагиваясь до изрезанной стенки контейнера. — По-моему, нам следует…

Его прервали возгласы, послышавшиеся снаружи. Все трое повернули головы и поспешили к выходу, но их остановил Менденхолл, который вернулся из города с подполковником Филдингом.

— Майор, к нам посетитель. Говорит, что должен срочно побеседовать с ответственным за место крушения.

— Это называется: не пропускать на территорию никого из посторонних до тех пор, пока в новостях не сообщат историю о бруцеллезе!

Они вышли из большой армейской палатки и сняли маски. Яркое солнце слепило глаза. Двое вооруженных военных вели к Коллинзу старика. На нем была старая шляпа, джинсы, что выглядели несколько новее, и видавшие виды ковбойские сапоги. Очевидно, старик только что побрился, причем наспех и тупой бритвой. На его щеках и подбородке светлели кусочки прилипшей туалетной бумаги, которой он, судя по всему, останавливал кровотечение из порезов.

— Только что поднялся на гору, сэр. Прямо на место крушения. Сказал, что хочет побеседовать с ответственным, — сообщил один из военных. — Мы хотели отправить его восвояси, но он заявил, что должен увидеть человека, который командует расследованием дела о летающей тарелке. Такое впечатление, что он в курсе, сэр.

Коллинз приблизился к высокому пожилому человеку, окинул его беглым взглядом и протянул руку.

— Я майор Джек Коллинз, сухопутные войска США. А вы, простите?..

Незнакомец посмотрел на Коллинза, потом на место крушения и на огромные палатки, установленные ночью.

— Гас Тилли. В этих горах я ищу золото. — Он не сразу пожал майору руку, сначала изучил его странный черный костюм из номекса. — В Корее мы носили другую форму…

— Не тревожьтесь, сэр. Армия США, — сказал Коллинз, указывая на людей вокруг. Одну руку он до сих пор держал вытянутой, а второй отлепил клапан с застежкой-липучкой на правом плече и показал прятавшуюся под ним нашивку — американский флаг.

Старик как будто успокоился и быстро пожал руку майору.

— Почему вы считаете, что это летающая тарелка? — спросил Коллинз. — Мы пока не можем сказать ничего определенного.

Тилли прикрыл рукой серые глаза от яркого солнца и внимательно посмотрел на Джека.

— Если начнете убеждать меня в том, что это самолет или что-нибудь в этом роде, я назову вас лжецом, сэр.

— Мистер Тилли, я всего лишь сказал, что мы еще ничего не выяснили. Так почему вы думаете, что это летающая тарелка? — повторил Джек.

— Потому что у меня паренек… гм… летчик или как его назвать? Короче, тот, кто ею управлял, — сказал Гас, переводя взгляд с Коллинза на подполковника Филдинга. — И вот еще что, ребята: советую послушать внимательно, что он говорит. Похоже, у нас серьезные проблемы.

Горная долина превратилась в вооруженный лагерь, а городок внизу и окружавшие его дороги — в военное укрепление. Весть об искалеченном скоте и пропавших патрульных достигла Лос-Анджелеса. Болтали, будто ответственность за творившиеся кошмары несет особо опасная байкерская банда.

Бойцы сто первой воздушно-десантной дивизии выпроваживали одну команду прилетавших в Чатос-Крол репортеров за другой, не обращая внимания на их крики о журналистских правах и разного рода угрозы. Как только солдаты прогнали Кена Кашихару и его съемочную бригаду, он понял, что байкеры тут ни при чем. Репортеров и любопытных чуть ли не силой погружали в автобусы и увозили прочь. Кашихара ни минуты не верил в историю о заболевании скота; чутье подсказывало ему, что стряслось нечто более серьезное и масштабное.

Схватив за плечо телеоператора, Кашихара повел его вдоль ограждения. Если их тоже выставят, пусть выставят в последнюю очередь.

Комплекс группы «Событие»

10.15

Перед отправкой на место аварии Саре выдали очки ночного видения, широкий пояс для инструментов и фляги, специальный прибор для обнаружения подземных рек и черный костюм из номекса. Получив еще и оружие, которым за все время службы в «Событии» ей довелось воспользоваться всего раз, в учебных целях, Сара удивилась. Новенькую штурмовую винтовку ХМ8, разработанную специально для американской армии, ей вручил начальник отдела снабжения. Винтовка прекрасно подходила для боев в туннелях и любых других замкнутых пространствах.

К оружию прилагалось десять магазинов с патронами калибра 5, 56 мм, по тридцать штук в каждом.

— Ого! Откуда это у нас такое оружие? — удивился Стив Хансон.

— Скажите спасибо майору Коллинзу, — ответил снабженец. — Не знаю, каким чудом это ему удалось. Не иначе как связи… Час назад привезли сотню таких винтовок.

Сара взяла оружие и поставила подпись, гадая, куда их собрались перебросить и зачем так серьезно вооружили.

— Сержант…

— Инструкции получите на месте. А сейчас поспешите на транспортный уровень, — сурово распорядился снабженец.

— Ты же мечтала побыстрее очутиться на месте события, Сара. Радуйся, — сказал Стив.

— Да, конечно. Но как-то тревожно… — пробормотала Сара, торопливо направляясь к лифтам, чтобы одной из первых сесть в вертолет.

Военно-воздушная перевозка, вылет 241; воздушное пространство над Таосом, штат Нью-Мексико

9 июля, 10.25

Четыре реактивных двигателя гигантского самолета «Галакси С-5А» пели убаюкивающую песнь сотне военных, сидевших в его просторном нутре на брезентовых сиденьях у стенок и посередине. Места были куда менее удобные, чем на самолетах обычных чартерных рейсов.

Тридцать человек из элитной сверхсекретной группы «Дельта» слушали болтовню о доме и девочках более шумных семидесяти бойцов двух усиленных рот третьего батальона рейнджеров. Представители «Дельты» проверяли оружие, подгоняли ремешки касок и если и переговаривались, то гораздо тише. Перед вылетом из Форт-Брагга, где последние несколько месяцев они тренировались с этими же самыми рейнджерами для внезапно отмененной миссии в Африке, им выдали индивидуальные баллончики с кислородом, новые очки ночного видения и приборы обнаружения сейсмоколебаний, какими пользовались геологи для определения малейших аномалий и установления их источников.

— На кой черт нам эти штуковины? — спросил молодой рейнджер, рядовой первого класса.

— Хрен его знает. Может, нас сейчас выгрузят на вулкан, — проговорил сержант, проверяя патроны в магазине.

— Слышали последние новости? — прокричал рядовой так громко, что все остальные повернули к нему головы. — Нам вроде как предстоит кого-то поймать, где-то в пустыне.

— Чего? Здесь, в Штатах?

— Во всяком случае, мне так сказали. Может, опять тренировка? Подготовка к Ливии или к чему-нибудь еще?

— Ну, если кого-то надо поймать, — произнес сержант, похлопывая по стволу выполненной по специальному заказу винтовки «барретт» пятидесятого калибра, — значит, его песенка спета.

Чатос-Крол, штат Аризона

11.20

Фарбо не без удовольствия наблюдал за своими ребятами. Бывшие бойцы десантно-диверсионных войск французской армии все до одного прошли солидную подготовку — кто в Африке, кто в тайных операциях в Южной Америке.

Они собрались у гидравлического подъемника автозаправки. Заправка была закрыта; видимо, хозяин вместе с остальными жителями городка пытался выяснить, что происходит. Фарбо немыслимо повезло. «Маячок», который он прилепил к руке Менденхолла, привел их в нужное место. Француз и его команда дважды чуть не нарвались на патрули военных, что наводнили город.

Фарбо, одетый в гражданское, ждал звонка — и в этот раз собирался ответить.

Взглянув на высветившийся на экране номер, он поместил сотовый в портативное шифровальное устройство.

— Легион.

— Можно узнать, что ты затеваешь?

Звонил, как Фарбо и надеялся, сам Хендрикс.

— Если сунешься туда со своими кретинами без поддержки «Центавра», вас сожрут с потрохами. Ты уничтожил две мои команды, но я готов закрыть на это глаза. Если же ослушаешься меня сейчас, учти, из-под земли тебя достану. Ты нам кое-что должен, помнишь?

— Если я пойду у тебя на поводу, то и глазом не успею моргнуть — получу пулю в лоб. Нет уж, спасибо. Я и без твоей помощи изучу все новые технологии…

— Безмозглый сукин сын! По-твоему, нас интересуют технологии? Все, что нам нужно, у нас давно есть. — Хендрикс рассмеялся. — То, что сейчас происходит, куда больше, чем ты можешь себе представить. Если ты умудришься выжить, я у тебя на глазах сожгу твою коллекцию и лично всажу тебе пулю в лоб, слышишь?

Фарбо нажал на кнопку, прерывая связь. «Нет, мой друг, ничего у тебя не выйдет. "Умудришься выжить?" Что за угрозы? Кстати, я разузнал о тебе и твоих секретах массу такого, что будет весьма любопытно прочесть одному сенатору».

Он достал карманный компьютер и принялся набирать письмо — свой «бесплатный пропуск из тюрьмы».

В восьми милях к югу от Чатос-Крол, штат Аризона

9 июля, 13.00

Билли заглушил мотор; мотовездеход по инерции съехал вниз и остановился во дворе, едва не врезавшись в перекошенное деревянное крыльцо. Мальчик снял шлем и осмотрелся. Куры в курятнике против обыкновения жались друг к дружке, забившись в угол; перед ними гордо расхаживал защитник — род-айлендский красный петух. Бака в загончике не было, значит, Гас до сих пор не вернулся с гор.

Билли уже собрался вновь надеть шлем, когда краем глаза заметил какое-то движение за кухонным окном. Любопытно, кто за ним наблюдает… В том, что на него смотрят, мальчик ничуть не сомневался: волоски на шее встали дыбом. Гас всегда говорил, что привыкшие к жизни в пустыне люди предчувствуют опасность. Билли хотел надеть шлем, но руки отказывались слушаться. Он медленно повернулся и взглянул на окно. В нем никого не было.

Мальчик постарался собрать в кулак все свое мужество. Мать не позволяла ему смотреть фильмы ужасов, которые постоянно смотрела сама, хоть и считала, что нынешние дети и пугаться-то по-настоящему не в состоянии, потому что на это у них не хватает терпения. А сейчас ему прямо не верилось, что он способен испытывать такой страх. Вероятно, научился быть терпеливым…

Глубоко вздохнув, Билли заставил себя успокоиться. Нельзя становиться заложником беспричинного испуга. Что сказал бы Гас? Наверняка заявил бы, что Билли еще не достаточно повзрослел и не годится для поисков золота.

Повесив шлем на ручку руля, мальчик снова посмотрел на дом. Все выглядело как обычно.

— Эй! — бесстрашно крикнул он, глядя на окна и чего-то ожидая.

Ощущение, что за ним наблюдают, не проходило. Внезапно пришла страшная мысль: «Вдруг с Гасом случилось несчастье? Быть может, Бак остался в пустыне, а Гас вернулся и с ним приключился приступ?»

Тревога за друга придала Билли сил. Он выскочил из мотовездехода, подбежал к крыльцу и тут увидел, что дверь недавно наспех отремонтировали. Вбитые в нее гвозди смотрели шляпками в разные стороны.

— Эй! Я знаю, что вы там!

Никто не ответил. Мальчик сделал шаг вперед, потом еще один. Поставил на нижнюю ступеньку сначала правую ногу, потом левую, проглотил слюну и вдруг посмотрел на угловое окно, под которым внутри стояла старая койка Гаса. Не шевельнулась ли шторка? Уже было попятившись, Билли снова подумал о друге, решительно поднялся на крыльцо и зажмурился. Ему вспомнились многочисленные фильмы, в которых глупых мальчишек за подобными дверьми поджидали разного рода ужасы. Тут он заметил, что средняя доска двери прибита не до конца.

Вновь сглотнув, Билли сделал шаг назад и рассмотрел дверь внимательнее. Чинил ее явно Гас. Кем-кем, а мастеровым он никогда не был.

Билли наклонился и заглянул в щель. Внутри царила темнота. Мальчик мысленно обозвал себя дураком, однако не поспешил войти, а обернулся, удостоверяясь, что во дворе никого нет, опустился на колено и снова заглянул в дом. Ему показалось, что теперь там еще темнее. Он присмотрелся внимательнее и увидел огромный моргающий глаз.

Стекла в окнах вдруг задребезжали, налетел ураганный ветер, Билли покатился по ступенькам на землю и закричал, но в неистовстве пустыни не услышал собственного голоса. Стекло в одном из окон не выдержало и рухнуло вниз фонтаном осколков. На крыльцо упала огромная тень; грохот не стихал, а лишь усиливался. До мальчика вдруг дошло, что опасность здесь, на улице, а не внутри дома. Он попытался вскочить с земли и бегом вернуться к двери, однако ноги, как в кошмарном сне, будто увязали в густом киселе. Наконец взобравшись по ступеням, Билли схватился за дверь с сеткой. Старая пружина пронзительно скрипнула, дверь оторвалась от косяка и, к ужасу мальчика, грохнулась с крыльца.

— Боже, боже, боже! — закричал он, влетая внутрь.

Он успел добежать до середины кухни, когда раскрылась задняя дверь и на пороге возникла высокая черная фигура. Билли распахнул рот, но опять не услышал своего голоса. В довершение всех бед что-то зеленое в чем-то белом вскочило с пола и рвануло прочь от задней двери.

Тут мальчик завопил так, что заложило уши. Зеленое подскочило прямо к нему, а черная фигура вошла в кухню. Билли, не помня себя, развернулся и помчался назад; зеленое побежало следом и врезалось ему в спину. Выскочив на крыльцо, оба налетели на другого высокого человека, отскочили, как мячики, и растянулись на крыльце.

— Эй, эй, успокойтесь! — произнес первый высокий, снимая черную голову.

— А-а-а-а-а! — снова заорал Билли.

— А-а-а-а-а-а-а! — подхватил Мэхджтик.

Билли, продолжая кричать, отчаянно озирался. Мэхджтик тоже вопил и смотрел то на Билли, то на высокого.

— Эй! — донесся сквозь ветер мужской голос. — Билли, Мэчстик!

Мальчик замолчал, глянул в сторону и наконец увидел то, что сулило успокоение. От приземлившегося вертолета к дому бежал Гас. Билли повернул голову и только теперь рассмотрел, что над ним склоняется темноволосый человек в черной одежде и с черной каской в руке. Улыбнувшись, незнакомец помог мальчику встать, потом неуверенно протянул руку и зеленому существу, но решил не прикасаться к нему.

Сержант Менденхолл крикнул изнутри:

— Тут никого!

— Тут тоже порядок! — Джек снова посмотрел на Билли и на зеленого пришельца и сделал шаг в сторону, уступая место Гасу.

Старик наклонился, поднял с крыльца Билли и протянул руку Мэхджтику, который трясся не меньше, чем мальчик.

— Вижу, вы уже познакомились, — сказал Гас, подмигивая Коллинзу.

В маленький домик Гаса набились люди. Инопланетянин рассматривал каждого, прислушивался к голосам, время от времени склоняя набок голову, дрожащими руками подносил ко рту стакан с водой, который ему подал Гас, и делал по глоточку.

— Ну, отпустило, Мэчстик? — спросил старик.

Джек чуть заметно улыбнулся.

— Мэчстик? Его так зовут?

— Примерно. По-другому мне не произнести. Он может говорить по-нашему, но сейчас упрямится. А порой передает мне мысли.

Менденхолл склонился над телом серого, до сих пор лежавшим на полу, и снял с него грязную простыню.

— Страшенный — слов нет, — пробормотал сержант.

Джек рассмотрел ужасающие черты покойника, совсем не похожие на мягкое и кроткое лицо зеленого пришельца, и передернулся, представив, что не Гасу, а ему, майору, пришлось бы сражаться с подобным чудищем. Судя по всему, зеленые и серые инопланетяне кардинально отличались друг от друга как наружностью, так и нравом.

— Да уж, домой такого друга лучше не приводить, с мамой не знакомить. — Джек повернулся к Гасу. — А этот не пытался телепатически передавать вам свои мысли, мистер Тилли?

— На чай и задушевные разговоры я его не звал, так что ничего не могу сказать.

Коллинз взглянул на зеленого пришельца, что сидел на старой кровати, прижавшись спиной к стене. Мэхджтик прищурился, напряг губки, посмотрел на Гаса куда более теплым взглядом и снова повернулся к Коллинзу.

— Уничтожитель, питаться? — вдруг прозвучал его дребезжащий голос. Казалось, слова произнесены синтезатором, причем через мокрую подушку.

— Да, питается, — спустя несколько мгновений ответил Коллинз, сбитый с толку странным голосом пришельца.

«Дети, дети, дети, дети».

В этот раз Мэхджтик закрыл глаза и передал мысль Гасу.

— Он говорит, что тварь разродилась. У нее появились дети, — произнес вслух старик, содрогаясь от боли. — Когда он со мной так общается, голова у меня прямо трещит, а иногда даже идет кровь из носа. Мэчстик, говори как все нормальные… — Он замолчал. — В общем, голосом.

— То, что ваш гость наделен телепатическими способностями, несомненно, — констатировал Джек.

— Да, пожалуй, — кивнул Гас.

— Мэчстик, это подполковник Сэм Филдинг, представитель вооруженных сил США, — негромко сказал Джек инопланетянину.

Подполковник сделал шаг вперед, неуверенно улыбнулся пришельцу и чуть было не отдал воинское приветствие, но опустил руку и растерянно посмотрел на остальных.

— А я майор Джек Коллинз. Тебе известно о том, что ваши люди уже прилетали сюда раньше? — Коллинз наклонился и внимательнее взглянул на инопланетянина.

Мэхджтик, до сих пор смущаясь, посмотрел на военных, потом на Гаса и мальчика и не ответил ни слова.

— Более пятидесяти лет назад, — продолжал Коллинз. — Надеюсь, ты поведаешь нам, кто хочет отнять у нас нашу планету?

Пришелец вдруг перевел взгляд на майора.

— Какая-то часть вашего общества намерена убить жизнь на Земле с помощью животного, называемого Уничтожителем. Правильно? — спросил Коллинз.

— Они заставили нас… прилететь сюда… с Уничтожитель… — Мэхджтик закрыл глаза и задумался. — Ударили… наш корабль.

Коллинз кивнул.

— Много лет назад такое же существо, как ты, рассказало одному человеку похожую историю. — Он присел на край кровати. — Оно же предупредило о том, что все повторится. Почему они так долго тянули?

Инопланетянин наклонил голову и тут же поднял ее, явно все понимая.

— Токхен… Уничтожительница… спячка. А ваши животные… тут… спят долгое время? — спросил он, глядя то на одного, то на другого и сильно трясясь, может, от страха, что его накажут за причинение Земле такого вреда.

— Да, некоторые из наших животных тоже впадают в спячку, — ответил Джек.

— В своем мире Уничтожитель не спит пятьдесят лет… Наши господа отправлять его в другие миры… Самый простой способ…

Все напряженно ждали продолжения, однако инопланетянин замолчал и стал рассматривать Билли.

— Мэчстик, не останавливайся. Расскажи им все, — попросил Гас.

Пришелец сглотнул и перевел взгляд с мальчика на кухонное окно.

— Самый простой способ… очистить ваш мир. Серые пользоваться животным… чтобы освобождать неразвитые планеты… присваивать себе ископаемые и поселяться. Уничтожитель убьет людей и все живое, — печально прибавил он, глядя в стакан с водой. — Мы везли животное на другую планету, не на эта. Но на нас напали серые… и привезли здесь.

— Твой народ против этой затеи? — спросил Филдинг.

Мэхджтик посмотрел на него своими огромными глазами и моргнул.

— Мы учим и работаем с машины… Мы… работники? Правильное слово? Мой народ… мы боимся… и не можем много сделать. Я хочу помощь, — грустно сказал он, качая головой и указывая на всех вокруг растопыренными пальцами. Медленно спустившись с кровати, инопланетянин неуверенными шагами прошел к кухонному окну. — Очень поздно, дети родились. Теперь нельзя остановить. Дети иметь дети через двенадцать… — Засунув палец в рот и не переставая качать головой, он задумался. — Дети иметь дети через двенадцать… часов. Потом еще дети. Еще дети, умнее и умнее. — Он уставился в пол, не в силах смотреть в глаза людям.

— Сколько их сейчас, Мэчстик? — спросил Джек.

— Цифра сто или больше. Может, сто и двадцать. Зависит от еда. От того, много ли у животное еда.

— Триста коров и компания байкеров — это много или мало? — вслух задался вопросом Филдинг. — По-моему, очень даже неплохой банкет по случаю прибытия на Землю.

Джек тоже прошел к окну и положил руку на плечо инопланетянина.

— Нам понадобится твоя помощь.

Мэхджтик посмотрел ему в глаза.

— Даже если Уничтожитель и дети убить, серые не остановятся. Эта планета принадлежит им. А мы не в силах много помочь. Мы учим… лечим… прислуживаем. Серые скоро прилетят. Вы их не остановить.

— Сперва нам следует остановить зверя. Сможешь пойти с нами? — спросил Джек.

Мэхджтик приблизился к Билли, внимательно его рассмотрел, улыбнулся и прикоснулся к плечу мальчика. Потом взглянул на черную кевларовую каску, которую Менденхолл оставил на кухонном столе.

— Мэхджтик и Билли помогут.

— Отлично. Отправляемся в путь прямо сей…

— Хочет солдатскую каску, — сказал Мэхджтик, глядя сначала на каску, потом снова на Билли.

— Правильно, это каска, — боязливо ответил мальчик.

— Не так-то просто с ним общаться, — заметил Филдинг.

— Ко всему приходится приспосабливаться, — со всей серьезностью, на какую он был способен, сказал Джек.

Мэхджтик прошел к Гасу, взял его за руку и указал на фотографию на столике с изображением молодого Гаса в военной форме.

— Гас сражаться с Мэхджтик. Опять молодой, — сказал инопланетянин, до сих пор тыча пальцем в старый черно-белый снимок.

— Похоже, вас снова призывают на воинскую службу, мистер Тилли, — сказал Джек.

Старик взглянул на фото, потом на всех, кто стоял вокруг.

— Полагаю, жаловаться конгрессмену бессмысленно?

Военные одновременно покачали головами.

Глава 28

Чатос-Крол, штат Аризона

9 июля, 13.40

Джули Даус пришлось позвать на помощь Тони, который сегодня явился трезвым, так как прошлой ночью снова забыл, куда поставил грузовик, и утром не мог доехать до бара. Теперь он работал официантом, поскольку из-за нынешнего переполоха посетителей заметно прибавилось. Хуан и Кармелла помогали мыть посуду. Присматривать за кухней, пока сама она принимает заказы, Джули попросила Хэла Уикэма — тот работал у нее вышибалой, а по выходным еще и барменом.

Здоровяк Хэл носил густую рыжую бороду и футболки с разными надписями. Сегодняшняя, с картами по мотивам «Стартрэка», гласила: «Кирк кроет Пикара, а я крою Джейнвэй!» Куда смешнее была другая, с изречением: «Усаму бен Ладена Бог простит, но представить их друг дружке — работа морпехов». В ту футболку могучий Хэл с трудом втискивался. Бывший морской пехотинец, он, как никто, умел поддерживать порядок в «Сломанном кактусе». Джули надеялась, что сумеет и в эти безумные деньки.

Армейцы выпроваживали из города репортеров, телеоператоров и туристов. Большинства, по счастью, уже и след простыл. Те же, кто пока оставался в Чатос-Крол, поскольку за ними еще не пришел автобус, собирались в «Сломанном кактусе» чего-нибудь выпить и перекусить.

Местные сидели за столиками подальше от стойки и с любопытством наблюдали за разворачивавшимися вокруг событиями. Репортеры кричали в сотовые телефоны, объясняя начальству, в сколь затруднительном положении они оказались. А телеоператоры снимали все, что только могли, в том числе, конечно, и других репортеров. Ровно в час сорок пять, когда младший лейтенант Джейсон Райан установил последнее блокирующее сигналы устройство, мобильная связь пропала. Человек тридцать репортеров принялись хором поносить сотовых операторов.

Райан появлялся в баре еще дважды и объявлял, что город закрывают из-за вспышки бруцеллеза. Его засыпали вопросами; он спокойно отвечал, что Томас Тачако уже лишился почти всей скотины, что болезнь быстро распространяется и может передаться даже людям. Народ шумно возмущался и продолжал расспросы; Райан со спокойным видом раздавал заготовленные заранее копии пресс-релиза. Джули тайком наблюдала за ним и, конечно, замечала, что лейтенант то и дело поглядывает в ее сторону. Уходя, он улыбнулся ей. От этой улыбки по коже Джули побежали мурашки, а в душе ожили чувства, все эти годы пребывавшие в спячке. Давненько с ней не случалось ничего подобного.

Дел было видимо-невидимо. Но, хоть лишняя прибыль и радовала Джули, она ни на минуту не забывала о том, что в пустыне творится неладное, с нетерпением ждала окончания рабочего дня и все искала в толпе незнакомцев Билли, уехавшего уже несколько часов назад. Мать надеялась, что мальчик хотя бы где-нибудь в городе.

— Здравствуйте, — произнес мужской голос.

Джули повернула голову и увидела симпатичного улыбающегося блондина лет сорока. Поставив ногу на перекладину табурета, он наклонился над стойкой. На нем были обычные джинсы, джинсовая рубашка и модные очки с круглыми стеклами.

— Здравствуйте, — ответила Джули, подходя и открывая блокнотик для заказов.

— Здесь всегда так шумно? — спросил незнакомец, продолжая улыбаться и указывая на гомонивших репортеров.

Джули взглянула на человека с камерой, стоявшего буквально в футе от нее, моргнула от ослепляющей вспышки света и узнала в репортере отвратного типа из Финикса по фамилии Кашихара. Он что-то тарахтел в микрофон, убивая время до отбытия. Прищурившись, Джули ловко накинула на объектив камеры мокрую тряпку.

— Эй! В чем дело? — воскликнул оператор.

— Вы испортили прекрасный материал, уважаемая! — заявил Кашихара.

Блондин сделал шаг к репортеру.

— По-видимому, леди не желает, чтобы из нее делали витринный экспонат. Мой босс меня тоже не похвалит — предполагается, что я работаю. Так что идите, ребята, играйте в свои игры в другом месте. — Он развернул Кашихару и легонько подтолкнул его в сторону «детского загона» — маленького зала для мороженого.

— А ты, черт возьми, кто такой? Ее папаша? — возмутился репортер. И все-таки покорно ушел.

— Спасибо, — громко произнесла Джули, чтобы блондин услышал ее в несмолкаемом шуме. — Чего желаете?

Незнакомец поглядел по сторонам, оперся обеими руками на стойку и наклонился вперед.

— Воду и сэндвич с сыром и ветчиной, пожалуйста.

— Хлеб только белый, пшенично-ржаной закончился.

— Пусть будет белый.

— Хэл! Один сандвич с сыром и ветчиной! — крикнула Джули, доставая из-под стойки стакан и наливая единственному вменяемому клиенту воды со льдом. — А насчет вашего вопроса… Нет, обычно здесь гораздо тише. Вы что, тоже из этих? — спросила она, кивая на репортеров.

Блондин протянул руку.

— Меня зовут Генри Томлинсон, я из Министерства внутренних дел.

Джули пожала его руку.

— Джули Даус, хозяйка этого сумасшедшего дома. Очевидно, вы тоже принимаете участие в операции, которая по утверждению военных, нам так необходима?

Блондин сделал большой глоток холодной воды и опустил стакан на стойку. Его взгляд скользнул по фигуре Джули, но на его лице ничего не отразилось.

— Я приехал, чтобы оценить ситуацию… Можно задать вам вопрос? Почему вы сказали «по утверждению военных»?

Джули вытерла руки полотенцем и посмотрела собеседнику прямо в глаза.

— Я ведь не вчера появилась на свет. Ребята, что расхаживают в комбинезонах Центра контроля заболеваний, все до одного вооружены. Странный метод борьбы с бактериями, не находите?

— Ничего не могу сказать. Я обязан верить во все, что говорит мое вашингтонское начальство. Уверен в одном: тут можно развернуть неплохой бизнес по продаже бэушных летательных аппаратов.

Джули улыбнулась. В городе собралась целая выставка репортерских вертолетов. Большинство приземлялись по вежливой (или не очень) просьбе грозных военных «вертушек».

Джули убрала со стойки тарелки и наполнила водой стаканы. Заиграла музыка, старая песня группы «Криденс клиэруотер ривайвл» «Неу Tonight». Публика встретила ее кто одобрительными возгласами, кто недовольным свистом.

Блондин сел на табурет. Джули поставила перед ним тарелку с сэндвичем.

— Больше ничего не будете заказывать?

— Нет, спасибо. А где расположились военные, не подскажете? — спросил он, откусывая кусок сэндвича.

Вопрос озадачил Джули. Если этот человек и впрямь работает в правительстве, он должен знать, где находится военный лагерь. На мгновение задумавшись, она решила не придавать этому особого значения.

— Они сейчас повсюду. Может, вам побеседовать с лейтенантом Райаном? Похоже, он в городе за главного. — Джули посмотрела на собеседника своими прекрасными глазами. — Не окажете мне услугу? Если где-нибудь увидите мальчика на квадроцикле, скажите, что мама зовет его домой, ладно?

— Конечно, мэм, непременно скажу. Так вы говорите, Райан? Кстати, как выглядит ваш мальчик?

— Он единственный ребенок в этом дурдоме.

Самка наблюдала, как маленькие токхены самостоятельно отправляются наружу. Они родились более развитыми, чем мать, и им требовалось куда больше пропитания.

Чувствуя активное движение наверху, самка знала, что момент для выхода ее чад самый что ни на есть подходящий.

Не торопился уходить лишь самый крупный детеныш, самец. Он сидел вдали от сестер и наблюдал за ними. Чуть раньше мать приблизилась к нему в попытке отнять одну из дочерей, но звереныш, уже размером с мамашу, не позволил ей этого сделать. Расставив шейную броню и не спуская с родительницы жутких глаз, он отошел на несколько шагов дальше. Мать, почуяв опасность, вернулась к остальным дочерям. Некоторое время спустя они одна за другой нырнули в почву и поплыли в разных направлениях искать добычу.

Мать проследила за ними, тоже планируя оставить родильную пещеру.

Уничтожение людей начиналось всерьез. Возглавлять операцию предстояло новому королю.

Райан едва сдерживался. Он искренне сочувствовал патрульному, потерявшему брата, но не мог позволить ему вернуться в пустыню. Еще двадцать полицейских, окружавших лейтенанта, осыпали его ругательствами.

Сорок бойцов сто первой воздушно-десантной дивизии, командовать которыми поручили Райану, рассредоточились по городу; находившиеся сейчас поблизости уже приближались к толпе расшумевшихся полицейских.

— Послушайте, мы стараемся взять ситуацию под контроль. Никто не намерен пудрить вам мозги выдумками! Вы сами видели коров и прекрасно понимаете, на что способен этот зверь. Хотите сразиться с ним с помощью жалких пистолетов?

— Мы умеем о себе позаботиться и не нуждаемся в чертовых вояках, мать вашу! — прокричал Диллс. Товарищи поддержали его дружным потоком брани. — Ладно, так и быть, хрен с ней, с историей про чертову болезнь, мы никому ничего не расскажем, только отпустите нас! Мы пойдем туда и сделаем свое дело! Пропали два человека, один из них мой брат! — не унимался Диллс.

Райан почувствовал, что кто-то дергает его за рукав. Пытаясь не обращать внимания на отборную ругань, он повернул голову. Перед ним стояли мужчина и женщина. Выглядели они, мягко выражаясь, весьма странно. Волосы женщины торчали в разные стороны, на некоторых локонах держались наполовину раскрутившиеся бигуди. Лицо и шея загорелого мужчины были все в мелких порезах.

— Да? — произнес Райан.

Полицейские на время умолкли и тоже уставились на парочку, словно только-только поднявшуюся на лифте из ада. Мужчина прокашлялся и посмотрел сначала на Райана, потом на озадаченных патрульных. Диллс и Уассер не без труда вспомнили, что накануне вечером помогали этим людям поменять колесо.

— Я хотел бы рассказать об одном… одном… гм… происшествии, — запинаясь, проговорил мужчина.

Женщина закатила глаза.

— «Об одном происшествии»! Скажешь тоже, Гарольд! — Взглянув на мужа, потом на Райана, Грейс Трейси заявила: — На наш автофургон напало в пустыне чудовище. Очень хотелось бы знать, что вы, молодой человек, собираетесь сделать по этому поводу.

Райан и большинство полицейских поежились.

— Намерены вы принять меры или нет? Я вас спрашиваю!

Едва Райан хотел попросить незнакомку более подробно рассказать свою историю, как откуда-то из центра города раздались жуткие крики. Он повернул голову и увидел толпу, выскакивающую из «Сломанного кактуса». Кто-то даже бросил стул в окно, и ошалевшие люди, отталкивая друг друга, стали выпрыгивать наружу в оконную раму.

Мгновение-другое Райан оторопело наблюдал странную картину, потом очнулся и побежал к бару, сопровождаемый бойцами-десантниками. Вслед за ними, выхватывая из кобур оружие, неслись патрульные.

Гарольд и Грейс Трейси решили, что вернулись в Чатос-Крол в самое неподходящее время. В том самом баре, где вчера недурно кормили, сегодня царило безумие. Гарольд отвернулся, теперь всерьез сожалея о том, что они не поехали в Колорадо к свояченице.

Музыка играла по-прежнему громко, но ее вдруг заглушил жуткий треск половиц. Раздались пронзительные крики, толпа посетителей в зале разделилась надвое.

Томлинсон подскочил и толкнул Джули в сторону, когда доска, на которой она стояла, затрещала и разломилась. Джули с воплем выскочила из-за стойки.

Внезапно из образовавшейся дыры появилось нечто чудовищное. С диким ревом монстр расправил вокруг головы оперенные пластины. Толпа, ошалело глядя на невиданного зверя, присоединилась к его крику хором воплей. Рост чудища был футов восемь, его шкуру покрывала жесткая черная шерсть, поблескивавшая в лившемся сквозь окна свете. Тварь вонзила огромные когти в стойку из твердой древесины и разбила ее вдребезги, словно легкую бальзу. Гипнотизируя толпу взглядом зеленых глаз, зверь раскрыл пасть, демонстрируя три ряда зубов на нижней челюсти; глаза казались еще страшнее из-за густых бровей и темневшей над ними бронированной пластины. Чудовище взмахнуло раздвоенным хвостом, с которого капал яд.

Томлинсон подскочил к Джули, и они вместе повалились на пол.

— Бегите! — крикнул он.

Хозяйка бара проворно выбралась из-под него и перевела дыхание. Она и без подсказок знала, что надо бежать отсюда как можно дальше.

Томлинсон с поразительной ловкостью извлек откуда-то пистолет и стал стрелять в зверя, который явно приготовился к прыжку. Монстр повел огромной головой, пытаясь определить, где опасность. Бронированные отростки обмякли и теперь болтались вокруг шеи, точно причудливый убор. Девять из десяти пуль угодили в толстую грудную броню зверя и отскочили от нее; десятая вообще пролетела мимо. Однако четыре следующих раза Француз целил монстру в глаза. Тот с адским воем бросился на обидчика, но на несколько дюймов промазал, по инерции пролетел дальше и рухнул на пол.

В эту минуту из-под половиц возникли когти второго чудовища. Пробив дерево и плитку, оно схватило умирающего собрата и с кошмарным треском втянуло его внутрь.

Томлинсон схватил Джули за руку и вместе с ней помчался прочь из дьявольского места.

— Что это было? — закричала она.

— Давайте быстрее! Мне надо срочно найти своих людей!

В этот момент охваченные паникой посетители волной повалили из «Сломанного кактуса». Джули оторвали от Томлинсона и вынесли на улицу.

Еще одна тварь пробила пол на кухне, и в воздух взметнулись осколки черно-белой плитки. Сообразив, что кто-то задумал сыграть с ним злую шутку, Хэл схватил первое попавшееся оружие, огромный мясницкий нож, и мгновенно ринулся в бой. Ему на пути попался Тони, несший из морозилки бифштексы для гамбургеров. Хэл схватил его, втолкнул в огромный холодильник и захлопнул дверцу, спасая Тони жизнь и освобождая место для сражения.

Зверь обошел бывшего морпеха. С пасти чудища капала слюна, гигантские когти постукивали друг о друга. Монстр смотрел человеку прямо в глаза, а тот был настолько храбр, что не отводил взгляда. Хвост чудовища выписывал в воздухе дуги и то и дело вонзался в стойку из нержавеющей стали, образуя идеально ровные дыры с обильно смоченными зеленовато-голубым ядом краями. Когти громадных лап оставляли на напольной плитке глубокие царапины.

— Хочешь получить, придурок? Ну, иди же, угостись! Давай, чего стоишь?

Зверь наклонил вниз голову, взревел и бросился на противника.

— Ой! Промашка! — Хэл позволил зверю приблизиться к себе почти вплотную и проворно отскочил в сторону. Взмахнув ножом, морпех изо всех сил воткнул его в плечо твари — сцена как из дурацкого малобюджетного фильма.

Монстр с воплем рванул вперед; из-за резкого движения неглубоко вогнанный нож выскочил из его плоти. Хэл вскрикнул, когда клыки вонзились ему в плечо, и стал бить зверюгу кулаками по правому глазу. Чудище взревело, высоко подпрыгнуло и, не выпуская человека, нырнуло в дыру, из которой появилось. Хэл успел прихватить с собой громадный нож.

Кашихара, сидевший в «детском загоне», не верил своим глазам. Они только-только принялись снимать сцену, которая «на ура» пойдет по возвращении в Финикс: Гейл Кетчам, колоритная старушка, поносила военных за то, что ее семейный бизнес терпит убытки. Тут из бара и послышались крики. «Повезло», — мельком подумал репортер, когда они вместе с оператором рванули туда, откуда были выгнаны.

— Снимаешь? — прокричал Кашихара.

— Еще бы!

За спиной Кена раздался странный шум. Он повернул голову.

— Мэм, мы вернемся буквально через…

Его голос задрожал. Миссис Кетчам что-то кричала: нечто ужасное, определенно не имевшее никакого отношения к вспышке бруцеллеза, держало несчастную женщину в когтистой лапе. Сдавив старушку, монстр уставился прямо на Кена. Тот, не в силах отвести взгляда, дернул оператора за рукав и попятился. Оператор, наблюдая жуткую картину, с трудом удерживал камеру в трясущихся руках.

Зверь заревел, поднял старушку выше и вонзил в нее коготь, будто защищая добычу от двух остолбенелых зрителей.

Кашихара, не отпуская руку товарища, заметил краем глаза, что народ вываливает на улицу и бежит к вертолетам.

— По-моему, пора закругляться! — прокричал он, срываясь с места и устремляясь к выходу. Оператор последовал за ним.

— Еще как пора! Я вообще завязываю с этим делом!

Первый зверь выскочил из-под земли между десантниками Райана и толпой людей, хлынувших из бара. Он часто заморгал на ярком солнце, неистово размахивая хвостом, точно гремучая змея — языком, потом неожиданно, перегнувшись пополам, подпрыгнул в воздух по меньшей мере футов на сто тридцать — и приземлился прямо посреди группы патрульных.

Послышались оглушительные крики. Зверь стал вспарывать жертвам животы, брызнула кровь, полетели кишки. К моменту, когда грянули выстрелы, адская расправа завершилась. Монстр ушел под землю, захватив с собой одного полицейского.

— Вот кто убил моего брата! — завопил Диллс.

Тут всеобщее внимание привлек к себе вертолет с выведенной на боку ярко-синей цифрой 4, поднявшийся с окраины города. За полозковое шасси «белл рейнджера» держались двое мужчин и женщина.

Набрав высоту футов в двести, вертолет стал медленно поворачивать на северо-запад, в сторону Финикса. Казалось, счастливцы благополучно уйдут от опасности, когда земля внезапно взорвалась. Из громадной дыры, как из пушки, вылетели три зверя.

Земля так дрогнула, что Райан и другие едва не упали. Чудовища, сопровождаемые струями песка и почвы, точно газами ракетного двигателя, понеслись вверх. Один ударил по вертолету, схватился за правый полоз, отцепил верещащую хорошо одетую женщину и швырнул ее на землю. Второй зверь разбил лобовое стекло и полез в кабину, третий запустил лапу в винт. Полетели осколки лопастей. Покалеченный аппарат камнем пошел вниз, упал посреди главной улицы и с громким хлопком вспыхнул. Тот зверь, что успел наполовину забраться внутрь, выскочил из огня с насаженным на когти орущим человеком, домчал до дыры в земле и нырнул в нее вместе с добычей.

Бойцы сто первой воздушно-десантной дивизии, разбившись на группы и разбежавшись по городку, открыли огонь. Стрельбу перекрывали вопли людей, пытавшихся спастись от жутких врагов.

— Внимание! — крикнул Райан патрульным. — Надо вывести отсюда население и организовать оборону!

— Да как с этими гадами справиться?! — заорал Диллс.

Райан огляделся по сторонам. На него вдруг нашло просветление, и в голове возникла дельная мысль.

— Крыши! — скомандовал он. — Поднимем людей на крыши!.. Сейчас же!

Через две минуты после того как Райан сообщил по рации о разразившемся кошмаре, первый «блэкхок» уже был в воздухе. Остальные вертолеты с военными на борту готовились вылететь с места крушения.

— Что сообщил лейтенант? — прокричал Менденхолл сквозь шум винта.

— Там настоящий ад, немало погибших — военных и гражданских. — Коллинз взглянул на Сэма Филдинга. — Эти твари возникли одновременно в разных местах.

Мэхджтик и Гас переглянулись. Кроха инопланетянин сидел рядом с Билли.

— С твоей мамой все хорошо, — сказал Гас, взглянув на мальчика.

Билли посмотрел сначала на старика, потом на Мэхджтика. В мальчишеских глазах отражалось море тревоги за мать. Пришелец зажмурился и содрогнулся, явно страдая из-за причиненных землянам горестей.

Почти у самого города к вертолету присоединились шесть «блэкхоков» сто третьего авиабатальона специального назначения из Форт-Худа. Коллинз немного расслабился. Мысль, что место крушения совсем без присмотра, все это время не давала ему покоя.

— Вы только взгляните! — воскликнул Филдинг, указывая на иллюминатор.

То, что они увидели внизу, поразило всех. Райан ухитрился собрать уцелевших людей на крышах. Горожане, три или четыре выживших репортера, патрульные и несколько военных стояли на покосившемся навесе автозаправки, на крыше хозяйственного магазина, под безумным углом ушедшего в землю, и даже на крыше «Сломанного кактуса». Все, у кого в руках было оружие, стреляли в трещины, окружавшие здания.

— Господи! — вскрикнул Филдинг. — Последний рубеж Кастера![5]

Стрельба прекратилась, и городок внезапно стих. Вокруг зданий собирались военные; зверюги не показывались уже минут десять. Тем не менее Коллинз распорядился установить на каждой крыше по пулемету.

— Докладывайте, лейтенант, — попросил майор, забравшись на крышу «Сломанного кактуса».

Райан, весь в грязи и крови, сделал шаг вперед и убрал пистолет в кобуру.

— Погибли по меньшей мере десять патрульных полиции штата. — Онкашлянул, огляделся и прибавил более тихо: — И двадцать пять или даже тридцать бойцов воздушно-десантной дивизии, посчитать точнее пока не выдавалось случая. В живых осталось человек десять. — Он взглянул на Филдинга, который стоял, стиснув зубы. — Они настоящие герои, подполковник. До последнего мгновения спасали людей. Полицейские тоже… Господи! В самом начале мы сразу потеряли человек двадцать или двадцать пять, гражданских, в основном репортеров. А потом… нет, это просто какой-то кошмар…

Филдинг снял солнцезащитные очки, резким движением руки вытер глаза, отвернулся от толпы людей и похлопал Райана по плечу.

— Тут тебе не военно-морской флот, верно, сынок?

Райан кивнул и понурил голову. Билли, переминаясь с ноги на ногу, все это время всматривался в лица уцелевших и наконец увидел мать. Она, прислонившись к бортику крыши, обрабатывала рану одного из военных.

— Мама! — закричал мальчик, бросаясь к ней.

Джули, узнав голос сына, осторожно опустила на крышу голову раненого, вскочила и побежала к Билли.

— Боже праведный! Я так за тебя волновалась, чуть с ума не сошла! Как ты, детка? — проговорила она, прижимая ребенка к груди.

Гас, державший на руках прикрытого простыней Мэхджтика, улыбнулся. Облегчение старика передалось и пришельцу.

— Что представляют собой эти животные? — спросил Коллинз, наполовину расстегивая бронежилет, чтобы легче дышалось.

Райан взглянул на него, потом на Сэма Филдинга, потом в просветлевшие глаза Джули, которая, невзирая на страх, принимала активное участие в спасательной операции.

— Настоящие исчадия ада, майор, — ответил Райан, снова переводя взгляд на Коллинза. — Сильные, быстрые… Вам чертовски повезло, что эти твари больше не показываются. Прыгают феноменально: схватили вертолет новостного канала с высоты в две сотни футов. — Лейтенант подошел ближе и прошептал Коллинзу и Филдингу, чтобы его не слышал Билли. — Жертвами они определенно питаются. Мы сами видели.

Белый дом, Вашингтон

9 июля, 15.00

В последние десять минут по установленным каналам связи между Вашингтоном, центром управления группы «Событие» и Чатос-Крол шел горячий спор. Найлз упорно защищал действия сто первой воздушно-десантной дивизии и своих команд перед высшим генералитетом страны.

— Как я уже говорил, господин президент, предотвратить потери не было возможности. Твари напали на город, когда специалисты только пытались оценить ситуацию. — Найлз мгновение помолчал. — В данный момент наши группы готовятся к подземной операции.

Президент взглянул на директора ЦРУ и генерала ВВС Макса Хардести, главу Комитета начальников штабов.

— Хорошо, будем бороться с тварями согласно плану Комптона, операцию «Орион» отложим на крайний случай. Слышите? Без моего особого распоряжения никаких ядерных бомб!

Окружавшие президента люди кивнули в знак согласия.

— Итак, каковы дальнейшие действия майора Коллинза? Во-первых, надо эвакуировать из города население. — Президент загнул палец. — Во-вторых… следует подумать, какие приспособления пригодятся там для борьбы с проклятыми чудовищами. — Он загнул второй палец. — И наконец, необходимо прикинуть, каким оружием, помимо ядерного, их можно остановить, если они распространятся по более обширной территории.

Генерал Хардести поднялся и прошел к карте западной части Соединенных Штатов.

— Господин президент, подразделения седьмого авиационного батальона из Форт-Карсона, штат Колорадо, только что прибыли на место событий. — Он провел линию от Колорадо к горам Суеверий в Аризоне. — Примерно через час или чуть позже к ним присоединятся десять боевых вертолетов «апач». Они прикроют четыре подлетевших «Пейв лоу эм-эйч-пятьдесят три-джей» с авиабазы Макдилл, которые готовы вывезти штатских по воздуху; Коллинз и Сэм планируют загружать людей прямо с крыш. «Пейв лоу» — по сути, огромная орудийная платформа. Надеюсь, в четырех вертолетах хватит места для всех, кого следует эвакуировать.

— Каков план сдерживания противника? — спросил президент.

— В операции примут участие самолеты «Страйк игл эф-пятнадцать» и «Файтинг фалкон эф-шестнадцать», оснащенные обычными кассетными и мощными противобункерными бомбами. Посмотрим, как запляшут эти твари! Если потребуется, отутюжим всю территорию. К тому времени, как специалисты по туннелям отправятся под землю, доставим на место эскадрон боевых систем «Паладин».

— А что с войсками специального назначения, которые попросил прислать мистер Комптон?

— Они только что приземлились за городом и будут перевезены на место вертолетами «блэкхок». Наши лучшие спецназовцы, сэр. Бойцы «Дельты» и рейнджеры. Более надежной защиты для геологических групп невозможно себе представить.

Президент посмотрел в камеру.

— Мистер Комптон, понимаю, что задаю слишком много вопросов, тем не менее… Что удалось узнать от члена экипажа НЛО?

Найлз поправил очки и взглянул на объектив.

— С учетом того, что убиты или ранены всего два или три детеныша твари, остается плюс-минус девяносто целых и невредимых. Мать на месте нападения не показывалась, во всяком случае, насколько мы можем судить. Выживший член экипажа утверждает, что если мы уничтожим всех молодых животных и их родительницу в ближайшие… — он взглянул на часы на стене, — в ближайшие девять часов, удастся предотвратить следующий цикл размножения. В противном случае каждая молодая самка отложит еще по сотне яиц…

— А если убьем всех, за исключением одной-единственной? — спросил директор ЦРУ.

— Тогда все начнется сначала.

Президент посмотрел на каждого из своих высокопоставленных советников и вновь взглянул на камеру.

— Мистер Комптон, продолжайте беседовать с пришельцем. Ответственность за проведение операции по-прежнему на майоре Коллинзе и всей вашей группе. Передайте им, пусть во что бы то ни стало убьют сволочей!

Чатос-Крол, штат Аризона

9 июля, 14.10

Увидев, как гигантские «Пейв лоу MH-53J» третьей эскадрильи специального назначения обстреливают пустыню из пушек с вращающимся блоком стволов, установленных у боковых и задних грузовых люков, Джули немного успокоилась. Над городом летали десять ударных вертолетов «Апач лонгбоу» AH-64D, каждый с убийственным грузом — шестнадцатью ракетами «Хеллфайр». Одно присутствие скорострельных авиационных пушек М230, неустанно наблюдающих за городом с воздуха, дарило жителям иллюзию безопасности.

Высоко в небе кружили истребители. Как только они прилетели, уцелевшие горожане и репортеры разразились ликующими возгласами.

Однако Джули думала о другом. Глядя на окровавленных военных и гражданских людей, что лежали на крыше ее некогда спокойного бара, и на армейских медработников, обрабатывавших раны, она не находила себе места.

— Мам, ты куда? — спросил Билли, пускаясь вдогонку за удаляющейся матерью. — Ведь лейтенант Райан сказал, отсюда ни ногой!

Джули быстро шла к люку, через который некоторые завсегдатаи бара, бывало, поднимались на крышу. Люди глазели на вертолеты и не обращали на Джули ни малейшего внимания.

— Ты оставайся здесь, а я посмотрю, как там Хэл и Тони, — громко произнесла Джули, перекрикивая грохот винтов. — Нельзя же просто так их бросить.

— Мама, да ты что! Райан сказал, что он скоро вернется. И майор рассердится, — с мольбой произнес Билли, вцепившись в материну юбку. — Попроси их поискать Хэла и Тони, они никого не бросят в беде!

— Как ты не понимаешь, Билли? Хэл и Тони для нас все равно что родственники. Нельзя терять ни минуты. Я быстро — одна нога здесь, другая там. — Джули подняла люк и исчезла во тьме.

Испуганный Билли стал оглядываться по сторонам. Гаса с Мэхджтиком, Райана, подполковника и майора увезли на вертолете двадцать минут назад. Как догадывался Билли — на место крушения. Прикусив губу, он последовал за матерью.

Глава 29

Горы Суеверий, штат Аризона

9 июля, 14.40

— Что вы собираетесь делать? — спросила Лайза чуть громче, чем следовало.

За столом готовились к операции бойцы «Дельты» и рейнджеры. Лишь некоторые из них повернули головы, услышав громкий голос Лайзы.

Сара посмотрела на подругу, на спецназовцев, вытащила оружие из наплечной кобуры, дослала патрон в патронник, проверила предохранитель, в пятый раз осмотрела личный кислородный баллончик и наконец снова взглянула на Лайзу.

— Я поведу команду обследовать ход, который вырыла самка-мать, — с напускной беспечностью ответила она.

— Сущее безумие! Слышала, на что способны эти твари? Видела раненых ребят-десантников? — Лайза подошла ближе к подруге. — А наш потрясающий майор в курсе?

Несколько рейнджеров и представителей «Дельты» одновременно посмотрели на стоявших у выхода из палатки двух женщин. Лайза испепеляла их взглядом до тех пор, пока они не отвернулись.

Сара поднесла к лицу очки ночного видения и стала их подгонять.

— Лайза, это же моя работа. Майор, конечно, в курсе. Он лично назначил меня. Всю нашу команду распределили по разным группам. — Сара опустила руки с прибором и взглянула на более высокую подругу. — Послушай, мы обязаны разыскать этих тварей. У нас менее девяти часов. Если просто взять и разбомбить их с воздуха, мы не сможем посчитать трупы и не поймем, остался ли в живых хоть один зверь… Не переживай, я пойду не одна. Всего этих дыр пятьдесят штук, в каждой группе есть геологи и зоологи. Под защитой спецназовцев нам почти нечего бояться.

Лайза опустила полотно палатки, отгораживаясь от яркого солнечного света и чуть приглушая несмолкаемый шум вертолетов.

— Думаешь, ты в состоянии тягаться с такими монстрами?! А майор? Он что, совсем спятил?

Сара, вставляя магазин с тридцатью патронами в легкую штурмовую винтовку ХМ8, взглянула соседке по комнате прямо в глаза.

— А чего это ты так за меня волнуешься? Почему не боишься за Карла, за спецназовцев?

— Потому что все они пустоголовые качки. А я думала, что у тебя с мозгами все в порядке. По-видимому, я ошибалась, — не поведя бровью, выпалила Лайза.

— Это моя работа, черт побери! — жестко ответила Сара. — Мне впервые поручили ответственное задание. Что я должна была ответить: ой, нет, слишком страшно?

Лайза потупила голову и прикусила губу, прекращая спор.

— Да ничего со мной не стрясется. Если что, я вытолкну вперед себя парочку спецназовцев, а сама дам деру! — Сара с улыбкой повернулась к наблюдавшим за ними бойцам «Дельты» и рейнджерам.

Лайза тоже улыбнулась — впервые с тех пор, как прилетела ее подруга.

— И присмотри за Карлом. А то возомнил себя непомерно крутым…

— Присмотрела бы, но он не в нашей команде. Не волнуйся, с ним будут Джек, Уилл Менденхолл и новенький — парень из военно-морской авиации. Вернется твой Карл целый и невредимый, вот увидишь, — сказала Сара, беря Лайзу за руку. — Ну, мне пора. Через пять минут у нас инструктаж. Чудовища еще об этом не знают, но настало время поменяться ролями: теперь мы начинаем охоту на них.

Чатос-Крол, штат Аризона

9 июля, 14.20

Джули спускалась осторожно, боясь, что тварь услышит звук шагов, выскочит из дыры в полу и утащит ее. Но в кухне царила тишина. Заглянув в зловещую тьму ямы, сделанной монстром, Джули поежилась от ужаса. Края ямы были в крови. Хозяйка бара мысленно взмолилась о том, чтобы кровь оказалась не Хэла и не Тони. Тут до нее донеслись скрип и шипение старенького проигрывателя: пластинка закончилась, но продолжала вращаться.

Сверху слышался вой вертолетных двигателей: «вертушки» подлетали к самым крышам. По «Сломанному кактусу» ударила мощная струя воздуха, и в кухне зазвенела посуда. Сорвавшись с крючка над плитой, с грохотом полетела на пол сковородка, и Джули подпрыгнула от испуга.

Кто-то прикоснулся к ее плечу. Она обмерла, ноги подкосились.

Билли взял мать за руку и поднес палец к губам.

— Тшш, — прошипел он. — Пошли, мам. Что ты тут делаешь?

— Это еще что такое? Сейчас же ступай наверх, — вполголоса проговорила Джули.

— Без тебя я никуда не пойду, — заявил мальчик, оглядываясь по сторонам в поисках чудовищ, так переполошивших весь город. Стараясь казаться непреклонным, хотя в душе его властвовали смятение и страх, он посмотрел матери в глаза.

Джули зажмурилась, поджала губы, вслух посчитала до десяти, немного успокоилась и открыла глаза.

— Ладно, тут все равно никого нет. Пошли обратно, пусть нас увезут подальше отсюда.

Они были уже у лестницы, когда из зала раздались голоса.

— Похоже, внутри кто-то остался, — с тревогой и удивлением прошептала Джули.

Крепко взявшись за руки, мать и сын тихо вышли из кухни и стали пробираться по коридору, усыпанному обломками столов и табуреток. Голоса звучали громче и громче.

— Говорят определенно не по-английски. Кажется, по-французски, — прошептала Джули.

Достигнув угла, они осторожно выглянули из-за него и увидели человек шестнадцать в черных спецкостюмах, — не в камуфляже, в котором прилетели бойцы сто первой воздушно-десантной дивизии. Их форма была другого покроя; на лицах некоторых темнели бороды. К тому же от этих парней веяло угрозой.

Джули хотела было уйти, но ей на плечо легла чья-то рука.

— Эй, можно, я заплачу потом? — прозвучал хмельной голос Тони.

Те бойцы, что сидели и заряжали оружие, мгновенно вскочили с мест. На груди Джули, Билли и Тони засветились красные точки лазерных прицелов. Джули подняла руки, показывая, что она не вооружена.

— Слава богу, Тони, ты жив. Но проснулся ты в самый неподходящий момент, — прошептала она, глубоко вздохнув.

— Мисс Даус, какой сюрприз! А я-то думал, что вы убежали вместе с остальными, — проговорил, выходя вперед, светловолосый представитель Министерства внутренних дел.

Теперь он тоже был в черном военном комбинезоне, на боку висели пистолет и такой громадный нож, каких Джули в жизни не видывала.

— Мистер… гм?.. — заикаясь, произнесла она.

Блондин, улыбаясь одними губами и глядя на женщину, ребенка и пьяницу ледяным взглядом, подошел к ним и потрепал мальчика по голове.

— Мое имя не играет совершенно никакой роли… Должно быть, это и есть юный хозяин заведения? Нашелся? Ну и славно. Денек для длительных прогулок не самый подходящий, мм?

— Да, это Билли, мой сын, — сказала Джули слегка дрожащим голосом.

— Эх, мисс Даус, лучше бы вы эвакуировались с остальными… Но раз обстоятельства складываются иначе, вам придется пойти с нами. Мне очень жаль.

— Эй! А что тут ваще произошло? — спросил Тони, отвинчивая пробку с бутылки «Джек Дэниелс».

Четыре самолета «Страйк игл» с авиабазы «Неллис» летели над пустыней на высоте тысяча двести футов. Группу истребителей под командованием подполковника Фрэнка Джессапа сперва вернули из Японии для участия в учениях «Красный флаг», а теперь вообще привлекли к такой странной операции, о каких Джессап слыхом не слыхивал. Он как раз прикидывал, на поиски каких таких «необычных явлений» направили его группу, когда один из ведомых, майор Терри Миллер, вдруг передал по рации:

— Погонщик-один, я Погонщик-два. Как они сказали, «необычные явления»?

Джессап нажал кнопку передачи, расположенную на ручке управления.

— Докладывайте, Погонщик-два.

— Слева на девять часов… Что это?

Подполковник Джессап повернул голову и посмотрел вниз, но первым «необычное явление» увидел его офицер по применению специального оружия.

— Черт побери!..

Пустыня волновалась, словно вода, по которой промчал быстрый катер. В том месте, где проходила волна, земля обрушивалась. Казалось, то, что вызывало эти странные явления, двигалось в глубине, на небольшом расстоянии от поверхности.

— Внимание, группа «Погонщик», цель обнаружена. — Напоминать подчиненным распоряжения командования Джессапу не пришлось, они были предельно просты. — Погонщик-три и четыре, вы атакуете. Я со вторым прикрываю сверху.

— Погонщик-три и четыре. Цель взята на сопровождение.

Радиопереговоры летчиков внимательно прослушивались. Оставалось надеяться, что обнаруженный в пустыне зверь — вожак стаи. Президент взглянул на экран: Найлз Комптон сосредоточенно следил за видеопотоком в режиме реального времени. Президент посмотрел на главу Комитета начальников штабов, сидевшего с ним рядом, потом на другой монитор, с изображением места крушения. Специалисты группы «Событие» столпились перед аппаратурой и тоже внимательно слушали радиообмен ударных истребителей-бомбардировщиков.

«Страйк игл F-15E» — исключительный самолет, приспособленный к ведению воздушного боя с лучшими истребителями, несмотря на то что его бомбовая нагрузка сравнима с нагрузкой почтенного старичка времен Второй мировой войны, бомбардировщика «В-17». Перед экипажами поставили задачу: если животное появится у поверхности земли, ударить по нему обычными кассетными бомбами. Кумулятивных зарядов или противобункерных авиабомб, которых несли многофункциональные легкие истребители «Файтинг фалкон F-16», летевшие выше, на борту «F-15Е» не было. Однако они били точно в цель, а кассетные бомбы прекрасно взрывались. Прежде чем отправить специальные группы под землю, командование решило дать зеленый свет авиации. Представлялся удобный случай проверить эффективность военно-воздушных сил в борьбе против необычного врага.

Два истребителя-бомбардировщика опустились на высоту в триста футов, слишком малую и опасную для столь крупных летательных аппаратов даже над сравнительно ровной поверхностью или пустыней. В трех милях от цели оба самолета подняли носы, стали быстро набирать высоту, выровнялись на тысяче футов и выпустили боезаряды. Благодаря этой хитрости территория поражения расширялась, и увеличивались шансы прикончить тварь. Четыре маленьких тормозных парашютика раскрылись над стабилизаторами каждой из восьми шестифутовых бомб, позволяя истребителям уйти на приличное расстояние; бомбовые оболочки разорвались и разбросали над целевой зоной две сотни поражающих элементов — непосредственно перед волной почвы и песка, создаваемой по меньшей мере двумя чудовищными животными. Тем, кто наблюдал за происходившим с места крушения, показалось, что одновременно сработали двести гранат.

— Прямое попадание, — деловито констатировал Джессап.

Погонщик-три и Погонщик четыре пошли на снижение, чтобы оценить плоды своих трудов, не замечая две другие песчано-земляные волны. Первым их увидел Джессап. К его великому ужасу, тварь выпрыгнула наружу и стала отряхиваться.

— Погонщик-три и четыре, отставить заход на цель! Срочно набирайте высоту! Неприятель над поверхностью земли!

Командир опоздал секунды на три. На его глазах из песка вынырнули еще два зверя. Все трое с помощью мускулистых лап и мощных хвостов на немыслимой скорости взмыли ввысь. Первый ударил Погонщика-три по левому воздухозаборнику; тварь стало засасывать внутрь, двигатель «Прэтт энд Уитни» вспыхнул. Языки пламени в считаные мгновения пробрались в кабину, тяжелый истребитель разорвало на части. Второй зверь безболезненно оттолкнулся от горящего самолета и приземлился в пустыне. Обломки Погонщика-три разлетелись по всей округе. Животное, к изумлению всех, кто за ним наблюдал, встало на ноги, встряхнулось, подпрыгнуло в воздух и нырнуло в землю.

Погонщик-четыре сильно накренился и в попытке уйти от опасности включил форсаж. Третий монстр наблюдал за истребителем с земли. Как только «F-15» стал набирать высоту, чудовище, идеально рассчитав время, взвилось в воздух. Самолетные двигатели не успели поднять машину на достаточную высоту. Зверь ударил по левому крылу; крыло оторвалось от корпуса и снесло фонарь кабины. Два человека, сидевшие внутри, погибли мгновенно. Через несколько секунд изуродованный самолет рухнул на песок и исчез в громадном огненном шаре. Зверь, что приземлился вместе с истребителем, выскочил из пламени, сделал три неуверенных шага и упал замертво.

— Боже мой! — вырвалось у Джессапа. — Погонщик-три и Погонщик-четыре уничтожены. Повторяю: Погонщик-три и Погонщик-четыре уничтожены. Катапультироваться не успел никто. Погонщик-один идет в атаку.

Заложив левый вираж, Джессап пошел на снижение. Ведомый последовал его примеру. Подполковник навел на недвижимую тварь ствол орудия, установленного в носовой части рядом с обтекателем радиолокационной антенны. Послышался грохот выстрелов. Снаряды из скорострельной пушки ударили по мертвому чудищу, разрывая его на куски.

Джессап потянул на себя ручку управления, и истребитель набрал безопасную высоту.

— Погонщик-два, поднимаемся на пять тысяч футов и продолжаем поиск целей.

Подполковник Джессап снял кислородную маску и провел рукой в перчатке по мокрым от пота губам. Никогда прежде — ни в подобных пустынях, ни в районах боевых действий, как Ирак и Афганистан, — он не терял ни людей, ни самолеты. Все члены его экипажей возвращались с операций живыми и здоровыми. А сегодня сразу четверо подчиненных погибли страшной смертью, причем на родной земле. И все потому, что наземное командование недооценило врага. Почему многие командиры на начальном периоде войны свято верят в свое численное и огневое преимущество? Почему одну и ту же ошибку американцы повторяют вновь и вновь со времен Вашингтона, Линкольна, Кастера и Уэстморленда?

Подполковник нажал на кнопку передачи и вновь поднес маску к лицу.

— База, я Погонщик-один. Передайте высшему командованию: враг опасен для ВВС.

Горы Суеверий, штат Аризона

9 июля, 14.25

С высоты, на которой располагалась горная долина, были до сих пор видны две черные дымовые тучи, что обозначали места падения самолетов и гибели экипажей. Специалисты на месте крушения НЛО видели и слышали все, что случилось с четырьмя храбрыми авиаторами. Собравшись в палатке, большинство участников операции хранили мрачное молчание.

Коллинз посмотрел на Сару Макинтайр, которая разговаривала с одним из бойцов «Дельты» — очевидно, членом ее команды. Почувствовав на себе взгляд майора, Сара повернула голову. Коллинз хотел, чтобы она пошла вместе с ним, через дыру, образованную в городе, однако особое внимание следовало уделить первому туннелю. Сара была самым опытным специалистом по работе в поземных ходах, на инструктаже ей предстояло кратко описать остальным геологические особенности района.

— Итак, начнем. Времени в обрез, — сказал подполковник Филдинг, становясь перед сотней членов специальных групп по обследованию туннелей. За его спиной пестрело трехмерное компьютерное изображение гор и пустыни. Значками отмечались места, где командам предстояло спуститься под землю. Более крупные точки служили для обозначения ходов, прорезанных самкой-матерью, более мелкие — ее отпрысками.

— Сперва хочу еще раз напомнить, с чем мы пытаемся бороться. Для подобной работы никто из вас не обучен, однако все вы умеете быстро приспосабливаться к неожиданно меняющимся обстоятельствам. Очень важно помнить: нынешний враг хитер и безжалостен; мы только что наблюдали сцену расправы с летчиками.

Люди ответили гробовым молчанием, давая понять, что они сознают всю серьезность положения.

— Итак… — Подполковник повернулся к Коллинзу. — Майор Коллинз, прошу.

Коллинз встал с места и вышел вперед.

— Вот что нам известно. Эти звери роют ходы. Грунт для них легкопроходим, поскольку сами они куда тяжелее нас с вами. Несмотря на фантастической прочности броню, уничтожить тварей можно. Бить надо по наиболее слабым местам — туда, где соединяются защитные пластины, но и при этом потребуется немало усилий. Задача команд: находить, уничтожать и считать. Особо подчеркиваю: очень важно вести счет. Наверняка кто-то из вас раздумывает: «А почему бы не разбомбить всю территорию с воздуха?» Отвечу: враг не должен распространиться. Если хоть одной твари удастся уйти, она размножится, и ситуация совсем выйдет из-под контроля. Всецело полагаться на авиацию нельзя, особенно после сегодняшнего происшествия. Словом, бомбежка — не выход. По моему мнению и согласно предположению наших специалистов, животные ушли на глубину. Песок и почва — лучшая защита от бомб. По окончании инструктажа каждый из вас получит по особому «подарку». Их прислали вооруженные силы и гениальный инженер из калифорнийского университета в Сан-Диего. Нас просто балуют. — Джек повернулся, что-то взял со стола, стоявшего у него за спиной, и показал командам на вид обыкновенный бронежилет для защиты груди и спины, с застежками-молниями — словом, такой же, как все остальные. — Этот жилет создал Кеннет Веччио, инженер в области механики и аэрокосмической техники. Как вы думаете, из чего? Из раковины морского ушка. Раковину подвергли испытанию, называемому «глубиной проникновения». Выяснилось, что даже стальной прут, который движется со скоростью две тысячи миль в час, не в состоянии ее проломить. Иными словами, эта раковина — пуленепробиваема. Так что зверь может сколько душе угодно пытаться прокусить жилет или продырявить его когтями. Более того…

Коллинз отложил жилет и взял защитные приспособления для ног, типа тех, которые носят кетчеры, и толстые нарукавные повязки.

— Изготовлено из того же материала. Каждый из вас получит по такому комплекту.

На лицах специалистов и спецназовцев отразилось сомнение.

— Добро пожаловать в век биометрии. — сказал Коллинз. — Чтобы выжить, мы пользуемся средствами защиты других форм жизни. — Он мгновение помолчал. — В данном случае — становимся раковиной морского ушка.

Шутка, вызвавшая улыбку суровых бойцов, разрядила напряженную атмосферу.

— А теперь несколько слов скажет геолог, младший сержант Сара Макинтайр. — Майор указал на Сару, сидевшую в первом ряду.

Девушка вышла вперед и установила на подставке, которую принес подполковник Филдинг, виртуальную карту.

— Как вы видите, территория нашей операции ограничивается горами. Главные наступательные действия планируется провести в этой зоне. Туннели идут во все стороны. Когда местный источник пищи иссякает, звери ищут самый быстрый и легкий путь на другой участок. — Сара взяла приспособление размером с мяч для софтбола и показала его остальным. — Это дистанционный разведывательно-сигнализационный прибор, его опустят с воздуха на песок пустыни. Подобно приборам, которые раздадут каждой из команд, он способен улавливать подземные колебания и посылать сигналы глобальной навигационной спутниковой системе и самолетам AWACS, то есть авиационному комплексу радиообнаружения и наведения. Они, в свою очередь, будут связываться с нами и предупреждать о возможной опасности. Разумеется, в подобных операциях их еще никогда не использовали, тем не менее…

— Спасибо, мисс Макинтайр, — сказал Коллинз, спеша остановить Сару. Бойцам не следовало задумываться о том, что произойдет, если в нынешних обстоятельствах прибор не сработает.

Макинтайр взглянула на майора, поняла, что он имеет в виду, и вернулась на место, оставив карту на подставке. Горы на ней казались великанами, окружившими долину перед наступлением индейцев. Однако в данном случае индейцы были не врагами, а союзниками.

— Итак, распределяемся по группам. Всем счастливой охоты! — пожелал подполковник Филдинг.

Члены команды молча вышли из палатки. Коллинз наблюдал за ними, мучаясь сомнениями. Для планирования операции требовалось намного больше времени. Толком не зная, на что способна инопланетная тварь, он, возможно, отправлял людей на верную гибель.

Палатка почти опустела, когда к майору подошли капитан Эверетт и связистка Уиллинг.

— Джек, ты хотел переговорить со специалистом по связи?

— Да, верно, — ответил майор.

Лайза взволнованно сглотнула. Она понятия не имела, о чем пойдет речь. Сара собирала приборы, готовясь присоединиться к команде.

— Сержант Макинтайр, можно вас на пять минут? — позвал ее Коллинз.

Сара перевела взгляд с майора на Лайзу, чуть заметно опустила уголки губ, давая подруге понять, что она ничего не понимает, оставила приборы и приблизилась к небольшой компании.

Коллинз кивком указал на подполковника Филдинга, который поднимал дверь-полотнище, впуская внутрь пожилого худощавого человека. В руках он держал нечто, накрытое белой простыней. Подойдя к столу, старик опустил ношу, но не спешил убирать от нее испещренные шрамами руки. Потом вдруг поднял правую, снял шляпу, кивнул дамам и посмотрел на майора Коллинза.

Джек, едва заметно улыбаясь, взглянул на Лайзу и Сару.

— Макинтайр, Уиллинг… Мы должны вам кое-что показать. Подполковник Филдинг правильно заметил: если что-нибудь случится с теми, кому известна эта тайна, тогда на месте события вообще не останется людей, которые смогут позаботиться о самой большой ценности и важнейшем помощнике в борьбе с врагом. В общем, я решил открыть секрет и вам. То, что вы сейчас увидите, необходимо доставить в центр в целости и сохранности. Любой ценой. Слышите? Если из туннелей никто не вернется, тогда вы, Уиллинг, немедленно отправитесь в Неваду и лично передадите объект директору. Все остальные поступят так же. Вопросы есть?

Лайза и Сара покачали головами.

— Замечательно. Познакомьтесь: это мистер Гас Тилли, человек, которому мы все должны быть благодарны. Гас, это Лайза Уиллинг, военно-морские силы, а это Сара Макинтайр, сухопутные войска.

Гас улыбнулся и снова кивнул.

— Смотрю, со времен моей службы армия изменилась к лучшему.

— Гас, представите им своего друга?

Старик глубоко вздохнул и убрал простыню. Сара и Лайза изумленно уставились на невиданное существо. Оно стояло на столе и моргало огромными глазами. Боязливо осмотревшись по сторонам и заметив знакомые лица Гаса, Джека и подполковника, инопланетянин немного успокоился.

— Это Мэчстик. Один из них, зеленый человечек.

У Лайзы в буквальном смысле отпала челюсть. Сара засмеялась, хлопнула в ладоши, с широкой улыбкой на губах подошла к инопланетному гостю и вопросительно посмотрела на Джека. Тот ответил одними губами: «Смелее». Сара медленно подняла руку и протянула ее Мэхджтику.

— Эй, дружок, не заставляй даму томиться в ожидании. Пожми ей руку.

Мэхджтик перевел взгляд с Гаса на женщину, несмело поднял ручку и осторожно обхватил своими длинными пальцами ее пальцы.

Сара повернулась к Лайзе.

— Ты посмотри! Он как будто одобряет все, что мы тут делаем! Правда?

Лайза, не сводя глаз с Мэхджтика, наконец закрыла рот и улыбнулась. Джек прикоснулся к локтю Сары и вывел ее на улицу.

— Послушайте, я кое о чем подумал… У вас с собой виртуальная карта этих гор?

— Да, вот она.

— Можно взглянуть? Есть идея.

Джули, Билли и Тони подвели к той самой дыре, в которую Джули заглядывала несколько минут назад. Она молила блондина отпустить Тони и мальчика, но Француз, хоть и вежливо (чересчур вежливо, как показалось Джули), не поддался на ее уговоры.

Первыми внутрь спустились на веревках три бойца в черных комбинезонах. На глубине в тринадцать футов туннель резко сворачивал на юг; его диаметр достигал шести с половиной футов. Стены поражали гладкостью; пахло скотобойней. Осторожно спускаясь по веревке, Джули рассмотрела, что все вокруг измазано кровью, и взмолилась про себя: «Только бы не Хэл!..»

Дождавшись, когда на дно спустится Фарбо, она смахнула со своих плеч руки одного из бойцов и подошла к блондину.

— Что вам от нас нужно?

— Что нужно? Да ничего. Если потребуется, вы выиграете для нас с ребятами время.

Фарбо улыбнулся и, без былой обходительности отодвинув Джули, пошел в густую тьму. Он знал, что даже единственный образец ДНК невиданного чудовища можно будет продать за баснословные деньги. А три заложника-американца помогут ему выбраться из городишки.

Авиабаза «Неллис», группа «Событие»

9 июля, 14.35

Найлз беседовал по видеоканалу с Вирджинией Поллок. Речь шла о результатах вскрытия убитых тварей. Элис внимательно слушала.

— Если родится третье поколение, нам конец. Их станет столько, что ситуация выйдет из-под контроля. Сцену с истребителями вы наблюдали сами. Животные прекрасно приспособились к нашей атмосфере. Мать мы еще не видели, поэтому не можем судить о ее способностях. Похоже, твари выясняют, могут ли выйти за пределы долины; возможно, после случая с самолетами они даже отправили кого-нибудь на разведку, в районы с более плодородной почвой.

Найлз потер утомленные глаза, взглянул на Элис и вновь посмотрел на экран.

— Что, если они уже ушли за пределы обозначенной территории? И направляются к Финиксу или Альбукерке? Такую вероятность вы исключаете?

— Вскрытие животного, извлеченного из дыры, в которую бросили взрывчатое вещество, показывает, что его желудок пуст. Вот почему они выскочили прямо здесь — их мучает голод. Горожан эвакуировали — исчез главный источник пропитания. По нашим предположениям, прежде чем отправляться на освоение других районов, животные попытаются насытиться, — ответила Вирджиния. Найлз взглянул на нее с тревогой.

— Поймать во всей округе сейчас можно разве только наших специалистов…

— Да, совершенно верно.

Внезапно на экране возникли Джек и Сара.

— Найлз, возникла неплохая идея. Можно использовать ее в качестве запасного плана. — Джек кивнул на Сару; та сняла каску.

— Мистер Комптон, у вас есть под руками виртуальная карта ноль ноль семьсот восемьдесят семь?

Найлз быстро ввел на клавиатуре ряд команд, и на стенном экране в его кабинете появилось цветное изображение песчаной долины. Директор проверил, совпадают ли цифры.

— Да, это она. — Они с Элис стали рассматривать карту.

— Видите восточную окраину долины? — спросила Сара.

— Да.

— В некоторых местах высота гор достигает более двух тысяч футов, а на востоке породной толщи почти нет, иными словами, там горная цепь разрывается.

— Не понимаю… К чему вы клоните? — спросил директор.

— Найлз, животные попытаются уйти из долины самым легким путем. Не исключено, что таковым им покажется восточный край, — объяснил Коллинз.

До Комптона наконец дошло.

— Хотите устроить ловушку?

— Надо отправить туда команду со специальным боекомплектом базы Макдилл и расположить его на приличной глубине.

— Хорошо, Джек. А если они минуют проход раньше, чем мы все устроим? — спросил Найлз.

Элис угадала мысли майора быстрее директора и взяла его за руку.

— Первое время внимание животных будут отвлекать команды геологов, Найлз.

Директор встал со стула и посмотрел на изображение Джека и Сары.

— В общем, вы хотите добровольно стать жертвами. Наша задача уничтожить их, не позволить чертовым тварям становиться нашими властелинами!

— Есть возможность немедленно отправить к этому проходу людей, Найлз? — спросил Джек.

— Да, майор, — прозвучал от дверей голос, услышать который никто не ожидал.

Элис и директор резко повернули головы. В дверном проеме, опираясь на трость, стоял сенатор Ли в красном халате и тапочках.

Элис и Найлз замерли от изумления.

— Думали, от меня так просто избавиться? — спросил сенатор, метнув в Элис грозный взгляд. — Спрятать штаны… ничего лучше не сообразила?

Наконец придя в себя, Элис бросила на стол блокнот. Найлз, не зная, что делать, плюхнулся на стул и покачал головой.

— Тебе надо назад, в клинику! — воскликнула Элис, приблизившись к Ли и ведя его к дивану.

— Кто-нибудь скажет мне, по какому сценарию идет война? Или придется просматривать чертовы видеофильмы?

Найлз передал сенатору план Джека. Ли закрыл глаз и задумался.

— Я прекрасно знаю, Джек, что вам понадобится. Может, даже смогу послать туда хорошую приманку… В общем, отправляйтесь, об остальном позаботимся мы.

— Да, сэр. Очень рад вас видеть. — Джек улыбнулся, положил руку на плечо Сары и увел ее прочь от камеры.

— Смышленый парень… Итак, мы определили, в какую сторону устремятся звери, если захотят сбежать. Что нам это дает?

— Как сказал Джек, — произнес Найлз, не сводя глаз с сенатора, — мы можем отправить к выходу из долины специальную команду. Пусть они пробурят отверстие и поставят взрывную ловушку. Одной нейтронной бомбы будет вполне достаточно. И никакой радиации. Разом уничтожим всех, — если, конечно, они не выберут другой путь и не уйдут под горы.

— Быть может, мы переоцениваем их способности, — сказал Ли. — Кто они такие? Дикие звери или разумные существа? Выяснить нет возможности. Предположим, что догадка майора верна. И предположим, что ими движет не разум, а инстинкты. В таком случае необходимо подтолкнуть зверюг к этому выходу, сделать так, чтобы он показался им самым подходящим, самым заманчивым. Забейте всех оставшихся в районе коров и сложите туши у разрыва горной цепи.

Найлз без слов кивнул и пальцем отметил нужное место на карте. В месте прикосновения возникла красная точка.

— Итак, задача поставлена. Сообщи президенту, каков резервный план Джека, — сказал Ли. — Если специалисты по туннелям не справятся с тварями, быть может, майору Коллинзу удастся сделать немыслимое.

Найлз взглянул на сенатора и покачал головой, всем сердцем надеясь, что до крайности не дойдет.

— Как только отдашь необходимые распоряжения, Найлз, сядем и обсудим электронное письмо, которое я получил от некого предателя, что сотрудничает с нашими врагами. Похоже, когда закончатся все эти кошмары, нам предстоит встретиться в Нью-Йорке с одним старым другом.

Элис, сидя на диване рядом с сенатором, нашептывала ему ласковые слова. Что бы ни было в этом письме, оно, казалось, вдохнуло в старика жизнь и поставило перед ним очередную цель.

Найлз вышел на связь с президентом.

— У майора Коллинза возник весьма смелый план, сэр. Вы готовы к подобному повороту?

Коллинз шел вслед за Сарой и окликнул ее, когда она почти приблизилась к Лайзе и Эверетту.

— Вы, пожалуйста, поосторожнее. Не вздумайте без надобности строить из себя героя. — Он остановился, посмотрел Саре прямо в глаза и взглянул на Лайзу. — По опыту знаю, что бездумные храбрецы — легкая добыча. — Он улыбнулся Саре и вышел.

Сара взглянула на Лайзу и Эверетта с печальной улыбкой и оставила их наедине, отправляясь в очередь за бронекостюмами.

— Я приняла решение… — промолвила Лайза, провожая подругу взглядом.

— Какое? — спросил Эверетт, не волнуясь о том, видит ли их кто-нибудь вдвоем. В эту минуту он был готов послать кого угодно, хоть сам Конгресс, в одну из прорытых иноземными тварями дьявольских дыр или даже к самому черту.

— Я ухожу из ВМС, — сказала Лайза.

— Теперь, когда у нас есть Джек, безопасность группы в полном порядке. Я тоже ухожу.

Лайза лишилась дара речи.

— Как только закончатся все эти ужасы, мы поедем к твоим родителям в Хьюстон и поженимся. Это приказ.

Лайза улыбнулась и шлепнула Эверетта по плечу.

— О-о-о, — протянул мощный спецназовец ВМС США.

Часть седьмая Не убоюсь я зла

Человек всегда побаивался тьмы, посему выбирал тропу, освещенную лунным сиянием; но я похищу лунный свет, вычерню ночь… и покажу ему, почему он страшится мрака.

Древнееврейский текст

Глава 30

Близ Чатос-Крол, штат Аризона

14.20

Сара провожала взглядом «блэкхок», увозивший Джека и его команду в Чатос-Крол. Вдруг подумав о том, что майор может выглянуть в иллюминатор и увидеть ее, она робко взмахнула рукой, тотчас отвернулась, пересчитала членов своей группы и посмотрела на палатку. Стоявшая внутри Лайза помахала подруге рукой. Сара улыбнулась и бросила в темную дыру конец нейлонового троса. За ней следом, по двое, спустились и остальные члены команды.

В туннеле было влажно и жарко. Сара осмотрелась по сторонам, выключила прикрепленный к шлему фонарь и опустила на глаза очки ночного видения. Все вокруг окрасилось в зеленоватый цвет. Сара прошла футов двадцать, подняла руку, безмолвно веля другим остановиться, и прикоснулась к стене. Она оказалась влажной и липкой. Пахло мускусом, как в пещерах, где обитают летучие мыши, и аммиаком. Сара надела перчатку и двинулась дальше.

Команда прошла по постоянно углублявшемуся туннелю сотни две ярдов, когда один из рейнджеров, молоденький сержант, вдруг прислонился к скользкой стене, сполз по ней, уронил оружие и сорвал с лица очки ночного видения.

Сара обернулась и пошла назад. Сержант закричал.

— В чем дело? — спросила она, опускаясь перед ним на колени.

— Стены будто надвигаются на меня! Я больше так не могу!

Сара схватила его за руку и легонько встряхнула ее.

— Успокойся, успокойся. — Она взяла кислородный баллончик рейнджера и быстро надела на лицо парня маску. — Дыши, слышишь? Дыши глубже. Все в порядке, все хорошо.

Сержант закрыл глаза и стал мало-помалу успокаиваться.

— Как себя чувствуют остальные? Лучше признайтесь честно, а то тоже не выдержите. Кто-нибудь еще страдает клаустрофобией? — спросила Сара, обводя лица подчиненных внимательным взглядом.

Сержант снял кислородную маску.

— Прошу прощения… Надо, чтобы кто-нибудь проводил меня назад. — Он снова надел маску.

— Мне очень жаль, сержант, но это исключено. У нас каждый человек на вес золота. Возвращайтесь один, постарайтесь держать себя в руках.

Парень изумленно округлил глаза. Сара неумолимо отвернулась и вновь зашагала вперед. Остальные рейнджеры и два бойца «Дельты», не оглядываясь, последовали за предводительницей. Сержант не без труда встал и двинулся в обратный путь.

Сара, шагая по темному влажному туннелю, покачала головой. Знал бы кто-нибудь, до чего ей хотелось наплевать на все и проводить парнишку!

Едва Коллинз спустился на дно, как его окутало несносное тепло. Рядом на землю опустился Эверетт. Этот туннель был куда меньше, чем тот, по которому шла Сара; очевидно, проделал его один из отпрысков самки-матери. Дабы не задевать макушками округлый потолок, членам команды пришлось нагнуть головы. Джек надел очки ночного видения и рассмотрел гладкие стены. Теплые на ощупь, они поблескивали сотнями спрессованных песчинок.

— Черт! Тут темнее, чем в заднице могильщика, — произнес он, поднимая винтовку и отмечая про себя, что, несмотря наспособность простреливать броню, слишком уж она легкая.

Туннель уходил вглубь. Коллинз посмотрел вниз, увидел прорезанные в земле желобки, наклонился и понял, что это следы огромных когтей. Покачав головой, он двинулся дальше, освобождая место Менденхоллу, Райану и остальным членам команды. Эверетт сделал шаг в сторону, пропуская мастер-сержанта «Дельты». Тот прошел вперед, поднял руку и медленно опустил ее, давая понять, что путь свободен.

Спустя несколько минут сержант остановил всю команду и подозвал Джека. Майор кивком велел Эверетту следовать за ним. Сержант «Дельты» что-то рассматривал внизу. Джек сразу понял, что это человеческая рука. Она была оторвана от туловища в районе локтя, на запястье поблескивали часы, стрелки которых до сих пор отсчитывали ход времени. Взглянув дальше, майор увидел темный след на дне подземного коридора, оставленный зверем и его жертвой.

Чем глубже они заходили, тем сильнее чувствовался запах крови; вид оторванной человеческой руки, глубоко врезавшейся в память каждого, усиливал жуткое впечатление. На миг приостановившись возле Менденхолла, Джек знаком показал, что тому следует идти вперед и протестировать почву прибором обнаружения колебаний. Сержант повесил винтовку на плечо, поднял на лоб очки ночного видения, открепил от корпуса приспособления стальной зонд, медленно ввел его в уплотненную почву и взглянул на освещенный дисплей. Одна из стрелок указывала на запад, в сторону центра города, а другая вниз — по-видимому, туда, где животные копали новые ходы.

— Судя по всему, мы идем в правильном направлении, майор, — сообщил Менденхолл.

— Не выключай прибор и проверяй почву через каждые шестьдесят футов. Мне так будет спокойнее, — сказал Джек, похлопывая Менденхолла по плечу.

Тот вытащил зонд, решил не пристегивать его, чтобы не терять зря времени, и поспешил за майором.

Геолог Стив Хансон вел команду из пятнадцати человек по одному из малых туннелей. Подойдя к месту, где небольшой коридор пересекался с гораздо более просторным, Стив велел группе остановиться. Пройдя вперед, во второй туннель, он почувствовал, что тут совсем иначе пахнет. Вонь так нещадно ударила в нос, что Стив содрогнулся, надел кислородную маску, трижды глубоко вздохнул и лишь затем вернулся к остальным.

Джеки Санчес, сержант сухопутных войск из группы «Событие», спросила, все ли нормально.

— Там что-то есть… Чувствуете запах?

— Если судить по тому, как теперь пахнет от вас, — вонь жуткая.

— Тот туннель совсем не похож на остальные. Радиосвязь установили?

— Нет, одни помехи.

— Док, прибор что-то показывает, — окликнул рейнджер, проверяющий почву. — Колебания слабые, но постоянные, и, кажется, источник где-то рядом.

Остальные члены группы стали оглядываться по сторонам. Помимо большого хода, который только что обследовал Хансон, от их туннеля отходили еще четыре, однако один из них был слишком узок для инопланетных животных. Рейнджер вытащил из почвы зонд, подошел к маленькому отверстию и воткнул зонд в рыхлую почву, кучей возвышавшуюся на полу. Стрелки вздрогнули и четко указали направление. Вспыхнула красная сигнальная лампочка.

— Тут определенно что-то есть, — сказал рейнджер, извлекая зонд из земли.

— Ступайте назад, в конец коридора, проверьте, нет ли чего у нас за спиной, — распорядился Хансон.

Рейнджер протиснулся между товарищами и пошел дальше; его прикрывал спецназовец из «Дельты». Снова введя зонд в стену, рейнджер заметил, что индикатор светится ярче, и легонько стукнул по корпусу прибора: исправен ли.

Внезапно слева что-то шевельнулось. Рейнджер оглянулся, ничего не увидел и посмотрел на сержанта из «Дельты», который пил из фляги; наверное, его движение он и отметил краем глаза. Повернувшись, рейнджер опустил на глаза очки ночного видения и сперва ничего не заметил — тварь стояла так близко, что ее было не различить. Наклонив огромную голову, она уставилась на человека горящими желто-зелеными глазами. Рейнджер, сообразив, что происходит, тотчас вскинул оружие и нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Он совсем забыл, что, протискиваясь между товарищами, поставил винтовку на предохранитель.

Тут его ослепило — боец «Дельты» открыл огонь. Бронебойные пули пролетели над головой рейнджера и ударили зверюге в широкую грудь; начали стрелять и еще трое. Разъяренная тварь вонзила в ослепленного рейнджера смертоносные когти. Из его легких будто внезапно выкачали воздух. Три пули прошили тело солдата в районе бедра и ударили по животному. Одна вошла в участок плоти, не прикрытый броней; в приступе боли чудовище еще сильнее сдавило жертву.

Сержант «Дельты» опустил оружие и вместе с двумя подскочившими товарищами тщетно попытался вырвать рейнджера из когтей монстра. Хансон и остальные поливали зверя очередями в надежде найти уязвимое место.

Внезапно стена словно разорвалась, и перед командой возникло огромное чудище. Оно не помещалось в сравнительно узком туннеле, и своды стали рушиться.

Зверь поднял лапу и схватил солдата, стоявшего правее Хансона. Послышался отчаянный вопль — и резко оборвался, когда на жертву рухнул пласт земли.

Отовсюду гремели выстрелы. Опасаясь получить в спину шальную пулю, Хансон стал выплевывать набившуюся в рот землю. Внезапно его дернули вверх и перевернули вниз головой; во время секундной передышки, почти оглушенный дикими криками товарищей, геолог осознал, что его схватило чудовище. Взревев, монстр швырнул жертву в стену. Тело Хансона мгновенно потеряло всякую чувствительность, и геолог только услышал хруст своих ломающихся костей. Еще живой, он увидел, как по меньшей мере пять более мелких животных уничтожают остатки его команды.

Самая крупная тварь наклонила к Хансону гигантскую голову, словно принюхиваясь к нему и изучая нечто такое, с чем ей никогда не доводилось сталкиваться. Из огромной пасти высунулся шершавый язык, и монстр стал неторопливо лизать жертву; Хансон почуял тот же запах, который царил в большом туннеле. Потом животное приступило к трапезе, и сознание геолога навек отключилось.

С первой группой враг расправился буквально за пару минут.

Райан поглубже воткнул наушник в ухо, но услышал лишь шум помех. Сняв каску, он направил луч фонаря на грудь Коллинза, помня о том, что нельзя светить человеку в глаза, вытер со лба пот и покачал головой.

— Ничего не ловится, майор… Наверняка с нами тоже пытаются выйти на связь — с места крушения или другие группы. — Он поднес к лицу кислородную маску и сделал глоток чистого воздуха.

Они пробыли на глубине уже полтора часа и все это время ни с кем не могли связаться.

Коллинз посветил фонарем вперед и заметил выход в другой туннель. Почти все члены команды сидели на корточках и дышали из баллончиков. Жара становилась нестерпимой, влажность постоянно усиливалась. Теперь от стен еще и воняло. Больше всего на свете хотелось оставить маски, но никто не знал, что ждет впереди, и кислород приходилось экономить.

— Где мы находимся, сержант?

— Центр города, скорее всего, там, — ответил Менденхолл, указывая направо. — Примерно в тысяче ярдах. Глубина приличная, поэтому не пробиваются даже GPS-сигналы.

Коллинз выбрал именно этот туннель, полагая, что он вырыт одним из последних и таит наибольшую угрозу. Судя по ширине, ход копали сразу два зверя, расположившись бок о бок; люди шли по нему совершенно свободно. Члены команды, запакованные в броню из морского ушка, обливались потом и пили слишком много воды. Впереди шли бойцы «Дельты», потом сам майор, Райан, Менденхолл и Эверетт, а за ними пять рейнджеров.

— Что ж, если город там, значит, следует свернуть налево. Согласны? — обратился Коллинз ко всем, не только к офицерам.

Внезапно на приборе, который держал Менденхолл, вспыхнула и погасла лампочка. Что-то к ним приближалось, причем с высокой скоростью. Менденхолл взял зонд и ввел его в стену. Индикаторные огни быстро замигали. Стрелки дрожали, показывая, что частота колебаний предельно высокая. Менденхолл вытащил зонд и вставил его в противоположную стену. Свет лампочек поблек, теми вспышек снизился. Сержант опять ввел зонд в первую стену, но дальше, левее; вытащил его и вставил в другое место, правее первого. Индикаторы вновь вспыхнули ярким светом и неистово замигали. Указатель направления сообщил, что объект приближается прямо к ним, сенсор движения окрасился красным.

— К нам гости, майор.

— С какой стороны? — спросил Коллинз, поднимая винтовку.

— Черт! Теперь чуть ли не отовсюду. — Менденхолл тоже вскинул оружие и вновь посмотрел на прибор. — Стрелка указывает сначала на юг, тут же перепрыгивает на восток, потом на запад. Они не надвигаются только оттуда, откуда мы пришли.

— Разбиться на группы по четыре, организовать круговую оборону. Стреляем, соблюдая огневую дисциплину.

Команда быстро разделилась на группы. Эту тактику для защиты от внезапного нападения разработали Джек и Сара; распределение на отдельные команды отрепетировали на поверхности земли.

Прибор непрерывно жужжал, лампочки мигали так быстро, что, казалось, непрерывно горели ярко-красным светом.

— Вырубите эту штуковину. Включаем обычные фонари, очки снимаем, а то, когда придется стрелять, ничего не увидим.

Внезапно стену разорвало, и Коллинза сбило с ног. Вспыхнувшие фонари осветили зверя, отряхивавшего с себя землю и песок и расправлявшего шейную защитную броню. Пластины врезались в стены туннеля, пробивая камень и почву. Тварь накинулась на упавшего Менденхолла, и тот с криком откатился в сторону, уходя из-под гигантских когтей.

Коллинз и Эверетт открыли огонь одновременно с группой, стоявшей позади Менденхолла. По зверю ударило около сотни бронебойных пуль, но почти все они отскочили от толстой шкуры. Слегка покачнувшись, монстр рванул к сержанту. В этот момент перед Коллинзом возникла вторая тварь. Загремели выстрелы, послышались вопли боли и ужаса.

Эверетт подскочил к твари со спины, стволом винтовки ухитрился отодвинуть бронепластину и выпустил очередь патронов калибра 5.56 мм ей в затылок. Зверюга с ревом закачала массивной головой и тяжело рухнула на сержанта. Крик Менденхолла из-под громадной туши был едва различим в содрогавшемся от пальбы и воплей туннеле. Коллинз и Эверетт быстро наклонились и вытащили сержанта.

— Черт! — задыхаясь, выругался он. — В следующий раз, ребята, надо действовать проворнее.

Новая броня сделала свое дело: на спине сержанта темнели следы от когтей животного, но раковина морского ушка выдержала атаку. На воротнике жилета белел зуб монстра.

Отвечать Менденхоллу или хвалить чудо-броню не было времени: опять загремели выстрелы, и гладкие стены в свете вспышек заблестели разноцветными огоньками. По всему туннелю разносились крики, вопли и стоны раненых. Постепенно стрельба стихла, однако возобновилась, как только из стены выскочило третье животное. Райан что-то закричал, направляя огонь в конец туннеля. Коллинз швырнул туда осветительный патрон и ахнул, увидев, как ведущий боец «Дельты» пытается противостоять сразу трем тварям. Первое чудовище взмахнуло хвостом, проткнуло острием горло спецназовца, схватило жертву и швырнуло в лапы собратьям.

Стену пробила еще одна когтистая лапа. Мгновение спустя в туннель ворвался очередной зверь. Ударив бойца из «Дельты» по шее, тварь разрезала его почти пополам. Плоть, кости, хрящи разорвались под громадными когтями, точно бумага под острыми ножницами. Стоявший рядом младший сержант был слишком близко к монстру, чтобы стрелять в него из винтовки, поэтому он выхватил из ножен нож, бросился зверю на спину и трижды проткнул то место, где встречались бронированные пластины. Тварь схватила рейнджера длинными когтями и ударила по нему ядовитым концом хвоста. Проткнутый сержант разразился дикими криками. Зверь поднес его к морде и взревел от боли и ярости.

— Чтоб ты сдох! — провопил рейнджер, глядя в зубастую пасть и вонзая нож в глаз чудовища. Зверь с ревом швырнул бойца в стену и бил его до тех пор, пока тело не превратилось в месиво.

— Огонь! — крикнул Коллинз.

Остальные тотчас повернулись к раненому взбешенному животному. Эверетт, Райан и Коллинз открыли стрельбу в одно и то же мгновение. Зверь сначала осел на колени, потом завалился набок. Люди все еще поливали его потоками пуль, когда он уже лежал недвижимый и лишь подергивал хвостом. Собравшись с остатком сил, монстр вдруг поднялся на ослабевшие лапы и рванул вперед, одержимый желанием убить первого, кто попадется ему в лапы. Коллинз быстро достал гранату, выдернул чеку, дождался того мгновения, когда враг заревел, кинул гранату в огромную пасть, слегка задевая зубы зверя, и бросился на пол прямо перед гигантскими передними лапами. Послышался приглушенный взрыв. Голову чудовища разорвало, на Коллинза, Эверетта и Менденхолла хлынул кровавый фонтан.

Осветительный патрон затрещал и погас. В переполненном дымом туннеле воцарились зловещее безмолвие и кромешная тьма. На ногах стояли семеро, двое лежали на земле с ранами от острых когтей. Еще семеро погибли в двухминутной схватке с четырьмя животными.

— Итак, двигаемся дальше. Не дело торчать на месте, точно утки на пруду. Сержант, что показывает прибор? — спросил Коллинз, поднося к лицу кислородную маску.

Менденхолл, дрожа всем телом, стер с прибора кровь монстра.

— Ничего… пока больше ничего, сэр. Стрелки неподвижны.

Коллинз бросил еще одну осветительный патрон и осмотрел место схватки. Пол устилали изувеченные тела погибших.

— Придвиньте их к стене. Постараемся за ними вернуться, — сказал Коллинз, задерживая взгляд на мертвом пареньке-рейнджере лет девятнадцати.

Они только-только продолжили путь, когда боец «Дельты», державший в руках рацию и что-то увидевший на полу, воскликнул:

— Майор! Взгляните-ка!

Коллинз приблизился к нему и посмотрел вниз.

— Что у вас?

— Похоже, не только мы идем по этому маршруту. — Боец посветил на пол фонарем. В земле темнели свежие следы.

— Может, это одна из наших команд? — предположил Джек. — Судя по всему, их от четырнадцати до восемнадцати человек.

— При других обстоятельствах я бы полностью с вами согласился, сэр, но взгляните вот сюда. — Луч фонаря упал на следы совсем маленьких ног, явно обутых в кеды. — И еще: один из них не в военных ботинках, а по-видимому, в ковбойских сапогах. — Боец посветил на другие следы, тоже небольшие. — А тут шла явно женщина, может, медсестра или официантка. У моей жены примерно такие же шлепанцы.

Коллинз выпрямился и посветил вперед. Луч пронзил лишь наполненную дымом тьму.

— Кто бы они ни были, с ними по меньшей мере трое гражданских, майор, — сказал спецназовец. — Мужчина, ребенок и женщина.

В то время как Коллинз с тревогой раздумывал, откуда в туннеле гражданские, Карл Хастингс, один из самых опытных инженеров-геологов группы «Событие», выпускник Колорадской горной школы, трясся от страха перед врагами, напавшими на их команду. Основной удар приняли на себя бойцы «Дельты»; рейнджеры оттаскивали раненых, которых чудом удалось вырвать из лап чудовищ. Пострадавших было четверо, семеро сражались. Бобби Дженкса, друга Сары, твари утащили во внезапно образовавшуюся в стене дыру.

Звери напали совершенно неожиданно. Убить команде удалось пока только одного из них; надежды на победу не оставалось. Первыми вступили в бой спецназовцы из «Дельты», остальные подключились к ним в качестве поддержки, но с самого начала было ясно, что не стоит рассчитывать на чудо. Сейчас спецназовцы стреляли по врагу с малого расстояния, из девятимиллиметровых пистолетов. Некоторые пытались пустить в ход даже ножи. Начался этот кошмар с обвала стен, в котором сразу погибли несколько человек. Команда стала оказывать сопротивление, пребывая в состоянии паники. Теперь оставалось надеяться только на то, что им как-то удастся подняться на поверхность и погибнуть не в подземном аду, а при свете дня.

— В потолке разрыв! — крикнул кто-то. — Вижу солнечный свет. Скорее сюда, поднимем раненых!

— Спасибо, Господи! Спасибо, Господи! — воскликнул Хастингс.

Перебежав в то место, куда сверху светило солнце, члены команды заметили тени и отчетливо услышали шум винтов. Над дырой кружили по меньшей мере три боевых вертолета «Апач лонгбоу АН-64». Изможденным представителям «Дельты» и группы «Событие» этот звук показался самым приятным на свете.

Двое спецназовцев подняли наверх сначала раненых потом всех остальных и выбрались наружу сами. Члены команды упали на песок, не сводя глаз с висевших в небе винтокрылых машин.

Бретт Джекобсон, летчик ведущего вертолета, уорент-офицер, прослуживший в группе «Событие» восемь лет, быстро сосчитал, сколько человек выбралось из подземного туннеля, и мрачно покачал головой. Он прекрасно знал, каков был состав каждой команды в самом начале.

— Уничтожили половину, — сказал он в микрофон.

— Да. И бойня, по-видимому, еще не закончена, — ответил стрелок, сидевший в носовой части. — Взгляните-ка.

Летчик повернул голову и ахнул от ужаса. К выбравшейся на поверхность команде быстро приближались, рассекая песок, два зверя с севера и один с востока. Скорость тварей достигала шестидесяти миль в час. Один из монстров подпрыгнул вверх, точно дельфин, по-видимому, проверяя, верный ли выбрал путь, и вновь нырнул в почву.

— Боже! Внизу наши люди и три, повторяю, целых три движущиеся к ним цели. Действуем! — крикнул Джекобсон своим ведомым. — Быстрее!

Два других вертолета развернулись, нагнали атакующих животных и выпустили в них по ракете «Хеллфайр». Снабженные лазерной системой наведения ракеты устремились к целям, но не попали в них, поскольку животные с поразительной проворностью вынырнули на поверхность и подскочили в воздух. Первый зверь вцепился в один из летевших на относительно невысокой скорости вертолетов, повредив при этом средства наведения. Второй монстр оттолкнулся от хвостовой балки и вновь нырнул в песок. Боеголовки ракет вошли в землю, поднимая в воздух песчаный фонтан в сотню футов. Летчик опомнился и схватился за ручку управления. Он понятия не имел о том, что первый зверь висит на шасси, до тех пор, пока тот не принялся вспарывать вертолетное брюхо острыми когтями.

Пилот ведущего вертолета, сообразив, что происходит, толкнул от себя рычаг. Аппарат рванул к висящему под ведомым животному, стрелок прицелился, и скорострельная автоматическая пушка выпустила во врага очередь противотанковых тридцатимиллиметровых снарядов. Туловище монстра разорвалось посередине и двумя частями полетело вниз. В «апач» вошли всего четыре или пять снарядов.

— Ого! А в инструкции о возможности такого применения ничего не сказано! — торжествующе воскликнул стрелок.

Джекобсон повернул вертолет, и ствол пушки нацелился на очередную живую цель. К двум первым животным присоединилось еще одно. Едва оно показалось на поверхности, по нему ударил поток тридцатимиллиметровых бронебойных снарядов. Зверь упал замертво. Во второго монстра, волной рассекавшего песок, вошла ракета «Хеллфайр». По округе разлетелось облако фиолетово-черных ошметков.

И в этот момент внезапно выскочившая из-под земли третья тварь устремилась прямо на «апач». Потрясенному летчику показалось, что время остановилось. На самом деле зверь подскочил к вертолету с такой прытью, что компьютерная система приняла его за ракету и задействовала систему противоракетной защиты: автоматически отстрелила помеховые патроны. Монстр с таким остервенением бросился на кабину, что переднюю часть штурмового вертолета оторвало от задней; пушка, стрелок и аппаратура управления огнем полетели на землю. Уорент-офицер отчаянно сжимал ручку управления, пытаясь восстановить контроль над падающей тяжелой машиной. Вертолет с грохотом рухнул на песок, шасси отскочило в сторону, лопасти врезались в землю. На Джекобсона посыпался град металлических обломков. Изуродованный фюзеляж проехал на брюхе по небольшому холму, подскочил, перевернулся на крышу и замер.

Два бойца «Дельты» сорвались с места и побежали проверять, остался ли кто-нибудь в живых. Джекобсон возился с привязными ремнями; из обоих двигателей вытекало топливо. Первый боец стал ножом резать ремни, второй — помогать пилоту выбраться. Летчик смотрел на быстро приближавшуюся песчаную волну и кричал, торопя спецназовцев. Как только те вытащили его из покалеченной машины, животное выскочило из-под земли и рвануло вперед, пролетев мимо военных на расстоянии фута. Врезавшись в обломки «вертушки», зверь застрял в проводах и обломках. Один из спецназовцев достал пистолет и выпустил всю обойму в двигательный отсек «лонгбоу». Прогремел взрыв. Летчика и бойцов «Дельты» швырнуло в сторону. С громким хлопком вспыхнуло горючее, зверя поглотило пламя. Вырвавшись из огня, животное ринулось в сторону троих военных; пораженная длинной очередью, тварь упала буквально в нескольких футах от цели. Остальные члены подземной команды подбежали к летчику и спецназовцам и помогли им подняться на ноги. Вся компания поспешила прочь от места аварии, дабы не привлекать к себе внимания очередного монстра.

Второй «апач» тоже падал. Лапа и когти убитого животного повредили хвостовую балку и разорвали жгуты электропроводки. Вертолет беспорядочно крутило в воздухе. Вой двигателей смолк, когда аппарат ударился о землю. Единожды подпрыгнув, он повалился набок; лопасти стукнули по лежавшим рядом камням, и во все стороны полетели обломки.

От третьего вертолета осталась лишь дымящаяся куча.

Внезапно перед группой уцелевших людей возникла целая стая животных. Штук двадцать монстров рванули к остолбеневшим членам подземной команды и раненому Джекобсону. Летчик, невзирая на адскую боль в сломанной ноге, достал пистолет из наплечной кобуры. Остальные тоже подняли оружие и замерли в ожидании.

Президент и члены Совета национальной безопасности, сидя в Белом доме, в ужасе смотрели на экран. Твари взвились в воздух, подняв гигантскую тучу песка. Пыль поглотила выживших членов одной из подземных команд и летчика. Когда несколько мгновений спустя песок осел, людей не было, а в том месте, где они стояли, темнела гигантская дыра.

Президент уронил голову на грудь. Остальные закрыли глаза.

Сэм Филдинг настроил бинокль и стал внимательно обследовать тот участок, где члены одной из команд только что храбро сопротивлялись врагу. Заметив, что примерно в полумиле от этого места из туннеля выходит новая группа, подполковник напрягся. Геологов и спецназовцев уже заметила другая стая животных.

— Сэр, — сообщила Лайза, — подполковник Джессап на связи — просит разрешения прикрыть этих ребят.

— Нет. Передайте ему, что у нас другой план. Тварей ждет сюрприз. Велите Джессапу минуты две оставаться на месте. — Филдинг убрал от глаз бинокль и посмотрел на Лайзу. — Идите же!

Лайза понеслась в палатку, зная, что летчик придет в бешенство. Ему только что приказали сидеть сложа руки, когда твари у него на глазах собирались разорвать подземную команду в клочья.

Но Сэм Филдинг был уверен в том, что ни истребители, ни вертолетчики не смогут помочь тем, кто выбрался из-под земли, поэтому заранее подготовил для монстров оружие пострашнее. Услышав рев двигателей, он посмотрел наверх. На врага уже надвигался огромный 707-й, самолет дальнего радиолокационного обнаружения АВАКС. Подполковник улыбнулся и повернул голову.

Лайза пыталась успокоить разгневанного Джессапа и экипаж «блэкхока», когда Филдинг велел ей связаться с полевой артиллерией, подразделением с кодовым названием «Ганслингер».

Командиру трех самоходных гаубиц «Паладин М109А6» поступил сигнал с места крушения.

— Я «Ганслингер». Принимаем данные от воздушного наводчика, готовы открыть огонь.

— Действуйте по обстоятельствам, — распорядился Филдинг.

— «Экскалибур»! — приказал командир.

Открылась автоматическая шторка хранилища боезапасов, и заряжающий достал новенький снаряд, только что полученный с Абердинского испытательного полигона. Управляемый активно-реактивный снаряд «Экскалибур» весил сорок фунтов.

Едва оказавшись в пушке М284, снаряд мгновенно установил связь с компьютерной системой «Паладина» и стал получать необходимые данные о расположении цели. Информация поступала с военного спутника на АВАКС, а оттуда — на параболическую «тарелку» гаубицы.

— Огонь!

Три орудия одновременно изрыгнули пламя и дым, выстреливая в три движущиеся цели самонаводящимися артиллерийскими снарядами из пушек калибра 155 мм. Информация от спутника и собственной локационной системы «Паладина» сравнивалась и совмещалась с информацией от самолета АВАКС, передающего сигналы регистраторов колебания почвы.

Вылетев из стволов пушки, снаряды стали наводиться каждый на свою цель. «Экскалибур» — «умная пуля» — обещал обернуться для инопланетных врагов сущим адом.

Понесшая значительные потери измотанная группа, едва выбравшись из-под земли, увидела животных. Одно неслось впереди, два других, бок о бок, мчались следом. Бойцы, все как один, подняли оружие и стали прицеливаться в тучи песка и земли.

Внезапно будто прогремел дьявольский гром: первый снаряд угодил точно в цель и разорвал ее в клочья. Вторая тварь чуть изменила направление, огибая место взрыва, но пробежать успела всего тридцать футов, прежде чем «Экскалибур» с помощью GPS-наведения точно идентифицировал ее новые географические координаты и взорвался в трех футах перед монстром. Зверя разнесло на части, песок обагрило море крови. Туннель, из которого монстр выскочил, обвалился.

Спецназовцы и члены группы «События» стояли, разинув рты от изумления. Третий снаряд взорвал третьего пытавшегося изменить направление зверя. Подземная команда сначала хранила полное молчание, потом разом упала на песок. Их спасли, во всяком случае на время, с помощью того, о чем никто из них слыхом не слыхивал, — легкого сорокафунтового артиллерийского боезаряда с мозгами Эйнштейна, сверхсовременной версии меча Экскалибура. О том, что во всей Америке есть лишь триста подобных снарядов и что команда гаубиц «Паладин» получила только пятьдесят, члены подземной команды тоже не знали.

Увидев сцену уничтожения противника, Филдинг довольно потер руки. Безмерно радовался и экипаж «блэкхока», опустившегося за членами подземной группы.

— Боже мой! Просто нет слов! — воскликнула Вирджиния Поллок, что стояла рядом с Филдингом.

— Да. Печалит то, что этих штук осталось только сорок семь. Потратим их все на спасение ребят. — Он взглянул на собеседницу. — Нам нужно гораздо больше таких снарядов.

— Кстати, прибыла группа инженеров, прислать которых попросил майор Коллинз. И специальный подарок от президента.

Филдинг снял каску и потер лоб.

— Будем молиться, что кровожадные сволочи скооперируются и всей компанией направятся к выходу из долины.

Два бойца «Дельты», стоявшие перед Сарой, посветили мощными фонарями в темноту впереди. Туннель был просторный, как большой бетонный канал ливневой канализационной системы. Отковырнув кусочек стены, Сара стала его рассматривать.

— Почва сильно спрессована. Вот почему кучи вырытой земли есть лишь на поверхности. Перемещаясь внутри, зверь в прямом смысле уплотняет почву, — сказала она.

Было жарко и влажно, жутко несло потом и гниющим мясом. Через час и сорок пять минут команда остановилась, чтобы подышать свежим воздухом из кислородных баллончиков. Потом ведущие подали знак, и группа продолжила путь.

Внезапно шедший впереди боец поднял руку, сжал пальцы в кулак и разжал их, а Сару жестом подозвал к себе.

— В чем дело? — вполголоса спросила она.

— Прислушайтесь. Такое впечатление, что идет товарный поезд, — ответил сержант «Дельты».

Сара одной рукой в перчатке прикоснулась к стене, второй сняла с головы шлем и прислушалась.

— Что бы это ни было, оно движется в нашем направлении, — шепотом произнес спецназовец.

— Причем быстро, — добавила Сара, отходя от стены и снимая с предохранителя винтовку ХМ8.

Остальные тринадцать человек последовали ее примеру. Вся команда, согласно данным перед операцией указаниям, разделилась на группы по четверо и приготовилась к обороне. Стволы оружия устремились на дальнюю стену. Колебания усиливались, со сводов посыпалась земля — сначала совсем немного, потом целыми пластами.

— Наверное, это мать, — тихо сказала Сара, обращаясь скорее к самой себе. — Намного крупнее остальных. Стрелки зашкаливают.

То, что находилось за земляной перегородкой, стояло всего в нескольких футах от людей. Сара и все остальные буквально физически чувствовали присутствие инопланетной твари. Большинство спецназовцев подняли винтовки и предельно сосредоточились.

И вдруг колебания прекратились. Со сводов тихо падали небольшие куски почвы. Члены команды почти не дышали.

— Вы слышали? — шепотом спросила Сара, указывая стволом винтовки вправо. — Она здесь. Это определенно мать.

Тишину пронзил дикий рев, а потом адский крик стал удаляться — тварь пошла назад, к горам.

— Что за черт? — спросил сержант «Дельты». — Почему она на нас не напала?

— Не знаю. Ей явно известно, что мы тут; такое впечатление, что они слышат стук наших сердец. Она должна была на нас напасть…

Сара принялась отряхиваться, и тут ей в голову пришла ужасная мысль. Ведь их предупреждали, что инопланетное животное обладает поразительной способностью приспосабливаться к новым обстоятельствам! Самка-мать отправилась в сторону гор, значит, решила уничтожить главную помеху — то есть сосредоточенную на месте крушения аппаратуру и управляющих ею специалистов. Лайза, Вирджиния и остальные, ничего не подозревая, выполняют там свои обязанности…

Сара схватила рацию, прикрепленную к бронежилету, и нажала кнопку передачи.

— База, прием! База, прием! — громко произнесла она, поднеся к губам микрофон.

Остальные члены команды тотчас угадали ход ее мыслей. Сержант схватил Сару за руку, и вся группа бегом помчалась в обратном направлении. Враг оказался хитрее, чем они думали.

Глава 31

Горы Суеверий, штат Аризона

9 июля, 16.10

Лайза и Вирджиния сидели в палатке связистов. Последние несколько минут новостей почти не поступало. Под землей, насколько можно было судить, шла массовая кровавая расправа. После жуткой сцены у выхода из туннеля Лайза вот уже сорок минут безуспешно пыталась вызвать наверх остальные команды. Современные и надежные устройства связи М-2786, которые использовались в афганских пещерах, своевременно поставить из Форт-Карсона, как обычно случается в армии, не успели. Было бы время, провели бы радиорелейные линии… Даже регистраторы колебаний передавали все меньше и меньше данных. Очевидно, зверюги, сообразив, что происходит, ушли на глубину.

— П… т… ин… пр… П… од… прием!..

Кто-то хотел выйти на связь, но голос терялся в шуме помех. Лайза решила ответить.

— Я база. Повторяю, я база.

— Уходите… да… мать… нап… влении…

— По-моему, это Сара, — сказала Вирджиния.

Лайза не ответила. Прекрасно поняв обрывистое сообщение, она тотчас сняла с головы наушники, пробежала к передней стенке палатки и нажала на большую красную кнопку, прикрепленную к главной опоре. Завыла сирена.

Подполковник Сэм Филдинг стоял на возвышении и следил за пустыней с помощью полевого бинокля. Услышав сигнал тревоги, он побежал отдавать распоряжения членам группы «Событие», остававшимся на месте крушения рейнджерам, десантникам и полицейским.

Бойцы вскинули оружие и стали осматриваться. Гас взял на руки Мэхджтика. Тот сильнее прежнего округлил глаза и испуганно произнес единственное слово:

— Уничтожитель!

Лайза схватила М-16 из ящика с оружием и побежала назад в палатку связистов, на ходу крича бойцам:

— Вооружитесь чем-нибудь посерьезнее! И живее, не стойте!

Спецназовцы тут же помчали к ящику, возле которого секунду назад была Лайза. Патрульный Диллс взял гранатомет М-79 и патронташ с гранатами. Его губы растянулись в злобной улыбке.

— Убью тварь!

Филдинг влетел в палатку связистов и закричал:

— Зовите чертов «апач»! Немедленно!

Лайза положила винтовку и стала вызывать подмогу. Ее слова услышали все — Белый дом, авиабаза «Неллис», центр группы «Событие» и уцелевшие члены команд, вышедшие из подземного ада.

Все, кто оставался на месте крушения, побежали к палаткам. Большинство еще были в пути, когда гора под ногами содрогнулась, а уши заложило от оглушительного воя. В центре долины в воздух взмыл фонтан камней и песка, и из возникшей дыры показалась самка-мать, покрытая жесткой шерстью. Обломки неопознанных летающих объектов полетели в разные стороны. Громадный зверь взревел, расправил бронированные пластины и тут же пошел в наступление.

Вирджиния выбежала из палатки в ту секунду, когда чудовище схватило доктора Торсена из антропологического отдела, разорвало его пополам и отшвырнуло в сторону, точно тряпичную куклу.

Два других человека попытались уйти от грозного врага, но самка легко закинула их в пасть и с неимоверной быстротой заработала челюстями. Не прекращая жевать, тварь вонзила острие шипастого хвоста в спину кинувшейся бежать женщине-антропологу и выдернула его вместе с восьмью дюймами плоти; женщина упала, ее кожа, плоть и даже мышцы, пропитавшись ядом, мгновенно превратились в желе.

Следующего члена группы «Событие» тварь зацепила когтем, откусила ему голову и откинула труп в сторону. Другого швырнула о камни, переломав все кости.

Оправившись от первого потрясения при виде немыслимых размеров монстра, несколько рейнджеров, десантники и полицейские открыли огонь. Пули отскакивали от бронированных грудных пластин, не причиняя чудовищу никакого вреда.

Подпрыгнув, самка-токхен нырнула в каменистую почву, вышла на поверхность там, где стояли патрульные, и троих из них схватила. Один мгновенно очутился в пасти, другие, насаженные на когти, отчаянно завопили. Тварь вместе с ними опять исчезла под землей. Люди замерли в ожидании. Некоторые стали стрелять по песку и камням, под которые ушла самка.

Филдинг собрал оставшихся десантников сто первой дивизии и приказал организовать оборону вокруг штабной палатки. Казалось, с появления монстра прошло не несколько минут, а целый час. Наконец в небе зашумели винты спешивших на помощь вертолетов «апач».

Зверь снова вынырнул на поверхность футах в двадцати от палатки. Увидев тварь первым, Филдинг выпустил в нее очередь из М-16. Пули отскочили от бронированной грудины, и токхен бросилась на противника. Быстро сориентировавшийся Диллс, не целясь, выстрелил из М-79. Граната взорвалась у лап твари; самка взвилась в воздух, схватила патрульного и швырнула его на землю, ломая ему руку и ребра. Филдинг, увидев поразительный прыжок, побежал к врагу, не переставая стрелять. Самка замахнулась лапой на Диллса, но просчиталась и лишь зацепила когтями его рубашку. Филдинг выпустил еще очередь, и две пули, найдя стык между пластинами, вошли в лопатку зверя. Самка заревела от неожиданности и боли, резко повернулась к обидчику и без труда перерезала огромными когтями его шейные мышцы, сухожилия и позвонки. Голова подполковника отлетела на тридцать ярдов, а самка опять нырнула в землю, осыпав израненного Диллса песком и камнями.

К палатке связистов устремилась земляная волна, но у штаба возникли новые токхены, и столкнуться лицом к лицу с уничтожителем миров Лайзе предстояло в одиночку.

Гас с крошкой инопланетянином на руках выбежал из палатки и замер, увидев валявшиеся кругом, точно ненужное старое тряпье, изуродованные тела. Свист пуль и крики людей воскресили в памяти старика боевые действия в Корее. Ему вспомнилось то, что он отчаянно хотел тогда сделать, но не имел права. Сейчас его ничто не останавливало.

Гас пригнулся и побежал к месту крушения. Мэхджтик, читая его мысли, верещал:

— Уходить, уходить! Делать ноги!..

Зверюга выскочила из-под земли, пробив деревянный настил палатки. Лайзу подбросило вверх. Упав на спину и чуть не крича от боли, она взглянула на ревущую самку. Та качала гигантской головой, разрезая жесткой шерстью стены и крышу палатки и брызжа кровью убитых. Взгляд исполненных ярости чудовищных глаз остановился на распростертом хрупком создании.

Лайза, не двигаясь, смотрела прямо на чудовище. Наконец самка наклонила к жертве голову и, пуская слюни, стала обнюхивать ее. Лайза правой рукой нащупала винтовку, лежавшую между перевернутым столом и опорой палатки.

Внезапно монстр взял девушку двумя огромными лапами, впиваясь острыми когтями в ее бока и спину. Лайза закричала. Самка-токхен, глядя на добычу, снова заревела. Лайза опять взвыла — больше от адской боли, но еще и от осознания того, что глупая смерть неизбежна. В приступе злобы она выхватила из наплечной кобуры девятимиллиметровый пистолет. Токхен сжала лапу, глубже вонзая когти в плоть, задевая легкое и поднося жертву к раскрытой пасти.

Изо рта связистки хлынула кровь. Девушка подняла ослабшую руку и трижды выстрелила чудовищу в морду. Силы покидали ее так быстро, что при каждой отдаче пистолет чуть не выпадал из руки.

Одна из пуль угодила ревущей твари в правый глаз. Самка запрокинула голову, швырнула Лайзу на пол, поднесла лапу к раненому глазу и разразилась таким оглушительным ревом, что затряслась земля и палатку закачало, будто на шквальном ветру. Токхен встряхнулась, взмахнула хвостом, вонзила ядовитое острие Лайзе в голову, потом выдернула хвост и повторила то же самое несколько раз, яростно уничтожая существо, причинившее ей столько боли.

Внезапно палатку изрешетили сотни тридцатимиллиметровых бронебойных снарядов. Половина из них достигли цели, и толстая шкура твари покрылась входными отверстиями. Самка выскочила из палатки, подпрыгнула и нырнула в землю. В образовавшуюся дыру полетела большая часть аппаратуры.

Экипажи вертолетов, круживших над лагерем, увидели лишь изуродованные тела. Стволы автоматических скорострельных пушек смотрели вниз, готовые в любое мгновение вновь открыть огонь.

Тут и там стали медленно подниматься отдельные выжившие.

Сару терзало дурное предчувствие. На протяжении получаса, пока они бежали по туннелю в обратном направлении, связаться с базой на месте крушения никак не получалось. Внезапно наушник, который Сара не убирала из уха, затрещал.

— Повторяю: операция в подземных туннелях закончена. Конец связи.

Голос был не Лайзы. Сара прикусила губу. Но раздумывать, не стряслось ли с подругой несчастья, в эти минуты она не имела права.

— Кто-то приближается! — крикнул один из ведущих спецназовцев, кивая на регистратор колебаний.

Бойцы остановились и вскинули оружие; тьму пронзили красные лучи лазерных прицелов, Через некоторое время впереди возникло движение: по туннелю быстро шел старик, неся на руках Мэхджтика.

— Сукасы-ы-ы-ыны, Сукасы-ы-ы-ыны! Не стреля-я-я-я-я-я-яй! — прокричал кроха инопланетянин, утыкаясь лицом в грудь Гаса и прикрывая голову руками.

Старик выбросил вперед свободную пятерню и припал к стене.

— Эй! Уберите оружие! — задыхаясь, крикнул он.

— Мистер Тилли! Что, черт возьми, вы тут делаете? — спросила Сара, опуская винтовку.

— Прячемся от разбушевавшейся дамы. — Гас обхватил Мэхджтика и второй рукой, поднял его повыше и кивком указал наверх. — Наверняка вы еще не знаете… Там сущий ад.

Фарбо почувствовал их приближение задолго до того, как увидел. И все-таки звери напали настолько внезапно, что в первые несколько секунд схватки уничтожили сразу пять бойцов. Чудовища были такими же, как те, что напали на «Сломанный кактус», только значительно крупнее. Едва враг отступил и рассеялся дым выстрелов, Француз сосчитал тела убитых монстров. Всего два. Слишком мало. Уничтожать зверюг было трудно, к тому же они, очевидно, быстро увеличивались в размерах и набирались сил. Теперь Фарбо догадывался, почему его бывшие работодатели из «Центавра» так интересовались инопланетной тварью. Прибыль только от новых биоинженерных технологий сулила несметные богатства. Хендрикс мечтал возглавить проект и подчинить себе зверюг для возможных схваток с врагом. Шансов на победу в битве с существенной группой таких чудовищ у человечества не было.

Команда Француза шла по туннелям предельно осторожно и через каждые несколько минут останавливалась, чтобы произвести замеры колебаний, глотнуть воды и подышать кислородом. И все-таки твари застали их врасплох. Одни возникли из округлых стен, другие вынырнули снизу или спрыгнули с потолка. Команда очутилась в западне.

— Похоже, они умеют просчитывать ходы и ставить ловушки. — Француз посмотрел сначала на своих людей, потом на Джули, Билли и Тони. — Эй, ты, дай-ка бутылку!

Тони не без сожалений расстался с «Джеком Дэниелсом». Француз отдал бутылку бойцам, и они воспользовались виски как дезинфицирующим средством. Тони взбесился больше, чем когда их захватили в плен.

— Может, вы, ребята, сделаете то, что и полагается делать французским военным? — спросил он.

Фарбо взглянул на него.

— Что вы имеете в виду, наш хмельной друг?

— Сдавайтесь. Американцы и без вас разберутся.

Билли опустил голову и засмеялся. Джули крепко прижала руку к его рту.

— Американцы, говоришь? Вы по-прежнему мните себя нацией, которая спасет мир? Похоже, в этот раз ваш враг настолько…

— Простите, что перебиваю, полковник, — сказал бородатый связист. — Наверное, лучше поскорее уйти отсюда. Я услышал по рации, что американцы поднимаются на поверхность, так как меняют тактику.

Фарбо мгновение-другое глядел на заложников.

— Да, пожалуй. Экскурсия закончена, ничего интересного больше не ожидается. Нет смысла дожидаться гибели. Прикинем, как нам быть, выберем подходящий момент и вернемся — не за жуткой смертью, а за прибылью.

Джули становилось все тяжелее дышать. Она отчаянно мечтала о том, чтобы их просто отпустили.

Фарбо уже развернулся и пошел назад, когда его взгляд упал на труп животного. Он посветил фонариком на маленькие круглые шарики, напоминавшие виноградную гроздь. Внутри одного из них вдруг шевельнулась тень. Сообразив, что перед ним такое, Француз изумленнорасширил глаза. Яйца! Они были светло-фиолетовые, размером с половину винной виноградины. Быстро осмотревшись по сторонам, Фарбо достал нож, вылил воду из пластиковой фляги, проткнул ножом мембрану, защищавшую около сотни яиц, собрал боковой стороной лезвия штук двадцать и поместил их во фляжку. Потом рукой в перчатке взял кусок прозрачной желеобразной мембраны, тоже бросил ее внутрь и повесил флягу на пояс.

Едва они собрались выбраться из туннеля, как на них снова напало животное. Фарбо попытался воткнуть в тварь нож, но промазал; монстр схватил одного из бойцов и ударил его о землю. Полковник закричал, отбросил нож и стал стрелять во врага.

Внезапно обвалилась целая стена пещеры, и выпрыгнули еще четыре зверя. Завязался отчаянный бой.

Джули подтолкнула Билли и Тони, скорее почувствовав, нежели увидев, что один из монстров, издавая пронзительные звуки и качая уродливой головой, направляется в их сторону.

— Бежим!

Они помчали по темному туннелю, подгоняемые воплями французских бойцов. Вдруг Джули почувствовала обжигающую боль в спине — зверь прыгнул вслед за ними, без труда нагоняя жертв. На Джули затрещала блузка. Крикнув Билли и Тони не останавливаться, она повернулась и взглянула на безобразное чудовище. Тварь, вытянувшись в полный рост, заревела.

И тут по толстой шкуре ударила пулеметная очередь. Полетели окровавленные клочья — трассирующие пули находили незащищенные части тела. Зверюга покрылась красными светящимися точками лазерных прицелов, и по каждому из обозначенных мест мгновение спустя ударило еще по пуле. Некоторые отлетели в сторону, другие вошли в фиолетовую плоть. Джули упала на пол, прикрыв голову руками. Внезапно зверь нырнул в стену, засыпая хозяйку бара песком.

Крики и стрельба резко стихли. Джули услышала рядом с собой шорох, но поднять голову не решилась. Ее трясло.

— Мисс Даус, вы живы? — прозвучал знакомый голос.

— Мам! Мама! Тут майор и лейтенант Райан! — воскликнул Билли.

Джули медленно перевернулась, стряхивая с себя камни и песок и кривясь от боли, Ей в лицо светили яркие лучи фонарей.

— Опоздали бы хоть на несколько секунд, и все, — проговорил Райан, помогая молодой женщине встать.

— Это точно, — дрожащим голосом ответила Джули. Подошли Коллинз, Менденхолл и Эверетт; стволы их оружия до сих пор дымились.

— Кто здесь с вами, мэм? — спросил Коллинз.

— Теперь, наверное, никого, — ответила Джули, обнимая Билли и Тони. Райан приблизился к ней сзади и поправил разъехавшуюся на спине разорванную блузку. — А были военные или наемники. Говорили по-французски. — Джули подняла глаза на спасителей. — Главарь представился мне в «Сломанном кактусе» сотрудником Министерства внутренних дел. Остальные обращались к нему «полковник».

— Фарбо, мам. Его зовут Фарбо!

— Сукин сын! — Эверетт развернулся и пошел дальше по туннелю, пригибаясь к земле и не опуская оружия.

Коллинз последовал за ним, освещая фонарем то место, где французы сражались с врагом. Судя по оставленным на земляном полу следам, кто-то из них умудрился избежать смерти.

Эверетт мрачно взглянул на майора.

— Похоже, двое спаслись. Готов поспорить, что имя одного из них мне хорошо известно. Прикажете догнать подонка?

Коллинз посмотрел по сторонам, потом на часы.

— Нет. Надо выбираться отсюда.

Оба заглянули в глубь туннеля, зная, что где-то во тьме скрывается Француз. Оставалось лишь надеяться, что его постигнет участь, которую он давно заслужил.

Томас Тачако помогал выгружать остатки своего стада. Ребята из правительства пообещали фермеру большие деньги за оставшихся в живых коров, но он был готов отдать их даром, лишь бы принять участие в операции по уничтожению невиданной твари. Другие местные фермеры, съехавшись на больших и маленьких грузовиках и фургонах, тоже разгружали свой скот.

Взглянув на разраставшееся стадо, Томас отвернулся, посмотрел на яркое солнце, взмолился о том, чтобы чудовище прельстилось приманкой, и перевел взгляд на странные установки, с помощью которых военные торопливо бурили скважину. Для чего она им понадобилась, фермер не знал. По сути, ему было все равно.

Военных инженеров привезли из Форт-Карсона. Тяжелое буровое оборудование пришлось позаимствовать у строительных компаний во Флагстафе. Скважина глубиной в четверть мили в месте разрыва гор, на восточном краю долины, была почти готова.

Покончив с бурением и установив сенсоры, специальное артиллерийско-техническое подразделение из Форт-Карсона принялось опускать внутрь оружие, спастись от которого не мог никакой враг, — тактическую нейтронную боеголовку мощностью пятнадцать мегатонн.

Операция «Орион» начиналась. Оставалось надеяться, что все пройдет по намеченному Джеком плану.

Сержант «Дельты», шедший впереди, позвал Коллинза. Джек велел Райану оставаться со спасенными жителями Чатос-Крол, на ходу похлопал по плечу Карла Эверетта и отдал ему флягу.

— Глотни воды и подыши чистым воздухом, — распорядился он.

Сержант «Дельты» стоял на коленях с поднятыми на лоб очками ночного видения и всматривался во тьму.

— Что у вас, сержант?

— Туннель расширяется. Впереди огромная пещера. Наверное, сюда рухнули городские здания. Похоже, зверюги устроили здесь склад еды или что-то вроде того.

Коллинзу показалось, что он видит в глубине пещеры новенькие, блестящие мусорные баки, ряды инструментов и всяческую утварь.

— По-моему, сюда провалился хозяйственный магазин, — сказал Джек, жестом подзывая двух рейнджеров. — Вы тоже попейте воды, сержант. Сейчас мы выясним, что это.

Опустив на глаза очки ночного видения, он обошел груду граблей и тяпок, махнул рукой, веля рейнджерам осмотреть участок справа, и стал пробираться дальше. Запах мускуса в воздухе усилился. В своды пещеры были вкраплены бетонные блоки, видимо, когда-то служившие фундаментом магазина; из-под одного блока виднелась рука. Джек наклонился пощупать пульс, когда раздались крики двух рейнджеров, ушедших вперед, — на них вдруг рухнула стена. Сверху посыпалась земля. Рейнджеры попытались вернуться в туннель, когда следующее обрушение надежно завалило вход, отделяя майора и двух солдат от людей, оставшихся в туннеле.

Джек стал выбираться из кучи осыпавшегося песка — и замер, испуганный диким ревом. Один из рейнджеров открыл огонь, второй снова закричал.

Когда Коллинз наконец выбрался из плена, его встретила мертвая тишина. Скатившись с кучи земли, едва не ставшей ему могилой, майор упал на пластиковые мешки с минеральными удобрениями, поднял на лоб очки, достал из кармана осветительный патрон и швырнул его через груду тележек. Потом вскочил на ноги и дал по монстру очередь. Тварь бросилась в сторону источника света, а Коллинз вновь упал на мешки с удобрениями, разрывая клеенку и поднимая бело-серое облако. Монстр внезапно изменил направление и, врезавшись в стеллажи с металлической утварью, взревел от боли.

Со стороны туннеля послышались приглушенные крики — очевидно, остальные члены команды пытались откопать проход. Зверюга нырнула в облако минеральных удобрений, и его жуткие бронированные пластины покрылись белой пылью. Джек дал еще одну очередь. Пули почему-то не отлетели от бронированной шкуры, а, судя по всему, попали в слабые места и вошли в плоть. Животное повалилось вперед и замерло.

Джек, не в силах поверить, что с такой легкостью уничтожил врага, подошел к нему на несколько шагов и понял, что пятидесятифунтовые мешки наполнены не удобрением, а поташем. Скорее всего, карбонат калия ослепил зверя. Фиолетовая броня в тех местах, где ее пробили пули, треснула. На землю струилась кровь.

Через раскопанную дыру в пещеру протиснулись Эверетт и два бойца.

— Джек! — крикнул капитан. — А где ребята?

Коллинз опустил оружие, без слов кивнул на противоположную стену, протянул руку в перчатке и провел пальцем по броне убитого зверя. Ее покрывал толстый слой поташа. Джек потер палец о палец, и карбонат калия проник внутрь сквозь перчатку. Кожу слегка защипало.

— Оба мертвы, — сообщил Эверетт.

Коллинз посмотрел ему в глаза.

— Нас всех постигнет та же участь, если мы быстро отсюда не выберемся.

На поиски ответвления, которое могло вывести на поверхность, у команды ушло полчаса. Регистратор показывал лишь движение отдаленного объекта, гораздо более крупного, чем зверюги; к тому же колебания шли с дальнего края долины, где тварей пока не было. Судя по отсутствию сигналов, чудовища либо уходили из долины, либо где-то отсиживались, готовясь к очередному нападению.

Эверетт внезапно остановился, вслед за ним встали и остальные.

— Майор, взгляните-ка.

Джек глубоко вздохнул, подмигнул мальчику и подошел к Эверетту, смотревшему направо. Увидев другой огромный туннель, майор округлил глаза. Его диаметр втрое превышал диаметры тех, по которым ходила команда, и пахло тут совсем иначе. Но больше всего пугали именно гигантские размеры.

— Мать? — спросил Эверетт, освещая своды пещеры.

— Наверняка. Отпрыски роют ходы поменьше. Но даже если это самка-мать, она, похоже, значительно выросла.

— Интересно, куда ведет этот туннель?

Джек легонько шлепнул капитана по спине.

— Идем дальше. Сейчас не время с ней встречаться. Мы почти без сил, да и боеприпасы на исходе.

Эверетт развернулся и пошел назад, а Джек обвел гигантский ход еще одним продолжительным взглядом. Должно быть, рост матери теперь достигал футов двадцати пяти.

Двадцать минут спустя Эверетт вновь поднял руку.

— Впереди свет, майор, — произнес он в микрофон рации.

Коллинз выключил фонарь и приблизился к товарищу. На лицах людей лежал отпечаток такого страдания, какое Джек не желал переживать больше никогда в жизни. Судьба не раз готовила ему тяжелые испытания, но ничто не угнетало его настолько сильно, как теперешняя операция. Начинало казаться, что инопланетные враги — не просто животные, а разумные существа, способные точно просчитать, где их подстерегает опасность. Оглянувшись на свою значительно поредевшую команду, Коллинз пришел к выводу, что так оно и есть.

— Похоже, туннель выходит не то в бар, не то в кафе, майор. Тварей поблизости вроде нет.

Прежде чем присоединиться к товарищам, Райан дослал патрон в патронник, снял пистолет с предохранителя и протянул его Тони, однако почувствовал запах спиртного и отдал пистолет Джули.

— Только осторожнее.

Он прошел к Эверетту и Коллинзу и шепотом спросил:

— В чем дело?

— Впереди выход наверх, — ответил капитан.

— По-моему, пахнет чизбургерами, — принюхался Райан. — Может, это «Сломанный кактус», бар Джули?

— Все равно. Главное — выйти отсюда. — Коллинз поднес к губам микрофон и спокойно произнес, обращаясь ко всем девятерым членам группы: — Внимание! Мы обнаружили выход. Двигаемся вперед — быстро и как можно более тихо.

Райан вернулся к Джули, Тони и Билли и сообщил им, что они почти дома.

— Веди, моряк, — улыбнувшись Эверетту, сказал Коллинз.

— Тут я не моряк, а спецназовец.

Капитан первым приблизился к выходу и увидел свисающие веревки. Должно быть, через эту дыру в подземелье вошла какая-то другая команда, хотя, насколько он помнил, в общем плане этот пункт не значился. Вероятно, именно здесь французы спустили под землю миссис Даус и ее сына.

Дернув за первую веревку, Эверетт с радостью обнаружил, что она прочно укреплена, и поднялся наверх. Отверстие выводило в кухню. Эверетт окинул беглым взглядом рабочие столы из нержавеющей стали и разбросанные повсюду мятые кастрюли, сковородки и миски. Воздух был пропитан стойкими запахами кофе и масла для жарки.

Внезапно донесся тихий хруст, откуда именно — Эверетт сначала не мог определить. Снова оглядевшись, он обмер от ужаса: в углу, возле плиты, один из зверей неторопливо ел человека. Немного придя в себя, капитан заметил лежавшую рядом с тварью видеокамеру с надписью «7-й канал», видимо, принадлежавшую жертве. Поморщившись, он медленно вернул пистолет в наплечную кобуру, снял с пояса гранату, вытащил чеку и бросил боезаряд на пол. Граната, дважды подпрыгнув, подкатилась к ногам монстра и взорвалась в тот момент, когда тварь с любопытством наклонила к ней голову. Эверетт скользнул по веревке назад в туннель. Кухня озарилась вспышкой, от грохота все задрожало, посыпалась земля.

Ничего не объясняя ни майору, ни остальным, капитан вновь забрался наверх и выглянул наружу. Кухню наполнял едкий дым. Сначала Эверетт увидел лишь то, какой ущерб нанес бару миссис Даус. Потом он заметил движение. Зверь был ранен и лежал на боку, но не умер, хотя осколки явно нашли на его бронированном теле слабые места.

Вновь убрав оружие в кобуру, чтобы освободить руки, Эверетт выбрался из дыры, как можно более тихо подполз по искалеченному полу ближе к чудовищу и опять достал пистолет, однако выстрелить не успел. Раздался яростный вопль, и с потолочных балок на раненое животное спрыгнул человек с огромным мясницким ножом. Зверь взревел и попытался встать, но незнакомец снова и снова втыкал лезвие под пластину на шее чудовища. Наконец монстр рухнул на пол и замер.

Грязный, окровавленный человек громко застонал и скатился с поверженного врага. Эверетт убрал пистолет в кобуру и опустился перед незнакомцем на колени. На его футболке красовалась надпись: «Кирк кроет Пикара, а я крою Джейнвэй!»

— Отличная футболка, — улыбнулся капитан, быстро осматривая раны бородача.

Животное в углу издало приглушенный рык, но лежало не двигаясь. Эверетт выпрямился, подошел к нему и, дабы убедиться в том, что бояться нечего, пнул зверя. Потом его взгляд упал на останки оператора с седьмого канала, и кожа покрылась мурашками. Больше в кухне никого не было. Капитан сообщил по рации товарищам, что можно подниматься.

— Что там произошло? — спросил Коллинз.

— Предупредите миссис Даус и мальчика, чтобы не пугались, когда выберутся. Кухню не узнать, к тому же тут оператор с седьмого канала… Похоже, он оказался менее проворным, чем его друг репортер.

Эверетт помог товарищам подняться. Первой в кухню «Сломанного кактуса» попала Джули. Увидев лежавшего у плиты раненого, хозяйка не поверила своим глазам.

— Билли! Хэл жив! — крикнула она через плечо. — Хэл… о боже! Что с тобой?

Хэл раскрыл глаза и улыбнулся Джули, а потом и присоединившемуся к ней мальчику.

— Ну и крепкая же тварь, Джул, просто не передать. Мы сражались в проклятых туннелях четыре часа подряд… Самые длинные четыре часа в моей жизни, веришь? Потом я вернулся сюда, и эта сволочь загнала меня в угол. На мое счастье, репортер из Финикса, Кашихара… — Хэл попробовал поднять голову и скривился от боли. — Вбежал в зал, вопя, что его бросили на произвол судьбы… Короче, можно сказать, что он спас мне жизнь. Этот урод толкнул к зверюге своего оператора, а сам дал деру. Но уйти ему не удалось: его схватил второй монстр и утащил под землю. А я успел забраться на потолочные балки. Потом вот этот супергерой метнул гранату и чуть не превратил меня в котлету.

Джули с помощью Билли подняла Хэла на ноги, и все трое медленно пошли прочь из кухни.

Коллинз провел группу в зал бара и стал связываться с лагерем. Остальные расселись по уцелевшим стульям; Джули достала стаканы, наполнила их водой со льдом и раздала изможденным людям. Когда с базы ответили, Коллинз порадовался про себя, что его подчиненные, сняв каски, перчатки и сослужившую им верную службу броню, вытащили и наушники из ушей. Слушая отчет о том, сколько людей погибло под землей и на месте крушения, Коллинз отвернулся от остальных и покачал головой. По окончании разговора он медленно прошел к Эверетту, рассеянным взглядом смотревшему в окно, и тут заметил, что наушники капитана до сих пор в ушах, а рация включена. Джек в отчаянии сдернул с головы каску, стянул с рук перчатки и отшвырнул их в сторону.

— О Лайзе пока ничего не известно, Карл, — тихо проговорил он.

В первое мгновение Эверетт как будто не собирался отвечать. Его поразило то, что, несмотря на их с Лайзой многочисленные хитрости и осторожность, Коллинз так быстро обо всем догадался. Впрочем, сейчас это не имело значения.

— Ты ее совсем не знал, Джек. На вид она пустая красотка… На самом деле Лайза чертовски умная. — Эверетт сплюнул, очищая рот от песка, вновь отвернулся к окну и прибавил более тихим голосом: — И смелая. В жизни не видел более смелой женщины. Когда самка-мать напала на лагерь, уверен, что Лайза не струсила, не спряталась, а выполнила свой долг.

Коллинз похлопал товарища по плечу и посмотрел на остальных.

— За нами отправят вертолет. Где можно подняться на крышу, миссис Даус? В прошлый раз я забрался туда по наружной лестнице, но сейчас выходить на улицу что-то не хочется.

— Внутренняя лестница на кухне. — Джули вздрогнула, когда Райан, неслышно приблизившись к ней сзади, стал смазывать мазью жуткий порез на спине.

— Меню можете не раздавать, — сказал от окна Эверетт. — К нам гости.

Коллинз подскочил к капитану и увидел четыре или даже пять волн, двигавшихся прямо к «Сломанному кактусу». Две волны пересекли Мейн-стрит, вспарывая асфальт, потом резко изменили направление.

— База, у нас гости. Поднимаемся на крышу, поднимаемся на крышу, — спокойно, чтобы не пугать Джули и мальчика, произнес майор в микрофон, снова надевая перчатки. — Ребята, все наверх. Райан, иди первый и позаботься о гражданских… А где еще один?

Все огляделись по сторонам. Тони не было.

— Искать некогда. Будем надеяться, он знает, что делает, — сказал Коллинз, вставляя в винтовку ХМ8 последний магазин.

Джули, Билли и раненый Хэл запротестовали, но Райан, не обращая внимания на их требования разыскать Тони, чуть ли не насильно повел всех троих к лестнице. Пятеро рейнджеров и бойцов «Дельты» последовали за ними. Коллинз позвал Эверетта, который до сих пор смотрел в большое окно. Без слов наблюдая за приближающимися животными, капитан вставил в штурмовую винтовку новый магазин и вдруг рванул в сторону, когда именно в том месте, где он стоял, стал проламываться пол. Откатившись подальше и вскочив на ноги, он открыл огонь, как только чудовище вырвалось наружу.

Не обращая внимания на пули, тварь рванула вперед и зацепила когтями винтовку Коллинза; та отлетела к стене. Зверь резко повернулся, прыгнул к Эверетту и схватил его за бронежилет. Нейлоновая ткань с легкостью разорвалась, но раковина морского ушка не подкачала. Монстр швырнул Эверетта в сторону и сосредоточил внимание на Джеке. Майор быстро достал из ножен боевой нож и бесстрашно взглянул на врага. Зверь взревел; на кухне загремела посуда. Джек бросил быстрый взгляд на Эверетта, который, ударившись о дальнюю стену, медленно приходил в себя.

Монстр шевельнул бровями, приподнял голову, выбросил вперед лапы с огромными когтями и прыгнул. Джек не шелохнулся. Человеку со стороны показалось бы, что он обмер от страха, но это было совсем не так. Джек умел просчитывать свои действия на три шага вперед. Он нырнул в сторону, подпустив к себе зверюгу почти вплотную, и, едва не очутившись на острие жуткого когтя, воткнул черный клинок из нержавеющей стали в сухожилие напряженной лапы. Монстр взревел от боли, а Коллинз отскочил, мгновенно нашел уязвимое место на массивной броне, защищавшей плечо зверя, и трижды проткнул его ножом. Животное, обезумев от боли, яростно закричало.

Эверетт стал искать винтовку, отлетевшую в сторону.

К удивлению Джека, тварь слишком быстро оправилась. Поворачиваться к врагу она не стала, а выбросила в его сторону хвост. Острие воткнулось в бронежилет, и Джек упал на выпачканный кровью линолеумный пол.

— Не вставай! — крикнул Эверетт.

Коллинз тотчас прикрыл голову руками. Загремели выстрелы. Пользуясь тем, что животное переключило внимание на Эверетта, майор проткнул острие хвоста ножом, схватил свою винтовку и тоже открыл огонь. Тварь, окутанная густым дымом и осыпаемая очередями трассирующих пуль, нашла дыру в полу, через которую явилась, и нырнула в нее.

Джек прекратил стрельбу и взглянул на Эверетта. У того как раз закончились патроны.

— Может, погреемся на солнышке?

— Бежим.

Оба рванули на кухню и быстро поднялись по лестнице. Остальные члены команды, стоя на крыше под ярким полуденным солнцем, непрерывно стреляли вниз. Джули, с Билли на коленях, обнимая Хэла, сидела рядом с Райаном.

Коллинз и Эверетт подбежали к краю крыши. Городок был наводнен тварями, которые то ныряли в землю, то выныривали из нее. Бронебойные пули отскакивали от непробиваемых шкур и вонзались в стены или в почву.

— Черт, — вырвалось у Коллинза.

Рейнджеры бросили вниз по гранате, и от прогремевших взрывов содрогнулось все здание. Снайпер из «Дельты» метко выстрелил одному из зверей в глаз. Тот рухнул на землю, с трудом поднялся, но снова упал и подполз к стене. Один из рейнджеров бросил в него гранату. Взрыв отшвырнул тварь в сторону, разрывая ее на куски.

Внезапно все замерло. Зверюги застыли, навострив уши.

Услышали звуки и люди на крыше — музыку, зазвучавшую снизу. Очевидно, при ударе животного о стену игла не выключенного проигрывателя перескочила на край пластинки. Заиграла «Knockin' on Heaven's Door» группы «Ганз-н-роузез». Никто и представить не мог, что музыка так подействует на врага.

— Чудеса, черт побери, — едва слышно произнес Джек.

Животные начали покачиваться из стороны в сторону. Люди наблюдали за ними, не веря своим глазам и предчувствуя, что передышка продлится недолго.

Собравшейся на крыше команде казалось, что твари движутся в такт музыке. Животные же уловили колебания, распространявшиеся по долине, и учуяли разносимый ветром запах, который люди почувствовать не могли. Призывало зверей и кое-что еще: самый крупный из них, самец, находился под землей, посередине долины, и созывал остальных.

На глазах изумленной группы Коллинза животные как по команде нырнули и десятками волн пошли прочь из города. Лишь одно из них не последовало примеру остальных, а перестало раскачиваться, посмотрело прямо на людей и высунуло почти черный язык.

— Сукин сын! Решил прыгнуть! — крикнул Коллинз, беря тварь на прицел.

Зверь припал к земле и напряг мышцы, готовясь вскочить на крышу и подкрепиться. Огромный хвост свернулся в кольцо, чтобы не мешаться в полете.

Военные быстро встали в ряд. Одни вскинули винтовки, другие достали фанаты.

— Приготовились отразить абордаж! — полушутя процитировал Райан старую морскую команду.

Тварь прыгнула.

Порой кажется, что самые страшные в жизни события происходят не с тобой, что ты лишь сторонний наблюдатель. Позднее никто из бойцов не мог вспомнить, как к чудовищу подъехал грузовичок. В памяти запечатлелся только один момент: когда тварь оторвалась от земли, в нее врезался передний бампер. Зверь, кувыркаясь, полетел вперед и шлепнулся на дорогу. Грузовичок повалился на бок и ударился о стену.

Столкновение сбило монстра с толку. Медленно поднявшись, он посмотрел на противника и с ревом двинулся к нему, но так и не достиг цели. Никто из стоявших на крыше людей не видел и даже не слышал, как завис подоспевший «Пейв лоу III». Загрохотала установленная возле задней двери двадцатимиллиметровая пушка. Боеприпасов на борту огромного вертолета было предостаточно. Непрерывная очередь из двух тысяч выстрелов откинула животное к заднему борту машины. Там вертолетчики с помощью пушки Гатлинга и прикончили монстра.

Через пять минут счастливые члены команды вытащили пьяного Тони из кабины. Столкновение со зверем обернулось для него большой раной на лбу, но, увидев бутылку спиртного, которую в качестве награды на ходу прихватила в кухне Джули, пьяница довольно заулыбался. Джули обняла его и принялась ругать за то, что он так неожиданно исчез и так рисковал собой. Райан отстранил ее — всем хотелось похлопать спасителя по спине.

Тони заговорил лишь после того, как все забрались в гигантский «пейв лоу».

— У меня больше нет грузовика, миссис Даус. Так что могу пить, сколько душе угодно, — сказал он, глядя на улыбающихся рейнджеров и бойцов «Дельты».

Когда вертолет улетел, Фарбо покинул укрытие. Ему единственному из всей команды удалось выбраться живым из туннелей, и он чувствовал себя баловнем судьбы. К тому же у него на поясе висела фляга с яйцами инопланетной твари; впрочем, чтобы продать их, следовало поскорее сделать ноги.

Допив из бутылки остатки колы, он направился к одному из шести вертолетов, до сих пор остававшихся в городе.

Летательный аппарат зарегистрировали на борту АВАКСа, но придавать значения не стали, решив, что это военные помогают собирать поднявшихся из-под земли специалистов.

Полковник Анри Фарбо в который раз выжил в немыслимых условиях, однако теперь его не сопровождали надежные защитники, и, дабы спасти свою шкуру, он был готов на все.

Коллинз, Эверетт, Райан, Менденхолл, уцелевшие спецназовцы и спасенные горожане покинули город на борту «Пейв лоу III», что залетел в Чатос-Крол по пути к месту заправки. Медработники принялись обрабатывать раненых, Райан присматривал за Джули, Билли и Тони, а те не отходили от Хэла.

К Джеку придвинулась Вирджиния Поллок. На ее лице лежала мрачная тень.

— Нам уже сообщили, что произошло в лагере, — сказал Джек, переводя усталый взгляд с Вирджинии на Карла.

— Я не об этом хотела бы с вами побеседовать, — ответила Вирджиния, наклоняясь вперед, чтобы он мог слышать ее сквозь рев двигателей. — Мы закончили исследование экзоскелета твари. Претворить в жизнь ваш план не получится, Джек. Броню чудовищ не берет никакое оружие. Подземный взрыв может убить их лишь в том случае, если все они будут находиться именно в том месте, где расположена бомба.

Коллинз, чувствуя боль во всем теле, закрыл глаза.

— А жидкость из баков, которая в сорок седьмом году уничтожила такое же животное? Ее исследование не дало подсказок?

— Нет. Растворила чудище кислота, а мы обнаружили лишь следы какой-то щелочи. И все. С удовольствием сообщила бы что-нибудь более обнадеживающее, но увы… — Вирджиния выпрямилась, перевела взгляд на Эверетта и прикоснулась к его плечу. — Лайза… — Ее губы сильно задрожали. — Лайза… спасла мне жизнь, Карл. — С трудом выговорив эти слова, она тут же отвернулась.

Эверетт, услышав подтверждение своей страшной догадки, кивнул.

— Подождите, Вирджиния… — Коллинз, превозмогая боль, поднялся. — Что такое поташ? Его используют в растениеводстве?

Вирджиния взглянула на него с вопросом в глазах.

— Гм… Известью и поташом удобряют почву, это щелочи…

— А вы не пробовали воздействовать щелочью на экзоскелет животного? — спросил Джек.

— Нет. В одном из бачков обнаружено лишь небольшое количество…

— Там, в подземелье, я был на волосок от гибели, когда монстр внезапно замер. Я удивился: почему он не нападает? Это произошло посреди товаров рухнувшего в провал хозяйственного магазина, в садово-огородном отделе, среди удобрений, подкормок и… мешков с поташом.

Вирджиния не ответила.

— Мешки порвались, и в воздухе образовалась целая белая туча. Зверь не набросился на меня, а стал метаться из стороны в сторону… тут я его и прикончил — всего несколькими выстрелами. Пули свободно вошли в броню, потому что ее облепил поташ. Черт возьми, Вирджиния… Поташ!

— Щелочь, — пробормотала Поллок себе под нос. — Щелочь играет роль катализатора, благодаря которому кислота делает свое дело.

Глава 32

В том месте, где разрывалось горное кольцо, образовывавшее небольшую долину, в которой располагался Чатос-Крол, команда военных инженеров из Форт-Карсона выполнила свое задание, а специальная артиллерийско-техническая группа настроила спусковой механизм и переносную антенну. Антенна должна была передать сигнал на детонатор нейтронной боеголовки мощностью пятнадцать мегатонн, установленной в четверти мили под землей. Пульт дистанционного управления, расположенный в «хаммере» инженеров, после гибели подполковника Сэма Филдинга надлежало передать в руки Джека Коллинза.

— Все готово, сэр, — доложил техник-связист, обращаясь к капитану Регги Дейвису. — Осталось только ввести код.

Во время учений Дейвис неоднократно проводил эту операцию и знал наизусть, что следует делать. Однако на практике готовил боеголовку впервые в жизни.

Введя в передатчик, размером не больше калькулятора, последовательность символов «1178711 код 1Т2 активация», Дейвис нажал кнопку «Ввод». Экранчик погас, потом выдал красную надпись: «Код принят. Полевое устройство 45145 активировано». Дэвис сглотнул, затаил дыхание и снова нажал ту же кнопку. «Боевой взвод», — ответил прибор.

— Сматываемся отсюда! И сообщи в лагерь, что у них под боком ядерная бомба!

Остальные уже покинули зону удара. Дейвис сел на пассажирское сиденье «хаммера», повернулся и достал черную коробку, стараясь не сдвинуть с места телескопическую антенну, прикрепленную сбоку. Открыв ящик, он удостоверился, что дистанционный детонатор в рабочем состоянии: на расположенном в центре экранчике светилось слово «Активировано». Клавиатура внизу ждала указаний. Следовало лишь ввести «1ТЗ», поднять прозрачную пластиковую крышку и нажать на мигающую красную кнопку. И под песком долины разразится сущий ад.

Капитан Дейвис закрыл ящик и осторожно положил устройство на заднее сиденье.

— Ладно, поехали. Будем надеяться, что пускать в ход эту проклятую штуку не придется.

Техник-связист сел за руль, завел двигатель и погнал «хаммер» в сторону лагеря.

База

«Пейв лоу III» опустился на вершине горного хребта. Топливо было на исходе; следовало заправить аппарат по возвращении остальных вертолетов, а пока дать ему передышку. Джек тотчас побежал туда, где установили резервную аппаратуру связи, и стал расспрашивать всех, от представителей Вашингтона до командования базы «Неллис», где достать большое количество щелочи.

— Найлз, точно утверждать не берусь, но предполагаю, что щелочь может ослабить их броню настолько, что рентгеновские и гамма-лучи нейтронной бомбы тварей прикончат. При нынешнем раскладе бомба всех не возьмет. И доставить сюда щелочь следует раньше, чем они пойдут на прорыв.

Никто понятия не имел, каким образом выполнить просьбу майора. Джек бросил микрофон на стол, несколько раз в отчаянии ударил по нему, провел рукой по грязным волосам и взглянул на Эверетта.

— Давай соберем команду и поднимем наверх все, что есть в обвалившемся хозяйственном.

Билли, сидевший в сторонке с матерью и Тони, пока раны Хэла обрабатывали в палатке скорой помощи, слышал все, о чем говорили на пункте связи. Он настойчиво высвободил руку из руки матери, которая не желала отпускать сына от себя, подошел к Джеку и легонько дернул его за рукав.

— М… м… майор?

— В чем дело, Билли? — спросил Райан, пытаясь встать между мальчиком и Джеком.

— Щелочь… Она что, убьет этих чудовищ?

Джек взглянул на ребенка, взял его на руки и поставил на стол.

— По крайней мере, поможет. Ты знаешь, где достать щелочь?

Билли посмотрел на Райана.

— Я знаю, где ее целое озеро. Но Гас не разрешает мне туда ездить. Он говорит, что это опасно.

— Озеро? — переспросил Райан.

— Он имеет в виду бывшее озеро. Его называют Сода-Флэтс, — сказала Джули, тоже подходя к столу и беря сына за руку. — Ему туда ездить запрещено строго-настрого.

Эверетт взял карту у Вирджинии, которая, услышав слова мальчика, поспешила к группе.

— Где это озеро, дружок? — спросил он, разворачивая карту на столе.

Билли нашел обозначение Чатос-Крол и переместил палец восточнее.

— Вот тут.

— Боже! Прямо у нас под носом… Мили три в диаметре. — Джек повел палец к окраине долины, где инженеры расположили бомбу. — Черт побери!

— Далековато, — покачал головой Эверетт. — А если твари знают, что эта штука для них опасна, они и рядом не пройдут!

— Скотина… Надо согнать туда скотину! — Коллинз повернулся к радиостанции.

— Вэлли Фордж, Вэлли Фордж! Что показывают наземные регистраторы? — Райан, стоя у заднего люка «Пейв лоу III», включил рацию.

Сначала в наушниках звучал лишь шум помех, потом с АВАКСа наконец ответили:

— Пока сигналов нет. Как только получим, сообщим. Конец связи.

Коллинз и остальные члены уцелевших подземных команд стояли на уступе в шестидесяти футах от искалеченного лагеря. Эверетт поднял карту и показывал всем, где находится Сода-Флэтс.

Наблюдавшего за ними сверху зверя никто не замечал. Тварь была сильно ранена, ее пропитанная кровью жесткая шерсть слипалась, высыхая на солнце. Подгадав момент, самка-мать помчалась в сторону ничего не подозревающих военных.

Сара только-только вернулась на изуродованное место крушения. Сняв и отбросив очки ночного видения, девушка глубоко вздохнула.

Увидев прыгнувшее животное, она вскинула винтовку и открыла огонь, но было уже поздно.

Еще в полете самка ударила Коллинза, и он упал с уступа, с которого вся команда смотрела на Сода-Флэтс. Тварь приземлилась, схватила Менденхолла и швырнула его в Эверетта. Оба полетели на землю, точно невесомые бумажные игрушки. В воздухе вспыхнул фонтан кровавых брызг, сорвавшихся с лапы животного. Токхен вскинула голову, заревела и обезглавила гигантскими острыми когтями пилотов «пейв лоу», которые привезли из города Коллинза и его команду. Резко повернувшись, тварь подскочила к пилотам «блэкхока», прямой наводкой стрелявшим в ее неприкрытую спину, с невообразимым проворством схватила одного из летчиков за голову и сжала ее так, что затрещал череп, а оторвавшееся тело, истекая кровью, упало на второго пилота.

Коллинз, сорвавшись с высокого выступа, не разбился; ему посчастливилось упасть на другой выступ, и самка спрыгнула к нему с намерением закончить начатое. Она уже занесла над жертвой правую лапу с выпущенными когтями и вскинула ядовитый хвост, когда что-то маленькое и почти незаметное шлепнулось ей на спину. Мгновение промешкав, тварь повернула голову, схватила со спины верещащего Мэхджтика и отбросила его на камни. Но старания малыша не прошли даром: Эверетт и другие бойцы оправились от потрясения и открыли огонь.

Потоки пуль устремились к твари со всех сторон. Некоторые отскакивали от толстой шкуры, одна даже царапнула лоб Коллинза, но остальные без труда входили в израненную плоть и поврежденные бронированные пластины. Самка-мать покачнулась и подняла хвост в попытке нанести последний удар, кому угодно, затем из последних сил прыгнула в сторону Сары, тяжело упала и замерла.

Как только Мэхджтик увидел, что майору Коллинзу грозит смертельная опасность, он выпрыгнул из рук старика и, исполненный ненависти, бросился на спину Уничтожительницы. Растерянный Гас наблюдал за происходящим как будто со стороны. Когда тварь схватила кроху пришельца и отшвырнула его, из груди старика вырвался крик отчаяния. Он опустился на колени и закрыл лицо руками.

— Майор, на связи Вэлли Фордж. В долине зафиксировано движение.

Кривясь от острой боли в ребрах — возможно, сломанных или треснувших. — Коллинз выслушал заместителя и повернулся к Саре.

— Оставайтесь здесь до тех пор, пока не увезут Гаса. Приближаться к Мэчстику разрешаю лишь членам группы «Событие». Все ясно?

— Да, сэр. Не беспокойтесь.

Коллинз и Райан с помощью Эверетта не без труда спустились в лагерь. Джек подошел к заднему люку «пейв лоу» и взял наушники у сержанта сто первой воздушно-десантной дивизии.

— Я база. Что именно обнаружено?

— База, в восточном направлении с высокой скоростью движется цель, пеленг четыре-четыре-пять. Цель крупнее чем предыдущие. Перемещается то под самой поверхностью, то на глубине; когда уходит на глубину, контакт прерывается. Данные подтверждены системой сенсоров GPS. В данный момент с первой целью сближаются по меньшей мере еще девяносто целей меньшего размера.

— Вэлли Фордж, ждите указаний. — Коллинз сорвал наушники, отдал их Райану и, невзирая на боль, стал взбираться на камень, чтобы взглянуть на долину. Райан посмотрел на Эверетта и последовал за майором. К ним присоединилась Сара, оставившая Гаса и Мэхджтика под присмотром остальных членов команды.

Поверхность песчаной долины пока никто не тревожил. Джек повернулся и взглянул на неподвижное тело самки-матери. Его внимание привлекли недоразвитые яйца, выглядывавшие из распоротого брюха твари, и мысль заработала в новом направлении.

— Каков диаметр того огромного хода, на который мы наткнулись? — спросил майор, не сводя глаз с мертвой токхен.

— Двадцать три — двадцать пять футов, — ответил Эверетт.

— Слишком большой… — пробормотал Джек.

— Что вы имеете в виду? — спросила Сара.

— Перед нами, скорее всего, мамаша. Она крупнее остальных, у нее более развиты хвост и наконечник. К тому же я вижу в брюхе яйца. Но тот туннель для нее слишком велик. Его выкопал кто-то покрупнее.

— Боже, я и не задумывался… — покачал головой Эверетт.

— Что происходит? — внезапно спросил Джек.

Прямо у них на глазах песок начинал волноваться, как море; в отдельных местах земля вспучивалась.

— Черт побери! — Райан указал направо. — Это еще что такое?

Сначала Коллинз ничего не заметил. А потом вдруг принялся суматошно шарить по одному из столов, разбрасывая отчеты, и наконец нашел то, что искал, — полевой бинокль. Поднеся его к глазам, он стал рассматривать движущееся черное пятно.

— Проклятье! Кто это? Инженеры?

— Они выходили на связь минут десять назад, сообщили что «Орион» готов.

— Райан, их надо предупредить! Пусть скорее уходят!

Глава 33

Оперативный центр, Белый дом

Президент отошел, чтобы выпить воды, когда генерал Хардести заметил на экране видеосвязи с местом крушения нечто необычное. Все члены значительно сократившейся группы управления смотрели куда-то вниз и взволнованно размахивали руками.

— Господин президент, там что-то происходит!

Президент повернулся к монитору, а генерал прибавил звук.

— База, размеры цели гигантские, и она выходит на поверхность, — послышалось сообщение АВАКСа.

— Черт бы побрал этих гадов! Что там еще? — спросил президент, обращаясь к собравшимся в комнате.

Никто не ответил. Всеобщее внимание было приковано к монитору.

Такие сцены всю жизнь преследуют в ночных кошмарах. Никем не обнаруженный крупный безжалостный самец пробил поверхность долины и, сопровождаемый струей песка, подскочил на пятьдесят футов ввысь. Разноцветные шейные пластины на фоне густо-фиолетового тела сверкали в солнечном свете кроваво-красными огнями. За ним следом из-под земли выпрыгнули восемьдесят или девяносто более мелких тварей. Коллинз прикинул, что размер самца достигает по меньшей мере тридцати футов. Изящно кувырнувшись в воздухе, громадный зверь нырнул вниз и снова ушел под землю. Остальные последовали его примеру.

— Боже… Они направляются прямо вслед за «хаммером», — сказал Джек. — Райан!

— Не могу с ними связаться! — крикнул Райан.

Гигантский самец вновь появился на поверхности прямо перед армейским вездеходом. Машину подбросило вверх на сто пятьдесят футов. Зверь, не обращая на нее внимания, взревел и ушел под землю. «Хаммер» с грохотом шлепнулся на дорогу колесами вверх.

— База, я Вэлли Фордж. Цель изменила направление и движется к сектору три-два-семь. Повторяю: цель движется к сектору три-два-семь, — сообщил АВАКС.

— Сектор три-два-семь, — сказал Райан, не снимая наушники.

Джек уже направлялся к «пейв лоу». Райан развернул карту и обвел красным маркером указанный участок.

— Проклятье! Майор, твари уходят из долины. Направляются как раз туда, к разрыву в горной цепи.

К ним присоединился Эверетт.

— Свяжитесь с Найлзом. Пусть скорее гонят скот, — велел Джек.

— Пора с ними кончать, — проговорил Эверетт.

Джек задумчиво посмотрел на волны, создаваемые главным монстром и его стадом, потом взглянул на Сару и на остальных.

— Пусковая кнопка бомбы находится в «хаммере», — просто произнес он.

— Значит, ее надо достать, — сказал Райан.

Эверетт повернулся и посмотрел на членов подземных команд, которые накрывали изуродованные трупы трех летчиков и помогали четвертому, истекавшему кровью.

— Господи Иисусе! Когда же это кончится? — в отчаянии прокричал капитан, поднимая глаза к небу.

— Что будем делать? — спросил Райан.

— Пока мы доберемся до вездехода, твари уйдут из долины, и тогда все пропало. — Эверетт закрыл глаза. — Остальные вертолеты не заправлены.

До Райана дошло.

— Послушай, ты ведь летчик? — сказал ему Джек, глядя на «пейв лоу».

— Майор, я никогда в жизни не управлял такими машинами! Даже пассажиром терпеть не могу на них летать.

— А меньшими управлял? — Эверетт кивнул на стоявший в стороне одинокий «блэкхок».

— Да вы все что, с ума сошли? — спросил Райан.

— Где старший команды обслуживания этого вертолета?

— Я здесь, сэр, — отозвался молодой техник.

— Летать умеете?

— Нет, сэр. Я всего лишь техник.

Джек похлопал парня по спине и легонько подтолкнул к Райану.

— Вам присваивается звание уорент-офицера. Полетите в качестве второго пилота. Действуйте!

— Но, майор…

Эверетт и раненый Коллинз выразительно посмотрели на парнишку. Райан скорчил гримасу и побежал к вертолету.

Через минуту летчик-истребитель уже сидел на левом сиденье «блэкхока» и рассматривал незнакомую приборную панель.

Старший команды обслуживания наклонился и мрачно взглянул на рычаги и кнопки.

— Так, так и так. — Он нажал две кнопки и щелкнул тумблером.

— Двигатели запущены! — воскликнул Райан, обращаясь к самому себе.

Лопасти винтов закрутились, набирая скорость. Райан знал, что комбинированный рычаг «шаг-газ» управляет тягой обоих винтов при наборе высоты и что рулевой винт компенсирует вращающий момент двигателей, но не имел четкого представления, как все это работает. «Блэкхок» и «томкэт» — две разные вещи. Находиться в летательном аппарате без крыльев Райану было просто дико.

— Давай же, Райан, поднимай нас в воздух! — крикнул Коллинз. Он сидел в наушниках и слушал передаваемые АВАКСом координаты гигантского монстра. Тот двигался с высокой скоростью и был уже в пяти милях от выхода издолины.

Райан закрыл глаза и левой рукой переместил комбинированный рычаг. Мощность основных двигателей и хвостового винта резко увеличилась. Когда он открыл глаза, винты работали вовсю. Летчик осторожно потянул ручку на себя, но «блэкхок» не желал отрываться от земли. Райан переместил рычаг в исходное положение.

— Все, черт побери, нам конец! — пробормотал он.

Молоденький техник, только что получивший новое звание, вытаращил глаза. Райан вздохнул, снова потянул на себя ручку, и желудок сжался — тяжелая железная птица прыгнула вверх и стала медленно поворачивать вправо. Райан надавил ногой на левую педаль. Она оказалась менее податливой, чем педали «томкэта», но после того, как «блэкхок» дважды повернулся вокруг своей оси, летчику все же удалось остановить вращение. Справившись с задачей, он кивнул, хотя его никто ни о чем не спрашивал.

Джек заметил сквозь открытую боковую дверь, как Сара расстроенно машет им рукой. Внезапно на ее лице отразилось принятое решение, и она побежала к вертолету. Джек закричал, приказывая уйти, но было поздно: Сара уперлась правой ногой в колесо шасси и запрыгнула внутрь. Упав на пол, она поморщилась и взглянула на сердитого Коллинза.

— Послушайте, я единственная не ранена. Я вам пригожусь!

— Как только это безумие закончится, мы серьезно с вами побеседуем, Макинтайр, — сказал Джек, помогая Саре подняться.

Райан медленно двинул рычаг управления вперед; вертолет накренился и стал терять высоту. Летчик быстро повернул ручку вбок, и снижение прекратилось, но шасси ударилось о горный выступ. Коллинза и Эверетта швырнуло вперед; левое колесо отломилось и упало на площадку. Подпрыгнув, оно чуть не наскочило на спецназовцев.

— Какого черта, лейтенант!.. — прокричал Эверетт.

— Прошу прощения, — ответил Райан. Выругавшись себе под нос, он бросил беглый взгляд на техника. Тот, похоже, уже прощался с жизнью. — Успокойся, парень, рано или поздно разберусь!

«Блэкхок», слетев с горы, начал рывками спускаться к «хаммеру».

Комплекс группы «Событие», авиабаза «Неллис», штат Невада

— Не знал, что Райан может пилотировать вертолет, — произнес Найлз.

Элис не сводила глаз с экрана.

— В его личном деле об этом не сказано, — проговорила она, в который раз похлопывая взволнованного Ли по колену.

Вскоре «блэкхок» кружил в трехстах футах над разбитым армейским вездеходом. Райан, пытаясь разобраться, как посадить вертолет, тяжело сглотнул, двинул вперед рычаг «шаг-газ» и осторожно взял на себя ручку управления. «Блэкхок» послушно пошел вниз.

— Правее, правее! — крикнул Эверетт.

Что находится прямо под ними, Райан не видел, поэтому и не замечал, что сажает вертолет на покалеченный вездеход.

— Черт! — Он спохватился в последнюю секунду, надавил на правую педаль и повернул вправо ручку управления. Несколько мгновений спустя уцелевшее колесо шасси коснулось земли, издав звук, похожий на стон. — Поживее! Не знаю, долго ли эта машина намерена меня слушаться. — Он повернулся к так называемому второму пилоту. — А ты чего сидишь? Хоть что-нибудь делать собираешься?

Парнишка робко взглянул на Райана и покачал головой.

— Нет, сэр, не собираюсь.

Эверетт, Сара и Джек выпрыгнули из вертолета, подбежали к перевернутому «хаммеру», забрались внутрь и осмотрели водителя и сидевшего с ним рядом капитана. Оба были мертвы.

— Ищем черный чемоданчик размером с ноутбук, — громко сказал Коллинз, перекрикивая грохот винтов и вой двигателей.

— Есть! — воскликнул Эверетт.

Джек повернул голову и увидел в руках Карла черную коробку. Все трое, не теряя ни мгновения, понеслись назад к «блэкхоку». Райан из-за резкого увеличения общей массы на мгновение потерял над вертолетом контроль, потом резко поднял его, и Эверетт с Коллинзом снова шлепнулись на пол. Сара полетела за ними следом и упала на Джека.

— Возвращаемся! — крикнул Райану Эверетт.

В долине, на расстоянии полумили от разрыва в горной цепи, где привезенный фермерами скот щипал траву, царили тишь и спокойствие. Усилиями ФБР и полиции штата сюда свезли всех домашних животных, какие только оставались в округе. Для их транспортировки использовали грузовики, трейлеры и даже военные вертолеты «пейв лоу». Коровы, козы и овцы не имели ни малейшего представления ни о том, какой кошмар разыграется с минуты на минуту, ни о том, что им суждено погибнуть ради спасения человечества. Фермеры, доставив животных на указанное место, готовились по первой же команде разъехаться.

В двух милях от стада земля содрогнулась, и песок прорезали девяносто с лишним волн. Инопланетные звери порой выпрыгивали, смотрели, не грозит ли им опасность, потом снова ныряли и уходили на глубину. Твари спешили, подгоняемые колебаниями и ароматами, что распространялись от скотины.

— Как идут! — ахнул президент.

Сенатор Ли, сидя на диване в конференц-зале, уткнулся подбородком в ручку трости. Элис легонько сжала его колено. Найлз, наблюдая за тварями, клюнувшими на приманку, подошел ближе к большому экрану, вернулся к столу, поднял телефонную трубку и связался с базой.

— Вирджиния, передайте фермерам, пусть гонят стадо!

Томас Тачако и его восемь работников вызвались собственноручно загнать скотину на Сода-Флэтс. Затея была рискованная, но с помощью грузовиков или вертолетов вряд ли удалось бы справиться с задачей. Когда первый монстр выпрыгнул из-под земли, Томас, потрясенный размерами твари, выпучил глаза, пришпорил лошадь, достал из кобуры старенький шестизарядный револьвер и трижды выстрелил в воздух, пугая скотину. Его помощники засвистели и заулюлюкали. Стадо животных помчалось к пересохшему озеру. Монстр повернул на стук копыт и ароматный запах.

Индеец вновь пришпорил коня и поскакал впереди стада. До Сода-Флэтс оставалась всего тысяча ярдов, когда первую корову затянуло под землю. Томас повернул голову и увидел, как вместе с лошадью исчезает и один из его работников, но, подгоняя коня, продолжал путь. Шляпа слетела с его головы, длинные косички трепал ветер. Стадо, следуя за ним, вбежало в щелочную долину, поднимая в воздух облако горькой на вкус пыли.

Томас выстрелил еще три раза, и животные бросились врассыпную.

Инопланетные твари перешли в активное наступление. На глазах индейца дно бывшего озера пробили одновременно восемь монстров. Голодные и упоенные возможностью насытиться, они не обратили внимания на щелочь, которая тут же облепила их едкими крупинками.

Томас развернул лошадь и вместе с помощниками поскакал на юг. Отдалившись на некоторое расстояние, индеец взглянул на выпрыгивавших из-под земли и нападавших на коров чудовищ и взмолился о том, чтобы эта жуткая сцена стала финалом адской истории.

Опасность звери поняли не скоро. Почувствовав, что щелочь разъедает броню и причиняет боль, стая рванула прочь от коварного места.

Джек надел наушники и стал слушать отчет о местоположении монстров. Угодив в щелочную ловушку, они выбрались из нее и продолжили путь к выходу. Около тридцати самых мелких погибли прямо на Сода-Флэтс; остальные были в миле от зоны взрыва. Джек открыл черную коробку, ввел код, сообщенный Комптоном, — «1ТЗ», откинул прозрачный колпачок и, не желая задумываться о том, что он делает, нажал красную кнопку.

— По-моему, должен раздаться грохот. Или нет?.. — растерянно спросила Сара.

Джек повторно вдавил кнопку. Она погасла и вновь загорелась.

— Что-то не так… — проговорил Эверетт.

— Детонация происходит с тридцатисекундным опозданием.

Они подождали, но ничего не произошло.

— Черт! — Джек вдруг вспомнил про антенну, перевернул коробку и с ужасом увидел лишь выходящие провода. Должно быть, антенну оторвало, когда «хаммер» взлетел в воздух или ударился о землю.

Джек включил систему диагностики. На экране замигало слово «Отказ», освещая лицо майора красноватым светом.

Эверетт, сообразив, в чем дело, откинулся на спинку сиденья, потом быстро надел наушники и сообщил страшную весть всем, кто был на связи.

Сенатор поднялся и, опираясь на трость, стал мерить комнату шагами. Его покачивало; Элис и Комптон видели, что старик предельно слаб.

— О чем ты думаешь? — спросила Элис.

— О немыслимом. Если я не ошибаюсь в майоре, он думает о том же самом.

Джек откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и стал прикидывать, что можно предпринять. Ответ пришел сразу.

Майор выпрямил спину и надел наушники.

— Мистер Райан, поднимайте машину в воздух и обгоните проклятых животных. — Он посмотрел на Эверетта, который удивленно повернул к нему голову. — Направляемся на пункт «Орион».

— Есть, сэр, — ответил Райан, зная, что задавать вопросы не время.

— Что, черт побери, он затеял? — спросил президент.

Генерал Хардести встал и без слов прошел к висевшей на стене карте. Даже глава ЦРУ, поняв, что происходит, опустил глаза.

Президент обратился к одной из камер:

— Директор Комптон, что намерен предпринять Коллинз?

Найлз посмотрел на экран, снял очки и положил их на стол для переговоров.

— Он намерен выполнить свой долг, господин президент.

— Все, моряк, не желаю больше слышать. В конце концов, я старше тебя по званию. — Джек отвернулся и посмотрел на проплывающую внизу пустыню.

Сара глядела на него широко распахнутыми глазами, не веря в то, что происходит.

— Это безумие, надо придумать другой выход! — прокричала она сквозь рев двигателей.

— Черт тебя дери, Джек! — воскликнул Эверетт. — Сейчас моя очередь проявлять геройство. Ты едва держишься на ногах!

— Но ведь еще держусь.

— Смотрите! — воскликнул Райан, воюя с педалями и ручкой управления.

Над пустыней поднялся фонтан песка — гигантский зверь вынырнул из-под земли и взвился в воздух. Райан в последнюю секунду успел повернуть «блэкхок» и уйти от столкновения. Размеры монстра потрясали. Зрачки у него, в отличие от остальных тварей, были синие, голова — больше, чем у других, а блестевшая на солнце шерсть — как будто нежнее.

Взгляды зверя и Джека встретились. Развернувшись, чудище ушло под землю и продолжило путь к выходу из долины.

— Не похож на остальных! — прокричал Джек.

— У вас не возникло чувства, будто он точно знает, что делает? — спросила Сара.

— Меня интересовало лишь то, чем покрыта его броня, — ответил Джек.

— Чем?

— Щелочью.

Вскоре Райан увидел расчищенную площадку. Именно тут инженеры и поместили заряд.

— Идем на снижение. Через тридцать секунд коснемся земли! — доложил летчик. — Надеюсь, — еле слышно прибавил он.

Джек протянул руку.

— Черт! Неправильно это, майор! — покачал головой Эверетт.

— А что в этом проклятом мире правильно, капитан? — Протянутая рука не дрогнула.

Эверетт нахмурился, но пожал ее. Коллинз повернулся к Саре. Девушка смотрела на него горящими глазами.

— Вы просто несносный! Вечный герой! — прокричала она.

— Наверное, я видел слишком много фильмов с Джоном Уэйном, — беспечно ответил Джек.

Внезапно Сара подалась к нему и так решительно чмокнула в губы, что чуть не разбила их в кровь. Поцелуй длился всего мгновение, но Коллинз принял его как спасительный глоток воды.

Отстранившись, майор в последний раз улыбнулся. «Блэкхок» с толчком опустился на покалеченное шасси.

— Через тридцать секунд долина изменится до неузнаваемости. Поскорее сматывайтесь. Это приказ! — Коллинз взял спусковое устройство и спрыгнул на землю.

Сара, подавляя в себе ярость, закрыла глаза. Когда она их открыла, Коллинз, прихрамывая, подходил к столбику, обозначавшему место установки заряда.

Вертолет, дернувшись, взлетел; Эверетт повернулся к пилоту и начал что-то говорить, но Райан перебил его:

— Думаете, я могу его здесь бросить? — Лейтенант улыбнулся и взглянул на сидевшего справа техника. — Хочешь стать героем?

— Никак нет, сэр! — отчеканил молодой человек.

Открыв чемоданчик, Джек сразу понял, что времени не хватит. Песчаные волны вздымались уже в тысяче ярдов от Сода-Флэтс. Звери поднимались на поверхность и вновь уходили на глубину; в очередной раз они должны были вынырнуть как раз в том месте, где стоял Джек. Несмотря на это, он принялся с поразительной решительностью вытягивать поврежденные электрические провода.

Система GPS передала подразделению гаубиц «Паладин» информацию об обнаружении целей. Командование приняло решение выиграть время и задержать врага остававшимися снарядами. Данные поступали с кружившего в воздухе АВАКСа.

— Экскалибур! — крикнул заряжающий.

По рации передали:

— Стреляйте, пока не израсходуете все.

— Беглый огонь! — прокричал командир.

Группа самоходных гаубиц М109А6 «Паладин» начала пальбу. Запрограммированные снаряды «Экскалибур» полетели каждый к своей цели.

Сверху донесся шум, словно небо наполнил гром. Животные приближались; земля вокруг дрожала и сотрясалась. Первые снаряды взорвались перед теми тварями, что бежали впереди вожака-гиганта, всего лишь ярдах в двухстах пятидесяти от «Ориона». Монстров уничтожило. По второму ряду ударил следующий поток боезарядов. Джек припал к земле, когда еще три снаряда «Экскалибур» устремились на самую крупную цель. Самец, почуяв опасность, ушел на глубину. Снаряды взорвались тридцатью футами выше, подняв столб песка и земли и не причинив гиганту вреда.

Большинство остальных животных, покинутых гораздо более крупным и проворным братом, в два счета прощались с жизнью, ибо современные приборы просчитывали с точностью до миллисекунды, в каком месте их настигнет «Экскалибур». Самонаводящиеся снаряды попадали четко в цель.

«Паладины» выпустили весь боезаряд и, по подсчетам АВАКСа, уничтожили по меньшей мере двадцать пять тварей. В живых оставались гигант самец и двадцать — тридцать более мелких животных.

Коллинз, используя передышку, продолжал лихорадочно работать, но вскоре увидел катящуюся на него волну. Монстры двигались с немыслимым проворством, будто знали, что майор затевает, и стремились выскочить из долины.

Джек огляделся по сторонам. Еще несколько секунд — и в этом месте образуется огромная впадина.

Наклонившись, он открыл пусковое устройство и вытянул провода отломанной антенны, использовав предусмотренный производителями припуск. Когда он поднял голову, гигантский токхен пробил поверхность пустыни и подпрыгнул в воздух. Остальные штук тридцать тварей последовали его примеру. Джек почему-то был уверен, что зверь видит его на разровненной машинами площадке. Самец взревел и нырнул в землю, которая словно волшебным образом превратилась в жидкость. Джек улыбнулся, заметив в воздухе сероватое облако щелочной пыли.

— Итак, господа, мы неплохо провели время… — Он приставил к чемоданчику небольшую стальную антенну, подсоединил к ней провода и нажал кнопку.

На экране высветилась надпись: «Взрыв через 30 секунд».

С облегчением вздохнув, Джек сел на песок. Теперь сорвать их план не могло ничто.

Волны постепенно уменьшались — звери уходили на глубину. Впрочем, как бы далеко они ни заплыли, адские гамма-лучи все равно их найдут.

Сенатор Ли понурил голову. Найлз Комптон прижал руки к лицу и замер в ожидании. Элис быстро смахнула с глаза слезинку и взглянула на сенатора: он понимал, как намерен поступить Джек.

— Что затеяли эти ненормальные? — послышалось из канала связи с Белым домом. Ли и остальные узнали голос президента.

Найлз посмотрел на экран и изумленно ахнул: «блэкхок» рывками, будто плохо слушаясь пилота, приближался к сидящему на песке человеку.

— Райан! Чокнутый! — закричал директор, вскакивая со стула. Летчик управлял вертолетом безобразно, летел слишком медленно — никаких шансов на успех. С другой стороны, бомба была нейтронная, и если смельчакам удастся уйти хотя бы на двести ярдов от эпицентра, не исключено, что они уцелеют.

Услышав грохот винтов, Джек встал.

— Боже всемогущий… — проговорил он, наблюдая за неуклюжими маневрами снижающегося «блэкхока». До взрыва оставалось пятнадцать секунд. Земля дрожала, извещая о том, что токхены совсем близко.

Эверетт вылез на сохранившееся колесо; Сара, едва не вываливаясь из дверного проема, обхватила его за пояс.

— Убить вас мало… — пробормотал Коллинз.

«Блэкхок» скакнул вниз, и Эверетт с искаженным от напряжения лицом до предела вытянул руки. Джек подпрыгнул, чувствуя опаляющую боль в районе сломанных ребер; Эверетт поймал его, но Райан не смог сразу набрать высоту, и ноги Коллинза еще футов двадцать волочились по песку.

Райан изо всех сил надавил на рычаг, поднимая вертолет, затем переместил ручку управления от себя. Нос «блэкхока» опустился, скорость возросла, и машина пошла вперед, торопясь уйти от взрывной волны детонатора нейтронного спецзаряда.

И вдруг все, что осталось позади, мгновенно переменилось.

Поверхность земли сперва вспучилась, засасывая воздух из-под вертолета, затем опала. Поднявшаяся в воздух стена песка закрыла людей от опаляющих рентгеновских лучей. Край горного хребта провалился в гигантскую воронку диаметром в полмили.

Токхены были лишь в сотне футов от нейтронного оружия, когда радиосигнал детонировал обычную взрывчатку и ударная волна разожгла в боевой капсуле реакцию синтеза. Гамма-излучение, свободно проникшее сквозь ослабленную броню, буквально сожгло тварей.

Джек до сих пор висел над гигантской воронкой, удерживаемый Эвереттом и Сарой. «Блэкхок» беспорядочно крутило; центробежная сила могла в любой момент сбросить майора в дыру, теперь напоминающую метеоритный кратер.

Райан, прижатый к спинке кресла, беспомощно наблюдал за происходящим. И тогда техник, находившийся в чуть лучшем положении, с трудом дотянулся ногой до левой педали и надавил на нее. «Блэкхок» замедлил вращение, давая пилоту возможность дотянуться до управления. Впрочем, он не знал, что делать, — на приборной панели замигали тревожные красные огни. В двигательном отсеке начался пожар.

— Сажай его! Сажай, чертов псих! — завопил техник.

— Сидел, отмалчивался!.. — прокричал в ответ Райан. — А теперь командуешь?

Эверетт и Сара наконец втащили Коллинза на колесо, откуда он не без труда забрался внутрь. Сара втянула в кабину Эверетта, оба споткнулись и упали на Джека. Все трое, совершенно обессилевшие, наблюдали за медленно вращающимся миром. Взглянув на громадный кратер поперечником по крайней мере в полмили, Джек понял, что тварям конец. Удовлетворенно кивнув, он уронил голову на пол, не замечая адской боли, причиняемой общим весом Эверетта и Сары.

— Если вы не в курсе, капитан, у вас сломана рука, — заметил Коллинз.

Когда Сара и Эверетт поднялись, Коллинз, держась за ребра и тяжело дыша, перекатился на бок. «Блэкхок» наконец перестал дергаться и более-менее плавно пошел на посадку — под сопровождение тревожных звонков и громких возгласов Райана с похвалами в собственный адрес.

— Вот погодите, вернемся, я вам устрою, — грозно пообещал Джек, сжав ладонь Сары.

— А при чем тут мы? — возмутился Эверетт. — Мы всего лишь пассажиры! Я вообще просто хотел выпрыгнуть из этого гроба, когда увидел тебя. Виноват во всем только Райан. Не летчик, а сущее наказание!

Глава 34

Гас до сих пор сидел на камне возле неподвижного маленького друга, отклоняя любые предложения о помощи. Джули прижимала к себе плачущего Билли. Райан — лейтенант только что прилетел — одной рукой обнимал молодую женщину, а второй поддерживал обессилевшего Коллинза. Сара стояла рядом с майором и во все глаза смотрела на инопланетянина.

Старик держал пришельца за руку. Мэхджтик лежал на том же месте, куда сорок пять минут назад его отбросила самка-мать.

— Он был настоящим смельчаком, Гас, — промолвил Джек. — И спас мне жизнь.

Старик лишь кивнул в ответ.

— Сукасы-ы-ы-ын…

Гас вскинул голову. На лице Коллинза отразилось потрясение, Сара приоткрыла рот, а Райан пробормотал:

— Ни фига себе!

— Мэчстик! — воскликнул старик, сжимая руку пришельца.

— Гассс, я очень больно, — будто сквозь мокрую ткань донесся странный голос.

Джек быстро огляделся. Рядом, помимо них, были только Джули и мальчик.

— Гас, послушайте меня внимательно, — со всей серьезностью сказал майор.

Старик, который со слезами на глазах улыбался, увидев суровый взгляд Коллинза, тоже посерьезнел.

— За ним придут, его захотят забрать — живого или мертвого, понимаете? — Морщась от боли и увлекая за собой Сару и Эверетта, Коллинз подошел ближе к старику. — Так вот учтите: он погиб. И тела не нашли. Вы понимаете меня?

Гас тяжело сглотнул.

— О том, что Мэчстик жив, будут знать только наши люди. Мы с ним побеседуем и сделаем так, чтобы вы могли жить вместе, ничего не опасаясь. Однако сейчас, Гас, вам надо уйти, не то за ним явятся другие, и мы будем не в силах что-либо изменить. Мэчстик прибыл на эту планету с войной; из него захотят выбить все, что он знает. В общем, вы с Джули и Билли берите кроху и чтоб духу вашего здесь не было!

Гас кивнул и одними губами произнес:

— Спасибо.

— О-о-о-о-о, Гассс. Рука больно…

— Ой. — Старик разжал пальцы, слишком крепко обхватившие ручку Мэхджтика, посмотрел на Джека, но из-за нахлынувших эмоций забыл, что хотел сказать.

— Быстрее! — шепотом подстегнул майор.

Час спустя Сара и Джек в мрачном молчании наблюдали, как с места крушения неторопливо уносят трупы погибших. К майору подошел Эверетт.

— Как вы? — спросил Коллинз.

Эверетт наклонил голову, поправил шинную повязку на сломанной руке и поднял глаза. Сара, увидев страдание в его взгляде, отвернулась, чтобы снова не заплакать.

— Послушайте, можно до рассвета скорбеть здесь по Лайзе, но не думаю, что эта затея пришлась бы ей по душе, — проговорил Эверетт, доставая записку, переданную ему одним из сотрудников отдела безопасности. — У нас мало времени. Мне только-только сообщили, что президент намерен передать тело Мэчстика представителям ЦРУ. Комптон и Ли в бешенстве, однако силы чересчур неравны.

— Ну-ну, посмотрим, — сказал Коллинз, расправляя плечи и кривясь от боли.

Эверетт слабо улыбнулся — после гибели Лайзы на большее он был неспособен.

— Сенатор говорит, что вы знаете, как решить эту проблему.

— Сожрала, значит? — переспросил старший офицер ЦРУ, недоверчиво глядя на Джека и Райана. С лица цэрэушника градом катился пот.

Коллинз угрожающе посмотрел ему прямо в глаза и сделал шаг вперед.

— Именно. Так и передайте своему директору: «Руководитель операции очень сожалеет, но тело инопланетянина съела самка-мать».

Офицер ЦРУ снял солнцезащитные очки и осмотрел обоих стоявших перед ним людей с ног до головы. День, который участникам страшных событий было суждено в подробностях запомнить на всю жизнь, подходил к концу.

— А где старик? Ну… Гас Тилли?

— Пошел домой, — ответил Коллинз, сделав еще шаг к посланцу ЦРУ.

На белой рубашке агента темнели пятна пота.

— Можно с ним побеседовать? Снять показания?

— Нет, нельзя. Президент Соединенных Штатов сказал, цитирую: «Обеспечьте мистера Тилли всем, что ему требуется». В данный момент мистеру Тилли требуется покой. — Джек подошел к агенту ЦРУ почти вплотную. — И этот покой никто не нарушит. Покой мистера Тилли охраняет наша организация. Если понадобится, мы сами снимем показания.

Агент подался назад и обвел внимательным взглядом тридцать одного представителя группы «Событие», полицейских штата и спецназовцев, отважно сражавшихся под землей и на поверхности. Все смотрели на посланца из центра неприязненно, включая тяжелораненых на носилках и суетившихся возле них медработников. На лицах тех, кто держался на ногах, темнела грязь. Даже патрульных, которые ничего не знали о Мэхджтике, бесила мысль о том, что кто-то явился на готовенькое и норовит давать указания.

Все здесь находящиеся пережили настоящий кошмар, потеряли без счета товарищей и породнились друг с другом, поэтому считали своим долгом стоять один за другого горой.

Разведчик надел очки, взглянул на Коллинза, кивнул и пошел прочь, решив, что с проблемой должен разбираться лично директор ЦРУ. В конце концов, не зря говорят, что доблесть без благоразумия ничего не стоит.

Эверетт обезумевшим взглядом наблюдал за тем, как мешок с изуродованным телом Лайзы снимают с носилок и грузят в «блэкхок».

Сара и Коллинз стояли чуть поодаль. Сара смахнула со щеки слезинку.

— По-вашему, кошмар позади?

— Посмотрим. Одному богу известно, что могло произойти, если бы проклятые тарелки приземлились в стране, не способной обеспечить адекватный оперативный ответ. — Джек взглянул на Сару с печальной улыбкой. — Наверняка нам всем еще долгое время будет казаться, что где-нибудь в кладовке или под кроватью притаилось чудовище.

К ним подошла Вирджиния Поллок.

— Джек, вы не видели мистера Тилли? Директор хотел бы, чтобы он приехал с нами. Надо кое-что ему сообщить.

Коллинз покачал головой.

— Он удалился вместе с мисс Даус и мальчиком. Думаю, о нас он предпочел бы забыть, во всяком случае на некоторое время.

Вирджиния вскинула брови.

— А как же… — Она резко замолчала и опустила голову.

— Как себя чувствует сержант Менденхолл? — спросила Сара, пытаясь разрядить обстановку.

— Скоро поправится. По словам врачей, у него сломаны четыре ребра и довольно серьезная рана на голове. Однако говорить он может: заявил, что офицерам следует быстрее принимать решения. — Майор улыбнулся. — По-моему, уже прикидывает, как бы вырваться из лап медиков.

Вирджиния подошла на шаг ближе.

— И все же я хотела бы сказать мистеру Тилли пару слов. Есть одна тема… — Она замолчала и повернулась так, чтобы попасть под свет прожекторов, что стояли вокруг места крушения. — Я обследовала самку-мать и… Взгляните сами.

Вирджиния вытянула руку и разжала пальцы. В ярких лучах сверкнули крупицы золота.

Последний туннель, который вырыла Уничтожительница, прошел прямо через «Затерянный прииск Голландца», оказавшийся правдой, а не мифом.

Комплекс группы «Событие», авиабаза «Неллис», штат Невада

14 июля

Президент Соединенных Штатов, прилетев на службу в память погибших членов «События», ходил среди людей, пожимал руки и благодарил героев за проделанную работу. В общей сложности группа потеряла тридцать два сотрудника на месте крушения и сорок одного — в подземных туннелях. Помимо служащих «События», в чудовищном столкновении землян с инопланетным врагом ушли из жизни девяносто девять спецназовцев, летчиков и полицейских.

Чуть раньше президент встретился с Ли и Найлзом, и они в подробностях доложили ему о том, что «Европа» смогла выяснить о корпорации «Центавр», группе «Генезис» и семействе Хендриксов. Президент сделал несколько телефонных звонков, и теперь спецгруппы в Нью-Йорке и Вирджинии готовились написать заключительную главу в истории под названием «Розуэллский инцидент».

Президент получил копию электронного письма, присланного сенатору Ли одним из главных врагов группы «Событие».

«Дорогой сенатор Ли и Ваша уважаемая организация!

Мы долгие годы расходились во мнении по многим вопросам. Теперь меня не покидает чувство, что все хорошее подходит к концу. Осмелюсь в последний раз вас потревожить. Не могли бы вы посодействовать мне в нарушении обязательств перед человеком и организацией, которые вам наверняка небезынтересны? На Седьмой авеню в Нью-Йорке, в подвале некоего здания (куда ведет всего один вход) вы найдете то, что мечтали получить долгие годы — с одной ненастной ночи в Нью-Мексико.

Дабы вы позволили мне спокойно уехать из вашей замечательной страны, хочу преподнести два подарка. Первый — сенатору Ли. В вышеупомянутом подвальном помещении в Нью-Йорке вы обнаружите среди прочих реликтов прошлого то, что вам особенно интересно. Второй подарок — информация, полученная мной совсем недавно. Должен признаться: у меня от этой истории жуткий осадок, от нее так и разит дилетантством. В трехстах шагах к северо-западу от первого места падения, то есть от фермы, некогда принадлежавшей мистеру Маку Брейзелу, вы обнаружите захоронение, послужившее печальным финалом Розуэллского инцидента и операции "Шалфей мудрецов".

Поверьте, с удовольствием ничего не просил бы взамен, но, увы, мне в самом деле нужно покинуть вашу страну, а у вас есть необходимые связи.

Заранее признателен. Жду встречи.

С уважением,

полковник Анри Фарбо».

Глава 35

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

20 июля

Чарльз Филип Хендрикс II проводил в зале заседаний корпорации «Центавр» презентацию для инвесторов из Германии и Тайваня. Тут и там красовались образцы различных боевых систем, которые компания производила целиком либо частично. Хендрикс-младший решил на время забыть про историю с Французом и выловить его позднее. Тогда этот гад узнает, что значит предавать «Центавр». По мнению Хендрикса, предательство его компании было равносильно государственной измене.

— Джентльмены, обратите внимание, как возросло количество наших контрактов на производство периферийного военного оборудования. Это свидетельствует о том, что «Центавр» способен достичь…

Открылась двойная дверь, и на пороге, растерянно улыбаясь, появилась секретарша Хендрикса. Вслед за ней в зал вошли по меньшей мере человек десять в темно-синих ветровках, на спинах которых большими желтыми буквами было написано: «ФБР».

— Простите, мистер Хендрикс… Они говорят, что у них есть ордер…

— Чарльз Филип Хендрикс Второй, я специальный уполномоченный агент Роберт Мартинес. Вы арестованы по обвинению в заговоре с целью убийства, промышленном шпионаже и государственной измене. — Агент прикоснулся к рукаву Хендрикса, вежливо предлагая ему положить руки на полированный стол.

Инвесторы медленно поднялись с мест, отошли от стола и сели на диван в углу, отдаляясь от преступника, насколько это было возможно.

— Вы имеете право хранить молчание…

Хендрикс не слушал агента. Он смотрел на человека в форме военно-морских сил, державшего фуражку под мышкой сломанной руки, и гадал, что ему здесь нужно.

Капитан Карл Эверетт, наблюдая сцену ареста, достал из шинной повязки сотовый, набрал введенный заранее номер и, когда на другом конце ответили, произнес:

— Эверетт.

Он приблизился к Хендриксу и протянул ему телефон.

— Слушаю, — проворчал тот в трубку.

— Хендрикс, вы узнаете мой голос?

— Да, господин президент, — ответил Хендрикс, опуская плечи и прощаясь с последней надеждой.

— Насколько понимаю, вас уже арестовали?

— На суде я выступлю с обращением к американскому народу!

— В данном случае мы обойдемся без суда. Вы лишаетесь права собственности на любое предприятие в Соединенных Штатах, ваши личные счета и счета корпорации закрыты. Отныне вы будете бесплатно разъяснять представителям федерального правительства все, что ваша компания смогла узнать о внеземных технологиях и намерениях пришельцев в отношении нашей планеты. Взамен мы позволим вам остаться в живых. Если вы не пожелаете соблюдать эти условия, вас будут судить по обвинению в государственной измене в военное время. Так что советую предоставлять нам информацию четко и в полном объеме, мистер Хендрикс. От этого будет зависеть ваша бесценная жизнь.

Хендрикс закрыл глаза, показывая, что разговор окончен. Эверетт забрал у него телефон и подал знак стоявшей у двери женщине.

— Миссис Селия Браун назначена временной управляющей «Центавра», по крайней мере до тех пор, пока налоговая служба и Центральное финансовое управление не распродадут все его структуры и дочерние компании.

Селия Браун вошла внутрь и, даже не взглянув на Хендрикса, направилась к инвесторам, что сидели на диване в дальнем углу.

Эверетт, наклонившись к Хендриксу, прошептал:

— Привет от группы «Событие».

Хендрикс не ответил. Агенты ФБР повели его прочь, будто чужого человека в стране, которую он так горячо любил.

Овальный кабинет, Белый дом

Побеседовав с Хендриксом, президент положил трубку, встал, потянулся, зевнул, вновь сел в мягкое кресло, взглянул на директоров ФБР, ЦРУ и Национального агентства безопасности и кивнул двум агентам секретной службы, стоявшим в дальнем конце кабинета по обе стороны от третьего человека.

Президент опять повернулся к телефону и нажал кнопку внутренней связи.

— Марджори, теперь соединяй.

— Коллинз.

— Майор, все в порядке. Нью-йоркская организация у нас в кармане. Передайте сенатору Ли, пусть развлекается, — сказал президент.

— Да, сэр.

— И еще, Джек: там, в пустыне, вы показали себя на редкость доблестным солдатом. Я готов назначить вас командующим любой боевой части. По вашему выбору.

Несколько секунд Коллинз молчал.

— Спасибо, у меня уже есть задание, господин президент. Планирую какое-то время продолжать работу в группе.

— Тогда удачи, Джек. И позаботьтесь о директоре Комптоне.

Президент опустил трубку и взглянул на закованного в наручники человека, что стоял между агентами.

— Что нам делать с вами, мистер Дейвис? — произнес президент, закрывая глаза.

Здание «Шалфея мудрецов», Манхэттен

Коллинз закончил разговор с президентом, посмотрел на сенатора, спокойно сидевшего в фойе «Шалфея», и закрыл сотовый телефон. Ли похлопал пальцами по ручке трости и с помощью Джека встал. Элис хотела его сопровождать, но он не позволил.

Коллинз моргнул, почувствовав приступ тупой боли в заживающих ребрах. Хотя все дружно отговаривали его ехать в Нью-Йорк, он считал своим долгом быть в эти минуты рядом с Ли.

— Прежде чем мы спустимся, Джек, позвольте поблагодарить вас за то, что вы остались в группе. Вы нам очень нужны, Найлзу требуется надежный помощник, особенно сейчас, когда надо искать замену погибшим сотрудникам, — печально проговорил сенатор.

— Для меня большая честь быть помощником Найлза.

Ли кивнул.

— А теперь пойдемте вниз, повидаемся с моим давним приятелем.

Стоя в лифте, который вез их в подвальное помещение, Джек смотрел на сенатора и думал о том, что старик сильно сдал. С того момента, как началась операция в пустыне, его волосы заметно поредели. Казалось, что в период от Розуэллского инцидента до событий близ Чатос-Крол сенатор прошел полный цикл и теперь должен заплатить по счетам.

Джек перевел взгляд на сопровождающих агентов ФБР. Доступ в «подземное царство» им в качестве подарка открыл подонок, с которым еще предстояло разобраться в будущем: полковник Анри Фарбо.

Внизу ждал основатель группы «Генезис» и корпорации «Центавр».

Двери лифта разъехались; первыми из кабины вышли вооруженные агенты. Они вели себя спокойно, ибо час назад арестовали всех сотрудников местного отдела безопасности. Многие из них оказались бывшими служащими вооруженных сил США и ужасно удивились, когда за ними явились фэбээровцы. Присутствовавший при задержании Джек раздумывал о том, есть ли среди этих бойцов безжалостные «Люди в черном». Выглядели арестованные вовсе не столь грозно — впрочем, быть может, лишь потому, что те, кто заковывал их в наручники, могли дать достойный отпор любому.

Джек помог сенатору выйти из лифта. Они вошли в зал и увидели хорошо освещенное возвышение с двумя большими стеклянными коробками. В первой, под некоторым наклоном, стояли три алюминиевых ящика с телами инопланетян, погибших в розуэллской аварии. Их освещали дополнительные, скрытые от глаз наблюдателя лампы. Ли покачал головой, посмотрел на восстановленную летающую тарелку во второй гигантской стеклянной коробке и перевел взгляд на одинокого старика в кресле-каталке, сидевшего лицом к экспонатам. Коллинз помог сенатору пройти по проходу между рядами кресел, напоминавших театральные. Оба осторожно приблизились к старику в каталке, за которым внимательно следили агенты ФБР. Ли, поддерживаемый Коллинзом, опустился в кресло поменьше, что стояло справа от одинокого старика, поставил трость между коленями и оперся на нее.

— Вы все эти годы были живы, — произнес он после продолжительного молчания.

Старик в кресле-каталке с высокой спинкой, Чарльз Хендрикс-старший, даже не повернув головы, продолжал всматриваться в летающую тарелку за стеклянной перегородкой.

— По словам моего сына, они снова прилетели. Это правда? — спросил он.

Сенатор взглянул на немощного собеседника. Человек, который с помощью Куртиса Лемея и Аллена Даллеса много лет назад подстроил собственную ложную смерть, угасал, казалось, прямо на глазах.

— Да, они снова прилетели, — наконец ответил Ли, поворачиваясь к тарелке.

— Животное и инопланетяне?

— Теперь все мертвы, — кивнул Ли.

Хендрикс пару мгновений сидел молча.

— Знаете, я размышлял над этим долгие годы. Вскоре серые устанут отправлять сюда других и рано или поздно, к добру или к несчастью, явятся сами, — проговорил Хендрикс, наконец заглядывая давнему врагу прямо в глаза.

— Мы тоже пришли к такому выводу. — Ли отвел взгляд в сторону. — Мистер Фарбо сообщил, где похоронены наши люди, убитые в сорок седьмом.

Губы Хендрикса растянулись в улыбке. Он усмехнулся и указал на правый висок.

— Они у меня всегда вот тут, Ли, не исчезают ни на мгновение. Ни на мгновение, верите? Может, пусть здесь и остаются? Помните, о чем я вас предупреждал? Грядут времена централизованно управляемого насилия. Вам никогда не хватило бы духа ради безопасности страны взять на себя подобную ответственность. Я был смелее, поэтому меня и преследуют призраки. — Хендрикс снова пошлепал пальцем по виску. — Вот тут, Ли, — громче прибавил он. Его лицо исказилось от приступа внезапной боли.

— Несколько дней назад погибли десятки людей — молодые солдаты, летчики, множество гражданских… Вы могли предотвратить беду, если бы поделились с нами тем, что изучали все эти годы. Почему вы не пришли на помощь? — спросил Ли.

Хендрикс снова посмотрел на сенатора.

— В каком-то смысле «Центавр» помог. По крайней мере, кое-каким новым оборудованием… — Он схватился за грудь, сминая лацканы свободно сидевшего на нем пиджака. — А вы до сих пор герой, Ли, — прибавил он едва слышно.

Хендрикс достал из внутреннего кармана металлическую коробочку с таблетками нитроглицерина, стал пытаться открыть декорированную крышку и выронил коробку. Таблетки разлетелись по полу, несколько штук попали на колени Ли. Хендрикс печально посмотрел на сенатора, тот выдержал взгляд, смахнул таблетки и поднялся без помощи трости, взмахом руки давая понять Коллинзу, что его поддержка сейчас не требуется.

— Управляемое насилие? По-моему, теперь я понимаю, что это значит, — проговорил сенатор. — Более того, я, кажется, даже способен на нечто подобное.

Он жестом велел агентам ФБР оказать Хендриксу необходимую помощь, уже зная, что через считаные мгновения старого разведчика не станет.

— Идем, Джек.

Близ Розуэлла, штат Нью-Мексико

22 июля

На заброшенном участке земли, что некогда обрабатывал фермер по имени Мак Брейзел, сенатор Ли почувствовал себя так, будто наконец вернулся домой. Он стоял, опираясь на Коллинза и приобняв Элис Гамильтон. Элис сняла солнцезащитные очки и смахнула с глаз слезы. Найлз Комптон руководил действиями судебных медэкспертов, которые извлекали из-под земли останки первых жертв инопланетного врага.

— Не думал, что так расчувствуюсь, — признался Ли, подставляя лицо легкому свежему ветерку.

— Теперь уже ничего не исправишь. Мы многим обязаны этим людям. И по крайней мере, должны хранить память об их дружбе и верности, — сказала Элис, промокая щеки носовым платком.

— Вы правильно поступили, что пошли на сделку с Фарбо и позволили ему уехать из страны, — проговорил Джек.

Гаррисон Ли уронил голову на грудь, не сдержался и заплакал. Найлз и команда специалистов доставали с глубины последнее тело, похороненное здесь вместе с остальными почти шестьдесят лет назад. Останки доктора Кеннета Эрли увидели яркий солнечный свет и были идентифицированы в последнюю очередь. Ли невольно выпрямился, когда его давнего друга покрыли американским флагом, уголок которого на миг приподнял ветер. Героям, до конца выполнившим долг перед отечеством, наконец-то выразили благодарность.

Эпилог

Двумя днями позже, после серии арестов и возвращения давно потерянных героев, в компьютерном центре под ликующие возгласы сотрудников включился большой главный экран.

Космический шаттл «Атлантида» успешно заправил спутник «КН-11» 41672, известный также как «Борис и Наташа», выделив нужное количество топлива из собственного запаса. Плюс ко всему команда шаттла поменяла солнечные батареи спутника и установила в нем новое зарядное устройство. Старый добрый трудяга вернулся к жизни, и на экране возникло изображение той же самой горной долины в Аризоне, где теперь не было ни единого обломка летающей тарелки. Когда аплодисменты стихли, из колонок, установленных за главным экраном, зазвучала песня Фрэнка Синатры «Fly Me to the Moon» — сюрприз от экипажа шаттла.

Коллинз, Найлз и Элис неотрывно смотрели на экран. Картинка становилась все более четкой; отображался именно тот участок долины, который «Борис и Наташа» показывали в последний момент «прежней жизни».

— О! Смотрите-ка! — воскликнул один из специалистов.

В поле зрения камеры попал иной участок долины…

— По моему счету, максимальное разрешение, — сказал Найлз. — Раз, два, три… наплыв!

И все невольно рассмеялись. Джейсон Райан, который взял тридцатидневный отпуск, держал за руку Джули Даус, а она указывала на Билли, наполовину скрытого большим пляжным зонтом. Создавалось впечатление, что мальчик подшучивает над матерью и ее другом.

Потом в картинку вошел Гас. Он кивал на большую дыру в земле, пританцовывал и оживленно размахивал руками. Его лицо сияло, на губах играла улыбка. Старый золотоискатель хлопнул в ладоши, и в ярком свете солнца заискрилась золотая пыль.

Из-под второго пляжного зонта, ярко раскрашенного под звездное небо, торчала параковбойских сапог. И зонт, и сапоги были подарком от группы «Событие». Тот, на ком были не по размеру большие сапоги, наклонился вперед и поймал пригоршню оседавших звездных пылинок. Рука была зеленая и торчала из рукава явно слишком большой белой рубашки. Существо вышло из-под зонта, приблизилось к Гасу и заключило его ноги в объятия. Рассмотреть кроху не представлялось возможным — гигантская ковбойская шляпа скрывала его почти целиком, выставляя напоказ лишь края обрезанных джинсов.

Мэхджтик споткнулся и схватил штанину Гаса. Вся команда наблюдавших за ними из центра специалистов покатилась со смеху. Внезапно, без видимой причины и к великому удивлению членов группы «Событие», Мэхджтик посмотрел на небо.

— Предлагаю какое-то время их не тревожить, а потом подробно расспросить Мэхджтика о серых и узнать, когда, по его предположению, они снова нас навестят. По-моему, Хендрикс прав: в следующий раз эти гады явятся сами, причем с более чудовищным планом, — сказал Ли.

Все сознавали, что серые не остановятся и в конце концов действительно изобретут для уничтожения землян план помасштабнее и посерьезнее первого.

— А есть ли уверенность, что тот серый, которого убили Гас и Мэчстик, — единственный уцелевший при крушении? — спросил Коллинз.

— Пока вы выздоравливали, военные обнаружили тела второго и третьего членов экипажа. В последние мгновения перед катастрофой их выбросило на песок. Хотя серые гораздо меньше инопланетных животных, свирепости в них, судя по всему, столько же, — сказал Найлз.

В компьютерный центр вошла Вирджиния Поллок и, кивком приветствовав коллег, протянула директору папку.

— Отчет о вскрытии? — спросил он.

— Да.

— В этот раз мы изучали тела столько времени, сколько потребовалось, и можем завершить начатые в сорок седьмом году исследования. Другие разведывательные службы качали права, но президент позволил нам спокойно закончить работу. По его словам, хотя бы такую малость правительство обязано сделать в память о докторе Эрли и его команде, — печально произнес Найлз.

Гаррисон Ли, вновь задумавшись об участи давно потерянной группы специалистов, опустил голову.

— Если бы мы с самого начала знали, с чем имеем дело, то сейчас не понесли бы такие потери. Вирджиния… — Найлз жестом попросил ее ознакомить собравшихся с тем, что удалось выяснить.

— Окончательные результаты изучения животного мы получим не скоро. Надеюсь, наш друг Мэчстик, которому известно об этой твари гораздо больше, чем нам, поможет исследователям определить, с какой планеты этот зверь и каково его биологическое строение. А теперь о серых, во всяком случае, о том, что осталось от двоих, выброшенных в пустыню, и о трупе третьего, взятого у мистера Тилли. — Вирджиния обвела коллег долгим взглядом. — Они практически умирали еще во время полета в НЛО. Почему? Четкий ответ дадут только многолетние исследования. Предварительная гипотеза такова: серые стали жертвами собственной окружающей среды. Вероятно, их мир переживает последнюю стадию разрушения озонового слоя. Причем тела зашлакованы токсинами из естественной среды обитания; похоже, все эти существа страдали различными формами рака кожи и репродуктивной системы. Напрашивается вывод: скоро они вообще вымрут.

— Стало быть, они не отложат в долгий ящик очередной полет на Землю.

— Результаты доложены президенту. Надеюсь, в следующий раз сражаться будет кто-нибудь другой. Мы понесли слишком большие потери. И еще…

Найлз озадаченно сдвинул брови.

— Что?

— Новость неприятная, — проговорила Вирджиния, глядя в пол. — Мы провели анализы крови Мэчстика. У него появляются те же симптомы. Впрочем, думаю, ему можно помочь, Мэчстик очень молод, но что касается остальных представителей его народа… Если условия их жизни не изменятся, они тоже исчезнут.

Воцарилась напряженная тишина. На экране застыло изображение Мэхджтика, с улыбкой смотрящего на «Бориса и Наташу».

— Выходит, зеленые предпочитают умереть, чем спеться с серыми и в два счета решить проблему? — спросил Джек, глядя на пришельца.

— Нелегко принять подобное решение, — вздохнул Ли.

— Зато Мэчстик и Гас теперь ни в чем не будут нуждаться, — заметила Элис, вымучивая улыбку.

— Да, Гас и его друзья разбогатеют, — улыбнулся сенатор. — Подумать только, «Затерянный прииск Голландца»! А мы полагали, что это выдумка… Урок нам на будущее. — Он пригрозил остальным пальцем. — Каким бы нелепым ни казался миф, в его основе почти всегда лежит правда. — Он взял Элис за руку и посмотрел на монитор.

— Верно, они разбогатеют… — рассеянно проговорил Найлз.

— И вам заживется неплохо, ведь я больше не буду гонять вас с утра до вечера. Найлз, ты мне время от времени позванивай, даже просто так, не забывай старика. И держи в курсе насчет того, успешно ли наша служба безопасности гоняется за полковником Фарбо, — сказал Ли, подмигивая Коллинзу единственным глазом. — Да, кстати, Элис до конца месяца уходит в отпуск.

Не добавив больше ни слова, сенатор Гаррисон Ли в последний раз покинул компьютерный центр, уводя с собой Элис. На пороге она с кокетливой улыбкой обернулась и положила руку сенатору на пояс.

Коллинз и Найлз, провожая парочку взглядами, тоже счастливо улыбались.

На следующий день у майора был выходной. Они с Вирджинией Поллок и Эвереттом собирались слетать в Массачусетский технологический институт, потом в Нью-Йоркский университет и побеседовать с некоторыми из сотрудников, которых хотели бы пригласить в группу. Затем Джеку предстояло вместе со спецкомандой лететь в вашингтонский Колумбийский университет и изучить дневниковые записи человека, который, как предполагалось, сражался в армии Кастера с индейцами и уцелел.

На выходе из компьютерного центра Джек встретил геолога Сару Макинтайр, техника пятого класса; ожидали, что ей вот-вот присвоят звание младшего лейтенанта. Они остановились, как раз когда из закрывающейся двери донеслось:

— Итак, мальчики и девочки, даем «Борису и Наташе» новое задание. Постараемся получить видеоматериал о потерянном городе инков! Да, и еще. Свяжитесь по телефону с сэром Бэзилом из Лондонского Королевского географического общества. Скажите, что мы вернем останки короля Артура в обмен на возможность в течение года изучать приказ римского прокуратора о казни Иисуса из Назарета! — Найлз был в своей стихии.

— Добрый день, техник, — серьезно произнес Джек. — Пока вы не офицер, я не вправе официально пригласить вас на ужин, но, может быть, мы случайно столкнемся в «Спагетти хаус Джино» сегодня вечером?

Сара заглянула в голубые глаза майора и посмотрела по сторонам, удостоверяясь, что их никто не слышит.

— Предложение заманчивое… — Она пару мгновений молчала в нерешительности и прибавила более тихим голосом: — Джек.

Сара пошла дальше. Коллинз, улыбаясь, какое-то время смотрел ей вслед, потом взглянул на чистые, отделанные пластиком стены коридора и почувствовал, что группа «Событие» стала для него домом.

Дэвид Линн Голмон «Легенда»

Моей семье — Стиву, Скотту и Рику. Нас мало и становится все меньше.

Моим теткам и маме, четырем сестрам Апокалипсиса, процветавшим во время Великой депрессии и выжившим во время войны. Без вас мир опустел.

Моим детям — Кэтти Энн, Брэндон Линн, Шону Дэвиду и Синди Майкл.

От автора

Мне хочется выразить особенную благодарность моему редактору Питу Вулвертону, без которого ничего бы не вышло. А также Кэтти и Томасу Данн, всегда объяснявшим мне то, чего я не понимал.

И наконец, выражаю благодарность военно-морскому флоту Соединенных Штатов, который всегда был примером высочайшего профессионализма для всей армии. Всем морякам, без помощи которых эта книга никогда бы не была написана.

Пролог Франсиско Писарро

«В поисках сокровищ земных пришли они на эту чистую нетронутую землю, осквернив ее своей алчностью. И поднялся из глубин Древний и покарал их».

Отец Эскобар Коринс, католический священник экспедиции Франсиско Писарро

Бассейн Амазонки.

Лето 1534 года.

Пятьдесят шестой день экспедиции из Перу

Испанцы наугад дали залп из мушкетов в бесконечную зеленую стену джунглей, даже не зная, попали ли их пули во что-нибудь, кроме мха и папоротника. И прежде чем ядовитый пороховой дым развеяло легким бризом, стелившимся по маленькой долине, они продолжили отступление группами по четыре-пять человек, а те, кто уже перезарядил мушкеты, прикрывали их отход. Капитан еще раз оглянулся, чтобы убедиться, что все его солдаты покинули позиции, и поспешил вслед за отрядом.

И чем дальше они продвигались, тем гуще становились джунгли, словно отрезая путь назад цепкими зарослями, оплетавшими ноги. А наверху солнце с трудом пробивалось сквозь кроны деревьев, которые, казалось, срослись, образовав над головой зеленую крышу, не сулящую, впрочем, надежного укрытия. Единственным свободным путем для отступления оставалась река.

Выбор у капитана был небольшой: либо оставаться здесь, под стрелами и отравленными дротиками индейцев, теряя людей и убивая врагов, либо идти по реке, где испанцы становились более уязвимы, зато могли продвигаться быстрее, не сражаясь еще и с джунглями.

— Все в воду! Живо! Чего ждем? Пойдем по реке! Это наше единственное спасение.

— Мой капитан! — окликнул его лейтенант Торрес, глядя куда-то вверх. — Посмотрите на это!

Капитан Эрнандо Падилла проследил взгляд лейтенанта, и глаза его расширились. По обе стороны реки два гигантских каменных истукана тяжкими громадами возвышались над кронами вековых деревьев. Таких испанцам видеть еще не приходилось. Тела изваяний походили на человеческие, но головы ничуть не напоминали головы людей или богов инков, изображения которых не раз встречались испанцам ранее. Толстые губы и четко вырезанная чешуя на каменных лицах. Монстры наблюдали за людьми огромными рыбьими глазами.

Древние каменные идолы охраняли путь в темно-зеленый свод, где река становилась еще уже, словно стиснутая могучими стенами джунглей. Старый камень статуй давно потрескался, лианы оплели его, проникая в каждую трещину, и казалось, что истуканы оплетены змеями.

— Это всего лишь языческие идолы! — крикнул Падилла, подбадривая солдат. — Лейтенант! Живо всех в воду!

Как только он отдал приказ, ему в спину ударила стрела и, не пробив кирасу, отскочила. Капитан едва не потерял равновесие, но удержался и, выругавшись, снова твердо встал на ноги. Мелкие дротики посыпались в воду и песок вокруг испанцев. Индейцы были совсем близко, поскольку стреляли не только из луков, но и из духовых трубок, короткими дротиками, смоченными ядом экзотической лягушки. А с каким ужасающим мастерством индейцы владеют этим страшным оружием, испанцы успели узнать, пока жили в племени. Смерть будет медленной и неизбежной, даже если такой дротик только оцарапает кожу. Солдат уже не требовалось подгонять. Под тяжелыми взглядами каменных истуканов они поспешно спрыгнули в воду и потянулись к зеленому каньону джунглей, куда уводила река.

Целый день испанцы шли среди огромных деревьев, под кроны которых почти не проникал солнечный свет. Время от времени синкаро беспокоили их внезапными атаками из-за толстых корней этих гигантских деревьев и так же мгновенно отходили, растворяясь в джунглях. Прошло уже больше часа после очередного нападения, но солдаты были начеку, в любой момент ожидая его. Чем дальше они продвигались, тем теснее над ними смыкались деревья по обе стороны реки. Все чаще и громче слышались крики лесных обитателей, словно давая понять, впервые за все время их отступления, что в этих местах джунгли живут привычной жизнью. Последние несколько часов испанцы слышали только собственные крики и проклятия во время атак индейцев.

Им пришлось преодолеть внезапно появившиеся перед ними пороги реки. Ярость стремнины была устрашающей, но солдатам посчастливилось благополучно миновать ее по узкой полоске песка вдоль берега.

Капитан объявил привал и устало опустился на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Кошмарные видения невинно убиенных жгли его мозг, сводили с ума. Падилла даже опустил голову от стыда за то, что они натворили.

Распоряжения относительно этой экспедиции в неведомые восточные земли капитану отдал лично Писарро. Слова приказа до сих пор эхом звучали у него в голове: «Индейцы ни в коем случае не должны рассматриваться как союзники. Их должно жестоко покорять и запугивать, пока они не скажут, где находится месторождение их золота. Если что-то пойдет не так, немедленно шлите за помощью. Узнать, где находится Эльдорадо, — это важнее всего прочего».

Но Падилла видел, с какой добротой индейцы отнеслись к чужеземцам. Потому он решил вести дела по-своему, не обращая внимания на приказы этого безумца.

Капитан раздраженно стащил с головы шлем и вытер пот, и сразу же тяжелый шлем, выскользнув из его рук, упал в траву. Впрочем, испанец словно не заметил этого, вглядываясь в темно-зеленый свод джунглей в надежде увидеть хотя бы слабый проблеск благословенного солнца.

Но его не было. Казалось, солнце навсегда исчезло из этого мира, как навсегда исчезло милосердие Божье из его души.

Три месяца они пробирались через перуанские горы и бразильские джунгли — и только для того, чтобы проникнуть в такие глухие и дикие места, в которые до них никто не заходил. Они еще держались вместе, оставаясь ротой, только потому, что солдаты были рады оказаться подальше от злобного рабовладельца Писарро. Но однажды вечером они оказались в прекрасной долине, где под лучами ласкового солнца росли экзотические цветы и огромные высокие деревья. Здесь они впервые встретились с синкаро — пигмеями джунглей, которые жили в этой чудесной долине. Малорослый народец поначалу отнесся к чужеземцам с тревогой и подозрением. Но вопреки приказу Падилла завоевал их доверие честной торговлей и хорошим обращением. Его солдаты вели себя с синкаро уважительно, и вскоре маленькие мужчины и женщины начали относиться к ним как к друзьям.

Эти первобытные люди жили здесь с незапамятных времен и, как гласили их легенды, были отважными воинами. А стали они такими после того, как их захватила лежавшая к западу империя инков. Но синкаро сумели освободиться от рабства с помощью речных богов, которые нанесли инкам сокрушительный удар и изгнали их отсюда. На все вопросы старейшина отвечал только, что инки владели тайным знанием и даже хотели подчинить себе речных богов. Но те не пожелали покоряться людям. А потом инков не стало. Старейшина только улыбался в ответ на недоверчивые взгляды испанцев.

Инки уже сюда не вернулись, но теперь здесь был капитан, который завоевал доверие синкаро, чтобы узнать тайну, которая привела и изгнала отсюда инков.

Короткая идиллия между испанцами и синкаро продолжалась ровно двадцать дней.

Хорошее время, которое испанцы провели с пользой для себя, изучая обычаи синкаро и нехитрый уклад их бытия. Люди Падиллы добивались расположения индейцев, взамен помогая им понять свои обычаи и образ жизни. Солдаты поразили индейцев странным черным порошком, который заставлял пламя их костров взметаться до небес в облаке искр и густого дыма.

И, будьте уверены, они удивляли индейцев не только порохом: и стар и млад не могли сдержать восхищенных возгласов, когда им показали маленькие зеркальца. Испанцы также позволили синкаро потрогать их железные кирасы, которые повергли индейцев в изумление, поскольку они полагали, что это какая-то волшебная шкура. Солдаты терпеливо сносили проказы маленьких детей, которые, смеясь, дергали их за бороды, и только добродушно щекотали их в ответ. Падилла и его люди с радостью делились с индейцами своей провизией, в основном рисом и свининой, а индейцы угощали их своими непривычными, но весьма вкусными блюдами. В один из таких вечеров выяснилось, что синкаро никогда не покидали долину. Даже когда их покорили инки, они оставались здесь, поэтому капитан понял — то, что они ищут, находится где-то поблизости.

Как и предсказывал Падилла, со временем пришло и доверие. Индейцы постепенно перестали бояться испанцев и начали показывать им золотые безделушки, которые так тщательно прятали раньше. Причем их золото было не только в виде браслетов, идолов и ожерелий. На шее индейцев зачастую можно было увидеть кожаные мешочки с золотым песком с притоков Амазонки. После того как солдаты увидели золото, сдерживать их становилось все труднее. Падилле это удавалось только потому, что он обещал им Эльдорадо, которое, как правильно предполагал Писарро, было где-то здесь, как бы ни отрицали это инки. Если они не станут торопить события, то, возможно, эти люди сами скажут, где находится источник золота, и можно будет обойтись без излишней жестокости и, что было важно для Падиллы, без кровопролития.

Капитан ждал беды, но случилась она не из-за чьей-то жадности, как он опасался, а по вине солдата, за которым следовало присматривать постоянно. Хоакин Суарес, здоровенный детина, за дикий и бешеный нрав был отправлен в эту экспедицию лично отцом Коринсом, от греха подальше, после того как он зверски изнасиловал и убил индейскую девочку в окрестностях нового испанского города Экспозисиа. Святой отец отослал его как можно дальше от Писарро, поскольку знал, что если этот инцидент дойдет до командора, то Суареса немедленно казнят. Капитан еще тогда подумал: как удивительно, что одним сходит с рук уничтожение целых поселений и даже похищение и умерщвление царствующих особ, а убийство одной девочки заслуживает смертной казни. Ведь ничто не вызывает такого отвращения, как хладнокровное убийство невинного ребенка. И поэтому обвиняемый Суарес, дальний родственник отца Эскобара Коринса, оказался в экспедиции, чтобы ближайший год не попадаться на глаза Писарро.

Во время похода Суарес часто ворчал, что с ним обошлись несправедливо: подумаешь, индейская девчонка, да она и крещеной-то не была, какое дело до нее Господу? Приказы он выполнял, но в основном был молчалив и мрачно размышлял о чем-то своем, шагая рядом с солдатами экспедиции, которые смотрели на него как на изгоя. Даже когда индейцы стали демонстрировать свое золото, Суарес, казалось, вел себя вполне нормально, но теперь Падилла не мог себе простить, что позабыл о черном сердце этого человека.

Вчера вечером, невзирая на строгий приказ не давать индейцам никакого алкоголя, Суарес угостил вождя племени добрым испанским вином. Самим солдатам позволялось пить домашнее пиво, которым потчевали их индейцы, но запрещалось делиться с синкаро своими запасами вина.

Примерно через час Суаресу удалось напоить старика, но тот, словно чувствуя намерения Суареса, наотрез отказывался говорить о том, где синкаро берут свое золото. Здоровенный испанец рассвирепел и попытался силой узнать тайну.

Несколько часов спустя, обнаружив изувеченное тело любимого вождя, индейцы яростно обрушились на мирно спящих испанцев. Атака была столь внезапной, что солдатам не удалось организовать оборону. Падилла и его люди, огрызаясь огнем, отступили, потеряв шестнадцать хороших бойцов и большую часть огнестрельного оружия. Среди этих шестнадцати был племянник Писарро, Дедраэл. Синкаро погибло больше сорока человек, но это большей частью были женщины и, да простит их всех Господь, индейские дети, павшие от шальных пуль беспорядочно стрелявших испанцев.

И теперь оставшихся в живых участников этой когда-то почетной, а ныне проклятой экспедиции загнали на какой-то безвестный приток Амазонки, по меньшей мере в десяти милях от места резни. Лежавшая перед ними лагуна напоминала скорее большое озеро. Им пришлось пройти вдоль берега реки, минуя предательские пороги, после чего они попали в этот маленький рай, где деревья были так высоки, что их кроны тяжело нависали над темными водами.

Подобных мест капитан Падилла еще не видал. Оно было так прекрасно, что, напади на них сейчас маленький народ, они бы и не сопротивлялись. Это был настоящий кусочек рая на земле. Ветви деревьев склонялись к воде, а мягкая зеленая трава стелилась до прибрежного песка. С трех сторон их окружали крутые склоны потухшего вулкана, громоздящиеся над лагуной.

Среди цветов самых разных оттенков летали пчелы, совершенно не обращая внимания на вторжение испанцев. Незнакомые цветы, растущие почти без солнечного света, были крупными и пахли изысканнее, чем любые другие, которые знал Падилла.

Это чудесное озеро в кратере потухшего вулкана пополнялось водой притока Амазонки. С одного из крутых склонов обрушивался вниз целый каскад водопадов. Но самым поразительным было не это. По обе стороны водопада стояли гигантские статуи, метров по сорок высотой, поддерживающие арку, под которой река обрушивалась вниз. Лианы опутывали растрескавшийся от времени камень, и местами разрушения были так сильны, что, казалось, колоссы вот-вот рухнут.

Они могли остаться тут или вернуться в зеленый ад джунглей. Солдаты, конечно, смекнули, глядя на статуи, что здесь есть шанс найти что-нибудь ценное, но сейчас они начисто утратили интерес к сокровищам и мечтали поскорее вернуться в более цивилизованные места. Пусть даже это означало снова встретиться с Писарро.

Может, синкаро сами решат оставить их в покое? Тогда бы он доложил этому дураку Писарро, что экспедицию постигла неудача и только смерть ожидает любого, кто придет сюда.

Когда он записывал свои мысли в дневник, карта, нарисованная им за время пути, выпала на землю. Капитан нагнулся, чтобы подобрать ее, и вдруг ощутил сильнейшее искушение оставить ее гнить здесь. Однако его солдаты были рядом, поэтому пришлось побороть этот порыв и положить карту обратно в дневник.

Его мысли были прерваны хриплым смехом человека, по вине которого начался этот кошмар. Было дико слышать его после того, как было пролито столько крови. Хоакин Суарес, стоя по колено в воде, смывал кровь со своих рук и кирасы. Солдаты мрачно поглядывали на него. Каждый теперь понимал, что этот человек опасен для всех.

Падилла наклонился, чтобы поднять шлем, и вдруг увидел, как в джунглях на той стороне лагуны блеснули чьи-то большие глаза. Он взглянул на своих солдат, купавшихся в реке и отдыхавших в траве на берегу, но никто, кроме него, похоже, ничего не заметил. Кое-кто из ветеранов преклонил колени в молитве. И сколько Падилла ни всматривался в джунгли, так ничего и не разглядел, поэтому решил, что ему это почудилось от переутомления. Но тут позади него зашуршали кусты, и его рука сама легла на меч.

— Мой капитан, — сказал Айван Родриго Торрес, его друг и заместитель, появившийся из густых зарослей, — индейцев не видно. Словно исчезли.

Торрес снял шлем, и его длинные черные волосы упали на плечи. Пот струился по его лицу и бороде.

— Мы наблюдали за ними в полумиле отсюда, а потом они будто растворились в джунглях. А ведь наши следы так ясно показывают, куда мы ушли. — Он перевел дух и ослабил ремешки кирасы. — Я ожидал, что индейцы пойдут за нами, и оставил людей в отличном месте для засады, но их пока нет.

Падилла потрепал друга по плечу.

— И слава Богу. Я больше бы этого не выдержал… И вообще, я бы тут отдохнул с месяц, прежде чем докладывать, что мы натворили. — Он отстегнул нагрудник кирасы, открыв мокрую от пота рубаху. — Мне охота выплыть на середину этой лагуны, где есть солнце, и лежать в воде, пока Господь не утопит меня.

Он еще раз посмотрел на великолепный, сияющий белой пеной водопад и снова перевел взгляд на середину лагуны, где солнечные лучи играли в серебристо-голубой воде.

— А я, как и большинство солдат, готов перерезать глотку Суаресу за то, что он навлек на нас беду, — сердито ответил Торрес.

— Я слишком устал, чтобы думать сейчас об этом, дружище. Кроме того, все равно за все будут судить меня, а не Суареса.

— Но не станет же командор Писарро винить тебя за поступок этого мерзавца?

— Писарро необычный человек. Он терпеть не может некомпетентности. Уверяю тебя, что в смерти его племянника обвинят меня, равно как и в том, что мы не нашли месторождение золота. Из-за моего провала синкаро будут уничтожены или взяты в рабство уже через год, — вздохнул Падилла. — Я был уверен, что смогу сделать все по-своему, но оказался в дураках.

Со стороны лагуны донесся громкий смех, сменившийся галдежом и улюлюканьем. Оба офицера направились к маленькому пляжу и увидели Суареса, державшего что-то в руках. Его окружали гогочущие солдаты. Когда они наконец рассмотрели, что именно Суарес подбрасывал в воздух, то это оказалось маленьким созданием, похожим на обезьянку. И, увидев глаза существа, Падилла тут же понял, что его-то он и заметил несколько минут назад. Он мог теперь как следует разглядеть зверька, напоминавшего обезьян, которых он повидал великое множество за время экспедиции. Но это было нечто другое. В своем дневнике капитан описал различные виды животных, встретившихся им, и уже достаточно неплохо разбирался в местной фауне, чтобы понять, что это особенное существо.

— Капитан! Мы захватили пленного! Этот чудак пытался украсть у меня сумку с остатками хлеба, — доложил квартирмейстер Рондо Кордоба, показывая на зверька, с которым забавлялся Суарес.

Падилла и Торрес присоединились к солдатам, разглядывавшим существо. Оно выглядело как обезьяна без шерсти. Его лицо очень походило бы на человеческое, если бы не рыбьи губы и полный острых зубов рот. Ушей не было, только дырочки на их месте. Хвост был тонкий, как хлыст. Падилла понял, что существо очень встревожено, — каждый раз, когда Суарес подбрасывал его вверх, кожа на его спине топорщилась, словно спинной плавник.

— Перестань пугать животное, придурок! — рявкнул Торрес.

Суарес замер и сердито взглянул на офицеров. Потом нарочито небрежно снова подкинул существо в воздух и, поймав его, с вызовом посмотрел на Падиллу. Капитан выхватил меч, и его острие вонзилось в горло здоровяка ровно настолько, чтобы потекла кровь. Капитан смотрел в глаза Суаресу, и на его губах тенью лежала улыбка. С каким удовольствием он проткнул бы горло этого человека, ставшего причиной всех их несчастий, даже невзирая на то что сейчас нужен каждый солдат!

— Ты, ублюдок, разве не видишь, что капитан сегодня не в духе? — насмешливо улыбнулся Торрес.

Суарес, казалось, не обращал внимания ни на меч, ни на капавшую кровь. Он перехватил существо за горло, и оно задергалось, издавая хрипящие звуки.

Падилла надавил на рукоять, и лезвие вошло в шею чуть глубже. Самоуверенность исчезла из глаз Суареса. Он вдруг обнаружил, что солдаты уже не смеются, а напряженно наблюдают, явно ожидая его смерти.

Все это время существо не сводило глаз с Падиллы, словно чувствуя, что стало причиной ссоры, и ожидая следующего шага капитана. Тот по-прежнему держал меч у горла Суареса. Наконец последний неохотно опустил существо на белый песок пляжа, и оно поспешно скрылось, но не в джунгли и не в воду, а за спину капитана. Подпрыгивая, оно плевалось в здоровенного испанца и что-то бормотало, будто ругаясь.

Однако капитан, вместо того чтобы убрать меч, наоборот, нажал на него чуть сильнее, и теперь кровь стекала по сверкающей стали, капая на белый песок.

— Нам этот дурак еще может понадобиться, капитан, — громко, чтобы услышали все, сказал Торрес. — Может, он еще предстанет перед судом, а может, искупит вину, когда мы будем драться, выбираясь отсюда. — Он взял капитана за руку и многозначительно посмотрел на Суареса.

Не отрывая взгляда от солдата, Падилла медленно опустил меч и вытер окровавленное острие о рукав Суареса. Потом не торопясь вложил меч в инкрустированные ножны.

Безволосое существо все еще держалось за ногу капитана и шипело на Суареса. Падилла нагнулся и осторожно взял его на руки, чтобы рассмотреть. Оно дышало через ноздри и рот, но на шее, между ухом и челюстью, у него были жабры, словно у рыбы, а на предплечьях и спине — плавники.

— Это самое удивительное из всех созданий, что я видел за все свои путешествия, — тихо сказал Падилла, когда большие глаза существа мигнули, но прикрылись не веками, а прозрачными мембранами.

— На мою тещу смахивает, — пошутил Торрес, положив руку на плечо капитана.

Солдаты загоготали. Падилла тоже улыбнулся, но искоса взглянул на Суареса.

— Капитан, смотрите! — крикнул вдруг один из солдат.

В лагуне, на мелководье, стояло другое существо, сжимая в когтях крупную рыбу. Первое создание, неуклюже переваливаясь на кривых ножках, подбежало к воде и что-то громко залопотало. Новый незнакомец внимательно слушал, а потом ловко швырнул рыбу, и она упала на песок к ногам солдат. Это был довольно большой сом, со следами когтей на гладких боках.

Пока солдаты в изумлении рассматривали его, все новые создания стали появляться из воды, и рыбины одна за другой посыпались на песок. Солдаты нервно посмеивались.

— Может, это дар? — спросил Рондо, ни к кому не обращаясь.

— Собрать рыбу! Не позволим пропасть дару, поднесенному нашими новыми друзьями, — распорядился Падилла. — Все, все подбирайте, чтобы мы смогли накормить и тех, кто в охранении.

Все так увлеклись сбором рыбы, что не заметили, как на середине лагуны взбурлили пузыри и, сверкнув на солнце, исчезли. Не обратили они внимания и на то, что вдруг смолкла вся лесная живность, даже птицы в своих гнездах высоко на деревьях. Но они видели, как существа, переглянувшись и о чем-то посовещавшись, стали неохотно уходить с мелководья на глубину. Их первый знакомец тоже отступил к воде, чтобы вернуться к собратьям, в свой чудесный мир. И людям на берегу показалось, что он опечален тем, что покидает их.

Падилла обернулся и с удивлением обнаружил целую кучу собранной рыбы. Ее оказалось больше, чем он ожидал, но одна из них особо привлекла его внимание. Он окликнул Торреса, и они вдвоем рассмотрели диковинную рыбу. У нее были крупная чешуя, необычные брюшные плавники, заканчивающиеся чем-то вроде рудиментарных конечностей, и толстый мощный хвост. Пасть, полная длинных острых зубов, и необычно выдвинутая вперед мощная нижняя челюсть, как у барракуды, даже больше. Пока оба офицера изучали рыбу, лежавшую на боку, глаза ее выкатились, словно она тоже посмотрела на них, а пасть при этом судорожно открылась и закрылась. Они поспешно поднялись и осмотрелись. Солдаты уже разводили костры. Падилла снова склонился над рыбой. Ему почудилось что-то на потемневшей грубой чешуе. Осторожно коснувшись скользкого бока рыбы — она при этом дернулась и замерла, — капитан поднял пальцы к лицу и потер их, убирая слизь. Несколько золотых блесток плавно спустились на его потертые сапоги.

Падилла лежал между огромных корней одного из деревьев-великанов, растущих вокруг. Он вытянул ноги к маленькому костру, пытаясь просушить промокшие сапоги. Капитан только что закончил записывать в дневник все события этого бурного дня. Последняя его запись гласила, что битва с синкаро произошла по его вине, из-за небрежного отношения к исполнению обязанностей командира.

Падилле не хотелось упоминать о золотых блестках, найденных им на чешуе рыбы, но он никогда раньше ничего не упускал в своих записях и не собирался этого делать теперь. Писарро будет изумлен, узнав о месторождении золота, столь богатом, что рыбы выносят драгоценный металл на поверхность на своей чешуе. Подумав об этом, капитан со вздохом покачал головой и сунул дневник под рубаху.

Торрес лежал рядом с Падиллой, играя с одним из обезьяноподобных созданий.

— Что скажешь о них, мой капитан? — спросил он, протягивая кусочек бекона маленькому существу, которое сидело у него на груди, радостно виляя хвостом, словно восторженный щенок. Его маленькие когтистые лапки наконец выхватили кусочек мяса из пальцев лейтенанта и немедленно отправили добычу в рот. Улыбаясь и что-то благодарно ворча человеку, счастливое создание жевало мясо.

— Думаю, они побочная ветвь или очень близкие родственники обезьян, только живут в воде, что, вероятно, не совсем соответствует замыслу Господа, — ответил Падилла и засмеялся. — Но пути Господни неисповедимы.

Он несколько секунд смотрел на Торреса и создание.

— Что поразительно, его жабры открываются и закрываются, как у рыбы, выброшенной на берег, но оно дышит и носом, а значит, легкими. Наверное, оно не может долго находиться на берегу.

— Нам бы две системы дыхания, чтобы дышать на наших вонючих судах.

— Это верно. Когда наш друг Рондо нажрется бобов со свининой, то уж точно либо задохнешься, либо весь корабль взлетит на воздух, — улыбнулся в ответ Падилла.

Они лежали молча, прислушиваясь к негромким голосам солдат, чувствуя себя более расслабленно и спокойно, поскольку люди не говорили ни о смерти, ни о проклятой экспедиции.

Потом Падилла положил дневник в сумку на поясе и посмотрел на своего друга.

— Помнишь каменных истуканов, которых мы увидели, когда вошли в реку? Что ты о них думаешь?

— Я-то надеялся, что ты не станешь поднимать эту тему после заката. — Торрес бережно опустил существо на траву и проследил, как оно скрывается в зарослях. — Что я думаю, спрашиваешь? Они меня пугают. — Он посмотрел на капитана, словно мог различить его глаза в темноте. — Ты меня знаешь, я никого и ничего не боялся, по крайней мере до сегодняшнего дня. Но эти монстры… у меня мурашки бегали, когда я смотрел на них, хотя я вслух высмеивал наших солдат за тот же страх.

— Смотрители долины, боги лагуны… так я назвал их в своем дневнике. Они очень древние. Наверное, даже древнее, чем статуи инков, которые нам попадались в Перу.

— А меня беспокоит не их возраст, мой капитан, а их вид. Не хотелось бы наткнуться на такое чудище, купаясь в лагуне.

Падилла расхохотался и только собрался ответить, как вдруг резкий пронзительный крик раздался в ночных джунглях. Мелкие создания, резвившиеся на песке, мгновенно бросились в воду.

Падилла и Торрес вскочили, и Айван обнажил меч.

— Что случилось? — крикнул Падилла солдатам, когда они подошли к общему костру.

Солдаты сердито галдели, показывая на человека, стоявшего на берегу. В руках у него было безжизненное тело одного из созданий. Он держал его за сломанную шею.

— Ублюдок поганый! — рявкнул один из солдат. — Зачем ты это сделал?

Человеком, проклятия которому посылали все остальные, оказался, разумеется, Суарес. Гигант угрюмо стоял перед ними, но в его взгляде читался вызов. На нем не было кирасы, и его красная рубаха в свете костра казалась алой от крови.

— Что здесь происходит? — каменным голосом спросил Падилла, прекрасно зная ответ.

Один из молодых солдат, парень лет двадцати, выступил вперед и показал на Суареса.

— Негодяй сделал это без всякой причины. Ему просто нравится убивать.

— Оно укусило меня, и я буду убивать всех, кого захочу, людей или животных. — Суарес смотрел на них с превосходством, словно старший офицер, все еще сжимая в руке безжизненное тело маленького создания.

— Этот человек безумен, мой капитан, и мы должны убить его на месте, как бешеного пса, — прошипел Торрес и шагнул вперед, тут же позабыв, как уговаривал Падиллу пощадить солдата. Его меч был направлен прямо в грудь Суареса.

— Он случайно тебя укусил. Ты забрал у него хлеб, вот он и цапнул тебя за палец вместо хлеба, — вмешался другой солдат, и остальные одобрительно зашумели.

— Суарес, ты натворил достаточно бед, и это должно закончиться здесь, сегодня, сейчас. — Голос Падиллы был глухим и бесстрастным. Он сделал знак лейтенанту опустить меч. — Это моя обязанность, дружище.

— Но мы не можем рисковать вами, капитан. Я покончу с ним.

Суарес отшвырнул на песок труп существа, отступил на пару шагов к кромке воды и медленно обнажил меч.

— Убью любого, кто сунется ко мне, — предупредил он и несколько раз взмахнул мечом, со свистом рассекая воздух.

Солдаты потянулись к оружию. Они готовы были сами положить конец злодеяниям Суареса.

— Назад, ребята, — скомандовал Падилла, вынув меч и шагнув вперед. — Это долг вашего капитана.

Неожиданно поверхность лагуны ожила. Десятки маленьких созданий, подскакивая над водой, устремились к дальнему берегу лагуны и мгновенно растворились среди деревьев и зарослей. И только сейчас люди сообразили, что джунгли вдруг стихли и наступила полная тишина, окутавшая двух испанцев, стоявших лицом к лицу.

Суарес отступил дальше к воде и там поджидал Падиллу, но даже он обернулся посмотреть, что случилось.

— Рондо, возьми пять человек и пройдись с ними вдоль берега, — скомандовал Торрес. — Посмотрите, что могло напугать их.

Рондо выбрал пятерых солдат, и они двинулись по узкой полоске песка, подтягивая на ходу ремешки кирас и обнажая мечи. Рондо взвел курки двух пистолетов и занял место во главе отряда, который быстро скрылся за густыми зарослями на берегу лагуны.

Падилла бесстрастно шел на Суареса, направив меч ему в грудь. Гигант ухмыльнулся и, описав мечом широкий полукруг, шагнул еще ближе к воде, словно приглашая капитана следовать за ним.

И вдруг поверхность лагуны за Суаресом взбурлила пеной, и солдаты, замерев от ужаса, увидели, как что-то схватило его за ноги и утащило под воду. Потом он на секунду показался на поверхности, мелькнули выпученные глаза, перекошенный рот, но, не успев даже крикнуть, он опять исчез в клокочущей воде.

— Во имя Господа, что это было? — воскликнул Торрес, когда поверхность лагуны успокоилась и стала гладкой.

Никто еще и рта не открыл, как лагуна снова вскипела и все увидели V-образный бурун, быстро направлявшийся к берегу, как раз туда, куда Торрес послал Рондо и солдат на разведку. Потом послышался шумный всплеск и отчаянные крики. И тут же прогремели два выстрела — пистолеты Рондо. Но среди криков и грохота выстрелов солдаты услышали нечто такое, что не забывается до могилы. Это был рев, низкий, глубокий, в котором соединились самые худшие кошмары, какие можно себе представить, словно рычал жуткий адский демон. Мурашки побежали по спинам остолбеневших испанцев.

Крики стихли так же внезапно, как и начались. И вновь джунгли окутала тишина.

Рядом с ошеломленным Падиллой появился Торрес и сунул ему в руки доспехи. Капитан вложил меч в ножны и надел тяжелую кирасу. Оба не могли отвести взгляд оттого места, где только что кричали люди. Из густых черных зарослей появилась неясная фигура человека, бредущего к ним. Он шел с трудом, спотыкаясь, будто был ранен. Двое солдат подбежали к нему и помогли добраться до костра. На его лице и руках были страшные раны, как если бы он подвергся нападению тигра. На кирасе глубокие царапины, левый глаз вырван… Солдат, рыдая, твердил, что сам дьявол поднялся из воды.

Падилла опустился на колени и осмотрел его. Это были скверные раны, худшие из тех, что ему приходилось видеть.

Остальные солдаты, все как один, со страхом глядели на лагуну. Раненый все повторял одно и то же, только концовка была другая: «Сам дьявол поднялся из воды, и он пришел за своей жертвой». Потом глаза солдата остекленели, и ему уже не было больно.

Падилла без колебаний приказал всем строиться. Часовых тоже немедленно позвали в лагерь. Отряд за считанные минуты потерял семерых солдат, которых погубило нечто, обитающее в лагуне. Капитан даже не хотел знать, что именно, как не хотел ни видеть, ни слышать больше эту тварь. Он немедленно уведет отряд опять в джунгли. Они вернутся к Писарро, доложат, что струсили, и пусть он делает с ними, что хочет. Падилла был согласен на что угодно, лишь бы его снова не послали сюда.

— Будем идти, пока не взойдет солнце, — объявил он. — Тогда и устроим привал.

«Что ж, — размышлял капитан, занимая место во главе отряда, — ведь у дьявола, в конце концов, тоже может быть свой дом».

Он горячо взмолился, чтобы никто и никогда не нашел это место, где не стоит находиться смертному. Он отдаст карту долины отцу Коринсу и предупредит, что лагуна проклята.

Но едва они двинулись, как ночь словно взбесилась и обрушилась на них. Чудовище напало не из воды, а из зарослей. Должно быть, шло по следу раненого солдата. Темнота наполнилась испуганными криками и кошмарным ревом чудовища. На лицо капитана брызнула кровь.

— Капитан! Прыгайте в воду и плывите на тот берег, пока оно здесь! Солдаты, отступать к воде и на тот берег! — скомандовал Торрес, подталкивая Падиллу к реке.

Огромная тень чудовища возникла у костра, и страшная когтистая лапа прошлась по одному из солдат, разорвав ему лицо и грудь вместе с кирасой. Большинство солдат остолбенели от страха, но кто-то сзади выстрелил из пистолета и рубанул тварь мечом. И хотя Падилла видел, что пуля попала в грудь чудовища и брызнула кровь, оно только яростно взревело и, быстро повернувшись, схватило солдата с мечом, а затем легко, словно щепку, швырнуло на стволы огромных деревьев.

Еще один испанец попытался скрыться, и тогда Падилла узнал, с какой скоростью может двигаться чудовище, которое мгновенно настигло солдата и подмяло его своей массивной тушей.

— Господи, какой огромный, — бормотал капитан, пока Торрес тащил его в воду.

Он очнулся от шока лишь тогда, когда вода сомкнулась над его головой. Капитан тут же отстегнул тяжелую кирасу и вынырнул на поверхность. Торрес уже изо всех сил плыл к противоположному берегу лагуны. Падилла последовал за своим лейтенантом, но в его ушах все еще звучали крики солдат.

Однако минут через десять, когда силы начали покидать его, а сапоги промокли и потянули на дно, он уже не слышал ничего, кроме своего тяжелого дыхания да усиливающегося грохота водопада. Капитан устал бороться, голова его опускалась все ниже, и он глотал странно прохладную и вкусную воду. Он тонул. Где-то раздавались крики, но он уже смирился и погружался в эти райские воды.

Было приятно сознавать, что теперь не придется смотреть в лицо Писарро и тем, кто останется жив после этой ночи. Он присоединится к солдатам, так и не получившим последнего прощения за то, что они сотворили с синкаро. Падилла уже попрощался с жизнью, когда сильные руки выдернули его из воды. Он чуть не задохнулся, поскольку его легкие были полны воды.

— Капитан! Капитан! — тряс его Торрес.

Он перевернул Падиллу и принялся, как мог, вытряхивать из него воду.

— Дышите, мой капитан! Не смейте оставлять меняодного в этом гиблом месте!

Падиллу тошнило водой, и он судорожно хватал ртом воздух. Наконец тяжелый стон вырвался из его груди, и его дыхание начало восстанавливаться.

Он попытался сесть и не смог. Но тут две пары рук подхватили его и подняли на ноги. Капитан узнал этих двух солдат — помощника повара Хуана Наварро и кузнеца Хавьера Рамона. Они находились рядом с водопадом, и Падилла невольно взглянул вверх, откуда обрушивались белоснежные каскады воды. Торрес тем временем, стоя у реки, вглядывался в противоположный берег.

— Больше не кричат, — не поворачивая головы, заметил он, когда Падилла подошел к нему и они вдвоем наблюдали, как догорают костры на их уничтоженной стоянке.

Потом Торрес тронул капитана за плечо, и они в сопровождении оставшихся солдат двинулись к отвесным каменистым скалам, окружавшим долину.

Лейтенант первым почувствовал, что за ними наблюдают.

— Смотрите, — тихо окликнул он остальных.

Падилла проследил его взгляд. Истукан, врезанный в скалу, мрачно уставился на них. Он напоминал и чудовище, напавшее на них, и тех двух каменных монстров, которых они видели раньше. Как они не заметили этого днем?

Громкий тяжелый всплеск с противоположной стороны лагуны, где почти уже погасли костры, заставил всех обернуться. И снова на воде появился V-образный бурун, направлявшийся к ним.

— Капитан! Лейтенант! Здесь, за водопадом — пещера! — доложил запыхавшийся Наварро. — Вы не поверите, там есть ступени!

Торрес оценил высоту отвесных скал, откуда все так же угрюмо на них взирало каменное изваяние чудовища, ставшего для них демоном правосудия.

— Веди, солдат, — скомандовал он.

Все трое двинулись к Рамону, который отчаянно махал им рукой, умоляя поторопиться.

Чтобы достичь пещеры, нужно было нырнуть глубоко под водопад, где водоворот мог легко увлечь еще дальше на дно. Но другого выбора не было.

Как только беглецы скрылись в пещере, бурун изменил направление и повернул к водопаду.

Два месяца спустя на реке нашли единственного выжившего члена экспедиции. Сперва испанцы, вытащившие его из воды, подумали, что это индеец, но вскоре поняли, что перед ними один из уцелевших солдат отряда капитана Падиллы. Его следовало бы доставить обратно в Перу, но солдаты понимали, что это невозможно. Тогда они послали за отцом Коринсом, и, зная это, спасенный отчаянно боролся за жизнь. Он умирал от истощения и неизвестной болезни, с которой раньше никто не сталкивался. При себе у него была лишь книга в кожаном переплете, которую сначала приняли за Библию, так крепко бедняга прижимал ее к груди. Попытки забрать ее оказались напрасны — спасенный бросался на любого, кто пытался сделать это. Они даже пробовали разжать его пальцы, когда он был без сознания, но не смогли.

Когда на маленькую заставу прибыл отец Коринс, спасенный был еще жив и с нетерпением ожидал священника на смертном одре. Он говорил часами, а отец Коринс слушал, не перебивая, только ухаживал за его ранами и пытался лечить от неизвестной болезни. Но последний выживший участник экспедиции слабел с каждым словом и говорил уже шепотом. Он достал из-под рубахи два камешка и передал их священнику. Один из них был крупным золотым самородком, другой оказался зеленым минералом с белыми, словно меловыми, вкраплениями, странно теплым на ощупь. Солдат приподнялся и попросил отца Коринса нагнуться к нему. После этого умирающий еле слышно прошептал ужасное предостережение.

Отец Коринс имел прекрасной работы распятие, инкрустированное золотыми пластинами. Вообще-то церковь косо посматривала на излишнюю роскошь, но это был подарок матери в честь его посвящения в сан. Очень красивое распятие, хотя и гораздо крупнее обычных, которые носили священники. Отец Коринс снял его с шеи и отсоединил нижнюю часть. Внутри обнаружилась полость, куда легко поместились оба камешка. Затем отец Коринс прикрепил нижнюю часть на место и повесил распятие на шею.

Когда он вышел из хижины, солнце стояло уже высоко. В руках у него была книга в кожаном переплете.

— Как он, падре? — спросил один из солдат. — Как там наши друзья? А капитан Падилла жив?

— Солдат умер. Его имя было Айван Торрес.

— Лейтенант Торрес? Мы знаем лейтенанта, и этот несчастный совсем не похож на него! — крикнул кто-то из толпы солдат, собравшихся перед хижиной.

— Чума так меняет человека, что и родного брата не узнаешь. Солдаты попятились. Одного этого слова было достаточно, чтобы у храбрых конкистадоров задрожали колени.

— А что с экспедицией, падре? Где они сейчас?

— Капитан Падилла и его солдаты останутся там, где они есть. Соберите всех и сворачивайте лагерь, а я похороню лейтенанта Торреса. Это приказ. Командор Писарро дал мне соответствующие полномочия. А теперь отдайте последние воинские почести лейтенанту Торресу. Он был отважным человеком. — Отец Коринс склонил голову, перекрестился и отошел от ошеломленных солдат, крепко прижимая к груди дневник Падиллы.

Священник понимал, что нужно либо уничтожить этот дневник, в котором хранилась карта, либо надежно спрятать его. В дневнике были описаны чудеса, которые видел Падилла, но о них никто не должен узнать, и в первую очередь такие, как Франсиско Писарро. Ибо смерть ждет всех, кто пойдет к темной лагуне. Он, отец Коринс, не допустит этого, и сам Папа одобрил бы его решение.

За несколько месяцев до смерти Франсиско Писарро отправил еще одну экспедицию на поиски отряда Падиллы. Ее члены наткнулись на тропу, идущую вдоль Амазонки, где им то и дело попадались ржавые кирасы и кости, свидетельствующие о сражении, кипевшем здесь когда-то, но приток, ведущий к темной лагуне, они не нашли. Как не нашли они ни выживших из отряда Падиллы, ни золота, за которым он был послан. Писарро до конца своих дней надеялся разыскать Эльдорадо.

Слухи о пропавшей экспедиции передавались через годы и десятилетия, но джунгли неохотно раскрывали свои тайны. То, что обитало в черной лагуне, терпеливо ждало, когда сюда снова придут люди.

Монтана, июнь 1876 года

Капитан Майлз Кеог во главе третьей, девятой и двенадцатой рот стоял у реки. Капитан Йетс с пятой и шестой ушел, чтобы поддержать атаку на индейскую деревню со стороны Дин Коули. Что с Рино и его ротами, одному Богу известно, а капитан Бентин отправился на разведку дальше к югу. Надо полагать, что к бою он не успеет.

Приказ Кеога был прост — форсировать реку и атаковать северный край деревни. Они лихо переправились, но, не сделав и сотни шагов, с ужасом обнаружили: то, что они считали окраиной, оказалось серединой индейского поселения.

Капитан, дородный ирландец, тут же приказал остановить атаку, но из-за гребня вылетела сотня индейских всадников и врезалась в расстроенные ряды солдат. Среди всей этой неразберихи капитан развернул своего могучего жеребца и поскакал по направлению к невысоким холмам, увлекая за собой все три роты. Он не знал, что ниже по реке еще один отряд чейенов, которых вел воин по имени Хромой Белый Человек, уже переправился через Мэдисин Тэйл. Индейцы предвидели его отступление на восток и отрезали этот путь.

Едва он отдал команду повернуть на юг, как его атаковал новый отряд чейенов. Капитан резко остановил коня, но шестеро его солдат, ехавших впереди, не успели этого сделать и оказались среди врагов. Их смяли вместе с лошадьми, было видно только тучу поднявшейся пыли. Капитан махнул рукой, и все три роты рванулись вперед в надежде проскользнуть между отрядами индейцев, но тут же убедились, что чейены не оставили им путей отхода. Продолжать атаку означало вести людей на верную смерть, и тогда он приказал всем спешиться — страшный приказ для кавалерии, ибо она теряла свое главное преимущество — скорость. Но у капитана не было выхода. Он припомнил, как тринадцать лет назад, под Геттисбергом, им в спешенном строю удалось отбиться от кавалерии, значит, и сейчас нужно попробовать продержаться, пока не придет подмога.

Пока все три роты спешивались, стрелы и пули индейцев нашли своих первых жертв. Капитан выхватил армейский «кольт» и велел своим людям искать малейшее укрытие. Падали убитые лошади, и солдаты прятались за их тушами. Капитан нарочито прямо сидел в седле, посылая пулю за пулей в накатывающуюся орду индейцев. Он надеялся вдохновить людей, придать им мужества, которое сегодня им ох как понадобится. Индейцы нападали в полном беспорядке. Тактика их была проста — ударить и откатиться назад. И после каждой атаки он терял с десяток солдат.

— Капитан, может, попробуем пробиться к генералу Кастеру? — спросил его адъютант.

— Какая разница, где драться? Все равно все будем ужинать за одним столом, — громко ответил ирландец и, выпустив еще пару пуль, соскочил с коня.

Сам он не надеялся на подмогу, поскольку заметил, что далеко внизу, у холма, капитан Йетс и его люди тоже ввязались в бой. Не видно было только Кастера, дым, стелившийся над полем сражения, не давал возможности разглядеть всю картину боя. Капитан выпустил последнюю пулю в барабане, застрелив воина не старше тринадцати лет от роду, — пуля попала ему в грудь и отбросила на землю. Кеог потянулся к поясу за патронами, и тут другой индеец с раскрашенным копьем бросился на него. Капитан легко уклонился от выпада, перехватил древко и дернул индейца на себя. Бросив револьвер, он свободной рукой, затянутой в перчатку, стал молотить индейца по голове. Когда капитан занес кулак для очередного удара, в голову индейца попала пуля. Кеог отбросил копье и оглянулся. Оказалось, его выручил совсем молодой солдат, лет девятнадцати. Капитан благодарно кивнул юноше, но в тот же миг стрела попала в шею солдата, и он упал. Пуля пробила шляпу капитана и задела голову, буквально опрокинув его на землю. Шляпа слетела с головы и тут же исчезла в туче пыли, поднятой индейцами, скачущими вокруг окруженной роты.

Кеог тряхнул головой, пытаясь найти взглядом своего коня Команча, не сознавая, что кровь из раны на голове заливает ему правый глаз. Он снова встряхнул головой и тут увидел его. Отлично обученное животное смирно стояло посреди этого хаоса. Кеог побрел к нему. Мысли путались в голове. Как называется это место? Биг… нет… Литтл-Бигхорн? Точно, Литтл-Бигхорн. Он мысленно повторял эти слова, чтобы не потерять сознание, и упорно брел к своему коню.

Но, добравшись наконец до него, капитан не взялся за повод, а полез в седельную сумку. В руках у него оказалась железная коробка, из которой он извлек большое распятие на цепочке и надел себе на шею. У него теплилась надежда, что святой крест и медали удержат индейцев от надругательства над его телом.

Пуля пробила седельную сумку — Команч заржал от боли и встал на дыбы. Капитана отбросило в сторону, мир поплыл перед глазами, время замедлилось, и все вокруг происходило как в кошмарном сне.

Там, внизу, в облаке пыли и дыма, вождь индейцев Неистовый Конь и несколько сотен сиу[1] завершали сражение, ужас которого еще сотню лет будет преследовать американскую армию и приведет великий индейский народ к печальному будущему.

Капитан упал на землю, но успел увидеть, как одновременно с ним упал и флаг его родной девятой роты. Две стрелы вонзились в землю возле его головы, но Кеог только крепче сжал распятие и, не мигая, смотрел в небо. Он даже не вздрогнул, когда еще одна стрела пробила ему бок. Капитан просто молился и ждал…

Здесь, на поле диаметром всего в десять миль, индейцами были вырезаны пятая, девятая и двенадцатая роты — цвет самой элитной воинской части армии Соединенных Штатов — Седьмого кавалерийского полка.

Капитан Кеог умер, крепко сжимая распятие, и унес с собой старинную тайну. В тот день многие, очень многие полегли в долине Литтл-Бигхорн, где остался весь Седьмой кавалерийский полк.

Часть I Последователи

«Иных тварей Божьих, сотворенных десницей Господней, Он с умыслом поместил подале от людей. И не нужно тревожить их, ибо однажды обрушатся они на наш мир и станут править им, эти ничтожные и ужасные ошибки Господа нашего».

Отец Эммануэль Д'Амато, архиепископ Мадрида, 1875 год

1

Мадрид, Испания

Наше время

Женщина, бродившая по маленькому захламленному кабинету, на секунду остановилась, чтобы взглянуть на старика, сидящего в кресле за столом красного дерева. На нем были рабочая роба и большие роговые очки, постоянно сползавшие на кончик носа, — он все время машинально поправлял их. В руках у него было старое письмо, точнее, список заказов, который он держал с должным почтением к древности документа. Женщина смахнула со лба пот и неожиданно для себя убрала назад свои белые волосы, стянув их резинкой в хвост. Потом взглянула в огромное, пятисотлетней давности стекло окна на мутноватый, чуть искаженный внешний мир.

Сан-Джеронимо эль Реал, одна из старейших католических церквей, недавно закрылась для долгожданного ремонта. Прекрасное готическое здание, построенное в 1503 году, повидало много реконструкций, но эта была особенной, и после нее здание должно было простоять еще пятьсот лет. Внутри церкви с непривычным эхом стучали молотки, а на улицах старшее поколение мадридцев по привычке крестилось, проходя мимо.

— Мой дорогой профессор, вам не приходило в голову, что это письмо может быть ловкой подделкой?

Женщина отвернулась от окна и взглянула на архиепископа Мадрида.

Он бережно сложил документ и разгладил его на столе. По его осторожным движениям женщина поняла, что сам он так не думает. Она достала из сумки ноутбук, раскрыла его и поставила на стол перед архиепископом.

— Подпись на письме принадлежит некому отцу Энрико Фернальди, клерку из архивов Ватикана. Почерк подтвержден в архивах Ватикана, а то, что вы видите на экране, — это копия подтверждения, основанного на сравнении с не менее чем двадцатью семью документами того времени, включая письмо, которое вы только что изучали, датируемое 1873 годом.

Архиепископ Лозано Сантьяго, семидесятидвухлетний куратор этой и еще двадцати одной церкви, улыбнулся, глядя на экран компьютера.

— Что ж, поймали, поймали, профессор Закари. Браво.

Доктор Хелен Закари, глава факультета зоологии Стэнфордского университета, улыбнулась в ответ.

— Со всем уважением, ваше преосвященство. — Она склонила голову, прекрасно понимая, что от благословения этого человека зависит все. А он показал себя твердым, как скала, хранителем самых потаенных секретов Ватикана.

— Даже если письмо подлинное, это не значит, что в нем правда, — сказал он, закрывая ноутбук. — Кроме того, святая церковь тщательно оберегает свои тайны.

— Артефакты, упомянутые в списке, были отосланы из Ватикана в 1875 году, после того как один из гражданских клерков пытался похитить их, но был схвачен швейцарской гвардией. Это произошло годом раньше, в ноябре 1874-го. Папа Пий IX приказал надежно спрятать и дневник, который теперь находится в этой церкви, и карту, которая отправилась в Соединенные Штаты. Но хранить такие артефакты имели право только рыцари святого ордена. И когда хранитель в Штатах внезапно умер, карта бесследно исчезла.

Архиепископ легко поднялся из кресла. У него было множество талантов, поэтому он неплохо чувствовал себя и в робе плотника.

— Вы не производите впечатления фанатичной охотницы за сокровищами. — Он обошел стол и снова взял в руки письмо. — По-моему, зоология и то, чем вы занимаетесь сейчас, относятся к несколько… э-э… разным епархиям.

— Уверяю вас, ваше преосвященство, я не охотница за сокровищами. Меня интересуют животные, а не золото.

Архиепископ еще раз взглянул на письмо и отдал его Закари. Простого упоминания о пропавшей экспедиции капитана Падиллы и легенды об Эльдорадо, передаваемой испанцами из уст в уста, было достаточно, чтобы он насторожился.

— По крайней мере нужно воздать вам должное за упорство и за находку столь редкого документа.

— Его одолжил мне мой друг, — поколебавшись, призналась Хелен. — Он коллекционирует раритеты и предметы старины.

— Неужели? Интересно, а есть ли у него другие бумаги из секретного архива Ватикана? Кстати, Интерпол тоже может заинтересоваться этим.

Хелен не хотелось говорить, откуда она взяла письмо, а то, что этим может заняться Интерпол, показалось ей просто смешным.

— Но вы согласны, что документ подлинный?

— Даже если так, мой дорогой профессор, я не могу дать вам никакой информации о дневнике Падиллы и карте. Даже если бы я знал, то не допустил бы, и святая церковь не допустит, чтобы такая информация попала в руки кладоискателей, вроде вас и вашего спонсора. — Он повернулся к ней спиной. — У вас ведь есть компаньон в этом предприятии, не так ли? Хелен опустила глаза, но потом снова вскинула голову.

— Да, у меня есть компаньон, и он помогает мне не ради золота или славы, а ради куда большего открытия.

Архиепископ повернулся и тяжело взглянул на тридцатишестилетнюю женщину. Она была загорелая, зеленоглазая и привлекательная.

— Тогда, может, вы скажете мне, зачем вам понадобился дневник? — Он предостерегающе поднял палец, заметив счастливую улыбку Хелен. — Это не признание, что проклятая вещь находится у меня или вообще во владении святой церкви.

— Поверьте, ваше преосвященство, я бы ни за что не осмелилась беспокоить вас, если бы у меня была карта Падиллы. Но, увы, боюсь, она безвозвратно утеряна.

Он нахмурился.

— Вы уверены?

— Да, ваше преосвященство, увы.

— Очень жаль, но, как вы знаете, легенда гласит, что Падилле удалось добыть самородки из самого богатого месторождения в мире. Они тоже утеряны?

— Меня не интересует эта часть легенды. Мне известно только, что отец Коринс хранил карту и самородки в отдельных тайниках, но в каких именно — нигде не указано.

— Значит, у него были причины скрывать их. Ведь даже в письме, которое вы принесли, говорится, что проклятие падет на того, кто осмелится проникнуть за стены Ватикана, чтобы коснуться артефактов.

— Не знала, что католическая церковь столь суеверна. — Хелен прошла через кабинет и вернулась с большим алюминиевым чемоданом, который положила на стол рядом с ноутбуком.

— Так говорится в письме, но святая церковь не суеверна, во всяком случае официально. И хватит ловить меня на слове. Это не так-то просто.

— Верно, ваше преосвященство, это нелегко. — Она щелкнула замками алюминиевого чемодана. — Так же нелегко, как поймать такое существо.

Она открыла чемодан и отошла в сторону, чтобы архиепископ мог увидеть его содержимое.

Преподобный судорожно вздохнул, потом еще раз, словно не мог насытить легкие кислородом, и наконец перекрестился.

— Господь наш Иисус Христос!

Хелен молча смотрела на него. Содержимое чемодана было последним шансом получить помощь архиепископа. И даже больше, чем помощь, — его доверие. Она ведь просит всего-навсего ослушаться папского приказа.

— Как я уже говорила, я не ищу золото или иные богатства земные. Я ищу знаний и прошу вас помочь. Слухи о загадочном существе, описанном в дневнике, могут быть связаны с этими останками.

— Оно… оно же… Господи… сколько лет этому ископаемому? Это ведь окаменелость?

Хелен бросила взгляд на кости, бывшие когда-то громадной рукой. Четыре пальца длиной почти полметра, большой палец вдвое короче, но с очень толстой мощной костью. Три пальца заканчивались огромными когтями. Но на двух когти отсутствовали, вероятно, отвалились со временем. Зато хорошо сохранились клочки мяса.

— Боюсь, это нельзя назвать окаменелостью, ваше преосвященство. Эксперты определили возраст — приблизительно семьсот лет, плюс-минус столетие, это вполне может соответствовать временам Падиллы.

— Неужели это возможно? — прошептал архиепископ. — Нет, невероятно.

Хелен неторопливо закрыла чемодан, щелкнула замками и несколько раз нажала на встроенную кнопку автоматической откачки воздуха. Потом поставила чемодан на пол и повернулась к архиепископу.

— Конечно, эта легенда может быть просто вымыслом, детской страшилкой, но вдруг нет? Если вы читали дневник, то скажите, действительно ли так ужасно и загадочно существо, описанное капитаном Падиллой?

Архиепископ Сантьяго вернулся в кресло и задумался. Он всегда считался прогрессивным деятелем церкви, не закрывающим глаза на достижения науки, поскольку знал, что истина может только укрепить веру в то, что Бог есть, а Иисус Христос — сын Его. Но здесь было иное: ставилось под сомнение, что человека создал Господь. Он снял съехавшие очки и швырнул их на стол. Конечно, он читал дневник, конечно, он помнил каждое слово, и, когда в памяти возникало описание чудовища, мурашки бежали по его телу. И который раз он задавался вопросом: неужели это не плод воспаленного больного воображения? Легенду пересказывали тысячи людей, добавляя что-то свое, но все сходились на том, что существовало чудовище, охранявшее волшебную долину.

— Мне очень нужно взглянуть на дневник, прошу вас. — Хелен присела на краешек стула. — Я знаю, вы увлекаетесь историей, вы даже имеете докторскую степень в университете Венеции. Возможно, мы найдем доказательства того, что человек — не единственное разумное существо на Земле.

Сантьяго устало потер глаза, и от этого вдруг разболелась голова.

— Был ли дневник отправлен на хранение в Сан-Джеронимо эль Реал в 1875 году? — прямо спросила она, прикрыв глаза, словно молясь.

Архиепископ откашлялся. Хелен подняла глаза и с надеждой посмотрела на него.

— Значит, так. Я не позволю выносить дневник из церкви. Можете сделать копии двух страниц, которые вас интересуют. Там достаточно указаний, как найти нужное место. Остальное содержание дневника не для ваших глаз. Есть достаточно веские причины того, что дневник прячут в этой церкви. Но поскольку карта и артефакты пропали, то я пойду вам навстречу. Никогда не стоял на пути у науки. — Он заметил ее ошеломленный взгляд. — Удивлены? Но из этого не следует, что знание не может быть опасным.

Однако Хелен почти не слышала последних слов: она с трудом удержалась от радостного возгласа.

Он поднялся, и Хелен тоже вскочила, дрожа от возбуждения, — неужели ее поиски легендарного дневника Падиллы подошли к концу?

— Боюсь, вы столкнетесь с чем-то, что Господь намеренно поместил подальше от людей. И поверьте, профессор, вы были бы мудрейшей женщиной на свете, если бы оставили эту затею.

— Тогда почему вы помогаете мне?

Он повернулся к ней и нахмурился.

— Я читал этот дневник много раз, от корки до корки. Там, в джунглях, есть не только ваше чудовище, и я первым должен узнать, что там происходит. Вы будете моим посланцем и поможете нам принять то или иное решение по этому загадочному миру. От вас будет зависеть позиция церкви. Вот почему я помогаю вам. — Он отворил тяжелую дубовую дверь и скрылся за ней, не дожидаясь ответа.

В отеле «Мадрид» роскошь номеров в стиле девятнадцатого века соперничала с авангардом двадцать первого столетия, которым веяло в ресторанах, барах и других заведениях отеля. В десять часов пополудни здесь было полно людей, наслаждающихся теплым летним вечером.

Хелен Закари вот уже целый час сидела у себя в номере, глубоко задумавшись. Чемодан был уже собран, хотя она заказала билет на авиарейс до Нью-Йорка только на три утра. Где-то среди аккуратно упакованных вещей лежали фотографии тех двух страниц из дневника Эрнандо Падиллы, которые ей позволили скопировать. Ее даже затрясло, когда архиепископ передал ей в руки этот дневник. Даже не читая его, Хелен знала, что в нем полно тайн и чудес. Впрочем, архиепископ тут же забрал дневник и открыл на нужных страницах, содержащих указания, как найти темную лагуну.

Она прикидывала, когда сможет приступить к организации экспедиции, — нужно было успеть сделать миллион дел, — как вдруг в дверь постучали.

— Кто там?

Ответа не было. Хелен подошла к двери и потянулась к глазку.

— Кто там?

— Это Мадрид, доктор Закари, а не Тегеран, — отозвались за дверью. — Здесь можно спокойно открывать на стук.

Хелен замерла, услышав этот голос, и поспешно распахнула дверь. Перед ней, улыбаясь, стоял высокий блондин в черном костюме и белоснежной рубашке с алым галстуком.

— Доктор Сен-Клер! Как вы узнали, где я остановилась?

— Не забывайте, профессор, что ваши кредитные карточки и расходные счета обеспечиваются нашим общим другом в Боготе, так что, поверьте, вас несложно было найти. — Он вошел в номер и сразу заметил собранный чемодан.

— Вы застали меня врасплох. Я только хотела позвонить, чтобы сообщить отличные новости.

— Значит, ваш визит в Мадрид был успешным? — Глаза его загорелись.

— Да, архиепископ сдался и позволил мне скопировать из дневника маршрут к лагуне.

— Ну же, Хелен, расскажите: что чувствуешь, когда держишь в руках такое сокровище?

— Это непередаваемо, Анри, словно касаешься самой истории.

Он взял ее ладони и стиснул их.

— Я знал, что так будет, знал. А вы показывали ему ископаемое?

— Показывала. Его преосвященство был в шоке.

— Вижу, вы уже собрались.

— Да, хочу сразу приступить к делу. Если поспешить, то можно успеть до сезона дождей в Бразилии, — солгала она.

Он внимательно взглянул на нее и улыбнулся, но Хелен видела, что его голубые глаза остались холодными.

— Вот и замечательно. Можете вернуться в Штаты вместе со мной. «Банко де Хуарес Интернейшнл Экономика» имеет свой самолет, который как раз заправляется, пока мы беседуем. Можем лететь прямо в Калифорнию, без пересадок.

Хелен была ошеломлена, но быстро взяла себя в руки и постаралась выглядеть довольной.

— Вот и прекрасно, значит, я смогу начать еще раньше. Как думаете, проблем с финансированием не будет? Ведь теперь мы знаем, где искать.

— Никаких проблем не будет, учитывая, что мы ищем. Хоакин Делакрус Мендес и его концерн еще ни разу не отказывали мне в финансировании предприятий. — Он многозначительно взглянул на чемодан. — Хелен, а вы ничего не забыли?

Она достала из шкафа плащ.

— По-моему, нет.

— Копии, глупенькая, дайте мне взглянуть на них.

Она глубоко вздохнула, припоминая заученный текст.

— Прошу простить, может, я немножко параноик, но я на всякий случай отослала их вместе с ископаемым на свой домашний адрес. Не хотелось недоразумений на таможне из-за копий и артефакта.

— Резонно, но разве я не объяснял вам, что по поводу таможни Нью-Йорка вы можете совершенно не волноваться? — Он вопросительно поднял бровь.

— Знаете, совершенно вылетело из головы. — Она подняла чемодан, но Сен-Клер быстро перехватил его:

— Вы позволите? Ладно, к тому времени как я вернусь из Боготы, копии уже будут на месте, и мы с вами обсудим маршрут. — Он открыл дверь номера, пропустил Хелен вперед и вышел вслед за ней. Сен-Клер чувствовал, что она что-то недоговаривает, но помалкивал. Он не отрывал взгляд от ее зада, и Хелен почти физически ощущала это.

— Подумать только, Анри, сколько приключений нас ждет впереди! — сказала она, чтобы скрыть неловкость.

— О да, мой дорогой профессор, нас ждет большое приключение, — с улыбкой ответил человек, которого она знала как Анри Сен-Клера. Его настоящее имя было Фарбо, полковник Анри Фарбо. Продолжая фальшиво улыбаться, он нес ее чемодан.

Международный вор, полковник Фарбо специализировался на краже антиквариата и раритетов и разыскивался полицией многих стран. Он был известен как хладнокровный и безжалостный человек. Но пока ему было удобно оставаться деловым компаньоном Хелен Закари, доктором Анри Сен-Клером.

2

Пало Альто, Калифорния

Три недели спустя

Владения Хелен в студенческом городке Стэнфордского университета, которые она называла своим домом, когда не была в экспедициях, представляли собой аудиторию, загроможденную шкафами и экспонатами. Места для студентов окружали географические карты самых разных размеров, висевшие на стенах. На всех была изображена Южная Америка и ее отдельные регионы. Зная увлечение профессора легендами, студенты добродушно подшучивали над Хелен, о чем свидетельствовали надписи, сделанные от руки на нескольких картах: «Здесь живет дракон».

Анри Сен-Клер стоял у заваленного книгами и экспонатами стола Хелен и через ее плечо смотрел на карту, где она наметила тщательно спланированный маршрут экспедиции.

— Значит, мы проникаем в бассейн Амазонки со стороны Бразилии, а не со стороны Перу, как шел Падилла? Странно, я был уверен, что вы точно будете следовать указаниям, чтобы ничего не упустить.

— В другое время я бы так и поступила, но если двигаться через Перу, то придется несколько сот миль идти через Анды и влажные джунгли, поэтому будет быстрее и легче попасть туда из Бразилии. Кроме того, исходя из прошлого опыта, я знаю, что договориться с властями Перу о проходе через их территорию практически невозможно, а правительство Бразилии предложило помощь, при условии, что в экспедиции будет их представитель.

— Как вы знаете, мы соблюдаем строжайшую секретность. Мистер Мендес вложил в эту экспедицию не только свои средства, но и деньги «Банко де Хуарес». Поэтому участие посторонних лиц крайне нежелательно.

— Боюсь, это неизбежно. — Она задумчиво посмотрела на карту, потом отложила увеличительное стекло и взглянула на Сен-Клера. — Правительство очень обеспокоено утечкой антиквариата за границу, поэтому с нами пойдет представитель таможни. Они дали понять, что это не обсуждается.

— Что ж. — Он вздохнул и улыбнулся. — Значит, так тому и быть. Получается сорок шесть человек студентов, профессоров и проводников.

Фарбо еще раз бросил взгляд на копии двух страниц из дневника Падиллы, с которыми внимательно ознакомился сразу же, как только вернулся из Колумбии. Он признал, что маршрут, разработанный Хелен, действительно является лучшим вариантом, если судить по указаниям Падиллы.

— Очень хорошо, профессор. Я согласен и одобряю ваш маршрут, о чем доложу мистеру Мендесу, как только вернусь в Боготу за документами на финансирование проекта. Вы прекрасно поработали, Хелен, и только благодаря вам эта экспедиция стала возможной.

— Благодарю, но без вашей финансовой поддержки это было бы очень трудно. — Она передала ему бокал шампанского. — За новую, вернее, старую форму жизни, которую мы обязательно найдем!

— За историю. — Он поднял бокал и, сделав глоток, осторожно поставил на стол.

Хелен подала ему копию карты с маршрутом экспедиции, которую он должен был представить в Боготе.

— Значит, увидимся через пять недель в Лос-Анджелесе.

— Это путешествие, Хелен, — он коснулся ее плеча свернутой в трубку картой, — я бы не пропустил ни за что на свете.

Хелен через окно наблюдала, как он сел в машину и уехал. Она тихо засмеялась и, вернувшись к столу, склонилась над картой, которую они только что рассматривали с Сен-Клером. Потом скомкала ее и бросила в корзину для мусора. Туда же последовали копии из дневника Падиллы. Целых пять дней ушло у нее на то, чтобы разработать фальшивый маршрут и переделать копии страниц дневника. Но оно того стоило, если добрый профессор Сен-Клер купился и на карту, и на поддельные копии.

Хелен налила себе еще бокал шампанского и вынула из ящика настоящую карту и папку, где лежали именно те фотографии, которые она сделала в Мадриде.

Хелен хлебнула шампанского и, улыбнувшись, достала сотовый телефон. Номер, который она набрала, не был занесен в память из соображений безопасности.

— Роберт слушает.

— В Сан-Педро все готово? — Хелен сделала глоток шампанского.

— Сейчас идет погрузка самого громоздкого оборудования. Будет тесновато на палубе. Думаю, через несколько часов закончим.

— А как насчет той дипломницы, которую ты нашел в Беркли, она появилась?

— Да, мэм, — после некоторого колебания ответил ее ассистент Робби. — Она приехала час назад. Думаю, вы останетесь довольны, она действительно хорошо разбирается в животных.

— Отлично, слушай, я прилечу часа через три. Мой адвокат приедет как раз тогда, когда мой рейс совершит посадку, поэтому позаботься, чтобы его проводили в кают-компанию, и скажи, что я скоро появлюсь, хорошо?

— Будет сделано, док. Как прошла встреча с денежным мешком?

— Даже лучше, чем я ожидала. Он вручил мне второй чек и вылетел в Боготу за последним, третьим. Жаль, конечно, что мы не получим этих денег, но зато несколько дней нашего друга не будет. Новые благодетели уже прибыли?

— Да, уже здесь, все шестеро. Доктор Кеннеди и пятеро других. Послушайте, а что делать с геологическим оборудованием Сен-Клера? Тут и магнитометр, и шахтерский инструмент.

Хелен засмеялась.

— Оставь в порту и напиши записку — «Нас не догонишь…».

— Сделаем, док, ну, значит, скоро увидимся.

Хелен закрыла телефон, и улыбка сбежала с ее лица. Ей не хотелось водить за нос такого опасного человека, как Сен-Клер, но ему не стоило выдавать себя за бескорыстного энтузиаста науки. Он охотился за деньгами. Он и его гангстер, который называет себя банкиром.

— Поиски Эльдорадо отменяются, доктор Сен-Клер, — вслух сказала она, складывая в кейс настоящие карты и копии. — Мы уходим туда, а вы не знаете, где нас найти.

Белый Дом. Западное крыло

Советник по делам национальной безопасности сидел за столом, глядя на разделенный на четыре части экран монитора. В левом верхнем углу он видел генерала Стэнтона Элфорда, командующего Корпусом инженерных войск армии Соединенных Штатов. Справа — контр-адмирала Элиота Пирса из военно-морской разведки. Прямо под ним хмурилось лицо генерала Уоррена Петерсона из армейской разведки. И слева от него находился шеф разведки военно-воздушных сил, генерал Стэн Киллкернан.

Сегодня они должны будут обсудить файл, который ЦРУ, а до него УСС, Управление стратегических служб, держало в тайне еще со времен Второй мировой войны. И собравшиеся офицеры разведки были недовольны тем, как развиваются события.

— Если президент или Объединенный комитет начальников штабов узнают о том, что мы сделали, то наши задницы крепко поджарят, и начнут, между прочим, с вашей, мистер Эмброуз. Все, что происходит в последние несколько дней, иначе как государственной изменой не назовешь. Мы не только снабжали иностранное государство секретными материалами, но теперь еще и воруем оружие, чтобы использовать его на территории дружественной страны. Ситуация выходит из-под контроля, — объявил генерал Петерсон из своего кабинета в Пентагоне, сердито сверкнув глазами в камеру.

— У нас не оставалось выбора, мы должны были послать в Южную Америку оружие и команду в качестве меры предосторожности. Что, если старую шахту вновь обнаружат? След может вывести на нас. В ином случае нас могут разоблачить, только если у кого-то из вас, господа, сдадут нервы. А вот когда профессорша привлечет внимание к этому району Бразилии, все закончится грандиозным скандалом, — не менее сердито ответил советник по национальной безопасности.

— Согласен, — поддержал его Стэнтон Элфорд. — Кроме того, может оказаться так, что нет никакого рудника, который надо уничтожить. Да и не верится мне, что профессор Закари сумеет отыскать его, ведь мы сами точно не знаем, где он находится. У нас есть только сама руда, но где именно она была найдена? Только в Корпусе инженерных войск были задокументированы сведения об экспедиции 1942 года, но эти записи надежно похоронены в Национальном архиве. А поскольку вещество теперь находится в Ираке, то связать его с нами можно, лишь раскопав этот никому неизвестный документ.

— А как насчет источника Закари? Мы даже не знаем, каким образом она что-то разнюхала.

— О руднике упоминается в легендах и, возможно, в дневнике, которому пятьсот лет. Самородки хранились у меня на складах в Корпусе почти семьдесят лет. Их ни разу не предъявляли для изучения экспертам, и они никогда не рассматривались как потенциальное оружие министерством обороны. Но на всякий случай мы послали свою команду с экспедицией этой чокнутой профессорши. Ни черта она не найдет. Господи, да она пользуется данными пятисотлетней давности, из древнего дневника конкистадора. Это все равно что найти иголку в сотне стогов сена.

— Ну а если рудник все-таки обнаружат? Вы что же, предлагаете уничтожить всю экспедицию Закари с помощью ядерного устройства и отряда спецназа? Это же убийство, мать вашу! — возмущенно возразил генерал Петерсон.

— Мои люди не дадут ситуации зайти так далеко, — уверенно заявил контр-адмирал Пирс. — Я и раньше имел дело с этой командой и могу сказать, что ребята очень толковые. Ни один гражданин Соединенных Штатов не пострадает, я могу гарантировать. И потом, если рудник еще существует, мы ведь не можем позволить третьеразрядной стране получить доступ к «ящику Пандоры», не так ли? Установим тактический ядерный заряд в руднике и взорвем. И проблема будет решена.

— Не все может пойти гладко, Элиот, когда тайно от президента посылаешь куда-то спецназ. Я уже не говорю о реакции правительства Бразилии, если им станет известно о нашей операции. А тактический ядерный заряд, который вы отправили туда? Я даже не хочу знать, сколько законов вы нарушили для этой маленькой контрабанды, но я решительно против убийства американских граждан.

— Генерал, мы ведь единогласно, включая вас, решили, что рудник Падиллы не должен быть найден. И даже если вещество обнаружат в Ираке, то никак не смогут связать с нами. Да, эта профессор кое-что раскопала. Но она пользуется слухами и легендами, которые научный мир не принимает всерьез. Местонахождение рудника и сведения о том, что именно там добывали, сохранились только в памяти выживших в экспедиции 1942 года, если они еще остались.

— Но мы подставляем свои головы…

— После следующих выборов вы займете пост в правительстве. Операция уже началась. А что касается ядерного заряда, который так беспокоит вас, то даже если его придется применить, то в армии Соединенных Штатов он числится как деактивированный и уничтоженный, так что никто не хватится. Итак, не смею отрывать вас от дел, господа. Предоставьте действовать мне и контр-адмиралу Пирсу. Всего доброго, джентльмены.

Он отключил изображение, не дожидаясь возможных вопросов. Всегда лучше действовать немедленно, чтобы не было пути к отступлению.

Худощавый советник откинулся в кресле и, вздохнув, снова взял в руки утреннее разведдонесение об активности на ирано-иракской границе. Предложение, выделенное курсивом, заставило его улыбнуться: «03. 45. Со спутника отмечен массовый отход иранских войск от границы с Ираком».

Он поднялся из-за стола и подошел к гардеробу, чтобы надеть костюм на утренний брифинг с президентом. Эмброуз невольно подумал, что порой за мир приходится очень дорого платить. Он достал сотовый телефон и набрал номер.

— Да? — ответил усталый голос.

— Мои поздравления с успешным выполнением задания в Ираке.

— Я слишком устал, чтобы думать об этом, но теперь иранцам есть над чем поразмыслить. Может, у Ирака и нет атомной бомбы, чтобы остановить агрессию, но теперь у них есть кое-что не менее страшное. Так что там насчет экспедиции, о которой вы упоминали? Профессор Закари, кажется?

— Все под контролем. Не будет никаких потрясающих открытий в этом уголке мира. А если кто-то захочет получить нужный файл из архива, то мы теперь начеку и готовы отследить любой компьютер. Полезно иметь в друзьях начальников разведок.

— Хорошо. Что-нибудь еще, прежде чем мы проинформируем президента и прессу о триумфе нашей дипломатии?

— Это все. Я свяжусь с нашими партнерами в Бразилии, чтобы они подстраховали нас с этой экспедицией, если ребята из спецназа вдруг облажаются и не смогут выполнить приказ.

— Мне противно иметь дело с такими людьми, но, знаете, иногда цель оправдывает средства. Похороните навеки эту чертову шахту и начинайте заниматься настоящими большими делами.

— Жду не дождусь. А вы пока наслаждайтесь дифирамбами, которые вам сейчас споет президент. Если бы он знал, как помогает нам на будущих выборах! Как бы то ни было, этот дипломатический успех должен взвинтить ваш рейтинг до небес. Миру мир, да? — засмеялся Эмброуз, вспомнив знаменитую фразу Артура Невилла Чемберлена.

— А я иногда задумываюсь: стоит ли оно того? Как говорится, джинна не загонишь обратно в бутылку…

Советник сложил бумаги в красную кожаную папку и вдруг нахмурился. Он знал, что всем шестерым заговорщикам пришлось продать души дьяволу, чтобы дать «миру мир».

Сан-Педро, Калифорния

Закончив разговор с Хелен, Робби Хэнсон положил сотовый телефон в карман и махнул стоявшей в тени тента девушке. Она улыбнулась и подошла.

— Что она сказала? — Ей было лет двадцать, не больше.

— Профессор Закари вне себя от радости, что наконец-то выезжает в круиз своей мечты по Амазонке. Ей плевать, кто еще отправится с ней. Да и в конце концов, мы же не слишком соврали насчет дипломницы из Беркли?

Девушка поцеловала Робби в губы.

— Я просто должна была поехать. Ни за что не пропустила бы такое путешествие. Это бывает раз в жизни.

— И сколько неприятностей из-за тебя ожидает меня! Ведь ты здесь по моей рекомендации. Я уже не говорю о том, что случится с твоим папашей, когда он узнает. — Робби со вздохом поцеловал девушку в ответ, но тут же отодвинулся от нее.

— Все, иди к себе в каюту. И кстати, Келли, тебя зовут Кокс. Линн Кокс… Теперь я точно покойник, — буркнул он.

Она взмахнула длинными ресницами и, подхватив сумку, пошла было к трапу, но вдруг обернулась.

— Только не говори мне, что мой тайный жених боится своего будущего тестя.

Робби, делая какие-то пометки в списке, улыбнулся.

— Я? Ну что ты, стану я бояться одного из самых могущественных людей в мире, не правда ли, мисс Кокс?

Фарбо решил въехать в Лос-Анджелес со стороны Пало Альто. Он добрался до автострады № 1 и расслабился, собираясь с мыслями. Карту, которую отдала ему Закари, он сунул в тубус и положил в багажник. И теперь, насвистывая, он вынул из кармана испанское распятие, принадлежавшее когда-то отцу Коринсу. В последний раз падре видел его в 1534 году. Оно приятно грело руку, и Фарбо в который раз подивился мудрости отца Коринса, спрятавшего оба самородка в гениальный тайник. Распятие попало к Фарбо год назад. Один из заказчиков отдал его в качестве оплаты. Конечно, оно слегка изменилось зате века, что хранилось в семье Коринсов. Его покрыли тонким слоем золота и добавили драгоценные камни. Но главным сюрпризом и настоящей удачей оказался обнаруженный в нем тайник.

Фарбо мигом сообразил, как сказочно можно разбогатеть на сокровищах затерянной лагуны благодаря этому распятию и старым легендам, пережившим века. И то, что ему предстоит отыскать, превзойдет все сокровища, найденные до того.

Сан-Педро, Калифорния

Четыре часа спустя

Прибыв в гавань, Хелен первым делом проверила по списку весь багаж, громоздившийся на палубе «Пасифик Вояджер». Она надеялась, что на речном буксире «Инкан Вандерер» и на речной барже «Хуанита» хватит места, чтобы разместить эту гору ящиков и корзин, когда они будут делать пересадку в Колумбии. К тому же у Кеннеди и его команды оказалось на три ящика больше, чем она разрешила. Подсчитав общий вес груза, она нахмурилась.

— Робби, а где доктор Кеннеди? — спросила она своего ассистента и самого талантливого студента.

Он бросил бухту веревки одной из девушек-студенток и ткнул пальцем на корму.

Хелен покусала губу, потом сунула ему в руки декларацию.

— Отдай это капитану. Скажи, что перебрали лишних триста фунтов, но пока еще в пределах грузоподъемности его крейсера.

— Будет сделано, док. — Он посмотрел ей вслед, размышляя, не пойти ли на всякий случай с ней, но потом решил, что если кто и сможет поставить на место Кеннеди и его людей, то это как раз профессор Закари. Он поискал глазами Келли и увидел ее на палубе, разбирающей съемочное оборудование. Очки в толстой оправе и обесцвеченные волосы не могли скрыть ее красоту, но все-таки хоть как-то маскировали ее, и вряд ли кто-то на борту сможет сообразить, кто она на самом деле.

Кеннеди и его помощники стояли возле одной из массивных погрузочных балок. Они о чем-то беседовали, когда Кеннеди увидел подходившую к ним Хелен. Его люди тут же повернулись и ушли, но она заметила, как один из них машинально вскинул руку к виску. Кеннеди зыркнул на него, и он, поспешно опустив руку, скрылся с глаз. Что бы это могло значить? — подивилась Хелен.

— Профессор Закари, мы уже готовы к отплытию? — шагнул ей навстречу Кеннеди.

— У меня запланирована еще одна встреча, но, думаю, мы отчалим минут через двадцать. — Она застегнула до горла темно-синюю куртку. — Доктор Кеннеди, согласно списку, у вас три лишних ящика, которые не досмотрены и не внесены в декларацию. Из-за них у нас перегрузка. Вы что же, хотели провезти их без моего ведома?

Кеннеди, коротко стриженный блондин лет двадцати пяти — двадцати шести, рассмеялся.

— Ну что вы, профессор. Просто моя фармацевтическая компания в последний момент прислала два компьютера и кое-какое оборудование, вот и все, ничего страшного не случилось.

— В таком случае вы не возражаете, если я проверю эти ящики?

— Разумеется, я велю их распаковать. Думаю, это задержит нас не больше чем часа на два. Видите ли, и компьютерные комплектующие, и анализатор тщательно упакованы, поскольку очень чувствительны к транспортировке. Но я не хочу нарушать никаких правил на борту. Мистер Лэнг! Будьте любезны, приступайте к распаковке…

— Это вовсе не обязательно, — поспешно остановила его Хелен, раздраженная возможной задержкой. Она нервничала, и ей казалось, что вот-вот на причале появится Сен-Клер и остановит их, прежде чем они выйдут в море.

— Мистер Кеннеди, ваша фармацевтическая компания внесла недостающие деньги в финансирование экспедиции, но не надо понимать это как право ставить под сомнение мой авторитет. — Она отвернулась и, гордо вскинув голову, пошла прочь.

— Да у меня и в мыслях такого не было, — скучным голосом сказал он ей вслед. — Мы понимаем, какая это прекрасная возможность исследовать неизвестные виды флоры и фауны в бассейне Амазонки…

Поскольку Хелен не останавливалась, он умолк и с усмешкой проводил ее взглядом.

Хелен вошла в кают-компанию и, сняв куртку, несколько секунд привыкала к яркому освещению. На диване, закинув ногу за ногу, сидел высокий мужчина.

— Я уж думал, ты собираешься держать меня здесь всю ночь, — сказал он, поднимаясь.

— По-моему, ты бывал в местах и похуже. — Она дружески хлопнула его по плечу.

— Между прочим, дорогая, миллион лет назад мы с твоим отцом отбывали в Корею из этой самой гавани. — Он обнял ее и отстранил, чтобы рассмотреть. — Что-то ты устало выглядишь, девочка.

— Издержки производства, — улыбнулась она и присела на край стола, стоявшего посреди кают-компании.

— Итак, ты наконец отправляешься туда, куда мечтала. Довольна?

— Буду просто счастлива, как только мы отчалим отсюда, — ответила она, глядя на старого друга отца и, по совместительству, их семейного адвоката. Ей было стыдно, что она соврала ему о том, где достала деньги, но она постаралась прогнать чувство вины. — У меня есть для тебя секретное задание, Стэн.

— Что ж, звучит загадочно.

— Ты многого не знаешь, — сказала она и подумала, что это и хорошо. — Но ты единственный человек, которому я доверяю и который не станет задавать кучу глупых вопросов.

— В свои годы я уже научился задавать только умные. Чего ты хочешь?

Хелен принесла алюминиевый чемодан, в котором хранился артефакт, и протянула его адвокату.

— Если я не вернусь до первого сентября или не позвоню тебе через спутник, отвези этот экспонат в Лас-Вегас одному моему знакомому.

Стэн взял чемодан и внимательно посмотрел на дочь своего друга.

— Ты шутишь?

Она протянула ему конверт.

— Здесь его имя и адрес. А поскольку у него есть возможность выследить меня, я не сообщаю в письме, куда мы отправились, и тебе не скажу для нашей общей безопасности. Сделаешь?

Он поставил чемодан на стол.

— Черт побери, Хелен, куда ты вляпалась? Куда вообще тебя несет и что за дурацкие инструкции?

Она улыбнулась и потрепала его по плечу.

— Ты зря так волнуешься. Обычное соперничество двух ученых, борьба за главный приз.

— И что это за приз?

— Суперприз, Стэнли. — Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. — Опасность лишь в том, что он так далеко. Но ведь со мной идут пятьдесят человек, так что я не буду одна. Ну, так сделаешь это для меня?

Адвокат уже собирался ответить, но тут взревел пароходный гудок, заставив Стэнли болезненно поморщиться. Едва гудок стих, как в дверь поскреблись и третьекурсница Кимберли Деннингл просунула голову в каюту.

— Капитан велел передать, что нужно отплывать с этим приливом, иначе придется ждать до утра, — выпалила она и скрылась.

Хелен поспешно натянула на себя куртку.

— Пожелаешь мне удачи?

— От всей души. Однако лучше бы я знал, что происходит.

Она побежала к двери, но на секунду задержалась.

— Скажу тебе только одно: когда я вернусь, все будут смотреть на наш мир совсем по-другому.

Выйдя на пирс, Стэнли помахал рукой Хелен, стоявшей среди своих студентов, которые выстроились вдоль борта и махали толпе провожающих. Его внимание привлекла группа людей, расположившихся чуть в стороне от студентов. Они не прощались с провожающими, а просто молча наблюдали, как палубные матросы втягивают на борт тяжелые швартовые канаты. Пароход плавно уносило от причала, потом вода за его кормой вспенилась и «Пасифик Вояджер», развернувшись и взревев пароходным гудком, направился в открытое море.

Адвокат взглянул на адрес, написанный на конверте: «Доктор Найлз Комптон, Дизерт Палм Авеню, ломбард „Голд Сити“, Лас-Вегас, Невада».

— Ломбард? — озадаченно произнес он.

Он поднял голову. «Пасифик Вояджер» уже скрылся из глаз, и провожающие начали расходиться, кто пешком, а кто садился в свои машины. Стэнли вдруг охватило жуткое предчувствие, хотя сам он никогда не верил в подобную чушь, что ему действительно придется ехать в этот ломбард в Лас-Вегасе и что родственники, разъезжавшиеся по домам, уже никогда не увидят своих детей.

Часть II Божественный ветер

«За свою короткую историю человечество уже не раз стояло на краю гибели. И надо благодарить Господа, что всегда находился человек, для которого не существовало национальностей, цвета кожи и религии, но была лишь истина и который всегда говорил: „Хватит!“».

Из мемуаров Гаррисона Ли, бывшего сенатора Соединенных Штатов от штата Мэн экс-директора Отдела чрезвычайных происшествий

3

Окинава, Япония

Наши дни

Лейтенант Сара Макинтайр подняла пористый кусок камня так, чтобы все могли его видеть, и, подмигнув Винсенту Фэллону, профессору востоковедения Калифорнийского университета, коротко кивнула. — Значит, на этом участке пещеры уже велись раскопки? — спросил он.

Капитан-лейтенант Карл Эверетт стоял чуть в стороне и смотрел, как остальные отреагируют на это. Шесть лет назад его перевели из флота в засекреченный отдел 5656, известный очень узкому кругу в правительстве Соединенных Штатов как ОЧП — Отдел чрезвычайных происшествий. Этот жестко контролируемый правительством отдел был официально создан при Теодоре Рузвельте, но его корни уходят глубоко в историю, во времена президентства Авраама Линкольна.

Карл и Сара были внедрены в университетскую экспедицию, и капитан-лейтенант до последнего надеялся, что это ложная тревога. Но, по словам Сары, которая сама была прекрасным геологом, исследования доктора Фэллона и проведенные им расчеты абсолютно верны. Это означало, что они столкнулись с возможностью биологической катастрофы и опасность их задания, выполняемого в рамках этой археологической экспедиции, возросла на сто процентов.

Сара бросила обожженный камень на дно гигантской пещеры, в которой они находились, и взглянула на Карла. Она, разумеется, знала, что он способен на большее, чем охрана ничего не подозревающих студентов и профессоров, но все же невольно пожалела, что здесь нет майора Джека Коллинза, начальника службы безопасности Отдела чрезвычайных происшествий.

— Тут дело не только в следах взрыва на камнях. Обратите внимание на вон ту стену. — Она подняла мощный фонарь, осветивший груду камней. — Здесь налицо следы обвала в результате взрыва. Похоже, наш мистер Сейто не ошибался, утверждая, что здесь, за этим обвалом, должна быть еще одна пещера.

Карл посмотрел на старика японца, сидевшего на большом камне. Глаза его были закрыты, и он слегка раскачивался, словно кланялся. Переводчик, студент филологии из университета Киото, стоял рядом и, едва старик пробормотал что-то, тут же перевел:

— Мистер Сейто говорит, что многое уже позабыл, но последние дни на этом острове будет помнить всю жизнь.

Карл, чуть склонив голову, слушал, как старик неохотно описывает подробности последних дней сражения на Окинаве. Он сразу заявил, что был одним из тех солдат, которые взрывали эту пещеру в 1945 году. Он без колебаний уничтожил то, что так отчаянно искал доктор Фэллон. Старый японский солдат, закрыв глаза, рассказывал, как помогал в ритуальном самоубийстве командующему обороной острова Таразаве.

— Должен напомнить вам, профессор Фэллон: если мы что-то найдем, то находка должна быть немедленно взята под охрану властями Окинавы. — Мистер Асаки, официальный государственный представитель, протиснулся к профессору и, сняв очки, протер их белоснежным платком.

Профессор Фэллон кивнул:

— Разумеется, мистер Асаки, мы отдадим вам все найденное, но не раньше, чем удостоверимся, что судно действительно принадлежало флоту Хубилай-хана. Так мы договаривались с Токио.

Японец коротко поклонился и сделал знак своим людям, чтобы они пропустили к завалу одну из участниц экспедиции. Сара не удержалась и дернула за рукав капитан-лейтенанта.

— Ну наконец-то, Карл, сама мисс Вселенная, — шепнула она. Эверетт невольно поежился при упоминании о женщине, которая им обоим не нравилась. Моряк молча смотрел, как они обменялись холодными кивками. Женщину звали доктор Андреа Ковальски. В экспедицию ее пригласил профессор Фэллон; она представляла Центр контроля заболеваний, штаб которого находился в Атланте. В отличие от Карла Эверетта и Сары она находилась здесь совершенно легально, а не под прикрытием. Андреа была средней комплекции, но слово «средний» к этой сногсшибательной женщине можно было применить только в этом случае. Рыжие волосы, стянутые сзади в хвост, и расстегнутый до пояса защитный комбинезон делали бы ее и вовсе неотразимой, если бы не одно «но» — она являлась редкой стервой.

— Знаете, ваша подружка очень невоспитанна, — заметила она Эверетту, когда они присоединились к группе людей, наблюдающих за раскопками.

— А вы ей тоже нравитесь, — улыбнулся Карл и подмигнул старому японцу.

— Я понимаю, она геолог и нужна экспедиции, но что делаете здесь вы, мистер…

— Перестань, Андреа, ты же отлично знаешь, что он отвечает за снабжение. Или ты забыла, кто собрал и наладил все оборудование, которое мы привезли? — оборвал ее профессор Фэллон. — Иди пока займись приборами. Сара говорит, что мы сможем пробиться через завал не раньше чем через час, и то, если повезет.

Недоверчиво покосившись на Карла, Андреа ушла.

— Вы нашли прекрасного аналитика, док, но она почему-то напоминает мне вампира. — Карл улыбнулся и поклонился Сейто, чья беззубая ухмылка давала понять, что он оценил комплимент, адресованный вирусологу.

Старый японский солдат прикрыл глаза, и память унесла его в события тех последних страшных дней на Окинаве, когда они нашли то, что сейчас искали; ужасные последствия этой находки могли изменить ход войны, закончившейся семьдесят лет назад. Сейто содрогнулся при этом воспоминании, но память было уже не удержать…

Окинава, Япония

14 мая 1945 года

Американские F4F «Хэллкэтс» не менее чем с пяти ударных авианосцев бомбили цепь островов Рюкю с середины марта. Но в последнее время полеты участились — американцы готовились к вторжению на Окинаву, последний оплот на пути к Токио.

Адмирал Джинко Таразава, когда-то личный советник самого адмирала Исороку Ямамото, пребывал в опале с тех пор, как не смог правильно оценить силу сопротивления американцев в самый ключевой момент войны на Тихом океане, известный в Соединенных Штатах как битва за Мидуэй. Непосредственный начальник Таразавы, Тюити Нагумо, тоже попал в опалу. И вот в результате Таразава командует обороной острова, вместо того чтобы сражаться и погибнуть в море, как подобает моряку императорского флота. Еще три года назад, восхваляемый как герой, Таразава, один из авторов и вдохновителей величайшего со времен Нельсона удара по военно-морским силам противника, вдруг обнаружил, что Гавайи и Перл-Харбор остались в далеком прошлом. Унижение было велико. Строить бункеры на острове, вместо того чтобы командовать одной из оставшихся эскадр императорского флота, было для него величайшим позором.

Сцепив руки за спиной, адмирал мрачно смотрел на море, когда к нему с донесением подошел офицер разведки. Адмирал прочитал бумагу и передал ее капитану имперской морской пехоты. Каждое слово доклада словно отпечаталось у него в голове. Военный атташе в Испании сообщал, что, по его сведениям, Америка готовит грандиозную военную операцию, какой еще не предпринимала ни одна страна. Более тысячи кораблей будут обстреливать остров, а потом высадят солдат. Таразава кивнул молодому офицеру, отпуская его, и, закрыв глаза, помолился за императора, ибо знал, что за ударом по Окинаве последует вторжение в саму Японию.

Пока рев экскаваторов сотрясал вулканический остров, адмирал следил за несколькими американскими истребителями, кружившими над ними. Вокруг самолетов то и дело появлялись облачка от разрывов снарядов — это стреляли замаскированные зенитные батареи.

К Таразаве подбежал еще один офицер, совсем молоденький и настолько запыхавшийся и взволнованный, что даже забыл поклониться своему адмиралу.

— У меня срочное донесение от морских инженеров с северной части острова.

— Что там опять? Я же не могу срываться с места каждый раз, когда они находят очередную пещеру, — раздраженно сказал адмирал. — Передайте им, чтобы быстрее расчищали место для припасов и гражданского населения.

Он был удивлен, когда офицер не двинулся с места.

— Прошу прощения, адмирал.

— В чем дело?

— Северная пещера, вам лучше самому взглянуть, что нашли там инженеры.

— И поэтому вы в таком состоянии, лейтенант Сейто? — сухо спросил адмирал, но было видно, что он заинтересовался.

Девятнадцатилетний лейтенант наконец опомнился и сдернул с головы фуражку.

— Произведя взрыв в пещере, мы обнаружили там еще одно помещение, которое было замуровано много лет назад.

— Тем лучше, значит, меньше возни инженерам и они управятся раньше, чем рассчитывали.

— Адмирал, там внутри корабль, очень старый. — Щеки молодого офицера горели от возбуждения.

— Если вы не раскопали еще один чертов авианосец, то меня это не слишком интересует, — нахмурился Таразава.

Лейтенант было сник, но тут же опять просиял, вспомнив подробности.

— Полковник Яшито считает, что это наше спасение, если сказанное китайскими рабочими, осматривавшими судно, окажется правдой.

Адмирал только посмотрел на него и покачал головой, не понимая ничего, кроме факта, что недалекий полковник, вместо того чтобы ускорить работы по расширению пещер, занимается неизвестно чем. Да еще и китайских пленных отрывает от дела. Нет, таки надо отправиться в пещеру и потолковать с этим полковником. Нужно покарать его для примера остальным, дабы запомнили, что приказы надо выполнять неукоснительно. Может, он и в опале, и стар, но покажет, что остается воином, живущим по кодексу Бусидо.

Через час адмирал уже входил в пещеру. Он сразу понял, что ее образовали потоки лавы, стекавшие прямо в море. Он брел в полутьме более четверти часа, проталкиваясь среди двух сотен пленных китайцев и корейцев, расчищавших от обломков гигантскую пещеру, пока не увидел свет в дальнем конце. Таразава подошел поближе и увидел древний корабль, вокруг которого с фонарями сновали рабочие.

— И давно остановлена работа? — низким лающим голосом рявкнул он.

Лейтенант Сейто, снова оказавшийся рядом, тут же вытянулся.

— Тринадцать часов, адмирал!

Таразава на секунду прикрыл глаза и опустил голову. Он глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Потом решительно направился к небольшого роста офицеру, который, не замечая его присутствия, отдавал команды пленным.

— Что все это значит?! — закричал адмирал, перекрывая шум переносных генераторов.

Полковник Яшито участвовал в нескольких кампаниях в Китае, прежде чем попал на Окинаву. Он немало натерпелся от высокопоставленных офицеров, считавших его самоуверенным ублюдком, и теперь не собирался допускать, чтобы этот опальный адмирал мешал ему, поэтому только ухмыльнулся в ответ.

— Я задал вопрос, полковник, — прорычал Таразава, поднимаясь на нижний уровень деревянных лесов у борта корабля. Теперь он смотрел прямо в глаза Яшито, стоявшему на большом камне. Пленные прекратили работу и замерли, прислушиваясь.

— К вашему сведению, адмирал, я пытаюсь спасти империю и нашего обожаемого императора, а вы в данный момент мешаете выполнению великой миссии.

— Прошу вас немедленно объясниться, почему тысячи людей до изнеможения работают на строительстве укреплений, в то время как вы здесь прохлаждаетесь, вместо того чтобы устроить госпиталь, согласно полученному вами приказу. Скоро вам придется драться не с безоружными китайцами, полковник, а с закаленными в боях американскими морскими пехотинцами и армейскими частями.

— Что ж, тогда я введу вас в курс дела, адмирал. — Яшито повернулся к пленным и махнул рукой, чтобы продолжали работу. — Вы когда-нибудь видели такой тип кораблей? С вашим опытом вы должны узнать постройку. Я, например, сразу догадался. — Он вскинул голову. — Между прочим, я досрочно получил ученую степень в Лондонском политехническом.

По форме планшира, высокой кормовой надстройки и характерному изгибу корпуса Таразава сразу понял, что это за корабль и откуда, но никак не мог объяснить, как он оказался здесь, на Окинаве, да еще и замурованным в пещере, где уже сотни лет не плескалось море.

— Это китайская джонка, разумеется, и, по-вашему, это повод остановить работы по устройству госпиталя?

Яшито отвернулся, словно не слышал вопроса, и поправил на ремне самурайский меч в черных ножнах.

— Этот корабль, по словам двух китайских пленных, ранее преподававших историю, принадлежал врагу Японии, такому же непобедимому, какой кажется сейчас Америка. Но пусть только попробует высадить своих морских пехотинцев на нашу землю — она будет жестоко наказана, как были когда-то покараны враги Японии.

— Полковник, вы можете внятно объяснить, почему не выполнили приказ? — глухо прорычал Таразава.

— Этот корабль был частью армады, вторгшейся на нашу родину, адмирал. — Яшито значительно взглянул на Таразаву. — Вижу, вы уловили мою мысль. Да, вторжение 1274 года. А тем самым грозным и непобедимым врагом был Хубилай-хан.

— Это невозможно, — невольно возразил адмирал. — Флот Хубилая большей частью затонул, а те корабли, что уцелели, находились за сотни миль к северу от Окинавы. Это судно не может принадлежать флоту Хубилай-хана.

— Вот тут я и мои китайские коллеги позволим себе не согласиться с вами, адмирал. Мы нашли неоспоримые доказательства, что этот корабль из той самой армады Хубилая, которая была потоплена Божественным ветром.

— Ветер богов, — повторил Таразава.

— Да, адмирал. Камикадзе, Ветер богов, налетел тогда, чтобы уничтожить флот Хубилая. Только на этот раз на врага обрушится Божественный ветер, созданный нашими руками, и он будет нести смерть каждому американцу, посмевшему появиться в наших водах. Мы выиграем войну! — громко выкрикнул полковник и захохотал.

Четыре часа спустя пришла очередная смена пленных. Таразава, лейтенант Сейто и один из китайцев сидели в трюме и при свете масляной лампы разглядывали странные фарфоровые кувшины, которые нашли рабочие. Их было тридцать два, каждый высотой около метра, все тщательно опечатанные. Поначалу никто не догадывался, что в них хранится. Единственным ключом являлись надписи на горлышке кувшинов, которые объясняли предназначение содержащегося в них вещества. Таразава и остальные не понимали, что это за оружие, но быстро убедились, насколько оно смертельно.

Китайский рабочий, распечатавший один из кувшинов, не заметил, что к пробке прилипло немного странного порошка. Пожилой китаец судорожно глотнул воздух, лицо его побагровело, и его вырвало кровью. Он со стоном повалился на землю. Глаза его выкатились и побагровели.

Адмирал и Сейто в ужасе наблюдали за тем, как человека словно разрывает изнутри. Они попятились, когда изо рта китайца выплеснулась кровь с какими-то ошметками и он, дернувшись, затих.

— Что же это такое мы нашли? — пробормотал адмирал, после того как они с лейтенантом Сейто поспешно выбрались на палубу.

Лейтенант, бледный от ужасного зрелища, стоял, опустив голову, рядом с адмиралом, но потом глаза его зажглись надеждой. Он был одним из лучших молодых офицеров в императорском флоте, хотя закончил училище только год назад. Как и многие в его выпуске, он был реалистом и понимал, что Япония проигрывает войну, что бы ни вопили правые фанатики в правительстве. Оставалось надеяться, что хоть кто-то из японцев останется в живых, когда война закончится. Сейто был одним из тех, кого оголтелые фанатики называли пораженцами, он считал необходимым немедленно прекратить войну, чего бы это ни стоило, даже если императору придется признать, что он вовсе не божественного происхождения.

— Но не может же это вещество быть активным спустя семьсот лет? — спросил Таразава у самого старшего из китайцев.

— Поскольку оно представляет собой легкий порошок, то, возможно, Хубилай собирался развеять его по ветру, если вторжение потерпит неудачу.

Они увидели, что вернулся Яшито со своими людьми, которые приволокли с собой большой бак.

— Полковник собирается забрать это с корабля, — тихо сказал Сейто. — Неужели вы позволите ему, адмирал?

Таразава поднял масляную лампу и выпрямился.

— Полковник Яшито полагает, что выиграет войну, но он только продлит ее. Он, возможно, убьет сотни тысяч американцев, но их ответ в этом случае будет означать уничтожение нас как нации. Этого нельзя допустить.

С этими словами Таразава положил лампу, и все вокруг погрузилось во мрак.

Окинава, Япония

Наши дни

Как только были убраны последние обломки, профессор Фэллон остановил рабочих и попросил студентов и местных жителей выйти из пещеры из соображений безопасности. Услышав неделю назад рассказ Сейто о том, что здесь произошло, профессор не хотел рисковать.

Документы, которые он нашел двадцать лет назад, указывали на то, что за стеной в пещере находится не только потрясающее археологическое открытие, но и одно из самых опасных отравляющих веществ, известных человеку.

В числе шестерых оставшихся оказались и обе женщины, причем Андреа вдруг начала длинно и скучно рассказывать Саре о своем бесценном приборе, который называла «сниффер». Он мог обнаружить и распознать любую частицу в окружающем воздухе и немедленно даст знать, если поднимется хоть пылинка вещества, которое замуровал в пещере Таразава в далеком 1945 году. Обе женщины были в костюмах химзащиты, которые, впрочем, не спасали их от всепроникающей неприязни, возникшей между ними.

— Мисс Макинтайр, отойдите в сторонку, вы мешаете мне снимать показания с прибора, — сладким голосом проворковала Андреа.

Сара уже собиралась достойно ответить, но, услышав покашливание Эверетта, молча отступила.

Андреа уверенно приблизилась к открывшемуся проходу величиной с дверь. Она быстро установила панель управления и осторожно, не задевая стен, просунула «сниффер», который смахивал на большой микрофон, внутрь пещеры. Как только он оказался там, Андреа нажала несколько кнопок на панели. «Сниффер» с глухим хлопком раскрылся, и из него вылетели сотни две стрелок, разлетевшихся в разные стороны. На каждой из них был микродатчик, посылавший данные о составе воздуха на панель управления.

Все замерли, глядя, как плечи Андреа напряглись, а потом потихоньку расслабились, — датчики показывали, что воздух в пещере чист.

Карл перевел дух, только сейчас осознав, что затаил дыхание, когда Андреа включила свой прибор. Потом она отстегнула с ремня небольшой шар и забросила его далеко в пещеру. Это был портативный одноразовый анализатор. Он разделился на пять частей, каждая из которых посылала информацию о составе воздуха. Прибор был настолько чувствителен, что зафиксировал даже присутствие в воздухе частичек динамита, использованного при взрыве еще в 1945 году, то есть более шестидесяти лет назад.

Андреа откинула капюшон с маской.

— Все чисто, только есть одна странная аномалия, которую я не могу распознать, но это не токсично.

— И что это может быть? — обеспокоенно спросил профессор Фэллон.

— Похоже, кровь.

Остальные тоже начали было снимать защитные костюмы и маски, но Андреа остановила их.

— А вот этого делать не надо. Из того, что сейчас все чисто, не следует, что мы не поднимем в воздух какую-нибудь отраву, когда войдем. Тем более датчики покрыли лишь десятую часть пещеры и там еще может находиться что угодно.

С этими словами она снова надела маску и подняла капюшон.

Сара включила фонарь и последовала за вирусологом, которая первая шагнула в пещеру. Сначала она ничего не разглядела, кроме клубящейся в свете фонаря пыли да застывшей фигуры Андреа, снова проверяющей по приборам, не появилась ли в воздухе какая-нибудь гадость. Но потом сквозь медленно оседающую пыль Сара различила очертания строительных лесов, а за ними темный силуэт судна, словно выплывавшего из мглы веков. На его почерневшем борту виднелся вырезанный из дерева силуэт дракона. Он извивался по всей длине борта, и хвост его оплетал корму. Нижняя часть корпуса пребывала в плачевном состоянии. В борту зияли дыры, а палуба наполовину обвалилась в трюм.

— Шефу Комптону понравилось бы это зрелище.

Сара едва не подскочила от неожиданности, не заметив Карла, который тихо подошел к ней.

— Господи Иисусе, — выдохнула она. — Не делай так больше. До чертиков перепугалась.

Впрочем, Карл был прав, Найлз Комптон жил ради таких вот моментов. Он бы с радостью оказался здесь, если бы мог, а еще с большей радостью забрал бы находку в хранилище ОЧП для дальнейшего изучения.

Сара встряхнулась, отгоняя мысли о Найлзе. Сейчас не об этом надо думать. Они с Карлом здесь в первую очередь для того, чтобы убедиться, что легенда о страшном веществе — всего лишь вымысел. А если нет… впрочем, их ведь для этого и внедрили в экспедицию.

— Здесь может быть опасно, — заметила Андреа с нижнего яруса лесов.

— Опасно? — рассеянно переспросил профессор Фэллон, все еще в эйфории от восторга, что его поиски были не напрасны и он все-таки нашел замурованный в пещере корабль, о котором говорилось в легенде.

— Дерево совсем ветхое, и если палуба обрушится внутрь, то раздавит все, что там есть. А если ваша теория и рассказ Сейто верны, то мы отравим всю Окинаву.

— Прежде чем мы выясним это, уважаемые доктора, — вмешался Карл, — давайте пригласим сюда старого солдата и зададим ему несколько вопросов.

Сам он забрался на самый верхний ярус лесов, откуда мог рассмотреть всю верхнюю палубу древнего китайского корабля.

— На него нет разрешения, мистер Эверетт, — ответил Фэллон, осторожно поднимаясь по нему.

— Что ты там видишь, Карл?! — крикнула снизу Сара.

— Вижу причину, по которой датчики доктора Ковальски зафиксировали частички крови, — ответил Эверетт, когда Фэллон наконец присоединился к нему.

— Господи, что же это такое? — ахнул профессор, проследив его взгляд.

— Так и будете охать или все-таки скажете, в чем дело? — сердито спросила Андреа, стоявшая ярусом ниже.

— Думаю, надо спросить бывшего лейтенанта Сейто, откуда здесь взялись три скелета в японской форме, — задумчиво сказал Карл.

Час спустя они с удивлением наблюдали, как старый японец со своим переводчиком, оба облаченные в желтые костюмы химзащиты, низко кланяются трем скелетам, лежащим на верхнем ярусе лесов.

— Кто это был? — спросил Карл бывшего лейтенанта. Старик выпрямился — было слышно, как он тяжело дышит, — и сказал что-то на японском.

— Он говорит, — тут же пояснил переводчик, — что это полковник Яшито и двое солдат, застреленные им и адмиралом Таразавой.

— Значит, Яшито хотел забрать груз и воспользоваться им? — уточнил Карл.

Старик понял его без перевода и, кивнув, добавил несколько слов.

— Мистер Сейто сказал, что с их с адмиралом стороны это было предательство, но он бы снова поступил так же. В то время смерть всегда ходила рядом, поэтому в рапорте адмирала полковник Яшито и его солдаты значились в списках боевых потерь. А пещеру снова завалили.

Все молчали, слушая его.

— А где доктор Ковальски? — спросил вдруг профессор Фэллон.

И, словно в ответ на его вопрос, из трюма корабля послышался какой-то шум.

— Черт! — Карл шагнул с лесов на верхнюю палубу, и ветхие доски под его ногой раскрошились, словно он наступил на стекло.

— Назад! Эта чертова штука сейчас обвалится! — крикнул было Карл, увидев, что остальные бегут к нему по шатким лесам, но тут палуба рухнула, и он полетел вниз. К своему удивлению, капитан-лейтенант приземлился на что-то мягкое, заворочавшееся под ним, придушенно ворча нечто похожее на французскую брань.

— Ты, осел безмозглый! — Он узнал голос Андреа. — Ты же мог поломать мое оборудование или меня покалечить! Немедленно слезь с меня!

Как только они поднялись, она посветила фонарем, разглядывая некие предметы. Лицо ее побледнело и напряглось. Она предостерегающе подняла руку, чтобы Карл не двигался с места. Он тоже зажег свой фонарь, настороженно рассматривая десятка три фарфоровых кувшинов, пожелтевших от времени. Они были около метра высотой, кое-где все еще обмотанные остатками истлевших канатов, которыми их связали семьсот лет назад. На кувшинах виднелось выцветшее от времени изображение красного дракона.

— Черт возьми, — вырвалось у Карла.

— Он нас всех возьмет, если то, что находится в кувшинах, еще активно, — сухо отозвалась Андреа, не отрывая взгляд от тридцати двух сосудов, хранящих загадочное оружие, известное по легендам как Дыхание Дракона.

Два часа спустя все с нетерпением ожидали, что скажет Андреа, после того как рабочие в комбинезонах химзащиты вынесли ее оборудование из корпуса корабля. Профессор Фэллон и его дипломники прекрасно понимали, что если вещество в трюме еще активно, то у них нет ни малейших шансов на изучение столь исключительной археологической находки.

Карл мысленно складывал кусочки мозаики воедино. В прошлом году на раскопках в Китае экспедиция студентов, в которую были внедрены агенты ОЧП, обнаружила остатки лаборатории семисотлетней давности. Известие об этой биологической лаборатории, на сотни лет опередившей свое время, сильно встревожило вирусологов Отдела чрезвычайных происшествий. Были найдены остатки различных химических веществ на дне тиглей и древние микроскопы с восемью или девятью линзами, вполне пригодные для исследований. Такие возможности семьсот лет назад? Это могло потрясти всю современную науку. И как раз семьсот лет назад Хубилай-хан собирался распылить в воздухе какой-то яд во время своего вторжения в Японию.

Эти сведения прошли по цепочке на самый верх, к руководству ОЧП, а потом были переданы президенту.

Президент ознакомился с материалами и лично отдал приказ профессору Фэллону включить в состав экспедиции Карла и Сару, пояснив, что этого требуют интересы национальной безопасности. Профессор вел свои собственные поиски, но теперь его исследования попали под особое внимание ОЧП.

Андреа продолжала колдовать над своими приборами в трюме. Остаться рядом с ней было позволено только Карлу, и то лишь потому, что он и так уже находился там, хотя и не по своей воле.

Андреа аккуратно просверлила специальной дрелью воск и фарфор на опечатанном горлышке. Потом закрепила вокруг сверла особую резиновую прокладку, осторожно вынула его и тут же заткнула отверстие резиновой пробкой. Только теперь она позволила себе перевести дух. По-прежнему держа дрель в одной руке, Андреа извлекла из своей сумки с приборами пробирку с бесцветной жидкостью. Она несколько раз встряхнула ее, и жидкость в пробирке стала янтарной.

— Если вы верите в Бога, мистер Эверетт, то самое время помолиться. Если эта штука еще активна, то здесь столько разгребать придется…

Карл не отвечал. С того момента, как он свалился в трюм, капитан-лейтенант внимательно наблюдал за происходящим и кое-что обдумывал. Дело в том, что перед отправкой в экспедицию Фэллона майор Комптон ознакомил Карла и Сару с подробным досье Андреа Ковальски, и там ни разу не упоминалось о том, что она говорит по-французски. Это, конечно, еще ничего не значило, но досье составлялось в Управлении национальной безопасности, а эти ребята обычно не упускают даже мелочей. Значит надо быть начеку и ждать, последуют ли еще подобные промахи с ее стороны.

Между тем Андреа вынула резиновую пробку и тут же вставила в отверстие телескопический зонд. Медленно и осторожно она проталкивала его внутрь кувшина, пока не почувствовала, что дальше он не проходит. Тогда Андреа отпустила зонд и встряхнула руками, словно они занемели.

— Что бы там ни находилось внутри, оно затвердело за эти годы, — сообщила она. — Это хорошая новость. Значит, вещество, возможно, уже не в порошкообразном состоянии, и его будет легче убрать отсюда.

— Ликую с вами, док, — отозвался Карл, не сводя глаз с кувшина.

Андреа только нахмурилась в ответ на его слова. Она подключила два электропровода зонда к ноутбуку, а тонкий трехмиллиметровый шланг зонда — к переносному анализатору. Потом глубоко вздохнула и набрала несколько команд. Анализатор трижды пискнул. В верхнем углу дисплея загорелся зловещий красный огонек.

— Не слишком ободряюще, — пробормотал Карл.

Андреа медленно выпрямилась и попятилась, нащупывая кнопку радио на комбинезоне.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Карл.

— Профессор Фэллон? Не знаю, как это удалось китайцам семьсот лет назад, но они сумели…

— Доктор Ковальски! Мистер Эверетт! Не будете ли вы так любезны подняться к нам на леса? — перебил ее знакомый голос. — Мне не хотелось бы причинять вред вашим юным коллегам.

Андреа взглянула на Карла.

— Как я понимаю, вы вооружены, мистер Эверетт? — прошептала она и выхватила из висевшей на боку сумки девятимиллиметровую «беретту».

За стеклом маски Карл удивленно поднял бровь.

— Это входит в стандартное снаряжение у вирусологов в Атланте? — поинтересовался он, доставая из своей сумки «кольт» сорок пятого калибра.

— Это был голос Асаки? — тихо спросила Андреа. — Представителя властей Окинавы?

— Он самый, и его тон мне совсем не понравился. — Карл постарался собраться, как перед боем.

— Мистер Эверетт, если вы вооружены, то будьте любезны выбросить пистолет на палубу, прежде чем появитесь сами, иначе мои друзья, присутствующие здесь, могут сделать что-нибудь неприятное, — предупредил Асаки.

Карл жестом велел Андреа спрятать пистолет, и она без колебаний, словно ждала этого, расстегнула молнию на комбинезоне и сунула «беретту» во внутренний карман.

— Можно снять маски и костюмы, — громко сказал Карл. — Воздух чист.

Он откинул капюшон с маской и через дыру, которую проделал, когда провалился в трюм, выбросил на палубу свой «кольт».

— Из какой вы конторы, доктор? ЦРУ? Интерпол? Или еще что-то? — не удержался он.

— Прошу вас подняться наверх, чтобы мы могли закончить это дело, — снова раздался голос Асаки. — Любая провокация — и пострадают люди, в первую очередь студенты.

Андреа тоже откинула капюшон и встряхнула гривой рыжих волос. Потом надела очки и повернулась к капитан-лейтенанту.

— Что касается вашего вопроса, мистер Эверетт, то вы, можно сказать, знали моего мужа, вернее, бывшего мужа. Мне известно, что вы не просто сотрудник безопасности, направленный в экспедицию. Вы являетесь вторым человеком в секретной организации, известной в узком кругу как ОЧП, — шепотом сказала она. — Мое имя Даниэль Серрет, бывшая миссис Фарбо. А теперь нам лучше поторопиться, пока не пострадал кто-нибудь из студентов.

Карл на секунду остолбенел. Он ожидал, что она окажется кем угодно, но не бывшей женой врага номер один в списках ОЧП. Теперь он понял, почему она выругалась по-французски, когда он свалился на нее с палубы. Полковник Анри Фарбо вот уже лет пятнадцать был самой большой проблемой для ОЧП. Могучий интеллект, с которым мог померяться силой разве что глава ОЧП майор Найлз Комптон, делал Фарбо очень опасным противником, о чем свидетельствовали несколько смертных приговоров, вынесенных ему в разных странах.

«Тогда ясно, почему ты такая стерва», — невольно подумал Карл.

С первого взгляда Карл понял, что шансов взять ситуацию под контроль у него столько же, сколько у одноногого — выиграть стометровку. Плохие парни очень грамотно окружили корабль, и капитан-лейтенант оказался под прицелом со всех сторон. У Асаки были свои люди, которые разделили участников экспедиции на шесть групп и держали под охраной в шести разных местах внутри пещеры. Карл знал, что у Асаки наверняка есть еще сообщники в большой пещере или снаружи, а может, и там, и там.

Сара, профессор Фэллон и старый Сейто стояли рядом с представителем властей Окинавы, которым Асаки, к сожалению, не являлся. Или хуже того — он совмещал должность чиновника с профессией бандита. Здесь же находился переводчик, державший в руке «кольт» Карла.

— Теперь отойдите в сторону, мистер Эверетт, и пропустите к нам доктора Ковальски, да поживее, у нас мало времени и много дел, — поторопил Асаки. У него в руке тоже был небольшой пистолет.

Карл посторонился, давая дорогу Даниэль Фарбо или, как она сказала, Серрет. Он еще не был уверен, что она не является соучастницей всего происходящего.

— Очень хорошо. Вы сами видите, как все обернулось. Теперь радость открытия не помешает нашему взаимопониманию и сотрудничеству. Делайте все, как вам скажут, и, заверяю вас, никто не пострадает. — Асаки говорил громко, чтобы слышали все.

— Ты… есть… без чести, — запинаясь, сказал по-английски Сейто.

Асаки не обратил на него ни малейшего внимания и кивком велел Даниэль подойти.

— Ну, так с каким веществом мы имеем дело, доктор?

— Я еще не закончила анализ.

— Думаю, вы лжете, но ничего, у нас есть для этого свои специалисты. Мы заберем его отсюда и…

— Если допустите хоть малейший промах, вас ждет жуткая и мучительная смерть, — отрезала Даниэль и шагнула вперед, прямо на истлевшую форму японского полковника, наступив при этом на его самурайский меч. — Зачем вы делаете это?

— Человек, чьи останки вы так непринужденно попираете, был моим дедом. Мое настоящее имя Яшито, — сказал тот, которого они знали как Асаки.

Теперь Карл хотя бы частично понимал, что происходит. Но кто мог предположить подобное?

Яшито направил ствол пистолета на Сейто.

— Мой дед был предательски убит этим человеком и трусливым опальным адмиралом Таразавой, потому что у них не хватило духу использовать этот дар богов и выиграть войну, как предлагал мой дед. Но сегодня оплачиваются старые счета, и я убью двух зайцев одним выстрелом.

Старый ветеран Сейто только яростно плюнул в него. Сара, увидев, как бешенство исказило лицо Яшито, не думая, шагнула вперед и встала между ними. Но чиновник вдруг странно успокоился, опустил пистолет и даже улыбнулся, вытирая лицо и шею.

— Как я уже сказал, к вечеру моя справедливая месть свершится.

— Что вы можете сделать с биологическим веществом? Продать на торгах? — спросил Карл, не опуская рук.

— Не все так меркантильны, уверяю вас. Это вы, американцы, все измеряете в деньгах. Деньги, деньги, деньги, — презрительно ответилЯшито. — Для многих из нас война не закончилась, мистер Эверетт. Я патриот, как и мой дед, поэтому веду войну против Америки, подобно многим другим людям по всему миру.

По его знаку на леса начали подниматься десять человек в зеленых комбинезонах химзащиты. В руках они несли большие сумки на молниях.

— После того как вещество будет идентифицировано, мы дадим по канистре всем силам, которые сражаются с Западом. Кто бы мог подумать, что великий Хубилай-хан поможет нам в борьбе? Это оружие отомстит за поругание моей страны и за бессмысленную гибель сотен тысяч японцев в огне ядерных взрывов.

Карл невольно подобрался, как перед прыжком, и Яшито заметил это.

— Давайте, мистер Эверетт, вперед! И мы свершим правосудие прямо сейчас. — С этими словами он направил пистолет на Сару.

Карл отступил к Даниэль и почувствовал под ногой самурайский меч.

Яшито что-то крикнул по-японски, и люди внизу повели толпу студентов во внешнюю пещеру. Сам он надел капюшон с маской и легко скользнул внутрь корабля, чтобы самому увидеть кувшины.

Переводчик и трое людей Яшито подвели профессора Фэллона, Сару и Сейто к Даниэль и Карлу.

— Ты в порядке? — спросил капитан-лейтенант.

— Никогда в жизни не чувствовала себя такой беспомощной, — фыркнула Сара.

— Не похоже на чистые аудитории в Неваде, не так ли, лейтенант Макинтайр? — ядовито осведомилась Даниэль.

Сара не ответила на ее сарказм и вопросительно подняла бровь, глядя на Карла.

— Наша доктор Ковальски, как выяснилось, на самом деле — Даниэль Серрет, бывшая жена Анри Фарбо.

Сара была настолько поражена, что даже опустила руки, что вызвало грозный окрик охранника. Она поспешно подняла руки и вдруг расхохоталась:

— Тогда неудивительно, что она такая стерва…

Минут через двадцать охранники разрешили им опустить руки и приказали сесть на шершавые доски скрипучих лесов. Карл постарался устроиться прямо на черных ножнах самурайского меча, хотя это было не слишком удобно.

— Вы работаете на французскую Комиссию по антиквариату?

— Да, но я здесь сама по себе. Узнала, что мой бывший муж сильно интересуется биологическим оружием, и нашла среди его файлов информацию о вторжении Хубилай-хана в Японию, где упоминается этот корабль. Вот и подумала, что мой бывший может здесь появиться.

— И вы пошли на все это, чтобы выследить своего бывшего мужа? Вам так хотелось воссоединиться вновь? — ядовито поинтересовалась Сара.

— Нет, моя маленькая Сара, у меня были несколько другие планы. Я собиралась убить его, — холодно ответила Даниэль.

— Он же работал когда-то на вашу организацию. Что бы сказал шеф вашей Комиссии, если бы вы его убили? — не удержался и Карл.

Даниэль медленно повернулась к нему и мрачно усмехнулась.

— Я и есть шеф.

Сара и Карл переглянулись.

— Люди, вы кто? — сердито спросил профессор Фэллон. — Все оказываются не теми, за кого себя выдают.

Бедный Фэллон, подумала Сара. Но разве могла она сказать ему, что работает в совершенно секретной государственной организации? И что ее обязанность — штудировать и раскапывать исторические факты и даты, систематизировать их и изучать, для того чтобы страна не совершала одни и те же ошибки дважды? Рассказать, что эта работа требует ее участия во многих экспедициях, что ей даже приходилось наниматься в частные компании в поисках информации. Что иногда приходится спасать американский народ, а то и все человечество от него самого. Ведь ее организация знала то, чего не знал остальной мир, — начиная от тайн религии и заканчивая НЛО. Об этом, что ли, надо было рассказать ему?

— Профессор, — вздохнула она, — единственное, что я могу ответить: мы здесь, чтобы помочь вам.

— Уверен, что это его утешит, — сказал Яшито, поднимаясь из недр корабля. Он снял капюшон с маской. — Запомните все — в вашем мире героев уже не осталось, а есть только куклы, правящие в Вашингтоне.

— А может, все-таки остались? — холодно улыбнулась Даниэль. И, словно в ответ на ее слова, из внешней пещеры донеслись крики. Яшито был в недоумении и послал троих охранников узнать, в чем дело. Едва они начали спускаться, Даниэль выхватила из комбинезона «беретту» и выстрелила в Яшито, но промахнулась, поскольку он, заметив движение, спрыгнул прямо с верхнего яруса на землю и, тяжело приземлившись, сбил всех с ног. Не успел Яшито подняться, как мощный взрыв потряс пещеру и все попадали. Из недр корабля по установленной ими же лестнице посыпались люди в зеленых комбинезонах, на ходу доставая оружие. Переводчик рявкнул им что-то, и они направили пистолеты на пленников.

— Ч-черт! — прошипел Карл и ударом ноги в тяжелом ботинке опрокинул навзничь ближайшего к нему обладателя зеленого комбинезона. Мгновенно перехватив из его руки пистолет, он выстрелил прямо в маску другого. Краем глаза он заметил, как упали еще несколько человек, словно что-то невидимое свалило их на землю.

Старые полусгнившие доски не выдержали, и леса обвалились. Последним, что увидел Карл, был один из людей Яшито, прошитый пулями и падающий обратно в трюм, но в следующий миг все уже летели вниз.

Теперь крики раздавались по всей пещере. Карл, оглушенный падением, лежал на земле, придавленный Даниэль, которая пыталась сбросить с себя гору трухлявых обломков. Он смутно слышал голос Сары. Потом чьи-то руки помогли ему подняться, но из-за дыма и пыли он так и не увидел, кто это был.

Едва леса начали рушиться, Сара схватилась за пистолет переводчика, и тот выстрелил. Сара почувствовала, как ей обожгло плечо. Она упала вниз, в обломки, успев увидеть, как переводчик выстрелил в старого Сейто, но тот укрылся за грудой останков корабля. А потом кто-то резко схватил ее, и это оказался не кто иной, как Яшито. Изо рта у него текла струйка крови.

— Кто вы такие?! — Он встряхнул ее.

Тем временем Карл наконец пришел в себя и, поставив на ноги Даниэль, отнял у нее «беретту». Впрочем, он сразу понял, что не успеет ею воспользоваться, потому что двое людей Яшито тут же навели на него пистолеты. И в этот миг шквал трассирующих пуль повалил их на землю. Только тогда Карл заметил человека в черном трико, нейлоновом капюшоне и газовой маске, шагнувшего из-за скалы. Карл еще и рта не открыл, как сзади послышались яростные вопли. Человек в черном ринулся туда. Карл и Даниэль побежали за ним.

— Я выйду отсюда! Вы меня пропустите, или я убью эту женщину. И кровь ее падет на вас! — снова выкрикнул Яшито, приставив ствол пистолета к виску Сары, которая казалась больше разъяренной, чем напутанной.

Человек в черном словно не слышал Яшито и медленно шел на него. Его «ингрэм» был нацелен на японца. Карл попробовал остановить незнакомца, взяв его за руку, но тот легко освободился от хватки капитана. Через темное стекло маски и прибор ночного видения, укрепленный над ней, он не сводил глаз с Яшито. Карл понимал, что, если незнакомец выстрелит и даже убьет японца, тот в агонии может застрелить Сару.

И тут громкий крик на японском разорвал напряженную тишину и откуда-то из мрака выскочила темная фигура, взмахнув сверкающим лезвием самурайского меча. Рука Яшито, державшая пистолет, упала на землю, а Сару окатило фонтаном крови. Она освободилась от цепкой хватки другой руки японца и отпрянула. В тот же момент Сейто, высоко подняв меч, кровь с которого стекала на его желтый комбинезон, нанес молниеносный удар, разрубив Яшито от шеи до середины груди. Тело чиновника рухнуло на землю, а Сейто застыл над ним, по-прежнему держа меч над собой. Потом меч медленно опустился и выскользнул из пальцев старика, а сам он повалился на правый бок.

Человек в черном, не опуская оружия, подошел к Яшито. Убедившись, что японец мертв, он повернулся к Саре и помог ей встать. Карл и Даниэль бросились к Сейто. Карл сразу увидел пулевое ранение в груди старого солдата и только с сожалением вздохнул. Склонившись над ним, он осторожно приподнял его голову. Даниэль присела рядом и держала старика за руку.

«Коммандос» в черном оказалось семеро. Шестеро из них отвели профессора Фэллона и студентов к выходу из пещеры. К счастью, никто из участников экспедиции не пострадал. Карл склонился над умирающим Сейто.

— Зачем вы это сделали? Опять решили стать солдатом?

— У этого… человека… не было… чести.

Карл медленно кивнул.

Сейто улыбнулся, глядя на человека в черном, и попытался произнести что-то на английском, но не смог. Тогда он прохрипел несколько фраз на японском, а потом глаза его закатились, и он умер.

— Хотел бы я знать, что он сказал. — Карл бережно откинул седые пряди, упавшие на глаза старика.

— Он сказал, что Яшито был не прав, когда говорил, что героев уже не осталось, — перевела Даниэль.

Человек в черном откинул капюшон с маской, и Карл удивился, как раньше он не узнал в этой могучей фигуре своего непосредственного начальника Джека Коллинза, главу службы безопасности ОЧП.

— А еще он сказал, что там, где есть хорошие люди, всегда найдутся и герои, — добавила Даниэль, глядя на Коллинза.

4

Всего оказалось шестнадцать мертвых боевиков «Красной армии Японии», включая командира их ячейки Тагучи Яшито, разыскиваемого по всей стране. А уж конфуз японского правительства, которое проглядело известного террориста, внедрившегося в гражданские власти Окинавы, будет темой дебатов еще не один год. Яшито использовал все влияние своей семьи, чтобы занять ответственный пост и вести антиправительственную деятельность, получая при этом сведения об активности «Красной армии Японии» от служб безопасности. Последствия этого придется еще долго выдыхать.

Японские спецназовцы, захватившие пещеру, разрешили участвовать в операции майору Джеку Коллинзу только потому, что он в свое время обучал японских коллег искусству скрытой атаки. К тому же они полагали, что он все еще служит в пятой бригаде спецназа в Форт-Брэгг, и не подозревали, что его перевели в отдел 5656 полтора года назад.

Японским спецназовцам и сотрудникам Департамента химической защиты предстояло изрядно потрудиться — в трюме оказалось 865 фунтов неизвестного порошка.

Сара Макинтайр подошла к Коллинзу и молча сжала его локоть. Джек ухмыльнулся и подмигнул ей.

— Как ты, черт возьми, узнал, что здесь происходит? — Карл тоже поспешил к своему начальнику, как только убедился, что студенты и профессор Фэллон уже вышли из пещеры и находятся в безопасности.

Коллинз поставил «ингрэм» на предохранитель и повесил на плечо. Все это время он не отрывал глаз от Сары. Потом, словно очнувшись, огляделся и нашел взглядом Даниэль.

— Два дня назад шефу Комптону позвонила какая-то женщина, причем на его личный номер. Мы точно знаем, что это была не Сара, поскольку связи с вами обеими не было. Кстати, проверьте ваши рации, думаю, что их вывели из строя. А поскольку мы можем исключить профессора Фэллона и его студентов, даже не подозревающих о нашем существовании, то остаетесь только вы, мисс…

— Джек, это Даниэль Серрет, шеф Комиссии по антиквариату правительства Франции, — представил ее Карл.

Даниэль шагнула вперед. Ее облегающий комбинезон химзащиты был расстегнут до пояса, и вообще, если не считать ссадин на руках, казалось, что она почти не пострадала в этой переделке.

— Правительство Соединенных Штатов в долгу перед вами, — благодарно кивнул Коллинз. — Но зачем было звонить нам? Ваши французские «коммандос» были бы только рады такому случаю.

Даниэль поставила «беретту» на предохранитель и опустила в сумку.

— Мое правительство не знает об этой операции. Я взяла отпуск за свой счет.

— Вот как? Тогда позвольте узнать ваше настоящее имя.

— Джек, ее фамилия по мужу Фарбо, — мрачно ответил Карл.

— Я не поддерживаю никаких отношений с бывшим мужем, мистер Эверетт, и, кажется, я уже говорила вам об этом.

— Так-так, все интереснее, — сказал Джек, переводя взгляд с Даниэль на Карла. — Тогда понятно, откуда у нее личный номер шефа Комптона.

Он снова посмотрел на француженку.

— Мисс Серрет, могу ли я предложить вам воспользоваться нашим гостеприимством, а заодно и объясниться?

— Боюсь, я не могу позволить вам препроводить меня к японским властям.

— Без проблем. Нас подбросят в безопасное место, и мы все выясним, не вмешивая в это власти Японии.

— Это не совсем то гостеприимство, на которое я рассчитывала после того, как помогла вам спасти жизни этих людей.

— Вот как раз это меня интересует больше всего, мэм. Почему бывшая жена нашего врага номер один обращается к нам, вместо того чтобы задействовать возможности своей страны? Капитан-лейтенант Эверетт, проводите нашу спасительницу из пещеры, похоже, карета подана, — приказал Коллинз, прислушиваясь к далекому свистящему фырканью вертолета.

Серый МН-60 «Сихоук» летел низко, чтобы не засветиться на экранах радаров, едва не задевая мачты японских рыболовных судов. Джек Коллинз, Сара Макинтайр и Карл Эверетт молча сидели в вертолете. Для летчиков они были спецназом военно-морского флота. Так решил шеф ОЧП Найлз Комптон, и его поддержал президент Соединенных Штатов. Даниэль видела досье на всех троих, после того как в результате рейда на лос-анджелесскую берлогу ее бывшего мужа было обнаружено множество интересных файлов. Она знала, что Сара являлась свежеиспеченным армейским лейтенантом из геологической службы. Она была заметной фигурой в загадочной операции, проведенной в прошлом году в одной из североамериканских пустынь. О Джеке Коллинзе в кулуарах правительства поговаривали, что это именно он возглавляет все исследования по НЛО. Но у Даниэль были лишь крохи информации по ОЧП, стекающиеся к ней от агентов, да слухи в высших кругах французских спецслужб.

Но больше всего ее заинтересовал капитан-лейтенант Карл Эверетт, бывший спецназовец военно-морского флота США. Французской разведке удалось установить, что он является вторым человеком в службе безопасности ОЧП после майора Коллинза. Он, конечно, грубиян, но все равно был ей интересен. Возможно, потому что сразу невзлюбил ее и она решила узнать о нем побольше. Эмоции легко читались на его лице, и это могло пригодиться ей в будущем.

Пока она размышляла, «Сихоук» взревел громче и начал быстро набирать высоту. Даниэль надела наушники и наклонилась к Коллинзу.

— Меня что, везут на допрос? А какие пытки применяет сейчас ЦРУ? Может, мы летим на маленький, затерянный в море кораблик, где не услышат моих криков?

Карл фыркнул и отвернулся. Сара вообще никак не отреагировала, зато Джек Коллинз в свою очередь наклонился к француженке и, кивнув в иллюминатор, серьезно ответил:

— Ну что вы, мэм. Никакого ЦРУ, никаких пыток, а что касается маленьких корабликов, затерянных в море… — Голубые глаза Коллинза не отрывались от ее лица.

Даниэль взглянула в иллюминатор и впервые за много лет была ошеломлена, хотя попыталась не показать этого, увидев огромный авианосец класса «Нимиц». Серый гигант, поднимая перед собой вал пушистой белоснежной пены, со скоростью больше тридцати узлов резал океан в ста тридцати милях от побережья Окинавы.

— Добро пожаловать на корабль военно-морского флота США «Джордж Вашингтон».

Капитанские апартаменты на «Большом Джордже», как ласково называли авианосец моряки, были просторны и даже слишком уютны для военного корабля. Капитан извинился и под каким-то предлогом удалился, оставив сотрудников ОЧП с иностранной подданной у себя в каюте. Он не поверил, что они действительно служат в спецназе ВМФ, но, разумеется, помалкивал, шкурой чувствуя, что здесь пахнет ЦРУ.

Как только стюард принес кофе и бутерброды, Джек Коллинз взял сумку и вышел, чтобы переодеться. Когда он вернулся, Сара уже налила всем кофе и тяжело опустилась на один из стульев, стоявших вдоль стола для совещаний. Ее рану обработали и перевязали, но так напичкали болеутоляющим, что ее клонило ко сну.

В дверь постучали, и в каюту вошел лейтенант флота Джейсон Райан. Он широко улыбнулся всем присутствующим, подошел к Джеку Коллинзу, вытиравшему полотенцем мокрые волосы и лицо, и пожал ему руку.

— Рад видеть вас живым и здоровым, майор! — сказал он и повернулся, чтобы поздороваться с Карлом и Сарой.

— Мисс Серрет, это Джейсон Райан, — представил его Джек Коллинз, взяв свою чашку кофе. — Он летал на игрушках, которые так любят морские летчики на этом корабле, а теперь работает на ОЧП и на меня.

Даниэль пригубила кофе и кивнула Райану, который сел рядом с Сарой и подмигнул ей.

— Кстати, Джек, командир авианосца предоставил мисс Серрет место на борту С-2А «Грейхаунд», который в течение часа должен вылететь в международный аэропорт Нарита в Токио. А шеф Комптон забронировал билет первого класса до Парижа для нашей гостьи. — Он посмотрел на рыжую гриву Даниэль и улыбнулся ей. — Шеф просил передать самую теплую благодарность человеку, предупредившему нас о том, что представитель властей Окинавы — не тот, за кого себя выдает.

— Вы можете объяснить, как узнали об этом? — спросил Коллинз.

— Я наткнулась на имя Яшито в файлах бывшего мужа. Там говорилось, что этот человек не стесняется в средствах, но властям Окинавы он известен как мистер Асаки. Поэтому, когда нас представили ему на Окинаве, я сразу позвонила вашему шефу. Теперь я могу быть свободна?

— Насколько нам известно, вас не разыскивает ни ЦРУ, ни ФБР, ни другие иностранные разведслужбы, то есть вас никак не связывают с деятельностью вашего бывшего мужа, — со вздохом ответил Коллинз.

— Другими словами, — вмешался Карл, в упор глядя на Даниэль, — мы не можем арестовать вас за то, что вы были замужем за этим подонком и убийцей.

Коллинз закашлялся, но, увидев, как покраснело от гнева лицо француженки, поспешил задать еще вопрос.

— Мисс Серрет, самое главное, что я хотел у вас узнать, — почему вы оказались на Окинаве?

Даниэль поставила чашку с кофе на стол.

— Несколько месяцев назад мне стало известно о том, что мой бывший муж заинтересовался этой пещерой на Окинаве. Он вечно рыскает по всему свету в поисках заброшенных городов, затонувших судов, лабораторий древних алхимиков. Зачем? Кто его знает? Но мой муж… мой бывший муж стал врагом моей страны, моего департамента и моим личным.

— Продолжайте, — кивнул Коллинз, зная, что разговор записывается на магнитофон.

— Я надеялась, что он появится здесь. В его домах в Мексике и Лос-Анджелесе мы нашли файлы с отрывочными сведениями об оружии массового поражения на древнем корабле. — Она снова взяла чашку и, сделав глоток, продолжила: — Если бы он появился, я бы избавила от него правительство Франции. И сделала бы это на глазах у его заклятых врагов, то есть сотрудников ОЧП. Это стало бы предложением к сотрудничеству.

— А вы долго были замужем? — спросил Карл, наливая ей еще кофе из серебряного кофейника.

— Я вышла за него, когда мне было восемнадцать.

— Прошу вас, продолжайте, — опять кивнул Коллинз.

— Почему он не появился, не имею представления. Возможно… среди прочих бумаг мы нашли копию научного исследования, касающегося легенды об экспедиции испанских конкистадоров в Бразилию пятьсот лет назад. Там же были финансовые документы, свидетельствующие о том, что это очень дорогое предприятие. Мне удалось выяснить лишь то, что он нашел нового спонсора и работал над проектом с каким-то американским профессором. Я надеялась, что им окажется профессор Фэллон, но ошиблась и теперь нахожусь в тупике.

Коллинз взглянул на часы.

— К сожалению, у нас мало времени. Мистер Райан, будьте любезны, проводите мисс Серрет на взлетную палубу.

Он встал лицом к лицу с шефом родственной, хотя и гораздо менее мощной службы.

— Я так понял, что в будущем наши организации станут тесно сотрудничать, а не жестоко соперничать?

— Боюсь, это зависит не только от нас с вами. Время сейчас опасное, люди перестают верить друг другу. Но одно я обещаю вам твердо. Всю информацию о полковнике Фарбо, интересующую ваше правительство, я буду передавать без промедления. Ну все, я пошла.

— Ждем не дождемся, — пробормотал Карл.

— Послушайте, Даниэль, прежде чем вы уйдете, не скажете нам, что хранилось в тех кувшинах? — спросил вдруг Коллинз.

Даниэль одобрительно взглянула на него. Сразу стало ясно — он знает свое дело, если догадался, что она с самого начала была в курсе.

— Самый сильный на сегодняшний день вирус сибирской язвы. Этот вирус мог уничтожить большую часть населения континента, если бы его распылили в воздухе.

— Могли бы раньше предупредить, — серьезно сказал Карл, сердито сверкнув глазами на француженку.

Она ответила ему таким же яростным взглядом и вышла из каюты в сопровождении Райана.

Карл раздраженно отодвинул от себя чашку с кофе.

— Я же говорила, что ты ей нравишься, — утешила его Сара.

5

Экспедиция профессора Закари.

Базовый лагерь. Черный приток

Вы не видели профессора Закари? — крикнул Робби. Кеннеди посмотрел в его сторону, но заметил только, что двое его людей пропали. Атака чудовища застала их, когда они перебегали в другое укрытие среди целого лабиринта тоннелей и боковых шахт.

— Последний раз, когда я ее видел, она была цела — это все, что я знаю, парень. Надеюсь, она сейчас с двумя моими людьми, — перекрикивая рев, ответил Кеннеди.

Он перевел фонарь с Робби на боковой тоннель, куда успел нырнуть, когда чудовище обрушило потолок шахты. И через секунду он услышал автоматные очереди, доносившиеся с другой стороны обвала.

К ним подошла Келли, а с ней еще трое взявшихся неизвестно откуда, растерянных и подавленных студентов.

— Слышь, парень, отсюда есть выход? — спросил Кеннеди, осветив грязное исцарапанное лицо Робби.

— Есть, но он ведет в другой тоннель, а вы сами знаете, что ждет нас там. — Он посмотрел на Кеннеди и только сейчас заметил глубокие царапины от когтей, крест-накрест, на черном гидрокостюме. — Ведь вы знаете, что это? Кто вы на самом деле, ребята? Из-за вас мы все здесь погибнем!

— Не погибнем, если, конечно, оно не умеет находиться в двух местах одновременно, — ответил Кеннеди. — Оно точно сейчас не в лагуне, поэтому я уверен, что этот здоровенный гад поджидает нас где-то здесь.

Робби уже хотел сказать, что монстр наверняка не один, когда до них докатился жуткий рев чудовища. Он раздавался с другой стороны обвала.

— Все равно давайте выбираться наружу, потому что оно может выскочить откуда угодно. Эти лабиринты оно знает не хуже, чем лагуну. — Робби помахал рукой, подзывая студентов — двух девушек и парня. — Так, ребятки, сейчас быстренько уходим отсюда. У доктора Кеннеди есть план, — соврал он и вдруг обеспокоенно оглянулся. — А где Келли?

— Какая Келли? — морщась от боли в ушибленной руке, спросила одна из студенток.

— Я имею в виду Линн. Линн Кокс.

— А она где-то потерялась. Сказала, что хочет найти Хелен. Наверное, пошла искать. — Она боязливо оглянулась в черную темноту тоннеля.

— О Боже, только не это, — простонал Робби и повернулся к Кеннеди. — Слушайте, док, выведите нас отсюда, придумайте что-нибудь! Я должен найти эту девушку!

Кеннеди такая обуза была совсем не нужна, но что ему оставалось делать? Не мог же он пристрелить их, чтобы не путались под ногами. Нет, они нужны друг другу, если хотят выбраться отсюда. Надо было спешить. Уже семеро участников экспедиции пострадало, будто бы от сильнейшего отравления, и, похоже, заражены были все. Утром и сам Кеннеди обнаружил у себя признаки отравления — его сильно тошнило. А у одной из студенток, стоявших рядом, начался жар, ее голубые глаза помутнели и заплыли. Кеннеди со вздохом проверил магазин своего МП-5 и пошел вперед, заняв место во главе маленькой колонны.

Напасть, обрушившаяся на экспедицию, сначала проявлялась в виде сыпи. Потом начинались лихорадка и озноб. Последней стадией был понос и сильнейшая рвота, после чего состояние больного стабилизировалось. Эта странная болезнь, поражавшая каждого, кто заходил в нижние тоннели рудника, напомнила Кеннеди, что защищать экспедицию придется не только от диких зверей, обитавших в джунглях этой Богом забытой долины. Но когда у большинства дело пошло на поправку, Хелен решила, что пора браться за работу. Оставив часть выздоравливающих студентов в базовом лагере на берегу лагуны под охраной и присмотром троих людей Кеннеди, она повела остальных в рудник, возле которого был разбит лагерь. Сам Кеннеди и двое его людей пошли с ними. В руднике экспедиция, как это принято, разделилась на поисковые группы, собиравшие образцы на разных уровнях. Чудовище приплыло со стороны лагуны, устроив настоящее побоище в базовом лагере, откуда удалось ускользнуть Робби и студентам, и напало, когда группы вновь соединились, чтобы возвращаться. Это нападение привело к тому, что отряд снова распался на мелкие группы, спасающиеся, кто как мог, в многочисленных тоннелях. Но теперь монстр или монстры охотились за каждой группой в отдельности. Выслеживали и убивали. Кеннеди подозревал, что они последние оставшиеся в живых из всей экспедиции. Это было страшно, но выходило так, что рассчитывать можно было только на себя. Поэтому следовало идти вперед, и как можно быстрее. Кеннеди нутром чуял, что чудовище, охраняющее этот рудник, нападает на них не просто потому, что они находятся здесь. То, как их выслеживали и убивали, напоминало какой-то древний ритуал, поэтому Кеннеди понимал, что их всех будут преследовать и беспощадно уничтожать, чтобы никто не покинул эту долину.

Прошло больше двух часов, прежде чем они разглядели впереди слабый дневной свет. Никто из них уже не надеялся снова увидеть солнце.

— Как мы можем выбраться из этой проклятой долины? — словно размышляя вслух, спросил Кеннеди. — Слушай, парень, а как насчет катера и баржи? Они на плаву?

— Нет. Катер сразу пошел ко дну, как камень. Баржа продержалась около часа, но потом тоже затонула, — тихо ответил Робби. — Мы как раз собирали все, что прибило к пляжу возле лагеря, когда чудище напало на нас. У большинства не было никаких шансов. Больные даже не успели подняться, их убили сразу. Несколько человек побежали к лагуне, но из воды на них напал другой монстр, побольше, с длинной шеей. Не знаю, что с ними случилось. Я пытался связаться по радио с вами и профессором Закари, но не смог.

Кеннеди молча слушал, рассматривая парня. Очень толковый паренек, жаль, что ему придется умереть.

— Мы не знали, что делать, и пошли вслед за вами к руднику, и наткнулись на вот эту самую пещеру. — Робби кивнул на выход из пещеры, в которой они стояли.

Сверху обрушивался небольшой водопад, совсем маленький по сравнению с грохочущим гигантом, надежно прикрывавшим главный вход, но вполне достаточный для того, чтобы спрятать эту маленькую пещеру, через которую Робби со студентами попал в рудник.

— Ты сам все видел, парень, поэтому мне не надо объяснять тебе, что это…

— Да, я видел достаточно, чтобы упрятать вас, или кого вы там представляете, на долгие годы за решетку, — сплюнул Робби, но потом вдруг сообразил, что дерзит не тому человеку, и замолчал.

Кеннеди достал из-под гидрокостюма цепочку со своими армейскими жетонами. Там же висел странной формы ключ длиной добрых шесть дюймов. Кеннеди внимательно осмотрел его: нет ли повреждений?

— Слышь, парень, у нас был контейнер, желтого цвета. Ты припомни, может, вы его выловили из лагуны?

Робби задумался, не сводя глаз с ключа.

— Да, кажется, выловили, а что? — Этот предмет произвел на него такое впечатление, что он позабыл про свой гнев.

— Значит, так. Каникулы закончились. Пора брать ноги в руки и убираться отсюда по той старой тропе, которую нашла профессор несколько дней назад.

Одна из студенток подошла поближе.

— Простите, тот контейнер, о котором вы говорили…

Кеннеди взглянул на перепуганную девушку.

— Что такое?

— Я не знаю, как это возможно, но он стоит в большой пещере на входе, сразу за водопадом.

Кеннеди схватил ее за тонкие руки и встряхнул.

— Контейнер здесь? Ты уверена?

Робби оттеснил его от девушки.

— Ну хватит, что это на вас нашло?..

— Уводи всех, парень. — В глазах Кеннеди была какая-то странная одержимость. — Уводи подальше, а я должен добраться до контейнера.

— А как же остальные? — шепотом спросил Робби, думая о Келли. Еще никогда он не чувствовал себя таким беспомощным.

— Нет никаких остальных, парень. Вряд ли у этой сволочи есть хоть капля милосердия. Может, у того, что поменьше, и есть, но только не у этой здоровенной вонючей туши.

— Как они смогли… выходит, они разумны? И, возможно, даже разумнее нас?

— Я видел его глаза, и, знаешь ли, с таким мне еще встречаться не приходилось. — Кеннеди сменил магазины автомата на полные. — Оно, несомненно, разумно, сынок, поверь мне. И мы в его владениях непрошеные гости. Как предполагала профессор Закари, этот вид гораздо старше человека, миллионов так на семьдесят лет.

Он надел цепочку с ключом на руку и крепко стиснул его.

— Но оно же не нападало, пока вы не полезли в рудник! — не унимался Робби. — Что же случилось?

Кеннеди отлично знал, что именно случилось, но не собирался ничего объяснять. Не нужно было выносить из рудника самородки. Он один во всем виноват. Он практически погубил всю экспедицию, погубил своих людей и, самое главное, провалил задание. А его шефы провалов не прощают.

Неожиданно Кейси, та самая студентка, у которой был жар, вскрикнула, показывая рукой на тень, мелькнувшую за стеклянной стеной воды, закрывающей вход в пещеру. Кеннеди и Робби тут же вскочили, но сколько они ни вглядывались, так ничего и не увидели. Кеннеди уже опустил было автомат, как вдруг раздался резкий вскрик и он едва не выстрелил в маленькое существо, запрыгнувшее в пещеру из воды.

— Да это же гранион. — Робби привстал на колени, и существо забралось к нему на руки.

Профессор Закари в шутку окрестила их именем маленькой рыбки, которая иногда выползает на пляжи Южной Калифорнии на крохотных лапках.

— Что ж они так орут, черт бы их побрал? — Кеннеди вытер вспотевший лоб.

— Не знаю, я еще не успел изучить их. — Робби почесал маленькое создание между ушей, и ему вдруг стало невыносимо грустно, когда он вспомнил, как Келли сразу влюбилась в них и строила различные теории их эволюции. Господи, хоть бы она как-нибудь выбралась из этой мясорубки.

Неожиданно стена пещеры за спиной Кейси дала трещину и обрушилась. Рев чудовища потряс пещеру, и затем оно бросилось на Кейси и двух других студентов, сидевших рядом с ней.

Маленькое создание тут же соскочило с рук Робби и скрылось. Кеннеди открыл огонь из автомата, но рухнувшая стена чуть не погребла его под собой. Он попытался выбраться из-под завала, но его ноги, казалось, привалило тоннами камней. Он все равно несколько раз выстрелил наугад в клубящуюся пыль.

— Беги отсюда, парень, — махнул он рукой Робби, который успел отскочить и не попал под завал. — Может, найдешь выход отсюда.

Робби, не колеблясь, бросился в один из боковых тоннелей, по дну которого протекал широкий мелкий ручей. Гранион увязался за ним — он слышал, как маленькие когтистые лапки шлепают по воде позади него. Но, повернув за угол, он оказался в полной темноте, сюда никогда не проникал дневной свет. Можно было, конечно, воспользоваться одним из старых факелов, расположенных на стенах, но Робби боялся, что это привлечет внимание чудовища.

Внезапно гулкая автоматная очередь разорвала тишину, и послышался дикий вскрик. Кричал доктор Кеннеди. Было слышно, как кто-то разгребает камни. Кеннеди еще раз дико закричал и умолк. Робби зажал уши и бросился прочь. Его сотрясали рыдания, и, казалось, эта истерика никогда не прекратится.

Тоннель снова повернул, и тут по всей пещере прокатился торжествующий рев чудовища, возвещавшего об очередной победе хранителя долины над вторгшимися в его владения чужаками.

Вторая экспедиция в затерянную долину закончилась так же, как и первая.

Чудовище взревело где-то недалеко, в кромешной тьме, и Робби побежал прочь, не разбирая дороги. Черная непроницаемая мгла окутала его и приняла в свои объятия, пока он отчаянно мчался прочь от бога реки…

И снова мир воцарился в райской долине, снова шумели джунгли и пели птицы, а маленькие безволосые существа терпеливо ждали, когда их бог успокоится.

Мадрид. Испания

Архиепископ зевнул и поправил сползшую с плеча лямку рабочего комбинезона, стараясь не пролить при этом чай. Было еще темно, и он включил освещение, специально установленное в церкви, чтобы рабочие могли видеть, что делают, когда на улице смеркалось. Когда глаза привыкли к яркому свету, он сразу увидел уродливые скелеты деревянных лесов, поднимавшихся к самому куполу, и со вздохом покачал головой. Как странно, что волшебные фрески художники восстанавливают при помощи этих мрачных лесов.

Архиепископ вдруг опустил чашку и присмотрелся сквозь толстые стекла очков. Что-то было не так, как обычно бывает по утрам. В переднем ряду сидел человек и смотрел на алтарь. Его руки были непринужденно раскинуты на спинке длинной деревянной скамьи.

— Сантос? — позвал архиепископ, полагая, что это один из мастеров.

Человек не пошевелился.

Архиепископ собрался было окликнуть его вновь, но в этот миг тяжелая рука опустилась ему на плечо. Он вздрогнул и пролил-таки чай. Обернувшись, архиепископ увидел перед собой крупного мужчину с эспаньолкой.

— Прошу вас. — Он показал архиепископу на сидевшего в первом ряду человека. — У него есть несколько вопросов к вашему преосвященству.

Он говорил по-испански, но святой отец сразу распознал южноамериканский акцент.

Человек на скамье, закинув ногу за ногу, не отрываясь смотрел на великолепную скульптуру распятого на кресте Христа, которую двадцать лет назад подарил церкви Ватикан.

Сантьяго сразу почувствовал, как опасен этот странный тип.

— Прекрасная работа. Это Фануччи? — спросил мужчина, любуясь скульптурой.

— Скромное творение Микеланджело, — сухо ответил архиепископ, присаживаясь рядом на скамью, направленный огромной рукой его не менее огромного провожатого.

— Удивительно, произведение Микеланджело, которого нет в каталоге. — Мужчина с улыбкой посмотрел на архиепископа. — У вас, должно быть, очень влиятельные друзья в Ватикане, ваше преосвященство.

— Вы собираетесь украсть его? — спросил Сантьяго, поставив чашку на скамью.

Мужчина расхохотался и убрал руки со спинки.

— Как ни прекрасно это произведение искусства, но, увы, нет. Я здесь совершенно по другой причине.

Архиепископ увидел еще троих мужчин, появившихся в церкви из предрассветных сумерек.

— И что же привело вас сюда?

— Пару месяцев назад вас навещала профессор Закари. Она и есть причина, по которой я попал в этот замечательный собор. Мне нужна та же самая информация, которой вы так охотно поделились с профессором.

Архиепископ рассматривал его. Блондин, и наверняка высокого роста, об этом можно было догадаться, даже когда он сидел.

— Боюсь, я не понимаю, чем могла заинтересовать вас моя личная беседа с мисс Закари.

Мужчина улыбнулся и подался к нему.

— Дневник, ваше преосвященство, вы позволили ей скопировать две страницы из дневника капитана Падиллы. К сожалению, она подделала копии, которые послала мне. А сама отправилась в экспедицию без меня.

— Я повторю вам то же самое, что сказал мисс Закари, сеньор…

— Фарбо. Анри Фарбо. И, пожалуйста, не надо говорить, что вы ей ничего не показывали, это будет пустой тратой времени, как вашего, так и моего. А у меня как раз времени в обрез. Поэтому отвечайте по существу. Вы согласны провести нас в хранилище и показать дневник? Только предупреждаю, святой отец, подумайте, прежде чем ответить. — Улыбка исчезла с его лица.

Архиепископ огляделся. Он попал в беду, и единственной надеждой оставалось морочить им мозги, пока не придут рабочие.

— Я много раз видел этот взгляд, падре. То, как двигаются челюсти, как не мигают глаза. Вы думаете уйти от ответа и потянуть время, пока не прибудет помощь. Но смею заверить вас, что это пустые мечты. К тому моменту весь этот храм Божий станет уже историей.

Сантьяго услышал лязг железа и обернулся. Пятидесятигаллоновая бочка с растворителем лежала на боку, и по полу растекалась большая лужа.

— Сан-Джеронимо эль Реал, — почти мечтательно произнес Фарбо, глядя на архиепископа. — Один из красивейших шедевров, созданных человеком. Будет весьма прискорбно, если это чудо уничтожит случайный пожар. Но такое случалось и раньше. — Блондин поднялся со скамьи. — Лично я крайне огорчусь, если произойдет подобная трагедия. Но раз здесь нет нужной мне информации, то я расстроюсь, а когда я расстроен, то всякое может случиться. Поэтому не будем доходить до крайностей, ваше преосвященство. Прошу вас показать мне дневник. Эта женщина и так опередила меня на целый месяц.

Сантьяго похолодел от ужаса. Он чувствовал резкий запах растворителя и понимал, что этот человек выполнит свою угрозу. Если бы речь шла только о его жизни, архиепископ без колебаний отказал бы незнакомцу, но вправе ли он рисковать собором?

— Ваше преосвященство, у нас мало времени. Мне очень не хочется уничтожать такой прекрасный собор, но, будьте уверены, я спалю его дотла, если не получу дневник.

— Хорошо, я согласен. Вы получите дневник, только не сжигайте церковь.

Фарбо тут же приказал своим людям поднять бочку, закрыть ее и убрать пролитую лужу. Архиепископ и не догадывался, что Фарбо никогда не приказал бы сжечь пятисотлетний собор. Для него было бы настоящим святотатством уничтожить такую красоту, ибо Анри Фарбо был рожден не для того, чтобы уничтожать красоту, а для того, чтобы обладать ею. К счастью, и угрозы сжечь собор оказалось достаточно. Архиепископ отдаст дневник, и не будет нужды применять насилие, хотя спонсор полковника дал ему совершенно противоположные указания на этот счет. Фарбо было противно даже просто угрожать старику, но так уж устроен мир. То, что он искал, было куда важнее, и он пойдет на все, чтобы найти это.

Фарбо знал, что его люди получили приказ ликвидировать всех, кто знал о карте, но он позаботится о том, чтобы с архиепископом не произошел несчастный случай.

Фарбо выходил из церкви последним и на всякий случай огляделся. Он обещал архиепископу, что собору не причинят вреда, а слово свое он держал всегда.

Как только Фарбо и его люди уехали по направлению к аэропорту, из припаркованного неподалеку арендованного «седана» вышел человек и посмотрел им вслед, чтобы убедиться, что никто не вернется. Он был смуглым, в светло-зеленом спортивном костюме и темных очках. Сняв очки и вытерев выступивший на лбу пот, он проскользнул мимо застывшей строительной техники и, миновав главный вход, направился к боковому. Шагнув в темную прохладу собора, он на мгновение замер, и, удостоверившись, что внутри никого нет, неслышной тенью скользнул к двери с надписью «Офис», и остановился, прислушиваясь. Потом бесшумно приоткрыл дверь и увидел человека, складывавшего книги на столе. Тот поднял взгляд и, заметив фигуру с пистолетом в руках, стоявшую в дверях, медленно выпрямился и перекрестился.

Высокий худощавый убийца прекрасно знал, кто перед ним, и страшно злился, что именно ему придется сделать это. Француз не выполнил прямой приказ босса, требовавшего, чтобы смерть архиепископа выглядела как несчастный случай, и теперь, когда времени оставалось в обрез, это было уже невозможно устроить.

— Мне обещали, что с собором ничего не случится, — сказал архиепископ, нащупывая на груди распятие.

— А с собором ничего и не случится, — холодно ответил по-испански убийца и поднял пистолет.

6

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

На километровой глубине под песками авиабазы Неллис, на подземном уровне № 7, начальники служб ОЧП собрались на совещание. Каждый делал короткий доклад, который выслушивался в полном молчании, если только Найлз Комптон, шеф ОЧП, не задавал каких-либо вопросов. Разговор в основном касался неожиданной помощи, которую им оказала француженка. Возможно, это была попытка наладить отношения между Национальным архивом Соединенных Штатов и его французским аналогом, Комиссией по антиквариату. В последнее время отношения между двумя организациями были натянутыми из-за продажного бывшего шефа Комиссии и его заместителя, полковника Анри Фарбо. Французское правительство ничего толком не знало об ОЧП и считало его просто подразделением Национального архива; это давало Найлзу Комптону основания полагать, что сведениями об ОЧП Анри Фарбо поделился только со своей бывшей женой. Понятно, что полковник преследовал какие-то личные цели, но вопрос, почему он не довел до французского правительства информацию об ОЧП, оставался для Комптона загадкой.

— Значит, по личному секретному номеру мне звонила новый шеф Комиссии и она же бывшая жена Фарбо? — Он посмотрел на капитан-лейтенанта Эверетта и на лейтенанта Макинтайр. — Похоже, вы оба обязаны ей жизнью.

Карл и Сара молча кивнули.

— И она утверждала, что искала Фарбо, чтобы убить его? — спросил Комптон у Джека Коллинза.

— Чтобы избавить от него правительство Франции, так она сказала, — уточнил Джек.

— Выходит, у них полная несовместимость, — невесело пошутил Найлз.

— Насчет сибирской язвы… Есть ли уже заключение экспертов, каким образом китайцы смогли добиться этого семьсот лет назад? — спросила Вирджиния Поллак, заместитель директора ОЧП и начальник службы ядерных исследований.

— Ничего официального из Японии еще не поступало, но Сара успела переговорить с Даниэль, когда мы покидали остров.

— Она выдвигала свою теорию на этот счет? — поинтересовался Комптон.

— Да, но в общих чертах. Китайцы использовали человеческую кровь, зараженную, возможно намеренно, сибирской язвой. Более удивительно то, что они знали о природе инфекции, с которой имели дело. Но как бы то ни было, наша мисс Фарбо или, если хотите, Серрет полагает, что древние китайцы научились производить сибирскую язву в лабораторных условиях. Недавние раскопки в районе Бейджинга обнаружили развалины старых лабораторий, в которых были найдены восьми- и двенадцатилинзовые микроскопы. Это очень высокий уровень развития для тех лет.Когда работы были закончены, китайцы разрушили и сожгли лаборатории, так что язва не распространилась на их земле. Заражая человека сибирской язвой, они брали его кровь и смешивали ее с рисовым крахмалом. Просто гениальное биологическое оружие для тех времен. И сколько людей погибло, пока они создавали его, одному Богу известно. Японцам невероятно повезло, что налетевшая буря отправила на дно флот Хубилай-хана.

— И она полагала, что ее бывший муж охотится за сибирской язвой? — спросил Найлз.

— Судя по всему, да. Похоже, наш старый друг несколько расширил круг своих интересов от антиквариата до биологического оружия, — ответил Коллинз. — Более того, она утверждала, что это только один из нескольких проектов, которыми он занимается. Но поскольку на Окинаве был живой свидетель существования корабля, то Даниэль решила, что это самое перспективное из его дел, поэтому он должен там появиться. Взяла отпуск и примчалась туда.

— Хорошо, я передам запись вашего разговора с мисс Серрет президенту, а он, в свою очередь, попросит ФБР и госбезопасность присмотреть за нашей французской коллегой. — Комптон оглядел собравшихся. — Завтра в десять утра состоится брифинг по экспедиции в Ирак, которую затевают университет Теннесси и Калифорнийский политехнический. Мне будут нужны фамилии сотрудников, которые назначены заинтересованными службами для участия в экспедиции. Это касается вас. — Комптон кивнул Бонни Мартейту, возглавляющему подразделение антропологии. — И вас, Кайл. — Он взглянул на Кайла Догерти, шефа историков. — Кроме того, Джек, мне понадобится как минимум четверо твоих сотрудников, чтобы обеспечить безопасность экспедиции. Поскольку это Ирак, то особое официальное прикрытие им не понадобится. Обеспечьте их документами представителей госдепартамента и Национального архива.

Коллинз склонил голову в знак согласия.

— Теперь вы двое. — Комптон посмотрел на Карла и Сару, сидевших в самом дальнем конце стола. — Если Джек не против, то можете недельку отдохнуть. Вы отлично поработали. Обязательно пройдите медкомиссию, чтобы убедиться, что вы не привезли на себе этой китайской дряни. У меня все, дамы и господа.

Все потянулись к двери.

— Джек, у тебя найдется минутка? — остановил Коллинза Комптон.

Джек положил кейс и бумаги обратно на стол. Серебряные дубовые листья на воротнике его кителя тускло блеснули в свете лампы, когда он отодвинул стул и сел.

— Конечно, Найлз.

— Эта смена интересов Фарбо очень беспокоит меня, ведь раньше он охотился только за антиквариатом. Совершенно не понимаю этого.

— Я, признаться, тоже. Я прикинул, пока летел в самолете, что этот порошок с сибирской язвой, даже если треть его уже негодна, стоит приблизительно миллионов пятьсот.

— Господи, Джек, неужели на такую цену нашлись бы желающие?

— Такая сумма, конечно, исключит из числа покупателей малобюджетные банды, называющие себя террористами, но те, кто финансирует «Красную армию Японии» и другие подобные структуры, вполне могут позволить себе это. Не забывайте также об Усама Бен Ладене и его ребятах, которые легко раскошелятся на такой порошок. Если бы у нас было больше времени на эту операцию, то можно было бы подключить ФБР, подкинув им информацию по другому каналу. Они бы точно устроили торги и накрыли много плохих парней, — с сожалением ответил Коллинз.

— Что же все-таки затеял Фарбо? — Комптону не хотелось говорить об упущенных возможностях. — Какую игру?

— Что бы это ни было, Найлз, можешь поставить всю будущую пенсию, что ничего хорошего оно нам не сулит.

Богота. Колумбия

Анри Фарбо сидел и слушал Хоакина Делакрус Мендеса, председателя правления «Банко де Хуарес Интернейшнл Экономика», расхаживавшего перед ним. В огромном кабинете их было только двое. Полковник вздохнул.

— Что сделано, то сделано, друг мой, и никакие гневные вопли не вернут нам профессора Закари. Она почти на шесть недель опередила нас, несмотря на то, что мы можем добраться до места гораздо быстрее. Это хорошо, что мы не бросились сломя голову преследовать ее по маршруту, который она нам подсунула. Мы бы потеряли уйму времени, пробираясь через Бразилию, а так мы пойдем через границу Колумбии. Просто не могу поверить, что она проскользнула под нашим носом.

Для Мендеса стал чуть ли не оскорблением тот факт, что профессор Закари и ее экспедиция воспользовались маршрутом через его собственную страну, но он взял себя в руки. После крушения крупнейших наркокартелей он стал более нервным и вспыльчивым. Мендес вел финансовые дела этих картелей и ворочал колоссальными деньгами. И когда тех, кому он служил, убивали и бросали в тюрьмы, Мендес оставался в стороне, разве что пару раз оказал содействие правительству в незначительных операциях. И то, разумеется, в своих личных интересах.

— А как же ваше снаряжение?

— Я взял на себя смелость заказать в Штатах еще комплект, когда узнал, что добрый доктор обманула нас. Через три дня мы будем готовы выступить. Тем более что наше основное оборудование она оставила в доках Сан-Педро. И как только мы доберемся до рудника, все, что нашла профессор Закари, окажется в нашем распоряжении.

— Вы очень самоуверенны для человека, которого эта женщина так легко обвела вокруг пальца, — заметил Мендес, усмехаясь в густые усы и заставляя их забавно двигаться.

Фарбо чуть было не указал, кто здесь самоуверенный, но разумно воздержался. Глядя на огромный роскошный кабинет и на уникальную коллекцию антиквариата, экспонаты для которой добывал лично, Фарбо сразу вспомнил, каким неумолимым и безжалостным может быть этот человек.

— По моим прикидкам, она там не больше десяти-двенадцати дней. А поскольку ее интересует только мифическое чудовище, она станет искать его в долине и в лагуне, а не в руднике.

— Вы уверены? — спросил Мендес, размышляя об Эльдорадо, тысячи лет обеспечивавшем золотом империи инков и майя.

— По-моему, я еще никогда не подводил вас, друг мой. Все ваши сокровища, и те, что находятся здесь, и те, что у вас дома, доставал для вас я. И вы мне доверяли. Так доверяйте и сейчас.

— В прошлом году я был доволен нашим взаимовыгодным сотрудничеством. Теперь на карту поставлено целое состояние ради призрачного шанса найти Эльдорадо. Но когда оно будет найдено, я с радостью обменяю его на этот минерал, если он действительно существует. Он и есть настоящее Эльдорадо.

Слова Мендеса заставили Фарбо призадуматься. Он был уверен, что золото в долине есть и, судя по дневнику Падиллы, она и является легендарным Эльдорадо. Но не только золото интересовало Мендеса. Колумбиец охотился за чем-то более ценным, но это были и не алмазы.

— Вы правы, друг мой, сокровища инков и майя ничто по сравнению с тем, что нас ожидает.

Мендес подошел к огромному, во всю стену, окну и погрузился в свои мысли, глядя на расстилавшуюся у его ног Боготу.

— Хорошо, я даю добро на вашу экспедицию, — не поворачиваясь, сказал он.

— Отлично, тогда я немедленно приступаю к делу.

— И еще одно. Я иду вместе с вами.

Фарбо был несколько ошеломлен таким поворотом событий, но не подал виду и улыбнулся:

— Здесь или там, не все ли равно, где вы получите то, что хотите? Но как бы то ни было, я рад вашей компании.

Когда Фарбо удалился, Мендес подошел к огромному столу для совещаний и нажал кнопку на консоли, располагавшейся напротив председательского кресла.

— Да? — немедленно отозвался чей-то голос.

— Это Мендес, я дал добро на операцию в Южной Америке.

— Что я должен сделать?

— Нужно установить прослушивание телефона профессора Закари в Стэнфорде и вести наблюдение за ее офисом. Мне нужно знать, не заинтересовался ли кто-либо ее отсутствием.

— Будет исполнено, шеф.

— Что-нибудь еще есть?

— Да, шеф. Ваш французский компаньон закупил дополнительное снаряжение, включая ультразвуковое оборудование, украденное из груза, предназначавшегося для Хэнфордской национальной лаборатории. Учитывая это и его неподчинение вашему приказу в Мадриде, я полагаю, что он ведет свою игру. Зачем ему такое специальное оборудование? Подозрительно, да?

— Достаточно подозрительно, чтобы присматривать повнимательнее за нашим другом, — задумчиво ответил Мендес и отключил связь с Лос-Анджелесом.

7

Ломбард «Голд Сити».

Лас-Вегас, Невада, 5 сентября

Стэн Стоппер, семейный адвокат, выглянул из окна арендованного «шевроле», убеждаясь, что он нашел нужный адрес.

Он вышел из машины, и палящий зной Лас-Вегаса обрушился на него, словно кто-то открыл заслонку огромной доменной печи. Достав из багажника металлический чемодан-контейнер, Стэн нерешительно потоптался на месте, ведь отдать чемодан было равносильно признанию, что он уже не надеется вновь увидеть Хелен. Стэн знал, что она в беде, но никак не мог понять, зачем было нужно отсылать артефакт в ломбард.

Он закрыл багажник, подошел к двери и нажал старую кнопку звонка. Дверь тут же отворилась. Стэн не заметил трех камер в коридоре и еще трех на улице, которые следили за каждым его движением. Он лишь почувствовал прохладный воздух кондиционера, освеживший его вспотевшее лицо. Стэн поставил чемодан, снял темные очки и несколько секунд привыкал к яркому освещению. Потом поднял чемодан и направился в недра ломбарда между стеллажей со всякой всячиной. Две девчонки копались в коллекциях старых CD-дисков, а больше посетителей не было. За стеклянным прилавком сидел огромный мускулистый негр и читал газету. Во всяком случае, так казалось, но Стэн приметил, что на самом деле негр посматривает в его сторону. Потом он сложил газету и уже в открытую уставился на адвоката. Одна его рука лежала на стеклянном прилавке, а другой не было видно.

— Привет, — сказал он. — Что у вас? Надеюсь, не винил? От него теперь трудно избавиться.

Стэн поставил блестящий чемодан на прилавок.

— Ну что вы, я никогда бы не продал мою коллекцию пластинок.

— Тогда чем могу быть полезен? — спросил негр, настороженно глядя на него и на чемодан.

Стэн неторопливо вытащил из кармана рубашки конверт и свою визитку.

— Один мой близкий друг попросил меня доставить сюда этот чемодан. — Он передал негру визитку.

Тот повнимательнее пригляделся к алюминиевому чемодану и нажал ногой красную кнопку на полу.

— Понимаю, мистер… — негр посмотрел на визитку, — мистер Стоппер. Для начала назовите мне имя вашего друга, а потом займемся содержимым чемодана.

В этот момент из-за штор за прилавком вышел еще один мужчина и, не глядя на них, посвистывая, подошел к стеллажу с солнцезащитными очками. Достав из кармана машинку, он принялся ставить ценники на очки.

— Чемодан принадлежит моему старому другу профессору Хелен Закари из Стэнфордского университета, а то, что находится в чемодане, предназначено только для адресата.

— И кто же он?

— Доктор Найлз Комптон, — даже не взглянув на имя на конверте, ответил адвокат. — Послушайте, неужели доктор владеет ломбардом? Несколько странно…

— Ему принадлежит все здание, а мы лишь арендуем помещение. Что ж, если в чемодане не бомба, то я передам его доктору, — улыбнулся негр, но человек, занимающийся ценниками, не улыбался. Напротив, его рука нащупала за поясом под рубашкой рукоять «беретты».

— Боюсь, ничего столь экстравагантного, как бомба, там нет.

— Хорошо, я передам посылку. Что-нибудь еще? Может, желаете пополнить свою коллекцию пластинок?

— Нет, спасибо, цены у вас немного кусаются, — отшутился Стэн, но тут же стал серьезен. — Мне очень нужно знать, куда попадет этот чемодан. Дело касается дорогого мне человека, и я сильно беспокоюсь за нее.

— Сэр, если вам поручили доставить посылку доктору Комптону, то можете быть уверены — будет сделано все возможное, чтобы помочь.

Адвоката не слишком успокоил такой ответ. Оставалось лишь надеяться, что Хелен знала, что делала, когда давала ему это поручение.

Старший сержант Уилл Менденхолл посмотрел вслед старому адвокату, потом на его визитку, а затем перевел взгляд на капрала морской пехоты Томми Нэнса.

— Это, пожалуй, сначала надо отдать на рентген, — сказал Менденхолл, поднимаясь со стула за прилавком, откуда он легко мог дотянуться до пистолета сорок пятого калибра, спрятанного за дисплеем. Едва он взялся за чемодан, как из-за штор донесся щелчок, свидетельствующий о том, что штурмовую винтовку М-16 поставили на предохранитель.

— Присмотри за лавкой, капрал, и попробуй уболтать этих девчонок купить что-нибудь. А потом выпроводи их поживее.

Капрал поправил галстук, сразу потеряв интерес к стеллажу с очками, и с ослепительной улыбкой направился к девушкам.

— Привет, девчонки, — вкрадчивым бархатным голосом поздоровался он.

Та, что повыше, обернулась и улыбнулась, показав железные корректирующие скобки на зубах. Ей было не больше четырнадцати, поэтому интерес Нэнса тут же исчез. Тем не менее пришлось еще добрых минут двадцать слушать хихиканье малолеток, строивших ему глазки, и думать о том, что и легкая служба может быть сущим наказанием.

Комната, служившая офисом в ломбарде «Голд Сити», ничем не отличалась от сотни подобных в городской черте Лас-Вегаса.

В ней было полно самых разнообразных вещей с бирками. Плотные шторы за прилавком скрывали дверь, ведущую в офис, где сейчас сидел сержант Менденхолл, задумчиво глядя на чемодан. Он только что говорил по телефону с капитан-лейтенантом Эвереттом, и тот велел установить слежку за адвокатом. Двое сотрудников ОЧП теперь не упустят его из виду. Просто на всякий случай, если он вдруг понадобится.

После того как Менденхолл доложил результаты сканирования чемодана рентгеновскими лучами, наверху зашевелились и ему приказали лично охранять чемодан до прибытия начальства.

Где-то внизу тихо загудел лифт, и фальшивая стена комнаты отъехала в сторону. Сержант вскочил, увидев перед собой не только капитан-лейтенанта Эверетта, но и майора Джека Коллинза.

— Значит, у вас в чемодане гигантская кисть руки? — спросил Коллинз.

— Да, сэр, это было несколько неожиданно, — смущенно улыбнулся Уилл.

— А наш «хвост» все еще ведет адвоката?

— Так точно, сэр. Они сейчас докладывали, что он направляется в аэропорт. Прикажете следовать за ним?

Джек на секунду задумался:

— Не надо. Я подключу спецподразделение, чтобы они следили за ним достаточно долго и убедились, что он тот, за кого себя выдает.

Он развернул монитор компьютера и просмотрел данные сканирования чемодана. Ничего подозрительного — алюминий, кости, универсальная пена для безопасной транспортировки артефакта, резина для уплотнения крышки.

— Это окончательные данные?

— Так точно, сэр.

— И все равно, откуда человеку с улицы знать, что здесь находится филиал ОЧП? — спросил Карл.

— Да он мог и не знать, если чемодан его попросил доставить кто-то из бывших сотрудников ОЧП, — осмелился вмешаться Менденхолл.

Джек и Карл молча уставились на него.

— А может, и нет… — смутился сержант из-за того, что перебил разговор двух офицеров.

Коллинз и Эверетт переглянулись, и Карл хлопнул Менденхолла по плечу.

— Не смущайся, Уилл, всегда вмешивайся, если видишь, что офицеры не замечают очевидного, хотя бы для того, чтобы они иногда чувствовали себя, как идиоты, — засмеялся он.

— Есть, сэр!

— Ну что ж, поработаем почтальонами, — сказал Джек Коллинз, забирая конверт и чемодан. — Доставим посылку по назначению.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Через два часа после того, как странная посылка была доставлена лично шефу Комптону, Джек Коллинз и Сара Макинтайр проверяли новую систему безопасности, основанную на сканировании глаза, которую недавно установили во всех одиннадцати тысячах камер подземного трехъярусного хранилища. Сейчас они находились на первом подземном уровне, который начали строить еще в 1944 году по приказу президента Рузвельта, как только штаб ОЧП разместили на военно-воздушной базе Неллис.

Джек прижался правым глазом к резиновому налобнику линзы. На серой стеклянной панели сразу же появились его имя, звание и должность. И сейчас же новая компьютерная система «Европа», подключенная к прежней сексоголосой «Крэй», сообщила ему, что он имеет доступ к камере 2777, и четырехметровая стальная дверь с легким шипением откатилась в сторону.

— Черт меня побери, — вырвалось у Коллинза, едва он услышал голос новой компьютерной «Европы». Он ведь работал с ней и раньше, поэтому отлично знал, что голос в этой системе мужской, приятный, четкий, но никак не сексуальный. Но кто-то из компьютерщиков уже потрудился над ней, и Джек сразу узнал прежний томный сексуальный тембр, несомненно, принадлежавший Мэрилин Монро.

— Что такое? — удивилась Сара.

— Придется надрать задницу Питу Голдингу. Кто-то из его шутников заменил голос в «Европе» на старый, женский.

— Об этом уже пару дней поговаривали. Мужской голос никому не нравится, он слишком похож на… — Она вовремя спохватилась и не сказала, на чей голос он похож. — Пойдем перекусим?

— На что он слишком похож? — прищурился Джек.

Она только улыбнулась и сделала вид, что делает записи в планшете.

— Если не ответите на вопрос, лейтенант, то сразу можете занести свое имя в мой черный список.

— Ладно, ладно. Все говорят, что он похож на твой.

— На мой? — поразился Коллинз. — Да ничего подобного… Кто это говорит? И вовсе не похож.

К ним подошел Менденхолл.

— Последняя камера на первом уровне, сэр.

— Сержант, компьютерный голос «Европы» похож на мой?

Менденхолл вдруг остановился.

— Э-э, простите, сэр, кажется, я забыл кое-что доделать. Сейчас вернусь…

— Никуда вы не пойдете, пока не ответите на мой вопрос.

— Этот голос… он звучит, как… как рок, словно предсказывает… я серьезно, сэр. Как Большой Брат… и это… немного… странно… я не знаю, как объяснить, сэр. — Менденхолл опустил голову и уставился на свои ботинки.

— Я же говорила тебе.

Джек уже собирался что-то ответить, как вдруг из динамика над камерой хранения раздался голос Элис Гамильтон:

— Майор Коллинз, будьте любезны подойти в конференц-зал. Майора Коллинза просят пройти в конференц-зал.

— Это Элис говорит? — оживилась Сара.

Джек молча смотрел на нее и Менденхолла.

— Мы не закончили с «Европой». Я хочу знать, кто это придумал.

— Ты хочешь, чтобы мы шпионили за своими товарищами? Нет уж, попробуй сам найти… — Она запнулась, увидев улыбку Джека. — Что? В чем дело?

— Я уже знаю, чья это работа. А с капитан-лейтенантом Эвереттом я потолкую отдельно. — Коллинз развернулся и пошел к выходу.

Элис Гамильтон, глава администрации ОЧП — уже на пенсии, но все еще на боевом посту, — приветствовала Коллинза так же тепло и сердечно, как и в первый раз, когда он появился здесь полтора года назад. Она улыбалась и выглядела куда моложе своих восьмидесяти лет. Как обычно, ее волосы были зачесаны и собраны в узел, и присутствовала также неизменная папка, которую она прижимала к груди. Коллинз подошел и обнял ее.

— Элис, я уже и позабыл, как твоя улыбка меняет это мрачное место. — Он отстранил ее, чтобы рассмотреть. — Что происходит? Ты нашла где-то фонтан вечной молодости?

— Да ну тебя, — смутилась Элис.

— Как сенатор?

— Целыми днями вышагивает по кабинету. Найлз не говорил тебе, что он звонит чуть ли не каждый день, желая знать, что происходит?

Джек только однажды участвовал в операции совместно с прежним шефом ОЧП, до того как президент отправил его в отставку, но и этого ему хватило, чтобы сенатор из Мэна оставил неизгладимое впечатление. Если говорить прямо, то этот человек был блестяще умен.

— Найлз утверждает, что всегда рад посоветоваться с сенатором, так что ничего страшного, наоборот, очень хорошо, что он звонит. Лучше скажи, как ты здесь оказалась.

Элис нахмурилась. Комптона еще не было, и до совещания оставалось немного времени, поэтому она решила ввести Коллинза в суть дела.

— Джек, у нас очень серьезная ситуация в Южной Америке. Бывший сотрудник ОЧП отправилась с экспедицией в джунгли и исчезла. Три дня назад истек последний срок для ее звонка, который должен был означать, что все в порядке.

— Продолжай, — кивнул Джек.

— Ее попросили из организации пятнадцать лет назад. Она слишком увлеклась одним из своих исследований, и это превратилось у нее в навязчивую идею, причем до такой степени, что она позаимствовала кое-какие файлы из архивов ОЧП и даже, как выяснилось, из личных архивов сенатора. Это обнаружил Комптон и пришел с докладом к Гаррисону. Тот, разумеется, немедленно уволил ее.

Джек молча смотрел на нее, ожидая главного.

— Она была невестой Комптона, Джек. Их помолвка длилась два года. Боюсь, что Найлз воспримет ситуацию слишком близко к сердцу, но ты можешь удержать его, если он сломя голову бросится ей на помощь. Во всяком случае, сначала послушай, что он скажет, а потом решай. Ведь, возможно, она нашла там то, что искала много лет.

В кабинет вошел шеф ОЧП Найлз Комптон в сопровождении новой секретарши. Увидев Джека и Элис, он кивнул им и прошел к председательскому месту. Секретарша закатила глаза и последовала за ним. Джек посторонился, пропуская вперед Элис, и двинулся следом.

На совещании присутствовали пятеро высокопоставленных сотрудников ОЧП и один человек, которого Коллинз не знал. Когда все расселись по местам, шеф Комптон откашлялся и нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Тотчас же за его спиной опустился огромный экран.

Обычно совет ОЧП состоял из Джека как начальника службы безопасности, Найлза как шефа, Элис, которая находилась в курсе всех операций ОЧП и удивительная память которой была неоценима, когда приходилось иметь дело почти с тремястами тысячами файлов и артефактов, хранящихся в ОЧП. Вирджиния Поллак, заместитель шефа Комптона, и Пит Голдинг, глава компьютерной службы, тоже присутствовали, как обычно, но сегодня на совещании совета по непонятным причинам была и Хейди Родригес из зоологической службы ОЧП. Зато не было Мэтью Гейтса, лингвиста.

— Я не стал сегодня беспокоить Мэтью, — словно отвечая на немой вопрос собравшихся, сказал Комптон. — Проблема, из-за которой мы сидим здесь, за этим столом, не касается лингвистики, во всяком случае пока. Я пригласил Хейди, с которой мы последние два часа занимались исследованиями, и, поскольку это по ее специальности, она и расскажет вам о них. — Найлз кивнул миниатюрной брюнетке лет сорока, которая улыбнулась в ответ.

Комптон снова нажал кнопку на дистанционном управлении, и на экране возникла трехмерная проекция. Эффект достигался при помощи небольшой радужной пластинки, действующей как трехмерная линза. Изображение было таким четким и реальным, что даже в Голливуде позеленели бы от зависти.

— Господи, это еще что? — ошеломленно спросил Пит, увидев картинку.

— Это привез из Перу двенадцать лет назад бывший муж сотрудника ОЧП Хелен Закари, который в качестве строительного эксперта работал на перуанское правительство. Они выкопали это, когда расширяли несколько притоков Амазонки, чтобы сделать их судоходными, — объяснял Найлз, пока трехмерное изображение за его спиной поворачивалось на триста шестьдесят градусов.

Вирджиния Поллак кашлянула.

— Да, Вирджиния? — тут же повернулся к ней Найлз.

— Мы же не будем снова начинать? Я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Для тех, кто не в курсе дела, объясняю. В свое время Хелен Закари уволили из ОЧП из-за ее навязчивых идей по поводу этого артефакта. Но сейчас ситуация изменилась. Хелен удалось найти новые сведения об экспедиции Падиллы. — Комптон оглядел собравшихся.

— Подробности об этой экспедиции можете прочитать в папках, лежащих перед вами. Времени мало, поэтому мы не будем касаться исторических аспектов, а перейдем прямо к делу, — добавила Элис.

— Хелен пользовалась файлами, которые украла еще из первого комплекса хранилищ ОЧП в Вирджинии. Она пришла к выводу, что дневник Падиллы в 1874 году находился в архивах Ватикана. Ей, судя по всему, удалось выяснить маршрут испанской экспедиции. Короче говоря, она, возможно, нашла долину и лагуну, описанные в легенде и дневнике Падиллы.

— Она оставила вам этот маршрут, доктор Комптон? — спросил Джек.

Найлз улыбнулся и снял очки.

— Понимаешь, Джек, Хелен женщина сложная. В том, что касается этого ископаемого, она не доверяет никому. — Он потер переносицу и продолжал: — У легенды об экспедиции Падиллы много вариантов; дневник и утерянная карта — только часть из них, дошедшая до нас. Несколько лет назад Хелен сообщила, что Ватикан строго засекретил местонахождение дневника и карты, которую нарисовал Падилла, на случай если дневник будет утерян, а также двух загадочных самородков, предположительно, золотых, вынесенных из долины единственным выжившим членом экспедиции Падиллы.

— Если она все это раскопала, то почему ОЧП не взялось за дело? — спросил Джек.

— В то время не было никаких фактов, только старая легенда, догадки и домыслы. Пятнадцать лет назад мнения экспертов ОЧП относительно легенды разделились. Большинство полагало, что это только миф, хотя, например, наш главный антрополог был уверен, что мы имеем дело с фактом, а не вымыслом. Удалось выяснить, что Падилла действительно существовал и считался одним из лучших офицеров Писарро. Среди украденных Хелен файлов был также и отчет о спасении группы ученых Принстонского и Чикагского университетов из джунглей Бразилии в 1942 году. Не знаю, что ей удалось почерпнуть из него. Тогда спасателей ОЧП возглавлял наш сенатор Гаррисон Ли.

— И все-таки это всего лишь легенда. — Вирджиния Поллак отодвинула папку подальше. — Что удалось выяснить по этому образцу? — Она кивнула на трехмерное изображение чудовищной костлявой кисти.

— Для этого здесь Хейди. Прошу вас, доктор, только кратко.

— Хорошо. — Родригес подошла к экрану. — Я попробую кратко, хотя в данном случае это несколько затруднительно. Прежде всего, возраст ископаемого — пятьсот-шестьсот лет. Погрешность может составить плюс-минус сто лет.

— Что?! — Вирджиния уставилась на изображение.

— Да, наши возможности куда шире, чем в свое время у доктора Закари. Но ведь она и так практически угадала возраст ископаемого, основываясь на легенде. — Хейди взяла со стола указку. — Обратите внимание на остатки усохшей кожи, которая, судя по всему, была покрыта чешуей. Они сохранились даже между пальцев.

— Что вы хотите этим сказать? — не выдержал Пит.

— Я хочу сказать, что у существа, которому принадлежала эта рука, были перепонки между пальцев. И это, дамы и господа, уже факт, а не легенда. — Хейди в упор посмотрела на Вирджинию.

— Хелен исчезла. Отправилась в Южную Америку еще пять недель назад, и с тех пор от нее никаких известий. — Найлз взял со стола письмо, которое она прислала ему вместе с артефактом. — Она пишет, что дневник Падиллы находится в архивах архиепископа Мадрида. И еще она сообщает, что финансовую поддержку ей оказал богатый француз Анри Сен-Клер. Мы навели справки о нем, и оказалось, что это наш старый друг полковник Анри Фарбо.

От такой новости все несколько секунд молчали.

— Похоже, доктор Закари попала в плохую компанию, — мрачно сказал Коллинз.

— Похоже, — не менее мрачно отозвался Комптон. — Я связался с нашим новым предполагаемым союзником во Франции, мисс Серрет, и она обещала приехать сюда, в Штаты, если понадобится ее помощь. Мне очень не нравится, что имя полковника появляется в рапортах уже второй раз всего за несколько недель. И теперь, когда Хелен исчезла, боюсь, она попала в беду. Элис, прочитайте письмо, чтобы все слышали.

— Я прочту лишь то, что относится к делу. — Элис взяла письмо.

— Читайте полностью, — махнул рукой Комптон и тяжело опустился в кресло.

Элис секунду пристально смотрела на него, а потом начала читать вслух:

«Дорогой Найлз!

Я знаю, что для тебя это будет большим потрясением, но ты единственный, к кому я могу обратиться. А теперь держись — я нашла маршрут экспедиции Падиллы! Я точно знаю, где находятся долина и лагуна, и сейчас на пути туда! Представь, после долгих лет, когда все твердили мне, что это сказки, я увижу ее своими глазами! Как бы мне хотелось, чтобы и ты увидел ее, но понимаю, что ты не сможешь вырваться по многим причинам. Знаю, что причинила тебе боль, но все равно обращаюсь к тебе, дорогой Найлз. Боюсь, что в погоне за своей мечтой я нажила себе врагов, и я не имею в виду тебя и сенатора. Возможно, я повторяю, только возможно, что меня будут разыскивать. Один из моих бывших финансовых спонсоров, мистер Анри Сен-Клер, тоже может добраться до дневника. Если ты получил это письмо, значит, я попала в беду. Не даю тебе точные координаты, на случай если это письмо перехватят, но ты можешь начать поиски у архиепископа Мадрида. Другие артефакты, кроме дневника, которые хранились у доверенных лиц Ватикана в разных странах, похоже, бесследно пропали, но что-то еще есть в архивах Ватикана. Да, я украла старые файлы сенатора, но благодаря этому нашла самый главный из артефактов — дневник!

Думаю о тебе каждый день. Прости меня, если сможешь.

Люблю. Твоя Хелен».

Присутствующие молча переглядывались между собой. Никто не смотрел на Комптона, но он, казалось, был только рад этому. Ослабив узел галстука, Найлз поднялся с кресла.

Вирджиния откашлялась.

— Похоже, что она слишком много рассказала кому-то, если опасается, что ее будут преследовать.

— Файлы теперь находятся в хранилище ОЧП в Арлингтоне, и никто, кроме нас, не имеет к ним доступа, — возразил Комптон.

— Сам факт, что здесь замешан Фарбо, делает ситуацию неординарной. Теперь не важно, легенда это или нет, исчезла целая экспедиция! Мы должны немедленно вмешаться, если, конечно, еще не поздно, — высказала свое мнение Вирджиния.

— Джек? — Найлз невольно затаил дыхание, потому что начальник службы безопасности мог наложить вето на решение совета.

— Я согласен с мнением доктора Поллак, но торопиться надо не торопясь. Начнем хотя бы с того, что мы понятия не имеем, где находится эта долина.

— А меня как раз больше беспокоит не то, где она находится, а что мы там найдем, — сказал Пит, невольно взглянув на ископаемое.

В дверь конференц-зала постучали, и секретарша Комптона впустила капрала в форме службы связи ОЧП.

— Я решил, что прежде всего нужно послать людей в Мадрид, чтобы встретиться с архиепископом, — сказал Комптон. — Капрал Хэнли должен был договориться о встрече.

Вместо того чтобы доложить о выполнении задания собравшейся верхушке ОЧП, капрал подошел к Найлзу, положил перед ним листок бумаги и, отдав честь, вышел.

Комптон прочитал текст и поднял глаза на присутствующих.

— Кто поедет в Испанию? — спросила Вирджиния.

Комптон отдал листок Элис и снял очки с толстыми линзами.

— Похоже, игра действительно очень серьезная. — Элис тоже сняла очки. — Архиепископ Сантьяго был убит вчера утром.

Над столом повисло тягостное молчание, которое нарушила Элис.

— Это совсем не похоже на Фарбо. Он убивает, только спасая свою шкуру, но архиепископ не представлял для него никакой угрозы.

— Ясно одно, — медленно сказал Джек, по очереди глядя на каждого. — Там есть что-то, толкающее людей на любые безумства, поэтому начнем с чистого листа.

— Начинать надо с наших архивов. Ответ где-то здесь, и если Хелен нашла его, то и мы должны. Сейчас у меня встреча с президентом, после которой я немедленно присоединюсь к вам, дамы и господа.

Часть III Искатели

«В своем дневнике капитан Падилла предостерегает нас и пишет, что хотя он и нашел настоящий рай, но входить туда, как и в небесный, нельзя ни одному смертному, и горе тому, кто нарушит запрет. Кара будет немедленной и жестокой».

Отец Эскобар Коринс, католический священник экспедиции Франсиско Писарро

Из письма к Папе Пию IX

8

Лагуна, Черный приток

Робби остался один, и он понимал только, что вот-вот потеряет сознание.

Жара и духота на нижних уровнях рудника были нестерпимыми. Совершенно обессилевший, он тяжело опустился на остатки деревянной колеи тысячелетней давности, которые подобно гигантской змее извивались на целые мили по тоннелям древнего рудника.

Последние часов сорок в тоннелях было тихо, темно и жутко, как в могиле, а он все брел наугад, пока не обнаружил, что не поднимается, а спускается на самые нижние уровни огромного рудника. Рядом с колеей и древними деревянными вагонетками для золотоносной породы по тоннелям тихо струилась вода — дренажная система и через тысячу лет все еще работала. Робби нашел время осмотреть ее и обнаружил, что вода течет по вырубленным в твердой породе каналам. По ним можно было сплавлять на нижние уровни гораздо более тяжелые грузы, чем в вагонетках. Но зачем возить золото вниз? В одной из деревянных вагонеток он нашел кусок породы, сверкающий вкраплениями золота. Понятно, что вагонетки с золотоносной породой тащили по деревянной колее наверх. Робби попробовал следовать за колеей, но она время от времени скрывалась в узких или заваленных боковых стволах, куда он не решался лезть, боясь застрять или быть погребенным под обвалом. Через несколько часов он сдался и пошел по каналу вниз.

Пока он пытался перевести дух, его внимание привлек какой-то шум. Робби напряженно вглядывался в темноту и тут снова услышал этот странный звук, напоминающий шепот. И вдруг из-за ближайшего поворота блеснул свет, отражаясь яркими бликами на воде канала. Сердце у него заколотилось.

— Эй! — хрипло позвал он.

В ответ раздались два вскрика — его голос застал их врасплох. Увидев пламя факела, показавшееся из-за поворота, Робби на секунду закрыл глаза и мысленно поблагодарил небеса.

— Кто здесь? — спросил он.

— Робби, это ты?

— Господи, Келли! — Он с трудом поднялся.

А в следующий миг он оказался в объятиях самого приятного видения в своей жизни.

Келли исцеловала все его лицо и так крепко обнимала Робби, что ему пришлось освободиться из ее объятий, чтобы не задохнуться.

— Ты жив, жив. Какое счастье! — Келли не могла насмотреться на него. Девушка, державшая факел, оказалась Дейдрой Вудфорд, ассистентом профессора Закари. Она тоже улыбалась.

— А остальные? — спросил Робби. — Сколько с вами людей?

— С нами двенадцать человек, — ответила Келли, с беспокойством оглядываясь. — Пошли, нам нужно возвращаться. Мы выходим не больше чем на двадцать минут.

— О чем ты говоришь? — не понял Робби.

— Долго объяснять, но могу сказать, что мы во власти хозяев Эльдорадо.

Они проследовали в огромную пещеру, освещенную пламенем нескольких факелов, и Робби застыл в изумлении.

— Впечатляет, да? — Келли повела его к большому естественному озеру посреди пещеры, полному чистой прозрачной воды.

— Господи! — вырвалось у Робби при виде сотен статуй, стоявших вдоль стен. Каждая из них представляла собой изваяние чудовища, напавшего на них, выполненное в полный рост. Между статуями были небольшие ниши, в некоторых поблескивали огоньки костров. Робби прикинул, что здесь не меньше пятисот таких ниш, в которых когда-то жили рабы, работавшие в руднике.

— Пошли, нужно залезть в нишу, пока чудовище не вернулось. — Келли взглянула на часы. — Он возвращается каждые двенадцать часов и еще ни разу не опоздал, гад.

— О чем ты говоришь, черт возьми? — спросил Робби, когда его привели в одну из «спален» этого древнего рабочего общежития. На полу лежали какие-то старые шкуры животных, а вход был завешен диковинной плетеной циновкой.

— О той твари, которая напала на нас в лагере. Она думает, что мы пытаемся сбежать из рудника и долины. — Келли зажгла новый факел и, увидев, что он не понимает, объяснила: — Робби, это чудовище — наш тюремщик. Оно обучено не выпускать наружу никого из тех, кто здесь работал. Для него мы такие же рабы, и оно не позволит нам выйти из рудника.

Он молча смотрел на нее, обдумывая услышанное.

— Ты, наверное, умираешь от голода, держи. — Она что-то сунула ему в руку, и Робби увидел, что это приготовленная на костре рыба.

Только сейчас он понял, как проголодался. Белое мясо было восхитительно вкусным, куда вкуснее, чем любые блюда, которые он пробовал в дорогих ресторанах. Наевшись, он обнял Келли и поцеловал ее.

При свете факела Келли показала ему примитивные рисунки на стенах, сделанные каким-то древним народом, предположительно индейцами синкаро. Вся история народа — история рабства и массовых смертей — была нанесена на стену чьей-то уже давно истлевшей рукой.

— Оно идет! — послышался крик из большой пещеры, и Келли тут же бросила факел наземь и затушила его ногами. Потом потянула Робби к завешенному входу их грота. Он хотел было что-то спросить, но она только прижала палец к губам и кивнула в полутьму гигантской пещеры.

И тут Робби увидел его. Чудовище стояло у озера и смотрело на людей в их маленьких гротах. Потом взревело раз, другой, третий. Жуткий, леденящий кровь звук прокатился по пещере.

Чудовище было огромным, с длинными мощными руками. И, словно отзываясь на его рык, поверхность озера закипела небольшими фонтанами, а из-под воды выскочили маленькие, похожие на обезьян амфибии. Они вышли на берег, и только тогда Робби заметил, что каждое держит в цепких когтистых лапках большую рыбу, а некоторые даже две-три. Обезьянки начали бросать рыбу к гротам, в которых затаились люди. После этого маленькие создания скрылись в озере. Чудовище еще постояло, а потом медленно двинулось к озеру и с шумным всплеском исчезло под водой.

— Если выберусь отсюда живой, то такую дипломную работу выдам! — усмехнулась Келли, взглянув на своего жениха. — Ты еще не понял? Сейчас у рабов обед. Это чудовище и водяные обезьянки обучены кормить и охранять рабов. Но зачем? Я уже знаю, что ты посоветуешь мне подождать, пока в этом разберутся маститые ученые, но подумай: зачем хозяевам рудника приручать и обучать диких зверей? Ведь они и сами могли присматривать за рабами. И ответ очень прост. Нет, не могли, потому что не хотели умирать, как тысячами умирали здесь их рабы. Готова спорить на свою будущую научную степень, что в этом Эльдорадо за тысячи лет погибли не только синкаро, но пять-шесть крупных племен вымерли здесь до последнего человека.

— Это почему? Из-за золота? — осторожно спросил Робби.

Келли молча взяла его за руку и вывела из грота в большую пещеру. Там она собрала всех оставшихся в живых и попросила их погасить факелы. В пещере стало темно.

— Не понимаю…

— Смотри. — Келли показала на стены.

После того как его глаза привыкли к темноте, Робби заметил, что статуи чудовищ вдоль стен начали светиться зеленоватым светом и тем же светом, становившимся все ярче, засияли и стены вокруг. Робби остолбенел, увидев длинные золотые жилы на каменных стенах, которые тоже будто бы лучились изнутри.

— Нет, Робби, они умирали не потому, что добывали золото. Они умирали потому, что добывали это. Зачем рабовладельцам рисковать своими жизнями, охраняя рудник, когда за них это могли сделать высокоразвитые амфибии лагуны?

Гигантская пещера теперь вся светилась. Даже золотые жилы, реками стекавшие со стен, словно горели зеленоватым огнем. И Робби вдруг понял, что хотела сказать ему Келли. Теперь все фрагменты мозаики сложились в одно целое, что тут же подтвердили обращенные к нему и ко всем остальным слова Келли.

— Если мы не сбежим отсюда в ближайшее время, то всех нас ждет долгая и мучительная смерть.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Все двадцать восемь начальников служб были уведомлены о чрезвычайном происшествии, и ОЧП начал действовать. Для отдела 5656 это означало, что случай исключительный и обычной оперативной группы, укомплектованной учеными из различных служб, здесь недостаточно. О событиях такого уровня всегда сообщали президенту, поскольку речь шла о жизни людей.

Компьютерная служба Пита Голдинга работала в три смены в поисках данных, касающихся экспедиции Падиллы, а также утерянных артефактов, о которых писала в письме Хелен. Ему помогала заместитель директора ОЧП Вирджиния Поллак. Сам Найлз не вмешивался в их работу и вел собственное расследование.

Служба связи находилась в постоянном контакте с компьютерной службой, поскольку был задействован орбитальный спутник ОЧП КН-11 с кодовым названием «Борис и Наташа», который должен был передать снимки бассейна Амазонки от Бразилии до перуанских Анд. Лучшие специалисты, завербованные ОЧП в самых процветающих корпорациях Соединенных Штатов, надеялись получить высококачественное изображение максимального разрешения, и, если повезет, они смогут заметить то, что приведет их к нужному притоку, ведущему к таинственной лагуне, о которой рассказывала легенда. А пока попадались только обрывки из книг давно умерших авторов, утверждавших, что видели либо дневник, либо карту, но их описания так различались между собой, что вряд ли стоило уделять им серьезное внимание.

Три службы, занимавшиеся вопросами религии, делали все возможное, чтобы добыть информацию из архивов Ватикана. Компьютерные системы «Крэй» и «Европа» обрушились на, казалось бы, надежно защищенную IBM «Ред Айс» Ватикана, где хранились бесчисленные файлы. Новейшая система «Европа» была изготовлена всего в четырех экземплярах — для ФБР, ЦРУ НАСА и для отдела 5656, как дань уважения бывшему директору ОЧП сенатору Гаррисону Ли. «Европа» могла взломать любую известную компьютерную защиту в мире, включая даже надежнейший «Ред Айс». Но Питу не нравилось слово «взламывать», он предпочитал выражаться иначе — «уговаривать». И сейчас все три службы, связанные с религией, пытались «уговорить» компьютер Ватикана предоставить им данные, касающиеся дневника, карты и золотых самородков, упоминающихся в легенде. Это была далеко не легкая задача, учитывая тот факт, что католическая церковь всегда славилась искусством надежно прятать свои тайны.

Хейди Родригес со своими зоологами работала в тесном контакте спалеонтологами, археологами и океанографами из соответствующих служб ОЧП. Они искали все, что касалось вымерших, но, возможно, все еще где-то живущих существ. Хейди уже говорила с начальниками этих трех служб о том, чтобы привлечь еще одну службу, о которой предпочитали не упоминать в научных кругах отдела 5656. Она располагалась на самом нижнем, тридцать первом уровне штаб-квартиры ОЧП на базе Неллис. Поговаривали, что это шеф Комптон загнал их подальше, чтобы не путались под ногами у настоящих ученых, но сам Найлз знал об этой службе куда больше, чем остальные, и очень ценил их работу. Он сам три года назад создал это подразделение, занимающееся криптозоологией, но, кроме него самого и Хейди, никто не принимал их всерьез. Их намерения найти лохнесское чудовище, йети или оборотней не вызывали ничего, кроме смеха, на верхних уровнях базы.

Службу возглавлял пожилой чудаковатый профессор по имени Чарльз Хиндершот Элленшоу III.

Не прошло и пятнадцати минут с начала совместного совещания специалистов из вышеупомянутых служб, как палеонтологи сцепились с криптозоологами. Уилл Менденхолл, который в этот день был представителем службы безопасности в рабочей группе Родригес, вместе с Хейди попытался призвать разбушевавшихся ученых к порядку. Но вскоре Менденхолл поймал себя на том, что смотрит на длинные, всклокоченные седые волосы шефа криптозоологов.

— Что тут у вас произошло? — наконец спросил он.

Все вокруг сразу загалдели, помогая себе энергичной жестикуляцией.

— Стоп! Стоп! По одному! Говорите кто-нибудь один.

— Почему мы должны терпеть постоянные нападки и оскорбления? — горячо заговорила молодая женщина в очках. — Мы такая же служба, как и все остальные в этом комплексе.

— Из того, что благодаря телевидению вашу так называемую науку признали, не следует, что она является настоящей наукой, — насмешливо ответил профессор Китинг.

— А теория профессора Элленшоу об изолированной экосистеме, где могут существовать давно исчезнувшие виды?

— Чепуха! Интересно только для Голливуда, — фыркнул Китинг.

Менденхолл вздохнул. Похоже, день будет длинным и тяжелым.

Найлз сидел в компьютерном центре. Он находился здесь один на один с системой «Европа», но, по словам Голдинга, это было полезно и для оператора, и для системы. Ведь «Европа» являлась сложнейшим самообучающимся организмом, способным мыслить в тысячи раз быстрее, чем человек, и даже улавливать эмоциональные оттенки общения, чтобы сформировать правильный ответ или решение.

Найлзу же хотелось работать одному чисто по личным причинам. Он пытался не думать о Хелен, поэтому занимался своими обычными делами, которых, как всегда, было по горло, и не стоял над душой у сотрудников, работающих над этой проблемой. Но тем не менее Найлз постоянно возвращался мыслями к Хелен, к ее лицу, к тому, как она просыпалась по утрам рядом с ним много лет назад.

Он встряхнулся и задал первый вопрос компьютеру, решив сосредоточиться на папских медалистах — лицах, облеченных особым доверием Ватикана, которым могли вручить на хранение такие важные артефакты.

— Согласно имеющимся данным, в 1874 году существовало шестьсот семьдесят папских медалистов, — ответил ему женский голос «Европы».

— Исключая проживающих в Италии и Испании?

— Да.

Разумеется, Найлз понимал, что он стреляет навскидку, — ведь все, на чем они основывались, было всего лишь пересказом слухов, начало которым было положено в 1534 году. Поскольку дневник, как сообщала в письме Хелен, находился в Испании, эту страну можно было смело исключить из списка. ОЧП было предположительно известно, что артефакты, связанные с экспедицией Падиллы, хранились в разных странах. Также можно было исключить и Италию, поскольку из тех же источников следовало, что все хранители артефактов были иностранцами. Так что оставался всего-навсего весь остальной мир.

— Доступ к сети Ватикана, — потребовал Найлз.

— Доступ уже получен с разрешения мистера Голдинга.

Значит, Пит уже забрался в архивы Ватикана. Найлз понимал, что лучше было бы предоставить Голдингу действовать самостоятельно. Уж он-то хорошо разбирался не только в любых компьютерных системах, но и в системе защиты, установленной в Ватикане как раз на тот случай, если кто-то решит порыться в архивах, чем они сейчас и занимались.

— Есть ли какая-либо связь между собором Сан-Джеронимо эль Реал в Мадриде и папскими медалистами? Меня интересует 1874 год.

— В 1874 году настоятелем собора Сан-Джеронимо эль Реал в Мадриде был папский медалист, рыцарь папской гвардии, отец Серджио де Батавиа.

— Значит, получается, что дневник был отдан на хранение именно ему? — словно размышляя вслух, сказал Комптон.

— Вопрос задан «Европе» и требует ответа? — тут же поинтересовался женский голос.

— В общем, нет, если, конечно, не можешь подсчитать вероятность этого предположения, — усмехнулся Найлз.

Жидкокристаллический экран на секунду погас, погрузив комнату во мрак, но тут же вспыхнул снова.

— В 1874 году в Испании жили четыре папских медалиста, получивших назначения в эту страну. Вероятность того, что это был именно отец Серджио де Батавиа, составляет три к одному.

— Что ж, не так уж и плохо. — Найлз вытащил из кармана письмо Хелен и еще раз перечитал его.

Доверенные особы Ватикана, высокопоставленные лица, которых Папа Пий IX наверняка знал лично. Что ж, папские медалисты как нельзя лучше подходили на эту роль. Возможно, именно так Хелен вышла на архиепископа Мадрида и нашла дневник, а может быть, даже и карту. Что ж, выбор был небольшой.

До дневника им не добраться после визита Фарбо в Мадрид, но, согласно одной из легенд, все артефакты содержались в разных местах. Дневник в Испании, карта уехала куда-то в Новый Свет, а самородки за семью печатями хранились где-то в недрах Ватикана. Значит, дневник и карту разделили в 1874 году.

Найлз снял очки.

— Вопрос. Сколько папских медалистов проживало в Северной и Южной Америках в 1874 году?

— Согласно архивам, — после небольшой паузы заговорила «Европа», — в 1874 году в Соединенных Штатах проживало семьдесят пять папских медалистов, в Канаде шестнадцать, двадцать один в Мексике и один в Бразилии. Все персональные данные о папских медалистах по 1874 году стерты с жесткого диска 18 ноября 1993 года.

— Что?! Ты имеешь в виду, что кто-то стер из системы «Крэй» все данные? — Комптон даже вскочил.

— Подтверждаю, все данные удалены из файлов компьютерной системы базы Неллис.

— Кто последний пользовался этими данными? — обреченно спросил Найлз, хотя уже знал ответ.

— Профессор Хелен М. Закари, 18 ноября 1993 года.

— Черт, ты же сама загнала нас в тупик, — простонал Найлз.

— Вопрос непонятен. Прошу повторить еще раз.

Комптон, не ответив «Европе», молча вышел из комнаты.

Элис сидела у стола и слушала, как Найлз беседует по телефону с сенатором Гаррисоном Ли.

— Единственное, что я могу припомнить о тех файлах, с которыми профессор Закари ознакомилась без нашего ведома, — это то, что я сам добавил в архив один из них в 1942 году. Помню еще, что после похищения этого файла я никак не мог взять в толк, что могло ее так заинтересовать, кроме того, что речь там шла о Бразилии. Просто отчет о спасении нескольких ученых из Штатов. Остальное — армейские рапорты о какой-то операции в Южной Америке, которая не представляла тогда интереса для ОЧП. Наша задача была вытащить их из страны, и нас не было в бассейне Амазонки, когда их спасали.

— Если так, то что могла почерпнуть Хелен из этих файлов?

Комптон даже подался вперед к селектору громкой связи, в надежде что сенатор хоть чем-то поможет.

— Не имею понятия, Найлз. Может, она прочитала что-то в армейских рапортах, которые были переданы вместе с файлами, не знаю. Но обрати внимание: несмотря на то что файлы стерты, Хелен все же надеялась, что ты сможешь найти ее. Вопрос — как?

— Может, кто-то из тех, кого вы спасали в 1942 году, сообщил вам то, что сможет нам помочь? — спросила Элис.

— Извини, старушка, но армейская и морская разведки тогда сразу взяли выживших под свою опеку, и к ним было не подступиться. Все, чем они занимались в бассейне Амазонки, было засекречено. Но, похоже, нам пришлось вывозить куда меньше людей, чем предполагалось, а те, кого все-таки удалось спасти, находились не в лучшем виде, двое почти при смерти. Их нашли только потому, что они оставили включенной свою рацию и военные смогли засечь их координаты. Тогда они и обратились к нашим сотрудникам в Южной Америке с просьбой помочь вытащить их людей из страны. Вот и все, чем могу помочь, Найлз, но…

— Да? — встрепенулся Комптон.

— Файлы стерты безвозвратно, но ты помнишь, я упоминал, что с файлами были переданы и письменные рапорты? Где они теперь?

Найлз сразу понял, что хотел сказать сенатор. Старая штаб-квартира ОЧП, созданная еще по приказу президента Вудро Вильсона, теперь использовалась для хранения документов, созданных до 1936 года. Все они были введены в исходную систему «Крэй» в 1963 году. А размещалась эта система в Арлингтоне, Вирджиния, глубоко спрятанная прямо под Арлингтонским кладбищем.

— Вот тебе и зацепка, мой мальчик. Хелен сама никогда не имела доступа к этой замкнутой системе, но зато знала, что ты имеешь такой доступ и воспользуешься им, когда окажешься в тупике. Надеюсь, ты помнишь, где это находится?

Найлз невольно улыбнулся этому вопросу — еще бы он не помнил. Первый подземный комплекс ОЧП был построен в 1916 году, и Вудро Вильсон приказал разместить его там, где никто бы никогда не заподозрил.

— Да, сэр, я помню.

— Вот и хорошо. Привидений не боишься? — Динамик донес смешок сенатора. — Ладно, и вспомни первое, чему я учил тебя, когда ты пришел в ОЧП. Мы — что?

— Мы надеемся только на себя, никому не верим и всегда предполагаем, что любой противник опережает нас на три шага.

— Умница. Но помни, что один человек, которому можно доверять, все же есть, и знаешь, кто это?

— Джек Коллинз, — кивнул Комптон.

— Правильно. Расскажи ему все до мельчайших подробностей. Мне совсем не нравится это дело, особенно учитывая, что здесь замешан наш французский друг.

— Я так и поступлю, сэр, спасибо.

— Извините, что не смог помочь больше, шеф Комптон, — отозвался сенатор.

— Значит, остается ждать данных спутника, а я тем временем отправлюсь в Первый комплекс и попробую найти нужный документ. Еще раз спасибо, сенатор.

— Не за что, Найлз, и, кстати, скажи моей старушке Элис, чтобы купила домой нормального, настоящего молока, а не эту соевую бурду.

9

Богота, Колумбия

Здание «Банко де Хуарес» было монстром из стекла и бетона, непонятно почему выросшим посреди одного из беднейших пригородов Боготы. Словно зловещее божество из сказок, оно нависало над жалкими лачугами, теснившимися вокруг.

Анри Фарбо стоял у стеклянной стены на тридцать втором этаже, откуда открывалась панорама города, лежавшего у его ног. Нищета и грязь остались далеко внизу.

— Итак, мы готовы?

Фарбо обернулся и увидел Хоакина Делакрус Мендеса, стоявшего в дверях. Круглолицый банкир нарядился в нелепый рыжевато-коричневый камуфляжный костюм с карманами на коленях. Костюм был безупречно выглажен, а на ногах Мендеса красовались новенькие ботинки. Фарбо с трудом удержался от улыбки. Сам он был одет в джинсы и хлопчатобумажную рубашку с длинными рукавами, а его черные высокие ботинки были хорошо растоптаны и водонепроницаемы.

— Да, мы готовы. Припасы получены и погружены, как договаривались. Вертолет ждет нас на крыше.

— Отлично, а что с судном?

— Мы зафрахтовали «Рио Мадонна», надежную посудину, которая уже лет двадцать бороздит эти воды. Капитан — как раз тот человек, который знает, когда нужно держать язык за зубами, поэтому будет помалкивать о подробностях нашего путешествия. Не первое поколение его семьи плавает по реке. — Фарбо взял со спинки стула свою ветровку. Он, правда, не упомянул, во сколько обошлось Мендесу молчание капитана.

— Оружие, боеприпасы, снаряжение?

— Все на месте.

— Очень хорошо.

— Ну так что? Пошли? — спросил Фарбо.

— Да-да, идите, я догоню вас наверху. Мне надо принять драмамин перед полетом в Перу, — не моргнув глазом соврал Мендес.

Фарбо кивнул, хотя знал, что тот лжет. Мендес никогда не принимал драмамин, потому что полжизни проводил в самолетах. Когда Фарбо вышел, Мендес поднял телефонную трубку.

— Да, сеньор? — тут же отозвался мужской голос.

— Есть новости из Стэнфорда?

— Нет, хозяин, хотя мы ведем круглосуточное наблюдение. Телефон звонит, но никто не поднимает трубку. Кроме уборщиков, в офис профессора никто не заходит.

— Если что-то произойдет, действуйте по ситуации и на свое усмотрение. Мне не нужны никакие помехи, пока я буду на реке, это ясно?

— Ясно, хозяин.

— Все. — Мендес положил трубку и потер руки. Подумать только, именно он найдет легендарное Эльдорадо, которое столько столетий искали от Аргентины до Аляски. Наркобаронам прошлого такие богатства и не снились. А если добавить к этому сведения, которые раздобыл Фарбо, о новом источнике энергии в том же руднике, то перспективы открываются просто умопомрачительные. И все потому, что он, Хоакин Делакрус Мендес, умел смотреть дальше, чем кто-либо другой, и обладал потрясающим чутьем. Он уже представлял, как его империя, разрастаясь, охватывает не только Южную Америку, но и большую часть мира. Да, это был случай, о котором он всегда мечтал, и скоро именно ему откроются все тайны Эльдорадо.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

— Вот так обстоят дела. Поскольку я единственный, кто не подключен ни к одной из групп, то я возьму мистера Райана и отправлюсь в Вирджинию посмотреть, что можно найти в старых файлах. Кстати, для вас у меня тоже есть дело, мистер Эверетт. Вы встретите в Сан-Хосе нашу бывшую миссис Фарбо и отвезете ее в Стэнфорд. Приедете в Пало Альто, получите доступ в офис профессора Закари и попробуете отыскать что-нибудь интересное, может, она оставила хоть какую-то зацепку.

Карл хотел было возразить, но все-таки сдержался и только четко ответил:

— Есть, сэр!

В дверь постучали, и в конференц-зал вошел капрал с донесением для Комптона. Тот развернул бумагу, прочитал и передал Элис.

— Мы проверили записи судовой компании в Сан-Педро и выяснили, что Хелен отплыла на пароходе в Колумбию. Куда она направилась оттуда — в Бразилию или Перу, — остается только гадать. Но мы обнаружили еще кое-что. Похоже, что она сменила источник финансирования и новый спонсор сопровождал ее в экспедиции.

— Новый спонсор? — переспросил Джек Коллинз.

— Согласно декларации, найденной в файлах судовой компании, на борт было погружено оборудование, не имеющее отношения к Хелен и ее экспедиции. Декларация подписана человеком по имени Кеннеди. Он и его команда из пяти человек занимали две каюты на «Пасифик Вояджер».

— Хелен, Хелен, — тихо вздохнула Элис. — Куда же тебя угораздило вляпаться?

Час спустя Найлз распорядился, чтобы обед подали прямо в конференц-зал. Все это время они тщательно обдумывали, кто и что может понадобиться в экспедиции, если ОЧП все-таки удастся раздобыть маршрут Падиллы.

— Прежде чем мы перейдем к обсуждению новых данных со спутника, полученных при последнем витке, и прежде чем Карл уедет, — Комптон взглянул на часы, — я хотел бы обсудить речной транспорт. Мне нужно надежное судно, а не местная скорлупка. Необходимо такое судно, на котором мы бы за день добрались до места. Джек? Капитан-лейтенант Эверетт? Есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

— Что скажет нам морячок? — Джек, прищурившись, взглянул на Карла.

Тот отложил ложку, которой вяло ковырялся в картофельном салате.

— Вообще-то у меня есть подходящий человек на примете. Немного эксцентричный, но прекрасный разработчик. Проектировал ударные катера для флота. Занимался исследованиями при министерстве обороны. Насколько я знаю, его теперь отправили в Луизиану работать над экспериментальным речным судном, но, думаю, это лишь предлог, чтобы он не путался под ногами.

— Как только закончите в Пало Альто, заверните в Луизиану и попробуйте что-нибудь разузнать. Что еще можете сказать об этом человеке? — Найлз быстро делал пометки в блокноте.

— Не исключено, что на него придется нажать, но это потому, что он немного странный, как я уже говорил. Зато он обязан подчиняться приказам, он ведь все еще старшина флота. Ни у кого не хватает духу отправить его в отставку, и он все еще строит корабли. Может, вы попробуете заполучить его через официальные каналы?

— Попробую. Оставь его данные моей секретарше Эллен, — кивнул Комптон. — И поторопись, не опоздай в аэропорт, ты ведь должен встретить нашу француженку.

— Есть, сэр! — Карл поднялся, кивнул присутствующим и, тронув Джека за плечо, вышел.

Найлз отодвинул тарелку с бутербродами и взглянул на спутниковые снимки, лежавшие на столе.

— Ну что там, Пит? Что показывает «Борис и Наташа»? — спросил он, нажав на кнопку под экраном интеркома.

— На последнем витке КН-11 работал на пределе своих возможностей, — отозвался из своего офиса Голдинг. — Нам придется несколько перепрограммировать его, чтобы сосредоточить внимание на нужных районах Перу и Бразилии. Но «Европе» удалось найти снимки спутника НАСА, сделанные через две недели после отъезда профессора Закари из Лос-Анджелеса. И они подтверждают то, что мы уже знаем. Как видите, на снимках интересующего нас района — дикие и неисследованные влажные джунгли, а на трех участках фотографии они такие густые, что вообще ничего нельзя разобрать. Радарное изображение показывает тысячи миль речных притоков, рек и речушек, не говоря уже о сотнях водопадов.

Найлз покачал головой и вздохнул. Больше всего ему хотелось отшвырнуть снимки куда подальше, но он сдержался. Он поднялся, его взгляд скользнул по одному из мониторов и вдруг замер.

— Ч-черт, — прошипел он и склонился над клавиатурой компьютера.

Изображение на мониторе остановилось и двинулось в обратную сторону. Когда нужный кадр оказался на экране, Комптон нажал на паузу.

— Пит! Ты видишь, что показывает монитор один-семнадцать?

— Вижу. Это запись камеры видеонаблюдения в доке Сан-Педро.

— Ты можешь увеличить изображение двух студенток в углу, справа от Хелен Закари и Кеннеди?

— Попробую.

Монитор померк, но потом снова вспыхнул, и две девушки стали видны куда лучше.

— Еще, Пит, еще крупней. Мне нужно лицо той, что справа, — скомандовал Комптон.

Присутствующие с недоумением смотрели то на своего шефа, то на монитор. Лицо девушки теперь улыбалось на весь экран.

— Все свободны, за исключением майора Коллинза, — не отворачиваясь от монитора, объявил Комптон.

Тихо переговариваясь между собой, все собрали свои бумаги и покинули комнату. Даже Элис вышла, хотя достаточно хорошо знала директора, чтобы понять: он обнаружил нечто, повергшее его в шок.

Джек подошел к Комптону.

— Джек, у нас новая проблема.

— Какая же?

— Эта девушка. Ее имени нет в декларации. Во всяком случае, ее настоящего имени. — Он вглядывался в лицо на экране. — Если это та, кто я думаю, у нас на руках не одно чрезвычайное происшествие.

10

Международный аэропорт Сан-Хосе.

Сан-Хосе, Калифорния

Карл сразу узнал Даниэль Серрет. Да и трудно было бы не узнать эти рыжие волосы и идеальные черты лица модели, хотя сегодня ее макияж был чуть ярче, чем в последний раз, когда Карл видел ее. Даниэль тоже заметила его сразу, и капитан-лейтенанту это было приятно. Сам он был одет просто — спортивные штаны и синяя рубашка с короткими рукавами. Шагнув навстречу Даниэль, Карл взял у нее чемодан.

— Мисс Серрет, вы выглядите… гораздо чище, чем в прошлый раз.

— У вас довольно своеобразный юмор, капитан-лейтенант. — Она окинула его взглядом.

— Такой я и есть, своеобразный и юморной. — Карл двинулся к двери. — С вашего позволения, мэм, у нас сегодня много дел.

— Могу я узнать, куда мы направляемся? — спросила Даниэль, стараясь не отставать от широко шагающего высокого Эверетта.

— Можете. — Он махнул рукой, подзывая капрала морской пехоты Санчеса, который должен был сопровождать их в Стэнфорд. Карл открыл багажник машины и положил туда чемодан Даниэль.

— Не нужно ли вам что-нибудь взять из багажа? — спросил он, не закрывая багажника.

Она распахнула заднюю дверцу арендованного «шевроле».

— Нет, все необходимое у меня с собой. — Даниэль улыбнулась и села в машину.

Карл захлопнул багажник и тоже сел в «шевроле». Ее ответ подразумевал, что у нее нет оружия, но, впрочем, Карл в любом случае не стал бы указывать ей на нелегальность ее действий, поскольку сам бы не очень обрадовался, если бы во Франции у него отобрали его любимые игрушки.

— И все-таки куда мы направляемся? — Даниэль взглянула на Карла поверх солнечных очков.

Он коснулся плеча сидевшего за рулем Санчеса, и машина тронулась.

— Мы едем в Стэнфордский университет. И, к вашему сведению, я не напрашивался на это задание.

— Я тоже с удовольствием проведу с вами время, капитан-лейтенант, — любезно ответила Даниэль с насмешливой улыбкой.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу III пребывал в глубокой задумчивости, рассматривая на мониторе последние рентгеновские снимки ископаемой кисти неизвестного существа, сделанные под электронным микроскопом. В области третьего пальца они были словно смазаны. Обратившись к более ранним снимкам, профессор обнаружил, что они имеют такой же эффект.

— Хейди, взгляни на это. — Он передал снимки Родригес.

— Похоже на дефект пленки, — сказала она, посмотрев на них. — Это третий коготь, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, но та же история и с первыми кадрами. — Он пододвинул ей стопку снимков, сделанных ранее. — И взгляни на это. — Профессор кивнул на монитор, подключенный к электронному микроскопу.

Хелен сравнила изображение на мониторе и на снимках.

— Я вижу кость, и все. А вы видите что-то еще, профессор?

— Вот здесь, это пятнышко. — Он указал карандашом на темный объект, который нельзя было рассмотреть невооруженным глазом. — Это не кость.

— Может, грязь или песок? — предположила она.

— Оно как раз там, где изображение на снимках словно смазано.

— Помехи, влияющие на нашу аппаратуру?

— Не знаю, возможно, просто совпадение. Похоже на чужеродное тело, может, действительно песок. Должно быть, попало туда уже после смерти. Нужно сделать еще снимки. Если результат будет тот же, это означает, что либо наш сканер имеет дефект, либо обладатель этой чудовищной кисти баловался в свое время с радиоактивными изотопами.

Он поднял глаза на Хейди, но она не улыбалась его шутке, а, напротив, с повышенным интересом смотрела на экран монитора.

— Нет, профессор, это не дефект пленки или сканера, — медленно сказала она. — Но вы правы, такой эффект может создать только… радиоактивность.

Стэнфордский университет.

Пало Альто, Калифорния

Через полтора часа после встречи в аэропорту Сан-Хосе Карл и Даниэль шли по пустым коридорам в аудиторию профессора Закари, тоже пустовавшую во время летних каникул, тем более что профессор увезла с собой в экспедицию почти четверть своих студентов. В службе безопасности университета не возникло никаких проблем, едва там увидели удостоверение Карла, хотя самое интересное заключалось в том, что удостоверение сотрудника ФБР было не поддельным, а настоящим. Просто в ФБР не подозревали, что по личному разрешению президента ОЧП имел право печатать и выдавать удостоверения агентов ФБР своим сотрудникам.

— Аудитория без студентов навевает тоску, — заметила Даниэль, оглядывая пустые лабораторные столы и мертвые экраны дисплеев.

— Особенно если в ней полно костей и скелетов животных, — усмехнулся в ответ Карл. — А вот и кабинет профессора.

Он взялся за ручку двери, но она оказалась запертой. Даниэль легонько оттеснила его в сторону и достала из сумочки небольшое устройство со множеством тонких металлических проволочек. Через несколько секунд раздался щелчок, и замок открылся.

— Стандартное снаряжение? — спросил он.

— У каждой женщины должно быть такое, — отмахнулась она, вошла в кабинет и включила свет, словно давая понять, кто теперь старший в их совместном расследовании.

Несколько шкафов с папками были открыты. Даниэль внимательно осмотрела один из них и позвала Карла.

— Что скажете? — Она показала на отчетливые царапины на замке.

— Взломан. Кто-то уже пошарил здесь, — без колебаний ответил Карл.

— Согласна. Что бы ни хранила ваша профессор в этом шкафу, оно украдено. — Даниэль стала рассматривать карты на стенах. — Но сразу заметен ее интерес к Южной Америке.

Она провела пальцем вдоль Амазонки.

Карл открыл сотовый, чтобы позвонить Комптону, однако сигнал оказался очень слабым. Тогда он спрятал сотовый и поднял трубку телефона, стоявшего на столе в кабинете профессора Закари. Но, набрав первую цифру, дающую выход на городскую линию, он, повинуясь смутной догадке, надел на трубку небольшое устройство, в котором Даниэль сразу узнала электронный кодовый антидетектор.

— Не могу дозвониться по сотовому, — пояснил Карл. — Сигнала почти нет, поэтому приходится быть осторожным, на случай если офисный телефон прослушивается.

Он включал сотовый всего на несколько секунд, но если за ними наблюдают, то этого достаточно, чтобы его номер проследили и установили прослушивание.

— Вы, американцы, все немного параноики, — отозвалась Даниэль, с интересом рассматривая бутылку из-под шампанского.

На стоянке недалеко от здания университета в закрытом микроавтобусе сидели четыре человека. Автомобиль был до отказа набит аппаратурой прослушивания и видеонаблюдения, купленного через подставную фирму «Банко де Хуарес». Каждый из четверых отвечал за определенный участок владений профессора Закари, где были установлены и микрофоны, и видеокамеры.

— Звонок по городской линии, — доложил один из них по-испански.

— Свяжись с капитаном Росоло, — тут же отозвался другой.

Дверь микроавтобуса вдруг откатилась в сторону, и все четверо, щурясь на дневной свет, сразу вскочили при виде своего командира.

— Вольно, по местам. — Он закрыл дверь и сел перед их компьютером. — Ну, что тут у вас? — Он пробежался пальцами по клавиатуре. — Как я понимаю, мы подключились к камерам наблюдения университетской службы безопасности?

Все четверо были явно обескуражены тем, что Росоло, оказывается, находился совсем рядом, и явно нервничали в его присутствии. Капитан имел репутацию беспощадного человека, не прощающего ошибок.

— В аудитории сейчас двое. Высокий крупный мужчина и женщина, — поспешно доложил один из операторов. — Мы успели определить номер сотового этого мужчины, но сигнала практически не было, и он воспользовался офисным телефоном. Как только он выйдет из здания, мы сможем отследить и телефон, и его самого.

К сожалению, камера видеонаблюдения позволяла видеть только аудиторию, а не кабинет профессора Закари, поэтому капитан Росоло перемотал пленку назад и вызвал на экран изображение двух людей, проходивших через аудиторию.

Мужчина был ему незнаком, но вот женщина…

Оператор на телефонном прослушивании включил динамик, и сидевшие в микроавтобусе услышали голос Карла, говорившего по телефону с Джеком и Вирджинией.

— Объект подчищен, — коротко доложил Карл.

Вместо ответного голоса послышалась целая какофония свистков, щелчков, гудков и писка, наполнившая микроавтобус.

— Его абонент пользуется кодовой защитой, — сказал Росоло и надел наушники, чтобы лучше слышать разговор.

— Понял… да… мы это сделаем. Вы уже связались со штабом флота? Мне понадобится их поддержка в Нью-Орлеане, я ведь говорил, что наш старшина со странностями, — сказал Карл.

В ответ послышался новый набор звуков.

— А шеф в курсе? — спросил Карл.

Снова щелчки и свистки.

— Он уже уехал в Вирджинию?

Кодированный ответ.

Но теперь Росоло различил приглушенный голос мужчины, который закрыл трубку ладонью, пока разговаривал с женщиной в офисе.

— Они пытаются найти карту Падиллы через другой канал. Шеф будет там часа через три, — объяснил Карл Даниэль и снова заговорил в телефон: — Да, сэр, я позвоню вам из Нью-Орлеана.

Росоло снял наушники, задумчиво посмотрел на застывшее на экране компьютера лицо женщины и принял решение.

— Свяжитесь с группой Б и прикажите держать наготове самолет с открытой полетной картой. И чтобы он мог взлететь в течение минуты, — не глядя на своих людей, распорядился он. — Скажете им, что мы прибудем через полчаса. Номер сотового нам известен, и мы сможем прослушивать все разговоры. Что будет знать этот человек, то будем знать и мы. Поскольку не они охотятся за картой, на этот раз мы их отпустим. Подождем, что раскопают в Вирджинии. Группе в аэропорту Сан-Хосе быть готовой к вылету, если они все-таки нападут на след.

Все четверо операторов вернулись к своей работе, а Росоло тем временем отправил по секретному электронному адресу файл с фотографией женщины. Потом взял со стола сотовый и вышел из микроавтобуса, закрыв за собой дверь.

— Сеньор Мендес?

— Слушаю, капитан, — отозвался голос за три тысячи миль от него.

— Я послал вам кое-какие данные, касающиеся безопасности. Проверьте ваш компьютер и ознакомьтесь с ними, когда будет возможность, только лично.

— Хорошо, я посмотрю.

— Похоже, бывшая супруга нашего французского друга заинтересовалась офисом профессора Закари. С ней мужчина, который говорил по телефону с абонентом, пользующимся кодовой защитой. Это не сулит нам ничего хорошего.

— Согласен. Еще что-нибудь?

— Да. Кто бы ни были эти люди, они вполне могут добраться до карты Падиллы.

— Ни в коем случае. Никто не должен помешать мне. Надеюсь, вы уже принимаете меры, чтобы не допустить этого?

— Приказ уже отдан. Если они выйдут на карту, мы будем рядом. — Он отключил связь и, приоткрыв дверь автомобиля, бросил телефон одному из операторов. Потом не спеша направился ко входу в университетское здание и там остановился.

Не прошло и пяти минут, как Росоло услышал шаги и приглушенные голоса. Он тут же ринулся к правой половине двери и столкнулся с женщиной.

— О-о, прошу прощения, — извинился он и отступил в сторону, давая ей пройти.

Даниэль вежливо улыбнулась в ответ, и они с Карлом прошли мимо, не заметив, что Росоло прикрепил «жучок» к ее пиджаку.

Проводив их взглядом, он вернулся к микроавтобусу. Капитан Росоло, шеф службы безопасности, непосредственно руководивший всеми темными делами «Банко де Хуарес Интернейшнл Экономика», не допустит, чтобы сеньору Мендесу помешали добраться до золотого рудника Падиллы. А эти двое исчезнут, если в Нью-Орлеане им повезет больше и они найдут нужный маршрут.

Арлингтонское национальное кладбище.

Арлингтон, Вирджиния

Шефа Комптона все еще трясло, и лейтенант Джейсон Райан с трудом удерживался, чтобы не подшутить над ним. Директора ОЧП стошнило где-то над Кентукки во время их полета на военно-воздушную базу Эндрюс. Обслуживающий полет наземный персонал базы не слишком обрадуется предстоящей работенке по уборке кабины. Но Комптон хотел прибыть на базу как можно быстрее, а Райан пару дней назад перевелся из авиации флота в военно-воздушные силы и сменил морской «Супер Томкэт» на F-16B, двухместный учебный самолет, который им выделили для полета в Вирджинию. Найлз не любил летать, но все же позаимствовал самолет у начальника базы Неллис.

По дороге к Арлингтону Найлз косо поглядывал на Райана — не посмеивается ли над ним этот мальчишка? Но разговор с лейтенантом о той «бочке» над Кентукки, безусловно, был необходим, чтобы поставить его на место.

Остановив зеленую правительственную машину у пропускного пункта Арлингтонского кладбища, Райан опустил стекло, и в прохладу кондиционированного воздуха ворвался летний зной. Райан предъявил документы, Найлз тоже, причем звание Комптона соответствовало армейскому генералу с четырьмя звездочками.

Миновав ворота, они не поехали прямо по главной дороге на стоянку кладбища, а свернули на боковую, которая вела к большому дому среди деревьев на холме. И в который раз у Найлза перехватило дыхание при виде этого здания, не только из-за его исторического значения, но и потому, что это была та самая штаб-квартира ОЧП, которую приказал создать Вудро Вильсон и где хранились первые сведения и артефакты, добытые во времена становления ОЧП при Теодоре Рузвельте.

Усадьба девятнадцатого века казалась странной и неуместной среди более чем двухсот пятидесяти тысяч воинских могил. Но дело в том, что здание, постройка которого была начата в 1802 году, должно было стать мемориалом Джорджа Вашингтона. Возвел его приемный внук первого президента, Джордж Вашингтон Парк Кастис, а потом оно перешло к одному из самых популярных людей в американской истории, Роберту Эдварду Ли, и его жене Мэри Энн Кастис. Они жили здесь до 1861 года, когда началась война между Севером и Югом. По мере того как Арлингтон расширялся и рос, здесь было построено несколько баз, включая ту, что теперь называется Форт Мейер. Правительство конфисковало в пользу государства владения Роберта Ли, и многие усматривали в этом наказание для генерала за то, что он воевал на стороне мятежной Конфедерации. Кладбище здесь открыли в 1864 году.

Они проследовали мимо фасада с белыми колоннами, обогнули дом, и, повинуясь указаниям Комптона, Райан направил машину прямо в открытые ворота огромного добротного сарая. Едва они въехали туда, как ворота автоматически закрылись и на стенах зажглись несколько тусклых ламп.

Райан потянулся было отстегивать ремень безопасности, но Комптон перехватил его руку, и в тот же момент из спрятанного где-то в сарае динамика раздался громкий голос:

— Прошу оставаться в машине, лейтенант Райан.

Тот ухмыльнулся.

— ОЧП обожает такие штучки, да?

Найлз пожал плечами и отпустил его руку.

И тут Райан животом ощутил, что пол вместе с машиной быстро опускается вниз. Ему невольно стало не по себе, когда за окнами смутно замелькали конструкции темной шахты лифта, уносящего их в недра Вирджинии.

— Не нравится, мистер Райан? Как желудок? Не беспокоит? Так всегда бывает, если не знаешь, чего ожидать, а рядом сидит умник, желающий над тобой подшутить.

— Ладно, ладно, я извиняюсь за ту «бочку». Больше такого не повторится. Я все понял.

Найлз только улыбнулся в темноте.

На полукилометровой глубине лифт наконец остановился. Едва показались огни первого уровня, Райан увидел двух сотрудников ОЧП в форменных комбинезонах, ожидавших машину. Потом появились еще два сотрудника службы безопасности и открыли дверцы машины, словно приглашая Найлза и Райана в святая святых ОЧП, Первый комплекс, построенный еще в 1916 году.

— Добро пожаловать в хранилище, сэр.

— Благодарю вас, джентльмены. Это лейтенант Райан, один из офицеров нашей службы безопасности.

Райан коротко кивнул, оглядывая белые цементные стены первого уровня.

Капрал тщательно записал их имена в планшет.

— Куда направляетесь сегодня, сэр? — спросил он, вытянувшись перед Комптоном.

— В архив. Я так понимаю, что наш старый «Крэй» еще работает?

— Да. Мистер Голдинг постоянно проводит техническое обслуживание.

— Очень хорошо.

— Будете сегодня на уровне семнадцатом, сэр?

— Нет, мы не инспектировать приехали, — ответил Найлз, хотя с удовольствием показал бы Райану первые артефакты, добытые ОЧП. Не Ноев ковчег, конечно, поскольку его давно перевезли в более просторные и современные хранилища базы Неллис, нет, ничего такого крупного, а помельче, например облаченное в доспехи тело Чингисхана или мумифицированный труп Кочиса, вождя апачей, которого, по слухам, сохранили в таком виде сами апачи. Да только образцов чумы времен средневековья хватило бы, чтобы нагнать на Райана священный трепет. Но это все подождет, а сейчас у них мало времени.

— Есть, сэр, прошу сюда.

Найлз и Райан последовали за двумя сотрудниками службы безопасности и пошли по тоннелю, который вел их к тайнам, сотням и тысячам тайн, хранившимся здесь.

Верфь военно-морского флота Соединенных Штатов.

Выведена из эксплуатации.

Нью-Орлеан, Луизиана

Карл вел машину мимо старых доков, словно по выставке истории флота, — крейсера, эсминцы, фрегаты распиливались здесь и шли на металлолом. Нет ничего больнее для сердца моряка, чем видеть эти прекрасные корабли, так бесславно заканчивающие свою жизнь.

Прибыв в Нью-Орлеан, они сразу заметили последствия урагана 2005 года. Но люди возвратились, чтобы восстановить его и вернуть ему былую славу самого веселого и беспечного города, каким он был раньше.

Чтобы помочь городу, флот вывел верфь из эксплуатации и теперь передавал ее в собственность городских властей, поэтому строения этого громадного комплекса давно не ремонтировались и пришли в упадок.

Карл припарковал машину у большого здания среди груды обломков старых кораблей и остовов всевозможных катеров. Одни были военными, другие вообще непонятных моделей, третьи больше напоминали металлолом. Из здания глухо доносился ритм «хэви метал».

— Ничего себе местечко выбрало ваше начальство, чтобы упрятать человека, — заметила Даниэль. — А вы говорили, что он был старшиной в спецназе флота.

Карл подошел к стальной двери и забарабанил по ней кулаком так, что внутри раздалось эхо.

— Он и до сих пор старшина и самый большой сукин сын из всех, кого я знаю. — Карл повернулся к Даниэль. — Он был в спецназе еще до того, как это стало престижно. Участвовал в рейде на Сон Бэй в семидесятом, еще до того, как я родился.

— Это когда спецназ пытался освободить ваших военнопленных?

На Карла произвела впечатление ее эрудиция.

— Точно, — подтвердил он и снова заколотил кулаком в дверь.

— Я защищалась по теме «Колониализм Франции в Юго-Восточной Азии», в частности во Вьетнаме. Удивлены?

— Признаться, да. Я недооценил вас.

— Один-ноль в пользу противника, — прищурилась она, глядя ему в глаза.

— Какой баран там ломится?! — послышался голос из-за двери. — Это государственная собственность, понятно? Убирайтесь!

— Это старшина Дженкс во всей красе, слова доброго никому не скажет, — пробормотал Карл и, отступив от двери, гаркнул: — Придержите язык, старшина! Вы обращаетесь к офицеру военно-морского флота!

— Да насрать мне, даже если это сам Джон Пол, мать его, Джонс! Это мой проект, пускаю сюда, кого хочу!

Даниэль поднесла руку к губам, пряча улыбку.

— Я же говорил вам, что он не мать Тереза, — усмехнулся ей Карл и снова повернулся к двери. — Ладно, старшина, но здесь леди, которой нужно воспользоваться гальюном, она провела три с половиной часа в самолете.

— Леди? Хорошенькая?

Карл взглянул на Даниэль.

— Потрясающая, — ответил он и поспешно отвел глаза.

С минуту за дверью молчали, потом послышалось гудение электромотора, двери разъехались в стороны, а изнутри на гостей ревущей лавиной обрушилась композиция «Ганз энд Роузез» «Добро пожаловать в джунгли».

Карл даже попятился, но музыка стала тише, и, когда глаза привыкли к полумраку, Карл и Даниэль увидели, что большая часть помещения завешена громадным куском парусины, зацепленным за старые стропила здания. По бесконечной лестнице к ним спускался человек в грязной спецовке, вытирая промасленные руки куском красной тряпки.

— Ты кто такой и где эта женщина? — В тот же момент он увидел Даниэль. — Мать мою за ногу, ты был прав, она красотка.

— Флоту так и не удалось научить вас говорить прилично? — ухмыльнулся Карл.

Старшина долго присматривался к нему, и глаза его загорелись.

— Чтоб мне утонуть в тухлой воде. — Он схватил Карла в объятия. — Лягушонок, ты, что ли?

Карл покраснел при упоминании своей спецназовской клички, но тоже обнял старшину и хлопнул его по плечу.

— Для тебя капитан-лейтенант Лягушонок, старый морской черт.

Они снова обнимались и хлопали друг друга по плечам, пока Даниэль молча наблюдала за ними. Потом Дженкс отстранился от Эверетта.

— Эй, надеюсь, ты не стал геем и не запал на меня, сынок? Что-то ты уж слишком мял мою задницу, — ухмыльнулся он Карлу и перевел взгляд на Даниэль.

— Нет, не стал, и, к твоему сведению, ты нарушаешь устав, намекая о подобном офицеру, — засмеялся в ответ Карл и повернулся к Даниэль. — Это… — Карл помялся. — Моя подруга.

Дженкс окинул ее взглядом, уделив внимание груди чуть больше приличного. Он продолжал улыбаться, но руки не подавал.

— Как я уже говорил, она действительно красотка, — заявил он. — Но она еще и сыщик. Надо думать, кого приводишь сюда. — Он хлопнул Карла по плечу и пошел прочь.

— У него чутье на людей, — нахмурившись, шепнул Даниэль Карл. — Она не шпионит здесь, старшина, а работает по той же линии, что и я.

Дженкс остановился.

— И по какой же это линии? — спросил он, не поворачиваясь.

— Тебе будет достаточно, если я скажу, что все еще на флоте и мы хорошие парни.

Дженкс повернулся и взглянул ему в глаза.

— Ладно, ты, хороший парень, ну и какого черта тебе надо от меня?

— Мы прилетели специально, чтобы увидеть твой проект.

— Вы его не увидите, так что валите. Да он даже не закончен и никогда, мать его, закончен не будет, потому что флот спишет его. И его, и меня.

— Может, я смогу помочь, Дженкс, но дай сначала взглянуть на эту чертову штуку.

Старшина снял с коротко стриженных волос грязную бескозырку и вытер ею лицо. Потом достал из кармана спецовки окурок сигары. Карл, пряча улыбку, наблюдал за этими признаками того, что подозрительность Дженкса улетучилась и он расслабился.

— Ладно, но вы не заберете мой катер. Там еще кое-что доделать надо, так что он будет готов к плаванию по реке через… через… мать его знает сколько времени, а может, вообще никогда! — Дженкс махнул рукой и пошелк исполинскому куску парусины, закрывающему три четверти всего огромного зала. — Если, конечно, у тебя нет с собой чека на пять с половиной миллионов долларов.

Карл пошел следом за ним, Даниэль тоже не отставала.

— Как мило, так, значит, у вас в спецназе было прозвище Лягушонок? — промурлыкала она.

— Да, и я не хочу об этом говорить, — буркнул Карл, обходя большой пустой ящик с различными пометками на стенках, из которых одна сразу бросалась в глаза: «Обращаться осторожно! Лазерный прибор».

— Да ну, будет вам, почему вас так прозвали? — спросила она, улыбаясь.

— Потому что каждый раз подскакивал на два метра, когда в учебке начинала грохотать артиллерия, вот почему. Но тем не менее он был лучшим из всех морских спецназовцев, которых мне приходилось обучать. Потом я слышал, что он везде был лучшим и ему все-таки удалось преодолеть свой врожденный страх перед громкими звуками. Я прав, Лягушонок? — Старшина вцепился в край парусины и потащил ее на себя.

Карл все еще смущенно улыбался, но его улыбка исчезла, когда парусина упала на пол и он впервые увидел «проект Дженкса».

— Господи! — едва слышно ахнула Даниэль.

— Черт побери! — Карл тоже не мог сдержать эмоций при виде этой жемчужины, спрятанной в городе, который едва не исчез с лица земли.

Катер казался декорацией из фантастического фильма. Носовая его часть была изготовлена из какого-то особого затемненного стекла, одетого в стальной каркас. Но за исключением тройного корпуса и носовой части, катер по обводам больше напоминал классические обтекаемые формы подводной лодки. Сорокаметровый корпус был разделен на отсеки с водонепроницаемыми переборками. Сразу за капитанским мостиком возвышалась десятиметровая мачта с радаром и антеннами. Там же, на мачте, было и «воронье гнездо» — площадка для впередсмотрящих. Огромные иллюминаторы прямоугольной формы, диаметром в два метра, давали обзор даже под водой. Белоснежный корпус украшала надпись синим курсивом — «Тичер». Надпись была искусно вплетена в рисунок женского глаза с безупречной бровью над ним. На корме установлены два мощных водомета, на первый взгляд напоминавшие обычные двигатели скоростных катеров.

Карл влез на леса, чтобы заглянуть в стеклянную носовую часть и получше рассмотреть капитанский мостик. В тусклом свете нескольких ламп, мерцавших высоко под потолком, он увидел на мостике кресла для рулевых и капитана.

— Просто красавец. — Карл не мог налюбоваться на изящные обводы графитового корпуса.

Старшина польщенно улыбнулся, но тут же, насупившись, взглянул на Даниэль.

— Нет слов, действительно красавец, — поспешно подтвердила она. — Но почему «Тичер»?[2]

— Не знаю… может, потому что он построен, чтобы научить нас чему-то… Да и песня моя любимая у «Джетро Талл» так называется, вот я и подумал, что это крутое имя для катера. — Он смущенно опустил глаза, словно ожидая насмешек при упоминании старой рок-группы.

— Это речной катер? Великоват для реки, — заметил Карл, спускаясь с лесов.

— Слушай меня, Лягушонок. — Дженкс нежно погладил борт суперкатера. — У этого малыша, несмотря на размеры, осадка меньше двух метров. Из днища на четыре метра телескопически выдвигается секция для подводного наблюдения. Есть колокол на двух человек для подводных работ. Для исследований предусмотрено пятнадцать различных радиоуправляемых зондов. Катер рассчитан на пятьдесят одного человека. И камбуз здесь оборудован лучше, чем на любом корабле флота. Кроме того, как сами видите, катер полностью закрыт и герметичен, а также имеет систему кондиционеров. Электроника «Тичера» — это настоящее произведение искусства. Есть три прекрасно оборудованные лаборатории, а надо, так можно сделать и четвертую, если освободить один из подсобных отсеков. Что еще? Запас воды на тысячу галлонов. Шестиметровые секции гибко соединяются между собой, но благодаря резиновым водонепроницаемым прокладкам каждая из секций двигается независимо от другой, поэтому катер может даже изгибаться, что очень важно на узких речных поворотах. Его можно разобрать по секциям, погрузить на самолет и отправить куда угодно. Сборка займет двадцать четыре часа. Любую из секций можно транспортировать вертолетом. И «Блэк-хоук», и «Сихоук»[3] легко справятся с такой задачей.

— Черт меня побери, если я видел что-нибудь подобное, — выдохнул Карл.

— Десять лет моей жизни ушло на него, а теперь они хотят закрыть проект, — буркнул Дженкс и снова погладил борт «Тичера».

— Да о таком научно-исследовательском судне можно только мечтать, — горячо заверила его Даниэль.

— Это точно, только вряд ли его когда-нибудь спустят на воду, — мрачно ответил старшина.

На это Карл широко улыбнулся:

— Старшина, нам нужен этот катер, и нам нужны вы.

— Не все так просто, Лягушонок, здесь еще не хватает пары тонн электронного оборудования, системы навигации и позиционирования. Так что если у тебя нет чека на пять с половиной миллионов, а также разрешения штаба флота и президента Соединенных Штатов на использование этого катера, ты попал голой задницей в кактусы, сынок.

— Стал бы я морочить тебе голову, — фыркнул Карл. — Все, что тебе нужно, — и деньги, и разрешения — ты получишь в течение дня. Кроме того, здесь будет столько специалистов, сколько тебе понадобится, чтобы установить все необходимое оборудование.

Карл достал сотовый телефон, а старшина перевел взгляд на Даниэль, которая улыбнулась и кивнула, давая понять, что Карл не шутит.

— Брось этот чертов телефон, — рявкнул Дженкс. — Я не шлюха, и меня нельзя купить. Мой ответ — нет!

Карл перестал набирать номер, но телефон не опустил.

— Там, куда мы отправляемся, нам очень понадобится подводный колокол. Это твой шанс спустить катер на воду и показать, на что он способен. Они ведь спихнули тебя на эту верфь, чтобы не путался под ногами, они не верят, что ты еще в состоянии предложить флоту что-то стоящее…

— Не надо играть на этом, сынок, номер не пройдет. Я скорее сожгу его, чем…

— Там студенты, старшина, им нужна помощь, им нужны вы, им нужен «Тичер». — Даниэль ответила на яростный взгляд Дженкса не менее яростным.

И старшина вдруг опустил глаза.

— Студенты, говорите? — вздохнул он.

— Некоторые — ровесники твоей внучки, — сказал Карл.

— Ниже пояса, — буркнул Дженкс и раздраженно отшвырнул окурок сигары. — Ну, ты так и будешь торчать здесь с телефоном в руке или все-таки позвонишь? Мне еще до хрена нужно сделать, чтобы малыш был готов.

Пока Карл набирал номер, Даниэль задумчиво смотрела на катер и от души надеялась, что все, что о нем рассказывал Дженкс, действительно правда. Там, куда они направлялись, им понадобятся все его возможности.

Что касается Карла, то он был более практичен. В словах старшины он не сомневался, вопрос был только один — не утонет ли это белоснежное совершенство, когда его спустят на воду.

Комплекс ОЧП № 1.

Арлингтон, Вирджиния

Найлз задумчиво смотрел на старый компьютерный центр ОЧП. В этом комплексе в традиционном бумажном виде хранились в папках около сотни тысяч отчетов, рапортов, докладных записок о самых разнообразных исторических, легендарных или мифических событиях — от местоположения Атлантиды и невероятных историй о йети до предполагаемых источников энергии, найденных древними египтянами за три тысячи лет до нашей эры.

— Неслабый компьютерный центр, шеф, — заметил Райан, потрогав рукой папки в одном из шкафов, — чистое ретро.

— В этих папках, лейтенант Райан, весь наш мир — и древний, и современный. Здесь хранятся и факты, и предания, и даже слухи.

— И вы думаете, мы найдем здесь что-нибудь? — Райан стряхнул пыль с пальцев.

— Вообще-то у нас есть Библиотекарь. Это одна из самых первых систем «Крэй», — ответил Найлз, направляясь в маленький кабинет. — В ней собраны все данные по этим папкам, их загрузили, по-моему, в восьмидесятом, поэтому ее так прозвали — Библиотекарь.

Найлз ключом открыл дверь стеклянного кабинета, расположенного посреди зала. Воздух в кабинете отдавал плесенью, и Райан поморщился.

— Похоже, Библиотекарь немного взопрел, — сказал он.

Найлз, не обращая внимания на его слова, нашел выключатель, и кабинет осветился ярким светом. На столе стояла громоздкая аппаратура с двумя динамиками по бокам. Кресло в комнате было одно, и Найлз уселся в него перед системой, а Райан, оглянувшись по сторонам, вздохнул и просто скрестил руки на груди.

— Два года назад мы с Питом кое-что улучшили здесь, чтобы облегчить работу историкам ОЧП, — объяснил Комптон. — Правда, голос совсем не похож на женский, в отличие от «Европы».

Райан наблюдал, как он поправил микрофон и нажал кнопку, включая небольшой, но вполне современный монитор, установленный справа на столе.

— Остается надеяться, что файлы, которые профессор Закари стерла из «Европы», все еще хранятся здесь.

— Здравствуй, Библиотекарь, — сказал Найлз в микрофон.

Монитор вспыхнул, и тут же ожили динамики.

— Добрый день, доктор Комптон, или вы теперь предпочитаете обращение «шеф Комптон»? — ответил мужской голос, намекая на повышение Комптона со времени его последнего визита.

Райану этот голос неприятно напомнил голос компьютера из фильма «Космическая одиссея 2001». Там компьютер слетел с катушек и погубил всю команду.

— По-прежнему доктор Комптон, Библиотекарь. Ты не мог бы запросить у системы «Европа» в Неваде мои коды доступа к твоей системе?

— Разумеется, доктор Комптон. Мне нравится общаться с «Европой».

— Кто бы сомневался, — пробормотал себе под нос Райан.

Пентагон

Контр-адмирал Элиот Пирс изучал разведсводку о продолжающемся отступлении иранских бронетанковых дивизий от иракской границы, когда в дверь постучали. Принесли новое донесение.

— Только что получено, сэр.

Пирс взял донесение у молодого связиста и отпустил его. Прочитав текст, он побледнел и, схватив телефон, набрал номер в Белом Доме. Советник президента по национальной безопасности тут же поднял трубку.

— Эмброуз слушает.

— У нас проблема, — тихо сказал Пирс.

— Какая?

— Только что был активирован файл Национального архива, которым пользовалась профессор Закари, тот самый, который может привести к нам.

— Черт… но кто его запросил?

— В донесении сказано — терминал 5656, но, согласно данным нашей разведки, такого терминала не существует.

— Тогда, может, глюк? — раздраженно спросил советник.

— Вы же сами в это не верите.

— Ладно, что нам делать?

— Мои ребята проследили координаты терминала. Вы не поверите, где он находится.

— У нас нет времени на игру в угадайку, где?

— Арлингтонское национальное кладбище.

— Что?! Что, черт возьми, происходит?

— Понятия не имею, но нужно срочно отправить туда кого-то, пока не стало слишком горячо.

— У вас есть такие люди из посторонних и, желательно, гражданских?

— Да, именно такие у меня есть. Через полчаса они будут на месте со своей аппаратурой и разберутся, где этот призрачный терминал. А вы не собираетесь сказать об этом ему?

— Нет, черт возьми, у него и так дел по горло. Он сегодня встречается с президентом по ряду важных вопросов. Делайте что угодно, но решите эту проблему, хорошо?

— Это может дорого нам стоить. Нас повесят, если поймают.

— Значит, какой вывод? Правильно, не быть пойманными. И не говорите остальным об этом донесении, они и так излишне нервничают. Уничтожьте тех, кто сунулся в этот файл.

Шеф военно-морской разведки положил телефон и достал из ящика стола блокнот в черном кожаном переплете. Кто бы ни скрывался за незарегистрированным компьютерным терминалом, он не доживет до того, чтобы воспользоваться полученной информацией.

Комплекс ОЧП № 1.

Арлингтон, Вирджиния

— Доктор Комптон, «Европа» на связи.

— Спасибо, Библиотекарь. «Европа», подтверди последние три вопроса, заданные тебе оператором Комптоном Найлзом, директором отдела 5656.

— Да, доктор Комптон. Формулирую ответ. Последние три запроса, сделанные директором Комптоном в комплексе Неллис. Запрос номер один — о папских медалистах, которые проживали в 1874 году в Южной или Северной Америке. Запрос номер два — кто из них получил на хранение артефакт. Запрос номер три — кем были стерты файлы из системы «Крэй».

— Спасибо, «Европа». Библиотекарь, ты нашел информацию?

— Да, доктор Комптон, — ответил бесстрастно-зловещий голос компьютера.

— Отвечай на первый вопрос. Сколько папских медалистов проживало в 1874 году в Северной и Южной Америках? — нетерпеливо потирая руки, спросил Найлз.

— Поиск… — Экран монитора замигал. — Согласно данным Королевского бюро регистрации смертей Канады и соответствующих организаций в Мексике, Бразилии и Соединенных Штатах, к 1874 году в живых оставался только один.

— Имя? — чуть не выкрикнул Найлз.

— Поиск…

— То, что надо? — спросил Райан. Он тоже заметно волновался.

— От этого зависит жизнь многих людей на Амазонке. — Комптон нервно кусал губу, ожидая ответа.

По экрану монитора побежали зеленые буквы, и тотчас же их озвучил голос из динамиков.

— Имя: Кеог, Майлз Уолтер, капитан армии Соединенных Штатов. Родился в 1840 году в графстве Кэрлон, Ирландия. Отмечен папскими наградами, ветеран батальона Святого Патрика.

Имя, названное компьютером, было смутно знакомо Найлзу; он был уверен, что слышал его раньше. Райан, кстати, тоже, поэтому щелкнул пальцами:

— А это не…

— Вопрос, — перебил его Комптон, обращаясь к компьютеру. — Место и дата смерти?

— Поиск.

Найлз напряженно вглядывался в монитор в ожидании ответа. Райан навис над ним и тоже не сводил глаз с экрана.

— Двадцать пятое июня 1876 года. Место… — Найлз медленно потянулся к динамикам и выключил звук, глядя на текст на мониторе, похоронивший все их надежды найти карту, если она была у капитана Кеога, когда он умер. Карта, как и указывала в письме Хелен, была окончательно утеряна.

— Приехали, — горько вздохнул Райан.

— Место смерти. — На экране горели всего две строки. — Долина Литтл-Бигхорн, Монтана, США, в составе Седьмого кавалерийского полка.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Находясь за три тысячи миль отсюда, в Арлингтоне, Найлз созвал совещание, чтобы поделиться найденной им и Райаном информацией. За столом в конференц-зале сидели Джек, Вирджиния и Пит Голдинг. Элис заняла свое обычное место справа от пустого кресла Комптона.

Директор говорил недолго, но четверо людей в конференц-зале заметно помрачнели.

— Я навел справки о потомках капитана Кеога, — продолжал Найлз, — и даже связывался с ними по телефону, но никто из них никогда не слышал об этой карте. Его тело привезли с места сражения и похоронили в Нью-Йорке. Кроме формы и медалей, при нем ничего не было. Да и медали вернули только потому, что они были все еще на нем, когда на поле битвы в Литтл-Бигхорн подошла колонна генерала Альфреда Терри. Еще известно, что у капитана было при себе большое распятие, когда его полк выступил из форта Авраама Линкольна в Дакоте. Этот факт подтверждают не только воспоминания нескольких офицеров, но и мемуары Либби Кастер, вдовы генерала Кастера, которая лично отдала капитану Кеогу посылку, доставленную курьером из Нью-Йорка. По ее словам, это было прекрасное распятие, но слишком большое, скорее предназначенное висеть на стене, а не на шее.

— Как по-твоему, Найлз, может, это распятие прислали ему из Ватикана? — спросила Вирджиния.

— Думаю, да.

— А в списках предметов, найденных на месте сражения и потом у индейцев, есть упоминание о распятии? — поинтересовался Джек.

— Я поручил Элис сделать запрос.

— Таких упоминаний пока не обнаружено. Археологи занимаются этим делом, но считают, что есть шансы, и очень хорошие, что распятие забрал кто-то из индейцев, ведь этот предмет был им хорошо знаком.

— Хорошо, дайте мне знать, если они что-то найдут. Подключите к работе всех, кого можно. У нас очень мало времени. Джек, на случай если распятие вдруг обнаружится и все еще в Монтане, я хочу, чтобы ты срочно вылетел туда. Возьми с собой кого-нибудь, кто хорошо осведомлен о сражении в Литтл-Бигхорн, хотя я даже не знаю, кого можно оторвать от работы.

— Есть, сэр.

— У меня есть подходящий человек для тебя, Джек, — вмешалась Элис. — Она специалист и защищалась как раз по этой теме.

Джек Коллинз взглянул на часы — до окончания занятий по геологии оставались считанные минуты. Через стеклянное окно он видел аудиторию, где Сара Макинтайр что-то оживленно объясняла, указывая на виртуальную голографическую диаграмму, спроецированную в центр невысокой кафедры. Джек уже представлял, как она разозлится, когда узнает, что он самовольно зашел в ее комнату и собрал кое-что из ее полевого снаряжения.

Пока она говорила, трехмерная диаграмма медленно поворачивалась вокруг своей оси, переливаясь зеленым, синим и красным. Джек вошел в класс и сделал знак Саре продолжать, когда она нахмурилась, возмущенная этим неожиданным вторжением. Пятьдесят два студента, большей частью военные, обернулись на Коллинза. Еще бы, он давно стал легендарной личностью в ОЧП.

— Как я уже говорила, пусть вас не смущает, что комната в гробнице не имеет выходов. Древние архитекторы обычно оставляли себе пути отступления, им вовсе не хотелось быть заживо погребенными до того, как закончатся работы. — Сара указала на сплошную с виду стену на голограмме. — Ключ к таким тайным ходам обычно находится в орнаменте на стенах, как в случае с ДЦ-63.

Джек знал, что ДЦ-63 расшифровывается как «Долина Царей 63» и обозначает гробницу, найденную еще за шестьдесят лет до открытия Картером гробницы Тутанхамона.

— Взгляните. — Масштаб голограммы резко увеличился, и стала хорошо видна стена, украшенная орнаментом. — Вот этот рычаг, например, был замаскирован под кронштейн для одного из факелов, освещавших гробницу по периметру, и был обнаружен совершенно случайно.

Изображение стало еще крупнее, и можно было видеть, как кронштейн факела в виде головы шакала медленно повернулся и в стене открылся проем. Тут же появилась схема, на которой рычаг кронштейна освобождал целые тонны песка, засыпанного в специальную полость в стене, вес которого давил на другой рычаг, поднимавший каменную глыбу, что скрывала за собой лестницу, ведущую из гробницы наверх.

— Поэтому не стоит думать, что древние были настолько глупы, — они всегда оставляли себе путь к спасению. Эта технология была обнаружена не только в древнем Египте, но и по всему миру — в Перу, Центральной Америке и даже в Китае.

Прозвучал мелодичный сигнал, и Сара взглянула на часы.

— Что ж, на сегодня все. Увидимся на следующей неделе, и не забудьте подготовить примеры подобных устройств, найденных в других местах, и не только в гробницах. Дайте мне примеры из современности.

Кто-то тихо простонал, но большинство студентов вышли отсюда, зная больше, чем когда входили в аудиторию. Каждый сотрудник ОЧП был обязан посещать подобные курсы, если хотел остаться в организации, причем подавляющее большинство делало это довольно охотно.

Джек улыбался и здоровался со студентами, покидавшими аудиторию.

— Говорят, ты заваливаешь их домашними заданиями, — сказал он Саре, когда они остались в классе одни.

Сара собрала свои заметки и выключила голограмму.

— Я бы их еще не так завалила, будь моя воля, но у них есть служба. Надо же им когда-то и отдыхать.

— Ладно, сэнсэй. У меня тоже найдется для тебя кое-какая служба. Твои сумки собраны, поехали.

— И куда же мы направляемся, майор Коллинз? — подняла бровь Сара.

— Играть в индейцев и ковбоев, лейтенант. — Джек взял ее кейс и подхватил Сару под локоть. — Мы отправляемся в Монтану. Кое-кто сказал мне, что ты много знаешь о сражении в Литтл-Бигхорн.

— О'кей, — кивнула Сара и вдруг, остановившись, прищурилась на Коллинза. — Одну секундочку, а кто собирал мои сумки?

Джек только подмигнул в ответ и потянул ее за собой из комнаты.

Арлингтонское национальное кладбище.

Арлингтон, Вирджиния

Комптон и Райан сидели в своем зеленом «седане», поднимающемся наверх, и лейтенант видел, что шеф крепко задумался. Грязный пол разошелся, пропуская массивный подъемник на поверхность, в сарай, где их уже ожидал давешний капрал. Он кивнул им и скрылся в подсобном помещении. Тотчас же высоченные ворота сарая начали открываться, впуская внутрь солнечный свет дня.

Райан махнул на прощание капралу, вывел машину из сарая и направил ее вокруг дома по дороге, ведущей к парадному входу.

Они проехали мимо двух мужчин в легких ветровках, и Райан не мог отделаться от неприятного чувства, что они наблюдают за ними. Он поправил зеркало заднего вида как раз вовремя, чтобы увидеть, как те двое, оставшиеся позади, вскинули руки, и Райан сразу понял, что у них автоматы. Райан рванул Комптона за ворот куртки, пригибая его вниз, к сиденью, и сам навалился сверху В ту же секунду заднее стекло разлетелось вдребезги и над ними запели и защелкали по приборной доске пули. Райан продолжал нажимать на газ, и машина, съехав с дороги, двинулась прямо через кладбище. У Комптона хватило сообразительности не дергаться и оставаться внизу.

— Сколько их? — спросил он, не поднимая головы.

— Двое, — ответил Райан, перекрикивая треск выстрелов. Подняв голову, чтобы увидеть направление движения, он заметил темно-зеленый «додж-пикап», явно намеревающийся перерезать им дорогу. Двое сидели в машине, а еще один стоял в кузове. Райан резко свернул влево, едва разминувшись с большим деревом, и пытался направить машину обратно, туда, откуда они приехали.

— Не двое, пятеро! — рявкнул он Найлзу, увидев в траве еще двоих мужчин, целившихся в них.

Град пуль усилился, теперь треснули от попаданий боковые стекла со стороны пассажира.

Тип в кузове «пикапа» открыл огонь из крупнокалиберного помпового ружья.

— Да где охрана кладбища, мать их?! — простонал Райан, снова рухнув на Комптона. — Мы так долго не продержимся!

Он продолжал держать ногу на акселераторе, и машина едва не задела один из белых крестов на краю кладбища. Райан сунул руку под сиденье и вытащил оттуда старый «кольт» сорок пятого калибра, единственное оружие, которое у них было, и то только потому, что Коллинз считал: абсолютной безопасности не бывает, поэтому любой сотрудник обязан иметь оружие, если находится на задании. Райан выбрал «кольт», поскольку это оружие было хорошо знакомо ему по флотской службе и никогда не подводило его.

— Держитесь, сэр! — рявкнул он, резко поворачивая машину на 180 градусов. Удерживая руль правой рукой, Райан с левой руки посылал пулю за пулей в догоняющий «пикап». Они вдребезги разнесли ветровое стекло «пикапа», а одна или две попали в человека, стрелявшего из кузова. Его просто выбросило на землю, и он покатился по склону, пока не уткнулся в один из белых крестов, забрызгав его кровью.

— Один готов! — в азарте крикнул Райан. Найлз тоже приподнялся, чтобы оглядеться.

— Осторожно! — крикнул он, увидев двоих людей в ветровках, которые начали всю эту кутерьму. Они стояли на дороге, словно в шоке оттого, что машина снова неслась на них.

Райан успел рвануть руль вправо как раз вовремя, потому что эти двое быстро пришли в себя и снова открыли огонь. Несколько пуль попали в ветровое стекло, а одна взвизгнула в дюйме от головы Райана.

Найлз забрал у него пистолет и, отчаянно матерясь, выпустил оставшиеся четыре пули через разбитое окно пассажирской дверцы. Он был просто в бешенстве. Мало того, что они возвращались несолоно хлебавши, так теперь еще и эта засада.

Райан выглянул в окно со своей стороны и с изумлением увидел, что один из нападавших выронил свой автомат и, схватившись за лицо, повалился на второго, сбив того с прицела. А потом случилось удивительное. Райан не успел заметить, какое дерево они зацепили, не так чтобы слишком сильно, но достаточно для того, чтобы машина остановилась и заглохла. В это время зеленый «пикап» уже выбрался на дорогу и помчался к ним. Райан попытался завести машину, но безуспешно. «Пикап» неумолимо приближался, как вдруг загрохотали выстрелы и ветровое стекло грузовика разлетелось вдребезги. Человек на пассажирском месте прижал руки к груди, а его лицо превратили в кровавое месиво крупнокалиберные пули. Водитель «пикапа» резко повернул прочь, задержавшись лишь для того, чтобы подобрать тех двоих на дороге. Один из них мешком висел на другом.

Водитель ждал всего несколько секунд, пока его товарищ забросит в кузов раненого и сядет в машину, а потом резко дал газ, и «пикап» помчался к главному входу.

Райан закрыл глаза и в наступившей тишине слышал только, как бешено колотится его сердце да тяжело дышит Комптон.

Но уже через мгновение лейтенант открыл глаза, осмотрелся и потряс за плечо Комптона, пока взгляд шефа не стал осмысленным.

— Вы в порядке, сэр? — спросил Райан, хотя сам чувствовал себя совершенно разбитым.

— Как Джек живет этим? — озадаченно пробормотал Комптон и, увидев недоумение на лице Райана, пояснил: — Сегодня в меня стреляли впервые в жизни.

Он медленно положил пистолет на усыпанное осколками стекол сиденье.

К машине шли сотрудники охраны Арлингтонского мемориального комплекса и морские пехотинцы ОЧП, которые под прикрытием несли караульную службу в исторической усадьбе.

Райан открыл дверцу, и на траву тут же посыпались осколки стекла. Крепкая черная рука капрала, который совсем недавно провожал их, помогла ему и затем Комптону выбраться из машины.

— Вот ведь наглые ублюдки. — Капрал никак не мог прийти в себя от нахальства нападавших.

— Им почему-то чертовски хотелось, чтобы мы остались здесь навсегда, — сказал Райан.

Капрал обеспокоенно осмотрел Комптона и, убедившись, что тот цел, облегченно вздохнул:

— Это точно, еще немного, и так бы и случилось.

Комптон внешне оставался невозмутим, но его мозг лихорадочно искал ответы на возникающие один за другим вопросы. Кто мог послать группу на секретный объект и как, черт возьми, они узнали, что шеф ОЧП приехал сюда?

— Капрал, нам нужно уехать. Обеспечьте нас транспортом, пока служба охраны комплекса не начала задавать нам вопросы.

— Есть, сэр! — козырнул капрал и помчался обратно к огромному сараю.

— Мистер Райан, похоже, кто-то знает о подземной базе.

— Да, сэр, и мне очень хочется знать, кто именно. Сел бы я тогда в свой F-16 и разнес бы их осиное гнездо…

— Браво, мистер Райан, мне нравится ваш боевой задор, но сейчас нам нужно возвращаться в Неваду.

Три часа спустя, когда F-16 был уже где-то высоко над Небраской, их вызвали по радио. Найлз был удивлен, услышав голос Коллинза.

— Майор, я полагал, что вы уже на пути в Монтану.

— Мы задержались, чтобы дождаться опознания человека, которого лейтенант Райан застрелил в Арлингтоне.

— Его уже опознали?

— Найлз, тело исчезло до того, как сотрудники охраны забрали его.

— Да кто же это такие, черт возьми? Майор, дождитесь меня, и мы вместе обсудим, что делать дальше.

— Вас понял. Кстати, слышал, что вы тоже неплохо постреляли.

— Да я перепугался до чертиков, — откровенно признался Комптон.

— Все войны ведутся людьми, которые боятся и с радостью находились бы где-нибудь подальше от свиста пуль, шеф. И передайте Райану, что он молодец.

Райан улыбнулся за штурвалом. Ничего себе! Панегирик от самого Цезаря.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада.

Четыре часа спустя

Найлз принял душ, переоделся и теперь сидел во главе стола в конференц-зале, где присутствовали Элис, Джек, Пит Голдинг и Вирджиния Поллак. Капитан-лейтенант Эверетт был на громкой связи в Нью-Орлеане. Глава ОЧП коротко, но подробно ознакомил всех с обстоятельствами покушения на него. Когда все оказались в курсе дела, в дверь постучали и дежурный офицер связи принес Комптону донесение. Тот прочитал его, отпустил офицера, потянулся к дистанционному управлению, нажал кнопку, и огромный жидкокристаллический экран неслышно опустился с потолка. Найлз нажал другую кнопку, и на экране появились цифры 5156, а потом лицо женщины. Она улыбнулась в камеру и отошла в сторону, уступая место пожилому мужчине.

— Директор Комптон? — спросил мужчина. — У меня здесь нет изображения, и я вас не вижу, а другие мониторы заняты. Сейчас такая запарка. — Седовласый мужчина обернулся и шикнул на кого-то, чтобы не шумел.

— Я хорошо слышу и вижу вас, Натан, — ответил Найлз и тихо пояснил остальным: — Это профессор Натан Элбан, эксперт по американской истории, совместно с антропологами он пытается выяснить все о находках и раскопках в Литтл-Бигхорн.

— Мы только что получили снимки последних раскопок, сейчас отправлю их вам, — сказал Элбан.

Они молча смотрели на появившиеся на огромном экране сотни полторы фотографий. Одни были понятны — наконечники для стрел и копий, ржавый кольт, полуистлевший армейский сапог, форменные пуговицы, ременные бляхи и кости, много костей. Палец, позвонок, большая берцовая…

— Последние раскопки были особенно удачны, — рассказывал профессор. — Сильные дожди смыли верхние слои почвы. И особенно интересно, что на этот раз раскопки были сосредоточены в квадрате 2139.

Снимки артефактов исчезли, и на экране появилась крупномасштабная карта Национального парка Литтл-Бигхорн. Район к северу от Ласт Стэнд Хилл, где генерал Кастер и его солдаты встретили свою смерть, был обведен желтым кругом. Внутри круга были видны цифры 3,9 и 12.

— Здесь стоял капитан Кеог с остатками трех рот, — пояснил профессор Элбан. — Мы нашли очень мало артефактов, за исключением сотен латунных и медных гильз, а значит, эти ребята дрались до последнего. Здесь было обнаружено всего тридцать семь предметов, которые, как считают археологи, принадлежали солдатам Седьмого полка.

Найлз поднялся и подошел к экрану поближе. Коллинз внимательно слушал профессора и быстро делал заметки в блокноте. Он никогда специально не изучал битву 1876 года в Литтл-Бигхорн, разве что с тактической точки зрения во время учебы в Вест-Пойнте, поэтому раньше не задумывался, каково было тем, кто дрался и умирал в этой долине.

— Согласно свидетельствам участников сражения, в основном северных чейенов и сиу, Кеог и его солдаты отважно сражались в окружении, спешившись с лошадей. Капитан Кеог произвел на индейцев такое впечатление своей отвагой, что и они, и их потомки утверждали, что именно Кеог, а не Кастер или, как прозвали его индейцы, Желтоволосый, находился в самом жарком месте сражения…

— Профессор, извините, но мы обсудим славный путь Седьмого кавалерийского полка в другой раз, — нетерпеливо перебил его Найлз.

— Да-да, разумеется, я просто хотел, чтобы вы представляли себе место событий.

На экране вновь появились снимки найденных артефактов.

— Эти предметы были обнаружены как раз там, где держали оборону три роты капитана Кеога. Карта могла быть спрятана всего в нескольких из них: это две армейские седельные сумки, десять кожаных подсумков, в которых в основном хранили табак, и три бутылки. Есть несколько нательных распятий, но самый большой интерес представляет для нас вот эта шкатулка.

На экране возник крупный план ржавой металлической коробки, на крышке которой были видны три полустершиеся буквы. Первую уже совсем невозможно было различить, зато в двух остальных легко угадывались «У» и «К».

— Поскольку установить первую букву инициалов не представляется возможным, то остается предположить, что их можно расшифровать как «Майлз Уолтер Кеог» или «Джон Уильям Киллкернан», сержант двенадцатой роты. Шансы пятьдесят на пятьдесят.

— Вы запрашивали Национальный парк о содержимом шкатулки? — нетерпеливо спросил Комптон.

— Дело в том, что они ее не вскрывали. Раскопки проводились университетом Монтаны, а они не дают разрешения на доступ к содержимому.

— Ладно, профессор, продолжайте работу. Я отправлю туда кого-нибудь уладить этот вопрос, — сказал Найлз. — Можете выделить одного из сотрудников, чтобы составил ему компанию?

Профессор на секунду задумался.

— Да, я могу выделить вам самого себя. Все остальные заняты.

— Хорошо. Я свяжусь с вами, профессор. Будьте готовы к отъезду в течение часа.

Найлз вернулся в кресло и взглянул на Коллинза.

— Майор, думаю, вам пора отбывать в Монтану.

— Я возьму с собой Менденхолла и Джейсона Райана. Это избавит меня от бесконечных разговоров с профессором.

— Бери Менденхолла, но оставь Райана здесь. Мне он нужен для одного дела, которое ты же для него и спланируешь до отъезда. Элис, вы говорили, что у вас есть человек, который хорошо разбирается в истории сражения Литтл-Бигхорн.

— Да, шеф, некая лейтенант Макинтайр, — ответила Элис, посмотрев на Джека.

— Майор, поставьте в известность Менденхолла и Макинтайр. Вы вылетаете через тридцать минут. И присмотрите там за профессором, не забывайте, что он ученый, а не спецназовец.

Коллинз кивнул.

— И еще, как только предупредишь Менденхолла и Макинтайр, бери Райана и зайдите оба ко мне. Он тоже уезжает, но в другом направлении. И вообще будь там поосторожнее, мало ли кто еще охотится за картой. Если в этом замешан Фарбо, то все может скверно обернуться, а мы не хотим снова терять солдат в Литтл-Бигхорн. И еще одно. Я хочу, чтобы Райан связался с нашим спасательным подразделением в Панаме. Пока точно не знаю зачем, но чувствую, что они нам понадобятся.

Коллинз кивнул.

— Джек? — Карл впервые за все время подал голос из Нью-Орлеана.

— Да?

— Ты там поосторожнее, дружище. Судя по засаде, устроенной в Арлингтоне, это серьезные ребята.

— Постараюсь, но вы с мисс Серрет тоже не расслабляйтесь, они могут следить и за вами. Заказанное вами оборудование уже начало поступать с наших складов?

— Так точно, сэр, и старшина счастлив, как щенок в ящике для обуви. Днями и ночами вместе с нашими специалистами устанавливает оборудование.

— Очень хорошо. Увидимся, когда вернусь из Монтаны.

Джек подмигнул Элис и вышел из конференц-зала. Он был совершенно уверен, что солдаты больше никогда не будут умирать в Литтл-Бигхорн.

Десять минут спустя Найлз объявил Коллинзу свой план, согласованный с президентом. Тот полностью одобрил его и сразу же ушел к связистам, чтобы запросить нужное для операции оборудование, оставив Райана стоять возле стола шефа.

— У меня есть для вас задание, лейтенант.

— Да, сэр.

— Я просматривал отчеты по вашим специальным тренировкам. Вижу, Джек изрядно загонял вас.

— Так точно, сэр, он мужик крутой…

— Вы ведь недавно прошли парашютную подготовку, верно?

Райан обеспокоенно посмотрел на шефа. Он действительно закончил парашютную подготовку, но после десанта на Тихом океане, во время морских учений в прошлом году, понял, что прыжки с парашютом — это не его стихия.

— Э-э… да, сэр, верно.

— А как насчет прыжков с больших высот?

Райан на секунду закрыл глаза, вспомнив, как посмеивались над ним Джек и Карл, когда он выполнял три обязательных прыжка с больших высот над пустыней Невада. И как орал благим матом, пока летел к земле.

— Так точно, доктор Комптон, прыгал и с больших высот.

Найлз улыбнулся, заметив его обеспокоенность, и взял со стола конверт с предписанием для лейтенанта Джейсона Райана отправиться в форт Брэгг, Северная Каролина, и доложить о прибытии в официально не существующее подразделение «Дельта».

— Ваша подготовка обязательна для того типа воздушных аппаратов, на котором вы полетите.

Райан прочитал предписание, хотел было что-то спросить, но замялся, а потом все-таки решился:

— Я не буду участвовать в операции на Амазонке?

— Нет, мистер Райан, вы будете участвовать совсем в другой операции.

Двадцать минут спустя Элис сообщила Комптону, что по спецлинии звонит президент.

Найлз помедлил, прежде чем взять трубку. Перед ним на столе лежало заключение анализа снимков девушки в доках Сан-Педро, сделанное «Европой». Результат был неутешительным, и теперь ему предстояло объявить об этом отцу, обеспокоенному исчезновением дочери. Следовало сказать ему об этом раньше, но тогда это было только предположением, а теперь стало фактом: Келли где-то там, в дебрях Амазонки, вместе с экспедицией Хелен.

Найлз встряхнулся и взял трубку.

— Мистер президент, у меня несколько сводок, требующих вашего внимания, но сначала прошу вас ответить на несколько вопросов и подготовить компьютер для получения электронной почты.

— Уже готов, Найлз. И поверьте, нет у нас в стране человека, который не хочет, чтобы я ответил ему на несколько вопросов.

— Мистер президент, ваша старшая дочь проводит летние каникулы в Вашингтоне?

— Келли? Да нет, она уехала на все лето в Беркли. Ускользнула от охранников под предлогом, что ей надо встретиться со своим парнем. Потом перезванивала и просила не беспокоиться. Мы проследили звонок и выяснили, что звонили из таксофона в Лос-Анджелесе. Здесь еще никто не в курсе, но почти три сотни агентов секретной службы и ФБР пытаются найти ее, прежде чем пресса что-то разнюхает. А почему вы спрашиваете о ней? Найлз отослал ему снимки.

— Это ваша дочь, мистер президент?

Президент несколько секунд всматривался в изображение.

— Черт побери, где она, Найлз?

— Фото сделано на том самом судне, на котором профессор Закари отплыла с экспедицией.

Президент несколько секунд ошеломленно молчал.

— Я немедленно отправлю госсекретаря в Бразилию, может, правительство этой страны окажет нам содействие и пошлет на поиски солдат. А пока прошу вас, Найлз, задействовать всех, кого только можно, в вашем отделе. У меня все.

Найлз положил трубку и со вздохом провел рукой по лысеющей голове.

— Чем дальше в лес… — пробормотал он и, потянувшись к компьютеру, вывел на экран крупномасштабную карту Южной Америки. Его палец коснулся прохладного пластика, прослеживая извивавшуюся Амазонку, словно Найлз по наитию надеялся найти пропавшую там экспедицию.

Сан-Хосе, Калифорния

В переднем отсеке небольшого самолета капитан Росоло слушал то, что говорит Эверетт, поскольку ответы абонента было невозможно раскодировать. Но и того, что он узнал, было достаточно. У капитана Хуана Росоло, бывшего начальника службы безопасности правительства Колумбии и одновременно тайного информатора наркокартеля Кали, было особое задание для его спецподразделения. Он ясно дал им понять, чем им грозит провал операции в Монтане. Поход за картой должен закончиться сегодня, даже если это будет стоить жизни всему спецподразделению. Они умрут либо от руки Коллинза, либо от руки самого капитана.

Пятьдесят миль к югу от Биллингса, Монтана.

Три часа спустя

— Ты где, Джек? — спросил Найлз по сотовому, воспользовавшись закрытым каналом.

— Сейчас мы в пяти милях от поля битвы на государственной трассе 212. Совершили посадку в 18:40 в аэропорту Биллингса, — доложил Коллинз. — А что? Есть новости? — спросил он, бросив взгляд на Менденхолла, сидевшего за рулем. Профессор и Сара на заднем сиденье горячо спорили о жестоких методах войны против индейцев, которую вел генерал Шеридан в 1876 году.

— Джек, я собираюсь звонить президенту. Мы получили очень тревожные данные по нескольким пассажирам «Пасифик Вояджер». Они из министерства обороны, это все, что я могу тебе сказать даже по закрытой линии. Поэтому будь еще осторожнее, вы ведь там одни, помощи ждать долго.

— Понял, Найлз, понял. Спасибо за беспокойство, я буду начеку.

Он спрятал сотовый в карман, как раз когда Менденхолл сворачивал на боковую дорогу, ведущую к полю битвы. Коллинз с хрустом потянулся и, откинувшись на сиденье, на секунду закрыл глаза, собираясь с мыслями.

— Взгляните, майор, — негромко сказал Менденхолл, кивнув головой на окно со своей стороны.

Коллинз открыл глаза и посмотрел. Там, на невысоком холме, в лучах заходящего солнца мягко отсвечивал белизной мрамора мемориал солдатам, погибшим в Литтл-Бигхорн. Профессор Элбан и Сара тоже затихли на заднем сиденье, не в силах оторваться от этой величественной картины.

Литтл-Бигхорн. Это название навсегда останется в памяти американцев. Здесь, на Ласт Стэнд Хилл, сражались и погибли двести шестьдесят пять человек во главе с генералом Кастером. И сотни индейцев, которые боролись и умирали, отстаивая свое право на жизнь.

Место, что и говорить, было мрачноватое. У Сары даже мурашки побежали, когда они ехали вдоль извивающейся Литтл-Бигхорн Ривер.

— Давно слышала, что здесь жутковато, но теперь и сама могу подтвердить, — сказала она, глядя в окно на мемориал, медленно скрывающийся за холмами.

У въезда в Национальный парк они увидели несколько пикапов с индейцами, пикетирующими дорогу, которые, впрочем, даже помахали им, когда машина проезжала мимо. Однако они не заметили два больших микроавтобуса, стоявших в стороне от дороги, примерно в миле от них.

Оставив машину на стоянке, Джек, Менденхолл, Сара и профессор Элбан направились к музею сражения в Литтл-Бигхорн. Время близилось уже к половине восьмого вечера, и, за исключением зеленого пикапа с эмблемой службы Национального парка, машин на стоянке больше не было.

Здание музея оказалось запертым. Повсюду лежали стройматериалы — музей наконец-то дождался средств на развитие, — но рабочие ушли еще несколько часов назад.

— Извините, но в будни музей закрывается в шесть. — К ним шел высокий мужчина в форме рейнджера Национального парка.

Джек шагнул вперед и протянул руку.

— Я Джек Коллинз. Мой босс должен был связаться с вами из Вашингтона.

От него не ускользнуло, что мужчина был вооружен.

— Армия? — уточнил рейнджер, крепко пожимая ему руку.

— Так точно.

— Мы ожидали, что вы приедете еще до закрытия, майор. Мои ребята сейчас запирают ворота и прочесывают местность, чтобы убедиться, что никто из туристов не заблудился.

— Нам бы взглянуть на артефакты. Это очень важно.

— Знаю, знаю, связано с национальной безопасностью, мне уже говорил ваш босс. Так кого вы, говорите, представляете?

— Смитсоновский институт, а мисс Макинтайр и доктор Натан из Национального архива.

— Что ж, мой босс из округа Колумбия приказал мне впустить вас, поэтому я, разумеется, проведу вас в музей, но прошу руками ничего не трогать, можно только смотреть, договорились? — Рейнджер по очереди посмотрел на всех четверых.

Они дружно кивнули.

— Тогда добро пожаловать в Литтл-Бигхорн. Я рейнджер Национального парка Макбрайд, и если вы не бывали здесь раньше, то не забудете этот день, — с гордостью сказал рейнджер, вынимая из кармана связку ключей.

Он открыл дверь, и они последовали за ним в музей.

Один из рейнджеров Национального парка закрывал ворота, перебрасываясь шутками с индейцами, пикетирующими въезд. Сменяя друг друга, они находились здесь круглосуточно, и рейнджер уже успел подружиться со многими из них, тем более что с некоторыми он вместе вырос. По меньшей мере пятеро из пикетирующих представляли полицию совета племен и носили свои значки под куртками.

Внимание рейнджеров привлекли два больших микроавтобуса, мчавшихся к воротам, причем один из них едва не задел пикетчиков, из рядов которых послышались недовольные возгласы и проклятия. Оставив ворота полуоткрытыми, рейнджер вышел на дорогу и поднял руку, не то приветствуя, не то останавливая автомобили.

— Извините, ребята, но мы теперь откроемся только завтра в восемь утра. — Рейнджер подошел к ближайшему микроавтобусу.

Боковое стекло кабины опустилось, и он оказался лицом к лицу с усатым мужчиной, который направил ему в лоб пистолет с глушителем. Задняя дверца фургона распахнулась, и рейнджера втолкнули внутрь. Там его оглушили, сняли форму, и в нее тут же переоделся один из подходящих по комплекции людей. Он не спеша вышел из фургона, открыл ворота. Машины въехали на территорию Национального парка, а он закрыл ворота и запер их ключом, все еще торчавшим в замке. Потом сел в пикап рейнджера и поехал следом за микроавтобусами к зданию музея.

Индейцы в двух сотнях ярдов от ворот не заметили подмены, но они знали, что после закрытия в Национальный парк никого не пускают. А сегодня, на ночь глядя, сюда съехалась целая толпа белых, и это не сулило ничего хорошего священной земле, на которой сражались и умирали предки.

Как только все четверо вошли в помещение музея, Макбрайд включил подсветку экспонатов и зал мгновенно преобразился, словно ожил. Это было потрясающее зрелище. Здесь были представлены все племена, принимавшие участие в битве, а также манекены в мундирах Седьмого полка и в живописных боевых нарядах индейцев. Под стеклом хранилось множество артефактов, собранных с того самого рокового 25 июня 1876 года по наши дни. Лошадиные мундштуки, несколько ржавых винтовок «спрингфилд», армейские «кольты», ядра и пули самых разных калибров и даже старый рог для пороха, поскольку некоторые племена все еще пользовались тогда кремниевыми ружьями. На стеллажах лежали также наконечники стрел и копий и боевой флаг Седьмого полка, на котором по приказу Кастера были изображены две скрещенные сабли.

Джек прошелся вдоль экспонатов и повернулся к Макбрайду.

— Нас интересуют артефакты с последних раскопок.

Рейнджер кивнул.

— Их каждый день убирают вечером из зала, чтобы до полудня поработать с ними, а потом опять на полдня выставляют. Они там, в лаборатории. — Макбрайд кивком показал на дверь, ведущую в служебные помещения.

— Удивительное дело, — сказал он, открывая дверь. — На этом континенте состоялось много сражений, куда побольше этого, но людей почему-то притягивает именно Литтл-Бигхорн. Наверное, место такое.

Сара прекрасно понимала его с того самого момента, когда увидела мемориал в мрачно-торжественном свете заходящего солнца. Это место было словно создано для теней прошлого.

Макбрайд провел их в лабораторию с длинными столами для изучения артефактов, лежавших на них. Это были те самые предметы, ради которых они приехали.

— Прошу, это наши последние находки, — не без гордости объявил рейнджер.

Джек подошел к полуистлевшей седельной сумке, покоящейся на столе, включил мощную лампу и сел на стул.

— Эй-эй, мы же договаривались, что вы не будете ничего трогать.

— Спокойно, брат, мы ничего не повредим. — Капрал Менденхолл одной рукой обхватил высокого крепкого рейнджера, а другой вытащил у него из кобуры пистолет.

— В чем дело?! Что происходит? — возмутился Макбрайд.

— Вам же сказали, что речь идет о национальной безопасности, — напомнил ему Менденхолл.

— Мы действительно ничего не испортим, — заверила Сара, чтобы успокоить рейнджера.

— О Господи, — только и смог выговорить профессор Элбан, глядя на пистолет, который Менденхолл отобрал у Макбрайда.

Джек в это время внимательно рассматривал седельную сумку через увеличительное стекло.

— В ней что-нибудь нашли? — спросил он у рейнджера, который был все еще в объятиях Менденхолла.

— Нет, их еще только собирались изучать.

Джек кивнул, взял два пинцета и осторожно попытался отогнуть клапан сумки, но тот был такой ветхий, что тут же оторвался. Коллинз тихо выругался.

— Что вы делаете?! Вы же все погубите! — возмущенно сказал рейнджер.

Профессор Элбан мягко отобрал пинцеты у Коллинза.

— Думаю, лучше просветить ее рентгеном, он отлично покажет нам содержимое. — Он осторожно взял сумку и отнес ее к рентгеновскому аппарату в углу лаборатории.

— Ты как слон в посудной лавке, — сердито прошептала Сара, наклонившись через плечо Коллинза, чтобы лучше рассмотреть старую металлическую шкатулку на столе.

Коллинз только пожал плечами. Через пять минут снимки были готовы.

— В сумке только остатки органики, скорее всего, армейский паек. Боюсь, нет ничего, напоминающего распятие. На сумке вообще не уцелело ни кусочка металла, все проржавело и рассыпалось в прах.

— Черт! — Джек повернулся к Саре, державшей в руках металлическую шкатулку с двумя оставшимися инициалами «У. К.». — Открой коробку, — приказал он.

— Что ты! Нельзя, она может рассыпаться.

— Тогда тем более поставьте ее на место! — Макбрайд был вне себя от варварского обращения с артефактами, которые он должен был охранять.

— Мы ищем распятие, — мягко объяснила ему Сара. — Вы не можете помочь нам?

— В мои обязанности не входит помогать ворам и вандалам, — отрезал рейнджер, поворачиваясь к Менденхоллу.

Капрал отступил на шаг, крутанул на пальце пистолет рейнджера и сунул его обратно в кобуру Макбрайда.

— Считай это жестом доброй воли, рейнджер. Если она уничтожит коробку, можешь меня пристрелить, — сказал он и взглянул на Коллинза, который одобрительно кивнул в ответ.

Макбрайд еще несколько секунд колебался, и его рука, казалось, готова была метнуться к кобуре, но, подумав, он заметно успокоился.

Сара поставила шкатулку на стол.

— Понимаете, нас интересуют вещи, принадлежавшие капитану Кеогу, а эта шкатулка, возможно, единственное, что осталось.

Макбрайд прокашлялся.

— Не знаю, зачем я говорю вам об этом, но шкатулка — не единственная вещь, принадлежавшая капитану Кеогу, которую здесь нашли. — Он подошел к одному из лабораторных столов.

Менденхолл бросил тревожный взгляд на Коллинза, но тот покачал головой.

Макбрайд откинул черное покрывало, открывая христианский крест, лежавший там.

У Сары заколотилось сердце. Большое распятие семи дюймов в длину и четырех в ширину. Этого креста не было на присланных фотографиях.

— Он отсутствует в реестре найденных артефактов и на снимках, которые вы нам предоставили, — уверенно сказал Коллинз.

— Да, вы правы, его внесли в каталог только сегодня.

— А почему вы думаете, что он принадлежал Кеогу? — спросила Сара.

— Его уже осматривали эксперты, да и к тому же там выгравировано его имя с обратной стороны. А наши историки знают, что, по свидетельствам очевидцев, ему прислали этот крест как раз перед выходом из форта.

Коллинз тоже припомнил, что рассказывал ему Найлз о дневнике Либби Кастер, где она упоминала о распятии, доставленном посылкой из Нью-Йорка. Похоже, рейнджер разбирался в истории Литтл-Бигхорн не хуже профессионального историка.

Джек подошел к столу, осторожно взял крест и, повернув его, прочитал выгравированную на обратной стороне надпись: «Майлзу Кеогу за верную службу Папе».

— Черт побери, — сказал он, а Сара встала на цыпочки, чтобы тоже рассмотреть надпись.

«Неужели эксперты ничего не заметили?» — подумала она и взяла крест у Коллинза.

— Прошу внимания. — У нее даже мурашки побежали от предчувствия открытия.

Она взялась за нижнюю часть распятия и повернула ее. Раздался щелчок, и Макбрайд сморщился как от зубной боли, полагая, что она сломала артефакт.

— Не желаете ли быть первым? — спросила его Сара, протягивая крест.

Рейнджер помотал головой. Он не хотел иметь ничего общего с новым открытием, кто бы ни была эта женщина. Сара вопросительно взглянула на Коллинза.

— Давай, давай, Шерлок, — кивнул он, — это твое шоу.

Сара надела хирургические перчатки, осторожно отделила нижнюю часть распятия и потихоньку потрясла крест над столом. Все затаили дыхание, а профессор Элбан даже приоткрыл рот от волнения. Но ничего не случилось. Сара перевернула распятие, заглянула внутрь и сразу заметила краешек пожелтевшей от времени бумаги. Мастерски орудуя двумя пинцетами, она извлекла сложенный вчетверо лист. Сара перевела дух и с удвоенной осторожностью начала разворачивать ветхую бумагу, потертую на сгибах.

Когда ей это удалось, все вокруг одновременно облегченно вздохнули.

Это была карта размером одиннадцать на семь дюймов, надписанная мелким почерком. Сара не сдержала негромкий торжествующий вопль, чем изрядно всполошила остальных.

— Извините, — смутилась она.

— Что это? — спросил Макбрайд.

— Карта, составленная очень храбрым человеком пятьсот лет назад, — почти благоговейно ответила ему Сара.

На карте был очень подробно обозначен маршрут к загадочной лагуне. Но под самой лагуной имелась надпись, сделанная более крупными буквами, чем остальные. Падилла явно хотел привлечь к ней внимание: «Aguas Negros Satanicos».

— Что это означает? — спросил рейнджер.

— В грубом переводе это означает «Черные воды Сатаны», — успела ответить Сара, прежде чем ливень пуль обрушился сквозь дверь на нее и Макбрайда.

Коллинз и Менденхолл, выхватив пистолеты, мгновенно бросились на пол. Джек подполз к Саре, лежавшей неподвижно на полу рядом с рейнджером, и увидел большую лужу крови, расплывавшуюся под их телами.

Менденхолл трижды выстрелил в дверной проем и откатился в сторону. К своему изумлению, он заметил, что профессор Элбан медленно отходит вглубь лаборатории, даже не удосужившись пригнуться от пуль, свистевших вокруг. Он явно был в шоке, и ему казалось, что если он уйдет отсюда подальше, то все закончится. Менденхолл сразу понял причину его состояния, едва увидел на лице профессора брызги крови и мозгов.

— На пол, профессор! На пол! Ради всего святого! — крикнул капрал, послав в изрешеченную дверь еще две пули.

— Сара! Сара! — позвал Джек сквозь грохот выстрелов.

К его огромному облегчению, она перевернулась и оказалась рядом с ним под лабораторным столом.

— Слава Богу, — выдохнул Коллинз. — С тобой все в порядке?

— Плечо немного зацепило, но болит сильно. А рейнджеру прямо в голову попали.

— Черт! — выругался Джек и вдруг увидел ноги профессора, отступавшего к задней двери. — Натан! Немедленно на пол, мать вашу!

— Он в шоке, сэр, — отозвался Менденхолл.

Автоматный огонь с новой силой обрушился на лабораторию. Пули щелкали по шкафам с экспонатами и по столам с артефактами.

Натан по-прежнему шел к стальной двери. Менденхолл, на мгновение приподнявшись, выпустил несколько пуль, пытаясь прикрыть профессора.

А потом настоящий ад обрушился на них через потолок, когда летящий над музеем вертолет начал поливать крышу из крупнокалиберного пулемета, легко прошивающего перекрытия.

Коллинз перекатился к еще теплому телу Макбрайда и вытащил из его кобуры пистолет. Это была точно такая же «беретта», как и у самого Коллинза. У рейнджера на поясе нашлись и две полные обоймы. Джек отдал пистолет и обоймы Саре, которая тут же сняла его с предохранителя и передернула затвор. Коллинз тем временем, чуть приподнявшись, пошарил рукой по столу и, нащупав карту Падиллы, быстро спрятал ее к себе в карман, едва не разорвав ветхую бумагу пополам. Потом откатился к профессору и, дернув его за ноги, повалил на пол.

— Не вздумайте встать, Натан, — прошипел он и дважды ударил каблуком в стальную дверь. — Видите, дверь из стали и она заперта! Так куда же вас несет, черт возьми?!

Через входную дверь по-прежнему лупили очередями.

— Звоните по сотовому окружному шерифу, сержант. Без помощи мы здесь долго не продержимся, — скомандовал Джек и несколько раз выстрелил в замок стальной двери, который, не выдержав тяжелых девятимиллиметровых пуль, развалился.

Натан вытирал лицо трясущимися руками.

— Я… я… не думал, майор… я не…

Джек, не обращая внимания на его бормотание, снова толкнул ногой дверь, и на этот раз она распахнулась. В наполненную пороховой гарью лабораторию ворвался свежий воздух.

Нападавшие услышали звук открывающейся двери. За стеной раздались торопливые шаги. По команде Коллинза Сара первая выбралась наружу, а потом сам майор поволок вслед за ней профессора. Оглянувшись, он успел увидеть, как рикошетом выбило из руки сержанта сотовый телефон. Менденхолл выпустил через дверь последние пять пуль и метнулся к выходу, сменив на ходу обойму.

Они побежали к стоянке и, если бы не Сара, столкнулись бы нос к носу с несколькими людьми, мчавшимися им навстречу. Она первая заметила их и тут же упала в траву, открыв огонь.

Коллинз повалил на землю профессора Элбана и тоже несколько раз выстрелил по лазерным прицелам, пляшущим прямо перед глазами. Одного из нападавших они убили сразу, второго с двух выстрелов снял Менденхолл. Сара перевернулась на спину и трижды выстрелила в пятерых человек, бегущих к ним со стороны музея. К удивлению Джека, двое упали. Один схватился за ногу, а другой вообще не подавал признаков жизни.

— Ты успел дозвониться до кого-нибудь? — спросил Джек Менденхолла.

— Нет сигнала, сэр. Похоже, мы попали не на шутку, — ответил капрал.

Джеку удалось убить еще одного из нападавших, и теперь, по его прикидкам, осталось трое впереди и четверо возле музея. В сгустившихся сумерках по команде Коллинза все бросились бежать прочь и тут услышали, что к ним приближается вертолет. Джек держал за руку пожилого профессора и отчаянно тянул его за собой. Загрохотал крупнокалиберный пулемет, вспахивая землю вокруг беглецов, и вертолет с ревом пронесся у них над головами, скрывшись за ближайшим холмом.

— Сара! Беги по склону к железному забору! Надо найти укрытие! — Джек обернулся и несколько раз выстрелил в полумрак, пытаясь попасть в смутные тени, преследующие их. На этот раз он промахнулся, зато Менденхоллу удалось убить еще одного.

Сара совсем запыхалась, пока добралась до железного забора, окружавшего Ласт Стэнд Хилл. Ворота были открыты, поэтому она опустилась на колено и открыла огонь, прикрывая Джека, тащившего профессора, и Менденхолла, бежавшего последним. Преследователи замешкались, укрываясь от пуль, и это позволило всем троим прорваться на кладбище. Менденхолл нырнул за ближайшее надгробье и тут же открыл огонь. Сдавленный крик боли оповестил, что его пули не пропали даром.

— Патроны! — крикнул капрал, выбросив пустую обойму. Сара перебросила ему одну из обойм рейнджера. Джек тоже только что вставил в «беретту» последнюю обойму.

Из-за холмов снова показался вертолет, и Джек теперь опознал его. Это был ARH «Белл», новейший ударный вертолет, недавно поступивший на вооружение. Эти люди явно не испытывали недостатка в деньгах. Очень дорогая игрушка. Джек знал, что ARH оборудован системой инфракрасного наведения, поэтому пилоту темнота вообще не мешала. Зловещий черный силуэт снова проревел над ними. На этот раз очередь прошла совсем рядом от Сары и профессора. Во все стороны брызнули осколки надгробий, стоявших вокруг.

— Держитесь, ребята, — подбодрил остальных Коллинз. — Рейнджеры наверняка услышат эту стрельбу и помогут нам!

На его выстрелы противник ответил плотным автоматным огнем. Очередь как ножом срезала верхушку на могиле, за которой прятался Коллинз.

Оглянувшись, он увидел, что Сара укрылась за соседним надгробием, надпись на котором гласила: «Бостон Каспер, гражданский, пал здесь 25 июня 1876 года».

И в тот же момент очередь разбила надгробие на куски. Сара тоже в долгу не осталась, выстрелив дважды в темноту. Позади них возвышался высокий монумент в память всех погибших здесь, окруженный аккуратным зеленым газоном, который превратился теперь в перепаханную пулями землю. Коллинз выругался и, вглядываясь во мрак, несколько раз выстрелил. Профессионализм дал о себе знать, и он убил сразу двоих. Ему ответили яростным огнем, и надгробие, за которым он прятался, разлетелось вдребезги, поэтому майору срочно пришлось перебраться на соседнюю могилу.

— Дьявол тебя забери! — прорычал он в бессильной злобе, услышав рев вертолета, снова низко пролетавшего над кладбищем.

— А-а, черт! — вторил ему Менденхолл, когда осколки могильной плиты задели его лоб.

Коллинз мельком взглянул на профессора, ползущего по вспаханному пулями газону к большому монументу, и сосредоточился на атакующих. Пять смутных силуэтов, пригибаясь и петляя, подбирались к кладбищу.

И тут в темноте за забором послышались крики, смахивающие на боевой клич, и затрещали выстрелы, загрохотали крупнокалиберные помповые ружья. Двое нападавших упали. Джек вскочил и посылал пулю за пулей, пока не убил еще одного и не ранил другого. Вертолет, заходивший на очередную атаку, вдруг развернулся и улетел на юг.

— Кто там так орет? — ухмыляясь, спросил Менденхолл, прислушиваясь к пальбе и крикам.

Те, кто пришел к ним на помощь, плотно зажали нападавших перекрестным огнем с двух сторон. Еще несколько раз рявкнули помповые ружья, и резкий энергичный голос через микрофон скомандовал:

— Мы рейнджеры Национального парка, бросайте оружие! Но нападавшие и не думали сдаваться, а, наоборот, открыли яростный огонь по невидимым в темноте рейнджерам. Джек тут же прицелился по вспышкам выстрелов и убил еще одного противника, но теперь остался без патронов. Зато рейнджеры ответили прямо-таки ураганной пальбой. А потом все вдруг стихло и наступила оглушительная тишина, какая бывает сразу после грохота оружия. Снова ожил мегафон.

— Эй, там, на кладбище! Бросьте оружие и поднимите руки!

Джек опустил «беретту» на траву и встал.

— Не стреляйте! Я — майор армии Соединенных Штатов Джек Коллинз, выполняю здесь правительственное задание!

— Ладно, ладно, разберемся, выходите, — сказал чей-то голос уже без помощи мегафона.

Сара и Менденхолл поднялись и подошли к Коллинзу, тогда как профессор Элбан предпочел остаться в своем укрытии за монументом.

Из темноты в свет фар подкативших пикапов к ним шагнул высокий мужчина в форме рейнджера. За ним шел еще один в сопровождении двух десятков местных индейцев.

— Вот это да, — пробормотал майор. Теперь было понятно, чей боевой клич он слышал во время перестрелки.

Все индейцы были с ружьями и немедленно принялись прочесывать кладбище, в то время как другие проверяли, не остался ли кто в живых из нападавших, тела которых лежали в траве.

Глядя на индейцев, спасших ему жизнь, Коллинз невольно улыбнулся.

— Что смешного? — спросил высокий рейнджер, обыскивая его.

Коллинз перевел взгляд на него, а потом снова на индейцев, стоявших вокруг. Они прекрасно поняли, чему он улыбается, и один из них, в черной ковбойской шляпе, пояснил:

— Он улыбается иронии ситуации, рейнджер Томпсон. В последний раз, когда индейцы окружали здесь армейского офицера, они вовсе не собирались выручать его задницу.

— И я очень рад, что теперь мы на одной стороне, — улыбнулся Коллинз и протянул руку индейцу.

Тот пожал ее и лукаво ухмыльнулся:

— Да мы просто не знали, что спасаем офицера.

Этой шуткой и пожатием рук завершилась вторая битва в Литтл-Бигхорн.

Два часа спустя Джек, Менденхолл, Сара и профессор Элбан, закованные в наручники, сидели в большом кабинете перед окружным шерифом и представителем ФБР из филиала Монтаны.

Все четверо были не очень разговорчивы, что подогревало подозрительность агента ФБР, расхаживавшего перед ними. Время от времени он останавливался, вглядываясь в их лица. Они отвечали улыбками, что еще больше смущало агента. Он уже было наметил слабое звено, как ему казалось, то есть профессора Элбана, который избегал смотреть ему в глаза, и собирался вывести его в другую комнату, чтобы допросить отдельно от остальных, когда зазвонил телефон и усталый окружной шериф поднял трубку.

— Это вас. — Он отдал телефон агенту.

— Специальный агент Филипс, — рявкнул в трубку тот. — Да, так точно. Убиты двое рейнджеров Национального парка… я… да, конечно, мистер Комптон, но я даже не знаю, кто вы… что?! Мой директор? — Он даже сглотнул. — Да, сэр! Нет, сэр! Понимаю, сэр! Государственная тайна, сэр, конечно… но… так точно, сэр! Немедленно.

Он положил трубку.

— Освободите их, — ни на кого не глядя, тихо сказал он шерифу и поправил галстук.

— Как? Чей это приказ? — даже привстал шериф.

— Это приказ директора ФБР и президента. Назвать имена? — раздраженно бросил Филипс. — Да снимите же с них наручники, черт возьми.

— Могу я воспользоваться вашим сотовым телефоном? — вежливо спросил Джек ошеломленного шерифа, когда тот снял с них наручники.

— Надеюсь, недолго, — пробормотал шериф, отдавая ему телефон.

Джек набрал номер и код закрытой линии ОЧП.

— Комптон, — сразу ответил шеф.

— Коллинз. Линия связи с моей стороны не защищена.

— Вас понял, линия ненадежна. Вы в порядке? Сара, Уилл, Натан?

— Мы в порядке, сэр. Мы нашли то, что искали.

— Слава Богу! — выдохнул Комптон.

— Шериф и представитель ФБР осмотрели тела нападавших и пришли к выводу, что они все колумбийцы. Вы говорили еще кому-нибудь, что мы отправились в Монтану?

— Об этом знал капитан-лейтенант Эверетт, он ведь участвовал в совещании по телефону из Нью-Орлеана, помните? — Найлз вдруг понял, куда клонит Джек.

— А какой линией связи он пользовался?

— Обычной, его сотовый не брал сигнал.

— Они могли прослушивать линию, а это значит, что они выследили его в Нью-Орлеане и, соответственно, слышали, что он говорил на совещании. Где сейчас Карл?

— В Нью-Орлеане, готовит катер для экспедиции.

— Позвоните ему и предупредите, чтобы пользовался только сотовым закрытым каналом и держал ухо востро. Я пошлю к нему нескольких сотрудников службы безопасности. Как только противник узнает о провале операции в Монтане, он может нанести визит в Нью-Орлеан.

— Понял тебя, Джек. Возвращайся.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Найлз сделал все необходимые звонки, и ОЧП начал спешно готовиться к спасательной экспедиции. Им понадобится уйма разного оборудования, чтобы изучить долину и попытаться найти выживших из экспедиции профессора Хелен Закари. Часть оборудования имелась на складах ОЧП, а остальное пришлось закупать у таких компаний, как «Дженерал Электрик», «Ройтон», «Хэнфорд Лабораторис» и других. Официально экспедиция считалась спасательной, но ведь было необходимо провести и научные изыскания в долине.

Техническая группа ОЧП в составе шестидесяти специалистов срочно вылетела в Луизиану, чтобы помочь старшине Дженксу закончить установку оборудования на «Тичере». Все нужно было сделать быстро. Времени на пробное плавание не оставалось.

Разведслужба ОЧП устроила все так, что официально экспедиция отправлялась на Амазонку по поручению перуанского правительства для составления и уточнения географических карт этого района. Это было очень удобно, так как власти Бразилии отказывались пускать американских военных на свою территорию.

Найлз и Элис с целой оравой помощников занимались бумажной работой по обеспечению экспедиции, когда зазвонил красный телефон на столе Комптона.

— Президент, — сказала Элис, передавая ему трубку.

— Мистер президент, большое спасибо, что обеспечили нам помощь флота, — сказал Найлз, глядя, как Элис и помощники тихо выскальзывают из кабинета.

— У меня здесь доклад ФБР по тем людям на «Пасифик Вояджер». Похоже, что этот Кеннеди — кстати, это его настоящее имя — офицер морского спецназа, а другого опознали как капитана военно-воздушных сил Рэйнолдса. Остальных еще проверяют.

— А флот и авиация как-то объяснили, что делали их офицеры в университетской экспедиции?

— Пока они не могут этого объяснить и проводят тщательное внутреннее расследование.

— То есть вы хотите сказать, они не знают, что делали их офицеры в экспедиции?

— Именно так. Но ничего, я натравлю на них своего бульдога, советника по национальной безопасности Эмброуза, уж он-то докопается до истины.

— Одно лишнее слово, мистер президент, может стоить жизни…

— Черт возьми, Найлз, я отлично понимаю, кому именно это может стоить жизни.

— Да, сэр, конечно, прошу простить меня. Мы отправляемся туда, чтобы спасти тех, кого еще можно, поэтому поймите меня правильно: я хочу знать, кому можно доверять.

— Ладно, Найлз, сделаю, что в моих силах, но у меня связаны руки. Я же не вправе начинать войну только из-за того, что моя дочь очутилась там. Но подумайте, Найлз, даже если мы не знаем, зачем там оказались Кеннеди и его люди, все же неплохо, что со студентами были офицеры спецназа.

Найлз помедлил с ответом. Ему все равно не нравилось, что армия вмешалась в это дело, независимо от того, повышало это шансы экспедиции Хелен на выживание или нет. Поэтому он ответил прямо:

— Это было бы неплохо, если бы с ними была связь.

— Я надавлю на Эмброуза, чтобы он поторопился, но это непросто, учитывая, что он не подозревает о существовании ОЧП.

— Понимаю.

— Теперь по вашему лейтенанту Райану. В дополнение к подразделению «Дельта» придается также «Протей» со своей командой. Не забывайте, что мои возможности ограничены, даже если речь идет о спасении моей дочери. «Протей» — это все, чем и могу помочь. Военная операция в Бразилии исключается, даже если известно, что она спасательная. Так что вы получите только «Протей».

— Но, мистер президент…

— Никаких «но», Найлз. Наши солдаты могут появиться там только по приглашению правительства Бразилии. Если вы правильно примените силы «Протея», то этого будет достаточно.

— Мистер президент, «Протей» — только экспериментальный проект, и если нам придется драться по-настоящему, то…

— Ничем больше не могу помочь, Найлз, — повторил президент. — Пресса и без того постоянно достает нас в последнее время. Поймите, я поступаю так вовсе не потому, что собираюсь принести этих детей и свою собственную дочь в жертву политическим играм. Я не могу допустить, чтобы американские солдаты погибли в спасательной экспедиции, столкнувшись с бразильской армией, которая немедленно отреагирует на подобное вторжение в страну. Передайте Коллинзу: он должен найти наших людей и вытащить их оттуда. И самое главное, Найлз, верните мне мою дочь. Извините, что не могу выделить ничего, кроме «Протея», зато он может сойти за гражданский самолет.

Найлз вздохнул, понимая, что президент прав. И это означало, что проведение спасательной экспедиции целиком ложится на плечи ОЧП.

Вашингтон, округ Колумбия

В здании госдепартамента было уже пусто, и никто не видел, как бежит по лестницам советник Эмброуз. В кабинет госсекретаря его провели два охранника. Когда Эмброуз вошел, госсекретарь что-то быстро писал на листке бумаги. Он прекрасно выглядел бы в свои пятьдесят два года, если бы не седина на висках. Сегодня днем Эмброуз слышал, как президент по телевидению рассыпался в комплиментах госсекретарю за своевременное предотвращение кризиса в Ираке. Теперь он человек месяца, если не года. Но как только Эмброуз поставил кейс и присел в кресло у стола, он сразу заметил, что тот, кто должен был стать следующим президентом Соединенных Штатов, был зол как черт.

— Я так понимаю, у вас состоялся разговор с президентом, мистер госсекретарь?

Высокий мужчина за столом поднял глаза.

— Как это могло случиться?

— Откуда нам было знать, что там окажется его дочь? — огрызнулся Эмброуз.

— Эта мелкая дрянь с самого начала своего правления в Белом Доме доставляла одни неприятности, а теперь из-за нее может рухнуть наш карточный домик. Причем рухнуть нам на голову.

Эмброуз был обескуражен встревоженным видом госсекретаря, всегда хранившего ледяное спокойствие и тщательно взвешивающего каждый шаг.

— От них ничего не слышно уже…

— Да какая разница? Вы что, болван и не понимаете, что теперь не имеет значения, погибли они или нет? Или вы полагаете, что президент оставит тело дочери гнить в сраных джунглях? — Госсекретарь в ярости приподнялся и швырнул в Эмброуза свою ручку. — И теперь я слышу от президента, что уже не одна, а две спасательные команды отправляются на юг! Почему я узнаю об этом от него, а не от вас?!

— Он общался с флотом напрямую, я сам только что выяснил это. Послушайте, мы можем остановить его, если выскажемся против. В конце концов, я советник президента по национальной безопасности, а вы госсекретарь!

— Этот ублюдок только что приказал, именно приказал мне вылетать в Бразилию! Хочет, чтобы правительство этой страны разрешило американским морским пехотинцам войти на их территорию или, как минимум, задействовало свои войска для поисков в бассейне Амазонки.

Эмброуз приблизительно так и представлял действия президента.

— Вы ведь передаете личную просьбу президента, не так ли? Может, представить ее как ультиматум? Президент Соуза такого не простит. И что останется нашему президенту? Вторжение — для того чтобы разыскать свою драгоценную дочь, которая, скорее всего, уже мертва?

Госсекретарь задумался.

— Теперь президент знает о группе, которую послали с экспедицией Закари шефы разведок, — сказал он наконец. — И которая, возможно, уничтожила всех, кого он собирается спасать.

— Тем более нам надо завалить эту операцию. И тщательно замести следы, чтобы никто не мог связать нас с событиями в Ираке и в этой проклятой долине. А если нам повезло и Кеннеди взорвал этот чертов рудник, то все шито-крыто, никто ничего не докажет…

Госсекретарь ожег его яростным взглядом.

— Если хоть малейший намек просочится в прессу, мы проиграем выборы.

— А вот об этом не стоит беспокоиться.

— Это почему?

— Если хоть намек о том, что мы сделали, просочится в прессу, нас повесят за измену. Удачной поездки, мистер госсекретарь. Я присмотрю в ваше отсутствие за Белым Домом. После неудачи на Арлингтонском кладбище наши шефы разведок изрядно всполошились. Они поддерживают вас ради собственной власти, и только ради нее. Боюсь, им не понравится, как развиваются события.

Госсекретарь посмотрел на дверь, закрывшуюся за советником, и тяжело опустился в кресло. Он понимал, что ему придется развязать войну в Южной Америке, чтобы проклятая долина навсегда канула в Лету.

И тут ему в голову пришла неожиданная мысль. Президент никогда не действует без подстраховки, без запасного варианта.

Он, как и сам госсекретарь, подобно шахматисту просчитывает на несколько ходов вперед. У этого сукина сына наверняка есть альтернативный план, если дипломатические переговоры ни к чему не приведут. Возможно, он подготовил вооруженную спецгруппу для нелегальной операции на территории Бразилии. Госсекретарь чуял, что попал в яблочко. Такая нелегальная операция приравнивается к нападению на дружественную страну. Что ж, у него есть человек в военно-воздушных силах Бразилии, и этот человек скоро понадобится.

Он поднял телефонную трубку и приказал охране на входе вернуть Эмброуза. У него появились дополнительные инструкции для советника. Все, что ему нужно, — это координаты проклятой долины. Бразильскому правительству будет интересно узнать, что готовится нарушение государственных границ страны.

Возникнет неразбериха, а она сейчас является его главным союзником.

Часть IV Темные воды

«Человек всегда боялся того, чего не понимал, не завоевал, не покорил и не превратил в свою собственность. Когда он сталкивается с неизвестным, то ощущает страх и любопытство. И если в человеке больше страха, то обычно это заканчивается смертью невинных созданий».

Чарльз Хиндершот Элленшоу III, криптозоолог

11

Авианосец «Джон Стэннис».

140 миль от Перу, 28 часов спустя

После семи лет участия в боевых действиях авианосец «Джон Стэннис» вдруг получил неожиданный приказ покинуть порт приписки Сан-Диего, Калифорния, имея на борту только половину штатных самолетов. Да и те, похоже, не собирались использовать, поскольку все они находились в ангарах на нижних палубах. Пять тысяч человек команды авианосца были заинтригованы загадочным аппаратом, который лежал на летной палубе, разобранный на одиннадцать шестиметровых секций. Но все должно было разъясниться, так как утром к ним присоединился еще один военный корабль. Это был ударный авианосец «Иво Дзима», на палубе которого сверкали в лучах солнца вертолеты корпуса морской пехоты США, которые, по слухам, должны были забрать части загадочного аппарата с летной палубы «Стэнниса».

В двухстах милях от них находилась боевая группа кораблей, в составе которой был еще один авианосец. Штаб ВМФ выделил ее для поддержки, чтобы подстраховаться на случай каких-то неожиданностей. И тот факт, что этим авианосцем являлся атомный авианосец «Нимиц», несколько успокаивал моряков на борту «Стэнниса», встревоженных столь поспешным выходом в море, да еще только с половиной боевых самолетов.

Флот проводил эту операцию абсолютно официально, и она классифицировалась как «тестирование экспериментального аппарата по заказу частной компании». Только никто не знал, что этой компанией был ОЧП.

Старшина Дженкс и специалисты Комптона все еще работали над двигателями и электронным оборудованием «Тичера». Задача усложнилась спешным отъездом из Нью-Орлеана в Сан-Диего и тем, что теперь приходилось работать прямо на палубе авианосца. Старшина Дженкс уже грозился удавить всех своих помощников и кое-кого из команды корабля. Он даже успел оторваться на Коллинза по какому-то вопросу, который тот не решал. В ответ Джек многозначительно потянулся к своему пистолету, который, правда, здесь не носил. Но, узнав, что Коллинз — глава экспедиции и тот человек, благодаря которому его детище не отправилось на металлолом, Дженкс извинился перед майором. Карл был поражен. Еще никогда он не видел, чтобы старшина извинялся перед кем-либо.

Эверетт и Даниэль стояли на мостике сигнальщиков, откуда открывался вид на взлетную палубу. Свежий морской воздух поднимал настроение и слегка пьянил, как шампанское.

— Вот почему я так скучаю по флоту, — сказал Карл. — Такого воздуха и свежего ветра нет ни в одной пустыне.

Даниэль улыбнулась, глядя вниз, где возле секций «Тичера» суетились специалисты.

— Привет! — К ним на мостик поднялась Сара.

— Ага, вот и наш ковбой, Бешеный Билл Макинтайр, — улыбнулся Карл.

— Очень смешно. — Сара в шутку ткнула его кулаком в плечо.

— Нет, я серьезно. Джек говорил, что ты показала себя настоящим профессионалом в Литтл-Бигхорн.

— А вам, мисс Серрет, Джек уже дал какое-нибудь назначение? — спросила Сара, чтобы сменить тему.

— О да, я придана группе криптозоологов профессора Элленшоу. И прошу вас, зовите меня Даниэль, тем более что теперь мы в одной команде, — улыбнулась француженка, но ее глаза внимательно смотрели на Сару.

Та не отвечала, пытаясь определить, что, собственно, ее настораживает в этой женщине. Может, симпатия, возникшая между Карлом и Даниэль, заметная любому, кто их видел? Или ей просто обидно из-за лучшей подруги, умершей год назад? Ее лучшая подруга, которая была любимой женщиной Карла, погибла на задании вроде того, что они выполняли сейчас. И теперь бывшая жена врага номер один всех сотрудников ОЧП вот так запросто появилась здесь и вычеркнула пять лет из жизни Карла? Жена полковника Фарбо, пусть даже бывшая, не могла стать союзником, даже если в это верят и шеф, и Джек.

— А вы, как я понимаю, возглавляете свою группу? — спросила Сару Даниэль.

Сара кивнула и облокотилась на поручни, чтобы видеть их обоих.

— Да, у меня двое геологов… — начала было она, но тут люк на мостик открылся и перед ними появился Менденхолл.

— Вас ждут. Профессор Элленшоу проводит брифинг с сотрудниками ОЧП. — На голове капрала все еще была повязка, закрывавшая рану от осколков камней, зацепивших его два дня назад в Литтл-Бигхорн.

— Ни минуты покоя, — вздохнул Карл, а Сара только молча закатила глаза.

Брифинг, который проводил профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу III, прошел, можно сказать, экспромтом, ведь не было ни малейших сведений, о каком виде животного идет речь, и, как ни изучал профессор предоставленные ему материалы, он не мог сообщить остальным ничего существенного, кроме того, что будет просто преступлением убить такое создание, если оно действительно существует. Коллинз прервал его речь о правах животных и, поблагодарив, передал слово Саре. Она говорила коротко и по существу. Если они найдут золото, то никто не должен прикасаться к нему. У них был строжайший приказ президента — передать все золото, если таковое будет найдено, правительству Бразилии.

— Майор, — в комнату вошел Менденхолл, — вертолеты «Иво Дзима» готовы к транспортировке «Тичера».

Вертолеты должны были перевезти секции катера в маленькую деревушку Рио Фелис на Амазонке, в сотнях миль от перуанской границы. Именно оттуда отправится спасательная экспедиция, что намного сокращало время в пути до Черного притока. Они строго придерживались маршрута капитана Падиллы, указанного на карте и, вероятно, описанного в дневнике.

Президент договорился с правительствами Перу и Бразилии об испытаниях экспериментального оборудования, в результате которых обе страны получат точные карты труднодоступных районов, причем карты не только наземные, но и рельефа дна Амазонки. Поэтому погружения под воду будут выглядеть обычной рутиной.

Несколько вертолетов «Сихоук», зависших за кормой «Джона Стэнниса», представляли собой впечатляющее зрелище. Один за другим они зависали над летной палубой, и Дженкс лично следил, как закрепляют на крючьях каждую секцию «Тичера». Одиннадцать вертолетов доставят секции в маленькую деревушку, где их соберут в одно целое, и оставалось только молиться, чтобы это самое «одно целое» могло держаться на воде.

Все одиннадцать секций были уже в воздухе, когда на палубу авианосца опустился еще один вертолет. Это был тяжелый ударный вертолет корпуса морской пехоты, МВ-22 «Оспрэй». Члены спасательной экспедиции с удивлением смотрели на него, прячась от маленького тайфуна, поднятого двумя могучими винтами. Их изумление еще больше возросло, когда вслед за первым на палубу опустился еще один «Оспрэй».

— Ненавижу эти штуки! — крикнул Карл сквозь рев двигателей на ухо Даниэль.

— Почему? Из-за их радикального дизайна? — спросила она, придерживая рукой бейсболку, чтобы ее не сдуло ветром.

— Нет! Из-за того, что этим «радикальным дизайном» управляют сумасшедшие морпехи!

— Главное, чтобы они доставили нас на место!

Когда все погрузились на вертолет, Коллинз напоследок обернулся и увидел на мостике капитана авианосца, который махнул ему рукой и отдал честь. Коллинз отдал честь в ответ. Авианосец будет крейсировать в этих водах все время, пока будет длиться операция, на случай непредвиденных обстоятельств.

Итак, очередная экспедиция отправилась к темной лагуне и долине с рудником, чтобы раскрыть их тайны. Но они не знали, что еще одна экспедиция находилась уже на подступах к легендарной долине.

12

Амазонка.

45 километров к востоку от Черного притока

Вертолет завис над большим, на десять кают, речным судном «Рио Мадонна», где Мендес, Фарбо и экипаж ждали, когда пассажиры спустятся на палубу. Первым был капитан Хуан Росоло, которого Фарбо презирал, считая его типичным маньяком-убийцей. Люди, прилетевшие с ним, были, вероятно, ничем не лучше. Это не входило в замыслы полковника, но он ожидал чего-то подобного.

Росоло тут же отошел с Мендесом в сторону и принялся докладывать ему о провале какой-то операции. Хотя они говорили довольно громко, Фарбо не понял, какой именно. Мендес, не стесняясь, ругался последними словами, и Фарбо предпочитал стоять в стороне от разбушевавшегося «банкира». Он отвернулся к реке, но слышал, как Росоло, закончив разговор с хозяином, подошел к нему.

— Ну? Что там у тебя, койот? — не поворачиваясь, спросил Фарбо.

— Не надо называть меня так, сеньор. Хозяин хочет видеть вас. — Натянутая улыбка капитана больше напоминала оскал.

Фарбо еще несколько секунд смотрел на темные воды Амазонки, а потом, повернувшись, ушел, даже не взглянув на Росоло. Шкипер «Рио Мадонна» Эрнесто Сантос вскинул два пальца к козырьку фуражки, когда полковник проходил мимо. Похоже, этот шкипер знал свое дело. Его репутация и рассказы о том, что он знает Амазонку как свои пять пальцев, были известны всем на судне. Шкипер утверждал, что его семья уже несколько поколений плавает на этой реке.

Но когда ему растолковали место назначения, шкипер сразу стал угрюмым и неразговорчивым. Он даже попытался убедить их, что на Рио-Негро нет такого притока, а те, что есть, находятся гораздо дальше и навигация на них возможна только в сезон дождей. Решающим аргументом спора оказался огромный гонорар, предоставленный в качестве арендной платы за судно.

Мендеса он нашел за столиком под тентом на корме. Тут же рядом возник Росоло, демонстрирующий французутакое же презрение, какое тот испытывал к нему. Но Фарбо, даже не взглянув на капитана, подсел за столик, где Мендес рассматривал какие-то фотографии.

— Знаете, Анри, наш друг привез из Штатов тревожные новости. Как вам известно, мы следили за офисом профессора Закари, и в наши сети попалась кое-какая рыбешка. — Он положил на стол перед полковником фото Даниэль.

Фарбо только мельком взглянул на снимок и снова перевел взгляд на Мендеса, который уже демонстрировал ему следующее фото.

— С ней был вот этот мужчина. — Колумбиец внимательно следил за реакцией полковника и не ошибся. Если на фото бывшей жены француз едва взглянул, то второй снимок заинтересовал его куда больше.

— Человек из тоннелей, — пробормотал он, вглядываясь в снимок.

— Кто? — подался вперед Мендес.

— В прошлом году я имел дело с этим джентльменом в Американской пустыне при весьма необычных обстоятельствах. — Фарбо положил снимок на стол. — Если не ошибаюсь, его фамилия Эверетт.

— Капитан-лейтенант Карл Эверетт, военно-морской флот Соединенных Штатов, — уточнил Росоло. — Не знаю, какую должность он занимает сейчас, но из надежных источников известно, что он бывший спецназовец ВМФ и несколько раз был награжден.

Росоло говорил, в упор глядя на француза.

— Скорее всего, он работает в какой-нибудь секретной службе. Они всегда забирали к себе лучших офицеров. — Фарбо впервые за все время взглянул на Росоло. — А ты, койот, если хоть что-то знаешь о спецназе американского флота, должен понимать, что бывших спецназовцев не бывает.

— Не будем уточнять такие философские понятия, как «был», «есть» и «будет». Просто меня все это очень настораживает, а вас, Анри? — Мендес бросил на стол перед Фарбо остальные снимки.

— Они сделаны в Монтане, в Национальном парке Литтл-Бигхорн. Узнаете кого-нибудь? — холодно спросил Росоло.

Фарбо посмотрел на четыре фотографии. Они были неважного качества, явно сняты через окно машины.

— Этих двоих не знаю, а вот этот, — он кивнул на чернокожего Менденхолла, — по-моему, тоже из спецназа ВМФ.

— Вот как? Тогда кое-что становится понятным. Наш друг сеньор Росоло слышал разговор Эверетта с закодированным абонентом и узнал, что эти люди отправились в Монтану, чтобы найти карту Падиллы. Короче говоря, Росоло пытался остановить их и, к моему горькому сожалению, потерпел сокрушительное фиаско. Его команде удалось убить лишь двух рейнджеров Национального парка, а до карты он так и не смог добраться. — Мендес в упор взглянул на капитана.

— А они нашли карту? — спросил Фарбо.

— Мы должны предполагать худшее, а значит, они сразу начнут действовать, это вне сомнения.

— Согласен, но, насколько я понимаю, эти люди не стесняются в расходах и карманы у них куда глубже, чем у вас, Мендес.

— Вижу, вы чуть ли не восхищаетесь ими. Между прочим, я придержал своих людей, хотя мог накрыть и вашу бывшую жену, и этого Эверетта еще в Нью-Орлеане. Да только какой смысл запирать ворота, если собака уже сбежала?

Фарбо на секунду закрыл глаза, чтобы успокоиться.

— Я скажу это только один раз. Никто не смеет трогать Даниэль, это ясно? Или повторить?

Ледяные голубые глаза полковника пригвоздили к месту Росоло, вскочившего было при такой наглой угрозе его боссу.

— Вот как? — поднял бровь Мендес.

— Я сам убью ее. — Фарбо откинулся в пластиковом кресле. — Но не вы, и уж тем более не он. — Полковник качнул головой в сторону Росоло.

— Что ж, надеюсь, после нашей экскурсии вы лично покончите с этой назойливой дамой, ведь, в конце концов, это ваше супружеское право, не так ли? — примирительно сказал Мендес, чтобы разрядить ситуацию, которую сам же и спровоцировал.

— Насколько я знаю этих людей, они уже наверняка в пути, если действительно нашли карту. Разумеется, ваш начальник службы безопасности мог сказать это наверняка, если бы находился там, где надо, и занимался тем, за что ему платят, а не сидел бы с нами посреди Амазонки, где ему делать совершенно нечего.

— Да им не одна неделя понадобится, чтобы подготовиться и добраться сюда, — огрызнулся Росоло. — И к тому же я всегда там, где мне приказано быть, а мне приказано быть здесь!

Фарбо только покачал головой, но тут они услышали вдалеке странный рокот, и лица обоих колумбийцев стали такими встревоженными и озабоченными, что Фарбо расхохотался бы над ними, если бы это не касалось и его самого.

— Прикажите шкиперу прибавить оборотов, — посоветовал он Мендесу. — Нам нужно как можно скорее добраться до места. Похоже, у нас появилась компания, причем, боюсь, очень большая компания. — Фарбо поднялся. — И на вашем месте я бы немедленно уволил идиота, который заверял, что пройдет не одна неделя, прежде чем они доберутся сюда.

С этими словами Фарбо быстро скрылся в надстройке.

Надо отдать должное шкиперу Сантосу (или его навыкам контрабандиста), который сразу же укрыл судно под пологом леса, нависшего над водой. Он мастерски направил нос судна в прибрежную грязь, и оно мягко остановилось, надежно скрытое под густой листвой от самого тщательного воздушного наблюдения.

Джунгли по обе стороны реки содрогались от рева вертолетов, летевших невысоко над водой, прямо над верхушками деревьев. Фарбо насчитал по меньшей мере десяток серых вертолетов, несущих на тросах под брюхом какой-то груз. Он даже сумел разобрать надписи «Корпус морской пехоты Соединенных Штатов» на бортах вертолетов. За основной группой проследовали еще две странных с виду машины. Два винта на коротких крыльях «Оспрэя» были наклонены вперед, что превращало его в самолет и давало возможность развивать скорость, недоступную другим вертолетам. Поскольку они шли низко над верхушками деревьев, Фарбо решил, что они прячутся от радаров, а значит, об их присутствии в Бразилии правительству этой страны ничего не известно.

Но как бы то ни было, ОЧП был уже здесь, и француз мог только бессильно наблюдать за ними из укрытия.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Найлз говорил по телефону с президентом, пока Элис быстро делала пометки в блокноте. Только что они получили известие, что спасательная экспедиция ОЧП прибыла в исходный пункт назначения, неподалеку от Черного притока. Связисты ОЧП делали все возможное, чтобы поддерживать с ними постоянный радиоконтакт, хотя это было непросто, учитывая, где находилась экспедиция.

Комптон вместе с Питом Голдингом и исследовательским центром Пасадены срочно перепрограммировал спутник «Борис и Наташа», чтобы он перешел на орбиту, позволявшую ему находиться прямо над долиной и лагуной. В этом случае Комптон мог надеяться не только на постоянную радиосвязь с экспедицией, но и на видеоконтакт.

— Найлз, — говорил президент, — шефы трех разведок сейчас собирают все данные, какие у них есть, но никто не в курсе, почему Кеннеди и его люди оказались в экспедиции профессора Закари. Полагают, что они действовали на свой страх и риск, без ведома штаба флота. Я наводил справки в ФБР. Они докладывают о какой-то перестрелке на мемориальном комплексе в Литтл-Бигхорн, но никаких тел там не обнаружено, хотя само кладбище в плачевном состоянии.

— С вашего позволения, сэр, я сам займусь этим делом и людьми Кеннеди.

— Добро. Похоже, кто-то думает, что ему все позволено. Узнайте, кто именно, Найлз. Что там с нашей спасательной экспедицией?

— Они уже на месте, в исходной точке, сэр. Завтра утром выходим с ними на связь. Майор Коллинз в курсе дела, я сказал ему о вашей дочери. Он найдет и привезет домой всех, кого еще можно спасти. И вообще, зачем бы ни оказались Кеннеди и его спецназовцы в экспедиции, они в любом случае защитили бы студентов в случае опасности.

— Будем надеяться, — буркнул президент. — Держите меня в курсе, Найлз.

Он прокашлялся.

— Вы же сами понимаете, что для меня в этой долине есть нечто более важное, чем золото и доисторические животные. Я просматривал маршрут «Протея», и мне очень не нравится, что он так долго будет находиться в воздушном пространстве Бразилии.

— Это вынужденный риск, господин президент. «Протей» — единственный шанс Коллинза, если что-то пойдет не так.

— Но мы же не сможем прикрыть «Протей», когда он окажется в долине.

— Если что-то случится, можно поднять истребители с авианосцев, и они прикроют его, пока он не покинет воздушное пространство Бразилии.

Президент помолчал, а потом неохотно заговорил:

— Если я отдам приказ истребителям вторгнуться в воздушное пространство Бразилии и, не дай Бог, случайно или защищая «Протей» они собьют бразильский военный самолет, то это будет равносильно объявлению войны. Я и так получил не слишком приятное послание от президента Бразилии через госсекретаря.

Комптон помрачнел. Значит, «Протею» придется действовать без прикрытия.

— Ладно, Найлз, до связи. Дайте мне знать, когда будут вести от майора Коллинза.

Комптон положил трубку и встретился глазами с Элис.

— Найлз, в чем дело? Почему президент так обеспокоен?

— Видите ли, Элис, одна из студенток экспедиции… — Найлз не собирался скрывать ничего от Элис. — Она… ускользнула от агентов спецслужб, охранявших ее, и отправилась с Хелен. Это старшая дочь президента, Келли.

Амазонка, где-то недалеко от Черного притока

Последнюю кормовую секцию «Тичера» установили с помощью водолазов ремонтного корабля «Каюга», входившего в боевую группу авианосца «Стэннис». Вертолеты корпуса морской пехоты зависли над кронами деревьев, ожидая десятерых водолазов, заканчивающих работу. Старшина Дженкс в шортах и футболке стоял по пояс в воде и осматривал толстые резиновые прокладки между секциями, которые позволяли «Тичеру» изгибать корпус. Человеку было не под силу согнуть такую прокладку, но мощные водометы «Тичера» могли заставить катер извиваться подобно крокодилу.

Техники ОЧП были заняты откачкой забортной воды, попавшей в катер во время сборки, а Дженкс и трое инженеров готовились опробовать два могучих дизельных двигателя. Остальные члены команды спешно приводили катер в порядок и готовили его к выходу. Два вертолета попытались было произвести разведку притока, но вскоре были вынуждены вернуться, так как он совершенно исчезал под густыми кронами деревьев. Одному из пилотов, правда, показалось, что он что-то заметил, но повторный заход не дал никаких результатов, и вертолеты, так и не обнаружив «Рио Мадонну», стоявшую в десяти милях от экспедиции, вернулись к остальным.

Сара и Джек распаковывали оборудование в лабораториях «Тичера», пока Карл и Даниэль помогали профессору Элленшоу и профессору Китингу наполнять огромный бак, предназначенный для живых организмов. Именно «живых», как неоднократно подчеркивали оба ученых. Сержант Менденхолл с остальными сотрудниками службы ОЧП, приданными экспедиции, наполнял топливные цистерны «Тичера» из двухтонной резиновой емкости, которую легко доставил третий «Оспрэй». Под его руководством капрал Генри Санчес, капрал Шоу, сержант Ларри Ито и два армейских спецназовца Джексон и Лебовиц работали в поте лица, заправляя не только катер, но и двухместную мини-субмарину. Остальной экипаж состоял из представителей различных служб ОЧП, возглавляемых начальниками этих служб — Вирджинией Поллак, Хейди Родригес, доктором Эллисон Уолтрип, главным хирургом ОЧП, и антропологом профессором Китингом. Впрочем, ученые и их ассистенты сейчас были заняты погрузкой воды, продовольствия, медикаментов и прочего, без чего не обойтись в экспедиции.

Тем временем водолазы уже поднялись на борт одного из вертолетов, провожаемые восхищенными взглядами жителей деревушки. Появление над Рио Фелис вертолетов было значительным событием в их монотонной размеренной жизни. Но это не шло ни в какое сравнение с интересом, который индейцы проявляли к «Тичеру». Белоснежный катер лениво нежился на якоре у берега, таинственно поблескивая тонированным стеклом корпуса. Индейцы в жизни не видели корабля со стеклянной носовой частью, сквозь которую можно было рассмотреть людей внутри катера, и удивлялись, как много их там вмещается.

Джек распорядился, чтобы старейшинам деревни вручили подарки для всех жителей — шоколад, несколько ящиков с продовольствием и кое-какие медикаменты — в виде жеста доброй воли за причиненное американцами беспокойство.

Проводив взглядом улетевшие вертолеты, старшина Дженкс мельком взглянул на «Сихоук», который оставался с ними до отправления «Тичера» в плавание, и снова с отцовской гордостью залюбовался сорокаметровым красавцем катером. Но времени было мало, и он со вздохом залез в шестую секцию, располагавшуюся посреди судна, где трое специалистов заканчивали подключение компьютера и линий связи. Дженкс был поражен количеством и качеством оборудования, которое умудрился раздобыть Лягушонок Эверетт. Старшина понятия не имел, кто все эти люди, но им не нужно было растолковывать одно и то же дважды. Они с ходу ухватывали суть дела, а уж руки у них были просто золотые, не говоря о головах.

Задрав голову наверх, он увидел, как начала вращаться радарная установка на трехногой двенадцатиметровой мачте, наклоненной назад к корме.

— Вы создали настоящее чудо, старшина, — сказал Дженксу Томми Стайлз, один из компьютерных кудесников, служивший до ОЧП на ракетном крейсере «Йорктаун». На «Тичере» он отвечал за радар и связь. Его коллега Чарльз Рэй Джексон, специалист по сонарам и подводным исследованиям, пришел в ОЧП с атомной подводной лодки «Сивулф». Он тоже согласился, что катер настоящее чудо, во всяком случае внешне.

— Да? Что ж, у меня даже в заднице защипало от восторга, что смог угодить вам, господа, — только буркнул в ответ Дженкс и, открыв алюминиевый люк, спустился по трапу в трюм.

Стайлз, ухмыльнувшись, взглянул на Джексона, сматывающего остатки кабеля.

— Старик в своем стиле.

— Интересно, всех ли старшин во флоте обучают быть такими засранцами? — поинтересовался Джексон.

— Что ты! Они такими рождаются, — засмеялся в ответ Стайлз.

Джек стоял в ходовой рубке «Тичера» и любовался компьютеризованной системой управления, поблескивавшей россыпями разноцветных огней. Для ручного управления справа от кресла шкипера находился джойстик. Любое его движение воспринималось компьютером как определенная команда, и всем катером можно было управлять практически кончиками пальцев. Эта система пользовалась мировой славой и была известна как «Fly by Wire». Старшина стоял рядом с Джеком, причем оба изрядно вспотели, поскольку силовая установка «Тичера» еще не включилась и кондиционер не работал.

— Ну что, посмотрим, как плавает эта хреновина? — спросил Дженкс. — А то скоро половина команды получит тепловой удар без кондиционеров, а, майор?

— Было бы интересно увидеть ходовые качества катера, — сдержанно согласился Коллинз.

— Ходовые качества! Да у «Тичера» охренительные ходовые качества! Что может понимать армейский майор в ходовых качествах? И какого черта я вообще спрашиваю разрешения у себя на катере? — С этими словами Дженкс уселся в кресло шкипера и, надев наушники, рявкнул в микрофон: — Эй вы, готовы?!

— Готовы, — отозвался Менденхолл. Его и еще нескольких сотрудников службы безопасности нагрузили новыми обязанностями, поручив присматривать за двигателями в машинном отделении, поэтому сержант чувствовал себя немного не в своей тарелке и слегка нервничал. Впрочем, Дженкс тоже не был в восторге от своих новых «мотористов».

По интеркому катера прокатился мелодичный сигнал к запуску двигателя.

— Лягушонок, ты тоже там? — спросил старшина.

— Там, там, — проворчал в ответ Карл.

— Вот и отлично. Если двигатели не заведутся, возьми огнетушитель и долбани им по голове того чернокожего сержанта за то, что он повредил стартер.

— Есть, шкип, огнетушителем по голове. Будет исполнено, шкип, — ухмыльнулся Эверетт нахмурившемуся Менденхоллу.

— О'кей. — Дженкс зажал в зубах окурок сигары и, откинув прозрачную крышку над кнопкой «Старт», нажал на нее.

Ожили и заворчали оба дизеля катера, панель управления замигала шкалами и разноцветными огнями, фиксирующими показания датчиков всех систем корабля, а стрелка тахометра замерла на отметке тысяча оборотов в минуту. Большой дисплей на панели управления давал компьютерный обзор пространства перед катером. При необходимости одним нажатием кнопки можно было разделить экран на несколько изображений, дающих обзор со всех сторон и даже под водой. Радар и сонар непрерывно передавали данные в компьютерную систему, выводившую их на экран монитора.

— Мать мою за ногу! — Дженкс, в восторге хлопнул по заду Коллинза, стоявшего рядом. — Да мой малыш дышит и еще как! — И старшина торжествующе захохотал, как сумасшедший, прямо в микрофон.

По интеркому слышались радостные голоса мужчин и женщин, ощутивших, как загудели могучие двигатели «Тичера».

— Слышите? — Дженкс вынул изо рта сигару. — Они тоже радуются, что катер на ходу, они тоже полюбили его.

— Без сомнения, — отозвался Коллинз, подмигнув старшине. — Или их так радует, что наконец-то заработали кондиционеры…

С этими словами он отодвинул в сторону полупрозрачный люк и вышел из рубки.

Дженкс проводил майора взглядом, и его улыбка погасла.

— Э-э, да что он понимает, — проворчал старшина и нажал кнопку на массивном подлокотнике шкиперского кресла. — Внимание! Всем по местам стоять, с якоря сниматься!

Его голос прокатился по кораблю благодаря динамикам, установленным в каждой секции.

Карл нажал кнопку на переборке машинного отделения. И тотчас же «Тичер» автоматически выбрал оба своих якоря — и носовой, и кормовой.

Карл посмотрел на Санчеса и Менденхолла и показал им большой палец.

Карл встретил Сару и профессора Элленшоу у широкой спиральной лестницы, ведущей на верхнюю палубу. Когда они поднялись, Карл откинул легкую прозрачную панель, и зной Амазонки окутал их. Тремя секциями дальше на палубу поднялись Джек с Вирджинией Поллак и присели в кресла у борта.

Все почувствовали, как «Тичер» вздрогнул и начал медленно отходить от берега под ликующие вопли всех жителей деревни, которые пришли посмотреть на это зрелище. На середине реки Дженкс прибавил оборотов, и «Тичер», приподнявшись над водой, легко заскользил против течения, разрезая зеленоватые волны. Это был его дебют. На величайшей в мире реке. На пути к неизведанному.

Два часа спустя Коллинз, Эверетт и Менденхолл сидели на верхней палубе, в то время как Сара находилась в ходовой рубке вместе с Дженксом, заняв кресло штурмана, и увлеченно беседовала со старшиной о его чудо-корабле.

К ним поднялся капрал Санчес с дымящимися чашками кофе. Передав две из них в рубку для Дженкса и Сары, он присоединился к остальным.

— Сдается мне, не любит меня старшина, — вздохнул он.

— А он никого не любит, кроме этого катера, — заверил его Карл.

Капрал только покачал головой и отправился на камбуз, поскольку сам вызвался быть коком на время плавания.

Джек подошел к стеклянному столу, на котором размещался компьютерный вариант карты Падиллы. Ее совместили с имеющимися современными картами и спутниковыми снимками, чтобы, по возможности, определить особенности ландшафта зоны поисков. На компьютерной карте был проложен их маршрут, и все могли проследить, как экспедиция продвигается к цели.

Карл увеличил масштаб и внимательно разглядывал район, где, судя по карте Падиллы, должен находиться приток. Но на современных картах там были обозначены только джунгли.

— Остается только гадать о ширине и глубине притока, — задумчиво сказал он.

— Что ж, в таком случае посмотрим, так ли хорош «Тичер», как утверждает его создатель, — отозвался Джек.

— Хорош, хорош, можете не сомневаться, — заявил Менденхолл. — Уж я повидал на своем веку кораблей, поверьте.

Карл и Джек молча уставились на него.

— Не то чтобы мне нравился этот старшина, — поспешно добавил сержант. — Но он построил удивительный корабль.

Оба офицера молчали.

— Ладно, пойду, проверю пломбы на ящиках с оружием и наши акваланги. — Менденхолл взял свою чашку с кофе и удалился, явно смущенный тем, что так горячо защищал старшину и его катер.

В четвертой секции «Тичера», который был всего около семи метров шириной, собралось много народу, и места в кают-компании было в обрез. Сара, Вирджиния и Джек сели подальше от старшины, чтобы избежать его колоритных замечаний. Они наслаждались необычным видом в прозрачных панелях катера, дающих прекрасный обзор как над водой, так и ниже ватерлинии. И когда «Тичер» погружался чуть глубже, казалось, что они сидят у огромных аквариумов.

— Надеюсь, мы окажемся готовы к встрече с нашим французским другом? — Вирджиния рискнула попробовать сэндвичи, приготовленные Санчесом, отказавшись от кофе и салата.

— Все зависит от обстоятельств. Он ведь не дурак, наш француз, и будет караулить удобный момент. Скорее всего, он дождется, когда мы сделаем основную работу, и только потом начнет действовать. Во всяком случае, раньше он так и поступал.

Сара молча слушала его, но Коллинз видел, что у нее что-то на уме.

— О чем задумалась? — с улыбкой спросил он.

Сара со вздохом отложила нож и вилку.

— О Даниэль. О ее появлении на раскопках на Окинаве. Если ей так хотелось выследить бывшего мужа, зачем использовать нас? Я имею в виду, что в ее распоряжении достаточно и людей, и средств, чтобы обойтись без нашей помощи.

— Но ты же слышала ее объяснение, что она не хочет привлекать своих сотрудников для сведения личных счетов, — заметила Вирджиния.

— Я не верю в это. И перестань так смотреть на меня, Джек. Это вовсе не потому, что она мне не нравится, и не из-за того, что ее прежняя фамилия Фарбо. Просто я считаю, что она плохо влияет на Карла, а ведь после смерти Лизы прошло не так много времени.

— Ах, вот в чем дело, — протянул Джек. — Заверяю тебя, что Карл достаточно взрослый мальчик, чтобы позаботиться о себе. Или ты ревнуешь его из-за Лизы?

— Джек… майор, давайте не будем об этом. Но только лучше, если бы в паре с Даниэль работал кто-то другой, тот же лейтенант Райан, — сердито отрезала Сара и принялась за еду, давая понять, что не желает продолжать разговор.

— А кстати, где наш Джейсон? — спросила Вирджиния. — А я-то думала, что он неразлучен с тобой и Карлом.

— Я дал ему другое задание, — коротко ответил Джек. — И Райан — последний человек, которого я поставлю работать в паре с француженкой.

— Старшина Дженкс, майор Коллинз, прошу вас пройти в ходовую рубку, — раздался по интеркому голос Карла. — Мы подходим к месту поворота в Черный приток.

По пути в ходовую рубку Дженкс и Коллинз повстречали Даниэль. Она вежливо поздоровалась и улыбнулась им. Старшина даже остановился, чтобы посмотреть ей вслед.

Когда они добрались до рубки, он сменил Карла в шкиперском кресле.

— Видел только что твою француженку, — буркнул старшина. — Она, что, заходила сюда?

— Да нет, я все время был один.

Джек задумчиво взглянул на него и подошел к компьютеру, на экране которого отображался маршрут экспедиции. Коллинз отлично помнил, что закрыл карту, когда уходил отсюда. Должно быть, Карл снова вывел ее на экран, когда сменил старшину. Но это означало, что карта видна не только в рубке, но и в кокпите на стеклянном столе, за которым они недавно сидели.

— Приближаемся к повороту, — объявил Дженкс. — Глубина под килем пятнадцать футов, так что пока никаких проблем.

— Я все думаю, что заставило капитана Падиллу повернуть в этот заброшенный приток. Почему он не выбрал главное русло? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Коллинз.

— Ну, мало ли… — неуверенно протянул Карл, пересев в кресло штурмана.

— Согласись, должны были быть веские причины того, что из всех притоков он выбрал самый незаметный. Может, его разведчики обнаружили здесь что-то особенное? Что же он все время держался основного русла, а потом просто так взял и свернул в сторону?

— Согласен, но хоть убей — не знаю, почему он так поступил. А если он увидел что-то особенное, то почему за пятьсот лет никто этого не замечал? Поэтому что бы тогда ни привлекло его внимание…

— …этого уже больше нет, — закончил за него Коллинз.

— Похоже, мальчики, наше путешествие оказалось короче, чем ожидалось, — рявкнул вдруг старшина и дал команду двигателям сбавить обороты до самых малых.

— Этого не может быть! Мы свернули не в тот приток! — Карл даже вскочил с кресла.

Прямо перед «Тичером» громоздилась огромная скала, через которую перекатывались волны, обрушиваясь водопадом. Плавание по притоку закончилось через каких-то десять миль.

Дженкс взглянул на показания сонара.

— А здесь глубоко. Раньше было четыре метра под килем, а сейчас уже девять. Так, что тут у нас? — Он быстро просмотрел показания приборов. — Дно каменистое, большие косяки рыбы… Ну-ка, а это что? Вам не кажется, ребята, что скала какой-то необычной формы?

— Вот это похоже на голову, — сказал Карл, глядя на экран.

Джек кивнул, внимательно рассматривая изображение на мониторе. Действительно, довольно четко различались уши, нос, глаза.

— Это только сонарное изображение, так что особо не обольщайтесь, — предупредил их Дженкс.

Коллинз покачал головой.

— Держу пари, что это не простая скала. У вас полтора десятка исследовательских зондов, старшина. Думаю, в этом случае можно пожертвовать одним из них.

— Можно, если, конечно, вам не жаль пять тысяч долларов, и, кстати, к вашему сведению, мы успели подготовить и запрограммировать всего пять зондов.

Коллинз только молча воззрился на него.

— Ладно, ладно, — поднял руки старшина. — Вы здесь босс, а я только галерный раб. Лягушонок, ну-ка нажми у себя справа на панели кнопку «Подводный шлюз № 3». Посмотрим, что ты запомнил из того, чему я тебя учил последние несколько часов.

Карл повиновался, и тотчас же по катеру прокатился мелодичный сигнал, а из массивного подлокотника штурманского кресла выдвинулась панель управления с джойстиком.

Дженкс переключил изображение на большой монитор между шкиперским и штурманским местами.

— Теперь откинь пластиковую крышку.

Карл увидел эту крышку над красной кнопкой возле джойстика и открыл ее.

— Жми кнопку, Лягушонок, — скомандовал Дженкс.

Карл повиновался.

— Эй-эй, осторожнее! — всполошился Дженкс, увидев пузырьки воздуха за бортом, бегущие в сторону от борта корабля. — Так ты загонишь зонд прямо на берег! Пусти его вокруг катера.

Карл коротко выругался и, глядя на монитор, на который была выведена телекамера зонда, принялся осторожно орудовать джойстиком, стараясь отвести маленький торпедообразный аппарат дальше от берега на глубокую воду.

— Так, хорошо, только помедленнее… медленнее, я сказал! Да сбрось скорость, Лягушонок, черт бы тебя побрал!..

Теперь они видели подводную часть правого борта катера.

— Так, молодец. Ты ведь помнишь, да? Джойстик от себя, и зонд идет вниз, а если двинуть джойстик на себя, то зонд идет…

— Вверх? — честно глядя на старшину, предположил Карл.

— Я всегда знал, что ты выйдешь в офицеры благодаря своей сообразительности, Лягушонок.

Зонд, разработанный специально для военно-морского флота, теперь двигался плавно и уверенно, четко выполняя команды, передаваемые через тонкий кабель, тянувшийся за ним с катера.

— Ты быстро учишься, Лягушонок, — снизошел до похвалы старшина. — Теперь только не загони его в грязь. Все-таки хотелось бы вернуть зонд обратно и использовать его еще раз. Майор, прикажите этому салаге Менденхоллу идти на корму и вытащить зонд, когда мы закончим. Да, и скажите ему, что зонд довольно тяжелый. Это я к тому, чтобы сержант сам не вывалился за борт, когда будет доставать его.

Коллинз кивнул и передал приказ по интеркому.

Экран монитора темнел по мере того, как зонд уходил на глубину.

— Десять футов до дна… восемь… шесть… хватит, Лягушонок, — командовал Дженкс, глядя на показания глубиномера.

— Для тупика здесь очень сильное течение, — сказал Карл. — Сложно удерживать зонд в нужном положении, его постоянно сносит.

На зонде включился мощный мини-прожектор, и в его свете они вдруг увидели на мониторе фрагмент огромной каменной головы — была видна часть уха, глаза и оскалившийся рот, метра на три выступавшие из ила.

— Старшина, а можно дать изображение по всем отсекам «Тичера»?

— Можно, мониторы есть в каждой секции. Пусть полюбуются на будущего тестя нашего Лягушонка.

— Что скажут наши уважаемые профессора? — спросил по интеркому Коллинз.

Зонд в это время двигался над исполинской рукой, покрытой чешуей.

— А можно определить, есть ли в правой руке статуи какой-либо предмет? — спросил профессор Элленшоу.

Зонд сместился, повинуясь командам Эверетта, и стало видно, что истукан действительно что-то держит в руке.

— Что скажете? Острога? — предположил Дженкс, вглядываясь в монитор.

— Нет, но вы почти угадали, старшина, — сказал Коллинз и громко объявил в интерком: — Профессор, в правой руке у него трезубец, а в левой — боевой топор, и руки скрещены на груди.

— Что ж, господа, вы только что открыли неоспоримое доказательство того, что здесь хотя бы один раз побывали инки. И не просто побывали, а еще и, по их понятиям, надежно опечатали это место. Перед вами Сюпэй, бог инков, бог смерти и повелитель царства мертвых. И по совместительству — хозяин всех подземных сокровищ, — торжественно объявил Элленшоу.

— Да, я тоже полагаю, что это Сюпэй, — поддержал его профессор Китинг из другой лаборатории. — Бог царства мертвых.

— Очень приятно, — пробормотал Дженкс.

Исполинская статуя рухнула, очевидно, в результате землетрясения или сдвигов почвы.

— Вероятно, перед нами причина, по которой Падилла когда-то свернул в этот проток, — сказал Карл, разглядывая колоссального монстра, почти занесенного илом.

— Да, но куда он направился дальше? Перелез через эти скалы и опять вышел к притоку?

— Если бы экспедиция Закари следовала здесь, минуя водопад, то им пришлось бы бросить все снаряжение и припасы, — рассудил Коллинз. — А почему бы не предположить, что они прошли сквозь водопад? Тогда был сухой сезон, и водопад был не так уж и велик…

— Значит, по-твоему, там пещера или грот? — спросил Карл.

— Но не взлетели же они, верно? Ты можешь подвести зонд под водопадом прямо к скале?

Карл покачал головой.

— Зонд слишком мал, и его сносит.

— Вот и хорошо, ковбой, тогда забирай его обратно на «Тичер», — вмешался Дженкс, не желавший терять один из драгоценных зондов еще до того, как они добрались до цели.

— Старшина, насколько близко может подойти «Тичер» к водопаду?

— Для моего катера это не водопад, а так, пустяки.

— Подождите, — вмешалась Даниэль, — вы что же, собираетесь проплыть сквозь водопад только из-за предположения, что там есть грот или пещера?

— Именно это мы и собираемся сделать, — кивнул Коллинз. На мониторе было видно, как зонд борется с течением.

— Смотрите, под водой даже самой скалы не видно из-за водорослей и корней водяных растений. Черт возьми, Джек, наверное, ты прав. Там действительно может быть грот.

Зонд развернулся и, постепенно поднимаясь на поверхность, направился к катеру.

— А вы заметили, что растения и водоросли в центре скалы имеют несколько другой цвет? Похоже, профессор Закари умудрилась проскользнуть там на судне или судах своей экспедиции.

— Скажи Менденхоллу, чтобы втащил зонд на борт, — перебил его Дженкс.

Эверетт безропотно отдал приказ сержанту.

— Так, значит, вы хотите, чтобы я провел «Тичер» сквозь водопад? — спросил Дженкс, доставая сигару. — Меня больше волнует не он, а вот эти заросли.

— Может, там, где прошла экспедиция Закари, они еще не восстановились? — предположил Карл.

— Это в Южной-то Америке? — презрительно хмыкнул Дженкс. — Да здесь все зарастет за считанные дни, а не то что за месяцы.

— И все-таки надо попробовать, старшина, — мягко сказал Коллинз.

— Если, конечно, ты уверен, что «Тичеру» это по зубам, — добавил Карл.

Старшина едва не перекусил сигару.

— Только не надо испытывать на мне эти штучки, которым вас обучали психологи в офицерских училищах и во всяких Вест-Пойнтах, — заявил Дженкс, в упор взглянув на Коллинза. — Вы что же, хотите таким образом сыграть на моем самолюбии?

— Ни в коем случае, — заверил его Джек.

Старшина задумался минуты на две, в то время как остальные терпеливо ждали, что он скажет.

— Майор, — наконец сказал он, — вы с Лягушонком возьмите людей и опустите мачту. Если там есть грот, то она нам только помешает. Да закрепите ее как следует на палубе. И молите Бога, чтобы эта пещера, если она действительно существует, не закончилась через пятьдесят ярдов тупиком, вот тогда нам придется попотеть, чтобы выбраться оттуда.

13

Прошло уже два часа с тех пор, как было принято решение опустить мачту, и теперь она занимала еще две секции на верхней палубе. Коллинз, Эверетт и Менденхолл все еще возились с креплениями, тогда как остальные готовили катер на случай, если вместо грота они наткнутся на сплошную скалу. Менденхолл негромко прокашлялся.

— Вижу, вижу, сержант, — не отрываясь от работы, бросил Коллинз. — Продолжайте работать.

— И давно они там? Я только минут пять, как заметил.

— Минут двадцать, если я вовремя засек блики от их биноклей.

— Без мачты с радаром мы не сможем определить, где находится их судно.

— Скорее всего, это тот самый корабль с баржей, о котором говорили летчики. Но на Амазонке много судов, и тогда было непонятно, чье оно и куда направляется, зато теперь я просто чую нашего друга Фарбо. А вы, сержант?

— Еще как, — буркнул Менденхолл, закрепив последний болт и поднимаясь на ноги.

— Что ж, тогда пойдем вниз и начнем наше шоу.

— Пристегните ремни, ребята, — рявкнул Дженкс в интерком, и его голос прокатился по всему катеру. — Похоже, нас слегка потрясет, и мне не нужны расквашенные носы и синяки на ваших задницах.

Он зажег сигару и взглянул на Коллинза.

— Я вывел на монитор носовую телекамеру. Держу пари, что это будет неплохое зрелище.

Он дал обороты, и катер медленно двинулся к водопаду.

— Знаешь, я немного нервничаю, — сказала Сара, находившаяся в одной из лабораторий вместе с Вирджинией Поллак.

— Немного? — только и спросила Вирджиния.

— Держитесь! — прогремел в динамиках голос старшины, и «Тичер» вошел под водопад.

Катер сильно тряхнуло и начало раскачивать, словно пробку на волнах. Грохот воды, обрушивавшейся на корпус, был оглушительным. В отсеках люди с беспокойством оглядывались, и только Дженкс с торжествующей улыбкой направлял «Тичер» все дальше во мрак.

На мониторе было видно, что нос судна врезался в густые заросли. К этому времени катер уже прошел через водопад, и грохот падающей воды остался позади. Заросли застопорили ход, но старшина прибавил оборотов, и все на судне услышали скрежет, когда «Тичер» начал протискиваться сквозь растения.

Скала теперь нависала прямо над катером, однако впереди маячило нечто вроде ниши, заросшей густой речной растительностью сплошь до каменного свода.

— Свод снижается, — предупредил Карл, глядя на монитор, но Дженкс уже и сам заметил это и отдал команду принять балласт забортной воды, чтобы «Тичер» увеличил осадку.

Карл включил внешние ходовые огни, и члены экспедиции смотрели на зеленую воду за огромными прозрачными панелями, как в гигантский аквариум.

Водоросли, словно щупальца осьминога, цеплялись за катер, и Дженкс врубил водометные двигатели на полную мощность. На приборной панели тотчас же сердито засверкали красные индикаторы, предупреждая, что двигатели работают на пределе.

Скрежет усилился, но катер пошел быстрее, а потом вдруг как-то сразу оказался на чистой воде, и в свете ходовых огней все увидели огромную пещеру.

— Двигатели — стоп! — заорал Дженкс, когда «Тичер», вырвавшись из зарослей, рванулся вперед, стремительно набирая скорость. — Стоп, мать вашу, не то врежемся в стену!

Карл поспешил задействовать вспомогательные носовые двигатели, и катер резко замедлил ход и остановился. Наступила тишина, которую нарушал лишь рокот вспомогательных двигателей, и Карл отключил их. Прямо перед ними очертания пещеры терялись во мраке.

Дженкс лично прошелся по катеру, придирчиво осматривая его, нет ли повреждений. В двигателе номер один обнаружилась поломка, и старшина объявил, что придется пока идти только на втором, но поскольку высокой скорости не требовалось, то вполне можно было обойтись и одним. Кое-где резиновые прокладки на иллюминаторах дали небольшую «слезу», но в остальном «Тичер» не пострадал, и через десять минут они уже двинулись во тьму со скоростью пять узлов.

Фарбо был поражен, увидев, как необычного вида катер исчез в водопаде.

— Эти люди не перестают удивлять меня, — пробормотал он, опуская бинокль. — Надо понимать, что наша профессор Закари тоже нашла этот путь и воспользовалась им.

— Что вы собираетесь делать? — нетерпеливо перебил его Мендес.

— Подождем часа два и за это время подготовимся следовать за ними. Шкипер, прикажите экипажу, насколько возможно, уменьшить высоту «Рио Мадонна». Судя по всему, нам придется плыть через тоннель в скале. У баржи профиль низкий, и с ней проблем не будет.

— Си, сеньор, — кивнул шкипер и тут же начал выкрикивать какие-то приказы с мостика.

Мендеса полностью устраивало, что Фарбо взял на себя командование на этом сложном этапе, в то время как сам он оставался в стороне, но всегда мог вмешаться, если бы счел нужным. Поэтому он отправился под тент на корму, где его ожидали Росоло и двенадцать телохранителей.

Фарбо закурил сигарету, задумчиво глядя на сплошную стену джунглей. У него было неприятное ощущение, что все идет не совсем так, как он задумал, и если он сделает неверный ход, то это может стоить ему жизни.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

В дверь кабинета директора ОЧП тихо постучали. Найлз протер глаза и, надев очки, взглянул на часы. Было десять вечера, и он, должно быть, уснул прямо за столом, даже не подумав пройти в заднюю комнату кабинета, где можно было расположиться на диване.

— Извини, что беспокою, Найлз, но наш спутник вышел на заданную орбиту и передал интересные снимки, — послышался за дверью голос Пита Голдинга.

— Заходи, там открыто, Пит, — отозвался Найлз.

Пит вошел и положил на стол несколько фотографий.

— Это я так, на всякий случай захватил. Может, лучше воспользуемся компьютером?

— Да Бога ради… — Комптон еще раз протер глаза и встряхнулся, приходя в себя.

Голдинг подошел к компьютеру, набрал свой личный код доступа к системе и пробежался пальцами по клавиатуре.

— Вот это спутник передал двадцать минут назад во время первого витка.

На мониторе появилось изображение в инфракрасном свете, поскольку снимок был сделан ночью. В тридцатимильном секторе интересующего их района можно было явственно различить более полусотни красно-желтых точек, двигающихся вдоль реки.

— Где находятся эти люди? — спросил Комптон, его сон сразу как рукой сняло.

— Там, где находился Коллинз сегодня днем. Он передавал, что за ними, похоже, идет катер с баржей, но о преследователях на суше он не знает. А теперь смотри внимательно, я увеличу изображение. — Голдинг снова прошелся по клавиатуре.

— Черт побери! — вырвалось у шефа ОЧП.

— Вот именно, — кивнул Пит. — Как видишь, это солдаты.

— Этого еще не хватало. Откуда они взялись?

Пит пожал плечами.

— Скорее всего, это перуанцы, судя по их форме.

Комптон потер лысеющую голову.

— Что-то уж очень многим известно об этой затерянной долине. Нужно срочно сообщить об этом Джеку.

— Связи нет с тех пор, как Джек сообщил, что они собираются проникнуть в пещеру.

— Найди лейтенанта Райана, он уже должен был прибыть в Панаму со своей командой. Передай ему, что операция «Конкистадор» началась.

— Будет сделано, Найлз. — Голдинг быстро собрал фотографии со стола и вышел.

Комптон молча смотрел на монитор. Оставалось надеяться, что Коллинз сразу же выйдет на связь, как только выберется из пещеры. И чем дольше Найлз вглядывался в снимки, тем яснее ему становилось, что ситуация выходит из-под контроля. И это не считая того, что ждет Коллинза в долине. Того, что погубило экспедиции Падиллы и Хелен Закари.

14

Пещера, Черный приток, Бразилия

Уже третий час «Тичер» на самом малом ходу осторожно продвигался в черном сумраке пещеры. К удивлению всей экспедиции, низкие своды были покрыты наскальными рисунками, запечатлевшими сцены охоты и погребений, богов инков и воинов, странных зверей и рыб.

Ученые насчитали и сфотографировали более трехсот рисунков, повествующих о жизни тех, кто пользовался древним тоннелем в незапамятные времена.

Эверетт и Коллинз все это время провели в рубке. Карл очень осторожно вел «Тичер» вперед. Свод пещеры нависал всего в трех метрах над катером, иногда снижаясь до какого-нибудь метра, несмотря на то что «Тичер» шел с полным балластом. В свете внешних прожекторов то и дело пролетали летучие мыши.

Дженкс работал в секции номер семь, помогая команде технических специалистов подготовить обзорный модуль к спуску прямо из днища катера для подводного наблюдения.

Модуль, изготовленный из особого стекла в алюминиевом каркасе, находился посреди секции. Судя по количеству кресел внутри, он был рассчитан на шесть человек. Несколько видеокамер давали возможность вести съемку одновременно во всех направлениях.

Дженкс помог Даниэль, Саре, Менденхоллу, Хейди Родригес и профессору Элленшоу забраться в модуль и еще раз лично проверил состояние аппарата. Потом вынул изо рта неизменную сигару и обратился к ним с маленькой речью.

— Все в порядке, можно начинать. Скорее всего, поначалу вам будет немного не по себе, но помните, что эта штука выдвигается телескопически, так что, по существу, вы не покидаете катер, просто окажетесь под ним. Готовы?

Все шестеро пассажиров кивнули.

Дженкс нажал на кнопку интеркома.

— Лягушонок! Я опускаю модуль, и катер малость застопорится, но компьютер компенсирует это в течение тридцати секунд, так что не волнуйся там.

— Понял, старшина. Сейчас глубина у нас под килем больше десяти метров. Сразу сообщу, если она уменьшится до шести, — отозвался из рубки Карл.

— Ладно, мальчики и девочки, поехали, — кивнул Дженкс и нажал кнопку.

Тотчас послышалось гудение гидравлической системы, и модуль двинулся вниз. Все шестеро пассажиров инстинктивно вцепились в подлокотники кресел. Когда модуль опустили метра на полтора под днище «Тичера», на нем вспыхнули подводные прожекторы.

— Господи, это здорово! — воскликнула Сара, сразу позабыв о том, что от подводного мира их отделяет всего шесть дюймов акрилового стекла.

Вокруг модуля сновало множество рыб самых разных цветов и размеров. Некоторые с любопытством подплывали к модулю и глазели на странных созданий, вторгшихся в их подводный мир.

— Вы только посмотрите на это! — сказал Менденхолл, сидевший впереди. — Клянусь, это самый большой сом, которого я видел в жизни. А цвет? Вы видели сомов такой расцветки?

Перед прозрачным модулем возник огромный сом-альбинос. Его пасть была так широка, что он легко бы мог проглотить человека. Чудовищный сом двинулся было к модулю, но, попав под яркий луч прожектора, метнулся в сторону.

— Мы нарушили границы его владений, — прошептала Даниэль, проследив за огромной рыбой.

— Лучше взгляните сюда, — отозвался профессор Элленшоу. — Сюпэй, бог подземного царства, собственной персоной.

Через прозрачные стены все прекрасно могли рассмотреть статую, лежавшую на спине. В ней было по меньшей мере метров двенадцать в длину. Каменные, с вертикальными зрачками глаза созерцали странное судно, проплывающее над ним.

— Профессор! Вон там! — воскликнула Даниэль.

— О Боже! Камеры работают?! Мы это снимаем? — закричал Элленшоу при виде пресноводного целаканта, проплывающего совсем рядом, того самого, что считался вымершим шестьдесят миллионов лет назад.

Все прекрасно помнили, какую сенсацию в научном мире вызвали целаканты, пойманные не так давно у берегов Африки, но пресноводных профессору Элленшоу доводилось лицезреть только на снимках, сделанных года четыре назад. А теперь это ископаемое чудо находилось всего в паре метров от застывшего в благоговейном восторге ученого.

— Профессор, не беспокойтесь, работают все камеры, — отозвался по интеркому Дженкс.

— Потрясающе, — прошептал Элленшоу и протянул руку к стеклу, словно хотел коснуться этого чуда. — Обратите внимание, он весит килограммов сто, гораздо больше, чем экземпляры, выловленные в океане. Просто поразительно для пресноводной особи. Профессор Китинг, надеюсь, вам хорошо его видно?

— Прекрасно, — не менее восторженно отозвался по интеркому Китинг. — Это просто чудо!

Сара тоже подалась поближе к стеклу, чтобы получше рассмотреть доисторическую рыбу, но тут целакант вдруг стремительно бросился на них. Все невольно подались назад, когда он врезался в стекло. Ничуть не смущенный неудачной атакой, целакант отплыл в сторону и вновь ринулся на модуль. Сделав несколько безуспешных заходов, он, очевидно, решил, что с него хватит, и медленно удалился.

— Славная рыбешка, — пробормотала Сара, когда Менденхолл помог ей подняться с пола, на который она упала, отпрянув от стекла. — Но я не стала бы держать такую у себя в аквариуме.

— Так мы засняли все это? — робко спросил Элленшоу, все еще не в силах поверить в то, что видел.

— Засняли, засняли, — буркнул с катера Дженкс. — Еще немного, и эта чертова образина пробила бы дыру в стенке.

— Какая мощь! Какая агрессивность! — Всклокоченная шевелюра Элленшоу словно светилась от восторга.

Менденхолл посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Ладно, ребятки, на первый раз хватит. Я вас поднимаю, — сказал Дженкс.

Модуль втянулся обратно в днище катера, и все шестеро членов экипажа почувствовали себя так, словно вернулись из другого мира.

— Надеюсь, мы поймаем такой экземпляр, прежде чем вернемся домой! Это будет настоящий триумф! — Профессор Элленшоу с энтузиазмом хлопнул Менденхолла по плечу.

Тот вежливо покивал и, повернувшись к Саре, закатил глаза.

Позже, когда на вахте в рубке был Дженкс, катер неожиданно вышел из пещеры в темноту тропической ночи, под усыпанное звездами небо. Только когда свет луны проник в рубку, старшина сообразил, что они покинули пещеру, и тут же растолкал спящего в кресле штурмана, капрала Уолтера Лебовица, который нес вахту вместе с ним.

— Да просыпайся же, салага! — рявкнул Дженкс, зажигая сигару.

Капрал встрепенулся и, открыв глаза, несколько секунд не мог сообразить, где он находится и откуда льется лунный свет, после нескольких часов, проведенных во мраке пещеры. Черные джунгли обступали их со всех сторон.

— Иди, разбуди капитан-лейтенанта Эверетта и майора Коллинза. Скажи, что мы вышли из пещеры и теперь остановимся, чтобы откачать балласт и осмотреть катер. Будем готовы продолжить путь через… — Старшина взглянул на хронометр, прикидывая, сколько времени ему понадобится. — Через два часа, усек?

— Так точно, сэр.

— Тогда какого черта ты еще здесь?!

Дженкс проводил взглядом капрала и погасил ходовые огни. Теперь он сидел в темной рубке, озаряемой лишь индикаторами приборов, и всматривался в черные, чуть подернутые сверху серебристым светом луны стены джунглей, обступившие катер.

Старшина включил автопилот, предназначенный удерживать «Тичер» на середине реки, корректируя его положение с помощью вспомогательных носовых водометов.

Он запустил систему продувки балластных цистерн, и тотчас же шипение воздуха и вода, забурлившая по бортам, разбудили почти всех на катере. «Тичер» поднялся из воды на целый метр, до своей стандартной осадки.

Старшина, развалившись в кресле, курил сигару, задумчиво глядя в темноту ночи.

— Разрешите, — раздался женский голос.

Дженкс обернулся и увидел женщину с просто потрясающими для ученой ногами, которая, скользнув в рубку, уселась в кресло штурмана.

— Доктор Поллак, если не ошибаюсь? — спросил он и, приоткрыв окно, выбросил окурок.

— Как дела, старшина? — вежливо спросила Вирджиния, устраиваясь в кресле со всем комфортом, какой позволяли обтягивающие джинсы.

— У кого? У меня? Гм… У меня все нормально. — Его взгляд скользнул по открытому вороту ее рубашки. — А какого, собственно… гм… я хотел сказать, чем обязан?

— А я, знаете ли, шла на камбуз, чтобы сварить кофе, и дай, думаю, зайду, посмотрю на этого людоеда. Хочу сама убедиться, действительно вы такой грубиян и самодур, как о вас говорят. — Она сняла очки и подняла брови, глядя на него.

— И как впечатление?

— Трудно сказать, я ведь совсем не знаю вас, только слышу, как вы орете на бедных мальчиков по всему кораблю. Похоже, вы считаете себя крутым и грубым, но я пока еще не могу определить, такой ли вы на самом деле.

Дженкс уставился на нее, уже откровенно разглядывая и стараясь понять, к чему она клонит.

— А если я дам вам под зад коленом, это покажет вам, какой я на самом деле?

— Пожалуй, — кивнула она. — Но что, если для разнообразия вы угостите меня кофе? Вот тогда и обсудим оборотную сторону вашего характера.

С этими словами Вирджиния поднялась и вышла из рубки.

Дженкс посмотрел ей вслед и потянулся было за новой сигарой, но передумал и пошел за Вирджинией. Однако, увидев свое отражение в тонированном стекле рубки, он подумал, что неплохо бы зайти в гальюн и привести себя в порядок. Глаза наверняка красные — в последнее время он мало спал, — а уж запах от него был, как после хорошей увольнительной в Шанхае. Он еще не знал, что у Вирджинии Поллак имелся пунктик по поводу заблудших душ, а старшина являлся ярким примером одной из них.

На заре, когда подняли мачту с радаром и антеннами, Коллинз попробовал связаться со штаб-квартирой ОЧП. Катер стоял на реке, как раз там, где деревья не смыкались в зеленый свод, и над «Тичером» сияло чистое небо. Голдинг отозвался сразу же, и связь была отличной, словно он находился в соседнем отсеке корабля. Коллинз доложил, что они прошли сквозь водопад и пещеру и готовы двигаться дальше. Голдинг тут же уступил место на линии Комптону.

— Джек, мы увидим вас где-то через час, когда «Борис и Наташа» окажется над вами на орбите. Если вас не будет видно из-за деревьев, станем следить за «Тичером» с помощью радара на спутнике.

— Вас понял.

— Джек, у нас две проблемы. Президент не разрешит Райану и подразделению «Дельта» действовать на территории Бразилии. Ничего не поделаешь — это политика.

— Надеюсь, мы и сами справимся с Фарбо.

— Но есть и вторая проблема. У вас появилась и другая компания кроме француза.

— Катер и баржа? Но это, скорее всего, и есть Фарбо со своими людьми.

— Нет, Джек. Со спутника заметили вооруженный отряд, который направляется по суше в район водопада. И, кстати, катера и баржи нигде не видно. Похоже, они двинулись по вашему пути через водопад в пещеру.

— Вы уже предупредили Райана, что план А отменяется и вступит в силу план Б?

— Да, он в курсе, а вы, если нарветесь, бросайте все и уходите в джунгли, ясно?

— Так точно. Ты бы поспал немного, Найлз. — Коллинз закончил разговор и, поднявшись, повернулся к Томми Стайлзу. — Спасибо, Томми, связь была просто замечательная.

— Все в порядке? — спросила Сара.

— Конечно. Шеф, как всегда, беспокоится за нас, поэтому по его приказу мы теперь должны быть постоянно в готовности № 2.

Карл, Сара и Даниэль стояли над столом, где была выведена компьютерная карта их маршрута, совмещенная со старой картой Падиллы. Красный индикатор показывал их местонахождение и тут же выдавал точные координаты.

— Судя по карте, мы совсем недалеко от долины и лагуны.

— Да, но мы не можем передать наши координаты из-за деревьев.

— Я таких никогда не видел. Как они умудряются сплестись кронами в сплошной свод?

— Вода, сезоны дождей, да еще каждое дерево борется с остальными за солнечный свет, — ответила Даниэль. — Каждое пытается закрыть своей кроной соседние, и получается вот такой зеленый лабиринт, куда не только не проникают лучи солнца, но и неба из-за него не видно.

Мягко гудели двигатели, и большая часть экипажа завалилась спать, понимая, что скоро сон для них станет роскошью. Дженкс с Вирджинией находились в рубке. Вирджиния уговорила его позволить ей немного повести катер и была поражена, как легко им управлять. Она так увлеклась, что смеялась всему, что говорил ей старшина, который, в свою очередь, никогда в жизни столько не улыбался.

До Карла, Сары и Даниэль доносились взрывы хохота из рубки. Капитан-лейтенант и не подозревал, что у доктора Поллак такой звонкий и заразительный смех.

— Вы что, ничего не слышите? — наконец, не выдержав, спросил он у Сары и Даниэль.

Обе женщины подняли на него честные глаза и дружно помотали головами.

Вашингтон, округ Колумбия

Советник президента по национальной безопасности Эмброуз поднял трубку и по памяти набрал номер.

— Да?

— Генерал, как вы, друг мой?

В Бразилии его абонент сглотнул набежавшую слюну и, прокашлявшись, хрипло ответил:

— Я… я… в порядке, сеньор.

— Вот и хорошо. Вы готовы сделать, что требуется?

— Да-да, я готов.

— Замечательно. Можете посылать ваших людей следом за моими соотечественниками на реке. Если найдете интересующий нас район, то в средствах не стесняйтесь — ни один иностранец не должен уйти с территории Бразилии, это ясно, генерал?

— Си… э-э… да, ясно.

— А вам хватит десяти лодок?

— Это лучшие наемники в стране. Они сделают все как надо.

— Чудесно. Ваша награда будет очень солидной, как финансово, так и политически. А как насчет ВВС Бразилии?

— С вашего позволения, я бы лучше не задействовал их…

— Это только на случай, если они понадобятся, друг мой.

Эмброуз уже давно отключился, а генерал все еще сидел в кресле, сжимая телефонную трубку и размышляя о том, что, может, зря он ввязался в эту рискованную авантюру.

Черный приток.

10 миль от «Тичера» вниз по реке

Мендес выжидал. Он был очень терпелив, когда собирался убить кого-нибудь. Его бывшие коллеги по наркобизнесу могли бы подтвердить это из своих могил. Преступление должно быть тщательно продумано и не терпит спешки. Мендес и его люди отлично знали, как выбрать самый подходящий момент для удара. Зачем брать убийство на себя, если можно устроить так, что подозрение падет на других?

В полумраке ходовой рубки он видел Фарбо, беседующего с этим болваном шкипером Он все больше раздражал Мендеса, впрочем, как и сам Фарбо.

Мендес зажег сигару и, едва заметно кивнув Росоло, направился на корму. Капитан не спеша последовал за ним. Убедившись, что Фарбо все еще разговаривает со шкипером, Росоло достал ракетницу и, дождавшись, когда среди сомкнувшихся над ними крон деревьев появится кусочек звездного неба, махнул рукой своим людям. Тотчас же в радиорубке врубили звук на полную, а поскольку динамик находился в ходовой рубке, то Фарбо и шкипер на секунду были оглушены и ошеломлены обрушившейся на них какофонией. Воспользовавшись этим, Росоло выстрелил из ракетницы в просвет в кронах деревьев. Сигнальная ракета стремительно унеслась вверх, оставив за собой лишь легкий дымок, который быстро растаял. Деревья снова сомкнулись над головой, и, когда Фарбо вышел из рубки узнать, что случилось, он увидел лишь белый бурун тащившейся за ними баржи. Радист извинился перед Фарбо и шкипером, мол, произошла досадная случайность.

Росоло улыбнулся, заметив, что Фарбо, даже не взглянув в их сторону, вернулся обратно в ходовую рубку, где уже было тихо.

— Отличная работа, друг мой, — одобрительно кивнул Мендес капитану Росоло, стряхнув пепел сигары за борт.

А в черном небе над джунглями пилот ведущего вертолета пары боевых «Аэро-Газелей», принадлежавших когда-то Франции, отлично понял этот сигнал. Его ведомый тоже не нуждался в разъяснениях. То были наемники, нанятые Мендесом, специализирующиеся на убийстве с воздуха.

Оба пилота решили отказаться от штурманов чисто из жадности. Работа предстояла легкая — накрыть огнем и уничтожить неуклюжий речной катер, так зачем же делить гонорар на четверых, если можно управиться и вдвоем?

Ведущий вертолет увеличил скорость, и второй борт поступил так же. Внизу виднелась лишь сплошная черная стена джунглей, но инфракрасное оборудование быстро вывело их на цель, которая выглядела на дисплее оранжево-красным пятном, медленно двигающимся по реке. Эти болваны даже не успеют сообразить, что случилось. Пилот ведущего вертолета прикидывал, какое оружие использовать при атаке. От НУРСов[4] пришлось отказаться из-за густых крон, которые могли отклонить реактивный снаряд от курса, зато двадцатимиллиметровые скорострельные пушки были предназначены как раз для такого дела. Они просто прорубят кроны деревьев и искромсают в куски любую цель.

Пилот улыбнулся и развернул машину для боевого захода. Второй борт последовал за ним. А внизу их жертва и не подозревала, что через считанные секунды будет уничтожена шквальным огнем с небес.

Экспериментальный корабль

военно-морского флота Соединенных Штатов «Тичер»

Джек стоял над компьютерной картой, погруженный в размышления, как вдруг его внимание привлек смутно знакомый гул, который, впрочем, сразу пропал, когда майор поднял голову и посмотрел на Карла. Тот не сводил взгляд с чашки кофе, которая едва слышно задребезжала на стеклянной поверхности стола.

— Старшина, вы только что не включали какие-либо системы? — спросил Эверетт.

— Еще чего! Уже поздно, и совершенно ни к чему гонять лишний раз агрегаты, которые нам сейчас не нужны, — буркнул Дженкс.

— Выруби моторы, — коротко приказал Коллинз Дженксу, сидевшему в шкиперском кресле.

Сара с тревогой взглянула на него.

Двигатели тотчас стихли, и наступила тишина. Джек чуть наклонил голову, прислушиваясь, и сразу же вновь уловил тот самый рокот.

— Старшина, заводи двигатели. Все, что есть! И будь наготове, у нас, кажется, появилась компания.

— Черт возьми, майор, сколько раз повторять, что у меня здесь не боевой корабль?!

— Заткнись и выполняй приказ! — рявкнул на него Коллинз.

— Думаешь, бразильцы, Джек? — спросила Сара. Она тоже теперь услышала вдали звук двигателей и невольно подивилась, как оба офицера умудрились различить его раньше сквозь монотонный гул двигателей «Тичера».

— Нет, у бразильцев на вооружении «Киова» и старые «Хью-Кобры». — Коллинз закрыл глаза, вслушиваясь в далекий гул. — Это, скорее всего, боевые «Газели» французского производства.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Карла. — Ты уверен?

— Поверь. Я наслушался этого добра и в Африке, и в Афганистане столько, что по гроб не забыть и не спутать.

— Менденхолл! — крикнул в интерком Эверетт. — Боевой группе взять вооружение и срочно — на верхнюю палубу!

Едва он договорил, как на «Тичер» обрушились двадцатимиллиметровые снаряды. Джек сбил Сару на пол, но снаряды прошивали катер насквозь.

— Старшина! Полный ход!

Приказ, собственно, уже был не нужен, поскольку Дженкс дал полные обороты, как только начался обстрел. Катер рванулся вверх по реке неправильными резкими зигзагами, пытаясь уйти из-под огня. Из отсеков доносились испуганно-тревожные крики профессоров и докторов, мирно спавших еще несколько секунд назад. Военные на борту «Тичера» пытались, по возможности, укрыть ученых под столами, койками и различным оборудованием, когда второй вертолет пошел в атаку, сменив первый.

И снова ливень огня хлынул на катер, разбивая вдребезги аппаратуру и оборудование.

— Ты оставайся здесь, — приказал Саре Коллинз. — Карл, за мной, еще одной атаки мы не выдержим.

Оба офицера, не обращая внимания на град снарядов, прошивающий «Тичер» так легко, словно он был сделан из жести, рванулись в соседнюю секцию, в то время как Дженкс бросал катер от одного берега к другому.

Выскочив на палубу, они обнаружили там не только Менденхолла и Санчеса, которые на звук стреляли в темноту из винтовок М-16, но и, как это ни удивительно, профессора Элленшоу, подававшего им полные обоймы.

— Сколько их, Уилл? — спросил Коллинз, перебросив Эверетту одну из винтовок, которые Менденхолл свалил в кучу на палубе.

Капитан-лейтенант, не теряя времени, подхватил ее и тотчас же открыл огонь по низко летящим вертолетам, разворачивающимся для очередного захода.

— Похоже, два, но не уверен. От нашего огня толку мало, да и деревья мешают. В общем, влипли мы по полной, сэр. — Менденхолл сменил магазин и толкнул на палубу Элленшоу, вставшего на колено и протягивающего ему новую обойму. — Черт возьми, профессор, лежите и не поднимайтесь!

— Дьявол! — вырвалось у Коллинза, когда вертолеты пошли на второй заход, не обращая внимания на ответный огонь. Во мраке ночи двадцатимиллиметровые снаряды вспарывали темноту, словно лучи лазера из фантастического фильма, а люди на катере были не в состоянии помешать им.

В рубке вовсю матерился и чуть не выл от бессильной ярости старшина Дженкс. Снаряды рвали его детище на куски, и он не мог найти подходящее укрытие.

— Господа Бога душу мать! — бессвязно орал он. — Сколько можно?!

Он взял тонкую руку Вирджинии и положил ее на джойстик управления.

— Давай, девочка, смелее, веди катер, как я, зигзагами, только, ради всего святого, не врежься в берег! Главное, не останавливайся, что бы ни случилось! — Он вдруг наклонился и чмокнул ее в щеку. — Скоро вернусь. Сейчас самое время появиться кавалерии, мать ее!

Вирджиния не слышала ни слова из того, что он сказал. Ее пальцы намертво вцепились в джойстик, бросая катер то влево, то вправо, она вся дрожала и даже не заметила, что он чмокнул ее в щеку.

А на верхней палубе боевая группа ОЧП все еще сражалась, но понимала, что битва проиграна. Джек и Карл сразу догадались, что вертолеты оборудованы системами инфракрасного обнаружения цели, поэтому густые кроны деревьев и темнота для них не являлись помехой.

— Все отдал бы сейчас за «Стингер», — чуть не стонал Карл, выпуская очередную обойму в слабой надежде, что хотя бы несколько пуль пробьются сквозь листву и попадут в цель. Но легкие пули калибра 5,56 мм просто не могли проникнуть сквозь густые кроны, не изменив траектории.

Коллинз сцепил зубы и мысленно материл себя за то, что не взял подходящего противовоздушного вооружения. Но кто мог предположить, что придется иметь дело с боевыми вертолетами?

Неожиданно с носовой части палубы «Тичера» тоже открыли огонь из М-16. Сара, Даниэль и несколько ученых вскрыли ящик с оружием, и теперь девять винтовок вслепую палили по вертолетам.

Длинная очередь снарядов прошлась по носовой части катера, когда он оказался посреди реки, и Коллинз услышал женский вскрик — один из снарядов задел сотрудницу профессора Китинга, не побоявшуюся взять оружие и драться за свою жизнь.

А в нескольких сотнях метров над ковром джунглей оба пилота были несколько озадачены подвижностью и живучестью своей мишени.

Мендес говорил, что это обычная речная посудина, но странный катер маневрировал со скоростью военного корабля. Да еще и огрызался огнем. Оба пилота слышали, что временами пули попадали в вертолеты. Просто удивительно, как на катере так быстро среагировали на атаку и тут же ответили из десятка винтовок.

Мендес по радио потребовал, чтобы они взяли катер в клещи, атакуя с двух сторон, желательно ниже ватерлинии и с кормы, чтобы вывести из строя двигатели. Как только он остановится, то сразу станет легкой мишенью.

Поэтому вертолеты поднялись повыше, разделились и готовились напасть с двух направлений, чтобы окончательно разделаться с упрямой целью.

Дженкс бежал по катеру, не обращая внимания на обстрел. На камбузе был полный разгром. Трое специалистов — две женщины и мужчина — прятались под столом, но Дженкс чуть ли не пинками выгнал их оттуда.

— А ну марш наверх, засранцы! Берите оружие и защищайте свою жизнь, мать вашу!

Специалисты безропотно подчинились и побежали по спиральному трапу на верхнюю палубу. Похоже, они предпочли иметь дело с боевыми вертолетами, чем попасть под горячую руку старшины.

Дженкс ворвался в центр управления сонаром и радаром и, плюхнувшись в кресло, принялся быстро переключать кнопки и тумблеры.

— Хотите играть по своим правилам? — шипел он. — Хрена вам, сволочи, будем играть по моим! Я покажу вам, сучары, что такое высокие технологии!

Еще в Нью-Орлеане, по предложению специалистов из ОЧП, он с радостью согласился установить на «Тичере» инфракрасную систему обнаружения, для того чтобы они могли отслеживать передвижения животных в густых джунглях или в темное время суток. А глубоководный новейший аргонный лазер, предназначенный для сканирования морских и речных рельефов дна, можно было использовать как высокоточный резак, если дать ему полную мощность. Проблема заключалась в том, что такой мощности можно было достичь, только отключив практически все агрегаты «Тичера», но Дженкс, не колеблясь, вырубил их, оставив лишь энергию для двигателей.

А на верхней палубе люди, до боли сжимая в руках М-16, тревожно вслушивались в приближающийся рокот вертолетов. Коллинз понимал, что шансов практически нет, и тем не менее подбадривал всех.

И вдруг по катеру прокатился рев сирены, и голос Дженкса рявкнул в динамик:

— Девчонки и мальчишки! Всем лечь на палубу и закрыть глаза! Слышали, что сказал папочка?!

Коллинз и Эверетт, не раздумывая, подчинились, сбив с ног особо медлительных. Уже падая ничком на резиновый настил, Джек успел увидеть, как одна из панелей «Тичера» отошла в сторону. Из борта выдвинулась гидравлическая стрела, напоминающая ракетную пусковую направляющую, только вместо ракеты на ней был длинный блестящий цилиндр. Он напоминал наконечник ампулы шариковой ручки, но его венчал не шарик, а толстое стекло, словно в ампулу вставили лампочку. Джек сразу понял, что это. Он уже имел раньше дело с лазерной системой «Аргон», но те экземпляры были куда меньше. Они сразу завоевали признание не только у военных, поскольку славились своей исключительной точностью измерений. Но зачем это старшине? К тому же, едва они оказались на середине реки во время очередного маневра, двигатели «Тичера» вдруг смолкли.

— Лежать! — рявкнул он на тех, кто было приподнялся, не понимая, почему выключились двигатели.

Вертолеты снова открыли огонь из пушек. Огненные струи врезались в воду в сотне метров от «Тичера», неумолимо приближаясь.

И в этот момент, накопив достаточно энергии, Дженкс включил лазер. Тонкий, словно раскаленный добела луч в долю секунды прожег листву и устремился в вечернее небо.

Пилот ведущего вертолета заметил внизу вспышку, но решил, что это взорвалась одна из топливных цистерн, поврежденных снарядами. Однако в следующую секунду черные кроны деревьев полыхнули и ослепительный луч почти надвое разрезал второй вертолет, только лопасти разлетелись. Раздался взрыв, и груда обломков, которая еще мгновение назад была боевым вертолетом, рухнула вниз, в черную реку.

Пилот ведущего вертолета тут же прекратил огонь и резко повернул в сторону. Но луч, который, правда, уже не был таким ярким, оказался еще проворней, начисто срезав хвостовую балку. Вертолет тут же сорвался в штопор, и пилот, зная, что это конец, просто закрыл глаза, чтобы не видеть стремительно надвигающийся черный ковер джунглей.

Джек прекрасно понимал, как им повезло. «Тичер» остался на плаву, хотя без двигателей его потихоньку сносило течением вниз по реке. Мимо дрейфовали обломки первого сбитого вертолета, и Коллинз, глядя на них, четко осознал, что кто-то твердо намерен помешать им добраться до цели, чего бы это ни стоило.

А в десяти милях вниз по реке Фарбо показалось, что он увидел какие-то отблески далеко впереди над джунглями. Он тут же зашел в рубку к шкиперу.

— Вы тоже это видели, сеньор? — спросил Сантос.

— Там что-то блеснуло.

— На реке, посреди джунглей, и не такое бывает. Может, испарения, а может, еще что… — уклончиво ответил Сантос, наблюдая за реакцией полковника на свое неубедительное предположение.

— Возможно, — холодно ответил Фарбо и вышел из рубки.

Мендес со своей бандой киллеров по-прежнему сидел под тентом на корме, о чем свидетельствовал тлеющий кончик сигары банкира, но Фарбо не мог видеть торжествующую улыбку на его губах.

15

Добрых шесть часов ушло на то, чтобы заделать все полученные пробоины. Весь экипаж трудился не покладая рук под надзором старшины Дженкса, который лично проверял каждую залатанную дыру в корпусе, ворча при этом, что если бы они были порасторопней, то не получили бы столько повреждений. На самом же деле старшина был поражен, как быстро Коллинз организовал оборону, и его пренебрежение к офицерскому корпусу несколько поубавилось.

Хорошей новостью было то, что двигатели не пострадали от обстрела, поэтому, как только самые большие пробоины были заделаны, они снова медленно двинулись вверх по реке. «Тичеру» удивительно повезло, как повезло японскому флоту при Цусиме, когда русские снаряды прошивали японские корабли насквозь, взрываясь уже в море, но почти во всех отсеках царил полный бедлам, и экипаж, закончив ремонт, принялся наводить порядок на борту.

Под утро на палубе несли вахту Менденхолл, Санчес и Сара. Ветви деревьев так низко сплетались над водой, что мачту пришлось снова опустить, иначе катер не смог бы двигаться дальше. Под мягкий монотонный гул двигателя всех троих клонило в сон, и приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не заснуть. Одна из толстых веток совсем низко нависла над катером, и все поспешно пригнулись. Сара тоже пригнулась и вдруг почувствовала, как с ее головы сняли бейсболку. Сначала она подумала, что недостаточно низко наклонилась и все-таки зацепилась за ветку, но, подняв глаза, увидела свою бейсболку в тонких и цепких черных пальцах. Сара отпрянула от неожиданности, а Менденхолл рассмеялся.

— Похоже, этой мартышке понравилась твоя шляпа.

Они с Санчесом принялись хихикать, но тут бейсболку бросили обратно на катер, и Сара успела подхватить ее.

— Наверное, не тот размер, — ухмыльнулся Менденхолл, и в этот момент проворные пальцы сорвали его собственную бейсболку — сержант инстинктивно присел от неожиданности.

— Похоже, твоя им будет в самый раз, — невинно заметила Сара, не скрывая улыбки.

Менденхолл коротко выругался и включил мощный прожектор. Он направил его в предрассветный сумрак джунглей, на склонившиеся над ними деревья и тут же выключил.

— Сара, — хриплым шепотом сказал он. — Там, наверное, сотня этих… созданий на деревьях, и, поверь, я не шучу.

— Кого? Мартышек? — улыбаясь, спросила Сара, поглубже надвинув бейсболку.

Не успел он ответить, как на палубу посыпались экзотические цветы, бананы, какие-то диковинные фрукты и ягоды. Джунгли вдруг наполнились странными звуками, вовсе не похожими на крики обезьян. Словно существа, сидевшие на деревьях, начали смеяться. Санчес сдавленным голосом попросил Менденхолла посветить на него фонариком, и в ярком свете остолбеневшие от изумления Сара и чернокожий сержант морской пехоты увидели маленькое безволосое существо, сидевшее на голове Санчеса. Оно обвило хвостом его шею и перебирало лапками волосы капрала, словно приводя их в порядок.

— Что это? — так же сдавленно спросил Санчес, боясь пошевелиться. — От него пахнет рыбой.

Сара просто не верила своим глазам. Существо было ростом меньше метра и напоминало обезьянку, но на его теле не было ни единого волоска. Сара медленно, стараясь не делать резких движений, надела наушники с микрофоном, подключенные к интеркому, чтобы вахтенные могли общаться с рулевым, не надрывая голосовые связки.

— Старшина, остановите двигатели, — шепотом сказала она. Дженкс, не задавая лишних вопросов, выключил двигатели, и вокруг воцарилась тишина. Теперь Сара различила голос существа. Оно словно напевало что-то себе под нос, нежно перебирая волосы капрала.

— Надеюсь, кто-нибудь из наших ученых не спит и слышит это? — тихо спросила она в микрофон и развернула его так, чтобы по интеркому было слышно мурлыканье странного создания.

Ей никто не ответил, но на палубе приподнялся люк, и оттуда выглянула Вирджиния Поллак.

— Что случилось? — спросила она, выбираясь на палубу, но, проследив застывший взгляд Сары, сама замерла на месте.

— О Боже, — вырвалось у нее.

Она медленно подошла к Саре и повернула к себе микрофон.

— Старшина, у нас гость, но причин для беспокойства нет, все целы.

— Гость? — Оказывается, старого морского волка тоже можно было удивить.

— У него чешуя, а пальцы влажные и с перепонками, — прошептал Санчес, по-прежнему не двигаясь.

— Спокойно, капрал, — подбодрила его Сара. — По-моему, оно не агрессивно.

При звуке человеческих голосов существо подняло голову и склонило ее набок, словно прислушиваясь. Потом, ухватившись за ближайшую ветку, легко скользнуло в густую листву и исчезло.

Сара подняла ветку с ягодами и съела одну из них.

— Вкусно, — кивнула она.

— Ты поосторожней с незнакомыми ягодами, Сара, — сказала Вирджиния, подобрав с палубы великолепный цветок орхидеи. Вдохнув чудесный аромат, она пристроила орхидею в волосы за ухом. — Скажи капралу, чтобы письменно изложил свои ощущения от этого животного, вплоть до запаха, ладно? — И тихо добавила: — Что за удивительное создание.

Сара проводила ее взглядом, пока она не скрылась в люке, и в этот момент изящная лапка, высунувшись из листвы, надела бейсболку Менденхолла ему на голову. Сержант едва не подпрыгнул на месте, а джунгли снова наполнились хихиканьем странных созданий.

«Тичер» опять двинулся вперед, но теперь троим вахтенным уже совсем не хотелось спать.

Весь свободный от вахты экипаж «Тичера» — около двадцати человек — завтракал в тесной кают-компании, слушая рассказ Сары, Менденхолла и Санчеса об утреннем визите удивительных созданий.

— Так, говорите, они были совсем не агрессивны? — спросил Элленшоу, а его вечно всклокоченная шевелюра едва не светилась от волнения.

— Спросите лучше капрала, он познакомился с ними гораздо ближе, чем я и Уилл, — ответила Сара, прихлебывая кофе и с трудом удерживаясь от улыбки.

Санчес сердито взглянул на нее, но потом улыбнулся.

— Нет, они не были агрессивны, но и слишком робкими я бы их тоже не назвал, — ответил он, откусывая сэндвич.

— А вы точно видели у них перепонки между пальцами? — спросила Хейди Родригес.

— Не только видел, но и чувствовал, — заверил капрал. — И этот запах… ну в точности, как от рыбы.

Пока они разговаривали, шум двигателей «Тичера» вдруг стих.

— Экипажу подняться на палубу к майору Коллинзу! — объявил по интеркому голос Дженкса.

Сара бросила взгляд через прозрачную панель борта и первая увидела это.

— Господи! Вы только посмотрите! — воскликнула она и, вскочив из-за стола, побежала на палубу.

Остальные тоже посмотрели в иллюминатор и помчались за ней.

Коллинз, профессор Элбан и Вирджиния Поллак были уже на палубе. Вирджиния щелкала фотоаппаратом, а профессор припал к видеокамере, снимая удивительное зрелище при свете внешних прожекторов «Тичера».

— Невероятно, — прошептала Сара, стоя рядом с Коллинзом.

— Что это за чертовщина? — спросил Дженкс, включив автопилот и присоединившись к остальным на палубе.

По обе стороны реки, словно гигантские стражи, возвышались огромные тридцатиметровые древние идолы из потрескавшегося от времени камня, густо увитые лианами.

— Они не похожи на богов инков, — заявил Китинг. — Во всяком случае, я никогда таких не видел.

— Оба вырублены прямо в гранитных скалах, — заметила Вирджиния, переводя взгляд с одного берега на другой.

— Взгляните на их руки, — негромко сказал Джек.

Огромные руки изваяний имели перепонки между пальцами, в точности как у маленьких созданий, посетивших катер во время вахты Сары. Каменные монстры были покрыты чешуей, хотя их исполинские тела напоминали человеческие. Но поразительнее всего были головы истуканов. Они придавали им сходство и с рыбами, и с людьми. Затылок и шею до широких плеч покрывало нечто вроде капюшона из острых плавников. Губы были толстыми и вывернутыми, как у рыб, вместо носа виднелись два отверстия, а под челюстями с обеих сторон можно было четко различить жаберные щели. Но самыми удивительными казались глаза, почти человеческие, но больше смахивающие на глаза акулы.

— Вы только посмотрите, что они держат в левой руке. — Профессор Китинг никак не мог прийти в себя от восторга и не отрывался от камеры.

В огромных когтистых каменных лапах были зажаты человеческие черепа.

— Что вы скажете об этом, Чарльз? — спросила Вирджиния профессора Элленшоу.

— Что ж, если размеры выдержаны правильно и это черепа взрослых людей, то реальный рост монстров должен быть никак не меньше трех-четырех метров.

— И, судя по всему, это чудище неплохо плавало, — добавил Коллинз, кивнув на огромные ноги с плавниками на икрах. Точно такие же плавники имелись и на руках до самых локтей.

— Не хотела бы я столкнуться с таким чудовищем ни в воде, ни на суше. — Сара даже поежилась, представив себе такую встречу, особенно когда вспомнила гигантскую кисть, которую Хелен Закари возила в Мадрид, чтобы показать архиепископу.

— Следовательно, мы уже где-то рядом с долиной и лагуной, — заключил профессор Китинг.

— Это почему? — поинтересовался Дженкс.

— Да потому что эти изваяния — нечто вроде стражей, поставленных здесь как предупреждение об опасности, — ответил профессор. — Иначе какой смысл располагать их посреди джунглей?

Старшина задумчиво пожевал неизменную сигару в зубах.

— Что ж, давайте проверим, зачем кому-то понадобилось вырубать из гранита этих красавчиков. — Он улыбнулся Вирджинии. — Значит, там есть что-то необычайно ценное, если древние так горбатились, чтобы защитить эту долину.

С этими словами он удалился в рубку и завел двигатели «Тичера».

Остальные члены экипажа остались на палубе, не сводя глаз с исполинов, медленно удалявшихся по мере того, как катер шел дальше вверх по реке. Многие из ученых повидали достаточно каменных изваяний богов инков по всему Перу, где их было предостаточно, но почему же эти так сильно отличались от остальных?

И только Коллинз обратил внимание, что все звуки в джунглях смолкли, когда «Тичер» проплывал мимо каменных изваяний. Но едва они исчезли из виду и зеленый свод опять сомкнулся над катером, в джунглях снова ожили обычные голоса лесной живности.

— Карл, — негромко позвал он Эверетта, — прикажи Менденхоллу раздать оружие всем сотрудникам безопасности. Да, и не забудь выдать оружие старшине и Саре.

— Будет сделано, — кивнул Эверетт. — Ты что-то заметил? Что-то не так?

— Заметил, — буркнул Коллинз. — Трудно не заметить тридцатиметровых страшилищ, лапы которых так напоминают ту самую ископаемую кисть, которую профессор Закари прислала Комптону. Если эти твари действительно существуют, то, судя по черепам в их лапах, они не слишком обрадуются появлению людей в своих владениях.

16

Несмотря на то, что был уже полдень, «Тичер» по-прежнему двигался в полутьме густого свода джунглей. Лишь иногда яркий, словно луч лазера, солнечный свет прорывался сквозь кроны деревьев. Изнуряющая влажная духота и тяжелое впечатление от зловещих каменных истуканов действовали угнетающе на весь экипаж «Тичера». Перед экспедицией все были ознакомлены с материалами, связанными с судьбой отряда Падиллы, и видели чудовищную ископаемую кисть неизвестного существа. Все знали, что эксперты определили возраст ископаемого от пятисот до семисот лет, и теперь любой член экспедиции ожидал чего угодно в этих забытых Богом местах.

Коллинз углубился в изучение технической документации на подводный парализующий заряд, который можно было использовать на глубинах до шестидесяти метров, для того чтобы обездвижить и выловить таинственное существо, если оно действительно дожило до наших дней.

— Новая игрушка? — поинтересовалась Сара, присаживаясь рядом с ним.

Джек отложил руководство по эксплуатации и повернулся к ней. Сара была в шортах и футболке, и от нее, впрочем, как и от всех членов экипажа, пахло репеллентом от насекомых.

— Чудесный запах, — улыбнулся Коллинз, на секунду коснувшись ее колена.

— Последний писк моды, — отшутилась она, втайне жалея, что его прикосновение было столь кратким.

«Тичер» двигался теперь со скоростью шесть узлов, создавая легкий бриз, так приятно освежавший в духоте тропиков.

Позади на палубе послышался смех — это почти все ученые экспедиции вышли подышать приятным ветерком после обеда. Менденхолл и Дженкс несли вахту в рубке. Эверетт и Санчес углубились в изучение технических тонкостей подводных работ, тщательно проверяя каждый элемент оборудования.

— А где Даниэль? — вдруг поинтересовался Коллинз.

— Последний раз я видела ее за компьютером. По-моему, она рылась в компьютерной библиотеке, а что? Ты тоже начал сомневаться, зачем она здесь?

— Честно говоря, я действительно не уверен, что все дело в ее бывшем муже, но поскольку она глава такой мощной организации и оказывает нам содействие с согласия своего правительства, то не все ли равно?

— Но это не потому, что она нравится Эверетту?

— Перестань. Карл взрослый мужик и знает, что делает. Прошло больше года с тех пор, как он потерял Лизу, и ему пора заметить, что в мире остались и другие женщины. Да сама вспомни, когда он был таким веселым и разговорчивым?

— Может, ты и…

Но их разговор прервала Даниэль, появившаяся на палубе.

— Джек! Посмотри сюда! — позвала она, указывая за борт. Коллинз и Сара подошли к ней. Майор, увидев то же, что и она, тут же поспешил к корабельному интеркому и нажал кнопку.

— Старшина! Машины стоп!

— Есть, сэр! — буркнул Дженкс.

— Карл!

— Здесь, сэр! В машинном!

— Возьми багор, кого-нибудь в помощь и быстро на корму! В воде трупы.

Сам Коллинз тоже поспешил на корму «Тичера», и, когда он появился там, несколько человек уже пытались зацепить баграми раздутые тела. Джек тихо выругался сквозь зубы, открывая дверцы на кормовой части, как раз над надписью «Тичер», чтобы Карл с помощниками могли втащить тела на борт.

— О Господи! — пробормотал Карл, учуяв смрад, исходивший от трупов.

Одно из тел перевернули на спину, и все увидели, что это человек в гидрокостюме, который так раздулся, что прочный материал лопнул на руке и бедре. Лицо уже практически отсутствовало, но, несмотря на это, все еще были видны страшные раны на нем и на груди.

Подошли хирург экспедиции доктор Эллисон Уолтрип и Вирджиния Поллак. Увидев раздувшиеся трупы, Вирджиния остановилась и побледнела, но доктор Уолтрип сразу же опустилась на колени, чтобы осмотреть тела. Трое морских пехотинцев, вытащившие их из воды, отвернулись, чтобы не видеть этого. Тело покрупнее принадлежало мужчине, другое — совсем молодой девушке, не старше двадцати лет. Ее труп тоже раздулся и был обезображен, но на нем не бросались в глаза раны и повреждения. Она была одета в рубашку и шорты. Доктор Уолтрип осторожно ощупала ее тело и, коснувшись волос, на секунду замерла.

— Огнестрельное ранение головы, — глухо сказала она. — Скорее всего, она была уже мертва, когда попала в воду, но без вскрытия не могу сказать точно. Что касается мужчины, то раны на лице хоть и тяжелые, но не смертельные, а вот на груди могли быть задеты жизненно важные артерии и легкие.

Она медленно погрузила кончики пальцев в хирургических перчатках в глубокий порез на груди мужчины. Все невольно содрогнулись, но заметили, как она извлекла оттуда нечто, блеснувшее на солнце радужным бликом.

— Что это, доктор? — спросил Карл.

— Не пойму, — пробормотала Эллисон, присматриваясь повнимательнее.

— Пожалуй, я знаю, что это. — Хейди Родригес медленно подошла к ней. — Очень похоже на рыбью чешую, очень уж крупную, но все же чешую.

— Доктор, вам хватит двухчасов, чтобы выяснить причину их смерти? — спросил Коллинз, глядя на реку.

— Попробую, — коротко кивнула Уолтрип.

Джек подошел к кормовому интеркому и предупредил старшину Дженкса, что они на два часа встанут на якорь, пока будет производиться вскрытие. Тела немедленно перенесли в отсек номер семь, где находилась медчасть.

Коллинз задумчиво посмотрел на зеленый свод джунглей над головой и прикинул, что до лагуны они смогут добраться только к вечеру, после захода солнца. Ему не слишком хотелось соваться туда в полной темноте, тем более что в первую очередь теперь приходилось думать о безопасности самой спасательной экспедиции.

Он никак не мог забыть мертвую девушку, одетую точно так же, как Сара, в шорты и рубашку. Бедняга не знала, когда надевала их, что в них же и умрет.

Коллинз мрачно взглянул на зеленую чащу джунглей и машинально поправил обе девятимиллиметровые «беретты» в плечевых кобурах. Никогда прежде, ни на одном задании, он не бывал в местах, которые бы так действовали ему на нервы, как эти. Может, из-за того, что сюда не проникал солнечный свет, а непроходимая чаща скрывала в себе невидимую и непонятную угрозу, таившуюся среди гигантских деревьев? Коллинз никогда не был особо суеверным, но сейчас у него было ощущение, что их занесло в места, не предназначенные для человека.

Он уже собрался уходить, как вдруг заметил что-то на берегу. Не поворачивая головы, он боковым зрением увидел среди деревьев нескольких низкорослых индейцев, наблюдавших за «Тичером», стоявшим на якоре посреди реки. Все звуки в джунглях смолкли, и над влажным тропическим лесом повисла знойная тишина. Но когда он решил дать понять индейцам, что видит их, и поднял руки, показывая открытые ладони, они уже исчезли, а Джек, чувствуя себя несколько глупо, все еще стоял с поднятыми руками. Но еще более странно, что джунгли вновь наполнились криками лесных птиц и животных, словно к майору неожиданно вернулся слух.

Несколько человек сидели в шестом отсеке, ожидая заключения Эллисон. Доктор взяла себе в ассистенты Хейди и Вирджинию. Пока они делали вскрытие, Джек с Сарой, Даниэль с Карлом, профессорами Китингом и Элленшоу молча ожидали результатов.

Джек никому не сказал об индейцах на берегу, поскольку сейчас от этой информации было мало толку, хотя тема потомков синкаро уже не раз обсуждалась среди ученых. По приказу Джека все военные в экспедиции были постоянно вооружены, а палубной вахте выдали два крупнокалиберных помповых ружья. Майор не имел никаких враждебных намерений по отношению к лесному племени, но не хотел допускать ненужного риска. Он нутром чуял, что индейцы не повинны в смерти двух людей на реке и что они наблюдали за катером чисто из настороженности и любопытства. Как хозяева этих мест, они, естественно, встревожились, увидев чужаков, вторгшихся на их территорию.

Дверь медчасти открылась. Оттуда вышла бледная Вирджиния и попросила кофе. За ней вышла Эллисон и, стянув хирургические перчатки, бросила их в пакет для мусора. Потом протянула пакет Вирджинии, которая только сейчас сообразила, что перчатки все еще на ней, и, поспешно сняв их, тоже бросила в пакет. Даниэль передала ей чашку кофе, которую доктор Поллак взяла дрожащими пальцами. Эллисон тоже предложили чашку кофе, и хирург приняла ее с благодарным кивком.

— Джек, нужно похоронить тела, — сказала она Коллинзу. — У нас негде хранить их.

Майор коротко кивнул, а Эллисон повернулась к Карлу.

— Капитан-лейтенант, вы ведь моряк?

— Да, — подтвердил Карл.

— Погибший мужчина тоже был моряком, — сказала доктор, протягивая ему пластиковый пакет с жетонами на цепочке. — Его звали Кайл М. Кеннеди, лейтенант военно-морского флота.

— Не помню такого имени, — тихо сказал Карл, рассматривая жетоны. — Я не знал его.

— У него на правом предплечье татуировка в виде морского котика, резвящегося на берегу.[5]

Карл закатил рукав рубашки у себя на правой руке.

— Такая? — спросил он, показывая свою собственную спецназовскую татуировку.

— Точно такая, только внизу цифра четыре, а не шесть, как у вас.

— Четвертый спецназ флота, Сан-Диего, чертовски хорошая команда. Многих из них знаю лично, но о Кеннеди не слыхал.

— Майор, Вирджиния сказала, что вы имели отношение к секретному проекту «Сломанная стрела», прошли спецподготовку и участвовали в нескольких тайных операциях. — Она, поколебавшись, взглянула на Вирджинию, но та только кивнула и посмотрела на Джека.

Коллинз чувствовал себя неловко. Ему не хотелось рассказывать об этом в присутствии стольких посторонних ушей, особенно при Даниэль.

— Да, я действительно прошел обучение и участвовал в нескольких операциях… а что? — Он задал вопрос, надеясь, что практически никто из присутствующих не знает, что название «Сломанная стрела» — это кодовое обозначение секретных операций по обнаружению и обезвреживанию утерянного ядерного оружия.

— Вы можете сказать, что это? — спросила доктор Уолтрип, протягивая ему еще один пластиковый пакет. — Это было зажато в правой руке лейтенанта Кеннеди.

Джек взял пакет и мельком посмотрел на Карла, почувствовав на себе его пристальный взгляд.

— М-2678, ключ-детонатор для тактической ядерной боеголовки, — тихо сказал он.

— О Господи, Джек, что эти идиоты притащили сюда? — выдохнул Карл.

— Я понятия не имею, зачем здесь мог понадобиться тактический ядерный заряд, — мрачно ответил Коллинз, и весь отсек сразу стих, осмысливая его слова.

— Еще одна загадка, — вздохнула Эллисон. — Что касается девушки, то ей не больше девятнадцати… Смерть наступила в результате выстрела в голову из пистолета. Скорее всего, она сделала это сама, поскольку у нее на пальцах я обнаружила следы пороха. Пуля калибра девять миллиметров. Вот она. Подошвы ног имеют характерные повреждения, словно она бегала по острым камням. И еще. На ее волосах, на коже, на одежде, в носу, словом, на всем теле найдены микрочастицы золота.

Все молчали. Карл протянул жетоны обратно хирургу.

— Я положу их в корабельный сейф, — сказала она. — А тела, как я уже сказала, надо побыстрее похоронить, они быстро разлагаются.

— А раны на теле мужчины, доктор?

— Это я приберегла напоследок, майор. Вирджиния, покажите им чешую.

Вирджиния достала из кармана халата пластмассовую коробочку.

— Хейди сейчас делает полный компьютерный анализ ДНК, поэтому могу объявить только предварительные результаты. Чешуя принадлежит пресноводному существу, которое неизвестно науке ни среди живых, ни среди вымерших особей. Обратите внимание на эти наслоения. Вначале я подумала, что это возрастные образования, как годовые кольца у деревьев или квадраты на панцире черепах, но потом обнаружила, что они необычайно прочны, — я не смогла разрезать чешую скальпелем. А ткань, соединявшая чешую с телом, очень похожа на человеческую. — Она подняла руку, поскольку все начали задавать ей вопросы одновременно. — Я не могу вам ответить. Это Вирджиния нашла нечто, вынуждающее меня просить майора, чтобы отряд, который будет хоронить тела, был вооружен.

Вирджиния достала из коробочки чешую, сверкнувшую на солнце.

— Как видите, она тоже покрыта тем, что принято называть золотой пылью. Точно такая же обнаружена и на девушке, но это не обычная золотая пыль в ее естественном состоянии. Исследования под микроскопом показывают, что золото уже было переплавлено, прежде чем превратилось в пыль. Но и это не самое удивительное. На чешуе обнаружен большой процент урана, но на коже девушки его нет. Возможно, это имеет отношение к ядерному заряду, для которого предназначался ключ-детонатор, но остатки ткани и крови на чешуе дают однозначный вывод — это существо невосприимчиво к радиации.

— Невозможно! — вырвалось у доктора Китинга.

— Это моя профессия, доктор, — сухо объявила хирург. — И я отлично знаю, что возможно, а что нет, но облучение налицо, и неизвестны животные, у которых есть иммунитет к радиации. Но если мы узнаем, почему это существо имеет или имело такой иммунитет, то вы даже не представляете, что это будет означать для всего человечества.

— Отчего же, вполне могу, — холодно отозвался доктор Китинг. — Это приведет к ядерным войнам, если некоторые правительства вдруг получат возможность вести их, не опасаясь радиации.

Вирджиния резко повернулась к нему.

— Нет, доктор Китинг, я не выдумываю таких диких теорий, зато я представляю, сколько миллионов больных раком мы спасем, сколько детей, у которых выпадают волосы от лечения химиотерапией, будут жить, не страдая каждый день от боли.

Под ее взглядом профессор опустил голову.

— Прости, Вирджиния, я сболтнул глупость, — сказал он, сжав ей плечо.

— А теперь, Вирджиния, — снова заговорила доктор Уолтрип, — покажи им, почему похоронной команде нельзя идти на берег без оружия.

Вирджиния достала из кармана халата два снимка.

— Я увеличила изображение на компьютере. Это фото истукана, сделанного инками. Сравните чешую с нашим образцом. На снимках она видна во всех деталях. Она полностью идентична ему вплоть до возрастных наслоений.

— Как же древние инки могли скопировать их, если не видели? — пораженно спросила Сара.

— А если видели? — мягко предположила Вирджиния, пустив по рукам снимки и чешую.

— Выходит, Хелен Закари была права насчет своего ископаемого монстра?

— Выходит, так, но дожила ли она сама до того, чтобы все признали это? — печально спросила Даниэль, коснувшись руки Карла.

Похороны тел на берегу заняли больше часа, и на все это время джунгли притихли, словно в знак уважения к происходящему. Тела глубоко зарыли, а сверху положили большие камни, чтобы хищники не раскопали могилы. Джек поторапливал людей, постоянно чувствуя на себе взгляды из дикой чащи. Были это синкаро, или их потомки, или вообще неизвестно кто, он не мог сказать, но ощущения испытывал гнетущие и неприятные.

Когда они вернулись на катер, Коллинз отвел в сторону Эверетта.

Капитан-лейтенант, утирая пот, смотрел в сгущавшихся сумерках на своего друга и начальника.

— Этот ключ, — тихо сказал майор.

— Да, Джек, мне это тоже до чертиков не нравится.

Эверетт прошел такое же обучение, как и Коллинз, поэтому сам хорошо разбирался в ядерных устройствах. Он отлично знал, что если ключ-детонатор вставить в боеголовку и активировать ее, то его нижняя часть отсоединится и останется в ядерном устройстве, замкнув через себя нужные системы. После этого надо только выставить таймер или просто нажать на кнопку, если, конечно, хочешь сам присутствовать в эпицентре ядерного взрыва.

— Он цел? — с надеждой спросил Карл.

Коллинз молча отдал ему ключ, в котором не хватало нижней части.

— Твою мать, — прошептал потрясенный Эверетт.

— Как ты сам понимаешь, где-то неподалеку находится взведенная ядерная боеголовка.

Оба прекрасно знали, что если ядерная боеголовка взведена, то обезвредить ее можно только вручную.

— Ну что ж, по крайней мере нам обоим известно, как обезвредить ее, — вздохнул Коллинз.

— Это так, но где, черт возьми, ее искать? Любая мартышка в джунглях может взорвать ее, просто нажав из любопытства кнопку.

— И опять у нас проблема, которая снова меняет основную цель экспедиции, старик.

На борту «Тичера» все находились на палубе, кроме Даниэль Серрет, которая сидела в навигационной рубке и так глубоко задумалась, что не слышала, как вошла Сара.

— Ну, как у вас продвигается с Карлом? — поинтересовалась она, присаживаясь в свободное кресло.

— Вы очень любознательны, мисс Макинтайр, не находите?

— Это потому, что он симпатичен мне и я испытываю к нему некий прямо-таки материнский инстинкт. За ним глаз да глаз нужен, впрочем, как и за большинством мужчин.

Даниэль долго смотрела на нее, а потом улыбнулась.

— А я таким инстинктом не обладаю. Другие имеются, а вот именно материнского — ни капельки.

Сара так же приятно улыбнулась в ответ.

— Не сомневаюсь, особенно насчет других инстинктов, миссис Фарбо… э-э, простите. — Она на секунду сделала вид, что вспоминает ее девичье имя. — Мисс Серрет, я имела в виду. Только мне кажется, что эти самые инстинкты — в основном плотоядные.

Она поднялась и направилась к выходу.

— Что ж, и не без этого, моя дорогая Сара, — промурлыкала ей вслед француженка, но, едва та вышла, вскочила, чуть не перевернув на себя кофе, стоявший на столе перед ней. Потом усилием воли заставила себя успокоиться и снова опустилась в кресло.

Речной катер «Рио Мадонна». Три мили вниз по реке

Шкипер держал скорость не более пяти узлов, чтобы сохранить дистанцию с «Тичером». После того как они наконец выплыли из пещеры, пришлось долго повозиться, чтобы снова поставить мачту с антеннами и оборудованием. К тому же из-за своих довольно крупных размеров «Рио Мадонна» несколько раз задевал за скалы в кромешной темноте пещеры, и теперь приходилось чинить множество поломок. Понадобился весь его опыт шкипера, чтобы провести здесь столь крупное судно, не разбив его о многочисленные скалы. Француз здорово помогал ему и в рубке, и с замерами глубины и в целом, как оказалось, неплохо разбирался в навигации. Это был как раз нужный человек в трудной ситуации, не то что этот болван Мендес и его головорезы. Они, похоже, изрядно перетрусили во мраке пещеры, и шкипер потерял к ним всякое уважение. И вообще, с этими колумбийцами надо быть начеку. От таких чего хочешь можно ожидать.

До сих пор они понесли всего одну потерю. Во время очередного замера глубины в пещере один из членов экипажа запутался ногами в якорном канате и свалился в воду. Его успели схватить за ноги и уже тащили обратно на борт, когда вода вдруг взбурлила и несчастного вытянули на борт без руки, обливающегося кровью. Руку ему отхватило начисто, а один из старых речных волков, Индио Азана, утверждал, что это была громадная рыбина с огромными челюстями и странными плавниками. Такой он не видел за всю свою жизнь на реке. Если бы это утверждал кто-то другой, шкипер отнесся бы к его словам не слишком серьезно, но Азана давно плавал по этим водам и ему шкипер верил, как себе.

— Капитан, у меня сигнал, они в трех милях от нас, — доложил шкиперу оператор электронного оборудования из-за своего маленького пульта.

— Сеньор Фарбо, американцы только что засекли нас активным сонаром, — сообщил он Фарбо, даже не подумав оповестить об этом Мендеса.

Полковник был удивлен, что шкипер знает, что такое активный сонар.

— Да, сеньор. У меня здесь, конечно, не совсем такое оборудование, как у американского флота, но для речных контрабандистов Южной Америки вполне приличное, — ухмыльнулся шкипер сквозь дым сигары.

— Простите, капитан, я вовсе не собирался вас обидеть. Как далеко они, вы говорите?

— Мили три вверх по реке, — ответил шкипер и начал поворачивать штурвал, направляя судно к берегу, словно предугадав приказ полковника.

— Лучше переждать. Может, они зачем-то остановились, а может, сигнал был случайным. Как бы то ни было, нам лучше не спешить, как вы считаете, капитан?

— Полностью согласен с вами, сеньор, — кивнул шкипер, в то время как «Рио Мадонна» уже плыл к южному берегу притока.

Он остановил двигатель и приказал отдать оба якоря — и носовой, и кормовой, — когда судно оказалось у берега.

Пока экипаж с помощью багров подтягивал тяжелую низкую баржу, нагруженную оборудованием Фарбо, которую тащил за собой «Рио Мадонна», сам француз отправился на корму, чтобы доложить его величеству сеньору Мендесу о вынужденной задержке. Оттуда сразу послышались раздраженные вопли колумбийца, и шкипер снова ухмыльнулся, прикинув, на сколько еще терпения хватит у Фарбо, прежде чем он всадит пулю в голову этого кретина.

Интересно, кто это у американцев случайно включил активный сонар, будто предупреждая их, что катер впереди остановился. Очень вовремя. Тут явно не обошлось без француза, и Сантос был рад, что у него хорошие отношения с полковником и что в случае чего они будут на одной стороне. Но его ухмылка погасла при мысли о том, что он слепо идет за французом к проклятой лагуне, о которой и говорить избегали, а не то что плавать в это проклятое Богом место. Сантос нащупал диковинный амулет, всегда висевший у него на шее, и, быстро поцеловав его, снова спрятал под рубашку. Потом он выключил тусклый свет в рубке и молча курил в темноте, прислушиваясь к знакомым с детства звукам реки и джунглей.

Часть V Затерянный мир

«Долго стоял я в кромешной тьме бездны, взирающей на меня, в раздумьях, страхе и сомненьях, воображая себе то, о чем не смел помыслить ни один смертный».

Эдгар Аллан По

17

Когда «Тичер» медленно огибал крутой поворот, впереди прямо по курсу вдруг появились буруны. Дженкс, ругаясь на чем свет стоит, тут же дал обратный ход. Та часть экипажа, что была на вахте, попадала на палубу, а остальные тоже не стеснялись в выражениях, когда их бросило на пол и на переборки.

Несмотря на быструю реакцию старшины, «Тичер» все-таки налетел на большой подводный камень, едва видневшийся среди реки, ставшей вдруг бешеной до белой пены.

— Что случилось, старшина? — Джека Коллинза, вбежавшего в рубку, буквально швырнуло в пустое штурманское кресло.

— Пороги, мать их! Ни с хрена взялись! Все спокойно было, и на тебе!

«Тичер» наклонился градусов на двадцать на правый борт, и по всему катеру раздавались громкие проклятия.

Коллинз включил интерком.

— Всем привязаться или пристегнуться! — рявкнул он, перекрикивая рев воды.

Дженкс лихорадочно колдовал над джойстиком, пытаясь снять «Тичер» с камня. Катер развернуло кормой к берегу, и водометы всасывали ил и грязь, яростно выплевывая их на берег. На панели управления вспыхнул красный индикатор, предупреждая о том, что в отсеке номер пять появилась вода.

— Старшина! У нас пробоина между седьмым и восьмым отсеками! — доложил по интеркому Карл.

— Держите огнетушители наготове на случай замыкания! И давай там сам справляйся, Лягушонок, я немного занят.

«Тичер» теперь медленно протискивался между берегом и порогами, с жутким треском царапаясь о подводные камни. В кормовых отсеках вырубилось электричество, и экипаж заделывал пробоины при аварийном освещении, как вдруг рев воды стих и они так же внезапно, как попали на пороги, оказались на спокойной воде. Правый кормовой водомет отказал, очевидно, поврежденный о камни, но старшина с помощью носовых водометов и оставшегося кормового все-таки успел затормозить неожиданно вырвавшийся на свободу катер, и «Тичер» мягко ткнулся в песок берега.

— В машинном! Что там у вас?! — рявкнул в интерком Дженкс.

— Дайте нам пять минут, старшина, — отозвался Менденхолл. — Сейчас все проверим.

— Майор, на задней переборке этого отсека есть аварийный рубильник, включите его, — попросил Дженкс Коллинза.

Тот отстегнулся от кресла и вышел. Коробку с рубильником он нашел без труда и, открыв ее, опустил рычаг. «Тичер» снова осветился огнями, и приунывшие было красные индикаторы и приборы снова вспыхнули зеленым.

Коллинз отправился проверить обстановку на катере. На камбузе Сара, Даниэль и еще двое ученых гасили остатки пламени, но, поскольку им явно не требовалась помощь, майор двинулся дальше. В восьмом отсеке было по колено воды, и там возились Карл, Санчес и профессора Элленшоу и Китинг.

— Ну, что у вас? — с тревогой спросил Коллинз.

— Порядок, Джек, — устало кивнул Карл. — Течь перекрыли.

На лбу у него виднелся большой порез.

— Ты бы сходил к врачу, Карл, — сказал он Эверетту и пошел дальше на корму, поскольку его больше всего беспокоил машинный отсек.

Опасения майора оказались не напрасны. В машинном вода доходила почти до пояса. Мокрый и чумазый Менденхолл возился под водой, затягивая болты.

— Ну как, Уилл?

— Плохо дело, сэр. Правый двигатель вышел из строя, и понадобится дней пять, чтобы починить его, если это вообще возможно.

Коллинз подошел к интеркому.

— Старшина, правый кормовой двигатель выбыл надолго. Левый вроде в порядке, но лучше его сильно не гонять, здесь полно воды.

— А он нам пока не нужен.

— Это почему? Течь перекрыта, и мы можем давать хотя бы пару узлов.

— Говорю вам, мы займемся сейчас ремонтом правого двигателя, пока вы будете искать то, зачем пришли.

— Куда пришли, старшина? Какого…

— Майор, мы уже в вашей чертовой лагуне, — сухо ответил Дженкс.

На палубе столпились человек пятнадцать, вглядываясь в то, что иначе как затерянным миром назвать было нельзя. Вдалеке, на другом конце лагуны, был хорошо виден большой каскад водопадов, сверкающий в лучах заходящего солнца, которого они уже так давно не видели. Середина лагуны тоже вспыхивала ослепительными бликами, зато берега были погружены во мрак джунглей.

Масса воды, низвергаемая водопадом с почти стометровой высоты, создавала здесь свой особый микроклимат, и приятный ветерок веял в духоте тропиков. Вся береговая линия лагуны была песчаной, над ней нависали джунгли, и все это весьма походило бы на рекламные плакаты с Гавайев, если бы не две гигантские статуи по обе стороны водопада. Точно такие же, как та, что они уже видели, только лучше сохранившиеся, и каждый монстр сжимал в каменной руке тридцатиметровое копье. А над самим водопадом возвышалась широкая каменная арка, сквозь которую обрушивались вниз бесчисленные тонны воды.

— Никогда в жизни не видела такой красоты, — тихо произнесла Даниэль, оказавшаяся на палубе рядом с Карлом.

— Да уж… — только и нашел что сказать Эверетт, почувствовав ее прикосновение.

— Так, хватит любоваться! — громко сказал Коллинз. — Все сотрудники службы безопасности приступают к непосредственной работе! Среди всей этой красоты я не вижу главного — где судно экспедиции Закари?

Очарование лагуны сразу исчезло, как только все услышали этот вопрос. Тихо зарокотали носовые вспомогательные двигатели, и «Тичер», кренясь на правый борт, медленно двинулся к центру лагуны, к сияющему бликами на воде солнечному свету.

Большинство ученых экспедиции немедленно занялись починкой оборудования. Военные на резиновой моторной лодке, известной во флоте как «зодиак», отправились обследовать береговую линию огромной лагуны в надежде найти хоть что-то, что подскажет им, где искать пропавшую экспедицию профессора Закари. Джек попытался было выйти на связь через спутник, но тарелка вылетела из гнезда на мачте «Тичера», и теперь там возился Томми Стайлз.

На «зодиаке», которым взялся управлять Эверетт, отплыли также сам Коллинз, Менденхолл, Санчес и Джексон. Карл направил лодку к восточному берегу лагуны, погруженному в сумрак диких джунглей. Семидесятипятисильный двигатель «зодиака» мерно гудел в тишине джунглей и скал, взметнувшихся над ними.

Лодка мягко вошла в песок пляжа, и Карл сразу поднял двигатель горизонтально, чтобы винт не врезался в берег.

Джек первым выскочил из лодки и настороженно замер, прислушиваясь и направив ствол винтовки в стену джунглей. Остальные привычно последовали его примеру. Не было слышно ни звука. Коллинз оглянулся на «Тичер», который по-прежнему стоял в центре лагуны, купаясь в солнечных лучах.

Взглянув на часы, майор прикинул, что у них есть не больше часа дневного света, а потом густая тьма окутает джунгли меньше чем за полчаса. Правда, там, где они сейчас находились, «дневной свет» был чистой условностью.

— В колонну по одному! Карл, замыкающим! — скомандовал Коллинз.

Они медленно двинулись на юг вдоль пляжа, причем каждые три метра Менденхолл втыкал в песок металлический стержень с подобием лампочки наверху, обеспечивая таким образом лазерную сигнальную систему оповещения, на случай если кто-то или что-то попробует приблизиться ночью к «Тичеру» с этого берега.

Между тем джунгли ожили привычными криками птиц, трескотней обезьян и других обитателей этих мест. Все немного расслабились — эти звуки были куда приятнее, чем зловещая тишина.

Они ставили систему еще минут сорок, но обследовали только половину восточного пляжа, зато с этой стороны ни одно существо выше тридцати сантиметров не приблизится к «Тичеру», не подняв тревогу на катере.

— Ладно, ребята, пошли обратно, — махнул рукой Коллинз, расстроенный тем, что они не нашли никаких признаков экспедиции Закари.

Уже на обратном пути Санчес вдруг споткнулся обо что-то. Присев, он осторожно разгреб песок и увидел кусок ржавого металла. Вдвоем с Менденхоллом они быстро извлекли из песка свою находку.

— Вы только посмотрите на это! — восхищенно сказал Санчес, любуясь ржавым лезвием, на котором кое-где все еще блестел металл. — Сколько же лет этому мечу?

— Лет пятьсот семьдесят с чем-то, — буркнул Коллинз. — Пошли живее. Захвати с собой свое сокровище, покажешь его нашим профессорам. Я хочу пройтись и в другую сторону от лодки, поэтому пошевеливайте копытами.

И хотя Коллинз был особенно внимателен, когда они шли на север от «зодиака», Менденхолл первым обнаружил это.

— О Господи! — вырвалось у сержанта, и остальные тоже увидели в нескольких метрах перед собой то, что осталось от экспедиции профессора Закари. Они насчитали четырнадцать тел в разрушенном лагере на пляже. Останки людей выглядели так, словно их растерзал дикий зверь. Тела юношей и девушек, словно сломанные куклы, лежали среди порванных палаток и разбросанных вещей. Майору они показались совсем детьми.

— Дева Мария! — перекрестился Санчес, глядя на изувеченные тела.

Любой из членов отряда не раз встречался со смертью и раньше, но с таким им сталкиваться еще не приходилось. Меч, который Санчес с таким восторгом нес в руке, выскользнул из его пальцев и упал на песок.

— Прежде чем мы их похороним, нужно, чтобы тела осмотрели наши доктора, — глухо сказал Коллинз. — Идем, здесь только часть экспедиции, значит, могут быть и живые.

Он постарался, чтобы его голос звучал властно и уверенно, но в душе мало надеялся, что кто-то выжил.

До их возвращения на «Тичер» ученые живо обсуждали тот факт, что легенда перестала быть легендой и Падилла действительно побывал в этой затерянной долине. Их восторг при виде ржавого меча быстро угас, едва они узнали о страшной находке. Коллинз распорядился чаще менять вахтенных на палубе и каждые две минуты давать гудок, на случай если выжившие еще прячутся где-то на берегу. Гудки эхом прокатились по застывшим в молчании джунглям и скалам, но пока никто не отозвался.

На борт привезли тело одного из студентов для вскрытия. Остальных поспешно похоронили в песке на берегу. Сара высказала предположение, что останки были не тронуты лесным зверьем благодаря маленьким безволосым существам, которые во множестве наблюдали за людьми, закапывающими мертвых. Было слышно, как они что-то лепечут и печально вздыхают, словно сочувствуя чужакам.

Весь вечер ушел на ремонт «Тичера». Успели сделать почти все, кроме отладки правого двигателя. Был поврежден вал, и, по прикидкам Дженкса, им понадобится по меньшей мере дня три, чтобы его заменить, но зато им очень повезло, что на катере оказался запасной вал, потому как правый двигатель им очень понадобится, когда они будут снова преодолевать пороги. Воду из отсеков откачали, и Дженкс распорядился принять балласт, чтобы увеличить осадку «Тичера» и тем самым улучшить подводный обзор через прозрачные панели катера. Тут же включились насосы, закачивающие воду в четыре балластные цистерны в недрах «Тичера», и массивный катер медленно погрузился почти наполовину, так что пришлось задраить кормовые люки.

Дженкс включил подводные прожектора, осветив пространство вокруг и под «Тичером», и перед экипажем предстал во всей красе мир удивительной лагуны. Множество рыб всевозможных цветов и размеров подплывали к бортам катера, с любопытством разглядывая людей, которые в свою очередь разглядывали их с не меньшим интересом. Сара, смотревшая в прозрачную панель через плечо Карла, была удивлена их бесстрашием.

— Когда вы планируете разрешить нам обследовать рудник, Джек? — спросила Вирджиния, появившись в отсеке, и, сняв с рук хирургические перчатки, бросила их в мусорную корзину.

— Не раньше, чем «Тичер» будет готов на все сто. Вполне возможно, нам придется очень быстро ретироваться отсюда, — ответил Коллинз.

— Но, Джек, что же… — Она осеклась, увидев его взгляд, и поняла, что спорить бесполезно.

— Так, может, завтра мы попробуем запустить несколько зондов и взять пробы для исследований?

— Разумеется, Вирджиния. Завтра мы снова будем искать выживших и задействуем все, что можно, чтобы найти их, но, пока не наладят спутниковую связь и мы не доложим о прибытии на место, никаких походов в рудник не будет. Что показало вскрытие?

— Рваные раны, как от нападения хищника, — сказала Вирджиния. — Смерть наступила от обширной потери крови. Боюсь, что в таких условиях мы не можем провести более тщательное обследование.

Она кивнула майору и вышла из отсека, заметив на палубе старшину Дженкса.

Коллинз посмотрел ей вслед и покачал головой.

— Но вы-то понимаете, что мы не можем соваться в этот рудник или пещеру, не зная, что там, предварительно не разведав, с чем имеем дело? — спросил он у Сары и Карла.

— Просто Вирджинию, как и всех нас, тревожит судьба выживших, но ты прав, Джек, сначала действительно нужно осмотреться и выждать, пока не приведут в порядок «Тичер».

Джек взглянул на Карла. Тот, догадавшись, о чем он хочет говорить, согласно кивнул, и Коллинз спросил:

— Сара, ты помнишь ключ-детонатор к ядерной боеголовке, который нашли у лейтенанта Кеннеди?

— Разумеется, а что с ним не так?

— Ключ был использован. Детонатор вставлен в заряд. Где-то там, на берегу или в руднике, лежит взведенная ядерная бомба. Так что, боюсь, теперь наша главная задача как спасательной экспедиции несколько изменилась. По неизвестным нам причинам кто-то пытался уничтожить это место. Поэтому нам придется найти этот ядерный заряд и обезвредить его.

Сара на секунду лишилась дара речи.

— Да, сэр, — наконец выдавила она. — Я поняла вас.

На палубе Вирджиния присоединилась к Даниэль и старшине, смотревшим на мохнатые звезды над головой. Гудки прекратились, и джунгли постепенно ожили, что было куда спокойней для всех, чем мертвая тишина между гудками.

— Изумительно, — прошептала Вирджиния, глядя в серебристое от звезд небо над центром лагуны, где стоял катер.

— Ни тебе паров бензина, ни дыма, ни городского шума, — согласно кивнул Дженкс, взглянув на нее.

Сам он был чисто выбрит и надел свежую рубашку.

— Пойду, проведаю сержанта Менденхолла на корме, — извинилась Даниэль и тактично оставила их наедине.

Дженкс проводил было взглядом ее обтянутый шортами зад, но спохватился и снова повернулся к Вирджинии. Помявшись, он начал:

— Что сказать, доктор, я…

— Вы мне тоже нравитесь, старшина, — перебила его Вирджиния. — Мы обсудим это наедине, когда вернемся домой.

Старшина едва не выронил изо рта неизменную сигару.

— Черт меня побери, — только и смог пробормотать он.

Капрал Санчес нес вахту на радарной площадке мачты, оглядывая берег через прибор ночного видения. Сигнальные лазеры, которые они успели поставить, успокоительно мигали зеленым светом на индикаторах приборов. Над лагуной проносился легкий приятный ветерок, которому, казалось бы, совершенно неоткуда было взяться в лагуне посреди джунглей. Катер убаюкивающе покачивался на воде, нагоняя сонливость. Санчес встряхнулся и снова повел прибором ночного видения вдоль береговой линии, так и не заметив, что со стороны водопада к катеру потянулась дорожка пузырей, словно что-то всплывало из бездонных глубин лагуны, направляясь прямо к «Тичеру».

Джек с Карлом проверяли в трюме зонды, которые предполагалось завтра использовать для обнаружения и исследования древнего рудника. Коллинз предложил применить их уже сегодня, но был вынужден согласиться со старшиной Дженксом, считавшим, что не хрен разбазаривать в кромешной тьме драгоценные зонды, которых и так мало, а лучше запустить их при дневном свете.

В одном из отсеков Коллинз и Эверетт наткнулись на профессора Элленшоу и профессора Китинга, которые возились с подводным колоколом, рассчитанным на трех человек. На полу лежали схемы и разбросанные инструменты.

— Майор Коллинз, — раздался вдруг голос из динамика интеркома, — это Джексон. Я на сонаре, сэр, и на экране появилась цель. Приближается к нам из глубины. Вы бы взглянули сами, сэр, эта штуковина здоровенная. Скорость три узла.

Эверетт и Коллинз поспешили в рубку, как вдруг сильный толчок резко накренил «Тичер» на правый борт. Карла швырнуло на переборку, а Коллинз, успевший ухватиться за трап, удержал равновесие и кинулся помогать профессорам, которых бросило прямо в подводный колокол, и они, обрывая толстые гофрированные шланги, рухнули на пол. «Тичер» выровнял крен, но по всему катеру были слышны стоны и проклятия.

— Господи! Вы только посмотрите на это! — выдохнул Карл, случайно взглянув на прозрачную бортовую панель отсека.

Коллинз обернулся и замер. Всю панель и над водой, и добрых метра полтора под водой заслоняла огромная темно-серая масса. Грубая кожа была покрыта светлой, колыхающейся в воде чешуей, словно тонким мехом.

«Тичер» опять накренился от нового толчка.

— Смотрите! Вон еще один… нет, два! — крикнул профессор Элленшоу, глядя на прозрачную панель противоположного борта, к которой из темной глубины приближались огромные тела смутных очертаний.

— Держись! — только и успел крикнуть Коллинз, когда новый удар обрушился на «Тичер» с такой силой, что носовая часть катера приподнялась над водой.

— Закрепите эту чертову штуку! — заорал Карл обоим профессорам, показывая на тяжелый подводный колокол, который начинал опасно наклоняться, грозя раздавить людей, находившихся в отсеке.

«Тичер» грузно опустил носовую часть в воду. С палубы слышались крики и беспорядочная стрельба. Коллинз бросился к трапу, краем глаза успев заметить длинный извивающийся хвост, змеившийся за подводной частью иллюминатора, и тут новый толчок едва не сбросил его с нижней ступеньки. На палубе по-прежнему что-то кричали и куда-то стреляли.

Коллинз наконец выбрался на верхнюю палубу, но картина, представшая его глазам, была неутешительной и скорее напоминала кошмарный сон. Менденхолл, широко расставив ноги, чтобы не потерять равновесия, вел огонь из М-16 по монстрам которые с поразительной скоростью и проворством передвигались в воде. Рядом с сержантом пыталась подняться с палубы Даниэль. Майор немедленно выхватил одну из двух своих девятимиллиметровых «беретт» и тоже открыл огонь.

Одна из тварей поменьше, напоминавшая плезиозавра, высунула на секунду из воды голову на длинной шее и, свирепо сверкнув глазами на людей на катере, щелкнула здоровенными челюстями, а затем снова исчезла под водой.

Коллинзу чудище показалось не таким уж большим — метров шесть-семь. Метнувшись к «Тичеру», оно снова ударило его всей массой, словно атакуя непонятного огромного врага. И тут майор совсем рядом увидел еще одного монстра, чуть побольше. От привычных плезиозавров, скелеты которых выставлены в музеях, и тех, что ему приходилось видеть в компьютерной графике, эти отличались блестящей чешуей.

— Ложись! — рявкнул Коллинз, сбивая с ног едва поднявшуюся Даниэль и сержанта, но было поздно. Огромный хвост прошелся над палубой, легко ломая поручни, и ударил майора в грудь, отбросив его на добрых два метра вверх и потом за борт.

В недрах «Тичера» царил полный хаос. Где-то сыпались искры, по отсекам клубился дым, слышался запах гари, а на камбузе Сара с тревогой заметила, что на прозрачной панели борта появились трещины от ударов чудовищ.

Карл тоже выбрался на палубу где-то посреди катера и, увидев монстров перед собой, коротко выматерился от неожиданности, что, впрочем, не помешало ему мгновенно выхватить пистолет и открыть огонь. С гнезда на мачте короткими очередями бил Санчес, стараясь целиться туда, где чешуя у чудовищ была сорвана об обшивку «Тичера». Плезиозавров было пять — один большой и четыре поменьше. Большой поднырнул под катер, и его хвост обрушился на палубу с другого борта, как раз там, где в кокпите рубки находились старшина и Вирджиния Поллак. Дженксу пришлось бросить М-16, чтобы успеть прикрыть Вирджинию от обломков и осколков, брызнувших после удара могучего хвоста.

Несколько пуль попали в голову чудовища, и оно яростно взревело, повернув горящие желтоватые глаза в сторону выстрелов. Палили откуда-то из воды. Карл немедленно развернул мощный прожектор и сразу осветил среди зеленоватых волн майора Коллинза. В ту же секунду чудовище ринулось на нового противника. Все, кто мог, открыли огонь, пытаясь помешать плезиозавру добраться до Джека. Четыре меньших плезиозавра тоже бросились в атаку. Но тут Карл увидел нечто еще более удивительное и страшное. То, что казалось огромным плавником плезиозавра, вдруг раскрылось, как спицы зонтика, превратившись в подобие чудовищных когтистых кистей с перепонками между пальцев.

— Быстрее, Джек! На борт! — кричал Карл, стреляя без остановки, но сам понимал, что майору не успеть, — так стремительно приближались к нему чудовища. У Сары, появившейся на палубе рядом с Эвереттом, перехватило дыхание, когда она увидела, как один из меньших монстров первым добрался до Джека, поднырнул и майор исчез под водой.

Карл отшвырнул пустой пистолет и, перемахнув через остатки поручней на палубе, ринулся головой вниз в зелено-белую в свете прожектора, клокочущую воду. Менденхолл на корме, не раздумывая, последовал за ним. У Сары подкосились ноги, и она опустилась на прорезиненный настил палубы. Из люка рядом выбрался профессор Китинг, а за ним еще несколько человек, с ужасом уставившихся на бурлящую, словно в «джакузи», воду. Раз им удалось увидеть Карла, глотнувшего воздух и снова нырнувшего, и другой раз то же самое проделал Менденхолл. Но как только к месту схватки подоспели остальные чудовища, все быстро закончилось. Вода покраснела от крови, но кипеть перестала, по мере того как чудовища ушли на глубину.

В наступившей тишине, шумно отфыркиваясь, всплыли на поверхность Карл и Менденхолл, но Джек исчез в глубине вместе с монстрами.

Уже второй раз за сутки «Тичер» получил тяжелые повреждения, теперь от целого семейства плезиозавров, но Дженкс, осмотрев катер, объявил, что все можно починить. Эту хорошую новость выслушали молча — экипаж все еще был в шоке оттого, что они потеряли майора Коллинза. В медотсеке Вирджиния и Эллисон пытались уговорить Сару принять снотворное, если в глазах экипажа она хочет оставаться офицером, а не просто женщиной, но та наотрез отказалась и сердито вышла из медчасти. Словно в трансе, она поднималась на верхнюю палубу, когда старшина взял ее за руку, чтобы снова отвести вниз. Но, увидев ее глаза, он передумал и сунул ей в руки М-16.

— Вы там поосторожнее, девушка, — буркнул он.

Откинув прозрачный акриловый люк, она вылезла наверх и увидела Менденхолла, который сидел прямо на палубе, облокотившись об останки поручней. Он повернул голову, всматриваясь, кто идет в пару к нему на вахту. Узнав Сару, чернокожий сержант не очень удивился и, бросив на нее быстрый испытующий взгляд, тактично отвернулся, глядя на воду за бортом «Тичера».

— Сержант, то, что вы с Карлом сегодня сделали… ну, то, что прыгнули за ним… я… хотела сказать, что… очень благодарна вам за то, что до конца пытались спасти Джека… — У нее перехватило горло, а в глазах стояли слезы.

— Он бы сделал то же самое для меня, — не поворачивая головы, ответил Менденхолл. — Он всегда учил нас действовать не раздумывая, но никогда не учил, как проигрывать…

Его голос бессильно стих в темноте, и Сара вдруг осознала, что не только она испытывает такое тяжелое чувство утраты, но и сержант, который всегда относился к Коллинзу почти как к отцу, и Карл, который был лучшим другом Джека. Капитан-лейтенант с головой ушел в ремонт «Тичера», чтобы не позволить себе думать о случившемся. И то, что они здесь вдвоем с Менденхоллом на вахте, тоже правильно. Это их работа. Сара положила руку на плечо Менденхолла и быстро сжала его, давая понять, что все понимает.

На рассвете Карла, работавшего всю ночь и заснувшего только под утро, разбудил капрал Шоу, который нес вахту на верхней палубе. По его обеспокоенным, чтобы не сказать испуганным, глазам Карл сразу понял: что-то снова случилось.

— Что такое?! — вскочил он.

— Сэр, похоже, одна из этих тварей всплыла и теперь ходит кругами вокруг «Тичера». Пару минут назад мне показалось, что я почувствовал легкий толчок, а потом смотрю — он, гад. Здоровенный такой. Совсем рядом. Давайте пристрелим эту сволочь, сэр! Также докладываю, что лазерная сигнальная защита сработала сразу в нескольких местах за эту ночь.

Капитан-лейтенант, даже не потрудившись обуться, направился в отсек, где хранился арсенал экспедиции. Дженкс, увидев, куда он идет, последовал за ним, хотя работал всю ночь и еще не ложился. Открыв замок собственным ключом с кодом доступа, Эверетт вошел внутрь и молча перебросил старшине тяжелое помповое ружье пятидесятого калибра. Шоу получил две ручные гранаты, как и Менденхолл, которого тоже почему-то занесло сюда в столь ранний час. Сам Карл схватил весь ящик и ринулся по трапу на палубу. За ним устремились остальные, своим топотом подняв на ноги весь катер.

К его удивлению, плезиозавр покачивался на ласковых волнах лагуны совсем рядом с «Тичером».

— Мать мою за ногу, ну и здоровенная же зараза, — только и выдохнул старшина при виде безжизненной туши.

— Дохлое, — объявил он всем, пока Карл внимательно рассматривал чудовище. Что-то привлекло его внимание, и он, поставив ящик с гранатами на палубу, вдруг прыгнул за борт, прежде чем кто-то успел остановить его.

— Куда, баран безмозглый?! — только успел рявкнуть ему вслед старшина.

Все остальные, затаив дыхание, смотрели, как Эверетт вынырнул недалеко от монстра и медленно поплыл к нему. Хоть с виду эта тварь и мертва, но кто знает…

— Сэр, у вас, похоже, появилась компания! — тревожно крикнул с палубы сержант Менденхолл, и все увидели, как четыре меньших плезиозавра метнулись в сторонуиз-под тела большого. Они даже не пытались напасть, и профессор Элленшоу высказал мысль, что, вероятно, большой плезиозавр был их матерью, которая восприняла большой катер как угрозу своему потомству. Поэтому, заключил профессор, она и напала на «Тичер». Старшина, казалось, внимательно слушал его, но все же держал мертвого монстра под прицелом.

Карл огляделся. Плезиозавры исчезли и не появлялись, и он медленно поплыл вдоль гигантской туши, туда, где в темной глубине скрывалась бессильно повисшая шея плезиозавра. Здесь он набрал побольше воздуха и нырнул. В сером неверном свете утра, в такой же серой полупрозрачной воде он увидел кошмарное зрелище, подтвердившее его догадку еще на палубе. Голова плезиозавра отсутствовала. Толстая шея была словно разорвана пополам. На уцелевшей части виднелись глубокие порезы. Карл вдруг словно ощутил чье-то присутствие и поспешил наверх. Быстро подплыв к корме катера, он ухватился за лестницу и взобрался на борт.

— Что на тебя нашло, Лягушонок? — сердито спросил старшина.

— Там что-то есть, — тихо сказал Карл. — И оно хочет, чтобы мы знали: большой плезиозавр мертв. Ему оторвали голову. Вместе с шеей, как гусю.

На секунду на палубе повисла гнетущая тишина, потом заговорили все сразу, и только Сара молча смотрела на водопад, каскадами обрушивающийся в лагуну, и думала, что все-таки кто-то или что-то отомстило за смерть Джека.

Цепкие маленькие лапки очистили тело от песка и даже сунули в рот несколько ягод. Потом на лицо брызнули чистой свежей водой, которая через полуоткрытые губы попала в горло, и майор Коллинз закашлялся. Его стало рвать водой, попавшей в легкие и желудок, и после этого он пришел в себя. Вокруг был полумрак джунглей, наполненных привычными Джеку звуками разных лесных обитателей.

Коллинз постепенно оживал, ощупывая руками свое тело. Похоже, поломанных ребер не было, но вот нога болела сильно, и майор побаивался, что она сломана, пока не встал на нее всем весом. Боль была ужасная, но обошлось без перелома. И вообще, труднее всего оказалось для него понять, что же произошло. Толстая каучуковая подошва ботинка поврежденной ноги была пробита в нескольких местах, словно прокушена. Джек помнил только, как его утащило под воду и ему отчаянно не хватало воздуха. Он уже терял сознание, когда его отпустили и тут же схватили снова. Потом вода вдруг стала теплой, и он отключился. Но некое смутное воспоминание о жутком чудовище, которое казалось драконом из сказок, словно разбудило его память. В ней сразу всплыли и огромный плезиозавр, и удар громадного хвоста, сбросивший его в воду.

Коллинз сделал пару шагов, проверяя покалеченную ногу. Ничего, терпеть можно. Он оглянулся на траву в поисках ягод, которые выплюнул, когда закашлялся. Интересно, кто это пытался его угостить? Пока он раздумывал, целый град ягод обрушился ему на голову и плечи. Подбирая и разжевывая их, Коллинз все поглядывал на ветви деревьев, надеясь увидеть, кому принадлежали эти цепкие лапки, мелькавшие в листве. И тут из зарослей к нему вышло сразу несколько существ, таких точно, как то, что, по словам Сары, сидело на голове Санчеса. Не веря своим глазам, он воззрился на странных маленьких существ, ковыляющих к нему на задних лапках, которые были куда короче, чем передние. Их тела были совершенно гладкими, без единого намека на волосы или шерсть. Насколько он различал в полумраке, существа были покрыты сплошной тонкой чешуей и у них имелись острые плавники на икрах и локтях. Зрачки у них оказались вертикальными, а раздвоенный язык то и дело высовывался между тонких острых зубов, совсем не похожих на зубы обычных обезьян.

— Привет, ребята. — Коллинз сам удивился, как странно звучит его голос.

Пятеро существ, идущих к нему, остановились, услышав его голос, и переглядывались, словно удивляясь человеческой речи.

Майор рассмотрел у них перепонки между пальцами на руках и ногах, как и рассказывала Сара.

— Это вас мне благодарить за ягоды и воду? — как можно дружелюбнее спросил Коллинз, присев на корточки.

Ближайшее существо склонило голову набок и вдруг проворно метнулось в джунгли. Остальные тоже мгновенно растворились среди деревьев. Джек огляделся, пытаясь понять, что вспугнуло этих маленьких созданий. Со стороны лагуны послышался всплеск, и майор направился было к пляжу, который находился в двух шагах от него за редкими стволами прибрежных деревьев, и тут увидел следы. Коллинз замер при виде отпечатков огромных перепончатых лап. Одна цепочка следов вела в воду, а другая из воды, и, кто бы ни выходил на берег, он явно тащил что-то по песку.

— Какого черта? — прошептал майор и, коснувшись пальцами громадного отпечатка, достал из кобуры оставшуюся при нем девятимиллиметровую «беретту». А не его ли тащило по песку неизвестное чудовище?

Джек прошел по следам до самой воды, и в круге яркого утреннего солнца увидел силуэт «Тичера», замершего на якоре посреди лагуны. На палубе он заметил нескольких человек, смотревших вниз на кого-то в воде у борта. Коллинз шагнул в реку и, подняв руку, позвал их.

У Сары едва не выскочило сердце, когда люди на палубе вдруг разом закричали, указывая на берег. Повернувшись, она увидела знакомую фигуру, стоявшую там. Коллинз поднес руки к губам и крикнул:

— Может, хватит орать? Кто-нибудь, спустите лодку и заберите меня!

На катере засмеялись и снова загалдели все разом. Но Карл уже прыгнул в «зодиак» и на всей скорости направил его к берегу. Он выскочил на песок даже раньше лодки и бросился обнимать Джека.

Что касается Сары, то она была так счастлива, что совершенно не замечала, как ее почему-то все поздравляют и даже Даниэль Серрет тепло улыбнулась ей.

Через час Джек уже успел вымыться, переодеться, перевязать ногу и до отвала наесться яичницы с сосисками, которую приготовила специально для него Хейди Родригес. Сара сидела рядом на койке и сама кормила его, пока он рассказывал историю своего удивительного спасения.

Она так светилась от счастья, что, глядя на нее, приободрился весь экипаж.

— Не хотелось бы мешать вашему веселью, — любезно сказал майор, — но, может, кто-нибудь из наших ученых мужей объяснит, каким образом выжил этот динозавр?

Профессор Киттинг хотел было что-то сказать, но затем кротко склонил голову в сторону профессора Элленшоу, который с радостью принялся излагать свой взгляд на этот вопрос.

— Что ж, майор Коллинз, прежде всего, мы должны учитывать тот факт, что и эта долина, и лагуна в кратере древнего вулкана были практически отрезаны от внешнего мира, поэтому здесь сложилась своя экосистема, не затронутая внешним влиянием. Но заверяю вас, что она уникальна, если смогла прокормить столько сухопутных и речных видов в таком небольшом регионе. Что касается упомянутого вами существа, то оно, без сомнения, стоит здесь на самом верху пищевой цепочки.

Все молча смотрели на него, словно профессор говорил на латыни.

— Ладно, возьмите, к примеру, Мадагаскар. Когда-то он отделился от Африки, и теперь животный мир там отличается от континентального. Выжили даже некоторые виды, которые давно исчезли во всем мире.

— Но лишь до тех пор, пока туда не пришли люди, — вмешался Китинг и принялся рассуждать, что человек куда опаснее для любого зверя, чем зверь для человека.

— Но как этот плезиозавр вообще мог выжить? — спросила Даниэль. — И если я не ошибаюсь, плезиозавры были морскими, а не пресноводными обитателями.

— Что касается его живучести, то спорить можно бесконечно, сохранились ведь многие морские рыбы, пережив динозавров. Значит, у них была более обильная и разнообразная среда обитания, — ответил ей Китинг, а Элленшоу энергично покивал, поддерживая коллегу.

— Что касается пресноводности этого вида плезиозавров, то можно только предположить, что в незапамятные времена его предки покинули океан, где шла яростная борьба за выживание, и поднялись вверх по реке в поисках менее опасных и более изобильных мест. Тут можно только гадать, но что касается конкретного вида, который мы здесь наблюдаем, то у меня есть теория. — Профессор Элленшоу победно осмотрел присутствующих. — Я долго рассматривал его и пришел к выводу, что оно не вымерло только потому… — Он сделал эффектную паузу. — Я полагаю, дамы и господа, что этот вид эволюционировал в то, что нам известно как гигантская морская черепаха.

— Это уж вы хватили, коллега…

— Нет, извините…

Ученые мужи тут же затеяли бешеный спор, и Сара, не обращая на них внимания, спросила у Коллинза:

— Это ты убил большого плезиозавра?

Коллинз отрицательно потряс головой, доедая сосиску.

— Джек, его убило что-то непонятное. Оторвало голову и подбросило под катер.

Майор перестал жевать и, повернувшись к иллюминатору, долго смотрел на берег, туда, где очнулся сегодня.

— Что-то большое спасло меня от плезиозавра и вытащило на пляж, — сказал он, поворачиваясь к остальным. Потом взял Сару за руку, не заботясь, что подумают об этом присутствующие. — Я был уже почти без сознания, когда плезиозавр потащил меня в глубину, и сам бы не смог спастись. Причем меня волокло одно из меньших чудовищ. А потом что-то огромное взметнулось из глубины и напало на нас. Плезиозавра словно смело, и я ощутил, что нога освободилась из зубов твари. В воде было полно крови, я чувствовал ее, хотя было плохо видно, и не знал, моя это кровь или плезиозавра. Но не успел я рвануться из последних сил наверх, как что-то ухватило меня за ноги и поволокло прочь от поверхности. Вот тогда я уже окончательно потерял сознание и не помню, что было дальше. Очнулся на песке под деревьями в компании речных обезьян, таких же, как та, с которой общался Санчес, — они пытались накормить меня ягодами.

— Так кто же тебя все-таки спас, Джек? — спросила Вирджиния.

— Не знаю. Но, судя по следам, которые я видел на песке, оно огромное. Лапы с перепонками, как у статуй.

— О Боже! — Профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу III был так потрясен, услышав слова Коллинза, что даже позабыл о споре с Китингом. — Так, значит, это правда! Не легенда! Существо действительно ходит вертикально, подобно человеку!

«Рио Мадонна» стоял на якоре, и Фарбо подумал, что шкипера можно считать счастливчиком, в основном из-за его осторожности. Когда американцы исчезли за поворотом, шкипер нахмурился, остановил двигатель и отдал якорь. Он послал несколько человек на лодке разведать, что там впереди. Лодка вернулась через час, и оказалось, что сразу за поворотом реки находятся опасные пороги. Эта новая задержка взбесила Мендеса, и он ругался на чем свет стоит. Зато Фарбо, казалось, был рад промедлению, и шкипера интересовало почему. Он прислушался к тому, как француз убеждает Мендеса.

— Вероятно, в этой полутьме вы неправильно оценили ситуацию, сеньор, — говорил Фарбо. — Американцы уже там, а мы еще здесь, по эту сторону порогов. Зачем ломиться неизвестно куда и палить из пистолетов, когда можно подождать и без проблем взять то, за чем мы пришли сюда.

Мендес, заложив руки за спину, нетерпеливо расхаживал по корме. Он бросил взгляд на тяжелую баржу, тоже стоявшую на якоре, и тряхнул головой.

— Вы правы, но я не могу просто так ждать. Надо хоть что-то предпринять.

— И напрасно. Я бы подождал, но я человек терпеливый. У американцев только один путь обратно — через пороги. Им не проскочить мимо нас. Кроме того, друг мой, наше сокровище лежало там испокон веков и никуда не денется теперь.

— Вы, как всегда, правы, — обдумав его доводы, признал Мендес. — Мне стоит поучиться у вас логике и терпению, но тем более вы должны понимать таких людей, как я. Что вы задумали? Как мы будем действовать?

— Мы не спеша разгрузим наше подводное снаряжение. Я выбрал такое, что не дает пузырьков воздуха в воде, поэтому мы просто проплывем под американцами или обогнем их и попробуем найти рудник. Вам нравится подводный спорт, сеньор Мендес?

— План, конечно, хороший. Но почему не прилепить им на днище пару мин и не взорвать их к чертовой матери?

— А если кто-то выживет? У них наверняка есть опытные люди на борту. Если они узнают, кто взорвал их, а они обязательно дознаются, уверяю вас, то вряд ли попросят объяснений.

Мендес бросил на него мрачный взгляд. Колумбиец терпеть не мог, когда его поучали, словно ученика воскресной школы.

— Мне кое-что известно о тех, кого вы так легкомысленно предлагаете убить, — продолжал Фарбо, холодно посмотрев на капитана Росоло. — Они порежут нас на ремни. Давайте, как я предлагаю, сначала проверим, стоит ли овчинка выделки.

Мендес еще раз крепко задумался, а потом улыбнулся и кивнул.

— Вот почему такие люди, как я, хорошо платят таким людям, как вы. У вас другой уровень мышления.

Француз кивнул и, повернувшись, пошел в ходовую рубку. Мендес проводил его взглядом, но, когда повернулся к Росоло, уже не улыбался.

— Заложишь заряд под катер американцев и отправишь на тот свет всех тех, кем так восхищается наш французик. Только смотри, чтобы детонатор сработал, когда мы будем уже в руднике.

— Си, сеньор, — коротко кивнул Росоло, и его губы тронула зловещая, но торжествующая улыбка.

— Похоже, у вас проблемы, — заметил шкипер, когда Фарбо вошел в рубку.

— Вы чрезвычайно наблюдательны, шкипер, — сухо отозвался француз. — У меня действительно есть проблема, и заключается она в том, что сеньор Мендес — болван. Но насколько я мог заметить, сеньор Сантос, вы к этой категории не относитесь. — Фарбо в упор посмотрел на него. — Мы с вами не дураки, сеньор Сантос, поэтому не скажете ли мне: как обычный речной шкипер, пусть даже и опытный, сумел угадать, что пороги окажутся именно за этим поворотом? Вы ведь никогда не бывали здесь раньше?

Сантос ухмыльнулся.

— У меня врожденное чувство опасности. Еще моя мамаша крестилась, глядя на меня, и поэтому отправила меня в католическую школу в Боготе. Монахини тоже ничего не могли поделать со мной и спихнули меня еще дальше, в семинарию, вот так-то, сеньор. Но меня всегда манила река, и я ее знаю, чувствую и понимаю.

— У вас действительно дар, сеньор, — рассмеялся Фарбо. — Дар мастера ездить по ушам. Рекомендую быть особенно осторожным ближайшие дни, и понадежнее спрячьте ваше… дарование, пока еще у кого-нибудь не появились подозрения на этот счет.

С этими словами он вышел из рубки, а Сантос, посмотрев ему вслед, быстро огляделся и достал из ящика «кольт полис спешиал» тридцать восьмого калибра.

— Си, сеньор, — тихо пробормотал он и, перекрестившись, снова поцеловал свой странный медальон, висевший под рубашкой. — Я буду очень осторожен, сеньор, особенно с вами.

Панама-Сити, Панама

Джейсон Райан стоял в гигантском авиационном ангаре и разглядывал «Боинг 747–400», который только что совершил посадку и выруливал к ангару под жарким полуденным солнцем. Самолет, принадлежавший ВВС Соединенных Штатов, был перекрашен под гражданский. Райан рассматривал синие, белые и красные полосы на фюзеляже, над которыми красовалась крупная надпись «Федерал Экспресс», когда огромный самолет медленно прокатился мимо них и замер у ангара.

Два спецназовца из «Дельты» были одеты, как и сам Райан, в гражданскую одежду, но все трое были вооружены девятимиллиметровыми «береттами». Они тоже придирчиво изучали самолет, но он с виду ничем не отличался от обычного грузового «Боинга», за исключением непонятных приспособлений на носу. И еще: у него не было иллюминаторов.

Из ангара выехали мощные желтые машины, зацепили «Боинг» и медленно втащили его внутрь.

— Значит, это и есть «Протей»? — риторически спросил Райан, когда хвост самолета высотой с пятиэтажный дом неторопливо скрылся в ангаре. Огромные двери начали закрываться.

Когда самолет наконец остановился, к нему подогнали трап. Из люка за кабиной пилотов появились несколько человек. Двое направились к Райану и его людям, а четверо остались на трапе, держа наготове старые добрые МП-5, которые предпочитают все спецслужбы Запада.

Лейтенант представился подошедшим офицерам и предъявил документы. Те долго и внимательно вчитывались в них, но потом вернули и махнули рукой людям на трапе. Тотчас из недр «Боинга» на землю сбежало человек двадцать в форме военно-воздушных сил США.

Чернокожий гигант с орлами полковника на петлицах густым басом рявкнул на весь ангар:

— Кто здесь лейтенант Райан?

— Я, сэр, — вытянулся перед ним Джейсон. — Лейтенант Райан, сэр.

— Значит, у вас координаты? Слыхал, цель не слишком велика.

— На самом деле довольно мала, сэр, — ответил Райан. — Вы уверены, что ваши люди смогут попасть куда надо?

— Сынок, мы ни разу не попали за тридцать попыток, причем две цели были в океане, усекаешь? А последний раз наша птичка едва не осталась без хвоста, — ухмыляясь, сообщил ему полковник.

Райан только вздохнул, переглянувшись со своими спецназовцами.

— Прошу вас, сэр, распорядиться, чтобы на борт взяли несколько спецпарашютов для прыжков с больших высот, на случай если операция «Грязный спорт» провалится.

18

Джек, Вирджиния и Карл устроили короткий военный совет и решили, что, как только рудник будет осмотрен, экспедицию нужно срочно сворачивать, независимо от того, найдут они студентов или нет. Для такого решения было несколько веских причин, главная из которых — взведенная ядерная боеголовка, лежащая где-то в долине. Но об этом Джек скажет остальным, когда и лагуна, и рудник будут проверены. Разумеется, Коллинз понимал, что нужно связаться с Найлзом и организовать здесь полномасштабный профессиональный поиск, но связи пока не было.

Прежде чем отправить отряд через водопад, туда, где, судя по карте Падиллы, находился вход в рудник, майор решил проверить, нет ли другого выхода из долины, на случай если понадобится путь отступления. Благодаря своему электронному оборудованию ученые видели четкую картину недр этих скал, которые сплошь были изрезаны тоннелями, образованными лавовыми потоками.

Поэтому Коллинз приказал подготовить подводный колокол и мини-субмарину для поисков катера и баржи экспедиции профессора Закари, а заодно и посмотреть, нет ли еще выхода из долины.

Работы хватило для всех, пришлось даже забрать часть людей у старшины, ремонтирующего катер, и привлечь его самого для управления маленькой подводной лодкой. По словам Дженкса, она была быстроходна, легко управляема и, в случае надобности, смогла бы быстро добраться до колокола, когда тот опустят на нужную глубину.

— Для защиты от крупных образцов здешней фауны, — подчеркнуто «умным» тоном, явно передразнивая профессоров, заговорил старшина. — У нас есть три дюжины пневматических гарпунов для этой самой фауны, мать ее.

В носовой части, словно в подтверждение его слов, выдвинулся ствол пневматической пушки.

Коллинз несколько успокоился, но все равно сильно сомневался в безопасности колокола, тем более что в нем будет находиться та, которая с каждым днем становилась ему все ближе и дороже. Она была геологом, и кому, как не ей, разбираться с данными сонаров о подводных стенах лагуны. С ней в темные глубины уходили профессор Элленшоу и профессор Китинг, который не собирался расставаться с коллегой, чтобы тот потом не рассказывал сказки о том, что видел. Менденхолл вызвался в напарники к старшине, поскольку лодка была рассчитана на двоих.

Коллинз еще раз проверил оба аппарата. Колокол казался понадежнее, будучи соединен с «Тичером» тросами, шлангами и кабелями. Мини-субмарина действовала самостоятельно, и кислорода на ее борту хватало на пять часов. Ее торпедообразный корпус казался маловат для двух человек. Колокол получил позывной для связи «Йойо», а субмарина — «Черепаха». Почему старшина дал именно такие позывные, никто не спрашивал.

— Все, пожалуй, — сказал Дженкс, вылезая из колокола. — Смотрите, там, внизу, не снимайте гидрокостюмов, на глубине холодно и темно, как у шахтера в заднице…

— Где, простите? — рассеянно переспросил профессор Элленшоу, не расслышав последних слов старшины.

Тот посмотрел на ученого и вынул было окурок сигары, чтобы уточнить свое утверждение, но передумал и только хмыкнул.

Коллинз понимал, что люди ждут от него немедленного начала поисков, но майор был в ответе за них и не желал рисковать жизнями понапрасну. Сначала нужна полная картина этого «поля боя». Есть ли еще один выход? Кстати, они до сих пор не обнаружили дно лагуны. Один из маленьких, с теннисный мяч, зондов просигналил, что достиг дна, но это оказался лишь уступ, и, скатившись с него, зонд все больше погружался в глубину, казавшуюся бездонной.

Сара объявила, что, согласно передаваемым данным, температура воды на глубине пятидесяти метров перестала понижаться и теперь становится тем выше, чем глубже опускается зонд. Сара предполагала, что дно лагуны постоянно подогревается активностью лавы глубоко внизу.

— Смотрите сюда, майор. — Дженкс подвел Коллинза к пульту управления. — С лодкой, то есть с «Черепахой», видеосвязи не будет, но на колоколе есть видеокамеры, и на мониторе вы сможете видеть колокол как внутри, так и снаружи. И особенно следите за шлангами и насосом, усек, Лягушонок? — повернулся он к Эверетту.

— Усек, — кивнул Карл, а Дженкс снова подошел к Саре и обоим профессорам.

— Мое подразделение боевых пловцов готово к выполнению задания! — шутливо приветствовала его Сара, увидев его хмурое лицо.

— Вольно, лейтенант. — Старшина поправил на ней гидрокостюм, хотя в этом не было особой надобности. — А теперь марш в колокол и сидите там смирно, вам ведь нужно только снимать показания приборов и наблюдать! — Дженкс так многозначительно посмотрел на обоих профессоров, что они засмущались, как нашкодившие мальчишки. — Повторяю еще раз, только наблюдать! Никаких экспериментов вроде «а что, если мы?..». Лейтенант командует в колоколе, подчиняться ей беспрекословно!

— Есть, шкип, — вытянулся Элленшоу. — Никаких кнопок не нажимать, рубильники не трогать. Я понял, шкип.

Он чуть кивнул головой в сторону профессора Китинга, давая понять, кто на самом деле может давить на кнопки и трогать рубильники.

Китинг, не заметивший этого кивка, еще больше смутился под пристальным взглядом старшины, не понимая, почему именно на него уставился шкипер.

— Ладно, дамочки, — махнул рукой на открытый люк колокола Дженкс. — Экипаж подан.

Сара и Коллинз успели обменяться взглядами, прежде чем лейтенант исчезла в люке. За ней последовали Китинг и Элленшоу, бормочущий под нос: мол, какие мы ему «дамочки».

Старшина закрыл за ними люк и зафиксировал его. Потом днище катера раздвинулось, и колокол начал погружение. Тут же заработали насосы, откачивающие хлынувшую в трюм воду, а Дженкс увеличил давление воздуха в отсеке, не давая воде подняться выше.

— «Йойо»! — позвал он, надев наушники с микрофоном. — Как слышите?

— Слышим вас нормально, — тут же отозвался четкий голос Сары из-под днища «Тичера».

— Будете находиться в воде, пока вас подстраховывает «Черепаха».

— Вас поняла.

Старшина стащил наушники, перебросил их Карлу и повернулся к Менденхоллу.

— Ну что, сержант, рок-н-ролл? Ручаюсь, на такой субмарине вы еще не бывали. Да и никто не бывал. Она еще только экспериментальная.

Если бы Менденхолл не был чернокожим, он бы, вероятно, побледнел.

«Йойо» опускали под воду со скоростью около пяти метров в минуту, постоянно проверяя, не дал ли где-то течь титановый корпус колокола.

Субмарина описывала круги вокруг колокола, и Менденхоллу временами было не по себе в узкой четырехметровой сигаре.

По мере того как они опускались, Сара постоянно прощупывала сонаром подводные скалы лагуны. Оба профессора пристроились у своих иллюминаторов из толстого шестидюймового стекла. Они не отрываясь смотрели на озаренный мощным светом прожекторов зеленоватый подводный мир, лишь изредка делая пометки в своих блокнотах.

Сонар запеленговал большой косяк рыбы, двигавшийся к колоколу справа, и Сара тут же передала об этом на «Черепаху», бросив при этом многозначительный взгляд на профессоров и кивнув им на правый иллюминатор.

— Понял тебя, «Йойо», может, подстрелим что-нибудь на обед? — отозвался Дженкс.

Сара не ответила, а оба профессора вдруг разом ахнули, глядя в иллюминатор.

— Это не косяк рыб! — тут же рявкнул Дженкс. — Они похожи на отряд аквалангистов, только маленьких.

Сара выглянула в иллюминатор и обнаружила, что маленькие обезьяноподобные амфибии всей стаей роятся вокруг колокола, шныряя туда-сюда в ярком свете прожекторов. Их было около сотни.

Профессор Элленшоу, словно в трансе от этого зрелища, замер со счастливым лицом ребенка, впервые идущего в Диснейленд.

— Джек, Карл, вы снимаете это?

— Снимаем, снимаем, — успокоил ее Джек.

— Может, поймаем одного? — предложил Дженкс.

— Ни в коем случае! — почти в один голос прокричали в ответ Джек и Сара.

— Старшина, — уже более спокойно заговорил майор, — мы здесь не для того, чтобы нападать, мы только наблюдаем, ясно?

— Ясно, — буркнул в ответ Дженкс.

В это время небольшая стая подводных обезьянок подплыла к «Черепахе», с любопытством рассматривая ее со всех сторон. Их тонкие, змеящиеся за ними следом хвосты находились в постоянном движении, а перепончатые лапки позволяли развивать в воде удивительную скорость.

Сигарообразный прозрачный нос «Черепахи» мягко толкнул под зад зазевавшуюся обезьянку, и та с таким комичным недоумением обернулась и посмотрела на них, что Дженкс и Менденхолл поневоле рассмеялись. Существа лопотали между собой даже под водой, выпуская при этом пузырьки из жабр.

Другая часть обезьян-амфибий облепила колокол, заглядывая в иллюминаторы, чтобы посмотреть, что за странные создания спустились в их подводный мир. Сара, улыбаясь, постучала пальцем по стеклу, и обезьяны тут же, подражая ей, тоже начали стучаться когтями в иллюминаторы.

Она вернулась к своей работе, тем более что приборы зафиксировали большие пустоты сразу за водопадом, как вдруг звук сонара сообщил, что засек новую цель в четырехстах ярдах от колокола.

В тот же миг подводные существа бросились врассыпную. Их многочисленные тела вызывали множество вспышек на дисплее, совершенно забивая первоначальный сигнал.

— Это не вы их вспугнули, Элленшоу? — грозно спросил Дженкс, подмигнув Менденхоллу.

— Старшина! — перебила его Сара, снова увидев сигнал на сонаре, но уже на сто ярдов ближе. — Что-то приближается к нам с севера, со стороны водопадов. И приближается очень быстро.

Дженкс молча развернул «Черепаху» по направлению к возможной угрозе.

— Скорость цели — двадцать узлов. Джек, похоже, к нам движется хозяин этих мест. Он под нами, футов на триста глубже.

Оба профессора тут же отстегнули ремни безопасности и встали на кресла, пытаясь заглянуть вниз.

— А ну по местам! — гаркнула на них Сара. — Живо!

— Майор, начинайте подъем колокола, — скомандовал Дженкс, включая двигатель «Черепахи».

— Вас понял. Начинаю подъем, — тут же отозвался Коллинз.

Сара почувствовала, что колокол вздрогнул и пошел наверх.

Неизвестное чудовище находилось уже в ста ярдах, и старшина мог не успеть вовремя перехватить его.

Китинг неожиданно отпрянул от своего иллюминатора, лицо его исказилось от ужаса. Сара потянулась посмотреть, что так напугало его, и сама похолодела — там, за стеклом, маячила голова чудовища, заглядывающего в колокол.

— Боже мой, — прошептал профессор Элленшоу, но в его голосе было куда больше восторга, чем страха.

Большие черные глаза чудовища изучали их, как показалось Саре, скорее с любопытством, чем с враждебностью. Все его тело покрывала крупная чешуя, точно такая же, какую нашли в ране лейтенанта Кеннеди. Рот постоянно приоткрывался, как у рыб, и под мощными челюстями были видны жабры. От затылка по хребту тянулся ряд сложенных длинных шипов, которые, вероятно, поднимались в минуту опасности, превращаясь в защитный гребень. Лапы чудовища, очень похожие на гигантские руки, опускались вверх и вниз, удерживая монстра на одной глубине с колоколом.

— Исусе! — выдохнул старшина, увидев наконец, что происходит. — Это еще что такое?

— Ближе не подходите, старшина, — поспешно предупредила Сара. — Оно пока не проявляет агрессии. Джек, прекрати подъем!

Колокол снова качнулся и замер в глубине, куда едва пробивался сверху свет яркого дня.

— Вы только посмотрите, у него строение тела почти такое же, как у человека! — восторгался Элленшоу. — А глаза? Чувствуете интеллект?

Профессор Китинг, уже оправившийся от первого шока, с энтузиазмом поддержал его.

— Вы правы, оно, без сомнения, изучает нас. А что скажете о спинных шипах?

— Можно только догадываться, зачем они нужны, друг мой. Возможно, для защиты, а возможно, они подчеркивают сексуальную привлекательность у этого вида.

— Или и то и другое… — задумчиво покивал Китинг.

Чудовище неожиданно переместилось к иллюминатору Сары, которая едва удержалась от того, чтобы не отпрянуть назад. Чудовище чуть склонило голову набок, рассматривая Сару. На морде монстра отсутствовала чешуя и кожа была гладкая, светло-серая. Зато все остальное тело было покрыто мощной золотистой чешуей зеленоватого оттенка.

— Джек, надеюсь, ты это снимаешь? — спросила Сара.

— Все снимаем, не волнуйся. Наверное, это то самое существо, которое спасло меня и убило плезиозавра. Менденхолл, вы снимаете его?

— Да, сэр, работает носовая камера.

Чудовище еще несколько минут разглядывало людей в колоколе, передвигаясь от одного иллюминатора к другому, а потом, загребая мощными перепончатыми ногами, приблизилось к субмарине.

— Спокойней, старшина, — предупредила Сара. — Оно только любопытствует.

— У вас там три дюйма титана, а у нас сраный алюминий. Если эта тварь захочет утопить нас, то вполне сможет это сделать, — буркнул Дженкс.

— Что, правда? — слабым голосом спросил Менденхолл, в то время как чудовище, остановившись, смотрело на него в упор.

Существо протянуло огромную руку, словно желая коснуться лодки, но тут же отдернуло ее. Менденхоллу понадобилась вся его выдержка, когда монстр снова вытянул огромную когтистую лапу и дотронулся до стекла прямо перед лицом сержанта.

А потом монстр устремился в глубину лагуны и исчез так же стремительно, как и появился.

— Эта тварь плавает раз в пять быстрее, чем наша субмарина, — сказал Дженкс. — Майор? А какого, извиняюсь, вы ждете? Поднимайте колокол! Только не спешите — плавно и осторожно.

Коллинз немедленно включил лебедку, с готовностью выполняя приказ старшины.

Колокол медленно поднимался, а оба профессора азартно спорили о проблеме существования этого вида, как вдруг подводный аппарат слегка тряхнуло.

— Наш гость вернулся! — рявкнул Дженкс, глядя на чудовище, появившееся вдруг над колоколом. Оно взялось за кабели и слегка дернуло за них.

Сара и профессора, теряя равновесие, вцепились в кресла, но чудовище уже оставило кабель в покое и, снова оказавшись перед иллюминаторами, принялось разглядывать людей в колоколе. Монстр напоминал получеловека-полузверя, и оба профессора немедленно высказались по этому поводу, наблюдая за существом, которое, склонив голову набок, изучало их, касаясь когтистой лапой колокола.

— Гм, такое поведение нетипично для животного, — заметил Элленшоу.

— Согласен, дикое животное проявило бы любопытство, но, осмотрев нас, ушло бы прочь.

— Наконец-то вы пришли к согласию… о Боже! — вскрикнула Сара, когда чудовище подняло огромную перепончатую лапу и ударило по иллюминатору Элленшоу. — Джек! Надо бы нам побыстрее убираться отсюда, — чуть дрожащим голосом сказала Сара.

— Оно пытается пробить колокол! — рявкнул Дженкс, увидев, как чудовище изогнулось в воде и лягнуло колокол мощными задними лапами. Потом оно снова выпрямилось и, ухватившись за тросы и кабели, принялось бешено трясти их.

— Надо что-то делать, иначе оно убьет девчонку и профессоров, — бросил старшина Менденхоллу, и лодка резко устремилась вперед к колоколу.

Чудовище повернулось в их сторону и какое-то время рассматривало нового противника, словно оценивая, насколько он опасен. Потом снова отвернулось к колоколу и, еще раз ударив когтистой лапой по стеклу, вдруг оставило его в покое и исчезло в глубине.

— Пожалуй, с меня хватит на сегодня впечатлений, — вытирая вспотевший лоб, пошутил Китинг.

Но Элленшоу был явно другого мнения, вглядываясь в иллюминаторы и посматривая на монитор в надежде снова увидеть монстра.

— Ладно, Джек, оно уплыло, поднимай нас, — устало сказала Сара.

Двадцать минут спустя в кокпите «Тичера» за навигационным столом Сара показывала данные сонаров, обнаруживших большую пещеру за водопадом.

— Пещера имеет метров пять в диаметре, — объясняла она, а ее руки все еще чуть дрожали после подводных приключений. — Сначала я подумала, что она естественного происхождения, но все тоннели имеют практически один и тот же диаметр, так что, пожалуй, это все-таки дело рук человека.

— Насколько я понимаю, лейтенант, судя по этим снимкам и данным сонара, пещера находится более чем на сто метров ниже уровня лагуны. Люди не смогли бы создать ее. — Даниэль посмотрела на Сару, потом на Карла и Джека. — Как они могли работать под водой?

— А если тогда ее не было? — парировала Сара.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Коллинз.

— Это, разумеется, только теория. Что, если когда-то это был открытый рудник, который разрабатывали инки или другая цивилизация? Если река, образовавшая водопад, раньше текла в другом направлении? Лагуна, разумеется, возникла очень давно, двенадцать-пятнадцать миллионов лет назад, а вот водопад вполне может являться творением людей, повернувших русло, чтобы затопить рудник. Хотя, напоминаю, это только предположение, поскольку водопад мог образоваться и естественным путем.

— Почему же, теория любопытная, но у вас есть какие-нибудь основания для подобного предположения? — поинтересовалась Даниэль.

Сара, чуть помедлив, вывела на экраны монитора подводный снимок стены каньона под водопадом и входом в рудник.

— Света, конечно, маловато, но кое-что видно. Обратите внимание на подводную часть скалы непосредственно под входом в пещеру.

Сначала ни Джек, ни Карл ничего не видели, но Сара кончиком карандаша указала на извилистую линию на скале. Такого природа сама создать не могла.

— Лестница? — спросил Джек.

Сара кивнула.

— Точно, черт возьми, теперь и я вижу, — сказал Карл, а стоявшая рядом Даниэль признала правоту лейтенанта.

— Похоже, вы правы, Сара. Но зачем людям понадобилось делать лестницу, уходящую под воду?

Сара, не отвечая, повернулась к Коллинзу.

— Джек, я должна снова спуститься под воду.

— Погоди, судя по твоим данным и карте Падиллы, эта пещера представляет собой вход — а может, наоборот, выход из рудника. И поскольку большая часть ее находится под водой, рискну предположить, что вниз по тоннелям прямо из лагуны стекает вода. Поверьте, мисс Серрет, я все больше убеждаюсь в том, что древние иногда создавали невероятное. Старшина! — позвал майор по интеркому.

— Здесь, — откликнулся Дженкс.

— Наш зонд «Снупи» готов для небольшой прогулки? Надо посмотреть, что тут происходило за последние несколько сотен лет.

Фарбо смотрел, как Мендес втискивает свое рыхлое тело в гидрокостюм, а капитан Росоло тщательно укрепляет у себя на поясе черный мешок. К погружению готовились шестнадцать человек. Это как раз устраивало Фарбо. Так много людей окажутся под водой, да и плыть придется далеко — тут уж как пить дать что-то пойдет не так.

Сантос смотрел на них с мостика, попыхивая толстой сигарой и улыбаясь. Фарбо прошел на пришвартованную к катеру баржу, чтобы кое-что взять из своего снаряжения, и уже возвращался обратно, когда краем глаза уловил какой-то блик. Но сколько француз ни оглядывался, он не заметил больше ничего подозрительного.

Командир отряда наемников шел по берегу за «Рио Мадонна» уже несколько дней. Это было нелегко, но полковник, который указывал им путь, родился и вырос в этих джунглях и был уверен в себе. И теперь он нетерпеливо поглядывал на угрюмых наемников, суетившихся среди деревьев.

— Скоро вы там?

К нему подошел низкорослый крепыш.

— Мы готовы.

— Значит, так, после моего сигнала вы врываетесь в лагуну. С радиосвязью проблем не будет, даже среди этой чащи. Все ясно?

— Да, но… мои люди всегда действовали только на суше. У нас нет навыков боевых действий на воде, — тихо заметил командир отряда.

Полковник побагровел, но быстро взял себя в руки.

— Мне было приказано привести ваш отряд сюда и спустить вас с цепи, а дальше вы должны делать то, за что вам платят. Сядете в свои надувные лодки и по моей команде подниметесь через пороги в лагуну. Будем надеяться, что на борту катера окажется только треть американцев. Остальные должны уже находиться в руднике.

— А эти клоуны на «Рио Мадонна»?

Полковник взглянул сквозь деревья на катер, где аквалангисты громко гомонили, готовясь спуститься в воду.

— Пожалуй, они даже облегчат вам задачу, сцепившись с американцами. Но в любом случае вы убьете всех. Никто не выйдет живым из этой долины. Таков приказ. Действуйте и помните, что нам не простят провала, а вы сами знаете, что это означает.

— Мы сделаем все как надо. Я не впервые работаю на вашего генерала и ни разу не подводил его. Мы убьем и тех, кто в лагуне, и тех, кто в руднике. Но обстоятельства немного изменились, верно? Ваш генерал говорил только об американцах и ничего не упомянул о второй группе. Это удваивает цену, или тогда поднимайте своих солдат и выполняйте всю работу сами.

Полковник только крякнул.

— Ладно, но тогда я пойду с вами, чтобы лично убедиться, что вы выполните свои обязательства по нашему контракту.

Наемник кивнул и махнул рукой своим людям, стоявшим под деревьями у резиновых лодок.

— Скоро ваш генерал получит много мертвых американцев.

На корме «Рио Мадонна» Фарбо разбирал свое снаряжение, которое взял на барже, время от времени бросая настороженные взгляды по сторонам. Все было тихо, но французу не давало покоя неприятное ощущение, что за ними наблюдают.

Упаковав в водонепроницаемую сумку пистолет и пять запасных обойм, Фарбо еще раз оглядел свое снаряжение — тяжеловато, но по суше ведь идти недалеко, только за пороги, а там он сразу нырнет под воду. Рука полковника нащупала в сумке большое распятие. Оно попало к нему от одного из заказчиков, укравшего его на раскопках, проводимых правительством Соединенных Штатов. Фарбо вытащил распятие и посмотрел на него в сумрачном свете густых джунглей. Как его умудрились похитить в свое время, полковник понятия не имел, но это было не важно. Существенным являлось то, что в распятии было спрятано нечто, приведшее его в эти дикие места. Он слегка потряс крест и услышал, как внутри тихо стукнулись друг о друга два самородка. Гениальный дизайн. Наверное, сам падре Коринс придумал его. Но даже через металл Фарбо ощущал тепло, исходящее изнутри. И то, что он держал в руках, могло резко изменить баланс сил во всем мире. Только вот в какую сторону менять этот баланс, будет решать сам Фарбо, а не этот растолстевший банкир, который оказался еще кровожаднее и хитрее, чем его бывшие компаньоны-мафиози.

Часть VI Ад Падиллы

«Оставь надежду, всяк сюда входящий…»

Данте Алигьери

19

Белый Дом

Президент с трудом заставлял себя внимательно слушать доклад Комптона о последних данных по спасательной экспедиции. Он уже рассказал своей жене — первой леди — о том, что случилось с их дочерью. Просто не мог больше смотреть ей в лицо и лгать.

— Последние известные координаты передали на «Протей», чтобы они хоть приблизительно знали, в какой район лететь.

— Еще что-нибудь?

— Да, мистер президент, есть еще кое-что. Мы с Питом Голдингом подняли все, что могли, по экспедиции Падиллы и вообще по этому региону. Скоро я предоставлю вам доклад. Доктор Аллан Фримен, бывший профессор Чикагского университета — сейчас он на пенсии и ему уже далеко за девяносто, — согласился рассказать нам, чем он занимался в интересующем нас районе в 1942 году.

Но президента, похоже, вообще не интересовала эта информация.

— Когда Коллинз приступит непосредственно к спасательной операции?

— Уже начинают, сэр.

Советник по национальной безопасности сидел рядом с президентом на одном из двух диванов, стоявших в кабинете. Президент так глубоко задумался, что не услышал, как советник деликатно окликнул его. Он тут же встряхнулся.

— Извините, Натан. Я, должно быть… Что вы говорите?

— Я спросил — вас что-то беспокоит, сэр? Может, происходит что-то, о чем я не знаю?

Президент быстро взглянул на него, но не ответил. Эмброуз бросил свой блокнот на кофейный столик.

— Госсекретарь добился успеха у бразильцев?

— Нет. Они ведут себя так, словно экспедиция Закари была прикрытием для чего-то другого.

— А вы не могли бы поговорить напрямую с президентом Бразилии?

— К сожалению, нет. Госсекретарь Насбаум сообщил мне, что президент Бразилии готов к диалогу, но только через госсекретариат. Даже в Совет безопасности ООН пригрозил обратиться.

Эмброуз невольно восхитился госсекретарем — такой действительно сможет править Америкой. Блокировав прямое общение двух президентов, он, насколько мог, запутал и без того весьма туманную ситуацию.

Дверь кабинета открылась, и вошел офицер службы безопасности.

— Сэр, первая леди готова спуститься и начать прием.

Президент встал, поправил галстук и пиджак.

— Потом поговорим, Натан.

— Сэр, я ваш советник по национальной безопасности. Кому же, как не мне, вы можете сказать, что происходит?

— Этим уже занимаются, но, если что-то пойдет не так, я ознакомлю вас с проблемой.

— Сэр, подумайте, вы держите авианосные эскадры в Тихом океане. На три часа без объяснения причин перекрыли воздушное пространство Панамы. Госдепартамент работает в поте лица, пытаясь предотвратить скандал с дружественными нам соседями.

— Я сказал, позже, Натан. — В голосе президента зазвучали стальные нотки, и он вышел из кабинета.

Советник посмотрел ему вслед и мысленно сосчитал до трех. Потом быстро метнулся к телефону президента на столе. Еще три часа назад, пока президент общался с первой леди, Эмброуз решился на опасный шаг и поставил жучок в трубку. Это крохотное устройство подарил ему когда-то влиятельный знакомый из ЦРУ, и советник решил им воспользоваться.

Он быстро снял жучок, опустил его в карман пиджака и рванулся к выходу, как вдруг отворились другие двери кабинета и вошел офицер охраны.

— Мистер Эмброуз, вы же знаете, что никому не положено…

— Знаю, знаю. Простите, я просто задержался, чтобы собрать свои бумаги. Президент так внезапно вышел…

— Прошу вас покинуть помещение, сэр, — вежливо кивнул офицер.

Эмброуз поспешно схватил свой кейс с блокнотом и быстро вышел.

Оказавшись у себя в кабинете и чуть отдышавшись, он решил, что запись нужно прослушать прямо сейчас. Он должен знать, что происходит. Поместив «жучок» в специальное устройство, он надел наушники и включил воспроизведение. Незнакомый голос объяснял президенту план действий. Эмброуз не верил своим ушам. Он записал в свой блокнот координаты, которые упоминал президенту какой-то Найлз. Нужно немедленно довести эту информацию до госсекретаря, а тот должен любой ценой остановить операцию. И как это военные утаили от него «Протей»?

Позвонив нескольким военным коллегам и приятелям, он выяснил, что такое «Протей» и каковы его возможности. Затем набрал особый номер в посольстве США в Бразилии. Ему сразу ответил госсекретарь.

— Наконец-то сам верховный советник звонит нам. Эмброузу не нравился тон, которым разговаривал с ним госсекретарь. Но сейчас не время. Потом будет видно, кто есть кто.

— Вы предполагаете, что люди президента могут уже быть на месте, а я только что получил прямые доказательства.

— Да неужели? Я потрясен. Но довожу до вашего сведения, что у меня тоже есть там свои люди благодаря нашему другу из ВВС Бразилии.

Эмброуз на секунду прикрыл глаза, заставляя себя не обращать внимания на сарказм собеседника. Тот факт, что он обманул двух президентов, опьянил госсекретаря сознанием собственной власти.

— Послушайте меня, — терпеливо продолжал советник. — Вы послали своих наемников, не зная, что для прикрытия спасательной экспедиции президент дал добро на использование проекта «Протей».

— Что? Опять эта чушь со звездными войнами? Я думал, ее давно похоронили в архиве.

— Похоронили. Но ВВС успело сделать один экземпляр.

— Продолжайте.

— Чтобы использовать «Протей» против ваших наемников, им придется нарушить воздушное пространство Бразилии. Что, думаю, вряд ли обрадует президента этой чудесной страны. — Вот такой разговор был Эмброузу по душе: он растолковывал госсекретарю план действий. — А кроме этого самолета, спасательной экспедиции больше никто не может помочь. Посмотрим, как наш президент разберется с ситуацией. Вы, например, можете заявить ему, что его действия перечеркнули все ваши дипломатические усилия.

— Вы правы, — сразу признал госсекретарь. — И вы действительно заслуживаете пост в моем будущем кабинете. Я свяжусь с нашими друзьями в бразильском правительстве и поставлю их в известность, но не забывайте, мистер советник, что речь все-таки идет об американских гражданах — и на самолете, и на земле. Надеюсь, что мы не зайдем слишком далеко…

— Напрасно, господин госсекретарь, потому что, по моим расчетам, мы как раз именно туда уже зашли. Как раз на тринадцатой ступеньке к виселице стоим. И теперь, когда до палача осталась всего пара шагов, не поздно ли сомневаться?

— Давайте координаты.

Амазонка, Черный приток

Коллинз проводил несколько операций одновременно. Чарльз Рэй Джексон постоянно сидел на сонаре, на случай если снова появится подводный монстр. Том Стайлз на мачте заканчивал ремонт тарелки спутниковой связи.

А Санчес и Менденхолл на «зодиаке» медленно продвигались по периметру лагуны. С помощью гелия они надували небольшие воздушные шары на тонких нейлоновых тросах, больше напоминающие новогодние гирлянды с мелкими разноцветными огоньками. Майор Коллинз дал понять, что в нужный момент все должно сработать как часы и что он очень надеется на них.

Каждый шар поднимали на полсотни метров над кронами, а потом привязывали к корням деревьев. Им предстояло установить пятьдесят таких шаров по периметру лагуны.

В трюме «Тичера» старшина тем временем готовил «Снупи-3» для поисков в руднике. Зонд был около двух метров в длину, с выдвигающимися фарами и четырьмя видеокамерами. Проблема заключалась в том, что если активно использовать и свет, и все четыре камеры, то запаса энергии в «Снупи-3» хватит не больше чем на час.

— Лягушонок! — позвал старшина по интеркому. — Ты на сонаре?

— Да, я здесь, старшина.

— Давай, Лягушонок, начинай, как договорились, — «Снупи» готов, и ему нужны данные. Прощупай эту лагуну до самых потрохов.

— Понял, старшина. — Карл повернулся к Джексону. — Активный сонар. Раз пятнадцать. Потом по новой.

Сигнал прокатился под водой до самых недр и, отразившись, вернулся обратно к борту «Тичера», доставляя информацию о подводном рельефе. Повторяясь через каждые десять секунд, сигнал проникал в самые глубины не только лагуны, но и рудника.

Робби, затаившись в своей каверне, внимательно смотрел на существо, двигавшееся по сумрачной центральной пещере. Оно словно почувствовало его взгляд и обернулось, глядя прямо на Робби. Он знал, что существо всегда чувствует, когда за ним наблюдают. Только что оно пригнало еще троих студенток, причем две из них несли третью, — и грозным ревом загнало их в гроты для рабов. Робби слышал стоны и вопли девушек, но в полумраке не смог узнать их. Потом раздались радостные крики тех, кто уже был внутри и приветствовал еще одну группу уцелевших.

А монстр тем временем тяжело топал по пещере, время от времени останавливаясь и поднимая голову, словно к чему-то прислушиваясь. И все поглядывал в сторону Робби, словно именно по его вине происходило что-то, потревожившее чудовище. Оно коротко порыкивало и крутило головой.

— Ты видел, кого привели? — шепотом спросила Келли.

— Нет, их сразу загнали в грот, — так же тихо ответил Робби, не сводивший глаз с чудовища. — Слушай, по-моему, оно не в себе. Наверное, наверху что-то происходит.

Келли внимательно изучала чудовище, которое то склоняло голову набок, словно прислушиваясь, то поднимало передние лапы, пытаясь схватить что-то невидимое.

— Да, оно явно улавливает нечто, непонятное ему. Или раздражающее. Посмотри, как передние лапы сжимаются и разжимаются. Похоже, звуковой сигнал…

Ее перебил чудовищный рев, который испустил монстр. Он теперь развернулся к ним и смотрел, казалось, в упор. Оба они замерли, но чудовище вдруг шагнуло назад и с легким всплеском исчезло в подземном озерце.

Робби выбрался в большую пещеру и огляделся. Келли уже почти выползла на четвереньках из грота, но вдруг замерла.

— Роб! Ты ничего не слышишь?

Он напрягся, но ничего не различил.

— Неужели не слышишь? — снова вскрикнула она и, подбежав к краю озера, припала ухом к мокрым камням.

— Попробуй так. — Она с улыбкой взглянула на него.

— И чему ты радуешься?

— Похоже, в лагуне кто-то появился. Возможно, спасательная экспедиция.

Робби тоже лег на мокрые камни, и ему показалось, что в них отдается какой-то периодически повторяющийся звук.

— Активный сонар, — пояснила Келли. — Кто-то прощупывает рельеф лагуны.

Теперь Робби понял, но, против ее ожиданий, не слишком обрадовался.

— В чем дело? — спросила Келли.

— Чудовище от этого сонара не в восторге, судя по тому, как оно бросилось в воду.

— Черт. — Келли уже представила себе, что может сейчас начаться там, наверху, в лагуне.

— Вот и я прикинул. Будем надеяться, что наши спасатели начеку. Думаю, наш надсмотрщик за рабами решил нанести им визит.

«Снупи-3» находился уже в лагуне, когда Джек вернулся в кокпит к пульту управления. Там собралось множество людей, сгоравших от нетерпения увидеть легендарный рудник, пусть пока на экране монитора. Даже Джексон, сидевший на вахте у сонара, подался поближе, чтобы видеть экран, и при этом случайно задел тумблер активного сонарного поиска, оповещающего о любом объекте, приближающемся к «Тичеру». Теперь он работал в пассивном режиме, лишь равнодушно наблюдая за водными глубинами.

А в это время метрах в шести под килем «Тичера» двигалось существо. Каждые несколько минут оно поднималось, едва не касаясь днища катера, а потом снова отходило на глубину. Когда в воду спустили «Снупи», существо рванулось было на всплеск, но люк уже задраили, и в воде теперь плавал только небольшой торпедообразный аппарат. Монстр тронул его лапой, слегка шлепнул. Впрочем, он быстро утратил интерес к зонду и снова приблизился к днищу «Тичера», заглядывая в подводную часть прозрачных панелей на бортах. Наконец ему попался отсек, где за стеклом он увидел сразу нескольких человек. Чудовище внимательно разглядывало их, постепенно приходя в возбуждение, и отогнало в сторону не только пару любопытных плезиозавров, но и своего меньшего сородича, осмелившегося подплыть поближе.

По кокпиту прокатился гул, когда Дженкс занял кресло перед панелью управления. Вирджиния, сидевшая рядом, улыбнулась ему, и старшина едва не улыбнулся в ответ при всем честном народе. Там присутствовали и Коллинз, и Сара, стоявшая у прозрачной панели, словно возле огромного аквариума. Здесь же находились Карл и Даниэль. Майор кивнул, и Дженкс включил аппарат.

Носовая камера теперь включалась одновременно с подсветкой и выключалась вместе с ней, поэтому все сразу увидели на мониторе перед Дженксом зеленоватые воды лагуны.

— Ну что, поехали, — пробормотал старшина, а Вирджиния ободряюще кивнула ему.

«Снупи» ушел спиралью на глубину и направился в сторону водопадов, каскадом низвергавшихся на северной стороне лагуны. Чем ближе к водопадам, тем труднее становилось управлять зондом. Вода теперь толкала его обратно, но Дженкс не моргнув глазом справился с этой проблемой. Вода на мониторе побелела и стала бурной, когда зонд подобрался к водопадам, обрушивающимся в лагуну с шестидесятиметровой высоты. Дженкс опустил зонд глубже, чтобы его меньше трясло в водовороте. Профессор Элленшоу разволновался и сцепил руки так, что костяшки побелели, и Хейди Родригес пришлось тронуть его за плечо, чтобы хоть чуть-чуть успокоить.

Но даже на десятиметровой глубине зонд сильно дрожал, проходя под водопадом, и все облегченно вздохнули, когда «Снупи» оказался в спокойной воде.

— Какая здесь глубина, старшина? — спросила Сара.

— Все данные по мере поступления будут выводиться на монитор, — отозвался тот. — Включаю активный сонар.

На борту «Тичера» все не только услышали, но и почувствовали этот звук.

А внизу, под днищем катера, билось чудовище, обхватив лапами голову. Потом оно постепенно пришло в себя, успокоилось и только время от времени крутило головой.

— Сонар «Снупи» не может определить глубину. Похоже, здесь вообще нет дна. — Дженкс был неприятно поражен. — Есть только вот эти два яруса по обе стороны, а дальше отвесные скалы, обрывающиеся прямо в преисподнюю.

— Да, теперь я вижу — это кальдера, — сказала Сара. — Лавовый тоннель, а значит, он тянется на сотни метров, если не на километры, под землю.

— Выходит, мы нашли парадный вход в ад? — ухмыльнулся Дженкс.

Но никто не улыбался. Все молча смотрели на монитор. Кальдера это или нет, было сейчас не так важно. Главный вопрос — остались ли в руднике выжившие?

Фарбо и Мендес стояли перед своими людьми уже по ту сторону порогов. Лагуна лежала перед ними, и французу был хорошо виден катер американцев.

— Будем плыть вдоль берега, чтобы обойти эту посудину. Все покивали, даже Росоло, который, впрочем, не собирался проделать весь путь с остальными. У него была своя задача.

Мендес, нелепо выглядевший в гидрокостюме, прошелся вдоль строя, тихо разговаривая с каждым по-испански. Фарбо уловил пару фраз. Колумбийцам обещали несметные богатства, если миссия увенчается успехом. Фарбо охотно допускал, что в руднике много золота, но сколько можно его вывезти, прежде чем вмешается правительство Бразилии? Болван Мендес думает, что сможет откупиться от любого правительства. Он, похоже, не понимает, что бразильцы не захотят получать отступные, если они могут полностью взять под свой контроль богатейший золотоносный рудник в мире. Жадному колумбийцу не жить, когда они достигнут рудника. Фарбо вовсе не желал привлекать внимание бразильских властей, а тем более позволить им узнать о другом сокровище, таящемся в недрах. Ни в коем случае.

Фарбо надел маску и, махнув всем рукой, первым погрузился в воду. Мендес и его люди последовали за ним. Последним был капитан Росоло, но он собирался плыть за группой только до катера, а там у него был намечен свой маршрут.

«Снупи» вошел в пещеру за водопадом, и Дженкс объявил, что здесь и правда есть течение, скоростью в три узла. Значит, по тоннелям рудника действительно бежит вода. Зонд уже всплыл на поверхность, и на мониторе теперь можно было видеть своды пещеры, на которых играли блики света, отражающиеся от воды.

— Поворот направо, — предупредил старшина, двигая зонд в нужном направлении. — А вот и ступени.

Теперь все их заметили. Ступени спускались вниз по обе стороны от входа.

— Старшина, можете развернуть камеру и еще раз показать всю пещеру?

— Запросто. Засекли что-нибудь?

Джек только молча взглянул на него и ничего не ответил.

Дженкс принял на зонд немного балласта, тем самым притопив его корму, чтобы свет и камера смотрели вверх. И снова в кокпите повисло изумленное молчание. Перед ними на мониторе возникли ярусы колонн, поднимающиеся над водой уступами, сужаясь кверху. За колоннами виднелись стены, украшенные орнаментом.

— Что вы скажете об этом? — спросила Вирджиния. — Обратили внимание, какой наклон к вершине водопада?

— Ступенчатая пирамида, — прошептал Китинг. — Словно мы смотрим на нее изнутри.

Ближе к верху колонны уменьшались в размерах, а внизу, где колонны были большими и мощными, среди них чернело несколько входов в рудник.

— Невероятное сооружение, — пробормотала Хейди. — Похоже, инки преобразили внутреннюю пещеру в более привычный для них интерьер пирамиды. Кроме того, они ведь не могли ничего взять отсюда, не помолившись своему богу Сюпэю и не испросив у него разрешения.

Спорить никто не стал.

— Думаю, на данный момент эта рабочая гипотеза вполне подойдет, поскольку ничего лучше пока еще никто не придумал, — сказала Вирджиния.

Камера зонда, едва приподнятая над водой, давала ограниченный обзор, но Джек уже представлял себе лабиринт тоннелей, ведущих и вверх, в скалы, и вниз, на невероятную глубину.

Зонд снова двинулся вперед, и, когда он весь показался на поверхности, Дженкс включил все четыре камеры. Экран монитора сразу разделился на четыре части. На одной отображались ступени, вытесанные по обе стороны скалы.

— Да это же… — начал Китинг.

— Док! Док и причал, — уверенно заявил Карл. — Посмотрите, вот эти зубцы — они же для того, чтобы швартовать корабли!

— А мы сможем пришвартоваться здесь, старшина? — поинтересовался Коллинз.

— Места, конечно, достаточно, но как подумаю о том, что снова придется идти через водопад… Этот ведь куда побольше того малыша, который мы проскочили. Извините, майор, но я бы не стал этого делать. «Тичер» будет нам полезней целым, а не разбитым на куски.

— Знаете, — вмешалась Хейди, — я думаю, что внутри должен находиться механизм, направляющий водопад в сторону, чтобы сюда могли заходить корабли. Вот таким образом древние и перевозили отсюда свои сокровища.

Джек кивнул, глядя на экран, где прожекторы высвечивали из полумрака все новые и новые детали огромной пещеры. Уже знакомые путешественникам статуи бога Сюпэя возвышались по обе стороны большого дока. Свет прожекторов отражался от их поверхности так, будто они были сделаны из золота. Эти статуи были выполнены гораздо искуснее, чем те, что американцы видели раньше. В изваяния повсюду были вставлены драгоценные камни различных цветов и размеров. Изумруды и рубины покрывали руки гигантов. Трезубец и боевой топор тоже блестели золотом.

Негодующий вопль прервал благоговейную тишину в рубке — профессор Китинг бросился к монитору и ткнул пальцем в один из экранов.

— Это что за шутки?! — возмущенно спросил он.

Но все уже заметили то, что возмутило профессора, — одна из статуй была осквернена нацарапанным на ней изображением, при виде которого у многих присутствующих вытянулись лица. Джека бы позабавила эта ситуация, если бы не привела в шок. На животе одного из каменных стражей была нацарапана рожица, которую американские солдаты рисовали еще со времен Второй мировой войны во всех уголках мира, где им доводилось побывать. Из доков Бруклина в Нью-Йорке она попала и в Африку, и в Европу, и в Японию. А надпись гласила: «Здесь был Килрой».

— Сколько времени займет расшифровка символа? — рассмеялся старшина, хотя был так же поражен, как и все остальные.

— И после того, как наши люди столько рисковали, так долго искали этот рудник, мы находим здесь это? — Хейди тоже была возмущена.

— Наверняка кто-то в правительстве всегда знал о существовании этого рудника, но что они обнаружили здесь? Золото? — задумчиво сказала Вирджиния.

— Стайлз! — позвал по интеркому Коллинз. — Как там у нас со связью?

— Только что закончил.

— Отлично, тогда спускайся сюда и дай мне эту чертову связь!

Он медленно повернулся к остальным и тихо, но уверенно произнес:

— Золото здесь ни при чем, поверьте.

Росоло отделился от длинной цепи аквалангистов, плывущей вдоль берега мимо американцев. Он был последним и поэтому сумел незаметно скользнуть к центру лагуны, где смутно виднелось светящееся полупрозрачное днище «Тичера».

Стараясь, чтобы его не засекли сквозь подводные панели, Росоло осторожно приблизился к катеру со стороны кормы. Он прикрепил две мины — одну посредине днища, а одну — у кормы, где, по его расчетам, находились двигатели. Когда он выставлял таймеры на три минуты, ему вдруг почудилось, что совсем рядом, за спиной, стремительно проплыла какая-то массивная тень.

А на борту «Тичера» ничего не подозревающий Джексон вернулся к своим аппаратам, но так и не заметил, что сонарная система оповещения отключена, поэтому он, полагаясь на этот надежный прибор, помогал Стайлзу наладить связь. Никто не видел ни Росоло, ни чудовища у днища «Тичера».

— Где ты пропал, черт возьми?! — Первое, что услышал Коллинз в наушниках, был встревоженно-сердитый голос Комптона.

— Приключения в джунглях, шеф. Повредили антенну.

— Мы видели вас через спутник почти весь день, а потом связь прервалась. Ну что там, Джек, нашли хоть кого-то из ребят?

— Пока нет, сэр. Но мы обнаружили кое-что другое, и вам стоит на это взглянуть.

— На что? — По голосу Комптона было понятно, что это совсем не тот ответ, который он надеялся услышать от майора.

— Приготовьтесь получить фото по факсу. Думаю, вас это заинтересует.

Стайлз, не теряя времени, отправил большой снимок двадцатиметровой статуи с надписью и рожицей, нацарапанными на животе.

Через несколько минут Найлз снова вышел на связь. И он был в ярости.

— Ладно, Джек, вы с Карлом оставайтесь и ведите поиск, а остальных немедленно выводите оттуда. Нас кто-то крупно поимел. Либо президент лжет мне, либо кто-то лжет ему. И этот кто-то знал об этой долине и руднике, но не предупредил нас или Хелен. Уводи людей.

— Я не успел доложить о двух телах, которые мы нашли.

— Каких телах?

Джек поведал ему о Кеннеди и о ключе-детонаторе, хотя и без этого Комптону хватало плохих новостей.

Чудовище висело у днища «Тичера», разглядывая в подводное окно Сару, находившуюся в одном из отсеков. Именно она привлекла внимание существа, но это было чистое любопытство. Монстр узнал ее и теперь никак не мог понять, как она из подводного колокола попала сюда.

Какое-то движение у кормы привлекло его внимание. Чужак! Мощным рывком монстр с невероятной скоростью понесся туда и, развернувшись в глубине для атаки, на секунду замер, разглядывая Росоло, барахтавшегося под килем «Тичера». Капитан шкурой чувствовал опасность, поэтому повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть перед собой атакующего монстра.

— Этот спецназовец Кеннеди, у которого нашли ключ, подвергся радиоактивному излучению, судя по результатам вскрытия, Найлз. Думаю, тот, кто отдал им приказ доставить сюда ядерную боеголовку, скорее всего, и приказал взорвать рудник. Им было плевать на жизни этих детей.

— Мы с Питом просматриваем все, что есть на лейтенанта Кеннеди, но пока без результата.

— Найлз, наверняка в руднике находится еще что-то. Я не верю, что на такой риск пошли только для того, чтобы взорвать золотой рудник. Найди этих мерзавцев, иначе нам самим здесь не продержаться.

— Сделаю все, что в моих силах, Джек, но ты уводи оттуда людей. Немедленно. Вас с Карлом я попрошу остаться и продолжить поиски.

Сара на мгновение положила руку Коллинзу на плечо и вышла, а Джексон наконец заметил, что сонарная система оповещения выключена. Он поспешно включил ее и сразу услышал сигнал тревоги.

— Майор! На экране объект, приближается со скоростью тридцать два узла.

— Найлз! У меня тут проблема, я свяжусь с тобой, как только смогу. Похоже, наш монстр снова пожаловал в гости.

— Монстр? Значит, все эти чертовы легенды оказались правдой? Тем более, Джек, уводи…

Связь прервалась в тот момент, когда под килем «Тичера» послышался глухой взрыв и всех бросило на пол. Катер стал медленно погружаться в воду, словно надломившись пополам, как раз там, где находилась основная часть экипажа.

Чудовище схватило огромной лапой Росоло за шею и ударило о корпус катера. Капитан почти потерял сознание, когда в воде раздался взрыв. Такой мощи, вырвавшейся в воды лагуны, монстр еще не знал. Отпустив колумбийца, существо бросилось прочь, обхватив руками голову, готовую тоже взорваться от подводной ударной волны.

А Росоло, которого, словно пушинку, отбросило далеко в сторону, не веря своей удаче, потихоньку направился к водопаду и руднику.

Когда раздался взрыв, Менденхолл и капрал Шоу возились с двигателями. Их сбило с ног ударной волной и хлынувшей в пробоину водой. Острые куски пластика, которые взрыв вырвал из обшивки, пробили грудь капрала насквозь. Менденхолл, отфыркиваясь, вынырнул из воды, быстро заполнявшей отсек, и увидел, что Шоу мертв. Менденхолл понимал, что оглох, потому что не слышал ни звука. Он огляделся и заметил двухметровую пробоину, часть которой находилась выше ватерлинии.

— Эй, кто-нибудь! Помогите мне, пока мы не пошли ко дну.

На его призыв откликнулся Санчес, оказавшийся поблизости. Он вскочил в отсек и, мигом оценив ситуацию, сразу задраил за собой люк. Он бросил быстрый взгляд на труп Шоу, плавающий в прибывающей воде, и посмотрел на Менденхолла, словно спрашивая его, что делать. Сержант молча кивнул на подводный колокол, который сорвало с креплений. Вдвоем они, выбиваясь из сил, стали толкать его к пробоине. Тяжеленный колокол наконец встал на место, закрыв собой почти всю пробоину. Вода продолжала заливать трюм, но уже не так быстро. Они все равно тонули, но уже медленнее. Теперь у них было по крайней мере минут двадцать.

А в это время старшина Дженкс отчаянно боролся за свою жизнь. Голова его все еще находилась над поверхностью воды, но ногу намертво зажало среди обломков. Старшина вскрикнул и выругался от неожиданности, когда мимо него проплыло безжизненное тело профессора Китинга. Дженкс понимал, что его катеру нанесли смертельный удар и, похоже, капитану придется утонуть вместе со своим кораблем. Каждый раз, когда он пытался освободить ногу, то невольно стонал от дикой боли.

В метре от него появилась Вирджиния. Нос у нее был разбит, и кровь ручейком стекала по губам в воду. Ей даже показалось сначала, что у нее нет левой руки, но затем она с облегчением убедилась, что отделалась лишь глубокими порезами.

Рядом с ней шумно вынырнула Даниэль, судорожно хватая ртом воздух. Вирджиния оглянулась в надежде увидеть других выживших, но, к своему ужасу, обнаружила лишь тела троих инженеров, покачивающиеся в воде. Она отвернулась и тут же заметила голову Дженкса, которая уже начинала уходить под воду.

— Старшина! — Вирджиния схватила за руку Даниэль. — Помогите мне!

Они обе нырнули и, немного разобрав обломки, одним рывком освободили его ногу. Старшина заорал от боли и заматерился, но, когда обе женщины показались над водой, он прикусил язык. Сплевывая попавшую в рот воду, старшина вдруг увидел, что профессор Элленшоу пытается открыть люк в другой отсек.

— Остановите его! — рявкнул старшина, перекрикивая шум прибывающей воды. — Этот люк нельзя открывать! Соседний отсек может быть уже затоплен!

Даниэль рванулась к профессору и, доплыв до него, схватила за руку. Тот был в шоке и недоуменно посмотрел на нее, а потом снова потянулся к люку.

— Там Сара! — наконец произнес он.

Даниэль заглянула в иллюминатор люка. Сара лежала без сознания на столе у переборки, куда ее швырнуло взрывом. Вода, поступавшая в отсек через треснувшие бортовые панели, уже подходила к ее голове, но поднималась не слишком быстро.

— Старшина! — крикнула француженка. — Нам нужно попасть в соседний отсек!

Дженкс с помощью Вирджинии, ступая по грудь в воде, добрался до люка и тоже заглянул в иллюминатор.

— Ладно. Там люк в соседний отсек закрыт, так что мы никого больше не подтопим. Открывайте!

Даниэль открыла люк, и вода из их отсека хлынула в соседний. Сара тут же скрылась под водой, но Даниэль уже была рядом и вытащила ее на поверхность.

Дженкс в это время объяснял Вирджинии и Элленшоу, что ему нужно попасть в рубку.

— А как же остальные? — спросила Вирджиния.

— У нас здесь только мертвые, доктор, вы же сами видите. Давайте, шевелитесь, иначе мы все утонем. Крен все увеличивается.

Вирджиния огляделась и с содроганием убедилась, что он прав. «Тичер» градусов на сорок накренился на правый борт.

Тем временем Сара постепенно приходила в себя, как вдруг поврежденное взрывом днище секции треснуло и из воды взметнулась голова чудовища. Дженкс, Вирджиния и Элленшоу, возившиеся с люком, обернулись как раз в тот миг, когда монстр схватил Сару. Даниэль повезло, потому что ее отбросило в сторону. Чудовищный рык прокатился по отсеку, и монстр скрылся под водой, утащив за собой Сару.

Старшина только беспомощно смотрел на плескавшуюся в свете аварийных ламп воду.

Коллинз, наскоро оказав первую помощь Стайлзу, начал выбираться из радиорубки. Джексон был мертв, и ему ничем нельзя было помочь. В кокпите он наткнулся на Эверетта, которого придавило опрокинувшимся тяжелым навигационным столом.

— Джек, сними с меня эту хрень, — взмолился капитан-лейтенант.

Коллинз взялся за стол и после нескольких попыток освободил своего друга, но тут «Тичер» вдруг дернулся и накренился еще сильнее. Из соседнего отсека доносились невнятные крики.

— Там живые, Джек! Им нужна помощь! — крикнул Карл, бросаясь к люку.

Коллинз последовал за ним.

Женская рука колотила в стекло иллюминатора, и майор узнал Вирджинию. Вода доходила ей почти до подбородка. Одной рукой Вирджиния помогала старшине удержаться на поверхности воды.

— Ты беги в ходовую рубку, попробуй связаться с машинным отделением, а я здесь сам управлюсь, — приказал Коллинз.

Карл без рассуждений отправился выполнять приказ. Из рубки он попробовал включить интерком, но из динамиков раздались лишь треск и свист. Правда, было можно различить чей-то невнятный голос, похоже, Менденхолла, но, о чем он говорит, понять было невозможно. Карл с тревогой посмотрел на нос катера, который начал медленно подниматься.

— Джек! Поторопись! — крикнул он. — Катер прогибается!

Но Коллинз не разобрал, что он кричит, хотя слышал голос Эверетта. Дело в том, что старшина пришел в себя и, увидев, что в отсеке Коллинза почти нет воды, принялся что-то вопить, отчаянно жестикулируя. Поэтому майор больше прислушивался к нему, чем к Эверетту.

Наконец он понял, что объясняет ему старшина. Вся вода хлынет в радиорубку, если открыть этот люк, а закрыть его уже будет невозможно из-за давления воды. Дженкс дал понять, что они собираются нырнуть и выплыть через пробоину, а «Тичер» надо направить к берегу, пока он не затонул.

Коллинзу не слишком понравилась эта идея, но он понимал, что старшина прав, поэтому кивнул и побежал в кокпит к Эверетту.

— Эй, француженка! — рявкнул Дженкс. — Бери профессора и ныряйте через пробоину.

Даниэль кивнула, и профессор тоже не спорил.

Старшина повернулся к Вирджинии.

— Звезда моя небесно-голубая, — проворковал он. — Надеюсь, ты умеешь задерживать дыхание? Мой фрегат тонет, и тебе придется покинуть его.

— Я без тебя отсюда не уйду… — Волна, плеснувшая ей в рот, не дала Вирджинии договорить.

— Еще чего! Ты что, фильмов насмотрелась? Так я не герой и оставаться здесь не собираюсь. За мной, малыш, — приказал Дженкс и, набрав побольше воздуха в легкие, скрылся под водой.

Вирджиния последовала за ним. Наткнувшись на обезображенное тело профессора Китинга, она в ужасе оттолкнула его, едва не нахлебавшись воды.

Карл был удивлен, увидев в рубке одного лишь Коллинза.

— А где остальные? Ты открыл люк?

— Они выберутся через пробоину. Старшина велел нам приткнуться к берегу, если успеем. — Майор, мысленно произнеся молитву, включил двигатели. К его огромному облегчению, они завелись, и Коллинз попытался направить огромный катер к берегу. «Тичер» шел тяжело, вероятно, было полностью затоплено не менее трех секций. Майор попробовал чуть сменить курс, но катер не слушался руля и шел прямо к водопадам.

— Водометы заклинило, — бросил он Карлу. — Мы не можем поменять курс. Придется идти через водопад, завести катер в пещеру и поставить в док. Другого выхода нет.

— Черт! — Карл смотрел на неумолимо приближающуюся белую стену воды. — Выбора нет! Давай, Джек! Вперед!

Коллинз дал катеру всю скорость, какую только мог, но полузатопленный «Тичер» едва плелся.

Катер прогнулся в середине, словно лук, благодаря резиновым прокладкам между секциями. Его нос приподнялся над водой, как и корма, где заклиненные водометы то и дело появлялись на поверхности.

«Тичер» вошел в стену воды чуть правее основного потока, но все равно грохот был ужасен. Оба офицера, пристегнувшись в креслах, невольно вцепились в подлокотники.

Катер дрожал, но шел в скрытую за водопадом пещеру. Правый борт со скрежетом зацепил скалу, содрав прозрачную крышу с кокпита и рубки, куда немедленно обрушилась, наверное, целая тонна воды. Карл на мгновение просто окаменел от шока, когда его окатило этой волной, но тут послышался душераздирающий скрип, и мачта, задев за скалу, с грохотом обрушилась на верхнюю палубу задних секций, проламывая акриловое стекло. «Тичер» какое-то время бросало под тяжелыми ударами, а потом он вдруг оказался в спокойной воде пещеры и немедленно врезался правым бортом в камень, содрав метров пять надводной обшивки. Двигатели давно смолкли, и «Тичер», словно направленный скалой, обдирая теперь облицовку левого борта, мягко приткнулся к верхней ступени громадной лестницы, спускающейся под воду по обе стороны от пирса. Здесь было немного мелковато для него, днище заскребло по ступени, и «Тичер», остановившись, весь, за исключением кормы, оказался над водой. Стало тихо, несмотря на шум водопада.

— По-моему, ты немного поцарапал наш лимузин, — натянуто пошутил Карл, который все еще не мог прийти в себя.

Коллинз тоже с трудом перевел дух.

— Старшина и военно-морской флот могут вычесть из моего жалованья, — отозвался он, отстегиваясь от кресла. — Идем, посмотрим, сколько людей я погубил.

Перед тем как поднырнуть поглубже, чтобы миновать водопад, Фарбо услышал два взрыва. И теперь, когда он, Мендес и четырнадцать колумбийцев, забравшись на скалу, смотрели на американский катер, неуклюже приткнувшийся к правой от входа ступени дока, француз понял, в чем дело.

— Я пристрелю вашего Росоло, если он вернется, — процедил полковник, направив пистолет на Мендеса.

Колумбийцы тут же достали свое оружие.

— Ладно, ладно, — махнул рукой Мендес. — Если он вернется, он ваш, но сейчас не время для ссор. Мы должны найти то, за чем пришли. Опустите оружие, ребята.

Но Фарбо по-прежнему держал его под прицелом.

— Только не говорите мне, что он сделал это без вашего приказа.

— Я собирался убрать американцев, но позже. На этот раз Росоло действовал без моего ведома, — солгал Мендес. — Но, так или иначе, американцы выведены из игры. Теперь они будут искать способ, как выжить, вместо того чтобы путаться у нас под ногами.

Фарбо заставил себя успокоиться и спрятал пистолет.

— Ладно, следуйте за мной. Пойдем через вот этот верхний тоннель. Фонари не зажигать, пока я не скажу. Надо разобраться, куда нам нужно идти, вверх или вниз.

Фарбо исчез в тоннеле, и Мендес дал знак своим людям следовать за ним. Пусть Росоло сам их ищет, хотя, хорошо зная своего помощника, Мендес догадывался, что тот непременно сначала закончит то, что начал, и только потом будет искать их.

Но сейчас перед Мендесом лежало легендарное Эльдорадо, и он не желал откладывать долгожданную встречу.

20

Панама-Сити, Панама

Райан взял трубку телефона, которую протянул ему связист «Дельты».

— Райан на связи.

— Лейтенант, у нас проблема со спасательной экспедицией. Спутник больше не фиксирует их в лагуне. Зато обнаружился вооруженный отряд, с полсотни человек, пробирающийся к лагуне мимо порогов. Коллинз успел установить световую сигнальную систему, так что цель будет подсвечена. Ваша команда готова?

— Сэр, может, все-таки разрешите нам действовать на земле? Вдруг эта штука не сработает?

— Должна сработать. Президент категорически запретил наземное вторжение, поэтому либо «Грязный спорт», либо ничего. Нужно устранить этот отряд.

— Есть, сэр.

— И еще. По сведениям ЦРУ, в этом районе нет ни перуанских, ни бразильских воинских частей. Значит, это плохие ребята, нанятые для грязной работы. Займитесь ими, Райан, иначе они доберутся до нашей экспедиции. Начинайте. — Комптон положил трубку, и Райан тоже отдал свою сержанту из «Дельты». Звук аварийной сирены заставил его вздрогнуть и обернуться. Два человека бежали по трапу вверх к открытому люку, в руках у них были огнетушители.

— Господи, что там опять? — только успел сказать Райан, когда из люка повалил дым.

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Найлз сидел за столом и, сняв очки, массировал виски. Потом неожиданно ударил кулаком по столу.

— Шеф, а вы точно уверены, что слышали именно взрыв, когда прервалась связь с Коллинзом? — спросил Пит Голдинг.

Комптон, не поднимая глаз, кивнул. Потом глубоко вздохнул и подвинул к Голдингу фотографию огромной статуи с граффити на животе. У Пита чуть не отвалилась челюсть.

— Что за шутки? Это что, подделка? Не понимаю…

— Пит, мне нужно, чтобы ты задействовал «Европу» на полную и помог мне найти тех, кто с самого начала знал о лагуне и лгал нам. Я хочу знать, кто именно.

— Хорошо, сэр, я постараюсь.

— Я послал человека встретиться с единственным выжившим членом экспедиции 1942 года, побывавшей в бассейне Амазонки. Возможно, он объяснит нам, с какой целью была послана экспедиция.

— Тогда не будем терять время, — предложил Пит. — Мы можем многое успеть, пока ждем этой информации.

Найлз с энтузиазмом поддержал его, чтобы уйти с головой в работу и ни о чем не думать. Но все равно у него было смутное подозрение, что Коллинз угодил в какую-то ловушку, устроенную в незапамятные времена.

Амазонка, лагуна

«Тичер» лежал днищем на каменной ступени дока. Через трещины и пробоины из затопленных отсеков вытекала вода, поскольку катер лежал на камне с сильным креном на правый борт, похожий на диковинного кита, выбросившегося на сушу. Огромная статуя равнодушно взирала на полуразрушенное судно у своих ног.

Майор выбрался через разбитое стекло кокпита и помог вылезти Карлу. Они прошли на нос, соскочили на каменный пирс и, включив фонарики, побежали к корме. Но Коллинз вдруг остановился, прислушиваясь.

— Тихо! Что это? — Даже сквозь шум водопада можно было различить какое-то непонятное шуршание, а через секунду в свете фонарей замелькали десятки здоровенных летучих мышей, потревоженных лязгом и треском, с которыми «Тичер» вломился в их владения. Это были поистине кошмарные создания, но, на счастье офицеров, монстры были скорее недовольны, чем агрессивны, поэтому Карл и Джек, бросившиеся за ближайшие камни, отделались лишь царапинами. Если бы такая тварь действительно вздумала напасть, то без сломанных костей бы не обошлось.

Впрочем, гигантские летучие мыши так же быстро исчезли, как и появились.

— Этого нам еще не хватало, — пробурчал Карл.

— Пошли, надо посмотреть, что с людьми, — поторопил его майор.

Они шли вдоль левого борта катера, заглядывая в темные окна и подсвечивая себе фонарями.

В радиорубке Стайлз уже поднялся на ноги и упорно пытался вернуть к жизни мертвого Джексона.

В кают-компании свет фонарей выхватил из мрака три трупа, плавающих в воде. Коллинз сразу узнал Китинга. Тот, видимо, попал прямо в эпицентр взрыва, и его тело было изуродовано. Еще там были доктор Эллисон Уолтрип и сержант Ларри Ито. Они лежали так, словно сержант пытался прикрыть собой хирурга. Но взрыв убил их обоих. Сары среди них он не увидел. Оставалось надеяться, что она сейчас вместе со старшиной и остальными, выбравшимися через пробоину.

Карл едва не застонал, увидев трупы.

— Хреновые из нас спасатели, Джек, — тихо сказал он.

Майор не ответил и навел луч фонаря на бешено клокочущую воду под белой стеной водопада.

Сара пришла в сознание и сразу закашлялась. Ее тут же несколько раз стошнило водой. Она чувствовала боль в обессиленном теле, но сознание туманилось так, что она не могла понять, где именно болит. Она пыталась приподняться, но тут же вскрикнула от боли. Правое запястье, похоже, было сломано. Сара смутно помнила, что ее тащили под водой именно за эту руку.

Спазмы прекратились, и Саре все-таки удалось приподняться, опираясь на здоровую руку. Кругом было темно, жарко, а камни, на которых она лежала, были просто горячими. Она смутно различала струи пара, с шипением вырывавшиеся из стен. Но странное дело, когда глаза Сары привыкли к темноте, она вдруг заметила, что стены словно бы чуть-чуть светятся зеленоватым сиянием. Она даже воспользовалась этим слабым освещением, чтобы осмотреть поврежденную руку. Результат был неутешительный — все-таки перелом.

Где-то журчала вода, а потом послышалось низкое рычание. Сара прижалась спиной к фосфоресцирующей стене и здоровой рукой нащупала нечто, явно не каменное. Сара непроизвольно ухватилась за это, чтобы подняться, но опора оказалась ненадежной и начала заваливаться. Сара поспешно отпустила ее, и на камни с лязгом и треском упала металлическая тренога с «юпитером». Лампа прожектора тут же лопнула. Сара, оцепенев, смотрела на него. Кто-то явно опередил даже Хелен Закари и нашел Эльдорадо еще раньше. От упавшего «юпитера» тянулся кабель, и, проследив его, Сара увидела второй прожектор, а потом третий, четвертый и пятый, которые стояли вдоль стены.

— Что за черт? — пробормотала она.

Всего было шесть «юпитеров», расположенных полукругом у стены. Что ж, это, пожалуй, объясняет, откуда взялось граффити на животе статуи.

Сара огляделась, пытаясь понять, куда же подсоединяются провода, и пошла вдоль кабеля, чтобы обнаружить, что он уходит в черный провал в стене. Сара пошарила ногой и нащупала ступеньку, за ней вторую. Она поднялась было еще на пару, но здесь царила кромешная тьма, и Сара вернулась обратно в пещеру, где имелась хотя бы зеленоватая подсветка от стен. Проведя рукой по сияющей поверхности, она вдруг увидела, что пальцы у нее тоже начали чуть поблескивать в темноте. Сара поспешно вытерла руку о шорты, не сводя глаз со стены, и с изумлением обнаружила, что она светится не вся, а только в определенных местах. Лишь сейчас Сара поняла, что вся скала покрыта сверкающими надписями на незнакомом языке, возможно, рассказывающими историю создавшего их народа.

Из стены выступал какой-то темный предмет. Сара подошла поближе и увидела, что это факел. Ухватившись за него здоровой рукой и ощутив, что он сделан из грубого металла, Сара попыталась снять его, но он прочно сидел там, видимо, уже не одну сотню лет. Она удвоила усилия и наконец сумела вытащила его из крепления. Внутри факела плескалась какая-то жидкость. Сара достала из кармана зажигалку, запалила факел и подняла его над головой, чтобы осмотреться.

Стены повсюду были покрыты иероглифами и рисунками, изображавшими животных и низкорослых людей. Люди были закованы в цепи и несли на головах и плечах какие-то грузы под присмотром своих хозяев-инков, вооруженных кнутами и дубинками. Но самым зловещим зрелищем были черепа, вставленные в стену. Их было не меньше тысячи, и они покрывали всю скалу до уровня человеческого роста. Свет факела выхватил и развешанные на стенах цепи. Одни были ржавыми, другие выглядели так, словно ими пользовались только вчера.

Поверхность скалы под ногами была почти гладкой, стертой тысячами ступней рабов, живших здесь.

Сара снова поднесла факел к стене, прослеживая историю маленького народа, скорее всего, синкаро. Несколько изображений показывали, как много золота добывалось в руднике. На других рабы поднимали из глубоких шахт странный зеленый минерал.

Неожиданно в нескольких метрах от Сары из стены с шипением вырвалась струя пара. Сара присела и, коснувшись рукой влажного пола, снова подивилась, какой он горячий. Сейсмическая активность в кратере древнего вулкана продолжалась. Этим и объясняется то, чтовода в лагуне имеет такие перепады температур.

Сара снова осветила стену, разглядывая на рисунках существ, которые охраняли невысоких мужчин и женщин. Именно такое создание она видела из подводного колокола. Картина постепенно прояснялась. Существа были обучены кормить и сторожить людей. Что бы здесь ни добывали, инки не желали сами охранять своих рабов.

Сара обратила внимание, что не все черепа в стене были человеческими. Здесь находились и черепа этих странных созданий. Выходит, что судьба и у рабов, и у надсмотрщиков была одна — смерть.

Сара осветила канал, идущий через пещеру. Он был не меньше десяти метров глубиной. Значит, Джек был прав — по этим каналам из лагуны стекает вода, и с их помощью золото доставляли с уровня на уровень. Судя по горячему полу, она находилась где-то глубоко в недрах рудника.

Неожиданно вода взбурлила, и на поверхности показалась голова чудовища. Сара попятилась, подняв факел над головой. Оно выбралось на сушу и застыло перед Сарой, разглядывая ее. Сара тоже, в свою очередь, рассматривала огромного четырехметрового зверя, которого уже видела из колокола.

— Это ты похитил меня с катера? — спросила Сара, чтобы разрядить напряжение.

Монстр продолжал изучать ее, склонив голову набок. Жабры под челюстями закрылись, а огромные когтистые лапы расслабленно разжались.

— Элленшоу сейчас с удовольствием поменялся бы со мной местами, — пробормотала Сара.

Несмотря на то что чудовище не проявляло агрессивности, а просто с любопытством смотрело на нее, душа у Сары ушла в пятки.

Наконец монстр повернулся и побрел обратно в воду, пару раз коротко взревев по пути.

Сара снова повернулась к изображениям на стене, на которых низкорослые рабы добывали странный зеленый минерал. Что это может быть? Может, изумруды?

Она оглянулась на уплывающего в черный тоннель монстра.

— Я тебе не рабыня, и ты не удержишь меня здесь! — крикнула она ему вслед.

Ее внимание вдруг привлек какой-то отблеск на одной из стен пещеры, где были выдолблены десятки небольших гротов для рабов. Саре показалось, что она заметила что-то в самом большом из них. Но чем ближе она подходила, тем тяжелее становился смрад серы, идущий оттуда. В гроте было полно рыбьих костей и какого-то тряпья. Задняя часть каверны была завешена грубой ветхой циновкой. Отодвинув ее, Сара остолбенела. Там, у природного озерца магмы, бурлившего в центре, сидели и лежали те немногие члены экспедиции Закари, кому удалось выжить.

— О Боже, — вырвалось у Сары.

Когда спиральный тоннель стал более крутым, Фарбо остановил отряд. Осветив фонарем колумбийцев, полковник сразу заметил, что они вспотели и тяжело дышат, хотя шли всего двадцать минут.

— Устали, сеньор? — поинтересовался он у Мендеса.

— Устал, злой как черт и начинаю думать, что здесь ни хрена нет, кроме древних статуй, — сердито огрызнулся Мендес.

— Тогда, может, это подбодрит вас. — Фарбо показал на мокрой стене тоннеля золотую жилу дюйма в три толщиной.

Мендес выронил свой рюкзак, бросился к стене, потер пальцем жилу и радостно засмеялся. Его люди тоже принялись щупать стену, сразу позабыв об усталости.

Фарбо тем временем незаметно сунул руку в свой рюкзак и, взглянув на показания прибора, который лежал внутри, улыбнулся.

— Ну что, господа, вам хватит этой жилы или все-таки посмотрим на само Эльдорадо?

Мендес просиял при этих словах. Настроение у него совершенно изменилось.

— Ведите нас, друг мой. Мы последуем за вами куда угодно.

21

Штаб-квартира ОЧП.

Военно-воздушная база Неллис, Невада

Найлз и Пит Холдинг, задействовав суперкомпьютер ОЧП, снова зарылись в цифры и документы. Теперь они проверяли архивы армии и корпуса инженерных войск. Пока результаты были нулевыми.

— Не думаю, что они охотились за золотом, в то время когда по всему миру шла война, — сказал Пит. — Но тогда кто и зачем послал туда экспедицию?

— Согласен. Тем более что в 1942 году еще было непонятно, чем все закончится.

— Ладно, давайте попробуем зайти с другой стороны. Сенатор не знает имен тех, кого спасали в 1942 году. Но он сказал, откуда они, — из Чикаго и Принстона. Может, будем исходить из этого?

— Давай, Пит.

— «Европа»! Вопрос: есть ли сведения о каких-либо научных экспедициях в регион Бразилии и Амазонки в 1940-42 годах?

— За период с 1940 по 1942 год нет никаких данных о научных экспедициях в регион Бразилии и Амазонки, — ответил мелодичный женский голос «Европы».

— Отличное начало, — вздохнул Пит.

Найлз упрямо качнул головой и продолжил:

— Вопрос. Есть ли сведения об исчезновениях сотрудников университетов Принстона и Чикаго за этот же период?

— Ответ формируется, — заверил женский голос, пока «Европа» изучала не только университетские файлы, но и файлы полицейских управлений и федеральных агентств по всей стране.

— За данный период имеются сведения о двадцати двух исчезнувших в упомянутых университетах. Двадцать один случай был раскрыт, один все еще нет. Но он зарегистрирован в Принстоне в июне 1945 года.

Пит и Комптон молча переглянулись. Они были в тупике и не знали, как выйти.

— «Европа» запрашивает, — продолжал женский голос. — Вас интересуют сотрудники, пропавшие только на территории Соединенных Штатов или также на иностранной территории?

Найлз снова взглянул на Голдинга и восхищенно покачал головой. «Европа» могла не только помочь, но и подсказать.

— Теперь, благодаря тебе, «Европа», они нас интересуют. Продолжай.

— В 1942 году в бразильских джунглях Амазонки исчез самолет, зафрахтованный университетом Чикаго. Выжили двое из Чикагского университета и один из Принстонского.

— Но ты же говорила, что в этот период не предпринимались научные экспедиции в этот район.

— А это и не была научная экспедиция.

— Как это? А кто же оплачивал ее?

— Самолет был зафрахтован через корпус армейской авиации, а все остальное поступало из штаба сухопутных войск Соединенных Штатов и корпуса инженерных войск.

— Что?! — не удержался Голдинг.

— Простите, вопрос непонятен.

— А вам, шеф?

— Спокойно, разберемся. «Европа», а с каких кафедр и факультетов Чикаго и Принстона были привлечены в экспедицию сотрудники?

— Ответ формируется.

Найлз ждал, а в памяти пробуждалось какое-то смутное воспоминание.

— Кафедра физики в университете Чикаго и кафедра теоретической физики в Принстоне.

Теперь Найлз понял, что за смутные воспоминания не давали ему покоя. У него даже похолодели руки от страшной догадки, но он продолжал:

— Вопрос. Кто возглавлял тогда эти кафедры?

— Факультет физики в университете Чикаго в этот период возглавлял Энрико Ферми. А кафедру теоретической физики в Принстоне — профессор Альберт Эйнштейн.

— Что я наделал, — прошептал Комптон.

— Что с вами, шеф? — забеспокоился Голдинг, увидев его лицо.

— Возможно, Пит, что я погубил всю спасательную экспедицию. В этих двух именах ответ «Европы» на загадку экспедиции Падиллы. Энрико Ферми и Альберт Эйнштейн.

Часть VII Твари Божьи

«Овладев энергией атома, мы изменили все, но не изменились сами. Если бы я только знал, к чему приведет мое открытие, я бы лучше стал часовщиком».

Альберт Эйнштейн

22

Добрых полчаса у них ушло на то, чтобы освободить из машинного отсека Менденхолла и Санчеса. А вот Лебовицу уже нельзя было помочь. Его придавила рухнувшая мачта, проломившая палубу. В свете нескольких уцелевших фонарей удалось привести в себя Хейди Родригес, на лбу которой красовался большой синяк.

Дженкса и Вирджинии нигде не было видно. Даниэль и Элленшоу рассказали, что нырнули первыми и потеряли их из виду.

Пока Даниэль перевязывала Хейди, на палубу выносили погибших. Их оказалось много. Двадцать четыре. Оба ассистента профессора Элленшоу были мертвы и лежали на палубе рядом с пятерыми сотрудниками службы безопасности, среди которых были Шоу и Джексон.

Коллинз молча смотрел на них, когда к нему подошел Эверетт и положил руку на плечо.

— Джек, я проверил повреждения и осмотрел корпус. Вне сомнения, это взрывчатка. Два заряда — один на корме, другой на середине днища.

Коллинз, не отвечая, смотрел на укрытые тела, словно не слышал Карла. Тот хотел было снова заговорить, когда к ним подошла Даниэль.

— Надеюсь, Сара выберется.

Коллинз повернулся к ней.

— Что случилось?

— Майор, ее утащило чудовище, когда затопило наш отсек.

— Зачем зверю понадобилось забираться внутрь корабля?

— Можете не верить, Джек, но у меня почему-то было ощущение, что существо скорее пыталось помочь, чем нападало.

— Уилл! — позвал Коллинз.

— Да, сэр? — отозвался Менденхолл, помогавший перевязывать Стайлза и Элленшоу.

Майор прошел в радиорубку, взял там две ручные рации, проверил зарядку и выставил частоту. Потом вернулся к Менденхоллу и протянул ему одну из раций.

— Сержант, у меня есть для вас рискованное задание.

Менденхолл только слегка улыбнулся.

— Есть опасное задание, сэр!

Майор смотрел на него и в который раз убеждался, что этот человек давно заслужил офицерское звание. Комптон, безусловно, поддержит его в этом.

— Сержант Менденхолл! Властью, данной мне правительством Соединенных Штатов и директором отдела 5656 доктором Найлзом Комптоном, в присутствии свидетеля…

— Капитан-лейтенанта военно-морского флота Карла А. Эверетта, — подтвердил Карл.

— Присваиваю вам полевое звание — лейтенант, — продолжал Коллинз. — Вы меня поняли, лейтенант Менденхолл?

— Так точно, сэр, понял. Конфетку я получил, теперь очередь горькой пилюли.

Коллинз обнял его за плечи и отвел в сторону от остальных.

— Слушай меня внимательно, Уилл. Я хочу, чтобы ты выбрался из этой пещеры и залез как можно выше на скалы. Не знаю, сможешь ли ты держать связь со мной, мы ведь будем в руднике, но возьми с собой прибор ночного видения и наблюдай за лагуной. На волне семьдесят восемь выйдешь на связь с нашим общим другом, позывной которого — «Ночной всадник». Твой позывной — «Конкистадор». Скажешь ему, что операция «Грязный спорт» началась и есть добро на открытие огня и уничтожение любых вооруженных людей, которые попытаются проникнуть в лагуну. Надеемся, что они придут через пороги по реке, но вполне возможно, что они появятся с суши. Передай «Ночному всаднику» один приказ — уничтожить, уничтожить, уничтожить. Трижды повтори, понял?

— Так точно, сэр, повторить трижды, а дальше?

— Дальше? Дальше спрячь свою задницу поглубже в скалах и молись, чтобы мистер Райан не свалился на тебя сверху, уже поджаренный.

Менденхолл недоумевающе смотрел на майора.

— Нет, серьезно, Уилл, если операция «Грязный спорт» увенчается успехом, то лучше спрячься поглубже в скалах и подожди, пока не станет безопасно. Поверь, ты сам поймешь, что к чему.

— Сэр, а что это за вооруженные люди, которых вы ждете?

— Похоже, это плохие парни, Уилл. Наш спутник обнаружил их еще вчера.

— Вас понял, сэр. Разрешите выполнять?

— Удачи, лейтенант. — Коллинз пожал ему руку и повернулся к Эверетту. — Ну что, Карл, раз уж мы поневоле очутились-таки в этом руднике, давай искать.

Не успела Сара и шагу ступить, как позади послышался громкий всплеск, и она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть монстра, вытаскивающего на сушу старшину Дженкса и Вирджинию. Они отчаянно кашляли водой, а чудовище подтащило их к Саре, повернулось и снова неторопливо ушло в канал. Сара тут же бросилась помогать обоим.

— Господи, как я рада вас видеть! Вирджиния, пошли со мной! Я должна тебе кое-что показать.

— Обо мне не беспокойтесь, — проворчал старшина. — Подумаешь, ногу сломал.

Вирджиния, не обращая внимания на его бурчание, последовала за Сарой. Сара снова приподняла циновку, и Вирджиния шагнула в небольшую пещеру.

— Хелен Закари! — Она опустилась на колени и осторожно коснулась рукой обожженного и покрытого шрамами лица своей давней коллеги по ОЧП. — Господи, что случилось?

Молодой парень рядом с ней вдруг пошевелился и открыл глаза. Увидев Сару и Вирджинию, он провел рукой по лицу и вдруг разрыдался.

— Слава Богу, слава Богу, — бормотал он, всхлипывая, и разбудил остальных девятерых спавших вокруг озерца магмы.

— Что случилось? Почему вы здесь?

— Это существо… оно притащило нас сюда… кормило.

— Тебя как зовут?

— Роб, то есть я хотел сказать — Роберт Хэнсон… Я был… гм… я ассистент профессора Закари.

— Молодцы, что держитесь вместе.

— Келли! Келли! Иди сюда! — крикнул Роберт в темноту пещеры.

Оттуда появилась девушка, присела рядом с ним и улыбнулась Саре.

— Если бы вы знали, как мы рады вас видеть, — сказала она, и в ее глазах блеснули слезы.

— Ее надо срочно эвакуировать, — зашептал Саре Роберт.

— Мы всех эвакуируем.

— Вы не понимаете. — Он еще понизил голос. — Она дочь президента.

— Что? — ошеломленно охнула Сара, в то время как проснувшиеся медленно, словно не веря своим глазам, подходили к ней.

— Перестань, Робби, я такая же, как все здесь, — прошипела Келли.

— Ладно, ладно, — успокоила их Сара. — Вы потом расскажете мне обо всем, а пока мы должны вывести вас отсюда.

Тем временем Вирджиния осмотрела Хелен. Ее очень встревожили ожоги и язвы на лице, а также интенсивное выпадение волос. Тело Хелен горело от жара, а веки превратились в желе.

— О Господи, — пробормотала Вирджиния. — Неужели это…

— Да, это радиация, — кивнул Робби.

— Какая радиация? — обернулась Сара.

— В руднике полно урана, обогащенного урана, очень близкого к горячему плутонию, — ответил Роберт.

— А остальные в порядке? — спросила его Сара, оглядываясь.

— Да, только царапины, и перепутались сильно. Эти существа кормили нас рыбой. Похоже, они держат нас здесь с какой-то целью. А монстр поменьше не пускает к нам того, здоровенного.

— Какого здоровенного? — переспросила Сара.

— В отличие от этого он не похож на человека и ненавидит все, что дышит воздухом, как полагает профессор Закари. Чертовы инки использовали этих странных существ и синкаро с совершенно невероятной целью — для добычи обогащенного ураном золота.

— Да не бывает в природе обогащенного ураном золота, — заявила Вирджиния, держа Хелен за руку. — Но факты указывают на обратное, и остается только предположить невозможное. Все элементы соединились между собой, разогретые магмой у нас под ногами, и получился…

— Готовый к использованию плутоний, причем сколько угодно, — закончила за нее Сара. — Надо быстрее уходить из рудника, особенно ребятам, они здесь уже слишком долго. Иначе нам всем конец.

— Точно так же говорила и профессор Закари, — вздохнула Келли.

Джек и все остальные переносили припасы и снаряжение из «Тичера» на каменный пирс. Без старшины катер никто не сможет починить, а его положение на каменной ступени причала было довольно неустойчивым, поэтому с выгрузкой медлить не стоило.

Как ни рвались Коллинз и Эверетт на поиски выживших, они все же решили сначала осмотреться в этом древнем доке. И, по мере того как озарялись темные стены, все новые чудеса открывались им. Стены были покрыты бесчисленными колоннами и изображениями богов инков. Повсюду виднелись входы в тоннели. Невольно возникал вопрос, сколько же сотен, а то и тысяч лет вырабатывался этот рудник.

Медленно продвигаясь вглубь пещеры, они наткнулись на несколько ящиков со штампом «Армия Соединенных Штатов», а недалеко от стены нашли нечто вроде надгробий. Всего их насчитали двадцать три. На каждом камне в изголовье могил висел солдатский жетон на цепочке.

Джек взял один из них и, осветив фонарем, прочитал:

— «Сержант Ройс Пиви».

— Это, пожалуй, объясняет, откуда взялись граффити на статуе, — сказал Карл. — Но какого черта они здесь делали?

— Ты прав, мне это тоже не нравится, но сейчас нам нужно действовать, а не строить догадки, — вздохнул Коллинз, бросив последний взгляд на солдатские могилы, позабытые всеми, затерянные на краю света.

— Предлагаю начать с самого дна, постепенно поднимаясь наверх, — сказал Карл.

— По каналам?

— Ну да. Если, конечно, найдем на «Тичере» наше подводное снаряжение. Так что придется тебе поплавать, Джек. Но не унывай, наш доблестный флот в моем лице окажет тебе всяческую поддержку.

Заслышав какие-то голоса, Фарбо сразу же остановил группу. Уже больше часа они спускались по тоннелям вниз.

Мендес и его люди восторженно гомонили, проходя мимо нескольких золотых жил, одна больше другой. Фарбо знал, что эти дурни, включая Мендеса, уже набрали себе самородков. Через прибор ночного видения он заметил, как оттопырились их карманы.

Полковник презрительно улыбнулся и, заглянув в свою сумку на плече, снова проверил показания прибора. Никто из колумбийцев не обратил внимания на его действия, они все были заняты куда более важным делом — собрать как можно больше золота.

Фарбо снял прибор ночного видения и, переполошив нескольких колумбийцев, включил яркий фонарь, направив свет на две толстые золотые жилы, змеившиеся по стене тоннеля. Одна из них отливала зеленым. Фарбо поднес к ней счетчик Гейгера, и тот затрещал как безумный. Полковник на секунду закрыл глаза. Сколько сил потрачено, сколько нервов, крови и жизней стоило ему добраться сюда… И вот теперь богатство перед ним и ждет, чтобы его взяли.

— Э-э… сеньор, а каким это прибором вы сейчас воспользовались? — поинтересовался Мендес, вытирая платком вспотевшее лицо.

— Этот? Да так. Скажем, этот прибор покажет нам, где основное богатство.

— Да мы уже нашли столько, что за всю жизнь не потратить. Зачем идти дальше?

— Друг мой, вы, конечно, можете набить себе в карманы самородков столько, что не сможете унести, а я предлагаю идти дальше вниз, и, возможно, мы найдем золото уже переплавленное, сложенное и готовое к отправке. Решайте. Можете сейчас вернуться, нагруженный под завязку, но когда вы доберетесь сюда с нужным оборудованием? Через месяц, два, три? За это время о руднике может пронюхать правительство Бразилии, и тогда отсюда вообще ничего не вывезешь. Я предлагаю не обращать внимания на мелочи и сыграть по-крупному. Тогда появится шанс сорвать куш чуть побольше, чем тот, что сейчас в ваших карманах.

Мендес засопел, но выбросил все самородки. Он начинал ненавидеть этого француза. Его поучения только раздражали своей логикой. И вообще, с тех пор как они попали в рудник, он ведет себя недопустимо по отношению к своему финансовому шефу. Надо научить этого высокомерного полковника уважать Мендеса, как уважали его те, кто имел с ним дело в прошлом.

Фарбо повел отряд по тоннелю с деревянными полозьями, рассудив, что именно по ним что-то поднимали наверх из недр рудника. И он не ошибся. Они оказались перед двойными колоннами, изображавшими богов, охраняющих вход в глубину. В большой пещере они обнаружили канал, идущий вдоль стены, и остатки лодок, на которых синкаро, трудившиеся здесь под кнутами надсмотрщиков, перевозили грузы по руднику.

Сразу за входом справа, в одной из многочисленных пещер, мелькнуло что-то белое. Инстинктивно чувствуя опасность, Фарбо посветил туда фонарем и увидел сложенные у стены белые мешки. Один из них прохудился от старости, и из него высыпался золотой песок, сверкавший в луче электрического света. Фарбо осмотрел стены, и его внимание привлекли ряды небольших отверстий под потолком, из которых сочилась вода.

— Нам туда лучше не соваться, — сказал он Мендесу.

— Почему же? Это ведь золотой песок, не так ли? И уже в мешках, готовый к отправке, как вы и говорили. По-моему, это то, что надо. Эй, Хесус, Хача, принесите мне один мешок.

— Не говорите, что вас не предупреждали, сеньор, — пожал плечами Фарбо, наблюдая, как Хесус и Хача, не колеблясь, шагнули в пещеру. А дальше произошло приблизительно то, что и предполагал Фарбо. Едва они ступили за порог, как пол провалился, запуская какой-то механизм, и в пещеру, ставшую вдруг глубокой, обрушились потоки горячей, чуть ли не кипящей воды из отверстий на стене. Обоих колумбийцев сбило с ног. Они отчаянно орали под струями кипятка, подогретого магмой и направленного в хитроумную ловушку древних.

Потом поток ослаб, но оба колумбийца, искалеченные и обожженные, были уже мертвы.

— Вы знали, что там ловушка! — повернулся к Фарбо Мендес.

— Разумеется, знал, поэтому и предупреждал, чтобы никто не входил туда, — невозмутимо ответил француз и обратился к людям Мендеса, столпившимся у пещеры. — Делайте, как я приказываю, и вы не закончите так, как ваши погибшие товарищи. Здесь много таких ловушек, и они могут убить вас куда более жутким способом.

С этими словами он повернулся и пошел дальше. Колумбийцы побрели за ним, потрясенные тем, как их товарищи за несколько секунд сварились заживо.

Коллинз плыл под водой за более опытным Эвереттом. В черной воде свет фонаря высвечивал каналы, ведущие в рудник. Пока майор прикидывал, с какого начать, Эверетт вдруг остановился, и Коллинз чуть не врезался в него. Фонарь выхватил из мрака то самое чудовище, что нападало на колокол. Подгребая руками и ногами, оно держалось в воде, напоминая огромный человекоподобный кошмар. Существо несколько секунд разглядывало оцепеневших офицеров, а потом повернулось и исчезло в подводном тоннеле.

Джек и Карл перевели дух и, переглянувшись, последовали за монстром, не заметив, что за ними внимательно следят чьи-то недобрые глаза.

Капитан Росоло, чудом оставшийся в живых после нападения этого самого чудовища, внимательно наблюдал за ними, прижавшись под водой к скале. Едва они уплыли, он тоже двинулся в рудник, но выбрал другой тоннель. Ему нужно было только добраться до своих, а уж тогда они покончат с оставшимися американцами, а заодно и с заносчивым полковником Фарбо.

Хелен Закари очнулась и попыталась открыть глаза, но не смогла.

Ногу старшины врачевали три студентки, которые были рады хоть чем-то занять себя. Старшина, несмотря на боль, которую они причиняли ему своими неумелыми руками, улыбался им и заверял, что наверху есть еще спасатели, которые непременно придут им на помощь. Иногда, когда было особенно больно, Дженкс едва не срывался на привычный мат, но сдерживался и поглядывал в сторону Вирджинии, которой нравилось, как он вел себя и подбадривал всех в пещере.

— Этот человек, Кеннеди, — бормотал Робби, — шел с нами, чтобы не позволить никому вынести отсюда такое золото. Но сам он взял несколько самородков. Это Кеннеди и его люди разозлили Темного — существо, живущее на верхних ярусах пирамиды, и оно напало на них, а потом и на нас, когда мы попытались им помочь. Эта тварь ведет себя так, словно ее предназначение — никого и ничего не выпускать из рудника. Особенно — проклятое золото. А потом профессор Закари узнала почему. Хелен, если можно так выразиться, общалась с меньшим монстром, спрятавшим нас от большого. Ну, не то чтобы общалась… так… на примитивном уровне.

— А почему… бы и нет… мы же… почти… родственники.

Сара и Вирджиния обернулись и увидели, что Хелен пытается приподняться.

— Хелен, не надо вставать, ты очень больна, — тихо сказала Вирджиния и мягко уложила ее на место.

— Вирджиния? — прошептала Хелен. — Ты… ты все еще… ненавидишь меня?

— Прекрати! Никто в ОЧП… — Вирджиния чуть не прикусила себе язык. — Никто из наших никогда не испытывал к тебе ненависти, никто и никогда, слышишь?

Слеза скатилась по щеке Хелен.

— Найлз, — едва слышно сказала она.

— Так ведь именно Найлз прислал нас за тобой, — шепнула ей на ухо Вирджиния.

Едва заметная улыбка тронула губы Хелен, и она снова потеряла сознание.

— Что Хелен имела в виду, когда сказала, что мы являемся родственниками с этим существом? — спросила Сара.

Прежде чем ответить, Робби положил влажную тряпку на лоб Хелен.

— Еще до того, как Темный потопил катер и баржу, разозлившись на то, что из рудника взяли самородки, профессор Закари успела провести исследования ДНК. Мы от них абсолютно не отличаемся.

— Но это невозможно! — воскликнула Вирджиния. — Насколько я смогла разглядеть это существо, оно — амфибия.

Робби пожал плечами:

— Можете верить или нет, но эти чудовища когда-то были людьми. Профессор говорила, что в незапамятные времена они выбрали воду, а мы остались на суше.

— Так ты говоришь, она общалась с ним? — заинтересовалась Сара.

— Судя по наскальным рисункам синкаро, Темного и его вид использовали в качестве рабов в руднике вместе с индейцами. Но только эти существа могли работать в урановом руднике и не страдать от лучевой болезни. А меньших монстров, как полагала профессор, инки так и не взяли под контроль, поэтому они и лучше относятся к нам, чем Темный. У этих созданий повышенное сопротивление организма к радиации, но не полный иммунитет. А когда империя инков рухнула, завоеванная испанцами, синкаро и эти существа не слишком огорчились. Наоборот, облегченно вздохнули.

— И сколько их? — поинтересовалась Сара.

— Келли, что тебе сказала профессор? — в свою очередь повернулся к девушке Робби.

— Она говорила, что существа живут долго, но эти двое — скорее всего, последние из своих видов. Тот, что поменьше, в золотисто-зеленой чешуе, защищает всех тварей в этой долине. Он и нас от голода спас.

— А второй?

— Все остальные вопросы можно задать и отсюда, — перебил их низкий голос с французским акцентом. — Поэтому, будьте любезны, выходите из пещеры, да поживее, а то один из моих коллег очень нервничает и уже вынул чеку из гранаты. — Фарбо только покачал головой, глядя на гранату в руке Мендеса.

Все поднялись, за исключением профессора Закари и Дженкса, который тщетно оглядывался по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия.

— А эти ребята разве не с вами? — недоумевающе спросил Робби, направляясь с остальными к выходу.

— Нет, — отрубила Сара. — Как раз именно эти ребята не с нами.

— Сеньор, прошу вас, вставьте чеку на место, — уговаривал Фарбо колумбийца.

Мендес сердито нахмурился, но повиновался. Потом перебросил гранату одному из своих головорезов. Француз повернулся к двенадцати измученным и оборванным людям.

— Надо понимать, полковник Фарбо? — спросила Сара.

— К вашим услугам. — Француз казался польщенным. — А вы мисс Макинтайр, не так ли? Как вам понравилась Окинава, дорогая? Полезный опыт, не правда ли?

Он повернулся к колумбийцам и по-испански приказал зажечь несколько факелов на стенах.

Сара не ответила, но удивилась, откуда он знает, что она недавно была в Японии.

Фарбо с улыбкой прошел мимо Сары и Вирджинии и заглянул в грот. Увидев, в каком состоянии Хелен, он нахмурился и вернулся в большую пещеру, где люди Мендеса уже зажгли факелы на стенах, осветив изображения, покрывающие их.

— Хелен серьезно больна? — спросил Фарбо.

— Она умирает, полковник, поэтому вы, надеюсь, не собираетесь задерживать нас? Ее срочно нужно доставить в больницу, — сказала Вирджиния, опуская руки.

Фарбо покосился на Мендеса.

— Поднимите руки, сеньора, — рявкнул тот.

— Не подниму! — огрызнулась Вирджиния.

— Делай, что тебе говорят! — прошипел старшина, который подполз к выходу из грота.

— Да замолчите, Дженкс, — крикнула на него Вирджиния. — Эти люди достаточно долго страдали здесь, и мы выведем их отсюда!

— Боюсь, никто никуда никого не выведет. — Мендес кивнул своим людям.

Фарбо, порывшись в сумке, перебросил Вирджинии какой-то пузырек. Она поймала его и вопросительно посмотрела на француза.

— Это йодид калия для Хелен. Он замедлит ход болезни. Хотя, судя по ее виду, вряд ли он ей поможет, но и вреда от него не будет. У нее очень сильное облучение.

Вирджиния сердито швырнула пузырек обратно Фарбо.

— Да засуньте его себе…

— Профессора Закари это уже не спасет, — вмешалась Сара, встав между ними. — Но зачем вы вообще взяли сюда это лекарство? Для меньших доз облучения оно как раз годится.

Фарбо поднял бровь и краем глаза увидел, как насторожился Мендес.

— Если я скажу, что прихватил его на всякий случай, вас это устроит?

— Вряд ли, полковник.

— Да и мне интересно услышать, сеньор, почему у вас с собой это лекарство, а я об этом ничего не знаю, — вкрадчиво поддержал их Мендес, направив на француза ствол своей «беретты». Его люди тут же взяли на изготовку свои автоматические «ингрэмы». — Самое время рассказать мне, сеньор, зачем вы в действительности пришли сюда.

Фарбо собрался было ответить, когда увидел на поверхности канала бурун, быстро приближающийся к берегу. Мендес только успел заметить, как расширились глаза полковника.

Чудовище вырвалось на сушу, и двое наемников Мендеса, стоявших ближе всех к кромке воды, просто исчезли в фонтане кровавой пены. Все обернулись, но увидели только оседавшую красноватую водяную пыль.

Воспользовавшись моментом, Фарбо метнулся в пещеру со ступенями, которую Сара разыскала раньше. Мендес поздно обнаружил бегство француза, но успел трижды выстрелить вслед, хотя и промахнулся. Фарбо исчез в темноте. Все это произошло в считанные мгновения, но все равно их движения казались замедленными, будто во сне, по сравнению с тем, как чудовище убило двоих людей Мендеса.

Но тут канал вновь вскипел, и монстр могучим прыжком вырвался из воды и тяжело приземлился среди людей Мендеса, немедленно открывших беспорядочный огонь. Сара, воспользовавшись суматохой, бросилась на одного из колумбийцев, повалила его прямо в грот на старшину Дженкса, взвывшего от боли, и сама упала на них сверху.

Мендес, оцепенев от ужаса, смотрел, как чудовище взмахнуло огромной лапой и двадцатисантиметровые когти легко вспороли животы и грудные клетки… Воздух сразу подернулся кровавой дымкой. С расширенными от ужаса глазами Мендес, не целясь, дважды выстрелил в направлении чудовища, но попал в спину одному из своих людей. Банкир запаниковал и бросился бежать в темную пещеру у дальней стены, куда скрылся Фарбо. Четверо колумбийцев поспешили присоединиться к своему боссу.

Колумбиец, которого свалила Сара, быстро пришел в себя от падения и развернулся к ней, как вдруг ему в подбородок врезался тяжелый ботинок старшины. У Дженкса не было времени на размышления, и бить пришлось сломанной ногой, поэтому сам он отключился вместе с колумбийцем. Сара схватила «ингрэм».

Робби, Келли, Вирджиния и остальные студенты сразу бросились на землю, едва люди Мендеса принялись палить куда попало. Несколько выстрелов все же настигли цель. Чудовище взревело от боли, но пули не остановили его. Поймав огромной рукой ближайшего колумбийца, монстр взмахнул им над головой, как тряпичной куклой, и швырнул в четверых бандитов, стоявших у стены.

Со своего места Сара увидела, как один из людей Мендеса достал здоровенное мачете и бросился на чудовище. Сара нажала на спуск, и короткая очередь попала колумбийцу в спину, швырнув его на монстра. Мачете вонзилось глубоко в грудь чудовища. Оно взревело, схватило человека, так сильно ранившего его, и, подняв фонтан брызг, скрылось в канале.

Сара начала осматриваться, и тут тяжелый ботинок врезался в короткий ствол ее «ингрэма» и выбил его из рук. Она обернулась. Один из оставшихся в живых наемников целился ей в голову. Теперь, когда чудовище исчезло, он явно получал удовольствие, придавливая ногой сопротивляющуюся Сару. Робби, увидев, что происходит, бросился на помощь, но его сбил с ног другой выживший наемник.

Ствол пистолета смотрел ей прямо в лицо, и Сара понимала, что на этот раз старшина не спасет ее. Но колумбиец вдруг дернулся раз, другой, глаза его остекленели, и он рухнул лицом вниз. Сара почувствовала на лице брызги его крови. Из канала поднялись две фигуры в гидрокостюмах с легкими автоматами ХМ-8, и на оставшихся в живых колумбийцев обрушился град пуль. Одни были убиты сразу, даже не успев понять, что случилось. Другие обернулись, а один даже пытался бросить гранату, но упал, срезанный пулей. Граната выпала из его руки. Вирджиния, соображавшая быстрее всех, подхватила ее и швырнула в тоннель. Граната взорвалась, и по мокрым стенам вжикнули осколки.

Находясь в десяти метрах от Вирджинии и остальных, Сара наконец поняла, что происходит. К ним пришла помощь! Еще бы, ведь двое снайперов в гидрокостюмах были одними из лучших в мире. Коллинз и Эверетт обошли всех колумбийцев, останавливаясь у каждого тела для контрольного выстрела в голову. Сара понимала, что они являются офицерами службы безопасности и действуют своими методами, когда речь идет о жизни сотрудников ОЧП, да еще и студентов. Ни Коллинз, ни Эверетт не хотели лишний раз подвергать риску жизни юношей и девушек, прошедших через такие испытания. Поэтому даже те четверо, что рванулись было к ближайшей пещере, лежали теперь мертвыми, так и не добежав до нее.

— У меня чисто! — раздался в наступившей тишине голос того, что пониже.

— У меня чисто, — эхом отозвался другой.

Они внимательно осматривали пещеру, а стволы их автоматов с глушителями следовали за их взглядами. Студентки из экспедиции Закари сжались от ужаса, глядя на эти черные фигуры.

— Джек! Я здесь! Вы их всех положили! — Сара вскочила на ноги и помахала им здоровой рукой.

— Черт тебя побери, Лягушонок, где тебя носило так долго? — недовольно бросил старшина и тут же скривился от боли, когда Вирджиния попыталась снова забинтовать его сломанную ногу.

Капитан-лейтенант только головой покрутил, поставив автомат на предохранитель, и расстегнул до пояса молнию гидрокостюма, поскольку в пещере было жарко.

— Вижу, старшина, вы нашли часть ребят. — К ним подошли Сара и Джек.

— Джек, там Хелен Закари, — тихо сказала Сара, кивнув на грот.

Джек медленно стащил с головы резиновый капюшон с маской, вошел в грот и присел на колени возле Хелен.

— Профессор Закари, я майор Джек Коллинз. Найлз шлет вам привет и хочет, чтобы вы вернулись домой. — Он взял ее за руку, увидев, как она больна.

Хелен повернула к нему голову и попыталась улыбнуться.

— Передайте Найлзу… что я… прошу простить меня… если не смогу… вернуться.

— Профессор, вы просто обязаны выжить. Вы доказали свою теорию и открыли неизвестный науке вид!

На этот раз Хелен удалось улыбнуться. К ним приблизилась Вирджиния. В маленькой пещере было очень жарко от магмы, бурлившей в озерце, но Хелен бил озноб.

— Не трогайте этих созданий… — в горячке зашептала она. — Они… последние… пусть живут…

Вирджиния положила руку ей на лоб.

— Передайте Найлзу… я люблю его… и я…

Хелен перестала дышать и застыла.

— Умерла, — тихо сказала Вирджиния, нащупав пульс на запястье Хелен. Потом отвернулась и смахнула набежавшую слезу.

Коллинз взял ее за руку.

— Вирджиния, сколько здесь этих существ?

— Не знаю, кажется, два.

— Значит, все-таки два?

— Хелен говорила, что один из них — свирепый и беспощадный, а другой спас нас. Предки этих созданий работали в рудниках инков, — сказал Робби, вошедший в грот вместе с Келли. Увидев, что профессор Закари мертва, он побледнел.

— Держись, малыш, — подбодрил его Джек и сунул ему в руки пистолет. — Шоу должно продолжаться… А наше шоу еще не закончилось.

Карл отдал свой пистолет Саре.

— Возьми у колумбийцев пару «ингрэмов» и запасные обоймы. Они теперь им без надобности.

Джек вернулся в большую пещеру. Остальные последовали за ним. Там столпились студенты, во все глаза глядя на майора. Он тоже смотрел на их изможденные бледные лица, представляя себе, сколько они пережили. Его взгляд остановился на Келли. Слава Богу, хоть с ней все в порядке. Одной проблемой меньше.

— Ваша руководитель, профессор Закари, попросила бы вас потерпеть еще немного, — громко сказал Коллинз, наблюдая, как Сара собирает оружие у мертвых колумбийцев. — Она умерла счастливой, потому что нашла то, что искала. А вы, оставшиеся в живых, всегда помните о ее открытии и расскажите о нем всему миру. Продолжайте ее дело так, чтобы она гордилась вами. Но прежде чем мы попытаемся выйти отсюда, я и капитан-лейтенант Эверетт хотим узнать, что здесь происходит. Мы очень не любим разные неожиданности и неприятные сюрпризы.

— Это место очень радиоактивно, Джек, — ответила Вирджиния. — Стены нашпигованы ураном, который здесь природно обогащается и почти готов к боевому применению. Тонны и тонны урана. Я понимаю, что это звучит невероятно, но это так, Джек, и радиация действует на всех, кто попадает в рудник. Она уже начинает убивать нас.

Коллинз отвел Карла в сторону.

— Представляешь, что случится, если ядерная боеголовка окажется в руднике и рванет прямо здесь? Взрыв, конечно, будет «грязный» и такой мощности…

— В общем, чем дальше в лес… — только вздохнул в ответ Эверетт.

Коллинз подошел к пареньку, который был ассистентом профессора Закари.

— Тебя зовут Робби, сынок?

— Да, сэр.

— Фамилия Кеннеди тебе о чем-нибудь говорит?

— Да, сэр. Мне кажется, он знал об этом месте до того, как мы пришли сюда. Не знаю откуда, но он знал.

— Ну-ка, припомни, не было ли у него с собой контейнера, метра полтора длиной, скорее всего, желтого цвета. А поскольку вы добирались сюда по воде, контейнер обязательно должен был быть с поплавками.

— Да, сэр, после того как Темный потопил и катер, и баржу, Кеннеди чуть не угробил нас, пока мы не нашли этот контейнер.

Джек расстегнул молнию на гидрокостюме, снял с шеи цепочку, на которой висел ключ-детонатор, и показал его всем. По тому, как расширились глаза Робби, майор понял, что ассистент видит этот ключ не впервые.

— Это ключ-детонатор к боевому заряду. Ваш мистер Кеннеди воспользовался ключом и взвел заряд в боевое положение. А теперь вспоминайте хорошенько — где он мог это сделать?

Студенты молча переглядывались. Тогда царили такой хаос и паника…

— Сэр, — тихо шепнул Робби на ухо Коллинзу. — Эта девушка, Келли, она дочь…

— Президента, — закончил за него майор. — Не беспокойся, сынок, мы знаем. А сейчас нам нужно всех вас вывести отсюда, хорошо?

— Да, сэр.

Непонятный шум со стороны канала привлек их внимание. Со сводов тоннеля, в который уходил канал и куда Вирджиния швырнула недавно гранату, в воду сыпались камни. Вероятно, взрывной волной и осколками выбило несколько камней из кладки, и теперь она обрушивалась вниз целыми пластами под давлением воды из протекавшего над ней канала верхнего яруса.

— Бежим! У нас мало времени! — крикнула Сара. — Сейчас сюда хлынет вода из верхнего канала, нарушится баланс и давление всей системы водоснабжения рудника!

Она увлекла всех к пещере, в которой скрылся Фарбо, а потом Мендес. Джек вернулся в грот и, перебросив Вирджинии свой автомат, взвалил на плечо старшину. Но едва он вышел из грота, как увидел, что путь к отступлению отрезан. Сара со студентами находилась на полпути к пещере, когда стена с изображениями, которым было много сотен лет, вдруг раскололась пополам и оттуда хлынул поток бушующей воды. Тоннель тем временем тоже не выдержал, и потолок рухнул под тяжестью многих тонн воды, устремившихся по каналу в пещеру.

Коллинз застыл со старшиной на плече.

— Я так понимаю, майор, на всех аквалангов вы не захватили, — пробурчал старшина.

К удивлению Джека, Сара вдруг взяла факел у одного из студентов и, подбежав к дальней стене, принялась что-то искать на ней. Она знала, что здесь — их единственный шанс. Собственно, это и было темой ее последней лекции перед отлетом сюда.

— Карл! — крикнул Коллинз. — Не знаю, что она ищет, но возьми студентов и помоги ей.

Вода уже была выше колен и продолжала прибывать с пугающей скоростью. Сара в двух словах объяснила, что именно нужно искать.

— Любые выступы и углубления на стене, — донесся до майора обрывок фразы сквозь шум воды.

Он немного сместил на плече старшину, чтобы тот не окунался с головой в воду, поднявшуюся уже по пояс.

Вирджиния тоже присоединилась к Саре, Карлу и студентам. Они отчаянно шарили руками по поверхности стены, некоторые даже ныряли под воду, чтобы пощупать камни внизу.

— Торопитесь, ребята! — подгонял их старшина. — Найдите эту чертову затычку и спустите отсюда всю воду, иначе мы все здесь останемся совсем уж надолго.

Коллинз молча следил за их поисками, когда его внимание привлек один из факелов. Таких здесь было много, но этот показался майору чуть крупнее остальных.

— Сара! — крикнул он, перекрывая шум воды.

Она обернулась, и он показал ей на замеченный им большой факел. Сара сразу поняла и ринулась к нему через воду, доходившую ей до плеч, как и другим невысоким студентам. Она ухватилась за факел и дернула его вниз, но он, казалось, был намертво вмурован в стену, как и остальные.

— Карл, сюда! Опусти этот факел! Я думаю, это рычаг!

— Что?! — Он был рядом, но не расслышал ее слов.

— Тяни его вниз, черт тебя побери! Вниз, Карл!

Карл потянул, но безрезультатно. Подоспевший Робби добавил свой вес, но факел не поддавался. Сара уже с отчаянием подумала, что ошиблась, когда со второй попытки Карлу и Робби удалось опустить его и он с шипением погас в воде. Тотчас же рядом на стене, повыше уровня воды, один из камней ушел вглубь приблизительно на метр.

— Карл! — Сара уже едва держала голову над водой. — Там в нише есть каменный рычаг. Он двигается только в одном направлении. Потяни его, и поскорее, ради Бога.

Эверетт сунул руку в нишу, куда уже потихоньку начала затекать вода, и нащупал, как и говорила Сара, нечто вроде каменного рычага. Он рванул его на себя, и древнее устройство легко поддалось, словно было сделано вчера.

С оглушительным грохотом, заглушившим даже шум воды, слева от них открылся широкий проход, куда немедленно устремилась вода. Сара крикнула всем студентам, чтобы шли к открывшемуся тоннелю, в то время как Джек с помощью Вирджинии тащил туда старшину.

В это время раздался взрыв, потом еще. Это вода сталкивалась с магмой, мгновенно испаряясь.

Но когда Коллинз, Вирджиния и Дженкс попали в тоннель, они вдруг обнаружили, что это тупик, нечто вроде небольшой камеры — метров шесть на шесть. Студенты сбились в кучку, а Карл призывал их взять себя в руки и сохранять спокойствие. Сара в это время толкала и била кулаком в небольшойкамень справа от входа. Он отличался от остальных, и Сара молилась, чтобы ее догадка оказалась верна и за ним нашелся еще один рычаг. Отчаявшись, она выхватила «беретту» и выстрелила в камень. Он разлетелся вдребезги, и за ним, к ее радости, обнаружилась ниша. Сара сунула туда руку и, ухватившись за очередной каменный рычаг, потянула.

Неожиданно для всех каменная плита в стене встала обратно на место, отрезав их от пещеры, и в каменном мешке сразу стало темно. Тяжелая плита упала так стремительно, что подняла волну, бросившую людей на стены. Многих, включая Джека и Дженкса, накрыло с головой. Но когда они, отфыркиваясь и отплевываясь, вынырнули на поверхность, было уже тихо и темно, только плескалась вода, но и она вскоре успокоилась.

— Диснейленду явно не хватает такого аттракциона, — заметил Карл, помогая держаться на плаву одной из студенток.

— Все целы? — громко спросил Джек.

В ответ послышались и «да», и «нет», но майор решил, что те, кто может громко подать голос, по крайней мере, живы.

— Не расслабляться, ребятки! Ничего еще не закончилось. Не для того мы не утонули, чтобы остаться навеки погребенными здесь.

Словно в ответ на его слова, пол под ними задрожал. Послышался гул.

— Это будет не слишком приятно, — сказала Сара.

— Что именно? — спросил Карл.

— Я думаю, это лифт.

— Что? Что? — переспросило сразу несколько голосов.

— Древний лифт.

Едва она сказала это, как послышались шипение и грохот, и камеру так бросило вверх, что все с головой ушли под воду.

Пять тысяч лет назад инки, используя труд тысяч и тысяч рабов, подготовили себе аварийный выход, чтобы в случае катастрофы не быть похороненными в руднике. Один из тоннелей, идущих вверх почти вертикально, древние умельцы отполировали до невероятной степени. Камера шла по нему, как ядро по стволу пушки. Только вместо силы пороха использовалась природная энергия, бурлившая глубоко внизу. Рычаг, опустивший входную плиту, одновременно убрал каменную задвижку в нижней части тоннеля, и накопившиеся там газ и пар устремились наверх, выталкивая камеру со все возрастающей скоростью. Сара слышала о подобной технологии древних, открытой недавно экспедицией университета Южной Каролины, которая вела раскопки на Юкатане в Чичен-Ица.

Камера все ускорялась, летя по тоннелю в недрах огромного рудника. Технология древних гениев работала отлично, но в ней был один изъян, о котором они не подумали, — как остановиться? Профессора, у которых училась Сара и которые специализировались на подобных потайных устройствах, не рассматривали этот вопрос. Считалось, что поскольку идеального прилегания к стенкам не получится из-за отсутствия нужных технологий, то излишек пара будет выходить между стенами тоннеля и камерой. Но в данном случае шахта была так точно подогнана под камеру, что скорость не только не убывала, но и нарастала. Это было все равно что мчаться в поезде без тормозов.

Вода потихоньку убывала. Ее буквально выжимало давлением через незаметные щели в стыках стен.

— О Боже. — Келли прижалась к Робби, который тут же обнял ее за плечи.

— Как я не люблю лифты, — простонал старшина.

Но вдруг тоннель чуть поменял направление, камера накренилась, и все рухнули на пол. Послышались проклятия и стоны. Но их издавал в основном старшина Дженкс, поскольку Коллинз тоже не удержался на ногах и упал прямо на него.

— Мы замедляемся! — вдруг воскликнула Сара.

Оказывается, древние строители предусмотрели все. Чем выше поднималась камера, тем меньше становилось давление. Оставалось только гадать, сколько несчастных синкаро погибло, когда на них, словно на лабораторных мышах, испытывали и рассчитывали грузоподъемность и скорость этого древнего лифта. Судя по всему, лифт зацепил какой-то рычаг в стене, и каменная плита, выехав из нее, наглухо запечатала тоннель под камерой, которая по инерции все еще двигалась вперед, постепенно замедляясь. Едва она остановилась, как из пазов выдвинулись несколько деревянных бревен, зафиксировав камеру снизу и сверху. Входная плита упала, открывая самую верхнюю часть огромной пирамиды, венчающей рудник. Здесь был полумрак, а откуда-то лился слабый дневной свет.

— Карл! Живо выводи людей! — поспешно крикнул Коллинз, но все уже и так услышали треск древних бревен под камерой.

Все ринулись к выходу и едва успели выскочить, как треск дерева резко усилился и камера рухнула вниз, в черный провал тоннеля.

Несколько секунд все молча переглядывались, словно не веря, что снова избежали верной гибели.

— Тормоза отказали, — слабым голосом сказала Сара и опустилась на камень, разглядывая естественный купол пирамиды в полусотне метров над собой.

После страшного нервного напряжения на нее навалилась усталость.

— Чертовы инки, — буркнул старшина, потирая ногу. — Тоже мне, конструкторы!

23

Коллинз приказал собрать оставшиеся факелы и снова зажечь их, разогнав полумрак. Они стояли на площадке под огромным куполом скалы. Прямо перед ними обрушивался вниз небольшой водопад, лившийся через одно из «окон» пониже купола. Было видно систему шлюзов, которая, вероятно, могла открывать и закрывать «окна» — бреши в скале, тем самым направляя реку, текущую наверху, либо в большой водопад лагуны, либо внутрь пирамиды, если нужно было позволить кораблям и лодкам подойти к доку у входа в рудник. Здесь же Сара увидела и рычаг в стене, по-видимому, для управления шлюзами, чтобы поддерживать нужное давление и уровень воды в каналах рудника.

— Потрясающее сооружение, — сказала Сара, стоявшая рядом с Джеком. — Ничего подобного раньше не находили. В этих бесконечных тоннелях и лабиринтах даже для целой армии ученых работы хватит на всю жизнь.

Джек повернул голову и посмотрел на нее.

— Пока нас интересуют только жизни этих ребят и наши собственные, которые ты, между прочим, только что спасла.

— Повезло, — улыбнулась Сара. — Но ты представь, там, внизу, наверное, миль триста водных тоннелей и сухих лабиринтов. Значит, у инков были сотни лодок, перемещавшихся по этой системе.

Они стояли у парапета, мимо которого вниз по каналу лениво текла вода из системы шлюзов.

— Ты права, тем более что несколько лодок я вижу прямо здесь, — ответил Коллинз, осветив факелом несколько ветхих от времени суденышек, приткнувшихся к узкому берегу под ними.

— Если повезет, то найдем целую, авось выдержит.

— Ты хочешь вернуться по каналу вниз, к «Тичеру»?

— Не совсем. Я хочу отправить вас, а нам с Карлом надо еще кое-что найти, как ты знаешь.

Она молча кивнула, и они подошли к остальным.

— Слушайте все, — заговорил майор, оглядывая освещенные десятком факелов лица. — Нам нужно спуститься к катеру. Я не знаю, каким образом и как долго нам придется выбираться пешком, поэтому мы воспользуемся каналом. Он наверняка приведет нас к доку. Место, где мы находимся, скорее всего, предназначалось только для управления шлюзами. Так что отправляемся вниз по воде.

Студенты согласно покивали, но на лодки посматривали недоверчиво.

— Тогда за дело, ребята. Выберите лодку понадежней.

Тем временем Эверетт, которому надоели неприятные сюрпризы, вместе с Вирджинией, взяв на изготовку автомат, осматривал многочисленные гроты в скале.

Подсвечивая себе фонарем, он заглядывал в каждый, чтобы убедиться, что там никого нет.

— Карл, — позвала Вирджиния.

— Что? — Он обернулся к ней.

— У меня от этого места мурашки по коже.

Карл осветил фонарем ее напряженное лицо.

— Еще бы. Затерянная лагуна с плезиозаврами и неизвестными монстрами, древний рудник, полный золота и урана, невероятная подземная пирамида, где сгинули десятки тысяч невинных людей. Любому станет не по себе.

Вирджиния криво усмехнулась.

— Ладно, умник, — сказала она, по-прежнему нервно оглядываясь. — Я не об этом. Ты что, действительно не чувствуешь какой-то зловещей угрозы, витающей в воздухе? Словно мы вошли в чей-то склеп.

— Вирджиния, вы лучше возвращайтесь к старшине, а то ему без вас никак не обойтись. Я сам проверю здесь все.

— Да перестаньте говорить со мной, как с ребенком, Карл, — вспыхнула она и первой направилась к следующему гроту.

Карл, пряча улыбку, посветил фонарем в ближайшую пещерку и обнаружил каменные ступени, спиралью уходящие вниз. Капитан-лейтенанту вдруг почудился какой-то звук, но, сколько он ни прислушивался, больше ничего не различил, кроме шума воды. Постояв еще несколько секунд, Карл повернулся и двинулся было дальше, но тут увидел Вирджинию, окаменевшую перед входом в очередной грот. Эверетт поднял автомат и бросился туда, оттеснив в сторону Вирджинию. Направив луч фонаря внутрь, Карл сам застыл на месте и судорожно сглотнул слюну. У Вирджинии были причины для шока. Эверетт шагнул в комнату и обвел ее лучом фонаря. Он стоял в мавзолее.

— Вирджиния, позовите Сару и Джека.

Майор вошел в грот и тоже на секунду замер.

— О Господи, — вырвалось у Сары, которая последовала за ним.

Это действительно был мавзолей. Мавзолей истории. В небольшой пещере лежало десятка полтора скелетов. Это были останки индейцев, конкистадоров в кирасах и американских солдат времен Второй мировой. На полу лежали каменные топоры с копьями, а рапиры конкистадоров были сложены возле ржавого автомата «томпсон» и армейского ящика с сухим пайком. Мертвые застыли в самых разных позах, их объединяло то, что все они были прикованы за руки цепями к стене.

Скелет в истлевшей форме американского солдата смотрел на них пустыми глазницами рядом со скелетом конкистадора, на костях которого остались ветхие обрывки красной рубашки.

— Вероятно, тела принесли сюда уже после смерти. На камнях есть следы крови. Монстр доставил этих людей сюда и приковал к стене. Он по-прежнему делает свою работу и следит за тем, чтобы никто не убежал из рудника, — предположила Вирджиния.

— По-моему, вы преувеличиваете, доктор, — недоверчиво покачал головой Карл.

— Возможно, но помните, что это животное безразлично к своей или чужой смерти. Оно просто делает то, чему его обучили.

— То есть ловит сбежавших рабов, — кивнула Сара, внимательно разглядывая еще один скелет. — Джек, посмотри-ка сюда.

Майор и остальные подошли к ней и увидели останки человека, прикованного только за одну руку. Сотни лет назад этот конкистадор, которого принесли сюда еще живым, ухитрился освободить правую руку и свинцовой мушкетной пулей нацарапать что-то на полу. Сара разобрала первые буквы и сразу догадалась, что там написано. Джек осторожно смел пыль с надписи, чтобы прочитать все.

— Черт побери, — выдохнул Карл.

— Капитан Эрнандо Падилла, 1534, — произнес вслух Коллинз.

Свинцовая мушкетная пуля, которой испанец сотни лет назад писал на камнях, теперь выпала из кисти скелета и откатилась в сторону.

— А дальше? — спросила Вирджиния. — Что там дальше?

— Perdónome, — пробормотала Сара и отошла в сторону. — Даже умирая, он мучался угрызениями совести из-за того, что они совершили.

— Но что значит это слово? — спросил Карл.

Джек положил руку ему на плечо. Майору, как и Карлу, тоже было жаль солдата, давно погибшего там, куда его послали и где он не хотел быть. Точно так же, как все погибшие солдаты по всему миру.

— «Простите», — пояснил Коллинз. — Там написано просто «простите».

Карл посмотрел на кирасу испанца, помятую и поцарапанную когтями и зубами чудовища. Он только мог представлять, что чувствовал капитан Падилла, на долю которого выпали такие испытания. Он мог представить, что чувствовал командир, потерявший всех своих людей, Эверетт встряхнулся и поднял голову, когда услышал, как у Вирджинии перехватило дыхание и она медленно попятилась от дальнего угла пещеры.

— Майор! — хрипло позвала она. — Какого цвета, вы говорили, был контейнер Кеннеди?

— Желтый и… — Коллинз поспешил к ней, но не договорил, увидев желтый контейнер в дальнем углу среди остатков снаряжения экспедиции Закари, сложенных там. Вероятно, монстр тащил в пещеру все блестящее и яркое, что попадалось ему. Словно сорока.

Капитан-лейтенант подошел к Коллинзу и внимательно разглядывал крышку контейнера, под которой находилось пять килотонн смерти.

— Похоже, Джек, что мы нашли все, что искали.

Коллинз нагнулся над контейнером и, щелкнув замками, открыл крышку. Вирджинию и Сару он отослал на берег канала, чтобы они поторопили студентов, готовивших лодку к отплытию.

— В последнее время нам наконец-то начала улыбаться удача, — сказал Карл.

— Так и есть, — кивнул Коллинз, внимательно изучая устройство. — Таймер установлен на тридцать минут. Кеннеди привел заряд в боевую готовность, но не включил отсчет времени. Наверное, монстр помешал, за что мы должны быть ему благодарны.

— Напомни мне поблагодарить его, когда мы снова увидимся или когда он нападет на нас, — мрачно пошутил Карл.

Джек снова закрыл крышку, кивнул Карлу, и они вдвоем взялись за контейнер. Подняв его, они направились к выходу из грота, но на секунду задержались, чтобы бросить последний взгляд на скелеты солдат разных эпох, нашедших последнее пристанище в этом затерянном мире.

Джек посмотрел на Карла и вздохнул.

— Будем надеяться, что мы с тобой не составим им компанию.

— Ты всегда был тактичным мальчиком, Джек, — отозвался Эверетт.

Они вынесли контейнер из склепа и потащили его к берегу канала. Едва они миновали грот со спиральными ступенями, как оттуда к ним шагнули две фигуры в черном. Стволы уперлись в спины обоих офицеров, и их подтолкнули вперед. Они молча повиновались, и когда, завернув за угол, оказались на берегу канала, то увидели там толпу студентов, среди которых были Сара и Вирджиния. Все подавленно молчали.

— Наконец-то, — раздался насмешливый голос с французским акцентом. — Все как в старые добрые времена. Майор Коллинз и его верный капитан-лейтенант Эверетт, неразлучная парочка. Вы оба, как Чип и Дейл, — от вас не избавишься.

— Мне жаль, что так вышло, Джек… — начала Сара, но к ней тут же подскочил Мендес и замахнулся.

— Еще одно слово, сеньора… — угрожающе прорычал он. Коллинз подобрался и уже готов был бросить контейнер, но его и Мендеса остановил властный голос Фарбо.

— Прекратите! И не смейте бить женщину за то, что она проявляет свои чувства.

Рука Мендеса застыла в воздухе. Он повернул голову к французу и с удивлением увидел, что тот смотрит не на него, а на Коллинза. Джек встретился взглядом с полковником, и они пристально и молча смотрели друг на друга секунд тридцать.

— Что в ящике? Золото? — спросил Мендес, делая знак своим троим оставшимся людям взять контейнер у американцев.

— Не стоит связываться с этим ящиком, братан, поверь, — предупредил Карл, отдавая контейнер.

Джек по-прежнему смотрел в глаза Фарбо, пока двое колумбийцев несли контейнер к Мендесу. Третий стоял с автоматом на изготовку. Мендес с алчной улыбкой пожирал глазами контейнер.

— Что там? Золото? Артефакты? — нетерпеливо спросил он, нашаривая руками замки.

— Не трогай! — гаркнул вдруг француз.

Мендес с недоумением взглянул на Фарбо. Но тот не сводил глаз с Коллинза.

— Майор, будьте любезны, объясните этому господину, почему ему не стоит открывать контейнер.

— Судя по вашей реакции, полковник, вы уже догадались, а этой свинье я ничего объяснять не буду, — спокойно сказал Коллинз, краем глаза наблюдая, как побагровел Мендес. Только бы хоть шаг сделал поближе, гад.

— Полагаю, то, что находится в этом контейнере, должно похоронить Эльдорадо навсегда, я прав? — Фарбо надел толстую перчатку и вытащил из сумки кусок зеленовато-белого камня, похожего на мел. — И вы хотите лишить весь мир такого источника энергии?

Все молча смотрели на кусок обогащенного урана, пока Фарбо снова не спрятал его в сумку.

— Странно, почему в вашем досье не упоминается склонность к массовым убийствам? — поинтересовался Джек.

Фарбо снял перчатку, сунул ее в сумку и повернулся к Мендесу.

— В этом алюминиевом контейнере, который вы разглядываете с такой жадностью, сеньор, находится ядерная боеголовка, которую американцы ласково окрестили «Ядерный рюкзак». Производится на секретном заводе в штате Вашингтон. Мощность пять килотонн. Относится к тактическим ядерным зарядам, но с успехом может применяться не только на поле боя, а для разрушения чего-нибудь вроде подземной пирамиды и рудника.

Мендес поспешно попятился от контейнера.

— Мой колумбийский друг туговато соображает, — улыбнулся полковник. — Но вернемся к этому удивительному минералу. Даже в естественном состоянии из руды можно делать…

— Да, я знаю. «Грязная» бомба. Доступное оружие для бедных. Но это не ваш стиль, полковник. Или составители досье все-таки ошиблись и у вас есть склонность к массовым убийствам?

— Вы тоже получите свою долю… — вмешался было Мендес, но его перебил Фарбо.

— Сеньор, не лезьте в разговор взрослых. — Француз снова повернулся к Коллинзу. — Продавать такую руду не значит быть массовым убийцей, но признаю, что в какой-то степени вы правы. Капитан-лейтенант Эверетт! Ваша репутация опережает вас, поэтому, будьте любезны, стойте, где стоите, и даже не мечтайте добраться до оружия этого болвана. — Француз навел ствол «беретты» на Карла, который незаметно для остальных дюйм за дюймом продвигался к одному из колумбийцев, стоявших поблизости. Колумбиец злобно оскалился и оттолкнул капитан-лейтенанта назад.

— Предположим, что руда будет использоваться для уничтожения террористических групп. Это вполне соответствует политике вашей страны. Здесь наши интересы совпадают.

— Боюсь, вы заблуждаетесь насчет американцев, полковник. Иногда мы действуем недальновидно и порой даже глупо, но использовать «грязную» бомбу и заражать радиацией все вокруг из-за кучки террористов мы не станем. Всему есть предел…

Фарбо вдруг увидел, как глаза майора расширились, словно он заметил что-то за плечом француза. Полковник только поморщился — на этот старый трюк его не купишь. Но Джек действительно заметил кое-что в черном провале тоннеля. И это что-то, безусловно, отвлечет внимание Фарбо и его людей.

— Я вам удивляюсь… — начал было француз, когда чудовище вывалилось из тоннеля и раскромсало огромными когтями ближайшего колумбийца. Фарбо, ни на мгновение не растерявшись, стремительно обернулся, вскидывая руку с пистолетом. Две пули врезались в чудовище, но не смогли остановить его.

— Давай всех наших в лодку! — рявкнул Коллинз Эверетту, который, воспользовавшись неразберихой и хаосом, быстро свернул шею колумбийцу, до которого не добрался раньше, и завладел его «ингрэмом». Карл кивнул и метнулся к Саре и Вирджинии, которые уже отталкивали лодку со студентами от берега.

Еще несколько пуль поразили чудовище, и оно взревело от боли, потом упало на одно колено. Видимо, ослабело от ран, полученных как в этой схватке, так и во время прежних нападений.

Джек подскочил к контейнеру и откинул крышку. Большие мерцающие цифры на таймере все еще, как и прежде, показывали тридцать минут. Коллинз выхватил нож и хотел было уже разбить таймер, чтобы остановить его навсегда, как вдруг сбоку по контейнеру прошлась автоматная очередь. Контейнер тряхнуло, полетели искры, а на таймере появились быстро убегающие секунды; тридцать минут сменились на двадцать девять.

Отсчет начался. Создатели ядерного заряда позаботились о том, чтобы никто, кроме специалистов, не смог остановить введенную в боезаряд команду. В случае сильного сотрясения или попадания пули в контейнер система автоматически запускала любую команду, введенную в нее перед этим.

Колумбийцы перенесли свое внимание с монстра на майора. Коллинз под градом пуль откатился в сторону от контейнера и, вскочив на ноги, побежал к лодке, потихоньку двигающейся по каналу вдоль берега. В лодке находилось четырнадцать человек, и как ни старался майор удержать равновесие, но все равно повалился на дно лодки, причем опять на старшину Дженкса. Не обращая внимания на его вопли и ворчание, Коллинз схватил автомат и короткими очередями разбил каменный рычаг ближайшего шлюза. Вода хлынула в пещеру, и поток, к ужасу Фарбо, подхватил контейнер с ядерным зарядом и унес его в черный зев тоннеля еще прежде, чем там скрылась унесенная стремительным течением лодка с американцами.

Бразилиа, столица Бразилии

Начальник штаба бразильской армии положил телефонную трубку и прошелся по кабинету вдоль открытых окон. Человек, с которым он сейчас говорил, звонил по личному секретному номеру. И этот человек, который готовился стать следующим президентом Соединенных Штатов, несомненно, продал душу дьяволу. Но начальник штаба заключил с ним сделку и должен был выполнить свои обязательства. Он взялся за телефон на столе и позвонил в штаб ВВС Бразилии, отдал приказ дежурному офицеру и продиктовал ему координаты, которые сообщил ему американец. После этого генерал потянулся к аппарату персональной связи с президентом, чтобы проинформировать его, что воздушное пространство Бразилии нарушено воинским контингентом армии США и что его долг, как начальника штаба, принять соответствующие меры.

Военно-воздушная база Анаполис, Бразилия

Со взлетной полосы ушли в небо два истребителя «Мираж 2000-С». Оба пилота, привыкшие работать с наземными целями, обстреливая в джунглях лаборатории и базы кокаиновых наркоторговцев, не могли поверить, что им приказано сбить гражданский самолет, пусть даже американский. Пришлось начальнику штаба лично связываться с пилотами и объяснять, что на самом деле самолет — это военная модификация «Боинга-747» и намерения у этого воздушного судна враждебные.

Белый Дом

Президент вместе с первой леди с тревогой ожидал вестей из Невады, когда позвонил советник по национальной безопасности. Президент, одетый по-домашнему, в белой рубашке, спустился вниз в офис Эмброуза в западном крыле, но тот встретил его на полпути в коридоре.

— Мистер президент, может, вы все-таки расскажете мне, что за операция проводится в Бразилии? Тем более что сам факт уже не является секретом.

— Что вы хотите сказать? — насторожился президент, и Эмброуз молча передал ему лист бумаги.

— Это радиоперехват переговоров двух летчиков бразильских ВВС. Похоже, два «Миража» получили задание сбить американский «Боинг-747», который с враждебными намерениями нарушил воздушное пространство Бразилии.

— Соедините меня с госсекретарем, — приказал президент, прочитав рапорт разведывательного центра в Аризоне.

— Прошу ко мне в кабинет, — сказал Эмброуз. — Госсекретарь уже на линии.

Президент взял ожидавшую его трубку.

— Немедленно поезжайте в резиденцию президента, — приказал он. — И убедите его отменить воздушный рейд.

После многих часов напряженного ожидания ему было не до дипломатии.

— Мистер президент, бразильская сторона настаивает на том, что имеет полное право сбить самолет, если он не покинет воздушное пространство страны.

— К черту их права! Скажите им, что самолет не причинит вреда бразильским гражданам. Он находится там только в рамках спасательной операции.

— Ладно, попробую еще раз, — соврал госсекретарь. Он прекрасно знал, что президент запретил самолетам авианосцев «Нимиц» и «Джон Стэннис» подниматься на выручку «Протею».

Президент бросил трубку и взглянул на Эмброуза.

— Как они узнали о «Протее»? Как о нем стало известно бразильским ВВС? Кто-то передал им эту информацию. Узнайте, кто это сделал, Эмброуз, и как можно быстрее.

Советник никогда прежде не видел, чтобы президент был так зол.

— И соедините меня с военными. Я не могу бросить наших ребят без прикрытия. Я буду в Овальном кабинете.

Эмброуз посмотрел ему вслед. Решение президента вполне устраивало его. Если там случится заварушка вроде небольшой войны — это как раз то, что нужно, чтобы уничтожить все следы.

Советник облегченно вздохнул.

План госсекретаря сработал.

Бразилия, Амазонка, Черный приток.

Лагуна

Новоиспеченный лейтенант Уилл Менденхолл поспешно подкрутил резкость на приборе ночного видения. Десяток резиновых лодок типа «зодиак» появились в лагуне у противоположного берега. Менденхолл долго карабкался по скалам у водопадов, чтобы попасть сюда. Руки у него были в ссадинах и кровоточили, но он успел взобраться на каменную арку, сквозь которую падал вниз водопад, минут за пять до появления первой лодки. Менденхолл опустил прибор и взглянул на часы. Было пять пятнадцать утра. Оставалось надеяться, что Райан успеет вовремя, но, сколько он ни вызывал по рации «Ночного всадника» и майора, никто не отвечал.

Менденхолл еще раз проверил частоту и снова принялся вызывать Райана:

— «Ночной всадник»! «Ночной всадник»! Говорит «Конкистадор»! Прием!

Операция «Грязный спорт».

Где-то над Бразилией

«Боинг 747–400» летел в чистом небе на высоте девять километров. Пилот уже битый час объяснял по радио бразильским властям, что на борту проблемы с управлением и поэтому они вынуждены летать кругами, пока борт-инженер устраняет неисправность. Гражданские диспетчеры страшно ругались, но что они могли поделать? Позволить разбиться самолету такой известной международной авиакомпании, как «Федерал Экспресс»?

А в это время на борту «Боинга» инженеры возились с системой, которая должна была заработать на всю мощь только года через три. Экспериментальная лазерная установка уже четырежды за день давала сбои, причем пару раз едва не вспыхнул пожар.

Райан со своим отрядом «Дельта» из шести человек напряженно следил за их работой, когда его тронул за плечо второй пилот.

— У нас на связи «Конкистадор». Вызывает «Ночного всадника»! — крикнул он, перекрывая гул двигателей в грузовом отсеке.

Райан кивнул и пошел следом за ним.

Усевшись в кресло радиста и стараясь не зацепить рукоять катапульты под ним, Джейсон надел наушники.

— «Конкистадор», говорит «Ночной всадник», прием.

— «Ночной всадник», к нам по лагуне приближается противник. Вы их видите? Прием.

Райан обернулся к подполковнику, сидевшему за дисплеем спутниковой связи.

— У нас на экране пятьдесят четыре цели и десять лодок. Информация уже передана в компьютер наведения на цель, — коротко доложил тот.

— «Конкистадор», цель захвачена, прием.

— Начинай рок-н-ролл, «Ночной всадник»! Эти ребята идут по наши души. Приказ командира: «Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить!»

— «Конкистадор», найдите укрытие, я не сильно доверяю этой штуке, прием!

— Спасибо, «Ночной всадник», меня уже предупредили. Накройте их, ребята, а я уж найду, где спрятаться. Конец связи.

Райан кивнул подполковнику, и тот объявил тридцатисекундную готовность инженерам, хлопочущим возле установки. Луч лазера, повинуясь команде компьютера, должен был разделиться, если нужно, на пятьдесят четыре отдельных луча, способных легко разрезать толстую сталь, причем каждый луч самостоятельно следовал за целью и по команде уничтожал ее. Правда, пока это все было лишь в теории.

— Приготовиться, — сказал в микрофон подполковник, и Райан нахмурился.

Последние тренировки показали, что эта команда прежде всего касается техников с огнетушителями. Джейсон даже на секунду прикрыл глаза, мысленно молясь за своих друзей.

Генераторы гудели ровно и набрали полную мощность. На этот раз, похоже, обошлось без поломок. На экране наведения и захвата цели появились десять зеленых окружностей.

— Полная мощность на выходе! Огонь! — скомандовал подполковник.

Райан напрягся, но ничего не случилось. Зато в кабине пилотов на приборных панелях тревожно замигали красные огоньки, показывая потерю мощности во всех четырех двигателях, словно пилот сам убавил обороты до минимума, и огромный «Боинг» с натужным ревом клюнул носом вниз. Первый пилот тут же объявил тревогу.

Райан сорвал с себя наушники.

— Черт возьми, подполковник, мы теряем людей там, внизу!

— Мы можем потерять и «Протей», если вы не заметили, лейтенант! — рявкнул в ответ подполковник.

— Туда ему и дорога, если он так работает! Мы делаем суперские видеоигры, но не можем изобрести и довести до ума собственное вооружение.

Слова Райана утонули в реве двигателей «Боинга», несущегося к земле.

А в это время на Менденхолла, укрывшегося среди скал, обрушился град тяжелых пуль из пулеметов на лодках. Видимо, его заметили через приборы ночного видения. Вжимаясь в поросшие кустами камни, он продолжал вызывать по радио «Ночного всадника», но тот не отзывался.

К счастью, один из инженеров, лихорадочно проверяющих систему, нашел причину аварии и, поменяв местами несколько кабелей, устранил неисправность. Двигатели вновь загудели ровно, без надрыва, и самолет выровнялся.

— «Ночной всадник»! «Ночной всадник»! Нахожусь под плотным огнем! Как поняли? Прием! — услышал Райан из наушников, которые бросил на стол.

Он уже собрался было отдать команду на повторную атаку, когда наушники снова ожили.

— Лейтенант, у нас на радаре две цели. Расстояние пятьдесят миль. Быстро приближаются. Они связались с нами по радио. Это истребители бразильских ВВС. Требуют немедленно покинуть воздушное пространство Бразилии, иначе откроют огонь.

— Сколько нужно времени, чтобы достичь полной мощности на лазере? — спросил Райан подполковника.

— Пять минут, — бросил тот, быстро возобновляя работу системы слежения и захвата цели.

— Черт, они собьют нас через две, — пробормотал Райан.

Оба «Миража» уже видели габаритные огни огромного «Боинга», когда тот неожиданно нырнул вниз. У ведущего пары истребителей был четкий приказ — сбить американцев. Он выбрал две ракеты класса воздух-воздух «Пиранья» из арсенала истребителя. Они ориентировались на тепло двигателей самолета противника. Обе ракеты тотчас подтвердили сигналом, что цель захвачена и нужна только команда к запуску.

— Райан, они захватили нас в прицел! — крикнул пилот.

— А мне плевать! У нас есть приказ, и мы его выполним, так что делайте заход на цель!

Бразильские пилоты с облегчением смотрели, как огромный самолет медленно уходит. Они не знали, что «Боинг» просто разворачивается, чтобы выйти на нужную позицию. Увидев, что американец опять приближается, пилот ведущего «Миража» выругался и положил палец на кнопку пуска ракет. Он не понимал, зачем американцы лезут на рожон, но твердо осознавал, что если они не остановятся, то через десять минут будут сбиты.

Белый Дом

Эмброуз кивнул агенту секретной службы у дверей в Овальный кабинет и вошел. Президент ждал его, опершись руками на стол.

— Что случилось?

Президент не ответил, глядя в стол перед собой. На его скулах играли желваки. Он уже собирался что-то сказать, когда зазвенел телефон.

— Президент Бразилии отвечает на ваш звонок, сэр, — доложил секретарь.

— Мистер президент! Что вы делаете?! — воскликнул Эмброуз.

— То, что должен был сделать с самого начала, — ответил президент и взял трубку.

Эмброуз похолодел. Президент связался напрямую с президентом Бразилии, минуя госсекретаря.

— Мистер президент, благодарю вас, что позвонили. Я прошу вас отменить атаку на американский самолет. Он находится в воздушном пространстве Бразилии исключительно с целью обеспечения спасательной экспедиции в этом районе. Никаких враждебных намерений с нашей стороны.

Эмброуз медленно опустился на кушетку и бросил папку с документами на кофейный столик. Его карьера, да что там карьера, его свобода висела на волоске.

— Да, госсекретарь Насбаум должен был объяснить вам…

Президент умолк и долго слушал собеседника. Минуты три, не меньше. Потом в ярости стукнул кулаком по столу, но голос его был спокоен, когда он поблагодарил президента Бразилии и положил трубку.

— Вызвать ко мне адмирала Хэндли из штаба флота в Перл-Харбор! Немедленно!

Сигнал из систем наведения ракет снова дал знать, что цель захвачена. Ведущий уже собирался дать команду на запуск, когда его ведомый вдруг вызвал его.

— Две цели быстро приближаются.

И тут же сигнал бортового компьютера показал, что «Мираж» захвачен системой наведения чужих самолетов.

Пилот медленно убрал палец с кнопки пуска ракет.

— Бразильские пилоты истребителей, говорит истребитель военно-морского флота Соединенных Штатов Америки. Мы просим вас не атаковать американский экспериментальный самолет, который отклонился от курса в связи с аварией на борту. Нарушение воздушного пространства Бразилии произошло непреднамеренно. У нас приказ защищать американский самолет, чего бы это ни стоило. Как поняли? Прием!

«Протей» наполнился радостным гулом голосов, когда объявили, что бразильские истребители свернули в сторону. Райан слушал борт-радиста, который сказал, что истребители отозваны прямым приказом начальника штаба бразильской армии.

— Опять интриги, мать их, — презрительно процедил сержант «Дельты». — Кто-то сказал кому-то, что мы хорошие мальчики.

— Подполковник, когда мы будем готовы к выстрелу? — нетерпеливо перебил его Райан.

— Мы уже готовы, но цель находится очень близко к району, не подлежащему удару, обозначенному вами же…

— Стреляйте, черт возьми! Огонь!

«Боинг» сильно завибрировал, словно попал в турбулентный поток, и Райану показалось, что сейчас самолет сам взорвется от напряжения.

Менденхолл выпустил всю обойму из пистолета в приближающиеся лодки. Он надеялся сделать хотя бы несколько пробоин, но ответом на его надежды были лишь очереди из крупнокалиберного пулемета, нащупывающего трассерами свою цель.

Менденхолл перекатился на спину и, укрывшись за большим валуном, менял обойму, когда все вокруг озарилось зеленой вспышкой. Он удивленно посмотрел вверх, на засиявшие зеленоватым светом скалы. А в лагуне пятьдесят два тонких, как иглы, луча беззвучно вонзились в свои цели и так же беззвучно исчезли.

Лодки взрывались, разбрасывая в разные стороны куски разрезанных лучами тел. Вся атака заняла чуть больше секунды. Менденхолл и глазом не успел моргнуть, как половина атакующих была мертва, а их лодки потоплены. Оставшиеся пять лодок уже развернулись и вовсю мчались обратно после страшного безмолвного удара с небес, за секунду уничтожившего половину отряда. Остатки тел и лодок тихо покачивались на темной воде.

Система сработала почти безупречно. Конечно, время атаки было слишком коротким, что дало возможность уйти пяти лодкам, но больше пока не позволяла мощность генераторов. Самое главное, что после двух сотен попыток эксперимент наконец удался.

Конечно, опять не обошлось без возгораний, и расплавилось зеркало лазера, но это все будет доработано потом, а пока инженеры и техники радовались и галдели, как дети, пока подполковник не рявкнул на них.

— Вы только что порубили в куски кучу народу, поздравляю, но, может, поднимете свои задницы и попробуете наладить лазер, чтобы мы накрыли оставшихся?

Все сразу стихли.

— Не унывайте, ребята, — улыбнулся им Райан. — Вы уничтожили людей, собиравшихся убить наших сограждан и моих друзей, которые находятся там, внизу, вместе со студентами из потерявшейся экспедиции. Их бы тоже не пощадили. Помните об этом, а вообще — отличная работа!

Неожиданно у них над головой ожили динамики интеркома.

— Оставшиеся лодки высадили людей на противоположном берегу. Они перегруппировываются…

Ослепительная вспышка вырвала кусок алюминиевого борта «Боинга», и он сразу провалился вниз на несколько сот метров. Полтора десятка инженеров мгновенно втянуло в образовавшуюся пробоину и выбросило из самолета. Все, кто не был пристегнут, упали.

Райан на секунду потерял сознание от удара, а когда очнулся, то обнаружил, что лежит на полу. Кругом слышались крики людей, пытавшихся спасти умирающий «Боинг», другие удерживали тех, кого затягивало в пробоину. Сильные руки оттащили в сторону и Райана. К его лицу, по которому стекала кровь из разбитой головы, приложили кислородную маску, и он несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем окончательно пришел в себя и увидел перед собой сержанта «Дельты», пытающегося поднять его на ноги.

«Боинг» с ревом шел вниз, к земле. Сквозь пробоину выпали еще два инженера вместе с обрывками бумаги и кусками оборудования.

— Экипажу приготовиться к катапультированию! Технический персонал, занять свои места! Подразделение «Дельта», когда услышите команду на катапультирование, прыгайте с парашютами через грузовой люк.

— Кто бы сомневался, — пробурчал сержант. — Надевайте парашют, сэр.

— Опять, — простонал Райан.

Когда самолет оказался на высоте шести километров, сержант повернулся к Райану:

— Собственно, какого черта, вы же сами хотели действовать на земле! Так и выходит! Или вы собираетесь жить вечно?

— А что? От лишнего года жизни я бы не отказался!

Менденхолл уже начал спускаться вниз, когда заметил высоко в небе вспышку. Он долго смотрел туда, потом перекрестился, от всей души надеясь, что это был не «Протей» с лейтенантом Райаном на борту.

По мере того как экипаж и оставшийся технический персонал по двое катапультировались из обреченного самолета, подразделение «Дельта» открыло грузовой люк и приготовилось к прыжку. Нужно было спешить — «Боинг» все круче кренился на нос в своем последнем пике.

— Не зацепиться бы за хвост, — обеспокоенно сказал Райан сержанту.

— Да, мистер Райан, не зацепитесь за хвост, — кивнул сержант и вытолкнул его из самолета.

Их подхватило, словно бумажки, выброшенные из окна мчащегося автомобиля. Экипаж и техперсонал были уже далеко внизу, и спецназовцы «Дельты» старались не терять их из виду, чтобы потом найти на земле. Глядя на приближающийся черный ковер джунглей, все понимали, что приземлятся, как минимум, в полумиле от лагуны. А объятый пламенем «Боинг» метеором прочертил темное небо и рухнул далеко в джунглях. Грохот взрыва прокатился по окрестностям.

Райан отстегнул парашют и настороженно застыл, вслушиваясь в предрассветную духоту джунглей.

— Вы целы, мистер Райан?

Лейтенант стремительно обернулся, вскидывая «беретту».

— Спокойно, мистер Райан, я хороший мальчик. — К нему из джунглей шагнул сержант. — Но будьте начеку, здесь есть и другие ребята, не из нашего двора. Я видел их перед тем, как мы приземлились. Пойдемте, лейтенант, нам надо найти наших.

Сержант Джим Флэннери мазнул по лицу черным гримом и перебросил баночку Райану.

— Ты их видел? — спросил лейтенант, тоже оставив у себя на лице черные полосы.

— Еще нет, но, надеюсь, у них осталось больше оружия, чем у меня. Я потерял все, кроме пистолета. Еле слез с этих чертовых веток. Пришлось стропы резать.

Райану в этом смысле повезло больше, он приземлился на небольшую поляну в полукилометре от лагуны. Но вот с оружием у него было не лучше, чем у сержанта. Тоже только пистолет.

— Против автоматов и пулеметов не повоюешь.

Сержант надел на голову черно-зеленый берет и подмигнул:

— Ну что, пошли искать нашу кавалерию?

— Пошли, — кивнул Райан. — Потеряв «Протей», мы опять вернулись к операции «Конкистадор».

— Тогда хорошо бы найти побольше наших конкистадоров, — буркнул сержант и двинулся вперед.

— И чтобы хоть парочка из них имела тяжелое вооружение, — вздохнул Райан и последовал за ним в темную чащу джунглей.

24

Пирамида

Древняя лодка была большой и вместительной, но у всех пятнадцати пассажиров душа ушла в пятки, когда на первом же крутом повороте тоннеля ее ударило о стену. Течение все набирало силу, по мере того как массы воды, сдерживаемые раньше шлюзом, хлынули в каналы. Теперь лодку на головокружительной скорости несло вниз, в черный мрак неизвестности.

Джек поднял голову, чтобы попытаться рассмотреть хоть что-нибудь впереди, и с удивлением обнаружил, что древние позаботились о том, чтобы немного подсветить путь своим лодкам с золотом и рудой. Большие куски трития были вставлены в свод тоннеля, и в их неверном зеленом свете можно было разглядеть смутно виднеющиеся стены. Теперь Джек видел очередной поворот, куда они с трудом вписались, процарапав бортом по стене. После этого их бросило в другой тоннель, который еще круче уходил вниз, чем прежний.

Надо было что-то делать, иначе лодку могло просто разбить о стены.

Джек повернулся к остальным.

— Слушайте все! Нам нужно как-то управлять лодкой. Это можно сделать, перемещая наш вес с одного борта на другой. Поэтому если я подниму правую руку — все должны перейти вправо, если левую — то налево, ясно?

И, не дожидаясь ответа, майор отвернулся, напряженно вглядываясь в полумрак. Карл присмотрит за ними за его спиной. В слабом зеленоватом свете он вовремя заметил поворот налево и вскинул вверх левую руку.

— Поворот налево! — заорал он, хотя вряд ли его услышали в реве воды.

Карл поспешно потянул за собой Робби на левый борт, остальные последовали их примеру, причем кто-то опять упал на старшину, который вновь разразился матом и стонами.

Лодка все же задела стену, и толчок был таким сильным, что приподнявшегося Коллинза выбросило из лодки. К счастью, он успел ухватиться за борт, а подоспевшие Сара и Келли втащили его обратно.

— Спасибо, девчонки, — выдохнул майор и едва успел рухнуть на дно лодки — в тоннеле стало светлее от вспышек выстрелов, вокруг засвистели и защелкали по стенам пули.

Уже падая, майор заметил такую же лодку, несущуюся за ними, в которой сидели Фарбо, Мендес и оставшийся в живых колумбиец. В лодке их было только трое, поэтому она шла быстрее и управлять ею было легче.

Под градом пуль кто-то вскрикнул от боли, и Коллинз, приподнявшись, открыл огонь из своей «беретты». Он увидел, как Фарбо сразу повалился на дно, а одна из пуль майора попала в плечо Мендесу, которого бросило назад, и он тоже упал в лодку.

И тут страшный треск и толчок возвестили о том, что лодка не вписалась в очередной поворот и, ударившись о стену тоннеля, начала разваливаться.

— Держитесь за что-нибудь! — запоздало крикнул Коллинз, но лодка уже разломилась надвое, и все оказались в воде.

Здесь было глубоко, но Джек был уверен, чтоотсюда можно выбраться, в отличие от стремнины порогов, если быть предельно собранным и внимательным. Мимо него пронесло одну из студенток, которая уже с головой ушла под воду, и Коллинз успел схватить ее за волосы и вытащить на поверхность. Он поддерживал ее на плаву, когда поток бросил их на стену, но тут же подхватил и понес дальше.

Лодка Фарбо догнала их, и француз с ужасом смотрел, как оставшийся колумбиец на носу лодки целится в двух студентов, барахтающихся в воде. Полковник видел, что уже не успеет помешать.

— Эй, ты! — рявкнул он. — Побереги патроны, они еще понадобятся!

Но колумбиец все равно собирался стрелять, и Фарбо скрипнул зубами от собственного бессилия, как вдруг чудовищный рев потряс тоннель, перекрывая даже грохот бушующей воды. Огромная перепончатая лапа смела колумбийца в воду, и лодка Фарбо словно налетела на скалу. Сам полковник и Мендес оказались в воде, и оба были близки к панике, понимая, что чудовище здесь, в тоннеле.

Течение несло всех вниз. Каналы становились все круче, а поворотов встречалось все меньше.

Джек, как мог, пытался собрать всех вместе, чтобы заставить держаться друг за друга и образовать цепь. Тогда никто не потеряется… но они все неожиданно попали в небольшой водопад и полетели вниз. Карл до последнего пытался удержать старшину, но того отбросило от него в бушующей воде. Вынырнув на поверхность, он увидел Дженкса всего в нескольких метрах от себя, и к нему уже подплывала Вирджиния.

Тоннель стал шире, а вода спокойнее.

— Смотрите! — крикнул один из студентов.

Карл обернулся и обнаружил, что тоннель привел их в пещеру, где, по-прежнему приткнувшись к пирсу, лежал на каменной ступени «Тичер».

— Вот это слалом был! — Карл радостно шлепнул рукой по воде. — В Диснейленде умрут от зависти.

— Что вы сделали с моим катером?! — только простонал в ответ старшина, увидев свое детище в таком плачевном состоянии.

Южный берег лагуны

Подразделение «Дельта» собралось в полном составе. Полчаса ушло на то, чтобы найти друг друга и снять с деревьев четверых повисших на них спецназовцев и инженеров. Отряд осторожно вышел к лагуне и обнаружил там пять оставшихся «зодиаков», отплывающих от берега. В отряде было тринадцать пистолетов «беретта», два автомата «ингрэм» с одной запасной обоймой на тридцать патронов и одна снайперская винтовка М-14 без запасных боеприпасов, чтобы остановить лодки.

— Надеюсь, ребята, вас обучали бросаться камнями, на тот случай если закончатся боеприпасы, — мрачно пошутил полковник-летчик, опустившись на колено, чтобы осмотреть двух своих людей, получивших повреждения то ли во время взрыва в самолете, то ли во время приземления.

— Даже если бы патронов было достаточно, против тяжелых пулеметов, установленных на «зодиаках», долго не повоюешь, — ответил сержант «Дельты».

— Но что-то надо делать, ребята, — сказал Райан. — Эти люди не должны попасть на тот берег.

— Это и было нашей задачей, мистер Райан, но предполагалось, что мы будем иметь соответствующую огневую мощь, которой у нас нет. Наш огонь не будет эффективным, пока лодки двигаются. Поэтому нужно прострелить как можно больше дыр в них, чтобы они либо затонули, либо остановились, только тогда есть шанс. Нам, конечно, крепко достанется, ответный огонь будет страшным, поверьте, но надо выдержать.

Все тринадцать человек спецназовцев, инженеров и летчиков понимающе кивнули.

— Ладно, тогда разбиваемся на огневые расчеты по два человека, — сказал сержант. — Каждый из моих людей будет в паре с летчиком или инженером. Я — с мистером Райаном. И помните — сначала лодки, а потом эти ублюдки, усекли? Как только я открою огонь, сразу начинайте рок-н-ролл.

Все молча разбились по парам и растворились в густых джунглях. Едва они ушли, как из зарослей поднялся маленький индеец синкаро. Он поднес руки к губам, унизанным косточками неведомого животного, и негромко крикнул, мастерски подражая голосу местной птицы. И тотчас же небольшая поляна заполнилась воинами племени «синкаро», так и не канувшего в Лету в отличие от их бывших врагов — инков. Обменявшись несколькими тихими фразами, они бесшумно последовали за американцами.

Эльдорадо

Пока Джек помогал остальным выбраться на берег, Эверетт вогнал в «беретту» последнюю обойму и встал на берегу у выхода из тоннеля. Ждать пришлось недолго. Течение вынесло Фарбо, поддерживающего на плаву Мендеса, причем толстый колумбиец ничем не помогал французу, а только сжимал свое раненое плечо.

Фарбо увидел Карла с пистолетом, все сразу понял и поволок Мендеса к пирсу, где Коллинз, уже вытащивший всех из воды, помог занести банкира на берег. Потом он подал руку Фарбо, и тот, ухватившись за нее, тоже вылез на скалу.

— Вы меня восхищаете, майор Коллинз, — устало сказал он. — Но все это напрасно, если, конечно, вы каким-то чудом не успели обезвредить боеголовку во время этой гонки по тоннелям.

— Боюсь, что не успел, полковник.

— Жаль, — едва слышно сказал Фарбо и лег на спину под ногами каменного бога, охраняющего эти места.

Карл продолжал держать под прицелом Фарбо и Мендеса. Банкир сулил Эверетту все сокровища мира за то, чтобы он отпустил его. Но даже Фарбо рассмеялся вместе с Карлом, услышав мольбы колумбийца.

Коллинз все оглядывался, недоумевая, где Санчес, Элленшоу и Даниэль с Хейди Родригес. Но через секунду из-за целой горы сваленных на пирсе припасов и снаряжения, словно от толчка, вылетел профессор Элленшоу, за ним показались Даниэль и Санчес, поддерживающие Хейди, у которой была перевязана голова. А за ними, приставив пистолет к голове Хейди, вышел незнакомый майору человек в гидрокостюме.

— Немедленно освободите сеньора Мендеса, или эта женщина будет первой, кто пострадает, — зловеще сказал он на неуклюжем английском, и от этого его слова прозвучали еще более угрожающе.

— Вам лучше делать, как он говорит, майор, — тихо сказал Фарбо, забирая у Коллинза пистолет. — Очень неуравновешенный тип.

Здоровой рукой Мендес отобрал пистолет у Карла и ударил его в лицо. Капитан-лейтенант даже не пошатнулся, только вытер кровь из разбитого носа и губ. Он посмотрел на Мендеса и нехорошо улыбнулся.

Студенты возмущенно зароптали, когда банкир ударил Эверетта, но Джек предостерегающе поднял руку, призывая их оставаться на месте. Келли вцепилась в рванувшегося было Робби и остановила его, с ужасом глядя на происходящее.

— Простите, майор, этот тип появился ниоткуда, — уныло сказал Санчес и тут же был награжден пинком в спину.

Росоло повел стволом пистолета, веля Карлу подойти к Коллинзу. Таким образом, он теперь держал под прицелом их обоих.

— Даниэль, почему бы тебе не присоединиться к своему напарнику? — спокойно спросил Коллинз, и Сара с Эвереттом удивленно взглянули на него.

Даниэль посмотрела на Коллинза, потом на Карла.

— Вы знали? — спросила она, отпустив руку Хейди.

Робби тотчас же сменил ее, помогая Санчесу поддерживать Родригес на ногах. Профессор Элленшоу тяжело опустился на пол.

— Наш шеф намного умнее, чем вы полагали. Он сразу не поверил в вашу историю и навел справки.

Фарбо рассмеялся и, шагнув вперед, обнял Даниэль.

— Я же говорил, что их будет трудно обмануть, дорогая.

Она повела плечом, освобождаясь из его объятий, и посмотрела на Росоло.

— Я еле удержала этого маньяка, иначе он перестрелял бы всех нас, — яростно сверкнула глазами француженка.

Мендес направил на французскую пару пистолет, который забрал у Карла.

— Прекратите! Иначе пристрелю обоих! Теперь, полковник, у меня целых две причины сделать это. Вы не предупредили меня насчет опасности этого минерала и обманули, убедив, что вас с женой больше ничего не связывает.

Пока он говорил, Коллинз, никогда не упускающий мельчайших деталей, незаметно присматривался к пистолету Росоло. Это было здоровенное чудовище пятидесятого калибра, но, насколько помнил майор, пистолеты этой марки часто клинит, если они побывали в воде. Поэтому его заинтересовали капли, стекающие с рукоятки, куда вставлялась обойма. Это давало хоть слабенькую, но надежду.

— Вообще-то нам лучше побыстрее уходить отсюда, — сказал Фарбо, подталкивая Даниэль к каменным ступенькам. — Вы не забыли, что где-то здесь плавает небольшая ядерная боеголовка?

— Согласен с вами, сеньор, — кивнул Мендес. — Только вы останетесь здесь с американцами.

Фарбо резко обернулся к нему. Ствол «беретты» был направлен в лицо француза.

— Снимите с пояса пистолет, — скомандовал банкир. Фарбо бросил предупреждающий взгляд на Карла, и тот сразу подобрался.

— Капитан Росоло с удовольствием закончит то, что не успел сделать в Монтане, — пообещал Мендес, глядя на Коллинза.

Тот поднял бровь, глядя на Росоло.

— Так это был ты?

— Я. И все закончилось бы совсем по-другому, будь я тогда на земле, а не в воздухе. — С этими словами он схватил Сару, подтащил к себе и, приставив пистолет к ее голове, выстрелил.

Черный приток

Шкипер Сантос направил «Рио Мадонна» вперед. Он знал несколько мест вдоль берега, где его плоскодонное речное судно могло проскользнуть мимо порогов. Баржу с грузом оставили стоять у берега. Команда «Рио Мадонна» высыпала вдоль борта, глядя на бешено клокочущую воду. Это было опасное предприятие, но Сантос должен был попасть в лагуну, чтобы сделать то, за что ему было заплачено, — остановить этих людей.

Он сжал амулет у себя на шее, удерживая старый штурвал одной рукой, когда «Рио Мадонна» со скрежетом налетел на подводный камень, каких было достаточно на трудном пути к лагуне.

Эльдорадо

Пистолет щелкнул в руках Росоло, но выстрела не последовало. Коллинз среагировал первым, за ним Карл и Фарбо. Француз нырнул вниз и перебросил Карлу свой пистолет, Эверетт подхватил его на лету и, не целясь, всадил пулю в голову Мендеса. Тот молча повалился на камни. А Коллинз выбил пистолет у Росоло, прежде чем тот сообразил, что происходит. Он попытался ударить Коллинза, но тот легко уклонился от кулака Росоло и в свою очередь мощным ударом сбил капитана с ног.

Эверетт, даже не посмотрев в их сторону, направил на Фарбо его пистолет. Он уже знал, чем закончится поединок Росоло и Коллинза. Капитан сделал смертельную ошибку — он пытался убить Сару.

Росоло вскочил и встал в стойку, характерную для джиу-джитсу, но Джек только холодно улыбнулся. Студенты, не знавшие, на что он способен, тревожно загомонили. Все закончилось очень быстро. Росоло сделал выпад вперед, явно целясь в горло майору, но тот перехватил его руку своей левой и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, обрушил правый локоть на переносицу капитана. Раздробленные кости вонзились в мозг Росоло, и он был мертв до того, как тяжело рухнул на камни.

Студенты потеряли дар речи, а Эверетт посмотрел в глаза Фарбо.

— Джека не стоит доводить. Себе дороже.

Вирджиния тоже остолбенела. Еще никогда в жизни она не видела, чтобы так быстро убивали голыми руками.

Джек обернулся к остальным. Глаза у него были совершенно безжизненные, словно он был в трансе, и майору пришлось даже встряхнуть головой, чтобы прийти в себя. И тут он увидел Сару.

— Ты в порядке? — бросился к ней Коллинз.

Сара сначала не ответила. Она все еще не могла сообразить, на каком свете находится. Потом судорожно сглотнула и кивнула.

— Тогда пошли отсюда, шевелитесь, ребята, у нас мало времени. Санчес! Помоги Хейди спуститься в воду. Карл, оставь французов в покое, сейчас не до них. Пусть делают, что хотят.

Эверетт неохотно убрал пистолет. В конце концов, Фарбо лично ни в кого не стрелял и не убивал.

— Что ж, до встречи, Анри, — бросил он французу и побежал помогать старшине Дженксу.

Фарбо притянул к себе Даниэль. Он даже злился на себя за то, что собирался сделать. Наверное, он просто сходит с ума.

— Пойдем, дорогая, надо уходить.

— Но мы не можем допустить, чтобы они остались живы! Им известно все обо мне, и я никогда не смогу вернуться домой.

— Это не имеет значения, дорогая. Их шеф в курсе, а, насколько я знаю Комптона, он все равно будет охотиться за тобой, мстя за этот маленький спектакль. Пойдем.

Даниэль никак не могла освободиться из его стальных объятий. Да что это с ним? И на лице такое выражение… то ли сожаления, то ли раскаяния.

— Смотри! — вдруг сказал Фарбо, заметив что-то в воде у кормы «Тичера».

Даниэль повернулась и увидела желтый контейнер, покачивающийся в воде, между водометов катера.

— Что это?

— Ядерная боеголовка.

— Надо быстрее убираться отсюда. — Теперь уже Даниэль торопила его.

Но Фарбо принял решение. Выбросив из сумки тяжелый счетчик Гейгера, он повесил ее на плечо Даниэль и поцеловал жену в губы.

— Ты иди. Я догоню. Встретимся на реке у порогов. Не потеряй сумку.

— Что… что ты задумал?

— Я должен помочь Коллинзу обезвредить заряд. Иначе неизвестно, успеет ли вообще кто-то уйти. — Он еще раз быстро поцеловал ее в губы и побежал по пирсу.

Даниэль посмотрела ему вслед, поправила сумку с куском плутония и нырнула в воду.

Поскольку Джек вместе с Санчесом вел Хейди, Элленшоу был первым, кто заметил Фарбо.

— Смотрите! — крикнул он.

Джек обернулся и, увидев в руках полковника желтый алюминиевый контейнер, сразу все понял. Француз нашел ядерный заряд и плывет к ним.

— Профессор, поддержите Хейди, — скомандовал он и бросился в воду к Фарбо.

— Вы и эту штуку хотели украсть? — спросил он, отфыркиваясь и помогая французу выбраться на скалу.

— Вы всегда шутите перед смертью, майор?

Джек не ответил, наблюдая за тем, как все спускались в воду и плыли туда, где шумел водопад. Вода все поднималась, и выход из пещеры почти скрылся под ней.

— А вы двое какого черта здесь делаете?! — чуть не сорвался на крик Коллинз, неожиданно увидев Сару и Карла, появившихся рядом.

— Ты прекрасно знаешь, какого черта мы здесь, — спокойно ответил Карл.

Едва Джек повернулся к Саре и хотел что-то сказать, как она жестом остановила его.

— Не трать даром время, Джек. Мы же все равно не уйдем без тебя.

— Все дело в том, лейтенант, что я ничего не могу придумать, — сказал Коллинз, глядя на контейнер.

Со стороны водопада послышались какие-то крики, и они, обернувшись, увидели старшину Дженкса, который, перед тем как нырнуть, что-то крикнул.

— Я правильно расслышал? — поднял бровь Фарбо.

Сара, Карл и Джек переглянулись и одновременно повторили:

— «Черепаха»!

Лагуна

Сержант подразделения «Дельта» Джим Флэннери быстро свинтил глушитель со своего девятимиллиметрового пистолета и подмигнул Райану. Потом поднял пистолет и прицелился в «зодиак», который был уже метрах в шести-семи от берега. Первый луч солнца заиграл в белой пене водопадов и заискрился в зеленой воде в центре лагуны. От этого яркого света утренний полумрак джунглей, казалось, стал еще гуще.

Сержант уже собрался стрелять, когда послышались крики со стороны водопадов. Головной «зодиак» немедленно открыл огонь из тяжелого пулемета, на секунду ослепив вспышками людей, которые целились в лодки. Флэннери выстрелил пять раз подряд. Четыре пули тупо ударились в резину лодки, а пятая убила пулеметчика, отбросив его в воду. Из-за того, что у водопадов появились люди, сержант нарушил собственный приказ — сначала лодки, а потом уже живая сила противника.

— Это я промахнулся по чертовой лодке, — буркнул он, оправдываясь перед Райаном, но вокруг тоже открыли огонь, и лейтенант не услышал его слов.

Неожиданная атака с берега застала противника врасплох. Град пуль барабанил по лодкам, но все же кто-то, судя по всему, спецназовцы «Дельты», «случайно» перестрелял всех пулеметчиков. На одной из лодок смогли развернуть пулемет в сторону берега, и свинцовые струи хлестнули по стене деревьев. Один из летчиков и один спецназовец не сдержали криков боли, когда их зацепило брызнувшими во все стороны щепками. Тем временем противник развернул еще один пулемет, и свинцовый град превратился в свинцовый ливень. Райану казалось, что еще немного — и пулеметы вырубят всю зелень вокруг, так что его отряд окажется как на ладони. Спецназовцы вскакивали по одному, делали несколько выстрелов, падали на землю и откатывались на новую позицию. Райан слышал, как шесть раз прогремела снайперская винтовка, и был уверен, что в лодках появилось еще шесть трупов. Оба пулемета тут же развернулись и хлестнули по зарослям, откуда стрелял снайпер. На этот раз сдавленный крик боли оповестил, что тяжелые пули нашли свою жертву.

Райан полз за сержантом Флэннери, меняя позицию, как вдруг какой-то звук привлек его внимание, и он схватил сержанта за ботинок.

— Слушай!

Флэннери замер, прислушиваясь сквозь грохот выстрелов, и действительно уловил звук пароходного гудка.

Райан быстро приподнялся и, бросив взгляд на лагуну, снова залег, но за короткое мгновение успел увидеть большой речной катер, который заходил в лагуну от порогов так уверенно, словно его капитан делал это уже не раз.

Флэннери тоже приподнялся, чтобы взглянуть, и тут же снова рухнул рядом с Райаном.

— Похоже, к плохим ребятам подошло подкрепление, — вздохнул он, вставляя последнюю обойму в пистолет. Райан приуныл — он-то надеялся, что это свои.

С речного катера взвилась красная ракета, и тут же сотня стрел из зарослей обрушилась на лодки. Послышались громкие вопли и глухие звуки, с которыми стрелы пробивали резиновые борта.

Райан хотел было приподняться, но почувствовал, как ему в спину уперлось острое копье.

Крики умирающих наполнили сумрак раннего утра. Синкаро вернулись, чтобы защищать свой Эдем.

Эльдорадо

Коллинз, Сара, Карл и Фарбо уже втащили контейнер на «Тичер», когда тоннель, по которому они спустились сюда, не выдержал напора все прибывающей воды и обрушился. Тотчас же тонны воды устремились в пещеру. Каменный пьедестал, на котором стояла статуя Сюпэя, не выдержал, и огромная статуя сначала пошатнулась, а потом с оглушительным грохотом упала в воду. Поднявшаяся волна захлестнула док. Карла и Сару унесло прочь, и майор с Фарбо остались вдвоем. Но размышлять было некогда. Они, выбиваясь из сил, тащили контейнер к «Черепахе», но, когда добрались до мини-субмарины, оказалось, что контейнер не проходит в люк лодки. Фарбо вовсю ругался по-французски, пытаясь протолкнуть контейнер в люк, но тщетно. Времени оставалось совсем мало. И тут Джек, оттолкнув Фарбо, открыл контейнер и, вытащив оттуда само устройство, сунул его в люк.

— Черт возьми, как я не додумался? — с досадой пробормотал француз.

Тем временем Карл с Сарой вынырнули неподалеку от «Тичера», и Эверетт увидел, что его худшие опасения подтвердились. Рухнувшая гигантская статуя заткнула головой выход к водопаду и лагуне. Карл махнул рукой Саре и нырнул, чтобы проверить, нет ли лазейки под водой. Он действительно обнаружил проем, около метра шириной, между ухом статуи и стеной. Оставалось надеяться, что все четверо успеют проскользнуть туда, когда будут уходить.

Коллинз выставил на лодке автопилот и задал максимальную скорость. Теперь осталось спустить лодку под воду и направить ее в подземный тоннель. Быстро прибывающая вода сняла «Тичер» со ступени, и теперь он завис уже метрах в четырех над ней. Его корпус постепенно заполнялся водой, и катер все больше погружался в воду.

Дернув рычаг, раздвигающий дно катера, Коллинз с облегчением убедился, что он работает. До этого майор запрещал себе думать, что будет, если они не смогут опустить «Черепаху» в воду. Вдвоем с Фарбо они нырнули вместе с лодкой. Оба были опытными аквалангистами и без лишней суеты направили трехметровую сигару в подводный тоннель, ведущий в недра рудника. Теперь надо было быстро уходить. Поднявшись на поверхность, Фарбо и Коллинз увидели рухнувшую статую, перекрывшую выход из тоннеля. Но не успел Фарбо выругаться, как они заметили Сару и Карла, махавших им из воды, призывая побыстрее двигаться к ним.

— Значит, выход есть, — сказал Коллинз, и они с Фарбо что есть сил поплыли к Эверетту и Саре.

Фарбо появился на поверхности лагуны первым. Он огляделся, ожидая остальных. В нескольких метрах от него показалась Сара, а за ней Эверетт, но Коллинза не было. Наконец вынырнул и майор, и первое, что он увидел, был улыбающийся Менденхолл, который только что спустился со скал.

— Рад вас видеть, лейтенант, — отдуваясь, сказал Джек.

— Что-то вы задержались, майор, вот я и подумал, может, нужна помощь? — ответил новоиспеченный лейтенант Менденхолл.

— Надо сматываться отсюда, лейтенант, — только успел сказать Коллинз, когда послышался мощный гул и все вокруг дернулось и как-то смазалось, словно от мощного подземного толчка. Скалы и водопад тряхнуло. Коллинз быстро схватил Менденхолла и бросил его в воду.

— Ныряйте! — крикнул он остальным, в то время как скалы начали осыпаться и сотни обломков полетели в лагуну.

Древняя пирамида медленно обрушивалась внутрь себя. Ядерный заряд расплавил камень, и теперь вместе с пирамидой обрушивались внутрь и водопад, и скалы. С жутким гулом и грохотом вся северная часть старого кратера обвалилась, похоронив под собой легендарное Эльдорадо.

Фарбо взглянул на майора, но тот молчал. Тогда француз отдал ему полушутливый воинский салют, вскинув два пальца к виску, и поплыл прочь. Коллинз смотрел ему вслед, несколько смущенный своим отношением к номеру первому в списке врагов ОЧП.

— Мы отпустим его, Джек?

Коллинз обернулся к Карлу, Саре и Менденхоллу.

— Он это заслужил. Ничего, еще увидимся.

Карл уже было собирался что-то сказать, когда они услышали новый звук и обернулись, чтобы увидеть ободряющее зрелище. К ним, постепенно сбавляя ход, направлялся старый речной катер. Он был довольно большой и напоминал тот, который они заметили на реке в день своей высадки. Казалось, это было уже тысячу лет назад. Катер теперь совсем сбавил ход, пока его команда вытаскивала из воды студентов вместе с Дженксом, Вирджинией, Хейди, Санчесом и Элленшоу. Потом он медленно направился к четырем американцам. Джек, Менденхолл, Сара и Карл поплыли навстречу.

Шкипер, плотно сбитый мужчина, небритый, в грязной белой рубахе, вынул изо рта окурок сигары.

— Нужна помощь, леди и джентльмены?

— Нужна, нужна, — заверил его Джек, хлебнув при этом воды. Он беспокоился о людях, которые вверили ему свои жизни, и не был в настроении шутить. Он запомнил лицо этого шкипера, когда просматривал досье опытных речных капитанов. Правда, майор забыл, как его зовут, но половина из них носила фамилию Сантос, поэтому Коллинз спросил наугад:

— Капитан Сантос, если не ошибаюсь?

— Си, сеньор, капитан Эрнесто Сантос к вашим услугам.

— Тогда поднимите нас на борт, шкипер, и поговорим о вознаграждении.

Фарбо вылез из воды на берег и повернулся посмотреть, как «Рио Мадонна» принимает на борт студентов и сотрудников ОЧП. Но тут его внимание привлек небольшой бурун, идущий к берегу. Фарбо попятился, но бурун тут же резко свернул и направился к центру лагуны. Полковник облегченно вздохнул. Что ж, пусть американцы плывут по реке, а они с Даниэль рискнут двинуться через джунгли. На барже у порогов достаточно припасов. Он уже повернулся, чтобы идти, когда какой-то предмет, прибитый к берегу, привлек его внимание. Сердце у него заколотилось — это была сумка с куском плутония, которую он отдал Даниэль. Теперь она была пуста, изорвана громадными когтями и вся в крови. У Фарбо помутилось в глазах, и он упал на колени на песок пляжа.

Он долго простоял так, безжалостно казня себя за случившееся. Его жена погибла. И зачем только он остался помогать американцам?

Фарбо поднял голову и увидел, как на «Рио Мадонна» поднялся майор Коллинз. Коллинз! Что-то перевернулось в голове полковника. Он уже больше не винил себя за глупое благородство, которое стоило жизни его жене. Теперь он смотрел на того, кто во всем виноват. Майор Джек Коллинз!

Фарбо медленно поднялся и побрел в джунгли, обдумывая, как поквитаться с людьми, которые обманули его, заставив поверить, что он человек. Нет, теперь он будет жить в джунглях вместе с другими дикими зверями, ибо его внезапное помешательство открыло ему, кто он на самом деле. Дикий зверь.

Джек последним взошел на «Рио Мадонна» и присоединился к остальным. Студенты, хоть усталые и обессилевшие, благодарно смотрели на майора и остальных сотрудников ОЧП, прекрасно понимая, от какой опасности спасли их эти люди. Ведь если бы не они, то выжившие остались бы в этой долине навсегда, как профессор Закари и многие их друзья.

Майор взял Сару за руку.

— Я не успел спасти всех… — тихо сказал он, но Сара перебила его.

— Даже не начинай, Джек. Ты сделал все, что мог. — Она смотрела ему в глаза. — Десять человек вернутся домой благодаря тебе.

Коллинз перевел взгляд на Карла, и тот кивнул, соглашаясь с Сарой.

Джек, Сара, Вирджиния и Карл стояли на носу «Рио Мадонна» и смотрели на водопад, высота которого теперь составляла всего лишь полтора десятка метров. Огромные скалы обрушились под землю, надежно похоронив под собой и плутоний, и золото, по крайней мере на десятки лет сделав их недоступными для людей. Эльдорадо больше не существовало. В лагуне стояла тишина.

— Фарбо, небось, собирался набрать здесь достаточно урана, чтобы ОЧП тряслось лет пятьдесят, — сказала Вирджиния, в то время как шкипер отдавал команды своим матросам.

— Это вряд ли. Дальше этой речной посудины он бы не ушел.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Вирджиния.

— Наш друг шкипер убил бы его. — Коллинз кивнул на Сантоса, улыбавшегося из рубки американцам. — Он убил бы любого, кто побывал в руднике и вернулся назад на «Рио Мадонна». Я даже не знаю, черт возьми, не планирует ли он укокошить заодно и нас.

— Почему? — Сара никак не могла понять, о чем говорит майор.

— Потому что это его работа, — объяснил Коллинз и крикнул Сантосу: — Шкипер, вы не присоединитесь к нам?

Сантос передал штурвал рулевому и, дымя сигарой, подошел к ним.

— Да, сеньор?

— Капитан, хватит разыгрывать из себя крестьянина. Лучше покажите ваш амулет, — улыбнулся Джек.

— Разыгрывать? О нет, сеньор. Я крестьянин этой реки, — ответил Сантос, снял с шеи медальон, поцеловал его и с улыбкой передал двум женщинам.

— Папская медаль Ордена Святого Патрика, — ахнула Вирджиния.

— Си, она моя уже двадцать три года. Она передается из поколения в поколение, напоминая нам о священной обязанности, возложенной на нас некогда самим Папой. Никто не должен воспользоваться открытием Падиллы. А по возможности, туда никто даже не должен приближаться. — Сантос повесил медальон обратно на шею и зажег спичку, раскуривая потухшую сигару. — Всю жизнь я посвятил тому, чтобы беречь Эдем от таких, как…

— Мы, — наконец сообразила Сара.

Сантос улыбнулся, глядя на тлеющий кончик сигары.

— Си, сеньора, вы правы. От таких, как вы. Конечно, сразу видно, что вы люди образованные и от вас так просто не отделаешься, не так ли, сеньор? — Сантос посмотрел на Джека.

Майор тоже взглянул ему в глаза и тихо сказал:

— В этом нет необходимости. Мы сделаем все, чтобы легенда об Эльдорадо так и осталась всего лишь легендой.

Сантос кивнул, но ничего не ответил, дымя сигарой.

— Вам, наверное, бывает здесь одиноко, — задумчиво сказала Вирджиния, глядя на молчаливые джунгли, окружавшие лагуну. Сантос добродушно рассмеялся.

— Одиноко? О нет, сеньора. Со мной верный экипаж и мои добрые друзья. — Он сделал знак рулевому, и тот дал длинный гудок.

— Смотрите, — кивнул Сантос на пустынный берег, который, как по волшебству, заполнился хлынувшими из джунглей синкаро. Они не то пели, не то молились, глядя на «Рио Мадонна».

Профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу III растолкал всех и, придерживая повязку на голове, жадно рассматривал древний народ затерянной долины. Он горько сетовал на то, что коллега Китинг не дожил до этого момента. Синкаро удалось пережить всех, кого бросал сюда внешний мир, — инков, испанцев, современных людей, тем самым доказав свое право владеть этим Эдемом.

— Они мои друзья, и я, как и мои предки, не всегда защищал только Эльдорадо, повинуясь священной обязанности, возложенной на нас Папой, но и этих людей. Для меня они куда важнее, чем золото и странные минералы. — Сантос снова взглянул на майора. — Так что это, конечно, рай земной, но здесь есть несколько змей, которые будут защищать его, чего бы это ни стоило.

Большая толпа синкаро смотрела, как «Рио Мадонна» встал на якорь у восточного берега. Сантос подошел к борту и повернулся к Джеку, Саре, Карлу и Вирджинии.

— Я бы мог легко убить всех вас, — медленно сказал он на безупречном английском. — Это мое право… Но вы вели себя здесь достойно, в отличие от остальных, которые даже не станут частью легенды, не так ли?

— Безусловно, — кивнул Джек, прислушиваясь к шуму в зарослях на берегу.

— Вот и договорились. Кстати, вы кое-кого потеряли здесь. Мои друзья синкаро привели их сюда. Боюсь, они были не слишком вежливы, но зато никто из ваших людей не пострадал.

Коллинз не смог удержаться от улыбки, увидев, как на берег вышла еще большая толпа синкаро, сопровождавшая, словно невольников, связанных друг с другом белых людей в американской военной форме. Среди низкорослого народца они были великанами, но шли кротко, как овечки.

— Эй, ребята! Как дела? — крикнул неунывающий Райан и тут же болезненно поморщился, когда острие копья кольнуло его в спину, чтобы не орал.

Райан и все тринадцать выживших с «Протея» стояли на берегу, пока синкаро вокруг них о чем-то переговаривались на своем языке.

— Как думаете, они нас отсюда вывезут? — спросил Райан, глядя на «Рио Мадонна». Но тут же снова скривился и обернулся к маленькому серьезному охраннику, который выразительно тряхнул копьем.

Уже полчаса спустя Райан со всеми выжившими с «Протея» был на борту «Рио Мадонна», и старый катер направился к выходу из лагуны. Когда он покидал ее, в центре лагуны из-под воды показалась голова чудовища, наблюдавшего за катером. Едва «Рио Мадонна» исчез из виду, чудовище снова погрузилось в реку и волны с плеском сомкнулись над ним. Зато по берегам на деревьях ожили и загомонили маленькие обезьянки-амфибии. Эдем вернулся к привычной жизни, несмотря на то что его богатства были теперь погребены миллионами тонн скал. Но легенда об утраченных сокровищах Эльдорадо еще долго будет бередить умы алчных представителей рода человеческого.

25

Пит Голдинг беспокойно расхаживал в приемной перед дверью в кабинет Найлза Комптона. Элис, глядя на него, только покачала головой. Можно вытоптать ковер до дыр и нервничать сколько угодно, но это не изменит ход событий. Она давно поняла это, когда сама нашагала тысяч десять миль, вот так же, как сейчас это делал Пит.

Наконец дверь кабинета открылась, и к ним вышел Комптон, только что закончивший говорить по телефону со Скотдэйлом в Аризоне. Он беседовал с оставшимся в живых членом экспедиции в Бразилию 1942 года. Чарльз Фримен, профессор, работавший под руководством Энрико Ферми, пребывал в здравом уме и отлично помнил все, что случилось больше шестидесяти лет назад.

— Корпус инженерных войск совместно с военно-морским флотом и штабом сухопутных войск вывезли из Эльдорадо сто два фунта обогащенного урана. — Найлз присел на краешек стола Элис. — В то время Ферми и университету Чикаго еще только предстояло достигнуть того, о чем они теоретизировали, с тех пор как Эйнштейн сказал, что это возможно. И для этого им было нужно то, чего у них не было, — источник обогащенного урана. И такой подарок им сделали корпус инженерных войск совместно с армией и флотом, обнаружив, что лагуна и рудник Падиллы действительно существуют. Так что с самого начала дело было не в золоте, а в уране.

— Если я не ошибаюсь, то как раз в это время Ферми и его команда добились первых успехов, — кивнул Голдинг.

— Верно.

— А руда?

— До последнего времени хранилась на базе корпуса инженерных войск в штате Юта.

— Вот как?

— Дайте угадаю, — вступила в разговор Элис. — Теперь руда пропала, не так ли?

Шестьдесят миль к югу от Багдада, Ирак

Ночь безраздельно принадлежала им. Секретному антитеррористическому отряду армии Соединенных Штатов не было равных, когда требовались дерзкие и решительные действия. Отряд «Голубой свет» являлся частью подразделения «Дельта». Госсекретарь США лично проинструктировал их. По его плану, команда из двенадцати человек должна была проникнуть в подземное хранилище, на три уровня вниз. Этот склад с оружием иракцы построили в таком районе страны, где никто бы не заподозрил его существования.

Прыгали с большой высоты, и все двенадцать бойцов «Голубого света» благополучно приземлились в пустыне и сосредоточились у древних руин. Склад был построен наспех и слабо охранялся, к тому же у спецназовцев имелись данные разведки и сведения, полученные от информаторов в рядах иракских военных.

Цель лежала перед ними — древние развалины Вавилона.

Вещество хранилось в подземном бункере, построенном еще при Саддаме Хуссейне. Поскольку никто, кроме нескольких высокопоставленных иракских генералов, не знал, что представляет собой вещество, этот район считался безопасным. Пятерых охранников спецназовцы убили быстро и бесшумно.

Тридцать минут спустя вещество было найдено и протестировано, чтобы убедиться, что это та самая руда, которую вывезли из Бразилии почти семьдесят лет назад.

Операция закончилась уже через час, и президенту Соединенных Штатов сообщили, что Ирак больше не владеет рудой, с помощью которой имел возможность создать самую большую в мире «грязную» ядерную бомбу. Отныне правительство Ирака могло защищаться от Ирана только с помощью хороших союзников.

Богота, Колумбия

Начальник штаба бразильской армии снял деньги со своих секретных счетов в «Банко де Хуарес». Сеньор Мендес, его благодетель, был где-то за городом. Во всяком случае, так ответили генералу, когда он поинтересовался, можно ли увидеться с банкиром. Впрочем, генерала это устраивало. Все равно они никогда больше не встретятся, ведь карьера начальника штаба была безнадежно загублена из-за последних событий.

Он вышел из офиса и взглянул на часы. До авиарейса в Венесуэлу оставалась еще масса времени. Генерал не торопясь пошел к лифту, чувствуя сладкую тяжесть кейса, в котором лежали шесть миллионов долларов США. Результат его многолетней работы на наркокартели, когда он позволял им провозить свои грузы по территории Бразилии, а также снабжал нужной информацией. У лифта уже стояла привлекательная девушка лет двадцати с хвостиком. Генерал улыбнулся и галантно предложил ей войти в лифт первой. Двери лифта закрылись, и генерал, улыбаясь, повернулся к девушке. Но улыбка быстро исчезла с его губ, когда ему в лицо плюнул пулей девятимиллиметровый «глок» с глушителем. Девушка спрятала дымящийся пистолет в сумочку, взяла из мертвой руки генерала кейс и высыпала деньги на труп генерала.

Президенту Бразилии не понравилось, что его выставили дураком перед американцами.

Белый Дом

Переполненный зал для пресс-конференций затаил дыхание, когда госсекретарь открыл папку с подготовленным заявлением. Он оглядел всех собравшихся и краем глаза заметил президента, который стоял так, чтобы не попадать в обзор камер. Госсекретарь Насбаум на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их, попытался улыбнуться.

— Добрый день, дамы и господа. С тяжелым сердцем я должен сообщить вам, что, несмотря на успешную предвыборную компанию и поддержку нашей партии, я не буду выставлять свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов из-за проблем со здоровьем, о которых мне не хотелось бы распространяться…

Президент еще несколько секунд слушал его, а потом отвернулся. Еще никогда в жизни у него не было такого желания публично придушить человека, которого он считал близким другом и советником. Человека, который шел к верховной власти, не брезгуя никакими методами.

— Привет, пап. — К нему подошла Келли.

— Привет, дорогая, — улыбнулся президент и обнял ее.

Они направились в Овальный кабинет.

— И что теперь будет с этим гадом и его дружками? — спросила Келли, думая о Робби, профессоре Закари и остальных, которым выпали такие испытания из-за тех, кому доверял отец.

— Они уже никогда не смогут появиться на политической или общественной арене.

— И все? После всего, что они натворили? — не могла поверить Келли.

Президент с радостью объяснил бы дочери, да и остальным выжившим, что нет никакого смысла объявлять публично, что под носом у президента страны его доверенные лица завладели таким страшным оружием и пользовались им для достижения своих личных целей. Всех военных, замешанных в скандале, пока перевели на другие должности, но в ближайшем будущем их всех тихо отправят в отставку, и они будут доживать свой век в мечтах о тех постах, которые могли бы занять в правительстве бывшего госсекретаря Насбаума. Что касается последнего, то он спокойно умрет во сне от сердечного спазма. Таким образом, свершится правосудие над человеком, погубившим жизни более чем семидесяти американцев. Но Келли совсем не обязательно знать эти подробности.

— Так уж обстоят дела, малышка. — Он остановился и привлек ее к себе. — Извини, что так вышло. Ты возвращаешься в Калифорнию, чтобы навестить своего парня… Робби, верно?

— Ага.

— Передай ему наилучшие пожелания; а о подробностях ваших летних приключений мы поговорим, когда он поправится.

Президент поцеловал дочь в щеку и отправил наверх, к матери, а сам вошел в Овальный кабинет.

Четыре агента секретной службы и трое сотрудников ФБР молча стояли вокруг Эмброуза, сидевшего на кушетке. Напротив него расположился сам директор ФБР.

Президент обошел их и сел за стол. Бывший советник по национальной безопасности поднял глаза и взглянул на своего бывшего босса.

— Ну и что мне делать с вами, Эмброуз? — спросил президент, глядя на своего Иуду.

Агент секретной службы у входа в Овальный кабинет тихо закрыл двери.

Эпилог

Казалось, прошла целая вечность с того момента, как они ступили на борт транспортного самолета, чтобы отправиться на задание, до итогового брифинга, созванного Комптоном. Приглашенные на брифинг ждали только Найлза. Джек, Вирджиния, Сара, Хейди Родригес, профессор Элленшоу и Карл Эверетт расселись у стола, а Элис, чуть улыбаясь, смотрела на них.

— Это ведь не обычный разбор полетов? — спросила ее Вирджиния, поглядывая на часы.

— Не обычный, — кивнула Элис, прекрасно зная, что Вирджиния ждет не дождется, чтобы улететь в Лос-Анджелес к старшине Дженксу, который лежит там в госпитале.

Со студентами, выжившими в экспедиции, провели беседу три агента ФБР и договорились, что для всех экспедиция Закари попала в кораблекрушение. Студенты охотно согласились. Никому не хотелось даже вспоминать о пережитых ужасах. Трое студентов получили повышенные дозы радиации, и среди них ассистент профессора Закари и приятель Келли, Роберт. Он получил дозу, достаточную, чтобы вызвать раковую болезнь, но остальным двоим повезло еще меньше. Они вряд ли протянут больше месяца.

Команда ОЧП, возглавляемая Коллинзом, потеряла, включая «Протей», тридцать три человека, блестящих ученых и специалистов, хороших друзей и надежных солдат — Китинга, Джексона, доктора Уолтрип, Ларри Ито и многих других. Это были тяжелые утраты, и таким людям было непросто найти замену.

Дверь открылась, и вошел Найлз. Он посторонился, и в конференц-зал вошел сенатор Гаррисон Ли, прежний директор ОЧП. А за ним следовал президент Соединенных Штатов Америки, который, как известно, должен был находиться в поездке по Аризоне, Неваде и Калифорнии для поддержки избирательной кампании нового кандидата в президенты от правящей партии, бывшего армейского генерала, выдвинутого после отставки госсекретаря.

Все вскочили на ноги, но президент остановил их жестом.

— Прошу вас, не вставайте. — Ему было тяжело смотреть им в глаза.

Из уважения к возрасту сенатора Ли президент дождался, пока тот сядет в кресло, и только после этого сам расположился на дальнем конце стола.

Элис улыбнулась своему бывшему шефу, а ныне мужу, и сенатор ласково погладил ее по руке.

Неожиданно для Найлза президент заговорил первым.

— Нет, — сказал он, глядя через стол на Комптона. — Я не приму вашей отставки, Найлз, даже не пытайтесь.

Комптон сердито стащил с себя пиджак и посмотрел на сенатора, который и бровью не повел.

— Мне врали на каждом шагу, — возмущенно сказал Комптон.

— Но ведь не я, — заметил президент.

Наступило молчание, и наконец заговорил сам президент:

— Правительство Соединенных Штатов знало о долине Падиллы с 1941 года. Эту информацию передал агент, работавший тогда в Ватикане. Его куратор в военной разведке, без сомнения, понял, о какой руде идет речь. Агенту удалось с санкции Ватикана получить копию карты Падиллы. В Ватикане надеялись, что мы, американцы, найдем правильное применение этому руднику. Так образцы и карта попали в Чикагский университет, где Энрико Ферми столкнулся с серьезными проблемами при постройке реактора. Он исследовал образцы руды, и вопрос об экспедиции был решен.

Президент сам настоял на том, что будет говорить лично и возьмет на себя всю ответственность за погибших.

— Дальше вы знаете. Его друг Альберт Эйнштейн выделил десять своих лучших и доверенных помощников, и Ферми, в свою очередь, послал с ними в экспедицию нескольких своих ученых. К сожалению, многих он уже так и не увидел, а те, кто вернулся, прожили не более трех месяцев, за исключением профессора Фримена в Аризоне. Правда, гений Ферми взял свое, и он добился результата в тот самый месяц, когда почти вся экспедиция погибла. Образцы руды из Эльдорадо на многие годы оказались позабыты, но недавно командующий корпусом инженерных войск обнаружил эти файлы в архиве и поделился информацией с несколькими друзьями, включая моего советника по национальной безопасности и бывшего госсекретаря. Они вместе решили воспользоваться таким случаем и наложить лапу на столь грозное оружие. Им нужно было некое событие, которое вознесло бы госсекретаря в этоткабинет, а его соратники получили бы в награду соответствующие посты.

Президент взглянул на все еще сердитого Найлза.

— Так что ваша отставка не принимается, мистер Комптон, вы представляете слишком большую ценность для американского народа. Мы не можем позволить себе потерять вас.

Найлз опустил голову и вздохнул.

— Хорошо, — едва слышно сказал он. — Я остаюсь.

Тотчас же Элис чуть сжала его руку, а сенатор одобрительно кивнул.

Президент присел — он выглядел усталым после всего, что свалилось на него.

— Теперь вы, майор Коллинз. Как я понимаю, вы решили повысить в звании своих людей, которые отличились? Причем не дожидаясь официального разрешения?

Коллинз ухмыльнулся.

— Так точно, сэр. Они оба здесь. — Он кивнул Вирджинии, и она, открыв дверь, впустила в конференц-зал лейтенанта Уильяма Менденхолла с шевронами сержанта на рукаве форменной рубашки и лейтенанта Джейсона Райана в гавайке и бермудах. Оба стали по стойке «смирно».

— Ну что, рады вернуться домой, мистер Райан? Вас просят оставить в «Дельте», и вас просят направить на проект «Протей». Значит, с полетами вы покончили?

Райан посмотрел на Коллинза.

— Думаю, сэр, майор знал, что «Протей» меня доконает.

— Мистер президент, — заговорил Коллинз. — Я прошу вас утвердить в офицерском звании Уильяма Менденхолла, а также лейтенанта Райана.

Президент поднялся и пожал руки обоим в знак согласия.

— А вы, вероятно, пригрозили бы уйти в отставку, майор, если бы я не согласился? — улыбаясь, спросил он Коллинза.

— Кто? Я? Ну что вы, мистер президент, я вообще-то метил на место Найлза, пока вы не отговорили его уходить.

Президент рассмеялся и подвинул к Найлзу два небольших футляра.

— Мистер Комптон. Это ваше право как директора ОЧП.

Найлз молча и торжественно просто отправил по столу один футляр Коллинзу, а другой — Эверетту.

— Майор Коллинз, вам присваивается звание подполковника с соответствующим повышением жалованья, но ежемесячно из него будет вычитаться сто долларов, согласно иску, поданному отставным старшиной Дженксом, обвиняющим вас в уничтожении имущества флота Соединенных Штатов, в частности экспериментального речного катера «Тичер». Капитан-лейтенант Эверетт, вам присваивается звание капитана третьего ранга, с соответствующим званию окладом, из которого также будут вычитаться в пользу флота сто долларов, согласно вышеупомянутому иску.

Карл и Джек молча переглянулись.

— А теперь, — продолжал за Найлза президент, — вы оба вылетаете в Лос-Анджелес, чтобы принести официальные извинения старшине Арчибальду Дженксу. Насколько я знаю, он с нетерпением ждет вас. Вы свободны.

Коллинз и Эверетт, совершенно обалдевшие от такого поворота событий, тем не менее четко отдали честь и вышли из конференц-зала.

Едва двери за ними закрылись, как жизнь в ОЧП вошла в привычную колею, о чем свидетельствовал горячий спор между Найлзом и президентом, который повторялся регулярно раз в год.

— Нам нужно обсудить бюджет ОЧП на будущий год, Найлз. Ваши расходы и запросы слишком велики. Между прочим, следующий президент может оказаться не таким щедрым, как я.

Дэвид Гоулмон «Древние»

Отцу, которого я потерял год назад. Я жалею, что не был к тебе так же добр, как ты ко мне. Как ужасно все понимать, когда уже слишком поздно. Мне остается лишь молить Бога и надеяться, что ты видел за мальчишкой мужчину и в глубине души понимал: я хотел поступать как лучше.

Рокси, моей кузине, а теперь сестре, которая сумела вынести невыносимое — смерть ребенка. Такое не должно случаться в этом мире. Я скорблю вместе с тобой.

Марибет: пусть нас не покидают призраки детства, и мы всегда будем счастливы вместе с ними.

Благодарности

Военно-морскому флоту, морской пехоте, военно-воздушным силам и армии США — глубочайшее спасибо за помощь в написании этого романа.

Службе геологии, геодезии и картографии США за подсказки в теоретических и научных аспектах. Я очень благодарен за оказанную мне неоценимую помощь.

Питу Вулвертону, который вечно напоминает, что черновик можно улучшить (причем иногда даже не один раз).

Пролог ПАДЕНИЕ ОЛИМПА

13 000 лет до Рождества Христова

Сидя в полном одиночестве в темном зале, старейшина размышлял о тяжких испытаниях, выпавших великой империи, и о суровом приговоре, который история вынесла его цивилизации. Та жестокость, с которой они сокрушали слабых, теперь обрушилась на опоясанный кольцом остров в тысячекратном размере. Бедствие началось три года назад, когда на северной и южной окраинах империи поднялись восстания варваров.

Старейшина закрыл глаза и, словно вживую, услышал вдали крики солдат и простых жителей. Они готовились отражать последнюю атаку варваров — а варвары верили, что штурмуют Олимп и сражаются с богами, которых когда-то почитали. Пока сам Андролик скрывается под куполом эмпирея под защитой геодезической сферы с треугольными хрустальными гранями восьмифутовой толщины, остальные обитатели его мира грудью стоят на пути объединившихся народов, готовых сокрушить империю.

Он открыл старчески подслеповатые глаза и прочел приказ, который Совет эмпирея издал всего час назад, обрекая тем самым на смерть не только варваров, но и самих себя. Мысли старейшины обратились к ключам от смертельного оружия.

Андролик протянул дрожащую морщинистую руку и сдернул шелковое покрывало с огромного бриллианта. Он пристально вгляделся в бездонную голубую сферу, затем провел пальцами по глубоким извилистым канавкам, вырезанным на поверхности бриллианта лучшими мастерами. Кроме этого ключа имелось еще два. Пятьдесят поколений ушло на розыски подходящих драгоценных камней, и еще двадцать пять — на обработку. Именно в них таился секрет великой звуковой волны.

Один из ключей до сих пор готовили к работе глубоко под землей, другой был укрыт далеко на юге, в землях враждебных империи нубийских племен. Перед старейшиной покоился третий, абсолютно неотличимый от первых двух и точно так же предназначенный управлять неуправляемым.

Огромные двери в Зал эмпирея распахнулись, внутрь хлынули яркие солнечные лучи, и тьма, долго окружавшая старейшину, отступила. Старец закрыл глаза, непривычные к дневному свету. Он услышал, как генерал быстро вошел в зал и направился к столу Совета.

— С вашего позволения, старейшина Андролик.

Старик открыл глаза и бросил на генерала печальный, понимающий взгляд, после чего вновь накинул покрывало на огромный, около метра в поперечнике, голубой бриллиант.

— Вот причина, по которой я оторвал вас от обороны последнего рубежа. — Старческая ладонь Андролика похлопала по приказу. — Я дал свое одобрение, как того требовал Совет, и тем самым принимаю на себя вину за гибель империи.

Талос бросил взгляд на мраморную столешницу и потянулся к манускрипту, однако старейшина не убрал руку и придвинул свиток к себе, словно не желая отдавать.

Генерал замер.

— Время истекает, владыка, — сказал Талос. — Наши отряды на западном и северном полуостровах едва держатся; оборонительные рубежи трещат под натиском македонцев, афинян и спартанцев. Нужно действовать быстро, иначе конец всему. Фракийцы с афинянами прямо сейчас готовят вторжение союзных войск в Грецию. Собрали всех до самой Месопотамии.

— Я одобрил приказ. Наша гибель теперь лишь вопрос времени, — отозвался Андролик и перевел взгляд с генерала на бриллиант под покрывалом.

— Владыка…

Грустно усмехнувшись, Андролик кивнул. Его длинная седая шевелюра и редеющая борода блеснули в луче солнца.

— Избранный нами путь приведет к гибели куда вернее, чем варварские орды, которых мы так боимся.

— Но Совет Земли и ученые старейшины заверяют…

— Да, да, да, — оборвал генерала старик, — они уверены, что это совершенно безопасно — Он снова придвинул к себе приказ и заглянул в него. — Защита от дурака… В последнее время я все лучше понимаю, как же это важно.

— Владыка, откладывать больше…

Андролик вдруг поднялся, причем куда стремительнее, чем можно было ожидать от стосемилетнего старца.

— Откладывать — значит думать! Откладывать — значит найти другой способ покончить с этим! Откладывать — значит остановить дураков, которые полагают, будто нас спасут насилие и смерть, основанные на неподтвержденной теории!

Генерал Талос стал по стойке «смирно», глядя прямо перед собой, словно на параде. В левой руке он держал бронзовый шлем, правая покоилась на отделанной слоновой костью рукояти меча.

— Прости, старый друг, — произнес Андролик, поняв, что его слова задели генерала — последнего из великих титанов.

Генерал аккуратно опустил шлем с длинным плюмажем из голубых перьев на затейливую мраморную столешницу, и лишь затем его бородатое лицо немного смягчилось.

— Вы устали. Сколько вы уже не спите?

Старейшина отвернулся к стене, где на огромном гобелене обширная равнина и пустыни окружали крошечное внутреннее море. Их остров был выткан в самом центре, окруженный с севера, востока, юга и запада материковыми землями. Бескрайнее море тянулось на запад от Геркулесовых столбов, названных так в честь одного северного варвара, грека, который в эту минуту со своими дикими сородичами подступал к вратам родного Андролику города.

— Недостаток сна беспокоит меня в последнюю очередь. Увы, я чувствую, что долгожданный покой уже не за горами.

— Не говорите так. Мы выстоим. Мы обязаны победить!

Андролик снял с третьего ключа покрывало.

— Ничего не выйдет. От тоновых канавок не будет толка: расчеты высоты звука неверны, и оружие выйдет из-под контроля. Волна усилится до такой степени, что никакая наука не сможет ее обуздать.

По лицу храброго, но простодушного воина скользнуло недоумение.

— Все испытания проводились на древних, хрупких плитах, и в этом корень наших заблуждений. А у нас под ногами что? — Андролик ткнул в Талоса пальцем. — Свежая, прочная кора на большой глубине. Мы погубим собственный мир. Этот бриллиант накапливает энергию и усиливает ее, он просто уничтожит все и вся, тем более что наша схема тектонических плит неточна.

— Вы — великий ученый, однако старейшины…

— Старейшины ошибаются! Я изучил тоновый ключ и схему — они будут работать как надо лишь при минимальной мощности. Как только плиты начнут смещаться, вся наша наука станет совершенно бессильна. Если я прав, то схема никуда не годится, так как все плиты и разломы связаны друг с другом. Значит, ни этот ключ, ни два других не обуздают гнева земных недр, а лишь раздразнят раненого зверя. Боги столь долго скрывали от нас голубой бриллиант не беспричинно, ведь он может подпитывать волну энергией света, тепла и даже электричеством, которое вырабатывают наши собственные тела. Повторяю: оружие невозможно контролировать!

— Владыка, но зачем же вы подписали приказ о его применении?

Лицо старика само подсказало генералу ответ. Великий человек знал, что гибель цивилизации неизбежна, и решил ее не отдалять. Варвары вот-вот освободятся от их владычества, и не подобает этому препятствовать. Из долгих ночных бесед у теплого очага генерал вынес, что старейшина не враг варварам; напротив, он полагал, что нужен лишь толчок, и те тоже станут мыслящим, просвещенным народом.

Талос почувствовал, что старик успокоился.

— Скажи, как там твоя оборона? Как упреждающий удар на юге? — спросил Андролик, снова разглядывая на гобелене северную часть африканских земель.

— Гипы вот-вот переправятся через внутреннее море. Возможно, уже завтра, — промолвил генерал, опустив голову.

Повисла неловкая тишина, и старик почувствовал, что этот короткий ответ дался старому другу нелегко.

— То есть твои силы в Дельте разбиты?

— Уничтожены все до единого. Нам было не справиться с их объединенным войском. Гипам помогали не только западные варвары, но и наши бывшие союзники — афронубийцы.

— Сколько погибло? — уточнил Андролик, сразу прикрыв глаза в ожидании ответа.

— Шесть тысяч человек, которых отправили в Египет, уже не помогут нам в обороне внутреннего круга. Кроме того, варвар Геркулес разбил отряды генерала Архимеда в северном секторе внешнего кольца, а тут еще этот проклятый Ясон со своими кораблями… минус еще пять тысяч защитников. Вдобавок гипы отравили Нил, и я приказал уничтожить большой акведук — его уже обрушили в море. Мы остались без источника пресной воды.

— Так мы потеряли одиннадцать тысяч солдат всего за день?

Старейшина впился глазами в генерала, словно его слова могли — даже не могли, должны были — оказаться неправдой.

— Похоже, старинный враг перенял наше искусство войны. Против нас выступил Геркулес, который недалеко ушел в развитии от пещерного человека, и фессалиец Ясон — просто укравший у наших ученых чертежи корабля и весел. Войска союзников вооружены каменными топорами, деревянными мечами и кольями — и тем не менее они разгромили величайшую нацию в истории планеты.

— Что скажешь, мой титан? Похоже, боги отвернулись от нас? — прошептал в ответ старец.

— Прошлое всегда мстит настоящему, — грустно улыбнулся Талос. — Грехи отцов падут на детей.

Андролик кивнул.

— А что наши главные сокровища? Они надежно укрыты?

Волевой рот Талоса дрогнул в едва заметной усмешке.

— Пришлось нелегко. Ясон потопил тридцать два корабля прикрытия в море Посейдона. Тем не менее, мой друг, наша главная реликвия в безопасности, а с ней все летописи, культурные памятники, научные достижения и библиотеки. Их переправили на самые дальние рубежи западной империи, и даже наши потомки не сумеют отыскать место захоронения.

— Очень хорошо. Я совершенно обессилел — никогда раньше такого не было.

— Вы уверены, что оружие сработает? — Талос пытался отыскать хотя бы призрак надежды — не для себя, а для тех, кого поклялся защищать.

— Наше невежество — залог его неуправляемости. Кто мы такие, что пытаемся подчинить планету, по которой сами ступаем?.. Надеюсь, что секрет оружия не будет раскрыт. Вы избавились от бронзовых карт, пластин и дисков?

— Одну пластину вместе с трехмерным диском погрузили на корабль с сокровищами.

— Ее должны были уничтожить! — гневно воскликнул Андролик.

— Владыка Пифос лично отнес туда пластину на случай, если нам понадобится второй ключ.

Старейшина погладил прохладную поверхность голубого бриллианта.

— Ему не понадобится ни второй ключ, ни третий. Все кончится прямо здесь. Сегодня.

Неотрывно глядя на титана, Андролик медленно придвинул к нему приказ.

— Передай его этому пещерному безумцу, и да пребудут с нами боги. Как жаль, что тебе выпало погибнуть бок о бок с невежей.

— Мне тоже жаль. А вы, владыка?

— У меня свои планы. — Старейшина опустил голову, и генералу стало безумно жаль давнего друга. — Эти глаза повидали куда больше, чем полагалось. Я не хочу быть свидетелем нашего научного краха. — У старика перехватило дыхание. — Мы могли стать великой нацией, как мечтали когда-то, много веков назад…

Старейшина окинул взглядом огромный зал — величайшее чудо света, скрытое под хрустальным куполом.

Генерал забрал манускрипт и отвернулся, бросив прощальный взгляд на укрытый тканью бриллиант. Затем медленно вышел и затворил за собой массивные бронзовые двери. Зал снова погрузился во тьму, и эта же тьма вот-вот накроет собой величайшую империю — Атлантиду.

Колоссальная карта тектонических плит была высечена прямо на каменных стенах вулканической пещеры в миле под городом Лигос, который лежал на центральном острове, внутри колец. Варвары верили, что это гористое плато и есть Олимп. Простой обыватель углядел бы в извилистых линиях и кругах лишь бессмысленные каракули. Единственное, что он разобрал бы на поразительной карте, — это три кольца Атлантиды.

Чудесную схему — настоящее чудо света — изготавливали пять тысяч лет. Великое море Посейдона было нанесено на стену с невиданной точностью, однако этим картографы не ограничились: линии тянулись во все стороны, даже на просторы Европы, очерчивая контуры известного атлантам мира. Нашлось место и для Хинду, и для азиатских варваров дальнего востока, где обитал народ ки — повелители драконов. Пересекая бескрайнее Атлантийское море, линии делались тоньше и тянулись к двум огромным, почти неисследованным материкам далекого запада. Пять тысяч лет ушло на то, чтобы отметить на карте все разломы и тектонические плиты — ведь одним богам известно, откуда появится следующий враг.

В гигантской схеме воплощались самые последние достижения науки. Загадочные линии обозначали все, даже мельчайшие, геологические разломы на планете, обнаруженные благодаря специальным техникам прорицания. Жирным были обведены крупнейшие литосферные плиты, которые с незапамятных времен несли на себе целые континенты, едва заметно перемещаясь, словно ледники.

— Экипажам кораблей известно, что на них возложена миссия особой важности?

Генерал Талос наградил худого старика испепеляющим взглядом. Старейшина Пифос входил когда-то в Совет эмпирея, однако уже лет тридцать как удалился от дел и целиком посвятил себя волне. Этой всепоглощающей страсти дряхлый восьмидесятипятилетний ученый отдал последние годы жизни.

— Не стоит напоминать адмиралу о долге. Он знает, что погибнет. Вы можете приступать, владыка Пифос.

— Превосходно. — Старик бросил на генерала понимающий взгляд. — И не надейся меня обмануть. Я прекрасно понимаю: ты здесь по указанию предателя Андролика, чтобы покончить со мной, если план не сработает. Впрочем, я-то полагал, что он совершит это злодеяние собственноручно.

— Андролик — великий человек, и ему сейчас не до того. Для мелочей есть посланцы вроде меня. А если вы еще хоть раз назовете Андролика предателем, это слово будет последним, что сорвется с ваших лживых губ.

Пифос продолжил как ни в чем не бывало:

— Жаль. Он стал бы свидетелем чуда, о котором грезит наш народ и которое разом покончит с врагами и сотрет в пыль земли, где они ютятся в своих жалких лачугах.

Талос хмуро посмотрел на безумца и раздраженно взмахнул мечом, приказывая сигнальщикам приготовить флаги. Пять сотен тяжелораненых солдат сняли с обороны второго кольца Атлантиды. Вместо того чтобы отбивать атаки врага, они должны по цепочке подать сигнал двум последним кораблям великого флота.

Пифос двинулся к огромному бронзовому сундуку. Он грубо оттолкнул с дороги раба-нубийца и кивком велел стражникам поднять сундук. Старик так разволновался, что чуть не завопил в голос, когда один из носильщиков не удержал свой край. Наконец Пифос успокоился, поднял деревянную крышку и впился взглядом в содержимое сундука. Он сглотнул и с трепетом извлек оттуда тоновый ключ. Старейшина поднес гигантский бриллиант к горящему факелу и рассмеялся — шар тут же вобрал в себя тепло от пламени.

Талос разглядел глубокие канавки. Эти линии — не то вытравленные, не то выдолбленные на поверхности шара — причудливыми спиралями покрывали весь бриллиант. Генерал и вообразить не мог, каким образом ключ издавал неслышные уху звуки, которые управляли громадными колоколами на дне моря; простому солдату не понять научных премудростей.

Пифос велел стражнику поднять тяжелую крышку емкости, похожей на опрокинутый бронзовый бочонок, и поместил голубой бриллиант внутрь так нежно, словно укладывал новорожденного в колыбельку. Затем протянул руку вверх и достал откуда-то длинный стержень с маленьким — всего сантиметров десять в диаметре — голубым бриллиантом на конце. Из верхнего торца загадочного стержня куда-то в недра бочкообразного агрегата тянулся толстый медный провод. Поместив конец стержня в канавку бриллианта, соответствующую нужному пласту под морским дном, Пифос аккуратно закрыл крышку.

Талос обратил внимание, что медный провод идет к массивному зубчатому колесу, соединенному с другим, еще большим, которое, в свою очередь, было сцеплено со следующей шестерней — совсем уж гигантского размера. Всего генерал насчитал три десятка шестерней, они служили редуктором какого-то невообразимого механизма.

— А теперь большое колесо! — прокричал старик.

Шестнадцать сотен обнаженных варваров — пленных греков, египтян и нубийцев — ухватились за толстые канаты. Они налегли все разом, и огромная секция пола поползла по металлическим направляющим, а из-под нее в пещеру, словно выпущенные из клетки, рванулись клубы пара и испепеляющий жар. Рабы, что оказались у края отверстия, тут же вспыхнули. Громко вопя, они заметались по пещере, однако расположившиеся под сводом лучники быстро прервали мучения охваченных пламенем пленников.

Плита по-прежнему медленно ползла в сторону, хлысты щелкали, рабы кричали от боли. Бугрились мышцы, ноги скользили по грубой каменистой поверхности. Из колодца в полу било пламя — внизу со скоростью шестьдесят километров в час несся лавовый поток, — однако отверстие требовалось еще расширить, и потому кнуты надсмотрщиков все пели и пели свою жуткую песню.

— Довольно, — прошептал старик. — Шире не нужно.

Рабы, тела которых местами обгорели до самых костей, рухнули на пол, и женщины кинулись к ним с прохладной водой и целебными мазями.

Пифос с ухмылкой следил за исполнением своего плана. По сигналу перешли ко второй фазе. Пять тысяч рабов — высоких и сильных, не чета тем, что открывали колодец, — разом взялись за дело. Женщины поливали водой изуродованные шрамами спины, чтобы защитить их от невыносимого жара, который вот-вот обрушится на пленников точно та самая волна, которую они должны разбудить. Высоко над головами людей на специальной раме покоилось исполинское колесо из особым образом закаленной стали с вытравленными в знак благодарности богам священными символами. Махина топорщилась миллионом медных стержней, собранных в пучки по тысяче. Сверху на витых стальных тросах висела массивная медная плита трехметровой толщины.

— Опустить громовое колесо до средней отметки.

Рабы налегли все разом, повинуясь кнутам надсмотрщиков, и повисли на двухсотметровых канатах, прикрепленных к колесу. Люди скользили, пытаясь найти опору на каменном полу, однако громада не шелохнулась. Старухи сыпали им под ноги песок, чтобы он впитывал влагу: пещеру заполнял пар, а с тысяч пленников градом катился пот. Упираясь в малейшие неровности, рабы разом навалились на веревки, и под сводами пещеры разнесся скрип — гигантское колесо сдвинулось с места. Высоко над головами оно с грохотом скатилось со стальной рамы.

По команде пять тысяч рабов бросили канаты и побежали к дальнему концу открывшегося в полу проема. Оттуда вдруг выплеснулась разогретая до четырех тысяч градусов магма и поглотила несколько сотен мокрых от пота мужчин. Их опаленные пламенем тела обратились в прах в мгновение ока — никто из несчастных не успел даже вскрикнуть.

Выжившие собрались на дальнем берегу струи огня и расплавленного камня. Защелкали кнуты надсмотрщиков, женщины опять стали швырять на пол пригоршни песка. Рабы отчаянно стали тянуть за канаты, и исполинское колесо покатилось по направляющим вниз, к лавовой реке.

— Остановить колесо, пока оно не слишком разогналось! Живее, не то всем нам конец! — завопил старик и оттолкнул в сторону одного из надсмотрщиков, предварительно вырвав у него кнут. С пылающим взором он обрушил на ближайшую группу пленников град безжалостных ударов.

Те рабы, которых не поглотила магма, в едином порыве сражались с исполинской махиной, все набиравшей ход под действием тяготения. Семьдесят пять рабов из первых рядов упали в лаву, однако колесо, проделав половину пути, все же замедлило ход. Оно рухнуло в двадцатифутовую выемку и с оглушительным скрежетом замерло. Рабы все как один рухнули на пол, а облаченные в доспехи стражники у стен разразились радостными криками.

Талос заметил, что пол у ног Пифоса усеян трупами, а выжившие пленники все в крови и ожогах. Старик-ученый не спеша обернулся к генералу.

— Теперь подождем сигнала с моря.

Два больших военных корабля ждали на якорях в четырех километрах севернее Атлантиды. Адмирал Плиус, двоюродный брат Талоса и его постоянный консультант по военно-морским вопросам, прикрывая ладонью глаза от солнца, рассматривал изумрудное море. Он даже заподозрил было, что варвары решили дать защитникам передышку и основные силы греческого союза воздержатся от атаки, однако мимолетную надежду тут же похоронил блеск металла — далеко-далеко, у самого горизонта. Адмирал снял шлем и ступил с бака вниз, подметая палубу концом синего плюмажа из крашеного конского волоса.

— Там спартанцы, фракийцы и македоняне. — Плиус похлопал штурмана по плечу.

Перед глазами бесстрашного экипажа, собравшегося у планшири, заплясали яркие точки — много, десятки тысяч, — словно ночные звезды отражались в море. Совсем скоро здесь будет весь непобедимый флот союзников.

Корабль, шедший во главе разномастной греческой армады, обретал какую-то нереальную, почти сказочную форму прямо на глазах у адмирала.

— Флагман черный с алыми парусами. Черный, как смерть! — прокричал марсовый.

Плиус отлично знал легенду о капитане черного корабля с алыми парусами.

— Время для сигнала, владыка? — спросил капитан. — Это фракийский царь Ясон. Его флот вот-вот нас атакует.

— Подать сигнал, — неохотно велел адмирал.

— Подать сигнал! — выкрикнул капитан.

На корме огромного корабля стояла катапульта. Ее задние подпорки убрали, а переднюю часть рамы подняли повыше, чтобы обеспечить нужную траекторию. Меч перерубил веревку, и пылающий снаряд взмыл в синее безоблачное небо. Адмирал проводил его взглядом, моля, чтобы с берега разглядели сигнал сквозь пелену дыма — дыма пожаров, окутавшего родную землю, на которую никому из них больше не суждено ступить.

На берегу заметили условный знак, и первый в цепочке тут же опустил зеленый флажок. Сигнал зеленой волной пробежал пять миль по тоннелю, и всего через минуту на другом конце уже знали: катапульта выстрелила.

Защелкали хлысты, и вновь пленники из северных и южных земель корчились от боли, а кожаные ремни полосовали уже окровавленные спины. Ось исполинского колеса шелохнулась в выемке.

Пригнали еще рабов, и наконец махина тронулась. Осталось преодолеть последнюю стометровую секцию. Она стремительно набирала скорость, и рабов охватил ужас. Снова засвистели кнуты, однако огромное колесо, летящее по стальным направляющим к лавовой реке, пугало невольников куда сильнее боли. Надсмотрщики не могли их сдержать, и стрелы стали выкашивать тех, кто в ужасе бросал канаты.

Пифос сосредоточенно наблюдал, понимая, что разогнавшуюся махину уже не остановить. Стальные направляющие тридцатиметровой толщины дрожали и гнулись под весом в полтора миллиона тонн.

Наконец колесо достигло низшей точки, и ось с грохотом замерла в стальных упорах. Нижний край угодил точно в открытый колодец, из которого брызнули тысячи тонн расплавленного камня. Лава пожирала и рабов, и господ, не разбирая, кто есть кто.

— Безумец! Ты прикончишь нас всех! — вскричал Талос, хватая Пифоса за руку.

Старик рассмеялся генералу в лицо.

— Прикончу? Очень может быть. Только глянь вон туда, мой высоченный друг! — завопил он, указывая вверх.

Талос оттолкнул ученого и замер. Колесо повернулось, влекомое огненным потоком. В первые мгновения оно едва двигалось, но теперь быстро набирало скорость. Когда лопасти поднимались из огненного потока, с длинных стержней на их концах капала раскаленная лава.

— Давайте воду! Скорее!

Над колесом возникло еще одно отверстие, и оттуда полилась морская вода. Она охлаждала стальные лопатки, чтобы те не плавились. Воздух наполнился паром, и вскоре в пещере стало совсем невыносимо: воздух раскалился до ста сорока градусов. Колесо вращалось все быстрее и быстрее, а металлические стержни касались медной пластины наверху, генерируя электрическое поле.

Никакая река, никакой водяной поток не сравнится по мощи с лавовым. На глазах у Талоса открылось очередное отверстие, и пресная вода из городского водопровода хлынула на лопасти колеса. Крышка отверстия тут же захлопнулась, не выпуская воду обратно. Свежий пар уходил в трубу, пропущенную через центр колеса, к футляру, в котором как бешеный крутился голубой бриллиант. Затем цикл повторялся: отверстие открывалось снова, поливая водой следующую лопасть, которая тут же погружалась в лаву.

Звук, который выдавали тоновые канавки, поглощался иглообразным стержнем и шел дальше по медному проводу вместе с электрическими разрядами — они приводили в движение огромные колокола на дне моря.

— Красные флаги! — приказал Пифос.

Талос махнул правой рукой. Сигнальщики, державшие большие красные вымпелы, один за другим стали бросать их на пол.

Адмирал разглядел, как с внутреннего полуострова, на котором лежал город Лигос, вверх выстрелили три катапульты. Кивком отдав необходимую команду, он обернулся. Авангард Ясона был уже в трех сотнях ярдов от одинокого корабля атлантов — на втором в этот момент сращивали толстые провода.

Вокруг посыпались огненные снаряды варваров. Второй корабль держался в миле позади — там никак не могли справиться с толстенным, покрытым смазкой медным кабелем. Его отматывали с больших деревянных катушек, которые погрузили на берегу — там сейчас держали оборону остатки армии Талоса. Тысячи воинов жертвовали собой, чтобы выиграть время и дать морякам прикрепить толстый провод к металлической колонне, торчащей прямо из моря Посейдона. Колонну удерживал на месте буй, а от него вглубь спускался другой провод — еще толще. Он шел к огромным звукогенераторам, расположенным на морском дне прямо над скрытым разломом, который прорицатели древних обнаружили сотни лет назад.

Морякам все никак не удавалось справиться с гигантской петлей на конце. Одна из греческих катапульт наконец поразила адмиральский корабль. Кто-то из экипажа заметил, что флагман охватило пламя, однако остальные из последних сил сражались с тяжеленными бухтами провода. Тот подрагивал в их руках: гигантская машина набирала обороты. Еще несколько секунд, и всесокрушающая сила волны устремится из-под земли по толстому кабелю.

— Скорее! Накидывайте петлю на буй! — крикнул капитан.

Наконец петля охватила огромный медный шар на верхушке колонны, однако сотня моряков не успела разжать руки. Электрический разряд в мгновение ока убил шестьдесят человек — те так и держались за провод, дрожа и подпрыгивая на месте. Остальные в ужасе отскочили, чуя вонь паленых волос и горелой плоти.

Исполинское колесо под городом раскручивалось, и гигантские «щетки» два фута в обхвате все быстрее и быстрее скребли по медной пластине, подгоняемые потоком магмы. Кабель, протянутый по воде на палубу корабля, раскалился докрасна, едва не плавясь — деревянный фальшборт тут же вспыхнул, и пламя перекинулось на палубу. Через мгновение корабль содрогнулся и исчез, поглощенный облаком могучего взрыва.

Двести гигантских медных колоколов со специальными звукогенераторами в форме вилки располагались на морском дне, точно вдоль отмеченного на карте разлома земной коры. Крутящийся толстый стержень скользил концом по канавкам на поверхности удивительного голубого бриллианта, а электрический ток, проходя через всю конструкцию, издавал неслышный уху высокий звук, от которого ныли зубы и кости. Бриллиант посылал по медному кабелю невидимую волну — едва ощутимые колебания, которые улавливались вилками в подводных колоколах. Там колебания усиливались и уходили вниз, туда, где скрывался геологический разлом. Ничтожная часть созданной гигантскими резонаторами волны отразилась от дна — и истребила всю рыбу на три сотни миль вокруг. Мощнейшая вибрация проникла сквозь толщу породы и зону разлома до самых тектонических плит, сжатых намертво, словно сдавленных весом в триллион с лишним тонн.

От акустического удара кромки плит на двухсоткилометровом участке стали дробиться, и по поверхности моря распространились беспорядочные возмущения. Звук был все громче, волны — круче; стихия швыряла корабли Ясона, словно детские игрушки. Колоссальные плиты не выдержали натиска — они крошились в порошок, отчего все дно пошло трещинами. Изуродованные кромки обрушились на участке в две мили шириной, и плиты, которые ничто больше не удерживало, с треском врезались друг в друга на скорости свыше ста километров в час. Волны от удара устремились вверх, сквозь толщу породы.

Сразу после столкновения тектонических плит морское дно раскроила огромная трещина. Такого эффекта ученые атланты не ожидали. Сила оказалась направлена не вверх и в стороны, а вниз. Безумец Пифос рассчитывал вызвать гигантское цунами, которое поглотит греческий флот, а затем обрушится на северное побережье родины варваров. Атлантида же, лежащая куда выше над уровнем моря, чем материковые земли к северу и югу, должна была уцелеть. Вместо этого кора вздыбилась, и расположенное под ней озеро вулканической лавы хлынуло в бездонную пропасть, увлекая за собой донный песок, а вслед за ним и само Средиземное море.

Дозорные на вершине хрустального купола, покрывавшего город Лигос, увидели, как на севере в небо взметнулся невероятный водяной фонтан. Он вырос сразу на четверть километра и подбросил корабли Ясона в воздух. Защитники стен разразились восторженными криками: они радовались уничтожению вражеского флота. Затем море устремилось вниз. Оно сокрушило и поглотило двадцать тысяч греков, после чего, на глазах изумленных атлантов, закрутилось гигантским водоворотом — тот ширился, обнажив посередине морское дно и утягивая тела вместе с обломками кораблей в чудовищную воронку смерти.

Радостные вопли стихли — стены и галереи заходили ходуном под обутыми в сандалии ногами атлантов. Землетрясение невиданной доселе мощи понемногу набирало силу, и даже воздух дрожал со все нарастающей амплитудой.

Могучая звуковая волна сделала свое дело и стихла: огромные колокола уже рухнули в пропасть. Однако песок и камни продолжали исчезать в гигантской яме. Наконец они добрались до лавы, которая текла под плитами, на две мили ниже уровня моря.

Талос понял, что что-то пошло не так, когда пол задрожал и экстаз на лице Пифоса сменился смертельным ужасом. В гигантской пещере, упрятанной на целую милю в глубь острова, послышался громкий треск, словно Земле переломили хребет. Это столкнулись тектонические плиты. Столкнулись — и нанесли смертоносный ответный удар.

Страх исказил черты старика. Он бросился к медной бочке, торопливо откинул крышку и полез внутрь. В это мгновение пещера затряслась, но Пифос выдрал провод вместе со стержнем. Его руки охватило пламя, пожиравшее плоть, однако старик, вопя от боли, вытащил раскаленный бриллиант из гнезда. Безумный взгляд обратился на Талоса.

— Нужно выбираться на поверхность! — взвизгнул старик и уронил пышущий жаром бриллиант на пол. Он потрясенно огляделся, не веря, что все мечты пошли прахом, а потом заковылял к тоннелю в убежище, устроенное еще глубже в толще земли.

Ученый попытался проскользнуть мимо Талоса, когда последний из великих титанов невозмутимо протянул руку и ухватил его за плечо.

— Ты останешься здесь, старик, и увидишь, к чему привело твое мракобесие!

В этот миг скала под ногами разверзлась, и прямо на бегущих рабов и сгрудившихся надсмотрщиков выплеснулась лава. Хлынувший вслед поток воды залил ее, и гигантская пещера начала рушиться вниз, в пустоту. Последним полетело в пропасть исполинское колесо…

Милей выше на глазах Андролика рушились массивные колонны в Зале эмпирея, однако хрустальные пластины геодезической сферы держались надежно, не уступая неистовым силам природы.

Конец света разворачивался перед старческим взором, и владыка быстро достал кинжал, который специально берег, ожидая неизбежного конца цивилизации. Старейшина вознес острый клинок, намереваясь вонзить его себе прямо в сердце, но тут весь город заходил ходуном. Мраморный потолок рухнул на Андролика, в голове которого успело пронестись лишь: «Мы не умрем. В сокровищах наше спасение».

Люди в страхе бежали от стен, даже не подозревая, что внизу, прямо под ногами, страшный катаклизм буквально пожирает их остров. Сначала вода и лава поглотили побережье, а затем катастрофа двинулась вглубь: участки суши просто исчезали, словно деревья, захваченные ураганом. Наконец земляная волна в тридцать футов высотой обрушилась прямо на город, а вслед за тем разверзлась сама земля…

Внезапно оказалось, что острову не на чем держаться, и он просто сложился, словно кто-то закрыл гигантскую книгу. Все три кольца Атлантиды диаметром в тысячу километров схлопнулись и погребли под собой хрустальный купол, а потом они вместе ухнули в морскую пучину. Земля успокоилась, и наступила жуткая тишина… Глубоко внизу тектонические плиты потихоньку сходились вновь — в пятнадцати километрах от старой линии разлома.

Всего три минуты — и десять тысяч лет истории атлантов бесследно исчезли. Мощнейшее землетрясение в истории планеты пронеслось вдоль разломов, которые столь тщательно, хоть и неверно, наносились на карту многие сотни лет. Оно имело и другие последствия. Глинобитные хижины греков и египтян были сметены с лица земли. Воды ушли от островов Спарта — эта негостеприимная равнина станет через пять тысяч лет Спартой. Море отхлынуло от берегов Африки и устремилось в зияющую рану на теле планеты. Отступив, оно дало жизнь северному Египту, но землетрясение тут же уничтожило рабов, которые едва не обрели свободу. От миллионного населения осталось всего двадцать тысяч.

Ударная волна прокатилась по горному массиву на севере, погребла варваров под грудами камней и отбросила их цивилизацию на четыре тысячи лет назад. Италия обрела свой нынешний вид: край полуострова сначала обрушился в пропасть и скрылся под отступающими водами, однако через месяц снова всплыл из неспокойного моря.

Разрушения возникали по всей длине разлома, до самых Геркулесовых столбов. Под воздействием земляной волны этот крошечный горный массив буквально подпрыгнул — и тут же упал, так что между будущей Испанией и Африкой образовался промежуток с перепадом высот в четверть мили. Великий западный океан хлынул на Атласско-Африканскую равнину и смыл все, что накопилось там за десять миллионов лет. Море заполнило пустоту, оставленную наукой атлантов, а невиданная приливная волна вперемешку с землей взметнулась в воздух на целый километр. Облака затянули небо, пошли дожди, наступил новый ледниковый период.

Волны обрушили свой смертоносный гнев на земли троянцев и варваров Междуречья. На месте пресноводного озера возникло новое большое море — позже его назовут Черным. Вода все наступала и наступала на восток; там менялась погода, хлынули дожди, и начался великий потоп, давший начало легендам о Гильгамеше и Ное.

Лишь через сорок дней море вернулось в свои берега — туда, где когда-то высилась Атлантида. Буйство стихии принесло гибель почти всему живому на севере и юге Средиземноморья. В южном направлении потоп распространялся по извилистому руслу Нила, в Эфиопию, где следы великой древней цивилизации оказались на тысячи лет погребены под унылым покровом пустыни.

Еще пять лет земля дрожала и двигалась, формируя обширную часть Европы и Ближнего Востока, которую сейчас принято называть Средиземноморским бассейном.

Закончилась эпоха просвещения, для людей же битва только начиналась. Экипаж уцелевшего корабля — последние атланты, или, как когда-то верили, последние боги-олимпийцы, — успел, по поручению предусмотрительного Андролика, спрятать важнейшие достижения науки и технологии — квинтэссенцию истории погибшего мира и одновременно зловещее предостережение: вот к чему приводит самонадеянность.

Однако высокомерие людей и их страсть властвовать над собратьями вырастут тысячекратно — это так же неизбежно, как неизбежен был восход солнца в день гибели Древних.

Греция

46 лет до Рождества Христова

Старинный храм лежал в руинах. Его построили греки, павшие в войне с атлантами тринадцать тысяч лет назад; он видел решительные лица Ахилла, Агамемнона и Одиссея, слышал ученые речи Сократа, Аристотеля и Платона, которые и не подозревали, что до них существовала еще одна греческая цивилизация. Теперь же по обветшалому мраморному полу ступали кожаные сандалии Гая Юлия Цезаря и Гнея Помпея Великого.

Помпей заключил друга в крепкие объятия. Нагрудные пластины с золотыми орлами шевельнулись с мягким шорохом — для старого солдата этот звук был как нежный голос матери, когда-то качавшей его в колыбели.

— Что ж, старый друг, зачем ты вызвал меня сюда, где наши древние предки строили свои хитроумные замыслы и фантастические планы? По-моему, удобней было бы встретиться на одной из вилл у родственников твоей жены, чуточку поближе к дому.

Юлий Цезарь снял алый плащ и медленно опустился на упавшую колонну, а плащ положил рядом. Волосы Цезаря были нечесаны, и Помпей понял, что тот чем-то озадачен.

— Есть новости, брат, и эти новости поразят даже тебя, Помпея — разумного, здравомыслящего, мудрого и…

— Ладно, ладно, мой друг, я весь внимание. Довольно поливать хлеб оливковым маслом.

Помпей снял шлем и уселся рядом.

Гай посмотрел на умудренного опытом товарища и улыбнулся. Помпей узнал этот искренний взгляд: еще ребенком Юлий смотрел так, когда у него возникала очередная идея, а идей у Цезаря всегда было великое множество.

— В легендах говорится о наших предках — о Древних, помнишь, нам рассказывали о них в детстве? — Он усмехнулся. — Хотя ты-то и ребенком никогда не был.

— Ну да. Ты сидел у меня на коленях, и мы слушали древние легенды. Продолжай.

— Нас больше всего увлекала одна легенда. Ты помнишь ее?

— Конечно. Мы мечтали о высшей власти. Ведь ты говоришь о волне? — Помпей перевел взгляд с восходящей луны на лицо друга.

Цезарь кивнул и похлопал товарища по бедру.

— А ты вовсе не глуп, как утверждают некоторые!.. Да, я говорю о волне. — Теперь он глядел на истоптанные мраморныеплиты. — А что, если я уже давно разыскиваю тайник, где спрятана библиотека предков?

Помпей вскочил и уронил шлем на каменный пол — грохот разнесся в тишине древнего храма, и обе группки телохранителей обернулись. Помпей долго глядел на солдат, а когда те успокоились, отеческим взором посмотрел на Гая.

— Нельзя разыскивать древние свитки! Ты что, сошел с ума? Узнай об этом остальные братья и сестры, тебя прогонят с позором. Скажи мне, брат, ведь это просто шутка?

Цезарь медленно встал и крепко взял Помпея за плечи.

— Вам легко говорить. Ваши семьи прочны как камень, моя же слаба и бедна. Юлиям никогда не достичь могущества остальных семей.

Помпей оттолкнул его и отвернулся.

— Это оттого, мой добрый друг Гай, — он печально посмотрел на друга, — что Юлии всегда были мечтателями. Ты и твои предки вечно искали легкий путь к власти. Остальные потомки атлантов поддерживали вас, но мы больше не можем тратить деньги на ваши фантазии. Мы с тобой консулы — неужели этого не достаточно?

— Деньги больше не проблема.

— Да, ты удачно женился, и дела в Галлии и Британии идут отлично. Этого вполне хватило бы — но только не тебе, Гай! Ты жаждешь не богатства. Да-да, не удивляйся. Других ты, может, и обманешь, но только не меня. Я знаю, что ты ищешь, и не сомневаюсь: это приведет тебя к краху.

— Мои солдаты ищут свитки Древних повсюду, и теперь мне известно, где они спрятаны. — Цезарь шагнул в сторону и обернулся. — Мы связаны узами родства и крови. Если легенды о силе волны правдивы, мы будем править миром, мы объединим все человечество…

— Нет, Гай, первая семья этого не допустит, — решительно возразил Помпей. — Помнишь последнего предателя из рода Древних, нашего брата Лициния Красса, избранного консулом вместе со мной? Он тоже мечтал о силе, спрятанной в древних легендах. Он отошел от нового пути Древних, заплатил за это страшную цену и так и не вернулся назад. Теперь ты, брат мой Гай, погружаешься в черные воды, где мы не позволим тебе плавать.

Цезарь хмуро смотрел в глаза друга, в глаза мужа своей дочери Юлии.

— Ты не поддержишь меня, брат?

Помпея вдруг озарило.

— Испания! Я слышал, ты послал туда этого изверга Антония с какой-то тайной миссией… Неужели он обнаружил следы наших предков?

— Время, что я провел в этом жутком месте, воздалось сторицей. Да, свитки спрятаны в Испании, и мы найдем их!

Помпей в ужасе покачал головой.

— Не безумствуй! Я буду вынужден сообщить остальным, что ты ищешь наследие Древних. Тебе придет конец, Гай. Даже не тебе — нам с тобой.

Цезарь пристально посмотрел на друга, затем поднял свой плащ и резким движением запахнул его на плечах, едва не задев Помпея.

— Мне нужно возвращаться в Галлию. Там снова восстание.

— Прошу тебя, Гай, не надо. Семья отправит в Испанию войска и не позволит тебе овладеть свитками Древних. Тебя изгонят из братства!

— Немало братьев и сестер уже на моей стороне. В отличие от вас, они не боятся снова поднять восстание. Последний раз прошу тебя, Помпей, будь с нами! — Цезарь надел позолоченный шлем и положил правую руку на рукоять меча, ничуть не скрывая угрозы. — Иначе начнется война, и Древним придет конец. Ты этого хочешь?

Помпей посмотрел на рукоять меча, сделанную из слоновой кости, затем его взгляд пополз вверх, пока не встретился с решительным взором Цезаря.

— Я вижу гораздо больше, чем ты, Гай. Твое честолюбие не допустит вмешательства семьи, да и меня оно не потерпит. — Помпей поднял упавший шлем. — Я не допущу этого, даже если наследие наших предков придется уничтожить. Даже если придется расколоть семью надвое и идти войной друг на друга. Последний раз прошу тебя: оставь в покое ключ и свитки!

— Возвращайся в Рим, старик, и больше не попадайся на моем пути. Я прибыл в это святое место, чтобы раскрыть тебе твое истинное предназначение, объяснить, что наша раса должна — слышишь, должна — править планетой!.. Увы, ты просто трусливый старик, недостойный зваться Древним.

Цезарь отвернулся и быстро пошел к выходу — плащ взметнулся у него за спиной и закрыл собой луну. Плечи старого консула поникли. Он смотрел вслед уходящему другу. Юный Гай прав: он стар, он устал — и все же ему, как и остальным братьям и сестрам, нужно собраться с силами и не допустить, чтобы Цезарь овладел свитками.

Гай Юлий Цезарь обернулся последний раз. Старый друг все еще стоял среди развалин храма. Лица его не было видно, однако решительная поза Помпея в луче лунного света говорила, что они еще встретятся на поле брани. Древние уже никогда не будут единой семьей.

Австрия, Вена

Июнь 1875 года

Карл фон Хайнеман, уже уставший от многодневного спора, проклинал своего коллегу и лучшего друга Петера Ротмана. Меряя шагами кабинет в своем просторном доме, он снова накинулся на собеседника.

— Да, само собой, вы их отыскали, но поймите — это не просто археологическая находка! Тут гораздо больше, неужели не понимаете? Дайте мне два года — больше не прошу, — а потом публикуйте все, что раскопали в Испании. В конце концов, именно я указал вам на бумаги Цезаря — без них не удалось бы сузить область поиска и отыскать сокровища.

Молодой человек, сидя в мягком кресле, набивал трубку. Его тоже раздражал этот долгий спор. Хайнеман был не только другом и учителем, но еще и меценатом — если бы не щедрое финансирование, спорить было бы просто не о чем.

— Раскопки еще не законсервированы. Мы даже не уверены, что все успели извлечь. А вдруг — уж я-то знаю, как пронырливы бывают мои коллеги! — кто-то наткнется на раскоп и первым опубликует результаты? В этом случае я проиграл, причем вы вместе со мной, и все из-за каких-то карт, схем и непонятного устройства? Осмелюсь заявить: это чистейшее безумие!

— Я прошу не так много: всего лишь на пару лет отложить публикацию результатов. В конце концов, вы получили от меня на экспедицию двадцать тысяч марок. Теперь эстафету должны принять представители точных дисциплин — настоящей науки, а не причудливых мечтаний о какой-то там погибшей цивилизации!

Петер взвился так, что кисет упал с коленей на персидский ковер.

— Как вы смеете! Как смеете полагать, что только ваша наука — настоящая!.. История складывается из кусочков того, что мы извлекаем из земли, а наше открытие целиком и полностью меняет все представления о прошлом. И вы осмеливаетесь заявлять, что лишь ваша наука — настоящая!.. Война, уважаемый, никакая не наука. Она зло, которое необходимо остановить прежде, чем мы найдем простой и быстрый способ всеобщего самоуничтожения. Мир не должен знать о ключе и о волне. Лишь волшебство истории способно соединить их вместе.

Глаза старого профессора широко распахнулись, губы скривились в гневной гримасе.

Плечи Петера поникли. Он жалел о словах, которые только что сорвались с его губ, и боялся, что смертельно обидел близкого человека. Если бы не Карл и не его связи в оборонной промышленности, Петеру бы ни за что не обнаружить в Испании сокровище. Он хорошо понимал, что поступает лицемерно, принимая деньги, происхождение которых сам же высмеивал. В конце концов, именно фон Хайнеман первым протянул руку дружбы представителям второй ветви Древних и попытался перекинуть шаткий мостик через пропасть, разделившую их с Юлиями.

— Ваши речи грубы, но, возможно, в них есть резон.

Слова Карла застали Петера врасплох. Неужели после долгих споров этот блистательный ум понял, чего просит? Неужели он наконец осознал настоящий смысл удивительной находки?

— Простите, мой друг, я вел себя глупо. Не могу описать, как я ценю вас и вашу работу. Говорю это вовсе не потому, что вы финансировали мои исследования, а потому, что и правда уважаю. Едва ли хоть кто-то в обеих ветвях Древних может оценить ваши усилия по достоинству. Мы должны прекратить раздоры, но для этого не нужно оружия — довольно и слова наших предков, ведь они так долго молчали.

— Когда вы намерены объявить всему миру об открытии?

Петер улыбнулся: все же старика удалось переспорить.

— Правильнее спросить: «Когда мы объявим?» Ваш дар и ваша предусмотрительность проложили нам путь. Это вы наткнулись на информацию об изысканиях Цезаря в Испании — без нее я не нашел бы сокровища, и именно ваши ученые расшифровали древний язык предков. В общем, я настаиваю: вы должны получить свою долю славы. Это лишь поможет объединению коалиции Юлиев и моей ветви — и мы сможем жить в гармонии с остальным миром. Вы упоминали, что ваши старейшины больше не ищут власти над миром, как наши предки. Надеюсь, расовое очищение продолжится, хотя и не так стремительно.

Карл благодарно кивнул в знак согласия. Он не возражает, чтобы его имя упомянули, сообщая прессе о сенсационных раскопках в Испании.

— Мне хотелось бы уточнить: раскоп и склад, куда перевезли находки, хорошо охраняются?

— Да. Ваши люди в Испании не спускают с раскопа глаз ни днем ни ночью. Отличная идея — купить бросовую землю на подставную компанию. А все свитки и прочие предметы хранятся у вас на складе боеприпасов — что может быть надежнее! Разумеется, я сообщу своей семье о нашем сотрудничестве; наверняка все будут рады прекращению вражды. Осмелюсь даже предположить, что они сами настоят на совместном распоряжении находками.

Фон Хайнеман едва не расхохотался. Наивность этого юного балбеса и его так называемой семьи Древних переходит всякие границы.

— К слову, о безопасности, раз уж ваша встреча с журналистами состоится на следующей неделе. Нужно составить полный список всех, кто знает о находке.

— Это проще простого. У меня есть такой список — весьма короткий, но в нем сплошь влиятельные люди. Несколько человек из вашей ветви семьи и парочка из моей, полагаю, не станут выступать до официального заявления. Они все отличные ребята. Уж наши-то точно. — Петер улыбнулся собственной шуточке, достал из кармана пальто список и протянул его собеседнику.

— Отлично, так даже проще. Как вы прекрасно понимаете, Юлии умеют хранить секреты, — с этими словами Карл открыл ящик стола.

Петер кивнул.

— Еще раз прошу простить меня за необдуманную грубость. Вы — истинный борец за дело нашей семьи, все арии должны брать с вас пример, и я…

Слова замерли у Петера на губах — Карл направил на него маленький пистолет.

— Я не злюсь ни на вас, ни на ваши слова. Мне просто жаль, Петер, что вы не прислушались к голосу разума. Вашей семье вечно не хватает воли, стоит делу дойти до контроля за размножением низших рас; а еще вы упорно не желаете власти над миром. Просто тоска берет.

— Вы собираетесь убить меня из-за древних чертежей и еще более древних мечтаний рода Юлиев?

— Да, собираюсь. Думаю, мои аргументы весомее. Потребности науки, управление низшими расами и защита западного мира — эти цели куда благороднее ваших детских сказок.

— Вы сошли с ума! Мы можем менять планету не спеша, продуманно, мирным путем. Убейте меня — и я унесу секрет волны атлантов с собой в могилу. Мало того, я…

Пуля угодила точно в сердце. Глаза молодого ученого распахнулись, и он, словно пораженный внезапной кончиной, успел лишь беззвучно шепнуть: «За что?»

Хайнеман положил еще дымящийся пистолет на стол и обернулся в крутящемся кресле, чтобы не смотреть на умирающего друга. Громкий выстрел привлек внимание рабочих в саду, теперь они прямо у него на глазах не спеша вернулись к работе. Карл так и любовался садом, пока не услышал торопливые шаги снаружи. Дверь распахнулась.

— Боже всемогущий, что вы наделали?

Карл задумчиво прикрыл глаза и услышал, как его помощник склонился над Петером.

— Вам нет нужды тратить время на профессора Ротмана: он уже в другом мире, о котором давно мечтал. Пусть воссоединится с нашими предками.

Верзила ассистент опустил окровавленные руки и посмотрел в глаза молодому ученому. Тот моргнул, а потом глаза медленно закрылись — теперь уже навсегда.

— Вы убили его, а ведь он вами восхищался. Вы хоть понимаете, что теперь Юлиям будет еще труднее договориться с остальными Древними?

Карл медленно повернулся в кресле и окинул взглядом высоченного немца.

— Занятно. Несколько секунд назад он заявил мне то же самое. А я ответил. Вам тоже нужен мой ответ?

Ассистент понял недвусмысленный намек и тут же вытянулся по струнке, щелкнув каблуками.

— Я только хотел сказать, что… что это… так неожиданно…

— Я и сам предпочел бы иной путь, но ставка слишком высока, чтобы рассчитывать на удачу. — Карл перевел взгляд с тела Петера на гиганта немца. — Вы ведь согласны?

— Да, герр фон Хайнеман…

— Пришло ли оборудование, что я заказывал?

Вопрос застал помощника врасплох. В кресле прямо напротив этого чудовища лежит тело его лучшего друга, вдобавок еще и одного из Древних, — а он, безумец, интересуется научным оборудованием!

— Кабель прислали из нашего отделения в Сингапуре, а шестнадцать тонн породы пришли два дня назад.

— Прекрасно. Надеюсь, вы организовали доставку на остров?

— Да. Я хотел сделать это как можно быстрее, поскольку рассчитывал, что вам удастся склонить…

— Как видите, удалось. Теперь возьмите себя в руки! Да, он был мне другом и учеником, но произошло то, что должно было произойти. Пути назад нет! Уберите тело, да не заливайте кровью ковер — ее там и так достаточно.

— Слушаюсь, герр фон Хайнеман.

— Теперь насчет раскопа.

— Да?

— Уничтожьте его. Избавьтесь от всех следов.

— А что делать со складом и находками?

— Их нельзя оставлять в Австрии. Свяжитесь с Йозефом Крюгером в Америке. Скажите, что отправляете ящики для изучения в условиях особой секретности. Все, что мне нужно, будет скопировано, поэтому оригиналы тоже отправляйте. У нас нет главного элемента, обозначенного на свитках с чертежами; вы уже начали искать кристаллы, которыми можно его заменить?

— Да. Возможно, подойдут алмазы из Родезии.

— Превосходно. Тело уберите — время обедать, а от Петера у меня портится аппетит. Мне нужно сегодня выехать на остров кратчайшим маршрутом — распорядитесь.

— Да, — кивнул ассистент. Вряд ли стоит давать жестокому старику еще один повод проявить крутой нрав.

— Вы что-то хотели сказать?

— Сегодня утром, до встречи с вами, профессор Ротман передал мне пакет и попросил отправить его с утренней почтой.

— И что? — спросил фон Хайнеман с интересом.

— Он упомянул, что там нечто очень ценное с раскопок в Испании.

Лицо промышленника побледнело.

— Судя по размеру, это не ключ, а раз так, то нашему плану ничто не угрожает и беспокоиться не о чем. — Он отвернулся и снова стал наблюдать за работами в саду. — Впрочем, любопытства ради… куда вы отправили пакет?

— В Бостон, штат Массачусетс.

— Америка.

Глядя, как ассистент осторожно выносит тело профессора в изукрашенную дверь библиотеки, фон Хайнеман ни секунды не жалел, что пошел на убийство ради власти над миром. Ситуация требовала жестких решений. Вне Корпорации Юлиев не должны знать, что по меньшей мере одна из древних легенд — истинная правда.

Карл подошел к большой карте мира в позолоченной раме. Сложив руки за спиной, он покачивался на пятках взад-вперед. Что, если в пакете, который Петер отослал в Соединенные Штаты, указано, где спрятаны ключи атлантов? Фон Хайнеман тряхнул головой, избавляясь от неприятной мысли, и его взгляд упал на одинокую красную булавку, воткнутую рядом с крошечным архипелагом, где его коалиция будет трудиться в ближайшие годы. Он улыбнулся, прочитав название малюсенького островка в Зондском проливе, известного лишь плантацией черного перца.

Карл несколько раз произнес название вслух: на карте оно было дано по-английски, и он повторял и повторял, пока не остался доволен произношением: «Кракатау». Пройдет каких-то восемь лет, и это слово станет для всей планеты синонимом смерти и разрушения…

Гонолулу, Гавайи

1941 год

Младший лейтенант Чарльз Килер понимал: опасны не те, что стоят перед ним. Настоящий враг, или, как говорят в кино, «главный злодей», сидел в дальнем углу, куда не падает свет. С того момента, когда Чарльза доставили на небольшой склад в центре Оаху, этот человек ни разу не шелохнулся.

Рот ему заклеили липкой лентой, и Чарльза от этого прошиб пот — даже сильнее, чем от страха, который нагоняли мрачного вида субъекты. Дышать приходилось через нос, и все время казалось, что воздуха недостаточно и он вот-вот потеряет сознание.

Человек в дальнем углу откашлялся. Кивка, адресованного одному из громил, молодой офицер в полутемной комнате не разглядел. Клейкую ленту сорвали — боль была внезапной, но лейтенант совладал с ней и не подал виду, лишь одарил гиганта гневным взглядом.

— Три недели назад отец прислал вам бандероль?

Чарльз изо всех сил вглядывался во тьму, из которой доносился голос. Мысли все еще путались из-за хлороформа, однако совсем не так сильно, как могло показаться врагам. Нужно потянуть время и понять, что происходит.

— Спрашиваю последний раз: отец присылал вам бандероль три недели назад?

Человек в углу положил ногу на ногу — больше пришедший в сознание лейтенант так ничего и не разглядел во тьме. Впрочем, он чуть было не улыбнулся: загадочный враг носил поверх ботинок гамаши. Кто ж сейчас так одевается? Молодой человек закашлялся, чтобы скрыть смех.

— Мой отец живет в Бостоне, и я… я от него ничего не получал уже пять месяцев.

Молчание.

Тот, кто сорвал клейкую ленту, подошел сзади, и вдруг, без всякого предупреждения, невыносимая боль пронзила руку от безымянного пальца до локтя.

Лейтенант закричал, а потом открыл глаза и увидел, что великан ему что-то показывает. Это был палец. Его собственный палец с кольцом выпускника Аннаполиса,[1] который Килер закончил в 1938 году. Громила бесцеремонно бросил ему на колени отрезанный палец, а кольцо, которое предварительно снял, надел себе на мизинец и, подняв его вверх, стал разглядывать украшение в тусклом свете лампочки.

— Ну что ж, лейтенант, придется спросить еще раз. Отец присылал вам бандероль три недели назад?

— Мы с отцом не разговариваем.

— О ваших взаимоотношениях, юноша, мне все известно. Отец был не в восторге от ваших карьерных устремлений. И все же бандероль он отправил именно вам. Вы подтверждаете, что получили ее?

Чарльз опустил взгляд на бетонный пол. На улице гудели автомобили и переругивались моряки. Многое бы он отдал, чтобы очутиться сейчас там…

— Мистер Вайс, прошу вас, отрежьте ему большой палец. Покончим с военно-морской карьерой мистера Килера.

Белый флотский китель заслонил собой все. Громила подошел вплотную.

— Да! Да! Я получил бандероль!

— Замечательно, лейтенант. Видите, как все просто.

Молодой человек уронил голову на грудь. Он снова подвел отца и семью.

Таинственный незнакомец встал и наконец показался Чарльзу.

Он был мал ростом, одет в очень дорогой темный костюм. Черные нафабренные волосы тщательно зачесаны назад с пробором чуть левее центра.

— Наверное, лейтенант, вам будет легче от того, что отец не узнает о случившемся. Он мертв. Ваш младший брат был в школе — иначе он присоединился бы к отцу. С ним разберутся позднее.

Сказанное с немецким акцентом дошло до Чарльза не сразу. Он разглядывал подошедшего коротышку глазами-щелочками, сдерживая слезы ярости и физической боли.

— Что?

Немец остановился и очень серьезно посмотрел на него сверху вниз.

— Повторяю, ваш отец мертв. Под пыткой он признался, что отправил вам вещь, которую мы ищем уже шестьдесят лет.

— И что… о чем вы? Что за вещь? — прошептал молодой человек.

— Ну да, вы же у нас блудный сын и не в курсе, скажем так, неофициальной деятельности вашего отца… Впрочем, неважно. Скоро бандероль окажется у нас, а о смерти вашего родителя разве что напишут в учебнике истории — причем мелким шрифтом.

Он отошел, налил стакан воды и снова обернулся к пленнику. Чарльз судорожно сглотнул. Жажда мучила юношу с того самого момента, когда его несколько часов назад схватили прямо на улице.

Франтоватый коротышка кивнул головорезам, и молодому человеку развязали руки, однако вместо облегчения тот ощутил лишь очередной прилив боли, когда из открытой раны хлынула кровь.

— Мистер Крюгер, позаботьтесь о лейтенанте.

Его грубовато дернули за правую руку и замотали обрубок пальца белой тряпкой.

— Теперь выпейте.

Чарльзу протянули стакан, и он выпил холодную воду в три больших глотка.

— Последний вопрос, лейтенант, и мистер Вагонер с мистером Крюгером проводят вас к выходу. Где бандероль с бронзовой пластиной? Там иероглифы, которых вы наверняка не поняли.

Килер сознавал, что он уже покойник. Однако в запасе имелся дерзкий удар. Все же отец доверял сыну куда больше, чем казалось со стороны.

— Она в сейфе на борту корабля. — Молодой человек улыбнулся — на этот раз широко и уверенно, затем посерьезнел и смерил коротышку взглядом. — Не знаю, приятель, как там у вас в Гитлерландии, но вообще гамаши уже никто не носит, колбаса ты немецкая!

— Что ухмыляешься, идиот? Последний раз спрашиваю, где карта?

— Там, докуда тебе не добраться. — Чарльз расплылся в широкой улыбке.

Коротышка кивнул, и лейтенанта рывком поставили на ноги.

— Отведешь нас и покажешь корабль, а там посмотрим: добраться или не добраться.

— Катись в жопу, нацистская сволочь! Ничего я не покажу.

— Вы удивитесь, юноша, но я никак не связан с нацистским режимом. Я, как вы уже заметили, немец, однако национальность ничего не значит. Наши цели в целом схожи с идеями герра Гитлера, только гораздо масштабней.

— По-моему, вы, как и мой отец, возомнили себя избранными, а остальных презираете.

Немец улыбнулся, словно придя к какому-то решению.

— В моей организации множество членов; может статься, и у вас в правительстве кое-кто есть. Даже ваш отец частично разделял идеологию Древних. А вы равняете с нами Гитлера — причем не только с нами, а и со своим отцом тоже. Мой мальчик, это же просто смешно! — Коротышка придвинулся к американцу вплотную. — Если бы не мы, неистовый крикун ни за что не пришел бы к власти. — Он отстранился. — Все, довольно играть в благородство. Название корабля?

Громила с нескрываемым удовольствием приступил к работе.

Через час большой автомобиль остановился в укромном уголке военно-морской базы Перл-Харбор, напротив острова Форд.

Два корабля стояли в самом конце длинного ряда линкоров. Звездный свет выхватил из темноты тот, что поменьше. Изящный силуэт и колоссальная надстройка второго, огромного линкора поблескивали в свете заходящей луны.

Крюгер рассматривал фотографии американских кораблей.

— Этот? — уточнил он.

— Нет, «Весталка» — плавучая мастерская. Нам нужен большой корабль по ее правому борту, — ответил тот, которого называли Вайс.

— Проклятый адвокат оказался сообразительней, чем мы думали: отправил карту сыну, а этот хитроумный придурок отдал ее на хранение капитану. Умно, нечего сказать.

Немец на мгновение прикрыл глаза, а затем снова открыл их и стал рассматривать гавань.

Перед ним находился один из знаменитейших военных кораблей мира, неоднократно бывавший флагманом всего Тихоокеанского флота. Корму как раз огибал вельбот: хохочущие моряки возвращались на борт после бурной ночи. Крюгер стиснул зубы: из головы все не шли последние слова молодого лейтенанта: «Он отправил мне карту и велел передать капитану. Удачи в поисках, козел! — Насмешка из окровавленных беззубых уст американца взбесила его сверх всякой меры. — Она у капитана в сейфе».

Коротышка раздраженно посмотрел на часы. Седьмое декабря сорок первого года, почти половина пятого. Он снова перевел взгляд на изящный силуэт гигантского линкора. Непросто будет достать оттуда карту, на которой отмечено, где спрятан ключ от могучего оружия.

Нужно как-то попасть на корабль и добраться до капитанского сейфа. В это тихое воскресное утро смех и громкая болтовня пьяных моряков ленивым эхом разносились по водной глади.

Немец понял, как проникнуть на «Аризону».

Через два часа после рассвета все было готово: за это время им едва-едва удалось раздобыть нужную форму. Крюгер, бывший спецназовец, родившийся в Германии, облачился в форму лейтенанта и сел в вельбот, который развозил матросов по линкорам. Вместе с другими моряками он поднялся на борт «Аризоны».

— Лейтенант!

Немец успел сделать по тиковой палубе корабля всего три шага.

— Вы ничего не забыли?

Чувствуя спиной заткнутый за пояс брюк и прикрытый мундиром «люгер», он глубоко вдохнул и обернулся.

Вахтенный офицер стоял руки в боки. Всего лишь младший лейтенант, на целое звание младше, чем у «лейтенанта» Крюгера. Что-то он не предусмотрел… Немец глянул на других моряков: сходя с трапа, каждый отдавал честь, повернувшись куда-то к корме линкора, а затем салютовал вахтенному. Диверсант сразу догадался, в чем его ошибка.

Он сглотнул и, пошатываясь, как пьяный, неуклюже отсалютовал флагу на корме «Аризоны», а затем и бдительному младшему лейтенанту.

Тот тоже отдал честь.

— А теперь, сэр, вам лучше сойти вниз, пока кто-нибудь званием постарше нас обоих не заметил, как вы набрались. — Вахтенный глянул на часы. — До подъема десять минут. Я бы на вашем месте пошевеливался.

Крюгер тоже с озабоченным видом посмотрел на часы — без десяти восемь — и нырнул в ближайший люк.

Вахтенный служил на «Аризоне» всего неделю, поэтому не удивился, что подвыпивший лейтенант оказался ему незнаком. Он лишь проводил офицера внимательным взглядом.

Крюгер спросил двоих моряков, как пройти к офицерским каютам. Те посмотрели озадаченно, но дорогу указали. Немца вовсе не удивило, что возле нужной каюты вытянулся морпех-часовой. Он сглотнул и двинулся по коридору — и в этот самый момент на палубе заиграли подъем. Морпех бросил взгляд на часы и пропустил момент, когда Крюгер потянулся за «люгером».

— Ни звука, капрал, и будете жить. Прошу вас, руки прочь от кобуры.

— Приятель, это не смешно. Капитан…

— Откройте, пожалуйста, дверь.

— И не подумаю, лейтенант. Бросьте умничать и уберите свою немецкую пукалку, пока нас не заметили.

Терпение Крюгера лопнуло. Он ударил капрала по голове рукояткой пистолета, быстро подхватил тело и повернул ручку. Под весом бездыханного морпеха дверь отворилась.

Немец переступил через тело и в ужасе обнаружил, что обитатель каюты уже оделся и сидит за крошечным столиком. Самое же неприятное: капитан нацелил прямо в грудь гостю «кольт» сорок пятого калибра. Немец стал медленно поднимать «люгер», но капитан покачал головой, намекая, что это движение будет для пришельца последним.

— Так вы знали?

Мужчина в ослепительно-белом кителе жестом велел подойти ближе. Когда оглушенный морпех громко застонал, глаза капитана метнулись вниз — и тут же вновь уставились на незваного гостя.

— Франклин ван Валькенбург, капитан линкора «Аризона», бортовой номер ББ-тридцать девять. Посылка была адресована мне, отец попросил сына ее передать.

— Так вы из них?

— Где лейтенант Килер?

Молчание.

— Полагаю, вы его убили.

Крюгер по-прежнему не отвечал, и капитан взвел курок.

— Позвольте, капитан, я все объясню… — начал немец.

— Ни к чему. Вы проследили пластину до Массачусетса, затем с помощью пыток выяснили, что она здесь, на корабле.

— Все не так…

— Все не так просто? Что ж, давайте я угадаю — заодно посмотрим, верно ли меня информировали мои братья и сестры. Сейчас вы станете объяснять, будто хотите не допустить, чтобы пластина попала к герру Гитлеру и его приспешникам. Что ваша коалиция пытается потушить пожар, который сама же, руками своей марионетки, и разожгла. — Ван Валькенбург улыбнулся. — Горячо?

Крюгер был явно озадачен.

— Кто вы?.

Капитан снова улыбнулся и похлопал рукой по расстеленным на столе картам.

— Обожаю старинные карты и вообще предметы из прошлого. С этой удивительной пластиной, правда, пришлось повозиться — мы о таких технологиях и не слыхали. — Опять улыбка. — Здесь, на карте, я отметил, где находится ключ, который ваши люди ищут, а мои бывшие товарищи пытаются спрятать. Карты и навигация — мое хобби, вот я и не смог устоять перед искушением. Не повезло вам. Принесли бы секрет своим хозяевам на блюдечке с голубой каемочкой.

Внезапно на базе завыли сирены, и корабль тут же ожил. Началась перекличка боевых постов. Линкор сильно качнуло. Немец воспользовался шансом и поднял пистолет, но ван Валькенбург оказался быстрее и точнее. Пуля угодила Крюгеру точно в лоб, и он рухнул прямо на бездыханного морпеха. На берегу загрохотали взрывы, один из которых сильно тряхнул «Аризону».

Капитан быстро сгреб со стола карты и убрал их в герметичный футляр, после чего направился к переборке. Набрав шифр кодового замка, он открыл сейф и, убедившись, что пластина надежно укрыта промасленной тканью, убрал внутрь футляр с картами. На секунду ван Валькенбург подумал, не взять ли их с собой и не порвать ли карту Эфиопии вместе с собственными пометками на мелкие кусочки, но все же не стал. Он закрыл прочную стальную дверцу и направился на мостик.

Через десять минут на Перл-Харбор налетела волна бомбардировщиков. Долгие месяцы японские пилоты тренировались в бомбометании именно по таким целям, как «Аризона». Когда ван Валькенбург добрался до мостика и начал раздавать указания, несколько торпед и три бомбы уже угодили в корабль.

Впрочем, смертельный удар «Аризоне» нанес бронебойный снаряд такого же линкора, переделанный в восьмисоткилограммовую бомбу, которую сбросил третий «Кейт»[2] с километровой высоты. Бомба прошила несколько палуб и взорвалась в проходе рядом с пороховым погребом носовой группы башен.

Взрывом нос линкора подбросило вверх, а тиковую палубу целиком оторвало от корпуса. Броню искорежило, словно консервную банку. Почти вся команда погибла вместе с кораблем. Катастрофа потрясла весь мир, и еще долгие годы «Аризона» и ее экипаж будут жить в сердце каждого американца.

Капитан ван Валькенбург так и не вернулся в каюту, к сейфу с тайной ключа атлантов. Он погиб на мостике корабля, уверенный, что секреты Древних пойдут ко дну вместе с «Аризоной». Из тысячи ста семидесяти семи человек команды выжило меньше двухсот, и никто из них не подозревал, какое чудо унес с собой линкор на илистое дно Перл-Харбора седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года.

Германия, Берлин

28 апреля 1945 года

Англичанин и американец, переодетые полковниками CC, ждали у разрушенного бомбежкой дома в трех сотнях метров от рейхсканцелярии. Канонада не утихала ни на минуту. Утром русские замкнули кольцо смерти: советская армия окружила Берлин, планируя не оставить от города камня на камне.

— Может, Меллера с Иваном прикончило ко всем чертям, — предположил американец, укрываясь за грудой обломков, когда посреди улицы в сотне метров от них разорвался очередной снаряд.

— Секунд через тридцать узнаем. Сейчас огонь перенесут правее, тогда-то они и покажутся, — ответил гость из Лондона, глядя на часы.

— Такой риск ради того, чтобы доставить сообщение мертвецу! По мне, это уж слишком.

Англичанин ухмыльнулся и перевел взгляд на Гарольда Томлинсона, своего соратника по безумной миссии.

— «По первому знаку…»

— Давайте только без «…на пушки в атаку»! Для нас эта заварушка закончилась в сорок первом.

Обстрел вдруг стих, и раздался стрекот приближающегося мотоциклетного мотора.

— Секунда в секунду. Координация чертовски хороша — уж я-то в этом толк знаю. — Грегори Смайт заметил мотоцикл с коляской, несущийся зигзагами. Мотоцикл остановился, водитель с пассажиром бросились в укрытие, а артобстрел возобновился с новой силой. Дома рушились, последние немецкие ополченцы гибли под огнем.

— Надеюсь, когда-нибудь нам объяснят, как Совет коалиции сумел это провернуть, — сказал американец, торопливо сигналя русскому и немцу, чтобы те прятались с безопасной стороны полуразрушенной стенки.

— Высокопоставленных друзей можно найти и в советской армии. — Пауль Меллер привалился к стене. — Вот только немецкие дети и старики все равно в нас стреляют.

— Виктор Долевский, когда попадем в бункер, прошу вас не издавать ни звука. Малейший намек на русский акцент, и эти психи сорвутся. Может, для начальства мы ценности и не представляем, но у меня по этому вопросу свое мнение.

Русский великан кивнул Смайту, надел черную каску и стал отряхиваться: он вывозился в пыли во время броска через линию обороны немцев.

— Ну что ж, господа, нам сюда, — произнес Смайт, указывая налево.

Фальшивых офицеров провели в подземелье, расположенное в сорока метрах под зданием рейхсканцелярии. Несмотря на вентиляцию, в воздухе, словно обозленный призрак, витал кислый запах плесени.

Исхудавший полковник взял у Смайта запечатанный конверт и удивленно вскинул брови, после чего тут же велел забрать у посетителей оружие. Пока карикатурно огромные эсэсовцы бесцеремонно обыскивали и охлопывали четверых посланцев коалиции, откуда-то из глубин обширного бункера донесся пьяный смех.

— А как все начиналось… и вот что в итоге, — грустно заметил Смайт, оглядывая аскетично обставленную приемную.

На ремарку англичанина никто отреагировать не успел: вернувшийся полковник ловко щелкнул каблуками и склонил голову. За его спиной стоял невысокий человек в обычной военной форме серого цвета. Головного убора на нем не было, и сильно напомаженные волосы так и сверкали в свете мощных ламп, свисавших с бетонного потолка. Позади маячил какой-то костлявый персонаж с физиономией хорька. Все четверо, как и любой, кто оказался бы на их месте, без труда узнали Йозефа Геббельса — гитлеровского министра пропаганды. При виде гостей тот усмехнулся.

— Мне необходимо знать, для чего вам нужно видеть фюрера, — заявил Геббельс, переводя взгляд с одного посетителя на другого. Лицо Долевского он изучал чуть дольше, чем лица англичанина, американца и немца.

От Геббельса сильно пахло одеколоном, но и ему было не под силу перебить тошнотворный запах пота и страха.

— Мы не с вами беседовать пришли, господин министр. Нам нужно поговорить с тем идиотом, которого вы называете…

Англичанин вскинул вверх руку, заставив американца замолчать.

— Нам поручено встретиться с вашим фюрером и только с ним, — сказал Смайт, бросив на Томлинсона испепеляющий взгляд.

Геббельс посмотрел на американца с презрением.

— Вас отведут. — Министр неуклюже — он сильно хромал — отступил в сторону. — Только не надейтесь, ваше поручение ничего не изменит.

Четверо представителей коалиции весело переглянулись.

— Меня зовут Борман, — представился костлявый. — Сюда, пожалуйста.

Две секретарши у одинокой двери выглядели невозмутимо, словно сегодня обычный рабочий день. Когда откуда-то из глубин подземного лабиринта вдруг донесся женский вопль, они и бровью не повели, а лишь подняли головы и без намека на улыбку кивнули Борману.

— Входите. Фюрер очень рад визиту представителей коалиции, — сказала молодая секретарша Траудль Юнге.

Американец засмотрелся на симпатичную женщину и даже улыбнулся ей, но та глядела на него без всякого выражения, и Томлинсон, опомнившись, последовал за остальными.

Борман потянулся к двери, когда та вдруг отворилась и в приемную вышла еще одна женщина с безупречным макияжем и тщательно уложенными светлыми волосами.

— Прошу меня извинить, господа. — Длинные ресницы дрогнули, и Ева Браун, даже не обернувшись, отошла к секретаршам.

В апартаментах Гитлера к запаху живых цветов примешивалась едва уловимая нотка духов Евы Браун. Все четверо посланцев замерли при виде хозяина: он был бел как полотно и очень слаб. Фюреру можно было дать лет на двадцать больше, чем было на самом деле.

— Господа, у вас пять минут, чтобы изложить свое дело. У фюрера и его генералов заседание штаба, — безучастно произнес Борман.

Смайт едва не рассмеялся. Он словно попал в гости к Безумному Шляпнику, а не к владыке Третьего рейха.

Правой рукой Гитлер что-то писал, а левую держал под столом. Очки на переносице были погнуты. Наконец он поднял на посетителей глаза с болезненно расширенными зрачками. Мертвые глаза. Глаза безумца.

— С чего это вдруг явились предатели моего рейха? — спокойно спросил Гитлер и снял очки, избегая смотреть на посетителей.

— Совет коалиции осведомлен о вашем плане бежать из бункера. Нам также стало известно, что вы намерены скрыться в Аргентине. Мы здесь, чтобы предупредить: этому не бывать.

Гитлер никак не мог унять дрожь в левой руке, поэтому стиснул ее под столом правой.

Заговорил немец:

— Коалиция приказывает вам оставаться здесь. — Он достал из кармана коробку и поставил ее на стол. — То, что внутри, поможет прекратить этот позор куда надежнее, чем любые средства вашего коновала. Раз уж подводный круиз к берегам Америки отменяется, вам предписано покончить с собой в течение двадцати четырех часов после нашего визита, иначе советские войска возьмут вас в плен — кстати, в коалиции многие настаивают именно на таком исходе. Они считают, что таблетка — слишком простой путь.

— Вы… вы обещали мне…

— Фюрер хочет сказать, что если бы вы сдержали обещание и передали ему ключ атлантов вместе с технологией, то рейх остался бы цел и невредим, — зло бросил вскочивший Борман.

Смайт пропустил реплику мимо ушей.

— Герр Гитлер, пять лет назад вы предали коалицию. Вы не подчинились нашему приказу и напали на Польшу. Западные державы вступили в войну, тем самым нарушив все расчеты и планы. И вы рассчитывали получить в награду технологии атлантов? Мы дождемся другой возможности. Может быть, в следующий раз она подвернется где-нибудь западнее Германии. — Смайт подтолкнул коробку к Гитлеру. — Спешки ведь нет… Теперь решайте: или это, — он постучал по крышке коробки, — или вас выставят на потеху на Красной площади как какого-нибудь диковинного зверя — что, впрочем, недалеко от истины. Выбор за вами.

Все четверо развернулись и вышли. За делегацией Юлиев захлопнулась дверь.

Адольф Гитлер даже не подозревал, что следующая попытка объединить силы Юлиев и ввести на всей планете жесткую расовую политику уже началась. Только на этот раз коалиция не будет искать опоры в одной из держав. Она сама планирует достичь своей цели и получить оружие Древних.

Мрак, спустившийся на Германию в сорок пятом, — ничто в сравнении с непроглядной тьмой, которая должна накрыть планету семьдесят лет спустя.

Красное знамя с золотым орлом, только без свастики, будет гордо реять над новым миром.

Часть первая МОЛОТ ТОРА

В подмогу немцам вознес свой молот Тор с ревом на устах.

Он с громким криком его обрушил, и мир обратился в прах.

«Книга германцев», написанная на заре Третьего рейха

Глава 1

Вечерние новости Си-эн-би-си

«Причиной дальнейшего охлаждения отношений между Соединенными Штатами и Россией послужило распространенное сегодня Госдепартаментом заявление, что приостановка поставок зерна напрямую связана с нападением России на Грузию. Налицо резкая смена политического курса: покидающий вскоре свой пост президент пытается обуздать агрессию России, направленную на ныне независимую республику».

На экране появились опустошенные пшеничные поля Украины.

«После четырех лет неурожая в Российской Федерации любые задержки поставок зерна и других жизненно необходимых товаров из США неизбежно приводят к обострениям дипломатических отношений между Востоком и Западом. Необходимо с сожалением констатировать, что Президент Российской Федерации уже выступил с провокационным заявлением, в котором отметил, что его американский коллега использует продовольствие как оружие».

«Нью-Йорк таймс». Вашингтон, округ Колумбия

«Сделанное новым президентом США сразу после инаугурации заявление, что он предпримет все меры для возобновления поставок зерна в Россию, было воспринято как первый шаг к снятию напряженности и скорейшему началу переговоров по выводу российских войск с территории Грузии. Российский президент назвал это заявление „многообещающим“, однако лишний раз подчеркнул, что „серьезный ущерб уже нанесен“».

В продолжение темы: «в Китайской Народной Республике засуха — третий год подряд — уничтожила больше половины урожая риса, предназначенного на экспорт, что неблагоприятно сказывается на обстановке в Северной Корее. Продовольственный дефицит в Соединенных Штатах исключает дополнительные поставки продуктов питания. Руководитель КНДР Ким Чен Ир высказался следующим образом: „Вот еще один пример того, как США и Япония рассматривают отношения между Кореей и Западом. Новый президент выбрал самый неудачный момент — ведь он как раз пытается успокоить общественное мнение после недавних заявлений России и Китая о враждебной политике, которую США проводят по отношению к этим странам“».

Пхеньян, Северная Корея

Наши дни

Парад был устроен для приезжих дипломатов, которые прибыли в Пхеньян на переговоры о продовольственной помощи, сильно урезанной южным соседом. На самом деле дипломаты надеялись убедить корейцев, что поставки прекращены из-за неурожая, доказательством чему служат продовольственные проблемы не только обеих Корей, но и Японии, а также почти всех азиатских стран. Очевидно, Ким Чен Ир устроил этот парад, чтобы продемонстрировать свои воинственные намерения. Проведя три года назад первые ядерные испытания, он не скрывал враждебности по отношению к Южной Корее и всему западному миру. Делегации Германии, Японии и США покинули страну, не желая плясать под дудку хозяев.

Остальные дипломаты умирали от скуки на трибуне, как вдруг ощутили подошвами первый легкий толчок. Решили, что дело в бригаде Т-80, которая в этот момент грохотала по площади.

— Никогда не видел такого неприкрытого свинства, — возмутился делегат из Великобритании.

Вместе с несколькими коллегами он уже было поднялся, чтобы покинуть трибуну, но тут каменная галерея снова чуть дрогнула, и дипломат замешкался. Глянув вниз, англичанин убедился, что танки прошли и по площади напоказ марширует пехота, так что земле сотрясаться явно не от чего.

— Вы тоже почувствовали? — спросил он китайского делегата.

— Да, я…

И тут тряхнуло по-настоящему. Британца сбило сног, на трибуне завопили. Солдаты уже не маршировали, а лишь старались удержаться на ногах. Огромное здание на противоположной стороне площади в один миг рухнуло прямо на толпу, похоронив под обломками не меньше сотни людей. Китаец помогал британскому коллеге подняться, когда каменный парапет длинной галереи вдруг не выдержал и рухнул. С площади донеслись вопли раздавленных.

Все прекратилось столь же внезапно, как и началось. Перепуганные гости не пострадали, и охрана бросилась помогать упавшим.

Внезапно земля вновь задрожала. Галерея, на которой собралось больше сотни иностранных гостей, не выдержала и полетела вниз с высоты в тридцать с лишним метров. Еще несколько зданий зашатались и рассыпались. Сначала толпу, а потом и солдат на площади охватила паника. Как по команде, они бросились врассыпную, но мощенная булыжником мостовая разверзлась прямо у них под ногами, и из зияющей раны фонтаном брызнула вода из сотен водопроводных труб. Расщелина быстро расширялась и поглотила пять или шесть десятков солдат в нарядных мундирах.

По всему городу рушились здания и мосты. Даже воздух дрожал, а на ветхие, непрочные дома обрушивался удар за ударом. Земля провалилась под гусеницами танков, и те исчезли в одно мгновение. Звено МиГов-29, выполнявшее в ходе парада показательный полет, разбилось при посадке: полоса в аэропорту треснула и ушла в сторону на десять метров.

Морское дно в трех милях от берега взметнулось, словно упругая ткань, с которой вдруг убрали тяжелый груз, и цунами поглотило американский эсминец и еще один, британский, корабль. Гигантская волна смыла тридцать прибрежных городов и деревень, залив все на десять миль в глубь полуострова. Пройдут недели, прежде чем выяснится, что утонуло восемьдесят тысяч человек.

Землетрясение — небывалый случай — продолжалось целых десять минут и принесло мучительную смерть полумиллиону корейцев: погребенных под завалами, сгоревших заживо и утонувших.

По ту сторону границы земля едва шелохнулась под ногами южнокорейских солдат, которых вместе с двадцативосьмитысячным американским корпусом, сосредоточенным на границе, подняли по тревоге из предосторожности.

На другом берегу Японского моря сейсмографы зафиксировали толчки небывалой мощности. Уже через несколько минут по новостным каналам распространилось сообщение о потрясшем Северную Корею землетрясении с магнитудой одиннадцать целых восемь десятых — таких колебаний приборы еще никогда не регистрировали. В КНДР немедленно полетели запросы с просьбой пропустить через границу подразделения, направленные с гуманитарной миссией, а также открыть для них морские порты.

Обращения взволнованных соседей и других стран остались без ответа. Напротив, им сообщили, что возглавляемая Ким Чен Иром северокорейская армия приведена в состояние боевой готовности и сейчас, дивизия за дивизией, сосредотачивается в сборных пунктах у границы.

Молот Тора нанес первый удар, и мир содрогнулся от его мощи.

Ирано-иракская граница

На следующий день

Иракский генерал изучал местность в бинокль. Предзакатное солнце, окутанное вечерней дымкой, замерло у самого края пустынных равнин родины. Именно генерал отвечал за возрождение танковых войск страны, уничтоженных войсками ООН. Новое правительство Ирака вооружило армию американской и британской техникой, переданной стране в дар, чтобы произвести впечатление на соседей из Ирана. Две полностью готовые к бою дивизии были развернуты на сто семьдесят километров вдоль границы. Внушительные силы. Генерал был уверен, что, если понадобится, он разгромит иранцев меньше чем за день.

— Генерал, радар засек в нашем воздушном пространстве большой самолет. Он вышел из гражданского авиакоридора. Высота тысяча метров, следует строго на север. По нашим данным, это французский «Эйрбас».

— Хорошо, держите меня в курсе. Да, и приведите системы ПВО в боевую готовность.

Полковник кивнул и ушел.

Генерала заботил не сбившийся с маршрута лайнер, а пять тысяч иранских танков Т-90, до которых меньше четырех миль.

Скоро ему придется пересмотреть приоритеты.

Старший по званию из иранских генералов только-только приступил к вечерней молитве, как у него вдруг страшно разболелась голова. Боль возникла в полости уха и шла прямо к центру мозга. В глазах потемнело, по телу разлилась слабость, и генерал едва не рухнул на молитвенный коврик. Внезапно боль отступила — так же внезапно, как и появилась. Генерал встал. Для этого пришлось упереться в пол обеими руками — и в этот момент он ощутил ладонями первые легкие толчки.

На улице тысячи танкистов чувствовали то же, что и генерал. Кому-то пришлось полегче, кому-то потяжелее, но всех словно пронзила какая-то невидимая волна. А потом земля затряслась по-настоящему, и люди совсем потеряли ориентацию.

На сотню миль западнее иракские военные, которые тоже собирались к молитве, ощутили точно ту же жуткую боль, а затем подземные толчки.

Вдруг, без всякого предупреждения, если не считать таковым легкую дрожь, земля пошла волнами. По обе стороны от границы танки вместе с людьми швыряло в разные стороны, словно они оказались посреди бушующего моря. Толчки усилились, и даже воздух превратился в бурлящую мутную толщу. Трещина пробежала по земле, почти точно по линии границы между двумя государствами. Орудия обеих армий выбрасывало с оборудованных позиций, то там, то сям слышались взрывы — это срывались с пусковых установок ракеты перевернувшихся зенитных комплексов.

В земле вдруг образовался огромный провал в несколько сот метров шириной, в котором тут же исчез первый иранский танк. Через долю секунды еще тридцать пять машин вместе с экипажами повторили его судьбу. Разлом ширился с такой скоростью, что ни люди, ни танки не могли ничего поделать. Меньше чем за минуту девяносто процентов иранской армии было уничтожено, словно их никогда не существовало.

С иракской стороны трещина устремилась к недавно возведенному штабу корпуса. Укрепленный лагерь швырнуло вверх и в стороны, словно на пустыню направили струю гигантского брандспойта. Все междуречье Тигра и Евфрата взмыло на пятьдесят метров вверх и тут же ринулось обратно, а сами реки забурлили, выплеснулись и залили пустынные земли. Целые деревни и города уходили в песок. Разлом устремился на север, к Багдаду, и на юг, в Персидский залив. Только-только отстроенная иракская столица взвыла от подземных толчков, словно загнанное животное, в горло которому вцепился могучий хищник. Высотные здания погребали под собой низкорослых соседей, унося сотни тысяч жизней.

Три нефтеналивных танкера, шедших через Ормузский пролив в сопровождении двух британских эсминцев, вдруг отбросило на милю от берегов Объединенных Арабских Эмиратов — это подводное землетрясение расплескало воды залива. Через секунду гигантская волна устремилась обратно, на только что осушенные пространства. Уровень воды поднялся на тридцать метров, а затем стихия поглотила оба военных корабля и перевернула все три супертанкера. Цунами обрушилось на Кувейт и Эмираты, уничтожило прибрежные города и унесло сто тридцать тысяч жизней.

Наконец земля успокоилась. Высоко в небе пассажирский самолет, якобы сбившийся с курса, повернул в сторону, предварительно пролетев над пятидесятимильной полосой нефтяных месторождений с иракской стороны границы, где уже несколько недель втайне от всех шла добыча.

Молот Тора ударил второй раз, и теперь битва на шахматной доске разгорелась всерьез.

Глава 2

Голубой Нил

В трехстах милях к северу от Аддис-Абебы, столицы Эфиопии

Моторная лодка мягко покачивалась на якоре. По всей ее длине был натянут полосатый красно-синий тент, который скрывал экипаж от посторонних глаз. Несколько удочек лениво склонились над неспешно струящейся водой.

Тишину позднего вечера бесцеремонно прервал рев мотора. Катер, выкрашенный в защитный цвет, шел прямо к рыбацкому судну, замершему посреди тихого плеса. Катер вышел на середину реки, и люди, собравшиеся у лееров, стали с подозрением рассматривать рыбака под красно-синим тентом. На корме они заметили небольшой американский флаг, а рядом с ним мощный навесной мотор. Легкий вечерний бриз всколыхнул звездно-полосатое полотнище, а затем оно снова опало — ветерок, на мгновение разогнавший жару, быстро сошел на нет.

Из-за борта моторки вынырнула одинокая голова и повернулась к катеру. Затем возникла рука. Она шлепнула по воде, и мужчина тщательно промыл лицо. На катере насмешливо переглянулись, а высокий негр на корме бросил только:

— Американцы…

Темноволосый мужчина неторопливо скрылся под тентом, а катер отправился дальше по своим делам. Все двенадцать человек на его борту были вооружены мачете зловещего вида, а у четверых имелись АК-47 российского производства. Командир отряда не спускал глаз с рыбачьей лодки, но американец больше не появлялся, и он успокоился. Впрочем, переведя взгляд на берег, африканец понял, что из лагеря за ними тоже наблюдают. Он подумал, что, когда покончит с делом, можно будет заглянуть и сюда, поживиться чем-нибудь у американских археологов. Командир улыбнулся и взвесил в руках автомат. Он ощутил прилив сил — тот самый, что всегда приходит, когда собираешься кого-нибудь убить…

— Кто это там гоняет по реке на авиационной турбине?

Лейтенант Джейсон Райан снова поднял голову, но боль едва не разорвала ее на куски, когда он попытался открыть глаза.

— Катер, — с трудом выговорил он. Во рту, похоже, устроило отхожее место целое стадо антилоп.

— Что? — не шелохнувшись, переспросил собеседник.

— Полная лодка не то «бладс», не то «крипс»,[3] а может, и тех и других. Короче, каких-то бандитов жутковатого вида.

Полковник Джек Коллинз, который расположился в задней части лодки, с трудом поднял раскалывающуюся голову и успел заметить корму катера — тот отошел от их стоянки метров на пятьдесят.

— Вроде в Эфиопии этих банд нет. По крайней мере, пока, — заметил он и снова улегся. — Только бы этот шум прекратился…

Очередной неприятный звук донесся с берега: оттуда отвалила лодка и направилась прямо к ним.

— Какого черта так шуметь? Тут что, учения ВМФ Эфиопии? — возмутился высокий блондин, пристроившийся на носу. Он попытался выпрямиться и сразу пожалел об этом, но затем, разбросав вокруг себя десяток пивных банок, все же оглянулся по сторонам.

Джек Коллинз перевел взгляд с Райана на Карла Эверетта, а потом толкнул растянувшегося у него в ногах чернокожего — тот лежал лицом прямо в грязной воде на дне лодки.

— Лейтенант, это ведь вы устроили вечеринку! Вот теперь вставайте и разбирайтесь.

— Идея не моя, полковник. Меня заставили, — ответил свежеиспеченный офицер, даже не пытаясь подняться из грязной лужи. — И еще я себя неважно чувствую, — добавил Уилл Менденхолл.

— Что, только-только получил младшего лейтенанта, а уже нажрался и буйствует, а, Джек? — Эверетт, перегнувшись через борт, поплескал себе водой в лицо и на коротко стриженную шевелюру.

— Виновато солнце, паршивый виски, пиво и то старье, что полковник называет музыкой, — заявил Райан. Он тоже склонился над водой, размышляя, оставить вчерашний ужин при себе или подкормить рыбу.

Коллинз, щурясь на солнце, прикрыл глаза ладонью и стал следить за лодкой, которая летела к ним на полной скорости.

— Оставьте мои диски в покое, лейтенант. Просто младший офицерский состав не умеет пить. — Он потряс головой, пытаясь избавиться от последствий возлияния.

Резиновый «Зодиак» с мужчиной и женщиной на борту сбросил скорость и остановился с ними борт в борт. Женщина, знавшая Коллинза только по рассказам коллег, была потрясена жутким состоянием полковника и его команды. Отпуск отпуском, но не такого она ожидала от человека, который всего за два года существования группы «Событие» успел стать легендой.

— Полковник, вы видели, что за люди только что проплыли мимо?

На Коллинза смотрело юное лицо младшего капрала Санчеса. Капрал временно взял на себя обязанности Менденхолла, чтобы бывший сержант мог отпраздновать присвоение офицерского чина.

— Райан видел. Говорит, суровые ребята.

— В общем, мы только что получили приказ эвакуировать археологов. На севере, похоже, заварилась какая-то каша. Из центра сообщают о сильных землетрясениях. И еще правительство Эфиопии предупредило, что на реке объявились бандиты. Может, это как раз про ваших суровых ребят. — Доктор Сандра Лики пришвартовывала «Зодиак» к их лодке. — Очень жаль, полковник. У нас как раз пошли странные находки, которых здесь, в пустыне, быть никак не должно.

— Вообще-то нас с мистером Эвереттом и лейтенантом Райаном официально нет в стране. За безопасность раскопок отвечает Уилл. — Коллинз снова ткнул носком Менденхолла.

— Директор передал по радио, что отмечено несколько нападений на группы археологов — как правительственные, так и частные — по берегам Голубого Нила в Эфиопии и Судане. Он отдал приказ об эвакуации, — сказала Лики и вдруг заметила раскиданные по лодке бутылки и пивные банки.

Коллинз бросил взгляд вниз по течению — именно туда ушел катер.

— Знаете, что там? — спросил он.

— Насколько мне известно, там работает небольшая экспедиция: преподаватели и студенты из Аддис-Абебы. До них где-то километр.

— Ну что ж, распорядитесь, чтобы группа готовилась к отъезду и…

По реке разнесся звук выстрела. За ним послышался вопль и еще один выстрел.

Менденхолл, услышав стрельбу, сразу вскочил и замер.

— Санчес, возвращайтесь с доктором в лагерь и организуйте сборы. За археологами ведь прилетят вертолеты?

— Да, сэр, — подтвердил младший капрал.

— Отлично. Выполняйте. А мы посмотрим, что за злодейства творят на реке наши гости.

— Полковник Коллинз, вы же сами говорили, что официально даже не въезжали в страну! По уверениям Санчеса, вы сказали Найлзу, что отправляетесь рыбачить в Канаду. Почему бы вам не эвакуироваться вместе с нами? — нервно спросила Лики.

Коллинз начал поднимать якорь.

— Я не виноват, что мой подчиненный мистер Райан не умеет пользоваться компасом и прилетел куда-то не туда. И потом директор Комптон ведь ничего не узнает — а значит, и беспокоиться не будет.

Ответом ему было гробовое молчание, и в перерыве между двумя рывками Коллинз бросил вопросительный взгляд на Лики.

— Простите, я как-то не сообразила, что вы отмечаете повышение Уилла, — призналась она, закусив губу.

Эверетт проковылял на корму.

— Ну что ж, все раскрылось. Похоже, у нас опять проблемы, полковник, — пошутил он, но тут же с серьезным видом повернулся к «Зодиаку». — Санчес, у вас в лагере есть «инграм»?

— Да, сэр.

Скорострельный пистолет-пулемет был спрятан в ящике с инструментами.

— Отлично. Кинь мне его — пригодится. Уилл, ты вооружен?

Менденхолл, на лице которого не осталось и следа похмелья, вытащил из-под банки «беретту».

— Хорошо. Не бог весть что — судя по звуку, там АК-сорок семь, — но обойдемся и этим.

— Вы, ребята, совсем свихнулись. Комптон нас всех повесит, — Лики отчалила, едва Коллинз запустил мотор.

— Держись, Уилл. Не хватало еще, чтобы мой лейтенант в первый же день вывалился за борт. Да, еще убери магнитофон и мои диски, а не то улетят в реку.

— Туда этому старью и дорога, — пробормотал Менденхолл, как только лодка рванулась вперед.

— Что-что?

— Говорю, жаль будет остаться без прекрасной музыки.

— Я так и подумал.

Джек заглушил мотор. Лодка по инерции заскользила к дальнему берегу и с шорохом выползла на мягкий песок.

— Райан, вы с Уиллом ждите здесь, а мы с Эвереттом пойдем посмотрим.

— Да ладно, полковник, ну почему вечно мы…

Откуда-то из кустов донесся очередной вопль — он мигом прервал все возражения Райана, возмущенного, что его вечно не берут с собой. Кричала молодая женщина.

Джек и Карл спрыгнули на песок и без единого звука растворились в зарослях кустарника на берегу. Райан посмотрел им вслед и мысленно напомнил себе, что это, пожалуй, два самых грозных и смертоносных бойца из всех, кого он когда-либо видел. Полковник Коллинз — легенда армейского спецназа, а капитан Эверетт — «морской котик», представленный ко всем существующим наградам. И все же идти непонятно куда с одним девятимиллиметровым пистолетом — это безумие.

Командир отряда ухватил миниатюрную негритянку за шею, встряхнул ее и замахнулся мачете. Профессор лежал у ее ног мертвый, всю кровь уже впитал горячий прибрежный песок. Вторую женщину тоже убили. Ее тело кинули на большой ящик с инструментами, а голова валялась отдельно. Десять палаток стояли кружком в центре раскопа. В одной из них два студента-эфиопа перевязывали молодого парня. Шестеро наемников ожесточенно копались в уже разобранных и отсортированных находках. Они в спешке разглядывали бирку на каждом предмете и тут же отшвыривали его в сторону: очевидно, искали что-то определенное.

Еще пятеро оцепили лагерь снаружи.

Здоровенный главарь снова тряхнул молоденькую студентку и прокричал какой-то вопрос. Ее полные слез глаза впились в занесенный клинок. Бандит взмахнул мачете, и девушка внезапно завопила в ответ. Остальные студенты — мужчин и женщин среди них было примерно поровну — подхватили и стали кричать что-то, подтверждая слова жертвы. Главарь отпустил шею девушки. Та выпрямилась, плюнула кровью ему в лицо и разразилась длинной чередой проклятий. В ответ бандит тоже плюнул в девушку.

— Черт побери, Джек, ребятишек быстро прикончат, — сказал Эверетт. Они с Коллинзом расположились на невысоком пригорке. — Что это за уроды?

— По-моему, они из Судана. Кажется, говорят на динка.

— Динка не динка — неважно, давай только поживее. Вот ведь отважная девчонка!

— Успокойся, Карл. Этой скотине что-то нужно. Тут не обычный грабеж, — спокойно возразил Джек. — Смотри, они что-то ищут.

Он сполз вниз по склону и перекатился на спину. На землю спускалась вечерняя прохлада.

— А наша экспедиция здесь зачем? Я вроде слышал про какие-то памятники из долины Нила, которые давным-давно занесло сюда наводнением.

— Да, в научном обосновании так и было сказано. А что?

— Просто странно. Эти ушлепки не отличат контейнер для микроволновки от вазы династии Мин. Они что-то ищут: может, оно здесь, а может… может, и у «американцев». В любом случае, ты прав, надо что-то делать. Археологи не успеют так быстро собраться, поэтому нужно покончить со всем прямо тут, а не то наши окажутся на линии огня.

Эверетт кивнул и пополз вслед за Джеком вниз по склону. Он догадался, что археологи для Коллинза лишь повод прикончить кровавых уродов здесь и сейчас. Этим полковник ему и нравился: когда нужно действовать, он не боялся послать инструкцию к чертовой матери.

— Значит, вы будете рисковать жизнью, а мне сидеть и сторожить лодку? — недоверчиво поинтересовался Райан, когда Джек изложил свой наспех скроенный план.

— Нет, мистер Райан, вам играть главную роль. — Джек полез в лодку, вытащил магнитофон и сунул его моряку. — Выбери подходящую музыку и устрой тут на реке суматоху — привлечешь их внимание. Без такой приманки с нами расправятся почище, чем Аль-Капоне с ирландцами в День святого Валентина.[4]

— А что делать, когда я привлеку их внимание?

— Импровизируйте, мистер Райан!

Джек в сопровождении Менденхолла с Эвереттом спрыгнул на берег и бесшумно взобрался на невысокий пригорок. Оттуда он показал три пальца: начинать операцию по отвлечению через три минуты.

Райан проводил троицу глазами и покачал головой. Оставалось надеяться, что он сумеет импровизировать шустрее бандитов с автоматами.

«Боже мой, а ведь еще пару часов назад мы весело напивались по радостному случаю».

Райан обожал свою работу и начальство. Да и вообще, где еще ему представился бы шанс надавать злодеям по шее еще до обеда?

Забравшись на пригорок над лагерем эфиопских археологов, Джек достал складной нож и вытащил лезвие. Он перевел взгляд с Эверетта на Менденхолла и кивнул.

— Не опоздайте. Когда я начну, в первую очередь займитесь объектами с наименьшим временем реакции. Выбирайте тех, кто будет в меня стрелять, — не ошибетесь.

— Послушай, Джек, план все-таки немного рискованный. В смысле, ты рассчитываешь, что двое ребят, которые малость перебрали — так что за руль уже нельзя, — не промахнутся по движущимся мишеням… — Эверетт многозначительно замолчал.

— Что, морячок, кишка тонка?

— Знаешь, Джек, президент ведь повысил меня сразу на два звания, так что теперь я старший.

— Читай внизу мелким шрифтом. Я — начальник, ты — дурак. Станешь главным, тогда и будешь рисковать сам.

— Но он прав, полковник. С ножом на автоматы…

Под свирепым взглядом Коллинза Менденхолл замолчал.

— Раз уж мы здесь, нельзя, чтобы погибали дети. Забыли про дипломатию и про инструкции, ясно?

Оба кивнули.

Внизу, в лагере, бандиты все еще что-то искали. Студенты сбились в кучу, а командир отряда по-прежнему держал девушку за горло — только перестал встряхивать. Джек уже собрался переползти к дальнему концу, чтобы напасть оттуда, как вдруг из центра лагеря донесся звонок. Главарь отпустил жертву — та рухнула на песок и лежала, сжимая руками горло, — и вытащил из жилета сотовый телефон. Эверетт замер, вслушиваясь.

— Да? — сказал бандит по-английски.

Карл медленно снял «беретту» с предохранителя и дослал патрон.

— Ничего похожего. Сфотографирую телефоном и пришлю. Даже если найду, откуда мне знать, какого оно периода?

Эверетт шепнул Уиллу:

— Что бы ни случилось, нам нужен телефон. Попробуем выяснить, кто платит этому недоумку.

Менденхолл кивнул, повернул рукоятку предохранителя и прицелился в автоматчика, который стоял возле группы студентов.

Главарь раздраженно захлопнул крышку телефона и сунул его в карман, после чего снова прокричал девушке какой-то вопрос и стал медленно поднимать мачете. Эверетт держал его на мушке, однако, повинуясь приказу командира, стрелять не стал.

Бандит с каким-то странным выражением на лице обернулся к реке. Он чуть склонил голову, прислушиваясь, потом жестом отправил двоих выяснить, что за пульсирующий звук доносится с воды.

— Ну надо же. — Менденхолл обернулся и понял, что за отвлекающий маневр задумал Райан.

— Твою мать… — только и сумел выдавить Эверетт.

Рев мотора тонул в грохоте музыки: Райан примотал магнитофон проволокой к стойке тента и подключил к усилителю. Популярная в 70-е группа «Иглз» блеяла свое знаменитое «Take It Easy», а лодка описывала плавные круги у самого берега: Райан успел закрепить рулевое колесо. Все взгляды скрестились на невысоком человеке, который в одних «бермудах» забрался на тент и балансировал там, расставив руки, словно серфер. «Доска» в это время крутилась волчком под ритмичные звуки песни о поездке автостопом по Аризоне. Попав в группу «Событие» из морской авиации, бывший пилот F-14 сохранил тягу к драматическим эффектам. Райан остался таким же психом — как, впрочем, и те, кто брал его на работу.

Бандиты потеряли дар речи. Американец явно напился и решил над ними подшутить.

— Пристрелите его! — рявкнул главарь и снова поднял мачете над беззащитной студенткой.

Нанести распростертой у ног женщине смертельный удар он не успел: какая-то фигура вылетела из кустов и врезалась в суданца — это Джек со страшной силой вогнал бандиту точно в шею свой карманный нож. Мачете застыло в воздухе. Злодей не успел еще упасть, а Джек уже обернулся и метнул нож в ближайшего из вооруженных головорезов. Бросок оказался не смертельным: оружие угодило бандиту в грудь чуть ниже ключицы, тем не менее от неожиданной боли тот выронил автомат.

Райан расслышал характерный стук АК-47 со стороны берега, однако ему хватило наглости покрасоваться на крыше еще секунду. Затем, понимая, что основная часть представления уже позади — во всяком случае, в том, что касается его персонального участия, — он ухватился за стальную раму и юркнул через край тента в лодку как раз в ту секунду, когда пули заколотили по деревянным бортам. Райан стал сражаться с узлом на веревке, которая удерживала штурвал, но та вдруг с резким щелчком лопнула и вырвалась из рук. Чувствуя, что лодка снова слушается руля, он тут же заглушил мотор. Все это время «Иглз» не переставая вопили, заглушая крики и ругань бандитов на берегу.

Эверетт обнаружил первую цель: высокий, очень худой суданец как раз собирался открыть огонь по Джеку и девушке, которой тот в спешке помогал подняться. Девятимиллиметровая пуля угодила бандиту точно между глаз, чуть правее переносицы. Менденхолл вырвался вперед: он выстрелами в затылок уложил уже двоих, открывших огонь по Райану. Остальные бандиты следили за своим главарем и поэтому сконцентрировались на Джеке.

Карл с Уиллом открыли плотный огонь, пытаясь вывести из строя как можно больше противников, но им приходилось разрываться между автоматчиками и остальными суданцами, которые бросились с мачете на студентов.

Джек отшвырнул девушку в сторону и прыгнул на ближайшего головореза, который напал на археологов. Остальных косил кинжальный огонь с пригорка. Джек врезался в бандита, повалил его на землю и ударил кулаком. Кто-то из студентов попытался схватить упавший мачете, но второй бандит заступил дорогу — впрочем, его тут же свалила пуля Эверетта.

Главарь, провалявшийся на земле с самого начала суматошной атаки, стал незаметно отползать в сторону. Удар, который должен был, по расчетам Джека, оказаться смертельным, покончил с бандитом недостаточно быстро. Шатаясь, он попробовал встать, однако сумел лишь подняться на колени и достать телефон. В тот самый миг, когда Менденхолл с Эвереттом покончили с остатками его отряда, главарь откинул крышку и, истекая кровью, ударил аппарат о камень. Он поднял руку, рассчитывая выбросить обломки в реку, но не услышал, что «Take It Easy» грохочет уже не вдали, а совсем близко.

Никто не заметил, как шальная пуля нашла свою цель и угодила в Райана. Ему только оцарапало висок и контузило, но этого хватило, чтобы суденышко понеслось прямо в берег. Нос вылетел точно на песчаную горку, и лодка на полной скорости взмыла в воздух. Она пролетела над сбившимися в кучу студентами и ошеломленным Коллинзом, который как раз подбирал мачете только что убитого суданца.

— Что за черт? — завопил Менденхолл, на глазах которого лодка, надсадно воя мотором на скорости тридцать пять узлов, вдруг подлетела метров на десять.

Она с грохотом рухнула прямо на главаря бандитов, который так и не успел выбросить телефон. Размазав днищем бандита, лодка раскололась надвое, а оглушенного Райана вышвырнуло на скат ближайшей палатки. Бой прекратился столь же внезапно, как и начался.

Коллинз бросился посмотреть, выжил ли Райан после такого отвлекающего маневра. Менденхолл прикрывал Эверетта, который, спустившись с пригорка, проверял, не выжил ли кто из бандитов.

На все про все у бойцов из группы «Событие» ушло меньше двух с половиной минут.

Через полчаса, когда солнце уже коснулось линии горизонта, Джек, Эверетт, Уилл Менденхолл и археологи из экспедиции помогали ошеломленным эфиопским студентам. Вдали слышался рокот вертолетов: они летели с юга, из Аддис-Абебы.

Коллинз опустился рядом с перевязанным Райаном и раздраженно покачал головой.

— Слушай, Райан, когда я говорю «импровизируй», это не значит, что нужно вылезать на крышу лодки, и пускай в тебя стреляют.

— Но вам же понравилась музыка? Это главное.

Джек с ухмылкой покачал головой.

— Вообще-то да, понравилась.

Райан скривился: женщина из группы археологов помогла ему подняться.

Карл сообщил:

— Джек, док говорит, что консульство уже отправило четыре армейских «блэк хока» — они всех заберут. Правительству Эфиопии сообщили о нападении на университетскую экспедицию. А еще доктор Лики передавала, что Найлз сказал: «Оставьте этих идиотов в Эфиопии. Тут в Неваде от них никакого толку».

— Выходит, директор недоволен нашим выбором места для отдыха?

— Не совсем. — Эверетт собрался уходить, но остановился и бросил Джеку небольшой черный предмет. — Главный мясник говорил по телефону как раз перед тем, как тебе пришло в голову схватить ножик и поиграть в Тарзана. Разбит, но над ним поколдуют, и, возможно, удастся выяснить, кто послал этих бандитов.

— Полковник, вас хотят поблагодарить. — Профессор Лики обняла за плечи молодую студентку, которая так храбро держалась перед главарем. — Полковник Коллинз, капитан Эверетт, это Халли Салинка, дочь вице-президента Эфиопии Петера Салинки.

— Я… я хотела…

На большее девушки не хватило. Разрыдавшись, она упала в объятия Джека и все плакала и плакала не переставая. Джек понимал, что это шок после нападения. Не зная, как быть, он обернулся к Эверетту, но тот молчал, стоически наблюдая за разыгравшейся сценой. Лики представила, что пришлось пережить Халли, и в ужасе закрыла рот рукой. Чувствуя себя ужасно неловко, Коллинз наконец медленно-медленно поднял руку и похлопал девушку по спине. Наконец та перестала рыдать, и Лики ее увела.

Джек проводил глазами археолога и залитую кровью студентку. Потом он долго рассматривал телефон и наконец сунул его в карман.

«Боже, я понимаю, что прошу слишком многого, но только позволь мне узнать номер. Очень хочется побеседовать с тем, кто звонил, — обстоятельно и с глазу на глаз».

Глава 3

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Засекреченный комплекс, где квартировалась группа «Событие», лежал в полумиле под пустынными просторами авиабазы «Неллис». Северный полигон выбрали не случайно. Любопытных отпугивала одна мысль о том, что можно случайно угодить под какую-нибудь экспериментальную ракету с военной базы. Сам комплекс был построен в конце сорок четвертого года той же командой, что проектировала и строила Пентагон. Основой ему служила обширная сеть природных пещер, перед которой бледнели и знаменитые Карлсбадские пещеры в Нью-Мексико.

Группа «Событие» состояла из военного и научного подразделений. Здесь хранились древние позабытые тайны, словно вышедшие из сказок и легенд. За тысячами толстых, как в банковских хранилищах, стальных дверей изучали и классифицировали секреты мировой истории, скрытые ранее пеленой времени. Устав подразделения 5656 вменял в обязанность следить, чтобы исторические ошибки, которые могли повлиять на судьбы цивилизации, никогда больше не повторялись. Группу официально создали при Тедди Рузвельте, но корни ее уходили куда глубже, во времена президента Линкольна.

Проект курировал лично президент Соединенных Штатов. Только ему — хозяину Овального кабинета можно было доверить секреты, которые изучали в древних пещерах, скрытых под авиабазой на пустынном плато.

Группа «Событие» входила в структуру Управления национальных архивов. После первого знакомства с ее чудесами у каждого нового президента со времен Вудро Вильсона неизменно захватывало дух.

В данный момент группой руководил профессор Найлз Комптон, работавший ранее в Массачусетском технологическом. Его предшественник, сенатор Гаррисон Ли, сам выбрал Комптона и специально готовил его к роли главы самой секретной службы в мире, если не считать Агентство национальной безопасности США.

Комптон провел президента через третий уровень хранилищ подземного комплекса.

— Ну хорошо, у вас хранится летающая тарелка из Розуэлла, некий предмет, который может оказаться Ноевым ковчегом, и еще кое-что, в частности тела выдающихся людей. Но как это связано с выполнением миссии? Каким образом вы, исследуя прошлое, защищаете наш народ от врага?

Найлз разглядывал нового президента. Все знали, что он вырос в очень интеллигентной семье, а предвыборную кампанию построил на ограничении расходной части бюджета и совершенствовании системы сдержек и противовесов. Такого непросто будет убедить.

— Возьмем тот же Ковчег. Его размеры и конструкция соответствуют библейскому описанию; но узнали ли мы таким образом хоть что-то новое о религии? — Найлз покачал головой. — Нет, не узнали. Зато мы выяснили — и теперь этот факт признан официальной наукой, — что от тринадцати до пятнадцати тысяч лет назад на Ближнем Востоке было сильнейшее наводнение. По заключению ученых, его причиной могла быть сейсмическая активность либо какой-то внеземной фактор, например падение метеорита. Поэтому мы регистрируем колебания земной коры, ищем закономерности и пытаемся понять, что произошло тогда. Наша программа обнаружения крупных космических объектов — второй урок, извлеченный из одного единственного события.

Найлз понимал: информация нужна президенту, чтобы определить, сколько денег выделить на финансирование их группы из специального секретного фонда, поэтому он сразу выложил на стол главные козыри. Однако, судя по виду последнего пятизвездного генерала в истории Америки, убедить его Комптону не удалось.

— И ведь это только один предмет из далекого прошлого, — добавил Найлз, ожидая, пока восьмидесятидвухлетняя помощница директора Элис Хэмилтон введет код доступа в хранилище.

Затем Элис приложила палец к прозрачной пластине, и устройство считало все дуги и петли до единой. Дверь с шипением приоткрылась.

— Доктор Комптон, пожалуйста, объясните, что находится в этом хранилище и как оно связано с национальной безопасностью.

Найлз кивнул, и Элис распахнула тяжелую дверь восьми дюймов толщиной. Изнутри поползли клубы холодного тумана и замерли у ног президента.

— Весьма впечатляюще, — только и хмыкнул тот.

— Сюда, сэр, — пригласил гостя Комптон.

Сразу вспыхнул свет. Взглядам вошедших предстал небольшой прозрачный контейнер, к которому по трубкам поступал жидкий азот. Найлз приложил палец к пластинке у двери, и компьютерная система «Крей» стала рассказывать о находке.

«Данный предмет, инвентарный номер 4578–2019 по каталогу группы „Событие“, был обнаружен в хранилище швейцарского банка тайным агентом подразделения 5656 в 1991 году».

Президент вгляделся внимательнее. В пластиковом контейнере лежало что-то вроде маленького диска и проигрывателя к нему. Оба предмета выглядели очень старыми, причем поцарапанный диск кое-где треснул, а трети и вовсе не хватало.

«Объект идентифицирован как переносное устройство видеозаписи производства корпорации „Сони“. Устройство было выпущено в 2019 году от Рождества Христова. Информация получена путем анализа серийного номера устройства видеозаписи. По данным компании „Сони“, четыре последних цифры серийного номера указывают на дату производства, и эта дата относится к будущему».

Президент перевел взгляд на Комптона. Глава государства был настроен скептически.

«Согласно результатам исследования, проведенного нашим отделом технической экспертизы, поврежденный фрагмент диска является магнитным носителем с видеозаписью битвы при Геттисберге, сделанной вечером третьего июля 1863 года. Данный вывод подтверждается расположением звезд, зафиксированным на видеозаписи (контрольная метка 1678). Группа историков, изучив заснятое изображение, не обнаружила признаков подделки.

Объект обнаружен двадцать шестого августа 1961 года сотрудником Национального парка Августом Шлиманом в ста десяти ярдах от высоты Литтл-раунд-топ. Впоследствии объект был украден из Службы национальных парков и помещен в ячейку „Бэнк оф Свитцерлэнд“ номер 120989–61. Историки группы „Событие“ отрицают возможность подделки».

— На это устройство в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году записали сражение у Литтл-раунд-топ. Допустив, что на поврежденном диске действительно кадры того самого дня, и помня о дате выпуска устройства, наша группа пришла к выводу, что некто из будущего не просто следил за битвой, но и зачем-то снимал ее.

Президент лишился дара речи. Он снова поглядел на пластиковый контейнер, затем обернулся что-то спросить, но тут Элис откашлялась.

— Господин директор, президента срочно вызывают из Белого дома.

— Спасибо, Элис. — Найлз указал на телефон снаружи, у двери в хранилище. Президент вышел, а Элис шагнула внутрь и улыбнулась.

— Ну как? — прошептала она.

— Ненавижу этим заниматься, — тихо ответил Найлз. — Пока неясно.

Элис похлопала его по плечу.

— Ну снизят нам бюджетное финансирование. Главное, помни: закрыть нас он не может. — Она улыбнулась и посмотрела на президента — тот что-то размеренно говорил в трубку, — затем снова обернулась к шефу. — Какой-то ты слишком спокойный. Ты ничего не забыл мне рассказать о своих делах с нашим новым главнокомандующим?

Найлз нацепил очки обратно на нос и бросил на помощницу пытливый взгляд.

— Забыл рассказать? Да нет, ничего не забыл.

Президент повесил трубку. Элис всматривалась в лицо шефа с еще большим любопытством. Она отлично знала Найлза — тот явно что-то скрывал.

— Господин директор, боюсь, нашу встречу придется прервать. — Президент с усмешкой оглядел хранилище. — Не скрою, вам удалось распалить мое воображение, но некстати вмешалась действительность. Северная Корея все бряцает оружием, а теперь еще серьезное происшествие на ирано-иракской границе. Сильное землетрясение, много жертв.

— Очень жаль, сэр. Продолжим, когда у вас найдется время.

Президент нахмурился.

— Вижу, профессор, вы не привыкли к бюджетным ограничениям. Уверяю вас, я никому не урезаю финансирование без серьезных оснований.

— Да, сэр.

— Мисс Хэмилтон, мне нечасто выпадает честь познакомиться с дамой столь… столь…

— Столь почтенного возраста, господин президент? — закончила фразу Элис, поведя своими восхитительными глазами.

— Я собирался сказать «столь несомненных достоинств». Впрочем, раз доктор Комптон нуждается в ваших услугах и даже не вспомнил о предельном возрасте, а вы справляетесь без чьей-либо помощи… что ж, вероятно, у него есть веские причины. — Президент протянул Комптону руку. — Продолжим, когда будет время, господин директор.

Взгляды мужчин встретились, и Элис заметила, что на короткий миг оба как-то неуловимо посветлели.

Элис повела президента к лифту, где ждали сопровождающие из Секретной службы.

Найлз нахмурился. Он хотел рассказать Элис и кое-кому еще, что именно связывает его с президентом, однако не был уверен, что тот не станет возражать. Раз сам глава государства ничего не сказал, ему тоже стоит держать рот на замке.

Вертолет президента стоял в потрепанном ангаре. Имитация многолетней разрухи отлично маскировала вход номер один в подземный комплекс группы «Событие». Пять лопастей винта только начали вращаться, а глава администрации Дэниел Хардинг уже протянул папку. Президент нахмурился.

— Известно, сколько уничтожено танков?

— Нет, сэр. После землетрясения там везде бардак. Ирак заявляет, что потерял сорок процентов боеготовых подразделений; Иран, по отчетам ЦРУ, примерно столько же. Катастрофа случилась как раз в районе их сосредоточения — аятолла уже объявил это знамением грядущего конца света и призывает всех разоружаться. Само собой, начать должен Ирак.

— Было бы недурно. Может, они начнут одновременно? — Большой вертолет морской пехоты поднялся из секретного ангара. — Это пошло бы на пользу всему миру.

— Да уж, — согласился Хардинг. — Сложнее с треклятым Ким Чен Иром. Он якобы может доказать, будто южнокорейцы устроили землетрясение и цунами, чтобы уничтожить его Народную армию. Говорит, они пробурили скважину на дне моря — с этого все и началось.

— Он что, совсем с ума сошел? Южнокорейцы искали нефть, а устроили землетрясение?

— По его словам, катастрофу организовали корабли и самолеты в международных водах.

— Пусть Уильямс, наш постоянный представитель при ООН, выяснит все, что сумеет, по неофициальным каналам. Госдепартамент должен хранить полную невозмутимость, ясно?

— Да, сэр.

— Вызови в Белый дом Нэйтана Сэмюельса. Пускай советник по науке объяснит мне, как две таких мощных природных катастрофы могли случиться почти одновременно в разных точках земного шара. Нужно что-то ответить прессе, когда этот полоумный Ким Чен Ир появится во всех новостях.

Элис поднималась вместе с Найлзом на седьмой уровень. Сначала директор просто изучал кнопки этажей, затем, не оборачиваясь, сказал:

— Мне нужен подробный отчет по всем полевым группам, которые могли пострадать от землетрясений. Все подразделения отзывать при малейшем намеке на опасность. Никаких потерь — президент и так сомневается, нужны ли мы ему.

Элис молча записала указания в блокнот. Подняв голову, она увидела, как Найлз снял очки и озабоченно потер переносицу.

— Все в безопасности.

Шеф повернулся и вернул очки на место.

— Что-что?

— Полевая группа в Эфиопии эвакуирована, будет здесь примерно через двенадцать часов. Наши бродяги-отдыхающие летят вместе с ними.

Комптон кивнул. На самом деле он беспокоился именно из-за этой группы.

— Злитесь на Джека? — спросила Элис, по-прежнему глядя в блокнот.

Лифт остановился, и Найлз пропустил помощницу вперед, а сам вышел следом и направился в свой кабинет. Над дверьми золотыми буквами был выведен девиз группы «Событие»: «Те, кто не помнит своей истории, обречены ее повторять». Жестом он попросил Элис закрыть большую двустворчатую дверь.

В просторном круглом кабинете внимание посетителя сразу привлекали три десятка маленьких мониторов, на которые можно было выводить изображение из всех отделов и хранилищ, разбросанных по семидесяти пяти уровням подземного комплекса. Мониторы размещались на стене вокруг большого экрана, сейчас передававшего изображение из старого ангара под кодовым названием «вход-один». Ангар был пуст — значит, президент благополучно улетел. Найлз подошел к шкафчику, налил себе стакан воды и сел за большой стол.

— Спрашиваешь, злюсь ли я на Джека…

— Да, — ответила Элис, тоже усаживаясь к столу.

— Не столько злюсь, сколько волнуюсь. — Найлз отхлебнул из стакана и стал копаться в бумагах. Найдя нужную, передал ее Элис. — Я велел Джеку быть здесь, когда приедет президент, а он в ответ попросился в отпуск вместе с Эвереттом и Райаном.

— Вы же разрешили ему уйти в отпуск.

— Как я мог отказать после всего,что Джек сделал для нас за два года?

— Тогда почему волнуетесь? — спросила она, кладя бумагу на стол.

— Порой он слишком рискует.

Элис с улыбкой посмотрела на шефа. Найлз очень эмоционально переживал происходящее, и в ее обязанности входило его успокаивать. Джек Коллинз в своем деле не знает равных. Сногсшибательная военная карьера, омраченная лишь тем самым скандалом по поводу политики Пентагона, из-за которого его в итоге и перевели в группу «Событие».

Карл Эверетт был копией Джека во всем, кроме характера. Именно к нему Коллинз обращался за советом в самых сложных ситуациях: например, когда не знал, как обращаться с новыми подчиненными.

— Если ты решил, что Джек ищет смерти, то это не так. У него просто сумасшедшее стремление все сделать как надо. В армии ему долгие годы этого не позволяли: вместо «как надо» заставляли делать «как положено». Здесь у Джека есть свобода действий. Мы не справлялись с врагами в открытом бою, а он покончил с ними, как только вы разрешили ему действовать по собственному усмотрению. Должна отметить, это самый лучший приказ, какой только можно отдать полковнику Джеку Коллинзу.

Найлз положил очки на стол, поднял глаза на Элис и кивнул.

— Неужели я всегда не замечаю очевидного?

— Джек поехал лично вручить Менденхоллу лейтенантские лычки. Вы же знаете, как он рад за Уилла. Отпуск и рыбалка — просто для отвода глаз.

— Поехал на рыбалку и спас группу студентов!.. Недопустимый риск.

— Мир все еще жесток, Найлз, а Джек знает, как обуздать жестокость.

Прошло восемнадцать часов, и уже сам Коллинз стоял перед столом директора по стойке «смирно». Найлз предложил ему сесть, но Джек отказался. Пусть лучше шеф сначала выскажет все, что накипело.

— Что привезли с рыбалки, полковник? — спросил Найлз, разглядывая папку с докладом об операции, который Джек подал наравне с остальными.

— Похмелье, да еще полевую группу из Эфиопии.

Директор перевернул страницу и поднял глаза на Коллинза, затем бросил папку и кивнул на стул.

— Садись, прошу тебя.

Джек наконец смягчился и сел. Серебряный орел на воротнике сверкнул в мягком свете лампы.

— Ты слишком рискуешь, — монотонно проговорил Найлз, в упор глядя на собеседника.

Коллинз хотел ответить, но шеф поднял руку.

— Помолчи. Таким, как я, поглощенным наукой и цифрами, даже не вообразить всех твоих способностей. Нам сложно понять, каково это — рисковать собственной жизнью, чтобы спасти незнакомого человека. Просто не укладывается в голове. Я только прошу: не бросайся никуда сломя голову. Для группы «Событие» ты бесценен. И для меня тоже.

Хотя Джек с Найлзом никогда не были близкими друзьями, они уважали друг друга куда сильнее, чем простые коллеги по работе. Может, ему следовало бы при случае побеседовать с директором по душам, но одно Джек знал точно: педантичный ученый Комптон — умнейший человек из всех, кого он встречал. Вдобавок, им отлично работалось вместе: оба в первую очередь заботились о подчиненных.

— Вы, Найлз, как и многие в нашей команде, себя недооцениваете. Мои способности ничуть не лучше, чем у остальных пяти сотен сотрудников «События». Я помню, вам приходилось принимать решения, о которых мне и подумать страшно: от них зависела жизнь или смерть наших людей, — и должен сказать, вы всегда справлялись. Солдату нужно только одно — командир, который прикроет ему спину. Так вот, мы не сомневаемся: вы — прикроете.

Найлз кивнул, что означало конец дискуссии, расстегнул верхнюю пуговицу и ослабил узел галстука, после чего снова взял папку с отчетом.

— Эта экспедиция из Аддис-Абебы… она была вроде нашей?

— Насколько известно, просто разведка. Ничего конкретного не искали.

Найлз повернулся в кресле и ввел команду с клавиатуры компьютера. Ожил большой экран размером десять на четырнадцать футов, возникло изображение пустой комнаты на сорок третьем уровне, в секции сортировки находок.

В кадре появился суровый мужчина лет тридцати — профессор Алан Франклин.

— Доброе утро, господин директор.

— Ну, что там у вас?

— Находки очень любопытные. Мало того, в этих местах таких вещей просто не должно быть. Вот, например… — Он очень осторожно, двумя пальцами в лабораторной перчатке, взял какой-то черепок. — Мне еще не принесли результат радиоуглеродного анализа, но я и так могу сказать: это самая древняя из всех подобных находок. На вид почти как фарфор, да и вообще керамики из такого материала никогда не делали. Судя по первоначальным анализам, это толченое вулканическое стекло.

— А как…

— Загадочней всего вот что: этому черепку вообще не место в Эфиопии. Мы подозреваем, что его занесло из Средиземноморья очень сильным наводнением, причем против течения Нила. Скорее всего, перед нами осколок карафе — считается, что такие сосуды появились в результате симбиоза древнегреческой и египетской культур.

— К чему вы ведете?

— Неужели не ясно? Это невозможно в принципе. Контакты между Древним Египтом и Грецией начались около три тысячи семисотого года до нашей эры. — Профессору передали распечатку. — Как я и предполагал. Согласно датировке по углероду-четырнадцать, наш черепок относится к одиннадцатому — четырнадцатому тысячелетиям до нашей эры плюс минус тысяча лет. Потрясающе!

— Пусть проведут повторный анализ. И сделайте датировку всех находок нашей экспедиции.

— Да, сэр, мы этим уже занимаемся.

Найлз обернулся к Коллинзу.

— Ну вот, Джек, ты с головой окунулся в историю. Слыхал когда-нибудь о таких древних предметах?

— Нет.

— А знаешь почему?

Джек догадывался, что ответ ему не понравится.

— В то время никаких греков и египтян еще не существовало.

— Кто же тогда сделал эту штуковину, которая обнаружилась в двух тысячах миль от места изготовления? И что должно было случиться, чтобы Нил потек в обратную сторону?

— Да, вопрос. И еще: что искали там бандиты?

— Наверное, стоит подключить наших новых людей из ФБР. Не зря же мы им платим. Заодно выяснят, откуда поступил звонок на тот мобильник.

Комптон кивнул. Пусть Джек свяжется со специальным агентом ФБР Уильямом Монро и передаст ему всю информацию о событиях в Эфиопии.

— Эта находка перевернет историю человечества. Она старше всех известных нам цивилизаций по меньшей мере на четыре тысячелетия.

У группы «Событие» появилась цель.

Здание «Госсман метал верк»

Осло, Норвегия

Огромный конференц-зал скрывался под зданием одного из старейших производств Европы на глубине ста шестидесяти футов. За столом собрались мужчины и женщины почти из всех стран Запада, а также из Японии, Индии и Гонконга.

Стены зала были увешаны ярко-красными флагами, и на каждом с незначительными вариациями повторялась эмблема, сохранившаяся со времен Цезаря, — большой золотой орел. На одних полотнищах он сжимал в могучих когтях что-то вроде изогнутой свастики, на других красовались совсем причудливые древние символы, но общая тема оставалась неизменной — золотой орел на алом поле.

Не хватало лишь самого последнего из знамен — флага Третьего рейха. События тридцатых и сороковых годов двадцатого века поставили коалицию на грань гибели, и многих нацистский символ смущал. Особенно это касалось представителей радикально настроенной молодежи, которые сидели за столом наряду со старой гвардией.

— Джентльмены! Леди и джентльмены, к порядку! — провозгласил низенький мужчина, занимавший пост хранителя. Он постучал молоточком по своему небольшому столику в дальней части роскошного зала. — Нам многое нужно обсудить.

Двадцать шесть мужчин и пять женщин притихли и расселись по местам. Именно они составляли коалицию Юлиев, названную в честь почтенной семьи, которая когда-то дала начало Римской империи. Для большинства историческое наследие не играло особой роли, однако у них все равно было много общего. Так, собравшиеся в зале были богатейшими людьми планеты. Их имена не фигурировали в списках самых состоятельных персон, и уж тем более о членах коалиции никогда не писали таблоиды и не упоминали колонки светской хроники. Они не схлестывались с правительством в громких судебных процессах по обвинениям в картельном сговоре и банкротстве финансовых корпораций, бесчисленные активы которых не поддаются воображению. Коалиция Юлиев не признавала над собой никакой власти.

— Опустим оглашение протокола прошлого собрания. Давайте сосредоточимся на первом дне полевых испытаний.

За столом согласно заулыбались. Один из сидящих в центре встал и постучал ножом по краю стакана с водой.

— Слово имеет мистер Ценфеллер из Австрии, — объявил хранитель.

— Прежде чем нам зачитают отчет об испытаниях, я прошу всех собравшихся не забывать, что ключ атлантов до сих пор не найден. Без него то, что случилось сегодня, будет повторяться снова и снова.

Кое-кто кивал, соглашаясь с грузным седовласым австрийцем, однако молодые — а их было большинство — встретили речь настороженными взглядами.

— А что не так с сегодняшними испытаниями? — спросил высокий мужчина с мальчишеской копной светлых волос. — Ведь мы специально начали со стран, с соседями которых все равно надо разбираться. Все согласились, что точечные удары ни к чему, поэтому эффективнее будет начать именно с этих районов.

— Наш юный друг из США озвучил уже знакомую всем позицию молодежи: «Не мешайте нам». Должен заметить, она попахивает диктатурой, а не равноправием.

Лишь несколько пожилых членов совета стукнули по полированной столешнице в знак согласия. Американец посмотрел на Ценфеллера с легким презрением, однако взял на заметку всех, кто поддержал оппонента. Тот, удивленный столь вялой реакцией, все же продолжил:

— Я хочу заявить, что сегодняшние испытания — безрассудство, а неконтролируемые разрушения неизбежно привлекут к нам внимание. Без ключа наносить точечные удары невозможно. Мы причиним ущерб экономике дружественных стран, а это напрямую ударит по нам с вами.

Пожилой австриец уселся, а его рослый противник остался стоять: ему хотелось высказаться. Пришло время дать отпор «старой гвардии» перед лицом всей коалиции. Впрочем, ожидая, пока шепот утихнет, американец все же решил действовать с осторожностью. В конце концов, он сам не ожидал, что удар молота Тора разнесется так далеко в стороны от ирано-иракской границы.

— Друзья, я знаю, многие из вас опасались приступать к исполнению плана без ключа. Хочу напомнить, что проволочка ляжет на экономики наших стран непосильной ношей. Сорную траву нужно полоть сейчас, чтобы успели взойти молодые побеги. Отсталые страны-изгои, как пиявки, сосут кровь у других государств, у всех нас. Удары молота дадут хоть какую-то передышку в борьбе с недоумками. Скоро к власти в этих государствах придут наши люди, и их правительства начнут брать у нас ссуды на восстановление экономики — вот тогда вы поймете, как важно было действовать именно сейчас.

Австриец внезапно вскочил и грохнул кулаком по столу.

— На молот Тора полагаться нельзя! Мы должны прекратить операцию до тех пор, пока не обнаружим ключ. Конечно, у вас дух захватывает от мощи, продемонстрированной уже на первых испытаниях. Однако я, как и многие, осознал сегодня, что может случиться, когда действуешь, не зная всех возможностей оружия, не умея им управлять.

— Мистер Кромвель, не могли бы вы рассказать, как продвигается операция в Эфиопии? — попросил хранитель, не вставая из-за своего столика.

— В сегодняшнем отчете сообщается о печальной судьбе одной из наших эфиопских поисковых групп. Они случайно столкнулись с американцами, которые вели раскопки неподалеку. Никто не уцелел. Подробности пока неизвестны, но в любом случае это означает задержку в поисках ключа атлантов, во всяком случае, пока из Судана не прибыла другая группа. — Англичанин завершил свой краткий доклад и сел.

— Полагаю, американцам неизвестно, что наемники работали на нас? — спросил Ценфеллер с кивком, адресованным американцу. — Ведь так, мистер Томлинсон?

— Как и два других представителя США в этом зале, я не в состоянии контролировать все государственные службы нашей страны. Чья это группа, до сих пор неизвестно. В любом случае они никак не могли получить у отправленных в Эфиопию людей информацию, которой те не обладают. Я обещаю задействовать все ресурсы и выяснить, кто встал на нашем пути. С этими людьми разберутся.

— Как всегда, без всякой пощады? — громко уточнил австриец.

— Мы отклоняемся от темы. Оба испытания прошли успешно. Северной Корее нанесен удар — и удар жестокий. Она вот-вот бросится на врага. Иран оправится еще очень-очень нескоро.

— В Корее мы — мы все! — раздразнили старого, еле живого тигра. Теперь он ранен и будет сражаться за жизнь. Удар по Корее был слишком слаб, а в Иране, наоборот, чересчур силен — значительная часть пришлась по Ираку! — Ценфеллер все еще пытался втолковать присутствующим свою точку зрения. — А теперь главный ближневосточный союзник, которого многие из нас, и ваша страна в том числе, пестовали десять лет, так сильно пострадал, что нам придется еще и увеличить финансовую помощь, а все потому, что оружие само врагов не выбирает!

К неудовольствию Ценфеллера, очень немногие из присутствующих закивали в знак согласия.

— Тем не менее следующая серия ударов будет нанесена, как планировалось. Когда придет время атаковать наши собственные страны и их союзников, у нас уже будет ключ. Что же касается давних врагов, основу их гибели нужно заложить сейчас. Годы засухи подкосили русских, в Китае власть давно ослабла, а после наводнения едва держится. С ними надо покончить немедленно. — Томлинсон говорил так спокойно, что у умудренных опытом членов совета кровь стыла в жилах.

— Вы предлагаете пересмотреть тщательно спланированный график и уничтожить два государства на четыре года раньше? Я правильно понимаю?

— Правильно. Большинству здесь собравшихся надоела постоянная робость коалиции, когда речь заходит о двух отсталых странах. Ужас перед беззубыми тиграми Востока не имеет под собой оснований. Тошно постоянно выслушивать трусливые речи о смертельно опасных колоссах. На самом деле стоит толкнуть, и они развалятся! Пятидесятые годы давно прошли.

— Уверяю вас, эти режимы не рухнут как жалкий карточный домик, они будут сражаться, чтобы сохранить власть над людьми. А если мир поверит северокорейцам, что не было никакой природной катастрофы? Что, если безумные обвинения Кима наведут кого-нибудь посообразительней на мысль расследовать вашу толком не прикрытую операцию по размещению звукоусилителей в прибрежных водах? Россия и Китай, мой юный друг, способны на неожиданные шаги.

— Зря вы так думаете. Они слабы, и они падут. Их экономикам не оправиться после катастрофы такого масштаба. А Киму известно лишь, что велись нефтеразведочные работы, предусмотренные давным-давно заключенным договором, — возразил Томлинсон.

Он оглядел зал и улыбнулся — точно рассчитанный жест, который должен успокоить стариков.

— Мы в Америке позаботились, чтобы эти страны не получили ни зерна, ни другого необходимого продовольствия. Они уже сейчас поглядывают на Запад, и особенно на США, с изрядной долей недоверия. Новому президенту не так-то просто будет убедить всех, что он не использует продуктовые поставки для давления на Россию с Китаем и их политику в очагах напряженности вроде Грузии и Тайваня. Противостояние Востока и Запада нам на руку.

— Согласен. Следует изменить график и воспользоваться сиюминутными факторами, раз они способствуют нашим планам, — заявил представитель Франции. — Ускорим процесс.

Больше восьмидесяти процентов собравшихся выразили согласие стуком по столу. Однако Томлинсон, политик до мозга костей, нуждался и в поддержке возрастных членов коалиции — по крайней мере, пока.

— Люди в Эфиопии ожидают сигнала, чтобы отправиться за ключом; в Штатах мой лучший агент выясняет, где хранится карта, украденная в тысяча восемьсот семьдесят пятом году Петером Ротманом, и уже проследила ее путь до наших братьев и сестер — Древних. Не время паниковать, леди и джентльмены! Помните, что награда отбросившим сомнения — власть. Ваша собственная власть над вашими странами!

— Наши сомнения, мистер Томлинсон, связаны с тем, что мы договаривались лишь об испытаниях в Иране и Корее. И согласились мы на них только под ваши гарантии, что оружие можно испытать и без ключа.

— К чему спорить? Если позволите…

Австриец помотал головой. События разворачивались слишком быстро, и самых старых из Юлиев это тревожило — возможно, потому, что они куда лучше молодых помнили другого, куда более неистового отступника. Адольф Гитлер бросил вызов коалиции и едва не уничтожил ее. И вот все повторяется, а они бессильны. Томлинсон выстраивал Четвертый рейх по своим правилам.

Молодые львы захватили власть в самой влиятельной организации всех времен и народов. Однажды, во времена Юлия Цезаря, такое уже случалось, и это привело к расколу первой семьи.

Юные члены коалиции были на грани бунта; старики опасались, что он приведет к гибели всей планеты.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Младший лейтенант Сара Макинтайр с отсутствующим видом сидела в столовой вместе с Коллинзом и Эвереттом. Мужчины за едой беседовали. Джек вдруг вспомнил о спутнице и легким толчком вывел миниатюрную начальницу геологического отдела из глубокой задумчивости.

— Эй, очнись.

Сара посмотрела на Джека, потом на Карла и положила вилку.

— Говорят, рыбалка у вас выдалась что надо.

— Да нет, так ничего и не поймали, — с непроницаемым лицом ответил Карл.

— Отметили повышение Уилла, да и все. А у тебя как дела? — спросил Джек.

— Немного отстаем от графика. Многие в отпусках… впрочем, в других отделах то же самое. Всех оставшихся вместе с группой геофизиков на всякий случай бросили на землетрясения. Никто ничего не может понять.

— Что там непонятного? Что Корею тряхнуло как следует? Так это, знаешь ли, Тихоокеанское побережье. «Огненное кольцо»! Да и Иран с Ираком тоже не особенно сейсмически стабильный регион. Обычное совпадение, — заявил Карл, глотнув воды из стакана.

— Да, регионы нестабильные. Только и там, и там не было ни единого повторного толчка.

— А такое бывает? — спросил Джек, бросив на тарелку скомканную салфетку.

— Джек… — Сара осеклась — и продолжила в надежде, что на фамильярное обращение не обратят внимания. — Полковник, повторные толчки бывают всегда. Это как у бегунов: после забега надо еще немного пробежать, чтобы расслабить мышцы. Полное отсутствие мелких вибраций настолько необычно, что в академических кругах пошли всякие разговоры… и безумные заявления северокорейцев тут не играют решающей роли.

— Ну, я уверен, вы, умники, что-нибудь при…

— Полковник Коллинз и капитан Эверетт, вас ждут в компьютерном центре. Полковник Коллинз и капитан Эверетт, вас ждут в компьютерном центре.

Синтезированный женский голос прервал академическую дискуссию. Оба офицера поднялись, унося с собой подносы. Джек улыбнулся Саре. Провожая друзей глазами, она вспомнила, как Джек улыбнулся ей в первый раз, и она вся затрепетала, точно глупая старшеклассница. От этой мысли как-то сразу потеплело внутри. Сара знала, что об их любви знают его близкие друзья: Карл, Менденхолл и даже доктор Комптон, но ее все равно полагалось хранить в тайне. Джек и слышать не хотел о нарушении протокола. Скоро предстоит принимать решение, и решать придется именно ей.

Главный компьютерный центр напоминал театр. Столы с мониторами занимали верхний ярус, внизу же располагались рабочие станции операторов с прямым доступом к системе «Европа», разработанной компанией «Крей». В мире существовало всего четыре таких мощных компьютерных комплекса, причем у группы «Событие» была специальная модификация, способная проникнуть в любой компьютер мира и обойти системы безопасности большинства правительственных сетей, университетов и коммерческих компаний.

Джек с Карлом спустились на нижний ярус и увидели, кто их вызвал. Друзей приветствовал руководитель компьютерного центра Пит Голдинг.

— Отлично, вот и вы! — Пит помахал рукой перед маленьким монитором на пластиковой перегородке, тот включился, и на экране возникло лицо Найлза Комптона. — Они пришли, Найлз. Начнем?

Директор кивнул. Он видел все на большом экране в своем кабинете.

— В общем, мобильник, что вы привезли из Африки, восстановлению не подлежит. К счастью, идиот, который его разбил и успокоился, не знал, что сотовый телефон это, по сути, маленький компьютер. Вся информация хранится в энергонезависимой памяти. Вы только подумайте…

— Пит, тебя слушать — как в кресле у зубного. Давай ближе к делу, — сказал Найлз, потирая виски.

Пит покраснел и водрузил очки обратно на переносицу.

— Что удалось выяснить, Пит? — Джек вернул разговор в рабочее русло.

— С этого аппарата звонили на один единственный номер. «Европа» выяснила владельца, и мы передали его данные нашему человеку в ФБР.

Пит включил еще один монитор, на котором появилось моложавое лицо специального агента Уильяма Монро; тот вышел на связь прямо из дома на Лонг-Айленде.

— Привет, Билл, — бросил Джек.

— Добрый вечер, полковник. Здравствуйте, капитан. Пит передал нам информацию, и мы навели справки. Мутный тип. Он здесь, в Америке, да еще и у меня под боком — в том же штате.

— Повезло, — заметил Найлз.

— Наш друг — финансовый брокер, владелец инвестиционного банка. Живет в Вестчестере, в городишке под названием Катона. Он двадцать семь раз говорил с вашим бандитом; частенько звонил и на другие мобильные номера в Африке — тридцать пять раз, если быть точным.

— Бабушке звонил, не иначе, — вставил Эверетт.

— Кроме того, у него есть очень подходящее ко всем обстоятельствам тайное хобби: он коллекционер. Собирает все понемножку: от Греции до Китая. Большей частью нелегально, официальных сделок всего несколько, поэтому им интересуется не только ФБР, но и налоговое управление.

— Как думаешь, Билл, можно попасть в его скромное обиталище, не привлекая внимание твоего начальства в Вашингтоне? — спросил Джек.

— Да. У меня улик достаточно, чтобы получить ордер на обыск. Главное — легенда для вас. Никто из моих не должен заподозрить, что я пустил чужаков резвиться на заднем дворе у ФБР.

— С этим, думаю, справимся. Выделишь нам пару ребят прикрыть тылы для отхода?

— Конечно, Джек. Сообщи, когда понадобится ордер, — сказал Монро и отключился.

— Ну что, директор, даете добро на поездку в Нью-Йорк? — спросил Коллинз.

Найлз кивнул.

— Езжайте. Этот тип как минимум приказал перебить ни в чем не повинных студентов и преподавателей. Ради чего? Ради каких-то черепков? Да, полковник, я даю добро.

Джек кивнул.

— Неплохо бы выяснить, что все-таки они искали. Раз бандитов не интересуют древности, которым то ли десять, то ли пятнадцать тысяч лет, то за чем же они охотятся? Именно поэтому делом занимаемся мы, а не официальные власти, — уточнил Найлз напоследок.

Джек перевел взгляд с погасшего монитора на ухмыляющееся лицо Эверетта.

— Ты уже собрался?

— Давно. Поехали.

Они направились к выходу, но тут их окликнул Пит Голдинг:

— Что, у меня правда голос как дрель у дантиста?

— Не переживай, Пит. Пока ты молчишь, все нормально, — бросил Эверетт, и друзья вышли из компьютерного центра.

Катона, графство Вестчестер, штат Нью-Йорк

Особняк окружали бескрайние газоны и ухоженные сады — впрочем, на самом деле экзотические деревья и кустарники из далеких стран маскировали самую хитроумную систему безопасности, какую когда-либо устраивали для защиты частных владений. Монро с помощью «Европы» всего за пару часов отследил все счета владельца и наткнулся на сверхсовременную охранную систему — значит, в доме действительно есть что прятать. Система безопасности за восемь миллионов плюс личность хозяина… Пришлось копнуть еще чуть глубже, и стало ясно, кто скрывается под личиной богатого путешественника.

Вариант с вертолетом отвергли: характерный шум винтов тихим вечером в графстве Вестчестер звучал бы чересчур подозрительно.

Штурмовая группа из десяти человек следила за одним из трех пикапов с охранниками, который двигался подлинной аллее от парадного входа в особняк. Заметить их было почти невозможно: безлунной ночью костюмы и маски из «номекса» отлично сливались с пейзажем. Все были вооружены легкими короткоствольными МР-5.

Распластавшийся за деревом человек поднял руку: автомобиль проехал совсем близко, луч прожектора метнулся в их сторону, но все же скользнул сбоку от затаившихся бойцов. Вытянув два пальца, человек показал, будто режет что-то ножницами.

Пикап скрылся за поворотом, и от центра затаившейся группы отделилась мощная фигура. Здоровяк достал черную коробочку, поднес ее вплотную к проволочной сетке ограды и включил питание. Прикрывая рукой светящийся диодный экран, он стал считывать показания, потом кивнул и поднял левую руку. Он растопырил пальцы — это означало «пять», сжал кулак и снова разжал его — «десять». Командир кивнул. В очках ночного видения группа представала призрачными силуэтами в зеленых, черных и серых тонах. Здоровяк опустил руку и вытащил два одинаковых провода. От металлической сетки под напряжением в десять тысяч вольт шел приглушенный гул.

Второй боец с мощными кусачками подобрался к ограде, но ему пришлось подождать. Здоровяк соединял соседние ячейки изолированными проводами, пока не получился круг четырех футов в диаметре. Лишь затем он протянул руку за инструментом и стал перекусывать толстую проволочную сетку.

Провода образовали в заборе изолированную зону, и в то же время сами пропускали электрический ток, чтобы сигнализация не сработала, когда проволоку будут резать. Перекусив последнюю ячейку, мужчина снял провода, и отряд проник внутрь.

Две тройки, пригибаясь к самой земле, разошлись влево и вправо. Оставшаяся тройка вместе с командиром двинулась вперед.

Левофланговой группе предстояло столкнуться с противником первой. Все трое залегли. Через мгновение из-за угла здания показались огни: приближался второй пикап. Один из бойцов достал из кармана бронежилета маленький шариковый подшипник.

Машина двигалась по противоположному склону пригорка. Когда их разделяло всего десять ярдов, один из троицы вскарабкался еще на метр, на самую вершину, достал из кобуры какой-то странный пистолет и прицелился. Второй отступил назад и запустил подшипник по точно рассчитанной дуге. Тот с неожиданно громким звоном угодил в крыло пикапу, и водитель тут же остановился посмотреть, что случилось. Стоило шоферу вылезти наружу и подойти к капоту, чтобы разглядеть след от удара, как игла из пневматического пистолета вонзилась ему в шею. Охранник взвизгнул, дернулся назад, к двери, но уже через два шага ноги отказались повиноваться. Он упал с глухим стуком и отключился.

Так же легко расправились с остальными машинами и тремя пешими патрульными. Поволноваться пришлось лишь однажды, когда охранник, прежде чем потерять сознание, успел потянуться к рации на плече.

Бойцы ждали сигнала на назначенных заранее исходных позициях. Верзила, который проделал дыру в заборе, обнаружил на внешней стене дома, у двери в подвал, щиток с электрическими и телефонными проводами. Он установил небольшое круглое устройство там, где телефонные линии и электрический кабель входили в щиток, поставил таймер на десять секунд и отбежал в сторону. По проводам пробежал мощный разряд, и где-то внутри сработали предохранители. Телефон отключился, а техник из телефонной компании обнаружит, что оптоволокно расплавилось от высокого напряжения.

На всей территории погас свет. Это было сигналом к началу третьей фазы нападения. В один миг передняя и задняя двери, а также стеклянная дверь у бассейна разлетелись миллионом осколков. Бойцы секретной штурмовой группы ворвались в дом.

На первом этаже невидимые боевики грубо повалили на пол визжащих слуг, сноровисто стянули им руки пластиковыми стяжками и тут же двинулись дальше. С того момента, как первый охранник рухнул на землю, прошло всего три минуты двадцать две секунды.

Командир штурмовой группы пересчитал пленных, вглядываясь им в лица, и подошел к человеку, который дерзко смотрел в его скрытое под маской лицо снизу вверх.

— Вы Тэлбот? — спросил мужчина в чудных очках.

Слуга молчал, правда, теперь, когда его назвали по имени, смотрел уже не так самоуверенно.

— Вы дворецкий Тэлбот? Вы распоряжаетесь слугами? — спокойно переспросил командир. Он опустился на колени, словно давая собеседнику получше разглядеть фантастическую амуницию. Для большей убедительности он угрожающим жестом поправил висящий на плече автомат.

— Да, да, — быстро ответил слуга.

— Где Уильям Крюгер?

— Он… он наверху… был наверху, когда мы пошли спать. Честное слово.

Страшный человек поднял глаза на своего высоченного компаньона, который как раз спускался по лестнице. Тот покачал головой — никого. Тогда командир снял оружие с предохранителя, и все, в том числе повара и горничные, ни с чем не спутали бы этот зловещий щелчок.

— Спрашиваю последний раз, и если не услышу правильного ответа, у твоего следующего хозяина будет высокооплачиваемый хромой дворецкий. Прострелю колено, понял? — Угроза была высказана с жутковатым спокойствием в голосе.

— Вы не можете… ведь вы… вы полицейские!

Мужчина усмехнулся и поглядел на великана.

— Кто сказал, что мы полицейские? Это обычное ограбление, а мы — налетчики. Кстати, мое терпение на исходе.

От невозмутимости и спокойствия мужчины в странных очках у дворецкого мороз пробежал по коже.

— Альберт, бога ради, скажи им!

Командир не спеша перевел взгляд с распростертых на полу слуг на самоуверенного вида женщину, которая пыталась рассмотреть его в кромешной темноте. Он вспомнил фотографии, сделанные группой наблюдения. Анита Макмиллан, шеф-повар.

— Хорошо. Стенную панель за столом в библиотеке можно открыть, за ней лестница. Просто сдвиньте панель вбок. Мистер Крюгер, должно быть, там.

Командир кивнул великану, и тот с тройкой бойцов отправился в библиотеку.

— Спасибо, Альберт. Ты нам помог, я этого не забуду.

По его команде слугам надели на головы черные полиэтиленовые мешки.

Командир присоединился к бойцам в библиотеке, те проверяли стены. Одна панель сдвинулась в сторону. Он жестом велел среднему из тройки, лучшему стрелку группы, идти первым. Остальные отпустили лидера на десяток ступеней вперед и двинулись следом.

Снизу пробивался свет, и бойцы сняли очки ночного видения. На середине лестницы шедший впереди поднял руку с растопыренными пальцами, и все замерли. Еще шаг вперед — и по коридору внезапно разнесся звук пистолетного выстрела. Пуля ударила в стену у самой головы переднего бойца, который даже поморщился: каменная крошка оцарапала щеку. Он облокотился на перила и выпустил очередь из десяти выстрелов, затем подождал секунду и добавил еще столько же. Остальные знали этот трюк и очень надеялись, что он сработает.

— Это было предупреждение! В следующий раз целюсь в тебя. Даю три секунды, бросай сюда свою хлопушку… Хотя нет, я передумал. — Он послал еще три пули куда-то вниз. Шедшие сзади с усмешкой переглянулись.

— Ладно, ладно, сукин сын, постой. Дай подумать-то!

— Нечего тебе думать, урод!

— Черт, да кто ты вообще такой?

— Это тебя пока не касается! — Боец дал еще одну короткую очередь совсем рядом с невидимым противником. — Что-то твоя игрушка все не падает на пол.

— Вот же долбаные маньяки! — захныкал голос внизу, и что-то лязгнуло по бетону.

Боец, не медля, бросился дальше по лестнице, а остальные старались шуметь погромче: пусть человек внизу не сомневается, что у «маньяка» целая армия. Послышались громкие приказы.

— Ложись на пузо, Рокфеллер! Руки перед собой. Давай, урод! Пол холодный, а пижама, твою мать, шелковая!

Весь отряд наблюдал, как пластиковый хомут охватил запястья крупного пухлого мужчины. Тот едва дышал, и командир велел поставить хозяина особняка на ноги.

— Кто… вы… Вы кто? Что вам надо? — с трудом просипел тот.

Командир обнаружил возле гигантского стола массивный стул и ногой в черном ботинке подтолкнул его к собеседнику.

— Ты часом не умрешь у нас на руках?

Толстяк пару раз глубоко вдохнул, и мертвенная бледность стала понемногу уходить. В просторном подвале хватало света, чтобы понять: он почти оправился от первого шока.

— Кто мы? Мы пришли забрать украденное вами за долгие годы, а еще покарать вас за смерть ни в чем не повинных эфиопских археологов. Вот кто мы.

Командир, а за ним трое остальных, сняли черные маски. Разъяренный негр — стрелок — пялился на пленника так, словно хотел прожечь взглядом дыру. Толстяк вжался в спинку кресла.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Я финансовый брокер, занимаюсь инвестициями, — пробормотал он, не в силах оторвать глаз от Менденхолла.

Полковник Коллинз бросил свою маску Эверетту и шагнул вперед.

— Мистер Крюгер, мы что, похожи на людей, которые ошиблись дверью? Думаете, мы явились сюда просто так?

Взгляд Крюгера метался от одного к другому. Никаких опознавательных знаков на одежде; вид у всех спокойный, уверенный.

— Нет… то есть да… вы не просто так…

— Нам известно о вашей коллекции. Если не хотите, чтобы мы разобрали дом по кирпичику, показывайте. Немедленно. Вы ведь не хотите вмешательства официальных властей?

Казалось, хозяин полностью смирился с внезапно свалившейся бедой. Голова склонилась набок, и толстяк заплакал. Рыдания сотрясали огромное тело Крюгера, и Менденхоллу пришлось помочь ему встать.

Коллинз обернулся к Эверетту. Тот кивнул и вместе с Уиллом водрузил гигантскую тушу Крюгера на ноги. Джек ждал, пока этот скупщик краденого — а на самом деле еще и убийца — придет в себя.

В наушнике раздался щелчок. С помощью крошечного выключателя на шее полковник включил передатчик и отвернулся от Крюгера.

— Захват-один, — шепнул он в ларингофон.

— Это Орлиный глаз. Дворцовая стража устранена. «Мастерская Эрни» и Захват-три внутри, движутся к вам. Прием, — тем же шепотом отозвалась внешняя группа.

Джек не стал отвечать, а просто протянул руку и дважды щелкнул выключателем.

Эверетт тоже все слышал. Охранников взяли в плен и перетащили в безопасное место — они еще не отошли от транквилизатора. Теперь тройка из сада сообщала, что еще одна группа оперативников «События» приближается к дому. Карл закатал манжет перчатки и глянул на часы. Группа Райана прибыла точно по графику. «Для бывшего летуна очень неплохо».

— Ладно, Крюгер, где коллекция? — Коллинз шагнул к толстяку.

— Мне нужно к столу.

Джек кивнул, и Менденхолл с Эвереттом подвели его к огромному, вычурно украшенному столу в дальнем углу помещения. Крюгер потянулся к верхнему ящику.

— Нет-нет, мы сами откроем, — заявил чернокожий.

Менденхолл наклонился и аккуратно выдвинул верхний ящик. С насмешливым разочарованием посмотрев на Крюгера, он вытащил «полицейский» «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра и бросил его Коллинзу.

— Я не это имел в виду. Там, у края столешницы, — кнопка. Нажмите один раз.

Менденхолл пошарил, нашел кнопку и нажал.

Сначала ничего не происходило. Лишь сверху, где трудилась «мастерская Эрни» — выездная техническая команда группы «Событие», доносились приглушенные стуки и жужжание электрических инструментов. Вдруг, в дополнение к тусклым лампам аварийного освещения, вспыхнули прожектора с автономным питанием, и комнату залил яркий свет. Он резал глаза, но ничего кроме пустых белых стен с какими-то дипломами и фотографиями в подвале не обнаружилось.

— Нажмите еще раз, — проговорил Крюгер, в отчаянии повесив голову так, что подбородок едва не касался груди.

Менденхолл нажал снова. На этот раз послышался гул электромотора, очевидно, тоже автономного, а восьмидесятифутовая дальняя стена разошлась в центре на две секции, которые скользнули в стороны по искусно скрытым направляющим.

Коллинз, не отвлекаясь на раздвижную стену и ее тайны, внимательно следил за Крюгером. Тот, сопя, вытирал с лица пот. Однако коллекционера волновал вовсе не тайник. Он украдкой стрельнул глазами в сторону стола и тут же отвел глаза. Джек отметил, что стол стоит у стены, за которой, теоретически, лишь земля и камни. Крюгер снова всхлипнул, а его взгляд опять метнулся к столу.

— Матерь божья! Немало ты успел насобирать! — бросил Менденхолл, когда в лучах прожекторов предстали сокровища древности, а также менее отдаленных времен.

Коллинз с Эвереттом отправились осмотреть богатую коллекцию скромного брокера. В отдельных витринах красовались экспонаты Третьей и Пятой династий Древнего Египта, доспехи времен Александра Македонского, картины мастеров Возрождения, драгоценности, похищенные из мировых коллекций, короны давно почивших монархов.

Коллинз включил передатчик.

— Захват-три, пускайте грузовики.

Полковник подошел к Крюгеру, взял пальцами за двойной подбородок и посмотрел прямо в водянистые глаза.

— Судебным органам сообщат, что ты активно сотрудничал со следствием.

— Но вы же грабители! Почему… Что за…

— А теперь, дабы облегчить жизнь своим адвокатам, ты не хочешь рассказать о второй комнате?

Лицо толстяка побелело как полотно. Толстые губы затряслись, глаза полезли из орбит. Крюгер больше не дрожал, не боялся — он был в бешенстве!

— Идиоты! Вы не понимаете, с чем связались!

— Похоже, ты попал в точку, Джек! — заметил Эверетт.

— Уилл, нажми — ка эту кнопку еще разок. Думаю, настоящие сокровища у нашего друга в другом месте. В той комнате все очень красиво, вот только клад не там, верно, мистер Крюгер?

Менденхолл, повинуясь приказу, нажал кнопку в третий раз. Мотор завыл от натуги, и на глазах изумленных бойцов круглая плита в центре комнаты вдруг отделилась от бетонного пола и, вращаясь, заскользила вниз. Образовалось отверстие шестнадцати футов в диаметре, «крышка» которого на глазах уходила в землю все быстрее и быстрее, обнажая резьбу винтового подъемника, по которой, как по лестнице, можно было спуститься в настоящую сокровищницу.

— Теперь понятно, почему система безопасности стоила так дорого, — сказал Джек, когда мотор стих.

— Господи Иисусе, — пробормотал Карл, разглядывая Крюгера. — Надо было взять этого парня с его инженерами к нам работать…

— Вы не понимаете, что натворили. Нам всем теперь конец.

— Страх-то какой, — с деланым ужасом произнес Эверетт. — И почему же нам конец?

Крюгер плотно сжал губы и отвел взгляд. Он не смотрел на Джека, который направился к отверстию в полу. Эверетт двинулся следом — вниз, к настоящим тайнам далекого прошлого.

Добравшись до конца винтовой лестницы, оба не могли поверить своим глазам. Кругом бесконечными рядами, штабелями и кипами по много сотен в каждой лежали свитки всевозможных форм и размеров. Они были аккуратно разложены на специальных подставках в герметичных стеклянных шкафах. Джек с Карлом словно угодили в старинную библиотеку, где хранится поразительная коллекция древних рукописей.

В комнате поддерживалась постоянная температура и влажность, а в углу висели специальные лабораторные костюмы — такие же изредка надевали они сами, когда работали с «Европой». Кругом стояли столы и подставки, а сзади, футах в пятидесяти, располагалась особая «чистая» зона, где Джек заметил электронный микроскоп. На стеклянной поверхности был расстелен свиток, накрытый толстым листом пластика для защиты от пыли.

По стенам висели сотни всевозможных флагов. На некоторых красовался символ, похожий на свастику, с разными незначительными вариациями. Все знамена до единого украшал большой золотой орел: то с распростертыми в стороны, то со сложенными крыльями.

— Ничего себе… Откуда этот Крюгер вообще взялся? — спросил Эверетт, разглядывая странные флаги.

Еще на стенах висели рельефные карты древнего мира — тоже в пластиковых пылезащитных футлярах. Специальные таблички предостерегали: рам не касаться — высокое напряжение. Джек подошел к одной из карт: на ней была изображена Африка до отделения Антарктиды. Остальные континенты только-только оторвались и разбегались в стороны — этому были посвящены четыре следующие карты.

Эверетт обернулся к удивительной карте на задней стене. Мозаичные контуры Африки, Европы и даже Северной Америки были исчерчены множеством линий. Извилистые штрихи тянулись через Тихий океан и Атлантику. Тут же, на маленьком столике с компьютером, валялась кипа бумаг. Эверетт быстро проглядел их и обернулся к Джеку.

— Похоже, кто-то с ней работал. Что это вообще за чертовщина?

Коллинз не отвечал. Он замер в дальнем конце, у гигантской — примерно семь на пять метров — застекленной карты. В свете мощной лампы можно было разглядеть раму хитроумной конструкции: к ней тянулись специальные шланги для откачки воздуха и подачи азота.

— Боже, — прошептал Карл, когда понял, что это за карта.

Он встал рядом с Джеком и задрал голову. На первый взгляд просто древняя карта Средиземноморья, нарисованная на какой-то диковинной бумаге с ветхими краями и уголками. Ей было много-много лет, однако вовсе не возраст экспоната так поразил полковника. Карлу пришлось отступить назад, чтобы рассмотреть все как следует. В самом центре красовался большой остров, образованный четырьмя концентрическими кольцами суши, а вокруг него — большое море, которое когда-то называли Средиземным океаном.

— А это что еще такое?

— Мистер Эверетт, свяжитесь с руководством и сообщите, что мы захватим кое-что с собой на базу. ФБР сюда пускать нельзя. Монро придется сажать Крюгера за то, что наверху. Должно хватить.

— Хорошо. Кстати, Джек, ты думаешь о том же, что и я? — Карл внимательно разглядывал остров, которого просто не должно быть посреди моря, некогда бывшего океаном.

— А думать и нечего. — Он ткнул пальцем в золотую пластину под огромной картой давно погибшего мира. — По-моему, тут все ясно написано.

Джек шагнул в сторону, и Эверетт подошел ближе. Карл зажмурился и потряс головой.

— Да, пожалуй, наши оценят это куда лучше ФБР.

Табличка переливалась в ярком свете, и у обоих друзей похолодело внутри. Там было выгравировано одно-единственное слово: «Атлантида».

Через час слуг стали перевозить в безопасное место. Там им сообщат о возможном судебном преследовании за соучастие в скупке краденого антиквариата. Достаточно припугнуть, и они расскажут все, а потом будут молчать.

Ребята из «мастерской Эрни» как раз установили последнюю дверь, заменили проводку и предохранители. Группа «Событие» уже замела следы и собирала вещи. Только теперь в дом пустили специального агента Монро.

— Привет, Билл, — приветствовал фэбээровца Коллинз, и тот пожал протянутую руку.

— Говорят, полковник, у вас недурной улов?

— Останется и тебе — на благодарность с занесением в личное дело. — Джек взял Билла под локоть и отвел в сторону. — Послушай, с этим Крюгером все далеко не так просто. Выясни о нем как можно больше. Тут спрятана всякая чертовщина, и он твердит, что раз мы ее нашли, теперь нам конец.

— Разве не все воротилы так говорят, когда попадутся?

— У него что-то такое во взгляде… не пойму. Но он не тюрьмы боится.

— Ладно, попробую из него все вытащить. Главное — сработать тихо.

— ФБР не должно ничего пронюхать. Подержи его подольше, чтобы мы успели разобраться с его коллекцией. Можешь намекнуть судье, что Крюгер сбежит и его не стоит выпускать под залог? Хотя бы на первое время?

— Ладно, потяну… Значит, мне верхняя комната, а все самое интересное Райан загружает, и оно едет к вам?

— Прости, директор Комптон засекретил нижнюю комнату — ей займутся наши ученые. Не переживай, Билли, тебе тоже много занятного досталось. Там настоящая корона Карла Великого!

— Шутишь?

Джек только усмехнулся и исчез в темноте.

Частный рейс «Зулу 1782»

Над Атлантическим океаном

Уильям Уинтроп Томлинсон происходил из богатой семьи, известной со времен Войны за независимость. Корни ее уходили еще глубже, в Европу. Аудиторам налогового управления понадобилась бы сотня лет, чтобы распутать сложную сеть подставных фирм и выяснить, что он в триста раз богаче, чем известный персонаж, который красуется на первом месте в списках самых состоятельных людей Америки и всего мира. Томлинсон мудро распорядился семейным богатством и стал наиболее влиятельной фигурой в коалиции. Деньги были для него не целью, а лишь средством достичь заветного — власти. Власти и могущества.

Томлинсон смотрел в иллюминатор на ночное небо. Его личный «Боинг-777» направлялся в Нью-Йорк. На изящном столике вишневого дерева стояли бокал вина и тарелка с недоеденным салатом.

Один из помощников протянул ему факс, но Томлинсон все с тем же отсутствующим видом вглядывался в темноту.

— Сэр, тут важное сообщение, — тихо произнес молодой ассистент.

Не отрываясь от иллюминатора, изысканно одетый Томлинсон протянул левую руку и взял бумагу. Ассистент молча отошел в глубь просторного салона — там находились рабочие помещения. Затем Томлинсон отхлебнул из хрустального бокала вино двухсотлетней выдержки из собственных погребов в недрах самолета и, вволю насладившись глубоким вкусом, наконец глянул на бумагу.

«Получен сигнал бесшумной сигнализации из хранилища JC-6789. В 0031 группа быстрого реагирования вылетела. Объект атакован силами одной из госструктур. Исследователь Крюгер покинул объект под конвоем. Экспонаты конфискованы и вывезены. Жду указаний.

Л. М.»

Томлинсон одним глотком допил вино. Его взгляд оставался невозмутимым, однако внутри все сжалось. Пальцы судорожно стиснули бокал, так, что дорогой хрусталь едва не треснул, и лишь исключительным усилием могучей воли Томлинсон сумел взять себя в руки. Он нажал кнопку вызова рядом с иллюминатором.

— Сэр? — У подлокотника кожаного кресла возник ассистент.

— Свяжитесь с нашим агентом в Нью-Йорке и велите взять ситуацию в Вестчестере под контроль. — Пронзительные голубые глаза Томлинсона впервые остановились на помощнике. — Любой ценой. Пусть не считается ни с финансовыми, ни с человеческими потерями. Понятно?

— Понятно, сэр.

— И скажите Далии, что все только между нами. Больше никому из коалиции не сообщать. Кроме того, пусть докладывает о поисках ключа атлантов и пластины в Массачусетсе прямо мне. Материалы из Вестчестера нужно вернуть как можно быстрее, и еще я хочу знать, что за структура покусилась на объект коалиции. Нужно приложить все усилия и, повторяю еще раз, не считаться с потерями.

Помощник кивнул и бросился к факсу отправлять инструкции в Нью-Йорк.

Кто бы ни стоял за событиями в Вестчестере, ему предстоит испытать на себе гнев нового главы коалиции Юлиев.

Белый дом, Зал оперативных совещаний

Президент изучал отчет о событиях в Корее. Бывший военный, он отлично понимал, как опасно, когда во главе нестабильного государства с атомной бомбой стоит неуравновешенный человек. В отчете сообщалось о короткой артиллерийской перестрелке между второй пехотной дивизией и ударной группировкой северокорейских войск, сосредоточенной у границы. Насчитывалась почти сотня погибших с обеих сторон.

Последние двенадцать часов разведка заваливала его стол длиннющими сводками с отчетами о Ким Чен Ире, но главного в них не упоминалось: никто не знает, что у этого человека на уме, что он замышляет. В международной политике это не лучший знак.

— Как обстоят дела с подкреплением для второй дивизии?

Председатель Объединенного комитета начальников штабов открыл папку и зачитал:

— Сто первая воздушно-десантная дивизия готова к отправке, восемьдесят вторая группа быстрого реагирования тоже. К сожалению, солдаты отпущены домой на День независимости; их можно будет собрать лишь за сорок восемь часов.

Президент посмотрел на Кеннета Колфилда и поморщился.

— Вот как, Кен? А что с перебазированием авиации из Японии в Кемпо?

— Мы отправили туда с Филиппин несколько тактических истребителей из третьей эскадрильи, у них были совместные учения с правительственными войсками. Кроме того, авианосные группы «Джон Кеннеди» и «Джордж Вашингтон» займут позиции у побережья Северной Кореи, но не раньше чем через четыре дня.

— О боже. А вторая дивизия выдержит, если корейцы перейдут границу?

Колфилд, потупясь, покачал головой.

— Продержатся ориентировочно шесть часов, если не задействовать тактическое оружие.

Президент выглядел ошарашенным.

— Остается надежда, что в ООН удастся договориться, и они не разорвут соглашение о прекращении огня, — заметил Нейт Клеммонс, советник по национальной безопасности. — Ким по-прежнему заявляет, что землетрясение у его берегов устроили мы и Южная Корея.

— А что насчет кораблей, которые они засняли?

— ЦРУ проверил все три судна. Зарегистрированы на «Мид-чайна ойл эксплорейшн», разрешения на разведку выданы в Сеуле. Все легально.

— Найдется в мире авторитетный ученый, который мог бы подтвердить, что эта абсурдная теория о кораблях и самолетах, устраивающих землетрясения, имеет под собой какую-то основу? Ким вообще хоть на что-то может опереться?

— Господин президент, а так ли это важно? Его режим висит на волоске. Мы имеем дело с параноиком, с раненым зверем. Забудьте о щадящих методах! Этому недоноску надо врезать тяжелой дубиной, и побыстрее, пока он не пустил в дело свои танки к югу от тридцать восьмой параллели! — заявил Джесс Типпет, командующий Корпусом морской пехоты, оглядывая собравшихся за длинным столом.

— Пусть каждое подразделение армии США хоть в лепешку расшибется, но второй пехотной дивизии надо срочно помочь. Снимайте любые силы откуда угодно. А еще пускай лучшие ученые займутся этой ахинеей, которой он прикрывается. Мне нужен четкий и недвусмысленный ответ, можно ли вызывать такие землетрясения искусственно.

Группа «Событие», склад № 3

Седьмая авеню, Нью-Йорк

Склад на Восточном побережье использовался лишь как перевалочный пункт. Археологические находки и другие трофеи — в данном случае захваченные в вестчестерском особняке — свозили сюда для предварительного осмотра перед отправкой на основную базу с ее надежными хранилищами и лабораториями.

Пока команда Джека наслаждалась заслуженным отдыхом, на пятом подземном уровне ученые восточного отделения группы «Событие», срочно вызванные из разных университетов, приступили к первичному осмотру артефактов. Все они в том или ином качестве уже сотрудничали с группой «Событие» раньше и имели высший уровень допуска. Возглавлял команду исследователей профессор Карл Гиллмэн из нью-йоркского университета. Он следил за консервацией свитков и прочих находок, пока с базы «Неллис» не прибудет научная группа с необходимым оборудованием.

Джеку удалось поспать четыре часа, а потом Гиллмэн похлопал его по ноге. Джек открыл глаза, огляделся по сторонам и сел на постели.

— Не хотелось будить вас, полковник, но тут срочный вызов. Директор.

Джек кивнул и опустил ноги на пол, затем пригладил волосы и наконец взял телефонную трубку.

— Коллинз.

— Джек, это Найлз. Хотел предупредить, что президент привел вооруженные силы в состояние полной боевой готовности.

— В Корее стало хуже?

— Мягко сказано. Поскольку мы входим в структуру федерального правительства, нас это тоже касается. «Си-сто тридцатый» дожидается тебя с командой в аэропорту Кеннеди. Все материалы, свитки и карты, что вы нашли вчера ночью, нужно доставить в Неваду. Из-за ситуации в Ираке и Корее я смог выпросить у ВВС только один самолет, так что большую часть придется оставить до следующего рейса. Профессор Гиллмэн занесет в каталог все, что ты не увезешь. Ясно?

— Да, сэр. Доставить свитки, карты и самих себя как можно быстрее.

— А что насчет безопасности находок, которые остаются в Нью-Йорке? Обеспечена?

— Система безопасности в полном порядке, сэр. Кроме того, я забираю только Эверетта и Менденхолла. Младший капрал Санчес со штурмовой группой останется здесь, пока мы все не вывезем.

— На твое усмотрение. Санчес вполне готов командовать, да и вообще он хороший парень.

— Еще ребенок, но солдат отличный.

— Как я понял, у вас там что-то интересное. Гиллмэн как раз выслал видеозапись самых занятных находок. Ты не знаешь, зачем ему нужна Сара и ее геологи?

— Понятия не имею. Я тут немного выпал из реальности.

— Ничего. Еще я слышал, наш общий друг Крюгер предстанет сегодня перед федеральным судом. Монро намерен побыстрее его расколоть, а потом предъявить обвинение. Ты молодец, Джек.

Джек протянул Гиллмэну телефон и окинул профессора усталым взглядом.

— Док, директор сказал, что вы просили собрать геологический отдел и показать им ваши съемки?

Ученый снял очки и взъерошил редкие седеющие волосы.

— Вдобавок к очень-очень древним украшениям, керамике, оружию и целому морю старинных свитков и книг есть еще кое-что. Мы в полном ступоре. Это как-то связано с движением тектонических плит. Очень странная штука. Нужно, чтобы геолог взглянул на карты и объяснил, как их каталогизировать. Земля от этого не разверзнется, просто странно…

Джек пропустил шутку мимо ушей. Он кивнул головой, потом зевнул.

— Доступ в комплекс перекрыт?

— Задраен наглухо, как на подводной лодке. Ваши люди запирают даже центральный вход и ворота с погрузочной платформы.

— Очень хорошо. Послушайте, мы сейчас увезем свитки и карты, но вас будет охранять отряд под командованием младшего капрала Санчеса. В общем, сидите тихо, волку дверь не открывайте.

Джек, зевая, отправился поднимать остальных — нужно грузить свитки с картами и ехать в аэропорт, — Гиллмэн же вернулся к удивительным находкам. Больше всего его интересовала огромная карта, на которой по суше и по морю тянулись толстые линии, странным образом много где совпадающие с контурами известных науке тектонических плит. Вся его группа ломала голову: откуда об этом узнали древние картографы?

Гиллмэн и не подозревал, что больше ста лет назад профессор Петер Ротман прозвал эту самую карту «Пергаментом атлантов», а уже на следующий день его застрелил человек из коалиции Юлиев.

И вот в новом столетии «Пергамент атлантов» помог коалиции навести на цель древнее оружие — молот Тора.

Ойстер-бэй, Нассау, штат Нью-Йорк

Специальный агент Уильям Монро потягивал кофе и изучал утреннюю газету. Снаружи урчал мотор мусоровоза. Вдруг Монро нахмурился: он услышал, как загремели крышки мусорных баков, которые швырнули на дорожку, словно фрисби. Мгновение — и сами баки загрохотали по земле. Он раздраженно закрыл глаза и положил газету, а затем посмотрел наверх, где заворочалась жена. Вероятно, разбудили мусорщики, ведь обычно она вставала на два часа позже.

Монро покачал головой и с чашкой в руках направился к входной двери. Сейчас он выскажет им все, что думает: разбудили жену, уронили баки… можно подумать, ему по карману каждую неделю покупать новые!

Распахнув дверь, он с удивлением увидел на крыльце пару мужчин в обычной одежде, без всякой формы. Волосы на затылке встали дыбом, а чувство опасности взвыло в голове как сирена.

Монро уронил чашку и попытался захлопнуть дверь, но у визитеров оказалась отличная реакция: удар швырнул его в прихожую спиной вперед. Подняться ему не дали — тут же повалили на пол. Один из громил нанес сильный удар по лицу. Дверь так и осталась открытой, мусоровоз медленно полз вдоль тротуара. Голову отбросило назад, и Монро поразился: тут творятся жуткие вещи, а совсем рядом течет обычная мирная жизнь.

Кулак нападавшего оглушил Монро, однако одна мысль не отпускала: надо предупредить жену. Агента грубо перевернули, и дверь в повседневный мир пропала из виду. Запястья зафиксировали сзади пластиковой стяжкой. Он был в бешенстве, но старался не терять головы. Нужно тянуть время, чтобы Дженни успела понять, что происходит. Его рывком подняли на ноги. Кровь капала изо рта на белый халат.

Наверху хлопнула дверь спальни, и Монро зажмурился. Сейчас Дженни выйдет прямо сюда… И тут же сверкнул луч надежды: вдруг она сообразит взять пистолет в тумбочке у кровати.

Его потащили в гостиную и швырнули на колени. Тут же на лестнице послышались мягкие шаги. Сердце ушло в пятки. Вниз спускалась светловолосая женщина в элегантном брючном костюме и черном плаще. С уверенным видом она вошла в гостиную, оглядела всех троих и опустилась на кушетку. Гостья сложила руки в перчатках и подалась вперед.

Монро грубо дернули за волосы, заставляя смотреть в лицо женщине.

— Удели минутку леди. Ей есть что сказать, — проговорил мужчина покрупнее, склонившись к его правому уху.

— Для вас, специальный агент Монро, это утро кончится куда хуже, чем вы надеетесь. — Изящная блондинка смотрела фэбээровцу прямо в глаза, медленно, палец за пальцем, стягивая перчатки. — А вот у вашей жены Дженни — мы пока держим ее наверху — еще есть возможность дожить до завтра. Вы меня понимаете? Кивните, если да. Говорить нет нужды — у нас будет для этого масса времени.

Монро повиновался и наклонил голову.

— Отлично. Начало превосходное. Вчерашний налет на Вестчестер лежит вне рамок ваших обязанностей и компетенции. Расскажите моим помощникам, на кого вы работаете. Не тратьте время на уверения, что расследование ведет ФБР: наши люди в вашем подразделении о нем даже не слыхали. Может, с вашим начальством все эти хитрости и пройдут, но меня обмануть даже не пытайтесь.

Женщина лениво поднялась и посмотрела на часы.

— Будьте с нами откровенны, агент Монро, и жена сможет оплакивать вашу кончину еще долгие недели, месяцы и годы. Иначе вашу жену перед смертью ждут пытки и унижения. Мы хотим знать, куда увезли экспонаты и кто помог вам устроить этот дерзкий набег, вот и все.

Она улыбнулась обоим громилам и скрылась за дверью гостиной.

Монро подняли на ноги и отвели на кухню, а там усадили на стул, задернув занавеской стеклянную дверь на задний двор. Один из громил подошел к столу, взял себе стул и, широко улыбаясь, уселся напротив.

Через час эти двое отчитались перед женщиной — та оказалась неподалеку, в Айслипе, — и передали информацию, которую выпытали у агента. Тот рассказывал совершенно невероятные вещи. Они спросили, что делать с женой, и выслушали ответ.

Мужчина захлопнул крышку телефона и быстрым движением полоснул Уильяма Монро по горлу. Удар перерезал сонную артерию с безжалостной точностью. Убийца не спеша встал и направился по лестнице в спальню.

Здание федерального суда США, Айслип,

штат Нью-Йорк

Новое здание федерального суда высилось прямо посередине Лонг-Айленда. Проектировщики этой белой бетонной махины думали не о красоте, а о безопасности, так что прохожие качали головами, поражаясь, в каком уродливом месте вершится государственное правосудие.

Уильям Крюгер сидел в камере на нижнем этаже. Оранжевый комбинезон оказался мал на четыре размера, а в наручниках он даже не мог расстегнуть тугой воротник.

Вместе с Крюгером суда дожидались еще двое мужчин. Один, могучий негр с блестящей лысой головой, озирался по сторонам равнодушными глазами матерого рецидивиста. Второй — из категории «обычных людей». Волосы аккуратно расчесаны, комбинезон словно сшит по мерке.

Снаружи прохлаждались трое охранников. Двое сидели за большим столом, а третий медленно прогуливался между тремя камерами (две остальных были пусты). Он заглянул внутрь и двинулся дальше. Крюгер не понимал, зачем этот ритуал. Все трое заключенных были прикованы наручниками к приклепанной к полу цепи — и нос не почешешь.

Он разглядывал чернокожего гиганта, как вдруг из коридора послышался шум: наверное, охранники поведут его на встречу с адвокатом до того, как огласят обвинение. Один из них раньше объяснял, что так полагается.

— Доброе утро, — обратился к охранникам кто-то невидимый.

— Доброе утро, — ответил женский голос. Очевидно, женщина сидела за столом. — А где Стэн?

— Заболел, я вместо него.

«Уборщик», — догадался Крюгер. Охранники возобновили прерванную беседу, а уборщик приступил к работе.

Ручищи у негра были, что древесные стволы, и из-за развитой мускулатуры комбинезон жал ему, почти как Крюгеру. Он разглядывал толстяка словно таракана, который выполз из буфета. Крюгер отвернулся.

Охранники за столом продолжали болтать, как вдруг послышались два громких хлопка, точно кто-то щелкнул пальцем по пустой картонной трубке. Раздался звук шагов — кто-то бежал, — затем еще щелчок и глухой лязг. Тощий белый сокамерник, которому было немного видно, что творится снаружи, внезапно отшатнулся. Его глаза полезли на лоб. Крюгер заволновался.

Внутрь упала тень: кто-то подошел к решетке. Трое заключенных дико озирались: гость был облачен в комбинезон уборщика, даже беджик с фотографией на месте, но в руке он держал пистолет с длинной трубкой глушителя. Мужчина рассмотрел всех троих, поднял пистолет и выпустил две пули в белого коротышку.

— Эй, да что за…

Негр попытался вскочить, однако пропущенные через цепь наручники не давали подняться со скамейки. Он так и не договорил: две пули вонзились точно в лоб, и голова резко дернулась назад. Убийца добавил еще третью — в висок, для верности. Даже с глушителем выстрелы прозвучали довольно громко. Они эхом разнеслись по коридору.

Крюгер откинулся назад как можно дальше, надеясь, что на звук кто-нибудь прибежит. Он понимал, зачем явился убийца, и знал: тот непременно исполнит порученное. Этот человек легко расправился с тремя охранниками и парой его сокамерников. Глушитель уже износился, выстрелы отлично слышны, а значит, этот человек не рассчитывает отсюда уйти. Темноволосый гость посмотрел в широко распахнутые глаза Крюгера.

— Вам ведь известно: такова плата за провал, мистер Крюгер.

Толстяк задрожал как осиновый лист.

— Но… но вы… вы тоже умрете, — только и сумел выдавить он.

— Так было предрешено задолго до сегодняшнего дня. Отправить одного мертвеца убить другого — что может быть лучше?

Из коридора донесся топот и крики охранников. Убийца даже не посмотрел в их сторону, а просто поднял пистолет и четырежды выстрелил Крюгеру в голову. Коалиция объявила во всеуслышание, что выходит из тени и защищает то, что считает своим по праву.

Убийца просунул руку между прутьев и бросил еще дымящийся пистолет прямо на тело Крюгера, а потом, не медля ни секунды, направился к запасному выходу.

Блондинка в дорогом автомобиле наблюдала за спешной эвакуацией здания. Работников суда и посетителей отводили для допроса на площадку с левой стороны от белой бетонной громады. Внутри суетились охранники и федеральные маршалы.

Женщина завела мотор «мерседеса» и медленно вырулила с просторной парковки. Она даже не улыбалась и тем более не гордилась тем, как ловко устраивает убийства. Просто ей платили именно за это — за то, что она решает проблемы.

Она плавно повернула и направилась в Нью-Йорк по Саутерн-стейт-парквей. Оставалось еще одно дело, с которым надо покончить до отъезда в Бостон. Это предприятие заодно послужит демонстрацией силы, с которой не совладать правоохранительным органам США. Удар направлен на структуру столь же тайную, как и ее коалиция, — на группу «Событие».

Группа «Событие», склад № 3

Седьмая авеню, Нью-Йорк

Всего через полчаса после того, как неприметный фургон увез свитки и карты, а вместе с ними и Джека с Карлом и Уиллом в аэропорт Кеннеди, к длинной погрузочной платформе подкатили два грузовика компании «Мэйфлауэр». Позади Фримонт-билдинг, где размещался склад группы «Событие», не было ни души — только охранник в будке.

Водитель переднего грузовика, одетый в фирменный комбинезон «Мэйфлауэр», выпрыгнул на платформу с планшетом в руках и осмотрелся. Из будки вышел мужчина в обычной форме охранника и бейсболке и подошел к водителю. Тот улыбался.

— Мы грузы не принимаем, сынок, — сказал охранник, скользнув взглядом по грузовикам.

— Вообще-то мне позвонил босс и отправил сюда кое-что забрать. — Он сделал вид, что сверяется с планшетом. — Это же Фримонт-билдинг?

— Да, но вам лучше уточнить у…

Семь дюймов стали под ребра, и охранник мгновенно умолк, словно кто-то вдруг выключил радиоприемник — это второй водитель зашел со спины. Первый тем временем отложил планшет и потянул вверх ручку на задней стенке фургона. Оттуда моментально выскочили тридцать пять бойцов в черных масках и комбинезонах из «номекса». Точно в такой же униформе команда Джека вчера штурмовала особняк в Катоне.

Трое бросились к будке охранника и разбили пульт связи, а еще несколько человек побежали к большим раздвижным воротам. Под обе входные двери заложили по четверть фунта взрывчатки. Грохнули взрывы, двери вышибло из пазов, и две группы по тридцать пять бойцов устремились в темноту.

Младший капрал Джимми Санчес служил в группе «Событие» уже четыре года и обожал командировки. Служить под началом полковника Коллинза было как минимум нелегко. Санчес понюхал пороха в пустынях, в прошлом году участвовал в экспедиции на Амазонку и по праву входил в команду проверенных бойцов, которую Джек стал сколачивать, как только попал в группу «Событие». Уилл Менденхолл даже намекал капралу, что осенью его повысят до сержанта.

Свет мигнул, а где-то внизу застучали автоматные очереди. Санчес бросился к телефону на стене — нет гудка. Тогда он выхватил сотовый и ткнул всего одну кнопку: всем сотрудникам был тут же передан сигнал тревоги, по которому бойцам группы безопасности надлежало немедленно занять позиции. В Неваду ушло автоматическое сообщение через спутник, и скоро на базе узнают о нападении.

Санчес швырнул телефон ошеломленному ученому.

— Звони девять-один-один. Скажи, что на нас напали и ты слышишь стрельбу.

Капрал выхватил из кобуры пистолет и кинулся к двери. Он был на втором из тридцати этажей — всего в трех этажах над погрузочным доком. Повернув к широкой главной лестнице, Санчес отметил, что стрельба усилилась. Снизу доносились характерные хлопки автоматов XM-8 — такие были у его бойцов, а значит, они успели вовремя встретить противника.

Внизу защитники здания выскочили в фойе, где их поджидало не меньше полусотни нападавших. Оборону мгновенно смяли. Враги были повсюду. Санчес, изрыгая проклятия, бросился назад: нужно было уводить ученых и обслуживающий персонал.

— Капрал, у нас нет связи. Сначала была, а потом вдруг пропала. Не можем дозвониться в полицию! — крикнул техник, попавшийся ему по пути.

— Они глушат частоты сотовой связи! Бегите наверх вместе с охраной, не то всех перебьют!

Пока Санчес собирал уцелевших защитников здания, их противники двинулись вверх по лестнице.

Внизу, под охраной пятерых бойцов, элегантная блондинка глянула на часы. Насыщенное трудами утро близилось к концу. Она повернулась к телохранителю.

— Взять живьем хотя бы четверых — мне нужно их допросить. Когда закончим, поставьте снаружи человека: пусть фотографирует всех, кто сюда потом явится. Полицейских, врачей — всех до единого. Особое внимание — одетым в штатское.

Аэропорт Кеннеди. Квинс, Нью-Йорк

Последний поддон с картами и свитками скрылся в просторном грузовом отсеке военно-транспортного С-130, и к Джеку подошел командир корабля.

— Полковник Коллинз, на связи какой-то Комптон. Говорит, что не может дозвониться вам по телефону: тут, в грузовом отсеке, сигнал слабоват. Его соединили через диспетчерскую.

Джек прошел в кабину пилотов и взял гарнитуру.

— Коллинз, — сказал он, приладив наушник.

— Джек, у нас серьезные проблемы.

Голос Найлза Комптона звенел струной.

— Что там, Найлз?

— В общем, Джек… — Найлз помедлил. — Монро убит.

— Что?

— Пытали, потом убили — прямо у него дома. Жену… в общем, она тоже мертва. И, боюсь, это не все. Сегодня утром, прямо в камере в здании федерального суда на Лонг-Айленде застрелили Уильяма Крюгера.

— Твою мать! Как такое может быть?

— Джек, бери Карла и возвращайся в Манхэттен. От Санчеса поступил сигнал тревоги. Мы не знаем, что творится на складе, связаться с ним не удается. Выбора не было, пришлось оповестить местные власти. Официально у нас там хранилище Управления национальных архивов, так что ведите себя соответственно. Давай, Джек, живее!

Джек не ответил — он уже вернул гарнитуру пилоту.

— Взлетайте как можно быстрее, никаких задержек. Инструкции получите в воздухе, по пути на базу «Неллис». Ясно?

Он не стал дожидаться ответа. Через две минуты Джек, Эверетт и Менденхолл уже мчались обратно в Манхэттен.

Группа «Событие», склад № 3

Седьмая авеню, Нью-Йорк

У входа в здание их встретил капитан полиции Нью-Йорка. Джек показал удостоверение инспектора из Управления национальных архивов в Вашингтоне. Тот долго его разглядывал, а потом пристально взглянул на Джека.

— А что, службе безопасности Управления национальных архивов дано право носить оружие? — спросил капитан, крутя удостоверение в руках.

Коллинз не стал ничего объяснять, а просто смотрел, не мигая. Он знал одно: этот человек стоит между ним и командой, которая осталась в здании.

Из-за его спины выступил Эверетт:

— Охраняем всякие бумажки… Декларацию независимости, например. Тут, капитан, без оружия никак. А теперь можно мы посмотрим, как там наши?

Капитан успокоился и вернул Джеку документ.

— Плохо там. Выжил только один — с ним ребята из «скорой». Похоже на обычное ограбление. Если вы в курсе, что тут хранилось, мои коллеги вас с радостью выслушают.

Джек молча протиснулся мимо капитана и прошел в дверь. Внутри было настоящее побоище. Всюду валялись накрытые пленкой тела — словно грязное белье вывалили на пол. Только на первом этаже он насчитал тринадцать трупов.

Через мгновение к Коллинзу присоединились Эверетт и Менденхолл.

— Господи Иисусе! Кто же это устроил? — Карл обернулся к полицейскому капитану.

— Насколько мы можем судить, нападавших было не меньше пятидесяти. Пока обнаружены только тела ваших людей. Рядом с каждым — гильзы, а значит, они отстреливались. Судя по следам крови, налетчики забрали с собой убитых и раненых.

— Вы сказали, кто-то выжил? — спросил Менденхолл. Лицо его было пепельно-серым: он хорошо знал многих ребят из штурмового отряда, а с Джимми Санчесом их вообще связывала тесная дружба.

— На втором этаже.

Все трое взбежали по лестнице. Стены и двери были изрешечены пулями, кругом валялись тела простых сотрудников, которых расстреливали на ходу. В одном из кабинетов нашлись трупы нескольких профессоров, их прикончили хладнокровно, в упор, одного за другим. Еще четверых ученых пытали. Находки, похоже, увезли все до одной.

— Сюда, Джек, — позвал Карл.

Джек увидел у двери лифта троих парамедиков. Друзья подошли ближе, и Менденхолл остолбенел от ужаса. На носилках лежал младший капрал Санчес.

Эверетт приобнял Уилла за плечи, и оба беспомощно смотрели, как врачи пытаются спасти жизнь их другу.

Джек ни разу не моргнул, пока боевой товарищ медленно умирал у него на глазах. Лишь с последним вздохом капрала Коллинз наконец закрыл глаза, а когда открыл — увидел залитый кровью лестничный пролет, где Санчес до последнего сражался против целой армии.

Рядом с капралом он увидел тело молодого археолога — он ждал отправки на базу в Неваде. Парня привязали к креслу и жестоко пытали, вырывая ногти один за другим. Джек снова закрыл глаза. Бедняга, разумеется, выложил все о группе «Событие» — доказательства не пришлось долго искать. Подошел Эверетт, и они вдвоем стали разглядывать стену, где кровью капрала Санчеса кто-то вывел четыре слова, открыто объявляя им беспощадную войну. По белой стене над лестницей бежали алые струйки.

«Теперь конец вашим тайнам!»

На другой стороне улицы человек с фотоаппаратом решил сменить позицию и вошел в здание. Он поднялся на второй этаж и, к собственному удивлению, обнаружил, что оттуда отлично просматривается Фримонт-билдинг. Человек повернул фокусировочное кольцо телескопического объектива и увидел троих мужчин на площадке второго этажа. Плечистый блондин, чернокожий и третий, прямой как палка, разглядывали кровавую надпись на стене. Щелкнул затвор, и в этот момент мужчина с суровым лицом повернулся к большому окну. Фотограф тут же опустил камеру и нервно сглотнул: казалось, незнакомец смотрел прямо на него.

«На сегодня достаточно», — подумал фотограф.

Пусть Далия довольствуется уже снятым. Мужчина на лестничной клетке почему-то перепугал его до холодного пота.

Штаб-квартира Тихоокеанского флота

Россия, Владивосток

Ситуация в Корее все ухудшалась, и российский военный флот был приведен в состояние полной боевой готовности. Команды всех кораблей и подлодок ожидали сигнала выйти в море.

С боеспособностью надводной части флота дела обстояли, мягко говоря, неважно. В строю осталось три тяжелых крейсера, из которых только один был укомплектован кадровыми моряками. Остальные — устаревшие легкие крейсера и эсминцы с неполным экипажем. Тем не менее русский флот представлял собой грозную силу и при случае вполне мог показать зубы.

Экипаж тяжелого крейсера «Адмирал Нахимов» уже два часа был готов выйти в море и следовать за авианосными соединениями американского флота. Капитан ждал, пока все корабли оперативной группы займут место в строю.

Гавань кишела допотопными кораблями, однако «Нахимов» был одной из многочисленных попыток российского президента вернуть хоть частичку славы и могущества Советского Союза. Рядом стоял тяжелый крейсер «Петр Великий», спущенный на воду в девяносто восьмом еще как «Юрий Андропов». Он вместе с «Нахимовым» отправится в Японское море.

В семистах милях от берега, над холодными водами Тихого океана большой самолет сбился с курса — точь-в-точь как пару дней назад на Ближнем Востоке. Правда, на этот раз крупных массивов суши на его пути не предвиделось.

Штурман огромного «Боинга-747» держал курс на подводный радиомаяк, год назад установленный траулером под японским флагом.

Томлинсон не проронил ни слова с того самого момента, как самолет взлетел с частного аэродрома на Филиппинах. Его помощник сидел в соседнем кресле. Пилот и штурман знали, кто их пассажир, и заметно нервничали.

Руководитель проекта «Тор» вышел из специально оборудованной зоны и робко кашлянул.

— Волна в рабочем состоянии. Сигнал от донных усилителей нормальный. Радар не показывает истребителей в непосредственной близости.

— Значит, все готово? — Голубые глаза Томлинсона впились в лицо профессора Эрнеста Энгвалла, бывшего главы норвежского Института геологии и сейсмологии имени Франца Вестфераля.

— Полный порядок. За три года, ушедших на расчеты, ничего не изменилось, — ответил профессор. Впрочем, Томлинсон заметил в его голосе нотку сомнения.

— Но? — спросил он, сверля глазами знаменитого сейсмолога.

Щуплый ученый на секунду умолк, однако он понимал: придется выложить, что обсуждала техническая группа.

— Мне повторить вопрос, профессор?

— У нас два самолета с оборудованием для пуска волны; в любой момент их могут обнаружить и сбить. Скажите, зачем вы, рискуя жизнью, отправились с нами?

Томлинсон улыбнулся и не ответил. Его ассистент, откашлявшись, вмешался в разговор:

— Возобновляйте обратный отсчет, профессор. Пусть молот Тора нанесет удар.

Энгвалл перевел взгляд с Томлинсона на безупречно одетого ассистента, резко повернулся и исчез в салоне, где стояло оборудование.

Глядя перед собой отсутствующим взглядом, Томлинсон размышлял об отце. Тот играл важную роль в коалиции в конце Второй мировой войны. Его сын достиг куда большего веса в Совете, однако отец тоже успел сделать немало. Томлинсон больше не выходил из себя при мысли о том, как солдаты из ударной группировки русских поставили отца к потрескавшейся стене и расстреляли на окраине Берлина после того, как тот доставил Гитлеру ультиматум коалиции. В конце концов, он сам позволил вышестоящим себя использовать — и закономерно погиб. Томлинсон всегда презирал русских вождей и их бесхарактерных последователей. В Совете полагали, что удар по России — личное, но на самом деле это холодный расчет: власть в стране слаба, а народ волнуется.

Послышался приглушенный гул волны, и Томлинсон поднял глаза. Удар нужно нанести безупречно. Именно поэтому он сам отправился сюда. «Старая гвардия» увидит, что рассчитать атаку точно можно и без ключа. Он им докажет. Однажды, во времена Юлия Цезаря, их раса уже раскололась — и чуть не заплатила за это жизнью. Томлинсон лично проследит, чтобы тех членов коалиции, кого не убедит сегодняшняя демонстрация, попросту устранили.

— Связь с радиомаяком установлена, сигнал отчетливый. Включить волну на полную мощность.

Энгвалл метнулся к другой панели и стал следить за ровным красно-синим потоком волны на мониторе.

— Есть устойчивый тон! — выкрикнул кто-то из операторов.

Поток на мониторе совсем покраснел. Звуковая волна устремилась к усилителям на морском дне. Когда управляющий сигнал пронзит толщу воды, начнется передача звука, и тогда усилители-трезубцы в больших стальных контейнерах завибрируют как камертоны, выдавая тон нужной частоты, которую Древние рассчитали тысячи лет назад, чтобы дробить каменные плиты.

Усилители стояли по линии Карякско-Камчатского тектонического пояса, под которым располагалась одна из самых нестабильных континентальных плит. Они направят звук в глубь земной коры, волна обрушится на край плиты, и никакие геологические породы не смогут ее остановить.

Импульс будет короткий, всего три секунды, потому что волна крайне нестабильна. Тем более разлом тянется до самой Суматры.

— Подать управляющий сигнал!

В днище самолета открылся люк, из которого высунулась небольшая лазерная пушка — вернее, не пушка в традиционном смысле слова, а источник звуковых сигналов с лазерным наведением. Трехсекундный импульс максимальной мощности устремился в море. Соленая вода только придаст ему скорости и не уменьшит силу ни на децибел.

Импульс ушел в холодные воды Тихого океана и попал на первый усилитель, от которого по цепочке передался на остальные шесть. Удар накроет участок тектонического разлома в шестьсот миль длиной, а также плиту под ним; под землей словно взорвутся пятьдесят ядерных зарядов мощностью двадцать мегатонн.

От усилителей звук мог идти в единственном направлении: прямо вниз, сквозь песок и скалы.

Сейсмологическая лаборатория Колорадского университета в Боулдере зафиксировала подземное извержение; его эхо достигло Австралии — на юге и США — на востоке. Эпицентр землетрясения находился в двухстах милях севернее подводной горы Сибирская. Образовавшаяся в дне трещина поглотила десять миллиардов галлонов воды. Небольшие подводные возвышенности в зоне извержения просто исчезли, поглощенные пропастью, которая в мгновение ока из простой щели превратилась в дыру размером с Гавайи. Дома рушились по всему побережью, а уже через двадцать три секунды первые толчки почувствовали в Японии и Китае.

Проглядывая данные с автономных сейсмостанций, которые были заблаговременно размещены на дне Тихого океана, Энгвалл видел, что удар нанесен с точностью до мили. В разговорах подчиненных звучал неприкрытый восторг, и профессор вдруг понял, что, похоже, он только что уничтожил большую часть дальневосточного побережья России.

Совместная российско-корейская станция

сейсмической разведки (СРКССР) № 12

Американский флот не особенно полагался на данные этой станции сейсморазведки и радиослежения в северной части Японского моря. Точности измерений ее приборов американцы и японцы достигли еще в конце пятидесятых, а с радио дела обстояли еще хуже.

Скучающий персонал боролся со сном, как вдруг перо допотопного сейсмографа дернулось. Оператор прозевал этот резкий скачок, но тут на выручку пришел столь же древний комплекс радиоконтроля.

Двое молодых операторов, русский и кореец, слушали болтовню японцев и американцев при помощи радиостанции с пеленгатором, списанной еще в пятьдесят девятом году. Из-за фиксированных частот приема и постоянной замены ламп подслушать хоть чьи-то переговоры в эфире удавалось очень редко — не чаще, чем на богом забытую морскую платформу привозили свежие продукты. Впрочем, приемник обладал одним достоинством: он превосходно ловил мощные низкочастотные сигналы, да и то лишь потому, что на нем не было соответствующих фильтров, как на современных моделях.

Внезапно оба оператора с воплем сорвали наушники. Русский согнулся от боли, а кореец почувствовал, что из левого уха сочится тонкая струйка крови.

— Вы что, сдурели? — воскликнул вахтенный офицер-кореец.

— Наверное, какой-то импульсный сигнал, — пробормотал солдат, хватаясь за своего русского напарника, чтобы не упасть. — Может, из самолета прямо над головой. Больше и предположить нечего…

Развить мысль он не успел. Платформа зашаталась на опорах как на ходулях.

— Вы только посмотрите!

Вахтенный удержался на ногах и бросился к сейсмографу. Длинное перо плясало по бумажной ленте, вычерчивая сплошную красную стену.

— Шесть с половиной… семь и одна… семь и девять… восемь, — выкрикивал оператор значения магнитуды. Станция, переделанная русскими из старой буровой платформы, подпрыгнула и закачалась. — Восемь и семь… Девять и шесть…

— Глядите, вода кругом бьет фонтаном!

— Следите за самолетом! — завопил офицер и покатился по полу.

Цель № 1: Владивосток

Тяжелый крейсер «Адмирал Нахимов» готовился выйти в море, как вдруг вода стала уходить из гавани, а на военно-морской базе завыли сирены. Палубная команда собралась у релинга и изумленно наблюдала, как море отступило, и их корабль, как и соседний «Петр Великий», накренился и повис на швартовах. Тяжелые корпуса могучих крейсеров с гулким скрежетом опустились в темную жижу, корабли же помельче отлив сорвал с якорей и уволок в океан.

По суше землетрясение прошлось с устрашающей мощью. Укрепления, которые выдерживали прямое попадание бомбы, оно мигом сплющило в лепешку. Целые улицы исчезали в провалах на месте ушедших под землю древних рек. В сухих доках падали краны и штабеля стройматериалов — тысячи людей гибли под завалами. Огромные корабли опрокидывались, давя моряков, тщетно прыгавших за борт в поисках укрытия.

Жирная грязь хлынула откуда-то снизу, со дна гавани, словно лава, и моряки на палубе «Нахимова» попадали с ног. Она вздыбилась волнами, как штормовое море, и крейсер мелко задрожал… но тут до ушей команды донесся леденящий душу рев, заглушивший даже грохот землетрясения. Это возвращалось море.

«Покинуть корабль! Всем покинуть корабль!» — завопили громкоговорители обоих крейсеров.

Жуткий рев шел с востока. Океан стремился обратно, на только что оставленные просторы, и его исполинская волна закрыла солнце. Водяная гора уже опрокидывалась на город пенным гребнем, когда всего на милю южнее Владивостока случился второй толчок, еще сильнее первого. Даже воздух как будто ожил. Перепуганные люди падали на пляшущую под ногами землю. И тут, словно из распахнутых врат ада, на них хлынуло море.

Моряки с «Нахимова» поняли, что им не суждено выжить. Водяная стена сносила город прямо на глазах. Она роняла целые дома, увлекая за собой их останки. Наконец волна обрушилась на крейсера, сплющила их, подбросила и отшвырнула к восточному краю порта, словно игрушечные кораблики в ванной.

«Петр Великий» погиб мгновенно, словно был сделан из картона. Толстые стальные листы, рассчитанные на прямое попадание торпеды, порвались как бумажные. «Нахимов» встал на попа и развалился на три части от удара об воду.

А море все наступало.

Волна Древних вызвала землетрясение и цунами, подобных которым наш мир еще не видел. В Сиднее от подземного толчка обрушился старый мост, унеся с собой жизни семнадцати человек. Цунами, утратив силу, прокатилось по северной Японии и стерло с лица земли два небольших поселка.

Американская авианосная группа, идущая на выручку второй пехотной дивизии, потеряла два эсминца и транспорт: они выполняли плавный поворот,когда внезапно налетел шквал. Сами авианосцы получили мелкие повреждения.

Китай пострадал лишь немного меньше России. Удар, направленный в глубь материка, дотянулся до самого Пекина. Молот Тора унес жизни ста тысяч китайцев.

Главный объект атаки — Владивосток — был стерт с лица земли. Землетрясение и цунами не пощадили никого. Потоки воды докатились до самой Монголии и уничтожили добывающую промышленность Сибири. В общей сумме человеческие потери России превысили миллион человек. Ее Тихоокеанский флот, который должен был контролировать американские корабли, отправленные к берегам Кореи, перестал существовать.

Томлинсон и его юные союзники по коалиции не предвидели одного: что русско-корейская станция слежения сумеет перехватить управляющий сигнал, активирующий молот Тора. У президента России возникли серьезные подозрения, а безумные обвинения Ким Чен Ира внезапно обрели под собой почву. В качестве меры предосторожности Россия и Китай привели свои войска в состояние повышенной боевой готовности.

Часы Судного дня начали обратный отсчет.

Часть вторая ПО СЛЕДУ ДРЕВНИХ

Глава 4

Хемпстед-билдинг

Чикаго, штат Иллинойс

Помощник поднес Томлинсону бокал. Его преданные союзники из «малого круга» молча ждали. Большой жидкокристаллический экран передавал панораму конференц-зала в Норвегии. Напряженность так и витала в воздухе, который вдруг стал густым, словно патока.

— Нет, сэр, вы не понимаете. Удар зацепил две американские авианосные группы, направляющиеся в Японское море, и это негативно скажется на защитниках Южной Кореи, если северяне нападут. Они сомнут оборону; подобный результат, как бы вы теперь ни бахвалились, не является и никогда не являлся целью испытаний. Да и план действий против России не предусматривал таких колоссальных потерь в Японии и Китае.

Томлинсон даже не поднял глаз от бокала в ответ на филиппику австрийца.

— Мы пытаемся ослабить наших давних врагов, а не собственные правительства, в которых еще нуждаемся!

— Вы, может, в них и нуждаетесь, а мы нет. — Томлинсон поставил бокал налакированную столешницу и встал, зная, что камера следит за ним. — Трижды за последние триста лет Совет жестоко ошибался и принимал сторону правящего режима; затем эти охочие до власти безумцы не слушали приказов, а все наши кропотливые труды и тщательно проработанные планы летели в тартарары. Все, хватит! — Тут он уверенно посмотрел прямо в объектив камеры. — Первоначальный план изменился, и вы сами утвердили смену стратегии: с учетом засухи и наводнений в России и Китае было решено ускорить процесс. Мы уничтожим всех, кто мог бы встать на нашем пути, — просто с опережением графика.

— Вы совсем с ума сошли? А кто будет управлять странами, в которых воцарится анархия? — воскликнул Ценфеллер и ударил кулаком по столу. — Планировалось начать с России, но только когда у нас будет ключ, а вы, против воли Совета, ударили прямо сейчас!

— Позволите?.. — Низенький мужчина поднялся из-за стола, застегивая пиджак.

Этот коротышка владел огромным консорциумом японских производителей электроники. Томлинсон заранее объяснил ему, в какой момент нужно вступить и что именно сказать.

— Вы слишком строго судите нашу скромную группу. Да, мы немного подкорректировали план атаки в связи с сиюминутной слабостью России и Китая. Удар был идеально рассчитан и причинил не больше вреда, чем обычное землетрясение, случись оно в этом районе. В конце концов, именно моя страна пострадала от последствий волны, однако я всецело поддерживаю ускоренный план действий.

— Это не дает вам права…

— С Россией и Китаем необходимо покончить. Прямо сейчас. Пришло время действовать. Когда мы найдем ключ атлантов, можно будет вернуться к первоначальному плану и разбираться с западными странами по утвержденному графику. Когда природные катастрофы станут поглощать целые государства, в дело вступим мы — глобальные корпорации. Именно в нас люди увидят последнюю надежду на спасение, и только тогда мы — все мы! — добьемся, наконец, власти над миром. Сейчас не время сомневаться, — японец сделал жест рукой в сторону экрана. — Время — решать. Победа будет за Юлиями, за рейхом Цезаря!

Шестнадцать членов «малого круга» застучали ладонями по столу, поддерживая оратора. Японец поклонился и сел.

Следующей с улыбкой встала элегантная женщина, представляющая Великобританию. Он бросила взгляд на Томлинсона и заговорила:

— Юлии всегда стремились к расовой чистоте, контролю над экономикой и отказу от национальных правительств. Неважно, когда и где будет нанесен удар — он в любом случае дестабилизирует Запад. Как неоднократно указывал мистер Томлинсон, наши люди готовы взять власть, но сначала нужна дестабилизация. — Леди Лилит достала листок из папки. — Первыми должны пасть Германия, Япония и Америка, поэтому необходимо в первую очередь устранить лидеров этих стран. Три недели — достаточно реалистичный срок, — продолжала она сухо, словно давала указания служанке.

— На четыре года раньше намеченного!.. Мы должны…

— Дабы вы, леди и джентльмены, чуть больше поверили в наш план, я вкратце объясню, что сейчас происходит, — снова прервал Ценфеллера Томлинсон. — Как вам известно, в нашей исследовательской лаборатории в Нью-Йорке произошел досадный инцидент. Однако рад сообщить, что никчемный толстяк, которому вы, джентльмены, долгие годы безоговорочно доверяли, был устранен, прежде чем успел пойти на сделку с правосудием.

Собравшиеся по другую сторону Атлантики были поражены, что смертный приговор был вынесен без общего согласия.

— Во-вторых, агент, организовавший нападение, мертв, как и его люди. Все материалы из Вестчестера у нас, в целости и сохранности. — Томлинсон улыбнулся. Он даже не моргнул, произнося эту маленькую ложь.

Молодежь, собравшаяся в Чикаго, снова захлопала по столу.

— Теперь хорошие новости. Далия сообщает, что карта тектонических плит, украденная сто с лишним лет назад Петером Ротманом, попала к Древнему, который живет в Бостоне. Скоро она будет в наших руках.

— Тогда почему сначала не отыскать ключ, а уже потом наносить удары? — спросил Ценфеллер, и многие в Норвегии согласно закивали. — Если вы так уверены…

Томлинсон грубо перебил австрийца:

— Ключ вот-вот будет у нас, что вам еще нужно? Работы на Крите тоже почти закончены. Несколько часов назад добрались до города. Скоро мы сможем наносить удары по всей планете, оставаясь в полной безопасности.

В норвежском конференц-зале уже не смотрели на экран. Ценфеллер крутил головой в поисках поддержки, однако даже большинство старейших членов коалиции убедили аргументы Томлинсона и вдохновили дерзкие планы молодых.

Томлинсон одернул пиджак и медленно опустился на место.

— После долгих лет мы почти у цели. Из времен Цезаря; из походов, что устраивали храмовники под смехотворным предлогом поисков святого Грааля; из наших попыток поддержать Наполеона и Германию мы извлекли важный урок: мир не падет к нашим ногам сам. Наш новый план заставит людей самих молить о помощи. Ни дурацкая идеология, ни патриотический угар больше не воспрепятствуют правильному устройству мира.

— А как быть с обвинениями, которыми сыпет этот северокорейский дурак? — спросил Ценфеллер в последней отчаянной попытке удержаться на плаву.

— Ничто и никто, к кому могло бы обратиться любое из правительств, не сможет раскрыть наш план. У них нет ни единого доказательства. Просто не мешайте — и вся планета будет в вашем распоряжении куда раньше, чем предполагалось изначально.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Президент опаздывал на брифинг в зале оперативных совещаний, однако в свете заявлений Северной Кореи, что катастрофа у ее берегов подстроена, спешная реорганизация правительственных структур была важнее. И начать следовало с той самой группы, где он побывал только вчера.

— Соболезную в связи с гибелью ваших людей, доктор Комптон, однако сейчас не до того. Указания по перераспределению ресурсов вам понятны?

На том конце помолчали, а потом голос Найлза Комптона ответил:

— Господин президент, все мои геологи и сейсмологи к вашим услугам — это не проблема. Но вы требуете выделить все вычислительные ресурсы, а значит, мы не сможем выяснить, кто напал на склад в Нью-Йорке.

— Этим займутся местные правоохранительные органы и ФБР.

— Вы лишаете нас идеального шанса разобраться, что происходит. Мои люди лучше всех в мире умеют работать сразу над несколькими задачами. Они — команда, которую нельзя разделять, потому что тогда они не смогут обмениваться друг с другом идеями. Здесь что-то не так, а вы предлагаете моей группе смириться с убийством товарищей, не выясняя, кто за ним стоит.

— Господин директор, вы говорите по громкой связи?

Найлз оглянулся. В кабинете были только Вирджиния и Элис.

— Да, сэр.

— Пожалуйста, возьмите трубку. Хочу поговорить с вами один на один.

Найлз потянулся к столу и снял трубку. Он молча слушал, специально не поднимая глаз от стола. Говорил только президент; Вирджиния и Элис обменялись недоуменными взглядами.

— Да, сэр, — ответил Найлз и неожиданно нажал на кнопку громкой связи.

— Доктор Комптон, кто ваш заместитель?

— Профессор Вирджиния Поллок, господин президент. — Комптон глянул на Элис и пожал плечами.

— Профессор Поллок, вы меня слышите?

Найлз присел на край стола и кивнул Вирджинии. Высокая темноволосая женщина с острыми чертами лица поднялась и подошла поближе.

— Да, господин президент.

— Я вызвал доктора Комптона в Вашингтон для консультаций. Назначаю вас исполняющей обязанности руководителя подразделения пять тысяч шестьсот пятьдесят шесть. Приказываю передать управление научными департаментами группы «Событие» моему советнику по национальной безопасности. Также задействуйте впечатляющие вычислительные мощности вашего подразделения, чтобы выяснить, могут ли заявления корейцев иметь хоть какой-то смысл. Указания ясны?

— Да, только по поводу вашего советника по национальной безопасности… Это ведь не кабинетный пост, а значит, ему не должно быть известно о нашем подразделении, и значит…

Найлз кашлянул, привлекая внимание Вирджинии, и покачал головой.

— Простите, сэр. Все сотрудники группы «Событие» в вашем распоряжении и готовы выполнить любой приказ.

— Отлично. В таком случае доктору Комптону надлежит передать дела и прибыть в Вашингтон для консультаций с моим советником по науке. Кроме того, он будет передавать вам мои инструкции. Вылет через полчаса. Указания ясны?

— Да… — начала Вирджиния и вдруг осознала, что ее собеседник уже отключился.

Президент положил трубку и пробежал глазами предварительный отчет о потерях в артиллерийской перестрелке на границе с Северной Кореей. Затем перевернул страницу и прочел рапорт об ущербе, нанесенном землетрясением обеим авианосным группам.

На «Джордже Вашингтоне» в строю осталось пятьдесят три процента бортовой авиации, а на втором авианосце класса «Нимиц», «Джоне Кеннеди», — шестьдесят восемь процентов. Малые корабли эскорта, ощутив на себе последний отзвук цунами, потеряли больше двухсот человек.

Вошел министр обороны и с подавленным видом протянул листок бумаги.

— Северокорейцы устами Китая сообщили нам, что любая попытка увеличить наземный или воздушный контингент войсками НАТО или любого из его членов будет расценена как прямая угроза нападения, и их вооруженные силы вынуждены будут защищаться.

— Господи… А что русские и китайцы?

— Ничего особенного. Говорят, что поддерживают Северную Корею в вопросе безопасности границы. Просят нас продемонстрировать искренность намерений и отозвать оперативное подразделение из Японского моря.

— Вот тебе и «ничего особенного»! — Президент проглядел сообщение и швырнул его на стол. — Черт возьми, есть же свобода открытого моря! Да и не собираюсь я позволять им безнаказанно стягивать силы к границе — просто не имею права. — Он обернулся и в упор посмотрел на своего советника. — Обеим оперативным группам действовать в соответствии с приказом. Нельзя оставлять мальчишек без поддержки с моря. Сообщите корейцам, что все в их руках. Пусть отведут войска от границы и впустят гуманитарные организации, а потом поговорим.

Секретарь вышел, а президент посмотрел на хмурое небо за окном. Возможно ли, что какая-то внешняя или вообще потусторонняя сила препятствует каждому его шагу к установлению мира? Нужно посоветоваться с надежным человеком; и кажется, именно такой человек уже летит из Невады.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Сняв очки с толстыми стеклами и потерев переносицу, Найлз попытался выдавить из себя подобие улыбки.

— Что собираешься делать, Вирджиния? — Он впервые за долгое время посмотрел на нее и Элис. — В новостях только и твердят о странных сигналах, которые перехватила станция слежения в Японском море перед самой катастрофой. Получается, у этого идиота Кима есть основания искренне верить в свой бред.

В дверь постучали. Вошла секретарша.

— Только что поступило от президента, сэр.

Найлз взял листок и отпустил помощницу.

Вирджиния невозмутимо села и посмотрела шефу прямо в глаза.

— Тридцать два человека, Найлз. Сегодня в Нью-Йорке убито тридцать два человека. По сравнению с солдатами второй дивизии, с потерями авианосных групп и тем более с беднягами корейцами — капля в моря. Разумеется, я буду выполнять приказ и сделаю, что велел президент. Но просто забыть о наших ребятах в Нью-Йорке я отказываюсь.

Найлз жестом попросил ее продолжать, а сам в это время читал сообщение от президента.

— Научные группы попробуют разобраться, могут ли смехотворные обвинения корейцев оказаться правдой, возможно ли, что землетрясение кто-то умышленно вызвал. Однако компьютерщикам я разрешу задействовать половину ресурсов «Европы» на поиски убийц, а также на расследование: как они о нас узнали и что такого особенного в вестчестерских находках.

— Спасибо, Вирджиния. — Найлз снова нацепил очки.

— Это не ради тебя, не ради меня и даже не ради группы. Просто я не хочу объяснять Джеку, почему мы не ищем этих подонков.

— Читаешь мои мысли. — Найлз пристально посмотрел на Вирджинию и передал ей бумагу. — Только важнее всего сейчас искать не убийц. Не надо на них сосредотачиваться.

— Почему? — Вирджиния начала читать.

— Смехотворные обвинения выдвигает уже не одна Северная Корея. Похоже, русские тоже приняли какой-то странный сигнал за пару секунд до землетрясения. Вот почему президент в таком настроении.

— Что-что? — переспросила Элис.

— Русский порт Владивосток только что стерло с лица Земли.

Карты и другие находки наконец-то доставили ученым для фотокопирования и занесения в каталог.

Сара Макинтайр ждала в ангаре Джека, Карла и Менденхолла, чтобы выразить соболезнования в связи с гибелью Санчеса и остальных на нью-йоркском складе. Даже несмотря на их тайные отношения, Джек встретил ее отсутствующим взглядом, однако тут же смягчился, кивнул и нежно коснулся ее плеча, а потом пошел докладывать Найлзу. Сара хотела объяснить, что шефа вызвали в Вашингтон, но подумала, что пусть уж лучше Вирджиния все расскажет. Короткий разговор с Карлом так распалил ее любопытство, что девушка спустилась на тридцать второй уровень полюбоваться диковинами, которые привезли из Вестчестера.

Уже через десять минут сотрудники отдела каталогизации на глазах у Сары вытаскивали сокровища из транспортной упаковки. К ней присоединились еще зрители — при виде самых интересных предметов они восхищенно охали и ахали. Правда, большинство тут же разошлось. Их вызвали по громкой связи: всем отделам, как и велел президент, поставили новые задачи.

Двое мужчин достали из упаковки большую раму с пергаментной картой, и сердце Сары учащенно забилось. То была карта мира, как его представляли себе древние люди: красочные изображения Европы, Средиземноморья, Африки и Азии очень походили на современные, если не считать странных концентрических островов посреди Средиземного моря. Северная и Южная Америка выглядели так, словно картограф срисовывал их с отражения в кривом зеркале.

Однако внимание геолога привлекла не сама древняя карта, а странные линии, которые пересекали ее тут и там. Эти линии смущали Сару, они как будто бы что-то ей напоминали.

Девушка постучала по стеклу, привлекая внимание людей внутри. Один из флотских спецов узнал ее — субботними вечерами они вместе играли в покер — и помахал рукой в белой перчатке. Сара жестом попросила мужчин поднести громоздкую (примерно два на три метра) карту к самой перегородке, чтобы получше рассмотреть. Те переглянулись и, пожав плечами, поставили тяжелую раму прямо перед девушкой. Ее знакомый нажал кнопку переговорного устройства:

— Тебя этот чудной остров посреди моря интересует?

Сара сосредоточенно разглядывала странные линии, пытаясь вспомнить, где же она их видела. Потом едва заметно улыбнулась.

— Что-что, Смитти?

— Я спрашиваю: ты остров с кольцами рассматриваешь?

— Нет. То есть да, остров, конечно, странный, но меня куда больше интересуют линии.

— Линии, наверное, что-то вроде долготы и широты. Немного кривоватые, но все равно. — Он тоже посмотрел на карту, которую сам же держал перед глазами девушки.

— Вон те толстые линии идут зигзагами через все континенты и океаны. Что это за чертовщина?

Мужчины пожали плечами, а потом появился их начальник, и Саре пришлось уйти; карту потащили к столу, где уже работал фотограф.

Девушку не покидало ощущение, что ей знакомы эти линии. Она пыталась сосредоточиться, но мысль все время ускользала, скрываясь где-то в закоулках памяти.

Джек и другие начальники отделов собрались за столом в конференц-зале. Всем было любопытно, зачем Найлз отправился в Вашингтон. Вирджиния еще больше огорошила их объявлением, что медики, физики, инженеры, а также историки и компьютерщики не будут участвовать в поиске убийц из Нью-Йорка. Вместо этого большинство отделов переходили в личное распоряжение самого президента. Раздались протестующие голоса. Вирджиния постучала по полированной столешнице, подняла глаза на Джека, который сидел в дальнем конце стола и до сих пор не проронил ни слова, и заговорила:

— Слушайте меня. В Корее вот-вот начнется полномасштабная война. Уже погибло много солдат, совсем еще мальчишек. Вот хоть сегодня утром… Мы подчинимся приказу президента. Начальников отделов это не касается — они соберутся в компьютерном центре. Питу Голдингу поручено координировать усилия по поиску убийц. Все остальные сотрудники займутся проверкой заявлений русских и корейцев. Прямо у восточного побережья России случилось новое землетрясение, так что несложно понять, почему такая спешка.

— Вирджиния, все эти заявления — абсурд, — заявил Кларк Ортис из отдела геонаук. — Искусственное землетрясение? Черт побери, даже если кто-то захотел бы организовать его в определенной стране, как бы ему удалось устроить само сейсмособытие?

— Лейтенант Макинтайр, что скажете о геологическом аспекте проблемы? — спросила Вирджиния.

— Мы умеем моделировать сейсмическую активность на компьютере. Но чтобы самим устраивать землетрясения?.. Понадобились бы миллионы тонн взрывчатки, и даже в этом случае нет никакой гарантии, что удастся добиться хоть какой-то вибрации в зоне поверхностного разлома. Тектонические силы обычно начинают действовать гораздо глубже самого разлома, и добраться туда можно разве что каким-нибудь сверхглубоким бурением.

— Иными словами, вы считаете, что это невозможно?

— Да, насколько мне известно. Однако хотелось бы прослушать таинственную пленку, которая якобы имеется у русских и корейцев.

— Как я понимаю, правительство Кореи предоставит ее в ООН в качестве доказательства. Похоже, они и правда верят в свои обвинения, — заметила Элис, которая сидела рядом с Вирджинией.

— Значит, начнем с чистого листа. Сара, за это направление отвечаешь ты. Геологи и инженеры в твоем распоряжении, все ресурсы отдела геонаук — тоже. Твоя задача — найти, как заставить землю двигаться. Если получим рабочую модель, то сумеем подтвердить или опровергнуть все эти заявления. Выясни, правда это или нет, — и побыстрее. Тебе повезло: координировать работу будет доктор Комптон, ему же докладывай о результатах.

После собрания начальники департаментов отправились раздавать указания подчиненным. Однако Джек и Карл даже не шелохнулись. Элис Хэмилтон тоже невозмутимо сидела за столом с блокнотом и карандашом в руках.

— Капрал Санчес был чудесным парнем, Джек. Мне очень жаль… — сказала Вирджиния, глядя в голубые глаза полковника.

— Все они были чудесные парни.

— Знаю. А еще я знаю, что вы оба дружили с Санчесом. Мне правда искренне жаль.

Джек молчал. Он был умыт, чисто выбрит, в своем вечном синем комбинезоне. На столе перед ним лежала папка для секретных документов. Джек открыл ее, выбрал какую-то фотографию и запустил ее через весь стол. Вирджиния посмотрела и закрыла глаза.

— «Теперь конец вашим тайнам», — прочла она и передала снимок Элис.

— Кто-то знает о нас — по меньшей мере о нью-йоркском складе. А еще ему известно о нашем уставе, где сказано, что деятельность группы «Событие» должна держаться в строжайшей тайне. — Джек, не моргая, смотрел на Вирджинию.

Карл откашлялся.

— Вирджиния, раньше мы с таким не сталкивались. На нас напали совершенно внезапно, да еще в центре самого оживленного города в мире. Огневая мощь плюс полная неожиданность. Против группы «Событие» организовали настоящую военную операцию из-за каких-то краденых исторических ценностей. — Карл обращался к обеим собеседницам одновременно. — Речь не о том, что мы уже потеряли, а том, что мы можем потерять.

Джек сидел все так же спокойно и безучастно.

— Чего вы хотите? — спросила Элис, прежде чем Вирджиния начала посвящать полковника в свои планы.

— Проще простого. Карт-бланш. Отзовите сотрудников отдела безопасности со всех раскопок, из всех университетов и исследовательских лабораторий. Мои люди нужны мне здесь — все до единого. Страна почти в состоянии войны, и нам нужно защищать базу, а это не так просто. Раз врагу известно о наших «филиалах» — о том же Нью-Йорке, — вполне может быть известно и о главном комплексе. Нападавшие не за картинами охотились и не за старинными доспехами. То, что они искали, находится здесь; они это знают и вполне могут отправить сюда небольшую армию.

— Джек, мы группа «Событие»! Над нами самая охраняемая авиабаза в мире! Через такую защиту им не пробраться.

Снова вступил Карл:

— Сорок тысяч.

— Что-что?

— В Нью-Йорке сорок тысяч полицейских, которые не помешали негодяям атаковать здание в самом центре Манхэттена. Они убили заключенного прямо в здании федерального суда. Они пришли домой к спецагенту ФБР, пытали и убили его вместе с женой.

— Делайте для защиты группы и ее сотрудников все, что считаете нужным.

Юридическая контора «Эванс, Лоусон и Килер»

Бостон, штат Массачусетс

Три белых фургона «шевроле» заехали на парковку и замерли. У крупной юридической фирмы на крыше имелся свой гараж, соединенный с четырьмя офисными этажами просторного здания скоростным лифтом. Неприметные фургоны без окон ждали с заглушёнными моторами.

Всего через минуту по крутому пандусу на нижний уровень гаража въехал черный «Мерседес-SL» и задним ходом ловко припарковался прямо напротив фургонов. Машина моргнула фарами, потом еще раз; по этому сигналу боковые двери фургонов скользнули вбок, и из каждого тут же появилось по десятку вооруженных людей в черной форме и черных же лыжных масках.

Лорейн Мэтисон, известная под псевдонимом Далия, наблюдала за действиями северо-восточной боевой группы из машины. Солдаты коалиции направились к лифту, привычно проверяя на ходу оружие. Рейд будет быстрый и беспощадный. Коалиция набирала лучших бойцов со всего мира, и все они за время службы уже стали миллионерами. Эти люди не боялись убивать, не боялись и умереть. Опасность для них была как наркотик, а деньги — лишь плата за него.

К Далии подошел мужчина из первого фургона. Вместо боевой амуниции на нем была строгая рубашка и пиджак, а в руках — конверт. Она опустила окно, открыла конверт и стала листать толстую стопку фотографий большого формата. Ее внимание привлекли трое мужчин, и Далия отыскала их еще на нескольких снимках. Она долго вглядывалась в лица и наконец приняла решение.

— Эти трое не из полиции Нью-Йорка. Вот, например. — Она ткнула в того, что красовался по центру первого фото. — Точно не коп. Отправьте Томлинсону факсом по защищенной линии и передайте: я подозреваю, что именно они стоят за нападением на Вестчестер. Скорее всего, они из этой таинственной «группы», что прячется в пустыне и о которой рассказывали взятые в плен ученые. — Далия немного помедлила и положила остальные снимки обратно в конверт. — Еще скажите ему, что они здорово соображают и могут нам сильно помешать. Особенно вот этот. Очень опасный тип.

Она снова указала на мужчину в центре.

— Он посмотрел прямо в объектив, и я перепугался. Что-то в нем есть особенное. Наверное, «угроза» — самое правильное слово.

Далия долго рассматривала лицо на фотографии, прежде чем убрала ее к остальным и передала конверт обратно через окно. Она не стала говорить, что ей на ум при виде этого человека пришло другое слово — «враг».

Человек в пиджаке взял конверт и направился к фургону выполнять полученные указания.

Блондинка велела себе успокоиться, а мысль о мужчине на фото и его спутниках отложила на потом.

Через три минуты после начала операции тридцать шесть сотрудников и посетителей юридической конторы «Эванс, Лоусон и Килер» стояли в ряд на коленях в главной переговорной. Руки им велели держать за головой. Смерть пожилого охранника потрясла всех. Бывший офицер полиции Бостона не побоялся оказать сопротивление главарю нападавших, и его застрелили в упор, чтобы остальные видели, как обойдутся с непокорными. Тело лежало прямо за дверью переговорной.

— У нас здесь нет денег, а если это месть за какие-то прошлые дела нашей фирмы, то, уверяю вас…

— Ваше имя? — спросил самый маленький из людей в черном. Его пистолет с глушителем теперь смотрел прямо на хорошо одетого мужчину, который обращался к нападавшим.

— Андерсон. Я младший партнер и… Пуля угодила молодому человеку прямо в лоб. Мозги разбрызгало по белой стене, а тело отбросило на одну из голосящих женщин.

— Что за дикость? Зачем это? — возмущенно воскликнул пожилой мужчина.

— Ваше имя? — спросил все тот же невысокий бандит с заметным акцентом.

Мужчина смотрел на человека в маске, ожидая выстрела.

— Гарольд Лоусон, старший партнер.

— Хорошо. Укажите нам, пожалуйста, двоих оставшихся старших партнеров. Особенно нас интересует, — он вытащил из черной перчатки клочок бумаги, — мистер Джексон Килер.

Другой семидесятилетний мужчина откашлялся и робко отозвался:

— Это я.

— Вы младший сын Джексона Килера третьего, родились в тысяча девятьсот тридцатом году?

— Да.

Коротышка мотнул головой, и двое его подручных подняли Килера на ноги. Главарь посмотрел на трех ассистенток, сжавшихся в ужасе у дальней стены.

— Мистер Джексон Килер, сейчас вам зададут несколько вопросов об отце, старшем брате, а также о некоторых знакомых — большей частью не по работе. Вы ответите на вопросы как можно более прямо и откровенно, и тогда с вашими сотрудниками не случится вот этого. — Он быстро выстрелил по разу в каждую из девушек, прижавшихся к стене. Пули били без промаха: ассистентки были мертвы еще до того, как тела упали на дорогой ковер.

— Сволочь! — вскричал Килер.

Все сотрудники и посетители молили Бога, чтобы мистер Килер, сын одного из основателей фирмы, отвечал честно и открыто.

— Полагаю, лучше поговорить у вас в кабинете.

Двое вывели Килера из переговорной, а коротышка, чуть задержавшись, шепнул на ухо великану у двери:

— Разведите их по разным комнатам и убейте.

Громила кивнул, посмотрел на полных надежды пленников и ободряюще им улыбнулся.

Килера отвели в просторный кабинет и усадили в его собственное кресло. Коротышка кивнул двоим конвоирам — они тут же вышли и вернулись к остальным.

Убийца снял черную маску, и Килер зажмурился, словно это могло каким-то образом сохранить ему жизнь.

— Успокойтесь, мистер Килер. Я налью себе выпить, не возражаете?

Старик открыл глаза и увидел, как усатый главарь наливает себе дорогой виски из небольшого бара.

— Где карта тектонических плит, мистер Килер? — спросил он, подошел к столу и поставил еще один бокал с бурбоном на иссиня-черную столешницу.

Джексон Килер осушил бокал одним глотком, дрожащей рукой вытер рот.

— Мерзкое дело… Так или иначе, нужно с ним покончить. Просто скажите мне, где карта.

Килер понимал: бессмысленно отрицать само существование карты, как и то, что какое-то время она была во владении его семьи.

— Мне известно лишь то, что давным-давно рассказывал отец.

Его собеседник чуть пригубил бурбон и улыбнулся.

— Замечательно. Я вижу, вы искренне хотите поскорее все завершить. И что же говорил вам отец?

— Карты здесь нет. Много лет назад, еще до войны, отец отправил ее моему старшему брату.

— В самом деле? Пожалуйста, продолжайте.

Килер огляделся по сторонам. Никакой надежды на спасение не осталось.

— Перед самой войной отец отправил карту на Гавайи, а брат должен был ее там кому-то передать. Вот и все, что мне известно.

Усатый коротышка допил виски и поставил стакан обратно в бар, потом молча обернулся и стал разглядывать старика.

— Я ничего не знаю. Пожалуйста, отпустите остальных — они никак со всем этим не связаны.

Собеседник по-прежнему молчал.

Открылась дверь, и в кабинет вошла Далия. Она кивнула коротышке, который помог ей снять плащ, потом с улыбкой повернулась к Килеру.

— Такая честь для меня… Я и подумать не могла, что когда-нибудь встречу одного из вас. То есть я работаю на ваших собратьев, однако лично познакомиться с одним из последних Древних… Могу только повторить: для меня это большая честь.

Далия обернулась к коротышке, который следил за ней с улыбкой на хищном лице. Он покачал головой и что-то шепнул ей на ухо.

Блондинка осмотрела богато обставленный офис, задержала взгляд на картинах, медленно стянула перчатки и села в кресло напротив старика.

— По информации моего работодателя, ваш старший брат был нонконформистом: ему не нравились грязные тайны Древних, и он не хотел иметь с вашей семьей ничего общего. Наверное, старцы показались ему трусоватыми, и он решил жить своей собственной жизнью. Любопытно, отчего ваш отец отправил карту именно ему… Вы говорите, брат должен был ее кому-то передать, однако отец ни за что не доверил бы такую ценность человеку ненадежному. Значит, карта предназначалась кому-то из Древних, и мне кажется, вы знаете кому.

— Я уже говорил вашему головорезу: не знаю.

— Откройте, пожалуйста, сейф.

— В моем кабинете нет сейфа.

— Мистер Килер, у меня был очень долгий и трудный день. Приказать, чтобы там, в переговорной, застрелили еще парочку ваших коллег?

Старик опустил голову, понимая, что придется выложить этой женщине нужное ей имя. Ощущение предательства не давало ему дышать — точно как брату той давней гавайской ночью.

— Да, отец велел передать карту Древнему.

— Я знала, что вы человек разумный, — сказала Далия с жизнерадостной улыбкой. Она протянула правую руку, на которую опять надела перчатку, и подручный тут же вручил ей бокал виски. Далия отпила, а он так и стоял на одном месте. — Вам, мистер Килер, невдомек, какой сегодня знаменательный день. — Она снова улыбнулась, сжимая бокал рукой в черной перчатке. — Итак, имя?

Старик опустил голову и кивнул на дальнюю стену.

— Сейф там, за картиной. Вы позволите?

— Конечно, прошу вас.

Килер медленно прошел мимо женщины к большому портрету отца, нажал на него справа, и картина распахнулась подобно дверце. За ней скрывался небольшой сейф.

— Надеюсь, открыв его, вы не попытаетесь наставить на нас оружие? Это ведь не в правилах вашей семьи? Вы предпочитаете ни во что не вмешиваться.

— Никакого оружия, — ответил он и стал набирать комбинацию.

Далия жестом велела коротышке подойти поближе и следить за стариком.

Килер потянул ручку, чувствуя, что убийца прямо у него за спиной. Действовать нужно аккуратно. Он полез внутрь и стал вытаскивать огромную книгу, заслоняя ее своим тщедушным телом. Одновременно правой рукой старик ощупывал толстые страницы.

Коротышка шагнул вперед, собираясь забрать у него книгу. Соображать нужно быстро, хитрость вот-вот вскроется. Колени старика задрожали, он застонал и упал, но все же выволок из сейфа гроссбух. Килер дергался на ковре, делая вид, что с ним случился сердечный приступ, и в то же самое время медленно и незаметно оторвал нижнюю часть последней страницы и быстро сунул мятый клочок бумаги в рот, за щеку.

Убийца перевернул его на спину и вырвал из рук книгу. Килер тяжело дышал. Он играл свою роль очень натурально.

Далия взяла книгу и поглядела на старика с легким любопытством, словно на непослушного мальчугана.

— Помогите мистеру Килеру встать и дайте ему воды.

Коротышка без особых церемоний поднял худосочного Килера, усадил в кресло и налил воды. Старик между тем стал дышать чуть спокойнее: пьеса из одного действия подошла к концу.

Далия не смотрела в его сторону — она целиком погрузилась в толстую книгу, по обложке которой шло золотое тиснение: «Джексон Килер».

— Здесь написано, где карта тектонических плит?

Килер кивнул и облегченно отметил, что женщина не заметила, как он вырывал страницу. Он взял стакан и отпил воды.

— Имена ваших братьев и сестер тоже здесь? — спросила она, листая страницы.

Старик вскочил, уронив при этом стакан, и резко подался вперед, изображая слабость, так что коротышке пришлось преградить ему путь. Нельзя позволить блондинке добраться до последней, оборванной страницы.

— Я ответил на ваши вопросы. Вы узнали все, что вам нужно. Уходите.

Далия удивленно захлопнула книгу. Старик выглядел все так же плохо.

— Вы и правда очень нам помогли. Простите, что пришлось причинить вам беспокойство.

Джексону Килеру было очень страшно и стыдно, но он все же выдавил едва заметную улыбку. Ему не хотелось, чтобы блондинка ушла отсюда, так и не узнав, что книга не поможет ей добраться до карты.

— Ван Валькенбург. Ищите это имя в моей книге, и оно укажет вам, где карта.

— Еще раз спасибо за помощь. Видите, не так уж и сложно.

— Да, мисс, я думал, будет куда сложнее, — отозвался Килер. Он стоял перед ней на трясущихся ногах и с усмешкой на изборожденном морщинами лице.

Далия впервые почувствовала, что что-то идет не так. Уверенность на глазах возвращалась к старику, хотя ему бы сейчас полагалось молить о пощаде.

— Вы изучали историю моей семьи, моих братьев и сестер. Неужели вы не поинтересовались, на каком корабле служил мой брат? Вам известно имя того, кому карта была передана на хранение. Ван Валькенбург — под его началом служил мой брат — был капитаном «Аризоны». — Тут Килер хихикнул. Он точно знал, что его убьют, но и женщину его слова поразили до глубины души.

Далия стиснула зубы, не желая выдавать старику своих чувств, однако, судя по насмешливому лицу Килера, ей это не удалось. Она подалась вперед, поставила недопитый виски на стол и встала, сжимая в руках книгу. Надев вторую перчатку, Далия обернулась к подручному. Приказ был ясен без всяких слов.

Джексон Килер наклонил голову, не переставая улыбаться.

— Приятно было познакомиться, мисс. Полагаю, у вас хватит возможностей устроить раскопки национального памятника, который может рухнуть вам на голову в любую секунду? Вдобавок он еще и под круглосуточной охраной. И расположен, кстати говоря, прямо посередине одной из самых хорошо защищенных гаваней мира.

Далия лишь ослепительно улыбнулась в ответ.

— В коалиции Юлиев есть братья и сестры, которые ведут свой род от Цезаря по прямой линии, и они куда предприимчивей, чем ваша трусливая группка. Я найду для них карту, вас же тихо и мирно предадут забвению. А если карту не получится достать — не страшно. Мои работодатели будут рады одной лишь информации о ней.

— Их остановят. Так было всегда.

— Боюсь, мистер Килер, конница в нужный момент может и не прискакать. А теперь я, пожалуй, изменю своим привычкам. — Далия снова протянула руку, и помощник вложил в нее пистолет с глушителем. — Вы рассказали про карту с такой издевкой… мне это очень не понравилось.

Она всадила десять пуль в худое тело старика. Тот рухнул на пол, и кровь потекла на толстый ковер.

Лицо Далии было бесстрастно. Коротышка взял у нее пистолет. До этого момента он даже раздражения не слышал в ее голосе: Далия тщательно скрывала свою жестокость.

— Никакой кавалерии, мистер Килер… В машине ждет фотограф. Пусть остается поблизости и посмотрит, кто сюда явится. Ждать не меньше суток. Инструкции те же, что в прошлый раз.

Отдав приказ, блондинка вышла из кабинета, унося с собой книгу, в которой Килер записал не только местонахождение карты, а значит, и ключа атлантов, но и имена живущих ныне Древних.

Глава 5

Ричмонд, штат Виргиния

Старик шестидесяти шести лет от роду смотрел по телевизору Си-эн-эн, но кадры наступающих северокорейских войск его не интересовали. Он и без маленькой надписи внизу экрана знал, что видео взято из архива. Уж что-что, а силу северокорейской армии этот человек представлял хорошо, кроме того, он отметил, что те были в старой форме пятнадцатилетней давности, а значит, кадры тоже старые.

Стакан молока на кофейном столике так и остался нетронутым. Рядом, на серебряном подносе, лежали таблетки, которые хоть как-то помогали ему справляться с болью. Наконец мужчина моргнул и обратил внимание на экран: диктор из студии в Атланте переключился с угрожающего развития ситуации в Северной Корее к новостям из мест, менее отдаленных.

«У правоохранительных органов Бостона нет версий, по какой причине тридцать один сотрудник, а также несколько клиентов преуспевающей юридической фирмы были хладнокровно убиты. Столь жуткого преступления в истории города до сегодняшнего дня не случалось. Власти затрудняются предположить, кто и почему…»

Кармайкл Ротман сел прямо как палка, и нестерпимая боль пронзила спину чуть ниже шеи. На экране было старое офисное здание из темного кирпича. По фронтону золотыми буквами шла надпись: «Эванс, Лоусон и Килер». Голова журналистки в кадре закрывала несколько букв, но Ротман без труда прочел название фирмы.

По-прежнему не обращая внимания на слова репортерши, он на автомате взял с серебряного подноса три маленьких таблетки морфия и дрожащей рукой положил их в рот. Затем потянулся к стакану с теплым молоком, но тут пальцы отказались повиноваться, и стакан опрокинулся.

— С вами все в порядке, сэр? — Незаметно вошедшая служанка мгновенно оказалась у кресла. — Сейчас я возьму тряпку и вытру.

Горькие таблетки растворились во рту. Пожилая женщина стала собирать осколки, однако старик замахал руками и в конце концов сумел оттолкнуть служанку.

— Марта… соедините с Мартой… немедленно.

Служанка так и осталась стоять на коленях у кофейного столика.

— Миссис Лафлин уже на проводе. Я зашла сказать, что она звонит, но не знала, стоит ли вас беспокоить.

Ротман откинулся на красную кожаную спинку кресла и закрыл глаза. Таблетки понемногу стали действовать, и убийца-рак временно отступил, ослабил болевую хватку.

— Телефон, прошу вас, — прошептал старик.

Женщина встала, сняла трубку беспроводного телефона с базы и вложила в руку Ротмана. Не открывая глаз, он попытался собраться с мыслями.

— Кар, ты слушаешь?

Он ответил не сразу: нужно было собраться с силами.

— Кар, это…

— Я слушаю, моя радость. Что будем делать?

— Ты, главное, успокойся. Наши люди из Бостона переслали мне пару мелочей с места преступления. Одному из них удалось спрятать улики от вышестоящих чинов. Не вздумай отключиться: нам срочно нужно многое обсудить.

— Уверен, это не совпадение… активировали волну… я должен был догадаться… и ты тоже… о чем мы только думали?

— На коалицию работает кто-то очень толковый. Надо же, сумели распутать историю с Килерами — ведь столько лет прошло! Слушай, еще неизвестно, узнал ли тот, кто это сделал, хоть что-то про карту.

Ротман сел прямо и жестом велел служанке выйти. Он проводил ее внимательным взором и убедился, что вишневые створки двери плотно закрылись.

— Мы уже просмотрели цепочку совпадений: землетрясения в Корее, Иране, а теперь и рядом с базой русского флота, и ни единого толчка после них. А теперь кровавая расправа в Бостоне прервала последнюю ветвь нашей семьи. Конечно, они знают, где карта, и вполне возможно, что и про нас тоже!

После этого утверждения на другом конце линии воцарилось молчание.

— Марта, не время больше хранить секреты. Нам нужна помощь!

— Да, но к кому мы обратимся? В правительство США? Если им просто сказать, нас сочтут сумасшедшими. Насколько я понимаю, у президента сейчас дел по горло, и у него нет времени никого выслушивать.

Старик молчал.

— Нас обоих так охраняют, что никакая армия не прорвется. Юлиям незачем к нам соваться. Скорее всего, они выяснили все, что хотели.

— Значит, как обычно, не станем ничего предпринимать? Пусть наши злобные братья и сестры правят миром?

— Мы бессильны, Кар. Наше время прошло.

— Марта, это наше всегдашнее заблуждение. Пусть умирают другие. Мы всегда полагались на то, что Юлиев остановят люди. Ни наши предки, ни мы сами никогда не рисковали, ни разу даже не пытались вступить в бой. Коалиция действует с невообразимой жестокостью, а ведь у нас общие предки. Мне тяжело с этим смириться. Мы одного возраста, и мы последние. Неужели и в этотраз мы не вмешаемся, не махнем рукой на собственную безопасность?

На том конце молчали. Кармайкл Ротман напряженно слушал и чувствовал, как эффект его смелых слов понемногу растворяется. Как и другие Древние, он всегда опасался жестоких собратьев, пошедших когда-то вслед за Юлием Цезарем по пути безжалостной борьбы за власть. И вот теперь он сидел в своем роскошном доме, чувствуя, как жажда действий мало-помалу сходит на нет.

— Кар, изначально мы были не лучше них. Мы были похожи как две капли воды. Мы были полны ненависти, как и наши предки, и только мы сами за это в ответе. То, что мы с тобой последние, ничего не значит. Весь мир будет ненавидеть нас за долгие годы невмешательства. Мне не хватает смелости. Прости.

Марта повесила трубку.

Итак, последняя пара миролюбивых Древних не станет вмешиваться. Пусть мир разлетится вдребезги — коалиция соберет осколки и сложит вместе по своему разумению.

Кармайкл Ротман уронил голову на руки и всхлипнул: ему никогда еще не было так стыдно. Для человека, дед которого больше века назад пожертвовал жизнью, чтобы расстроить планы коалиции, это было слишком.

Оперативная группа 7789.9

Авианосец «Теодор Рузвельт»

Со скоростью двадцать шесть узлов «Рузвельт» уверенно шел по бурному морю, которое так и не успокоилось после вчерашнего землетрясения. Авианосец класса «Нимиц» с группой кораблей сопровождения два дня назад получил приказ прикрывать с тыла авианосные группы «Джорджа Вашингтона» и «Джона Кеннеди», находящиеся в Японском море. Недавняя депеша командования велела «Рузвельту» самым полным ходом следовать в воды между Кореей и Китаем, и сейчас он шел в пятистах милях от побережья острова Сахалин.

Капитан авианосца слыл человеком с нестандартным мышлением. Он отважился на большой риск, и теперь многое зависело от госдепартамента, который просил у русских разрешения на проход через пролив Лаперуза — узкую полоску воды между русским Сахалином и японским островом Хоккайдо. На данный момент против этого в Совете Безопасности ООН протестовали представители России и Китая — двух стран, сильнее всех пострадавших от землетрясений. Если разрешение не будет получено в ближайшее время, «Рузвельту» придется изменить курс и идти в Японское море далеким южным путем.

Небо затянули тучи; могучий авианосец резал носом могучие волны. Небольшим кораблям эскорта приходилось куда труднее, но пока они успешно поддерживали заданный «Тедди» темп.

Капитан восседал на мостике в громоздком кресле, когда радист вручил ему отчет о радиоконтакте. Он пробежал глазами листок и посмотрел на моряка.

— Сигнал прерывистый?

— Да, сэр. Уровень низкий, возможно, из-за шторма.

Капитан подумал, не объявить ли тревогу, но все же поднял трубку внутренней связи и связался с постом наблюдения.

— Да, капитан, коммандер Хьюингтон слушает. Возможно, просто случайная помеха — вряд ли кому-то хватило бы смелости идти над морем на такой высоте.

— Выводы?

— В данный момент информации недостаточно, капитан. «Шамплейн» отслеживает сигнал и сообщит, как только что-то прояснится.

— Хорошо. Предупредите всех, что в любой момент дело может принять серьезный оборот.

— Слушаюсь, капитан.

Капитан повесил трубку и в раздумье прикусил губу. Команда давно знала об этой дурной привычке, проявлявшейся, когда он был чем-то сильно обеспокоен.

— К чертям. Вахтенный, объявите по всей группе боевую тревогу.

Двенадцать кораблей посреди штормового моря внезапно ожили, люди засновали по палубам, разбегаясь по боевым постам. Пронесся слух, что за группой то ли наблюдают, то ли готовятся ее атаковать, — в открытом море оба варианта нельзя было оставлять без внимания.

«Лейк Шамплейн» (CG-57),

ракетный крейсер класса «Тайкондарога»

Тяжелый крейсер был включен в состав группы в последний момент и пришел из порта приписки Сан-Диего как раз вовремя, чтобы встретиться с «Рузвельтом» на ближних подступах к Сахалину.

Операторы в центре управления многофункциональной боевой информационно-управляющей системы «Иджис» не отрывались от мониторов.

Вахтенный внимательно следил за показаниями глубоководного сонара и экранами радаров противовоздушной обороны. Его взгляд метался от одной панели к другой, но все же сигналам в воздушной полусфере он уделял куда больше внимания.

— Вот снова, сэр! — доложил оператор системы ПВО.

Лейтенант наклонился к экрану, но жирная точка тут же пропала.

— Проклятье. Если это самолет, то пилот куда храбрее меня. Волны шестнадцать футов.

— Данные последнего контакта: двести тридцать пунктов, курс на сближение. Наверное, сэр, это все же какие-то брызги или высокая волна.

— На «Тедди» не хотят рисковать. Они только что запустили истребители первой волны.

Офицер отвлекся на экран сонара, а зеленая точка опять мигнула и исчезла.

«Грейт дифендер», позывной «Эхо-танго-браво»,

в ста километрах к северо-востоку от «Теодора Рузвельта»

Шесть штурмовиков S-37 ВВС Северной Кореи шли над самыми гребнями волн. Если бы не брызги морской воды, то и дело срывающиеся с фюзеляжей, самолеты системы «стелс» последнего поколения появились бы из ниоткуда. Но даже слабый прерывистый сигнал радара успешно сбил американцев с толку.

Все шесть штурмовиков несли по одной-единственной ракете SS-N-22. Это произведение российских конструкторов на Западе уже успели окрестить «самой смертоносной» ракетой в мире. «Санберн» — так ракета проходила по классификации НАТО — развивал сверхзвуковую скорость и мог легко потопить американский авианосец класса «Нимиц». В данный момент на «Рузвельт» было нацелено шесть таких «Санбернов».

«Лейк Шамплейн» (CG-57),

ракетный крейсер класса «Тайкондарога»

— Множественные цели, расстояние сто восемьдесят, идут на сближение! Оценка скорости — один и две десятых «маха»!

Радары «Рузвельта» и «Лейк Шамплейна» видели лишь четыре цели, поскольку одна дорогущая крылатая ракета в момент пуска повисла на направляющих, зацепившись стабилизатором, тут же угодила в поток воздуха и уволокла самолет вниз, в бушующее море.

Еще на одном «Санберне» при старте сдетонировала боеголовка. Дело было в неверно установленной русскими сборщиками герметизирующей прокладке: таймер детонатора отключился из-за попадания морской воды. Взрыв уничтожил не только штурмовик, запустивший ракету, но и его ведомого: обоих поглотил огненный шар, ярко расцветший на фоне свинцового неба.

Авианосец «Теодор Рузвельт»

Исполинский корабль на полном ходу круто лег на правый борт, пытаясь уйти от ракет. Три из них были нацелены на авианосец, и одна — на «Лейк Шамплейн».

Со всех кораблей в серое небо устремились ракеты-перехватчики, а установленная на «Лейк Шамплейне» система «Фаланга» стала отслеживать непосредственную угрозу. Платформа R2-D2, названная в честь робота из «Звездных войн», повернулась с надсадным воем турбины, и шестиствольные пушки системы Гатлинга закрутились, готовые изрыгать в небо смертоносный металл.

Капитан «Рузвельта» понял, что сейчас случится.

— Рулевой, лево на борт! — закричал он.

Авианосец начал поворот, но слишком поздно. Первая семьсотсемидесятифунтовая боеголовка ударила в борт точно по центру, чуть ниже ватерлинии. Взрыв сразу унес жизни четырехсот моряков, просторный внутренний ангар охватило пламя. Огромный корабль содрогнулся и даже чуть подскочил в воде, так что киль сначала согнулся, а потом распрямился как пружина, едва не переломив хребет авианосцу. Команда замерла в ожидании второй ракеты — она уж точно окажется последней.

Флагмана спас «Лейк Шамплейн». Две его башни под управлением «Фаланги» нацелились на вторую и третью ракеты: капитан сохранял призрачную надежду не пропустить смертельного удара по «Рузвельту».

С ракетой, нацеленной на сам «Шамплейн», должны были справиться старые, но надежные «Рэйтеон RIM-161». Ракеты ПВО полетели в небо одна за другой, интервал между ними ограничивался скоростью автоподатчика. Одновременно корабль поставил помехи: выпустил патроны с дипольными отражателями и инфракрасными ловушками, пытаясь сбить «Санберн» с курса.

Первый «Санберн» уже почти вошел в мертвую зону носового «гатлинга». Снаряды с урановым сердечником хлестали, как вода из садового шланга. Крылатая ракета под конец стала набирать высоту, повинуясь программе, направляющей ее на летную палубу авианосца. В последнюю секунду пять из восьми с лишним тысяч выстрелов все же угодили в цель: точно в середину огромной ракеты, и та взорвалась в семидесяти футах от центральной надстройки «Рузвельта». Ударная волна и осколки хлестнули по мостику авианосца, который только-только оправился от первого удара.

Вторая ракета была уже на подходе. Едва бронзовые винты «Рузвельта» нырнули в воду, пытаясь разогнать корабль, она ударила в корму авианосца, но взрыв не прогремел. Боеголовка оказалась неисправна.

«Шамплейн» спас тысячи жизней.

Самому крейсеру повезло меньше. Он стал резко уходить влево, и тут четвертый корейский «Санберн» все же добрался до цели. Мощный взрыв прогремел ровно по центру и пробил корпус насквозь. Хуже всего было то, что в момент попадания ракета снижалась. Взрывная волна пошла под углом и — из-за недоработки в конструкции корабля — свободно пронеслась по тоннелю, по которому ракеты доставляли в автоподатчик. В недрах крейсера сдетонировал боезапас. Взрыв разнес подводную часть могучего корабля изнутри. Взрывная волна прокатилась по нижней палубе, вырывая броневые листы, и добралась до киля. Толстый стальной хребет переломился, словно щепка, море хлынуло в носовую часть «Лейк Шамплейна» и мгновенно утащило ее под воду; корма же еще держалась на плаву.

В двух милях от крейсера дрейфовал «Теодор Рузвельт», на котором не могли справиться с пожаром на нижних палубах. Остальные корабли кинулись на помощь, пылая гневом после внезапного удара в спину.

Международная обстановка ухудшалась. Все шло по плану. Меж тем на другом краю океана, за полмира отсюда, коалиция готовила нападение на очень-очень старый корабль, до сих пор не выведенный из боевых списков американского флота. Она собирались атаковать «Аризону».

Глава 6

Отель «Фрихауф»

Берлин, Германия

Первая в истории страны женщина, избранная бундесканцлером, поднялась на подиум. Благотворительный ужин в пользу немецкого Красного Креста пришелся очень кстати, так как ресурсы этой благотворительной организации оказались почти исчерпаны после катастроф в Азии и на Ближнем Востоке. Женщина в черной мантии так и сияла. Она ослепительно улыбнулась пяти сотням гостей, внесшим пожертвования на счет Красного Креста. Охрана канцлера бдительно следила за круглыми столами в большом зале новейшего пятизвездочного отеля столицы.

Собравшиеся стоя аплодировали женщине, которая пришла к власти благодаря решительности, ярким речам и народному волеизъявлению. Ее избиратели хотели мира, как и избиратели нового американского президента, и это автоматически делало Германию союзником США в вопросах внешней политики.

Канцлер помахала гостям и подняла руки в победном жесте, что страшно понравилось собравшимся богатеям. Руку в черной перчатке украшал дорогой браслет с бриллиантами — подарок мужа по случаю победы на выборах.

Респектабельный мужчина, совсем недавно назначенный главой службы безопасности отеля, сидя у задней стены зала, просто наблюдал, как на его глазах эта стерва из левых купалась в лучах триумфа. Он скривился и позвонил по сотовому, с улыбкой кивнув одному из охранников канцлера, который следил за входной дверью, — тот, ничего не подозревая, дружелюбно улыбнулся в ответ.

— Да, — раздалось в трубке.

— Канцлера приняли очень тепло, — сказал он на безупречном английском.

— Отлично. Передайте ей наши наилучшие пожелания.

— Непременно. А моя семья… она ведь оценит это?

— Ваши потомки много лет не будут ни в чем нуждаться.

Начальник службы безопасности убрал телефон в карман пиджака, еще раз улыбнулся охраннику и стал пробираться к сцене, ловко обходя гостей и лавируя между столиками. Операция, на которую он вызвался добровольцем, планировалась десять лет, и он был отлично подготовлен. Служба в немецкой армии, а затем в разведке гарантировала прохождение любых проверок, и он без труда сумел занять столь удобный для этой акции пост.

Пробираясь сквозь толпу, мужчина расстегнул пиджак, и это привлекло внимание телохранителя на сцене. Офицер заметил хорошо одетого человека. Он знал, как того зовут, знал, что тот работает в отеле. И еще он знал, что ему не положено здесь находиться.

Гости наконец расселись, и канцлер начала очередную зажигательную речь об экономике, Евросоюзе и борьбе с терроризмом, как вдруг заметила мужчину, который проталкивался к сцене. В этот момент прогремел выстрел. Пуля угодила начальнику службы безопасности отеля в плечо, но тот все же выполнил миссию, а значит, коалиция обеспечит безбедную жизнь его семье.

Восемь фунтов пластиковой взрывчатки C-4 разнесли сцену вместе с первой женщиной-бундесканцлером. Самоубийцу, а с ним и десять столиков в первом ряду стерло в порошок. Еще сто десять человек погибло, когда рухнул потолок.

Эксперты неделю копошились в развалинах огромного зала; от канцлера осталась лишь рука в перчатке и дорогой браслет с бриллиантами.

Тяжелые фигуры разбрелись по шахматной доске, и вот убийство вывело из игры белую королеву, причем никто из игроков даже не подозревал, как резко ослабла их позиция. Белому королю объявили шах, большую часть его защиты просто смели с доски — и все это стоило коалиции одной-единственной черной пешки.

Международный аэропорт Лос-Анджелеса

«Боинг-777» двинулся по взлетной полосе. Он был раскрашен в красно-белые цвета, на хвосте красовался флаг Японии. Премьер-министр Миноро Осагава узнал о последних событиях на Дальнем Востоке и теперь спешил домой. День выдался жуткий: землетрясение опустошило северные районы его родины. Вылететь следовало еще четыре часа назад, но Лос-Анджелес был полдня окутан туманом. Наконец командиру корабля дали добро на взлет, и «боинг» мчался по асфальту со скоростью сто сорок миль в час.

Сине-бело-красный фургон «Федерал экспресс» стоял на парковке «Бритиш эруэйз» уже пять часов. Люди внутри запаслись терпением и даже перешучивались на тему погоды в Лос-Анджелесе, но враз посерьезнели, услышав, что самолет японского премьера получил разрешение на взлет. Из фургона вылезли трое, при каждом объемистый чемодан. Над полем стоял вой мощных авиационных моторов: их разогревали перед взлетом. Отсюда до полосы номер пять было ровно одна целая и восемь десятых мили. Информатор коалиции сообщил боевой группе, что самолет вот-вот поднимется в воздух.

Все трое поставили чемоданы на землю и открыли их. В воздухе как будто запахло невиданной мощью. Содержимое чемоданов когда-то наводило ужас на самых отчаянных русских пилотов. Ракета «стингер» оснащена пассивным устройством захвата цели, то есть работает по принципу «выстрелил и забыл», не требуя от стрелка никаких действий после пуска. Другие ракеты наводятся по отражению луча целеуказателя, а значит, человеку приходится постоянно их корректировать. После пуска «стингера» можно укрыться, сменить позицию или атаковать другие цели, не теряя времени. Именно этим все трое и занимались долгие годы и месяцы, готовясь к тому, что произойдет сегодня.

Четвертый занял позицию перед фургоном и наблюдал за небом в бинокль. Он обернулся к товарищам.

— Идет. Давайте.

Вся троица взгромоздила «стингеры» на плечо в ожидании подходящего момента. Пожилая женщина прокатила мимо них чемодан на колесиках. Один из мужчин подмигнул ей — старуха понятия не имела, что у него на плече. Она лишь чуть ускорила шаг и даже не обернулась.

Наконец в небе появился большой самолет, и почти сразу в наушниках запищал сигнал: искатель «поймал» один из двигателей «боинга». Одна, потом вторая и, наконец, третья ракета вырвались из пусковых труб.

Мужчины опустили оружие и восхищенно следили, как крошечные ракеты карабкаются в чистое небо Лос-Анджелеса. За каждой из них тянулся инверсионный след — четкий, как мазок белой краски. Ракеты заходили на цель, — глаз не оторвать от поразительной сцены.

Пилот президентского самолета оказался настоящим асом. Чувствительный радар и детекторы «боинга» предупредили об опасности, и он круто положил самолет на левое крыло, устремляясь вниз. За хвостом потянулись тепловые ловушки и заблестели дипольные отражатели. Отражателям не обмануть боеголовки «стингеров», а вот инфракрасные ловушки — другое дело.

Командир боевой группы прикусил губу и не отрываясь следил в бинокль за маневрами самолета. Первый «стингер», обманутый тепловыми помехами, прошел в сотне футов позади, но второй четко зашел на цель и угодил точно в огромный двигатель «Дженерал электрик». Третья ракета попала в левое крыло и оторвала от него кусок в тридцать пять футов длиной. «Боинг» нырнул влево и исчез из вида.

— Черт! — вырвалось у командира. Он все разглядывал небо в бинокль.

Рев двигателей не смолкал, самолет упрямо полз вверх. Левое крыло с оторванным концом горело. Могучий турбореактивный двигатель оставался на месте, но превратился в огненный шар. Пилот все еще пытался вернуть машину в аэропорт.

Они с благоговейным молчанием наблюдали, как самолет, словно в замедленной съемке, кренится вправо, потому что левое крыло уже не могло держать его в воздухе. Командир улыбнулся: «боинг» все же не сумел преодолеть силу тяжести, рухнул на какой-то сарайчик и разлетелся на куски. Земля едва заметно дрогнула от далекого взрыва.

Боевая группа спешно покинула позицию: кругом уже завывали сирены. Чемоданы и пусковые установки бросили прямо на парковке. Проследить их было невозможно, коалиция закупала ракеты у разных поставщиков в Афганистане, где ее позиции всегда были очень сильны.

Главы двух самых влиятельных стран были мертвы, и Юлии собирались объявить Западу мат в четыре хода.

Зал оперативных совещаний

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

В комнате, где президент собрал Совет Безопасности, царил полумрак и стояла мертвая тишина. Где-то хрустнул сломанный пополам карандаш. На большом экране высокого разрешения разворачивалась невиданная со времен Второй мировой войны сцена, которая разыгралась в северной части Тихого океана. Видеопоток напрямую передавался с одного из кораблей оперативной группы через спутник на геостационарной орбите. Главы ЦРУ, ФБР и службы внешней разведки, генерал Кеннет Колфилд, руководящий вооруженными силами, и председатель Объединенного комитета начальников штабов хранили молчание. Внезапная атака корейских штурмовиков застала верхушку Пентагона врасплох и оставила в душе у каждого чувство позорного провала.

Они во все глаза следили за развернувшейся на экране битвой, как вдруг отворилась дверь, и из нее хлынул поток света. Невысокий человек в простом черном костюме и белой рубашке с галстуком быстро сел у стены. Один президент бросил на него быстрый взгляд, а потом вернулся к ужасным кадрам.

— Потери? — спросил он.

— По предварительным отчетам, на «Рузвельте» все не так плохо, как могло показаться. На данный момент четыреста пятьдесят семь убитых, раненых примерно столько же. Мы пока не уверены, удастся ли спасти корабль. Япония, Австралия и Англия — несколько их кораблей смогут подойти через четыре часа — оказывают посильную помощь, — доложил адмирал Джон Фукуа. — Русские пока только сочувствуют: Владивосток очень сильно пострадал.

— Так, а что с «Лейк Шамплейном»?

— Тридцать три офицера, двадцать семь младших офицеров и триста двадцать четыре матроса. Корабль затонул со всем экипажем.

Найлз Комптон сложил руки на коленях и опустил голову. Вертолет только что доставил его в Белый дом с авиабазы «Эндрюс», а события прямо с порога приняли столь реальный и пугающий оборот.

Президент жестом велел включить свет. Экран погас, жуткие картины исчезли.

— Предложения?

— Господин президент, мы должны защищать свой народ, — бесстрастно сказал адмирал, глядя прямо в глаза главе государства.

— Согласен. Новые боевые инструкции уже разосланы всем подразделениям, — ответил президент. Он знал, что ответит адмирал.

— Сэр, изменение инструкций не является адекватным ответом. Мы должны…

— Начать Третью мировую войну? Только этого мы и добьемся. Корейский консул и китайский посол уже заявили, что нападение на нашу оперативную группу — чисто оборонительная операция, вызванная фактическим объявлением войны их странам. Мы можем верить во что угодно и кричать о собственной невиновности до посинения — они все равно убеждены, что землетрясения подстроены нами, а если не нами, так кем-то в нашей сфере влияния. У кого еще, кроме Запада, есть нужные технологии?

— Их заявления абсолютно безосновательны. Наши ученые уверены, что случившееся могло быть только природной катастрофой, — вступил директор ЦРУ Чарльз Мельбурн.

— И тем не менее землетрясения без сопутствующих мелких толчков — это факт, а они твердят, что располагают доказательствами… — Президент швырнул ручку на желтую папку, и ее кончик уткнулся в цифры потерь, которые он сам же обвел жирной линией. — Джентльмены, следует все серьезно обдумать. Сомневаюсь, что корейцы пошли бы на такое, если бы у них был иной выход. Это бессмысленно с военной точки зрения. Нападение на нашу оперативную группу — жест отчаяния. Неважно, действительно ли землетрясение — дело человеческих рук и каких-то неизвестных технологий. Важно, что они в это верят.

— Мы должны нанести ответный удар, исполнить долг перед погибшими. — Адмирал говорил спокойно и бесстрастно, но все собравшиеся понимали: ничего другого он и не мог сказать.

— Во-первых, установите вокруг оперативной группы зону отчуждения в пятьсот миль. Я дам указание ВВС приступить к разведке зон сосредоточения северокорейских войск. Закончить все приготовления. Наметить приоритетные цели — они должны быть у меня на столе через три часа на случай, если Ким перейдет границу. Пусть понимает: на угрозу Южной Корее мы отреагируем полномасштабным ударом.

Президент по очереди посмотрел в глаза каждому из собравшихся.

— Корейцы заявляют, что не будут вести переговоров, но я не позволю им развязать еще одну кровавую войну. Нужно больше фактов. Я заставлю их прислушаться к голосу разума, однако для этого мне необходимы неопровержимые доказательства, что катастрофы вызваны естественными причинами — или что они кем-то подстроены. Всем понятно? — Он вперил взгляд в руководителей ЦРУ и ФБР. — Нам повезло, что русские пока молчат о своей записи. Слава богу, хоть они не льют воду на мельницу Кима — по крайней мере, пока.

За столом закивали.

— Встречаемся здесь через три часа. Мне нужны ответы. Свободны.

Некоторые из членов Совета Безопасности, расходясь, с любопытством поглядывали на Найлза. Он не то чтобы избегал этих взглядов, но и прямо в глаза никому не смотрел. За последним из совещавшихся закрылась дверь, и только тогда Комптон повернулся к президенту.

— Черт возьми, долго же ты добирался!

Найлз кивнул.

— Нужно было проинструктировать людей. Не будь мы с тобой так щепетильны в отношении нашей дружбы, все устроилось бы куда быстрее. Тем более, как я погляжу, у нас серьезные проблемы.

Президент улыбнулся, подошел к директору подразделения 5656 и протянул руку.

— Не хочу, чтобы об этом все знали. Могут быть проблемы и у тебя, и у меня. Тайны… мир полон тайн.

Найлз поднялся и пожал ладонь главы государства. Элис не ошиблась: ее шеф и президент кое-что скрывали. Они не только были друзьями детства, но и вместе учились в Гарварде. Заядлый компьютерщик и будущий офицер сдружились еще в восемь лет и делили комнату в колледже, хотя потом еще долго получали образование в разных местах.

— Я своим доверяю. Тебе повезло, что я оказался на месте, когда ты приехал к нам в первый раз, — заявил Найлз.

Его друг устало опустился в кресло.

— Тогда я и решил, что лучше не афишировать нашу дружбу. Вдруг ты о ней никому не рассказывал. И потом, — президент налил себе воды из графина, — когда началась история с землетрясениями, все в один голос кричали, что катастрофы естественные и человеку такое не под силу.

— И?

— Найлз, тут что-то не так. Нутром чую, чего-то мы не учитываем. Хотя, как видишь, опереться особо не на что… — Он отхлебнул из стакана и поставил его на стол. — Корейцы не пошли бы на самоубийство просто так. Что бы о них не думали, они никогда ничего не делают без причины, пусть и смехотворной.

— А как реагируют русские и китайцы?

— Русские ждут нашей реакции и пока не определились, кого поддержать. Китайцы… ну, Председатель осудил корейцев за нападение на наши корабли, но, с другой стороны, толком их не одернул. Иными словами, они тоже сомневаются.

— Чем я могу тебе помочь?

— Найлз, ты самый умный из всех, кого я знаю. Твоя команда в этой пустынной дыре вообще бесподобна. Мне нужны твои мозги. Помоги мне вытащить страну из кошмара. — Президент подтолкнул к Найлзу папку и отвернулся.

Тот прочел отчет и посмотрел на друга.

— Оба убиты сегодня, почти одновременно.

— Господи… таких совпадений не бывает.

— Мир катится ко всем чертям, и кто-то всем этим дирижирует. Поневоле поверишь, что Ким не так уж неправ.

Найлз закрыл папку с отчетом ЦРУ.

— Уколы по всему телу, — пробормотал он.

— Ты о чем?

— Если нанести очень много уколов, тело истечет кровью, каким бы сильным оно ни было.

Президент не стал расспрашивать дальше. Найлз сам разберется.

— Кто занимается убийством твоих людей?

— Полковник Джек Коллинз, глава службы безопасности группы.

Президент пристально посмотрел на старого друга.

— И Коллинз у тебя? Я знаю Джека. Думал, Конгресс и Комитет начальников штабов разорвали его на куски за речь о том, как мы опозорились в Афганистане.

— Так и было. Мне достались окровавленные останки. Впрочем, тебе до этого вояки и теперь далеко.

— Да что ты знаешь о вояках, червь ты книжный! — не остался в долгу президент. — Хотя насчет Коллинза ты прав. — Он помолчал. — Черт, Найлз, пожалуйста, привлеки всех, кто у тебя есть.

Комптон поднялся и похлопал товарища по плечу.

— А вы утвердите наш бюджет, господин президент.

— Ах ты шантажист проклятый!

Найлз хлопнул его по плечу снова — уже сильнее.

— Я велел всем заняться этим делом еще до вылета из Невады. Опять я на шаг впереди, а, Джим?

Внезапно оба замолчали — у них перед глазами возник пылающий «Теодор Рузвельт». Найлз понимал, что президент вне себя от ярости и мечтает что есть силы кому-нибудь в ответ врезать. Он лишь хочет убедиться, что этот «кто-нибудь» — именно тот, кто нужен.

Глава 7

Здание «Госсман метал верк»

Осло, Норвегия

Австриец Ценфеллер, а также представители Индии, Канады и Польши вместе с остальными членами Совета собрались в главном конференц-зале. Большой экран передавал изображение лица хранителя — его не оказалось в Осло.

Роскошная комната была погружена во мрак — и столь же мрачные мысли бродили в головах четверки мужчин и женщины. Перед каждым из них на столе лежала папка, отправленная из новой штаб-квартиры коалиции в Чикаго. Содержимое папок было прямым оскорблением и граничило с предательством, причем столь вопиющим, что собравшиеся впервые с самого начала неприкрытой кампании по захвату власти серьезно опасались за свою жизнь.

Уильям Томлинсон объявил войну всему миру почти на три года раньше, чем Совет коалиции запланировал еще пять лет назад.

— Скажите, хранитель, у нас ведь есть основания вывести мистера Томлинсона из Совета и исключить его из коалиции?

Старик откашлялся и как-то неловко поежился.

— Согласно хартии Юлиев, закон на вашей стороне. Тем не менее, леди, — тут хранитель почтительно кивнул представительнице Индии, — и джентльмены, боюсь, вам не хватит голосов. Многие коллеги поддерживают этого молодого американца. По моим сведениям, он вот-вот обнаружит ключ атлантов, а может, даже не один ключ, а все.

Ценфеллер сразу обратил внимание, что хранитель сказал «вам», а не «нам».

Австриец достал из папки фотографию, сделанную сразу после налета корейских штурмовиков на американские корабли.

— Это безумие! Американский флот понес колоссальные потери! Он ослабляет именно ту страну, которая должна поддерживать порядок, пока мы еще не собрались с силами.

Остальные застучали по столу в знак одобрения.

— Убеждайте не меня. Советовал бы вам — в частном порядке, разумеется, — поговорить с теми членами коалиции, кто еще не определился. Возможно, они согласятся, что необходим более взвешенный подход. А сейчас мне пора. — Хранитель потянулся к экрану, собираясь выключить камеру своего ноутбука.

— Куда вы? Нам еще многое нужно обсудить! — раздраженно заявил Ценфеллер.

— До тех пор пока вы не заручились поддержкой остальных членов коалиции, я буду вести обсуждения только с легитимно собранным Советом. Вы же, при всем моем уважении, пока еще не Совет. Прошу прощения.

Торопливо попрощавшись, хранитель законов коалиции исчез с экрана. Четверо собравшихся за столом ошеломленно переглянулись. Никто не произнес ни слова.

Вдруг, без всякого предупреждения, из центра стола выехала шестигранная консоль с мониторами. Все они передавали один и тот же яркий и четкий тестовый сигнал — золотой орел на красном поле. Почти сразу картинка сменилась, и на экранах возникло озабоченное лицо Томлинсона.

— Доброе утро. — Он глянул на часы. — Не поздновато для встречи, на которую остальных не пригласили?

— Вы разрушили все наши планы. Германия с Японией обезглавлены и мечутся в ужасе, — возмутился Ценфеллер, наклонившись вперед, чтобы его лицо попало в объектив камеры, установленной над монитором.

— Вовсе они не мечутся. В Германии у власти сейчас ставленник коалиции, и он уже заверил нацию, что ситуация под контролем, а террористическая группировка, ответственная за убийство бундесканцлера, предстанет перед скорым на расправу германским правосудием. У Японии вообще нет выбора: по закону место премьер-министра в течение нескольких дней должен занять совершенно определенный человек — наш.

— Вы обрушите на нас гнев всего цивилизованного мира!

— Вас так пугает нападение на американские корабли? Тут есть и свои преимущества. Да, позиции НАТО в Корее ослабли, зато Ким Чен Иру теперь точно конец, причем совсем скоро.

— Отчего же? Теперь он осмелеет и перейдет границу?

— Именно. Когда вторая пехотная дивизия и южнокорейские войска будут уничтожены, у американского командования не останется выбора: придется применить тактическое ядерное оружие. Россия и Китай не причинят нам хлопот: они лежат в руинах, их правительства неспособны контролировать ситуацию. Союзники не придут Северной Корее на помощь.

Ценфеллер тяжело опустился в кресло, пораженный холодной логикой Томлинсона.

— Мы продолжим убийства политических лидеров до тех пор, пока наши люди не будут контролировать все западные страны. Тогда-то мы наконец достигнем цели, поставленной две тысячи лет назад. Со времен Юлия Цезаря сменилось много составов Совета, и у меня мурашки бегут по коже от мысли, что именно нам покорится эта великая задача.

Ветераны Совета в ужасе молчали.

— Когда великий Цезарь сбросил оковы, наложенные на него более робкими и слабыми из Древних, он и предвидеть не мог, какой мощи добьются его дети. Убийцы Юлия в тщетной попытке задушить его мечту о едином правителе для всех народов сами предоставили нам эту уникальную возможность.

Ценфеллер в последний раз попытался воззвать к голосу разума:

— Но мы ведь можем подождать, пока не получим ключ атлантов! Если мы и дальше будем спешить, ситуация выйдет из-под контроля и о мечтах об утерянном пятнадцать тысяч лет назад величии предков придется забыть. Вполне возможно, что навсегда.

Томлинсон улыбнулся и посмотрел в камеру. Ценфеллер с союзниками попался в ловушку, и теперь собственные страхи старика отрезали ему все пути для отступления.

— Карту тектонических плит мы получим с минуты на минуту, а ключ атлантов — в течение недели. Тогда сама земля сотрет в порошок всех наших старинных врагов до единого.

— Все уже выплыло наружу! — упрямо вскричал австриец, теряя самообладание.

— Вы о так называемой аудиозаписи волны? — Томлинсон рассмеялся, а потом вдруг вперил взгляд в объектив камеры, и каждому показалось, будто американец смотрит ему прямо в душу. — Мы откажемся от воздушной платформы: она не нужна. Звукоприемники установлены, и теперь мы будем наносить удары из укрытия, которого им ни за что и никогда не найти, — из самой колыбели волны!

Собравшиеся не могли поверить своим ушам, и даже на лицах некоторых молодых сторонников Томлинсона было написано глубочайшее изумление.

— Именно так. Часть обнаруженного нами города Древних оказалась целой и невредимой, и мы уже начали оборудовать его для нанесения ударов по России, Китаю, а там и по США. Наша база скрыта в толще средиземноморского дна, на глубине в полторы мили.

Ценфеллер грохнул морщинистой ладонью по блестящей столешнице.

— Нет! Мы этого не допустим. Если вы уничтожите Россию и Китай, они ударят в ответ. Кто-то — поверьте уж — обязательно выживет и захочет отомстить.

Томлинсон улыбнулся и откинулся на спинку своего необъятного кресла.

— Мне понятна ваша нерешительность. Коалиция должна поблагодарить каждого из вашей четверки за помощь в планировании нового мирового порядка. Я — исключительно из уважения — хотел держать вас в курсе событий, однако предать новый рейх мы вам не позволим. Со времен Цезаря, в эпоху Крестовых походов, при Наполеоне и даже при Гитлере мы несли людям справедливость и уверенность в завтрашнем дне; мы стремились очистить мир от тех, кому ненавистен справедливый порядок, кого великий Гай Юлий называл варварами. И теперь, в шаге от триумфа, вы изменили нашему делу. Друзья мои, отныне вы изгнаны из коалиции Юлиев. Ваш вклад в дело Древних навеки останется в нашей памяти. Прощайте.

Монитор погас. Просто потух: ни заставки, ни служебного сигнала. Каждый из собравшихся по обе стороны Атлантики отлично понимал, что сейчас произойдет.

Почти сразу в дверь тихонько постучали, и в конференц-зал, не дожидаясь приглашения, шагнул худощавый мужчина в костюме Армани. Он огляделся и с легким поклоном закрыл за собой дверь.

— Вас просят записать последние распоряжения в блокнотах, которые лежат перед вами на столе, — сказал мужчина с сильным испанским акцентом.

Ценфеллер закрыл глаза; его товарищи — в их числе и дама из Индии — уставились на убийцу.

— Прошу поверить: для меня большая честь исполнить это поручение. Ваши имена окружены славой и почетом. Мистер Томлинсон просил выразить вам искреннюю благодарность за труд ради общего блага.

Удивительно, но когда мужчина вытаскивал из кармана пиджака большой пистолет, он и правда выглядел как-то по-особому торжественно и благородно.

Хемпстед-билдинг

Чикаго, штат Иллинойс

Томлинсон вольготно раскинулся в кресле. Больше ему не придется считаться со старшим поколением. С самого образования коалиции, с тех пор как Древние раскололись на две семьи, никому не удавалось подобраться к окончательному установлению всеобщего мирового порядка так близко.

Новый лидер Юлиев отдавал себе отчет, что многие считают его психом или, по меньшей мере, неуравновешенным. Зато он единственный, кто способен воплотить в жизнь мечту Юлия Цезаря. Цезарь был дальновиден и хотел для потомков Древних одного — справедливой участи. Он хотел, чтобы миром вновь правили дальновидные люди, которые понимают важность расовой чистоты.

Мысль о жестокости и ущербности такого подхода не приходила в голову им обоим. Чистота рас и экономическое могущество означали стабильность, какой люди не знали со времен атлантов. Он вовсе не ненавидел низшие нации — напротив, Томлинсон полагал, что всякой расе уготовано свое место в идеальном мироустройстве. Просто не нужно замахиваться на большее. Коалиция позаботится, чтобы все были сыты, обуты, одеты и довольны. Люди станут слугами, и им же самим от этого будет только лучше.

Размышления американца прервал подошедший к гигантскому столу помощник. Тут он заметил, что хранитель до сих пор не ушел, а тихо сидит в углу и наблюдает.

— Сэр, пришло по факсу во время совещания. Думаю, вас это заинтересует.

Томлинсон взял прозрачную папку и отпустил секретаря. Затем открыл папку, но сначала обратился к хранителю:

— Прошу прощения. Думал, вы уже ушли. Я могу чем-нибудь помочь?

— Как вам должно быть известно, сэр, я, как хранитель закона Юлиев, должен повсюду сопровождать председателя, пока тот не отпустит меня для исполнения личных надобностей. Таков порядок.

— Понятно. Не знал, что меня избрали на столь высокий пост.

— Не избрали. Однако я, как и вы, реалист и уверен, что все эти формальности — лишь вопрос времени.

Томлинсон, который вытаскивал из папки бумаги, неожиданно посмотрел на старика совершенно иначе. Он даже не сумел скрыть своего удивления.

— Мне казалось, вы скорее склонитесь к букве закона Юлиев. Так вы полагаете, что, нападая сейчас, мы идем правильным путем?

— Нет, сэр, дело совсем не в том. Моя обязанность — следить, чтобы вы не уклонялись от целей коалиции. Пока этого не происходит.

— Прекрасно. Я…

— Однако это вовсе не означает, что ваш план обречен на успех. Если случится задержка с картой плит или ключом атлантов, то следует немедленно свернуть всю активность. Пройдет время, и новый состав Совета предпримет еще одну попытку. Полагаю, именно таково формальное требование закона коалиции: любой ценой спасти ее саму.

— Что ж, я понял вашу точку зрения. А теперь, если позволите, у меня есть дела, к формальным требованиям закона не относящиеся.

Хранитель встал, застегнул пиджак и вышел. Томлинсон еще секунду разглядывал закрывшуюся за стариком дверь, а потом все же занялся факсами.

Его внимание сразу привлекли фото трех мужчин могучего телосложения. Если верить пояснениям к снимкам, они могли быть связаны с нападением на Вестчестер, а значит, и к срыву поисков ключа в Эфиопии. Далия в своем докладе указывала, что именно такой вывод следует из всей цепочки событий. Она также писала, что надеется еще повстречаться с этой троицей.

В другой записке она повторяла сказанное ранее: что карта тектонических плит находится на Гавайях. Далия не сомневалась, что сумеет раздобыть карту уже в ближайшее время.

Еще одна записка была отправлена через тридцать минут, и, прочтя ее, Томлинсон заскрежетал зубами. Далия почти не допускала ошибок, но в этот раз прокололась: убила Килера, не убедившись, что в его книге записаны имена остальных Древних. Она сообщала, что старик вырвал последнюю страницу, где были перечислены все живые потомки атлантов.

— Черт, — выругался Томлинсон и отложил факс. При мысли, что мир легко можно было бы избавить от последних старцев, у него похолодело внутри.

Глава коалиции потряс головой, и тут его внимание привлекла фотография одного из мужчин. Человек, который с серьезным видом смотрел в окно, отличался от своих компаньонов: он выглядел как-то сосредоточенней. У Томлинсона холодок пробежал по коже.

— Что ж, мой друг, если Далия права, ты отнял у меня немало драгоценного времени, — сказал он и пощелкал пальцем прямо по лицу Джека Коллинза.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Джек Коллинз и Карл Эверетт ждали, пока из компьютерного центра подойдет один из операторов «Европы». Пит Голдинг не желал снимать человека с работы над землетрясениями, однако быстро передумал, узнав, что ресурсы системы необходимы Джеку для расследования нью-йоркского инцидента.

Эверетт посмотрел на часы: он злился, что приходится долго ждать; Джек же был совершенно спокоен, ни следа тревоги на лице.

— Чертовы умники. Думают, они тут главные! Коллинз равнодушно посмотрел на приятеля.

— Да, они тут главные.

Наконец дверь лифта открылась, и за ней показалось знакомое лицо.

— Вот черт, — пробормотал Эверетт, болезненно морща лоб.

Доктор Джин Роббинс был заместителем начальника компьютерного центра Пита Голдинга. За уникальные навыки работы с «Европой», которые Роббинс проявил при расследовании дела с НЛО, Найлз и все научные отделы души в нем не чаяли, зато в вопросах соблюдения рабочих процедур он был просто невыносим — Джек с Карлом успели убедиться в этом на собственном опыте.

Роббинс глянул на них сквозь стекла очков и простонал:

— Ну конечно… кто же еще!

— Послушайте, док, у нас нет времени на всю эту чепуху с «чистыми комнатами». Мы с утра побрились, так что давайте к делу, — сказал Карл. Роббинс в это время вставил идентификационную карточку в замок у двери.

— Сегодня, джентльмены, даже без халатов обойдемся. — Он открыл дверь и шагнул внутрь, впуская потрясенных друзей в святилище, где обитала «Европа» — шедевр компании «Крей».

— Что случилось, док? Вас током стукнуло? Вы прямо как нормальный человек…

Роббинс уселся на один из восьми стульев перед толстым стеклом, за которым скрывалась «Европа» и ее система автозагрузки. Он немного помедлил, а потом снял очки и посмотрел на двух приятелей.

— Полковник Коллинз, капитан Эверетт, я навел справки у Пита Голдинга. Когда сержант Санчес дежурил в компьютерном центре, он всегда был с нами вежлив… Вот вы только подозреваете, а он точно знал: мы — такие же люди. — Роббинс снова нацепил очки и пробормотал еле слышно: — Он был моим другом.

Карл, чувствуя себя полным идиотом, только кивнул и сел рядом.

— Нам, придуркам, далеко до Санчеса, док. Он был добрый и вообще замечательный парень.

Джек тоже согласно кивнул и уселся возле Эверетта.

— Наверное, стоит начать с того, что есть у полиции Нью-Йорка по нападению на склад? Потом, наверное, глянуть отчеты с местапреступления, баллистические экспертизы, кровь и так далее? — спросил Джек, пока Роббинс регистрировался в системе.

Прежде чем тот успел ответить, огромная стальная перегородка за стеклянной стеной скользнула вверх, и их взглядам предстала «Европа» во всем своем великолепии.

«Доброе утро, доктор Роббинс. Я вижу, у нас сегодня гости из отдела безопасности. Полковник Коллинз, капитан Эверетт, чем я могу вам помочь?»

При этих звуках Карл восхищенно закатил глаза. Вот бы выяснить, чей голос взят для синтезатора — уж очень он напоминал Мерилин Монро!

Джек подался вперед и произнес в микрофон:

— «Европа», произошло нападение, погибли наши люди. Нам многое нужно выяснить, и для этого понадобится взломать защиту полицейской компьютерной сети. Мы должны узнать, кто в ответе за смерть сотрудников группы «Событие». Ты понимаешь?

Роббинс задумался, почему система не ответила на вопрос. Заработал автозагрузчик, и роботизированные манипуляторы компании «Хонда» стали вставлять жесткие диски с нужными программами в предназначенные для них гнезда.

«„Европа“ готова к обработке ваших запросов, полковник. Начнем?»

Роббинс улыбнулся и посмотрел на Эверетта.

— «Европе» уже известно об убийстве, так как через нее прогоняют все ежедневные газеты. Она извлекла имена из статьи, соотнесла их со своей базой данных и выяснила, что погибли сотрудники группы «Событие».

Джек сжал подставку микрофона так сильно, что побелели костяшки пальцев, однако его лицо оставалось бесстрастным.

— Да, давайте начнем.

Двадцать пять подчиненных потихоньку выводили Сару Макинтайр из себя. Все теории, даже совершенно безумные, отбрасывались одна за другой.

Большинство полагало, что вызвать землетрясение возможно, только взорвав в толще коры у разлома ядерный заряд, и сама Сара пока не готова была с этим спорить. Ни одна из компьютерных моделей «Европы» не помогала.

Вирджиния вошла в комнату, присела рядом с Сарой и стала вслушиваться в спор о гидродинамике и ее влиянии на поведение разломов.

— Большинство разломов настолько стабильны, что их фактически можно считать неактивными. Так, царапина на поверхности земли. Но есть и такие, что ни на миг не успокаиваются — тот же Сан-Андреас. Тем не менее время для сейсмической активности он всегда выбирает сам: либо вода хлынет в пустоты, либо просто случится извержение магмы.

Выступал молодой профессор из Виргинского политехнического университета, который работал в отделе геонаук чуть больше года.

Вирджиния шепнула: «Держись!» — и ушла. Сара улыбнулась.

Длинноволосый ученый подошел к стене и развернул большую карту земной поверхности. Континенты и океаны были исчерчены сотнями красных линий: они извивались и разбегались в разные стороны.

— Как видите, дело даже не в линиях разлома. По моему мнению, удар должен быть направлен на плиты под разломами — именно они отвечают за сейсмическую активность на поверхности.

Сара зажмурилась. Была в разъяснениях профессора какая-то зацепка… Она открыла глаза и еще раз посмотрела на карту известных тектонических разломов, но так и не сумела ухватить ускользающую мысль. Тем временем комната взорвалась негодующими воплями…

— «Европа», запрос: две единицы огнестрельного оружия, обнаруженные на месте преступления, точно не принадлежат подразделению пять тысяч шестьсот пятьдесят шесть?

«Одна „беретта“ калибра девять миллиметров, серийный номер пятьсот восемьдесят семь тысяч шестьсот девяносто, и один пистолет-пулемет „инграм“, серийный номер 153694073–2, не зарегистрированы за подразделением пять тысяч шестьсот пятьдесят шесть».

Первый результат после многочасовых блужданий впотьмах.

— Запрос: «Европа», ты все еще в базе данных АТФ?[5]

«Да, полковник Коллинз».

— Проверь серийные номера этих пистолетов: не сообщалось ли о краже?

«По базе данных АТФ, обе единицы проходят как уничтоженные на основании рекламации в составе партии 45786–В90 третьего декабря тысяча девятьсот девяносто девятого года».

— Оба пистолета уничтожены в одной партии?

— Очень подозрительно. Думаете, могло так совпасть? — спросил Карл.

— Сомневаюсь. Денег я бы на это не поставил, — ответил Роббинс.

— «Европа», запрос: сколько единиц огнестрельного оружия было в партии, уничтоженной третьего декабря девяносто девятого года?

«Две тысячи пятьсот. Максимальный допустимый вес для работы плавильной печи».

— Выходит, Джек, в АТФ крыса?

— Хорошо. Известно, откуда взялись два пистолета, из которых стреляли в наших ребят. Но это же ни черта нам не дает? — ответил Джек вопросом на вопрос, — «Европа», запрос: получен ли доступ в компьютерную сеть полиции Нью-Йорка?

«Да. Использована уязвимость одного из компьютеров Фонда социальной поддержки вдов сотрудников полиции Нью-Йорка в Олбани, штат Нью-Йорк».

— Здорово, — сказал Эверетт Роббинсу.

— Она знает, что делает, — гордо заметил тот.

— Получены ли результаты баллистической экспертизы пуль, которые извлекли из тел сотрудников группы «Событие»? — продолжал Джек.

«Отчет о результатах экспертизы выдан по запросу следственной группы по делу 4564893–23, полиция Бостона, Специальный отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями».

— При чем тут Бостон? — удивился Роббинс и тут же поправился: — «Европа», запрос: в связи с чем Бостон запрашивал результаты баллистической экспертизы?

«Полиция Бостона запрашивала в единой криминалистической базе данных любые совпадения по результатам баллистической экспертизы. Отчет полиции Нью-Йорка был выдан среди результатов поиска. Боеприпасы калибра 5,56, 7,56 и 9 миллиметров, исследованные экспертами в Нью-Йорке, полностью совпадают с данными баллистической экспертизы, выполненной сегодня для специального отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями полиции Бостона».

— Джек, эти мерзавцы расстреляли кого-то еще и в Бостоне. — Эверетт наклонился к стеклу.

— «Европа», запрос: есть ли отчет с места преступления в Бостоне? — быстро уточнил Джек.

«Запрос выполняется».

На огромном экране с невероятной быстротой замелькали фотографии с места преступления. Сплошные трупы. Лишь залитые кровью ковры и причудливо замершие тела.

— Боже! — воскликнул Роббинс.

— Что-то мне это напоминает, — прошептал Джек. — «Европа», запрос: адрес места преступления в Бостоне?

«Убийства совершены в помещении юридической фирмы „Эванс, Лоусон и Килер“ по адресу Бостон, Вейлэнд-авеню, четыре тысячи девятьсот шестьдесят семь. Обнаружено тридцать семь тел, смерть наступила примерно в час сорок пять по местному времени».

— «Европа», запрос: установлены ли мотивы преступления? — опередил Джека Эверетт.

«Предположительно, основной мотив — ограбление».

— Зови Менденхолла и Райана, мы срочно вылетаем в Бостон. Хочу посмотреть, что ж там такого важного, что эти гады устроили еще одну бойню. Скажи, пусть получат в арсенале личное оружие и боеприпасы. Сообщи Элис, что нужны удостоверения сотрудников АТФ: с ними нас пустят куда угодно.

— Понял, — отозвался Карл.

— Я могу еще чем-нибудь помочь, полковник? — с надеждой в голосе спросил Роббинс.

— Спасибо, док, дальше мы сами. Возвращайтесь к Питу, он без вас места себе не находит.

— Полковник, вы там поосторожней. Похоже, эти ребята не любят, когда у них стоят на пути.

— Знаете, док… не только они этого не любят.

Джек вышел, и Роббинс понял, о ком была его последняя фраза. Эверетт ушел вместе с полковником и отправился на поиски Райана с Менденхоллом.

«А ведь у нас есть ребята и покруче этих кровавых тварей», — подумал Роббинс и отключился от «Европы».

Глава 8

Бостон, штат Массачусетс

Коллинз, Эверетт, Менденхолл и Райан стояли у офиса юридической фирмы «Эванс, Лоусон и Килер». Найти его оказалось не сложно: особняк из темного песчаника окружали стойки с ярко-желтой заградительной лентой. Перед зданием полиция оборудовала несколько ярко освещенных постов, откуда патрульные в форме внимательно следили за зеваками.

Все четверо заранее облачились в черные ветровки с надписью «АТФ» на спине и на груди. Джек подошел ко входу и предъявил удостоверение.

— АТФ, из Нью-Йорка… — начал объяснять Джек, однако полицейский, расположившийся на высоком крыльце, просто кивнул на вход.

— Ребята из «особо тяжких» расположились в холле. Кофе там же.

— Спасибо. — Коллинз махнул троим спутникам.

Внутри, уже у порога, висел густой запах смерти. Холл преуспевающей фирмы заливал яркий свет флуоресцентных ламп.

— Что-то слишком часто мы стали посещать места преступлений, Джек, — заметил Эверетт, вытаскивая удостоверение. По длинному коридору за стойкой в их сторону уже направлялся полицейский.

— Мир все так же суров, — только и бросил Джек.

— Чем могу помочь?

Детектив был в штатском, в рубахе с закатанными рукавами и с кобурой под мышкой.

— АТФ. Из нашего офиса сегодня звонили, разговаривали с капитаном Харнесси. Результаты вашей баллистической экспертизы совпали с еще одной.

— Да, знаю. Склад в Нью-Йорке?

— Нам бы поглядеть, — попросил Карл, пробираясь мимо детектива.

— Мы еще не закончили осмотр, так что…

— Послушайте, — Джек чуть наклонился и рассмотрел нагрудный знак, — послушайте, лейтенант, мы с радостью поделимся информацией, а ее у нас много. Только давайте без разборок, где чья юрисдикция. Хотите верьте, хотите нет, но мы с вами в одной лодке.

Лейтенант оглянулся и кивнул.

— Ладно, только я пойду с вами. И ничего не трогайте, а то у нас капитан помешан на всей этой чепухе с «неприкосновенностью места преступления».

Джек шагнул в коридор.

— Да, могу представить. Наш директор, если мы какое-нибудь правило нарушим, тоже с ума сойдет.

Карл догнал его и шепнул на ухо, чтобы детектив не услышал:

— Особенно если узнает, что мы здесь.

— Вот черт, — прошипел Райан, разглядев кровавое пятно на ковре, где убили первую жертву.

— Здесь прикончили охранника. Остальных развели по шести разным кабинетам и перестреляли там.

Джек вошел в первую же дверь — за ней оказалась главная переговорная. Здесь убили четверых или пятерых: пятна крови остались на ковре и на стене.

— Один мужчина и три женщины: по одной пуле в голову. Девушек расстреляли у стены как в тире.

— Да что ж это за звери! — бросил Райан.

Менденхолл молча следовал за ним. Те же слова пришли ему на ум после бойни на нью-йоркском складе. Минуло два дня, а он все не мог понять, что за люди способны убивать с такой изощренной жестокостью.

— И вы считаете, что мотив — ограбление? — спросил Джек, выходя из переговорной вслед за лейтенантом.

В коридоре встретились полицейские, которые волокли наружу большие чемоданы. Фотограф в белом халате снимал большое пятно крови на стене. Пятеро с чемоданами проследовали мимо, он же сделал еще несколько снимков и тоже двинулся к выходу. Фотограф никуда не спешил и старался не привлекать лишнего внимания. Он взял черный портфель, вышел через центральный вход, кивнул полицейскому и стал пробираться сквозь толпу, после чего перешел через улицу и пропал из виду.

Коллинза с товарищами провели в шикарно обставленный кабинет. На бежевом ковре перед дубовым столом виднелось огромное кровавое пятно. Детектив указал на большой портрет на дальней стене, и Джек увидел за ним в нише открытый сейф.

— Сейф нашли открытым, на нем отпечатки только старшего партнера… — Лейтенант сверился с блокнотом, — мистера Джексона Килера. Внутри обнаружено двадцать тысяч долларов наличными, кое-какие мелочи и юридические документы.

— А что пропало?

— Пока не знаем. У мистера Килера не осталось родственников, а оба его партнера тоже расстреляны.

— Явно что-то особенное, раз столько людей убили, — заметил Райан, заглядывая в сейф.

— Пропасть могло что угодно, а может, и вообще ничего. Убийца мистера Килера не отказал себе в удовольствии — в теле десять пуль.

— Может, они не нашли, что искали, и разозлились, — заметил Эверетт, рассматривая пятно на ковре.

— В Килера стреляли из того же оружия, что в остальных?

— Вскрытие еще не проводили. Коронер что-то запаздывает. Наверное, не ждал такого.

— Видеокамеры что-нибудь зафиксировали? — спросил Джек.

— Нет, кабели…

— Ты тут что, экскурсоводом устроился, черт побери? — прогремел голос с ирландским акцентом.

Все обернулись. В дверях руки в боки стоял какой-то верзила и гневно смотрел на лейтенанта.

— Капитан, они из АТФ и просто хотели…

— Мне плевать, что они хотели. Вышвырни их к чертям собачьим! Народу как в Фенвее[6] на трибуне! Двадцать минут назад фотографа-криминалиста ограбили и избили до полусмерти. Забудьте про все договоренности. АТФ пусть обращается по официальным каналам.

Уже через три минуты Джек с друзьями были по ту сторону кордона.

— Куда теперь, полковник? — спросил Менденхолл.

— К коронеру. Может, у него что интересное найдется.

Поддельные документы АТФ сработали и здесь. У коронера толпились родственники жертв и судмедэксперты, вызванные из близлежащих городов для помощи в расследовании кровавой бойни. Джек бросился к первой же утомленной женщине в белом халате.

— Джексон Килер. Вскрытие уже провели? — заорал он, перекрикивая вопли родственников и усталое бормотание экспертов.

— В третьей. Как раз начинают.

Коллинз отпустил женщину; она тут же обернулась к толпе и стала объяснять, почему возникла задержка с идентификацией жертв. Вся четверка помедлила, сочувствуя семьям погибших в этой жуткой бойне.

Обернувшись, они увидели две двери. На одной была табличка «Операционная № 3», а на второй — «Для наблюдателей».

Джек направился во вторую. Внутри у стекла стояли двое студенток-медиков. Они оглядели четверку мужчин в черных ветровках с любопытством — так разглядывают жука, обнаруженного на бутерброде. Эверетт показал удостоверение. Студентки сглотнули и отошли в дальний конец комнаты.

Вскрытие уже началось. На доске у стола из нержавеющей стали было нацарапано: «Джексон Килер, 78 лет и 4 месяца». В смотровой имелся динамик, подключенный к микрофону эксперта, который как раз приступил к работе над телом старика.

Прошло двадцать минут. Эверетт наклонился к Джеку.

— Похоже, ничего, кроме причины смерти, мы тут не узнаем.

— Черт. Я надеялся, что-нибудь выплывет… — Коллинз сел рядом с Уиллом и Джейсоном.

Никто не обратил внимания, как одна из студенток встала и подошла к переговорному устройству.

— Доктор Фрили, когда ваш ассистент снимал у трупа зубные протезы, что-то выпало изо рта.

Ассистент наклонился, что-то поднял с пола и поднес к свету.

— Джек, похоже, тебя это заинтересует, — заметил Карл.

— Клочок бумаги. Тут, кажется, четыре имени, но их сложно разобрать, — проговорил ассистент и протянул находку эксперту.

Джек с Карлом переглянулись и одновременно ринулись к двери.

— Райан, Уилл, ждите нас в машине.

Эксперт только протянул руку, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату шагнули двое в черных ветровках.

— Доктор, прошу вас, не трогайте ее, — сказал Джек.

— Что вы здесь делаете? — воскликнул ассистент и заступил Эверетту дорогу. Тот просто поднял его и отодвинул в сторону.

Джек взял со стола резиновые перчатки, надел только одну и выхватил клочок бумаги у потрясенного медика.

— Вызовите охрану. Пусть вышвырнут их отсюда! — закричал он. Коллинз уже поднял трофей и разглядывал его на свету.

Ассистент хотел было повиноваться приказу, но стоящий прямо перед ним Эверетт грозно нахмурился.

— Мы из АТФ. Доктор, это мы забираем, — заявил Джек и направился к двери вместе с Карлом.

— Что там, Джек? — спросил тот.

— Имена. Очевидно, Килер не хотел, чтобы они попали к убийцам, и поэтому в последний момент сунул обрывок в рот.

У самой входной двери они лицом к лицу столкнулись с верзилой-капитаном бостонской полиции и лейтенантом, который показывал им место преступления.

— Задержите их! Они вынесли из операционной улику! — завизжал из-за двери коротышка-ассистент.

— Так, ладно…

Продолжить капитан не успел, потому что Райан изо всех сил толкнул снаружи тяжелые створки, и оба полицейских растянулись на зеленой плитке. Эверетт с Коллинзом не стали извиняться и выбежали вслед за Джейсоном. Все трое прыгнули в машину, и та сорвалась с места, словно они только что ограбили банк.

Следом сразу же тронулся белый фургон.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Сара объявила двухчасовой перерыв, чтобы ученые немного отдохнули. Ее группе так и не удалось предложить теорию, которая объяснила бы, как можно вызвать землетрясение. Вирджиния уже готова была звонить Найлзу в Белый дом и передать, что, по мнению ученых, такой вариант хоть и теоретически возможен, но при существующих технологиях потребовал бы невероятных финансовых ресурсов и трудозатрат. Все работающие над проблемой так или иначе придерживались этого взгляда.

За стол рядом с Сарой сели Вирджиния и Элис. Обе взяли чай и покосились на недоеденный Сарой сэндвич.

— Мы не помешаем? — с вежливой улыбкой уточнила Элис.

Сара словно очнулась от глубоких раздумий.

— О, привет. Нет-нет, если и помешаете, так только переживать из-за провала.

— Провала? Да что ты, Сара! Президент велел тебе не устроить землетрясение, а проверить, могли ли это сделать другие. Какой же это провал?

Сара перевела взгляд с Вирджинии на Элис и грустно улыбнулась.

— Как ни странно, я думаю, землетрясение устроить можно. Да-да, знаю, заявления корейцев наверняка для отвода глаз. Просто ответ как будто где-то рядом, а мы его никак не отыщем…

Элис похлопала ее по изящной ладони.

— Не принимай близко к сердцу. Пока у тебя перерыв, зайди в комнату, где разбирают находки, — уж там-то и правда интересно.

— Да, я ходила. Видела большую карту и вторую, поменьше, со странными линиями, — сказала девушка, помешивая ложкой уже остывший суп.

— Там еще есть римские свитки. В основном труды Юлия Цезаря. — Элис глотнула чаю.

— Цезарь? Интересно, как его записки оказались вместе с античными текстами? Только не говорите, что Джек и Карл что-то напутали, когда паковали экспонаты для перевозки.

— Нет-нет, так и было в каталоге у коллекционера. Все сгруппировано хронологически. Сейчас с этим как раз разбираются, — заметила Вирджиния. — Так что если тебе и не удастся придумать, как устроить землетрясение, дел все равно будет невпроворот.

Вирджиния вдруг поставила чашку.

— Ты что? — спросила Сара.

— Да мелко все это! Что творится сейчас в мире! Наши американские мальчишки — дети еще — жертвуют собой, а я сижу, как школьница, и распинаюсь о каких-то побрякушках, которым в сравнении с человеческой жизнью цена — ноль.

— Ну и кто тут принимает все близко к сердцу? — Теперь уже Сара похлопала Вирджинию по плечу.

— Иногда люди ведут себя настолько по-идиотски… тянет закричать так, чтобы кругом повылетали стекла.

— Как ты сказала?

— Да ладно тебе. О всеобщей глупости я могу говорить часами…

— Повылетали стекла… — повторила Сара, уже не слушая Вирджинию.

— В чем дело?

Сара стала разглядывать стакан с водой, затем поставила его на стол и снова посмотрела на коллег.

— Что будет со стаканом, если оперная певица достаточно громко возьмет нужную ноту?

— Ну, я слышала, что теоретически… — начала Вирджиния и вдруг поняла, к чему ведет Сара. — Думаешь, звук?

— Звук и землетрясения? — Элис тоже поставила чашку на стол.

Сара с улыбкой встала.

— Простите, дамы. Мне нужно кое-кому позвонить.

Бостон, штат Массачусетс

— Черт! — воскликнул Джек на переднем сиденье.

— Что такое? — удивился Менденхолл, входя в поворот на максимальной скорости.

— Не догадались взять ноутбук. Сейчас подключились бы к «Европе».

— Погоди-ка. Уилл, притормози возле вон тех ребят, — попросил Райан.

Менденхолл прижался к тротуару. Райан выскочил наружу и оживленно о чем-то заговорил с детьми.

Они уже минут пятнадцать пытались расшифровать написанное на мокром клочке бумаги и, кажется, прочли все четыре имени: Генри Феллоуз Карлайл, Дэвис Каннингем Инграм, Марта Линн Лафлин и Кармайкл Арон Ротман. Ни одному из четверки — в отличие от таинственных врагов — имена ничего не говорили. И все же Джексон Килер так хотел сохранить их в тайне, что пошел на смерть, а его убийцы искали этот обрывок бумаги, не считаясь с потерями.

— Что наш летун опять затеял? — поинтересовался Эверетт. Райан как раз распрощался с подростками и направился к машине.

— На угол Третьей и Аргайл, — бросил тот, усаживаясь сзади.

Карл непонимающе уставился на приятеля.

— Нам же нужно подключиться к «Европе»? Ну вот, на углу Третьей улицы и Аргайл есть интернет-кафе.

— Всегда восхищался флотскими… — пробормотал Джек.

Автомобиль проворно влился в поток.

Мужчина, который сфотографировал Джека и компанию в офисе юридической фирмы, велел водителю белого фургона не отставать. Они направлялись в центр города. Белый халат и удостоверение криминалиста валялись рядом на сиденье. На откидном столике стояла портативная проявочная машина. Первый же кадр получился яркий и четкий. Фотограф взял еще мокрый снимок, включил свет и внимательно рассмотрел лицо. Сомнений не оставалось: именно этот мужчина был и на нью-йоркском складе.

Пять следующих кадров он промотал, а фотографию Коллинза положил в сканер и закрыл крышку. Потом включил ноутбук и стал разглядывать черно-белый снимок более пристально. Он выделил нагрудный знак, включил стократное увеличение и сумел прочитать имя.

— Джон Харримэн, АТФ, — пробормотал длинноволосый фотограф. — Что ж, Джон, посмотрим, так ли тебя зовут на самом деле.

Он позвонил по сотовому, продиктовал имя, подразделение и принялся ждать.

— Значит, в АТФ нет никакого Джона Харримэна? Я так и думал. Слишком уж хорош для правительственной конторы… — Он немного подумал. — А можете прогнать поиск по фото — вдруг всплывет где-то? Я подожду.

Его собеседника Далия сумела внедрить в одно из подразделений Управления национальных архивов. К нему обращались лишь в исключительных случаях, чтобы не спалить ценнейший источник информации.

Телефон зазвонил.

— Ну что? — Фотограф начал записывать. — Полковник Джек Коллинз, войска специального назначения армии США, откомандирован для выполнения особого задания — и больше ничего? Ну просто бесценная информация. Непременно передам Далии, — зло бросил он в трубку.

— Они припарковались у интернет-кафе, — сказал водитель.

— Встань где-нибудь поблизости, только, бога ради, не попадайся им на глаза. Эти ребята меня немного пугают.

Он снова откинул крышку сотового и ткнул кнопку быстрого набора.

— Говорит Затвор. Высылаю фото. Появились наши друзья из Нью-Йорка. Сначала в офис, потом в морг; выскочили оттуда как ошпаренные. Слушай, Далия, я звонил нашему парню в Национальных архивах… Что-то странное. Полковник Джек Коллинз раньше служил в армейском спецназе, а теперь выполняет особое задание для какой-то неизвестной организации. Похоже, они что-то выяснили у коронера — умчались оттуда как на пожар. Попытаюсь за ними проследить, но без серьезной поддержки мне не обойтись. Боевая группа еще в городе? Спасибо. Сейчас попробую послушать, чем они там заняты. Я перезвоню.

Мужчина покачал головой. Далия, похоже, не понимает, что таинственные люди из неизвестного правительственного агентства каким-то образом сели ей на хвост. Конечно, она в Нью-Йорке, в полной безопасности, а он тут следит за треклятым «зеленым беретом» и его дружками, от одного вида которых жуть пробирает.

— Это уж слишком, — пробурчал фотограф и стал разглядывать кафе через телеобъектив в поисках Джека Коллинза.

В кафе, откуда они вышли на связь с «Европой», Джек чувствовал себя особенно уязвимым. Эверетт посматривал по сторонам, чтобы никто не шатался поблизости и не подглядывал. К счастью, молодежь сидела в «Май спейс» или делала домашние задания, и парой взрослых никто не интересовался. Им пришлось сесть за столик лицом к задней стене; Эверетт следил за расположившимися у окна, а Джек обменивался сообщениями с Невадой.

Он ввел имена и попросил «Европу» выдать по ним всю информацию. С первыми двумя именами суперкомпьютер справился быстро.

«Генри Феллоуз Карлайл, 81 год, умер в 1999-м. Бывший глава группы компаний „Феллоуз“».

— Проклятье! Первый мимо.

«Дэвис Каннингем Инграм, 90 лет, умер в 2004-м. Бывший генеральный директор „Инграм файрармз“; бывший генеральный директор металлостроительной компании „Инграм“; бывший председатель правления судоверфи „Адалай“, штат Мэриленд».

— Опять мимо.

«Марта Линн Лафлин, 1932-? председатель правления „Лафлин лэбораториз“; основатель компании „Дили фармасьютикалз“».

— Уже лучше, — заметил Джек, все аккуратно записывая.

«Кармайкл Арон Ротман, 1921-? бывший генеральный директор „Ротман индастриз“, бывший член правления корпорации „Дженерал дайнэмикс“, бывший председатель правления „Локхид Мартин аэронотикс“».

— Ну и воротилы, — удивился Эверетт, глядя Джеку через плечо.

— Еще бы. Их имена были последними на том листке, что Килер сунул в рот. Только эти двое еще живы.

— Думаешь, бедняга адвокат записывал на бумажке имена друзей?

— Или врагов. Может, эта парочка организовала убийство, и он хотел сообщить властям.

— Мы, конечно, не власти… но кто не успел — тот опоздал, — сказал Карл.

Коллинз ввел два нижних имени и запросил у «Европы» их нынешние адреса.

— Штат Виргиния. Ну что, прокатимся на юг?

— Почему бы и нет? Поедем и спросим, кто они вообще такие и как связаны с шестьюдесятью убийствами за последние двадцать четыре часа, — заявил Джек и прервал защищенный сеанс связи с Невадой.

— Так-то интереснее, — поддержал идею Эверетт, и оба направились к выходу.

Человек в фургоне с трудом сумел разобрать имена и адреса в свой объектив. Он записал их и нажал все ту же кнопку на телефоне.

— Имена Марта Лафлин и Кармайкл Ротман тебе что-нибудь говорят?

— Свяжусь с работодателем.

— Кажется, едут в аэропорт, — сказал фотограф шоферу. — Давай за ними. Убедимся, что улетели, а дальше пусть Далия разбирается.

Хемпстед-билдинг

Чикаго, штат Иллинойс

Уильям Томлинсон решил остаться в кабинете и посидеть над окончательными планами по управлению волной из затонувшего города. Там, при глубине моря в две мили да плюс еще полмили донной породы, коалиция будет в полной безопасности.

На ночь хранитель удалился, и работать сразу стало легче. Томлинсон полагал, что быстро привыкнет к старику, который постоянно заглядывает через плечо, однако после полной свободы такое оказалось непросто стерпеть. Впрочем, как ни нуждалась коалиция в переменах и новых правилах игры, значение традиций нельзя недооценивать, а хранитель — одна из этих традиций.

Зазвонил его личный телефон. Томлинсон глубоко вздохнул, швырнул ручку на кипу бумаг с планами работ в Средиземноморье и взял трубку.

— Да.

— Боюсь, у нас проблема, не предусмотренная планами.

— Далия? Мне казалось, большую часть препятствий ты уже устранила?

— Да, но внезапно обнаружились объекты, которых не хватало в книге Килера.

— Прекрасно, Далия, покончи с ними. Молодец, отлично поработала. Как тебе удалось установить их местонахождение?

— Они прятались прямо у нас под носом, в Виргинии. Мы переоценили их изобретательность.

— Век живи, век учись. Нужно сработать быстро, прежде чем они наберутся смелости и заговорят. Наверняка старики занервничали после смерти Килера.

— Уильям, их имена узнали не мы.

Томлинсон вытянулся в струнку.

— Что?

— Это те люди, которых видели на складе в Нью-Йорке. Мой источник подтвердил, что они выяснили имена и адреса и в данный момент летят в Виргинию.

Лидер коалиции откинулся на спинку кресла.

— Это поправимо. Уничтожьте их, пусть больше не путаются под ногами. Хотя нет… сообщи мне, когда они явятся по любому из адресов. Хочу сам попрощаться с последними Древними и с этим… как его зовут?

— Коллинз. Полковник Джек Коллинз.

— Пожалуй, я сам устраню последний источник проблем. Прекрасно, Далия, поздравляю. Блестящая работа.

Далия пропустила фальшивую похвалу мимо ушей.

— А теперь ты на Гавайи?

— Да, самолет через час. Боевая группа в Виргинии предупредит, когда будет ваш выход. Спокойной ночи, Уильям.

Ричмонд, штат Виргиния

Перелет в Ричмонд занял всего два часа. Джек решил сначала отправиться к Кармайклу Ротману, просто потому, что тот был последним в списке.

Менденхолл вел машину по живописным улочкам, застроенным дорогими особняками. Нужный дом нашли через полчаса: он стоял посреди леса, окруженный ухоженными газонами за высоким металлическим забором. К дому вела длинная асфальтированная дорожка. Возле ворот высотой футов тридцать виднелась скромная пристройка, а внутри — силуэты двух охранников.

— Итак, лейтенанты, доложите обстановку, — обратился Джек к Райану с Менденхоллом.

— Ага, испытания продолжаются, — отозвался Райан. — Ну что ж, два охранника. Кроме того, ворота усилены двухфутовыми стальными балками, утопленными в бетон. Надежная конструкция.

— Охранная система с лазерной сигнализацией по всему периметру. Правда, источник они не потрудились спрятать: провода идут из домика охраны к первому рефлектору. Достаточно захватить пристройку, и вся территория у вас в руках. — Менденхолл остановил машину у ворот.

— Замечательно, вот только здание на другой стороне дороги вы не заметили. А ведь ему не с чего тут стоять: там ни дома, ни дороги, — отозвался Коллинз.

В это время из пристройки вышел охранник и направился к их машине.

— Зато охранников в здании достаточно, и они бросятся к будке у ворот, как только вы ее захватите, — продолжил Эверетт.

— Да, — протянул Райан. — Но как…

— Автономный источник питания. Видишь, там рядом генератор? А от пристройки у ворот к тому зданию идет кабель… Да, Ротман серьезно относится к безопасности. Но вообще вы, ребята, учитесь помаленьку, — строго сказал Карл, обращаясь к Райану.

Подошел одетый в форму охранник, и Менденхолл опустил окошко. Джек заметил, что второй куда-то исчез.

— Чем могу вам помочь?

— Нам нужно поговорить с Кармайклом Ротманом, — сказал Джек с заднего сиденья.

Охранник покачал головой.

— Мистер Ротман не принимает посетителей. Никого и никогда.

Джек чуть помедлил.

— Передайте мистеру Ротману, что мы хотим поговорить о смерти Джексона Килера.

Охранник заглянул внутрь.

— Я сообщу управляющему. Пожалуйста, оставайтесь в машине. — Он направился обратно к будке и снял трубку телефона. Его напарник так и не показывался.

— У нас за спиной, чуть справа, кто-то есть. Большой куст возле будки. Наверное, второй охранник, и у него очень большая пушка, нацеленная… нацеленная точно мне в затылок.

— Это потому, Джек, что ты вечно из себя начальника строишь, — ответил Эверетт и чуть придвинулся к дверце.

— Очень смешно.

Без всякого предупреждения створки гигантских ворот поползли в стороны. Снова подошел охранник.

— Пожалуйста, езжайте по асфальтированной дорожке к центральному входу. Там вас встретит миссис Лафлин, близкая подруга мистера Ротмана. Меня просили передать: у вас будет ровно одна минута, чтобы убедить миссис Лафлин в чистоте ваших намерений. В противном случае нам придется проводить вас к выходу.

Охранник вернулся на пост, а Менденхолл медленно проехал в ворота.

— Повезло. Они вместе, — прошептал Джек.

На крыльце, возле украшенных позолотой дверей, их поджидала дама преклонного возраста. Коллинз вылез наружу — перед ним, скрестив на груди руки, стояла невысокая женщина в простой одежде.

— Миссис Лафлин? Марта Лафлин?

Если она и удивилась, что собеседнику известно ее имя, то виду не подала.

— Да.

— Я полковник американской армии Джек Коллинз. Вам должны были передать, что мы хотим поговорить с мистером Ротманом об убийстве Джексона Килера. Вы ведь о нем слышали?

Теперь она моргнула. Только и всего, но за этот короткий миг на ее лице промелькнула грусть. Не потрясение, а именно грусть.

— И чем же смерть адвоката заинтересовала армию?

— Ваши с мистером Ротманом имена были на клочке бумаги, который мистер Ротман спрятал перед смертью. Не знаете зачем?

— Полковник, допросы нас с мистером Ротманом не интересуют. Не вижу причины, по которой я должна делиться информацией личного свойства с армией США, которая, насколько мне известно, не должна заниматься расследованием гибели мистера Килера. Для этого существуют иные, специально созданные для такого рода задач государственные службы.

— Тогда я мог бы рассказать об убийстве тридцати шести моих сослуживцев, которые всего лишь изучали древние свитки и карты.

Марта Лафлин опять моргнула и переступила с ноги на ногу.

— Свитки и карты… армия заинтересовалась древностями? Объясните, полковник, с чего вдруг наши вооруженные силы внезапно сменили профиль? На первый взгляд в мире такое творится, что у вас и без древностей должно быть дел невпроворот.

Джек улыбнулся и промолчал.

— Что ж, полковник, вы меня заинтересовали. Зовите ваших товарищей и следуйте за мной.

Миссис Лафлин поднялась по ступенькам к двери. Джек чувствовал: что-то с этой пожилой леди не так. Вдобавок четыре часа ночи, а она одета. Нет, в доме за высоким забором вряд ли царят покой и безмятежность.

Он махнул товарищам, чтобы выбирались из машины, а сам направился к двери.

Два белых фургона остановились у ворот и стали ждать охранника, а третий направился к зданию на той стороне дороги. Из него вышли четверо и стали стучать. Открывшего мужчину тут же втолкнули внутрь, швырнули что-то вслед и плотно закрыли дверь. Изнутри послышался приглушенный хлопок, после чего вся четверка натянула черные маски и вошла в здание. Внутри оказалось пять охранников, считая того, кто открывал дверь, — остальные спали на койках у стены. Все они задыхались, и беспомощных людей тут же перестреляли: каждому по одной пуле в голову.

Та же судьба ждала охранника, который подошел к фургону у ворот. Пуля в лоб, и он рухнул спиной на асфальт. Сзади из машины выскочили двое и кинулись к будке. Один почти сразу вышел наружу, поднял руку и сжал ладонь в кулак. По этому сигналу второй застрочил из МР-5 с глушителем по кусту, где прятался второй охранник, когда подъезжала предыдущая машина. Послышался крик, но человек с автоматом на всякий случай подошел поближе и короткой очередью добил противника, который был так уверен в надежности своего укрытия.

На устранение охраны Ротмана ушло тридцать две секунды. Пятнадцать отлично вооруженных бойцов в двух фургонах двинулись к дому.

Джека, Карла, Райана и Менденхолла провели в просторную гостиную. Марта Лафлин усадила их за большой стол в центре комнаты, затем повернулась и вышла.

Коллинз с Эвереттом переглянулись, и Карл кивнул. Присаживаясь, он незаметно вытащил девятимиллиметровую «беретту», снял ее с предохранителя, а руку убрал под стол. Менденхолл сделал то же самое.

Вскоре вернулась Марта, ведя под руку старика в брюках и белой рубашке. Поверх одежды он накинул халат и выглядел абсолютно беспомощным, словно новорожденный. Очевидно, это и был Кармайкл Ротман. Совсем маленький, чуть за метр шестьдесят, он вцепился в руку Марты, как будто боялся упасть. Коллинз глянул на Эверетта — тот, со своим пистолетом, чувствовал себя полным идиотом.

Джек встал. Ротман медленно-медленно подошел к столу и сел, не глядя в глаза гостям. Джек тоже опустился на стул. Марта немного постояла рядом со стариком, а затем села рядом.

Наконец Ротман поднял голову и посмотрел в глаза мужчине, который показался ему главным.

— Джексон Килер был… нашим другом.

Старик говорил медленно, не сводя глаз с Джека.

— Почему его и еще много ни в чем не повинных людей убили с такой жестокостью? Ради чего пролили столько крови?

Ротман посмотрел на Марту, и та сжала его плечо в знак поддержки.

— А если я спрошу, на кого вы работаете, полковник, вы скажете правду?

— Те, на кого я работаю, потеряли тридцать шесть человек. С ними расправились те же, кто убил вашего друга, мистер Ротман.

— Теперь я понимаю, почему вы интересуетесь этим делом. — Миссис Лафлин дала старику две таблетки, и тот проглотил их, не запивая. — Марта сказала, что ваши люди изучали какие-то древности?

Джек промолчал. Он приехал в Виргинию не отвечать на вопросы, а задавать их.

— Возможно, это те самые древности, найденные в Нью-Йорке, о которых писали в газетах?

Четверо мужчин не проронили ни слова.

— Боюсь, что люди, уже отнявшие столько жизней, искали не просто наши с Мартой имена. Им нужно нечто куда более ценное, а мы — так, приятная мелочь. Наш друг вел дневник. Нам не удалось убедить его, что это опасно не только для него, но и для других.

— То есть для вас? — уточнил Джек.

Марта улыбнулась. Она ни на секунду не отводила взгляд от Коллинза.

— Да, полковник, для нас.

— В мире есть люди, которые не любят раскрывать своих замыслов. Это очень могущественные люди, полковник, и они… — Ротман посмотрел на Марту, ища поддержки.

— Они стремятся к власти и к порядку. Им нужна вся планета, они мечтают о едином мировом правительстве, но без смешения рас. Они жестоки и беспощадны в своем давнем стремлении построить вожделенную утопию. Именно эти люди несут ответственность за смерть ваших коллег и нашего друга. Я уже говорила: они хотят навеки установить свои порядки. И вообще-то, полковник, давным-давно такое утопическое общество уже существовало.

— Атлантида?

Марта промолчала, а Ротман улыбнулся.

— Вы так ничего и не сказали, полковник, но теперь нам все ясно. — Ротман похлопал подругу по плечу.

К старику на глазах возвращались силы. Вероятно, подействовали таблетки.

— Я и поверить не мог, что ваше подразделение еще существует. Отец рассказывал о замечательной организации, которую создали много-много лет назад, но перед войной он потерял с ней связь. Не переживайте, полковник. Я все понял, когда вы упомянули о древностях. Вот только, хоть убейте, не могу вспомнить, как вы называетесь. Какая-то «группа»…

Джек невозмутимо молчал, однако его друзьям спокойствие давалось нелегко.

— Теперь понятно, чем вы разозлили этих людей. Ведь именно ваша группа устроила рейд на их склад? Можете не отвечать. Вы сказали «Атлантида» — это не прямой ответ, но мне его достаточно.

— Вы очень хорошо информированы, мистер Ротман, — сказал Джек без следа улыбки на лице.

— Да, — старик снова похлопал Марту по плечу, — когда-то это было так. Теперь мы состарились, и мир обойдется без нас. Причина моей осведомленности в том, что много лет назад мой отец помогал президенту Вильсону писать устав вашей организации.

— Подразделение пять тысяч шестьсот пятьдесят шесть. У него еще есть какое-то смешное название, но я его никак не вспомню, — добавила Марта.

— Мне всегда казалось, что это чудесная идея: глубоко изучать историю, чтобы самые жуткие ее эпизоды не повторились впредь. Мы долго живем и много знаем, но ваша группа столь секретна, что я перестал верить в ее существование — что бы ни говорил отец. — Ротман ненадолго задумался. — Группа… группа… Группа «Событие»!

Джек переглянулся с товарищами. Они явились сюда задать свои вопросы, однако двое странных стариков сумели поставить все с ног на голову и раскрыть столь тщательно охраняемый секрет.

Ротман с довольным видом поглядел на подругу.

— Не беспокойтесь, полковник. Мы с Мартой не хуже других умеем хранить секреты.

Марта прикрыла рот ладонью, и Джек готов был поклясться, что она едва не рассмеялась.

— Времени в обрез. Обычно мы не вмешиваемся в дела вашего… ну, в общем, в жизнь мира. Но сейчас я думаю — и, полагаю, Марта со мной согласится, — что вы могли бы нам помочь.

— Полковник, наша встреча не случайна. Ситуация очень тяжелая, и мы, кажется, знаем, кто за этим стоит. Я о событиях в Корее и об этих убийствах — они тесно связаны, — добавила Марта.

Коллинз хотел спросить, что за чушь несет эта странная парочка, когда в гостиной появился слуга и подошел к Марте. Та выслушала его, озабоченно хмурясь, поблагодарила и отпустила. Она внимательно посмотрела на Джека, потом взяла с маленького столика телефон и поставила его в центр стола. На корпусе аппарата мигал огонек: кто-то ждал на линии. Марта снова уселась и окинула взглядом гостей.

— Нам звонят, полковник. Какой-то джентльмен хочет поговорить с вами, Кармайклом и со мной.

— Только не говорите, что директор так быстро узнал о нашей поездке, — пошутил Эверетт. Он отошел к большому окну, за которым виднелся бассейн позади дома, и жестом велел Райану с Менденхоллом взять на себя два других.

— Уверяю вас, дом надежно охраняется, — промолвил Ротман, глядя на эти приготовления.

— Простите, сэр, но у нас было время обсудить некоторые недостатки вашей системы безопасности. Она никуда не годится.

Ротман посмотрел на Карла, потом на Джека и кивнул. Марта нажала мигающую кнопку и включила громкую связь.

— Алло, — сказала она, словно отвечала на обыкновенный звонок.

— Полагаю, вы — Марта Лафлин?

— Что-то не пойму, кто вы.

— Насколько я понимаю, Кармайкл Ротман и полковник Джек Коллинз меня тоже слышат?

Все трое молчали. Джек бросил быстрый взгляд на Эверетта, который вжался в стену рядом с оконной рамой. Тот покачал головой — «во дворе чисто». Менденхолл и Райан, чьи окна выходили на другую сторону дома, тоже ничего не заметили.

— Молчание говорит само за себя. Вам незачем знать, кто я. Это не важно. Важно то, что каждый из вас по отдельности — досадная помеха, а вот все вместе вы уже серьезная угроза. Не знаю, на кого вы работаете, полковник Коллинз, но больше вы у меня на пути не встанете. Подозреваю, именно вы и трое ваших друзей геройствовали в Эфиопии. Что ж, имейтев виду, ответ будет куда жестче. Уверен, за два прошедших дня вы усвоили урок.

— Что-то мне подсказывает, что вы не из тех, кто лично исполняет угрозы. Судя по голосу, вы поручаете опасную работу другим, а сами управитесь разве что с пилкой для ногтей.

Марта и Ротман молча слушали Джека.

— Превосходно, полковник. Вижу, вы не теряете присутствия духа в минуту опасности. Впрочем, какая разница? Я в силах исполнить свои угрозы, и трупы ваших товарищей тому подтверждение. Кармайкл, Марта, вы последние из наших сестер и братьев. Мистер Килер — как прежде его брат и отец — не сумел защитить то, что не принадлежит ни ему, ни вам. Возможно, вы догадаетесь, кто я, — это уже не страшно. Главное, я знаю, кто вы. Вашей семье вечно не хватало силы и смелости, и вы двое не исключение. Зря ваши предки поссорились с нашими.

— Нам известно о ваших планах и уж теперь-то нам хватит смелости рассказать всем. Да, раньше мы были нерешительны и предоставили вам излишнюю свободу действий. Но раз уж в живых остались только мы с Мартой, то пусть весь мир знает о вас и обо всех несчастьях, что вы причинили человечеству.

— Захватывающая выйдет история, мистер Ротман. Я бы с колоссальным удовольствием послушал, как вы объясните, почему столько лет ваш род не вмешивался, не пытался помочь этим бедняжкам. Увы, вы и ваша сука заслуживаете смерти вместе с полковником и этими жалкими полуобезьянами.

— Что? — возмутился от окошка Райан. — Полуобезьянами?

— Прощайте… Ах да, полковник. Пусть ваши люди у окон пригнутся.

Голос умолк. Все окна тут же разлетелись, и внутрь хлынул ливень мелких осколков. Джек бросился на пол, быстро подполз к Марте и без лишних церемоний выволок ее из кресла. Менденхолл, пригибаясь, подбежал от того места, где раньше было окно, и поступил так же с Ротманом, а потом прикрыл его своим телом.

— Ты, Джек, сильно его разозлил, — сказал Эверетт, быстро выпустил в сторону окна три пули и отскочил.

— Мы, обезьяны, только этим и занимаемся, — отозвался Джек. Снаружи стреляли в ответ, и пули впивались в роскошные стенные панели. — Нужен какой-то хитрый способ отсюда выбраться.

— На дальнем конце участка — тоннель к вертолету. Вход из подвала: там рельсовый электрокар; он, правда, рассчитан только на двоих пассажиров, — сказала Марта.

В этот момент что-то влетело в комнату и с глухим стуком покатилось по полу.

Джек нашарил взглядом предмет и понял, что выбросить его уже не успевает. Вдруг откуда ни возьмись возник Райан и вышвырнул гранату в окно — та просвистела у самой головы Эверетта и с грохотом разорвалась в бассейне.

— Полковник, тут много всяких дыр. Давайте куда-нибудь переберемся, — предложил Райан, падая рядом с Джеком.

— Значит, все же учишься помаленьку… Идем в подвал. Помоги Уиллу с Ротманом. Эй, водоплавающий, прикрой-ка нас!

Эверетт быстро выпустил шесть пуль, мгновенно обернулся и еще пять раз выстрелил в окно, которое прежде защищал Райан. Снаружи кто-то завопил от боли, и тут же ответные очереди захлестали по стенам с дорогими картинами.

— Давай, Джек! — прокричал Карл, быстро перезаряжая «беретту».

Коллинз поднял Марту на ноги и бросился к двустворчатой двери гостиной, которая вела в длинный коридор. Там он прижал женщину к стене, дожидаясь Райана с Менденхоллом, которые волокли Ротмана.

— Бегом оттуда, Карл! — велел Джек. — Показывайте дорогу, миссис Лафлин.

Пожилая леди двигалась довольно шустро. Из коридора она направилась на кухню, Джек пристроился сзади. Троица проскочила сразу за ними, и Райан придержал дверь для Карла, который успел еще трижды выстрелить в невидимых преследователей.

— Джек, их не меньше десятка, и они дышат нам в затылок! — прокричал Эверетт и выпустил через дверь еще пять пуль. Последовал вопль. — Неплохо для полуобезьяны!

— Сюда, — распорядилась Марта, распахнув дверь в подвал.

Джек протолкнул вперед Уилла с Ротманом, а за ними по лестнице бросился Райан. Карл едва успел присесть: дверь разлетелась под градом пуль.

— Ребята взялись за дело серьезно.

Коллинз выпустил целую обойму сквозь осиротевшую дверную раму и потащил за собой Эверетта.

В просторном подвале шаги нападавших слышались прямо над головой, и всего через секунду что-то запрыгало по ступенькам. Беглецы укрылись за прочной железобетонной стенкой, и тут же прогремело три взрыва. Осколки ударили в стены смертоносной волной и непременно скосили бы любого, кто не успел спрятаться.

— Сюда. Там маленькая платформа. Электрокар за металлической дверью.

— Карл, сходи проверь. Заодно убедись, что наши враги не в курсе этой маленькой тайны.

— Ага. — Эверетт резко распахнул дверь, проскочил на ту сторону и приготовился стрелять, однако все было тихо. — Тут лестница, Джек.

— Давайте пошевеливайтесь. Мистер Райан, помогите леди.

Все бегом спустились по лестнице. Джек подождал минуту и двинулся следом.

На глубине сотни футов обнаружились рельсы, а на них крошечный вагончик. Освещенный тоннель уходил вверх.

— Миссис Лафлин, мистер Ротман, езжайте первыми. Будем прикрывать вас, сколько сможем. Вот только эти ребята скоро сообразят отрубить электричество, так что отправляйте эту штуковину обратно сразу, как доберетесь. — Джек не спускал глаз с двери, в любую секунду ожидая взрыва. — Если мы больше не встретимся, расскажите все в Белом доме — наш директор сейчас там, его фамилия Комптон, либо на авиабазе «Неллис». В этом случае…

— Я знаком с командиром авиабазы. Я устроил его в Вест-Пойнт,[7] — отозвался Ротман.

— Мило, — заметил Карл и подтолкнул его к электрокару.

Вагончик со стариками тронулся. Марта обернулась, и Джек мог поклясться, что она шепнула одними губами: «Простите нас».

Стальную дверь сотрясли несколько взрывов, враг пошел на штурм подвала по-серьезному. С потолка и со стен тоннеля посыпались комья земли.

Джек на глаз оценил угол наклона путей и принял решение.

— Что-то не хочется мне ждать, пока явятся гости. Давайте усложним им жизнь и двинемся на поверхность. Глядишь, еще кого-нибудь подстрелим.

— Я «за», — отозвался Эверетт.

Менденхолл бросил ему запасную обойму.

— Ну что, вперед, иначе на автобус опоздаем. Уилл, иди первым.

Не успели они толком отойти, как за дверью грохнул уже настоящий взрыв. Джек кивком велел Эверетту догонять Райана с Менденхоллом.

— Черт, да сколько можно! Доверь мне хоть одно опасное дело!

— Выполняй приказ, морячок. Давай шевелись.

Джек притаился. Ждать пришлось недолго. Вскоре от двери донеслись приглушенные голоса. Джек наклонил голову и прислушался. Он успел отойти достаточно далеко, чтобы наклонный пол тоннеля не дал последователям увидеть его прямо от двери. Таким преимуществом нужно воспользоваться.

Появились первые четверо — все в костюмах из «номекса» и двигались очень профессионально, перебежками: двое спереди, а двое на корточках прикрывают. Джек ждал идеального момента.

Первая пара замерла, чтобы пропустить вторую, и Джек четырьмя выстрелами уложил двоих других: они только-только выпрямились, чтобы метнуться вперед. Прежде чем первая пара поняла, что происходит, Джек переключился на них — по две пули на каждого. Упал только один: тот, что справа, был лишь ранен, и Джек едва не заплатил жизнью за свой промах. Враг, падая лицом вниз, успел выпустить длинную очередь, и пули отлетели в потолок от металлического рельса у самой головы Коллинза. Джек, чертыхнувшись, быстро прицелился и выстрелил. Одна нуля попала противнику в бедро, другая — в живот. Тот выронил оружие и тихо застонал.

Тут же появилась следующая группа врагов. На этот раз они открыли стрельбу без всяких маневров. Джек понял, что в перестрелке его шансы невелики.

Едва Эверетт догнал Райана с Менденхоллом, снизу донеслась пальба.

— Вот черт. Давайте скорее наверх, найдите там выключатель. Они здорово экипированы, так что и приборы ночного видения наверняка захватили. — Карл глянул на часы. — Через три минуты вырубайте свет, подождите тридцать секунд и включайте снова. Ясно?

— А если там нет выключателя?

— Тогда у вас блестящие перспективы скорейшего карьерного роста.

— Вот здорово, — отозвался Райан с деланым легкомыслием.

Тем временем Джек четко осознал, что у него проблемы. Он остановился и выстрелил наудачу, надеясь на шальной рикошет. Затем пробежал немного и повторил свой маневр. А на третий раз выключился свет.

— Вот и все, — мелькнуло в голове.

Он вслушивался, стараясь не шевелиться. Преследовали с чем-то возились в темноте. Джек прицелился на звук, но стрелять не стал, рассчитывая, что глаза скоро привыкнут.

Внезапно шквальный огонь обрушился именно туда, где прятался полковник. Несколько камешков, отколотых пулями от бетонной стены, угодили прямо в него, и Джек начал потихоньку отползать. Для стрельбы вслепую пули ложились слишком точно — а значит, у них приборы ночного видения.

Вдруг в грохоте выстрелов раздался знакомый голос:

— Джек, не вставай. Приготовься!

И тут в тоннеле снова загорелись лампы. Люди в черной форме завопили: яркий свет, тысячекратно усиленный приборами ночного видения, невыносимо резал глаза. Бойцы лихорадочно срывали маски приборов ночного видения.

Эверетт, оказавшийся в каком-то десятке футов позади, стрелял с нечеловеческой точностью, и Джек, не медля ни секунды, добавил из своей «беретты». Враги кричали: кому-то пуля угодила в голову, кому-то в грудь, кому-то в руку. Преследователей удалось застать врасплох.

Трое бросились назад и успели скрыться, остальные уже не вернутся к тому, кто велел атаковать особняк Ротмана.

Все было кончено. Джек встал и спешно перезарядил пистолет. Оценив обстановку, он обратился к Эверетту:

— Капитан, черт вас дери, когда вы научитесь выполнять приказы?.

— Когда они будут чуть разумнее, а ты, Джек, прекратишь брать на себя весь риск в одиночку.

— Ну ладно. — Загорелое лицо полковника расплылось в улыбке. — Кстати, план-то не так плох. Хотя мы не знали, есть ли у них приборы ночного видения. И к тому же откуда уверенность, что Райан сразу найдет нужный выключатель?

— Он бы врубил сразу все, так что шансы у нас были отличные.

Коллинз уставился на пустой вагончик и открытую дверь. Рядом стояли Райан и Менденхолл, их лица тоже не сияли от счастья.

— А вертолет? — спросил Джек.

— Улетел.

— Похоже, тот телефонный злодей не так уж и неправ, — заметил Карл. — Мы рисковали жизнью, а они тем временем сбежали — не самый отважный поступок.

Джек скривился и окинул взглядом свою команду.

— Нам многое удалось выяснить. Теперь пора домой, разбираться. Попросим «Европу» найти имена гостеприимных виргинцев, что повстречались нам в тоннеле.

— Да уж, многое… Не доверяй никому старше пятидесяти — вот что мы выяснили, — проворчал Райан.

Глава 9

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Сара четыре часа проговорила по телефону с «Белл лэбс», а главного проектировщика «Бозе» вообще вытащила из постели. Когда понадобилось задать несколько вопросов ведущим специалистам этих фирм, Найлз в Вашингтоне потянул за нужные ниточки и организовал ей прямую связь с нужными людьми. Сара все выяснила, затем технический департамент с помощью «Европы» построил на базе ее теории компьютерную модель.

Теорию следовало подкрепить экспериментом. В одной из многочисленных лабораторий подземного комплекса выстроили механическую модель — две плиты из песчаника по восемь дюймов толщиной. Именно их сейчас и осматривали люди из отдела геонаук, пока сотрудники отдела телекоммуникаций спешно собирали необходимое для эксперимента оборудование.

— Не понимаю, Сара, что ты предлагаешь, — сказал тот самый молодой доктор наук из Виргинского политехнического. Он смотрел прямо в монитор на стене, где красовалось лицо Найлза Комптона, находящегося сейчас в подвале Белого дома вместе с советником президента по науке.

— А я, кажется, понимаю. Если все сойдется, то у нас будет хотя бы теория, которую можно предложить русским и китайцам. Кроме того, есть призрачный шанс убедить и Северную Корею, — ответил Найлз.

— Все зависит от коммуникационного оборудования. — Сара кивнула в сторону инженеров из отдела коммуникаций. Те показали, что все готово.

Все, кто занимался проблемой землетрясений, стояли у стен лаборатории в защитных очках. Большинство относилось к идее Сары скептически. Они знали, что звуковые волны можно использовать для передачи энергии, но мало кто верил в такую возможность на практике. Пока инженеры подключали последние провода, каждому выдали наушники и затычки для ушей. Специалисты из отдела коммуникации — армейский сержант и корабельный сигнальщик — объясняли, что сначала нужно вставить затычки, а поверх них надеть наушники.

Сара очень нервничала, хотя и знала, что эксперимент удастся. Рядом стоял Джерри Гэллап — специалист по телекоммуникациям из Гарварда; просмотрев результаты, полученные на «Европе», Джерри сказал Саре, что ее теория весьма правдоподобна.

Сара вдруг вспомнила свою соседку Лизу Уиллинг, которая погибла в ходе одной из операций почти три года назад. Лиза занималась телекоммуникациями и как-то рассказывала, что звук может проникать в геоформации точно так же, как голос оперной певицы разбивает стеклянный бокал, — главное, подобрать нужную частоту. Это звучало почти невероятно, однако из «Белл лэбс», «Одиовокс» и «Бозе» пришли удивительные вести: оказывается, эту теорию активно разрабатывают у них в лабораториях.

По внутренней телесети она увидела, как профессор Харлан Уолтерс из Гавайского университета и директор Транстихоокеанского сейсмологического института на Оаху начали эксперимент.

— Что ж, можно начинать, — донеслось с Гавайев. — Вот эти гидравлические цилиндры у нас на столе развивают давление в двести миллиардов метрических тонн — именно с такой силой, как принято считать, некоторые континентальные плиты давят на кромки соседних плит. Каменные плиты у нас замещают собой тектонические. В данный момент цилиндры прижимают их друг к другу — в точности как настоящие тектонические плиты где-то глубоко у нас под ногами. Теперь поверх этих плит из песчаника мы поместим кусок гранита с тончайшей трещиной на поверхности — это будет наш тектонический разлом.

Сара бросила взгляд на инженеров и, по знаку коллеги на Гавайях, кивнула им.

На глазах у собравшихся инженеры установили на гранитной плите в двух футах от трещины ряд небольших полусфер и подключили к ним электрические провода.

— Как видите, на гранитной плите размещены полусферические колпаки, внутри которых находится то, что в акустике называют «электрокамертон». На вилку подается слабый электрический ток, и она начинает вибрировать как обычный камертон после удара. Меняя напряжение, мы можем управлять амплитудой колебаний. Разумеется, звуковой энергии не под силу разрушить сам гранит, но мы к этому и не стремимся. Удар направлен на то, что под гранитом, то есть на сами тектонические плиты, на которых покоится кора и которые обусловливают постоянное движение континентов. Поскольку кромки этих плит неровные, а толщина неодинаковая, мы предположили, что на них можно воздействовать, скажем так, звуковыми волнами.

В лаборатории поднялся гул: каждый выражал несогласие с тем или иным пунктом изложенной теории.

— Лейтенант Макинтайр, можно начинать, — сообщил профессор с Гавайев.

— Сержант, прошу вас, запустите звуковой удар.

Заработала большая панель, спешно собранная в отделе телекоммуникаций. Сержант с бывшим сигнальщиком защелкали выключателями и кнопками, подавая по проводам ток, который запустит вибрацию внутри полусфер.

У ученой из Стэнфорда закружилась голова, и женщина зашаталась. Один из сотрудников лаборатории вывел ее наружу; ему, кстати, тоже стало нехорошо.

— Часть звука вырывается наружу. На людей это действует по-разному, в зависимости от строения внутреннего уха. Кто-то почувствует тошноту и головокружение, кто-то — вообще ничего. Мы опросим выживших в зонах землетрясений, и если найдем таких, кто испытывал подобного рода ощущения, это будет дополнительным доводом в пользу нашей теории, — объяснял с экрана Уолтерс.

Сара поморщилась. Ей тоже на мгновение стало нехорошо.

— Сейчас операторы перейдут к настройке тембра, — сказала она. — Тембр — это характеристика преобладания высоких или низких частот. Высокие частоты — высокий тембр, низкие частоты — низкий. Человеческое ухо воспринимает звук в диапазоне от двадцати до двадцати тысяч герц — эти частоты мы слышим. Звуковые колебания с частотой больше двадцати тысяч герц называются ультразвуком. Собаки, например, воспринимают звуки до пятидесяти тысяч герц. Поэтому специальные свистки для собак издают колебания частотой выше двадцати, но ниже пятидесяти тысяч герц. Если частота колебания ниже двадцати герц, это инфразвук. Мы начнем от нижней границы ультразвука и станем увеличивать частоту.

Все следили за плитами песчаника и сжимавшими их металлическими стержнями. Ничего не происходило. На полу под установкой заранее расстелили белую ткань, на которой любая песчинка, отколовшаяся от плиты, будет хорошо заметна.

— Доведите частоту до пятисот тысяч герц, — приказала Сара.

Операторы крутили ручки регулировки частоты на своей наспех собранной панели, и еще нескольким из собравшихся стало плохо. Описать ощущения было невозможно. Люди просто обхватывали голову руками. У одного из инженеров заболел живот и заныли пломбированные зубы. Заканчивалось у всех одинаково — невыносимыми приступами головной боли.

Первые песчинки упали на белоснежную ткань. Их становилось все больше… вот от плиты откололся уже дюймовый кусок песчаника и тут же с другого края еще один — побольше.

Гидравлические цилиндры поддерживали неизменное давление и сжимали плиты все с той же колоссальной силой.

По знаку Сары повысили напряжение. Отвалились еще несколько крупных кусков. Кромки затрещали — это звуковая волна наконец проникла сквозь гранит и добралась до нижних плит. Внезапно раздался громкий треск, и стиснутые края стали крошиться, как при настоящем подземном толчке. Плиты пришли в движение, и металлические стержни, поддерживая неизменное давление, двигались вслед за ними.

— Боже мой, — прошептала Вирджиния.

Куски песчаника падали, и стержни сходились все ближе, как вдруг гранитная глыба с грохотом раскололась точно по линии «разлома», и образовавшиеся половинки сдвинулись так, что она оказалась поверх другой. Под давлением нижних плит гранит не выдержал и рассыпался.

Никто из присутствующих не издал ни звука. Гидравлику отключили. Эксперимент удался.

К Саре и Гэллапу подходили, с улыбкой похлопывали по плечу, однако девушка в момент своего триумфа даже не улыбнулась. Она медленно стянула наушники, бросила взгляд на модель и посмотрела на Вирджинию.

— У нас серьезные проблемы, — сказала Сара, обращаясь через экраны на стенах к Комптону в Вашингтоне и Харлану Уолтерсу на Гавайях.

— Сара, все прошло отлично. Эксперимент доказал, что…

— Доктор Комптон, прошу вас, внимательно выслушайте Сару. Мне только что пришло в голову ровно то же самое, — вмешался Уолтерс.

— Шеф, эксперимент прошел удачно, но доказывает он только одно: если катастрофы — дело человеческих рук, то мы сидим на пороховой бочке.

— В каком смысле?

— Сдвига тектонических плит всего на фут достаточно, чтобы разлом активизировался и произошло землетрясение. Если амплитуду колебаний усилить и плита будет разрушена на участке, скажем, в милю-другую, то толчки могут случиться не только в этой зоне, но вдоль всей линии разлома. Понимаете? Тектонические плиты совершенно неэластичны; сдвижка может произойти где-нибудь в другом месте, и это затронет все разломы до одного.

— Бог ты мой, — проговорил Найлз. — Вирджиния, немедленно вышли мне видеозапись эксперимента.

— Да, сэр.

— Кто-то балуется с супероружием, которому под силу стирать с лица земли целые континенты.

— Или проделать в земной коре дырку, в которую случайно уйдет океан или материк, — грустно добавил Уолтерс.

Младший лейтенант Уилл Менденхолл зевал у себя за столом на третьем уровне подземной базы. После возвращения из Виргинии они не смыкали глаз.

Уилл заполнял график дежурств с учетом вновь прибывших бойцов, которых вызвали на базу из экспедиций. Полковника очень беспокоило, что человек, который звонил той ночью по телефону, знает об их проделке в Эфиопии.

Младший капрал Донни Сайкс просунул голову в дверь.

— Сэр, пост номер три сообщает, что в северном секторе обнаружен вертолет.

Менденхолл оторвался от бумаг, удивляясь, как неизвестный вертолет оказался в закрытом воздушном пространстве, а вся база «Неллис» до сих пор не стоит на ушах.

— Охрана базы по радио ничего не передавала?

— Эфир чист, сэр. Ни разрешения, ни приказа покинуть охраняемую зону.

— Они там спят, что ли? — ахнул Уилл и направился в центр управления.

Сайкс подошел к большой панели и указал на один из мониторов. На глазах у Менденхолла большой вертолет описал круг над ангаром времен Второй мировой, через который в подземный комплекс тайно доставлялись большие грузы.

— По информации «Европы», машина — «сикорски S-семьдесят шесть», правительственный вариант. Бортовой номер четыре девять ноль семь шесть пять три, выполняет рейс триста десять из Виргинии. Владелец — частное лицо, некий Кармайкл Ротман из «Ротман индастриз».

— Черт побери, цыплята сами летят на вертел!

— Сэр? — удивленно переспросил Сайкс.

— Какая из наземных групп ближе всех?

— Третья, сэр. Вертолет у них на прицеле. Три «стингера» ведут цель. Полковник сейчас в таком расположении духа, что лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Хорошо. Свяжись с охраной авиабазы «Неллис» и узнай, как они пропустили гражданский вертолет в воздушное пространство северного полигона и как он вообще оказался в закрытой для полетов зоне.

— Да, сэр.

На экране вертолет опустился на усеянный чахлыми кустиками песок в трех сотнях футов от ангара. В непосредственной близости от «Входа № 1» охрана имела право открывать огонь на поражение, однако Менденхолл не собирался убивать людей лишь за глупость или трусость. Он дал машине сесть. Винты замедлили свой бег, открылась дверь, из нее опустилась лесенка. Оттуда показалась женщина, она поддерживала под руку старика, который еле стоял на ногах. Менденхолл узнал обоих и тут же схватил со стола рацию.

— Группа три, только наблюдение. Не стрелять. Повторяю, не стрелять!

— Так точно, не стрелять, продолжать наблюдение.

Третья группа сообщила, что находится вне поля зрения прибывших на вертолете, и Уилл успокоился. «Притаись — и стреляй», — все как учили.

Пожилая пара отошла в сторону, и винт закрутился быстрее, вздымая вихрь песка вперемешку с вырванной травой. Ротман держал рукой шляпу, а Марта нагнула голову. Тяжелая машина поднялась в воздух и ушла на север.

К удивлению лейтенанта, двое стариков просто остались стоять у входа в ангар. Они как будто смотрели прямо в объектив скрытой камеры на стене здания и чего-то ждали.

Он потянулся к телефону и набрал номер лаборатории, где сейчас находилось начальство.

— Коллинз.

— Полковник, ни за что не догадаетесь, кто только что прибыл к первому входу. Вам стоит посмотреть.

— Переключи сюда.

Менденхолл ввел пару команд на клавиатуре дежурного, и картинка появилась на экране в операторской «Европы».

— Вижу. Введите меня в курс дела, лейтенант.

Уилл рассказал, как развивались события и что удалось узнать о вертолете. Одновременно он следил за странной парочкой: они даже не пошевелились и не переговаривались, а просто стояли, словно знали, что за ними наблюдают.

— Встретьте их повежливей и отведите в переговорную, — распорядился Джек, — я сейчас подойду. Скажите капитану Эверетту: пусть тоже приходит. Да, и еще, лейтенант, с ними никто не должен разговаривать. И они тоже — ни с кем. Приказ понятен?

— Так точно, сэр, пусть подождут, — отозвался Уилл, а про себя добавил: «А то опять смоются…»

Марту Лафлин и Кармайкла Ротмана отвели в маленькую комнату с белыми стенами. При входе им надели на головы специальные мешки, но старики стерпели и не жаловались. После того как они прошли через замаскированный под обычную дверь сканер, два дюжих морпеха в синем попросили их снять верхнюю одежду, однако решили обойтись без обыска с полным раздеванием.

Комната, куда привели стариков, была специально оборудована: при малейшем проявлении враждебности во время разговора она моментально заполнялась газом. Вскоре вошел другой человек в синем — на этот раз с армейскими знаками различия — и принес два стакана воды. Ротман запил ею две таблетки морфия, который ему разрешили оставить после обыска.

Через десять минут дверь отворилась, и вошли Коллинз с Эвереттом. Оба они, как и весь военный персонал комплекса, были в синих комбинезонах, которые различались лишь офицерскими погонами.

Джек по очереди посмотрел в глаза гостям и нажал кнопку на столе.

— Наш разговор записывается. Ваши имена Кармайкл Ротман и Марта Лафлин?

— Да, — ответили оба одновременно.

— Полагаю, вам известно, что вы находитесь на территории, доступ на которую ограничен по распоряжению правительства США?

— Да, известно.

— Не могли бы вы рассказать, как получили разрешение на вход в зону, закрытую для полетов?

— Нет, если для записи, то не могу.

— По-видимому, вы прикрываете офицера ВВС США, а точнее говоря, командующего авиабазой «Неллис». Впрочем, с этим должностным проступком мы разберемся после.

— Может, и так, полковник Коллинз, но я не буду раскрывать вам имена своих друзей. Я просто объяснил им, зачем нам сюда надо. В конце концов, вы сами велели нам явиться на базу, — сказал старик и поморщился.

— Вам больно? Позвать доктора? — спросил Карл.

— Меня смотрели многие доктора, мистер Эверетт, и все они в курсе, что мне больно и еще месяцев восемь будет больно.

Мужчины промолчали, понимая, что их собеседник точно знает срок своей смерти.

— Как я уже говорил, к проступку командующего базой мы вернемся позже. Сейчас мне хотелось бы знать, что вы за люди, если бросаете тех, кто сражается за вашу жизнь. Почему не подождали? — спросил Джек.

— Откровенно говоря, полковник, в тот момент нам была неизвестна ваша квалификация. Положение сложилось крайне тяжелое, а наши драгоценные знания следовало сохранить во что бы то ни стало. Однако теперь мы понимаем, что ваши боевые качества куда выше, чем кажется на первый взгляд. Впрочем, лучше перейдем к делу. Мы хотели рассказать вам все еще вчера, но нас прервали убийцы, посланные коалицией. — Ротман взял Марту за руку.

— Что за коалиция? — переспросил Эверетт.

— Прошлой ночью нам звонил человек из коалиции, — ответила Марта. — Не знаю, кто именно, но он точно оттуда.

— И все же, что такое коалиция? — повторил вопрос Коллинз.

— Коалиция — это новая версия старинной семьи Юлиев. Видите ли, полковник, если бы вы очень внимательно следили за экономикой, всякими корпорациями и конгломератами, то выяснили бы, что богатейшие люди на Земле — это Юлии. Они ведут свою деятельность втайне от всех еще со времен Древнего Рима. — Марта бросила на Ротмана короткий взгляд. — Их целью, во всяком случае первое время, были деньги. Управляя деньгами, они управляют людьми, а дальше уже недалеко и до целых государств.

Джек заметил быстрое движение глаз женщины. Она явно о чем-то умалчивала. Он решил пока не подавать вида.

— Юлии берут свое начало от Юлия Цезаря. Именно Цезарь породил эту организацию. Его род восходил к потомкам могучей цивилизации, которая давно погибла. Когда Цезаря обуяла жажда власти, род раскололся на две ветви. Юлии, название которых пошло от семьи Цезаря, возжелали власти над миром. Во главе другой ветви стоял соконсул Гней Помпей Великий. Он попытался остановить свежепровозглашенного императора, однако тот начал войну и убил Помпея вместе с большинством его сторонников.

— Так значит, гражданская война в Риме случилась по воле всего двух людей, — заметил Эверетт.

— Историю всегда пишут победители. Уж вы-то, работая в таком замечательном месте, должны это знать, — сказала Марта с улыбкой и кивком головы предложила Ротману продолжить.

— Остальные сторонники Помпея объединились. Скрываться от Цезаря и коалиции Юлиев было совсем непросто. Кому-то пришлось проникнуть в ряды этих фанатиков, обуянных идеей мирового господства. Наконец стало ясно, что с мощью коалиции под предводительством Цезаря скоро станет не совладать. И тогда сторонники Помпея убили Цезаря — точно как написано в учебниках по истории. Книги вовсе не врут, они просто не говорят всей правды о причинах убийства.

— А откуда это известно вам? — спросил Джек.

— Мы из той самой группы, что пошла против Цезаря. Джексон Килер, его отец и брат — все они были нашими соратниками.

— И чем вы отличаетесь от остальных людей на планете? — упорствовал Карл.

— Скажем так: мы не такие, как вы или полковник. — В глазах Марты вдруг сверкнул огонек, словно ей в голову пришла какая-то мысль. — Например, те древности, что вы обнаружили в Нью-Йорке, в некотором роде принадлежат нам с Кармайклом.

— То есть вы владельцы всех этих экспонатов? — уточнил Джек.

— Да, но…

— Будем считать, что мы владельцы, — вмешался Ротман. — После нападения на ваш склад в Нью-Йорке газеты писали, что похищены только экспонаты прикладного характера: мечи, доспехи, керамика и тому подобное. Нигде не упоминались свитки, карты и документы. Бога ради, скажите мне, их ведь не было в Нью-Йорке?

Джек не ответил. Ему казалось, что эта парочка недостаточно откровенна, и поэтому просто сидел и наблюдал за ними.

— Полковник, это крайне важно. Вчера вы убедили нас в своих исключительных личных качествах. Позвольте, и мы докажем, что тоже чего-то стоим. Свитки у вас?

— Да.

На лицах стариков отразилось облегчение.

— Тогда мы сумеем доказать ту совершенно фантастическую историю, что собираемся рассказать. — Марта крепко стиснула руку Ротмана.

— Да кто вы, черт побери, такие? — спокойно и решительно спросил Джек.

— Вчера ночью мы с Кармайклом оказались на распутье. Мы всегда довольствовались тем, что люди и сами, собственными средствами справляются с коалицией. Нам не хватало отваги. Мы хотели лишь жить среди вас — тихо и незаметно. Вчера, когда мы улетели, Кармайкл убедил меня, что этому вероломству пора положить конец. В нашей семье и раньше бывали перебежчики, которые пытались хоть чуть-чуть помочь людям бороться с коалицией, но их было слишком мало. Кар убедил меня, что вашей группе можно рассказать все, как есть на самом деле.

Джек с Карлом переглянулись, и в их взглядах читался немой вопрос: «Что за чертовщина тут творится?»

— Вы уже знаете, что Кар умирает. Мне тоже недолго осталось, и мы — последние. Только Килеры еще могли иметь детей, а Джексон — последний из них. Мы бы протянули еще немного, однако брат Джексона погиб в сорок первом в Перл-Харборе. У него, как у его прадеда, могли бы еще быть потомки, но теперь мы этого никогда не узнаем.

— Какой-то бред, — раздраженно пробормотал Карл.

— Мы — последние из рода Помпея, который откололся от Цезаря больше двух тысяч лет назад. С тех пор браки заключались только внутри семьи, мы выродились и неспособны приносить потомство.

— В вашу историю очень трудно поверить, — заметил Коллинз. Ему ужасно хотелось уйти, оставить двоих свихнувшихся стариков наедине с их безумными фантазиями.

— Так мы и думали. Но вы поверите, полковник. Мы сумеем вас убедить. — Марта посмотрела на Ротмана и собралась с силами. — Конец коалиции тоже не за горами. Им осталось одно, от силы два поколения, а дальше — та же судьба, что постигла нас.

Наконец в голове у Джека хоть что-то начало складываться.

— Так вы и коалиция — одна семья?

— Да. Но это еще не все. Как я уже говорила, свитки в определенном смысле принадлежат нам с Кармайклом, однако и коалиция могла бы заявить на них права. Они написаны нашими предками ни много ни мало пятнадцать тысяч лет назад.

— Вы хотите сказать…

— Именно так, полковник. Вы ведь видели в Нью-Йорке большую рельефную карту? — Она умолкла и посмотрела на Ротмана. Марте было тяжело, она рассчитывала, что старик избавит ее от этой ноши.

— Полковник Коллинз, капитан Эверетт, Марта хочет сказать, что мы и члены коалиции Юлиев — последние потомки древней цивилизации, которую мечтатели и фантазеры издревле называли Атлантидой.

Джек с Карлом терпеливо выслушали эту невероятнейшую историю. Особенно потряс их рассказ Марты и Кармайкла о том, как две тысячи их прародителей увезли и спрятали перед самой гибелью Атлантиды часть ее сокровищ. Они научились скрываться среди людей и при этом сохранять чистоту крови, заключая браки только между собой. С самого начала они решили никогда больше не порабощать другие народы и потому лишь наблюдали за войнами и разрушениями, что нес человек. Так было, пока не появились Юлии и не возжелали власти.

Не раз и не два Юлии пытались прибрать к рукам весь мир, но никак не могли выбрать посредника, который правильно бы распорядился их деньгами и могуществом. Папство, потом Испания, Англия, Наполеон и, наконец, Гитлер — всякий раз их попытки заканчивались ничем.

Притом что коалиция стремилась блюсти чистоту расы во всех возможных смыслах, цели уничтожить низшие расы она перед собой никогда не ставила. Этот было бы просто глупо. Зачем убивать идеальных слуг правящего класса? Достаточно их кормить, не покушаться на их свободы, и люди не доставят никаких проблем. Юлии хотели построить феодальное общество. А если вы считаете себя высшей расой, то остальным об этом знать не обязательно. К тому же разве не лучше, чтобы люди верили, будто бы все равны между собой?

Марта изложила свою версию мировой истории, и Джек с Карлом недоверчиво переглянулись.

— Пускай ответят перед законом те, кто убил вашего друга, его сослуживцев и наших ребят. Бредни тайного общества, которые никогда не воплотятся в жизнь, меня не волнуют. Убийство ни в чем не повинных людей — другое дело, — заявил Джек.

— Нет, полковник, вас должно волновать кое-что еще. — Марта дала Ротману таблетку морфия. — Очевидно, сейчас коалиция решила обойтись без посредника и самостоятельно прибрать к рукам власть над миром. Они ждут, что люди сами придут к ним за защитой.

— Молодой человек, времени почти не осталось. Вместо избранных лидеров разных стран они ставят своих людей. Двое уже есть, а скоро будет больше. В газетах все написано!

— О чем вы? — удивился Коллинз.

— Взрыв в Германии и японский премьер. Добавьте сюда землетрясения и убийство Джексона Килера. Картина сразу складывается.

— Ваша безумная картина а-ля Пикассо, может, и складывается… — начал Эверетт.

— Да, понять не просто, капитан. С раннего детства нам рассказывали удивительные легенды — легенды о предках, которые передавались в роду устно, из поколения в поколение. Легенды о том, как ушла под море могучая держава наших пращуров, легенды о могучем оружии, о машине, которая обращала против врагов силы нашей планеты. Сама земля колебалась под ногами противника и проглатывала целые армии.

— Мы что-то отклонились от темы. Сказки какие-то, — заявил Эверетт и собрался было уйти, но Джек взял его за рукав и не дал подняться.

— Продолжайте, Марта.

— Археолог, который нашел древние свитки, был одним из нас. Он обратился к коалиции за деньгами в глупой попытке объединить противников взаимовыгодным предприятием — археологической экспедицией, и у него получилось! Он нашел все записи в Испании, в том самом месте, о котором говорилось в легендах. Вот только коалиция узнала из этих свитков, как построить волну Древних — то самое легендарное оружие, что много тысяч лет назад уничтожило Атлантиду.

— Джек, ты в это веришь? — возмутился Карл. Однако Джек продолжал внимательно слушать.

— Машину собрались строить и испытывать — во всяком случае, именно так археолог интерпретировал намерения «меценатов», то есть коалиции. Не хватало трех важных компонентов — так называемых ключей атлантов. Это огромные голубые бриллианты, которые нечем было заменить, так как таких больших алмазов никогда не находили. Два бриллианта затонули вместе с Атлантидой, а третий был втайне захоронен… — Марта пристально посмотрела на собеседников, ожидая их реакции, — в Эфиопии.

Эверетт замер. Невероятная сказка принимала вполне реальный оборот.

— Археолог понял, что строительства машины нельзя допустить, и скрыл от коалиции карту — бронзовую пластину со странными знаками, по которым можно было определить точное местонахождение ключа атлантов. Он переправил эту карту в Америку.

— Семейству Килеров, — продолжил Джек.

— Именно так, полковник. Точнее говоря, отцу Джексона Килера. Затем, когда стало ясно, что тайник с последним ключом никак не найти, беднягу археолога убили, а свитки исчезли, пока вы не обнаружили их в результате своего дерзкого рейда. Впрочем, беспринципных Юлиев это не остановило. Говорят, один немецкий промышленник все же построил звуковое оружие, а огромный голубой бриллиант заменил каким-то другим кристаллом — чуть изменил конструкцию атлантов. Без чертежей. Подробности постройки нам неизвестны, но эксперимент был проведен на крошечном островке в Яванском море. Назывался этот островок Кракатау.

Джек посмотрел на Карла, и тот констатировал:

— Похоже, без голубого бриллианта машина работать не будет?

— Да. Тем не менее нам с Кармайклом кажется, что они не станут ждать ключа. Вроде бы без него оружие может работать на малой мощности, выбирая цель каким-то иным способом. Так говорили перебежчики из лагеря коалиции — время от времени они появлялись. Землетрясения на Ближнем Востоке, в Северной Корее и России плюс убийство Джексона — все указывает на коалицию.

— Постойте. Выходит, все ваши рассуждения основываются на слухах? Вы только слышали об оружии, о его невиданной мощи и вообще обо всем?

— Я и не ожидала, что вы сразу поверите, капитан Эверетт. Увы, это не просто слухи. Археолога, который обнаружил карту со свитками и изучил конструкцию машины, звали Петер Ротман — он дед Кармайкла. Стремясь завладеть оружием, Юлии его убили.

Эверетт не шелохнулся, а Джек понимающе кивнул.

— Что ж, значит, не просто слухи. Жаль, что так вышло с вашим дедом, — сказал Карл, чувствуя себя полным идиотом.

— Зачем им надо, чтобы Северная Корея напала на Южную? — спросил Джек, чтобы вернуть разговор в рабочее русло.

— Чтобы ослабить США, лишить их морального права вмешиваться в любые аспекты мировой политики. В России и Китае неурожай, их столицы и крупнейшие города будут лежать в руинах от ударов волны, и правительства просто не устоят — им понадобится поддержка.

— Коалиция, — догадался Джек.

— Именно.

— А зачем устроили бойню в офисе у Килера?

— Как раз к этому мы и переходим, — сказала Марта. — Как вам уже известно, пластину с картой переправили отцу Джексона Килера. В последний момент, когда коалиция, благодаря помощи нацистов, уже подбиралась к нему, Джексон переправил ее в безопасное место. Карта попала к его старшему сыну, а тот передал ее на хранение другому Древнему.

— Кому? И где она теперь? — спросил Карл.

— Там же, где пролежала семьдесят лет, юноша. В сейфе.

— А где сейф?

— На том самом корабле американского военно-морского флота, где служил брат Джексона Килера. Лейтенант Килер в точности выполнил указания отца и передал карту капитану — никто не знал, что он тоже потомок атлантов. Там она и лежит по сей день.

— Что же это за корабль, если он остается в строю столько лет и карта все еще на борту? — озадаченно спросил Джек.

— «Аризона», — ответила Марта.

Джек и Карл ошарашенно переглянулись. Коллинз хотел что-то сказать, но не находил слов. Эверетт оказался красноречивее:

— Боже мой, Джек.

Коллинз и Эверетт чуть ли не бежали по коридору, чтобы поскорее связаться с Найлзом и все ему рассказать, как вдруг сзади их окликнул женский голос. За ними спешила Сара Макинтайр, однако Джек даже не замедлил шаг, а Карл только махнул рукой: «Догоняй».

— Нет времени, Макинтайр, — бросил он в ответ на хриплое дыхание девушки, когда та наконец поравнялась с ними. — Сейчас мы поговорим с Вирджинией и Найлзом, и тебе дадут новое задание. Будешь читать древние свитки.

— Джек, у нас есть теория по поводу землетрясений! Выяснилось, что толчками можно управлять при помощи…

— Звука? — прервал изложение сенсационных подробностей Джек.

Сара словно на стену налетела.

— Ты-то откуда знаешь?

— Двое атлантов рассказали, — пояснил Эверетт, не сбавляя шага.

Мужчины вызвали лифт, и Сара бросилась за ними.

— Не объясните, что еще за атланты?!

За столом Найлза Вирджиния чувствовала себя неуютно. Монитор показывал лица Марты и Кармайкла.

Выслушав объяснения Джека, Сара покачала головой.

— И ты уверен, что они говорят правду? — Вирджиния все еще разглядывала стариков.

Джек бросил на стол перетянутый резинкой рулон бумажной ленты.

— Благодаря полиграфу с анализом речевых характеристик, да, уверен.

— Нужно рассказать Найлзу. Будем надеяться, он сумеет убедить президента.

Вирджиния наконец оторвала взгляд от Марты с Ротманом и защелкала клавишами. Тут же ожил другой монитор, на котором появилось осунувшееся лицо шефа.

— Что у тебя?

— Найлз, ты знаешь, Сара показала, как можно устраивать землетрясения. А Джек нашел подтверждение ее теории и заодно выяснил, кто всем этим занимается.

— Что-что?

Коллинз подошел к Вирджинии — теперь Найлз мог видеть и его. Сара, кусая губы, наблюдала за Карлом, который стоял в стороне с мрачным выражением лица.

— Найлз, свяжись с президентом и объясни ему, что нам кое-что известно о людях, которые стоят за якобы природными катастрофами по всему миру. Они же перестреляли наших ребят в Нью-Йорке, а также убили агента Монро и егожену.

— Сделаю, что смогу, но пока все напоминает дешевое кино про шпионов.

— Может, и так, Найлз, но я им верю.

Шеф кивнул, и экран потух.

Через час Элис принесла собравшимся в конференц-зале кофе. Стоя у своего кресла, она обратилась к Саре, Джеку и Карлу:

— Вы трое молодцы. Если эта леди вам больше не нужна, то я спущусь в отдел безопасности и отведу Марту с Кармайклом в столовую. Боюсь, у них могло сложиться неверное впечатление о нашем гостеприимстве.

— Можно просто позвонить им и сказать, чтобы шли в столовую. У этой парочки небось и ключи от всех дверей имеются, — съязвил Карл.

— Каково текущее положение? — Вирджиния отхлебнула кофе и сморщилась, вспомнив, что терпеть его не может.

— Мы связались с отделением Службы национальных парков в Гонолулу — они усилят охрану до прибытия морской пехоты. Флот обеспечит круглосуточное наблюдение и поддержку, а мы с Карлом вылетаем туда через тридцать минут. Еще Карл попросил выделить шестую группу «морских котиков» — они ожидают приказа. Когда этим людям что-нибудь нужно, они дурака не валяют. Пусть Найлз поговорит со своим приятелем-президентом, чтобы тот дал разрешение на подводные работы. Служба национальных парков оказывает всяческую поддержку, но стоит завести речь об «Аризоне», им сразу подавай все формальности.

— Там ведь мемориальное захоронение ВМФ, — вставила Сара.

— Тем не менее нужно погружаться. Пластину необходимо забрать: во-первых, она доказывает, что за всем стоит коалиция, а во-вторых, нельзя допустить, чтобы карта попала в руки маньяков.

— Удачи. Между тем ФБР и остальные спецслужбы, несомненно, хотели бы узнать имена членов этой самой коалиции Юлиев, — сказала Вирджиния, все же отодвинув чашку с кофе подальше.

— Кармайклу с Мартой известно имя лишь одного американца из коалиции, да и то по слухам. Некто Уильям Томлинсон. По их сведениям, он занимает там довольно высокий пост. Вот и все.

— Лейтенанту Менденхоллу поручено задраить здесь, в комплексе, все люки: никого не впускать, никого не выпускать. Мы не знаем, что эти люди сумели выпытать у наших ребят в Нью-Йорке, так что будем действовать исходя из надписи, оставленной на стене, — добавил Эверетт и поднялся вслед за Джеком.

— Теперь, раз вопрос с землетрясениями снят, можно перераспределить исследовательские ресурсы. Сара и ее группа займутся анализом документов, чертежей и древними языками — пусть попробуют дешифровать свитки и карты. Нужно выяснить, с какими технологиями мы имеем дело.

— Ну, если кто и способен скакнуть на пятнадцать тысяч лет назад, то это мы, — заметил Джек, собираясь уходить.

— Поосторожнее там. Я же знаю, пули к вам так и липнут. Того и гляди, завяжутся серьезные отношения… — сказала Сара, пристально глядя в глаза Джеку.

— Шутишь? Да мы быстрее любой пули, сильней локо…

— На самолет опоздаете, — прервала девушка шутливую похвальбу Эверетта.

Часть третья ВОЗВРАЩЕНИЕ ДРЕВНИХ

Глава 10

5708, Лейкшор-драйв

Чикаго, штат Иллинойс

Уильям Томлинсон принимал верхушку коалиции в своем роскошном кабинете. Одного из присутствующих звали Огаст Нельсон. В бытность свою главой Мирового Банка Нельсон прокачивал миллиарды долларов и евро, чтобы обеспечить финансирование тайной армии, по численности не уступающей всем вооруженным силам Японии.

Многие проекты коалиции были крайне важны для успешного завершения основного плана, однако именно Лилит Андерсон — среди своих ее называли леди Лилит, и этот титул в действительности был пожалован англичанке самой королевой — превосходно управилась с финальной стадией средиземноморской операции.

— Леди Лилит, — Томлинсон поднял бокал виски столетней выдержки, — операция на Крите проведена без сучка без задоринки. Вам удалось потрясающе замаскировать наши планы в отношении этого острова. Пью за вас, моя прекрасная леди.

Пышно одетая пятидесятилетняя женщина склонила голову и с улыбкой отсалютовала ему бокалом.

Томлинсон поставил виски на стол и снова стал вглядываться в большие фотографии.

— Невероятно. Целые секции купола не пострадали. Там даже колонны видны.

— Разумеется, большая часть купола не выдержала ударов стихии, которые уничтожили остров, однако некоторые фрагменты уцелели: при погружении острова их прикрыли потоки магмы. Благодаря древним картам мы сумели идентифицировать важнейшие точки, и это открывает перед нами потрясающие возможности: не исключено, что удастся даже отыскать третий ключ, если вдруг удача не улыбнется вашей помощнице Далии на Гавайях. Развалины большого здания, почти неразличимые на первых фотографиях, вероятно, скрывают под собой так называемый Зал эмпирея, где заседало правительство.

— Невероятно! Когда, по-вашему, мы сможем запустить в купол что-нибудь посущественней зонда? — спросил Томлинсон, пропустив мимо ушей неприятную ремарку по поводу Далии.

— По нашей оценке, люди смогут проникнуть туда через шестнадцать часов, — ответила леди Лилит и поставила бокал на стол справа от себя. — Однако должна предупредить: первые пробы воздуха не очень обнадеживают. Атмосфера крайне токсична; к счастью, у нас есть тоннель, и мы уже начали закачку свежего воздуха.

— Мы и не ожидали, что часть древнего города, погребенная под магмой и миллиардами тонн земли, окажется Эдемским садом. Как скоро внутрь купола и в пещеру с магмой можно будет поместить оборудование?

— Подводные аппараты начнут обследование доступной части купола уже завтра. Если выяснится, что он и дальше способен выдерживать давление морской воды, то спуск оборудования волны через главную шахту на Крите начнется меньше чем через тридцать часов.

— Огаст, охрана к этому времени успеет занять позиции? — спросил Томлинсон, отхлебнув из бокала.

— Полагаю, да. Пятьсот человек на самом Крите, еще сотня в нужный момент будет внизу. Разумеется, речь о наших лучших солдатах. Элитные бойцы.

— Береговая оборона?

— Уже развернута. Если в окрестностях объявятся корабли или самолеты любой армии мира, их ждет неприятный сюрприз. Нужно быть полными идиотами, чтобы лезть на наши замаскированные батареи ПВО. На мой взгляд, сделанного достаточно, чтобы не беспокоиться об обороне до того момента, когда в ней вообще отпадет необходимость.

— Потрясающе. Великие люди, великие дела! — Томлинсон вновь поднял бокал.

Все выпили, и леди Лилит подалась чуть вперед.

— Уильям, прошу прощения, что сомневаюсь в достоинствах Далии, когда речь заходит о поисках пластины. Знаю, тебя это раздражает, но карта нам совершенно необходима. Скажи, Далия ее достанет?

— В данный момент она изучает обстановку. Отчет должен прийти с минуты на минуту.

— До сих пор ты оказывался прав во всем, и мы больше в тебе никогда не усомнимся. Ты тщательнейшим образом все продумал и заслужил уважение каждого из здесь собравшихся. Наш путь верный. Мы нужны миру, — провозгласила Лилит и подняла бокал за Томлинсона.

Вниманием аудитории опять завладел Томлинсон.

— Когда люди узнают о наших планах, все они — не считая историков будущего — сочтут нас воплощением зла, этакими злодеями из кино про Джеймса Бонда. Им не понять, что мы несем миру только добро. Перемены в его устройстве назрели давно; даже мы не знаем, с каких пор они стали неизбежны. Люди раболепствуют перед теми, кто лишает их даже простейших атрибутов нормальной жизни. Мы же позаботимся обо всех их потребностях, мы дадим им то, чего не могут обеспечить нынешние правители, — будущее. Стадо нужно лишь повести. Они сами хотят, чтобы их повели!

— Правильно! Правильно! — закричали все горделиво застывшему Томлинсону.

— Выпьем же за того, кто поведет нас в предначертанное будущее. За Уильяма Томлинсона и за дивный новый мир! — провозгласила леди Лилит.

— За дивный новый мир! — поддержали остальные.

Тем же вечером у Томлинсона собрались четверо — настоящие лидеры коалиции.

— Уильям, ты хотел что-то сказать? — спросила леди Лилит.

— Мы заметили, что ты ждал, пока остальные уйдут, — добавил Нельсон.

— Мы переберемся на Крит куда раньше, чем я объявил. Как только усилители установят в Черном море, мы будем готовы нанести удар в самое сердце России, и на Крите будет безопаснее всего. Хочу посоветоваться с вами. Я принял решение устроить в России отвлекающий маневр, воспользоваться паранойей русских. Пусть собьют самолет с оборудованием для управления волной.

— Какая от этого польза? — спросил Нельсон.

— Самолет будет в цветах ВВС США, и в катастрофе обвинят американцев — тем самым мы выиграем время на поиски ключа в Эфиопии. Идеальный план! Возможно, мы сумеем подтолкнуть русских ввести куда-нибудь войска, что еще больше ослабит армию США. А эта армия, хочу напомнить, наш главный противник. Должен признать, я ожидал от новой администрации более жесткой реакции на инцидент с «Рузвельтом» и гибель японского самолета. Однако президент ведет себя очень сдержанно.

— Пока что тебе удавалось менять планы своевременно; разумеется, мы не будем возражать и в этот раз. Мы движемся в верном направлении, и подтолкнуть нового президента к жестким действиям в отношении тех, кого он считает агрессорами, не составит особого труда. Если русские поверят нам и ударят, это вполне может стать последней соломинкой.

Томлинсон благодарно кивнул леди Лилит и Нельсону, которые правильно поняли его план. Он собрался налить себе еще виски, как вдруг в дверь тихо постучали. Хранитель, только что прибывший из Европы, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

— Мистер Томлинсон, срочный звонок с Гавайев.

Хранитель принес телефон, и Томлинсон кивком отпустил его. Старик вышел. Лидер коалиции старался поменьше делиться информацией с человеком, который всего парой слов мог перевернуть баланс сил внутри коалиции с ног на голову.

— Да, Далия. Мы как раз тебя вспоминали. Как проходит операция?

— Выдвигаемся через двенадцать часов, но я звоню не поэтому. Хотела лично сообщить, что попытка покончить с людьми, ответственными за Эфиопию и Вестчестер, провалилась.

— Понятно, — ответил Томлинсон, наливая себе виски.

— Это не все. Мы проследили за вертолетом, на котором они сбежали; теперь эти люди под защитой все той же группы на авиабазе «Неллис» в Неваде. Уильям, там до Древних и полковника Коллинза добраться нереально.

Томлинсон обернулся. Две пары глаз пристально следили за ним. Он улыбнулся, словно Далия сообщила отличные новости.

— Да ты что?

— Ты как-то слишком спокоен. Древние наверняка многое рассказали полковнику и его начальству, а их рассказ, хочу заметить, небезопасен для твоего здоровья. Считай, что тебя раскрыли, поэтому рекомендую немедленно уезжать.

— Серьезно? — спросил он, из последних сил сохраняя улыбку.

— Слушай, я не намерена обсуждать надежность моей службы внешнего наблюдения. Между прочим, ты остался мне должен немалую сумму. Кроме того, меня не предупредили об этих людях, которые вечно появляются в неподходящее время, да еще и работают очень-очень профессионально. Здесь источники информации тебя здорово подвели. Поэтому, Уильям, я настоятельно рекомендую уезжать, пока у тебя под дверью не объявились злые фэбээровцы и парочка фермеров из Виргинии в придачу. Сообщу, когда пластина будет у меня.

Томлинсон прикрыл глаза и повесил трубку. Он с мучительной улыбкой посмотрел на товарищей по коалиции, затем окинул взглядом шикарный кабинет. Придется оставить все нажитое его семьей за долгие столетия — эта мысль выводила его из себя.

— Увы, Далия сообщила, что наши родственнички Кармайкл и Марта отправились в Неваду, где, вероятнее всего, прервут свое многолетнее молчание. Скоро о нас станет известно. Нужно как можно скорее отправляться на Крит, теперь он наше главное убежище, хотя мы и рассчитывали продержаться дольше.

— Мы понимали, что когда-то этот день придет, — кивнула Лилит, ставя бокал на стол и медленно поднимаясь. — Хотя, должна признать, мне будет не хватать титула и былого образа жизни.

— Пособолезнуем друг другу в самолете, а сейчас нужно эвакуироваться. — Томлинсон уже взялся за ручку двери, потом вдруг замер. — Огаст, вызови сюда вооруженный отряд, но ничего людям не говори. Оставь гостям сюрприз, чтобы поняли: их ждет война. Пусть гибель дома послужит подтверждением моей преданности и твердой уверенности в успехе. Немедленно приступайте к осуществлению операции «Бумеранг», а профессору Энгваллу скажите, чтобы готовился перебираться на Крит.

— Я распоряжусь, — отозвался Нельсон и ободряюще похлопал Томлинсона по плечу. — А профессор Энгвалл уже давно на Крите, наблюдает за разгрузкой оборудования.

Уильям Томлинсон бросил последний взгляд на родные стены, зная, что не вернется, пока в руках коалиции не окажется Америка, а вместе с ней и весь мир.

Борт 2897 ВВС США

В двухстах морских милях от острова Сахалин

(операция «Бумеранг»)

«Боинг-777», с борта которого наносились удары по Ирану и Ираку, России, Корее и Китаю, полностью переоборудовали. Приборы управления волной не тронули, сам же самолет перекрасили: теперь вместо цветов коммерческой авиакомпании на нем красовались звезды ВВС США. Любой русский пилот с первого взгляда узнал бы бело-синюю раскраску — чего и добивалась коалиция во главе с Томлинсоном.

Командир корабля и его помощник получили четкий и недвусмысленный приказ включить звукопередатчик волны, как только они войдут в воздушное пространство России. Сигнал не причинил бы никакого вреда, поскольку во время стоянки в Джакарте поменяли частотные настройки, и теперь звук должен был передаваться прямо на русские станции прослушивания.

Кабину лайнера оборудовали катапультами; они сработают, как только «боинг» войдет в контакт с русскими истребителями. В тридцати милях от точки выброса пилотов подберет в неспокойном море принадлежащий коалиции траулер. Да, миссия опасная, но не зря обоим пилотам полагалось по два миллиона долларов премии.

— Нас засекли и держат на мушке, — доложил второй пилот с сильным болгарским акцентом.

Группа воздушной обороны «Танго-абель-шесть»

На хвосте у борта 2897 ВВС США

— Так точно, предпринята попытка контакта. На указания не реагирует, — сообщил командир звена из четырех МиГов-31.

— Можете идентифицировать самолет? Согласно коммерческим реестрам, это рейс «Американ эрлайнс» из Фербенкса, штат Небраска. Прием.

— Самолет визуально идентифицирован как транспортный «Боинг — семьсот семьдесят семь» ВВС США, бортовой номер шесть семь пять девять восемь семь пять. Мы попытаемся…

Русский полковник взвизгнул: в его наушниках раздался оглушительный аудиосигнал волны.

— Командир группы «Танго-абель». Принимаем странный аудиосигнал с американского самолета. Прием.

— «Танго-абель», немедленно уничтожить цель!

— Что? Они, наверное, просто сбились с…

— Командиру звена. Немедленно уничтожить цель. Приказ главнокомандующего!

МиГ-31 сбросил скорость, занял позицию в полумиле от «боинга» и приказал ведомому атаковать цель. В наушниках полковника раздался долгий писк: боеголовки двух ракет неотрывно следили за огромными двигателями американского самолета.

Заметив МиГи на экране радара, пилот коалиции включил автопилот и приготовился катапультироваться. Они с напарником были одеты в гидрокостюмы и захватили с собой спасательный плот.

— Все, катапультироваться! Катапультироваться! — прокричал командир и дернул желто-черную рукоятку.

Никакого эффекта. Он дернул снова — ничего. Второй пилот дернул свою рукоятку — тоже безрезультатно. Обоих охватила паника, ведь еще несколько секунд, и самолет превратится в огненный шар. Летчикам и в голову не пришло, что щедрый работодатель их обманул. На месте крушения — если его обнаружат — должны быть тела пилотов в американской форме, а пилоты даже не задумались, для чего такая реалистичность, если они все равно катапультируются.

Ракеты сошли с направляющих. Первая угодила в опору двигателя под широченным крылом «боинга», а вторая — в сам двигатель. Еще две, выпущенные ведомым, совсем оторвали искалеченное крыло, и гигантский лайнер, завалившись набок, рухнул в море с высоты в две мили.

Русский пилот раздраженно сорвал с лица кислородную маску. Странно, почему американец не пытался уйти от ракет?

Он будто специально пошел на смерть.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Найлз сидел на роскошном диване в Овальном кабинете, где президент через переводчика беседовал со своим китайским коллегой, которому собирался скормить горькую пилюлю, и лишь потом ее подсластить. С раннего утра китайский представитель в Совете Безопасности ООН при поддержке русского делегата пытался представить столкновение американского флота с северокорейской авиацией как трагическую случайность.

— Нападение корейцев на наши корабли — это неприкрытая агрессия, и американский народ требует от меня адекватной реакции. За попытки сохранить мир международная пресса рвет меня на куски! То, что сотворил ваш союзник, — в лучшем случае ужасная глупость, а в худшем — настоящее преступление. Заставьте Кима прислушаться к голосу разума, иначе это безумие дойдет до очевидного логического конца.

По лицу президента заходили желваки, а телефонную трубку он стиснул так, что побелели костяшки пальцев.

«А теперь подсластить, Джим, подсластить», — мысленно взмолился Найлз.

— У нас есть свидетельства, что за землетрясениями стоят определенные силы, — в данный момент они пересылаются по официальным каналам. Подчеркиваю: именно по официальным, поскольку я хочу, чтобы весь мир знал: не мы в ответе за эти катастрофы, как утверждает ваш северокорейский союзник. А если, господин президент, вас не интересуют наши доказательства, то под давлением обстоятельств я буду вынужден защищать всех солдат, моряков и летчиков — как американцев, так и наших союзников — всеми доступными средствами. Надеюсь, я изложил свою мысль достаточно ясно?

Президент выслушал ответную тираду, немного успокоился и закрыл глаза.

— Пусть ваши люди изучат все имена и доказательства, я буду ждать звонка. Пока же наши вооруженные силы приведены в состояние максимальной боеготовности. Если погибнет еще хоть один американец, тут же последует ответный удар. — На том конце что-то ответили. — Хорошо. Буду ждать вашего решения.

Президент медленно опустил трубку на рычаг аппарата, стоявшего на кофейном столике. Госсекретарь, только что вернувшийся с заседания ООН, где он резко осудил действия Северной Кореи и неуместную сдержанность России и Китая, ожидал дальнейших указаний.

Президент глянул на часы и обратился к директору ФБР, который сидел на стульчике слева от дивана.

— Когда возьмете этого человека в Чикаго?

— «Эйч-ар-ти»[8] уже на месте. Начнут ровно через десять минут, — ответил тот.

— Хорошо. Господин госсекретарь, отправляйтесь обратно в ООН и изложите Совету Безопасности все доводы доктора Комптона. Насколько понимаю, его группа сейчас выясняет, с какой технологией мы имеем дело и что за люди за этим стоят. По-моему, пришло время рассказать то немногое, что нам известно о коалиции. Господин директор, постарайтесь взять этого сукина сына в Чикаго живьем.

— Да, сэр, так мы и планировали.

Впервые за несколько дней президент почувствовал, что у него все под контролем, и с благодарностью кивнул собравшимся.

— Джентльмены, все, кроме доктора Комптона, свободны.

Госсекретарь и руководители ФБР и ЦРУ вышли из комнаты. Им не терпелось заняться человеком, ответственным за гибель множества соотечественников.

Дверь закрылась, и президент рухнул на диван, спрятав лицо в ладонях.

— Адская работенка…

— Сам захотел. Кстати, спасибо, что дал полковнику Коллинзу карт-бланш на Гавайях.

Вздернув подбородок, президент едва заметно ухмыльнулся.

— Похоже, ты нас спас, Найлз. Скажи своим ребятам… передай им…

— Когда все закончится, вы скажете сами, господин президент. Мои ребята делают то же самое, что и сотню лет до сегодняшнего дня.

— Надеюсь, когда все закончится, я смогу посмотреть им в глаза. И не им одним. Пока что на мне кровь американских мальчишек…

Найлз подался вперед, пристально глядя на друга:

— Нет. Тот, на ком их кровь, вот-вот поймет, что теперь конец не нашим, а его тайнам.

5708, Лейкшор-драйв

Чикаго, штат Иллинойс

Бойцы «Эйч-ар-ти», специальной антитеррористической группы ФБР, заняли позиции. Командир отряда Джордж Вестон недоуменно разглядывал экран тепловизора, нацеленного на большой дом через дорогу.

— Огромная морозильная камера? — спросил он у оператора, сидевшего у панели с мониторами.

— Похоже, да. Я таких огромных и не видал. Хотя посмотри на дом — разве у людей бывает столько денег?

— У этого типа бывает. За последние две минуты ничего не менялось?

— Нет. По-прежнему двое в комнате, которая по планам проходит как гостиная, а еще трое в кухне.

Вестона беспокоила комната, которая на экране тепловизора была окрашена в ярко-синий. Тепловое излучение человеческих тел прибор отлично различал, но не прячется ли кто-то внутри огромного холодильника? Это его ребята узнают, лишь когда войдут в здание.

— Объекты в гостиной и на кухне хоть чуть-чуть перемещаются?

— Нет.

— «Ред-один», «сниффер» что-нибудь показывает? — спросил Вестон по рации, глядя на монитор, где в темно-зеленой гамме, как на приборе ночного видения, виднелись лица агентов из «Ред-один».

Это подразделение занималось обнаружением следов взрывчатых веществ при помощи «сниффера» — портативного компьютера, умеющего брать пробы воздуха, который пробивается сквозь щели в оконных рамах и дверные проемы. Самонадеянный мистер Томлинсон почему-то не оставил снаружи никакой охраны, и к дому удалось подобраться вплотную.

— Нет. Воздух чистый, прохладный. Нитратов не обнаружено, из других химических веществ только бытовой дезодорант, — отозвался оперативник.

Вестон продолжал рассматривать непонятную холодную зону.

— Ладно. Техническим подразделениям — отход. Штурмовой отряд, начинаем через две минуты. Ждать моей команды и действовать строго по инструкции.

Подтверждения от бойцов не требовалось: они выдвигались прямо на глазах у командира.

Вестон не мог оторвать взгляда от холодной комнаты. Он нахмурился и буквально заставил себя отвлечься от тепловизора. Штурмовые группы заняли исходные позиции у дверей, окон и на крыше.

— Внимание… Пошли, пошли, пошли! — прокричал он.

Первая группа тараном вышибла прочные двустворчатые двери. Внутрь тут же полетела светошумовая граната, сразу за ней — несколько дымовых. Внутри полыхнуло, а грохот взрыва было слышно даже в командном пункте на другой стороне улицы. Бойцы в черном ринулись в дверь и в окна с обеих сторон дома. Отдельная группа спустилась на канатах с изящной черепичной крыши и исчезла в окнах третьего этажа.

Всего за тридцать секунд внутрь здания ворвались два полных подразделения «Эйч-ар-ти», одно из Чикаго, второе из Канзас-Сити — два десятка тяжеловооруженных бойцов в бронежилетах.

Вестон забыл о мониторах, и приник к окну. Внутри замелькали вспышки светошумовых гранат, и он с облегчением отметил, что совсем не слышит стрельбы.

«Может, этот негодяй Томлинсон все же сдастся без боя», — подумал спецагент.

— На пол, мать вашу! На пол! — донеслось по радиоканалу штурмового отряда. — Первый, в кабинете чисто. В кухне чисто, взяли пятерых мужчин и одну женщину.

— Томлинсон там? — спросил Вестон и снова посмотрел на экран тепловизора.

— Первый, Томлинсон…

И тут величественный особняк в стиле Тюдоров вдруг просто исчез. Взрыв неописуемой силы испепелил бойцов «Эйч-ар-ти» в какую-то долю секунды, а само здание расколол на куски и швырнул их во все стороны.

Вестон успел перед смертью заметить, как синий квадрат на экране тепловизора мгновенно покраснел. Дом, где разместился командный пункт, рухнул. Два здания по бокам и еще два позади резиденции Томлинсона покосились и заполыхали. Погиб сорок один человек: принесенные в жертву солдаты коалиции, двадцать бойцов «Эйч-ар-ти» и еще пятнадцать агентов ФБР и полицейских.

Как только Томлинсон и остальные покинули здание на Лейкшор-драйв, курьер принес и положил в большую холодильную камеру на кухне герметичный контейнер с мощной термоизоляцией — именно поэтому чудо-приборы ФБР ничего не обнаружили. Сигнал с пульта пролетел двадцать миль от аэропорта О'Хара, и сто ящиков по семьдесят пять фунтов C-4 сдетонировали разом.

Томлинсон бросил стюарду пульт, отвернулся и поднял бокал. «Боинг-777» поднялся в воздух и лег на разворот к северу, над озером, все пассажиры собрались у окон правого борта: вдали, над крышами престижного жилого района, поднималось ярко-красное облачко.

Леди Лилит первой отвернулась от иллюминатора и посмотрела на Томлинсона, который, растянувшись на кожаном диване в роскошном салоне, невозмутимо потягивал виски. Он встретил ее взгляд.

— Как быстро наши люди в Эфиопии смогут приступить к действиям, после того как Далия передаст нам пластину с картой? — спросил американец.

— Через шесть часов.

— Отлично. — Он улыбнулся. — Мой дом погиб, но в целом день выдался неплохой.

Глава 11

Перл-Харбор, Гавайи

Собрание началось с закатом и проходило в торжественной обстановке внутри мемориала.

К погружению готовились рейнджеры Службы национальных парков, водолазы MDSU[9] (Эверетт, чуть переиначив аббревиатуру, называл их «мадзу» — «грязекопателями») и восемь бойцов четвертой группы «морских котиков» — эти прилетели вместе с Джеком и Карлом с калифорнийской базы в Коронадо.

Все слушали помощника министра внутренних дел по специальным вопросам, который говорил о телах моряков «Аризоны». После него слово взял один из рейнджеров мемориального парка. Планировалось, что погружаться будут все, кроме Джека, помощника министра и двоих рейнджеров, — и полковнику такой план совсем не нравился.

— Когда вы спуститесь, будет уже темно. Не забывайте, мы отметили на плане большую часть боеприпасов, но у старушки всегда наготове какой-нибудь сюрприз. Она словно еще воюет, — рейнджер окинул взглядом собравшихся, — и мы не вправе ей в этом отказывать.

Все понимающе закивали. Джек видел, с каким глубочайшим уважением относятся собравшиеся к погибшему кораблю. Для них «Аризона» была чем-то вроде тяжелобольной подруги, за которой нужно заботливо ухаживать. При этом все отлично понимали, сколь высоки ставки. При всем уважении к славному линкору, каждый знал: пластину необходимо найти любой ценой. Приказ президента.

— Почему сейф капитана до сих пор не открывали? Служба национальных парков несколько раз осматривала его каюту, — спросил Эверетт, застегивая молнию гидрокостюма.

— Все очень просто: код сейфа знал один капитан, а значит, внутри его личные вещи. У нас нет права в них рыться. Капитан Эверетт, вам с вашими людьми нужно кое-что уяснить: этот линкор все еще числится в списках флота, он не погиб, и относиться к нему нужно как к настоящему боевому кораблю, — заявил командир отряда рейнджеров Ричард Чавес. — Поверьте, старушка добровольно раскроет свои секреты, если они пойдут на пользу стране. Звучит жутковато, но так оно и есть.

И вновь все понимающе закивали. Каждый из подводных пловцов отлично знал, что на затонувших в бою кораблях царит особая, берущая за душу атмосфера. Никому и в голову не пришло бы насмехаться над мыслью о призраках «Аризоны».

— Ладно, — сказал один из водолазов, — «Морские котики» уже патрулируют окрестности. Они сменят группу из восьми подрывников, которые после нашего погружения поднимутся сюда, на платформу, и будут ждать приказа взорвать корабль, если возникнет необходимость. Искренне надеюсь, что не возникнет.

— «Грязекопатели» попытаются вскрыть сейф и извлечь интересующий нас предмет, — продолжил Эверетт, переходя к основной части обсуждения. Он изучал разложенный на столе план внутренних помещений «Аризоны». — Проникнем здесь, через люк у правого борта, и окажемся на второй палубе рядом с мостиком. Я захвачу огнепроводный шнур и два брикета Си-четыре по четверть фунта. Если не хватит, пошлем наверх за добавкой. Впрочем, будем надеяться, взрывчатка не понадобится. Рейнджер Чавес, коридор ведь не очень длинный?

— До каюты капитана тридцать пять футов, — ответил Чавес.

Эверетт окинул свою команду довольным взглядом.

— Готовы? — спросил он и посмотрел на часы.

Собравшиеся закивали. Эверетт обернулся к Джеку.

— Надеюсь, скоро вернемся, босс.

Коллинз кивнул. Пришлось согласиться с Карлом: под водой Джек с его минимальным опытом только мешался бы.

Теперь Эверетт обратился к Чавесу официальным тоном:

— Прошу разрешения подняться на борт «Аризоны».

— Разрешаю, капитан.

«Морские котики» и водолазы замерли по стойке «смирно», а затем двинулись к краю платформы. Впервые за последние шестьдесят лет американские моряки возвращались на «Аризону».

Далия следила за мемориалом с берега. В мощный ночной бинокль она отлично разглядела, как восемь спецназовцев, двое рейнджеров и одиннадцать водолазов соскользнули с платформы в воду. Вооружены были только «морские котики», облаченные в простые черные гидрокостюмы. Еще четверо мужчин наблюдали за пловцами с площадки мемориала.

Далия отложила бинокль и достала маленький портативный компьютер, открыла папку «Сохраненные» и стала просматривать фотографии. Наконец девушка добралась до нужного снимка, внимательно рассмотрела его, а потом стала изучать одинокую фигуру на платформе мемориала.

— Вот черт, — прошипела она, узнав Джека Коллинза.

Очевидно, именно благодаря этому человеку американские моряки ее опередили. Наверняка ему помогают те двое Древних. Впрочем, собранная ею ударная группа все равно справится, и скоро карта будет в руках коалиции.

Далия включила рацию.

— Группа один, приступайте.

Отложив рацию, она снова взяла бинокль и направила его на маленький мемориал «Юты», с которого в воду неслышно соскользнули пятьдесят бойцов ударной группы. «Юта» — бывший линкор, превращенный в тридцатые годы в мишень для учебных стрельб более современных и быстрых кораблей класса «Пенсильвания», — тоже затонула седьмого декабря сорок первого года и теперь лежала на боку неподалеку от «Аризоны». Именно оттуда удобнее всего погружаться в мрачные воды залива.

В ударной группе было пятьдесят отборных подводных пловцов, все до одного служили раньше во флотском спецназе разных стран. Вознаграждения за эту миссию каждому хватит, чтобы прожить остаток жизни ни в чем себе не отказывая, и они отработают каждый цент.

Группа покинула «Юту» и двинулась в южном направлении, а Далия с удовольствием отметила, что заметить ее невозможно. Все пловцы дышали через аппараты замкнутого цикла, которые не выпускали предательских пузырьков углекислого газа.

Она переключила внимание на остров Форд, где находилась особая команда из трех человек. Даже в болезненно-зеленоватом свете Далия хорошо различила, как один из троицы потянулся к рации, и улыбнулась, услышав три четких щелчка. Ее помощникам удалось перерезать кабель электропитания лазеров и сонаров подводной системы безопасности, которая охраняет «Аризону» от кладоискателей и охотников за сувенирами.

— Пора заработать себе на пенсию, — пробормотала она, переводя взгляд на «Аризону», и удовлетворенно отметила, что на площадке мемориала по прежнему лишь четверо.

Если не считать треклятого полковника Коллинза — противника, равных которому ей прежде не встречалось, — серьезной опасности эти люди не представляют. С пятью подручными Далия без проблем очистит от них платформу.

Джек Коллинз читал имена погибших на «Аризоне», пытаясь представить, как они умирали. Все произошло неожиданно, в мгновение ока. Джек всегда мечтал сохранить в бою самое ценное — своих ребят, однако ему хватало ума понять, что для командира эта мечта — несбыточная. В его силах лишь не дать застать себя врасплох, как бравые моряки с «Аризоны». Он отвернулся от стены с именами и посмотрел на освещенную гавань и на далекие огни Гонолулу.

Потом взял рацию и трижды нажал кнопку передачи. В ответ раздались три щелчка. Сюрприз готов.

Эверетт проплыл под главной носовой башней «Аризоны» пятым. Лучи фонарей плясали по стволам могучих орудий, и даже подготовленному зрителю эта картина казалась сценой из какого-то ночного кошмара. Водоросли не скрывали зияющее отверстие там, где когда-то давным-давно взорвались полторы тонны боеприпасов для крупнокалиберных пушек.

Отряд приближался к люку правого борта — раньше рядом с ним располагалась надстройка мостика, которую водолазы срезали еще шестьдесят пять лет назад, — и вода словно почернела. У пловцов по коже побежали мурашки.

Восемь спецназовцев сменили группу подрывников, которые медленно потянулись к поверхности. «Морские котики» заняли позиции снаружи огромного линкора. Они были вооружены автоматами для подводной стрельбы, стреляющими очередями по пятнадцать стальных игл десяти дюймов длиной.

Даже потопленная, «Аризона» поражала воображение. На ее темных боках кишела подводная жизнь. Карл провел рукой по лееру правого борта и понял, что корабль действительно жив, правда, в несколько ином смысле этого слова. Да и как могло быть иначе: ведь три четверти команды по-прежнему на борту.

Слабые лучи фонарей понемногу выхватывали из угольно-черной тьмы зияющий провал. Вскоре показался и люк. Стальные ступени трапа совсем не пострадали, и если бы не ржавчина, могло показаться, что им пользовались еще вчера.

Командир рейнджеров привязал к лееру нейлоновый шнур и двинулся вниз. Остальные спускались следом, с пятифутовыми интервалами. Эверетт погрузился в темноту и попал на вторую палубу одного из знаменитейших кораблей всех времен. Давление немного возросло.

Пройдя по коридору футов пятнадцать, Чавес поставил маркировочный буек и обернулся к остальным. «Грязекопатели» знали, что это означает, Карл же с любопытством следил, как желто-зеленый маркер всплывает к потолку, словно привидение.

Кто-то похлопал его по плечу. Один из водолазов заметил недоуменный взгляд Карла и написал восковым карандашом на пластиковой доске:

— В слое ила — моряк с «Аризоны».

Эверетт прекрасно прожил бы и без этой информации, но понимал, что предупреждение необходимо — очень важно без крайней необходимости ничего не трогать. Недаром погружаться на «Аризону» разрешалось только водолазам ВМФ и сотрудникам Службы национальных парков.

Проплывая мимо желто-зеленого маркера, он, из уважения к павшим, смотрел прямо перед собой, не опуская взгляд на пол, где в толстом слое ила покоился кто-то из команды линкора. Карл очень удивился, когда увидел впереди не меньше двадцати таких же желто-зеленых буйков, похожих на крошечные привидения. Только теперь он понял, насколько же это и правда священное место.

Впереди, на боевых постах, лежали остальные моряки «Аризоны» — ждали своих собратьев по американскому военно-морскому флоту.

В тысяче ярдов от кормы линкора бойцы коалиции разделились на две группы, готовясь атаковать корабль с двух сторон. Двадцать пять человек спустятся за американцами на нижние палубы, а остальные займутся морпехами, которые патрулируют воды вблизи «Аризоны». Далее их задача — перехватить всех, кому удастся вырваться наружу. Группой на платформе мемориала займутся другие. Штурмовой отряд нанесет жестокий удар и уйдет прежде, чем морская пехота на базе Перл-Харбора поймет, в чем дело.

Наконец показалась капитанская каюта. Темный проход тянулся как будто целую милю, хотя на самом деле до трапа отсюда всего тридцать пять футов. Дверь была широко распахнута, и прямо на глазах у моряков из нее выплыла рыбка с голубыми плавниками, словно решила посмотреть, кто это явился посреди ночи.

Карл единственный представлял, что они ищут, и поэтому попал в число шестерых, кому позволили проникнуть в саму каюту бывшего капитана «Аризоны» Франклина ван Валькенбурга.

Эверетта потряс шкафчик, в котором до сих пор висели лоскутья флотской формы. Море не поглотило их, как и многое на борту корабля, и Карл подумал, что обитатели глубин таким образом чтили память капитана.

Он все еще озирался по сторонам, когда остальные направились к главной переборке, отделявшей каюту от соседнего отсека Карл отметил снятую с рычага телефонную трубку и только потом еще два желтых буйка — еще два тела. Кто они? Известно, что капитан успел подняться на мостик и погиб вместе с кораблем именно там. Что за люди оказались в его каюте — загадка.

Прочие элементы убранства не устояли перед соленой водой. Голый металл стен когда-то скрывала роскошная обшивка.

По словам Марты и Кармайкла, ван Валькенбург был одним из них. Впрочем, в отличие от стариков, он свой долг человечеству отдал сполна, как и брат Килера.

Внезапно каюта наполнилась ярким светом — «грязекопатели» пытались вскрыть сейф газовым резаком, и Карл отвернулся. На глаза ему попался круглый иллюминатор, в отличие от остальных не закрытый стальной защитной крышкой. Внезапно за мутным стеклом что-то мелькнуло. Всего мгновение, но Карл не сомневался: вдоль борта кто-то проплыл. Он снова повернулся к водолазам у сейфа — темный силуэт снаружи встревожил капитана. Карл попытался убедить себя, что возле иллюминатора просто-напросто проплыл кто-то из оставшихся снаружи, однако тренированные инстинкты «морского котика» не обманешь: что-то в этой темной фигуре было не так.

Бой у бортов «Аризоны» закипел прежде, чем спецназовцы из четвертой группы поняли, что происходит. Одетые в черные гидрокостюмы и маски бойцы коалиции дали первый залп с тридцати ярдов в полной темноте, и трое «морских котиков» погибли, даже не подняв оружия. Сигнала от рейнджеров, охранявших акваторию и следивших за лазерной сигнализацией, тоже не поступило.

Спецназовцами командовал главный старшина Джонс по кличке Бриджи — прожженный ветеран всех операций в Персидском заливе. Однако ни один «морской котик», несмотря на всю славную историю их подразделения, не мог похвастаться опытом настоящего подводного боя. Четверо его оставшихся в строю подчиненных открыли ответную стрельбу, и Джонс сразу увидел, как прыснули в стороны темные фигуры нападавших. Он поднял свою M1A1–56 и быстро выпустил шесть стальных дротиков по ближайшим противникам. Двое в темных костюмах замерли и медленно поплыли вниз, ко дну.

Старшина оценил обстановку: из мглы на горстку его бойцов надвигалось не менее двадцати врагов. Вооружены они были точно так же. Значит, единственный шанс — пробиваться к надстройке «Аризоны» и укрыться за ней. На глазах у Джонса двое его ребят метнулись вверх, но тут же вернулись и замахали командиру: путь к поверхности отрезан.

Обычное патрулирование вдруг обернулось схваткой не на жизнь, а на смерть, и пока «морские котики» эту схватку проигрывали.

У Эверетта все не шла из головы темная фигура в иллюминаторе. Внезапно его осенило. Он ведь заметил — хотя точнее было бы сказать, не заметил — крайне важную вещь, и теперь еще очень долго будет корить себя, что среагировал так поздно. От мелькнувшего во мраке силуэта не тянулся след из пузырей углекислого газа. В их отряде у всех было стандартное снаряжение, поскольку в столь опасном месте по этим пузырям — случись что — можно отыскать попавшего в беду товарища. Карл бросился предупредить остальных… И тут дверь сейфа слетела с петель.

Эверетт хотел предупредить «грязекопателей», что они на корабле не одни, когда стальные дротики из коридора сразили одного из водолазов. Карл бросился к остальным и поволок их прочь от двери, размахивая руками и указывая нужное направление, но посыпавшиеся из темноты дротики уложили еще троих.

Оставшихся убеждать было не нужно — они кинулись дальше по коридору, Карл же, помня, зачем он здесь, подплыл к сейфу. Сначала ему попался планшет с картой в пластиковом чехле. Он в спешке отбросил его и стал искать дальше: вначале нашарил что-то мягкое, а под ним — твердое и прямоугольное. Карл едва успел вытащить пластину, как дротик угодил прямо в край сейфа. Не оглядываясь на несостоявшегося убийцу, Эверетт взмахнул ластами и бросился догонять остальных.

Вскоре преследователи ворвались в каюту капитана. Один из них заметил в слое ила планшет, поднял его и поплыл следом за остальными.

Джек прогуливался по платформе мемориала, когда вдруг увидел в воде ярко-желтые пятна сигнальных маркеров: они быстро поднимались к поверхности. Не мешкая, он снова дал сигнал по рации: на этот раз два коротких и один длинный, и тут услышал громкие щелчки по бетонной стене мемориала. Стреляли из чего-то мелкокалиберного с глушителем. Пули в мгновение расколотили рацию, штурманский столик и все остальное. Помощник министра внутренних дел упал замертво на дощатую палубу рядом с Джеком.

— Оружие есть? — крикнул он залегшим неподалеку рейнджерам.

— Нет! — ответил один, прикрывая голову.

— Отлично, — пробормотал Коллинз, вытаскивая из кобуры пистолет. Подрывники отчалили от платформы всего пять минут назад.

Враг не давал им опомниться: громко взревел мотор, и в причал ткнулась резиновая лодка. Три головы заглянули внутрь сквозь дощатое ограждение, затем один из прибывших разбил темное стекло и полез внутрь. Коллинз быстро выстрелил, голова нападавшего дернулась, и он вывалился наружу.

— Бегите к дальнему концу, прыгайте в воду и плывите к чертям!

Оба рейнджера вскочили. Первый упал, получив пять пуль в спину, и придавил собой второго. Джек пополз было к ним, но длинная очередь застучала по доскам у самой его головы. Он стремительно перекатился и инстинктивно послал три пули в том направлении, откуда стреляли. Человек в черном полетел в воду у боковой стены мемориала.

Он снова повернулся к рейнджерам, но тут на платформу с обратной стороны поднялись еще трое. Первому пуля Джека угодила в пах, и он согнулся пополам, зато второйопустошил весь магазин в беззащитного рейнджера.

Джек чертыхнулся и покатился по палубе, не останавливаясь ни на миг, чтобы не дать врагам прицелиться. Он быстро уперся в обращенную к гавани стену мемориала и выпустил пять пуль в огромное окно. Стекло обрушилось внутрь водопадом осколков. Три пули свистнули у плеча, и Джек нырнул в маслянистую воду.

Враг овладел зданием мемориала так же легко, как и верхней палубой «Аризоны».

Пятеро оставшихся в живых спецназовцев нырнули в первое попавшееся отверстие за осиротевшим барбетом третьей орудийной установки. На месте четырнадцатидюймового орудия, которое сняли с затонувшего корабля и передали береговой батарее на Оаху почти сразу после трагедии седьмого декабря, зияла дыра. Едва «морские котики» скрылись в недрах корабля, по ржавому барбету защелкали дротики преследователей.

Эверетт плыл за «грязекопателями» по коридору второй палубы. У каждого выхода снаружи поджидали как минимум двое вооруженных людей и встречали выживших шквалом смертоносных дротиков. Три водолаза и Чавес погибли в первой же засаде. Никто не стрелял в ответ, и Карл заключил, что «морские котики» либо мертвы, либо, как и его группа, отчаянно сражаются за жизнь.

Он постучал рукояткой ножа по переборке, призывая плывущих впереди остановиться. Сейчас группа направлялась к кормовому люку, который выведет их наружу, в открытую воду залива, где уже поджидают враги. Словно в подтверждение его мысли из люка с верхней палубы появились четверо в таких же гидрокостюмах, что и они сами. Группа Эверетта бросилась врассыпную, не сразу сообразив, что перед ними остатки охранявших корабль снаружи боевых пловцов.

Эверетт жестами погнал всех к люку, крышка которого оставалась открытой с сорок первого года. «Морские котики» во главе со старшиной поливали дротиками широкое отверстие бывшей третьей орудийной установки, прикрывая безоружных водолазов.

Карл протиснулся через люк самым последним — для этого пришлось сунуть пластину с картой за пояс, чтобы освободить руки. Едва он оказался на другой стороне, дротики врагов защелкали возле люка, а один даже пробил правый ласт и отшвырнул Карла к стене. Повезло. Эверетт двинулся дальше в темные недра «Аризоны».

Остатки отряда уходили все глубже и глубже, а бойцы коалиции без малейшего сомнения преследовали их. Вскоре уже вся боевая группа — сорок два человека — углубилась во внутренние помещения корабля.

Американские моряки вновь сновали по коридорам огромного корабля-призрака — очень старого, едва живого; жалкие остатки команды скрывались от неминуемой смерти в его мрачном чреве.

Джек заплыл под платформу мемориала и вынырнул на поверхность набрать воздуха в легкие. Он вытащил «беретту» из воды и бесшумно заменил полупустую обойму.

Из здания доносились громкие голоса: еще несколько человек появились со стороны берега. Откуда они свалились? Утром всю территорию тщательно прочесали, убедились, что все туристы уехали, и группа не ожидала никаких неприятных сюрпризов.

Перебираясь от балки к балке, Джек слышал, что наверху переговариваются и разбивают уцелевшее оборудование. Он выплюнул грязную воду и вдруг замер при звуке женского голоса.

— Полковник Коллинз, я обращаюсь к вам. Мне известно: вы тот самый офицер, которого видели на складе в Нью-Йорке и в офисе мистера Килера в Бостоне.

Джек не шевелился. Плеск воды не даст им услышать тихое дыхание, однако он был в любой момент готов уйти под воду, если с платформы откроют стрельбу.

— Я знаю, что вы держите мисс Лафлин и мистера Ротмана у себя на базе «Неллис». Они рассказали вам совершенно невероятные вещи. Старики совершенно свихнулись. Долгая история близкородственных браков, знаете ли.

Джек не сводил взгляд с той точки, откуда доносился голос. Женщина медленно двигалась слева направо и сейчас подошла к тому месту, где он бросился в воду.

— Должна сообщить вам, как, впрочем, и тем, на кого вы работаете: вы путаетесь у меня под ногами. По плану все должно было пройти тихо и мирно, а из-за вас гибнут ни в чем не повинные люди.

Джек подумал, что отсюда он мог бы застрелить ее прямо сквозь дощатую палубу, но отказался от этой мысли. Женщину нужно взять живьем — теперь очевидно, что она по меньшей мере участвовала в тех кровавых бойнях.

— Мы и до ваших Древних со временем доберемся, полковник. Помните, что я вам написала там, на складе? Теперь конец вашим тайнам.

Она самонадеянно усмехнулась, а Джек зажмурился в бешенстве.

Остатки группы укрылись в камбузе номер три. По пути сюда погибли еще трое водолазов и один из «морских котиков». У Эверетта и остальных почти не осталось дротиков, тогда как враги недостатка в боеприпасах, похоже, не испытывали.

Карл быстро пересчитал своих спутников: два боевых пловца, пять безоружных «грязекопателей», он сам и рейнджер. Все они прижались к стальной переборке за огромной чугунной печью, которая хорошо укрывала от дротиков. Впрочем, их все равно перестреляют по одному, либо кончится кислород — ни один из вариантов Эверетта не устраивал.

Безнадежность положения разозлила Карла. Он вытащил пластиковую дощечку, нацарапал: «Что над камбузом?» — и показал остальным.

Рейнджер тут же ответил: «Восьмая зенитная установка».

Карл указал на большую дыру в потолке — ее оставила сброшенная японским летчиком семьсотсемидесятишестифунтовая бомба, которая угодила в носовой склад боеприпасов для орудия номер два. Отверстие шло через две верхних палубы, и дальше виднелась открытая вода.

Карл показал большим и указательным пальцами «пистолет», прося двоих спецназовцев прикрыть его.

Старшина написал на доске: «Нельзя. В камбузе и у люка человек тридцать или сорок!»

Эверетт снова посмотрел на дыру с неровными краями. Пожалуй, протиснуться можно. Он сунул рейнджеру бронзовую табличку с картой и начал быстро стягивать баллоны. Остальные смотрели на него как на сумасшедшего. «Котики» выпустили по паре дротиков и перезарядили оружие в последний раз. Карл написал: «Если мне повезет, услышите три удара. По этому сигналу все лезьте в печь и закройте дверцы!»

Бросив последний взгляд на недоуменные лица спутников, Эверетт несколько раз глубоко вдохнул, затем снял загубник и похлопал старшину по плечу. Оба боевых пловца высунулись и стали стрелять куда-то во тьму кают-компании, не особо целясь. Нужно лишь выиграть время, чтобы Эверетт попытался осуществить свой безумный план.

Карл захватил фонарик и мощно оттолкнулся от пола. Он едва не проскочил в отверстие сходу, однако напоролся плечом на зазубренный край и потерял скорость. В бок ему угодил дротик и застрял в гидрокостюме, по счастью лишь чуть оцарапав кожу. Чуть повернувшись, он ударил по воде ластами, но теперь за край дыры зацепился торчащий в боку дротик, и от резкой боли Эверетт едва не выдохнул весь драгоценный запах воздуха. Еще одно движение ластами, и он наконец прорвался.

Карл посветил по сторонам. Он попал в технический проем между палубами; где-то здесь должен быть трап к зенитной установке. Тот оказался в шести футах и вел как вверх, так и вниз. То, что Карл рассчитывал найти, — внизу, если, конечно, он правильно запомнил план корабля.

Спустившись в трюм, он ощутил, что дыхания не хватает. Карл заставил себя двигаться медленнее, чтобы снизить давление крови, чуть выдохнул и двинулся вперед, держась за поручень. В свете фонарика возник узкий люк: его откинутая крышка была согнута почти пополам. За ним должен быть зарядный погреб орудийной установки номер восемь. Оставалось надеяться, что водолазы не тронули ее содержимое — слишком уж это было бы опасно. Ухватившись за края люка, Карл протиснулся в проем.

Голова уже ощутимо кружилась. Он посветил по сторонам и увидел, как пошла пузырями сталь над тем местом, где на нижней палубе сдетонировал боезапас. Взрыв был настолько мощный, что расслоились бронированные листы зарядного погреба.

Времени не оставалось: в груди уже ныло, и он по-прежнему маленькими порциями выдыхал углекислый газ, борясь с головокружением. Погреб, похоже, был пуст. А потом он увидел их: гигантские мертвые пальцы, погребенные под шестидесятипятилетним слоем ила вместе с командой корабля.

Время вышло. Карл тряхнул головой, внимательно обшарил взглядом верхние углы и наконец нашел именно то, что нужно. С потолка свисала вентиляционная решетка. Главное, чтобы повезло еще разок. Он подплыл к решетке, оторвал несколько последних заклепок, снял маску и просунул голову в отверстие, потом протиснулся еще чуть дальше. Там, на изгибе вентиляционного канала, сохранилось то, без чего человеку не прожить, — воздух. Воздух, скопившийся в месте изгиба и так и не вырвавшийся наружу.

Карл глубоко вдохнул, мысленно приготовившись ощутить затхлую вонь, однако перед ним вдруг словно распахнулась дверь в весенний сад. Так пахло в пекарне, недалеко от дома, где он рос. Тем самым утром на «Аризоне» пекли хлеб, команда как раз готовилась завтракать. Карл с благодарностью набрал полную грудь воздуха с ароматом бисквитов и булочек с корицей шестидесятипятилетней давности.

Он снова натянул маску и выбрался из вентиляционной шахты, потом спустился вниз и взял пять предметов, за которыми пришел сюда, в зарядный погреб.

Дротики кончились. Боевые пловцы обернулись к товарищам по несчастью, с трудом различая лица за стеклами масок. Это конец. Рейнджер стал колотить бронзовой пластиной об угол стола, чтобы карта не попала в руки врага.

Вдруг сверху донеслись три громких удара. Он вспомнил слова Эверетта и метнулся назад, к огромной печи. Открыл дверцу и первым протиснулся внутрь, за ним — остальные. Огромные двери закрылись, и несколько дротиков бессильно отскочили от чугунных стенок.

Во мгле замелькали фонари: нападавшие осмелели. Они улыбались: глупые американские моряки решили в последний момент спрятаться в печке.

В этот момент наверху, в отверстии, проделанном роковой японской бомбой, Карл Эверетт готовил свой собственный взрыв. Он извлек из ила три пятидюймовых зенитных снаряда и связал их огнепроводным шнуром, который вместе с C-4 захватил на случай, если понадобится взрывать сейф. Прикрепив взрывчатку к снарядам, Карл установил детонатор. Он искренне надеялся, что никто из друзей не пострадает.

Запас воздуха в легких опять подошел к концу.

Солдаты коалиции плыли вперед с легкостью победителей, как вдруг прямо перед ними что-то стало спускаться с потолка. Три десятка бойцов замерли, вглядываясь во тьму. Наконец одному из них удалось нащупать загадочный предмет лучом фонаря, и у всего отряда глаза полезли на лоб от ужаса: перед ними красовались три снаряда, напоминающих огромные пули, обмотанные огнепроводным шнуром, который шел к брикету взрывчатки. Другой конец шнура тянулся вверх, и бойцы замерли, увидев в отверстии фигуру Эверетта.

Карл тоже заметил, что на него смотрят. Он помахал рукой, затем повернул ладонь тыльной стороной и продемонстрировал ошеломленным врагам средний палец. Замкнув электрический выключатель, Карл отплыл от отверстия, а огонь устремился вниз по шнуру.

От взрыва C-4 сдетонировали заряды кордита, а от них — взрывчатое вещество пятидюймовых снарядов. Взрывная волна накрыла ошеломленных наемников и ударила в палубу под их ногами, так что та разлетелась волной шрапнели. Половина отряда погибла на месте, часть оставшихся тяжело ранило, остальные отделались разрывом барабанных перепонок. От могучего удара разлетелись стеклянные маски, и осколки впились в лицо и глаза. С пола взметнулись тучи ила, словно на кают-компанию и камбуз опустился густой лондонский смог.

Эверетта, укрывшегося в техническом проеме, подбросило вверх и ударило о палубу, выбив из легких весь воздух. Из последних сил Карл устремился вниз, в непроглядную темноту кают-компании. В облаке ила ничего не было видно, лишь мертвые тела плавали повсюду. Добравшись до камбуза, он отыскал свой акваланг, ухватил загубник и жадно вдохнул.

Надышавшись вдоволь, он подплыл к печи и, моля, чтобы все прошло благополучно, открыл дверь. В ту же секунду нога в ласте врезала ему по маске. Карл с криком выплюнул загубник, но тут старшина наконец распознал своего.

Джек все еще выжидал под платформой, держась за опорную балку, как вдруг его слегка подбросило в воде. Вокруг забурлили пузыри воздуха, который вырывался из отверстия на месте надстройки «Аризоны». Сверху забегали, раздались крики. Нападавшие вглядывались в воду.

Прошло минут десять, и наверху кому-то закричали поднять руки. Послышались проклятья, и Джек понял: его группа поднялась на поверхность, где поджидали враги. Он закрыл глаза и выругался, понимая, что выбора нет. Рассчитывать на продуманный заранее план больше нельзя. Он медленно подплыл к внешнему краю платформы и выбрался наружу.

Одной рукой держась за стену мемориала, Джек подтянулся к разбитому окну и заглянул внутрь. Положение было хуже некуда. Карл и остатки его группы стояли, заложив руки за головы, а их избивали прикладами автоматов.

Джек покачал головой. Ему надоело прятаться. Он поднял пистолет, но стрелять не спешил, а вместо этого стал рассматривать женщину в черных брюках и черной же кожаной куртке, которая стояла перед рейнджером. Она что-то забрала у него, подняла вверх, чтобы получше разглядеть, а затем аккуратно опустила.

— Спасибо. Вы достали то, что мы ищем. Очень вам благодарна.

Время пришло. Женщина, кажется, не вооружена, так что он взял на мушку двоих слева — те держали на прицеле еле живых водолазов. Джек нажал на спусковой крючок, и в одно мгновение разразился ад…

По тайному указанию Джека с базы Перл-Харбора был вызван взвод морской пехоты — он ждал приказа у причала, где стоял «Миссури». Под прикрытием огромного линкора отряд выдвинулся на позицию, получив сигнал Джека о начале атаки.

Моторки окружили мемориал; Эверетт крикнул своим залечь и не шевелиться. Морская пехота с лодок поливала белые стены автоматными очередями, и в этой неразберихе Коллинз прицельно отстреливал врагов с тыла. Прежде чем те поняли, что происходит, он уложил шестерых.

Лодки направились к причалу, и скоро морпехи уже двинулись по трапу, поливая свинцом все на своем пути. Понимая, что дело плохо, женщина бросилась бежать. Джек всадил ей пулю, как и рассчитывал, точно в икру; бронзовая пластина отлетела далеко в сторону. Блондинка захромала к ближайшему отверстию в заграждении, бросилась в воду и поплыла к острову Форд.

Джек прыгнул на платформу, схватил пластину и стал искать взглядом Карла. К счастью, с другом ничего не случилось. Их глаза встретились, и Джек перебросил Эверетту бронзовую пластину, а сам кинулся в воду догонять раненую блондинку.

Карл подбежал к окну, одной рукой сжимая карту, а другой — раненый бок. Джек вплавь преследовал женщину, которая как раз выбиралась на болотистый берег.

Даже в темноте Коллинз не терял из виду свою жертву. Та в паническом страхе оставляла хорошо заметный след, с шумом ломилась сквозь кусты и камыш, а потом громко плюхнулась в заросшую лужу.

Далия затравленно озиралась вокруг и вдруг в лунном свете увидела человека.

— Что ты стоишь… — Потом она заметила, что ее собеседник в обычной одежде, и сразу все поняла. — Сохраните мне жизнь, полковник. У меня ценнейшая информация.

Темный человек не шелохнулся, только поднял пистолет, выбросил пустую обойму и подчеркнуто медленно вставил новую — последнюю, а затем дослал патрон в ствол.

— Имейте в виду: Томлинсон не погиб в Чикаго. Он заранее планировал покинуть Штаты, теперь там делать нечего, — заговорила Далия, моля, чтобы кто-нибудь — кто угодно — появился и не допустил неизбежного финала.

— Теперь конец вашим тайнам.

— Что? Я… нет, прошу вас… я вам нужна… — Она уже молила о пощаде.

Автоматные очереди стихли. Издалека донеслись громкие свистки и сирена патрульного катера. Перл-Харбор проснулся, возмущенный нападением на драгоценную «Аризону».

— Верни моих ребят. Сможешь?

Глядя в дуло пистолета, Далия поняла, что это такое — смотреть в глаза неминуемой смерти. Сейчас этот человек ее убьет.

Джек выстрелил.

Трое подводных пловцов из разгромленного отряда коалиции едва не застали его врасплох. В последнее мгновение лунный свет сверкнул на стеклянной маске, и Джек успел поправить прицел: пуля прошла точно над головой Далии, которая уже приготовилась к смерти.

Наемник упал с пулей во лбу, но двое других юркнули во тьму. Джек бросился на землю, и пули тут же заплясали по топкой земле вокруг. Он поднял голову. Женщина скрылась в камышах, он успел лишь выпустить пять пуль ей вслед.

В воздухе появились вертолеты, которые шарили прожекторами вокруг мемориала. Джек потянулся к рации: хотел отдать приказ сосредоточить поиски на острове, где скрылась женщина и как минимум двое солдат, но, поднеся ее к губам, сообразил, что связи нет. Рация слишком долго проплавала с ним в соленой воде.

В этот самый миг из зарослей появился Эверетт.

— Слава богу, Джек. Я думал, тебе конец. А где женщина? — спросил он, направляясь к товарищу.

— Прикажи прочесать местность. Вдруг найдут. Хотя у нее, похоже, как у кошки — девять жизней.

— Может, и так. Зато в нее стрелял ты — значит, осталась всего одна или две.

Один из немногих выживших участников рейда перевязывал Далии ногу. Из-за злосчастного полковника у нее началась полоса неудач.

Втроем им удалось скрыться от морпехов и береговой охраны, которые прочесывали остров. По шею в грязи, спасаясь от тучи комаров, беглецы достигли припрятанной лодки и незаметно переправились на другой берег, к сухому доку. Дальше началась леденящая душу игра в кошки-мышки — троица чудом не попала в лапы патрулей, которые искали уцелевших. Теперь, благодаря Джеку Коллинзу, Далию будут разыскивать как одну из самых опасных преступниц всей планеты.

В городе двое спасителей доставили ее в потайное убежище, заранее приготовленное как раз на такой случай. Далия растянулась на диване в грязной комнатенке, придерживая рукой раненую ногу и пристроив на бедре пистолет. Оружие ее раздражало, но если в дверь вдруг войдет Джек Коллинз, то она всадит ему пулю прямо в лоб.

В дверь постучали. Держа ее на прицеле, Далия шевельнула стволом, указывая одному из наемников открыть. Впрочем, вряд ли Коллинз или морская пехота стали бы стучать. Дверь распахнулась, и, к ее облегчению, вошли еще трое усталых и потрепанных бойцов из погибшего отряда. Один из троицы улыбался во весь рот.

— Что ты скалишься, как идиот? — спросила она.

— Думаю, это вас порадует. Утешительный приз. — Мужчина бросил ей планшет и взял у товарища стакан с водой. — Мы чудом выбрались. Один полицейский хотел проверить документы — больше ему не танцевать хулу.

Далия открыла древний пластиковый конверт. По комнате разнеслась омерзительная вонь, но женщина уже была поглощена содержимым пакета — несколько карт и схем с рукописными пометками. При виде верхней карты у нее глаза на лоб полезли.

— Похоже, ты только что утроил нам всем вознаграждение, — улыбнулась Далия, прочтя написанное на карте Африки.

— Так это и правда что-то ценное? — спросил тот и поставил стакан на стол.

Все уставились на цветную карту, где рукой капитана «Аризоны» Франклина ван Валькенбурга была указана пара координат. За те недели, что бронзовая пластина хранилась у него, ван Валькенбург разгадал секрет карты и быстро вычислил, где спрятан ключ. Туда-то Далии с ее людьми и предстоит отправиться в ближайшее время.

Она нажала на сотовом кнопку быстрого вызова, настроенную на особый номер. Трубку сняли после первого же гудка.

— Уильям, местонахождение ключа атлантов установлено.

Далия нажала «отбой», с улыбкой взяла пистолет и вспомнила о Джеке Коллинзе. Пластина с картой у него, а значит, полковник тоже явится за ключом. Поглаживая стволом по измазанной грязью щеке, она представила, как пускает Коллинзу пулю в лоб.

— Тебя я прикончу лично. За свой счет.

Глава 12

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Президент молча смотрел по каналу Си-эн-эн трансляцию заседания ООН из Нью-Йорка. Представитель Северной Кореи гневно обличал американцев.

— Они даже не стали смотреть на наши доказательства, — произнес он, ни к кому не обращаясь. — Китайцы не сумели их убедить. А может, они просто не желают слушать.

Найлз следил за гневной жестикуляцией корейца, однако куда красноречивей было поведение китайской делегации: те сидели молча и ни разу не шелохнулись на протяжении всей речи, в которой их союзник порицал американо-южнокорейский заговор с целью ослабления северокорейской армии до состояния полной беспомощности. Он умудрился даже приплести сюда трагедию во Владивостоке. Проклятье! Америке как никогда нужна поддержка русских, но и Найлз, и президент понимали: им еще аукнутся неурожай и продовольственная проблема.

До того госсекретарь США рассказал во всеуслышание о том, что землетрясения подстроены коалицией. Доказательства у него были лишь косвенные, и после провала в Чикаго даже союзники выслушали эту версию с явным недоверием.

Терпение президента лопнуло, и он выключил телевизор.

— Если они перейдут границу, мы ведь их не остановим, да, Кен?

— Задержка с подходом флота здорово сказалась на нашей скорости реагирования. И мы, и японцы безостановочно перегоняем самолеты из Кемпо, но на пилотах усталость сказывается особенно сильно.

— Выходит, не так-то много мы можем поделать, — закончил за него президент.

— Есть другие возможности.

— Кен, вы меня знаете. Пока вторую дивизию не станут сбрасывать в море, эта «возможность» не обсуждается. И так весь мир уверен, что мы устраиваем землетрясения.

Адмирал Фукуа встал и отошел к дальней стене, на которой висел портрет Джорджа Вашингтона. Комптон уже доложил о потерях «морских котиков» и водолазов в Перл-Харборе, и адмирал был вне себя от бешенства.

— А что вы думаете, адмирал? — спросил президент.

— По-моему, единственный выход их ситуации — ядерное оружие.

Все разом загомонили. Многие полагали, что адмирал нарочно злит президента.

— Джентльмены, давайте выслушаем доводы адмирала.

— Мы не можем отправить в Корею другие авианосные группы, — сказал Фукуа, обернувшись к собравшимся. — Да и если отправим, к их приходу все уже будет кончено. Зато мы можем, — он снова повернулся и теперь смотрел прямо на президента, — вытащить всех оттуда.

Военные смотрели на адмирала, словно тот сошел с ума. Однако Найлз сразу сообразил, что идея замечательная, и одобрительно кивнул.

— Я моряк. Для меня Корея — это воронка, которая постоянно засасывает тысячи и тысячи молодых ребят в невнятные конфликты и перестрелки. Рано или поздно кто-нибудь — возможно, даже мы — нажмет ту самую кнопку, которой все мы панически боялись, когда в детстве прятались под столом во время учебной тревоги.

Адмирал вернулся к столу и сел на свое место.

— В конце концов мы победим, я не сомневаюсь. Только какой ценой? Предлагаю надавить на Северную Корею и отвести вторую дивизию вместе с южнокорейскими войсками в глубь страны. Оттянуть их — пусть на глазах у всего мира займут оборону к югу от Сеула.

— Блестяще! — заметил Найлз, давая адмиралу понять, что уж он-то не считает его ни психом, ни трусом.

— Для Ким Чен Ира это будет приглашением пройти в открытую дверь, — возразил генерал Колфилд.

— Возможно. Зато мы докажем китайцам и русским, что ничего не замышляем ни против Северной Кореи, ни против них самих. — Президент глянул на Найлза, понимая, что основная нагрузка по спасению страны ляжет именно на его группу. — Как быстро до второй дивизии дойдет приказ покинуть демилитаризованную зону?

— Они могут выступить через шесть часов. Я прикажу отменить все полеты, кроме патрулирования границы. Адмирал, распорядитесь, чтобы авианосные группы не меняли дислокации.

— А я выступлю с заявлением, что мы уходим. Надеюсь, нам удастся выхватить у Кима меч, пока он не изрубил нас на куски, — сказал президент, глядя на генерала.

Дверь распахнулась, вошел личный секретарь президента и протянул ему официальное сообщение.

На глазах у всех президент смял бумагу и швырнул ее на кофейный столик.

— Русские заявляют, что сбили военно-транспортный «Боинг — семьсот семьдесят семь» ВВС США в своем воздушном пространстве. — Он поднял красные от усталости глаза. — Якобы им удалось собрать часть обломков, и теперь у них есть доказательства, что самолет пытался атаковать их страну звуковой волной.

— Это невозможно! ВВС не…

Президент взглядом оборвал главнокомандующего военно-воздушными силами.

— Не имеет значения, генерал. Пресловутая коалиция опережает нас на ход.

Найлз опустил глаза. Возможно, коалиция только что лишила их последнего шанса закончить все миром.

Демилитаризованная зона

(Граница Северной и Южной Кореи)

Генерал-майор Тхон Си Куан принял командование у своего предшественника после артиллерийской перестрелки между американцами и авангардом ударной группировки. Сейчас он сидел во командном бункере. Танковые части и пехотные войска были сосредоточены и находились на позициях. Генерал знал, что у него подавляющее преимущество над обеими армиями противника, и если авиация и флот не придут на помощь американцам, он сокрушит их в два дня. У Тхон Си Куана в пять раз больше танков. Впрочем, решающим фактором в таких операциях всегда являлась пехота, и тут у него было пятнадцатикратное превосходство. Если американцы и их южные прихвостни не решатся на совершенно невероятный ход, он будет обедать в Сеуле уже на второй день сражения.

— Донесение разведки из Пхеньяна, — объявил ординарец.

Генералу не нравилось, когда его отрывали от размышлений, и, потянувшись за тоненькой бумажкой факса, он бросил на полковника суровый взгляд.

«Американская вторая дивизия, по сообщениям, оставляет позиции у линии фронта. Армия Южной Кореи после некоторых колебаний тоже, по всей видимости, приступила к отходу. Воздержитесь от атакующих операций до завершения тактического анализа».

Под сообщением стояла подпись главы военного совета при великом руководителе.

— Какого анализа? Это просто уловка империалистов! Чем они там, в Пхеньяне, думают? Врагу нужно, чтобы мы поверили в отступление. Наверняка обычная хитрость, чтобы выиграть время для превентивного ядерного удара по нашей Народной армии!

Полковник обеспокоенно посмотрел на командира: его острые черты исказил неподдельный ужас.

— Уверен, совет принял во внимание…

— Я не позволю американцам ударить первыми! — Генерал глянул на часы. — Сообщите командованию, что донесение получено.

Полковник замялся.

— Выполняйте!

— И это все, генерал? В Пхеньяне наверняка захотят узнать, как вы планируете развертывать войска на оборонительных позициях.

Генерал хлопнул ладонью по огромной карте, сбив несколько фигурок.

— На оборонительных позициях? — закричал он. — Не знаю таких слов. Просто передайте, что приказ получен!

Он проводил полковника взглядом. Если американцы и правда отходят от границы, то его танки ударят с ходу и их будет вообще не остановить. Генерал поднял упавшие фигурки и выстроил их в три колонны, направленные в самый центр позиций противника. Если американцы не начнут первыми, Тхон Си Куан сделает это сам.

«Отель де палаццо»

Рим, Италия

В связи с прибытием лидеров коалиции из лучшей и старейшей гостиницы Италии выселили всех гостей: согласно примечаниям мелким шрифтом в каких-то международных контрактах, весь отель принадлежал коалиции. Она же распоряжалась большей частью местной полиции, а если вспомнить о прочных связях в верхушке Ватикана и итальянском правительстве, неудивительно, что вести из Рима темные дела было проще простого.

Уильям Томлинсон любовался в окно на Колизей — тот был всего в шести кварталах. Вся их организация зародилась неподалеку от этой знаменитой древней постройки. Юлии очень рано осознали, что только в деньгах — власть, настоящая власть над планетой.

— Ты, наверное, волнуешься, Уильям? Наконец-то ключ атлантов почти у нас в руках, — заметила леди Лилит из кресла в глубине гостиной.

Томлинсон отошел от окна и вежливо улыбнулся, любуясь красотой женщины.

— Разумеется. Но сейчас я просто замечтался. Самое потрясающее, что совсем скоро мы шагнем на пятнадцать тысяч лет в прошлое — не в чье-то еще, а в наше собственное прошлое. Туда, где жили наши предки, откуда пошел наш род.

— Жаль, что коалиции не удалось сохранить чистоту крови; она слишком сильно разбавлена. К счастью, благодаря твоей предусмотрительности, оставшиеся смогут восполнить это упущение.

— Ты льстишь мне, Лилит, — ответил Томлинсон и направился к бару.

— Тебя беспокоит что-то посерьезней. Расскажешь?

— Дело в отчете Далии. Я получил полный текст только утром, когда мы приземлились. Ей не удалось достать пластину, — бросил он, обернувшись к собеседнице, но тут же поднял руку, стоило ей встревоженно выпрямиться. — Спокойно, спокойно. Взамен она раздобыла нечто куда более стоящее и сэкономила нам время. У нас теперь есть карта, составленная тем самым Древним, у которого хранилась пластина. Но все же ты права, я обеспокоен. Пластина попала к американским властям — она у той самой группы, что укрывает Лафлин и Ротмана.

— Уильям, это и правда серьезно. Теперь они явятся за ключом. Как скоро Далия прибудет в Африку?

— Очень-очень скоро. — Томлинсон налил себе и даме виски. — Замечательная возможность. Люди из этой секретной группы причиняют нам немало проблем, и они, несомненно, бросятся в Африку за бриллиантом. Далия это чуть ли не гарантирует. — Он протянул бокал леди Лилит.

— И что ты предлагаешь?

— Я хочу покончить с ними. — Томлинсон пригубил виски и улыбнулся, немного стыдясь того, что собирался сказать. — Лилит, ты знаешь меня с детства. Я никогда и никого не страшился. Однако эти люди, что стоят у нас на пути еще с Эфиопии… я их побаиваюсь. Они как будто специально кем-то созданы, чтобы меня остановить.

— Не замечала за тобой склонности к мистике, Уильям. Просто они оказались в неудачном месте в неподходящее время. Им пару раз повезло, вот и все.

— Спасибо за поддержку. Все же мне будет спокойнее, когда они выйдут из игры. Далия уверена, что сумеет устроить засаду, не рискуя ключом. Ты знаешь, я не люблю разбрасываться хорошими возможностями, а это как раз одна из них…

Речь Томлинсона прервал стук в дверь. Он поставил бокал на буфет, одернул пиджак и, собравшись с мыслями, открыл.

Хранитель приветствовал лидера коалиции легким поклоном. За его спиной виднелся Огаст Нельсон, чем-то до крайности возбужденный.

— Джентльмены, мы как раз обсуждали план экспедиции за ключом. Прошу, входите.

Оба прошли внутрь. Хранитель с улыбкой поклонился Лилит и повернулся к Томлинсону, но Нельсон его опередил и сбивчиво выпалил:

— Уильям, американский президент решился на неожиданный шаг. Он…

— Мистер Нельсон, прошу вас, успокойтесь. Я изложу факты мистеру Томлинсону. Нет необходимости в лишних эмоциях.

Томлинсон перевел взгляд с краснолицего Нельсона на невозмутимого хранителя, который на его памяти вообще никогда не суетился.

— Похоже, сэр, американский президент отвел свои войска из зоны конфликта на Корейском полуострове.

— Не может быть! Он не позволит северокорейцам перейти границу. ООН и Южная Корея этого не допустят.

— В ООН этот шаг как будто получил серьезную поддержку. Он демонстрирует мирные намерения американцев.

— Уильям, все очень серьезно. Наш план строился на корейском конфликте!

Томлинсон с грустью посмотрел на Нельсона. Тот оказался недостаточно крепок духом. Впрочем, с ним можно разобраться и позже.

— Джентльмены, прошу, присядьте, выпейте чего-нибудь. — Он указал на бар, к которому сразу устремился Нельсон.

— Есть и хорошие новости: похоже, русские заглотили наживку и поверили в самолет. Их делегация сегодня не участвовала в заседании ООН.

— Вот видишь, Огаст, дела всегда идут где-то получше, где-то похуже… рынок в любом случае придет в норму. — Томлинсон взял с буфета бокал и вновь внимательно посмотрел на Нельсона. На его место нужно подыскать кого-то из чистокровных, но посмелее. Паника имеет свойство распространяться как чума.

— Уильям, это тебе не биржа. Мы имеем дело с могучими государствами, а у них — армии! Я уже жалею, что…

— Полагаю, пришло время открыть тебе восхитительный мир знаний. Вы с хранителем проявили редкую выдержку.

Хранитель почувствовал в голосе Томлинсона высокомерные нотки, но решил пока промолчать.

— Война в Корее, джентльмены, начнется очень-очень скоро. И случится это вне зависимости от любых усилий американской администрации. Они беспомощны. Северная Корея нападет на Южную.

— Вы уверены? — уточнил старик.

— Более чем, мой дорогой хранитель. Гарантом тому — командующий северокорейскими войсками генерал Тхон Си Куан.

Хранитель пораженно подался вперед.

— Человека на моем посту весьма непросто удивить, мистер Томлинсон, однако такого поворота я не ожидал. Когда-нибудь я попрошу рассказать, как вам удалось проникнуть в нужные круги и заручиться поддержкой этого человека. Нам есть что еще обсудить?

Томлинсон вопросительно посмотрел наледи Лилит. Та поняла: он не уверен, стоит ли говорить о своих сомнениях и предложенной Далией западне. Она едва заметно покачала головой.

— Нет, хранитель. Полагаю, теперь вы в курсе всех припасенных мной сюрпризов, — улыбнулся Томлинсон. — Прошу, поднимите бокал за возвращение утраченного нами тысячи лет назад ключа атлантов.

— Пожалуй, мистер Томлинсон, по такому поводу я и правда выпью.

— Только подумайте: никаких больше глупых дрязг между государствами. Единая власть, новый рейх, которому люди сами дадут подходящее название и где каждый исполняет то, что предначертано его народу пятнадцать тысяч лет назад.

Он протянул старику бокал.

— За Атлантиду! — провозгласили все четверо.

Глава 13

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Райан вывел дежурную группу на поверхность и распорядился встретить Джека и Карла на взлетном поле. Двоих мужчин и их бесценный груз охраняли двадцать тяжеловооруженных бойцов. Чтобы исключить любые неожиданности, отряд в том же составе проследовал в огромный старый ангар, где располагался главный вход в подземный комплекс.

Менденхолл и Райан ждали полковника с капитаном у лифта. Группа в полном составе вольготно расположилась на колоссальной платформе, с помощью которой вниз спускали громоздкое оборудование и другие предметы.

— Приветствую, лейтенант, — сказал Джек, выходя из лифта.

— Здравствуйте полковник, здравствуйте, капитан. Говорят, поездка вышла веселая?

— Похоже, у нас теперь все такие будут, — бросил Эверетт, заметив Вирджинию Поллок; та как раз появилась из кабины лифта, ведущего на нижние этажи.

— Слава богу, вы оба живы-здоровы. Нам, как всегда, пришлось поволноваться. — Вирджиния подошла к военным.

— В общем, вся заваруха из-за вот этой штуки. — Карл протянул ей громоздкий кейс.

Забрав у Эверетта чемоданчик, Вирджиния сказала им с Джеком:

— Столько людей погибло, и все ради него… — Она передала находку Менденхоллу. — Уилл, срочно неси Питу Голдингу, в шестую лабораторию на восемнадцатом уровне.

Менденхолл удалился с кейсом, Райан пошел с ним.

— Президент особо отметил: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы бриллиант попал в лапы коалиции. Найлз велел нам его найти и обещал любую поддержку, какая только понадобится.

Джек кивнул и двинулся к лифту.

— Выходит, президент полностью уверовал в нашу теорию землетрясений?

Вирджиния нажала на пульте вызова пневматического лифта кнопку «Вниз», чтобы спуститься на седьмой уровень, и стала пересказывать жуткие подробности операции в Чикаго.

Джек с Карлом не проронили ни слова. Все трое вошли в кабину.

— Русские сбили самолет с непонятным оборудованием и утверждают, что он наш. Говорят, передавал такой же сигнал, как и перехваченный ими в Японском море.

— Коалиция все время опережает нас на шаг, а то и на два-три, — констатировал Эверетт. Кабина остановилась на седьмом уровне.

— Мистер Эверетт, отыщите Райана и принесите мне график дежурств. Потом соберите боевую группу — она должна быть готова к вылету, как только ученые разберутся с этой пластиной. Вирджиния, можешь выделить нам археолога с толковой командой?

— Думаю, лучше всего снова отправить группу Сандры Лики.

— Хорошо. Только никого лишнего, доктор. Детвора мне там не нужна.

— Думаешь, коалиция тебя перехватит?

Джек помолчал.

— Способны ли эти бессердечные твари на неожиданный ход? Спроси у ФБР. Да, Вирджиния, с первого раза добраться до бриллианта им не удалось, но они не остановятся.

Лежащая посередине лабораторного стола бронзовая пластина возрастом пятнадцать тысяч лет поставила в тупик всех до одного. Археологи, эксперты-криминалисты и специалисты в области прикладной математики сгрудились вокруг потрясающей находки.

Предмет их изысканий выглядел довольно невзрачно: между двумя листами бронзы была зажата тонкая кварцевая пластина. «Европа» построила трехмерную модель и вывела ее на экран, так что теперь все остальные отделы, в том числе машиностроительный и ядерной физики, могли изучать находку прямо из своих лабораторий.

Лингвисты корпели над выгравированными на бронзе символами, а инженеры разглядывали похожий на раковину выступ в самом центре. Точно такой же выступ диаметром в три дюйма имелся и на обратной стороне пластины.

В лабораторию зашли Пит Голдинг и Сара Макинтайр. В данный момент они возглавляли группу в сто человек, занятую изучением свитков, однако сейчас как раз сделали небольшой перерыв. Сара с Питом стали в сторонке, чтобы не путаться под ногами у специалистов, и тихо обсуждали находку.

Пит, не выпуская изо рта карандаш, отступил еще на шаг, чтобы получше разглядеть странную пластину. Потом уже хотел позвать Сару и идти дальше по своим делам, но тут его осенило. Он медленно обернулся и кашлянул.

Здесь же были Марта с Кармайклом. Старики читали отчет группы лингвистов о загадочных символах, когда заметили, что Голдинг пытается привлечь всеобщее внимание.

— Леди и джентльмены, есть соображения, что это за выступ в центре?

Главе компьютерного отдела ответила Вирджиния Поллок, сидевшая рядом с Древними:

— Мы пришли к выводу, что это трехмерное изображение солнца — оно, кстати, встречается и в других местах. Если внимательно посмотреть на выгравированные символы, то там такое же солнце, а рядом с ним полумесяц. Линии в центре, возможно, добавлены художником просто для украшения.

— Раковина, — буркнул Пит, продолжая грызть карандаш.

— Что-что? — переспросил кто-то из инженеров, разглядывавших пластину.

Мало кто из собравшихся понял, что говорит Голдинг. Сара похлопала его по плечу и указала на карандаш. Пит понял не сразу, но потом все же вытащил его изо рта.

— Ваше «солнце» в центре пластины сильно напоминает створку раковины.

Марта бросила взгляд на странноватого компьютерщика и дернула Кармайкла за руку, привлекая его внимание.

— Профессор Голдинг, подойдите поближе, взгляните на линию по контуру солнца. В те времена не умели подгонять металлические детали так точно, чтобы между ними не оставалось видимого глазу зазора. Поверьте, профессор, это просто гравировка.

Пит окинул взглядом инженера из машиностроительного отдела и подошел к столу. Сара закусила губу: Голдинг явно полез не в свое дело. Выдавив улыбку, она переглянулась с Вирджинией.

Пит очень внимательно осмотрел выступ, а потом изображение солнца у нижнего края пластины. Он обошел вокруг стола и стал разглядывать выступ с другой стороны, после чего переключил внимание на нижний край пластины. Там не было никаких символов — лишь две тонкие бронзовые нити по углам.

— Крышка, — пробормотал он.

— Пит, вы с Сарой руководите работами на пятнадцатом уровне, — заметила Вирджиния.

— Постойте. — Ротман пытливо посмотрел на Голдинга. — Как вы сказали, юноша? «Крышка»?

Пит отвлекся от странного предмета и снова нацепил очки.

— Да, — ответил он, пытаясь разглядеть старика.

— Пит, спасибо за помощь, но это никакая не створка раковины, — раздраженно сказал инженер. — Кромки прилегают слишком плотно, вот смотрите. — Он вытащил крошечную отвертку, потыкал ею в краешек «раковины» и попытался подцепить ее, но и самый кончик отвертки не влезал: между выступом и пластиной не нашлось даже крошечной щелочки. — Видите? Такое можно сделать только на современном станке с программным управлением.

Пит поглядел на Сару, которая уже собиралась утащить компьютерщика из лаборатории.

— Символы есть только на лицевой стороне. На обратной лишь раковина — ну или солнце, если угодно, — и еще два нитевидных выступа в нижних углах.

— Мы их тоже заметили. Скорее всего, это просто дефекты отливки, — ответил инженер и оглянулся по сторонам, ища поддержки. Остальные согласно закивали.

— Вы уж простите, но как-то не верится, что эти выступы — дефекты отливки. Больно они напоминают мне нечто знакомое.

— И что же они вам напоминают, юноша? — осведомилась Марта.

Пит обошел лабораторию и нашел ручную шлифмашину. Он отключил ее от сети и взял только электрический кабель, от которого отрезал вилку. С помощью ножа извлек из черной пластиковой изоляции два провода — плюс и минус — и соединил их с бронзовыми нитями в углах пластины, сделав для надежности несколько витков.

— Я отрезал вилку, чтобы не спалить то, что внутри… если там что-то есть. Ну вот… — Пит опять огляделся. — Прошу вас, девушка, выньте вон из того регистратора батарейку.

Сняв заднюю панель прибора, девушка протянула ему пальчиковую батарейку.

— Благодарю. Должно хватить, хотя я не уверен… — С этими словами Пит прижал конец провода к «плюсу» батарейки и оглядел собравшихся. — Что ж, попробуем.

Он коснулся «минуса»концом второго провода. Все впились глазами в пластину. Ничего не произошло. Пит чуть поправил провода и… опять ничего.

Все тот же инженер из машиностроительного улыбнулся.

— Ладно, Пит. Зато теперь мы уж точно исключили этот вариант. По кромке просто проведена линия. — Он ткнул в загадочный выступ. — Слишком плотно…

Раздался тихий свист, кто-то удивленно ахнул. Крошечная раковина повернулась против часовой стрелки и распахнулась — под ней скрывалась выпуклая поверхность кварца.

— В каком-то смысле вы были правы: крышки прилегают слишком плотно, чтобы их отжать. Зато они могут открыться сами, — заметил Пит, разглядывая пластину.

— Черт бы меня побрал… — только и выдавил из себя инженер.

— Не переживайте. Именно вы коснулись крышки — и все заработало. Ее все же целых пятнадцать тысяч лет не открывали.

Сара посмотрела на Вирджинию, и женщины улыбнулись друг другу, понимая, что нередко эксперты слишком углубляются в проблему, тогда как человек со стороны может подсказать правильный ответ, окинув ее свежим взглядом. Впрочем, Пит Голдинг — не какой-то зевака со стороны, а один из величайших умов, почти как сам Найлз Комптон.

Пит отсоединил шнур. Раковина не закрылась, и он опять стал разглядывать пластину.

— Таких символов больше нигде нет, даже в тех свитках из Атлантиды? — Он повернулся к старикам. — Вам ведь они тоже незнакомы?

— Нет, незнакомы.

Профессор классической филологии, за несколько часов под руководством Марты с Кармайклом изучивший основы языка атлантов, сейчас участвовал в расшифровке свитков, используя для этого особую систему записи, где слова перемежались с иероглифами. Сейчас он обернулся к Голдингу и поправил прическу.

— Да, мы в тупике.

Пит провел рукой по выгравированным на бронзе символам, потом медленно ощупал выпуклую поверхность кристалла в центре пластины. Остальные поглядывали на него, качая головами, — опять этот компьютерщик путается под ногами. Он в последний раз пробежал пальцами по глубоким канавкам на поверхности пластины и отступил от стола.

— Так. Вирджиния говорит, что времени мало. Значит, нужно найти для них какие-то аналоги. Для начала сосредоточимся… прошу прощения, я хотел сказать: вам стоит сосредоточиться на кварцевой пластине. Ключ к разгадке — выпуклость в центре. Не зря же ее закрыли крышкой. Я думаю, это какая-то линза. — Он обернулся в поисках поддержки.

— Продолжай, Пит. Ты, похоже, в ударе, — сказала Вирджиния.

— «Европа», запрос, — начал он, рассматривая трехмерную модель на экране. — Сделай, пожалуйста, рентгенограмму кристалла между двумя бронзовыми пластинами.

«В кристалле обнаружены трещины на пяти разных уровнях глубины. Общее число — семь миллиардов, пятьдесят две тысячи».

— Пожалуйста, поподробнее про «уровни глубины».

«Все трещины обнаружены на глубинах в 1,7; 1,8; 2,7; 2,9 и 3,1 сантиметра от поверхности кристалла, а также на отметках в 1,9; 2,1; 2,5; 2,8 и 3,2 сантиметра от края по ширине».

— Так не бывает, — вмешалась Сара, которая стояла у самого экрана. — Естественные трещины и дефекты кристаллической структуры так не локализуются. Они были бы повсюду, а не на определенных глубинах.

Пит Голдинг принял к сведению мнение квалифицированного геолога, но ничего не ответил. Он пристально разглядывал трещины, которые «Европа» вывела на экран во фронтальной и боковой проекциях, получив снимки с электронного микроскопа и в рентгеновских лучах.

— Леди и джентльмены, давайте теперь в последний раз вернемся к символам. Как я уже предлагал, попробуем отыскать их аналоги в различных видах письменности и античной символике.

Специалисты из департамента классической филологии переглянулись, однако смолчали, уважая незаурядную способность Пита мыслить нестандартно.

— «Европа», запрос: три символа в нижней части пластины, под центральным отверстием. — Пит вытащил из пластикового футляра с ручками и карандашами, который всегда таскал в кармане рубашки, маленький фонарик и посветил им в центр пластины. Световой луч вышел с обратной стороны. — В отчете указано, что они не совпадают ни с одним словом или иероглифом всех известных нам видов письменности.

«Да, доктор Голдинг».

— Запрос: какие символы или иероглифы наиболее близки к трем указанным символам? В первую очередь меня интересуют наиболее древние виды письменности.

«Запрос выполняется», — ответил суперкомпьютер.

Сара подошла к Марте с Кармайклом и вопросительно поглядела на них. Старики пожали плечами, они понятия не имели, к чему клонит Пит.

«В палеографических базах по вашему запросу обнаружено только одно соответствие. Центральный из трех символов, обозначенный как „номер два“, имеет сходство с шумерским знаком „буря“. Источник — надпись, обнаруженная в 1971 году на территории Ирака».

Шагая туда-сюда вдоль экрана, Пит на все лады повторял про себя слово «буря». Потом подошел к пластине и снова посветил в центр фонариком, с улыбкой выпрямился и посмотрел на Сару.

— Значит, трещины в кварце никак не могут быть природными?

— Такое попросту невозможно. Вероятность распределения по пяти различным уровням я даже считать не буду.

— Невозможно… — улыбаясь, повторил Пит. — «Европа», запрос: имеются ли в кристалле другие трещины, заметные при максимальном увеличении на электронном микроскопе?

«Нет, доктор Голдинг».

— Повторное сканирование с помощью электронного микроскопа в боковой проекции с ростом увеличения на каждом шаге. Продолжать сканирование, пока не будет обнаружено нарушение структуры кристалла, либо пока не будет достигнут предел увеличения.

— Пит, мы совершенно ничего не понимаем, — начала Сара, но вдруг заметила, что лица стариков расплылись в улыбке. Похоже, им пришла в голову та же мысль, что и Голдингу.

«Сканирование завершено. При увеличении в один миллион раз обнаружено пять отдельных кристаллических слоев».

— Что? — пораженно воскликнул кто-то из инженеров. — Совершенно исключено! Мы даже сейчас так не умеем!

Сара вместе со всеми пришла в полное замешательство.

— «Европа», объясни всем про кристаллические слои.

«Слои представляют собой пять отдельных кристаллических пластин, совмещенных так, чтобы сформировалась единая гладкая поверхность. Упомянутые ранее трещины являются на самом деле символами, нанесенными на пять кристаллических поверхностей».

Картинка на экране сменилась, и «Европа» показала, как пять слоев кварца складываются вместе, образуя единую ровную пластину. Потом изображение повернулось, и их глазам предстало то, что ранее считали трещинами внутри кварца.

— Такого не может быть. Мы и сегодня не в состоянии совместить две поверхности настолько точно, чтобы стыков не было заметно на боковых гранях!

Пит смотрел на экран и улыбался.

— И тем не менее атланты смогли. — Он глянул на Марту с Кармайклом. — Удивительный народ.

— Но зачем? Что это вообще за хреновина? — спросил начальник отдела лингвистики.

— Думаю, это древний оптический диск — вроде тех, что у нас в компьютерном центре, — ответил Пит. — Давайте подключим провода к контактам в углах пластины.

Инженеры тут же подкатили большой аккумулятор, который мог выдавать до двадцати пяти тысяч вольт, а Пит попытался в меру сил разъяснить свою теорию.

— По данным «Европы», символ в центре напоминает шумерский иероглиф «буря»… Ну, мне после этого сразу все стало ясно. Круглые значки по бокам, похожие на холмы или горы, — это облака, отсюда и «буря», о которой говорит «Европа». Только непонятно, что за ломаная линия внизу. Мне кажется, это не просто буря, а гроза. Молния, если угодно. И еще вот эта линия. — Пит указал на тонкую полоску с точками спереди и сзади. — Мы не разобрались, потому что смотреть нужно сбоку. Видите, в центре пластины два выпуклых кристалла. Это, леди и джентльмены, самая обычная линза.

— Проектор? — догадалась Сара.

— Не просто проектор, Сара, а проектор с уже вставленным оптическим диском. Мало того, если не вдаваться в подробности, я уверен: те, кто это изобрел, не могли обойтись без электричества в той или иной форме.

Опять послышалось «невероятно» и «не может быть», но Пит только улыбался.

— Нам еще понадобится портативный лазер, — обратился он к инженерам. Лазер тут же принесли. — «Европа», очисти, пожалуйста, экран. — Вращающиеся пластины пропали. — Можно погасить свет? Не уверен, хватит ли мощности…

Свет приглушили, и Пит подсоединил провода к краям пластины.

— Сейчас мы подадим питание на пластину: она сделана из бронзы, которая прекрасно проводит электрический ток. Тем самым, я надеюсь, мы приведем в действие механизм, который вначале приняли за простые царапины или трещины в толще кварца. Кроме того, мы направим лазер на выпуклый кристалл, который у Древних служил линзой.

Пит включил ток, придвинул лазер к пластине и направил его на линзу. На экране появилось размытое световое пятно. Он убрал лазер подальше — изображение стало хуже. Тогда Пит поставил его почти вплотную к выпуклому кристаллу. Картинка вдруг стала четкой, и на экране появилось два десятка каких-то рисунков: как будто карта, какие-то цифры и символы. Наконец изображение обрело резкость, и все увидели в центре экрана ту самую карту, что была захвачена в Вестчестере. Посередине Средиземного моря красовались кольца Атлантиды.

— Пожалуйста, повысьте напряжение вольт на… скажем, пять тысяч.

С низким свистящим звуком линза вдруг повернулась и изменила кривизну: ее поверхность стала более вогнутой. Изображение словно сошло с экрана, превратившись в объемную голограмму. Перед глазами потрясенных ученых проплывали Африка, Испания и, наконец, сама Атлантида. Они увидели огромный акведук, который вздымался на тысячу футов над песками дельты Нила и тянулся через море к острову в самом его центре.

— Миллиарды крошечных царапин на поверхностях кристаллических слоев формируют голограмму. Сами по себе они не несут никакого смысла. Еще для объемного изображения нужна многослойная линза с переменной толщиной. Математика этого процесса под силу разве что Эйнштейну. И еще их цивилизация добилась уникальных успехов в обработке кристаллов.

Один из четверых математиков хлопнул в ладоши и шагнул прямо в центр огромной голограммы.

— Вы что-то заметили, профессор Стайн? — спросила Вирджиния.

— Пит упомянул Эйнштейна, и меня вдруг осенило. Символы внизу голограммы… в них, скорее всего, основа математики атлантов. У нас сейчас почти такая же система. Вы не поверите, но, по-моему, это… — Он указал на символы в центре голограммы, затем отдернул руку, попытка потрогать висящее в воздухе изображение выглядела смешно. — В общем, готов поклясться на собственной диссертации — это их простые числа. Эвклид вычислял простые числа для нашей системы счисления еще в трехсотом году до новой эры: два, три, пять, семь, одиннадцать, тринадцать, семнадцать, девятнадцать, двадцать три, двадцать девять и так далее.

— А что за числа вот тут, в самом центре Средиземного моря? И вот эти две группы, в Египте и в Эфиопии? И еще одна на восточном краю кольца Атлантиды… примерно на месте нынешнего Крита? — спросил Пит.

— Полагаю, это можно быстро выяснить. Атланты были мудрым и высокоразвитым народом, но раз у них те же простые числа, с остальными мы легко разберемся.

Вирджиния подошла к голограмме и провела рукой по зеленой и синей областям. Ее внимание привлекли два участка собственно Атлантиды.

— Похоже, только эта часть Атлантиды осталась на поверхности моря. Да, Пит, ты прав, это Крит. — Затем она указала на отмеченный Стайном район Египта. — Наверное… даже не наверное, а наверняка это географические координаты. Мало того, профессор, ваша догадка верна, у них те же простые числа. Это широта и долгота.

— Да, Вирджиния, ты права. Если я ничего не путаю, здесь указано двадцать пять градусов сорок четыре минуты северной широты и тридцать два градуса сорок минут восточной долготы. «Европа», уточни, пожалуйста, что там находится.

«Точка с указанными географическими координатами соответствует долине в современном Египте. На местных и мировых картах эта долина обозначена как „Долина царей“ — название дано по…»

— Долина царей… — прервала пространные объяснения «Европы» Марта.

Из всех изображений, которые показывал удивительный проектор, главное место было отведено огромному острову в форме кольца. В самом его центре располагалась столица, а глубоко под ней, в нескольких милях от поверхности, тянулась система пещер, соединенных проходами и тоннелями. Они-то и привлекли внимание Сары.

Девушка провела рукой по изображению Египта, потом шагнула влево и всмотрелась в символы на месте современного Крита и Долины царей. И там, и там рядом с символами виднелась картинка: словно гигантская винтовая лестница уходит в недра Земли, а у ее подножия — огромные тоннели к самому центру Атлантиды. «Вернее, — поправила себя Сара, — под центром Атлантиды».

— Скажи, Сара, что это за чертовщина такая? — спросил Пит.

— В расшифрованных на данный момент записях говорится, что во многих странах таинственным образом исчезали рабы. Теперь смотри сюда: Долина царей, место погребения фараонов, где те отдыхали, прежде чем пуститься в путешествие по подземному миру. По-моему, перед нами как раз парадный и черный ход в этот самый подземный мир — к столице затонувшей пятнадцать тысяч лет назад цивилизации.

Вирджиния все водила рукой по голограмме — теперь где-то в Африке.

— Заморозить все работы, кроме расшифровки свитков. Мне нужны точные координаты этого места. Скорее всего, где-то в Эфиопии, — распорядилась она. — Пит, спасибо. Отныне официально разрешаю тебе совать нос куда захочешь.

Пит густо покраснел и кивнул в знак благодарности.

— Я извещу президента и директора Комптона. — Вирджиния снова обратилась к Питу. — Тебе придется пока обойтись без Сары. Подключи картографов и «Европу». Задача — как можно быстрее установить координаты. Приступайте.

Пит вылетел наружу, остальные тоже начали расходиться, а Вирджиния сняла трубку и нажала кнопку громкой связи.

— Внимание всем отделам. Официально объявляю о Событии. Полковнику Коллинзу вместе с поисковой командой явиться на совещание через десять минут.

На всех уровнях подземного комплекса началась кипучая деятельность. Элис поставит задачу поисковой команде и передаст ее «Европе», а та разошлет конкретные указания на компьютеры всех отделов.

Почти все уже разошлись, только Сара разглядывала странные линии, идущие по четыре в ряд. Одна описывала фигуру, по форме напоминающую Северную Америку, другие же были ей совершенно незнакомы. В голове девушки мелькнула все та же неуловимая мысль — и пропала. Сара решила, что пока не до нее, и вышла из лаборатории.

Джек услышал объявление по громкой связи и глянул через стол на Карла.

— Всего шестнадцать часов. Не так плохо.

— Думаешь, встретим в Эфиопии нашу блондинку? — отозвался Эверетт.

Джек сурово посмотрел на приятеля.

— Я не думаю, морячок. Я стопроцентно уверен.

Через пять минут он вместе со всей поисковой командой получал в отделе логистики оборудование для раскопок в Эфиопии, как вдруг по громкой связи сообщили:

— Внимание. Объявление о Событии отменено. Группе обеспечения безопасности поискового отряда «Феникс» — вылет отменяется. Археологам продолжить подготовку. Полковник Коллинз и капитан Эверетт, вас ждут в главном конференц-зале.

— Что еще за чушь собачья? — удивился Карл.

Когда Джек с Карлом вошли, Вирджиния расхаживала перед огромным монитором слева от стола, за которым что-то строчила в блокноте Элис.

— Найлз, пришли Джек и Карл. Объясни им сам.

Коллинз посмотрел на Вирджинию и подошел прямо к экрану.

— Что происходит? У нас самолет через двадцать минут, — заявил Джек прямо в усталое лицо шефа.

— Джек, президент лично приказал вашей группе оставаться на базе. Он придает поискам огромное значение и считает, что лучше доверить это армии.

— А мы что, охранники из супермаркета? — взвился Эверетт.

— Капитан, вы даже не представляете, какие здесь кипят страсти. Я не намерен усложнять жизнь президенту еще больше. — Найлз с трудом взял себя в руки. — Послушайте, он в курсе, как вы поработали в Перл-Харборе — иначе не понимал бы, как важна эта штука, которую ищет коалиция. Просто у Совета Безопасности будет меньше вопросов, если с профессором Лики отправится армейский спецназ.

Коллинз понял: спорить бесполезно. Он глубоко вздохнул и успокоился. Наверняка Найлз сражался как лев и вынужден был капитулировать лишь перед волей президента.

— Джек, ты знаешь майора Маршалла Даттона?

— О боже…

— Кто это такой, Джек? — спросил Карл.

— Даттон — кадровый офицер, у него все строго по инструкции и очень-очень предсказуемо. Найлз, коалиция разнесла фэбээровцев на молекулы и перебила группу «морских котиков» — неужели они там, в Вашингтоне, не извлекли никаких уроков? Уж что наш противник умеет делать здорово — так это убивать.

— Знаю. Но я не могу объяснить Совбезу, что наша сверхсекретная служба безопасности лучше и профессиональней.

— Та женщина с Гавайев — она не даст нам просто прилететь в Эфиопию и забрать то, без чего коалиция жить не может, — продолжал Джек. — Она будет там ждать. Эфиопия не такая большая страна — роющихся в песке американцев сразу заметят.

— Полковник, майор Даттон получил полную информацию о предполагаемом противнике. Зона нашей ответственности — исключительно сами раскопки. — Комптон вдруг оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что его подслушивают, и заговорщицки подмигнул.

Элис улыбнулась и шепнула Джеку:

— Слушай внимательно. Я узнаю этот взгляд.

— Полковник Коллинз, для получения официального разрешения на ведение раскопок наш президент обратился к вице-президенту Эфиопии Салинке, который сразу же дал добро. Вице-президент вспомнил, как вы вместе с товарищами по отпускному дебошу спасли на Голубом Ниле группу студентов. Во время встречи вице-президент Салинка обратился с официальной просьбой прислать вас в Эфиопию, чтобы он мог лично выразить вам свою благодарность за спасение дочери Халли. В связи с этим я предоставляю вам, а также капитану Эверетту, мистеру Райану и мистеру Менденхоллу краткосрочный отпуск. Можете опять слетать порыбачить. Например, туда же, где были в прошлый раз.

Коллинз с Эвереттом молча повернулись и вышли из комнаты. Вирджиния посмотрела на экран, скрестив руки на груди.

— Похоже, ты перенимаешь у этой парочки вредные привычки.

— Понятия не имею, о чем ты… Ладно, мне пора идти. Корейцы двинули к югу от Пхеньяна еще пять дивизий.

Экран потух, а вместе с ним угас и энтузиазм Вирджинии в отношении уловок Комптона. Времени катастрофически не хватало, а коалиция и корейцы как могли ускоряли его бег.

Американская археологическая экспедиция, Эфиопия,

Бакер-Абле, в четырех милях к востоку от Аддис-Абебы

Пятнадцать часов спустя

На взгляд доктора Лики и четверки ее помощников, развалинам мечети было две тысячи триста лет. Само здание вместе с величественным минаретом давно обрушилось и было погребено песками за сотни лет до открытия Америки. Среди остатков стен и фундамента гулял ветер, время от времени тихонько подвывая. Кое-что в этой мечети профессора Лики смущало. По ее оценке, стены возвели примерно во времена Христа плюс минус век, однако основание оказалось куда древнее, причем непонятно насколько — таких построек ей раньше не встречалось. Работа не римская, не греческая и уж точно не египетская.

— Любоваться особо не на что, — заметил Райан, лежащий между Джеком и Карлом. Те разглядывали местность в бинокли с гребня дюны.

— Это точно, — проворчал Эверетт, следя в бинокль за начальницей экспедиции. До лагеря от их позиции было около четверти мили.

Лики делала какие-то обмеры внутри мечети. Ей помогали двое других членов экспедиции и Уилл Менденхолл, которого Джек внедрил в группу под видом ассистента. Нанятые профессором рабочие-эфиопы расположились в тени финиковой пальмы.

— Майор Даттон очень неудачно расположил свои силы, — глубокомысленно изрек Райан. — Вон и Менденхолл все время оглядывается: ему это не нравится.

Коллинз отложил бинокль и повернулся к Эверетту, потом с сомнением посмотрел на Райана. Тот был в новеньком с иголочки пустынном камуфляже, в синей бейсболке с белым платком сзади, чтобы не обгорела шея, и даже с полоской солнцезащитной мази на носу. Джек покачал головой и снова поднял бинокль.

— Вот что, мистер Райан, раз уж вы так здорово экипированы, сместитесь на тысячу ярдов назад и следите за пустыней у нас в тылу. Не станем повторять ошибок майора Даттона и разместим свои силы правильно.

Райан обернулся и окинул хмурым взглядом бескрайние пески.

— Следить за пустыней… где вы здесь видели пустыню? — пошутил он.

Лики как раз сворачивала рулетку, когда подошел Даттон, а с ним командир взвода.

— Столько песка… рабочим нелегко придется. Обычно для подземных захоронений выбирают почву потверже, — заметила она, прикрывая глаза ладонью, чтобы разглядеть мрачное лицо майора. — Вы уверены, что это именно та точка, координаты которой вам сообщили?

— В моей работе, мисс, хорошо ориентироваться по карте крайне важно, — ответил Даттон.

— Лучше все же «профессор». Или просто «Лики».

— Мэм, я бы рекомендовал вам заняться раскопками. Мы отстаем от графика.

— Сэкономлю время и обойдусь без длинных, скучных рассказов об опасностях гробниц, майор. Одно неверное движение, и земля у нас под ногами может обрушиться в считаные секунды.

— Есть хоть какие-нибудь результаты?

— Пока нет. — Лики махнула рабочим и через переводчика велела вырыть несколько неглубоких ям, в которые затем поместят оборудование. — Майор, мы установим ультразвуковые датчики у подножия фундамента и в развалинах минарета. Если тут что и закопано, мы непременно обнаружим.

Джек отошел в сторонку и стал изучать восточное направление. Полуденное солнце жарило как в аду, а он стоял и прислушивался. Как иголкой кольнуло знакомое чувство: в пустыне есть кто-то еще. Вот только где мог притаиться враг? Кругом песок да колючки. До Голубого Нила больше километра, да и военные у мечети сразу заметят…

Он покачал головой и двинулся было назад, как вдруг заметил на песке след. Самый обычный след, прекрасно ему знакомый. Джек не стал наклоняться — за ним могли наблюдать, — а просто снял темные очки и потянулся, украдкой разглядывая отметину под ногами. Это был след гусеницы с характерным рельефом траков — такой оставляет за собой бульдозер или экскаватор.

Джек снова нацепил очки и обернулся к мечети. Сомнений не осталось: археологи здесь не одни. И прибыли они слишком поздно.

Полковник лениво зашагал обратно к Эверетту, рукой нащупал в кармане свою волшебную кнопку — и успокоился.

Приборы выводили Сандру Лики из себя. Она хлопнула крышкой ноутбука, который пристроила на одном из обломков стены, и чертыхнулась.

— Треклятый песок, да таким толстым слоем! Ничем его не пробьешь.

В этот момент подошел Даттон, он проверял посты по периметру лагеря. Услышав проклятия, которые профессор адресовала приборам, майор только покачал головой. Остальные археологи как раз возвращались, они устанавливали среди развалин минарета последний ультразвуковой датчик.

— Пятнадцать тысяч лет назад здесь росли леса, корни которых уходили в самую обычную землю. Несколько футов песка для моих приборов не проблема — они должны были уже давно обнаружить плотный грунт.

— Что, профессор Лики, современная наука бессильна? — спросил Даттон, скрывая раздражение под вежливой улыбкой.

— Если рабочим придется рыть ямы футов в шесть-семь, только чтобы начать разведку, то мы здесь до смерти не управимся. Попробую датчики на стенах — там поверхность должна быть ближе…

Она снова выругалась.

— Проклятье! Получше, но все равно ничего не вижу: ни металла, ни пустот. Если б там был какой-нибудь колодец или пещера… Черт знает что такое!

Один из помощников вдруг хлопнул себя по лбу.

— Доктор Лики, минуточку. Я же забыл подключить последний датчик.

Парень бросился к развалинам минарета и исчез в одной из арок. Она покачала головой и хотела крикнуть, чтобы он не беспокоился — все равно без толку, — но передумала. Методичность не помешает.

— Готово! — прокричал археолог.

Она переключилась на частоту последнего датчика. На экране возникла картинка — черный круг, словно смотришь в деревенский колодец. Лики опять раздраженно хлопнула по крышке ноутбука.

— Могу поклясться… — Лики взглянула на остатки минарета. Он был круглый! Еще один взгляд на экран — черное пятно той же идеально круглой формы! Она вдруг оторвалась от компьютера. — Там ничего нет!

— Может, ваши ученые ошиблись, и мы гоняемся за призраками…

— Нет-нет, там ничего — в смысле «пусто»! Ультразвуковой датчик вообще ничего не обнаружил под слоем песка.

— О чем вы, профессор? — переспросил Даттон.

— Значит, там какая-то шахта, причем очень глубокая. А мечеть построили, чтобы скрыть вход в нее!

— Мне говорили, что до недавних пор про это место никто не знал, — заметил майор. — А вы утверждали, что гробницу вырыли еще до появления религий. Откуда же тогда мечеть?

— Да… Может, изначально это была вовсе не мечеть, а ее уже построили потом, на старом фундаменте. — На красивом лице археолога вдруг вспыхнуло понимание. — Ну конечно! Вот почему основание и стены такие разные. Смотрите, все совпадает! Здешние народы понятия не имели, что постройка служит входом в гробницу. Откуда им знать, что здание построили за тысячи лет до зарождения их цивилизации?

— Ладно, профессор, вы меня убедили. Чего мы ждем? — Даттону не терпелось поскорее покончить со своей миссией.

— Поверить не могу!.. — Лики улыбнулась, вскочила и похлопала мрачного Даттона по плечу, после чего бросилась к рабочим — распорядиться, чтобы те скорее начинали копать на месте разрушенного минарета.

— Она чему-то сильно обрадовалась, — заметил Джек, поправляя очки. — Наверное, нашла гробницу.

Карл посмотрел на Лики: та торопливо раздавала указания. Всегда спокойную Сандру никто и никогда раньше не видел такой возбужденной.

— Слушай, Джек, ты ей случайно не обещал, что бриллиант можно будет оставить себе?

Эфиопы трудились в тесноте, среди развалин древнего минарета. Полдень миновал, и жара спала, но сухой песок все время сползал со стенок обратно в яму. Наконец лопата со звоном ударилась в твердое — для Сандры это было все равно что выкопать сундук с драгоценностями.

Трое рабочих опустились на колени и стали разгребать песок руками, освобождая ровную гладкую поверхность. Лики протиснулась вниз и присела рядом, смахивая щеткой последние песчинки.

— Охранная плита, — прошептала Сандра.

— А что такое охранная плита? — тоже шепотом поинтересовался Менденхолл.

— Древние цивилизации — египтяне, греки — закрывали охранными плитами… ну… то, что нужно охранять. Отпугивали грабителей. Часто на гробницах писали проклятия, обещая страшные беды и жуткую смерть всякому, кто тронет охранную плиту.

— Так это прямо про вас, док? — уточнил Менденхолл, немного обеспокоенный словом «проклятие».

— Да, лейтенант, про меня.

Лики велела поднять огромную плиту. Уилл и еще трое американцев с помощью длинных стальных рычагов справились очень быстро, и Сандра поразилась, как легко поддался камень, который не трогали много тысяч лет.

— Можно туда посветить? — крикнула она.

По глубокому колодцу заплясали лучи мощных фонарей. Сандра достала из сумки длинную трубку с зеленой жидкостью, вдавила крышку, потрясла и бросила ярко засветившуюся трубку в отверстие. Та вскоре стукнулась о дно.

— Поверхность внизу ровная. Колодец точно не природный.

Лики вытащила устройство, похожее на фонарик, включила его и направила вниз. Клубы пыли пронзил тонкий красный луч лазера. Она тут же выключила приборчик и глянула на экран, встроенный в рукоятку.

— Всего семьдесят пять футов. Спустимся на веревках.

Менденхоллу подумалось, что с этой частью операции лучше всех управился бы полковник, однако ничего не поделаешь — он полез в рюкзак за амуницией для дюльфера.

— Напомните, док, на плите ведь никаких надписей не было?

Через десять минут Менденхолл и двое «зеленых беретов» забили крючья у самого основания башни и спустили веревки в темный колодец. Первым оттолкнулся от края Уилл, за ним — солдаты.

Веревка свободно скользила по скобе, и за все время спуска Уилл оттолкнулся от стены лишь дважды. Наконец он завис в паре футов от дна, разглядывая плотно утоптанную землю в зеленом свете сброшенного сверху фонаря. Поверхность выглядела надежно, и Менденхолл, расслабив руку, преодолел последний метр. Он оказался в большой пещере и сразу же стал светить фонарем во все стороны. Через мгновение спустились и солдаты.

— Матерь божья, — проговорил Менденхолл, когда луч фонаря выхватил из тьмы угрожающие лица двух статуй у дальней стены. — Похоже, мы на верном пути.

— Впечатляет, — подтвердил солдат, разглядывая двенадцатифутовую каменную фигуру. — А кто это?

— Зевс, — ответил Уилл и добавил: — Тише.

«Зеленые береты» молча обшаривали пещеру лучами фонариков. Статуи Зевса у входа в длинный коридор восьми футов высотой безмолвно разглядывали пришельцев. Уилл посветил в темный проход, где-то вдали тот уходил вниз и скрывался из вида.

— Да уж, рыли эти ребята по-серьезному, — пробормотал он. Затем присмотрелся к земляному полу. — Что за…

Почва была влажная. Уилл пощупал ее и поднес руку к фонарю: пальцы окрасились в красный цвет. Он посветил вокруг: оказалось, что все трое стоят в самом центре кровавого пятна.

Один из солдат шагнул вперед.

— Майор Даттон приказал поскорее покончить с разведкой…

Менденхолл не успел его остановить.

Лики предупреждала каждого, что древние люди были крайне изобретательны в вопросах охраны своих владений.

Сержант сделал всего четыре шага — и наступил на укрытую под слоем почвы пластину, соединенную с керамическим сосудом. Сосуд разбился, и соляная кислота, которая за прошедшие столетия только прибавила в силе, вылилась на витую перетяжку из медных жил. Та лопнула с громким треском, и острый как бритва лист бронзы рухнул прямо на солдата.

Пластина в пятнадцать футов шириной рассекла бойца пополам: задняя часть так и осталась стоять, прислонившись к бронзовой «стене». Та не шевелилась, и половина человеческого тела медленно сползла вниз. Уилл Менденхолл, бросившись вперед, склонился над убитым солдатом, но тут же понял, что напрасно тратит время. Тогда он уперся в стену, пытаясь ее поднять, и бронзовая пластина легко скользнула вверх, словно оконная створка. Взгляду предстала вторая половина трупа; и напомнила о себе мысль о кровавом пятне.

Менденхолл вытащил из-за пояса пистолет. Выходит, они не первыми спустились в это подземелье.

Лики тревожно вглядывалась во тьму колодца: Менденхолл не отвечал. Она встала, отряхнула со штанов песок и отыскала сумку со снаряжением, потом привязала веревку к крюку и направилась к краю шахты.

Улыбнувшись товарищам, Сандра уже собиралась спрыгнуть, когда прогремел взрыв.

Ударной волной девушку бросило вниз с такой силой, что пропущенная через «восьмерку» веревка не могла удержать ее лишь силой трения, и глава экспедиции рухнула спиной на холодную землю.

Опомнившись от первого залпа «хеллфайров», «зеленые береты» открыли по подкравшимся над самой землей вертолетам ответный огонь. Легендарные боевые машины АН-1 «Кобра» пользовались у пехотинцев всего мира заслуженным уважением.

Коалиция выделила для этой операции превосходных пилотов, израильтянина и британца, которые атаковали позиции бойцов Даттона с сокрушительным эффектом. Двадцатимиллиметровые разрывные пули беспощадно кромсали плоть. Даттону сильно повезло: с первого захода «Кобры» уложили лишь троих из двадцати пяти бойцов взвода. Понимая, что оставаться на открытом месте нельзя, майор отдал приказ укрыться в развалинах мечети.

Нырнув за невысокую стенку, он вытащил из кармана компактный передатчик — такой же, как у Коллинза, — нажал кнопку и произнес всего два слова: «Фезер-ривер».

Первый вертолет зашел на цель над самой землей и дал ракетный залп по бывшей мечети. Древние камни закачались и осыпались, несколько солдат и археологов оказались под завалами.

— Вас, недоноски, ждет очень неприятный сюрприз, — проревел Даттон, когда второй вертолет принялся с небольшой высоты поливать огнем укрывающихся за стенами бойцов.

С юга донесся низкий гул, и майор улыбнулся в предвкушении.

«Эти уроды не знают, с кем связались».

Менденхолл и второй сержант бросились назад, перепрыгнув через потайные плиты, которые приводили в действие хитроумную ловушку, а заодно отделяли естественную пещеру от прорытого людьми коридора. Наверху кипел бой, и оба забыли о спуске в недра Земли. Из колодца доносился рев и звуки взрывов. Уилл сразу бросился к Лики, сержант же выглянул в колодец и увидел, как сверху на него падает чье-то тело.

— Осторожно! — закричал он и оттащил Уилла с женщиной в сторону. Сверху грохнулся труп рабочего-эфиопа с огромной дырой в груди. Сержант склонился над ним и констатировал: — Мертв, — после чего бросился к веревкам.

— Доктор Лики жива, просто потеряла сознание… — Уилл поднял голову. — Нет, не смейте!

Молодой сержант полез вверх по веревке.

— Я приказываю…

Тот с глухим стуком упал на землю — с идеально круглым отверстием во лбу.

— Черт побери! — выругался Менденхолл, подхватил бесчувственную женщину на руки и направился в глубь пещеры.

Коллинз уже собирался двинуться на помощь защитникам мечети, но Эверетт ухватил его за руку.

— Господи, Джек, мы тут не одни! — заявил он, глядя в бинокль.

Полковник посмотрел влево: между невысокими дюнами ползли несколько грузовиков. Он поднял глаза вверх, где на вертолеты коалиции с ревом летели два F-15 «Игл». На них-то и рассчитывал Даттон. Джек снова посмотрел вниз: машины остановились, и люди стаскивали брезент, прикрывавший кузова.

— Черт побери. Засада! — Джек стиснул зубы. — Они знали, что Даттон запросит поддержку с воздуха!

Эверетт повернул голову и тоже заметил грузовики.

— Зенитные ракеты!

— Истребителей расстреляют как в тире. — Коллинз бросил на песок очки, снял с пояса рацию, переключился на частоту археологической экспедиции и нажал кнопку передачи. — Американские истребители, говорит наземный отряд. Находимся к югу от вас. Прекратить атаку. Повторяю, прекратить атаку. Против вас выдвинуты самоходные зенитно-ракетные комплексы, направление…

Он замолчал, понимая, что летчиков уже не спасти. Четыре бурые ракеты сорвались с пусковых платформ.

F-15 с визгом ринулись вниз. Командир взял на прицел первую «Кобру» и уже собирался вспороть тонкую броню вертолета очередью из двадцатимиллиметровой пушки, как вдруг система оповещения об угрозе словно сошла с ума. Пилот не успел среагировать. Он попытался уйти, но ракета ударила прямо в корпус машины, а вторая сбила ведомого.

Когда истребитель погиб прямо у него на глазах, взбешенный Даттон на мгновение забыл, где находится, и встал во весь рост, проклиная ловушку, в которую угодил. И сразу погиб, прошитый очередью с одного из вертолетов. Смертоносный поток свинца заливал развалины мечети и остатки американского взвода.

— Райан! — прокричал Джек, срывая рюкзак и доставая оттуда несколько запасных магазинов для «беретты». — Давай сюда!

Предвосхищая приказ командира, Эверетт принялся выбрасывать все ненужное снаряжение. Он вытащил из рюкзака МР-5 со складным прикладом и повесил на шею подсумок с боеприпасами. Появился Райан, и Карл кинул тому его рюкзак.

— Только оружие и боеприпасы, — велел Эверетт.

— Вот черт. Что тут без меня случилось?

Джек вытащил из кармана миниатюрный передатчик, торопливо сорвал с красной кнопки защитный пластиковый колпачок и нажал кнопку до щелчка, после чего отбросил в сторону уже ненужный прибор.

— Расстояние — четверть мили. Не знаю, жива ли еще доктор Лики, но Уилл уж точно внутри, под башней. Наша задача — не дать этим придуркам уйти с бриллиантом. Двинули!

Троица бросилась к мечети.

Вторая четверка самоходных ЗРК остановилась за той же дюной, что и первая. От грузовиков отделился «лендровер». Джип двинулся к мечети; его экипаж не заметил троих американцев по другую сторону гребня.

На крыше машины стоял пулемет пятидесятого калибра, и стрелок при первой возможности застрочил по оставшимся в живых солдатам. «Кобры» по прежнему поливали развалины свинцом.

Джип, не прекращая стрельбы, замер в какой-то полусотне футов от стены. Один из «зеленых беретов» выпрямился и выпустил по машине целый магазин. Пули защелкали по бронированным стенкам, но одна все же уложила пулеметчика. «Кобра» немедленно выпустила последние ракеты. Сержант не успел спрятаться.

Наконец ответный огонь стих, и «лендровер» медленно двинулся вперед. Из него выскочили трое и бросились в укрытие, в то время как один из вертолетов завис в сотне футов над мечетью, прикрывая осторожно подбирающуюся к цели группу.

Внезапно из развалин поднялся последний «зеленый берет» и бесстрашно навел на «Кобру» небольшую трубу, из которой с воем вылетел «стингер». Трое бойцов коалиции открыли огонь по отважному солдату — тот даже не стал прятаться, а просто следил за полетом ракеты.

Едва загорелся предупреждающий сигнал, пилот «Кобры» ушел в сторону, выбрасывая дипольные отражатели и тепловые ловушки, однако на столь короткой дистанции все решила скорость «стингера». Маленькая, но мощная ракета ударила в двигатель с правой стороны. Взрывом оторвало винты, вертолет рухнул с высоты ста футов прямо посередине бывшей мечети и взорвался.

Трое из джипа залегли, укрываясь от обломков, но быстро вскочили. Первой же очередью один из них отомстил за гибель пилота и уложил последнего из бойцов майора Даттона. Троица замахала второй «Кобре» «прикрой нас» и отправилась искать выживших после бойни.

Когда «зеленый берет» сбил вертолет, Коллинз, Райан и Эверетт подбегали к последней дюне. Больше укрытий на пути к мечети не было.

— Молодец! — прокомментировал Эверетт сразу после взрыва.

Они замедлили шаг, а у самого гребня залегли. На глазах у Джека последний из нападавших скрылся в развалинах минарета. Оттуда донеслись выстрелы и крики людей, которых хладнокровно и безжалостно добивали.

— Чертов Даттон! — выругался Джек, сползая чуть назад. — Чем он думал? В этих развалинах можно было против целой бригады полдня держаться!.. Нужно как-то покончить со вторым вертолетом.

— Если попробуем, он нас перестреляет.

— Захватим «лендровер». Там пулемет.

— Нам бы гранату, — протянул Эверетт.

— Мистер Райан, вы у нас самый шустрый. Если я сниму отсюда стрелка, сумеете добежать до машины, прежде чем второй займет его место?

Райан тяжело дышал — и не только от усталости. Он боялся.

— Нет. Мне нужно стартовать еще до выстрела. Чтобы прыгнуть к пулемету и открыть пальбу, много времени не надо. Я побегу и застрелю пулеметчика, только когда он начнет целиться. Останется еще ярдов двадцать — как раз успею.

Коллинз посмотрел на невысокого летчика и кивнул.

Покачав головой, Эверетт протянул Джеку автомат. Карл знал, что отваги Райану не занимать, но самое главное — тот очень боялся. Кто больше боится, тот и побеждает.

— Ты не экономь патроны, летун. Всади в лобовое стекло всю обойму, — сказал Эверетт и протянул ему собственную «беретту».

— Хорошо, — ответил Райан и посмотрел на полковника. — Вы только не промажьте, а не то плакал мой серфинг.

Коллинз молча разложил приклад и намотал плечевой ремень себе на руку. Он приник к прицелу и чуть подрегулировал его с учетом дальности до цели, затем приложил приклад к плечу.

— Ну что ж, полковник, — Райан трижды глубоко вдохнул, — самое время показать, почему все считают вас мастером рискованных операций, — сказал он и вдруг бросился вперед с невероятной скоростью.

Райану повезло: он выскочил из-за дюны как раз в тот момент, когда последняя «Кобра» ушла чуть в сторону, меняя точку обзора. Впрочем, на этом везенье кончилось. Реакция у стрелка оказалась отменная: не успел Райан пробежать и пяти шагов, а он уже разворачивал тяжелый пулемет.

Время вдруг потекло медленно и неспешно — каждый следующий миг грозил стать для Райана последним, он все ждал, когда же крупнокалиберные пули начнут рвать его тело на части.

Джек целился, краем глаза следя за длинным стволом, который поворачивался в сторону Райана. Потом набрал полную грудь воздуха, тут же выдохнул половину и снова прицелился — уже быстро. Ствол смотрел стрелку в горло. Джек прикинул, что в момент выстрела ствол автомата чуть дрогнет вверх, учел отдачу и нажал на спуск.

Райан на бегу разглядел улыбку пулеметчика и прибавил шагу. Бывший пилот уже не сомневался, что ему конец, но тут что-то свистнуло над левым ухом. Стоило Райану подумать, не забыл ли полковник о своей роли, как голова стрелка откинулась назад и он рухнул на крышу, а пулемет медленно задрал дуло в небо.

Остаток пути Райан пронесся без единой мысли в голове. У самой машины он швырнул на песок очки, удачно попал ногой на бампер и взлетел прямо на крышу. Стрелять он начал еще на бегу, и первые пули прозвенели по крыше. Райан прицелился тщательнее и сначала уложил того, что карабкался на место стрелка, а затем водителя — тот даже не успел понять, что случилось.

Джек с Эвереттом вскочили и бросились к мечети, но в этот момент «Кобра» завершила поворот, и пилот рассмотрел двух людей на склоне дюны. Он положил машину круто вбок и ринулся в атаку.

Пилот не заметил Райана, который, напротив, отлично видел вертолет. Он юркнул в люк, приземлился на что-то сырое и мягкое и сразу схватился за пулемет. Из-за невысокого роста ему не пришлось отклоняться назад пристрельбе вверх. После пяти выстрелов оружие сильно дернулось и вырвалось из рук, едва не сломав палец. Выругавшись, Райан снова приник к пулемету и дал длинную очередь, потом сориентировался по трассерам и чуть поправил прицел. Пули пятидесятого калибра настигли неспешно ползущую по небу «Кобру», как раз когда та открыла огонь по Коллинзу с Эвереттом. Они прошили кабину, покончив с пилотом и его бортстрелком.

У Райана отвисла челюсть: вертолет перевернулся и пошел к земле. Винты впились в редкий кустарник, и машина превратилась в огненный шар.

Джек с Карлом остановились в полусотне ярдов: они проследили за падением вертолета и посмотрели на Райана. Тот помахал им рукой и тут же нырнул в кабину: сзади по броне «лендровера» застучали пули. На мгновение Райан подумал, не развернуть ли пулемет против отряда коалиции, но потом решил, что сегодня уже достаточно испытывал судьбу. Он выскочил наружу и побежал к мечети.

Среди развалин минарета Коллинз и Эверетт лицом к лицу столкнулись с двумя солдатами коалиции. Карл одним ударом отбросил противника к стене, а когда тот отскочил от нее, всадил во врага три пули. Второму повезло еще меньше: Джек успел в последнюю секунду дважды выстрелить ему в голову. В этот момент вбежал Райан, которого Карл от неожиданности чуть не уложил на месте.

Джек не стал терять ни секунды. Он обмотал веревку вокруг правой ноги, ухватил ее правой рукой, сделав большую петлю, и прыгнул в шахту. Оба товарища последовали за ним. Райан успел освоить только дюльфер со спусковым устройством, поэтому просто ухватился за веревку и стал перебирать руками, пока не стало очень больно и горячо. Он скользнул мимо Джека с Карлом и с глухим стуком плюхнулся на землю.

— Вот черт! — В этот момент Джек с Карлом мягко опустились рядом. — Вы забыли научить меня этому трюку. — Райан поднялся, вытирая с ладоней кровь.

— Прости. Не было времени показать, — отозвался Джек, вытаскивая «беретту».

— Да тут темно. — Эверетт пытался разглядеть хоть что-то кроме освещенного участка вблизи колодца.

Наверху слышался рев моторов. К мечети съезжались машины.

Джек обо что-то споткнулся — это был рюкзак, на котором при свете из колодца удалось прочесть имя Лики. Он порылся внутри и вытащил светящуюся трубку, которую тут же зажег и поднял над головой. Пещеру заполнил яркий свет.

— Ух ты. Похоже, то самое место, — сказал Эверетт, разглядывая статуи.

Джек глянул под ноги. Цепочка следов вела в глубь пещеры.

— Тут вроде еще проход. — Автомат Карла смотрел в тоннель между статуями.

Все трое медленно двинулись вперед. В земляных стенах строители подземелья сделали ниши и выступы, похожие на колонны. На них были выбиты странные рисунки: быки, сияющие солнечные диски, женщины и солдаты в боевых доспехах. Рядом красовались иероглифы — такие же, как в свитках из Атлантиды.

— Боже, — с отвращением прошептал Райан.

Джек посветил и увидел, какой жуткой смертью погиб солдат. Две половинки бездыханного тела валялись под ногами, словно грязное белье, которое забыли положить в стирку.

— Смотрите под ноги, — предупредил Джек. Он бросил трубку на пол, тут же зажег другую и стал разглядывать пол пещеры. По утоптанной земле шел ровный ряд из символических изображений солнца Джек поднял глаза и увидел длинную щель в потолке: там что-то пряталось, словно ожидая, пока кто-нибудь наступит на рисунки.

— Жаль, Сары нет. Она в этих ловушках лучше разбирается, — подал голос Райан и медленно отступил от рассеченного надвое тела.

Коллинз перепрыгнул через предательские пластины с рисунками, убедившись, что за ними нет другой ловушки. Маленькая группа осторожно вступила в следующую пещеру; при свете оказалось, что это прорубленный человеческими руками тоннель, впереди обрывающийся.

— Слушайте.

— Вода течет, — предположил Карл. — Много воды.

Они подошли к гигантскому котловану, и Джек вновь, как и тогда, в пустыне, ощутил, что за ними наблюдают. Он склонился над карнизом, но так и не сумел ничего разглядеть.

— Лейтенант? — прокричал Джек.

— Полковник?

Голос Менденхолла разлетелся по пещере. Уилл встал, опустил пистолет и облегченно вздохнул.

— Рад вас видеть, ребята.

— Лики с тобой? — спросил Джек.

— Да, прямо тут. Я уж собирался дать последний бой. Думал, захвачу с собой на тот свет побольше этих уродов.

Лики, прихрамывая, вскарабкалась на карниз.

— Здорово, что с вами все порядке, док. — Коллинз подошел ближе.

— Что с майором Даттоном и его людьми? — поинтересовался Уилл.

Эверетт лишь покачал головой.

— Проклятье…

— А что у нас здесь?

— Вы не поверите, — сказал Менденхолл. — Покажите им, профессор.

Лики жестом велела не отставать и двинулась вниз по склону, забирая вправо. Она взяла у Джека фонарь, коснулась им неприметной ступеньки, и весь склон вдруг полыхнул. Ступенька оказалась корытом с какой-то очень древней и очень вонючей жидкостью. Свет дотянулся до декоративных колонн по бокам склона, сбегавшего к неистовой подземной реке, прохладные воды которой врывались в подземелье огромным шестидесятифутовым водопадом. Внизу поток разлетался пеленой брызг и исчезал в естественной пещере, полной сталактитов и сталагмитов, словно во рту, утыканном острыми зубами.

Их внимание, впрочем, привлек противоположный берег реки: там, у самой воды, стоял небольшой храм. Колонны из мрамора и песчаника обманчиво поблескивали. Внутри виднелась гигантская бронзовая статуя: бык наклонил голову и бил правым передним копытом землю, словно собирался броситься на врага, да так и застыл на многие сотни лет.

— Вот это интересно, — сказал Эверетт, разглядывая удивительную пещеру.

Менденхолл потянул Коллинза за рукав и зашептал на ухо:

— Я не хотел пугать доктора Лики, полковник, но мы здесь не первые.

— Мне тоже так показалось. В пустыне я видел следы тяжелых грузовиков. Если учесть, как быстро они атаковали, напрашивается вывод: коалиция ждала где-то поблизости, в засаде.

Подошел Эверетт.

— Но если пластина у нас, то как они добрались сюда первыми? — спросил Уилл.

— Не знаю. Искали-искали много тысяч лет, и вдруг раз — и выскочили как чертик из табакерки. Может, мы чего-то не заметили на Гавайях?

— Лейтенант, из группы Лики до вас сюда никто не спускался?

— Нет, сэр. Первым пошел я с двумя солдатами.

Подошли Сандра с Райаном.

— Чего мы ждем? Нужно забрать то, за чем пришли, — сказала Лики, глядя на серьезные лица троих друзей.

— Джек, я плаваю лучше всех. Возьму веревку и закреплю на том берегу, — предложил Эверетт.

— Ага. Только тут такое течение… смотри не закрепи ее где-нибудь в Каире.

Минут через десять, здорово напугав товарищей тем, что шесть минут не показывался из-под воды, Эверетт вынырнул у дальнего берега в сотне ярдов от храма. Он чуть передохнул и двинулся обратно по узкой полоске берега. Привязав веревку к первой же колонне, проверил, хорошо ли она натянута, и показал друзьям, что можно переправляться.

Карл побродил вокруг храма в поисках емкости вроде той, что зажгла Лики на противоположном берегу. Вместо нее он отыскал факелы, которые горели, еще когда таинственный бриллиант впервые спрятали в этом жутком месте. Карл щелкнул зажигалкой и поднес ее к факелу в виде человеческой руки, которая сжимала чашу. В чаше вспыхнуло пламя, источая все тот же омерзительный запах. Он обошел храм по кругу и зажег все факелы на колоннах.

Первыми — в связке и держась за руки — переправились Лики с Райаном, за ними Менденхолл и Коллинз. Эверетт стоял у берега и помогал выбраться из воды.

Чуть передохнув, группа направилась к храму — для своих пятнадцати тысяч лет сохранившемуся весьма недурно.

Лики пошла первой. Эверетт захватил с собой факел, а Джек зажег одну из последних трубок — и все с восхищением подумали, сколько же сил пришлось затратить, чтобы выстроить такой храм под землей. Отовсюду гостей провожали пустыми глазами статуи. На одних были доспехи, на других — просторные одеяния государственных деятелей. Все до одной выглядели крайне внушительно, хотя и не отличались большим ростом. Выше всех был бородатый мужчина, вероятно, какой-то воин, со шлемом под мышкой и бронзовым копьем в левой руке — на фоне белого мрамора скульптур оружие ослепительно сияло. Эта статуя была высотой с обычного человека, остальные — гораздо ниже.

— Похоже, атланты росточком не вышли, — заметил Райан, который, стоя рядом с самой высокой статуей, чувствовал себя чуть ли не великаном. Откуда ему было знать, что человек с копьем — Талос, последний из рода титанов.

— По сравнению с нами народ тогда был невысокий. Даже в библейские времена выше пяти футов восьми дюймов редко вырастали, — заметила Лики, посматривая на Райана.

— Джек, — позвал Эверетт, который вместе Менденхоллом разглядывал бронзового быка.

Коллинз подошел к ним, и Карл поднес факел к рогам зверя — на внутренней стороне обнаружились продолговатые отметины дюймов по пятнадцать шириной.

— Профессор, взгляните-ка, — позвал он. — Может, тут что-то лежало?

Лики осмотрела рога.

— Вот проклятье! Бриллиант наверняка был здесь, на голове у быка.

— Может, они просто…

— Поверьте, извлечь его оттуда оказалось очень непросто, — внезапно донесся до них женский голос, обладательнице которого пришлось перекрикивать шумную реку.

Все пятеро тут же укрылись за колоннами. Джек выглянул: по освещенному склону спускалось полсотни бойцов, и с ними блондинка — она осторожно шагала, опираясь на трость. Повинуясь приказу командирши, солдаты рассыпались в стороны.

Джек бросил взгляд на часы. Нужно тянуть время.

— Я-то думал, ты утонула в Перл-Харборе, — крикнул он.

— Чуть было не утонула, полковник, — ответила Далия, направляясь в левую сторону за спинами своих бойцов. — Ключ атлантов уже укрыт в специально предназначенном для него месте. Мы опередили вас всего на десять часов.

Джек вместо ответа вытащил из кармана еще один передатчик, без которого очень рассчитывал обойтись. Он глянул на потолок искусственной пещеры, надеясь, что сверху все же земля, а не камень. Пока Коллинз размышлял, как доставить передатчик в нужную точку, к нему присоединился Эверетт, который незаметно обогнул храм сзади.

— Мы в западне. За зданием выхода… — Тут он осекся. — Матерь божья!

Джек держал в руках электронный маркер. Ответная часть — приемник сигнала — крепилась на тысячефунтовой сейсмической бомбе, которую еще называли «противобункерной».

— Ты ведь связался с авиацией?

— Еще когда прятались в дюнах. Найлз настоял на запасном плане.

— Жаль, бриллианта тут уже нет, — проворчал Эверетт, не отрывая глаз от передатчика.

— Жаль, морячок, но что поделаешь…

— Да, что поделаешь…

Коллинз двинулся вперед.

— Можно поинтересоваться, куда вы увезли ключ?

Далия улыбнулась. Такая самонадеянность… Она едва не рассмеялась наглости этого идиота.

— Полковник, мы не в кино. Жить вам осталось несколько секунд, но, разумеется, ничего я рассказывать не буду. Просто знайте: из-за вашего прокола на «Аризоне» весь мир теперь…

Коллинз с поразительным проворством выхватил оружие и открыл стрельбу. Первая пуля оцарапала ухо одному из солдат и угодила Далии в плечо, не защищенное бронежилетом. Остальные пришлись в ее бойцов и уложили по меньшей мере пятерых. Секундная неразбериха позволила Джеку отскочить назад и зашвырнуть целеуказатель на другой берег. Прибор испускал лазерный луч в обе стороны, так что нет нужды беспокоиться, чтобы он упал нужной стороной. Джеку удалось забросить его на склон футов на двадцать от берега.

— Чего вы ждете? — в истерике завопила Далия. — Убейте его! Остальных тоже!

Джек взлетел по ступеням, когда вокруг уже засвистели обломки мрамора, и откатился под защиту толстенной колонны.

Эверетт глазам своим не верил. Джек застал врасплох даже его самого и сумел забросить целеуказатель достаточно далеко — теперь у них был шанс выжить. Карл выпустил пять пуль поверх водяных брызг и прикончил троих врагов.

Райан с Менденхоллом поддержали его огнем, не давая наемникам коалиции поднять голову. Далия скрючилась за лоханью с горючей жидкостью и жестами давала указания кому-то позади себя. Джек поднял взгляд выше и увидел солдата с трубой на плече.

— Ложись! — крикнул он.

Реактивный гранатомет — старое, проверенное оружие. Граната ударила в одну из передних колонн, и та обрушилась вместе с участком мраморной крыши.

Джек тщательно прицелился и выстрелил. Гранатометчик согнулся пополам: пуля угодила ему в самое уязвимое место — в живот.

Прямо на глазах у Далии боец покатился вниз по склону. Она раздраженно тряхнула головой, выпрямилась и открыла огонь из своего пистолета.

Коллинз понял, что это отличный шанс. Он прицелился и нажал на спуск. Никакого эффекта. Выругавшись, он заменил пустой магазин, но Далия уже нырнула в укрытие.

Борт 2870 «Лима-Эхо» ВВС США

Операция «Зарница»

Высота тридцать пять тысяч футов

Под брюхом бомбардировщика B-18 висело одно огромное яйцо — противобункерная бомба. Самолет — последняя надежда не допустить, чтобы бриллиант попал в руки коалиции, если майор Даттон и профессор Лики потерпят неудачу. Найлз знал: к таким средствам прибегают лишь в крайнем случае. Поэтому когда из ВВС сообщили о нанесений бомбового удара, он повесил голову: случилось худшее.

— Цель захвачена, — доложил пилот и нажал кнопку сброса.

Тысячефунтовая бомба ушла с держателя.

— Сброс успешный, по целеуказателю.

— Надеюсь, там, внизу, успеют попрятаться, — отозвался второй пилот, и бомбардировщик лег на обратный курс к авиабазе Диего-Гарсия.

Огонь со склона становился все гуще, и Далия предвкушала, что вот-вот покончит с врагом. Больше нечего будет бояться, и она сможет спокойно смотреть в зеркало и забыть о позорной осечке с этим треклятым полковником.

Жалкий ответный огонь уже не мешал ее людям вставать и целиться тщательнее, не давая Коллинзу и его отряду поднять головы. Победа лишь вопрос времени. Далия взглянула наверх, где выше по склону примеривались к цели гранатометчики, а потом вниз — и случайно заметила, как кто-то из солдат что-то пнул на бегу. Черная коробочка блеснула в неверном свете пламени и отлетела ей чуть ли не под ноги.

Когда Далия сообразила, что это за приборчик, у нее глаза на лоб полезли.

— Этот псих хочет захватить нас с собой на тот свет! — взвизгнула она и понеслась вниз по склону, прямо на пули Коллинза и его команды.

Небольшие стабилизаторы вывели самую мощную из находящихся на вооружении армии США «умных» авиабомб точно на цель. Пробить слой земли и песка при падении с высоты в тридцать тысяч футов — сущий пустяк.

Мир разлетелся на куски. Взрыв прогремел на две сотни футов дальше, за склоном, в нерукотворной части подземелья. Все, кто стоял на ногах, сгорели заживо, остальных завалило. Колонны храма покрылись сетью трещин и одна за другой принялись падать. Джек вместе с товарищами бросился к реке. Они успели нырнуть, прежде чем обвалилась вся толща земли над подземельем.

Последним в воду кинулся Коллинз, и он заметил Далию — ударной волной ее кинуло вперед. Блондинка плюхнулась в реку и сразу ушла под воду. Джек нырнул, схватил ее за волосы и выволок на поверхность. В этот момент они пронеслись через усеянный клыками сталактитов и сталагмитов «рот», и весь мир поглотила тьма.

Джек поддерживал голову Далии над водой и пытался расслабиться, чтобы поток сам вынес их куда придется. Оказалось, что местами от поверхности древней реки до свода пещеры довольно далеко. Иногда впереди мерцал свет, сквозь рев Голубого Нила доносились крики товарищей. В стенах влажно поблескивали какие-то цветные камни.

Джек ударился об изъеденную многовековым потоком стену, а потом могучее течение потянуло их вниз. Именно здесь река исчезает под поверхностью пустыни, а выныривает на поверхность уже вместе с Нилом, далеко-далеко отсюда.

Поток ревел все громче, и Джек едва не отключился из-за нехватки кислорода, как вдруг его швырнуло вверх, вода потеплела градусов на двадцать, а тьму сменил яркий свет. Стремительное течение сошло на нет, и Джек, жадно дыша, вынырнул на залитую вечерними лучами поверхность реки. Никогда он еще так не радовался самому обычному закатному солнцу.

Чьи-то руки ухватили его и тянули, пока ноги не нащупали илистое дно. Джека вытащили на горячий прибрежный песок. Далия зашлась в кашле, изо рта у нее полилась вода.

— Слушай, да ты выловил самую крупную рыбину! — Эверетт наклонился к блондинке и убедился, что та не захлебнется. — Пресноводная пиранья.

Коллинз тоже закашлялся и перевернулся на живот, а потом сказал приятелю:

— В следующий раз останемся и всех перестреляем. Это уже не смешно. — Он огляделся по сторонам. — Потери есть?

— Уилл сломал нос, профессор Лики горюет о погибшем храме, а Райан ноет, что потерял бумажник. Зато все живы.

Джек уселся и посмотрел на Далию.

— Нужно найти телефон и сообщить плохие вести.

— Думаешь, она разговорится?

Коллинз, пошатываясь, встал и попробовал собраться с мыслями. Далия понемногу приходила в себя.

— Разговорится. Иначе вдруг останется одна-одинешенька в стране, где регулярно пропадают люди.

Американское консульство

Аддис-Абеба, Эфиопия

Джек, Карл, Менденхолл и Райан следили за допросом через одностороннее зеркало. С Лорейн Мэтисон, известной в коалиции под псевдонимом Далия, беседовала Вирджиния — ее еще мутило после перелета с базы «Неллис» в кабине F-15. Пленница сидела в кресле с прямой спинкой, ее руки были прикованы к подлокотникам.

Сара и геологи следили за трансляцией из Невады, надеясь узнать что-нибудь полезное для расшифровки свитков.

— Значит, волну создали по тем самым свиткам, что сейчас у нас? — спросила Вирджиния, скрестив руки на груди. Она держалась спокойно, однако в душе пылала гневом: ведь эта женщина отдавала приказы убить с такой же легкостью, с какой просила меню в ресторане.

На Далии был тот же костюм, в котором ее привели, и, как женщина, Вирджиния сразу поняла, что это страшно раздражает собеседницу.

— Да.

Джек запросил у «Европы» досье на Далию. Суперкомпьютер проник в базу данных ФБР и извлек из архива весьма прозаические факты. Лорейн Мэтисон, дочь преуспевающего литератора, закончила Беркли, потратила пару лет на исследовательскую работу в ЦРУ, но ей быстро наскучило. Всю свою юность Лорейн стремилась быть непохожей на отца и друзей, исповедовавших либеральные идеи. Наконец она ушла из ФБР и подалась на вольные хлеба — больше никаких сведений в досье не было.

— Нам известно, что часть членов коалиции — прямые потомки Древних, а значит, им знакомы легенды, что именно ключ и волна погубили Атлантиду. Почему Томлинсон уверен, что сможет управлять оружием и не уничтожить весь мир?

— По оценкам его ученых, мощность волны с ключом увеличится на двадцать тысяч децибел, а тоновые канавки на бриллианте позволят направлять нужную мощность на определенные разломы и геологические структуры с хирургической точностью. Больше я ничего не знаю. Томлинсон не любит распространяться о своих планах.

При упоминании геологических структур Сара задумалась. Откуда-то из глубин сознания снова всплыла та самая неуловимая мысль — и снова исчезла.

— Ради чего коалиция затеяла все это безумие? Хочет править миром?

— Вы по-прежнему не понимаете. Коалиция хочет стереть границы между государствами, которые ограничивают рост благосостояния. Власть зиждется лишь на армии, которая держит собственный народ в подчинении. Томлинсон намерен стереть такую власть с лица Земли. Не народы, как раньше, а только их правителей.

— Если так, то зачем убивать политических лидеров Запада? Зачем устраивать войну в Корее? Ведь это ослабит Соединенные Штаты.

— США всегда поддерживают статус-кво во всем мире, а если Америка ослабнет, то будет поглощена внутренними делами. Тогда все блага мира потекут в руки национальных лидеров, которых поддерживает коалиция, а их народы получат пищу, деньги, предметы роскоши. Зачем покорять, если можно купить? Волна — лишь для тех стран, которые не признают новый порядок. Быстро и просто, — улыбнулась Далия.

Вошли Джек c Эвереттом и протянули Вирджинии папку.

— Прежде чем перейти к следующим вопросам, скажите, разобрались ли вы во всем, что касается ваших друзей — Древних?

Коллинз бросил на нее равнодушный взгляд. Его не сильно интересовало, что эта женщина знает о Марте с Ротманом.

— Полагаю, вы будете удивлены, когда узнаете, что они вовсе не невинные овечки, какими стараются казаться, — усмехнулась Далия.

Вирджиния сделала паузу. Джек с Карлом замерли спиной к зеркалу, ожидая приказа.

— Пожалуй, пришло время мне посоветоваться с адвокатом, — заявила Далия, разглядывая своих противников.

— Не-а. Никаких адвокатов, — отозвался Эверетт.

Вирджиния достала из папки листок и положила на стол, чтобы Далия могла прочесть.

— Узнаете бланк? — спросила она.

Наверху красовалась эмблема в виде президентской печати.

— Да.

— А подпись видели?

— Видела.

— Этим документом с вас снимается ответственность за все преступления, совершенные на территории Соединенных Штатов и союзных им государств. Говоря попросту, мисс Мэтисон, вам даровано прощение, и жесточайшие убийства граждан США не будут преданы огласке. Президент очень не хотел подписывать этот документ. Вам все ясно?

Далия и глазом не моргнула. Она ждала, что будет дальше. Вирджиния нахмурилась, убрала документ в папку и встала. Держалась она не хуже заправского адвоката в зале суда.

— Да, все ясно, — ответила Далия.

— Хорошо. — Вирджиния снова положила бумагу перед собеседницей. — Теперь вам нужно быстренько ответить на вопросы моих коллег — и можете подписывать, а потом отправляться в душ и переодеться. Вижу, вы давно об этом мечтаете.

Коллинз обошел Далию сзади и снял наручники с правой руки.

— Где он? — спросил Джек, не отходя от спинки стула.

Блондинка посмотрела на документ, потом на Вирджинию, явно избегая встречаться глазами с Джеком.

— На Крите.

— Почему именно там?

— Оттуда коалиция нанесет последний удар.

— Сколько? — спросил Джек, вернувшись на место.

— Вам не справиться. Ваши основные силы завязли в Корее, как и планировал Томлинсон.

— Сколько? — повторил Коллинз.

— Тысячи две на подготовленных позициях. Точнее не знаю.

— Вооружение?

— Тоже не знаю.

— Тогда повторяю вопрос: почему именно Крит?

— Там до них не добраться. Убежище глубоко под землей, — ответила Далия с усмешкой и наконец посмотрела в глаза Коллинзу.

— Зачем?

— Чтобы управлять волной с помощью ключа атлантов. Он ударит по России и Китаю. Больше мне ничего не известно.

Вирджиния положила ручку на указ президента.

— Подписывайте.

Далия нацарапала собственное имя. Карл подошел к ней, взял ручку, освободил вторую руку. Затем помог женщине подняться и повел ее к двери.

— Пойдем, орхидея моя, поищем мыло, а то что-то ты немного перезрела.

У самой двери Далия вдруг обернулась к Джеку.

— Не могу устоять перед искушением… — заявила она и захохотала. — Томлинсон скрывается в городе, затонувшем пятнадцать тысяч лет назад. Удачи в атаке на Атлантиду, полковник.

Глумливый смех Далии еще долго стоял в ушах у оставшихся в комнате.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Сара, погрузившись в глубокое раздумье, разглядывала в лаборатории один из свитков, а за ее спиной профессор из отдела классической филологии рассуждал о странных рисунках.

— Откуда им вообще могли быть известны очертания обеих Америк? Выходит, у них были корабли, как минимум, не хуже, чем у викингов.

Сара слушала вполуха. Какая-то мысль, связанная с волной, никак не давала ей покоя.

— Возьмем вот этот рисунок. По данным «Европы», он сильно напоминает континентальную плиту, на которой покоится Северная Америка. Я говорю «напоминает», потому что линии разломов, которым соответствуют вот эти завитки и впадины, нанесены неточно. То же самое можно сказать и о разломах вблизи нынешней России. Я в тупике. Не имея хотя бы минимальных сведений об их науке, мы никогда не поймем эту карту.

— Что-что? — вдруг переспросила Сара.

— Я сказал, что без минимальных све…

— Нет, я о другом. Вы говорите, «Европа» не распознала на этом рисунке линий разлома?

— Нет, не распознала. Извилистые синие линии — это точно нанесенные разломы, а вот толстые красные — полнейшая загадка. Так что либо атланты знали что-то, до чего еще не дошла наша наука, и отметили неизвестные нам разломы и плиты, либо…

Сара вскочила, выбежала из лаборатории и кинулась к лифту в инженерный департамент, в одной из лабораторий которого Пит Голдинг занимался изучением голографической пластины. Она промчалась к самому центру объемной карты и стала искать ту самую картинку.

— Что такое, Сара? — спросил Пит.

Девушка наконец отыскала схему, которую видела на демонстрации. Именно в ней таилась упущенная разгадка.

— Это разломы, и «Европа» подтвердила: они нанесены правильно. Под ними континентальные плиты: вот европейская, вот азиатская. Я сначала только Северо-Американскую и Южно-Американскую узнала: у них форма очень необычная. Тут еще есть линии, и, что поразительно, точно такие же — на карте, которую привез из Вестчестера Джек. Только на голограмме видно, что эти линии идут именно под разломами и тектоническими плитами. Теперь смотри сюда. — Сара провела пальцами вдоль нескольких линий, которые шли от одной плиты к другой, от нее к следующей и так далее. Кое-где они расходились в стороны и обрывались, точно ветви деревьев, однако более толстые линии охватывали все известные плиты, следуя маршрутами лавовых рек.

— Ну?

— Каким-то образом ученые атлантов сумели нанести на карту то, о чем мы и понятия не имеем. Они выяснили, что все континенты и поддерживающие их плиты соединены между собой.

Пит всмотрелся внимательнее и вдруг понял, к чему клонит Сара.

— Сильный удар по одной из плит может вызвать цепную реакцию по всему миру.

— А коалиция… неужели они этого не видят? — спросил он.

— У них нет такой трехмерной карты. И пластины никогда не было — поэтому и не видят.

— Послушай, Сара, если они направят свою машину на любую из крупнейших плит…

— …то целые континенты тронутся с мест. А может, вся планета разлетится на куски.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Вот-вот должно было начаться важнейшее заседание в долгой и славной истории группы «Событие». Несколько членов группы официально выступят перед президентским Советом по национальной безопасности. Совету не разглашали истинной подоплеки создания группы — сказали лишь, что речь идет об ученых из секретной группы Комптона. Поддерживалась прямая видеосвязь с Невадой и Эфиопией.

— Леди и джентльмены, времени крайне мало. Высказываться прошу коротко и по существу. Вопросы задавать мне, а я их озвучу, — начал Найлз, сидящий во главе стола рядом с президентом. — Слово предоставляется министру обороны Джонсону.

— На данный момент ситуация в Корее еще не стабилизировалась, но существенно успокоилась. Мы отвели все войска от границы и сосредоточили их возле Сеула. Танковые дивизии северокорейцев пока не делают резких движений, однако, по донесениям ЦРУ, между Ким Чен Иром и по меньшей мере одним из полевых генералов наметились трения. В ближайшие часы будем знать точнее. Что касается подкреплений: сто первая и восемьдесят вторая воздушно-десантные дивизии находятся в Японии и готовы к быстрому развертыванию.

На экранах в Вашингтоне, Неваде и Аддис-Абебе замелькали фотографии.

— Китай и Россия концентрируют тяжелые бомбардировщики и истребители на тихоокеанских базах. Они не снижают уровень боеготовности, несмотря на все наши увещевания, что ответственность за катастрофы несет коалиция. Авианосные группы «Эйзенхауэра» и «Нимитца» полным ходом идут в Японское море, но, чтобы они заняли оборонительные позиции, потребуется не менее пяти дней. — Министр сделал паузу и снял очки. — Наши силы слишком распылены. Случись что вне Кореи, мы будем не в состоянии среагировать.

Найлз вежливо кивнул и обратился к директору ФБР:

— Есть новости от экспертов из Чикаго?

— Ни одно из тел, обнаруженных в здании, не принадлежит Уильяму Томлинсону. Необходимо исходить из того, что ему удалось бежать, — раздраженно сообщил тот.

— Господин президент, мои люди получили важную информацию. Прошу всех обратить внимание на военные аспекты доклада, так как если наша оценка ситуации верна, то упомянутый министром Джонсоном недостаток сил представляется серьезной проблемой.

Президент кивнул.

— Кое-кто из вас знаком с полковником Джеком Коллинзом. Полковник, расскажите, что вам удалось выяснить о коалиции и местонахождении ее членов.

Джек максимально сжато изложил все, что ему известно о коалиции. Он упомянул битву в Перл-Харборе и результаты допроса Далии. Главную новость он приберег на конец.

— В ближайшее время коалиция нанесет удар по России и Китаю. Верхушка этой организации скрывается на Крите. Их база превосходно защищена.

— Кен, нужна информация по Криту и как можно быстрее, — распорядился президент.

Председатель Объединенного комитета начальников штабов кивнул.

— Распоряжусь немедленно начать разведывательные полеты.

— Я бы рекомендовал ограничиться снимками со спутников, иначе коалиция поймет, что мы знаем об убежище, — вмешался Коллинз.

— Генерал, понадобится установить новые задачи спутникам слежения. Свяжитесь с Космическим командованием, — приказал президент.

— Джек, поделись соображениями, как атаковать остров теми малыми силами, что есть в наличии, — попросил Найлз.

— Ядерное оружие исключается: в зоне поражения гражданские лица. Даже если их удастся эвакуировать, по нашим сведениям, база коалиции находится глубоко под землей — настолько глубоко, что воздушные удары им не страшны. Боюсь, остается только самый трудоемкий способ.

— Полковник Коллинз, по рекомендации доктора Комптона я назначаю вас командующим этой операцией. Генерал Колфилд передаст полевым подразделениям соответствующие инструкции. Прошу вас, рассчитайте все очень тщательно.

Хотя президент и не сказал этого напрямую, он только что распорядился начать планирование операции по захвату Атлантиды.

Часть четвертая АТЛАНТИДА

Глава 14

Демилитаризованная зона

(Граница Северной и Южной Кореи)

Генерал-майору Тхон Си Куану представилась уникальная возможность. Американцы отступили без единого выстрела, бросив позиции, которые удерживали со времен Корейской войны пятидесятых годов.

Он уже не меньше пяти раз объяснял по телефону самому великому руководителю, что может обойти американцев и разгромить южнокорейскую армию, расположившуюся на двести миль южнее. В этом случае вторая дивизия будет полностью отрезана и либо сдастся, либо погибнет.

Разумеется, Куан понимал, что в момент великой победы — либо в момент, когда американцы нанесут по его войскам ядерный удар, — его здесь уже не будет. Генерал отправится подальше от зоны боевых действий и будет ждать встречи со своими партнерами из коалиции, благодаря которым станет очень-очень богат.

Тем не менее Верховный главнокомандующий сомневался, словно американцам все же удалось достучаться до его одурманенного мозга. Неужели Ким посмеет лишить генерала удовольствия? Уже два дня китайцы и русские склоняли его подождать, пока все не прояснится. Теперь Куану придется развязать войну самостоятельно — что ж, именно за это ему и платили.

Он изучил донесения разведки и соотнес их с расстановкой сил на большом столе. Американцы оставили арьергард из двух тысяч человек для охраны саперов, которые, несомненно, расставляют мины и противотанковые заграждения, чтобы замедлить натиск противника. Куан имел полное право атаковать эти подразделения противника, если есть основания считать, что они помешают будущему наступлению.

— Полковник, — позвал он.

— Да, сэр. — Тощий офицер вытянулся по стойке «смирно».

— Приказываю нанести удар в секторах три, восемь и тринадцать силами трех танковых бригад. Пусть застанут американцев врасплох, пока те не закончили минирование. Пленных не брать, все захваченное оборудование уничтожить. Танковым бригадам затем занять позиции к югу от границы.

— Мы действуем по приказу Пхеньяна?

— На оборонительную операцию не требуется разрешение Пхеньяна. С данного момента объявляю режим радиомолчания. Работаем только на прием.

— Но, генерал…

— Выполняйте приказ, полковник, иначе ваше место займет другой офицер!

Полковник отдал честь и вышел из бункера. Если бы он на секунду задумался, то сразу бы понял, что генерал намерен развязать войну, а не предотвратить ее.

Хотели того Ким Чен Ир с китайцами или нет, война только что началась.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Компьютерный центр гудел от возбуждения. С двух спутников КН–11 «Блэкберд» на геостационарной орбите стали поступать фотографии Крита с высочайшим разрешением. Здорово помогала «Европа»: она делала моментальную обработку снимков, выводила их с максимальным увеличением и отправляла Джеку и его товарищам в Эфиопию. Ярко-синее море так и манило, пока глаз не падал на следы гусениц на песке, а также на огромные брезентовые укрытия и металлические конструкции у южной оконечности острова. Зона длиной пятнадцать километров в центральной части Крита была закрыта камуфляжной сеткой, однако внимание Коллинза привлекли именно следы на песке.

— Что думаешь, Джек? — спросил Эверетт.

— Все очень не радостно, — ответил полковник и ткнул в кнопку прямой связи с Пентагоном. — Генерал Колфилд, видите следы, что ведут к объектам с первого по шестнадцатый, укрытым камуфляжной сеткой?

«Европа» присвоила шестнадцати невидимым объектам в центральной части острова номера, и теперь они горели на снимке красным цветом.

И Коллинз, и генерал повидали достаточно таких следов в Саудовской Аравии и Кувейте, так что узнали их с первого взгляда.

— Я думаю, под сеткой старые добрые самоходные ЗРК.

— Согласен, — отозвался Колфилд.

— Высадка с моря может обойтись нам очень дорого, генерал.

Колфилд тщательно проработал свою часть плана и скоординировал ее с флотом и морской пехотой. Оба понимали, что скроен этот план на скорую руку, однако при имеющихся на средиземноморском театре силах ничего лучше и не предложишь.

Джек сообщил Найлзу, что вместе со своей группой займется тоннелем, показанным на голограмме; предполагалось, что тот приведет их прямо к коалиции. Очевидно, тоннелем когда-то пользовались, чтобы незаметно перемещаться под землей и спасти жизни правящей верхушке Атлантиды. Лингвисты вместе с Кармайклом и Мартой безостановочно трудились над расшифровкой карты.

— Да, полковник, высадка обойдется дорого. Зато мы отвлечем их к парадной двери, и вы сможете юркнуть через черный ход.

— По сведениям Далии, коалиция отрядила для обороны берега не меньше бригады, и еще по меньшей мере тридцать современных боевых самолетов — они прячутся где-то поблизости. Флотские не решили, какие еще силы смогут нам выделить?

— Только флот, больше ничего.

— Вот черт, — бросил Эверетт, разглядывая прибрежные воды Крита.

— В Средиземном море у нас «Нассау» — десантный корабль класса «Тарава» — и «Иводзима» — класса «Уосп». На берег высадятся восемнадцать сотен морпехов с «Иводзимы», за ними вторая волна с «Нассау», тоже восемнадцать сотен. Сами корабли и все, что удастся перебросить через Италию из Авиано, обеспечат поддержку с воздуха. Уж слишком у нас мало сил.

— Моя группа сейчас следует в Авиано. Флот выделил шестую группу «морских котиков» из Афганистана и остатки четвертой с базы в Сан-Диего. В атаку на «черный ход» пойдут люди из моей группы и часть морпехов с десантных кораблей.

— Хорошо. Тщательно изучи снимки и сразу отправь мне окончательные планы — я доложу президенту.

— Так точно, сэр.

Джек отключил связь и посмотрел на товарищей.

— Оттуда мало кто вернется. Имейте в виду, вы не обязаны…

— Хватит занудствовать, Джек, — прервал его Эверетт, а Менденхолл с Райаном взглянули на командира так, словно он только что их жестоко оскорбил.

Коллинз просто кивнул.

Они склонились над картой, но тут вошла Сара Макинтайр и отдала честь.

— Полковник, моя группа готова.

Джек опять кивнул.

— Уилл, будешь со своим отрядом охранять лейтенанта и ее группу геологов и специалистов по палеолиту. Отправляетесь в Долину царей. Египетский президент по личной просьбе нашего дал добро на поиски этого самого «черного хода». Больше никакой поддержки не будет. Ваша задача — добраться до места и вернуться целыми и невредимыми. Как только найдете вход в тоннель, в дело вступаем мы.

— Так точно, сэр.

Коллинз, не глядя на Сару, вновь склонился над картой. Девушке очень хотелось, чтобы Джек посмотрел на нее еще раз, не просто как командир на подчиненную, но она же сама прекрасно понимала: он ни за что этого не допустит.

— Удачи, лейтенант. Ваш транспорт ждет.

Сара вышла. Друзья посмотрели на командира.

— Джек, что-то ты с ней холодноват.

Коллинз зажмурился и промолчал, затем пронзительно посмотрел на Менденхолла. Все было в этом взгляде. Уилл понял приказ.

— Я пригляжу за ней, полковник.

Джек лишь кивнул. Он очень боялся, что голос выдаст, до чего ему сейчас страшно.

Крит, база коалиции № 1

Томлинсон вглядывался в длинный коридор. Раньше его украшали каменные арки, но тоннель пришлось расширить, и теперь стены были отполированы до почти зеркального блеска. Опорная арматура затянула спиралевидный подземный ход тридцати пяти футов в диаметре металлической паутиной. У входа сгрудились вагонетки: на них в город, две с лишним квадратных мили которого так и не затопило, перевезут последних солдат и оборудование волны. Об исчезновении Далии он и думать забыл.

Наступил поворотный момент истории Юлиев. Скоро все народы перейдут под эгиду коалиции, которая установит законы Древних, построит новый, суровый мир — вроде того, что лежит сейчас у него под ногами.

Томлинсон озяб на ветру, разглядывая начало пути в затерянный город. Там-то он все устроит правильно.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

— Должен сказать, господин директор, ваши люди и правда справились с задачей, — заметил президент, разглядывая в окно демонстрацию протеста на Пенсильвания-авеню.

— Довольно сантиментов. Где мой бюджет?

Президент покачал головой и опустился в кресло.

— А что, если полковник Коллинз обнаружит проход, но выяснится, что тоннель обрушился много лет назад?

— Хороший вопрос, господин президент. Просто будем рассчитывать на лучшее — так уж устроена история. Самое главное: если проход есть, то Джек его найдет. — Найлз зевнул и протер стекла очков. — Меня беспокоит другое. И здесь, и в других странах были люди, которые знали о коалиции без малого две тысячи лет, — и ничего не предприняли, чтобы ее остановить. Они здорово нам помогли, но как простить этим… Древним такую беззаботность?

— И что с ними делать?

— Ничего. Они старики, последние из рода. Пусть уйдут с миром.

— Найлз, ты ведь знаешь: если Коллинз не сможет пробраться в тоннель, морпехам на Крите придется очень тяжело.

— Знаю. — Найлз отлично понимал: старый друг ждет дальнейших уверений, что Джек и правда столь хорош, как о нем говорят.

Зажужжал интерком, и президент поднял трубку.

— Да. Соедините.

Голос главы государства зазвучал иначе:

— Когда и какими силами?

Президент схватился свободной рукой за голову и повесил трубку. Он посмотрел на Найлза, встал и снова подошел к окну.

— Небольшая группа северокорейцев перешла границу. Подробностей пока нет, размер группировки неизвестен. Наступают тремя танковыми колоннами. Надеюсь, они просто хотят спровоцировать нас на ответ. Есть сведения, что другие подразделения пятнадцатого корпуса сосредотачиваются севернее демилитаризованной зоны.

Найлз понял, что дела пошли по худшему из возможных сценариев; остается одно — сражаться.

— Ну же, Джек, давай, — беззвучно прошептал он.

Долина царей

Луксор, Египет

Со времен Говарда Картера, открывшего в 1922 году гробницу Тутанхамона, в долине произошло лишь одно изменение: ее буквально наводнили толпы людей, которым египетское правительство выдало разрешение на археологические раскопки.

В провожатые Саре, Менденхоллу и двадцати бойцам из группы «Событие» достался Анис Артури, глава службы информации мэрии Луксора. Сам президент велел ему не спускать глаз с американцев и оказывать им любую посильную помощь в розысках какого-то крайне важного для страны захоронения.

Они уже четыре часа назад вышли в указанную точку, но координаты, указанные на голографической карте, немного не вязались с окружающей местностью. Отмеченное место оказалось не в долине, среди гробниц, а посреди ровной как стол пустыни, где на сотни миль вокруг не торчало даже жалкой финиковой пальмы.

— Прямо скажем, не Таймс-сквер, — заметил Уилл, сверяясь с системой позиционирования на компьютере. Еще восемь джипов ждали, пока они с Сарой определятся с дальнейшими действиями.

— Тут ни единого ориентира на мили вокруг.

— Теперь понятно, почему врата в подземный мир так никто и не нашел.

В свете фар заклубился поднятый ветром песок. Его гнало все быстрее и быстрее; гид и египетский профессор на заднем сиденье опасливо поежились.

— Нужно ехать назад. Песчаные бури бывают очень опасны.

Сара обернулась и посмотрела им прямо в глаза.

— Мы не нашли то, что ищем, и пока не найдем — не уедем. — Она вдруг подумала, что Джек ждет новостей на «Иводзиме». Если вход найти не удастся,он высадится на берег вместе с морпехами… Нет, она ни за что не прекратит поиски.

— Уилл, езжай на юг, только очень медленно.

— Но, мэм, там нет дороги! Мы сбились с пути. Нельзя дальше углубляться в пустыню! — заявил профессор Артури, всматриваясь во тьму.

Менденхолл закатил глаза, врубил первую передачу, и тяжелая машина двинулась вперед. Ветер разбушевался, словно недовольный тем, что цепочка машин ползет по пустыне.

Прошло два часа. За все время на этой адской равнине не встретилось и намека на творение человеческих рук.

— Стой. Я еще разок проверю координаты, — сказала Сара, открывая ноутбук.

Ветер выл на скорости шестьдесят миль в час и раскачивал «лендроверы», стекла постепенно темнели — их царапали мириады твердых песчинок.

Машина вдруг дернулась, Уилл сначала решил, что от ветра, но рывок тут же повторился. Он нутром почувствовал что-то нехорошее и крепче сжал рулевое колесо.

— Ты заметила? — спросил он Сару.

— Что? — удивилась девушка, лицо которой освещал лишь экран компьютера. Она даже не подняла головы от системы позиционирования.

Менденхолл включил прожектор и посветил в стороны; видимость не превышала десяти футов. Вдруг машину тряхнуло снова, так что руль и рукоятку управления прожектором вырвало из рук.

Машину опять дернуло.

— Вот это да, — пробормотал Уилл.

— Что за черт? — удивилась Сара, когда ноутбук вдруг подпрыгнул у нее на коленях.

— Нужно убираться. Тут кругом зыбучие пески. Я ведь предупреждал, нельзя съезжать с дороги, — заныл Артури.

— Поехали, Уилл.

Менденхолл снова включил первую передачу, и джип натужно пополз вперед. Внезапно задний мост провалился в песок, и двое на заднем сиденье вскрикнули. Машина накренилась вправо, потом влево, а затем вниз ушел и передок.

Сара потянулась к рации, и ноутбук соскользнул на пол. Едва не перевернувшись, «лендровер» целиком ушел в песок.

Все остальные бойцы в автоколонне не поверили своим глазам. Они выскочили из машин и бросились туда, где исчез из вида головной джип.

Пески поглотили Сару с Менденхоллом, не оставив ничего — даже следа от покрышки.

Десантный корабль «Иводзима»

В ста километрах к западу от Крита

Джек ознакомился с окончательным планом атаки. Работа, которую проделал командир Корпуса морской пехоты генерал Пит Хэмилтон на пару с председателем Комитета начальников штабов, его впечатлила.

— Все сводится к одному: клюнут защитники острова на нашу наживку или нет.

Коллинз согласно кивнул.

— Если да, то мы узнаем дислокацию всех батарей еще до высадки десанта.

— Это наемники, а они вроде террористов, с которыми мы уже сталкивались. Да, не просто залезть другому в голову, но одно я знаю: когда начинается пальба, они обычно стреляют в ответ. Если сумеем ударить неожиданно, то наши шансы не так уж плохи.

Джек снова кивнул и глянул на часы.

— Переживаешь за ребят в Египте? — спросил генерал.

— Если придется всерьез прорываться на подземную базу через парадную дверь, а не просто отвлекать внимание, то бой выйдет очень долгий и кровавый.

Хэмилтон понимающе кивнул.

Джек отошел от стола и ухватил за рукав Эверетта.

— От Сары с Уиллом ничего?

— Я посадил Райана слушать эфир, но в зоне поисков адская буря. Возможно, они не могут пробиться.

Джек посмотрел на часы, наверное, в сотый раз.

— Джек, Сара знает, что делает. Она в песок с головой уйдет, но задачу выполнит.

Египет

В сорока пяти километрах к югу от Луксора

Пассажирам «лендровера» совсем не понравилась внезапно наступившая жуткая тишина. Песок засыпал машину до самой крыши, дышать становилось все труднее.

— Теперь нам конец! Ну почему вы не слушаете тех, кто живет здесь уже тысячи лет! — запричитал Артури, обильно потея.

В полумраке салона Сара увидела, что гид пока держится куда лучше своего начальника.

— Там еще двадцать человек. Они нас вытащат. От вас требуется одно — сохранять спокойствие, — заявил Уилл, заметив, что его компаньонка не намерена церемониться с египтянином.

Внезапно машина нырнула еще глубже в песок. Голые ветви уже давно погребенных пустыней кустов скользнули вдоль окна вверх, и Сара забеспокоилась, что такими темпами их засосет слишком глубоко — так, что без специальной техники не вытащишь.

— Душновато стало. Может, окно откроем? — пошутил Менденхолл.

— Не смейте этого делать! Вы нас всех убьете!

Сара посмотрела на Артури, и они с Уиллом, не сговариваясь, расхохотались.

— Вы оба просто психи! Сейчас не время смеяться, — заявил профессор полным негодования тоном.

— При разговоре, мистер Артури, вы расходуете куда больше воздуха. Последуйте лучше примеру вашего товарища и успокойтесь.

Сара произнесла эту тираду очень уверенно, однако в переделку они попали не из приятных. С каждым рывком машина уходила на пару футов глубже в песок. Как будто земля прямо под ними понемногу ссыпалась куда-то в бездну.

— Вот это да, — повторил Менденхолл, чувствуя, что погружение ускорилось.

Сара закрыла глаза и стала думать о Джеке. Первая мысль была, что она его подвела, и теперь Джека убьют во время высадки. Вторая — более личная. За последним совместным ужином она упрекнула его в излишней прямоте и жесткости — и теперь об этом жалела…

Вдруг зад машины резко ушел вниз, и погружение прекратилось.

Уилл ошалело посмотрел на девушку.

— Мне кажется…

Он осекся. Сара молча указала пальцем ему через плечо, куда-то в боковое окошко. Уилл недоуменно обернулся, и сердце чуть не выскочило у него из груди. Бесстрастное белое лицо смотрело сквозь стекло пустыми, холодными глазами.

Артури завизжал от ужаса.

— Что за чертовщина? — поразился Уилл.

— О боже. — Сара подалась вперед и посветила на лицо фонариком. — Это же Аполлон!

— Аполлон?

— Как он очутился именно здесь, в той самой точке, где должен быть вход в тоннель? За долгие годы пески поглотили статую, а вместе с ней и все остальное, что воздвигли у врат Древние.

— Девушка, вы не в Греции, а в Египте. Откуда здесь взяться статуе Аполлона? — заявил Артури, немного успокоившись.

— Послушай, придурок, уж Аполлона-то я как-нибудь без тебя узнаю. Крылатый шлем…

Теперь уже гид испуганно вскрикнул. Сара обернулась. Египтянин нервно показывал назад. Песок больше не покрывал заднюю дверь, и за ней виднелись ветхие деревянные балки. Стало ясно, почему машину засосало: под ее весом подломились деревянные опоры подземного хода или пещеры, и песок посыпался вниз сквозь образовавшиеся отверстия.

Сара посветила на могучие столбы и увидела, что треснуло не только стекло — окаменевшие древние балки не выдерживали веса машины.

— Если мы на месте, то этим столбам…

— Пятнадцать тысяч лет, — подхватила Сара.

Доисторические балки переломились, и «лендровер» вместе со статуей Аполлона полетел во мрак египетского подземного мира.

В двух с половиной милях под островом Крит

Уложенные инженерами коалиции рельсы экономили бездну времени, но все равно дорога до самых глубоких подземелий Крита занимала почти два часа. Томлинсон и остальные ужасно устали, а после сообщения, что к острову движутся военные корабли, нервы у всех были напряжены до предела.

Впрочем, Томлинсона развитие событий совсем не заботило. Он стоял у двери и любовался восхитительным видом. Осветительные мачты заливали огнем прожекторов самую потрясающую сцену в истории человечества.

— О мой бог! — пораженно воскликнула леди Лилит, подойдя к Томлинсону.

На глазах членов Совета рабочие расчищали проходы среди развалин Атлантиды. Всюду валялись опрокинутые колонны невиданных доселе размеров и колоссальные статуи античных богов, без рук, ног, голов и пьедесталов. Ничто не тревожило разрушенных зданий, лишь гигантские пятна плесени усеивали мраморные обломки.

У дальней стены невообразимого хрустального купола высились три гигантские пирамиды. Исполинский акведук не меньше четырехсот футов высотой резко обрывался уже внутри сферы, возле центральной, самой высокой пирамиды. Застывшая после извержения лава запечатала проем, через который когда-то подавалась вода.

Ступая по крупным булыжникам улицы, Томлинсон чувствовал мощь древнего города. Прожектора выхватывали лишь крошечные фрагменты величественного пейзажа. О затоплении города напоминали огромные озера морской воды.

— Все же немного давит… — заметила леди Лилит, подняв глаза.

Томлинсон тоже посмотрел в темное небо подземной столицы атлантов. Свет едва доставал до хрустального купола. Хотя от Средиземного моря сферу отделяли две сотни футов грунта, сквозь широкие щели и трещины сочилась вода.

«Сколько же миллиардов тонн давят сверху на этот купол?» — подумалось ему.

— Почему за пятнадцать тысяч лет вода не затопила полость целиком? — спросил хранитель, разглядывая геодезическую сферу.

— Вот почему. — Томлинсон указал на поднимавшиеся отовсюду клубы пара. — Под городом течет лава, вода выкипает. Давление внутри купола довольно значительное, что только добавляет ему прочности и позволяет выдерживать колоссальный вес.

— Теперь понятно, откуда такие влажность и давление. Вот почему у меня уши закладывает. А насколько прочна вся конструкция? — спросила англичанка.

— Достаточно прочна, чтобы держать на себе целый мир. До чего же у нас все-таки великие предки! — воскликнул Томлинсон и двинулся дальше.

Дальняя часть города скрывалась под еще одним куполом — поменьше. Когда-то его окружали самые величественные колонны. Здание внутри купола рухнуло во время последнего, смертельного катаклизма. Томлинсон улыбнулся: при свете прожекторов он понял, что это за постройка.

— Начинайте раскопки здесь, но только когда волна будет готова к работе. Главное — волна.

Подошел один из инженеров.

— Сэр, мы начали сборку оборудования в центральной части города — по-видимому, там когда-то было озеро. Сейчас это наиболее надежное место. Профессор Энгвалл уже приступил к подключению последних коммуникаций.

— Превосходно. Машина должна быть готова к запуску через три часа.

— Коммуникаций? — переспросила Лилит.

— Подключаемся для удара по Черному морю. Уж не сомневалась ли ты, что мы завершим начатое?

Томлинсон двинулся туда, где сотня рабочих собиралась проникнуть в здание. Древние свитки называли его Залом эмпирея.

Южные врата

Сара очнулась. Менденхолл тряс ее за плечо и звал по имени. Падение во тьму внезапно закончилось сокрушительным ударом о груду насыпавшегося сверху песка. Машина скатилась по склону, врезалась во что-то твердое, а Сара стукнулась головой…

Она потерла шею, открыла глаза и на мгновение испугалась, что ослепла, но тут раздался голос Уилла.

Менденхолл отыскал фонарик и щелкнул выключателем.

— Наверное, сорвало клеммы с аккумулятора. — Он посветил в лицо Саре, затем проверил, как дела у парочки на заднем сиденье. Слегка помяло, но, главное, живы. — Зато есть воздух, дышать можно.

Сара навалилась на дверь, и та в конце концов со скрежетом поддалась. Девушка вылезла наружу, и тут же боль скрутила ее пополам. Она потерла рукой шею и стала озираться в кромешной тьме, затем пошарила в салоне и нашла еще один фонарь. Сара повела им вокруг и чуть не упала в обморок от удивления.

— Господи Иисусе!..

Луч света отражался от гладкой поверхности, выложенной миллионами цветных керамических плиток со сценами из повседневной жизни давно погибшего древнего народа. Там были сюжеты о постройке гигантских сооружений, которые — Сара ни секунды не сомневалась — ныне лежали в руинах глубоко под землей. Потом она заметила дорогу, мощенную булыжником, — та уходила под уклон. Им все же удалось отыскать дверь в тоннель под морским дном, который, судя по голограмме, ведет в подземелья древнего города.

Стоило обоим египтянам выбраться с заднего сиденья, как сверху послышался оглушительный треск. Проломив балки, вниз рухнула десятитонная статуя Аполлона и раздавила «лендровер» в лепешку.

— Есть внизу кто живой?

Раздался гудок, и Сара, подскочив от неожиданности, посветила вверх: тысячи тонн песка из поглотившего их машину колодца ссыпались вниз, и теперь там зияло огромное отверстие. Они словно угодили в гигантские песочные часы, только остатки древних балок не давали песчинкам сыпаться дальше.

Наверху, в сердце песчаной бури, стояли с фонарями бойцы из группы «Событие» и недоуменно таращились на странную сцену.

— Свяжитесь с полковником Коллинзом и передайте закодированное сообщение: «Путь в Атлантиду открыт».

— И еще под ноги поглядывайте, — добавил Менденхолл.

Стоящие на вооружении Корпуса морской пехоты конвертопланы V-22 «Оспри» доставили последних из сотни морпехов и «морских котиков», которые отправятся с Джеком. Президент Египта, всецело доверяя американскому коллеге, выделил для ударной группы операции «Черный ход» сорок автомобилей.

Древний тоннель был обнаружен всего три часа назад; Сара с Уиллом трудились, не покладая рук. При помощи собранного у археологов по всей Долине царей дорогущего оборудования их группа расширила вход и даже соорудила пандус, по которому можно съехать с поверхности на широкую подземную дорогу.

«Оспри» направились обратно на «Нассау» и «Иводзиму» — они понадобятся для основной операции, Сара же четко, хоть и немного насмешливо, отдала честь, приветствуя Джека, Карла и майора морской пехоты.

— Лейтенант Макинтайр, это майор Гэри Истербрук, командир отряда морской пехоты.

Сара повторно салютовала майору; тот осмотрел ее работу, заглянул в широкое отверстие тоннеля и тоже отдал честь.

— Как думаете, далеко он тянется?

— Если верить карте, примерно две сотни миль, — ответила Сара, не сводя глаз с Коллинза.

Карл бросил взгляд на часы и поморщился.

— Времени в обрез, Джек. До рассвета всего пять с половиной часов.

— Операция «Утренний гром» начнется ровно в шесть тридцать, а мы даже не знаем, что находится в том конце тоннеля. Может, «Старбакс». — Облаченный в боевую форму из черного «номекса» Райан поправил за спиной рюкзак.

— Пока не сунемся в эту змеиную нору — не узнаем, — ответил Джек. — Майор, ваша группа пойдет за нами. Впереди капитан и его «котики» на джипах — они гораздо быстрее наших грузовиков, будут при необходимости расчищать дорогу. Капитан Эверетт, ваша задача — обеспечить беспрепятственное движение колонны.

— Так точно. Расчистим, что сможем, и постараемся не обрушить потолок, — отозвался Карл и махнул рукой, подзывая сорок своих бойцов и четверку инженеров.

— Мне все же кажется, полковник, что мы гоняемся за призраками. Почему бы нам вместе с остальными просто не атаковать Крит? Не то опоздаем к драке…

Джек посмотрел на юного майора и снял майларовый шлем.

— Очень скоро нашим войскам дадут прикурить по всему миру, и эта операция — наш единственный козырь, о котором не знает коалиция. Очень-очень умные люди говорят, что если волну запустят еще раз, то она, возможно, не ограничится непосредственной целью. Зашевелятся все тектонические плиты, и если вам не хочется, чтобы город Гэри, штат Индиана, вдруг очутился на Северном полюсе, то мы должны пройти этим тоннелем несмотря ни на что.

Он пожал руку Карлу.

— Удачи, морячок.

Тот лишь усмехнулся в ответ.

— Вряд ли там хуже, чем в моих любимых барах.

Группа Карла расселась по пяти джипам. Едва первый из них скрылся в древнейшем тоннеле планеты, четверка офицеров отдала честь Коллинзу и бросилась врассыпную. Свистки смешались с гулом уже утихающего ветра. Ударная группа рассаживалась по машинам.

Как и тысячи лет назад, люди с запада шли войной на Атлантиду. Сара Макинтайр последний раз посмотрела на Джека, моля, чтобы в этот раз все вышло по-другому.

Глава 15

Авиабаза Авиано, Италия

После звонка президента США и полуторачасовых увещеваний итальянское правительство все же предоставило воздушное пространство своей страны для важнейшей части операции «Утренний гром». Президенту пришлось упомянуть пару членов парламента Италии, оказавшихся членами коалиции, — их имена сообщили Кармайкл и Марта. Не желая повторить судьбу Германии и Японии, итальянцы тут же согласились выполнить его просьбу.

Речь шла о десяти истребителях пятого поколения F-22A «Раптор» из возрожденной пятьсот двадцать пятой эскадрильи, переброшенных глубокой ночью в Авиано. Им предстояло сыграть ведущую роль в первые минуты атаки. Главный же сюрприз готовился на авиабазе Диего-Гарсия, откуда два бомбардировщика B-2 «Спирит» первыми поднимутся в воздух.

Истребители в Авиано еще готовили к вылету, когда оба B-2 оторвались от погруженной во мрак взлетной полосы.

Десантный корабль «Иводзима»

В ста километрах от западного берега Крита

Командир Корпуса морской пехоты генерал Пит Хэмилтон расположился на мостике, и капитан протянул ему чашечку кофе.

— Только что сообщили: первое соединение «Утреннего грома» взлетело в три сорок пять.

Хэмилтон отхлебнул из чашки, окинул взглядом безмятежную гладь Средиземного моря и молча кивнул. Если их трюк не сработает, то десанту придется не только столкнуться с ожесточенным сопротивлением береговой обороны, но и отбиваться от атак с воздуха.

— Благодарю, капитан. — Генерал поставил кофе на подлокотник кресла. — Сообщите на «Нассау»: «Каспер, дружелюбное привидение, поднялся в воздух».

— Слушаюсь, сэр. А отряду «Черный ход» передать, что операция началась?

— Если полковник Коллинз выступил вовремя и сейчас там, где планировалось, то сигнал до него дойдет. — Хэмилтон покачал головой. — У них автономная миссия. Не сообщайте.

Капитан понял, что генерал углубился мыслями в вечный вопрос: «Как убивать с минимальными потерями?» Мало кому в кровавой истории человечества удалось найти ответ.

Подводная лодка «Шайенн» (SSN 773)

класса «Лос-Анджелес»

Третья часть сюрприза — «Шайенн». Атомная подводная лодка вошла в Средиземное море через Гибралтарский пролив три часа назад и на полном ходу вышла на исходную позицию. Получив приказ прошлой ночью, командир подлодки Питер Берджесс был здорово озадачен: зачем его направляют в мирное Средиземноморье, когда на другом конце планеты вот-вот разразится буря? Затем он прочел шифрованную часть приказа и выругал себя за минутное раздражение. «Шайенну» надлежало выпустить по Криту двенадцать крылатых ракет «Томагавк», снаряженных для надземного взрыва, ровно в шесть ноль-ноль.

Подлодка всплыла на перископную глубину, и Берджесс подумал, что тем, кто окажется в указанной ему точке, сильно не поздоровится.

— Открыть люки вертикальных пусковых установок с первой по двенадцатую. Готовьте птичек.

В ста двадцати пяти милях от входа в тоннель атлантов

Вторая группа ждала. Тридцать минут назад Эверетт сообщил Джеку, что тоннель перекрыт застывшим лавовым потоком; придется взрывать.

Сара пока фотографировала изумительные мозаичные стены с зарисовками из жизни атлантов. На одних учителя беседовали с молодежью, на других разворачивались кровавые битвы с варварами. Самыми же жестокими были сцены покорения других народов.

— Похоже, соседей эти ребята не жаловали. — Менденхолл кивнул на мозаику, где рабы строили дома и трудились на полях Атлантиды.

— Столь серьезные научные достижения означают, что цивилизации атлантов тогда было десять-пятнадцать тысяч лет. Что же касается жестокости… — Тут Сара вспомнила, что у Менденхолла на такого рода вещи взгляд очень простой: ты поступаешь или хорошо, или плохо. Третьего не дано.

— А это что, как думаешь? — спросил подошедший со спины Коллинз.

Сара догадалась, о чем он спрашивает. Она присела рядом с Джеком и провела рукой по кристаллической полусфере диаметром в пару футов — такие торчали из стен футах в пяти от пола по всей длине тоннеля.

— Похоже на светильники, — предположил Джек.

— А полковник-то у нас сообразительный, — съязвила Сара.

Джек посмотрел на нее лишенным всякого выражения взглядом.

Девушка вытащила молоточек и постучала по керамической плитке у края кристалла. Наконец плитка откололась.

— Гляди, она сточена по форме кристалла, чтобы свет отражался наружу. А вот эта нить будет светиться даже под очень низким напряжением. — Сара ткнула в тоненький медный провод, который отделялся от более толстого кабеля, пропущенного через стену.

— И тут электричество?

— Да. Не хуже «Кон Эдисон».[10]

— Раз они такие умные, что ж поезд по тоннелю пустить не догадались?

Сара, задумавшись, не ответила. Она вдруг сунула Джеку в руки кристалл, бросилась к грузовику и вытащила из него запасной аккумулятор. Потом вновь забрала кристалл и выдрала из стены кусок толстого провода — тот был очень старый и частично рассыпался прямо в руках. Сара отложила кристалл, вынула из фонарика батарейки и отвинтила лампочку, после чего легко вытащила изнутри два проводка и подсоединила к медному кабелю, который тянулся внутри стены к остальным «светильникам». Она на мгновение задумалась, затем вскрыла изоляцию и подключила проводки к «плюсу» и «минусу» аккумулятора.

На глазах у восхищенного Джека кристаллы на стене тоннеля вспыхнули, словно рождественская гирлянда. Цепочка огней теперь уходила в глубь тоннеля.

— Что, сигнализация сработала? — осведомился по рации Эверетт.

Джек с улыбкой ответил:

— Первый, нет, не сигнализация. Просто пришел электрик и включил рубильник.

В этот момент пол чуть тряхнуло, и откуда-то снизу донесся гул.

— Понятно. Езжайте вперед. Мы пробили завал, двигаемся дальше.

Джек дважды щелкнул в ответ и велел всем расходиться по машинам, Саре же сказал с ухмылкой:

— Думаешь, очень умная?

Девушка, лукаво хлопнув ресницами, улыбнулась в ответ и пошла к грузовику.

Джек покачал головой и направился к своему экипажу, на ходу обронив в рацию:

— Капитан, нужно поднажать. Скоро начнется веселье.

Атлантида

— Полагаете, мы напрасно тратим время? — не оборачиваясь, спросил Томлинсон у хранителя.

На их глазах от входа в Зал эмпирея оттаскивали последние обломки.

— Не могу сказать определенно, сэр.

— Так почему бы вам не пойти выпить вина вместе с остальными?

— Меня такие вещи не очень привлекают.

— Мистер Томлинсон, мы пробили вход во внешней стене, — доложил главный инженер, снимая каску и вытирая пот со лба. — Четверо моих людей сейчас ставят внутри прожектора, но стены очень неустойчивы. Кроме того, под зданием обнаружена еще одна система пещер: ультразвуковые датчики показывают, что она тянется вниз по меньшей мере на милю с четвертью.

Томлинсон перевел взгляд на двадцатифутовые бронзовые двери, покореженные катастрофой, и, не в силах больше ждать, пригнувшись, нырнул в древнее здание.

— Он с ума сошел? Я же говорю, Зал неустойчив, — обратился инженер к хранителю.

Старик с бесстрастным лицом всматривался в темноту. Хранитель внимательно следил за Томлинсоном еще со взрыва в Чикаго. Никто, кроме него, не разглядел этих едва заметных признаков, этих мельчайших перемен в характере вечно невозмутимого Уильяма. Теперь, когда Томлинсон говорил, его взгляд метался от одного слушателя к другому, словно в поисках малейших проявлений несогласия. Лидер коалиции не выдерживал стресса; навязчивая идея проникнуть туда, где заседали правители Атлантиды, лишь последний штрих.

Старик с улыбкой посмотрел на инженера.

«Неустойчив… пожалуй, очень точное слово», — подумал он, входя внутрь.

В свете мощных прожекторов упавшие колонны и погребенные под обломками крыши глыбы мрамора отбрасывали причудливые тени. Внутри уже собрались несколько археологов и палеонтологов — они тоже разглядывали эту жемчужину мировой истории.

Хранитель провел рукой по перевернутой мраморной столешнице, и на пальцах остался слой многовековой пыли. Томлинсон усмехнулся.

— Я всегда говорю: нельзя доверять человеку, который боится запачкать руки.

Старик на него даже не посмотрел.

— Вот как? А я вам на это отвечу: пора заняться подготовкой к удару, а не любоваться архитектурными редкостями.

— Вы что, ничего не чувствуете? Откуда же еще управлять миром, как не из Зала эмпирея?

— Если волна не заработает в ближайшее время, управлять вы будете одним этим залом.

Томлинсон понимал, что старик прав. Чувствуя себя помолодевшим, он в последний раз оглянулся по сторонам, но не заметил ни скелета прямо под ногами, ни расколовшейся мраморной плиты, за которой скрывался ход в подземный мир.

Тоннель атлантов

За пятнадцать тысяч лет на потолке выросли огромные сталактиты. С них капала морская вода, которая все же просачивалась сквозь слой камня и лавы толщиной две мили.

Сара и остальные ученые оказались правы: они продвигались по тоннелю уже три часа, постоянно встречая следы атлантов — тех самых трех колец, окружавших столицу. Всюду виднелись обломки гигантских колонн и купален, окаменевшие деревья и дороги, усеянные глыбами застывшей лавы; благодаря им пейзаж напоминал озера, подернутые мелкой рябью. Карл боялся себе представить, как неистова была эта цивилизация в пору расцвета и сколь ужасной была ее гибель.

Тусклый свет открывал страшные картины погубившей атлантов катастрофы. Всюду валялись скелеты, засыпанные обломками собственных домов. Как будто весь остров смяло, сложило пополам, а затем уволокло в морскую пучину.

— Капитан, подойдите сюда, — позвал лейтенант. — Похоже, нам не пройти…

Карл все сразу понял. Поперек пути высилась стена четыреста футов высотой — то, что осталось от древней столицы атлантов. Путь был перекрыт.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Президент следил за выступлением представителя России на внеочередном заседании Совета Безопасности ООН. Тот демонстрировал фотографии фрагментов сбитого «боинга», и президент сразу подумал о Карибском кризисе, только сейчас симпатии мировой общественности были на стороне русских. При мысли о том, как ловко подставили Америку, он поморщился.

— Отход войск никого не убедил, а только усложнил ситуацию. Все дороги к югу от Сеула запружены беженцами, которые мешают подходу подкреплений. При первой же попытке перейти в наступление — а такой приказ отдать придется, — китайцы бросятся через границу, как в сорок седьмом.

— Нужно позвать русских и китайцев, — сказал Найлз.

— Что?

— Спутник следит за Средиземноморским бассейном. Когда начнется операция на Крите, нужно позвать русских с китайцами и показать им, что происходит.

— А с чего ты взял, что они сами не следят через свой спутник? Может, им просто наплевать?

— Тогда они знали бы, что под нашими оправданиями есть хоть какая-то почва. Господин президент, они ведь не идиоты и прекрасно все поймут, при условии, что им это покажут. Если бы Россия и Китай действительно верили Киму и тому, что нашли в этом «боинге», они бы не ждали, а уже нанесли бы удар. Они хотят, очень хотят нам верить.

Президент выключил телевизор.

— Ты лучше всех знаешь, что происходит. Если я посажу тебя в одну комнату с представителями России и Китая и дам картинку со спутника — сможешь их убедить?

Найлз снял очки и покачал головой.

— Я постараюсь.

В двухстах пяти милях от входа в тоннель атлантов

Джек окинул взглядом гору, в которой смешались обломки скальной породы и развалины города или деревни. Он даже заметил три или четыре деревянных корабля.

— Джек, ты не спрашивал, но я отвечу: нам не хватит взрывчатки, чтобы углубиться в нее хотя бы на четверть, — сказал Эверетт.

Коллинз посмотрел на часы. Сорок пять минут до начала атаки. Получается, его отряд ничем не поможет морпехам, которые высадятся на берегу.

— Не знаю, что делать, — наконец признался Джек. Сара тоже рассматривала колоссальный завал. Обломки заполнили тоннель до самого верха. Когда-то давно целый кусок острова проломил скальный панцирь и рухнул на дно моря. Девушка заметила, что с останков одной из колонн свисает гигантский сталактит. Задрав голову, она стала высматривать, откуда течет вода, из солей которой выросла огромная сосулька.

— Узнаю этот взгляд. Либо тебе нужно в уборную, либо снизошло озарение, — заявил Менденхолл.

— Умник нашелся, — ответила Сара, не отрывая взгляд от струйки. Она опустила голову и посмотрела на дорогу: вода текла куда-то вперед. — Иди сюда, шутник.

У стенки тоннеля Сара нагнулась, потом опустилась на колени и стала шарить по вывороченным булыжникам футах в тридцати от завала.

— Атланты были очень продвинутой цивилизацией, — заметила она.

— Да уж. Взорвали свой остров к чертям собачьим.

— Тоннель идет под дном моря. Как они боролись с затоплением? Ведь если сверху вода, она неминуемо будет просачиваться. Взять тот же Евротоннель: французы с англичанами позаботились о водосборниках.

— Не понимаю, к чему ты клонишь.

— Джек! — позвала она.

Коллинз с Эвереттом подбежали к Саре.

— Давайте скорее, лейтенант. У нас тут, как видите, серьезная проблема.

— Я заметила. Карл, у нас ведь есть кумулятивные заряды?

— Нет, но направленный взрыв или коническую воронку организовать сумеем.

— А можно направить взрыв прямо вниз?

— Конечно, только зачем?

— Я верю в предусмотрительность инженеров Атлантиды, — ответила Сара, переводя взгляд с одного собеседника на другого. — В любом большом городе, на любом шоссе на случай дождя бывает что?

Джек улыбнулся, а Карл хлопнул себя по лбу.

— Водосток! Они должны были как-то бороться с просачивающейся из моря водой. Джек, мы проберемся через канализацию! Зачем прорываться, если можно обойти снизу?

Эверетт похлопал лейтенанта по плечу и отправил за взрывчаткой.

— Скажем спасибо коммунальным службам Атлантиды, — улыбнулся Менденхолл.

— А ты молодец, малышка, — похвалил Сару Джек.

«Каспер, дружелюбное привидение»

В тридцати тысячах футов над Средиземным морем

После пятичасового перелета с базы Диего-Гарсия в Индийском океане два бомбардировщика «стелс» заложили плавный поворот к югу. Им надлежало поддерживать видимость, будто налет с итальянской базы в Авиано уже начался — именно на этой хитрости строился весь план.

— Командир Каспера-один Касперу-два. Тридцать секунд до точки пуска.

— Каспер-два. Вас понял. Обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один. Автоматическое открытие бомбового отсека.

В днище огромных самолетов, похожих на летучих мышей, распахнулись люки, и из темноты бомбовых отсеков вышли автоматические пусковые установки на двенадцать крылатых ракет «Томагавк». Они завертелись, словно лотерейные барабаны, на каждом обороте сбрасывая по «Томагавку» с радарным наведением. При пуске двигателя ракеты автоматически раскрывались короткие крылья и хвостовое оперение, а через мгновение в темное небо уносился мощный сигнал радара. Двадцать четыре ракеты неслись над облаками курсом на Крит.

— Каспер-один командиру Грома-один. Хекл и Джекл[11] вылетели. Каспер-один и Каспер-два возвращаются на базу. Удачи, Гром-один.

Десантный корабль «Иводзима»

Пит Хэмилтон получил сообщение командира бомбардировщиков и стал всматриваться в небо. Наступило раннее утро, и корабль понемногу оживал. Конвертопланы и шестнадцать вертолетов «Сихок» разогревали на палубе моторы, морпехи рассаживались по местам.

Внизу вторая часть ударной группы грузилась в катер на воздушной подушке. Они представляли собой грозную силу: катер нес четыре боевых машины десанта с полным экипажем, с «Нассау» же на берег доставят четыре танка М1 «Абрамс».

Генерал сверился с часами и посмотрел на капитана.

— Прикажите «Шайенну» атаковать. — Спокойный голос Хэмилтона не отражал бушевавших внутри эмоций.

На глубине ста футов командир подлодки Берджесс получил с «Иводзимы» сообщение по низкочастотному радиоканалу.

— Оператору боевых систем: получен приказ о пуске ракет. Установкам с первой по двенадцатую: пуск. Затем погружение до четырехсот футов. Курс двести тридцать, скорость шесть узлов.

Группа «Катапульта»

Десять «Рапторов» мчались над Средиземным морем, едва не задевая верхушки волн на скорости около пятисот метров в секунду. В бомбовых отсеках штурмовики несли исключительно ракеты «воздух-земля».

Атлантида

Томлинсон лично наблюдал за установкой ключа атлантов. Он еле сдерживался и даже дружелюбно поглядывал на хранителя и остальных членов коалиции, которые тоже следили за последними этапами калибровки. Улыбка пропала, когда принесли отчет внешнего наблюдения.

— Двадцать четыре? И это все, что им удалось наскрести? Наш расчет оправдался. У американцев не хватает на нас сил.

— Что там, мистер Томлинсон? — спросила леди Лилит.

— Похоже, президенту США мы надоели. Радар засек двадцать четыре военных самолета, движущихся в нашу сторону из Авиано. Они даже не прячутся.

— Понятно. И вы планируете…

Томлинсон с улыбкой посмотрел на хранителя.

— Уничтожить их, что же еще. — Он снова обернулся к профессору Энгваллу, сказав при этом в рацию: — Командующий, приступайте к обороне острова. И прошу вас, защищайте его как следует.

Генерал ВВС Советского Союза Игорь Увилинский положил рацию и еще раз глянул на экран радара.

— Сначала выпустим ракеты, а потом МиГи добьют уцелевших, — решил он и посмотрел в бинокль на натянутую в трехстах ярдах над головой камуфляжную сетку. — Всем системам ПВО захватить воздушные цели и открывать огонь по готовности.

Заговорили двадцать пять сосредоточенных в центре острова зенитно-ракетных комплексов. Все ракеты до одной захватили цель.

Зенитные ракеты взмыли в воздух, оставляя за собой дымные хвосты, и ринулись навстречу дуракам-американцам, которые самоуверенно решили, что возьмут Крит без боя. На глазах у командира эскадрильи из двадцати МиГов-31, которая базировалась в Ливии, ракеты легко поразили первые пять целей. Летчик коалиции улыбнулся в кислородную маску. Такими темпами им и подчищать-то нечего будет.

Наблюдая за самолетами противника, он удивился, почему те не пытаются уклониться от боя с его МиГами. Очень смело, но ужасно глупо.

— Командир, вижу цели. Это не американские истребители. Это крылатые ракеты!

Командир эскадрильи все понял: его провели, и тут же запищала система предупреждения о приближении ракеты. Он бросил взгляд на радар: чисто.

«Это еще что такое?» — удивился пилот.

В сотне миль от Крита десять «Рапторов» вынырнули из «мертвой зоны» над поверхностью моря и выпустили по паре ракет AMRAAM каждый, после чего опять ушли вниз и направились к острову.

Прежде чем командир понял, что произошло, ракеты ударили по самолетам его эскадрильи. Американцы провели их, подсунув крылатые ракеты, которые испускали высокочастотный сигнал, полностью имитирующий радиолокационную сигнатуру и прочие характеристики настоящего истребителя.

Продолжить мысль летчик не успел. Система предупреждения запищала громче, и он наконец увидел легендарный AMRAAM с радиолокационной системой наведения…

МиГ-командир взорвался ровно через минуту после начала атаки. Десять лет тренировок и щедрой оплаты квалифицированным пилотам-наемникам не помогли: воздушные силы коалиции были уничтожены.

Обломки МиГов посыпались в море, на поверхности которого разворачивалось не менее увлекательное действо: двенадцать «сигар» одна за другой вынырнули из воды. Выпущенные «Шайенном» «Томагавки» выровнялись на высоте сто футов, выпустили крылья, хвостовые стабилизаторы и воздухозаборники, после чего понеслись к Криту. Их целью были комплексы ПВО, обнаруженные радаром подлодки в момент залпа по фальшивым истребителям.

На экранах радаров ПВО появились новые цели. Они не посылали ложных радиосигналов и уж самолетами точно не являлись. Командующий системой ПВО понимал: по ним выпущены ракеты. Однако прежде, чем он успел отдать приказ сбить «Томагавки» с «Шайенна», радар обнаружил еще десять целей: они приближались к Криту с востока на скорости в одну целую девять десятых «маха», то есть почти в два раза быстрее скорости звука. Генерал понял: американцы его перехитрили. Если распределить силы между двумя группами целей, то половину из них гарантированно сбить не удастся.

— Сэр, сигнал от целей на востоке слабый, прерывистый. Возможно, опять какая-то хитрость, — сообщил оператор радиолокационной системы.

«Вот именно. Американцы слишком рано раскрыли карты», — подумал он. Несомненно, цели на востоке — ракеты, что маскируются под истребители. Надеются поймать его на тот же трюк.

— Второй раз мы на это не клюнем. Атаковать только цели на западе. Восточные не трогать.

Ракеты взмыли с пусковых установок и устремились к западу. Генералу тут же стали сообщать о поражении целей, которые даже не предпринимали никаких маневров. Он посмотрел в бинокль на сполохи в западной части небосвода. Вот еще одна вспышка. Что-то, пылая, понеслось вниз.

— Сколько целей уничтожено?

— Шесть. Еще шесть приближаются.

Генерал закрыл глаза и опустил бинокль, а затем посмотрел на восток. В небе медленно-медленно, словно в ночном кошмаре, проступали силуэты самолетов, которые он принял за ложные цели. Первый штурмовик, специально снаряженный для подавления радаров, выпустил ракеты. Остальные девять тут же последовали его примеру, и генерал снова опустил бинокль. В этот момент шесть крылатых ракет, которые он принял за самолеты, с воем разорвались над позициями защитников, а сразу за ними «умная» бомба «Снейк-ай» разнесла радар и командный бункер.

Шестьсот пятьдесят тысяч человек — все население Крита — проснулись от взрывов в самой середине острова. Американское командование не надеялось, что цели достигнет хотя бы одна из крылатых ракет, так что их взрывы, мгновенно превратившие все зенитно-ракетные комплексы вместе с персоналом в груду пылающего металла, оказались для нападавших приятной неожиданностью.

Десять «Рапторов» носились над островом, паля во все, что движется. Ошалевшие солдаты коалиции отступали к огромной шахте посреди котлована. С первыми лучами солнца донесся стрекот винтов. «Оспри» и суда на воздушной подушке беспрепятственно подошли к берегу.

Второй батальон Первого экспедиционного корпуса морской пехоты приступил к исполнению наземной части операции «Утренний гром».

ООН

Нью-Йорк

Отдельный конференц-зал выделили незамедлительно. Американскому представителю в конце концов удалось убедить делегатов из России и Китая явиться на совещание, а при необходимости привести с собой военных атташе.

Пока на экране в прямом эфира шла картинка со спутника, стояла мертвая тишина. Военные и дипломаты с первых секунд следили за развитием атаки как завороженные.

Через пять минут космическое командование сообщило, что спутник сейчас выйдет из зоны видимости, и передавать репортаж напрямую больше нет возможности.

— Только что вы видели, как коалиция атаковала Вооруженные силы Соединенных Штатов. Вы не верили, что эта организация существует и ей удалось выставить Америку виновной в своих собственных злодеяниях. По нашим данным, коалиция собирается нанести удар по вашим странам в течение часа. Они устроят землетрясения, которые полностью лишат людей средств к существованию и уничтожат вооруженные силы. Им нужно ослабить Россию и Китай до такой степени, чтобы правительства больше не угрожали их долгосрочным планам подчинить ваши народы.

Представитель России молча встал и посмотрел на огромный экран, где только что умирали люди. Он кивнул Комптону и в сопровождении военного атташе вышел из комнаты.

Китайская делегация пока оставалась на местах. Все десять человек не сказали ни слова: они просто смотрели на Найлза и оценивали его слова, пытаясь отыскать на лице американца хоть легкий намек на то, что он лжет. Наконец глава делегации медленно поднялся. За ним встали и остальные.

— Нам необходимо осмыслить увиденное и обсудить с Пекином. Благодарю за приглашение на эту встречу.

Комптон проводил китайцев взглядом, а когда они вышли, раздраженно отшвырнул с дороги некстати подвернувшийся стул. Честность и открытость, похоже, лишь отсрочили неизбежный конец.

Президенту придется защищать американских мальчишек в Корее, а значит, вот-вот разгорится мировая война.

Через час в одном из подземных помещений Белого дома собрался Совет Безопасности.

Найлз усмехнулся занятному наблюдению: оба противника зарылись в землю и ждут, как повернется ситуация наверху. Впрочем, коалиция не будет ждать: она запустит смертоносную волну, и, похоже, отряд Джека не успеет вмешаться вовремя.

С больших экранов по углам комнаты смотрело лицо генерала морской пехоты Пита Хэмилтона, который в данный момент находился на борту «Иводзимы».

— Да, господин президент, вторая десантная группа высадилась на берег. Мы отозвали «Си харриеры» и «Рапторы» в связи с отсутствием целей. Гражданское население оказывает посильную помощь — я выделил для охраны два подразделения морской пехоты. Это несколько ослабит основную группу, которая атакует тоннель, но придется обойтись имеющимися силами.

Все собравшиеся были под впечатлением от того, как гладко прошла первая фаза, хотя самый прочный орех еще только предстоит разгрызть.

— Есть ли новости по поводу операции «Черный ход»? — спросил Найлз, который сидел чуть в стороне от стола.

— Нет. Поскольку связь не восстановлена, я как командующий оперативной группировкой вынужден исходить из того, что им не удалось решить поставленную задачу.

Найлз задумчиво опустил голову: Коллинз еще ни разу не провалил задания.

— Спасибо, генерал. Мы предприняли последнюю попытку убедить русских с китайцами, но, кажется, они нам все равно не верят. Дай вам бог удачи, — сказал президент и распорядился отключить связь.

— Какие новости в Корее, генерал Колфилд?

— Пока границу перешла только одна ударная группировка. Нам стало известно, чтокомандующий лично возглавляет операцию. Одни источники сообщают, что генерал… — Колфилд сверился с записями, — …Тхон Си Куан действует самостоятельно и вопреки указаниям Пхеньяна. Другие утверждают, что он получил личный приказ самого Ким Чен Ира. Так или иначе, его танковый клин атакует позиции второй дивизии в десяти милях к северу от Сеула. Спутники показывают безрадостную картину. Границу в любой момент готово перейти тридцать пять северокорейских дивизий.

— Я не могу допустить падения Южной Кореи. Как ни больно признать, мы заложники собственного прошлого и не вправе предавать павших в войне: ни в обычной, ни в «холодной». Либо мы остановим северокорейцев, либо половина наших ребят погибнет.

Сидящие за столом избегали смотреть друг другу в глаза. Найлз раздраженно вскочил и зашагал по комнате.

— Адмирал Фукуа, есть ли в зоне конфликта подходящая подлодка?

Фукуа поднялся и перевел взгляд с Колфилда на президента.

— Да, сэр. «Пасадена».

— У нее на борту «особое» вооружение?

— Да, сэр.

— «Пасадене» быть наготове и ожидать приказа. — Президент посмотрел на Найлза, потом на собравшихся за столом. — Поднимите в воздух все самолеты до единого: из Японии, Кореи и с авианосцев. Прежде чем я отдам приказ о применении ядерного оружия, необходимо нанести удар всеми имеющимися силами. Одновременно с авианалетом вторая дивизия должна двинуться навстречу танкам. Составьте соответствующие приказы. Я подпишу их вместе с приказом о готовности к нанесению ядерного удара.

— Да, господин президент.

Найлз закрыл глаза. Впервые словосочетание «ядерный удар» прозвучало в открытую.

Только Джек Коллинз еще может сохранить мир на планете.

Южная Корея

В тридцати милях к югу от демилитаризованной зоны

Генерал-майор Тхон Си Куан вынудил великого руководителя отдать только что доставленный приказ: «Атаковать врага всеми имеющимися силами».

Рискованный план коалиции воплотился в жизнь и сработал куда лучше, чем кто-либо ожидал. Куан обрушит на Сеул всю мощь своей армии, а когда американцы нанесут ответный удар — генерал прекрасно понимал какой, — его тут уже не будет.

— Танковым клиньям наступать с максимальной скоростью. Пехота и военно-воздушные силы Народной армии обеспечат необходимую поддержку. И сообщите моему пилоту, что я буду следить за наступлением с воздуха.

Помощник вышел передать приказы, а генерал бросил последний взгляд на стол с фигурками танков, которые сдвинулись почти вплотную.

«Жаль. Мне казалось, что в этот раз наши шансы не так уж плохи», — отметил он про себя, натягивая перчатки. Генерал-майор Тхон Си Куан больше не вернется в командный бункер.

Глава 16

Тоннель атлантов

Последний мешок с песком лег поверх восьмифунтового заряда C-4. Акустические датчики, которые Саре все же разрешили взять с собой, показали, что под дорогой имеется полость, однако само по себе это ничего не гарантировало. Джек прекрасно понимал: пустота могла означать что угодно. Судьба всей операции зависела от того, что обнаружится под дном тоннеля.

— Ложись! — прокричал один из «морских котиков».

Райан с Менденхоллом прикрыли собой Сару, однако мешки с песком, которые направляли ударную волну вниз, приглушили грохот. Тоннель задрожал, и на мгновение пришла мысль, что тот обвалится, однако древняя конструкция устояла.

Коллинз посветил в образовавшуюся воронку и обнаружил, что у нее есть дно — для начала неплохо. Он начал стягивать с себя амуницию, однако вмешалась Сара, которая протянула свое снаряжение Менденхоллу с Райаном.

— Прошу прощения, полковник, это по моей части.

— Да что вы, лейтенант? А мне казалось, вы геолог, — парировал Джек, прекрасно зная, что Сара прошла спецподготовку в подразделении «тоннельных крыс» — так в армии называли тех, кому не доставало ума и комплекции. «Тоннельные крысы» умели просачиваться в такие места, где ничего хорошего по определению быть не может.

— Она права, полковник. Тем более вам, как командиру, не полагается лезть вперед, — встрял в разговор Райан, тоже протягивая Менденхоллу снятую экипировку. — Похоже, тут требуется человек вроде меня, с… э-э… скромными внешними данными.

Джек посмотрел на добровольцев, потом на Эверетта.

— Мне жаль. Честное слово, очень жаль. Райан прав, полковник.

Менденхолл взял у товарища рюкзак, и оттуда выпал CD-плеер и несколько дисков.

— Не может быть! — воскликнул Уилл.

— Да ладно. Это диски полковника. В Африке они принесли мне удачу.

Майор морской пехоты недоуменно посмотрел на спутников и обернулся к лейтенанту, возглавлявшему «морских котиков».

— Кто они вообще такие? — вполголоса спросил он.

— Лучше не задумываться.

«Котики» выдали Саре и Райану гарнитуры «хэндс-фри» и автоматы МР-5 с глушителями, а также четыре фунта взрывчатки и по паре химических фонарей.

— Почти как тогда, в «Аризоне», — пошутила Сара, но никто даже не улыбнулся, а Менденхолл так и вовсе разозлился. Тогда погибли все его друзья — не хватало сейчас лишиться еще двоих.

— Вы поосторожнее, лейтенант, — сказал Джек.

Сара посветила в отверстие и поползла вниз по лестнице. Уилл похлопал Райана по спине и шагнул в сторону, пропуская товарища.

— Так, майор, а мы пока разгружаем машины. И надо подобрать экипировку, чтобы ребята могли сражаться в такой жаре. Скажем, только легкие бронежилеты, если никто не против, — распорядился Эверетт. Коллинз следил, как два фонаря погружаются во тьму.

На протяжении первых ста футов стенки канализационного тоннеля были местами разрушены лавовым потоком. Сара подумала, что им еще сильно повезло, могло затопить и весь проход. Почти сразу стали попадаться скелеты — вперемешку солдаты и обычные люди. Бронзовые панцири и поножи расплавились и прикипели к костям.

— Сара, стой! — сказал Райан.

Девушка замерла. Прямо перед ними коридор поворачивал. Она обернулась и увидела, что Райан приложил руку в перчатке к выложенной плиткой стене.

— Потрогай.

Она коснулась стенки и тоже почувствовала. Такое бывает, если прислониться к стенке тоннеля метро.

— Что думаешь?

— Не могу понять. Оно не движется, но словно набирает мощь, а потом снова успокаивается.

— Может, какая-то стройка? — предположил Райан.

— Может. Пойдем дальше и посмотрим.

Вскоре Сара заметила, что с каждым шагом ноги уходят все глубже в скопившуюся на дне тоннеля воду. Не самое приятное обстоятельство, но Райана она решила пока не беспокоить.

Еще через пять минут ее плечи поникли. Дорогу перегораживал все тот же завал. Колонны, булыжники мостовой, мраморные обломки, глыбы песчаника и скелеты провалились и в канализационный тоннель.

— Вот черт, и тут тупик, — огорчился Райан. — Сообщу дурные вести полковнику.

Сара кивнула, и он начал устанавливать связь. Между тем девушка зажгла химический фонарь и швырнула его в сторону завала над самой водой.

Она покачала головой и вдруг увидела…

От фонаря поднимался пар. Он шел точно вверх, а потом, футов через пять вдруг исчезал среди обломков. Чуть наклонив голову, Сара пригляделась внимательнее и ухватила Райана за плечо.

— Секунду, полковник, — сказал он и посмотрел, куда указывает Сара, — свяжусь с вами позже.

Подойдя поближе, Райан тоже зажег фонарь и бросил его повыше. Там оказалась большая дыра, в которую можно протиснуться вдвоем бок о бок.

Сара положила автомат и полезла вверх. Райан, чуть помедлив, двинулся за ней. Девушка посветила в отверстие налобным фонариком, а потом более мощным ручным.

— Похоже, дыра сквозная… Повезло. Откуда она могла взяться?

— Дареному коню в зубы не смотрят.

— Не в зубы — в брюхо. На вид — точно лезем в чье-то огромное брюхо.

— Сара, старушка, ну и образы у тебя! — усмехнулся Райан, включил ларингофон и покрепче сжал рукоять автомата. — Полковник, проход есть. Отправляйте людей.

Отряд начал спускаться в канализационный тоннель, а Сара поползла сквозь отверстие в завале. Райану она велела остаться: объяснить бойцам, что лаз узкий и длинный. Она уже прокляла себя за то, что забыла наколенники: камни и края мраморных плит пребольно впивались в ноги.

Почти в самом конце она обнаружила сбоку небольшую нишу и посветила туда фонарем. Внутри оказались кости, лоскутки ткани и то ли бумага, то ли папирус. Сара присмотрелась внимательнее. Большинство костей были человечьи, но среди них попадались рыбьи, а также останки каких-то животных. Она не поверила своим глазам: на костях виднелись глубокие отметины чьих-то гигантских зубов.

— Фу! — пробормотала девушка и двинулась дальше.

Вдруг что-то тяжелое рухнуло ей на спину. Сара взвизгнула: прямо перед ее глазами очутились зубы — два резца, длинные, как мясницкие ножи. Она отползла назад, и увидела перед собой, у самого входа в нору, скелет гигантской крысы. Вероятно, зверюга жила после катастрофы в развалинах, питаясь падалью и рыбой, угодившей сюда с морской водой, но в конце концов сдохла от голода.

Сара посветила вперед и включила ларингофон.

— Давай, Джейсон, высылай кавалерию.

Операция «Утренний гром»

Остров Крит

Морпехи вместе с подразделением разведки двинулись ко входу в огромный тоннель. Прозвучало несколько выстрелов из легкого оружия — противника тут же подавили ответным огнем. Через десять минут вход был в их руках, и на «Иводзиму» сообщили, что ударная группировка приступает к штурму тоннеля.

Почти сразу после разговора по рации первое отделение морпехов пересекло невидимую черту, и один из солдат коалиции, повинуясь прямому указанию Томлинсона, нажал на кнопку.

Когда в самом центре острова прогремел взрыв, Пит Хэмилтон на мостике «Иводзимы» вздрогнул и ударил кулаком по стальному релингу. Над котлованом поднимался огромный гриб — обычный, не ядерный. Генерал закрыл глаза и выругался, а затем обернулся к морякам, которые в ужасе смотрели на остров.

— Капитан, вызовите командующего сухопутными силами — если он жив, конечно, — и высылайте инженерно-строительные части. Нужно зачистить местность и пробить проход. Затем сообщите верховному командованию, что в результате операции «Утренний гром» захватить главный вход не удалось. Повторяю: не удалось.

— Надеюсь, полковнику Коллинзу повезет больше. Теперь «Черный ход» — наш последний шанс.

Атлантида

Томлинсон выслушал уцелевших бойцов береговой обороны и остался доволен: морская пехота не прорвалась вниз до пуска волны. Он кивнул и повернулся к Энгваллу.

— Бриллиант на месте?

— Да. Последний час работаем на минимальной мощности. Просто скажите, куда подключаться.

Томлинсон с улыбкой посмотрел на хранителя и леди Лилит.

— Цели те же: Китай и Россия. И еще… восточное побережье Соединенных Штатов.

— В данный момент удара по США не требуется. Они и так ослаблены донельзя, — возразил хранитель.

— Все коммуникации проложены, усилители на месте. С ключом мы легко их достанем.

— Но…

— Замолчите! Профессор, начинайте отсчет через час.

На глазах у леди Лилит, хранителя и остальных членов коалиции Томлинсон скрылся в Зале эмпирея.

— Мне как-то не по себе. План не предусматривал удара по Америке на этой стадии, — пожаловалась хранителю англичанка.

Старик проводил Томлинсона взглядом, а потом ответил:

— Ему сейчас тяжело. Однако наши жизни и, посмотрим правде в глаза, будущее всей коалиции в его руках. Может, ударить по США не так и плохо: уж слишком крепко американцы за нас взялись.

Хранитель встал и медленно побрел прочь, разглядывая развалины Атлантиды, словно на прогулке по Пиккадили-серкус. Леди Лилит подняла глаза вверх, на укрывший руины хрустальный купол.

— Вы… вы не скажете Уильяму, что я в нем сомневалась?

Едва эти слова сорвались с губ, как ее стало подташнивать, а по коже пробежали мурашки. Заработали генераторы, и энергия волны хлынула в молот Тора — тот теперь напоминал заключенного в клетку тигра, который рвется на волю.

Глава 17

Южная Корея

К югу от демилитаризованной зоны

Командир наступавшей тремя клиньями ударной танковой группы поднял руку с рацией.

— Во славу великого народа я отдаю долгожданный приказ: начать обстрел Сеула!

К северу от границы заговорили пять тысяч артиллерийских батарей. Они стали осыпать снарядами позиции американских солдат.

Зал оперативных совещаний

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

На большом экране значки и числа, обозначающие северокорейские войска, пришли в движение прямо на глазах у президента. Иконки артиллерийских батарей замигали красным, три танковых клина двинулись вперед, войска к северу от границы тоже зашевелились.

— Они наступают, — объявил генерал Колфилд.

Комптон следил за президентом. Тот сидел с закрытыми глазами.

— Крупные воздушные силы взлетают с аэродромов в восточном Китае. Всего около пятисот самолетов различных видов. Поднять истребители с японских баз и сообщить авианосным группам? Они ждут приказа в Японском море — в сотне миль от Кореи.

Президент встал и спрятал свои большие руки в карманы. Он глянул на Найлза, потом на монитор. Красные значки северян стремительно надвигались.

— Обратите внимание: войска Северной Кореи пересекли тридцать восьмую параллель несколько часов назад, тем самым нарушив соглашение о перемирии от двадцать седьмого июля тысяча девятьсот пятидесятого года. В связи с этим приказываю: второй пехотной дивизии и Военно-воздушным силам армии США защищать народ Южной Кореи от нападения Корейской Народной Демократической Республики. Если авиация Китайской Народной Республики нарушит воздушное пространство Южной Кореи, приказываю американским ВВС атаковать ее.

Группа «Крузейдер»

Двадцать седьмая эскадрилья с авиабазы Кадена

на японском острове Окинава

Двенадцать истребителей F-22A «Раптор» базировались в Японии уже одиннадцать месяцев. Теперь их объединили с тридцатью пятью F-15 «Страйк-игл», тридцатью пятью обычными F-15 и двадцатью пятью легкими F-16 «Файтин-фолкон» японских ВВС. Волна истребителей шла на высоте двадцать тысяч футов у самой границы корейских территориальных вод, как вдруг по радио передали приказ, потрясший всех пилотов до единого. Командовавший группой подполковник дважды запрашивал подтверждение, думая, что не расслышал.

«Атаковать любые соединения армии Северной Кореи южнее тридцать восьмой параллели. Атаковать любые военные самолеты других государств. Поражать любые наземные цели на территории Южной Кореи без ограничений».

На экране радара командир насчитал больше пятидесяти китайских МиГов-31 и столько же северокорейских самолетов у самой границы.

— Будет жарко, — пробормотал он себе под нос.

Авангард ударной танковой группы открыл огонь с гребня холма над деревушкой Ква Шан. Сил противника нигде не было видно, однако генерал рьяно принялся за дело: почему бы не сравнять с землей деревню, если все равно скоро прибудет авиация?

— Генерал, с запада приближаются самолеты. Передают опознавательные сигналы китайских ВВС.

Генерал бросил на посыльного взгляд через борт бронированной машины.

— Отлично. Пусть штаб направит их на первую линию обороны американцев. Передайте, что я выброшу зеленый дым.

— Так точно, сэр.

Все произошло внезапно, и подполковник сначала решил, что его радар сошел с ума. Китайские самолеты развернулись и направились к северу, прочь от Южной Кореи. Сначала он решил, что это ловушка, но МиГи не меняли курса, и американец улыбнулся.

Еще больше его потрясло, когда в наушниках раздался голос, да еще и на секретной частоте:

— Командиру американской эскадрильи к югу от нас. ВВС Китайской Народной Республики приносят извинения за то, что в ходе тренировочного вылета мы слишком приблизились к границе Южной Кореи. Наша группа возвращается на базу.

— Группе «Крузейдер» — атаковать. Повторяю, атаковать!

Первая волна из тридцати пяти F-15 резко легла на крыло и понеслась к земле.

Северокорейский генерал улыбнулся. Теперь военную мощь великого руководителя американцы ощутят на собственной шкуре. Он посмотрел в бинокль и замер. Самолеты противника беспрепятственно пикировали на его колонну.

— Генерал, китайцы улетели, а наши пилоты получили приказ оставаться на аэродромах. Американцы атакуют по всему фронту. Их самолеты с авианосцев бомбят артиллерийские позиции в нашем тылу и на границе. Пхеньян приказал начать отступление!

Словно в подтверждение ужасной сводки, пять Т-80 взорвались всего в тысяче ярдов от генеральской машины. Всюду слышались взрывы — танки гибли один за другим; внезапная атака американцев застала их врасплох.

— Это какое-то безумие! — завопил генерал, когда позади его танков, где собирались для удара основные силы, посыпались кластерные противопехотные бомбы.

Танковый клин, еще пять минут назад целый и невредимый, на глазах у генерала превращался в дымящиеся обломки.

Зал оперативных совещаний

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

События развивались слишком быстро, Найлз за ними не поспевал. Значки наступающих северокорейских частей одна за другой исчезали с экрана.

— Господин президент, информация подтверждается: китайские самолеты ушли к северу от тридцать восьмой параллели. Они возвращаются в Китай!

— Видимо, все же поняли, что мы не врем.

В голосе президента слышалось облегчение, а самому Комптону хотелось прыгать и вопить от радости — кстати, многие генералы с адмиралами не стеснялись таким образом демонстрировать свои чувства.

— Наземные войска к югу от границы понесли серьезный урон после налета наших и японских ВВС. Вторая пехотная дивизия, не встречая сопротивления, продвигается в глубь демилитаризованной зоны. Подтвердилась информация, что Ким Чен Ир приказал армии отойти за тридцать восьмую параллель.

— Сэр, пришло послание от президента России. Он предлагает оказать военную помощь нашей группировке на Крите, — сообщил советник по национальной безопасности. — А китайский посол заявляет, что его страна не намерена потворствовать вопиющему акту агрессии, продемонстрированной Ким Чен Иром и его армией. Войска Китайской Народной Республики не тронутся с места.

Президент уселся поудобнее и посмотрел на Найлза.

— Похоже, ты их убедил.

— Нет, господин президент. Их убедили мальчишки, погибшие на Крите. Русские и китайцы не любят, когда гибнут мирные люди.

— И все же, старина, ты нас всех здорово выручил.

Найлз встал, подошел к президенту и присел рядом с его стулом.

— Господин президент, это не спасение, а только отсрочка. Если мы дадим коалиции обрушить на них волну, русские с китайцами не станут искать правых и виноватых. Теперь им известно, что враг — на Крите, и если потребуется, они уничтожат его ядерным оружием. Если бы с лица земли стирали наши города, мы поступили бы так же. Группа в критских подземельях по-прежнему должна остановить коалицию.

— Но коалиция знает, что ее существование больше не тайна. Может, они остановятся?

— Коалиция и не такое видала. Они ударят и исчезнут, а потом вынырнут под новой личиной, но все с теми же финансовыми возможностями, которые и предложат бедствующим странам. Они планировали эту операцию с самого окончания Второй мировой войны.

Президент поднялся. Все члены Совета Безопасности по-прежнему широко улыбались. Он поглядел на экран, в самом низу которого виднелся крошечный остров Крит.

— Я слышал, что он настоящая легенда, но расскажи-ка еще раз, Найлз: что, твой Коллинз и правда так хорош?

Глава 18

Операция «Черный ход»

Крит

Переправка людей и оружия сквозь узкий лаз, который тут же прозвали «крысиной норой», заняла куда больше времени, чем ожидалось, — целых пятьдесят минут. На той стороне командир «морских котиков» доложил, что канализационный тоннель свободен на две мили вперед.

— Райан! — позвал Джек.

— Здесь, сэр.

— Морпехам удалось наладить радиосвязь?

— Нет. Даже «Атлантида-FM» не ловится, — попытался он пошутить, но тут же умолк. Солдаты смотрели на него крайне угрюмо. — Нет, полковник, связи нет.

Джек глянул на часы. Операция «Утренний гром» началась уже полтора часа назад.

— Джек, чувствуешь? — спросила Сара. — Коалиция запускает волну.

Коллинз промолчал, понимая, что она права. Как и предупреждала Сара, у него заложило уши.

— Слушай, когда все начнется, ты держись в стороне. Мне не нужна мертвая… Просто держитесь в стороне, лейтенант, — бросил он и отошел.

— И что сказал полковник? — спросил у девушки Менденхолл.

— Да ничего особенного. Как обычно.

Атлантида

Томлинсон сидел в Зале эмпирея, который теперь был отлично освещен. Инженеры укрепили помещение, а самые опасные места огородили. Он молча следил за работой, как вдруг заметил на мраморной плите какой-то выступ и теперь уже полчаса не мог от него оторваться. Из-под обломков торчала рука. Потемневшие пальцы сжимали рукоять древнего бронзового кинжала. Томлинсон просто разглядывал костлявую кисть, размышляя, кем мог быть погибший.

— Сэр, все готово. Напряжение сто процентов, коммуникационные линии до Черного моря и озера Шиолин в полном порядке.

Томлинсон улыбнулся, не отрывая взгляда от руки с кинжалом.

— Вы забыли упомянуть Лонг-Айленд, профессор. Эта линия тоже подключена?

— Да, сэр. Усилители установлены в одной миле от разлома Дэвидсона, в тридцати трех милях над континентальной плитой.

— Превосходно. Как думаете, на Манхэттене будет большая суматоха?

— Несомненно, — ответил Энгвалл и медленно двинулся прочь.

Томлинсон наконец поднял глаза и увидел лишь спину профессора, которая тут же скрылась во тьме Зала эмпирея. Тогда он снова уставился на руку.

Оборудование волны, в том числе пять массивных генераторов на пятьдесят тысяч ватт каждый, разместили внутри природной чаши с каменными стенками. Пятнадцать тысяч лет назад здесь, скорее всего, было искусственное озеро, в центре которого высилась статуя Посейдона сто восемьдесят футов высотой — она вздымалась над поверхностью озера на сто футов. Теперь от греческого бога морей осталась бесформенная груда обломков по берегам каменной чаши, и лишь одинокий пьедестал высился в самом центре озера.

Внизу, за тысячами мониторов, расселись операторы; еще два десятка рабочих мест оборудовали на башне высотой сто футов. Все понимали, что та энергия, которую им предстоит высвободить, просто не имеет численного выражения. Хитроумные канавки и прочие малопонятные свойства ключа обеспечат невиданную доселе мощь.

Энгвалл изучил канавки на поверхности бриллианта и пришел к выводу, что достигнутая им амплитуда сигнала не идет ни в какое сравнение с достижениями Древних. Современными средствами можно было добиться лишь трех процентов от мощности неповторимого ключа. Во время первых испытаний бриллиант поместили в предназначенное для него гнездо только на мгновение и тут же ощутили скачок мощности: установка издала неслышный уху звук. Тридцать человек обратились за помощью в полевой госпиталь, предназначенный для раненых солдат. Это жутко взбесило Томлинсона, который стремился не допускать контакта ученых с «трусами» — так он называл солдат, — чтобы у первых не возникаю сомнений в полнейшей безопасности.

Звук из канавок бриллианта извлекался не стержнем, как во времена Древних. Энгвалл разработал остроумную конструкцию: специальную камеру, внутри которой бриллиант будет вращаться в плазме — так можно убедиться, что в канавках не содержится даже мельчайших частиц мусора. Затем камеру заполнят озоном и подадут электрический ток. Он и извлечет из бриллианта звуки, которые отправятся по проводам к намеченной цели.

Древние разбили всю поверхность ключа на мельчайшие участки, каждый соответствовал определенному слою той или иной тектонической плиты — иными словами, за гранит и песчаник, на которых стоит Лонг-Айленд, отвечал совершенно конкретный сектор одной из граней бриллианта. Аналогично имелся свой участок и у сложенной из гранита, сланцев, мрамора и песчаника Евразийской плиты.

В зависимости от плотности материала Древние вычислили необходимую комбинацию резонансной частоты и мощности сигнала. От гнезда с ключом к толстому континентальному проводу тянулся обычный кабель — такой можно купить в любом компьютерном магазине.

Теперь Энгвалл знал, что только сам голубой бриллиант в состоянии выдержать генерируемые звуки. «Потрясающе», — подумал он, наблюдая за камерой с безопасного расстояния. Именно поэтому эффектно провалился эксперимент на Кракатау, когда ключ пытались заменить другим крупным кристаллом.

Наблюдая за приготовлениями с платформы высоко над озером — отсюда он с помощниками будет следить за распространением волны, — Энгвалл, как и сулил ему Томлинсон, ощутил себя богом, владыкой неодолимой силы земных недр.

С другой стороны, разглядывая свое детище, профессор не мог забыть о гибели Атлантиды, о Кракатау, о невинных жертвах землетрясений в Китае, России и Ираке. Нет, он все же не бог, а человек, выполняющий указания другого человека. Прямо на его глазах из Зала эмпирея не спеша вышел Томлинсон, и Энгвалла пронзила мысль, что глава коалиции понемногу теряет рассудок, как и многие, кто когда-то грезил властью над миром.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Президент пытался объяснить русским и китайцам свой план извлечения коалиции из подземного убежища. Об открытии Атлантиды он, по настоянию Найлза, упоминать не стал. Пока что договорились, что шестьсот пятьдесят тысяч мирных жителей Крита следует немедленно эвакуировать. Для этой цели, наряду с флотом НАТО и русскими кораблями, согнали пассажирские лайнеры и другие суда со всего Средиземноморья.

Ситуация в Корее стабилизировалась. Вторая пехотная дивизия, подкрепленная танками четвертой дивизии, вновь заняла позиции у границы, остатки танкового клина северокорейцев воссоединились с остальной армией — впрочем, вернулось их не так много.

Американские самолеты, которым не пришлось сражаться с китайцами, нанесли северокорейской авиации и артиллерии тяжелейший урон, после чего военные убедили Ким Чен Ира, что у него не осталось союзников, а значит, с войной пора заканчивать. Китайская дипломатия еще не выступила с официальным заявлением, что их сторона удовлетворена объяснениями американцев, однако китайцы будут поддерживать стабильность в регионе до наступления полной ясности.

Раздался звуковой сигнал, и в уголке ноутбука на столе перед Найлзом замигал огонек. На экране появилось лицо Вирджинии.

— Найлз, тебя вызывает Пит Голдинг. Сейчас свяжу вас напрямую.

Экран разделился пополам: рядом с Вирджинией возникла картинка из лаборатории Пита на базе в Неваде.

— Шеф, у нас серьезная проблема, — бесстрастно проговорил Голдинг. Вид у него был помятый, уголок белого воротничка торчал вверх.

— Что стряслось, Пит?

— Мы расшифровали часть свитков. Найлз, проблема не в голубом бриллианте, а в той большой карте — Древние нанесли на нее линии разломов и границы литосферных плит. Наука с тех пор немного продвинулась. Хотя атланты, конечно, обладали потрясающими знаниями, одного они не учли: все плиты связаны между собой — иногда сразу под корой, а иногда совсем глубоко, на уровне мантии. Нам не удалось разобраться сразу, потому что письмо атлантов частично иероглифическое — мы называем его линейным письмом «Б», а…

— Пит, бога ради, что ты несешь? Давай без лекций по лингвистике! — раздраженно бросил Найлз.

— Если они запустят волну и усилят ее ключом, то начнется цепная реакция, не поздоровится всей планете. Целые континенты треснут пополам, морские шельфы обрушатся в бездну, а мир содрогнется до самого основания. Уж не знаю, как выглядит ад, но эта треклятая штуковина нам его продемонстрирует.

— О господи, — пробормотал Комптон.

— Однажды, пятнадцать тысяч лет назад, атланты по какой-то причине попытались применить свое оружие — и что в итоге? Весь мир переменился!

— Пришли модель, построенную «Европой», и свои расчеты.

— Что думаешь, Найлз? — спросила Вирджиния.

— Что я думаю? Что у президента не будет другого выбора, кроме как подчиниться уговорам и врезать по Криту, а заодно по Джеку, Карлу и мальчишкам из морской пехоты.

Тоннель атлантов

Жара в канализационном тоннеле стояла невыносимая, но Джек даже привал не мог скомандовать: они опаздывали. В сложившихся обстоятельствах сотня морпехов делала все возможное. Из трещин в стенах сочилась магма; местами казалось, будто тоннель кто-то поднял, а потом швырнул обратно: так он изгибался и перекручивался. Все это время волна набирала силу где-то за прочными каменными стенами подземелья.

Сара догнала Джека и прибавила шагу, чтобы не отстать.

— Джек, мы слишком глубоко, — проговорила она, задыхаясь.

— Как это? Ты о чем?

— Я слежу за маршрутом. Мы где-то на милю глубже, чем надо. Ты заметил, что всех уже мутит не так сильно? Гляди, мы идем быстрее, потому что стало легче. Голова не кружится.

Джек замер и достал приемник.

— Первый. Командир второй группы, ответьте.

— Вторая на связи, — отозвался Эверетт, который шел в авангарде.

— Лейтенант Макинтайр полагает, что мы слишком глубоко.

— Возможно, она права. У нас тут выходы магмы, а температура за последнюю четверть мили выросла до тридцати пяти градусов.

Коллинз опустил приемник. Мимо, не сбавляя темпа, прошагала группа морпехов.

— Секунду, Первый. Говорят, впереди большая пещера… О господи, Джек, тебе стоит взглянуть!

Коллинз повесил рацию на пояс, скомандовал остальным отдохнуть пять минут, а сам потрусил вперед. Сара, Райан и Менденхолл — за ним.

Они вскарабкались на пологий холм застывшей лавы и наконец увидели Эверетта. Тот разговаривал с лейтенантом прямо в нише, из которой открывался вид на пещеру. Внизу горели два десятка фонарей, открывая зрителям сумрачную картину ада в желтых и оранжевых сполохах огненных рек преисподней.

— Боже мой! — Сара наклонилась и, уперев руки в колени, стала разглядывать гигантскую каверну.

Подземный зал пересекала лавовая река — самая обычная алая полоса шириной футов двадцать. По всей пещере были разбросаны искореженное железо и гигантские колонны. Среди руин белели тысячи скелетов, вплавленных в каменный пол, с которым они теперь составляли единое целое.

Коллинз заметил в верхней части огромного зала толстенные балки. Там были проложены рельсы, рассчитанные на груз в миллионы тонн. Гигантское колесо, для которого они предназначались, валялось на боку. Его усеивали длинные шипы; их назначение — как, впрочем, и самого колеса — оставалось неясным. Исполинскую махину прикрывал слой песка и камней, обрушившихся с потолка.

— Что ж тут за чертовщина творилась? — удивился Эверетт, рассматривая торчащие из застывшей лавы человеческие кости.

Сару тем временем заинтересовала конструкция под сводами пещеры. Оттуда свисали покрытые сажей провода с позеленевшей от времени бронзовой пластиной.

— Это Зал волны. Гигантский генератор. Боже мой, Джек, именно здесь и погубили Атлантиду. — Она выпрямилась. — Схема этого устройства была в одном из твоих свитков и на голограмме — мы просто не разобрались. На эту пещеру пришелся вес всего острова, и когда она не выдержала, Атлантида провалилась сквозь морское дно.

— А выход отсюда на той схеме не указан?

— Не помню. Прости, Джек, мы очень спешили. В любом случае, если мы в Зале волны, то Атлантида прямо над нами. Нужно двигаться вверх. Там должен быть проход.

— Стоя на месте, его не отыщешь. Уилл, зови остальных.

Коллинз поспешил вниз по пологому склону пещеры, а Сара и ее товарищи вдруг ощутили, что здесь кругом смерть. Тысячи людей погибли тут, пытаясь бежать от последней воли своих богов. Морпехи смотрели под ноги, но все равно окаменевшие кости то и дело хрустели под их тяжелыми ботинками.

Внизу Джек наткнулся на скелет, который его заинтересовал. Из застывшей лавы торчали бронзовые доспехи — такие он уже видел. Их хозяин оказался крупнее остальных атлантов, а на его плечах сохранились лоскутья голубого плаща. Укрытый шлемом череп таращился на Джека, и даже плюмаж совершенно не пострадал, словно владелец шлема погиб совсем недавно. Конский волос голубого цвета покрывали хлопья сажи, однако Джек сразу понял: перед ним такой же солдат, как и он сам, только родившийся за десять тысяч лет до Моисея.

Отбросив размышления, он переступил через павшего воина и наступил на скелет поменьше. Джек так и не узнал, что попрал останки могучего владыки Пифоса — того самого чародея, что изобрел волну. Даже после смерти он вцепился искалеченной рукой в последнего титана.

Сара шагала прямо за Джеком — и вдруг скрючилась от боли. То же случилось с морпехами: одних рвало, другие бросали оружие и обхватывали головы руками. Даже Коллинзу пришлось прислониться к каменной стене и сорвать шлем.

— Джек, волна набирает силу! Они нанесут удар! — прокричала Сара и не выдержала. Ее стошнило.

Томлинсон наблюдал за операторами у экранов. На платформу вместе с ним поднялись хранитель, леди Лилит и еще несколько членов коалиции — всех их потрясла колоссальная мощь генераторов, которая с появлением ключа еще удвоилась. Поскольку боковые грани бриллианта пришлось дополнительно обрабатывать — иначе он не вставал в гнездо, изготовленное профессором Энгваллом, — удар задержали на час с лишним.

Томлинсон перевел взгляд с генераторов на оборонительные рубежи. Пятьсот отборных солдат расположились так, что никакой армии не выбить их с позиции меньше чем за неделю, да и то, если не считаться с потерями. Наемники засели под самой хрустальной сферой, среди застывших лавовых выбросов, а развалины древнего города кишели пулеметными гнездами и окопами минометчиков.

— Мы готовы. — Энгвалл снял наушники.

Томлинсон посмотрел на титановую камеру, где алмаз вращался вдвое быстрее скорости звука; достаточно лишь пустить внутрь струю воздуха, чтобы извлечь нужный тон. Кабели тянулись из Атлантиды к усилителям, тайно установленным на морском дне вблизи намеченных целей. Он усмехнулся при мысли, что именно Нью-Йорк первым ощутит волну, вслед за которой придет конец старого мира.

— Леди Лилит, вас сильнее других тяготит радикальная перемена образа жизни. Прошу, окажите нам честь и даруйте всем новый мировой порядок. Пожалуйста, запустите волну.

Лилит боялась даже касаться оборудования на платформе. И все же, глядя в глаза Томлинсона, она понимала, что выполнит его просьбу.

Хранитель не вмешивался. Он напоминал каменную статую из развалин древнего города.

— Что… да-да, конечно, — ответила Лилит.

Энгвалл поднялся и жестом предложил англичанке занять свое место — у профессора гора с плеч свалилась. Не ему отдавать приказ об уничтожении половины планеты. Он поправил наушники и поднес к губам микрофон.

— Станциям один и два: мощность генераторов — сто процентов.

Энгвалл повернулся к Томлинсону и медленно кивнул.

— Леди Лилит, прошу вас, поднимите предохранительную крышку и нажмите на кнопку пуска.

— Вот на эту? — Она указала на прозрачную крышку, под которой мигал красный огонек.

— Да.

Лилит откинула крышку, зажмурилась и надавила на мерцающую кнопку двумя пальцами.

Все в городе закрыли глаза. Неслышный уху звуковой сигнал устремился в сторону Лонг-Айленда.

С первым же звуком волны заработал молот Тора. Он нанес удар в пяти тысячах миль от Крита, и Манхэттен стал рассыпаться.

Пролив Лонг-Айленд

В миле к северу от Порт-Джефферсона

Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк

Усилители спустили на дно год назад с зафрахтованного катера, капитан которого был уверен, что везет оборудование для наблюдения за омарами. Чуть позже выяснилось, что колония ракообразных погибла. Во всем обвинили загрязнение вод пролива, и никому не пришло в голову, что дело в усилителях, время от времени испускавших смертоносные вибрации.

Едва звуковой сигнал достиг усилителей, все морские твари до единой в радиусе шести миль всплыли брюхом вверх. Невидимая волна ушла в илистое дно и понеслась к разлому Дэвидсона и скрытой за ним континентальной плите.

Нью-Йорк

Субботним вечером, ровно в четыре часа, почти все труженики, обычно наводняющие расселины манхэттенских улиц, оставались дома. Те же, кто выбрался насладиться ласковым солнышком, стали свидетелями престранного явления. Все птицы до одной взмыли в воздух, словно по команде. Пряча головы, люди уворачивались от миллиарда хлопающих крыльев. В Центральном парке несколько человек пострадало от обезумевших голубей. Собаки по всему городу залаяли и стали рваться с поводков.

Сначала молот Тора дал знать о себе на Ист-ривер, где едва заметная волна накатила на опоры Бруклинского моста. Машины как ни в чем не бывало неслись по мосту, не подозревая, что тот ушел в илистое дно уже на полдюйма. Служебный тоннель городского метро, укрытый глубоко под пассажирскими линиями, мелко задрожал. На глазах у пораженного электрика узкая трещина в древней бетонной стене вдруг раздалась, и сквозь нее хлынула вода. Через несколько минут рабочие принялись звонить наверх, прося помощи.

Парочки, расположившиеся на траве в Центральном парке, ощутили волну буквально кожей. Земля вздрогнула — едва заметно, никого не подбросило в воздух, а у отдыхающих возникло лишь странное чувство щекотки, которое любой калифорниец опознал бы в ту же секунду.

Усилители послали в глубь коры первый действительно мощный импульс. Невидимая волна второй раз обрушилась на разлом Дэвидсона и встряхнула земную кору как следует, так что та ударилась о литосферную плиту, на которой покоится вся восточная часть Соединенных Штатов.

Теперь молот заработал по-настоящему. Отразившись от плиты, словно сигнал эхолота от морского дна, волна вновь прокатилась по многострадальному разлому, и его края стали осыпаться всего в нескольких милях от моста Верразано. Опоры одного из крупнейших в мире висячих мостов уходили глубоко в дно пролива. Во времена его постройки никто и внимания не обращал на едва заметные трещины в каменистой породе. Эти-то трещинки и поддались первыми, а остальное доделала вода. Водители и их пассажиры на обоих уровнях прямо посреди центрального пролета ощутили, будто куда-то скользят, хотя на первый взгляд все было нормально. И тут мост тряхнуло по-настоящему — так, что почувствовали все до единого. Машины швыряло из полосы в полосу, они сталкивались, скапливались грудами.

Внезапно на восемьсот футов глубже одной из опор коренная порода не выдержала. Восточная сторона моста погрузилась сразу на сорок футов, и ближайшие машины поволокло на закрытый въезд, а в них стали втыкаться ехавшие следом. Могучие тросы выдержали, и восточная секция повисла в воздухе. Впоследствии инженеры утверждали, что именно провал коренной породы спас мост от гибели: повисший восточный конец обеспечил конструкции достаточный люфт, чтобы пережить землетрясение.

Бруклину, Квинсу, Бронксу и Манхэттену подземные толчки нанесли куда больший урон. Сначала не выдержали фасады старинных зданий, а затем по всему городу стали лопаться стекла современных построек. Ударная волна лишила людей ориентации, многие не могли даже подняться на ноги. Впервые в долгой и славной истории как следует тряхнуло Эмпайр-стейт-билдинг, однако старушка устояла.

Третий удар молота пришелся в восточном направлении, на Нассау и Саффолк. Атаке подвергся Лонг-Айленд.

Старые здания рушились по всему побережью острова, на пятьдесят миль в обе стороны. Вода хлынула в город, мгновенно превысив максимальную высоту прилива в полтора раза, и затопила улицы прибрежных кварталов, так что полиции и пожарным было не проехать.

На Лонг-Айленде и во всех пяти районах Нью-Йорка рушились здания и вспыхивали пожары.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Найлз слушал донесения об обстановке в Нью-Йорке. Вскоре сообщили, что волна ударила и по России с Китаем, и пострадавшие государства заявили, что Крит необходимо уничтожить, не считаясь с потерями.

Эвакуация гражданского населения еще продолжалась, что здорово усложняло ситуацию. Разве одни люди более достойны спасения, чем другие?

— Дайте полковнику Коллинзу время, господин президент. Он никогда не сдается! — потребовал Найлз, стиснув зубы.

Президент только молча посмотрел на друга, а потом кивнул.

Найлз почувствовал облегчение, но тут пол Овального кабинета чуть заметно дрогнул.

Глава 19

Атлантида

Гигантская лестница была высечена в камне руками тысяч рабов. Ничего подобного мир до сих пор не видел. Весь отряд уместился бы на ее ступенях в одну шеренгу, и по бокам еще осталось бы место.

— Что скажете, полковник? — спросил командир «котиков».

— Лестница вверх, и нам надо вверх, — отозвался Джек и обратился к Саре: — Ты уверена, что мы под городом?

— Так точно, полковник. Зал волны находился прямо под столицей Атлантиды. Коалиция со своей машиной прямо у нас над головами, жизнью ручаюсь.

— Именно жизнью. И не своей, а половины населения планеты. — Коллинз оглянулся. — Мистер Эверетт, вы с «котиками» ступайте вперед. Без разбора в драку не лезьте, ваша главная задача — уничтожить оборудование, которое генерирует волну. — Он вгляделся в лица бойцов. — Еще раз повторяю: это главная задача. Наверное, мне полагается произнести речь о том, что мы должны приложить все усилия к ее выполнению. В общем, флот вперед, а мы за вами.

Группа Карла быстрым шагом двинулась вперед и на глазах Коллинза скрылась в клубах пара, сочившегося из стен. Полковник всмотрелся в юные лица морпехов.

— Проверьте оружие — там, наверху, времени уже не будет. Не стану повторять вам, каковы ставки. Вы — морская пехота, что случилось — знаете, что делать — тоже; я, старый армейский хрыч, ужасно рад, что вы тут со мной. Двинули, майор. Первый взвод— с моими ребятами, а вы — в арьергарде с тяжелым вооружением.

— Слушаюсь, сэр. Сержант, выступаем. Вперед, ребята, а то, я слыхал, тут не любят морпехов! — прокричал майор.

Томлинсон улыбнулся. Генераторы работали куда лучше, чем ожидалось. В начале был сильный приступ головокружения, но потом стало легче, и собравшиеся на платформе наслаждались происходящим. Для охлаждения камеры с бриллиантом постоянно подавали жидкий азот, иначе титановый сплав не выдержал бы колоссальной температуры, которую порождало трение ключа о воздух. К самой камере нельзя было приблизиться и на десять футов из-за побочного эффекта звуковых канавок на поверхности бриллианта — обтекающая их струя воздуха генерировала вокруг камеры небольшую зону акустического давления. При попытке войти в нее казалось, что голова вот-вот расколется на мелкие кусочки.

Всем им было невдомек, что при вращении ключа избыток энергии не высвобождается, а поглощается бриллиантом. Таким образом, ключ работал как аккумулятор — самый эффективный аккумулятор в мире.

— По сообщениям очевидцев, в Нью-Йорке уже ощущается эффект волны, — сообщил Энгвалл, перекрикивая пронзительный вой огромной центрифуги.

— «Эффект волны»? К чему этот птичий язык, профессор? Говорите как есть. Молот Тора нанес удар, и весь мир уже содрогнулся!

— Сигнал устремится на восток в пять раз быстрее скорости звука и обрушится на наших давних врагов. Первой пострадает Россия, за ней Китай.

— Превосходно. Сообщите операторам, что бояться нечего: американцам не удалось пробиться ко входу с поверхности. А скоро, полностью освоив управление волной, мы направим ее на их корабли. Возмездия можно не опасаться.

Энгвалл оглядел собравшихся. Уверенный в себе Томлинсон; безразличное, словно окаменевшее лицо хранителя; искаженные страхом черты леди Лилит и еще восемнадцати членов Совета…

Профессор отвернулся. Он искренне надеялся, что этому кошмару скоро придет конец.

Тоннель атлантов

Колоссальная лестница поражала воображение. В сырой тысячелетней тьме и запустении беспрепятственно росли гигантские сталактиты. Меж расколовшихся ступеней зияли провалы, а далеко внизу бесконечной дьявольской лентой тянулась лавовая река, из которой Древние черпали энергию.

Группа Эверетта опережала Джека и морпехов на пятнадцать минут. Подъем в таком пекле давался тяжело, однако с каждым шагом к поверхности удушливая тяжесть понемногу отступала.

— Джек, там тупик. — Карл вернулся к основной группе.

Коллинз прибавил шагу и вскоре поравнялся с «морскими котиками». И правда, кругом высились грубые каменные глыбы, а лестница, сузившись до пятнадцати футов, резко обрывалась.

К Джеку и Карлу подошел лейтенант.

— Там сверху мраморная плита, ее можно сдвинуть. На той стороне какое-то оборудование, шум моторов. Слышно отчетливо. Открывать пока не стали — ждали вас.

Джек осмотрел плиту в потолке, затем они с Карлом присели, уперлись в нее ладонями и попробовали поднять плиту. Та легко поддалась, и в подземелье хлынул яркий свет. Друзья тут же испуганно опустили плиту, оставив лишь щелку в пару дюймов. Коллинз осторожно выглянул. Отверстие вело в какой-то зал, усеянный обломками мраморных колонн. Всюду царило запустение — впрочем, к этому их группе уже не привыкать. Неожиданно прямо перед глазами Джека остановилась пара ног в ботинках.

Коллинз кивнул Карлу, поднял палец и провел им поперек горла.

Внизу майор морской пехоты и командовавший «котиками» лейтенант обменялись недоуменными взглядами.

Джек могучим усилием приподнял плиту. На мгновение свет опять залил подземелье. Эверетт метнулся вверх, ухватил неизвестного за ноги и дернул; тот с глухим стуком упал лицом вниз. Карл затащил пленника в отверстие, а Джек опустил плиту на место — словно люковый паук уволок жертву в свою нору.

Лейтенант подскочил к ошеломленному пленнику, не давая шевельнуться, а Карл приставил к его горлу нож, как вдруг с изумлением обнаружил, что это — женщина. Она хлопала глазами и недоуменно смотрела на похитителей.

— Говоришь по-английски? — тщательно выговаривая слова, спросил Эверетт.

Светловолосая голова дернулась вниз. Лейтенант медленно убрал ладонь, которой зажал рот пленнице, и одновременно приставил ей к виску пистолет.

— Откуда ты? — задал Карл следующий вопрос.

— Из… из Америки, — ответила женщина, разглядывая склонившиеся над ней лица.

— Что сверху?

Джек просто стоял на верхней ступеньке и слушал.

Блондинка помотала головой.

— Спрашиваю самый последний раз: что сверху? — Эверетт словно пытался прожечь ее взглядом.

Он забрал у лейтенанта «беретту» и, на глазах потрясенных майора и лейтенанта, без всякой жалости прострелил женщине коленную чашечку — «морской котик» едва успел заткнуть ей рот.

— Будешь молчать — прострелю и второе, — предупредил Эверетт, направив ствол на здоровую ногу.

Женщина замотала головой из стороны в сторону. Карл кивнул лейтенанту, и тот убрал руку.

— Там Зал эмпирея, — простонала пленница.

— Охрана? — спросил Джек.

— Все… снаружи… на постах… — от боли она еле выговаривала слова.

— Позовите лейтенанта Макинтайр, — распорядился Карл, на мгновение опередив Джека.

Подошла Сара. При виде женщины в ее глазах не мелькнуло ни намека на сострадание.

— Что возле Зала эмпирея?

— Это главное правительственное здание. Остальные строились вокруг него.

— Толку от такой информации мало, — заметил Джек. — Мистер Эверетт, облегчите страдания нашей гостьи.

Карл кивнул и приставил пистолет ей ко лбу. Женщина в ужасе замотала головой и сумела стряхнуть ладонь лейтенанта.

— Нет! Зал эмпирея стоит на лавовом холме, а огневые точки размещены внизу. С холма виден весь город — можно как минимум оглядеться, ничего не опасаясь. Прошу, не убивайте! А еще на высоте трехсот футов над всеми зданиями идет разрушенный акведук.

— Не те пошли наемники, — прокомментировал Эверетт и убрал пистолет.

— Я служила в четвертой пехотной дивизии. Я…

Кулак Эверетта отправил женщину в нокаут, прервав трогательную историю.

— Не сомневаюсь, сослуживцы тобой гордятся. — Он поднялся. — Что, Джек, оглядимся?

— Ты первый, морячок, — сказал Коллинз, опять поднимая плиту и сдвигая ее в сторону.

Джек выскользнул через отверстие следом за Карлом, а сразу за ними — Сара.

— Кто они такие? Ты их вообще знаешь? — спросил у лейтенанта командир отряда морпехов.

— Да, ловкие ребята… Но, согласитесь, майор, с дамами обращаться умеют.

В зале, пересеченном тенями от мощных прожекторов, царил хаос. Упавшие мраморные колонны расколотили огромный круглый стол, за которым много тысяч лет назад решали судьбы своего мира глупцы, не дожившие до его гибели. В центре высилась обезглавленная статуя. Джек, Сара, Карл и майор с лейтенантом пробирались через развалины с автоматами на изготовку.

Уловив гул генераторов, Коллинз замер. Судя по голосам и выкрикам громкоговорителя, снаружи собралась целая толпа. Прислушавшись, он убедился, что звук доносится только справа, а слева тихо. Туда-то Джек и направился. Морпехи — не спеша, по одному, по двое — двигались за офицерами.

Джек заметил большую дыру в стене храма, а прямо за ней — барьер из застывшей лавы. Он высунул наружу голову и поглядел вверх. Взору полковника открылся поразительный вид. Лавовая стена уходила вверх на тысячу футов. Сара раскрыла рот от удивления — высоко над их головами простирался хрустальный купол.

— О Господи… Джек, этот купол выдержал давление миллиардов тонн земли и воды. Соорудить такое и нам не под силу. Лава выплеснулась на поверхность снизу и застыла, когда остров погрузился в море.

— Должен признать, малышка, ты здорово подмечаешь всякие мелочи. Давай договоримся: ты все запомни — потом прочтешь лекцию, а я на нее обязательно приду. Пока же отвлечемся от развалин и попробуем остановить этих безумцев.

Джек двинулся вперед, укрываясь за выступами лавового гребня. Морпехи крались сзади. Они еще не знали, что соотношение сил — десять к одному не в их пользу.

Профессор Энгвалл метался от одного оператора к другому, щелкал переключателями и что-то кричал. Остальные члены коалиции во все глаза следили за устрашающей сценой, которая разворачивалась внизу, на дне пересохшего озера.

Томлинсон спросил в мегафон:

— Что стряслось?

Энгвалл не ответил, но гул генераторов пошел на убыль — их мощность падала.

— Что вы там устроили?

— У нас проблемы! — прокричал профессор. — Немедленно выключить центрифугу!

Ключ завыл еще громче — он вращался все быстрее и быстрее. Операторов охватила паника. Несколько человек бросились к огромной стальной платформе, на которой располагалась камера с бриллиантом. Их ноги вдруг подкосились, все трое упали на колени, а затем рухнули наземь.

— Бриллиант сам питает энергией центрифугу! Он атакует уже другие разломы и плиты!

— Что за бред?..

Леди Лилит ухватила Томлинсона за руку. Он грубо оттолкнул ее и снова крикнул в мегафон:

— Не понимаю!

Энгвалл остановился и задрал голову.

— Нам не справиться с этим проклятым ключом. Он подает на усилители дополнительную мощность. Звуковые сигналы вышли из-под контроля. Все плиты и разломы каким-то образом взаимодействуют. Дело не в мощности бриллианта и не в форме канавок на его поверхности — просто карта плит и разломов, которую составили Древние, неточна. Наши станции регистрируют сейсмические явления в Африке, на Ближнем Востоке и даже в Европе!

Томлинсон все еще не понимал.

— Волна атакует намеченные цели?

— Да, но одновременно под ударом оказались и остальные континентальные плиты по всей планете! Наша карта неправильная, а энергия ключа разрушает более хрупкие фрагменты литосферных плит. С прочностью Древние тоже просчитались, а бриллиант вдобавок выдает повышенную мощность! Он просто расколет земную кору по всей планете!

Словно в подтверждение этих слов земля у них под ногами задрожала, и откуда-то из глубины донесся рокот.

— Нельзя было запускать эту адскую машину! — завопил Энгвалл.

Томлинсон молча смотрел на ученого.

Джек, Эверетт и остальные офицеры глядели вниз. Земля временами мелко вздрагивала, и уцелевшие здания столицы атлантов едва заметно пошатывались. Стояла полутьма; пришлось надеть приборы ночного видения. В городе были оборудованы пулеметные гнезда и окопы для минометчиков. Имелось даже четыре орудия — все они были нацелены на заваленный выход из тоннеля.

— Что ж, девочки и мальчики, наше главное преимущество — неожиданность. Других нет, — провозгласил Джек.

— Хоть что-то. Может…

Договорить Эверетт не успел — лавовая стена сильно затряслась.

— Мне одной кажется, что у них там что-то пошло наперекосяк?

Джек озабоченно оглянулся.

— Нужно пошевеливаться. Готовьте позиции для двух минометов. Главная цель — минометные окопы внизу. Потом нужно разобраться с гаубицами. Майор, расставляйте людей. Три взвода атакуют пересохшее озеро, остальные прикрывают минометчиков. Мистер Эверетт, отправляйтесь с «морскими котиками». Ваша цель — захватить платформу и отключить оборудование. Не отставайте, мы проложим дорогу. План немного сырой, но, сами видите, обстановка запутанная. Я с группой огневой поддержки поднимусь на акведук — будем оттуда вас прикрывать.

Эверетт глянул на часы.

— Предлагаю дать минометчикам пять минут. Атакуем ровно через пять минут тридцать секунд.

— Хорошо. Майор, минометчикам — приготовиться. Помните, первые же выстрелы должны лечь точно в цель. Если враг успеет повернуть минометы и пушки, нас искромсают в капусту.

— Слушаюсь, сэр. Морская пехота не подведет.

— Ладно бы меня, сынок… Вы, главное, весь мир не подведите. Удачи.

— Сэр, а как же купол? По-моему, один неточный выстрел — и он рухнет.

Коллинз не нашелся, что ответить майору.

— Ну… Если купол рухнет — мы выиграли.

Джек двинулся прочь, а майор пробормотал так тихо, что услышала только Сара:

— Я ждал ответа пооптимистичней.

Черное море

Двенадцать тысяч лет назад Черное море было обычным, хотя и довольно крупным, пресноводным озером. Люди по его берегам жили еще до наступления бронзового века. После удара волны воды Средиземного моря хлынули в озеро и смыли хижины рыбаков да охотников-собирателей. Ослепительно-белые песчаные пляжи и руины каменных стен теперь покоились на тысячефутовой глубине. И вот волна, которая когда-то стерла с лица земли цивилизацию Причерноморья, возникла вновь — на этот раз прямо на дне бывшего озера.

Следующей целью была Россия. Удар пришелся на ее южную часть — именно там коалиции было легче всего подобраться к этой изолированной от внешнего мира стране. Усилители стояли над линией одного из древнейших разломов планеты, который последний раз дал о себе знать страшным землетрясением тысяча девятьсот тридцать девятого года. Ученые считали такие разломы и плиты наиболее опасными, полагая, что они способны вызывать землетрясения даже на других континентах.

Усилители завибрировали и направили в глубь морского дна акустический сигнал, сравнимый по мощи с взрывом атомной бомбы. Удар достиг одного из поверхностных участков разлома, а дальше пошла цепная реакция: мелкий разлом соединялся с более крупным… и так далее. Звуковая волна колоссальной силы пробудила разломы к жизни, и сама континентальная плита зашевелилась под ними.

Морские воды разошлись, а потом устремились навстречу друг другу — так бывает, когда неосторожный малыш плюхнется в ванну. Две гигантские волны повстречались в самом центре впадины, и фонтан воды взметнулся в воздух на целых полмили. Трещина потянулась по дну и причудливыми зигзагами достигла берегов Турции и Украины. Уральские горы первыми не выдержали и начали крошиться.

Сначала погибли Севастополь и Одесса. Катастрофа застала людей прямо в домах — их без всякого предупреждения подбросило на шесть футов, словно крошки, когда встряхиваешь одеяло. Затем пришел черед Бухареста — одного из старейших городов Европы. Вода столетиями подтачивала его постройки, и теперь они рухнули от первого же толчка. Реки разом вышли из берегов, и все, кто не погиб под развалинами, утонули. Еще две недели в румынской столице будут бушевать пожары, которые некому будет тушить.

Зашатались и рухнули минареты и древние стены Стамбула. Уже в первые мгновения катастрофы давка на улицах унесла жизни двух тысяч людей.

Украина, житница Европы, лишилась плодороднейших земель: по ней прошла трещина длиной в тысячу миль, и на поверхность вынырнула жуткая полоса оплавленного камня. Еще тысячи лет на лице планеты будет красоваться этот уродливый шрам.

Последней подземные толчки ощутила Москва. Разверзлись булыжные мостовые, и всюду запахло серой — это пробудились к жизни подземные вулканы. Они потухли миллионы лет назад, и вот теперь жерла вновь извергали лаву, которая после удара волны хлынула наверх уже знакомыми путями. Впервые после учений гражданской обороны в тысяча девятьсот шестьдесят третьем в городе завыли сирены воздушной тревоги.

Овальный кабинет

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Охрана хотела увести президента из Белого дома в подземный бункер, но он раздраженно отослал ее и остался за столом. Прятаться больше негде.

Найлз зажмурился и принялся было размышлять о геологической обстановке в Вашингтоне, но впервые в жизни у него не вышло сосредоточиться. Думать получалось лишь об одном: это он попросил дать Джеку больше времени.

— Сэр, Москве приходится тяжело. Вся Украина лежит в развалинах, а Турцию разносит на куски. Первые толчки зарегистрированы на окраине Пекина, — зачитывал советник по национальной безопасности последнюю сводку. — Волна была направлена на Черное море — его больше не существует!

Внезапно толчки прекратились. Где-то неподалеку со стены упала картина, послышался женский визг, и наступила тишина.

— Что тут творится, Найлз? — спросил президент. Его била мелкая дрожь, хотя кабинет больше не трясся.

Найлз снял трубку телефона и связался с базой в Неваде.

— Поллок.

— Вирджиния, что говорят ученые?

— Все как и предполагалось. Осталось от двадцати минут до получаса. Первая волна прошла, но худшее впереди.

Президент глядел на аппарат, словно тот был живым человеком. В этот момент председатель Комитета начальников штабов протянул ему трубку: «Это русский президент».

— Сила будет только нарастать: на смену выброшенному субстрату придет новый, из более глубоких слоев. Попросту говоря, Найлз, Земля замахнулась и вот-вот нанесет последний удар. Каким он будет — неизвестно. Мы все еще принимаем звуковой сигнал в проливе Лонг-Айленд. Флот прочесывает дно — надеются отыскать усилители, но наши геологи говорят, что уже поздно.

— Спасибо. Продолжайте наблюдение.

— От Джека вестей нет? — спросила Вирджиния.

— Нет.

Президент с Найлзом положили трубки одновременно, и оба посмотрели на пятнадцать человек, собравшихся в Овальном кабинете.

— Президент Российской Федерации только что сообщил, что их подлодка находится в Средиземном море. Он дал приказ оказать нам помощь.

— Сообщите командиру «Шайенна», чтобы не предпринимал никаких действий в отношении русской подводной лодки.

Атлантида

Коллинз с восемью бойцами долго карабкался по стене из застывшей лавы, но наконец они добрались до акведука. Отсюда открывался превосходный вид на весь город.

Он сверился с часами. Еще минута.

Джек снял прибор ночного видения и огляделся. Морпехи рассыпались по заранее намеченным позициям; если повезет, до начала атаки их не обнаружат. Темнота пришлась очень кстати.

Внизу Эверетт с «морскими котиками» расположились просто идеально. Черные костюмы из «номекса» укрывали их от чужого взгляда куда лучше, чем форма морпехов.

Джек поднес ко рту рацию и шепнул:

— Тридцать секунд.

Ответа ему не требовалось.

Менденхоллу, Саре и Райану при поддержке десяти морпехов он поручил остановить центрифугу, когда остальные пойдут в атаку. Джек вглядывался туда, где положено было затаиться их группе, но ничего не заметил.

— Вот черт, — пробормотал он.

Ничего не поделаешь. Быть может, пробираясь по лавовому полю к центру города, они натолкнулись на какое-то препятствие — ждать все равно нет времени.

— Сэр, наша позиция меня беспокоит, — сказал совсем юный младший капрал. — Толчки все сильнее, а тут еще вот это, — он указал куда-то вправо.

Коллинз повернул голову и понял, что так напугало капрала. Всего за несколько минут рядом с ними образовался настоящий водопад, а это значит, что в хрустальном куполе образовалась новая трещина. Морская вода понемногу наполняла старинный акведук.

Он снова обернулся к девятнадцатилетнему парню.

— Времени у нас будет мало, так что ты уж, сынок, не трать его впустую.

Он похлопал бойца по плечу и навел свой МР-5 на ближайшую группу наемников — те расположились на стене пирамиды футах в двухстах от акведука.

Когда Джек объявил тридцатисекундную готовность, Эверетт рассматривал город. Из котловины пересохшего озера в самом его центре тянулись три толстенных электрических кабеля. Они шли по поверхности всего десять футов, а дальше какой-то инженер-параноик упрятал провода в трещину булыжной мостовой и залил сверху бетоном. Карл понял, что эти кабели тянутся к разветвленной сети общей длиной в много тысяч миль, соединяющей столицу Атлантиды с усилителями на разных концах света. У них будет всего несколько секунд, чтобы заложить взрывчатку.

Внезапно одна из уцелевших мраморных колонн с грохотом рухнула на землю. Эта махина весом тонн в двадцать пять упала в самом центре города, и не меньше сотни солдат коалиции бросилось врассыпную. Карл и лейтенант переглянулись.

— Не знаю, хорошо это или плохо. Наш сектор теперь очищен, но тут скоро все повалится к чертям. Если не выдержит купол, то наши хрупкие черепа — тем более.

Эверетт следил за секундной стрелкой. Три, два, один. Ему показалось, что где-то вдали еле слышно заухали минометы морпехов. Тогда Карл нацелился на вышку посреди пересохшего озера и присмотрелся к собравшимся на ней людям. На его глазах хорошо одетый мужчина обернулся, расслышав за спиной какой-то звук, на мгновение замер и метнулся к лестнице.

— Вот же сукин сын! Какой инстинкт самосохранения!

Внезапно из чаши пересохшего озера взметнулось пламя. Одна из мин угодила точно в вышку, прикончив многих зрителей на платформе.

— Отличный выстрел. — Сорокамиллиметровые мины сыпались в центре города все гуще и гуще. Эверетт бросил последний взгляд на вышку — с нее спешно спускались четыре фигуры. Карл готов был поклясться, что одна из них — шикарно одетая женщина.

Теперь минометчики сосредоточились на раскиданных по городу пулеметных гнездах. Взрывы и осколки косили людей и крошили древний мрамор. К шквальному огню атакующих добавилась мощь волны. Хрустальный купол протекал уже в сотне разных мест, а остатки стен и колонн, которые и так еле держались, вдруг закачались с особенной силой. И тем не менее из самого центра древнего города по-прежнему доносился пронзительный вой.

Из окутавшей Атлантиду тьмы вынырнули морпехи и с криками кинулись в атаку, паля во все, что движется.

Морская пехота только что добавила к своему гимну новую строку — про Атлантиду.[12]

Глава 20

Сару, Менденхолла, Райана и морпехов зажали между лавовым холмом и высохшим озером. Минометы, отстрелявшись по машинам во впадине, теперь перенесли огонь на позиции солдат коалиции, которые, оправившись от первого шока, сориентировались и уже отвечали.

Трассирующие пули настигли маленький отряд, когда он почти достиг застывшего лавового потока. Один из морпехов с криком рухнул на искореженную мостовую. Враг продолжал бить по их укрытию, и оказалось, что мягкая порода не так уж хорошо защищает от пуль.

Они залегли и попытались оценить положение, но тут еще одна мраморная постройка зашаталась и рухнула, точно подстреленный зверь.

Внезапно очереди донеслись откуда-то сверху — в бой вступили Джек и его бойцы на вершине акведука. Они обрушили на невидимого противника ураганный огонь.

— Похоже, там, наверху, про нас не забыли, — заметил Райан и первым двинулся вперед. Остальные — за ним.

Эверетту и «котикам» пришлось куда труднее. Им противостояло около сотни прекрасно вооруженных наемников. Карл осторожно выглянул поверх упавшей колонны и увидел все те же три провода: они были целехоньки, хоть и подрагивали при каждом толчке. Он опять нырнул за колонну, проверил магазин, затем выпрямился и выпустил десяток пуль по группе солдат за огромным камнем.

— Давай же, Джек. Не тяни, — взмолился он про себя, вскочил и дал еще очередь. Из темноты донесся столь приятный его уху вскрик.

— Один есть. Еще девяноста девять.

Коллинз велел пулеметчику и дальше контролировать окрестности бывшего озера, прикрывая группу Сары, а остальным сосредоточиться на наемниках, преградивших путь Эверетту. Все это время на акведук лилась вода. С каждой секундой сила потока росла, и скоро им пришлось держаться изо всех сил — иначе унесет к обвалившемуся концу конструкции и сбросит вниз с высоты в три сотни футов.

Коллинз выдернул чеки трех ручных гранат и зашвырнул их подальше в ряды наемников. Десять врагов рухнули как подкошенные, даже не сообразив, откуда пришла смерть.

Раздался громкий треск. Он шел сверху, где не выдержала целая грань хрустальной сферы. Тысячи тонн песка, камней и воды обрушились на акведук в сотне футов за спиной у группы Джека. Древние камни не выдержали, и пролет обвалился.

Сара первой выбежала к берегу озера и окинула взглядом искалеченные тела на платформе. В котловине царил хаос, валялись обломки приборов, и даже генераторы не работали, однако центрифуга в самом центре раскручивалась быстрее и быстрее.

— Карл не смог перерезать провода. Эта проклятая штука все еще работает!

Райан с Менденхоллом не стали мешкать и в сопровождении пяти морпехов бросились вниз. Враг встретил их шквальным огнем. Одна из пуль сбила с головы Уилла майларовый шлем. Сара бросила его товарищу.

— Тут, внизу, жарковато!

— И не говори, — бросил Менденхолл и помчался вниз по лестнице вслед за Райаном.

Откуда-то сзади донесся громкий треск; Сара даже сквозь подошвы ботинок ощутила, как задрожали камни, а по земле пошла трещина. Морская вода залила раскаленный генератор, и тот взорвался, разлетелся тучей осколков и электрических искр. Трещина быстро достигла впадины, Сара, скатившись по лестнице, едва успела перепрыгнуть разверзшуюся под ногами пятифутовую пропасть. Платформа наверху закачалась; толстые тросы лопались, как гитарные струны. Вся вышка накренилась и переломилась пополам, а вместе с ней из скальной стенки вырвало и лестницу.

Вода все сильнее хлестала сквозь многочисленные дыры в куполе, а земля вновь задрожала. Все это напоминало предсмертные судороги тяжелораненого зверя. Сами камни стонали и выли, предвещая скорый конец Атлантиды.

Древний город погибал второй раз.

Десантный корабль «Иводзима»

Нежданный прилив сорвал два «Си харриера» с палубы и швырнул в бурлящее море. Вся команда покинула верхнюю палубу, поскольку, когда корабль медленно отошел от причала, его нос стал зарываться в волны. Четыре тысячи мирных жителей Крита заняли ангарные палубы, и стоило кораблю чуть накрениться, все они начинали кричать. Набитый под завязку беженцами «Нассау» сильно пострадал от налетевшей волны, потерял все антенны и боевые системы на надстройке. Ко всему прочему, корабль дал течь и теперь полным ходом следовал к побережью Греции.

Двадцатипятифутовые валы накатывали один за другим. «Иводзима» скользнул в гигантскую впадину и снова зарылся в воду так, что наружу торчали лишь корма и надстройка. Адмирал испугался, что в этот раз им не выбраться, и вцепился в подлокотники кресла, однако огромный корабль медленно-медленно вынырнул на поверхность.

По последним отчетам, морское дно ходило ходуном в радиусе пятисот футов от эпицентра землетрясения, который располагался в самом центре Средиземного моря. На спутниковых снимках было видно, что после часового затишья на восточные побережья Америки и Евразии обрушился новый удар. Судя по показаниям детекторов, волна опять набирала силу.

Мир разваливался на куски.

Атлантида

Сару тошнило — впрочем, судя по лицам спутников, не ее одну. Невидимая волна накрыла отряд, едва он спустился на дно пересохшего озера.

Они палили по титановому покрытию центрифуги из всех стволов. Прямо под платформой разорвалось три гранаты, а их самих едва не посекло осколками. Райан выпустил в круглую камеру целый магазин — никакого эффекта, лишь красивые яркие вспышки трассеров. Теперь же солдаты коалиции снова открыли по ним плотный огонь сверху, от пирамид.

— Эверетту, похоже, не пробиться к кабелям, — сказал Райан, рухнув в пыль рядом с девушкой. — Что же мы не предусмотрели?

Сара прислонилась спиной к пьедесталу статуи Посейдона и задумалась. Коммуникационную линию отсюда не повредишь: кабели слишком толстые, не перерезать. Титановую камеру центрифуги не вскрыть. Питание не отключить — бриллиант каким-то образом извлекал энергию из магнитного поля Земли.

— Нужно как-то помешать распространению сигнала, изменить его параметры. Повлиять на него и обезвредить, нарушив рассчитанную частоту. — Сара мыслила вслух, но тут пулеметная очередь застучала по их каменному укрытию.

Менденхолл подполз к краю и выпустил по берегу целый магазин, Райан же переспросил:

— Что?

— Дай-ка мне рацию, — распорядилась Сара.

Райан снял с пояса рацию и протянул девушке, однако оба тут же погрустнели: в корпусе красовалось пулевое отверстие. Райан на всякий случай нажал кнопку — никакого эффекта.

— Ну что ж, хоть от пули эта хреновина тебя спасла.

— Что-нибудь еще подойдет?

— А что у тебя там? — Сара указала на подсумок.

— Пара старых дисков полковника да плеер. Больше ничего…

У их ног растянулся Менденхолл.

— Не хочу показаться занудой, но палят по нам все чаще, а оборонительная позиция здесь не из лучших.

Едва эти слова сорвались с губ Уилла, как пьедестал раскололся и его передняя половина ушла в землю.

— Давай плеер и наушники! — закричала Сара.

Райан уже было протянул ей подсумок, но тут пуля ударила в плечо девушке и швырнула ее на землю. Менденхолл мгновенно среагировал и втащил ее под защиту каменной плиты.

Наемники пристрелялись и открыли шквальный огонь. Внезапно высокий берег озера пошел трещинами и обвалился; солдаты коалиции посыпались вниз. Многотонная груда камней и песка сбила центрифугу с платформы, однако волна все равно только усиливалась.

Сара изо всех сил зажмурилась от боли. В это же самое плечо ее ранили в прошлом году, в Бразилии, — и вот снова.

— Черт, научись же ты не высовываться! — выругал ее Менденхолл.

— Джейсон. — Сара попыталась сесть. — Бери наушники и выдирай провода. Живее!

Райан подчинился.

— Теперь нужно как-то подсоединить провода к корпусу центрифуги и… и включить…

— А что это даст?

— Нарушит настройку волны. Любая… годится любая помеха.

Райан, недолго думая, доверился познаниям девушки и взглянул на Менденхолла, который уложил Сару головой на колени одному их морпехов.

— Прикрой меня, Уилл, а то буду торчать там у всех на виду…

Менденхолл кивнул и перезарядил автомат, а восьми оставшимся морпехам жестам велел занять позиции слева и справа.

Райан сглотнул, пытаясь совладать с тошнотой. Эффект волны все усиливался.

— Чувствую себя как после ночной попойки в Сингапуре… — Он пошарил в подсумке, вытащил диск и отшвырнул упаковку.

— Скажи, когда будешь готов, — предупредил Менденхолл. — Сделаем, что в наших силах.

— Поехали, — отозвался Райан. — Ты уж, приятель, не промахнись.

Райан встал и, шатаясь, побрел к центру выемки. Менденхолл и морпехи разом вскочили и стали поливать огнем скалистый карниз.

Райан успел пройти всего футов десять, когда остров опять сильно тряхнуло. По бокам ударили струи пара. Райан попробовал встать на колени, но опрокинулся на спину и увидел, что прямо на него несется очередная лавина. Он покатился вбок и не останавливался, пока огромные камни не прогрохотали мимо, а затем глубоко вдохнул и пробежал оставшиеся до центрифуги сорок ярдов. Вблизи стало совсем плохо, казалось, мозг сейчас хлынет из ушей. Волна проникала прямо в голову, из разорванных барабанных перепонок уже сочилась кровь. Райан споткнулся и упал ничком, потом потряс головой и, преодолевая невыносимую боль, прополз оставшиеся метры. Он перевернулся на спину под одной из опор платформы, достал плеер и тупо на него уставился. В глазах все плыло, указания Сары ускользали из памяти.

«Подсоединить провода к корпусу центрифуги…»

Он посмотрел на свою правую руку — в ней оказался плеер, с которого свисали провода, и Райан сразу вспомнил, как он отвлекал внимание бандитов на Голубом Ниле. Вернулась ясность мысли. Он приказал себе забыть о боли и потянулся к раскаленной центрифуге, лишь теперь сообразив, что подсоединить провода к титановому корпусу ему нечем.

Райан опять откинулся на спину — скрутило так сильно, что желудок свело судорогой, а к горлу подступила желчь.

Менденхолл поморщился при виде распростертого на спине друга. Земля снова дрогнула, откуда-то сверху донесся треск, огромная секция хрустального купола откололась и полетела вниз. Вслед за пластиной восьмифутовой толщины из отверстия хлынула вода вперемешку с песком, грязью и камнями. Поток накрыл развалины здания в тысяче футов от маленького отряда, и над раскаленными камнями подземного города взмыли клубы пара.

От следующего мощного толчка совсем рядом с Райаном возникла трещина. Из нее сразу повалил пар, словно кто-то включил пожарный гидрант, а вскоре на поверхности забурлила магма. Едва живой Райан откатился в сторону, но штанина все же загорелась. Он похлопал по ноге, сбивая огонь, посмотрел на Менденхолла и снова тряхнул головой. Вспомнились слова Сары. Райан упрямо подобрался к центрифуге и достал плеер, а затем вытащил нож и, наклонившись, опустил самый кончик в магму. Клинок стал плавиться, и тогда Райан прижал проводки клинком к корпусу центрифуги.

Оставалось нажать кнопку «Воспроизведение».

У Коллинза и его группы заканчивались боеприпасы, но это было уже неважно. Вода хлестала как десять Ниагарских водопадов. Последняя секция акведука раскачивалась под напором потока, и держаться не было никакой возможности. Их смыло.

Джек сумел вынырнуть лишь через сотню футов. Сейчас их перебросит через край исполинской конструкции и разобьет о камни.

Хрустальный купол не выдерживал напора, и все новые и новые струи воды лились на хлипкие остатки акведука. Каменные колонны накренились влево и рухнули.

С начала атаки группа Эверетта не приблизилась к кабелям ни на шаг. Карл загрузил в М-60 последнюю ленту и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда позади раздались крики. Это спешили на помощь пятнадцать морпехов минометной команды.

— Ребята, вы как раз вовремя!

— Кончились боеприпасы к минометам, сэр, и мы подумали, что помощь вам не помешает.

Оглушительный скрежет камня по камню прервал их разговор. Акведук покосился и упал прямо на центральную пирамиду. Карл чертыхнулся, не сомневаясь, что Джеку пришел конец.

В момент удара о самую большую пирамиду Джек и его бойцы соскользнули с замшелых плит. Поток с легкостью перебросил их через край каменного желоба. К счастью, при падении глыба повернулась и защитила бойцов от удара о пирамиду — иначе их неминуемо расплющило бы.

Коллинз заскользил вниз по стене пирамиды, словно в каком-то адском аквапарке. Внизу, где собралось уже целое озеро, он вновь с головой ушел под воду. Засевшие на стенах пирамид наемники падали вниз и шли ко дну.

Джек стал пробиваться к поверхности и наконец вынырнул из стремительно покрывавшего развалины моря. Рядом падали огромные камни.

Эверетт выпустил несколько пуль и залег, укрываясь от ответного огня. В его отряде осталось двенадцать человек; десять убитых, остальные ранены или пострадали под обвалами. Воды было уже по щиколотку, и она стремительно прибывала.

Внезапно в голове прояснилось, Карл даже ухватился за стену, чтобы не упасть. По телу разлилась необъяснимая легкость. Другие бойцы тоже ничего не понимали. Слабость, вызванная угнетающим действием волны, вдруг отступила, а с ней уходила и тупая головная боль, которая не давала покоя и не позволяла сосредоточиться на битве. Вместо них пришло нечто невероятное…

— Что за черт? — пробормотал он.

— «Родная Алабама»,[13] — догадался кто-то из «котиков».

Звуки музыки заглушил донесшийся откуда-то сверху вопль. Эверетт поднял голову. Вниз по склону холма неслись еще пятнадцать морпехов.

— Самый странный день в моей жизни, — пробормотал Карл и крикнул своим бойцам не отставать. — Взорвем-ка хоть что-нибудь к чертям собачьим!

«Морские котики» бросились на врага плечом к плечу с морской пехотой.

В тот же миг их атаку поддержали с тыла еще пятьдесят морпехов во главе с лейтенантом. Захваченные врасплох наемники вдруг поняли, что на них сейчас набросятся одурманенные жаждой крови элитные бойцы, и стали в панике разбегаться.

Под звуки песни «Родная Алабама» группы «Линард Скинард» отряд покорителей Атлантиды под командованием флотского капитана из организации, о которой никто слыхом не слыхивал, исступленно бросился в атаку.

Нью-Йорк

Полтора миллиона людей укрывались в Центральном парке от рушащихся повсюду стеклянных стен и бетонных конструкций. Земля тряслась, и мало кому удавалось устоять на ногах. В основном люди сидели и просто глядели на охваченных ужасом товарищей по несчастью. Кое-где из похожих на шрамы трещин валил пар. Вдали дрожал потревоженный воздух, и казалось, что небоскребы раскачиваются взад-вперед. Вдруг, без всякого предупреждения, толчки прекратились, и наступила тишина. Откуда-то вдруг послышалась известная мелодия семидесятых. Те, кто оказался поближе к трещинам, готовы были поклясться, что музыка доносится из-под земли.

Средиземное море

Подводная лодка «Шайенн» (SSN 773)

«Шайенн» вынырнул на поверхность бурного моря одновременно с русской подлодкой «Гепард» класса «Акула». Волны перекатывались через корпуса субмарин и раскачивали их из стороны в сторону. Командир не верил, что им удастся не то что кого-то спасти, а хотя бы просто разглядеть выживших.

Однако приказ есть приказ.

Глава 21

Атлантида

Сара лежала на спине, а Менденхолл и двое морпехов перевязывали ей руку. Ранение оказалось серьезным, и Уилл корил себя, что не осмотрел ее сразу.

Менденхолл неудачно повернулся, и Сара вскрикнула от боли.

— Прости, я…

— Послушай, — пробормотала она, словно в бреду. — Райан смог… Уилл, он смог.

Менденхолл не слушал — он стягивал ее плечо бинтом, одновременно укрываясь от пуль, — однако отметил, что стало как-то легче. Тошнота прошла, голова не болела. Вместо них пришло нечто иное: Уилл готов был поклясться, что у него как-то странно ноют зубные пломбы.

— О… люблю эту песню, — сказала Сара. У нее даже задрожали ресницы.

В этот момент через обломок пьедестала перевалился Райан, счастливо избежавший вражеских пуль, и упал прямо на кого-то из морпехов.

— Проклятье. Похоже, этим уродам не нравится хорошая музыка, — с улыбкой бросил он и тут заметил Сару. — Вот черт. Не думал, что все так плохо. — По лицу Уилла Райан понял, что ранение серьезное.

— Слушай… Знаю, я не… не в полном порядке… Сейчас Уилл перевяжет мне грудь… и… не могу говорить… Что-то не так…

— Потом расскажешь. Сейчас тебе надо…

— Помолчи! Я — главная, мне лейтенанта на четырнадцать месяцев раньше дали… — Сара попыталась сесть. — Земля еще трясется… Наверное, волна повредила участок коры… ну или на чем там держится… эта Атлантида…

Сара закрыла глаза, словно уснула. Уилл выругался, с трудом отыскал шейную артерию и ощутил редкие и слабые толчки.

— Слишком большая кровопотеря. У морпехов был врач — надо его сюда привести.

— Я пошел. Ты оставайся тут и не дай ей умереть. Я найду врача и сразу назад.

Прежде чем Менденхолл успел возразить, Райан ускользнул. Вражеский огонь сместился в сторону, за новой целью.

Сара дышала часто, на повязке выступила кровь.

— Держись, черт тебя возьми!

Мало того, что внезапная атака застала солдат коалиции врасплох, так еще и нападающие прямо на бегу ощутили могучий прилив сил. После недолгого сопротивления наемники один за другим стали обращаться в бегство, и вскоре уже весь отряд бросился к Залу эмпирея, куда прежде на их глазах перебрался Томлинсон с остатками Совета. Кругом рушились здания, нанося наемникам страшные потери, так что из пятисот защитников Атлантиды до бронзовых дверей добрались лишь пятеро.

Эверетт со своими «котиками» бросился вперед — наконец-то путь был свободен. Три кабеля толщиной в пару футов каждый были скреплены вместе. Трое бойцов закладывали взрывчатку, а Карл прикрывал. Вдруг из дымной пелены показалось знакомое лицо в окружении четырех морпехов.

— Полковник, вас даже водяные горки не доконали?

Коллинз присел перевести дыхание.

— Чепуха. Я просто спешил поскорее спуститься и жестоко наказать Райана: он украл мой диск «Линард Скинард».

— По-моему, тут не обошлось без Сары. Будем надеяться, что, когда взорвем эти магистрали, землетрясение прекратится.

Тут сверху опять донесся громкий треск. Обрушилась еще одна секция купола, и в западную часть города хлынула очередная Ниагара.

— Похоже, этому милому курорту недолго осталось.

Джек поднялся и увидел, что к ним, спотыкаясь, бежит Райан.

— Полковник! — прокричал он издалека.

— Куда ты…

— Джек, Сара… Ее ранили в плечо. Тяжело ранили.

Коллинз и бровью не повел, хотя внутри у него все перевернулось. Карл очнулся первым:

— Врача!

— С ней Уилл, но она потеряла много крови, — задыхаясь, добавил Райан.

— Иди, Джек, мы здесь сами разберемся. — Эверетт взял друга за плечо и подтолкнул.

— Нет. Остатки коалиции укрылись в Зале эмпирея.

— Джек…

Коллинз уже убежал.

Эверетт понимал: если Сара умрет, жизнь для Джека потеряет смысл. За долгие годы службы в горячих точках Коллинз потерял многих, но этой смерти ему не перенести.

Подошел врач, и Райан сразу вцепился в него, а потом посмотрел на Карла — тот жестом разрешил им идти.

— Ложись!

Лейтенант схватил Эверетта и уволок под прикрытие вывороченного куска мостовой. Сработал детонатор, взорвались двадцать фунтов C-4. Когда дым рассеялся, а пыль осела, Карл увидел, что все три кабеля перебиты.

Вместе с тем из отверстий в куполе по-прежнему хлестала вода, а земля тряслась все сильнее и сильнее.

Трехсотфутовая секция каркаса, соединяющего треугольные хрустальные пластины, не выдержала давления донной породы, и море хлынуло внутрь уже по-настоящему, словно кто-то открыл шлюзовые ворота.

Остров трясло и качало; хотя Черное море больше не подвергалось ударам волны, тектоническая плита держалась из последних сил. «Теория домино» в применении к литосферным плитам должна подтвердиться — а это значит, что город, переживший катастрофу пятнадцать тысяч лет назад, будет стерт с лица земли.

Атлантида билась в предсмертных судорогах.

Томлинсон не собирался спорить с Лилит и хранителем. Он точно знал: выбраться отсюда можно лишь тем путем, которым пришли американские солдаты.

— Они вылезли где-то здесь, — проговорил он, разглядывая землю под ногами.

— Довольно, — отрезал хранитель.

В его голосе прозвучали металлические нотки. Томлинсон улыбнулся, увидев в руке старика небольшой пистолет тридцать второго калибра. Еще одна мраморная глыба рухнула с потолка в груду обломков,однако хранитель и бровью не повел.

— Из-за вас коалиция потеряла все. От этой неудачи нам уже не оправиться, сколько бы средств у нас ни было на тайных счетах. И вам это фиаско не пережить. Вы погибнете здесь, вместе с коалицией Юлиев.

Томлинсон продолжал улыбаться.

— Как благородно. Цезарь — и тот не сказал бы лучше! Но поймите: вы, старик, и эта горстка трусов, вы можете проиграть, а я… я — нет!

Взгляд Томлинсона был устремлен куда-то за спину хранителя.

Ни одна черточка не дрогнула на лице старика, когда клинок вошел под основание его черепа. Мозг погиб мгновенно, пистолет выпал из ослабевшей руки.

Только сейчас леди Лилит разглядела подкравшегося в темноте наемника. Тот отпустил жертву, и тело хранителя сползло на мраморный пол.

— Прикончи уж и меня заодно, — заявила она с подчеркнутым достоинством, хоть и перекрикивая подземный гул.

Томлинсон даже не снизошел до ответа, а просто кивнул человеку с ножом. Верзила, который столь непринужденно расправился на Лонг-Айленде с Уильямом Монро и его женой, шагнул вперед и вонзил клинок в грудь женщине. Когда острие уперлось в позвоночник, он медленно вытащил лезвие, глядя жертве прямо в глаза, из которых стремительно уходила жизнь. Трое оставшихся членов Совета в ужасе бросились в стороны, но пятеро товарищей убийцы тут же срезали их автоматными очередями.

— Вы только что стали богатейшими солдатами в истории планеты. Теперь надо найти выход — и побыстрее.

Уилл с врачом вынесли Сару из впадины на носилках. Чашу бывшего озера стремительно наполняла вода. Хрустальный купол и скалистая толща уступали натиску моря с устрашающей скоростью.

За спинами уходящих рушились последние статуи и памятники Древних. Пылающий гейзер ударил из земли в том самом месте, где рабочие пробили проход в лавовом холме, который долгие тысячелетия защищал затонувший город. Прожектора закоротило, посыпались искры, и к подземному пламени добавился мерцающий электрический свет.

Эверетт бросил последний взгляд на Зал эмпирея и склонился над Сарой.

— Как дела, малышка? — спросил он, изобразив на лице улыбку.

— Думаю, это все… скоро кончится, — с болезненной гримасой ответила девушка.

Менденхолл отвернулся.

— Да, боль пройдет, — сказал Эверетт.

Врач, в ответ на немой вопрос, только пожал плечами.

— Где… Джек?

— Где обычно. Геройствует.

— Вот… дурак, — прошептала девушка.

— А ты молодец. Отличная идея — подключить к центрифуге плеер.

Карлу показалось, что Сара потеряла сознание, но она вдруг улыбнулась.

— Райан потерял… в озере… диск Джека… То-то он взбесится…

— Переживет. — Эверетт переглянулся с Менденхоллом и Райаном. Все трое склонились над Сарой, прикрывая ее от каменной крошки и брызг лавы. — Как думаешь, выдержат те места, по которым ударила волна?

Девушка с трудом открыла глаза.

— Давление на плиты… наверняка… наверняка уже спало…. Это не… не естественное явление… — Сара сморщилась от боли, и врач вколол ей шприц-тюбик морфия. — Земля знает, в каком месте выпустить пар… Волна ее… просто раскачала… но здесь… здесь старая рана… процесс начался тысячи лет… — Она вдруг уставилась на Карла. — А где Джек?

— Скоро вернется. Ты ж его знаешь, — успокоил Эверетт.

— Боже мой! — Взгляд Райана был устремлен вверх, откуда несся оглушительный рев.

Земля под ногами содрогнулась, и в этот момент отвалилась вся верхушка купола. В огромную дыру невиданным доселе водопадом хлынуло море, и вода в мгновение ока поднялась до коленей. Двадцать мальчишек-морпехов и шестеро «морских котиков» погибли, раздавленные стальными балками каркаса. Эверетт подхватил Сару и бросился к вершине холма.

С душераздирающим скрежетом весь город подскочил вверх — его оторвало от изрытого пещерами скального основания и накренило вбок градусов на тридцать. Последние уцелевшие постройки рассыпались в пыль.

— Ищите что-нибудь плавучее! — прокричал он пяти десяткам оставшихся в живых морпехов. Сработал инстинкт самосохранения: Эверетт бросился к лавовому холму и стал карабкаться как можно выше.

— Нашел! — крикнул Томлинсон.

Шестеро наемников прекратили поиски и двинулись к нему, но тут в зале загрохотали выстрелы. Четверо упали, получив каждый по пуле в спину.

Джек притаился в дверях, однако рядом рухнула очередная мраморная плита, и ему пришлось отползти.

Томлинсон, дрожа как осиновый лист, растянулся на полу у лаза в подземелье, из которого меньше часа назад появились американские солдаты.

— Уильям Томлинсон?

Лидер погибшей коалиции не верил своим ушам. Кто-то звал его по имени. Он жестом велел наемнику, который столь ловко обращался с ножом, покончить с противником — кем бы он ни оказался.

— Оставьте меня в покое! Все кончено! — прокричал Томлинсон.

— Нет, не кончено, — бесстрастно отозвался Джек. Отложив автомат, он вытащил из кобуры «беретту», а затем бесшумно стянул бронежилет.

— Кто… Кто ты? — спросил Томлинсон, чтобы растворившийся во мраке враг себя выдал.

— Меня прислали тебя убить.

На мраморном полу неподалеку дрогнула чья-то тень. Присмотревшись внимательнее, Джек понял, что один из наемников засел за обломком упавшей колонны, и медленно пополз вокруг остатков бюста какого-то стародавнего покровителя Атлантиды. Совсем рядом грохнулся еще один булыжник.

— Ты один, а нас…

Сверкнула вспышка, прогремел выстрел, и Томлинсон взвизгнул.

— …уже двое. — Предпоследний наемник рухнул на бок с пулей в виске. Джек специально выстрелил рикошетом от колонны.

— Кто ты? — завопил Томлинсон, указывая последнему бойцу, чтобы тот отыскал врага по голосу.

— Ты приказал убить моих людей на складе в Нью-Йорке, а я пришел убить тебя.

Томлинсон перекатился на спину. Значит, это тот самый человек, которого люди Далии, вместе с еще троими, сфотографировали на складе, а потом в юридической конторе.

«Опять то странное подразделение из Невады. Черт, да кто же они такие?»

Наемник скрылся во тьме, но Томлинсон не собирался ждать, чем кончится схватка. У него было смутное подозрение, что гость из пустыни легко разделается и с последним противником. Он тихо подполз к отверстию в полу, оттолкнул в сторону скелет атланта, нырнул в дыру и исчез.

Джек двигался медленно, прижимаясь к земле. Шуметь он не боялся, поскольку снаружи постоянно грохотали обвалы и извержения.

Внезапно внутрь разрушенного зала хлынул поток воды, накрыл Коллинза с головой и швырнул на обломок гигантского стола. Джек даже опомниться не успел, как откуда-то выпрыгнула темная фигура и бросилась на него сверху. Враг замахнулся ножом, но Джек встретил его коленом и не дал ударить с ходу, а сам успел соскользнуть с мраморной столешницы. Вскочив, он понял, что выронил пистолет. Убийца тоже поднялся на ноги и пошел вперед чуть ли не по пояс в воде. Джек нырнул, затем перевернулся на живот и поплыл вдоль покрытого обломками пола.

Наемник был возле последнего уцелевшего прожектора и противника толком не видел.

Очевидно, где-то неподалеку был вход в подземелье, поскольку течение усилилось: вода стремилась к выходу. Пробираясь среди обломков, каждое мгновение ожидая смертельного удара, Джек случайно нащупал скелет. Он не знал, что перед ним останки Андролика — того самого старейшины, благодаря которому от цивилизации атлантов остались одни лишь мифы да предания. Андролик все еще сжимал кинжал, которым рассчитывал покончить с собой; жестокие боги его народа не даровали старцу этой последней милости. Джек выхватил бронзовый клинок и перевернулся на спину как раз в тот момент, когда на поверхность воды пала тень верзилы наемника.

Враг занес руку для удара, но Джек сделал выпад из-под воды — прямо в пах гиганту. Тот сложился пополам. Второй удар — в горло — добил наемника.

Отплевываясь, Джек вынырнул на поверхность, отпихнул тело в сторону и встал на ноги. За две минуты уровень воды поднялся на пять футов. Над отверстием в полу крутился могучий водоворот.

Джек в раздражении направился к выходу, а вокруг рушились в воду чудом уцелевшие стены Зала эмпирея. Он увернулся от очередного обломка, помчался, что было сил, борясь с могучим потоком, и наконец нырнул через бронзовый проем в гибнущую Атлантиду.

Поток воды нес Томлинсона вниз по ступеням. Больше всего его пугала кромешная темнота. Никогда прежде бывшему лидеру коалиции не доводилось оставаться совсем без света, да еще и перемазаться в грязи с головы до ног. Он сунул руку за пазуху, чтобы не болело вывихнутое плечо, и сделал несколько осторожных шагов вперед. Прямо перед ним вода с шипением рушилась в лаву, тут же обращаясь в пар. Томлинсон завопил и бросился обратно. Лучше как-то пробиваться назад через отверстие, и он, скорее всего, утонет — что угодно, только не эта жуткая смерть.

Вода быстро поднялась до самых мраморных крыш. Из трещин наверх выбрасывало обломки породы, пролежавшие под городом долгие тысячелетия со времен первой катастрофы. Одна из расселин в клубах пламени и брызгах лавы извергла гигантскую бронзовую статую Венеры. Величественная красавица всплыла на поверхность целиком, вместе с пьедесталом, и только потом, точно усталая старуха, не спеша легла лицом вниз и ушла под воду, подняв огромную волну.

Джек плыл к пока еще безопасной горе в центре города, чувствуя, что вода становится теплее. Земля беспрерывно тряслась, от купола откалывались все новые и новые секции, а сквозь дыры вниз сыпались камни.

Из полыхающей алыми отсветами тьмы к нему потянулись руки. Полковника втащили на скалу. Она содрогалась, но пока держала.

— Рад тебя видеть, Джек, — сказал Эверетт, вытягивая приятеля из воды за воротник.

Коллинз кивнул, пытаясь отдышаться.

— Пойдем. Здесь Сара.

Остатки штурмовой группы ожидали неизбежного конца на самой вершине. Врач вместе с Райаном и Менденхоллом сидели на коленях возле Сары. Когда подошел Джек, все трое встали.

Вода накрыла последнюю осветительную мачту, и Атлантиду охватил желтовато-красный полумрак. Снизу то и дело вырывались сгустки лавы, и клубы пара не давали разглядеть, как город гибнет во второй раз.

Джек опустился на колени и посмотрел на Сару, погладил ее рукой по щеке. Райан, Менденхолл и Эверетт стояли полукругом, а врач ушел к остальным пятидесяти шести бойцам.

После укола морфия Сара так и не открыла глаза. Она с трудом шевелила губами, но Джек понял: девушка шепчет его имя. Он попробовал улыбнуться — не вышло.

Он прижался к ее лицу, впервые в жизни не стесняясь делать это при всех, и прошептал ей прямо в ухо:

— Я люблю тебя, малышка.

Сара не шелохнулась, лишь губы прошелестели:

— Я и так знала… дурачок.

Джек сглотнул и собрался что-то сказать, но тут весь город подбросило в воздух. Бойцов, как тряпичные куклы, раскидало по склонам холма, который стремительно превращался в островок.

— Началось, — пробормотал Эверетт.

Скальная порода над куполом пошла трещинами, вместе с ней раскололась и хрустальная сфера. Море хлынуло внутрь, и всех подхватило потоком.

Джек, будто оказавшийся в стеклянной чаше, куда кто-то наливает воду, не отпускал от себя Сару. Он старался вытолкнуть ее на поверхность, отчаянно молотил по воде… В этот момент из земли выбросило облако газа, и в воде образовался гигантский пузырь. Их утащило на глубину, и Джек в последний раз заключил Сару в свои объятия.

Двадцать морпехов и двое «морских котиков» сумели вынырнуть на поверхность, где на них тут же обрушилась вершина горы, совсем недавно спасшая всем жизнь. Остальные устремились прочь от остатков купола, который уже не защищала застывшая лава. За пределами хрустальной полусферы море бурлило и клокотало — пробудился давно потухший вулкан. Невиданной силы взрыв оторвал от океанической коры участок морского дна площадью триста миль, и миллионы тонн расплавленной породы стали выталкивать древний город к поверхности, до которой оставалось две с половиной мили.

Эверетт выволок наверх Райана и вместе с Менденхоллом и лейтенантом помогал морпехам держаться на плаву. Кругом бушевали водовороты, и прямо под ними ушло ко дну последнее здание.

Карл тщетно пытался высмотреть Джека и Сару. По ту сторону прозрачной стены поднималась лава — и тут же застывала, но свежие порции все равно выталкивали ее выше. Скоро купол не выдержит, и тогда дай им бог всем умереть быстро, как Джеку с Сарой.

Подводная лодка «Шайенн» (SSN 773)

Берджесс приказал вахтенным покинуть верхнюю палубу. При такой качке кого-нибудь обязательно смоет, и его уже не подберешь. Адмиралу наконец удалось пробиться сквозь вызванные статическим электричество радиопомехи, и он отдал приказ уйти на безопасную глубину, однако Берджесс не мог подчиниться. Адмирал упомянул, что десантный корабль должен подобрать у Крита уцелевших, а раз так, то и подлодка никуда не уйдет.

Берджесс осматривал бушующее море в бинокль. При виде «Гепарда» он улыбнулся. На рубке русской субмарины остался только командир — точь-в-точь как на «Шайенне». Берджесс помахал рукой и удивленно отметил, что русский ответил тем же.

— Вот сукин сын! Такой же псих, как и я.

На рубку обрушилась огромная волна, и Берджесс пригнулся, а когда встал в полный рост, увидел вокруг подлодки гигантские водовороты. Внизу, словно башни средневекового города, торчали конусы вулканов, как будто само Средиземное море слало ему предсмертный привет.

— Командир, пост управления на связи.

Берджесс, держась одной рукой, второй прижал к уху гарнитуру.

— Слушаю.

— Сэр, тут очень странные показания сонара.

— Что ты несешь, Билли?

— Операторы говорят, что по приборам мы у самого дна. Оно поднимается, сэр.

Берджесс прекрасно расслышал первого помощника, но смысл слов дошел до него не сразу.

— Срочно сообщи «Гепарду» и «Иводзиме», чтобы скорее убирались отсюда.

— Простите, командир?

— Погружение на сто футов и дай самый полный ход. Лодка должна лететь, Билли — понимаешь, лететь! Дно всплывает к поверхности, а мы как раз у него на пути!

Берджесс бросился к люку, и огромная субмарина начала погружаться в штормовые волны. Единственный винт с изогнутыми, как ятаганы, лопастями, выбросил за кормой пенную струю и корпус на мгновение взмыл над водой. А уже через десять секунд «Шайенн» мчался наперегонки со смертью.

Глава 22

Безумная тряска стихла, ее сменила непривычная качка. До провала в верхней части купола оставалась сотня футов. Вода все лилась внутрь, и до бурлящей пены было уже рукой подать. Температура поднялась до шестидесяти пяти градусов, и Эверетт подумал, что если в ближайшее время они не утонут, то точно сварятся. Утонуть гораздо, гораздо приятней.

— Держитесь вместе! — прокричал он, понимая, что никто все равно уже не слышит. Даже если им удастся проскочить сквозь дыру в куполе, то давление на такой глубине раздавит их в мгновение ока. Впрочем, это лучше, чем свариться заживо.

— А я так надеялся умереть в полете! — Райан с Менденхоллом поддерживали друг друга, чтобы остаться на плаву.

— Ты что, рассчитывал выбраться из этой заварухи? — прокричал в ответ Карл.

Райан посмотрел на него с любопытством, выплевывая отдающую серой воду.

— Ну да, рассчитывал. Может, вам с Уиллом и не удастся, а я…

— Ну, спасибо, дружище, — вставил Менденхолл.

Внезапно откуда-то из-под воды стал пробиваться тусклый свет. Эверетт огляделся и нырнул, но откуда идет свет, так и не понял. До верхнего края купола оставалось восемь футов, и поток стал понемногу растаскивать группу в разные стороны. Вдруг Карл увидел Джека с Сарой. Коллинз не пытался плыть, как остальные, а просто покачивался на волнах, крепко сжимая в объятиях Сару. Карл протянул руку и подтащил товарища поближе.

— Джек! Джек…

Он осекся. Лицо Коллинза оставалось бесстрастным, он по-прежнему прижимал Сару к груди.

— Что с ней?

— Умерла, — ответил Джек, не выпуская ее из рук.

Эверетт без лишних слов подтянул обоих к себе; Менденхолл с Райаном тоже помогали им оставаться на плаву. Карл посмотрел на безмятежное лицо Сары Макинтайр и вдруг остро ощутил боль и горечь утраты. На какое-то мгновение неминуемая смерть показалась ему вопиющей несправедливостью.

Чудовищная энергия извержения вытолкнула наверх гору застывшей лавы, а вместе с ней и всю Атлантиду. Знаменитый Сент-Хеленс — ничто в сравнении с этим могучим подводным вулканом. Сейсмографы в лабораториях по всему миру сошли с ума и вычерчивали прямую линию на отметке 18,9.

Подземный взрыв был последним спазмом убийственной волны, впервые пущенной в дело много тысячелетий назад. Он встряхнул всю толщу воды, а люди, что барахтались на поверхности, увидели, как по внешним стенкам купола ползет пузырящаяся лава.

Эверетт не сомневался: откуда бы ни исходил загадочный подводный свет, жить им оставалось всего несколько секунд.

Подводная лодка «Шайенн» (SSN 773)

Глубина стремительно уменьшалась, и Берджесс понял, что надо ложиться в дрейф, иначе он пропорет днище.

— Аварийная остановка! Включить сигнал тревоги! Угроза столкновения!

По всей подлодке громко заверещали сирены, и каждый член экипажа постарался ухватиться покрепче. Турбины «Шайенна» заработали на реверс, гася набранную скорость. Моряки крепко вцепились в поручни, но многих все равно швырнуло на палубу. Пытаясь подняться, люди услышали под брюхом субмарины громкий скрежет, а затем она вдруг завалилась на правый борт. Лампы мигнули и потухли; включилось красноватое аварийное освещение.

— Командир, мы легли на дно, однако при этом движемся вверх со скоростью шестьдесят футов в секунду! — прокричал первый помощник, следя за показаниями сонара. — Мы поднимаемся на поверхность.

Десантный корабль «Иводзима»

В сорока двух милях от эпицентра

Адмирал глядел в бинокль и не верил своим глазам. Когда нос корабля нырнул в гигантскую впадину, на поверхности моря возник огромный купол. Хотя солнце едва пробивалось сквозь грозовые тучи, света вполне хватило, чтобы разглядеть самую невероятную картину в истории планеты.

Из морских глубин поднималась Атлантида.

Главы иностранных держав в прямом эфире наблюдали за событиями через американский спутник и тоже не могли поверить в происходящее. Прозрачный купол вышел из воды и с головокружительной скоростью продолжал подниматься. Внутри купола виднелись гигантские статуи, пережившие катастрофу пятнадцатитысячелетней давности за прочными стенами. Впервые за многие годы солнечные лучи упали на развалины легендарного города.

Статуи, повинуясь закону всемирного тяготения, падали в бушующее море. Огромные здания рушились, а величественная пирамида у самого края купола разлетелась на куски, словно раздавленная ногой недовольного божества.

Лавовый пузырь на дне все рос и разбухал, уже покрывая площадь в шестнадцать квадратных миль. На поверхность всплывали соседние части острова, не укрытые под гигантским куполом.

Найлз с президентом зачарованно следили, как разрастается на экране величественный город. «Блэкберд», который следил за событиями из далекого космоса, дал крупный план острова, когда-то находившегося в самом центре Атлантиды, в окружении трех колец суши. Область повышенного давления разогнала облака, и хрусталь заиграл в ярких лучах, будто посреди Средиземного моря всплыл гигантский бриллиант.

Обе подлодки оказались у края острова, в трех сотнях футов от огромного купола.

«Шайенна» с «Гепардом» разделяла примерно миля сплошных развалин — когда-то здесь проносились колесницы и шла оживленная торговля. Остатки древних зданий и стен с грохотом падали на землю.

Берджесс распахнул люк и уставился прямо вверх, на древний город. Атлантида высилась перед ним, словно волшебное царство, которое впервые за много тысячелетий вынырнуло из-под земли глотнуть свежего воздуха.

Эверетт не верил своим глазам. Купол заливали яркие солнечные лучи, а вода понемногу спадала.

— Джек! Джек! Извержение вытолкнуло эту чертову плошку на поверхность!

Коллинз только покачал головой, все еще прижимая к груди Сару… а потом вдруг, совершенно внезапно, очнулся.

— Выводите людей через отверстие. Живее, вода уходит. Всем наружу! — закричал он и потащил тело Сары вверх, к солнцу, светившему сквозь дыру в куполе.

Волны почти улеглись, но температура воды все поднималась. Облепившие снаружи купол куски донной породы и застывшие потоки лавы еще того, первого извержения понемногу отваливались, словно струпья от зажившей раны, и увлекали за собой треугольные хрустальные плиты. Вода выливалась из купола все быстрее, так что скоро до отверстия на его вершине будет не дотянуться.

Первыми добрались до цели трое «морских котиков». Они вылезли на металлический каркас и стали быстро — по одному, по двое — вытаскивать из воды морпехов. С каждой секундой тянуться приходилось все дальше. К счастью, один из «котиков» догадался привязать к раме пятидесятифутовый канат, и теперь по нему карабкались люди. Наконец Джек обвязал им тело Сары, а потом велел уходить и Райану с Менденхоллом.

— Чувствуешь, Джек? — спросил Эверетт.

— Да. Атлантиде не суждено остаться наверху. Дно не выдерживает веса, сейчас она затонет.

Пустоты, которые образовались внутри огромной горы остывшей лавы, стали взрываться, словно крошечные атомные бомбы. Каждый такой взрыв уносил с собой несколько тысяч метров новообразовавшейся породы, на которой держалась Атлантида. Морское дно, дрогнув, не выдержало тяжести, и таинственный древний остров стал погружаться обратно в море.

Эверетт вскарабкался по веревке наверх и бросил конец Джеку, однако тот, вместо того чтобы спасаться самому, обвязал веревкой тело погибшего майора Истербрука.

Карл чуть не заорал от гнева, хотя в душе одобрял действия товарища. Но, окажись рядом еще чье-нибудь тело, Джек решит поднять и его…

Наконец канат сбросили вновь, и Джек завязал его вокруг собственной груди. Товарищи потащили Коллинза из воды, как вдруг он заметил в волнах человека: Уильям Томлинсон отчаянно сражался со смертью, которая окружала его со всех сторон.

Даже намека на сострадание не шевельнулось в душе Джека.

— Посмотрим, сволочь, сумеешь ли ты задержать дыхание, — пробормотал он себе под нос.

Подводная лодка «Шайенн» (SSN 773)

Берджесс уже собрался спускаться вниз, когда прозвучал сигнал вызова.

— Командир, срочное сообщение из центра. Личный приказ президента.

— Господи, да он вообще знает, что у нас тут творится?

— Да, сэр. Следит в прямом эфире. На спутниковых снимках замечены уцелевшие — они на вершине купола.

— Что?

— Нам дано задание принять на борт морпехов. «Гепард» будет поблизости и окажет помощь, если понадобится.

Внезапно «Шайенн» качнулся — Атлантида стала уходить под воду. Воздушные карманы внутри застывшего лавового потока лопались, в небо вздымались огромные фонтаны.

Пролом в океанической коре понемногу затягивался, обломки породы заполняли пустоты, и остров опускался, утрамбовывая их своим огромным весом.

Море накрыло развалины, и подлодка опять резко дернулась — ее киль оторвался от каменистого дна.

— Приготовиться к пуску двигателей. Пока ждем. Лифт еще не опустился.

На поверхности лопались гигантские пузыри размером с Манхэттен, остров же вновь стремительно погружался. Бойцы выбрались из купола и рады были утонуть здесь, а не в мертвом городе где-то в морских глубинах.

Джек держал тело Сары на руках, пристроив голову девушки у себя на груди. Карл присел рядом; купол плавно уходил в океан.

— Глядите! — заорал Райан.

Они обернулись. В небо взмыли четыре красные ракеты: две на юго-востоке и еще две на западе. Один из «морских котиков» подобрался к самому краю хрустальной полусферы и прокричал:

— Здесь две подлодки! Вот красота!..

Внизу загрохотали взрывы, в небо ударили струи пара. Все, кроме Джека, вскочили на ноги, балансируя на стальных балках. Застывшая лава проваливалась рывками по несколько сотен футов. Атлантида уходила под воду, поверхность моря была все ближе и ближе.

— Ну же, Джек, вставай. Я подержу Сару, — наклонился к другу Эверетт.

— Нет. Я… я сам ее понесу.

Карл увидел в глазах товарища пустоту, которую уже ничто не заполнит. Он знал, что Джек никого и никогда не любил — кроме Сары.

— Ладно. — Эверетт помог Джеку подняться. — Давай. Нужно прыгать и плыть к подлодке.

В этот момент могущественные древние духи погибшего города решили выкинуть еще один фокус: остров вдруг перестал погружаться. Как будто чья-то рука придержала его на мгновение, чтобы люди успели спрыгнуть и поплыть к субмарине, которая медленно подходила все ближе, пока не уперлась круглой антенной гидролокатора в хрустальную пластину нижнего ряда.

Экипаж «Шайенна» спускал с борта концы, и даже «Гепард» уже подобрал троих пловцов.

На глазах Коллинза тело Сары уложили на носилки и унесли в люк. И тут проревел предупреждающий сигнал.

— Всем постам. Приготовиться к погружению.

— Давай, Джек, пойдем выпьем кофе, да и уберемся отсюда подальше.

— Вы только гляньте на этого сукина сына! — воскликнул Менденхолл.

Моряки закричали, что за бортом еще один человек.

Глаза Джека широко распахнулись, в них вдруг вспыхнул огонь. В воде отчаянно размахивал руками Уильям Томлинсон.

Коллинз потянулся к канату. Карл попытался остановить товарища, но Джек врезал ему локтем, и Эверетт растянулся на палубе.

— Прости, морячок, но эта рыбка — моя, — сказал Джек и, увернувшись от кинувшегося в ноги Менденхолла, прыгнул в воду.

Полковник поплыл к куполу, который опять стал погружаться, — дарованная богами атлантов передышка подошла к концу.

Тем временем Берджесс велел всем уходить вниз.

— Давайте живее! Слыхали про воронку, что остается после погружения подлодки? Так вот представьте, что будет, когда под воду уйдет эта махина!..

Эверетт раздраженно отшвырнул моряков, которые пытались затащить его в люк; Менденхолл с Райаном пришли ему на помощь. У них на глазах Джек схватил Томлинсона, ударил разок, чтобы тот не брыкался, и стал пропускать веревку под мышками.

— Сам привяжись, остолоп! — завопил Эверетт, ругаясь вполголоса и обещая прикончить Джека, как только вытащит из воды.

Коллинз подтолкнул обмякшее тело Томлинсона к «Шайенну». Внезапно под водой прогремел мощный взрыв, и фонтан воды накрыл Джека, Томлинсона и подлодку. Нос субмарины увлекло вниз могучим водоворотом, который возник на месте затонувшей Атлантиды. Карл обернулся и не увидел ни полковника, ни Томлинсона.

— Черт бы тебя побрал, Джек! — проревел Эверетт, выбирая веревку. Менденхолл с Райаном ему помогали. Подбежали трое моряков, ожидая, что на поверхность вынырнут две фигуры.

На глазах у Берджесса его субмарину затягивало под воду. Людям на палубе было уже по колено.

— Командир, обнаружен неопознанный объект. Глубина двести футов, медленно поднимается к поверхности, — доложили по интеркому.

Берджесс окинул взглядом горизонт. «Гепард» уже погрузился.

— Должно быть, русские. У них-то хватило мозгов сюда не соваться, — бросил он и поспешил на помощь остальным.

— Командир, длина объекта семьсот футов. По нашему мнению, это подводная лодка.

— Не до нее сейчас!

— Капитан, объект уходит на скорости… Матерь божья… на скорости свыше семидесяти узлов!

Берджесс не обратил внимания на явную оговорку помощника. Все его внимание было обращено на палубу. Утонувший остров по-прежнему тянул подлодку в водоворот.

Эверетт с товарищами навалились на веревку, вырывая груз на другом конце из бурлящей воронки. Наконец последний рывок — и над поверхностью воды, отплевываясь и вопя, появился Томлинсон. Его втащили на палубу. Из разбитого носа текла кровь. Когда одинокая фигура появилась в поле зрения, Карл понял: Джек не стал обвязываться веревкой.

— Где полковник? — в панике спросил Райан.

Менденхолл оттолкнул моряков и наглотавшегося воды Томлинсона, но Эверетт преградил ему дорогу.

— Нет! — только и сумел выдавить из себя Уилл, когда Эверетт оттащил его от края палубы и повел к люку, который уже заливало водой.

— Пойдем, Уилл. — Других слов у Карла не нашлось. И они протиснулись в люк, даже не обернувшись.

А Райан — обернулся.

— Господи, только бы не оба… — прошептал он и последним из друзей нырнул внутрь. Он захлопнул люк и плотно его задраил. Затем прислонился к холодной металлической переборке, уронил голову на руки и долго стоял так, пока не пришел в себя.

«Шайенн» не спеша погрузился в бушующее море, и наверху осталась одна лишь пустота.

Земля перестала содрогаться. Молот Тора больше не обрушит на нее своих ударов.

Древние навеки канули в темную бездну.

В офицерской кают-компании Эверетт бездумно уставился в чашку кофе, которую принес стюард. Напротив него сидел Уилл, Райан ходил взад-вперед. Командир «морских котиков», чувствуя, что товарищам лучше побыть друг с другом, ушел к своему отряду — точнее, к его остаткам.

— Я… Я… — начал Эверетт.

Дверь отворилась, и фельдшер «Шайенна» постучал по металлической переборке.

— Полковник Коллинз?

Эверетт обернулся на звук.

— Он… Его нет, — ответил Райан, похлопал Уилла по спине и шагнул к двери.

— Ну, его… его просит подойти лейтенант, — сказал юный подводник, глядя в мрачные лица друзей.

— Лейтенант? Он только что ушел, — не вставая, ответил Эверетт.

— Нет, сэр, не этот. Девушка. Она просит позвать полковника Коллинза.

Пораженный фельдшер не успел посторониться, и Эверетт бесцеремонно оттолкнул его с дороги. Райан и Менденхолл бросились за ним.

Все трое склонились над хрупкой фигуркой. В полутьме отчетливо виднелась лишь капельница, через которую Саре переливали кровь — первая группа, резус отрицательный. К носу шла тонкая кислородная трубка, приклеенная кусочком липкой ленты. Повязку с плеча сняли, входное отверстие было раскрыто и зафиксировано зажимами. Кровотечение остановилось, еще мокрые волосы были аккуратно зачесаны назад. Сара выглядела невероятно слабой и бледной.

Эверетт повернулся к начальнику медицинской службы.

— Она ведь умерла. Я… я проверял — пульса не было…

— Да, сэр, это и неудивительно, когда в организме нет крови. Нет крови — нет давления. Она едва не погибла от кровопотери, поэтому и пульс не прощупывался. — Врач что-то записал в карточке и посмотрел на Эверетта. — Она сильная девушка. Будет жить. Переведем ее на «Иводзиму» — там извлекут пулю.

— Боже, — проговорил Менденхолл, глядя на Сару — одного из немногих людей, кого он мог назвать своим другом.

Эверетт подождал, пока врач отойдет и усядется за стол, а потом погладил Сару по щеке.

Девушка открыла глаза. Какое-то время она смотрела перед собой, затем смежила веки.

— Где… Джек? Он спас… спас мир? — прошелестела она очень медленно и неразборчиво.

— Да, Сара, спас. — Эверетт склонился над девушкой и шептал прямо в ухо. Она опять засыпала. — Ты спи. Мы будем здесь.

Менденхолл с Райаном повесили головы, понимая, что неизбежно наступит тот жуткий момент, когда Саре придется сказать о гибели Джека.

— Да. — Эверетт выпрямился. — Джек спас весь мир.

Эпилог ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ДРЕВНИХ

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Найлз Комптон не спеша шагал рядом с президентом Соединенных Штатов. Верховный главнокомандующий выглядел куда старше своих пятидесяти двух лет. Охранников не было — их оставили в приемной у Найлза. Президент полагал, что если ему и здесь угрожает опасность, то тогда никакие меры предосторожности все равно не помогут.

— Я вечно сомневаюсь в своих решениях. Сколько жизней я погубил, ожидая слишком долго?

Найлз помолчал, глядя прямо перед собой. Коридор семнадцатого уровня, изгибаясь, уходил вдаль. Элис Хэмилтон и Вирджиния Поллок шли в десяти шагах позади и не слышали слов главы государства.

— Правильнее судить по тому, сколько жизней ты спас. Любой другой подход неконструктивен.

— Я ожидал более решительной поддержки.

Найлз пожал плечами и посмотрел на друга.

— Мир меняется, а мы не становимся умнее. Мы уверены, что сумеем легко распознать врага и что он ни за что не окажется среди нас. Самый опасный враг — тот, кто думает так же, как мы; кто мечтает править людьми, которых считает ниже себя — хотя на самом деле… — Он на мгновение умолк. — Ты сделал все, что мог, и даже больше. Люди по всему миру теперь чуточку больше доверяют друг другу, потому что ты все же доказал нашу невиновность, хотя в нее никто не верил. Тебе стали верить, а в наше время, Джим, это дорогого стоит.

Найлз подошел к двери, у которой замер навытяжку капрал морской пехоты. На ней было выведено черными буквами «Изолятор».

— Что ты намерен делать с этой парочкой? — спросил президент.

Комптон жестом велел охраннику отпереть дверь.

— Я думаю, у них многому можно научиться. Но еще я думаю, что они предали родину, предали тот мир, который называли своим. Их род две тысячи лет знал о коалиции Юлиев абсолютно все, но самонадеянно молчал. Мы с тобой потеряли много замечательных ребят только оттого, что коалиции позволили творить свои дела безнаказанно, и в этом их вина — сколь бы ни благородны были их намерения.

Дверь открылась. Найлз переступил порог, заглянул в обставленный нехитрой мебелью двухкомнатный изолятор и замер. Плечи его поникли.

— Что за…

Слова так и не сорвались с губ президента. Он увидел, куда смотрит Комптон.

Кармайкл Ротман и Марта Лафлин мирно сидели на узенькой кушетке. Голова Марты покоилась на левом плече Ротмана, и все выглядело так, словно старики просто заснули. На столике перед ними валялся на боку пустой пузырек. Весь морфий пропал.

Найлз вошел и ощупал у обоих запястья, взял со стола записку, прочел ее и протянул президенту. На ней было выведено: «Виновны».

Комптон уселся в тесное креслице и закрыл лицо руками.

Президент с любопытством оглядел стариков, положил записку на место и покачал головой.

— При всех своих знаниях и мудрости… они не нашли лучшего способа загладить вину?

Найлз поднял глаза.

— У людей, которые много знают, развивается смертельная болезнь. Имя ей — недостаток воображения… Нет, — он направился к двери, — они не видели иного пути. Именно поэтому их род прервался. — В дверях Найлз обернулся. — Так и должно было произойти.

Тихий океан

В двухстах милях восточнее Японии

Генерал-майор Тхон Си Куан, бывший командующий вооруженными силами Корейской Народной Демократической Республики, облачился в белую шелковую рубашку и белые же муслиновые брюки. Сидя на корме двухсотфутовой яхты, зарегистрированной на одну из корпораций Томлинсона, он потягивал холодный чай. Экипажу было приказано не спеша следовать к Тайваню, где Куану вручат достойную награду за верную службу коалиции Юлиев.

Бегство из Кореи генерал спланировал давно. Он отчалил от берега на простой рыбачьей лодке, а на яхту перебрался уже в Японском море, в заранее оговоренной точке. Куан понимал, что объявлен одним из опаснейших преступников всепланетного масштаба, но получив деньги, он легко уйдет от преследователей, когда весь мир зашатается под ударами коалиции. Предложенная за поимку награда была попросту смехотворной, если учесть масштаб его преступлений, — жест со стороны американцев скорее символический.

Стюард подал ему еще стакан чая со льдом и направился на камбуз роскошной яхты. А поставив поднос на столик, вдруг повернулся и стремительно зашагал к хищно заостренному носу судна, где уже собралась вся команда.

Он закрепил на носу яхты портативный радиомаяк и жестом велел всем лезть за борт.

С оборудованного новейшими приборами мостика выскочил капитан и закричал на них, однако пятнадцать членов команды спокойно сели в лодку, завели мотор и отошли. Тут-то капитан и услышал гул прямо над головой.

Щурясь, он посмотрел на залитое солнцем небо, но так и не увидел своей смерти. Две американские ракеты разорвали в клочья роскошную яхту стоимостью двадцать два миллиона долларов.

Два палубных истребителя «Суперхорнет» с авианосца «Теодор Рузвельт» с ревом вышли из пике и устремились вверх.

Жюри присяжных из пятисот погибших моряков американского флота вынесло генерал-майору Тхон Си Куану свой приговор.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

Уильям Томлинсон и женщина, известная как Далия, сидели в тесной комнатушке. Томлинсон только таращился по сторонам, он не произнес ни слова с того момента, как оказался вместе с бывшей подельницей.

Вошел Карл Эверетт, а с ним Менденхолл и Райан. Дверь осталась открытой. Они просто стояли, не говоря ни слова. Лишь Эверетт вытащил что-то из кармана и положил на стол перед закованной в наручники парочкой, затем опустился на стул и стал ждать.

Прошло полминуты. В комнату вошел президент Соединенных Штатов и сел напротив двоих уцелевших членов коалиции. Секунд пятнадцать он молча смотрел через стол.

— Вы подписали документ, который освобождает меня от ответственности за все преступления в обмен на сотрудничество с вашими людьми, — заявила Далия, сообразив, что Томлинсон не намерен раскрывать рта.

Президент достал из кармана исписанный листок и поправил на столе принесенный Карлом мобильный телефон, чтобы каждое слово было слышно как можно отчетливей.

— Уильям Томлинсон и Лорейн Мэтисон, известная также как Далия, вы обвиняетесь в государственной измене и преступлениях против человечества. Я, президент Соединенных Штатов, действуя по законам военного времени, приговариваю вас к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение в Федеральной тюрьме Ливенворт.

Он собирался встать, но Далия затрясла головой.

— Вы не посмеете!.. Есть конституция… Я требую суда!

Президент внимательно разглядывал женщину, потом бросил взгляд на Томлинсона. Тот наконец понял, что происходит, и теперь не сводил глаз с Далии.

— Власть дает право быть беспощадным, — пробормотал он.

— Верно, мистер Томлинсон. Если выяснится, что, вздернув вас, я преступил закон — так тому и быть. Переживу.

Президент встал и вышел из комнаты.

— Человек, который спас вашу жалкую жизнь, мертв. Он бы не одобрил решений президента, потому что был эталоном справедливости. Это я знаю точно: мы стали близкими друзьями, — заговорил Эверетт, склонившись над столом. — Одного мой друг не понимал: иногда гадким людям и смерть полагается гадкая. Вроде вашей — дергаться в петле.

Эверетт взял телефон и направился к выходу, затем остановился и в последний раз посмотрел назад.

— Я очень хотел бы походить на своего покойного друга, но я не такой. И я всегда буду спокойно засыпать с мыслью о том, что вы двое горите в аду.

В коридоре он остановился, поднес к уху телефон и сказал:

— Все кончено. Отдыхай. Мы скоро вернемся.

Эверетт щелкнул крышкой, бросил телефон Райану, и все трое двинулись к выходу.

В трех тысячах миль оттуда Найлз Комптон легко вытащил трубку из слабых пальцев Сары Макинтайр и положил ее на тумбочку.

Сара перевернулась на правый бок и заплакала — впервые с того момента, как узнала о смерти Джека Коллинза.

А за дверью ее комнаты группа «Событие» продолжала жить своей обычной жизнью.

Дэвид Линн Гоулмон ЛЕВИАФАН

Жюлю Верну и всем последующим мечтателям. Брэндону, Кэти, Шону и Трэм — детям, подпитывающим мою энергию

Благодарности

Военно-морскому флоту Соединенных Штатов: помощь, оказанная мне некими безымянными индивидуумами, оказалась неоценимой.

Добрым людям из «Дженерал Дайнэмикс» — без их прозорливого взгляда в будущее субмарин эта книга попросту не могла быть написана.

Николь Вердон и многим, многим другим, не позволившим автору оторваться от реальности.

Пролог

Море — это все! Оно покрывает собою семь десятых земного шара. Дыхание его чисто, животворно. В его безбрежной пустыне человек не чувствует себя одиноким, ибо вокруг себя он ощущает биение жизни.[1]

Жюль Верн, «Двадцать тысяч лье под водой»

Замок д'Иф, Франция, 1802 год

Три года во тьме. Родерик Деверу был заточен в замке д'Иф со времени наполеоновского переворота в 1799 году за отказ выдать секреты магических и таинственных планов морского оружия. Без суда, да что там, без единого слова со стороны арестовавших его и тюремщиков его швырнули в темницу замка вместе с прочими якобы врагами Франции. Участь его молодой жены и отца была для него столь же темна, как и собственное будущее.

Три года назад сам новый император вопрошал Деверу о планах, чертежах и расчетах его новейших кораблей. Сперва император просил, потом умолял и, наконец, угрожал, но Деверу отказался дать жестокому коротышке вожделенное — планы изрыгающего нефть корабля, который мог стереть с лица морей самую могущественную силу на свете — беспощадный британский флот.

Лежа у студеной стены темницы, Деверу прислушивался к грохоту воли, сокрушающихся о скалы крохотного островка. Родерик сознавал, что стены узилища вот-вот доведут его до умопомешательства.

Дверца у пола его камеры открылась, и сквозь нее просунули дневную пайку мяса и хлеба на ржавой тарелке. Мясо было свежим, сочным и нежным: Наполеон был бы очень недоволен, если бы его ценнейший трофей скончался от недоедания прежде, чем император получит дар, который гарантирует ему роль владыки мира.

Процедура доставки трапезы шла, как всегда, и Деверу не трогался с места, ожидая, пока тюремщик захлопнет дверцу. Однако на сей раз она осталась открытой. Родерик позволил взгляду пропутешествовать к двери и недвижной тени по ту сторону.

— Доктор, есть новости с воли. Быть может, услыхав их, вы наконец предоставите императору то, чего он жаждет.

Деверу даже не шелохнулся в своем сыром, замшелом углу камеры, продолжая наблюдать и ждать.

— Вашего отцаказнили за монархистские симпатии. Казнь совершили публично в Париже.

Понурив голову, Деверу попытался мысленно увидеть лицо отца, но память подвела его. Хотел сглотнуть, но горло не повиновалось. Глаза застлали слезы, и он поднес руку к заросшему бородой лицу, зажав рот ладонью и закусив губу, чтобы тюремщики не расслышали рвущийся из груди стон. И тут мысль, внезапно пришедшая на ум, сорвалась с губ вопросом, прежде чем он успел этому помешать.

— А моя… моя жена… она… — прохрипел он первые слова более чем за полгода.

— Твоя женушка? Дурак, она наложила на себя руки в прошлом году, потому как не смогла снести унижения от твоей измены.

Деверу хотелось завопить, но позволить им увидеть, что он сломлен, было никак нельзя. Вместо того он снова закусил нижнюю губу так, что изо рта потекла кровь, и спрятал лицо в ладонях. «Они же говорили, что она умерла вместе с моим нерожденным ребенком», — вспомнилось ему.

Теперь выбор прост. Уж лучше умереть, чем влачить жизнь без семьи. Слезы высохли, и глаза пекло как огнем. Буркнув нечто невнятное, чтобы дать стражникам понять, что он здесь и слышит, после чего перекатился на бок и медленно, осторожно подтянул тарелку с мясом к себе. Смахнув хлеб и мясо с тарелки, он торопливо ощупал в темноте пальцами края толстой жестянки. Испугался было, что не найдет, но тут дрожащие пальцы наткнулись на искомое — край тарелки, истертый до остроты клинка.

— Новый император просит моих знаний… до сих пор? — спросил он.

— Просит?! Да он их требует, дурачина, — заявил голос по ту сторону двери темницы.

Пальцем трясущейся руки Родерик еще раз скользнул по отточенному краю тарелки, вызвав желанное ощущение — ощущение разрезанной плоти.

Подобравшись поближе к железной двери, Деверу поднял тарелку и резанул по единственному месту, которое могло излить довольно крови, чтобы убедить капитана стражи, — собственной голове. Делая глубокий, длинный надрез между сбившимися в колтуны волосами, он морщился оттого, что край тарелки пропахал глубокую борозду по скальпу. Вскоре он ощутил, что по лбу струится вполне удовлетворительный поток крови, и надавил на острый край еще сильнее. Крови должно быть довольно, чтобы убедить тюремщиков, что драгоценный пленник Наполеона отважился на немыслимое.

Оторвав тарелку от головы, Деверу увидел, что кровь даже не струится, а бьет ключом, потому что край тарелки перерезал какой-то сосудик. Не выпуская тарелки из рук, он прошелся заостренным краем с другой стороны, после чего улегся у лючка для еды. Позволил крови брызнуть на железо двери, а затем перевел дух и задышал короткими, захлебывающимися вздохами. Вытянув свободную руку, шлепнул ладонью по растущей луже крови так, чтобы брызги наверняка вылетели в коридор за дверью.

— Что за?..

— Это кровь, капитан. Этот придурок перерезал себе горло.

Капитан стражи сделал именно то, на что Деверу и надеялся: запаниковал, решив, что лишился узника, покончившего с собой. Перед императором ему нипочем за это не отчитаться. Послышался звон ключей, которые надзиратель выхватил в попытке открыть дверь. Итак, момент смерти настал.

Деверу вовсе не строил планов бегства, но и покончить с собственной жизнью ему духу не хватало, так что он попросту заставит тюремщиков сделать это за него. Довольная улыбка искривила его черты.

— Пошевеливайся, неуклюжий болван, он истечет кровью!

Наконец, Деверу услышал, как ключ вошел в скважину ржавого замка. Со скрежетом провернулся, лязгнула откинутая дужка, и послышалось кряхтение человека, изо всех сил пытавшегося открыть дверь. Впервые за два года узник почуял и ощутил кожей дуновение свежего воздуха, вдохнув его всей грудью, чтобы собрать все силы для следующей пары секунд — последних мгновений его жизни. Позволил своим векам приоткрыться, и тут же сияние свечей в коридоре по ту сторону больно резануло по глазам.

Он ощутил, как чьи-то руки переворачивают его на спину, и тут же, не давая тюремщику опомниться, взмахнул жестяной плошкой, вложив в удар всю силу, на какую были способны его атрофированные мышцы. Острый край врезался прямо в шею.

Капитан охнул, увидев, как надзиратель, перевернувший узника, получил удар в горло. Выпрямившись, он хотел было кликнуть подмогу, но Деверу молниеносно выбросил босую ногу, попав капитану в левое колено, и тот рухнул на неровный каменный пол. Прежде чем он успел опомниться, Деверу вслепую наскочил на него со спины, обрушив жестяную тарелку капитану на голову, вонзив острый край глубоко в череп.

Со всхлипом скатившись с капитана, Деверу распростерся без движения, слухом ловя шаги, предвещающие его смерть. Пытаясь успокоить дыхание, он открыл глаза, зажмуренные от сияния свечей. Попытался сфокусировать взгляд на дальней стене, и боль мало-помалу отступила. Сглотнув, он попытался сдержать слезы, но обнаружил, что это не в его власти. Протянул руку к студеному камню под собой, чтобы убедиться в реальности мира, но наткнулся на ключи, оброненные тюремщиком, который как раз в этот миг испустил последний, порывистый вздох.

Сжав большую связку ключей обеими руками, Родерик поднес ее к груди. Наткнувшись блуждающим взглядом на другие камеры по соседству с его собственной, задумался, не полнится ли каждая из них страданиями и муками, перенесенными им самим за последние три года. Неужели за каждой дверью находится человек, подвергающийся такому же ужасному обращению, как и вынесенное им? Рассудок отказался дать ответ. Деверу перекатился на колени. Кровь капитана вязко растекалась лужей по каменному полу коридора. Пошатываясь, цепляясь за стену, Родерик кое-как вскарабкался на ноги. Голова закружилась, желудок скрутило узлом, и он фонтаном изверг целый поток желчи. По-прежнему запинаясь, падая, вставая и съезжая по стене, Деверу продвигался вперед, пока не нашел лестницу, ведущую вверх.

Медленно двинулся по каменным ступеням, постоянно сознавая, что о его расправе над тюремщиками вот-вот станет известно с другой стороны, о которой он не ведает. И продолжал взбираться, все так же прижимая ключи к груди, будто распятие.

Услышав звук, остановился. Открылась дверь — судя по звуку, железная. Вглядевшись во тьму перед собой, он различил сумрачный коридор, изгибающийся направо и ведущий на следующий этаж. Парой этажей выше слышался шум, издаваемый людьми. Не страшась смерти, Деверу двинулся на следующий этаж. И тут почуял запах. То единственное, что удерживало его на этом свете последние два года. Аромат моря. Теперь грохот прибоя был слышен куда лучше, чем когда-либо прежде. И как только Деверу достиг следующей лестничной площадки, сразу же двинулся вперед. И тут сверху донесся крик:

— Стоять!

Деверу услышал приказ и топот множества бегущих ног, уже ковыляя навстречу запаху и звуку моря. Упал, вскрикнув и почувствовал, что ноги не повинуются ему. И тут наконец сквозь застилающие глаза слезы разглядел дверь — деревянную, а не железную. Топот становился все громче, уже на этом этаже крепости. Узник встал и отодвинул засов. Дверь тут же распахнулась, и сияющий шар клонящегося к закату солнца, пылающий будто бы за самым окном, ослепил его.

Под вскрики нескольких женщин Родерик с воплем боли вслепую ввалился в кухню. Теперь ароматы моря перебивали вульгарные запахи жарящегося мяса, рыбы и чеснока. Деверу почти на ощупь двинулся навстречу свежему воздуху, струившемуся сквозь открытое окно. Послышались новые крики, грохот распахнувшейся двери и топот ног вбежавших в кухню солдат.

Ощутив прилив неведомо откуда взявшихся сил, Деверу бросился к распахнутому окну. Перед пылающими, едва видящими глазами далеко внизу замаячило море. Теперь уж никто не сумеет помешать ему броситься в это море, навстречу распахнутым объятиям смерти. И когда чья-то рука схватилась за ветхое полотно его рубашки, Деверу прыгнул.

Под женский визг тюремщик подбежал к зияющему окну и увидел, как тощий человек рухнул с высоты полутора сотен футов в буруны, с грохотом разбивающиеся о скалы далеко внизу.

Узник Наполеона с наслаждением позволил океану принять свое тело. Сокрушительная ласка воды оглушила его, когда он врезался в нее, упав с головокружительной высоты. Открыв саднящие от соли глаза, он увидел, что валы несут его к иззубренным скалам, составляющим остров, на котором возведен Шато д'Иф. Утонуть или позволить прибою разбить себя о скалы? Выбор не заботил его, а вот мысль о том, что тюремщики, наверняка спешащие выудить его труп, могут спасти его от смерти, ужаснула.

И эта мысль привела Деверу к решению. Открыв рот, он втянул в себя сколько мог тяжелой от соли воды, чтобы лишить Наполеона желанного трофея. И уже на краю гибели ощутил резкий толчок в левый бок и скользнувшую по нему кожу какой-то твари — может, акулы. Потом еще толчок, и еще один. Открыв глаза, обнаружил себя посреди стайки дельфинов, игравших с ним, толкая то туда, то сюда. И вдруг понял, что его толкают туда, куда он совсем не хотел, — к поверхности. Родерик принялся лягаться и пинаться, чтобы игривые животные дали ему умереть с миром, но они упорно толкали его твердыми носами к свету дня.

— Будьте вы прокляты, — шепнул он, и вода хлынула ему в рот. И тут бред и галлюцинации унесли его куда-то вдаль: он почувствовал, как крохотные, мягкие, чуть ли не студенистые ладошки хватают его за лохмотья, поддерживая на плаву, а вокруг стрекочут дельфины.

Волна накрыла его с головой, и Деверу принялся лихорадочно хватать воздух ртом. Странные, призрачные ладони ангелов с шелковистыми волосами и нежными мягкими телами выталкивали его обратно на поверхность. Неужели это русалки из древних преданий, которые он слышал еще мальчишкой?

Сумев открыть глаза, Деверу увидел, что его унесло почти на милю от того места, где он рухнул в море у Шато д'Иф. Вяло барахтаясь, он видел людей у подножия крепости, обыскивающих море у того места, где он нырнул. И тут Деверу рассмеялся — впервые за два года, хрипло и с горестным надрывом. Дельфины вторили ему своим диковинным щебетом, плавая вокруг, как будто принимали участие в извращенном, исковерканном розыгрыше. Но ни окутанных сиянием русалок с мягкими ладонями, ни ангелов он не узрел.

Отлив уносил его прочь от суши, и берег уже скрылся вдали. Даже пугающая, ненавистная крепость превратилась в крохотное пятнышко на горизонте.

Умиротворенно плавая на поверхности в ожидании своей новой участи, Родерик вдруг снова почувствовал боль от удара в бок. Повернув свое исхудавшее тело в ожидании увидеть своих игривых спасителей, он наткнулся на толстый ствол дерева, унесенный морем. Несколько дельфинов подталкивали его к человеку. Деверу решил подождать, пока дружелюбные создания уплывут прочь, а после предоставить все на волю моря. По каким-то непостижимым причинам умнейшие животные океана хотят, чтобы он жил.

Без усилий держась на плаву час за часом, Деверу ломал голову, почему Бог решил пощадить его. Он послал свои чудесные творения, о которых Деверу по-прежнему думал как об ангелах, дабы отсрочить смерть несчастного ученого мужа с каким-то намерением. С приходом сумерек в голове зароились мысли и воспоминания о семье. Луна взошла и вновь закатилась, зарделся рассвет, а его уносило все дальше и дальше в море.

От бредового сна, преисполненного кошмарами, Деверу пробудил рокот прибоя и холод воды. Ему спились не убийства его жены и отца, а негодяи, отнявшие их у него. Сон бурлил ненавистью и жаждой мести этим людям и их господину. Только эти кошмары и заставляли его сердце биться в эту холодную ночь и наступившее за ней туманное утро. Два дня и две ночи носили его по волнам неспешные спасительные течения.

Теперь на смену стенаниям неправедных пыток пришли реальные звуки. Планируя к самой воде, чтобы разглядеть плывущее бревно, чайки издавали пронзительные крики, странным образом напоминавшие вопли отца и жены из его кошмаров. Стрекот неизменных спутников — дельфинов — заставил его обернуться на звук. И увидеть в какой-то сотне метров перед собой островок. Однообразие скалистого берега, видом своим на какой-то ужасающий миг внушившего мысль, что его принесло обратно в цепкие объятия Шато д'Иф, нарушали только чахлые деревца.

Крупный вал подхватил бревно, помчав Деверу навстречу погибели — иззубренные скалы, выстроившиеся у берега, надвигались с головокружительной скоростью. Но тут разыгралось нечто необычайное: дельфины оседлали волну и устремились вперед вместе с ним, выпрыгивая из воды и стрекоча. И когда валы уже вспенились, руки его соскользнули с бревна, и он почувствовал, как течение затягивает его между скал в устье пещеры, открывшееся при отливе в утренние часы и совершенно незаметное из-за пенистых гребней. Внутри оказалось холодно, сыро и темно, почти как в его прежнем каземате. Дельфины вытолкнули его на крохотный песчаный пляжик и уплыли, довольно стрекоча, будто радуясь достойно выполненному поручению. Деверу перекатился на спину, ощутив сквозь лохмотья благословенную землю под собой. После чего распростерся без сил и провалился в сон без сновидений.

Пробудившись, Родерик с трудом сел. Солнце за устьем опускалось за горизонт, но его умирающий свет еще просачивался в пещеру. Бывший узник Наполеона поднялся на трясущиеся ноги, но тут же рухнул. Потом снова встал, уже помедленнее, собрался с силами и огляделся.

Заметив что-то знакомое, он прищурил стянутые коркой соли глаза и склонил голову к плечу. Вдоль стен тянулись цепочки факелов. Споткнувшись, Родерик восстановил равновесие и подошел поближе. Факелы были старыми, очень старыми. Вынув один из дыры, вырубленной в стене, Деверу взвесил его на руке. Понюхав обгорелый конец, ощутил запах масла — старого, высохшего, но все-таки масла. Когда же повернулся к выходу из пещеры, босая нога наступила на что-то острое. Наклонившись, он обшарил сухой песок. Прочесывая его пальцами, наткнулся на какой-то предмет и поднял его к рассеянному свету. Это оказался кремень, которым когда-то зажигали эти самые факелы вдоль стены. Не выпуская кремня, Деверу провел ладонью по концу факела, обернутого пропитанной маслом тряпкой, присел на корточки и принялся бить кремнем по каменной стене.

Родерик потратил более получаса и разбил в кровь все пять пальцев, но факел в конце концов зачадил, а там и понемногу разгорелся. Отвратив взор от яркого пламени, Деверу вдруг заметил в песке кости человеческой ноги. Отступив, опустил факел пониже и прошел с ним вдоль ноги, к человеческим останкам, привязанным веревкой к колышкам, вбитым в ту самую стену, где Деверу взял факел. Древняя одежда скелета истлела и рассыпалась в прах. Череп скалился несколькими золотыми зубами, но куда больше зубов ему недоставало. Впрочем, вздрогнуть и тревожно оглянуться заставило Деверу не это, а факт, что череп был раскроен клинком от макушки до каверны, зиявшей на месте носа.

Тряхнув головой, Родерик обеспокоенно отступил. Остаткам лет сто, никак не меньше. Шаровары, изодранный жилет и красная рубаха придавали скелету сходство с цыганом, вроде бродяг, встречавшихся ему в прошлом на улицах Парижа. На костяных пальцах сверкали кольца — на каждом, даже на больших.

Приподняв факел, Деверу вгляделся в глубь пещеры. Труп сидел на небольшом уступе, будто бы охватывавшем всю пещеру по периметру. Вода, заполнившая пещеру с приливом, образовала бухточку, и человек осторожно двинулся вдоль стены, держась над водой повыше.

Беглец прошагал, как ему казалось, добрых полмили в недра пещеры, когда пришел к огромным воротам. Поднеся к ней факел, Деверу увидел, что это не ворота, а кое-как слаженная деревянная стена, а затем хрипло вскрикнул и отшатнулся, обнаружив еще два трупа. В отличие от первого, которого связали и казнили, эти скелеты лежали под заостренными бревнами основания стены, вонзившимися в их торсы, сокрушив ребра и хребты.

Осматривая западню, Деверу обнаружил, что эту деревянную конструкцию пристроили в естественную расщелину в потолке пещеры. Эти несчастные каким-то образом привели ловушку в действие, и рухнувшая сверху стена пронзила их своим заостренным основанием. Разглядывая жуткую картину, Деверу поморщился. Погибшие были одеты так же, как и первый, и украшены разнообразными драгоценностями, но с одним крупным отличием: эти были вооружены. Один по-прежнему сжимал рукоять сабли; ею он, скорее всего, и прикончил безоружного, которого Деверу обнаружил привязанным к степе пещеры.

Осмотрев деревянную западню, Родерик заключил, что больше никому она вреда не причинит, и мягко толкнул ворота. Те со скрипом прогнулись, но с места не стронулись. Деверу с загоревшимся взором понял, что просто-таки обязан узнать, что уж такого важного таится в глубине пещеры, чтобы люди навлекли на соплеменников такую жуткую погибель.

Посветив себе факелом, он огляделся, наклонился и отобрал из костлявой хватки скелета саблю, испуганно вздрогнув, когда три пальца с хрустом отломились. Устремив взгляд на скелет, Деверу какое-то мгновение вглядывался в давным-давно опустевшие глазницы черепа, затем поднял саблю и, по-прежнему глядя на покойника, несильно рубанул по дереву. Лезвие рассекло сгнившую веревку в том месте, где она скрепляла бревна с перекладиной. Дерево заскрипело, а Деверу рухнул на песок — от одного-единственного взмаха тяжелой саблей мышцы скрутило судорогой. Вскрикнув от боли, он поднялся на колени, пытаясь справиться с собственным телом, но вдруг замер и огляделся, словно за ним следили. Чувствуя пульсирующую боль в правой руке, Родерик поворачивал факел левой рукой туда-сюда, пытаясь рассмотреть направленные на него глаза. Но всюду царила лишь непроглядная тьма. Кроме него, свидетелей его кощунства не обнаружилось.

Перехватив факел правой рукой, со слезами боли на глазах Деверу взмахнул саблей еще раз, перерубив другую веревку, и тут же испуганно вскрикнул, когда рухнувшая перекладина ворот едва не задела его. За первой перекладиной последовала вторая, третья, а там и небольшой обвал, когда уцелевшие веревки не выдержали навалившегося на них веса. Перекладины ссыпались вниз, окончательно погребая под собой потерянные души, угодившие в западню бог весть когда. Когда пыль рассеялась, а Деверу перестал трястись от страха, он увидел, что ворота не выдержали его ничтожного напора — прежде всего благодаря тому, что державшие их веревки давно истлели.

Поднявшись с сырой земли, он на трясущихся ногах ступил в проем и плавно повел факелом вперед. Поначалу ничего было не разобрать, но потом свет выхватил из темноты какие-то предметы, сложенные у стен. Три сотни больших и малых сундуков — и деревянных, и железных, запертых и развалившихся от времени и разрушительного действия воды.

Подойдя к одному из разбитых, Деверу поднес огонь поближе к рассыпавшемуся содержимому сундука. Отблески яркого пламени засверкали в гранях каких-то камней — наверное, бриллиантов. Тысяча переливающихся радужными отблесками камней размером с голубиное яйцо, вырванных из недр земли, возможно, столетия назад.

Развернув факел назад, Деверу еще раз взглянул на скелеты, снова осмотрел их одежду и подытожил про себя: пираты! Корсары, джентльмены удачи. Он нашел то, что они прятали и за что наверняка и были убиты.

Вернувшись к сундукам, Родерик приступил к более тщательному осмотру. Золото из Сирии, Вавилона и Аравии, алмазы из Африки. Арабские монеты, на которых ремесленники отчеканили профили людей, живших сотни лет назад. Поднеся факел к замку одного из больших сундуков, до сих пор противостоявших времени, он увидел печать Англии — голову льва и три короны Ричарда I.

Пав на колени, Деверу опустил факел и перекрестился. Слухи не врали. Он нашел сокровища крестоносцев, утраченные более шестисот лет назад. Золото, бриллианты и прочие богатства, награбленные и украденные в Святой земле. Поговаривали, что король Ричард вторгся в Иерусалим только ради мародерства, а вовсе не ее освобождения. Король скончался вскоре по возвращении на родину, а сокровища то ли потерялись, то ли были спрятаны от его соотечественников, а после на них наткнулась эта шайка головорезов.

И в этом сокровище Деверу узрел способ и средство отмщения Наполеону. По оценке на глазок, не переводя это в денежное исчисление фунтов, шекелей или каратов, здесь свыше пятнадцати тонн драгоценностей. Одних лишь бриллиантов и изумрудов на миллиарды и миллиарды франков. А золота и вовсе не счесть.

Вид этого воздаяния исторг из его груди вопль. Он осуществит месть за смерть жены и убийство отца, переполняющую его душу.

Эти богатства пойдут на продолжение начатой работы. Он сделает мир лучше и в конце концов убедит человечество, что оно вовсе не нуждается в алчности, плоды коей представлены сейчас перед ним.

Солнце уже наверняка закатилось. Шагая обратно ко входу в пещеру, Деверу начал строить планы. К его блестящему уму вернулась былая острота, он вновь заработал на полную мощь, без труда выстраивая сложнейшие конструкции. Его мысли отряхивали с себя шелуху мира, посягавшего на владычество над морем, доступное ему.

Тусклый свет догорающего факела выхватил в воде какое-то движение. Вдруг его глаза округлились от безумной паники — Деверу вдруг показалось, что жуткие воспоминания прошлых лет вернулись в облике людей, чтобы предъявить права на его душу. И уже медленно опускаясь на мягкий песок, он впервые узрел истинное волшебство, настоящие сокровища океана — и они были прекрасны.

Деверу взирал на волшебных существ, а те, в свою очередь, наблюдали за ним из-под кристально прозрачных вод пещеры. Золото, бриллианты и изумруды меркли в сравнении с чудесами, на которые сейчас взирали его глаза. Фантазии мешались с реальностью, библейские сказания со сказками. Вот они, в воде перед ним — легенды, мифы и морские побасенки. Реальность, неподдельность происходящего притягивали его. А затем вдруг сияющие, ангелоподобные русалки с прозрачной кожей исчезли, как не были. Тьма, морской бриз и звуки мира понемногу достигли его сознания, в котором начал выстраиваться план мести, снова возвращая ему цель, ради которой стоит жить дальше.

Теперь море станет его владениями.

Университет Осло, Норвегия

1829 год

Старый профессор склонился к измерительному прибору, собранному на скорую руку. Стрелка колебалась у отметки 98 процентов. Отметив этот факт в дневнике, он поднял взгляд и снова постучал по прибору, заставив стрелку едва заметно подпрыгнуть, после чего она снова вернулась к прежним показаниям. Профессор улыбнулся: заряд оставался высоким даже спустя двадцать семь часов.

Вложив ручку в дневник, он захлопнул его, потянулся, и его взгляд упал на сынишку — двенадцатилетнего Октавиана, мирно спавшего на импровизированной постели в углу лаборатории. Профессор Эрталль — человек, некогда известный как Родерик Деверу, — извлек карманные часы и увидел, что уже почти половина третьего ночи. Покачав головой, он решил проверить контакты еще разок напоследок.

Половину обширной лаборатории занимали три сотни кубиков, смахивающих на коробки, сложенные на металлических стеллажах, высившихся от пола до потолка, отбрасывая глубокие тени в сумраке лаборатории, освещенной масляными лампами и газовыми рожками. Профессор двинулся вдоль главного кабеля, ощупывая изоляцию. Быстро поднял руку, извлек дневник и посмотрел на термометр, прикрепленный к толстому медному кабелю, после чего сличил показания с последней записью. Со времени прошлой проверки два часа назад температура выросла на 16 градусов, подобравшись к отметке 120 градусов. Это проблема. Кабель долго не выдержит под нагрузкой. Либо придется сделать кабель еще толще, что невыгодно скажется на окончательном результате, либо надо найти способ не давать металлу в кожаной изоляции так нагреваться.

— Батюшка, а вы не думали о том, чтобы позволить морю охлаждать ваши провода от батарей?

Профессор обернулся к сыну, присевшему в постели, опираясь на локоть и зевая.

— Морю? То есть вывести кабели наружу корпуса?

Опустив ноги на пол, мальчик накинул одеяло на плечи, встал и неторопливо прошаркал к отцу.

— Нет, сэр, — ответил он, подавляя зевок. — Я понимаю, что морская вода пропитает скрученную медную проволоку даже в изоляции и разъест ее. Однако не остудится ли проволока, если будет под слоем каучука, того же материала, что в ваших батареях и внутри металлической защиты, в каких-то дюймах от прохладных вод моря?

— Ты хочешь сказать, как вены в человеческой руке — под самой поверхностью?

В ответ подросток кивнул, снова зевнув.

— Должно быть, ты унаследовал разум своей матери, ибо я то и дело не замечаю очевидного. — Профессор взлохматил черные волосы паренька. — В твоей голове искрится незаурядный интеллект.

Восхищение и любовь мальчика к отцу светились у него во взгляде. Сын проводил с ним лето, да и сейчас оставался с ним вместо того, чтобы наслаждаться рождественскими каникулами. Он был рядом с отцом с того самого момента весной, когда в исследованиях произошел перелом и революционная система хранения электричества стала показывать многообещающие результаты, отказавшись даже от более теплого общества матери — Александрии.

Мальчику было всего десять лет, когда профессор закончил сборку двигателя внутреннего сгорания. Мотор, переделанный из парового поршневого двигателя, тоже был революционным и очень-очень секретным. Однако Октавиан даже в столь юном возрасте догадался, что насос, закачивающий то иливо в камеру сгорания, неэффективен, попросту наблюдая за его работой. Он принялся возиться с конструкцией отца и всего за три месяца, пользуясь только деталями, выуженными из металлолома, сумел соорудить насос, назвав его инжекторным насосом дистиллята керосина, использовавший для приведения в движение сам же двигатель. Керосин получили из сырой нефти благодаря открытию, недавно сделанному в Америке. Первые три раза двигатель глох, но с тех пор, как они вдвоем придумали способ фильтровать мелкие брызги керосина, устранив из дистиллята нефти все загрязнения, мотор не отказал ни разу.

Улыбнувшись сыну, профессор Эрталль снова достал часы из кармана белого халата и поглядел на циферблат:

— Почти три часа утра, Октавиан; твоя матушка за такое бросит меня во фьорд.

— Если кто и ведает, что вы попросту забылись за работой, так это матушка. Она преспокойно и крепко почивает.

— Да, полагаю, что так, но тем не менее я вызову карету и велю отвезти тебя домой.

— Отец, дома я лишь теряю время попусту. Матушка лишь толкует о том, каким великим человеком я стану в один прекрасный день.

Убрав дневник, профессор улыбнулся:

— Часть ее, которая в том нуждается, никогда больше не ощутит соленые брызги или прикосновение моря. Это печальный факт для нее, сынок. Твоя мать, э-э… отчасти… совершенно особенная женщина, вышедшая из совершенно особенного народа. А раз они были особенными — и остаются такими, мы и устроили все это, — он обвел жестом лабораторию. — Все это для них. Мы преданы морю, Октавиан, оно у нас в крови — в самом буквальном смысле. Без этой своей особой части твоя матушка умерла бы давным-давно.

Но мальчик уже не слушал, стоя перед горой заключенных в каучуковую оболочку батарей. Запахнув одеяло поплотнее, он ушел в собственные мысли.

— Октавиан, тебе слона снятся твои подводные сны?

Обернувшись к отцу, мальчик смущенно улыбнулся:

— А это правда… я хочу сказать, то, что люди толкуют о вас?

Внезапная смена темы застала Эрталля врасплох.

— Ты имеешь в виду мою волшебную морскую эскападу или то, что я был узником Наполеона? Да, все это правда. Что же до сокровищ короля Ричарда — нет, увы, наши богатства достались нам по наследству. Пожалуй, ничего общего с несусветными россказнями из Франции или прочими небылицами, ходящими в других странах.

Эрталль понимал, что Октавиана ему не провести. Мальчишка чересчур умен, себе на беду. Не раз и не два донимал отца расспросами о фамильных портретах с обеих сторон, хотя и знал, что они есть и у других богатых семей. Да, мальчик знает, что рассказы правдивы, но истинные тайны рода Эрталль ему только предстоит разгадать. Тут нужен деликатный подход.

Деверу повстречал Александрию после бегства и мести Наполеону. Она была юной и жизнерадостной и полюбила его с первого же взгляда. Но после рождения Октавиана занемогла и уже не могла встать с постели. Чахотка, сказали доктора. Только вмешательство ангелов Деверу поддерживало в ней жизнь все эти годы. Но теперь даже их разрешение от смерти подходит к концу. Само средство против болезни стало ее убийцей. И теперь профессор опасался, что Октавиана, их драгоценного отпрыска, может постичь та же прискорбная участь, что и мать. От природы он слабосилен, и в жилах его течет много материнской крови.

И тут сквозь толстые двустворчатые двери донесся громкий топот — вероятно, нескольких человек. Профессор прижал указательный палец к губам, чтобы заставить Октавиана замолчать, торопливо взял его за плечи и подтолкнул к койке. Завернув сына в одеяло поплотнее, толкнул его на пол и заглянул на самое дно глубоких, прекрасных синих глаз:

— Оставайся там и не вылезай ни в коем случае. Я понятно говорю, сын мой?

— Отец, что это за люди?

— Не знаю, но заметил, что по университету разгуливают чужаки, и несколько из них преследовали меня последние пару месяцев. Теперь отвечай, Октавиан: ты меня понял?

— Да, батюшка. — Мальчик поглядел на усталое лицо отца. — Я могу помочь.

— Знаю, что можешь, но порой в союзники следует брать молчание, а не силу. Пойми меня, сынок, и оставайся под койкой.

Мальчик кивнул.

Получив ответ, Эрталль помог мальчику забраться как можно глубже, встал и повернулся лицом к дверям. Коридор за окошком, врезанным в одну из створок, оставался темным, что не мешало разглядеть там движущиеся тени. Послышался громкий стук.

— Профессор Эрталль, это доктор Хансонн. Позвольте войти?

Подойдя к двери, Эрталль взялся было за щеколду, но тут же отдернул руку.

— Что это декану биологического факультета делать здесь в сей час, доктор? — крикнул он сквозь толстые доски. — И почему он пришел не один?

— Со мной друг, желающий поговорить с вами.

— Мою работу не смеет осматривать никто, и вы в том числе. А теперь, будьте любезны, забирайте своих друзей и ступайте прочь. Я хочу…

— Профессор Эрталль, уверяю вас, это не связано с вашей фантастической мечтой о подводных судах, это насчет вашего ископаемого.

— С той поры, когда вы в последний раз осведомлялись о них, ископаемое было утеряно. Не вижу причины…

Тут двери с грохотом распахнулись от удара. В лабораторию влетели два здоровяка, за ними еще трое. Позади них стоял доктор Хансонн, а рядом с ним — человек, лицо которого Эрталль сразу узнал.

— Зачем вы провели и мою лабораторию этого барышника от истории?

Сняв свой цилиндр, толстяк оттолкнул норвежского декана факультета биологии в сторону.

— На этот вопрос с радостью отвечу я. — Он отдал цилиндр более крупному из двоих силачей. — Профессор, нам нет дела до ваших мечтаний о подводных фантазиях, сэр; мы пришли купить у вас ископаемое. Уверяю вас, я с охотой щедро заплачу за него.

— Вы уже объявили его мистификацией. Зачем же она вам, если никто не верит, что она настоящая?

Пришелец повернулся и отошел на пару шагов, в глубоком раздумье прижав правую руку к губам.

— Я должен ее получить, профессор. Не затем, чтобы выставить на публичное обозрение; чтобы дурачить публику, побрякушек у меня хватает. Уникальный образчик, находящийся в вашем распоряжении, предназначается для меня одного, дабы дивиться достойной изумления природе сего мира. Я не причиню ему вреда и не буду его выставлять, а буду только любить.

— Повторяю, мистер Барнум, я утратил образчик. А теперь попрошу забрать ваших людей и удалиться.

Ф. Т. Барнум[2] прямо-таки сдулся на глазах у Эрталля.

— Умоляю, профессор, я единственный, кто хочет постичь окружающий меня мир, — вымолвил он, заметив, что декан Хансонн двинулся к дальней стене.

Подойдя к одной из ламп, Хансонн задул пламя, снял лампу со стены и разбил ее об пол. По лаборатории растекся запах ворвани.

— Ну, профессор, у нас остались считанные минуты до того, как один из моих товарищей подожжет масло. Так что будьте любезны — ископаемое.

Эрталль поглядел на норвежского коллегу. Тот сердито сверкнул глазами в ответ.

— Как вы можете? Это научное исследование служит всеобщему благу, а вы хотите уничтожить его ради сказки?

Ф. Т. Барнум переводил взгляд с Эрталля на человека, которого считал всего лишь помощником в приобретении ископаемого.

— Нет нужды угрожать насилием. Профессор Эрталль чересчур важный человек, чтобы идти ва-банк. — С этими словами он взялся за тряпку, чтобы вытереть разлитую ворвань.

Декан кивнул одному из здоровяков, и тот остановил Барнума, собиравшегося опуститься на колени, чтобы вытереть лужу.

— Профессор, нам нет нужды в ваших изумительных механических аппаратах. Только ископаемое, пожалуйста, — настаивал Хансонн.

Когда же Эрталль не выказал ни малейшего намерения достать ископаемое, Хансонн кивнул подручным. Один из них схватил Эрталля, а остальные принялись громить лабораторию, как только доктор Хансонн ступил вперед.

— Джентльмены, заклинаю вас остановить это безумие. Ради ископаемого не стоит губить труды этого человека! — крикнул Барнум Хансонну. — Вы и цента медного не получите, уверяю вас. Так не годится!

Хансонн указал на большой деревянный сейф у противоположной стены, зажимая рот и нос белым платком.

Увидев, как громилы прорубают толстые доски сейфа и вытаскивают заключенный в стекло заспиртованный образчик, Эрталль принялся рваться из рук силача. Барнум совершенно оцепенел в руках наймитов Хансонна, глядя, как декан подходит к склянке и любовным движением кладет на нее ладонь, увидев, что находится внутри.

— Воистину Бог есть, — возгласил Хансонн. — Заберите это отсюда и доставьте на корабль. Мы уходим с отливом. — Он обернулся к Барнуму: — И уверяю вас, мистер Барнум, вы заплатите мне все, что должны.

— Если вы причините профессору хоть малейший вред, шиш вы от меня получите. Мы так не договаривались!

— Мы вас остановим. Мир может никогда не узнать, что представляет собой этот образчик, — обронил Эрталль, продолжая рваться из рук громилы.

— Либо это ископаемое, либо ваша жена, профессор. Вижу, вас шокирует, что мне ведомо о медицинской процедуре, которую вы проделали над ней несколько лет назад. Я знаю о ее недуге и как вы приостановили его. Так что либо это ископаемое, либо ваша жена… Итак, ваш выбор?

— Негодяй, вы не посмеете причинить вред моей жене!

— Да-да, нам известно, что ваше имение тщательно охраняется, вот почему мы вынуждены были прийти сюда. Мы же не варвары, профессор, имеющегося морского ангела вполне довольно, — заверил Хансонн, кивнув человеку, державшему Эрталля.

Тот молниеносным, почти незаметным движением поднес нож к горлу профессора и аккуратно перерезал его.

— Мне искрение жаль, но я не могу позволить, чтобы власти гонялись за мной до скончания века. В конце концов, отныне я буду очень богатым человеком. — Хансонн уставился на Барнума остекленевшим взором. — Ну-ка, разлейте по полу побольше масла: у профессора в лаборатории вот-вот произойдет жуткий несчастный случай.

Происходящее исторгло у Барнума из груди вопль ужаса.

— Ублюдок, ничто не стоит такой цены! Я… позабочусь, чтобы вас повесили, сэр!

— Тогда вас повесят рядышком со мной, мой американский друг. Как ни крути, вы будете обладателем самого уникального ископаемого в мировой истории. Так что, мистер Барнум, я уж позабочусь, чтобы на эшафоте в тот день привязали две веревки.

Как только этот злобный план стал ясен, Барнум рухнул на колени. Мир ни за что не поверит, что велеречивый импресарио не замешан в этом убийстве. Он обречен стать соучастником.

Медленно поднимая голову, он увидел мальчика под койкой. Взгляды их встретились, и в этот миг Барнум узнал о себе куда больше, чем мог предполагать. Покачав головой и сплюнув, он одними губами, так что увидеть это мог только ребенок, выразил свои сожаления.

Октавиан перевел взгляд темно-синих глаз с Барнума на тело отца, простершееся в каких-то дюймах от койки. Попытался закричать, заплакать — сделать хоть что-нибудь, — но не издал ни звука. Он слышал, как головорезы удаляются со своей добычей, и тогда-то увидел глаза умирающего отца. Родерик Деверу, ныне известный под фамилией Эрталль, глядел на своего сына, прекрасно сознавая, что вот-вот умрет. Шаги удалились за дверь, после чего, перед тем как двери закрылись, в комнату влетела горящая спичка.

Огонь начал стремительно распространяться по загроможденной лаборатории, подбираясь к взрывоопасным батареям. Эрталль не давал глазам закрыться, а кровь его струилась к забившемуся под койку сыну. Профессор попытался поднять руку, вытянув указательный палец, но тут же уронил ее в лужу собственной крови. Веки его смежились, и Октавиан протянул дрожащую ладонь, попытавшись прикоснуться к умирающему отцу. Глаза Эрталля распахнулись в последний раз. Вместо того чтобы поднять руку и знаком велеть мальчику бежать, он позволил пальцу говорить вместо него. И сумел вывести лишь три буквы: ХЕН.

Он велел Октавиану воспользоваться помощью Хендриксона — американского дворецкого семьи. По мальчик лишь дотянулся и сжал недвижную руку отца. Эрталль, не открывая глаз, попытался стряхнуть руку сына, но не нашел сил. Пытался заговорить, но лишь разомкнул губы, как изо рта хлынула кровь.

Больше снести Октавиан не мог. Огонь распространялся и вздымался все выше. Мальчик выбрался из-под койки, скользя по теплой крови собственного отца. Тогда-то Октавиан Эрталль и пролил слезы в первый и в последний раз. Вставая, он поскользнулся и упал и гневно вскрикнул, почувствовав, что тело ему не повинуется. Рука его наткнулась на дневник, выпавший из кармана отца. Схватив тетрадь, Октавиан пополз к дверям, когда огонь добрался до батарей. Ухватившись за ручку двери, мальчик сумел открыть ее и уже выползал на четвереньках, когда мир вокруг него взорвался.

Мексиканский залив,

тридцать четыре года спустя

23 сентября 1863 года

В жаркий день корабль Ее Величества «Полководец» бороздил спокойную гладь вод залива в 120 милях от побережья Техаса, направляясь к Галвестону. В тысяче ярдов по штирборту следовал корабль «Элизабет»; на таком же удалении по левому борту — «Порт-Ройял». Два небольших фрегата Адмиралтейство отрядило для защиты «Полководца» — 175-футового крейсера Военно-морского флота Ее Величества.

На его тиковой палубе стояли два пассажира в цивильном платье. Тот, что пониже, отвечал за безопасность и благополучие высокого, представляющего собой куда более яркую личность. Этот долговязый мужчина имел громадное значение для правительства Ее Величества, потому что и он, и юная нация, которую он представлял, стали новейшими союзниками Британской империи. Человек, спокойно, молча взиравший на скользящую мимо воду залива, был дипломатическим курьером Конфедеративных Штатов Америки.

Едва оперившаяся нация балансировала на грани краха. Армия Союза Авраама Линкольна недавно развеяла миф о непобедимости южан, устроив в Теннесси стремительный прорыв бородатого коротышки-генерала по фамилии Грант в местечке, прозванном газетенками северян Молитвенным домом Шайло. Вдобавок почти одновременно генерал Роберт Э. Ли был ошеломлен, двинувшись на север через Мэриленд в Пенсильванию, где наткнулся на небольшой отряд спешившейся кавалерии, оказавшийся авангардом всей Потомакской армии. Роберт Э. Ли, Северовирджинская армия, сама история — никто не забудет названия городишки, где встретились две величайшие армии, когда-либо собранные людьми на лике земном, — Геттисберг.

Специальный помощник Томас Энгерсолл, близкий друг и советник Стивена Р. Мэллори, министра Военно-морских сил Конфедерации, стоял на кормовом подзоре «Полководца», наблюдая за водной рябью и слетающимися птицами, свидетельствующими, как он знал, о близости побережья Техаса и успешного завершения его отчаянной, совершенно секретной миссии. Глядя поверх планшира на морскую гладь, он прищурился, заметив появление чего-то вроде медузы. Животное, вовсе не встревоженное взглядом тощего человека, почти без труда поспевало за кораблем, подгоняемым ветром. Он уж совсем было собрался окликнуть матроса, чтобы расспросить об этом экзотическом животном, когда ход его мыслей прервали:

— Что ж, мистер Энгерсолл, вы вот-вот вновь ступите на родную почву. Что думаете, сэр?

Обернувшись, тощий пристально поглядел на посланника Ее Величества сэра Лайонела Гаусса, когда тот с улыбкой протянул свою маленькую ладонь и положил ее Энгерсоллу на плечо. Американец хотел было сказать о странной твари с голубыми глазами, но передумал.

Не ответив на улыбку коротышки, Томас Энгерсолл лишь кивнул в знак приветствия. Он устал и отчаянно старался сдержаться, чтобы губы не дрожали.

— Вид родины — несомненно, благословенное зрелище для глаз, но вещью крайней важности для моей страны является подписанное письмо и сопроводительные документы, запертые в сейфе капитана. Они, и только они, сэр, отчаянно нужны на берегу, а не я, — совершенно бесстрастно произнес Энгерсолл.

Упитанный посланник королевы Виктории со смехом похлопал его по руке.

— А с мощью Королевского Военно-морского флота в вашем распоряжении, Томас, уверяю, документы будут переданы в руки вашего президента Дэвиса очень скоро. И оружие, боеприпасы, медикаменты и провизия, находящиеся в трюмах этих кораблей, — лишь залог пашей материальной дружбы с вашей юной нацией.

Энгерсолл ответил легким изгибом губ, но даже эти прискорбные потуги на улыбку не коснулись его глаз. Он знал, что на более высокий пост в правительстве Конфедерации ему уже не взойти. И на Юге, и на Севере прекрасно знают, что он был против войны в годы, предшествующие этому безрассудству, и теперь именно он заправляет махинациями, необходимыми, чтобы продолжать кровавую баню, сводящую с ума его соотечественников по обе стороны линии Мейсона — Диксона.[3] Он знал, что в сейфе капитана спрятан ключ к победе Юга, но это не вселяло в его душу ни счастья, ни гордости.

Тщательно охраняемый дар — знак признания, политический акт, который наконец-то вгонит клин между Севером и Югом. Теперь в его памяти зазвучали слова людей, давным-давно ставших бесплотными духами: «Разделяй и властвуй». Его пероскрепило одну из двух уступок, с которой никогда не смирится ни один из американцев — ни северян, ни южан: Королевский ВМФ будет навеки располагать восемью военно-морскими базами в Мексиканском заливе и Южной Америке — сделка с дьяволом, которая вечно будет бельмом на глазу юной нации.

Впрочем, возможно, только возможно, эта миссия станет ответом на его молитвы, положив конец массовому убийству его сограждан — и северян, и южан. С божьей помощью, может быть, раскол удастся завершить, хотя бы не теряя больше ни одной человеческой жизни.

Отвернувшись к морю, он снова устремил взгляд на птиц, с пронзительными криками пикирующих к гребням волн и снова взмывающим к небесам.

Больше никакого рабства; единственный важнейший фактор, повлекший войну, теперь навсегда ушел в прошлое. Единственное препятствие, стоявшее на пути легитимизации и признания другими странами — рабство, — было вычеркнуто единым росчерком его пера, принеся Югу самого могущественного союзника в мире.

Когда в море вокруг трех боевых кораблей вдруг воцарилась тишина, Энгерсолл поднял глаза к небу, совершенно очистившемуся от круживших птиц, и с удивлением увидел, что они стаями устремились прочь.

— Это еще что такое? — громко вопросил сэр Лайонел.

В тысяче ярдов от них фрегат Ее Величества «Порт-Ройял» поднял цепочку сигнальных флагов. Затем вдруг барабанный бой погнал экипаж «Полководца» на боевые посты. Восемь морских пехотинцев поспешно окружили двоих сановников; со всех сторон слышался топот бегущих ног; рокот барабана стал громче, как и крики матросов, готовящихся к бою.

— Боевой корабль Союза? — осведомился Энгерсолл.

— Не знаю, но меня должны известить о нашей ситуации!

Разгневанный посланник протиснулся мимо вооруженного часового. Приказ Адмиралтейства предписывает им любой ценой избегать контакта с американскими судами, держащими блокаду. Гаусс знал, что доставить договор и войска на сушу надо именно сегодня.

Стоя на квартердеке, капитан Майлз Пиви вглядывался в море, наблюдая, как фрегаты «Элизабет» и «Порт-Ройял» закладывают резкий разворот.

— Мне нужно больше парусов! Поднять паруса! — приказал он, направляя подзорную трубу от южного горизонта к судам эскорта «Полководца», ложащимся на новый галс.

— Я требую, чтобы мне сообщили, что происходит, капитан, — заявил сэр Лайонел, надменно вставая у Пиви прямо перед глазами.

— Не сейчас, сэр! — огрызнулся тот, не слишком деликатно отталкивая того в сторону.

— Я доложу о вашем вопиющем поведении, уверяю…

— Уберите этого человека с моего боевого мостика! — приказал капитан, не отрывая подзорной трубы от глаза.

— Да что такое, я ни за что…

— Живо! — гаркнул капитан, отворачиваясь от кораблей эскорта, пытавшихся заслонить собой больший корабль.

Морской пехотинец в красном мундире силой увел сэра Лайонела от капитана. Энгерсолл, не терпящий грубого обхождения, уклонился от конфликта, молча и спокойно присоединившись к остальным. Подошел первый помощник «Полководца» и, склонившись поближе, прошептал:

«Порт Ройял» засек в пяти милях судно. Это… этот корабль был замечен за последние два дня несколько раз и теперь, похоже, выдвигается в нашу сторону.

— Одно-единственное судно? — недоверчиво переспросил сэр Лайонел. — Это Королевский военный флот, сэр, и ни один корабль, будь то даже один из их могучих броненосцев, не может помешать нам достичь цели!

Офицер ответил не сразу, сперва бросив взгляд на капитана, стоявшего прямо, будто аршин проглотил, озирая воды залива на юге.

— Судно, преследующее нас, не похоже ни на одно из виденных прежде. Мы даже не уверены, корабль ли это вообще, — не без стеснения признался он наконец. — Ходят нелепые слухи, что это какое-то морское…

— Мистер Рэнд, «Порт-Ройял» атакует с максимальной дальности. Доложите о готовности корабля! — громко сказал капитан, не сводя глаз с горизонта.

Молча бросив взгляд на двух политиков, старпом «Полководца» подошел к своему командиру.

— Все посты докладывают о полной боевой готовности, капитан! — сообщил он, буквально минуту назад получив доклад, что все семнадцать тридцатидвухфунтовых орудий крейсера готовы к бою.

— Очень хорошо. Хотя здесь не помешали бы наши винтовые и колесные паровые собратья. Полагаю, добрые старые парусники дадут американскому флоту жару, а, мистер Рэнд? — на мгновение опустив подзорную трубу, капитан подмигнул.

— Да, сэр, мы им покажем, на что способен Королевский военный флот.

— Скажите гостящим у нас джентльменам, что они могут встать у кормового фальшборта и полюбоваться, как «Порт-Ройял» и «Элизабет» вступят в бой с нашим новым противником. Он будет изрядно потрясен, узнав, что в открытом море у Конфедерации появился новый друг.

— Есть, сэр, — без энтузиазма проронил Рэнд и, без дальнейших комментариев, направился обратно к сэру Лайонелу и Энгерсоллу.

Подойдя к планширу, все трое увидели вспышку пушечного выстрела задолго до того, как до них докатился звук больших орудий «Элизабет» и «Порт-Ройяла». Потом до слуха Энгерсолла через воды залива донеслись громкие хлопки. Он представлял себе пушечную канонаду в море вовсе не такой, пусть даже с такого большого расстояния.

— Оба фрегата открыли огонь с левого борта. Это означает, что они застанут противника врасплох и совершат маневр по сосредоточению огня, наведя на него орудия обоих кораблей, — пояснил Рэнд. — Американцы, если это они, совершили фатальную ошибку.

— Но почему мы не видим американский корабль? — осведомился сэр Лайонел.

— Ну, скорее всего, он за горизонтом. Мы сможем его увидеть…

И вдруг грандиозный взрыв озарил голубые южные небеса, и боевой корабль ВМФ Ее Величества «Элизабет» за долю секунды превратился в сплошную стену огня и дыма. Все трое все еще потрясенно таращились на нее, когда грохот докатился до них. Почувствовав, как вздрогнула палуба «Полководца» под ногами, Рэнд начал выкрикивать приказы, бросив взгляд на капитана Пиви, неколебимо стоявшего на месте, медленно опуская руку с подзорной трубой к боку.

Услышав, что лейтенант Рэнд отдал приказ разворачивать судно, Пиви наконец очнулся и гневно обернулся к своему заместителю:

— Приказ отменяется. Поворачивайте к берегу на предельной скорости. Мы должны…

Тут ударная волна второго взрыва, катастрофических последствий которого он даже не видел, едва не сбила Пиви с ног. Восстановив равновесие, капитан стремительно обернулся. На месте, где всего мгновение назад был «Порт-Ройял», возносилось красно-черное грибовидное облако. Всего за два мимолетных мгновения два фрегата Военно-морского флота Великобритании исчезли без следа, не успев даже перезарядить орудия. Поднеся трубу к глазу, Пиви не разглядел и следа обоих кораблей — лишь обломки и дым, все еще возносящийся к ясному небу.

— Движение по корме — пять тысяч ярдов, и сокращается! — донесся крик с вантов.

Энгерсолл отчаянно пытался высмотреть вражеское судно, но поначалу тщетно. Ухватившись за планшир, он поднес правую ладонь ко лбу козырьком, напрягая взор.

Пиви выкрикивал приказания, отменив свое предыдущее распоряжение направляться к берегу.

— Бог мой! — воскликнул сэр Лайонел. — Поглядите-ка на это!

Энгерсолл обернулся в ту сторону, куда указывал сэр Лайонел, а «Полководец» тем временем круто лег на левый борт, чтобы сориентировать главные калибры на внезапно появившуюся мишень.

В миле от «Полководца» Энгерсолл наконец углядел врага, только что за считанные секунды обратившего в пепел три сотни человек. Вот уж воистину морское чудовище! Поднятая им волна, покатившаяся в сторону британского боевого корабля, являла собой впечатляющее зрелище. Вспучившись на три сотни футов, вода уступала выталкивающей силе, представить мощь которой человеческому уму было не под силу.

— Давай, давай, поворачивай, проклятье, поворачивай! — умолял капитан Пиви неспешно движущийся «Полководец», сонно наклоняющийся, чтобы направить свою главную артиллерию на надвигающийся Джаггернаут.

— Господь наш небесный, — выдохнул Энгерсолл, когда из моря вознеслась мощная серая башня, вспоров океан, будто острый нож, вздымая пену и брызги на сотни футов ввысь.

На глазах у застывших на квартердеке людей сверкающая башня поднялась на всю свою высоту. Стиснув зубы, Энгерсолл увидел два огромных полусферически выпученных окна, появившиеся по обе стороны громадной конструкции. Затем с всколыхнувшимся ужасом узрел, что от самого верха обтекаемой башни, спускаясь к чудовищному круглому носу судна, идут громадные сверкающие шипы, ощетинившиеся, как громадные зубы исполинского змея, тремя длинными рядами от носа до башни. И тотчас перед их изумленными взорами чудище развило невероятную скорость.

Моряки Королевского флота с разинутыми ртами смотрели, как диковинное видение уходит обратно в морские глубины.

Рэнд оглянулся на капитана, буквально окаменевшего от потрясения. Подзорная труба выскользнула из ослабевших пальцев, и ее линзы разбились о палубу.

— Огонь, как только орудия окажутся на линии выстрела! — крикнул Рэнд, тотчас приняв командование на себя.

Массивные тридцатидвухфунтовые нарезные орудия начали стрелять, как только странный монстр показался в прицелах. Рэнд с удовольствием отметил, что первые три снаряда угодили в чудище еще до того, как оно успело погрузиться достаточно глубоко. Однако радость его оказалась мимолетной — этот морской кошмар все набирал скорость, даже не дрогнув от сокрушительных ударов самых могучих орудий британского флота. Предстоящее нарисовалось Рэнду настолько явственно, будто оно уже стало достоянием прошлого. Развернувшись, он ухватился за штурвал, чтобы помочь рулевому.

— Лево, лево руля! — рявкнул он.

Но выполнить этот приказ было уже не суждено.

С приближением подводной твари океан вздымался вокруг нее, подхватив громадный боевой крейсер так высоко в воздух, что чудище могло безобидно проскользнуть под ним. Но вместо этого 175-футовый «Полководец» яростно содрогнулся от удара снизу — настолько сильного, что грот-мачта раскололась, тяжко рухнув всем своим весом на палубу и погребая под собой капитана Пиви.

Отпрянув, Рэнд увидел, как грандиозный фонтан воды срывает крышки четырех главных люков ниже квартердека — сила столкновения вспорола днище исполинского судна, сокрушив его могучий киль, будто хворостину. Тяжелый крейсер завалился на левый борт, все еще повинуясь повернутому туда штурвалу. Лейтенант Рэнд с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как грандиозный корабль проигрывает сражение за жизнь.

Энгерсолл с ужасом узрел, как толчок соударения бросил сэра Лайонела навстречу смерти, когда корма «Полководца» взмыла в воздух. Корабль вдруг содрогнулся, когда порох в крюйт-камере взорвался, обращая дубовые шпаногоуты судна в щепу и неистово круша все на пути взрыва и швырнув Энгерсолла в бурлящее море.

Он нырнул, пытаясь уклониться от корабельного бруса, рухнувшего в море. Вокруг моряки отчаянно старались удержаться на плаву, а «Полководец» с переломленным хребтом, с предсмертным стоном, от которого содрогнется душа любого моряка, раскололся надвое, как картонный, и стал стремительно погружаться, увлекая в пучину еще полсотни человек.

Энгерсолл почувствовал, как чья-то рука ухватила его за длинный сюртук, выхватив из пасти смерти, с которой он уже было смирился. Выплевывая заполнившую рот теплую воду, он увидел, что из объятий моря его вырвал лейтенант Рэнд.

Развернувшись, чтобы ухватиться за плавающий обломок судна, Энгерсолл буквально оцепенел: в каких-то двухстах футах от него скользил громадный металлический монстр, вынырнувший с громогласным шипением исторгаемого воздуха и стремительно извергаемой воды, взмывшей к небесам, породив чарующую и в то же время ужасающую радугу.

Когда металлический корабль оказался посреди плавающих по воде обломков и трупов, Энгерсолл был потрясен, осознав, что гигантская башня установлена на обширной поверхности невообразимо грандиозного стального корпуса. Прямо перед ним оказалось выпуклое окно, напоминающее око демона, и, подняв глаза к небу, он увидел человека, стоящего за стеклом, рама которого смахивала на паутину. Длинные черные волосы незнакомца были всклокочены, глаза пылали безумным огнем. Семисотфутовый монстр медленно перевел дух, и на поверхности моря забурлили огромные пузыри, когда человек и его металлическое чудовище скрылись под водой.

Энгерсолл почувствовал, как его засасывает в глубь залива, и последним видением, которое он унес с собой на тот свет, стал этот взгляд — этот ужасающий, пылающий ненавистью взгляд.

Река Пенобскот,

штат Мэн 25 апреля 1865 года

Туман стелился над водой, на четверть скрывая низко посаженный корпус стоявшего на якоре речного судна, и тишину нарушал лишь плеск волн о его борта. В сгущающемся тумане многочисленные огни, ярко сиявшие внутри и снаружи судна, окутывал радужный ореол. Капитан «Мэри Линкольн» поглядел вперед с левого крыла мостика, но увидел лишь поднимающуюся белую пелену.

— Будь оно все проклято, сэр, это уж чересчур опасно. Какой дурак будет настолько безумен, чтобы идти по реке в таком месиве?

Корпулентный мужчина слева от него не обмолвился ни словом, прекрасно зная, что за человек отважится бороздить Пенобскот после наступления сумерек, да еще и в тумане, но к чему говорить, пока не припекло? В конце концов, капитан напуган и без того.

Поджав губы, молчаливый пассажир погладил свою седую бороду и свежевыбритую верхнюю губу. Его шинель недавно была вычищена и отглажена, а цилиндр надвинут на лоб, так что большинство беседовавших с ним не видели его темных глаз. Оно и к лучшему, ведь изрядная часть экипажа и не догадывалась, кто он такой.

Военный министр Соединенных Штатов Эдвин М. Стэнтон смотрел, как палубные матросы выбирают слабину якорных тросов судна, вставшего в самой глубокой части устья реки у выхода ее в море.

Вглядывавшемуся в туман Стэнтону послышался крик с той стороны. Поморщившись, он тряхнул головой. Всем участвующим в этой миссии строго-настрого приказано не издавать никакого шума. Напрягая слух, он поворачивал голову налево-направо, по больше ничего не услышал. Этот чертов туман действует как рупор и может погубить их всех.

— Похоже, течение меняется, — сообщил капитан, как только министр вернулся обратно в рубку.

Стэнтон почувствовал, как пароход понесло вправо, и желудок на мгновение скрутило, будто «Мэри Линкольн» всколыхнулась на вол не.

— Это не течение, капитан; скорректировать положение. Наш гость внесет необходимые изменения курса, учитывая положение вашего судна, — оценив ситуацию, произнес Стэнтон.

— Какой еще гость? Туман настолько плотный, что я ничего не вижу, сэр. Мы должны…

Капитан осекся, когда «Мэри Линкольн» начала возноситься вместе с рекой Пенобскот под ее килем — на десять, пятнадцать, двадцать футов выше, чем всего секунду назад.

— Боже мой…

Ухватившись за широкие перила, Эдвин Стэнтон невозмутимо ждал, пока качка утихнет.

— Успокойтесь, капитан Смит; вы чувствуете лишь волнение воды, поднятой приближением судна.

— Воды, поднятой судном? — переспросил Смит, возвращаясь на крыло и оглядывая успокаивающуюся реку. — На реке никакого движения, это я вижу даже сквозь туман! Да и какое судно может поднять столько воды, чтобы корабль такого водоизмещения, как наш, едва не опрокинулся?

Тут тронулся со своего места в ходовой рубке невысокий мужчина, стоявший до той поры недвижно, и осторожно приблизился к еще более низкорослому Стэнтону.

— Он прибыл, мсье Стэнтон? — осведомился он по-английски с сильным акцентом.

Военный министр сердито обернулся к французу:

— Ваше дело только наблюдать. Не раскрывайте рта и не приближайтесь к этому человеку. Я просто отвечаю любезностью на любезность вашего правительства. А вы, сэр, для меня — пустое место. А теперь отойдите подальше вглубь и нишникните, и вам может повезти лицезреть одно из величайших достижений человечества.

Нахлобучив свою шерстяную шапку, француз попятился от толстого министра, понимая, что и находиться здесь, на реке Пенобскот, — большая удача для него. Впрочем, удача или нет, а он располагает сведениями, которые могут поставить правительство США в очень неловкое положение, и если бы он не попал на борт «Мэри Линкольн», то представил бы свои свидетельства очевидца перед столицами всей Европы. И тем не менее осмотрительность не повредит. Надо ведь выяснить, существует ли этот изумительный корабль на самом деле.

— Эй, на палубе, держите глаза нараспашку! Я слышу движение на реке, — окликнул капитан, поднявшись на крыло и встав рядом с министром.

Стэнтон кивнул, увидев, как в воздух взмыли гигантские фонтаны воды, заставив туман закружиться, свиваясь спиралями, и, наконец, расступиться. И на глазах у обоих из глубин всплыл огромный корабль. Воды реки расступились, давая дорогу гигантской башне, возносящейся, будто нарождающаяся посреди Пенобскота гора. Исполинские стеклянные глаза чудища сияли зеленым и красным огнем, без труда пробивая туман.

— Святая Мария, Матерь…

— Подобные сантименты не уберегут от гнева этого человека, капитан. Он не один из сынов Божьих, а дьявол в человечьем обличье.

— Что это за… штука?

Подойдя к самому краю крыла мостика, Стэнтон окинул взором верхнюю выпуклость колоссального стального чудовища, покачивающегося на поверхности Пенобскота. И в этот миг вытолкнутая им вода покатилась к «Мэри Линкольн», заставив ее взмыть на волне еще раз, захлестнув судно выше планшира. Громовый плеск фонтанов стих, и река успокоилась. Стэнтону послышался отдаленный звон колоколов и выкрикиваемые команды. А затем пелена тумана сомкнулась, скрыв огромную черную субмарину от взоров.

— Эта штука называется «Левиафан», капитан Смит, и что бы ни случилось здесь сегодня ночью, вы не должны проронить об этом ни слова ни одной живой душе, даже собственной жене. Полагаю, мне незачем прибегать к излишним угрозам, не так ли, сэр?

Не обращая внимания на шокированное выражение лица Смита, Стэнтон вслушивался в ночь и плеск воды о сталь. Воцарилась мертвая тишина, будто сама ночь ожидала ответа на вопрос, что это за странный объект. Тогда Стэнтон обернулся к человеку, незаметно для всех стоявшему в дверном проеме рубки, и кивнул. Тот скрылся, незамеченный никем, кроме француза, которого он бесцеремонно оттолкнул с дороги.

Собрав пятерку отборных военных моряков США, человек Стэнтона выдал каждому по куску проолифленного брезента, весившему добрых фунтов тридцать, после чего проследил, как они перешли на шлюпочную палубу по другому борту «Мэри Линкольн» и соскользнули за борт.

— Эй, на судне! — Шестеро матросов перебежали на штирборт, прислушиваясь и вглядываясь в туман. Потом зов с реки повторился: — Эй, на «Мэри Линкольн», прошу разрешения пришвартоваться и подняться на борт! — Голос был низкий, гулкий, с командными нотками.

Первый офицер поднял взгляд к мостику, ожидая разрешения капитана пустить невидимого пришельца на борт. Смит кивнул:

— Разрешается! Сколько вас?

— Один, — раздался краткий ответ, и одновременно длинная веревка вылетела из тумана, будто ниоткуда, шлепнувшись на мокрую палубу. Матросы привязали ее, и тут же раздались тяжелые шаги по спущенному ранее трапу.

Капитан Смит увидел, как его палубная команда оцепенела, когда невидимые шаги неторопливо приблизились и остановились. Туман у борта заклубился, затем влажная пелена разошлась, открыв взорам человека — великана добрых шести футов пяти дюймов росту. Его темные волосы были всклокочены в буйном беспорядке. На его синем морском кителе не было никаких украшений и знаков различия, не считая четырех золотых полосок на каждом обшлаге. Его сапоги высотой по колено сверкали, как полированная палуба.

— «Левиафан» просит разрешения подняться на борт, — пророкотал низкий голос.

— Разрешение дано. Можно узнать ваше имя, сэр? — осведомился первый помощник «Мэри Линкольн».

Пришелец неподвижно застыл у трапа, безмолвно окидывая взглядом темных глаз замерший перед ним экипаж судна и сжимая в руке старую, потрепанную Библию.

— Передайте мои приветствия министру Стэнтону и скажите ему, что человек, с которым он хотел встретиться, капитан Октавиан Эрталль, прибыл, дабы окончить отношения с правительством США и потребовать вернуть свою семью.

Первый офицер в замешательстве переводил взгляд с фигуры на верху трапа, окутанной туманом, на капитана и его гостя, взиравших с мостика вниз, и обратно. Послышались шаги, и один человек спустился на главную палубу.

Опираясь на трость, Эдвин Стэнтон осторожно приблизился к фальшборту, не сводя глаз с высящейся над ним импозантной фигуры и чувствуя себя, будто мышь, следящая за изголодавшейся совой. Словно прожигающий туман взгляд синих глаз чужака сцепился с его собственным. Стэнтон попятился на десяток футов перед человеком, известным очень немногим, — капитаном Октавианом Эрталлем.

— Пожалуйста, поднимайтесь на борт, капитан, — пригласил Стэнтон, глядя снизу вверх.

— Моя жена и дети на борту?

— Капитан, прошу вас, присоединяйтесь ко мне на палубе. Разговаривать с вами, пока вы не займете место ниже меня, как минимум неудобно, — ответил Стэнтон, пустив в ход всю свою отвагу, какую мог при данных обстоятельствах.

— Лично я полагаю, что ниже вас, сэр, места нет, кроме лишь одного, а сие есть ад, куда вы будете посланы по своей бессмысленной смерти. Моя жена, мой сын и мои пять дочерей должны быть здесь, или, клянусь вам, мистер министр, вы рухнете так далеко и жестко, впадете в такую немилость, что одно лишь ваше имя будет тошнотворно для того, кто его произнесет. Я уже отправил депешу президенту Линкольну с моим корабельным курьером. Если мою семью не доставят сюда сегодня же ночью, курьеру велено доставить письмо, какие бы это ни сулило последствия для моих детей и жены.

— Простите, капитан, вы были в море, так что, разумеется, не слыхали последние новости. Президент Линкольн погиб одиннадцать дней назад в Вашингтоне от выстрела убийцы.

Богатырь будто сдулся у Стэнтона на глазах. Пошатнулся, ухватился за веревочные перила трапа, с первой попытки промахнувшись, затем вцепился в них слабой рукой, будто умирающий.

— Понимаю, новость ужасная.

— Он… он был… он был единственным человеком чести из всех, кого я знал, — промолвил Эрталль, медленно сходя с трапа на палубу. — А как насчет обещания, данного мне президентом за оборону залива… и его обитателей?

— Теперь вы понимаете, что от курьера вам толку не будет. — Стэнтон намеренно проигнорировал вопрос капитана. — Ваши угрозы прозвучат мне в ухо, которое к ним глухо — или, следует сказать, «смертельно глухо», мой добрый капитан.

Эрталль вцепился в Библию обеими руками, но это прикосновение утешения ему не принесло. Его горящий взор обратился к реке, плечи развернулись. И он медленно повернулся лицом к Стэнтону:

— Я богобоязненный человек. Я выразился грубо, посему спрошу вас снова. Пожалуйста, сэр, ответьте, моя жена и дети в безопасности?.. И клятва президента помочь мне с… моим открытием, эта клятва нерушима по-прежнему? Я исполнил то, что вы просили.

— Позвольте напомнить вам, капитан, это вы пришли к нам за защитой вод залива. Лишь по чистейшему совпадению наши шпионы в Англии узнали об этом грязном договоре между Англией и мятежными штатами. Если бы они придали сему презренному документу законную силу, эти базы стали бы погибелью для вашего изумительного открытия, не так ли?

— Вы не имели права забирать мою семью с моего острова в Тихом океане. Я исполнил бы свою часть сделки и без необходимости для вас давать волю своей явно порочной натуре, мистер министр.

Эрталль вспомнил истории, которые рассказывал ему давным-давно покойный отец. Как Наполеон точно так же поступил с членами его семьи, погубив их, чтобы добраться до семейных знаний. Жуткая история повторяется.

Стэнтон понурил голову, уклоняясь от умоляющего взгляда синих глаз, не в силах посмотреть капитану в лицо в то время, пока произносил следующие слова:

— Ваш сын умер. Чахотка, как мне сказали. Искренне соболезную.

Вопль великана пронзил ночную тьму. Он вечно будет возвращаться к тем, кто его слышал, в кошмарных снах. Подобный звук попросту не мог издать такой могучий человек, как Эрталль. Пав на колени, он закрыл лицо Библией.

Мелкорослый француз, наблюдавший сверху, с крыла мостика, почувствовал, что сердце у него разрывается от сочувствия к этому незнакомому человеку — такое отчаяние леденит кровь. И вдруг понял, что хочет быть подальше отсюда, пусть даже это и будет означать, что не удастся подтвердить то, что довелось увидеть за пару лет до того в море, — вид громадного металлического монстра.

— Я вовсе не хотел, чтобы это печальное событие произошло. Но вы должны понять мое положение, сэр, вы должны продолжить свою добрую работу в море. Мы не можем вам позволить отступить от нее. Ваша страна нуждается в вас сильнее, нежели когда-либо прежде. Низкие поползновения британцев на власть в этом полушарии будут повторяться снова и снова, и, может быть, Мексиканский залив уже не будет тихой гаванью для вашего открытия.

Капитан Октавиан Эрталль, длинные черные волосы которого укрыли всю Библию, прижатую к лицу, медленно поднял глаза на Стэнтона. Опустив книгу, он снова поднялся на ноги, возвысившись над министром, и расправил китель, одернув его за полы.

Узрев свою участь, написанную в глубине этих пылающих синих глаз, Стэнтон ни секунды не колебался. Щелкнул пальцами — и из-за рулевой рубки мигом появились два десятка морских пехотинцев, нацелив винтовки на стоявшего перед ними человека. Эрталль никак не отреагировал, и это озадачило министра.

— Пока вы не сделали что-нибудь глупое, я должен сообщить вам, что вашу семью разделили. Ваша жена и четыре дочери поблизости, но пятую — очень и очень особенную, по природе своей близкую к вашей матери, — держат в арсенале в Вашингтоне. Она станет жертвенным агнцем, так что хорошенько подумайте, капитан, прежде чем следующие слова сорвутся с ваших уст.

Эрталль ощутил, как от этого описания его участи сдавило грудь. Он угодил в ту же западню, что и отец. Но вместо Наполеона за ниточки его наивности дергает Стэнтон. Октавиан вдруг принял решение, но на лице это никак не отразилось.

— Нам нужны лишь ваши великолепные научные достижения, сэр, подробности каковых вы передадите департаменту Военного флота. Ваше судно будет реквизировано. Его разберут деталь за деталью, проанализируют и отстроят снова. Далее вы представите знания о морях, которыми располагаете лишь вы один. Ваше сотрудничество необходимо ради безопасности младшей из ваших дочерей. Когда я сочту, что вы исполнили мои условия, вы воссоединитесь со своей семьей в целости и сохранности. Вам понятно?

— А президент Линкольн… он знал об этой низости?

Отрицательно покачав головой, Стэнтон отступил за спины ближайших из морских пехотинцев.

— Мистер Линкольн никогда не понимал ничего, кроме того, что у него прямо под носом. Как страна, мы вступили в новый мир — глобальное общество, где диктовать свою волю будет сильный. Эта нация нуждается в том, чем вы располагаете; ваш друг, мистер Линкольн, никогда этого не понимал. Он принял ваше решение не предлагать нам свои познания как орудие войны; я же, сэр, не приму. Ваша миссия для президента помешать альянсу Британии и предателей-южан — лишь начало. В будущем вас ждет еще много подобных заданий, и вы их исполните. Если же пренебрежете, я предам гласности ваше открытие в заливе, в Средиземноморье и Антарктике… Нет нужды говорить, что это поставит крест на вашей мечте вкупе с вашим семейством.

Мгновенное просветление потрясло Эрталля, как ослепительная вспышка молнии. С расширившимися глазами он сделал угрожающий шаг к министру:

— Верните мою дочь к матери и сестрам, или вас ждет такое воздаяние, что вы поверите, что сам Сатана поднялся, дабы пожрать и вас, и ваше семя. Знавал я людишек вроде вас. Люди — сущие ваши близнецы — убили моего отца, чтобы завладеть великой тайной моря. Некогда я с гордостью взирал на приютившую меня страну, пока безумие не охватило эти берега, как и многие другие. — Эрталль сделал еще угрожающий шаг вперед и пустил в ход свой повелительный бас: — Мою жену и детей сюда — или пожните горький урожай!

Стэнтон сглотнул, но не тронулся со своего места за спинами морских пехотинцев.

— Пока мы беседуем, ваше судно, ваш грандиозный «Левиафан», минируют. Если будете спорить и лезть в драку, то потеряете куда больше, нежели своего старшего ребенка.

Это сломило Эрталля. Слишком уж многое обрушилось на его рассудок и сердце за последние три года. Предательство, долгая разлука с детьми и женой, убиение в море невинных и виновных без разбору оказались непосильны для его некогда великого ума. Отшвырнув свою черную Библию к кордону морских пехотинцев, он оборотился к борту парохода. Когда его ладони коснулись мокрых досок и веревок, прогремело несколько выстрелов. Две винтовочные пули впились ему в спину. Одна угодила в печень, а вторая — в грудную клетку. Октавиан пошатнулся, но сумел устоять на ногах. Рванувшись изо всех сил, он сумел перевалиться через планшир в реку.

— Идиоты, что вы наделали?! — вскричал Стэнтон. — Вот вы, — он указал на четверых пехотинцев, едва не застреливших Эрталля перед прыжком. — В реку! Доставить капитана ко мне. Он не мог далеко уйти!

Побросав винтовки, пехотинцы ринулись к планширу, но так и не успели перевалить через него. В густом тумане раздался громкий хлопок, и сотни пуль срезали людей. Орудийный огонь со скоростью, неслыханной в истории огнестрельного оружия, начал дырявить большой корабль. Пули с визгом прорывались сквозь туман, щепки летели во все стороны. Ныряя за штабель бочек, Стэнтон понял, что стал свидетелем использования чего-то сродни пулемету Гатлинга, но куда быстрее, куда смертоноснее. У оставшихся морских пехотинцев не было ни единого шанса перезарядить оружие, прежде чем крупнокалиберные пули разнесли их в куски.

Они испытали на себе очередное чудесное оружие Октавиана Эрталля.

Раны капитана оказались смертельными. Барахтаясь ногами, он изо всех сил старался удержать голову над водой. Туман и автоматическое оружие «Левиафана» удерживали морских пехотинцев парохода, но Эрталль знал, что министр не мог ограничиться лишь одной коварной западней.

Вдруг чьи-то руки вытащили его из холодной реки. Капитан почувствовал холодную сталь «Левиафана», прижимающуюся к его мокрой одежде. В невнятных голосах экипажа Октавиан угадал страх и ярость. С трудом поднявшись на ноги, он наконец смог различить перед собой первого помощника мистера Мериуэзера, стоящего рядом.

— Командуй погружение, Томас, мы преданы.

— Капитан, ваши раны…

— Вниз, опускай «Левиафан», курс вверх по реке. — Эрталль из последних сил добрался до гигантской башни, где привалился к стальному люку. Медленно, но гневно встал, навалившись на корпус, и вошел в корабль.

— Все вниз! По местам стоять, к погружению! — рявкнул Мериуэзер, увидев широкую полосу крови, запятнавшую палубу и уплотнитель люка, и последовал за Эрталлем внутрь.

— С берега заходят два корабля. Наш эхоуловитель сообщает, что это броненосцы, — услышал он, чуть не кубарем спускаясь по лестнице в рубку.

И едва прозвучало это сообщение, как взрыв под носом потряс «Левиафан», и тут же почти сразу за ним — еще один, за кормой.

— Это не выстрелы броненосцев, это заложенные заряды. Доложите о повреждениях.

Тут Мериуэзер опустил капитана в большое кресло, размещенное на возвышении в центре рубки. Отпустив его, он взглянул на свои руки и увидел, что они покрыты густой бурой кровью.

— Доложить о глубине под килем! — распорядился Мериуэзер, все еще разглядывая свои руки.

— Под килем всего тридцать футов! — откликнулся рулевой из передней части рубки.

— Разворот, полный вперед! — проговорил Эрталль полным боли голосом.

Мериуэзер обернулся к нему:

— Капитан, мы должны вырваться в море, пока нам не перекрыли путь.

— Мой сын мертв, моя семья в заложниках, а… а президент… погиб, — проронил Эрталль, зажмурив глаза от боли.

Мериуэзер видел его отчаяние, разделяя гнев человека, которого любил больше, чем отца.

— Что прикажете, сэр?

Эрталль приподнялся, изо всех сил опираясь на кресло, отмахнувшись от Мериуэзера, когда тот бросился ему помогать.

— Лейтенант Уоллес… он мне нужен.

Юноша, едва ли двадцати лет от роду, покинул свой пост у пульта управления балластом судна.

— Командир поста погружения-всплытия Уоллес по вашему приказанию прибыл, сэр!

Эрталль махнул ему рукой, даже не открывая глаз. Протянул руку, отыскивая юношу, пока, наконец, не ощутил прикосновение.

— У меня… есть задание… для тебя, мальчик, — произнес он, пытаясь скрыть боль в голосе.

По обшивке «Левиафана» грохнуло ядро. Эхо было почти оглушительным. Экипажу субмарины впервые довелось услышать выстрел другого корабля по их судну в упор.

— Броненосцы открыли огонь, капитан.

Веки Эрталля затрепетали, открываясь, взгляд его уперся в Уоллеса. Капитан знал, что парнишка влюблен в его младшую дочь Оливию. Ему доносили, что они вдвоем проводили вместе уйму времени, читая и беседуя. Эрталль не хотел жертвовать этим мальчишкой, он хотел лишь использовать его чувства во благо родной дочери.

— Мистер Уоллес, когда мы… развернемся, сделаем последний рывок к морю, вы… вас на борту не будет.

— Капитан? — переспросил Питер Уоллес, переводя взгляд с Эрталля на Мериуэзера и обратно.

— Возьмите… людей… моя… дочь в Вашингтоне… в арсенале. Пожалуйста, найдите мою Оливию, а затем… мою жену и дочерей… Пожалуйста, сынок. — Он снова сморщился. — Ты самый юный и подающий надежды… лучший из нас всех. Если понадобится ради безопасности моего ребенка, убивай всех на своем пути.

Уоллес оглядел рубку; до всех присутствующих мало-помалу доходило понимание, как жестоко их предали. Молодой человек, со строгими чертами лица, вытянулся во фрунт и отсалютовал Эрталлю. Увидев, что капитан чересчур слаб, чтобы ответить на его жест уважения, он медленно опустил руку.

— Возьмите палубную вахту, это шестеро, — распорядился Мериуэзер, не отводя глаз от умирающего Эрталля. — Мне надо дать вам еще кое-что. С вашего позволения, капитан?

Эрталль сумел лишь раз кивнуть.

Мериуэзер удалился из рубки в сторону кормы. Вернувшись через две минуты, он нес кожаный саквояж и сумку. Саквояж он вручил Уоллесу.

— Внутри довольно золота, чтобы вы, ваши люди, Оливия и остальные члены семьи смогли добраться домой. Довольно, чтобы купить корабль, буде понадобится.

Парнишка кивнул, виновато озирая остальных членов экипажа в рубке. У него было такое чувство, будто, покидая людей, которых успел полюбить, он предает их.

— Попрошу внимания, лейтенант. — Мериуэзер вручил ему сумку. Когда юноша взял ее, первый помощник открыл клапан и извлек какой-то старинный, сильно истрепанный манускрипт. — Доставив дитя домой, вы должны оберегать ее ценой своей жизни. Вы будете командовать базой, как единственный оставшийся офицер. Люди верны капитану по гроб жизни и будут так же подчиняться вам, юноша, и девушке, если ее мать и сестер выручить не удастся.

Сглотнув, Уоллес поглядел на капитана, но Мериуэзер дал ему легкую пощечину.

— Это, — он приподнял пожелтевшие листки, — ее фамильное наследие, это ее родословная, рассказывающая, откуда она пришла. — Он вынул еще одну книгу. — Это бортовой журнал «Левиафана». Он тоже для нее. Последнюю запись должны сделать вы. Планы и характеристики «Левиафана» находятся на острове вместе с результатами всех исследований капитана. В один прекрасный день Оливия будет знать, как с ними поступить. Последние страницы о форме жизни ни в коем случае не должны попасть в руки наших американских собратьев. Это ясно?

Питер Уоллес посмотрел на манускрипт, а затем на судовой журнал. От осознания ответственности брови его сдвинулись еще ближе.

— Вы поведаете ей о том, что случилось тут нынче ночью. Пусть предательство, случившееся здесь, отпечатается на ее душе каленым железом. Со временем она поймет, что делать. Разработки ее отца и деда надежно заперты. Она должна учиться… постигать науку и море, где она откроет, кто она такая на самом деле и почему ее семья такова, как есть… Понимаешь, мальчик?

— Я не подведу капитана, сэр.

— Знаю, парень. — «Левиафан» содрогнулся от взрыва, и Мериуэзер оглянулся. — Бог в помощь, сынок, ступай. Прыгайте за борт, когда будем разворачиваться. Береги Оливию, мальчик, люби ее, как уже любишь, я знаю.

Развернувшись, восемнадцатилетний Уоллес направился к люку рубки, на ходу убирая листы и журнал в сумку. И не оглянулся.

— Идем на шестнадцати узлах и трехстах ярдах, мистер Мериуэзер! — выкрикнул рулевой.

— Капитан, что прикажете, сэр? — спросил Мериуэзер.

— Отведите меня в… башню, — приказал Эрталль и тут же рухнул на колени. Увидев, что капитан упал, несколько человек кинулись к нему со своих постов.

— Все по местам!

Все взоры обратились к лысому мистеру Мериуэзеру, стоявшему рядом с Эрталлем, как скала.

— Мы должны исполнить для нашего капитана последнюю миссию. И исполним ее правильно! — крикнул он со своим бостонским акцентом в тот миг, когда в корпус ударило очередное ядро.

Мериуэзер помог Эрталлю подняться на ноги, и они медленно двинулись по спиральной лестнице в зеленоватую башню. Первый помощник подвел капитана к вспомогательному рулю корабля, оставаясь рядом достаточно долго, чтобы убедиться, что тот стоит крепко.

— Благодарю вас, мистер Мериуэзер, — промолвил Эрталль, тяжело опираясь на штурвал из красного дерева. — Известите экипаж, что все желающие могут покинуть «Левиафан». — И зажмурился от боли.

Мериуэзер увидел большую лужу крови, растекающуюся по палубе, и изумился тому, что потеря такого количества крови не повлекла быстрой смерти.

— Есть, капитан! — Он развернулся и двинулся обратно в рубку управления.

Эрталль уже почти проиграл борьбу против обморока, когда голос Мериуэзера долетел из переговорной трубки над головой. Когда головокружение схлынуло, он оглядел знакомое окружение. Легонько коснулся рукоятей штурвала, погладив их, как некогда свою прекрасную жену. Пот и слезы утраты заливали ему глаза, и он яростно утер их рукавом. Потом поднял взгляд и постарался выпрямиться во весь рост, потому что Мериуэзер вернулся. Болванка снова громыхнула об открытую башню «Левиафана», заставив первого помощника болезненно сморщиться.

— Экипаж проинформирован, капитан. Броненосцы Штатов приближаются, а туман, боюсь, рассеется с рассветом.

— У нас достаточно людей, чтобы отправить «Левиафан» в последнюю миссию? — справился Эрталль, встретившись с Мериуэзером взглядом.

— Да, капитан, полный комплект — не считая семерых, которых вы отправили прочь.

Октавиан расслышал слова, но как-то не мог им поверить.

— Они…

— …следуют вашим последним приказам, капитан. Это ваши люди.

Эрталль постарался выпрямиться, ухватившись за штурвал.

— Прикажите самый полный, мистер Мериуэзер. Когда мы будем в сотне ярдов от «Мэри Линкольн», пусть днище «Левиафана»… скребет по дну реки. — Эрталль понурил голову. — Никогда не хотел этого… Они… вынудили меня.

— А броненосцы?

— Нацельте в этих дураков две новых торпеды на сжатом воздухе. — По его левой щеке медленно скатилась слеза. — И еще, мистер Мериуэзер, не поблагодарите ли людей за…

— Нет, сэр, не стану. Не следует благодарить за исполнение долга тому, кто то и дело спасал их собственные жизни. Тому, кто наделил их жизнь смыслом.

Обернувшись, Мериуэзер крикнул вниз по спиральной лестнице:

— Самый полный вперед, подготовить оба носовых торпедных аппарата, торпеды с новыми магнитными взрывателями, цель — вражеские броненосцы!

Внизу началась лихорадочная деятельность, и гигантская субмарина накренилась вперед. Нос опустился настолько низко, что главный центральный винт начал взбивать речной ил, вздымая фонтан черной грязи в воздух на сотню футов и объявляя о ее намерениях всем, кто находился на реке в то роковое утро.

— Бог мой, этот безумец нас атакует! — воскликнул на мостике капитан.

Стэнтон подбежал к кормовому планширу в тот миг, когда река в тысяче ярдов выше по течению буквально взорвалась. Два броненосца Союза открыли опустошительный огонь из поворотных башен, и министр зажал уши ладонями. Попытки попасть в стремительную субмарину, начавшую погружение, были тщетны. Теперь только гигантская башня и тройной ряд выгнутых шипов над водой выдавали, что «Левиафан» устремился вперед, приближаясь на скорости более пятидесяти узлов. Огромные выпуклые окна по бокам башни горели яростным сине-зеленым огнем, будто глаза самого Эрталля.

Стэнтон попятился, а морские пехотинцы на палубе открыли огонь по надвигающейся цели. Затем два взрыва потрясли «Мэри Линкольн» от киля до верхушек мачт. Обернувшись к источнику грохота, Стэнтон в ужасе узрел, как два громадных броненосца разлетаются на куски.

— Что за лихо тут творится?! — завопил он, в ярости обернувшись. — Лейтенант, ведите их на палубу и постройте на корме у перил. Да так, чтобы этот чокнутый идиот разглядел их наверняка!

Молодой офицер бросился в трюм и скоро вернулся с четырьмя детьми и женой капитана Октавиана Эрталля. Женщина сохраняла невозмутимость, но девочки были явно напуганы.

Низкорослый француз подскочил к Стэнтону сбоку, дернув его за рукав и порвав его.

— Это варварство! Вы не смеете так поступать! Отошлите детей!

Стэнтон злобно отпихнул француза.

— Быстрей, пускай-ка капитан полюбуется, чего он лишается из-за своего идиотизма. Мистер Верн, можете удирать, если хотите, но «Мэри Линкольн» с места не стронется!

Офицер нехотя с помощью винтовки подталкивал плачущих девочек и безмолвную женщину к планширу. А затем Элизабет Эрталль, небрежно отодвинув винтовочный штык, прижала детей к себе, увидев, что грандиозный «Левиафан» не сходит со своего курса. Обернулась взглянуть на Стэнтона, и улыбка понимания медленно озарила ее лицо. Покачав головой, она лишь теснее обняла дочерей.

— О броненосцах можно больше не тревожиться, капитан, —доложил Мериуэзер, разглядывая в бинокль место, где два боевых корабля погружались в пенобскотский ил. — «Мэри Линкольн» подымает пары, но ускользнуть не сможет. Идет примерно на двух узлах и… — Мериуэзер вдруг осекся, торопливо подстраивая резкость. — Нет, нет, нет! — Слова его более походили на стон.

Хоть Эрталль и с трудом удерживался от обморока, но страх в голосе первого помощника расслышал. Лицо его уже приобрело землисто-серый оттенок: кожа и сосуды слишком долго оставались без крови. Он сумел приподнять голову, но взор его был замутнен.

— Дети… капитан, этот варвар вывел вашу жену и детей на палубу!

Эрталль очнулся окончательно, но, не удержав штурвал, рухнул на колени. Попытался встать и с благодарностью ощутил, что Мериуэзер снова поднял его на ноги. Отпустив его, помощник подбежал к штурвалу и попытался повернуть гигантский корабль, но руль, волочившийся в густом иле по дну, не отзывался. Моряк вложил в поворот все свои немалые силы, но преодолеть сопротивление не смог. Пробоины от мин, заложенных под «Левиафан» по приказу Стэнтона, в сочетании с весом балласта увлекали корму на дно.

— Не реагирует, капитан! — воскликнул Мериуэзер.

Эрталль тяжело привалился к толстому хрусталю иллюминатора. Взор его был пуст, тело его умирало, но он по-прежнему не нуждался в бинокле, чтобы разглядеть свою семью, стоящую на корме парохода.

— Элизабет… — слабо вскрикнул он, и тут его тело не выдержало, опустившись на пол, и густая кровь заструилась изо рта.

— Капитан! — окликнул Мериуэзер рухнувшего Эрталля.

— Чем навлек я гнев Твой? — едва слышно выдохнул Октавиан.

Подбежав к планширу, Стэнтон выпрыгнул за борт. Ни экипаж парохода, ни морские пехотинцы не заметили, как его тяжелое тело плюхнулось в холодную воду. Французский газетчик не тронулся с места, когда огромная субмарина устремилась в его сторону. Затем вдруг бросился к женщине с детьми, но оскользнулся на мокрой палубе и упал, сильно ударившись, в тот самый миг, когда «Мэри Линкольн» начала разворачиваться. Инерция большого судна сбросила молодого Жюля Верна в реку. Как только холодная вода сомкнулась над ним, француз услышал вой трех винтов «Левиафана», толкающих огромную стальную массу сквозь воду, и изо всех сил забил ногами, поплыв к скалистому берегу Пенобскота, по пути оплакивая безжалостный рок, ожидающий эту женщину и ее детей.

Тройной нос «Левиафана» чисто разрезал воды Пенобскота, и его башня величественно возносилась над обреченным пароходом. Казалось, что Эрталль нацелил смертоносный аппарат прямо на жену и детей, аккуратно вспоров корму «Мэри Линкольн». Башня «Левиафана» продолжила разрез выпуклым обтекателем. Если внутри диковинного судна были живые, чтобы видеть, глазам их открылось странное зрелище — как первый помощник закрывает капитана своим телом.

Войдя в соприкосновение с деревом, сталью и бронзой парохода, «Левиафан» шел на пятидесяти восьми узлах с лишним, раскроив его от кормы до носа менее чем за три секунды, и это соударение затормозило его всего узлов на шесть.

«Мэри Линкольн» просто развалилась надвое и затонула, словно ее не было, а «Левиафан» продолжил путь в широкое устье Пенобскот и дальше — в глубокие океанские воды. Мериуэзер помог Эрталлю встать к штурвалу своего корабля. Исполинская подводная лодка погибала. Струи воды врывались в башню через трещины в почти несокрушимом хрустале иллюминаторов. Снизу доносились звуки борьбы людей с течами, возникшими, когда стальные заклепки субмарины вылетели от удара о сталь и железо двигателя парохода.

— Я убил то, что любил больше всего, я…

— Не вы, капитан, а разжигатели войны, типы вроде Стэнтона. В этом повинны они.

Поднатужившись, Эрталль ухватился за штурвал. Теперь, когда руль оторвался от речного дна, лодка повернула без труда. Она добралась до моря — вернулась в родной дом.

— Дотяните ее… до континентального… шельфа, мистер Мериуэзер. Пусть она погибнет в глубоких водах, — приказал капитан. Подбородок его опускался все ниже, пока не уперся в стойку штурвала.

Свет мигнул и погас, когда «Левиафан» пошел вглубь в последний раз за свою краткую жизнь. Когда загорелось красное аварийное освещение, работающее от батарей, Октавиан Эрталль был уже мертв.

Когда глубины сжали «Левиафан» в своих сокрушительных любящих объятиях, Мериуэзер и команда не питали никаких иллюзий о своей участи.

Тщательно выделанные хрустальные окна лопнули, трещины зазмеились по поверхности, как невидимая ладонь, и Мериуэзер зажмурился. Затем с громким хлопком, от разрушительного давления извне, вогнулся внутрь люк.

— Уходим в глубины моря с тяжелым сердцем, следом за своим капитаном. Идем домой.

Часть первая В МОРСКИЕ ГЛУБИНЫ НА КОРАБЛЯХ

Корабль навис над краем бездны, валы гремят

И щерятся утесы, и разверзается под ними ад!

Уильям Фалконер, «Кораблекрушение».

1

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Настоящее время

Такой тишины, которая царила в центре «Событие», никто из прикомандированных к нему еще не слыхал. Для работников Департамента 5656 — сумрачного и секретного подразделения Национального архива — день был даже мрачнее, чем миссия, порученная правительством Соединенных Штатов. Они простились с сорока шестью товарищами. И одним из них был Джек Коллинз, полковник армии Соединенных Штатов.

Собравшийся военный, научный, исследовательский, академический и философский персонал сидел в переполненном кафетерии комплекса, потому что крохотная часовня на восьмом уровне глубоко под землей была чересчур тесна для столь обширной аудитории.

Западающая в память мелодия песни «Братья по оружию» группы «Дайр Стрэйтс» лишь усугубляла мрачное настроение. Директор Найлз Комптон принял решение — и новый глава службы безопасности поддержал его, — что никаких панегириков павшим не будет; последней данью погибшим в Атлантике полтора месяца назад станет безмолвное поминовение.

Группа «Событие» — самое секретное подразделение федерального правительства за рамками Агентства национальной безопасности. Ее задача — отыскивать историческую истину о событиях прошлого, перемены в ткани истории, повлекшие события, кардинально преобразившие мир. Это помогает отыскивать такие события или их аналоги в сегодняшнем мире и докладывать президенту о последствиях — хороших и плохих, — чтобы он мог принять решение, действовать или воздержаться в шаткой ситуации, напоминающей события дней минувших.

Почти каждому правительственному служащему Агентство представлялось призрачной сплетней. Президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт выстроил постоянный комплекс группы «Событие» в 1943 году в строжайшей секретности. Комплекс служил исследовательским и складским центром, оберегающим величайшие тайны мирового прошлого. Идею эту выпестовал Авраам Линкольн в последние дни Гражданской войны, а окончательно утвердил в роли официального агентства Вудро Вильсон. Первостепенной миссией группы было выявление судьбоносных событий, способных изменить ход истории.

Причиной нынешнего сбора стал инцидент в Атлантике, дабы воздать погибшим последнюю дань. Свитки мифической цивилизации минувшего, описывающие оружие безмерной мощи, способное сокрушать города с помощью манипуляций тектоникой земных плит, тысячи лет спустя были обнаружены беспринципным обществом, попытавшимся захватить финансовую власть над миром. Эта группа была виновна в миллионах смертей в том числе и людей, которых поминали сегодня.

Капитан Карл Эверетт таился у дальней стены кафетерия, потупив взор. Он пришел из-за лучшего друга, главы службы безопасности. Теперь же, когда его самого повысили до этой должности в группе «Событие», Эверетт все не решался приступить к новым обязанностям.

Он как-то упустил из виду коротышку, стоявшего в первых рядах, а теперь безмолвно пробиравшегося к нему. Увидев, что Эверетт ушел в собственные мысли, директор Комптон деликатно кашлянул.

— Извините, задумался, — сказал Эверетт, поправляя рукава комбинезона.

— Вы не надели свой… флотский мундир, — отметил Найлз.

— Вообще-то я не думал, что окажусь здесь.

— Понимаю. Думаете о Джеке? — осведомился Найлз.

— Ну, больше о Саре, чем о Джеке.

— Капитан, лейтенант Макинтайр находится там, где ей нужно. Я отправил ее домой, чтобы избавить от подобного. Ей вовсе не требуется собрание всего комплекса, чтобы напомнить об утрате Джека. Ей надо оправиться и уж потом вернуться в группу, никак не ранее.

В ответ Эверетт лишь кивнул.

Сара Макинтайр любила Джека Коллинза, и утрата ударила по ней куда сильней, чем по кому бы то ни было. Держалась она хорошо и хотела остаться, но директор Комптон распорядился, чтобы она немедленно взяла отпуск на поправку и отправилась к матери в Арканзас.

— Капитан… — Найлз осекся, поймав себя на том, что чересчур официален. — Карл, возвращайтесь в свой отдел. Нам надо доукомплектовать группу. Вам придется слетать на ряд баз для вербовки, чтобы служба безопасности снова заработала. Мир не стоит на месте.

— Есть, сэр, — откликнулся Эверетт, как только последний рефрен «Братьев по оружию» эхом раскатился по просторному кафетерию.

Многочисленные служащие группы «Событие» начали покидать свои места, молча проходя мимо Эверетта. Он встретился взглядом с двумя из них — лейтенантом Джейсоном Райаном, откомандированным сюда с флота, и лейтенантом Уиллом Менденхоллом, бывшим армейским старшим сержантом, недавно повышенным до второго лейтенанта. Кивнув в знак приветствия, они прошли мимо капитана.

Эверетт видел, что это люди сильные. Видел, что они не остановятся на полдороге, несмотря ни на что, не забудут о Джеке Коллинзе и остальных, но будут держать то, что связывало их с этим человеком, при себе. Эверетт решил, что поступит точно так же.

Память Джека они все почтут исполнением своего долга.

Белый дом,

Вашингтон, округ Колумбия

Президент сидел в Овальном кабинете, просматривая речь, написанную для завтрашнего выступления перед Организацией Объединенных Наций. Его обращение будет посвящено гуманитарной помощи стран свободного мира Северной Корее и Российской Республике по возрождению их районов, разоренных землетрясениями во время Атлантического инцидента, о котором общественности ничего не известно. Экстремистскую ячейку, виновную в землетрясениях, покарали самым жестким образом, и теперь президент пытался собрать обломки рухнувшей мировой экономики воедино.

Президент как раз отхлебнул кофе, когда зазвонил телефон.

— Да? — сказал он в интерком.

— Господин президент, директор ФБР настаивает на встрече с вами.

— Будьте любезны, впустите его.

Вскоре в кабинет поспешно вошли Уильям Каммингс и советник по вопросам национальной безопасности Харфорд Леман.

Не донеся чашку кофе до рта, президент вопросительно поглядел на обоих.

— Последняя пара дней выдалась не из лучших, а вы пришли вовсе не за тем, чтобы подбодрить меня, так ведь? — Он отложил речь в сторону.

— Мы получили это в десять утра, адресовано было лично мне. И велено передать вам.

Отставив чашку, президент открыл папку и пробежал глазами первую страницу.

— Вы серьезно? — поинтересовался он у директора, переворачивая страницу.

— Да, сэр, послание пришло по надежному секретному каналу ФБР, используемому только для полевых работников, находящихся за рубежом. Кто-то знает ужасно много о наших процедурах, раз расколол такой орешек.

— Вы полагаете, это террористическая угроза?

— Таково паше заключение, но оно в данный момент роли не играет.

— В нем просят лишь убедить Венесуэлу отложить открытие нефтеперерабатывающего предприятия в Каракасе на семьдесят два часа, а уж затем эта фракция — или кто они там — обратится к миру, чтобы растолковать, почему это производство не следует запускать.

Оба посетителя открыли было рты, но президент остановил их поднятой ладонью.

— Президент Чавес в последнее время не очень-то и прислушивается к американцам и не пожелает откладывать открытие завода из-за угроз, переданных через нас. Припомните, я ведь подписал петицию ОАГ, чтобы его закрыли. Если уж он не стал слушать соседей по Организации американских государств, то уж меня он чертовски наверняка слушать не станет, когда Китай и изрядная часть Европейского союза ждут не дождутся его продукции.

— Сэр, какой-то маньяк угрожает ему ядерным ударом, если завод заработает, — указал Харфорд Леман на сообщение.

— Разумеется, мы передадим это венесуэльским властям, трубя тревогу самым экстренным образом, по они не воспримут эту угрозу всерьез. У нас есть какие-нибудь зацепки по этому делу?

— Мы уже прокручиваем наиболее очевидные процедуры, сэр, — «Гринпис», «Коалиция за зеленое решение», — но от них подобная угроза исходить не может; они знают, что все примут это за розыгрыш. Ядерный удар несколько выходит для них за рамки доступного, а заодно малость контрпродуктивен для достижения их целей.

Президент перевел взгляд с директора ФБР на советника по национальной безопасности. И нажал кнопку интеркома:

— Марджори, мне надо переговорить с нашим послом в Венесуэле. Он должен убедить президента Чавеса ответить на мой звонок; крайне важно, чтобы он выслушал то, что я должен сказать. Если это не удастся, мне понадобится китайский посол в этой стране. Я просто-таки должен переговорить с кем-нибудь из находящихся там. Кроме того, мне безотлагательно нужны здесь директора ЦРУ и АНБ.

— Мы не считаем такое правдоподобным, но взлом нашей системы компьютерной безопасности говорит, что это отнюдь не заурядный шизик, — заявил директор ФБР, глядя на президента в упор. — Они могли бы вытворить с нашей системой бог весть что, но их интересовало лишь одно: привлечь наше внимание и передать это послание.

Президент захлопнул лежащую перед ним папку.

— Что ж, эти неведомые личности своего добились, не так ли?

2

Ему снова снился сон. Как и прежде, в других снах, он отчаянно пытался вздохнуть, но даже простой глоток воздуха требовал непомерных усилий. Он позволил горячим водам моря завладеть его телом, хотя разум упорно отказывался подчиниться. Прошлое закружилось над ним, как вода, вертя им во все стороны.

Он видел во сне, как тьма смыкается, чувствовал горечь утраты, но не себя, а чего-то или кого-то другого, пребывающего где-то вне пределов его умирающего сознания. На периферии памяти мимолетно мелькнула женская улыбка и тут же исчезла. Он ощутил ужасающее давление моря, начинающего предъявлять права на его физическое тело. Не в силах больше этого выносить, он открыл рот и попытался сделать отчаянно необходимый вдох. Горячая вода взрывающегося моря ворвалась в его пересохший рот, и терзающая его боль начала угасать.

Льющийся сверху солнечный свет помрачился, и тело его обмякло. Он утопал, и хотя раньше мысль об этом ужасала его, сейчас она показалась утешительной. Он знал, что успешно исполнил то, что затеял, так что все в порядке. Его рассудок успокоился, не считая только той мелочи, которую память никак не могла ухватить.

Сон принял новый оборот, как всегда в этом месте. Чьи-то руки увлекали его прочь, тянули глубже. Он всегда хотел крикнуть, что умирает, так почему бы не оставить его в покое. Но, несмотря на его мольбы, его продолжали увлекать все ниже, пока фальшивый яркий свет не пробился сквозь закрытые веки. Затем боль вспыхнула, как всегда, но теперь впервые в этот крайне неприятный сон добавился новый элемент — голоса из тьмы:

— Наш гость приходит в себя.

— Капитан, вы меня напугали. Насколько я слышал в последний раз, вы крепко спали в своей каюте.

— Насколько я слышал, доктор, я располагаю свободой передвижения по собственному кораблю.

— Да, мэм. Я только…

— Этот человек куда серьезнее тех, с кем мы привыкли иметь дело, доктор. Я не хочу, чтобы он знал, где находится, и он не должен знать, кто вытащил его из воды. Вы можете подержать его без сознания?

— Если понадобится, я могу ввести его в кому. Если позволено спросить, к чему было его спасать, если он представляет угрозу для вас… для нас?

— У меня на него свои виды. То, что я могу узнать от этого человека, окупает риск его пребывания здесь, а попутно мы можем избежать риска потерять наши активы в его агентстве.

— Капитан, а с какой стати вы передумали насчет помещения импланта в этого человека?

— Полагаю, ваша работа на этом судне — быть врачом, а моя — капитаном. Больше ничего вам знать не требуется.

Сон угасал, и сознание человека вместе с ним. Голоса во тьме эхом раскатывались вокруг, пока он погружался все глубже в хляби рассудка, но человек сумел полудить глаза распахнуться хотя бы на мимолетную вспышку мгновения. Во тьме обрисовалась фигура. Потом послышалась механическая речь: «Капитан, мы вышли на заданные координаты». На этом фигура обернулась и скрылась.

Прошло мгновение, а затем затуманенным взором он различил другой, куда более мелкий силуэт, проступивший во тьме. И негромкий голос:

— Почему вы позволили капитану отменить операцию на этом человеке, доктор?

— Вы же слышали ее, она капитан, и она… что вы с этим делаете? Капитан сказала никаких имплантов!

Человек отчаянно пытался открыть глаза. Увидел, что небольшая фигурка держит банку… или стакан. Фигурка передала этот предмет сидящему. Прежде чем его подергивающиеся веки сомкнулись, он разглядел штуковину в банке — студенистую массу со щупальцами, прозрачную, голубоватую, размером с таблетку, зависшую в прозрачном растворе. Человек попытался сформулировать мысль, но в этот самый миг мир погрузился во тьму, и сон снова овладел им.

Но прежде чем отключиться окончательно, человек заметил, что кто-то стоит над ним, глядя на него долгим изучающим взором, будто пытаясь различить какую-то истину, которую никак не мог постичь. Мелкая фигура представлялась лишь тенью, но он мог бы присягнуть, что глаза ее были голубыми с зелеными ободками, как холодные океанские глубины.

— Надо приглядывать за нашим капитаном попристальнее, доктор.

В семидесяти пяти милях от побережья Венесуэлы

Видавший виды супертанкер «Голиаф» медленно шел вдоль побережья Венесуэлы, и его пустые нефтеналивные емкости обеспечивали минимальную осадку — куда выше грузовой ватерлинии. Наспех построенная нефтебаза в Каракасе ждала его, чтобы наполнить дебютным грузом светлого нефтепродукта, выпущенного сомнительным производством. Многие конструктивные упрощения и нынешние волнения профсоюза нефтяников довели до того, что торжественное открытие завода укутала туча недовольства и неприкрытого гнева.

Ходящий под панамским флагом «Голиаф» и сам был не чужд раздоров, направляясь в порт назначения. Старый, дряхлый танкер был неизменным бревном в глазу большинства наций и нефтяных компаний, потому что его худой катамаранный корпус все время стравливал свое содержимое в открытое море. Средствами к существованию и делом супертанкер снабжала только молодая необузданная нация Венесуэлы, поскольку другие державы-экспортеры считали его чуть ли не плавучим металлоломом.

В миле за его кормой следовал неотлучный эскорт «Гринпис» — «Атлантический мститель» с портом приписки Перт, Австралия. Он шел за «Голиафом» по пятам, беря образцы воды и донимая большое судно при всяком удобном случае. Китайская дизельная подводная лодка «Красное знамя» шла по стопам обоих судов в километре позади, но глубоко под поверхностью. Коммунистическое китайское правительство предпринимало интенсивные — кое-кто сказал бы, противозаконные — попытки обеспечить «Голиафу» возможность произвести доставку в ближайшую пару недель, ведь зависимая от нефти сверхдержава отчаянно нуждалась в подпитке своей нарастающей индустриальной мощи.

На мостике «Голиафа» капитан Ларс Петерсен озирал воды на юге. Предательский кильватерный след перископа подлодки пропахивал по Атлантике широкую, вызывающую борозду: китайцы намеренно давали знать о себе скорлупке активистов, следящих за танкером. Улыбнувшись, Петерсен перешел на крыло мостика, чтобы обозреть в бинокль южный и западный горизонт.

«Атлантический мститель» приступил к своему ежечасному рывку в сторону кормы исполинского корабля. Они пройдут в непосредственной близости от супертанкера, снимая на пленку протечки из его резервуаров и размахивая своими транспарантами, провозглашающими, что его судно — чума морей.

— С нами сближается объект по азимуту сто тридцать восемь градусов. Вероятно, это судно эскорта Военно-морского флота Венесуэлы.

Бросив последний взгляд на 100-футовое суденышко «Гринпис», капитан Петерсен обернулся к первому помощнику:

— Наши друзья начали свою досадную вылазку. Присматривайте за ними и держите на безопасной дистанции.

— Есть, капитан!

Выйдя на гигантский мостик «Голиафа», Петерсен оглядел горизонт, в конце концов высмотрев неизвестное судно, по его силуэту угадав, что это их старый приятель «Генерал Сантьяго» — небольшой ракетный сторожевик, принадлежавший французскому ВМФ, а пять лет назад проданный Венесуэле.

— Есть визуальный контакт. Передайте «Генералу Сантьяго» наш привет и приглашение занять позицию по правому траверзу. Уведомите их, что в одном километре за кормой следует дружественный контакт.

— Есть, сэр!

Петерсен уже совсем было собрался перейти на крыло мостика и посмотреть, как «Гринпис» шныряет вокруг его корабля, когда вдруг раздался пронзительный звук тревоги.

— Подводный контакт по азимуту ноль девятнадцать в двух тысячах ярдов. Это жесткий контакт, мы его не слышали, но — ох ты, боже мой! — кто-то запускает торпеды в море!

— Что? — Внезапное ошеломительное сообщение застало Петерсена врасплох.

— Мы слышим звук быстрого перемещения. Возможно, в воде торпеды!

Капитана сковал безмерный ужас. Первый помощник громко выкрикнул, что видит объект, но Петерсен так и стоял столбом.

— Торпеды? — только и сумел он выдавить перехваченным горлом.

КНР (Китайская Народная Республика)

Подводная лодка «Красное знамя»

— Какие такие торпеды?! — гаркнул капитан Сянь Дзянь, хватая наушники поста гидролокации и прислушиваясь.

Высокочастотный звук ничуть не напоминал вращение винтов каких бы то ни было высокоскоростных торпед, слышанных им прежде. Его акустик лопотал что-то о новом, более тихом воздушно-струйном оружии, над которым работали американцы, вместо того чтобы слушать, и капитан врезал оператору по плечу кулаком, чтобы тот замолк. Он как раз слушал звук приближающихся снарядов, когда в наушниках раздался громкий хлопок.

— В воде новые торпеды! — доложил оператор. — Самонаводящиеся, нацеленные на нас!

— Расстояние?! — рявкнул Сянь.

— Триста ярдов, и быстро сокращается![4]

— Не может быть! Ничто не может подобраться настолько близко, избегнув обнаружения.

— Сэр, тем не менее нас атакуют. Снаряды активировались, как только попали в воду. Торпеды обнаружены!

— Самый полный, лево на борт! Офицер целеуказания, засечь направление атаки и пуск! Контрмеры, пуск незамедлительно!

Китайскую штурмовую подлодку класса «Акула» сотрясала отчаянная бортовая и килевая качка при попытке уйти влево от торпедной атаки. Ряд контейнеров, закрепленных вдоль кормы, слетели со своих мест и шумно забурлили вырывающимися пузырями, подделываясь под шум электродвигателей лодки, включая кавитационный оттиск ее бронзовых винтов. Когда массивное судно повернуло, две странные остроносые торпеды повернули вслед за ней. Наконец винт «Красного знамени» уцепился за воду, и лодка рванула влево-вниз, но не сумела стряхнуть снаряды, приближавшиеся на скорости вдвое больше; контрмеры обе торпеды миновали вчистую, даже не дрогнув.

Услышав приказы, выкрикиваемые подчиненным, капитан окаменел. Он знал, что жить им осталось лишь три секунды.

Торпеды врезались почти одновременно в корму и киль у миделя. Чудовищное давление ударной волны смяло корпус субмарины, как яичную скорлупу, сокрушив все внутри за микросекунду.

Петерсен наконец углядел две стремительно приближающиеся торпеды, внезапно выскочившие на поверхность. В абсолютном ужасе он взирал, как судно «Гринпис» «Атлантический мститель» сюрреалистически медленно, безвинно и бессознательно поворачивает свой острый, как бритва, нос поперек курса приближающихся снарядов. Торпеда врезалась в него, напрочь разорвав красиво расписанный нос с такой силой, что содрогнулся даже исполинский нефтяной танкер.

Теперь у Петерсена появилась призрачная надежда, что сил уцелевшей торпеды не хватит, чтобы затопить его могучий корабль. Но едва он уцепился за этот клочок надежды, внезапный взрыв к югу взметнул к небу белый фонтан пены с яростью, провозглашавшей о мощи двух ракет, взмывших из-под воды в тот самый миг, когда отклонившаяся торпеда угодила не в то судно. Сперва одна, а там и вторая ракета по дуге ушла в синеву небес. Пока одна ракета продолжила восхождение, вторая повернула вниз и к северу, невероятно опережая торпеду, мчащуюся по воде. Ракета попала «Голиафу» в корму, оторвав руль и швырнув людей на палубу.

— По нам попали! — крикнул кто-то с мостика.

Петерсен хотел было раздраженно крикнуть офицеру, чтобы тот доложил о чем-нибудь менее очевидном, но, прежде чем успел раскрыть рот, увидел, что вторая ракета повернула к приближающемуся венесуэльскому ракетоносцу. И едва военное судно начало неспешный разворот к западу, первая торпеда яростно впилась в борт «Голиафа», взметнув в небо исполинское грибовидное облако стали и паров нефти. Петерсен уже пытался подняться с палубы, когда корабль содрогнулся снова, на сей раз от докатившейся издали взрывной волны второй ракеты, нашедшей свою мишень и разорвавшейся на юте ракетоносца «Генерал Сантьяго» на удалении двух миль.

«Кто мог сотворить подобное?! — лихорадочно искал ответа его рассудок, пока руки хватались за нижнюю кромку окна мостика. — Американцы, русские?» Лишь эти две нации способны на подобную скрытность и располагают таким оружием. Капитану наконец-то удалось встать на ноги и поглядеть с возрастающим ужасом на то, что раньше было баком «Голиафа». Повсюду буйствовали пожары, а сам гигантский корабль опасно накренился на правый борт.

— Мистер Янсен, затопить отсеки! Черт возьми, затопить отсеки по левому борту!

— В воздухе еще ракеты! — заверещал кто-то.

Едва потрясенный Петерсен поднял голову, как из моря вырвалась шестерка отдельных огненных следов. Четыре устремились к западу, набирая высоту, а два повернули прямо к ним. Он успел бросить мимолетный взгляд на «Атлантический мститель» в тот самый миг, когда тот носом вниз пошел в зеленые глубины моря, пока экипаж и протестующие прыгали за борт. Капитан закрыл глаза, вознося безмолвную молитву за них, когда две следующих ракеты нашли свою цель, вонзившись в надстройку супертанкера.

Взрыв потряс океан на тридцать пять миль во все стороны, а старая посудина развалилась, испаряясь в мимолетный миг неистовой, бесповоротной гибели. Растущий огненный шар испепелил всех, кто пытался удержаться на поверхности, вместе с оставшимися обломками «Атлантического мстителя». Тех же, кто боролся за жизнь под поверхностью воды, разорвало в клочья ударной волной, налетевшей на них со скоростью свыше тысячи футов в секунду, превращая их плоть в мириады микроскопических клочков, сметавшихся с неистовствующими водами и с вздымающимся грибовидным облаком, поднимающимся над зеленым океаном, как восходящее солнце.

Каракас, Венесуэла

Чудовищно уродливый, только что выстроенный завод по переработке нефти, принадлежащий концерну «Ситго Ойл», высился на месте семидесяти пяти тысяч обедневших обитателей пригородов Каракаса. За его главными воротами шесть сотен этих граждан стояли плечом к плечо с пятьюстами рабочими профсоюза, протестуя против того, как с ними обошлось венесуэльское правительство, и против национализации нефтяной индустрии, повергшей профсоюзы в небытие.

Охрана была переведена в боевую готовность не только из-за протестующих. Дошла весть, что американское правительство передало какие-то угрозы в связи с открытием самого спорного нефтяного завода в мире.

В двух милях позади главных ворот официальные лица из Китая, Кубы и Венесуэлы присутствовали при церемонии посвящения. Концерн представлял собой совместное финансовое предприятие трех наций, призванное воспрепятствовать Соединенным Штатам и их союзникам — прежде всего Саудовской Аравии — в том, что они считали непорядочной манипуляцией мировыми запасами нефти.

Генеральный директор «СИТГО Петролеум» и министр внутренних дел Венесуэлы обменялись рукопожатием, широко улыбаясь. Последний присутствовал вместо пожизненного президента Уго Чавеса, заклятого врага тех самых демократий, которые помогли им в местных изысканиях нефти всего десятилетие назад. Даже после угрозы, переданной президентом Соединенных Штатов, Чавес упорствовал в том, что ничто и никто не может помешать ему приобрести международную политическую поддержку и стратегического партнера в лице Китая за счет его нефтепродуктов. Он даже провозгласил свои планы добраться до Мексиканского залива — региона, стремительно превращавшегося для защитников окружающей среды в «горячую точку».

Министр внутренних дел уже взял было микрофон, чтобы объявить о разгоне антипатриотической акции протестующих у ворот, когда над новым заводом оглушительно взвыли сирены воздушной тревоги. Венесуэльский министр озадаченно оглянулся. Улыбка еще не успела сползти с его губ, когда трое телохранителей вспрыгнули на сцену, подхватив его за руки, и увлекли прочь с возвышения. Китайский представитель растерянно озирался, как и его кубинский коллега. Затем явилась еще группа военных полицейских, грубо вздернувших обоих дипломатов на ноги.

— Что это все означает?! — воскликнул кубинский посланник по-испански, когда его бесцеремонно увлекали с помоста.

— Поступило сообщение воздушных войск о приближении крылатой ракеты. Пожалуйста, пойдемте с нами, мы должны…

На этом объяснения военного телохранителя были прерваны, когда верещание четырех ракет заставило всех на нефтеперерабатывающем заводе и рядом оцепенеть.

— Смотрите! — выкрикнул китайский представитель, указывая в небо.

Обернувшись, все увидели отчетливый след пара за четырьмя ракетами, свернувшими свой путь над морем в сторону суши. Первая клюнула и разлетелась прямо над слаженным на скорую руку нефтеналивным терминалом. Воздушный ядерный взрыв в трехстах футах над землей испарил и причал, и трубопровод, доставлявший нефть с завода на океанский терминал. Следующие три ракеты углубились на сушу на одну, две и три мили, а затем взорвались над самим заводом двухмильной ширины. Огненный шар, порожденный одновременными взрывами, достигал мощности по 5,5 мегатонн каждый — немного по военным стандартам, — плавя сталь и молниеносно обращая человеческую плоть в пепел, и новехонький спорный завод прекратил свое существование в мгновение ока вкупе со всеми присутствующими. Не делая различий между протестующими и прислужниками правительства, оружие за микросекунду жара и ветра испепелило всех без разбора.

В двадцати милях от берега грандиозный монстр всплыл из моря, обнажив коническую башню и громадные рули на корме; башня была столь высока, что казалось, будто из взбурлившего моря внезапно вознеслась целая гора. Электроника этого гиганта регистрировала состояние и направление ветра, перепады температуры воды и координаты ближайшей суши, но на воздух не вышло ни души. Вороненый корпус блестел в свете того, что казалось утренним солнцем и голубыми небесами, стремительно затягивающимися тучами, грозящими дождем. Нахмурившиеся небеса напоминали выражение лица капитана громадного судна, озиравшего мониторы в главном командном пункте и боевой рубке с видом на сцену разрушения.

Встав, капитан подошла к спиральной лестнице, взбирающейся вверх через боевую рубку высотой с небоскреб, а затем открыла люк личной наблюдательной каюты. В ней капитан оглядела воды по ту сторону иллюминатора толщиной в три и диаметров в двадцать пять футов, расположенный над самыми волнами, бьющимися о невидимый для сонаров корпус, не причиняя ни малейшего вреда.

Когда капитан озирала утихшее море, мимо проплыл труп, покачиваясь на ласковых волнах. Когда он стукнулся о корпус и продолжил свой путь, кружась и окунаясь в море, капитан зажмурилась. Тело принадлежало женщине в штатской одежде, говорящей о том, что она была одним из волонтеров «Гринпис», непреднамеренно уничтоженных «Атлантическим мстителем». Капитан обернулась прокричать вниз приказ продолжить движение, а обугленный, изувеченный труп, к счастью, тем временем скрылся из виду.

— Капитан, у нас подводный контакт в двадцати километрах, идет на сближение — вероятно, подлодка. Компьютер утверждает, что с вероятностью девяносто три процента это атакующая субмарина класса «Лос-Анджелес». Мы вот-вот снимем характеристику ее винта.

Капитан все смотрела на успокоившиеся воды, где недавно находились три корабля и субмарина. Потом темносиние глаза закрылись, когда на западе медленно вознеслись три грибовидных облака, указывая, что атака достигла цели.

Война, к которой стремилось это дурачье, началась с кровопролития, как и все войны, но победителем на этом новом поле боя будет вовсе не одна из наций, господствующих в мире ныне. Победителем станет сама жизнь.

— Погружение на две тысячи футов. Когда покинем континентальный шельф, довести скорость до семидесяти пяти узлов, направление на следующую цель. Сейчас не время и не место для противостояния с ВМФ США. Очень скоро у них будет других забот полон рот.

— Есть, капитан.

Исполинское судно тут же скрылось под волнами, беззвучно покинув зону нападения, специально выбранную за два года до этого черного дня, сразу же после объявления о дне запуска проклятого нефтяного завода.

Отойдя от акрилового иллюминатора, капитан с помощью выключателя на кресле опустила на него защитную титановую ставню, а затем медленно проследовала на пост управления.

— Пожалуйста, направьте военврача в мою каюту.

— Есть, капитан! — Щелкнув пальцами офицеру радиоэлектронной борьбы, первый помощник указал тому в сторону кормы, жестом отправив за доктором.

По всему полностью голографическому контрольному центру гигантского чудища экипаж взирал на капитана с восторгом и преданностью.

Самая изумительная машина в истории планеты вышла на крейсерскую скорость, а затем беззвучно устремилась на юг.

На поверхности лишь дымящиеся обломки отмечали место, где гигантское судно находилось всего несколько мгновений назад. Капитан этой странной субмарины знал, что море скоро залечит свои раны, тамошняя морская жизнь вернется к норме, а человечество уже никогда не будет подвергать ее опасности.

Корабль ВМФ США «Колумбия» (SSN-771)[5]

125 километров к востоку от венесуэльских территориальных вод

Быстро атакующая атомная подводная лодка ВМФ США «Колумбия» вышла на отмель, пытаясь собрать данные о воздухе и воде вокруг лодки. Затем большая субмарина вернулась на глубину, чтобы оценить собранные данные.

Подводная лодка класса «Лос-Анджелес» проводила учения совместно с одним из новейших ракетоносцев класса «Огайо», кораблем ВМФ США «Мэн» (SSBN-741),[6] проводя отработку маневра глубоководного уклонения, задуманные Командованием подводных сил Атлантического флота.

«Колумбия», обычно базирующаяся на Гавайях, недавно закончила плановый ремонт в Ньюпорт-Ньюс, штат Вирджиния, на верфи «Дженерал дайнэмикс», а по выходе ей было приказано продолжить действия вместе с «Мэном» на обратном пути вокруг мыса Горн в Южной Америке. Учения были внезапно прерваны, когда воды в пятидесяти километрах к югу взорвались звуком. «Мэн» ушел вглубь и покинул район из соображений безопасности, а «Колумбия» устремилась на юг на самом полном ходу, чтобы выяснить причину военных шумов, исходящих откуда-то со стороны береговой линии Венесуэлы.

Глядя на показания инфракрасных датчиков, капитан Джон Лофгрен нахмурился. Потом, повернувшись к своему первому помощнику капитан-лейтенанту Ричарду Грину, покачал головой:

— Что бы там ни стряслось, жарко там, как в аду. Температура воды на двадцать градусов выше нормы. Более того, что это были за странные звуки перед тем, как началось это светопреставление? Не похоже на звук ни одной торпеды, какие я слышал хоть раз.

— Есть подтверждение, капитан, — доложил вахтенный начальник. — На поверхности повышенный, но по-прежнему низкий уровень радиации. Компьютеры по-прежнему сообщают о ядерном взрыве — вероятно, небольшой мощности.

— Мы также отмечаем повышенные уровни радиоактивных загрязнений в воздухе, надвигающихся с запада, — добавил со своего поста второй техник.

— Что за чертовщина там творится? — спросил Лофгрен, поворачиваясь обратно к пульту. — Дик, надо сообщить об этом Командованию подводных сил Атлантического флота. Подымите «Колумбию» на перископную глубину.

Два часа спустя

Капитан Лофгрен прижимал наушники к ушам, прислушиваясь к сигналу сонара BQQ-5Е.

— По-прежнему ничего не слышу, — сообщил он команде гидроакустической станции.

— Там оно, капитан, в пяти милях от зоны цели. Прошло прямо под нами как раз перед тем, как мы вышли на позицию, — откликнулся главный старшина Джон Клири, подкручивая регулятор громкости на наушниках капитана.

— Еще раз растолкуйте-ка мне, какого черта я должен расслышать?

Юный главный старшина снова мучительно подыскивал слова, переводя взгляд с капитана на первого помощника, стоящих в проеме занавеса поста гидроакустика.

— Это как… как… волна сжатия какого-то рода, и движется крайне быстро. Единственное, что может вызвать что-то подобное, — движущийся в море большой объект. Мы то и дело слышим подобное с китами, только в более мелких масштабах.

— Я что-то не слышу.

— С какой, говорите, скоростью оно двигалось? — переспросил первый помощник.

На этот раз акустик поглядел на своего напарника-локаторщика, тоже не сумевшего расслышать странный шум. Сглотнул, а затем поглядел на обоих офицеров.

— Узлов семьдесят шесть. Я замерил скорость волны сжатия относительно нашего статического местоположения.

Сняв наушники, Лофгрен поглядел на гидроакустика, но Клири смотрел прямо перед собой, не уклоняясь от испытующего взгляда капитана.

— Капитан, когда я ее засек, она разогналась почти до восьмидесяти узлов, а когда проходила под нами, я почувствовал, как лодка… — Он замялся, понимая, что объяснение покажется ошеломительным до невероятия.

— Ощутили, как лодка что?

— В этом мои слова подтверждает компьютер и запись глубиномера, капитан.

Лофгрен ожидал, не проронив ни слова.

— «Колумбия» на самом деле поднялась на восемь футов, когда вода под нашим килем была вытеснена тем, что прошло под нами, когда мы зашли в пострадавший район. — Гидроакустик взял ленту самописца и продемонстрировал обоим офицерам. — Только что мы были на глубине триста три фута и тут же взмыли до двухсот девяносто пяти — разница в восемь футов. Именно в этот момент под нашим килем прошло нечто чудовищное. Что могло бы сдвинуть лодку класса «Лос-Анджелес» на такой глубине, да еще издали?

Подняв брови, первый помощник вопросительно поглядел на Лофгрена.

— Полагаю, что-то большое, чтобы вытеснить столько воды. Вы уверены, что объект находился настолько глубоко?

И снова юноша медлил с ответом.

— Капитан, он был настолько глубоко, что… — Увидев выражение нетерпения на лицах командиров, он встрепенулся: — Около полутора тысяч футов при первом контакте.

— Глубина полторы тысячи футов — и тут он внезапно рванул, как гепард, до семидесяти пяти узлов? Меня на такое не купишь, Клири. Даже у русских нет ничего хоть вполовину похожего на такое, — заявил первый помощник.

— Запишите это, Клири, и отдайте мне. Мы закинем крючок и поглядим, клюнет ли кто-нибудь в Командовании подводных сил Атлантического флота.

Вернувшись в рулевую рубку, капитан Лофгрен полуобернулся к первому помощнику:

— Только ничего пока не говори, Дик, мы знаем, что на поверхности произошло нападение, и знаем, что «Колумбия» тут ни при чем. Следовательно, это сделал кто-то еще. Вдобавок этот кто-то при этом находился в радиусе четкой слышимости, отслеживая не только наши перемещения, но еще и той китайской лодки, с которой он разделался проще простого. Готов спорить на свою должность, что этот агрессор и странный контакт Клири — одно и то же.

Обернувшись, капитан увидел, что глаза команды устремлены на него. Невооруженным глазом было видно, что эта неизвестность их пугает.

Каждый человек на борту понимал, что в глубинах кроется нечто, превосходящее их и по скорости, и по огневой мощи, а ничто не внушает американцу такую тревогу, как невидимый и неизвестный враг.

3

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Директор Найлз Комптон заседал с шестнадцатью главами отделов группы «Событие», молча следя за брифингом, проводимым для президента Соединенных Штатов его командой национальной безопасности из Белого дома. Тамошний совет не знал, что группа «Событие» их слушает.

— С учетом наших потерь в Японском море пять недель назад наше ослабленное состояние предписывает, что мы должны рассредоточить свои войска еще сильнее, чем сейчас, — сообщил председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Кеннет Колфилд, стоя перед большой экстренной комиссией.

— Кен, к этому мы вернемся. Сейчас я хотел бы знать, что у нас есть по этим нападениям в Венесуэле.

Колфилд кивнул адмиралу Фукуа, начальнику штаба ВМФ. Открыв папку, тот кашлянул, будто стеснялся того, что собирается сказать.

— Взрывы в море возле нефтеналивного танкера, судна «Гринпис» икитайской атакующей субмарины были по природе своей ядерными. Мощность каждого боеприпаса оценивается всего в пять и шесть десятых килотонны. Как и в случае боеголовок, взорвавшихся над Каракасом, уровень радиационного заражения сводится практически к нулю. Это самое чистое оружие из всех, с какими нам приходилось сталкиваться. Проникающее излучение наблюдалось лишь в течение нескольких часов после инцидента — и никакой остаточной радиации ни в воздухе, ни на суше, ни в море.

— Это невозможно, — вклинился советник президента по вопросам национальной безопасности. — Такого чистого оружия нет ни у кого, мы бы…

— Энди, что «ребята за речкой» раскопали насчет происхождения этого ядерного материала? — осведомился президент у директора ЦРУ Эндрю Каммингса.

— Ну, сэр, образцы, присланные нам с курьером нашим военно-морским источником в регионе, не позволяют сделать никаких выводов касательно источника этого материала; они лишь поднимают еще больше вопросов.

— Да ладно, Энди, это же тебя ни к чему не обязывает. Выкладывай, что думают твои люди.

— Что касается ядерной сигнатуры, у нас такая не зарегистрирована. Этот материал был синтезирован в неидентифицированном реакторе-размножителе.

— Опять же, не может быть. Комиссия по ядерному регулированию…

— Черт! — президент хлопнул ладонью о стол, снова оборвав своего советника по безопасности на полуслове и сердито выпалив: — Полагаю, каждому в этой комнате пора бы уже уяснить, что где-то есть люди, о которых мы не знаем ровным счетом ничего. Атлантический инцидент должен был научить вас этому. Примите за данное, что есть кто-то, способный швыряться чистыми ядерными бомбами направо и налево. Давайте сосредоточимся на выяснении, кто и почему, а не возможно ли это.

В Неваде Найлз Комптон бросил взгляды на нескольких из своих ключевых людей, включая капитана Карла Эверетта из отдела безопасности и Вирджинию Поллок, заместителя директора группы «Событие». Оба заметили, что Найлз им кивает, указывая, что им будет поручена задача разгадки проблемы чистого ядерного оружия со своего конца, хотя бы в историческом аспекте, попытавшись отыскать документы, свидетельствующие, что подобные исследования уже проводились. Даже без приказа Найлз надеялся помочь своему старому другу в Белом доме хоть чем-то, что группа «Событие» может откопать в своей базе данных. Группа располагает обширными архивами по открытиям, инженерным разработкам и производству расщепляемых материалов.

— Мы можем исключить «почему» из уравнения, господин президент, — заметил Каммингс в Вашингтоне, открыв другую красную папку.

— Валяй, Энди; что-то лучше, чем ничего. Мне надоело выяснять все в последнюю секунду и играть в догонялки; нам уже полтора месяца пускают кровь группы, ускользнувшие от наших спецслужб.

Эта реплика уязвила всех присутствующих без исключения. Обиду ощутил даже его лучший друг в Неваде, Найлз Комптон.

— Сэр, нам известно, что уничтоженный супертанкер по экологическим соображениям ни за что не подпустили бы ни к одному нефтеналивному терминалу в мире, за исключением каракасского. Венесуэла его зафрахтовала, а Китай был единственной нацией, согласившейся впустить его в порт в Шанхае для разгрузки.

— Ладно, отправная точка у нас есть. Энди, свяжись с Агентством по охране окружающей среды и получи точные цифры по утечке. Насколько я знаю Чавеса, он тут же начнет швыряться обвинениями, и мы будем их самой популярной мишенью. Не хочу, чтобы еще один лидер стран третьего мира заявлял, что мы сделали то, чего не делали. Стив, я хочу, чтобы ты возглавил гуманитарную миссию для Каракаса. Отправь туда побольше продуктов, медикаментов и прочего необходимого, сколько мы можем выкроить. Этим людям нужна помощь независимо от того, кто их лидер.

Стив Хаскинс из Управления по чрезвычайным ситуациям, кивнув, сделал какие-то пометки.

— Кен, адмирал Фукуа: ваши догадки, кто мог это сделать?

— Леди и джентльмены, за исключением директоров ЦРУ, ФБР, АНБ, министра обороны, советника по вопросам национальной безопасности и Объединенного комитета начальников штабов, прошу нас простить. Господин президент, я не знаю, кто по ту сторону этой камеры, но советую ее отключить, — подал голос генерал Колфилд, подозревавший, что ответ заключается в странном коротышке, помогавшем в Атлантической операции пару недель назад, представителе личного мозгового центра президента.

— Покамест оставим, Кен. За исключением всех поименованных, прошу нас простить.

Остальные члены кабинета министров и комиссии быстро потянулись из комнаты.

Когда лишние удалились, Колфилд кивнул адмиралу Фукуа, тот встал и развернул экран, а свет приглушили.

— Господин президент, мы располагаем информацией, полученной с нашей атакующей подводной лодки «Колумбия», одной из новейших класса «Лос-Анджелес». Она и есть тот источник, о котором я говорил раньше. Она также уловила след еще чего-то — возможно, нападавших. Как видите, это запись гидроакустического комплекса.

На экране водопадом заструились данные пассивного сонара BQQ «Колумбии» — вниз по экрану побежали ряды линий, изображающих воду вокруг подлодки. Сначала на экране не было ничего необычного, потом на долю секунды мелькнула и исчезла какая-то темная тень.

— Сначала этот объект сочли сбоем сонара, но нам удалось установить, что объект был плотным, и мы засекли его только благодаря резкому набору скорости, который он продемонстрировал, покидая зону нападения. Это в трех с половиной милях от носа «Колумбии». По оценке, длина его близка к тысяче футов в длину, и от статической позиции, или нулевой плавучести, к скорости свыше семидесяти узлов.

Несколько человек начали говорить одновременно, а президент лишь сидел, глядя на картинку сонара.

— Этот объект подтверждается графиком глубины, показывающим, что киль «Колумбии» поднялся на восемь футов, когда этот объект прошел под ней, — и это реальный факт. Так что с этим странным следом на сонаре в сочетании с мощным вытеснением воды почти не оставляет сомнений, что у нас тут адская проблема, — добавил Фукуа.

Глубоко под базой ВВС Неллис в конференц-зале царило молчание. Главам отделов довелось видывать такое, что они уже не выказывали удивления ни перед чем. В отличие от военных и разведчиков в Белом доме, они научились хотя бы держать свое мнение при себе, пока не выйдут на свет все подробности. Наблюдая за группой, Найлз заметил, что Вирджиния Поллок погрузилась в глубокие раздумья, покусывая нижнюю губу.

— Не верится, чтобы что-то могло перемещаться настолько быстро, — подал реплику президент в Белом доме.

— «Колумбия» сегодня приходит в порт приписки, сэр. У нас наготове команда, которая тотчас поднимется на борт и разберет сонар по винтику. Но на данный момент мы имеем в море нечто, способное помешать нам обеспечить безопасность морских трасс, — отозвался Фукуа, возвращаясь на свое место, как только включили свет.

— Ладно, спасибо. Давайте мне сведения, как только поступят. У меня через пятнадцать минут телефонное совещание с президентом Китая, так что прощу простить, джентльмены.

Как только все ушли, президент снял телефонную трубку и нажал на кнопочку:

— Ну, Книжный Червь, что думаешь?

Найлз Комптон огляделся, смутившись, что президент обратился к нему по прозвищу. На лицах глав отделов, уже собиравших свои заметки перед уходом, мелькали улыбки. Найлз поспешно щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание Эверетта, и жестом велел тому сесть.

— Что я думаю, на данный момент неважно. Если военный флот встревожен, это не вселяет в меня уверенность, особенно учитывая, насколько мы в настоящее время слабы.

— Вы там со своими головами можете дать десять очков форы каждому, кто у меня в распоряжении. Привлеките к этому кого-нибудь и выясните, говорит ли история, что мы столкнулись с проблемой. Подобная техника не могла возникнуть за одну ночь. Ведущие к ней исследования могут таиться где-то в ваших архивах.

— Уже занимаемся, — лаконично ответил Найлз.

— Неудобно использовать вас вместо костыля, Найлз, но… ну, сделай для меня, что можешь. А как дела у группы? — заботливо поинтересовался президент.

— Лишившись Джека и его команды… ну, мы никогда не настраивались на подобные потери, но продвигаемся помаленьку.

— Ладно, мистер директор, мне надо идти толковать с китайцем насчет их погибшей подлодки.

— Да, сэр. — Найлз дал отбой и обернулся к Эверетту: — Капитан, вы где-то далеко отсюда.

— Это настолько очевидно? — Тот потер усталые глаза.

— Вы хоть немного поспали? — осведомилась Алиса Гамильтон, помощник директора с 1945 года.

Вирджиния не обмолвилась ни словом, уставившись в свой блокнот.

— Вы беседовали с Сарой со времени ее возвращения домой? — поинтересовалась Алиса.

Эверетт улыбнулся ее вопросу. Алиса всегда знает, как перейти прямо к делу, притом с толикой порицания, как классная дама, заставляя тебя устыдиться, что заставляешь ее терять время попусту.

— Она поправляется. Она крепче, чем думает… черт, как и все мы.

Кивнув, Найлз вернул команду к более актуальным делам:

— Вирджиния, получите необходимые сведения по флотским вопросам у капитана Эверетта, а также начинайте расследовать эти чистые ядерные боеприпасы. В наших архивах где-то есть сведения о тех, кто близко подошел к созданию такого оружия. Немного, но хоть что-то для начала.

Вирджиния кивнула, но, так и не раскрыв рта, забрала блокнот и удалилась, не обращая внимания ровным счетом ни на кого.

Литл-Рок, Арканзас

Второй лейтенант Сара Макинтайр сидела в своей сумрачной комнате, уперев невидящий взгляд в стену. Неосознанно подняв правую руку, она потерла плечо, все еще зафиксированное перевязью. Музыка, которую она слушала, была такой же мрачной, как и ее комната и ее мысли. Группа «Муди блюз» принадлежала к числу самых любимых Джеком, и теперь Сара ощутила, что никак не может насытиться, особенно сумрачной мелодией, льющейся из миниатюрных динамиков в углу. «Ночи в белом атласе», их самая чарующая песня, трогала Сару до глубины души, оставляя в ней неизгладимый отпечаток.

Единственная слезинка, набежавшая в уголке левого глаза, медленно стекала по щеке, и Сара рассеянно утерла ее. Она все еще чувствовала слабость после пулевого ранения, полученного в бою за затонувший город Атлантиду, и понимала, что выздоровление затягивается из-за утраты Джека.

Дверь распахнулась, и ее мать без колебаний, как на прошлой неделе, ступила в комнату, щелкнув выключателем. Следующее ее действие заставило Сару очнуться, потому что стереосистема вдруг смолкла.

— Судя по тому, что ты рассказывала про этого своего Джека, не думаю, чтоб ему было по вкусу, что ты сидишь тут во тьме, хандришь да жалеешь себя. Тебе надобно подняться и малость разогнать свое отчаяние.

Сара подняла глаза на мать. Та являла собой чуть ли не пожилую версию самой Сары — невысокая, всего пяти футов ростом, с такими же темными волосами, только на восемь дюймов длиннее, худенькая и напрочь лишенная типично арканзасской склонности к домострою. Она взирала на дочь, уперев руки в бока и сдвинув брови к переносице своего миловидного лица.

— Скажи-ка ты мне, пристало ли армейскому офицеру так себя вести? Уверена, солдатам доводилось терять друзей и прежде. А ты что, особенная, правила на тебя не распространяются?

Сара перевела взгляд с матери на стену своей комнаты, ни капельки не переменившейся с тех пор, как она шесть лет назад пошла в армию.

— Тебе было больно, когда папа нас покинул? — спросила Сара, не находя сил поглядеть матери в глаза.

Бекки Макинтайр ответила полуулыбкой, хоть и натянутой, и присела на край узкой кровати дочери.

— О, еще как больно. Но у меня была ты, и это помогло мне не сбиться с курса твоего воспитания. Без тебя я навряд ли не наделала бы глупостей. Ты была для меня всем. — Улыбнувшись, она тронула дочь за ногу. — Но ты? Слушай, да твои же письма рассказывали мне о людях, с которыми ты работаешь, как все тебя уважают, и то, как ты описывала Джека в этих письмах, ну, скажем просто, он не бросил тебя, как меня твой папочка, солнышко. Его отняли, а это как земля и небо. Ты знаешь, что людям, которые с тобой работают, тоже больно. Может, ты им нужна там, на твоей базе; может, им просто нужна твоя помощь, чтобы со всем этим разобраться… Давай, страдай дальше, но рано или поздно тебе придется выбраться из этого кресла и сделать то, чего ждет от тебя твой полковник.

— И что же это, мама? — осведомилась Сара, понимая, что мать впервые за неделю ее пребывания дома дала волю чувствам.

— Конечно, чтобы ты вытащила свою задницу в мой сад и занялась прополкой!.. Или села на самолет и вернулась к работе. Им ты нужна больше, чем мне.

Впервые с той поры, как, очнувшись, она узнала, что Джек Коллинз ушел из ее жизни, Сара улыбнулась, а затем разрыдалась, уткнувшись лицом в колени матери.

Назавтра утром Сара села на самолет до аэропорта Маккарран в Лас-Вегасе. Она чувствовала нужду в тамошних людях, понимая, что без них не исцелится никогда. Второй лейтенант Сара Макинтайр, с рукой по-прежнему в гипсе, возвращалась домой, чтобы выздоравливать в кругу друзей из группы «Событие».

В двухстах морских милях от побережья

Вашингтона, округ Колумбия

В комнате было темно, и человек в ней по-прежнему спал своим противоестественным сном. Доктор сидел за своим столом, наблюдая за коматозным дыханием пациента и начиная испытывать тревогу оттого, что оно было чересчур поверхностным. Послышался звук открывшейся двери лазарета, тут же бесшумно скользнувшей на место под шипение пневматики. Доктор знал, кто остановился у двери, прячась в тени.

— Держать его в таком состоянии больше нельзя. Дыхание стало поверхностным, а его жизненные показатели хотя и стабильны на данный момент, но выказывают признаки ухудшения.

— Он нам скоро понадобится. Он жизненно важен для нашей атаки; он сдержит возможную реакцию их сил безопасности на вторую фазу нашего отклика. Можете начать его выводить, если хотите.

— Я читал личное дело этого человека, присланное нам вашим шпионом, капитан. Вы правы, он очень опасный индивидуум, — заметил доктор, наконец развернув кресло к сумраку у двери.

— Да, — отозвался голос. — Я велю охране избавить вас от него, как только он придет в сознание. Сможете ли вы подготовить его к перемещению в течение двадцати четырех часов, доктор?

— Это можно, если впрыснуть ему бустер-дозу адреналина и витамина В-12, когда он придет в сознание, но я бы не рекомендовал. — Обернувшись, доктор увидел, что зрачки капитана сильно расширены. — Как вы себя чувствуете, капитан? Средство, которое я вам выписал, уже должно было исчерпать свое действие… Вы… вы не злоупотребляете врачебными предписаниями, а?

Ответом ему послужило молчание. Бросив взгляд на циферблат настенных часов, доктор увидел, что еще только 04:40. Комбинация бессонницы с ее наркотической зависимостью тревожила его. В таком состоянии она казалась кроткой и неспособной на жестокость, проявленную в недавних приказах. Капитан вышла на свет, и стало видно, что хотя бы сейчас она выглядит более бодрой. Даже зрачки сузились, вернувшись к норме. Действие героина сходило на нет.

— Сегодня мы наносим удар по объекту в США — не предупреждая президента заранее. — Темный силуэт руки капитана поднялся и потер правый висок, а потом затылок. — Это привлечет внимание Организации Объединенных Наций, подготовив почву для нашего обращения к миру.

— Капитан, позвольте хотя бы дать вам снотворное.

Едва доктор протянул руку к большому пузырьку с таблетками, который держал на письменном столе, дверь открылась, на миг осветив лазарет вспышкой света из коридора. Когда дверь закрылась, капитана в помещении уже не было.

Поглядев на пузырек со снотворным, доктор отставил его на обычное место. И снова стал смотреть, как вздымается и опадает грудь пациента. Потом, пару секунд поразмыслив, открыл левый ящик стола и достал предмет, сверкнувший бликом в тусклом свете настольной лампы. Встал, подошел к единственной занятой кровати и со щелчком замкнул наручники одним концом вокруг запястья спящего, а второй зацепил за раму матраса.

Едва успел он с этим покончить, в громкоговорителе раздался голос первого помощника:

— Приготовиться к выходу. Офицер БЧ, подготовить боевой комплект «Хиппи-Браво». Цель: нефтеперегонный завод «Индепенденс», Техас-Сити.

Зуммер телефона на столе доктора зажужжал. Сглотнув, доктор снял трубку:

— Да?

— Зачем капитан наведывалась в санчасть? — осведомился голос на том конце.

— Проведать своего пациента.

— Вы не сумели сделать то, о чем вас просили?

— Полагаю, на капитана нисходят мгновения просветления касательно того, что происходит на самом деле. Я не могу испытывать судьбу, убивая этого человека. Как раз сейчас ее единственная цель совпадает с вашей собственной — узнать, что внешнему миру известно о нас. Для этого ей и нужен этот человек.

— У вас есть какие-то подозрения о том, почему она наведывается только в ранние утренние часы или после дозы? — справился голос.

— Нет, и никаких умозаключений я строить не буду. Она все еще капитан, а я все еще член ее команды.

— Вы заметили какие-либо перемены в ее агрессивности за время визитов?

— Она кажется… более задумчивой в такие моменты.

— Это тревожный признак. Я бы хотел, чтобы организм капитана очистился от наркотиков — они не способствуют правильным решениям.

И собеседник положил трубку.

4

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Уровни семьдесят три и семьдесят четыре насчитывали 372 хранилища. В каждом содержался артефакт из прошлого. Электронный комплекс безопасности управлялся компьютерной системой «Европа». Эту систему, разработанную корпорацией «Крей», считали недоступной для проникновения извне. Уровень допуска на эти два уровня был невысок, поскольку артефакты в ячейках из хромистой стали не представляли значения для национальной безопасности Соединенных Штатов. И тем не менее люди с доступом на эти уровни отслеживались по электронным ключам и сканам сетчатки глаза «Европой», в свою очередь, каждую пару секунд докладывающей в службу безопасности.

На восьмом уровне лейтенант Уилл Менденхолл находился на дежурстве в центре безопасности. Зевнув, он поглядел на настенные часы и покачал головой, увидев, что до двух осталась пара минут. В два его должен сменить Джейсон Райан, но Уилл готов был присягнуть, что минутная стрелка приросла к месту. Но стоило ему развернуться в кресле, чтобы зарегистрировать на компьютерном терминале окончание дежурства, как монитор осветился:

— Лейтенант Менденхолл, «Европа» обнаружила скачок мощности на двести пятьдесят процентов на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре; система безопасности на этих уровнях отказала в один час пятьдесят восемь минут.

Услышав женский голос «Европы», Менденхолл тряхнул головой в тот самый момент, когда Джейсон Райан переступил порог, зевая с таким видом, будто вовсе и не спал.

— Что стряслось, Уилл?

— «Европа» докладывает о броске мощности и отказе системы безопасности на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре. Я уж приготовился…

Райан и Менденхолл ногами ощутили докатившийся рокот, и в тот же миг по всему сооружению зазвучали звонки тревоги.

— Что за черт? — озадачился Уилл.

— Всему ремонтному персоналу немедленно явиться на уровни семьдесят три и семьдесят четыре. Это не учебная тревога. Для доступа к аварийной зоне всему спасательному и пожарному персоналу рекомендуется воспользоваться лестницами один ноль один и два ноль восемь.

— «Европа», продолжай передавать указания персоналу и прими аварийный перехват управления Менденхолл 001700. Доложи, что случилось на аварийных уровнях!

— Перехват принят, — подтвердила «Европа». На заднем плане слышно было, как ее предупреждения продолжают звучать через коммуникационную систему комплекса. — Всему персоналу…

Вдруг «Европа» умолкла. Экран монитора почернел, звук оборвался. Верхний свет мигнул, погас, снова загорелся. Однако «Европа» по-прежнему не функционировала.

— Доложить об ущербе! — вызвал Уилл через интерком пострадавшие уровни.

Джейсон Райан указал на дверь, и Уилл кивнул, понимая, что должен присоединиться к остальным членам службы безопасности на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре.

Ответ с нижних уровней не пришел. Уилл уже начал нервничать, что не может руководить спасательными и пожарными мероприятиями, когда «Европа» внезапно вернулась к жизни как ни в чем не бывало.

— Лейтенант, «Европа» засекла следы взрывчатого состава Композиция Пять на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре сразу после отключения системы безопасности. Полное обрушение конструкций в ста двух хранилищах из трехсот семидесяти двух. Предварительное обследование зоны показывает полную утрату артефактов в семидесяти процентах хранилищ на уровне семьдесят три и пятидесяти процентов на уровне семьдесят четыре.

— Иисусе Христе! — проронил Менденхолл, глядя на экран, когда «Европа» наконец выявила работающую камеру на уровне семьдесят три. Скальный свод целиком рухнул, и кое-где бушевал огонь.

Капитан Эверетт и Найлз Комптон оценивали повреждения на семьдесят третьем уровне. Инженерно-технический отдел установил временные прожекторы, в свете которых гранитные валуны, вырванные взрывом из потолка и стен проложенного туннеля, отбрасывали зловещие тени. Смятые, выгоревшие хранилища были сокрушены чудовищным весом обвала.

— Предварительный рапорт? — осведомился Найлз, наклоняясь и поднимая осколок керамики, вымытый из какого-то хранилища потоком воды из пожарного брандспойта. Похоже, древнеримской, но уверенности он не испытывал. Найлз бережно положил черенок на небольшой скальный выступ.

— По нашим оценкам, использовали всего десять фунтов Си-пять. Инженеры сказали, что нужно не так уж много взрывчатки, чтобы обрушить потолок в любом из наших коридоров, за исключением усиленных жилых и лабораторных уровней. Что же до пожара, «Европа» выясняет, какой применили катализатор, но смахивает на то, что какой-то новый, еще не значащийся в списках. — Эверетт поднял ладонь, и на ней заискрилось блестящее серебристое вещество. — Во всяком случае, я ни разу не видел подобного катализатора. Складской уровень семьдесят четыре пострадал только от обвала, полностью утрачены лишь три хранилища. По моему мнению, мишенью был только уровень семьдесят три, а не оба.

— Значит, мы имеем дело с преднамеренной диверсией.

Эверетт подошел к компьютерному терминалу, отключенному от питания, потому что Пит Голдинг мгновенно отключил систему, поднял руку и потрогал черный экран.

— «Европа» доложила об отказе питания на этих уровнях за считанные секунды до взрыва и пожара. Я проверил ее записи; электропроводку разорвало небольшим зарядом, но лишь после проникновения диверсанта на этот уровень. — Обернувшись, Эверетт уставился на директора. — Вопрос в том, доктор Комптон, почему его личность не зафиксирована «Европой» посредством процедуры сканирования сетчатки глаза? Степень секретности уровня невысока, но все равно требуется электронный ключ и сканирование сетчатки.

— Вижу, куда вы клоните. Но чтобы попасть в нужную зону, капитан, так и этак следует предположить, что некто стер историю допусков «Европы» для этих уровней — вот чем объясняется временный отказ «Европы».

Эверетт не отвел взгляда, потому что понимал, что единственное логичное умозаключение будет самое малое огорчительным, да настолько, что высказывать его вслух не хотелось.

— Значит, это должен быть кто-то с первой формой допуска — допуск категории А.

— Глава отдела, — наконец-то высказал Эверетт немыслимое.

— Проклятье, — буркнул Найлз, пнув каменную статуэтку.

Найлз Комптон сидел за своим столом на седьмом уровне в компании Алисы. Она по тревоге приехала из своего дома в Лас-Вегасе сразу после диверсии в комплексе. Снова надев очки, Найлз уставился на девятнадцать папок, громоздящихся на столе. Рассмотрению подвергся каждый начальник отдела группы, включая его самого, Алису и Вирджинию. Справа от этой стопки Карл Эверетт положил собственную, Райана и Менденхолла — верхушки отдела безопасности. В одном из этих личных дел таилось нечто, способное подсказать, кто же является затесавшимся среди них предателем.

— Что меня озадачивает, так это почему именно уровень семьдесят три? У нас есть подвижки по этому вопросу? — поинтересовалась Алиса.

Набрав полную грудь воздуха, Найлз медленно выпустил его.

— Капитан Эверетт и Вирджиния по моему указанию как раз сейчас этим и занимаются. Составляют с «Европой» список содержимого каждой ячейки на обоих уровнях. Мне просто трудно поверить, что один из наших людей может быть повинен в этой…

Двустворчатые двери его кабинета внезапно распахнулись, и Вирджиния Поллок устремилась прямо к его столу.

— Вы что-нибудь выяснили?

— А вы не слышали? — Она ткнула кнопку на пульте управления Найлза. Большой центральный монитор осветился, и Вирджиния переключила на канал круглосуточной службы новостей Пентагона. — Кто-то только что атаковал завод «Индепенденс Ойл» в Техас-Сити.

Экран показывал обширный пожар, бушующий на нефтеперегонном заводе. Картинку транслировали с вертолета, кружившего вокруг завода на удалении десяти миль. Далеко внизу копошились сотни пожарных, боровшихся с огнем среди руин и обломков зданий и техники.

Открыв правый верхний ящик стола, Найлз извлек телефон прямой связи с президентом. Мгновение его рука помедлила над трубкой, после чего он решительно отодвинул аппарат.

— Вероятно, сейчас ему малость недосуг. Сообщения о жертвах не поступали, Вирджиния?

— Это просто чудо какое-то. В отличие от потерь, понесенных при венесуэльском нападении, пока что зарегистрирована лишь одна смерть благодаря переданному предупреждению перед ракетной атакой, к которому на сей раз прислушались. Точно известно, что запуск произвели с моря.

— Сообщают, что завод предупредили заранее? — уточнила Алиса.

Вирджиния кивнула, а изображение на экране сменилось, показав триста работников завода, стоящих у ворот и глядящих, как их источник существования гибнет у них на глазах.

Отвернувшись от экрана, Найлз поглядел на женщин. Вирджиния со своей стороны отвела взгляд.

— Что за чертовщина?

В полночь Найлз вошел в кафетерий комплекса и взял поднос из стопки. Оглядев столовую, увидел лишь пару-тройку техников, пьющих кофе. Поставил поднос на рельсы, оглядел сэндвичи с яичным салатом в прозрачной обертке и решил ограничиться чашкой кофе и ломтиком пирога.

Поставив поднос на стол, он сел и снял очки, и тут как раз подошли капитан Эверетт с Питом Голдингом, следовавшим за ним по пятам. Плюхнув на стол компьютерную распечатку, Эверетт уселся на свободный стул, а Пит последовал его примеру. Оба выглядели несчастными.

Не потрудившись надеть очки, Найлз поднес пирог ко рту, но на полпути одумался и положил его на тарелку.

— «Европа» утверждает, что не допускала никого на нижние уровни перед взрывом, — сообщил Эверетт.

— «Европа» не лжет, капитан, однако ее можно надуть. Среди нас диверсант, и чем раньше вы смиритесь с фактом, что это кто-то с допуском, да к тому же знакомый с системой «Крэй», тем раньше сможете начать настоящую охоту, — заметил Пит, пододвигая пирог к себе, и принялся за еду.

— Мы нашли этот таинственный катализатор и на уровне семьдесят четыре. Вот только он не воспламенился. Отсюда следует, что мишенью могло быть любое из шестисот хранилищ — если они вообще были мишенью.

Потерев усталые, зудящие глаза, Найлз поглядел на Эверетта:

— Это должен быть некто, прекрасно знакомый с «Европой» и ее программными кодами, не так ли, Пит?

— Несомненно. Не все начальники отделов хотя бы догадываются, как обойти ее систему безопасности. Я бы сказал, подобными знаниями располагают не больше шести человек.

— А как насчет влияния извне? — с надеждой осведомился Найлз.

— Вы имеете в виду, взломать «Европу» и сбросить ее протокол безопасности? — возмутился Пит.

— А почему нет? Ее главная работа — входить через черный ход в другие системы; может, с ней поступили так же, — стоял на своем Найлз.

— Я э… почему… нет! Этого просто не может быть, уж с «Европой»-то наверняка! — с набитым ртом промычал компьютерный гений.

— Не волнуйтесь вы так, доктор. Это все равно требует физического присутствия здесь, в комплексе, чтобы заложить взрывчатку и катализатор. «Европа» способна на многое, но не на такое, — заметил Эверетт, наблюдая, как Пит наконец проглотил откушенный кусок пирога. — Ладно, чего бы я от вас хотел, Пит, так только список всех хранилищ на обоих этажах, пройдитесь по нему частым гребнем. Может, рассмотрев его, мы сможем найти объяснение причин. Капитан, вплоть до дальнейшего уведомления всех начальников отделов заблокировать от «Европы» и ограничить пределами комплекса.

— Есть, сэр.

— Я доложил президенту, но он не ответил на мой звонок. Пока инциденты в Техас-Сити и Венесуэле во главе повестки дня, мы можем какое-то время обходиться сами по себе.

Организация Объединенных Наций,

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Генеральная Ассамблея ООН собралась на краткую сессию, поскольку многие делегаты хотели находиться поближе к своим консульствам, пока мир гадает, кто предпринял эти три нападения. Обвинениями швырялись так же запросто, как и оскорблениями до того.

Когда слово взяла Венесуэла, обвиняя Соединенные Штаты в проволочках с посвящением мирового сообщества в сведения, которыми они располагают, свет вдруг померк, и с потолка опустились шестнадцать больших экранов. Они мигнули, и их заполнило ровное синее поле.

Генеральный секретарь ООН, сэр Джон Статтерлинг из Великобритании, встал и крепко стукнул молотком по трибуне и тут же поднял ладонь, чтобы заслонить глаза от ослепительного ксенонового света шестнадцати проекторов в глубине зала. Он поспешно распорядился, чтобы служба безопасности выяснила причину сбоя. Генеральная Ассамблея пришла в неистовство, вызвав у некоторых присутствующих впечатление, что они вернулись в школьные годы, когда класс оживлялся, как только выключали свет.

Экраны вспыхнули, и появилось сообщение. В ход пошел каждый экран, каждый язык ООН, и текст был изложен точно и грамотно читабельными прописными буквами:

Внимание: данное сообщение отправлено каждой крупной газете и новостной службе мира…

Несколько представителей службы безопасности ООН ломились в дверь комнаты аудиовизуальной трансляции шестью этажами выше. Дверь была заперта изнутри и зафиксирована точечной сваркой. Видеодемонстрация была запрограммирована двумя часами раньше техниками с безупречными документами ООН.

Генеральная Ассамблея хранила молчание, но отнюдь не спокойствие. Раздавались отдельные возмущенные выкрики, но большинство ощущало, что все это сулит нечто зловещее.

Картинка сменилась, и на синем поле появились новые белые буквы, по-прежнему представленные Ассамблее на каждом языке.

Нации планеты лишились права использовать моря для коммерческой перевозки нефти и химической продукции. Настоящим все доставки нефтепродуктов и химикатов по поверхности земных океанов возбраняются.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Президент как раз поглощал поздний завтрак из-за состоявшегося сегодня утром раньше, чем обычно, брифинга по национальной безопасности, когда агент секретной службы вошел в его частную столовую. Подойдя прямо к президенту, он что-то прошептал тому на ухо и вручил факс, только что полученный от министерства Военно-морского флота и ФБР.

— Они получили это одновременно?

— Да, сэр, а также госдепартамент, Министерство внутренних дел, Береговая охрана США, АНБ и ЦРУ, плюс каждое новостное агентство, располагающее пишущей машинкой или видеокамерой. Все копии в точности совпадают.

Президент прочел первый из факсов. Жена и дочь, смотревшие на него, увидели, как его челюсти стиснулись, а кровь медленно отлила от лица.

Организация Объединенных Наций,

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Несколько членов ошеломленно вскочили на ноги. Остальные кричали, срывая связки, на всех, кто был в пределах слышимости.

Экраны снова мигнули, и появилось новое сообщение:

Океаны планеты уже лишились 61% видов из-за преступной небрежности преступных наций, правящих морями. Доставка морем любых нефтяных и газовых продуктов должна прекратиться в течение тридцати дней, или их соответствующие нефтяные или газовые платформы будут уничтожены. Все нефтеперегонные предприятия, расположенные в радиусе одного километра от береговой черты, должны прекратить работу в течение одного года. Куда их перебазировать, остается на усмотрение наций, производящих или потребляющих нефтепродукты. Сим вы предупреждены: они должны оставаться на суше или будут уничтожены.

С сего дня моря переходят под власть сил, неуязвимых для военных действий, как уже было выказано близ берегов Венесуэлы и Соединенных Штатов. Ни одному военному судну не будет дозволено погружаться ниже одной тысячи метров ни в одном океане мира под страхом немедленных и безжалостных репрессий. Ваши войны остаются вашими; ваши земли остаются вашими. Однако моря конфискованы за вашу небрежность, высокомерие и алчность. В качестве жеста доброй воли гражданское сообщение по поверхности морей разрешается.

Внемлите этому предупреждению. Северная часть побережья Мексиканского залива и трехсотмильная запретная зона у побережья Венесуэлы закрыты для всякого коммерческого мореплавания. Предложения нациям, которых это коснулось, последуют позже. Конец сообщения.

Оперативный штаб Белого дома,

Вашингтон, округ Колумбия

Директор ФБР встал с кресла. В комнате царил мрак, разгоняемый лишь свечением четырех стен, где отображалась карта океанов планеты. Три большие красных звезды отмечали точки в море близ Венесуэлы, самой столицы и Мексиканского залива у Техас-Сити, штат Техас.

— Департамент полиции Нью-Йорка был первой правоохранительной организацией, прибывшей в ООН. Они оцепили отдел аудиовизуальной трансляции до подхода наших людей. Интерпол заявил, что это их юрисдикция, потому что территория является международной. Тем не менее у нас хватило времени для поспешного обследования. Никаких отпечатков пальцев, кроме уполномоченного персонала. Местонахождение всех десятерых техников отдела аудио-видео ООН во время инцидента установлено.

— ЦРУ? — осведомился президент.

— Сэр, нам просто не за что уцепиться. Слайды могли подготовить по заказу или на любом из трехсот миллионов домашних компьютеров с помощью «Фотошопа». Система самая распространенная. Просто не за что уцепиться.

— Что ж, очевидно, нам придется поддерживать свободу морей, так что с этой точки зрения, хоть я и воспринимаю эту угрозу всерьез… — Он оглядел лица собравшихся. — У нас нет выбора, придется продолжать поставки нефти и газа. Адмирал Фукуа, у нас есть хотя бы половина ресурсов, чтобы гарантировать безопасность этих судов?

— Сэр, в данный момент наши силы настолько рассеяны, что мы не гарантируем даже безопасности собственных военных кораблей, не говоря уж о коммерческих перевозках. Пройдет добрых три месяца, прежде чем мы доведем численность боевой группы до нормальных мирных стандартов, где уж там говорить о военных условиях…

— Спасибо за откровенность. Дал ли что-нибудь лингвистический анализ документа? И как, черт возьми, все наши якобы безопасные компьютерные системы были взломаны?

Вопрос не был адресован кому-либо конкретно из собравшихся. Однако советник по вопросам национальной безопасности Харфорд Леман встал и адресовал другой вопрос генералу Кеннету Колфилду. Генерал за последние полгода как-то посерел и истрепался.

— Кен, мы выдвинули какие-нибудь теории на предмет оружия или организации, имеющих отношения к атакам на Венесуэлу и Техас-Сити?

— С разведывательного конца — ничего, а ядерная дактилограмма вообще тупик. Этот материал из совершенно неизвестного нам реактора-размножителя. Что же до судна или судов, то все, чем мы располагаем, — лишь запись сонара, показывающая нечто, что, по общему мнению, включая и подразделение электролодок «Дженерал Дайнэмикс», попросту не может существовать.

Заместитель директора Агентства национальной безопасности покашлял.

— Выкладывайте, — сказал президент.

— Лексика документа указывает на американское или британское образование, но подвергнуть проверке на данный момент ничего не удастся. Слова, которые наши аналитики называют «старорежимными», наводят их на мысль, что это не только экотеррорист, но и религиозный фанатик.

— Покамест, скажем, мы имеем угрозу, исходящую от субъекта, слова которого подкрепляет изрядная ударная мощь, — заговорил президент. — Экологический терроризм, сколь ни благородны его цели, — все равно терроризм. Я хочу, чтобы мне предоставили факты по поводу того, насколько пострадала морская флора и фауна, как утверждает послание. По этому поводу я выскажусь в прессе, хотя и сомневаюсь, что эта организация вызовет симпатию, прибегая к подобным аргументам.

Сидевшие вокруг стола примолкли, а президент обернулся и поглядел из большого окна. И проронил, не оборачиваясь:

— Адмирал Фукуа, прикажите выследить и уничтожить эту угрозу любыми средствами.

Центр группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Найлз сидел за одним из столов в верхнем ярусе компьютерного центра, смахивающего на амфитеатр, глядя, как Пит Голдинг на полу далеко внизу инструктирует свой отдел о том, как отследить каждую операцию «Европы» за позавчера, называя это кровопусканием системы, уподобляя процедуру кровопусканию архаичных лекарей ради исцеления больного. Они собираются расчленить самую мощную вычислительную систему на свете и слить ее информацию по одной программе и по одной строке кода за раз.

Найлз снова надел очки, взял последнее коммюнике президента, перечислявшее угрозы нации и миру, и уже хотел было встать, когда вдруг все лампы в вычислительном центре мигнули, погасли, загорелись, снова мигнули и засветились ровно.

— Что за чертовщина тут творится? — вскинулся Пит, когда затрезвонил сигнал тревоги.

— Доктор Голдинг, моя система внутренних сообщений взломана, — отозвалась «Европа» электронным голосом и текстовой строкой на главном экране.

Пит бросил взгляд на Найлза, подскочившего на ноги и таращившегося на светящиеся зеленые буквы на главном экране размером тридцать футов на двадцать, расположенным прямо в центре. Затем компьютерщик направился к своему столу, расположенному посредине технических постов, выстроившихся по всему залу. Наклонился к микрофону, но, прежде чем успел что-либо сказать, вошел Карл Эверетт, оказавшийся в коридоре неподалеку, когда зазвучал сигнал компьютерной тревоги. Эверетт вопросительно посмотрел на Найлза, но тот лишь пожал плечами.

— «Европа», запрос: взломан кем?

— Неизвестным источником, доктор Голдинг. Мне даны инструкции.

— «Европа», инициировать протокол безопасности, — распорядился Пит, будто отчитывая ребенка.

— В данный момент не могу подчиниться, доктор Голдинг. Активирована обходная процедура Альфа-Танго-семь.

— Я не санкционировал обход АТ-семь. Заблокировать внешний процесс.

— Что за дьявольщина эта обходная процедура АТ-семь? — поинтересовался Карл у Найлза, теперь выглядевшего очень озабоченным.

— Альфа-Танго-семь — процедура перехвата управления, которую можно запустить с терминала, не принадлежащего «Европе». Даже сотовые телефоны, ноутбуки и домашние ПК группы к «Европе» подключиться не могут. Это сообщение не из внутреннего источника — кто-то с неавторизованного компьютера использовал самый тайный обходной код Пита, чтобы передать нам послание, — пояснил Найлз.

Двустворчатые двери центра распахнулись, и к Карлу и Найлзу присоединилась Алиса.

— Что за чертовщина творится? — спросила она. — Все компьютерные терминалы в комплексе отключились!

Найлз не ответил, глядя на главный экран.

— Джек Коллинз использовал этот обходной в прошлом месяце во время Атлантической операции, когда подключался к «Европе» из небезопасного места.

Эверетт вспомнил, что — да, действительно, из кибер-кафе.

— Блокировка выполнена…

— Спасибо, «Европа», теперь начни отслеживание…

— Процедура Альфа-Танго возобновлена. Принимаю входящее сообщение, — перебила Пита «Европа».

— Проклятье, заблокируй внешний источник. Авторизация, Голдинг…

— Пит, пусть сообщение пройдет, — окликнул Найлз с возвышения.

— Найлз, это может быть вирусом!

— Пусть пройдет; может, получим что-то от таинственного диверсанта. Кроме того, если бы они хотели заразить Европу вирусом, то могли бы это сделать, не давая нам знать, потому что, похоже, знают нашу систему не хуже нашего. Пусть сообщение пройдет.

Пит раздраженно покачал головой, но все-таки наклонился к микрофону, чтобы выполнить распоряжение.

— «Европа», содержание сообщения? — осведомился Пит.

«Европа» послушно очистила главный экран. Он почернел, и тут же по нему побежали красные буквы, прокручивая экран с невероятной скоростью:

Отдел 5656, доктор Найлз Комптон, привет от друга. Несомненно, будучи агентом федерального правительства Соединенных Штатов, вы располагаете документом, доставленным Организации Объединенных Наций и вашему президенту.

Найлз передал сообщение, полученное ранее от президента, Алисе и Эверетту, впервые обратив внимание на отсутствие Вирджинии.

Как научное и историческое учреждение, вы должны осознавать серьезность угрозы, представляемой потерями морской биосферы в мировом океане из-за порочных практик правительств и частных предпринимателейпо всему миру. Теперь беззащитные обрели защитника. Угроза, предъявленная в послании Организации Объединенных Наций, реальна, и она может и будет подкреплена силовыми аргументами. Посему мы взываем к вам, доктор Комптон, и вашему отделу о помощи мне в растолковании вашему правительству, а через него и миру, в насколько бедственном положении они пребывают в связи с этим вопросом. В случае неудачи это приведет к уничтожению всех крупных морских портов мира ядерными средствами.

В качестве жеста доброй воли я передам вашей группе предмет, утраченный некоторое время назад, который вы хотели бы вернуть. Я прошу об обмене, доктор Комптон: вы — за этот предмет. Данное требование должно быть выполнено до крайнего срока, упомянутого в послании. Дается одна и только одна попытка. В случае неудачи данного предприятия манифест, переданный всем правительствам, незамедлительно вступает в полную силу, и атаки, упомянутые в этом послании, будут осуществлены в течение недели. Доктор Комптон, это единственный способ, которым ваш президент может подтвердить серьезность данного вопроса.

Широта 41,071 N, долгота — 71,85706 W, время 02:30.

Конец сообщения.

В зале вычислительного центра тут же началась суета, потому что все операторы разбежались по своим постам. Им не требовались указания Пита, чтобы перейти к действию.

— Связь разорвана в ноль девять двенадцать тридцать две секунды — источник отслежен «Европой» на Восточном побережье, местоположение неизвестно, — сообщил один из операторов в белых халатах.

— Мы смогли отследить только до релейной станции высокочастотной связи в Гренландии. Тут тупик, — громко сказал другой.

— Покажите мне эти координаты! — приказал Пит.

«Европа» воспользовалась главным экраном, отодвинув контрафактное сообщение на боковой, а затем выдала спутниковую карту Соединенных Штатов. Кадр наехал на восточную половину США, а затем сфокусировался на Лонг-Айленде, Нью-Йорк. Картинка все увеличивалась, показывая большой объект у моря.

— По расчетам «Европы», 41,071 северной широты и 71,85706 западной долготы — мыс Монток, Нью-Йорк, а именно маяк, — доложил ассистент Пита, отодвигаясь от своего пульта.

— Ладно, давайте копнем этот след поглубже — они должны были оставить больше отпечатков, чем гренландская релейная микроволновка. — Пит поглядел на Найлза и остальных. — Босс, у меня такое чувство, что, кто бы это ни был, у них есть коды некоторых, а то и всех спутников связи США.

Выслушав приказы и реплику Пита, Найлз оглядел троих человек вокруг себя.

— Алиса, сейчас же соберите всех начальников отделов в конференц-зал. Капитан, организуйте поездку в Нью-Йорк самым быстрым маршрутом. Планируйте с оглядкой; мы имеем дело как минимум с чрезвычайно проницательным преступником.

— Есть, сэр. Можно узнать ваше мнение? — осведомился Эверетт.

— Капитан, это не совпадение. Это то же лицо, которое уничтожило два уровня нашего комплекса, и, очевидно, оно же отвечает и за послание ООН. Так что наша первостепенная задача: в лепешку расшибиться, а найти, что они хотели утаить от нас на уровнях семьдесят три и семьдесят четыре. Давайте трогаться. Времени у нас в обрез.

— Я не об этом. Вы же не собираетесь отдать себя в обмен на то, что они приготовили, а? — спросил Эверетт, понимая, что Джек ни за что не позволил бы директору подставиться под удар ради чего-то призрачного.

— Я категорически намерен удовлетворить их требования. — Найлз обвел их взглядом одного за другим, начиная с Эверетта. — Нам надо знать, с кем мы имеем дело, так что если ничего не удастся выяснить до вечера, то да, я иду.

Пока Карл Эверетт совещался с Джейсоном Райаном, чтобы решить, как подойти к этой таинственной встрече, Пит Голдинг и Алиса Гамильтон попросили о встрече с директором Комптоном, чтобы выложить крайне плохие новости. Их провели в просторный кабинет Комптона, где Найлз проводил беседу по видеосвязи с президентом Соединенных Штатов.

— Извини, Найлз, мне бы хотелось располагать такой роскошью, как время, но у меня его нет. Я приказал ВМФ обеспечить эскорт всем поставкам нефти, направляющимся к берегам США. Подключились русские, китайцы и британцы. Прикрыты будут не все суда — по крайней мере, в первой фазе, — потому что многие суда уже в море. Однако начиная с завтрашнего дня ни один корабль не покинет ближневосточные воды без окружения орудий. Что же до регулярного коммерческого судоходства, мы объявили карантин для всех судов в портах и приказали находящимся в море следовать домой. Береговая охрана попытается собрать их, но, опять же, защитить каждого не в наших силах.

— Мы по-прежнему считаем, что тот, кто отвечает за диверсию здесь, в комплексе, отвечает и за угрозу миру. Они хотят встретиться и предлагают жест доброй воли, чтобы добиться встречи, — хотят обменять нечто имеющееся у них на меня. Настаивают, чтобы я был посредником. Мне нужно ваше разрешение, чтобы продолжать, — сказал Найлз, потирая правый висок.

Президент надолго примолк. Потом поднял со стола лист бумаги.

— Мои аналитики полагают, что мы имеем дело с террористическими элементами, использующими экологическую озабоченность лишь для прикрытия своих истинных намерений. Министерство земледелия США заявляет, что их утверждения насчет утраты шестидесяти одного процента морских видов — бредятина. Может, это попытка повергнуть нашу экономику — которая, могу добавить, зависит от иностранной нефти, как никогда, — в полнейший хаос. Пока что я склоняюсь к этому предположению, потому что, говоря со всей откровенностью, Найлз, как бы плохо, по нашему мнению, ни обстояли дела с экологией и глобальным потеплением, экономически мы ничего не можем с этим поделать. Нам нужна нефть, и тут ничего не попишешь. Я здесь не затем, чтобы обсуждать, правильно это или нет.

— Я вовсе не защищаю этих людей, господин президент; я реалист и знаю, что мы не можем удавиться насмерть из-за жажды нефти. Однако мои люди говорят, что в послании куда больше правды, чем вам говорят ваши люди. Море лишилось как минимум пятидесяти процентов всего живого, что в нем обитало, и это прямое последствие хищнической рыбной ловли и загрязнения воды.

— Я не намерен сидеть тут и спорить с тобой, Найлз, скажи мне, что делать. Просто вышвырнуть с работы семьдесят миллионов американцев, потому что посторонний шизик говорит, что его группа закрывает морские пути? Поглядеть на жителей северо-востока и сказать, мол, извините, топливного отопления в этом году не будет? У нас нет стратегических резервов, чтобы протянуть хоть одну чертову зиму.

Найлз перевел дух и тряхнул головой.

— Тем не менее, поскольку это единственная ниточка, ведущая к этим людям, я хочу, чтобы твой глава безопасности поддерживал связь с директором ФБР, а ты должен остаться на месте в Неваде. При любой попытке с твоей стороны явиться на встречу я велю арестовать тебя. — Президент поднял ладонь, увидев, что Найлз хотел было запротестовать. — Руководить будет ФБР.

— Мои люди выезжают через час и будут в Нью-Йорке в корпусе ВВС в Кеннеди к шести вечера.

— А кто возглавляет группу?

Найлз бросил взгляд на монитор.

— С нашей стороны всем займется капитан Эверетт.

— Сожалею, Найлз; ты слишком ценен, чтобы менять тебя на то, что у них есть.

Монитор погас, Комптон в сердцах швырнул очки на стол.

— Что там у вас двоих? — спросил он, потирая глаза.

Алиса подошла к приставному столику и налила ему уже пятую чашку кофе за последние полтора часа.

— Найлз, наш злоумышленник стер инвентарную опись и данные экспертизы по всем артефактам, хранившимся на двух пострадавших уровнях, — провозгласил Пит, а Алиса уселась на свое обычное место перед большим столом.

Подняв глаза, Комптон увидел, что Пит обозлен и измотан.

— Вообще-то, не знаю, с чего мы ждали чего-то другого. Не было бы смысла уничтожать предметы физически, если оставить компьютерные записи о доступных находках, — проронила Алиса, ни к кому конкретно не обращаясь. Она тоже выглядела усталой — такой Найлз ее еще не видел.

— Неудобно спрашивать, Алиса, но никто не знает этих хранилищ лучше, чем вы с сенатором. Вы полагаете?..

— Да, но это потребует времени. Мы с Гаррисоном пройдемся по бумажным архивам. Может, найдем там что-то вам в помощь. Поскольку эта клика нанесла удар даже по старой системе «Крей» в старом здании, мы лишились тамошних записей тоже. Они были чертовски дотошны. Однако бумажные копии уже отправлены самолетом из Арлингтона. Я уже попросила службу безопасности заехать к сенатору домой и подбросить его.

— Что ж, хотя сенатору хватило прозорливости сохранить в Арлингтоне бумажные распечатки, иначе наш диверсант добрался бы и до них, — заметил Пит, подняв очки на лоб, чтобы потереть глаза.

— Ладно, пусть пошлют их сюда по факсу.

— Карл готов отправиться на восток? — поинтересовался Пит.

— Да, он берет Райана и Менденхолла. Я сообщу ему скверные новости насчет ФБР; это его не обрадует, — ответил Найлз, надевая очки. — Подозреваю, что ФБР устроит засаду, чтобы добыть наш предмет и попытаться провести хоть арест-другой.

— А это разумно? — полюбопытствовал Пит.

— У меня не было особого выбора. Слушайте, мы должны сжиться с мыслью, что угрозы, сделанные неизвестным источником, призваны заставить нацию совершить нечто эдакое, что вернет нас в каменный век. Мы как страна, к добру оно или к худу, сами напросились на это своим высокомерием. А теперь кто-то пытается отрубить электричество нашему неоновому обществу, а мы не можем этого допустить, пока что не можем, пока не найдем альтернативы и народ их примет. Президенту нужен там другой соглядатай, он отчаянно нуждается в информации. Вообще-то, не могу его винить, Пит.

Тут дверь открылась и вошла Вирджиния Поллок. Она выглядела усталой и прятала глаза от друзей.

Найлз поглядел на Вирджинию, гадая, где она была. Потом оглядел всех сидящих за столом.

— Каждый американец знал, что этот день придет, и он пришел. Если неизвестных не остановят, сотня лет пренебрежения планетой вот-вот аукнется нам. А теперь внимание. Пит, мы устраиваем мероприятие только для своих, и я хочу, чтобы с этого момента вы приказали «Европе» запечатать комплекс. Недопустимы никакие внешние коммуникации. Пусть частоты сотовой связи глушат, а все пропуска аннулируются. Единственное исключение — капитан Эверетт и его команда, и как ни неприятно это говорить, но я хочу, чтобы даже его телефон прослушивался, пока он будет вне базы. Ворота запереть, связь с ломбардом отключить. Его не закрывать, по лифт в туннеле опечатать. — Комптон бросил взгляд на Алису. — Все руководство отделов должно ходить в сопровождении службы безопасности и находиться на карантине в главном конференц-зале на время нашей с ФБР операции. Пит, воспользуйтесь моим терминалом, чтобы приказать «Европе» изолировать комплекс.

Голдинг сделал, как велено.

Алиса с Вирджинией обменялись взглядами. Еще ни разу группа «Событие» не прибегала к такой строгой изоляции ради безопасности.

— Что ж, давайте выясним, кто атаковал нас, а? — бросил Найлз с кивком.

— И узнаем, кто предатель, — добавил Пит.

Ломбард «Золотой город», Лас-Вегас,

Невада

Старика, целый час просидевшего на остановке городского автобуса, никто не заметил. Алюминиевый ходунок стоял перед ним — просто старик дает отдых своему пожилому телу.

Его зоркие глаза наблюдали за магазинчиком через улицу. Пока что он не распознал одного работника ломбарда «Золотой город». Жара стояла почти невыносимая, но старик вел себя так, будто наслаждается солнцем.

Вдруг его взгляд засек в магазине нечто, заставившее повернуть голову так, чтобы лучше видеть происходящее за зеркальным стеклом витрины. Наконец узнав знакомое лицо, он кашлянул. В прошлом он уже не раз сталкивался с этим человеком и знал, что тот — фаворит начальства. Его фотографическая память вернулась на два года назад, в пустыню Аризоны, а потом — в прошлый год, к духоте Амазонки. И с удовлетворением отметил, что память исправно подсказала имя чернокожего: Менденхолл, штаб-сержант Менденхолл. Приятно знать, что некоторые вещи не изменились за год, пока он… отсутствовал.

Неуклюже встав на ноги, старик медленно двинулся через оживленную улицу, тяжело опираясь на алюминиевый ходунок. Какой-то автомобиль, просигналив, вильнул на другую полосу, но старик не отводил взгляда от ломбарда на той стороне. Услышав гудок, чернокожий поднял голову и поспешно устремился открывать дверь.

Второй лейтенант Уилл Менденхолл придержал дверь для старика, выразившего благодарность кивком. Старик не знал, что бывший сержант после миссии на Амазонке получил шпалу второго лейтенанта.

— Машина вас чуть не ухайдокала, — заметил Уилл, быстро дав двери закрыться за спиной пришедшего и бросив взгляд на часы. Увидев глубокие морщины, прикинул, что старому джентльмену самое малое лет восемьдесят. Совершенно седые усы аккуратно подстрижены, а глаза для человека столь преклонных лет удивительно синие и выразительные.

— Хотел я швырнуть свои ходунки в хитрозадого ублюдка, да что б я делал потом?

— Ага, грешно вас винить, тутошний народ жутко торопится попасть в никуда, — прокомментировал Уилл. — Ну, чем этаким могу помочь?

Старик поднял с ходунка правую руку, испещренную пигментными пятнами, разыгрывая шутливую капитуляцию.

— Поймал ты меня, сынок. Я… я только хотел ощутить это кондиционирование воздуха на минутку, прежде чем вернуться обратно на чертову остановку. Пропустил автобус — дьявол, взял да и заснул.

Менденхолл с улыбкой кивнул:

— Еще бы. Если хотите, у стойки есть сиденье. — Он снова бросил взгляд на часы, зная, что капитан Эверетт позвонил пять минут назад и приказал сдать пост у ворот 2. — А мне сейчас надо закругляться и сматываться.

— Спасибо, но мне и тут хорошо. Воздух прохладный, а через окно видно, когда подойдет чертов автобус, по все равно спасибо, сынок.

Уилл уже хотел отвернуться, когда вторая рука посетителя соскользнула с ходунка, и он начал падать. Уилл поспешно подхватил старика, оказавшегося куда тяжелее, чем казалось с виду.

— Эй, вы в порядке? — осведомился Уилл.

Старик поднял руку, ухватившись за предплечье Менденхолла и искусно поместив туда маячок размером не больше микроба, впрыснутый иглой, кажущейся всего лишь заусенцем на перстне старика. Ощутив укол, Менденхолл зашипел.

— Ох ты… ох… извини. Это старое обручальное колечко видало и лучшие деньки. — Старик наконец-то ухватился за рукоятки ходунка, и Уилл потер тыльную сторону предплечья. — Жена уже померла лет как одиннадцать, а я просто поленился снять это побитое кольцо. — Пошарив в кармане, старик выудил носовой платок. — Ты чуток поцарапался, лучше вытри.

— He-а, все нормуль, залеплю пластырем, как пойду в подсобку, — вскинул ладонь Менденхолл. — Вы уж теперь полегче. Если нужна помощь, чтоб перейти улицу, попросите клерка за стойкой, он вас переведет.

— Весьма обязан, сынок, весьма обязан, но погляди-ка, вот и чертов автобус. — Улыбнувшись, старик направился к двери. Покачав головой, Уилл снова распахнул ее для посетителя. Помахал, когда старик медленно подошел к бордюру и, поглядев в обе стороны, начал пересекать улицу.

Потирая царапину, Менденхолл смотрел, как старик помахал ему, снова покачнулся и улыбнулся, когда двери автобуса открылись. Уилл отвернулся и прошел в подсобку, или ворота 2, как это именовалось, а оттуда — в подземный лабиринт, ведущий к совершенно секретной группе «Событие».

Пройдя в хвост автобуса, где не было пассажиров, старик прислонил ходунок в проходе и тяжело опустился на широкое заднее сиденье. Посмотрев в последний раз через тонированное стекло автобуса, проводил взглядом ломбард «Золотой город». При мысли о чернокожем, стоявшем настолько близко, глаза его сузились: прикончить его можно было куда внезапнее и куда приятнее. Однако старику хотелось, чтобы Менденхолл оказался с другими членами группы «Событие», чтобы они встретили свою участь одновременно. На них обрушится его гнев, его воздаяние.

Подняв руку, он содрал седые усы с верхней губы, стащил седой парик, достал бутылку лосьона с алоэ, выдавил его на ладонь и стал медленно втирать в кожу лица, растворяя клей, с помощью которого были созданы реалистичные морщинки и нанесенные гримом пигментные пятна.

Почувствовав, что лицо очистилось, он стал смотреть на вереницу казино, пролетающих мимо, и тут полковник Анри Фарбо, архивраг группы «Событие», пропадавший весь прошлый год, увидел отражение собственного лица в окне, в котором теперь осталось очень мало человеческого. Как и все остальное, он лишился его в бассейне Амазонки больше года назад.

Фарбо потерял жену Даньеллу, пока сам, вопреки всем естественным инстинктам, помогал группе «Событие» спасти жизни студентиков, отправившихся к золотым копям Эльдорадо. И жив остался лишь из-за момента слабости, вызванного полковником Джеком Коллинзом и его героизмом при спасении группы. Он помогал Коллинзу и поплатился за эту слабость тем, что утратил жену.

Да, полковник Анри Фарбо нуждался в том, о чем вожделел весь последний год — мести людям, из-за которых лишился всего — Даньеллы и веры в себя. Джек Коллинз и остальные узнают, что Анри Фарбо был здесь, а повинные в том, что он посчитал себя человеком, умрут.

И он припечатал ладонь к стеклу, напрочь перекрыв свое отражение.

Комната была погружена в непроглядную тьму. Человек, сидевший на кровати, потирал запястье, натертое браслетом наручников. И думал лишь о том, как избавиться от этих наручников, одним концом примкнутых к раме кровати, а вторым — к его правому запястью. Хотя биться об заклад он бы не стал, ему казалось, что он знает, как избавиться от этой докуки. Откуда он это знал — было свыше его понимания. Пожилой человек — надо полагать, его доктор — сказал, что день-другой после пробуждения память его будет нестойкой, но мысль, что он помнил, как избавиться от наручников, как-то тревожила и озадачивала. Он что, преступник? Поэтому? Кроме того, он видел нескольких человек, мужчин и женщин, заходивших в его затемненную комнату проведать его и принести еду. По рассмотрении он решил, что справиться с ними физически тоже способен.

Он откинулся, прислонившись к изголовью стальной койки, думая о том, что может вспомнить. Но в голову пришла лишь его смерть. Мысль как минимум странная, потому что ответ был перед ним, как на тарелочке, поскольку он явно не мертв.

Сквозь стену и сталь за спиной он ощущал движение, понимая это по трепыханию под ложечкой, говорившему, что они движутся. Время от времени он замечал, как графин с водой на ночном столике покачивается, выдавая, что везущее их транспортное средство поворачивает. Следовательно, он на корабле, подсказывали крохи сохранившихся воспоминаний.

Дверь открылась. Он заслонил глаза свободной рукой, когда в комнату ступил один, а может, два человека. Они быстро закрыли дверь, отрезав свет, льющийся из коридора. Послышалось шарканье, и в тусклом свете загоревшейся настольной лампы стал виден старик-доктор, но в глубине комнаты чувствовалось еще чье-то присутствие. Неведомое лицо стояло у двери и наблюдало за ним. Он знал это, чувствовал.

— Ну, друг мой, пора вам нас покинуть, — с полуулыбкой промолвил доктор.

— Вы кто? — спросил человек, не делая попытки сесть.

Доктор засмеялся. Вернее, горестно хмыкнул без малейшего намека на веселье.

— Прошу прощения, но не больше ли вас заботит вопрос о том, кто вы?

— Я знаю, что это довольно скоро придет, но если я вас покидаю, то хотел бы знать, кто вы.

— Мы друзья. Годится пока? — произнес голос из тьмы. — Доктор уведомил меня, что, как только он инициирует вашу память, назвав ваше имя, все скоро к вам вернется.

Человек попытался вглядеться в непроницаемый мрак за изножьем кровати и с трудом разглядел намек на темный силуэт у дальней стены. Затем из тьмы снова долетел голос:

— Вы отправитесь домой. Я только хотела сказать вам перед вашим отбытием, что весьма восхищаюсь вами и людьми, с которыми вы работаете. — Говорившая помедлила и продолжила: — Когда вернетесь домой, скажите своим людям, что с вами обращались хорошо и с уважением. И еще я хочу, чтобы через пару месяцев я по-прежнему могла называть вас другом. Сейчас доктор объяснит, где вы и кто вы.

Дверь открылась. Яркий свет вспыхнул снова, и женщина удалилась. Человек успел заметить, что она высокого роста — как минимум шести футов, одета в темно-зеленое, а волосы ее черны как вороново крыло, но тут дверь закрылась, и больше ничего он не разглядел.

— Нечасто она снисходит до разговора с незнакомцами. Впрочем, я должен был догадываться, что она пойдет на разговор. Скажу я вам, она вас навещала по три раза на дню. Ее явления в неурочный час весьма пагубно сказались на моих циклах сна и бодрствования, — поведал доктор с английским акцентом.

— Кто она? — спросил человек, наконец сев на край кровати.

Доктор снова рассмеялся, на сей раз в сдержанном смешке сквозил добрый настрой.

— Вопрос, кто она, самое малое, чреват… Довольно будет сказать, что она из рода гениев, и не по дням, а по часам становится самым выдающимся умом, какой знал мир. Этим и ограничимся. — Доктор тряхнул головой, но сохранил улыбку на лице. — Когда все будет сказано и сделано, ступайте себе, памятуя, что она вас уважает. Об этом вы сможете рассказывать своим внукам. Она беседовала с вами, и вы ей понравились; похвастаться подобным могут немногие.

— Я должен чувствовать себя польщенным? — осведомился человек, позвякивая цепочкой, державшей его на месте.

— А, это! Это для вашей же безопасности, пока память не прояснится. Мы толком не знаем, как вы отреагируете, когда придете в себя. Слава о вашем… как бы это выразиться? Ах да, вашем превосходстве в искусстве смерти опережает вас, сэр.

В сознании человека сверкнула искорка воспоминания. Склонив голову набок, он поглядел на доктора.

— Вот именно как раз сейчас это вас и терзает, не так ли? — Встав, доктор подошел к шкафчику, распахнул дверцу, пошарил внутри, извлек некий предмет, закрыл дверцу и обернулся, держа серебристый ключик — очевидно, чтобы отомкнуть наручники. Разглядывая доктора, человек заметил на левом нагрудном кармане его белого халата нашивку, представлявшую собой букву «L» с чем-то вроде двух дельфинов по бокам, так что получалось нечто вроде «~L~». Ниже была эмблема врача — обвитая змеями ваза.

— Итак, не хотите ли просветиться на предмет, кто вы и чего от вас ждут? Если будете хорошо себя вести, мы можем избавиться от мер безопасности. — Подойдя к кровати, он постучал по наручникам.

5

Мыс Монток, Лонг-Айленд, Нью-Йорк

Карл Эверетт стоял у края парковки одного из самых знаменитых маяков Соединенных Штатов. Джейсон Райан и Уилл Менденхолл — по бокам от него, ожидая таинственного рандеву. Позади них стоял стретч-лимузин с заглушенным мотором и включенными фарами. Они торчали тут уже полчаса, наблюдая, как туман сгущается с каждой секундой ожидания. Единственным звуком, доносившимся сквозь сгущающуюся хмарь, был унылый плеск воды о борта покинутых лодок у причала.

— Черт бы побрал это ФБР! Как они могут строить планы против чего-то, о чем не имеют ни малейшего представления? — проворчал Эверетт, не отводя глаз от береговой линии.

— Директору Комптону следовало действовать без президентского ведома, — заметил Райан, глядя направо, на ближайшего члена группы ФБР по спасению заложников, залегшего в засаде под большим кустом. Оперативников группы из Квонтико[7] привлекли для засады, и некоторые из них почти с головой закопались в крупный, каменистый песок мыса.

Обернувшись, Эверетт бросил взгляд на флотского лейтенанта и шмыгнул носом:

— Кое-кто предпочитает делать все по инструкции, мистер Райан, если вы не в курсе.

— Насколько я знаю, Комптон время от времени плюет на инструкции, — парировал Райан.

Эверетт не отреагировал на подначку, лишь поджал губы и поднял воротник плаща.

Поглядев на часы, Менденхолл обернулся и поглядел на лимузин, в котором имелся минус один важный элемент — директор Комптон. Он тоже изо всех сил всматривался в клубящийся туман, чувствуя себя неуютно. Потом рассеянно потер царапину на руке, гадая, не подцепил ли какую-нибудь инфекцию от кольца старика нынче днем.

— Лады, что тебе неймется, Уилл? — поинтересовался Карл, заметив, что Менденхолл оглядывается уже в десятый раз.

— Не могу избавиться от ощущения, что позади кто-то есть. С самого начала, как мы сюда приехали.

— Позади нас действительно есть люди — это ФБР, и у них до чертиков оружия, — откликнулся Райан.

— Начинаю склоняться к мысли, что Джек все-таки чему-то вас научил, лейтенант. Открою вам маленький секрет. У меня такое же ощущение. — Обернувшись, Карл поглядел на Джейсона Райана. — И это не из-за ФБР. Кто бы это ни был, он прячется куда лучше, чем они.

Райан обернулся, чтобы поглядеть на Менденхолла, поднявшего брови: дескать, я же говорил.

— Что ж, — Райан тоже бросил взгляд на часы, — наши экотеррористы официально опаздывают — сейчас два ноль-ноль и…

Внезапно необычайно большая волна разбилась о берег и скалы с такой силой, что морская вода окатила парковку, омыв им ноги. Затем море отступило, и прибой вернулся к норме.

— Вы, ребята, моряки. Это нормально? Типа, приливная волна, а может, девятый вал или что-нибудь в том же духе? — поинтересовался Менденхолл, стряхивая воду с ботинок.

— Ты слишком много смотришь канал «Дискавери», Уилл, — отозвался Эверетт, вглядываясь в туман перед собой и понимая, что больше ждать нечего.

Убрав руки за спину, Эверетт сунул их под нейлоновую куртку, нащупал девятимиллиметровый автоматический пистолет, дослал патрон в патронник, снял с предохранителя и снова убрал руки из-под куртки. Райан и Менденхолл повторили его действия.

Карл проговорил в микрофон, включающийся на голос и прикрепленный к его наручным часам:

— Всем постам и позициям, наблюдаем движение в море. Приготовиться. Мы толком ничего не знаем из-за этого тумана, так что сохранять позиции.

Нахлынувший туман заклубился вокруг них. Карл бросил взгляд на лимузин, припаркованный в пятнадцати футах. Пожалуй, туман достаточно плотный, чтобы замаскировать тот факт, что Найлз Комптон находится более чем в двух тысячах миль отсюда, в Неваде.

— Эгей, на берегу! — донесся усиленный мегафоном голос. Угадать направление в плотном тумане Эверетт не смог.

— Все посты, у нас только голосовой контакт. Оставаться на местах, — распорядился Эверетт, сделал три шага к воде, за спиной жестом остановив Райана и Менденхолла. — Эгей, на судне! Я капитан Эверетт, ВМФ США. Представьтесь.

— Пожалуйста, подойдите к краю воды с доктором Найлзом Комптоном.

Обернувшись, Эверетт долгую секунду глядел на Джейсона и Уилла, а потом снова обернулся к морю, окутанному туманом.

— Так не пойдет. Сыграем в эту игру по-другому. Доктор Комптон будет оставаться позади до того момента, пока я не сочту, что ситуация удовлетворительная и он в безопасности.

— Уверяю вас, капитан, мы в игры не играем. Тем не менее под ваше честное слово офицера Военного флота Соединенных Штатов мы подойдем к берегу.

Эверетт надеялся, что специальный агент ФБР, командующий операцией, слышал ответ гостей. Карл буквально чувствовал пятнадцать автоматов замаскированных агентов, готовых открыть огонь.

До его слуха донесся шум рассекаемой воды, и он наконец увидел лодку, дрейфовавшую у берега. Она смахивала на резиновый «зодиак», но была куда крупнее. Когда она приблизилась, он увидел внутри лишь двух человек. Лодка почти бесшумно скользнула на пляж, едва вписавшись между двумя валунами, торчавшими из воды. Эверетт не слышал никакого звука мотора, откуда следовало, что они использовали какой-то вид движителя, издающий куда меньше шума. Крупный мужчина легко переступил через борт «зодиака», встал и оглядел трех человек, стоящих перед ним.

— Капитан, я здесь, чтобы обменять одного из ваших людей на доктора Комптона. Будьте любезны предоставить его.

Капитан заметил, что на пришельце комбинезон, не так уж отличающийся от тех, какие носит военный персонал в комплексе группы «Событие». На длинном рукаве и плече красовался ряд шевронов, а на воротнике, очевидно, знак различия, но больше ничего разглядеть отсюда не удалось.

— Назовите название своего судна, сэр, — попросил Эверетт.

Тот опустил голову, а потом тряхнул ею:

— Не мне на это отвечать, капитан; довольно будет сказать, что вы узнаете все, что можно, по возвращении доктора Комптона в ваш комплекс в пустыне.

— Похоже, они хорошо информированы, — прошептал Райан Менденхоллу на ухо.

— А теперь, пожалуйста, доктора Комптона, капитан.

Эверетт понимал, что должен сделать свой ход. Снайпер на маяке снимет человека, стоящего рядом с лодкой, — хочется надеяться, только ранив, — а команда из двух человек в воде возьмет заложника. Человек только один, так что о пленных речь уже не идет. Он чувствовал себя так, будто подрывает оказанное доверие, но президент отдал приказ, и как тот ни был отвратителен, выполнить его — долг Эверетта. Он поднес запястье к губам.

— Команда один, исполнять. — Он прикрыл глаза, ожидая одиночного выстрела, сигнализирующего начало попытки спасения.

Человек перед ним рассмеялся, протянул руку к лодке, поднял сидящего на ноги и помог ему перебраться через борт.

Выхватив пистолет, Эверетт направил его на чужака. Уилл и Райан последовали его примеру. Но направленные на него три пистолета не произвели ни малейшего впечатления на великана, поглядевшего на троих работников службы безопасности группы «Событие» и невозмутимо продолжавшего помогать второму выбраться пляж.

— Пожалуй, вам лучше подать сигнал фэбээровцам еще разок, капитан.

Эверетт понял, что хотя противник и заявил, что его группировка в игры не играет, но все равно забавляется с ним, как с марионеткой. И опустил оружие.

В тумане за его спиной прозвучал свисток. Потом наверху что-то свистнуло с верхушки маяка, шмякнувшись в песок у ног Эверетта. Увидев, что это бронежилет, он отшатнулся, зная, что именно такими и пользуются оперативники ФБР.

Услышав позади шум, Райан развернулся. И тотчас несколько красных точек вспыхнули на его бронежилете. Подняв голову, он увидел черные силуэты, надвигающиеся сквозь клубящийся туман, и каждый был вооружен автоматом с лазерным прицелом. Часть целились в Райана, но большинство — в спины Менденхолла и Эверетта.

— Капитан, у нас компания.

Не оборачиваясь, Эверетт сунул свой пистолет девятого калибра за пояс и прикрыл его курткой, поняв, что они сами попали в засаду, а не наоборот. И тут же услышал шарканье ног четырнадцати наземных оперативников ФБР, которых грубо вытолкали из тумана полсотни человек в черных гидрокостюмах.

— Огорчительно, но ожидаемо, капитан. — Чужак огляделся. Туман уже начал рассеиваться. — Все подразделение ФБР выведено из действия. Наверное, малость конфузятся, но это со временем пройдет.

— А вы разве ожидали, что мы отнесемся к вам, как людям чести, не правда ли? Ваши действия против беспомощных судов и береговых сооружений говорят не в вашу пользу.

— Мы понимаем, что вы исполняете приказы своего президента, капитан. Мы знали, что он не рискнет лишиться доктора Комптона. Что же до атак, то это были военные действия, сэр; уж кому-кому, а вам-то разница должна быть известна. Что ж, своими обманными действиями с ФБР вы сыграли проигрышными картами.

— Президент действовал в интересах страны, и…

— Тем не менее, — оборвал великан Эверетта, — мы по-прежнему исполняем свои обязательства по сделке и отпускаем члена вашей группы, опять-таки, в качестве жеста доброй воли. Больше не огорчайте моего капитана, или американский народ пострадает сверх всякой меры. Пожалуйста, умоляю вас, доставьте доктора Комптона и любого члена его отдела, которого он пожелает взять в компанию, в аэропорт Маккарран в Лас-Вегасе через три дня. Его транспорт ожидает у чартерных ворот пять в десять утра. Прислушайтесь к этому предупреждению, капитан.

Пришелец отпустил заложника и вернулся на лодку, беззвучно удаляясь от берега, пока туман снова не укутал их.

Человек в маске-балаклаве, закрывающей лицо, упал в воде на колени, и невысокие волны стали разбиваться о его бедра. Поспешно обернувшись, Карл увидел, что штурмовая группа в гидрокостюмах тоже исчезла. Оперативники ФБР остались на месте, по-прежнему связанные, стоя на коленях в песке.

Развернувшись, Эверетт бросился к воде, чтобы помочь неизвестному подняться на ноги. Ощутив мышцы под черным комбинезоном, Карл понял, что это мужчина. Пытаясь выпрямиться, заложник в черной балаклаве пошатывался, будто от слабости. Эверетт торопливо повел его к черному лимузину, стащил с него балаклаву и, не разглядывая, быстро втолкнул на заднее сиденье, велев водителю — штаб-сержанту Родригесу — присматривать за ним, а сам развернулся и побежал помочь оперативникам.

Разрезая путы из изолированной проволоки на одном из них, Эверетт обернулся взглянуть на окутанное туманом море. Не считая прибоя, все было тихо.

Снова занявшись освобождением агентов, Эверетт услышал в воде громкий взрыв. А когда обернулся на звук, то, широко распахнув глаза, уставился на верхнюю часть кормового стабилизатора подлодки, уходящего под воду сквозь рассеивающийся туман. И выпрямился, с благоговением провожая взглядом смахивающие на акульи плавники высотой с трехэтажный дом рули изумительного судна водоизмещением в добрых несколько тысяч тонн, уходящего обратно в море.

— Должно быть, этот сукин сын был здесь задолго до нашего прибытия, — обронил Райан, не поднявший головы, пока освобождал последних агентов, и не видевший кошмарного зрелища, явленного взору Эверетта, когда очередная гигантская волна нахлынула на берег.

Встав, Эверетт уже направлялся к машине, когда увидел невысокого человека в ветровке ФБР, идущего к нему, и узнал в нем агента, руководившего операцией. Рядом с ним шагал снайпер с маяка.

— Меня не посвятили в то, кто вы такие, но ваша встреча была сорвана, так что придется начать с вашего конца. Эти люди знали, что мы будем здесь. Вы можете это объяснить? — агент ухватил Карла за руку, и это было его ошибкой.

Райан и Менденхолл отреагировали молниеносно, оттащив агента в сторонку, прежде чем успел среагировать капитан. Они уже видели Карла в подобных ситуациях и знали, что порой он сперва действует, а уж после думает.

— Уберите руки от меня, я жду ответа, — выпалил агент, переводя взгляд с Уилла на Райана.

— Слушайте, мы не знаем, сорвана ли эта встреча; может, они затеяли с нами игру с самого начала. Это они назначили место, а не мы, — сообщил Райан, удерживая агента.

— Любители хреновы, — буркнул тот, стряхивая руки Райана, и обернулся к своим подчиненным.

— Он прав, кто-то им сказал, что здесь будет ФБР. — Эверетт старался успокоиться, зная, что старший агент бесится лишь потому, что его команду по спасению заложников подвергли опасности и разделали, как котят, только потому, что кто-то со стороны группы не смог удержать язык за зубами.

— Кто бы ни устроил нам эту лажу, нынче она едва не стоила жизни уйме народу, — заметил Менденхолл, глядя, как сердитое подразделение ФБР собирается и удаляется с пляжа.

— Пойдем-ка отсюда к чертям, — сказал Эверетт, бросив последний взгляд в Атлантический океан, где видел то, чего просто не может быть.

Все трое подошли к лимузину и увидели, что дверца нараспашку, а сержант Родригес стоит на коленях на заднем сиденье.

— Как наш гость, сержант? — поинтересовался Менденхолл, подходя.

Родригес отступил от машины и поглядел на троих сослуживцев, покачивая головой.

— Ни хрена не поверите, — вымолвил он, обводя их взглядом, и отступил с дороги.

В лимузине горел салонный свет, а на заднем сиденье, отвернувшись от них, в расслабленной позе сидел крупный мужчина. Эверетт подошел к открытой дверце, наклонился и притронулся к ноге сидящего:

— Как вы себя чувствуете?

Тот медленно обернулся. Тотчас узнав это лицо, Эверетт, стоявший на носках, потерял равновесие. На щеках щетинилась шестинедельная бородка, кожа в неверном свете автомобиля казалось бледной, а глаза налились кровью, но Эверетт узнал бы этого человека где угодно и в любой обстановке.

— Будь я неладен, неубиваемый сукин ты сын!

Райан и Менденхолл недоуменно переглянулись, а Эверетт выпрямился, вытащил человека из машины и крепко обнял.

— Джек!

Карл отстранил полковника Джека Коллинза на расстояние руки, и Райан и Менденхолл тоже почувствовали себя как во сне — подобную ситуацию ни один из них и вообразить не мог.

Поморгав, Джек попытался сфокусировать взгляд на лицах перед собой. Его волосы, хоть и зачесанные назад, были длиннее, чем Коллинз когда-либо носил, но взгляд — взгляд, впившийся сперва в Эверетта, а затем переключившийся на Райана и Уилла, — был все тем же. Губы его шевельнулись, но не проронили ни звука.

— Джек! — проговорил Карл, слегка потряхивая Коллинза за плечи, пока тот снова не встретился с ним глазами.

— Море, — промямлил Джек, не отводя взгляда от глаз Карла, и затем его выражение изменилось, и он завертел головой, озираясь. — Они сказали, что я умер. — Он вдруг снова уставился в глаза Эверетту.

— Как он, черт возьми, тут очутился? — сглотнув, произнес Уилл.

— Проклятье, эти люди, наверное, там были. — Эверетт искоса оглянулся на Менденхолла. — Должно быть, они спасли его, вытащили из воды. — Эверетт впервые за многие недели рассмеялся. — О нет, Джек, ты вовсе не умер, ты возвращаешься домой! — Он попытался повернуть полковника к распахнутой дверце, но Джек выдернул руку и уставился на Эверетта.

— Море, — выговорил он снова, закрывая глаза и покачиваясь. Карл снова протянул руку и придержал его. Когда головокружение прошло, Джек открыл глаза и снова сосредоточился на троице перед собой. Взгляд его метнулся к Эверетту, глаза сузились. — Мистер… Эверетт.

— Верно, Джок. Уилл и Джейсон тоже здесь.

Джек перевел взгляд на двух стоящих рядом с капитаном.

— Уилл, Райан… Я пытался удержать… и смог…

— Удержать что, полковник? — уточнил Менденхолл, чувствуя, как по всему телу бегут мурашки. Все равно что беседовать с призраком.

Джек попятился, плюхнулся прямо на заднее сиденье лимузина и понурил голову, будто изо всех сил пытаясь что-то вспомнить. Потом медленно поднял взгляд на лица, застывшие в ожидании.

— Сара. — Это единственное имя, прозвучавшее из его уст, сразу все объяснило. Все три офицера переглянулись. — Она мертва, кто-то ее застрелил? — спросил он с таким видом, будто для него настал конец света, будто он ее подвел.

Опустившись у дверцы на колени, Эверетт положил ладонь Коллинзу на колено. Попытался улыбнуться, но не сумел.

— Поехали-ка домой, приятель. Нам надо растолковать тебе пару вещей.

Атлантический океан, в 100 милях от побережья Нью-Джерси

На посту управления царил сумрак, и все хранили молчание из почтения к сумрачному настроению грандиозного судна. На поверхности радарная мачта и антенны тревожили спокойную гладь моря, разрезая воду, как острый серн стебли пшеницы, острыми углами нарушая их обтекаемую конструкцию.

— В данный момент никаких воздушных или поверхностных контактов, капитан. Сонар сообщает о сигнатурах трех субмарин класса «Лос-Анджелес» и одной «Вирджиния» недалеко по борту, по они вряд ли представляют угрозу. Они не могут нас засечь. Скрытный режим активирован.

На затемненной приподнятой платформе в центре поста управления капитан кивнула и сделала жест в сторону оружейного поста.

Подойдя к пьедесталу, первый помощник склонился к капитану. Оглянулся и вполголоса сообщил:

— Капитан, вы же знаете, что я ни разу не оспаривал ваших приказаний.

Капитан с улыбкой поглядела сверху вниз на человека, которого знала с детства.

— Подозреваю, что прецедент будет вот-вот создан.

— Мэм, вы планировали перед атакой объявить ультиматум всем странам. — Он снова оглянулся, чтобы убедиться, что вся команда занята на своих постах. — Мы уже потопили четыре судна и атаковали две нации. Почему же мы наращиваем наступательные операции до того, как эти страны выяснили, зачем мы это делаем? Это совсем на вас не похоже, и…

Она поглядела сверху, и взгляд ее ярко-голубых, несмотря на расширенные зрачки, глаз оборвал слова первого помощника.

— Прошу прощения, капитан, я…

— У вас есть другие заботы, Джеймс?

— Почему вы настаиваете на том, чтобы взять на борт чужаков? Атака на комплекс достигла своей цели.

— Мы должны знать в точности, какими сведениями о нас эти люди располагают.

— Капитан, наш актив в их группе подтверждает, что они ничего не знают. Сержант Тайлер и его отдел безопасности криком кричат о ненужном риске того, что вы…

Пронзительный взгляд капитана остановился на первом помощнике, и тот смог лишь кивнуть.

— Джеймс, уловка с отвлечением их верхушки службы безопасности с постов сработала. — Она оглядела центр управления, мысленно отметив, что все моряки заняты своим делом; только старшина Альвера отвернулась от своего пульта, наблюдая за капитаном. — Теперь нам проще задержать людей, которые нужны мне на борту, с минимумом кровопролития. Не этого ли вы хотели?

— Да, мэм, я просто…

— Шахты с шестой по двенадцатую затоплены, птички тепленькие, — доложил артиллерист.

— Капитан, лодка докладывает, что все посты готовы к пуску, — сказал первый помощник, прерванный этим докладом. Отвернувшись от подиума, он посмотрел на голографическую панель перед собой.

Одобрительно кивнув, капитан прикрыла глаза.

— Всему экипажу приготовиться к вертикальному пуску. Шахты с шестой по двенадцатую, операцию «Прикрытие четыре» приказано начать. Штурман, как только шахты опустеют, погружение на четыре тысячи футов на самом полном ходу, затем курсом на юг на скорости семьдесят пять узлов. Займем позицию в заливе перед рассветом.

— Есть, сэр, — в один голос откликнулись со своих постов штурман и оружейник.

— Разрешите начать пуск, капитан? — спросил первый помощник, наблюдая за неподвижной фигурой в кресле. То, чтоона не хочет разговаривать, — дурной знак: он знал, что в последнюю пару недель ее мучают мигрени.

И снова она лишь кивнула со своего подиума.

— Офицер целеуказания, запустить шахты с шестой по двенадцатую в порядке нумерации, — приказал первый помощник, с тревогой глядя на капитана.

В сотне футов ближе к корме от громадной обтекаемой боевой рубки шесть из сорока шести пусковых шахт открылись в море. Внезапно большие взрывные пневмоускорители исторгли шесть шестнадцатифутовых черных обтекаемых ракет без предательских маневровых рулей. Теперь, когда они оторвались от воды и взмыли в воздух, их твердотопливные двигатели воспламенились, послав шесть ракет к небу. Достигнув высоты в двадцать тысяч футов, они начали медленно сворачивать к западу и набирать скорость, все продолжая подъем. Скоро они разгонятся до троекратной скорости звука, нацелившись и глубь территории Соединенных Штатов.

А далеко в глубине гигантское судно погружалось с поразительной скоростью, понемногу разгоняясь более чем до семидесяти узлов. Потом клюнуло носом и ушло еще глубже, куда не посмеет последовать ни один американский подводный крейсер.

Громадное судно направило курс точно на юг, к Мексиканскому заливу и части второй операции «Прикрытие четыре».

Двадцать две радарные станции, военные корабли, национальное Космическое командование и спутники раннего оповещения США сообщили о массированном ракетном ударе по Соединенным Штатом, и все начали отслеживать нападение. Вскоре на Восточном побережье и на Среднем Западе землю покинуло более сотни истребителей, устремившись к тому, что представлялось крылатыми ракетами, прокладывающими путь через стратосферу на запад.

Часть вторая Погоня в море

Я стремился раскрыть для единоплеменников объятья взаимного братства, но, увы, пришлось бы преодолеть слишком большое расстояние, чересчур глубокие раны, а память о жестокости была слишком четкой и ясной. Посему прошу моих былых собратьев предоставить меня моему морю.

Родерик Деверу, бывший узник Шато д'Иф, Франция

6

База ВВС Неллис, Невада

Четыре СВВП (самолета вертикального взлета и посадки) внезапно перешли на бреющий полет. Их уникальная конструкция было куда более невидимой для средств обнаружения, чем те, что только-только намечались у американцев и русских на чертежных досках. Вместо винтового движителя, как у V-22 «Оспри» Корпуса морской пехоты США, эти конвертопланы использовали парные турбовинтовые двигатели.

Когда четыре самолета с поворотными движителями спустились до высоты десяти футов от земли, управление перехватили компьютеры их наземных радаров, уклоняясь от множества холмиков и телефонных проводов, пересекающих пустыню вокруг авиабазы ВВС. Из брюха каждого опустилась небольшая тарелка, пославшая невидимый поток микроволнового излучения в сторону центра управления одной из самых совершенных авиабаз в мире.

В командно-диспетчерском пункте, возносившемся высоко над взлетно-посадочной полосой, вдруг отключился свет. Все экраны радаров погасли один за другим в течение считанных микросекунд. А ниже, в командном центре, отключились телефонные линии и их экраны. Диспетчерская служба, да и вся база вообще, ослепла, оглохла и онемела. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем включились аварийные генераторы, но за три секунды, ушедшие на восстановление питания, атакующие самолеты уже миновали базу, опустившись до уровня земли, вне пределов обнаружения радарами.

Четыре странных самолета пронеслись над затемненными ВПП базы Неллис и повернули к северу, к старому стрельбищу, не использовавшемуся с 1945 года; мишенью же их был скрытный подземный комплекс группы «Событие».

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Пит Голдинг работал восемнадцать часов подряд. Он перерыл «Европу» снизу доверху с тех пор, как система была аварийно заблокирована. Несколько операторов все еще находились в погруженном во мраке вычислительном центре, но трое из шестерых дремали; негромкий бубнеж Пита, старавшегося быть с суперкомпьютером как можно деликатнее, попросту убаюкал их. Он снова обратился к «Европе»:

— Лады, давай попробуем снова. Допустим, взлом безопасности извне комплекса произошел в тот же момент, когда было инициировано контрафактное сообщение. Может ли быть, что ты прозевала «черный ход» в своем программном коде, быть может, заложенный первоначальной командой программистов в «Крэе»?

— Невозможно, доктор Голдинг. Был бы затронут внутренний алгоритм шифрования моей программы безопасности, таким образом запустив мой протокол блокировки.

Пит потер ладонью лысеющую голову.

— Итак, ты говоришь, что получить сообщение было бы невозможно, если бы дверцу не оставил открытой кто-то внутри комплекса с правами доступа начальника отдела?

— Совершенно верно.

После недавнего звонка капитана Эверетта Найлз знал, что людям, передавшим сообщение, кто-то донес о засаде ФБР. Отсюда следовало, что кто-то сносился с террористами уже после блокировки. «Европа» действительно заблокировала все системы коммуникации. Никто не пользовался никакими телефонами, а позвонить по сотовому из комплекса было невозможно. «Европа» заблокировала всю электронную почту, так что она исключается. Директор даже оборвал Эверетта, когда тот хотел сообщить, кого они получили после встречи. Пока в системе безопасности зияют такие дыры, нельзя допускать ни малейшего риска.

— Включить блокировку приказано в ноль девять пятьдесят пять утра. Был ли какой-либо доступ к компьютеру до того, как я приказал перекрыть все внутренние контуры?

— Один.

Пит недовольно тряхнул головой.

— Ну, ты собираешься поделиться со мной?

— Терминал расположен в кабинете сорок пять семьдесят шесть, подуровень семь, вход в систему в ноль девять пятьдесят три из кабинета заместителя директора Вирджинии Поллок.

У Пита кровь отлила от лица.

— Нет, Вирджиния на такое неспособна. — И все же Голдинг был напуган.

Пит перешел к своему столу на нижнем ярусе, снял трубку телефона и начал набирать номер, но не услышал ничего. Постучал по рычагу и снова прислушался.

— «Европа», ты перекрыла связь для ВЦ?

Не получив отклика, он обернулся к большому центральному экрану, которым пользовался для получения письменных ответов «Европы». Тот тоже был отключен.

— «Европа», отвечай.

Хлопнув по плечу одного из дремавших, Голдинг разбудил его.

— «Европа» отключилась. Попробуйте войти с клавиатуры, — сказал он, направляясь к лестнице, ведущей к дверям двумя этажами выше основного яруса зала.

Когда свет мигнул, загорелся и выключился, остальные операторы проснулись и принялись озираться. Дойдя до верха, Пит потянул за ручки двери. Дверь была заперта — как он заключил, автоматически, когда отключилась «Европа».

— Что за чертовщина тут творится?

Сара Макинтайр прибыла из Арканзаса два часа назад. Обнаружив, что не хочет спать, теперь она сидела в одиночестве в кафетерии, потягивая кофе, с больной рукой, крепко зафиксированной на груди перевязью. Она начинала осознавать, что одного перелета назад мало, что из-за отсутствия на базе Карла, Джейсона и Уилла ощущение возвращения домой поставлено в список ожидания.

Высмотрев в дальнем углу Алису Гамильтон, она была шокирована тем, что с ней сидит ее бывший директор и ушедший от дел сенатор Гаррисон Ли. Они обложились папками, загромождавшими их стол со всех сторон. Хотела было подойти поприветствовать их, но они были так поглощены своими занятиями — чтением, спорами, кивками и новыми спорами, — что Сара раздумала.

Она решила снова попробовать заснуть. Но только встала, чтобы уйти, как увидела, что в двустворчатые двери кафетерия вошла Вирджиния Поллок. Сара окликнула ее, но заместитель директора даже не оглянулась, решительно идя вперед. Странно, ведь Сара не сомневалась, что та услышала ее окрик.

— Что-то тут не так, — пробормотала Сара под нос, покидая помещение. И в этот же миг верхний свет заморгал.

Ломбард «Золотой город», Лас-Вегас, ворота 2

Младший капрал Фрэнк Мендес сидел за стойкой, читая свою любимую книгу — «Обитатели холмов», которую читал уже трижды, найдя историю о кроликах более реалистичной, чем большинство книг, претендующих на звание литературы в последние годы. Но прервал чтение, когда колокольчик двери прозвонил и внутрь вошли двое. Мендес бросил взгляд на экран компьютера под стойкой, чтобы проверить допуск у этих двоих по отпечаткам больших пальцев, снятых затейливой дверной ручкой. И с удивлением обнаружил, что экран не светится. Трижды нажал на выключатель: включено, выключено, включено — ничего.

Положив книгу на стойку, Мендес встал. Бросил взгляд на пришедших, разглядывавших стереосистему в витрине магазина. Они казались достаточно безобидными, так что он отвернулся и сунул голову за занавеску позади:

— Слышь, мой монитор вырубился, а у меня там клиенты.

Армейский штаб-сержант Уэйн Ньюленд, дежуривший за столом, посмотрел на свой монитор и увидел, что тот тоже погашен.

— Г-м-м, «Европа» вырубилась будь здоров. Лучше вернись к клиентам, а я проверю в задней комнате.

— Лады! — Мендес вернулся обратно к стойке.

Ньюленд встал и открыл дверь у себя за спиной. Внутри оказался стол с компьютерным дисплеем и человек за ним. Когда сержант заглянул, человек поднял голову:

— «Европа» в отрубе. По-моему, лучше закрыть ворота, пока она не оклемается.

Сержант за столом поставил на предохранитель оружие под столом и парализующие стрелки, вмонтированные в фальшпанель на передней кромке стола и в компьютер, чтобы не выпалить в стоящего перед ним Ньюленда. Потом снял трубку телефона и нажал на кнопку. Номер из одной цифры связал его с дежурным офицером комплекса. Но тут же лицо сержанта приобрело недоуменный вид.

— Что там?

Повесив трубку, сержант поднял голову:

— Телефон тоже отрубился.

— Вот дерьмо, так не годится. — Ньюленд снова обернулся к задней комнате и складу позади нее. — Подымай тревогу, дай кому-нибудь знать, что мы отрублены.

Дежурный сержант нажал большую черную кнопку под краем стола, но ничего не произошло. А должен был замигать крохотный светодиод, встроенный в кнопку. Тогда сержант снова активировал оборонительные стрелки, но и тут ничего не произошло.

— А, чтоб ему! — буркнул сержант, извлекая свой пистолет-пулемет «Ингрэм» из захватов под столом, после чего протянул руку к маленькой, с калькулятор, панели управления и нажал на кнопку аварийного отключения лифта. И снова ничего не произошло. — Проклятье, теперь любой дурак может явиться в магазин и проникнуть в комплекс, — и устремился в торговый зал.

Мендес только-только вышел из-за стола, когда увидел двух посетителей. Улыбнулся, чувствуя уютную тяжесть девятимиллиметровой «беретты», заткнутой за пояс. И уже хотел было поздороваться, когда из задней комнаты выскочил Ньюленд, а за ним и дежурный сержант. «Что случилось, черт побери?» — взглядом спросил он.

А обернувшись обратно к посетителям, Мендес узрел в точности такой же девятимиллиметровый пистолет, как у него самого, направленный прямо ему в лицо. Вот только у этого на ствол был накручен глушитель в добрый фут длиной.

— Приятель, это не то место, которое стоит грабить, — только и пришло ему в голову сказать.

— Мендес, мы закрываемся. Синий код… слышишь? Синий код…

Парализующая стрелка угодила Ньюленду в горло. В отличие от кино, наркотик подействовал не сразу, и укол оказался болезненным, как пинок в шею.

— Эй, что за…

Мендеса подстрелили и обездвижили следующим. Человек с пистолетом прикрывал второго, пока тот вкладывал новый летающий шприц в патронник своего пистолета.

Выйдя из-за угла у стеллажа с компакт-дисками, дежурный сержант увидел ноги Мендеса, распростершегося в следующем проходе, и, не мешкая, нацелил «Ингрэм» на человека с пистолетом. И уже почти нажал на спусковой крючок, когда стрелка срикошетировала от оружия, едва не выбив его из рук. Быстро поправив прицел, сержант хотел выстрелить в человека, пустившего в него стрелку.

У его напарника с пистолетом просто не было выбора. Прокляв про себя невезение, он выстрелил дежурному сержанту в голову, забрызгав его мозгами стойку с солнцезащитными очками.

Второй быстро подбежал к входной двери, распахнул ее и замер в ожидании. Из брошенного склада справа поспешно вышли двадцать человек, а еще десять — из переулка у ломбарда. Все они решительно вошли в магазин, последовав за первыми двумя в подсобку.

Захват комплекса группы «Событие» начался.

Сидя в арендованном фургоне, стоящем у противоположной обочины, полковник Анри Фарбо ошеломленно с недоверием взирал на захват ворот 2. Поднеся к глазам свой полевой бинокль, он смотрел, как тридцать два вооруженных до зубов человека в балаклавах входят в магазин и исчезают в глубине. Прорыв сквозь систему безопасности группы, разыгрывавшийся прямо у него перед глазами, озадачил и изумил его.

Фарбо сразу ухватился за открывшуюся возможность. Ему не понадобится ни пеленгатор, лежащий рядом на сиденье, ни маячок, внедренный чернокожему сержанту в руку.

Достав собственное оружие, он снял его с предохранителя, открыл заднюю дверь фургона и неторопливо зашагал через улицу, твердо намереваясь последовать внутрь за штурмовой группой. Даже если это какие-то учения, он своего шанса не упустит.

Полковник никак не мог допустить — если это реальное нападение, — чтобы Коллинза убил кто-то другой. За утрату его возлюбленной жены и его чувства собственного достоинства только он сам имеет право убить Джека Коллинза и его людей, и больше никто.

Нет, персонал службы безопасности группы принадлежит ему.

Фарбо медленно достал спрятанное оружие и, держа его у бока, невозмутимо двинулся в ломбард вслед за штурмовиками.

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

В этот ранний утренний час на подземной погрузочной площадке на третьем уровне работали лишь шестеро служащих отдела материально-технического снабжения. Делать им было почти нечего с момента тревоги, когда все поставки в комплекс были перекрыты. Теперь все шестеро занимались инвентаризацией материалов, которые должны быть доставлены через несколько дней в Национальный архив и Смитсоновский институт. Услышав звук приближающегося монорельсового поезда, они не придали ему ни малейшего значения, полагая, что это охрана ворот 2 возвращается домой после смены.

Старший по погрузке, сержант ВВС, поглядел на часы и вдруг задумался.

— Что-то тут не так, — проговорил он, переводя взгляд с циферблата на подъезжающий поезд. Тот одолевал последние двести футов рельса, выходящего на горизонталь после стремительного десятимильного нырка в землю из Лас-Вегаса. — По графику для смены постов не время, а проход через вторые ворота во время карантина запрещен.

— Так, может, кто из ребят приболел или что. Не дергайся по пустякам, сержант, — отозвался один из работников, отмечая вес большого ящика.

— Тогда почему «Европа» нас не уведомила? — парировал тот, давая знак специалистке посмотреть на компьютере пропущенную команду.

— Она висит, сержант, — сообщила женщина, выходя из будочки на погрузочную площадку и швыряя по винтовке М-16 сержанту и стоявшему рядом сотруднику, выронившему свой планшет, чтобы поймать оружие. Сама она достала из кобуры на боку девятимиллиметровый пистолет.

Сержант занял позицию рядом с большим ящиком, а остальные последовали его примеру, когда поезд притормозил, а потом снова набрал скорость. И увидели за панорамными окнами поезда, резко затормозившего у грузовой платформы, освещенный интерьер. Там было пусто. Ни в одном из семи вагончиков с пластиковыми сиденьями не было ни единого пассажира, но сержант ВВС все равно подходил к нему очень осторожно, держа оружие на изготовку. Мельком бросил взгляд в темное устье тоннеля позади состава, но увидел лишь угасающую вдали синевато-зеленую подсветку путей.

— Специалист, осветить туннель, живо!

Специалистка бросилась в щитовую, где перебросила рубильник, включающий верхний свет вдоль всего свода тоннеля. Ничего не изменилось.

— Сержант, у нас проблема. «Европа» могла вырубить эту панель, когда зависла.

— Черт! — выругался он в тот самый миг, когда один летающий шприц впился ему в грудь, а второй — в щеку.

Вдоль бетонных стен монорельсового тоннеля раскатились негромкие отголоски, когда два десятка стрелок устремились к мишеням, впиваясь в пятерых оставшихся членов команды на платформе. У специалистки хватило стойкости, чтобы удержаться на ногах и, уже падая вперед, врезать ладонью по кнопке тревоги. И снова втуне.

Вскоре тридцать два человека стояли во тьме, освещенные лишь призрачными сине-зелеными боковыми путевыми огнями тоннеля. Пистолеты для стрелок покамест убрали в кобуры, а их место заняли автоматы. И двинулась вперед, на ходу досылая патроны в патронники. Они знали: больше застать персонал группы «Событие» врасплох не удастся.

Теперь захват комплекса из просто плана почти превратился в факт.

Тремястами футов выше погрузочной платформы четыре СВВП зависли в воздухе, не долетев сотни футов до обшарпанного ангара, прикрывающего ворота 1. Как только самолеты разошлись — два направо, два налево, — пулеметчики в открытых дверях опустили на глаза ПНВ (приборы ночного видения), зарядив летающие шприцы в крупнокалиберные пневматические шестиствольные пулеметы. И вскоре пулеметчик в головном самолете поймал несколько мишеней.

Охрана группы «Событие» держала небольшой отряд у просторного ангара, через который в комплекс доставляли большие грузы. Первый из этих солдат — морской пехотинец — увидел, как диковинный летательный аппарат замедляет полет, прицелился в нарушителей и уже собирался открыть огонь из своего автомата М249, когда воздух вокруг него наполнился жужжанием сотен пчел. Несколько этих сердитых насекомых впились ему в грудь и в туловище. Уже падая ничком с торчащими из него стрелками, он успел увидеть, что нескольких его сослуживцев молниеносно постигла та же участь.

Вскоре отделение охраны группы «Событие» из восьми человек уже не представляло угрозы штурмовым командам, высаживающимся у старого ангара. А затем сорок тяжеловооруженных солдат ворвались в ангар и выстроились в гигантском лифте. Всего через тридцать секунд одетые в черное захватчики направились в самое сердце группы «Событие».

Найлз Комптон потер глаз, снял трубку телефона и выстучал три цифры номера вычислительного центра. Трубка молчала. Тогда он вместе с креслом развернулся к своему монитору «Европы», но увидел лишь синий экран. С озабоченным выражением Найлз надел очки и встал из-за стола. Но едва направился к дубовой двустворчатой двери кабинета, как та сама распахнулась во всю ширь и вошли несколько человек в балаклавах, темно-синих бронежилетах и полевой форме. Найлз оцепенел при виде трех автоматов совершенно незнакомой конструкции, направленных ему в грудь. Человек в центре группы из пяти захватчиков поспешно жестом приказал команде опустить оружие.

Через распахнутые двери Найлз увидел, что его помощники согнаны в тесную группу, а запястья у них связаны пластиковыми кабельными стяжками.

— Доктор Комптон, примите наши чистосердечные извинения за это внезапное вторжение, — произнес высокий человек в центре группы, стремительно подходя к ряду мониторов на стене, щелкнул тумблером, помеченным «Ворота 1», и посмотрел на картинку, транслируемую камерой наблюдения из ветхого только с виду ангара. Убедившись, что воротами распоряжаются его люди, он обернулся к Комптону: — Простите нашу поспешность, но, как я понимаю, ваш капитан Эверетт вот-вот вернется со своей командой, и я склонен полагать, что к нашему визиту он отнесется не очень-то благодушно.

Один из его подчиненных выступил вперед и что-то шепнул, держа в ладони миниатюрную рацию.

— Доктор, уверяю вас, с вашими людьми обошлись по-хорошему. На данный момент лишь пять жертв, четыре из них из вашего отдела внутренней безопасности, и, как меня уведомили, двое из них будут жить. Мы не хотим больше никаких смертей.

— Вы с самого начала знали, что встреча в Нью-Йорке будет сорвана, — заметил Найлз, выпрямившись и глядя в лицо человеку, стащившему свою балаклаву. Затем мельком искоса оглянулся на камеру закрытой системы, независимой от «Европы», и заметил, что красный огонек горит по-прежнему. Такая же система, как установленная у ворот 1; они намеренно не отключили ее, потому что им надо приглядывать за воротами.

— Да, но этот отвлекающий маневр оказался полезным для того, чтобы удалить из комплекса капитана Эверетта и наиболее опытных членов его команды. Он со своими людьми сделал бы захват самого защищенного сооружения в Соединенных Штатах, ну, скажем так, проблематичным.

— И каковы же ваши планы теперь? — поинтересовался Найлз.

Подойдя к столу Комптона, высокий оглядел его. Внешность у него была неброская, волосы чуть длинней, чем армейская стрижка, но от него буквально исходило чувство угрозы. В его английском угадывались ирландские нотки. Комптон знал, что если камера закрытой системы работает, то и их разговор, и лицо террориста записываются.

— Мое начальство требует вашего присутствия по двум причинам. Во-первых, информация, во-вторых, чтобы вы лично засвидетельствовали, кому противостоит мир.

— А если я откажусь идти?

— Не откажетесь. Мне незачем угрожать вашим людям, подобная чепуха — для телевидения. Нам приказано действовать по обстоятельствам. Так что если вы идете, — подтянув рукав, он посмотрел на часы, — то мы отбываем.

Сара спускалась в лифте в жилую зону на восьмом уровне, когда кабина дернулась, а затем снова поехала на нужный этаж. Необычное поведение лифтов было Саре не по душе. Она знала, что они перемещаются в трубе, подымаясь и опускаясь на подушке из сжатого воздуха.

Наконец, табло сообщило о прибытии на восьмой уровень, и двери неспешно разъехались. И тут электричество отключилось. Лифт снова дернулся. Сара недоумевала, и почему это «Европа» не скомпенсирует утечку воздуха? Решив не испытывать судьбу, она выбросилась из кабины в тот самый миг, когда раздалось шипение и лифт рухнул в недра комплекса. Перекатившись через раненое плечо, Сара вскрикнула от боли. И тут же наткнулась на кого-то стоявшего в коридоре. Темный силуэт наклонил голову, с удивлением увидев женщину у своих ног, и схватился за оружие. У Сары мелькнула мысль, что, может быть, Карл затеял очередные чокнутые учения для персонала службы безопасности, но боль оказалась настолько невыносимой, что голова не работала, остались только рефлексы. И тут она увидела, что оружие в руках неизвестного нацелено вниз, на ее распростертое тело.

В свете отказа лифта она тотчас поняла, что никакие это не учения. Развернулась на бедре и нанесла удар правой ногой, угодив стоящему по обеим лодыжкам. Лишившись опоры, тот невольно нажал на спуск, и оружие застрочило, озаряя сумрачный коридор яркими вспышками. Пули забарабанили по пластиковой стене, а мужчина грохнулся на ковровое покрытие. Сара, все еще лежа навзничь, быстро вскинула ногу и обрушила ему на лицо, попав каблуком как раз туда, куда метила, — в нос. Упавший крякнул от боли и обмяк.

В коридоре послышалось шарканье, и Сара поняла, что ее противник был не один. Она же ничего не видела, да вдобавок лежала навзничь. Женщина поспешно стала шарить вокруг и наконец нащупала упавшее оружие, когда десяток пуль, выпущенных сквозь глушитель, впился в стену и напольное покрытие вокруг нее; одна даже попала в гипс на предплечье, разлетевшийся крупными осколками.

— Ублюдок! — пробормотала Сара, торопливо вскидывая странный пистолет и мысленно вознося молитву, чтобы оно не стояло на предохранителе, потому что во тьме ей нипочем не отыскать рычажок переключателя на совершенно незнакомом оружии. И нажала на спуск.

Оружие изрыгнуло пламя под громкие хлопки: глушитель делал свое дело. Пули полетели в стену, пол, потолок, а затем в свете выстрелов Сара увидела, как они выписывают кренделя по фигуре человека не более чем в шести футах от нее, пока, наконец, одна не угодила в незащищенную точку как раз над бронежилетом.

Сару буквально трясло, когда она срывала прибор ночного видения с лица человека, лежавшего под ней. Тогда-то она и заметила, что пули напарника несколько раз попали ему в бок. Быстро поднеся ПНВ к глазам, она принялась лихорадочно озираться, одновременно отчаянно пытаясь успокоить дыхание. Ей казалось, что всякий в радиусе сотни футов способен расслышать ее ужас.

— Ничего себе возвращеньице! Шиза какая-то! — шепнула она под нос, надеясь, что этот кислый юмор впрыснет в жуткую обстановку немного отваги.

Поднявшись, Сара быстренько ощупала руку. Боль ничуть не усилилась — саднит, но двигать можно. Прикинув на ладони вес тяжелого оружия, она направилась к лестнице позади, понимая, что надо добраться либо до седьмого уровня, либо хотя бы до вычислительного центра, где всегда работает Пит Голдинг со своими операторами.

Впервые за месяц с лишним Сара не думала об утрате Джека Коллинза.

Сенатор Гаррисон Ли пребывал в своей стихии. Сидя со своей давней сожительницей в кафетерии, он просматривал папку за папкой с материалами, на которые дал добро в годы, предшествовавшие деприоритезации предметов на семьдесят третьем и семьдесят четвертом уровнях.

— То есть, Гаррисон, мы охватили все шестьсот семьдесят два хранилища. Что ты думаешь?

— Думаю, хочу этого кофейку, старушка, если будешь так добра.

Покачав головой, Алиса поднялась. Она и сама устала, и решила выпить чаю, чтобы только не впасть от кофеина в такое же настроение, как сенатор. Гаррисон поглядел на папку, отложенную на левый край стола, подальше от остальных.

— А почему эта? — полюбопытствовала Алиса.

Она как раз поставила кофе на стол и отхлебнула чаю, когда свет в кафетерии вдруг погас. Включилось яркое аварийное освещение, и Ли продолжал:

— Потому, женщина, — Ли тоже оглянулся на аварийные огни, — что это единственное более-менее подходящее хранилище. Удивительно, что ты не вытащила эту папку сразу же, как только стал известен факт, что нападение было с моря. Наверно, сдаешь помаленьку.

Алиса приподняла брови, но промолчала и снова села.

— Ладно, мистер Ли, как насчет объяснения? — спросила она, озираясь по заполнившемуся тенями кафетерию. Затем верхний свет снова загорелся в полный накал.

— Пункт номер один: этот рапорт корабля ВМФ США «Колумбия» сообщает, что судно, предпринявшее нападение на Венесуэлу, не похоже ни на что встречавшееся прежде. Цитирую: «субмарина с экстраординарными возможностями», кавычки закрываются. Мы с самого начала располагали частичным ответом на вопрос, почему комплекс был атакован. Кто-то боялся того, что мы хранили в ячейке 298907. Хранилище было классифицировано как законсервированное и переведено на складской уровень по завершении всех тестов и анализа. — Он подвинул единственную папку Алисе, поглядевшей на название и номер на обложке.

— «Левиафан», — произнесла она себе под нос.

— Верно, «Левиафан». Обнаружен в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом Вудхоулсовским океанографическим институтом близ побережья Ньюфаундленда, а отдельные его части встречались южнее вплоть до Мэна.

Алиса двинула папку обратно к Гаррисону.

— По консервативной оценке, этой передовой субмарине более ста лет, и «в ней установлена силовая электрическая установка, работающая на керосиново-дизельной смеси и превосходящая аналоги современных дизельных субмарин», — процитировала по памяти Алиса. — Тогда ты верил, что это судно и послужило Жюлю Верну прообразом его вымышленного «Наутилуса». Память меня не подводит?

— Ты прямо компьютер, девушка. — Гаррисон накрыл своей испещренной старческой пигментацией ладонью ее ладонь. — Недурно для женщины, подбирающейся к столетнему рубежу.

— Ты, дорогой, а не я, — она с улыбкой похлопала его по руку. — Ну, если я правильно помню, радиоуглеродный анализ и прочие проверки относят ее гибель на период с тысяча восемьсот шестидесятого по тысяча восемьсот семьдесят первый. Какое это имеет отношение к современности?

— Я не верю в совпадения и никогда не верил. Передовая субмарина в прошлом, передовая субмарина в настоящем, взрыв, уничтожающий материалы на семьдесят третьем уровне; один плюс один плюс один выходит, что кто-то не хотел, чтобы мы увязали это с лодкой из нашего хранилища. Теперь мы знаем, почему и что нас атаковало, остается лишь вопрос: кто? Может, что-то в этой ячейке даст подсказку — технологии этого судна или, скажем, структура металла? Ее родной порт или воды, или что-нибудь оставшееся на борту находки, способное подсказать личность человека, создавшего столь совершенное судно?

— Лучше доложить Найлзу и…

Больше ничего Алиса сказать не успела, потому что в двустворчатые двери кафетерия ворвалось несколько человек, начавших сгонять в группу горстку находившихся в нем людей. В следующую секунду автомат был нацелен Гаррисону Ли прямо в лицо.

Алиса положила ладонь на руку Гаррисона, давая понять, чтобы он не пытался совершить что-нибудь необдуманное.

— Молодой человек, пожалуйста, направьте это оружие в другую сторону — конечно, если не планируете убить нас. Если же нет, мелкий ублюдок, целься куда-нибудь еще.

Стрелок улыбнулся под своей черной нейлоновой балаклавой женщине, продолжавшей буравить его взглядом даже после того, как он убрал ствол, направив его в пол. Потом извлек из бронежилета список с именами и фотографиями. Посмотрел на Алису, потом на Гаррисона.

— Миссис Гамильтон, ваша репутация бежит впереди вас, мэм. Не будете ли вы с сенатором любезны проследовать за мной в главный конференц-зал?

Пока он говорил, электричество мигнуло, как прежде, а затем верхний свет вообще погас.

— Не волнуйтесь, мэм, мы просто изолировали этот уровень от остальных, а это означает, что мы успешно взяли под контроль самое надежное учреждение американского правительства.

Алиса поглядела на Гаррисона Ли в аварийном освещении, рдеющем в углах кафетерия. Тот испепелял взглядом человека, стоящего перед ним. Она снова тряхнула руку сенатора и начала подыматься.

— Прекрасно, молодой человек, похоже, преимущество на вашей стороне, — заметила Алиса, помогая Ли подняться на ноги.

— Во всяком случае, пока, паршивец, — бросил Гаррисон Ли прямо противнику в лицо и в тот же миг украдкой смахнул ладонью отложенную папку на опустевший стул.

Смех того прозвучал глухо, но раскатился по всему кафетерию, когда он нагнулся и взял со стола папки, чтобы забрать с собой.

— Не хотел бы я встретиться с вами двоими в темном переулке, — прокомментировал он, жестом приглашая их пройти к дверям кафетерия.

Сара осторожно приоткрыла дверь лестничной клетки одним уровнем выше. Выглянула в темный изогнутый коридор с помощью ПНВ, избегая смотреть на тусклое аварийное освещение в дальнем конце. Распахнула дверь толчком ствола, что позволило ей увидеть вычислительный центр прямо напротив. Внутри двигались какие-то люди, но кто именно, разглядеть она не могла. А потом улыбнулась, увидев фигуру Пита Голдинга, изо всех сил швырнувшего кресло в пуленепробиваемое стекло, а то отлетело и едва не ударило его самого. В зеленом мареве ПНВ было видно, как Пит криком дал выход своему недовольству. Звук через стекло не пробивался, но жест этот выглядел почти комично. Геркулесом Пита уж никак не назовешь.

Открыв дверь оружием еще шире, Сара ступила в коридор, дав двери тихонько закрыться у нее за спиной. Медленно подступила к центру и стучала по стеклянным дверям, пока Пит не поднял взгляд. И принялся вертеть головой, потому что в темноте не видел, кто там. Сара помахала ему, и на лице Пита отразилось явное облегчение. Она попыталась сказать ему что-то, но прочесть это по губам он никак не мог. Тогда, пошарив больной рукой в кармане комбинезона, Сара извлекла маркер «Шарпи» и торопливо нацарапала: «Нападение».

Пит кивнул, а затем вдруг начал лихорадочно указывать куда-то Саре за спину, будто там объявился дьявол собственной персоной.

Обернувшись, Сара увидела двух человек, стоящих прямо позади нее. Один схватил оружие за ствол и выдернул из ее рук, а второй схватил женщину за горло и припер к стеклу. Пит и его компьютерщики пришли в неистовство: отчаянно жестикулировали и колотили по стеклу, выкрикивая неслышные угрозы. Мужчина, выхвативший оружие, поглядел на Сарин отрезанный рукав и остатки гипса на предплечье, затем вытянул руку и ударил ее по плечу чуть выше локтя, и Сара тотчас рухнула от мучительной боли.

Увидев это, Пит Голдинг и остальные начали бросаться телами на стекло дверей, отчаянно стремясь выручить невысокую женщину-геолога.

Человек в балаклаве перекинул оружие на ремне за спину, а затем, ухватив Сару за шиворот, вздернул ее на ноги.

— Да это же наша малышка-героиня с восьмого уровня!

Второй отступил в сторонку.

— Помни приказ: никаких жертв.

— Не считая самообороны, — отозвался более низкий из двоих, снова вскидывая оружие.

Скривившись от боли, Сара вдруг выбросила правую ногу вперед, отчаянно пытаясь достать обоих, но удар теннисной туфли пришелся в пустой воздух.

— Эти люди просто не знают, когда пора угомониться, — рассмеялся более крупный над неистовыми метаниями Сары.

Вдруг лицо в балаклаве дернулось вперед, и Сара ощутила на лице брызги горячей крови. Послышался щелчок пули, но лишь потому, что та расколола череп убитого, пройдя навылет и врезавшись в стекло компьютерного центра. Второй хотел было обернуться, но две пули попали ему в голову сбоку и в шею. Падая, он увлек оцепеневшую Сару за собой.

Пит и работники компьютерного центра прекратили колотить в стекло, когда его залила кровь первого убитого. Пит в шоке выпрямился, беззвучно вознося молитвы, чтобы Сару не задело, переводя взгляд с ее фигуры на темный коридор, но ничего не разглядел.

Пинком отпихнув убитого, упавшего ей на ноги, Сара одновременно нашаривала один из выпавших стволов. И когда ее ладонь наткнулась на металл, из-за поворота длинного темного коридора долетел спокойный голос:

— Малышка Сара, как всегда, не сдается до последнего.

Голос казался знакомым. Сара вглядывалась во тьму, подняв и нацелив туда автомат.

— Неразумно, по крайней мере, покамест, — произнес голос с укором, будто отчитывая дитя. — Скажи-ка, дорогая Сара, а Джек с тобой?

И тут же, найдя зацепку, память заполнилась образами человека, которому принадлежал голос, нахлынувшими ледяной волной. Полковник Анри Фарбо!..

— Ну же ты ведь обязана мне жизнью. Уж наверняка ответ-то я заслужил.

— Это не в вашем стиле, Анри, хоть это и экстравагантно. — Сара по-прежнему поворачивала оружие, пока ствол не нацелился во тьму.

— А я — то, что вы называете «зайцем». Как ни тщательно они все запланировали, дело чересчур грязное. Впрочем, мне-то их мотивы неведомы. Правда, дорогая Сара, мне и плевать. Я пришел за человеком, который стоил мне жизни жены.

— О чем это вы, черт возьми, полковник?

— Она так и не вернулась из нашей небольшой амазонской вылазки. И причиной тому наш майор Джек.

Сара сморщилась, пытаясь сесть.

— И вы вините полковника?

— Полковника? Полковника Коллинза? Ах, это награда за то, что моя жена встретила свой рок в забытой богом лагуне. Это многого стоит, малышка Сара.

— Анри… Джек… — Горло у Сары на миг перехватило. — Джек погиб.

В ответ из коридора не донеслось ни звука.

— Он не убивал Даньеллу, мы даже не знали, что она пропала. Джек Коллинз в жизни такого не пожелал бы. Он хотел, чтобы все выбрались — даже вы, Анри.

Извернувшись, Сара попыталась встать на ноги. Она вглядывалась во тьму, но не увидела ни малейшего движения. Подумала, не наклониться ли за ПНВ, но решила, что это свыше ее сил.

Наконец послышался шорох движения.

— Жаль. Я не спрашиваю, не ложь ли это, потому что по твоему лицу вижу, что правда. Это больно, не так ли?

Сара увидела темный силуэт человека, отделившийся от стены. Его пистолет по-прежнему находился на уровне пояса и был нацелен прямо на нее. Поглядев на тяжелый автомат в своих руках, Сара неспешно отшвырнула его.

— В тот день умерла частичка меня. — Она поглядела французу в лицо, не дрогнув.

— Да, так на человека действует утрата, — сказал он. Посмотрел ей в глаза, и его пистолет с глушителем наконец качнулся и опустился. — Вижу, ты ранена.

Глядя на давнего врага, Сара сохраняла спокойствие. Он порядком сбросил вес, а вокруг глаз залегли черные круги. И что-то подсказывало, что он уже не считает себя выше остальных. Сара видела, что он сломлен — и духовно, и физически. Вдобавок в нем проявилась какая-то опустошенность, будто в опрокинутом стакане с водой. Его ненависть и жажда нанести удар по чему-то знакомому — в данном случае, по Джеку — улетучились, как будто весть о его смерти уравняла счет за Даньеллу.

— Отойди в сторонку, Сара Макинтайр, и я помогу тебе освободить твоих друзей, пока один из них серьезно не пострадал. А потом я вас покину.

Сара наконец обернулась и увидела Пита Голдинга с окровавленным лбом, придерживающего плечо и яростно жестикулирующего, призывая своих компьютерщиков таранить дверь. Сара покачала головой. Пит — виртуоз за клавиатурой, но в спасательных операциях оставляет желать много лучшего.

Подойдя к Саре, Фарбо поглядел на нее долгим взором, всматриваясь в глубину ее глаз, будто видел там кого-то из прошлого, о ком вспоминает с нежностью. Потом наклонился, поднял упавший ПНВ, поднес его к глазам, одновременно подняв пистолет и выстрелив в замок стеклянной двери.

Сара только-только расслабилась, когда Фарбо вдруг дернулся и попытался обернуться. Пистолет с глушителем выпал из его рук, а сам он стал отчаянно хватать воздух ртом, второй рукой выдернув из плеча большущую стрелку. Поглядел на Сару таким взглядом, будто она во всем виновата, а затем ноги его подкосились, так что женщина едва успела подхватить его, чтобы смягчить падение.

Когда она подняла голову, то увидела, что к ним приближается человек двадцать. Несколько фонариков осветили упавшего Фарбо. Солдаты рассыпались, держа на прицеле стеклянный вход вычислительного центра, где Пит ошеломленно таращился на четверых в центре этой группы — директора Комптона, Вирджинию Поллок, Алису Гамильтон и сенатора Гаррисона Ли. Они не были связаны, но при каждом находился вооруженный сопровождающий. От группы отделился один человек, выступивший вперед. Маски на нем не было, а бронежилет он расстегнул — несомненно, для удобства.

Сара наблюдала, как незнакомец рассматривает открывшуюся сцену, переводя взгляд с двоих убитых коммандос на лежащего без сознания Анри Фарбо.

— Лейтенант, вы не пострадали? — спросил Найлз.

Тот быстро поднял руку, одновременно повернув голову, чтобы взглянуть на Сару.

— Пожалуйста, доктор, помолчите.

— Если вы причините вред еще хоть кому-то из моих людей, то можете пристрелить нас прямо сейчас, — отрезал Найлз, стряхивая руку охранника со своего плеча и ступая вперед.

Чужак продолжал рассматривать Сару холодным взглядом очень темных глаз.

— Эта пойдет с нами. — Он жестом подозвал одного из своих подчиненных.

— Сара, ты не пострадала? — справилась Алиса, держась за сенатора.

— Только моя гордость, — отозвалась та, когда ее грубо развернули и стянули запястья проволокой за спиной. Она встретилась взглядом с Питом Голдингом, в отчаянии глядевшим на все это сквозь стекло.

— А это… это полковник Фарбо? — осведомился Комптон.

Сару опять грубо развернули лицом к группе. Не скрывая гнева, она перевела взгляд с человека перед собой на того, который ее связывал. И хотя руку и плечо прошила мучительная боль, решительно стряхнула его руки.

— Да.

— Он… в этом участвует?

Сара подумала, не сказать ли что-нибудь о намерениях полковника, по поняла, что нет смысла. Посмотрев на Найлза, она покачала головой.

— Вы же знаете, что Анри всегда был оппортунистом. А разве может быть более удобный случай проникнуть в комплекс и что-нибудь украсть, чем во время зверского налета? — Последние слова она произнесла, глядя высокому прямо в глаза.

— Надо идти. Нам надо одолеть несколько лестничных пролетов, чтобы добраться до ангара, — сказал тот, грубо подталкивая Сару к остальным.

Высокий поглядел на француза, а затем на два трупа на полу рядом с ним. Потом достал девятимиллиметровый пистолет из кобуры под мышкой, подошел к лежащему Фарбо и прижал ствол к его голове.

— То же относится и к нему. Убьете его — убивайте и нас, — выпалил Найлз в отчаянной попытке спасти Фарбо от смерти. Несмотря на презрение к тому, позволить хладнокровно прикончить его он не желал.

Вожак группы захвата в раздумье прикрыл глаза. Помедлив мгновение, выпрямился и убрал пистолет в кобуру, а затем приказал двоим подчиненным поднять бесчувственное тело полковника Фарбо и обернулся к Комптону:

— Вы стремительно теряете нашу благосклонность, мистер директор. Я заберу этого человека с собой, но лишь затем, чтобы просить казнить его за убийство моих людей.

— Полагаю, насилие и убийства ваши приказы не предусматривают, — упорствовал Найлз вызывающим тоном.

— Я славлюсь умением адаптироваться, доктор, реагируя на текущую ситуацию. Не провоцируйте меня.

Алиса увлекла Найлза назад, чтобы он помогал поддерживать сенатора. Проходя мимо начальника группы захвата, заместитель директора Вирджиния Поллок опалила того убийственным взглядом. Тот лишь усмехнулся, пока остальных подталкивали к лестнице.

Комплекс группы «Событие» был захвачен менее чем за двадцать пять минут.

Северное стрельбище (недействующее), база ВВС, Неллис

Эверетта, Менденхолла, Райана, водителя лимузина Родригеса и приходящего в себя Джека Коллинза на военном поле аэропорта Маккарран в Лас-Вегасе ждал UH-60 «Блэк Хоук». Эверетт надел наушники для связи со старшим уоррент-офицером, управлявшим большим вертолетом. Остальные видели, как Эверетт отрицательнопокачал головой и прокричал что-то в микрофон. Райан и Менденхолл переглянулись. Капитан сердито сорвал наушники и направился в задний отсек.

— Похоже, в Неллисе только что объявлена тревога. Хотят, чтобы мы заворачивали обратно в Маккарран, по мы все еще пытаемся получить добро, чтобы направиться к первым воротам.

— А что стряслось? — прокричал Райан.

— Засекли ракеты, летящие в этом направлении, цель неизвестна. Их отслеживают уже два часа; они выписывали зигзаги по всей округе, а потом рванули сюда. Точка пуска неподалеку от побережья Джерси, откуда следует, что это дело рук наших новых друзей. Во всяком случае, они на данный момент — наиболее вероятная кандидатура. Кроме того, все поисковые РЛС и связь отключены, за исключением проводных линий. Аварийные системы Неллис только-только подключились.

Эверетт поглядел на Джека, воззрившегося на него в ответ и пытавшегося понять, что же происходит. Эверетт похлопал его по ноге:

— Не волнуйся, приятель. Когда Сара вернется от мамы, ее ждет величайший сюрприз в жизни.

Коллинз натужно улыбнулся и кивнул. Голова была будто ватой набита, но с того момента, когда Карл и остальные начали с ним общаться во время полета с Восточного побережья, память стала возвращаться наплывами, а не по капле. Самым важным воспоминанием, пришедшим первым, была смерть Сары, когда он поддерживал ее среди вод Средиземного моря, а затем благодарственная молитва с закрытыми глазами, когда Карл с улыбкой сообщил, что она жива. Все остальное отошло в его сознании на второй план, а тело его немедленно расслабилось при вести, что он снова свидится с Сарой.

«Блэк Хоук» заложил резкий вираж, направляясь к площадке. Придерживаясь за сиденье, Карл обернулся и увидел, что второй пилот с правого кресла показывает большой палец.

— Лады, мы только что получили разрешение идти домой.

Когда «Блэк Хоук» с ревом мчался над пустыней, пилот вдруг был шокирован тем, что радар машины засек ракету, нацелившуюся на них, и решил, что его птичка зацепила случайный сигнал одного из истребителей прикрытия F-22 «раптор», круживших над драгоценной авиабазой. Но когда тон в наушниках стал громче и устойчивей, пилот встревожился, потянул джойстик на себя так, что тот впился в живот, резко бросил его направо, и большой вертолет начал с натугой набирать высоту, уходя направо. Из хвостовой балки посыпались дипольные отражатели — облачка алюминиевой фольги, а брюхо «Блэк Хоук» озарило сияние ярких, как солнце, сигнальных ракет; и то и другое призвано было отвлечь систему наведения нацеленной на них ракеты.

— Держитесь! — крикнул командир экипажа.

Как только Эверетт уселся и пристегнулся, внезапный ослепительный взрыв вспорол борт «Блэк Хоук», осыпав шрапнелью большой правый двигатель Т700/СТ7. Крупные горячие металлические осколки перебили топливопровод, а остальные изрешетили композитные винты, выхватив крупные куски из обтекаемых лопастей. Вертолет завалился направо куда сильнее, чем планировал пилот. Второй пилот по радио передавал сигнал бедствия, сообщая об атаке.

— Иисусе Христе! — крикнул Райан, изо всех сил упираясь в алюминиевую переборку.

— Если это для моей же пользы, то, признаюсь, вы своего добились, — громко сказал Джек.

Несущий винт завибрировал, «Блэк Хоук» затрясся и начал падать с небес. Затем одна из четырех лопастей слетела со втулки, а остальные срезало из-за чудовищного крутящего момента, сокрушившего несбалансированный несущий винт.

— Тьфу, дерьмо! — буркнул Эверетт, увидев, как земля устремляется навстречу падающему самолету. — Держитесь, посадка будет жесткой!

К счастью, «Блэк Хоук» врезался в фальшивый ветхий купол ангара, прикрывающего ворота 1. Совершив кульбит в воздухе и как бы скользнув по нему, вертолет наконец плюхнулся на днище, напрочь лишившись несущих винтов. Проехал на брюхе футов сто по невадским кустарникам, а затем врезался корпусом в высокий песчаный склон, подскочил в воздух и завалился на левый бок, попутно лишившись шасси. И в конце концов остановился с пылающим правым двигателем.

— К чертям отсюда! — рявкнул Эверетт, когда все отстегнули привязные ремни, держась друг за друга в неудобном положении, потому что «Блэк Хоук» лежал на боку.

Когда Эверетт первым добрался до дверного проема, показавшаяся там рука рывком вытащила его наружу. Он увидел, что это один из охранников ворот 1 в пустынной камуфляжной форме. Когда Эверетт обернулся помочь остальным, днище вертолета несколько раз содрогнулось от громких ударов.

— Эй, кто-то по нам палит! — крикнул Менденхолл изнутри.

Эверетт обернулся к одинокому охраннику:

— Черт возьми, а где остальная охрана?

— В отключке. На нас напали минут двадцать назад. В комплексе творится черт-те что!

Наконец, Райана последним вытащили из сбитого «Блэк Хоука». Эверетт, Родригес и Менденхолл уже достали свои пистолеты девятого калибра и стреляли по ангару.

— На случай, если ты не в курсе, капитан, мы уступаем им в огневой мощи, — сказал Джек, ныряя в укрытие рядом с Карлом.

— Ты ничего не прозевал, все та же старая песня и пляска: мы в меньшинстве и по численности, и по оружию. — Карл дважды выстрелил во тьму, а затем рискнул оглянуться на полковника, с усмешкой бросив: — Добро пожаловать домой, Джек!

Воздух вдруг заполнился громким жужжанием, почти напоминающим знакомое пение V-22 «Оспри», но звук двигателей отличался более ноющими нотками.

— В Неллис забросили морскую пехоту? — спросил Менденхолл, выпуская последнюю пулю.

— Надеюсь, это они, — отозвался Райан, у которого заклинило затвор.

Вдруг внутреннее освещение ангара без всякого предупреждения включилось и зазвучал сигнал тревоги. И они увидели, как человек пятьдесят внутри вдруг сорвали приборы ночного видения, зажав ладонями глаза, ослепленные прожекторами.

— Что ж, кто-то в комплексе наконец разбудил ад, — сказал Уилл, меняя магазин.

Протянув руку, Коллинз достал бинокль из футляра на поясе охранника в камуфляже и поднес его к глазам, поднявшись из укрытия за вертолетом.

— Проклятье, я насчитываю свыше сорока… нет, пятидесяти с лишним плохих парней… и… нет, погодите… прекратить огонь… прекратить огонь, черт возьми! — гаркнул Джек. — У них заложники! Что за чертовщина тут творится? Проклятье, у них директор!

Взяв бинокль у Джека, Эверетт поглядел в ангар.

— Алиса, сенатор, Найлз, Вирджиния… — перечислял он, а затем вдруг осекся, обернулся и съехал по фюзеляжу в сидячее положение, увидев одно из лиц, которое несли двое в темном номексе.[8]

Тут небо над ними взревело — большой летательный аппарат, подобного которому они еще не видели, взмыл в зенит, изрыгнув пламя как раз перед тем, как устремиться к фасаду старого ангара. Какой-то неизвестный конвертоплан. Затем еще и еще, пока рядом у ангара не оказалось целых четыре аппарата. Большие, агрессивные с виду, смахивающие на американские V-22 «Оспри», но только вместо несущих винтов — пара оглушительно воющих реактивных двигателей. Когда они приземлились, двигатели их повернулись, но так, чтобы прижимать аппараты к земле, а не поднимать их.

На глазах у беспомощно взиравшей на это службы безопасности группы «Событие» враждебные элементы пробежали с пленниками к опускающейся задней рампе. Конвертоплан был достаточно вместителен, чтобы без труда принять на борт всех до единого. Через две минуты черные летательные аппараты с ревом завели двигатели, выдвинулись из ангара и через пять секунд уже были в воздухе. Промчавшись над самой поверхностью пустыни, они начали подниматься. Оставшиеся на земле побежали к назначенным им конвертопланам и погрузились. Эверетт не мог не подивиться оперативности посадки штурмовой группы. Выход из зоны посадки занял менее тридцати секунд.

Подергав Эверетта за рукав, Менденхолл указал в темное небо. В погоню за штурмовыми конвертопланами устремились два новейших американских истребителя F-22 «раптор».

— Сообщи боевому центру в Неллис, чтобы только наблюдали, не ввязываясь в бой. На борту американские заложники, — приказал Карл Райану, вышедшему на связь по своей карманной рации.

Послышался грохот двигателей других истребителей, включавших форсаж, чтобы взмыть со взлетной полосы на главной базе. Менденхолл насчитал десять самолетов, включая и те два, что уже преследуют нападавших.

Наконец, Коллинз тяжело плюхнулся на песок и поглядел на Эверетта:

— Черт возьми, как они смогли попасть внутрь и захватить четверых самых высокопоставленных людей?

Карл ответил не сразу, просто глядя на друга и надеясь, что Джек примет то, что ему предстоит услышать.

— Джек, они захватили не только их. — Он перевел взгляд с Коллинза на Райана, разговаривающего с центром управления боевыми действиями в Неллисе. И наконец проронил: — Клянусь, я думал, она дома на поправке.

Джек не спросил, кто. Он ждал.

— Они захватили Сару.

Коллинз отвел взгляд от Карла, устремив его в землю, а потом медленно встал и поглядел на восток, где скрылись диковинные летательные аппараты.

Райан опустил рацию, а Уилл Менденхолл смотрел то на небо, то на полковника. Встав, Эверетт смотрел, как Джек Коллинз решительно зашагал к опустевшему ангару. Все трое заметили, что в его походке не угадывается ни малейшего намека на усталость.

Нападение на штаб-квартиру группы «Событие» разбудило человека, ни в коем случае не намеренного оставить такое нападение безответным.

Заняв позицию позади четверки летательных аппаратов с куцыми крыльями, F-22 «Раптор» обнаружили, что те развивают скорость, превышающую звуковой порог — вещь для конвертоплана невозможная. Однако факты — вещь упрямая: измерительные инструменты истребителей подтверждали, что скорость действительно приближается к 1,4 Маха.

Вдруг все сигнализаторы угрозы на всех десяти истребителях вспыхнули и заверещали свои предупреждения в наушниках каждого нилота эскадрильи.

В высоте ракеты, выпущенные у побережья Нью-Джерси два часа назад, пребывали в режиме парения вплоть до сигнала о преследующих истребителях, полученного с головного диковинного летательного аппарата. Тогда шесть крылатых ракет клюнули своими округлыми носами, пикируя к находящимся далеко внизу истребителям. Внезапно наружная оболочка из упрочненного композитного материала распалась на три отдельные части, закувыркавшиеся в воздухе, выпустив десяток отдельных ракет с радионаведением. Теперь вместо приемлемых шести ракет «Рапторам» пришлось иметь дело с шестьюдесятью. Даже не и силах оценить свои шансы, военные летчики рассыпали строй, разлетаясь в разные стороны в попытке уклониться от шестидесяти снарядов, устремляющихся прямо на них. Детекторы угрозы заливались трелями, от каждого «Раптора» во все стороны полетели дипольные отражатели и осветительные ракеты контрмер в уповании запутать приближающиеся источники угрозы. Ни один из десяти американцев не мог поверить тому, что его самолет-невидимка обнаружен с такой легкостью.

Истребители попарно взмывали ввысь. Отпускники, наведавшиеся в Лас-Вегас, поднимали головы к небу, пока каждый самолет с выжатыми до упора рычагами дросселя включали форсаж в попытке выскользнуть из приготовленной западни. Гости шикарных лас-вегасских отелей охали и ахали при виде еще более ярких факелов, настигающих «Рапторы», на каждый из которых было нацелено по семь ракет.

Толпы, скопившиеся на улицах, были внезапно напуганы, когда мелкие факелы сошлись с крупными F-22, и яркие вспышки взрывов озарили и без того яркий небосвод ночного Лас-Вегаса. У них на глазах два американских истребителя нырнули в пике и вильнули, перехитрив преследователей. «Рапторы» летели так низко, что один зацепил композитным крылом громадный прожектор на вершине пирамиды казино «Луксор», осыпав разбегающуюся толпу осколками стекла и обломками.

Другой «раптор» был сбит при попытке повторить тот же маневр, что и первые два, но не столь удачно. Ракета с радионаведением взорвалась в тот самый миг, когда он выходил из пике. Осколки прошили фонарь кабины, мгновенно убив пилота, и самолет, отлетев рикошетом от кровли старого отеля «Фламинго», врезался в высотную автостоянку через улицу от отеля.

В общей сложности, ловушка, намеченная и запущенная за добрых два часа до штурма комплекса группы «Событие» для прикрытия бегства террористов, отняла пять жизней на базе и восемь — в воздухе.

Четыре больших конвертоплана продолжали свой путь без дальнейших враждебных действий со стороны Соединенных Штатов, держа курс на Мексиканский залив.

7

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

В этот поздний час президент настоял, чтобы совещание по национальной безопасности состоялось в менее помпезном Овальном кабинете, а не в командном пункте под Белым домом. Он устал и был рассержен. Доклад министра Военного флота он выслушал, не проронив ни слова.

— Сэр, у нас готов план эскортирования четырех супертанкеров силами боевой группы «Нимиц». «Нимиц» в настоящее время идет полным ходом к месту встречи и присоединится к Королевским ВМС, конвоирующим эти четыре танкера. Они планируют пересечь Атлантику из Девонпорта в Англии под конвоем фрегатов Ее Величества «Монмут» и «Сомерсет» и подлодки Королевских ВМС «Трафальгар». В то же самое время мы координируем одновременный конвой с китайцами — их боевая группа покидает венесуэльские воды завтра, сопровождая два танкера. Наш таинственный враг не может находиться сразу в двух местах.

В этот момент в кабинет вошел секретарь президента, чтобы передать ему сообщение. Прочитав его, тот передал его дальше по комнате.

— Неллис? — спросил он у министра обороны.

— Проклятье, ракетный запуск из Атлантики вошел в соприкосновение с десятью F-22 «Раптор» из Неллиса, — пояснил генерал Колфилд пятнадцати собравшимся. — Восемь из них уничтожены крылатыми ракетами системы, не числящейся ни у одной разведки.

— А в Неллисе не случилось ничего такого, что оправдывало бы нападение? — осведомился Фукуа, поглядев на министра ВВС.

Ничего. Там «Красный флаг» — военные игры, вот и все на данный момент, — ответил тот.

Вдруг осознав, что речь идет о базе ВВС Неллис, президент на какой-то миг вдруг понурил голову.

— Джентльмены, продолжайте без меня, держите меня в курсе. А пока прошу простить.

Секретарь выпроводил совет национальной безопасности из кабинета, а президент повернулся, открыл верхний левый ящик стола, извлек небольшой ноутбук и открыл его. Настучал команду и замер в ожидании. На экране появилась единственная строка: «Отдел 5656». Президент все ждал и ждал, но на связь так никто не вышел.

— Господи, — проворчал он, снимая трубку и набирая десятизначный номер. И отвел ее подальше от уха, когда там раздалось громкое верещание и зазвучал записанный голос:

Федеральное агентство, с которым вы пытаетесь связаться, в настоящее время недоступно из-за аварийного отключения. Это временная ситуация. Пожалуйста, попробуйте набрать этот номер позже.

Опустив трубку на рычаг, президент откинулся на спинку кресла, чувствуя, как в сознание закрадывается мысль, что он всего-навсего дилетант, и никто более. То, что Неллис подвергся ракетной атаке, а связь с группой «Событие» оборвана — отнюдь не совпадение, по из-за строгой засекреченности группы от конгресса и правоохранительных органов покамест придется дожидаться, когда Найлз сам даст ему знать, какого черта там творится.

Президента Соединенных Штатов ждала долгая ночка.

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Джек, Эверетт, Райан и Менденхолл помогли раненым пилотам, членам экипажа и внешней охране попасть в комплекс при помощи огромного лифта в ангаре. Как только решетчатый пол опустился ниже уровня земли, стал слышен сигнал тревоги, раздающийся внизу.

— Что бы тут ни случилось, это произошло во время моего дежурства. Джек, я не знаю…

— Отложим на время, капитан. Кто-то открыл этим людям дверь. Как же могли паши люди обезопасить комплекс, если кто-то раздает ключи от треклятых замков?

Эверетт медленно кивнул, ничуть не уверившись, что не подвел группу.

Лифт дошел до уровня 3, где всех встретили охранники, сперва опешившие при виде Джека Коллинза, вышедшего из широких дверей. Сгрудившись на погрузочной платформе, люди глазели на человека, вернувшегося с того света. Вперед выступил сержант с армейскими нашивками. Отдав честь полковнику, он обернулся к капитану Эверетту — своему непосредственному начальнику:

— Сэр, у нас пять убитых и семнадцать раненых. Тридцать два члена группы находятся под действием усыпляющего наркотика, один из них в шоковом состоянии. Наблюдаются повреждения ворот 2 и ворот 1. Пропали пять человек личного состава. Как мы полагаем, они покинули комплекс с вражеской штурмовой группой.

— Спасибо, сержант. Электропитание восстановлено полностью?

— Да, сэр, доктор Голдинг снова запустил все системы.

Не дожидаясь продолжения, Джек устремился к лифту по ту сторону грузовой платформы.

— Продолжайте, сержант. Обеспечьте строжайшее соблюдение карантина. Соберите всех имеющихся работников службы безопасности и запечатайте здесь все плотнее, чем мясные консервы.

— Есть, капитан.

Как только двери лифта открылись на седьмом уровне, Джек на миг замешкался в их проеме. Коридор перед ними являл взору путаницу проводов, груды обломков пластика и суету сотрудников. Все они обернулись и, увидев, кто замер в дверях лифта, глядя на них, были просто потрясены. Потом один за другим вышли из оцепенения и устремились к полковнику, вышедшему в коридор, чтобы поприветствовать его. Он чувствовал, как его хлопают по плечу и приветствуют вполголоса, а потом в толпе заметил знакомое лицо человека, прокладывающего себе путь к лифту.

— Полковник? — ошеломленный Пит Голдинг таращился на Джека, не находя слов.

— Док, как я понимаю, у нас проблемы? — спросил Коллинз, пожимая Голдингу руку.

— Они ударили быстро и крепко, полковник, — печально констатировал Пит. Проводив всех четверых мимо персонала группы, он наконец ступил в вычислительный центр, где присел на уголок одного из столов.

Джек заметил повреждения пуленепробиваемого стекла и кровь, все еще сочившуюся из-под ближайшей двери.

— Это мой прокол. Полагаю, вирус, внедренный в «Европу», после доставки сообщения продолжил свое дело. Вот уж не думал, что вирус может мутировать в заданное время, заглушить все системы безопасности и… и… ну, всё, буквально всё.

Поглядев на Эверетта, Коллинз покачал головой. Эверетт дал ему полный отчет о том, что разыгралось в мире с момента его путешествия в Вальгаллу, но Карл даже не представлял, какую часть этой информации Джек усвоил.

— Док, «Европа» работает?

— Ну, периферийные системы типа света и телефонов — да. Но пока я не разберу ее продвинутые программы по косточкам и не найду баг, минимум часов двенадцать нам от нее толку ноль.

Джек хлопнул его по спине:

— Бери любую помощь, какая потребуется, даже тащи сюда народ из «Крэя», но запусти ее. Она нам нужна. — Джек тряс Пита за плечо, пока тот наконец не поднял голову. — Еще что-нибудь, Пит?

Голдинг отвел взгляд в сторону, а потом уставился в пол.

— Мы пытались ей помочь, полковник. Она была у нас перед глазами, но добраться до нее мы не могли.

— Кому? — уточнил Эверетт.

— Саре. Она дала отпор… черт… она единственная, кто дал им жару после того, как охрану вырубили. Когда нам уже казалось, что они ее прикончат, из ниоткуда вынырнул какой-то мужик и помешал им. Его тоже забрали. — Он поглядел Джеку в глаза: — Извини, Джек.

Похлопав Голдинга по спине, Коллинз окинул взором компьютерный центр, где уйма инженеров уже копались в периферийных системах «Европы», и понял, что Питу нужно убрать все лишнее, чтобы заняться ее низкоуровневым программированием. И решил не мешать Голдингу делать свое головоломное дело.

— Кстати, док, — Джек обернулся к Питу уже на пороге. — Ты временно командуешь отделом — значит, исполняешь обязанности директора. Встретимся снова через пару часов, так что подыщи замену в компьютерный центр. — Джек бросил взгляд на часы. — А до той поры я доложусь президенту; он наверняка захочет потолковать с тобой, так что не теряйся.

Пит проводил взглядом Джека, отвернувшегося к двери, не в силах переварить стремительное возвышение по службе, о котором во время всего дьявольского бардака и не помышлял. Потом вдруг припомнил кое-что:

— Полковник Коллинз!

Джек застыл, но не обернулся, зато это сделали Эверетт, Райан и Менденхолл.

— Я должен переговорить с вами и капитаном с глазу на глаз. Возможно, я установил личность «крота» и предателя. Однако мне нужна помощь «Европы» в подтверждении гипотезы. Кроме того, человек, спасший жизнь лейтенанта Макинтайр… — Пит нервно прикусил нижнюю губу, но после секундной заминки продолжал: — Это француз — Анри Фарбо.

Коллинз прикрыл глаза, изо всех сил стиснув зубы. Потом, испустив глубокий вздох, покинул центр.

— Господи, чем дальше, тем лучше, — заметил Менденхолл, пнув кусок еще дымящегося кабеля на полу.

Час спустя Пит лежал навзничь в чистой комнате «Европы» ХР-7, где разместились «мозги» системы. В зубах он держал несколько прозрачных программных щупов, сражаясь сразу с рядом волоконнооптических линий. Джек, принявший душ, побрившийся и на скорую руку прошедший осмотр в лазарете под обещание вернуться для более тщательного исследования, наблюдал за его манипуляциями.

Память возвращалась замечательно, но дни перед освобождением по-прежнему затмевало больше вопросов, чем ответов. Врач решила, что этот провал в памяти создан намеренно, обнаружив в его крови вещество, ассоциирующееся с искусственной комой. И заподозрила, что Джека специально держали в бессознательном состоянии.

Эверетт присоединился к нему в чистой комнате, в данный момент остававшейся таковой сугубо номинально — ни один из десятка набившихся в нее инженеров не надел ни заземленного костюма, ни респиратора.

— Джек, я поставил Райана и Менденхолла командовать сбором всех данных об этом нападении. Как только Пит передаст свои обязанности заместителю, предлагаю поручить ему продолжить охоту на «крота»; уже одно это даст нам ответы на уйму вопросов.

— Согласен. — Коллинз смотрел, как Пит наконец устанавливает кристаллические программаторы обратно в гигантский мэйнфрейм. Наклонившись, Джек включил микрофон, транслирующий его голос в камеру программирования. — Док, нам назначено через пять минут, и ему вряд ли понравится ждать.

— А еще у нас есть вот это, Джек. — Эверетт продемонстрировал обернутый в пластик пакет для образцов. Внутри было серебристое вещество. — Никакой информации о подобном воспламенителе — крайне легковоспламеняющийся, но очень стабильный.

Поглядев на порошок, Джек не отозвался ни словом.

Все еще сидя на полу, Пит поглядел сквозь толстое стекло вверх. Сдвинув очки на кончик потного носа, разглядел, что это полковник, и вместо того, чтобы возмутиться, что у него отнимают время, просто кивнул в знак понимания, как только тот вошел.

— Прошу простить, джентльмены, но мне надо удалиться. Когда я перезагружу системы «Европы», веселье закончится и всем придется опять играть по правилам чистой комнаты.

Уступив дорогу коротышке, Эверетт прикрыл глаза и покачал головой. Джек не мог удержаться от улыбки, потому что знал, что Карл и доктор Джин Роббинс ни за что в жизни ни в чем не сходятся.

— Что ж, мини-диктатор чистого уровня прибыл, — сказал Эверетт.

Проигнорировав его, Роббинс повернулся к Джеку:

— Полковник, замечательно видеть вас снова. Поверьте, я совершенно искренен, когда говорю, что ваше возвращение весьма долгожданно и радостно для нашего компьютерного подразделения. Добро пожаловать домой. — Он обернулся, чтобы смерить взглядом Эверетта: — Полагаю, капитан, вам надо стрелять и пытать плохих парней или вершить что-то не менее героическое, так что прошу прощения. — Высунувшись вперед, он проинформировал Пита, что они готовы к перезапуску.

Приподняв брови и скрестив руки, Джек поспешно отступил с дороги Роббинса, одновременно кивком приглашая Эверетта присоединиться к нему в углу чистой комнаты.

— Боже, что за задница, — шепнул Эверетт.

— Ага, но в своем деле хорош.

— Именно это меня в нем и бесит.

— Я рад, что вы с ним ладите, — сказал Пит, подходя к ним и опуская закатанные рукава. — Потому как вы только что встретились с моим заместителем, который будет помогать вам, капитан, в ваших стараниях откопать «крота».

Джек с улыбкой хлопнул Эверетта по спине.

Тот даже не заметил, как Джек с Питом покинули комнату: он думал о времени, которое придется провести в компании самого гадкого и гнусного типа во всей Вселенной.

Сидя за столом директора, Пит Голдинг чувствовал себя не в своей тарелке, как никогда в жизни. Коллинз кивком дал понять, что связь установлена, президент на линии и не спит в пять тридцать утра. Большой монитор в окружении полусотни других осветился, демонстрируя президентскую печать. Затем картинка сменилась изображением его самого, сидящего за своим столом в Овальном кабинете. При виде того, что из Неллиса на связь вышел вовсе не Найлз, на лице президента промелькнуло выражение недоумения:

— Доктор Голдинг, не так ли?

— Э-э, да, господин президент. Как вы уже могли слышать, у нас тут были проблемы — и в комплексе, и на самой Неллис.

— Меня известили о потерях ВВС, но о вас там не говорилось. — Президенту явно было не по себе, но он продолжал: — Доктор, почему мне не докладывает доктор Комптон? — В голосе его сквозила тревога.

— Сэр, Найлз, доктор Поллок, Алиса Гамильтон, сенатор Ли и один из наших офицеров — Сара Макинтайр — были захвачены террористическими элементами, напавшими на комплекс.

Президент на минуту примолк. Весть об исчезновении друга оглушила его, но он понимал, что не может допустить, чтобы это сказалось на его действиях.

— Итак, все это ложится на ваши плечи, доктор Голдинг. Начнем с того, как. Как, черт побери, они проникли в самое надежное заведение и похитили моих людей?

— Мы полагаем, лонг-айлендская встреча была лишь отвлекающим маневром, чтобы выманить из группы верхушку безопасности. Они не только на шаг опережали нас с нелетальной засадой на ФБР, а еще и на два шага со своей вылазкой здесь, в Неваде. В обоих случаях ни одно из событий не могло состояться без помощи изнутри.

— Боже! — Президент заставил себя успокоиться и только потом поднял взгляд на камеру: — Доктор, вам нужна команда полиции ВВС или морских пехотинцев для прикрытия комплекса и помощи капитану Эверетту, пока вы там не соберете все обратно?

— Вообще-то, со мной тут есть человек, желающий поговорить с вами; он вернулся и сюда, и к своим обязанностям.

Джек Коллинз, сидевший за небольшим столом переговоров, подтянул к себе один из мониторов с встроенной камерой.

Поначалу на лице президента не отразилось никаких эмоций — он лишь с недоумением смотрел на экран.

— Нынче ночью я то и дело сталкиваюсь с подобной реакцией, — заметил Джек.

— Полковник Коллинз, черт побери, как вы?

Достойное приветствие одного воина другому. Джек с улыбкой кивнул:

— Отлично, сэр. Судя по тому, что мне сказали, я был в плавании с теми же людьми, которые напали сегодня ночью. Я почти не помню своего пребывания у них, но с помощью современной науки мы над этим работаем.

— Ага, могу вообразить, что с вами хотели сделать… Вы уверены, что не хотите на время переложить обязанности на капитана Эверетта?

— Нет, сэр, у нас пропали люди, и я просто с ума сойду, если буду сидеть на скамейке запасных. Капитан Эверетт по-прежнему возглавляет службу безопасности группы, а я буду помогать.

— Что ж, полковник, уж не мне спорить с вами на эту тему. Как вам, возможно, известно, у нас на руках серьезная угроза. ВМФ уведомил меня, что мы имеем дело с неизвестными, располагающими куда более передовыми научными знаниями. А теперь к нашему горлу приставили экономический нож, и острие уже воткнулось.

— Понимаю. Джек обернулся, чтобы поглядеть на Пита, снова кусавшего нижнюю губу и рассеянно протиравшего очки.

— Полковник, завтра мы возобновляем конвоирование судов. Я не могу позволить, чтобы террористическая угроза подорвала нашу экономику. Так что как только наткнетесь на любую информацию, уведомите меня незамедлительно. — Президент перевел дыхание. Вид у него был усталый и расстроенный.

— Обязательно, сэр.

— Полковник, вы провернули в Средиземном море невероятную работу. Добро пожаловать на родину!

— Спасибо, господин президент.

— Доктор Голдинг, раскопайте мне, с кем мы, черт возьми, имеем дело и как их отыскать.

Пит хотел было ответить, но экран уже погас.

— Боже, что за треклятый бардак! — бросил он, обернувшись, чтобы поглядеть на Джека через комнату.

— Ага, док, так и есть. Так что возьмемся его разгребать.

8

Мексиканский залив, в трестах милях к югу от Галвестона, Техас

Найлз, Вирджиния, Алиса и сенатор Ли смотрели, как Сара проверяет состояние Анри Фарбо. Француз был в беспамятстве почти все время полета на юг. И начал что-то бормотать лишь пару минут назад. Только Сара разобрала имя «Даньелла» и расслышала, как с губ полковника сорвался негромкий стон. Откинув упавшую на глаза прядь, Сара вгляделась в лицо Фарбо. Она все еще ни словом не обмолвилась Найлзу или остальным о том, ради чего он проник в комплекс, решив пока что оставить это при себе, по каким-то самой непонятным причинам.

— Как он себя чувствует? — поинтересовался Найлз со своего места у левого борта странного летательного аппарата.

Обернувшись, Сара посмотрела на полтора десятка солдат, помогавших осуществить штурм. Большинство спали, несколько болтали и шутили — точь-в-точь, как любые солдаты по всему миру. Пока что высокий негодяй, командующий ими, не соизволил подойти к пленникам с момента отлета. Им не сказали ни слова, если не считать предложения выпить кофе. В данный момент до их разговоров никому нет ровным счетом никакого дела.

— Использованный ими наркотик очень мощный. Наверно, такое долгое беспамятство как-то связано с тем, что ему попали в шею.

— Сколько живу, а не в состоянии постичь нашего друга, — сенатор Ли кивнул на Фарбо, осторожно двинув правым плечом, чтобы не разбудить Алису.

— Он опасный человек, — без особой симпатии отметила Вирджиния.

— Они хотели его убить. Как ни крути, он спас жизнь юной Макинтайр, что придает ему загадочности, — заметил Ли.

— Найлз, а что там было слышно от капитана Эверетта напоследок?

— Последнее сообщение гласило, что они получили посылку и возвращаются. Я не дал ему возможности уточнить, какого рода эта посылка, из-за соображений безопасности связи, — ответил Комптон на вопрос Вирджинии.

— Что ж, надеюсь, мистер Эверетт окажется ищейкой не хуже Джека… — Поглядев на Сару, сенатор осекся, не окончив фразу.

Она медленно встала, а Алиса проснулась, услышав, что Гаррисон Ли вышел за рамки. Она продолжала опекать его даже во сне.

— Послушайте, хватит вам выплясывать на цыпочках вокруг меня из-за Джека. Я прежде всего солдат, и порой мы теряем людей. Так что не водите себя за нос, думая, будто я разваливаюсь на кусочки всякий раз, когда кто-нибудь упомянет его имя. Пожалуйста, бросьте это к чертям.

Остальные четверо поглядели на нее, но ничего не сказали.

— Храбрая малышка Сара! Порой мне хочется быть хоть вполовину таким же храбрым. Но кто кого водит за нос?

Обернувшись, Сара посмотрела на полковника Фарбо, приподнявшегося на локте и глядевшего на нее снизу вверх. Сияв со лба мокрую тряпку, он принялся разглядывать ее с расстояния вытянутой руки.

— Милосердие к поверженному врагу? — Он выпустил тряпку, шлепнувшуюся на покрытое резиной днище.

— Сара всегда питала слабость к раненым животным, — выложила Вирджиния, шокировав остальных.

— Действительно, и уверяю вас, мисс Поллок, сие животное благодарно за ее человечные труды, — откликнулся Фарбо, на миг встретившись с Вирджинией взглядом.

— Покамест, полковник, мы пребываем в полнейшем неведении по поводу того, почему вы выбрали именно этот момент для визита в группу «Событие». Просто воспользовались случаем из любопытства или с некими темными намерениями? — спросил Найлз, вставая и вручая Фарбо чашку чуть теплого кофе.

— A-а, директор Комптон, мы наконец-то повстречались лично. — Прихлебывая кофе, Фарбо поднял глаза и увидел старика с повязкой на глазу. И тотчас сел, хоть от этого разболелась голова. — Легендарный сенатор Ли! Я воистину в изысканной компании, — он сделал полупоклон.

— Восхищение врага всегда приятно; когда-нибудь это может оказаться на руку, — прокомментировал Ли, кивая полковнику.

— Как вам известно из наших перипетий в прошлом, директор Комптон, шанс время от времени отождествляется с моим именем.

Ответ Фарбо встретило молчание, потому что кабину вдруг заполнил негромкий вой. Тон звука парных реактивных двигателей изменился, а нос конвертоплана опустился книзу. Впервые за время полета могучий командир штурмовой группы пробрался к ним из пилотской кабины, по пути кивнув нескольким самым дюжим. Потом сверху вниз поглядел на своих шестерых пленников в первых лучах солнца, заглянувших в окна кабины.

Мы прибыли к точке встречи. Если выглянете в окна по левому борту, то благодаря любезности нашего нилота станете свидетелями зрелища, какого еще ни разу не видывали. — Он неспешно опустился в свободное кресло рядом с Фарбо, поглядевшего на него с пренебрежением и поднявшегося на трясущихся ногах, придерживаясь за ремень. — Пожалуйста, сядьте и расслабьтесь; по-моему, вам это вполне поправится. Назовем это познавательным уроком, — произнес великан с ирландским акцентом.

Аппарат терял высоту куда быстрее, чем любой коммерческий самолет. Благодаря укороченным крыльям корпус конвертоплана сохранял исключительную стабильность даже при отвесном снижении к поверхности моря. Фарбо пришлось поспешно сесть, стараясь не расплескать кофе.

— Обычно аппарат зависает над водой, а потом втягивает крылья и герметизирует воздухозаборы, что позволяет нам нырять под воду и встречаться с кораблем-маткой там. Однако мы сочли необходимым продемонстрировать вашей стране — и остальным, — с чем вы имеете дело. — Боевик оглядел лица сидящих перед ним. Конвертоплан уже находился в шестистах футах над гребнями волн.

Они смотрели в иллюминаторы левого борта, когда прямо внутреннее ухо пронзил оглушительный писк. Найлз и остальные сжали головы ладонями.

— Приношу извинения, по мы отмечаем свое местоположение с помощью сигнала, легко проходящего сквозь воду. Услышанный вами акустический всплеск — кодированная передача, помимо прочего, сообщающая нашу высоту и местоположение с точностью до полудюйма. Мы не хотим несчастных случаев. Киты и дельфины тоже слышат тон, выходящий за диапазон человеческого слуха, так что для них это сигнал убраться отсюда подальше.

Внезапно сигнал закончился, и все посмотрели на поверхность воды внизу. Залив на рассвете был совершенно безмятежен, позволив солнцу усеять волны золотистой россыпью бликов. Вдруг вода ярдах в трехстах сбоку от конвертоплана приобрела более светлый оттенок зеленого. Найлз украдкой бросил взгляд на здоровяка, следившего за их реакцией с улыбкой. А повернувшись обратно к большому иллюминатору, Комптон увидел огромные пузыри, лопающиеся на поверхности залива. Некоторые достигали добрых ста футов в диаметре и вздымались в воздух еще футов на пятьдесят, прежде чем лопнуть, демонстрируя нечто вроде взрыва парового котла.

— Господи, помилуй, — пробормотал Ли в изумлении.

Они увидели, как из глубин прозрачного моря вздымается какой-то силуэт. Им было и невдомек, что именно это место залива выбрано за исключительную прозрачность воды. У них на глазах нос исполинского судна вознесся из хлябей, круглый и громадный. Субмарина вспорола поверхность Мексиканского залива со взрывным выбросом вспененной добела воды и брызг, а затем продолжила подъем, будто стремясь вырваться из неприятной и враждебной среды. Она все поднималась и поднималась, и казалось, этому не будет конца, а затем поднялась еще выше. Они увидели, как боевая рубка, пробив поверхность, начала выдвигаться, обратившись в 125-футовый небоскреб, но монстр еще тревожил воздух и море своей протяженностью. Он возникал из моря, как мифическое чудовище в многократно замедленном показе кино.

— Просто не верится! — чуть ли не взахлеб выдохнул Найлз.

Могучая подлодка наконец достигла точки, когда взмывший нос перевесил корму, и гигантский корабль начал путь обратно в море. Залив под его корпусом расступился, когда исполин рухнул в воду, подняв волну футов двести высотой. Мельчайшие брызги ее гребня взмыли до самого зависшего конвертоплана.

Найлз начал мысленно прикидывать размеры. Длина судна добрых тысяча футов с хвостиком, а то и поболе. Посчитать его водоизмещение он не мог, но наверняка больше, чем у любого судна военно-морских флотов любой из стран мира. Субмарина, размерами превосходящая авианосец класса «Нимиц», не походила ни на одно судно, виденное любым из них. Корпус отличался чистыми линиями и был округлым даже на верхней палубе. Боевая рубка представляла собой гигантскую конструкцию с аэродинамическими обводами, способную при погружении уходить глубоко в корпус — очевидно, ради скорости.

Найлз обратил внимание на два больших неровных треугольника, смахивающих на плавники, — могучие носовые горизонтальные рули, вспарывающие воду у самой поверхности, — а затем, наконец, и на два возносящихся ввысь угловатых хвостовых руля стофутовой длины и пятидесятифутовой высоты, вздымающихся из моря, будто спинные плавники чудовищной акулы. Затаив дыхание, они смотрели, как нос судна раскрылся, явив взору другой, стеклянный, спрятанный за убирающейся броней и покрывающий никак не менее десятка палуб передней части судна. Гигантская подлодка продолжала движение по поверхности, оставляя за кормовым движителем едва заметный след. Чайки, опомнившись от шока при ее появлении, закружили вокруг небоскреба боевой рубки, из-за размеров спутав ее с сушей.

— От имени моего капитана милости прошу на борт «Левиафана».

Обернувшись, Ли поглядел на чужака, следившего за ними напряженным взором. И припомнил строфу времен Гражданской войны, выученную наизусть еще в колледже и оказавшуюся очень уместной теперь, когда тот огласил название исполинского судна: «Есмь поглощен водой, обремененной солью, и обречен зреть форму и темные намеренья врага моего, погубителя человечества, и аз поверженный низлег с душой, исполненной водою, а там, под волнами, с грацией чудовищной скользит „Левиафан“ — Морей сих Бог и Повелитель Мира».

Как только четыре конвертоплана устремились вперед, головной заложил резкий вираж и начал заход на палубу «Левиафана». Как только он подошел, чуть позади боевой рубки распахнулись гигантские — длиной свыше семидесяти футов — створки ворот, поднявшись вверх и открыв взорам пещеру ангара внизу. Найлз следил, как палубная команда далеко внизу готовится к приему четырех летательных аппаратов. Зависшие СВВП безупречно уравняли скорость со стремительно движущимся судном и опустились в его недра. Комптон воспользовался случаем рассмотреть открытый срез корпуса, насчитав пять явно отличающихся слоев из материала, представившегося его нетренированному глазу то ли титаном, то ли сталью, но при этом пористого. И вдруг он с изумлением осознал, что смотрит вовсе не на металл, а на какой-то композитный материал вроде нейлона.

Конвертоплан опустился на палубу, и обороты его двигателей начали снижаться. Затем рядом опустился другой, а последний — позади. Комптон отвернулся от иллюминатора и уселся лицом к остальным.

— Это не первое подобное судно, носящее это имя, — заметил Ли.

Поднявшись из кресла, великан совсем сбросил бронежилет, не сводя глаз с Ли. Остальные его люди окончательно проснулись и явно радовались возвращению домой — шутили и пробирались к покаченным трапам.

— Верно, сенатор. Это третье судно, носящее название «Левиафан», — подтвердил он, вручая свой бронежилет и оружие ближайшему из солдат.

Найлз поглядел на Гаррисона Ли, и тот подмигнул:

— Ячейка 298907, уровень семьдесят три, законсервированное дело.

Комптон припомнил одно из ценнейших достояний группы, и лицо его озарилось пониманием. Он знал, о какой ячейке упомянул сенатор, а теперь понял и причины ее уничтожения.

— Леди и джентльмены, будьте добры следовать за мной, пожалуйста. — Здоровяк помедлил, глядя на Анри Фарбо. — А вас я попрошу дать слово джентльмена вести себя на судне прилично. Мы не потерпим никакой деятельности, способной причинить вред экипажу или бортовым системам. Если это требование вас не устраивает, мы можем перед погружением оставить вас плавать на поверхности. Вас подберут в течение суток, уверяю.

Встав, Фарбо поглядел на него, потом на Найлза и Сару, в свою очередь выжидательно смотревших на него.

— Ну, конечно, мое слово джентльмена, — произнес он без намека на юмор.

Сопровождающий еще мгновение вглядывался полковнику в глаза, пытаясь высмотреть хоть след обмана, после чего обернулся к просторному дверному проему.

Спускаясь по трапу, они увидели не менее сотни человек, хлопочущих на посадочной палубе, отмывая все четыре конвертоплана от разъедающей металл соли. Потом среди пятнадцати вертолетов и четырех конвертопланов эхом раскатился голос из громкоговорителя:

— Приготовиться запечатать двери ангара. Все вниз. По местам стоять, приготовиться к погружению!

Гаррисон Ли стоял, опираясь на трость, а Алиса накрыла его ладонь своей, глядя, как залитый солнцем внешний мир медленно скрывается. Гигантские створки с шипением захлопывались над их головами с такой неотвратимостью, что Алиса даже поежилась.

Сара смотрела, как члены команды вокруг них крепят конвертопланы к палубе длинными нейлоновыми стропами, клещевыми захватами натягивая их, как струны. На стенах протянулась вереница стандартных и усовершенствованныхэлектронных приборов, отображающих точный вес того, что доставлено в ангар. Сару изумило, что объект, способный двигаться под водой, способен нести такой вес, вроде бы даже не теряя в скорости. А еще ее изумил этнический состав экипажа — черные, белые, азиаты и прочие работали бок о бок с подростками немногим старше шестнадцати.

Высокий снова наблюдал за ними.

— Позвольте спросить, каковы ваши обязанности на борту этого судна? Или вы просто штатный убийца и похититель людей? — поинтересовался Найлз, закатывая рукава своей белой рубашки. Его глаза за линзами очков не дрогнули перед взглядом террориста.

Тот наконец усмехнулся — холодной, скверной полуулыбкой.

— Я выполняю приказы. Однако я действительно штатный специалист по безопасности и командир войск специального назначения «Левиафана» — сержант Тайлер, Бенджамин Тайлер. И не будь я хорош в своем деле, оставшиеся в вашем нелепом и жалком комплексе хоронили бы куда больше ваших товарищей.

Тайлер жестом подозвал девушку, стоявшую у одного из больших пультов, дожидаясь приказов. Та подошла. В отличие от палубной команды, одетой в синие комбинезоны, как и военнослужащие личного состава группы «Событие», на ней была красная рубашка и синие шорты. Каштановые волосы, заплетенные в косы, были накручены вокруг обоих ушей, а улыбка на лице — совершенно искренней. Глаза ее отличала глубокая синева с серебристыми колечками вокруг зрачков. Словом, изумительная девушка.

— Это старшина Фелиция Альвера. Она проводит вас до ваших кают, чтобы вы могли отдохнуть и переодеться. Сегодня вечером мы проводим операцию, так что ленч вам подадут в каюты. Капитан передает свои извинения.

— Говоря «операция», вы имеете в виду нападение на торговые суда и убийство невинных? — вопросил Найлз.

— Доктор, а есть ли в мире такая вещь, как невинность? Даже в этом мире мы не лишены изъянов, а порой и почти лишены невинности. — Развернувшись, Тайлер стремительно зашагал прочь.

— Вынуждена просить прощения за сержанта. У него те еще манеры, потому-то мы особо и не выпускаем его в свет, — с улыбкой вымолвила старшина. Но увидев, что юмор не дошел до новых гостей «Левиафана», кашлянула и указала направо: — Пожалуйста, следуйте за мной.

Найлз пропустил сенатора и Алису вперед, прямо вслед за сопровождающей, чтобы прийти на помощь бывшему директору, если понадобится. Необычайно притихшая Вирджиния подошла и взяла Найлза за руку — он так и не понял, то ли боялась, то ли хотела попридержать острого на язык Комптона в узде.

— После тебя, дорогая Сара, — Фарбо галантно сделал ручкой.

— Полковник, то, что нас не окружает вооруженная охрана, вовсе не означает, что за нами не следят.

— Я уже засек десяток камер наблюдения, дорогуша, и они действительно отслеживают наши перемещения. Кого-то наша группка очень интересует.

Сара только сейчас осознала, кого взялась предостерегать. У этого человека чутье, какое другим и не снилось. Он наделен просто невероятными инстинктами выживания и хищника. И решила держаться поближе к Анри Фарбо. Она взяла его под руку, чтобы поддержать, и оба последовали за остальными.

Группа ступила в облицованный пластиком лифт с ковром на полу, почти не выделявшийся на переборке. Старшина подождала, пока все войдут, а потом громко произнесла:

— Палуба десять.

Двери лифта бесшумно закрылись, и он тотчас пришел в движение. Секунд через десять плавно замедлился до полной остановки, а затем у всех возникло странное ощущение — тогда-то они и поняли, что движутся по горизонтали. Продвижение отображалось на разноцветной схеме на стене, показывавшей текущее положение кабины на многоярусной сетке. Лифт двигался еще секунд тридцать, а затем остановился. Двери распахнулись с едва слышным шипением.

— Палуба десять.

Когда женский голос компьютеризированной системы управления лифтом объявил палубу, Сара поглядела на Алису и Вирджинию:

— Неужели это?..

— Если нет, то у нее есть сестра, — прокомментировал Найлз компьютерный голос. Они были слегка шокированы, узнав в нем те же эротичные, завлекательные нотки, что и у их собственной системы «Европа» в группе.

— Должно быть, какая-то дамочка заработала состояние на этих треклятых записях, — бросила Сара, вслед за старшиной выходя из лифта.

— Если вы о сонограмме нашего компьютера, она может быть в точности такой же, как у вашей системы. — Старшина испустила смешок. — Она записана одной старушкой в Акроне, Огайо. — Она жестом пригласила их покинуть лифт. — Ей семьдесят шесть лет.

— О, — выдохнула Сара, поджидая, пока Ли, Алиса, Найлз и Вирджиния нагонят их с Фарбо. И нарочито сдвинула брови, обратив взгляд к Алисе: — Ни за что не говорите Карлу, Райану или Менденхоллу. Это разобьет их фантазии на предмет голоса «Европы».

Войдя в очень длинный изогнутый коридор, они увидели на стенах великолепные лазерные распечатки океанов планеты. Каждая была подсвечена и изображала бухту, море или вид Арктики при лунном свете. Медленно шагая за старшиной, они разглядывали дизайн коридора. Распознать материал было невозможно: выглядел он как твердый пластик, но когда все его по очереди потрогали, то сразу поняли, что это нечто выходящее за рамки их технических знаний. Местами он был мягким, местами — твердым. Большие панели сходились у стрингера, и по виду, и на ощупь казавшегося крашеным титаном.

— По местам стоять, к погружению! — По лодке разнесся громкий гудок.

Стена футах в пяти от пола разошлась, и длинная панель скользнула вниз. Из проема медленно выдвинулись мощные перила.

— Будьте любезны задержаться и взяться за перила, это займет всего минуту. Начальный профиль погружения «Левиафана» может быть довольно крутым. Между собой мы называем это «грехопадением». — Старшина Альвера улыбнулась, берясь за перила из стали и дерева.

— Чудесно, — проворчала Сара, но все равно взялась за перила.

— Погружение, погружение, погружение! — Голос из скрытых громкоговорителей донесся громко и четко под аккомпанемент звучащего по всей лодке предупредительного сигнала.

Отпустив перила, старшина подошла к сенатору и Алисе:

— Если хотите, у нас есть ремни. Может, вы предпочтете их?

Ли упер в девушку взгляд единственного зрячего глаза:

— В тот день, когда мне понадобится надеть…

— Нет, девушка, спасибо, все в порядке, — вставила Алиса, опалив Ли взглядом.

Как только старшина Альвера вернулась на свое место, палуба вдруг резко ушла вниз — и желудки вслед за нею. Потом почувствовалось действие центробежной силы, говорившей, что грандиозный корабль разгоняется до неслыханной скорости. Девушка указала на красный цифровой индикатор на следующей переборке футах в двадцати перед ними, над следующим люком.

— Не может быть, — пробормотал Найлз.

Цифры на индикаторе мелькали в невероятном темпе. Глубина от двухсот футов дошла до шестисот за какие-то сорок секунд. Пока Найлз пытался уследить за мельтешащими цифрами, «Левиафан» начал выравниваться и замедляться. Скоро светодиодный индикатор в переборке сообщил, что огромная лодка находится на глубине девятисот футов. Затем показания изменились, и цифры разбились на две группы, показывая не только глубину, но и скорость.

— Мы будем следовать с этой скоростью в течение… ну, еще какое-то время мы будем довольно устойчивы.

Найлз увидел, что, хотя «Левиафан» идет на скорости семьдесят узлов, судно не прошивает даже малейшая дрожь.

Они продолжили путь, не встретив за всю дорогу больше ни одного члена экипажа, и наконец подошли к первой каюте.

— Миссис Гамильтон, мы поместили вас в нее вместе с сенатором Ли. Мы полагаем, именно так вам привычнее?

Ли выглядел чуточку смущенным, но Алиса лишь приподняла левую бровь.

— Хорошо, в шкафу вы найдете свежий костюм для сенатора. Мы надеемся, что подобрали размер правильно, а также чудесный брючный костюм для вас, миссис Гамильтон.

Старшина открыла дверь и позволила обоим войти. Те с удивлением обнаружили, что их помещение поспорило бы с самыми роскошными каютами круизных лайнеров. Здесь обнаружилась небольшая гостиная в комплекте с письменным столом, отдельная ванная с ванной и душем, битком набитый мини-бар и большая кровать, занимающая изрядную часть комнаты. Декор был выдержан в зелено-синих тонах с шикарными деревянными панелями.

— Эти помещения специально оборудованы для подобного случая. Обычно капитан… ну, скажем, обстановка нашей спальной зоны несколько более спартанская и функциональная.

Отступив в сторону, чтобы пропустить девушку, Найлз кивнул Ли и Алисе и закрыл дверь их каюты.

— Итак, наше похищение запланировано загодя — по крайней мере, на то время, которое ушло на переоборудование этой палубы? — поинтересовался он, идя по пятам за девушкой.

— О да! — Она искоса оглянулась на Найлза. — Мы только толком не знали, сколько человек будем принимать. — Она посмотрела направо, на полковника Фарбо. — К сожалению, мы ожидали лишь двух человек из вашей группы. Боюсь, вам придется какое-то время ютиться в каютах по двое.

Поглядев на Сару, Фарбо ухмыльнулся. Та лишь закатила глаза.

Этот безмолвный спектакль не ускользнул от взгляда старшины.

— Вам, сэр, придется делить каюту с директором Комптоном.

Когда они шли в свою комнату, Фарбо хмурился, а Найлз морщился.

— Девушка, э-э… м-м… Старшина Альвера, не так ли?

— Да, доктор Комптон, — подтвердила та с неизменной улыбкой.

— Вы знаете, ваш капитан — или кто там вами командует — совсем не в своем уме. Я хочу сказать… вы понимаете, что пытаетесь, пусть даже с благими намерениями, повергнуть мир в тотальный экономический коллапс?

Старшина остановилась в полушаге, по очереди оглядев Вирджинию, Фарбо, Сару и Найлза одного за другим, и впервые улыбка ее угасла. И впервые же они увидели ее серьезной.

— Целиком понимаю вашу озабоченность, но могу гарантировать, что это дело тщательно продумано, и вывод моего капитана таков, что спасти моря от гибели можно только крайними мерами. Инцидент в Средиземном море подтолкнул нашу… — Она попыталась изобразить несчастную улыбку и поправилась: — Руку капитана.

— Какое отношение Средиземноморье имеет к этому судну и его намерениям? — уточнил Найлз.

— Более того, доктор Комптон, — продолжала старшина, пропустив его второй вопрос мимо ушей, — вы обнаружите, что преданность этого экипажа безупречна. Меня нашли, когда мне было всего семь лет. Я только-только своими глазами увидела, как моя мать, отец и старший брат умирают от утечки химикатов. Мой капитан нашла меня в крайне скверном состоянии, взяла с собой, учила, воспитывала и пробудила во мне гордость; меня здесь даже любят. Нет, доктор, на борту «Левиафана» вам не найти нелояльных, как не найти и ни души, не одобряющей методы капитана.

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Коллинз только-только покинул лазарет, где доктор Дениз Гиллиам устроила ему полный медосмотр и официально провозгласила Джека живым и вернувшимся с того света. Он пытался растолковать ей все, что помнил, вплоть до диковинных сновидений, даже про маленькую тварь в банке со щупальцами и прозрачным телом, плавающую в каком-то растворе. Дениз выслушала все это, приподняв брови, но без комментариев по поводу его вменяемости.

— Что ж, полковник, я бы сказала, что это сочетание воспоминаний с кошмарами. Осьминожка говорит о кошмаре, а голоса во тьме — что вы спали не все время. Я бы сказала, надо обождать. Я же тем временем передам данные обследований доктору Хаскинсу, когда он вернется из от пуска, а до той поры у нас нехватка рук.

Послышался стук в дверь кабинет. Заглянув внутрь, Менденхолл продемонстрировал какую-то папку. Извинившись, Джек покинул клинику.

— Мы нашли это в кафетерии, — сообщил Уилл, вручая Джеку синюю папку с единственным словом и цифрами на обложке.

— Ячейка 298907, — прочитал Джек вслух и открыл ее на ходу.

— Ее нашли на столе, от которого, как помнится повару, уходили сенатор и Алиса. Там была лишь одна папка, да и та на стуле. Остальные данные по семьдесят третьему и семьдесят четвертому уровням, присланные по факсу из Арлингтона, пропали. Запись системы видеонаблюдения в коридоре подтверждает, что ими завладела группа захвата.

— Может, она просто упала со стола, когда…

Голос Джека стих и оборвался, шаги замедлились. Закрыв папку, он на миг задумался и вновь зашагал вперед. Но направился не к компьютерному центру, а к ряду лифтов.

— Полковник! — окликнул Менденхолл, стоя перед лифтом, когда Джек вошел в кабину.

— Ступай на чистый уровень и найди капитана Эверетта. Потом все встречаемся на семьдесят третьем уровне, у ячейки 298907.

Менденхолл так и стоял на месте, когда двери захлопнулись.

Джек почуял запах паленого пластика и ковролина еще до того, как лифт остановился. Двери распахнулись, и он вышел в длинный изогнутый коридор. «Европа» восстановила все электрические системы, и Коллинз увидел, как полсотни человек перебирают обломки хранилищ.

Покачав головой, он двинулся вперед, миновав одного из своих подчиненных, вооруженного М-16, и через отключенную рамку металлоискателя прошел в зону хранилища.

Провести уборку на этом уровне и восстановить пострадавшие артефакты вызвался профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу III, глава отдела криптозоологии. Коллинз увидел, что профессор по-прежнему чрезвычайно расстроен беспричинным уничтожением хранилищ. Он пятерней причесал свои буйные седые кудри.

— Полковник Коллинз, как замечательно вас видеть! Я и мой криптоотдел были очень рады услышать…

— Спасибо, профессор. — Джек почувствовал, что выслушать еще одно любезное излияние радости по поводу его возвращения из-за реки Стикс будет свыше его сил. — Что с ячейкой 298907?

— А, э… боюсь, мало что осталось. Это вот здесь, — он указал на большую ячейку в трех шагах от них. — Похоже, на эту ячейку и две соседних пришелся главный удар, возможно, из-за ее размеров и опасного содержимого.

— Опасного?

Элленшоу поглядел на свой планшет.

— О да, похоже, в артефакте было пятьсот аккумуляторов — старых, но в них было достаточно кислоты, чтобы отреагировать на пламя, вызвав солидный взрыв.

— Спасибо, профессор, — Джек похлопал его по плечу и двинулся к большой сейфовой ячейке с опаленной стальной дверью нараспашку. — Кстати, Чарли, я тоже рад вас видеть.

Элленшоу улыбнулся, кивнул и вернулся к работе, бросив напоследок еще один взгляд на Коллинза.

Чтобы открыть дверь, Джеку пришлось изо всех сил упереться обеими руками. В хранилище установили временное освещение, бросавшее тени на обугленные, изломанные останки субмарины, найденной в 1967 году. Джек вспомнил, что это был один из первых артефактов, продемонстрированных ему после перевода в группу «Событие». А еще это один из наиболее интригующих предметов, которые он видел за время пребывания здесь.

Джек открыл папку, стоя рядом со штативом осветителя, и прочел описание содержимого ячейки. Радиоуглеродный анализ определил возраст субмарины в 150 лет плюс минус десять лет. Опустив папку, Коллинз поглядел на то, что осталось от скелетной структуры ее корпуса. Сильнейший жар расплавил железо, и аккумуляторные батареи, поразившие даже парочку инженеров из отдела электрических лодок «Дженерал Дайнэмикс», превратились в бесформенный ком в нижней части артефакта. А когда-то с первого же взгляда было ясно, что это чудо техники.

Говорили, что она, вероятно, послужила прообразом аппарата из «Двадцати тысяч лье под водой» Жюля Верна. В то время в это вполне можно было поверить, потому что все еще удавалось разглядеть покрытую шипами боевую рубку и округлый нос. При длине более трехсот футов и водоизмещении в двадцать тысяч тонн она была почти точной моделью современных передовых атакующих подводных лодок ВМФ.

— Полнейший раздрай.

Обернувшись, Джек увидел Эверетта и Менденхолла, стоящих на пороге ячейки.

— Так и есть. Скажи-ка, Карл, как человек флотский: если эта подлодка в самом деле построена перед или сразу после начала Гражданской войны — насколько далеко техника зашла бы к нашему времени?

Эверетт вошел, стараясь не забрызгать перемешанной с сажей водой свой комбинезон. Увернулся от свисающих проводов и положил ладонь на то, что раньше было выпуклостью сферического носа.

— Я не знал бы, с какого конца подойти к оценке научных достижений, если бы это уже не проверили. Ты думаешь, мы имеем дело с теми же людьми, которые построили вот это?

— Почему бы и нет? Не лишено смысла. Факт, что они уничтожили ниточку к своему прошлому, сам по себе достаточно убедителен, но увидев это…

— Если смотреть извне, полковник, по данным обследования ничего такого не скажешь. По крайней мере, ничего не бросается в глаза такого, ради чего стоило бы уничтожать данный артефакт.

Эверетт и Джек обернулись к Менденхоллу. На их памяти новоиспеченный лейтенант еще ни разу не изрекал столь длинного предложения.

— Что? — переспросил Уилл, гадая, что он сморозил не так.

— Вы правы, лейтенант, вот и всё, — ответил Коллинз. — Что мы могли обнаружить на этой лодке такого, чтобы это их пугало?

Эверетт и Менденхолл были озадачены ничуть не меньше Джека.

— Что бы то ни было, оно в этой папке и в этой развалине. Либо что-то обнаруженное во время первоначальных исследований артефакта в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, либо то, что мы можем найти сейчас. Так что надо, чтобы кто-то проштудировал документы, а нам придется еще покопаться в останках.

— И надеяться, что оно не сгорело к чертям.

Джек шлепнул панку Менденхоллу на грудь.

— Верно, лейтенант. Получайте свою работу. Хватайте кого потребуется, собирайте любую команду и добудьте мне ответ.

Взяв папку, Уилл чуть не выронил ее в грязную воду — на лице его было написано, что выполнить приказ будет нелегко.

— Да, сэр… Могу я взять любого доктора или профессора, какого захочу?

— Да, просто хватайте их за загривок и ступайте. Нам нужны ответы, лейтенант, так что за дело.

«Левиафан», в трехстах милях от северного побережья Венесуэлы

Первый помощник медленно взбирался по спиральной лестнице в наблюдательную кабину в самом нижнем ярусе боевой рубки. Постучал, открыл дверцу в личную каюту капитана и увидел, что она сидит в большом кресле с высокой спинкой, молча глядя из иллюминатора размером тридцать пять на двадцать футов по левому борту на море, бегущее мимо прочного корпуса.

— Капитан, извините, что беспокою, но я подумал, что вам захочется знать, что ваши предположения о том, что попытаются предпринять президенты Соединенных Штатов и Венесуэлы, оправдались. Мы получили подтвержденные приказы выйти в море четырем нефтеналивным танкерам из Портсмута нынче утром. Их сопровождает эскорт Королевских ВМС и как минимум одна подлодка класса «Трафальгар».

— Венесуэла?

— Два танкера с китайскими и венесуэльскими судами сопровождения. — Говоря это, Сэмюэльс отвел глаза, а когда вновь посмотрел на капитана, то понял, что повелительница «Левиафана» размышляет, по своему обыкновению прикрыв глаза. — Позволить им пройти, как вы хотели поступить нынче утром?

Она открыла глаза, и первый помощник увидел, что сейчас она не под наркотиками. Глаза ее были чисты и полны огня, напоенного ненавистью и злобой.

Капитан встала в полутьме, подсвеченной зеленоватыми рефлексами от моря, и сошла с подиума. Медленно подойдя к большому округлому иллюминатору, приложила руку в перчатке к толстому стеклу и сама со вздохом прислонилась к нему.

— Капитан, вам плохо? Может, прозвать доктора, чтобы…

— Запланированная атака подготовлена?

— Да, капитан, но вы приказали избегать дальнейшего кровопролития.

— Я меняю приказ. Удары наносить только по боевым кораблям. Танкеры не трогайте, пусть себе идут своим путем. Я подозреваю небольшое жульничество, по крайней мере с британской и американской сторон доски. А еще я не хочу, чтобы хоть один из китайских или британских — а равно и американских, если они к ним присоединятся, — боевых кораблей еще раз увидел порт. И наплевать на жертвы. Капитан хлопнула по стеклу и попятилась на шаг. — Они испытывают не того человека, Джеймс; недвусмысленно растолкуй им, как «Левиафан» может быть в двух местах одновременно.

— Может, мы сперва встретимся с нашими гостями… В смысле, капитан, у нас есть время; чтобы прийти в порты назначения, этим судам потребуется неделя, а то и поболе. Мы могли бы избежать жертв, пока не объясним, почему перенесли действия в Мексиканский залив.

— Мистер Сэмюэльс, нам необходима стойкость в намеченных свершениях. Мы сражаемся не за себя. Океан понес в Средиземноморье слишком большие жертвы, чтобы терять то, что есть в заливе. А теперь, пожалуйста, выполняйте приказ.

— Есть, капитан, — склонил голову первый помощник.

— Джеймс, до сих пор вы исполняли мои приказы без колебаний. Пожалуй, вам лучше объяснить свою нерешительность в данном случае.

Первый помощник застыл на пороге люка и медленно обернулся:

— Я никогда не подвергаю ваши приказы сомнению, капитан. Однако этим вы опровергаете свои же приказы, отданные перед отплытием. Вот я и подумал: может статься, вы чего-то недоговариваете: о своем здоровье, о визитах к доктору… И почему на большинстве этих посещений присутствует сержант Тайлер?

Капитан даже не обернулась от иллюминатора, но он видел, что глаза ее закрыты, а зубы прикусили нижнюю губу. Он мог бы головой поклясться, что в душе у нее разыгрывается серьезный конфликт.

— Я… я не припоминаю встреч с…

Оборвав на полуслове, она шагнула обратно к большому креслу, знаком дав понять, что разговор окончен.

— Я доложу об исходе атаки, как только сделаем дистанционную оценку ущерба, капитан.

Подождал отклика, но, так и не дождавшись, медленно покинул приватный пост управления.

Сидя с закрытыми глазами, капитан пыталась вспомнить последний визит к корабельному врачу, но сквозь головную боль не пробилось ровным счетом ничего. Она помнила визиты под утро в изолятор, чтобы проведать полковника Коллинза. Эти моменты проступали совершенно явственно, она помнила, как строила свои планы. Если же были и другие визиты, то почему на них присутствовал сержант Тайлер? Если он действительно там был, надо непременно получить объяснение, почему и зачем.

Стук в дверь послышался как раз тогда, когда Анри Фарбо вышел из ванной, поглядел на Найлза и увидел, что тот и не собирается открывать. Забросив полотенце, которым вытирал руки, на плечо, француз сам открыл дверь.

— Прошу прощения, джентльмены. Наш капитан спрашивает, не присоединитесь ли вы к первому помощнику в центре управления, — доложил офицер с юным лицом, отступая в сторону, чтобы пропустить сенатора, Алису и Вирджинию. — Как видите, остальные готовы идти.

Найлз, в выданном ему красном комбинезоне выглядевший просто блистательно, шагнул мимо Фарбо в коридор.

— Полковник?

— Пожалуй, останусь.

Офицер бровью не повел, сохраняя полнейшую корректность.

— Капитан уведомила нас, что поскольку вы незваный гость на борту, то не представляете ни малейшей ценности, так что, полковник, будьте любезны пройти с нами.

Улыбнувшись, Анри застегнул верх комбинезона и поклонился:

— Ваша сила убеждения тронула меня за живое. Я должен поблагодарить вашего капитана лично.

— Такая возможность представится вам очень скоро, сэр. — Офицер закрыл дверь, и как только понял, что никто его не видит, вежливая улыбка исчезла без следа.

Выйдя к перилам галереи с видом на центр управления — мозг «Левиафана», — они были буквально ошеломлены. Центр размером с баскетбольную площадку управлял биением электрического пульса корабля. Не менее шестидесяти операторов работали за пультами, не знакомыми никому, кроме любителей научной фантастики. Там были большие экраны и трехмерные дисплеи, показывающие окружение лодки. Пульты озаряли призрачные зеленые, синие и красные огни. Пост акустики, артиллерийский, контроля окружающей среды — на этом познания Найлза и исчерпывались. Остальные посты оставались для него такой же загадкой, как и происхождение этого судна. Виднелись голограммы, показывающие статус вооружения наподобие ракет и торпед. Еще более крупная голограмма, показывающая узнаваемый силуэт «Левиафана», скользящий под поверхностью моря, зависла, должно быть, над навигационной консолью, напоминавшей мультфильм, — изображение было не только анимированным, но и точным до мельчайших деталей.

— Вахтенный офицер, мы находимся точно в трестах милях от побережья Венесуэлы. Наблюдаем множественные контакты на поверхности. Наблюдения за воздухом в данный момент не обнаруживают ничего, — сообщила женщина-оператор.

Тут они увидели первого помощника впервые. Тот был нормального роста — где-то шесть футов один дюйм. Волосы светлые, лицо чисто выбрито. Мундир — а не комбинезон — накрахмален до хруста, светло-коричневый, почти такой же, как в ВМФ США. Вместо того чтобы сидеть в большом командирском кресле на подиуме, он стоял рядом, положив руку на подлокотник и тщательно разглядывая голограмму «Левиафана» и окружающие его воды в радиусе пятисот миль.

— Очень хорошо. Акустика дальнего действия, что там у шотландского побережья?

Найлз обернулся к сенатору Ли, облаченному в коричневый костюм, чуточку завидуя, что ему и Алисе предоставили удобную штатскую одежду. Ли даже щеголял своим традиционным галстуком-бабочкой.

— У них есть сонар, действующий на таком расстоянии?!

— Подозреваю, нас ждет уйма сюрпризов, Найлз, мой мальчик, — откликнулся Ли.

— Мы принимаем шумы силовой установки корабля Ее Величества «Монмут» и его фрегата-близнеца «Сомерсет»; одного эсминца типа 45, корабля Ее Величества «Дэринг», и одного типа 42, корабля Ее Величества «Бирмингем». Двум другим эсминцам пока только предстоит подключиться к конвою. Мы также отмечаем сигнатуры винтов супертанкеров — «Эксон Гейл», «Пэлас Гард», «Тексако Скай» и «Шелл Мадрид». Судя по глубине винтов, идут с полными нефтяными цистернами.

— Спасибо. Оружейник, доложите о состоянии средств, пожалуйста. — Выслушивая рапорт, первый помощник склонил голову и прикрыл глаза.

— Торпедные аппараты с первого по десятый заряжены стандартными «Марками восемьдесят девятыми». Стандартные боеголовки с замедленным акустическим взрывателем; их компьютеры в аппаратах активированы и отслеживают цели. В шахтах с десятой по пятнадцатую стоять тепленькие крылатые ракеты типа сорок «Возмездие», наружные люки готовы распахнуться в любой момент.

— Очень хорошо. Пост погружения, выйти на глубину триста, сбросить скорость до пяти узлов.

— Есть, боцман, снизить ход до пяти узлов; выйти на глубину атаки триста.

Команды передали обоим рулевым — и вертикальных рулей, и горизонтальных, — сидевшим в сиденьях наподобие пилотских. На обоих были диковинного вида шлемы, закрывающие лицо целиком и демонстрирующие им виртуальную реальность, невидимую для остальных, улавливающие их приказания и регулирующие скорость и глубину. «Левиафан» начал восхождение к поверхности.

— Проклятье, они атакуют два разных конвоя, — сказал Найлз, выступая вперед.

Фарбо поспешно удержал его, схватив за руку.

— Мистер директор, если им придется застрелить вас, случайная пуля вполне может попасть и в меня, а так не пойдет.

Зажмурившись, Найлз кивнул в знак понимания слов и намерений Фарбо. Он подверг бы опасности остальных, и Анри с помощью своей сухой шутки указал на это. Сара кратко кивнул в знак благодарности, и Фарбо пристально на нее посмотрел.

— Вахтенный офицер, мы на позиции. Вышли на точку опознавания.

— Спасибо, рулевой. Оружейник, можете запускать носовые аппараты с первого по десятый. Сообщите, когда средства полностью разойдутся и выйдут на стационар.

— Есть. — Офицер целераспределения повернул ключ в своем большом пульте, а затем одну за другой стал нажимать ярко подсвеченные кнопки вдоль его верхнего края, пока все они не засветились зеленым.

Ли, Фарбо, Вирджиния и Ли заметили, что, когда дело дошло до запуска торпед, экипаж «Левиафана» применил старый ручной способ, не полагаясь на голографические технологии отображения.

— Аппараты с первого по десятый пусты, торпеды покинули лодку. Все идут своим ходом, ровно в норме. — Офицер целераспределения не сводил глаз с большой голограммы прямо перед ним. Крохотные (во всяком случае, по сравнению с «Левиафаном») торпедки удалялись от красного символа субмарины. — Средства остановились, легли в дрейф и перешли к пассивному поиску. Мы достигли стационарной точки для отложенного способа атаки. — Торпеды, зависшие в воде, развернулись веером, не трогаясь с места.

— Спасибо, мистер Хантер. Даю разрешение на вертикальные пуски. Ведение огня по вашему усмотрению. — Первый помощник опустил голову, поднес правую руку к подбородку и замер в ожидании.

Когда офицер целераспределения доложил, что все шахты совершили пуски, первый помощник бросил взгляд на галерею в пятидесяти футах выше центра управления. Оглядел всех по очереди, видя на лице каждого обвиняющее выражение, и также поспешно отвел глаза.

Все следили по голограмме на центральном пульте, как пять ракет вырвались из корпуса прямо перед боевой рубкой. Поднялись к волнующейся поверхности воды, переданной мягким зеленым цветом, и вознеслись над ней. Потом, на высоте трехсот футов, все пять крылатых ракет легли набок и устремились на восток.

— Мистер Хантер, примите командование. Я буду у себя в каюте.

— Есть, сэр, командование принял. Штурман, курс триста двадцать. Давайте отведем ее во льды.

Испустив глубокий вздох, Найлз поглядел на сенатора:

— Кто бы они ни были, только что мы убедились, что они способны осуществить свою угрозу медленного и очень болезненного удушения всего мира.

Остальные повернулись и вслед за Найлзом покинули смотровую галерею, даже не догадываясь, что из глубокой ниши на балкончике над центром управления, прямо напротив галереи, за ними следит еще пара глаз.

Недвижно замерев во мраке, капитан «Левиафана» следила, как члены группы «Событие» медленно потянулись прочь. Затем веки больших глаз опустились, голова понурилась, и волосы цвета глубочайшей бездны ада упали на лицо и плечи капитана, совершенно скрыв их.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Попросив прощения у жены и группы женщин, приехавших из Канзас-Сити, президент прервал ленч, чтобы удалиться в свой кабинет и узнать о продвижении британского и венесуэльского военных конвоев. Все равно мысленно он был очень далеко от ленча. Походя отвечал на вопросы дам, толком даже их не слыша, к великому огорчению первой леди, блестяще подхватившей эстафету. Новости и с родины, и из-за моря весь день шли безрадостные. Бунты в Китае из-за нехватки топлива, драки на крупнейших рыбных рынках Японии из-за отсутствия рыбы и даже потасовки в очередях за бензином на родине впервые с 1978 года, а ведь события разворачиваются куда хуже, чем думает общественность. Стратегический резерв нефти и газа Соединенных Штатов снизился до 25 процентов.

Как только президент вошел в Овальный кабинет, следом торопливо явился советник по вопросам национальной безопасности.

— Раз вы здесь так скоро, значит, о хороших новостях речи нет. — Президент тяжело опустился в свое кресло.

— Как бы мне ни хотелось. И британский, и венесуэльский конвои были атакованы практически одновременно.

— Боже! — буркнул президент.

— Адмирал Фукуа и генерал Колфилд уже в пути, чтобы дать вам полный отчет. Однако некоторыми деталями мы располагаем. Королевские ВМС обескровлены, господин президент. Потеряны два фрегата и два эсминца, выжило лишь пять человек. Подводный крейсер Ее Величества «Трафальгар» также потоплен со всей командой. Танкеры получили попадания и затонули. Как будто знали, что они — подсадные утки.

Президент потер лоб и вдруг хлопнул ладонью по столу. План подстроить западню тем, кто пытается погубить коммерческое судоходство, включал и наживку из четырех танкеров. Однако президент и британский премьер-министр приняли решение, что рисковать обширным разливом нефти в океанах чересчур накладно, и потому танкеры были заполнены морской водой.

— Есть что-нибудь такое, что этим убийственным ублюдкам неизвестно? — произнес он в попытке успокоиться.

— Нет, сэр. Похоже, они знали, что венесуэльские танкеры наполнены нефтью. Хотя оружие неизвестной конструкции вдребезги разнесло все четыре военных корабля, оба танкера получили попадания по рулям и машинному отделению маломощными торпедами. В настоящее время их уже буксируют обратно в порт. Они добились своей цели, не причинив ущерба окружающей среде. Использованное оружие уже поджидало конвои; должно быть, его поместили в воду задолго до назначенного времени.

— Сообщите адмиралу Фукуа, что я хочу вернуть боевую группу «Нимиц» обратно домой. Мы не можем допустить больше никаких потерь из-за этих безумцев, пока не выясним, кто они, черт возьми, такие. Они хотели продемонстрировать, что против их техники мы в бою бессильны.

9

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Левада

Чарльз Хипдершот Элленшоу III сидел на перевернутом картотечном шкафу, опустив свои белые, как известка, ноги в перемешанную с сажей и пеплом воду выгоревшей ячейки. Члены его криптокоманды примолкли, закончив извлекать большую часть того, что осталось от старой субмарины, разложив детали на длинных столах для осмотра. Элленшоу тяжело вздохнул, переворачивая последнюю страницу первоначального дела — металлофизический анализ внутренних переборок подлодки, проведенный в 1967 году.

— Ничего выдающегося, просто сталь крепкая, конечно, но просто сталь, — бормотал он под нос.

Нэнси Птичья Песнь, студентка-индианка из университета Северной Дакоты, сидевшая рядом с профессором, деликатно отобрала у него папку и закрыла ее.

— Профессор, мы криптозоологи. Вам не кажется, что мы тут несколько выходим за рамки компетенции? В смысле исследований — да, методологией мы владеем, но анализировать обломки металла и остатки доисторических прототипов аккумуляторов, когда большинство из нас даже не догадывается, как работают современные аккумуляторы? — Элленшоу с улыбкой поглядел на девушку поверх очков. — Мы знаем, что вы отчаянно хотите внести свой вклад в поиски директора и остальных. Мы знаем, как вы к нему относитесь, по, может быть, мы можем помочь и в другой области? Привлеките сюда побольше технарей, не только чокнутого Чарли с его чудилами.

— А почему подколки и подначки со стороны научных отделов не трогают вас так же, как со стороны прочих?

Нэнси встала и улыбнулась:

— А вы не знаете? Мы относимся к вам так же, как вы — к директору Комптону. — Она забрала папку и двинулась прочь.

Элленшоу понимал, что она права. Надо не путаться тут у всех под ногами, дать технарям заняться делом с помощью аналитических методов. Он поглядел на часы. Может, инженерный корпус уже освободился от инспекции скальных пластов комплекса на предмет безопасности?

Окинув взглядом свой прилежный отдел, профессор встал, отчего полы его белого халата погрузились в грязную воду футовой глубины. И когда он уже сделал шаг вперед, чтобы объявить своей команде о приостановке поисков, его стопа соприкоснулась с чем-то двигавшимся по полу хранилища. Закатав свой уже мокрый рукав, он сунул руку в воду и вытащил предмет. Это оказался кусочек окаменевшего каучука. Профессор вертел его в руках, пока не опознал: это часть внешней оболочки одного из аккумуляторов, некогда размещавшихся в нижней части корпуса. Поглядев на столы перед собой, он увидел все, что осталось от трехсот батарей. По большей части огонь и взрыв обратили их в обугленные затвердевшие комья.

— Жаль того, кто изобрел подобные аккумуляторы за годы до эпохи электроэнергии. Ну просто жаль, — бормотал он, кладя оплавленный, чадный кусочек на стол.

— Не только это, каучук в те времена раздобыть было трудно. Должно быть, она из Юго-Восточной Азии, с плантации в Голландском Индокитае, э-э… гм, Вьетнаме, — заметила молодой техник, кладя папку «Левиафана» рядом с резинкой.

Как только смысл слов дошел до сознания, Элленшоу буквально оцепенел. Плантации? Он бросился к столу и схватил папку, обрызгав девушку грязной водой.

— Должно быть, эти батареи были сконструированы задолго до постройки лодки, как вы думаете? — спросил он, торопливо перелистывая открытую папку, и, пока он читал выдержки из отчета, его седые волосы зашевелились.

— Пожалуй… а вы что думаете?

— Я думаю, что для экспериментов и исследований должны были заказать огромное количество каучука, не считая ушедшего на их изготовление. — Он опустил папку. — Тут этого нет. — Он в глубокой задумчивости уставился в дальнюю стену.

— Чего там нет? — поинтересовалась девушка, подходя и останавливаясь рядом.

— Анализа корпусов аккумуляторов.

— Вы имеете в виду эбонит?

— Да. — Взгляд Элленшоу блуждал по внутренностям ячейки, ни на чем не задерживаясь.

Криптозоолог подошел к куску горелой резины и провел тонкими пальцами по ее грубой поверхности.

— На исследование и изготовление многих-многих батарей, установленных на судне, ушло несколько тонн каучука-сырца. Я уверен, это же так очевидно. — Он наконец посмотрел на свою ассистентку. — Прослеживаемый каучук, — и он впервые улыбнулся.

— Сомневаюсь, что вы сможете отследить каучук, профессор, — возразила она.

— Не каучук, мисс Птичья Песнь, — исследования и разработку, а также плантации, его производившие.

— Вы считаете, что можете проследить исследования и плантации настолько далеко в прошлое?

— На одно вы всегда можете рассчитывать — это на факт, что компании и университеты мира нуждаются в данных: отчетах о ходе работ, чтобы отчитаться за потраченные средства, а эти отчеты приходится подшивать.

— Но это было так давно…

Элленшоу не слышал ее слов, пулей вылетев из хранилища и скрывшись без следа.

Совещание в главном конференц-зале на седьмом уровне началось вовремя.

— Пока мы не начали: я тут краем уха слышал несколько разговоров о похищении наших работников. С этим надо кончать. Может, многим это покажется бездушным, но подобный настрой мыслей будет нам препятствовать и сбивать с пути. Он заставит вас стараться чересчур усердно, гнать побыстрей и, поверьте, все испортить. А теперь начнем.

Пит кивнул Уиллу Менденхоллу, повернувшемуся и открывшему дверь трем женщинам. Те, войдя в конференц-зал с двумя большими пластиковыми контейнерами, поставили их на стол для совещаний.

— Это профессор Анжела Варгас из отдела физики и ядерной энергетики. Она руководит делами в отсутствие Вирджинии, — пояснил Пит.

Когда молодая женщина-физик извлекла из первого ящика какой-то материал, Джек впервые заметил, что Чарльз Хиндершот Элленшоу III отсутствует: он так и не вернулся из выгоревшего хранилища. Кроме него, на встрече недоставало и доктора Джина Роббинса. Коллинзу оставалось надеяться, что оба где-то заняты собственными делами.

— Это защитный комбинезон нападавших, снятый с одного из трупов — жертв лейтенанта Макинтайр, — сообщила Варгас, сверившись со своими записями.

Эверетт украдкой бросил взгляд на Джека, но тот держался стоически и бровью не повел ни при упоминании имени Сары, ни при вести, что она убила одного из налетчиков.

— На первый взгляд он показался нам стандартным для спецназовского снаряжения, пока мы не положили его под электронный микроскоп согласно приказу доктора Голдинга заглянуть под каждый камень. Что ж, он оказался прав. — Она передала черный комбинезон Джеку. Тот не отреагировал на засохшую кровь. — Полковник, пощупайте материал. Каково ваше мнение?

— На ощупь как стандартная модель, может быть, с добавкой кевлара, то, что мы называли бы «Номекс IIIA».

— Очень хорошо, полковник, однако вы заблуждаетесь. Не номекс, не полиэстер и не кевларовая нить. — Она оглядела зал, выдержав паузу для пущего эффекта. — Это водоросли.

Начальники отделов загомонили, разглядывая материал.

— Совершенно верно, Callophycus serratus, очень редкие, очень дорогие. Эти водоросли также славятся тем, что убивают раковые клетки. Следовательно, если у кого-то такая уйма этих водорослей, что из них делают одежду, то у них на дне океана должна иметься богатая ферма неведомых размеров.

— Где эти водоросли обнаружены, профессор? — спросил Джек. И он, и многие другие лихорадочно делали пометки в блокнотах.

— Два известных района их распространения расположены рядом с Фиджи, а самый крупный — близ Папуа — Новой Гвинеи. Остальных водорослей в мире не хватит, чтобы соорудить бикини, не говоря уж о том, чтобы нарядить шайку пиратов.

— Очень хорошо, отличное начало, профессор. Что у нас есть еще? — поинтересовался Пит.

— Это, — она положила на стол диковинное оружие — короткое, выглядящее мощным, угольно-черное.

Карл Эверетт тотчас выпрямился, вглядываясь в оружие, которое профессор Варгас держала столь небрежно. Когда же она вдруг швырнула оружие ему, Карл поймал его обеими руками. Потом брови у него полезли на лоб, и он встал на ноги. Весь автомат, вкупе с магазином, весил не более трех фунтов.

— Оно легкое, слишком легкое, чтобы быть настоящим, — отметил Карл, передавая оружие Джеку.

— И не без причины, капитан. Оно сделано не из стали. Поверьте, когда я говорю, что ни один оружейник в мире ни разу не видел ничего подобного. Я сама постреляла из него в тире. Оно компактное и предельно точное.

— Ладно, вы нас удивили, профессор. Из чего оно сделано?

— Нам известно только, что это какой-то полимер. Пластик, по не похожий ни на один известный нам. Чтобы взломать его кристаллическую решетку для анализа, уйдут месяцы. Однако самое удивительное в новом оружии — отнюдь не новый пластик, а характеристики материала. Впервые в истории кто-то изобрел биоразрушимый пластик, распадающийся под воздействием только природных факторов за пятнадцать-двадцать лет после того, как его зароют в почву.

— Не может быть! — в один голос сказали сразу несколько человек.

— Нашиэксперименты в климатроне задокументированы и доступны для просмотра, а также подтверждены «Европой». Так все записано, почитайте отчет. Мы не знаем, с кем имеем дело, но кто бы это ни был, он опередил нас в техническом отношении более чем на век.

В зале воцарилось молчание: все вникали в сказанное профессором. Надежды найти и остановить эту группу явно шли на убыль.

Оглянувшись на Джека, Карл встал:

— Я возвращаюсь к работе. За доктором Роббинсом надо присматривать.

Коллинз кивнул, и Эверетт покинул конференц-зал.

— Спасибо, профессор. Пожалуйста, проинформируйте меня, когда завершите испытания всех материалов, изъятых у наших нарушителей. — Пит потер лоб, стараясь расшевелить мозги, по слишком устал, чтобы думать. Снял свои очки с толстыми линзами и оглядел начальников отделов:

— Вас ждут задания. Некоторым отделам придется координировать действия с другими, с виду не имеющими с ними ровным счетом ничего общего. Рабочих рук у нас нехватка уже последние полтора месяца, и в ближайшую пару дней ничего не изменится. Мы обратились к бывшим членам группы, чтобы заполнить вакансии, но на это уйдет какое-то время. Спасибо. Встретимся снова, когда мы…

В этот миг двери распахнулись, и в зал вступил Элленшоу, демонстративно приподняв стопку бумаг и несколько компакт-дисков, держа все это обеими руками. И кивнул Питу в знак того, что располагает новостями.

Пит в ответ кивнул Элленшоу, а тот по очереди передал несколько дисков технику, обслуживающему аудиовизуальную аппаратуру, и включил главный голографический аппарат. Проектор использовал систему микрораспылителей тумана в потолке, чтобы создать трехмерный эффект без нужды в экране, и четыре проектора озарили водяной туман с четырех сторон, обеспечивая голографический эффект.

— Нуте-с, вот у нас картинка из ячейки 298907, законсервированной для последующих исследований 9 октября 1983 года. Это архивная запись из ячейки до пожара. У нас есть подробные картинки и списки всего обнаруженного на этой субмарине. Доктор Голдинг поручил мне задачу разгрести бардак в ячейке, пока технари были заняты укреплением пострадавших уровней. У меня возникла довольно причудливая фантастическая теория касательно субмарины и ее происхождения, которую я хотел бы представить, что, впрочем, с моей стороны не в диковинку.

Человек с седыми всклокоченными волосами обвел взглядом сидящих за длинным столом. Его белый халат был перепачкан и запятнан грязной водой, заполнившей хранилище, а одна штанина была закатана почти до правого колена. Он улыбнулся и поднял свои серповидные очки на лоб, в буйные космы.

— Как вам, возможно, известно, мы немало дискутировали в прошлом об этом странном судне и его происхождении. Будучи таким старым, скажем так, оно просто-таки напрашивалось на сумасшедшие домыслы, скажу я вам. И номером один среди большинства гипотез — а ведь все знают, что я сторонник упомянутой гипотезы, — та, что на написание романа «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна вдохновил вот сей самый артефакт. И предположение, что это просто совпадение, настолько притянуто за уши, что явно не проходит. Однако в данный момент важно не это. А важнейшую роль играет вопрос, почему современный умалишенный хочет уничтожить штуковину лет ста пятидесяти от роду и вроде бы никому ровным счетом ничем не угрожающую?

Элленшоу кивнул моряку-лаборанту, и тот сменил голографический кадр.

— Спасибо, Смитти. Как видите, это ячейка в нынешнем виде: все выгорело, большинство предметов не поддаются опознанию. — Профессор взял свой блокнот, подошел к микротуману и указал на предметы, лежащие на полу: — Батареи обуглились и почти неузнаваемы, превратились в крупные комья прорезиненной грязи из-за внутренней теплопродукции высохшей в них кислоты. Верно? — Он оглядел конференц-зал, но за пеленой тумана не увидел ни одного лица.

— Профессор Элленшоу, вы не могли бы побыстрее? — теряя терпение, попросил Пит.

— Хорошо, ну, мы прочесали обломки и девять часов просматривали все это хозяйство под микроскопом. — Ссутулившись, он в отчаянии вскинул руки: — Ни черта, ни одной завалящей зацепочки. Мы не знали, почему уничтожить эту штуковину настолько важно. Мы были в тупике.

Пит буровил его нетерпеливым взглядом.

— Но это не был тупик. — Профессор снова указал на аккумуляторные батареи: — Это то, что мы называем композитным материалом, состоящим в основном из каучука и графита. Во времена, когда, по нашему мнению, построена субмарина, натуральный каучук использовался повсеместно, а вот графит — нет. Это простое вещество на базе углерода, которое мы некогда использовали в карандашах, а сегодня используем в качестве электродов батарей. Мы знаем, что для постройки системы батарей, применявшейся на «Левиафане», потребовалось более тонны этого композитного материала. — Он улыбнулся. — С помощью «Европы» я смог отследить крупную партию графита и даже более крупную партию каучука с малайской плантации в 1837 году, закупленную через технический факультет университета Осло. На это ушло несколько часов, но «Европа» в конце концов откопала имя профессора, причастного к этому, — Франсис Н. Эрталль.

— Ладно, и куда это нас ведет? — осведомился Пит.

— Наш славный профессор не был, что называется, нормальным инженером; он был богат сверх всякой меры и университетскими лабораториями пользовался только из соображений безопасности. Его основной технической специализацией было судостроение, а сверх того, у него имелись ученые степени по биологии.

Пит замолк, усваивая эти сведения. Надув губы, он рассматривал голограмму, продолжая недоумевать все по тому же поводу: зачем кому-то понадобилось уничтожать ячейку ради сокрытия личности стопятидесятилетнего профессора?

— «Европа» это проверила? — спросила Лиз Патрик из технического отдела.

— Несомненно. Я уже передал результаты своего запроса доктору Роббинсу для дальнейших исследований.

— Еще что-нибудь есть, Чарли?

— Еще одно. Мы нашли в документах кое-что вызывавшее интерес лишь после выяснения места назначения этих больших партий. Морские желуди, обнаруженные на корпусе субмарины в 1967 году, представляли смесь видов ракообразных. Однако большинство из них родом из окрестностей южной цепочки Марианских островов, в частности Гуама. Cirripedia acrothoracica — новый вид усоногих раков, открытый лишь недавно, свойственный только этому району и этим островам.

Лаборант вновь сменил картинку по кивку Элленшоу. На голограмме появилась карта юга Тихого океана. Элленшоу снова ступил в облако тумана, извлек из нагрудного кармана лазерную указку и нацелил ее на Папуа — Новую Гвинею.

— Итак, мне дали отчет по водорослям чуть раньше, и если меня проинформировали правильно, эти водоросли, использованные для производства одежды плохих ребят, взяты отсюда, верно?

Джек внимательно вглядывался в карту, понимая, куда клонит Элленшоу. В ответ на вопрос Чарли Пит Голдинг кивнул.

Тогда Элленшоу провел лазерным лучиком от Новой Гвинеи на север к Гуаму, а затем резко к югу, к южной цепи тех же островов. Фигура сложилась в продолговатый треугольник.

— Осмелюсь сказать, предположение смелое, но как раз в этом криптокоманда и знает толк — в умении делать глупые ставки на проигранные дела.

— Погодите, а третья-то вершина что означает? — вставил Пит.

— Остров на южной оконечности Марианского архипелага принадлежал очень богатому семейству из Норвегии — Эрталлям.

— Вы говорите, что люди, которых мы ищем — или, по крайней мере, их предок, — частенько навещали этот регион? — уточнил Пит, снимая очки.

— Нет, я говорю, что это, более чем вероятно, и есть их логово — а точнее, было их логовом. Вдобавок вы можете спросить, как могло подобное судно бороздить воды в шестидесятых годах девятнадцатого века и обнаруживать себя более часто. Так ему и не приходилось — по крайней мере, в морях с оживленным судоходством близ индустриализованных наций. Ему пришлось бы базироваться в регионе, где суда практически не ходят, и есть ли для этого место лучше Марианского архипелага?

— Док, по-моему, вы в чем-то правы. Нутром чую, все сказанное вами не лишено смысла… в вашей, как всегда, чудной интерпретации фактов. Во всяком случае, документальные свидетельства дают нам хотя бы отправную точку.

Элленшоу поглядел на полковника Коллинза, взглядом и кивком поблагодарив за поддержку его гипотезы.

— Ладно, хорошая работа, Чарли, будем плясать от того, что имеем. А теперь посмотрим, что Бэгман и Робин могут сделать с «Европой» и вашей новой информацией.

Когда начальники отделов разошлись, Коллинз задержался. Поглядел на Элленшоу, потом на усталого Голдинга.

— Пит, ты вообще отдыхаешь? — Джек смотрел собеседнику в глаза — прекрасного голубого цвета, когда их не скрывают очки.

— Нет… но отдохну.

— Ты ведь знаешь, кто диверсант, правда, Пит? — спросил Джек. При этой реплике Элленшоу, собиравший свои бумаги, замер, выудил из них распечатку и застыл в ожидании.

Голдинг прикусил губу, повернул голову, чтобы поглядеть на собственную груду записок и материалов, и начал неспешно их собирать.

— Да, полагаю, да. Я хотел собрать побольше доказательств, потому что все, каким я располагаю сейчас, в лучшем случае лишь косвенные.

— Пит, на Теда Банди[9] располагали лишь косвенными уликами, но тем не менее известно, кто он и что сделал, — возразил Джек. — Кто бы это ни был, безнаказанно рыскать ему по комплексу мы позволить не можем. Этот тип повинен в гибели наших людей и похищении наших друзей.

Пит смиренно уронил бумаги обратно на стол и повернулся к Коллинзу и Элленшоу спиной.

— Кто, док? — упорствовал Джек, почти боясь услышать ответ.

— По крайней мере, сейчас комплекс, полагаю, в безопасности. Человека, которого я подозреваю, здесь уже нет.

Коллинз закрыл глаза, чтобы не видеть губ Пита, произносящих эти слова.

— Это Вирджиния, разрази Господь ее душу, Вирджиния Поллок устроила диверсию в хранилище и пыталась убить «Европу», впустив этих зверей в наш дом.

Коллинз был потрясен. Как только до каждого дошла эта информация, испоганившая все добрые мысли, в конференц-зале будто стало нечем больше дышать.

Сознание Джека отказывалось перекинуть мостик между этим именем и хладнокровным убийством.

— Во время обоих отказов «Европы» Вирджиния была единственной особой, находившейся в онлайне. Профессор Элленшоу подтвердил мои подозрения, упомянув фамилию «Эрталль». Одновременно с компьютерной атакой на «Европу» Вирджиния прокручивала на компьютере несколько запросов.

— Все равно не верится, — произнес Джек, просматривая компьютерный протокол авторизации.

Я все равно не хотел бы вытаскивать это на свет, потому что в суде это отвергли бы как вину по ассоциации, — промолвил Элленшоу, снимая очки и потирая глаза. — А помимо этого факта, доктор Поллок мне искренне нравится. Она мне близкий друг.

— Чарли, умоляю, — поглядел Пит на криптозоолога.

— Я прогнал эту фамилию через базу данных «Европы», отыскивая какую-либо корреляцию с фамилией Эрталль и каким-либо из лиц, работающих в комплексе, просто чтобы ничего не упустить. — Он швырнул распечатку, и Джек подхватил ее. — Вот список выпускников Массачусетского технологического 1981 года.

Взглянув на список, Джек тут же увидел имена, которые искал: Александрия Эрталль, а несколько ниже — Вирджиния Поллок.

Больше сказать было нечего.

«Левиафан», в 100 милях от побережья Ньюфаундленда

Найлза, Сару, Алису, Ли, Фарбо и Вирджинию проводили в обеденный салон вскоре после полудня. Добираться туда пришлось на лифте и на эскалаторе, но при том они еще не видели и четверти огромного судна.

Ступив в капитанскую столовую, они были снова изумлены на сей раз произведениями искусства. Здесь находились оригинальные полотна Пикассо, Рембрандта и даже Ремингтона, представленного неизвестным оригиналом — не на темы Дикого Запада, а о моряках девятнадцатого века.

Длинный стол был уставлен фарфором, украшенным логотипом корабля — уже знакомым ~L~, а столовое серебро всех приборов без исключения относилось к шестнадцатому веку. Прямо к сути дела перешел Фарбо, взявший одну из четырех бутылок вина, стоявших во главе застеленного белоснежной скатертью стола, где, как он полагал, обычно сидит капитан, потому что только там стоял стул с высокой спинкой. Француз рассмотрел старую, облезающую этикетку на бутылке.

— Сотерн из Шато д'Икем, тысяча семьсот восемьдесят седьмой, — выдохнул он, побледнев почти как плат, и крайне бережно поставил бутылку на место.

— Что это, полковник? — полюбопытствовала Сара, переводя взгляд с Анри на четыре бутылки вина и обратно.

— Сара, моя дорогая юная особа, эти бутылки вина, ну… мягко говоря, они должны бы лежать в одной из ячеек хранилища вашей группы. Сотерн из Шато д'Икем 1787 года… В году 2006-м единственную бутылку этого вина продали с аукциона за девяносто семь тысяч ваших американских долларов. Считалось, что таких сохранилось не более двух штук, а тут стоят сразу четыре вот так запросто, чтобы подать к ленчу.

— Никогда не придавала вину такого значения. — Ли заковылял к столу, опираясь на трость.

— Дорогой сенатор Ли, позвольте представить это в перспективе, более близкой вашему сердцу. Виноград для этих бутылок был собран в том же году, когда Джордж Вашингтон стал вашим первым президентом.

— Что ж, вот и отдайте это ему; не вижу в вине ничего такого.

Тут в дальнем конце салона открылась дверь, и светловолосый мужчина, которого они видели в центре управления, вошел и тихонечко прикрыл две широкие створки. На нем был темно-синий китель и галстук. Первый помощник «Левиафана» улыбнулся и встал перед сотрудниками группы.

— Добрый день, — первым он протянул руку Фарбо. — Я первый помощник Джеймс Грейди Сэмюэльс, бывший моряк Военно-морского флота Ее Величества.

Фарбо поглядел на человека, сказавшего это с легким английским акцентом, а затем на протянутую руку. И наконец пожал ее.

— Полковник Анри Фарбо, полагаю, в прошлом офицер французской армии? — осведомился Сэмюэльс.

— Да, — ответил француз. — А это лейтенант Сара Макинтайр, — он положил ладонь Саре на талию, позволив ей обменяться с офицером рукопожатием.

— Я прекрасно знаю о мисс Макинтайр и ее послужном списке. Ваши труды во время инцидента в Аризоне два года назад и на Окинаве в прошлом году прекрасно известны нашему капитану.

Ничего не сказав, Сара уступила ему дорогу.

Любезный офицер шагнул вперед и улыбнулся Алисе:

— «Левиафан» весьма польщен вашим присутствием, миссис Гамильтон. Я столько слышал и читал о вас, что мне вы кажетесь давней знакомой. — Он взял ее за руку и поцеловал. Потом снова улыбнулся и передвинулся к Ли: — Сенатор Гаррисон Ли, я не посмею даже начинать говорить вам комплименты, ибо с вашим послужным списком нам попросту не удастся сесть за стол. Сенатор, герой войны, генерал Управления стратегических служб, директор группы «Событие» — это честь…

Не утруждайся, сыпок. Я своими ушами слышал твои приказы в оперативном центре. Ты уж меня прости, но я воздержусь от рукопожатия с убийцей. — Ли поднял взгляд с протянутой руки первого помощника на его глаза и отступил в сторону.

Сжав ладонь в кулак, Сэмюэльс на мгновенье отвел глаза в сторону, но не ответил на обвинения Ли. Зато с прежним энтузиазмом переместился к Вирджинии:

— Доктор Вирджиния Поллок, изобретатель модуля опреснителя во время работы в отделе электрических лодок «Дженерал Дайнэмикс». Это честь, мэм.

— Прошу прощения… мистер Сэмюэльс, так, да? Но я разделяю мнение сенатора. Я нахожу и вас, и ваши деяния отвратительными. Вы уронили благородное дело защиты экологии, как никогда, низко.

Вид у первого помощника был откровенно подавленный, когда он повернулся и наткнулся на Найлза Комптона:

— Директор Комптон, хотя вы, должно быть, разделяете мнение вашего заместителя и бывшего наставника, я хотел бы поблагодарить вас за присутствие на борту. В ответ на серьезные обвинения, выдвинутые против моего капитана и его экипажа, вы должны понять, что мы считаем, что находимся в состоянии войны, и ведем себя соответственно. Все заявления были сделаны заранее. Здесь не было никаких убийств, кроме уже совершенных странами мира против самой планеты, на которой они живут.

Найлз надул губы, потом кивнул, но не обмолвился ни словом. Он заметил в словах первого помощника легчайшее колебание, словно слова застревали у него в горле.

— Значит, теперь вы просветите нас, почему убили моих людей, а нас похитили из нашего комплекса? — спросил Найлз.

— На ваши вопросы ответит капитан. А покамест, пожалуйста, прошу всех присаживаться; хозяйка присоединится к нам очень скоро. Капитан решила, что заставить вас есть свой ленч в каютах было бы нарушением флотского этикета.

Моряк едва договорил, когда в помещении зазвучал скрытый динамик:

— Внимание, приказы аппарата капитана! Мы получили подтверждение, что корректирующие меры, предпринятые на юге Мексиканского залива и в Северном море, проведены успешно. Однако им сопутствовали многочисленные жертвы. Капитан приказывает провести молебен по погибшим в двадцать ноль-ноль в часовне. Присутствие представителей каждого подразделения лодки обязательно. Спасибо.

В комнате воцарилось безмолвие, а первый помощник молча жестом пригласил гостей садиться.

Ли уже хотел было что-то сказать, когда Алиса медленно покачала головой, как бы говоря, чтобы он попридержал готовые сорваться с языка оскорбления или обвинения.

Двери распахнулись, и вошедшие стюарды начали разливать вино и воду по бокалам. Сэмюэльс кивнул и принялся раскладывать салфетку на коленях, усевшись за стол напротив пустующего капитанского стула. Он ждал.

Прежде чем персонал группы понял, что происходит, в комнату вошли два человека, оглядели их, а затем широко распахнули двойной люк. И оттуда, приковав всеобщие взоры, в салон ступила темная фигура, облаченная в блестящие темно-синие брюки и темно-синюю же водолазку с длинными рукавами под кителем того же цвета, обшитым золотым галуном.

Увидев капитана «Левиафана» впервые, Найлз вскочил на ноги. Вряд ли надо говорить, что он лишился речи.

Женщина оказалась высокой и ослепительно красивой. Ее черные как вороново крыло волосы плавно ниспадали с левого уха. Глаза, поражающие сияющей синевой, оглядели каждого гостя по очереди, прежде чем она продолжила путь, остановившись по левую руку от своего стула с высокой спинкой во главе длинного стола.

— Леди и джентльмены группы «Событие», позвольте представить вам капитана Александрию Оливию Эрталль.

Высокая женщина отвесила полупоклон; одежда ее в свете огней салона искрилась. Она снова оглядела каждого из гостей по очереди. И тогда впервые улыбнулась.

— Добро пожаловать на борт моего судна «Левиафан», — негромко произнесла Александрия, качнув головой. Как только она выпрямилась, один из дюжих мужчин, сопровождавших ее, отодвинул для нее стул, и она села — неспешно и аккуратно, одновременно беря льняную салфетку с монограммой и кладя ее на колени.

— Должен признаться, ваше судно — просто чудо… по крайней мере, в тех отсеках, которые мы видели, — сказал Найлз, отхлебнув воды из бокала.

Прикрыв глаза, капитан коротко кивнула в направлении Найлза и подняла свой бокал белого вина.

— Леди и джентльмены, за землю и ее многообразные удивительные биологические виды.

Найлз перевел взгляд с капитана Эрталль на собственных людей и покачал головой. Бокал, чтобы присоединиться к тосту, взял только Фарбо:

— Всенепременно! Я не упущу шанс отведать этого чудесного вина.

Александрия Эрталль пригубила из бокала, устремив свой магнетический синий взор на Анри Фарбо.

— Полковник, понравилось ли вам вино? — поинтересовалась она, поставив бокал, тщательно избегая чем-либо выказать, что хоть на йоту уязвлена реакцией Комптона и остальных.

— Да, но еще более я поражен, что оно не обратилось в уксус.

— Оно найдено в среде, не допускающей подобного.

— И где же это, капитан? — полюбопытствовала Сара, вдыхая букет вина из собственного бокала.

— На глубине двух с половиной миль в Атлантическом океане, лейтенант Макинтайр, в винном погребе шеф-повара на борту лайнера «Титаник». Оно никем не использовалось, а мы пару лет назад оказались в тех краях, вот и подняли его с глубины. Обычно я гробокопательством не занимаюсь, но бросить столь великолепное вино — чуть ли не преступление.

Двери снова распахнулись, и стюарды внесли салаты, поставив их перед каждым.

— Полагаю, овощи придутся вам по вкусу. Они выращены на борту «Левиафана» в нашей гидропонной оранжерее, которую вы еще увидите во время своего турне. На самом деле они выращены в течение одних суток.

— Генетика? — уточнил Найлз, воззрившись в собственную тарелку.

— Нет, доктор Комптон, низковольтный ток и удобрение из кораллов, всё из моря — вообще-то очень просто.

Все взялись за салат. Найлз посматривал на капитана, даже не попытавшейся притронуться к своей тарелке. Однако она взяла что-то у старшего стюарда и проглотила, запив глотком воды.

— Капитан, я заметил, что, когда ваше судно разгоняется, это практически не сопровождается вибрацией, а звука двигателя так и вовсе не слышно. Позвольте полюбопытствовать, каким источником энергии вы пользуетесь? — задал вопрос Фарбо.

— Конечно, мы хотим быть как можно более открытыми, полковник. — Отвечая на вопрос, она в упор смотрела на Вирджинию. Взгляды их надолго встретились, но доктор Поллок так и не отвела глаз. — Мы хотим, чтобы вы узнали все, что пожелаете. «Левиафан» использует атомную силовую установку, как и всякая субмарина во флоте крупнейших держав мира. В качестве привода мы используем теплодинамический двигатель, или ТДД. Мы используем перегретый пар из ядра реактора, прогоняя его через ряд насосов, смешивая с водородом и веществом вроде пищевой соды, тем самым получая паровой двигатель — экологически дружественный и вполне обеспечивающий движение «Левиафана».

— Капитан, позвольте вопрос? — встрепенулся Найлз, кладя салатную вилку на тарелку и глядя на Фарбо.

В ответ она чуть заметно опустила свой изящный подбородок.

— Сколько человек вы хладнокровно убили сегодня утром? Должен вам сказать — по крайней мере, пока этого не сделал мой друг и наставник сенатор Ли, — что ваши действия кажутся совершенно безумными.

Найлз ощутил устремленный на него слева взгляд первого помощника. Тот коснулся уголков рта салфеткой и тут же швырнул ее на колени.

Капитан с улыбкой слегка тряхнула головой в адрес Сэмюэльса.

— «Хладнокровно»… Меня всегда интересовало это выражение, доктор Комптон, пускаемое в ход людьми, даже не представляющими, что такое истинная справедливость. Да, когда вы планируете убийство только лишь потому, что вам хочется убивать, — действительно, это хладнокровное убийство. Однако кровопролитие сегодня утром было отнюдь не хладнокровным. Это был поступок горячей, кипящей крови, оправданный во всех отношениях, вплоть до фундаментальнейших законов цивилизованного человечества. Я искренне желаю, чтобы во имя этого она пролилась в последний раз, но боюсь, что этому не бывать.

— Требования, предъявленные вами миру, хоть и оправданны во многих отношениях, но неисполнимы. Государства рухнут, а люди будут голодать, — вставил Ли, отодвигая салат, будто демонстрируя, что не желает принять из рук этой женщины ничего.

— Для вас само уже это судно — вещь невозможная с научной точки зрения, не правда ли? Вам многие вещи кажутся такими, но на самом деле это не так.

— Без альтернативного топлива — это так. Без дополнительных исследований — это так, — стоял на своем Найлз, глядя на нее в упор.

Капитан дернулась, словно хотела ответить грубостью, но вместо того медленно наклонила голову, заставляя себя успокоиться. Потом подняла голову, открыв глаза и улыбнувшись, но на лице ее все равно читался порыв спорить.

— Моя семья втуне пыталась поделиться преимуществами наших исследований и экспериментов с теми, кто мудро распорядится ими, лишь затем, чтобы узреть, как наших эмиссаров высмеивают, даже убивают, а некоторых, сообщаю с прискорбием, перекупают коммерческие корпорации, представляющие интересы нефтяных концернов планеты. Сегодняшний мир способен работать совершенно без бензина. Я могу обеспечить мир энергией ветра, энергией солнца, азота, чистой угольной энергией и чистой атомной энергией. Надо только попросить.

— Тогда почему же… — начал было Найлз, но Эрталль продолжала, будто он пустое место:

— Но, увы, с сожалением констатирую, что не располагаю никаким волшебным средством помешать гибели множества великолепных морских видов. Человечество никогда не понимало, что океан и человечество живут в симбиозе. — Она сложила кончики пальцев домиком, а потом сплела их. — Единственным решением выступает время, доктор, время. Море нуждается во времени, чтобы исцелиться, и мои исследования показали, что оно действительно может исцелить себя. Однако нефтепродукты губят жизнь не только на суше и в воздухе, они уничтожают жизнь и в моих морях. Кислотные дожди, разливы нефти и умышленный слив химических отходов совокупно причинили неслыханный ущерб земле и ее океанам.

Найлз хотел было задать вопрос, но был прерван стюардами, принесшими главное блюдо.

— Надеюсь, блюдо вам понравится. Это черный каменный окунь, фаршированный сердцевиной красных артишоков, опять-таки, из нашего собственного огорода.

Полюбовавшись шикарно оформленным блюдом, Найлз посмотрел на капитана так, будто она уклоняется от его вопросов, хотя и знал, что у нее подобного и в мыслях не было. На самом деле она буквально напрашивается на вопросы.

Эрталль сделала знак обслуживающему ее стюарду унести ее ленч. Потом подперла изящными ладонями подбородок и устремила взгляд на Сару, будто изучая ее. Та ответила взглядом, подцепив на вилку солидный кусок окуня.

— Лейтенант Макинтайр, мне сообщили, что вы проявили немалую находчивость в обороне своего комплекса. Вы даже обзавелись поклонником в моем экипаже. Сержант Тайлер говорит, вы действовали в куда более агрессивной манере, чем можно предположить по вашему диплому геолога.

Положив вилку на тарелку, Сара промокнула рот салфеткой. И схлестнулась взглядом с капитаном.

— Прежде всего я обученный солдат, капитан. Почему это вас удивляет? Впрочем, даже необученные дают отпор, когда на них нападают.

Эрталль улыбнулась, продолжая разглядывать Сару.

— Подозреваю, вы прошли специальную выучку; может быть, у кого-то близкого?

Подобный заход пришелся Саре не по душе. Она что, слышала о Джеке… о его смерти? Это что же, так она хочет подобраться к Саре — высмеивая ее чувства к нему?

Макинтайр уже хотела ответить, когда ее перебил интерком:

— Капитан, это пост… мэм, это вахтенный офицер. Мы вышли на координаты метки Антония и поймали его приемоответчик.

Эрталль еще какое-то время продолжала мериться с Сарой взглядами, потом потянулась и под столом нажала что-то невидимое гостям.

— Спасибо, мистер Аберкромби. Будьте любезны, прикажите остановить машину и велите команде ближайшие десять минут хранить тишину.

— Есть, капитан. Стоп машина!

Сидевшие вокруг стола ощутили, как замедляется гигантская субмарина с переходом силовой установки на холостой ход.

— Коммандер Сэмюэльс, не будете ли вы добры взять роль хозяина на себя? — произнесла капитан, опять посмотрев на Вирджинию.

Кивнув, первый помощник встал со своего места и подошел к дальней секции корпуса, где находились глубоко внедренные объемные экспонаты морской живности каждого из основных классов. Капитан сидела молча, наблюдая за гостями.

Первый помощник остановился у небольшой кнопочной панели и ввел код. Внезапно композитный внутренний корпус разделился на две части, разъехавшиеся и скользнувшие вниз, скрывшись в корпусе. Потом все увидели, как убирается еще один защитный слой, а за ним и третий. Три слоя материала отделяли их от давления моря. Теперь же осталась лишь подсвеченная синева океана. Вода была кристально прозрачной, и казалось, мощные наружные прожекторы позволяют заглянуть в дальние дали. Найлз и остальные встали, подошли к окну размером сорок пять футов на тридцать и устремили взгляды в раскрывшуюся перед ними ширь. Пока они наслаждались впечатляющим видом, капитан продолжала сидеть.

— Боже мой… — Алиса взяла Гаррисона за руку и сжала ее. — Это прекрасно!

Отодвинув стул, Эрталль составила им компанию у окна. Сложив руки за спиной, она глядела в море по ту сторону армированного акрила.

— Мы только что вошли в пределы Северного полярного круга. Скоро мы уйдем на глубину и совершим переход подо льдом. Полагаю, первым делом вы могли бы пожелать посмотреть, что мы защищаем в этом уголке моря.

Они обернулись и посмотрели, как она щелкнула небольшим тумблером на той же панели, которая открыла обзорное окно.

Сара ощутила это первой, прислонившись к Фарбо, когда в ушах у нее зазвенело. Остальные ощутили то же самое мгновением позже. Звук не был неприятным, но прошивал насквозь. Но что самое странное, он воспринимался и казался чуть ли не знакомым, будто полузабытая старая песня.

Звук, который вы слышите, внедрен в ваше подсознание. Вы носите эти звуки в себе с самой зари жизни на земле. Это голос самых первых млекопитающих, голос самой жизни и моря. Единственная разница заключается в том факте, что наши здешние братья вернулись в море, а мы остались. Мы с ними едины. — Отступив на шаг, Александрия оглядела шеренгу работников группы. — Видите ли, сенатор Ли, жизнь может быть холоднокровной, как вы утверждаете, но «самая горячая кровь» находится в море.

И когда она произнесла слова из стихотворения Д. Г. Лоуренса «Киты не плачут!», в поле зрения вплыл огромный горбатый кит. Медленно подплыл к стеклу, заставив всех, кроме капитана и первого помощника, отшатнуться. Огромные губы коснулись акрилового окна, и кит перевернулся на спину.

— Извините, полковник Фарбо. — Капитан перешла к центру окна и медленно поднесла изящную ладонь к стеклу. Это движение привлекло внимание кита. Он переместился к центру окна и завел свою китовую песнь. Длинный плавник протянулся вперед и коснулся стекла как раз там, где лежала ладонь Эрталль. Капитан улыбнулась и прикрыла глаза.

— Изумительно… — пробормотал Фарбо.

Тут же у них на глазах появился другой горбач, с легкостью скользя сквозь синие воды к свету огней «Левиафана». Капитан положила на стекло вторую ладонь, и второй кит потерся об это самое место гигантскими губами.

— Я бы хотела представить вам Антония и Клеопатру. Они и их стадо — наши друзья.

Сара улыбнулась, увидев двадцать китов, появившихся из вод, окружающих «Левиафан». Она слышала их песнь, звучащую так, словно животные радуются.

— Они будто здороваются, — сказала она.

— Именно так, лейтенант, они именно здороваются. Видите ли, как только усвоишь основы математики, начинаешь понимать суть того, что они пытаются произнести, — где-то одно слово из трех.

— Вы утверждаете, что понимаете, что они поют? — переспросил Найлз, переводя взгляд с китов на капитана и обратно.

Александрия прикрыла глаза и прислонилась к стеклу, позволяя китам подплыть как можно ближе. Поначалу они будто заколебались в нерешительности. Эрталль пришлось открыть глаза и упрашивать их. На миг в ее взгляде даже промелькнула озабоченность, но потом Антоний потерся своим рылом о стекло жестом, ясно сказавшим о его расположении к капитану.

— Серии песен и щелчков, как у дельфинов, — математическая разновидность коммуникации, доктор. Моему прапрадеду потребовались годы на их расшифровку, а мы и по сей день усвоили лишь малую толику их языка. Наверно, процентов пять — в основном «привет», «до свиданья» и, — она открыла глаза и встретилась взглядом с Антонием, ведшим печальную песнь, — «мертвый».

Все приуныли, и капитан попыталась немного разрядить атмосферу.

— А из других слов, например, «дитя», или «новорожденный», «радостный», «печальный», «мужчина» и «женщина». Но у нас впереди еще много лет. — Она отошла от окна, и киты тотчас же отплыли обратно в бездну.

В этот момент в салон вошла старшина Альвера, чтобы вручить капитану листок бумаги.

— Оценка ущерба от удара, капитан, — доложила она, украдкой поглядывая в окно.

— Спасибо, старшина, вы свободны, — сказала капитан, чуть поморщившись, сложила рапорт и смяла в ладони, снова ощутив укол боли.

Старшина Альвера поглядела на капитана в тревоге. Потом оглянулась на группу «Событие», отвесила полупоклон и удалилась.

Капитан одернула полы кителя и сглотнула, озирая людей вокруг себя. Тогда-то они и заметили, что на черты ее лица будто легла тень. Свежее лицо красивой женщины исчезло без следа, а на смену ему пришло усталое, поникшее, с ввалившимися глазами.

В этот момент одна из створок люка распахнулась и вошел сержант Тайлер. Не став приближаться к группе у широкого обзорного окна, он остановился у самого входа, устремив взгляд на Эрталль, оглянувшуюся на него лишь мельком.

— Не стану вам лгать. Время выбора, который я давала миру, прошло. Давно прошло. Вы здесь, чтобы ответить на вопросы о том, что ваша группа знает о «Левиафане» и его происхождении. Это обязанность сержанта Тайлера — он получит нужные мне ответы.

Разительное преображение из гостеприимной хозяйки в тюремщицу застало врасплох даже подозрительного Ли. Они перевели взгляд с капитана на ее первого помощника. Тот на миг вроде бы тоже смешался от внезапности трансформации, но опомнился куда быстрее.

— Вы по-прежнему можете свободно передвигаться по «Левиафану», пока не потребуетесь службе безопасности. Отвечайте на вопросы сержанта правдиво и сможете пережить визит. Солжете — и увидите, что «Левиафан» может быть очень холодным местечком.

Капитан потерла виски и понурила голову, приблизилась к большому двойному люку, и двое охранников распахнули его.

— Пока вы не нужны, вам не будут мешать: вы имеете полный доступ ко всему и вся.

Найлз отошел от окна.

— Капитан, нам ничего не известно ни о вас, ни о каких фактах вашего существования, помимо реликта, который мы держали в своем хранилище.

Сержант Тайлер усмехнулся, придерживая створку люка для Эрталль. Взгляд его красноречиво говорил, что сержанту не терпится получить подтверждение тому, что заявил сейчас Найлз.

Капитан помедлила на пороге, полуобернувшись. Но вместо того, чтобы прокомментировать ссылку Найлза на полнейшую неосведомленность, сообщила:

— Если хотите знать, киты обычно не путешествуют такими большими стадами. Видите ли, они больны, напуганы и в крайнем отчаянии. Они не понимают, что с ними творится; их рождаемость упала почти до нуля. Вдобавок я честно не знаю, как сказать им, что это мои сородичи творят с ними это зло. А есть ведь и более крупная, более замечательная и куда более древняя жизнь, спасать которую, быть может, уже поздно. — Отпустив эту загадочную реплику, она удалилась вместе со своей охраной.

Снова обернувшись к группе, Тайлер ухмыльнулся и вслед за капитаном удалился.

— Капитан больна, мистер Сэмюэльс. Не знаю, заметили ли вы это или нет, — произнесла Алиса, глядя на него и ожидая реакции.

Сэмюэльс будто и хотел ответить, но вместо того развернулся и ушел.

— Не знаю, заметили ли вы все или нет, — подхватил Ли, беря со стола булочку и пряча в кармане пиджака, потом другую, — но эта дамочка безумна, как Шляпник.[10]

Все посмотрели на него.

— Сумасшедшая, как Лиззи Борден.[11] — Сенатор окинул взглядом интерьер салона. — Да притом играется с обалденным топориком под названием «Левиафан». А теперь, продемонстрировав нам эту секиру, хочет задать нам парочку вопросов.

— Капитан! — окликнул Сэмюэльс, подбородком показав охранникам, чтобы те отошли. Они поглядели на Александрию и, когда та кивком подтвердила, что все в порядке, удалились — все, за исключением Тайлера.

Привалившись к композитной стенке корпуса, Эрталль повесила голову. Подавшись вперед, Сэмюэльс взял капитана за руку.

— Умоляю, коммандер, я в порядке, просто устала, — огрызнулась она, стряхивая его руку.

— Мэм, я просмотрел личные дела этих людей. Можете спрашивать у них что вздумается, но если они не захотят, то не скажут вам ни слова. — Он оглянулся на Тайлера, не сводившего с Сэмюэльса взгляда своих серо-стальных глаз. — Если только не собираетесь их пытать.

— Если придется, буду пытать. Капитан хочет знать, что этим людям известно о ней и… ее семье, и я добуду нужные ей ответы.

— Зачем? Какой вред может причинить эта группа — да и вообще кто бы то ни было, если уж на то пошло, — нам или «Левиафану»? Мы неуязвимы. Как только мир узнает о бедствии, угрожающем биологическим видам в заливе, я просто уверен, он сам же и поможет в их спасении. Тащить их на борт было ошибкой, но они не обязаны платить за эту ошибку своими жизнями.

— Коммандер, вы уже во второй раз за сутки подвергаете мои приказы сомнению. Больше это недопустимо. Я ясно выразилась? — Ответа Эрталль дожидаться не стала, развернулась и зашагала по коридору.

Подступив к Сэмюэльсу, Тайлер поглядел на него сверху вниз:

— Слушайте капитана, мистер Сэмюэльс, и не заставляйте меня усомниться в вашей лояльности.

Первый помощник «Левиафана» проводил взглядом начальника службы безопасности, зашагавшего вслед за Эрталль, привалился к переборке и зажмурился, понимая, что происходит что-то странное и ему об этом ничего не известно. А если известно Тайлеру, то ничего хорошего это не сулит. И что хуже, капитан меняется прямо на глазах.

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Доктор Джин Роббинс буравил Карла Эверетта взглядом, будто хотел проглядеть в нем дырку. Капитан ответил ему тем же, добавив еще и малость от себя:

— Капитан, нельзя задавать «Европе» вопросы в такой вот манере. Думаете, она воспринимает вашу злость? Она зондирует другие компьютеры на предмет черных ходов в их системы, обходя все коммерческие и проприетарные системы безопасности, добавленные на данный компьютер после его производства и программирования.

— Я это понимаю, док, но нельзя же сидеть здесь и просто ждать. У нас времени в обрез, чтобы справиться с насущной проблемой. Профессор Элленшоу дал нам хорошую отправную точку с этой своей гипотезой, дал нам имя, так что, черт его дери, давайте там и начнем.

— По-моему, сперва мы должны проверить данные профессора — так нам не придется терять время, если он напутал в своих исследованиях.

— Послушайте, профессор Элленшоу давно доказал всем в этом комплексе, что на его результаты можно положиться. Он не какой-нибудь чокнутый, это блестящий ум, и чем скорее вы себе уясните этот факт, тем лучше. Начнем с его результатов, — сердито парировал Эверетт.

— «Европа», ты располагаешь информацией об исследованиях профессора Франсиса Эрталля… университет Осло… скажем, в 1935 году? — проговорил Роббинс, недовольный нотацией Карла.

В этот момент в комнату вошел Джек, натягивая резиновые перчатки. Роббинс укоризненно покачал головой, но продолжал что-то писать в своем блокноте.

— Надеюсь, вы не против. Мне надо посидеть в тишине и покое, пока Пит не организует для нас транспорт до Тихого океана, — пояснил Джек, подтягивая стул и садясь справа от Карла.

— Итак, опираемся на озарение профессора Элленшоу? — поинтересовался Эверетт.

— Мне кажется, он говорил о тишине и покое, капитан. Может, продолжим? Полковник Коллинз, мы не следуем протоколу «Европы» для чистых комнат, так что можете избавиться от перчаток.

Джек усмехнулся, когда Эверетт развернулся лицом к Роббинсу, но не сказал ни слова. Подойдя к мусорной корзине, Коллинз швырнул перчатки туда. Потом заметил что-то прямо под ними. Сунул руку и извлек другую перчатку, покрытую серебристым веществом, показавшимся очень знакомым. Пожал плечами и чуть было не швырнул ее обратно в корзину, но вместо того обернул в одну из собственных перчаток и припрятал обе в карман.

— Доктор Роббинс, «Европа» сформировала текст по нескольким подтвержденным экспериментам, проведенным профессором Ф. Эрталлем, университет Осло, с 1836-го по 1843 год. Список следующий:

— «Использование электрического тока, полученного от поршневого двигателя (парового)»;

— «Аспекты использования меди для пропускания электрического тока»;

— «Гидродинамическая устойчивость и глубинное разрушение платформ, наполненных кислородом»;

— «Очистка кислорода; отравление угарным газом».

Все они смотрели на появляющиеся слова и слушали «Европу» и даже не сразу поняли, что список закончился.

— «Европа», что у тебя есть на профессора после 1843-го? — спросил Эверетт.

— Информация извлечена из «Осло Геральд» от 3 июня 1843 года, в сообщении о гибели Франсиса Эрталля во время пожара в лаборатории университета Осло.

— Будучи военным моряком и исходя из этого списка, я бы сказал, что профессор работал над системами, имеющими отношение к конструированию подводных лодок, — сказал Карл, поглядев на Джека.

— По-моему, ты прав, капитан. — Джек наклонился к своему микрофону: — «Европа», был ли профессор женат?

«Европа» вставила роботизированным манипулятором еще одну программу.

— Акты гражданского состояния Осло сообщают о даме Александрии Эрталль, 1820-й по 1851-й, зарегистрированной в качестве супруги на момент смерти профессора. Сын: Октавиан Эрталль.

— Есть ли какие-нибудь газетные публикации о семействе Эрталль, числящиеся в исторических архивах, помимо связанных с достижениями и исследованиями профессора Эрталля? — вставил Роббинс.

«Европа» начала загрузку новых программ.

— Может, тут нас занесло не в ту степь, док? — заметил Эверетт.

— Возможно, но давайте двигаться вперед и перепашем эту степь в любом случае, чтобы продолжать с чистой совестью.

— Одна газетная публикация из Франции, датированная 19 сентября 1846 года, единственное упоминание фамилии Эрталль после некролога профессора Франсиса Эрталля в 1843 году, — проворковала «Европа» своим женственным голосом, одновременно печатая то же самоена большом мониторе.

— Какова суть этой французской статьи? — справился Джек без особой надежды, что это даст что-нибудь заслуживающее внимания.

— Заголовок следующий: «Норвежское семейство клеймит французского автора в гражданском суде».

— Ладно, и что за иск предъявили этому автору? — осведомился Эверетт.

— Я не вижу, какое это может иметь отношение…

— Иск предъявлен дамой Александрией и Октавианом Эрталлем в отношении клеветы и очернения доброго имени ее супруга, — ответила «Европа», оборвав протест Роббинса на полуслове.

— Продолжай же, «Европа», будь оно неладно, автор-то кто? — в сердцах выпалил Эверетт, устав от этой вереницы расспросов и начиная думать, что Роббинс был прав.

— Ответчик по упомянутому делу записан просто как А. Дюма, Париж, Франция. Профессия: романист.

Джек выпрямился, будто аршин проглотил.

— «Европа», что он написал про Эрталля? В смысле, это какая-то книга?

Роббинс только укоризненно покачал головой, подразумевая формулировку вопросов Коллинза.

— Предмет, числящийся как рукопись, еще не в виде книги, был отправлен родным для комментариев.

— Как называется рукопись? — спросил Джек.

— Блин, — только и сказал Карл, когда ответ появился.

Коллинз тряхнул головой, когда стало очевидно, что «Европа» завершила свои изыскания. Он молча смотрел, как на большом экране печатаются зеленоватыми буквами последние слова, а «Европа» вслух провозгласила:

— Заглавие романа: «Граф Монте-Кристо».

10

«Левиафан», в 420 милях к северо-востоку от Алеутских островов (полярная ледниковая шапка)

Найлз решил, что Алисе с сенатором лучше всего действовать в качестве одной команды, ему с Вирджинией — второй, а поскольку Сара вроде бы ладит с Фарбо куда лучше, чем любой другой из них, то они двое могут составить третью команду. Идея заключалась в том, что, совершая турне по кораблю командами, они смогут охватить гораздо больше, а заодно хотя бы осложнят жизнь соглядатаям, которые наверняка с них глаз не спустят, потому что преследование трех групп доставит им куда больше хлопот, чем они рассчитывали. Найлз подчеркнул факт, что они здесь пленники, а не гости. И теперь их задача отыскать способ выбраться из этой мореплавающей тюрьмы.

Найлз и Вирджиния должны были первыми прогуляться в командный центр. Войдя и впервые увидев центр вблизи, они поняли, что он ничуть не похож ни на одну субмарину из тех, что им доводилось видеть прежде. Центр оказался в тридцать раз больше, чем декорация палубы звездолета «Энтерпрайз».[12] Ни первого помощника Сэмюэльса, ни капитана Эрталль на вахте не было.

На палубе было тихо, даже чересчур, поскольку операторы работали на своих постах молча. Найлз углядел человека, стоящего рядом с голографическим картографическим столом. Система походила на их визуальные карты в группе «Событие», только была заметно компактнее и не использовала систему распыления тумана. На ней был представлен фактический трехмерный вид ледяной шапки, окружающей «Левиафан».

— Знаете, а я помню, когда был еще ребенком, первый полярный переход корабля ВМФ США «Наутилус», — громко сказал Найлз, чем привлек внимание не только человека у картографического стола, но и нескольких операторов на погруженных в сумрак постах. Он заметил, что в их взглядах нет и намека на враждебность, да и на раздражение оттого, что он нарушил молчание. Наоборот, они оказались очень вежливыми и расцвели улыбками.

— В самом деле, сэр, — оживился молодой человек у картографического стола, посмотрев на Найлза и Вирджинию. — Боюсь, я тогда еще не родился, но могу себе представить, как взволнован был мир этой новостью. Мать и отец капитана Эрталль — на самом деле они следовали за «Наутилусом» во время его плавания подо льдом — хотели убедиться, что ему не угрожает никакая опасность. Они были страстными поклонниками программы атомных субмарин и желали ей успеха. — Он огляделся чуть ли не смущенно. — Во всяком случае, так нас учили в Морском кадетском училище Эрталля.

Найлз лишь головой тряхнул, переведя взгляд с молодого офицера с норвежским акцентом на остальных, с любопытством глядевших на них с Вирджинией. Несколько из них были так же юны, как и старшина Альвера; стажеры, решил он про себя, им и двадцати нет, а значит, наверняка и кадеты. Вот они-то не казались столь же заинтересованными ни Найлзом, ни воспоминаниями штурмана. Их взгляды были почти враждебны, и не только к ним двоим, но и к членам команды, прислушивающимся к разговору.

— Ну, я помню, во всяком случае, как отец показывал газетный заголовок, я и сам тогда был совсем маленький. Но в ответ на вашу реплику — да, мы очень гордились, во всяком случае, мой отец. Он был инженером-конструктором, и помню, как он говорил: «Теперь мир перед нами открыт».

Техники, переглядываясь, с улыбками кивали. Казалось, им искренне интересны воспоминания Найлза о тех временах. На сей раз Вирджиния заметила, как обмениваются взглядами юные кадеты, и почему-то эти взгляды дружелюбными отнюдь не казались.

— Я лейтенант Стефан Когерсборг, вахтенный начальник и дежурный по кораблю. А вы, должно быть, доктора Комптон и Поллок?

Вирджиния вежливо кивнула.

— Хотите увидеть наше местоположение? Я буду весьма рад показать вам, где мы находимся.

Найлз с Вирджинией подошли к столу, и молодой офицер показал на полярную шапку над ними, подцвеченную светящимися линиями.

— Как видите, толщина льда над нами варьируется по глубине и толщине. Наблюдаются очень мощные торосы, очень опасные для субмарин, даже таких больших, как «Левиафан». — Он провел пальцами вдоль трехмерного абриса льда наверху. Потом указал на миниатюрную версию субмарины далеко внизу. — Капитан приказала снизить скорость вдвое, до семидесяти узлов, из соображений безопасности, — совершенно серьезно сказал он.

Найлз пригляделся к голографической симуляции поближе.

— Вот здесь у нас «Левиафан»? — указал он. — Господи помилуй, на какой же мы глубине?

Вахтенный офицер нажал кнопку, и рядом с движущимся судном появилась масштабная линейка.

— В настоящее время — на четырех тысячах пятистах футах.

Цифры Найлза ошарашили.

— Можно… можно спросить, как вы достигаете такой глубины и не превращаетесь в лепешку?

Когерсборг с трудом удержался от смеха. Найлз и Вирджиния слышали, как остальные операторы — за исключением кадетов — хихикают на своих постах, а многие перемигиваются.

— Я сказал что-то забавное?

Офицер нарочито кашлянул. Операторы умолкли и вернулись к своим сканерам и мониторам.

— Конечно же, ничего подобного, доктор. Мы тут на «Левиафане» так привыкли к тому, на что способно это судно, что порой забываем, что наши возможности несколько ошеломительны для окружающего мира. Кроме того, я бы хотел извиниться за кое-кого из техников этой вахты… — он оглянулся на членов своей смены, — …за то, что мы порой не придерживаемся манер, на которых настаивает наш капитан.

— Вам не за что извиняться. Я просто… ошарашен, мягко говоря.

— Лейтенант Когерсборг, сомневаюсь, что капитан хотела бы, чтобы вы в столь мелких деталях вдавались во многие технологии, используемые в центре управления.

Обернувшись, все увидели у себя за спинами старшину Альверу.

— Старшина, я следую приказаниям первого помощника Сэмюэльса буквально. А теперь вернитесь к своим обязанностям и больше не оставляйте свой пост, находясь на вахте на этом мостике, или будете призваны на ковер перед мистером Сэмюэльсом.

— Есть, лейтенант. — Она перевела взгляд с Когерсборга на Найлза и Вирджинию. — Приношу свои извинения.

— Ох уж эти старшины! Думают, что управляют лодкой… Извините, что нас перебили. В ответ на ваш вопрос, доктор, я мог бы куда подробнее посвятить вас в то, как мы работаем на этой и куда больших глубинах, но мне не хватит изящества, чтобы воздать должное научным достижениям нашего капитана и ее рода. Капитан Эрталль сама вам все объяснит. Знаете, — он подался к Найлзу и Вирджинии, — капитан однажды отдаст все это всему миру в дар. Она знает, что за исполнение требований, предъявленных ею каждому жителю Земли, должно последовать вознаграждение за трудные времена, которые придется пережить.

Комптон не сомневался, что молодой офицер просто выдает им заранее подготовленную речь. Наверное, этому молодому человеку было велено подсунуть этот панегирик тому, кто наткнется на него, обходя судно. Думая об этом, Найлз чувствовал устремленные ему в спину взгляды юных кадетов-стажеров, и по какой-то непостижимой причине это ему очень не нравилось.

— Понимаю. Будем надеяться, что мы сможем убедить ее отказаться от предъявленных требований и, может быть, прийти к компромиссу, — сказал он, заметив, что кадеты вернулись к своим занятиям.

Светловолосый офицер улыбнулся и облокотился о голографический стол:

— Возможно.

— Для столь блестящей женщины она бывает порой откровенно брутальной, — заметила Вирджиния, следя за его реакцией.

— Мы все понимаем, под каким давлением пребывает капитан, и ее приказы в последнее время были…

— Можно поинтересоваться, куда мы направляемся на такой большой скорости и глубине? — вклинился Найлз, оборвав ответ офицера на полуслове. Он заметил, как воззрились юные кадеты на Когерсборга, и почему-то, сам толком не понимая почему, решил удержать офицера от необдуманного ответа.

— Действительно, можно. — Внезапная смена предмета разговора несколько встревожила Когерсборга. — Мы пройдем под ледовой шапкой и окажемся в водах Тихого океана, прежде чем вы успеете усесться за изысканную трапезу, которую капитан наметила для вас нынче вечером.

— Капитан много времени проводит в одиночестве? — не унималась Вирджиния.

— У нее множество обязанностей, на многие часы вынуждающие оставаться вдали от команды; большей части исследования, но мы понимаем, какого рода стрессам она подвергается. — Он наконец поднял взгляд на собеседников. — Все эти смерти того, что она — и мы — любит… ну, она взвалила все это на собственные плечи, а мы лишь слишком…

— Лейтенант Когерсборг, первый помощник Сэмюэльс вахту принял. Вы свободны.

Обернувшись, они увидели Сэмюэльса, только что из душа и свежевыбритого, подходящего к навигационному пульту.

— Есть, вахту сдал. Командование принял коммандер Сэмюэльс, — сообщил Когерсборг боцману, после чего повернулся и поклонился Вирджинии и Найлзу: — Было мило провести с вами время, и надеюсь, я ответил на все ваши вопросы. Всего доброго.

— Похоже, этот молодой человек подает надежды, — заметил Найлз, когда Джеймс Сэмюэльс принял вахту.

— Да, он один из лучших. — Тот поглядел на Найлза. — Его родители были миссионерами в Сомали; они пропали без вести после отвода войск ООН в 1993-м. Капитан и доктор Тревор обнаружили его, как и многих наших кадетов, покинутым и одиноким. Этот молодой человек питался сухим рисом на улицах Могадишо, когда мы нашли его во время гуманитарной миссии в эту страну.

— Похоже, капитан Эрталль, да и вся команда в целом прямо-таки искушены по части актов гуманизма, — бросил Найлз, снова пристально наблюдая за реакцией офицера.

Оторвавшись от вычисления курса, Сэмюэльс поглядел на Найлза в упор:

— Доктор, наш капитан имеет много обличий. Она может быть самым человечным человеком на свете, но если ее рассердить, гнев ее многократно умножается. Капитану Эрталль самой не по душе предпринятый ею образ действий, но ее разгневали жертвы, понесенные совсем недавно в Средиземноморье, а ведь ее род за последние двести лет предавали несметное число раз.

— Двести лет? Позвольте спросить…

— Доктор, прошу меня простить, но наша процедура передачи вахты весьма сложна и требует уймы времени, а мы малость выбились из графика. Вынужден извиниться. Можем мы продолжить этот разговор за обедом?

— Вы упомянули о жертвах в Средиземноморье. Разумеется, речь идет о человеческих жизнях? — уточнила Вирджиния.

Коммандер на миг примолк.

— Опять-таки, не можем ли мы вернуться к этому позже, если позволите? — ответил он вопросом на вопрос.

— Да, конечно, — подхватил Найлз, беря Вирджинию за руку.

Как только они вышли из центра управления в коридор, Комптон посмотрел на Полок:

— Что-то его грызет; никак его не пойму. И что за чертовщина творится с этими жуткими кадетами? То они милы и очаровательны, то вдруг…

— Найлз, я должна тебе кое в чем сознаться. Надо было сказать тебе сразу же после ленча, как только я увидела, с кем мы имеем дело. Я надеялась, что заблуждаюсь, но… — взволнованно прошептала вдруг побледневшая Вирджиния.

— В чем?

— Это насчет Эрталль. Я…

— Ну-ну, вас-то двоих нам и надо! Так я и знал, что в оружейную нас не пустят — гуляйте по лодке где хотите, черта лысого! — возгласил Ли, вместе с Алисой переступая через комингс люка и входя в коридор.

Вирджиния перевела взгляд с Найлза на Алису, а потом улыбнулась — блеклой, неискренней улыбкой, после чего снова обернулась к Комптон, тряхнула головой и одними губами произнесла: «Потом».

Сэмюэльс с навигационного пульта по голографическому изображению «Левиафана» следил за передачей постов. Вторая вахта занимала свои места, освобождаемые предыдущими членами команды после передачи постов, отчета о переменах курса и обмена шутками друг с другом. Кадеты вместо обычной подростковой болтовни, улыбок и предупреждений насчет учебных материалов во время смены состава кивали один другому и молча занимали места рядом со старшими наставниками. Он заметил, что старшина Альвера, бросив взгляд в его сторону, улыбнулась — той же улыбкой, что и тысячи раз прежде. Вот только на сей раз эта бесстрастная улыбка задержалась чуточку дольше, и он вынужден был признаться самому себе, что это ему отнюдь не понравилось.

Коммандер Сэмюэльс протянул руку под консоль, выудил трубку и, поднеся ее к уху, настучал на кнопках номер капитанской каюты, чтобы доложить о смене вахты.

— Да, — ответил мужской голос.

— Доктор Тревор, что-то случилось? Где капитан?

— Она легла. Я дал ей лекарство — ее головная боль за последний час заметно обострилась, а я уже собирался выйти. Так что, все-таки разбудить ее, коммандер?

— Не надо, доктор. Спасибо.

— Значит, увидимся вечером на приеме?

Не ответив на вопрос, Сэмюэльс положил трубку на консоль и сквозь голограмму уставился в пространство.

Часом позже Сара вошла в самый передний отсек «Левиафана». Фарбо следовал за ней по пятам. После множества пройденных отсеков, где парили суета и оживление, отдаленность и безмолвие носового показались просто-таки всеохватными — будто вступаешь в звукоизолированное помещение.

— Боже мой… — выдохнула Сара, задирая голову, чтобы взглядом проследить массивные стрингеры на высоте сотни футов над их головами.

Впереди были секции, охватывающие весь отсек. Они поднимались до потолка, достигая пика ближе к концу отсека. Напоминало это гигантский складной авиаангар-«ракушку». Вдоль потолка в два ряда висели два десятка люстр в стиле сходном с ар-деко. В это время свет их был пригашен до приятного уровня.

— Должен сказать: когда эта женщина строит что-нибудь, то результат впечатляет, — прокомментировал полковник, тоже выворачивая шею, чтобы оглядеть обширное помещение.

На самом носу, на искусно изготовленном тиковом подиуме, высился старинный корабельный штурвал, а рядом — позолоченный машинный телеграф. Белое свинцовое стекло было подсвечено, а стрелка стояла на «полный вперед». Подойдя, Сара посмотрела на золотые буквы на штурвале корабля.

— «Левиафан-1858», — зачитала она вслух. — «Ради мира». Это настоящий корабельный штурвал с самого первого «Левиафана».

Она положила ладонь на штурвал и оглядела шикарно обитые диваны, обращенные к внешней стороне корпуса «Левиафана». В центре находился большой стол для совещаний, просторное место для сервировки блюд и локальные источники света, подсвечивающие множество аквариумов, протянувшихся вокруг всего интерьера от пола до середины ее высоты.

— Ты напоминаешь мне жену. Ее всегда изумляло все, что она видела вокруг. Род людской, прошлое планеты — все заставляло ее думать, что ее долг постичь это. Завидую я твоей наивности, юная Сара.

Она обернулась и поглядела на Фарбо, слегка склонив голову к плечу:

— Уж какой-какой, а наивной Даньелла не была, полковник. — По чертам Анри на миг промелькнуло выражение муки. — Прошу прощения, я знаю, что вы любили свою жену. Кажется, чем сильнее мы любим, тем больше рок настроен работать против нас. Однако поскольку вы пришли в комплекс группы ради убийства, в данный момент я сочувствия к вам почти не испытываю.

Тут их разговор был прерван. Открылся большой двойной люк, и вошли Вирджиния, Найлз, Алиса и Ли. Сара и Фарбо смотрели, как новоприбывшие вереницей входят внутрь и озираются, испытывая от сводчатого зала не меньшее потрясение, чем они сами несколько минут назад.

— Ничего себе местечко, а? — сказала Сара.

Внезапно яркость света снизилась почти до полной темноты, и секции облицовки по самому носу начали отъезжать, складываясь одна на другую, точь-в-точь как тогда в салоне, только куда в большем масштабе. То же самое происходило и с наружным корпусом. Защита оказалась двухслойной.

У них на глазах будто распахнулось синее море — и перед ними, и над их головами, потому что застеклен был не только перед, но и верхние сто футов свода отсека. Перед ними раскинулась обширная панорама Северного Ледовитого океана, и глубины озарил ярчайший свет из всего когда-либо виденных любым из присутствующих. Они видели даже массивную боевую рубку высоко над собой — стоило лишь поглядеть вверх, в сторону кормы.

— Это так красиво… я… я…

Ли похлопал Сару по плечу, а потом приобнял, когда она, прильнув к корабельному штурвалу, смотрела, как море расступается перед идущим «Левиафаном». Стеклянный нос был разбит на сорокафутовые акриловые секции, разделенные композитными стрингерами, с которыми стекло буквально сливалось. Все раздвинувшиеся секции, чтобы показать хляби морские, аккуратно уложились в стрингеры, и ничто не заслоняло обзора, сколько видел глаз.

— Конструктивные решения превосходят всю судостроительную архитектуру наших дней. Они открывают совершенно новый мир. Не прийти к какому-нибудь соглашению будет просто преступлением, — вслух заметил Найлз, любуясь темно-синим морем за стеклом.

— Будь это так просто, Найлз, я бы согласился, — сухо, без эмоций, заявил Ли. — Однако мы не видим здесь кое-чего еще. За утверждениями капитана о загрязнении и вырождении экосистемы сквозят нотки отчаяния.

— Я ей верю и не сомневаюсь, что она считает это единственным возможным для нас курсом действий. — Вирджиния положила ладонь на холодное стекло — точь-в-точь как раньше капитан, — ощутила холод и позволила ему пропутешествовать вверх по руке. — Нет, по ее мнению, в этом вопросе выбора попросту нет. Она хочет безусловной сдачи Мирового океана, и сомневаюсь, что она согласится на меньшее.

Остальные посмотрели на Вирджинию не без изумления. Она была так молчалива с самого момента их похищения, что это уже начало их тревожить.

— У Джинни экологическая совестливость развилась довольно поздно в ее академической жизни.

Все, кроме Вирджинии Полок, обернулись к задней части зала. Там, на балкончике шириной футов в десять, стояло большое кресло, в котором сидела капитан «Левиафана», глядя в окутанное мраком море. Медленно встав, Эрталль окинула взором деревянную палубу в шестидесяти футах под ней.

Джинни? — переспросил Найлз, переводя взгляд с капитана на Вирджинию, лишь склонившей голову и прислонившейся лбом к холодному стеклу.

— Имя Вирджиния всегда казалось мне таким официозным, так что в Массачусетском технологическом я звала ее Джинни. Мы слыли, что называется, вундеркиндами. Она всегда было по уши в книгах и учебе, но окружающего ее мира напрочь не видела. Однако она всегда выступала за Бога и отечество, но никогда и тени мысли не допускала, что ее отечество творит с окружающей средой планеты — вообще-то, с окружающей средой Бога.

— Вы знаете друг друга? — спросила Сара, похитив этот вопрос с языка у Найлза.

— Вы, американцы, удивительно забавны, — промолвил Фарбо, проходя в зал и высматривая бар, который, как он догадывался, должен непременно где-то здесь быть.

— Мы лучшие… наверно, вернее сказать, когда-то были лучшими подругами, — сообщила Эрталль со своего возвышения.

— Скажи мне, что диверсантом была не ты, — сказал Комптон, делая шаг к стеклу.

Вирджиния обернулась. Вид у нее был потрясенный и уязвленный.

— Что?

— Ты не позволяла этой женщине подорвать хранилище, а затем напасть на сам комплекс, убивая наших людей? — упорствовал Найлз, шокировав даже остальных.

— Конечно, я этого не делала. Неужели одно то, что я была с ней знакома много-много лет назад, делает меня предательницей? — произнесла Вирджиния, отходя от окна и наступая на директора.

— Пожалуйста, не надо, здесь никто никого и ничего не предавал. — Капитан покинула балкончик, направляясь вниз по винтовой лестнице, держась за перила и не сводя глаз с группы гостей. — Джинни способна предать родную страну ничуть не больше… — помедлив, она устремила взгляд на Найлза, — чем собственных друзей. Нет, единственное, в чем ей нельзя отказать, так это в преданности — пожалуй, даже излишней.

Остановившись, Вирджиния тяжело опустилась на стул за большим столом.

— Нет, доктор, она не тот, кого вы ищете, но ее имя послужило для того, чтобы сбить вашу службу безопасности со следа, так сказать, — проронила Александрия с едва заметным намеком на улыбку.

Кивнув Саре, Найлз подошел к Вирджинии и сел рядом:

— Почему ты мне не сказала?

Подняв глаза, доктор Поллок увидела отражение своего лица в очках Найлза. И увиденное ей не понравилось.

— Я молилась, чтобы это была не она. — Вирджиния перевела взгляд с директора на капитана. — Потому что боялась, боялась до смерти. Найлз, она не блефует, и да, сенатор Ли, вы правы, она совершенно безумна, но вовсе не так, как вам, быть может, кажется.

Эрталль обернулась, и взгляд ее не понравился никому. Она смотрела на всех в упор. Потом вдруг стремительными шагами приблизилась к столу для совещаний.

— Безумна? Позвольте вам продемонстрировать истинное значение слова «безумный». — Она щелкнула выключателем, встроенным в стол. — Коммандер Сэмюэльс, проложите курс к координатам, которые мы обсуждали ранее, пожалуйста.

— Капитан, мы уже миновали центр ледового слоя. Если мы изменим курс сейчас, то…

— Проложите курс к пострадавшей зоне немедленно, — сердито приказала она в крохотный микрофончик, вмонтированный в стол. — Поднимитесь к поверхности, коммандер. Мы должны показать нашим гостям последствия человеческого безрассудства, — процедила она, медленно, но решительно нажав ладонью на интерком, не дожидаясь ответа первого помощника. Положила обе руки на стол, глядя прямо перед собой, а затем вдруг потерла виски и явственно расслабилась.

— Есть, капитан, меняем курс на триста пятьдесят семь.

Склонившись к Ли, Алиса подтолкнула его в бок:

— Ее глаза, Гаррисон.

Поглядев, сенатор понял, что имела в виду Алиса. Зрачки капитана были расширены настолько, что глаза ее стали практически черными.

Алиса взволнованно поглядела на Ли, и даже Фарбо прекратил поиски бара достаточно надолго, чтобы при виде надрыва в действиях Эрталль на лице его возникло озабоченное выражение.

Понурив голову, Александрия уселась на центральный стул перед большим столом для совещаний. Откинула длинную прядь черных волос, выбившуюся из ее туго заплетенной косы. Сглотнула и подняла взгляд.

— Примите мои извинения. Некоторые слова… ну… не могут не ранить. И «безумие» — одно из них. В чем разница между этой ужасной вещью и страстью? Тончайшая линия, разделяющая их, делает их практически неразличимыми противоположностями.

— Алекс, твои действия вполне адекватно отражают состояние твоего рассудка. Какие же еще выводы могут сделать люди из того, что ты натворила? Да, как биологический вид мы устремлены к самоуничтожению, да, наша страна в числе самых провинившихся, но нам нужно время, Алекс, — проговорила Вирджиния.

Внезапно встав, капитан подошла к однокашнице и положила ладонь ей на щеку. В точечном свете миниатюрных прожекторов по периметру зала эта женщина с черными как вороново крыло волосами была неподдельно красивой. Она улыбнулась старой подруге.

— Время истекло, Джинни. — Взгляды их схлестнулись, и Вирджиния увидела в этих бездонных расширенных зрачках то, чего не разглядели остальные, — призыв о помощи. В душе Эрталль будто уживались два человека — то кроткий, то вдруг крайне жестокий.

Комптон и Фарбо ощутили изменение наклона палубы раньше остальных. «Левиафан» всплывал.

Вирджиния почувствовала, как рука Александрии соскользнула с ее щеки, и та снова подошла к большому смотровому окну.

Мой прапрадедушка некогда верил людям. Октавиан Эрталль вершил зло, чтобы Соединенные Штаты не сошли с мировой сцены, потому что считал, что они могли сотворить величественные дела — столь юные, столь наивные, но увидели путь и пошли по нему. И какова же награда за эту службу его приемной стране? — вопросила она, оборачиваясь к остальным. — Его друга предательски погубили, его семью убили у него на глазах, а за единственной оставшейся в живых его дочерью Оливией охотились, как за преступницей, до самой ее смерти.

— Мы не знали…

— Да я и не рассчитывала, что вы знаете хоть что-то, доктор Комптон. Я объясняю, почему о доверии для моей семьи больше не может быть и речи. Испытание началось с той самой поры, когда первые частицы загрязнений из рек вытекли в море, когда первые заводы, работавшие на угле, начали изрыгать свою мерзость на всю планету. И биологические виды не выдержали этого испытания, а вы тем самым лишились определенных привилегий, одна из которых — право пересекать моря ради прибыли. — Подняв руку, она поглядела вверх и увидела, как первый помощник, ступив на балкон, кивает ей. — А теперь я приглашаю вас своими глазами увидеть плоды убийственно безрассудного отношения к природе, — обернувшись, она жестом указала за окно.

Как они ни смотрели, но ничего не увидели. Потом раздался громкий удар по наружной обшивке «Левиафана», эхом раскатившийся по всему огромному судну. Со всех сторон зазвучала тревога столкновения. Найлз и другие подошли к стеклу и принялись озираться.

— Вся команда, приготовиться к множественным столкновениям, — произнес голос из громкоговорителя.

— О боже, держитесь! — воскликнул Найлз, хватаясь за перила перед собой.

За стеклом у них над головами в море с ледяного купола обрушился кусок льда в добрых четверть мили шириной. Зубчатый его край резко врезал по обзорному окну, ударился о нос и лишь затем был отброшен корпусом назад и в сторону. Еще удар, за ним еще. Многие обломки, отделившись от дна пласта, благодаря плавучести поднимались обратно. И все равно громадные осколки льда буквально срезались с днища ледяной полярной шапки. Находящиеся над поверхностью огромные куски, срываясь, с громким рокотом разбивались и разбивали тонкий паковый лед, низвергаясь в глубины.

«Левиафан» расталкивал их и маневрировал по этому минному полю льда. Стекло выдерживало удары, но куски замерзшей воды величиной с гору грозили попросту вдавить его внутрь.

— Капитан, мы получили мелкие повреждения. Течи в машинном отделении и головном оружейном отсеке. Рекомендую погружение.

— Полярная ледяная шапка у нас над головами тает. Она умирает от феномена, который, как утверждают многие политики, происходит циклически. Глобальное потепление не остановить, во всяком случае, не при нашей жизни — это не мнение, но факт. Температура за последние десять лет выросла на шесть градусов.

— Наука согласна, что наружные края шапки действительно тают, но… — начала было Вирджиния.

— Мы под ней прямо посередке, под Северным полюсом. При таком темпе таяния через десять лет на макушке планеты никакого льда не останется, — ответила Эрталль невозмутимо и прозаично. — Вахтенный офицер, вернитесь, пожалуйста, на прежний курс и наберите скорость. Погрузите «Левиафан» минимум до двух тысяч футов. Отключите сигнал тревоги и пришлите в мою каюту рапорт о повреждениях.

— Есть, капитан, возобновляю прежний курс и скорость.

Отключив интерком, Эрталль подняла голову. Нос «Левиафана» резко наклонился, заставив всех схватиться за стол для поддержки.

— Прежде чем ваше пребывание на «Левиафане» подойдет к концу, вы увидите еще массу тревожного. Пожалуйста, наблюдайте, и я с радостью растолкую бездну океанского отчаяния. А покамест вынуждена вас покинуть. — Она прикрыла глаза от боли, исказившей ее черты. — Увидимся за обедом. — Александрия подняла взгляд и попыталась одарить их лучезарной улыбкой, но потерпела в этом полнейший крах.

— Капитан, мы здесь для допроса или для экскурсионной поездки? — попросил Найлз, отходя от смотровых окон.

Закрыв глаза, Эрталль опустила голову, а затем обернулась лицом к Найлзу и остальным. Покачнулась, но ухватилась за спинку ближайшего стула и выпрямилась. Фарбо бросился было поддержать ее, по Александрия остановила его движением ладони. Поглядела вверх и увидела, что первый помощник Сэмюэльс сбегает по винтовой лестнице. И снова оглянулась на Комптона и остальных чуть ли не с заговорщицким видом:

— Пожалуйста, дайте мне время. Вы нужны мне на борту по причинам, вдаваться в которые сейчас я не хотела бы. Когда сержант Тайлер задаст свои вопросы, отвечайте, что хотите; говорите правду, не говорите правды — роли не играет, но выиграйте для меня толику времени.

— Капитан, вам нехорошо? — справился Сэмюэльс, беря ее под руку.

Выпрямившись, Эрталль поглядела на своего первого помощника:

— Я в порядке, коммандер, просто устала. — Она дернула плечом, стряхнув его руку, и двинулась прочь из смотрового зала.

Сэмюэльс проводил ее взглядом.

— Вынужден просить прощения за поведение капитана. Она… она… — Сэмюэльс вдруг осекся, заметив сержанта Тайлера, наблюдавшего за ними сверху. — Прошу меня простить, — бросил он и поспешно удалился.

Они смотрели вслед первому помощнику «Левиафана». Подняв глаза, Найлз увидел, что Тайлер тоже испарился.

— Должен пересмотреть свой прежний диагноз, Найлз, мой мальчик. Тут не только капитан не в своем уме, но и вся ее команда.

— Сенатор, мы должны выиграть немного времени. Мы должны дать время капитану Эверетту и Питу Голдингу. Они нас найдут. А пока займемся выяснением, что здесь творится, потому что, судя по только что увиденному, нас могут подстерегать куда большие неприятности, чем я предполагал.

— Почему? То бишь помимо очевидных фактов? — поинтересовался Ли.

Вирджиния все не сводила взгляда с люка, за которым скрылась ее старая подруга, и прекрасно понимала ход мыслей Найлза.

Как и Анри Фарбо, замерший как статуя и на время позабывший о поисках бара.

— Потому что, мой дорогой сенатор Ли, всего минуту назад капитан Александрия Эрталль выглядела напуганной до смерти по каким-то причинам, ведомым лишь ей одной.

«Левиафан»

В выданной ему одежде Найлз чувствовал себя нелепо. Хоть она и смахивала на смокинг, но недоставало галстука-бабочки, а вместо нее над белыми лацканами а-ля клубный пиджак торчал высокий подворотничок с синей сапфировой булавкой. Материал на ощупь был какой-то странный и не походил ни на что знакомое.

Комптон смотрел, как вода струится вдоль корпуса с обширными носовыми окнами, снова полностью открытыми, чтобы любоваться морем, словно летишь в реактивном истребителе. Прикрыл глаза, и тут кто-то тронул его за плечо.

— Чертовски странный пиджачок на ощупь, а, мистер директор? — заметил сенатор Ли, становясь рядом с Найлзом.

Обернувшись, Комптон увидел никак не менее сотни членов команды, стоящих в разных уголках переднего отсека — одни поглощали какие-то диковинные закуски, другие просто стояли, беседуя между собой. Все они были одеты одинаково, из чего Найлз заключил, что это парадная форма «Левиафана» — белоснежный короткий пиджак с золотым и синим галунами на манжетах, белые же брюки и туфли и, как и у него самого, никакого галстука. Женщины были одеты так же, только вместо брюк на них были юбки длиной по колено. Все выглядели элегантно, и даже сенатор ухитрялся казаться любезным.

Найлз уже хотел было ответить Гаррисону, когда в зал вошла Сара, а за ней по пятам — Фарбо. Многие офицеры-мужчины обернулись, чтобы поглядеть на женщину в вечернем платье, выдержанном в синих и темно-зеленых тонах, как море. И это длинное и плавно струящееся платье было надето на женщину, выглядевшую такой несчастной, какой Найлз ее ни разу не видел. Фарбо же, напротив, носил свой вечерний костюм с таким видом, будто тот только для него и создан. Оба подошли и улыбнулись.

— Не платье, а кошмар какой-то, — процедила Сара, вежливо скаля зубы.

— Я вот все твержу юной Саре, что для нее одеваться во что-либо другое — попросту оскорбление для художественных талантов Господа, — искренне признался Фарбо.

— На сей раз я склонен согласиться с нашим другом, — подхватил Найлз, беря Сару за облаченную в перчатку руку и осматривая с головы до ног.

— Вот-вот! — поддержал Ли.

— Ну, хорошо, старикашка, только смотри, как бы твой здоровый глаз из глазницы не вылез, — поддела его Алиса, беря сенатора под руку.

На ней было прелестное синее платье из материала наподобие шифона с рукавами до локтей, доходившими до ее длинных перчаток.

— Этот глаз мечется, не зная, взирать ли ему на Афродиту или на Венеру, ибо обе столь очаровательны, — дипломатично парировал Ли.

— В самом деле, миссис Гамильтон, вы просто воплощение грации и элегантности, — с поклоном изрек Фарбо.

— Услышать такое от француза и экс-политика — да я прямо трепещу вся, — осклабилась обоим Алиса. Потом повернулась и стала осматривать зал. — Что-то я Вирджинии не вижу, — сказал она, вытягивая шею.

— Еще не показывалась. Хотел бы я улучить случай поговорить с ней наедине, — заметил Найлз, увидев приближение первого помощника — коммандера Сэмюэльса.

— Добрый вечер. Вы хорошо выглядите, — сказал тот с поклоном.

— Да уж… Если бы паши вещи не стащили, пока мы были в душе, уверяю вас, мы не стали пособничать вам в этом сумасбродстве. — Найлз открыто встретился взглядом с коммандером.

— Мы полагали, по такому поводу наиболее уместен будет соответствующий наряд. Вашу одежду вернут выстиранной и выглаженной.

— И что же у нас за повод? — полюбопытствовал Ли, опираясь на трость.

— Ну, конечно, годовщина побега прапрапрадеда капитана Эрталль из Шато д'Иф, совпадающая с днем рождения Октавиана Эрталля день в день на пять лет позже, чей гений стоит за всем вот этим, — он обвел зал широким жестом.

— Шато д'Иф? Что-то знакомое, — промолвила Алиса.

— Позвольте мне, коммандер, — попросил Фарбо. — Шато д'Иф — очень старая тюрьма в моей стране, пользующаяся некоторой известностью, миссис Гамильтон. — Он обернулся от Алисы к Сэмюэльсу: — Но больше славы ей принесло участие в качестве декораций для одного из величайших романов на свете. — Он улыбнулся всем собравшимся перед ним полукругом. — Французского, конечно, — «Граф Монте-Кристо».

— Отлично, полковник, — с искренним одобрением ответил Сэмюэльс. — Он самый и есть.

— Вы подразумеваете… Что именно вы подразумеваете? — не поняла Сара.

— Я ничего не подразумеваю, лейтенант Макинтайр. Я лишь информирую вас о чистой правде.

— Как-то трудновато поверить, коммандер, — заявил Фарбо, тотчас напрочь растеряв веселый настрой.

— Родерик Деверу был несправедливо брошен императором Наполеоном в застенок в 1799 году. А преступление его заключалось в нежелании отдать императору труд всей своей жизни по судостроению и разработке военных судов, которые радикально преобразили бы Военно-морские силы Франции — стремительных кораблей наподобие катеров, которые могли бы послужить образцом современным судам, состязающимся за «Кубок Америки». Планы паровых угольных машин, аккумуляторных батарей для электричества — список растянулся бы на несколько сот страниц.

— Как же мог он настолько далеко продвинуться в науке судо- и моторостроения? — не выдержал Найлз.

— Согласно преданию, Деверу обладал просто-таки ошеломительным интеллектом. Всю свою жизнь он провел исключительно в море и большую часть этого времени переписывался с самыми выдающимися умами планеты. Он посвятил себя благу человечества — совершенствовал способы добычи морепродуктов без перелова рыбы, высказывал идеи и строил планы альтернативного топлива, которое спасло бы китов по всей планете, заставив людей прекратить убивать их ради лампового масла и смазки. Да, он был человеком науки, но еще и сострадательным человеком, все еще верившим в общечеловеческое братство. Наполеон позаботился, чтобы после темницы он радикально переменил свои взгляды.

— Император не мог получить его разработки и потому швырнул его в тюрьму, — вслух прокомментировала Алиса.

— Да, но он бежал, как и написал мсье Дюма в своем изложении этой истории. Но дальше идет сплошная игра ума.

— Насчет сокровищ Дюма придумал? — уточнил Найлз.

— О нет! Во время бегства волны выбросили Деверу на берег небольшого островка в Английском канале. Находясь там, он обнаружил давным-давно потерянные сокровища — золото и драгоценные камни, добытые мародерами в Иерусалиме и Святой земле. По нашим оценкам, их ценность в современной валюте, — он поклонился Найлзу, — в американских долларах, составит чуть менее трех целых семи десятых триллиона долларов.

— Подобная сумма сокрушила бы экономику большинства стран мира, если выбросить такую уйму золота и драгоценных камней на рынок.

Сэмюэльс одарил Ли улыбкой:

— Нет, если тратить деньги понемногу, равномерно и только на научные изыскания на маленьком захолустном островке. — Он указал на портрет, стоящий на мольберте. Большое полотно изображало семейство Эрталлей. — Мистер Деверу сидит в кресле вместе с сыном Октавианом и женой Александрией. Как уже сказано ранее, Октавиан был истинным гением в своем роду. После убийства отца он остался с матерью, тяжело болевшей и в то время прикованной к постели недугом под названием болезнь Ослера. Болезнь передается по наследству и может вызывать кровотечения в самых разных местах.

Вся группа мысленно сделала пометку о болезни, чтобы после это обсудить.

— А куда они отправились после смерти Деверу? — осведомилась Сара.

— Никуда — куда угодно: в Америку, в Азию на юг Тихого океана… Октавиан подхватил работу своего рода и довел ее до той самой субмарины, которую вы держите в своем комплексе, самого первого «Левиафана». Он предназначался для спасения мира, чтобы сделать войны бесполезными. Он повелевал бы морями планеты и воспользовался бы этой властью, чтобы никогда больше не позволять странам воевать друг с другом, ибо без моря военные действия становятся бесполезными.

— И что с ним случилось? — не отступала Сара.

— Октавиан Эрталль заключил соглашение, что оставит часть моря для своих работ. Авраам Линкольн признал правомочность его требования и пошел на соглашение, гарантировавшее, что Соединенному Королевству помешают признать Конфедерацию. Эрталль же хотел лишь защиты Мексиканского залива. Как всегда, капитана обманули, что и подводит нас к истокам нынешнего недоверия.

В этот момент два больших люка распахнулись и свет чуть пригас — в смотровой зал вошла капитан «Левиафана». Офицеры зааплодировали. Звук получился приглушенным из-за надетых на них белых перчаток. Александрия была одета так же, как они, только цвет ее мундира был темно-синим, с эполетами и галунами цвета морской волны и золота. Под кителем на ней была белая водолазка, а волосы были стянуты в тугой пучок. Вместо юбки на ней были брюки, но с ее красотой не мог сравниться никто из присутствующих — кроме Сары. Капитан поклонилась и улыбнулась.

— На случай, если вам интересно — а я, прошу простить, начинаю понимать ход вашего мышления, — капитан заслужила право носить этот ранг. Она служила стажером и курсантом под началом собственных родителей. Выпускные экзамены она прошла как в Военно-морской академии Соединенных Штатов в Аннаполисе, так и в Королевском Военно-морском училище в Дартмуте. Лучших оценок, чем она, не получал никто и никогда… Прошу простить, леди и джентльмены, долг зовет.

Сэмюэльс принял предложенный кадетом бокал.

— Капитан, мне выпала честь приветствовать вас и ваших предков в этот ежегодный день из дней, — громко возгласил Сэмюэльс, пока стюарды-кадеты шныряли вокруг с подносами напитка, напоминавшего зеленый «Кул-Эйд»,[13] в высоких бокалах для шампанского. И как только бокалы оказались у каждого: — Капитан, за великого бога морей — Родерика Деверу-Эрталля и творца «Левиафана», былого и нынешнего, его сына Октавиана в день его рождения!

— Родерик Деверу — Октавиан Эрталль! — хором возгласили члены команды.

Сара и Алиса посмотрела на Найлза и сенатора. Ли устранился, приподняв бровь над повязкой через глаз в адрес директора, так что все легло на плечи Комптона, который кивнул, поддерживая тост в честь великого человека и его сына. Анри Фарбо улыбнулся, в кои-то веки согласившись с Комптоном, опрокинул бокал и сделал изрядный глоток.

— Наипротивнейшая жидкость из всех, какие я пробовал! — Он снова отхлебнул, как и остальные. — Впрочем, как-то втягиваешься, — добавил Фарбо, все еще морщась.

— Как вижу, наше игристое вино пришлось вам по вкусу?

Оглянувшись, все увидели остановившуюся перед ними Александрию Эрталль. Она кивнула французу. Зрачки у нее были нормальные, и во взгляде ее читалась какая-то агрессивность.

— Нет, я нахожу его вульгарным до крайности… но при том… как бы это выразиться… притягательным?

— Ну, мы бы выразились, «перебродивший яд морского ежа серебристая диадема». — На лице француза появилось вопросительное выражение. — Напиток, полковник, представляет собой перебродивший экстракт ядовитых желез небольших морских существ, изкоторого и получается то, что мы называем «амброзией Ионы».

— Морских ежей? Вас швыряет от редчайшего вина в мире до морских ежей? Похоже, мне пора потолковать с вашим шеф-поваром, — заметил Фарбо, беря еще бокал у проходящего мимо стюарда.

— К обеду будет вино, — отозвалась она, беря его под руку.

Проводив взглядом капитана, ушедшую под руку с Анри, Найлз оглядел остальных одного за другим.

— Она живет на другой планете. Устраивать вечеринки в честь дня рождения вымышленных персонажей, все эти штучки в духе Немо… У ней все куда серьезнее, чем я думал, — заметил Ли, глядя капитану в спину.

Комптон не ответил, сосредоточенно наблюдая за движениями капитана. Ее шаги и осанка казались размеренными и точными, пока она пробиралась через толпу преклоняющихся перед ней членов команды.

— Сумасшедшая она или нет, роли не играет. Давайте рассмотрим внимательно ее достижения. Даже если не принимать за чистую монету то, что касается ее вменяемости, нам надо относиться к игрушкам, изобретенным ее семейством, которыми она играет, очень и очень серьезно, — сказала Сара, кивком давая понять, что им следует присоединиться к остальным за длинным столом, установленным перед обзорным окном. — Потому что, безумна она или нет, эта женщина держит в руках очень сильные козыри.

Пока сотня офицеров и членов команды пробирались к своим местам, группа детей не старше двенадцати-четырнадцати лет вереницей вошла в зал и выстроилась перед обзорным окном в носу.

Пока офицер рядом с ней подвигал Саре стул, она обратила внимание, что мальчики и девочки одеты в шорты и белые рубашки. Они улыбнулись, когда инструктор выступила вперед, повернулись и отвесили поклон капитану, ответившей кивком. И почти тотчас из уст детей полилась самая гармоничная песнь из всех, какие Сара, да и остальные когда-либо слышали: медленная, мелодичная, прямо мурашки по коже. Поглядев во главу длинного стола, Сара увидела, что капитан, не обращая внимания на беседующего с ней Фарбо, смотрит прямо на нее.

Сара кивнула ей, и капитан улыбнулась, словно знала о Саре какой-то большой, тщательно оберегаемый секрет, которым она не могла поделиться абсолютно ни с кем.

За обзорными окнами струился холодный Ледовитый океан. «Левиафан» держал курс в прогалине между Алеутскими островами и Россией, на военном жаргоне называемой дефиле, а проще — бутылочным горлом.

И «Левиафану» предстояло очень скоро на собственном опыте узнать, почему.

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Историю, изложенную ему Джеком, президент выслушал очень внимательно. После того как «Европа» и ее следственные команды выяснили фамилию семейства, с которым имеют дело, в распоряжение группы начали поступать личные дневники и прочие правительственные бумаги из исторических архивов.

Президент понимал, что почти шестьдесят процентов услышанного — догадки и домыслы, но учитывая то, что сам успел узнать за очень короткое время пребывания на посту об этих людях из Невады, понимал, что на проценты можно закрыть глаза. Их догадки куда надежнее, чем факты большинства агентств.

— Итак, ваши исторические отделы полагают, что этот Октавиан Эрталль каким-то образом помогал Линкольну во время Гражданской войны? И наблюдалась явная враждебность между ним и военным министром Стэнтоном?

— Судя по нескольким дневниковым записям с упоминанием О. Э. или норвежца, мы подразумеваем, что авторы дневников имеют в виду Октавиана, — пояснил Джек. — Наиболее убедительные свидетельства найдены у государственного казначея Конфедеративных Штатов. Пятьсот долларов золотом выдано заместителю государственного секретаря Конфедерации Томасу Энгерсоллу, и он был отправлен с миссией в Великобританию. Полученные им приказы неизвестны, но мы установили, что он встречался непосредственно с королевой Викторией и некими членами парламента. Здесь мы предполагаем, что могла идти речь о подготовке договора между Англией и Конфедерацией.

— И что же случилось с этим Энгерсоллом, полковник? — поинтересовался президент.

— Пропал без вести во время шторма в Мексиканском заливе в 1863-м, на обратном пути, вкупе с тремя британскими военными кораблями.

— Г-м-м, чертовски лютый шторм, — покачал головой президент.

— Да, так бы оно и было, если бы не тот факт, что наши историки утверждают, что в этом регионе не было сильных штормов за месяцы с июня по июль 1863 года, на которые можно было бы списать потопление трех британских военных судов.

— Октавиан Эрталль?

— Да, сэр, мы полагаем, что это и была одна из тех миссий, к которым его привлекли. Все фрагменты головоломки складываются воедино, господин президент. Мы считаем, что история правильная и выводит нас прямиком к Александрии Эрталль.

— И что нам с этим делать?

Джек передал ведение встречи обратно Питу Голдинг:

— Ну, сэр, у нас есть гипотеза, позиционирующая Октавиана Эрталля где-то в пределах акватории Тихого океана площадью в три тысячи квадратных миль, где, как мы полагаем, он и устроил свою базу. Это в сочетании с вещественными доказательствами, найденными здесь же, в комплексе, после нападения, заставляет нас предположить, что мы можем найти их где-то между островом Сабу в Марианском архипелаге и Гуамом.

— Пусть пришлют мне цепь доказательств. Русские и китайцы устроили западни у входов в Тихий и Индийский океаны, у мыса Доброй Надежды, мыса Горн в Южной Америке и в Беринговом проливе.

Джек снова развернул монитор к себе:

— Сэр, насчет этой ловушки, которую удумали русские и китайцы, пусть дают отбой. Заставьте их отыграть назад, пока мы не разработаем более реалистический план действий. Мы считаем — и я не сомневаюсь, что военный флот разделяет наше мнение, — что по огневой мощи нам эту женщину не превзойти.

Президент застыл совершенно неподвижно, глядя на изображения Пита и Коллинза. Потом на минуту погрузился в раздумья.

— Полковник, адмирал Фукуа разбросал по этим группам, находящимся в засаде, атакующие подлодки «Пасадена», «Даллас» и «Миссури». Теперь я уже не могу их отозвать. В этой неразберихе мы лишимся всякой надежды на сотрудничество с нашими азиатскими и российскими союзниками. Русские, венесуэльцы, британцы и китайцы не на шутку рассержены этими утренними атаками.

Двустворчатые двери кабинета распахнулись, и вошел Джин Роббинс с кипой бумаг. Положил их на стол Пита и принялся ждать, пока встреча завершится.

— А в чем именно заключается их план атаки? — осведомился Джек.

— Кордон из восьми атакующих субмарин, расположенных через различные интервалы и на разных глубинах, залег в ожидании и готовности стрелять по всякому, кто выйдет из полярного перехода. Такое же число лодок находится и в остальных упомянутых мной регионах.

Джек не стал высказывать вслух своих мыслей, что это обратится в бойню, превосходящую худшие кошмары, да еще и на пользу не той стороны.

— Так выведите меня на что-нибудь, чтобы я мог постоять против этих людей. Изыщите что-нибудь, полковник. Пока что ЦРУ, АНБ и ФБР не располагают ровным счетом ничем.

— Есть, сэр!

Монитор переключился с изображения президента на пустое синее поле.

— Я не ослышался: они устраивают западню на «Левиафана»? — поинтересовался Роббинс, снимая очки. — Лишиться этих британских военных кораблей на сегодня недостаточно?

Коллинз оглянулся на Роббинса:

— А вы рассчитываете, что мир просто поднимет лапки, не пытаясь остановить это безумие, доктор?

— Нет… нет, конечно, нет… Я просто имел в виду…

— Что там у тебя, Джин? — прервал Пит его как бы извинения.

— Я просто хотел сказать, что мы полностью подняли Европу. Я запечатал систему, за исключением чистой комнаты, а туда доступ сейчас имеем только мы четверо.

— Тогда на этом все, Джин, — сказал Пит, указывая на дверь. Роббинс быстро покинул кабинет.

— Вот уж не знал, что нашего доброго доктора так волнуют потери Военного флота, — заметил Эверетт.

— Он просто расстроен, — пояснил Пит.

Джек кивнул Эверетту, капитан извлек из заднего кармана небольшой пластиковый пакет и вручил его Питу. Взяв пакетик, Голдинг оглядел его со всех сторон.

— Резиновые перчатки?

— Пит, когда мы направимся на остров Сабу, пожалуй, нам не помешает компания одного из работников вычислительного центра. Мало ли что, он может пригодиться в поездке. — Джек с серьезным видом похлопал по пластиковому пакету в руках у Пита.

— Наверное, я могу отрядить кого-нибудь.

— Не просто кого-нибудь, Пит. Я хочу, чтобы в этой поездке нас сопровождал диверсант.

11

«Левиафан», в восьмидесяти милях севернее Берингова пролива

После десерта хор сменил струнный квартет, игравший классическую музыку, пока офицеры и гости «Левиафана» беседовали.

— Если позволено спросить, капитан, каков личный состав «Левиафана»? — задал Ли заготовленный иезуитский вопрос.

— Конечно. У нас семьсот семьдесят два офицера и матроса. Кроме того, на борту находятся пятьдесят два стажера и семьдесят пять кадетов. Они составляют замечательный хор, вы не находите?

— Я начинаю осознавать, что члены команды чрезвычайно преданы вам… и вашей философии, капитан, — сказал Найлз, предпочтя проигнорировать вопрос о кадетах.

— Доктор Комптон, мысль о преданности команды у меня даже не возникала. Что же до моей философии, то я никогда не скрывала от них никакую информацию. Как раз напротив, я полагаюсь на их исследования, разработки и идеи.

— Могу ли я, не рискуя ошибиться, предположить, что обслуживание «Левиафана» требует наличия базы? — взялся за свое Ли, постукивая тростью по палубе красного дерева.

— Да, есть место, которое мы зовем домом; вообще-то их целых два. Моя прабабушка Оливия и ее муж Питер Уоллес устроили первую постоянную базу после того, как был предан ее отец Октавиан. Я и мои родители копаем вторую базу последние пятьдесят лет. — Взгляд ее пропутешествовал с мужчин к морю за большими окнами, окружающему ее со всех сторон. — Вторая — это место, которое было недостижимо много лет, пока не были разрешены определенные проблемы.

— И где же эта база? — продолжал Ли.

Отвернувшись от окна, она поглядела на обоих с улыбкой:

— Если я вам о ней скажу, ничего хорошего мне это не сулит. На первую мы прибудем где-то через сутки, а там скоро и на вторую.

Найлз внимательно разглядывал сидящую перед ним красивую женщину. У нее бывают моменты просветления, когда она кажется просто одной из пассажирок круизного лайнера, любующейся судном и морем вокруг. Найлз был близок к окончательному заключению, что действительно имеет дело с самым умным человеком на свете — и, как Ли заявляет при всяком удобном случае, самым безумным.

— Капитан, я не дурак, но будь я неладен, если могу понять конструкцию вашего корпуса и материалы, использованные при постройке «Левиафана». Как вы достигаете таких глубин? — Ли снова помахал тростью вокруг себя, указывая на корабль в целом.

— Корпус «Левиафана» представляет собой композитный материал, произведенный из нейлона, стального волокна, пластика и ингредиента, встречающихся только на предельных глубинах в… — Она вдруг прервалась и улыбнулась Ли: — Вы почти поймали меня, сенатор. Должна сказать, тут в игру входит ваше прошлое в Управлении стратегических сил, не правда ли?

— Должен же я был попытаться, — без улыбки отозвался Ли.

— Однако не вижу вреда в том, что скажу вам один пустячок. Вы все равно не поймете динамику процесса, так что я выдам вам лишь конечный результат. — Она улыбнулась, подпустив сенатору эту шпильку. — Вы, наверно, удивитесь, но чем глубже «Левиафан» погружается, тем плотнее становится материал корпуса. Он сжимается, учетверяя свою прочность.

Подошедшая Алиса взяла Ли за руку.

— Капитан Эрталль, почему вам было не сесть рядком с мировыми лидерами да показать им ладком то, что показываете нам, прежде чем устраивать пальбу?

— Да, Алекс, почему бы тебе не объяснить, почему ты этого не сделала?

Обернувшись, они увидели Вирджинию, стоящую за спиной капитана. На ней было простое зеленое вечернее платье, а глаза чуточку припухли, словно она только что плакала.

— Возникли определенные события в Мексиканском заливе, сделавшие предварительные переговоры неприемлемыми. Требовались незамедлительные действия, и я их осуществила. Жадность единственной страны была…

— Поосторожнее, Алекс, твоя ненависть проглядывает в твоих словах. — Вирджиния наклонилась вперед и взяла со стола бокал с вином.

Александрия перевел взгляд с Вирджинии на остальных членов группы, потом улыбнулась:

— Ой, Джинни, ты все еще злишься за то, что я тебя подставила? Я же недвусмысленно растолковала, что ты совершенно не повинна в том, что я добыла необходимую информацию и разведывательные данные о вашей группе.

Отпив вина, Вирджиния склонила голову к плечу.

— Нет, не злюсь. Я люблю группу и людей, с которыми работаю. — Она поглядела на Найлза, потупившегося и устремившего взгляд в пол. — Они бы со временем установили истину. А я ведь думала, что знаю тебя, Алекс. Человек, которым ты стала, убивает невинных, не поморщившись. Алекс, которую знала я в колледже, убедила бы всякого способного слышать, что у нее есть способ получше. — Она огляделась, жестом обведя «Левиафан». — А человек, создавший нечто столь великолепное, оказался холодным, как море, которое якобы защищает. — Вирджиния осушила бокал одним духом и взялась за стоявшую на столе бутылку. — «С великой силой приходит великая ответственность».[14] Не помню, кто это сказал.

Ли хотел было ответить, но Алиса сжала ему руку, чтобы помолчал.

— И я отношусь к этой ответственности всерьез, Джинни, ты же знаешь, — бросила Эрталль, глядя на старую подругу в упор.

Подошедший к группе сержант Тайлер поднял бокал в шутовском тосте. По нему было видно, что разговор его явно заинтересовал.

Наполняя свой бокал, Вирджиния прятала глаза от окружающей ее группки людей.

— Да, мы были свидетелями твоей ответственности, Алекс. А теперь скажи-ка мне, старая подружка, очевидно, в нашем департаменте есть другая особа, которая могла сообщить тебе, что мы ничегошеньки не знаем о твоем семействе, ваших открытиях или ваших намерениях. Тогда зачем тащить нас сюда?

— Сержант Тайлер даст вам ответ на это достаточно скоро.

— Ты лжешь, Алекс, мы тебе зачем-то нужны. Так зачем?

Заметив гневные искорки во взгляде Александрии, Алиса выступила вперед, взяла Вирджинию за руку и поспешно увлекла прочь от стола.

— Как я вижу, не я один тут налегаю на вино, — заметил Фарбо, вместе с Сарой присоединяясь к безмолвному трио.

— Капитан, Вирджиния…

— Если мне и надо истолковывать чьи-то действия, доктор Комптон, то из всех людей на свете Джинни будет из них последней. — Она опустила голову, сделав вид, что поправляет свои белые перчатки.

— Прошу простить, кое-какие дела. — Сержант Тайлер поставил бокал на стол рядом с собой, даже не пригубив вина. Он встретился взглядом с Александрией, и между ними что-то явно разыгралось, заставив присутствующих задуматься, кто же командует «Левиафаном» на самом деле.

Неловкое молчание затягивалось, но его прервало завывание сирены. Продолжалось оно лишь секунду, но этого было достаточно, чтобы офицеры и матросы начали поспешно покидать смотровой зал.

Подойдя к Эрталль, первый помощник положил ей в руку небольшую записку, после чего отвел ее в сторонку и прошептал что-то на ухо. У всех на глазах капитан переменилась в лице, зажмурилась и оперлась ладонями о стол перед собой. Сэмюэльс буквально отпрянул от нее и развернулся на сто восемьдесят градусов, сердито стаскивая свои белые перчатки.

Под взглядами присутствующих капитан включила интерком:

— Вахтенный офицер, стоп машина, сохранять глубину, приказ о тишине на всех палубах, инициировать боковые акустическо-лазерные системы.

— Есть, капитан!

Снаружи раздвижные панели «Левиафана» начали уходить в пазы по всему периметру лодки, открывая охватывающее субмарину углубление. В этом углублении находилось что-то вроде елочной гирлянды, светящейся темно-красным огнем и разгорающейся с каждой секундой. Как только «Левиафан» полностью остановился, тысяча крохотных лазеров, включившись на полную мощность, пронзила темные воды Берингова пролива на три мили от его носа. Лучи, кружась, устремлялись во все стороны, пока вся грандиозная субмарина не была окутана красным коконом колеблющегося лазерного света.

— Вот почему я вынуждена делать немыслимое. Любовь государств к власти неискоренима. С их глупостью может потягаться только их фальшивая бравада и любовь к бряцанию оружием.

Группа «Событие» в недоумении смотрела, как Александрия щелкнула другим выключателем, отчего свет, заполняющий головной отсек, переключился в сине-зеленую часть спектра. Когда они обернулись к носу, стекло было озарено голографическим изображением, на добрую сотню лет опережающим технологии любой из наций. Рамы заполнила голограмма грандиозных масштабов — словно смотришь на электронное изображение моря прямо перед ними; по сути, это изображение заменило стекло, увеличив окружающий мир. Внедренные на различной глубине в панели композитного стекла миллиарды сверхтонких волоконнооптических линий позволяли строить трехмерное изображение. У них на глазах светящееся изображение начало увеличиваться, пока не появились восемь объектов, застывших на разной глубине.

— О мой боже! — выдохнул Найлз, подступая поближе к голограмме, подробной до мельчайших деталей, будто на семидесятимиллиметровом киноэкране. Эрталль воззрилась на изображение, и Сара заметила, что зубы у нее стиснуты, а на скулах играют желваки.

— Ублюдки! — бросила она, развернулась и устремилась прочь из отсека. Алиса успела разглядеть, что глаза у нее темно-синие, а зрачки больше не расширены.

Остановившись обок Найлза, Сара принялась разглядывать изображение.

— Я отчетливо насчитываю восемь штук, — проронил Найлз.

На голограмме перед ними, простирающейся на сорок футов в высоту и восемьдесят футов в длину, красовалось устрашающее изображение семи атакующих субмарин класса «Акула» русской постройки, неподвижно подстерегающих, когда же появится жертва.

— Она поубивает их всех! — Ли сердито стукнул тростью в пол.

— Господи, — произнесла Сара. — А это одна из наших?

Прямо в центре цепочки находилась самая совершенная подлодка в американском флоте, а значит, и в мире.

— Да, полагаю, это ваш корабль ВМФ США «Миссури», судно класса «Вирджиния», если память не изменяет, — подсказал Фарбо, впервые за вечер отставляя бокал.

— Они не движутся — они не знают, что «Левиафан» здесь, — отметил Найлз.

— Она их уничтожит, — повторил Ли.

Развернувшись, Найлз бегом устремился к люку отсека, но дорогу ему заступил сержант Тайлер. Он неспешно закрыл и задраил люк, после чего поднял свой автоматический пистолет, нацелив его в Комптона. Но что хуже, при этом он ухмылялся:

— Капитан отдала приказ, чтобы вы стали свидетелями вероломства наций.

На гигантской голограмме «Левиафан» дрейфовал все ближе к восьмерке грозных атакующих субмарин.

Сержант Тайлер жестом приказал Найлзу отойти от люка, угрожающе помахивая пистолетом вперед-назад и явно намереваясь держать представителей группы в узде.

— Как я понимаю, свобода нашего передвижения на борту «Левиафана» аннулируется? — осведомился Комптон, не отступив от двери ни на шаг.

— Я подозреваю, Найлз, мой мальчик, она аннулируется лишь тогда, когда капитан соберется совершить убийство, — заметил Гаррисон Ли, подступая к сержанту.

— Несмотря на восхищение капитана перед вами, я без труда усугублю вашу инвалидность, сенатор Ли, если вы приблизитесь еще хоть на шаг, — заявил Тайлер, прицеливаясь теперь в него. — А теперь, пожалуйста, обернитесь и посмотрите на голограмму.

— Разве вы не понимаете, что капитану Эрталль вовсе незачем это делать? — спросила Сара, заслоняя Ли собой. — Она вполне способна обойти эту западню.

На гигантском экране трехмерное изображение восьми атакующих субмарин ничуть не изменилось, потому что «Левиафан» остановился, не доходя до них.

— Вся команда, приготовиться к подводному пуску! Всему незанятому личному составу перейти в бытовые отсеки. Загерметизировать переборки и занять посты согласно штатному расписанию. Выход на позицию для атаки будет осуществлен скрытно, — произнес в громкоговорителе голос, явно принадлежавший Эрталль.

Найлз Комптон зажмурился, уперев кулаки в бока и чувствуя полнейшую беспомощность. Хотелось как-нибудь предупредить эти лодки, что это не они сидят в засаде, что свирепый зверь, которого они подстерегают, видит их как на ладони и готовится к прыжку. Отвернувшись, Найлз оперся о стол, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать.

— Мистер Сэмюэльс, доложите состояние «Левиафана», пожалуйста.

Услышав голос капитана, Найлз поднял глаза.

— А разве она руководит атакой не из центра управления? — поинтересовался он у Тайлера.

— Нет, она никогда не вмешивается в работу команды во время атаки. Она отдает приказания из другого места.

— Где же она? — спросил Ли.

— Там, куда всегда уходит, когда вынуждена сделать нечто настолько отвратительное, — в боевой рубке, в своем святилище, куда не допускается никто.

Найлз понимал, что надо как-то достучаться до нее, чтобы положить конец этим ужасным действиям. «Левиафан» мог бы без труда проскользнуть мимо кордона субмарин так, что они бы и бровью не повели. Он обязан убедить ее оставить этих людей в живых. Но, поглядев в глаза Тайлеру, Найлз понял, что уж этот-то с радостью пристрелит его, стоит лишь попытаться покинуть головной смотровой зал. И вроде бы именно он с наслаждением предвкушает гибель такого множества моряков.

12

Александрия Эрталль смотрела из огромного акрилового иллюминатора на самом нижнем ярусе высокой боевой рубки, находясь в полностью звукоизолированном помещении, построенном специально для капитана и позволяющем ей управлять лодкой, не тяготясь присутствием команды. И хотя подводные прожекторы «Левиафана» были ярче солнца, разглядеть цепочку субмарин впереди с расстояния десяти миль было невозможно.

Она снова положила ладонь на выпуклое стекло, глядя на собственное отражение, а потом прислонилась, чтобы ощутить его прохладу. Потом пошарила в кармане кителя, выудила три таблетки и сунула их в рот. Сильнодействующий демерол молниеносно растворился, вызвав тошнотворное ощущение горечи. Повернулась, прошла к большому командирскому креслу, поднялась на четыре ступеньки и села.

Ладони капитана сами легли на клавиши сдвоенной консоли, вмонтированной в широкие подлокотники. Она понимала, что затевает подлость, но была попросту бессильна этому помешать. Отдернув ладони от ручек управления, она потерла их друг о дружку. Потом боль в голове вспыхнула не на шутку. Глаза ее распахнулись, и она сосредоточилась.

Александрия запрограммировала запрос корабельному компьютеру и снова прикрыла глаза. Освещение в нижнем ярусе боевой рубки было приглушено до почти полного мрака, оставляя лишь наружный свет «Левиафана». Иллюминаторы лучились темно-зеленым светом, успокаивающим капитана, как и музыка, полившаяся из невидимых динамиков акустической системы, скрытой в переборках, — «Дом восходящего солнца»[15] — песня, знакомая с детства. Доктор рекомендовал музыку как средство, позволяющее снять напряжение в сложных ситуациях. Она помогла капитану расслабить мышцы и сосредоточить мысли на предстоящей атаке. Музыка даст ей всплеск адреналина, необходимый для этих жестких действий, идущих вразрез со всем, что она считала ценным для себя.

Александрия открыла глаза и стиснула подлокотники с такой силой, что пальцы побелели. Потом, когда трогающие до глубины души слова песни наложились на движение «Левиафана», гигантская субмарина начала движение вперед, а капитан слилась воедино со своим смертоносными судном.

Когда Фарбо зашагал с новой бутылкой вина в центр зала, Тайлер напружинился. Пистолет с Найлза нацелился на француза, и как раз в это время штурвал люка начал поворачиваться. Фарбо позволил себе скосить глаза в этом направлении, когда большой двойной люк открылся, и комингс переступила Вирджиния, а за ней Алиса.

— Не хлопайте люком, когда будете закрывать, леди. На «Левиафане» режим тишины, — сказал Тайлер, поворачивая голову в их сторону.

Фарбо отреагировал молниеносно, как кот. Бутылка трехсотлетнего вина взлетела в воздух прежде, чем кто-либо успел это осознать. Импровизированный снаряд врезался рослому ирландцу в висок, мгновенно свалив его на пол. Вирджиния среагировала первой, наклонившись, чтобы вырвать оружие из руки сержанта.

Но Тайлер очнулся сверхъестественно быстро. Стоя на четвереньках, он взмахнул рукой, ударив Вирджинию тыльной стороной ладони с такой силой, что она отлетела к самому люку. Напуганная Алиса наклонилась помочь Вирджинии. Тайлер накрыл пистолет ладонью в тот самый миг, когда Фарбо рыбкой прыгнул помешать ему, попутно гадая, зачем все это затеял. Найлз бросился французу на помощь.

Тайлер снова отреагировал быстрее всех, быстро вскинув пистолет и выстрелив. Пуля задела Фарбо в полете. Упав на пол, он покатился, ощутив внезапную вспышку боли в боку чуть повыше бедра. Тайлер быстро сменил мишень, прицелившись в Найлза и заставив директора резко затормозить. Сержант утер кровь с виска, встал на подгибающихся ногах, неспешно подошел к распростертому Фарбо и остановился над ним, целясь французу в голову.

— Не надо… мы больше не станем создавать вам проблемы, — попросила Алиса, делая шаг прочь от Вирджинии, лежащей у люка.

Сержант Тайлер ухмыльнулся и снова прицелился.

Атакующая субмарина класса

«Вирджиния» ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

Новейшая в мире быстрая атакующая субмарина класса «Вирджиния» была удостоена чести носить очень гордое звание — корабль ВМФ США «Миссури». Правду говоря, она была настолько нова, что даже ее спуск на воду планировался не раньше 2011 года. Но после недавней террористической акции ВМФ ускорил ее постройку, поскольку было ясно, что высокие технологии нужны в море, а не в сухом доке в Гротоне, штат Коннектикут. Она была тихой, куда тише любого из судов на свете, и способна пробраться сквозь оборонительные сооружения любого портового города в мире.

Капитан Джеймс Джефферсон, специально выбранный для службы первым командиром «Миссури», снарядил лодку ракетами, доставленными транспортным судном из Пирл-Харбора при встрече у острова Мидуэй. Лодка только-только закончила последний этап ходовых испытания и должна была направиться в порт приписки в Пирл, где ее официально пустили бы в строй через три месяца.

Джефферсону было уготовано стать первым чернокожим главнокомандующим Тихоокеанского подводного флота. Однако теперь он питал сомнения, что успеет возвыситься до этого поста. Миссия, порученная ему в последнюю минуту, вполне может стать первой боевой операцией его лодки, а может, и последней. Слухи, стремительно распространявшиеся по ВМФ США, заразили лодку во время перехода из Пирл и сильно усугубились во время шестичасовой остановки у Мидуэя. Они знали, что прикомандированы к международной линии обороны, а также что идут против величайшего неизвестного в истории военного мореплавания — субмарины, обладающей невероятной способностью уничтожить до десяти военных кораблей одновременно и притом избегнуть обнаружения.

Джефферсон стоял перед навигационным пультом, глядя на экран и покачивая головой.

— Эта чертова китайская «Акула» снова дрейфует в нашу сторону. Неужели эти ублюдки не в состоянии удерживать позицию? Дьявол, тут не нужна никакая суперлодка, чтобы палить по нам, мы сами друг друга перетопим!

Первый помощник «Миссури» обернулся к нему от дисплея, показывающего данные с поста гидроакустики:

— Да не она одна, капитан. Теперь к нам дрейфуют и русские справа по борту. Чуть раньше «Леонид» сообщал о проблемах с его навигационным блоком.

— Проклятье! — Джефферсон потер подбородок и повнимательней пригляделся к боевым порядкам. — Иззи, я хочу выйти из строя и занять позицию на самом правом фланге этого бардака. Судя по поведению этих двух «Акул», дыра, оставленная нами в строю, очень скоро заполнится. Я не стану рисковать своей проклятой лодкой только потому, что два капитана не могут удержаться на месте хотя бы пару часов.

— Хорошая мысль, капитан. Доложиться головной лодке?

— Нет, боюсь, этим мы только еще больше собьем капитана Невелова с толку. И потом, он нипочем не услышит, что «Миссури» сменила позицию.

— Дьявол, да мы и сами себя не слышим, капитан, — отозвался первый помощник, и остальные моряки вахты одобрительно захмыкали.

— Иззи, сдай назад из строя, чертовски медленно и тихо, как мышка, пока мы тут не дождались катастрофы. Выведи нас на самый правый фланг боевой линии.

Александрия Эрталль как раз смотрела на небольшой голографический экран перед собой, когда «Миссури» вдруг начала пятиться из строя. Улучшенное компьютером изображение происходящего на расстоянии девяти миль было кристально четким — и совершенно сбивающим с толку.

— Капитан, мы отмечаем изменение положения американской лодки, — доложил Сэмюэльс из центра управления.

Эрталль ломала голову, не могла ли лодка класса «Вирджиния» что-то расслышать, что заставило ее покинуть строй. Рассмотрела картинку, полученную лазерами, прощупывающими каждую лодку в боевой линии, и достроенную компьютером, чтобы воспроизводить настоящую форму субмарин. Русские и китайские «Акулы» сохраняли свои позиции, удалялась одна «Миссури». Потом капитан победно улыбнулась: ее пылающие синие глаза высмотрели причину. Китайская лодка слева от нее и русская справа дрейфовали в быстром течении устья Берингова пролива. Она нажала на кнопку интеркома:

— Схему атаки сохраняем. Доложите о готовности средств вооружения, коммандер.

— Головные аппараты с первого по двадцатый заряжены стандартными «Марками семьдесят» с обычными боеголовками, капитан. Шахты пусты. Мы готовы открыть огонь по вашей команде. Капитан, вы не могли бы взять трубку, пожалуйста? — попросил Сэмюэльс.

Эрталль не ответила, просто наблюдая за симуляцией, пока первые капли пота не оросили ее лоб и виски. Интонации голоса коммандера Сэмюэльса говорили, что первый помощник не согласен с ее действиями. Демерол наконец-то начал оказывать свое обезболивающее действие, и зрачки ее стали расширяться. Она тряхнула головой, озадаченная сомнениями в правильности собственных действий, закравшимися в ее мысли. Закрыла глаза, а потом взялась за телефонную трубку, висевшую сбоку большого командирского кресла:

— Да, коммандер?

— Капитан, позвольте порекомендовать два образа действий. Мы можем пройти на скорости мимо боевой группировки, так что они и оглянуться не успеют, или просто скрытно пройти мимо.

И тут, будто лекарству назло, внезапная боль прошила основание шеи, вонзившись глубоко в мозг. Эрталль сморщилась и начала медленно приходить в себя.

Опустив подбородок, она разглядывала субмарины на экране, внушая себе, что это всего лишь сталь и машины. Там нет никаких людей, только компьютеры и оружие. Зажмурившись, Александрия изгнала из мыслей образ более девятисот бьющихся сердец. Там нет глаз, следящих за строением линий на экранах акустических постов, нет мужчин и мальчиков, готовящих «Левиафану» смерть, — только машины.

— Джеймс, прикажите экипажу приготовиться к жестким маневрам и выставить аварийные команды наготове во всех отсеках. — Александрия снова уселась в кресло. — Продолжайте подавать в торпедные аппараты координаты вражеских судов, но пока что они нам не будут нужны. — Боль упорно сражалась с атакующим ее лекарством.

— Капитан, в этом нет необходимости. «Левиафан» может проскользнуть так, что эти лодки даже не догадаются, что мы там были. Мы можем выписывать вокруг круги, даже обогнать их торпеды…

— Джеймс, мне что, придется вас освободить?

— Есть, капитан! Режим атаки — таран.

И тогда капитан «Левиафана» тронула колоссальный корабль вперед, выводя его на полную крейсерскую скорость.

Когда теплодинамический двигатель «Левиафана» вышел на полные обороты, музыка в наблюдательном пункте капитана достигла крещендо. С широко распахнутыми, горящими глазами она подалась в своем кресле вперед, со снова побелевшими костяшками пальцев, впившихся в панели управления на подлокотниках. То, что она затеяла, в корне неправильно, и где-то в глубине рассудка Александрия полностью это осознавала. Это делает вовсе не она. Но в то же самое время под самой поверхностью бодрствующего разума таилось понимание, что она, именно она.

Когда Эрталль сосредоточилась на первой субмарине в строю, ее сомнения развеялись и решимость стала неколебимой.

Из-за разыгрывающейся в ней схватки между болью и лекарством в пылу атаки Александрия даже не поняла, что совершила одну фатальную ошибку.

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

— Стоп машина, вахтенный командир. Следите за дрейфом, используйте инерцию, нацельте нос под углом для погружения на сто метров и…

— Командир, тут акустик. Наблюдаем пертурбацию в восьми милях к северу и… уже исчезла, капитан, но была. Звук такой, как при электростатических помехах.

Джефферсон уже хотел было ответить посту гидроакустика, когда вдруг вспомнил, что говорилось в сводке по этому заданию: «Любые необычные океанические пертурбации могут означать, что невидимый враг приближается».

— Акустик, наши русские или китайские друзья как-нибудь отреагировали?

— Никак, капитан, они по-прежнему в стационарном положении.

— Иззи, давай боевую тревогу Зарядить аппараты с первого по четвертый — стандартные боеголовки.

— Есть, вахтенный начальник, объявить боевую тревогу. Оружейник, доложить готовность аппаратов с первого по четвертый.

— Вывести «Миссури» на шестьсот футов из линии. Полный вперед! Давай вниз, Иззи, — распорядился Джефферсон, ухватившись за стойку.

— Капитан, на полном ходу нас услышат аж в Пирле, — подал голос гидроакустик по интеркому.

— Этого я и хочу: пусть все знают, что дело неладно.

Снаружи серповидные лопасти винтов «Миссури» врезались в воду холодного моря, завертев ее штопором, громко отозвавшимся в наушниках акустиков каждой субмарины в боевой линии. Более опытные командиры русских подлодок тотчас поняли, что американец сделал это отнюдь не без причины. Три русских «Акулы» покинули строй и начали стремительное погружение в глубину.

— Акустик, сообщайте о чем-нибудь — о чем угодно — у нас прямо по курсу. Мне плевать, если даже это парочка китов, собравшихся затрахать друг друга до чертиков!

— Есть!

«Левиафан», разогнавшийся до семидесяти узлов, стремительно приближался. Капитан выжала рычаги управления слишком далеко, слишком быстро, отчего ее движитель чихнул, создав в воде, струящейся сквозь ее сопла, вакуумную каверну, громко схлопнувшуюся, что и засек сонар «Миссури». На голограмме перед Эрталль субмарины ринулись на нее настолько стремительно, что ей пришлось поспешно уменьшить масштаб увеличения.

— Ну же… — шепнула она.

Ее глаза полуприкрылись под пронзительное пение музыки. Она переложила ручки управления обоими массивными рулями вправо и вперед, автоматически принимая балласт и меняя углы рулей глубины на носу и боевой рубке. Грозные защитные рассекатели, сделанные из лазерно упрочненного титана, резали воду, как смертоносные ножевидные крылья.

«Левиафан» резко накренился направо, едва не выбросив капитана из кресла. Громадная подлодка сделала такой крутой поворот, что большинство современных субмарин попросту лишились бы всех плоскостей от фантастических перегрузок, которым подвергается при этом корпус. И вскоре впереди замаячила первая линия китайских «Акул». Они находились в позиции настолько идеальной, что прямо не верилось — не сдвинулись ни на дюйм. Зависли в воде нос к носу, как по линеечке, будто три слепых мышонка. Совсем закрыв глаза, Александрия слушала шелест воды за стеклом. Музыка продолжала грохотать у нее в ушах, когда исполинская субмарина вильнула в противоположном направлении, выходя на нужный для атаки угол.

«Левиафан» разогнался уже до ста узлов, выйдя на прямолинейный курс.

— Вся команда, приготовиться к столкновению! Повторяю, приготовиться к столкновению! — объявил Сэмюэльс по системе связи из находящегося далеко внизу центра управления.

Александрия наконец открыла глаза. Чудовищная головная боль отхлынула, когда волна адреналина забурлила в ее жилах. И тогда темно-серые силуэты субмарин призрачно замаячили перед ней. Стиснув зубы, она сделала то, что стало для нее ритуалом: помолилась своей семье о силе, необходимой, чтобы свершить то, что необходимо сделать.

И когда режущая кромка рассекателей оказалась в каких-то футах от первой китайской лодки, сознание ее внезапно прояснилось: «Сэмюэльс был прав, я могла уйти вглубь и избежать этого противостояния!» Реакция на это откровение едва не заставила ее перебросить рычаги управления в противоположную сторону, но в этот момент похожий на акулий плавник носовой горизонтальный руль «Левиафана» врезался в обтекатель гидролокатора первой подлодки в ряду.

«Левиафан» сокрушил обтекатель китайской лодки, как яичную скорлупу, обрекая более тридцати пяти человек в головных отсеках на ужасную смерть. Потом, почти не потеряв скорости, врезался во вторую лодку в ряду; удар пришелся вскользь, но и его оказалось довольно, чтобы корпус треснул, послав ее вглубь под вой двигателей, работающих на реверс.

И вдруг в мозгу будто щелкнули выключателем, и Александрия осознала, что ее действиями будто кто-то управляет. Она хотела остановить эту безумную атаку, но какая-то ее часть, оставаясь недоступной разуму, продолжала гнать лодку на таран ничего не подозревающего военного корабля.

Третья лодка была русской. Услышав звук удара по первой и второй субмаринам в ряду, она начала разворачиваться в сторону источника шума. Еще секунда, и атакующая «Акула» выпустила бы веер торпед, но тут «Левиафан» врезался в нее прямо посередине, хотя по задумке удар должен был прийтись совсем в другое место корпуса «Акулы». «Левиафан», хотя и несомненно мог выдержать удар, все равно содрогнулся и замедлился до пятидесяти узлов, когда это мимолетное соударение заставило его завалиться набок и поднырнуть под подбитую субмарину.

Американская и остальные субмарины воспользовались этим шансом для самообороны. Русская атакующая подлодка, которую «Левиафан» только что вывел из игры, переломилась надвое и пошла на дно пролива, где давление сокрушило каждую живую душу на борту.

Когда тарану подверглась уже четвертая китайская субмарина в ряду, капитан Джефферсон понял, что должен найти какое-нибудь укрытие. Все черти ада вырвались на свободу, но будь он проклят, если акустики способны тут разобраться. Впечатление такое, будто ряды обороняющихся гвоздит невидимый призрак.

— Проклятье, мы чертовски слепы… Ради бога, да что там такое?! — воскликнул Джефферсон, когда «Миссури» дала крен на левый борт, круто клюнув носом. — Акустик, здесь командир. У вас там есть на экранах что-нибудь, кроме разбитых лодок?

— На каскадном было скоростное двоение, потом силуэт при соударении. Потом ничего, капитан. Мы имеем дело с чем-то, у чего конструкция корпуса не такая, как у нас, да и ни у кого на свете. Какая-то стелс-технология. Мы знаем только, что торпед в воде нет!

— Проклятье! Давай глубже, Иззи, глубже!

— Дифферент на нос пятнадцать градусов, полный вперед! — рявкнул его первый помощник.

— Все шумы прекратились, обломки падают на наш правый борт и левый траверз, звук сминаемых переборок. Также шумы четырех лодок, идущих к поверхности… Да, «Дубринин», «Толстой», «Петр Великий» и китайская лодка «Цу-Тан»… По-моему, здесь остались мы одни, капитан.

— Проклятье, последний из выводка…

— Капитан, мы не можем стрелять по тому, чего не видим и не слышим.

— Да знаю, Иззи, знаю…

Попытка Александрии избежать последнего столкновения не удалась, а при резком маневрировании после этого, чтобы восстановить управление, Найлза и остальных в закрытом и задраенном смотровом зале порядком пошвыряло. Гаррисон Ли рухнул как подкошенный, Алиса на него. Сара же увидела в этом шанс. Вместо того чтобы напугаться, она рассердилась. Вирджиния отреагировала синхронно с ней. При последнем столкновении Тайлер упал на колено и теперь пытался вскарабкаться на ноги. В этот момент Вирджиния и Сара врезались в него одновременно — Вирджиния сверху, Сара снизу. Она уже вцепилась в пистолет, когда со стороны люка послышались голоса. Не успела она сообразить, что происходит, как пистолет Тайлера несколько раз подряд выстрелил. Пули ни в кого не попали, с громкими звоном срикошетив о титановые переборки. Найлз и Ли бросились женщинам на помощь, но их схватили другие охранники.

— Дурачье! — бросил Тайлер, поднимаясь на ноги. И тут же снова потерял равновесие, как и все остальные. Но прежде чем кто-либо успел воспользоваться затруднительным положением Тайлера, в отсек вбежало еще несколько охранников, нацелив в них оружие.

«Левиафан» снова накренился направо, и все ощутили, что он разгоняется. Капитан Эрталль, опять отбросив все сомнения, нацеливалась на последнюю мишень в Беринговом проливе — корабль ВМФ США «Миссури».

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

— Ну вот и все, там больше ничего, капитан, — доложил гидроакустик.

— Черт побери, где же ты? — произнес Джефферсон, зажмурившись в раздумье.

В море рядом с «Миссури» «Левиафан» снова разогнался до семидесяти пяти узлов, целя прямо в нос американской лодки. И вдруг его корпус прошили глухие удары. Звуки были слабенькие, но после безмолвия предыдущих атак странный шум казался громче артиллерийской канонады. Сонар BQQ уловил также и другой звук, когда колоссальная субмарина пошла на сближение — звук воды, рассекаемой иззубренной поверхностью.

— Капитан, есть звуки вроде пистолетной стрельбы и что-то еще в тысяче ярдов по правому борту!

— Иззи, наводи на этот шум и стреляй!

В центре управления «Левиафана» Сэмюэльс был готов неохотно объявить о возможности столкновения в последний раз, для последней мишени.

— Коммандер, мы издаем шум. Пока не могу сказать, где именно, но звук исходит из «Левиафана». — Оператор прижал наушники ладонями и напряженно вслушивался. — Торпеды в воде… четыре рыбки… американские «Марки сорок восьмые»… активизировались, как только покинули аппараты. Торпеды захватили «Левиафан»!

— Коммандер, кто-то стрелял на борту. Это явно сказалось на нашей невидимости!

Отклика с вспомогательного поста управления в капитанском пункте у основания боевой рубки не последовало. Сэмюэльс понял, что действовать придется ему.

— Руль круто направо, полный вперед, погружение на тысячу футов! — проговорил Сэмюэльс как можно спокойнее. — Выпустить контрмеры!

Александрия услышала выстрелы откуда-то снизу. И закрыла глаза, когда «Левиафан» начал менять курс, начав борьбу с собственными эмоциями, когда головная боль вдруг снова оказалась под контролем. Ей незачем связываться с центром управления, Сэмюэльс наверняка сделает все, что нужно. Ее чувства перестали воспринимать вообще что-либо, кроме сожаления о содеянном.

Встав, она начала неловко спускаться с подиума. Споткнулась, но удержалась на ногах и медленно двинулась к большому круглому иллюминатору. Втуне пыталась улыбнуться, теперь вдруг сообразив, что это Вирджиния и ее люди из группы «Событие» выдали их местонахождение. И покивала, когда «Левиафан» бросился в бегство ради спасения. «Левиафан» маневрировал, «Дом восходящего солнца» дошел до волнующей кульминации, а она врезалась в стекло. Съехав на пол, Александрия закрыла глаза, и тело ее обмякло. Погружаясь в беспамятство, она подумала, что ощутила движение внутри собственной головы. И прежде чем потерять сознание окончательно, на миг задумалась, а не безумна ли она на самом деле?

«Левиафан» шел в глубину. Одна из торпед «Марк-48» засекла звук стремительно движущейся подлодки. Каждый поворот ее гигантских горизонтальных и вертикальных рулей заставлял воду бурлить, пока «Марк-48» не оборвала свой тонкий проводок управления, а колоссальная подлодка не сделала резкий поворот направо. Торпеда видела и держала на прицеле зазубрившиеся края титановых накладок горизонтальных рулей, погнувшихся при таране. Первая и вторая торпеды потеряли контакт, когда гигантская субмарина нырнула под термальный слой, увязавшись за пузырящимися, исходящими пеной жестянками, выброшенными с кормы «Левиафана». Однако последние две американские торпеды без ведома людей на борту гигантской субмарины оказались под большим обломком одной из уничтоженных китайских «Акул», стремительно погружавшихся на дно. Первая «Марк-48» повернула вниз, к палубе «Левиафана», врезавшись в ее вертикальные пусковые шахты прямо по носу от боевой рубки. Вторая вскользь задела его левый борт, потом, отскочив, ушла прямо под него и взорвалась под машинным отделением кормовой части «Левиафана». Колоссальная субмарина дернулась — сперва вниз, потом вверх и даже изогнулась посередине на пять градусов.

Экипаж швыряло в креслах туда-сюда. Из тысяч пробоин забили фонтаны воды. Теплодинамический двигатель заглох, оповестив об этом визгливой сиреной весь корабль. На четырех ядерных реакторах были аварийно сброшены стержни защиты, мгновенно заглушив их.

Когда труд всей ее жизни содрогнулся вокруг нее, веки Александрии затрепетали и поднялись. Она попыталась встать с покрытой ковролином палубы, не смогла, попыталась снова и наконец вскарабкалась на ноги. Медленно утерла кровь с губ и поняла, что кровь текла из ушей. Вскарабкалась на кресло и ударила по клавише интеркома:

— Доклад, мистер Сэмюэльс!

— Мы все еще собираем сведения, капитан. Силовые установки заглушены, и мы уже перешли на питание от батарей. Есть предварительные рапорты о жертвах в машинном и трех из шести оружейных отсеков. В машинном — пробоина в корпусе, о масштабах повреждения пока не докладывали. Корпус при наших собственных таранах получил такие повреждения, что нас, должно быть, обнаружил неприятельский сонар. Мы не можем отремонтировать носовые рули, как и повреждения люков пусковых шахт, пока не зайдем в сухой док.

— Прекрасно, дайте «Левиафану» выйти из пролива, потом уходите в глубину; три тысячи футов сойдет. Пока что проложите курс к острову Сабу. Воспользуемся глубоководным термоклином,[16] чтобы замаскировать свой шум.

— Есть, капитан, остров Сабу.

Александрия выпрямилась, потом решила, что настало время отправиться повидать, как там Комптон и остальные, а заодно поблагодарить за неожиданные действия, на которые она считала их неспособными. Утирая кровь, стекавшую из левого уха по щеке, в глубине души она понимала, что благодарна им за свой — и «Левиафана» — самый первый промах.

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

Капитан Джефферсон находился в кабинке гидроакустика, слушая звук сонара через наушники. Потом тряхнул головой:

— Я не уверен, капитан, пока не прокручу запись еще разок, но, по-моему, мы по ней попали. Взрывы слишком далеко, чтобы наша рыбка врезалась в обломки «Акул». После этого мы поймали высокоскоростной писк, уходящий из пролива точно на юг. Может, мы и не потопили эту лодку, но какие-то повреждения ее корпусу причинили. Мы ранили ее, — сказал старший гидроакустик. — Должно быть, «Марк сорок восьмые» после обрыва проводов зацепились за какие-то предыдущие повреждения ее корпуса. Вот мы и слышали это и повреждения, причиненные нами.

Сняв наушники, Джефферсон поглядел на первого помощника Иззерингхаузена, после чего снова оглядел троих гидроакустиков.

— Как только записи сонара будут изучены, сможете найти ее снова?

— Если только они не уйдут в сухой док — что бы это ни было, — да, капитан, мы ее найдем.

— Слушай, Иззи, последние минут двадцать ничего не происходит. Давай на поверхность и поищи выживших. Я хочу убраться из этой долины смерти, как только можно будет сделать это с чистой совестью. Когда всплывем, надо звякнуть домой и доложить об этом бардаке. И надеяться, что нам пришлют подмогу.

«Миссури» выиграла мимолетную схватку потому, что нанесла удар исподтишка, когда уже сама была на грани нокаута. Джефферсон понял, что хватит испытывать судьбу, и без того оказавшую им предельную благосклонность.

Часть третья ЧЕРНАЯ КОРОЛЕВА

Море — величайший чародей из всех: оно таит истину под милями и милями воды, оно укрывает свое истинное значение наслоениями глубин и давлений, открывая лишь то, что требуется, чтобы привлечь людей ближе к глубинам, а потом вдруг обнимает тебя своими холодными руками, и наконец открывается истинная правда.

Капитан Октавиан Эрталль

13

Сара, Ли, Алиса, Вирджиния и Найлз ждали в приемном покое лазарета «Левиафана». Они находились там уже в течение часа, пока корабельный врач — доктор Уоррен Тревор — занимался Фарбо. Пуля вошла французу в левое бедро, не задев ничего жизненно важного.

— Ну никак я не пойму полковника Фарбо, — признался Найлз, глядя на собственные руки.

— По-моему, самое время сообщить вам кое-что, — помедлив, Сара решила выложить все как есть. — Полковник почти такой же сумасшедший, как наш добрый капитан Эрталль. — Она медленно встала и принялась расхаживать перед группкой. — Он углядел шанс, когда штурмовая группа «Левиафана» ворвалась к нам, и проник в комплекс за ними по пятам, чтобы убить Джека. Ему мнится, что это Джек убил его жену, а себя, как я подозреваю, Фарбо поначалу считал соучастником ее гибели. Когда он узнал, что Джек уже мертв, из него словно воздух выпустили; он будто лишился единственного, ради чего жил.

— Он сфокусировался на Джеке, потому что…

Прекратив расхаживать, Сара поглядела на Найлза:

— Единственное, что я смогла понять, что он винит Джека за то, что тот заставил его тогда, на Амазонке, почувствовать себя человеком, спасти этих студентов и нас остальных от ядерного взрыва. Его действия с того момента, как мы оказались на борту «Левиафана», граничат с… ну, вроде как он напрашивается на пулю. Может, это желание умереть. То, как он бросился на сержанта, его неприкрытая враждебность по отношению к любому члену команды «Левиафана»… все одно к одному.

Все примолкли, задумавшись о хитросплетениях характера француза.

— Поздравляю, вам удалось подвергнуть «Левиафан» опасности впервые за все долгое время его существования.

Все подняли головы и увидели Александрию Эрталль, стоящую в проеме открытой двери в окружении четверых охранников, включая и сержанта Тайлера с белой повязкой на голове. Правая ладонь у нее была туго затянута запятнанным кровью носовым платком, запекшаяся кровь была и на левом ухе.

— Капитан, по-моему, самое время расставить все точки над «i». — В голосе Найлза сквозил сумрачный гнев. — Мы вовсе не, как вы эвфемистически выражаетесь, ваши «гости». Нас держат здесь против нашей воли, чтобы мы поделились своими познаниями о том, кто же вы есть. Поскольку вы провозгласили войну миру, следует ли мне напоминать, что, как военнопленные, мы имеем право попытаться бежать при первом же удобном случае?

Тайлер шагнул было к Найлзу с искаженным от гнева лицом, но Эрталль, протянув свою изящную руку, остановила его.

— Что ж, разумно, доктор, пусть будут военнопленные. Сержант Тайлер, пожалуйста, отконвоируйте пленных в головной смотровой зал и охраняйте их там.

— Капитан, эти люди представляют крайнюю опасность для нашей миссии, — накинулся на нее Тайлер. — Я с самого начала предупреждал о последствиях того, что мы взяли их на борт. Должен настаивать, чтобы их надо либо казнить, либо пустить дрейфовать по морю. Они…

Эрталль резко обернулась к Тайлеру, положила ладонь ему на грудь и припечатала его к переборке, чем ошарашила всех присутствующих.

— Вы настаиваете? — вполголоса с угрозой процедила она, и кровь снова потекла у нее из левого уха. — На борту «Левиафана» вы ни на чем не настаиваете! Вы исполняете приказы, не только ради меня, но и ради высшего порядка, за который мы боремся. Я понятно выразилась, сержант?

Ли подбородком указал на струйку крови из левого уха Александрии, и Найлз решил воспользоваться этим как поводом прервать стычку. Как ни безумна Эрталль, но Тайлер со своим холодным, расчетливым трезвым умом наверняка будет куда менее милосердным тюремщиком.

— Капитан, у вас довольно сильное кровотечение, — вмешался Найлз. Эрталль проигнорировала Комптона, не сводя взгляда с Тайлера, пока здоровяк не кивнул — коротко и однократно. Отпустив его, Александрия неуверенно попятилась на шаг.

— Что тут происходит? — строго спросил доктор Тревор, появляясь в дверях лазарета. Потом увидел состояние капитана и поспешно бросился вперед.

— Сержант, выполняйте, что приказано, — бросила Эрталль, позволив доктору взять ее за руку. — Доктор Комптон, больше терпеть полковника Фарбо мы не будем. Как только доктор с ним покончит и мы окажемся недалеко от берега, он будет отпущен.

— Отпущен или брошен в море? — уточнил Найлз.

Утерев часть крови со щеки, Александрия обернулась к Комптону с таким видом, будто хотела что-то сказать, но лишь нахмурилась, а потом удалилась в сопровождении доктора.

Сержант Тайлер поглядел на собравшуюся группу, и в его холодных серых глазах мелькнул безмолвный приказ. Шестеро охранников повели группу прочь.

— Этот человек не только хочет нам вреда. Всякий, кто не слеп, увидит, что у него в голове целая программа, — заметила Алиса.

Но прежде чем они успели покинуть приемный покой, вернувшийся доктор Тревор окликнул их со своим мягким английским акцентом:

— Ваш друг прекрасно поправляется. Я извлек пулю, и он с комфортом отдыхает. Очень легкое ранение, ни мышцы, ни кость не задеты.

— Спасибо, доктор… — Найлз слышал, но прежде чем успел сказать хоть что-нибудь, охранник тычком погнал его в люк.

Фарбо поглядел на Сару, и тонкая улыбка скользнула по его губам. Сглотнув, он поморщился от боли. Час назад Тайлер вошел в смотровой салон, взял Сару за руку и, не объяснившись ни словом, привел ее в лазарет, где объявил, что у нее час на разъяснение Фарбо, в какую передрягу он попал. И предупредил, что, если француз будет доставлять ему новые неприятности, наказание понесет Сара. И с холодным взглядом и угрожающей улыбкой Тайлер оставил ее в лазарете наедине с Фарбо.

— Вы странный и непостижимый человек, полковник.

— Тайна, укутанная в головоломку, — шепнул он и улыбнулся. — В которой недостает множества фрагментов, а?

— Ага… но послушайте, если вы хотите совершить самоубийство, есть множество менее болезненных способов, так что бросьте вы это дело.

— Такие грубые… слова человеку, которой только учится быть… героем, — запинаясь, проговорил Фарбо со смежающимися веками.

— Лучше, чем быстрый пинок в задницу… — начала было Сара, но увидела, что Фарбо спит.

— Он очень устал, — сообщил Тревор, проверяя показания на мониторе у постели. — При осмотре я обнаружил у него острое переутомление. Сомневаюсь, что он спал больше двух-трех часов в сутки последние месяц или два.

— В последнее время ему тяжеловато пришлось, — промолвила Сара, глядя на смягчившиеся черты француза.

— Что ж, теперь он нуждается в отдыхе, мисс?..

— Просто Сара, этого вполне достаточно, — ответила она, похлопывая Фарбо по руке.

— Сара… Сара… — под нос повторил доктор. — Это имя в этом лазарете бормотали не раз и не два.

Сара подняла на него вопросительный взгляд.

— Правду говоря, последний человек, занимавший как раз эту самую койку, тоже был полковником — вот только американским.

Сара не ответила, продолжая слушать из вежливости.

— Этот звал Сару снова и снова. Да вдобавок забавное такое уменьшительное прозвище… как там было? Ах да… «Малышка». Он звал Малышку во сне. Это…

Сара побелела. Слова доктора оглушили ее, как удар в солнечное сплетение. Голос застрял где-то в горле и никак не шел с губ.

— Средиземноморье? — прозвучало чуть слышным шепотом.

— Прошу прощения, девушка?

— «Левиафан» был недавно в Средиземном море? — спросила она ломающимся голосом.

— Ну… да, капитан исследовала недавние непорядки там, в море, и мы пытались спасти… ну, явление по природе своей было сейсмическое, полагаю. Вот там-то мы и вытащили моего предыдущего пациента, американского полковника.

Сара подскочила на ноги, вдруг задохнувшись:

— А… а… он здесь… жив?

— Очень даже жив… по крайней мере, был, когда его отпустили. Больше ничего я сказать… — Доктор вдруг сообразил, с кем говорит. — Ох ты… так вы та самая Сара?.. Сара полковника Коллинза?

Макинтайр не слышала вопроса. Она покачнулась и чуть не упала.

— Ну-ка, ну-ка, как мы себя чувствуем? — спросил доктор, помогая Саре восстановить равновесие.

— Где он? — спросила она, пока доктор вел ее к креслу в углу.

— Ну, капитан его отпустила. Полагаю, он там, где ваши люди.

Сара закрыла глаза, не зная, как быть, что делать, озиралась, словно угодила в комнату без окон и дверей. Хотела было встать, но тут же тяжело опустилась обратно в кресло. Ей хотелось смеяться, плакать и скакать. Ей хотелось всего этого одновременно, пока она не увидела, что Фарбо смотрит на нее. Он проснулся, и взгляды их встретились, и Сара увидела произошедшую в нем перемену. Француз возродился, снова обретя смысл жизни, — точь-в-точь как жизнь вернулась и к самой Саре.

— Я рад за тебя, Сара Макинтайр. Очень рад.

Губы Анри улыбались, но глаза — нет.

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Выведя изображение острова Сабу в реальном времени на главный экран в кабинете директора, Пит, Джек, Эверетт и доктор Роббинс сидели и слушали по телефону информационную сводку о текущем состоянии острова, зачитываемую одним из компьютерных техников Пита.

— На атолле наблюдается несколько сооружений, но при ближайшем рассмотрении они производят впечатление брошенных еще с конца Второй мировой войны. Никакой местной фауны, пресной воды тоже нет. По сути, это коралловая скала в самом конце цепочки островов.

— Спасибо.

Поблагодарив, Пит дал отбой связи с компьютерным центром и перевел взгляд с карты на Коллинза, ждавшего, пока Пит подаст ему реплику. И. о. директора кивнул, затем встал и подошел к большому монитору, делая вид, что разглядывает карту.

— Вы считаете, что гипотеза Чарли Элленшоу насчет того, что изначально жилище Эрталля располагалось здесь, правдоподобна? — не оборачиваясь, произнес Пит. — Ставка немалая, полковник. Быть может, мы отправляем единственный актив, которым располагаем в этом регионе, не туда. Тогда он лишится единственного преимущества, которым располагает, — эта субмарина может быть где угодно, кроме Сабу.

— Поскольку президент уведомил нас о рапорте, полученном с «Миссури», и если Сабу дружественная территория для этих людей, и предположение, что они отправятся туда на ремонт, хоть и несколько притянуто за уши, но это единственный наш шанс.

Оттолкнув кресло, Эверетт встал, зашагав вокруг стола к месту, где сидел Джин Роббинс. Мгновение постоял, потом положил обе ладони компьютерщику на плечи.

— А как по-вашему, доктор?

Роббинс дергался, поводя плечами, пока Эверетт не убрал руки, и, полуобернувшись, оглянулся на капитана:

— Я вам уже высказал свое мнение по поводу гипотезы профессора Элленшоу. В отличие от большинства находящихся в этом комплексе, я отказываюсь принять за чистую монету гипотезу, состряпанную человеком, верящим в существование Несси и снежного человека.

Отвернувшись от карты, Пит поглядел на своего юного протеже.

— Знаешь, Джин, Чарли Элленшоу за время пребывания в ячейке «Левиафана» выдвинул отнюдь не одну гипотезу. Не знаю, слышал ли ты об этой. Что ж, мои извинения, это как раз он, полковник, и капитан Эверетт об этом и подумали.

Роббинс снова искоса оглянулся на Карла, продолжавшего стоять у него за спиной. Потом нахмурился и снова устремил взгляд на Пита:

— Я не знал о другой гипотезе.

— Похоже, они считают, что Вирджиния хоть и блестящий физик и, может быть, очень хорошо разбирается в экзотических взрывчатых веществах и катализаторах, но кое в чем заместитель директора ничуть не отличается от остального персонала комплекса. Она ни бум-бум в компьютерах, не считая входа-выхода и, наверно, доступа к «Европе» для своих исследований. Протоколы безопасности для нее — темный лес.

— Изучить протоколы «Европы» может всякий, особенно обладатель столь блестящего ума, как мисс Поллок. И потом, разве не ты, Пит, и премногоуважаемый профессор Элленшоу выдвинули идею, что это заместитель директора повинна в диверсии?

— Да, действительно. Это называется поспешным суждением. — Пит прошагал к столу, за которым сидел Роббинс, и уперся ладонями в его полированную поверхность. Коллинз просто повернулся вместе с креслом, а Эверетт раздражающе маячил за спиной у компьютерного гения. — Однако хоть Чарли Элленшоу и великий ум, я был озадачен тем, что он надумал прогнать поиск корреляции между Александрией Эрталль и Вирджинией Поллок через «Европу», особенно после всего, что было перед ним как на тарелочке.

Роббинс сглотнул, но не отозвался ни словом. Эверетт кашлянул и швырнул на стол перед ним пластиковый пакет. Когда тот шлепнулся, Роббинс вздрогнул. Сквозь пластик видны были лежащие внутри перчатки.

— Я нашел это в чистой комнате, доктор Роббинс, — сообщил Джек, глядя на него в упор. — Поскольку без сопровождения в эту совершенно секретную зону допускаетесь только вы, директор и доктор Голдинг, мы вынуждены были заключить, что эти перчатки, перепачканные тем, что называется мелкодисперсным магнием, использовавшимся для поджога опасных материалов, принадлежат вам.

Эверетт снова наклонился и прошептал Роббинсу на ухо:

— И угадай что? Эксперты обнаружили в упомянутой перчатке отпечаток указательного пальца. С доктором Голдингом мне не сравниться, так что дам тебе три попытки угадать, кому он принадлежит, и первые две не в счет.

Все трое не могли не воздать Роббинсу должное: соображал он очень быстро.

— Да бросьте, я сам наведался в ячейку «Левиафана» после нападения. И испачкать перчатки в катализаторе мог, когда был там. — Он обернулся к Эверетту: — Давайте проясним дело. Вы обвиняете меня в диверсии, а вместе с ней и в убийстве, и в похищении людей?

— Еще бы, — бросил Карл, нависая над Роббинсом еще ближе.

— Докажите, — не сдавался тот, снова отворачиваясь от Эверетта.

— Доктор Роббинс, вы недопонимаете, в какую ситуацию вы влипли. — Джек встал и двинулся вокруг стола. — Вы думаете, у нас тут судебное разбирательство, где все по правилам… — Он улыбнулся, развернул доктора вместе с креслом и оказался с ним нос к носу. — Никаких правил.

Роббинс шарахнулся от капитана. Все явственно видели, какой страх он питает перед Эвереттом.

— Полковник Коллинз, капитан Эверетт, я понимаю, что согласился на все, только бы получить правдивые ответы, но вы не можете на подсознательном уровне грозить одному из моих людей насилием, — вмешался Пит к явному облегчению Джина Роббинса. — Я думаю, вы должны открыть карты и сказать все напрямик. — Он улыбнулся впервые со времени нападения на комплекс. — К черту подсознание!

— Вы правы, конечно. — Эверетт протянул руки, сграбастал Роббинса за грудки, выдернул из кресла и тряхнул — раз, другой. — Джек, заявление об увольнении у тебя с собой?

Коллинз подсунул Роббинсу лист бумаги. Но тот не увидел — весь мир от него застила ненависть во взгляде Эверетта.

— Погляди сюда, Джин, — сказал Пит с явно написанным на лице отвращением.

Обернувшись, Роббинс посмотрел на лежавший на столе листок.

— Ваше официальное заявление об увольнении, подписанное собственноручно, врученное Питу перед самым вашим исчезновением из комплекса. Местонахождение неизвестно, — проговорил Коллинз, усаживаясь в кресло рядом с Роббинсом.

— Я подозреваю, что этот недоносок совершил самоубийство, когда нам стало известно о его виновности и предательстве, — произнес Эверетт, поворачивая лицо Роббинса к себе так, чтобы всерьез продемонстрировать ему свое грандиозное актерское дарование.

Коллинз поглядел на Пита, и оба одновременно осознали, что, если будет надо, Эверетт и камень напугает до дрожи.

— На самом деле, доктор Роббинс, вы исчезнете, — подкинул Джек.

Роббинс наконец заставил себя оторвать глаза от внушающего жуть Эверетта и увидел Джека.

— Вы отправитесь на Сабу — и знаете, что еще? Вы уже позаботитесь, чтобы ваши друзья показались.

— Как… и как же я должен это сделать? — спросил Джин, когда Эверетт в конце концов отпустил шиворот его халата.

— Ну, тебе самому придется их вызвать, конечно, — лучезарно улыбнулся Карл. — Ты же получаешь приказы каким-то образом. Вот и воспользуйся тем же методом, чтобы связаться со своим боссом и сказать ему, что возвращаешься домой.

— Кстати, а как называется этот дом, Джин? — полюбопытствовал Эверетт, сияя улыбкой по-прежнему.

Роббинс перевел взгляд с Карла на Джека, а потом на своего бывшего начальника, понурил голову и едва слышно проронил:

— «Левиафан».

Час спустя Джек, Эверетт, Джейсон Райан, Уилл Менденхолл и Роббинс в полевом снаряжении уже направлялись в Калифорнию, чтобы сесть на самолет ВМФ США «Грейхаунд» для переброски в Тихий океан, на рандеву, устроенное самим президентом. Коллинз поговорил с Белым домом напрямую по закрытой абонентской связи. Роббинс выглядел несчастным, но подчинился приказу отправить на «Левиафан» экстренную депешу, уведомлявшую его хозяина, что он будет ждать на Сабу немедленной эвакуации, что его легенда лопнула, а ему самому едва удалось уйти. Ответа не последовало, даже простого подтверждения, что послание получено.

— Ладно, полковник, вот ваш транспорт до Сабу — корабль ВМФ США «Миссури». Это и есть лодка, всадившая две торпеды в нашего друга.

— Спасибо, сэр, — сказал Джек, глядя в свою камеру из грузового отсека транспортного самолета ВВС С-130.

— Ну, и что же заставляет вас, черт возьми, думать, что они примут вас на борт, когда обнаружат, что вы сдаете их оперативника?

— Мы ставим на высокомерие Эрталль. В конце концов, какую опасность могут представлять для нее четыре человека?

— Это чертовски большая натяжка, полковник.

— Я прекрасно знаю, что на кону, господин президент.

— Лады, полковник, вы получите свою лодку. Главнокомандующего Тихоокеанского подводного флота я предупредил, а он предупредил экипажи трех атакующих подлодок «Лос-Анджелес», чтобы готовились выйти в море. Они встретятся с «Миссури», так что желаю вам удачи. Вы должны понимать, полковник, эти капитаны имеют свои приказы. Уж кому-кому, а вам говорить, что это за приказы, я не должен.

— Если «Левиафан» предпримет малейшую попытку агрессии, они должны всеми доступными средствами уничтожить его.

— У вас есть письмо к капитану Джефферсону? — спросил президент.

— Да, сэр.

— Копии доставлены капитанам других подлодок. Удачи, полковник. Если сумеете, привезите моих людей домой. Я проинформирую адмирала Фукуа, что операция «Немо» началась.

Экран погас.

У Джека было такое впечатление, что он со стороны наблюдает за игрой в покер и только надеется, что получит место за большим карточным столом. Проблема лишь одна: ему заранее известно, что все карты на руках у другого игрока.

Блеф начался.

«Левиафан»

Найлз, Вирджиния, Ли, Алиса и притихшая Сара сидели в кают-компании — за дальним столом помещения на семьдесят столов. Поздний ужин одновременно поглощали свыше ста человек команды «Левиафана» и потому переговаривались вполголоса. То и дело один-два человека оглядывались на них, и на сей раз на лицах не было ни дружелюбия, ни гостеприимства. Найлз отодвинул тарелку с супом, поставленную перед ним стюардом кают-компании, и оглядел остальных.

— Я считаю так, что если Джек в форме, то он, Карл и Пит изыщут способ нас найти. Я ставлю на наших людей.

Группа примолкла, ожидая, когда Найлз скажет то, что собирается.

— А еще я хочу, чтобы никто из сидящих за этим столом не питал никаких иллюзий насчет нашего побега. Это маловероятно. — Комптон поглядел на Макинтайр, набиравшую суп в ложку и выливавшую обратно. — Сара, я хочу сказать то, что тебе может не понравиться. Мы ничем не обязаны полковнику Фарбо — ни за спасение тебя в комплексе, ни за то, что он сделал сегодня. Он опасен, и мы должны подумать о… его устранении.

— Сара, ты рассказала нам о Джеке. Твое описание реакции Фарбо на весть, что полковник жив, подтверждает твои подозрения на предмет устойчивости его психики.

Не ответив ни словом, Сара обернулась к Найлзу. Ее вид говорил, что она попросту не знает, как ответить и ему, и Вирджинии.

Неловкое молчание прервал Гаррисон Ли.

— И как же нам это сделать, Вирджиния, — попросить капитана выбросить его в море или позволить этому сержанту Тайлеру вогнать пулю ему в мозг?

Ответом на вопрос Ли было всеобщее молчание.

— Очевидно, нет. Мы давным-давно решили, что будем играть по своим правилам, а не по чьим-либо еще, чего это ни стоило и с каким бы противодействием мы ни столкнулись, — резюмировал Ли, обводя взглядом одного за другим.

— Сожалею, но Фарбо может стать очень большой обузой, когда придет время действовать, — заметила Вирджиния, потирая виски.

К их столу подошла старшина Фелиция Альвера, оглянулась на других членов команды, наблюдавших за ее приближением, и глазела на них, пока они не отвернулись.

— Чем мы можем вам помочь, старшина? — поинтересовалась Алиса, обратив внимание, что девушка впервые не улыбается.

— Это насчет вашего противостояния с нашим капитаном. Мне — как и многим из нас, — она полуобернулась, указав на стол в центре помещения, за которым сидели человек двадцать кадетов, — хотелось бы знать, почему вы не понимаете, что у нее не было иного выбора, что она не могла действовать иначе?

— Девушка, как бы добра ни была капитан Эрталль к вам и остальным, она убивает людей, притом почти без разбора, что это за люди, — ответил Найлз, видя перед собой совершенно иную девушку, чем при первой встрече на посадочной палубе.

— Старшина, можете вернуться к своей трапезе или в свой кубрик, — сказал сержант Тайлер, приблизившийся так незаметно, что никто не видел и не слышал.

Альвера оглянулась на Тайлера с прищуром, вдруг развернулась и ушла. Забыв о еде, попросту покинула кают-компанию. Найлз и другие заметили, что остальные кадеты, бросив на них мимолетный взгляд, тоже встали и последовали за старшиной.

Сержант уже двинулся прочь, но тут вдруг остановился и обернулся, глядя на пятерых членов группы сверху вниз. На повязке вокруг его головы по-прежнему виднелось пятнышко крови.

— Отныне и впредь вам не положено разговаривать с командой, особенно с курсантами. Если нарушите этот приказ, вас запрут в карцере и заткнут рты кляпами. В настоящее время мы отложили проблему, как с вами быть, но скоро у вас может появиться компания. Мы делаем крюк.

— А как же насчет причины, чего ради вы нас притащили на борт, сержант? — поинтересовался Найлз.

— Что знаете вы или ваша группа, нас больше не интересует. Покамест считайте себя… — Он выдержал паузу и ухмыльнулся: — Балластом.

Развернувшись, Тайлер последовал за кадетами прочь из кают-компании, игнорируя взгляды и выражения лиц взрослых членов экипажа.

— Вот задница, — буркнула Сара.

— Вот именно, — подхватила Алиса.

— Насчет старшины Альверы и других кадетов… Вы заметили, какая бледная у них кожа? Почти прозрачная, — заявила Вирджиния.

— Теперь, когда ты об этом упомянула, я тоже сообразил, что они очень бледные, даже для подводников, — согласился Найлз.

— Нам всем надо это как-то обмозговать. Вы заметили, что старшие члены команды смотрят на них чуть ли не с возмущением?

Ни ответа, ни определенного мнения на этот счет не нашлось ни у кого. «Левиафан» запустил свои теплодинамические двигатели впервые за двенадцать часов. Все снова примолкли. Многие уставились в стол, понимая, что колоссальная субмарина снова легла на курс, продолжая свою адскую работу.

14

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780), в одной миле от острова Сабу,

пятнадцать часов спустя

Капитан корабля ВМФ США «Миссури» воззрился на Джека Коллинза в полной уверенности, что тот рехнулся. Потом швырнул стеклограф на картографический стол и оглянулся на своего начальника штаба:

— Вы что же, собираетесь просто заявиться на остров и заявить: «Привет, не подбросите ли нас»?!

— Или так, или терять жизни уймы мальчиков, пытаясь одолеть один-единственный «Левиафан» силой, когда и если он всплывет, — отрезал Джек, не отворачивая взгляда от капитана. — Лично я сыт по горло смертями в последнее время. Нам нужен всего один шанс, чтобы вернуть своих заложников. Всего один, а потом он ваш, капитан.

Джефферсон опустил голову.

— Ладно, полковник, может, мы и сумеем отследить «Левиафан» — должен признать, что в этом вы и президент правы, — но, выясняя этот факт, мы потеряли массу подлодок и людей. А заодно уясните такой любопытный факт: мы попали в нее двумя торпедами «Марк сорок восемь», и они ее даже не притормозили, насколько нам известно. А теперь объясните мне, как нам добиться хоть какого-то преимущества перед этой штуковиной, если нам пофартит найти ее снова хоть раз после этого вашего крюка?

— Как только мы окажемся на борту, мне с моими людьми придется играть на слух. Капитан Эверетт знает, как разбираться с вражескими подлодками, так что вам придется обождать и воспользоваться тем преимуществом, которое мы нароем в течение двадцати четырех часов. После этого гвоздите ее чем только хотите и как хотите. Капитан, я хочу вытащить наших людей с этой чертовой штуки.

Поглядев на Карла, Джек кивнул. Эверетт вручил капитану желтый конверт с красным бордюром.

— Полагаю, вы узнаёте имя и шапку, капитан, — проговорил Карл. — Думаю, это объяснит нашу искренность насчет одного шанса, если мы потерпим крах.

Поглядев на простой желтый конверт, Джефферсон, не отрывая взгляда от Коллинза, сломал пластиковую печать, вытащил боевой приказ и проглядел его. Закончив читать, прикрыл глаза.

— Господи Боже… — пробормотал он, передавая письмо своему старпому Иззерингхаузену.

Капитан-лейтенант прочел, что требует от них приказ, и лицо у него вытянулось.

— Просим нас простить, полковник, мы просто не располагаем таким опытом отправки людей на самоубийственные задания. Если хотите знать мое мнение, вы, ребята, выжили из своих дерьмовых умов, — проворчал он, прочитав письмо и приложенную к нему шифровку.

— Полегче, Иззи, по-моему, они знают, чего просят.

Первый помощник вернул письмо президента Соединенных Штатов капитану и удалился, чтобы поговорить с вахтенным начальником.

— Знаете, это самоубийство не только для вас, мужики, но и для «Миссури» и каждой другой американской лодки в этом регионе. Атомная боеголовка в ограниченном пространстве распылит нас на атомы, а мы вынуждены будем находиться в радиусе поражения, чтобы гарантированно не промазать. — Он швырнул письмо на навигационную консоль.

— Будем надеяться, что нам удастся провернуть что-нибудь другое, кроме этого, капитан. Мы порой демонстрируем удивительное хитроумие, — отозвался Джек.

Президентский приказ, санкционирующий «Миссури» на использование ядерных боеприпасов, произвел на Джефферсона сильное впечатление, Джек видел это невооруженным глазом. Этот приказ станет первым подобным в истории Военно-морского флота, если дело дойдет до его выполнения, и осознание ответственности читалось у капитана на лице.

— А что, если вас накроют, когда вы подрулите к их доку?

— Отследите «Левиафан» как можно точнее и разнесите его в клочья, капитан.

— Да кто ж вы, черт возьми, такие?

— Поверьте, капитан, ничего в нас особенного нет. Мы хотим вернуть своих людей и остановить «Левиафан».

Капитан принял ответ Карла и посмотрел свой график.

— Иззи, — громко сказал он, — через двадцать минут стемнеет. Снаряди полковника и его людей и вели спецназу приготовиться эскортировать их на Сабу. — Капитан Джефферсон поднял взгляд и протянул руку Коллинзу: — Полковник, скажу просто: надеюсь, что вы вытащите своих людей. — Обменявшись рукопожатием с Джеком, он протянул руку Эверетту: — Но я от всей души надеюсь, что вам удастся вразумить этого впечатляющего ублюдка, который построил эту лодку. Мне бы очень не хотелось топить заодно и вас.

— Поверьте, капитан, мы надеемся на то же, — откликнулся Коллинз, вслед за первым помощником направляясь на корму.

Атолл Сабу, Марианский архипелаг

Во тьме перед самым восходом луны корабль ВМФ США «Миссури», самая скрытная субмарина в истории ВМФ США, всплыла без единого звука в тысяче ярдов от берега вулканического атолла под названием Сабу. Подняв над водой лишь самую верхнюю часть рубки, она практически терялась на фоне ночной тьмы. Даже ее бортовой номер представлялся более темным оттенком черного на фоне корпуса. Капитан Джефферсон высунулся из люка, быстро поднес бинокль к глазам и оглядел море.

— Акустик, вахта, что у нас? — спросил он негромко, зная, как далеко разносятся звуки над водой.

— На сонаре ничего. «Левиафан» мы больше не ловим. Должно быть, он слишком далеко или застопорился, и на воздушном радаре чисто, капитан.

— Лады, дай пятнадцать футов воздуха и освободи водолазную шахту, Иззи, — распорядился Джефферсон, осматривая море в бинокль и немало тревожась из-за того, что его сонар не способен обнаружить «Левиафан».

— Есть, капитан, пятнадцать футов.

Пока Джефферсон вглядывался в далекий берег Сабу и горящие там несколько огоньков, черная подлодка бесшумно вознеслась из воды, открыв нижнюю спасательную шахту у ограждения рубки «Миссури». Люк быстро открылся, и оттуда вылетели два больших тюка. Оказавшись в воде, два «зодиака» быстро надулись. Затем десятеро спецназовцев ВМФ США выбрались и заняли позиции на корпусе подлодки, чтобы помочь пятерым ее пассажирам высадиться на берег. Коллинз оглянулся на рубку, прежде чем ступить в первую надувную лодку, и увидел, что сверху на него смотрит Джефферсон. Оба кивнули друг другу, а затем Джефферсон отдал честь:

— Удачи, полковник!

Коллинз ответил на приветствие и забрался в лодку с доктором Джином Роббинсом на буксире.

А с расстояния трех миль из темнейших глубин Тихого океана за «Миссури» внимательно наблюдали. Но взиравшие на нее глаза испытывали лишь любопытство.

— Пожалуйста, доведите увеличение перископа до максимума, мистер Сэмюэльс, — приказала Александрия со своего пьедестала в главном центре управления.

Образ парящей в пространстве голограммы изменился, на долю секунды вспыхнув. Затем появилось трехмерное изображение рубки «Миссури», но куда интереснее для Эрталль были два «зодиака», качавшиеся на волнах рядом с подлодкой.

— Расскажите мне при случае, как вам удается всегда оказываться правой, капитан, — сказал Сэмюэльс, когда ясно и отчетливо проступило мрачное лицо полковника Джека Коллинза.

Александрия поначалу не ответила, просто перевела взгляд с голограммы на команду, работающую на своих постах. Зрачки у нее были снова расширены, и она сохраняла спокойствие, держа себя в руках.

— Никогда не стоит недооценивать человеческое упорство, Джеймс. — Она с улыбкой посмотрела на первого помощника. — Или его любовь к ближнему, если уж на то пошло. Эти две вещи делают события до определенной степени предсказуемыми. Кроме того, я знала, что с такой группой, которой окружила себя Джинни, разоблачение нашего доброго доктора Роббинса — лишь вопрос времени. То, что Сабу засветится, было просто неизбежно.

— В чем, по-вашему, состоит их план? — поинтересовался Сэмюэльс, покидая пост гидроакустика и направляясь к возвышению.

— По-моему, его у них просто нет, и я на сто процентов уверена, что уж захватывать Сабу силами пятнадцати человек они и не думают. Поглядим — увидим.

— А «Миссури»? — спросил он.

— С ее стороны никакой угрозы. Просто следите за ней. Если она засидится около Сабу, мы ее отгоним. Если не будем двигаться, пока она не уберется подальше, и не дадим нашим поврежденным поверхностям выдать нас, все будет в порядке. А потом просто нырнем настолько глубоко, что их убогая техника нас не засечет.

— Есть, капитан.

— Не попросите ли мистера Тайлера сопроводить лейтенанта Макинтайр на наблюдательный пункт в рубке, чтобы посидела снаружи, пока мы не приведем на борт наших новых гостей, а потом пусть явится ко мне за инструкциями?

Сэмюэльс мгновение помешкал, поскольку капитан еще ни разу никого не пускала в свое личное помещение в низу боевой рубки.

— Есть, капитан.

Александрия проследила, как два «зодиака» оттолкнулись от «Миссури» и бесшумно устремились к берегу ее острова Сабу.

— Скоро у меня на борту будут все, кто мне нужен, — шепнула она себе под нос.

— Капитан? — переспросил Сэмюэльс, которому показалось, что она обращается к нему.

— Джеймс, по-моему, самое время сесть за обед, пока у меня снова не разыгралась головная боль. Скажем, в двадцать три ноль-ноль у меня в каюте?

Оглянувшись, Сэмюэльс заметил, что сержант Тайлер наблюдает за ними со своего поста безопасности.

— Незачем информировать об этом кого-либо. Когда будете сдавать вахту, скажите, что осмотрите повреждения ходовой части, — сказала Александрия, мельком бросив взгляд на сержанта Тайлера. — И еще одно, Джеймс. Вы же знаете мой норов. Если обнаружите, что по вашем приходе я вроде как не в себе, даже не заикайтесь насчет обеда, просто возвращайтесь в свою каюту и ждите, пока я сама с вами не заговорю.

Сэмюэльс изо всех сил старался не выказывать изумления и приглашением, и предупреждением капитана. Поняв, что она закончила, он кивнул:

— Да, капитан.

— Тогда до двадцати трех ноль-ноль.

Проследив за беседой капитана с Сэмюэльсом, сержант Тайлер отошел от поста безопасности. Проследил за Сэмюэльсом, подошедшим к нему и передавшим приказ капитана по поводу Сары. Потом проводил взглядом отошедшего Сэмюэльса и приблизился к капитану сам:

— Капитан, как глава службы безопасности должен сказать, что снова брать этого человека на борт «Левиафана» недопустимо. Вы же сами предупреждали нас насчет способности этой группы добывать информацию, и с тем, что он уже знает о нас, открывать ему доступ к…

— Сержант, я командовала этим судном задолго до того, как взяла вас на борт. По-моему, я способна принимать взвешенные решения без консультаций с вами. А теперь сопроводите лейтенанта Макинтайр в рубку и ожидайте моих приказаний.

Тайлер заглянул капитану на самое дно глаз и смотрел, пока она не отвела взгляд, после чего развернулся без единого слова и покинул командирский подиум. И хотя Александрия не обратила на нарушение этикета Тайлером ни малейшего внимания, от взора Сэмюэльса оно не ускользнуло. Он заметил, как сержант напоследок оглянулся на центр управления, прежде чем удалиться. Как только первый помощник вернулся к своим обязанностям, старшина Альвера последовала за Тайлером в коридор.

— Рулевые, поднять «Левиафан» к поверхности. Поглядим, что затевают наши незваные гости.

«Левиафан» начал возноситься, будто древнее чудовище, медленно раздвигая в стороны десятки тысяч тонн воды. Она поднялся, как морское божество, наблюдающее за вторгшимся в его пределы чужаком.

— Вы открыто оспариваете приказания капитана прямо на глазах у экипажа. Надо ли мне напоминать вам, что эти люди понадобятся нам, чтобы все это удалось?

Тайлер заметил во взгляде старшины гнев. Темно-зеленые радужные оболочки теперь окружал красный ореол, а его — серебряный. От доктора Тревор он знал, что, когда Альвера злится, в ее глазных впадинах происходят микроскопические точечные кровоизлияния, придающиеглазам яркую окраску. У него на глазах старшина расслабилась и оглядела пустой коридор.

— Больше так не делайте.

— Капитан ведет себя очень странно, когда доходит до ее собственных приказов; у нее начинается раздвоение, — прошептал Тайлер, склонившись к девушке.

— Подозреваю, что она выдерживает такие интеллектуальные схватки, что нам и не снилось. — Альвера прислонилась к стальной переборке, и глаза ее мало-помалу вернулись к норме. — Александрия — женщина с железной волей. Сильнее, чем та часть, которая нам нужна, — заметила она с восхищением. — Придется скоро переходить к действию. Будьте готовы в любую секунду к подходящему моменту, чтобы получить от нее то, что нам нужно.

— Судя по ней, она то ли знает, то ли догадывается. В данный момент она выказывает признаки, что знает. В данный момент она мыслит яснее некуда, разве что малость озадачена собственной агрессивностью.

— Просто делайте свое дело. Мы скоро будем в Ледяном дворце, и тогда все это кончится, — отрезала Альвера, прежде чем развернуться и направиться обратно в центр управления. — Следующими приказами мы осчастливим капитана до времени, пока она не начнет последовательно давать нам правильные приказания. Я знаю, ваше племя это сбивает с толку, но так уж оно есть.

— Погодите, — окликнул ее Тайлер. — А что вы собираетесь сделать с этим ублюдком Сэмюэльсом? Он что-то знает или по меньшей мере подозревает. И как быть с тем, что капитан делает эту остановку на Сабу? Я говорил вам с самого начала, что она не собиралась допрашивать свою старую подругу и эту чертову группу насчет того, что им известно.

Остановившись в полушаге, Альвера обернулась к сержанту:

— А разве это играет роль? — Она улыбнулась: — В конце концов, на нашей стороне капитан самого могучего военного корабля в истории планеты, даже если Александрия Эрталль еще не… пока.

Сержант Тайлер проводил взглядом девушку, зашагавшую по коридору обратно на пост, взволнованно огляделся и тряхнул головой, уже начиная сожалеть о сделке, на которую пошел.

Всякому известно, что дьявол не оставляет в своем договоре ни одной лазейки.

Оба «зодиака» уже вошли в полосу прибоя, когда Коллинз приказал лодкам остановиться.

— Дальше «морские котики» не пойдут — мы сойдем здесь. Вперед, док, пора поплавать.

— Полковник, риск нас не волнует, — сказал лейтенант спецназовцев со своего места на корме лодки.

— Зато меня волнует. Я больше не намерен подставлять чьи-либо жизни. Спасибо за доставку, лейтенант. — С этими словами Джек сграбастал Роббинса и опрокинулся назад, свалившись вместе с ним в море.

Эверетт, наблюдавший за ним из второй лодки, последовал его примеру вместе с Райаном и Менденхоллом. Все пятеро поплыли к Сабу, не зная, какой тот готовит им прием.

Пока боролись с прибоем, Джек поддерживал голову Роббинса над водой. Наконец, выбравшись на сырой песок, Коллинз огляделся. Берег встретил их тишиной. Пляж был пустынен, как и предсказывалось.

— Мы что, зря вымокли? Будем ждать, что нас подстрелят или заберут? — сказал Эверетт, останавливаясь рядом с Джеком.

— Несомненно, — кивнул Джек. — Веди нас, капитан, отправляемся ловить рыбку.

Центр группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Пит сидел за просторным столом Найлза, подняв очки на лоб и из последних сил тужась удержать глаза открытыми при изучении штатного расписания комплекса со службой безопасности, урезанной до минимума в отсутствие Эверетта, Райана и Менденхолла.

Одна из секретарш директора, которой Пит недавно приказал отправляться спать, просунула голову в приоткрытую дверь, крадучись вошла в кабинет и, думая, что Голдинг наконец-то задремал, бесшумно положила ему на стол стопку папок. Но едва она начала поворачиваться, чтобы уйти, не желая его будить, как Пит открыл глаза.

— Это еще что? — осведомился он, так и держа левую ладонь козырьком у лба, чтобы защитить глаза от сияния люстр.

Чуть ссутулившись, девушка обернулась:

— Дубликаты досье из Арлингтона по хранилищам семьдесят третьего и семьдесят четвертого уровней. Переслали по факсу новый комплект.

Пит наконец шевельнулся, потер глаза и опустил очки на место.

— Скорее всего, они уже излишни, поскольку мы теперь знаем, что они пытались скрыть, — проговорил он, беря верхнюю папку из стопки. От этого движения стопка рассыпалась, и остальные папки разъехались по всему столу. — Проклятье!

— Что ж, пусть просто полежат у меня на столе, пока у вас не появится время вычеркнуть их из своего списка. — Девушка принялась поспешно убирать со стола Голдинга хотя бы часть бумаг.

И пока она этим занималась, взгляд Пита вдруг упал на одну из папок — только потому, что она попалась ему на глаза. Поморгав, он взялся за частично прикрытый номер на корешке. Потом вытянул папку с лежащей веером стопки, поглядел на обложку и хмыкнул.

— Надо мне почаще выбираться отсюда, чтобы видеть окружающий мир — или хотя бы комплекс, — заметил он, открывая незнакомое досье. — Вот уж не знал, что у нас есть что-то из старого нью-йоркского музея Барнума, но что того лучше — с какой стати?

Посмотрев, какую папку он принялся изучать, секретарша успокоилась.

— А, ну, полковник Коллинз велел включить ее потому, что это было в ячейке прямо под местом «Левиафана».

Пит прикрыл папку, заложив ее пальцем, поднял голову и посмотрел на невинное лицо секретарши:

— Прямо под ячейкой? На семьдесят четвертом уровне? Ведь там тоже нашли катализатор?

— Да, сэр, но инженеры сказали, что это могло объясняться тем, что жидкость просочилась сквозь породу, попав в эту ячейку сверху.

Кивнув, Голдинг отпустил секретаршу, после чего поглядел на папку у себя в руках. Досье оказалось совсем тоненьким, а к обложке изнутри скрепкой была пришита пометка отдела экспертизы, сообщающая, что артефакт полностью уничтожен огнем. Пит прочел первую страницу описания из рапорта, подготовленного группой «Событие» еще в 1949 году, когда образчик был обнаружен в старом складе во Флориде, принадлежавшем цирку братьев Ринглинг, Барнума и Бейли, «Величайшему шоу на Земле».

— «Русалка тихоокеанских островов», — пробормотал Пит, глядя на фотографию чего-то вроде медузы, да притом какой-то выродившейся.

Далее следовали подробности, добавленные группой в 49-м, описывающие то, что выглядело как пара маленьких ручек и ножек. Прозрачная масса не походила ни на что виденное Питом прежде, но больше всего его обеспокоило шедшее дальше цветное фото: у проклятой штуковины, выложенной на стол из нержавейки, будто росли волосы — длинные, черные, плавно струящиеся. Длиной вся она — от головы до студенистого веерообразного хвостика — была фута четыре.

Пит перевернул страницу и прочел подробности обнаружения. Образчик оказался единственным предметом, спасенным из большого пожара в центре Манхэттена в 1865 году, во время одного из многочисленных бунтов против призыва, когда шла Гражданская война. Американский музей Ф. Т. Барнума, располагавшийся на углу Бродвея и Энн-стрит, сгорел, утрачено было более 90 процентов выставленных диковинок. Свидетели сообщали, что Барнум собственноручно вынес из горящего здания один экспонат из запертого сейфа в его личном кабинете. Этот экспонат — «Русалка Тихого океана».

Много лет спустя в экспозиции, созданной музеем Барнума взамен утраченной, люди видели дешевую версию русалки (на самом деле сфабрикованную из торса обезьяны и хвоста гигантского черного морского окуня). Он же ни разу не объяснил явной подмены фальшивкой людям, до которых доходили слухи о куда более деликатном человекообразном образчике, согласно этим слухам, хранившемся в собственном нью-йоркском доме Барнума.

После смерти фокусника в 1891 году запертый сундук был завещан знаменитому «Величайшему шоу на Земле», а затем отправлен во Флориду, где хранился и был предан забвению. Там-то полевая команда группы «Событие» и обнаружила его в старом складе в 1949 году.

Эксперты докладывали, что были порядком озадачены отсутствием какой-либо связи образчика с современными медузами или какими-либо из позвоночных, включая и вымерших. Образец настолько разложился, что набрать материал для приемлемой биопсии было невозможно.

Пит заметил пометку на полях рапорта и повернул папку набок, чтобы прочесть ее:

«Образец волос оказался человеческим, и единственный образчик ногтя также близок к человеческому. Однако мозг, состоящий из прозрачного голубоватого вещества, оказался куда больше, чем у любого морского существа, по отношению к размерам тела».

Голдинг заглянул на последнюю страницу, содержавшую заключение группы:

«В силу природы личности мистера Барнума, на сей раз следует заключить, что это была крупномасштабная фальсификация. Хотя она куда более масштабна и впечатляюща, чем его явно поддельная „русалка с Фиджи“, выставлявшаяся в период 1865–1881 гг., результаты не подтверждают утверждения мистера Барнума об обнаружении тихоокеанской русалки близ побережья Венесуэлы в Мексиканском заливе. Следует также особо отметить, что образец был обнаружен в обертке с печатью университета Осло».

Прочитав последние слова отчета, Пит отложил папку. «Совпадение?» — спросил он себя, снимая телефонную трубку.

— Мисс Лэнг, вызвоните мне профессора Элленшоу из крипто. Скажите, что мне нужно как можно быстрее провести кое-какие исследования.

Повесив трубку, он поглядел на папку и задался вопросом: а не это ли те люди хотели скрыть от мира, а вовсе не субмарину?

Голдинг снова принялся разглядывать цветной снимок тихоокеанской русалки, сделанный в 1949 году. И тут впервые заметил интенсивную синеву глаз существа — даже после смерти. Человека не напоминает ничем, кроме миниатюрных ручек и ножек. Вот как раз эти ручки и дают повод призадуматься, прежде чем уснуть. Пальцы, насколько можно судить, длинные и изящные, а внимательно рассмотрев фото, Пит мог бы присягнуть, что разглядел грудь наподобие женской. Покачав головой, он закрыл глаза.

Телефон наконец зазвонил, и Пит снял трубку:

— Чарли, спасибо, что перезвонил так быстро.

— Нет проблем, я просто дремал за столом.

— Чарли, мне нужно тебя кое о чем спросить. Ваш отдел верит в существование несметного числа странных существ…

— Слушай, Пит, ты что, позвонил, чтобы поиздеваться?

— Профессор, я считаю тебя одним из умнейших людей в этом комплексе, так что брось. Мне нужно знать твое мнение по поводу существования русалок или чего-то вроде.

На том конце провода надолго воцарилось молчание.

— Чарли! — окликнул Пит, решив, что связь прервалась.

— Пит, верить в русалок малость чересчур, даже для нас. Ну, если ты закончил с розыгрышами, то я вернусь к дреме, снам о йети и…

— Профессор, а что бы ты сказал, если бы я тебе сообщил, что мы располагаем образчиком морского существа с 1949 года, которое вполне могло послужить источником преданий о русалках, и вся эта свистопляска насчет «Левиафана» может быть с ним связана?

— Ну, я бы сказал, что группу «Событие» доверили не в те руки.

Элленшоу раздраженно брякнул трубку, обрывая связь, и Пит поморщился. Хотел и сам швырнуть трубку, но вместо того бережно опустил ее на рычаг. Посмотрел на папку перед собой. Закрывая ее, он уже пребывал в твердой уверенности, что «Левиафан» и этот артефакт как-то и чем-то связаны, но заодно понимал, что зашел в тупик. И ведь даже нет возможности передать эти сведения Джеку и Карлу.

Его новое мнение о событиях прошлой недели только что обратилось к Сумеречной Зоне.

Атолл Сабу, Марианский архипелаг

Джек почувствовал на себе взгляды чьих-то глаз — и физических, и электронных. Оглянулся на Эверетта и понял, что у того такое же ощущение.

Они стояли на заброшенном причале островка перед небольшим строением, по виду сооруженным во время Второй мировой войны. Хижина была забита досками. От здания тянулись телефонные провода, футах в ста от причала исчезая в белом песке. Райан и Менденхолл, стоя по обе стороны от Роббинса, внимательно наблюдали за морем.

— Полковник Коллинз, мы просто потрясены — правда, приятно, увидев вас снова так скоро, — произнес голос у них за спиной.

Обернувшись, они увидели одинокую фигуру на краю причала, озаренную только светом звезд. Голос показался Джеку смутно знакомым.

— Меня зовут доктор Уоррен Тревор, бывший моряк Военно-морского флота Ее Величества, а ныне корабельный врач «Левиафана». Меня послали поприветствовать вас на случай, если вам надо увидеть знакомое лицо.

— Это вы лечили меня, пока я был на борту? — спросил Джек, вместе с другими направляясь в сторону темного силуэта.

— Совершенно верно, я.

Джек перевел взгляд со встречающего на Райана, торопливо выстукивающего сообщение на КНЧ (крайне низкой частоте) для «Миссури», сообщая, что контакт состоялся.

— Не попросите ли своих спутников избавиться от своего снаряжения, полковник? На борту «Левиафана» у вас никакой нужды в причиндалах не будет. — Тревор сделал жест в сторону Райана: — А вас, молодой человек, я уверяю, что «Миссури» действительно покинула район тотчас же, а посему принять вашу передачу не может. Мой капитан не допустил бы этого в любом случае.

Закрыв маленький передатчик, Райан швырнул его в рюкзак у своих ног.

— А теперь, джентльмены, будьте добры следовать за мной. Доктор Роббинс, капитан очень хочет знать, хорошо ли с вами обращались.

Роббинс посмотрел на Райана, потом Менденхолла. Оба улыбались.

— А наши люди? — в ответ поинтересовался Джек.

— Они пережили свои испытания, уверяю вас, полковник.

Джек и остальные увидели, как темный силуэт доктора повернулся и зашагал к берегу. Роббинс отделился от группы, вырвавшись из рук Райана и Уилла, и торопливо устремился вперед, будто ему не терпелось поскорее добраться.

— Куда мы идем, доктор? — окликнул Коллинз темный силуэт.

Дошагав до старой хижины, тот остановился и обернулся, и только что взошедшая над морем луна осветила улыбку на лице доктора.

— На встречу с особой, которую вы пришли сюда повидать, конечно.

С этими словами он повернулся и ступил в хижину. Роббинс последовал за ним, даже не оглянувшись.

— Что ж, познакомимся с капитаном Немо, а? — совершенно серьезно сказал Коллинз.

Эверетт, Менденхолл и Райан шли по пятам за Джеком, направившимся к хижине.

Луна медленно поднималась над атоллом Сабу, и ничто не предсказывало, что они вот-вот проникнут в самую колыбель «Левиафана».

15

Коллинз вместе со своей командой ступил в заброшенную, пустую хижину в конце причала. Доктор, облаченный в темно-синий комбинезон и такую же ветровку, ждал их там. Единственным украшением его униформы были два дельфина по бокам от буквы «L» на нагрудном кармане. Доктор улыбнулся, когда поднимающаяся луна озарила интерьер хижины, явив взгляду поплавки, сломанный радиоприемник и массу удочек, покрытых толстым слоем пыли. Убедившись, что дверь закрыта, доктор громко произнес: «Уровень два».

Отделившись от основания хижины, пол начал погружаться в песчаный грунт. Как только этот лифт оказался ниже стен хижины, Джек и остальные увидели, что находятся в акриловой шахте. Пройдя уровень грунтовых вод острова, лифт оказался в прорытом канале и вскоре опустился в похожий на пещеру зал, заставленный ящиками и прочими громоздкими предметами. И тут, озирая вместе со своими людьми самую изумительную пещеру на свете, сотворенную человеческими руками, Коллинз впервые увидел обитателей острова Сабу — детей.

Наблюдавший за четверкой новоприбывших доктор улыбнулся:

— Наше будущее — во всяком случае, мы надеемся, что это наше будущее, — он указал на человек тридцать детей в зале, когда стеклянная дверь отъехала в сторону. И вышел, не тревожась о людях, оставшихся у него за спиной.

Инженерные решения просто поражали — свод пещеры поддерживали стальные балки шестьдесят футов толщиной и сотни футов длиной. Хитросплетения опорной арматуры по всему сооружению были явно старинными — возможно, созданными еще до Гражданской войны. Основание пещеры занимала двухтысячефутовая лагуна с бетонным причалом, уходящим в воду на двести футов. В дальнем конце грандиозной пещеры находились два грандиозных сухих дока, связанных с искусственной лагуной. Их окружали краны и деррики, мастерские и склады. На небольшом пляже вокруг лагуны выстроились палатки, из которых вышло несколько детей, неся рюкзачки.

— Джек, может, здесь когда-то и была их база, но погляди на эти строения — ими не пользовались много лет, — сказал Эверетт, наклонившись к Коллинзу.

— Джентльмены, позвольте обратить ваше внимание на сухой док номер один, — объявил доктор, указывая в дальний левый конец лагуны, — тот самый док, со стапелей которого сошел первый «Левиафан» еще в девятнадцатом веке. Более крупный из двух сухих доков, номер два, как видите, чуток побольше. Это колыбель нынешнего «Левиафана». На его постройку и пуск в строй ушло сорок лет.

— Он достаточно велик, чтобы спустить на воду суперавианосец, — заметил Эверетт.

— А дети? — поинтересовался Джек.

— Как я сказал, они наше будущее; можно сказать, перед вами, полковник, соль и земли, и моря. Это колыбель и былой дом «Левиафана» и рода Эрталль, а также и этих детей.

— И где же ваш капитан Эрталль, доктор?

Джин Роббинс подступил к перилам и с улыбкой закрыл глаза, когда рукотворный бриз будто бы чуть переменился, едва заметно изменилась и плотность воздуха. Верхний свет, озаряющий циклопическую пещеру, мигнул. А на поверхности рукотворной бухты внизу даже замерцали разряды статического электричества.

— Она вон там, полковник, — указал доктор в лагуну. — Джентльмены, «Левиафан».

У них на глазах под потолок пещеры взмыли огромные пузыри выпускаемого воздуха и фонтаны воды. Потом бурлящую поверхность воды в лагуне медленно и беззвучно разорвала боевая рубка колоссальной субмарины в ореоле тумана и голубых электрических разрядов от трения композитного корпуса о пронизанный влагой воздух.

— Боже… — пробормотал Менденхолл. При виде чудища, возносящегося из вод, он ощутил охвативший его леденящий холод.

Обтекаемое сооружение все поднималось, и наконец горизонтальные рули его боевой рубки вырвались из синей воды, стекающей струями, будто с ладони исполина.

Коллинз обратил внимание, что маленькие дети, одетые в синие шорты и белые рубашки, остановились и все, как один, смотрели, как судно судов возносится из хлябей морских. В шестистах футах позади боевой рубки поднялись два хвостовых руля; бортовые маяки сияли алым цветом. Наконец, вслед за чудовищными хвостовыми рулями из воды появился лоснящийся черный корпус «Левиафана».

— Бог мой… — выдохнул Эверетт, стоя рядом с Джеком.

— Почти, капитан, — обронил Роббинс, чуть запрокинув голову и наслаждаясь ветерком, порожденным всплытием гигантского судна.

А субмарина продолжала всплывать, открыв все тысячу сто футов своей длины. Грандиозный круглый нос показался из воды в кипении огромных пузырей на поверхности, сигнализирующих, что балластные цистерны полностью продуты. И тут же огромные щиты, защищающие обзорные окна, начали раздвигаться. Окна охватывали всю носовую секцию, сверкая бликами в верхнем свете пещеры. Сквозь толстое стекло было видно, как лодка поделена на отсеки и палубы.

Огромные носовые горизонтальные рули начали втягиваться в корпус, погнав по успокаивающейся воде большую волну. И все испуганно вздрогнули, когда с обеих сторон субмарины, достигшей теперь высоты в полторы сотни футов, в воздух взмыли циклопические фонтаны воды. Разлетевшиеся брызги вызвали радугу, опоясавшую среднюю секцию «Левиафана». На кратчайшее мгновение воцарилась тишина. Потом свет в пещере померк, и гигантские прожекторы осветили влажно поблескивающую черно-сине-фиолетовую «шкуру» колоссального чудовища.

— Вот это уже кое-что, — прокомментировал Райан, переводя взгляд с лагуны на Менденхолла, в молчаливом оцепенении взиравшем на это зрелище.

— Лады, доктор, можете передать своему капитану, что мы под впечатлением.

Прежде чем доктор успел ответить Коллинзу, тридцать два ребенка выбежали вперед по бетонному причалу, молча, хотя и выглядели очень взволнованными, собирая свои пожитки — рюкзачки, книжки и прочие мелкие сокровища своих юных жизней. Среди них были черные и белые, желтые и коричневые — представители каждой расы планеты, являющие такое же многоцветье, как яркая радуга, только-только начавшая угасать в искусственном свете пещеры.

Когда доктор первым сошел с платформы лифта, шестеро детишек обогнали их по пути к причалу. Одна из маленьких девочек с ходу налетела на Менденхолла, и тот наклонился, чтобы поддержать ее. Она лишь поглядела на него, задрав голову, и улыбнулась. И, уже собираясь бежать прочь от Менденхолла, протянула руку и вложила свою крохотную ладошку в его огромную ладонь. Потом обернулась и вприпрыжку понеслась вниз по мосткам на причал.

Бросив последний взгляд на здания, встроенные прямо в лавово-коралловые стены пещеры, Джек и остальные вслед за доктором Тревором и очень взволнованным Роббинсом зашагали на «Левиафан».

Когда шестеро мужчин дошли до широкого входа на причал, доктор взял Джека за руку, остановив его и остальных на месте. Коллинз перевел взгляд с врача на «Левиафан», где у основания рубки открылся люк кессона. Поначалу его проем оставался пустым, но затем оттуда вышли несколько кадетов, чтобы поприветствовать малышей, толпившихся на лоснящейся черной палубе. Субмарина была так велика, что дети казались муравьями, расползшимися по выброшенной на берег туше доисторического кита.

— Доктор, они что, родственники? — полюбопытствовал Карл.

Встретившись, обе группы бросились обниматься; некоторые детишки даже скакали от восторга, словно свиделись впервые после многих лет разлуки.

Доктор лишь улыбнулся, переводя взгляд с детей на Эверетта. Обе группы детей начали входить в рубку попарно — старшие держали младших за руки, пока палуба не опустела. Затем взрослый персонал, остававшийся на острове, чтобы приглядывать за детьми, начал грузить ящики и прочие грузы, эвакуируемые из старого дома «Левиафана».

— Старшая группа — кадеты «Левиафана». Что же до вашего вопроса, все они сироты, капитан Эверетт. Они дети Эрталль. У них нет родни, это детей только ждет. А теперь будьте любезны следовать за мной в утробу чудовища. — Он с улыбкой повернулся. — Так сказать.

Как только они ступили на необъятную палубу, Коллинз остановился. Из одного из палубных люков к корме от боевой рубки выбралось человек двадцать пять, принявшихся устранять мелкие повреждения композитного материала, составляющего корпус «Левиафана». Несколько человек — некоторые в водолазном снаряжении, некоторые без него — спустились в воду с брезентовыми сумками, где лежали инструменты и материалы для ремонта.

— Наш наружный корпус получил небольшие повреждения. Мы недооценили цепкость и везучесть одной из ваших американских подлодок — «Миссури». Должно быть, ее капитан теперь хвастается этим. — Доктор оглядел их одного за другим. — Уверяю вас, повторять эту ошибку капитан не станет. Пожалуйста, следуйте за мной.

Переступив комингс люка, они оказались на самом нижнем ярусе стопятидесятифутовой боевой рубки, похожей на спинной плавник акулы. Внутри субмарины царила мертвая тишина; не слышно было даже детей, поднявшихся на борт как раз перед ними.

— Капитан Эверетт, если вы и лейтенанты Райан и Менденхолл проследуете со мной, я отведу вас к вашему директору. Полковник, капитан Эрталль распорядилась, чтобы вы присоединились к ней на наблюдательном пункте боевой рубки. Дверь вот-вот откроется; просто подождите здесь.

Прежде чем остальные успели двинуться дальше по коридору, из недр субмарины прибыл большой лифт, и его двери разошлись в стороны. Коллинз и его люди уставились на десяток солдат в той же черной форме из материи вроде номекса, сделанной из водорослей, обнаруженной на погибших нападавших в комплексе. Человек, стоявший перед этой группой, оглядел гостей «Левиафана» с головы до ног. Хотя, пожалуй, уместнее было бы сказать, что он провел процедуру их изучения. Он жестом велел нескольким из своих подчиненных выступить вперед. Те принялись бесцеремонно вертеть и обыскивать Коллинза и его людей.

— В хижине их просканировали, в их одежде ничего нет. Капитан в курсе, что вы это устроили? — настоятельным тоном спросил доктор, подступая к самому рослому из солдат. — Лучше простите сержанта Тайлера, полковник; его представления об этикете хромают на обе ноги. — Подступив поближе к Тайлеру на самом пороге лифта, он прошептал: — Вы что, специально привлекаете к себе внимание? Сержант, вы становитесь излишне агрессивным. Насколько понимаю, старшина Альвера уже растолковала вам это.

Не ответив ни словом, Тайлер просто наклонился, подхватил большую сумку и вышел в коридор.

— Обыскивайте потщательней, — бросил он своим четверым подчиненным.

— Еще раз приношу извинения, полковник, — промолвил доктор.

Не ответив, Коллинз обернулся и встретился взглядом с сержантом Тайлером. Тот выдержал свирепый взгляд Джека, приподняв левую бровь, и прервал эту сцену, жестом велев своим людям ступать вперед, после чего наконец заговорил с Коллинзом, стоя с ним лицом к лицу.

— Из-за людей вроде вас я вот-вот погублю единственный дом, который был у меня в жизни, — процедил он. — Я был против вашего спасения в Средиземноморье, полковник; полагаю, вам следует это знать. — Он перевел взгляд с Коллинза на троих остальных и продолжал ровным голосом с ирландским акцентом: — Будь моя воля, я оставил бы вас всех здесь на Сабу, чтобы вы погибли с ним заодно.

— Что ж, почему бы тебе не поставить свои сумки и проводить нас, ковбой. И уж верняк, обед тебе стоит захватить с собой. — Райан угрожающе шагнул вперед, прежде чем Эверетт и Уилл догадались удержать его.

— Полегче, мистер Райан, — спокойно сказал Джек, по-прежнему не спуская глаз с Тайлера.

Одарив Райана ухмылкой, Тайлер закинул свой черный баул на плечо, развернулся и вышел, пройдя через спасательный кессон на палубу.

Доктор кивнул Роббинсу, чтобы тот вошел в лифт первым, после чего жестом пригласил Эверетта и остальных следовать за ним. А Коллинзу подбородком указал на дверь, в которую тот должен был войти.

Обернувшись, Джек увидел, что люк у него за спиной без единого звука открылся. Осторожно ступив в проем, он вгляделся в темное помещение. Гигантские выпуклые иллюминаторы были закрыты, и их похожие на раковины ставни не пропускали ни лучика света. Видно было лишь большое кресло на пьедестале, озаренное светом пары-тройки компьютерных мониторов, протянувшихся вдоль дальней переборки.

Джек вошел в просторное помещение, и люк за ним закрылся с чуть слышным мурлыканьем. Обернувшись, он не испытал ни малейшего страха, только любопытство. Потом открылся другой люк. Он увидел вошедшую через него миниатюрную фигурку, но не успел разглядеть никаких подробностей, пока закрывшаяся дверь не отрезала свет, падающий из коридора. Коллинз замер в ожидании.

Мало-помалу лампы в комнате разгорались, озаряя ее неярким синеватым светом. Джек вгляделся в фигурку, замершую у самой двери, озираясь. И впервые за долгое-долгое время, казавшееся годами, губы его медленно раздвинула широкая улыбка.

— Привет, малышка, — проронил он настолько тихо, что Сара не расслышала, но достаточно громко, чтобы напугать ее.

Обернувшись, Сара Макинтайр увидела мужчину, стоящего рядом с командирским подиумом. Он похудел и выглядел усталым, но она узнала Джека с первого взгляда. Медленно двинулась вперед и чуть не упала, когда колени у нее вдруг подкосились. Бросившись к ней, Коллинз сразу обнял ее, крепко прижав к груди. Больше ничего — он просто обнимал ее. Услышал ее негромкие всхлипывания и обнял еще крепче.

— Ты по мне скучала?

Ничего не ответив, Сара тоже обхватила Джека обеими руками. Просто крепко обнимала его и плакала.

В своей спартанской каюте Александрия отключила монитор, показывавший воссоединение Джека и Сары. Сглотнула, стараясь сдержать слезы, понимая, что у человека вроде нее никогда не будет ничего подобного. Эрталль выбрала свою тропу и никогда не допустит в свой мир никого. Подобные чувства приведут к колебаниям, сомнениям и даже могут сделать ее близорукой. А стоит утратить прозорливость, и ее мир погибнет навеки.

Присев на край своей узкой койки, она прикрыла свои темно-синие глаза, поднесла правую руку ко рту, чтобы принять таблетки, которые дал доктор, и потерла саднящие ноги. Боль и в ногах, и в голове обострилась. По словам доктора, скоро она может лишиться возможности самостоятельно передвигаться.

Медленно протянув руку, Александрия снова включила монитор. По мере усиления головной боли разыгрывающаяся перед ее глазами сцена стала все больше и больше ее раздражать. Она понимала, что сама же и подстроила это воссоединение, но теперь пришла в ярость. Однако, едва протянула руку, чтобы отключить монитор, как ощутила в левом ухе какую-то жидкость. Утерлась и увидела, что ладонь в крови. Но прежде чем успела отреагировать, взор ее затуманился. Скоро, даже не осознавая этого, она окончательно перестанет быть Александрией Эрталль, превратившись в праправнучку Октавиана, и ненависть ее заполнит весь мир.

Тремя палубами ниже доктор открыл двери носового смотрового зала, отступил в сторону и пропустил Карла, Джейсона и Уилла внутрь.

— Джентльмены, мне надо заняться своими обязанностям, так что прошу пока меня простить.

Эверетт проводил доктора Тревора взглядом и вдруг услышал, как Менденхолл и Райан бурно приветствуют кого-то в салоне. Обернулся и увидел улыбающиеся лица Найлза, Алисы, сенатора и Вирджинии, обнимающих обоих его лейтенантов и хлопающих их по спинам. Обменявшись рукопожатиями с Райаном и Уиллом, директор Комптон устремился вперед, чтобы поприветствовать Эверетта.

— Капитан, как приятно вас видеть! — сказал Найлз, тряся ему руку.

В это время к ним подошла Вирджиния.

— Босс, как приятно видеть, что все вы еще функционируете в этом безумном взбалмошном мире. — Отпустив руку Найлза, он посерьезнел. — Они отделили нас от полковника, — произнес он, медленно поднимая глаза на Вирджинию Поллок.

— Так он в самом деле жив? — переспросил Найлз.

— Да, сэр, совершенно однозначно. Доктор Поллок, как ваши дела?

— Полагаю, это вы должны мне сказать, капитан… Так как мои дела?

Эверетт улыбнулся, чтобы снять бремя с души этой женщины.

— В том смысле, верим ли мы в ваше предательство?

Повернув голову, Найлз внимательно смотрел на них двоих.

— Нет, не верим. Мы нашли истинного виновника и даже привезли этого недоноска покататься.

— Кто это? — спросил Найлз.

— Доктор Джин Роббинс, — сообщил Карл, пожимая руку Вирджинии.

Отыскав ближайший стул, Найлз тут же уселся.

Вирджиния была шокирована ничуть не меньше Найлза. Взяв Карла за локоть, она притянула его поближе к себе и шепнула:

— Спасибо.

— Сынок, как ты, черт тебе в ребро? — воскликнул сенатор Ли, подошедший как раз вовремя, чтобы выручить Эверетта в неловкий момент.

Подмигнув Вирджинии, Карл обернулся к сенатору:

— Ну, сэр, мы малость выяснили, но смахивает на то, что чем глубже раскапываешь эту историю, тем больше загадок в этом кавардаке, — сообщил Карл, тряхнув руку Ли.

Гаррисон оперся на свою тросточку, жестом указав на стулья вокруг длинного стола.

— Что ж, капитан, похоже, в данный момент у нас в запасе уйма времени. Поведайте же нам, кто же такая эта капитан Эрталль на самом деле. Мы тут понастроили догадок, но сейчас давайте выслушаем версию группы «Событие».

— Вы не поверите, — только и сказал Эверетт, обнимая Алису.

— Загадка, укутанная в тайну, — подсказал Менденхолл, наливая себе стакан воды.

— А может, орешек, обернутый в скорлупку, — парировал Райан.

Сара проводила Коллинза в смотровой салон без традиционного эскорта службы безопасности и смотрела, как Найлз, Ли, Вирджиния и Алиса приветствуют Джека, будто недавно утраченного сына и брата.

— Что ж, как вижу, кавалерию ты с собой не привел, Джек, — заметил Ли, улыбаясь и похлопывая полковника по плечу.

— Мы решили обождать и убедиться, что у кавалерии будет шанс дать бой, прежде чем привлекать ее.

— Вам все равно следовало ее привести, — проворчал Ли, когда Алиса взяла его за свободную.

— Когда она понадобится, она будет на расстоянии одного телефонного звонка, — ответил Джек, окидывая обзорную палубу взглядом. Сара молча направилась к Эверетту, положила руки ему на талию и обняла. Карл поцеловал ее в макушку, и тогда Сара все так же молча присела рядом с Вирджинией и Найлзом, глядя, как Джек после долгой разлуки встречается с людьми, которых давно знает и уважает. Она улыбалась, просто любуясь его лицом и фигурой. Вирджиния взяла ее за руку и улыбнулась, шепнув:

— Я за тебя рада.

Поглядев на заместителя директора, Сара вновь обрела серьезность.

— Все это ни к чему, если мы не уберемся к чертям из этой лодки. Сейчас нас пытаются выследить все военные корабли на свете. Шансы, что мы отсюда выберемся, выглядят бледновато.

Продолжая улыбаться, Вирджиния похлопала ее по руке.

— По-моему, наши шансы выжить только что выросли процента на четыре как минимум, — промолвила она, глядя на четверых новоприбывших.

Капитан Эрталль наконец покинула свою каюту, спустившись в лифте на десятую палубу. Там она неспешно зашагала по широкому коридору, игнорируя членов команды, приветствовавших ее при встрече. Не заметила даже первого помощника Сэмюэльса, нагнавшего ее и шедшего рядом. Лишь кивнула, даже не оглянувшись на него и не сбившись с шага.

— Капитан, — окликнул Сэмюэльс, обратив внимание, что глаза у нее снова чистые.

— Дети все на борту и в безопасности? — осведомилась она, глядя прямо перед собой.

— Да, мэм, они в матросской кают-компании, едят.

— Хорошо, я как раз туда и иду. Вы что-нибудь хотите мне доложить, коммандер?

Сэмюэльс заметил, что, хотя сейчас они в коридоре совершенно одни, она вместо привычного неформального обращения «Джеймс» использовала «коммандер».

— Сержант Тайлер разместил взрывчатку во всех узловых точках пещеры. Ее должно хватить, чтобы обрушить пещеру в море. Все материалы, важные для «Левиафана», подняты на борт, все припасы погружены. Оригиналы дневников и исследований вашей семьи, а также все книги на борту и в полной безопасности.

Александрия наконец остановилась и обернулась к Сэмюэльсу:

— Как только Тайлер и его люди поднимутся на борт, выходим в море.

— Есть, капитан. — Он медленно повернулся. От его взгляда не ускользнула медлительность ее походки. — Может, обсудим размещение детей, раз мы теперь вступили в войну? Может, за обедом сегодня вечером?

Остановившись, Эрталль полуобернулась к Сэмюэльсу:

— За обедом?

Сэмюэльс огляделся, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

— Да, мэм. Вы просили, чтобы я отобедал с вами в двадцать три ноль-ноль.

— Программа, касающаяся детей, будет продолжена, коммандер. Нет никакой нужды ни в обеде, ни в дальнейших обсуждениях.

Сэмюэльс промолчал, а Эрталль отвернулась и продолжила свой путь.

Когда Найлз и его люди в сопровождении первого помощника Сэмюэльса направились со смотровой палубы обратно в кают-компанию, Джек пошел рядом с Сарой. Коллинз все не мог наглядеться на миниатюрную женщину-геолога, и она чувствовала, что взгляд его выразителен, как никогда. Она увидела то, что считала попросту невозможным, — Джек Коллинз не боится выказать свои чувства. «Может быть, для этого требовалось, чтобы мы оба сочли друг друга погибшими», — подумала она про себя.

Менденхолл и Райан, плетясь в хвосте группы, наблюдали за безмолвным общением полковника с Сарой: то она украдкой бросит взгляд на Джека, то наоборот.

— Прямо мурашки по коже, — заметил Уилл по поводу этой странной встречи.

Коммандер Сэмюэльс казался куда более сдержанным, чем обычно, — во всяком случае, Найлзу и тем, кто уже имел дело с первым помощником.

В кают-компании негде было яблоку упасть; здесь царил гам. Заняты были все столики, за исключением одного. Первый помощник жестом пригласил их садиться. Как только все заняли места, подростки-кадеты расставили перед ними стаканы с водой и разложили столовые приборы, хотя, судя по их виду, сосредоточиться на своих обязанностях им было трудновато. Они то и дело бросали взгляды в центр большой столовой, где сидели детишки, уплетавшие свои трапезы за обе щеки. Остальные кадеты и парочка взрослых членов команды стояли над ними, шутя и поддразнивая.

— Похоже, ребятишки тут очень популярны, — бросил реплику Менденхолл с дальнего конца стола.

— Что поднимает непростой вопрос о том, насколько нравственно уничтожать это судно с детьми на борту, — заметила Алиса, переводя взгляд с детей и юных кадетов на лица сидящих за ее собственным столом.

И тут впервые все до единого поглядели на Джека, как бы спрашивая его совета. Но он лишь покачал головой, поставив стакан на стол.

— В данный момент я располагаю лишь одной обязанностью, и никаких магических ответов у меня для вас нет. Я планирую вытащить нас из этой технической кунсткамеры при первой же возможности. Эти дети — неотъемлемая часть того, что тут творится, и выясним ли мы, что к чему, или нет, роли не играет. — Он оглядел каждого по очереди. — Мы выберемся отсюда и позволим профессионалам, способным сразиться с этой женщиной, сделать свою работу.

Ни одному из присутствующих еще не доводилось слышать из уст Джека чего-то подобного. Единственный человек, который всегда знал свой долг и что следует сделать во благо родной страны, теперь вдруг взглянул на все иначе. Сара со своей стороны, глядя на Джека, видела произошедшую в нем перемену — и это встревожило ее.

Гомон в столовой вдруг стих. Все взоры обратились в дальний конец помещения, где открылся люк. На пороге стояла Эрталль — блистательная в своем темно-синем сюртуке, доходящем до самого пола. Воротника у ее белой блузы не было, а синие брюки доходили только до лодыжек. Ее черные волосы, зачесанные на одну сторону и ниспадающие на правое плечо, буквально сияли.

Джек, Карл, Уилл и Райан встали, чтобы впервые приглядеться к капитану Александрии Оливии Эрталль.

— Ух ты, — проронил Райан Менденхоллу.

— Осади конец. У меня такое чувство, что это не твой тип, — вполголоса бросил Уилл в ответ.

Что же до Эверетта, то он первым делом отметил с противоположного конца помещения, как эта женщина встала — будто статуя в обрамлении проема люка, чтобы все находящиеся внутри могли ее увидеть. Он не знал, высокомерие ли это или естественная манера ее поведения, и решил придержать суждения до поры, пока не увидит побольше. Но в одном все они были в мыслях своих единодушны: эта женщина явно пребывала в своей стихии.

Как только она ступила внутрь, детишки, старшему из которых с виду было не больше восьми или девяти, сорвались со своих мест. Все они, все тридцать два ребенка, бросились к капитану Эрталль. Впервые со времени своего прибытия сюда Найлз и остальные увидели, как на лице Александрии появилась улыбка. Раскинув руки, она позволила детям сгрудиться вокруг нее. Они тянули к ней ручонки, и она ласкала своими ладонями все головки, до которых могла дотянуться. Взрослые же члены экипажа тем временем из кожи вон лезли, стараясь удержать детей под контролем.

Александрия склонилась к детям, улыбаясь, касаясь их маленьких личиков своими изящными пальцами. А дети в ответ тянулись к ней, будто это было для них самым главным на свете. Когда же взрослые члены экипажа и кадеты хотели было угомонить детей, Эрталль от них лишь отмахнулась.

Александрия подхватила ребенка из самых младших — девочку лет трех-четырех. Чтобы увидеть капитана, ей пришлось вскарабкаться на стул. Александрия поцеловала девочку в щеку, обняла ее и бережно передала Сэмюэльсу, подошедшему к капитану. Наклонившись, коммандер что-то прошептал капитану на ухо и кивком указал на их стол. Она поглядела на команду группы «Событие», приподняв правую бровь. Затем вскинула руки, и все находящиеся в помещении начали успокаиваться.

— Наши дети… добро пожаловать на борт! — сказала она, и взрослые члены команды вежливо похлопали.

Кадеты отвели детей обратно за их стол.

Александрия же двинулась к столу группы, Сэмюэльс — за ней. Когда она приблизилась, Найлз, Ли, Джек, Карл, Менденхолл и Райан встали и отвесили полупоклон в знак приветствия, повинуясь военной выучке. Увидели, как в ответ она улыбнулась и вежливо кивнула, и только тогда обратили внимание на человека, теперь составившего ей компанию. Джин Роббинс уже переоделся в синий комбинезон со стандартным логотипом ~L~ на нагрудном кармане.

— Вот, — она указала на детей, — почему мы делаем все это. Они — наша жизнь, наш свет и, осмелюсь сказать, наше будущее, сироты из вашего мира, пришедшие сюда и нашедшие здесь семью.

— Капитан, мы сражаемся за детей всей планеты — живем и умираем ради них. Можете ли вы объяснить, почему крохотная группа детей оправдывает убийство множества, пока другие умирают от голода в разрозненных регионах по всему миру? Так чем же эти дети отличаются от тех, которых вы своими действиями обрекаете на голод и холод?

— Помогая этой конкретной группе детей, мы можем помочь другим, доктор Комптон. Позвольте присесть с вами? Я порядком проголодалась.

Комптон медленно наклонил голову. Поглядел на остальных стоящих членов своей группы, дал им знак тоже садиться, и тогда взгляд его упал на доктора Роббинса.

— Если вам все равно, капитан, я бы предпочел, чтобы этот человек уселся за другой стол, — изрек Найлз.

— Вот-вот, — поддержал его Ли.

Роббинсу хватило наглости изобразить уязвленное недоумение перед лицом бывших друзей.

— Могу вас заверить, доктор Комптон, — промолвила Александрия, пододвигая к столу свой стул, который Роббинс услужливо для нее отодвинул, — Джин Роббинс — человек высочайшей нравственности. Его единственное преступление в том, что у него более высокие приоритеты, чем у подавляющего большинства. Он обожает вашу группу, и за каждый бит информации, переданной мне, онзаплатил частичкой своей души.

— Этого недостаточно, — возразил Найлз, снова раскладывая салфетку на коленях. — Однако, мадам, это ваш стол и ваше судно, и я уступаю вашим желаниям.

Александрия похлопала Роббинса по руке, шепнув, что он должен сесть.

— Капитан, я бы не хотел портить аппетит вашим гостям. Пожалуй, я пока лучше побуду с детьми. — Джин попытался поглядеть на Карла, но тотчас отвел глаза, обнаружив, что не может выдержать его взгляд.

— Я вас прощаю, доктор. Мы можем поговорить позже.

Отвесив полупоклон, Роббинс подошел к Эверетту:

— Вы ничего не понимаете, капитан, но, если так посмотреть, откуда вам? — Он наклонился поближе к Карлу: — Вы всегда действуете бездумно.

И тут Роббинс уронил что-то Эверетту на колени. Проделал он это настолько молниеносно, что никто из сидящих за столом этого даже не заметил. Окинув взглядом всех остальных, Джин не мешкая удалился.

— Он глубоко уязвлен. Просил, чтобы его не освобождали от работы в вашем агентстве, если ему удалось бы передать мне информацию и не попасться. — Александрия посмотрела на Эверетта. — Он сказал, что наконец-то почувствовал себя как дома среди людей, которыми он восхищается и которым доверяет. Вас, капитан Эверетт, он выделил как человека, которым восхищается.

Эверетт в недоумении воззрился на капитана. Он не попадется на удочку, которую она закидывает. Карл сложил руки на коленях и нащупал предмет, брошенный туда Роббинсом.

— Прежде чем мы высадим вас на берег, вы успеете узнать, что им двигали высшие побуждения, — сказала она. Тут перед ней поставили салат, и она тотчас приступила к еде.

— Со времени нашей последней встречи вы разительно переменились, капитан. Может быть, это объясняется присутствием на борту детей, которых вы взяли на Сабу? — поинтересовалась Алиса.

Эрталль промокнула губы салфеткой и принялась озирать их одного за другим, сложив кисти своих изящных рук под подбородком.

— Да, можно, — наконец ответила она и повернулась, чтобы поглядеть на Джека и Сару со снисходительным любопытством.

— Капитан, мне интересно, сокровища, упомянутые в связи с именем вашего предка, — они настоящие, или это просто полет фантазии Александра Дюма? — спросил Райан.

— Этот вопрос волнует вас, лейтенант Райан? — ответила она вопросом на вопрос, наконец отведя взгляд от Джека и Сары.

— Только с точки зрения… — Он посмотрел на Джека, а затем на Эверетта. — Литературы, конечно.

Александрия улыбнулась. Этот молодой военный моряк пришелся ей по душе: он прямолинеен и обходителен, а врать не умеет.

— Да, мистер Райан, сокровища действительно существовали, вернее, еще существуют, как я поведала вашим соратникам. Конечно, сегодня они нам не нужны; средств у нас более чем достаточно, чтобы спокойно вести свои дела, не губя все рынки золота, драгоценных камней и антиквариата на свете.

— Они на борту? — полюбопытствовал Райан с загоревшимися надеждой глазами.

— Нет, одного лишь их веса было бы довольно, чтобы утянуть «Левиафан» на самое дно морское. Оно в одном из недоступнейших мест на планете.

— И это…

— Лейтенант, по-моему, мы раскрыли эту тему более чем достаточно, — отрезал Джек, сдвинув брови, глядя на Райана. — У меня вопрос, капитан. — Коллинз отвернулся от смутившегося лейтенанта.

— Да, полковник?

— Насколько велики ваши силы безопасности?

— Сто семьдесят человек. Если понадобится, мы можем противостоять большинству формирований войск специального назначения.

— Я бы сказал, что ради безопасности «Левиафана» такой контингент малость великоват, — заметил Джек, зондируя почву.

Отодвинув тарелку, Эрталль пристально посмотрела на Коллинза и некоторое время молча его изучала.

— Не стоит строить никаких дерзких планов, полковник. Причины, по которым вас взяли на борт… ну, откровенно говоря, они в данный момент несколько под вопросом. Планы переменились. Ваше время на борту «Левиафана» истекает.

Сэмюэльс, сидевший рядом с Эрталль, почти и глазом не моргнул, но Джек и Найлз заметили, что эта информация для него в диковинку.

— Вся команда, приготовиться к выходу в море. Лодка переходит в состояние боевой готовности номер два. Кадеты, устроить малышей в кормовом гермоотсеке. — Это объявление подвело под ленчем черту.

Молодой лейтенант передал коммандеру Сэмюэльсу какую-то записку и удалился из-за стола. Первый помощник передал ее Эрталль, а та, прочитав, скатала бумажку в тугой шарик и встала. Как-то напружинившись, отвесила полупоклон и поспешно удалилась в сопровождении четверых из подчиненных Тайлера.

— Будьте любезны пройти со мной, мы готовимся к погружению. Мы засекли «Миссури», дрейфующую близ берега, и потому незамедлительно уходим на глубину, — произнес Сэмюэльс, вставая. — Охрана сопроводит вас на смотровую палубу.

— Вы не собираетесь предпринимать агрессивных действий против «Миссури», а? — спросил Ли.

— Наши действия будут по своей природе оборонительными, сенатор. «Левиафан» уйдет вглубь; ни одно судно на планете не в состоянии погрузиться ниже нас. Если они решатся на преследование, капитана это не волнует. А теперь, пожалуйста, следуйте за мной.

— Насколько глубоко может погрузиться эта штука? — встревоженно поинтересовался Менденхолл, вставая вместе со всеми, чтобы последовать за коммандером.

— Не знаю, — отозвался Райан, — но расчетная глубина погружения большинства американских подлодок составляет тысячу шестьсот футов, у некоторых даже меньше.

— Вот дерьмо, — только и смог буркнуть Уилл, вместе с другими ощутив первый укол страха.

Шагая к смотровой палубе в сопровождении десятка охранников, Эверетт пристроился обок Джека и украдкой что-то передал ему. Коллинз, не подавая виду, ловко развернул крохотный листочек бумаги, сложенный несколько раз.

— Это от нашего компьютерного ботана-недомерка. Передал мне в столовке.

Джек быстро бросил взгляд на аккуратные печатные буквы записки. Там было всего пять слов: «С ЭРТАЛЛЬ ЧТО-ТО НЕ ТАК».

— Что думаешь? — вполголоса поинтересовался Эверетт.

— Это лишь подтверждает наши подозрения. И то, что наш доктор Роббинс утверждает, что со времени их последней встречи капитан переменилась, лишь дополнительный штрих. А отсюда следует, что, если он встревожен, беспокоиться следует и нам.

Сара приблизилась к ним, чтобы спросить, в чем дело, но тут подошел сержант Тайлер с другой командой охранников. Все они были вооружены до зубов, все облачены в свою номексово-водорослевую штурмовую форму. Они окружили группу «Событие» у самого входа на смотровую палубу.

— Капитан санкционировала применение против вас силы вплоть до умерщвления, если вы попытаетесь предпринять какие-либо агрессивные действия или связаться с внешним миром. И это положение сохраняется вплоть до тех пор, пока вы не покинете это судно. — Тайлер посмотрел в упор на Коллинза, потом жестом приказал своим людям вести группу на смотровую палубу. Но Джека, схватив за руку, удержал на месте.

— Пора нам с вами чуток потолковать, полковник.

Коллинз не ответил ни словом. Он перевел взгляд с Тайлера на Сару, нерешительно замершую на пороге. Потом развернул плечи, строго поглядел на нее и подбородком указал на люк, давая понять, что она должна идти с остальными. Найлз, обняв Сару за талию и бросив на Тайлера укоризненный взгляд, шагнул в люк. Эверетт, Райан и Менденхолл последовали за ними — и каждый взглядом послал сержанту предупреждение. Когда все они зашли внутрь, один из двоих охранников задраил люк.

— Мне надо знать, почему капитан была непреклонна в вопросе, почему ваши люди нужны на борту «Левиафана». И не надо скармливать мне чушь насчет нужды в информации о том, что вашему агентству известно о ней и ее семействе.

— Если бы я даже помнил свое первое пребывание на борту «Левиафана», я бы ни черта вам не сказал, сержант.

— Полковник, если я не получу ответа на вопрос, почему вашего директора и остальных притащили сюда, я уж найду способ прикончить кого-то очень близкого вам. А теперь отвечайте.

Холодность охранников навела Джека на вывод, что Эрталль утратила контроль как минимум над частью экипажа. Раз Тайлер как-то настроен против нее, понял Коллинз, есть смысл попытать судьбу, взяв сторону душевнобольной против человека, стоящего прямо перед ним. Инстинкты подсказывали ему, что это убийца — и сейчас он снова разглядел во взоре противника, что тот наслаждается этим.

Джек никак не отреагировал на угрозу в адрес Сары. Просто улыбнулся, невозмутимо продолжая мериться с Тайлером взглядами.

— Зачем вы здесь?

— Тайлер, знаете, что я вам скажу? Вы из числа тех людей, прикончить которых я не счел бы зазорным.

Улыбнувшись, сержант сделал вид, что собирается отвернуться, но вместо того выбросил вперед пистолет, висевший на поясе, ударив Джека в висок. Коллинз покачнулся и упал на колени. Стоя над ним, Тайлер приставил ствол пистолета к затылку Джека. Полковник рухнул на палубу.

— Что это значит?!

Обернувшись, Тайлер увидел Сэмюэльса, стоящего у развилки коридора с искаженным от гнева лицом. Стремительно шагнув к Коллинзу, пытавшемуся подняться на ноги, Сэмюэльс помог ему подняться на ноги.

— Какого черта вы тут устроили, а, Тайлер? Считайте, что дисциплинарное взыскание вам гарантировано. А теперь убирайтесь на свою водолазную станцию и оставайтесь там. Вас вызовут к капитану на ковер. А теперь проваливайте, — прорычал он. — Полковник, нам придется о вас позаботиться.

— Отведите этого капитана Америку в лазарет, — приказал Тайлер паре своих подчиненных, отвернулся и пошел прочь, уделив Сэмюэльсу ноль внимания.

Первый помощник Эрталль почувствовал, что субординация летит в тартарары, а «Левиафан» тем временем устремляется прямиком навстречу погибели.

16

Найлз и остальные члены группы «Событие» уселись перед обзорными окнами, а Эрталль прошла к главному пульту у внутреннего корпуса и нажала на кнопку интеркома:

— Мистер Сэмюэльс, ведите «Левиафан» вниз на триста футов. Держите пузырек на нуле, киль тридцать футов над дном пещеры. Приготовиться к следованию полным ходом из входного тоннеля в море на случай, если наша незваная американская лодка еще бдит.

— Капитан, не завершив ремонт поврежденных поверхностей корпуса и рулей, мы будем оставлять турбулентность и звуковой след.

— Я прекрасно это осознаю, мистер Сэмюэльс. Вы получили приказ. Как только мы войдем во входной тоннель, пусть мистер Тайлер включит механизм детонации. — Эрталль отвернулась от главного пульта и уселась в кресло лицом к обзорным окнам, в это время показывавшим голограмму.

Громадный черный корпус «Левиафана» медленно проскользнул под спокойными водами внутри лагуны. Когда корпус начал принимать на себя мизерное давление небольшой глубины, его изумительная оболочка начала сжиматься, с ростом давления становясь все прочнее. Составляющие корпус семнадцать слоев материала из титанового волокна, перевитого с нейлоном, свободно сжимались и расправлялись в зависимости от внешних воздействий при движении в океанских глубинах. Эта конфигурация структуры корпуса и сложность ее изготовления, связанная с тем, насколько трудно заставить материалы работать совместно в композитном материале, на сто двадцать лет опережали технологии подразделения электрических подлодок «Дженерал Дайнэмикс» Соединенных Штатов.

«Левиафан» спустился до трехсот футов; его гигантские водометные движители на носу и корме маневрировали, пока лодка не сориентировалась носом к тысячефутовому выходному тоннелю, ведущему к ее природной стихии — открытому морю.

На голограмме, проецируемой на закрытые ставни, центр управления, находящийся тремя палубами ниже, был показан в мельчайших деталях. Изображение занимало лишь малую часть обзорного экрана. Остальная его часть показывала сгенерированное компьютером изображение входного тоннеля и моря за ним. Найлз смотрел, как команда «Левиафана» занимается своим делом. Коммандер Сэмюэльс находился на своем обычном месте, стоя рядом с пустующим капитанским креслом, скрестив руки на груди.

— Рулевой, курс триста пятьдесят семь, вперед на скорости десять узлов. По мере прохождения пещеры увеличивать скорость, прибавляя по двадцать узлов.

— Есть, мистер Сэмюэльс, ожидаемая скорость по выходе из тоннеля сто тридцать семь узлов.

— Спасибо, мистер Хайнд.

Как только «Левиафан» тронулся вперед, Эрталль прикрыла глаза и улыбнулась. Комптону показалось, что она буквально отождествляла себя с подводным судном, и когда оно начало двигаться, Эрталль явно почувствовала себя лучше.

— Сержант Тайлер, можете приступить к своим обязанностям, — сказал Сэмюэльс на голограмме.

В конце длинного стофутового ряда операторов за одним из десяти оружейных постов сидел сержант Тайлер.

— С позволения капитана, — сказал он, откинул пластиковую крышку и без малейших колебаний нажал на красную кнопку, находившуюся под ней.

Когда двухмегатонный заряд сработал, стены и потолок пещеры содрогнулись. Передний фронт взрывной волны швырнул «Левиафан» вперед, а затем вдруг прижал к стене, когда нагретая взрывом вода хлынула прочь из рушащейся колыбели циклопической лодки. Ее левые водометы вынуждены были развить давление в двадцать тысяч фунтов воды, чтобы не дать гигантской субмарине врезаться в скальную стену.

Когда первые сотрясения улеглись и гигантская субмарина наконец перестала раскачиваться, Эрталль встала.

— Первого дома, который мне довелось узнать, больше нет, — проронила она чуть слышно. — Коммандер Сэмюэльс, выводите нас отсюда. Я буду во вспомогательном центре. — Она обернулась к Вирджинии: — Джинни, не составишь мне компанию?

На поверхности Тихого океана атолл Сабу взорвался. Гористый его центр сперва провалился, а затем начал вспухать, образуя грибовидное облако, наполненное микрочастицами расплавленных скал и кораллов, составлявших крохотный атолл.

Как только «Левиафан» вырвался из входного тоннеля, Александрия преспокойно уселась в свое большое кресло, сквозь уже открывшиеся иллюминаторы боевой рубки глядя на промелькнувшее мимо устье туннеля. Яркие прожекторы подсвечивали струящуюся мимо воду; Вирджиния ощутила едва уловимую вибрацию — «Левиафан» начал выходить на максимальную скорость.

— Капитан, наблюдаем подводный контакт в непосредственной близости, четыре тысячи ярдов прямо по курсу. Согласно сигнатуре винтов опознан как наш старый друг «Миссури», — доложил Сэмюэльс.

— Я ощутила его задолго до того, как его засек сонар, коммандер. Вся команда, приготовиться к маневру расхождения, — произнесла она, не открывая глаз.

— Есть, мэм. Вся команда, приготовиться к маневру расхождения. Всему личному составу, свободному от вахты, оставаться в своих каютах; задраить все отсеки.

— Держись, Джинни, — сказала Александрия, наконец широко распахнув глаза и глядя сквозь парящую перед ней голограмму, на смутно прорисовывающиеся контуры корабля ВМФ США «Миссури». И видела, что американская подлодка нацелилась на «Левиафан», собираясь ринуться в преследование и по-прежнему считая, что ее стелс-технологии обеспечивают ей невидимость.

— Повреждения нашего наружного корпуса сделали нас видимыми ровно настолько, чтобы «Миссури» могла нас обнаружить, — прокомментировала Александрия, опуская голову и впиваясь взглядом в обтекаемую лодку класса «Вирджиния» перед «Левиафаном». — Они думают, что мы их не видим из-за того, что они считают передовой технологией. Они и не догадываются, что верх над ними взяла старейшая технология на свете — зрение.

Вирджиния видела, как по лбу Эрталль сбегают ручейки пота.

С горящим взором синих глаз Александрия толкнула обе ручки управления вправо, послав «Левиафан» в крутой вираж в эту сторону и вниз. Затем толкнула только левую ручку, и гигантская субмарина пошла вниз еще круче, выбросив Вирджинию из кресла, и если бы не привязные ремни, она врезалась бы в потолок.

На голограмме изображение «Миссури» сместилось налево-вверх на сто футов в тщетной попытке преградить «Левиафану» путь.

— Капитан, «Миссури» обнаружила шум от нашей поврежденной обшивки и рулей. И пытается преследовать нас.

— Коммандер, выходим на аварийный полный ход и погружаемся на рулях. Управление балластом на сто процентов… По местам стоять, срочное погружение, курс триста тридцать четыре. Начать впрыск водородно-гелиевой смеси в пластины корпуса!

— Вся команда, приготовиться к глубоководному погружению. Закрыть все внутренние люки и задраить переборки. Закрыть все иллюминаторы, все закрепить, приготовиться к усилению корпуса для предельного давления!

— Куда ты поведешь нас, Алекс? — спросила Вирджиния, возвышая голос в нарастающем вое теплодинамических двигателей и четырех силовых установок «Левиафана», погнавших пар и водород в его водометы.

— «Чтобы все люди ведали, аз есмь бог моря, и имя мое „Левиафан“!» — бормотала Александрия, не слыша Вирджинии.

— Алекс, ради бога!

Александрия остудила Вирджинию спокойным выражением лица.

— Это цитата из Октавиана, — промолвила она наконец, веки ее затрепетали, и взгляд стал менее напряженным. — Мы отправляемся в самый недоступный уголок земли, моя Джинни, место, куда люди не могут последовать за нами на своих игрушечных корабликах, — в Марианский желоб!

«Левиафан» увеличил скорость почти до двухсот узлов, и Вирджинию вжало в спинку кресла. Пока ставни иллюминаторов закрывались, доктор Поллок видела пар и жар, исходящие от черного лоснящегося корпуса. «Левиафан» сражался за глубину, разогреваясь от трения об окружающую его холодную воду.

— Мы отправляемся в мир «Левиафана», Джинни, мы идем в мой мир.

Спокойствие тона подруги заставило Вирджинию испуганно вздрогнуть; она наконец поняла, что возвращения в реальный мир для Александрии Эрталль не будет.

— Алекс, ради бога, что на тебя нашло? — вскрикнула Вирджиния, перекрывая нестихающий звон нарастающей мощи.

Теперь «Левиафан» устремлялся к глубочайшей точке планеты со скоростью двести тридцать миль в час — быстрее, чем любое мореходное судно в истории человечества.

Когда защитные ставни накрыли обзорные окна, последнее, что увидели члены группы «Событие», был мелькнувший образ корабля ВМФ США «Миссури», потому что «Левиафан» шел прямо перед ним. Потом от резкого поворота вниз их подбросило в креслах и тут же вдавило обратно, потому что колоссальная субмарина начала маневрировать — круто на правый борт, потом на левый, а затем нырнула под термоклин на пути к глубинам.

Группа «Событие» примолкла. Окружающий мир перевернулся с ног на голову, громадная субмарина затряслась. Несколько тарелок и бутылок из бара упали и разлетелись вдребезги, но «Левиафан» тут же выровнялся.

— Что-то я не пойму научную подоплеку насчет гелиоводородной смеси. Она что, нашла способ одолеть давление океанских глубин вкупе с самой физикой планеты? — громко спросил Ли.

Найлз Комптон поглядел на зеленые голографические данные под изображением стремительно надвигающегося дна.

— Капитан Эверетт, вам знакомы эти координаты? — Комптону пришлось напрячь связки, чтобы перекрыть вой двигателей, работающих на полную мощность.

— Одиннадцать двадцать одна северной широты и сто сорок два двенадцать восточной долготы, — пробурчал под нос Эверетт. Потом поглядел на плоскую ширь морского дна, выделенного на голографическом дисплее синим цветом, надвигающегося на них. — Боже милостивый, — воскликнул он, — держитесь все покрепче, а то, похоже, эта сумасшедшая решилась на самоубийство.

— Растолкуйте, капитан, — громко попросил Ли, когда свет на смотровой палубе замерцал и погас, оставив лишь зеленые, красные и синие цвета обширной голограммы перед ними.

— Океанское дно, надвигающееся прямо на нас, — это то, что называется ультраабиссаль. Гористый район впереди — Азиатская континентальная плита. Мы можем направляться лишь в одно место, куда не сможет последовать ни одна атакующая субмарина на свете, — в Марианский желоб!

Менденхолл и Райан переглянулись. Уж если капитан Эверетт напуган, это значит, что их подстерегает величайшая опасность из всех. Зеленые счетчики стремительно перемалывали цифры, уследить за которыми было нелегко — «Левиафан» уходил все глубже.

— Капитан, «Миссури» преследует нас на максимальной скорости сорок семь узлов! — доложил Сэмюэльс через интерком со своего поста в центре управления.

— «Миссури» нас нипочем не догнать; ей лучше развернуться и направиться домой. Они уже чересчур глубоко, — сказал Эверетт, когда голограмма разделилась на две части, чтобы показать нос и корму «Левиафана» и сгенерированное компьютером изображение «Миссури».

— Боже, это быстрая лодка, но ей придется повернуть. — Эверетт сказал это с гордостью, одновременно вознося молитвы, чтобы капитан «Миссури» сдался.

— Поворачивай же, проклятье! — не выдержал Найлз, следя за «Миссури», отставшей на три мили.

— Глубина четыре тысячи метров — тринадцать тысяч футов! — выкрикнул Эверетт. — Мы в глубочайшей части Тихого океана. Вот он, желоб!

Черное изображение Марианского желоба разрасталось прямо у них на глазах, стремительно надвигаясь, а внутренний корпус «Левиафана» начал выгибаться внутрь, и, к всеобщему изумлению, композитный материал корпуса замерцал в темноте, начав перестраивать свою структуру у них перед глазами. Внутренний корпус будто бы вспотел; композитные волокна уплотнялись, с ростом глубины становясь прочнее.

— И как этот материал выдерживает такую глубину? — спросил Найлз, когда давление воздуха в лодке начало нарастать, вызвав у всех головокружение и заставив схватиться за головы.

— Насколько глубок этот желоб, Карл? — поинтересовалась Сара, глядя, как Эверетт подтягивает привязные ремни.

— Если гору Эверест поставить на дно желоба, над его вершиной еще останется свыше семи тысяч футов воды.

— А эта проклятая штуковина способна выдержать такое давление?

— Уже многие годы ходят слухи, что подразделение электрических подводных лодок «Дженерал Дайнэмикс» работает над химико-электрической смесью, упрочняющей композитные конструкции для глубоководных погружений, но подобное никому и не снилось.

Менденхолл и Райан тряслись ничуть не меньше самого «Левиафана». Уилл зажмурился и начал молиться.

— По-моему, мы слишком близко к адовым глубинам, чтобы это помогло! — откликнулся Райан.

Вирджиния увидела, как прищуренные глаза Александрии снова превращаются в узенькие щелочки, пока «Левиафан» с воем устремлялся в глубочайшее место планеты.

— Капитан, теплодинамические двигатели раскалились докрасна; реакторы работают на мощности его двадцать процентов от номинальной уже три минуты. Вероятно аварийное глушение силовой установки через тридцать восемь секунд!

— Поддерживать текущую выходную мощность, коммандер. Нам необходима эта демонстрация для пользы наших американских друзей.

В центре управления на миг воцарилась тишина, а затем Сэмюэльс ответил:

— Есть, капитан, поддерживать на реакторах мощность его двадцать процентов.

Звук сжатия корпуса «Левиафана», вошедшего в желоб, команду не тревожил. В трех милях позади «Миссури» продолжала упорствовать.

— Дурачье, им же не выдержать такой глубины. Они должны повернуть! — крикнула Эрталль, глядя, как иззубренный шрам, изображающий зияющее устье глубочайшей лощины в мире, раскрывается перед «Левиафаном» во всю ширь.

За стенами «Левиафана» мелькнули верхние зубцы стен Марианского желоба, и исполинская субмарина исчезла в черноте пропасти — месте куда более опасном и негостеприимном, чем глубочайшие бездны космического пространства.

— Смотрите, — воскликнул Эверетт, — «Миссури» поворачивает и направляется к поверхности!

— Какого черта они так рисковали превратиться в лепешку? — спросила Алиса.

— Потому что должны были попытаться, — ответила Сара, думая о Джеке.

Когда голограмма почернела, на смотровой палубе все смолкли. Как только они вошли в желоб, компьютерное изображение гигантского «Левиафана» уменьшило крутизну своего погружения.

Оказавшись в лазарете, двое охранников бесцеремонно швырнули Джека на одну из свободных коек, после чего повернулись и ушли, не обмолвившись ни словом доктору Тревору, безмолвно взиравшему на все это. Осмотрев Коллинза, он быстро понял, в чем его проблема.

Полчаса спустя Джек медленно пришел в себя. Доктора нигде не было видно. Коллинз потер рану на голове, которую Тревор промыл, стянул шестью очень аккуратными стежками и слегка забинтовал.

Джек озирался, пока взгляд его не упал на человека, глазевшего на него с одной из шести коек лечебной части. Блекло-голубые глаза даже не моргали, неподвижно уставившись в него. Коллинз узнал его тотчас же. Убедившись, что никаких дурных последствий удара по голове не ощущается, Джек встал и медленно прошел к занятой койке.

— Полковник, — произнес Джек, присаживаясь на соседнюю койку возле француза. — Сара рассказала мне, что вы забронировали билет на этот круиз.

Фарбо не отозвался ни словом, медленно пытаясь сесть в кровати. Но кривился при этом несколько сильнее, чем следовало бы.

— Послушайте, я слышал, что вы сделали для Сары в комплексе, и я…

— Давайте воздержимся от любезностей, полковник, — Фарбо посмотрел на Джека. — Юная Сара заодно должна была сказать вам, ради чего я туда в первую голову пробрался. Я хотел уже было махнуть рукой, когда узнал о вашей предполагаемой смерти, но теперь вижу и чувствую, что сие более неосуществимо.

Джек с улыбкой тряхнул головой:

— Значит, вы хотите меня убить?

— Да.

— Потому что потеряли Даньеллу на Амазонке?

— Нет.

— В самом деле? В чем же тогда ваш резон?

— Я сам себе не по душе, и вы, полковник, к этому привели вы.

— Что ж, это разводит нас по разным углам, Анри, потому что я себе очень нравлюсь. Я там побывал и больше умирать не хочу. Впрочем, если вам от этого будет легче, вы мне тоже не по душе. Однако я по-прежнему хочу жить, и убивать вас желания не испытываю. И куда это нас привело?

— Все мы хотим того, что нам недоступно. Я вас убью и от этого почувствую себя лучше. — Фарбо отвел глаза, оформил мысль и снова посмотрел на Коллинза. — Однако поскольку оба мы оказались в довольно странном и затруднительном положении в этой фантасмагории, я бы хотел воздержаться от враждебных действий в ваш адрес до поры, когда нас освободят. Тогда я смогу убить вас и капитана Эверетта разом, притом не напрягаясь. Так что, если только это не удастся осуществить в процессе нашего бегства с этого судна, не повлияв на мою собственную участь, мы объявим перемирие до того времени, когда можно будет вернуться к старым привычкам.

Протянув руку, Джек похлопал Фарбо по ноге возле раненого бедра, заставив француза подскочить от боли. На сей раз ничего разыгрывать ему не пришлось.

— Ладно, Анри, как только мы отсюда выберемся, сможем возобновить нашу игру. А до той поры я определенно мог бы воспользоваться вашей склонностью к заговорам, мошенничеству, вранью и выставлению себя низким ублюдком.

— Лестью вы ничего не добьетесь, полковник.

Покинув лазарет через полтора часа, доктор сопроводил Коллинза обратно к его группе, а затем совершил обход отсеков, проверяя, нет ли проявлений глубинной болезни среди членов экипажа. Анри Фарбо аккуратно выбрался из постели, пошатываясь, поднялся на ноги и медленно захромал в личный кабинет доктора Тревора. Увидел картотечный шкаф, куда доктор у него на глазах положил историю болезни Джека Коллинза. Шкаф не был заперт и как раз поэтому не представлял для него интереса. Полковник склонился к трем рядам выдвижных ящиков и принялся проверять их один за другим, пока не наткнулся на запертый на врезной замок.

— Эврика, — улыбнулся француз, извлекая проволочку, которую снял с собственной внутривенной капельницы, после чего гнул и скручивал ее, пока не добился желаемой формы, и сунул в замочную скважину. И приподнял брови, когда раздался щелчок, и замок открылся.

— Вы чересчур доверчивы, доктор, — шепнул он, выдвигая ящик.

Там было не меньше трехсот толстых папок. В некоторых полковник тотчас признал имена членов экипажа «Левиафана». Не найдя здесь желаемого, открыл другой ящик. Вот тут то его взгляд и упал на единственную интересующую его папку. Вытащив толстую стопку бумаг, он закрыл ящик.

И снова поглядел на имя: капитан Александрия Оливия Эрталль.

А в трюме Сэмюэльс смотрел, как реакторы номер три и четыре переходят на холостой режим. Первый реактор он оставил работать на 50-процентной мощности для регулировки давления, а мощность второго снизил до 60 процентов, для поддержания жизнеобеспечения и текущей скорости в тридцать пять узлов.

— Мистер Сэмюэльс, примите командование, — сказала Александрия из своего наблюдательного пункта.

Коммандер Сэмюэльс вздохнул полной грудью, услышав, как все четыре реактора начали сбавлять обороты, и «Левиафан» замедлил ход, погружаясь все глубже в расщелину.

Субмарина продолжала свое путешествие к той точке земных глубин, где его прочный корпус примет на себя давление в двадцать восемь тонн на квадратный дюйм. Только волшебство техники Эрталль не позволяло, чтобы давление сокрушило всех мужчин, женщин и детей на борту до размера микроба, — а лодка все погружалась.

Последний бросок волшебного «Левиафана» вглубь начался.

Часть четвертая ИЗ СЕРДЦА АДА

Почему человек верит, что разум вкупе с отдельно стоящим большим пальцем, ставит его обок остальной природы? На самом же деле виды отделяет друг от друга наличие души, а в этом отношении человечество крайне ущербно и потому сотворило Ад на собственной Земле.

Капитан Октавиан Эрталль, 1865

17

— Я не представляю, куда отсюда податься, — сказал Джек Карлу, уведя его подальше от остальных, и потрогал повязку на голове.

— В любом случае мы чересчур глубоко, чтобы нападать на экипаж, Джек.

— Одно утешает: здесь она никого не может убить, потому что она единственный человек на свете, кто может опуститься так чертовски глубоко.

Эверетт уже открыл рот ответить, когда люк открылся и в смотровой зал вошел сержант Тайлер с четырьмя подчиненными. За ними тут же последовали Вирджиния и капитан Эрталль. Охранники встали по обе стороны от люка, повесив автоматы на грудь. Вирджиния вошла, понурив голову, и присоединилась к Алисе, Саре и сенатору за большим столом. Найлз сделал шаг вперед, но Тайлер вытянул руку, остановив его.

— Вам доложили, что этот ваш сержант Тайлер чуть не убил полковника Коллинза? Он это сделал по собственному почину или по вашему приказу?

Александрия Эрталль уселась в ближайшее кресло и закрыла глаза, наконец-то ощутив волну демерола, начавшего действовать. Потом поглядела на Комптона, борясь с желанием накинуться на Тайлера. И обернулась к Джеку:

— Мои извинения, полковник, за несдержанность сержанта. Мы все испытываем чудовищное напряжение.

— Вот как вы это называете? Боже мой, женщина, вы и ваш обученный убийца к чертям отбились от рук! — буркнул Ли, указав на Тайлера тростью. На этот раз Алиса и не пыталась его угомонить.

— И теперь вы верите, что мир будет преспокойненько сидеть, позволив вам грозить голодной смертью миллионам человек? Люди вроде тех, что на борту «Миссури», будут охотиться за вами, — изо всех сил сохраняя невозмутимость, проговорил Найлз.

— Я сделаю все, что смогу, ради спасения моих людей, моего судна и жизни в морях, доктор Комптон. Более того, я бы ни на миг не усомнилась в мужестве подводников вашей нации. Я лишь благодарю Бога, что их капитан понимает пределы американской военной техники.

Александрия наконец-то смогла сфокусировать зрение, что далось нелегко из-за зрачков, расширившихся, когда солидная доза демерола порядком встряхнула организм. Оглядела лица, смотревшие на нее со всех сторон смотровой палубы. Потом встала с какой-то угрюмой решимостью, отмахнувшись от помощи и борясь с дурманящим действием лекарства на организм.

Пройдя в переднюю часть зала, она остановилась и обернулась к группе «Событие». Теперь Вирджиния увидела женщину, радикально отличающуюся от той, которую она видела менее тридцати минут назад, маниакально гнавшей «Левиафан» в глубины желоба. Теперь капитан была спокойна и, хотя пребывала под действием наркотика, более владела собой.

В этот момент в салон вошел коммандер Сэмюэльс и остановился у люка. Александрия жестом велела ему подойти.

— Приношу извинения, Джеймс, — шепнула она ему на ухо. Веки ее затрепетали, опустились, потом распахнулись. — Полагаю, самое время объяснить кое-что вам и нашим гостям. Пожалуйста, встаньте у люка и возьмите вот это. — Александрия сунула ему в руку небольшой пистолет 32-го калибра. Убрав оружие в карман, он повернулся к люку.

Откашлявшись, Александрия подождал, пока Сэмюэльс займет свое место.

— Мой предок, Родерик Деверу Эрталль, первым открыл то, что я собираюсь открыть вам.

Тайлер перевел взгляд с Сэмюэльса на Эрталль. Черты его исказила уродливая гримаса.

— Канитан, я прошу вас не делать этого, — сержант сделал шаг в сторону Эрталль, что все окружающие восприняли как угрозу. — Эти люди не поймут. Никто.

— Сержант Тайлер, — устало откликнулась Александрия, — вы свободны. Ступайте в свою каюту и известите службу безопасности об отмене состояния боеготовности. — Она оперлась о подоконник обзорного окна, чтобы выпрямиться.

Тайлер порывисто развернулся к люку и бросился прочь, по пути грубо задев Сэмюэльса плечом. Его команда охранников быстро последовала за ним.

Эрталль кивнула, и Сэмюэльс закрыл люк. Она потерла затылок, тряхнула головой и подошла к окну рядом с Найлзом.

— Итак. — Она поглядела на Комптона, с вызывающим видом вставшего перед ней. — Полагаю, мы дошли до точки желоба, где можно начать отвечать на некоторые из ваших вопросов, доктор Комптон. — Пошарив в кармане, она достала пузырек с таблетками. Не глядя, перевернула его кверху дном и вытряхнула две таблетки, забросила их в рот и проглотила, не запивая. — И тогда я сообщу вам причину, по которой вы находитесь здесь.

Александрия кивнула Сэмюэльсу, и тот, подойдя к креслу управления, щелкнул выключателем. Защитные ставни широких обзорных окон начали раздвигаться. Группе «Событие» показалось, что они глядят в самую темную бездну во всей Вселенной. Когда глаза их начали привыкать к темноте, они различили круговращение неестественных цветов вокруг носа гигантского судна. Синевато-зеленое сияние расходилось от него почти на шестьдесят футов, открывая зрелище, которого до сих пор не доводилось видеть никому, кроме команды «Левиафана».

— Вы видите сочетание гелия, водорода и нашего электрического поля. По сути, это поле помогает противодействовать самому давлению водяного столба, фактически создавая пузырь воды низкого давления вокруг нашего прочного корпуса. — Александрии снова пришлось ухватиться за подоконник, чтобы не упасть, но она продолжала, зная, что времени, пока она держит себя в руках, у нее в обрез: — И хотя давление бездны все равно пробивается, оно находится под контролем комбинации нашего электрического поля и композитной конструкцией «Левиафана». Доктор Комптон, будьте добры, пройдите вперед и коснитесь, пожалуйста, обзорного окна.

Подойдя к акриловому окну, Найлз оглянулся на Эрталль, кивком пригласившую его продолжать. Коснулся пальцами стекла и ощутил безграничный холод. Затем, к его изумлению, под его прикосновением стекло стало мягким и податливым.

— Вся композитная структура «Левиафана» была видоизменена. На такой глубине мы не столько боремся с давлением, сколько становимся его частью.

Александрия кивнула Сэмюэльсу, тот щелкнул выключателем и заговорил в скрытый микрофон:

— Мостик, это коммандер Сэмюэльс. Доведите внешнее освещение до ста процентов, пожалуйста. Рулевой, самый малый.

— Есть, коммандер, замедляемся до двух узлов, прожекторы включаем на полную мощность.

— Я говорю вам это не затем, чтобы растолковать динамику «Левиафана», а скорее чтобы показать, в какой экстремальной среде мы находимся и волшебство того, что таит это окружение.

В это время в смотровой салон вошел Анри Фарбо в сопровождении доктора, неся под мышкой свернутый халат. Прислонив свой костыль к столу для совещаний, Анри уселся. Доктор, заинтересовавшийся происходящим, отошел к краю салона. Фарбо же со своей стороны посмотрел на Коллинза и слегка кивнул головой. Джек понял, что Анри в лазарете что-то нашел.

Как только группа «Событие» повернулась к высоким, широким окнам, глубины моря распахнулись вокруг них, и чернейшая ночь обратилась светлым днем. Алиса и Сара, не удержавшись, в один голос охнули.

— Боже мой!.. — только и смог проронить Найлз Комптон.

Подводная панорама открывала вид на дальнюю южную стену Марианского желоба. Виднелись утесы и гребни, характерные для горных цепей на дне моря, но усеянные небольшими отверстиями, каждое в окружении множества таких же. Миллионы, миллиарды отверстий, вытянувшихся ровными рядами, они казались очень древними, будто вырыты были миллионы лет назад. Сэмюэльс щелкнул другим выключателем, и центральные обзорные окна на миг замутились, а потом показали увеличенное изображение стены желоба в одном из множества изгибов. И тогда стала видна форма отверстий — на самом деле они были сводчатыми, а значит, нипочем не могли возникнуть в силу естественных причин, выточенные течениями и приливными волнами океана.

— Смахивает на руины строений индийцев анасази на юго-востоке, — заметила Сара, узнав высокие своды рукотворных пещер.

— В точности то же сказал мой прапрадед, впервые увидев их в 1853-м, только в куда более мелких водах Венесуэлы. Джеймс, можете приказать на стандартной вперед десять минут, пока не доберемся, — она улыбнулась, оглянувшись на Коллинза и остальных, — до угодий.

— Есть, капитан! — Сэмюэльс передал приказ, и присутствующие ненадолго ощутили ускорение «Левиафана».

Тут Александрия обратила внимание, что доктор и Фарбо к ним присоединились. На Треворе ее взгляд задержался достаточно долго, чтобы тот почувствовал себя неуютно.

— Доктор, вот уж не ожидала увидеть вас здесь. Пожалуйста, изложите Джинни мой диагноз. Похоже, ее тревожит, что я не в своем уме.

Тревор сглотнул, но не тронулся со своего места у переборки. Расцепил скрещенные на груди руки и огляделся, видя множество взоров, устремленных на него. Ничего другого не оставалось — пришлось ему рассказывать о болезни капитана:

— Болезнь капитана Эрталль наследственная, вызывающая сильнейшие спазмы сосудов вплоть до гематом и кровоизлияний в мозг. Естественно, все это подвергает капитана колоссальному давлению и может вызывать резкие перепады настроения, вплоть до шизофренического поведения. Я вам скажу, поскольку капитан, очевидно, этого не сделала, что эта болезнь фатальна; ею страдал весь ее род. В основном она проявляется по женской линии, причем в довольно юном возрасте.

— По большей части вы описываете болезнь Ослера, доктор Тревор, — отозвался Коллинз, поглядев на Фарбо, ответившего ему взглядом легкого удивления. — Но один из симптомов, описанных вами, не числится в ее семейной истории как часть болезни Ослера.

Тревор перевел взгляд с Джека на Эрталль, смотревшую на него очень пристально. И смущенно кашлянул.

— И что же это?

— В историях этой болезни шизофрения с ней никоим образом не отождествляется, — сообщил Коллинз, внимательно следя за ее реакцией. Но никакой реакции не последовало, потому что Эрталль продолжала беседовать, будто пропустила его комментарий по поводу своей болезни мимо ушей. Намеренно или нет, разобрать Джек не смог. Однако заметил, что взгляд Эрталль задержался на Треворе чуть дольше обычного.

— Примите мои комплименты, полковник, ваши исследования подтверждают мои подозрения, что ваша группа знает о моем семействе больше, чем считала моя команда. А теперь, пожалуйста, все садитесь. Нам предстоит многое обсудить, и я уверена, что, когда я закончу, у вас будет масса вопросов, — сказала Александрия, оборвав объяснения доктора, едва тот раскрыл рот.

Рассевшись, они все обратили внимание, что Александрия держится куда лучше, несмотря на солидную дозу обезболивающего, хотя взгляд ее затуманился и казался расфокусированным — лишнее доказательство ее силы воли.

— Сначала мне надо задать кое-какие вопросы вам. Сенатор Ли, своими познаниями в естественной истории намного превосходящий почти всякого, — удачный кандидат для начала, ведь ему так трудно скрыть свою ненависть ко мне.

Сенатор даже не сделал попытки опротестовать это мнение, продолжая ждать со строгим выражением лица.

— Отвечайте быстро, сенатор, и будьте любезны свести свои ответы к одному-двум словам. Первый ответ, который приходит в голову. Вы готовы? — спросила она, озирая всех сидящих за большим столом, начиная с Ли.

— Выкладывайте, капитан, — сказал Ли, одновременно похлопав Алису по руке, пытаясь этим намекнуть, чтобы она сдерживала его эмоции.

— Отлично. Отвечайте «правда» или «ложь» на эти вопросы об обширных архивах вашей группы.

— Если вам хочется поиграть в игры, то ради бога, девушка, — особенно если это удержит вас от убийств.

— Летающие тарелки? — спросила Александрия, пропустив реплику сенатора мимо ушей.

Ли понимающе улыбнулся:

— Правда.

— Большое животное из Лох-Несса?

— Некогда правда, но больше нет. Во время Второй мировой войны этот вид наконец вымер.

Райан и Менденхолл одновременно поглядели на Алису с тем же самым вопросом, написанным у них на лицах. Она лишь кивнула.

— Бигфут? — быстро спросила Александрия, пытаясь не давать сенатору время подумать.

— Нет веских доказательств — ложь.

— Йети?

— Опять-таки, нет надежных доказательств — ложь.

— Русалки?

— Миф, сказка — ложь.

— Ошибаетесь. Истина, — возразила Эрталль, шокировав группу.

Все в комнатепоглядели на капитана «Левиафана», недвусмысленно доказавшую, что она не в своем уме.

— Вы справились очень хорошо, сенатор; три из четырех.

— Что это за чушь? — возмутился Ли, что его выставили дураком.

— Малость мелодраматично, согласна; однако искушение было слишком велико, сенатор. Пещеры, которые вы только что видели, были вырыты формой жизни, опередившей наш человеческий род на двадцать три миллиона лет — плюс-минус тысячелетие.

— Насчет русалок, пожалуйста, — подал голос Райан с едва заметным намеком на надежду.

— Именно так их называл мой предок. Вообще-то, он был таинственным человеком. Он сперва думал, что они ангелы, пришедшие забрать его в лучший мир; так что же диковинней, ангелы или русалки? На самом деле они спасли его от верной смерти, когда он бежал из французской тюрьмы.

— Шато д'Иф, — вслух произнес Фарбо.

— Да, из нее самой. Он бы утонул при побеге, но группа тех, кого мы называем симбиантами, спасла его. Ему повезло, потому что эта группа мелких симбиантов больше не населяет Атлантику. Они случайно наткнулись на Родерика Деверу, отца Октавиана Эрталля, который построил первый «Левиафан».

— Вы зовете их симбиантами. Почему? — поинтересовался Комптон.

Александрия опустила голову, а затем прошла к обзорному окну.

— Потому что они могут жить в человеке как носителе, — ответил за нее Фарбо, наконец включаясь в общий разговор.

— Очко в вашу пользу, Анри, — кивнул в сторону француза Джек.

— Когда Родерик Деверу обнаружил их, — продолжал француз, переводя взгляд с Коллинза на Александрию, — они были вымирающим видом. Длиной всего от четырех до пяти футов, вырастали из тел наподобие осьминожьих, вроде как в коконах, и были официально известны как Octopiheirthollis.

— Впечатляет, полковник Фарбо, — признала Александрия, глядя не на Анри, а на доктора Тревора. — Впрочем, продолжайте, пожалуйста. — Она бросила взгляд на коммандера Сэмюэльса; тот коротко кивнул и сосредоточил внимание на Треворе.

— Со временем они сбрасывали внешнюю оболочку. По устройству скелета они подобны нам, но тут сходство и заканчивается. У них прозрачная мембрана вместо кожи, студенистая масса вместо наших глаз. Они живут в глубочайших местах наших морей. Одно из последних известных мест обитания за пределами Тихого океана и Мексиканского залива было в Средиземном море. Вот почему «Левиафан» находился там во время Атлантического инцидента, едва не стоившего полковнику Коллинзу жизни, к великому моему огорчению.

— Дети, — проронил Джек будто бы себе самому, ни к кому не обращаясь.

— Да, дети, — подтвердила Эрталль, отворачиваясь от окна, где стояла, слушая разговор. — Вы должны объяснить мне источник ваших обширных познаний на данную тему, полковник Фарбо.

Развернув свой халат, Анри швырнул на стол медицинскую карточку и историю болезни с добрую книгу толщиной. Открыл ее, извлек один листок бумаги и передал его Джеку. Прочитав, полковник убрал листок в карман.

— Можно сказать, что я читаю запоем, капитан, да еще и быстро. Уж простите мою любознательную натуру. Полковник Коллинз, я свое дело сделал.

— Совершенно верно, полковник, — согласился Джек.

— По-моему, я поняла, — подала голос Вирджиния, испытывая желание подойти к старой подруге, но продолжая держаться в стороне. — Они в симбиозе с человеческими детьми, два существа, живущие в одном теле; вы забрали их из моря, чтобы защитить.

— Моя Джинни, ты понимаешь, не так ли? Все эти детишки на борту — последняя молодь из Мексиканского залива.

— Так вот в чем причина решительного нападения на Венесуэлу и Техас-Сити? — осведомился Ли.

— Да. Вот почему мы продолжим атаки до тех пор, пока из залива не исчезнут нефтяные платформы и все нефтеперерабатывающие предприятия. Ни о каких переговорах по этому пункту и речи быть не может. А теперь самая трудная правда из всех: кадеты, эти подростки на борту, жили прямо за этими окнами. Они — самые последние из этих чудесных существ из желоба. Здесь осталась лишь горстка взрослых. Самые первые в своем роде.

— А где вы взяли человеческие существа для этого скрещивания? — спросил Найлз.

— Они беспризорники, доктор Комптон, — дети, которых ваш мир не мог или не хотел спасти. Умирающие дети третьего мира — голодающие, истерзанные болезнями, спасенные нами — спасенные с помощью введения в их организмы симбиантов. Они обоюдно используют друг друга, чтобы жить. Когда они станут слишком большими, для симов найдут других хозяев. Кадеты носят в себе старших из молоди, но их следует вскоре извлечь, или и те и другие погибнут. Симы начинают вырастать настолько, что человеческий мозг больше не может их нести.

— А что дает вам право брать детей против их воли? — с требовательными нотками спросила Вирджиния.

— Я спасла их; мои предки спасли их, в точности, как мы все еще спасаем их… не от естественного вымирания, а от рода людского этой планеты. Триллион тонн загрязняющих веществ, которые вы отправляете в море — от нефти до кислотных дождей, убивающих эту форму жизни.

Едва она договорила, как люк открылся и в зал вошла девушка, которую они знали как старшину Альверу. Она оглядела их всех одного за другим, пока взгляд ее не остановился на докторе Треворе. А потом пропутешествовал к Анри Фарбо.

— Почему вы покинули свой пост в центре управления, старшина? — спросил Сэмюэльс.

— Ничего страшного, Джеймс; часть ее знает, что вернулась домой. Позволим ей войти, — отозвалась Александрия. — Иди сюда, Фелиция.

Они смотрели, как Альвера медленно приближается к Эрталль. Как только девушка подошла, Александрия развернула ее лицом к остальным, держа ладонями за узенькие плечи.

— Старшина Альвера из Никарагуа. Я нашла ее четырнадцать лет назад в крохотной деревушке, где карательный отряд казнил ее родителей у нее на глазах. Когда во время вылазки на берег ее нашли, она умирала от голода. Доктор Тревор видел, как долго и мучительно она выздоравливала. Я приказала, чтобы одного из симбиантов поместили в нее, где он обернулся вокруг коры ее головного мозга. После этого она выздоровела очень быстро. — Александрия жестом велела девочке поглядеть на Найлза. — Расскажи доктору Комптону, каково быть носителем симбианта.

Глядя на разыгрывающуюся перед ним сцену, Коллинз на миг встретился взглядом с Эвереттом. Они оба заметили, что выражение лица и поведение юного старшины переменились. Она уже больше не казалась невинной и милой.

— Можете ли вы контролировать этого… это… существо? — задал вопрос Найлз.

— Ответ неоднозначен, доктор, — ни один из нас не контролирует другого. Я и мой симбиант просто делим одно тело. Мы делимся знаниями и учимся вместе.

Фарбо перевел взгляд с девушки на доктора Тревора, наблюдая за ним и оценивая его реакцию на ложь, скармливаемую американцам. Анри заметил, что при виде девушки доктору стало как-то не по себе.

— Вы говорите, что каждый ребенок без исключения из доставленных на борт является носителем этих… симов? — уточнил Менденхолл.

— Да, как и все члены моей команды, которых вы видели; все они когда-то были носителями собственных симбиантов, по крайней мере, пока срок их жизни не истек.

— Так вот почему они так истово верны вам и вашему делу, — резюмировал Коллинз, поворачиваясь и направляясь обратно к Саре.

— Ваше оценка весьма точна, полковник.

— Но к чему уничтожать хранилища в комплексе группы, раз вы все равно собирались со временем поведать нам обо всем?

— Дело не только в ячейке «Левиафана», доктор Комптон, на самом деле я нацеливала удар на ячейку под ней. Это проклятая реликвия, похищенная у моего семейства Барнумом более ста восьмидесяти лет назад. Это чистейший эгоизм с моей стороны, но оставлять хоть один след симов было нельзя.

Наклонившись, Эрталль поцеловала старшину Альверу в макушку.

Деликатно кашлянув, чтобы привлечь внимание, Сэмюэльс кивком указал на обзорные окна.

Прикрыв глаза, Александрия жестом велела Сэмюэльсу приступать.

— Пожалуйста, закройте уши. Некоторые из вас могут ощутить некоторый дискомфорт, но это быстро пройдет.

Старшина Альвера отпрянула от Эрталль чуть ли не с таким видом, будто ее удерживают против воли, и с предвкушением обернулась к стеклу.

— Вахтенный офицер, это первый помощник. Давайте тональную посылку, — сказал Сэмюэльс в микрофон, встроенный в большое кресло.

— Есть, коммандер, включаем тональную посылку.

Не успело подтверждение с мостика отзвучать, как Алиса, Эверетт, Ли и Менденхолл зажали уши ладонями, чувствуя беззвучные ноты, проникающие прямо в мозг через слуховые ходы.

— Ну да, больно… э… в самом деле… больно, — выговорил Менденхолл, наклонившись к Джейсону Райану.

— Эти тона используются для призыва симов. Они напоминают их собственный способ общения и распространяются на расстояние до сотни миль. Это и привело мой род к пониманию песен китов.

Передача прекратилась, и Алиса оказалась единственной, кому пришлось сесть из-за дурноты.

— О боже… — выдохнула Вирджиния, глядя сквозь стекло.

Все взгляды обратились в том же направлении, и затем члены группы «Событие» один за другим медленно приблизились к большим окнам, когда «Левиафан» полностью остановился в самом глубоком месте желоба.

— Мостик, убавить внешнее освещение до двадцати пяти процентов, — распорядился Сэмюэльс, после чего и сам подошел полюбоваться чудом из чудес.

— Красота, — первым отреагировал Райан.

Из тьмы появились взрослые симбианты. Они давным-давно сбросили защитную оболочку наподобие осьминожьей и обрели окончательную форму, которую сохранят до конца жизни.

Хвосты в форме клиновых листьев мягко продвигали их сквозь воду к людям, смотревшим на них из своего странного окружения. Их крохотные, тоненькие ножки, проходившие сквозь хвосты, как сосуды, оканчивались крохотными ступнями наподобие человеческих, выходившими из хвоста по бокам. По хвосту пробегали разряды внутреннего электричества, пульсируя неяркими розовыми и голубыми тонами в венах и артериях, разительно отличающихся от человеческих. Середина хвоста излучала мягкий зеленоватый свет, пульсирующий в такт биениям крохотного сердца в центре груди, видневшегося сквозь прозрачную мембрану кожи.

Первый из симбиантов, достигших стекла, поднял крохотную ладонь и коснулся его, движениями хвоста удерживаясь вровень с дрейфующим «Левиафаном». Члены группы «Событие» увидели, как его темно-синие глаза уменьшились, позволяя существу видеть при ярком свете.

— Да, мистер Райан, оно прекрасно, — согласился Найлз, медленно протягивая руку к стеклу. Но вдруг остановился и оглянулся на Александрию. Она кивнула в знак того, что он вполне может коснуться окна.

Симбиант, моргая глазами, улыбнулся. Прозрачный рот изогнулся кверху, а ладошки скользнули по окну, повторяя движение Найлза. Наклонив голову, миниатюрное создание взглянуло прямо на Комптона, продолжая улыбаться.

— Капитан, а чем они питаются на такой глубине? — задал Эверетт практический вопрос.

— Тут свыше двух миллионов вулканических жерл, обеспечивающих питательные вещества и животную жизнь, которая идет в питание симбиантам. Их нужды не так уж велики. Когда мы их навещаем, мы обычно оставляем на дне несколько тонн груза. Витаминизированные комбикорма, обычно предназначаемые для коров и лошадей. Мы делаем то же самое для детей и взрослых в Мексиканском заливе.

— Я насчитал всего десять, — сказал Джек, тоже зачарованный увиденной легендой легенд. Он слышал, как стоящая рядом Сара порывисто перевела дыхание при виде этого чудесного зрелища.

— Их больше. По нашим оценкам, в этой колонии чуть меньше тысячи, — сообщил Сэмюэльс, помогая Александрии добраться до кресла. Сев, он пристально посмотрел на персонал группы. — Капитан, вы заметили, что тут их всего горстка? Где же остальные?

Эрталль считала и пересчитывала симов за стеклом.

— Странно. Должно быть, это то, что осталось от здешней колонии, — с озабоченным видом произнесла она.

Прочие симбианты тоже приблизились к окну, разглядывая глядящие на них лица. Цвета их хвостов заиграли, демонстрируя более насыщеннее синие и яркие розовые тона. Они сгрудились у стекла, словно хотели заглянуть за спины людей, увидеть то, чего там не было.

— Они похожи на разновидность медуз. Должно быть, они используют электричество и цвета для… — начала Вирджиния.

— Спаривания, общения, навигации; прямо сейчас они задают вопрос, — подхватила Александрия, внимательно наблюдая за Найлзом и остальными.

— Можно угадать, капитан? — встрепенулась Сара.

— Я ужу вижу, что вы обо всем догадались по языку их тел, лейтенант, но все равно давайте.

— Они хотят увидеть своих детей, — сказала Сара, отводя взгляд от окна и устремляя его на капитана.

Александрия снова кивнула, и Сэмюэльс кивнул старшине Альвере. Подойдя к стеклу, девушка приложила к нему ладонь и вздохнула. Потом в люк вошли еще несколько кадетов. Всего их оказалось тридцать один человек; они выглядели одновременно и взволнованными, и опечаленными.

— Эта маленькая группа — все, что осталось от потомства Марианского желоба, — грустно сказала Эрталль.

Подростки тянулись и указывали, прикладывая ладони к стеклу и отчаянно пытаясь отыскать взглядом своих родителей. Симбианты за стеклом разволновались, их цвета достигли высочайшего накала чистейшего розового и ярчайшей синевы. Их ручки тянулись к собравшимся кадетам.

Вскоре у окон стало скапливаться все больше симов, а затем мимолетная радость развеялась. Люди, наблюдавшие за этим изумительным событием, увидели, что некоторым взрослым, пробирающимся к стеклу, помогают другие симы. Цвета и электрические разряды у этих симов были тусклыми и менее трепетными.

Один из них потянулся к стеклу, и тогда Найлз и его люди разглядели, что его прозрачная кожа приобрела млечную матовость, а тонкие черные и золотые волосы поредели. Существо глядело на людей внутри лодки.

Старшина Альвера выступила вперед, не проронив ни слова, и склонила голову к плечу, глядя на недужного взрослого.

Существо склонило голову, повторяя движение Альверы, а затем поднесло свою миниатюрную прозрачную ладонь к стеклу. Цвета взрослого ненадолго вспыхнули, но так же быстро увяли на глазах у старшины. Старшина поднесла к окну вторую ладонь в надежде, что взрослый последует ее примеру, но тут приблизились два других существа и медленно повлекли родителя прочь от стекла. Ладонь взрослого продолжала касаться окна, пальцы еще касались стекла, пока могли сохранять контакт, хотя родителю уже помогали удалиться от приглушенных огней «Левиафана». А потом он скрылся.

Старшина Альвера все смотрела ему вслед, и это были самые длинные десять секунд в жизни Джека. Когда она отвернулась от стекла, вид ее глубоко посаженных синих глаз повергал в ужас, пока она озирала лицо за лицом. И вдруг стремительно покинула смотровой зал.

— Видите, в каком мы затруднительном положение, мистер директор?

Сглотнув, Найлз обернулся к Александрии и лишь кивнул.

— Независимо от того, что будет дальше, доктор, спасибо вам за это.

— Теперь, когда семейное воссоединение завершилось, по-моему, самое время доктору объяснить, в какой мы беде. — Все обернулись, воззрившись на Фарбо, вставшего и заковылявшего к бару. Отыскав бутылку виски, он щедрой рукой налил себе.

— Особенно потому, что болеутоляющее капитана скоро перестанет действовать и она станет совершенно другой персоной, чем есть на самом деле.

Уставившись на Фарбо, Эрталль впервые за многие месяцы позволила своему телу расслабиться. Медленно прошла к креслу, уселась, закрыла лицо ладонью, да так и осталась сидеть.

— Объяснитесь, — потребовал Сэмюэльс.

— Полковник Коллинз, я должен сказать, что нам воистину повезло, что вы и ваши люди на борту. Нам потребуется толика того магического эскапизма, который вы с такой готовностью демонстрируете в скверных ситуациях. — Он одним глотком осушил стопку и перевел дух. — Похоже, на борту «Левиафана» в последние пару месяцев заварился небольшой бунт. — Он налил себе еще порцию.

Доктор Тревор попытался проскользнуть мимо Сэмюэльса, но коммандер преградил ему путь, выхватив из кармана небольшой пистолет 32-го калибра и уткнув его врачу в грудь.

— Капитан, в вашей медицинской карте имеется описание небольшой процедуры, проведенной корабельным врачом подлодки. Этим и объясняются симптомы, дополнившие ваше наследственное заболевание и не числящиеся в медицинских журналах. Полковник Коллинз совершенно прав: шизофрения вызвана чем-то другим.

Джек отвернулся от Фарбо, чтобы посмотреть на Тревора. Тот пятился от Сэмюэльса, пока не плюхнулся в одно из кресел.

— Вы поместили в нее симбианта? — спросил он.

Тревор сглотнул, повесил голову, а потом потряс ею, отказываясь поднять глаза.

— Сукин ты сын, — процедил Сэмюэльс, делая угрожающий шаг к доктору. — Так вот почему капитан была так агрессивна и меняла собственные приказы!

— Я подозреваю, что на нее нисходят моменты просветления. — Фарбо налил себе последнюю порцию, доковылял до Тревора и сел. — Добрый доктор проникся подозрениями, и ему хватило ума сделать пометку в истории болезни. — Анри похлопал доктора по колену, потом посмотрел на Эрталль, казавшуюся больной и потерянной. — Она куда выносливее, чем сим внутри нее. Она вполне рациональна, когда изнеможена, как в ранние утренние часы или…

— Когда пребывает в наркотической интоксикации, — подхватила Вирджиния, садясь наконец рядом с Александрией и обнимая ее одной рукой.

— Да, мисс Поллок. Должно быть, она обладает сверхъестественной силой духа, чтобы бороться с мыслями, кружащимися у нее в голове. Полагаю, она привела вас сюда не для того, чтобы расспрашивать о хранилище или узнать, что вам о ней известно. Она привела вас сюда, повинуясь своему подсознательному приказу, чтобы помочь вернуть «Левиафан» и остановить происходящее. О, она по-прежнему ярый фанатик своего дела, но теперь вопрос о сумасшествии получил разъяснение, — закончил Фарбо.

— Господи, да вы понимаете, что говорите? — вскинулся Найлз.

Коллинз ответил за остальных, ведь все они пришли к одному и тому же заключению.

— Похоже, добрые маленькие симбианты вовсе не такие уж белые и пушистые, как считало семейство Эрталлей.

Не успели они осознать, что происходит, как свет в смотровом зале мигнул, и они услышали, как с грохотом захлопнулся наружный люк. Через герметичное уплотнение люка начали проскакивать искорки. Сэмюэльс развернулся и попробовал повернуть штурвал, но тот не шелохнулся.

— Он задраен снаружи!

Джек и Эверетт прыгнули вперед и принялись помогать Сэмюэльс. Штурвал не повиновался.

— Они запечатывают нас снаружи сваркой, — отметил Эверетт.

И тут без какого-либо сигнала или предупреждения «Левиафан» снова набрал полный ход, сбив всех с ног. За смотровыми окнами проносились каньоны желоба, по которым чудовищное судно проносилось легко, как спортивный автомобиль по автостраде. Найлз следил за мельканием цифр индикаторов голограммы, как только ставни закрылись, и видел, что они снова идут со скоростью сто семьдесят узлов строго на юг.

— По-моему, битва за «Левиафан» только что началась всерьез, — проговорил Фарбо, поднявшись на ноги и кривясь от боли.

— Ага, и как всегда, мы в неподходящем месте и натурально в меньшинстве, — поддержал Менденхолл, помогая сенатору добраться до кресла.

Джек в сердцах хлопнул по люку ладонью, в ярости развернулся и поглядел на Сару. Она ответила ему взглядом, и это отрезвило Джека. Кивнув Саре, он повернулся к остальным.

— Да, Уилл, нас превзошли числом, вооружением и хитростью. — Он подошел к Тревору, сграбастал его за шиворот и вздернул из кресла на ноги. — Зато и у нас есть парочка преимуществ. У нас есть человек, который знает их планы и кто замешан в них.

— А второе? — полюбопытствовал Эверетт, подходя к нему сбоку.

— Я.

Они поглядели на Александрию Эрталль, крепко державшуюся за стол. Она тряслась, лицо ее побелело. Очевидно, сим в ее голове вновь заявил о себе.

— Да, капитан, может ли быть лучший союзник, чем конструктор «Левиафана»? — согласился Джек.

Но Фарбо тут же вернул всех на землю:

— Да, но какого капитана мы получим?

— Коммандер Сэмюэльс, вот координаты — вы представляете, куда они нас ведут? — поинтересовался Найлз, указывая на показания индикаторов в основании обзорных окон.

Шагнув вперед, Сэмюэльс вгляделся в стремительно меняющиеся цифры. И озадаченно оглянулся на Коллинза.

— Да, мы возвращаемся домой.

— А где этот дом, черт возьми? — вклинился Райан.

— Ледяной дворец — шельфовый ледник Росса.

— А там что? — спросил Эверетт.

— Мы должны захватить «Левиафан» обратно любой ценой, — проговорила Александрия, прежде чем рухнуть на палубу в беспамятстве. Вирджиния, Менденхолл, Сара и Алиса бросились к ней на помощь.

— Эта наша оперативная база, — вполголоса проронил Сэмюэльс, не находя в себе силы озвучить свои мысли. — Мы в процессе ее сворачивания и перехода на новую базу: шельфовый ледник стал слишком непрочным. Там нет ничего, кроме состояния Эрталль и… — Сэмюэльс понурил голову.

Коллинз, отпустив доктора Тревора, снова обернулся к нему. Вынул пистолет из руки Сэмюэльса, прижал к правой ладони доктора и нажал.

— Очевидно, всем этим заправляет сержант Тайлер. Ну, и зачем же он идет в Ледяной дворец?

Впервые Тревор улыбнулся, будто набрался храбрости, как только Эрталль потеряла сознание.

— Что там, полковник? Пятьсот ядерных боеприпасов — ракет хватит, чтобы уничтожить все глубоководные порты на лице земли. — Его ухмылка стала шире. — Симбианты отбирают свои океаны обратно, и Эрталль и «Левиафан» помогли им в этом.

— Неужели каждая задница на планете располагает доступом к этому треклятому оружию? — шепнул Менденхолл Райану.

— Только те, на которых мы натыкаемся.

18

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

«Миссури» шла на шести узлах на юг к Антарктике — по той лишь причине, что это было последнее известное направление «Левиафана», когда тот покинул район Сабу.

Первый помощник Иззерингхаузен вручил Джефферсону полный список повреждений, которым придется обождать до возвращения лодки в Пирл для ремонта.

— Недурно, учитывая, что на нас обрушилось больше обломков, чем в мусоровоз, — проворчал капитан, откладывая рапорт на навигационную карту, которую изучал.

— Мостик, здесь акустик. Мы только что приняли очень слабую подводную турбулентность. Нам кажется, компьютер говорит, что это «Левиафан».

— Азимут засекли? — спросил Джефферсон, изо всех сил вцепившись в микрофон.

— Так точно, капитан, — в двадцати трех милях на юг моря Росса, прямо к шельфовому леднику в направлении на остров Уайт. Глубина более трех с половиной миль.

— Следуем за ними, шкипер?

— Да, следуем. Подберемся как можно ближе и будем уповать, что чертов шельфовый ледник останется нетронутым.

Джефферсон имел в виду обширный тридцатитрехмильный айсберг, недавно отколовшийся из-за абляции от величайшего ледника в мире.

— Выводи нас на пятьсот футов и разгоняй до двадцати двух узлов. На пост акустики дополнительный состав, и давай сюда старших специалистов. Нам нужны лучшие.

— Есть, капитан. По моим прикидкам, при пересмотренной скорости и глубине мы должны прибыть к шельфу через три часа.

— За десять миль до него сбросить скорость до пяти узлов, и дальше идем в полном молчании, никаких ненужных движений.

— Есть, капитан.

— Где-то там рыскает величайшая в мире акула, и я больше не хочу попадаться ей в зубы.

«Левиафан»

Пятью палубами ниже центра управления находились кубрики команды. Чуть меньше тысячи восьмисот свободных от вахты мужчин и женщин были заключены в четырех разных жилых помещениях. Офицерские каюты были распределены вдоль более крупных помещений сообразно подразделениям. Атака симбиантов началась в самых больших кубриках.

— Эй, что за запах? — подал голос один из помощников боцмана со своей койки. — Пахнет так, будто кто-то занимается сваркой.

Другой матрос, игравший в карты с несколькими другими, оглянулся с той же мыслью. Потом это встревожило еще одного.

Внезапно открылись три кингстона, и ледяная вода начала поступать в отсек. Многих в первом кубрике охватила паника, но несколько, сохранив трезвую голову, бросились к одному из трех люков, ведущих в помещение. Повернули штурвал, чтобы сначала выбраться, а потом изолировать течь, но он не стронулся.

— Какого черта! — гаркнул кто-то.

Вода поднялась уже на фут и продолжала подыматься.

По ту сторону люка трое кадетов свернули электрический кабель от портативного сварочного трансформатора и удовлетворенно оглядели плоды своих трудов. Точечные спайки по всему периметру люка на поворотном штурвале гарантируют, что все люди в отсеке утонут в течение часа. Все трое закончили работу совершенно одновременно, как и другие команды сварщиков, только что проделавшие то же самое с остальными кубриками и офицерскими каютами.

Команда «Левиафана» оказалась в смертельной западне менее чем через пять минут с момента, когда старшина Альвера приказала начать атаку.

Лейтенант Когерсборг только-только покончил с бумажной работой по передаче вахты, когда зазвучала тревога затопления. Командный центр заполнило неустанное электронное жужжание зуммера. Вахтенные бросились отслеживать показания своих голографических дисплеев.

— У нас течи на пятой палубе, в жилых отсеках. Все четыре кубрика и офицерские каюты тоже! — крикнул офицер службы живучести.

Когерсборг озадаченно оглянулся и только тогда запоздало среагировал:

— Не может быть, мы ни с чем не сталкивались; должно быть, сбой компьютера.

— Диагностика подтверждает: на этой палубе течь.

— Боже!.. — выдохнул лейтенант, быстро бросаясь от навигационного пульта к посту живучести. Он понял, что затопление настоящее, когда «Левиафан» перешел на автоматические меры живучести, как приказывали ее компьютеры, затапливая отсеки по противоположному борту, чтобы субмарина не опрокинулась, поднимаясь к шельфовому леднику Росса.

Увидев голограмму, изображающую затопление шестнадцати кают и четырех больших кубриков, он едва не запаниковал. А затем увидел выданную компьютером оценку численности личного состава в пострадавших отсеках.

— О боже мой, на этой палубе девяносто восемь процентов экипажа!

— Почему они не выходят? — спросил один из операторов.

— Компьютеры отключили контрзатопление, и насосы не включились, — доложил офицер службы живучести.

— Объявить боевую тревогу, вызвать на мостик капитана и коммандера Сэмюэльса. Вручную включить насосы на пятой палубе, живо!

— Ситуация под контролем, лейтенант, — подал голос Тайлер со спиральной лестницы, ведущей вниз со смотровой галереи над центром управления. Сержант был вооружен, как и его люди, входившие в центр управления и с носа, и с кормы.

Когерсборг знал свой долг и без колебаний бросился к кнопке общей тревоги. Его пальцы были в каких-то дюймах от нее, когда Тайлер трижды выстрелил ему в спину. Юноша по инерции, теряя скорость, наткнулся на капитанский пьедестал и съехал на палубу. Остальные вахтенные пришли в движение, но тут прогремело еще несколько выстрелов, а потом воздух наполнил грохот автоматных очередей. Когда в центре управления вновь воцарилась тишина, тридцать пять человек вахты были мертвы.

— Проклятье! — прошипел Тайлер, сходя с последней ступеньки лестницы. — Вызовите в центр управления стажеров, пусть примут вахту, и уберите отсюда эти трупы.

Один из его подчиненных склонился над двумя рулевыми:

— Сержант, эти двое еще живы. Может, вызвать…

Тайлер с видом усталого равнодушия подошел и выпустил две пули в головы раненых, заставив своего подчиненного отпрянуть.

— Твои люди чересчур медлительны, это и заставило вахтенных подумать, что они могут что-то сделать. Больше разгребать бардак за вами я не буду. А теперь давай сюда кадетов-стажеров и тащите сменные блоки вместо поврежденных систем управления.

— Есть, сэр, — отозвался тот, бросая последний взгляд на убитого.

Ловко переступив через скорчившийся труп лейтенанта Когерсборга, Тайлер протянул руку, чтобы коснуться большого капитанского кресла на пьедестале, а затем вынул пустой магазин из пистолета и вставил новый.

— Пусть вторая штурмовая группа ждет меня перед смотровым залом: настало время предстать перед капитаном Эрталль и ее гостями.

Группа «Событие» ощутила, как «Левиафан» замедляется и наклон его носа меняется, когда лодка начала восхождение со дна к шельфовому леднику Росса. Воды за обзорными окнами стали кристально прозрачными, а свет прожекторов начал выхватывать образчики фауны Антарктического архипелага.

— Поглядите-ка на это, — сказал Ли, подходя поближе, чтобы рассмотреть гигантские торосы на дне ледника. Перевернутые горы целили вершинами в крохотный по сравнению с ними «Левиафан», поднимающийся из глубин.

— Судя по координатам, мы не так уж далеко от острова Уайт, — сообщил Эверетт, закончив подсчеты, наспех сделанные на салфетке. — Ближайшие американские соотечественники в тысяче миль, на станции Мак-Мердо на южной оконечности острова Росса.

— На борту «Левиафана» и без того хватает ученых. Не думаю, что эти ботаны с метеостанции окажут хоть какую-то помощь, — язвительно бросил Ли, поглядев на Найлз. — Без обид, мой дорогой мальчик.

— Это да, но если мы изыщем способ улизнуть с «Левиафана», они в пределах досягаемости, — пояснил Карл.

— Приятно слышать, морячок, — откликнулся Джек.

— Вся команда, готовность к столкновению, выходим на поверхность. Впереди нестабильный лед, — сообщила старшина Альвера через интерком.

— Что ж, мы хотя бы знаем, кто тут командует, — сказал Коллинз, глядя на примолкшего доктора Тревора. — Нам надо знать, кто еще в этом замешан. Команда? Если нет, что с ней сделают?

Через окна было видно, что «Левиафан» поднялся до опасной близости к дну шельфового ледника Росса, еще более замедлив ход.

— Вход в Ледяной дворец — природный изъян, позволяющий «Левиафану» подняться подо льдом, — сообщил Сэмюэльс, сидя рядом с Александрией, лежавшей на длинном столе для совещаний. — По-моему, капитан приходит в себя.

Веки Эрталль затрепетали, и она повернула голову. Поглядела Вирджинии в глаза. Улыбнулась и взяла ее за руку. Вирджиния ответила улыбкой и не спеша промокнула кровь, заполнившую левое ухо Александрии и струйкой сбежавшую по щеке.

— Сим во мне умирает, Джинни. Боюсь, он утащит меня за собой, — почти беззвучно проронила она.

— Нет, ты чересчур сильна для этого, — Вирджиния крепко сжала ладонь подруги. — Ты молодец, что одолела его. А иначе у мира не было бы ни единого шанса.

Александрия печально улыбнулась:

— Я не горжусь собой потому… что позволила всему этому случиться. — Она поморщилась от боли, прошившей голову. — Я и не думала, что симы… на такое способны.

— Порой агрессивные виды тщательно скрывают свои намерения, Алекс. Сострадание ослепило тебя. Весь твой род.

— Помоги мне… сесть, Джинни.

Вирджиния с поспешившей помочь Алисой выполнила просьбу. Из левого, а потом и из правого уха снова потекла кровь. Александрия уронила голову Вирджинии на грудь. Подошедший к ним Сэмюэльс пытался улыбнуться капитану, но не мог.

— Мы… оба были слепы, Джеймс. — Она с улыбкой взяла его за руку. — Тем не менее мы исправим… это. Вы должны это понять. Слушайте внимательно, Джеймс. Маленькие дети — они невинны. Их симы слишком юны… чтобы… участвовать в этом.

— Да, капитан, мы поступим по справедливости и спасем детей, — твердо заявил ее первый помощник.

— Шельфовый ледник погибает. Полярные ледяные шапки тают. Их подтачивает глобальное потепление, что бы там ни твердили правительства насчет цикличности, — слабым голосом произнесла Александрия, напрягая его, чтобы быть услышанной.

«Левиафан» стремительно поднимался к гигантскому торосу, торчавшему из ледника. Казалось, столкновение с ним неизбежно, и дело кончится катастрофой, когда исполинское судно вдруг вильнуло направо и искусно проскользнуло между двумя еще большими торосами, протиснувшись в расщелину, позволившую «Левиафану» подняться к поверхности грандиозного шельфового ледника.

— Старшина Альвера очень наловчилась управлять… огромной массой «Левиафана» в тесных пространствах. Когда мы уходим надолго, проход… в Ледяной дворец замерзает, становясь куда теснее, чем перед нашим уходом, — заметила Александрия, глядя на вид из окон.

— Вся команда, это вахтенный командир, мы на поверхности, мы на поверхности, — объявила Альвера. — Боцман, дать гудок, все внутреннее освещение на полную мощность.

За окнами начали подниматься пузыри размером с круизный теплоход: колоссальная субмарина начала продувать балластные цистерны. Она медленно поднималась на тяге своих водометов, чтобы уклоняться от острых закраин льда. Палуба под ногами наклонялась то туда, то сюда; юная Альвера маневрировала, чтобы не позволить льду пропороть композитный корпус подлодки.

Наконец раздался предупредительный гудок, и «Левиафан» вырвался на яркий, буквально дневной свет. Глядя в окна, группа «Событие» увидела естественную ледяную пещеру циклопических размеров.

— Мы открыли ее тридцать пять лет назад. Мои родители… прикинули, что пещера сформировалась естественным образом двести тысяч лет назад в силу… Сейсмической активности вулкана Эребус, расположенного южнее. Возможно, со дна моря просто поднялся пузырь воздуха размером с Англию.

«Левиафан» плавно поднялся на поверхность небольшого внутреннего моря, со всех сторон окруженного льдом. Поверхность воды, окружавшая всплывшую гигантскую субмарину, была совершенно спокойна.

— Внимание, вахта вызывает рубку, вахта вызывает рубку. Такелажникам и охране явиться к начальнику береговой команды. Внимание, вся команда, «Левиафан» прибыл к месту назначения.

Группа «Событие» ощутила, как «Левиафан» глушит двигатели, всплывая на свободную воду. Маневрируя водометами, исполинская субмарина вышла поближе к центру моря, пойманного в ледяную ловушку.

— Добро пожаловать в конец света — во всяком случае, привычного нам, — проговорила Александрия. Теперь кровь проступала у нее и на губах. — Здесь наше… путешествие заканчивается. Подозреваю, что именно здесь сержант Тайлер получит обещанную… награду, а симбианты выйдут… на последний… бой против человечества.

Для Джека, Карла, Найлза и остальных эта констатация прозвучала очень зловеще.

— Простите, капитан Эрталль, но мы покидаем этот балаган, и если сможем, то разнесем все это место и «Левиафан» с ним заодно.

Все взгляды обратились к Джеку. Даже Фарбо поставил свой недопитый бокал и оттолкнул его от себя.

— Самое время было вам сказать что-нибудь благородное, полковник. А то вы уж начали меня тревожить.

19

Джек подошел к доктору Тревору и остановился над ним. Присоединившийся к нему Эверетт быстро наклонился и снова вздернул доктора на ноги. Потом притянул невысокого врача к себе и осклабился.

— На этот раз короткую соломинку вытянул капитан Эверетт, так что задавать вам вопросы будет он. Средства убеждения у вас при себе, капитан? — спросил Коллинз, переводя взгляд с Карла на двустворчатый люк и понимая, что Тайлер и его люди с минуты на минуту начнут резать швы, чтобы попасть сюда и закончить начатое. Тайлер наверняка достаточно хорошо обучен, чтобы понимать, что, сходя на берег, оставлять противника на борту нельзя. Он наверняка предпримет атаку.

— Да. Выбор невелик, ведь все патроны в пукалке коммандера нам еще пригодятся, но Райан нарыл пару замечательных орудий убеждения.

К ужасу доктора, Эверетт отпустил его и взял в руки зазубренный столовый нож и блестящий штопор.

— Штопор нам любезно предоставил полковник Фарбо.

— Я не знаю, что вам сказать, — промямлил Тревор, уставившись на обычную кухонную утварь, теперь обретающую совершенно новые функции. — Очевидно, капитан вынудила сержанта Тайлер и старшину Альверу перейти к действию раньше, чем они предполагали.

— А остальная команда лояльна? — спросил Эверетт.

— Я не знаю, кто… — Тревор вдруг заверещал, потому что Карл ткнул штопором ему в ребра.

— Джек, что вы делаете? — справился Найлз, подходя к ним.

Обернувшись, Коллинз поглядел на своего директора и равнодушно, без намека на юмор, сообщил:

— Пытаем доктора Тревора, чтобы получить сведения.

— A-а. Что ж, продолжайте.

С чем Найлз Комптон вернулся к сенатору и Алисе, унося с собой последние упования Тревора.

— Ладно, ладно… команда не знает, что затевают симы с Тайлером. Я отродясь не знал, как с ней собираются поступить. — Тревор снова ощутил, как штопор царапнул кожу сквозь ткань комбинезона. — И собираются ли вообще как-то с ней поступать.

— Что симы планируют?

— Тайлер захватит командование над «Левиафаном». Это его награда.

— За что? — осведомился Эверетт. Ему больше не требовалось подстегивать доктора: взгляд его красноречиво говорил, на что он способен.

— Симы будут править морями, имея «Левиафан» в собственном распоряжении. Большинство военных флотов мира будут уничтожены при атаке на порты, а остальных Тайлер перещелкает по одному. Ему не нужны деньги, он жаждет власти.

Протянув руку, Джек взял нож со стола, куда положил его Эверетт, и прижал к горлу доктора.

— А ваша награда за помощь в заговоре?

— Состояние Эрталль, — прохныкал он.

— A-а, золото и бриллианты из легенды о Монте-Кристо…

Тревор стрельнул глазами на Анри Фарбо, присоединившегося к троице.

— Приятно видеть, что старомодная алчность на свете жива-здорова, что не все это идеалистический вздор.

Опустив нож, Джек обернулся к Фарбо:

— Полковник, больше ни капли. Вы нам понадобитесь.

Усмехнувшись, тот с издевкой отдал Коллинзу честь и посмотрел Тревору прямо в глаза. Упоминание о сокровище Эрталль чрезвычайно его заинтересовало.

Но прежде чем Эверетт мог продолжить допрос, со стороны люка послышался шум и хлынул сноп искр.

— Пожалуй, наше время пришло, — резюмировал Эверетт.

— Ладно, спрячьте капитана за стол. Райан, Менденхолл, займитесь баррикадой, да потолще.

Все пришли в движение, опрокидывая столы и наваливая груду из кресел.

— Джек, пистолет один. Мы можем максимум ранить кого-то и только разъярить их, — сказал Эверетт, швыряя Тревора на пол и сваливая перед ним секцию стола для совещаний.

Прежде чем кто-либо успел отреагировать, запертый смотровой люк над обзорным окном выскочил. Все увидели, как оттуда в салон спрыгнул человек, тут же метнувшись в укрытие.

Атака на смотровую палубу началась, и притом с неожиданного направления.

Тайлер следил, как его команда прорезает тот самый люк, который заваривала часом раньше, когда к нему сзади подошла Альвера с тремя другими сим-кадетами. Какое-то время она следила, как идет работа над люком, не говоря ни слова и даже не щуря свои пронзительные синие глаза от яркого факела газового резака.

— Матросов и офицеров ликвидировали в помещениях успешно? — осведомилась она у Тайлера, не оборачиваясь.

— Да. — Тайлер недовольно поглядел на нее: — Разве вам не нужно вернуться на свой пост на мостике?

Прекратив следить, как прорезают люк, Альвера мельком оглянулась на сопровождавших ее кадетов. Потом повернулась и более внимательно взглянула на Тайлера, даже сделала угрожающий шаг в его сторону. Он старался не выказать страх перед девушкой, но не сумел, не выдержав ее пристального взгляда.

— Объясните-ка мне еще разок, раз уж вы захватили в свои руки самое могучее судно в истории вашего мира, как можно вам доверять? Человек, жаждущий убить миллионы соплеменников, равным образом способен предать и партнеров, помогавших ему добиться этой грандиозной власти. С какой стати мы должны доверять вам?

— Потому что единственные союзники, которые у вас будут после смерти капитана Эрталль, — это я и члены моей команды безопасности. Вы нужны мне, я нужен вам. Ваш род будет жить, а у меня будет «Левиафан». У вас будет власть над морем, а у меня — власть над единственной штуковиной, гарантирующей ее вам.

Альвера пригляделась к Тайлеру еще пристальнее, ее синие глаза буквально пронизывали его, пытаясь высмотреть ложь, таившуюся, как она подозревала, под самой поверхностью.

Тайлер сглотнул, но не спасовал.

— Вы действовали чересчур поспешно. Коды запуска по-прежнему в голове у капитана. Без этих кодов выступать против военно-морских держав мира невозможно. До сих пор ваши суждения были недостаточно адекватны, чтобы доверять вам могущество «Левиафана», сержант.

— Очевидно же, что мне пришлось действовать раньше запланированного, потому что Эрталль развлекалась с людьми, которых она притащила на борт, несмотря на вашего имплантированного сима. Она куда лучше владела ситуацией, чем вы считали, старшина. А я перешел к действиям, чтобы прикрыть ваши ошибочные суждения. — Сержант сглотнул. — А теперь у меня вопрос к вам, — проговорил он через силу. — Вы-то готовы к тому, что должны сделать? Сможете вы убить более тысячи восьмисот преданных членов команды «Левиафана» — мужчин и женщин, с которыми работали годами? Что важнее, сможете ли вы сделать то, что должны, по отношению к детям? Они так же верны капитану, как и ее экипаж.

Повернувшись к Тайлеру спиной, Альвера зашагала к лифту, двери которого кадеты придерживали для нее. И уже на пороге обернулась с усмешкой:

— Изрядная часть экипажа в течение часа умрет. Что же до детей, то они — часть колонии залива и для меня и остальных не значат ровным счетом ничего.

— Тогда я задаю вам тот же самый вопрос: как можно вам доверять, если вы можете убить целую колонию симов, особенно когда вашего племени и без того осталось всего ничего?

— Просто, сержант, — бросила она, ступая в лифт. — Они молоды. Они будут сражаться, чтобы спасти капитана. Они лишены агрессивности более старых колоний симов.Они еще не понимают, что война для нас почти проиграна. Мы должны жить — не потому, что нам позволили, а потому, что мы имеем право. — Она с отвращением смерила Тайлера взглядом. — Мы ненавидим человечество — мы презираем его. Так или иначе, но мы должны обезопасить моря, даже если придется истребить каждого мужчину, женщину и ребенка на планете.

Альвера придержала закрывающиеся двери.

— Я пришлю вам специальную помощь, чтобы вы наверняка взяли отсек. Уж постарайтесь не вставать у них на пути. На вашем месте я бы позволила… нам разобраться с ними… Люди в этом смотровом зале в своем роде исключительные, а капитан опасна, пока дышит. — Она улыбнулась, будто только что услышала ключевую фразу одной ей понятного анекдота. — Будьте осторожны, сержант, нам бы не хотелось потерять вас сейчас.

Захлопнувшиеся двери лифта наконец скрыли взгляд Альверы, исполненный ненависти. Тайлер вернулся к резке, но потом опять посмотрел на закрывшиеся двери лифта.

— Единственный для тебя способ сделать это, сучка ты этакая, — заставить «Левиафан» сделать это за тебя. — Он на миг задумался, а потом улыбнулся: — Единственное, что ты должна сделать, — это составить юным симам компанию в участи, которую ты наметила для них.

Под напускной бравадой Тайлера, где он мог игнорировать его время от времени, таился факт, что он боялся Альверы и ее кадетов до ужаса. Они способны на что угодно, даже вычеркнуть из своего уравнения и его самого, и его людей.

Джек и Эверетт были первыми, кто бросился наперерез темной угрозе, обрушившейся на них через смотровой люк. Коллинз сжимал в руке пистолет, а Эверетт — столовый нож. Райан и Менденхолл заняли позиции в дальнем конце салона, ожидая приказаний Джека. Зная свое дело, они будут отвлекать противника, пока Коллинз и Эверетт будут подбираться к нему.

Резка входного люка тем временем продолжалась.

Поднявшись над перевернутыми столами, Коллинз прицелился примерно туда, где приземлился противник, и замер в ожидании.

— Не стреляйте! — выкрикнул испуганный голос.

Поглядев на Джека, Эверетт отрицательно качнул головой и окликнул:

— Это вы, док? Встаньте!

Они увидели, как над одним из столов показались сперва ладони, а потом и руки по локоть.

— Не надо в меня стрелять, — сказал Роббинс, вставая с поднятыми руками.

Найлз, стоявший к Джину Роббинсу ближе всех, быстро подошел и обыскал его. Потом директор углядел сумку у ног Роббинса.

— Тут всего ничего. Я взял это из капитанской каюты.

— У нас тут четыре девятимиллиметровых пистолета, — пересчитал Найлз, — и четыре запасных магазина.

Эверетт и Коллинз подошли к новому союзнику.

— Благородный поступок, док, — проговорил Эверетт, принимая сумку у Роббинса, который, не решаясь встретиться с Эвереттом глазами, уставился в пол.

— А мы не можем выбраться тем же путем, которым вы сюда проникли? — поинтересовался Коллинз.

— Надо искать путь наверх с балкона. Я чуть не переломал обе лодыжки, падая с такой высоты, — отозвался Роббинс, переводя взгляд с Джека на директора. — Найлз, я…

Комптон отвернулся к Сэмюэльсу:

— Мы можем туда пробраться?

— Да, следуйте за мной.

Дав Карлу, Менденхоллу и Райану знак следовать за коммандером, Джек швырнул Фарбо и сенатору Ли по пистолету и по два магазина.

— Палите по всему, что проникнет через эту дверь, — сказал он и вслед за другими направился к лестнице.

— И что вы намерены делать? — осведомился Фарбо, проверяя, есть ли патрон в патроннике пистолета.

— Попытаемся зайти нападающим в тыл.

— Замечательно. А мы с сенатором тем временем будем их занимать, принимая огонь на себя, пока вы не добьетесь своего, — проворчал Фарбо, опускаясь на пол лицом ко входу.

Пятеро мужчин взбежали по спиральной лесенке на балкончик над смотровой палубой. Сэмюэльс потянулся к открытой панели смотрового люка, через который проник Роббинс, сделал знак Коллинзу, и тот бросил ему девятимиллиметровый пистолет, который держал в руке. Коммандер сделал быстрый шаг под открытую панель, нацелив пистолет вверх, во тьму по ту сторону. Потом отступил и оглянулся на остальных:

— Пока чисто. Помогите-ка мне подняться.

Сцепив руки, Райан и Менденхолл наклонились, чтобы Сэмюэльс мог ступить на это импровизированное стремя, и подняли его. Но едва коммандер ухватился за раму панели, как начал с дикими воплями лягать воздух. Райан и Уилл принялись лихорадочно тянуть Сэмюэльса за ноги, отчаянно пытаясь вытащить его из смотрового люка. И вдруг их оросило кровавым дождем. В шоке они продолжали тянуть коммандера за ноги. А потом вдруг рухнули на пол, с ужасом увидев, что держат только нижнюю половину тела Сэмюэльса.

— Боже… — выдохнул Эверетт. Он отреагировал мгновенно, переступив продолжающие лягаться ноги коммандера и открыв огонь в проем люка.

Коллинз, присоединившись к Эверетту, поддержал его огонь во тьму. Послышалось какое-то мяуканье, словно ранили большую кошку, и тут же что-то плюхнулось из люка. Не успели они понять, что происходит, как тварь вздыбилась и прыгнула на Карла.

Менденхолл первым разглядел, что это, и попытался оттащить студенистую тварь от капитана. Райан, а за ним и Джек поступили так же. Симбиант поднял голову, своими ручонками прижимая Эверетта к палубе, и зашипел, продемонстрировав прозрачные зубы и темно-синие глаза. Все трое рефлекторно отпустили существо и отскочили. Коллинз, запнувшись о нижнюю половину тела коммандера Сэмюэльса, упал навзничь. Уже падая, выхватил пистолет, выстрелив симбианту прямо в голову. Животное дернулось, обернулось к Коллинзу и злобно нанесло удар в его сторону, отпустив одну из рук Эверетта. Капитан тотчас же выстрелил из своего оружия снизу симбианту под подбородок. Три выстрела прогремели один за другим, посылая кверху брызги синевато-розового студня. Эверетт ощутил, что сим обмяк, и столкнул его с себя.

Все трое встали, и, пока они помогали Карлу подняться на ноги, из отверстия люка снова послышалось шипение.

— Джек, по-моему, лучше найти другой путь, — бросил Эверетт, толкая Менденхолла и Райана вперед, к лестнице.

Поворачиваясь, Коллинз услышал, как из смотрового люка шмякнулся еще один из симбиантов. Потом еще и еще. Джек стремительно обернулся и выстрелил в прозрачную массу первого. Увидел, как пули входят в желеобразную плоть, но они лишь заставили тварь отшатнуться. А потом она с омерзительным верещанием накинулась на Коллинза.

Внимание Фарбо разрывалось между спиральной лестницей, со стороны которой слышался топот бегущих ног, и люком, где веер искр газового резака вдруг исчез. Решение было принято за него: правая створка люк отлетела в сторону, и в проем влетел какой-то предмет. Фарбо и Ли бросились ничком на палубу как раз в тот момент, когда с ослепительной вспышкой и оглушительным грохотом сработала светошумовая граната. И как раз в этот момент Райан, Менденхолл и Эверетт выбежали с лестницы, тут же повалившись на пол от вызванного гранатой шока. Зато Джек автоматически открыл огонь по ворвавшейся в люк штурмовой группе. Первых двоих он застал врасплох, и они повалились на пол. Когда же прицелился в третьего и четвертого, ринувшихся из коридора, услышал, как симы шлепают вниз по ступенькам. Молниеносно обернувшись, он выстрелил вверх, а затем перепрыгнул через перила, одолев последние десять футов одним махом. Упав на палубу, он прокатился и почувствовал чьи-то руки. Подняв голову, увидел Сару, помогавшую ему подняться на ноги.

Поднявшись из-за укрытия, Фарбо открыл огонь в дверной проем. Ли же сосредоточил внимание на лестнице, стреляя в том направлении. И вдруг все прекратилось.

— Полковник, у вас нет выхода. Сдавайтесь сейчас, и мы отзовем симбиантов. Откажетесь — и я гарантирую вам и вашим людям жуткую смерть. Вы еще не видели, как симы кормятся; уверяю вас, зрелище не из приятных.

Джек и остальные заметили, что симбианты задержались на балконе. Они рыскали там, глядя на людей сквозь дым, и взгляд их светящихся глаз казался пронзительным даже с такого расстояния.

— Нам нужна капитан. Выдайте ее, и мы высадим вас на поверхность ледника. Выживания это вам не гарантирует, но это лучше, чем иметь дело с симбиантами! — крикнул Тайлер.

Коллинз перевел дыхание и оглянулся на Найлза. Комптон, в свою очередь, оглянулся на Эрталль, лежавшую между Алисой и Вирджинией.

— Они не… получат… коды запуска… клянусь. Джинни, доктор Комптон, вы и ваши люди сделали… все, что могли.

Снова обратив взгляд к Джеку, Найлз покачал головой.

— Извини, сержант, пожалуй, придется вам прийти и взять нас! — крикнул Джек, после чего вместе с Райаном, Менденхоллом и Эвереттом занял позицию рядом с Фарбо и Ли.

— Не могу сказать, что принятое вами решение меня осчастливило, полковник, — проворчал Анри, не сводя глаз с люка.

— Полковник, я подключаюсь к дисплею обзорных окон. Сами оцените последствия, прежде чем принимать решение! — прокричал Тайлер.

Когда Джек повернулся, дисплей в верхней части обзорных окон осветился. На экране была сделана сверхширокоугольным объективом панорама одного из кубриков команды: люди старались взобраться как можно выше в помещении, заполняющемся морской водой. Хотя звуком картинка не сопровождалась, Коллинз знал, что воздух в кубрике звенит от криков и визгов. Несколько более опытных матросов отчаянно пытались открыть люк, ныряя к штурвалу, а потом выныривая и отчаянно хватая воздух ртом.

— Вот таких еще три помещения, полковник. Сдавайтесь, и я позволю экипажу отправиться вместе с вами.

Коллинз понурил голову.

— Господи, Джек, у этого ублюдка на руках все козыри, — процедил Эверетт.

— Осмелюсь сказать, он прав, мой мальчик, — заметил Ли, опуская оружие.

Встав, Джек медленно зашагал к открытому люку. Потом поставил пистолет на предохранитель и вышвырнул его в коридор.

Битва за «Левиафан» завершилась.

Пока лифт вез штурмовиков Тайлера, группу «Событие», Фарбо и капитана Эрталль вверх через похожую на небоскреб боевую рубку, Джек наблюдал за Александрией, таявшей буквально на глазах. Бросив взгляд на Сару, понял, что она тоже это заметила. Капитан прильнула к Вирджинии, цепляясь за нее, будто за некую частичку своей души, которую еще может чувствовать и осязать. Насколько ему было известно, после прибытия в море Росса она ни разу не принимала лекарств, так что ее догадка о смерти имплантированного симбианта подтверждается.

На верхней палубе боевой рубки Тайлер открыл большой смотровой люк, и впервые за два дня им позволено было выглянуть наружу. С мостика открывался изумительный вид — пещера достигала восьмисот футов в высоту и мили в длину. По обе стороны от «Левиафана» — и по левому, и по правому борту — всего в семистах футах возносились отвесные стены природной полости. Лед, подсвеченный иллюминацией, установленной Эрталль и ее командой много лет назад, заставлял пещеру сиять естественной красотой, равной которой никому из выбравшихся из утробы «Левиафана» видеть еще не доводилось.

Вдоль стен пещеры тянулся естественный уступ с гротами. Похоже, экипаж «Левиафана» расширил их, чтобы разместить там транспортные средства и оборудование, вывезенные из опасного места.

Телефон мостика зазвенел, и Тайлер тотчас снял трубку.

— На поверхности ледника рассвет. Ветер усиливается узлов до шестидесяти. Скоро волнение усилится. Если мы собираемся пускать ракеты сегодня, то должны осуществить это до того, как ветер превысит семьдесят узлов.

— Понимаю. Мы скоро займемся извлечением кодов.

— Откуда же берется ветер здесь, под шельфовым ледником? — удивился Комптон, поправляя свой отороченный мехом капюшон.

— В ответ на ваш вопрос, доктор Комптон, могу сказать, что ветер с поверхности шельфового ледника Росса, что в миле над нами, проникает сюда сквозь лед, наросший за сто пятнадцать тысяч лет, — слабым голосом сказала дрожащая Александрия.

— Как же он проникает? — поинтересовалась Вирджиния, озираясь по сторонам. Ветер начал крепчать.

— Погляди вверх, — указала Алекс рукой, облаченной в перчатку.

Все задрали головы. Вид открылся просто потрясающий. Солнце, только-только взошедшее над поверхностью шельфового ледника Росса, проглядывало веером лучей сквозь обширную трещину в массиве ледника, достигающей в длину никак не менее мили и простирающейся далеко за пределы пещеры.

— Свыше пятисот миль ледника откололось. Одно лишь это событие повысит уровень моря на всей Земле более чем на три дюйма. Но на этом дело не кончится.

— Бог мой, — вымолвила Алиса, беря Ли за руку и глядя в небеса.

— Утрата шельфового ледника — дело скверное само по себе, но в сочетании с таянием арктических льдов это погубит прибрежные районы планеты.

— Этого же вы добились своим союзом с симбиантами, Тайлер, — бросил Джек, следя, как тот в бинокль разглядывает какой-то дальний участок льда с проделанной в нем выемкой.

— Почему мы не видели команду? Ее выпустили, как вы обещали? — спросила Сара.

— Их скоро выпустят, — отрезал Тайлер, опуская бинокль и глядя на Сару в упор. — Как только капитан даст нам коды запуска ракет.

Эверетт угрожающе шагнул вперед, но Коллинз, выбросив руку, удержал его в тот самый момент, когда десяток охранников взяли свои автоматы на изготовку.

— Боюсь… сержант Тайлер и старшина Альвера опоздали, — проронила Александрия. — За время нашего отсутствия линия разлома значительно расширилась. Я бы сказала… не меньше, чем на тысячу футов. Пещера слишком нестабильна для запуска.

— Тем не менее запуск состоится через полчаса. Капитан, я искренне рассчитываю получить коды запуска, как только мы спустимся обратно. Полковник, ваши люди пойдут вперед, и прежде чем что-либо предпринимать, помните: я поставил своих людей внизу рубки, и второй раз они прощать не станут.

Коллинз воззрился на Тайлера, искренне желая остаться с сержантом наедине хоть на пару минут. Потом поглядел на остальных на площадке рубки и передумал. Может, еще будет подходящее время и место.

Спускаясь по крутой лестнице, Вирджиния подхватила Александрию, когда ноги у той подкосились, и поддерживала ее, пока Менденхолл и Райан не приняли вес капитана на себя.

— Ведите ее вниз! — крикнул Тайлер сверху, когда первые из охранников, находившихся снаружи, подошли к отверстию люка боевой рубки.

Но едва Джек спустился в рубку, свет сверху вдруг погас: люк захлопнулся. Пока все на ощупь отыскивали дорогу, зрение понемногу приспосабливалось к темноте. Джек увидел их первым. Трое детей, прятавшихся во тьме лестницы, захлопнули люк и задраили его, прежде чем Тайлер и его подчиненные успели спуститься.

Дети, из которых одной оказалась девочка, с которой Уилл познакомился на Сабу, улыбнулись Менденхоллу и молча оглядели собравшуюся группу. Потом девочка вместе с обоими сопровождавшими ее мальчиками жестом пригласила их следовать за ними. Но Коллинз остановил ребенка, негромко сказав:

— Внизу охранники.

— Да, они там, — отозвалась девочка, но все равно повернулась и стала спускаться.

— По-моему, нам лучше следовать за детьми, — заметил Фарбо, ковыляя за ней.

Добравшись до основания длинной лестницы, они с удивлением увидели еще пятерых детей. Грохот ударов по люку сверху красноречиво говорил о ярости Тайлера. А вокруг детей лежали недвижные тела десятка штурмовиков Тайлера. Коллинзу даже не хотелось знать, как дети справились с ними.

— В пещере… еще… есть… оружие, — пробормотала Александрия.

— Кто не успел, тот опоздал, — буркнул Эверетт, начиная открывать аварийный люк у основания колоссальной рубки субмарины.

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

Уставившись на карту перед собой, Джефферсон предавался раздумьям. «Миссури» находилась в стационарном положении, используя лишь подруливающие устройства для компенсации дрейфа, в одной миле от шельфового ледника Росса. Капитан каждую пару минут бросал взгляды на последнее КНЧ-послание Высшего национального военного командования, а именно от президента Соединенных Штатов. После расшифровки сообщение оказалось совершенно недвусмысленным: «Потопить „Левиафан“ любыми доступными способами. Использование специального вооружения санкционировано».

Капитан Джефферсон пятерней причесал свои седеющие волосы и поглядел на подошедшего первого помощника:

— Может, президенту неизвестно, что Коллинз и остальные все еще живы и находятся на борту.

— Это не играет роли, Иззи. Он знает, что они вполне могут быть живы, но приказ есть приказ. Когда «Левиафан» выйдет из-под ледника, мы шандарахнем его «Марком семьдесят восьмым специальным».

— Долбаная торпеда с ядерной боеголовкой, — покачал головой Иззерингхаузен.

— Вели-ка зарядить чертову штуковину в аппарат номер три. Первый, второй и четвертый — стандартными «Марк сорок восьмыми».

— Есть, сэр.

— Иззи, этим мы исполним свой долг, — увидев выражение лица своего первого помощника, сказал Джефферсон.

— Да, капитан, но никто не говорил, что нам должно это нравиться.

Сдвинув брови, капитан Джефферсон поглядел на карту, изображающую шельфовый ледник Росса.

— Оставайтесь подо льдом, пока Коллинз не сможет провернуть что-нибудь — да что угодно, — если он еще жив.

20

«Левиафан»

— А… капитан… умрет? — со слезами на глазах спросила маленькая девочка.

Джек понимал, что от вранья ребенку проку не будет.

— Да, но она… и мы… благодарны вам за помощь. Как тебя зовут?

— Натика. — Она прижала миниатюрную ладошку к щеке Эрталль. — И она наш капитан.

Будто бы все вот так просто. Эрталль — капитан, и иначе быть не может. Джек понимал, что для детей более высокого авторитета на свете нет.

Эверетт ухитрился открыть люк, и в рубку ворвался холодный ветер. Девочка повернулась, и остальные последовали ее примеру.

— Эй, эй, — остановил Джек ее и других. — Вам придется пойти с нами.

Но девочка лишь отрицательно покачала головой:

— Нам надо вытащить других. Команда не может выбраться из своих жилых помещений и скоро погибнет. В кают-компании тоже есть мои друзья. Мы должны им помочь.

— Полковник, вы должны доставить меня на капитанский мостик, — проговорила Эрталль, которую с двух сторон поддерживали Вирджиния и Алиса.

— Без кодов они запуск не сделают, верно? — уточнил Ли.

— Они могут… добыть… коды… другим способом.

— Что за дерьмовая работа, — проворчал Менденхолл, высказывая все то же мнение, которое высказывал уже не раз.

Коллинз принял молниеносное решение:

— Уилл, вы с Джейсоном ступайте с девочкой. Сделайте, что сможете, чтобы освободить всех членов экипажа, которые пока живы, и будьте поосторожнее. — Он отобрал два автомата у убитых штурмовиков и бросил по одному каждому из лейтенантов.

Похоже, Натике предложение понравилось — улыбка ее стала шире. Подойдя к Менденхоллу, она взяла его за руку.

— Думаю, мы в руках твоей подружки, — поддел его Райан, присоединяясь к Менденхоллу и детям.

— Весельчак, — отозвался Уилл, покидая рубку и исчезая в люке, ведущем вниз.

Джек наклонился за остальными упавшими автоматами. Эверетт, составивший ему компанию, тотчас же бросил по автомату Роббинсу, Ли, Комптону, Фарбо и, наконец, Саре, но та лишь потрясла головой, заранее зная, что скажет Джек.

— Мистер Эверетт, полагаю, у капитана есть способ помешать любому пуску ракет с «Левиафана». Возьмите ее с собой и отыщите путь в этот центр управления. Выполняйте. — Он оттянул затвор автомата, досылая патрон в патронник. — Выполняй.

— А ты? — спросил Эверетт, когда Сара подошла к Джеку, качая головой.

— Я пойду другим путем. — Джек приложил правую ладонь к Сариной щеке и улыбнулся: — Не волнуйся, малышка, я страстно хочу жить. Сегодняшним днем мои планы не ограничиваются.

Сара открыла было рот, но Коллинз стремительно повернулся и направился к лифту. Двери закрылись, и он уехал. Эверетт быстро подошел к Вирджинии и Алисе и осторожно принял у них Александрию.

— Капитан, помочь? — спросил Эверетт, когда синие глаза Эрталль распахнулись и взгляд стал осмысленным.

— Несомненно… капитан Эверетт.

— Я без подруги не уйду, — заявила Вирджиния, принимая на себя часть веса Александрии, чтобы помочь Карлу.

Старшина Альвера сидела на краю капитанской койки. Поигрывая пальцами с шершавым одеялом, она смотрела, как двое подчиненных Тайлера режут капитанский сейф. Когда же стальная плита дверцы отделилась от петель, встала и подошла к переборке. Она сверлила взглядом обоих боевиков, пока те не попятились, а потом протянула руку и извлекла содержимое сейфа. И принялась швырять бумаги на палубу, пока не наткнулась на ламинированный конверт, упакованный в пластик. Разорвала его надвое и взглянула на лежавший внутри толстый листок.

— NX0021-001-Эрталль-один, — зачитала Альвера вслух коды запуска.

И улыбнулась.

Райан и Менденхолл вслед за Натикой спустились на пятую палубу, к уровню жилых отсеков. И тут девочка повела себя странно. Прикладывала ладони к каждому люку, который они миновали, после чего медленно, печально покачивала головой со слезами на глазах. Райан с Уиллом переглянулись.

— Что такое? — спросил Менденхолл, опускаясь на корточки, чтобы оказаться с ней на одном уровне.

— Они все мертвы. Они умирали в ужасе, не понимая, что с ними стряслось.

Девочка снова тронулась вперед. Прошла один, второй отсек, пока не подошла к третьему. Здесь она остановилась, и ее крохотные ладошки заколебались, сместились повыше, потом пониже.

— Живы, — сказала она, закрыв глаза. — Десять… двадцать… может, сорок человек… они замерзли, напуганы… хотят выбраться.

Райан быстро оглядел большие точечные наплывы металла на штурвале люка и еще четыре спайки, скрепляющие люк с рамой. Потом огляделся, взглядом подыскивая хоть что-нибудь, чтобы разбить сварные швы.

— Проклятье, нужен газовый резак, — сказал Менденхолл, оглядываясь в опасении, что люди Тайлера подойдут с минуты на минуту.

И тут взгляд Райана упал на встроенный в композитный корпус шкаф — пожарный брандспойт и топор. Подбежав, разбил стекло и вытащил тяжелый топор.

— Умеешь рубить дрова? — спросил он Уилла.

— Мужик, я ж с Лос-Анджелеса, я…

— Ладно, отойди. — Райан замахнулся топором и ударил по спайке, удерживающей ось штурвала посередине люка.

Лезвие попало в цель, издав невыносимо громкий звон. Райан нанес удар снова, потом еще. Натика зажала уши ладонями, спасаясь от трезвона. Наконец, после четвертого удара наспех наваренная спайка лопнула.

— Поворачивай, Уилл. Я займусь швами на люке.

Менденхолл налег на штурвал. Поначалу тот не поддавался, потом начал медленно уступать напору рук.

— Есть! — крикнул Уилл.

Райан не слышал. Ударил по правому боку люка, и первая спайка отскочила. Вдоль стыка заструилась струйка воды. Когда были разбиты вторая и третья спайки, поток воды усилился, пробиваясь между сталью и резиновым уплотнением, уступающим давлению изнутри. Райан отодвинул Менденхолла и Натику в безопасную сторону от люка и уже замахивался топором, когда их застали врасплох.

Два штурмовика замерли у развилки коридора, направив на них оружие. Потом двинулись вперед, подойдя на три фута. Уилл привлек Натику к себе и шагнул к Райану, одновременно свободной рукой поднимая свое оружие.

Те двое тоже вскинули «стволы». Райан уже собирался метнуть топор, когда последняя спайка вдруг без предупреждения лопнула. Ее прочности попросту не хватило, чтобы выдержать напор воды изнутри. Люк распахнулся так стремительно и внезапно, что двое охранников так и не узнали, что на них обрушилось, размозжив насмерть. Из отсека хлынула вода, вынося тела оставшихся в живых людей и пожитки, раньше хранившиеся в тумбочках и на столах.

Райана, Менденхолла и Натику отнесло потоком на тридцать пять футов по коридору, прежде чем потоп пошел на убыль.

Некоторые матросы кашляли и отплевывались. Выжившие промерзли до костей, но были рады и тому, что живы и свободны. Они шлепали по воде с растерянным видом, помогая тем, кому пришлось хуже, чем остальным.

— Что ж, не бог весть что, но это армия, с которой нам придется поработать, — сказал Райан, отшвыривая топор в воду. — Немного же кавалерии пришло на помощь, но мы делаем, что можем.

И с этим они принялись объяснять спасенным, что случилось и где их капитан.

Вторая, решительная, битва за «Левиафан» должна была вот-вот начаться.

21

Когда его люди вновь захватили боевую рубку, Тайлер уселся на табурет у навигационного стола. Полтора часа прошло с тех пор, когда Эрталль и группа «Событие» бежали в Ледяной дворец. Его люди принесли боеголовки, хранившиеся в одном из просторных гротов, где не было риска натолкнуться на Коллинза или кого-нибудь еще, и установили все тридцать РГЧ ИН на ракеты, стоящие в пусковых шахтах. Тайлер поглядел на часы. «Да еще и в рекордное время», — отметил он про себя.

Сержант оглянулся на охранников и кадетов за пультами, а потом на капитанское кресло на возвышении. Его томил искус вскарабкаться в большое кресло, но раз Альвера воздерживается занимать этот трон, он счел за лучшее тоже воздержаться от этого. Нет нужды рисковать, выясняя, кто кого, пока с пуском не покончено. А потом можно захватить командование, когда на постах будут его люди.

— Выход в море, пока капитан Эрталль на свободе, — глупый и ненужный риск, — сказал Тайлер, приближаясь к навигационному столу, где Альвера изучала голограмму моря Росса.

Приподняв брови, старшина оторвалась от изучения координат места, где должен состояться запуск ракет. Восемь красных кружков обозначали мишени для начального залпа грандиозного изобретения Эрталль — самого первого племени крылатых ракет-стелс. Главные военно-морские порты Соединенных Штатов, Франции, Англии, России, Китая, Германии и Австралии — цели не из легких. Восемь головных частей нацелены на каждую из наций, что фактически уничтожит все глубоководные порты, выводя из строя изрядный процент надводных и подводных флотов этих наций, даже не дав им выйти в море. Об остальных источниках угрозы можно будет позаботиться с другой пусковой точки.

— Эрталль почти мертва; остальных ее сторонников симы скоро обнаружат. Нет, сержант, эти люди опасности не представляют. — Поглядев на Тайлера, она мельком улыбнулась. — Скрыться с такой же легкостью, с какой они улизнули от вас и ваших людей, от моего семейства им не повезет. Родичи разыщут их и убьют. Ну, давайте трогаться, что ли?.. Акустик, здесь мостик, кто-нибудь есть поблизости? — спросила она через интерком.

— На данный момент разрозненные контакты. Подвижки и неустойчивость ледника над нами маскируют любые потенциальные угрозы.

Альвера поглядела на карту и провела окончательную прямую из-под шельфового ледника Росса.

— Вы вроде встревожены, — заметил Тайлер.

— Эта американская субмарина класса «Вирджиния» может рыскать где-то в открытой воде, а мы и ведать не будем, пока она не всадит в нас парочку торпед.

— «Левиафан» может выдержать все, чем бы «Миссури» в него ни запустила.

— Это судно предназначено для спецопераций — понимаете ли вы, что это означает? Позвольте вас просветить, сержант: они способны становиться невидимками. Могут часами таиться неподалеку, а мы и знать не будем, если только не накинем на них свою лазерную сеть. Вот еще фактик в вашу копилку, поскольку вы, похоже, пропустили лекции капитана на тему возможностей «американки». Она может нести ядерные боеприпасы, и если «Левиафан» не защищает глубина, она способна его уничтожить. Разумеется, для этого им должно изрядно повезти, но такое все-таки возможно.

— Тогда положимся на вашу способность уклоняться. В конце концов, капитан натаскивала лично вас.

Альвера пропустила фальшивый комплимент Тайлера мимо ушей.

— Вахтенный начальник, глубина шестьсот футов, курс триста тридцать градусов на пятидесяти узлах, — приказала она. — Оружейник, зарядить аппараты с первого по двадцатый «Марками шестьдесят», активировать и прогреть шахты с первой по тридцатую с «SS-двадцатыми» — специальные боеголовки.

— Есть.

Протянув руку к кнопке сигнализации погружения, Альвера бросила на Тайлера последний взгляд.

— По местам стоять, к погружению. — И включила сирену: — Погружение! Погружение!

Изрыгнув более миллиона галлонов морской воды прямо в воздух, «Левиафан» начал уходить под поверхность окруженного льдом моря. Остатки ускользнувшей на берег группы «Событие» вместе с Роббинсом и Фарбо наблюдали за этим издали, укрывшись за торосами.

— Удачи, Джек, — проговорил Найлз Комптон, когда Сара подошла и встала рядом с ним у края льда.

Она оглянулась, потом подняла глаза к зениту. Лед казался еще менее надежным, чем час назад.

— Поглядите-ка на это, — сказал Ли, заставив Сару и Найлза отвернуться от исполинского «Левиафана», исчезающего в водах моря Росса. И увидели, как из одного из высеченных во льду зданий выходит десяток детей. Первым на пути к группе им встретился Анри Фарбо.

— Некоторым удалось выбраться, — заметила Алиса.

— Боюсь, их бегство окажется ни к чему, моя дорогая миссис Гамильтон, — отозвался Фарбо, глядя поверх голов детей, сгрудившихся вокруг него.

Комптон и остальные, обернувшись, увидели прозрачную руку симбианта, ухватившегося за лед и начавшего подтягиваться.

— Заводите детей внутрь, — распорядилась Сара. — Здесь у нас ни шанса.

Когда они принялись собирать детей, на поверхность начали всплывать все новые и новые симы, карабкаясь на берег.

Теперь группе оставалось лишь уповать, что горстка раненых и усталых мужчин, женщин и детей, оставшихся на борту «Левиафана», как-нибудь сумеет помешать запуску ракет, а потом вернуться для их спасения.

Теперь все в руках капитана Эрталль и Джека Коллинза.

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

— Мостик, здесь акустик. Возможно, у нас турбулентность под ледником.

— Что именно? — уточнил Джефферсон, кивком велев старшему акустику присоединиться к своим подчиненным.

— Тот же звук выбрасываемой воды, что мы приняли в Беринговом проливе. Возможно, «Левиафан» выходит из-подо льда, капитан.

Джефферсон на мгновение задумался. Его лодка в полной боевой готовности. Вся команда на боевых постах, торпеда и «Миссури» — тише и быть не может.

— Продолжайте ее отслеживать и сообщайте позицию цели, — приказал он и повесил трубку.

— Что вы надумали, капитан? — поинтересовался Иззерингхаузен.

Капитан продолжал изучать карту.

— Нам ничего не остается, кроме как сидеть и дать этой здоровенной сучаре выйти на нас самой. — Он постучал пальцем по карте шельфового ледника Росса. — Они избрали самый короткий путь в море — на север, и именно там мы их и будем ждать, Иззи.

— Хороший план.

— Черт, да это единственный план! Пошли по КНЧ сообщение Высшему национальному военному командованию.

Иззерингхаузен извлек из кармана комбинезона авторучку и стал ждать слов капитана.

— Сообщить президенту: «Миссури» готовится вступить в бой с «Левиафаном».

«Левиафан»

Эверетт и Вирджиния лихорадочно отыскивали на вспомогательной панели перехват управления. Александрия сидела в своем кресле командного поста, пытаясь объяснить Эверетту, что он должен искать, когда раздалась сирена, сигнализирующая, что «Левиафан» пошел на погружение. Пару секунд спустя она почувствовала, как желудок подкатил под горло — циклопическое судно скользнуло под воду.

— «Левиафан» выходит в море, — сказала она. Единственная хорошая новость в том, что люди Тайлера пока не обнаружили их на вспомогательном пункте управления. Пока.

Эверетт даже заулюлюкал, наконец отыскав то, что нужно. Быстро щелкнул тумблером, и голографические индикаторы ожили, засветившись мириадами цветов.

Впервые за многие недели искренняя, открытая улыбка заиграла на алых губах Александрии Эрталль.

Теперь она получила доступ к своей стихии — мозгу «Левиафана».

Эрталль улыбнулась Вирджинии, снова заняв свое место в командирском кресле на возвышении и включив голографическое управление голограммы. Но та не появилась.

— Они отрубили мою обзорную голограмму, но я все равно устрою Тайлеру и Альвере незабываемую прогулку. — С этими словами Александрия сунула руку в отделение сбоку командирского кресла и достала небольшой футляр. — Капитан, проберитесь в центр и помогите полковнику Коллинзу. Убейте Тайлера, Альверу и всех других, кого сможете. Без сержанта и старшины остальные запуск сделать не смогут. А я уж постараюсь удержать «Левиафан» подо льдом.

Эверетт уже начал поворачиваться, когда Александрия остановила его, взяв за руку. Капитану показалось, что к ней вернулась часть силы и решимости.

— Я затоплю его… если придется.

— Понял.

Эверетт покинул пункт управления. Задержись он еще немного, ему довелось бы узреть новую Эрталль.

Александрия Эрталль выбрала, на чьей она стороне — на стороне человечества. Вирджиния улыбнулась подруге, а затем пристегнулась к своему креслу.

Ледяной дворец

— Где-то здесь должно быть еще оружие и надежное укрытие, — заявил Найлз, когда последний ребенок скрылся в большом ледяном здании.

Анри Фарбо, отделившись от большой группы, заковылял через композитный пол. Сейчас он просто радовался теплу помещения во льду, но при этом понимал, что время на исходе. Все симы уже выбрались из воды.

— Идут, — сказала Сара, выглядывая из одного из окон с деревянными ставнями, впаянными в лед.

Фарбо зашел в первую комнату из нескольких. Открыв дверь, он обнаружил комфортабельную гостиную с полной меблировкой, вплоть до длинного стола красного дерева и стульев в стиле эпохи королевы Анны. Покачав головой, закрыл дверь и перешел к следующей. Это оказалась кладовая; никакого оружия, только альпенштоки, смахивающие на пики. Остальное представляли собой веревки, лестницы, ботинки для хождения по льду и прочее снаряжение для холодного климата. Вдоль дальней стены выстроились самонадувающиеся резиновые лодки вроде «зодиаков», только эти оказались такого размера, видеть какого Фарбо еще ни разу не доводилось. Они запросто могли вместить полторы сотни взрослых людей. Но толку от них на глубине одной мили под шельфовым ледником Росса никакого. Фарбо сгреб десяток длинных, заканчивающихся остриями кольев и покинул комнату.

— Вот что у нас есть, — сообщил он, раздавая их Найлзу, Саре, Алисе, Роббинсу и Ли. — Это остановит их действеннее, чем пули. А я проверю последнюю комнату. Когда я вернусь, сенатор, доктор Комптон, доктор Роббинс и я организуем оборону перед зданием. Юная Сара, ты и миссис Гамильтон займетесь детьми. На милосердие этих тварей я бы не рассчитывал, вам понятно?

Все кивнули. Повернувшись, Анри во всю прыть, какую позволяла раненая нога, зашагал в глубину большого здания. Нашел последнюю дверь и увидел небольшую лестницу, ведущую под лед. В отличие от остальной части здания, композитный материал, напоминающий резину, тут использовался скупо. Француз двинулся по ней вниз в надежде, что она ведет в арсенал. Но в самом низу вдруг замер, не веря собственным глазам.

— Примите мои поздравления, капитан Эрталль и Родерик Деверу, — шепнул он.

В подвале здания, в специальной комнате-сейфе, изолированной от сурового воздействия среды и выстеленной резиной для защиты от моря, хранились сокровища Эрталлей — не менее тысячи тонн золота, серебра и ящиков драгоценных камней, некоторые из которых были разбиты и рассыпали свое содержимое по ледяному полу. Золотое оружие, сарацинские мечи, золотые щиты времен Христа и доспехи из Крестовых походов. Осматривая устройство помещения, он понял, что оно может послужить хотя бы последним оплотом против врага, затаившегося снаружи.

Обнаруженные сокровища заставили Фарбо покачать головой, гадая, какова их истинная ценность — не только в смысле того, сколько они могут принести на открытом рынке, но в смысле владения некоторыми из артефактов, разложенных по полкам. Анри окинул взором богатейший клад в мировой истории и улыбнулся.

— Полковник, они идут! — крикнула сверху Сара.

— Ах, просто так ничего не дается, — проронил Фарбо, отворачиваясь от находки всей своей жизни, и двинулся обратно вверх по вырубленной во льду лестнице. — Сколько их там, малышка Сара?

— Э… все, по-моему.

Когда он выглянул сквозь открытую дверь первого этажа, раздался первый душераздирающий визг сима. Найлз Комптон нанес первый оборонительный удар, всадив длинный, похожий на копье шест прямо в правый глаз первой твари, набросившейся на них.

— Да, просто так ничего не дается, — повторил француз, шагнув вперед с альпенштоком наготове.

«Левиафан»

Капитан Эрталль ухватилась за рукоятки управления. Не имея доступа к рулям, она могла манипулировать рулями глубины на носу и рубке. Александрия понимала, что одного этого достаточно, чтобы заставить «Левиафан» замедлиться или хотя бы громогласно возгласить всем слушающим, что субмарина тронулась в путь. Последнее соображение она предпочла оставить при себе.

Вынув из футляра пару больших голографических очков, напоминающих забрало пилотского шлема, Эрталль надела их на себя. Они понадобились из-за отключения питания устройств отображения в кабине. Как только дисплей ожил, капитан несколько раз сжала и разжала кулаки. Глубина «Левиафана» приближалась к полутора милям, то есть четверть мили до глубочайших торосов шельфового ледника Росса. До выхода в открытое море колоссальному судну оставалось всего шестьдесят миль. В нижнем крайнем углу дисплея она включила картинку с сонара и отчетливо увидела чистый водный путь впереди. Но понимала, что это ровным счетом ничего не означает. Правду говоря, она догадывалась, что «Миссури» там, хотя где именно — неизвестно.

— Джинни, если я потеряю сознание или умру у тебя на руках, хватайся за правую ручку рулей и тяни ее назад до упора. Долбани «Левиафан» в дно ледника и держи его там. Дай полковнику Коллинзу и капитану Эверетту время.

— А лед может затопить эту чертову штуковину?

— Не думаю, но мы можем потрепать ее настолько, чтобы она потеряла ход, а то и причинить достаточно серьезные повреждения, и запуск ракет будет невозможен.

Александрия взялась за рукоятки, прикрыла глаза и набрала полную грудь воздуха. Потом потянула правый рычаг на себя до упора, одновременно нажав небольшую красную кнопку на нем, отключающую управление субмариной с капитанского мостика. Порождение ее разума снова оказалось в ее руках.

И «Левиафан» послушался.

Старшина Альвера подвела черту в расчете запуска ракет. Прямая, летальная красная линия протянулась к самому центру поверхности моря Росса.

— И. о. боцмана?

— Есть, — откликнулась шестнадцатилетняя девушка, стоявшая между креслами обоих рулевых.

— Приготовиться к смене глубины и курса через три…

Альвера чуть не откусила себе язык: «Левиафан» вдруг задрал нос и понесся к дну ледника. Старшина увидела на навигационной голограмме, как значок субмарины со скоростью пятидесяти узлов устремился к гряде зубчатых торосов.

— Рули вниз, рули вниз, сбросить ход! — заверещала Альвера, утирая кровь, сбегающую изо рта.

— Рули не отвечают, — громко сообщил рулевой.

Растянувшийся на палубе Тайлер поднялся на ноги и с ужасом уставился на голограмму.

— Мы получаем от компьютера конфликтующие данные, управление перехвачено!

— Капитан Эрталль! — бросила Альвера, в упор глядя на Тайлера. — Машинное, полный назад! Рулевые, позаботьтесь, чтобы она не смогла, повторяю, не смогла добраться до рулей и балласта! Сержант Тайлер, очевидно, капитан не осталась в Ледяном дворце. Позволите предложить вам начать обыск на вспомогательном пункте управления?

Сердито развернувшись, Тайлер бросился к пульту связи.

Альвера же вернулась к изучению голограммы, впервые тоже ощутив страх.

— Объявить тревогу, опасность столкновения! — крикнула она, когда двигатели «Левиафана» на полную мощность перешли в реверсивный режим. — Дайте мне двадцать тысяч галлонов балласта только в передние цистерны! — По всей лодке раскатился сигнал опасности столкновения. — Задраить все водоупорные люки, закрыть ставни иллюминаторов…

Еще не успев отдать этот приказ, она поняла, что опоздала.

«Левиафан» начал опускать нос, но все еще поднимался с невероятной скоростью. Реакторы завывали, выдавая более 120 процентов мощности, но чтобы предотвратить неизбежный исход, этого было мало.

Кадеты едва успели приготовиться к удару, когда боевая рубка «Левиафана» врезалась в большой торос, отломив его от дна ледника. Рубка содрогнулась до основания, но крепеж выдержал, а нос вскинулся кверху, ударившись о другой острый пик, пробивший ставни обзорного окна по правому борту и вмявший их внутрь на три фута. Комбинированное акрилово-нейлоновое стекло треснуло и разошлось, впустив в отсек фонтан воды, бьющей под давлением футов на сто.

— В головном смотровом салоне сквозные повреждения наружного и внутреннего корпусов!

— Герметичность люков отсека в норме?

— Да, гидроизолирующие двери закрыты. Через две минуты мы отрежем управление рулями от вспомогательного пульта.

«Левиафан» снова ударился о дно ледника, выбросив личный состав центра управления из кресел.

— Тайлер! Капитан пытается затопить нас!

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

— Мостик, здесь акустик, мы засекли ее, дистанция пятьдесят шесть миль, азимут триста девяносто семь градусов. Она только что врезалась в лед на скорости более пятидесяти узлов!

— Коллинз и его люди, больше некому. Иззи, азимут по шуму «Левиафана», огонь из аппаратов с первого по шестой, полное рассеяние, максимальная дальность!

«Левиафан»

Свистопляска продолжалась, и Альвере пришлось держаться изо всех сил. Эрталль гвоздила верхнюю палубу и рубку о ледник, повредив верхние датчики, размещенные на боевой рубке.

Случайно бросив взгляд на мигающую голограмму, старшина как раз вовремя заметила шесть светлых пятнышек нарасстоянии пятидесяти с лишним миль. Все они устремлялись прямо к «Левиафану».

— В воде торпеды, они засекли нас с дальней дистанции!

«Марки-48» американского производства Альверу не тревожили: под ледником, да при максимальной дистанции, с которой они запущены, оторваться от них нетрудно.

— У нас есть азимут «Миссури». Пускать торпеды? — осведомился исполняющий обязанности офицера целераспределения.

— Да, аппараты с первого по десятый! Разнесите американцев в клочья! — гаркнул Тайлер, тщетно пытаясь вызвать своих подчиненных по радио.

— Отменяю приказ. Мы должны выйти на точку запуска. Сосредоточить все усилия на возобновлении управления и…

«Левиафан» снова врезался в лед. На этот раз удар оказался не столь сокрушительным, потому что его двигатели и реакторы, работающие в аварийном режиме, начали увлекать его прочь от поверхности.

— Мы полностью восстановили управление рулями. Пункт управления изолирован.

— Давно пора, — буркнул Тайлер, швыряя трубку на рычаг.

— Сержант, предлагаю вам обезопасить капитана, пока она не предприняла что-нибудь еще.

Тайлер устремился вперед, хватая личный состав службы безопасности по пути.

— Дифферент на нос десять градусов. Максимальный угол для погружения на рулях; вывести реактор на пятьдесят процентов, скорость тридцать узлов. Предельно снизить шумы лодки и двигаться к точке запуска.

— У нас контакт с вражескими торпедами через четыре минуты. Должно быть, усовершенствованные «Марк сорок восьмые».

— Приготовить к пуску головной аппарат двенадцать на электричестве, только аппарат двенадцать. Установить поражающий фактор на одну мегатонну; после запуска опустить «Левиафан» на глубину две тысяч футов.

— Старшина, у нас по-прежнему течи в носовых отсеках. Смотровая палуба затоплена полностью; насосы в этом отсеке неработоспособны.

— Нам хватит мощности, чтобы дотянуть до поверхности, реакторы уже остывают.

Пока они ждали, «Левиафан» выровнялся. Боевая вахта ощутила легкий толчок воздуха, когда одна из торпед покинула носовой аппарат с компьютерным приказом взорваться на пути приближающихся американских боеприпасов.

— Дайте мне дифферент на нос пятьдесят градусов; машина, полный вперед. Уходим на две тысячи футов!

Снеся атомное яйцо, «Левиафан» нырнул в глубину, где его никогда не достать ни человеку, ни машине.

Ледяной дворец

Симбианты выползали из воды на рукотворную ледяную полку по периметру Ледяного дворца. Сара увидела, как первые взрослые из желоба без малейших колебаний с невероятной скоростью устремились к зданию.

— Должно быть, пониженное, по их понятиям, давление позволяет их костлявым телам выдерживать насыщенный кислородом воздух! — крикнул Роббинс из одного из передних окон.

— Мы можем обсудить деликатные материи биологии симов позже, доктор. Прямо сейчас, полагаю, они вполне в состоянии перетерпеть условия нашего мира, — отозвался Фарбо в тот момент, когда шедший впереди сим ворвался в окно, за которым стоял француз.

Сара отреагировала быстрее Фарбо, пронзив студенистую шкуру большой пятифутовой твари. В тот же миг Алиса и сенатор Ли открыли огонь из автоматов, разнеся в клочья мелкого симбианта. Багор и пули исторгли у симов крик — похожий на человеческий ужасный вой боли. Флюоресцирующая кровь переливалась от красного до тошнотворного лилового цвета, пока тварь пыталась сдернуть свою плоть с крюка.

Анри замахнулся длинным альпенштоком и раскроил тонкий, как яичная скорлупа, прозрачный череп существа. Сим рухнул, и его труп распластался ковром, как только невидимые мышцы будто растворились.

Сгрудившиеся у дальней стены дети в ужасе смотрели на затихшую тварь. Одного из соплеменников убили у них на глазах.

— У меня тут один лезет сквозь стену, — сообщил Ли, подняв оружие и выстрелив.

Следующий сим воспользовался соленой водой, чтобы проплавить стену льда трехфутовой толщины. Лед начал таять. Сим просунул голову внутрь, разинул пасть и зашипел на Ли — и тут же получил в голову добрый десяток пуль. Дернулся, но назад не сдал; вперив крохотные синие глаза в сенатора, он принялся извиваться всем телом, пытаясь протиснуться сквозь лед, который вновь стал замерзать вокруг его застрявшего тела.

Бросив свое оружие, Алиса подхватила один из альпенштоков и ткнула им гадину, но сим легко уклонился от ее слабосильного выпада и начал протискиваться вперед, когда другие взрослые принялись растворять стены вокруг горстки обороняющихся.

— Дети, вниз по лестнице! — крикнула Сара, когда очередной сим ввалился, разбив единственное уцелевшее окно.

Хвост и миниатюрные ноги наделяли прозрачное тело способностью скользить по полу на манер змеи, да притом с молниеносной быстротой. Сара нанесла удар, но промазала: сим без труда увернулся от багра. И тут же бросился на Сару, врезавшись ей в грудь и свалив ее на пол. Вереща что-то невнятное, тварь замахнулась мелкими острыми когтями, чтобы располосовать Саре лицо. И в этот момент багор пробил прозрачную грудную клетку сима. Лиловая, красная, розовая и прозрачная жидкость хлынула на шубу. Сара перекатилась, выбравшись из-под убитого существа, подальше от острия багра, просвистевшего в каких-то дюймах от ее головы.

Сара быстро встала, чувствуя, что смердит рыбой с ног до головы. А потом увидела, кто пришел ей на помощь. Ребенок. Девятилетняя девочка выдернула покрытый мерзкой кровью багор и повернулась, чтобы помочь Фарбо, схлестнувшемуся с другим взрослым.

Прежде чем Сара успела их остановить, вся группа детей — полусимов, полулюдей — ринулась вперед, хватая все что подвернется под руку, чтобы дать отпор собственным собратьям, лезущим через стены, двери и окна. Сара тут же сообразила, что нет смысла пытаться уберечь детей от опасности и потому принялась их организовывать, как могла.

На выручку им пришла целая маленькая армия — уже не обуза при обороне, а решительное подкрепление в борьбе с врагом, уверенным, что на карту поставлено самое его существование.

Оборона людей должна была вот-вот пасть.

«Левиафан»

— Вся команда, взрыв через пять, четыре, три, два, один!

Объявление раскатилось по всему кораблю. И хотя все ожидали сокрушительного удара, он все равно застал всех находившихся в гигантской субмарине врасплох.

Торпеда с атомной боеголовкой взорвалась в пятистах ярдах от шестерки американских торпед «Марк-48». Ударная волна, накатив на них, разнесла тяжелые боеприпасы на мелкие кусочки, тут же распыленные взрывом на атомы. Ударная волна прокатилась по «Левиафану» с кормы к носу. Затем устремленная вниз волна перегретой воды нахлынула на подлодку, изо всех сил рвавшуюся вглубь, согнув ее посередине дугой, и прошла, позволив судну спружинить в противоположном направлении, чуть не переломив себе хребет.

Джек выбрался из лаза доступа на пятую палубу и тотчас углядел Райана и Менденхолла в компании более чем сорока членов команды, шедших к спиральной лестнице, ведущей на четвертую палубу. И тут же началась чудовищная круговерть, субмарина затряслась и начала раскачиваться.

Вдруг по лестнице скатился какой-то человек, с грохотом приземлившись на палубу. Карл Эверетт оглядел ошарашенные лица вокруг него, схватил Джека за ногу и держал, когда вода, заполнившая коридор, покатилась огромной волной, накрыв их с головой.

— Пойдем, морячок, пора взять тут все в свои руки, пока эти задницы не разнесли дюжину городов, — сказал Коллинз, направлявшийся к Райану и Уиллу, чтобы организовать нападение на центр управления «Левиафана».

Огромная волна сжатия атомного взрыва — малой мощности, но тысячекратно усиленная плотностью воды, — покатилась к центру шельфового ледника Росса. Нагретая вода, ударив снизу в ледник, подбросила его на полтора фута. Разлом, по всей длине пересекающий самый толстый слой льда в мире, разошелся окончательно. Гигантские стены расщелины начали рушиться, и две половинки пришли в движение — сперва чуть заметное, но мало-помалу набирая скорость с изменением течений.

Шельфовый ледник Росса начал удаляться от Антарктиды.

Ледяной дворец

Симы почуяли неладное задолго до оборонявшихся людей. Штурм прекратился так же внезапно, как и начался, и симы принялись отступать от стен.

— Ублюдки убираются! — с ликованием воскликнул Анри. Из разошедшихся швов у него на бедре сочилась кровь. Он устало оперся на багор, когда первое сотрясение докатилось до того места ледника, где древний пузырь во льду создал Ледяной дворец.

Доктор Роббинс и Найлз Комптон первыми осознали, что произошло. Обернувшись, они увидели, как большие куски падающего льда погребли нескольких замешкавшихся старших симов. Потолок рушился; они услышали, как на верхний этаж рукотворного укрытия сыплются куски льда размером с небольшие дома.

И вдруг все повалились на покрытый резиной пол — ледник пришел в движение. И тут же почувствовали странное ощущение, что плывут, но первым это вслух высказал Роббинс.

— Ледник отломился!

— Смотрите! — сказала Алиса, вцепившись в сенатора Ли мертвой хваткой. Сквозь широкую трещину над ними заглядывало яркое солнце, пронзая тьму, как волшебный лазерный луч — очевидно, из-за ледяной пыли, повисшей в воздухе. Море Росса вздыбилось и устремилось к древней пещере, а затем обрушилось на вырубленные в ней здания Ледяного дворца.

И тогда оглушительный, как взрыв, грохот провозгласил, что шельфовый ледник Росса отделился от материка.

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

Ударная волна настигла «Миссури» с опущенным носом, опрокинула ее на спину, расшвыряв членов экипажа, катившихся кубарем и хватавшихся за что попало, лишь бы удержаться. Свет погас, загорелось красное аварийное освещение. По всей лодке раскатились сигналы тревоги вдруг открывшихся течей. Передние торпедные люки, все еще открытые после торпедного залпа, не смогли погасить обрушившееся на них давление. Один из внутренних люков торпедного аппарата вспучился, изогнулся и уступил дорогу морю. «Миссури» приняла десять тонн забортной воды в носовой торпедный отсек.

— Продуть балластные цистерны, продуть все! Полный назад, всплытие на рулях!

— Мы их упустим, шкипер!

— У нас еще есть «рыбки» в аппаратах?

— Есть, но у нас затапливаются все передние отсеки.

— Огонь, сейчас же!

Когда реактор «Миссури» вышел на полную мощность, команда услышала, как ее винт взбурлил воду, но все понимали, что может быть уже слишком поздно: лодка стала чересчур тяжелой очень быстро. Но все равно прислушивались к тому, как новая «девочка» дает свой последний залп.

Джефферсон понял, что вот-вот потеряет команду: новая субмарина класса «Вирджиния» медленно уходила на дно моря Росса.

«Левиафан»

— Все отсеки, доложить о повреждениях, — послышался из громкоговорителя голос Альверы. — Вся команда, корабль ВМФ США «Миссури» идет на дно. Возобновить подготовку к пуску ракет через пять минут.

— Чертовски квалифицированная сучка, а? — сказал Эверетт Джеку, шагая вместе с ним по главному коридору.

Тут из-за угла, ведущего к арсеналу, вышел Райан, отправленный туда пару минут назад.

— Доложите, мистер Райан, — велел Джек.

— Слишком хорошо охраняется — нас расстреляют в пух и прах, прежде чем мы подойдем на двадцать футов. Там не меньше двадцати человек из шайки Тайлера. Но нам удалось нарыть десяток вот этих, — он продемонстрировал один из диковинных автоматов. — Насколько можно судить, их оставили сварщики, когда пошли заниматься люками.

— Что ж, пойдет и это, — согласился Коллинз.

Эверетт вручил автоматы старшим членам команды.

— Ну что, Джек, полномасштабная лобовая атака? — спросил Эверетт, разгневанный мыслью о мальчишках на борту «Миссури».

— Пока что смахивает на то, что выбора у нас нет. Ударим по ним из обоих коридоров, ведущих в центр, и будем надеяться, что по пути туда не наткнемся на сержанта Великолепного.

Эверетт вдруг вскинул автомат кверху, и все пятьдесят шесть мужчин и женщин и трое детей обернулись как один на звук распахнувшегося люка в полу. Из люка показалась изящная рука с толстой бухтой изолированной проволоки, затем Вирджиния высунула голову и швырнула провод на палубу. Опустила руку, вытащила большую схему, скатанную в рулон, и положила рядом с проводами. Потом скрылась в люке и принялась возиться с чем-то еще.

— Да не стойте же столбом, помогите мне. Она чертовски тяжелая!

Несколько членов экипажа «Левиафана» бросились вперед, освободив Вирджинию от веса Александрии и вытащив ее из люка.

— Мы были на волосок, полковник, — сообщила запыхавшаяся Вирджиния, отдуваясь. — Тайлер и его люди ворвались в командный пункт через считаные секунды после того, как Алекс потеряла управление оттуда. Клянусь, ни разу в жизни не видела, чтобы такой сосредоточенный огонь велся в таком тесном пространстве. Не представляю, как ваш брат выпутывается из такого дерьма. Я уж думала, нам крышка.

— В каком она состоянии? — осведомился Джек, склоняясь над капитаном.

— Изнеможена, истекает кровью, и ее организм, возможно, начинает отказывать. — Вирджиния поднесла ладонь к лицу Эрталль с недвижными чертами. — Она постаралась на славу, полковник.

— Попробуем нести ее с собой. У нас тут двое рулевых. Тут нам повезло, но лишились всех механиков, находившихся в своем кубрике. Она нам нужна в сознании.

— Вы намерены захватить капитанский мостик? — спросила Вирджиния, вглядываясь в их лица.

В ответ Менденхолл и Райан со щелчком вставили магазины в свои автоматы.

— Выбора нет.

— Слушайте, Джек, Тайлер перекрыл оба конца этого задраенного коридора. Вы будете сражаться в тупике, причем он может вызвать подкрепление, а вы нет.

— Нам придется…

— Джек, у Алекс есть план. Она заставила меня вырвать этот кабель из вспомогательного пульта, прежде чем мы эвакуировались. Я просто не знаю, в чем этот план состоит.

Коллинз поглядел на бухту провода, в раздумье склонив голову к плечу.

— Шок… электрошок — под центром управления.

Вирджиния опустилась на колени, прислушиваясь, но Александрия снова впала в беспамятство.

Джек расслышал капитана и тут же понял, в чем состоит ее импровизированный план.

— Вирджиния, мне нужно, чтобы вы провернули одну техническую штучку, которыми так любите похваляться. — Джек наклонился и поднял кабель. А затем объяснил, что ей придется вернуться в технический лаз.

Эверетт, Менденхолл и Райан смотрели, как Джек излагает Вирджинии свой план. Услышав его, они все удивленно подняли брови, но поняли, что это единственный шанс на успех без больших людских потерь. Кивнув, Вирджиния приняла задание.

— Оставим капитана здесь, с ее командой. Они не обучены противостоять типам вроде Тайлера, да вдобавок они могут понадобиться капитану, если эта чертова затея выгорит. Доктор, у вас пять минут на то, чтобы сладить эту штуковину.

Тайлер вместе с пятью десятками своих людей ждал в переднем коридоре, ведущем в центр управления. Он был зол, понимая, что упустил свой шанс, потому что когда наконец вломился во вспомогательный пункт управления, то обнаружил, что Эрталль и след простыл. Они расстреляли все патроны в лаз под палубой, но теперь он знал, что у этой женщины девять жизней. И предположил, что штурм центра управления — единственный логичный для капитана ход. Пока приходится воздать Эрталль и этому проклятому Коллинзу должное: они давали ему фору в каждой его попытке прижать их к ногтю. Зато теперь он знал, что им ничего не остается, как пойти в лоб на него и его команду.

Ледяной дворец

Фарбо выстроил план за долю секунды. Его рассудок снова заработал на всю катушку, как до гибели Даньеллы, его жены. Как же приятно вновь обрести цель существования!

Когда море обрушилось на высеченные во льду здания, соль начала разъедать стены, и циклонические половинки ледника разошлись окончательно. Небо в миле над доисторическим льдом впервые за двести тысяч лет отразилось в водах моря. Ледяной дворец оказался на плаву, и от гребня вздымающейся волны его ледяные берега отделяли какие-то тридцать футов.

— Сара, собери детей. В ближайшую пару минут на этой льдине будет шатко.

— Что?

— Справа, смотрите! — крикнул Найлз.

Оглянувшись, Сара и остальные увидели, что здание наклонилось. Гигантское ледяное поле стало заваливаться назад, и дети начали терять равновесие.

— Полагаю, этот ледник теперь стал, что называется, айсбергом, дорогая Сара. Он перевернется. Шельфового ледника Росса больше не существует. Если мы ничего не предпримем, нас вышвырнет в море, а с моим раненым бедром, боюсь, до станции Мак-Мердо мне не доплыть.

Сара отреагировала мгновенно, вместе с Ли, Алисой и Роббинсом принявшись собирать детей в кучу.

— Надеюсь, у вас есть план, — бросила она.

— Фактически говоря, решение нашей проблемы прямиком в нижних комнатах этого сооружения. Теперь нам нужно, чтобы все спустились и помогли взять нужные нам вещи.

С этими словами Фарбо двинулся вниз первым, Сара за ним. Здание наклонилось уже на тридцать градусов. Устойчивая часть оставшегося ледника уплывала все дальше.

У них в запасе остались считанные мгновения, прежде чем льдина, на которой они оказались, опрокинется в ледяную воду моря.

«Левиафан»

Вторую групп наемников Тайлера, ждавших в коридоре, Коллинз застал совершенно врасплох, нарочито кашлянув. Они с Эвереттом стояли лицом к ним, подняв руки. Райан и Менденхолл стояли позади, кипя негодованием оттого, что приходится сдаваться без боя.

Когда люди Тайлера ринулись вперед, чтобы арестовать их, Эверетт посмотрел на Коллинза:

— Дерзко, Джек, тут ничего не скажешь.

— Ага, но ты можешь придумать лучший способ попасть в центр управления, не перестреляв всех к чертям?

Когда их взашей вытолкали из коридора к остальным подчиненным Тайлера, Эверетт не мог не улыбнуться:

— Хорошо, что ты вернулся из мертвых, полковник. Без тебя моя жизнь была бы чертовски скучна.

Ледяной дворец

Они надрывались, стараясь вытащить один из здоровенных «зодиаков» на первый этаж по крутому подъему, ставшему еще опаснее. Когда Анри вытащил газовые баллоны, чтобы надуть гигантский «зодиак», воздух вокруг зазвенел от чудовищного треска. Когда они задрали головы, дальняя задняя часть Ледяного дворца скрылась в воде, а уцелевшую половину подбросило к небесам, сбив всех с ног. Затем она грохнулась обратно в море. «Зодиак» взмыл с узкой закраины в воздух и спланировал на воду в восьмидесяти футах от них. Бурное море тут же принялось швырять его, как игрушечную лодчонку.

— Ну, вот и все! — вымолвила Сара. — В этой воде нам не продержаться и трех минут, пытаясь его вернуть.

— А мы не можем достать другой? — перекрикивая треск льда, спросила Алиса, пока Ли помогал ей встать.

— Времени нет! — крикнул Анри, когда большая трещина зигзагом пробежала посередине остатков главного здания. Разлом прошел ровно по центру, отделив переднюю половину от середины. Лестница, ведущая в подвал, начала отплывать от фасада.

Стоя на сотрясающемся льду, они не заметили, как Джин Роббинс озирается по сторонам, остановив взгляд на напуганных детях. В шоке он закрыл глаза и обратился мыслями к капитану Эверетту — человеку, которого с виду презирал, но в душе завидовал его безоглядной отваге. Роббинс быстро принял решение.

Гаррисон Ли краем глаза заметил какое-то молниеносное движение и услышал крик Сары. Обернувшись, он понял, что опоздал. Роббинс бегом ринулся к краю льда и рыбкой нырнул в ледяное море Росса.

— Дурак, он себя погубит! — прорычал Найлз, когда Ли в сердцах врезал своей сломанной тростью о лед, осерчав, что сам не додумался до этого первым.

— Да, директор Комптон, он действительно себя погубит, — отозвался Фарбо, следя за слабеющими взмахами рук Роббинса, тяжело плывущего к качающейся на волнах резиновой лодке. — Величественный жест, — он обернулся к Найлзу, — со стороны предателя, вы не считаете?

Пока Анри выкрикивал укоризненную тираду остальным, Роббинс скрылся под водой, протянув руки к «зодиаку». Они ждали, боясь, что он больше не вынырнет из ледяной воды. И с облегчением вздохнули, когда Джин, бултыхаясь, появился на поверхности. Лицо и волосы компьютерщика мгновенно покрылись коркой льда, а он отчаянно пытался заставить свои конечности работать.

— Его организм отказывает, — горестно промолвил Ли. — Ну же, сынок, давай, давай!

Роббинс тянул «зодиак», пока тот не оказался в десятке футов от убывающей на глазах льдины, а затем толкнул изо всех оставшихся сил. Огромная резиновая лодка подскочила на волне и плюхнулась на лед, а Сара, Найлз и Фарбо ухватились за нее на грани паники.

Ли не мог поверить тому, что только что разыгралось.

— Плывите, доктор, плывите к нам! — звала Алиса, когда от сухопутной части шельфового ледника откололся фрагмент, обрушившийся в море с огромной силой, породив всплеск более десяти футов в высоту, устремившийся к барахтающемуся Роббинсу.

— Ему не сдюжить, его тело уже умерло, — проронил Ли, глядя, как Роббинс обратил в их сторону лишенное всякого выражения, обросшее льдом лицо. Десятифутовая волна накатила на него, и он исчез.

Они просто не могли поверить, что Роббинс с такой легкостью пожертвовал жизнью ради них. Впрочем, где им было знать, что единственное, о чем подумал доктор, прежде чем принять окончательное решение, был вопрос: а как поступил бы капитан Эверетт?

— Он умер достойно, воздадим ему должное, вы обязаны ему хотя бы этим, — бросил Фарбо, оттаскивая «зодиак» повыше и подальше от волны. — А теперь сажайте детей в лодку. Нам пора направляться к сухопутной части ледника.

«Левиафан»

Когда пленных из группы «Событие» тычками и толчками взашей пригнали на палубу и заставили встать у правой переборки, Тайлер выступил вперед и вдруг резко выбросил свою ногу в тяжелом ботинке, ударив Джека в голову сбоку. Тот упал навзничь, а Менденхолл и Райан попытались занять боевую стойку.

— Вольно, лейтенанты! — бросил Джек, тряся головой, чтобы отогнать дурноту.

— Вы заноза в заднице, полковник. Я знал, что мы напрашиваемся на неприятности, когда выпустили вас в первый раз. Что ж, эта ситуация наконец-то вот-вот исправится, так ведь?

Джек поглядел ирландцу в лицо снизу вверх, но не отозвался ни словом. Лицо его хранило непроницаемое выражение, отчего Тайлер забеспокоился.

Альвера отвернулась, чтобы не видеть эту сцену. Бандитские методы Тайлера вызывали у нее легкое омерзение.

— Почему бы вам просто не убить его? — спросила она, глядя на сержанта.

— Он знает, где капитан, а пока она жива, она опасна.

— Странно, по-моему, я сказала вам в точности то же самое пару часов назад. — Старшина взяла микрофон общего вызова: — Акустик, здесь мостик, каков статус «Миссури»?

— Сонар еще барахлит после ЭМП. Только-только начал проясняться, и смахивает на то, как будто у нас нет…

Альвера слушала, как мучительно запинается оператор, пытаясь объяснить, почему гидроакустическая станция мгновенно вышла из строя при воздействии электромагнитного импульса — электрического поля, возникшего при атомном взрыве и закоротившего все незаэкраннированные электронные модули современного вооружения. Все это вызвало у нее серьезную озабоченность. Как только «Левиафан» вышел из-под отломившегося и пустившегося в свободное плавание шельфового ледника Росса, она заметила красную точку, стремительно приближающуюся к ним, двигаясь вверх по голографическому дисплею.

— Мостик, в воде одна торпеда, находится в активном поиске… нет, засекла и отслеживает «Левиафан»!

— Рулевой, круто вправо, вниз до трех тысяч футов…

— Датчики показывают следы радионуклидов!

Приподняв брови, Джек посмотрел на Эверетта, а потом на Тайлера, которого эта новость тоже ошарашила.

Альвера оцепенела. «Миссури» как-то ухитрилась выстрелить навскидку, уже уходя на дно, и притом не просто торпедой, а торпедой с ядерной боеголовкой.

Старшина смотрела на приближающийся огонек. Приказ выпустить контрмеры застрял у нее в горле, когда она вдруг осознала, что учеба не подготовила ее к такому ни на йоту.

— Оружейник, приготовиться к подводному пуску из шахт с первой по тридцатую. Рулевой, погрузить «Левиафан». Запустить весь арсенал контрмер!

— Старшина, а вы знали, что сержант Тайлер планировал продать «Левиафан» и его технологии по высшей ставке? — подал голос Коллинз, наконец найдя применение бумаге, которую Фарбо изъял из медицинской карты Эрталль и передал ему.

Потрясенная Альвера обернулась и посмотрела сверху на Коллинза.

— Что? — Она перевела взгляд с Джека на Тайлера, но тот лишь ухмыльнулся и поднял автомат, чтобы заставить этого паразита умолкнуть раз и навсегда.

И замер как вкопанный, когда один из кадетов, сидевший за ближайшим пультом, молча встал и приставил пистолет к его затылку.

— Он лжет, я намерен выполнить нашу сделку. «Левиафан» будет защищать симов из желоба.

— Задача содержать в порядке нечто столь чудовищное, как «Левиафан», выходит далеко за рамки способностей наемника, старшина. Он или скоро загнется от времени, или нации планеты выследят Тайлера и уничтожат его, потому что этот идиот не способен им управлять — в точности, как «Миссури» выследила его досюда, — Джек кивком указал на красный огонек, устремляющийся прямо к «Левиафану».

— Вызовите доктора на мостик, расспросим его, — распорядилась Альвера, пристально глядя Тайлеру в глаза.

— Не сможете. Он найден мертвым в смотровом отсеке. Должно быть, шальная нуля, — заметил Джек.

— Очень удобно. — Повернувшись, Альвера посмотрела на приближающуюся торпеду, а потом оглянулась на сержанта.

— После того, как мы столько планировали, вы собираетесь слушать этого чужака? — воскликнул Тайлер, чувствуя, как ствол впивается в затылок.

— Мой нагрудный карман. Вы найдете небольшую выписку из медицинской карты Эрталль, сделанную тем, кто не был здесь чужаком.

Наклонившись, Альвера выдернула бумагу из кармана Коллинза и посмотрела на запись.

— Подозреваю, что при вашем интеллекте узнать почерк доктора Тревора будет нетрудно?

Альвера прочла рукописную заметку, излагающую истинный план Тайлера, к которому был причастен и доктор, и в ярости подняла глаза:

— Тревор говорит, что вы никогда не собирались использовать «Левиафан» для нашей защиты. Вы собирались прийти на нем в ближайший порт после нашего возвращения в море и…

— Продать его, систему за системой, — досказала Эрталль из мрака коридора. — Алчность, всего лишь деньги. Знай он, где спрятано сокровище Эрталлей, он прихватил бы и его.

Охранники окружили капитана Эрталль и Вирджинию, помогавшую капитану оставаться на ногах, когда они вышли на свет в центре управления. Встретившись взглядом с Джеком, она чуть заметно кивнула.

— Старшина, вас предали точь-в-точь, как вы и остальные предали меня и мой род, — сказала Александрия, пока ей помогали опуститься в ее кресло, по-прежнему держа на мушке.

Альвера швырнула бумагу в Тайлера, попав ему в лицо.

— Дайте своим людям отбой, сержант, — приказала Эрталль, без сил опустившись в свое кресло на постаменте. — Или я допущу, чтобы ошибочные маневры старшины при уклонении от удара «Миссури» остались как есть. Этой торпеды вам не пережить, старшина, — произнесла она, открывая глаза, и улыбнулась.

Наемники опустили оружие. Джек и остальные встали и бросились вперед, чтобы отобрать его, но несколько кадетов поднялись со своих мест, нацелив в них пистолеты.

— Полковник, они будут стрелять на поражение, — предупредила Альвера.

Увидев, что красная точка приблизилась к погружающемуся «Левиафану», Альвера ощутила ком в горле. Дала знак кадетам вернуться на свои посты, но приглядывать за Коллинзом и тремя его людьми.

— Капитан, я все равно предприму удар. Мы как биологический вид не имеем иного выбора. Мы пытались сделать это без жертв, как вы планировали столь тщательно с помощью своего симбианта…

— Вы имеете в виду чуточку принуждения… и промывки мозгов с помощью инвазивных процедур доктора Тревора, — перебила Александрия, прищурив глаза от боли.

— Да. В здравом рассудке вы ни за что не приняли бы такой план против военных флотов мира. Влияние вашего рода на нас сегодня кончается.

Эрталль сидела в своем кресле совершенно неподвижно.

— Вы сделаете, что должны, старшина.

Кивнув, Альвера подошла к посту целераспределения. Подняла защитный колпачок с мигающей красной кнопки. Окинула взором остальных кадетов на постах, занятых своим делом, и нажала на кнопку.

Яркая вспышка света озарила каждый пост в центре управления, на котором кто-то находился. Кадеты не успели даже крикнуть или дернуться, прежде чем двадцать тысяч вольт прошили их тела. Немногие, не касавшиеся в этот момент ничего металлического на своих консолях, в ужасе подскочили, увидев, что стряслось вокруг них с остальными. Джек и его люди быстро их обезопасили. Он поглядел на неподвижную Альверу. Та все еще касалась пульта целераспределения и была явно мертва, упав на панель, как только кратковременное подключение электричества оборвалось. Вокруг повсюду на своих постах лежали мертвые кадеты.

Потребовалась всего пара секунд, чтобы на боевых консолях вновь включились голографические дисплеи.

— Лейтенант Райан, приведите остатки моего экипажа, пожалуйста. У нас очень мало времени.

— Есть, мэм.

Эрталль смотрела, как ее команда уносит мертвых кадетов. Вирджиния ясно видела слезы, струившиеся по ее щекам.

Когда экипаж запустил свои пульты и замер в ожидании приказов, Джек увлек Вирджинию в сторонку:

— Вы справились хорошо, док. Вам пришлось проделать чертовски трудную работу с этими проводами, прилаживая их к пультам.

— Я убила детей, Джек. Я не знаю…

— Вы исполнили свой долг, Вирджиния, как и все мы. А что до вашего следующего вопроса — нет, вы никогда не сумеете примириться с этим.

Вирджиния проводила взглядом Коллинза, прошедшего мимо ошарашенного Тайлера и севшего за пульт целераспределения.

Сержант знал наверняка, что может считать себя покойником. Как только Коллинз сел, Тайлер молниеносно развернулся, заехав Менденхоллу локтем в живот, и метнулся к пульту запуска, с маху припечатав ладонью кнопку пуска. Удар разбил пластиковый колпачок вдребезги, утопив красную мигающую кнопку. А сержант тут же развернулся и сбежал через люк, ведущий в носовые отсеки.

Чертыхнувшись, Коллинз ринулся вдогонку за Тайлером. Эверетт бросился вслед за Джеком.

— Оставайся на посту, капитан, помоги обороне «Левиафана», — бросил Коллинз, покидая центр управления.

Эверетт прекратил преследование Джека и Тайлера, в сердцах ударив кулаком по переборке.

— Он прямо-таки ищет смерти, — буркнул Эверетт сквозь стиснутые зубы. — Ну, да не стойте же вы как вкопанные, черт побери. За ним!

Райан и Менденхолл, схватив два автомата, ринулись за своим командиром.

— Вертикальный запуск через одну минуту, — раздалось компьютерное извещение.

— Рулевой, контрольный сигнал проходит… на пульте? — спросила Александрия, на глазах теряя силы.

— Да, капитан, «Левиафан» реагирует на все команды.

— Очень хорошо, — спокойно промолвила она. — Нужно развернуть лодку на сто восемьдесят градусов. Доведите нашу скорость до ста узлов и продуйте балласт. Ведите ее ко льду.

— Алекс, а стоит ли это делать? Ты разобьешь «Левиафан» о лед.

— Джинни, мы попали между молотом… и наковальней, как говорится. Мы не можем отменить запуск этих ракет; с другой стороны, «Миссури» сделала наш побег невозможным. Я не могу оказаться в двух местах одновременно, «Левиафан» погибнет сегодня, что бы я ни делала.

— Делай, что должна, — проронила Вирджиния.

— Джинни, Джинни, окажи же мне капельку доверия, я искренне намерена выбрать меньшее из двух зол. Можно сказать… прямой путь.

— Тридцать секунд до запуска, — отчеканил компьютер. — Обнаружено препятствие в точке запуска. Двадцать секунд до запуска.

— Мостик, здесь акустик, прямо по курсу тридцать пять миль льдины и торосы. Через десять секунд пространство для маневра будет ограничено.

— Сохранять скорость и курс, рулевой.

— Есть, мэм, поддерживать курс.

— Акустик, насколько толст лед?

— В текущий момент от четверти мили до полумили.

— Спасибо, — произнесла Алекс с такой невозмутимостью, будто только что заказала обед.

— До пуска десять, девять, восемь, семь…

— «Левиафан» только что ушел под лед.

— Три, два, один — запуск из шахт, с первой по тридцатую осуществлен успешно.

Предупрежденная компьютерным голосом команда была готова к мимолетной встряске, когда сжатый воздух вытолкнул тридцать ракет из их шахт.

— Рулевой, маневр уклонения, дифферент «Левиафана» вниз сорок градусов. Погрузить лодку… глубоко и быстро, — приказала Эрталль, позволив себе уронить голову на грудь.

Выпустив ракеты, «Левиафан» начал крутое нисхождение ко дну моря, находящемуся в трех с половиной милях от него.

Через шестьсот футов специально сконструированные ракеты включили твердотопливные ускорители первой ступени, которые должны вынести их к поверхности моря. Однако путь к поверхности им преграждала полумильная толща льда. Сблизившись с ней на скорости свыше ста миль в час, конические ракеты впились в синее брюхо торосов погибающего шельфового ледника Росса, разлетевшись вдребезги. Искореженные боеголовки пошли на дно морское.

— Капитан, торпеда «Миссури» приближается на скорости шестьдесят узлов. Она по-прежнему отслеживает наш акустический отпечаток — должно быть, засекла наши повреждения. Ожидаемое время столкновения — одна минута.

— Очень хорошо, поддерживайте курс и скорость. Управление балластной системой, приготовиться продуть все цистерны.

— Одной ядерной катастрофы мы избежали, но от этой нам нипочем не уйти, — заметил Эверетт, одновременно с Вирджинией вцепляясь в подлокотники. Огонек на голограмме слился с «Левиафаном».

Коллинз влетел на спиральную лестницу, ведущую через три палубы в машинное отделение. Капитан заблокировала лифты, и Джек знал, что у Тайлера нет альтернатив: ему оставался только путь вниз.

В циклопическом машинном отделении находились реакторы. Они уже завывали, развив 115 процентов мощности, пока главный водомет «Левиафана» надрывался, проталкивая его затопленные головные отсеки сквозь вязкость морской воды. На боевых постах не было ни души, потому что весь личный состав, оставшийся в распоряжении, находился на мостике или боролся с затоплением на других палубах. В воздухе стоял запах жженой резины и горячего пара. Обогнув пульт, Джек шарахнулся — Тайлер решил дать здесь последний бой. Схватив Коллинза за ногу, он свалил его на палубу.

Врезавшись в обрезиненный настил, Джек отлетел к пульту управления реактором. Тайлер пытался подняться на ноги, попутно трижды быстро ударив Джека. Отмахнувшись от ударов, Коллинз выбросил вперед обутую в ботинок ногу, попав рослому ирландцу в колено с приятным слуху тошнотворным хрустом: удар перебил ему голень и порвал коленные связки. Но тот удержался на ногах, хоть и с огромным трудом. Кое-как перенеся вес тела на поврежденную ногу, он поднял левую и попытался обрушить ее Джеку на шею, но Коллинз откатился в сторону как раз перед тем, как ботинок врезался в резиновое покрытие.

Коллинз вскочил на ноги и трижды ударил Тайлера в бок, заставив наемника закашляться и скривиться от невыносимой боли. Но, вместо того чтобы рухнуть, тот собрал волю в кулак и, прежде чем Джек осознал, что он на такое способен, нанес удар сбоку, попав Коллинзу в грудь и отбросив к переборке. Ударившись спиной о переборку, полковник воспользовался инерцией, отбросившей его обратно, к собственной выгоде, метнувшись вперед с тремя прямыми мощными ударами Тайлеру в лицо. Тот покачнулся и отлетел прочь в тот самый момент, когда электродвигатели взвыли, словно требуя еще больше энергии. А затем все переменилось: «Левиафан» чуть ли не отвесно устремился вглубь, послав и Коллинза, и Тайлера вниз по палубе, будто они оказались на чудовищном наклонном катке.

Джеку так и не удалось закончить свою схватку с Тайлером. Ядерная торпеда «Миссури» настигла цель, и мир померк.

— Ладно, дайте мне дифферент девяносто градусов, погружение на рулях. Довести передний балласт до ста процентов, — спокойно распорядилась Александрия, закрывая глаза, чтобы подумать, по-прежнему не поднимая головы.

Она мысленно отсчитывала секунды до взрыва. Когда компьютер американской торпеды засек изменение угла атаки, он принял заранее запрограммированные меры против утраты контакта с мишенью, включив детонатор. Именно на это она и надеялась. Внезапно распахнув глаза, Александрия подалась в кресле вперед.

— Круто налево — сто процентов вниз на рулях носа и рубки — полностью вверх на кормовых — полный вперед — полная аварийная тяга!

Мощь, исходившая от Эрталль, буквально потрясла всех находившихся в центре управления.

«Левиафан» отвесно устремился носом вниз в тот самый миг, когда торпеда достигла района поражения. По сути, капитан привела колоссальное судно в такое положение, при котором корпус менее всего открыт для удара, подставив взрыву самую прочную головную часть «Левиафана» с самой толстой композитной броней, защищающей нос. Но даже идя ко дну моря на скорости сто миль в час, «Левиафан» оставался так же уязвим, как яйцо посреди стада панически бегущего скота.

Американская боеголовка взорвалась в десяти тысячах ярдов от мощной носовой секции «Левиафана». Чудовищный жар взрыва за микросекунду обратил ледяное море в пар. Ударная волна разбежалась во все стороны, обрушившись и на незащищенный кольцевой водомет, и на рули циклопической субмарины.

Первым делом все ощутили состояние свободного падения, когда морская вода вокруг подлодки начала обгонять сам «Левиафан». Потом всем показалось, что громадная лодка завертелась, будто хворостинка, подхваченная бурным потоком. Ударная волна сорвала поворотное кольцо, играющее роль главного руля «Левиафана». Потом та же раскаленная волна врезалась в кожух водометов, разодрав главный шов. По каналу, выбрасывающему под высоким давлением воду, идущую от двигателей, и расходящемуся на четыре сопла, приводящие субмарину в движение, гидравлический удар погнал воду в обратном направлении, заставив резиновые уплотнители расплавиться и потерять герметичность, впуская морскую воду, и она ворвалась внутрь с чудовищной силой.

Джека швырнуло на палубу, и он будто оказался на отполированном льду, когда «Левиафан» совершил бросок ко дну моря Росса. Затем под воздействием взрыва центробежная сила в субмарине одолела ускорение падения Джека, и он обнаружил, что в невесомости парит над палубой.

Тайлеру не так повезло. Падая, он пересчитал чуть ли не каждый инженерный пульт в отсеке, катясь вниз по все более отвесной палубе. И как раз перед самым его фатальным падением на переборку странная сила, задержавшая падение Джека, остановила Тайлера в воздухе. А затем невесомость, едва начавшись, закончилась — «Левиафан» снова сравнялся в скорости с мчащимися вокруг водами моря.

Оба возобновили свободное падение к переборке с головокружительной скоростью, когда внутренний корпус в машинном отделении прорвался под напором воды. Тайлер рухнул, переломав все кости, а Джек приземлился на него.

Пока Коллинз старался понять, не сломал ли он себе чего-нибудь, Тайлер под ним шевельнулся.

— Помоги… мне, — шепнул сержант.

Коллинз попытался повернуться, чтобы расслышать слова Тайлера, но вода уже начала наполнять отсек и накрыла обоих. Автоматическая система борьбы за жизнь начала закачивать в отсек сжатый воздух, чтобы скомпенсировать напор воды, а субмарина по-прежнему двигалась носом вниз. Вскоре вода накрыла Тайлера целиком, пока Джек молниеносно перебирал возможные варианты. Решившись, Коллинз приподнял голову Тайлера с переборки выше поднимающейся воды. Тайлер отплевывался и откашливал соленую воду из горла.

— Не дайте мне утонуть, — слабым голосом попросил он, собрав последние силы.

Джек вспомнил людей, погибших в комплексе группы, и всех людей, которых Тайлер готов был убить ради денег и власти. Атомные удары, которые повлекли бы гибель миллионов невинных. А потом мысль о Саре, Ли, Алисе и детях, столь бесчувственно брошенных в Ледяном дворце, просто не оставила ему выбора.

— Сожалею. — Джек положил ладони Тайлеру на плечи и медленно толкнул его обратно в воду.

Уровень воды все поднимался, и Джеку приходилось тянуть шею, чтобы не захлебнуться, удерживая Тайлера под водой. Наконец рослый ирландец прекратил слабое сопротивление. Коллинз повернулся и постарался уплыть от своего деяния как можно дальше.

Команду в креслах удерживали привязные ремни, исключение составлял лишь Эверетт, повисший на навигационной консоли.

— Машина, полный назад! — крикнула Эрталль, перекрывая завывание тревоги затопления. От этого усилия ярко-алая кровь хлынула у нее ртом. — Продуть все балластные цистерны. Полный подъем на рулях!

— Капитан, у нас сильная течь в машинном, крупная пробоина в корпусе!

— На тягу это не повлияет. Полный назад!

«Левиафан» уже начал поднимать затопленный нос, но скорость его была настолько велика, что падение ко дну продолжалось.

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

Джефферсон понимал, что течи слишком многочисленны и насосы «Миссури» попросту не справляются. Передний торпедный отсек придется оставить, и весь балласт, какой было можно, уже откачан в море.

— Капитан, мы вот-вот лишимся реактора… мы его теряем, — сказал Иззерингхаузен, держась за навигационный стол.

— Поддерживать обороты! Выбросить спасательный буй!

Иззи сделал, как приказано, хотя и понимал, что никакой спасательный буй на свете не позволит никому спуститься за ними почти на три мили; даже четверть этой глубины скоро сомнет лодку, погубив всех до единого.

«Миссури» проиграла свою схватку за жизнь.

«Левиафан»

Джек почувствовал, что палуба выравнивается, но желудком чувствовал, что «Левиафан» продолжает погружаться с невероятной скоростью. Добравшись до интеркома, он хлопнул по кнопке кулаком.

— Мостик, здесь Коллинз из машинного! — крикнул он. — У нас тут огромная пробоина!

— Покиньте отсек, полковник… задрайте его! — отозвалась Эрталль.

Тряхнув головой, Коллинз начал пробираться к выходу по грудь в воде. Далеко уйти ему не удалось, когда хлынувшая вода подхватила его и понесла прямо к люку. Ухватившись за комингс, он удержался, поднялся на ноги и принялся бороться с тяжелым люком в попытке перекрыть поток воды из машинного отделения. Течение было чересчур сильным, и он понял, что следующий отсек и коридор скоро заполнятся и помпам «Левиафана» не справиться.

Коллинз потерял целую палубу.

Ледяной дворец

Большой «зодиак» был заполнен. Все дети, закутавшись в одеяла, найденные в кладовой, прижались к резиновым бортам. Последними должны были забраться француз и Сара, обернувшаяся, когда с юга по уцелевшему льду толщиной в милю с юга покатился рокот.

— Быстрей, Анри, по звуку это проклятая приливная волна!

Фарбо перевел взгляд с Сары на раскисший Ледяной дворец. Но не успел ответить, как волна от ядерного взрыва двумястами миль севернее ударила по сломанному леднику. Ледяной дворец начал отделяться от массива ледника, отломившись и переворачиваясь кверху дном.

Втолкнув Сару в «зодиак», Фарбо оттолкнул лодку от узкой закраины вздыбливающейся платформы с ледяными зданиями.

— Проклятье, полковник, да залезайте же! — крикнула Сара.

Фарбо позволил силе тяготения увлечь его туда, куда ему нужно. Он скользил вниз, пока не уперся ногами в заднюю стену здания, потом перекатился к ледяной лестнице и на животе съехал на первый этаж. И кое-как вскарабкался на ноги, дернув шнуры, наполняющие еще три резиновые лодки. Потом обернулся и посмотрел в залитый водой коридор.

— Нет, сестрица Сара, куда я иду, тебе не попасть.

И полковник Анри Фарбо скрылся в сокровищнице, волоча за собой три гигантские резиновые лодки.

Взяв у Найлза весло, Сара начала отгребать как можно дальше от дрейфующей льдины. И охнула, увидев, как Ледяной дворец опрокинулся окончательно, заполнившись водой и закачавшись на вздымающемся море.

— Так и не могу постичь этого французского сукина сына, — заметил сенатор Ли, вместе с Алисой гребя к остаткам некогда величайшего шельфового ледника на Земле.

Сара видела, как остатки древней сейсмической камеры заполняются водой, пока она не скрылась на три четверти.

— Не путайте Анри с доктором Роббинсом. Подозреваю, полковник прекрасно знал, что делает.

«Левиафан»

Джек понимал, что в одиночку большой люк ему не закрыть. Миллионы галлонов воды уже разлились по палубе, а в машинном отделении надрывалась сирена реактора. Напор воды уже начал отрывать его руки от комингса, когда на люк вдруг легли еще чьи-то руки, отталкивающие его от переборки.

— Раз, два, три — взяли!

Совместных усилий трех человек хватило, чтобы люк наконец закрылся. Их общий вес в сочетании с инерцией позволил перекрыть поток воды и захлопнуть его.

Повалившись в воду, Джек на мгновение погрузился с головой, ослабев от схватки с Тайлером и борьбы с наводнением.

— Вы что, не в ладах с водой, полковник? — сказал Райан, поднимая его на ноги.

Коллинз поглядел на миниатюрного лейтенанта флота и покачал головой:

— Армии лучше ограничиваться сухопутными операциями — в воде получается похуже.

Джек положил ладони на плечи и Райану, и Менденхоллу, тяжело опершись на них, и стоял так. Уровень воды стабилизировался.

— Ага, приму это к рассмотрению.

— А Тайлер? — осведомился Менденхолл.

Джек отрицательно покачал головой:

— Он был не очень хорошим пловцом. — Подошел к ближайшему интеркому: — Люк машинного отделения задраен, капитан.

Не дождавшись ответа, он повторил попытку.

— Ну же! На случай, если вы не заметили: мы все еще идем ко дну.

Эрталль понимала, что, если не избавиться от липшего груза, на «Левиафане» можно ставить крест.

Гигантская субмарина выровнялась, но все равно погружалась. Глубина уже достигла двух миль, и по всему кораблю слышался натужный стон его композитного корпуса, принимавшего на себя давление.

— Алекс, мы можем что-нибудь сделать? — спросила Вирджиния, отстегивая привязные ремни, чтобы помочь лейтенанту с пружинным клапаном.

Александрия не ответила, закрыв в раздумье глаза и мысленно прокручивая в голове схему «Левиафана», а мешавшую размышлениям сокрушительную боль усилием воли отодвинула на второй план.

— Маневрирование, приготовиться дать сто пятьдесят процентов мощности на всех четырех реакторах.

— Капитан, номер третий уже в начальной стадии аварийного отключения. Он вот-вот заглохнет!

Эрталль устремила на молодого офицера-реакторщика застывший взгляд ставших зелеными глаз.

— Аварийное отключение системы безопасности: Октавиан-один-шесть-четыре-зулу. Вводите код, живо!

Исполняя приказ, молодой офицер один за другим отключил предохранительные системы всех реакторов.

— Реакторы дают сто и пятьдесят процентов, капитан.

Александрия понимала, что уже фактически прикончила «Левиафан». После этого ей уже ни за что не удастся безопасно заглушить реакторы: материал стержней расплавится и прожжет защитную оболочку на всех четырех. Но при этом она понимала, что тут уж ничего нельзя сделать.

— Джинни, капитан Эверетт, пожалуйста, соберите детей и ваших людей. Вы должны явиться к спасательным капсулам на второй палубе и приготовиться к эвакуации с «Левиафана».

— Что? А как же ты и твой экипаж?

— Каждый желающий может покинуть лодку. — Говоря это, она отвела взгляд, будто боялась, что предложение эвакуироваться могут принять слишком многие.

Ни один член ее команды даже не тронулся с места.

— Капитан, скорость погружения уменьшается.

Бросив взгляд на навигационную голограмму, Эрталль увидела, что «Левиафан» действительно замедляется. Оглядев экипаж, она кивнула:

— Спасибо, мистер Кайл, спасибо.

— Вы не обязаны этого делать — ни один из вас. На «Левиафане» триста спасательных шлюпок, хватит на каждого. Алекс, возвращайся с нами домой! — попросила Вирджиния, кладя обе руки на командирское кресло.

— Джинни, я всегда была дома. Я умру вместе с «Левиафаном».

— В этом нет нужды! — Вирджиния обернулась к молодым членам команды: — Никому из вас нет нужды так поступать.

Александрия поглядела на голограмму перед собой. На голографическом дисплее были обозначены лишь две миниатюрные модели судов: «Левиафан», выровнявшийся и медленно карабкавшийся вверх под яростный вой водометов от непосильного бремени, которое они толкали к поверхности, и еще одну, проигравшую схватку и шедшую на дно носом книзу.

— «Левиафану» надо исполнить еще одно задание, Джинни. А теперь вы должны идти. Капитан Эверетт, капсулы будут автоматически выброшены на глубине пятисот футов. Сонар дальнего действия засек в ста милях приближающийся фрегат Королевских ВМС — вам недолго носиться по волнам.

— Да, мэм. А Ледяной дворец? — спросил Карл без особой надежды.

— Ледник оторвался от острова Росса. Его разнесло на миллион осколков. — Она посмотрела на Эверетта. — Координаты вам известны — проверьте, пожалуйста.

Карл кивнул.

— Теперь ты видишь, почему мы не можем покинуть корабль, моя Джинни.

— Но…

— Капитан Эверетт, соберите своих людей и детей и уведите эту женщину с моего мостика.

— Есть! — откликнулся тот, беря Вирджинию за руку и увлекая ее прочь.

Проводив взглядом Вирджинию, давшую себя увести, Александрия на минутку позволила себе расслабиться. Потом, проглотив слезы, улыбнулась и оглядела окружающие ее юные лица.

— «Левиафану» предстоит выполнить еще одно дело. Для этого потребуется весь опыт каждого человека на борту. Мы сделаем то, для чего «Левиафан» предназначался с самого начала.

В этот момент по всей лодке раскатился сигнал радиационной угрозы. Однако оставшийся экипаж самого изумительного судна в истории повернулся к своим пультам и начал готовить его к последнему пути.

Пять минут спустя «Левиафан» находился в пятистах футах от поверхности бурного моря. Александрия нажала небольшую кнопку на своей консоли.

— Полковник Коллинз! — Она посмотрела на лицо Джека, появившееся на голограмме перед ее креслом. — Не нахожу слов, чтобы выразить наше — мое — сожаление. В моем родовом имении в Осло, в пятистах футах ниже фундамента, вы найдете плоды океанографических исследований моего рода, начиная с Родерика Деверу. О том, как предали Октавиана, изложено в собственноручных записях Жюля Верна, ставшего очевидцем событий. Передайте их своему президенту.

— Да, капитан, обязательно.

— Я сожалею насчет директора и… и…

— Удачи, капитан, — прервал ее Джек, увидев, как Эрталль терзает чувство вины.

Кивнув, она потянулась к кнопке, чтобы прервать связь.

— Поберегите Джинни ради меня, полковник, — и дала отбой, прежде чем он успел ответить. — Мистер Слэттери, эвакуировать капсулы.

Они почувствовали сотрясение, когда десять круглых капсул были выброшены через борта «Левиафана» всего одной палубой выше его покатых балластных цистерн. Закрыв глаза, Эрталль вознесла беззвучную молитву.

— Мистер Кайл, мне нужно погружение под углом двадцать градусов на рулях. Полный вперед, пожалуйста, курс двести шестьдесят градусов, глубина… тысяча футов. Прикажите по местам стоять, приготовиться к столкновению.

— Есть, капитан… мэм, мы теряем главный броневой щит в головном обзорном отсеке, а в реакторах два и три наблюдается расплавление ТВЭЛов.

— Вы так и сыплете добрыми вестями… нынче утром. Мистер Кайл, не хотите управлять «Левиафаном» во время его последней миссии? Я же хочу быть… в другом месте, когда мы всплывем в последний раз.

— Почту за честь, капитан.

Спасательные капсулы вынырнули на поверхности моря близ большого поля битого льда. Капсулы одна за другой подскакивали в воздух, возносясь с большой глубины, где были выпущены. Находившийся всего в двадцати милях фрегат Королевских ВМС «Лонгбоу» заметил их и на радаре, и на сонаре и направился к покачивающимся на волнах спасательным модулям.

Когда за борт сбросили штормтрапы и британские водолазы помогали спасшимся выбраться из капсул, Джек узрел видение, заставившее его закрыть глаза и возблагодарить бога, покровительствующего им. Наверное, все-таки морского бога «Левиафана». На кормовом подзоре «Лонгбоу», завернувшись в одеяло, стояла Сара. А за ней — Найлз Комптон, Алиса Гамильтон и Гаррисон Ли. Бросившись вперед, Сара без малейшего стыда сбросила одеяло и обняла Джека под теплом солнца впервые за многие месяцы. Ли, Найлз, Алиса и его подчиненные сгрудились вокруг.

— А доктор Роббинс? — спросил Эверетт, озираясь по сторонам.

Кивнув, Ли взял Карла за руку:

— Ты гордился бы им, сынок. Он спас нас всех, самозабвенно пойдя на подвиг.

— Он не спасся?

Ли похлопал Эверетта по спине и оставил наедине со своими мыслями.

Джек позволил объятиям длиться, сколько Саре захочется. Встретившись взглядом с Найлзом Комптоном, он кивнул. Затем Сара отпустила его, еще разок крепко прижавшись напоследок.

— Мистер директор, — проговорил Джек.

— Достаточно рукопожатия, полковник, — улыбнулся Комптон.

— Похоже, мы недосчитываемся полковника Фарбо.

Все смолкли, и Джек прочел все по их глазам. Фарбо пропал, и всем от этого стало как-то не по себе. Коллинз лишь чуть кивнул, принимая их молчание как ответ. И тут на корабле Ее Величества «Лонгбоу» началась боевая тревога: выли сирены, по палубе забегали матросы. Джек приказал своим людям обеспечить безопасность детей.

В полумиле от них море вспенилось расширяющимся кругом, кипевшим и бурлившим так, будто все вокруг вот-вот взлетит на воздух.

— Господи, эта сумасшедшая все-таки справилась, поглядите-ка на это! — Ли швырнул свою трость за борт.

— Вся команда, подводный объект всплывает слева по носу! Главный калибр, товсь!

— Нет! — крикнул Коллинз, замахав руками в сторону мостика фрегата.

Взвод морских пехотинцев быстро окружил группу «Событие» и детей «Левиафана», оттеснив прочь от фальшборта.

У фрегата не было времени убраться с дороги, и он закачался от чудовищной силы, взбудоражившей поверхность моря рядом с ним. Когда же качка успокоилась, гигантские пузыри и фонтаны воды накрыли куда меньшее поверхностное судно, а затем, будто последнее чудо, доказывающее благосклонность оберегающих его морских богов, «Левиафан» медленно вознесся из глубин. Поврежденная рубка первой стряхнула с себя холодную воду и лед. А затем, ко всеобщему изумлению, показался корпус отнюдь не «Левиафана».

— Ох ты, боже мой, она справилась! — вскрикнула Вирджиния, с залитым слезами лицом обнимая сенатора Ли.

— Изумительно, просто чертовски изумительно… — только и смог пробормотать сенатор Ли.

Ненадежно пристроившись на обширном фордеке «Левиафана», лежал поврежденный корабль ВМФ США «Миссури». Нос подлодки теперь пропал напрочь, на корпусе виднелись обширные повреждения. И пока они так смотрели, на «Миссури» начали открываться люки, и подводники стали помогать раненым выбраться из ее утробы.

Увидев капитана Джефферсона и Иззерингхаузена, показавшихся из спасательного люка рубки, Джек улыбнулся. Капитан уже начал выкрикивать приказания, когда, наклонившись, заметил Коллинза. Тряхнув головой, он отдал полковнику честь и крикнул своим подчиненным, чтобы прыгали за борт. А затем, бросив последний взгляд на колоссальную боевую рубку «Левиафана», возносящуюся далеко ввысь, он снова отдал честь — теперь уже диковинному судну — и вслед за своим первым помощником спрыгнул в ледяную воду.

«Левиафан» начал проигрывать схватку с притяжением моря, понемногу уходя под воду. Тогда люк на самом верху рубки распахнулся, и из него выбрались три молодых моряка, наклонились к люку и помогли подняться капитану Александрии Эрталль.

Подбежав к перилам, Вирджиния свесилась за борт, насколько могла, глядя, как «Левиафан» медленно тонет. Шаткое равновесие «Миссури» на фордеке «Левиафана» наконец нарушилось, и она соскользнула в холодные воды, предъявившие на нее свои права.

Вирджиния Поллок рыдала в объятиях крепко державшего ее Найлза.

— Алекс, прыгай, выбирайся, у тебя есть время! Пожалуйста, вытащи сколько сможешь своих людей, пожалуйста! — криком кричала Вирджиния, а Александрия улыбнулась в последний раз.

Капитан Эрталль оглядела лица людей, оказавшихся чуть выше нее, пока «Левиафан» медленно тонул. Потом ее люди помогли ей забраться обратно в люк рубки.

Под рыдания детей вместе с Вирджинией грандиозный «Левиафан» медленно скрылся, и единственными напутственными фанфарами ему послужил рокот моря вокруг.

Айсберг шириной в четверть мили, двести тысяч лет находившийся в центре шельфового ледника Росса, скрыл звук крохотного мотора от фрегата Королевских ВМС, уходившего на север, к австралийским территориальным водам. Пассажир головной лодки, низко осевшей в воде, дрожал от холода, маневрируя на большом «зодиаке» среди мелких льдин, покрывших море Росса. Этот человек решил, что будет петлять между новообразованными айсбергами, пока не доберется до нового антарктического приморского городка — американской метеорологической станции Мак-Мердо, где можно будет зафрахтовать самолет.

Полковник Анри Фарбо не мог не улыбаться: за ним на буксире шли два других «зодиака». Их осадка тоже была крайне низкой. Груз, который он поспешно вытащил из Ледяного дворца в последний момент, был покрыт брезентом. Полковник толком не знал, сколько сокровищ он уберег, но от одной лишь мысли, что все три лодки полны, его улыбка становилась шире.

Завладев толикой легендарного золота и драгоценностей графа Монте-Кристо, Анри Фарбо медленно продвигался на юг.

Эпилог

«Мир может быть таким замечательным местом, преисполненным чудес и тайн, непостижимых уму любого мыслящего человека, — но следует понимать, что эта красота и чудеса могут быть очень легко утрачены из-за высокомерия нашего рода. Я и моя семья вверили вам ответственность за другое разумное существо, братьев и сестер Земли, беспомощных перед нашей тягой к уничтожению собственного мира. Они нуждаются в нас, а мы — абсолютно несомненно — нуждаемся в них».

Капитан Александрия Эрталль, гуманист

Мексиканский залив

Президентская яхта лениво покачивалась, стоя на якоре в Мексиканском заливе. Сенатор Ли, выглядев в своей синей капитанской фуражке очень щеголевато и даже царственно в компании сидящей рядом Алисы, вполголоса обсуждал с ней ее уход на пенсию, до которого оставались считанные месяцы.

Эверетт, Менденхолл и Райан что-то молча делали на носу, время от времени бросая назад взгляды с подозрительным выражением на лицах.

Джек, Сара, Найлз, Вирджиния и президент Соединенных Штатов стояли на дубовом кормовом брусе, глядя в воду.

— Если они там, то почему мы никогда их не видим? — осведомился президент.

— Учитывая наш вшивый послужной список, вы захотели бы идти на такой риск, будь вы симбиантом? — спросил в ответ Найлз своего старого друга.

— Нет, пожалуй, нет.

— Господин президент, началом послужит аннулирование лицензий на газо- и нефтедобычу в водах залива.

Президент обвел их взглядом одного за другим.

— Да, но мне придется уступить требованию начать бурение в арктической тундре, так что мы грабим Петра, чтобы заплатить Павлу.

— Мы делаем, что можем. Наука отыщет способ помочь им, — с надеждой проговорила Сара. — Бумаги Эрталлей должны решить множество наших проблем.

— А что с детьми? — поинтересовался Джек.

— Госдепартамент бросил все ресурсы на поиски их ближайших родственников, но похоже на то, что они настоящие круглые сироты. Я отложил небольшую сумму на их совместное содержание.

Все примолкли. Наконец, молчание нарушила Вирджиния, вглядывавшаяся в зеленые воды залива:

— Я встревожена. С тех пор как симов выпустили, наши новейшие микрофоны гидроакустического наблюдения не уловили ни звука со дна — ни здесь, ни в Марианском желобе. Надеюсь, они не больны.

— На сей счет я бы не волновался, — заметил Эверетт, подходя к группе и вытирая руки ветошью. — Мониторинг ВМФ теперь единственное, что происходит в водах залива. Если будет обнаружен хоть малейший след загрязнений, ФБР ринется на поиски нарушителей, а поскольку президент провел через конгресс смертную казнь за это преступление, по-моему, дни сброса химических загрязнений в море отошли в прошлое.

— Надеюсь, вы правы, — печально проронила Вирджиния.

— Ну и унылое же зрелище вы все являете, — без тени насмешки сказал Эверетт. — Мы тут в спокойном и мирном море, а вы хнычете, будто потеряли свою собачку.

Президент посмотрел на полковника Джека Коллинза, приподняв брови, а затем снова на капитана Эверетта.

— По-моему, вы влезли в мой бар, — притворно нахмурился президент.

— Если полковник Фарбо и научил нас чему, так это тому, что нечего церемониться, если выпивка под носом. Кстати, сэр, насколько понимаю, винный подвал капитана Эрталль вашему сто очков форы даст.

— Я так и понял.

Вдруг из обеденного салона президентской яхты грянула громкая музыка — наигранная «Сьюпримз» песня «Любовь не торопи», — и, ко всеобщему потрясению, из салона в танце появились в стельку пьяные Райан и Менденхолл в женских купальниках, разевая рты в лад словам песни. Да и руками они жестикулировали, как «Сьюпримз» в зените славы.

Громче всех рассмеялись Гаррисон Ли и президент, глядя, как двое мужчин вертят бедрами и вприпляску приближаются к Джеку и Саре, а следом команда Секретной службы на взводе, готовая расстрелять обоих. Не успел Джек сообразить, что к чему, как Сара, смущенная сверх всякой меры, просто улыбнулась и столкнула обоих лейтенантов с яхты в теплый залив.

Музыка продолжалась, а Эверетт прямо согнулся от хохота и потому даже не заметил, как Джек тихонько поднял ногу и толчком в пятую точку послал его следом за шутниками.

Вскоре хохотали все без исключения, глядя, как они бултыхаются, пытаясь выбраться из воды.

А в четверти мили от них на поверхности залива показались темно-синие глаза симбианта, внимательно наблюдавшие за барахтающимися у президентской яхты людьми. Поморгав глазами от яркого сияния южного солнца, сим выгнул спину и нырнул обратно в морские глубины.

Дэвид Линн Гоулмон Первозданные

Кейре – моей новой внучке, самому драгоценному сокровищу в мире!

Моему сыну Шауну и невестке Трэм – вы потрудились на славу!

Dаvid Lynn Golemon

PRIMEVAL

Copyright © 2010 by David L. Golemon.

Published by arrangement with St.Martin’s Press LLC.

All rights reserved.

© Овчинникова А. Г., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Благодарности

Королевской канадской конной полиции за помощь, выходившую за рамки исполнения долга, – множество благодарностей. Майору Рудольфу Андерсену, храброму человеку и пилоту «U-2», который помог спасти мир в 1962 году.

Пролог

Берингия[1] (перешеек между Восточной Сибирью и Западной Аляской), 20000 лет до н. э.

Трава была высокой и буйной. Люди наблюдали за стадом гигантов, пасущихся на свежей, просоленной поросли у берега теплого моря. Вода плескалась на севере и на юге у краев узкой полоски земли, уходящей к новому, незнакомому миру, где каждый день возрождается солнце. Дальше, на востоке, полоска расширялась и превращалась в обширную, поросшую травой равнину. На севере маячила гигантская ледяная стена – ее было очень хорошо видно из низины. Вскоре эта стена начнет медленно двигаться на север, и тогда льды вернутся в мир людей.

Стадо животных, намного превосходивших величиной и силой мохнатых созданий с бивнями, обитавших на западе, на родине этих людей, оставалось на месте. Звери слишком мало знали о людях, чтобы бояться их даже после того, как один из старых самцов пал, сраженный копьем и камнем.

Старший из кочевого племени внезапно выпрямился, оторвавшись от сегодняшней добычи. Вечерний ветер принес запах, с которым этот человек успел хорошо познакомиться с тех пор, как больше трех месяцев назад его племя покинуло азиатские степи. То был запах Следующих Позади. Они всегда держались на одном и том же расстоянии от их группы из сорока мужчин, женщин и детей: до них можно было добежать или дойти, не останавливаясь на отдых. Они никогда не приближались настолько, чтобы их можно было увидеть. Единственным доказательством того, что Следующие Позади где-то поблизости, служили массивные следы, оставленные их альфа-самцом: отпечатки настолько огромные, что двое младших охотников могли бы поставить ноги одну за другой в каждую такую впадину глубиной в пол-локтя.

Сильный молодой охотник, встав рядом с дедом, проследил за его взглядом, устремленным на запад, в сторону родной земли, которую им пришлось покинуть. Там больше не осталось ничего, кроме голода и ненасытных животных, обезумевших от той же беды, какая обрушилась и на людей. Молодой охотник принюхался, но красноречивый запах исчез, его унес сменивший направление вечерний ветер.

Старик жестом велел внуку вернуться к разделыванию гигантской добычи. Внимание старейшины все еще было сосредоточено на западном горизонте. Он знал: огромный человекозверь наблюдает, выжидая шанса, на который надеется любой падальщик, – поживиться остатками. Глава племени не знал наверняка, сколько месяцев альфа-самец кормился благодаря их кочевому племени, но помнил: всякий раз, когда они с внуком возвращались по собственным следам, остатки их добычи оказывались обглоданы до костей, из которых был высосан мозг.

Молодые охотники завернули мясо старого самца в жесткую мохнатую шкуру бивненосца, и старик протянул руку, не дав внуку поднять свою долю мяса из высокой травы. Он покачал головой, и ветер разметал его длинные волосы. Парнишка лет шестнадцати перевел взгляд со знакомого морщинистого, с четкими чертами, коричневого лица на запад – и тут же все понял. Они оставят один сверток Следующим Позади как жест доброй воли, адресованный племени зверолюдей. Зверолюди легко могли бы убить их всех, если бы того пожелали, но до сих пор оставляли маленькую странствующую группу в покое. Пока что единственным проступком зверолюдей было любопытство. Старика озадачивало такое диковинное поведение – на своих прежних землях люди никогда не сталкивались с подобным племенем и пришли к выводу, что, возможно, эти твари всего лишь желают подружиться с существами, которые знали и умели ненамного больше их самих.

Внук старика швырнул мясо на траву, кивнув в знак того, что понял его намерения. Повернувшись к остальным мужчинам, вожак племени движением копья дал понять, что следует вернуться в лагерь до того, как солнце нырнет за холмы на западе. Парнишка мгновение подумал и, прежде чем пуститься в путь, сунул руку в кожаный мешочек, висевший у него на плече. Он достал награду, полученную за то, что уложил шерстистую тварь, и завернутая в скользкий желудок печень легла рядом с мясом. Такой деликатес был самым почетным приношением тем, кто следовал за людьми.

Старейшина кивнул, одобряя дар мальчика, повернулся и стал наблюдать за высокой травой. Он знал: гигант не спускает с них глаз. Старик чувствовал его – чувствовал присутствие существа, пустившегося по следу людей в северных высокогорных просторах больше года тому назад и с тех пор всегда следовавшего за ними, всегда наблюдавшего.

Вожак воздел к небу заостренное деревянное копье с перьями огромного орла, а после опустил руки, показывая великану на приношение, зная, что тот не сводит с людей глаз. Потом он указал копьем на север, и отряд охотников двинулся в путь, оставив после себя лишь кости добычи и дар огромному зверю.

* * *

Гигантское создание было почти вдвое выше обычного человека, а весило столько же, сколько восемь людей, за которыми оно следовало. У него была массивная голова и широкий лоб, указывавший на то, что под ним может скрываться мозг, не уступающий мозгу человека. Животное обладало способностью к прямохождению, что позволяло ему быстро передвигаться по неровной местности и хорошо держать равновесие. В глазах его таились искры разума, не свойственного прежде ни одному из приматов. В пасти великана имелось множество зубов – как плоских и широких, способных прожевать грубую траву, веточки и кусты западного континента, так и длинных острых резцов плотоядного животного.

Обычно гигант не был падальщиком. В своей естественной стихии – джунглях или лесу – этот вид отлично справлялся с добыванием пищи для своих самок и детенышей. Волосатое создание от рождения умело маскироваться, сливаясь с любой местностью благодаря густому меху, способному топорщиться так, что очертания великана представляли собой множество изломанных линий и никогда не превращались в четкий силуэт.

Сидевшее на корточках огромное существо наблюдало, как старик показал в его сторону, туда, где оно пряталось от людей. Карие глаза сощурились при виде палки, которой человек указал на что-то, лежащее на земле. Гигант издал низкое горловое фырканье. Поджав большие толстые губы, он и так и сяк вертел в голове эту головоломку. Но потом он расслабился, увидев, что старик вслед за молодым человеком двинулся прочь от того места, где они убили свою добычу.

Люди давно скрылись из виду, уйдя в сторону дюн южного моря, и лишь тогда существо выпрямилось во весь рост. Черно-коричневая шерсть зашелестела, когда гигант склонил голову набок. Огромный зверь любил вечер и вечернюю прохладу. Протянув большие руки, он коснулся высокой вкусной травы, провел могучими толстыми пальцами по верхушкам травяных зарослей, заморгал и принюхался, словно наслаждаясь моментом одиночества в ласковом вечере нового мира.

Потом, как и старик несколькими мгновениями раньше, гигант застыл и принюхался. Ничего подобного он прежде не чуял – тяжелый, мускусный запах походил на запах огромных котов, водившихся в местах его исконного обитания… И все же был слегка другим. Зверочеловек присел на корточки и снова принюхался, хотя уже понял, что унесенный ветром запах бесследно исчез.

Великан почувствовал приближение трех самцов и шести самок своего рода, и вскоре они вышли из растущей неподалеку более высокой травы, где прятались от отряда людей. Двое детенышей, родившихся последними, переступали нетвердыми ногами, глядя на повернувшегося к ним самого большого самца их стаи. Самец посмотрел на малыша и малышку, отвернулся, снова принюхался – и медленно повернулся кругом, ворча и втягивая ноздрями воздух. Удостоверившись, что малюткам ничего не грозит, он фыркнул и пошел туда, где в дар им оставили свежее мясо.

Вожак зверолюдей наблюдал, как второй по росту самец вытащил печень на траву, разорвав желудок, в который она была завернута. Молодежь подбежала к огромному изломанному скелету и принялась сражаться с гигантскими ребрами, тряся и отрывая кости, а старшие наблюдали за ними. Глаза зверолюдей были добрыми, но настороженными, и они ни на миг не теряли бдительности. Альфа знал: остальные чувствовали то же, что и он. Нечто притаилось неподалеку в густеющих сумерках… Что-то кралось в зарослях, ища пропитания.

Огромное создание снова посмотрело на юг. Запах исчез, но гигант успел уловить, откуда он исходит: с той стороны, где люди решили расположиться на ночь.

Альфа несколько раз надсадно заворчал. Остальные взрослые перестали кормиться и, сидя на корточках, посмотрели на него. Сверток уже был вспорот, а мясо распределено между всеми без драк и рычания. Все наблюдали, как предводитель снова заворчал, повернулся и двинулся на юг; гигантские следы протянулись вслед за казавшимися детскими отпечатками ног старика и его охотников. Все поняли: альфа учуял нечто большое и опасное, выслеживающее ничего не подозревающих людей.

* * *

Пламя было высоким. Старик то и дело посылал людей за хворостом для костра, по четыре человека за раз. Ему все время казалось, что разведенный в яме костер был недостаточно высоким и жарким для сгущающейся темной ночи.

Группа мужчин и женщин радостно предвкушали хорошую трапезу, какой у них не бывало с прошлого полнолуния. Больше двадцати солнц они питались только сушеным мясом, травой и ягодами. Все это перетиралось, превращаясь в мягкую пасту, которая твердела, полежав несколько часов на солнце. Ожидание жареного мяса заставило группу расслабиться, и люди не обращали внимания на беспокойство старика, который думал о том, что могло притаиться в ночи. Мужчины и женщины клана встречались лицом к лицу с созданиями своего мира и всех победили. Какого противника могла послать эта новая земля, чтобы он одолел их в бою или превзошел в хитрости? Члены племени чувствовали себя в безопасности у ночного костра, которого боялись все создания, кроме человека.

Старейшина почесал щеку и, когда с моря до лагеря долетел порыв ветра, запахнул легкий меховой плащ. Этот плащ был старым, изношенным до дыр. Маленького волка, чья шкура пошла на эту одежду, добыли в летние месяцы, и его меху было далеко до густых шкур, из которых шьют теплые зимние накидки. С каждым днем ощутимо холодало, но огромные бивненосцы сулили тяжелые шкуры, так что у людей вряд ли должны были возникнуть трудности с зимней одеждой и теплым кровом.

Старейшина кивнул, когда внук положил рядом с ним три больших запеченных ребра. По ним стекал густой горячий жир, и костный мозг пузырился, вытекая из кости – как раз то, что нужно ноющему животу!

Вожак взял одно из больших ребер, но услышал позади шуршание и застыл. Он понял, что внук тоже это слышит: мальчик провел взглядом по верхушкам высокой травы. При свете огня было видно, как трава отражается в темных глазах парнишки… И тут травяные заросли полегли под массивным весом. Тяжелый, дикий запах кошки ударил в ноздри, и старик, уронив ребро, потянулся за деревянным копьем.

Мальчик повернулся и хотел выкрикнуть предупреждение, но трава уже раздалась и земля задрожала: самый огромный, самый кошмарный кот, которого когда-либо видел старик в западных землях, прыгнул в середину группы людей, перед самым приземлением развернувшись в воздухе. Его грозный рык наполнил ночь ужасом. Клыки громадного зверя были длиной с мужское предплечье и изгибались смертельными остроконечными ножами, торчащими из верхней челюсти зияющей пасти. Глаза кота сияли золотистым жаром в свете огня. Прежде чем мужчины успели схватиться за копья и камни, кот ударил лапой женщину, распоров ей живот. Потом зверь, весивший больше четырех взрослых мужчин, повернулся и зарычал на охотников, которые возвращались, неся хворост для костра. Его острые когти длиной в полруки рассекли воздух.

Старик попытался подвести женщин и детей ближе к огню, которого кот явно боялся, но когда десятилетняя девочка кинулась к матери, огромный хищник среагировал с молниеносной быстротой. Отпрыгнув от мужчин с копьями, он схватил вопящего ребенка своей огромной пастью. Кот встряхнул девочку, пытаясь сломать ей спину, но та продолжала вопить, ясно сознавая, какая ужасная участь ее ждет. Мужчины принялись тыкать и колоть гигантского хищника копьями, а обезумевшие от страха женщины орали при виде этой кошмарной сцены. Толстая шкура зверя была прочна, словно дубленая, и наконечники копий не могли глубоко воткнуться в его бок и плечи. Но эти удары причиняли коту невиданную прежде боль, и он начинал яриться.

Кот с длинными клыками уже собирался отпрыгнуть от большого костра и исчезнуть вместе с вырывающейся девочкой, как вдруг все задрожало от еще более громкого, вызывающе яростного рева, который заставил замереть не только паникующих мужчин и женщин, но и зверя. Такого низкого звука никто из них еще никогда не слышал. Громадная тварь, которую люди увидели впервые за те долгие месяцы, что она следовала за ними, прыгнула в центр группы. Мужчины отвели копья, готовые атаковать, но старик начал вопить, дикими жестами призывая их сосредоточиться на коте.

Саблезубый хищник припал к земле, защищая свою добычу от странного создания, появившегося перед его кровожадными глазами. Гигант, обличьем напоминающий человека, низко пригнулся, подражая защитной позе кота. Большие карие глаза уставились на девочку, зажатую в зубах хищника: ребенок слабел, воздух больше не проникал в маленькую грудь, сжатую не длинными изогнутыми кошачьими зубами, а обычными, более короткими. Великан отчаянно выискивал шанс напасть. Он сделал вид, что бросается вправо, потом метнулся влево – инстинкты, призывающие спасти ребенка, оказались сильнее осознания опасности, грозившей ему самому.

И вот странное создание ринулось на кота; его огромные ноги, зарывшись в землю в поисках прочной опоры, взметнули песок и грязь. В то же миг зверь тоже метнулся вперед, все еще держа в пасти умирающего ребенка. Хищник ударил гиганта всем телом, они столкнулись, словно два громадных валуна во время горного обвала.

Оба противника упали и прокатились через огонь. Волосатое существо ревело, молотило по спине и бокам кота, пытаясь заставить его выплюнуть добычу, но тот из чисто животной злобы не выпускал ребенка. Хищник замахнулся лапой на врага и оставил глубокие кровавые отметины вдоль его спины, а зверочеловек, извернувшись, отчаянно попытался обхватить могучей рукой толстую кошачью шею. В конце концов великан сумел крепко ухватить кота и сжал его изо всех сил, вложив в это движение всю свою костоломную мощь.

И тогда хищник наконец-то сделал то, чего добивался гигант: завизжал и разжал челюсти настолько, чтобы спаситель сумел вытащить из них ребенка. Уронив девочку на песок, зверочеловек откатился вместе с гигантской кошкой в высокую траву.

Мужчины ринулись вперед, но старейшина удержал их, поскольку звуки боя еще не стихли. Рык и вопли кошки, глубокий гулкий рев гиганта слышались еще минут двадцать: скрытые от глаз людей, два величественных существа сражались за господство в высокой траве новой земли.

Девочка едва дышала. Зубы кота оставили на ее груди глубокие раны, при каждом вздохе ребенок выдыхал кровь. Один ее глаз был вырван, сломанные рука и нога бессильно распростерлись на песке, но старик подумал, что, если девочка будет сражаться за жизнь, она сможет выкарабкаться.

И вдруг все стихло – так же внезапно, как до этого ночь взорвалась шумом. Мужчины, подняв копья и камни, наблюдали за тем местом, где исчезли два сражающихся существа, но не могли уловить ни звука, ни движения. Внук старика двинулся было вперед, держа наготове копье, но старик снова удержал его. Даже если огромное создание не погибло от ужасных зубов кота, оно могло быть так жестоко изранено, что нанесло бы удар любому, кто приблизился к нему. Нет, они останутся у костра!

Старейшина наблюдал, как в небе появился ноготок луны… И тут вдали раздались стенания. Похожий на человеческий высокий голос – похоже, женский – пустил по спине старика холодок. Вожак распознал в этих криках страдание.

Он склонил голову. Племя двинется в путь утром за неторопливо бредущим стадом, уходя все дальше от древней родины и оставляя позади голод. По какой-то причине, постичь которую вожак был не в состоянии, он чувствовал, что дни Следующих Позади клонятся к закату. Почему гигантское существо спасло одну из его рода? Он знал, что никогда не поймет этого, и не желал об этом думать.

Старик наблюдал, как мужчины разожгли огонь, а женщины занялись раненой девочкой. Повернувшись на запад, он прислушался к печальному плачу смерти, продолжавшему звучать в ночи. К завываниям присоединился странный шум: множество толстых палок колотило по земле и по немногим деревьям, растущим на этой маленькой вытянутой равнине. Удары звучали не прекращаясь, словно стадо бежало сквозь ночь, и этот стук с криками не давали людям покоя.

Племя гигантов потеряло еще одного члена. Оно быстро сокращалось, и ему грозило полное вымирание. Твари, не похожие на всех прочих животных, инстинктивно чувствовали (а инстинкты их не так уж сильно отличались от человеческих) неизбежность своего исчезновения. А поскольку у них было мало надежд, что новый мир к востоку окажется лучше покинутой ими бесплодной земли, человекоподобные огромные создания, самые умные после эволюционирующего человека, вскоре могли полностью исчезнуть. Однако старейшина ошибся в одном: племя гигантов было теперь связано с его отрядом переселенцев, и отныне великаны всегда будут искать компании и тепла людей.

16 июля 1918 года. Екатеринбург, Россия

Царской семье разрешили выйти из дома, служившего им тюрьмой, чтобы подышать утренним воздухом. Наследного принца Алексея плотно закутали, чтобы уберечь от озноба; с него не спускал глаз постоянно докучавший ему заботами семейный доктор.

Отец Алексея наблюдал за всем этим со стороны. Двор был большим, а он никогда не любил находиться вдали от своих детей. Царь видел, как два охранника-большевика лениво прошли мимо четырех его дочерей, бросая на них быстрые оценивающие взгляды. Потом, зная, что императорская семья наблюдает за ними, охранники продолжили путь с глумливыми ухмылками и смешками, каких и следовало ожидать от подобных простолюдинов. Ровно год назад этих людей за подобную наглость пристрелили бы на месте.

Николай Второй смирился с судьбой последнего царя великой династии Романовых – однако не обязан был смиряться с таким же бесславным уделом своих детей.

Он ждал у высокой стены и еле удерживался от того, чтобы не начать нервно переминаться с ноги на ногу. В конце концов император заставил себя стоять неподвижно. Не оборачиваясь, он чувствовал: маленькие темные глазки комиссара Юровского наблюдают за его семьей из окна нижнего этажа большого сельского дома. В первую очередь коротышка обращал внимание на царя, и неудивительно. Глазки-бусинки, похожие на глаза хорька, неотрывно наблюдали и изучали.

Потом Николай увидел высокого мужчину, который направлялся к нему, в одиночестве стоящему на садовой дорожке. Этот высокий человек тоже понимал, что от комиссара не ускользают никакие приходы, уходы и передвижения во дворе, – и поэтому помедлил, чтобы побеседовать с девушками. Он кивнул им, и они начали с ним разговаривать, как всегда, кокетливо улыбаясь. Царские дочери считали светловолосого большевика неотразимым. В его обществе любой чувствовал себя легко и непринужденно – и благородный, и низкорожденный. То был талант, которым сам Николай так и не овладел за долгие годы управления Россией.

Увидев, что Яков Юровский отвернулся от окна, царь в конце концов расслабился – до некоторой степени. Он знал, что несколько других пар глаз продолжают наблюдение из мест, о которых он даже не догадывался.

Высокого человека, полковника Иосифа Петрова, уважали даже безжалостные охранники, во многом из-за его положения. Он был членом ужасной ЧК, тайной полиции новой Коммунистической партии. Однако большевики не знали, что одновременно красавец полковник состоит на жалованье самого императора Николая.

Великан, весьма импозантный в высоких, до колена, блестящих сапогах и великолепной зеленой форме, легкой походкой приблизился к царю, кивнул и отвесил полупоклон. Этот простой жест, в котором охранники усмотрели насмешку над членом царской семьи, на самом деле был искренним приветствием: ему полковника научили старшие товарищи, когда он отбывал ссылку вместе с Владимиром Лениным. Поклон не помешал большевику перевести голубые глаза на дальнее окно в поисках худого лица комиссара.

– Да, молодой человек, – поприветствовал его царь.

Такой простой жест был для Николая внове, а ведь он должен был уяснить подобные мелочи задолго до своего отречения. Если бы он смог разобраться в вещах, подобных этому короткому приветствию, с которым к нему обращались во время его царствования, это помогло бы ему понять классы, стоявшие по положению гораздо нижеего. Путь к пониманию собственного народа – вот в чем Николай Романов отчаянно проиграл.

– Ваше величество, – сказал великан, поправляя шапку, – нынче утром у вашей семьи цветущий вид.

Николай Александрович откашлялся, поднес ко рту затянутую в перчатку руку и кивнул.

– Спасибо, товарищ… Э-э, ведь так теперь принято обращаться? Товарищ полковник?

Петров улыбнулся:

– Да, но пока сойдет и просто «полковник», как в старые дни.

Царь повернулся и зашагал по дорожке, а полковник в зеленой форме тут же пошел рядом, возвышаясь над Николаем, словно башня. Оба заложили руки за спину. Не поворачиваясь к царю, полковник негромко изложил то, что должен был сказать:

– Я смог привезти из Тетровска только одну девочку. Семья вашего кузена, в том числе его дочери, уже покинула страну. Они отбыли из порта Владивостока три недели тому назад. Ту девочку, которую я нашел, оставили в местной больнице; она была слишком больна, чтобы путешествовать вместе с остальной семьей. Она только-только начинала поправляться после пневмонии. Теперь она полностью здорова, и я объяснил ей, какая задача на нее возложена. Ради вас она согласилась помочь. Наверное, это мило, что до сих пор кто-то остался вам верен, даже из ваших младших родственников.

Царь промолчал, не обратив внимания на тонко завуалированный намек на его царственных племянников и племянниц. Вместо того чтобы ответить полковнику, он закрыл глаза в попытке сдержать отчаяние, которое нахлынуло на него, когда он выслушал привезенные Петровым новости. Царь сглотнул и постарался как можно лучше изобразить улыбку, чтобы не походить на удрученного, отчаявшегося отца. Новости означали, что лишь одна из его драгоценных дочерей избежит возможной черной судьбы. Каким бы безжалостным ни являлся этот план – погубить родственников, чтобы спасти собственных детей, – то была единственная надежда, что прямые потомки царя переживут безумие, охватившее его страну.

– А мальчик? – в конце концов спросил Николай, краешком глаза глядя на двух охранников, наблюдающих за ним от главных ворот сада.

Он изо всех сил старался ничем не выдать своего волнения, ожидая, когда объявят судьбу его сына.

– Тут я могу сообщить кое-какие хорошие новости. При большой помощи британской разведки удалось разыскать сына любовницы вашего кузена – у мальчика даже тип крови совпадает с типом крови наследного принца.

– Он похож на моего сына? – задал Николай сквозь сжатые зубы почти безумный вопрос.

Великан улыбнулся, оглянулся на охранников и опустил голову, чтобы не было видно, как шевелятся его губы.

– Я как будто смотрел на незаконнорожденного сына вашей любовницы, ваше величество.

Император закрыл глаза, отчаянно сражаясь с приступом гнева: ему снова пришлось стерпеть оскорбление своего царского достоинства.

– Приношу извинения. Это было очень грубо с моей стороны… Да, мальчик похож на Алексея. Они вполне могли бы быть братьями-близнецами.

– Всего лишь двое детей? Ни малейшего шанса найти других девочек, похожих на моих дочерей?

Здоровяк остановился и посмотрел в спину ушедшего вперед некогда могущественного правителя.

– Двое из ваших детей наверняка переживут эту ночь. Вот как вы должны на это смотреть. Думать иначе глупо, это заставит вас дрогнуть в самый неподходящий момент. А это приведет к тому, что убьют их всех. Нынче ночью вы, как никогда, должны быть храбрее, чем о вас думают.

Царь Николай круто остановился, ощутив, что со двора на него устремлен еще чей-то взгляд. Потом он снова повернулся лицом к большевистскому полковнику.

– Нынче ночью? – спросил Романов.

Его губы и левая щека дернулись под коротко стриженной бородкой.

– Чешский контингент белой армии подошел слишком близко. Комиссар Юровский получил приказы. Я сам доставил их этим утром. Мне жаль… Убийство – презренное дело.

– Нынче ночью, – повторил Николай, повернув голову, чтобы увидеть свою семью, которая восхищалась цветами, выросшими на разбитой стене.

Он посмотрел на жену, а та взглянула на него. При виде выражения лица мужа царица отвернулась, взглянув на дочерей и единственного сына. Одна из девочек задала ей какой-то вопрос, и царица, отогнав черные мысли, жизнерадостно улыбнулась. Николай знал, что храбрая Александра все поняла.

– Которая из дочерей останется жить?

– Та девочка чертами, возрастом и весом похожа на Анастасию.

Николай промолчал. Он только кивал, устремив взгляд на улыбающуюся дочь, которую видел сквозь наворачивающиеся на глаза слезы. Смышленая и жизнерадостная Анастасия.

«Да, – подумал он, – так и должно быть. Именно она сможет продолжить род, когда семьи ее не станет».

– Комиссар подождет, пока время подойдет к полуночи и большинство жалких созданий здесь и в деревне заснут. Тогда он пошлет за вами, за вашей семьей, семейным доктором и даже за слугами.

– Никого из них не пощадят?

Высокий большевик промолчал. Он хотел спросить царя, сколько семей будила посреди ночи тайная царская полиция и забирала без разговоров, после чего о них никто никогда больше не слышал. Но какой толк теперь говорить об этом?

– Все приготовления закончены? – спросил Николай, не сводя глаз со своих родных.

– Мне и двоим детям предстоит многодневное путешествие по суше. При нас будут охранные свидетельства, подписанные самим товарищем Лениным. Мы отправимся в Налычево: там, у восточного побережья, уже ожидает корабль.

– Мое состояние тоже там, в безопасности?

– Часть царских сокровищ мы сумели конвертировать в американские золотые «двойные орлы»[2]. Их смогли контрабандой вывезти из Москвы, и они прибудут на место на три дня раньше нас. О ваших детях очень хорошо позаботятся – даю слово. Даже после того, как мои товарищи возьмут свою часть награды, вашим детям вполне хватит на двоих шести миллионов долларов в американской валюте.

Николай повернулся и зашагал обратно, возвращаясь к семье по той же самой дорожке. Петров остался стоять, глядя в сторону.

– Это благородно с вашей стороны, товарищ Петров, – остановившись, сказал Николай. – И куда вы направитесь?

– Америка – вот где вашим царственным родственникам передадут ваших детей. Большего я сказать не могу.

– Полковник Петров, если бы это по-прежнему было в моей власти, я бы вас вознаградил…

– Но это не в вашей власти. Я отдам своим сообщникам прибереженную для них часть сокровищ и передам то, что предназначено для воспитания ваших детей. Полагаю, Близнецы в целости и сохранности? Ваши люди смогли уберечь их, и они поджидают нас вместе с золотом?

– Близнецы там, оба Близнеца весом в сорок средних бриллиантов. Они находятся в позолоченном изукрашенном ларце с тремя замками.

– Значит, легенда о Близнецах Петра Великого – правда? Представляю: похожие как две капли воды бриллианты величиной со страусиное яйцо! Понять не могу, как ваша семья ухитрилась держать их в секрете так долго…

Николай не был заинтересован в том, чтобы рассказывать полковнику о великих царских Близнецах. Какая ему теперь польза от бриллиантов? Только одна: они станут наградой для человека, который спасет Алексея и Анастасию.

– Когда вы заберете моих детей из…

– Это вас не касается. Палачи разбудят вас около полуночи, и вместе с остальными членами вашей семьи рядом с вами будут находиться сын и младшая дочь. Тем не менее помните – вы, ваша жена и дочери не должны обращаться с этими двумя подставными детьми как-то по-другому. Если все получится, я, надо надеяться, буду уже за много километров отсюда вместе с…

– С двумя моими детьми, – перебил Николай полковника, повернувшись, чтобы посмотреть на него.

Тот кивнул, отвесил полупоклон и быстро зашагал прочь.

Царица поприветствовала супруга, не успел тот приблизиться. Она взяла его за согнутый локоть обеими затянутыми в белые перчатки руками. Ее широкополая шляпка была сдвинута так, чтобы защитить ее от свежеющего ветра и притворно веселого солнца.

– Есть новости, Ники? – спросила она.

– Сегодня ночью, моя любовь, – ответил Николай, не поднимая головы.

Козырек фуражки скрывал его полное смятения лицо.

Александра отреагировала лишь быстрым подергиванием губ. Потом она попыталась беспечно улыбнуться.

– Дети. Наш план? – спросила она с той же фальшивой улыбкой, отчаянно сглотнув, чтобы удержаться от всхлипа, который, как она чувствовала, пытается вырваться из глубины ее сердца.

– Двое.

– Ники, о нет! – простонала она.

– Наш сын и Анастасия, – ответил царь, еле шевельнув губами. – Лишь для них нашли подходящих…

Они пошли рука об руку к детям. Каждый молчал, погрузившись в мысли о надвигающемся ужасе.

– Когда? – спросила Александра, раскрыв зонтик.

Она боялась, что не сумеет удержаться от вопля, готового сорваться с губ при мысли о грядущем убийстве ее детей.

– Сегодня ночью, – ответил Николай, быстро смахнув слезу затянутой в белую перчатку рукой.

* * *

Ровно через тридцать минут после полуночи комиссар Юровский стоял над одиннадцатью телами в сыром голом подвале. Опустившись на колени, он убрал руку царя, которой тот обхватил голову наследного принца. Быстро отодвинув руку, Яков Юровский увидел, как мальчик дернулся и сделал порывистый неглубокий вдох.

– Наследник все еще жив, – сердито сказал он, вглядевшись в лицо мальчика.

Почему-то – старик не мог понять, почему именно, – принц Алексей выглядел как-то иначе. Несмотря на пулю, вонзившуюся ему в голову сбоку, его черты все еще были ясно видны.

Внезапно охранник, один из людей Петрова, которому поручено было позаботиться о том, чтобы все прошло по плану после того, как полковник и его юные подопечные покинут дом, шагнул вперед и трижды быстро выстрелил в запрокинутое лицо наследного принца.

Этот внезапный поступок застал Юровского врасплох, и он шлепнулся на задницу. Быстро оправившись, Яков Михайлович встал и повернулся к стрелявшему из револьвера человеку.

– Идиот! – выкрикнул он.

– Вы же сами сказали, что мальчик не мертв. Теперь он мертв, – быстро и твердо ответил тот местному коммунистическому чиновнику – самому презренному из чиновников, которого когда-либо знал любой из этих охранников.

– Я хотел осмотреть его по долгу службы!

Охранник взглянул вниз:

– Мертв, четыре пулевых ранения в голову и лицо. В своем рапорте в Москву можете указать, что смерть наступила от естественных причин. В дни славы коммунистов какая разница, от чего кто умер, а, товарищ?

Юровский повернулся и уставился на охранника с убийственной яростью, после чего вылетел из подвала, угрожая внести имя этого человека в рапорт. Охранник улыбнулся, сунул револьвер в кобуру и жестом велел остальным начать выносить двух слуг, служанку и доктора. Потом он осмотрел тела четырех девочек и убедился, что все они мертвы. Замысел чуть было не сорвался – девочка, выдававшая себя за Анастасию, громко назвала царя «дядей». Хвала небесам, Юровский не расслышал ее оговорки!

Охранник опустился на колени и увидел, что царица Александра ухитрилась в последний миг перед смертью протянуть руку и коснуться головы мужа.

«Какая преданность, – подумал он, – цепляться за него даже после смерти…»

Наследного принца Алексея, вернее, ребенка, которого выдали за него, совершенно невозможно было узнать. Девочка, «Анастасия», заботила охранника меньше всего, так как ей выстрелили в лицо – довольно жестокий способ расправиться с таким хорошеньким ребенком.

Охранник встал и жестом велел людям вынести тела царской семьи.

– Наследного принца и эту, – он показал на «Анастасию», – положите в последний грузовик. Нам приказано сжечь и похоронить их отдельно.

Он наблюдал, как последних представителей династии Романовых вынесли из подвала. Прощай, роскошь и царское положение на великолепных городских сборищах, к которым они привыкли! Покачав головой, охранник вытащил карманные часы. Ему стоило поспешить, не то его доля царских сокровищ, чего доброго, отбудет в Америку без него.

Восточная часть Глейшер-Бей[3], Аляска, семь недель спустя

20 сентября 1918 года

Я делаю эту запись в дневнике спустя две недели после того, как торговое судно «Леонид Комеровский» село на мель на юге от Глейшер-Бей. Сперва нам везло – мы уцелели во время шторма и приобрели десять столь нужных нам повозок в американском разведывательном лагере, а потом сняли необходимые припасы с потерпевшего крушение корабля. После этого мои люди – все тридцать пять – и в придачу семнадцать членов экипажа «Комеровского» вместе с двумя детьми двинулись к столице Аляски, городу Джуно.

Экипаж корабля был, мягко говоря, недружелюбен, и моим людям пришлось разобраться с тремя самыми грубыми, самыми агрессивными моряками в назидание другим. Похоже, морякам не слишком понравилось, что мы избавились от капитана и его самых верных людей, – то была вынужденная мера, поскольку нам нужны были их запасы еды. Надо сказать, остальные сразу встали по струнке, едва узнали, как действует новая русская секретная служба. Печальный факт состоит в том, что я презираю собственных людей больше, чем коммунистического морского капитана и его экипаж. Я был глупцом, когда думал, что смогу подняться над грязью, в которую зарылся.

Однако провидение отпускало нам удачу лишь скудными, скупыми порциями. Теперь мы поняли, что основательно заблудились. Я считаю, что американский город Джуно находится далеко к юго-западу от нас. Ночи становятся холодными, и люди начинают беспокоиться насчет того, что нас ожидает. И они не понимают, почему мы не пускаемся немедленно на поиски пути от Глейшер-Бей к городу Сиэтлу на юге. Мне пришлось растолковывать им, и не раз: то, что мы натворили в России, может выплыть наружу, и в каждом поселении на морском побережье в ожидании нашего появления могут притаиться шпионы партии. Товарищ Ленин не скоро о нас забудет, поскольку речь идет о краже огромной части царских сокровищ, не говоря уж о двух детях царя.

Насущная проблема, если не считать того, что мы заблудились и у нас кончаются запасы еды, заключается именно в детях. Люди хотят избавиться от необходимости заботиться о них. Я не сентиментальный человек, но, если нас поймают американские или канадские власти, дети станут ценным товаром для сделки, ведь мы находимся в этой стране без приглашения. Однако на сей раз даже мои собратья из тайной полиции не внемлют моим словам. Я боюсь потерять контроль над ситуацией.

Золото, его огромный вес вкупе с труднопроходимой местностью начинают очень скверно сказываться на повозках. Они не рассчитаны на такую тяжесть и на путешествие по бездорожью. Их все время приходится чинить, и, боюсь, мы будем вынуждены бросить несколько повозок с золотом, как только оставим позади горный проход, в котором теперь очутились.

Постскриптум:

Последние несколько вечеров, разбив лагерь на ночь, мы замечали какое-то движение в темноте. Мы не знаем, живут ли на этих обширных северо-западных территориях индейцы, потому что, кто бы там ни был, они хорошо прячутся и по большей части молчат. Но порой слышится стук дубинок или палок по деревьям и неслыханные мною прежде животные вопли. Должен признаться самому себе, если не другим, – это очень действует на нервы. Если там и вправду индейцы, я еще никогда не слышал, чтобы они так себя вели: ни в одном из прочитанных мною приключенческих романов, ни в одном из встречавшихся мне описаний американских индейцев о таком не упоминалось.

(Тут не хватает страниц. Записи возобновляются со страницы 231…)

9 октября 1918 года

Сегодняшний рассвет принес дурные вести. Мы увидели перед собой широкую реку. Моя веселая банда головорезов, как и я сам, прошлой ночью так смертельно устала, что повалилась спать, не обратив внимания на звуки бурлящей воды. Я боюсь (если верить очень неточной царской карте), что перед нами река Стикин. Это далеко к северу от того, где нам положено находиться, следовательно, мы очутились в суровой неисследованной глуши Британской Колумбии.

Когда я пишу эти строки, мои люди смотрят на двух детей, и в глазах мужчин я вижу чистейшее безумие. Четырех мулов, тащивших теперь уже пустые и брошенные повозки, убили и съели. Я боюсь за детей, потому что они стали объектами ненависти и предрассудков из-за нашего проступка. Люди хотят, чтобы детей отдали им. Я боюсь, что очень скоро утрачу контроль над отрядом, но не могу позволить пятидесяти головорезам сделать то, на что они как пить дать способны.

10 октября 1918 года

Теперь я должен написать о своей грубейшей ошибке. Три ночи тому назад я рассматривал Близнецов Петра Великого при угасающем свете лагерного костра. Полагая, что все караульные спят, я не заметил, что издалека за мной наблюдает один из них. Вернувшись на следующее утро к Близнецам, я обнаружил, что один бриллиант валяется на земле рядом с повозкой и другого в позолоченном ларце тоже нет. Наверное, вор уронил камень ночью, не сумел отыскать в темноте и сбежал со вторым Близнецом. Теперь похитителя и след простыл – он скрылся с половиной моей награды за это фиаско.

Я теряю надежду пережить это испытание, но все же у меня есть половина награды и растущая привязанность единственных двух людей, которым я могу верить, – девочки и мальчика. Я выяснил, что вором был Василий Серта – один из самых умных охранников и человек, которому я доверял.

Постскриптум:

Вопли и удары деревяшек по стволам не только продолжаются, но в последние несколько дней становятся все громче. Вслед за вором пропали еще пятеро людей: просто растворились в ночи. Если они дезертировали – это я еще могу пережить; однако иное возможное объяснение их исчезновения пугает меня куда сильнее, чем смерть от холода или голода. Я чувствую: кто-то выслеживает нас в ночи.

(Последняя уцелевшая страница дневника…)

1 ноября 1918 года

Все повозки сломаны. Мы спрятали их и золото в просторной пещере на краю небольшого плато и завалили вход деревьями, камнями и снегом.

Был ли кто-нибудь когда-нибудь так же потерян, как мы?

Рассматривая огромную пещеру, мы обнаружили рисунки первобытных людей. Диковинные сцены охоты, повседневной жизни – и одна картина с детальным изображением животного, перепугавшая всех, кто видел ее при мерцающем свете факелов. Громадный зверь шел на двух ногах, как и охотники, над которыми он возвышался. Почему этот древний рисунок так меня испугал? Из-за звуков, которые мы слышим ночью? Или из-за того, что почти каждое утро мы обнаруживаем исчезновение очередного члена нашего отряда? Или из-за того, что все мы первобытным чутьем ощущаем: на нас охотятся, выслеживают и водят нас за нос в ночи?

Лес вокруг непролазен, река начинает затягиваться льдом. Рано ударила настоящая зима. Люди вскоре нападут на детей, поэтому я решил – лучше умереть здесь и сейчас, чем оттягивать судьбу, поджидающую больного мальчика и гордую девочку. Я понял, что со злыми людьми творятся злые вещи, поэтому не буду роптать на подобный исход… Но дети такого не заслужили. Особенно девочка. Я стал полагаться на ее храбрость и ум – она отнюдь не глупа.

Я тщательно осматривал древний лес и местность по дороге сюда и пришел к заключению, что раньше этим путем не проходил ни один человек.

Ночью деревья теснятся вокруг и действуют на умы и на сердца людей как удушающее вещество. Все обычные голоса зверей после заката стихают – раздается лишь диковинный стук деревяшек по стволам. Я пришел к странному умозаключению, что это своего рода сигналы. Некий разум издевается над самыми безжалостными в мире людьми. Здешний лес не похож ни на один лес из тех, где я когда-либо бывал.

Я верю, что в дебрях, за пределами сияния костров нашего безопасного лагеря, существует разумная жизнь, упорная и лишающая людей покоя. Я считаю себя храбрым человеком, но меня легко выводит из равновесия то, чего я не понимаю. Я разговаривал с Настей (так я зову теперь девочку) о странных вещах, которые нас окружают, и оба мы согласились, что чувство «знания» проникает в наши мысли, даже в наши сны. Знание того, что находится там, в лесу (что бы это ни было), таилось в нашей коллективной памяти, чтобы как по волшебству возродиться в нашей теперешней жизни. Мы словно уже прошли это путешествие миллион лет назад, сохранив коллективную память об опасности в ночи, пережитой нашим предком.

Мы не спрашивали мнения людей в лагере об этой теории, но за последние две ночи недосчитались еще двоих караульных. Поскольку перед нами река Стикин, а со всех сторон нас окружают леса, мы чувствуем себя, как в ловушке. Дичь почти исчезла, и в дневные часы мы слышим и видим, как она убегает, всегда в одном и том же направлении – прочь от реки и здешней чащи, всегда вне досягаемости выстрелов наших ружей.

В конце концов люди начали разговаривать о темном, почти непроходимом лесе и о том, что постоянно окружает наш лагерь ночью. Наслушавшись этих историй, больной мальчик теперь не спит. За горы опускается жалкое, тусклое солнце, с каждым восходом которого он становится слабее, чем предыдущим днем. Честно говоря, от меня сон тоже бежит. Я боюсь, что тварь, которая охотится за нами, скоро придет.

* * *

Высокий полковник проверил, как заряжен его пистолет, закрыл шарнирный затвор, со щелчком вернул дуло на место и сунул пистолет в карман тяжелого пальто. Подойдя к огню, он опустился на колени рядом с мальчиком и пощупал его лоб. Затем, с улыбкой убрав руку, он натянул шерстяное одеяло на подбородок Алексея.

– Что ж, жар спал, вы только что справились с ним, – негромко проговорил Петров, переведя взгляд с тусклых глаз царевича на печальные глаза его сестры Анастасии.

Он встал и подошел к девочке, которая вдали от родителей быстро повзрослела.

Убедившись, что брат не может ее услышать, она подалась к высокому человеку рядом.

– Полковник, Алексей болен, он не поправится. Не нужно говорить нам то, что является лишь плодом вашей фантазии, пусть вам от этого и становится легче. Боюсь, наше детство осталось позади в том ужасном поместье в России.

Царевна посмотрела по сторонам, взглянула на застывшие белые лица людей, прислонявшихся к сломанным повозкам и поваленным, запорошенным снегом деревьям. Отряд сократился до тридцати четырех человек, и они умирали с голоду. Анастасия помнила, как ей читали на ночь сказки о темных заповедных лесах, и самая страшная из этих сказок, история про Гензеля и Гретель, не выходила у нее из головы при виде наблюдавших за ней и братом жестоких бездушных людей.

– Нет, он не умрет. Я верю, что кровь его сильнее, чем вы думаете, барышня.

– Повторяю, полковник Петров, он болен. У него гемофилия, он предрасположен к инфекции. Лучшие доктора мира из Франции, Англии и Америки лечили моего брата и поставили этот диагноз. А еще у него начинается пневмония.

Анастасия снова посмотрела на мужчин вокруг костра, стянула на шее воротник пальто и поднесла свои маленькие изящные ручки к огню. Слегка повернув голову к полковнику, так что ее красивое лицо оказалось обрамленным отсветами костра, она посмотрела в голубые глаза большевика:

– Думаю, лучше будет, если вы вгоните пули нам в головы. Мы не трусливее матери, отца и сестер. Смерть от пули куда милосерднее судьбы, которую готовят нам эти люди. Это будет одолжением нам, полковник.

Петров сглотнул:

– Вы развиты не по годам для…

Он удержался от покровительственного тона, зная, что девочка поставит подобное обращение ему в вину.

– У вас разыгралось воображение, – продолжил он после паузы. – Вы почувствуете себя лучше, когда отведаете горячей пищи.

– Мы хотим снова быть с мамой и папой. Мы не боимся воссоединения с ними, нас пугает лишь то, каким именно образом начнется наше последнее путешествие.

– Анастасия, такие речи до добра не доведут.

Девочка, не обращая внимания на полковника, наклонилась над наследником Российской империи. Веки его затрепетали, темные глаза открылись, и он попытался улыбнуться сестре.

– Папа… он очень гордился тобой, – слабым голосом прошептал Алексей. – Ты такая сильная.

– Нет, – покачала головой его сестра, и в его глазах ярко засияли его гордость и веселье. – Ты, Алексей, был всей его жизнью – его и мамы. Ох, они бы так…

– Полковник, мы пришли за детьми.

Петров поднял глаза на лицо сержанта Георгиева, того самого охранника, которого он оставил в поместье в ночь убийства царской семьи. Он единственный из заблудившейся экспедиции принимал непосредственное участие в уничтожении Романовых.

Полковник приподнял брови и встал. Его высокие, до колена, сапоги потрескивали, задубев на морозе. Он с улыбкой приложил руку к шапке и поправил головной убор, словно готовясь к смотру.

– Вот как, товарищ?

– Да, – ответил Георгиев.

Он отвернулся от детей, взял Петрова под локоть и повел прочь от огня, подальше от ушей юных подопечных полковника.

– Я убедил людей, что ситуация, в которой мы оказались, – не ваша вина. Я сумел склонить их к мысли, что наше проклятие – дети Романова, что мы заблудились из-за них.

Сержант улыбнулся, продемонстрировав золотые передние зубы.

– Вы знаете, что я сам из аристократического рода, – сказал полковник. – Почему же я удостоился подобного снисхождения, товарищ?

– Потому что вы, Иосиф, оставили свою семью ради революционных идеалов, как и все мы.

Петров сердечно и открыто рассмеялся – он почувствовал себя таким сильным, как будто этим утром вволю позавтракал и завтрак придал ему энергии, как лошади – щедрая порция овса.

– Идеалы революции, – усмехнулся он. – Так вот чем вы и те дураки оправдывают корыстолюбивые поступки, совершенные за последние месяцы, – идеалами революции?

– Товарищ, нам нужны только дети. Вам ни к чему…

– Лицемеры! Все вы лицемеры! Вы предали свои революционные идеалы в тот миг, когда услышали об этом плане и не доложили о нем! – сказал Петров.

Перестав безумно ухмыляться, он с отвращением закончил:

– В точности как и я.

Невысокий Георгиев глумливо улыбнулся и указал на что-то за спиной полковника. Десять человек приближались к детям. Анастасия положила руку на грудь Алексея и молитвенно закрыла глаза.

Петров ни мгновения не колебался. Выхватив пистолет из кобуры, он разрядил его в приближающихся мужчин. Пятеро рухнули в неглубокий снег, остальные повалились на землю за высокой стеной лагерного костра. Как только щелкнул пустой патронник, Иосиф дико обрушил пистолет на ошеломленного Георгиева, попав ему прямо в лицо. Тот упал. Полковник быстро подхватил на руки мальчика и побежал с ним в густой лес, а смышленая Анастасия последовала за ним.

Трое ринулись вперед, чтобы помочь истекающему кровью сержанту встать на ноги. Он сердито оттолкнул людей и сплюнул кровь и два золотых зуба на замерзающий снег.

– За ними!

Восемь человек выбежали из лагеря и рассыпались по густой древней чаще. Другие задержались, чтобы схватить ружья со скользящими затворами и длинные ножи, после чего устремились в противоположном направлении. Они знали Петрова как мастера уловок и умелого солдата, поэтому не исключали возможности, что тот попытается сделать круг, вернуться к оставшимся четырем мулам и сбежать.

Сержант Георгиев вынул пистолет из кобуры, гневно стряхнул руки пытавшихся помочь людей и показал в ту сторону, где исчез полковник.

Когда трое преследователей добежали до первых толстых деревьев, снова раздался стук палок о стволы. Георгиев замер и прислушался. Стук был куда громче, чем прошлой ночью. Холодный ветер задул сильнее, но не ветер заставил его почувствовать, как по спине пробежал холодок, а другие близкие странные звуки.

– Они вокруг нас, – сказал один из трех оставшихся в лагере людей, передернул затвор ружья и дослал пулю в патронник.

При этом мужчина даже не понял, что только что выбросил из ружья еще не отстрелянный патрон. Он дико водил из стороны в сторону стволом винтовки британского образца.

Если не считать стука палок по деревьям и шума ветра в ветвях, лес словно вымер. Треск, с которым люди продирались сквозь подлесок, становился все глуше. Георгиев попытался разглядеть, что же творится в ночном лесу. Стоявший перед ним человек попятился к жаркому костру, все еще по-дурацки целясь на любой звук, направляя оружие то в одну, то в другую сторону. Сержант схватил ствол его ружья, заставив держать его ровно.

– Осторожней, дурак! – рявкнул он. – Ты пристрелишь…

Ужасный человеческий вопль превратил кровь Георгиева в лед. Рука его медленно соскользнула со ствола оружия. Вопль длился секунды три и резко оборвался. Несмолкающий стук палок по исполинским древним стволам как будто стал ближе и гораздо громче, удваивая страх, и без того готовый изувечить разум людей.

Несколько человек из первой группы выбежали из леса и ринулись обратно в большой круг света от костра; оглядываясь, они направляли ружья на деревья, из-за которых выскочили.

– Вы видели его? Вы его видели?! – завопил один из них.

Еще несколько мужчин из первой группы, пятясь, вернулись в лагерь; они тоже целились куда-то в лес.

Сержант Георгиев быстро подошел к кричавшему человеку – перепуганному, с дикими глазами:

– Почему вы вернулись?

Солдат не расслышал вопроса. Он стряхнул руку сержанта со своего рукава, продолжая таращиться на деревья. Страх перед начальником исчез, вытесненный осознанием другой, куда более грозной опасности.

– Эй, ты! – сказал Георгиев, потянув за руку другого своего перепуганного сообщника. – Что с тобой такое?

– Там что-то есть! И, кажется, их много! – простонал тот.

– В каком смысле – «что-то»?

Не успел солдат ответить, как в ночи снова зазвучали вопли боли и ужаса. Те, кто еще оставался в темном лесу, начали палить, а вернувшиеся в лагерь низко пригнулись и принялись целиться во все, что выглядело угрожающим, – то есть во все подряд.

Внезапно большой костер будто взорвался: некий предмет вылетел из леса и рухнул в огонь. Пламя и горящие угли взметнулись высоко в воздух, и люди увидели, что упало в огонь: это было искалеченное тело одного из отправившихся в погоню. Его форма и волосы мгновенно занялись пламенем, все уставились на это в диком ужасе.

Удары палок по стволам стали громче. Били вразнобой, но казалось, что существо, скрывающееся в лесу, собирает своих собратьев вместе.

И вот, наконец, кроме воплей людей и странных ударов по деревьям, впервые раздался новый звук: ужасающий нечеловеческий рев. На него из других мест отозвались такие же звериные крики и рычание.

Еще несколько человек выбежали с разных сторон из-за деревьев, в дикой панике озираясь назад. Ночь вокруг ожила, удары по деревьям звучали так, будто били за каждым стволом, стоящим у самого лагеря, сразу за большим кругом отсвета костра.

– Ради бога, что там такое? – завопил один из людей, и в тот же миг прогремел выстрел.

Выстрелило еще одно ружье, потом еще одно, и Георгиев вздрогнул: последний выстрел грянул прямо у него над ухом. Все люди не сводили глаз с леса, с деревьев, по которым колотили невидимые существа, с запорошенного снегом подлеска.

В лагерь швырнули еще два тела. Первое ударилось о дерево, на мгновение словно прилипло к стволу, а потом безжизненно соскользнуло на засыпанную снегом землю. Второе приземлилось у ног Георгиева.

Сержант потрясенно вскинул глаза…

И тут в лагерь ринулось множество гигантских тварей.

Георгиев прицелился в тень, которая была чернее ночи: она передвигалась от одного большого дерева к другому. Но чья-то теплая кровь окатила лицо сержанта, лишив его остатков самообладания. Он повернулся и побежал, сбив с ног одного из своих товарищей и опрокинув его в костер. Сержант решил спастись, вырвавшись из задней части лагеря. За ним кричали и отстреливались его люди. Ночной кошмар нескольких последних недель наконец-то объявился во плоти, и, когда ночь превратилась в смерть, стало ясно, почему человек боится темных лесов.

* * *

Полковник Петров прижал детей к себе, слыша, как твари, уже давно выслеживавшие их, с убийственной яростью обрушились на солдат в лагере. Вопли ужаса и боли продолжались как будто целую ночь – люди пытались спастись бегством, но их догоняли и безжалостно убивали… Так вот как погибли часовые, напрасно пытавшиеся найти и прикончить невидимых чужаков!

– Полковник, что там такое, в лесу? – спросила Анастасия, крепко прижимая брата к мужчине.

Они укрылись за двумя большими деревьями, которые росли, перекрутившись друг с другом стволами.

– Возможно, нынче ночью за нами пришел сатана, – пробормотал Иосиф, показав пистолетом в темноту.

Он невольно мысленно вернулся в детские годы – в те дни, когда его заставляли молиться в соборе вместе со всей семьей. Эти воспоминания заставили его мечтать о возвращении тех времен: сейчас ему пригодилось бы утешение, которое человек находит в вере.

– Настя, я боюсь! – воскликнул Алексей.

Внезапно вопли прекратились. Раздался выстрел, за ним – еще один… И – тишина.

Петров взвел курок и стал ждать, уверенный, что тварь, убившая остальных людей, вскоре сделает его и детей своими следующими жертвами.

В лесу послышался треск, и полковник понял – он должен попытаться спасти детей. Если они останутся с ним, у них не будет ни малейшего шанса выжить. Быстро опустив Алексея на землю, он толкнул его в руки Анастасии. Раздался более громкий и тревожный звук: кто-то ломился сквозь подлесок. Не сводя глаз с леса, Иосиф вытащил свой дневник, убедился, что он завернут в промасленную ткань, и сунул его в руки Анастасии.

– Возьмите… Вы с братом должны бежать. Спрячьтесь до утра, а после отправляйтесь на юг, вниз по реке, которая течет к морю. Найдите остальных – они будут знать, что делать. Покажите им мой дневник, и они позаботятся, чтобы вы воссоединились с вашей семьей в Америке.

– Полковник, я боюсь, – сказала Анастасия, притянув к себе Алексея.

– Я тоже, дитя, а теперь – ступайте! В последнее время бог не был с вашей семьей, но, может, теперь он смилостивится… Бегите же, бегите!

Девочка потянула брата за руку, и они исчезли в лесу как раз в тот миг, когда выскочивший из-за деревьев Георгиев споткнулся и врезался в Петрова. Он поймал высокого полковника за рукав пальто, не дав ему упасть.

– Господи, о господи, они идут, товарищ Петров, они идут! – тяжело выдохнул сержант, с трудом выговорив эти слова окровавленным ртом.

Иосиф посмотрел на съежившегося труса, стряхнул с рукава его руку, приставил пистолет к его голове и нажал на спусковой крючок. Тот без звука рухнул на землю.

Полковник удовлетворенно кивнул. Он выполнил свой долг по отношению к детям. Если им суждено будет умереть, они не умрут от руки этого человека.

Сглотнув, он поднял глаза и увидел, что между двумя громадными деревьями стоит и смотрит на него гигант. Массивная, с выпуклыми мускулами, рука опиралась на два толстых ствола. Глаза его светились внутренним огнем, придававшим им желто-красный оттенок. Создание, глядевшее на Петрова, было не меньше одиннадцати футов ростом. Оно склонило огромную голову к правому плечу, словно пытаясь догадаться, что замышляет человек. Иосиф услышал испуганные крики убегающих брата с сестрой и увидел, как гигант, сощурив глаза, посмотрел в ту сторону, куда они умчались. Существо принюхалось, поворачивая голову туда-сюда, и издало низкий звук, отозвавшийся глубоко в его массивной груди.

Потом огромная тварь склонила голову, коснувшись подбородком ключицы: это было нечто вроде кивка…

И тут небольшой камень ударил полковника сзади, и он рухнул без чувств.

Великан сделал два больших шага, встал над двумя лежащими людьми и внимательно присмотрелся к ним, стараясь уловить малейшее движение. Мужчины лежали неподвижно, и гигант снова заворчал. Легко переступив через мертвеца и потерявшего сознание Петрова, он двинулся в том направлении, куда убежали дети. Огромное существо различало на снегу маленькие отпечатки ног так ясно, словно они светились ярко-зеленым светом. Вскоре гигантское создание исчезло, растворившись в темноте, и тогда несколько других великанов вышли из своих укрытий и двинулись в ночь по следам первого, утащив с собой Петрова и мертвого сержанта.

* * *

Анастасия всеми силами старалась заставить Алексея не останавливаться. Мальчик еле держался на ногах, когда они оставили позади последние деревья и вырвались на каменистый берег реки Стикин. Запах воды заставил девочку сильнее потянуть брата за руку. Она подумала, что, возможно, им удастся перебраться по самым толстым ледяным наплывам на противоположный берег. Затея была глупой, но она знала: это их единственная надежда спастись от ужаса, который наверняка следует за ними по пятам.

Но как только они дошли до реки, Анастасии пришлось остановиться. Алексей рухнул и прислонился к ее ногам, а сама она воскликнула:

– О нет, нет!

За день лед у края реки кое-где растаял, а в других местах сделался таким тонким, что при свете луны девочка видела под ним струящуюся воду. Если они попытаются спастись по льду, то наверняка провалятся.

Анастасия попыталась заставить мальчика встать, но тот отказался подниматься. Тогда она сердито отшвырнула дневник Петрова. Тетрадь упала на тонкий лед, заскользила и ударилась о воду в большой трещине в десяти футах от детей. На мгновение дневник задержался у края льда, потом его быстро понесло течением и, наконец, утащило под воду: записи о последней царской семье отправились в долгое путешествие на юг.

Алексей все еще отказывался двигаться, поэтому сестра уступила ему и медленно опустилась рядом с мальчиком на запорошенные снегом камни, усеивавшие берега реки Стикин.

– Наше путешествие вдали от мамы и папы подошло к концу, – сказала девочка, приложив руку к щеке младшего брата.

В тот же миг она увидела гиганта, показавшегося из-за деревьев. Он остановился и стал наблюдать за детьми.

– Как хорошо будет снова увидеть родителей и сестер, правда, Алексей?

Она позаботилась о том, чтобы лицо мальчика было прикрыто и он не мог видеть того, чему они не в силах были сопротивляться.

– Прости, что я слабее тебя, Настя, – прошептал юный Романов.

Его большие глаза, устремленные вверх, встретились с ее глазами.

Он хотел отвернуться, но Анастасия удержала его голову, заставив смотреть только вверх, на себя. Она отчаянно старалась сделать так, чтобы брат не увидел гигантского ужаса, наблюдавшего за ними с расстояния в двадцать шагов.

– Ты самый сильный мальчик, которого я когда-либо знала. Ты так болен, и все равно сделал удивительнейшую вещь – пропутешествовал через полмира! Даже полковник Петров сказал, что в любую минуту с гордостью принял бы тебя в свой полк.

– Правда? – переспросил наследник.

Его глаза медленно закрылись: он был в полном изнеможении.

– Правда, – ответила девочка.

Она посмотрела вверх и увидела, что теперь тварь идет к ним, медленно и угрожающе. Анастасия провела затянутой в перчатку рукой по лицу мальчика, наблюдая, как приближается к ним судьба… Вскоре их окружили единственные двуногие существа, населявшие эту часть мира последние двадцать тысяч лет.

Анастасия Романова закрыла глаза и стала ждать.

* * *

В маленькой расщелине, спрятанной в укрытой снегом пещере, стояли четыре большие повозки, полные золота. Груда провезенных контрабандой сокровищ последних царя и царицы России пробудут в этом тайнике почти целый век, пока их не найдут жадные люди будущего, и тогда тайный мир прошлого снова будет залит кровью.

Первозданный лес не изменился за двадцать тысяч лет – он всегда хорошо хранил свои тайны, защищая всех живущих в его чащах и у его ручьев.

В ночи раздавался крик Следующих Позади: они тоже ждали, пока их земли снова посетят люди из внешнего мира. Леса поглотили этих существ, и они стали единым целым с миром, который их кормил и защищал.

База военно-воздушных сил Маккорд, Вашингтон, 7 октября 1962 года. Операция «Протуберанец»

Тридцать пять вооруженных воздушных полицейских ВВС США загнали бо́льшую часть технического обслуживающего персонала базы в угол гигантского ангара, предназначенного для одного из многочисленных транспортных «Глоубмастеров»[4] Маккорда. Многие заметили, что автоматические винтовки «М14», которыми был вооружен полицейский отряд, сняты с предохранителей. Но еще более диковинным было то, что снаружи у дверей гигантского ангара ожидали тридцать техников из военно-морской авиации США. Никто ничего не объяснил: людей просто окружили и выставили из ангара.

После двадцати минут ожидания прозвучал громкий звук горна. Морской офицер США в бело-голубой фуражке класса «А» кивнул капитану, который командовал воздушной полицией, а тот, в свою очередь, махнул своим людям, дав приказ приступать. За тридцать секунд ангар был полностью очищен от технического персонала ВВС – остались лишь командир базы и десять человек из военно-воздушной полиции. К ним вскоре присоединились двадцать человек в штатском.

Все прямиком направились к каким-то очень большим ящикам, которые выгрузили тридцать часов назад, доставив их сюда из Марч Эйр Резерв Бейс в Калифорнии. Люди принялись быстро вынимать содержимое ящиков.

Группа стоящих в ожидании командиров базы и военно-воздушной полиции услышала громкий вой снижающих обороты двойных реактивных двигателей. Вой был достаточно громким, чтобы все в ангаре поняли: бестия требует впустить ее в темное логово. Когда гигантские двойные двери ангара начали раздвигаться, находившихся в нем людей ослепили посадочные огни могучего реактивного самолета. Он едва дождался, когда двери откроются настолько, чтобы необычного дизайна крылья вписались в проем. Самолет разминулся со створками дверей на какую-нибудь пару-другую дюймов. С обоих боков, спереди и сзади самолет сопровождали солдаты сил специального назначения США, ожидавшие его прибытия на взлетно-посадочной полосе. Президент Соединенных Штатов лично ввел новую концепцию «зеленых беретов», и эта группа явилась из Форт-Брэгга, расположенного в Северной Каролине. Они рысцой вбежали внутрь, сопровождая самолет и держа оружие наготове.

Техники и охрана молча наблюдали за этим. Пронзительный рев двойных турбореактивных двигателей «J79-GE-8» эхом разносился по огромному ангару. Пилот новенького, с иголочки, военно-морского «Фантома» F-4[5] совершил быстрый маневр, выполнив полный иточный поворот на 180 градусов, так что самолет оказался повернутым носом к успевшим закрыться дверям ангара.

Новейшая и единственная модель военно-морского F-4 была снабжена новым радаром AN/APQ-72. В передней части истребителя гордо торчал выпуклый нос. Все техники заметили контейнер под узлами подвески вооружения на центральной линии «Фантома». Закрытый пластиком, обрамленный сталью предмет был скрыт от глаз, но каждый из присутствующих знал, что это за замаскированный монстр, и каждый в глубине души страшился того, что видит его всего в нескольких футах от себя. Людям было известно название предмета и само́й военной миссии; название это придумали военно-воздушные силы и морская разведка – «Протуберанец». То было ядерное оружие в пятьсот мегатонн, самое мощное из когда-либо созданного оружия. В данный момент бомба была безвредна, но всех до глубины души потряс потенциал этого созданного людьми ада на земле.

Когда самолет наконец затормозил и гигантские двигатели «Дженерал Электрик» остановились, купол кабины пилота начал подниматься. Верхние огни отражались в блестящей темно-голубой раскраске «Фантома», и все видели, что на алюминиевой обшивке самолета нет опознавательных знаков. Там не было ни военно-морского серийного номера, ни каких-либо других номеров. «Звезды и полосы»[6] тоже были убраны, как и все до единого выгравированные знаки, по которым можно было бы определить производителя самолета. Когда купол поднялся, пилот ВМС не стал ждать, пока наземная команда поможет ему выбраться из кабины. Он встал, едва огромный «Фантом» перестал двигаться, и быстро шагнул на крыло. Не воспользовавшись подогнанным для него трапом, летчик проворно спрыгнул с гладкого крыла и махнул рукой, веля нескольким членам наземной команды отойти.

– Туалет! – крикнул он и побежал, как он надеялся, в нужном направлении.

Один из людей, подскочив, перехватил пилота, со шлема которого все еще свисала кислородная трубка, и направил в нужную дверь, за которой они оба и исчезли.

Наземная команда из военно-морских сил и несколько штатских техников подбежали к «Фантому» и начали убирать небольшие пластиковые покрышки вдоль крыльев самолета. Не прошло и четырех секунд после того, как они были сняты, как члены наземной команды вкатили семь экспериментальных топливных баков, сконструированных специально для «Фантома». Эти баки из стекловолокна и пластика были наилегчайшими, каждый имел в длину пятнадцать футов и мог вместить тысячу галлонов топлива JP-5. Седьмой топливный бак, рассчитанный на то, чтобы поместиться под брюхом «Фантома» позади «Протуберанца», имел всего десять футов в длину. Поскольку все свободное место на истребителе было занято топливными емкостями, самолет не нес никакого защитного или наступательного оружия – если не считать странного предмета, висящего под «Фантомом». Была убрана даже защитная система ДПРО[7]. Если бы все это оборудование осталось на массивном двухдвигательном истребителе, ему пришлось бы отчаянно бороться с силами притяжения лишь для того, чтобы просто оторваться от земли.

Вскоре пилот вернулся из комнаты отдыха, и его встретили военный врач и санитар. Его направили в отдельное помещение, где в его мочевой пузырь должны были ввести катетер, потому что после следующей остановки для дозаправки его ожидал особенно длительный перелет. Во время той остановки баки в конце концов заправят полностью и с «Протуберанца» снимут загадочный покров.

Следующая остановка самой секретной миссии октября 1962 года должна была состояться на авиабазе Элемендорф на Аляске. Там «Протуберанец» активируют по приказу президента Джона Ф. Кеннеди, после чего «Фантом» с «Протуберанцем» исчезнет в ночном небе. Пунктом его назначения станет Советский Союз, а его миссией будет превысить пределы собственной безопасности и уничтожить высшее руководство не только советских вооруженных сил, но и КГБ; уничтожить высшее командование всех русских стратегических ракетных войск.

Когда пилота отпустили из медпункта, он почувствовал себя неловко, оказавшись в центре всеобщего внимания: люди следили за каждым его движением. Он не знал, ведут ли они себя так из-за того, что его избрали для выполнения данной миссии, или по той причине, что в его пенис только что ввели две пластиковые трубочки… Летчик надеялся на последнее.

Коммандер[8] Джон Ч. Филлипс, только что явившийся с абердинского испытательного полигона в Мэриленде, готовился нанести самый большой удар за всю историю военно-морского флота США. Мощь этого оружия далеко превосходила мощь всех взрывчатых веществ, доставленных к месту военных действий военно-воздушными силами США к концу Второй мировой войны. Экспериментальное устройство было погружено на самый новый сверхзвуковой истребитель, каким располагала Америка. Самолет так напичкали секретными техническими приспособлениями, что Филлипс знал: он скорее разнесет на части себя и половину штата Вашингтон или Аляска, чем намеченную цель – «голову цыпленка», как неофициально называли советское высшее командование.

Пока к коммандеру шагали два адмирала, генерал и три человека в штатском, пилот воспользовался минуткой, чтобы умять сандвич с ветчиной и сыром и выпить стакан апельсинового энергетического напитка.

– Коммандер, вот ваши последние приказы. Вы вскроете их за десять километров до советского воздушного пространства, – сказал один из штатских, одетый в черный костюм.

Джон Филлипс протянул одному из техников пустой стакан, вытер рот рукавом летного комбинезона и твердо встретил взгляд адмирала.

– А члены высшего командования будут там, где предполагается? – спросил он, все еще не протянув руки, чтобы взять приказы.

Он наблюдал за стоящим перед ним начальством. Слухи не лгали: весь тяжелый труд и тренировки не пропадут зря, если переговоры между Вашингтоном и Москвой зайдут в тупик. Филлипс знал, что из четырех всадников апокалипсиса лишь его одного следует брать в расчет, и от этого у него ныло в животе.

– Источник из советского военного аппарата проинформировал нашу разведывательную службу через французский ГДВБ[9], что все, от Хрущева до его прислуги, будут там. Ваша цель – Ялта, коммандер.

– А если их там нет? – настаивал морской офицер.

– Они там, зарылись под пятьюстами футами железобетона и двумястами футами глины, и защищают их, кроме этого, лишь деревья. Они не думают, что мы знаем об этом их маленьком тайнике, но благодаря начальнику французской разведки нам это известно.

Коммандер не сомневался, что боевая часть ракеты, которую он несет, может выполнить такую работу. Он знал, что в результате появится воронка величиной с кратер от метеорита в пустыне Аризона, только глубже. Его тревожило лишь, что его миссия развяжет ядерную войну.

– А если президент заставит тех глупых ублюдков в Москве уступить? – спросил он, протянув руку, но все же не взяв запакованные в пластик приказы.

– Этого не случится, – сказал человек в черном костюме.

– Ваше имя, сэр? – спросил его Джон.

Человек помолчал, переведя взгляд с коммандера на адмирала, развернулся и пошел прочь.

– В таком случае, коммандер, вас отзовут с помощью кодового слова – «Чингис», – сказал адмирал. – Вы поняли? В приказах все объяснено. А теперь… Начиная с этой минуты ваша миссия будет продолжаться без связи с командованием. Остановка в Элмендорфе продлится всего пятнадцать минут, поэтому вы даже не оставите кабину. После нанесения удара, если удастся успешно покинуть советскую территорию, вы поймете, почему вы тренировались в посадках на лед. И зачем вам дали координаты посадочной полосы на ледяных торосах. Простите, что этого нельзя было объяснить во время тренировок.

Филлипс в конце концов кивнул и взял протянутые приказы, чувствуя их даже сквозь перчатки. Невозможно. Он полностью сознавал, что никогда не пройдет мимо обороны Советов после того, как его птица снесет свое ядерное яйцо. Не будет никакой посадки на лед, и он очень сомневался, что в планы командования вообще входила такая посадка.

– Извините, джентльмены. Оставьте, пожалуйста, на минутку меня и коммандера, – попросил невысокий тыловой адмирал.

В ответ на эту просьбу люди, окружавшие летчика, отошли. Никто не запротестовал, никто не сказал, что времени и без того мало.

– Послушайте, коммандер, президента загнали в угол, – заговорил адмирал. – Дьявол, советские торговые и военные суда рвутся к линии кубинского карантина[10], и он не думает, что эти ублюдки остановятся. Если этого не случится, ваша миссия может быть единственным нашим шансом. Если Советы нанесут удар по Германии или, господи прости, по Соединенным Штатам… Вы – лучшая возможность предотвратить все до того, как это начнется.

Адмирал немного помолчал и продолжил:

– Коммандер, если у вас есть какие-то сомнения: на Кубе все обстоит еще хуже, чем мы думали. По меньшей мере четыре штата полностью под прицелом, и радиус поражения снарядов отличается от того, о котором нам докладывали. Они могут ударить даже по Сиэтлу.

Джон Филлипс не ответил на напутственную речь адмирала, потому что знал: сколько бы членов командного состава он ни уничтожил, Советская армия нанесет ответный удар. Сам он поступил бы точно так же и понимал, что русские солдаты и летчики будут испытывать такие же чувства, какие на их месте испытывал бы он.

– Да, сэр, – сказал Джон, отсалютовав адмиралу, решительно и четко.

Опустив руку, он не стал ждать, а шагнул в сторону и присоединился к своей наземной команде.

* * *

Десять минут спустя, под покровом тьмы, без огней (не считая тех, что горели через каждую тысячу ярдов, указывая самолету путь), «Протуберанец» взревел на взлетно-посадочной полосе Маккорда. Когда все колеса оторвались от бетона, Филлипс почувствовал маленький толчок где-то в поднявшемся в небо самолете. Пилот, прошедший лучшую выучку, не знал, что болт, удерживавший нос «Протуберанца» на узлах подвески вооружения, оторвался и полетел в леса близ Форта Льюиса и Маккорда.

Двумя часами позже самолет пересек самый заброшенный и неисследованный район Британской Колумбии, летя зигзагом, чтобы избежать русских траулеров у берегов. Самолет направлялся к авиабазе Элмендорф на Аляске, когда нос самого секретного оружия в американском ядерном арсенале резко опустился на три фута. Теперь оружие держалось только на центральных и задних болтах, мешавших ему рухнуть в широкую реку, что понесла бы его, крутя, мимо северных склонов холмов и гор, над которыми летел самолет.

Коммандер Филлипс понял, что аэродинамика самолета резко нарушилась, когда оружие повисло, держась лишь на половине креплений и заставляя «Фантом» клевать носом. Это случилось во время запланированного этапа операции, проходившего без ведома канадского правительства. Канадцы ничего не знали о перелете американского истребителя над их территорией, в их воздушном пространстве, поэтому коммандеру было приказано «держаться в тени», ниже досягаемости канадских радаров. То был хороший план, но он обрек на гибель и миссию, и самого Джона Филлипса. Ему просто недоставало высоты для нужного маневра.

– Снеговик, Снеговик, это Наконечник Стрелы, мэйдэй, мэйдэй![11] – как можно спокойнее позвал Филлипс, когда «Фантом» тяжело завалился на правый бок.

Летчик изо всех сил боролся со штурвалом, но понимал, что при столь большом грузе быстро потеряет управление «Фантомом». Уникальный самолет имел такую конструкцию, что даже при обычных обстоятельствах его нелегко было удержать в воздухе, и Джон это знал.

– Мои координаты…

Тяжелый «Фантом» F-4 зацепил правым крылом верхушки деревьев, а потом Филлипс почувствовал, как кровь прихлынула к его лицу и сердце застыло. Тяжелый реактивный истребитель с прицепленным к нему «Протуберанцем» врезался в реку Стикин, трижды подпрыгнул и развалился на части, взметнув огонь и обломки, которые рассыпались по безлюдным просторам здешних лесов. Все, что осталось от самолета, разбилось вдребезги о склон небольшого холма около безлюдного плато.

* * *

Кодовое название операции «Протуберанец» было утрачено и никогда не упоминалось в анналах Кубинского кризиса октября 1962 года. Официальная история военно-морского флота и военно-воздушных сил США не поместила в свои архивы никаких доказательств того, что Соединенные Штаты готовились нанести упреждающий удар по Советскому Союзу. Даже после целых сорока лет поисков потерянного супероружия, «Протуберанца», грандиозное событие продолжало держаться в секрете – пока не минуло еще десять лет.

Река Стикин, июль 1968 года

Л.Т. Латтимер был последним из старых старателей, которые разрабатывали золотые месторождения от Нома до Южной Дакоты. Как и большинство других авантюристов, Латтимер впустую потратил двадцать четыре года жизни, все свои сбережения и добрую часть семейного состояния. И, как и большинство других ему подобных, в итоге он абсолютно ничего не добился. Рожденный в Бостоне, выросший в богатой семье, получивший образование в Плюще[12], Латтимер знал, что никогда не вернется домой после такой ужасной жизненной ошибки. Он сжег за собой все мосты; семья отвернулась от него из-за его самонадеянности, поэтому он вел жизнь одиночки.

Временами он опускался до того, чтобы наниматься проводником к людям, которые некогда были его ровней по части богатства. Он работал на богачей, отправляющихся порыбачить и поохотиться на множество озер, питавшихся водами реки Стикин.

В промежутках между этими вылазками в более культурные места бассейна Стикина Латтимер трудился на незаконно разрабатываемых участках, моя золото и копаясь на лесистых склонах долины. Каждые несколько месяцев он натыкался на небольшой золотоносный участок, и этого обычно хватало, чтобы дать ему призрачную надежду на то, что он наконец-то нашел главную жилу – ту самую, что снабжает золотом прииски Нома и остальные огромные месторождения Аляски. Однако маленькие россыпи, которые он находил, всегда оказывались незначительными: то было золото, оставленное потоком Стикина, жалкая тень россыпей, поджидавших нужного человека. Но и таких находок было довольно, чтобы в его сердце продолжала жить мечта.

Недавно Латтимера наняла группа студентов-выпускников из Стэнфордского университета; для него, учившегося в Лиге Плюща, это было второсортное заведение. Большинство студентов изучали живую природу, которая благоденствовала в районе реки Стикин, где почти не бывало людей, другие изучали жизнь индейцев тлинкитов и называли себя антропологами. Студенты двадцать два дня шли по южному берегу Стикина, делая записи, устанавливая оборудование и ночи напролет слушая громкую музыку. Латтимер подозревал, что они балуются наркотиками, но, пока ему платили, ему было на это плевать. Однако рок-н-ролл просто сводил старого проводника с ума, и он подозревал, что эта музыка так же мучает и обитателей дикой природы, которых студентам полагалось бы изучать.

Нынче днем Латтимер был расстроен сверх всякой меры. Он шел по берегу реки рядом с длинноволосым, худощавым студентом, настоящее имя которого было Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий, но которого все звали Сумасшедшим Чарли Элленшоу. Чарли был одним из антропологов, не дававших Латтимеру спать по ночам своей музыкой и болтовней о социальной философии. Но этот парень был не робкого десятка. В тот день он со скуки бросил остальных и последовал за Латтимером, решившим по-быстрому осмотреть местность. Студента не испугало даже быстрое течение Стикина.

Золотоискатель пересек реку вброд в самом мелком месте, какое только смог найти, и шедший рядом с ним Элленшоу стал смахивать на утонувшую крысу. Его сумасшедшие длинные волосы намокли и растрепались, но когда проводник ввел мальчишку в воду, он понял: перед ним, как он говаривал, настоящий игрок.

– Итак, после стольких лет вы не нашли ничего, ради чего стоило прожить здесь так долго? – спросил Элленшоу, глядя на север, в сторону обширного склона плато.

Рассматривая некрутой подъем, он стянул свои дикие волосы на затылке кожаным шнурком.

– Я тебе так скажу: малость того, малость другого… Но ничего такого, на что стоило бы кидаться с ликующим воплем, – отозвался Латтимер.

Он наклонился, зачерпнул пригоршню гравия и просеял его меж пальцев.

Чарльз Элленшоу внимательно посмотрел на проводника, потом – на гравий и, увидев какие-то блестящие кусочки, тоже подобрал небольшую пригоршню.

– Тут есть золото, – сказал он, протягивая гравий бородачу Латтимеру.

Но тот даже не посмотрел на студента-выпускника.

– В Стэнфорде вас немногому учат, а, парень? – громко рассмеялся он и наконец повернулся лицом к Элленшоу. – Это пирит, сынок. «Золото дураков», сульфид железа. Его везде полно. Сколько идиотов из-за него вопили, что эта богатейшая жила принадлежит им! Прости, сынок, но найти золото не так-то просто.

Сумасшедший Чарли выпустил гравий вместе с «золотом дураков» и пошел вслед за Латтимером к деревьям. Но внезапно что-то привлекло его внимание. Это «что-то» торчало из-под большого камня, который, судя по его виду, миллионы лет полировался бегущей водой. Чарли подошел и пнул камень, но тот не сдвинулся. Тогда юноша наклонился, откатил тяжелый валун и увидел под ним кусок искореженного металла. Студент поднял обломок и повертел в руках. На темно-серой краске виднелись черные цифры.

– Эй, а я думал, тут никогда раньше не бывали люди? – спросил он, оглянувшись на Латтимера.

– Я не говорил, что в этих местах никто еще не бывал. Я говорил только, что рыбаков и охотников-спортсменов здесь можно сосчитать по пальцам на одной руке, вот и все, – ответил проводник и раздраженно оглянулся на студента. – А что?

– Алюминий, – сказал молодой человек, демонстрируя свою находку. – И смотрите, тут есть еще!

Чарли показал на землю недалеко от того места, где стоял Латтимер.

– Какой-то мусор, – отозвался тот. – Может, его принесло сюда с севера, с далекого севера.

И все-таки проводник подошел и поднял кусок металла, тусклого даже при свете дня. Металл был смят и выглядел так, будто побывал в огне. Переведя взгляд со скрученного куска алюминия в своей руке на протянувшуюся к деревьям полосу гравия, Латтимер увидел еще какую-то штуковину, прибитую к берегу.

– А там что такое, гром и молния? – пробормотал он изумленно.

Молодой Элленшоу уронил кусок алюминия, оглянулся и, заметив что-то вдалеке, пошел туда. Эта вещь тоже лежала под камнем, с давних пор омываемым водой Стикина и наполовину занесенным землей. Чарли опустился на колени и нащупал нечто прогнившее и рассыпающееся в руке. Он приподнял камень, не ожидая многого от своей находки, и только тогда понял, что это такое. Это была старая тетрадь в кожаной обложке, завернутая в какую-то тряпку, которая уцелела в борьбе со временем, но расползлась до такой степени, что через разрывы виднелись страницы.

Чарли поднял маленькую записную книжку и повертел в руках. Страниц в ней почти не осталось. Некоторые, похоже, были вырваны, а другие просто превратились в пыль. И даже уцелевшие страницы нельзя было прочитать, потому что чернила множество лет намокали, высыхали и снова намокали, пока тетрадь валялась на открытом воздухе. Студент поднес ее к глазам и увидел, что некоторые строки вроде бы написаны кириллицей… На русском языке.

– Мистер Латтимер, вы читаете по-русски? – спросил он, осторожно перевернув шесть оставшихся страниц. – Похоже, это чей-то дневник.

– Раз уж я тут живу, мне волей-неволей приходится немного говорить и читать по-русски… – ответил старик. – Меня учила Хелена Петрова из рыбацкого поселка. Во всяком случае, я знаю достаточно, чтобы кое-как понимать этот язык.

– Да, мы повстречались с ней и ее высоченным сыном на пути сюда. Не знал, что она русская.

– Русская. Но ненавидит проклятых русских бандитов. Я имею в виду – всей душой их ненавидит, несмотря на то что она одна из них.

Чарли подошел к Латтимеру и протянул дневник. Потом он осмотрелся: внезапно поднялся ветер.

Этот ветер взъерошил высыхающие волосы юноши, и на него накатило некое странное чувство. Как будто он вдруг шагнул обратно в мир, который некогда знал. Чарли не смог бы объяснить, почему на него нахлынули такие мысли – они просто были. А еще он знал (или ощущал), что кто-то наблюдает за ним и Латтимером.

– Что ж, могу сказать, что тетрадь принадлежала русскому по имени Петров, – заявил проводник. – Судя по всему, он был полковником, что ли…

– Вы сможете ее прочитать? – спросил Элленшоу, все еще озираясь по сторонам. В конце концов он сосредоточился на деревьях и на плато за ними.

– Придется потрудиться, но, вероятно, смогу, – решил его собеседник.

– Может, закруглимся? – спросил Чарли, чувствуя себя неуютно.

– Да, лучше вернуться к твоим друзьям, прежде чем они без меня заблудятся, – сказал Латтимер, закрыв дневник. – Послушай, э-э… Чарли?

– Да? – Элленшоу пнул еще один обломок черного алюминия и зашагал к реке.

– Пусть все это останется между нами. Я имею в виду, дай мне шанс проверить, что говорится в этой тетрадке, ладно?

– Да как скажете, – ответил студент, не останавливаясь и нервно оглядываясь по сторонам.

Латтимер наблюдал, как молодой человек вошел в реку Стикин. Потом старатель задрал голову и огляделся. Его посетило то же ощущение, что и Элленшоу минуту тому назад: чувство, что за ним наблюдают. А может, его беспокоили немногие слова, которые он разобрал в дневнике? Он не упомянул о них парнишке.

Следуя за студентом вброд через реку, он повторял одно из слов, которые прочитал на запятнанных водой страницах. Слово это ясно выделялось среди остальных, и Латтимер все время бормотал его себе под нос: «Золото».

Единственное слово, которое согревало его, когда он брел через холодные воды реки.

«Золото».

* * *

Сидя вместе с остальными студентами из Стэнфорда у большого лагерного костра и слушая песню «Incense and Peppermints» группы «Strawberry Alarm Clock»[13], разносившуюся в лунной ночи, Чарли Элленшоу мысленно пребывал совсем в другом месте.

Примостившись на большом камне, он то и дело снимал очки, дочиста протирал толстые стекла и снова надевал. Остальные не очень ценили тихоню Элленшоу, потому что тот всегда как будто витал мыслями невесть где, а после того, как нынче поздно вечером вернулся в лагерь, и вовсе замкнулся в себе.

Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий отмахнулся от кожаного мешка с дешевым вином, и девушка, пытавшаяся передать ему мешок, странно на него посмотрела.

– Чарли, что с тобой сегодня такое? – спросила она, сделав глоток горьковатого вина.

Элленшоу как будто не услышал ее. Он разглядывал лес.

Лагерь был разбит в трех милях вниз по течению от того места, где он днем побывал с Л.Т. Латтимером. Не ответив девушке, студент встал: ему показалось, что он видит какое-то движение за ближайшими деревьями – некую тень, более черную, чем множество других теней.

– Чарли! – окликнула девушка очень громко, чтобы ее было слышно сквозь звуки «Incense and Peppermints». Она быстро передала вакуумный мешок с вином следующему в очереди. – Ты начинаешь меня пугать, парень!

Элленшоу понял, что его одурачил ветер в ветвях деревьях. Из-за отбрасываемых ветвями теней казалось, будто рядом с большим деревом кто-то стоит. Каждый раз, когда Чарли пытался вглядеться в черную тень, она скользила прочь, обратно за древние стволы. Всю ночь он видел нечто подобное. Сглотнув, студент в конце концов посмотрел на девушку.

– Ты собрала материалы для своей работы по племени тлинкитов? – спросил он.

Племя тлинкитов обитало на реке Стикин. В ожидании ответа Чарли медленно опустился обратно на большой камень.

– Само собой, ты же сам помогал мне в исследованиях и знаешь мои тезисы не хуже меня самой! – ответила его сокурсница.

– Не все. Что ты скажешь насчет местных легенд? Ты обнаружила что-нибудь такое…

Чарли помолчал, словно почти боялся коснуться этой темы.

– Что-нибудь странное… Ну, знаешь, вроде…

Девушка рассмеялась, заставив его отшатнуться.

– Ты имеешь в виду легенду о бигфуте?[14]

Она пыталась удержаться от смеха, но было очень трудно не смеяться, находясь под действием вина и наркотиков.

– Чарли, ты меня уморил. Пытаешься напугать меня страшилками, которые рассказывают у лагерных костров?

В конце концов девушка взяла себя в руки.

– По-моему, это так мило, – добавила она.

Элленшоу молча отвернулся и покачал головой. Когда он снова взглянул на молоденькую студентку, по лицу его было видно, что он вовсе не шутя задает очередной вопрос.

– Все индейцы твердо верят в эту легенду? – уточнил он.

– Чарли, тлинкиты не единственные, в чьей коллективной истории есть легенды о сасквоче, – стала рассказывать девушка. – Например, у апачей далеко к югу, аж в Аризоне и Северной Мексике, есть такие же легенды. Свидетельства очевидцев передаются из поколения в поколение и племенами равнин. Сиу и северные шайены хранят собственные предания о больших существах, обитающих в гористых частях континента. Но это не значит, что все это – общепризнанный факт. Кроме того, новые поколения индейцев отмахиваются от большинства старых историй; в наши дни такие россказни считаются неполиткорректными. Индейцы ведь пытаются добиться, чтобы к ним относились серьезно…

Чарли собирался резко возразить, как вдруг увидел, что на другом конце лагеря проводник, Л.Т. Латтимер, укладывает свой заплечный мешок. Элленшоу почесал в затылке и встал. Девушка спросила, куда он собрался, но студент, не обратив внимания на вопрос, быстро зашагал к старому проводнику.

– Куда вы? – спросил он Латтимера.

Нахлобучив коричневую фетровую шляпу, старатель поднял глаза на студента и нахмурился.

– Опять ты? – спросил он и, выпрямившись, покачал головой. – Послушай, поскольку завтра вы по большей части будете выполнять свои задания рядом с лагерем, вам не будет грозить опасность. Вот я и подумал: пойду-ка взгляну еще разок на то место, на которое мы вчера набрели. Решил, что стоит начать сегодня же ночью. Зачем зря терять время?

– Но уже за полночь!

– О-ох, – шутливо сказал старик, накидывая на плечи лямки рюкзака. – Боишься, что в лесах меня сцапают призраки?

Латтимер засмеялся, но потом его серые глаза впились в Чарльза, приковав его к месту:

– Сынок, я перестал бояться бугимена[15] много лет тому назад.

– Хорошо, я понял, вы – крутой. Но я пойду с вами, – заявил юноша.

Латтимер посмотрел на Чарли так, словно тот был тараканом, выползающим из кухонного шкафа.

– Какого черта ты несешь? – выпалил он возмущенно.

Чарли повернулся и побежал к своей палатке, оставив ошеломленного Латтимера таращиться ему вслед. Вскоре студент вернулся со своим рюкзаком и встал рядом со старым золотоискателем.

– У тебя никак приступ золотой лихорадки, сынок? – спросил тот.

– Золото тут совершенно ни при чем, – ответил Чарльз, влезая в лямки рюкзака.

– Понятно. Заинтересовался чудовищами?

– Ну так что, мы идем, мистер Латтимер?

Старатель посмотрел на парня и покачал головой:

– Что ж, если тебе приспичило выставить себя круглым дураком, я ничего не могу с этим поделать. Только если мы найдем что-нибудь ценное, не думай, что сможешь захапать находку себе, мальчик.

Чарли сглотнул, посмотрел на качающиеся деревья, а потом снова быстро взглянул на Латтимера:

– Нет, сэр, меня интересует только бугимен.

Попрощавшись с остальными студентами и четырьмя плеерами, орущими «A double shot (of my Baby’s love)» голосами «The Swinging Medallions»[16], Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий шагнул в леса, окаймлявшие реку Стикин, и вместе с Л.Т. Латтимером двинулся на север, в сторону невидимого в лунном свете плато.

* * *

Они вернулись на прежнее место к югу от плато, пересекли реку, и Чарли с помощью мощного фонаря сразу нашел такие же куски алюминия. Что бы это ни было, обломки, хоть и выкрашенные в черный цвет, четко выделялись на фоне белых прибрежных камней.

– Не уверен, но, похоже, вся эта алюминиевая ерунда может подсказать нам нужное направление, – сказал Латтимер, когда его фонарь выхватил из темноты знакомую тропу.

Углубившись в лес, Чарли начал подбирать более крупные обломки. Он понятия не имел, сколько ему удастся изучить за три часа, остававшиеся до полного рассвета. Светя вокруг фонариком, он заметил, что прохладный ветер полностью стих и лес вокруг стал угрюмым и гнетущим.

Латтимер шел быстро, заставляя Чарли нервничать и стараться не отстать от проводника. Углубившись в густой лес ярдов на триста, Элленшоу обо что-то споткнулся и зашипел сквозь стиснутые зубы. Он посмотрел вниз, и луч фонарика выхватил нечто похожее на кресло. Чарли сердито пнул эту штуку, пожалев, что о нее не споткнулся проводник. Поделом бы ему было за то, что так глупо ломится через лес! Когда ботинок студента ударил по креслу, оно медленно завалилось набок, почти как при замедленной съемке, потому что его основание оплели перепутанные ползучие растения. Кресло упало, и Чарльза чуть не вывернуло наизнанку.

Отшатнувшись, он упал на спину, а на него уставились пустые глазницы черепа. Даже опрокинувшись назад и грянувшись о землю, студент продолжал освещать фонариком труп и таращиться на свою жуткую находку.

В разбитом шлеме не хватало лицевой части. Вырванный кислородный шланг свисал с изодранной резиновой маски, которая некогда закрывала лицо пилота. Широкая трещина пересекала кость от лба до верхней челюсти, а нижняя челюсть отсутствовала.

– Господи, – пробормотал Элленшоу.

Потом он чуть не наложил в штаны, услышав треск в лесу неподалеку. Студент приготовился увидеть надвигающееся на него воплощение дьявола…

Но из-за деревьев вышел Латтимер и посветил фонариком сперва на Чарли, потом – на его находку, все еще пристегнутую ремнями к катапультируемому креслу.

– Что ж, я так и думал. Столько алюминия, а там, впереди, – обломки самолета, разбившегося о склон холма. Просто ужас.

Золотоискатель перевел луч на Элленшоу.

– Эй, что с тобой? – спросил он и подошел, чтобы помочь парню встать.

– Просто не ожидал все это увидеть, вот и все.

– Да, не каждый день можно наткнуться на такое, отправившись на прогулку в лес!

Юмор старика не дошел до молодого человека. Он потряс головой, нагнулся и потер голень.

– Как думаете, сколько он тут пробыл? – спросил студент.

– Понятия не имею, – вздохнул старатель. – Думаю, немало. Посмотри на летный костюм: кое-где он совсем сгнил. И резина должна была повидать много жарких летних дней и холодных зимних месяцев, чтобы так потрескаться и развалиться.

– Бедняга, – сказал Элленшоу, вновь осветив фонариком искалеченные останки.

– Да, но ему давно уже на все плевать, сынок. Давай-ка посмотрим, что еще тут можно найти.

Чарли сглотнул и, глядя на труп с должным уважением, прошел мимо катапультируемого кресла. Свет фонаря выхватил на плече старого летного комбинезона покойника маленькое пятно, более темное, чем остальная материя. Студент решил, что раньше тут была нашивка или что-то вроде этого, но она давным-давно исчезла. Чарльз повернулся и последовал за Латтимером прочь от места последнего упокоения пилота, разбившегося почти шесть лет тому назад.

На этот раз Латтимер подождал Элленшоу. Он понимал, что парнишка сам не свой после того, как обнаружил труп давно погибшего летчика.

– А теперь подожди, сейчас ты кое-что увидишь, – сказал старатель, когда Элленшоу встал рядом с ним.

Латтимер осветил мощным фонарем упавший самолет. Истребитель развалился на столько частей, что Чарли пришел к выводу – отсюда и выбросило погибшего пилота на катапультируемом кресле. Самый крупный обломок воткнулся в основание плато и, похоже, прикрыл собой какую-то расселину. Золотоискатель провел лучом по корпусу разбитого самолета и улыбнулся. Шагнув вверх, он оттащил от скалы большой обломок, который раньше был фюзеляжем самолета, а потом быстро отступил в сторону, когда фюзеляж упал и ударился о мягкую лесную подстилку.

– Будь я проклят! Гореть мне в аду – а ну-ка, глянь на это, сынок! – позвал он.

Чарли подошел и увидел, что обломок торчал из устья пещеры, за входом в которую простиралась тьма.

Элленшоу увидел, как Латтимер открыл найденный вчера старый дневник и принялся изучать строки, нацарапанные на последней странице. Наконец старатель улыбнулся и захлопнул тетрадь в старой кожаной обложке так, что одна из полуистлевших страниц упала на землю. Чарли потянулся за этой вырванной страницей, но проводник наступил на нее ногой в большом сапоге. Элленшоу поднял глаза – и, встретившись взглядом со своим спутником, застыл, как статуя.

Можно было подумать, что к старому золотоискателю залезли в карман и он поймал воришку с поличным.

Юноша выпрямился, оставив страницу лежать на земле.

Латтимер, продолжая мерить его убийственным взглядом, медленно наклонился и поднял лист бумаги. Когда страница в целости и сохранности очутилась у него в руках, он, похоже, расслабился.

– Не хочу, чтобы ее порвали, вот и все, – сказал проводник в порядке объяснения. – А теперь ты готов пойти и посмотреть, что там, в пещере?

Не успели эти слова сорваться с его губ, как раздался громкий стук палок о дерево. Стук прозвучал совсем рядом и потряс юного студента до глубины души. Чарли дико огляделся по сторонам, решив, что удары раздаются прямо у него за спиной. Он посмотрел направо, потом – налево… Шум раздавался отовсюду. Элленшоу никогда не считал себя трусом, но эти звуки вогнали крепкий клин между тем, кем он хотел быть, и тем, кем он на самом деле являлся.

– Господи боже, что это? – спросил Чарльз, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

Судя по виду Латтимера, тот был поражен ничуть не меньше Элленшоу. Но старатель лишь молча повернулся и пошел к входу в пещеру.

Чарли удивленно смотрел ему вслед. Потом студент взглянул на лес и мельком увидел тень, молниеносно метнувшуюся между деревьев. Вот она снова передвинулась, на сей раз вправо. Чей бы это ни был силуэт, существо было большим и передвигалось от дерева к дереву. Вдруг оно замахнулось, и Элленшоу понял, откуда берется странный деревянный стук.

Удар по стволу был так силен, что молодой человек ощутил, как сотрясение отдалось в подошвах его ботинок. Дубинка ударила снова, а вслед за тем Чарли услышал звук, заставивший его задрожать всем телом: тварь за деревьями зарычала. То был глубокий, угрожающий, примитивный рык, заставивший Элленшоу попятиться, спотыкаясь, к пещере. Он очутился в кромешной темноте и тут же врезался в Латтимера.

Юноша не сводил глаз с входа в пещеру, но не видел снаружи никакого движения – там была сплошная темнота. Чарли даже боялся зажигать фонарик – вдруг их увидят? Как ни увлекли его мысли о так и не найденном промежуточном звене между обезьяной и человеком, ему не улыбалось встретиться с этим звеном в чернильной темноте, царившей между закатом луны и восходом солнца.

Латтимер тем временем углубился в пещеру. Чарли повернулся, чтобы пойти за ним, как вдруг снаружи все смолкло. Удары палок о деревья стихли, но даже эта внезапная тишина ужасала.

Когда Элленшоу повернулся, свет его фонарика озарил рисунок на стене. На ней был изображен первобытный человек – охотник и собиратель, живший во времена последнего ледникового периода. Юноша уже видел множество такого рода исторических свидетельств в сотнях мест от Колорадо до Нью-Йорка. Эти картины показывали человека таким, каким он тогда был – умелым охотником на зверей, обитавших в долине реки Стикин.

Чем дальше Чарли шел вдоль стены, тем древнее выглядела наскальная роспись, становясь все более блеклой. Эти картины рисовались на стене многие годы и охватывали промежуток в четыре-пять сотен лет первобытной жизни. Повторяющиеся снова и снова сцены с изображением снега или жаркого солнца говорили о том, что эта пещера и прилегающие к ней земли были, вероятно, домом для большой группы древних людей.

Студент углубился в пещеру, совсем забыв об ужасе, пережитом всего несколько минут назад. Потеряв из виду Латтимера, он шагал все быстрей и уходил все дальше. Ему начали попадаться картины, изображавшие большого зверя, который всегда стоял в стороне от охотников, но никогда не отходил от них слишком далеко. Зверь был человекообразным. Чарльз разглядел, что он стоит на двух ногах и ростом куда выше членов небольшого людского племени. Элленшоу склонил голову к плечу. Он почти не сомневался, что на поблекшей картине нарисовано, как странное крупное создание наблюдает за делами людей.

Молодой человек улыбнулся, заинтригованный тем, что люди и гигантский зверь как будто сосуществовали в полной гармонии. Он провел пальцами по древнему изображению громадного существа… И отдернул руку, когда Латтимер завопил.

Элленшоу повернулся на громкий крик, но быстро понял, что в голосе старателя нет страха: то был крик неистовой радости.

Приблизившись к изгибу пещеры, Элленшоу услышал, как золотоискатель громко разговаривает сам с собой:

– Дьявол, мне ведь даже не надо его выкапывать! Просто взять и потратить!

Глазам Элленшоу предстало изумительное зрелище.

Латтимер стоял в старой, сломанной повозке. Старатель поднял какой-то мешок и высыпал его содержимое. Золотые монеты громко застучали по деревянному дну. И сквозь этот тяжелый стук слышался неудержимый торжествующий смех.

– Посмотри на это, мальчик! Золотые «орлы» Сое-е-единенных Шта-атов – наверное, миллионы «орлов»! – возгласил Латтимер, уронив опустевший холщовый мешок на дно повозки, где уже валялись высыпанные из этого мешка деньги.

Сквозь ослепительный свет фонарика он посмотрел на Элленшоу.

– Ладно-ладно, ты тоже можешь кое-что взять, но главная жила здесь – моя, мальчик. Славная главная жила!

Сам не зная почему, Чарли начал пятиться. Он почувствовал, что в пещере они больше не одни. Какого дьявола это золото валяется так далеко от цивилизованных мест?

Юноша подумал о полуразвалившемся самолете и его давно погибшем пилоте. Есть ли тут какая-то связь с золотом? Когда недавно, потеряв из виду Латтимера, студент рассматривал старую роспись, в дальней части пещеры он мельком видел силуэт второй повозки. Сколько же здесь золота? И почему оно здесь?

Пятясь, Чарльз увидел еще кое-что – продолговатый контейнер (или нечто, смахивающее на контейнер) у дальней стены. Еще он заметил рюкзаки, солдатские фляги, изорванные и износившиеся палатки и всевозможное лагерное оборудование. Каким бы странным это ему ни казалось, он невольно подумал, что кто-то нарочно собирает снаружи всякую всячину и прячет здесь.

– Мальчик, у меня есть для тебя поручение.

– А? – отозвался Чарли, не сводя глаз с барахла на полу пещеры, с собранных кем-то вещей, принадлежавших давно исчезнувшим людям.

– Если ты его выполнишь, больше никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Все, что от тебя требуется, – это чтобы ты взял вот это, – Латтимер показал парню дневник, – и переслал моему отцу в Бостон. Дальше он все сделает сам. Я написал инструкции на последней странице рядом с начерченной от руки картой. Для меня это тот самый дар провидения, о котором я так мечтал. Отец позаботится, чтобы мои юристы в Оттаве оформили заявку. Я составил отчет о том, как нашел пещеру, и приложил описание местности.

Старатель снова дико огляделся по сторонам, а потом протянул Чарли десять золотых «двойных орлов».

– Думаю, это покроет почтовые расходы, – сказал он и зашелся в безумном хохоте.

Элленшоу покачал головой. Он уже пришел в себя. Он понял, что годы одиночества и неудач свели старика с ума. Может быть, даже превратили его в кровожадного безумца.

– Я останусь здесь и буду готовить золото к перевозке. Найму несколько местных, чтобы они помогли доставить его вниз по реке. В первую очередь надо позаботиться о том, чтобы они не прознали, что именно перевозят, – продолжал тот размышлять вслух.

– Не сходите с ума, мистер Латтимер. Возвращайтесь в лагерь вместе со мной. Не стоит вам оставаться здесь одному, – возразил молодой человек, нервно оглядывая пещеру. – Не знаю, кто прячется снаружи, по крайней мере не уверен в этом на сто процентов, но вряд ли тем существам нравится, что мы явились сюда.

– Сынок, суеверия меня не пугают. Я слышал истории, которые рассказывают индейцы, – все сочиняют подобные байки, чтобы держать в узде детвору и не давать ей ночью соваться в леса. А теперь иди и захвати с собой это. Вы, ребята, легко сможете найти дорогу обратно.

Латтимер вложил дневник в руки Чарли, и лицо старателя вдруг исказила жестокая гримаса.

– И позаботься о том, чтобы о моей находке никто ничего не услышал. Понял, мальчик? – добавил он угрожающе.

Элленшоу ответил не сразу.

Он сжимал в руках древний дневник, уверенный, что старый Латтимер запросто убьет его на месте, если услышит неправильный ответ.

– Да, сэр, я никому ничего не расскажу. И я перешлю по почте дневник вашему отцу, – сказал он послушно.

На лицо Латтимера как по волшебству вернулось возбужденное ликование. Он улыбнулся и похлопал Элленшоу по спине.

– Удачи, сынок. Перейди через реку, не мешкая, и держись подальше от северного берега, понял?

Чарли промолчал. Он просто повернулся и, сунув дневник в карман рубашки, торопливо зашагал в темноту. Он шел, почти безнадежно надеясь, что никакие твари из легенд не поджидают его снаружи.

* * *

Латтимер смотрел на сваленные в груду мешки с золотыми «двойными орлами». Будет нетрудно пустить в ход американскую валюту, не обратив на себя слишком пристального внимания. Он заявит, что у него имелись золотые вклады, что он купил этих золотых «двойных орлов» много лет тому назад. Покачав головой, старик провел рукой по бороде.

Потом старатель смастерил несколько факелов и укрепил их в трещинах стен. Мерцающий свет озарил наскальную роспись, которая привлекала внимание этого парнишки, Элленшоу, и Латтимер впервые тоже стал рассматривать ее.

Вынув из щели один из факелов, он поднес его к пещерной росписи и начал внимательно ее изучать. Старатель приблизил свет к изображению большой, смахивавшей на ленивца, твари… И застыл. Фырканье, низкое глухое фырканье раздалось позади него. Золотоискатель замер, закрыл глаза – и тут же в ноздри ему ударил дикий, острый запах.

До ушей Латтимера донесся громкий скребущий звук. Старик повернулся в сторону выхода из пещеры как раз в тот миг, когда проникавший в нее лунныйсвет погас: кто-то или что-то заслонило вход. Старатель двинулся к передней части пещеры и вдруг услышал, как монеты, оставшиеся в одном из многочисленных мешков, медленно посыпались на пол. Позади него перевернули мешок и вываливали его содержимое на землю.

Латтимер сделал резкий выпад факелом, чтобы осветить то место, где хранились мешки с тысячами «двойных орлов», – и увидел, кто издавал все те звуки, которые он слышал в течение многих странных ночей, проведенных в лесах близ Стикина.

Тварь была гораздо выше десяти футов и стояла свесив могучие руки. Пустой мешок выпал из ее громадной ручищи, глаза гиганта смотрели на Латтимера. В свете факела они сияли ярко-желтым и казались разумными. Эти глубоко посаженные глаза лишь слегка повернулись в орбитах, когда золотоискатель поднял факел повыше, чтобы лучше рассмотреть чудовище.

– Не тронь мое золото, – пробормотал Латтимер себе под нос, и безумие собственных слов заставило его широко распахнуть глаза.

Он видел перед собой не загадочное неведомое существо, а всего лишь вора, похищающего приз, который старатель искал всю жизнь.

Огромная обезьяна заворчала и сделала шаг к Латтимеру. Ее громадная левая рука поднялась, словно животное что-то предлагало человеку, но старый золотоискатель отказал вору даже в малейшем доверии. Он замахнулся факелом на гигантское существо и ударил его по массивной руке, заставив животное сердито взреветь.

Огромная голова запрокинулась, и пещера задрожала от громового крика боли и ярости.

Внезапно – старатель даже не успел понять, что происходит, – еще несколько громадных животных появились за спиной первого, и старику окончательно отказал разум. Он завопил и ринулся на тварей из старинных легенд, на животных, которым полагалось исчезнуть за десятки тысяч лет до 1968 года. А хозяева пещеры сомкнулись вокруг Л.Т. Латтимера, и вскоре секрет Стикина остался ждать, когда его откроет кто-нибудь другой.

Следующие Позади поджидали, когда человеческий род вернется в затерянную долину, бывшую их домом в течение двадцати тысяч лет.

* * *

Студенты испугались, что Чарли Элленшоу бесследно пропал. Но далеко за полдень он, спотыкаясь, вернулся в лагерь. Сколько его ни расспрашивали, где он был, Чарльз держал рот на замке. С дневником в руках он сел на тот самый камень, где сидел прошлой ночью. Он завернул тетрадь в полотенце, никому не позволив прикоснуться к своей находке. Когда остальные начали укладывать вещи, готовясь к обратному походу вниз по реке, Чарли нехотя принялся помогать. Его молчание действовало другим на нервы, но они не приставали с расспросами о том, почему Латтимер не вернулся. Чарли сказал, что старик продолжил путь вверх по реке, разыскивая свое золото.

Когда надувные лодки оттолкнули от берега Стикина, все мысли о разбитом самолете вылетели у Чарльза из головы. Осталось только воспоминание о рисунках на стенах пещеры и о том, что было на них изображено. Наблюдая, как исчезают вдали деревья, окружающие лагерь, он думал лишь об одном: «Они наблюдали».

Часть первая Когда бриллианты – легенда

Глава 1

Сиэтл, штат Вашингтон. Наши дни

Престижное столетнее здание Раньер-билдинг было куплено в 1991 году и полностью перестроено. Первые шесть этажей теперь занимали совершенно обычные, хоть и дорогие, квартиры с двумя и тремя спальнями. Но семнадцатый и восемнадцатый этажи принадлежали одному-единственному человеку, владельцу дома, разработавшему его внутренний дизайн: Валерию Серте, сыну русского иммигранта и наследнику громадного состояния, которое досталось ему после смерти отца в 1962 году. Его семейное состояние зиждилось на вырубке обширных древних лесов северо-запада: лес наполнял карманы семьи Серта начиная с конца двадцатых годов и щедро снабжал рынки США древесной продукцией и бумагой.

Прислуга Серты состояла из двенадцати человек, из которых минимум двое проживали с ним круглосуточно. Старик не позволял этим людям бездельничать, донимая их властными приказами. В старости он остался без семьи, и, если не считать одного-двух друзей по лесозаготовочному бизнесу, его навещал только внук, который теперь учился в Гарварде. Почему-то (причину этого никто не мог вообразить) Валерий Серта мог без устали слушать об уничтожении вековых лесов, испокон веков росших на северо-западе. Он закрывал глаза, внимая новостям о том, что еще одна полоса земли была расчищена, а стоявшие на ней деревья беспощадно уничтожены. Это наслаждение брало истоки в страшных историях, которые рассказывал ему отец, никогда не объясняя, почему леса Северной Америки заняли такое темное место в его душе.

Ранним утром вторника небо над Раньер-билдинг раскололось, и старика разбудил гром. Он повернулся в постели, чтобы посмотреть на часы, стоявшие на прикроватном столике. Была половина седьмого. Серта знал, что после такого грубого пробуждения ему уже не заснуть, поэтому медленно откинул одеяло и сел. Зевнув, он пошарил в полутьме на столике, и его тонкая рука, покрытая старческими пигментными пятнами, задела стакан с водой. Валерий выругался по-английски, когда часть воды выплеснулась на дорогое дерево. Покачав головой, он потянулся за зубными протезами, которые перед сном положил в стакан, надел их и медленно сунул ноги в шлепанцы: служанки с вечера поставили их именно там, где следовало.

Поднявшись, худой старик закутался в шелковый халат, после чего замер и прислушался. А что еще важнее – принюхался. Втягивая носом воздух, он понял: что-то не так. Каждый новый день он начинал с полного кофейника, шести яиц, картошки, сосисок и тоста. Однако сегодня из кухни со свободной планировкой, находившейся на первом этаже прямо под ним, ничем подобным не пахло. Серта покачал головой, недовольный тем, что работавшие на него люди нарушили самый простой распорядок дня.

Он сердито завязал кушак халата, подошел к двери и распахнул ее. Подойдя к перилам верхнего этажа, Валерий увидел, что в доме тихо и пусто. В гостиной были подняты жалюзи, и в окна проникал тусклый, затененный облаками свет, которого хватило, чтобы увидеть: на полу внизу что-то лежит.

– Что там происходит? – спросил Серта, вцепившись в перила и пытаясь рассмотреть нижний этаж.

Внезапно за толстым стеклом окна десять на двенадцать футов, выходившего на старый деловой центр Сиэтла, вспыхнула молния. При свете этой короткой вспышки старик увидел тела. Все его двенадцать слуг лежали связанные с простреленными головами. В глаза ему бросились две служанки в середине этой кошмарной «композиции». Остальные слуги лежали, образовав круг, головами к центру.

Валерий Серта в ужасе взвизгнул и зажал рукой рот, чтобы удержаться от вопля. Он начал пятиться, и тут из темноты прозвучали слова на русском, заставившие его бессильно опустить руку и все-таки завопить.

– Мы решили, что вид, который открывается отсюда на вашу гостиную, позволит нам обойтись без угроз. Он даст понять, что мы не шутим… Как говорят ваши новые соотечественники-американцы, даст понять «from the get-go»[17].

Последние слова были сказаны по-английски, но с сильным акцентом. Валерий повернулся и увидел заговорившего с ним человека – тот стоял в дверном проеме. У Серты чуть не случилась истерика при мысли о том, что человек этот, должно быть, находился в его комнате все время, пока он спал.

– Как говорит мой партнер, мы здесь для того, чтобы получить ответы. И повторять вопросы мы не будем, – сказал еще один мужчина, пониже ростом, с длинными волосами, стянутыми кожаным шнурком в «конский хвост». Он вышел из большой ванной комнаты, находившейся по другую сторону коридора.

Он вытирал руки полотенцем, а закончив, повернулся и швырнул полотенце на пол.

– Как видите, в данное время нас никто не потревожит, – добавил второй незваный гость.

– Кто вы? Что вам нужно?

– Ну вот, теперь вы задаете вопросы и тратите драгоценное время. Разве мы не сказали, что убили ваших слуг для того, чтобы дать понять, что мы серьезные люди?

Старик начал дрожать.

– Расслабьтесь, товарищ, – продолжил невысокий человек. – Вы должны ответить на один-единственный вопрос, прежде чем присоединитесь к вашим слугам. До тех пор вам не нужно бояться – с вами не будут обращаться дурно… Если только вы не спровоцируете дурного обращения своим ответом.

Мужчина шагнул к Серте.

– Зачем вам отвечать, спросите вы? – усмехнулся он и кивнул своему высокому напарнику. Тот вытащил мобильный телефон и открыл его. Нажав единственную кнопку, он сказал несколько слов, после чего передал телефон старику.

Серта услышал, что на другом конце линии плачет парнишка. Старик начал дрожать еще сильнее, и высокому человеку пришлось придержать мобильник в его руках.

Невысокий снова кивнул. Его компаньон, державший телефон, сказал несколько слов по-русски, после чего закрыл мобильник.

– Вы узнали голос вашего внука, мистер Серта? – спросил человек с «конским хвостом». – Судя по голосу, в Гарвардском университете ему приходится туго. А теперь… Только от вас зависит, насколько туго ему придется в ближайшие мгновения. Если вы откажетесь дать правильный ответ на один-единственный вопрос, причем с первой же попытки, мы отрежем юноше голову.

Валерий с ужасом смотрел, как человек этот поджал губы, будто сделанное им заявление вызывало у него такое же отвращение, как и у самого старика.

Высокий русский, с суровой короткой стрижкой, привел Серту в спальню и усадил в ногах большой, витиевато украшенной кровати. Его напарник вернулся в ванную и мгновение спустя появился снова со стаканом воды.

Предложив хозяину дома стакан, он сел рядом с ним. Старик дрожал, поднеся воду ко рту. Поколебавшись, он жадно выпил, а потом невысокий вынул стакан из его трясущейся руки и передал здоровяку с короткой стрижкой.

– Что ж, вы напились и, вижу, успокоились до приемлемых пределов. Полагаю, можно начать, – решил человек с «хвостом».

Валерий посмотрел на славянские лица этих двоих. Они были русскими, причем не из провинции и не из государств – сателлитов России, – нет, они явно выросли в Москве, как и его отец.

– Прежде чем я задам вопрос, должен предупредить: не тратьте понапрасну время, гадая, откуда у нас такие фантастические знания. У нас на жалованье несколько человек из Лондонского Ллойдза[18]. Точнее, из Североамериканского Ллойдза, базирующегося в Нью-Йорке, – объяснил невысокий и улыбнулся, увидев, как у старика отвисла челюсть. – А, вижу, вы поняли свою ошибку.

– У меня нет… – начало было Серта, но невысокий русский вскинул руку так быстро, что старик вздрогнул, думая, что его ударят. Но человек этот просто взглянул на своего друга (тот все еще возвышался над Сертой), и здоровяк кивнул, снова вытащил мобильный телефон, после чего выжидающе уставился на морщинистое лицо Валерия.

– Если он будет вынужден открыть телефон, мистер Серта, ваш внук испытает короткую боль, после чего останется без головы. А теперь – к тому времени, как я закончу вопрос, у вас в голове уже должен сложиться ответ. Мы знаем, что у вас имеется один из Близнецов Петра Великого. Где он? К старости вы стали параноиком и потребовали застраховать бриллиант изумительных размеров, точнее – весом в один фунт восемь унций. Эту информацию передали в наши офисы. Ладно, опустим детали! Итак, вопрос только что был задан.

Невысокий русский медленно вынул из кармана пиджака автомат большого калибра, потом – короткий цилиндрик и принялся навинчивать глушитель на дуло.

Валерий Серта понурил голову. Когда он заговорил, голос его звучал тверже обычного:

– С тысяча девятьсот девятнадцатого года моя семья использовала бриллиант только в качестве дополнительного обеспечения. Камень питал амбиции отца, но все время оставался у нас. Да, со временем я узнал, что люди, подобные вам, могут выследить Близнеца и выйти на след моей семьи, поэтому хотел застраховаться от такой возможности.

– После нынешнего дня вам уже не придется об этом беспокоиться. А теперь – отвечайте на вопрос.

– Сейф в полу душевой комнаты, комбинация восемнадцать – тридцать четыре – семнадцать.

– Вы хорошо потрудились. Следовали нашим инструкциям и таким образом спасли жизнь внуку – очень благородный поступок. Поступок, на которые люди с вашей фамильной историей не были щедры в ранние дни Советского Союза.

Невысокий человек встал и прижал глушитель к виску Валерия.

– Могу я задать вопрос? – заговорил вдруг его высокий напарник, вернув сотовый в карман.

– Да, конечно, – вежливо ответил его партнер.

– Мистер Серта, известно ли вам местонахождение некоего дневника, принадлежавшего бывшему коллеге вашего отца? – спросил высокий.

– Как глупо с моей стороны! Я должен был сам об этом спросить, – хмыкнул низкий мужчина.

Серта поднял глаза и ясно понял: эти люди ищут и второго, пропавшего Близнеца. По отдельности бриллианты стоили на открытом рынке миллиард долларов каждый, но в паре Близнецы Петра Великого были бы бесценны. Он знал, что ответит и на этот вопрос, поскольку такой ответ будет единственным триумфом за немногие оставшиеся минуты его жизни.

– Второй Близнец пропал вместе с людьми, со множеством хороших людей, сопровождавших моего отца, где-то в канадской глуши почти сто лет тому назад. – С этими словами Серта закрыл глаза.

– Да, фактов у нас не прибавилось. И все равно не мешало спросить. Но ходят слухи о существовании дневника, в котором описано, где именно был потерян бриллиант. У вас есть информация об исчезнувшем дневнике? – продолжил расспросы невысокий русский.

– Никогда ни о чем подобном не слышал. Если дневник и существовал, он исчез вместе с офицером, которому принадлежал.

– Ха. Вы думаете, что ловко солгали и скрыли от нас правду? Но на самом деле вы все нам рассказали. Откуда вам известно, что дневник вел именно офицер? Вижу, ваш отец много лет назад отличался отменной наблюдательностью. Он знал, что офицер, командовавший их маленькой экспедицией, ведет дневник. А теперь отвечайте – ваш отец забрал этот дневник, когда предал своего командира и украл бриллиант?

– Я ничего не знаю о дневнике.

– Понятно, – сказал человек с «конским хвостом» и кивнул тому русскому, что был повыше.

Здоровяк повернулся и пошел в ванную комнату. Оглядевшись, он покачал головой: никогда еще ему не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь сооружал сейф в ванной. Шагнув к круглой душевой кабинке из прозрачного стекла, он потянул за позолоченную ручку и осмотрел золотисто-желтый кафель. Там не было никаких щелей или стыков – ничего, что указывало бы на местонахождение дверцы. Мужчина опустился на колени и ощупал края плиток, по-прежнему не находя места, которое могло бы хранить секрет тайника.

Русский уже хотел встать, когда увидел то, что искал. Большинство не заметили бы этого, но у этого высокого человека были кошачьи инстинкты. Он провел пальцами по затычке сливного отверстия. Снаружи это была самая обычная затычка, но он заметил, что вокруг нее нет уплотнителя. Он провел пальцами по безупречно чистой стали, нажал и попытался повернуть затычку влево. Она не сдвинулась. Тогда он стал поворачивать ее вправо, продолжая нажимать, и улыбнулся, когда затычка приподнялась над плиткой.

– Да, хитро, – пробормотал он по-русски себе под нос.

Затычка оказалась диском сейфа, вмонтированного в облицованную плиткой душевую кабинку.

Высокий русский повернул диск, введя нужные цифры, замаскированные ободком дренажной трубы. В душевой зажегся свет, и мужчина встал, широко распахнув глаза, когда автоматически загорелись три яркие лампы, вмонтированные в потолок ванной комнаты, и часть пола – не в самой душевой кабинке, а за его спиной, в центре ванной комнаты, – начала подниматься. Лампы зажгли первые искры на камне, имеющем форму яйца. А потом маленький тайник поднялся из пола и огни ударили прямо в самое драгоценное сокровище Петра Великого – одного из Близнецов. Бриллиант имел пять тысяч граней, и когда на него упал свет, голубые, розовые и зеленые лучи заметались по белым стенам богато украшенной ванной комнаты.

Высокий русский был ошеломлен. Они с партнером годами собирали сокровища, но это было самое изумительное зрелище, которое он когда-либо видел. Мужчина без церемоний протянул руку и прикоснулся к большому овальному бриллианту. Близнец был почти ледяным на ощупь, и человек улыбнулся, дивясь тому, что камень с таким огнем внутри может быть настолько холодным. Схватив «яйцо», он вынул его из стеклянной колыбели.

Вернувшись в душ, русский повернул замок с цифровой комбинацией и опустил затычку. Подставка Близнеца начала медленно возвращаться во тьму. Свет наверху потускнел, и ванная комната приобрела обычный вид.

– Ну, мы разбогатели, друг мой? – спросил невысокий русский, не сводя глаз со старика, стоявшего с ним рядом.

Здоровяк шагнул в ванную комнату и протянул Близнеца своему партнеру.

– Да, мы самые богатые люди в мире и всегда ими будем.

Валерий закрыл лицо руками и начал всхлипывать.

Этот бриллиант был в его семье с тех пор, как отец его много лет назад завладел им в лесных дебрях. И вот теперь камень попал в руки людей, которые или продадут его на черном рынке, или распилят на куски.

– Да ладно! Не думал же ты, владея таким изумительным сокровищем, что за ним никогда не явятся неразборчивые в средствах люди? Кроме того, старина, мы нацелились на то, в сравнении с чем этот маленький бриллиант – не такая уж крупная добыча. Мы нацелились на гораздо большее богатство, на громадное состояние! – объявил ему невысокий человек.

Старик непонимающе поднял глаза.

Он понял, что под «стариной» разумеют не его, когда маленький незваный гость встал и нажал на спусковой крючок.

* * *

Двое русских спустились по лестнице и увидели, что дождь снаружи прекратился, уступив место плотному туману.

– Теперь, когда у нас есть один из Близнецов, будет еще интереснее найти второй без помощи дневника, – сказал здоровяк.

– Если проклятая штука вообще существует. Не забывай, сотрудники КГБ в старые годы были опытными лжецами, не хуже нас самих, – сказал его невысокий товарищ, застегивая пальто. – Наш недавний союзник говорит, что позаботится о своей части работы. Все, что от нас требуется, – это запутать след с нашей стороны, чтобы никто не смог догадаться, откуда вообще взялся бриллиант. Теперь все в руках нашего нового партнера.

– Честно говоря, он кажется очень изобретательным.

– Ага, и между прочим, – сказал невысокий, когда они закрыли дверь и вышли в частный коридор, – наш человек в аэропорту передал ему диск с видеозаписью нашего прибытия?

– Да, я выполнил эти инструкции. Но зачем ему съемки нашего прибытия в Штаты?

– Я не спрашивал. Он сам расскажет, когда мы поднимемся в воздух. Уверен, у него есть на то веские причины.

Двое русских снова улыбнулись. Денек для них выдался солнечным, несмотря на грозу, которая пронеслась этим утром над Сиэтлом.

Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада

Глава бюджетной комиссии сената, сенатор Лайл П. Касалс, знал, что клаустрофобия – лишь порождение его разума. Находясь на глубине трех тысяч двухсот футов под песками авиабазы Неллис, он отчаянно пытался не позволить сему небольшому факту вторгнуться в свои мысли, шагая рядом с директором агентства федерального правительства. Агентства, о существовании которого он еще часов двенадцать назад и не подозревал.

Директор департамента 5656, известного президенту Соединенных Штатов и немногим другим как Группа «Событие», улыбнулся, когда сенатор от Южной Дакоты вытер лоб носовым платком. Найлз Комптон не знал, пугают ли этого человека сокровища и археологические находки, которые ему только что показали, или он боится, что целая система пещер вот-вот рухнет ему на голову. Комптон подозревал последнее, поскольку очкарик то и дело поглядывал на стальную сеть, удерживавшую на месте скальный пласт.

Сенатор сглотнул и поднял глаза на директора Комптона. Найлз снял очки и улыбнулся представителю бюджетной комиссии.

– Изумительно – вот и все, что я могу сказать, господин директор. Как подумаешь обо всем этом… – Невысокий сенатор обвел рукой массивный извилистый коридор с минимум сотней сводов из прочнейшей стали. – Меня до глубины души поражает, как все это удавалось держать в секрете больше сотни лет!

Найлз кивнул, огляделся по сторонам и снова улыбнулся, когда взгляд его упал на Вирджинию Поллок, его заместительницу. Широкий и лысый Комптон чувствовал себя еще ниже, стоя рядом с Вирджинией, которая была выше шести футов ростом. Сегодня молодая женщина распустила волосы, и ее зеленые глаза были особенно выразительными, как всегда, когда она имела дело с политиканами. Найлзу было стыдно использовать внешность своей помощницы, чтобы подталкивать в нужную сторону появлявшихся тут бухгалтеров и даже самого президента. А Вирджиния сознавала, что делает Найлз, но, к ее чести, никогда об этом не говорила и никогда не жаловалась.

– Некоторые из наших артефактов подняли бы огромную шумиху во всем мире, если бы мы публично признались, что они у нас есть, – сказал директор.

– Да, понимаю. Подумать только – летающая тарелка из Розуэлла[19] у нас в руках! Я всегда считал, что это всего-навсего байка. – Сенатор опустил голову и снова вытер потеющий лоб.

– Вы, без преувеличения, первый американец после президента, осмотревший здешние хранилища и сам комплекс, сенатор Касалс, – сказала Вирджиния. – Но, поскольку в прошлом месяце комплекс получил обширные повреждения, мы не смогли скрывать от палаты связанные с этим издержки. Отсюда, где мы стоим, вы видите эти повреждения и, надеюсь, согласны с нашими доводами, что нам нужно получить ассигнования на ремонт.

Заместительница директора улыбнулась и дважды хлопнула ресницами – не демонстративно, но так, чтобы сенатор это заметил.

– Значит, советы, которые вы давали президентам – и раньше, и теперь, – помогали строить политику с другими государствами? Я имею в виду – советы, основанные на исторических записях и находках? – поинтересовался Лайл.

– Да, сэр, – ответил Комптон. – Такова наша привилегия, начало которой положил президент Вудро Вильсон[20]. Мы будем помогать нашей стране преодолевать минное поле выработки политического курса. Просто невероятно, сколько ошибок совершает снова и снова наша нация, как и многие другие. Одни и те же промахи повторяются раз за разом. В настоящий момент мы пытаемся вернуть с китайской территории артефакт, который, надо надеяться, проложит путь к лучшим отношениям с наследником власти в Северной Корее. Если этот артефакт будет добыт, он, без сомнения, откроет никогда раньше не существовавшие дороги к северокорейскому народу.

– И какой артефакт может такое проделать, к примеру?

– Что ж, сенатор, не знаю, насколько хорошо вы знакомы со всемирной историей, – начал Комптон, – но в Корее в трехсотом году до нашей эры – в так называемую раннюю новую эру – три самых больших корейских государства, Когурё, Силла и Пэкче, завоевали все народы и земли вплоть до китайской границы. Три этих государства соперничали друг с другом в экономическом и военном отношении. Бо́льшую часть того периода самыми могущественными были города-государства Когурё и Пэкче, особенно Когурё, отразивший крупное китайское вторжение. Однако власть Силлы постепенно распространилась на всю Корею, и так появилось первое объединенное государство, которое к шестьсот семьдесят шестому году занимало бо́льшую часть Корейского полуострова. Но Тэ Чжоён, бывший генерал государства Когурё, основал Бохай, ставший преемником его страны, и это было первое по-настоящему сильное государство, давшее начало той Корее, которую мы знаем сегодня.

– Я не улавливаю вашей мысли, мистер Комптон, – сказал сенатор Касалс, переводя взгляд с Найлза на его помощницу.

Вирджиния взяла Лайла за руку, продела ее под сгиб своего локтя и подвела его к одному из больших хранилищ. Два охранника последовали за ними. Найлз поглядел на свои наручные часы и возвел глаза к потолку.

– Видите ли, генерал Тэ Чжоён для своего народа значит то же самое, что Джордж Вашингтон для американской нации, – проговорила красавица. – Когда генералу было всего сорок два года, его предательски убил император Китая, и тело его было похищено. То была мера предосторожности, чтобы генерала не провозгласили мучеником. Но планы врагов провалились, и он все равно стал символом для своей юной нации.

Вирджиния остановилась и, посмотрев сверху вниз в глаза сенатора, стала очень серьезной.

– Тело Китай так и не вернул, – добавила она.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к вашему сверхсекретному отделу, мисс Поллок, – удивился Лайл.

– А вы можете представить, какое доверие будет оказано тому, кто поможет вернуть корейского Джорджа Вашингтона на родную землю? Думаю, это станет очень широким жестом в отношении нового режима Кореи и покажет, что нам можно доверять. Это сильно повлияет на оценку корейцами нашей страны и просто потрясет их до глубины души, когда и если мы решим так поступить, – объяснила заместительница директора.

– А, понимаю. Но ведь в вашем распоряжении нет останков генерала? – спросил сенатор.

– Вообще-то наш секретный отряд в данный момент как раз ведет насчет этого переговоры, сенатор. Мы в любое время можем получить известия от наших людей, – закончил за Вирджинию Найлз.

– Что плавно подводит нас к моему следующему вопросу, директор Комптон.

– Какому именно?

– К вашему секретному отделу.

Сенатор Касалс вытащил из нагрудного кармана несколько листков бумаги и развернул их:

– Прошу извинить, но я взял эти заметки из нескольких личных дел, прежде чем покинуть ваш кабинет. Итак, безопасность… О да.

Касалс посмотрел на Комптона, озадаченного тем, что его службу безопасности упомянули в связи с бюджетным запросом.

– Полковник Джек Коллинз. Я прочел двести один его файл и должен сказать: заставлять такого опытного человека, как полковник Коллинз, охранять горы исторического хлама, по моему скромному разумению, банальное расточительство. Может, даже чрезмерная роскошь. При нынешней обстановке в мире навыкам полковника можно было бы найти гораздо лучшее применение в другой сфере деятельности.

– Полковник Коллинз приносит пользу в тех делах, которые никогда не могут быть перед вами разглашены, сенатор. Я уверен, если вы упомянете об этом президенту, он проинформирует вас, что послужной список полковника и его достижения превосходят все ожидания, – заметил Найлз.

– Вот мне и интересно, зачем нужен человек с подобной квалификацией в комплексе, который является не чем иным, как мозговым центром? – спросил Касалс, в очередной раз переведя взгляд с директора комплекса на Вирджинию.

– Джек сделал для стабильности нашей нации больше, чем кто-либо другой в любой из палат или в каком-нибудь другом департаменте. Осмелюсь сказать – он сделал даже больше самого президента, – заявила молодая женщина, оскорбленная словами сенатора. Каких же стандартов, по его мнению, должна придерживаться Группа? – Нет проблемы, с которой полковник не мог бы справиться. В экстренной ситуации он думает быстрее, чем любой из известных мне людей. Если он сталкивается со сложной задачей, он ее решает. Он не попадается в ловушки, сенатор, он видит надвигающуюся опасность и избегает ее. Вот почему он помогает нашим оперативникам оставаться в живых. Он – лучший в своем деле.

Сенатор снял очки. Трудно было не заметить, что Вирджиния сверх меры пылко относится к этому полковнику Коллинзу.

– Итак, он практически ходит по воде, он знаменитый спаситель, человек, который никогда не попадает в беду? – резюмировал Лайл.

– Этот человек и его команда в данный момент добывают в Китае тот самый артефакт, о котором мы только что говорили, сенатор. И да, он и его люди – лучшие в своем деле. Они всегда добиваются успеха, – гордо заявил Найлз.

Шанхай, Китай

Маленький китаец в белом шелковом костюме, ярко-голубой рубашке и галстуке снова ударил по лицу сидящего перед ним связанного человека. Полковник Джек Коллинз сидел на стуле с высокой спинкой, с руками, скрученными за спиной, и не мог сделать ничего, чтобы защититься. Он почувствовал, как женственная рука китайца царапнула по его двухдневной щетине, но ухитрился не выказать гнева. При обычных обстоятельствах он бы просто выжидал, зная, что его помощник явится, чтобы вытащить его задницу из огня. Но на сей раз Коллинз допускал, что такой сценарий может и не сработать.

Маленький франтоватый китаец сделал два шага влево и тыльной стороной руки ударил по лицу крупного мужчину, сидевшего справа от Джека. Капитан Карл Эверетт был связан так же крепко, как и Коллинз, и мог только гневно зашипеть сквозь сжатые зубы.

– Я тебя измолочу до потери сознания, когда освобожусь, – сказал он, гневно сверкая глазами на стоящего перед ним человека.

– Вы – дурак, высокомерный, как и большинство американцев. Вы не выйдете из этого дома. Вы скажете мне, где урна и на кого вы работаете, – отозвался тот.

Джек улыбнулся, когда человечек снова занял место перед ним.

– С чего вы решили, что я его босс? – спросил он, указывая глазами на связанного полковника. – Вы стукнули меня на пять или шесть раз больше, чем его. А ведь с тем же успехом он может заправлять делами, а не я…

Китайский армейский офицер тоже улыбнулся и снова ударил Джека.

– Ваш друг слишком вспыльчив, чтобы заправлять чем-то столь важным, как кража национального сокровища из моего управления. Значит, босс – вы.

Низкорослый человечек поднял руку, и один из его головорезов вложил в нее папку. Снова улыбнувшись Джеку, а после – Карлу, он открыл папку с бумагами.

– Полковник Джек Коллинз, тут говорится, что вы – элитный агент частей особого назначения. У меня нет данных о вашем нынешнем задании, – произнес китаец и повернулся к Эверетту.

– Капитан Карл С. Эверетт, служил в Военно-морских силах США, бывший «морской котик»[21], настоящее место приписки также неизвестно. Полагаю, вы всего лишь воры и ваше правительство приказало вам сеять смуту среди народа Китайской Республики. Вот почему вы не выйдете отсюда живыми, джентльмены. Итак, пожалуйста, даруйте себе быстрый и безболезненный последний вздох и сообщите нам местонахождение урны, в которой хранится прах генерала Тэ Чжоёна.

Джек посмотрел на Эверетта и покачал головой.

– Вот ведь настырный маленький сукин сын, а?

Капитан отвернулся от Коллинза и угрожающе уставился на стоящего перед ним коротышку:

– Да уж, настырный.

– Послушайте, как вас там, – заговорил Джек, – с тем же успехом вы можете сделать то, что собираетесь сделать, потому что двое моих людей уже покинули эту страну и увезли урну с прахом генерала. Им приказано убираться с артефактом и не оглядываться.

– А ваши люди всегда подчиняются приказам?

– Они прошли отличную выучку и ставят долг превыше всего. Итак, делайте, что должно, – сказал полковник, чувствуя, что уже почти перерезал веревку, которой ему скрутили руки.

– Верно, приятель, наши люди поступают как велено, – вставил Эверетт, тоже сражаясь с веревкой, стягивающей его запястья. – Они, наверное, сейчас уже пьют майтай[22] в Гонконге.

В то же мгновение передняя дверь с треском распахнулась, в нее влетел второй лейтенант Уилл Менденхолл и рухнул на пол. Не успел он оправиться после падения, как двое охранников навалились на него, подняли полуоглушенного чернокожего офицера с ковра, и один из них ударил его по голове. Менденхолл пошатнулся, но китайцы не дали ему упасть.

Коллинз посмотрел на Эверетта и сердито покачал головой:

– Пьют майтай, да неужели?

Двое охранников заставили Уилла выпрямиться, но внезапно тот из них, что стоял слева, отшатнулся назад, и одновременно сбоку раздался звон разбитого окна.

Пуля попала в ошеломленного охранника, просвистев всего в футе над головой Джека. Коллинз среагировал автоматически, как только увидел, что китаец упал. Полковник рванулся вправо вместе со стулом и врезался в тот стул, к которому был привязан Эверетт. Оба они ударились об пол всего за секунду до того, как пуля прошла через боковое окно и попала во второго охранника, пробив ему лоб. Китаец тяжело привалился к Уиллу и умер, упав всего в нескольких дюймах от него.

Тому, кто допрашивал пленных, оставалось жить всего мгновение. Он выхватил из кармана белого пиджака пистолет, но его движение остановила третья пуля, ударив его в грудь и забрызгав кровью шелк его костюма. Вторую пулю для верности всадили ему в горло, заставив китайца рухнуть, как тяжелый мешок с картошкой.

Джек затих, выжидая, что будет дальше.

– Все чисто? – раздался голос из-за окна.

Коллинз запрокинул лицо и закричал во все горло, стараясь, чтобы его ясно расслышали: он не хотел, чтобы в маленькую гостиную влетели новые пули.

– Чисто!

– Чисто! – эхом отозвался Уилл.

Уцелевшее стекло вмиг высадили из рамы, занавеска рывком раздвинулась, и в щели показался девятимиллиметровый «Глок» с длинным глушителем. Ствол качнулся вправо, влево, потом нацелился вперед и застыл. Лейтенант Джейсон Райан осторожно шагнул на подоконник, спрыгнул в комнату и снова обвел оружием гостиную.

– Ты слегка опоздал! – сказал Менденхолл. Оттолкнув мертвого охранника, он принялся вытирать кровь, запачкавшую его гавайскую рубашку. – Тебе полагалось открыть огонь, как только я рухну на пол. Я уж думал, эти парни вышибут мне мозги!

Райан побежал к двери в прихожую и взял ее под прицел. Удостоверившись, что в прихожей пусто, он поднял ствол оружия и вернулся в комнату.

– Ну, оказалось, что предохранитель не был снят…

– И ты забыл вставить обойму, так? – Лейтенант Менденхолл поднялся на ноги.

– Да, я же сказал, что это ты берешь на себя всю стрельбу.

– А кто бы тогда вышиб дверь с одного удара, ты, что ли? Все сто сорок фунтов военно-морского офицера? – осведомился Уилл, с насмешливой улыбкой глядя на невысокого Райана.

– Э-э… Вас не затруднит? – подал голос с пола Эверетт.

Увидев, что Коллинз вместе со стулом всем весом навалился на капитана, Менденхолл и Райан мигом подняли обоих.

– Вы должны были ждать на том чертовом корабле, далеко отсюда, – сказал Джек, когда ему наконец-то развязали руки.

– Да, сэр, а вы должны были отделаться от этой троицы и встретиться с нами на борту, – высказался в свою защиту Джейсон.

– Мистер Райан, мы как раз собирались сделать свой ход. А из-за вас эти парни могли заграбастать урну, – сказал Карл, который в конце концов встал, растирая следы веревки на запястьях.

– Извините, капитан, но сквозь щель в занавесках мне показалось, будто у вас небольшая проблема с развязыванием узлов. Может, вам не хватает основ морской практики?

Эверетт перестал растирать запястья и холодно уставился на младшего морского офицера:

– Продолжайте, мистер Райан, вы уже заработали год ночных дежурств в комплексе за свою маленькую выходку. Хотите напроситься на два года? – предположил капитан.

– Мы просто не могли оставить вас здесь, парни… сэр, – сказал Менденхолл.

Джек начал было что-то говорить, но Эверетт схватил его за руку, заставив босса замолчать, и посмотрел на Уилла.

– То была его идея, – быстро заявил тот, показав на Райана.

– Спасибо, дружище, – отозвался Джейсон, бросив в угол веревку, которой Коллинз был прикручен к стулу.

– Вы оба можете выразить друг другу соболезнования во время ночных дежурств на уик-эндах, которые в этом году будете отбывать вместо увольнительных, – подытожил Карл. И, взглянув на Джека, добавил: – Черт бы побрал эту армию, упразднившую повешение!

– Полностью согласен, – кивнул полковник. – А теперь, поскольку Бэтмен и Робин явились нам на помощь, давайте убираться к дьяволу из Китая.

Джек Коллинз наблюдал, как сердитый Карл Эверетт подтолкнул к передней двери Менденхолла и Райана. Полковник двинулся следом, и по лицу его медленно расплывалась улыбка. Двое его людей наконец-то научились мыслить нетрадиционно и приспосабливаться к быстро меняющейся ситуации – такой подход он всегда проповедовал в своей службе безопасности. Хотя эти двое ослушались приказов, Джек знал: они все сделали правильно, потому что, поступи они по-другому, в гостиной сейчас лежали бы два американских трупа вместо трех китайских.

Комплекс Группы «Событие», База ВВС Неллис, Невада. Две недели спустя

Начальник департамента 5656 директор Найлз Комптон наблюдал за презентацией, которую проводила на седьмом уровне команда судебных историков. Сидя в рубашке с закатанными рукавами, он поверх опущенных на кончик носа очков обводил взглядом начальников отделов, расположившихся вокруг большого конференц-стола.

– Итак, в заключение, директор Комптон, – объявила профессор Джеральдина Кинкейд. – Мы считаем, что после кончины Ким Чен Ира появится крошечная возможность начать переговоры с его преемником, которым, скорее всего, станет его самый младший сын, Ким Чен Ын. Переговоры эти будут касаться прекращения катастрофической политики его народа. У нас был такой шанс, когда умер отец Кима, но правительство США упустило возможность, ужесточив холодную войну против этой политики. Возможно, в следующий раз президенту удастся заставить юного лидера увидеть ужасные деяния его отца и деда.

Джеральдина заглянула в свои записки, а потом подняла глаза на директора:

– Наши рекомендации президенту – смягчить свои позиции на начальной стадии передачи власти в Северной Корее. Так уж исторически сложилось, что корейский народ имеет обыкновение прислушиваться к тому, что ему говорят вскоре после смены власти в стране.

Найлз Комптон кивнул и снова оглядел людей за столом. Он увидел пустое кресло там, где обычно сидел полковник Джек Коллинз, – на дальнем конце стола, напротив самого Найлза. Инициалы полковника стояли на докладе с предложениями, которые теперь здесь излагались: Джек одобрил этот материал, одобрил более мягкий подход к Северной Корее после возможной кончины Ким Чен Ира, хотя добавил и собственные соображения относительно вероятного внезапного хода другого сына корейского лидера, Ким Чен Чула. Военный опыт Коллинза говорил, что Ким Чен Чул не обязательно безропотно смирится с тем, что его обошли в вопросе наследования. Но когда исторический артефакт вернется к северокорейскому народу, а не к союзникам Соединенных Штатов в Сеуле, это может открыть дверь к лучшим отношениям с Северной Кореей – благодаря Джеку и его людям.

– Этот отчет, если президент им воспользуется, испугает кое-кого в определенных кругах федерального правительства, – сказала Вирджиния Поллок со своего места справа от Комптона. – У нас за плечами около семидесяти лет непрекращающейся вражды между Северной Кореей и Западом. Мне бы хотелось узнать мнение наших резидентов-военных об этом отчете, помимо официальных заявлений. Сможет ли наш дар корейскому народу помочь сесть с ним за стол переговоров или президент только зря потратит свое время?

Капитан Карл Эверетт поднял глаза от своих заметок. Как второй человек в отделе безопасности, он должен был теперь ответить за Джека Коллинза. Оба они потратили больше ста часов на рассмотрение военного аспекта расширения помощи Корее после того, как скончается сумасшедший Ким Чен Ир. Причем в эти сто часов входило и время, потраченное на возвращение украденного артефакта из Китая.

Эверетт встал и открыл папку, лежащую перед ним на столе. «Морской котик» шести футов пяти дюймов ростом откашлялся и начал:

– Опираясь исключительно на наши исследования плюс на толику собственного мнения, могу сказать: военные всегда непреклонно настаивали на том, чтобы как можно быстрее покончить с деструктивными отношениями с Северной Кореей. Расход ресурсов, людей и материалов привели армию и флот США к критической точке. Мы больше не можем позволить себе холодную, а иногда и открытую войну, которая велась между Соединенными Штатами и Северной Кореей со времен мирных соглашений тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. Широкая общественность всегда верила, что Пентагону нужны войска в демилитаризованной зоне, но дело в том, что ни один военный мозговой центр никогда не рекомендовал соблюдать статус-кво вдоль тридцать восьмой параллели.

Эверетт сделал короткую паузу и оглядел людей за конференц-столом.

– Мы всегда чувствовали, что это – нож, приставленный к горлу очень недоверчивого и воинственного правительства, которое могло пользоваться нашим присутствием там, чтобы отыгрываться на Юге, – продолжил он. – Как доказала недавняя активность Ким Чен Ира, мы не можем пополнять или даже поддерживать тридцатишеститысячные войска, которые уже там находятся. В случае вторжения они стали бы пушечным мясом, но только до того момента, как Южная Корея и НАТО санкционировали бы применение тактического ядерного оружия. Мы считаем, что после смерти Кима нам нужно уловить момент, когда, исторически говоря, северные корейцы будут слушать Запад. Нам нужно будет воспользоваться этим стратегическим моментом, иначе наши попытки вручить им дар будут выглядеть глупо.

Эверетт сел и снова окинул взглядом остальных расположившихся за столом. Похоже, точка зрения военных стала для этих людей легким потрясением. Карл считал такую реакцию обычным ужасом штатских, проистекавшим из их мнения об армии США. Штатские всегда верили, что военные жаждут драки, тогда как большинство из военных хотели лишь мира, но прочного мира, подкрепленного силой, в котором война была бы самым последним средством ведения политики. Не американская армия требовала войны, а штатские.

– Благодарю, капитан, ваше выступление было, без преувеличения, поучительным. Ваша точка зрения должна придать рапорту, который мы подадим президенту, более позитивный оттенок, как и идея проложить путь к переговорам с помощью возвращения праха тысячелетнего генерала, – сказал Комптон. – Я подпишусь и под этим рапортом, и под нашей идеей и передам все президенту в качестве официальных рекомендаций департамента пятьдесят шесть – пятьдесят шесть, касающихся исторических преимуществ данных мер. Благодарю вас, леди и джентльмены. Если на повестке ничего больше нет, думаю, можно…

– Найлз, когда мы вернемся к полевым операциям? Назначены ли новые временные рамки? – спросила Вирджиния Поллок, зная, что все начальники отдела, собравшиеся у стола, хотят услышать ответ на этот вопрос.

Директор департамента поджал губы и провел рукой по редеющим волосам.

– У нас до сих пор всего лишь семьдесят пять процентов персонала, и сокращение университетских исследований в данный момент продолжается из-за напряженной международной обстановки. Поэтому – нет, мы не будем никуда посылать команды департамента еще по меньшей мере три месяца. К сожалению, – сказал он. – На сегодняшний день набор новых людей и тренировка – вот что стоит на повестке дня. Подтягивайте ваших людей в классных комнатах до современного уровня, заставьте молодежь получить научные степени – нам очень скоро понадобятся новые супервизоры во множестве отделов. Мы улестили нашего нового друга из бюджетной комиссии, но некоторое время он будет очень пристально за нами наблюдать.

На этом совещание закончилось. Найлз видел, что начальники отделов расстроены из-за невозможности начать полевые операции, но ничего не мог с этим поделать. Комплексу требовалась реконструкция.

– Капитан Эверетт, можно вас на минутку? – спросил Комптон, складывая стопкой свои заметки и отчеты.

Карл кивнул Вирджинии, которая прошла мимо, а потом придержал большую дверь для Сары Макинтайр, начальницы геологического отдела.

– Вы тоже задержитесь, лейтенант Макинтайр. Прошу вас, садитесь, – сказал Найлз, наконец-то подняв глаза от конференц-стола.

Сняв очки, он бросил их на столешницу и тяжело опустился в кресло. Карл и Сара уселись ближе к середине стола.

– Я думал, рапорт о военных аспектах наших рекомендаций подаст Джек, – сказал Комптон и потер глаза.

Сара Макинтайр бросила быстрый взгляд на Эверетта, который не сводил глаз с начальника.

– Ну, босс, Джек поручил мне ту часть рапорта, которая относится к военной истории. Он решил, что лучше будет, если на совещании буду присутствовать именно я, – объяснил Карл.

– Понятно.

Найлз снова надел очки и посмотрел на миниатюрную Сару, которая почувствовала себе еще более низкой под сердитым взглядом директора. Она не отвела глаз, и в самых уголках губ Комптона появилась улыбка.

– А как насчет вас, лейтенант? Вы заметили что-нибудь необычное в полковнике Коллинзе? – поинтересовался он.

Улыбка на его лице не исчезла.

Сара перевела взгляд с Комптона на Эверетта и решилась:

– Да, сэр, заметила. Джек во многом ведет себя необычно, он стал более скрытным. У него что-то на уме, но он не говорит – что именно.

Однако Найлз никак не прокомментировал эти наблюдения сотрудницы.

– Кто-нибудь из вас знает, почему Джек отправился в Лэнгли, штат Вирджиния, после чего посетил на прошлой неделе здание Национального архива в Вашингтоне? – задал он новый вопрос.

Сара и Карл переглянулись, и их шеф понял: они понятия не имели, что полковник покидал комплекс.

– У вас есть соображения насчет того, где Коллинз находится в данный момент? – спросил директор, переводя взгляд с Карла на Сару.

Ответа не последовало, и Найлз подался вперед.

– Так вот, он там, где бывает каждый день после своего возвращения из Китая, и, откровенно говоря, меня это тревожит.

Уровень семьдесят семь (территория хранилища)

Джек Коллинз сидел в большом хранилище с искусственным увлажнением. За последний час он ни разу не шевельнулся, рассматривая акриловый контейнер, стоявший перед ним на алюминиевом возвышении. По медным трубкам, которые тянулись по углам помещения, подавался прохладный влажный воздух, чтобы содержимое хранилища оставалось в идеальном состоянии при полном безветрии и температуре 72 градуса по Фаренгейту[23]. На настенном мониторе прокручивалось описание артефакта – безмолвно, поскольку Джек убавил звук компьютерной записи. На большом экране высокого разрешения, на который Коллинз не смотрел, шел исторический документальный фильм об Амелии Эрхарт[24].

В акриловом вместилище, слева от которого сидел в кресле Джек Коллинз, безмолвно покоились останки пропавшей без вести рыжеволосой женщины-авиатора, все еще одетые в коричневый летный костюм, превратившийся со временем в лохмотья.

Тело Амелии Эрхарт продемонстрировали Джеку в самый первый день его пребывания в комплексе Группы «Событие», чтобы уговорить присоединиться к этому сверхсекретному агентству. Коллинз был впечатлен историей обнаружения ее останков на тихоокеанском острове, прежде принадлежавшем Японии, но счел все это делами давно минувших дней. Однако в последнее время история казни Амелии не выходила у Джека из головы. Женщину-авиатора казнили японские военные после того, как она совершила вынужденную посадку на одной из японских тихоокеанских баз перед началом Второй мировой войны. Ее обвинили в том, что она шпионит для президента Рузвельта вместе со своим штурманом, Фредом Нунаном. Оба авиатора были обезглавлены и захоронены, чтобы навечно считаться пропавшими без вести, чтобы все решили, будто они погибли в результате несчастного случая из-за ошибки в навигации.

Джек положил правую руку на акриловый ящик. После своей поездки в Вирджинию Коллинз почему-то находил утешение в пребывании здесь, рядом с Амелией. Через три дня останки Эрхарт отправят отсюда морем на остров Хауленд[25], лежащий в трех тысячах ярдов от берега, там тело будет возвращено в песок, а потом свершится заранее подготовленное Группой «Событие» и археологическим департаментом университета штата Колорадо новое «обнаружение» ее трупа. Амелию наконец-то встретят дома как героиню, чего она, бесспорно, заслужила. И этот маленький факт беспокоил полковника, поэтому он и приходил сюда каждый день. Выдающаяся женщина не получит признания за то, что совершала по приказанию президента Соединенных Штатов, ее не будут чтить за то, что она была разведчицей во время самого беспокойного периода мировой истории.

Джека раздражала эта ситуация, и под его раздражением скрывалось еще кое-что. Он понимал, в чем тут дело, понимал причину того, что собирается совершить. Он знал, почему сделает это, просто не мог придумать, как его поступок поможет тому, что происходит сейчас в Лэнгли, в штате Вирджиния.

Сморщенный, высохший труп одной из самых знаменитых американок безмолвствовал, не в силах объяснить миру трагические обстоятельства смерти Эрхарт. Коллинз знал, что в его власти предоставить такое объяснение, но, чтобы отдать должное лежащей перед ним изумительной женщине, ему придется предать доверие не только Группы, в которой он работал, но и изменить самому себе… А все потому, что в его личной жизни появились обстоятельства, которые он не мог контролировать после своей вылазки на восток.

Джек сунул руку в карман и вытащил вложенный в пластик клочок бумаги. Воспользовавшись своим допуском члена Группы «Событие» (поскольку департамент 5656 был неофициальным отделением Национального архива), полковник провел кое-какие исследования. А его военный опыт и привычка вооруженных сил Соединенных Штатов фиксировать на бумаге все, от обычных сведений до сверхсекретных, помогли ему обнаружить в Национальном архиве эту крошечную частицу информации. Бумага была частью свидетельства о том, что президент Франклин Рузвельт попросил Амелию Эрхарт пролететь над принадлежащими Японии островами в Тихом океане под предлогом кругосветного перелета. Письмо было от офицера невысокого ранга, служившего в сигнальных войсках военно-морского флота США, и содержало признание, что Амелии тайно передавались некие карты, когда она ненадолго останавливалась в Австралии перед перелетом на Гавайи. Когда вскоре ее тело вернут земле, чтобы его «обнаружили» уполномоченные лица, записка будет найдена, и после сообщений в нынешней прессе последней авантюристке наконец воздадут должное как американской патриотке.

Схожая ситуация повторялась и сейчас, в этот самый момент, но касалась она того, кого Джек очень любил. Вот почему он поможет Амелии вернуться домой героиней, какой ее должны были провозгласить еще годы назад.

Осмотрев бумагу, Коллинз осторожно вынул желтый хрупкий листок из защитного пластика. Полковник знал, что все следует проделать именно таким образом, потому что директор Найлз Комптон был ярым приверженцем того, чтобы департамент с помощью Группы «Событие» никоим образом не изменял, не подменял и не корректировал историю. Он не подпишется под подобным вмешательством.

Но как только Джек встал и посмотрел на мумифицированные останки Эрхарт, зашипела дверь хранилища, и он быстро сунул бумагу обратно в карман. Медленно повернувшись, Коллинз увидел, что на пороге у толстой стальной двери стоит Сара Макинтайр.

– Кажется, я начинаю ревновать, – сказала она, глядя на темный силуэт Джека, застывшего под лампами хранилища.

– Нет, она для меня чуток старовата, – ответил он, повернувшись, чтобы снова посмотреть на труп в акриловом ящике.

– Да, но она в твоем вкусе. Она достигла предела возможного. По-моему, можно сказать, что она была настоящим мужчиной.

Коллинз улыбнулся и повернулся к Саре:

– Пожалуй, она похожа на кое-кого, кого я знаю… Вообще-то, даже на двоих.

– Джек, какого черта ты тут делаешь? – спросила его собеседница, не уловив смысла множественного числа в странном высказывании мужчины.

Полковник не ответил. Он только улыбнулся маленькой девушке-геологу и пожал плечами.

– Как ты узнала, где я? – ответил он вопросом на вопрос.

– Директор, Джек. Он там, за дверью хранилища, и хочет с тобой поговорить. Он знает, что ты бываешь тут каждый божий день, и сказал что-то насчет твоей тайной поездки в Лэнгли, а потом – недолгом визите в Национальный архив Вашингтона. Почему ты не рассказал мне об этом?

– С этим я должен справиться сам, и тебе придется держаться в стороне от этого дела. А теперь скажи Найлзу, что он может войти. Он заслуживает шанса взять меня в оборот.

Сара сглотнула, бросила последний взгляд на Джека, повернулась и вышла из скудно освещенного хранилища.

Коллинз не мог объяснить то, чего и сам не совсем понимал, и ему это крайне не нравилось. Если они с Сарой собирались сблизиться еще больше, ей нужно было знать все, что касалось его личной жизни.

Джек поднял глаза, когда через порог хранилища шагнул Найлз Комптон. Директор все еще был в белой рубашке с закатанными до локтей рукавами и держал руки в карманах. Как обычно, он выглядел усталым и вымотанным. Огни тускло отсвечивали от его лысеющей головы.

– Здравствуйте, полковник.

– Господин директор, – отозвался Джек, шагнув вперед.

– Полков…

Комптон уставился на Джека и замолчал. Они работали вместе уже три года, и он понимал: пора покончить с формальностями.

– Джек, ты собираешься рассказать мне, что происходит?

– У тебя столько же такта, сколько линкоров может уместиться в пруду, Найлз.

– По-моему, ты должен прямо выложить, что у тебя на уме. Согласен?

– И тогда мир станет лучше. Отвечая на твой вопрос – я не знаю, что сказать. С одной стороны, это личное дело, с другой – профессиональное.

– Ты нам… – Найлз замолчал и решил начать по-другому: – Ты мне нужен, Джек. В мире царит хаос, наша страна ненамного отстает от мира, и, откровенно говоря, этот департамент видел и лучшие дни. Если бы за последние три года тут не было тебя, мы бы просто полностью его потеряли. Что-то отвлекает тебя от исполнения обязанностей. Думаю, после стольких лет работы ты заслужил право, чтобы тебе доверяли.

– Спасибо, Найлз.

Комптон подошел к акриловому вместилищу и заглянул внутрь. Как и Джек несколько мгновений назад, он положил руку на крышку и улыбнулся.

– Я буду скучать по ней, когда ее увезут. – Директор поднял взгляд, и его глаза встретились с голубыми глазами Джека. – Очевидно, ты тоже.

Коллинз не ответил, не сводя глаз с начальника. Потом он медленно сунул руку в карман и вытащил расписку департамента связи военно-морского министерства США. Закрыв глаза, он протянул бумагу Найлзу.

– А, исчезнувшее из архива секретное сообщение. Я гадал, когда же ты мне о нем расскажешь.

– Ты знал? – спросил Джек.

Он не слишком удивился. А потом быстро сообразил, откуда у босса была эта информация:

– Понятно, Пит и «Европа».

– Чертов компьютер знает о том, что таится в национальных архивах, больше, чем люди, составляющие тамошние каталоги. Да, Пит узнал об этом спустя два часа после того, как ты покинул Вашингтон.

Найлз развернул бумагу и просмотрел.

– Мы могли бы поговорить об этом, Джек, – вздохнул он.

– Я даже не знаю, почему я так поступил.

Похоже, Коллинз собирался сказать еще что-то, но передумал и только покачал головой.

Комптон улыбнулся.

– Я не такой уж буквоед, как все думают. Я сам совершал порядочные глупости. Знаешь, однажды, когда у нас была целехонькая гробница Чингисхана… Я тогда заведовал компьютерным залом, задолго до того, как сенатор Ли сделал меня главой всего департамента… В общем, я снял наблюдение над хранилищем, надел шапку Чингисхана и принялся размахивать его мечом, сражаясь со всеми силами ада.

Джек невольно улыбнулся, представив себе сцену, которую описал Комптон. Маленький лысеющий умник-компьютерщик в меховой шапке рубит воздух мечом человека, едва не завоевавшего три четверти земного шара.

– В общем, меня застал на месте преступления не кто иной, как сам сенатор, устроивший для директора бюджетно-контрольного управления экскурсию по хранилищам.

– Должно быть, это сделало твой день незабываемым.

Найлз улыбнулся воспоминаниям.

– Да, три недели под домашним арестом в моей комнате на восьмом уровне и занесение дисциплинарного взыскания в личное дело.

Комптон повернулся и посмотрел на Джека, все еще улыбаясь:

– Знаешь, что сделал старик?

– Понятия не имею, Найлз! Что же он сделал?

– В следующем месяце он повысил меня до главы отдела вычислительной техники и в тот же день разрешил мне перевезти останки Чингисхана обратно в Монголию и перезахоронить их. То была моя первая и единственная полевая экспедиция.

Джек с улыбкой кивнул. Честно говоря, он не понимал, зачем директор рассказал ему эту историю, но теперь Найлз Комптон предстал перед ним в куда более человечном свете. Директор тоже кивнул, слегка похлопал по акриловому ящику и посмотрел на останки Амелии Эрхарт, вероятно, в последний раз.

– Сенатор Ли повысил меня потому, что в тот день ему стало ясно: у меня есть воображение. Он сказал, что это было решающим фактором в передаче под мое начало отдела вычислительной техники. Он сказал, что руководителю без воображения никак нельзя.

Директор посмотрел в глаза полковнику и подытожил:

– Иногда я ненавижу историю, Джек. Во многих случаях она несправедлива.

Найлз положил секретное послание от департамента военно-морских сил на крышку ящика и толкнул бумагу в сторону Коллинза.

– Только спрячь эти приказы на ее останках не в самом очевидном месте.

Коллинз перевел взгляд с письма на босса и кивнул.

– А теперь, Джек, не хочешь ли ты сообщить, почему замкнулся и почему навестил свою сестру в ЦРУ? Сестру, которую не упомянул в списке родственников в своем личном деле?

– Откуда, дьявол побери, ты об этом узнал?! – подпрыгнул на месте полковник.

– Просто так уж вышло, что у меня есть лучший друг в должности президента Соединенных Штатов. Он не разрешил бы директору в Лэнгли использовать одного из моих людей, не проинформировав об этом из вежливости меня. Я согласился позволить тебе сотрудничать с ними по одной простой причине: тебе известно, что на уме у твоей сестры.

– Директор ЦРУ рассказал президенту?

– Твоя сестра и операция, которой она в настоящее время занята, – вот причина твоей заинтересованности в том, чтобы Амелия получила заслуженную награду. Верно?

Удивившись, что Найлз знает о том, что происходит в его жизни, Джек решил выложить все насчет сестры и ситуации, в которую она попала. На это ушло полчаса, но, выговорившись, Коллинз почувствовал себя лучше.

Комптон молча выслушал его, после чего встал и отвернулся. Он вроде бы уже собрался уходить, как вдруг снова повернулся к полковнику Коллинзу:

– Держи меня в курсе насчет сестры, Джек. – Директор улыбнулся. – И, между прочим, в твоем личном деле будет зафиксировано письменное взыскание за кражу национальных ценностей. Я поступлю с тобой точно так же, как сенатор поступил со мной.

Комптон круто развернулся, шагнул через высокий порог хранилища и исчез в коридоре с массивными сводами.

Джек Коллинз улыбнулся от души впервые с тех пор, как услышал, что затевает его младшая сестра. Потом он медленно и осторожно приподнял крышку контейнера с останками Эрхарт и вернул военно-морское секретное послание и правильную историческую перспективу туда, где им надлежало быть.

Монреаль, Канада. Два дня спустя

Взятая напрокат «Ауди» уже два часа стояла перед большими чугунными воротами, за которыми находилось одно из самых знаменитых строений Монреаля. Поместье было старым, как сама Канада, и историки заявляли, что его спроектировал сам маркиз Луи-Жозеф де Монкальм, командующий всеми североамериканскими французскими войсками. Дескать, это произошло во время борьбы его страны с Британской империей за контроль над Америкой во времена франко-индейской войны 1754–1763 годов. Но девушка, сидевшая в арендованной машине, лучше знала историю этого здания. Она провела собственные исследования и выяснила, что поместье построили только спустя пять лет после смерти маркиза, – доказательства этого хранились в архивах ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния. А французские канадцы просто пустили слух о здании, чтобы приманить в свой город доллары туристов.

Сидевший на месте водителя мужчина опустил бинокль и высунулся из машины. Стоял теплый весенний день.

– Знаешь, мы торчим здесь, как пугало на огороде. Я имею в виду – кто угодно может выглянуть из любого из этих двухсот позолоченных окон и увидеть нас, – сказал он пассажирке.

Темноволосая девушка не ответила. Она молча наблюдала за домом в конце длинной подъездной дорожки в сотне ярдов от машины, не сводя голубых глаз с фасада особняка, а потом повернулась вправо и посмотрела через окно автомобиля на город, до которого было почти десять миль. В той стороне виднелось несколько столбов дыма: беспорядки продолжались, но, похоже, канадское правительство по большей части справилось с протестами и актами насилия, сопровождавшими выступления за независимость франкоговорящих канадцев.

– Здесь становится все беспокойнее, – пробормотала она.

– Может, нам следует…

– Мы не двинемся с этого места.

Девушка наконец удостоила водителя взглядом. У нее были мягкие черты лица, и она говорила со своим старшим партнером тоном учительницы, наставляющей ученика-тугодума, хотя напарник служил в агентстве куда дольше нее.

– Мне плевать, видят ли они нас, мистер Эванс. Им нужно знать, что за ними наблюдают и что их старые грехи не прощены – по крайней мере Соединенными Штатами, – добавила она.

Мужчина знал, что его молодая спутница по имени Линн Симпсон устала. Она прилетела в Монреаль всего шесть часов тому назад и чувствовала себя не в своей тарелке. Эванс лишь надеялся, что глава северо-восточного оперативного отделения не ошибается в своих суждениях. Он знал так же хорошо, как и Симпсон, что двое мужчин, находящиеся сейчас в доме, – самые безжалостные убийцы, которые когда-либо работали в прежнем КГБ. Данная операция стала возможна лишь благодаря анонимному сообщению и пакету, доставленному в отдел Линн: сообщение и пакет вытащили эту чудо-девочку, вундеркинда агентства, из упомянутого отдела в Лэнгли.

Хотя Симпсон и устала, она видела сидевшего рядом с ней человека насквозь. Он знал ее репутацию – впечатляющую для столь юной девушки – и понимал, что ей безразлично его мнение. Она разыгрывала собственную игру и делала это хорошо.

– Автомобиль приближается со стороны Тен-стрит, за ним следует автофургон, – прозвучал голос в наушниках обоих агентов.

– Спасибо, группа два. Мы их ожидали, – сказала Линн в микрофон, прицепленный под воротником ее пиджака.

– Кто они такие? – спросил Эванс, взглянув сперва на сидящую рядом красавицу, а потом – в зеркало заднего вида.

– КСРБ[26], – ответила она, взяв у него полевой бинокль и посмотрев через окуляры на дом.

– Зачем мы привлекаем канадскую службу безопасности, если просто наблюдаем, чтобы убедиться, что они действительно в доме? У нас нет ничего на Деоновича и Сагли. По крайней мере, нет ордеров.

– Уж извините, что вас не проинформировали обо всем, проходившем через мой отдел, агент Эванс. В данную минуту местные власти знают, что эти двое прилетели в Канаду по фальшивым паспортам. И благодаря анонимным источникам мы знаем, что они появляются в Сиэтле с теми же фальшивыми документами. А теперь… Полагаю, вы вооружены?

– Оружие в бардачке. Оно мне понадобится? – спросил мужчина.

Ему не нравилось, какой оборот принимают дела.

Агент Линн Симпсон опустила бинокль и не глядя протянула его Эвансу. Не отрывая взгляда от дома, она открыла бардачок, нашла там девятимиллиметровый «Глок» и тоже передала его агенту.

– Надеюсь, вы все еще удовлетворительно им владеете? – спросила она, и впервые за все утро на ее губах появился намек на улыбку. – Шучу, Эванс, шучу! Просто держите его под рукой. Я не смогла провезти сюда свое оружие.

– Погодите, разве вы прилетели не на служебном самолете?

– На гражданском, – сказала девушка, открыв дверцу машины. Но прежде, чем вылезти, она оглянулась. – Мне нужны были полетные мили.

Эванс наблюдал, как она закрыла дверцу и подошла к задней части арендованной «Ауди». В этот момент к ним подъехали еще один автомобиль и фургон. Водитель закрыл глаза и выругался, только теперь поняв, что помощница заместителя директора не имеет никаких полномочий от агентства. Эванс вставил обойму в девятимиллиметровый «Глок», убедился, что он стоит на предохранителе, и открыл дверцу со своей стороны.

– Я знаю, о чем вы думаете, Эванс, и – да, заместитель директора разведки знает, что мы здесь. Она заставила меня связаться с КСРБ и дать им знать, что мы будем в этой стране. Вскоре к нам присоединится глава монреальского отделения контрразведки и поприветствует нас.

Линн посмотрела на коллегу поверх крыши «Ауди» и покачала головой. Агенты постарше превращались в таких параноиков, боясь, что кто-нибудь умыкнет пенсию прямо у них из-под носа! Большинство из них уже отказывались рисковать…

Машина канадского правительства остановилась, с пассажирского места вылез крупный лысеющий мужчина и с улыбкой протянул Линн руку.

– А я-то думал, начальство на «Ферме»[27] теперь лучше присматривает за тобой! – сказал этот человек, пожимая ручку куда более миниатюрной американке.

– Привет, Панчи, как жена и детишки?

Джонатан Александер по прозвищу Панчи прошел выучку в органах британской контрразведки, «МИ-5», и был одним из лучших оперативных работников, которых Симпсон когда-либо знала. Именно благодаря ему за последние два года была ликвидирована самая большая террористическая организация на североамериканском континенте, и он держал ключи от камер более ста двенадцати врагов Запада. Сейчас он считался в Канаде самым популярным человеком месяца, если не года.

– Мои детишки – сплошь анархисты, а жена по-прежнему злая, как змея, – ответил он, выпустив маленькую ручку Линн.

Затем Александер окинул взглядом хорошенькую американку и напоследок заглянул ей в глаза:

– Наверное, большинство моих детей сейчас в центре города, бузят вместе с остальными психами по поводу независимости от Оттавы. Как твой брат? Я не видел его несколько лет. Черт, я даже ничего о нем не слышал, а в нашем деле это о многом говорит! Надеюсь, правительство Штатов не закопало его слишком глубоко после того маленького инцидента в армии?

– Понятия не имею. Если бы он умер, мать наверняка бы об этом упомянула, – пожала плечами мисс Симпсон.

Джонатан ощутил гнев за вежливым выражением лица Линн, небрежно обронившей эти слова, и решил проявить настойчивость. «Может, вытяну что-нибудь для рапорта», – подумал он.

– Вижу, тебя все еще раздражает упоминание о брате, – сказал он осторожно.

Девушка в упор посмотрела на высокого канадца, слегка склонила голову к плечу и приподняла левую бровь.

– Ладно, не буду, не буду, – пошел мужчина на попятную.

Он знал, что трения между братом и сестрой возникли из-за карьеры, которую выбрала Линн. Его старого друга не радовало, что младшая сестренка решила служить в разведке.

Александер откашлялся и посмотрел на дворец.

– А теперь скажи-ка – вы же стоите перед Шато-Лорье не потому, что в начале туристического сезона тут сдаются комнаты по цене второго класса? Итак, что вы делаете на Великом белом Севере[28], агент Симпсон?

– Григорий Деонович и Дмитрий Сагли, – ответила его собеседница, в упор глядя на офицера канадской разведки строгими голубыми глазами.

Весь юмор и доброжелательность Панчи как рукой сняло. Джонатан посмотрел на Линн, быстро повернулся к огромному дому и, не сводя глаз со здания, жестом велел своим людям вылезти из автомобиля и фургона.

– Я так понимаю, об их прибытии вы узнали от осведомителя из моей страны?

– Давай забудем про территориальность, Панчи. Меня проинформировали анонимно, и я тут же позвонила вашим людям.

Александер бесцеремонно отобрал бинокль у агента Эванса и посмотрел на дворец, заставив напарника Линн сердито уставиться на высокого канадца.

– Ты уверена, что это те самые кровожадные ублюдки? – спросил Панчи у девушки.

– Они даже не потрудились изменить внешность, проходя через аэропорт. Как будто хотели, чтобы их увидели.

Александер опустил бинокль и пристально посмотрел на Линн.

– А ведь они знали, что тебе обязательно сообщат. И с тобой они мечтают схватиться больше, чем с любым другим человеком в целом мире.

– Я что-то упустил? – вмешался в разговор Эванс.

– Да. Насколько я знаю вашего босса, вы упустили всё. Двое людей славянского происхождения, которые сейчас находятся в этом доме, значатся в базах всех западных разведслужб, и на каждого из них заведено дело толщиной больше фута. Где-то в этих рапортах вы найдете и упоминания о вашей мисс Симпсон. Она выслеживала их с того самого момента, как ее назначили на нынешнюю должность. Эти русские вдвоем убили пятерых американцев, шестерых британцев, одного новозеландца, трех немцев и двух сотрудников канадской разведки. И все это уже после того, как перестали работать в КГБ.

– Так чем же они с тех пор занимались? – спросил Эванс, переводя взгляд с Александера на Линн.

– Ты что, не вводишь своих оперативников в курс дела? – спросил Джонатан, бросив на мисс Симпсон холодный взгляд. – Они сообща возглавляют самый большой преступный синдикат в России. Вот что в наши дни означает «удалиться от дел» для бывших сотрудников КГБ. Последнее, что я о них слышал, – это что они распространили свою деятельность на Украину и Казахстан. Вот почему меня так заботит то, что они явились сюда, где у них нет спецслужб или полиции. Кроме того, здесь у нас и без того волнения, и, если страсти не улягутся, может произойти государственный переворот. Так что их пребывание тут – просто мор и чума.

Александер снова поднял бинокль, чтобы понаблюдать за домом.

– Я не ошибусь, если предположу, что ФБР и даже твой собственный директор не знает, что ты и твои парни в Канаде?

– Моя непосредственная начальница решила, что мы сами можем позаботиться об этом деле, Панчи, не впутывая боссов обоих наших агентств. Если бы всему этому дали законный ход, на это ушло бы слишком много времени. Поскольку тут такое творится, мы решили, что лучше будет не высовываться. Послушай, Сагли и Деонович не зря явились сюда. Какая бы причина ни привела их в Канаду, уже одно то, что они находятся в замке без приглашения, у нас в Штатах называется «резонным основанием» для предъявления обвинения, – объяснила девушка.

– Мне тут попался туманный рапорт вашего бюро госбезопасности, где говорится, что эти два маньяка, возможно, наконец, доигрались до того, что русские начали действовать против них. Похоже, российские власти заставил насторожиться неофициальный ход кого-то из американской разведки, предъявившего улики насчет причастности Сагли и Деоновича к убийствам. Так что эти двое, возможно, появились здесь в результате того сообщения. Может статься, они наконец-то в бегах. Вы не знаете, кто мог послать русским властям информацию, агент Симпсон?

Линн мгновение смотрела Александеру в глаза, после чего кивнула в сторону дворца:

– А теперь скажи мне, Панчи, что в этом чудовищном доме могло заставить парочку гангстеров рискнуть появиться на континенте, где в случае поимки их немедленно, бесцеремонно, без лишних разбирательств повесят?

Бинокль снова опустился, и Джонатан глубоко вдохнул. Да, он так и думал: именно Линн послала сообщение московским властям.

– Ничего нового, просто антиквариат для туристов, над которым можно ахать и охать. Возможно… Эй, Фуке! – крикнул он, повернувшись к десятку людей, которых привез с собой.

– Да, сэр, – отозвался один из них, человек с сильным франко-канадским акцентом.

Повесив через плечо автоматическую винтовку, он оставил остальных канадских агентов и подошел в Александеру.

– В этом дворце, кажется, остановилась какая-то передвижная выставка на тему истории золотопромышленности? – спросил у него Джонатан.

– Вообще-то да. Мы получили детальный отчет, касающийся охраны этой выставки. Там нет ничего важного, поэтому мы не стали присоединяться. Просто какое-то старое приисковое оборудование, письма домой женам горняков, всякие такие штуки. Относятся к концу прошлого – началу этого столетия.

– Шутите? Зачем двум убийцам интересоваться такими вещами? – удивилась Линн.

Александер кивнул своему человеку, отсылая его обратно к канадской «Команде-А».

– Их не должно интересовать ничто из того, о чем он сказал. И это само по себе меня тревожит, – вздохнул он еще раз.

Линн повернулась, сунула голову в арендованную машину, взяла с сиденья папку и протянула ее Джонатану:

– Это прислало наше местное отделение в Сиэтле. Они «одолжили» документы в тамошнем полицейском управлении.

Александер открыл папку и первым делом увидел фотографию места преступления. Старик, растянувшийся на кровати. В голове и правом боку у него зияют пулевые раны. Кровать, на которой он лежит, пропиталась кровью. Джонатан перевернул страницу и посмотрел на вторую фотографию, сделанную полицией Сиэтла. Этот снимок куда сильнее выбивал из равновесия. Двенадцать человек, связанных, с кляпами во рту, каждого расстреляли и положили на пол кружком, головами в центр, ногами наружу.

– Круг жертв, без сомнений, доказывает, что это дело рук Деоновича и Сагли. Такой круг – их визитная карточка. Голова к голове, именно так они всегда оставляют свои жертвы. Символ завершенности. Во всяком случае, так говорят наши психологи, – рассказала Симпсон.

– А третье фото? – спросил Александер.

Перевернув страницу, он увидел четкий снимок Сагли и Деоновича. Ясно были видны длинный «конский хвост» Сагли и характерная короткая стрижка Деоновича. Бросалась в глаза разница в росте между ними: Деонович башней возвышался над низкорослым Сагли.

– Этот снимок, сделанный в аэропорту Сиэтл-Такома, прислал мне тот самый анонимный источник, о котором я упомянула. Мы пришли к выводу, что их сфотографировали сразу после прибытия в страну, – ответила девушка.

– «Анонимный источник» – звучит, мягко говоря, тревожно, – сказал Александер, переводя взгляд с фотографии на Линн.

– Это может быть кто угодно – ФБР или даже полиция Сиэтла. Непохоже, что эти двое стесняются фотографироваться, – все правоохранительные органы на планете знают о них.

Панчи закрыл папку и швырнул ее в салон машины Линн. Поджав губы, высокий канадец задумчиво склонил голову.

– У меня шерсть встает дыбом на загривке, агент Симпсон, – заговорил он и поднял руку, когда Линн начала было что-то отвечать ему. – Странно все это. Они знают, что их ничего не стоит схватить, когда они путешествуют. И тебе невесть от кого приходит их фото? Ты и твоя непосредственная начальница хотя бы задумались, что это может оказаться ловушкой? Я имею в виду – дворец стоит в стороне от всего и вся, на открытом месте. Нет, тут что-то не так, и твоя руководительница должна это понимать.

– А зачем им нужно было делать это? – спросила девушка, показав на фотографию убитого Серты. – Они убили старика в Сиэтле, этого Валерия Серту, очевидно, потомка русского, убили всю его прислугу – зачем? Да, они безжалостные убийцы, Панчи, но это просто не в их стиле.

– Ты эксперт по тому, чтобы закрывать глаза на очевидное. Но вот что я скажу: вообще-то неважно, зачем и почему они пошли на эти убийства. Они здесь, и они не покинут канадскую землю.

Александер повернулся к своим агентам и крикнул:

– Разбейтесь по двое, парни! Прикройте всю позицию. А здесь мне нужно еще больше людей! Снабдите всех описанием Деоновича и Сагли и пускайте оружие в ход на поражение, если опознаете их наверняка. Стреляйте без колебаний!

– Панчи, агентству хотелось бы, если возможно, получить их живыми. Они должны ответить на множество вопросов, – сказала Линн, следуя за Джонатаном к его машине.

– Послушайте, агент Симпсон, – ответил канадец, принимая очень официальный вид. – Вы мне нравитесь, и я чертовски уважаю вашу семью, но вы находитесь не на своей территории, а на чужой земле. Ваше высшее начальство даже не знает, что вы здесь, знает только помощница директора вашей разведки. Если хотите и дальше участвовать в операции, позвольте мне самому справиться с делом. Если не хотите – возвращайтесь в машину и езжайте либо в аэропорт, либо в американское консульство.

– Но ты же знаешь, что эти парни – мои, Панчи! Я собирала на них улики с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

– Да, знаю, и они тоже это знают.

Александер длинно выдохнул, стараясь успокоиться, и продолжил:

– Они знают о тебе столько же, сколько ты знаешь о них. Тебе грозит опасность уже потому, что ты здесь. И ты не просто подвергаешь риску себя, но и ставишь под удар всю операцию. Тебе стоило провернуть все по телефону из Лэнгли.

Канадец посмотрел на Симпсон и увидел на ее лице разочарование и досаду.

– И нечего так на меня смотреть! – вспыхнул он. – Твой брат тоже всегда пробовал на мне эти штучки. Но поверь, девчушка, ты – не он. Ты и твоя команда… Нет, только вы двое – вы сейчас просто наблюдаете за нами. Наблюдаете, и ничего больше!

– Но послушай…

Линн не договорила.

Дворец потряс взрыв, настолько мощный, что у двух машин и автофургона в сотне ярдов от здания треснули ветровые стекла. Всех сбило с ног взрывной волной. Огненный шар и обломки взметнулись высоко вверх, и Линн с Эвансом и Александером упали на землю и поползли на четвереньках, чтобы спрятаться за арендованной машиной. Вскоре вниз посыпались камни, куски известки и горящие деревяшки. Люди Джонатана вместе со своим снаряжением попадали на дорогу, когда на них дождем обрушились обломки массивного особняка. Сквозь грохот и хаос послышался первый треск открывшего огонь автомата.

– Что за черт?! – закричал Эванс.

Он прикрыл руками голову, когда несколько пуль врезалось в заднее крыло «Ауди».

И тут Линн услышала резкий вой вертолета «Белл Рейнджер», идущего на бреющем полете.

Фургон вдруг взорвался с разрывающим уши грохотом. Полыхнул огонь, и ударил такой ураган, что Александера швырнуло на американцев. Всех троих вытолкнуло из-под прикрытия ударной волной от разлетевшегося на куски фургона. Автоматические винтовки продолжали палить из обеих открытых дверей вертолета: убийцы точно и беспощадно расстреливали тринадцать распростертых на земле людей. Линн выкатилась из-под Джонатана и взглянула вверх как раз в тот миг, когда несколько горящих деревянных обломков ударили в единственный винт «Рейнджера» высоко над ее головой. Винт стряхнул обломки, вертолет вышел из опасной зоны и продолжил обстрел. Симпсон поняла: что бы ни случилось во дворце, это было не так важно по сравнению с убийственным налетом. Русские знали, где находятся их враги, и всеми силами пытались их прикончить.

– Нам нужно…

Александер привстал на колени, вытащил оружие, но внезапно пуля, угодившая в плечо, опрокинула мужчину на спину. Линн увидела, как Панчи крепко ударился головой об асфальт. Эванс взвизгнул, и в тот же миг девушку забрызгало его кровью. Почти не думая, она протянула руку, схватила девятимиллиметровый «Глок» и стала быстро перекатываться, пока окаймлявший тротуар высокий бордюр не остановил ее движение. Сквозь дикий шум она слышала приближающийся вой сирен.

– Ублюдки! – завопила мисс Симпсон, быстро прицелилась и выстрелила в брюхо «Белл Рейнджера».

Маленькие пули пробили дыры в алюминиевом днище, но толку от этого не было никакого. Линн быстро разрядила «Глок», но добилась лишь того, что в полу вертолета прибавилось вентиляции.

Люди из КСРБ быстро пали жертвами убийственного огня сверху, и тут позади горящего фургона, визжа покрышками, затормозили две монреальских полицейских патрульных машины. Симпсон тщетно пыталась предупредить патрульных, выскочивших из машин, но за треском выстрелов ее никто не услышал. Двое полицейских так и не поняли, в чем дело, когда их изрешетили пули.

Девушка завопила в микрофон, все еще прицепленный к воротнику, чтобы группа наблюдения, расположившаяся в дальнем конце улицы, прикрыла их огнем.

Внезапно она поняла, что стрельба сверху прекратилась и слышен только шум лопастей нависшего над улицей вертолета. Линн посмотрела вверх сквозь дым и пыль – «Рейнджер» медленно летел прочь. Но воющий звук двигателя не отдалился вместе с ним, и, проводив взглядом вертолет-убийцу, мисс Симпсон только теперь заметила еще один: изготовленный во Франции многоцелевой «Аэроспасьяль Газель». Второй вертолет начал быстро опускаться на затянутую дымом, разгромленную улицу.

Линн поднялась на колени, а потом встала и побежала, поняв, что нападение еще не закончилось. Спотыкаясь, она миновала горящий фургон, но «Газель» нырнула вниз, окатив девушку пылью, поднятой могучим трехлопастным винтом. Она не смогла больше сопротивляться силе этого урагана и упала. Правда, затем мисс Симпсон попыталась встать, но упала снова, когда вертолет опустился еще ниже.

Потом «Газель» тяжело села на улицу. Лыжи вертолета разминулись с головой Симпсон всего на пять футов. Линн прикрыла голову руками и подумала, что это конец. Она перевернулась и стала беспомощно искать глазами оружие кого-нибудь из погибших канадцев, но вдруг почувствовала, что кто-то схватил ее. Девушка попыталась бороться, но удар в лицо ошеломил ее так, что она едва смогла двигаться.

Линн Симпсон ощутила, как кровь течет из глубокой ссадины на нижней губе, поняла, что ее вздергивают куда-то вверх две пары рук. Сквозь шум и боль она увидела чье-то лицо, надвинувшееся на нее из клубов дыма и пыли.

– Да, можно было догадаться. Агент Симпсон. Что ж, если вы отправитесь с нами, транспорт ждет, – услышала она мужской голос.

Линн собралась с силами и плюнула как можно дальше в сторону темноволосого Дмитрия Сагли. Кровь попала на кожаную куртку невысокого мужчины, а он с ухмылкой тыльной стороной правой руки ударил девушку по лицу, разозлив ее еще больше. Но она по-прежнему ничего не могла поделать.

– Вы, американцы, всегда любили выражение «убить одним камнем двух птиц», – сказал Сагли.

Затем русский убийца из бывшего КГБ посмотрел на мертвых канадских агентов и улыбнулся:

– Теперь мы ухитрились одним камнем убить целую стаю канадских гусей и поймать одну американскую певчую птичку.

Дмитрий посмотрел, как Линн запихивают в ожидающую «Газель», и покачал головой, удивляясь тому, насколько поглупел Запад. Здесь думают, что все вертится вокруг мертвой идеологии времен холодной войны, и это делает их поступки предсказуемыми. Для бывших кагэбэшников правила игры изменились, а Запад за этим просто не поспел. Теперь все дело было в личной власти, а не в идеологии.

Сагли повернулся к вертолету – и увидел, что в нескольких футах от него шевельнулся Панчи Александер. Русский медленно подошел к распростертому канадскому агенту, поставил ногу ему на затылок и навел на него тот самый автоматический пистолет, из которого убил Серту в Сиэтле. Он с улыбкой взглянул на Линн Симпсон, будто хотел удостовериться, что та все видит, и трижды выстрелил Александеру в спину.

После этого Сагли двинулся к «Газели», убрав оружие и на ходу застегивая куртку.

«Газель» поднялась над улицей, оставив внизу трех мертвых американских оперативников и одиннадцать канадцев – такого массового убийства сотрудников западных спецслужб еще не случалось.

«Белл Рейнджер» вскоре догнал французский вертолет, и они вместе двинулись к границе, направляясь на юг, к Нью-Йорку.

Лэнгли, Вирджиния

Заместитель директора по разведке, пятидесятидвухлетняя Нэнси Гроган, опустилась в одно из двух кресел, стоявших возле директорского стола, и Хэрмон Истербрук, взглянув на нее, положил на край стола папку с красной каймой. Нэнси бросила взгляд влево, на заместителя директора по операциям Стэна Розена, и быстро ему кивнула, но Розен не соизволил ответить на приветствие. Гроган не обратила внимания на его оскорбительное поведение: она прислушивалась к телефонному разговору, хотя могла слышать только одного из собеседников.

– Да, сэр, мы отошлем вам полный отчет, как только сумеем собрать информацию. Да, господин президент, отчет будет исчерпывающим.

Повесив трубку, директор еще мгновение не снимал с нее руку, словно обдумывая слова, которые готовился произнести. Потом он слегка улыбнулся, но одними губами – веселье не коснулось его глаз – и в упор посмотрел на Гроган.

– Нет необходимости сообщать, что я говорил с президентом. Можете догадаться, что у него на уме нынче утром? – поинтересовался он.

– Инцидент в Монреале – таково мое предположение, и, ручаюсь, верное… – ответил Розен.

– Я спрашиваю Нэнси,Стэн, – перебил Истербрук, не отрывая взгляда от женщины.

– Я беру на себя всю ответственность за случившееся, – заявила мисс Гроган. – Симпсон была там с моего ведома.

– Вместе с тремя моими оперативниками, которые теперь мертвы, – сказал Стэн Розен, гневно уставившись на коллегу.

– Послушайте, если бы мы ожидали, что там намечается нечто большее, нежели обычное наблюдение, мы бы послали туда все силы. Но один анонимный осведомитель дал нам знать, что Сагли и Деонович находятся в Канаде. У нас не было никаких доказательств, что это вообще они, кроме зернистой фотографии. Поэтому Линн спросила, можно ли ей туда отправиться и все разведать. Она сделала это, четко следуя правилам, прошла все официальные инстанции…

– И в результате команда канадских оперативников из КСРБ стерта с лица земли, американка, отвечающая за северо-восточное отделение нашей разведки, похищена и трое моих людей убиты, – перебил ее Стэн.

Заместитель директора на миг опустила голову, но взяла себя в руки.

– Линн – самый умный человек в моем отделе. Черт, она с легкостью подменяет меня и соображает лучше, чем все остальные здесь, на Ферме! Вы это знаете. В этом деле есть нечто большее, нежели просто Сагли и его дружок, явившиеся за украденным добром.

– Объяснитесь, – сказал Истербрук, жестом велев Розену помолчать.

– Мы даже не знаем, что они делали в Канаде, – начала объяснять Нэнси. – А массовое убийство в Сиэтле? Власти Сиэтла говорят, что возможным мотивом был грабеж, но в данный момент не сообщают, пропало ли что-нибудь из апартаментов русского. А после этого Сагли и Деонович вламываются в здание, считающееся в Монреале музеем, – и снова ради ограбления? Как я уже сказала, это не их стиль. Есть что-то, чего мы в данный момент не знаем.

– Насколько я понимаю, ваша сотрудница больше трех лет отравляла жизнь Сагли и Деоновичу, – сказал Розен. – По крайней мере, с тех пор как я поручил ей это после ее службы в Афганистане. Дьявол, возможно, как раз из-за нее они сейчас в бегах. Еще того хуже – русские знали, что именно она не дает им спокойно жить. А теперь объясните мне – это дело мести или нечто другое? Чтобы знать, как действовать, надо понимать сложившуюся ситуацию.

Директор кивнул.

– Стэн привел веский довод, – сказал он, пристально наблюдая за Гроган, чтобы уловить ее реакцию.

Нэнси, приподняв бровь, повернулась к своему коллеге:

– Все верно. В кои-то веки у меня в отделе появился человек, способный справиться с такой специфической работой. Линн вцепилась в этих двоих зубами и когтями. Их разыскивают у нас за убийство федеральных агентов, в том числе и наших людей. Куда бы эта парочка ни отправлялась – в Москву, в Киев, даже в Курдистан, – Линн приставляла к русским слежку. Она отравляла им жизнь, давая понять их возможным клиентам и партнерам, что дни их почти сочтены. В конце концов – и об этом говорится в моем ежемесячном ведомственном отчете – она получила от меня полномочия переслать русской разведке сведения об их деятельности. Сведения включали в себя информацию о том, что в Москве они убили кое-каких политиканов, которых полагали опасными для своих незаконных операций. В конце концов новый президент России дал этим уликам ход и парочке пришлось удирать.

– И теперь ваша чудо-девочка в их руках. Это должно заставить меня почувствовать себя лучше? – спросил Розен, тоже посмотрев на женщину и приподняв бровь.

– Неуместное замечание, Стэн, – сказал Хэрмон. – Мне нужно, чтобы вы оба сообща работали над этим делом. Канадский премьер-министр только что угрожал президенту публичным раскрытием. Мы должны взять ситуацию хоть под какой-то контроль и найти ответы на вопросы, для чего придется работать с полной отдачей.

– Хотя мне совершенно не нравится, как все обернулось, – проговорил Розен, – но, по-моему, премьер-министр блефует. Его люди тоже там были, так что же он может сказать? Что он не в курсе, чем занимается его разведка? Кроме того, у него там протестуют сепаратисты, в Монреале он имеет дело с открытым бунтом, а случившееся может только добавить ему проблем с франкоговорящими провинциями.

– Как дела у их парня? – спросил Истербрук.

– Джон Александер – крепкий орешек, – ответила мисс Гроган. – Как я уже сообщала в нескольких отчетах, он – один из хороших парней. Этого сукина сына трудно убить. Он поправится. На нем был бронежилет. Он – настоящий профи.

– Хорошо-хорошо. А теперь…

– Насколько я его знаю, он захочет участвовать в деле, что бы мы ни решили предпринять. Они с Симпсон дружили. Оба они были с «МИ-5», в Бирмингеме во время дела с «Аль-Каидой». Очевидно, он близкий друг ее семьи.

– Если он попросит, мы позволим ему участвовать из профессиональной вежливости. Это меньшее, что мы можем сделать, – сказал Истербрук, кивнув в знак того, что короткое совещание закончено.

Нэнси Гроган откашлялась. Директор поднял глаза, а приподнявшийся Розен снова опустился в кресло.

– У вас есть еще что-то? – спросил Хэрмон.

– Линн Симпсон, – ответила женщина.

– Я добьюсь, чтобы ее вернули. А если не получится, достану ее убийц, – пообещал директор.

– Дело не в этом, сэр. Она не зря так хороша в своем деле. Не зря ей предназначено в ближайшем будущем стать одним из руководителей агентства. Похоже, это у нее в крови.

– Ближе к делу, – велел Истербрук.

– Симпсон – девичья фамилия матери Линн. Ее настоящая фамилия – Коллинз.

Директор Истербрук прикусил губу и развернул свое кресло к огромному окну. Он думал. Розен же совершенно не понял, что имеет в виду Гроган.

– И? – в конце концов спросил он.

Нэнси покачала головой, повернулась и посмотрела на второго заместителя директора:

– Она – сестра очень опасного человека. По крайней мере, раньше он был таким. Этот полковник Коллинз и Панчи Александер – давнишние знакомые. Они вместе руководили спецоперацией в Канаде. Я не смогла выяснить детали той миссии, но она была связана с восстановлением некоего проекта под названием «Протуберанец». Мне не удалось разузнать больше…

– Он по-прежнему опасный человек, а «Протуберанца» не существует, – сказал Истербрук. Он продолжал глядеть в окно, отвернувшись от своих заместителей. – По крайней мере, официально не существует. То, о чем вы говорите, было поисково-спасательной операцией, которую провели спустя двадцать пять лет после того, как «Протуберанец» был потерян. Это не имеет отношения к тому, что случилось в Монреале.

Нэнси Гроган уловила, откуда ветер дует, и поняла, что тема «Протуберанца» исчерпана.

– Я думала, армия предала полковника Коллинза забвению? – спросила она, глядя на спинку директорского кресла.

Истербрук в конце концов медленно развернул кресло обратно и снова очутился лицом к лицу с двумя своими сотрудниками. Он провел рукой по совершенно седой голове и сурово уставился на мисс Гроган.

– До меня доходили слухи, что полковник Джек Коллинз все еще в строю. – Хэрмон поднял телефонную трубку. – И если эти слухи правдивы, он будет не в восторге, что мы потеряли его младшую сестру. А теперь прошу меня извинить.

– Линн говорила, что они с братом нечасто общаются и не слишком близки, – сказала Нэнси.

Директор застыл с трубкой в руке, глядя на своих подчиненных:

– Вы хотите сами сообщить ему о случившемся? Если, конечно, мы вообще сможем выяснить его местонахождение.

Гроган опустила глаза, встала и двинулась к выходу.

– Я не понял, кто такой этот Коллинз? Из-за чего такой шум? – спросил Розен. – Бога ради, да он всего лишь полковник!

– Судя по его репутации, он не только один из лучших солдат нашей страны, но и самый опасный из живущих ныне людей… По крайней мере, был таким, – сказала Нэнси, протянув руку к дверной ручке.

– Ваши слова не выйдут за пределы моего кабинета, – сказал Истербрук, нажимая кнопки телефона.

Он не воспользовался услугами своего секретаря в приемной, как и всегда, когда звонил на частную линию президента.

– Не понимаю вашей озабоченности. Думаю, у нас есть проблемы посерьезнее, чем какой-то армейский полковник, – сказал Розен, переводя взгляд с директора на его заместительницу. – Да ладно! Он всего лишь один человек, не так ли?

Мисс Гроган повернулась и привлекла тем самым внимание директора.

– Послушайте, Коллинз – легенда, по крайней мере, среди оперативных работников, – сказала она.

– Бьюсь об заклад, он застрял на рутинной работе где-нибудь в глухомани, – сказал Розен. – Стал одним из таких, знаете, служак: «В случае войны разбейте стекло». Сейчас он, наверное, просто живое ископаемое.

Глава 2

Маклин, Вирджиния

Линн Симпсон не связали и не сунули ей в рот кляп. После кровавой утренней бойни с ней обращались неплохо. Ее заперли в маленькой комнате в подвале дома. Девушка даже понимала, где именно ее держат, потому что узнала маленький аэродром, на который ее привезли, возле Маклина в штате Вирджиния. Она находилась всего в нескольких милях от своего ведомства в Лэнгли, и ее беспокоило, что преступники не пытаются спрятать от нее свое логово. Было ясно, что ее не собираются возвращать ЦРУ.

Водворив девушку в подвал, ей оставили ланч на маленьком столике в углу, но она не притронулась к еде. Зато Линн выпила бутилированной воды, просто чтобы удержать в животе желчь, которая подступала к горлу каждый раз, когда она вспоминала, как у нее на глазах убивали агентов и канадских полицейских.

Она не видела Сагли и Деоновича с тех пор, как ее привели в это помещение, однако несколько других громил давали знать о своем присутствии. Ей еще предстояло выяснить, почему она здесь и почему до сих пор жива.

Линн подошла к окну и привстала на цыпочки, чтобы выглянуть в него – оно находилось вровень с землей. Стекло было укреплено проволочной сеткой, а значит, не могло быть и речи о том, чтобы выбить его и вылезти. Сторожившие пленницу люди окажутся здесь задолго до того, как она сумеет справиться с сеткой. Линн огляделась: кругом сплошной бетон. Она снова повернулась к окну, за которым был пасмурный день.

Внезапно отворилась дверь и в подвал шагнул крупный мужчина в желтовато-коричневой крутке и белой рубашке.

Он остановился у порога, глядя на пленницу. Черная борода отчасти скрывала свирепые его черты, но Линн узнала его – громила был среди тех, кто стрелял с вертолета, помогая уничтожить наземную команду канадцев и ее людей возле дворца. Преступник перевел взгляд с красивого лица девушки на окно и улыбнулся, словно говоря: «Давай-давай, попытайся».

Затем этот человек сделал шаг в сторону, и в комнату вошел Сагли – один, без Деоновича. Его «конский хвост» исчез: волосы русского свободно падали на плечи. Держа в руке маленький ящичек, он закрыл за собой дверь.

Большой охранник занял пост у порога. Он не сводил глаз с Линн и, судя по его взгляду, ждал, что она попытается выкинуть что-нибудь эдакое. Русские, наверное, считали, что все агенты ЦРУ такие же крутые, как Джеймс Бонд.

– Мисс Симпсон, наконец-то у нас с вами появился шанс поболтать, – сказал Сагли. – После столь продолжительного общения через вторые, третьи и четвертые руки это настоящая честь – в конце концов встретиться с вами лично.

Линн отодвинулась от маленького окна и перевела взгляд с Сагли на охранника. Она испытывала искушение сделать быстрый шаг к здоровяку просто для того, чтобы увидеть, как тот вздрогнет, но решила, что он вряд ли оценит такой маневр. Тогда девушка повернулась к Сагли, но ничего не сказала. Ей требовалась вся информация, какую только можно было получить. Не стоило спешить делать глупости, напрашиваясь на то, чтобы ее убили.

– Нет необходимости говорить, как вы нас раздражали, непрерывно скармливая информацию свинье, засевшей теперь в Кремле. Правда, это никогда не мешало нам проворачивать свои дела, – продолжил Дмитрий Сагли.

– Вы не покинете эту страну живыми, – уверенно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказала Линн.

Подойдя к единственному креслу в комнате, она уселась, взяла маленький треугольничек хлеба с полной тарелки и заставила себя положить его в рот.

Сагли видел ее вымученную браваду насквозь. Он улыбнулся:

– Мы так легко сумели проникнуть в вашу страну, что, полагаю, сможем и выбраться отсюда, когда придет время. А теперь позвольте кое-что вам показать.

Мисс Симпсон с огромным трудом проглотила кусочек хлеба – она просто не могла припомнить, когда выполняла настолько трудную задачу, – и пожала плечами.

Сагли открыл принесенный ящичек и заглянул в него с таким видом, словно никогда не уставал любоваться на его изумительное содержимое. Затем, вынув лежавший в ящичке предмет, он показал его Линн.

Это был сверкающий бриллиант величиной с самое большое куриное яйцо, какое она когда-либо видела. Тысячи граней были так же безупречны, как и сам камень. Но Линн заставила себя оставаться невозмутимой и даже глазом не моргнула, хотя никогда еще ей не демонстрировали столь поразительное геологическое чудо.

– Красивый, не правда ли? – поинтересовался Дмитрий.

Девушка не ответила. Она отвела взгляд, отломила еще кусочек хлеба и положила в рот. Тем временем мысли ее неслись вскачь. Если все рискованное предприятие в Соединенных Штатах было затеяно из-за бриллиантов, она в своих расследованиях была далека, очень далека от истины… И когда Симпсон подумала об этом, ее чуть не вырвало только что проглоченным хлебом.

– Будет трудновато засунуть его в задницу, когда вы отправитесь в тюрьму, а? – спросила она, все-таки проглотив хлеб и потянувшись за стоявшей на столике бутылкой с водой.

Русский выбил бутылку у нее из рук. Взгляд его стал убийственным:

– Позвольте напомнить, что вы не в том положении, чтобы демонстрировать фальшивую браваду. Вы поможете в наших поисках или умрете, как умерли нынче утром ваши канадские коллеги.

– Выкладывайте уже, а то мне становится скучно.

Сагли снова улыбнулся и закрыл крышку ящичка.

– Близнецы – вот из-за чего весь сыр-бор, мисс Симпсон, – сказал он. – Как видите, один у нас есть, и теперь нам нужен второй. Близнецы Петра Великого, некогда считавшиеся мифом, а ныне оказавшиеся фактом. Вы поможете нам определить местонахождение второго бриллианта.

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

Сагли протянул ящичек здоровяку, тот взял его и вернулся на свой пост у двери.

– Мы могли бы захватить в Штатах любого заложника, но взять вас было слишком большим искушением. Вы стали тем, что вы, американцы, называете «занозой в заднице». Мы знали, что наша фотография приведет вас прямиком туда, куда нужно. А теперь мы получим необходимую информацию в обмен на вашу жизнь.

– Угу, а я ровно через год буду баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов. Моему начальству плевать на ваши требования.

– Вполне возможно. Если мы не дадим понять, насколько эти требования серьезны.

Сагли кивнул здоровяку, и тот, кивнув в ответ, положил на пол ящичек с бриллиантом. Затем он быстро приблизился к креслу, обошел пленницу, решительно схватил ее за правую руку и с силой хлопнул ее ладонью на стол, сбросив со столешницы уже остывшую еду. Не успела Симпсон сообразить, что происходит, как этот человек вытащил нож и стремительно, опытной рукой отсек ей указательный палец, разрубив плоть и кость легко, словно хлеб.

Линн с воплем закрыла глаза, борясь с болью. Ее мысли невольно устремились к брату, который был ее защитником с тех пор, как она себя помнила. Утратив самообладание, девушка невольно выкрикнула его имя:

– Джек!

Русский улыбнулся, услышав этот крик. Но потом его ухмылка исчезла так же быстро, как и появилась.

– Что ж, теперь ваши работодатели поверят, что вам грозит страшная опасность.

С этими словами Сагли кивнул своему человеку, и тот покинул комнату, унося доказательство того, что Линн у них в плену и еще жива.

Девушка схватилась за руку. Сагли быстро обмотал ее искалеченную кисть носовым платком и безжалостно туго стянул его. По щекам Линн текли слезы боли и отчаяния. Она словно обезумела, не только от того, что ей совершенно не удалось контролировать боль, но и потому, что в приступе слабости не удержалась и позвала Джека.

– Я убью ублюдка, который это сделал! – сказала она сквозь сжатые зубы. – А потом убью тебя и твоего никчемного партнера, – закончила Симпсон со спокойствием, которого вовсе не чувствовала.

– Мы получим у вашего правительства то, что нам нужно. А потом вы умрете. Возможно, не в таком именно порядке, но обязательно умрете. В любом случае хорошие парни не выиграют этот раунд, дорогая мисс Симпсон. Никто не сможет помешать нам найти второго Близнеца, и ни один американский ковбой не явится, чтобы вас спасти, – объявил ей Дмитрий.

Линн сощурила глаза, уверенная, что единственный человек, который смог бы примчаться к ней на помощь, знает лишь одно: она работает над каким-то проектом, который может вовсе его не касаться. Таким образом, он совершенно не ведал, в какой опасности находится его сестра. Когда она поняла это, отчаяние окутало ее, словно темным саваном.

Лэнгли, Вирджиния

Помощница директора разведки Нэнси Гроган уже пятнадцать часов работала, не вставая из-за стола. Вернувшийся после короткой отлучки домой Стэн Розен коротко постучал и сунул голову в дверь ее кабинета. Оба они получили приказ от директора разобраться с похищением агента Линн Симпсон.

– Появилось что-нибудь новое за время моего отсутствия? – спросил Розен, по усталому виду Нэнси понимая, что подвижек нет.

– Стэн, я не вижу в этом никакого смысла. Зачем двум самым разыскиваемым преступникам в мире похищать офицера американской разведки? В чем заключается их план? Они же знают, что мы не будем вести переговоры о ее освобождении.

Розен шагнул в кабинет и снял очки в роговой оправе.

– Как давно вы занимаете эту должность? Три месяца?

– Четыре, – ответила женщина, совершенно не заботясь о том, что ей читают нотацию.

– Так вот, мы здесь постоянно ведем переговоры с разными мерзавцами. Директор и президент хотят, чтобы вашу девочку освободили. Ради этого они согласятся иметь дело с этими двумя кусками дерьма. А потом мы сможем вышвырнуть тварей за границу, где им, черт побери, самое место.

– Сперва мы должны получить от них известия.

– Ступайте домой. Если будете продолжать в том же духе, папки скоро начнут сливаться у вас перед глазами. Отдохните, а я останусь здесь «поддерживать огонь в очаге». Завтра директор начнет задавать кое-какие трудные вопросы, и вам лучше набраться сил, чтобы ответить на них.

– Вы правы. По меньшей мере мне нужны душ и сон, – сказала мисс Гроган, швырнув толстую папку с данными о Сагли на стол.

Потом она посмотрела на своего коллегу:

– Директор говорил что-нибудь насчет того, чтобы связаться с братом Линн?

Стэн взглянул на наручные часы:

– По состоянию на десять вечера – нет. Президент сказал, что ему нужна каждая крупица информации, которую мы можем собрать, прежде чем приступить к решению этой проблемы.

Нэнси покачала головой и встала.

– Позвоните мне, если что-нибудь изменится, – попросила она.

– Кстати, спасибо, что вы не упомянули тот факт, что именно я передал вам сделанную в аэропорту фотографию Сагли и Деоновича. Нет смысла нам обоим портить отношения с директором, – сказал неожиданно Розен.

Гроган перестала собирать бумаги, которые хотела взять с собой домой, и посмотрела на него:

– У меня есть вопрос. Может, ваш ответ будет достаточной платой за то, что я не упомянула директору, что фото передали именно вы.

– Валяйте, – кивнул Стэн.

– Связной, который передал вам фотографию… Как вы сумели завербовать располагающего разведданными осведомителя с канадской стороны? Я имею в виду… Я должна была бы получить рапорт о любом, кто работает на вас из-за границы.

Розен широко улыбнулся:

– У всех есть свои секреты.

Мисс Гроган слегка склонила голову к плечу, не сводя глаз со своего коллеги-оперативника.

– Парень занимает такой мелкий пост в тамошнем правительстве, и платим мы ему так мало, что он просто затерялся в отчетах, вот и все, – объяснил тот и, еще раз улыбнувшись и кивнув, вышел. – Я дам вам знать, если что-нибудь случится, пока вы будете отдыхать! – крикнул он через плечо, уже переступая порог.

Нэнси снова опустилась в кресло. Глядя на пустой дверной проем, она размышляла о том, что Розен так и не назвал имени своего источника информации.

* * *

Сорок минут спустя Нэнси Гроган подъехала к своему дому в Форт-Майер, в штате Мэриленд. Она немного помедлила, сидя в машине, заметив, что охранные огни на этот раз почему-то не зажглись, после чего взяла свою большую сумку и все-таки вылезла, думая, что первым делом с утра придется позвонить в охранную компанию. Еще одна головная боль!

Женщина поднялась на первые пятнадцать ступенек, ведущих к ее передней двери, когда из темноты раздался голос. Она остановилась и, не поворачиваясь, сунула руку в сумку.

– Пожалуйста, не пытайтесь дотянуться до оружия. Согласно полученным мной инструкциям, вы не настолько ценны, чтобы вас не трогать, если вы станете доставлять проблемы. Вы и глазом не успеете моргнуть, помощница директора Гроган, как будете мертвы, а мы найдем другого агента, чтобы передать через него наши требования.

– Кто вы? – спросила Нэнси, медленно повернувшись и вглядываясь во тьму на своем переднем дворе.

Она увидела внушительных размеров мужчину, который стоял в самом темном месте, где его нельзя было как следует рассмотреть.

– Неважно, кто я, – ответил он. – Зато очень важно, чтобы вы внимательно слушали. Как вы знаете, у нас сейчас ваш агент. В данный момент она в большой беде, ей приходится очень несладко. Если вы и ваше агентство хотите избавить ее от новой боли и, может быть, вернуть, вам придется кое-что сделать.

– Мне требуется доказательство того, что с ней все в порядке, в противном случае можете проваливать в ад. Мы не платим преступникам за убийство наших людей, – холодно отозвалась Гроган.

– Вы получите доказательство. А сейчас вы должны вернуться в агентство и собрать кое-какую информацию. Шесть месяцев тому назад было совершенно ограбление Денверского музея естественной истории. Было украдено несколько ценных экспонатов, в том числе очень важные бумаги, которые находились в одном из артефактов.

– Какое это имеет отношение к…

– Если вы еще раз меня перебьете, мы вернем вашего агента, разрезав на маленькие кусочки.

Нэнси замолчала, отчаянно пытаясь сосредоточиться на голосе в темноте.

– Нам нужно узнать, кто именно похитил экспонаты. Похищенное мы вернем сами. Для такого знаменитого агентства раздобыть нужную информацию наверняка не составит большого труда.

– Это может оказаться невозможным. Если дело расследуется в Денвере, имя может быть…

Маленькая коробочка ударилась о ногу мисс Гроган и упала на вымощенную плиткой дорожку.

– То, что лежит в этой коробке, даст понять, что мы собираемся сделать с вашим агентом. Через двадцать четыре часа вы разместите объявление в «Вашингтон пост» в разделе для потерянных и найденных вещей: «Потерялся щенок-сучка, йоркширский терьер, откликающийся на имя Линн. Пожалуйста, свяжитесь с…». Далее вы дадите имя вора, которого мы ищем, и его адрес. Как только мы получим то, что ищем, агент будет возвращена в целости и, если не считать легкой потери веса, в сохранности. Вычислив вора, вы не будете вмешиваться. Возле его дома не должно быть представителей властей. Если вы вмешаетесь, нам волей-неволей придется уменьшить местное гражданское население. У нас достаточно людских ресурсов и оружия, чтобы это сделать. Вы поняли инструкции?

– Да, – коротко ответила Нэнси.

Ее собеседник замолчал. Женщина стояла и ждала, пока наконец не поняла, что высокий незнакомец ушел. Воздух вокруг нее стал не таким тяжелым и плотным, и она сделала вдох.

Впервые за всю свою взрослую жизнь Гроган испугалась, поняв, что эти люди знают, где она живет. Эта информация была засекречена, и утечка не укладывалась у нее в голове. Разве может такое быть в реальном мире?

Она медленно наклонилась и, прежде чем прикоснуться к маленькой коробке, тронула ее носком туфли. Коробочка легко сдвинулась – значит, почти ничего не весила.

Тогда Нэнси подняла ее. Вряд ли внутри было что-то опасное: если бы ее хотели убить, преступники смогли бы сделать это быстро и бесшумно, прямо сейчас, у нее во дворе. Итак, она подняла коробочку и осторожно потрясла. Внутри болталось что-то маленькое, судя по всему, не обложенное ватой.

– Иисусе, – пробормотала женщина, поставив свою большую сумку на дорожку и разорвав коричневую упаковочную ленту. Повернув коробку к слабому свету фонаря на крыльце, она чуть не выронила ее.

– О господи! – ахнула Нэнси, увидев человеческий палец с красным лаком на ногте.

ЦРУ – Лэнгли, Вирджиния

Нэнси Гроган все еще тряслась, сидя рядом со Стэном Розеном в кабинете директора. Телефон был переключен на громкую связь, и судебная лаборатория, находившаяся под первым этажом комплекса, докладывала:

– Отпечаток подтверждает, что это агент Симпсон. Группа крови та же, что значится в ее деле. Чтобы свести к минимуму вероятность изменения отпечатка пальца, мы в настоящее время проводим анализ ДНК образца, который она сдала два года тому назад.

– Какие шансы, что отпечаток был изменен? – спросил директор, швырнув ручку на стол.

– Старое КГБ стало настоящим экспертом в этих делах, но в данном случае мы думаем, что палец принадлежит агенту Симпсон. Можно сказать, что она была жива, когда у нее ампутировали палец.

– Спасибо. Пожалуйста, пошлите мне результаты анализа ДНК, как только они будут готовы.

Директор Хэрмон Истербрук перевел взгляд с телефона на бледное лицо Нэнси Гроган.

– Ладно, что у нас есть по ограблению в Денвере?

– Стэн Розен помогает с этим, у него есть оперативный агент в колорадском бюро расследований. Ваше влияние открыло Стэну эту дверь. Будем надеяться, что КБР раздобудет все, что есть у местных властей по ограблению.

Телефон зазвонил, и вошел секретарь Истербрука:

– Сэр, мисс Гроган звонят из Монреаля.

– Переключите звонок сюда, – велел Хэрмон.

– Гроган слушает, – сказала Нэнси, подавшись в кресле вперед.

– Если бы мое начальство узнало, что я вам звоню, – раздался голос из громкоговорителя, – сами знаете, что бы тогда было. Хорошо, что они не догадались поставить на прослушивание больничный телефон.

– Мистер Александер? – спросила Нэнси.

– Мои сожаления, что я не смог помочь агенту Симпсон.

– Это директор Истербрук, мистер Александер, – вмешался в разговор Хэрмон. – Примите наши искренние извинения за тот набег на вашу территорию. Я уверяю, этого никогда больше не…

– Мистер директор, у меня очень мало времени и очень ноют плечо и спина, – перебил его Джонатан. – Пуленепробиваемые жилеты вовсе не такие прочные, какими им полагалось бы быть. А теперь вот что – наши люди раздобыли информацию, которая может вам помочь, только вам надо тщательно ее проверить. Мы считаем, что Сагли и Деонович охотятся за двумя штуковинами, одну из которых они забрали из дворца. Вторая, как вы, возможно, уже знаете, если вступали с ними в контакт, была давно украдена по вашу сторону границы.

– Как вы сумели это откопать в развалинах выгоревшего имения? – удивилась Нэнси.

– Может, у нас и нет ваших средств, но кое-какими детективными навыками мы все же владеем, мисс Гроган. В одной из комнат были установлены взрывные устройства. Во дворце в тот момент работала только одна выставка, на которой демонстрировались личные вещи, принадлежащие Дженсону П. Латтимеру из Бостона. Этот материал в описаниях музейных туров значился как «бумаги Латтимера». Тут есть взаимосвязь с преступлением, которое произошло у вас в Сиэтле, штат Вашингтон, – с убийством магната лесозаготовок Валерия Серты. Это убийство было совершено с особой жестокостью; детали вы можете узнать в полицейском департаменте Сиэтла. Мы не знаем, почему его прикончили, однако, пробив его фамилию по нашим базам данных, мы наткнулись на «бумаги Латтимера» и на сведения об отце убитого, который появился в Северной Америке примерно на стыке двух столетий, – довольно заурядная информация. Мы смогли заполучить копии бумаг, в которых коротко упоминалось имя предка Серты, но настоящей наградой стал незаконченный документ под названием «дневник Петрова». Дневник этот каким-то образом очутился в руках того типа, Латтимера из Бостона, старого аристократа, разместившего его на выставке в знак уважения к давно пропавшему дяде.

– Вы сэкономили нам много ценного времени, мистер Александер, и мы очень вам благодарны! – воскликнула Нэнси.

– Мисс Гроган, если русские вернутся на территорию Канады, вам и вашему агентству придется остаться дома. Я убедил начальство позволить мне справиться с этим делом. С нашей стороны не будет никакой огласки, и сам я работаю совершенно автономно.

– Почему вы думаете, что парочка вернется в вашу страну? – с нескрываемым гневом спросил директор.

– Потому, мистер Истербрук, что в «бумагах Латтимера» упоминается сокровище, потерянное в канадской глуши, и мы подозреваем, что именно за ним и охотятся Сагли и Деонович.

* * *

Час спустя зазвонил телефон, и секретарь директора Истербрука окликнул из приемной:

– Сэр, президент на линии один!

Директор взял трубку:

– Да, сэр.

– Хэрмон, я только что прочитал тот чертов детективный роман, который ты мне прислал. Это, должно быть, шутка. Ты говоришь, что двое русских рисковали жизнью, чтобы явиться во враждебную страну ради карты сокровищ? – услышал он голос главы США.

– В данный момент мы все еще собираем информацию, мистер президент. Сейчас мы не можем ни в чем быть уверены на сто процентов – по крайней мере до тех пор, пока не сумеем раздобыть информацию о том, кто же украл дневник в Колорадо.

– Ну, у меня есть для тебя замечательный сюрприз. Канадский премьер-министр угрожает предать огласке наш маленький набег на канадскую территорию и перекрыл нам доступ к информации, которой они располагают. Вам повезло, что Панчи Александер связан с нами теснее, чем его агентство.

– Да, сэр, это наш единственный шанс.

– Далее. Мы имеем агента, которая, возможно, мертва – а возможно, и нет. Я должен принять решение, Хэрмон. Я в большом долгу перед ее братом. Дьявол, все в этой чертовой стране у него в долгу!

– Может, я смогу помочь, если вы позволите мне заглянуть в дело этого человека…

– Забудьте! Никто не заглядывает в дело Джека Коллинза. Больше и не просите. У него и так уже связи повсюду в нашем правительстве. А теперь я должен перемолвиться словечком с его боссом, чтобы убедиться, что Джек не впутался в дело больше, чем его уже впутала сестра. Исходя из информации, которую передала вам агент Симпсон, ясно, что мы должны вспугнуть плохого парня, пасущегося на нашей поляне. До тех пор, пока мы не будем знать, что затевают ублюдки, я собираюсь держать Коллинза в неведении, что бы там ни попросила его сделать сестра. Вы правильно сделали, Хэрмон, что дали знать мне и боссу Джека, как обстоят дела, но теперь ситуация изменилась.

– Подозрения, которыми поделилась со мной агент Симпсон, включают и ее брата, и я знаю, что Коллинз работал на вас, причем довольно компетентно. Я полагаю, он может знать что-нибудь такое, чего не знаем мы, о подозрениях сестры. Нам нужно связаться с ним и выяснить…

– Мистер Истербрук, дело не только в Джеке Коллинзе. Так уж случилось, что он связан с самыми умными людьми этого мира. Если он узнает, в какую переделку попала его сестра, поверьте, он и его люди впутаются в это дело. Свяжитесь со мной, когда узнаете больше. А пока мне нужно сделать еще один звонок.

* * *

На другом берегу реки Потомак президент Соединенных Штатов повесил телефонную трубку и покачал головой, которая начинала побаливать. Он придвинул к себе небольшой ноутбук и с помощью маленького ключа открыл крышку. Подняв ее, он заколебался, сделал вдох и перевел курсор на единственный заголовок в левой части дисплея. Там голубыми буквами было написано: «5656». Президент кликнул по иконке и стал ждать, зная, что вскоре увидит на экране директора Найлза Комптона, своего друга и главу самого секретного агентства в правительстве – Группы «Событие».

Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада

На стенах просторного кабинета висело сорок 56-дюймовых мониторов, а монитор на дальней стене был больше ста дюймов в диаметре. На широком столе выдвигались вверх мониторы поменьше, служившие для связи с остальными помещениями комплекса и, конечно, с главнокомандующим Соединенных Штатов. Крайний слева монитор засветился, и на нем появилось изображение президентской печати – предупреждение Найлзу Комптону, что глава государства выходит на связь с комплексом.

Найлз отложил заявку ядерного отдела, в которой рекомендовалось перед возобновлением полевых операций и командировок затребовать новый электронный микроскоп на смену устаревшему. На внешней стороне заявки Комптон написал «отказать», хотя и знал, что это до чертиков разозлит его помощницу Вирджинию Поллок. Но Найлз понимал, что при ведущихся сейчас ремонтных работах выжать дополнительные средства из уже растянутого бюджета не получится. В конце концов, непохоже, чтобы они могли подать требование страховой компании. Отделу Вирджинии до поры до времени придется умерить аппетиты.

Копмтон посмотрел на экран ноутбука и стал ждать. Вскоре изображение президентской печати сменилось тестовым узором, а после появилось лицо его старого товарища по колледжу, президента Соединенных Штатов.

– Мистер президент, – сказал Найлз, начиная тревожиться при виде его сурового выражения лица.

Вряд ли президент связался с ним просто из желания поболтать.

– Найлз, возникшая проблема касается одного из твоих людей, – подтвердил тот его опасения.

– Кого именно?

– Боюсь, полковника Коллинза.

– Черт, только этого нам не хватало. Какова сейчас ситуация, сэр?

– Когда мы с тобой все обсудили и разрешили Джеку участвовать в той операции ЦРУ, я не знал, с какими опасными личностями мы имеем дело, поэтому не вдавался в детали насчет Коллинза и его сестры. То, что я собираюсь сейчас сказать, засекречено настолько, что ты – единственный человек, которому это можно доверить. Я не хочу – слышишь, не хочу! – чтобы об этом узнал полковник. Ситуация, мягко говоря, взрывоопасная и может стать смертоносной. Ты понял, Найлз?

Комптон не хотел связывать себя обязательствами, но достаточно хорошо знал старого друга, чтобы понять: если президент не получит требуемого ответа, он попросту прервет разговор.

– Понимаю, – в конце концов сказал директор.

– Проклятье, Найлз, не вешай мне на уши лапшу! Повторяй за мной: «Я не расскажу Коллинзу о нашем разговоре».

– Нет, сэр, конечно, сэр.

По выражению лица президента было видно, что реплика получилась в лучшем случае двусмысленной. Но старейший друг Найлза поджал губы и уступил, зная, что выпускник МТИ[29] может продолжать в том же духе день-деньской и так и не даст правильного ответа.

– Ладно, умник. Но – друзья мы или не друзья – я повешу тебя, если ты передашь все Коллинзу.

– Пока вы вообще ничего мне не сказали, мистер президент.

– Сестру полковника похитили. Ее оперативная команда попала в засаду в Канаде во время выполнения задания, которое я считал всего лишь уголовным расследованием. Ее схватили два отвратительных типа, русские, бывшие кэгэбэшники.

– Господи! И вы не хотите, чтобы Джек об этом знал? Мы даже не в курсе, почему его сестра с ним связывалась. Я решил, что ей нужен совет или что-нибудь в том же духе.

– Проклятье, Найлз, это международный инцидент! Пока я не расскажу тебе никаких деталей, и лучше тебе самому не копаться в этом с помощью «Европы», иначе я велю убрать чертову штуковину из твоего комплекса. Ясно?

Суперкомпьютер «Европа» был подарен Группе «Событие» корпорацией «Крэй»[30]. Система замечательно умела взламывать другие компьютеры и получать информацию с помощью тайных шпионских программ, успешно собирая факты по всему миру об университетских и финансируемых частным образом археологических раскопках. Помимо «Европы» существовало всего четыре таких компьютера – в Агентстве национальной безопасности, в ЦРУ, в ФБР и в Пентагоне.

– Повторяю, я понял ваши доводы. Однако я хочу официально заявить, что протестую против приказа не информировать одного из моих людей насчет того, что прямо его касается.

– Я отметил ваш протест, мистер директор, – сердито сказал президент, зная, что Комптон пытается его разозлить. – Выполняйте приказ. Вы понимаете, и я тоже понимаю, что будет, если полковник узнает о случившемся. Случится беда, и, откровенно говоря, мне это сейчас ни к чему. Каждое агентство в нашей стране работает сейчас над тем, чтобы ее вернуть. Канадцы… – Президент замолчал, сообразив, что выдает другу слишком много информации. – Я просто хотел предупредить. Чтобы, если все закончится плохо, ты мог осторожно сообщить ему о случившемся, – добавил он.

– Пожалуйста, держите меня в курсе дел.

– Буду держать, – ответил президент, пристально глядя на директора.

Найлз наблюдал, как темнеет монитор ноутбука, после чего закрыл крышку. Он снова надел очки и, ни секунды не колеблясь, снял трубку, чтобы соединиться с приемной.

– Пусть «Европа» найдет полковника Коллинза и сообщит мне, в каком именно месте комплекса тот сейчас находится.

Затем директор повесил трубку и встал, не потрудившись надеть пиджак и галстук. Выйдя через большие двойные двери, он направился в крайний офис, где работал его помощник, чтобы подождать, когда ему сообщат местонахождение полковника Коллинза.

Джек должен был немедленно узнать о случившемся – Группа «Событие» была перед ним в долгу. Что бы президент ни сделал с Найзлом за неподчинение приказу, полковнику следовало обо всем рассказать, иначе разговор, который недавно состоялся между Комптоном и Коллинзом, не стоил дыхания, потраченного на слова.

Найлз ждал, зная, что собирается открыть плотно запечатанную банку с червями и что весь ад вырвется на волю, когда печать будет сломана. Он собирался спустить с цепи Джека Коллинза в мир международной преступности.

* * *

Джек сидел с Сарой Макинтайр в единственной комнате отдыха комплекса Группы «Событие» – «Ковчеге». Эта комната называлась так в честь самого ценного артефакта Группы. «Ковчег» находился на восьмом уровне, ближайшем к жилым помещениям комплекса, и заправляли там вышедшие в отставку сотрудники. То было место, где все могли расслабиться, не отправляясь по подземке к воротам номер два, а через них – в Лас-Вегас.

Саре были знакомы все немногие свободные от дежурства сотрудники, которые сидели у стойки бара или за столами, расставленными дальше. У нее было искушение провести рукой по маленькому круглому столику и положить ладонь на руку полковника, но она сдерживалась. Полная бутылка пива стояла перед полковником нетронутой, а он продолжал буравить взглядом столешницу. Сара решила все же бросить вызов судьбе и потянулась к нему – будь проклят военный этикет!

– Директор сказал что-нибудь стоящее? – спросила она, чтобы заставить сидящего рядом мужчину хотя бы посмотреть на нее.

Вместо ответа Коллинз взял ее за руку и встал, заставив Сару сделать то же самое. Он потянул ее за собой к дальней стене и остановился у старомодного музыкального автомата, раздобытого Группой в филиппинском баре. Последние песни, которые играл этот автомат, слышались там ночью 6 декабря 1941 года[31]. Джек добавил к репертуару несколько записей из своей обширной коллекции, потому что только у него в комплексе еще имелись записи на пластинках 45 RPM[32].

Он нажал несколько кнопок из поддельной слоновой кости с цифрами, обнял Макинтайр за талию и стал ждать, когда начнется песня.

– Ты никогда не перестанешь меня изумлять, полковник, – сказала она, узнав мелодию песни Перси Следжа «When a Man Loves a Woman»[33].

Джек притянул ее ближе, и Саре стало все равно, кто сейчас, кроме них, находится в «Ковчеге», – она положила голову на грудь Коллинза и позволила крепко себя обнять. Девушка не знала, что его беспокоит, но в тот момент ее волновало лишь одно: Джек ее обнимает. Она считала, что это самое главное.

Когда песня кончилась, Коллинз подался к Саре и поцеловал ее – глубоко и с полным равнодушием к тому, где они находятся. Его партнерша почти упала ему в объятья. В конце концов полковник выпустил девушку, и они прошли обратно к своему столу, не заметив ошеломленных взглядов немногих сидящих в «Ковчеге» работников Группы.

Когда они сели, Джек взял Сару за руку, крепко сжал ее и улыбнулся.

– Да так просто, поговорили о том о сем, – ответил он на давно заданный его подругой вопрос. – Ты же знаешь, Найлз – не самый душевный человек на свете, и, когда дело выходит за рамки руководства Группой, ему приходится нелегко. Личные проблемы – не самая сильная его сторона.

Сара Макинтайр огляделась. Остальные разговаривали друг с другом, не обращая на них внимания.

– Что-что? – переспросила она, пытаясь вспомнить, о чем они беседовали перед тем, как Джек открыто продемонстрировал свою любовь к ней.

– Ты хотела знать, о чем со мной толковал директор. Так вот, ни о чем важном, просто пустяковый разговор.

– А. Я и забыла, о чем спрашивала.

Полковник улыбнулся и подмигнул ей. В последнее время он часто так делал, разговаривая с Сарой.

– Эй, ты знаешь, как сильно я тебя люблю? – спросила она, еле заметно улыбаясь.

Коллинз наклонил голову к плечу и посмотрел в ее зеленые глаза:

– О, думаю, что знаю, малышка.

Он огляделся по сторонам, подался к ней и крепко сжал ее руку:

– Ты самый важный в моей жизни человек…

Джек вдруг замолчал, закрыл глаза и откинулся на спинку стула, выпустив ее руку. Потом он взял бутылку с пивом, разом выпил половину и снова посмотрел на Сару.

– Я беспокоюсь об одном человеке, – заговорил он снова. – Ты ее не знаешь. Она напомнила мне о той части моего прошлого, с которым я, откровенно говоря, не хотел встречаться лицом к лицу.

Он попытался улыбнуться, но улыбка умерла на егогубах.

Макинтайр посмотрела на свою пустую ладонь, где мгновение назад лежала рука Джека, и незаметно убрала руку на колени. За все время, что она знала Коллинза, она никогда еще не видела его таким потерянным. С тех пор как Джек воскрес из мертвых, его глаза были затравленными и по его поведению было видно, что он и сам не ведает, что с ним творится.

– Это… Это другая женщина? – осторожно спросила она.

Полковник увидел в глазах Сары обиду и тут же снова потянулся к ее руке. Взгляд девушки почти убил его, когда он понял, что она неверно истолковала его слова, решив, что речь идет о его прежней любовнице.

– Нет-нет, ничего подобного, – поспешил он заверить ее.

Сара начала было что-то говорить, но заметила, как кто-то шагнул в комнату из темноты коридора.

– Мы не одни, – негромко проговорила она и быстро смахнула слезу, на мгновение утешившись словами своего любимого.

Джек повернулся и увидел, что к их столику медленно идет Комптон.

– Вы преследуете меня, Найлз? – спросил Коллинз, вернувшись к своей бутылке с пивом.

Директор изо всех сил пытался улыбнуться, но эту его улыбку, похоже, постигла та же участь, что и все остальные его улыбки в последнее время: она появилась на миг и исчезла.

– Джек, у тебя найдется свободная минутка? – попросил он.

– Пойду проверю, чем занимаются в выходной Карл и остальные. Это должно быть интереснее того, что здесь творится, – сказала Макинтайр, отодвинув свое кресло.

Найлз оглядел скудно освещенный бар, посмотрел на Сару и, быстро приняв решение, положил руку Джеку на плечо.

– Нет, лейтенант, думаю, вам следует остаться.

Девушка была застигнута врасплох. Ей оставалось только надеяться, что директор не решил воспользоваться моментом, чтобы поговорить об инструкциях, регламентирующих близкие отношения между сотрудниками. Она сомневалась, что и Джек (по крайней мере сейчас) благодушно воспримет выволочку.

– Пожалуйста, сядьте, – сказал Найлз, обойдя стол и пододвинув себе кресло.

Когда он уселся, бармен принес небольшой бокал, полный льда и янтарной жидкости, и поставил его перед Комптоном.

– Не думала, что вы пьете, мистер директор, – изумленно сказала Сара.

Найлз посмотрел в голубые глаза Джека, сделал большой глоток виски, поморщился, поставил стакан на стол и лишь тогда взглянул на девушку.

– Возможно, есть пара-тройка вещей, о которых не знает и наш начальник охраны, – ответил он.

Джек слегка улыбнулся:

– Наверное, даже больше, чем пара-тройка.

– О, я не жду, что ты будешь настолько уж хорош в своем деле! У меня по-прежнему могут быть секреты, о которых тебе ничего неизвестно.

– Найлз, – сказал полковник, отрывая кусочки от салфетки и бросая их на стол, – ты пьешь кентуккийский бурбон столетней выдержки. Марка выпускается под туманным названием «Делахейз». Бармен держит две таких бутылки под стойкой для тех редких случаев, когда ты сюда приходишь. Это бывает, когда тут никого больше нет – обычно под закрытие. Ты никогда не пьешь на работе и держишь одну бутылку бурбона в своих личных апартаментах, чтобы пить, когда в «Ковчеге» сидит кто-то из персонала. Ты используешь выпивку скорее в медицинских целях, чем ради обычного эффекта, который дает виски. Ты не пьяница в широком смысле этого слова, но прибегаешь к спиртному, чтобы уснуть, или в тех случаях, когда тебе нужно сказать кому-нибудь нечто неприятное.

Комптон перевел взгляд с Джека на Сару, которая молча слушала этот обмен репликами.

– Я беру свои слова назад. Думаю, ты знаешь все, – признал он свое поражение, а затем умолк, оттолкнул пустой бокал и снова заговорил, глядя на лед, тающий в бокале, после небольшой паузы. – Неприятно, да… А ведь я не знаю о тебе ничего, полковник, кроме того что есть в твоем проклятом деле. – Директор посмотрел на Коллинза. – Взять, к примеру, твою младшую сестру, о которой у нас недавно зашла речь.

Саре захотелось пораженно разинуть рот. Она с трудом ухитрилась оставить его закрытым, наблюдая за Джеком. Тот не шевельнулся, не считая того, что продолжал кидать на стол маленькие клочки, оторванные от салфетки.

Потом Коллинз улыбнулся, переведя взгляд с Найлза на Сару и посмотрев на нее своими глубокими голубыми глазами. Мисс Макинтайр промолчала и лишь выжидающе склонила голову к плечу.

– Линн, – произнес полковник.

– Прости? – переспросила Сара.

– Мою сестру зовут Линн, – пояснил Джек.

– Сестра Джека работает на смежное агентство, – добавил Комптон.

Он надеялся, что в присутствии Сары полковник будет чуть более откровенен. Найлз чувствовал себя скверно из-за того, что ведет игру подобным образом, но, учитывая, что предстояло рассказать Джеку, терять ему было нечего.

Коллинз молча взял бутылку, проглотил остатки пива и уставился на столешницу.

– Джек, я только что разговаривал с президентом. Не знаю, как об этом сказать… Я никогда не был хорошим гонцом плохих новостей, – снова попытался перейти к делу директор.

Он увидел, как Джек медленно скомкал остатки салфетки в руке, смыкая пальцы до тех пор, пока они не сжались в кулак.

– ЦРУ сообщило, что твоя сестра исчезла, – выговорил наконец Найлз.

Коллинз продолжал молчать и только закрыл глаза.

– Я и вправду не знаю, что там случилось, полковник. Президент тоже не очень-то это понимает. Вот почему он приказал мне об этом помалкивать, – стал объяснять Комптон. – Он перед тобой в долгу, поэтому меня проинформировали о случившемся. Но он хочет, чтобы в данный момент тебя держали в неведении, пока ЦРУ и другие агентства расследуют ее похищение. А теперь скажи – это как-то связано с твоим визитом в Лэнгли? Когда ты заглянул туда, чтобы повидаться с сестрой?

Джек подался вперед и твердо посмотрел директору в глаза.

– Изложи факты, Найлз, – сказал он, игнорируя заданный ему вопрос.

Комптон сглотнул. Ему не понравилось ледяное, жесткое выражение лица полковника.

– В Монреале была устроена засада. Команду агентов КСРБ и нескольких агентов Соединенных Штатов расстреляли, а твою сестру, Линн, увезли. Похоже, преступники используют ее как рычаг воздействия, чтобы получить нужную информацию. Я знаю так много только потому, что перед тем, как к тебе прийти, заставил Пита с помощью «Европы» отследить сведения о любой пальбе, случившейся недавно в Канаде.

Джек с минуту пристально смотрел на начальника, а потом медленно встал, отодвинув свой стул.

– Спасибо, что ослушался приказов, Найлз, – сказал он. – Я этого не забуду. А теперь мне нужно время, чтобы подумать.

Директор кивнул, и Коллинз, круто повернувшись, вышел из бара. Комптон взглянул на Сару и мотнул головой, предлагая ей последовать за полковником.

После ухода Макинтайр директор поднял руку, и бармен, отставной военно-морской машинист, подошел и налил ему еще. Бармен собирался что-то сказать, но Найлз снова поднял руку, ладонью вперед, веля ему уходить.

Комптон пристально посмотрел на стакан, поднес его к лицу и принялся разглядывать налитую в него жидкость. На сей раз, осушив стакан, он не поморщился.

Потом директор медленно встал и, оставив стакан на столе, пошел к бару. В служебном закутке Найлз сунул руку под стойку, вытащил секретный телефон, нажал несколько кнопок на трубке и стал ждать ответа.

– Капитан Эверетт, – раздался голос.

– Капитан, полковник Коллинз вскоре ворвется в чистую комнату[34] «Европы», чтобы осуществить некую незаконную деятельность.

– Сэр? – переспросил Эверетт.

– Мне нужно, чтобы вы оказали полковнику Коллинзу любую помощь, какая ему потребуется. Он, без сомнения, объяснит вам ситуацию. А теперь слушайте внимательно, капитан. Что бы ему ни понадобилось в комплексе, доступ к этому ему разрешен. Но если он попытается покинуть резервацию без моего четкого дозволения, вы должны будете его задержать и известить меня. Ясно?

– Не совсем, – отозвался сильно озадаченный Карл.

– Хорошо, просто сделайте так, как я сказал. Возможно, для вас будет лучше как можно дольше оставаться в неведении.

Найлз повесил трубку, сделал глубокий вдох и примостился на стуле у бара.

Он решил нарушить обычай и провести еще некоторое время в «Ковчеге». В конце концов, не каждый день удается получить указания от самого президента и тут же вышвырнуть их в мусорную корзину. Комптон улыбнулся сумрачной полуулыбкой, махнул бармену и показал на свой пустой стакан.

– Повторить? – спросил бармен.

– Да, и оставьте бутылку.

Глава 3

Элизиан-парк, Лос-Анджелес

Специальный агент Томас Бэнкс вел наблюдение из автофургона ФБР, припаркованного через улицу от интересующего его дома. Дом, явно построенный перед Второй мировой войной, был одним из чудовищных строений на каменном фундаменте, с четырьмя спальнями, деревянными колоннами и широким крыльцом высотой по пояс. Окна прикрывались древними ставнями, которые потемнели от времени и от того, что их слишком плохо отмывали. В жилищах вокруг подозрительного дома светились окна: там явно жили семьи, все еще цеплявшиеся за иллюзию того, что Элизиан-парк – безопасный район. А ведь этой иллюзии стоило бы испариться еще в лучшие годы этого района, вскоре после Корейской войны.

Бэнкса и троих его людей отрядили, чтобы помочь лос-анджелесской полиции в аресте Хуана Чезаре Чавеса. Этого человека в настоящее время подозревали в совершении преступления, не получившего широкой огласки: краже экспонатов из Денверского музея естественной истории шесть месяцев тому назад. Часть отпечатка его пальца была найдена на дверном косяке за пределами комнаты, где была развернута выставка «Золотая лихорадка». Там демонстрировались старые карты, письма и инструменты ранних дней погони за богатством на Аляске. Хотя кража не была крупной, коллекционеры по всему миру ценили пропавшие экспонаты за их историческое значение.

Полицейские агенты Денвера и Лос-Анджелеса знали, что Хуан Чезаре Чавес – эксперт по кражам и в прошлом нацеливался на солидные коллекции, добраться до которых самостоятельно ему было бы не по плечу. Поэтому ФБР и смежные организации подозревали, что кто-то хорошо его финансирует. Чавес имел на жалованье небольшую группу взломщиков и торговцев антиквариатом, а поскольку он был в этом деле главным подозреваемым, ему готовили большой сюрприз.

Спецагент Бэнкс наблюдал, как команда SWAT[35] обогнула дом, перекрыв все выходы. Он покрутил окуляры бинокля и увидел, что группа, отвечающая за верхний этаж, уже заняла позиции. Подняв сотовый, он спросил:

– Кто на связи?

– Агент Бэнкс, на связи директор ФБР и помощница директора ЦРУ Нэнси Гроган. Говорите, – сказал диспетчер, разместившийся в федеральном здании в центре Лос-Анджелеса.

«Господи, – подумал Томас, – чем этот Чавес так важен, что аудиосвидетелями стали представители верхнего эшелона разведки и правоохранительных органов?»

– Директор, говорит Бэнкс. Команда SWAT как раз собирается выдвигаться. Есть последние инструкции?

– Специальный агент Бэнкс, сразу после ареста вам следует принять подозреваемого и препроводить его в федеральное здание. Когда вы туда доберетесь, команда наших коллег из Лэнгли начнет допрос. На кону операции жизнь офицера американской разведки, и время – важный фактор. Подозреваемого, возможно, придется передать снаружи другому отряду правоохранительных сил. Все понятно?

– Да, сэр, моим людям следует взять на себя ответственность за подозреваемого сразу после ареста.

Томас еще раз поднес бинокль к глазам и увидел движение у дома.

– Начинается штурм, сэр. Оставайтесь на связи.

Из маленького автофургона с окошками было видно, как несколько гранат влетели в окна и взорвались в доме, и одновременно команда верхнего этажа, спустившись по веревкам, вломилась в комнаты на этом этаже. В то же время два отряда по шесть человек проникли в дом через передние и задние двери. В доме стали зажигаться огни, когда по нему помчался отряд SWAT. Бэнкс крепче стиснул бинокль и ждал, довольный, что не слышит ни единого выстрела. Ему никогда не нравилось прибегать к помощи местной полиции, но группы ФБР HRT[36] не будет в его распоряжении еще два часа, а кому-то в Вашингтоне очень хотелось заполучить плохого парня, которого он ловил. Хотелось так сильно, что директора двух агентств попросили об одолжении департамент полиции Лос-Анджелеса.

Внезапно все кончилось. В доме стали зажигать свет в ближних к выходу комнатах, и Бэнкс увидел силуэты нескольких одетых в черное членов отряда SWAT, которые сновали туда-сюда. Потом он присмотрелся внимательней и разглядел невысокого человека в джинсах фирмы «Левис» и белой футболке – его уже вытащили из дома в наручниках. Агент ФБР увидел, что команда SWAT не стала рисковать, сковав этому человеку лодыжки и руки за спиной. Его почти вынесли из дома, натянув ему на голову черный капюшон, и Томас улыбнулся: бедолаге не дали даже пикнуть.

Отложив бинокль, он взял маленькое переговорное устройство.

– Ладно, команда «би», выдвигайтесь и возьмите подозреваемого под свою опеку. Позаботьтесь о том, чтобы зачитать бедному ублюдку права, не оставляйте его лос-анджелесской полиции.

Сотовый Бэнкса издал два коротких сигнала, и агент снова поднял мобильник.

– Сэр, подозреваемый взят под стражу, мы завершаем процедуру ареста.

– Хорошо. Помощница директора ЦРУ, Гроган, требует, чтобы вас сопровождало в федеральное здание подразделение SWAT из лос-анджелесского департамента полиции. Мы не будем рисковать с этим подозреваемым: от него требуются ответы на вопросы, и каждая минута на счету. Все ясно, Бэнкс?

– Предельно ясно, директор.

* * *

Десять минут спустя пришло время задействовать следующее звено в цепи правосудия: вслед за департаментом полиции Лос-Анджелеса в дело вступило ФБР. Хуан Чавес, хотя и был потрясен внезапным арестом, все отрицал. Он сердился, что его подвергли такому испытанию, и совершенно не понимал, почему его схватили.

Как только команда SWAT сменилась с дежурства, люди забрались в два больших черных автофургона: один из них был припаркован перед белым автофургоном ФБР, второй – за ним. Когда команды разместились, агент Бэнкс посмотрел на подозреваемого, стоящего между двумя его агентами, и кивнул третьему агенту, веля следовать полученной ранее инструкции. Хуан Чезаре явно почувствовал облегчение, когда с его лодыжек сняли оковы.

– Это делается в знак вежливости, мистер Чавес. Я ожидаю, что вы будете с нами сотрудничать. Если будете хорошо себя вести, мои агенты ответят тем же. Понятно? – обратился к арестованному Томас.

– Эй, послушайте, приятель! – отозвался тот. – Я вообще не заслужил подобного обращения! Вы взяли не того парня. Я покупаю и продаю нужные вещи на свободном рынке.

– Мистер Чавес, прошу вас, приберегите эти речи для вашего адвоката. У нас есть кое-какие вопросы, на которые мы хотим получить ответы, поэтому я и предлагаю сотрудничество. И, может быть, тогда выдвинутые против вас маленькие обвинения исчезнут.

После этого Хуан Чезаре успокоился и позволил двум державшим его агентам эскортировать его к автофургону. Он увидел лучик надежды, когда агент уточнил свое двусмысленное высказывание насчет вежливости. Чавес не был глуп и, избрав карьеру преступника, знал, когда наступает время стать образцовым гражданином. Задние двери фургона открылись, и он залез внутрь, а вместе с ним туда поднялся и его телохранитель-спецагент.

Агент Бэнкс сообщил по рации, что они готовы выехать, забрался на пассажирское сиденье фургона, и маленький конвой двинулся из Элизиан-парка в сторону центра Лос-Анджелеса.

Когда три автофургона уехали, несколько сотрудников лос-анджелесской полиции приступили к последним формальным процедурам на месте ареста, и никто из них не обратил внимания на маленький вертолет, который пронесся мимо. Все решили, что вертолет принадлежит воздушной полиции города.

Вскоре станет ясно, что это не так.

* * *

Согласно плану, конвой из двух автофургонов SWAT и одного фургона ФБР должен был доехать до Солано-авеню, оттуда – до шоссе 110 и, наконец, до автомагистрали 5.

Когда фургоны остановились на красный свет на Чавес-равин, вокруг взорвался шум толпы на Доджер-стэдиум[37] и дорогу впереди осветили огни прекрасного стадиона.

– Он имеет к тебе отношение? – спросил сидящего рядом скованного человека высокий агент ФБР.

– А? – не понял Хуан Чавес.

– Ну, знаешь, Чавес-равин, где играют «Доджерс»[38], – имеет он к тебе отношение?

– Ты о чем вообще толкуешь, парень?

– Ладно, прекратите, – сказал агент Бэнкс из передней части фургона.

Второй агент ухмыльнулся и отвернулся от арестованного.

И тут одновременно случилось несколько вещей. На Солано-авеню зажегся зеленый свет, и передний автофургон SWAT тронулся с места. Белый фургон ФБР тут же двинулся за ним, и вдруг слепящая полоса яркого света мелькнула прямо перед ветровым стеклом машины агентов, сопровождающих арестованного. Ручной гранатомет ударил по задним дверям черного фургона впереди, и его борта взорвались, вывалившись наружу. Бэнкс потрясенно вздрогнул, когда людей из команды SWAT выбросило сквозь ветровое стекло.

Не успел никто отреагировать, как еще одна граната влетела прямиком в открытое теперь нутро передней машины, еще больше искорежив борта, еще сильнее выгнув их наружу и искалечив фургон до такой степени, что он вообще перестал походить на транспортное средство. Пламя взметнулось вверх и в стороны, и ужасный звук взрыва ударил Бэнкса по барабанным перепонкам. Он попытался схватить переносную рацию, но не успел – еще один взрыв, сзади, чуть не вышвырнул его с сиденья. Томас вылетел бы сквозь ветровое стекло, если бы его не удержал ремень безопасности. И хотя ремень его спас, у агента перехватило дыхание.

Бэнкс начал трясти водителя, приказывая дать задний ход. В зеркалах заднего вида отражалось пламя, бушующее во втором фургоне SWAT. Было видно, как из фургона выпрыгивают люди и как их тут же расстреливают. Огонь вели из небольших автоматов, бивших из разных точек с расстояния всего в несколько ярдов.

Все прохожие вокруг – в основном это были семьи, которые вышли в свои дворы насладиться теплым летним вечером, – в панике обратились в бегство. Перед ними вдруг разразилась маленькая, но беспощадная война.

– Двигай, двигай, двигай! – заорал агент, сидящий сзади, схватив арестованного Чавеса и швырнув его на пол фургона.

Как раз перед тем, как водитель дал задний ход, сержант команды SWAT, спасшийся из последнего фургона, стал стучать в заднее окно, умоляя впустить его. Один из агентов дотянулся до двери, чтобы ее открыть, но в этот миг по ней пробарабанило несколько пуль. Отшатнувшийся мужчина увидел, как голова сержанта полетела вперед и с громким стуком ударилась в окно, покорежив небьющееся стекло. Потрясенные агенты ФБР смотрели, как изуродованное тело офицера лос-анджелесской полиции медленно скользнуло вниз и скрылось из виду.

– Езжай, проклятье, они всех нас поубивают! – завопил агент во всю силу легких, крепко наступив на спину Чавеса.

Фургон в конце концов стал продвигаться назад, визжа покрышками и плавя резину. Несколько раз его тошнотворно подбросило, пока он пробирался к стадиону.

– Всем подразделениям, всем подразделениям! – заорал Бэнкс в переносную рацию. – Офицеры убиты, Элизиан-парк, Солано-авеню, мы под шквальным огнем неизвестного числа противников! Движемся к стадиону! Нам нужна поддержка с воздуха и подкрепление – срочно!

Томас не стал дожидаться ответа диспетчера. Пока фургон медленно двигался задним ходом, агент вытащил из наплечной кобуры девятимиллиметровый пистолет. Глядя на проплывающий мимо горящий фургон SWAT, он запоздало заметил, что несколько членов этой команды спаслись из пылающих останков машины и теперь стреляют в полумрак по невидимым целям, в тех, кто продолжает сдерживать их огнем.

Бэнкс рванулся к задней части фургона, проверив по пути, все ли в порядке с арестованным, и тут одна из задних покрышек автофургона взорвалась, заставив машину заскользить и врезаться в несколько автомобилей, припаркованных вдоль Солано-авеню. Фургон закрутился, а потом замер. Томас не сумел ничего предпринять: в ветровое стекло ударило пятнадцать пуль мелкого калибра, разбив его и попав в водителя и самого Бэнкса. Тела двух убитых подпрыгнули, когда в них угодили пули, а небольшой взрыв ошеломил тех, кто еще был жив.

Задние двери распахнулись, и не успели двое еще живых агентов опомниться, как в фургоне очутились трое мужчин в масках-балаклавах.

– Этот, – сказал один из атакующих, показав на Чавеса.

Он вскинул пистолет и быстро выстрелил в ошеломленных агентов, выпустив в каждого по две пули.

Когда Хуана вытащили из фургона, у него кровоточил порез на лбу и сильно текла кровь из ушей. Он пытался вопить, но ни один звук не вырывался из его рта, а если и вырывался, вокруг было так шумно, что он не слышал сам себя. Пятнадцать человек окружили фургон, и из сгущающейся тьмы внезапно появился маленький вертолет «Белл» – в его черной окраске отражались горящие на улице машины. Вертолет на несколько секунд завис в воздухе, а потом опустился на дорогу, и его двойные лыжи громко стукнули по теплому щебеночному покрытию. Чавеса подвели к вертолету и швырнули внутрь. Маленький «Белл» поднялся над Солано-авеню, и тут послышался вой сирен подмоги, приближающейся от Доджер-стэдиум и Элизиан-парка.

Ошеломленные жители района наблюдали, как пятнадцать нападавших спокойно вернулись в шесть своих машин. Там они сняли черные балаклавы и медленно поехали прочь, мимо трех изрешеченных пулями горящих фургонов.

Нападение и похищение вора, известного под именем Хуан Чезаре Чавес, в общей сложности заняло не больше двух минут одиннадцати секунд. Русские доказали, что они все еще одни из самых эффективных киллеров, каких знавала история.

Апленд, Калифорния

Короткий бреющий полет – и вертолет, оставив позади Лос-Анджелес, аккуратно опустился на маленьком бейсбольном стадионе средней школы Апленда. Люди, работавшие на Сагли и Деоновича почти двадцать лет, быстро и умело перевели Чавеса в автомобиль, ожидающий у стадиона. Остальной штурмовой отряд разбился на три группы: одна осталась с Хуаном, другая двинулась на север, к Ванкуверу, а последняя отправилась обратно в Вирджинию.

Мексиканского вора доставили в логово преступников на Маунтен-авеню, где ему завязали глаза и провели в комнату в задней части большого дома с пятью спальнями. Поскольку в Калифорнии подвалы встречаются нечасто, роль этого помещения выполняла большая хозяйская спальня. Окна были запечатаны алюминиевой фольгой, и дом стоял достаточно далеко от дороги, чтобы расстояние делало его практически звуконепроницаемым. К тому же владельцам дома помогали горы Сан-Габриель, гасившие любой вопль, который мог раздаться из дома.

Вора усадили в большое кресло и сняли с его глаз повязку. Один из захвативших его русских, невысокий человек с глазками-бусинками и хорошо ухоженной бородой, шагнул вперед, когда Чавес, дрожа с ног до головы, заморгал от ярких огней. Русский снял с него наручники, улыбнулся пленнику, который был даже еще менее высоким, чем он, и похлопал его по плечу:

– Не беспокойтесь, друг мой: несколько вопросов от моего работодателя – и скоро вы окажетесь на свободе.

Это заверение ничуть не успокоило пленника. Хотя при нем не назвали никаких имен, он знал, кто его захватил. Сагли и Деонович были широко известны в преступных кругах благодаря своей способности находить и приобретать уникальные предметы старины. А еще о них говорили как о людях, имевших стальные нервы и нацеливавшихся не только на отдельные вещи, но и на целые коллекции. Ювелирные изделия, иконы, картины, скульптуры – двое русских гангстеров забирали все подчистую, иногда тишком, а иногда пуская в ход самые жесткие методы. Особенно хороши они были в последнем, как много раз предупреждал Чавеса его бывший работодатель и чему он сам только что стал свидетелем.

Дверь спальни открылась, и в комнату шагнул очень коротко стриженный высокий человек. Сквозь слепящие огни мексиканец увидел, что он ест гамбургер. Крепко сжимая булочку в обертке, он шагнул к пленнику и откусил большой кусок. На здоровяке была черная футболка под черной легкой однобортной курткой, и он во всех отношениях мог сойти за обычного южнокалифорнийского бизнесмена… Если не считать глаз. В больших карих глазах не было ни грана человечности, когда он созерцал сидящего перед ним Чавеса.

Человек в последний раз откусил от гамбургера в желтой обертке и протянул его своему напарнику, который говорил с Хуаном Чезаре минуту назад. Вытащив из нагрудного кармана носовой платок, здоровяк медленно вытер рот.

– Выбрось эту дрянь, – велел он.

Он опустил взгляд, а после наклонился, чтобы оказаться с Чавесом лицом к лицу.

– Неудивительно, что вы, американцы, становитесь страной толстяков. Во всем Лос-Анджелесе не найти нормальной еды, – улыбнулся он. – По-моему, фаст-фуд – это быстрая смерть.

Чавес сглотнул, увидев, как высокий мужчина выпрямился и протянул к нему руку. В его пальцах было что-то зажато, и не успел Хуан сообразить, что происходит, как жгучая боль полоснула его по правой щеке. Он завопил, скорее от удара и испуга, чем от боли, которая появилась не сразу. Однако потом пришла и боль, а вместе с ней – обильный поток крови.

– Это просто чтобы привлечь твое внимание, – сказал высокий человек на сносном английском и сделал шаг назад, чтобы полюбоваться результатом своих трудов. – Порез, который я оставил на твоей щеке, вполне можно будет принять за дуэльный, друг мой. В один из периодов европейской истории рубцы от таких ран называли знаками чести. Если ты ответишь на мои вопросы, ты сможешь весело пройти по жизни, рассказывая своим друзьям, что получил шрам в битве со злодеями. А если не ответишь – местному коронеру с огромным трудом удастся тебя сшить, чтобы те же друзья могли взглянуть на похоронах на твои останки.

Чавес открыл глаза. Щека сильно болела, и пленник знал, что она рассечена до кости. Он отчаянно попытался сосредоточиться на человеке, который стоял перед ним, держа открытую опасную бритву, сверкающую в свете ярких ламп.

– Меня зовут Григорий Деонович. Мы с партнером ищем одну вещь, которая находится у тебя. Я говорю о дневнике Петрова, во всяком случае о тех его страницах, которые уцелели. Насколько я понимаю, это ты провернул ограбление Денверского музея естественной истории. Я прав?

– У меня нет дневника, он был…

Бритва мелькнула у него перед глазами – мгновенное предупреждение, что Чавес неправильно ответил на вопрос. Лезвие ударило его над правой бровью, вспоров толстую кожу, и буквально врезалось в кость. Хуан Чезаре завопил и схватился за лицо.

Деонович шагнул назад и дважды махнул бритвой, стряхивая с нее кровь, а потом мотнул головой вправо. Невысокий мужчина шагнул вперед и вытер Хуану лицо, после чего заставил вора взять небольшое полотенце и прижать к двум ранам.

– За неудачные ответы придется очень дорого платить. В следующий раз это будет твоя глотка, товарищ.

Чавес прижал полотенце к лицу, чтобы остановить кровь, понимая, что на сей раз он должен ответить правильно.

– Дневник был отдан человеку, который организовал кражу… Человеку, который заплатил мне за дневник и за несколько других предметов, – проговорил он дрожащим голосом.

– Имя твоего нанимателя? – спросил Григорий, шагнув вперед.

Его лицо превратилось в застывшую маску гнева.

– Он называл себя Эллисоном, но несколько лет назад был известен как Томлисон, прежде чем назвался другим именем…

– Ты не очень-то общителен, – сказал Деонович, занося правую руку, чтобы снова ударить Чавеса.

– Подождите! Подождите! – закричал тот.

– Быстрее, – сказал русский, с каждой секундой все больше злясь.

– Послушайте, мой наниматель, тот, кто хотел заполучить дневник, исчез. Он так и не появился, чтобы заплатить то, что был нам должен. Поэтому… Поэтому… Я сжег дневник, – признался мексиканец.

Деоновичу захотелось громко расхохотаться.

– Ты хочешь, чтобы я поверил, что после стольких хлопот, связанных с кражей предмета из охраняемого музея, к тому же зная, что дневник может привести к несметным сокровищам, ты уничтожил его, рассердившись на неуплату?

– Да откуда, к дьяволу, я мог знать, о чем говорится в дневнике?! Он был написан на русском!

– Итак, дневник уничтожен?

– Да, поэтому вы вполне можете меня отпустить, – проскулил Чавес.

– Да, вполне можем, – сказал Григорий, кивнув невысокому человеку, стоявшему за пленником: это был знак, что с ним пора кончать.

Хуан Чезаре даже не увидел, как на него упала тень. В следующий миг он ощутил, как холодная сталь воткнулась ему сзади глубоко в шею. Бритва перерезала дыхательные пути и яремную вену движением, отточенным много лет назад в нагорьях Афганистана.

Деонович кивнул, глядя, как мексиканец упал с кресла. Лежа на полу, вор продолжал прижимать к лицу полотенце и удивлялся, почему он больше не в силах пошевелиться.

Высокий русский отступил от быстро растекающейся лужи крови и вытащил из куртки мобильник, одновременно протянув свободную руку и щелкнув пальцами. Невысокий убийца понял и протянул ему гамбургер.

Григорий откусил кусок и стал ждать, когда на другом конце страны зазвонит телефон.

– Наш друг мистер Чавес оказался очень полезен. Похоже, украв дневник из Денверского музея, он работал на стороннего заказчика. Когда этот загадочный наниматель так и не появился, чтобы заплатить Чавесу и его команде за украденное, идиот сжег дневник, – сказал Деонович и засмеялся, чуть не подавившись.

Он посмотрел на жирный гамбургер у себя в руках и швырнул его на застывший труп мексиканского вора.

– Да, – продолжал он в телефон. – Оказалось, мы потратили впустую кучу времени и убили несколько копов только для того, чтобы выяснить: у парня нет того, что мы искали. Ну, век живи – век учись. По крайней мере, мы окончательно разобрались с этой частью дела, и теперь никто, кроме нас самих, не сможет отыскать место, которое мы ищем. Передай эту информацию нашему коллеге. Спасибо, Дмитрий, я вернусь через несколько часов.

Деонович закрыл мобильник и посмотрел на труп Чавеса.

– Теперь никто не сможет последовать за нами с помощью украденных тобой бумаг, – глумливо захихикал он и повернулся к двери. – Бриллианты и золото! Какие мелочные людишки. Отнесите тело к морю и бросьте там, после встретимся в лос-анджелесском аэропорту – вы знаете, где именно.

Деонович в последний раз оглянулся на Чавеса и улыбнулся.

– Да, они не последуют за нами с помощью того, что ты, возможно, знал.

Деонович понимал, что мертвое тело через несколько часов найдут. Но ничего – оно послужит своего рода визитной карточкой, предупреждением, что лучше оставить их в покое. Судьба Чавеса станет доказательством серьезности их намерений. Будут шок и гнев, но к тому времени он, Сагли и их ударно-поисковая группа окажутся далеко к северу от границы, идя по следу богатейшего из своих призов.

Маклин, Вирджиния

Сагли закрыл мобильник, отворил дверь подвала и увидел Линн Симпсон, сидящую в темноте. Она не шевельнулась и вообще никак не отреагировала ни на скрип открывающейся двери, ни на звук, с которым дверь закрылась. Сагли улыбнулся и взбежал вверх по лестнице. Несколько его человек ели сандвичи за кухонным столом. Дмитрий подошел к столу, взял лежащий на краю небольшой кейс и приблизился к кухонной стойке. Набрав комбинацию цифрового замка, он поднял крышку и вынул большой пластиковый конверт с ксерокопиями, присланными коллегой, который с самого начала спланировал всю операцию. До сего момента человек этот выказывал себя превосходным организатором.

Сагли посмотрел сквозь прозрачный пластик на документы, известные как «бумаги Латтимера», на ксерокопии станиц дневника, ранее принадлежавшего полковнику Красной Армии Иосифу Петрову. Он перевернул последнюю страницу – на ней была четко нарисована карта, на которой рукой Л.Т. Латтимера было обведено нужное место. По мысли старого золотоискателя, это должно было послужить доказательством его права на находку.

Человек, ставший партнером Деоновича и Сагли, забрал копии документов у последнего родственника Латтимера в Бостоне. Дмитрий полагал, что родственника этого постигла та же участь, что и Чавеса в Калифорнии, – по крайней мере, такое впечатление создалось у обоих русских, когда им отдали приказ найти оригиналы. Их новый друг не смахивал на милосердного человека и, похоже, не любил оставлять незачищенные следы.

Сагли знал, что они близки к началу своего финального путешествия, и ему не терпелось приступить к делу. Всех участников этого предприятия ожидала новая жизнь и награда, которой мало кто мог добиться в перепутанном и хаотическом новом мире – истинная власть.

Лэнгли, Вирджиния

Директор ЦРУ расхаживал за спинами своих сидящих у стола помощников, и каждое его слово вонзалось в сердце Нэнси Гроган, словно кинжал. Ей сочувствовал даже Стэн Розен, обычно холодный, как лед.

– Русские хоть раз выходили на связь? – спросил Истербрук.

– Ни разу, сэр. Мы… Вернее, я… Пришла к выводу, что они получили в Лос-Анджелесе, что хотели, поэтому им больше незачем было связываться с агентством, – отозвалась Нэнси.

– Пятнадцать лос-анджелесских полицейских погибли – все отлично обученные сотрудники SWAT. Как, к дьяволу, русские смогли так быстро узнать, что мы перевозим Чавеса?!

– Беру на себя смелость помочь разобраться в этом деле, сэр, – сказал Розен и повернулся в кресле, чтобы посмотреть на босса. – Сагли и Деонович некоторое время назад внедрили людей в сеть большинства полицейских органов наших главных городов. В основном чтобы отслеживать международные ордера на розыск, запросы Интерпола и тому подобное. Они платят за информацию. Мои оперативники подозревают, что они раздали указания своим агентам оповещать о любом, кого заподозрят в краже из Денверского музея. Как только пришла нужная информация, русские спустили с поводка ударную команду, которая ждала наготове либо в западных штатах, либо где-нибудь неподалеку.

Нэнси Гроган, повернувшись, посмотрела на Розена, и тот опустил глаза, зная, что вышел за рамки своих полномочий и полномочий своего отдела. Гроган хотела что-то сказать, но поняла – ее коллега работал, пока сама она бездействовала. К тому же она могла сейчас думать только об одном: русским мафиози больше не нужна Линн Симпсон.

– Стэн, вы гадаете. А мне нужны факты. Если в лос-анджелесской полиции есть информаторы, я хочу знать, кто они такие, и хочу, чтобы их судили, – сказал Хэрмон. – Я не верю, что кто-то из наших людей мог принять участие в избиении своих собратьев. А теперь скажите – что делается для того, чтобы найти русских?

Пришел черед Нэнси. Она встала, застегнула блейзер, сделала глубокий вдох и повернулась к директору:

– ФБР и местные правоохранительные органы проинструктированы насчет разыскиваемых преступников. Я полагаю, нам придется столкнуться с последствиями того, что мы… вернее, я… не дали им полной информации до налета.

Директор поджал губы, подошел к своему столу и присел на его краешек.

– Президент хочет знать, каковы шансы вернуть нашего агента теперь, когда двое маньяков и их организация получили то, что хотели? – спросил он.

Молчание мисс Гроган было самым красноречивым ответом. Она сглотнула, взяла свою сумку и двинулась было к двери, но, взявшись за дверную ручку, остановилась.

– Она – мой агент, – не поворачиваясь, сказала Нэнси. – И я за нее отвечаю.

Розен негромко откашлялся и произнес то, что думали все:

– Директор, Линн Симпсон уже мертва. Сагли и Деонович никогда бы не рискнули оставить ее в живых. Вспомните их личное дело: они казнили десять заложников в пражском антикварном магазине по той простой причине, что те не спешили рассказать, где находится третий стенной сейф. Последних троих застрелили уже после того, как сейф был найден. Да, сэр, Линн Симпсон, несомненно, мертва.

– Тогда подтвердите факт ее смерти, а потом принесите мне головы этих двух мерзавцев на блюде! – выкрикнула Гроган в отчаянии.

Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада

К тому времени как Джек вошел в чистую комнату «Европы», Пит Голдинг и Карл Эверетт уже приступили к делу. Пит посмотрел на Джека, натянувшего новый белый халат и перчатки: похоже, Коллинз был так же несчастен, как и Эверетт, из-за того что пришлось облачиться в специальную одежду, чтобы попасть в чистую комнату.

– Полковник, директор Комптон провел с нами короткий инструктаж, но сказал не слишком много. «Европа» и вправду обнаружила кое-какие подробности в компьютере монреальского отделения полиции. В данный момент канадцы продолжают сужать круг лиц, имеющих доступ к этой информации, и, возможно, снижают темпы заполнения своих рапортов из соображений безопасности.

Джек сел между Эвереттом и Питом и молча поправил микрофон перед собой. Защищающая «Европу» стальная дверь была поднята, и Коллинз видел, как механические руки «Хонды» размеренно вынимают диски из стойки, вставляют их в мейнфрейм[39], потом возвращают на место и достают новые.

– В данный момент, насколько я понимаю, ваша сестра заведует северо-восточным отделом в Лэнгли, – сказал Пит. – Не возражаете, полковник, если я спрошу, почему она решила взять фамилию Симпсон?

Он начал набирать команды на клавиатуре.

– Девичья фамилия моей матери – Симпсон, – ответил Джек.

– Понятно. Первое, что мы проверили, – это два имени, которые вроде бы появлялись в канадских рапортах. За засаду в Монреале несут ответственность двое российских граждан. По крайней мере, их имена значились в словесных описаниях разыскиваемых преступников. Такие описания были разосланы из Канады всем североамериканским полицейским агентствам. Далее. Поскольку директор Комптон известил меня и капитана, что ожидать сотрудничества с аппаратом американской разведки не стоит, нам придется слегка схитрить, чтобы найти то, что требуется. Я прав?

– В данный момент, Пит, вы правы. Но это очень скоро может измениться, – отозвался полковник.

Голдинг посмотрел Джеку в глаза. Коллинз не дрогнул, но его обычный решительный взгляд стал отрешенным – такого взгляда Пит никогда у него еще не видел.

– Хорошо. Далее. Двух русских зовут Дмитрий Сагли и Григорий Деонович. Я проверил эти имена с помощью «Европы», и вот что она выдала…

Пит показал на бегущие по экрану голубые строки.

– Как видите, у них… Как там будет на полицейском жаргоне? Ах да, длинный послужной список. Начиная с тех дней, когда они работали в старом КГБ. У них богатый опыт убийств, приобретенный в ранние годы советской войны в Афганистане. Полагаю, именно там они приобрели вкус к самой дорогой обстановке, которая, вероятно, есть в их домах. Расставшись с КГБ, они быстро влились в организованную преступность и получали доходы преимущественно благодаря грабежу в Афганистане и других истерзанных войной местах, где процветала советская оккупация.

– Что насчет моей сестры? Какая связь между нею и этими людьми? – спросил Коллинз, читая голубые буквы на большом мониторе.

Он как будто выжигал картины и слова в своем мозгу. Карл Эверетт, наблюдавший за Джеком, понимал, что тот старается как можно лучше запечатлеть в памяти факты и лица.

– Именно это мы и пытаемся выяснить. Что будет нелегко: если президент приказал нам выйти из игры, он может приказать и ЦРУ принять меры для защиты их системы «Крэй»[40] от вмешательства со стороны «Европы». В таком случае они смогут не только проследить источник бэкдора[41], но и задействовать систему безопасности, причем не только в Лэнгли, но и здесь. И тогда, так сказать, все тайное станет явным, – объяснил Голдинг.

– Действуйте – с моего разрешения и под мою ответственность, – сказал Джек, срывая перчатки и швыряя их на пол.

Эверетт проделал то же самое, и вместо того, чтобы запротестовать, Пит последовал их примеру.

– Ладно, полковник, поехали. «Европа», мы запрашиваем протокол две тысячи двести двадцать семь исключения для правила безопасности Лэнгли сто одиннадцать – один. Понятно?

– Да, доктор Голдинг, обойти протокол безопасности, защищающий сверхсекретные аналитические файлы ЦРУ, оперативные файлы и архивы агентства. Списки оперативных сотрудников под прикрытием должны быть исключены из протокола – правильно, доктор? – отозвалась «Европа» голосом Мэрилин Монро.

– Правильно, – сказал Пит, оглянувшись на Джека в поисках подтверждения. В конце концов, это была самая охраняемая тайна американской разведки – личность секретных оперативных сотрудников, работающих под прикрытием по всему земному шару. – А теперь, «Европа», воспользуйся моим допуском, чтобы выполнить операцию, понятно?

– Да, доктор. Допуск номер семьдесят восемь тысяч девятьсот восемьдесят семь – две тысячи триста сорок три, автоматический контроль департамента пятьдесят шесть – пятьдесят шесть.

– Минутку, док, я же сказал, что беру все под свою ответственность! – проговорил Джек, положив ладонь на руку Голдинга.

– Полковник, с учетом сложившихся обстоятельств вы, возможно, мыслите не так ясно, как обычно. Если нас поймают на взломе системы «Крэй» ЦРУ, последуют аресты. Какой бы секретной организацией мы ни были, мы пошли против приказа президента. Так уж получилось, что наше существование для него не секрет. Как же вы поможете вашей сестре, если банда морпехов ворвется сюда и утащит вас по президентскому приказу?

Коллинз перевел взгляд с Голдинга на Эверетта: тот сидел молча, не вмешиваясь в разговор. Коллинз убрал руку с руки Пита и кивнул.

– Вот поэтому Пит и получает большие бабки, Джек, – он умеет сделать шаг назад и посмотреть на вещи с логической точки зрения, – сказал Карл и, повернувшись в кресле, стал ждать, когда запрос введут снова.

– «Европа», начинайте взлом системы «Крэй» сто девяносто один девятьсот восемьдесят семь – «Синий георгин» – Лэнгли.

– Да, доктор, – спокойно и размеренно ответила «Европа».

Атака на самую секретную систему в мире началась. Забавно, что в ЦРУ был установлен младший брат «Европы» – оба эти компьютерасобрали сразу друг за другом в течение нескольких дней. Компьютерный взлом и хищение данных должны были стать семейным делом.

* * *

У «Европы» ушло около часа, чтобы взломать мейнфрейм «Синий георгин». Компьютер уже готовился на некоторое время прекратить попытки взлома, когда нашел в системе Лэнгли маленькую лазейку, работавшую с подпрограммой устаревших файлов. Эта подпрограмма занималась документами вышедших в отставку сотрудников агентства.

Спустя два с половиной часа блуждания вокруг да около главного архива разведывательных операций были обнаружены полные данные о засаде в Монреале. Голдинг, Эверетт и Коллинз не только получили подтверждение, что в этом деле участвовали их главные цели – Сагли и Деонович, – но и начали постепенно докапываться до того, что именно искали русские. «Бумаги Латтимера» и нечто, помеченное как «дневник Петрова», упоминались не менее чем в семнадцати регистрационных документах агентства за последние двадцать четыре часа: в документах, которые агентство получило через свою систему «Крэй» – «Синий георгин» – и скрыла от руководства КСРБ в Оттаве. Вся информация была скопирована в «Европу», чтобы в дальнейшем отследить упомянутые предметы.

– Ладно, джентльмены, а теперь нам придется нелегко, и вот почему. – Пит взглянул на часы. – Я подождал до двух часов ночи, чтобы сделать эту попытку. Мы собираемся взломать файлы разведывательной службы – того отдела, где работает твоя сестра, Джек. Когда «Европа» туда проникнет, она просканирует все файлы с помощью ключей, которые мы уже ввели. Она пробудет в системе меньше минуты, копируя все, что знает отдел мисс Симпсон о событиях, случившихся в Монреале. И о причастности к этим событиям вашей сестры. Если в течение этого времени кто-нибудь случайно залогинится в сканируемой системе, сигналы тревоги прозвучат от Вирджинии до Форт-Уачуки в Аризоне.

– А что будет потом, Пит? – спросил Эверетт.

– Вот этого я точно не знаю, капитан. «Георгин» может послать трансформированный сигнал, отследить программу или заслать в «Европу» вирус, полностью ее уничтожив.

Голдинг похлопал по клавиатуре и посмотрел в сторону «Европы»:

– Но, думаю, она для этого слишком умна. – Он улыбнулся. – За то время, что она тут пробыла, мы столько раз модифицировали ее…

– Тогда давайте приступим, – сказал Коллинз.

Пит кивнул:

– «Европа», приступайте к сканированию файлов североамериканской разведки в Лэнгли.

– Да, доктор, – послушно отозвался компьютер.

Лэнгли, Вирджиния

В два часа ночи Нэнси Гроган, только что получившая приказ от самого директора на три дня смениться с дежурства, смотрела на монитор компьютера. На нем был открыт файл с делом ее заместительницы. В этом файле Нэнси уже прочла все, что могла, пытаясь выяснить, где же находится ближайший родственник Линн. Она решила, что, невзирая на резоны начальства, нужно рассказать семье мисс Симпсон, особенно ее брату, о возможной участи девушки. Но Гроган содрогалась при мысли о том, что придется связаться с матерью Линн, ведь она не могла объяснить, зачем ей потребовалось найти ее сына Джека. Нэнси знала, что мисс Симпсон контактировала со своим братом: она была единственным человеком в ЦРУ, кто располагал этой информацией. Но она не знала, как много Линн рассказала Коллинзу, и поэтому подумала, что не помешает связаться с ним самим, если такое вообще возможно.

В конце концов мисс Гроган потянулась к кнопке выключения монитора. Ей еще нужно было уложить несколько вещей в своем офисе, чтобы забрать их домой… И тут она застыла, увидев маленькую четкую иконку, мелькнувшую в левом нижнем углу экрана.

«ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ 5656 ВОШЕЛ В СИСТЕМУ».

– Что ж, по крайней мере, над ее поисками все еще работают, – пробормотала женщина и потянулась.

Нажав на маленькую кнопку, она выключила монитор, встала и отыскала наполовину наполненную коробку, куда бросила несколько внутренних документов своего отдела. Потом она схватила личное дело Линн Симпсон, испытав искушение бросить его туда же. Но Нэнси знала, что с этим небольшим делом охрана никогда не выпустит ее из здания. Закрыв папку, она осторожно положила ее на стол. Папка была стандартным «секретным» делом с надписью «СИМПСОН, ЛИНН». Ниже стоял оперативный номер Линн – 1121. Такие номера получали все сотрудники агентства. Цифра была всем – и порядковым номером служащего, и номером платежной ведомости, и кодом для входа в компьютерную систему «Синий георгин». Чем больше цифра, тем ниже статус и время службы.

Мисс Гроган подняла картонную коробку, и взгляд ее снова упал на номер личного дела. 1121. Номер Линн был один из самых последних в списке, поскольку она перевелась сюда из оперативников два года тому назад. Директор разведки выпустила коробку из рук и торопливо открыла верхний ящик стола. Она нашла то, что искала, и пробежала по списку указательным пальцем. То был справочник номеров входа в систему для всех, уполномоченных использовать «Синий георгин». Номера заканчивались на 1267.

– Кто же, к дьяволу, этот 5656? – вслух спросила женщина.

Ее вдруг поразила мысль, в которую верилось с трудом, и она быстро потянулась к телефону. Кто-то взломал систему, которой полагалось быть одной из самых надежных систем в мире! Торопясь нажать номер охраны, Гроган задела папку с делом Линн, и она упала на пол, вместе с заметками, которые сделала сама начальница Симпсон насчет семьи девушки. Когда охрана отозвалась, Нэнси увидела имя полковника Джека Коллинза, Армия Соединенных Штатов, несколько раз подчеркнутое красными чернилами.

– Охрана, говорит Адамсон. Мисс Гроган, вы готовы покинуть здание?

Нэнси подняла глаза от папки – она лихорадочно размышляла. Слухи о том, что брат Линн очень изобретателен, крутились у нее в голове. Мгновение она колебалась, потом ответила:

– Да, минут через пятнадцать. Я только захвачу одну коробку с документами, чтобы как следует изучить их дома.

– Очень хорошо, мэм, я пришлю двух человек, чтобы они проводили вас до машины.

– Спасибо, – тихо сказала Нэнси и повесила трубку.

Она понимала, что вплотную приблизилась к государственной измене. И еще понимала, что именно таким путем Сагли и Деонович могли получить информацию об операции в Лос-Анджелесе. Однако женщина знала наверняка, что системы надежнее, чем «Синий георгин», быть не может. Ходили слухи, что только еще одна система – «Синий лед» – способна сделать то, что сейчас происходило, и даже Сагли и Деонович не имели возможности провернуть такой трюк.

Опустившись в большое кресло, Нэнси снова включила монитор. Маленькая иконка все еще мерцала в нижнем левом углу экрана: «ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ 56565 ВОШЕЛ В СИСТЕМУ». Мисс Гроган, откинувшись на спинку кресла, наблюдала, как зеленые цифры сияют в полутьме ее кабинета. Потом по лицу ее медленно расползлась улыбка. Она знала, что четыре цифры кода доступа должны быть кодом американского агентства, и, похоже, «Синий георгин» узнал этот шифр. Улыбка Нэнси стала шире, когда она почувствовала, что где-то в мире у нее есть союзник, который поможет ей вернуть Линн домой.

– Полагаю, это сам загадочный полковник Джек Коллинз, – пробормотала она себе под нос.

Она позволит взламывать компьютер еще шестьдесят секунд, прежде чем поднимет тревогу. В конце концов, оставался маленький шанс, что это может быть кто-то не столь дружелюбно настроенный по отношению к ее правительству.

Комплекс Группы «Событие», База ВВС Неллис, Невада

«Европа» с неимоверной скоростью сканировала файлы агентства, когда зазвонил телефон. Эверетт снял трубку.

– Да. Спасибо, – сказал он и дал отбой. – Это была помощница директора. Похоже, человека, которого похитили, Хуана Чавеса, нашли у пирса Хантингтон-бич – его выбросило на берег волнами.

Не говоря ни слова, Джек подчеркнул имя Чавеса в списке, который медленно составлял.

– Полковник, я все еще думаю, что распутывание данной нити так же актуально, как и до получения этой новости. Что бы ни замышляли русские, они по какой-то причине допрашивали этого человека. Скорее всего, он был как-то связан с украденными бумагами и дневником, – предположил Голдинг.

– Ладно, и что же вы предлагаете? – спросил Коллинз.

Пит поднял очки на переносицу и задумался.

– Тот человек имел дело с краденым, с антиквариатом, с каким угодно ценным наследием старины, – ответил он.

– Да, но это может ровным счетом ничего не значить, – высказался Эверетт.

– Капитан, работа, которой мы тут занимаемся – восстановление истории, – крайне узкая сфера деятельности. Очень немногие люди в мире действительно хорошо в ней разбираются. Конечно, воры в отличие от нашей Группы мало смыслят в истории, но, когда речь идет о продаже украденного из частных коллекций по всему миру, компетентности им не занимать. У нас мощный компьютер, но есть границы того, что мы можем выяснить, не покидая этой комнаты, – заявил Пит.

– Вы предлагаете сделать вылазку в Л. А.[42] для более тщательного расследования? – спросил Джек.

– В общем, да. Взгляните, – сказал Голдинг, встав и показав на рукописную строчку на большом мониторе. – Да, вот оно. В Лэнгли тысячу раз прогоняли данные этого парня, Чавеса, через «Георгин», здесь списки его приводов и все такое прочее. Но парень никогда не разглашал, кто именно пользуется его услугами. Ни одной инкриминирующей улики не было найдено в его доме в Элизиан-парке – ни предметов искусства, ни статуй, ни какого-либо антиквариата. Этот человек продал все, что добыл.

– У него должен быть покупатель, – сказал Эверетт.

– Не только покупатель. Кто-то должен был его финансировать, ведь агентство выяснило, что он путешествовал по всему миру. Согласно данным регистрационных центров для иностранцев, этот человек, Чавес, стоит два с половиной миллиона долларов.

Джек посмотрел на Пита и медленно кивнул:

– Другими словами, у человека, покупавшего его барахло, могут быть нити к тому, что именно и почему ищут Сагли и Деонович.

– Именно, полковник.

Пит хотел развить свою мысль, когда на главном мониторе «Европы» появилась еще одна строчка данных, скачанных из мейнфрейма ЦРУ. Он замолчал и стал наблюдать, как набирается фраза. Потом медленно снял очки и слегка дотронулся до плеча Коллинза.

– О господи! – только и сказал Голдинг.

Коллинз поднял глаза на монитор, и у него оборвалось сердце.

– Сочувствую, Джек, – сказал Эверетт, после чего закрыл глаза и покачал головой.

Когда «Европа» наконец закончила ввод данных, набранная ею фраза возвестила, что их поиски могут закончиться, не успев начаться.

«ПОЛУЧЕННЫЙ В 22:30 ПРАВЫЙ УКАЗАТЕЛЬНЫЙ ПАЛЕЦ ОДНОЗНАЧНО ИДЕНТИФИЦИРОВАН КАК ОТРЕЗАННЫЙ ПАЛЕЦ СОТРУДНИЦЫ АГЕНТСТВА, СИМПСОН, ЛИНН, Х. АНАЛИЗ ДНК – ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ – АНАЛИЗ ОТПЕЧАТКА ПАЛЬЦА – ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ».

– Что они с ней сделали? – спросил Коллинз. Он тоже сидел с закрытыми глазами, опустив голову на грудь.

– Доктор Голдинг, мой вход в «Синий георгин» обнаружен. К настоящему времени идет отслеживание источника проникновения, – спокойно сказала «Европа».

– Отключайся, проклятье, отключайся! – велел Пит.

Встав, он так сильно оттолкнул свое кресло, что оно врезалось в дальнюю стену.

– Отключение выполнено, след потерян, – все так же спокойно сообщил компьютер.

Коллинз торопливо привел в порядок заметки и встал.

– Полковник? – спросил Пит.

– Я все равно отправляюсь в Л. А., – отозвался тот.

– Джек, думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы сообщить: директор приказал мне остановить тебя, если ты попытаешься покинуть комплекс, – заявил Карл.

Полковник перевел взгляд с него на монитор, а после снова решительно посмотрел на капитана.

– Ладно, я просто возьму нам билет на самолет, – сказал Эверетт, вылезая из белого электростатического халата.

– Сделайте это, капитан, и поднимите по тревоге Менденхолла и Райана. Скажите им, что их дежурства по выходным отменяются.

Карл смотрел, как Джек выходит из чистой комнаты.

– Док, изучите сведения, которые вы получили. Может, найдете то, что сможет нам помочь, – сказал полковник Питу.

Голдинг проводил взглядом Эверетта, который вслед за Коллинзом покинул чистую комнату, потом сел и потянулся было к телефону. Но не успел он взять трубку, как телефон внезапно зазвонил сам, и док чуть не вскрикнул от испуга. Сглотнув, Пит снял трубку и слабым голосом сказал:

– Чистая комната.

– Пит, мне только что звонили из Белого дома. Президента проинформировали, что мы взломали мейнфрейм ЦРУ.

– Найлз, они никак не могут этого знать. «Европа» прервала отслеживание, прежде чем ее засекли.

– Пит, я уже опрокинул пару стаканчиков, но даже я могу догадаться, кто взломал «Крэй» агентства. А президент – на тот случай, если ты не заметил, – далеко не дурак. Где Джек?

– Э-э… Ну… Они с капитаном Эвереттом…

– Покинули комплекс? – перебил Комптон.

– Ну-у… Нет… Еще не успели, они только что вышли из чистой комнаты.

– У них есть нити, ведущие к сестре Джека?

– Найлз, проклятые русские отрезали девчушке палец.

– У них есть нити?

– Да, сэр. Лос-Анджелес.

– И они все еще в комплексе?

– Да, сэр, – сказал Голдинг, чувствуя себя так, будто предает Джека и Карла.

На другом конце линии воцарилось молчание. Наконец Найлз заговорил:

– Ладно, дай им еще тридцать минут, чтобы покинуть Неллис, а после разошли приказ всем сотрудникам «События» задержать капитана Эверетта и полковника Коллинза.

– Сэр? – переспросил Пит, не веря, что начальник отпускает этих двоих.

– Дьявол, ты вполне можешь включить в приказ и их маленьких спутников. Задержать Менденхолла и Райана. Нет, постой, – добавил Комптон, думая почти так же быстро, как и «Европа». – Разыщи лейтенанта Менденхолла, оторви его от Райана и остальных и заставь вместе с Сарой Макинтайр явиться ко мне. Сделай это немедленно, Пит, прежде чем до Уилла доберется полковник, слышишь?

– Но…

– Если Джек думает, что есть шанс найти его сестру, мы дадим ему время это сделать, но я знаю наверняка, что все, от ФБР до мальчиков с Фермы в Вирджинии, всеми силами будут стараться ему помешать. Мне нужно, чтобы Макинтайр и Менденхолл явились в мой кабинет – они не должны присоединиться к Коллинзу, Эверетту и Райану.

В телефоне раздались гудки, и Голдинг недоуменно покачал головой.

– Было бы мило, если бы кто-нибудь хоть иногда спрашивал меня, не хочу ли я присоединиться к компании, – пробормотал он себе под нос.

* * *

Повесив трубку, Найлз медленно снял ботинки и лег на диван – там он спал бо́льшую часть последнего месяца. На этом диване он попытается проспать и темный шторм, который вот-вот разразится. Подняв очки на лысеющую голову, Комптон закрыл глаза. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем в Лэнгли негодующе завопят об атаке Группы на «Синий георгин» ЦРУ? Завопят так, что их услышат аж в Белом доме?

Едва директор комплекса почувствовал, как к нему подбирается подкрепленная виски дремота, когда в кабинет шагнула его молодая помощница. Она быстро подошла к дивану, потрясла Найлза, и тот проснулся, как человек, падающий с обрыва, – с тем же выбивающим из колеи ощущением падения и невозможности остановиться. Открыв глаза, он понял, что не может сфокусироваться на возникшем над ним лице. Молодая женщина протянула тонкую руку и опустила очки ему на глаза.

– Сэр, президент на телефоне. Говорит, что вы не отвечаете на вызов по ноутбуку.

Комптон лежал, не желая шевелиться, не желая оказаться лицом к лицу с человеком, которого он ослушался. Сделав глубокий вдох, он медленно сел на диване, потом спустил на пол ноги в носках – сперва одну, потом другую.

– Сэр, вы ужасно выглядите. Может, вам стоит просто ответить на телефонный звонок, не выходя на визуальную связь? – спросила ассистентка.

Найлз окинул ее взглядом. Молодую женщину звали Линда, и она все чаще и чаще заступала на дежурства, поскольку в эти дни Алиса Гамильтон проводила больше времени с сенатором Гаррисоном Ли – бывшим директором Группы. Комптон полагал, что два самых старых члена Группы достойны каждой минуты, которую проводят вместе, – они, конце концов, это заслужили.

– Я так плохо выгляжу, а? – спросил он.

– Да, плохо, – не стала скрывать Линда.

– Что ж, вы быстро учитесь, юная леди. Думаю, я последую вашему совету. Дайте сюда телефон.

Помощница взяла телефон с маленького столика у кушетки и сняла трубку.

– Мистер президент, мы нашли доктора Комптона.

Найлз поднес трубку к уху. На другом конце линии царило молчание.

– Комптон, – сказал он.

Рот его был как будто забит ватой.

– Я предупреждаю вас, мистер директор, что ЦРУ доложило о взломе системы «Георгин». Могу я предположить, что это сделали ваши люди?

– Вы не можете предположить, что это сделали мои люди, – самым оскорбленным тоном отозвался Найлз.

– То есть ты говоришь, что это сделало Агентство национальной безопасности, или ФБР, или мальчики из Пентагона? Помимо вашей «Европы», только они на такое способны. И поверь, я знаю, на что способен тот нервный ублюдок Пит Голдинг, я видел его работу. Если он захочет, он сможет заставить чертову систему «Крэй» сделать обратное сальто.

– Я возмущен, господин президент. Только потому, что Пит… Ну, в любом случае меня возмущает подобное обвинение.

– Просто чтобы ты знал: я приказал арестовать полковника Коллинза и любого из его отдела безопасности, кто вздумает покинуть Неллис. А я почти не сомневаюсь, что они попытаются это сделать. Христа ради, Найлз, я же просил тебя как друга ничего ему не рассказывать! Я хотел, чтобы некоторое время в ситуацию не вмешивались посторонние. Судя по всему, мы никогда не узнаем истинной причины, по которой сестра Коллинза решила с ним поговорить.

– А я как друг сказал именно то, что вам хотелось услышать. Вы бы на моем месте стали и дальше держать его в неведении о том, что произошло с его сестрой? Нет, вряд ли. И этот человек сделал для нашей страны больше, чем любой из известных нам людей. Думаю…

– Не думай, черт побери! У нас серьезная проблема. Его сестра, возможно, подобралась к кому-то, и директор Истербрук рискнул своей шеей, чтобы ей помочь. И не спрашивай, почему мы еще не знаем этого наверняка. Послушай, Коллинз уже крупно облажался, он совершил большую ошибку. Он и его дружок Эверетт подали предварительные заявки на полет в Лос-Анджелес из Неллиса. Дьявол, у ФБР ушло две минуты, чтобы получить эту информацию. И у ФБР есть, по крайней мере, два агента на каждой грунтовой взлетно-посадочной полосе на пятьдесят миль вокруг. Вот что, Найлз, Джек Коллинз слишком рискует, а я не хочу потерять его вместе с его сестрой – я у него в долгу. Пусть не лезет на рожон хотя бы до тех пор, пока мы не утрясем дело, над которым работала Симпсон. Итак, позволь ФБР схватить его и арестовать.

– Я это знаю, но не собираюсь держать его в неведении, даже если его сестра уже мертва. Если она погибла, как по-вашему, кто еще в этом мире сможет выследить убивших ее ублюдков?

– Никто. Но, мистер директор, маленький вы мерзавец, считайте, что вы под домашним арестом. Я должен просто немедленно к вам вылететь и повесить вас.

– Простите, но я слегка пьян и собираюсь лечь спать.

– Так ложись!

Найлз вздрогнул, когда в трубке зазвучали резкие гудки.

– Президент в ярости? – спросила Линда.

– Да, еще в какой! – ответил Комптон. Губы его тронула легкая улыбка. – Он собирается схватить Джека на базе, прежде чем тот сядет в самолет.

Глаза Найлза начали закрываться, улыбка стала отсутствующей, но не угасла.

– Но, сдается, я смогу наступить президенту на ногу. Когда Макинтайр и Менденхолл явятся сюда, вручите им это, – он протянул Линде сложенный листок бумаги.

– Мы можем сделать еще что-нибудь, чтобы помочь полковнику, сэр? – спросила его юная помощница.

Комптон не ответил, потому что уснул, все еще сжимая в руке телефонную трубку и продолжая улыбаться.

* * *

Джек, Карл и Джейсон Райан покинули вагон подземки у ворот номер два, прямо под ломбардом «Золотой Город» – тайным выходом для сотрудников Группы «Событие». Все трое были одеты в штатское и имели при себе удостоверения полицейских детективов Лос-Анджелеса и офицеров шерифа округа Лос-Анджелес. Когда они стали подниматься в лифте, Джек посмотрел на часы.

– Менденхолла нигде не нашли? – спросил Коллинз невысокого морского авиатора.

– Нет, сэр, он оставил свой жетон сотрудника безопасности в нашем отделе, и я не смог отследить его с помощью «Европы».

– Проклятье, – сказал Джек.

Двери лифта раскрылись. За ними была пыльная и очень грязная задняя кладовая ломбарда.

Их встретил младший капрал Джесс Харрисон, чернокожий моряк из Комптона, штат Калифорния. Молодой капрал дежурил сегодня у ворот номер два.

– Сэр, это только что пришло из офиса директора, – сказал он, протягивая полковнику Коллинзу телефонограмму.

– Что нового, Джек? – спросил Эверетт, подойдя к шкафу, где хранилось стрелковое оружие, и открыв дверцу с помощью своего секретного кода.

Капрал подозрительно наблюдал за ним.

– О, директор приказал ровно через… – Джек взглянул на наручные часы. – Через пять минут задержать нас. Вы согласны с формулировкой, капрал? – спросил он своего дежурного офицера безопасности.

Моряк перестал следить за Карлом, который достал из шкафа три девятимиллиметровых пистолета-автомата, кобуры к ним и по три обоймы для каждого. Оглядевшись, Харрисон тоже взглянул на часы:

– Да, сэр. Через пять минут я должен буду вас задержать.

И младший капрал снова уставился на Эверетта. Тот протянул Джеку и Райану оружие в кобурах.

– Давайте не будем болтаться тут пять минут, чтобы нашему юному другу не пришлось выполнять свой долг, – предложил Карл.

Трое мужчин покинули кладовую и вошли в задний офис ломбарда.

– Сэр, воздушная полиция и, похоже, ФБР обшаривают в поисках вас весь Неллис, – сказал капрал, торопливо провожая их через комнату охраны, мимо вооруженного армейского рядового, державшего палец у спускового крючка автомата, который он крепко сжимал под столом.

– Я бы обеспокоился, если бы мы туда направлялись, капрал. – Джек остановился и повернулся лицом к своим людям. – Присмотрите тут за всем вместо нас. Если не сможете найти лейтенанта Менденхолла после нашего ухода, останьтесь в отделе безопасности за главного. Думаю, вам дадут приказ запереть комплекс.

– Да, сэр. Удачи, полковник, – сказал Джесс.

Коллинз не ответил. Эверетт хлопнул молодого моряка по спине, и трое покинули задний офис, а минуту спустя – и ломбард «Золотой Город».

* * *

Они не воспользовались ни одним из трех автомобилей департамента, припаркованных у ломбарда: вместо этого Райан раздражающе громким свистом подозвал такси. Температура колебалась на уровне 108 градусов, поэтому они быстро забрались в машину, и Коллинз велел шоферу ехать в аэропорт Макларен. На военной стороне Макларена стоял в ангаре «C-21», военный вариант «Лирджет-35». Об этом комплексе ангаров не подозревали ни отдыхающие, ни игроки.

После того как Джек показал свое фальшивое удостоверение лос-анджелесского отделения полиции, такси подъехало к дальней дороге, что вела на бетонированную площадку у ангаров. Когда машина приблизилась к алюминиевому ангару, полковник почувствовал, как короткие волоски на его шее сзади встали дыбом.

– Агентство и ФБР, возможно, на этот раз меня перехитрили, – произнес он.

– Я тоже чувствую – они здесь, – отозвался Эверетт.

– Господи, не можем же мы стрелять в своих людей, полковник! – сказал Райан, оттягивая от груди гавайскую рубашку, прилипшую из-за стекающего пота.

– Остановитесь тут, – сказал Коллинз, швырнув шоферу две двадцатки.

Он вылез с заднего сиденья, вынул из кобуры девятимиллиметровый пистолет и проверил, на месте ли предохранитель. Потом полковник посмотрел на Эверетта и Райана, приглашая последовать его примеру.

– Никаких несчастных случаев. Никто не будет ранен. Если дело дойдет до того, что нас попытаются остановить, позвольте мне сделать то, что я должен, а сами сдавайтесь. Все ясно?

Карл посмотрел в голубые глаза Джека, быстро кивнул и перевел взгляд на Джейсона.

– Дьявол, полковник, я хочу сдаться прямо сейчас. У меня аллергия на федералов, – заявил тот.

– Умничка, лейтенант, – усмехнулся Эверетт.

Они с Райаном зашагали позади полковника, когда тот двинулся к ряду автомобилей служащих, припаркованных возле частных ангаров, которые тянулись слева и справа от двух военных помещений на северной стороне аэропорта. Они шли, опустив головы, и, поравнявшись с одним из ангаров, Джейсон чуть не завопил, потому что дверь с громким и резким звуком вдруг начала подниматься. Все трое поспешили пройти мимо, пока кто-нибудь изнутри не разглядел их в щель.

За их спинами раздался шум заработавшего поршневого двигателя, потом второго, но Коллинз и его люди продолжали как можно быстрее идти к военным ангарам, до которых оставалось всего десять футов. Они добрались до служебной двери первого, и Джек взялся за ручку. Позади продолжал шуметь двигатель: самолет медленно вырулил из арендованного ангара. Полковник не обратил на это внимания. Он открыл служебную дверь и быстро шагнул внутрь.

Хотя Коллинз испытывал большое искушение вытащить оружие, он этого не сделал, а жестом велел Эверетту добраться до дальней стороны «С-21». Самолет стоял, поблескивая в ярком солнечном свете, проникающем через два люка в крыше высоко над головами. Возле него не видно было ни охраны, ни механиков.

Полковник покачал головой и увидел, как Карл исчез, обогнув самолет сзади.

Райан первым оказался у двери перед крылом, оглянулся на Коллинза, скорчил гримасу и повторил его укоризненный жест. Джек кивнул, и тут Эверетт вернулся, обогнув самолет уже спереди.

Он тоже покачал головой и почти шепотом сообщил:

– Никого, Джек.

– Ладно, лейтенант, открывайте.

Джейсон извлек стопорный болт из нержавеющей стали, и ручка освободилась. Он шагнул в сторону, когда развернулся трап. Коллинз в тот же миг поднялся на две ступеньки, за ним последовали Эверетт с Райаном. Очутившись в маленьком самолете, Джек остановился, давая глазам привыкнуть к полутьме.

– Ладно, лейтенант, проведи предполетную подготовку, и убираемся отсюда к дьяволу, – сказал Карл.

Джейсон двинулся было, чтобы выполнить приказ, но Джек взял его за плечо и помотал головой.

– Забудь про это. Мы не одни.

Дверь кабины открылась, и из нее вышел сперва один, а потом и второй агент. В отличие от Коллинза и его людей они держали оружие. Пока Джек и его люди наблюдали, как агенты идут к ним, открылась дверь комнаты отдыха в задней части ангара и появились еще два агента.

– Пронырливые маленькие ублюдки, чтоб им провалиться! – сказал Эверетт.

Имея за плечами опыт службы в «Морских котиках», он знал, что сможет вырубить по крайней мере двоих людей сзади. Невзирая на тренировку, которую прошли агенты ФБР, они слишком близко подошли к тем, на кого нацелились. Карл одними глазами поделился с Джеком этой идеей, но тот покачал головой.

– Полковник Коллинз, вы и ваши люди арестованы. Это вопрос национальной безопасности. Пожалуйста, достаньте свое оружие и положите на пол, – потребовал один из агентов.

Джек, Джейсон и Карл сделали как было велено, и тут шум самолета, покидающего ангар снаружи, стал почти невыносимым. Двое агентов, шагавших к ним по проходу, медленно приблизились к арестованным. Коллинз выжидал удобного случая, желая действовать так, чтобы никто не пострадал… Ну, во всяком случае, не был ранен слишком сильно. Первый агент ФБР нагнулся, забрал оружие, но не спешил выпрямляться, чтобы его товарищи с двух сторон могли держать арестованных под прицелом. Один из агентов проскользнул мимо и стал спускаться по трапу.

– Ладно, полковник, нам не нужны неприятности, – сказал тот агент, что стоял впереди. Ствол его пистолета, нацеленный на арестованных, ни разу не отклонился. – Вас доставят в наше местное отделение, а оттуда ваши люди – кем бы они ни были – смогут вас забрать. Никакой регистрации ареста, никаких наручников, ладно? Назовем это профессиональной вежливостью. И исходит такое отношение из самых высоких источников. А сейчас агент Уильямс ожидает вас у подножия трапа. Пожалуйста, будьте паиньками.

Последние слова он произнес очень громко, пытаясь перекричать шум работающих вхолостую двигателей самолета за дверями ангара.

Джек не видел возможности выбраться из передряги, не прибегнув к смертельно опасным приемам, а эти люди отнюдь не заслуживали такого. Они были его согражданами, американцами, и делали свою работу.

Коллинз кивнул своим напарникам, чтобы те спускались.

Вслед за ними начал спускаться по трапу и Джек, как вдруг его грубо потянули вниз и швырнули на спину так, что у него перехватило дыхание. Падая, он заметил, как Райан, а потом и Эверетт перепрыгнули через тонкий трос, служивший поручнями трапа, но так и не увидел, как они приземлились на бетон. Перед глазами его все плыло, как в тумане. Кто-то метнулся мимо него и толкнул трап вверх, обратно в фюзеляж самолета. Он услышал выстрелы, но в тот же миг его потянули вверх и поставили на ноги. Затем прогремел еще один выстрел.

Когда полковник пришел в себя и снова стал нормально дышать, он понял, что последний выстрел сделал не кто иной, как Уилл Менденхолл.

Он наблюдал, как чернокожий армейский лейтенант потянул за ручку двери и, убедившись, что своим выстрелом основательно ее повредил и надолго заклинил, повернулся и улыбнулся.

– Думаю, нам лучше двигать! – торопливо сказал Уилл уже через плечо, бросившись к дверям ангара.

Он перепрыгнул через агента ФБР Уильямса, который корчился на полу, связанный проводом по рукам и ногам. Оружие агента лежало рядом с ним с вынутыми затвором и обоймой.

Коллинз оттолкнул руки, которые помогли ему встать, и только тут заметил, кто же ему помог. Сара улыбнулась Джеку:

– Привет от директора Комптона. Он сказал, что у вас нет шанса выбраться из пустыни.

Лейтенант Макинтайр сложила губы, изображая поцелуй, без усилий толкнула Коллинза к двери, а потом – за порог, в солнечный свет и невыносимый шум аэропорта, раскинувшегося посреди пустыни.

Джек осмотрелся и не поверил своим глазам. Всего в нескольких футах от ангара он увидел, наверное, самый старый гидроплан, какой ему когда-либо встречался: выкрашенный в бело-голубое «Грумман G-21 Гусь»[43], самолет с двумя двигателями, которые начали выпускать еще до Второй мировой войны. Он был шумным, громким и благодаря двойным шасси, торчащим из корпуса в форме лодки, казался самым нескладным самолетом в мире. И все же «Грумман» был по-своему красивым и хорошо сохранившимся. «Гусь» разработали во время расцвета гидросамолетов в конце 1930-х годов, и немало этих самолетов все еще принимали участие в авиашоу по всему миру. Именно этот самолет и заводили в ангаре, мимо которого Коллинз и его товарищи прошли по дороге сюда.

– Иисусе, полковник, только посмотрите на это! – сказал Райан, показав в сторону застекленной кабины.

– Невероятно! – только и мог сказать Коллинз при виде маленькой женской ручки, свешивающейся из бокового иллюминатора.

Женщина помахала им, веля идти побыстрее.

– Это Алиса? – спросил Эверетт, тоже глядя на кабину.

– Самолет принадлежит Алисе и сенатору Ли. Найлз подумал, что только на нем мы сможем вывезти вас отсюда. В конце концов, ФБР и ЦРУ будут ожидать в любом аэропорту, где мы захотим приземлиться, но не смогут контролировать всю прибрежную часть Л. А.! – прокричала Сара.

Они подбежали к древнему самолету и забрались в него.

Едва все очутились внутри, как двигатели старого «Груммана» набрали обороты и он начал выруливать. Алиса Гамильтон – все восемьдесят семь лет юности, дополненные кожаным шлемом, головным телефоном и летными перчатками – перевела оба дросселя вперед, и фанерно-алюминиевый гидроплан рванулся по взлетно-посадочной полосе. Джек вошел в маленькую кабину пилота, сел рядом с Алисой и покачал головой.

– Вы же не думали, что Амелия Эрхарт была единственной женщиной-авиатором этой страны? – спросила Гамильтон, увидев недоверчивое выражение лица полковника.

– Какого черта вы делаете? – прокричал Коллинз, стараясь заглушить звук вопящих подпор.

– Судя по всему, спасаю вас, – ответила Алиса с улыбкой, после чего потянулась вниз и начала работать рукоятью, которая опустила закрылки старого «Груммана».

Подняв глаза и увидев, что ее пассажир нахмурился, она улыбнулась. Огромные колеса тем временем оторвались от взлетно-посадочной полосы.

– Ладно, Найлз знал, что вас поймают, если вы попытаетесь улететь в самолете Группы. А еще он знал, что даже если вы улетите, вам придется приземлиться на аэродроме, где вас будет поджидать множество федеральных агентов. И в придачу знал, что Гаррисон купил мне эту маленькую игрушку в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году. Вот так и получилось, что мы здесь… А теперь – держитесь!

Джека швырнуло на спинку кресла, когда «Грумман» взмыл в небо под совершенно невообразимым углом. Коллинз никогда бы не подумал, что настолько старый самолет на такое способен.

Пристегнувшись, он услышал крики и ворчание на пассажирских местах гидроплана.

– Дело плохо! – завопил Райан, когда восьмидесятисемилетняя Алиса Гамильтон заставила самолет сделать крутой вираж, направившись к Лос-Анджелесу.

Директора департамента 5656 – Группы «Событие» – Найлза Комптона могли обставить немногие в этом мире, а может, и вовсе никто.

Глава 4

Чартерный «Боинг-737» находился в небе над штатом Колорадо, направляясь на север. Самолет наняли через третье лицо, и федеральные власти понятия не имели, что их смертельно опасная добыча покидает страну.

Сагли подался вперед в своем кресле и поставил на столик стакан с водой. Деонович окинул взглядом тридцать пять человек, разместившихся в салоне.

– Хотелось бы мне знать, почему мы не можем избавиться от нашей гостьи – она слишком опасна, чтобы оставлять ее в живых? – сказал он своему партнеру, сделав большой глоток воды со льдом, после чего повернулся и посмотрел на него.

– Я задал тот же самый вопрос, – отозвался Дмитрий. – Мне сказали, что она может пригодиться позже, когда мы доберемся до места назначения. Ее любой ценой нужно сохранить живой и здоровой.

– А ты не задумывался, что мы, возможно, чересчур доверяем нашему новому союзнику? – спросил Григорий, взяв стакан с водкой и осушив его.

Сагли нахмурился:

– Хватит пить. Впереди очень серьезные дни. Мне не нужно, чтобы ты был в полуотрубе.

Деонович, приподняв брови, посмотрел на напарника:

– Ты не ответил на мой вопрос.

Дмитрий терпеть не мог разговаривать с ним о планах, поскольку здоровяк с трудом улавливал эти хитросплетения. Он мог мириться с маленькими грешками приятеля, такими как склонность причинять другим боль, но, подвергая сомнению нового партнера, Деонович выставлял их обоих дураками. В конце концов, секретная информация, которой снабжал их тот человек больше пяти лет, всегда оказывалась абсолютно точной. Он доказал свою надежность, и план его был почти верным.

– Послушай, старина, когда он впервые к нам явился, я тоже отнесся к нему с недоверием, – снизошел до ответа Сагли. – Но с тех пор я узнал его как следует и понял: он даже лучше умеет планировать и имеет более верный глаз на детали, чем те, кто натаскивал нас в былые дни. Он – хладнокровный воин, и мы будем следовать его плану.

Затем он внимательно посмотрел на Григория:

– А теперь – хватит пить.

* * *

Линн Симпсон, скованная по рукам и ногам, подняла глаза. Кожа под скотчем, которым ей заклеили рот, невероятно чесалась. Она посмотрела в темные глаза Сагли и не дрогнула, когда тот поднял пистолет с глушителем и показал на ее правый глаз. Линн уже давно догадалась, что жить ей осталось немного, и мысленно приготовилась к смерти. Она зажмурилась и молча попрощалась с матерью, а потом – с Джеком.

– Я просто хочу задать вопрос, – сказал Дмитрий, протянув руку и осторожно отклеив скотч с ее рта.

Положив пистолет на сиденье рядом с пленницей, он расстегнул ее наручники.

Услышав вопрос и с облегчением почувствовав, что наручники сняли, Симпсон открыла глаза. Она взглянула на пистолет с глушителем, лежавший рядом с ней на сиденье, потом перевела взгляд на Сагли. Тот широко и открыто улыбался, словно подначивая ее взять оружие. Вместо того чтобы принять вызов, Линн потерла запястья, стараясь не стукнуться увечной рукой.

– Канадский агент, этот самый Александер – на что он способен, как по-вашему? – спросил Сагли, забрав наконец пистолет и избавив девушку от искушения.

– Иди к черту, – сказала та, и губы ее тронул намек на улыбку. – Ты имеешь в виду, на что он был способен.

– Нет, я имею в виду, на что он способен сейчас. Похоже, канадский шпион пережил нападение. А теперь – что вы можете о нем рассказать?

Симпсон молчала, думая о Панчи Александере. Она с трудом могла поверить, что канадец выжил после того, как русский гангстер расстрелял его у нее на глазах.

– Я предлагаю вам взглянуть на ваши руки, мисс Симпсон, и пересчитать пальцы. Сколько их? Спустя пять минут я задам вам тот же самый вопрос, и, гарантирую, вы назовете уже другое число. Вы живы по одной-единственной причине – Александеру может очень повезти и он нападет на наш след.

Сагли блефовал. Он просто хотел вытянуть как можно больше информации о Джонатане.

– Я, мягко говоря, скептически отношусь к подобной возможности, но если он все-таки сумеет такое проделать, уверен – вы сможете стать красивым козырем и товаром для торговли, – добавил Дмитрий.

У Линн осталось девять пальцев. Ее старший брат сказал бы, что она все еще имеет фору в игре, но она не была такой, как он. Не была такой храброй, как Джек.

– Если Панчи Александер идет за вами, надеюсь, вы направляетесь в очень глубокую нору и забросаете за собой вход землей, потому что он может быть безжалостным… Он второй по безжалостности человек из всех, кого я когда-либо знала, – ответила девушка.

Сагли широко улыбнулся:

– Вообще-то мы направляемся в место получше норы, мисс Симпсон. Большинство последних карт этого места были сделаны больше четверти века назад… Забытое местечко на вашем собственном заднем дворе.

Потом он слегка кивнул:

– И – да, мы забросаем за собой вход землей, и за вами тоже.

Лос-Анджелес, Калифорния

Двухдвигательный «Грумман Гусь» летел на самой низкой высоте, на какой Алиса могла без риска вести его в сгущающейся тьме. Она орудовала дроссельными рычагами на верхней консоли, до которых едва дотягивалась, сперва до предела подавая топливо в двигатели и поднимая проворный гидросамолет над холмами, а после перекрывая подачу, чтобы заставить самолет ловко скользнуть в долину. Джек понятия не имел, как она вообще что-то видит.

– Полковник, пора вам отправиться в салон к остальным. Когда туда доберетесь, попросите, пожалуйста, лейтенанта Райана явиться сюда, – попросила Гамильтон.

Коллинз поколебался, прежде чем отстегнуться, но в конце концов собрался с духом и сделал это, как только Алиса выровняла гидроплан.

Спотыкаясь, он выбрался из кабины в салон, и на него устремились взгляды обеспокоенных пассажиров. Эверетт сидел рядом с Сарой, Райан – напротив них. Менденхолла же нигде не было видно.

– Где Уилл? – спросил Коллинз, стукнувшись о сиденье, расположенное перед Джейсоном.

Лейтенант ткнул большим пальцем в сторону задней части самолета – и тут же изо всех сил вцепился в найденный под сиденьем спасательный жилет, когда Алиса ввела «Груммана» в неглубокое пике.

– Он… Он там, в маленьком клозете. Думаю, там уборная, но, сдается, эта комната слишком мала, чтобы там был унитаз, – в конце концов выговорил Райан. – Уилл не очень хорошо себя чувствует.

– Я его в этом ничуть не виню, – отозвался Джек, пристегиваясь. – Джейсон, доложись Алисе.

Невысокий морской офицер на краткое мгновение, похоже, растерялся.

– Идите, лейтенант, она ждет! – повысил голос полковник.

– Да, сэр, – ответил Райан и нервно расстегнул ремень.

В тот же миг дверь туалета открылась – и именно тут Алиса рванула вверх, чтобы избежать встречи с небольшим холмом возле Риверсайда. Не успел никто как следует разглядеть Менденхолла, как он нырнул обратно и захлопнул за собой дверь.

Джейсон добрался до передней части самолета, отдернул занавеску и шагнул в маленькую кабину. Он торопливо плюхнулся в кресло второго пилота и долго возился с ремнем безопасности, пока наконец не сумел его застегнуть.

– Не похоже на полеты на «Томкэтах F-14»[44], мистер Райан? – с усмешкой спросила Гамильтон, ухитрившись быстро взглянуть вправо.

– Нет, мэм, совсем непохоже.

– Послушайте, мне нужно, чтобы вы понаблюдали за тем, что я делаю, потому что через минуту вы возьмете управление на себя. Полагаю, нам придется немножко полавировать.

– Взять управление на себя? – переспросил Райан, туже затягивая ремень. – Но у этой штуки есть пропеллеры, и, откровенно говоря, мэм, я не вижу никакого управления, только штурвал… Мне так кажется.

– Да, у нее есть пропеллеры, молодой человек. Это называется настоящим полетом. А теперь берите штурвал и не беспокойтесь – самолет очень отзывчив. Используйте руль направления и стабилизаторы, чтобы подниматься вверх и опускаться вниз, и не волнуйтесь насчет закрылков, ясно?

– А почему мне не надо беспокоиться насчет закрылков? – спросил лейтенант, взявшись за штурвал в форме полумесяца.

– Потому что в полете мы их не используем. Стабилизаторы, хвост – и ускорение или торможение двигателя, вот и все. А теперь мне нужно найти хорошее место для приземления, где мы не накликаем на свою голову каждого полицейского в ближайших двух округах.

Алиса выпустила штурвал и вытащила карту из громадного кармана комбинезона.

– Мэм, не поймите меня неправильно, но вы сумасшедшая… – Джейсон запнулся и быстро посмотрел на ее улыбающееся лицо, – леди.

– Хороший выбор слов, мистер Райан, – сказала Алиса, развернув карту, в то время как бывший военный пилот отчаянно пытался разглядеть хотьчто-нибудь в полуовальных иллюминаторах.

– Думаю, вон там будет самое лучшее место. – Гамильтон поднесла карту своему помощнику, чтобы тот посмотрел, что она обнаружила, но тот был слишком занят, пытаясь удержать самолет в воздухе, поэтому лишь на краткий миг глянул на карту и отвернулся.

Впрочем, Райан быстро приноравливался к древнему «Грумману». Для такой тьмы он видел на удивление далеко, благодаря поставленному на самолет усовершенствованному лобовому стеклу, собирающему рассеянный свет и улучшающему видимость. Когда молодой человек слегка повернул, чтобы избежать столкновения с линиями высокого напряжения на дальнем конце Апленда, он понял, что ему начинает нравиться лететь на старом гидроплане.

Алиса повернула ручку на алюминиевой панели управления, и Джейсон увидел, как на лобовом стекле появилась сетка из тонких светящихся зеленых линий. Со стороны второго пилота виднелись предгорья справа, а перед летчицей распростерлась долина Чино – настолько далеко, насколько позволяло стекло. Райан потрясло, что такую современную голограмму смогли отразить на лобовом стекле этого самолета.

– Маленький подарок от Пита Голдинга, – сказала Алиса, увидев пораженное лицо второго пилота. – Один раз он летал со мной и сенатором и решил, что нам нужен апгрейд… У бедного малого тогда чуть не случился нервный приступ.

– Просто не представляю почему, – с застенчивой ухмылкой отозвался лейтенант.

Он держал курс на Лос-Анджелес, сперва перевалив через холм Келлогг, а потом пролетев ниже над городом Уэст-Ковина. Молодой человек знал, что нужно держаться холмов справа.

Алиса вытянула миниатюрные ручки, сжала пальцы и снова медленно надела летные перчатки. Сунув руку под сиденье, она вытащила небольшой предмет цилиндрической формы, напоминающий корпус кухонных часов, протянула от него провод к пульту управления и воткнула в розетку. Циферблат засветился, и она пристроила цилиндр на свободное место на пульте.

– Вот, – с улыбкой сказала пожилая женщина, – теперь у нас есть радар.

Райан оторвался от голограммы на лобовом стекле, чтобы посмотреть на радар на консоли.

– Не возражаете, если я спрошу, почему вы не воспользовались им с самого начала? – недоверчиво спросил он.

– Потому, молодой человек, что мне нравится изредка летать. Теперь же мы направляемся туда, где перед нами откуда ни возьмись могут возникнуть здания.

Алиса подрегулировала скорость развертки радара и взглянула на Джейсона.

– Пит – очень нервный человек, он настоял на том, чтобы у нас был радар. Он такой хлюпик, – сказала она.

Лейтенант был поражен. Гамильтон была либо самой храброй женщиной из всех, кого он знал, либо уже скатилась в безнадежное старческое слабоумие.

– Ладно, мистер Райан, теперь я буду управлять сама. Если вы уже забыли, как вам было страшно во время ночных посадок на транспортных самолетах, скоро вы об этом вспомните, – предупредила его летчица.

Джейсон выпустил штурвал и широко распахнул глаза, когда Гамильтон потянула на себя дроссельные рычаги и позволила гидроплану нырнуть глубоко вниз, к земле.

– Э-э, мэм! Там внизу ничего нет, кроме домов! – испугался он.

Алиса откинулась на спинку кресла, повернула голову и крикнула за занавеску:

– Все, держитесь за задницы, это будет довольно рискованно!

Спустя мгновение в кабине услышали стук захлопнувшейся двери туалета.

В пассажирском отсеке Сара прикоснулась к руке Карла, расстегнула свой ремень, быстро перепрыгнула через маленький проход, разделяющий восемь сидений, и бросилась на колени Джека. Она быстро поцеловала его и скатилась на сиденье рядом с ним.

– Я жду, что ты спасешь меня, если мы разобьемся, понял? – серьезно сказала девушка.

– А я как раз подумал, что жду того же самого от тебя, – парировал полковник.

Впереди Райан наблюдал, как Алиса резко вывернула штурвал влево и одновременно изо всех сил ударила маленькой ножкой по левой педали руля направления.

– Пит мог бы предложить для этой штуки еще и усилитель рулевого привода! – сказала она, бросив на помощника быстрый взгляд и подмигнув ему.

«Грумман» завалился влево… А потом спикировал к земле. Райану захотелось закрыть глаза, но вместо этого он наблюдал за голограммой на лобовом стекле. Теперь вместо Большого Лос-Анджелеса[45] впереди и справа на голограмме были лишь дома, мосты и улицы… И вот он увидел пустое прямое место.

– Э-э, мэм, можно спросить, что вы делаете? – окликнул лейтенант, протянув руки, чтобы перестать соскальзывать с сиденья.

– В отчете говорится, что тот придурок, Чавес, жил в Элизиан-парке, верно?

– Понятия не имею! – ответил Джейсон.

Самолет приблизился к земле, и кончик правого крыла почти задел большие дома под ними.

– Да, меня проинформировали, что он проворачивал свои незаконные операции именно там, – сказала Гамильтон. – Так вот, мы не можем благополучно приземлиться в лос-анджелесскому порту или Бербанке[46], так ведь? Если слухи не врут, полиция ищет вашу веселую маленькую шайку, поэтому остается лишь одно место, где мы можем сесть, не оказавшись в тридцати милях от Элизиан-парка.

– И где же?

– Да прямо здесь – на реке Лос-Анджелес.

Райану захотелось завопить, что в Лос-Анджелесе нет реки даже в самом отдаленном и приблизительном смысле этого слова. Он знал, что здешняя река – это канал с бетонными берегами, который пересекает Л. А., как извивающаяся змея, и бо́льшую часть года там примерно дюйм воды, текущей прямо по центру. А еще ему было известно, что над рекой через каждые шестьсот футов нависают мосты.

– Вот дерьмо, – сказал он, когда Алиса выровняла гидроплан, а потом с молниеносной скоростью потянула находившийся слева рычаг управления шасси.

Она сражалась со старомодным штурвалом, и двигатель «Груммана» взвыл, набирая обороты. Гамильтон начала неистово опускать закрылки, перескочила через три дома, а после – через маленький мост. Когда она перекрыла подачу топлива в двигатели, воцарилась странная тишина, контрастировавшая с чистейшим ужасом всех, кто находился в самолете.

Большие колеса высунулись из похожего на лодку чрева, и гидроплан ударился о бетон. Он подпрыгнул раз, другой и наконец шлепнулся в ручеек глубиной в фут в центре «реки». Летчица подняла закрылки, самолет снова подпрыгнул в воздух – и замедлил ход. В конце концов он нырнул вниз, а потом всего в ста футах впереди возник очередной мост. Алиса спокойно начала тормозить, и гидроплан с визгом и скрипом сбавил ход. Сообразив, что они тормозят слишком медленно, Гамильтон как можно резче повернула штурвал влево и одновременно снова ударила по левой рулевой педали, повернув задние колеса «Груммана». Большой самолет занесло, и, развернувшись влево, он все-таки остановился.

В салоне и кабине воцарилось молчание. Алиса, выключив голограмму, быстро огляделась.

Райан просто тупо смотрел вперед. Пожилая летчица быстро запустила оба двигателя и стала рулить назад по собственному пути, пока наконец не оказалась под одним из старых мостов Л. А., где зафлюгировала оба винта.

Сделав глубокий вдох, она посмотрела на все так же сидящего с белым лицом Джейсона.

– Что ж, мы на месте, – сказала Алиса. – Прямо по дороге примерно в двух милях отсюда – Элизиан-парк. Видите вон там Доджер-стэдиум? Так вот, парк сразу за ним.

Молодой человек по-прежнему смотрел вперед и не шевелился.

– Надеюсь, вы наблюдали за тем, что я делала, мистер Райан, потому что отсюда на моей крошке полетите вы. А мне пора домой, – добавила летчица.

– Ч… что? – конце концов спросил Райан, так и не решившись взглянуть на Алису.

– Я сказала, что вы уведете отсюда мой самолет. Я должна добраться до лос-анджелесского аэропорта и сесть на рейс до дома. У меня в духовке осталось кассероле, а я не могу доверить Гаррисону это блюдо. Он будет делать все по инструкции до тех пор, пока не вспыхнет пламя.

– Но… Но… – пролепетал лейтенант.

Пожилая дама похлопала его по ноге:

– О, для такого старого военно-морского пилота, как вы, это должно быть просто забавой.

Она широко улыбнулась и расстегнула ремень безопасности.

Сзади доносились явственные облегченные вздохи и возгласы: остальные начали осознавать, что не разбились. Потом послышался звук открывшейся двери туалета.

– Эй, – дрожащим голосом сказал Менденхолл. – В этот туалет вход официально воспрещен.

Алиса озадаченно оглянулась на Райана, первой пройдя за занавеску.

– Но на этом самолете нет туалета, – снимая шлемофон, сказала она.

* * *

Спустя минуту Алиса Гамильтон проверила шасси «Груммана» и объявила, что все в порядке. Стоя под большим крылом и левым крыльевым поплавком самолета, она посмотрела на Джека:

– Полковник, вы же знаете, что я бы не бросила вас вот так, если бы мне не нужно было приглядывать за стариком. Если бы я могла…

Коллинз просто притянул к себе пожилую женщину и обнял, не дав ей договорить.

– Спасибо, – прошептал он ей на ухо.

Алиса обняла его в ответ, отодвинулась и встретилась с ним глазам.

– Найди свою сестренку, Джек, и привези домой, – сказала она, похлопав его по груди над сердцем.

Полковник кивнул и повернулся к высоким покатым бетонным берегам реки Лос-Анджелес.

В последний раз посмотрев на старый гидроплан, Гамильтон любовно потрепала его по поплавку.

– Позаботьтесь о нем, лейтенант.

Райан улыбнулся, отсалютовал летчице и последовал за Джеком, Карлом и Уиллом, карабкающимся из реки по скользкому откосу.

Сара тоже обняла Алису на прощание.

– Вы уверены, что сможете благополучно отсюда выбраться? – спросила она.

– Милая, если уж я могу подняться на К2[47], то как-нибудь вытащу свою задницу и отсюда.

– Вы поднимались на… – изумилась девушка.

– Иди и помоги Джеку, ты ему нужна. И послушай – мне думается, в этом деле есть нечто гораздо большее, чем просто похищение его сестры. Может, именно по этой причине Джек был таким отстраненным и скрытным. А теперь иди! Со мной все будет в полном порядке.

Сара, слегка улыбнувшись, повернулась и побежала за остальными. Алиса в последний раз взглянула на свой старый самолет.

– Позаботься о них как следует, – сказала она и пошла к крутому берегу реки.

* * *

«Шевроле Импала» 1961 года с опущенной подвеской медленно подъехала к бордюру. С протяжным звуком пневмоподвеска сбросила давление, опустив переднюю и подняв заднюю часть машины, которая остановилась у тротуара в Элизиан-парке.

Джек выбрался с пассажирского сиденья, а вслед за ним вышла Сара. Остальные выгрузились с заднего сиденья, и только Уилл Менденхолл задержался, восхищаясь обивкой из дутого кожезаменителя. Уилл почувствовал, что он снова дома.

Коллинз подошел к водителю-мексиканцу и протянул ему стодолларовую бумажку. Тот взял ее и внимательно посмотрел на полковника. Красная бандана на коротких волосах шофера была надвинута почти на глаза.

– Я так скажу, шеф: вы, парни, бросаетесь в глаза, как белый маис на поле люцерны, – заявил он.

– Само собой, – ответил Джек.

Рядом с ним встала Сара, и шофер довольно долго смотрел на эту маленькую женщину. Потом он перевел взгляд на Джека, а с него – на стодолларовую купюру.

– Оставь себе, братан, купи своей леди что-нибудь клевое, – сказал он, завел двигатель и отъехал под музыку, столь громкую, что ее можно было почувствовать сквозь вибрирующие подошвы ботинок.

Полковник огляделся, посмотрел на Сару, улыбнулся и пустился догонять Эверетта, который искал на улице нужный адрес.

– Мне кажется или вон там виднеется полицейская заградительная лента, капитан? – осведомился Менденхолл, показав на большой дом на углу.

– Умник, – отозвался Карл, разглядывая это здание.

Уилл заметил, как Эверетт сунул руку под рубашку, явно снимая с предохранителя спрятанный там девятимиллиметровый револьвер.

В десять вечера большинство семей еще не легли спать: сквозь занавески окон мерцали огни телевизоров. Посмотрев в сторону Элизиан-парка, Коллинз увидел, что множество детей все еще гуляют, а вдалеке, в Чавес-Равин, только что началась игра «Доджеров». Желтая полицейская лента была натянута на крыльце дома Хуана Чавеса от одной колонны до другой и крест-накрест наклеена на дверь.

Джек осмотрелся, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь за ними, но увидел только потрепанный пикап «Форд», припаркованный на другой стороне улицы напротив дома. Он поднялся по маленькому поросшему травой склону и взбежал по шести широким ступенькам крыльца.

Сара, Менденхолл и Джейсон Райан последовали за Коллинзом, а Эверетт занял позицию у нижней ступеньки, поглядывая на улицу из переднего двора. Казалось, всем было плевать на дом, где раньше жил Чавес.

– Джек? – мгновение спустя окликнул Карл.

– Да, я тоже чувствую, – сказал Коллинз, отпрянув от двери.

– Что чувствуешь? – прошептала Сара.

Ей было очень неуютно.

– Кто-то наблюдает за нами, – ответил полковник и попятился.

Райан перегнулся через боковые перила крыльца и покачал головой.

– В полицейской патрульной машине пусто, – сказал он, зная, что они поторопились подняться на крыльцо.

Внезапно дверь отворилась, оторвав приклеенную снаружи желтую полицейскую ленту. Джек и остальные положили руки на свое спрятанное оружие.

– Не стрелять, – раздался голос из темноты. – Здесь два полицейских Лос-Анджелеса. В данный момент они в наручниках сидят в гостиной, целые и невредимые.

Передняя дверь открылась шире, и Коллинз покачал головой и расслабился.

– Проклятье, ты все еще хитрый старый ублюдок! – сказал он.

Дверь полностью распахнулась, и окаймлявшие тротуар тусклые уличные фонари осветили огромного, похожего на медведя человека, который шагнул из дверного проема.

– По крайней мере, я не прыгаю вверх по ступеням переднего крыльца без предварительной разведки, – заявил он.

– Черт, Панчи, как я рад тебя видеть! – сказал Джек, протягивая ему руку. – Ходили слухи, что ты мертв.

Александер потряс руку полковника, но внезапно поморщился, схватился за грудь и показал на свое плечо.

– Если бы на мне не было бронежилета, я и вправду был бы мертв, мой друг. Двое русских мерзавцев так стремились уволочь твою младшую сестру, что не задержались, чтобы выполнить свою работу как следует.

– Я всегда считал, что ты ненавидишь бронежилеты. Ты же вечно говорил, что твоего большого пуза и широкой груди хватит, чтобы остановить любую пулю, – сказал Джек, пристально глядя на старого друга.

– Что ж, с возрастом начинаешь чувствовать себя ближе к тому свету, чем раньше думалось, – ответил Панчи, не заметив внимательного взгляда полковника.

– Эй, все! Это Джонатан Александер, глава монреальского сектора КСРБ, канадской разведки, – представил Джек Панчи своим помощникам.

– Если вы – люди Джека, можете называть меня Панчи, – поддакнул тот.

– Вы сидели здесь в засаде? – спросила Сара.

– Да, юная леди, вы угадали.

Полковник обогнул Джонатана, вошел в дом Чавеса и сразу увидел за распахнутой дверью двух полицейских, которые сидели, прислонившись к дальней стене гостиной. Как и сказал Панчи, они были целы и невредимы, но надежно скованы и с кляпами во рту.

Коллинз сунул оружие за пояс и повернулся к тем, кто вошел в прихожую вслед за ним. Последним появился Эверетт, осторожно прикрыв за собой входную дверь.

– Стильно сделано, Панчи, – сказал Джек, отведя взгляд от двух безмолвно негодующих лос-анджелесских полицейских.

Александер откашлялся:

– Мне очень не хочется портить тебе настроение и разуверять в том, что я хитрый ублюдок, но к моему появлению они уже были в таком виде.

Глаза их встретились, и полковник приподнял брови:

– Да ну?

– Упакованные аккуратно, как на картинке, в точности как сейчас, – сказал Джонатан.

Он заметил, с каким выражением лица смотрит на него Джек.

– Не беспокойся, я проверил, есть ли в доме еще кто-нибудь. Кто бы ни надел на этих двоих наручники, его тут уже нет, – успокоил он старого друга.

– Панчи, а ты-то почему здесь, черт побери? – спросил тот.

– Ты знаешь, почему. Это не только моя работа. Дело в том, что мне нравится Линн… Почти так же сильно, как нравишься ты.

– Что за дьявольщина случилась в Монреале, Панчи? – спросил Коллинз, переходя в кухню.

– Засада. С Линн связался анонимный источник, и она появилась в моих охотничьих угодьях. Очевидно, только ее непосредственный босс знала, что Линн отправляется в Канаду. Думаю, они хотели отличиться, самостоятельно сграбастав Сагли и Деоновича, ты же знаешь, какие они, детишки, – просто не понимают всех правил игры, – сказал Панчи и, взглянув на Райана и Менденхолла, добавил: – Без обид.

Джейсон переглянулся с Уиллом, и оба молча пожали плечами.

– Ты думаешь, Линн еще жива? – спросил полковник.

– Ты же знаешь меня, Джек, я вечный оптимист. Вот почему я явился сюда, сознательно нарушив данные мне приказы.

– Спасибо, Панчи.

– Послушай, этих двух полисменов скоро должны сменить. Если лос-анджелесская полиция что-то здесь пропустила, нам лучше начать поиски… – Александер внимательно наблюдал за Коллинзом, гадая, остался ли он таким же проницательным, как раньше. – Иначе мне лучше вернуться в Монреаль.

Джек кивнул, молча показал на Уилла и Карла, а после ткнул большим пальцем в сторону подвала. Так же молча, жестом, он приказал Саре и Райану заняться кухней и гостиной и кивнул в сторону деревянной лестницы, приглашая Панчи проверить там все вместе с ним.

Поднимаясь по ступенькам, полковник медленно вытащил из-за пояса револьвер, зная, что Джонатан делает то же самое тремя ступеньками ниже.

– Ты видел рапорт о человеке, которого Сагли и Деонович убили в Сиэтле? – спросил Панчи, добравшись до лестничной площадки, за которой был длинный коридор.

Он прицелился влево, Джек – вправо.

– Американца русского происхождения по имени Серта? – уточнил Коллинз.

– Да. Мы пока не знаем мотива убийства, только домыслы и слухи.

Александер приоткрыл дверь ванной комнаты и осторожно щелкнул выключателем. Сияющая кафельная плитка и деревянная мебель были чистыми, но он увидел, что полиция перерыла шкаф: полотенца и тряпки были разбросаны по полу и даже валялись в ванной.

– Какие слухи, например? – спросил Джек, правой ногой приоткрыв дверь первой спальни и быстро шагнув внутрь.

Некоторое время он водил стволом пистолета из стороны в сторону, но потом расслабился, увидев, что матрас с громадной пружинной кровати сброшен и даже вспорот.

«Тщательно поработали», – подумал полковник.

– Да какая-то фантастическая история о том, что старик из Сиэтла унаследовал один из Близнецов Петра Великого, – ответил Джонатан.

Джек снова выглянул в прихожую – как раз когда Александер приоткрыл дверь второй спальни.

– Близнецов? – переспросил Коллинз.

Теперь он чувствовал, что в доме Чавеса они понапрасну теряют время. Полковник толкнул дверь последней спальни и заглянул в уже перевернутую вверх дном комнату.

– Бриллианты. Легенда гласит, что Петру Великому преподнесли в дар два одинаковых бриллианта размером с… Черт, не знаю даже, с лимон или что-то вроде этого. Так вот, предполагается, что магнат лесозаготовок владел одним из камней, – рассказывал тем временем Панчи.

– Я никогда ни о чем подобном не слышал, – сказал Коллинз, удрученно сунув пистолет обратно за пояс.

Он недоумевал, почему в расследовании «Европы» ни словом не было упомянуто о бриллиантах.

– Ну, предполагается, что камни исчезли во время русской революции вместе со всеми остальными ценностями, включая царя и царицу, – объяснил канадец.

– А разве мы не знаем, что сталось с царем и царицей?

Александер проводил взглядом Коллинза, который, покачав головой, зашагал вниз. Когда Панчи присоединился к нему у подножия лестницы, они увидели, что Сара и Джейсон вышвыривают в прихожую те немногие вещи, которые еще оставались в платяном шкафу. Девушка выпрямилась, посмотрела на Джека и отрицательно качнула головой.

– Дело быстро заходит в тупик, – сказал Коллинз. – О чем, к чертям собачьим, я думал? Что подонок оставит записку, где будет сказано, кто его нанял?

Сара сжала его руку. Райан тоже понимал, что полковник просто хватается за соломинку, шаря наугад в поисках единственной улики.

Панчи Александер, хлопнув Коллинза по спине, прошел мимо.

– Не беспокойся, Джек, мы вскоре перевернем все по камешку и выясним, где она, – попытался он приободрить своего друга.

Послышались торопливые шаги – кто-то бежал вверх по лестнице из подвала, и через несколько секунд Уилл Менденхолл распахнул дверь и, задыхаясь, сказал:

– Полковник, капитан Эверетт говорит, что вам надо это видеть.

Джек быстро вышел и вслед за Уиллом спустился по двум длинным лестничным пролетам. Внизу он нашел Карла, который стоял на грязном полу, подбоченившись и пристально глядя на одну из внешних стен. Коллинз услышал, как все остальные остановились за его спиной, и поднял руку: он видел, что капитан о чем-то размышляет.

– Во-первых, процент домов с подвалами в Южной Калифорнии так низок, что я даже не хочу об этом думать, – сказал Эверетт, не сводя глаз с дальней стены. – Я жил здесь, в таком же доме в Окснарде. Он был построен перед Второй мировой, каменный, как миллионы других. Дьявол, в то время была прорва дешевого стройматериала – поэтому никакого кирпича, только камни.

Джек перевел взгляд со спины разглядывающего стену Эверетта на обломки ящиков, картонные коробки, сломанную мебель и старую заплесневевшую одежду. Он почувствовал, как Райан шевельнулся, собираясь задать вопрос, и снова поднял руку, желая, чтобы Карл без помех обдумал то, что пока вертел в голове и так и сяк.

– Сколько тонн камней ушло на строительство этого дома – пятнадцать или двадцать? Может быть, даже тридцать? – бормотал в это время Эверетт.

– Капитан, я не вижу тут ни одного камня, – не выдержал все-таки Джейсон.

Эверетт наконец повернулся и посмотрел на него:

– В том-то и дело, летун, подвал построен из другого материала, не из того, что весь остальной дом. А это значит, что…

– Его пристроили недавно, – договорил за Эверетта Коллинз.

Карл улыбнулся:

– Не только это, Джек. Посмотри сюда.

Эверетт сделал несколько шагов вперед и показал на земляной пол гигантского подвала.

Хотя земля почти везде была неровной, истоптанной ногами обыскавших дом полицейских, вдоль почти всей задней стены осталось идеально гладкое место, как будто землю здесь искусственно выровняли.

– Помните нашего вора антиквариата из Нью-Йорка, в округе Уэстчестер, и его замечательный подвал? – спросил капитан.

Джек улыбнулся ему, быстро подошел к дальней стене и принялся искать. Карл, Сара и Райан с Менденхоллом последовали его примеру. Всем вспомнился изумительный подвал другого вора, специализировавшегося на антиквариате, спрятанный под фальшивым полом, с ведущей в него спиральной лестницей.

– Не хочу показаться откровенно тупым, но можно узнать, что вы ищете? – осведомился Александер, уперев руки в бока, пока остальные ощупывали стены.

– Рычажок или что-нибудь в этом роде, – сказала Макинтайр, опустившись на колени и начав исследовать низ стены сухой кладки.

Внезапно в комнате стало тихо. Все почти одновременно почувствовали это; Джек, Панчи и Эверетт – лишь на краткий миг раньше остальных. Они стремительно повернулись и замерли при виде троих мужчин, нацеливших на них автоматы. Люди были белыми, очень хорошо одетыми, в дорогих костюмах, а их оружие – израильские пистолеты-пулеметы «Узи» – были еще дороже. Тот, что стоял в центре, отрицательно покачал головой и молча, одними глазами велел Коллинзу и его людям убрать оружие.

Те повиновались и услышали медленные, размеренные шаги – кто-то спускался по лестнице. Шаг, снова шаг – казалось, это длилось целую вечность. В конце концов показался отлично отполированный ботинок, а потом и второй. Высокий светловолосый мужчина шагнул с лестницы на земляной пол. Лишенная абажура лампочка, висящая под потолком, осветила высокого, безукоризненно одетого человека, и Джек, как и остальные члены Группы «Событие», не смогли скрыть своего потрясения. Этого человека, облаченного в белую рубашку и черные брюки, нельзя было не узнать.

– Сколько у тебя осталось в запасе из твоих девяти жизней, Анри? – спросил Коллинз, стоя с опущенными руками.

Полковник Анри Фарбо, легендарный преступник и стародавний враг «События», высокомерно встал перед ними, медленно сунул руку в правый карман и покачал головой. Последние сведения, которые Группа «Событие» получила о бывшем французском полковнике, – это что его, по всей видимости, поглотил океан, когда шельфовый ледник Росса раскололся и погрузился в море Росса три месяца тому назад.

– Дело не в жизнях, полковник, а во мне самом, – проговорил Фарбо. – Просто я знаю, когда поставить на кон одну из этих жизней. И иногда, как вы видите, риск окупается.

Сара, стоявшая у стены, на которой она искала переключатель двери тайного хода, шагнула вперед. Она была искренне счастлива, что Анри жив: в конце концов, именно француз спас ее, сенатора Ли, Алису Гамильтон и детей с «Левиафана» в пещере, известной как Ледяной дворец.

– Малютка Сара, как славно снова вас видеть. И тот факт, что вы добрались до дома живой, заставляет меня улыбаться, – поприветствовал ее Анри.

– Спасибо, полковник. Скажите, а вы-то как выжили, черт побери?

– Прибережем эту историю до другого раза, моя дорогая. В данный момент я должен спросить, что привело Группу «Событие» в подвал одного из моих добытчиков?

Джек помотал головой и впервые за долгое время по-настоящему улыбнулся:

– Проклятье, Анри, мир тесен, не так ли? Но, если подумать, сообщество незаконных любителей древностей настолько мало, что это, наверное, неизбежно.

– Я задам вопрос еще раз, полковник. Почему вы здесь и где мой человек?

Фарбо сделал шаг вперед, вынимая правую руку из кармана.

– Чавес мертв. Нынче утром его тело нашли под пирсом у Хантингтон-бич, куда его выбросило волнами, – ответил Коллинз, наблюдая за реакцией француза.

Анри задумчиво опустил голову, полуобернулся и что-то прошептал своим людям. Двое разошлись в стороны, чтобы лучше прикрыть группу. Джек услышал зловещее щелканье: оружие снимали с предохранителей. Тем временем Анри Фарбо снова повернулся лицом к Коллинзу.

– Похоже, убили моего человека не вы, полковник. Это не в вашем стиле, – сказал он, делая шаг к Джеку.

– Да, зато это в вашем стиле, Анри. Что такого Чавес для вас делал, из-за чего его могли убить? – спросил Коллинз.

– Я явился сюда как раз затем, чтобы выяснить это. И начну с того, что снова спрошу: зачем вы здесь?

– Анри, нам нужно знать, что украл для вас Чавес из Денверского музея естественной истории! – выпалила Сара, прежде чем Джек успел оттащить ее себе за спину.

– Сперва скажите, кто убил моего человека? – спросил Фарбо, сосредоточившись на девушке. Во взгляде француза отражалась вся сила его недюжинной личности.

– Два безжалостных мерзавца – Григорий Деонович и Дмитрий Сагли, – быстро ответила Макинтайр.

Коллинз слегка повернулся и посмотрел на Сару, заставив ее пожалеть, что она не промолчала.

– Знакомые имена. Эти люди чуть ниже моих стандартов деловых взаимоотношений, но я слышал о них, – задумчиво проговорил Фарбо.

– Быть такого не может, – сказал Коллинз, заставив француза перевести взгляд на него. – Разве есть кто-то ниже ваших стандартов, Анри?

Фарбо мгновение молча глядел на Джека, а потом отвернулся и прошел между ним и Панчи Александером, который был совершенно сбит с толку, не понимая, кто же поймал их подвале, как крыс. Подойдя к дальней стене, Анри остановился в левом углу и прижал правую руку к совершенно обычному с виду куску гипсокартона. Когда он убрал ладонь, часть стены начала скользить наружу.

Француз наблюдал за реакцией членов Группы «Событие», которые смотрели, как за стеной подвала открывается нечто похожее на котлован с крутыми стенами.

– Элизиан-парк некогда был пересечен вдоль и поперек подземными высохшими речными руслами. Оборудовав тут склад краденого, мы построили эту стену. Вообразите наше удивление, когда в ходе земляных работ открылся вход в созданное самой природой хранилище. Полагаю, именно это вы искали? – спросил Фарбо и шагнул в сторону, чтобы поглядеть, как все отнесутся к зрелищу безмерных богатств: антиквариата эпохи королевы Анны, мебели Хоторна, настоящей картинной галереи и даже целых рядов стеклянных витрин, полных марок, монет и коллекций бумажных денег. А еще тут были ряды и ряды книг – тысячи томов…

– Это всего лишь одно из множества моих хранилищ. Все это ожидает моего скорого выхода в отставку, – добавил Анри.

Джек повернулся и посмотрел на своего давнего недруга. Улыбка француза была искренней, по крайней мере, пока он не заметил, как на него уставился Коллинз.

– Сегодня обойдемся без осуждений, полковник. Вы меньше всех на свете имеете право меня судить. Я бы отдал все это и остальное тому подобное, лишь бы провести еще один-единственный день с моей женой. Поэтому не смотрите на меня с таким возмущением – во всяком случае сегодня, – сказал Фарбо.

– Что вы задумали, Анри? – спросила Сара, перестав любоваться одним из множества тайников с ценностями.

Задав вопрос, она увидела, как тот взглянул на Джека, и заметила, какая ненависть вспыхнула в глазах француза.

– Вы снова ставите меня в затруднительное положение, малютка Сара. Я не могу вас отпустить, не могу позволить, чтобы вы причинили еще больший ущерб этой операции, чем уже успели причинить, – заявил хозяин тайника.

– Полковник Фарбо, у вас есть «бумаги Латтимера», или русский дневник, написанный полковником по фамилии Петров? – спросил Джек, снова притянув к себе Сару.

– От них нет никакого толку. Они были уничтожены вскоре после приобретения, уничтожены по моему приказу. Бумаги оказались мистификацией.

Коллинз понурился, и Анри, увидев это, задался вопросом: почему эти слова так подействовали на американца?

– Мне придется попросить вас подождать в хранилище до тех пор, пока я не выясню… Пока не закончу кое-какие приготовления. Итак, прошу вас. – Француз жестом велел им войти в большую тайную комнату.

Сара все время оглядывалась, не в силах поверить, что Анри мог замыслить нечто ужасное. Она думала, что немного узнала его за время, проведенное вместе с ним в плену на «Левиафане». Но, всматриваясь в глаза француза, она увидела в них безбрежный холод, овладевший этим человеком… А потом Джек потянул ее за собой.

– Мне искренне жаль, но ваше агентство вновь сунулось куда не следовало, – Фарбо приложил ладонь к тому же самому месту на стене, и дверь начала уходить обратно в стену. Джек не сводил глаз с французского полковника. Их взгляды встретились, как две грозовые тучи в маленькой долине.

Сара прикусила губу. Брешь в стене сузилась уже до двух футов. Внезапно женщина приняла решение, вырвалась из рук Джека и быстро протиснулась наружу, прежде чем дверь полностью закрылась.

– Проклятье! – закричал Коллинз.

В комнате стало темно.

– Она с ума сошла, Джек? – спросил Панчи Александер.

Но тот смолк, отвернулся и прислонился к стене просторной пещеры.

Эверетт шагнул к Джонатану, едва различая в темноте его силуэт.

– Нет, не спятила, но Сара такая же, как Джек, и это бесконечно его бесит, – объяснил он канадцу.

* * *

Сара вырвалась из тайника за мгновение до того, как стена встала на место, и трое людей Фарбо сразу взяли ее на прицел. Она увидела, что ее вот-вот пристрелят, и замерла на земляном полу. Анри уже двинулся вверх по деревянной лестнице, но, увидев, что случилось, бросил своим людям:

– Нет!

Выстрелы не прозвучали, но девушку продолжали держать на прицеле. Она перевела взгляд с направленных на нее стволов на француза, стоящего на нижней ступеньке.

– Храбрая маленькая Сара, вас могли застрелить. – Анри шагнул вниз и опустил ствол автомата ближайшего к нему человека. Потом он жестом приказал остальным тоже опустить оружие. – Вижу, вы подчиняетесь приказам не лучше, чем прежде.

– Пожалуйста, Анри, мне нужно объяснить, почему мы здесь! – взмолилась Макинтайр.

– Мне не нужны ваши объяснения или объяснения полковника Коллинза. Вы оказались не в том месте и не в то время, а у меня здесь слишком много ценных вещей, чтобы я мог уступить их вашей Группе или властям. Мне жаль. А сейчас мне пора идти…

Сара не сводила глаз с Фарбо, который повернулся к ней спиной и шагнул обратно к лестнице.

– Вы же знаете – мы бы не попросили о помощи, если бы речь шла об одном из нас. Но сейчас нам нужен тот дневник и вообще все, что может вывести на Сагли и Деоновича. И нам плевать на эту проклятую комнату и на то, что в ней хранится! – воскликнула девушка.

Фарбо повернулся и слегка наклонил голову к плечу, глядя на Сару. Он молчал, и она решила, что он выслушает ее.

– Дело в сестре Джека, его младшей сестре. Ее похитили те два маньяка, а почему – мы не знаем, – стала объяснять Макинтайр.

– Я бы предположил, что личные качества полковника Коллинза могут оказаться наследственными и именно это погубило юную леди, – усмехнулся Анри.

Сара не знала, через что прошел француз с тех пор, как она видела его в последний раз, но взгляд его по-прежнему был отрешенным. Значит, смерть жены в бассейне Амазонки все еще была свежа в его памяти.

– Мы их выслеживаем, и это может оказаться нашим единственным шансом, Анри. Вы же не хотите, чтобы те мерзавцы издевались над юной девушкой? Не хотите скрывать то, что может ей помочь?

– Я заметил, что с вами глава монреальского отделения КСРБ. Почему он здесь?

– Он был с сестрой Джека, когда ее забрали, – объяснила Сара и принялась лихорадочно размышлять над словами француза. – А откуда вы знаете, что мистер Александер – канадец и что он глава их разведывательного управления?

Фарбо промолчал. Он снова повернулся было к лестнице, но Макинтайр сказала:

– Они отрезали ей палец, чтобы доказать ее начальству, на что способны!

– И кто же ее начальство? – спросил ее собеседник, не оборачиваясь.

– Она из ЦРУ.

Француз начал смеяться, но в этом странном звуке было очень мало веселья. Трое его людей с улыбками переглянулись, и Анри опять зашагал вверх по лестнице.

– Верните юную леди к ее друзьям, пока я не решу, как справиться с этой проблемой, – сказал он на ходу. – Вы были самой услужливой из друзей, Сара.

– А если бы Даньеллу забрали и вам нужна была бы помощь Джека, чтобы ее найти? – выпалила мисс Макинтайр, когда один из троих мужчин взял ее за руку.

Фарбо всего мгновение заколебался на лестнице, ведущей в дом, но потом все-таки стал подниматься дальше.

– Выполняйте приказ. Верните ее в хранилище, – бросил он своим людям.

«Господи, – подумала Сара, – он и вправду собирается нас всех убить!»

Стена сдвинулась лишь чуть-чуть, прежде чем девушку швырнули в хранилище. Она упала на пол, и очутившиеся рядом Джек, Эверетт и Александер помогли ей встать.

– Попытаетесь еще раз выкинуть что-нибудь подобное, лейтенант, и я оторву вам голову! – прошипел Коллинз.

– Это было глупо, юная леди, – сказал Панчи, отряхивая перепачканную землей одежду Сары.

Эверетт пошел в заднюю часть комнаты, а Райан и Менденхолл тем временем вернулись из вылазки в другую сторону.

– Ну? – спросил Карл, увидев в темноте их силуэты.

– Ничего. Крепкая стена – по-видимому, бетон и в придачу наверняка многослойная гидроизоляция – чтобы через это пробиться, понадобился бы динамит, а потом еще три дня земляных работ, – ответил Джейсон.

– Как Сара? – спросил Уилл.

– Думаю, Фарбо был не в настроении торговаться, – вздохнул Эверетт.

У подвижной стены полковник взял свою подругу за руку и отвел в сторону:

– Ну?

– Он не слушает, Джек. Он никак не изменил своего отношения к нам. Он все еще винит нас в смерти Даньеллы.

– Ты имеешь в виду – винит меня.

– Вообще-то это неважно, в данный момент все мы – его проблема.

Коллинз сжал руку Сары, притянул ее к себе и попытался разглядеть ее в темноте.

– Все равно спасибо за попытку, малышка.

– Итак, как мы собираемся защищаться, если дверь откроется и эти лягушатники откроют огонь из автоматов? – спросил Менденхолл издалека.

– Ну, у нас тут есть целая куча книг, и мы можем швыряться ими, – сказал Карл.

– Чудесно! – в один голос отозвались Джейсон и Уилл.

* * *

Спустя десять минут стена в передней части хранилища сдвинулась и, открыв брешь в четыре фута, остановилась.

– Полковник Коллинз – только полковник Коллинз! – будьте добры, выйдите в щель, – сказал Анри по другую сторону стены.

Сара потянула Джека за руку. Теперь он мог ее видеть, поскольку в комнату проник тусклый свет. Девушка покачала головой.

– Нет! Заставь его войти и забрать нас всех. Не двигайся, Джек, – сказала она.

В ее словах ясно слышалась мольба, и полковник понимал, что она готова заплакать.

– Послушай, – негромко заговорил он, – Фарбо – многогранная личность, малышка, но не думаю, что он способен на хладнокровное убийство. – Джек улыбнулся. – По крайней мере, здесь и сейчас.

Сара попыталась оттащить его от стены, но Коллинз высвободился и шагнул в щель.

В хорошо освещенной комнате находился один-единственный человек – Анри Фарбо. Людей его нигде не было видно. Анри молча стоял в центре комнаты и ждал, сунув правую руку в карман брюк. Коллинз тоже молчал, наблюдая за французом.

– Юной Саре стоило бы стать адвокатом, – сказал наконец Фарбо. – У нее большой талант защищать безнадежные дела.

Он сделал несколько шагов к Джеку.

– Уж не знаю, будет ли вам от этого польза, полковник, но я посодействую вашим попыткам вернуть сестру. Ничего не обещаю, задача будет сложной и трудной, но я – как и один наш общий друг – знаю, куда направляются ваши русские приятели. А теперь, если вы принимаете предложение о помощи, можете разрешить выйти остальным.

Вместо ответа Джек повернулся, сунул голову в щель и велел всем выходить из хранилища.

Анри улыбнулся, по очереди обвел всех взглядом и снова посмотрел на Коллинза:

– Итак, полковник, судьба вновь дает вам отсрочку. Можете не сомневаться, только моя подруга Сара и ужасный упрек, который я увидел в ее изумительных глазах, заставили меня передумать и изменить судьбу, уготованную вам нынче ночью. А теперь пора отсюда уходить. На улице меня ждет машина, а местным полицейским скоро пришлют смену.

– Полковник Фарбо, я изучал вас усерднее, чем изучал любого другого своего врага, но не могу понять, почему вы так поступаете. Дело не в Саре и уж наверняка не в помощи моей сестре, – покачал головой Коллинз.

– А, все-таки вы меня знаете, Джек! Меня интересует лишь одно – Близнецы Петра Великого… Конечно, когда эта маленькая экспедиция подойдет к концу.

– Да, само собой. Хотя недавно вы говорили, что Близнецы не существуют.

Анри вошел в хранилище, снял с одной из ближайших книжных полок небольшую тетрадь в кожаном переплете, сдул с нее пыль и вернулся к Коллинзу. Тот заметил, что Фарбо слегка ссутулился, но продолжал улыбаться.

– Дневник Петрова и «бумаги Латтимера», полковник, – сказал он, демонстрируя и то и другое, после чего протянул все бумаги американцу.

– Значит, они не уничтожены… Чавес и в самом деле отдал жизнь, чтобы их защитить? – спросил Джек, беря дневник.

– Он рискнул положиться на то, что убившие его люди будут к нему милосерднее, чем…

– Вы? – закончил Коллинз за Фарбо.

– Именно, – ответил тот с улыбкой.

– Ладно, Анри, но после того, как я верну сестру и вы получите эти несуществующие бриллианты… У нас с вами есть незавершенные дела.

– Согласен, полковник, – сказал француз, встретившись взглядом с Джеком.

– Итак, вы упомянули, что еще кому-то известна цель русских? – продолжил расспрашивать его Коллинз.

– Ах да. Переверните последнюю страницу дневника, рядом с картой. Там стоит имя, которое, возможно, будет знакомо вам и вашим друзьям. Этому человеку было поручено доставить дневник и записки семье Латтимера в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. Тогда он был еще студентом и находился рядом с Латтимером, когда тот сделал свое открытие. Я и сам хотел в ближайшем будущем попросить его о помощи, поскольку он знает точно, где искать, – и, возможно, подходящий момент как раз настал. Как вы говорите, время сейчас на вес золота.

Джек открыл старый дневник и увидел строки, написанные на русском языке. Он осторожно переворачивал высохшие пожелтевшие страницы до тех пор, пока не добрался до последней. На ней было во всех деталях нарисовано место, обнаруженное Л.Т. Латтимером, но без привязки к координатам, которые помогли бы найти нужные приметы вроде очертания плато или изгибов реки. Под небольшим наброском стояло имя. Коллинз прочитал его и понял, что остальные заметили его изумление.

– Что там написано, Джек? – спросила Сара.

Полковник передал ей дневник, и она вытянула тетрадь перед собой, и остальные подошли, чтобы тоже прочесть удивившую его запись. Пока все были заняты посланием, адресованным старым авантюристом своей семье, Коллинз вернулся к лестнице и уселся на нижнюю ступеньку, все еще не в силах поверить в то, что только что видел. Сара читала, и остальные тоже заглядывали в дневник, где значилось имя одного из профессоров их Группы.

«Я, Лоренс Тургуд Латтимер, сим объявляю этот дневник своим личным имуществом, а приложенный рисунок – моей заявкой на собственность, описанную в нем. Потому пересылаю это моему ближайшему родственнику, Арчибальду Латтимеру из Бостона, Массачусетс. Засим ставлю свою подлинную добровольную подпись.

Июль 23, 1968 г.

Л.Т. Латтимер, эсквайр.

Свидетелем чего является: Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий, Стэнфордский университет».

Глава 5

Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада, четыре часа спустя

Было решено, что Уилл Менденхолл и Сара Макинтайр как можно быстрее отправятся в Неваду и выяснят, где в настоящее время находится Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий.Джейсона Райана и капитана Эверетта отрядили стоять на страже у старого гидроплана «Грумман» под маленьким мостом через реку Лос-Анджелес: Джек решил, что самолет может понадобиться для срочного бегства, если их обнаружит ФБР. Райан заверил, что он не только сможет вести гидроплан, но и сумеет ускользнуть от любого, кто их ищет. Когда его спросили – каким же образом, Джейсон просто улыбнулся и ответил:

– Военно-морская хитрость, полковник.

Коллинз, Фарбо и Панчи Александер отсиживались в старом и скучном «Мотеле-6», где размышляли над дневником Петрова и записями Латтимера, надеясь с большой долей вероятности определить, где можно найти Сагли, Деоновича… и Линн. Оставалось надеяться, что им не придется тащить с собой дока Элленшоу, если тот сможет показать Саре и Менденхоллу на карте, где именно искать нужное место. Коллинз считал, что отыскать его будет непросто, поскольку насчитал вдоль реки Стикин не меньше шести маленьких плато, подходивших под описание Латтимера.

Панчи хотел вернуться в Монреаль и встретиться с остальными уже на Стикине, поскольку ему нужно было еще кое-что сделать, чтобы ублажить премьер-министра, однако Фарбо возразил, что разделяться на данном этапе – очень плохая идея с точки зрения безопасности. Он считал, что если одного из них схватят, власти в конце концов доберутся и до остальных. Поразмыслив об этом и увидев обстоятельность доводов француза, Джек согласился с ним. Нет, пусть Джонатан всю дорогу будет с Группой «Событие»!

– Скажите, полковник, как случилось, что вы с ним так сблизились? – спросил Анри у Коллинза, пока Александер в ванной комнате поправлял повязку, которую носил на покрытой синяками груди.

Джек взглянул на Фарбо и увидел, что тот смотрит на него с очень серьезным выражением лица.

– Я познакомился с Панчи в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Совместная спасательная операция с участием британской САС[48] и подразделений «Дельта»[49] в Ванкувере, Британская Колумбия, – ответил Коллинз.

– Могу я спросить, что именно было спасено во время этой совместной операции?

Серьезность француза заставила Джека улыбнуться:

– Конечно, спросить-то вы можете, Анри.

– Вы, американцы, становитесь такими скрытными с этими вашими секретами, полковник, почти как…

– Как французы? – спросил Джек, предвидя непременное похлопывание по спине от верного себе Фарбо.

Высокий уроженец Бордо перевел взгляд с Коллинза на ванную комнату: дверь ее открылась, оттуда вышел Александер и присоединился к ним. Анри снова взглянул на Джека и молча подмигнул.

Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада

Сара и Уилл сидели в директорском кабинете и ждали, когда Найлз Комптон закончит говорить по телефону. Они объяснили начальнику, зачем им нужен профессор, и Найлз пытался выяснить его местонахождение.

Сидя рядом с дремлющим Менденхоллом, лейтенант Макинтайр посматривала на двух людей Джека из отдела безопасности, которые тоже ожидали Комптона у двери его кабинета.

– Вы повсюду следуете за директором? – спросила Сара чернокожего младшего капрала.

У того был крайне смущенный вид, как будто ему неловко было выполнять эту работу.

– Да, сэр, по личному приказу директора, – кашлянув, ответил тот. – Согласно распоряжению президента, мэм.

Сару поразило, что Найлз вообще смог остаться на базе. В обмен на разрешение остаться он по указанию своего друга-президента отбывал домашний арест за то, что позволил Джеку покинуть комплекс.

– Что ж, надеюсь, вы не пристрелите его, если он попытается сбежать, – шутя сказала Макинтайр.

Младший капрал, застигнутый врасплох такими словами, обиженно посмотрел на нее:

– Как будто мне нравится его сторожить, мэм!

– Я просто пошутила, капрал, – виновато ответила девушка.

Она знала точно: что бы ни произошло за пределами комплекса, во внешнем мире, все люди Джека до единого верны своему полковнику и своему главному боссу, директору департамента 5656. Они бы ни за что не допустили, чтобы с Найлзом что-нибудь случилось.

Сара улыбнулась, пытаясь извиниться за неудачную шутку, и тут Комптон встал из-за стола и жестом велел идти за ним. Она ткнула локтем Уилла – тот, вздрогнув, проснулся и понял, что пора снова двигаться.

– Вы оба, не отставайте, – сказал Найлз двум своим охранникам. – Следуйте за мной.

– Куда мы? – спросила Макинтайр, стараясь держаться рядом с шефом, который быстро зашагал к лифту.

– Вниз, в темницу.

* * *

Семнадцатью уровнями ниже главных научных лабораторий базы, на самом нижнем уровне департамента находился маленький кордон лабораторий – как раз над первым уровнем хранилищ с артефактами. Директор Комптон предложил отделу, занимавшему сейчас эти помещения, условия получше, но начальник отдела отказался переводить своих людей. Он сказал, что им куда удобнее работать вдали от раздражающей толпы. Честно говоря, Найлз знал, что остальные ученые до сих пор не очень хорошо относятся к этому отделу, сколько бы споров и разногласий ни улаживала Группа и сколько бы раз сам директор ни вмешивался, чтобы защитить этих странных, но одержимых своим делом людей.

Отдел криптозоологии сейчас возглавлял знаменитый Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий, эксцентричный человек, но блестящий палеонтолог и антрополог. Раньше он работал в Стэнфордском, а позднее в Йельском университетах – до тех пор, пока его воззрения не сделали его изгоем в научном сообществе.

Не успели Найлз, Сара, Уилл и двое охранников выйти в коридор, как их приветствовала орущая там оглушительная музыка: ее было слышно даже сквозь закрытые двери лифта.

– У дока Элленшоу вечеринка? – спросила Макинтайр, посмотрев на наручные часы. – В полпервого ночи?

– Не то чтобы я должен был объяснять вам что-то насчет профессора Элленшоу, но ему лучше всего работается в одиночестве и ночью. Он говорит, что тогда он волен использовать «Европу» и остальное оборудование без помех со стороны супервизоров и других начальников отделов, – объяснил Комптон, смерив взглядом Сару. – И да, он имеет на то мое разрешение.

Двери лифта открылись в полутемный и изогнутый коридор, и тяжелый ритм песни шестидесятых «I was so much older then, I’m younger than that now»[50] в исполнении «The Byrds»[51] ударил людей по ушам. Найлз улыбнулся и покачал головой.

– Вы двое подождите тут. Обещаю не сбегать через самые глубокие катакомбы комплекса, – сказал он, жестом веля двум охранникам остаться.

– Неповиновение приказам? – спросила Сара.

– Ну, кое-какие объекты службе безопасности видеть необязательно, и лаборатория Чарли – один из них, – отозвался ее босс.

Песня становилась все громче, в коридоре появился какой-то новый запах. Сара посмотрела на Уилла, который, улыбнувшись, притворно нахмурился. Подойдя к стальной двери, защищавшей владения отдела криптозоологии, Найлз повернулся к Саре и Менденхоллу:

– Я знаю, что вы работаете на Джека, но отдаю вам прямой приказ: что бы вы ни увидели, с чем бы тут ни встретились – все это строго конфиденциально, лейтенанты, понятно?

– А я ничего и не вижу, доктор Комптон, – ответил Уилл.

Найлз продолжал глядеть на него в упор.

– И совсем ничего не чую, – закончил молодой человек.

Сара улыбнулась, видя вставшую перед Менденхоллом дилемму.

– Очень хорошо, – сказал наконец директор и открыл дверь.

Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий сидел за лабораторным столом, рассматривая череп животного, жившего не меньше тысячи лет назад. Ходили слухи, что птица додо, которую раньше считали вымершей, жива и здорова и обитает в глухих лесных местах северной Германии[52]. Чарли был заинтригован и хотел помочь выяснить, так это или не так. Однако все полевые экспедиции были приостановлены по распоряжению Найлза, что сделало поездку в Европу невозможной, и это очень злило профессора.

– Чарли! – завопил с порога Комптон.

Элленшоу поднял голову. У него была буйная грива белых волос, торчавших во все стороны, а воздвигнутые на лоб очки играли роль головной повязки, мешавшей этим длинным волосам падать на лицо. Пятидесятивосьмилетний профессор оглянулся и, не увидев ничего из ряда вон выходящего, вернулся к исследованию останков додо.

Директор расстроенно подошел к стереосистеме у ближней стены и выключил «The Byrds». Элленшоу чуть не свалился с высокого кресла. Он дико осмотрелся по сторонам и только теперь заметил Комптона и остальных: посетители глядели на профессора при голубоватом сиянии большой световой установки, укрепленной на потолке.

– А, Найлз, Сара, какой сюрприз! – сказал профессор, переводя взгляд с Комптона на Макинтайр. Потом он разглядел Уилла. – И лейтенант Менденхолл, – добавил Чарли сквозь зубы и быстро помахал рукой, разгоняя остатки дыма над головой.

– Профессор, – сказал Менденхолл, которому захотелось рассмеяться при виде того, как Элленшоу пытается скрыть свои незаконные действия.

– Мисс Макинтайр, ходили слухи, будто вы и этот лейтенант э-э… в бегах.

– Так и есть, Чарли. Как поживаете? – спросила Сара.

Улыбка ее стала шире. Теперь она понимала, почему Найлз настаивал на том, чтобы охранники, коллеги Уилла по отделу безопасности, их не сопровождали.

– Вот что, Чарли, полковник Коллинз прислал этих двоих, чтобы кое-что у тебя разузнать, – сообщил Комптон.

– Профессор, мне нужно, чтобы вы хорошенько подумали после того, как я задам вопрос, – сказала Сара. – И вспомнили все, что можете, ладно?

– Разумеется, я сделаю, что смогу.

– Профессор, где вы были летом тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года?

Макинтайр увидела, как взгляд Элленшоу стал отрешенным. Он повернулся к Найлзу, и в памяти его всплыло воспоминание о другой старой песне – «Incense and Peppermints».

– Лето тысяча девятьсот шестьдесят восьмого, – проговорил Чарли и замолчал.

– Доктор, вы были в Канаде? – поторопила его Сара.

Элленшоу посмотрел на нее и Менденхолла и улыбнулся.

– Мы все искали возможность улизнуть из Стэнфорда и переждать тогдашние беспокойные времена. Летняя практика для изучения индейцев тлинкитов северной страны… Индейцы жили по берегам Стикина, это река в…

– Мы знаем, профессор, продолжайте, пожалуйста, – Макинтайр уже едва не прыгала от нетерпения.

– Мы думали, нам предстоит заниматься исследованиями лишь днем, а ночи будут сплошной пирушкой… Ну, знаете, хотелось забыть про войну и протесты, про теракты… А еще это был настоящий шанс проделать значительную антропологическую работу.

– Расскажите, что там случилось, Чарли. – Найлз вгляделся в глаза старого друга. В голубоватом свете профессор выглядел еще бледнее обычного, и Комптон видел, что он вспоминает о вещах, которые предпочел бы не помнить. Чарльз медленно опустился в кресло и слегка улыбнулся директору:

– Простите.

Он опустил взгляд на свои руки.

– Время поджимает, Чарли, – снова поторопил его Комптон.

– То лето было засушливым, все животные спускались из нагорий к северу от Стикина в поисках воды, – стал рассказывать ученый. – Однажды ночью, когда мы сидели у лагерного костра и рассказывали разные истории… Ну, и вообще хорошо проводили время… Из чащи вокруг лагеря раздались самые ужасные звуки. Можно было подумать, что там, в темноте, пятьдесят человек колотят по деревьям бейсбольными битами. Некоторые по-настоящему испугались, но я был заинтригован. Уж не так ли наши доисторические собратья общались друг с другом по ночам в стародавние времена? Однако оказалось, что я был единственным, кто счел это нарушение тишины интересным.

Сара и Уилл видели: чему бы ни стал Чарли свидетелем в то далекое лето, это до сих пор его не отпускало. И еще им стало ясно, что каждое из сказанных профессором слов – правда.

Элленшоу начал рассказ с описания маленькой вылазки вверх по реке Стикин вместе с проводником, Л.Т. Латтимером. Он рассказал, как они нашли пещеру, повозки и коллекцию лагерной утвари, а после поведал о встрече с животным, которое регулярно вторгалось в его сны с того далекого лета в Канаде. Завершил он историю описанием того, как уплыл вниз по той же самой реке и никогда больше не видел Латтимера.

– Что это были за животные? – спросил Менденхолл, когда рассказчик сделал паузу, чтобы вытереть лоб.

– А? – спросил Чарльз. Он и сам не осознал, что перестал говорить.

– Те твари в лесах? – спросил Уилл, не сводивший с него глаз.

– Не знаю. Назовите их как хотите – обезьяны, утраченное звено… – профессор обвел глазами собравшихся. – Бигфуты, сасквочи[53] – как угодно. Но, как ни назови, они там были.

Сара, Уилл и Найлз молчали. Чарли снова надел очки. Лейтенанты Менденхолл и Макинтайр смотрели на него широко раскрытыми глазами: они бы не отвели взглядов, даже если бы в большой лаборатории взорвалась бомба.

– Вы наткнулись на дневник, в котором была заявка Латтимера, так? – спросил Элленшоу Сару и Уилла.

Благодаря выдающемуся уму он понял причину их расспросов быстрее, чем они ожидали.

– Да, профессор, – ответила Сара, положила руку Чарли на плечо и улыбнулась. – Не могли бы вы точно показать на карте место, где вы с Латтимером нашли пещеру?

– О господи, нет! Для этого мне пришлось бы туда вернуться. Я не могу просто взять и показать.

– Вы должны попытаться, Чарли. Сестра Джека где-то там, и вы единственный, кто тоже там был.

– Вы знаете, что после того лета я бросил заниматься антропологией?

– Я этого не знал, Чарли, – ответил Найлз.

Он видел, что Элленшоу собирается во что бы то ни стало сказать то, что должен сказать.

– Да, это животное преследовало меня тридцать один год. Но я всегда отказывался дать себе шанс исследовать его. Я знал, что оно существует и что если я попытаюсь снова его отыскать, то привлеку внимание к виду, который, похоже, очень хорошо себя чувствует и без нас. Кроме того, тот тип, Латтимер, дьявольски меня испугал, он явно был сумасшедшим.

– Чарли, нам нужно знать, где пещера, – настаивал Комптон.

Элленшоу встал и покачал головой:

– Мне нужно отправиться с вами. Я должен это сделать и ради сестры полковника, и ради себя самого. Ради себя, – почти умоляюще повторил он.

Сара перевела взгляд с Элленшоу на обеспокоенного директора. Тот сделал глубокий вдох, видя надежду в глазах профессора.

– Хорошо, Чарли. Но самое главное – сестра Джека. Если сможете, найдите своего бигфута, но сперва помогите полковнику.

Ученый кивнул и с благодарностью перевел взгляд с Комптона на Сару, потом – на Менденхолла.

– Спасибо вам.

Уилл мгновение смотрел на профессора, а после, отвернувшись, пробормотал:

– Отлично! Сперва русские убийцы, а теперь очередной миф, который час назад просто не мог существовать. И все это, вместе взятое, будет пытаться откусить мне задницу…

Сара, кивая, потрепала Менденхолла по спине.

– И не забудь про француза, который хочет всех нас убить, а еще про то, что половина правительства США пытается нас выследить.

– Да, – сказал лейтенант, глядя в пространство. – Подумаешь – монстры в лесах! Мы можем даже туда не добраться.

– Вот видишь, все дело в расстановке приоритетов, – усмехнулась мисс Макинтайр.

Часть вторая Долина Чалимантан

Глава 6

Развесив по всем стенам маленького гостиничного номера карты Британской Колумбии и Аляски, Коллинз, Александер и Фарбо сравнивали их с описанием местности у реки Стикин в письме домой Л.Т. Латтимера на последней странице дневника Петрова.

– Не знаю, Джек. Сколько раз за сотни лет Стикин менял русло, пусть даже всего на фут? – сказал Панчи. – Думаю, если я вернусь в Оттаву, я смогу накопать больше. Вдруг кто-нибудь в нашем министерстве внутренних дел сможет подать какую-нибудь идею…

Коллинз отошел от большой карты и посмотрел на него:

– Ты знаешь лучше многих других, что, если мы обратимся с этим делом в любое отделение любого правительства, нас арестуют. Но этим дело не кончится. В те места зашлют столько канадской конной полиции и разведут такую бюрократическую волокиту, что Линн наверняка убьют.

– Проклятье. Прости, Джек. Наверное, мне нужно немного поспать.

Полковник кивнул старому другу:

– У нас будет время отдохнуть по дороге в твои владения.

Фарбо сидел за столиком и прихлебывал кофе из большой чашки, морщась от ужасного вкуса. Он переворачивал страницы дневника Петрова – очень осторожно, – но все равно чувствовал, насколько хрупка была бумага.

– Если не считать упоминания о нависающих обрывах и среднего размера плато, которые наш полковник Петров описывает в рассказе о своем последнем лагере, приметы того места крайне скудны. Слишком многое с тех пор изменилось, – сказал он.

Джек оглянулся на перелистывающего дневник француза:

– Латтимеру дневник помог обнаружить золото. В бумагах и дневнике есть какие-нибудь указания на то, где именно он его нашел?

Анри закрыл старую тетрадь, взял вложенное в пластик письмо, отпечаток которого все еще сохранился на последней странице тетради, и, покачав головой, протянул все это Коллинзу:

– Я не вижу никаких ссылок на его находку, за исключением того, что он открыл потрясающую россыпь.

Джек тоже покачал головой. Он начинал думать, что они могли бы разузнать больше, если бы просто добрались до Стикина в надежде на лучшее. Скорее всего, в тех диких местах русским трудно остаться незамеченными.

В приступе досады он хлопнул по столу вложенным в пластик листком и сел. Он знал, что обманывает сам себя: берега Стикина были самой глухой, почти неисследованной областью Северной Америки, и поиски там могли походить на поиски иголки в стоге сена.

Коллинз в отчаянии принялся перечитывать заявление Латтимера о его находке и заявку.

– Почему русский полковник вообще очутился в той части света? Как кому-то удалось так заблудиться, тем более опытному армейскому офицеру? И кто, черт подери, эти дети, которых он все время упоминает? – спросил Александер. – Это наводит меня на мысль, что вся тетрадь была написана безумцем. Или… Вы вообще рассматривали возможность, что вся эта штука – фальсификация?

– Думаю, мы спросим Сару, что на сей счет сказал док Элленшоу, – ответил Коллинз и потер глаза.

Фарбо начинал склоняться к мысли, что член КСРБ прав.

– Полагаю, тот человек мог быть дезертиром из русской армии, – заметил он. – В конце концов, тогда у них царила политическая неразбериха, если я правильно помню маленькую заварушку под названием «русская революция».

– Но сбежать на Аляску, заблудиться, похоронить где-то повозки, полные золота, а после исчезнуть? – недоумевал Джонатан.

Джек взглянул на него и снова принялся медленно перелистывать документы. И внезапно нашел запись, которую искал.

– Сукин сын! – сказал Коллинз, с улыбкой положив бумаги на стол. – Это все время было тут, а мы, гении такие, не замечали!

Фарбо молча приподнял правую бровь и сделал еще глоток кофе. Панчи Александер отвернулся от большой карты и уставился на Джека:

– Чего не замечали?

– Вот! – Джек толкнул дневник через стол, показав сперва на предпоследнюю страницу. Там были заметки, набросанные почерком Латтимера.

– Он пишет, что наконец-то у него есть россыпи, аллилуйя, что они все время были прямо перед ним, под утесом, как раз там, где Петров и его дезертиры устроили свой последний лагерь. Кстати, там же Латтимер набрел на странный с виду алюминий в сотне ярдов от описываемого места.

– Он пишет про россыпи, Джек, а не про повозки, полные золота. Может, он нашел кучку алюминиевых консервных банок. Не вижу, чем это может нам помочь, – сказал Александер.

Фарбо перевел взгляд с письма на канадца, который присоединился к ним у стола. Потом француз пристально посмотрел на Джека:

– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, полковник.

– Да, Латтимер нашел вовсе не золотые россыпи. Он нашел дневник, а после обнаружил как минимум одну повозку с золотом, – кивнул Коллинз.

– Да ладно, это натяжка, Джек, – сказал Панчи, покачав головой.

– Нет, он пишет, что там, на реке, огромные россыпи, а не какая-то мелочь, вымытая водой.

Коллинз показал на дату первой записи, указанную в правом верхнем углу предпоследней страницы. Карандашные строки поблекли, но дата была ясно видна: «22 июля 1968 года».

– Но своим родным на последней странице дневника он сообщил другую дату, – сказал американский полковник. – Посмотрите сюда – в заключение он пишет, что посылает Элленшоу обратно с дневником, а сам заберет «россыпи» и двинется обратно, как только местные индейцы помогут ему погрузить находку.

– И что? – спросил Александер.

– Дата, старина. Последняя запись датирована двадцать третьим июля тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. А теперь подумай – как он мог найти месторождение, какое бы там ни было, выкопать золото, уложить и приготовиться выступить через день? Да даже через два, три или четыре дня?

– Будь я проклят! – воскликнул Джонатан. – Да, вполне возможно, что он нашел золото уже переплавленным и отлитым в монеты. Может, в американские «двойные орлы», о которых и…

– …говорится в русском дневнике, – договорили за Панчи Джек и Анри.

– Вот это называется – напасть на жилу! – улыбаясь, заявил Александер, но потом улыбка его угасла. – И все равно тут не сказано, где именно на реке Стикин надо искать.

– Думаю, сказано, – отозвался французский полковник, перелистывая письма. – Значит, так: карта в самом дневнике бесполезна, на ней нет никаких стоящих примет. Кроме этой.

Фарбо вынул из руки Джека последнюю страницу, а потом и старую карту с тонкими каракулями Латтимера.

– Вот, он пишет, что посылает Чарли Элленшоу и остальных студентов обратно в лагерь и считает, что они могут вернуться туда вниз по реке в течение двух дней, – сказал француз.

– И? – спросил Панчи, но Джек уже сложил вместе все части головоломки.

Он встал, подошел к карте и принялся ее рассматривать.

– Формулировка, мистер Александер, – сказал Анри. – Латтимер упоминает лагерь; само собой, мы решили, что он имеет в виду базовый лагерь студентов, которые наняли его проводником. Но в верховьях Стикина требуется куда больше времени на возвращение в цивилизованные места, чем жалкие два дня пути, значит, это должен быть другой лагерь, возможно…

– Рыбацкий поселок, – сказал Джек, повернувшись лицом к своим собеседникам. – Он называл лагерем рыбацкий поселок, а точнее – поселок рыбаков-тлинкитов.

С этими словами Коллинз ткнул пальцем в какое-то место на большой карте:

– Вот тут есть поселение Вахачапи.

– Даже если это не так, полковник, по-моему, это подходящее место, чтобы начать поиски именно с него, – согласился француз, после чего встал, вышел в туалет и вылил свой кофе в унитаз.

– Если юная Сара привезет что-нибудь из вашего комплекса, полковник, я молюсь, чтобы это был настоящий кофе. Если возможно – кофе, обжаренный по-французски, – заявил он.

Джек ничего не ответил, зная, что Фарбо пытается хоть на мгновение отвлечь его от мыслей о Линн. Вместо ответа Коллинз повернулся и снова посмотрел на карту – прежде всего на ее название, которое невольно предвещало беду: «Неисследованная местность – дикие места архипелага Стикин».

* * *

Два часа спустя, когда Джек вот-вот должен был протоптать дорожку на грязном ковре от большого окна номера к стене с картой, Сара наконец вернулась из комплекса в Неллисе. Она обняла Коллинза и по тому, как тот напрягся, поняла: ему не терпится пуститься в путь.

Американский полковник медленно отодвинул мисс Макинтайр, увидев, что между ней и Уиллом Менденхоллом стоит не кто иной, как Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий.

– О нет, док, это вылазка не для вас, извините, – сказал Джек, сверля Сару и Уилла свирепым взглядом. – Довольно того, что мы, вероятно, отправимся из-за этого в тюрьму.

Чарльз, экипированный ярко-оранжевым охотничьим жилетом, зелеными штанами и такой же рубашкой, поправил на носу очки и уставился на Коллинза. Профессор не двинулся с места и только переминался с ноги на ногу.

– Это все Найлз. Он настоял, чтобы Чарли присоединился к нашей шайке людей вне закона, – сказала Сара, выйдя из-за спины Коллинза и показывая глазами на Александера и Фарбо.

– Э-э… Полковник, думаю, мне нужно присоединиться к вашей экспедиции. Помочь вам вернуть сестру, – начал оправдываться Элленшоу.

– Возможно, доку есть что сказать и вам стоит его выслушать, – поддакнул Менденхолл.

Он все еще не переступил порог номера и, судя по его виду, нервничал почти так же сильно, как Чарли.

Коллинз молча уставился на Уилла. Его взгляд сообщил молодому лейтенанту все, что тому нужно было знать.

– Или нет, – сказал Менденхолл, отводя глаза. – Э-э, мы тут привезли кое-какие припасы и снаряжение. Пойду-ка проверю все это.

Уилл, не оглядываясь, поспешил прочь и запрыгал вниз по лестнице. Пусть из-за Элленшоу с полковником сражается Сара!

– Джек, думаю, тебе стоит послушать, что скажет Чарли. Ему знакомо место, которое мы ищем, он может его отыскать и узнать, – принялась уговаривать полковника его подруга.

В конце концов Коллинз сдался и шагнул в сторону, дав профессору войти.

– Ладно, док, у вас есть две минуты, – объявил он. – Убедите меня, что ваше участие окупит вес груза, который нам придется из-за вас выкинуть из самолета.

Хиндершот слабо улыбнулся и вошел в комнату. Он кивнул Панчи, который молча смотрел на седовласого профессора, а потом увидел Фарбо – и остановился как вкопанный.

– Да, профессор, странные обстоятельства требуют странных знакомых, – сказал Анри, кивнув. – Если я не ошибаюсь, вы ведь занимаетесь монстрами, верно?

– Я – криптозоолог, да.

– Я-то думал, вы должны были пресытиться вашей крайне странной профессией еще на Амазонке, доктор, – сказал Фарбо и потрепал высокого худого человека по спине.

– Ладно, можете рассказать вашу историю по дороге к самолету, – бросил Джек, снимая со стены приколотые к ней карты. – Если история будет плохой, вам придется как можно лучше обрисовать нужное место, а после вернуться в Неллис автостопом и передать директору: «Спасибо за предложение, но – нет». Я ясно выразился, док? – спросил Коллинз, быстро сложив карты и метнув на Элленшоу еще один убийственный взгляд.

– Да-да, полковник… Э-э, очень ясно, – вздохнул тот.

– Что ж, нас мало, отчаянно мало. Мы – братья по оружию. – Анри посмотрел на Сару, улыбнулся и слегка поклонился. – Плюс одна сестра. И отправляемся мы на север – не остановимся, пока не свалимся с края мира.

Улыбнулся только Чарли: остальные уже выходили из комнаты.

– Вообще-то я думаю, что мы всего лишь свалимся за край карты, полковник Фарбо, – сказал ученый.

Анри приподнял правую бровь и жестом пригласил его выйти первым:

– Как раз это, мой дорогой профессор Элленшоу, меня и пугает.

Два часа спустя

Эверетту и Райану казалось, что они проторчали возле гидроплана полночи. До рассвета оставалась всего пара часов.

Взглянув на наручные часы, Карл перевел взгляд на крутой склон, который удерживал струйку воды в русле реки Лос-Анджелес. Высокая проволочная сетка вдоль берегов мешала всем, кроме любителей быстрой езды и торговцев наркотиками, соваться в русло. Капитан начал ощущать знакомое, никогда не подводившее его покалывание в задней части шеи.

Джейсон обошел правый крыльевой поплавок «Груммана» и наклонился, чтобы проверить главную опору шасси. На этой стороне давление в шине было низким, но с этим он ничего не мог поделать. Не разгибаясь, лейтенант сделал вид, что проверяет другие места большого колеса.

– Капитан, у меня такое ощущение, что… – начал он.

– …за нами наблюдают, – договорил за него Эверетт. – Побудь там еще минутку. Не распрямляйся.

Пока «Грумман» привлекал лишь внимание случайных зевак. Пока Райану и Эверетту везло: ни один прохожий не позвонил в полицию, чтобы спросить, почему древний самолет стоит под мостом на реке Лос-Анджелес. Карл благодарил небеса за то, что все в Л. А. занимались лишь своими делами: если что-то не касалось лос-анджелесцев напрямую, их это не очень-то интересовало. Но теперь военно-морской капитан начинал задаваться вопросом – не кончилось ли их везенье?

В конце концов Карл заметил, кто следит за ними. В свете уличных фонарей он разглядел двоих, но не сомневался, что на самом деле наблюдателей больше. Узнав водонепроницаемые куртки, которые любили носить оперативники ФБР, Эверетт покачал головой. «Для них это все равно что штатское платье», – подумал он.

– У нас федералы слева и, наверное, еще сзади, – сообщил он своему молодому напарнику. – Ладно, лейтенант, пришло время для начального класса актерского мастерства. Я хочу, чтобы ты засмеялся, потом обогнул самолет, дошел до трапа и забрался внутрь, а я пойду в сторону хвоста. Когда дам сигнал – заводи эту проклятую штуку!

– Ладно, но как же полковник? Разве мы не должны…

– Джентльмены, это ФБР. Пожалуйста, отойдите от самолета! – услышали они незнакомый голос.

Эверетт закрыл глаза, поняв, что к нему подкрались сзади.

Двое агентов неожиданно выступили из темноты позади самолета. Они держали наготове оружие, направив его на Карла с Джейсоном. Капитан почувствовал, как один из агентов вынимает его девятимиллиметровую «беретту», засунутую сзади за пояс брюк. Другой ждал, пока Райан выпрямится, чтобы попытаться его взять.

– В вашем личном деле сказано, что вы хороший моряк, капитан Эверетт, поэтому я ожидаю, что вы пойдете с нами без сопротивления. А когда появятся полковник Коллинз и остальные, мы возьмем и их, – сообщил Карлу обыскивавший его фэбээровец.

– Послушайте, вы же знаете, чем мы занимаемся. Почему бы вам не развернуться и не уйти? – спросил Эверетт, чувствуя, как агент обшаривает его одной рукой в поисках другого оружия.

– Мы выполняем приказ, капитан, – ответил тот. – Если бы мы могли вас отпустить, мы бы отпустили. Президент говорит, что вы очень многим наступили на ноги, так что лучше отойдите в сторонку и позвольте нашему ведомству и канадским властям справиться с ситуацией.

– Мой друг, поскольку вы читали мое дело, вы, конечно, должны были прочесть, кто тут главный. И вы думаете, что он это так оставит? – спросил Карл, наконец повернувшись и впервые увидев, что его собеседник молод, – пожалуй, даже слишком молод.

– Наше начальство не любит посылать нас на операцию без точной информации, капитан, – ответил ему агент ФБР. – Мы достаточно знаем о полковнике Коллинзе, поэтому русло обложили еще пятнадцать наших людей.

Эверетт огляделся и увидел на старом мосту впереди и сзади мелькающий свет фонариков. Те, кто уже спустился под мост, пока вели себя тихо, и Карл подозревал, что там, наверху, осталась как минимум еще одна команда.

Райан вышел из-под шасси с поднятыми руками. В свете уличных фонарей, горящих наверху, было видно, как он пожал плечами.

– Капитан, ваш долг обо всем рассказать этим парням, – заявил он. – Если вы не расскажете, это сделаю я.

Агент, державший Эверетта на расстоянии вытянутой руки, посмотрел на Джейсона поверх плеча высокого «морского котика», но воздержался от вопроса, о чем идет речь.

– Рассказать что? – спросил второй агент, ведя лейтенанта к передней части самолета.

– Послушайте… – начал капитан.

Он опустил руки и приподнял брови, словно спрашивая, нет ли против этого возражений. Агент кивнул, но отошел подальше назад, чтобы держаться вне пределов досягаемости длинных рук и ног Карла.

– Я – милый парень, – заявил Эверетт. – Черт, я знаю, что вы просто делаете свою работу. Даже у Райана бывают моменты просветления, но человек, на которого мы работаем, он, ну… Как я это называю?

– Когда злится, он просто зверь, – договорил за него Джейсон.

– Спасибо, мистер Райан. Видите ли, дело не только во мне. Полковник Коллинз кое-что вбил себе в голову, и…

Над ними на мосту раздались глухой стук и кряканье. Потом – лязг металла и такой звук, будто что-то скользило вниз по крутому бетонному скату.

– Хотя неважно, – сказал Эверетт. – Уже слишком поздно.

Первый агент нахмурился и стал нервно оглядываться по сторонам, но потом попытался принять крутой и уверенный вид.

– Неплохая попытка, – сказал он и потянулся за рацией. – Второй и Третий, это Первый, доложите обстановку.

Ему ответил только шум статических разрядов. Фэбээровец слегка изменился в лице.

– Группы вторая и третья, доложите! – потребовал он громче – пожалуй, слишком громко, выдав Эверетту и Райану, что начинает сильно беспокоиться.

Карл молча скорчил издевательскую гримасу и пожал плечами. Агент поднял пистолет и ясно дал капитану понять, что тот под прицелом. Эверетт покачал головой. И тут послышался звук шагов нескольких человек. Стоявшие под мостом увидели, как три группки людей съехали по бетонным берегам реки. В одной из них был человек, смахивавший на длинноволосое пугало. Этот длинноволосый шлепнулся на задницу, но тут же вскочил и поспешил за остальными.

Агент невольно повернулся к спускающимся сверху людям, и в тот же миг Карл легко схватил его за запястье и без особых усилий выкрутил у него из руки пистолет. Райан не был таким экспертом по разоружению, как капитан, – он изо всех сил наступил на носок правой ноги другого агента и рубанул его по шее. Тот выронил пистолет, который лейтенант еле успел поймать: он чуть было не упустил противника, но затем перехватил понадежнее.

– Внизу все чисто, мистер Эверетт? – раздался голос из темноты.

– Чисто, полковник, – отозвался Карл.

Он вынул обойму из девятимиллиметрового револьвера, передернул затвор, выбросив патрон из ствола, и сунул оружие обратно в руку агента. Джейсон Райан поступил точно так же со своим трофейным пистолетом.

В конце концов из темноты примаршировали восемь агентов ФБР – вид у них был взбешенный и очень расстроенный. Один из них посмотрел на человека, которого только что разоружил Карл, и покачал головой.

– Они набросились на нас, прежде чем мы поняли, что там кто-то есть, – попытался он оправдаться.

– Вы должны были лучше помнить ваши тренировки в Куантико[54], – сказал Джек, появляясь из-за спин агентов. – На открытой местности в гражданских населенных пунктах нет такого понятия, как охраняемый периметр.

Потом Коллинз посмотрел на главного фэбээровца:

– Ваши люди слишком невнимательно относились к прохожим. Они больше заботились о том, чтобы их не заметили, чем о том, чтобы охранять периметр от любого неприятеля… А мы, сэр, и есть неприятель.

Фарбо, стоя рядом с Сарой и Элленшоу и все еще держа под прицелом трех агентов, улыбнулся. Он знал, что Коллинз был самым сто́ящим врагом, который когда-либо у него был. У Джека ушло всего несколько мгновений, чтобы учуять засаду, когда они проходили по мосту, и еще несколько секунд, чтобы составить план, как обезвредить противника без кровопролития.

– Полковник, когда я прочитал ваше незасекреченное армейское досье, я сразу сказал, что у нас маловато людей, но вы же знаете, какими могут быть последствия всего этого в Вашингтоне, – заговорил главный агент. Потом он посмотрел себе под ноги, пожал плечами и снова взглянул на Коллинза. – Что ж, вы нас взяли. Но я прошу вас как бывший солдат бывшего солдата: передумайте и позвольте другим справиться с этим делом. Передайте нам информацию, которой вы располагаете, и позвольте нам самим выследить русских. У нас есть друзья в Канаде.

Джек кивнул Райану, жестом приказывая ему готовить самолет к отлету, и снова посмотрел на агента.

– А у нас есть друг здесь, и сдается мне, он даже говорит по-канадски, – ответил он фэбээровцу.

Панчи захотелось засмеяться, но он понял, что его друг просто пытается донести до агентов свою точку зрения.

– Что ж, полковник… Мы попытались. – Агент протянул полковнику руку. – Удачи, и надеюсь, вы добьетесь задуманного.

Коллинз посмотрел на протянутую руку и пожал ее.

– О, это очень трогательно, но не мешает подумать о том, как бы убраться отсюда к дьяволу, полковник, – сказал Фарбо.

Он помахал Менденхоллу, чтобы тот принес вниз пожитки, и повернулся помочь ему.

– Лос-анджелесская полиция, возможно, будет не так отзывчива, – добавил француз. – На тот случай, если вы забыли, мы оставили в доме Чавеса двух их связанных собратьев.

Джек огорченно прикрыл глаза. Он и вправду об этом забыл.

– Не тревожьтесь, их нашли спустя час после того, как вы покинули дом, – сказал агент ФБР. – Полковник, я дам вам два часа, а потом мне придется сообщить, что вы двинулись на север.

Он выпустил руку Коллинза и улыбнулся:

– Кажется, я слышал слова «на север от Торонто», если не ошибаюсь.

На этот раз Джек ответил улыбкой на улыбку:

– Да, Торонто.

Спустя десять минут агенты ФБР держали фонари, стоя на мосту в четырехстах футах от бездействующего «Груммана». Самолет был до отказа забит людьми и снаряжением. Сара втиснулась на сиденье рядом с двумя рюкзаками, ружьем и Фарбо. Бросая взгляд в сторону, она каждый раз видела кривую улыбку француза и покачивание его бровей.

– Не беспокойтесь, малышка Сара, вам придется выносить мою близость всего несколько минут. Я не жду, что этот реликт оторвется от земли… Вряд ли он сможет поднять столько груза, – скептически заключил французский полковник.

– Спасибо, Анри. Или вы – или мост… – вздохнула мисс Макинтайр. – В любом случае дело будет швах.

Райан, рядом с которым в кресле второго пилота сидел Джек, потянулся к верхнему пульту управления и передвинул в крайнее положение оба дроссельных рычага.

– Когда я скажу, полковник, вы потянете на себя штурвал как можно дальше и как можно сильнее, – распорядился Джейсон сквозь шум ревущих двигателей, отпустив тормоза.

Коллинз с очень неуверенным видом взялся за штурвал «Груммана». Сперва он осторожно прикоснулся к нему, потом крепко в него вцепился.

– А ему положено так вибрировать? – спросил он, широко распахнутыми глазами уставившись на быстро приближающийся мост и на держащих фонарики агентов.

– Откуда мне знать, полковник? Я всего три раза в жизни летал на тренировочном самолете с открытыми пропеллерами! – прокричал Райан.

Он закатился смехом, потянул на себя штурвал и крикнул еще громче:

– Давайте, полковник, давайте!

Гидроплан подпрыгнул, заставив агентов впереди броситься врассыпную. Потом он подскочил еще раз.

Одним из вкладов Алисы Гамильтон в усовершенствование старого самолета было снабжение его бортовым компьютером, который не только проецировал голографическое изображение приближающегося моста, но и говорил голосом, похожим на голос «Европы» из Группы «Событие». Теперь этот голос начал предупреждать Райана о приближающейся опасности:

– Внимание, обнаружено препятствие. Внимание, превышен максимально допустимый вес груза. Внимание, на пути самолета обнаружено препятствие. Измените курс! Измените курс! Измените курс! – проговорил сексуальный женский голос, когда «Грумман» тяжело отскочил от бетона.

– Ты собираешься перепрыгнуть через этот чертов мост?! – громко спросил Коллинз.

В конце концов нос гидроплана приподнялся над руслом реки.

– Давай, старушка, лети, проклятье, лети! – завопил Джейсон, в то время как остальные в салоне самолета молились в ожидании внезапного столкновения, которое продемонстрирует, что мост, хоть и старый, был выстроен на славу.

«Грумман» взлетел, и когда он с ревом пронесся над мостом, едва не задев перила, все почувствовали удар: заднее колесо врезалось в один из старых мостовых фонарей. Стекло, сталь и колесо гидроплана полетели на тротуар моста, заставив несколько машин резко свернуть, чтобы уйти от несущихся на них обломков. Потом гидроплан внезапно нырнул носом к реке, но Райан справился с ним: он полностью выпустил закрылки, яростно работая рукояткой управления старым гидроприводом. И наконец самолет поднялся в ночное небо и полетел над самыми проводами и крышами домов.

Молодой пилот облегченно вздохнул, почувствовав, как гидроплан выровнялся. Набрав высоту, он стал слушаться лейтенанта лучше, и тот снова начал медленно работать рукояткой управления закрылками.

– Куда летим, полковник? – спросил Райан набравшись наконец храбрости, чтобы снять руку со штурвала и вытереть пот со лба.

– Мы заправимся в устье реки Колумбия в Орегоне, а потом дотянем до Ванкувера. Молись только, чтобы канадские власти нас не сбили. Мы с ними не так хорошо знакомы, как с ФБР, – ответил Джек.

– Тогда – аминь.

Джейсон повернул на север, летя над портом Лос-Анджелеса, и Коллинз тоже заставил себя расслабиться. Сглотнув, он наконец отважился подумать о сестре и стал молиться, чтобы она была еще жива.

– Держись, девчушка, просто продержись еще немного, – пробормотал Джек, глядя на свое отражение в боковом стекле.

Несколько членов Группы «Событие» справились с первым этапом миссии, в которой впервые вообще отсутствовал план, если не считать намерения найти. А в случае Джека Коллинза (если поиски закончатся провалом) – еще и уничтожить.

В шестидесяти милях к юго-востоку от озера Дииз, Британская Колумбия (верховья бассейна реки Стикин)

Линн Симпсон поневоле отдавала должное двум русским и их маленькой армии проводников и наемников: они позаботились обо всем, начиная с продовольствия и перевалочных лагерей и кончая местами для дозаправки во время долгого и трудного пути. Вертолеты совершили перелет от городка Врангель близ национального аляскинского лесного заказника «Тонгасс» до реки Стикин в шести милях к югу от озера Дииз в Британской Колумбии. Линн сперва удивилась, что Сагли и Деонович так щедро делятся с ней информацией об экспедиции, но потом поняла: по их замыслу ей не суждено вернуться вместе с остальными. Так почему бы было не посвятить ее в ближайшие планы?

Четыре новеньких вертолета Сикорского[55] летели вдоль берега реки так низко, как только позволяли деревья. Час назад они чуть не повстречались с маленьким «Белл Рейнджером» канадской конной полиции, но нанятый русскими опытный пилот ловко ускользнул, нырнув ниже линии холмов, окаймлявших Стикин.

Вертолеты были забиты снаряжением и людьми, которые поджидали своих боссов в Сиэтле. Без сомнения, каждый этапоперации разрабатывался с тех пор, как неделю назад был убит магнат лесозаготовок Серта.

Линн наблюдала за возвышающейся впереди горной грядой Стикин, когда к ней приблизился мужчина, которого ей представили как доктора экспедиции по фамилии Лионовский или что-то вроде этого. Девушка не могла запомнить всех имен, а значит, плохо справлялась со своей работой. Она собиралась предать правосудию всех мерзавцев до единого, если выйдет из заварушки живой.

Врач бесцеремонно схватил мисс Симпсон за руку и начал разматывать повязку, прикрывавшую место, где раньше был указательный палец. Он осмотрел рану, пару раз потыкал в воспаленную кожу вокруг и удовлетворенно хмыкнул. Затем, заново наложив повязку, медик порылся в своей черной сумке и вытащил шприц.

– Антибиотики, – сказал он, наклонившись к Линн.

– К чему эти хлопоты? – спросила она и уточнила: – Я имею в виду – непохоже, чтобы меня собирались отпустить, когда русские найдут то, что ищут.

– Я делаю, что мне велят, юная леди. Меня не заботят планы моих работодателей. Главное, что они платят.

– Вы говорите как истинный наемник.

Доктор жестом велел ей встать и приспустить джинсы, которые Линн выдали день тому назад. Она так и сделала, оголившись не настолько, чтобы это понравилось молодому врачу, и тот воткнул иглу. Когда пленница оглянулась, несколько других наемных убийц восхищались верхней частью ее задницы.

– В конечном итоге, разве все мы не являемся лишь наемниками? Даже у вас в вашем агентстве есть начальство, – возразил ей медик.

Симпсон не собиралась пускаться с ним в философские дебаты, поэтому застегнула джинсы, села и пристально глядела на всех остальных до тех пор, пока те не отвернулись.

Доктор потянулся к багажной полке, снял с нее пластиковый пакет и протянул Линн.

– Полагаю, размер ваш. Дни здесь все еще теплые, но ночью может быть холодно.

Девушка открыла прозрачный пакет и вынула дорогую ярко-желтую стеганую куртку. Она перевела взгляд с куртки на врача и нахмурилась:

– Это сделает из меня отличную мишень в лесу.

Медик, ничего не ответив, пошел прочь. Ему приходилось хвататься за привязанное снаряжение, чтобы удержаться на ногах, когда вертолет поднимался и нырял, летя над верхушками деревьев.

Линн положила куртку рядом с собой. Тем временем большой вертолет выровнялся и начал опускаться. Они подлетели к какому-то поселку, который казался почти заброшенным. Пока вертолет кружил над селением, пленница заметила несколько маленьких рыбачьих лодок, не больше пятнадцати футов в длину. Наконец пилот посадил машину на небольшой поляне примерно в трехстах ярдах от густого леса, окаймлявшего подножье гор. А далеко в стороне на каменистую землю опустился еще один вертолет.

Девушка продолжала сидеть, и вскоре к ней приблизился Дмитрий Сагли в дорогих туристических ботинках, джинсах и ярко-красной рубашке – так раньше одевались лесорубы, – и выглядел он крайне нелепо. Гангстер даже надел подтяжки. Линн не удержалась от улыбки, хотя и спрятала ее, прикрыв рот рукой.

– Мы в рыбацком поселке Вахачапи. Он маленький, и живут тут индейцы тлинкиты. Если вы попытаетесь сбежать или дать знать местным, что вы в беде, мы пристрелим не только вас, но всех здешних жителей, включая детей, – заявил ей Дмитрий. – Понятно?

– Я отлично понимаю вас с тех пор, как вы впервые открыли свою грязную пасть там, в Вирджинии, – огрызнулась пленница.

– Значит, вы понимаете, что это не мы убьем здешних людей, а вы.

С этими словами Сагли повернулся и пошел к опускающемуся трапу, а десять его людей начали распаковывать снаряжение и припасы.

Линн покачала головой, схватила куртку, которую дал ей врач, и вслед за Дмитрием вылезла из вертолета.

Шагнув на каменистую землю, она удивилась поразительной красоте этого места. Позади и впереди – горы, неподалеку – река: местечко идеально подошло бы для любителей природы. Но Симпсон не увидела там людей, и ее воодушевление быстро угасло.

Примерно в ста ярдах впереди она заметила Деоновича и Сагли, которые разговаривали приглушенными голосами, ни разу не удостоив ее взглядом.

Как следует осмотревшись, Линн заметила нечто вроде сельской лавки: возможно, там продавали наживку местным индейцам. Рядом с трехэтажным магазином стоял большой ледник с охладительной башней, а возле него – маленький склад.

Вскоре на пристани появились несколько местных жителей, которые принялись наблюдать, как вновь прибывшие разгружают вертолеты. Здесь были мужчины всех возрастов: у молодых индейцев волосы были длинными, у тех, что постарше, – коротко стриженными. Кожа их приобрела медный оттенок из-за того, что они жили и работали на открытом воздухе, и, как у всех рыбаков, у этих людей был вид честных тружеников.

Потом мисс Симпсон увидела старуху, которая шла от реки с двумя корзинами, полными рыбы. Ширококостная индианка посмотрела в сторону Линн, а потом бросила быстрый взгляд туда, где стояли двое русских. Снаряжение, которое выгружали из четырех вертолетов, она как будто не заметила.

«Твое счастье, – подумала девушка. – Чем меньше местные будут любопытствовать, тем больше у них будет шансов пережить визит убийц, которые вторглись в их спокойный дом».

– Вертолеты «Сикорский S-76»… Целых четыре. Да, есть рыболовы, которые умеют путешествовать с размахом, – услышала она вдруг позади женский голос.

Пленница вздрогнула, обернулась и увидела совсем молоденькую девушку лет шестнадцати: та стояла, положив руку на гладкий светло-голубой бок хвостовой балки вертолета, на котором прилетела Линн. Симпсон оглянулась на Сагли и Деоновича, но те наблюдали за разгрузкой снаряжения. Тогда она снова повернулась к этой хорошенькой девушке в темно-зеленых рабочих брюках и черной рубашке. Черные, как вороново крыло, волосы местной обитательницы выгодно контрастировали с ее светлым лицом, две черные косы свисали на спину. Удивительно было увидеть среди множества канадских туземцев европейскую девушку.

– Вижу, вы знакомы с вертолетами, – сказала Линн, подойдя к ней.

– Конечно. Мы здесь видим много красивых и очень дорогих вещей. Видите ли, богатые доктора и тому подобные люди нанимают тут проводников для своих рыбачьих и охотничьих вылазок. А еще я учусь в колледже в штате Вашингтон, поэтому имею представление, как живет остальной мир и по каким правилам он играет, – объяснила девушка.

Потом, заметив, что ее заявление озадачило незнакомку, она пояснила:

– Сперва бабушка учила меня дома, а потом я рано поступила в колледж. Другие делают вид, что поступить очень трудно, но это не так.

Линн улыбнулась и огляделась по сторонам, удивляясь немноголюдности рыбацкого поселка.

– Я не хотела быть снисходительной, просто вы не похожи на студентку, – пробормотала Симпсон. – Я имею в виду… Э-э… Дьявол, я не знаю, что я имею в виду!

Девушка убрала руку с алюминиевой обшивки «Сикорского» и внимательно посмотрела на Линн.

– А вы не очень похожи на женщину, которая любит охотиться или рыбачить, – сказала она.

– Туше́, – с улыбкой созналась мисс Симпсон.

Девушка перевела взгляд с нее на большую группу мужчин, которые складывали на берегу мешки и ящики. Когда она снова взглянула на Линн, на лице ее читалось любопытство, но оно исчезло так же быстро, как и появилось.

– Итак, ваши родители заправляют в этом поселении? – спросила Симпсон.

– Мои родители умерли. Я живу с бабушкой и – да, тут все принадлежит ей. Все на милю вверх по склону горы, и даже вода, которая течет на этом участке реки, – все это куплено и оплачено много лет тому назад. Моя семья покупает рыбу у тех немногих тлинкитов, которые еще живут в здешних местах. Мы замораживаем рыбу и продаем ее на юг, в Ванкувер и Джуно.

– Сожалею насчет ваших родителей.

Девушка улыбнулась:

– Зачем вам о них сожалеть? Я никогда их не знала, моя мать умерла в родах, когда я появилась на свет, а отца убили несколько лет спустя. Боюсь, все, что у меня от них осталось, – это фотографии.

Ее улыбка стала шире:

– Хотите на них посмотреть?

Линн с первого взгляда невольно почувствовала симпатию к этой юной девчушке. Вряд ли ей было больше шестнадцати лет, но она сказала, что уже учится в колледже. С точки зрения мисс Симпсон, это делало ее выдающимся человеком. К тому же у нее была заразительная улыбка.

– Да, хочу, – быстро сказала Линн. – И мне бы хотелось познакомиться с бабушкой девушки настолько умной, что она смогла поступить в колледж в столь юном возрасте.

Симпсон внимательно наблюдала за собеседницей. Может, удастся как-нибудь дать ей понять, что здешним людям лучше не вмешиваться в дела визитеров? Линн не доверяла слову Сагли, что русские не будут никого калечить и убивать, чтобы раздобыть то, за чем явились… Или чтобы скрыть от властей сам факт своего появления.

– Меня зовут Марла Петрова, – сказала ее новая знакомая.

– Я – Линн. Рада знакомству, Марла.

Мисс Симпсон повернулась, чтобы последовать за местной жительницей, и невольно заметила, как внимательно та разглядывает выгруженное из вертолетов снаряжение. Девушка как будто размышляла – по какой причине сюда привезли всякие необычные вещи? Взгляд ее задержался на самом длинном из четырех покрытых брезентом предметов, но, к чести девушки, она ничего не сказала и легкой походкой прошла мимо Сагли и Деоновича.

Дмитрий мгновение наблюдал за Линн и ее спутницей, потом бросил напоследок несколько слов Григорию и, не сводя глаз с двух девушек, последовал за ними к маленькому магазину.

Высокий партнер Сагли провожал взглядом всех троих, пока они не исчезли в деревянном доме.

Внезапный порыв ветра шевельнул винты четырех вертолетов. Деонович отвернулся, чтобы поднятая ветром пыль не летела в лицо, и тут ему послышалось, будто где-то вдалеке рухнуло дерево. Ветер стих, и Григорий уставился на другой берег реки. Он пристально вглядывался в даль, и ему показалось, что в лесу что-то шевельнулось, но в темной чаще, полной длинных теней гигантских деревьев, трудно было что-либо разглядеть. Русский отвернулся и вдруг понял, что именно чувствовал, когда смотрел на дальний берег быстрой реки: то было ощущение, что за ним наблюдают.

* * *

Войдя в магазин, Линн удивилась, обнаружив, что он куда современней, чем можно было предположить по виду его старого деревянного фасада. Тут висели новые рекламы пива «Куэрс», «Молсон», «Мусхед» и «Бадвайзер», стояли современные витрины со всеми брендами рыболовного снаряжения и даже имелся отдел, где это снаряжение выдавалось напрокат. Пол был не просто дощатым, а застеленным ярко блестящим бежевым линолеумом. На чистых, без пыли, полках стояли рядами банки, свисающая с потолка гигантская вывеска гласила: «Водонепроницаемые товары», а по соседству имелся еще и молочный отдел, который торговал свежим молоком и яйцами.

– Что ж, вот она – последняя остановка в цивилизованном мире перед дикими местами Стикина, – сказала Марла, жестом пригласив Линн проследовать за ней за большой прилавок справа от прохода.

Мисс Симпсон увидела, как Сагли шагнул в магазин и подозрительно окинул взглядом помещение. Русский позволил себе расслабиться, лишь когда увидел, что в большом магазине нет ни одного покупателя. Линн заметила, как Дмитрий поправил что-то под распахнутой курткой, явно предупреждая ее, что вооружен.

– Большинство фотографий у меня на втором этаже, но несколько бабушка держит здесь. Мы называем это «нашей стеной призраков». – Марла улыбнулась, показав на старую черно-белую фотографию высокого светловолосого мужчины и красивой миниатюрной женщины, в жилах которой явно текла индейская кровь. Мужчина ростом не меньше шести футов и четырех-пяти дюймов обнимал женщину, которая была на добрых полтора фута ниже его.

– Это мои родители. Бабушка говорит, мама ждала меня, когда сделали эту фотографию.

– Ваша мама была красивой женщиной, – сказала Линн, повернувшись к девушке и улыбнувшись при виде того, как откровенно та гордится своими родителями.

– И чем зарабатывал ваш отец? Управлял этим магазином? – спросил Сагли, подойдя к прилавку и снимая рабочие перчатки.

– Ее отец был проводником. Никто в мире не знал этих мест лучше моего Эрика: он вырос у Стикина и никогда не уезжал от здешних вод, – услышали Линн и Дмитрий ответ и повернулись на голос. Из задней комнаты вышла старая женщина, вытирающая руки посудным полотенцем. Она посмотрела на незнакомцев и приподняла бровь. На старухе были просторные хлопчатобумажные штаны и яркая красно-черная шерстяная рубаха, а волосы ее были стянуты в узел. Она выглядела очень живой и проворной для женщины, которой явно перевалило за шестьдесят.

– О, здравствуйте, – сказала Симпсон, выйдя из-за прилавка.

– Ищете проводника? Обычно канадская конная заранее предупреждает нас о рыбаках, которые направляются в сторону утеса Джексона, – ответила старуха.

– Мы прилетели из Джуно, – сказал Сагли, рассматривая ее.

– С Аляски… Но вы ведь русские, верно? – сказала, приблизившись, эта невысокая женщина.

Шагнув за прилавок, она вопросительно посмотрела на внучку.

– Бабушка, это Линн. Линн, это моя бабушка Хелена, и… Э-э… Я не знаю вашего имени, – Марла повернулась к Сагли.

Русский промолчал, взглянул на свою пленницу и снова надел перчатки.

– Итак, насколько я понимаю, вы путешествуете вверх по Стикину? – спросила бабушка Марлы.

Линн собиралась ответить, но тут Дмитрий хлопнул одной рукой в перчатке по другой.

– Мы собираемся разведать кое-что и посмотреть здешние достопримечательности, – сказал он.

– Достопримечательности? На берегах Стикина? – спросила пожилая женщина с улыбкой, снова приподняв бровь.

– Извините бабушку, она иногда бывает не в духе, – сказала Марла, выйдя из-за прилавка. – Но она говорит так только потому, что беспокоится о вас. Стикин может быть очень опасным местом для тех, кто не знает точно, куда направляется и чем хочет заняться. Может, сейчас река и спокойна, но стоит с севера накатиться маленькой грозе, как Стикин тут же превратится в ревущий поток.

– У нас есть хорошая экипировка на случай любой неожиданности, юная леди, – объявил Сагли.

– Многие дураки забирались в леса, в горы и в долину Стикина, будучи хорошо экипированными. И мы находили кое-что из их прекрасной экипировки, когда она плыла вниз по течению неделю-другую спустя, – заметила бабушка Марлы, отпирая кассовый аппарат. – А теперь скажите, чем мы можем вам помочь, прежде чем вы отправитесь дальше?

Дмитрий посмотрел на юную девушку и старуху, взял Линн за руку и потащил к двери. Мисс Симпсон заартачилась было, но русский сильнее сжал ее руку, дав понять – довольно разговоров.

После того как они вышли, Марла повернулась к бабушке, которая с интересом наблюдала за бурной деятельностью на улице.

– Этот человек тебе не понравился, верно? – спросила девушка.

Не глядя на внучку, старуха ответила:

– Он русский.

– Бабушка, в наших жилах тоже есть русская кровь. Ты сама говорила, что в этих местах Канады столько русских, что стоит бросить камень, как попадешь в одного из них, – возразила внучка.

Старуха взглянула на нее и улыбнулась:

– Пойдем, поможешь мне с выпечкой. Тебе нужно заработать на стол и жилье, прежде чем ты вернешься в колледж.

Девушка покачала головой и ушла в заднюю комнату, но пожилая женщина осталась у прилавка и продолжала смотреть, как вновь прибывшие надувают восемь гигантских лодок «Зодиак». Она увидела, как поднялись с земли и исчезли за высокими деревьями вертолеты. И все это время русский, заходивший в магазин, наблюдал за ней через окно.

– Проклятые русские, – только и сказала старуха.

Прежде чем отвернуться, она встретилась взглядом с Линн: даже на таком расстоянии по поведению этой невысокой молодой женщины было видно, что она в беде. Старуха перевела взгляд на людей, грузивших в лодки припасы, и невольно обратила внимание на завернутые в полиэтилен предметы, которые укладывали на дно каждого «Зодиака». Она знала, что это такое. То были не обычные охотничьи ружья, а автоматическое оружие.

Отойдя от окна, старая местная жительница прошла в заднюю комнату возле кухни. Там стояла древняя конторка с открывающейся крышкой, в которой хранились все финансовые документы магазина, а наверху красовался большой радиоприемник. Бабушка Марлы взяла старомодный микрофон и нажала на кнопку вызова.

– Чарли, есть кто на связи? – спросила она в микрофон и стала ждать.

– КККП[56], Утес Джексона, – раздался ответ из громкоговорителя на стене.

– Чарли Кемп, это ты?

– Хелена, как делишки в поселке?

– Чарли, похоже, нам здесь понадобятся несколько твоих полицейских. У нас посетители, и я не думаю, что они явились сюда, чтобы порыбачить.

Глава 7

В двадцати семи милях к северу от рыбацкого поселка Вахачапи на реке Стикин

Линн наблюдала, как четыре больших «Зодиака» вытащили на каменистый берег реки. Удивительно, как они смогли забраться так далеко, покинув лагерь уже после заката, когда солнце и река слились в один большой извивающийся и крутящийся аттракцион «Американские горки».

Когда мужчины вывалились из большого резинового судна и моторы «Эвенруд» мощностью в двести лошадиных сил были заглушены, Симпсон осознала, какая тишина царит в здешних лесах. Шум стремительного Стикина отчасти заглушал гомон людей, выгружавших снаряжение, но она поняла: когда все будет сказано и сделано, в здешней глуши любой звук станет слышен на мили вокруг.

Девушка встала на корме лодки, и Дмитрий Сагли схватил ее за запястье. В другой руке он держал охотничье ружье «Ремингтон-306» с телескопическим прицелом с двенадцатикратным увеличением. Он мимолетно встретился взглядом с Линн, быстро огляделся по сторонам, рассматривая окрестности возле места высадки, а потом снова повернулся к девушке. При свете поднимающейся луны его глаза казались серебряными.

– Я не буду приставлять к вам охрану. Сунуться сюда никто не сможет, а если вы попытаетесь бежать, то лишь приблизите свою кончину. Поэтому, когда мы разобьем лагерь, подумайте о том, что я сказал. В нашей компании у вас может быть крошечная возможность выжить, но против голодного медведя или стаи волков не будет ни единого шанса.

Сагли выпустил ее руку и пошел туда, где облюбовал место для лагеря – сразу за ближайшими деревьями.

– Мы подождем, когда к нам присоединится мой партнер с последними двумя лодками, – бросил он через плечо. – Пробудем здесь не меньше двенадцати часов, так что воспользуйтесь этим временем и отдохните… Для вас это будет последняя возможность отдохнуть, прежде чем мы двинемся к месту назначения.

Линн потерла запястье и огляделась. Только теперь она поняла, что Деоновича и нескольких его наемников нигде не видно. Она вообще не видела Григория с тех пор, как они покинули рыбацкий поселок.

Девушка вылезла из «Зодиака» и зашагала по берегу вдоль реки. Посмотрев на древние и очень зловещие деревья, которые росли вдоль Стикина, она задрожала. Ей и раньше приходилось бывать в глухих местах, но она не помнила, чтобы когда-нибудь у нее появлялось ощущение, будто от цивилизации ее отделяет целый мир. Глядя в небо, Симпсон могла поклясться, что видит каждую звездочку мироздания в той россыпи, что мерцала и переливалась над ее головой. Она как будто смотрела на приближение светящейся приливной волны, внезапно ринувшейся на берег.

Люди быстро и умело поставили большие пятиместные палатки. Линн заметила, что во время работы они не сняли висящие через плечо автоматические винтовки и все время приглядывали за рекой, а еще наблюдали за линией деревьев, надежно укрывших маленький лагерь.

Когда последний палаточный шест был поставлен и веревки туго натянуты, девушка увидела среди сложенного у палаток снаряжения несколько ящиков боеприпасов большого калибра. К чему готовились эти люди? К тому, что нагрянет канадская конная полиция? Или к чему-то другому?

– Львы, и тигры, и медведи – ну и ну, – нервно сказала она себе под нос, пытаясь отвлечься от боли в руке.

* * *

Два часа спустя Линн вручили жестяную миску с густой тушеной говядиной, которая чуть ли не переваливалась через край. Девушка поняла, что почти умирает с голоду, и жадно набросилась на еду, а русские наемники с улыбками наблюдали за ней, покачивая головами.

После того как она наелась, ей показали маленькую двухместную палатку и сказали, что там она будет спать. Не доверяя мужчинам, в компании которых она очутилась, Симпсон потихоньку затащила с собой в палатку небольшую сломанную ветку. В палатке она нашла электрическую лампу и, включив ее, увидела новенький спальный мешок, большую бутылку питьевой воды, а рядом с бутылкой – три болеутоляющие таблетки.

Линн положила ветку на колено и, морщась, попыталась ее сломать. Ветка с листьями была слишком свежей и поначалу не поддавалась, но девушка удвоила усилия и была вознаграждена тем, что ее импровизированное «оружие» все-таки хрустнуло. Правда, сломалась ветка не до конца, но пленница видела – теперь доломать ее будет несложно. Она наклонилась и крутила ветку до тех пор, пока не увеличила надлом, а после потянула ее за концы в разные стороны. В результате в руках у девушки оказались две палки, одна – с более острым концом.

Симпсон улыбнулась и отбросила тупой кусок ветки, оставив себе небольшой заостренный «дротик». Для пробы она сделала им несколько колющих движений. По крайней мере, она сумеет выбить кому-нибудь глаз, если на нее нападут в этом уединенном обиталище из нейлона.

Вооружившись таким образом, девушка сняла куртку: снаружи было достаточно тепло, чтобы провести ночь относительно удобно. Линн легла в спальный мешок, проглотила три болеутоляющих таблетки и стала прислушиваться к отрывистым смешкам людей за стенками палатки. Можно было подумать, что эти ублюдки явились сюда на каникулы. Пленница покачала головой и закрыла глаза.

Спустя час ее разбудил странный звук, какого она никогда еще не слышала во время своих прежних вылазок на природу. Похоже, шумели в нескольких милях отсюда. Линн уселась и по доносящимся снаружи голосам поняла, что мужчины расстегнули клапаны своих палаток и вышли, тоже задаваясь вопросом, что же это такое. Она не понимала русского языка, но было ясно, что непонятные звуки обеспокоили людей.

Девушка встала, осторожно подобралась к выходу из палатки и медленно расстегнула клапан.

Мужчины стояли вокруг полупогасшего костра, и при его неярком мерцании было видно, что они смотрят на север, туда, где Стикин делает крутой поворот. Симпсон наклонила голову к плечу, прислушиваясь, но тут на мужчин цыкнул Дмитрий Сагли, который появился из большой, хорошо оснащенной палатки. Он был голым по пояс, но держал наготове «306-й» и даже передернул затвор, досылая патрон в ствол.

Шум стал тише, но потом снова усилился. Казалось, будто несколько человек колотят большими палками по стволам деревьев. Звук эхом отдавался по долине Стикина, принося холодную дрожь, – еще никогда Линн не испытывала подобного чувства.

Так же внезапно, как и начался, странный стук прекратился, и темный мир вокруг снова затих. Мисс Симпсон увидела, как Сагли опустил оружие и жестами велел одним наемникам вернуться досыпать в палатки, а другим – снова занять сторожевые посты. Потом он посмотрел вверх, на верхушки гигантских деревьев, которые покачивались под поднявшимся ветром. Забросив ружье за спину, русский повернулся и увидел Линн, выглядывающую из расстегнутой палатки. Дмитрий улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Знал ли он что-нибудь о странных звуках и просто не желал ничего объяснять? Или шум застал его врасплох так же, как остальных, в том числе саму Линн?

– Это просто бобры шлепают хвостами по воде, – бросил русский, проходя мимо нее.

Девушка решилась отпустить храбрую реплику из хлипкого укрытия своего тонкого нейлонового форта:

– Похоже, вы выдаете желаемое за действительное.

Дмитрий приостановился и повернулся к ней:

– Какое это имеет значение? Кто бы там ни был, ему будет крышка, если он бросит вызов нашей команде… А теперь ступайте спать, завтра у вас будет трудный день.

Линн наблюдала, как Сагли исчез в своей палатке и погасил свет. Начав застегивать клапан, она снова посмотрела в темноту.

– Черта с два там бобры! – сказала девушка и слегка задрожала.

Вокруг лагеря снова стало тихо. Да, русские поняли: кто-то объявил о том, что они появились в долине Стикин. Но это мало что изменило. Просто те немногие, кто остался на страже, теперь прислушивались внимательней, чем прежде. Большинство ветеранов опустошенной войной Чечни и других горячих точек чувствовали себя так, будто снова очутились на вражеской территории. Все органы чувств, от которых зависело их выживание, обострились. Люди Сагли поняли, как понимают все старые солдаты, что за ними следят.

В десяти милях от берега Пьюджент-Саунд, штат Вашингтон

Гул большого двухмоторного «Груммана» отдавался в ушах Джека. Полковник думал о сестре: он никогда надолго о ней не забывал. Непросто было воскресить в памяти ее лицо. Коллинз помнил, что время от времени случалось с другими значимыми для него людьми, поэтому понимал, что должен представлять себе Линн в разных ситуациях. Легче всего было вспомнить ее детство. Ее улыбку, когда Джек столкнул семилетнюю сестру на велосипеде вниз с холма у родительского дома, отчаянно пытаясь научить ее держать равновесие. Линн тогда сказала, что ей нужно этому научиться, чтобы кататься на взрослом велосипеде, и Коллинз вспомнил, как гордился, когда она сумела ровно съехать по невысокому склону до самого подножия. Вспомнил он и свой пронзительный ужас, когда сестра вдруг покачнулась и рухнула вместе с велосипедом, врезавшись в частокол, окаймляющий передний двор. Теперь он улыбнулся, вспоминая об этом. Линн тогда тут же вскочила и захотела сделать еще одну попытку…

– Полковник, вы не спите?

Джек повернул голову. Улыбка его угасла так же быстро, как воспоминание.

– Не сплю, лейтенант. В чем дело?

Райан смотрел на Коллинза в мягком зеленоватом сиянии карты-голограммы на разделенном перемычкой ветровом стекле. У Джека был усталый вид, и Джейсон чуть было не передумал обращаться к нему с просьбой.

– Э-э, как по-вашему, вы сможете на некоторое время взять управление на себя? – спросил он все же. – Я должен соснуть часок-другой. Во время нашей двенадцатичасовой остановки на реке Колумбия я почти не спал.

Полковник выпрямился на сиденье, и его потемневшее лицо стало обеспокоенным.

– Не волнуйтесь, Алиса поставила сюда очень неплохой автопилот, так что самолет полетит сам, – сказал Райан. – Вам не придется ничего делать, только следить за системой предупреждения вон там, справа от вас. Но мы летим настолько низко, что нас засечет разве что чайка с доплеровским радаром[57].

– Ладно, лейтенант, – согласился Коллинз. – Но не уходи далеко и, если я позову, быстрее шевели задницей и возвращайся.

– Да, сэр.

Молодой человек расстегнул привязные ремни и приподнялся под нависающей у него над головой верхней панелью управления.

– Скажи, Райан, это ведь приятно – снова летать? – спросил Джек, посмотрев на два одинаковых штурвала на кронштейне в форме буквы Y, которые ходили перед ним сами собой вверх-вниз и вправо-влево.

– Да, босс. У нас в военно-морском флоте есть старая поговорка: «Только не забирайте у меня небо».

Коллинз улыбнулся, взглянув на Джейсона, кивнул и жестом предложил ему пойти отдохнуть.

* * *

– Итак, малютка Сара, поскольку моя левая нога полностью онемела от вашего ничтожно малого веса, отвлеките меня и расскажите о вашем полковнике Коллинзе и его младшей сестре, – обратился Анри к навалившейся на него мисс Макинтайр.

Сара покачала головой. Она устала, но непрерывная болтанка в старом самолете не давала ей расслабиться, поэтому после дозаправки в Орегоне она без умолку разговаривала с Фарбо.

– Анри, вы, возможно, не поверите, но до вчерашнего дня я не знала, что у Джека есть сестра, – сказала девушка.

– Вы, двое, умолкните хоть на время, а? Голос проклятого француза звучит хуже, чем древние поршневые двигатели, – проворчал Эверетт с тесного сиденья по другую сторону прохода.

На нем была старая мягкая фетровая шляпа, добытая в тайном подвале Анри, которую он надвинул на глаза.

– Извини, – виновато отозвалась Сара.

Тут в узкий проем, отделявший кабину от пассажирского отделения, протиснулся Джейсон Райан. Макинтайр увидела, как он огляделся, обнаружил, что сесть некуда, и принялся укладываться на груде снаряжения.

– Нет, Джейсон! Вот, займи мое место, – сказала она, поднявшись с ноги Фарбо. – Поверь, тут удобнее, чем на горе лагерного барахла. Ну, если ты не возражаешь, чтобы Анри время от времени о тебя стукался.

– Туше, моя дорогая, туше! – рассмеялся французский полковник.

– Иисусе, не могли бы вы, люди, выйти поболтать на улицу? – еще более недовольно пробурчал Карл.

– Верно-верно! – согласился Чарли Элленшоу: он прислонялся головой к широкой груди Панчи Александера, который, в свою очередь, перекинул одну ногу чрез колени Уилла Менденхолла и два скатанных спальных мешка.

Сара извинилась, пробралась через переполненный салон и двинулась к кабине пилота.

– Тебе лучше держать руки при себе – а то я слышал, на что вы, французы, способны! – сказал Райан, приваливаясь к Анри.

– О, вы не слышали и половины всего, лейтенант, поверьте мне, – сердито ответил француз, в ответ на что Джейсон придавил его ногу.

* * *

Сара просунула голову за маленькую занавеску, отделявшую кабину от салона. Четырехфутовый проем был бы тесноват даже для хоббита, но девушка решила, что у них с Райаном не будет с этим проблем.

– Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? – спросила она. – Там слегка тесновато.

Джек не стал поворачиваться к Саре: судя по его виду, он все еще читал показания голограммы на ветровом стекле.

– Привет, детка. Не возражаю, садись. Без сомнения, лучше тебе молчать здесь, чем болтать там с Фарбо, – ответил он, не отрываясь от этого занятия.

Макинтайр втиснулась на место пилота и огляделась. Полупрозрачная голограмма отбрасывала зеленовато-голубые тени на ее лицо. Девушка рискнула бросить взгляд на Джека и попыталась улыбнуться.

– За нами есть хвост? – спросила она, просто чтобы начать беседу.

– Был, и очень близко, к югу от Сиэтла, но Райан нырнул в долину за горой Рейнир и довольно быстро от него отвязался.

Сара подождала в надежде, что Коллинз скажет еще что-нибудь, но поняла, что он не собирается ничего добавлять. Сглотнув, она повернула голову влево. Мимо скользило большое облако – благодаря луне его тонкие края почти светились. Девушка посмотрела на свое отражение в стекле и закрыла глаза.

– Джек? – позвала она пилота.

Полковник протянул руку и повернул маленькую ручку на верхней панели управления, которая автоматически корректировала высоту: приборы показали, что старый «Грумман» поднялся футов на десять. Довольный результатом, Коллинз посмотрел на Сару и слегка улыбнулся.

– Скажи, что любишь меня, – проговорила мисс Макинтайр, впившись в него глазами.

Нельзя сказать, что взгляд Джека оправдал все ее ожидания. Он закусил губу, но спустя секунду перестал хмуриться и улыбнулся.

– Ты же знаешь, что люблю, – ответил он. – И одна из причин, по которым я в тебя влюбился, – это то, что ты всегда была уверена в себе. Из всех известных мне женщин ты меньше всего нуждалась в постоянных признаниях. Ты же знаешь, какие чувства я к тебе испытываю.

– Вы совершенно не разбираетесь в женщинах, полковник Коллинз, – сказала Сара, не сводя с него голубых глаз.

Джек тихо засмеялся и кивнул:

– Хорошо. Я тебя люблю. Надеюсь, теперь я загладил все остальные случаи, когда хотел сказать тебе это, но не мог.

Макинтайр улыбнулась и затрепетала ресницами, заставив Джека покачать головой.

Рыбацкий поселок Вахачапи. Река Стикин, Британская Колумбия

Хелена Петрова молча сидела под навесом широкого крыльца магазина и ждала. Она проснулась ни свет ни заря, разбуженная сигналами чалимантанов. Непрекращающиеся ритмичные удары по стволам деревьев заставили ее метаться по постели. Прошло почти двенадцать лет с тех пор, как удары дубин раздавались так близко от поселка, и пожилая женщина не могла понять: почему эти существа рискнули забраться так далеко на север? Из-за них она не спала всю ночь.

Удары прекратились примерно за час до рассвета, когда солнечные лучи еще не отразились в быстрых водах Стикина.

Хелена успела сходить в магазин, сказав Марле, что скоро надо будет вынуть замороженную наживку, чтобы индейцы тлинкиты смогли начать сегодняшнюю ловлю, и теперь сидела в большом кресле-качалке. Она слышала, как девушка ходит в задних комнатах магазина и как множество рыбаков шагают через лес по хорошо утоптанной за столетия извилистой тропе, что тянулась от холмов и гор, окружающих маленький рыбацкий поселок.

Индейцы приветствовали Хелену поднятием рук, а та махала и кивала им в ответ. Многие тлинкиты удивлялись, видя, что пожилая женщина вышла так рано: обычно в это время она была еще в магазине, готовя наживку для утренней ловли. Но несколько старших индейцев знали наверняка, почему нынче утром Петрова сидит на улице. Они тоже слышали непрекращающиеся удары дубинок по стволам и так же, как и Хелена, нынче ночью почти не спали.

– Спасибо за помощь! – сказала Марла, открыв ногой переднюю дверь и появившись с огромной охапкой свертков из толстой белой пергаментной бумаги.

Шестнадцать свертков с наживкой для восьми лодок.

– Прости, милая… Просто этим утром мне что-то не хочется возиться с этим вонючим месивом, – вздохнула Петрова.

– Да? А когда этим занимаюсь я – все в порядке? – спросила Марла, спускаясь по деревянным ступенькам.

Старуха не ответила, глядя, как ее невысокая внучка спускается к ожидающим у реки рыбакам. Она улыбнулась, когда девушка начала раздавать наживку для утренней ловли, смеясь и перешучиваясь со старыми индейцами и отмахиваясь от застенчивых улыбок молодых. Избавившись от своей ноши, Марла поправила вязаную шапку и помахала рыбакам, которые оттолкнулись от берега, завели небольшие моторы и двинулись прочь: одни – вверх по реке, другие – вниз.

Девушка зашагала обратно к магазину, но вдруг замерла и повернулась к деревьям. Она остановилась как вкопанная, и старуха поняла: внучка что-то ощутила. Марла очень остро чувствовала реку и лес, и ничто не могло ускользнуть от нее, поэтому ее бабушка сразу поняла: что-то в лесу изменилось. Хелена задалась вопросом, слышала ли внучка чалимантанов так же, как она сама.

– Что там? – окликнула она с крыльца, встав и оставив раскачиваться пустое кресло-качалку.

Младшая Петрова посмотрела на бабушку, снова перевела взгляд на деревья слева, улыбнулась и пожала плечами:

– Наверное, ничего… Мне просто показалось, что я… А, неважно!

Девушка снова двинулась к магазину. Старуха посмотрела сперва на нее, потом – на лес, в который ее внучка только что вглядывалась. Хелена тоже это чувствовала. Пусть она не могла ткнуть пальцем в какое-то конкретное место, но она знала: кое-кто наблюдает за ними из чащи.

Внезапно Марла остановилась, прислушалась и захлопала в ладоши, уловив вдали знакомый звук. Вскоре его услышала и старая Петрова. Из ее груди вырвался облегченный вздох.

– Ты мне не сказала, что приезжает Чарли Кемп, бабушка! – закричала Марла и снова захлопала в ладоши.

Хелена покачала головой и улыбнулась.

Ее внучка любила визиты людей из канадской горной полиции, особенно визиты Кемпа. Сержант КККП всегда катал ее на вертолете «Белл Рейнджер», а потом сообщал все новости из Ванкувера и Сиэтла. Чарли был всего лет на семь старше Марлы и каждый раз, когда девушка возвращалась в колледж, начинал чахнуть и сохнуть. Их отношения были достаточно невинны, во всяком случае со стороны Марлы, но Хелена знала, что у Чарли юношеская влюбленность, которую излечат только время и расстояние.

Петрова-младшая приложила ладонь ко лбу, прикрывая глаза от восходящего солнца, и наконец разглядела красно-белый вертолет: с громким шумом двигателя он несся очень низко над верхушками деревьев. На боках «Белл Джет Рейнджера» красовалась золотая корона канадского правительства, на хвостовой балке были красные буквы «КККП».

«Рейнджер» опустился почти на том же самом месте, где вчера приземлялись вертолеты русских. Марла, подбежав к нему, открыла дверь и громко завопила, радуясь, что видит Чарли Кемпа. Юный сержант даже не дождался, пока лопасти винта перестанут крутиться: он сорвал с головы шлемофон, выпрыгнул из кресла пилота и, улыбаясь, с ответным радостным криком поднял подругу на руки и завертел ее.

Хелена с улыбкой наблюдала за этим с крыльца. Чарли был не один: старуха удивленно увидела, как с заднего сиденья вертолета выбрался капитан Дар Уилкокс – командир поста КККП на Утесе Джексона, а за ним – капрал Уинни Джонстон. Итого трое. Значит, к ее сообщению отнеслись очень серьезно.

– Так-так, капитан Дар! И чему мы обязаны удовольствием принимать в нашем скромном поселке командира северной области? – спросила старшая Петрова, перейдя на открытую часть крыльца.

Стоя на верхней ступеньке, она ожидала ответа.

Дар Уилкокс снял зеленую широкополую шляпу и оглядел лагерь. Его загорелое лицо было серьезным.

– Проклятье! Индейцы что, уже начали трудовой день? – спросил он, вытирая пот со лба.

– Вы с ними только что разминулись. А что? – спросила Хелена, когда капитан запрыгал вверх по лестнице.

Обхватив старую женщину одной рукой, он притянул ее к себе.

– Ну, после твоего сообщения я не хотел бы, чтобы кто-нибудь столкнулся с теми парнями. Сперва мы найдем их и проверим, что они за народ, а?

Он снова огляделся, а потом сверху вниз посмотрел на старуху.

– Как у тебя делишки, Хелена?

– Сносно, Дар, всего лишь сносно. Но в последнее время я наслаждаюсь компанией Марлы.

Уилкокс посмотрел на Чарли и Марлу, которые, смеясь, приблизились к магазину. За ними следовал капрал Джонстон.

– Похоже, не только ты наслаждаешься ее компанией, – сказал капитан, в конце концов выпустив Петрову. – Ты правильно сделала, что связалась с нами. Кстати, Уинни, иди-ка и сообщи на базу о нашем прибытии. Время от времени будем выходить с ними на связь.

– Ты собираешь здесь задержаться, Дар? – спросила старуха, когда второй полицейский вошел в магазин.

– Да, на денек-другой. Решил, что после того, как мы выясним, что там затевают русские мальчики, можно будет забросить удочки и проверить, какой улов удастся привезти домой.

– Хорошо, Дар, очень хорошо. Я знаю, какая у вас, горной полиции, тяжелая работа, – сказала Хелена, ткнув капитана в бок.

– Осторожней! Мы, канадцы, не терпим шуточек о своей работе! – сказал капитан, и они оба засмеялись.

Когда Петрова-старшая и ее гость тоже скрылись в магазине, несколько теней появились из самых густых дебрей, наконец-то возвестив солнцу и реке о своем присутствии.

* * *

Капитан Дарвуд Уилкокс прихлебывал кофе, облокотившись на длинный магазинный прилавок, и улыбался при виде того, как светловолосый голубоглазый Чарли Кемп показывает Марле привезенные для нее журналы. «Дьявол, – помотав головой, подумал капитан, – эти журнальчики всего-то двухмесячной давности!»

– Ну что, Уинни, связался с базой? – крикнул он в сторону задней комнаты.

Оттуда вышел капрал Джонстон, а за ним – Хелена. Старая леди покачала головой.

– Да, капитан, – ответил Уинни. – Я сказал, что мы можем тут задержаться на несколько дней и сообщим, если возникнут проблемы.

– Дар, по-моему, ты относишься к этому слишком легкомысленно. Эти парни… Ну, скажем так – они не похожи на соль земли. – Петрова укоризненно на него посмотрела.

Уилкокс поставил на прилавок чашку с кофе и улыбнулся хозяйке:

– Ты беспокоишься, как наседка. Скорее всего, мы имеем дело с браконьерами. Если они так хорошо вооружены, как ты сказала, мы просто понаблюдаем за ними, а после сообщим обо всем большим мальчикам. Пролетим над русскими на «Рейнджере» – пусть знают, что полицейские все еще существуют.

– Просто здорово! Вы пролетите над ними на своем разболтанном «Белл Рейнджере», когда у них там стоят новенькие, с иголочки «Сикорские», – сказала Марла, наконец оторвавшись от Кемпа, который проводил ее оценивающим взглядом.

– Ну, думаю, мы сможем с ними справиться. А, Чарли? – спросил Уилкокс.

Он увидел, каким взглядом на него смотрит юная девушка, и нахмурился.

– Я могу обставить в воздухе кого угодно на северной территории, на чем бы я ни летал, – отозвался Кемп, перестав наконец созерцать задницу Марлы.

– Кэп, мы тут не одни. Вам лучше взглянуть на этих парнишек, – сказал Уинни, стоя у большого окна с зеркальным стеклом.

Капитан Уилкокс повернулся и в два прыжка очутился у окна. Он сразу увидел шесть человек возле вертолета КККП, и лицо его побагровело, когда один из этих людей открыл дверь пилота и сунулся в вертолет. Мгновением позже человек выпрямился и осторожно закрыл дверь.

– Какого дьявола вытворяют эти парни?! – возмутился Дарвуд. – Они не могут… Уинни, поди скажи им, чтобы убирались прочь от собственности правительства!

Капрал повернулся к капитану:

– Кэп, а вы видите, что держат эти ребята?

Уилкокс тут же понял, о чем говорит его подчиненный. При первом беглом взгляде он не заметил, что каждый из чужаков сжимает автомат. Дарвуд насчитал три «АК-47»[58] и три автомата неизвестной ему модели. Чужаки носили зелено-черный камуфляж, как и сам капитан и его люди.

Вдруг Уилкокс охнул и в ужасе выпрямился: один из стоявших у вертолета людей расстрелял полный магазин в отсек двигателя «Рейнджера», усеяв корпус дырами.

Хелена схватила Марлу за плечи и потянула к боковой части прилавка.

– Доберись до Пика Воинов и оставайся там, пока я не пришлю тебе весточку, что можно вернуться домой! – сказала она внучке. – Слышишь?

Та широко раскрытыми глазами уставилась на бабушку. Она смогла лишь кивнуть в знак того, что все поняла. Ее взгляд метнулся от старухи к Чарли и Уинни: те вынули изкобуры на поясе девятимиллиметровые пистолеты. Потом девушка увидела, как то же самое сделал и капитан Уилкокс.

– Чарли, ступай с Марлой, позаботься, чтобы она вышла из дома, прежде чем эта заварушка примет паршивый оборот, – велел Дарвуд. – Потом возвращайся сюда через заднюю дверь и вызови Утес Джексона. Скажем им, что у нас тут скверная ситуация.

Но юноша как будто прирос к полу. Он даже не шевельнулся, чтобы выполнить приказ капитана.

– Чарли! Шевелись, черт побери! – рявкнул тот.

В конце концов Кемп стряхнул с себя оцепенение, подбежал к младшей Петровой, и оба они исчезли за дверью.

– Хелена, беги и ты! Ты слишком большая мишень! – потребовал Уилкокс и вздрогнул, услышав, как старуха досылает патрон в свой дробовик двенадцатого калибра.

– Запихни свой приказ себе в задницу, Дар Уилкокс. Это моя собственность, и я не собираюсь смотреть, как ее разносят на куски! – заявила Петрова.

Капитан покачал головой, сделал глубокий вдох и пошел к дверям. По дороге он пытался придумать, что, черт возьми, сказать самым крупным вооруженным силам, какие он видел на этой территории за целых десять лет – с тех пор, как канадская армия проводила тут маневры. Дарвуду никак не удавалось унять дрожь, и ему очень это не нравилось, но он открыл переднюю дверь и шагнул на крыльцо.

– Эй, люди! – прокричал Уилкокс, приняв властную, как он наделся, позу и глядя на шестерых вооруженных до зубов людей, стоящих в ряд перед магазином. – Вы нарушаете канадский закон, который запрещает ношение автоматического оружия и уничтожение собственности правительства!

Чужаки не шелохнулись. Они вели себя так, будто Дар не произнес ни слова. Краем глаза капитан заметил, как Уинни вышел на крыльцо и встал рядом с ним.

– Проклятье, мальчик, я хотел, чтобы ты остался в магазине. Чем меньше они знают, тем лучше, – шикнул он на капрала.

– Похоже, этим людям было бы наплевать, даже будь с нами целый полк канадцев, кэп, – возразил тот.

Уилкокс знал, что подчиненный прав: перед ними были убийцы. Он солгал бы самому себе, если бы стал это отрицать. Из-за того что он уже сказал этим людям, Дар чувствовал себя глупцом. Можно подумать, сейчас они тихо положат свое ужасное с виду оружие и покорно уйдут!

Один из мужчин в камуфляже шагнул вперед, вскинул «АК-47» и упер деревянный приклад в бедро. Он был всего в дюжине ярдов от магазина.

– Мужчина и женщина, которые выбежали через заднюю дверь, теперь в наших руках! – сказал он. – Ваша радиосвязь уничтожена: и рация, которая была в вертолете, и антенна на магазине. Чудесное спасение отменяется. Положите оружие, и мы не сделаем больше того, что необходимо.

Уилкокс тут же понял, что Хелена была права – человек говорил с сильным русским акцентом. Скука на его лице сказала полицейскому, что он занимается привычным делом, каким занимался уже много раз. Русский ни разу не отвел взгляд от капитана, а спутники, замершие за его спиной, ни разу не пошевелились.

– Наши люди летят сюда! Мы не одни! – заявил капрал, обеими руками сжимая маленький девятимиллиметровый пистолет. Ствол его все еще смотрел довольно низко, но все же был направлен вперед.

Стоявший перед строем человек полуобернулся и что-то сказал по-русски. Не успел Уилкокс понять, что происходит, не успел выкрикнуть предупреждение, как один из людей быстро вскинул оружие и молниеносно выстрелил. Пуля попала капралу Уинни Джонстону в лоб и отбросила его на шаг назад, так что он врезался в деревянную стену магазина. Обмякнув, его мертвое тело сползло по стене вниз и растянулось на крыльце.

– Я не буду просить еще раз, – сказал русский.

– Господи, господи, – пробормотал Уилкокс и опустил пистолет.

Человек перед строем убийц снова нахмурился и покачал головой. Потом он быстро махнул кому-то, кого Дарвуд не видел. На его глазах Чарли и Марлу вывели из прохода между магазином и ледником. Девушка явно была в ярости. Конвоир взял ее за руку, а другой рукой вытолкнул вперед Кемпа. Русский, только что разговаривавший с капитаном, поднял свой «АК-47» и вогнал три пули в грудь юноше. У Чарли был такой вид, будто его ошеломила собственная внезапная смерть. Он немного постоял, потом упал на колени и наконец повалился на землю лицом вперед.

– Ах! – в один голос вскрикнули Уилкокс и Марла.

Чарли сумел перекатиться на спину и уставился в небо. Державший девушку человек дернул ее за волосы, а русский с «калашниковым», ствол которого еще дымился, шагнул к Чарли, поднял оружие и выстрелил ему в лицо. Потом он бесстрастно отвернулся и посмотрел на Уилкокса:

– Я же сказал – бросить оружие. Видите, что бывает, когда меня вынуждают отдавать приказ дважды.

Капитан бросил свой пистолет на гальку и замер в нерешительности, не зная, как поступить дальше – поднять руки вверх или держать их опущенными.

– Спасибо, – сказал крупный, стриженный «под ежик» русский. Затем он в последний раз поднял автомат и выстрелил еще трижды в Уилкокса с расстояния в двенадцать футов.

Одна из пуль попала в зеркальное окно и разбила его. Хелена завопила и ринулась на крыльцо. Она увидела падающего Дара Уилкокса и, отбросив дробовик, кинулась к нему. Но капитан 12-го отделения КККП Утеса Джексона был уже мертв, когда она опустилась рядом с ним на колени.

Главарь группы дал знак тому, кто держал Марлу, подвести ее к старухе.

– Заканчивай тут и давай возвращаться в лагерь, мы и так уже потеряли много времени, – распорядился он.

Конвоир улыбнулся и потянул девушку к магазину.

– Постой! – сказал вдруг главарь и поднял руку. Он наклонил голову к правому плечу, словно прислушиваясь. – Брось обеих в рефрижератор и возвращайся.

Державший Петрову-младшую человек помедлил в ожидании объяснений, не давая пленнице вырваться из своей хватки.

– Быстрей, дурак, мы здесь не одни!

Теперь все услышали шум двигателей приближающегося самолета – и вот он показался из-за поворота реки. Командовавший русскими Григорий Деонович невольно моргнул, когда старомодный гидроплан, каких он не видел с детства, вылетел из-за изгиба Стикина. Большие крылья наклонились так, что казалось, самолет вот-вот врежется в бурлящую воду, которая была всего в тридцати футах под ним.

– Уведи их в дом. Они могут пригодиться, если случится что-нибудь непредвиденное, – приказал главарь.

Человек, которому был отдан этот приказ, побежал к Хелене, потащив за собой Марлу. Пробежав несколько шагов, он с удивительной силой поднял на ноги старуху.

Не выкрикнув вслух ни единой команды, Деонович заставил своих людей рассыпаться. Русские немедленно заняли огневые позиции, но он знал, что они опоздали: гидроплан «Грумман» опустился еще ниже к реке. Григорий не мог поверить в собственное невезенье: самолет собирался приземлиться в рыбацком поселке! Он увидел, как пилот старого гидроплана помахал в знак приветствия рукой, а потом быстро ее опустил.

– Сбить их! – закричал Деонович.

Пять автоматов разом открыли огонь по древнему «Грумману» Алисы Гамильтон. Разрядив магазины в фанерный корпус, русские с радостью увидели, как от него отлетели большие обломки, посыпавшиеся в реку.

Григорий улыбнулся. Он знал, что самолету не уцелеть под градом пуль большого калибра.

– Простите, друзья, но вы выбрали неподходящий день, чтобы порыбачить в этой части реки, – пробормотал он.

* * *

Райан слегка побаивался отключать автопилот, хотя за время долгого перелета несколько раз вырубал установленную Алисой новую систему, чтобы лучше почувствовать древний «Грумман». Уилл Менденхолл, страдающий от жестокой боли в спине и шее после неудобного сна в салоне, с благодарностью сменил Коллинза и составил пилоту компанию на последнем этапе пути до рыбацкого поселка.

– Ну, вот мы и прибыли. Держитесь там! – окликнул Райан своих пассажиров, уменьшая мощность двух моторов «Pratt & Whitney».

«Грумман» начал снижаться. Джейсон наблюдал в боковой иллюминатор за приближением реки Стикин, бурлящей пока далеко внизу.

– Проклятье, это, наверное, самая извилистая река из всех, какие я видел, – охнул Уилл. – Ты уверен, что сможешь сесть на нее, не разбив машину?

– Брось, парень! Если военно-морской пилот не может опуститься на воду, значит, что-то не так, как ты считаешь? – с улыбкой отозвался Райан.

Он опустил закрылки, другой рукой поворачивая большой руль направления.

– Непохоже, чтобы мы приземлялись в горячей точке или что-то вроде этого, – добавил молодой человек.

– Эй! – продолжал беспокоиться Менденхолл. – Мне тут подумалось, что раньше ты приземлялся только на авианосцах. Ты вообще когда-нибудь садился на воду?

– Нет. Мы в военно-морском флоте называем такую посадку «аварией», – ответил Райан.

Снова поглядев в боковой иллюминатор, он увидел несколько человек на берегу реки внизу, поднял руку в перчатке и помахал им… Но в следующий миг, увидев, что держат эти люди, уронил руку.

«Грумман» нырнул вниз, и тут же снаружи послышалось несколько громких глухих ударов.

– В чем дело, дьявол?! – Вопль Уилла перекрыл шум двигателей.

– Уклоняйся, Райан, по нам стреляют с земли! – прокричал из салона капитан Эверетт.

Менденхолл не разобрал его слов и уставился на пилота:

– Что он сказал?

Не успел Уилл вымолвить свой вопрос, как пули большого калибра ударили в ветровое стекло. Потом послышался свист и звук удара где-то наверху, там, где работали два двигателя.

Райан постарался увеличить подачу топлива и начал возвращать закрылки в прежнее положение. Гидроплан снова стал набирать высоту. Джейсон улучил секунду, чтобы взглянуть в боковой иллюминатор, и тут пуля прошла сквозь стекло, едва не угодив ему в голову. Эта пуля вырвала у него из руки двойной дроссельный рычаг на верхней панели управления, и оба срезанных рычага полетели на Менденхолла. Моторы к тому времени уже работали на полную мощность. Если не удастся перекрыть подачу топлива, самолет на полной скорости врежется в деревья или в реку.

Джейсон выругался, пытаясь разглядеть что-нибудь через разбитое стекло. Он увидел, как внизу, на берегу реки, несколько человек стреляют с колена по гидроплану.

– Противник на земле, в дюжине футов от реки! – закричал он, чтобы полковник и остальные сзади знали, что происходит.

Коллинз и Эверетт подняли людей по тревоге, когда тридцать пуль прошили фанерный корпус летающей лодки. Три пули попали бы в Сару, если бы перед ней не были навалены два свернутых спальных мешка – из них во все стороны полетел гусиный пух. И все равно из-за мощных ударов у нее перехватило дыхание.

Джек принялся раскидывать лагерное снаряжение. К нему присоединился Эверетт, бесцеремонно швырнув профессора Элленшоу в тесный проход между сиденьями. «Грумман» качнулся, едва не перевернулся, но выправился, сбив их обоих с ног. Полковник тут же вскочил и выхватил первую попавшуюся «М16» из пластикового футляра, похороненного под остальным снаряжением. Он швырнул винтовку с коротким стволом назад, не заботясь, что она может кого-нибудь ударить.

Наконец-то отдышавшаяся Сара резко пригнулась, когда над ее головой кто-то выбросил руку и перехватил оружие. Повернувшись, она увидела, что это сделал Анри Фарбо. Француз перебрался через три сложенные палатки и выдавил один из маленьких круглых иллюминаторов, тянувшихся вдоль борта самолета.

– Держи, Панчи! – крикнул Джек, бросив канадцу следующую «М16». – Надеюсь, ты не забыл, как ею пользоваться!

Затем он нагнулся за третьей винтовкой, и в тот же миг раскаленная пуля порвала куртку на его плече.

– Если и забыл, мне лучше как можно быстрее это вспомнить, черт! – отозвался Александер.

Он даже не потрудился выдавить один из иллюминаторов, просто выпустил несколько пуль 5,62 калибра в стекло, кинулся ничком и открыл стрельбу по всему, что было на быстро проносящемся мимо берегу реки.

Эверетт схватил оружие и вставил в него магазин.

– Джек, не думаю, что кого-то внизу впечатлил самолет Алисы, – проворчал он.

Коллинз услышал громкий треск, после – стук, и один из двигателей заглох. Подняв глаза, он увидел бреши в верхней части салона, там, где части двигателя прорубились сквозь дерево.

– В нас попали! – раздался крик из кабины пилота.

– У Райана есть привычка утверждать очевидное, – сказал Джек.

Он принялся бить оковкой затыльника приклада по тонкой фанере корпуса. Понадобилось всего шесть ударов, чтобы проделать дыру, через которую они с Карлом смогли открыть огонь.

– Ладно, зададим им жару! – завопил Эверетт, перекрывая шум поврежденных двигателей.

* * *

Деонович с удовлетворением смотрел, как правый двигатель гидроплана выбросил языки пламени в тот самый миг, когда набирающий высоту «Грумман» пронесся в сотне футов от него. Русский увидел, как в воздухе завертелись большие деревянные обломки, – его люди продолжали вести прицельный огонь по старому деревянному самолету.

Но вскоре выражение лица Григория изменилось: его внимание привлекло кое-что странное. Наверное, ему почудилось? Не может быть, чтобы из древнего самолета открыли ответный огонь!

Но русский быстро убедился, что глаза его не подвели, когда три десятка пуль ударило в камни и гравий на берегу реки. Двое его людей пронзительно завопили и упали навзничь: у каждого была дыра в груди.

Деонович решил, что в ближайшие несколько секунд лучше будет отступить в укрытие. Самолет продолжал опустошать ряды врагов ответным огнем, и, кто бы в нем ни летел, наверняка это были не обычные рыболовы.

* * *

Райан боролся за управление гибнущим самолетом. Река впереди была слишком мелкой и слишком извилистой, чтобы можно было выйти на предпосадочную прямую.

– Проклятье! Тут негде посадить эту сучку! – сказал он сквозь сжатые зубы, чувствуя, как дрожит в его руках штурвал. – Мы должны развернуться и опуститься на самом глубоком месте перед рыбацким поселком!

– Эй, дружище! Уж не знаю, заметил ты или нет, но там не самые милые с виду люди поливают нас огнем! – отозвался Менденхолл.

Без оружия он чувствовал себя совершенно не при деле, поэтому сделал лучшее, что ему оставалось в данной ситуации: как можно туже затянул ремни безопасности.

– Полковник, мне надо развернуться! – крикнул Джейсон. – Я предлагаю, чтобы вы очистили берег от тех людей!

Коллинз не ответил. Он знал, что Райан сделает все, что в его силах, и не стал беспокоить военно-морского пилота воплем, который так и рвался из его груди: «Ты чокнутый?!» Вместо этого Джек швырнул всем новые магазины.

Всех в салоне бросило на левый борт, когда летчик повернул «Грумман», выжав из старого самолета все, на что тот был способен. Единственный оставшийся двигатель оглушительно завопил, в то время как второй прожигал их подкрыльную подвеску. Салон и кабина начали наполняться дымом и запахом горящего дерева. И все-таки старый гидроплан послушался лейтенанта, когда тот завершил поворот.

В тот же миг полковник и остальные снова открыли огонь по приближающемуся берегу.

Райан понял, что до катастрофы осталась всего секунда, когда прямо над ним раздался громкий треск в трубопроводе крыла.

– Дерьмо! – завопил Уилл, услышав этот ужасающий треск. – Судя по звуку, дело плохо, совсем плохо!

Джейсон подал штурвал как можно дальше вперед, снижаясь с предельной скоростью, хотя и рисковал, так как «Грумман» мог зарыться носом в реку. Снизу их поливали автоматным огнем, но благодаря Коллинзу и остальным уже не таким шквальным, как раньше. Однако Райан знал, что в данный момент обстрел – наименьшая их проблема.

Гидроплан загорелся, задрав нос, и тут пули срезали поплавок с его правого крыла. Поплавок отвалился, ударился о воду, подскочил и стукнулся о поврежденное огнем крыло, загнув его вдоль линии болтов, которые удерживали крыло на фюзеляже. Старая фанерная конструкция не была предназначена для того, чтобы выдерживать такие повреждения, и когда похожий на лодочный нос самолета ударился о воду, правое крыло отлетело, срезав кабину.

Гидроплан закрутился в реке. Словно бейсбольную биту сунули в огромный вентилятор. Левый поплавок окунулся в бегущий на юг стремительный поток и, хотя «Грумман» влекло в том же направлении, оторвался. Самолет завертелся, потеряв последнее крыло, после чего его фюзеляж разломился пополам. Прошло всего несколько секунд после падения на воду, а собственность старой летчицы-коллекционера уже развалилась на куски.

Увидев это, Деонович выступил из-за дерева, за которым прятался, и покачал головой, дивясь стойкости тех, кто летел в уничтоженном самолете. Удивительно, как противник смог так быстро организовать столь сокрушительную оборону! Оглядевшись по сторонам, русский увидел, что трое его людей убиты, а еще один ранен.

– Потрясающе, – пробормотал он и зашагал к Стикину, чтобы посмотреть, как обломки гидроплана уносит вниз по реке. – Просто потрясающе…

* * *

«Грумман» перевернулся кверху брюхом. Хвостовая секция и большая часть салона пронеслись мимо кабины пилота, увлекаемые стремительным течением Стикина.

В салоне стрелявшего из «М16» Коллинза ударило винтовкой, чуть не выбив ему плечо из сустава. Вода ринулась в самолет, и Джек увидел, как Сара начала падать с того, что раньше было полом. В следующую секунду ее подхватил француз, и оба они исчезли в быстром потоке воды. Коллинз знал, что Фарбо позаботится о его подруге не хуже, чем позаботился бы он сам.

– Чарли! – закричал Эверетт.

Джек оглянулся, и в тот же миг салон полностью ушел в бурлящую воду. Он оттолкнулся ногами от распорки корпуса, все еще сжимая в правой руке «М16». Едва ему удалось вырваться из салона, как его подхватила река, а потом, пока он боролся за то, чтобы остаться на поверхности воды, кто-то врезался в него – сначала один человек, а за ним еще один.

– Проклятье, эти ублюдки продолжают в нас палить! – всплыв, закричал Эверетт.

Его голос оборвался: он набрал полный рот воды.

Джек нащупал ногами каменистое дно реки и постарался выпрямиться и сохранить равновесие. Сильная рука выдернула его из воды: рядом оказался Панчи Александер. Обе его руки были свободны, и он подтянул полковника как можно ближе к берегу. Вокруг них вверх взметались маленькие водяные гейзеры: пули, летящие с верховья, лупили по реке.

– Кто-нибудь вытащил Чарли? – закричал Коллинз.

– Дьявол, не знаю! Но если мы не выберемся на берег, нам отстрелят задницы! – завопил в ответ Александер.

Джек и Панчи добрались до берега и услышали, как где-то впереди открыла огонь винтовка «М16».

– Чертов француз умеет быстро двигаться! Он и малышка прикрывают нас огнем. Пошли, Джек!

Добравшись до каменистого берега, полковник споткнулся и упал, но Джонатан продолжал тянуть его за собой.

– Нам бы помогло, если бы ты встал и пустил в ход свое проклятущее оружие! – крикнул он.

Джек сообразил, что все еще держит в руках «М16». Он вскочил, и в тот же миг три пули чуть не угодили ему в голову. Он увидел, как Эверетт, который залег в десяти ярдах от берега, открыл огонь, быстро прицелился во что-то, находившееся выше по реке и непохожее на дерево, и тоже начал стрелять.

– Остался всего один! – окликнул Анри Фарбо откуда-то из-за деревьев слева от Джека. – И он решил, что с него хватит!

Коллинз, поднявшись, увидел человека, который столкнул в воду большой «Зодиак» и прыгнул в него. Полковник прицелился и выстрелил, но противник был слишком проворен: он уже завел мотор и рванул вверх по реке. Лодка так и подпрыгивала на бурлящей воде.

– Сукин сын прикрылся, как щитом, своими последними двумя людьми! Вот глупые ублюдки… – выругался рядом с ним Панчи.

Канадец шагнул к Коллинзу и окинул его взглядом с ног до головы.

– У тебя скверная рваная рана на лбу, старина, – сказал он и повернулся, чтобы убедиться, что человек в лодке не думает возвращаться.

– Ты сам-то как? – спросил Александера Джек, вытирая кровь, текущую из шестидюймового пореза ниже линии волос.

– Ничего такого, чему бы не помогли швы, – ответил тот, с гримасой оттянув сильно разорванную правую штанину. Кровь обильно сочилась сквозь влажную ткань.

– Малышка, иди сюда и посмотри, сможешь ли ты помочь Панчи, прежде чем он истечет кровью до смерти! – позвал полковник Сару. – Анри, Карл, давайте поищем дока и лейтенантов!

– Проклятье, Джек, мы влетели прямиком в засаду! Наверное, стареем, – сказал Эверетт, отщелкнув магазин своей винтовки и заглянув в него.

Магазин был пуст, и капитан швырнул его на каменистый берег.

– Я – вне игры. Если этот ублюдок снова начнет стрелять, мне придется бросаться камнями, – вздохнул он.

– Что ж, здесь для этого самое подходящее место, – сказал Фарбо, вместе с Сарой присоединяясь к остальным на берегу реки.

Коллинз увидел, что девушка цела: у нее было несколько синяков, но он не заметил ни ссадин, ни ран. Анри отделался тремя царапинами на левой части лица. Джек кивнул французу, благодаря его за то, что тот вытащил Сару из самолета.

– Не думаю, что у вашего профессора Элленшоу много шансов выжить, полковник, – сказал Фарбо, проверяя, сколько у него осталось патронов.

Внезапно все разом повернулись, услышав, как кто-то идет к ним со стороны леса.

– Эй, не стреляйте! Мы выжили в этой кошмарной катастрофе не для того, чтобы нас подстрелили друзья! – крикнул Джейсон.

Он, Менденхолл и не кто иной, как Чарльз Хиндершот Третий, подняли руки.

Джек покачал головой при виде своих людей. Он был чертовски счастлив, что они живы.

– Вы разбили самолет, мистер Райан. Скажите, черт побери, ну какой вы после этого друг? – отозвался он как будто бы шутя, однако в его голосе звучали и серьезные нотки.

– А как вы добрались до леса? – спросил Эверетт, помогая идти хромающему Элленшоу, которого до этого вели под руки молодые лейтенанты.

– Мы с Уиллом взяли билет на аттракцион, прокатились в том, что осталось от кабины, проскользив в ней по воде, со всего разгона врезались в берег реки и рванули в лес. Благодарение господу за ремни безопасности! – Райан опустился на колени, все еще трясясь после пережитого.

Менденхолл наклонился и с влажным чмокающим звуком похлопал Элленшоу по спине.

– Что касается дока, мы нашли его в сотне футов от нас – он делал вид, что ему каюк.

Все посмотрели на Чарльза. Профессор потерял свою шляпу, а его толстые очки в проволочной оправе согнулись, утратив всякую форму: одна дужка болталась вдоль лица. Волосы дока выглядели так, будто какая-то птица начала вить в них гнездо.

– Я был уверен, что мне каюк, лейтенант, – подтвердил Элленшоу, сняв погнутые очки и прикрыв глаза. – Должен сказать, это ужасный способ сажать самолеты.

Джек был благодарен судьбе, что все уцелели. Посмотрев на реку, он не увидел на воде обломков. «Грумман» и все их пожитки к концу недели приплывут в Ванкувер. Сделав глубокий вдох, Коллинз оглянулся на поселок.

Большой деревянный дом выглядел так, будто по нему тоже стреляли, а из нескольких зияющих пулевых отверстий в стоявшем рядом с домом леднике текло то, что могло оказаться жидким водородом. В рыбацком поселке не было видно ни малейшего движения, никаких признаков жизни, и Джек сильно опасался, что с тамошними людьми случилось самое худшее.

– Что ж, давайте посмотрим, как дела у местных, остался ли кто-нибудь из них в живых… – решил полковник.

* * *

Джек, Эверетт и Панчи Александер поодиночке двинулись на открытое место, держась как можно дальше друг от друга, чтобы в них труднее было целиться снайперу. Карл первым подошел к четырем трупам, лежащим на каменистой почве возле реки, перевернул одного убитого на правый бок, наклонился и вынул из его закоченевшей хватки «АК-47». Забросив оружие за плечо, капитан пощупал шею мертвеца в поисках пульса. Его лицо, обрамленное бородой, застыло в потрясенной гримасе, а глаза были широко раскрыты.

Карл приготовился перейти к следующему трупу, когда заметил, что одна из пуль угодила в левую руку убитого выше локтя и в разрыве рукава виднеется что-то цветное. Слегка надорвав материю, Карл быстро вытер кровь с пулевой раны и глубоко выдохнул. Под самым отверстием, куда вошла пуля 5,62 калибра, виднелась татуировка – красные серп и молот, символ старой Страны Советов, и эту эмблему пересекал золотой зигзаг молнии. Эверетт выпустил руку убитого и посмотрел на другие тела. Он мог бы побиться об заклад, что у каждого из них есть такие же татуировки.

– Джек! – окликнул он Коллинза, заставив его замереть. – Глянь на плечо этого человека.

Полковник, который только что проверил, нет ли пульса у мертвеца, лежавшего у его ног, поднял его автомат, вставил в казенник новую обойму, наклонился и разорвал камуфляжную форму на плече убитого. В разрыве он увидел серп и молот, дополненные золотым зигзагом молнии.

– Какого-растакого дьявола? – спросил Панчи, который стоял в нескольких шагах от Коллинза, внимательно приглядывая за окрестностями.

– Спецназ, – ответил Джек, озираясь по сторонам. Теперь он серьезнее оценивал врага, с которым его свела судьба. – Старая школа, татуировки из прежних советских времен.

– Какого черта здесь делают русские коммандос? – удивился Александер, насторожившись еще больше.

Теперь он чувствовал себя более уязвимым, чем всего секунду тому назад.

Джек, не ответив на его вопрос, выпрямился и пошел дальше, к сельскому магазину. На мгновение он приостановился и оглянулся на Райана и Менденхолла, которые вместе с остальными прятались за деревьями. Уилл держал единственную «М16», которой располагал отряд, и наблюдал за берегом в тылу. Коллинз махнул Райану и изобразил, будто нажимает на спусковой крючок, веля забрать оружие у двух других мертвецов. Молодой человек все понял и бросился из-за деревьев к оставшимся телам.

Джонатан все еще думал о русском спецназе и о слухах, которые ходили про способности этих людей. Как офицер разведки он сталкивался с новейшими версиями коммандос, но большинство западных народов знали: это лишь бледная тень былого спецназа. Нынешние «спецназовцы» были безалаберными и некомпетентными в сравнении с парнями, которые называли себя тем же словом два десятилетия назад. Панчи посмотрел на Джека и увидел, что тот не передумал и по-прежнему собирается быстро перебросить свой отряд вперед, несмотря на то что по пути им может встретиться еще одно подразделение спецназа. Александер покачал головой и последовал за Коллинзом.

Полковник быстро направился к широкой лестнице сельского магазина, махнув на ходу рукой, – теперь это был знак Эверетту зайти слева и проверить ледник. Джонатан последовал за Джеком на большое переднее крыльцо и придвинулся к левой, распахнутой половинке дверей, в то время как его друг шагнул к правой, закрытой. Увидев два трупа, Панчи узнал камуфляжную форму и одними губами выговорил: «Конная полиция».

Коллинз сделал неглубокий вдох, покачал головой при виде еще одной ужасной сцены и, не отвлекаясь больше на мысли о несправедливости жизни, быстро открыл дверь. Зазвонил маленький колокольчик, и Джек поморщился, зная, что за подобные ошибки можно заплатить жизнью… А он только что совершил одну из самых грубых ошибок. Полковник посмотрел на Панчи, а тот улыбнулся и возвел глаза к небу.

– Я же тебе говорил: мы становимся для такого слишком стары. Но, с другой стороны, я тоже об этом не подумал, – признался канадец.

– По ком звонит колокол… – прошептал Джек.

Не дав себе больше размышлять, он вошел в магазин и тут же упал на одно колено, а Александер последовал за ним всего секунду спустя, целясь поверх его головы.

Коллинз медленно оглядел просторное помещение: там не было ни души. Он встал и жестом велел Панчи взять на себя левую часть магазина, в то время как сам выбрал правую.

Он расположил бы первый ряд засады рядом с кассовым прилавком, поэтому туда в первую очередь и посмотрел. Джек медленно лег, молча перекатился к ближайшему концу прилавка и увидел валяющиеся на полу жестянки со свининой и бобами – они упали с небольшой витрины после того, как было разбито зеркальное окно. Полковник закрыл глаза, дотянулся до жестянки с красно-белой этикеткой и, едва осмеливаясь вздохнуть, поднял ее. Открыв глаза, он отвел банку назад, как гранату, и бросил, так что она ударилась о дальний конец прилавка. В тот же самое мгновение Коллинз прокатился через все оставшееся пространство до дальнего конца прилавка и прицелился… Никого.

Джек встал, посмотрел на Панчи и покачал головой. Канадец повторил его жест, повернулся и взглянул туда же, куда и Коллинз.

Прямо перед ними была большая стальная дверь огромного морозильника или холодильника. Джек услышал, как загудел включившийся мотор… И увидел в холодильнике два круглых отверстия от пуль. Коллинз поднял «АК-47», направил его на дверцу и двинулся вперед. Джонатан взял под прицел «М16» верхние этажи магазина, где, как он подозревал, жили владельцы. Вот и второе отличное место для засады!

Полковник добрался до холодильника, встал справа от дверцы и потянул за большую ручку.

– Если ты откроешь эту дверь, парень, мы убьем твоего человека, – раздался изнутри тонкий женский голос.

– Давай, убей! Он не наш человек, – заявил Джек и поморщился, безмерно надеясь, что дал правильный ответ. – Мы убили его подельников там, снаружи! – добавил он.

– Я на это не куплюсь! Хочешь, чтобы он сдох? Давай, проверь, сделаю я это или нет, русский засранец! – возразили ему из глубины рефрижератора.

Коллинз оглянулся на Александера, который наблюдал за происходящим издалека. Тот пожал плечами, как бы говоря, что тут его другу придется действовать одному.

– Послушай, меня зовут Коллинз, я полковник армии Соединенных Штатов, – стал объяснять Джек. – Здесь со мной представитель канадских властей, и мы ищем американку… Вот почему мы здесь. Наш самолет подбили дружки человека, который сейчас с тобой. Поэтому мне плевать, убьешь ты негодяя или нет.

В холодильнике наступила полная тишина. Полковник оглянулся на Панчи и кивнул на дверь.

– Мэм, я Джонатан Александер, агент КСРБ в Квебеке. Этот человек говорит правду. Выходите, вас никто не тронет! Во всяком случае, мы, – громко сказал он.

– Моя бабушка ранена. Один из мерзавцев прострелил ей руку, – снова заговорила из-за дверцы девушка.

Ее перебил другой протестующий голос – более сиплый, но тоже женский:

– Да я кухонным ножом сильнее ранилась!

Джек услышал, как первый голос, куда моложе, шикнул в ответ. Потом щелкнула ручка холодильника, но дверца осталась закрытой. Полковник шагнул вперед, взяв на изготовку сделанное в России оружие. В конце концов дверца отворилась, и сердце Коллинза бешено забилось при виде мужчины в такой же камуфляжной форме, какая была на валяющихся снаружи мертвецах. Человек этот стоял, широко открыв глаза, и полковник уже готов был выстрелить, как вдруг русский рухнул лицом вперед.

Джек перевел взгляд с трупа на миниатюрную девушку, которая стояла в центре огромного холодильника, поддерживая пожилую женщину крупного телосложения.

– Вы блефовали, он уже мертв, – сказал Коллинз, нагнувшись и убедившись, что не ошибается.

– В него попали почти сразу после того, как он нас привел сюда, чтобы убить. Наверное, шальная пуля, – сказала девушка, помогая старой леди покинуть холодное убежище.

Коллинз с помощью Панчи отодвинул мертвеца с дороги, чтобы женщины могли выйти. Повесив оружие через плечо, он подошел к старухе с другой стороны и помог девушке ее вести.

– Это, конечно, здорово. Но что бы было, если бы мы оказались плохими парнями? – спросил Джек, выглядывая из-за обширного бюста бабушки, чтобы посмотреть на юную загорелую девушку в окровавленном комбинезоне и вязаной шапке.

– Так далеко я не заглядывала, – сказала Марла, опуская старуху в большое офисное кресло за прилавком.

– Проверь кассу, дорогая. Посмотрим, сколько умыкнули эти русские мерзавцы, – сказала та, зажимая ладонью пулевую рану в левой руке.

Девушка возвела глаза к потолку, сунула руку в ящик большого стола и вытащила аптечку первой помощи.

– Не думаю, что они явились сюда, чтобы ограбить нас, бабушка, – сказала она, роясь в аптечке.

– Ну, этого никогда не знаешь, – морщась, ответила старуха.

– Вы сказали, что ищете американку? – спросила Марла, найдя маленькие упаковки пропитанных спиртом салфеток и антисептическую мазь. – Ее зовут Линн? – не поднимая глаз, продолжала она.

Джек глубоко вдохнул и тяжело оперся о прилавок: полковник вдруг обнаружил, что ему отказал голос и он не может задать девушке вопрос.

Панчи увидел, что творится с его другом. Канадец шагнул вперед, взял у Марлы салфетку и начал обрабатывать рану старухи. То была лишь царапина, поэтому ему нетрудно было одновременно вытирать кровь и говорить.

– Верно, ее зовут Линн, – ответил он девушке и кивнул на Джека. – Это его сестра.

Девушка подняла голову, и ее глаза встретились с голубыми глазами Коллинза:

– Да, я вижу, что вы ее брат. У нее такие же глаза.

– Она… она… – только и смог выговорить полковник.

Марла сделала глубокий вдох и протянула Панчи тюбик с антисептическим кремом.

– Вчера, когда она улетала с русскими, с ней все было в порядке, – заверила она Коллинза.

Он закрыл глаза и отвернулся.

Тут к магазину подошли мокрые до нитки Менденхолл и Райан, а за ними – Сара, Фарбо и док Элленшоу. Уилл и Анри склонились над трупами двух убитых полицейских, а Джейсон вошел в магазин и проверил, как дела у друзей.

Мисс Макинтайр увидела Джека, когда тот вышел из-за полок, уставленных сушеными и запаянными в жестяные банки продуктами, и остановила своего любимого, взяв его за руку.

– Она была здесь. Русские увезли ее вверх по реке, – сказал ей Коллинз, наконец посмотрев на девушку.

– Тогда у нас есть шанс ее вернуть, – ответила та.

Она увидела, как Джек шевельнул губами, но не услышала, какое слово он повторяет снова и снова.

– Что? Что ты говоришь? Я не поняла. – В ее тоне и взгляде был вопрос.

– Он говорит, моя дорогая Сара, что его сестра в руках солдат, известных по всему миру как спецназ. Солдат, специализировавшихся на убийствах со времен холодной войны. Их кровавое правительство создало их и теперь не знает, что делать с теми, кого оно уволило. Сами русские власти до ужаса их боятся… – ответил за Джека Фарбо.

Он внимательно рассмотрел трупы и добавил:

– Как видно, эти спецназовцы нашли себе хорошо оплачиваемую работу.

Сара Макинтайр повернулась к Анри: тот глядел на татуировку, которую заметил на мертвом русском, лежащем всего в нескольких шагах от него. Фарбо склонил голову к плечу, подошел и толкнул мертвеца ногой.

– И эта новая работа, мягко говоря, беспокойная, – заключил он.

Джек и Сара посмотрели на француза, но только у девушки на лице был написан вопрос.

Анри улыбнулся, но без малейшего юмора.

– Осмелюсь сказать, что люди, которые захватили вашу сестру, полковник, куда агрессивнее, чем мне подумалось сначала, – признался он, переведя взгляд с Сары на Коллинза и больше не улыбаясь.

– Вы можете в любое время нас покинуть, – сказал Джек, не сводя с француза пристального взгляда.

Фарбо снова склонил голову набок, словно в глубоком раздумье.

– Нет, полагаю, я на некоторое время останусь. А если дело примет крутой оборот, я всегда смогу обменять вашу жизнь на мою, – решил он.

Джек развернулся и ушел. Сара молча смотрела на французского полковника, качая головой.

– Я знаю, что не разочаровал вас, дорогая… – усмехнулся тот. – Вы же знаете, кто я такой и что из себя представляю.

– Это и не дает мне покоя, Анри. Я знаю, кто вы такой, и все равно, стоит вам открыть рот, как вы каждый раз опускаетесь в моих глазах все ниже и ниже.

С этими словами Макинтайр двинулась вслед за Коллинзом. Фарбо некоторое время смотрел ей вслед, а потом повернулся и увидел, что с крыльца на него глядит юная черноволосая девушка. Она явно слышала их разговор, и, судя по всему, Анри не завоевал дружбу этого невысокого подростка.

Проводив взглядом француза, зашагавшего в сторону ледника, Марла посмотрела на бабушку, которой перевязывал руку Александер.

– Мир что, сошел с ума? – спросила девушка, с отвращением мотая головой.

Панчи закончил обрабатывать рану и выпрямился:

– На тот случай, если вы не заметили, леди, ваша оторванность от прочего мира осталась позади.

Сделав шаг назад, он подобрал свое оружие. Юная девушка смерила его сердитым взглядом.

– Поверьте мне, мистер Оттава, мы это уже заметили.

* * *

Джек стоял на крыльце, рассматривая рыбацкий поселок. Его внимательный взгляд обшаривал усеянную камнями землю и линию деревьев. Поднявшийся холодный ветер заставлял деревья раскачиваться на фоне глубокого голубого неба раннего утра.

Эверетт, Джейсон и Райан проверяли ледник, маленький склад и сарай со снаряжением. Уилл Менденхолл и Сара стояли у большого крыльца вместе с Чарли Элленшоу и пытались как-то помочь промокшему до нитки лохматому профессору, который никак не мог перестать трястись. Макинтайр воспользовалась этим предлогом, чтобы дать Джеку время привести в порядок свои мысли. А потом из магазина вышел Анри Фарбо, и девушка отвела взгляд от Элленшоу.

– Если вы думаете воспользоваться рацией, полковник, с сожалением информирую: здешний приемник выведен из строя, – сообщил француз. – Погибший русский влепил в него пулю перед тем, как запереться в леднике. Старуха чуть не спятила от ярости.

Коллинз не обернулся на голос Фарбо. Он все еще смотрел на деревья, окружающие селение. Потом полковник взглянул на «Белл Джет Рейнджер», который стоял в сотне ярдов от края воды. Ему были хорошо видны дыры от пуль в корпусе двигателя, и было ясно, что коммандос не оставили бы тамошнюю рацию целой и невредимой после того, как основательно потрудились над рацией поселка. А семь мобильников сотрудников Группы «Событие» вышли из строя – ни один из них не ловил сигнал. Джек наконец начал понимать, что его «не-план» по вызволению сестры поставил под удар множество его людей.

– Кажется, я начинаю улавливать ход ваших мыслей, полковник Коллинз. Как говорится, – познай своего врага, и ты познаешь самого себя, – заметил Фарбо.

– Играете словами даже сейчас, Анри? – спросил Джек, все еще слыша шум ветра в ветвях деревьев.

Глаза его следили за малейшим движением в лесу.

– Да, я играю, но не в данный момент. Вы, полковник, боитесь за безопасность остальных людей и подумываете приказать всем остаться здесь, а сами, как хороший командир, собираетесь «провернуть все в одиночку»… Как любите говорить вы, американцы.

Коллинз сохранил нейтральное выражение лица. Он уже знал, что француз куда умнее, чем сказано в его личном деле. Директор Комптон много раз пытался дать ему это понять, но Джек считал, что Фарбо так или иначе можно обвести вокруг пальца. Теперь же до него начало доходить, что эта маленькая задача может оказаться ему не по плечу.

– Если вы попытаетесь отправиться в глушь в одиночку, вы погибнете, и ваша сестра погибнет вместе с вами. Это ясно, как дважды два, полковник. И, осмелюсь сказать, я тогда не получу своей награды за то, что решил поиграть в героя. А ваши люди будут кивать и соглашаться выполнить все приказы, но, когда вы уйдете, последуют за вами. Итак, сэкономьте всем время и даже не предлагайте ничего подобного, – посоветовал ему Анри.

– Если вы собираетесь отправиться за теми мерзавцами, все необходимое лежит в сарае позади магазина, – услышали они низкий женский голос. – Там хранится снаряжение моего сына-проводника. У него имелся небольшой арсенал охотничьих ружей и амуниции: он запасся всем этим потому, что мы не живем через улицу от «Уолмарта»[59].

Джек и Фарбо и не заметили, что старуха и ее внучка вышли из магазина. Панчи тоже стоял у двери на крыльце, обматывая марлей правую руку, и вел себя так, будто его вовсе не волновал обсуждаемый вопрос.

– Думаю, мы возьмем лодку, отправимся вниз по реке и подключим к делу представителей властей, – проговорил Коллинз.

Он сказал это скорее для того, чтобы испытать бабушку Марлы, чем озвучивая свои настоящие планы.

– Властей? – с презрительной усмешкой переспросила пожилая женщина. – Они уже убили всех представителей властей к северу от Утеса Джексона, разве вы не заметили?

Марла положила ладонь на руку бабушки, пытаясь ее успокоить.

– Я не собираюсь оставлять русских властям, теша себя мечтами, что тогда все уладится, – заявила та, не обращая на внучку внимания. – Вы похожи на людей, которые и раньше имели дело с подобными ситуациями, вот и займитесь тем, что для вас, похоже, в порядке вещей. Я хочу, чтобы этих свиней выгнали из моего леса.

– Нам понадобится бо́льшая часть вашей амуниции, если мы отправимся на север, – сказал Анри, прежде чем Джек успел ответить.

– Берите все, чем мы сможем поделиться. Во время вашего отсутствия я пошлю нескольких парней вниз по реке: пусть соберут все «власти», какие смогут найти, и доставят их сюда как можно скорее, – решила старуха.

Коллинз кивнул ей, и она жестом велела всем вернуться в магазин:

– Пойдемте, у нас есть нарисованная от руки карта. Она точнее, чем любая из тех, какие вы изучали, мальчики. И, кажется, я знаю, куда направляются эти мерзавцы.

Увидев, что остальные направились в магазин, Сара, Уилл и Чарли пошли следом.

– Начинайте собирать еду в расчете минимум на пять дней, – сказал этим троим Джек. – Живо!

Все тут же начали выполнять приказ, и только Марла задержалась, чтобы подождать Коллинза.

– Моя бабушка решила дать вам шанс выполнить задуманное, – сказала девушка. – Она очень сердита и, возможно, перестала мыслить здраво. Вы отправляетесь в гиблые земли. Только на моей памяти вверх по Стикину уходили несколько десятков людей – да так и не вернулись. А ведь там их не поджидали преступники, мечтавшие их убить.

Коллинз ничего не ответил. Марла мгновение смотрела ему в глаза и, увидев в них решимость, отошла в сторону. Заметив, что Менденхолл снимает с полок консервные банки, девушка сказала:

– Положите обратно! Вам придется путешествовать налегке, ведь у нас в сарае только две лодки. Наших запасов замороженной и сушеной еды хватит, чтобы прокормить целую армию.

Уилл, с руками, полными банок с лососем, чили и супами, явно пал духом. Он оглянулся на Сару, и ониоба возвели глаза к небу.

– Век бы мне не слышать о сухом пайке! – С этим словами Менденхолл принялся медленно ставить консервы обратно на полку.

– Когда-нибудь нам стоит прикупить акции компаний, которые выпускают такое дерьмо, – сказала Сара, тоже возвращая банки на место.

– А мне нравятся лиофилизированные продукты, – подал голос Чарли Элленшоу, оглядываясь по сторонам.

Он поправил очки, увидев, что Уилл качает головой.

– Почему меня это не удивляет, док? – спросил Менденхолл.

* * *

– Итак, мы находимся здесь. – Старуха показала на карте рыбацкий поселок. – Вам не придется переправляться через реку. Держитесь этого берега, и окажетесь в северном Стикине, а он принесет вас туда, где сейчас могут быть русские.

Джек наблюдал, как палец старой леди показал на полукруглый изгиб реки более чем в ста двадцати милях к северу от их теперешнего местонахождения.

– А откуда нам знать, что они будут именно там? – спросил Коллинз.

Хелена Петрова взглянула на француза, американца и канадца.

– Потому что именно там, если верить словам проклятого Л.Т. Латтимера, он и нашел свое золото. Ведь эти люди нацелились именно на золото, я права?

– Я не знал, что Латтимер так широко известен, – сказал Панчи, отправляя в рот четыре таблетки аспирина.

Хозяйка магазина улыбнулась и повернулась лицом к остальным. Все видели, что эта приземистая говорливая женщина некогда была так же красива, как ее юная внучка, хотя красота ее осталась в прошлом. Но, к чести бабушки Марлы, она вела себя так, как будто ее это вовсе не заботило. Старуха оглянулась на худого канадца, который рассматривал большую банку репеллента, внимательно читая ингредиенты.

– Л.Т. Латтимер был высокомерным, никчемным типом, он считался бичом этих мест. На него ни в чем нельзя было положиться. Мы узнали о его вероятной судьбе от этого занудного, промокшего насквозь дылды, – сказала она, показав на Чарли Элленшоу Третьего.

Элленшоу почесал зад, а потом, почувствовав на себе взгляды, повернулся и увидел, что все собравшиеся в небольшой комнате уставились на него. Чарли оглянулся, думая, что кто-то стоит за его спиной, но тут же понял, что сам стал центром внимания. Профессор уже собирался спросить, что же он такого сделал, когда заметил старуху. Чарльз прищурил глаза, лицо его озарилось узнаванием.

– Это и вправду ты, – сказала пожилая дама. – Я все помню! Помню, как ты вернулся сюда с остальными хиппи, толкуя о Латтимере.

Ученый поставил банку с репеллентом и нервно улыбнулся:

– Я тоже вас помню. Вы предупреждали, что с Латтимером надо держать ухо востро. А я рассказал вам о животных, обитающих в здешних местах. И вы даже не отрицали, что здесь может водиться нечто совершенно удивительное.

Он сглотнул, когда к нему вернулись воспоминания о тех днях, и покачал головой: у него вдруг ослабели колени.

– Я же говорила – он знает об этих местах больше меня! – воскликнула Хелена.

– Скажите, мэм, а потом кто-нибудь возвращался туда, чтобы поискать мистера Латтимера? – спросил Элленшоу, слегка успокоившись.

– Мой мальчик искал Л.Т. целый месяц, но не нашел никаких следов. И монстров твоих тоже не нашел, – сказала старуха, глядя ему в глаза.

Профессор уставился в пол, все еще чувствуя на себе взгляды всех собравшихся. Он понимал, что никто не верит его рассказам о том, что существо под названием «бигфут» водится в здешнем уголке мира, но ему было плевать. Он-то знал, что именно пережил летом 1968 года.

– Все в порядке, мальчик. Ты поступил тогда очень правильно, вытащив оттуда остальных студентов и доставив их вниз по реке. Большинство людей не стали бы этого делать. Тебе нечего мне доказывать, – сказала старуха.

Чарли посмотрел на Петрову, и пожилая леди подмигнула ему. Почувствовав себя лучше, профессор смущенно отвернулся.

– Давайте, мистер Наука, присоединяйтесь к нам. Мы тут изучаем карту, – сказал Джек, кивнув в знак того, что согласен с Хеленой.

Старуха улыбнулась Элленшоу краешком рта, когда тот застенчиво вошел в маленький офис.

– Как я уже сказала, северный Стикин не любит дураков. – Хелена повернулась к карте. – И, как я сказала всего минуту назад, у нас есть кое-какое оружие, в основном охотничье, которое мы время от времени находим в лесах. Сами-то мы не охотимся – мы никогда не трогали диких животных. Но вы можете взять это оружие. По правде говоря, там целый арсенал, хоть и маленький. Многие умники, законники и доктора, не прислушиваются к голосу разума, и… Скажем так, порой сталкиваются с существами, непохожими на обычную дичь, не с оленями и не с лосями. Да-да, друг мой, я, как и все остальные, не пропускаю мимо ушей истории, которые рассказывают индейцы по ночам.

– Значит, вы верите в дурацкие выдумки про бигфута? – спросил Александер.

Судя по виду Джонатана, его чуть ли не оскорбляли истории, которыми Чарли сыпал всю дорогу.

– Спасибо, – сказал старухе Джек, прервав дальнейшие рассуждения о том, что было не так уж важно.

– Скажу еще раз – берите на здоровье ружья и снаряжение, – повторила старая леди, крайне пренебрежительно взглянув на Панчи Александера. – Но сейчас послушайте-ка меня.

Она потянула Джека за рукав и кивнула в сторону Чарли:

– Не суйтесь в леса, что лежат в десяти-двенадцати милях к северу от реки Стикин. Слышите? Даже если те, кого вы преследуете, скроются в тамошних дебрях! Не суйтесь в эти места!

Бабушка Марлы повернулась и показала на большой карте участок примерно в тысячу квадратных миль.

– А что там такое? – очень заинтересованно спросил Фарбо.

Ведь материнская жила аляскинского и канадского золота так и не была найдена… Источник этих россыпей все еще скрывался где-то там.

– Там глушь, молодой человек, – ответила Хелена. – Вы и не представляете себе, насколько дикая. Просто держитесь подальше от тех мест. Если ваши русские туда отправятся, будьте уверены – они не вернутся.

Джек знал: если его сестра там, он в любом случае пойдет за ней. Он посмотрел на черные, написанные от руки слова на чистом зеленом пятне, отмечавшем место, которое показала им старуха, и переписал название в свой блокнот: «Плато Чалимантан».

Никто и не подумал спросить, что означает это индейское слово, давшее имя долине и большому плато. Коллинз слышал увещевания старой женщины:

– Не ходите в леса, лежащие к северу от Стикина.

Но он не обратил на них особого внимания.

Глава 8

Когда припасы были собраны, их сложили на переднем крыльце. Потом Коллинз созвал там всех, кроме Чарли Элленшоу. Тот вместе со старухой остался в доме рассматривать карту долины Стикин и прилегающего плато.

Марла наблюдала за сборами со стороны, чтобы убедиться, что коробки с патронами «Ремингтон» 306-го калибра уложены в пластиковую сумку и их не намочит речная вода. Девушка и ее бабушка собрали почти двести патронов к охотничьим ружьям и еще сто пятьдесят к автоматам 5,62 калибра.

Эверетт стоял рядом с Коллинзом, переводя взгляд с одного лица на другое. Два офицера приняли решение час назад, и Карл знал, как это решение будет воспринято. Фарбо подозревал, что сейчас скажет Эверетт, потому что видел, как флотский капитан почти на четверть урезал запасы еды, предназначенные для путешествия вверх по реке, и отбросил в сторону одну из палаток.

– Райан, вы с Макинтайр останетесь здесь, – объявил Карл.

– Черта с два!.. – запротестовала Сара.

– Нет-нет! Вы нас тут не оставите, – поддержал ее Джейсон, глядя в упор на Эверетта, а не на Коллинза.

– Вольно, мистер Райан. Выполняйте приказ! – бросил Карл, позаботившись о том, чтобы мисс Макинтайр тоже ощутила его гнев.

– Послушайте, мы не знаем, кто еще затаился здесь, прямо у нас под носом, а здешние люди уже достаточно хлебнули горя. Мы должны оставить кого-нибудь в поселке на тот случай, если русские решат повторить сегодняшнюю вылазку, – сказал Джек.

Теперь он в упор глядел на Сару.

– Полковник, я побьюсь об заклад на двухмесячное жалованье, что старуха смогла бы навалять мне по первое число! – сказал Джейсон. – А девушка куда круче, чем три моих последних товарища по комнате, вместе взятые.

– Я не торгуюсь, мистер Райан. Уилл – солдат, его обучили нашему делу. Док Элленшоу, ну… Он – док Элленшоу, и у него есть причины здесь находиться, а у нас есть причины взять его с собой. Панчи пойдет туда же, куда и я, а у полковника Фарбо имеются собственные резоны быть храбрым. А тебе и Макинтайр незачем отправляться вверх по реке, зато есть веский повод присмотреть за всем здесь. Я хочу, чтобы вы, если получится, починили вертолет КККП.

– Минутку! Вы же знаете, что у меня нет квалификации для такой работы, черт возьми! – снова начал возражать лейтенант.

Джек посмотрел на него в упор:

– Проклятье, мы оба знаем, что ты умеешь летать! Почини чертову штуку на случай, если нам понадобится быстро удирать из этих мест. Вы меня поняли, мистер Райан?

Молодой человек не ответил. Решив, что, раз он одет в штатское, отдавать Джеку честь необязательно, пилот повернулся на каблуках, взял маленький ящик с инструментами и в бешенстве зашагал к поврежденному вертолету. Сара не спускала глаз с полковника, который ожидал, что она продолжит спор. Но вместо этого Макинтайр только приподняла правую бровь (отчего Коллинз понял, что она готова взорваться), повернулась и пошла вслед за Райаном.

– Им просто ужасно не хочется оставаться здесь… – начал объяснять Менденхолл.

– Не сейчас, лейтенант. Бросьте, – оборвал Джек, после чего круто повернулся и взбежал по ступеням. – Капитан, организуйте полковника Фарбо, мистера Александера и мистера Чуткость и погрузите снаряжение в лодку. Я хочу, чтобы тридцать минут спустя мы уже были на воде.

Эверетт и остальные провожали взглядами Коллинза, пока тот не скрылся в магазине. Потом Карл пожал плечами и повернулся к груде пожитков.

– Ладно, шайка пиратов! Нас ждут не дождутся чудеса матери-природы.

* * *

Старуха посматривала на беловолосого Чарли Элленшоу, который внимательно изучал карту. Профессор держал под рукой небольшую записную книжку и, как недавно делал Коллинз, записывал все, что ему удавалось узнать.

– Не подскажете, какая тут площадь в акрах? – спросил он, показав на самую северную часть неисследованной территории в верховьях Стикина. – Как по-вашему, сколько здесь может прокормиться диких животных?

Хелена ответила не сразу, и Чарльз, сморщив нос, взглянул на нее и пояснил:

– Я имею виду растительность, ягоды, лосей, оленей…

– Ты парень со странностями, да? Дьявол, ты был таким даже тогда, в шестидесятые, еще юнцом! – вместо ответа сказала бабушка Марлы.

– Прошу прощения, мадам? – Элленшоу поправил на носу очки и окинул взглядом пожилую женщину.

– Ты не очень-то похож на то, что в нынешние дни называют идеалом мужчины, Чарли. Так что же ты тут делаешь? Ты не такой, как те, другие.

– Вы имеете в виду полковника Коллинза и капитана Эверетта? Полагаю, вместе мы составляем неплохую команду.

– Ты нечасто выбираешься из кабинета, верно? – спросила Петрова, кивая так, будто призывала профессора полностью с ней согласиться.

– Уверяю, я так же квалифицированно выполняю полевую работу, как и любой другой член нашей группы. Я мог бы рассказать об этом пару историй, – Элленшоу огляделся по сторонам, но спохватился, не успев нарушить клятву хранить секретность. – Достаточно сказать, что я побывал в разных местах и видел там такое, чего не найдешь в Канзасе.

Старуха хлопнула Чарли по плечу, чуть не опрокинув худощавого ученого на большую карту.

– Не обижайся, костлявый, я просто шучу, и все. А теперь… Ты спросил насчет растительности и животных там, в верховьях. Ну так вот что я скажу тебе, Хиндершот. – Чарльз внутренне поежился, услышав свое второе имя. – Там достаточно корма и дичи, чтобы хватило на прокорм половины африканской саванны. А почему ты об этом спросил?

Профессор быстро записал информацию.

– Просто так. Любопытство ученого, – пояснил он.

– Врать ты умеешь не лучше, чем стрелять, Хиндершот Элленшоу. Полковник ищет сестренку, тот французик… Ну, по нему видно, что у него на уме кое-что совсем другое. А остальные… Поверь наметанному глазу старой женщины, они последуют за полковником хоть в ад, если понадобится. Но ты здесь по другой причине, верно?

– Мадам, уверяю, я здесь только для того, чтобы помочь полковнику найти его сестру.

Лицо коренастой женщины приняло суровое и в то же время материнское выражение.

– Послушай-ка меня внимательно, Хиндершот. Не надо искать нечто такое, чего тебе не следует искать. Это «нечто» может прыгнуть прямо на тебя и укусить за задницу тебя и твоих спутников. Есть места, которые не предназначены для людей, и место, о котором ты расспрашиваешь, – одно из них. Ты уже однажды там побывал. Оставайся возле реки, и, может быть, ты вернешься в свой научный туалет, – заключила старуха без тени юмора в голосе.

– Вы хотели сказать – в свой научный кабинет? Я еще раз уверяю…

– Довольно, док. Почему бы вам не помочь грузить снаряжение? – перебил спорщиков еще один голос.

Чарли повернулся и увидел, что у прилавка подбоченившись стоит Коллинз. Вид у него был отнюдь не радостный.

– Да, полковник, – подчинился ученый и вышел.

Джек проводил профессора взглядом и потер лицо.

– Мэм, тут поблизости есть еще телефон? Или рация? – спросил он, глядя на старуху покрасневшими глазами.

– Нет, телефонные линии сюда не проведены. Мы будем здесь одни, пока через два дня не вернутся рыбаки, – вздохнула та.

– Я оставляю вам на подмогу лейтенантов Макинтайр и Райана, просто на всякий случай.

– Полковник, мы много лет жили на Стикине, не нуждаясь в няньках. Заботиться нужно об остальных.

– Я понимаю, но… Ну, та невысокая женщина, мисс Макинтайр…

– Здесь она будет в безопасности, – сказала Хелена, поняв, что имеет в виду Джек. Она встретилась с пристальным взглядом его голубых глаз. – Помню, моя внучка говорила о снаряжении русских. Она сказала, что у них прорва всякой электроники и есть оружие большого калибра, так что будьте осторожны и не попадите в еще одну засаду.

– Электроника?

– Так она сказала. В любом случае – удачи, полковник. Мы пошлем за помощью в низовья реки, как только сможем.

Петрова протянула американцу большую ладонь.

– И позаботимся о том, чтобы ничего не случилось с двумя вашими лейтенантами, – добавила она.

– Спасибо, мэм.

Джек начал поворачиваться, но крепкая рука женщины остановила его:

– Послушайте меня, полковник Коллинз. Не суйтесь в леса к северу от реки. Думаю, надо позволить русским парням разыскать то, за чем они явились, тогда в конце концов все устроится и без вас. Вызволяйте оттуда сестренку, возвращайтесь и предоставьте этим убийцам, этим сукиным детям, делать что им вздумается.

После этого руку Джека наконец выпустили и он вышел из магазина, глубоко озадаченный словами пожилой женщины. Остановившись на крыльце, он оглядел поселок. Почти все припасы были погружены, и Сара стояла у подножия приставленной к вертолету маленькой лестницы, придерживая ее и взглядом прожигая в Коллинзе дыру. Райан вымещал свои расстроенные чувства на капоте вертолетного двигателя.

Полковник покачал головой и спустился по ступеням. Деревья вокруг рыбацкого поселка снова ожили под порывами ветра.

Коллинз остановился и посмотрел по сторонам. Очень странно, что звуки и покачивание деревьев так нервировали его. В здешней природе ощущалось нечто древнее, первозданное. А главное, за полковником и остальными как будто кто-то наблюдал… Кто-то опасный.

Джек шагнул было вперед, но, почувствовав на себе взгляд, остановился и обернулся. В дверях стояла Хелена, но она не смотрела на него. Вытирая руки о длинную кожаную юбку, старуха не сводила глаз с деревьев. Потом женщина взглянула на Коллинза, повернулась и вошла в магазин. Темнота внутри поглотила ее.

Река Стикин (плато)

Линн Симпсон стояла у края реки, глядя на лес на другом берегу. Поздний день был еще полон сверкающего солнечного света, блики которого поблескивали на воде быстрого Стикина. Девушка перевела взгляд на десятерых русских: они вытаскивали из коробок какие-то маленькие круглые устройства, упакованные в пенопласт. Высокий могучий мужчина взял одно из этих устройств и принялся заряжать нечто смахивавшее на короткое ружье с широким толстым дулом. Прикрепив к одной из круглых штук недлинный шест, он вбил его в похожее на оружие приспособление и поднял это странное «ружье» к плечу. Он нажал на спуск, раздался грохот взрыва, предмет промчался над Стикином и исчез ярдах в трехстах от стрелявшего, где-то за деревьями. Высокий русский продолжал стрелять до тех пор, пока не послал на другой берег шесть круглых устройств, упавших вдалеке в лесу примерно в четырехстах ярдах друг от друга.

Пока Линн наблюдала за этим странным методом доставки снаряжения, другие русские воздвигли просторную палатку и начали расставлять в ней на столе маленькие пульты управления. Часть наемников выкопали глубокую яму. Вскоре был собран небольшой генератор, который поместили в яму, прикрыв срезанными с деревьев ветвями и соорудив таким образом для него погодостойкое укрытие.

Нынче утром они пропутешествовали вверх по Стикину больше чем на семьдесят миль, добравшись до большого изгиба на восточном берегу, за которым река устремлялась на юг. Вместо того чтобы перебраться на северный берег Стикина, главарь русских, Сагли, разбил лагерь на южном, и Линн не могла понять, почему. До сих пор он держался от нее в стороне и надзирал за устройством того, что смахивало на их последнюю стоянку.

Мисс Симпсон стало еще любопытней, когда возле большой голубой палатки, в которой было собрано все современное оборудование, установили высокую пятидесятифутовую антенну. Натянув как следует оттяжки антенны, люди принялись ставить свои палатки, а потом окружили лагерь защитными ямами с огнем.

Линн любовалась тем, как умело наемники готовят опорный пункт, и тут заметила Дмитрия, который стоял, держа в руке пачку бумаг. Через некоторое время, подняв глаза, русский со стянутыми в «конский хвост» волосами стал внимательно осматривать окружающие леса. Несколько раз он даже взглянул вверх и на другой берег реки. Сагли глубоко погрузился в свои мысли, и в конце концов девушка решилась к нему подойти.

– Поскольку меня, скорее всего, оставят тут, когда остальные покинут это место, можно узнать, что вы ищете?

Сагли снова уткнулся в бумаги и даже не поднял на нее глаза.

– Это копии записок Латтимера, – ответил он. – А еще – описание местности, которое оставил один русский полковник давным-давно, в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Мы получили все это от нашего друга…

Гангстер вдруг замолчал: он вовремя спохватился и не раскрыл того, что поклялся никогда не разглашать.

– Полковник рассказывает, где он спрятал две повозки, полные золота. Вот я и сверяю его дневник с местностью, где решил начать поиски, – ответил он кратко.

– Сдается, если бы вы искали золото, вы бы присматривались к окрестностям плато, а не к открытому месту, как сейчас, – заметила Линн.

– Вы наблюдательны, мисс Симпсон. Однако у нас здесь другая цель.

Сагли наконец опустил бумаги и смерил взглядом красивую американку.

– Я нашел приметы, упомянутые в бумагах. Это вон там, прямо напротив нас, на другом берегу реки. Видите подъем плато в лесу примерно в полутора милях отсюда?

– Вижу, – сказала девушка, прикрыв глаза от слепящего солнца перевязанной рукой.

– Три самых больших месторождения известняка тянутся горизонтально по поверхности склона. Это единственное место, похожее на то, которое описывали Латтимер и русский полковник. То, что обнаружил старатель, должно быть где-то неподалеку.

Дмитрий взглянул на Линн и, казалось, принял решение. Сунув руку в правый карман штанов, он вытащил маленький пластиковый конверт, открыл его и вынул оттуда массивную золотую монету.

– Знаете, что это такое? – спросил он, протянув ее Симпсон.

Линн повертела тяжелую монету в руках. Золото было прохладным на ощупь, и, конечно же, девушка немедленно поняла, что это.

– Американский золотой «двойной орел», выпущенный в тысяча восемьсот девяносто первом году, – сказала она. – Ценность его на сегодняшнем золотом рынке – около девятисот пятидесяти долларов, плюс-минус десять долларов. Если мне не изменяет память, в двадцатидолларовом золотом экземпляре примерно девять тысяч шестьсот семьдесят пять унций чистого золота.

– Я удивлен вашими познаниями в столь мирском предмете, как золото, мисс Симпсон. Воистину удивлен.

– Чтобы бороться с терроризмом, мы должны быть в курсе ситуации на рынках. Странно, что вас это так удивляет.

– Что ж, в любом случае вы правы. И где-то там есть две повозки, полные таких «орлов». Мы здесь для того, чтобы найти место, где погребены эти повозки.

Линн почувствовала, что Сагли лжет. Сперва она думала, что он говорит правду, но русский быстро отвернулся, тем самым выдав себя. Симпсон учили распознавать маленькую ложь, под которой скрывалась бо́льшая, лучше прятавшая истину. А еще она заметила среди копий бумаг, которые изучал Дмитрий, одну компьютерную распечатку на английском языке, и в глаза ей бросился заголовок. Распечатанное письмо было от АНБ – Агентства национальной безопасности ее страны.

– И после Латтимера никто не искал здесь золото? – спросила Линн, чтобы заставить русского продолжать разговор. Она разглядывала бумаги в его руке в попытке прочитать еще что-нибудь на распечатке АНБ.

Сагли повернулся к ней лицом, взял из ее руки тяжелого «двойного орла» и вернул в пластиковый конверт.

– Откровенно говоря, монета была найдена неподалеку в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году.

– И все это стало известно из дневника русского, написанного в тысяча девятьсот восемнадцатом?

– Да. Дневник послужил Латтимеру отправной точкой, когда он нашел полусгнившую тетрадь на этом самом участке реки… Возможно, на этом самом месте.

Линн невольно улыбнулась:

– И вы, будучи самыми богатыми людьми в России, решили бросить все в погоне за сокровищами, которые не составляют даже одной десятой доли вашего теперешнего состояния? Нет, мистер Сагли, я на это не куплюсь. Да и мое агентство не проглотит такую чушь. Что на самом деле вы ищете?

Дмитрий тоже улыбнулся. На сей раз улыбка отразилась и в его глазах, и это выбило девушку из колеи гораздо сильнее, чем те случаи, когда он улыбался одними лишь губами.

– Мы ищем золото, и это куда более ценный товар, чем думает ваше агентство.

Линн наблюдала, как Сагли идет прочь. Когда он скрылся в большой палатке, она последовала за ним, но медленнее, чем шагал русский. Ей не хотелось привлекать внимание людей, которых наверняка приставили за нею наблюдать.

Остановившись у расстегнутого клапана, Линн сунула голову в палатку и увидела, что Дмитрий держит у уха правый наушник головного телефона. Одной рукой сжимая дужку наушников, другой он рассеянно швырнул монету на большой стол, на котором стояла рация. На столе вперемешку с другими золотыми монетами Линн увидела маленькие куски скрученного металла. Не успела она получше рассмотреть эти искореженные обломки, выкрашенные в черный цвет, как большая рука схватила ее за плечо и резко развернула. Линн очутилась лицом к лицу с Григорием Деоновичем, растрепанным и грязным. Несколько человек из лагеря вытаскивали на берег реки «Зодиак», на котором он только что прибыл.

Деонович грубо толкнул Линн в палатку, и Сагли опустил наушники при виде своего партнера, перемазанного и свирепого. Григорий поднял руку и ударил американку по лицу, а когда Линн упала на нейлоновый пол палатки, пнул ее.

– Братишка, братишка, что с тобой? Мы просто пытаемся связаться с твоей командой. Что случилось? – спросил Дмитрий, схватив напарника и помешав ему снова пнуть пленницу, хотя тот уже отвел назад ногу для удара.

– Кто-то идет по следу этой женщины! Мы увидели самолет и решили, что на нем летят люди, которые явились сюда порыбачить, но по нам открыли с воздуха огонь, – крикнул Деонович и повернулся к Сагли. – Они перебили всю мою команду!

Он резко замолчал и потянул партнера к задней части палатки, сердито приказав нескольким техникам выйти.

Линн вытерла кровь с губ и помассировала бок в том месте, куда угодил огромный ботинок. Она увидела, как оживленно Деонович о чем-то толкует Сагли, и по тому, как вел себя громила, поняла: дело не только в засаде, в которую угодили его люди, здесь есть что-то еще.

Дмитрий отвернулся и закрыл глаза. Потом он снова сердито посмотрел на Григория и спросил:

– Он убит?

Деонович перевел взгляд с партнера на Линн, оттащил Сагли еще дальше, где их не было слышно, прошептал что-то и отпустил его руку.

– Да все равно! – сердито крикнул тот. – Почему было не дать самолету приземлиться, прежде чем начинать пальбу? Тогда ты хотя бы знал, кто на нем прилетел! А теперь мы потеряли людей, которым нет замены, и к тому же ты оставил у нас в тылу явного врага.

– У них нет рации. Значит, у нас будет по крайней мере два или три дня, чтобы найти то, за чем мы сюда явились, – сказал Григорий. Он явно старался успокоить партнера после убийства людей в рыбацком поселке и своей провалившейся засады. – Значит, тем людям придется или спуститься вниз по реке в поисках помощи – а к их возвращению мы уже уберемся отсюда, – или отправиться за нами. Если они пойдут за нами, перевес будет на нашей стороне, потому что с ними явится наш…

Он замолчал, уставился на Линн и закричал людям, стоящим возле палатки:

– Уберите отсюда женщину!

После того как мисс Симпсон схватили и вытолкали вон, Деонович продолжил:

– Эти незваные гости явно не понимают, кого с собой привезли.

– И все равно наши шансы на успех теперь сведены к минимуму, – проворчал Сагли.

Он отвернулся в глубокой задумчивости, но потом снова посмотрел на напарника.

– У тебя есть идеи, кем могут быть эти люди?

– Понятия не имею. Могу только сказать, приятель, – они опытные меткие стрелки. Но явились они сюда на таком самолете, что никак не могут быть представителями властей, даже канадских.

– То есть? – переспросил Дмитрий.

– Их самолет выглядел так, будто его украли из музея.

Сагли понятия не имел, кем могли быть незваные гости в рыбацком поселке, тем более если с ними прилетел человек, в котором Деонович узнал их партнера.

– Что ж, – пожав плечами, сказал Дмитрий. – Ставки слишком высоки, чтобы наши карты спутал такой маленький отряд. Мы будем наблюдать, ждать и продолжать поиски. А когда те люди явятся – если явятся, – мы убьем их всех.

Русские отступили в сторону, позволив техникам войти и продолжить настройку оборудования.

Сагли остановился у выхода из палатки и увидел, что Линн стоит, повернувшись лицом к северу, и глядит на другой берег реки. Потом он заметил, что кое-кто из его наемников смотрит туда же. Не успел он приказать всем вернуться к работе, как услышал то, из-за чего люди побросали свои дела: в глубине леса на дальнем берегу палки снова стучали о стволы.

Дмитрий вышел из палатки и склонил голову к правому плечу, пытаясь определить место, откуда доносился раздражающий странный звук, и прикинуть расстояние до него. Еще несколько ударов послышалось в других частях леса. Некоторые, похоже, доносились с противоположного берега. Сагли встревоженно повернулся к Деоновичу:

– Нынче ночью мне нужна от часовых повышенная боеготовность. Похоже, здешние индейцы очень стараются привлечь наше внимание, и кто знает, что они замышляют. Я хочу быть готовым ко всему.

Шум усилился и не стихал еще три часа, пока солнце не опустилось за горы на западе. Вслед за тем наступила ужасная тишина. Даже неумолчное жужжание насекомых смолкло, когда луна медленно поднялась над рекой Стикин и ее обеспокоенными гостями.

Чалимантаны начинали двигаться от маленького плато на юг, в долину реки Стикин.

В шестидесяти пяти милях к югу от реки Стикин

Уилл Менденхолл расположился на носу пятнадцатифутовой лодки «Зодиак». Старая речная лодка была укреплена на носу и корме фанерными листами, на ней имелся маленький кубрик с ветровым стеклом и ящиком для льда, игравшим роль сиденья для рулевого. Отец Марлы также оснастил суденышко холодильниками, глубиномерами, локаторами рыбы и панелью с рычагами управления двумя моторами «Evenrude».

Уилл оглянулся на кокпит, где сидел Карл Эверетт, а потом перевел взгляд на полковника. Джек поместил его на носу в качестве впередсмотрящего, а у бортов с той же целью усадил Анри Фарбо и Панчи Александера. Сам Коллинз сидел рядом с Эвереттом, чистя одно из охотничьих ружей – старомодный «винчестер», заряженный патронами.30–30. Весь последний час Джек без умолку рассказывал что-то Эверетту, и Менденхолл понятия не имел, что могло заставить капитана слушать, не перебивая. Полковник явно разместил француза и Александера как можно дальше от себя, чтобы без помех поговорить с Карлом.

Док Элленшоу все время записывал что-то в дневнике, на минуту отрывал глаза от страницы, задумывался ненадолго, после чего снова погружался в свою писанину.

Они приблизились к большому изгибу Стикина, и Уилл, повернувшись, увидел, что Коллинз успел незаметно перебраться на нос.

– Полковник! – сказал Менденхолл, опустив бинокль и прислонившись к высокому резиново-фанерному носу. – Не надо так ко мне подкрадываться!

– Становишься на старости лет пугливым, лейтенант? – спросил Джек, опустившись рядом с офицером своего отдела безопасности.

Менденхолл созерцал проплывающий мимо лесной пейзаж Стикина. Солнце опустилось очень низко и как будто подожгло деревья и воду, заставив их пылать ярко-оранжевым огнем. Солнечный свет умирал, и Уилл видел, как точно так же умирает надежда, написанная на лице Коллинза. Нынче вечером они слишком много времени провели на берегу, вместо того чтобы двигаться вверх по реке.

– По правде сказать, полковник, я никогда не был мастаком вылазок на природу.

Уилл оглянулся на Джека со смущенной улыбкой, которая сразу угасла.

– Не знаю… Думаю, я острее стал чувствовать все это после того, как мы покинули рыбацкий поселок. Уж последние-то пятьдесят миль – точно.

Коллинз внимательно посмотрел на лейтенанта, который напрасно пытался высказать, что у него на душе. Потом Джек оглянулся, почувствовав на себе взгляд Фарбо, и Анри с улыбкой приподнял брови. Француз давал понять, что знает, как нервирует Менденхолла здешняя лесная глушь. Коллинз ничем не выказал, что его заботит, знает о чем-то Фарбо или не знает, и снова повернулся к молодому чернокожему лейтенанту:

– Похоже, ты не закончил свою мысль, Уилл. Выкладывай, что у тебя на уме?

– За нами наблюдают, полковник, – сказал тот.

Он снова попытался улыбнуться, но безуспешно. Помотав головой, Менденхолл повернулся лицом к носу лодки и стал смотреть на реку впереди.

– Возможно, и наблюдают, хотя я считаю, что мы не наткнемся на наших русских друзей еще миль пятьдесят, – отозвался Коллинз.

– Я не о том, – не глядя на Джека, сказал Уилл. – Это скорее инстинкт… К примеру, идешь себе по улице в Комптоне и просто знаешь, что кто-то притаился за ближайшим углом и поджидает тебя.

– Тебя пугают вернувшиеся воспоминания о твоем детстве в Лос-Анджелесе?

– Ну, с этим-то я мог бы справиться, не впервой. Тут что-то другое. Это как память, очень старая память о чем-то… О чем-то из прошлого… Дьявол, не знаю, что я тут пытаюсь сказать.

– На тебя просто действует заброшенность здешних мест, – сказал Коллинз и развалился, прислонясь к высокому резиновому борту «Зодиака». Он поправил голубую бейсболку семидесятилетней давности, которую дала ему старуха перед отплытием, и надвинул козырек на глаза. – Не знаю, стоит ли тут находиться людям вроде тебя и меня. Черт, может, тут вообще никому из людей не стоит находиться.

Джек приподнял старую бруклинскую бейсболку и, прищурившись, снова взглянул на Уилла:

– А в такой глуши, лейтенант, всегда обитает какое-то зверье.

– Да, сэр, – ответил лейтенант.

Но он не был удовлетворен этим объяснением. Отвернувшись, Менденхолл уставился на темный лес, скользивший мимо большой лодки, которая шла вверх по реке.

Пока лодка с шестью членами экипажа двигалась против течения, солнце начало садиться, а окружающие леса оживать: просыпались ночные хищники. Уилл нервно оглянулся и увидел, что Панчи Александер наблюдает за левым берегом с решимостью человека, который и впрямь высматривает плохих тварей, способных его покалечить. Зато Фарбо, не переставая улыбаться, смотрел прямо на чернокожего лейтенанта, а потом подмигнул ему. Француз снова давал понять, что знает какой-то никому больше не известный секрет. Уилл решил, что Анри ведет себя так только потому, что он – полный засранец.

Менденхолл наконец расслабился, когда Карл повернул «Зодиак» к берегу. Все, кроме полковника, смотрели на открывшуюся впереди маленькую поляну. И вот уже группа странствующих спасателей облюбовала местечко, на котором им предстояло тревожно дожидаться восхода, – дожидаться, когда солнце даст понять, что они еще на один день приблизились к тому, чтобы найти сестру Джека… Так или иначе.

Базовый лагерь русских. Северный Стикин

В палатке, отведенной под столовую, все еще было людно, когда Линн вручили пластиковую тарелку с чем-то напоминающим свеклу и мясом непонятного происхождения. Еще ей выдали пластиковую вилку, но ножа не дали. Она отвернулась от угрюмой скотины в грязном переднике и окинула взглядом палатку. Там было несколько мест, где можно было бы усесться и поесть, но девушка решила воздержаться от великолепной компании людей, с ворчанием уминающих пищу, поэтому вышла наружу и облюбовала место у небольшого костра примерно на полпути между палатками и рекой.

От солнца осталось лишь воспоминание – оно полностью скрылось за деревьями на западе, возвестив о наступлении настоящей ночи.

Линн села на большой камень, обкатанный тысячелетиями омывающей его водой, и увидела, что вокруг лагеря выставлена охрана – первая из нескольких вахт. Часовые не обращали на нее внимания, а она наблюдала, как большинство из них по очереди приглядывают за лесом вокруг лагеря. Люди все еще нервничали, потому что шум в чаще стих всего час назад. Стук палок по древесным стволам взвинтил всех, и наемников успокаивала лишь тяжесть оружия большого калибра, которое они сжимали в руках, глядя, как тьма поглощает лагерь.

Линн подозрительно попробовала стряпню из красной сахарной свеклы и мяса и тут заметила Сагли, а рядом с ним – умывшегося и переодевшегося в чистое Деоновича. Эти двое стояли на берегу реки, разговаривая с одним из техников из большой палатки. Техник держал какое-то приспособление, какого Симпсон никогда раньше не видела. Говорил в основном Дмитрий: русский с «конским хвостом» показал на дальний берег Стикина, обозначив какие-то места, которые Линн не могла разглядеть со своего места у костра. Она снова попробовала свеклу и мясо, скорчила гримасу, поставила тарелку рядом и продолжила следить за оживленной беседой.

Сагли повернулся, увидел девушку и показал на нее русскому технику и Деоновичу. Эти двое круто повернулись и зашагали к палатке, набитой электронным оборудованием. Когда они проходили мимо, Линн заметила, что оба мужчины носят наплечные кобуры. Григорий сердито зыркнул на маленькую американку, прорычал что-то, чего она не поняла, а после исчез в палатке вместе со своим невысоким спутником.

– Похоже, наши приборы засекли что-то за рекой, – услышала Линн голос Сагли и удивленно повернулась. Тот стоял у костра, глядя на нее сверху вниз, но как будто смотрел сквозь нее. Этот человек умел думать, и только теперь Симпсон поняла, что полученные ею оперативные отчеты не совсем точны. На самом деле Дмитрий не был партнером Деоновича. Он был главным, а второй русский просто находился у него на подхвате. Удастся ли ей в будущем извлечь из этого факта какие-то преимущества? Линн пока не знала.

– Тогда почему бы вам не переправиться через реку и не забрать то, за чем вы пришли? – спросила она, наблюдая за реакцией русского.

Сагли не ответил, но мисс Симпсон почувствовала, что затронула некое больное место, которое он почему-то пытался скрыть. Не ответив на вопрос американки, он перестал греть руки над огнем и повернулся к ней.

– Эти леса… – Русский обвел рукой темные деревья и даже реку. – Вам известна их история?

– Может, вы не заметили, Сагли, но я – американка, а это, – Линн насмешливо повторила его жест, – это Канада. И я городской человек.

Дмитрий выглядел раздосадованным из-за того, что Симпсон не только передразнила его, но и не ответила на вопрос. К тому же его как будто удивило, что девушка ненавидит его до глубины души. Он снова уставился на огонь, делая вид, что греет руки, хотя ночь была вовсе не холодной.

– Мои люди служили со мной в Грузии и Афганистане, – заговорил он недовольно. – Все они спецназовцы, но теперь ведут себя будто школьницы. Звуки в лесу заставляют их… – Сагли наконец поглядел на собеседницу, подыскивая нужное слово. – Заставляют их сильно нервничать.

Линн захотелось улыбнуться при виде убийцы, нервно переминающегося с ноги на ногу у огня, но она подумала, что снова дразнить его будет, мягко говоря, опасно. Поэтому она посмотрела на реку и сказала:

– Думаю, там лось или, скажем, олень. Может, у них такой брачный сигнал, знаете – колотить рогами по деревьям, бурелому и так далее. Я, знаете ли, не слежу за каналом «Планета животных»[60], для этого у меня многовато работы.

– Насмешки надо мной до добра не доведут. И, к вашему сведению, мисс Симпсон, вы тоже находитесь в этом лагере. Кто бы там ни шумел, он подбирается не только ко мне и моим людям, но и к вам, – огрызнулся Сагли, после чего резко повернулся и пошел к палатке техников, чтобы присоединиться к своему так называемому партнеру.

Когда он исчез в палатке, Линн услышала трубный крик лося где-то далеко к северу. И хотя она только что попыталась заставить русского поверить, будто раньше в лесу шумел именно лось, тот шум был совершенно не похож на лосиный крик. На самом деле девушка прекрасно различала голоса лосей и оленей.

Всех в лагере мучили мысли о том, кто же мог издавать те странные звуки. Линн за все время своей учебы не читала ни о чем подобном и понимала, что Дмитрий прав – с каждым разом удары становились все ближе.

Впервые со времени своего похищения Линн сомневалась, что стоящие вокруг на страже русские коммандос – это плохо.

К югу от базового лагеря русских

После шестидесяти пяти миль путешествия по реке лодку вытащили на берег и привязали. Как только был разбит маленький лагерь без костра и палаток, Чарли Элленшоу побрел в ближайший лес, и Эверетт был вынужден отправиться на поиски любознательного чокнутого профессора, а после сделать ему выговор за беспечность.

Что же касается Анри Фарбо, то француз швырнул свой спальный мешок на землю под большим деревом, уселся, закинул руки за голову и принялся наблюдать за остальными, в основном – за Коллинзом. Когда Джек поймал его на этом, Анри ничуть не смутился, а просто улыбнулся своей многознающей улыбкой.

– Не знаю, почему ты миришься с этим человеком, – сказал Джонатан, когда Джек прошел мимо него. – Проклятые французы – им нельзя доверять!

– Брось, Панчи, ты отвечаешь за единственную франкоговорящую провинцию на североамериканском континенте. Только не говори, что между Квебеком и Францией все еще есть трения! – отозвался Коллинз и перевел взгляд с Александера на удобно устроившегося Фарбо, который с интересом поглядывал на них.

– Французы всегда обращались не только с Квебеком, но и со всей Канадой как с непослушной маленькой сестренкой, – вспыхнул его канадский друг. – Они все время вмешиваются в наши внутренние дела, у них до сих пор одна из самых развитых инфраструктур разведки после разведки Москвы, и зачем? Чтобы наблюдать за маленьким Квебеком?

– Да успокойся, дружище. Не думал, что тебя так волнуют трудности ваших взаимоотношений с Францией.

Александер ничего больше не сказал. Он швырнул на землю свой спальный мешок, напоследок еще раз взглянул на француза, сел и начал снимать ботинки. Коллинз нехотя отвел взгляд от внезапно взорвавшегося Панчи и посмотрел на сидевшего неподвижно Анри. Тот больше не улыбался. Джек знал, что француз слышал его разговор с Джонатаном, но вместо того, чтобы присоединиться к маленькой дискуссии, Фарбо просто отвернулся и закрыл глаза.

Джек кинул свой свернутый спальный мешок на землю недалеко от вытащенной на берег привязанной лодки. Вскоре к нему подошел Эверетт, через плечо которого висел один из русских «АК-47».

– Какие будут приказы на завтра, Джек? – спросил Карл.

– Я хочу отплыть вверх по реке примерно за час до рассвета. Если карта, воспоминания Чарли и догадки старой леди верны, мы пристанем к берегу примерно в девять тридцать и дальше пойдем пешком.

– А почему вы думаете, что русские не знают о нашем приближении? – спросил Менденхолл, выйдя из темноты.

– Потому что нам пока не устроили засаду. Эти убийцы без колебаний прикончили бы нас всех, если бы знали, что мы близко.

Лейтенант кивнул, доверившись полевому опыту Джека и Карла: у этих двоих было за плечами больше битв и операций под прикрытием, чем у кого бы то ни было в стране. Уилл снял с плеча оружие, аккуратно положил его на землю и лег сам. Веки его отяжелели. Он знал, что завтра об отдыхе можно будет только мечтать.

Чарли Элленшоу прислушивался к разговору Коллинза, Эверетта и Менденхолла, а когда Уилл улегся, наклонился над ним, чтобы привлечь его внимание. Лейтенант уже закрыл глаза, даже не расстегнув молнию своего спального мешка, и тут профессор спросил:

– Они не нападут на нас в темноте?

Уилл вздрогнул.

– Господи Иисусе, док, не делайте так больше! – воскликнул он, повернувшись на бок.

– Так что – не нападут?

– Док, если бы они знали, что мы здесь, они могли бы нанести удар в темноте. Это не один из старых вестернов, которые вы смотрите по телику. Что бы там ни говорили, индейцы и русские коммандос и вправду нападают по ночам.

Чарльз оглянулся на густой лес, окружающий маленькую стоянку.

– Утешительная мысль, – пробормотал он, устраиваясь в своем спальном мешке. Тишина ночи успокоила его. Он больше не слышал звук, который держал его в ужасе и интриговал с 1968 года, – палки больше не колотили по стволам. Теперь шумел только легкий ветер, шевеля верхушки деревьев.

– Насколько я понимаю, есть мы этим вечером не будем? – спросил Чарли, и Менденхолл снова рассердился.

Сняв широкополую шляпу, Уилл посмотрел на профессора:

– Нет, док, нынче у нас лагерь без костра и без горячей жратвы. Утречком умнем какой-нибудь готовый паек и снова двинемся по реке.

– Мило, – сказал Элленшоу, ложась, и через мгновение снова подал голос: – Лейтенант?

– Господи боже, док, ну что еще?

Уилл открыл усталые глаза в третий раз с тех пор, как улегся.

– Мне через какие-нибудь три часа вставать на караул! – возмутился он.

– О… А-а… Я просто хотел пожелать вам спокойной ночи.

Уилл в темноте покачал головой. На душе у него было скверно оттого, что он огрызнулся на старого профессора. Он знал, что док просто слегка устал, а может, даже боялся снова очутиться в этих лесах. И после истории, которую рассказал им Элленшоу, лейтенант не мог обвинять Чарльза в том, что тот ищет у него поддержки. Менденхолл улыбнулся и расслабился:

– Спокойной ночи, док. Не забудьте снять перед сном очки.

Чарли снова лег и уставился на звездную россыпь в небе. Он знал, что остальные в Группе считают его «ботаником», человеком, который в скверной ситуации скорее обмочится, чем поможет, но сам-то он знал, что это совсем не так. Люди вроде Уилла Менденхолла никогда бы не поверили, насколько его взволновало возвращение в эти места. Профессор так много болтал просто от возбуждения и чтобы успокоить нервы, взвинченные от того, что он снова очутился в диких местах Стикина.

Лежа в спальном мешке, Элленшоу посмотрел на затихшего Менденхолла. Доку очень нравился Уилл, но он понимал, что лейтенант считает его старым дурнем, грезящим целыми днями о давно вымерших монстрах, человеком, одержимым сумасшедшими идеями. На самом же деле Чарли был вполне компетентен в полевых исследованиях, хотя все считали его лабораторной крысой.

Размышляя об этом, он медленно сунул руку под свой спальный мешок и удостоверился, что старомодный «Смит-Вессон» 38-го калибра стоит на предохранителе. Потом он нашарил шестидюймовый пружинный нож, который всегда носил с собой на счастье. Нащупав и то и другое, молодой человек улыбнулся. Нет, старая лабораторная крыса знала, что в случае необходимости сможет постоять за себя. В конце концов, он и раньше бывал к северу от Стикина и знал: чтобы встретиться лицом к лицу с тем, что ожидает их на другом берегу реки, могут понадобиться стальные нервы.

Базовый лагерь русских

Почти все разошлись по палаткам, только несколько техников все еще устанавливали мощный металлодетектор всего в нескольких шагах от воды. Они подключили все контакты и навели поисковую катушку конической формы на самое перспективное, с их точки зрения, место. Двое часовых, недавно заступивших на пост, наблюдали за ними со стороны. Вокруг лагеря стояли на страже не меньше пятнадцати человек.

– Как думаешь, они уже выяснили, где находится золото? – спросил напарника один из часовых.

Тот проводил взглядом техников, которые возвращались в свою палатку, самую большую в лагере.

– Что бы мне хотелось заполучить – так это не золото, а братишку того бриллианта, который есть у боссов, – ответил на его вопрос высокий спецназовец. – Да, не отказался бы я на него посмотреть…

Более низкий часовой недавно присоединился к команде. Его лишь недавно уволили из рядов Красной Армии, и он был одним из немногих людей в лагере, не служивших в старом спецназе. Он испытующе посмотрел на своего высокого товарища, а потом оглядел лагерь. Периметр обходили еще шесть пар часовых, но все они были далеко и не могли подслушать их разговор.

– Как думаешь, насколько глубока река вот тут, прямо напротив нас? – спросил солдат, наблюдая за реакцией спецназовца.

– Слишком глубока, чтобы перейти ее вброд, дурак. Ты сам-то хоть понимаешь, что несешь?

Спецназовец посмотрел на товарища сверху вниз стальными голубыми глазами.

– Положим, ты переправишься, но, как только вернешься, босс выпотрошит тебя и бросит на поживу волкам.

Невысокий солдат отвернулся. Он увидел американку, которая решила провести ночь под открытым небом и лежала у гаснущего костра: отсюда было не разглядеть, спит она или нет. Часовой снова посмотрел на высокого спецназовца.

– Если один из нас слиняет, а другой будет смотреть в оба, босс ничего не узнает. Я успел бы за полчаса смотаться за реку и вернуться. Никто и не догадается, что я побывал на том берегу.

– Идиот! Ты даже не знаешь, что именно искать. Там, за рекой, ты можешь наступить на это – и даже не поймешь, на что наступил. Кроме того, – высокий часовой посмотрел на дальний берег, – разве ты не чувствуешь?

– Что не чувствую? – спросил похожий на хорька низкорослый наемник.

– Не знаю. Со мной такое уже бывало, когда я пацаном служил в Афганистане в последние месяцы войны. Помню, обычно я глазел на горы и знал, что мои убийцы там. – Спецназовец посмотрел на невысокого напарника. – Когда я смотрю на тот берег, у меня возникает такое же чувство. Подумай сам: нас возглавляют два парня, которые бросили вызов новому русскому правительству и обошли его на каждом повороте. Так почему эти люди, которые ничего не боятся, держатся на южном берегу? Раз то, что мы ищем, находится на северном, почему бы не разбить лагерь там?

Второй часовой не ответил. Он оглянулся на палатку Сагли и Деоновича, после чего перевел взгляд на линию часовых перед большим лагерем.

– Потому что они знают то, чего не знаем мы, приятель, – продолжал спецназовец. – Они, как и я, чуют опасность и предпочитают не сталкиваться с тем, что в темноте. Они – старая гвардия КГБ, у них на такие вещи нюх.

Невысокий крякнул и пожал плечами, давая понять, что слова напарника его не убедили.

– Похоже, вам, спецназовцам, до того промыли мозги, что у вас началась паранойя. Нам просто не хотят говорить, сколько там припрятано золота! – фыркнул он.

Высокий коммандо покачал головой, молча повернулся и зашагал дальше по берегу реки.

Второй часовой служил в регулярных войсках. Его завербовали вместе с пятерыми другими такими же солдатами, когда многие спецназовцы начали артачиться и спрашивать, зачем им ехать в Канаду. О таких армейцах спецназ любил отпускать шуточки, говоря, что ума у них меньше, чем у курицы.

Наблюдая за дальним берегом светящейся под луной реки, солдат заметил то, что заставило его податься вперед и вглядеться получше. Ему показалось, что одно из деревьев шевельнулось. Да, на фоне теней двигалось что-то еще более черное: это движение выдала яркая луна, чей свет лился на дальний, северный берег Стикина.

Часовой подумал, не окликнуть ли товарища, не рассказать ли, что кто-то отважился перейти через реку и, скорее всего, вместо них ищет там золото? Но что-то удержало солдата, и он продолжал всматриваться в ночь. Потом он быстро расстегнул поясную сумку и вытащил очки ночного видения. На дальнем берегу все замерло. Рядом с одним из самых больших деревьев далекого леса по-прежнему было черным-черно, но сгусток тьмы не двигался с тех пор, как часовой застыл и начал за ним наблюдать. И тут в зеленом свете, просочившемся сквозь фильтр очков, он разглядел возле дерева нечто огромное, не меньше девяти футов ростом.

Часовой снял очки, потряс головой и протер глаза. Когда он снова надел их и поправил фокусировку, тень, за которой он наблюдал, как будто слилась с деревом. Или с деревьями, потому что теперь он вообще не мог различить, где кончается одна чернота и начинается другая.

Солдат знал, что спецназовец пытался одурачить его страшилками о том, что их боссы боятся тьмы на другом берегу реки. Хотел – но не одурачил. На дальнем берегу и правду что-то было, но это не имело ничего общего с призраками и лешими. Там было золото! Так почему бы его не найти? Тем более что никто об этом не узнает?

Невысокий мужчина улыбнулся, оглядевшись по сторонам и высмотрев своего напарника. После того как их сменят, он под каким-нибудь предлогом покинет лагерь – скажем, чтобы сходить по нужде, – и самостоятельно исследует дальний берег… И к чертям собачьим опасность!

* * *

Двадцать минут спустя часовой перешел вброд реку в том же месте, в каком ее пересек Чарли Элленшоу в 1968 году. Перед тем как выйти из воды, наемник обернулся и посмотрел на лагерь на дальнем берегу. Там не подняли тревогу, смена постов прошла обычным порядком. Солдат ухмыльнулся, потешаясь над опытом спецназовца из старой гвардии. Может, когда-то эти вояки и были крутыми, но те дни остались в далеком прошлом!

Невысокий солдат вышел из реки и пригляделся к лесной чаще. Лес был тихим и неподвижным. Луна почти зашла, зловещие тени исчезли, а вместе с ними прошла и тревога, которую он чувствовал перед тем, как перейти Стикин.

Добравшись до каменистого склона, наемник наткнулся на что-то ногой и услышал металлическое звяканье. Русский остановился, опустился на одно колено и подобрал странную штуковину. Повертев в руке кусок черного алюминия, он подумал: «Интересно, почему он так искорежен?» Солдат встал – и в ту же секунду его как громом поразило осознание того, что на этом берегу он больше не один. Мужчина медленно поднял глаза. Вместо неясных очертаний деревьев впереди была лишь чернота, заслонившая все остальное. Он задрал голову, посмотрел еще выше… И выронил кусок алюминия, который откатился к камням. Подняв взгляд чуть ли не к небу, человек гортанно заскулил, потому что сверху на него смотрели чьи-то глаза.

Гигантская тварь склонила голову к плечу, будто наблюдая за стоящей перед ней маленькой фигурой. Тускло-зеленые глаза животного светились внутренним огнем. Солдат попытался шагнуть назад, и тварь недовольно фыркнула. Тогда он потянулся за оружием, висевшим в кобуре на боку. Огромный зверь увидел это, стремительно выбросил руку и, схватив наемника за запястье, переломил пополам толстую кость. Солдат был так поражен молниеносной скоростью движения, что даже не понял, что его рука сломалась, как сухой прутик.

Животное фыркнуло еще раз, и его светящиеся глаза уставились на лагерь на другом берегу. Почувствовав, что человек пытается отодвинуться, тварь снова перевела взгляд на него. Она мотнула головой, и человек удивился, увидев, что часть ее густой, вонючей шерсти заплетена в косу. Неаккуратную, но тем не менее настоящую косу. Солдат попытался высвободиться из державшей его большой руки, и тогда гигант вздернул его за шею в воздух. Зверь потряс человека, как тряпичную куклу, сломав ему не только шею, но и спину в трех местах.

Затем животное поднесло свою добычу к морде и понюхало труп. В последний раз встряхнув солдата, оно с низким горловым рычанием снова посмотрело через реку в сторону русского лагеря. Очередной рык сперва отдался в груди и лишь потом вырвался из пасти гиганта, похожей на обезьянью. Тварь принюхалась, выпустила труп, перехватила его за шею и швырнула в Стикин, словно обычный камень. После этого, в последний раз взглянув на людей на дальнем берегу реки, зверь повернулся и пошел в темный лес.

* * *

В пятидесяти шести милях ниже по течению профессор Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий внезапно проснулся. Ему снилось далекое лето 1968 года, и он не сразу понял, где находится. Поморщившись, Чарли перевернулся в спальном мешке, отбросив его верхнюю половину и подумав, что, наверное, Менденхолл укрыл его после того, как он уснул. Пошарив рядом, профессор приподнял нижнюю часть спальника и вытащил большой камень, который больно колол его в зад. Он взвесил камень в руке и собирался швырнуть его в реку, как вдруг кто-то ухватил его за запястье. Чарли чуть не взвыл от испуга, но, подняв глаза, даже без очков узнал француза, который и помешал ему сделать бросок. Рядом с Фарбо стоял полковник Коллинз, прижав палец к губам. Камень выпал из руки ученого и стукнулся о землю.

– Что такое? – прошептал профессор, глядя на обеспокоенные лица Джека и Анри.

Вместо ответа Коллинз показал на что-то в дальнем конце лагеря. Из-за деревьев вышли Карл Эверетт и Панчи Александер. Положив руку на плечо Чарли, Джек сказал:

– Кто-то перешел реку минут пять тому назад.

Он перевел взгляд с испуганного Элленшоу на Менденхолла, который только что явился с ближайшего к лесу конца лагеря. Встретившись взглядом с Коллинзом, Уилл отрицательно покачал головой.

– Принюхайтесь, док, – сказал Джек. – Вы когда-нибудь чуяли что-нибудь подобное?

Чарльз повернулся лицом к дующему с севера легкому ветерку. Да, он и вправду что-то почуял – запах, более сильный, чем те, которые ветер обычно приносил из леса. Большинство людей сказали бы, что пахнет землей и влагой, а еще мокрой шерстью собаки или какого-нибудь другого зверя. Ко всему этому примешивался запах лесного перегноя. И Элленшоу действительно уже чувствовал раньше нечто похожее.

– Да, запах мне знаком. Я чуял его много лет тому назад, – подтвердил он.

Чарли медленно встал и огляделся. Луна садилась, и он ощутил, что слабый ветерок стихает.

– Они близко, – сказал он.

Коллинз и Фарбо уже уловили то, что остальные, кроме Эверетта, еще только пытались почувствовать. Два полковника направились к реке, внимательно глядя влево и вправо. На берегу они остановились и, повернувшись в разные стороны, начали медленно осматривать все вокруг, а под конец сосредоточились на деревьях за лагерем, у которых только что рыскали Эверетт и Менденхолл.

– Даже русские не могут подкрасться так незаметно и нагло, – сказал Уилл, глядя туда, откуда только что явился.

Он держал вынутый из рюкзака старомодный шестизарядный «Кольт Миротворец» 45-го калибра, который в рыбацком поселке дала ему старуха. Бабушка Марлы сказала, что, судя по всему, Уилл выхватывает оружие быстрее других.

– Думаю, русские крепко спят в своем лагере, до которого еще много миль вверх по реке, юный лейтенант, – сказал Фарбо, покачав головой. – Тут что-то другое. Но, кто бы там ни был, теперь он исчез, полковник.

– Я говорю – это они! – возбужденно сказал Чарли. – Они близко!

Джек кивнул, зная, что Анри прав – кто бы ни являлся с другого берега реки, эти существа или исчезли, или затаились. Теперь Коллинз относился к ученому серьезнее, чем раньше.

Поглядев на часы, Джек вздохнул:

– Что ж, уже четыре сорок, давайте распакуем «Стерно»[61] и поставим вариться кофе.

– А это разумно? Запах кофе разносится далеко, – сказал Элленшоу, начав сворачивать свой спальный мешок. Затем он взглянул на Менденхолла и добавил: – Да, это я и вправду знаю из вестернов.

Коллинз продолжал оглядывать лагерь.

– Ветер снова поднимается и дует с севера, док. А русские в другой стороне, – сказал он как будто себе самому.

С этими словами полковник медленно двинулся прочь. Остальные проводили его взглядами, но Анри пошел следом и догнал Джека у самой реки. Повернувшись к нему, Коллинз увидел, что француз смотрит на то место на другом берегу реки, которое находилось прямо напротив лагеря.

– Я рад, что вы не дремали во время вахты, полковник, – сказал Коллинз, снова отвернувшись к воде.

– Давайте будем честны: вы не спали так же, как и я. Ни один спящий не может среагировать так быстро.

Американский полковник улыбнулся фальшивой улыбкой, но не взглянул на Фарбо.

– Кто бы ни переправлялся через реку, он был быстрым и чертовски огромным. Такой и мертвого разбудит, – заявил он.

– Как скажете, – ответил Анри. – И что мы будем делать с этим невесть чем? Теперь, когда стало ясно, что оно на нашем берегу реки?

– Ничего.

– Это на вас не похоже, полковник.

– Кем бы ни было это создание, оно лишь присоединилось к своим сородичам, которые уже следуют за нами, Анри.

Джек наконец посмотрел на Фарбо и добавил:

– На тот случай, если вы не заметили, обитатели здешних мест были вокруг нас на каждом шагу с тех пор, как мы двинулись вверх по реке.

После этого Коллинз повернулся и пошел прочь.

– Вы всегда так жизнерадостны по утрам, полковник? – спросил француз, глядя ему вслед.

Рыбацкий поселок Вахачапи на реке Стикин

Сара Макинтайр и Джейсон Райан так устали, что расстелили два спальных мешка рядом с «Белл Рейнджером», над которым работали бо́льшую часть дня и даже ночью, разбирая изуродованный моторный отсек. Они обнаружили, что это единственная часть вертолета, которая требует починки, если не считать нескольких резиновых шлангов топливного инжектора. Сейчас инжектор лежал, разобранный на части, на одеяле возле «лыжи» «Рейнджера». Джейсон сказал, что сможет запаять мелкие дыры в сложной системе подачи топлива – олово и паяльник у него были.

В конце концов лейтенанты закончили рабочий день, убавили свет в керосиновых лампах и легли спать, отказавшись от предложенного Марлой и ее бабушкой горячего ужина.

В 4:50 утра они проснулись, потому что младшая Петрова принялась их трясти.

– Вы должны подняться на крыльцо, немедленно! – сказала девушка, стягивая на плечах платок.

Сара заметила, что она не смотрит на них, а наблюдает за лесом справа.

– В чем дело? – спросила мисс Макинтайр, садясь.

Марла, не ответив, выпрямилась и пошла обратно к магазину. Сара посмотрела ей вслед, потом перевела взгляд на крыльцо и увидела, что старуха стоит там в полутьме, скрестив на груди руки, и, кажется, глядит на них.

– Думаю, лучше послушаться Марлу, – сказала Макинтайр и начала выбираться из спального мешка.

– А что такое? Стадо оленей в панике несется в нашу сторону? – спросил Райан, мотая головой и отчаянно пытаясь размять мускулы.

Внезапно оба они ощутили, что в рыбацком поселке что-то изменилось. Наступила полная тишина, говорившая о том, что происходит нечто, чего они не видят, хотя и чувствуют. Сара посмотрела на Джейсона, встала и без колебаний двинулась к магазину. Она не оглядывалась, пока не присоединилась к старухе и Марле на ступенях крыльца. Повернувшись, Макинтайр посмотрела на лес, а потом – на реку, которая после захода луны погрузилась в темноту. Она едва могла различить вертолет, стоящий всего в пятидесяти ярдах от магазина.

– В чем дело? – спросил подошедший Райан старуху, которая смотрела туда же, куда и Сара.

– Этой ночью у нас были гости, – сказала Хелена Петрова, переведя взгляд с деревьев на открытое пространство перед магазином. – Удивительно, что вы не проснулись, когда они рыскали вокруг «стрекозы», которую вы ремонтируете.

– Когда и кто тут рыскал? – удивился Джейсон.

Ему не нравилось, что кто-то подобрался к ним так близко, а они об этом даже не знали.

Старуха, не отвечая, притянула внучку к себе и обхватила ее одной рукой, словно защищая.

– Вы говорите, что здешние индейцы воруют по ночам? – настойчиво продолжал лейтенант.

Хелена наконец удостоила его взглядом.

– Здешние индейцы не воруют, моряк. И упреждая следующий вопрос – мы тоже не воруем, – сказала она холодно.

– Он не имел в виду… – попыталась заступиться за молодого человека Макинтайр.

– Давайте скажем так: лучше будет, если до восхода солнца вы поспите на крыльце.

Вдали прогремели два выстрела. Вслед за тем – еще один. Люди ждали, но в лесу снова воцарилась тишина.

– Что там творится, черт побери? – спросила Сара, когда стихло эхо.

– Не знаю, – ответила старуха, глядя туда, откуда прозвучали выстрелы. – Может, стоит попытаться уснуть. Меня и Марлу завтра ждет работа.

– Нет уж! Сегодня мне точно больше не спать, – сказал Райан, спустился с крыльца и направился к вертолету.

– Ну, тогда почему бы нам не позавтракать, – торопливо проговорила Петрова-младшая. Она быстро сбежала по деревянным ступенькам и схватила Джейсона за руку. – Глядишь, тем временем и солнце встанет.

Сара поняла, что девушка боится и не хочет, чтобы Райан возвращался к вертолету.

– Хорошая идея. Вчера мы пропустили обед, – сказала мисс Макинтайр, глядя Джейсону в глаза и кивком показывая ему, чтобы он вернулся на крыльцо.

– Знаете, это невежливо – таить секреты от чужестранцев, – заявил Джейсон, подчинившись молчаливому требованию Сары и сделав шаг назад.

Девушка продолжала тянуть его за руку. Старуха подождала, пока все трое войдут в магазин, и громко сказала вслед:

– Секреты помогают хранить неприкосновенность личной жизни, лейтенант Райан!

* * *

Два часа спустя солнце вынырнуло из-за небольших холмов, которые до последнего момента скрывали тепло нового дня, и повисло над ближайшими гигантскими деревьями.

Райан сошел с крыльца, чувствуя себя гораздо лучше и почти забыв про раннюю утреннюю побудку. Он набил живот плотным завтраком, который мог сократить его жизнь по меньшей мере на три года. Еще никогда молодой человек не уминал за один присест столько яиц, колбасы, бисквитов и подливки. Похлопав себя по животу, Джейсон направился к «Белл Рейнджеру», но, подойдя ближе, увидел, что там царит беспорядок, которого не было, когда они с Сарой прошлым вечером закончили работу. Одеяло, которым они укрыли инжектор, свисало с одной из лопастей несущего винта, и даже их спальные мешки были разбросаны, как ненужные тряпки. Значит, кто-то побывал здесь после того, как они вернулись в магазин.

– Проклятье! – сердито сказал Райан.

Сара вышла на крыльцо, увидела, как он рысцой припустил к вертолету, и бросилась вдогонку.

Подбежав, лейтенант принялся осматривать землю в поисках топливного инжектора. Сара заметила, что старый ящик с инструментами, которые дала им старшая Петрова, перевернут и ржавые инструменты разбросаны там и сям по каменистой земле.

– Что случилось? – спросила Макинтайр, присоединившись к Райану.

– Кто-то мерзко над нами пошутил, – сказал Джейсон, пнув ящик так, что тот встал на попа. – И спер чертов инжектор!

– Может, он валяется где-то неподалеку? – с надеждой спросила Сара.

– Все остальные детали здесь, а инжектор исчез. Такую большую штуку трудно не заметить. Вот, смотри, – шланги тут, даже нажимные винты…

– Они забрали одну деталь, чтобы не дать нам подняться в воздух, – поникнув, сказала Сара. Подозрения одно за другим вспыхивали в ее мозгу.

– Деталь, которую вы ремонтировали, была блестящей? Ну, знаете, сверкающей? – перебила их остановившаяся неподалеку Марла. Она была в рабочем комбинезоне и держала в руках сверток с наживкой.

– Да, из блестящего алюминия, – подбоченившись, ответил Райан. – А что, индейцам нравятся блестящие штуки?

– Бабушка уже сказала, что это не индейцы. – Марла огляделась по сторонам, потом посмотрела на реку. – И, похоже, индейцы не явились нынче утром за наживкой.

Сара шагнула к девушке, внимательно осматривающей реку.

– Так кто же взял деталь? – спросила Макинтайр, стараясь не слишком давить на девушку.

Та положила сверток с рыбой на каменистую землю.

– Наверное, если мы как следует поищем, мы найдем пропажу где-нибудь в лесу, – сказала она, показав на деревья. – Обычно им быстро надоедают штуки, которые они воруют.

– Кому надоедают блестящие штуки? – недоумевала Сара.

– Они не хотят ничего дурного. И я уже сказала, что вы сможете найти эту деталь, если постараетесь. Им просто нравится блестящее, вот и все.

Юная Петрова, похоже, испугалась, что лейтенанты рассердились на нее.

– Да брось, Сара! Конечно, это сделали индейцы! – сказал Райан, переводя взгляд с Макинтайр на девушку. – Послушай, Марла, у них не будет проблем, но нам нужна эта деталь. Мы не можем лишить наших друзей возможности вернуться. Без нас им придется плохо, гарантирую.

– Мне жаль. Давайте я помогу искать. Держу пари, эта штука где-то недалеко, – сказала Марла, прикусив губу и нервно поглядывая на лес.

– Ох, да это же просто смешно! – воскликнул Джейсон и поднял винтовку «М16», которую оставил прошлой ночью возле вертолета. – Интересно, почему индейцы не тронули оружие, а взяли только деталь?

– Лейтенант, тлинкиты – не воры. Они одни из самых честных людей на земле. Если они в чем-то и виноваты, то только в том, что очень гордятся своим образом жизни. Они живут тут совсем одни, в тех местах, где человек не может уцелеть без помощи из внешнего мира. Они всегда так жили, – заступилась за местных обитателей Марла.

– Как и ваша семья, – напомнила ей Сара.

– Но без тлинкитов никто из моих предков не выжил бы. – Взгляд Марлы смягчился. – Они не брали вашу деталь!

Райан громко выдохнул, поднял и бросил Саре ее «АК-47» и двинулся к деревьям.

Макинтайр проводила его взглядом, проверила, есть ли патрон в патроннике сделанного в России оружия, и грустно посмотрела на Марлу, чувствуя, что девушка не была с ними откровенна. Повернувшись, Сара зашагала к деревьям вслед за Джейсоном. Марла поспешила за ними.

Базовый лагерь русских

Линн сумела ненадолго оторваться от таскавшихся за ней по пятам охранников, чтобы успеть облегчиться в окружающем лагерь лесу. Из лагеря веяло запахами завтрака – или чего-то похожего на завтрак, – и девушка двинулась обратно на лагерные ароматы и звуки, когда увидела его… Вернее, их.

Цепочка невероятно огромных следов тянулась от густых зарослей, примерно оттуда, где Линн вошла в лес в поисках уединенного местечка.

Нагнувшись, мисс Симпсон осмотрела след и увидела, что он во многом похож на человеческий, если не считать величины. Отпечаток был по меньшей мере двадцати четырех дюймов в длину и двенадцати в ширину.

Сглотнув, она оглянулась туда, где была всего несколько мгновений назад, и обнаружила, что следы тянутся в двух направлениях: в заросли и из зарослей. Кто бы ни оставил эти отпечатки, он приходил, чтобы понаблюдать из чащи за лагерем, разбитым на южном берегу.

Линн распрямилась и снова уставилась на гигантский отпечаток у своих ног. Она с дрожью поставила рядом с ним свою ногу в ботинке шестого размера и закрыла глаза, когда ее маленькая нога целиком уместилась во вмятине от большого пальца неведомого создания. Ей разом вспомнились все легенды и мифы, которые она слышала в детстве о темных лесах северо-запада. Поняв, что перестала дышать, Симпсон открыла глаза и позволила реальному миру привести себя в чувство.

Сделав глубокий вдох, она сперва услышала, а после и увидела, как несколько человек бегут к большой палатке с электронным оборудованием. Раздавались крики и сердитые приказы, потом из палатки вышел Сагли и принялся осматриваться по сторонам. Увидев Линн, стоящую возле деревьев, он быстро пошел к ней. Его волосы, не скрученные в хвост, мотались при каждом шаге.

– Где вы были? – спросил Дмитрий, угрожающе подступив к девушке.

– Полагаю, мне позволено пользоваться природным туалетом? – спросила девушка, приподняв брови и пытаясь прийти в себя после своего недавнего открытия.

Шагнув вперед, она шаркнула ногой по ближайшему отпечатку.

– В следующий раз попросите, чтобы вас проводили! – сказал русский.

– Думаю, столь ранним утром я воздержусь от показа стрип-шоу перед вашими людьми.

Сагли, похоже, хотел что-то сказать, но вместо этого круто повернулся и стал выкрикивать приказы. Линн оглянулась туда, откуда пришла, гадая, поблизости ли сейчас тварь, которая просто не могла существовать и все же существовала, словно сбежав из фильмов ужасов.

Люди рыскали вокруг лагеря и, похоже, что-то искали. Вскоре к ним присоединился Деонович, и Симпсон решила подойти к высокому русскому, даже рискуя снова получить удар по лицу.

– Что случилось? Вы что-то потеряли? – спросила она.

Григорий оглянулся, поморщился при виде Линн и хотел отвернуться, но потом снова взглянул на нее.

– Сегодня ты ночевала у костра, так? – спросил он.

– Да, палатка показалась мне слишком тесной тюремной камерой.

– Блистаешь остроумием, американка? Думаешь, такая симпатяга, да? Да не будь ты нам нужна, я бы швырнул твое изуродованное тело в реку!

Линн пришлось спустить Деоновичу с рук и эту угрозу, и его свирепый взгляд.

– Один из наших людей пропал. Ты видела ночью что-нибудь необычное? – спросил русский.

– Вы имеете в виду – кроме шайки русских коммандос, разбивших лагерь в канадской глуши? Нет, ничего такого.

Гангстер занес могучую руку для удара, но замер, услышав крик. Сагли шел к ним, завязывая волосы на затылке кожаным шнурком.

– Помоги людям искать.

Он пристально смотрел на Григория до тех пор, пока разозленный здоровяк не зашагал прочь.

– Мисс Симпсон, мы потеряли не только человека, но и сигналы наших металлодетекторов с другого берега реки. Вы случайно не знаете почему? – повернулся Дмитрий к пленнице.

– Некоторые из ваших людей, похоже, не очень умны, вот и… – начала было Линн, но осеклась, поняв по темным глазам Сагли, что тот не потерпит еще одного оскорбления. – Нет, понятия не имею.

Внезапно с берега реки донеслись крики. Дмитрий повернулся и быстро пошел туда, где стояли еще несколько его людей. Симпсон медленно последовала за ним, делая вид, что лишь слегка заинтересована происходящим.

Когда они подошли, крики уже смолкли. Сагли решил, что его подозвали, найдя тело утонувшего солдата, но его озадаченный взгляд сказал Линн, что русский увидел совсем не то, что ожидал. На берегу бурного Стикина лежали рядком четыре небольших круглых устройства, которые вчера на глазах девушки высокий наемник забросил за реку. Судя по всему, приборы еще работали: огоньки на них вспыхивали и гасли. Дмитрий огляделся, посмотрел на металлоискатели и обратился к низенькому технику, который быстро наклонился и поднял одно из устройств:

– Ты ведь засек точное место, с которого можно начать поиски? Эти штуки нам больше не нужны, верно?

Маленький очкарик посмотрел на него.

– Да, сэр, с помощью этих приборов мы прошлой ночью провели тригонометрическую съемку отправной точки. Радиа…

Сагли махнул рукой, заставив техника резко замолчать, и посмотрел поверх его головы на солдат, которые побрели прочь, продолжая поиски исчезнувшего часового. Убедившись, что люди его не слышат, Дмитрий взглянул на Линн, но та была достаточно умна, чтобы повернуться спиной к беседующим, как только техник проговорился.

– Ладно, и как их отправить на другой берег? – спросил он, поглядывая то на техника, то на пленницу. – Впрочем, неважно. Эй, люди! – закричал Сагли. – Сворачивайте лагерь! Будем переправляться через реку!

Линн увидела, что наемники начали разбиваться на группы. Деонович, стоя одной ногой в воде, помахал, подзывая своего напарника. Похоже, им обоим было плевать, что девушка стоит неподалеку и наблюдает за ними.

Сагли подошел к Григорию и посмотрел вниз, а здоровяк показал на дальний берег. Русский с «конским хвостом» опустился на одно колено, пощупал влажную землю, а затем встал и поманил к себе Линн.

– Скажите, вы когда-нибудь видели что-либо подобное? – спросил он. – Раз вы американка, то смотрите телевизор чаще, чем я и мой приятель.

Линн с любопытством взглянула сперва на него, потом туда, куда показывал мокрый ботинок Деоновича, – и широко распахнула глаза, сделав вид, что потрясена.

– Нет, признаться, такого я никогда не видела!

Уцелела только половина следа, потому что часть его была смыта чистой водой Стикина, но огромные пальцы и подъем были видны очень отчетливо: тут прошло то же самое существо, что оставило отпечатки за деревьями. Ботинок гиганта Деоновича казался рядом с этим следом совсем миниатюрным, как и ботинок Линн рядом со следом, который она рассматривала несколько минут назад. Сагли быстро затер ногой отпечаток, уничтожив улику. Другие следы, дальше по берегу, не были такими четкими, поскольку тянулись по камням.

– Осмотри все вокруг и убедись, что больше такого нигде нет. Проверь песок – камни скроют любой ясный след, – сказал Сагли Григорию. Потом он бросил Линн: – А вы молчите об этой находке, иначе мне придется с вами разобраться.

Девушка молча смотрела на разрытый песок там, где раньше был гигантский отпечаток, а когда Дмитрий пошел прочь, догнала его.

– Знаете, я могу быть не единственной вашей проблемой, – сказала она. – Кажется, тут водятся те, кто не входил в планы этого маленького сафари. По-моему, нас выслеживает существо, которое называют сасквочем… Или тем забавным именем, над которым смеется большинство людей: бигфутом. Может, вам стоит прислушаться к некоторым историям об этом месте и принять их в расчет?

Сагли остановился и улыбнулся.

– Мы все принимаем в расчет, мисс Симпсон… Все!

Глава 9

Менденхолл медленно перебрался в кормовую часть «Зодиака», осторожно шагнув мимо капитана Эверетта. Тот замедлил ход большой лодки и убавил обороты мотора, чтобы в тишине миновать крутой поворот – очередной изгиб Стикина. Втиснувшись рядом с пакетами с едой, Уилл посмотрел на Джека.

– Полковник, вы давно знаете канадца? – спросил он.

Коллинз посмотрел на него, и лейтенант отвел глаза.

– Мы с Панчи в незапамятные времена вместе тренировались в Великобритании, – рассказал полковник. – В то время он был с «МИ-5», а я помогал нашим отрядам «Дельта». Нас натаскивала британская САС. Старый Панчи никогда не был силен в полевых учениях…

Джек перевел взгляд с Уилла на крупного канадца, который сидел на носу вместе с Анри. Как ни странно, француз как будто привязался к Александеру, потому что в последнее время отходил от него не больше чем на десять шагов.

– Это роднит его с доком Элленшоу – оба они не любят комарье и всякие ночные ужастики. Но он самый лучший офицер разведки, которого я когда-либо встречал… – добавил Джек и снова посмотрел на лейтенанта: – За исключением моей младшей сестры. Его главное амплуа – компьютерный шпионаж. Он может взломать систему большинства разведок и выкрасть все, что ему вздумается.

– И это все, полковник? Я имею в виду… Я уже видел, как это бывает, на примере капитана Эверетта. Между людьми, которые вместе рисковали жизнью, есть особая связь. У вас с Александером она есть.

Коллинз посмотрел на своего юного лейтенанта. Джек гордился успехами Уилла: в нем начали проявляться задатки лидера. Полковник с самого начала знал, что они у него есть, но теперь Менденхолл стал демонстрировать в придачу еще и зоркий глаз на характеры людей.

– В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году меня и Панчи отрядили для выполнения разведывательной миссии к северу от Ванкувера, – сказал Джек. – Мы должны были найти и вернуть кое-что важное. Там мы и познакомились, вот и все.

– Вы гордитесь успехами сестры, верно, полковник? – спросил Уилл, застав Коллинза врасплох.

Менденхолл знал, что вступил на опасную почву, хотя был знаком со своим командиром уже три года. Джек Коллинз был самым скрытным из всех известных Уиллу людей и никого не пускал в свою личную жизнь.

Джек улыбнулся, словно размышляя над вопросом.

– Да, я горжусь Линн, – признал он. – Конечно, мы разные. Она – крестоносец. Она из тех людей, которые разобьют себе голову о стену, лишь бы выполнить свой долг.

– Смахивает на одного человека, которого мы оба знаем, верно, лейтенант? – спросил Карл Эверетт со своего места у пульта управления.

Они миновали поворот, и он передвинул ручку газ-реверс чуть ли не в самое крайнее положение.

Менденхолл не сказал ни «да», ни «нет», но улыбнулся при виде выражения лица Джека Коллинза: тот явно понятия не имел, о ком говорит Эверетт.

– Сбавьте ход, тут что-то в воде! – окликнул их Панчи, поменявшись местами с Анри.

Карл отвел ручку назад, а Александер, переглянувшись с французом, велел придержать себя за ремень. Канадец наклонился над резиновым бортом лодки, схватил что-то, потянул – и наполовину вытащил из воды мертвое тело.

– Господи! – ахнул профессор Элленшоу, отложив свой блокнот и нахмурившись.

Мертвец был очень бледен, но по его лицу было видно, что он недолго пробыл в воде. Голова его была вывернута назад почти на сто восемьдесят градусов, челюсть и обе скулы размозжены.

– Черт, тело вконец изуродовано! – крикнул Джонатан.

– Проверьте его руку, – сказал Джек с кормы Фарбо и Александеру.

Анри сорвал рукав с плеча убитого. Татуировки не было.

– Что ж, теперь мы знаем, что не все наемники – спецназовцы, – сказал Коллинз. – Отпустите его, Анри, у нас нет времени на похороны.

Александер и Фарбо выпустили тело, дав реке унести его. Наклонившись, Элленшоу глядел, как труп проплывает мимо.

– Думаю, мне следует определить причину смерти, полковник, – сказал Чарли, наблюдая, как тело молодого русского солдата уходит под воду.

На самом деле ему не очень-то хотелось этим заниматься, но он чувствовал, что должен сделать такое предложение.

– Полагаю, доктор, вы пришли бы к выводу, что у него сломана шея, в нескольких местах сломана спина и размозжена голова, – сказал Фарбо, отмывая руки в Стикине.

– Бедняга, – сказал Чарли и снова сел.

– Просто не забывайте, док, что эти добрые люди устроили на нас засаду и пытались убить, – напомнил ему Панчи, вернувшись на прежнее место на носу лодки. – Ублюдок-наемник, похоже, попробовал на вкус собственное лекарство.

Джек с легким любопытством следил за разговором Элленшоу и Александера. Джонатан сунул руки в кильватерную струю «Зодиака», чтобы ополоснуть их, и Коллинз увидел, как лицо его исказила гримаса отвращения… А может, нечто другое в теле наемника обеспокоило его даже больше, чем трупное окоченение?

– Наверное, он утонул, а каменистое дно реки изувечило тело, как по-вашему, полковник? – спросил Менденхолл.

Коллинз взглянул на Уилла и, не ответив, молча опустился рядом с Эвереттом.

– Думаю, можно рискнуть пройти по реке еще минуту-другую, не больше. А потом нашим маленьким военно-морским силам придется выбраться из лодки и потопать дальше пешком, – сказал Карл. – Или, как мы говорим, исполнить тустеп Джека Коллинза.

– Вот как вы говорите? – отозвался Джек. – Да, если мы останемся на воде, то скоро можем угодить в беду. Эти повороты и излучины – идеальное место для засады.

– О, здорово! Значит, дальше идем пешком? – спросил Чарли.

Судя по его виду, он и вправду обрадовался, что покинет реку и углубится в лес.

– И тогда мы сможем угодить в сухопутную засаду. Верно, полковник? – спросил Фарбо со своей неизменной улыбочкой.

– Вы в любой момент можете вылезти и отправиться обратно вплавь, Анри, – сказал Коллинз, на этот раз ответив на улыбку.

– Нет, я буду искать бриллианты «Близнецы». Хотя если вспомнить, как выглядел тот русский солдат… Думаю, мы напрасно надеялись, что на суше у нас будет меньше шансов угодить в беду.

Джек улыбнулся еще шире – слова француза и вправду позабавили его.

– Никто никогда не обвинял вас в тупости, Анри, – отозвался он.

Рыбацкий поселок Вахачапи

Джейсон продрался сквозь колючие кусты, получив в награду за усилия сотню царапин на лице. Они искали топливный инжектор в спутанном подлеске, и он уже час не видел Сару, хотя пятнадцать минут назад слышал ее громкую ругань и поэтому знал, что дела у нее обстоят не лучше. Марлы Петровой он не слышал и не видел с тех пор, как их наскоро сколоченная поисковая партия выступила в поход.

Молодой человек прорвался сквозь очередные кусты, насажав шипов в джинсовую рубашку «Левис», и оказался на маленькой поляне, через которую пробегал ручей. Он глубоко вдохнул поднявшийся свежий ветерок, радуясь чистому воздуху после резкой, спертой и зловонной атмосферы густого подлеска. Упершись руками в колени, лейтенант увидел, что и в джинсы воткнулось множество мелких шипов. Райан покачал головой, подошел к чистому ручью, опустился на колени и умылся. Вода приятно пощипывала его исцарапанное, потное лицо.

Почти почувствовав себя человеком, он выпил несколько пригоршней и посмотрел в воду.

В ручье лежал топливный инжектор.

Райан поднялся так быстро, что «М16» упала с его колен и плюхнулась в воду. Внимательно рассмотрев инжектор, Джейсон заметил, что тот измят, как ненужная бумажка. Молодой человек огляделся по сторонам и заметил, какая тишина царит теперь в лесу. Он медленно нагнулся, краем глаза наблюдая за деревьями, и вытащил из воды четырехфунтовый инжектор и «М16».

– Проклятье! – пробормотал он. – Зачем кому-то понадобилось это делать, черт возьми?

За его спиной вдруг раздался громкий треск, и Джейсон подумал, что к его скромной персоне подбирается медведь. Он уронил искореженный топливный инжектор обратно в воду, развернулся, держа наготове «М16», и увидел, как Сара, споткнувшись, шагнула на полянку.

– Ты как? – спросил Райан и подошел, чтобы помочь ей выпрямиться.

– Вода… Ой, как здорово! – воскликнула девушка, одолев последние несколько футов до ручья и опустившись на колени.

Она сунула голову в поток и вымыла лицо, после чего напилась из сложенных чашечкой ладоней и, сделав вдох, повернулась лицом к напарнику:

– Не лесные мы люди, верно?

Райан подошел, сунул руку в воду и вытащил загубленный инжектор.

– Прощай, блестящая штучка, – сказал он, позволив детали соскользнуть в руку мисс Макинтайр.

– Какого черта! Они что, колотили по нему камнем? – распрямившись, сердито спросила та.

– Наверное, они даже не поняли, что испортили его.

Сара и Джейсон обернулись на голос и увидели стоящую на краю поляны Марлу. Она выглядела свежей, как маргаритка, и на лице ее не было ни единой царапинки.

– Ладно! Кто такие «они», черт возьми? – Райан начал выходить из себя. – Только не пичкай меня больше загадками!

Девушка посмотрела на него, потом на Сару и вместо ответа подошла к ручью, зачерпнула воды и напилась.

– Неважно, что деталь испорчена, мистер Райан, – сказала она наконец, взглянув на Джейсона. – Вам она больше не нужна…

– Ты о чем? – не понял молодой человек.

– Дай ей договорить, – сказала Сара, внимательно глядя на девушку.

Марла выпрямилась и показала куда-то вдаль:

– Вон там, примерно в сотне ярдов.

Она шагнула в воду, перешла вброд ручей и исчезла в лесу.

– Иисусе! Эта девочка может ответить прямо хоть на один вопрос? – возмущенно воскликнул Райан, глядя вслед Саре, которая быстро пошла за Марлой.

Совершенно взбешенный, он последовалза женщинами. Спасибо хоть, лес здесь был не очень густым. Джейсон шел за Макинтайр по пятам, глядя ей в спину. Вот она нагнулась, выпрямилась, лавируя между редеющими деревьями, – и внезапно так резко остановилась, что он наткнулся на нее.

– Какого…

Сара изумленно застыла, глядя на то, что предстало перед ней на большой прогалине. Райан обошел ее – и у него отвисла челюсть. Там стояли, блестя под ярким солнечным светом, четыре новеньких, с иголочки, вертолета Сикорского – новейшая модель турбореактивных «С-76». Четыре лопасти винта поникли и покачивались под легким ветерком. Молодой человек поднял «М16», и Сара последовала его примеру, взявшись за свой «калашников».

Марла повернулась к ним и покачала головой:

– Там никого нет. Я наткнулась на них перед тем, как вас нашла. Это вертолеты, на которых сюда явились русские.

– Пилоты, наверное, отправились вместе с остальными, – сказал Райан.

Он двинулся было на открытое место, но Петрова схватила его за руку:

– Нет, пилотам было велено остаться, я сама слышала, что сказал главарь русских. Просто я думала, что они вернулись в Джуно или еще куда-нибудь.

Джейсон прислушался, но не смог уловить никаких тревожных звуков.

– Что ж, возьмем один вертолет и выведем из строя остальные, – решил он.

– Вы не слышите меня, мистер Райан! Пилоты исчезли, – настойчиво сказала Марла.

– Конечно, юная леди, мы внимательно слушаем. Думаю, тебе пора пролить свет на то, что здесь происходит, – потребовал у нее молодой человек.

Марла посмотрела на Сару и выпустила руку Джейсона.

– Ладно, – согласилась она. – Боюсь, пилоты наткнулись на то же самое существо, которое приходило к вам с Сарой прошлой ночью.

Рассказывая, девушка не сводила глаз с Райана.

– Выстрелы нынче утром… Ты это имеешь в виду? – спросила ее Макинтайр.

Марла молча кивнула. Она осматривала импровизированную посадочную площадку, на которой стояли гигантские «Сикорские». Саре подумалось, что все вокруг какое-то нереальное. Пустые вертолеты, ветер, свистящий в покачивающихся лопастях… Приоткрытые двери четырех вертолетов добавляли сцене потусторонний вид, отчего мисс Макинтайр тряхнул холодный озноб.

– Послушай, Марла, что здесь происходит? – настойчиво спросила она.

– Если я расскажу, вы не поверите.

– А ты попробуй, – сказала Сара, продолжая оглядываться по сторонам и водя туда-сюда автоматом.

– Вы не похожи на людей, которые верят в мифы и легенды, – сказала Петрова, переводя взгляд с Сары на Джейсона.

Лейтенанты переглянулись, но не улыбнулись в ответ на нелепое заявление девушки. Откуда ей было знать, как они зарабатывают себе на жизнь и что им доводилось видеть?

– Мы защищаем эти легенды. А может, они защищают нас, не знаю. Но в здешних лесах водятся животные, которые жили тут даже раньше, чем тут поселились индейцы, – начала объяснять Марла. – Они были здесь за тысячи лет до появления всех остальных, и это их дом. Боюсь, русские прошлой ночью сделали какую-то глупость и жестоко за нее поплатились или вскоре поплатятся. Эти существа защищают своих.

Внезапно в одном из вертолетов раздалось какое-то потрескивание, прозвучавшее очень громко в тишине, которая нависла теперь над поляной. Сара посмотрела на Райана и увидела, что ему тоже стало жутко, несмотря на ясный, чистый и очень солнечный день. Не успела она спросить, что это был за треск, как он раздался снова, а потом послышалось нечто вроде голоса.

– Господи, – громко выдохнула Макинтайр. – Это же рация!

Райан вышел из-за деревьев и приблизился к первому вертолету. Девушки медленно шли за ним. Джейсон сунулся в отлично снаряженный вертолет – на первый взгляд там все было в порядке. Покрытый полиэтиленом салон выглядел безупречно по сравнению со скудной экипировкой «Белл Рейнджера», над которым они работали прошлым вечером: иллюминаторы сверкали, ковровое покрытие пола пахло новизной.

Склонив голову к плечу, Райан услышал, что рация работает в передней части кабины пилота. Потрескивая, она снова включилась, из динамиков донесся голос, говоривший по-русски. Не получив ответа, голос заговорил настойчивей.

Джейсон прочнее уперся ногами, готовясь залезть в «Сикорский», как вдруг почувствовал, что под правой его ногой что-то хрустнуло. Он шагнул в сторону и посмотрел, на что же наступил, а потом перевел взгляд с этого предмета на Марлу. Гневно сверкнув глазами, Райан пнул вытащенный из рации разбитый вдребезги микрофон, так что тот отлетел в сторону девушек.

– Значит, вы лишили нас единственного способа вызвать помощь? – спросил Джейсон.

Марла с вызовом встретила его взгляд:

– Я уже сказала, мистер Райан: мы не позволим внешнему миру разрушить то, что у нас есть. Все, кто вторгается в нагорья, остается с этими местами один на один. Все равно, хорошие они люди или плохие. Вам и тем, кого вы ищете, здесь не место!

Сара не нашлась что ответить, потрясенная тем, как далеко зашла Марла. А ведь девушка знала, что сотворила русская штурмовая группа с канадскими полицейскими и ее семьей!

– У нас там друзья! А тебе пора раскрыть твой большой секрет. Джейсон, выбери один из вертолетов, надо найти Джека и остальных, – распорядилась мисс Макинтайр.

Базовый лагерь русских

Линн наблюдала, как люди свернули палатки и начали укладывать дорогостоящее оборудование в пластмассовые ящики. Солдаты вскидывали на спину тяжелые рюкзаки, готовясь к переправе через реку, лодки были уже заправлены бензином. У Сагли и Деоновича был довольный вид: их цель была уже близка.

Исчезнувшего солдата искали не больше пяти минут, после чего Дмитрий объявил, что рано или поздно тот объявится сам. Это как будто удовлетворило большинство людей, особенно спецназовцев, которых не очень интересовало, найдется солдат или нет. Остальные удивились, что поиски закончились так быстро, и гадали, не случится ли то же самое, если пропадут они. Некоторые ворчали, но Линн знала, что люди никогда открыто не пойдут наперекор Сагли, жестокому Деоновичу и их группе крутых коммандос.

Один из спецназовцев, на плече которого висел на ремне автомат, подошел к сидевшей на большом камне девушке и уставился на нее темными глазами.

– Теперь я отвечать за тебя. И мне приказано ломать тебе что-нибудь, если будешь дурить, когда мы пересечь реку. Мы понимает друг друга? – спросил он на скверном английском.

– Нет, – ответила Линн по-русски и встала.

На мгновение мужчина выглядел сбитым с толку, потом понял, что пленница смеется над ним.

– Хорошо. Тогда я с огромный удовольствие выполнить свой долг и ломать тебе руку в нескольких местах, – предупредил он мисс Симпсон.

– Ладно, я просто шучу, тупоголовый. Мы отправляемся кататься на лодке? – усмехнулась та в ответ.

Спецназовец отошел, мгновенно решив, что американка ему не нравится и что он будет рад переломать ей кости.

Последнюю из самых больших палаток еще не свернули. В этой палатке Дмитрий Сагли швырнул на пол микрофон и ударил радиста.

– Хочешь сказать, что прошлой ночью они не вышли на связь и ты решил, что меня не стоит об этом предупреждать? – закричал он.

Невысокий радист съежился под безумным взглядом длинноволосого русского.

– А тебе приходило в голову, что мы оставили там вертолеты для того, чтобы они были в безопасности, подальше от греха – на тот случай, если у нас появится компания в виде канадских федеральных властей? А теперь они вообще не отвечают на радиовызов… Четыре пилота, и ни один из них не следит за рацией? Григорий, этот человек больше не нужен. Избавься от него, дураки нам ни к чему! – приказал Дмитрий.

Деонович шагнул вперед и поднял радиста со стула. Остальные техники в палатке встали.

– Желаете прокомментировать мой приказ? – спросил Сагли, оглядывая по очереди всех этих безоружных людей. – Очень хорошо, отпусти его. Если еще кто-нибудь пренебрежет своими обязанностями и решит, что меня не нужно информировать обо всех без исключения новостях, мелких или крупных, вы останетесь в этом богом забытом месте навсегда. Понятно?

Никто не подал голос. Григорий выпустил радиста.

– А теперь ступайте в лодки! – прикрикнул Сагли на своих людей. – Возьмите эту рацию и последний детектор и положите вместе с остальным оборудованием. Если в установленном вами месте мы не найдем того, за чем пришли, я всех вас перестреляю. Все, живо! Благодаря вам, идиотам, нас может ожидать совершенно непредвиденная проблема!

Дмитрий оттащил Деоновича в сторону, туда, где никто не мог их услышать.

– Ты уверен, что вертолеты были спрятаны и что пилоты получили распоряжение никуда не уходить до связи с нами? – спросил он.

– Абсолютно уверен, я сам отдал приказ, – ответил его напарник.

– Тогда остается одно: те, кто нанес тебе удар в поселке, все еще ведут против нас кампанию. Они появятся, я уверен. Единственное, что меня успокаивает, – вместе с ними будет человек, который первым сделает ход, если они попытаются напасть. И у этого нашего друга наверняка будет с собой то, что нам нужно.

* * *

Спустя пятнадцать минут семь «Зодиаков», до бортов набитых людьми и оборудованием, отчалили от южного берега Стикина. Течение подхватило их и понесло на юг, но спустя несколько мгновений заработали мощные моторы, которые погнали лодки к месту назначения.

Линн посматривала на людей в лодках. Некоторые казались спокойными и как будто предвкушали то, что найдут за рекой, другие же нервно оглядывались по сторонам. День становился жарким, но Линн била дрожь, когда она наблюдала за поведением некоторых русских солдат-ветеранов. Именно они, приближаясь к месту высадки, тревожно следили за берегом, держа оружие под рукой.

Пленница оглянулась и увидела, что Сагли не спускает с нее глаз. Она не знала, что ему не удалось связаться с оставшимися в рыбацком поселке вертолетами, но догадывалась: что-то изменилось, причем изменения никому не сулили добра – ни русским, ни ей самой.

Первый из больших «Зодиаков» вытащили на каменистый берег, и техники с солдатами принялись выгружать оборудование. Линн чувствовала, что всем им здесь не место. То была лишь интуиция, но она, как и ее брат Джек, отлично умела улавливать такие ощущения и знала, что от них никогда нельзя отмахиваться, хорошее они сулили или плохое.

* * *

Джек шагал через лес во главе отряда из шести человек. Они с Эвереттом объяснили остальным, как надо маскироваться с помощью подручных средств, поскольку их полевая экипировка пропала вместе с «Грумманом». Особенно усердно люди налегали на грязь, и внешность Чарли Элленшоу скрасила скучную процедуру маскировки. Глядя на него, Карл и Уилл едва могли скрыть улыбки. Чтобы замаскировать белые волосы профессора, Джек инкрустировал их веточками и травой, скрепив конгломерат пригоршнями подсыхающей грязи. Эверетт подумал, что полковник немножко переборщил с каждым ингредиентом.

Фарбо следовал по пятам за Коллинзом, Панчи было велено идти за французом. За ним шел Чарли, с трудом продираясь сквозь густой подлесок и спотыкаясь каждые несколько шагов, а замыкали отряд Уилл и Карл.

За последние три часа никто из них не присел ни на минуту.

Внезапно Коллинз остановился и поднял правую руку с растопыренными пальцами, после чего быстро показал направо и налево. Панчи и Чарли остались стоять где стояли, Фарбо шагнул влево, Эверетт – вправо, а Менденхолл быстро повернулся, чтобы прикрыть тыл. Александер и профессор наблюдали, как замерший Коллинз вглядывается вперед, в то время как Анри и Карл прикрывают фланги.

Джек услышал человеческую речь и понял, что они приблизились к месту, где могли находиться русские. С тех пор как их отряд двинулся на север пешком, перед ними вдали маячило плато, и Чарльз подтвердил, что все вокруг очень напоминает сохранившиеся в его памяти места. Главные приметы, описанные Латтимером в чужом дневнике, указывали на то, что они близки к цели.

Полковник Коллинз услышал, как голоса стихли и заработали лодочные моторы. Пригнувшись, он молча двинулся через лес, легко перешагивая и огибая завалы, о которые споткнулись бы большинство людей, даже хорошо владеющих искусством ходьбы по бездорожью. Перешагнув очередное препятствие, Джек скользил ногой назад на дюйм-другой на тот случай, если носок ботинка зацепился за что-то. Так он продвигался вперед до тех пор, пока за деревьями не показалась река. Там полковник увидел, как последний «Зодиак» оттолкнули от южного берега Стикина, и ясно разглядел остальные шесть лодок: они боролись с быстрым течением реки, направляясь под углом к северному берегу. Коллинз стоял, не шевелясь, и ждал. Когда третья лодка коснулась каменистого берега, он увидел то, что высматривал. Могучий русский вытащил его сестру из резиновой лодки и пихнул ее в сторону группы мужчин, стоявших у края воды и глядевших на лес. Девушка стряхнула с себя его руку и зашагала вперед.

Джек лишь на мгновение закрыл глаза, почувствовав огромное облегчение при виде сестры. Сделав вдох, он снял грязную бейсболку, которую дала ему старуха.

– Это она?

Коллинз повернулся и увидел, что Чарли Элленшоу стоит позади него на коленях и всматривается в дальний берег. Полковник сердито оглянулся на Панчи, а канадец, встретившись с ним глазами, пожал плечами в знак того, что пытался остановить профессора.

– Док, с этой минуты двигайтесь, только если я прикажу, понятно? – прошептал Джек.

– Э-э… Да. Я просто… – виновато промямлил тот.

– Не беспокойтесь, док. Возвращайтесь обратно с Панчи. Мы отступим в лес примерно ярдов на двести и подождем до темноты. И тогда переправимся через реку, – ответил полковник.

– О, нам придется ее переплывать? – охнул ученый.

– Вы ведь умеете плавать, верно? – спросил Коллинз, с беспокойством ожидая ответа профессора.

– О да, когда я учился в школе, я…

– Прекрасно, док, просто прекрасно. А теперь пошли, нам надо отдохнуть.

– Но, если память мне не изменяет, слева от их лагеря есть мелкое место, а посередине реки даже песчаный нанос, – вспомнил Элленшоу.

– Хорошо, нам это пригодится, док. А теперь возвращайтесь вместе с мистером Александером.

Джек проводил Чарли взглядом, повернулся и стал наблюдать за людьми, которые стояли рядом с его младшей сестрой. Это было скверно – видеть ее в таком положении, но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Полковник знал: после того как они переправятся через реку, враги будут превосходить их числом в соотношении двадцать к одному.

Он снова надел бейсболку и жестами велел остальным отходить. Коллинз размышлял, почему русские оставили Линн в живых. Пройдет целая вечность, прежде чем Джек сможет переправиться через реку и вырвать сестру из рук людей, для которых убить человека было так же легко, как заказать чашку кофе.

Базовый лагерь русских. Северная часть Стикина

Магнитометры начали зашкаливать, как только их вынули из чехлов и включили. Сигнал был устойчивым, и техники возбужденно гомонили, показывая на северо-восток.

– Судя по силе сигнала, мистер Сагли, я бы сказал, что предмет наших поисков находится в миле отсюда в той стороне, – сказал невысокий русский техник, прикрывая ладонями светящийся прибор, чтобы он не бликовал от лучей заходящего солнца.

Дмитрий улыбнулся, взглянул на Деоновича, а после – на поднимающееся впереди небольшое плато. Судя по показаниям приборов, их цель находилась или у подножия невысокого холма, или у вершины плато. Так или иначе, добыча от них не уйдет.

– Теперь выкладывайте, что показывают остальные детекторы, – велел Сагли.

Подошли другие полевые техники: им не терпелось сообщить вести, которые больше всего жаждал услышать их наниматель.

– Детекторы «М-224» уловили повышенное содержание металла, и это отнюдь не природный фон. Мы подозреваем, что поблизости есть другие металлы, более плотные, чем те, которые мы ищем, – сказал один из них.

Дмитрий почувствовал, как у него дрогнули колени. Ему захотелось облегченно плюхнуться на землю, когда он услышал столь желанные вести, говорившие о том, что их партнер с самого начала был прав. Итак, они не напрасно покинули свой хотя и опасный, но богатый и перспективный мир. То, что они искали, было рядом и должно было попасть к ним в руки в течение нескольких часов.

Деонович стал созывать десять своих лучших людей, чтобы двинуться в дебри. Он знал, что они потеряли много времени, разбив лагерь, без которого вполне можно было бы обойтись, если бы не требовалось настроить дорогостоящее оборудование Сагли.

– Григорий, мы должны остаться здесь! – окликнул его Дмитрий. – То, что мы ищем, ждало очень долго, так что может подождать и еще чуть-чуть. Надо следовать данным нам инструкциям.

Деонович замер и медленно повернулся к партнеру. Лицо здоровяка потемнело от гнева.

– Эта штука там. Мы можем заграбастать ее, не нарушая приказов. А потом он, не торопясь, изучит нашу находку, – возразил он.

– Так инструкциям не следуют, друг мой, мы просто обязаны подождать. Сюда уже идет человек, который подтвердит, что мы нашли именно то, что нужно. А пока он не появился, трогать эту штуку нельзя.

Григорий отвернулся от напарника и увидел девицу, которая была для него источником постоянного раздражения. Шагнув к Линн, он ударил ее по лицу так, что она упала, а потом отвел толстую, как ствол дерева, ногу для пинка.

Но Линн внезапно поняла, что с нее хватит. Она сама пнула русского ногой в ботинке, попав ему под колено. Деонович хрюкнул от боли, опрокинулся на спину и тут же потянулся к пульсирующей болью ноге, а Линн прыгнула, как женщина-кошка, приземлилась ему на грудь, подхватила с земли палку и ткнула ею в горло Деоновича сбоку.

Сагли наблюдал за этим со стороны, растянув губы в улыбке. Люди, которых собирал Григорий, ринулись было, чтобы сбросить разъяренную американку со своего босса, но Дмитрий поднял руку, показывая, что хочет досмотреть представление.

Линн навалилась на небольшую палку, прижимая ее к пульсирующей яремной вене русского. Тот хотел скинуть с себя девушку, но она нажала еще сильнее. Черные волосы падали ей на лицо, скула болела в том месте, куда угодил кулак гангстера. Линн Симпсон было уже почти все равно, что теперь будет, она хотела только позаботиться о том, чтобы ублюдок никогда больше ее не тронул.

– Ты в последний раз вымещаешь на мне свои комплексы. Если ты снова поднимешь на меня руку или свои чертовы копыта, клянусь богом – я проделаю в твоей глотке дыру. И это будет последним, что ты увидишь в жизни! – крикнула Симпсон.

Подкрепляя слова делом, Линн вжимала тупой конец палки в шею Деоновича до тех пор, пока не увидела симпатичную струйку крови.

– Кто-нибудь, убейте проклятую суку! – просипел Григорий, застыв под натиском невысокой девушки, вооруженной одной лишь палкой.

Линн продолжала давить на свое оружие, не дрогнув под бешеным взглядом противника. Потом она перевела взгляд своих зеленых глаз туда, где стоял улыбающийся Сагли, который по-прежнему удерживал коммандос поднятой рукой. Он слегка склонил голову набок, словно ожидая, что теперь решит сделать пленница.

Девушка еще раз сердито ткнула Деоновича палкой и стремительно спрыгнула с него.

Схватившись за шею, тот взвился на ноги, как выпущенное из пушки ядро, и потянулся к оружию, висевшему в кобуре у него на боку.

– Нет, так дело не пойдет, старина, – покачал головой Дмитрий. – Слишком шумно и слишком рано. Она нам еще нужна.

Григорий все же вытащил пистолет, и Линн приготовилась встретить пулю. Она все еще держала палку, словно это был магический талисман, который мог защитить ее от гигантского орка. Деонович начал поднимать оружие, как вдруг с силой сотни громкоговорителей его ударил по ушам оглушительный звук.

Сагли развернулся, забыв о забавном столкновении, свидетелем которого только что стал. Другие русские низко пригнулись, будто началась настоящая, а не звуковая атака.

Рев неведомого животного, вибрируя, отдавался от деревьев на далеком южном берегу и возвращался обратно, и можно было подумать, что весь лагерь окружила стая страшно орущих существ. Люди из России никогда еще не слышали, чтобы звери так громко ревели. Некоторые спецназовцы были родом из холодного плодородного Урала, и на них этот звук подействовал сильнее всего. Со стороны плато летело непрекращающееся вибрирующее эхо, и техники, хоть и вооруженные ружьями, попятились от своих треножников с моторизованными металлоискателями. Они отступали, не отрывая взгляда от освещенного ярким солнцем леса впереди.

– Что это, господи боже? – спросил их предводитель, отвернувшись от деревьев.

Его взгляд упал на Линн, которая застыла, молча глядя на лес, испещренный пятнами солнечного света. Девушка забыла про свою стычку Деоновичем, и маленькая палка, служившая ей оружием, медленно выскользнула из ее пальцев. Ничего не понимающий взгляд мисс Симпсон сказал Сагли, что рев застал ее врасплох так же, как и остальных.

Все молчали, глядя на лес. Деонович, совершенно забыв об опасности, которая недавно грозила его шее, жестами велел своим коммандос пошевеливаться. Он показал вправо и влево, а потом обеими руками – вперед. Кровь все еще капала с его пальцев. Спецназовцы немедленно разбились на пары и рысцой углубились в чащу. В этот миг Григорий ясно понял, что нужно было быть крайне осмотрительными, отправляясь в местность, о которой они практически ничего не знали.

Сагли стряхнул с себя оцепенение, подошел к американке, взял ее за руку и толкнул в сторону маленькой палатки.

– С этого мгновения вы оттуда не выходите. Теперь вы стали еще важнее. Вы и сами не представляете, насколько вы важны.

Когда Линн подтолкнули вперед, она решила, что и сама не хочет оставаться снаружи, тем более что солнце опускалось все ниже.

Дмитрий же повернулся к своему напарнику:

– Надо было позволить этой женщине перервать тебе глотку. Ты никогда больше не будешь ставить под вопрос мой авторитет и угрожать американке. Своими необдуманными поступками ты можешь провалить всю операцию. Я не собираюсь с этим мириться, и наш партнер наверняка со мной согласится. Ты понял?

Деонович, не ответив ни слова, сунул оружие в кобуру. Сагли решил больше не давить на здоровяка: Григория и без того только что унизила женщина, которая к тому же была куда меньше его ростом.

– Мы зайдем в лес до темноты на сотню ярдов, не больше. Упаси нас господи наткнуться в сумерках на предмет наших поисков, это может быть смертельно опасно. Понятно? – добавил Дмитрий.

Деонович посмотрел на старого друга, кивнул и зашагал к своим людям, стоящим по периметру лагеря. Рядом с ним шел доктор, безуспешно пытаясь перевязать его шею.

– Григорий! – глядя себе под ноги, окликнул Сагли.

Здоровяк остановился, оттолкнул руки врача и обернулся. Дмитрий наконец поднял на него глаза.

– Ты родом с Урала, как и некоторые из наших парней. Ты когда-нибудь раньше слышал, чтобы животные так ревели? – спросил он.

Деонович медленно огляделся по сторонам. Он знал, что его напарник в детстве не уезжал от Москвы дальше чем на три километра, поэтому понятия не имел, что можно услышать в лесах. Сагли не знал, что лесные звуки могут дурачить людей, так что не поймешь, из какого места они доносятся и сколько животных кричит. Но Григорий не стал ничего объяснять ему. Пусть Дмитрий и дальше беспокоится, делая вид, что ничего не боится, и изображая знатока в своем деле.

– Нет, товарищ, я никогда еще не слышал, чтобы животные так кричали. Будто сотня львов взревела одновременно, – ответил Деонович, после чего повернулся и, пряча многозначительную улыбку, зашагал прочь. Сагли посмотрел ему вслед, а потом взглянул на раскачивающиеся верхушки больших сосен. Поднявшийся северный ветер принес кислый, животный запах, но ужасающие крики не повторялись.

* * *

– Срань господня! Что это было, черт побери? – воскликнул Уилл Менденхолл, держа в руке обед быстрого приготовления и ошеломленно глядя на Чарли Элленшоу.

Всего минуту назад, перед тем как из-за реки донесся звериный рев, криптозоолог нетерпеливо предвкушал, как отведает холодной тушенки. А теперь Чарльз отвел взгляд от деревьев, окружающих их холодный лагерь, сглотнул и посмотрел на протянутый ему сухой паек так, будто Менденхолл пытался всучить ему коровью лепешку. Уилл наконец опустил пакет с готовым обедом и посмотрел профессору в глаза.

– Уверяю, лейтенант, я никогда по-настоящему не наблюдал за жизнью животных в здешних лесах, поэтому эти звуки для меня такая же загадка, как и для вас. Как бы меня ни побуждала к исследованиям естественная любознательность, здравый смысл советует подождать до восхода солнца, – сказал Элленшоу молодому человеку.

– Док, вы знаете, кто вообще может издавать подобные звуки? – спросил Эверетт, вернувшись на небольшую прогалину, которую нынче вечером они назвали своим лагерем.

За Карлом по пятам следовал Фарбо. Ученый хотел ответить, но тут на поляну с другого конца вышли Джек и Панчи Александер.

– Нам нужно поговорить, – сказал Коллинз.

Он взял у Менденхолла холодную тушенку и принялся за еду.

– Могу предположить, полковник, что речь пойдет о существах, которые ревели за рекой, – сказал Анри.

Опустившись на колени, он начал рыться в небольшой коробке с сухими пайками в поисках чего-нибудь удобоваримого.

Джек швырнул пакет с холодным рагу Уиллу, который поймал его на лету, но пролил немного на свою рубашку в зеленую клетку. Взмахнув рукой, лейтенант стряхнул пролитое и посмотрел на полковника, но тот как будто не заметил, что натворил.

– Не зря же с нами отправился док. Уверен, он найдет, что внести в свой отчет, – сказал Коллинз, наблюдая за остальными.

В конце концов его взгляд остановился на Александере, но потом скользнул дальше.

– Нынче ночью никто из вас не отправится за реку, – объявил Джек и поднял руку, когда Уилл и Эверетт начали было протестовать. – Тише, тише. Это мое дело, моя сестра, моя миссия.

– А если ты не сумеешь ее вернуть? – спросил Карл, шагнув к полковнику. – Нам полагается собрать манатки и отправиться домой?

Коллинз улыбнулся:

– Нет, я хочу, чтобы вы убили всех сукиных детей. Но только после того, как мы с сестрой будем мертвы. После этого делайте, что хотите. Лично я бы отомстил за смерть своего полковника.

Эверетт покачал головой, Менденхолл отвел глаза.

– Я не могу согласиться, Джек. Я был там, когда твою сестру забрали эти ублюдки, и хочу отправиться за ней. Я зашел слишком далеко, чтобы ты отобрал у меня это право, – в конце концов подал голос Панчи. – Кроме того, здесь канадская земля и моя юрисдикция.

Коллинз посмотрел на большого канадца, но ничего не сказал. Помолчав, он швырнул Эверетту какой-то маленький предмет.

– Что ты можешь из этого извлечь, капитан? – поинтересовался он, когда Карл поймал большой рукой кусок легкого металла, смятый и, судя по всему, годами пролежавший на солнце. Некогда выкрашенный в черное алюминий потускнел и стал темно-серым.

– Это может быть что угодно, – сказал капитан.

– Позвольте? – Фарбо встал, держа в руке коробочку с обедом. Другой рукой он поймал металлический осколок, который бросил ему Эверетт.

– Авиационный алюминий, – сказал Анри, осмотрев кусок. – Я сам нашел несколько таких обломков. Это не золото, потому я не потрудился о нем доложить.

Джек посмотрел на француза и заметил, что тот не встречается с ним глазами. Для Коллинза это означало, что человек лжет. Но он решил пока проигнорировать это и только кивнул в ответ, после чего посмотрел на наручные часы.

– Панчи, твоя просьба отклоняется. Ты останешься на южном берегу реки вместе с моими людьми, – сказал он Джонатану.

Александер ничего не ответил и только покачал головой.

– Поскольку я не под вашим командованием, следует ли сделать вывод, что я буду вас сопровождать? Я все еще рвусь получить свою оплату, – сказал Фарбо, открыв пластиковый контейнер с едой и вылив воду в сухой паек, чтобы превратить его в кашицу.

– Если вы попытаетесь пересечь реку, прежде чем я вернусь с сестрой, полковник, мистер Эверетт будет стрелять вам в голову до тех пор, пока не убедит вас сидеть тихо, – отозвался Коллинз.

Француз посмотрел на Карла, перемешивая содержимое контейнера. Эверетт кивнул, подтверждая, что Джек сказал правду.

– Я уверен, что это разобьет сердце капитана, – сказал Анри, открыв наконец свой обед и принявшись за еду.

* * *

До того момента, как солнце скроется за западным краем плато, оставалось всего минут пятнадцать.

Сагли пока приходилось довольствоваться тем, что уже удалось найти: маленькие куски металла, на поиски которых были посланы несколько его людей, собирались и складывались в рюкзак так, чтобы это не бросалось в глаза остальным. Пока самые доверенные из коммандос охраняли периметр места, где велись поиски, Деонович продолжал потчевать солдат россказнями о золоте и бриллиантах, которые они ищут. Спецназовцы притворялись, что не слушают, хотя предпочли бы, чтобы правдивой была история про золото, а не тот секрет, который они хранили. Дмитрий не обращал внимания на происходящее, с помощью лазерного локатора отслеживая еще один сигнал, который засек детектор.

– Мы все время находим следы алюминия и стали, но в незначительных количествах. Вы не думаете, что следы урана, которые мы засекли, могут быть лишь остаточными? Может, того, что мы ищем, больше не существует? – спросил техник-радиолог, глядя на цифровой светодиодный индикатор параметров.

– Мне надо от вас лишь одно – чтобы вы держались в рамках своей компетенции, – сказал Сагли, глядя в окуляр локатора. – Не лезьте в дела, которые вас не касаются.

Затем он оторвался от прибора, взглянул на техника и добавил:

– Вам в любом случае щедро заплатят.

Под пристальным взглядом предводителя техник вернулся к своему планшету, а удовлетворенный Дмитрий снова приник правым глазом к окуляру. Он заново сфокусировал линзы, которые посылали короткий лазерный луч на сотни ярдов вперед, и вдруг в окуляре над лазером уловил нечто смахивавшее на тень. Эта тень была большой и почти сливалась с тенью гигантских деревьев.

– Что такое? – спросил гангстер, пытаясь снова разглядеть странную черноту.

Пока Сагли искал эту призрачную тень, спецназовец, стоявший возле небольшого полевого стола техников, услышал предупреждающий звуковой сигнал и посмотрел вверх. Он наблюдал, как техник передвинул лазер влево, потом вправо.

– Что там? – не удержался коммандо.

– Не знаю… Наши детекторы движения засекли активность примерно в тысяче ярдов впереди.

– Где именно? – спросил спецназовец и помахал Деоновичу, чтобы тот подошел.

– Я не уверен… По-моему, везде, – тревожно ответил техник.

– Что там у вас? – спросил Григорий.

– Кажется, впереди какое-то движение. Пока нельзя точно сказать, сколько их там.

– Поставьте на оружие глушители и выдвиньте людей на сотню ярдов вперед. Да захватите с собой нашего маленького друга, – велел Деонович солдатам, хлопнув техника по плечу и бросив спецназовцу глушитель.

Опытный солдат улыбнулся при виде опасливого выражения на лице техника, вынул пистолет из наплечной кобуры и принялся навинчивать глушитель на ствол. Человек рядом с ним проделал то же самое. Потом первый спецназовец взял техника за руку и заставил его вылезти из-за маленького полевого стола.

– Бери свою аппаратуру и пошли, – сказал он.

Движение привлекло внимание Сагли, которому так и не удалось снова увидеть тень. Он кивнул Деоновичу, одобряя его действия, и, как только трое людей зашагали к деревьям, снова вернулся к локатору. В конце концов, если они на что-то наткнутся, это даст им куда больше информации, чем есть у них в настоящий момент.

* * *

Прошло десять минут, а техник так и не засек движение, которое уловил раньше. Он водил туда-сюда ручным детектором, но деревья впереди были неподвижны, и кругом царила полная тишина. Техник взглянул на ближайшего к нему человека и покачал головой.

Солнце уже зашло, сгущались сумерки.

Главный спецназовец уже собирался повести всех обратно и присоединиться к основной группе, как вдруг ветер донес до него какой-то необычный запах – резкую вонь, похожую на вонь перегноя. Им веяло отовсюду. Мужчина напряг глаза, вглядываясь в большое дерево впереди, и скорее ощутил, чем увидел, некое движение рядом с этим деревом. Он поднял руку, привлекая внимание второго коммандо, стоявшего по другую сторону от техника, и жестом велел ему двигаться вперед.

Когда они приблизились к большой сосне, тень появилась из-за укрытия. Все произошло так быстро, что русские не сумели вовремя отреагировать. Один из них вскинул автоматический пистолет и трижды бесшумно выстрелил, но понял, что выпущенные пули попали лишь в воздух, а тень неуловимо быстрым движением метнулась обратно за деревья.

Коммандо опустил оружие и прислонился к тому самому дереву, у которого он видел странную тень. Одна из пуль оставила дырку в стволе. Потом солдат опустил взгляд на мягкий песок у корней гигантского дерева, и глаза его широко распахнулись. Там отпечатался след гораздо больше отпечатка обоих его ступней и в длину, и в ширину!

Держа наготове пистолет, спецназовец опустился на колени, чтобы рассмотреть этот след.

Были ясно видны вмятины, оставленные пальцами, а пятка вдавилась так, что ушла на восемь дюймов в мягкий песок и расплющила торчащие толстые корни огромной сосны. Спецназовец вскинул глаза – скорее потрясенно, чем испуганно. Кто бы ни оставил такой след, он должен был весить не меньше пятисот килограммов! Человек выпрямился и заметил на стволе возле того места, где была тень, темное пятно. Коснувшись пятна пальцем, он увидел на кончике пальца густую, пахнущую медью кровь. Спецназовец вытер руку о штаны и жестом велел всем возвращаться в лагерь.

Они двинулись на юг, к желанным людским голосам. Отступая, солдат все время целился туда, откуда они уходили.

В лесу царила тишина. Ветер, похоже, не дул на этом берегу реки так сильно, как на южном, и безветренный лес выглядел мрачным и унылым.

Когда трое людей наконец перестали оглядываться и зашагали быстрее, двадцать теней отделились от деревьев, за которыми прятались, и быстро направились на север. Эти существа были большими, вдвое выше людей, и передвигались на двух ногах, делая уверенные длинные шаги.

Лес к северу от Стикина готовился ожить.

Глава 10

Рыбацкий поселок Вахачапи

Сара убедила Райана, что если он попытается поднять с земли большой вертолет Сикорского за час до наступления темноты, то угробит всех. Поэтому Марла повела лейтенантов обратно к магазину, пообещав, что те, кто наведался в поселок прошлой ночью, не вернутся и не повредят оставшиеся вертолеты. Молодой человек был настроен еще более скептично, чем прежде, но все-таки сдался.

Шагая через лес, Джейсон прислушивался к разговору женщин.

– Так ты собираешься рассказать нам, кто тут обитает? – спрашивала Сара. – И каким образом ты можешь гарантировать, что с вертолетами ничего не случится?

– Я просто надеюсь на это. Потому что, сдается, они отсюда ушли. По-моему, прошлой ночью они отправились на север. Но я не знаю наверняка.

– Опять «они», – сказал Райан, резко отстранив нависшую низко ветку. – Выкладывай уже, кто это такие?

Он догнал девушек, и Марла улыбнулась ему.

– Вы не из легковерных, лейтенант, но я вам расскажу. Мы пришли в эти края сравнительно недавно. Здесь уже много тысяч лет обитают самые разные животные, которые появились тут раньше нас, – я изучала это по мере сил с раннего детства, когда мне удавалось посещать школу. И я слышала истории, которые из поколения в поколение передавали мои предки. Даже тлинкиты рассказывали мне истории об обитающих тут древних существах.

– Ты уже намекала на это, – сказал Райан, отодвинув очередную ветку, от которой девушки с легкостью уклонились.

– Я говорила, что изучаю антропологию в Сиэтле, хотя главным образом специализируюсь по зоологии? – спросила Петрова.

Макинтайр улыбнулась:

– Знаете, профессор Элленшоу знаток в этой области. Вы бы с ним наверняка поладили.

– Тогда я ни о чем не хотела говорить профессору, но я прочла все его книги, – закивала девушка. – Он и вправду блестящий ученый. Плохо, что за убеждения его выставили из трех университетов. Это доказывает, что мир считает некоторые теории во многих отношениях еретическими.

– Док Элленшоу верит в самых разных созданий, но мы тоже не такие ограниченные, как ты считаешь, – сказала Сара, возвращая собеседницу к основной теме беседы.

Марла, судя по всему, что-то обдумывала. Наконец она остановилась и повернулась к Саре и Райану:

– На севере есть те, кого лучше не трогать. Они древние, куда древнее людей. Их эволюция следовала за эволюцией людей, но медленнее. Они животные и в то же время не животные.

Петрова подняла руку, когда Джейсон сердито возвел глаза к небу и начал было что-то говорить.

– Вы хотели услышать правду, поэтому я собираюсь донести ее до вас единственным способом, каким могу, – повысила голос девушка.

– Рассказывай, Марла, – попросила Сара.

Затем она оглянулась на Райана и покачала головой, давая понять, что ему лучше воздержаться от выпадов.

– Правдивые истории о том, что тут происходит, рассказывали со времен первых здешних людей, – начала объяснять Марла. – Их передавали из поколения в поколение северные племена, и эти истории дошли даже до южных индейцев, живущих на территории Соединенных Штатов. Век за веком индейцы были свидетелями правды о чалимантанах.

– Чалимантаны… – повторила Сара.

Марла улыбнулась и вздохнула с облегчением, поняв, что хотя бы один человек наконец стал внимательно ее слушать.

– Да, чалимантаны, – продолжила она. – Местные старики и обитающие в наших краях индейцы зовут их Следующими Позади. Почему их так называют, сейчас уже точно не знает никто, но все местные считают истории о чалимантанах правдивыми и не стыдятся этого. Следующие Позади некогда обитали на огромных просторах северо-запада от Северного полярного круга до Вашингтона, Орегона, Калифорнии и Невады, но потом их вытеснила растущая популяция людей.

Девушка сделала вдох и продолжала:

– Численность чалимантанов стала уменьшаться, и теперь они живут только на этой полоске земли. Природа их кормит, и они, конечно, не понимают, что род их становится все малочисленней. За последнее время… По крайней мере, за последние лет сто они начали вести себя агрессивнее.

– Черт! Да ты можешь просто сказать, о ком идет речь? – не выдержал Райан.

Пришел черед Сары улыбнуться: она без подсказки Марлы наконец поняла, о ком говорится в упомянутых девушкой легендах.

– Она говорит о сасквоче, или, как мы его называем, бигфуте, – объяснила мисс Макинтайр.

Ее напарник молча перевел взгляд с нее на Марлу. Он начал улыбаться – все шире и шире – и наконец с хихиканьем показал пальцем на девушек:

– Ладно, на минутку вы меня поймали! Бигфут… Само собой, разумное объяснение!

– Вспомни Амазонку, Джейсон, – возразила Сара. – Почему в это поверить труднее?

Райан прекрасно помнил Амазонку. Хотя сам он никогда не видел легендарное создание – получеловека-полурыбу, – тем не менее оно скиталось в той темной, затерянной лагуне. Полковник Коллинз сказал, что оно там, поэтому Джейсон никогда не ставил под вопрос здравомыслие людей, видевших это существо… Но – бигфут?!

– Да в жизни в такое не поверю, чтоб вас всех! – громко расхохотался молодой человек.

Марла улыбнулась:

– Вот на такое поведение мы и рассчитываем, мистер Райан. Повсеместно распространенная недоверчивость будет держать людей подальше от Стикина.

Не успел недоверчивый лейтенант отпустить новое замечание, как в нескольких милях от них прозвучали удары палок по стволам.

– Видите, они общаются друг с другом. Это в той стороне, – махнула рукой вдаль юная местная жительница.

– А вы понимаете, что они пытаются сказать? – спросила ее Сара.

– Тут и понимать нечего. Они поступают так только тогда, когда чувствуют, что им угрожает опасность. Удары по дереву означают, что они собираются вместе, – объяснила девушка.

– Джек… – только и сказала Макинтайр.

– Похоже, русские и ваши друзья привлекли к себе нежелательное внимание, – продолжила Петрова и снова зашагала к магазину. – А когда созданий из легенды загоняют в угол… Ваш профессор Элленшоу и моя семья знают, каким образом звено между людьми и доисторическими обезьянами, именуемое Giganticus Pythicus, демонстрирует, как ему удалось дожить до наших дней.

– Они нападут? – спросила Сара, торопливо следуя за ней.

Марла остановилась и посмотрела на нее:

– Вид Giganticus Pythicus должен был исчезнуть во время одного из самых беспокойных и опасных периодов истории – последнего ледникового периода. Но эти существа выжили. Они приспособились к опасному миру, поэтому, защищая свой дом, они все продумают и выполнят задуманное, Сара. Они убьют каждого, в ком увидят угрозу для своей семьи.

Девушка хотела улыбнуться над иронией сложившейся ситуации, но не смогла.

– Вам не кажется, что они ведут себя почти как люди? Возможно, они многому научились, наблюдая за человеческим родом, – добавила она с горечью.

Северный берег реки Стикин

Линн смотрела из своей палатки, как лагерь готовят к ночлегу. Чаще всего она поглядывала на большую палатку, перед которой стояли двое охранников. Деонович и Сагли вошли в эту палатку на закате, да так в ней и остались. Сперва Симпсон увидела, как внутрь внесли несколько коробок, и почти сразу после этого туда нырнули двое бандитских главарей.

Девушка еще раз огляделась по сторонам и уже собиралась вылезти из маленькой палатки, когда в поле ее зрения возникла пара ботинок. У палатки появился тот самый высокий спецназовец, который угрожал нынче утром ее маленьким хрупким костям. Он поднял ногу и не слишком нежно толкнул Линн.

– Мы скоро принести вам ужин, а до тех пор я не хотеть видеть ваш лицо, – заявил мужчина.

– Эй, я слышала, что вы, парни, перетрусили нынче днем? – спросила пленница, надеясь по его реакции понять, что же там случилось.

Она не видела, как громила нахмурился,но обратила внимание, что он резко повернулся к ее палатке спиной.

– Думаю, я буду хотеть видеть ваш лицо, – сказала девушка, передразнивая его ужасный английский.

Потом она глубоко вздохнула и хотела улечься в спальном мешке, но заметила, что десять человек собрались у маленького костра в центре лагеря: они вымазали лица чем-то черным и проверяли какое-то снаряжение, среди которого Симпсон разглядела очки ночного видения. Пока Линн наблюдала за сборами, наконец появился Сагли и, подойдя к этим людям, заговорил с ними по-русски. Пленница не смогла следить за их разговором, зато обратила внимание, что все собравшиеся у костра были спецназовцами. Другие наемники стояли на часах или ели в огромной палатке, игравшей роль столовой.

Дмитрий закончил говорить, посмотрел на наручные часы, кивнул, и десять человек, отойдя от костра, направились к реке. Линн почти сразу потеряла их из виду. У нее создалось впечатление, что вылазка этих коммандос не сулит ничего хорошего ни ей, ни тем, на кого они нацелились. Люди, которых она только что видела, были самыми впечатляющими из спецназовцев.

Мисс Симпсон надеялась, что те, на кого охотятся коммандос, держат ухо востро, потому что скоро к ним могли явиться незваные гости.

* * *

Джек сидел в одиночестве, время от времени поглядывая на часы. За последние несколько минут он делал это трижды. Костра в лагере не было, но его люди наконец заставили себя умять несколько холодных обедов, причем Анри Фарбо с каждым проглоченным куском жаловался на американскую военную кухню.

Коллинз увидел, как профессор Элленшоу, который сидел на своем спальном мешке, поглядывая на остальных, встал и направился к нему. Полковник знал, что у него что-то на уме, но не хотел начинать расспросы сейчас, за несколько минут до начала своей переправы на другой берег.

Чарли подошел, вытирая руки о штаны, как будто то, что он собирался сказать, заставляло его нервничать.

– Привет, – проговорил ученый, плохо зная, как подступиться к человеку, которого он продолжал побаиваться даже после многолетнего знакомства.

– Привет, док. Что у вас? – спросил Джек, еще раз поглядев на часы.

Он вытащил старый кольт сорок пятого калибра и проверил обойму.

– Прежде чем вы уйдете, я хотел… Э-э, ну, поблагодарить вас за то, что вы взяли меня с собой. Я знаю, что это шло вразрез с вашим мнением обо мне.

Профессор огляделся по сторонам. Остальные в лагере занимались разными делами, в которых он совершенно не разбирался.

– Послушайте, док, не думайте, что я не замечаю, как вам достается от остальных ученых комплекса, – сказал ему Коллинз. – Некоторые из них посмеиваются у вас за спиной, но на самом деле вы стали очень ценным приобретением для Группы. После того, что я повидал на этой работе… Я считаю, что в ваших занятиях больше смысла, чем в работе десятка докторов из других полевых команд.

– Благодарю вас, полковник. Вы военный до мозга костей, а я всю жизнь избегал всяческой муштры, но все равно я уважаю вас больше, чем всех остальных сотрудников Группы, за исключением Найлза, – заверил его Элленшоу. – Вы многого добились.

Джек внимательно посмотрел на профессора, слегка улыбнулся и тряхнул головой:

– Спасибо, док. Вы столько рассказывали об этих местах, да еще с такими подробностями, но я вижу, что вы не боитесь. В ваших глазах – возбуждение, а не страх, что бы там ни думали остальные. Поэтому понимаю – вы отнеслись к запрету пойти сегодня со мной точно так же, как мистер Эверетт отнесся к запрету отправиться в эту боевую вылазку. Но моя работа – защищать персонал научной группы, док. А вы здесь для того, чтобы делать свою работу и попытаться выяснить что-нибудь насчет животных, с которыми мы столкнемся. И только. Мы здесь по одной причине, вы – по другой, но это не значит, что для нашей экспедиции вы менее важны.

Коллинз сунул кольт в кобуру и добавил:

– Вы там, где вам и следует находиться, док.

– Не знаю, что сказать. Я хочу… – начал было ученый, но замялся.

Джек встал и хлопнул его по плечу:

– Давайте потом, мне пора.

– Полковник? – снова позвал его Чарльз, не дав ему сделать и пары шагов.

Коллинз остановился и снова повернулся к криптозоологу.

– Знаете, а ведь они настоящие. Это не легенда и уж наверняка не миф, это научный факт, – медленно произнес тот.

Джек еще раз проверил, как заряжен его «АК-47», не желая глядеть Элленшоу в лицо.

– Кто настоящий, док? – в конце концов он все же посмотрел в толстые стекла очков профессора. – Вы можете произнести это вслух? Поверьте, здесь никто не будет над вами смеяться.

– Это животное из боковой ветви Giganticus Pythicus – гигантская обезьяна. После многолетних размышлений я пришел к выводу, что речь идет именно о нем. Оно здесь, полковник, во плоти, – объяснил ученый.

Коллинз вновь вставил магазин в русское оружие и дослал патрон в ствол.

– Как его называют, док? До тех пор, пока вы что-то не назовете, этого на самом деле не существует, ведь так? – настаивал Джек.

– Бигфут. Вот как. Здесь обитает ожившая легенда о бигфуте, полковник.

– Что ж, это было не так уж трудно произнести, верно, док?

Элленшоу с улыбкой кивнул. Полковник был прав: ему стало куда легче, как только он выговорил название легендарного зверя вслух.

Коллинз повернулся, готовясь уйти, и тут рядом возник Эверетт.

– Ты – чертов дурак, Джек, – заявил капитан. – Тебе нужна помощь.

– Давным-давно, когда индейцы похищали белых женщин, спасатели никогда не бросались в гущу врагов. Они всегда незаметно подбирались ночью и выкрадывали женщин обратно, – возразил ему Коллинз.

– Там не индейцы, Джек, – начал было Карл, но потом увидел что-то за спиной полковника и замолчал.

Коллинз обернулся. На поляну шагнул Панчи Александер, кивнул в знак приветствия и подошел к ним.

– Где Уилл? – спросил Эверетт, услышав, как Джек снял оружие с предохранителя.

До этого момента Карл не беспокоился. Он оставил свою «М16» в спальном мешке.

Александер не ответил. Он опустился на одно колено и посмотрел на стоящих перед ним двух людей, потом взглянул на Элленшоу и так же быстро решил, что тот не стоит внимания. Он увидел, что Анри Фарбо лежит в спальнике, наблюдая за происходящим.

– Полковник Фарбо, если вы уберете руку с револьвера, который держите под боком, вы можете остаться в живых, – сказал Джонатан.

Анри сел и поднял пустые руки.

– Какого черта? – спросил Эверетт, гадая, почему Джек молчит.

– Профессор Элленшоу, пожалуйста, сядьте на свой спальный мешок и не делайте необдуманных движений, – продолжил Панчи.

Затем он повернулся и помахал в темноту лесной чащи.

– Боюсь, мы здесь не одни, – сказал он и посмотрел Коллинзу в глаза. – Прости, Джек, ублюдки подкрались ко мне после того, как вырубили юного лейтенанта.

Раздался короткий вскрик, и на поляну бросили человека. В полутьме капитан и полковник узнали Уилла Менденхолла. Он упал недалеко от них, и Карл потянулся, чтобы помочь ему встать. Лицо лейтенанта было залито кровью, идущей из раны на лбу и из сломанного носа.

– Простите, полковник, капитан, – простонал Уилл, вытирая кровь. – Подонок прыгнул на меня неожиданно.

В тот же миг на поляну шагнул один из самых крупных людей, которых все присутствующие когда-либо видели. Его оружие было направлено в спину Менденхолла. Потом русский показал автоматом на Александера и жестом велел ему присоединиться к остальным.

– Думаю, я становлюсь слишком стар для полевых операций. Прости, Джек, – вздохнул канадец.

Он поднял руки и встал рядом с Коллинзом.

Высокий мужчина махнул рукой, и на поляну высыпали русские коммандос. Они находились достаточно далеко от американцев, канадца и француза, но оружие у них было отличное и каждый держал на прицеле собственную мишень. Коллинз посмотрел на окруживших их спецназовцев, а потом взглянул на Александера.

– Уилл, как ты, совсем плохо? – спросил Джек Менденхолла, ища выход из сложившейся ситуации.

Лейтенант покачал головой. Ему не понравилось, что при этом движении у него закружилась голова, но он не хотел, чтобы русские видели, как ему нехорошо.

– Моя сестра и та била меня сильнее, полковник, – сказал он, всеми силами стараясь стоять прямо, но все равно тяжело навалившись на Эверетта.

– Это я виноват. Я был на карауле, я должен был увидеть… – пробормотал Джонатан.

– Пора перестать разыгрывать хорошего парня, Панчи, – перебил его Коллинз.

Эверетт оглянулся на Александера и увидел, как тот слегка улыбнулся и опустил руки. Затем Панчи подошел к самому высокому из русских, тому, который ударил Уилла в лицо прикладом, вынул из кобуры у него на боку пистолет-автомат и повернулся к Коллинзу и остальным. Он снял оружие с предохранителя и, все еще улыбаясь, направил на бывшего друга.

– Милые у тебя друзья, Джек, – сказал Карл, помогая Уиллу выпрямиться, когда тот покачнулся и чуть не упал.

Коллинз молчал, глядя в глаза Александеру.

– Я же говорил, Джек, не стоит тебе нынче ночью переправляться через реку, – заговорил Джонатан. – Мои друзья знали, что мы тут, и ожидали нас. В данный момент ты нужен мне целым и невредимым – ты слишком дорого стоишь. А вот все остальные, включая юную Линн на другом берегу, не так ценны. Твоя сестра отлично выполнила свою роль и выманила тебя из укрытия, Джек, так давай позаботимся, чтобы ее усилия не пропали даром.

Внезапно Чарли Элленшоу попытался вырвать оружие из рук ближайшего русского и одновременно выхватил из заднего кармана кнопочный нож. Джек и Карл хотели вмешаться, но впервые за всю свою профессиональную жизнь поняли, что ничего не могут сделать.

– Док, нет! – наконец закричал Коллинз.

Элленшоу и вправду ухитрился застать спецназовца врасплох. Он ухватился за ствол «калашникова» и одновременно воткнул в руку этого человека маленький нож, но на этом его успехи закончились. Как только русский, получивший удар ножом, завопил, Панчи Александер вскинул пистолет и выстрелил ученому в спину. Профессор, все еще державшийся за ствол, почувствовал удар пули, споткнулся и упал, продолжая сжимать окровавленный нож. Не обращая внимания на небольшую рану, коммандо слегка отодвинул ногу. Чарли рухнул на землю и замер. Спецназовец посмотрел на неподвижное тело и плюнул Элленшоу на спину.

Эверетт ринулся было вперед, но Джек удержал его. Менденхолл повернулся и прокричал что-то нечленораздельное.

Коллинз осторожно отпихнул Карла назад, бросил автомат на землю и посмотрел Панчи в лицо.

– Я убью тебя за это.

Александер сунул за пояс все еще дымящееся оружие и жестом велел русским взять пленников.

– Миновали дни, когда ты претворял в жизнь свои угрозы, Джек, – сказал он, после чего шагнул вперед и прошептал Коллинзу на ухо: – Скажи, всего каких-то пять лет назад разве смог бы я манипулировать тобой? Смог бы выманить тебя из тайных лежбищ твоего черного мира? Смог бы одурачить, заставив последовать за похитителями сестры – да так, чтобы ты ничего не заподозрил?

– Какого черта он говорит, Джек? – спросил Эверетт, которого русский швырнул на землю и обыскал.

– Это с самого начала была ловушка, – сказал Коллинз, которого тоже швырнули на землю и бесцеремонно обшарили в поисках оружия.

Его пистолет отлетел в сторону, а потом спецназовец еще и ткнул полковника лицом в грязь.

– Хватит-хватит, ничего такого мы делать не будем, – сказал Джонатан. – Этот наш друг собирается оказать нам огромную услугу. Давайте переправим всех на другой берег – пусть они встретятся там с людьми, для встречи с которыми и явились сюда.

– Дайте мне осмотреть профессора, – попросил Менденхолл, когда к нему толкнули Фарбо.

– Боюсь, это бесполезно, лейтенант. Его не спасти, – отозвался француз. – И я сожалею об этом. Меня начал очаровывать этот странный маленький человек.

– Профессор Элленшоу останется там, где хотел быть, посреди леса, который занимал его мысли столько лет, – печально проговорил Уилл.

Четырех пленников толкнули к воде. Проходя мимо Александера, Коллинз посмотрел на него, но ничего не сказал. Он уже объявил, какая судьба ожидает Панчи, и больше ему нечего было добавить.

* * *

Чарли Элленшоу застонал, наконец-то придя в себя. Его плечо болело так, что он сразу понял, какую высокую цену заплатил за свой глупый поступок. Перед тем как он совершил эту ужасную ошибку, череда его мыслей была спутанной и неясной: что он может сделать, чтобы спасти остальных? Что ж, он ухитрился сделать так, что его подстрелили, и его друзьям от этого не было ни малейшей пользы. Теперь они были в плену, а он – все равно что мертв. А ведь он просто подумал, как бы поступили на его месте полковник или капитан Эверетт, если бы им подвернулся подобный шанс! И все шло хорошо, пока он не решил претворить свои глупые мысли в жизнь…

Чарли попытался выплюнуть набившиеся в рот землю и песок, но понял, что даже это слабое усилие сейчас за пределами его возможностей. Мысли его кружились вокруг того, что он умирает, и почему-то осознание этого факта умиротворяло профессора. Он лежал, слушая шум воды и голоса своих убийц, которые были сейчас где-то у реки. Потом послышался рев лодочного мотора и властные выкрики. Элленшоу сделал глубокий вдох и принялся гадать, сколько ему еще осталось времени. Боль слегка утихла, и он смирился с тем, что здесь ему и суждено умереть.

Но внезапно ученый понял, что он больше не один на маленькой поляне. Вернее, не то чтобы понял – просто земля содрогнулась от тяжелого удара рядом с его головой. А потом он почуял знакомую вонь, которую принес сменивший направление ветер, дующий теперь с севера.

Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий улыбнулся и вспомнил то время, когда ему не было больно, когда он все еще думал, что жизнь в этом мире имеет какой-то смысл. Тогда, летом 1968 года, он чувствовал себя почти бессмертным. В нем пробудилась память о тех днях, и он низким, прерывающимся голосом запел песню «Crimson and Clover» группы «Tommy James and the Shondells»[62]. Когда ученому становилось слишком сложно выговаривать слова, он напевал без слов, думая, что делает это про себя.

В конце концов он выдохся, пытаясь удержать хорошие воспоминания о своей юности, но песня не прервалась – кто-то продолжал мычать эту же мелодию. Звук был глубоким, резким – но мотив выводили верно, не упуская ни единого нюанса песни шестидесятых. Чарли понял, что кто-то подражает его недавнему пению. Потом мычание смолкло, и пустой лагерь накрыла тишина.

– Я готов, – прошептал Элленшоу.

Произнеся эти слова, он почувствовал, как земля по-настоящему затряслась, а потом что-то коснулось его взъерошенных волос. Веки профессора затрепетали, и глаза открылись, когда кто-то постучал по правому стеклу его очков. Чарльз попытался сфокусироваться на большом пальце с толстым черным ногтем, почти вдавившим очки в его лицо, хотя постукивание было очень легким. Он услышал фырканье, почувствовал, как ему нажали на спину в том месте, куда вошла пуля: кто-то ощупывал рану. Потом все ощущения пропали, и профессор услышал причмокивание, словно кто-то пробовал его на вкус.

Элленшоу была отвратительна сама мысль о том, что его едят еще до того, как он отправился в потусторонние миры, или, как он всегда говорил своим студентам, в последнее великое путешествие. Он попытался повернуть голову и посмотреть вверх. С огромным усилием, дрожа, Чарли ухитрился приподняться на несколько дюймов… И понял, что смотрит на самую огромную ножищу, какую когда-либо видел в жизни. Его взгляд скользнул выше, и он увидел колени того, кто собирался его съесть, – существо сидело на корточках рядом с ним. Элленшоу сумел приподняться еще на несколько футов и увидел лицо, созерцающее его с высоты… Путающемуся рассудку раненого ученого показалось, что до него около мили.

– Господи… боже… – прошептал он.

Видение, которое он считал последним в своей жизни, стало меркнуть.

Огромное животное поднялось и выпрямилось во весь рост – больше одиннадцати футов. Оно стояло совершенно прямо, задрав голову и принюхиваясь, сжимая большую деревянную дубину дюймов восьми в обхвате и шести футов длиной. Животное издало низкий горловой звук и посмотрело вниз, на профессора Элленшоу. Мускулистая длинная рука вскинула дубину и неистово обрушила ее на большое дерево, росшее в трех футах от него, легко дотянувшись до его ствола. Тварь ударила шесть раз, замерла и прислушалась. Ее длинные коричнево-черные волосы развевались на ветру, который поднялся несколько минут назад.

Далеко на севере послышался ответ. Казалось, гигант остался им доволен и снова принюхался. Потом он заворчал, озираясь. Чарли застонал, и это снова привлекло к нему внимание животного, хотя его большие, светящиеся собственным светом глаза все еще наблюдали за лесом вокруг, а маленькие уши прислушивались к говору людей и шуму их лодок, направляющихся к южному берегу. Огромная тварь взяла Элленшоу за правую ногу и подняла с земли так легко, как человек поднял бы детскую игрушку. Фыркнув в последний раз, животное повернулось и покинуло поляну, унося болтающегося в его хватке профессора.

* * *

«Зодиак» пристал к северному берегу Стикина, и Джек с Эвереттом, Менденхоллом и Фарбо стали наблюдать, как Александер первым вылезает из лодки. Его встретили двое мужчин, один – среднего роста, второй – большой и свирепый с виду.

– Полагаю, это Сагли и Деонович, – прошептал Карл и получил сильный тычок в спину стволом «калашникова» от сидевшего позади него русского.

– Не говорить! – сказал спецназовец, произнося слова медленно, как человек, который весьма посредственно владеет английским.

Капитан повернулся и посмотрел на своего надзирателя. Другие к тому времени уже начали вылезать из лодки.

– Не болтать на английском, говнюк? – усмехнулся Карл и тут же выяснил, что этот человек достаточно понимает английский язык, чтобы уяснить оскорбление, – подтверждением тому послужил удар прикладом по почкам. Джек схватил Эверетта и помог ему вылезти из лодки. Менденхолл двигался медленно, и это все сильнее беспокоило Коллинза. Потом Уилл почувствовал, как его взяли обеими руками за локоть: это был Фарбо.

– Вы заметили, лейтенант, что у вас сильное сотрясение мозга? – поинтересовался француз.

– Это ваше профессиональное заключение, полковник? – спросил Уилл, перешагнув через высокий резиновый борт лодки.

Джек смотрел, как люди впереди приветствуют друг друга. Панчи пожал руку Сагли, но когда ему точно так же протянул руку Деонович, канадец, вместо того чтобы пожать ее, поднял свой пистолет 38-го калибра и направил прямо в лицо высокого русского.

– Пожалуй, я прикончу тебя на месте за твою непроходимую глупость! – рявкнул он. – Из-за тебя я дважды чуть не погиб! Из-за тебя в рыбацком поселке расстреляли мою самую дорогостоящую команду. И это еще не все твои провалы!

– Да откуда мне было знать, что вы летите в том самолете? – огрызнулся Григорий. Его партнер с интересом наблюдал, как эти двое ругаются. – Вы должны были связаться с нами и предупредить, что появитесь вместе с нашими врагами.

Джонатан опустил пистолет:

– Я оставлю тебя в живых только потому, что всегда выполняю задуманное. И, по счастью, я захватил человека, который поможет осуществить наши планы до конца.

Александер повернулся и показал на американцев, взглянув при этом на Джека Коллинза.

– А теперь скажите – вы нашли то, что искали? – спросил он нетерпеливо.

Сагли шагнул вперед и улыбнулся:

– О да. Это примерно в миле отсюда – или возле плато, или на нем. Согласно полученным инструкциям, мы решили подождать вас, прежде чем отправиться за находкой.

– Неплохо. Похоже, мы еще сможем обернуть всю заварушку в свою пользу.

Панчи посмотрел на здоровяка Деоновича, и все трое сделали несколько шагов в сторону.

– Вы послали еще одну команду, чтобы позаботиться о чертовом рыбацком поселке? Мы не можем допустить, чтобы у нас в тылу оставался враг, – продолжил он расспрашивать своих русских сообщников.

С тех пор как Джонатан оказался среди них, Сагли явно нервничал. Он переступил с ноги на ногу и посмотрел канадцу в глаза:

– Я послал еще один штурмовой отряд вниз по реке, чтобы они расчистили нам путь к отступлению.

– У вас очень развита интуиция, товарищ, – издевательски проговорил Панчи.

– Боюсь, дело не только в моей интуиции, мистер Александер. Похоже, мы потеряли связь с пилотами наших вертолетов.

Джонатан на миг закрыл глаза.

– Что ж, я смогу вытащить нас отсюда, когда понадобится, – проворчал канадец и оглядел лагерь. – Однако нам нужно как-то уменьшить груз, – добавил он, глядя на коммандос.

Дмитрий наконец улыбнулся, почувствовав большое облегчение.

– Похоже, с этим проблем не будет, – заверил он Джонатана. – Когда – и если – возникнет такая необходимость, мы с Григорием позаботимся о том, чтобы… – Он понизил голос и улыбнулся. – Чтобы с некоторыми из наших людей произошли несчастные случаи. Само собой, в соответствии с числом недостающих посадочных мест.

Коллинз смотрел, как два бандита и Александер разговаривают и смеются. Потом русские повернулись и стали наблюдать, как множество охранников ведут Джека, Эверетта, Уилла и Фарбо вверх по берегу реки.

Сагли подошел к пленникам:

– А я-то думал, вы будете повнушительней вашей сестры, полковник.

Русский смотрел на Коллинза снизу вверх, потому что тот был выше его ростом. Джек перестал поддерживать Карла, который быстро приходил в себя после удара, и склонил голову к плечу, оценивая стоящего перед ним человека. Дмитрий был невысоким и худым, но полковник узнал глаза убийцы и понял, что этот человек – боец. Сагли произвел на него почти такое же впечатление, как Фарбо.

– Моя сестра жива? – спросил Коллинз.

Он ничем не выказал, что от ответа зависит жизнь русского. Джек решил: если Сагли сообщит, что Линн убита, он дотянется до этого человека и медленно вырвет ему кадык.

– Жива, полковник. А сколько еще она проживет, полностью зависит от вас, – отозвался тот. – Делайте, что вам велят, и она сможет пережить эту небольшую незапланированную поездку в Канаду. Если же будете артачиться или не сумеете выполнить приказы, если окажется, что вас напрасно сюда привезли, вас с сестрой обоих похоронят в этом богом забытом месте. А вместе с вами похоронят и ваших людей, а потом – всех, кто еще остался в рыбацком поселке.

Дмитрий хотел двинуться обратно, туда, где его поджидали Панчи Александер и Деонович, но тут снова раздался стук палок по стволам деревьев. На сей раз стучали в том месте на дальнем берегу реки, где схватили Коллинза и его людей, а затем русский гангстер услышал, как на стук отвечают удары по эту сторону реки, причем барабанили в разных местах.

Когда Сагли снова посмотрел на полковника, тот глядел на него с улыбкой. Невесть почему, но эта улыбка заставила русского отвести взгляд.

– Ты понял, что это такое было, Джек? – спросил Эверетт.

– Кажется, мы в здешних лесах не одни, – ответил Коллинз и взял Менденхолла под руку, сменив Анри.

Все вместе они двинулись к лагерю русских.

Рыбацкий поселок Вахачапи

Райан не находил себе места. Повесив через плечо «М16», он расхаживал перед крыльцом, а Сара, покачивая головой, наблюдала за ним из магазина. Она знала, что военно-морскому пилоту не терпится подняться в воздух и отыскать Джека и остальных своих друзей. Она решила, что ей придется пойти у напарника на поводу, чтобы успокоить его, хоть это и было против приказов Коллинза. Открыв переднюю дверь, мисс Макинтайр шагнула на прохладный ночной воздух.

Джейсон остановился, обернулся и, увидев, кто это, вздохнул с облегчением!

– А, это ты! Как хорошо… Вряд ли я смог бы вынести еще одно лживое объяснение той чудаковатой девчонки и ее чокнутой бабули насчет того, что тут у них творится.

Сара улыбнулась и спустилась по деревянным ступеням. Она посмотрела себе под ноги, а потом снова взглянула на молодого человека. Никогда еще она не видела такой сверкающей звездной дымки, как та, которая сейчас обрамляла его лицо. Даже при поднимающемся месяце звезды сияли просто ослепительно. Девушка еще никогда не видела таких ярких звезд по ту сторону американской границы.

– Знаешь, Джек никогда ничего не делает вслепую, – сказала она Райану.

Тот не ответил, но перестал расхаживать туда-сюда.

– О, на сей раз у него и вправду нет плана, потому что он не ожидал, что его сестра попадет в такой переплет. Но Джек знает, что делает. Мы должны набраться терпения и ждать, – добавила Макинтайр.

– Чего ждать, Сара? Пока их трупы приплывут к нам по этой проклятой реке?

Райан не отвел глаз, встретившись взглядом с напарницей.

– Послушай, Джейсон. Я просто знаю, что…

Объяснения Сары прервала автоматная очередь, и прямо перед ними в каменистую землю ударили пули. Еще одна очередь прошила фасад магазина, разбив стекло в двери и единственное уцелевшее зеркальное окно рядом с ней. Мисс Макинтайр упала и сильно ударилась, в кровь разбив о камни губы и лицо. Райан сорвал с плеча «М16» и потянулся к Саре, а вокруг уже ударяли новые пули. Одна из них чиркнула его по рукаву.

– В магазин! – крикнул молодой человек, заглушив свист пуль, которые продолжали бить по земле, по стене магазина и по деревьям вокруг.

И Сара, и Джейсон поняли: это карательный рейд. Русские все-таки вернулись, чтобы проверить, что же случилось с их пилотами. Райан пожалел, что не пустил в ход этот аргумент раньше, убеждая напарницу покинуть лагерь.

Внезапно из верхнего окна открыли огонь из дробовика: то ли Марла, то ли Хелена начали прикрывать лейтенантов огнем, чтобы помочь им добраться до магазина. Райан воспользовался этим, чтобы затащить Сару вверх по лестнице, и был уже на верхней ступеньке, когда его правую икру обожгла резкая боль. Джейсон споткнулся, но не упал. Теперь уже Макинтайр тянула его по лестнице, и едва они добрались до двери, как маленькая рука втащила их в дом. Марла захлопнула переднюю дверь, но в магазин успело влететь несколько пуль, угодивших в жестянки с едой и ряды удочек на подставке у стены. Во все стороны брызнули щепки.

– Думаю, нам придется сделать именно то, что Джек нам запретил! – крикнула Сара. – Давайте доберемся до чертова вертолета!

Райан ощупал свою ногу спереди и сзади и понял, что пуля прошла навылет, не задев кость.

– Я за! – сказал он, после чего встал и выпустил десять пуль в разбитое окно, зная, что палит «в молоко».

– Бегите к задней двери, я должна сходить за бабушкой! – сказала Марла и поползла на четвереньках через комнату, а потом бегом бросилась вверх по лестнице.

Сверху прогремели еще два выстрела. По магазину снова полоснули автоматные очереди, так что во все стороны полетели щепки и штукатурка. Похоже, теперь атакующие сосредоточили огонь на верхнем этаже.

– Ну и чего мы ждем?! – завопила Сара. – Не думаю, что те придурки поверят нам, если мы помашем белым флагом!

– Ступай к задней двери, я должен вывести девушку и старую леди! – крикнул Райан сквозь грохот односторонней пальбы.

Макинтайр вздрогнула, когда вокруг них снова начали свистеть пули. Она поняла, что Джейсон никого здесь не бросит: это было не в его привычках, как было не в его привычках удирать. Сара кивнула и поползла на четвереньках к задней части комнаты.

Ее друг дохромал до лестницы, споткнулся и упал на нижнюю ступеньку. Он попытался встать и почувствовал, как его подхватили под руку маленькие ручки Марлы.

– Пойдемте! Надеюсь, вы сможете вести вертолет, несмотря на раненую ногу! – крикнула она.

– Погоди, постой! – сказал Райан, прыгая на здоровой ноге. – А как же твоя бабушка?

Петрова потянула Джейсона к задней двери.

– Она убита, и сейчас бесполезно биться из-за этого в истерике. Я не собираюсь тут умирать. Пойдемте же! – прокричала она еще громче.

Из глаз ее текли слезы. Райан быстро справился с потрясением, вызванным известием о смерти Хелены, и схватил девушку за руку.

Они добрались до двери, и тут стрельба прекратилась – в ночи снова воцарилась тишина.

* * *

Отряд русских разбился на двойки, и первая пара вступила в поселок всего за пару минут до того, как Сара вышла на крыльцо.

Сагли послал своих людей в рыбацкий поселок ранним утром, чтобы те выяснили, почему никак не удается связаться с воздушной поддержкой. Коммандос добрались туда по реке в кратчайшие сроки, врубив моторы на полную мощность, и прибыли в лагерь сразу после захода солнца. Наткнувшись на двух американцев, стоящих у крыльца магазина, они не колебались ни секунды.

Теперь из магазина перестали стрелять, и первая двойка двинулась вперед.

Вторая же отправилась в обход, зайдя за магазин и ледник. Там один из русских на мгновение задержался и опустился на колени за деревом, чтобы прикрыть идущего впереди товарища. И вдруг тот, за кем он наблюдал, исчез у него на глазах: из-за деревьев возникла огромная черная тень, которая молниеносно и грубо подхватила человека, словно ребенка, и умчалась туда, откуда пришла.

Спецназовец широко распахнул глаза, всматриваясь в темноту. Поднялся ветер, и человек понял, что лицо его стало мокрым. Он решил, что оно покрылось капельками пота, вытер лицо и с ужасом увидел, что его рука вся в крови. Кто бы ни напал на его напарника, нападение было таким жестоким, что кровь брызнула во все стороны.

К тому времени как потрясенный коммандо понял, что происходит, было уже поздно вскидывать «АК-47». Он все-таки попытался выстрелить, но передвигавшийся с молниеносной скоростью враг уже скрылся.

И тут в лесу раздались вопли.

Вскочив, спецназовец бросился туда, где исчезли человек и его гигантский похититель, и нырнул головой вперед в кустарник возле деревьев.

Похищенный солдат вопил так, будто ему отрывали руки и ноги. Спецназовец чувствовал, как его стремительно покидает мужество. Он как раз подумал, что лучше будет прекратить преследование и вернуться к другой двойке, когда с разбегу налетел на что-то темное. Отскочив от преграды, о которую он в кровь разбил губы и нос, мужчина упал на землю и потряс головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Русский решил было, что в лесной темноте сдуру врезался в дерево, но тут увидел, что над ним стоит какое-то животное. Человек в ужасе распахнул глаза, разглядев лицо этого существа при лунном свете, проникающем сквозь листву. Лицо походило на человеческое, хотя волос на нем было чуть больше, губы были широкими и толстыми, брови густыми, а свирепые глаза светились желтовато-зеленым огнем… Никогда еще спецназовец не видел, чтобы чьи-нибудь глаза так ярко светились!

Тварь зарычала: этот звук шел из самой глубины ее массивной груди. Левая рука гиганта была согнута у бока, а в правой он сжимал дубинку, которая весила, должно быть, не меньше пятидесяти фунтов.

Опытный спецназовец попытался подобрать «АК-47», но тварь пнула оружие так, что автомат врезался в ногу человека, сломав пополам его бедренную кость. Коммандо завопил от дикой боли. Услышав, с каким треском сломалась его нога, он потянулся к ней, крича по-русски.

– Пожалуйста, пожалуйста! – скулил солдат, пытаясь сладить с судорожным дыханием.

Тварь наклонила большую голову к плечу, будто прислушиваясь к мольбе маленького человека. Она фыркнула, запрокинула голову к ночному небу и заревела.

Подняв дубину, животное ударило себя в грудь – такой удар вогнал бы ребра человека внутрь. Трижды оно било себя в грудь и ревело, с каждым разом все громче. Потом зверь посмотрел вниз, вперившись в спецназовца горящими глазами. Густые брови выгнулись, и послышался рык – низкий, угрожающий, пробирающий ознобом до самых костей. Солдат увидел зубы – торчащие изо рта зверя шестидюймовые клыки. Животное взревело снова, задрав голову к небу, торжествующе посылая свой клич в леса. Затем оно замолчало и в последний раз посмотрело сверху вниз на барахтающегося у его ног человека.

Подняв дубину, тварь внезапным яростным ударом покончила с мучениями мужчины, оборвав его вопль о помощи и вогнав его голову на фут в землю, так что при свете луны остались дергаться лишь его туловище и ноги.

* * *

Сара, Райан и поддерживающая его Марла Петрова услышали звериный рев. Молодой человек понял, что стрельба прекратилась. Рев утих, и Джейсон огляделся по сторонам, как вдруг завопила Марла: мимо них в темноте пролетело что-то большое и с громким влажным стуком врезалось в заднюю стену магазина. Макинтайр отвернулась на бегу, поняв, что это труп – он ударился о стену и сполз на землю ногами вперед.

– Беги, Райан, беги! – крикнула Петрова. – Они здесь!

Райан не обратил особого внимания на этот крик. Он знал, что девушка говорит не о русских.

– Вот дерьмо, – сказал он, хромая, но с трудом продвигаясь вперед.

В конце концов ему помогла Сара.

– Думаю, я должен извиниться перед девочкой! – заорал он, задыхаясь, когда они наконец поравнялись с деревьями.

Покрытые синяками, все трое добрались до леса – и тут чаща задвигалась, ожила, и они впервые увидели повелителей и первопоселенцев великого северо-запада.

Чалимантаны больше не были легендой.

Базовый лагерь русских к северу от реки Стикин

Четверым пленникам связали руки проволокой за спиной. Коммандос шутили, выполняя этот приказ, но только Джек и Анри понимали бо́льшую часть их разговоров: русские обсуждали, как легко оказалось поймать такого крутого полковника Коллинза и его людей. Джек, не давая воли своему гневу, обшаривал глазами лагерь в поисках Линн.

Пока он оглядывался, его и троих его товарищей бесцеремонно пихнули на землю. Менденхолл, который все еще чувствовал слабость после того, как Александер ударил его по голове, упал на бок.

– Проклятье, – прошипел Эверетт. – Уилл, ты еще с нами?

Карл нахмурился, увидев, что из уха молодого человека течет струйка крови.

– Держись, лейтенант, мы бывали в переделках и похуже, – попытался он приободрить Уилла.

– Да неужто? – сквозь зубы прошипел тот, пытаясь сесть.

– Лежи, – приказал ему Коллинз. – Мы пока отсюда не уходим.

Джек заметил маленькую палатку в дальней части поляны. За палаткой присматривал высокий часовой, стоявший всего в нескольких шагах от ее застегнутого клапана. Коллинз перевел взгляд на что-то другое, но глаза его все время возвращались к палатке.

– Вы видите то же, что и я, полковник? – спросил Анри, попытавшись устроиться поудобнее и потерпев в этом полную неудачу.

Не успел Джек ответить, что тоже заметил стоящую на отшибе голубую палатку, как молния клапана медленно расстегнулась, и в свете костра он увидел лицо, которое так хотел увидеть. Линн быстро кивнула, давая брату понять, что с ней все в порядке. Передав это безмолвное послание, она хотела нырнуть обратно, но тут стоявший перед палаткой высоченный спецназовец быстро повернулся и ногой в военном сапоге жестоко ударил Линн прямо в лицо, отбросив ее назад фута на три.

Фарбо и Эверетт поняли, что сейчас случится, за мгновение до того, как это произошло. Они попытались перехватить Джека, не дать ему сорваться с места, как можно крепче зажав плечами, но куда там! Коллинз в мгновение ока взвился на ноги: только что он сидел – и вот уже преодолел тридцать пять футов до палатки, где только что так жестоко ударили его сестру.

Улыбающийся охранник, который позаботился о том, чтобы его подопечная некоторое время не вставала, повернулся и увидел американского полковника на секунду позже, чем следовало. Он попытался схватиться за висящий на плече автомат, но Джек был для него слишком быстрым. Коллинз пинком выбил у русского «калашников», подпрыгнул и снова пнул его, попав охраннику в подбородок. На все это у него ушла лишь пара секунд, и остальные коммандос, застигнутые врасплох, не успели вмешаться. Но потом русские опомнились и всем скопом двинулись к полковнику.

– Берегись, Джек! – выкрикнул Эверетт.

Он начал вставать, но его опрокинули спецназовцы, присматривавшие за пленными: они жестко контролировали ситуацию, иначе им пришлось бы пристрелить троих пленников на месте.

Сагли, Деонович и Александер вышли из палатки техников и увидели, что происходит: пятнадцать наемников надвигались на одного американца.

– Останови их! – приказал Джонатан Дмитрию.

Тот шагнул вперед, чтобы удержать своих людей.

– Нет! – крикнул он им по-русски.

– Пора вашим парням выяснить, с кем они имеют дело, – сказал Панчи, глядя, как большой охранник поднимается на ноги.

Спецназовец сплюнул кровь и ощупал размозженный подбородок в том месте, куда ударил ботинок Джека. Русский медленно улыбнулся сквозь боль – он сможет заняться этим позже, – посмотрел на Сагли и понял, что босс не возражает, чтобы он разделался с американцем, какой бы важной птицей тот ни был.

Коллинз оглянулся на пятнадцать человек, которые теперь наблюдали за ним со стороны, а потом быстро взглянул на Александера, чей силуэт вырисовывался на фоне освещенной палатки.

– Не подведи меня, Джек, я многим рискую, – сказал канадец.

Спецназовец медленно вытащил из-за широкого пояса охотничий нож. Клинок блестел в свете восходящей луны и слегка отливал красным из-за горящего посреди лагеря костра.

Сперва Коллинз наблюдал за ногами своего противника, потом посмотрел на руку, сжимающую отлично заточенное оружие. Посмотрев еще выше, Джек встретился с русским взглядом. Глаза спецназовца были тусклыми и невыразительными, и полковник сразу понял: этот человек слишком уверен в том, что непременно его убьет. Со связанными за спиной руками Коллинз медленно пошел по широкому кругу, не сводя глаз с большого животного перед ним.

Охранник был ростом не меньше шести футов шести дюймов, намного выше Джека, даром что слегка наклонялся вперед. Он ощерил окровавленные зубы и снова сплюнул.

Фарбо внимательно наблюдал за американским полковником, помня, что это будущий противник, которого необходимо изучить. Его восхитило спокойствие, с которым Коллинз отнесся к предстоящей драке. Анри видел, что Джек может нанести удар в любое время, но хочет заставить русского страдать, чтобы отомстить за сестру. Француз знал, что спецназовец рано или поздно сделает ход, который его погубит.

Могучий русский ринулся на Коллинза, но тот легко шагнул в сторону, уклоняясь от ножа и столкновения с тяжеловесом. Потом Джек снова пнул его, целясь высоко, и на этот раз попал по руке русского – не той, в которой враг держал нож, а левой, которой тот балансировал. Все в лагере услышали, как сломалось предплечье упавшего на землю спецназовца. Он прокатился по земле и тут же вскочил, сломанная рука бессильно болталась вдоль тела.

Разъяренный русский снова ринулся в бой, а Джек, стоявший в четырех шагах от него, опять подпрыгнул и ударил его ногой. Теперь его грубый ботинок угодил русскому в голову сбоку и оторвал ему ухо. Наблюдавшие за дракой спецназовцы не удержались и, когда ухо отлетело в сторону, начали смеяться над незадачей своего товарища. Они вели себя так, будто перед ними разворачивался бой боксеров-профессионалов.

Джек устал от этих игр. Он знал – что бы ни случилось только что с Линн, он не садист. Охранник повернулся, схватившись за голову, и Коллинз ударил в последний раз, взвившись в воздух горизонтально. Каблук его правого ботинка попал врагу в скулу, и русский, отлетев влево, рухнул на землю, попытался встать, но снова шлепнулся на утоптанный песок. Полковник тоже тяжело упал, не сумев удержать равновесие со связанными за спиной руками. Он грянулся о песок и камни и остался лежать лицом вниз, пытаясь совладать с дыханием и собраться с мыслями.

Александер, стоя у палатки, принялся аплодировать – размеренно и громко, чтобы это увидели и услышали все наемники-спецназовцы.

– Проклятье, Джек, я все еще ставлю на тебя, когда дела принимают крутой оборот! – воскликнул он.

Затем канадец перевел взгляд с лежащего спецназовца на тех, кто столпился вокруг.

– Надеюсь, этот урок пойдет вам на пользу, – сказал он, повернувшись к Сагли и Деоновичу.

Дмитрий перевел слова Джонатана своим людям, и те молча выслушали его, начав проникаться уважением к американцу.

Потом Панчи Александер бросил Григорию несколько слов так, чтобы не услышали другие. Русский громила приподнял бровь, но выполнил приказ. Вынув девятимиллиметровый автомат немецкого образца, он быстро шагнул к человеку, которого Джеку пришлось так безжалостно уложить. Коллинз перекатился на бок, слегка оправившись после битвы, и увидел, как Деонович прицелился и всадил пулю в затылок русского, опрокинув его на землю, с которой тот пытался встать.

И тут все в лагере услышали стук палок о стволы. Стук был быстрым и хаотическим: он доносился с обоих берегов Стикина – и с северного, и с южного. Однако Александер решил не обращать внимания на странный шум, не желая признавать в нем что-то серьезное.

– Мы не будем мириться с тупостью, – громко сказал он и подождал, пока его слова переведут на русский. – Это не игра! И вы имеете дело не с дураками.

Сагли под его внимательным взглядом перевел и эти слова, после чего, повинуясь приказу канадца, вошел в палатку, чтобы проверить, как там Линн. Выйдя, невысокий русский кивнул Александеру в знак того, что с женщиной все в порядке.

– Позвольте полковнику побыть пять минут с сестрой, а после отведите обратно к его людям, – сказал Джонатан.

Сагли потянулся было, чтобы помочь Джеку встать, но передумал. Он кивнул на палатку, и полковник, перекатившись на бок, сел. Под его внимательным взглядом Дмитрий махнул нескольким людям, веля убрать тело их убитого товарища, кинул на связанного Коллинза еще один уважительный взгляд, улыбнулся и пошел прочь.

Внезапно сверкнула молния, и почти сразу раскатисто прогремел гром.

Александер оглянулся на Эверетта и Фарбо, тоже улыбнулся, посмотрел на небо, в котором быстро летящие тучи погасили луну, и наконец вернулся в большую палатку.

Джек лежал, просто пытаясь отдышаться. Его поддерживали чьи-то руки, и он чувствовал запах своей сестры. Так она пахла с детства – знакомый аромат роз поздним летом. Несмотря на вонь пота, плена и антисептика, Коллинз понял, что это она, и прижался к ней лицом. Линн обняла его, и на короткое мгновение этого объятия было достаточно. Они просидели так целую минуту, а с неба, которое стремительно хмурилось, тем временем начали падатьпервые капли дождя.

– Я никогда не перестану удивляться тому, как легко тебе удается попасть в беду. Как ты это делаешь, сестренка? – спросил наконец Джек, посмотрев на покрытое синяками лицо девушки.

Губы ее распухли, левый глаз заплыл после пинка в лицо – спасибо покойному охраннику-спецназовцу, труп которого только что швырнули в реку.

Линн улыбнулась, глядя на брата сверху вниз, и приложила ладонь к его щеке. Полковник увидел повязку на месте отрубленного пальца, но решил не сосредотачиваться на этом. Его гнев и без того так и норовил вырваться наружу.

– Рада тебя видеть, Джек, – сказала мисс Симпсон, качая головой. – Кстати, ты отлично провернул спасательную операцию.

– Эй, кое в чем нам везло. Хотя вся эта операция – не самая лучшая для нас реклама, – сказал Коллинз и с трудом сел.

Он поерзал, пододвинувшись к палатке, и устроился как можно удобнее. Потом снова посмотрел на сестру – Линн выглядела скверно, но он знал, что в плену у такой банды ей могло быть и гораздо хуже.

– Я сожалею насчет Панчи, Джек. Знаю, вы с ним были близки, – вздохнула девушка.

– Я должен был прислушиваться к своим инстинктам, сестрица. Глупый ублюдок выдал себя в Лос-Анджелесе, но я просто не мог заставить себя в это поверить. Ты с самого начала была права. А теперь… Если и вправду происходит то, что вы в ЦРУ подозреваете, у нас могут быть большие неприятности.

– Послушай, все, что мы думали на Ферме насчет Александера, – правда. След, который он оставил, занимаясь компьютерным шпионажем, привел нас прямо к нему. Но какого черта он тут делает, Джек?

– Чувствую, Джек, что ты где-то напортачил и выдал себя. Но где именно? – спросил вдруг Панчи, застав брата и сестру врасплох. Пока они разговаривали, он появился за их спинами.

– Ну, Линн еще больше года назад догадалась, что ты из плохих парней, – усмехнулся полковник. – Я был одним из твоих ближайших друзей, и она велела мне держаться настороже и не искушать судьбу. Конечно, она оказалась права, ты и в самом деле лживый, грязный сукин сын, предатель. Отвечая на твой вопрос: я почти убедился, что ты – двуличный подонок, еще в Л. А., благодаря бронежилету. Ты ведь отказывался надевать бронежилеты целых пятнадцать лет, клялся, что никогда не будешь носить защиту, говорил, что если агент настолько туп, чтобы схлопотать пулю, то и поделом ему.

Джек посмотрел Панчи прямо в глаза и вдруг добавил:

– Лично я думаю, что ты отказывался от жилета потому, что он тебя полнит.

Это было произнесено обдуманно и холодно, с типичными интонациями Коллинза.

– Проклятье, мне следовало бы помнить, какая у тебя хорошая память, – проворчал Александер.

Он поднял воротник куртки и посмотрел в небо, а потом опустил глаза на Линн, которую чуть ли не тошнило из-за того, что он стоял так близко от нее и Джека.

– Зачем нужны были те убийства в Сиэтле, Панчи? – спросил Коллинз. – Я знаю, что не из-за проклятого бриллианта или повозок, полных золота. Дьявол, в твоем положении ты мог бы украсть половину сокровищ канадского правительства и улизнуть с ними! Так зачем?

– Это называется «заметать следы». Сам знаешь – операции под прикрытием класса сто один в «МИ-5». Нам не нужно, чтобы кто-нибудь привел сюда вашу или канадскую разведку, прежде чем мы добудем желанный приз.

– А что насчет дока Элленшоу?

Джонатан засмеялся, наклонился, хлопнул Джека по спине и взглянул на Линн.

– Можешь себе представить, как я обалдел, когда маленькая подружка Джека, Сара, вошла с человеком, которого мы не могли найти целых десять лет, – с профессором Элленшоу? – фыркнул он. – Черт, на кого же ты работаешь, Джек, раз знаком с этим сумасшедшим чудаковатым придурком?

– Мои новые друзья куда лучше старых. Между прочим, Панчи, ты знаешь, что я убью тебя за то, что ты сделал с доком, верно? – отозвался Коллинз.

Дождь к тому времени уже хлестал изо всех сил.

Александер перестал смеяться: весь его юмор как рукой сняло.

– Позволь мне догадаться, почему ты заинтересован в заметании следов и почему док был так важен для твоих планов, – сказал его бывший друг.

– Попытайся, Джек, – откликнулся Джонатан.

От его улыбки не осталось и следа.

– Элленшоу подал отчет властям штата Вашингтон… Черт, он подал его даже Стэнфордскому университету после своего возвращения из Канады в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году! Ты раздобыл этот отчет, занимаясь компьютерным шпионажем. Моя младшая сестра засекла шпионаж год назад и выследила тебя. Ты заинтересовался доком из-за его отчетов и попытался его найти – ведь он общался с Л.Т. Латтимером и смог бы привести тебя сюда без карт и дневника. Но Элленшоу был вместе со мной в том месте, которое ты и представить себе не можешь, исчезнув для всего мира, кроме немногих избранных.

Коллинз посмотрел на Панчи сквозь струи дождя:

– Так за чем, черт возьми, ты охотишься, Панчи? Что подтолкнуло тебя к предательству и убийству невинных людей?

– На эту охоту у меня ушли годы и годы, Джек, мой мальчик. Я пустил в ход все возможные способы, собрал отчеты, поступающие из Канады и Аляски, изучил до последнего слова все, что было записано на бумаге… И наконец наткнулся на неясное упоминание о Л.Т. Латтимере и о золоте, которое он нашел в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом.

Полоснувшая по небу гигантская молния заставила Александера вздрогнуть и пригнуться, но брат и сестра увидели, как губы его растянулись в улыбке.

– Вот тут-то я и уловил ключевое слово. Ключевое слово… Компьютеры сильно облегчили мою жизнь, Джек. Одно маленькое словцо в странном отчете хиппующего студента-выпускника Стэнфордского университета… Вашего профессора Элленшоу. Движимый чувством вины, он написал отчет об исчезнувшем в канадской глуши человеке – том самом, который оставил описание места, где таилось не одно сокровище, а целых два. Завтра я найду второе сокровище и покину эти места. А ты, Джек, будешь играть важную роль в счастливом завершении моей истории. Между прочим, если твоя маленькая подружка все еще в рыбацком поселке, я не откажусь с ней перепихнуться, вот так-то.

Александер улыбнулся, а потом и вовсе расхохотался, повернулся и пошел прочь сквозь частый дождь.

Полковник смотрел ему вслед, а Панчи, прошлепав несколько шагов по размокшей земле, неожиданно снова повернулся к Коллинзу лицом:

– Вот тебе головоломка, Джек. Помнишь нашу первую совместную миссию в тысяча девятьсот восемьдесят девятом? Нашу маленькую вылазку в глушь Ванкувера?

Коллинз не ответил, но вспомнил о ночной заброске в Канаду, когда он был еще в чине капитана. Поиски того, что они должны были вернуть, казались тщетными, почти абсурдными, как и сотни других подобных миссий, продолжавшихся с октября 1962 года. Теперь Джек наконец понял, что худшие его страхи подтвердились и предположения Линн и ее боссов из ЦРУ с самого начала были верны: Александер был абсолютно не тем человеком, за которого себя выдавал.

При виде озабоченного лица Джека Панчи опять громко рассмеялся и отвернулся, хлопая себя по бедрам.

– Похоже, он говорит не о золоте? – спросила Линн, когда Джонатан ушел.

– Сукин сын нашел кое-что еще, сестренка. Ты была права, я должен был нажать на тревожную кнопку, когда ты впервые заговорила о том, что Александер интересуется верховьями Стикина. Я просто не сложил два и два, – признался полковник.

– Что он собирается делать со своей находкой? – спросила мисс Симпсон.

– Если я не ошибаюсь насчет того, на что он способен, он разожжет гражданскую войну, и мы окажемся втянуты в это дело.

– Джек, когда мы поняли, что Панчи ведет какие-то темные дела, мы предполагали лишь, что он вовлечен в сепаратистское движение в Квебеке. Если ему нужны не финансы, за каким же дьяволом он тут?

– Твое начальство в ЦРУ должно было дать тебе доступ к информации, которая выходит за рамки твоей компетенции, сестренка. Он нацелился на «Протуберанец».

Линн было знакомо это кодовое название, но она всегда считала «Протуберанец» всего лишь военным мифом, с помощью которого агентам обеспечивали бессонные ночи во время тренировок.

– Зачем он Александеру? – удивилась девушка.

Коллинз понимал: все, кого захватили в плен Джонатан, Сагли и Деонович, стали теперь пешками в игре, в которой он, Джек, не может победить по крайней мере до тех пор, пока не будет знать правил этой игры. А еще он понимал, что ему остается лишь одно: сотрудничать с преступниками, иначе они перебьют всех.

– Президент, твой босс и я лишь подозревали, на что нацелился Панчи. А я… я нужен ему, чтобы задействовать проклятую штуку. Иисусе, эта бомба где-то здесь!

– Вы с ним были на совместной операции по поискам бомбы несколько лет тому назад. Он знает – у тебя есть то, что ему нужно.

– Да, я нужен ему, но больше не нужны ни ты, ни они. – Полковник кивнул в сторону своих друзей.

Линн затихла, думая о беде, в которую втравила брата только потому, что обнаружила, как Александер два года тому назад взломал переписку АНБ. Она покачала головой, глядя сквозь дождь.

Коллинз прислонился к сестре, обнимая ее. Он был счастлив, что она жива. Неплохая отправная точка.

– Эй, Джек? – позвала его Линн сквозь шум ливня, надеясь хоть немного поднять им настроение.

– Что? – откликнулся он.

К ним подошли русские, явившиеся, чтобы отвести полковника к Эверетту и остальным.

– У тебя есть девушка? – быстро спросила мисс Симпсон.

Коллинз возвел глаза к небу. Сердитый спецназовец грубо поднял его с мокрой земли, и Джек, сверху вниз посмотрев на Линн, встретился с ней глазами.

– Возвращайся в свою палатку, – велел он. – По крайней мере, она у тебя есть, паршивка!

Рыбацкий поселок Вахачапи

Марла и Сара, поддерживая с двух сторон хромающего Джейсона, вырвались на поляну и увидели первый из четырех больших вертолетов Сикорского. Спотыкаясь, они подбежали к нему. Райан налетел на одно из главных шасси и, задыхаясь, рухнул на землю.

– Теперь не время, Джейсон! – воскликнула Макинтайр.

Она тоже запыхалась, но все равно потянула напарника, помогая ему встать. Марла оглядела поляну. Ей не нравилось, что лес как будто замер. Далекая молния озарила поляну, отбросив во всех направлениях жуткие тени.

– Надо торопиться. Они здесь! – сказала Петрова, опуская трап.

Райан, собрав последние силы, встал и доковылял до ступенек. Он забрался в вертолет и встал в тесном проходе, держась за спинки сидений. Марла последовала за ним, а последней в вертолет стала подниматься Сара, но внезапно она споткнулась, выглянула наружу и попыталась вернуться, крикнув:

– Я уронила оружие!

Марла преградила ей путь.

– Брось! Эти животные больше не видят разницы между нами и теми, кто на нас напал, они в ярости!

– Господи, да они все-таки животные или люди?! – сердито рявкнула на нее Макинтайр.

– И то и другое, – ответила вконец расстроенная девушка. Слезы навернулись у нее на глаза. – В отчаянных ситуациях ими начинают править древние инстинкты. Отец и дедушка видели, как они разрывали на куски медведей гризли!

– Отлично, – сказала Сара, сдаваясь и направляясь в кабину дорогостоящего вертолета.

Райан ухитрился втиснуться на левое сиденье пилота и теперь рассматривал панель управления. Его напарница опустилась на место второго пилота.

– Как в старые добрые времена, а? – спросила она, чтобы отвлечься от образа гризли, которых разрывают на куски.

Джейсон посмотрел на Макинтайр и покачал головой:

– Летать на «Черном ястребе»[63] было легко. А посмотри на этот вертолет – это же роскошная модель «Сикорского», требующая опытного пилота! Просто чертово безумие! У меня даже не было времени изучить модель перед тем, как некая дурочка попросила меня на ней полететь!

Сара поняла возмущение молодого человека, взглянув на тысячи индикаторов и переключателей не только на переднем пульте, но и над головой. Она была поражена, когда после того, как Райан протянул руку и щелкнул двумя выключателями, раздался долгий воющий звук.

– Так, по крайней мере, я включил подогреватели. Отлично, мы влипли: турбины заводятся, – пробормотал Джейсон.

– Ты уверен? – спросила Сара, когда лампочки на главной панели замигали голубым, зеленым и красным.

– Нет. Судя по всему, я мог включить и самоуничтожение, – предупредил ее напарник.

Но девушка расслабилась, увидев через ветровое стекло, как четыре лопасти винта начали медленно вращаться:

– Ты явно включил то, что надо!

Между креслами пилотов протиснулась Марла и показала на левый иллюминатор:

– Смотрите!

Лейтенанты повернулись, взглянули в сторону деревьев и увидели, как на поляну стремительно вырвался один из русских. Он дико размахивал руками, пытаясь привлечь внимание людей в вертолете.

А потом Райан и Макинтайр широко распахнули глаза при виде существа, остановившегося на краю поляны. Животное было громадным и почти сливалось с деревьями, из-за которых появилось. Они никогда бы его не заметили, если бы не смотрели в этот момент на лес за спиной русского.

– Впустим его? – спросила Сара, отстегнув ремень безопасности.

– Нет! – с вызовом сказала Марла и холодно добавила: – Может, как раз он и застрелил мою бабушку.

Она толкнула девушку обратно на сиденье.

– Возможно, паля куда попало, он ранил одно из этих животных, – добавила Петрова. В любом случае он не успеет сюда добежать. Смотрите!

Они увидели, как еще один зверь показался из-за деревьев слева от человека. Очередная молния осветила поляну, и Джейсон с Сарой впервые ясно увидели живую легенду.

Русский коммандо краем глаза уловил молниеносное движение сбоку и попытался уйти от неминуемой опасности, но он двигался слишком медленно. Массивная тварь ударила человека так, что тот подлетел вверх. Не успел он грянуться о землю, как другие огромные создания с такой же невероятной быстротой возникли невесть откуда, и спецназовец, получив еще один удар, снова взлетел в воздух. Потом животное, стоявшее возле деревьев, выскочило из укрытия, поймало мужчину длинной мускулистой рукой и гневно швырнуло в сторону «Сикорского». Трое людей в кабине вздрогнули, когда он врезался в медленно вращающиеся лопасти и, отскочив от них, упал на землю.

– О господи! – вскрикнула Сара. – Мы не можем его вот так бросить!

Но Марла снова удержала ее, не дав встать.

– Оставь его! Он – наш единственный шанс отсюда убраться. Наверное, одного из животных ранили эти подлые убийцы, и они впали в неистовство!

Мисс Макинтайр отвернулась, когда первое существо медленно вышло на середину поляны. Райан изумленно наблюдал за ним, пока двигатели «Сикорского» наращивали мощность холостого хода. Зверь, приближающийся длинными шагами, почти сливался с лесом за его спиной. У могучего существа была большая голова, длинный торс и длинные массивные руки, а под темной взъерошенной шерстью бугрились мускулы. Ноги были не короткими, как у обычной обезьяны, а длинными, пропорциональными, и мускулы ног походили на мышцы хорошо сложенного мужчины. Сасквоч шел выпрямившись и совсем не сутулясь. Руки гиганта легко раскачивались по бокам, а походка была стремительной. Он покрыл семьдесят ярдов за какие-нибудь двадцать шагов.

– Посмотрите на его волосы, – сказала Сара. В ней проснулся ученый, и она обратилась к этой стороне своей натуры скорее в поисках защиты от страха, чем ради научных знаний. – Эта шерсть как будто все время переливается, она повторяет очертания окружающих предметов!

Райан ошарашенно наблюдал за приближением громадной твари. Волосы ее в некоторых местах росли гуще, чем в других, и кое-где были светлыми, а кое-где – темными. Благодаря такой окраске существо словно вбирало в себя свет и тень, и его было трудно разглядеть на фоне леса – такому естественному камуфляжу позавидовал бы любой военный. Если бы не «световое шоу» в небе, становившееся все ярче, они с трудом смогли бы проследить за приближением зверя к лежащему человеку.

– Вот почему их почти никто не видел. Они – мастера маскировки. Видите движения мускулов под мехом или, лучше сказать, под волосами? При желании они могут заставить свои мышцы пульсировать, и благодаря этому возникают впадины и тени разной густоты. Поэтому очертания этих животных почти невозможно разглядеть, – рассуждала Сара, не спуская глаз с лесного жителя.

– Мне очень не хочется прерывать этот экскурс из «Нэшнл джиографик»[64], но тварь движется прямо на нас, – перебил ее Джейсон Райан, отчаянно пытаясь найти рычаг «шаг-газ», с помощью которого можно было бы поднять вертолет в воздух.

– На этой модели нет «шаг-газа», дроссельный рычаг здесь, на ручке управления! – Марла догадалась, что он ищет, и показала пальцем на дроссель. – Когда-то полицейские немного рассказали мне об этих вертолетах, – объяснила она.

Райан нашел нужный рычаг на ручке управления перед собой и повернул. Он попытался включить двигатель без рычага «шаг-газ», который имелся в более старых моделях. Вертолет начал подниматься, но молодой человек слишком рано толкнул ручку вперед, и машина клюнула носом, так что вращающиеся несущие винты почти врезались в твердую землю.

– Вот дерьмо! – сказал он, потянув ручку управления на себя. Тварь на поляне быстро пригнулась – ее чуть не задело лопастями. – Извини, я не хотел! – почти виновато сказал лейтенант огромному зверю, который теперь смотрел сквозь стекло на троих людей в вертолете.

Сасквоч взревел, нагнулся и поднял окровавленного русского за ногу. Животное швырнуло человека к деревьям легко, как тряпичную куклу, и снова уставилось на вертолет. «Сикорский» наконец начал выравниваться и поднялся над деревьями.

– Ладно, я – засранец, потому что не верил тебе, Марла. Позже я постою смирно, чтобы ты могла надрать мне задницу! – прокричал Райан.

Его пробрала холодная дрожь, потому что сасквоч был совсем рядом.

– Я очень рада, что теперь вы верите мне, – ответила Петрова и, выйдя из кабины в салон, уселась на одно из кресел в первом ряду.

Сара посмотрела на Джейсона и потрепала его по руке. Потом она оглянулась в проход и увидела, что теперь до их юной спутницы окончательно дошло, что ее бабушка погибла. Марла смотрела через иллюминатор на удаляющийся рыбацкий поселок и плакала, прижавшись к стеклу.

Глава 11

Базовый лагерь русских. Север реки Стикин

Джек и остальные наблюдали, как Сагли, Деонович и новый сообщник русских, Панчи Александер, то входят в палатку техников, то выходят оттуда. Спецназовцы успевали внимательно следить за пленными американцами и в то же время готовить в своих палатках оружие и снаряжение для вылазки в верховья Стикина, а плохо обученные раздолбаи-солдаты из регулярной армии обходили периметр лагеря.

Руки пленников все еще были связаны за спиной, но русские, по крайней мере, растянули над ними брезент, так что намокли только их спины. Уилл Менденхолл почти пришел в себя, но пребывал в препаршивом настроении, потому что память о бессмысленной смерти дока Элленшоу была еще слишком свежа: Джек видел это по глазам чернокожего парня. То был один из недостатков молодого лейтенанта – ему было трудно отодвинуть в сторону личные чувства и сосредоточиться на насущных задачах. Полковник знал эту черту, поскольку временами у него у самого были такие же проблемы, что он недавно и продемонстрировал.

– Уилл, ты с нами или где-то еще? – спросил Коллинз, пытаясь заставить Менденхолла очнуться и сосредоточиться.

Лейтенант отвел взгляд от углей погасшего костра, пристально посмотрел Джеку в глаза, а потом уставился на падающий дождь.

– Я здесь, полковник, – сказал он и снова стал глядеть на погибший костер.

Громадная молния ударила в землю прямо за рекой, и ее вспышка осветила все вокруг.

Джек наконец решил, что с него хватит. Он хотел покончить с игрой в кошки-мышки, которую вел с ним Анри Фарбо. Француз явно избегал говорить правду о том, почему он так рвался отправиться в эту поездку.

– Полковник, когда вы собираетесь поведать, почему решили поехать с нами на этот пикничок? – спросил он Анри напрямую. – И пожалуйста, не рассказывайте о Близнецах Петра Великого.

Фарбо повернулся к Джеку. Грязь под ним сделала этот маневр крайне неудобным. Он улыбнулся и отвел глаза:

– Полковник Коллинз, вы когда-нибудь видели, чтобы я совершал поступки, не приносящие выгоды? Я все еще, как вы это называете, «плохой парень».

– Не сомневаюсь.

– И в качестве доказательства преподнесу вам маленький факт: когда вы сцепились с тем большим джентльменом, спецназовцем, я испугался, что вы лишите меня возможности убить вас по окончании этих событий тем способом, каким я задумал. Тем, о котором я мечтал целый год. Но мне следовало бы знать, что вы победите. Я начинаю называть это «удачей Коллинза».

– Не беспокойтесь, Анри, я и сам обо всем догадаюсь. Вас сюда привели совсем другие интересы, и я…

Джек не договорил, услышав звук, пробившийся сквозь толстую пелену облаков. Остальные тоже обратили на него внимание. Это был шум вертолета – большого, куда больше «Белл Рейнджера», чинить который полковник оставил Райана в рыбацком поселке. Люди Колинза прислушивались к приближающемуся гулу. Снова полыхнула молния, и они увидели, как русские выбегают из палаток. Кто бы сюда ни нагрянул, похоже, гостей не будет ждать теплый прием.

– Иисусе, – охнул Эверетт, качая головой. – Только не говорите мне, что это…

– Джейсон и Сара, – закончил за него Джек, вслушиваясь в надсадный шум вертолета, то усиливающийся, то затихающий на ветру.

– Да, скажу я вам, Райан долетит куда угодно, – добавил Менденхолл.

Они в ужасе ждали, что же теперь будет. Их опасения подтвердились, когда один из спецназовцев вышел в центр лагеря, с помощью второго поднял длинную трубу, прицелился и выстрелил.

Направленный прямо в исполосованное молниями небо, на звук заплутавшего под дождем «Сикорского», вверх взвился противовоздушный снаряд с тепловой головкой самонаведения.

* * *

Ветер усилился до тридцати узлов, и Райан, заставляя «Сикорского» скользить вниз, к реке, чтобы следовать рельефу местности, с трудом удерживал острый нос вертолета в нужном направлении. Свежий ветер заставлял хвост ходить туда-сюда. Такие неприятности уже становились для молодого человека в порядке вещей, когда он управлял аппаратом, водить который никогда не обучался.

– Мы должны посадить эту штуковину, прежде чем я всех нас угроблю! – воскликнул он, глядя прямо перед собой.

– Почему бы и нет? – отозвалась Сара, крепко вцепившись в раму бокового иллюминатора, когда большой вертолет резко повернул вправо, скользнув в опасной близости от деревьев вдоль реки. – Мы все равно не разглядим лагерь, если будем лететь так низко.

– Ладно, посмотрим, удастся ли найти поляну не очень далеко от реки. Я не хочу врезаться винтом в верхушки деревьев. Может, если мы…

В этот миг полоса огня промелькнула в трех футах перед лобовым стеклом. Райан, на долю секунды опоздав бросить ручку влево, резко снизил высоту, так что лопасти винта очутились всего футах в пятидесяти над бурлящим Стикином.

– Иисусе, это что, был снаряд?! – прокричала Макинтайр.

– Я видела, как в нас выстрелили! – крикнула Марла, внезапно появившись между пилотами. – Русский лагерь, наверное, в тысяче ярдов впереди!

– Возвращайся на место и пристегнись! – велел ей Джейсон, снова поднимая «Сикорского» вверх.

«Дворники» едва успевали вытирать капли дождя, колотившего в разгоняющийся вертолет.

– Еще один! – крикнула Петрова с заднего сиденья.

Райан не видел, в какую сторону ему нужно повернуть, поэтому рискнул и быстро двинулся на север, набирая высоту. Он поднялся так круто, что Сару вжало в сиденье… И она начала молиться. Джейсон уже подумал, что они уклонились от снаряда, когда боеголовка взорвалась прямо у заднего винта. Две лопасти из четырех в мгновение ока были сорваны, и пилот почувствовал, как «Сикорский» резко накренился влево. Молодой человек попытался компенсировать крен, как можно дальше отведя ручку управления вправо и в то же время ударив раненой правой ногой по правой педали.

– Вот так, детки, мы снижаемся! – выкрикнул он, и тут «Сикорский» начал вращаться, направляясь к деревьям далеко внизу.

Длинный зигзаг молнии полыхнул над лесом, осветив смертельное падение Райана, Сары и Марлы с небес к северу от Стикина.

Базовый лагерь русских на реке Стикин

Эверетт топнул ногой, мечтая, чтобы снаряд пролетел мимо бедных поганцев, летящих прямо в засаду. Вспышка выстрела осветила лагерь и колотящий по нему дождь, и все стали наблюдать, как снаряд несется к новенькому вертолету.

Коллинз сделал шаг вперед. Он, как и Карл, мечтал о промахе. Он был в курсе, что у этого снаряда есть тепловая головка самонаведения, и знал, что из-за холодного дождя трудно будет следить за выхлопным следом. Ошибка русских заключалась в том, что у них не было ракет ближнего наведения с радарным управлением – «Стингеров».

Полковник не сводил глаз со следа, который оставляла маленькая боеголовка, и наконец закричал:

– Проклятье, он не видит ее!

С удачливостью пьяного моряка Джейсон получил передышку, когда сильный порыв ветра, достигавшего уже шестидесяти миль в час, заставил снаряд пройти перед вертолетом. Удачей было и то, что этот снаряд не нацелился на разогретый мотор. Он промелькнул перед носом «Сикорского», разминувшись с ним на жалкие несколько футов.

– Это ваш мистер Райан? – спросил Анри.

– Да, – ответил присоединившийся к остальным Менденхолл.

– Поворачивай, Райан, поворачивай! – прошипел Джек, посмотрев на огневую группу, которая принесла новое оружие, вынутое из длинного ящика.

– Он слишком близко, на этот раз промаха не будет, – сказал Карл, тоже глядя на стрелков.

Коллинзу и Эверетту одновременно пришла в голову одна и та же мысль, и они рванули к спецназовцам как раз в тот миг, когда вертолет появился в поле зрения. Руки их по-прежнему были связаны за спиной, и у них не было ни единого шанса вовремя добраться до врага. Зато они заставили целящихся русских вздрогнуть, когда те услышали предупреждающие крики товарищей.

Человек, который помогал стрелку, повернулся и сумел перехватить полковника, но капитан продолжал бежать. Несколько выстрелов прогремели сквозь шум грозы, но ни одна пуля не попала в высокого «морского котика», когда тот прыгнул. За секунду до того, как он врезался плечом в стрелка, снаряд вырвался из ствола. Карл ударил русского всем телом, и они вместе покатились по грязи.

Александер, Сагли и Деонович выбежали из палатки под дождь. Григорий бросился на Эверетта, быстро прекратив недолгую борьбу, а Джонатан побежал к Коллинзу и пнул полковника по почке. Панчи уже изготовился для следующего пинка, но его остановила короткая вспышка взрыва: снаряд угодил прямо в конец хвостовой балки «Сикорского».

– Проклятье, Джек, из-за тебя я буду вынужден всех вас убить! Прекрати вмешиваться! – завопил Александер. По его подбородку текли вода и слюна.

Деонович встал и также объяснил Эверетту с помощью ботинок, какая расплата ожидает пленников за вмешательство. Капитан попытался откатиться в сторону, уворачиваясь от жестоких пинков, но не смог этого сделать из-за глубокой грязи.

Менденхолл и даже Фарбо бросились было на помощь Карлу, но их тут же остановили люди, быстро объяснившие им цену подобной глупости. Уилла ударили прикладом автомата в живот, Анри – в спину, и оба они упали в грязь, как только что Джек с Эвереттом.

Сагли добрался до Деоновича раньше, чем тот успел в пятый раз пнуть Карла в спину или в живот, и, обхватив здоровяка обеими руками, сдержал его. Григорий хотел сбросить с себя партнера, но его остановил звук, донесшийся с небес.

Все посмотрели вверх и увидели, как блестящий «Сикорский» пронесся над их головами, едва разминувшись с деревьями у задней части лагеря. Большинство людей бросились на землю, боясь, что, когда машина врежется в лес, будет взрыв, но пилот продолжал бороться за управление вертолетом, который вращался из-за срезанных хвостовых лопастей, и ухитрился заставить огромный летательный аппарат перевалить через высокие сосны. Ожидая, что громадная машина вот-вот налетит на деревья, все прекратили избивать американцев и принялись следить сквозь ливень за смертельным падением глупцов, попытавшихся пролететь вверх по реке ночью, да еще в ужасную грозу.

– Твои люди сами на это напросились, Джек, – произнес Панчи.

Коллинз перевернулся на спину и убийственным взглядом уставился на бывшего друга. Александер перехватил этот взгляд именно в тот момент, когда все услышали, как «Сикорский» рухнул в лес не более чем в полумиле от лагеря.

– Делай что тебе говорят, полковник, и, возможно, эти люди будут последними, которых ты потерял, – добавил Джонатан.

Джек не знал в точности, кто находился в вертолете, но не сомневался, что все летевшие на нем сейчас горят внутри изуродованной машины.

* * *

Райан изо всех сил пытался совладать с вертолетом, который крутился все быстрей, – поврежденный хвостовой винт не мог остановить вращение, а четыре лопасти главного винта с невероятной скоростью кидали машину вправо. Увидев, как деревья приближаются в этом вращающемся кошмаре, Джейсон стиснул зубы так, что они в любую минуту могли раскрошиться. Рядом с ним мощная центробежная сила прижала Сару к боковому иллюминатору. Вертолет стал крутиться еще быстрей, и девушке осталось лишь закрыть глаза и молиться.

В пассажирском отсеке Марла не успела пристегнуться после своего возвращения. Ее бросило на противоположный ряд сидений и пригвоздило к ним, когда вертолет начал падать в лес.

«С-76» задел первое дерево – вверх брызнули дождевые капли, а потом Райан почувствовал, как фюзеляж ударился о сосну, отскочил и стукнулся в нее снова. После второго удара главные винты угодили в верхние ветки и были сорваны со втулки. Вращение внезапно прекратилось: хвостовая балка врезалась в верхушки деревьев и за долю секунды состригла их. Воздух, вода, запах горючего хлынули в обреченный «Сикорский», и пилот наконец сдался, закрыв лицо руками.

Как только центробежная сила перестала прижимать Сару к переборке, она согнулась – так низко, как только позволяли ремни безопасности, и вовремя: пятнадцатифутовый обломок несущего винта врезался в ветровое стекло. Он просвистел между пилотами и вылетел в дыру, где несколько секунд назад была хвостовая балка.

Вертолет врезался в большое дерево и начал падать с разрывающим уши треском. На мгновение он повис на толстых верхних ветвях огромной сосны, потом рухнул ниже. На Райана обрушилась вода, сосновые иглы и горючее из разорванных шлангов под капотом двигателя. Вертолет ударился о ветви между двумя деревьями, и падение прервалось в пятидесяти футах над землей.

Внезапно осознав, что они больше не падают, Сара попыталась нашарить рядом своего напарника. Она была дезориентирована и не сразу поняла, что они практически перевернулись вверх ногами. Нащупав наконец голову Джейсона, она услышала его стон.

Время застыло. Макинтайр услышала глухой стук где-то внизу и осознала, что двигатель теперь находится под ними и они висят вверх тормашками. Кабину осветили яркие языки пламени, и девушка увидела, почему Джейсон не двигается и стонет: большая ветка прошла через разбитое ветровое стекло и воткнулась ему в плечо. Сара потянула ветку, и молодой человек зажмурился от боли. Она поняла, что, оставаясь на этом месте, не сможет вытащить ветку, поэтому расстегнула ремни безопасности, удерживавшие ее в кресле.

Движение Сары вкупе с весом корпуса, тянувшим стальную птицу к земле, заставило вертолет рухнуть еще на десять футов вниз. Мисс Макинтайр закрыла глаза, думая, что сейчас они ударятся о землю и остатки горючего вспыхнут. Но падение внезапно прекратилось, и вертолет снова повис на ветвях, на этот раз – боком.

Сара попыталась перелезть через центральный пульт управления, но поняла, что застряла. Она отчаянно закричала, и тут в кабину просунулись маленькие ручки Марлы.

– Выбирайтесь со своей стороны! Падать будет очень высоко, но вы должны выжить. Я вытащу мистера Райана! – закричала девушка, вынув большой нож и попытавшись перерезать ветку, пригвоздившую Джейсона к сиденью.

Макинтайр смотрела на это, чувствуя себя беспомощной, как никогда в жизни. Пламя теперь полыхало в дальней от них части вертолета и лизало ту сторону кабины, в которой застрял пилот.

– Давайте! – снова закричала Марла.

Отшвырнув нож, она изо всех сил потянула ветку. Райан все это время молчал, борясь с невыносимой болью.

Сара встала и толкнула изуродованную дверь кабины, заставив легкий алюминий податься вверх, а потом откинуться наружу. Она протиснулась в отверстие, нашла, за что ухватиться, и подтянулась. Едва очутившись снаружи, девушка почувствовала жар разгорающегося пламени и увидела ствол дерева, на котором они повисли.

Макинтайр прыгнула, не колеблясь ни секунды. Она хваталась за все, что подворачивалось под руку, но не могла остановить своего падения. Ударившись о ствол, девушка отчаянно, но безуспешно попыталась впиться ногтями в кору, но отскочила и упала на землю в тридцати футах внизу. Приземлившись на ноги на мягкую лесную подстилку, Сара тут же опрокинулась на спину, да так, что у нее перехватило дух.

Хватая воздух ртом, она увидела в тридцати футах над собой горящий «Сикорский».

Внезапно дверь со стороны пилота распахнулась и из кабины выпал Джейсон Райан. Сара откатилась в сторону, и молодой человек со стуком ударился о землю – было слышно, как сломалась его рука. Наконец Саре удалось вдохнуть, и тут из вертолета выпрыгнула Марла. Она твердо приземлилась на обе ноги, но Сара все-таки услышала, как девочка завопила, когда ее лодыжки подвернулись и она упала на землю.

Сара встала и принялась оттаскивать Райана в сторону. Вертолет громко заскрежетал, и все услышали, как принялись ломаться ветки, когда охваченный пламенем «Сикорский» начал свое последнее падение, устремившись к земле. Макинтайр поняла, что они погибли. Она продолжала тащить Райана, но он потерял сознание и был куда тяжелее, чем ей казалось. Вдруг Марла молниеносно нырнула к ним и с силой толкнула их в сторону. Все вместе они упали в шести шагах от дерева, и тут вертолет грянулся о землю. Выплеснувшееся из пробитого бака горючее и деревья вокруг вспыхнули в небольшом взрыве.

Сверху хлестал дождь, ревущее пламя освещало трех человек, которые лежали там, где упали.

Наконец Сара вцепилась в рубашку Джейсона, помогая себе сесть. Она осмотрела его раненое плечо. Рана была скверной – кровь сочилась из глубокого разрыва. Наклонившись над Райаном, мисс Макинтайр изо всех сил прижала к ране обе руки. Марла, у которой быстро опухали лодыжки, перевернулась и стала наблюдать за попытками Сары спасти молодого человека. Слезы навернулись у нее на глаза, когда она поняла, что Джейсон может быстро истечь кровью.

Стоявшие вокруг деревья защитила от огня неистовая гроза, катившаяся над долиной Стикина. Под проливным дождем странно было ощущать жар от горящего топлива.

Петрова наклонилась над раненым и слегка похлопала его по щекам:

– Пожалуйста, пожалуйста, не умирайте, мистер Райан. Очнитесь!

– Я обещаю не умирать, если ты, во-первых, перестанешь меня бить, а во-вторых, слезешь с моей сломанной руки, – с трудом проговорил Джейсон.

Сара не смогла удержаться от улыбки. Молодой человек открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх. У нее был сломан нос, над левым глазом был глубокий порез и через все лицо тянулась длинная царапина. Приподняв ладони, девушка увидела, что кровь уже не так сильно хлещет из раны ее напарника. Полностью кровотечение не остановилось, но Макинтайр подумала, что, если ей удастся затампонировать рану, Джейсон выживет.

Марла вытерла катившиеся по лицу слезы и отодвинулась от своих товарищей по несчастью. Девушка была так счастлива, что Райан заговорил, что ее стала бить нервная дрожь.

Она отодвигалась до тех пор, пока ее ноющие лодыжки не коснулись чего-то большого и твердого. Марла качнулась назад, потеряла равновесие и снова опрокинулась на спину, а как только перевернулась на бок, увидела прямо перед своим лицом ухмыляющийся череп. Она с воплем попыталась встать и шарахнулась в сторону, когда Сара подошла посмотреть, на что же наткнулась Петрова.

Макинтайр увидела старое катапультируемое кресло, к которому все еще был пристегнут человеческий скелет, и обняла девочку, которая была близка к обмороку. В небе полыхнула молния, на миг осветив все вокруг, и за этот короткий миг девушки заметили это. Гром взревел, словно возвещая об их находке, и еще один световой зигзаг прочертил небо над их головами. Сара, мокрая до нитки и окровавленная, крепче прижала к себе Марлу, а темное устье гигантской пещеры гостеприимно манило двух девушек, хотя и смахивало на темную утробу гигантского животного.

Древний дом чалимантанов снова был найден.

* * *

Александер повернулся к Джеку спиной, услышав, как где-то в лесу грохнул взрыв. В последний раз оглянувшись на Коллинза, продолжавшего смотреть на него убийственным взглядом, Панчи махнул своим партнерам, предлагая вернуться в палатку связистов. Охранники позволили покрытым синяками Эверетту, Фарбо и Менденхоллу помочь Коллинзу встать, а потом бесцеремонно запихали их всех обратно под брезент.

Джек сплюнул кровь и уставился на спецназовцев, но те, улыбаясь, отвернулись. Коллинз попытался устроиться поудобнее и вздрогнул – по меньшей мере одно ребро у него было сломано.

– Если малышка Сара была на том самолете, полковник, я… – начал было Анри.

– Сейчас не время, – сказал Эверетт, оборвав попытки Фарбо выразить Джеку свои соболезнования.

Коллинз не рассердился на француза. Прислонившись к Менденхоллу, чтобы не сильно нагружать сломанные ребра, и почувствовав, что теперь он может сделать глубокий вдох, Джек оглянулся на Фарбо:

– Анри, скажите мне, что французское правительство, посылая вас в Канаду, разработало запасной план.

Фарбо молчал. Он медленно повернул голову, и вспыхнувшая молния осветила его ошеломленное лицо. Француз покачал головой, перехватив взгляды Эверетта и Менденхолла.

– Думаю, пора рассказать нам правду, Анри. Мы потеряли слишком многих людей, чтобы и дальше хранить секреты, – продолжал Коллинз.

Анри посмотрел вверх, в черное небо, с которого хлестал дождь, подождал, пока утихнет раскат грома, отдавшийся эхом в долине, повернулся к американцам и кивнул.

– Я напрасно убеждал моих друзей из ГДВБ принять в расчет вашу проницательность и интеллект. Я знал, что рано или поздно вы разгадаете мою тайну, – признался он.

Эверетт, вывернув шею, посмотрел на мокрого до нитки француза. Он знал, что этот сукин сын что-то затевает, но предоставил Джеку самому с течением времени догадаться – что именно.

– ГДВБ? – переспросил Менденхолл.

– Генеральный директорат внешней безопасности, спецслужба французской внешней разведки, – пояснил Коллинз.

– Вы хотите сказать, что снова взялись за ваши шпионские штучки, Анри? – спросил Карл.

Его удивило и обескуражило, что кто-то сумел уговорить Фарбо покончить с его прибыльной отставкой.

Еще одна вспышка молнии осветила небо, и Джек увидел, что Александер смотрит на них, стоя у большой палатки на другом конце поляны. Панчи давал Сагли и Деоновичу какие-то указания, и сквозь ливень Коллинз разглядел, что новые приказы заставили Григория улыбнуться и посмотреть в сторону американцев. Это не сулило ничего хорошего.

– Боюсь, у меня не было особого выбора, капитан. Похоже, моя недавняя деятельность привлекла ко мне нежелательное внимание. Поэтому под давлением вашего президента и при поддержке вашего маленького лысого босса из Группы «Событие» я был… Скажем так… Призван на службу.

– Но Найлз Комптон думал, что вы мертвы, Анри, пропали в море. Помните? – прищурился Джек.

– Тем не менее я здесь, – ответил Фарбо, глядя, как Деонович созывает некоторых из своих людей. – Я должен объясниться. Боюсь, время для кое-кого из нас истекает.

Эверетт и Менденхолл поняли, что происходит, когда охранники приготовили пистолеты.

– ГДВБ раскрыло группу крайне радикальных террористов, действующих в Монреале, – продолжал Анри. – Наша разведка знала, что главаря группы не удается накрыть оттого, что слишком много информации не проходит через контакты ГДВБ. Множество агентов были найдены убитыми, а значит, кто-то выдавал их группировке. Предатель был или среди нас, или в канадском правительстве. Само собой, будучи французами, мои начальники исключали, что в ГДВБ может быть утечка, поэтому сосредоточили внимание на канадской стороне.

Джек увидел, как Александер, посмотрев в его сторону, вернулся в палатку. Сагли в последний раз взглянул на группу пленников и тоже отвернулся. Деонович объяснял что-то трем спецназовцам, отведя их в сторону. Слушая босса, эти трое смотрели на американцев.

– Переходите к делу, Анри, время истекает, – сказал Коллинз, неглубоко вдохнув.

– В ГДВБ подозревали, что речь идет о ком-то с вершины канадской «пищевой цепочки», и вскоре это подтвердил сам предатель. В тысяча девятьсот шестьдесят втором году, во время небольшой размолвки вашего правительства и Кремля из-за включения Кубы в мир советского ядерного вооружения, что-то пошло не так. Я знаю, это бесконечно вас расстроит, ведь американцы считаются хорошими парнями… Но, боюсь, ваше правительство предвидело, что у той битвы характеров будет печальный исход. Поэтому ваш президент Кеннеди приказал нанести упреждающий удар по высшему командованию советского режима – военному и штатскому. Миссию назвали «Протуберанец». Александера застукали, когда он совал нос куда не следует, но мои бывшие начальники не знали, как далеко зашло его предательство. И вот когда стало известно о нападении в Лос-Анджелесе, туда послали меня.

– Еще одно совпадение, Анри? – настойчиво спросил Джек.

– Вовсе нет. Я сознавал важность записок Латтимера и дневника Петрова, потому и организовал их кражу. Мир тесен, как говорите вы, американцы. Мои сообщники позволили информации просочиться, и она попала к тем, кто ее искал. Поэтому бывшие работодатели подрядили меня выяснить,на что же нацелился мистер Александер. Думаю, срок моих правительственных верительных грамот еще не истек.

– Я в это не верю, – сказал Карл. – Если и вправду задумывалось что-то такое, наша Группа, стоя над всеми в стране, знала бы об этом. Информация, конечно, секретна… Но у нас был бы к ней доступ.

– Вы все еще настаиваете на том, что ваша нация имеет моральное превосходство над всеми остальными нациями, капитан Эверетт? Настоящие историки так себя не ведут. О да, операция «Протуберанец» была одобрена Францией, Великобританией и Германией, так что не вы одни прятали головы в песок. Но применение самого мощного оружия в истории человечества стало возможным благодаря моему правительству – именно оно открыто тайну местонахождения бункера, где заседала верхушка советского правительства. Таким образом, операция «Протуберанец» из фантазии стала реальностью.

– Что же произошло? Я имею в виду: миссия явно не состоялась, поскольку история не знает о ядерных грибах, вырастающих над Москвой, – сказал Менденхолл, не поверив истории, которую Фарбо только что рассказал ему и его командирам. Но Анри вместо ответа повернулся к Джеку:

– Теперь, полковник Коллинз, ваша очередь говорить начистоту.

Лейтенант вопросительно взглянул на Джека, но Эверетт явно заранее знал, что собирается сказать их босс. Уиллу вспомнилось, как в лодке Коллинз долго о чем-то беседовал с капитаном.

– Мы с Панчи участвовали в последних попытках найти пропавшее оружие. «Фантом F-4», который нес «Протуберанец», упал где-то к северу от границы. В тысяча девятьсот шестьдесят втором году воздушные силы так и не нашли его маяк-ответчик. Наша миссия провалилась, потому что мы тоже его не нашли, и начальство решило, что операция невесть почему прервалась над водой, – объяснил Джек.

– Боюсь, западные демократии не вышли сухими из воды, полковник. Самолет не смог даже добраться до безопасного места. Он упал или в Канаде, или на Аляске. И, как только что сказал полковник, обломки так и не были найдены, хотя около пятидесяти лет проводились самые масштабные поисковые операции, какие только видел мир, – рассказал Фарбо.

– Сколько мегатонн было в бомбе и какого она была типа? – спросил Менденхолл.

– Этот секрет правительство хранило на славу. Но ГДВБ подозревает, что бомба была известна как «Оружие Судного дня», за неимением лучшего термина. В ней было около пятисот мегатонн: достаточно, чтобы уничтожить любой бункер в мире, как бы глубоко под землей он ни находился. Достоверно известно, что это была усовершенствованная крылатая ракета, спроектированная для ультразвукового пикирующего полета и снабженная вольфрамовым носовым конусом. Она ушла бы в землю так глубоко, что никакой бункер не выдержал бы.

– Иисусе, мир воистину обезумел! – охнул Уилл.

– Итак, Александер охотится за оружием… И теперь он его нашел. И что дальше? – спросил Эверетт.

– Полагаю, он нашел «Протуберанец», или «Гипер-глайд», как еще называли это оружие, – сказал Анри. – Золото и бриллианты на самом деле были ложным следом. Ваш профессор Элленшоу – конечно же, сам того не ведая – указал мистеру Александеру нужное место в своем отчете, адресованном Стэнфордскому университету и ближайшему родственнику Л.Т. Латтимера.

– А зачем, по мнению ГДВБ, этому засранцу оружие? Чтобы продать? – спросил Карл и внезапно увидел, как три спецназовца зашагали к ним.

– Нет, бомба нужна ему для шантажа, – сказал Джек.

Фарбо посмотрел на Коллинза, и глаза их встретились. Они оба знали, почему мысль о шантаже напрашивалась сама собой.

– Верно, полковник, для шантажа, – подтвердил Анри.

– Наглый ублюдок замышляет военный переворот в Квебеке. Вот почему Сагли и Деонович так быстро бросили все, чем занимались в России: теперь у них будет надежное прибежище и собственная страна с Панчи во главе.

– Руководство моей страны полагает, что данное оружие можно разобрать на двадцать отдельных устройств, и каждое из них будет эквивалентно любому оружию массового уничтожения из мировых арсеналов, – добавил Фарбо.

– И всего в сотне миль от американской границы мгновенно возникнет ядерная сверхдержава. Сила, которая сможет диктовать условия Оттаве и Лондону, – заключил Коллинз и закрыл глаза.

– Что ж, этого может и не произойти. Насколько я понимаю, оружие можно активировать только с помощью кода, созданного специально для «Гипер-глайда», и этот код до сих пор является одним из самых охраняемых секретов нашего правительства, – сказал Анри, пытаясь заставить остальных увидеть светлую сторону передряги, в которую они попали. – Лишь несколько человек в мире знают, как активировать и деактивировать бомбу, и эти люди засекречены еще тщательней, чем сам код.

Охранники были уже в нескольких шагах от них. Эверетт, Фарбо и Менденхолл посмотрели на Джека, обеспокоенные его молчанием. Коллинз глубоко ушел в свои мысли, с трудом шевеля губами.

– Полковник? – позвал Уилл, пытаясь его растормошить.

– Только не говорите мне… – пробормотал тот в ответ.

Фарбо интуитивно почувствовал, в чем дело, когда Джек оборвал себя на полуфразе, опустил голову и закрыл глаза.

– Люди, которым известны коды к оружию «Гипер-глайд», возможно, не так тщательно засекречены, как вы думаете, – наконец сказал Коллинз.

В этот миг все поняли, почему его заманили в канадскую глухомань.

– Джек, нам следует узнать еще что-нибудь, прежде чем нас пристрелят эти козлы? – спросил Эверетт, когда три спецназовца остановились перед их брезентовым укрытием.

– Панчи знает, что я могу активировать и деактивировать оружие. Именно поэтому я в чине капитана возглавлял группу, участвовавшую в поисках в тысяча восемьдесят девятом году.

– А что я вам говорил? – вспыхнул внезапно Менденхолл. – Это чертово оружие просто валяется у всех и каждого на заднем дворе! Если я когда-нибудь отправлюсь на полевое задание и не наткнусь на такую штуку, я буду знать – со мной явно что-то не так!

С этими словами лейтенант в приступе ярости лягнул землю ногой.

Фарбо подался к Джеку, насколько позволяли путы. Первый охранник подошел и наклонился, чтобы поднять Коллинза с земли.

– Как я уже сказал, полковник, вы не перестаете меня удивлять, – повторил француз.

* * *

Джек знал, что должен действовать, причем так, чтобы всех их не перестреляли, прежде чем он сумеет сказать Александеру то, что должен сказать.

Менденхолл, Фарбо и Эверетт встали и вышли под дождь. Трое спецназовцев выстроили их в ряд, а пока враги этим занимались, Коллинз рванул к большой палатке связистов, но всего в трех шагах от входа его перехватил и швырнул на землю Деонович.

Русский, улыбаясь, встал над лежащим на спине американцем, и это было его ошибкой. Человек этот явно не усвоил, что Джек может очень быстро работать ногами. Коллинз врезал правой ногой в промежность здоровяка – и тут же понял, что на самом деле тот все прекрасно запомнил: Григорий перехватил его ногу и вывернул ее, швырнув противника на живот.

– Я велел вам казнить тех людей, а не пытать полковника!

Деонович посмотрел на Александера, который стоял у выхода из палатки с убийственно свирепым видом. Даже Сагли, выглядывая из сухой палатки, покачал головой.

– Панчи, тебе лучше выслушать то, что я хочу сказать! – крикнул Джек, отплевываясь от дождя.

Деонович не обратил внимания на предупреждение Джонатана: он поднял правую ногу и наступил на шею Коллинза, медленно вдавив его лицо в перемешанную с камнями грязь. Он нажал так жестоко, что лицо полковника полностью погрузилось в жижу, как ни старался тот освободиться.

Александер посмотрел на Дмитрия, сердито кивнул, и русский, выйдя из палатки, оттолкнул своего партнера от пленника. Джек вскинул голову, сделал глубокий вдох и помотал головой, чтобы хоть частично стряхнуть с нее грязь. В небе мелькнула молния. Джонатан, по-прежнему не покидая палатки, наблюдал, как Сагли отодвинул разъяренного Григория от американца и попытался напомнить приятелю, что надо выполнить приказ и привести смертный приговор в исполнение.

– У тебя есть одна минута, Джек, – сказал он полковнику.

Джек перевернулся на спину, сел и запрокинул лицо, все еще надеясь, что дождь хоть немного смоет грязь, а потом взглянул на Александера:

– Убей их, мою сестру и меня самого, будь ты проклят! Я знаю, чего ты от меня хочешь, и никогда не активирую оружие с помощью кодов, которые тебе нужны.

Пораженный Джонатан шагнул под ливень и встал над Коллинзом, а после, опустившись рядом с ним на колени, заглянул ему в глаза. Застыв, он словно пытался разглядеть ложь в глазах старого друга.

– Откуда ты знаешь? – только и спросил канадец.

– Твоя предательская игра закончена, Панчи. По крайней мере, одна разведслужба знает все о твоих планах найти бомбу и с ее помощью устроить в Квебеке государственный переворот.

Александер медленно встал и прокричал трем спецназовцам:

– Пристрелите их сейчас же!

– Ты знаешь меня, Панчи, я никогда не выдам тебе коды… Поэтому не дай им этого сделать, – прошипел полковник, пытаясь встать.

– Будь ты проклят, Джек!

– Нет! Будь проклят ты, сукин сын! Ты не получишь этой чертовой хрени, если хоть один из моих людей умрет!

Последние слова Коллинз прокричал в полный голос – Александер впервые в жизни услышал, как он кричит.

В сотне шагов от них трое спецназовцев прицелились.

– Стойте! – крикнул Джонатан сквозь шум грозы.

Над лагерем блеснула молния, тут же грянул гром, и Джек вздрогнул, подумав, что за его спиной уже лежат в грязи его друзья, расстрелянные по вине человека, которого он раньше называл своим товарищем.

Сагли и Деонович были ошеломлены, но Дмитрий все-таки протянул руку и толкнул вниз ствол автомата ближайшего к нему спецназовца. При виде этого остальные двое палачей тоже опустили «калашниковы». Григорий пришел в ярость оттого, что их новый партнер так быстро передумал, стоило американцу сказать ему пару слов. Круто повернувшись, здоровяк зашагал прочь. Его тяжелые ботинки расплескивали по сторонам воду и грязь.

Менденхолл почувствовал, как у него подогнулись колени, но остался стоять, не желая доставлять наемникам удовольствие видеть, как он боится. Он лишь поблагодарил бога за то, что проливной дождь скрывает слезы, текущие по его лицу.

– Похоже, теперь я в долгу перед вашим полковником, – с облегчением сказал Фарбо.

– Не торопитесь, Анри. Возможно, Джек только выиграл время, обменяв вас на нас, – пошутил Эверетт, у которого сердце до сих пор билось где-то в глотке.

– В любом случае дело стоило того, чтобы увидеть выражение лица ублюдка, когда ему не удалось нас пристрелить.

– А мне это дело стоило того, что я чуть не обделался, – колко заметил Карл.

* * *

Александер поднял Джека с земли и потряс.

– Слушай меня! – прокричал он Коллинзу в лицо. – Я провел больше двадцати пяти лет в разных дерьмовых дырах по всему миру и половину этого срока планировал нынешнюю операцию! Я не позволю тебе все испоганить, Джек! Если ты откажешься делать что тебе велено и не введешь коды, я не убью твоих друзей, о нет – я сдеру с них живьем кожу прямо перед тобой. А потом ты будешь наблюдать, как Линн изнасилует каждый наемник в лагере, а после ее у тебя на глазах порежут на куски! Я ясно выразился, Джек?

– Ясно, Панчи.

Голос полковника был спокоен: он говорил таким тоном, будто только что получил приказ от президента.

– Всего один вопрос… – добавил он неожиданно.

Джонатан уже хотел уйти, но остановился и обернулся к Джеку.

– Что? – прокричал он сквозь шум дождя.

– Думаешь, Соединенные Штаты и Канада допустят, чтобы ты осуществил свой план?

На сей раз Александер решил, что пора и ему выложить кое-какие новости. Настал его черед обрушить на Коллинза шокирующие факты.

– Да, я и вправду думаю, что они позволят Квебеку отделиться от Оттавы, Джек, – сказал он, медленно повернувшись. Полковник увидел, как черты его лица искажает безумие. – Потому что первым делом оружие, которое нам удастся извлечь из найденной боеголовки, будет направлено на Торонто, Нью-Йорк, Вашингтон, Лондон и Париж. Да, они будут приветствовать новый Квебек и нового главу его правительства, может, не с распростертыми объятиями, но будут! Пусть всего лишь официально. История знавала и более странные альянсы, Джек, уж ты-то должен это знать.

Панчи развернулся, зашагал прочь, но остановился, услышав крик, а вслед за тем – сердитые голоса. Джек посмотрел туда, где кричали, и увидел, что из задней части лагеря бегут пятнадцать коммандос, направляясь к стоящим в ряд палаткам, среди которых была и палатка Линн. Коллинз широко распахнул глаза, заметив, что клапан палатки откинут. Глаза его метнулись к лесу, и он успел увидеть, как Линн исчезла за деревьями.

– Стойте! Пусть бежит! – крикнул Панчи.

Затем он посмотрел на Сагли и Деоновича, которые пораженно застыли на другом конце лагеря.

– Поднимайте пленников, раздайте людям оружие, выведите техников из палатки. Мы выступаем нынче же ночью. Все закончится здесь и сейчас! – скомандовал Джонатан.

После этого Александер подошел к Григорию, который был выше его ростом, и схватил его за куртку. Дмитрий изумленно увидел, как громила съежился и отшатнулся от канадца.

– А ты не трать времени на сборы, приведи женщину обратно, быстро! – велел тот здоровяку.

Он выпустил Деоновича, и тот отпрянул еще дальше при виде безумного блеска в глазах Александера. Потом русский развернулся на пятках и побежал туда, где скрылась Линн.

Сумасшедший крик канадца испугал всех, кто его слышал. Он перекрыл грохот грома и шум дождя, и можно было подумать, что Джонатан вопит, обращаясь к каждому из наемников. Коллинз увидел, как люди бросились к своим палаткам, рюкзакам, оружию и снаряжению. Спецназовцы собирались добыть «Оружие Судного дня», и все, что мог сделать Джек, – это наблюдать за ними.

Отряд последует за Линн в северные леса Стикина, и два разных вида людей встретятся лицом к лицу после миллиона лет существования порознь. От исхода этой встречи может зависеть, кто станет наследником нового мира.

Часть третья Первозданные обитатели леса

Глава 12

Чарльзу Хиндершоту Элленшоу Третьему снова слышалось пение без слов. Он пытался сосредоточиться на этом сне, но тот все время трепетал где-то рядом и ускользал – это были воистину танталовы муки. Песня была та самая, которую он пел перед тем, как потерять сознание: кто-то гудел «Crystal Blue Persuasion» настолько низким голосом, что он как будто доносился из глубокого колодца. Нельзя сказать, что напев был безупречно верным, но он ни на миг не прерывался. В конце концов боль в плече привела Чарли к границе бодрствования.

Запах плесени и земли – вот что в первую очередь осознал пробуждающийся разум ученого, когда веки его затрепетали и поднялись. «Поднялись ли?» – гадал Элленшоу. Он попытался шевельнуть головой, и чернота вокруг сказала ему, что он все еще спит. Но потом он понял, что это не сон: просто, где бы он ни находился, солнечные лучи сюда не проникали. И вдруг понимание врезалось в него, как комета: темнота, знакомый запах, который он помнил с 1968 года… Он в пещере Латтимера!

Чарли попытался сесть, но боль в плече дала ему знать, что это очень плохая идея. Он снова лег и внезапно понял, что напев смолк. С разрывающимся от боли плечом Чарли дотянулся правой рукой до переднего кармана и вытащил маленькую зажигалку.

Тут к нему вернулось воспоминание о том, как его подстрелил русский… Почему? Ах да, потому что он попытался быть героем. И впервые в жизни профессор понял, что должен признать: геройство – не его стихия.

– Глупый старик, – сказал он сам себе, не сознавая, что говорит вслух.

Потом он услышал справа от себя какое-то движение. Кто-то большой стремительно переместился оттуда, где лежал Элленшоу, в глубину длинного пещерного хода. Чарли сглотнул и, все еще лежа на спине, щелкнул зажатой в руке зажигалкой.

Он закрыл глаза и долго, очень долго лежал так, боясь приподнять веки из страха перед тем, что сейчас увидит. Но в конце концов, собравшись с духом, ученый открыл один глаз и увидел футах в тридцати пяти над собой свод пещеры. Древние сталактиты походили на зубы, торчащие в кошмарной пасти. Элленшоу сглотнул и открыл второй глаз, а после повернул голову.

Он увидел, что лежит на подстилке из листьев и мха. Запах гниющей растительности был таким резким, что он сморщил нос. Чарли чуял запах мочи и фекалий, но хуже всего разило от гниющей подстилки.

Обведя глазами пещеру, он увидел наскальные росписи – не такие, какие запомнились ему по первому визиту в эту пещеру в 1968 году. Профессор попытался сесть, удивляясь насыщенности красок, которыми были нарисованы картины. Его окружали очень яркие изображения оленя, лося и других лесных животных, причем, в отличие от рисунков палеолитических людей в Европе, тут отсутствовали сцены охоты и убийства дичи. На этих картинах дикая природа была дана, так сказать, с точки зрения натуралиста. Чарли увидел целые стада животных: они бежали по лесам, паслись, занимались другими обычными делами.

Элленшоу сумел отвлечься от мыслей о пульсирующей боли в плече и спине и рассеянно потянулся к своей левой руке. Поднеся зажигалку к ране, он с удивлением увидел, что пулевое отверстие заткнуто чем-то, смахивающим на мох, кусочки коры и траву. А судя по запаху, для лучшего эффекта туда был примешан еще и звериный помет.

Чарли покачал головой и отвел взгляд от отвратительного с виду месива.

Потом он сосредоточился на том, чтобы встать – понемногу, рывок за рывком, каждый из которых отвоевывал лишь несколько дюймов. В конце концов он сумел подняться на ноги и заметил, что они босые. Кто-то снял с него ботинки.

Оглядевшись по сторонам, профессор увидел ботинки в нескольких шагах от себя. Он широко распахнул глаза, поняв, что обувь буквально содрали с его ног, как кожуру с банана – язычки были полностью оторваны, шнурки исчезли.

Элленшоу снова покачал головой и позволил зажигалке погаснуть, чтобы дать отдых большому пальцу. Он шагнул вперед с подстилки из листьев и травы и почувствовал под ногами землю. Здоровой правой рукой Чарли нащупал прохладную влажную стену пещеры и потер друг о друга мокрые пальцы. Над его головой, за толщей камней, слышался глухой рокот грома. Профессор знал, что влага на стенах появилась из-за большой глубины пещеры. Он находился глубоко под землей и – он понял это только теперь – далеко от входа в ту пещеру, где он побывал много лет назад. Ему чуть не сделалось плохо при мысли о том, что он похоронен под толщей земли и камней так далеко от прочего мира.

Ученый помотал головой, поняв, что ведет себя как школьница. Ему выпал шанс увидеть то, чего не видел еще ни один человек: существо, ничуть не изменившееся за многие тысячелетия. Подумав об этом, Чарли снова щелкнул зажигалкой. Пламя осветило стену пещеры, на которой на большой картине было изображено нечто вроде птицы. Птица слегка смахивала на феникса, срисованного с картин южных майя и инков, она как будто поднималась из земли в языках пламени, вот только…

«Нет, – подумал Элленшоу, – она не поднимается, а падает!»

И ни на одном историческом изображении феникса он не видел, чтобы на спине гигантской птицы сидел человек.

– Надо сказать, это удивительно – встретить такую деталь на доисторической картине, – сказал Чарльз самому себе.

Покачав головой, он шагнул вправо, где были другие рисунки с животными и лесом. Потом профессор повернулся и посмотрел на заднюю стену огромной пещеры – она тоже была разрисована. Подойдя ближе, Чарли удивленно расширил глаза. По скале тянулись зигзагообразные линии, а над ними были намалеваны фигурки людей – черточками, как рисуют дети, но профессор сразу понял, что это люди, сидящие в лодках, а линии изображают волны. «Река Стикин!» – подумал он.

Поднеся зажигалку как можно ближе к рисунку, Элленшоу прикоснулся пальцем к зеленой и красной краске («Красная – кровь», – решил он), отдернул палец и глухо застонал. Краски на водной основе были еще влажными.

Глаза Чарли чуть не вылезли из орбит, когда внезапный порыв ветра задул зажигалку. С ругательством он снова крутнул колесико и постарался не дать угаснуть вспыхнувшему огоньку. После каждого удара кремня стена и чрево пещеры вокруг освещались, но во время этих мгновенных вспышек ученый не успел понять, что он здесь не один.

Он снова выругался и крутнул колесико. На сей раз огонек не погас, и Чарли повернулся, все еще ошеломленный тем, что картина, до которой он дотронулся, до сих пор влажная… И тут он оказался лицом к лицу с художником.

У Элленшоу отвисла челюсть при виде невероятного зрелища, которое проникло в самую его душу.

Возвышаясь на пять футов над его головой, перед ним стоял Giganticus Pythicus – обезьяна, которая, по общему мнению, исчезла десять тысяч лет назад. Глаза ее не походили на обезьяньи, а лицо не было покрыто шерстью или волосами – на чистой коже ясно виднелись морщины. Нос очень смахивал на человеческий – правда, он не так выдавался вперед, как у людей, но не был и плоским, как у современных обезьян. Рот был большим, и когда существо открыло его, Элленшоу увидел, что зубы у него все еще звериные и клыки вполне сгодятся для адекватной защиты.

Рука Чарли, в которой он держал зажигалку, не дрогнула, когда он понял, что смотрит на мечту всей своей жизни. Изумительное открытие глядело ему прямо в лицо, подтверждая: все, во что он верил, – правда. Карие глаза обезьяны впились в глаза Элленшоу, и профессор увидел, как она удивленно приподняла брови. Огромное создание склонило голову набок, глядя на человека при мерцающем свете маленькой зажигалки.

– При… Привет, – пробормотал ученый.

Гигантская обезьяна – сасквоч, бигфут, легенда и миф нового мира – посмотрела на Чарли выразительными глазами, медленно наклонилась к маленькому человечку и осторожно задула зажигалку.

– О, черт! – только и смог воскликнуть профессор.

* * *

Линн ломилась через кустарник так, будто за ней гнался сам дьявол. Она знала: если ей удастся вывести за скобки уравнения угрозу своей близкой смерти, у Джека появится шанс избежать участи, которую уготовил ему Панчи.

Молнии били в землю вверх и вниз по течению Стикина – девушка никогда еще не видела такой впечатляющей демонстрации сил природы к югу от канадской границы. Она вообще ни разу в жизни не видела такой грозы. Ливень был настолько плотным, а капли – такими большими, что она чувствовала, что ей грозит опасность утонуть во время этой попытки бегства.

Опасаясь, что русские близко, Линн попыталась оглянуться на бегу, но ничего не разглядела.

В ту же секунду, как она повернула голову и глянула через плечо, она врезалась в твердую стену. У Линн перехватило дыхание от силы столкновения, которая отбросила ее назад на пять шагов. Ударившись о землю, беглянка попыталась вдохнуть, и в результате получился такой звук, какой издает водопроводная труба, когда в нее попадает воздух. Симпсон посмотрела вверх сквозь дождь и очень удивилась, поняв, что ясно видит верхушки деревьев. Но она почти сразу поняла причину: всего в тридцати шагах от нее горел гигантский вертолет Сикорского, от которого остались одни обломки. Пламя освещало все вокруг, а она, торопясь спастись, не заметила пожара.

Наконец девушка перевернулась на живот и ухитрилась сделать вдох, все еще гадая, на что же только что налетела. Линн попыталась встать, но упала на колени. Она понимала, что, если немедленно не уберется отсюда, наемники ее поймают и, без сомнения, вернут обратно в лагерь, чтобы использовать против Джека. Наконец ей удалось встать, и она повернулась к останкам вертолета, озаренным пламенем пожара… И увидела, во что именно врезалась, когда летела сломя голову.

Странное создание возвышалось над ней, как башня.

Взгляд Линн скользнул вверх, и ее глаза встретилась со свирепыми глазами животного, которое просто не могло существовать в реальности.

– Какого… – пробормотала девушка.

Гигантская, похожая на обезьяну тварь разинула рот. Линн ясно увидела, как вырисовывающийся на фоне огня зверь фыркнул, продемонстрировав зубы. В массивных, похожих на человеческие, руках он держал дубинку, украшенную какими-то знаками – Симпсон не смогла как следует их разглядеть. Внушительное оружие выглядело так, будто его протащили через все глубины ада и использовали в качестве орудия убийства целую вечность: оно было ободранным, опаленным в огне и с многочисленными щербинами.

Не успела Линн опомниться, как гигант пропал. Он просто исчез на глазах у потрясенной девушки, затерялся среди деревьев, окружающих разбитый вертолет.

Мисс Симпсон услышала, как кто-то ломится через подлесок за ее спиной, и не успела она прийти в себя после столкновения с неведомым животным, как перед ней возник разъяренный Григорий Деонович, очертя голову вырвавшийся на прогалину. Не дав Линн опомниться, высокий русский схватил ее за одежду, точно так же, как Александер несколько минут назад хватал его самого. Деонович ударил беглянку по лицу – справа, а потом слева, после чего швырнул ее на мокрую лесную подстилку и встал над ней.

– Ты в последний раз поставила меня в дурацкое положение. Тебя никогда не найдут, и это будет моим извинением за то, что я не привел тебя назад!

Линн, ошеломленная двумя быстрыми оплеухами, приподнялась. Дождь смывал кровь с ее лица. Встав, она увидела, что Григорий тянется к наплечной кобуре и достает девятимиллиметровый «Глок». Вид у него был спокойный и сосредоточенный. Он знал, что его ждет ярость канадца, но дело того стоило. Он решил пристрелить американку, оттащить ее тело подальше и спрятать, а потом заявить, что не смог ее поймать.

Симпсон с вызовом смотрела на пистолет, направленный ей в лицо, как вдруг пораженно распахнула глаза: за спиной Деоновича гигантское животное отделилось от большого дерева, за которым пряталось, идеально сливаясь с фоном. Только что Линн не могла бы сказать, где кончается дерево и где начинается зверь, а теперь при свете огня разглядела огромное существо, которое схватило Григория за плечи.

Глаза русского чуть не вылезли из орбит, когда его массивную тушу подняли в воздух. Направив пистолет назад, он дважды выстрелил, но промахнулся, и животное вскинуло человека над головой. Не успела Линн вздрогнуть, не успел Деонович понять, что сейчас умрет, как огромный зверь ударил русского о дерево, сломав ему спину и согнув почти пополам. Потом Григория швырнули на ветку, которая находилась футах в двадцати над землей, и здоровяк издал сдавленный звук, когда острый сук проткнул ему грудь. Зверь взревел, наблюдая, как Деонович испускает последний вдох. Некоторое время он любовался делом своих рук, наклоняя большую голову то к одному, то к другому плечу. Затем животное с удовлетворенным ворчанием наклонилось, подобрало что-то с земли и повернулось к Линн.

– Вот черт, – сказала та себе под нос.

Гигантская обезьяна сделала два длинных шага – и вот уже она стоит над невысокой девушкой. Она посмотрела Симпсон прямо в глаза и внезапно встряхнулась всем телом, разбрызгав тучи воды. Теперь Линн почему-то видела зверя куда лучше, чем прежде. Ему помогала прятаться не только шерсть разной густоты и разных цветов, но и дождь. Беглянка изумилась еще больше, увидев, что часть волос на левой стороне массивной головы заплетена в косы, в которые вплетены какие-то цветные камни… А еще – удивительное дело! – как минимум два золотых американских «двойных орла», точно такие же, как те, что Сагли накануне показывал девушке.

Животное посмотрело на Линн, заворчало и, подняв дубинку, пихнуло ее концом в бок.

– Ой! – вскрикнула она, не удержавшись.

Тварь снова заворчала и взглянула вверх, как будто увидела или почувствовала что-то. Она выпрямилась в полный рост – больше десяти футов, – с последним надсадным звуком повернулась и нырнула в густой лес, в считаные секунды затерявшись среди деревьев.

Линн медленно осела на землю, а после улеглась на мягкий ковер из мокрых сосновых игл. Она помотала головой, не понимая до конца, каким же чудом спаслась от рук палача Деоновича. Сев, девушка посмотрела на труп здоровяка, все еще болтающийся на дереве. В свете пожара была видна кровь, струящаяся из ран. Симпсон покачала головой. Ее стал бить озноб, и она поняла, что находится на грани шока, но все равно снова легла и закрыла глаза.

– Иисусе, – вот и все, что она смогла выговорить.

Рядом послышался чей-то голос, но она не шевельнулась – только открыла глаза и встретилась со взглядом зеленых глаз. В свете огня Линн увидела, что рядом с ней на коленях стоит какая-то женщина, пытаясь до нее докричаться.

– Кто вы? – прохрипела девушка, чувствуя во рту привкус крови.

– Меня зовут Сара. По-моему, нам лучше спрятаться в пещере, пока не вернулся ваш рыцарь в сияющих доспехах. Как вы думаете?

– Само собой, – ответила Линн.

Сара и девочка, которую Симпсон помнила по рыбацкому поселку, помогли ей встать. Помощь была очень кстати, и она уже собиралась их поблагодарить, как вдруг ее осенило:

– Эй, вы же подружка Джека!

Высказав это и не дав Саре шанса ответить, Линн потеряла сознание и тяжело привалилась к ней и к Марле.

– Да, я подружка Джека, а вы, наверное, его сестра Линн, – предположила Макинтайр.

– Мир и вправду тесен, не так ли? – сказала Петрова, принимая на себя большую часть веса американки.

– Да. Что ж, нам лучше вернуться к Джейсону, пока к нам не присоединился кто-нибудь еще помимо нашего звериного друга.

Обморок Линн длился недолго. Вскоре Сара, Марла и их новая подруга обогнули горящий вертолет и одолели пятьдесят шагов, отделявших их от входа в пещеру.

Они чувствовали, что оказались в некоем непонятном для них царстве, но не сознавали, что вступили в лесной дом самых свирепых созданий, когда-либо живших на североамериканском континенте.

Древний брат человека перестал быть мифом.

* * *

Александер и его команда техников отстали от передовой разведывательной команды на каких-нибудь двадцать шагов. Всего в дебри двинулись пятнадцать спецназовцев, пять солдат-наемников и семь техников. Панчи приставил пятерых коммандос наблюдать за Коллинзом и другими пленниками со строгим приказом – Джек должен остаться в живых.

Вдруг один из техников протянул руку и остановил Джонатана, который торопился догнать передовой отряд. Дождь шел уже не так сильно, и Панчи, обернувшись, увидел, что его старшие техники подняли металлоискатель. Взгляд на маленький экран сказал ему, что они стоят посреди целого «минного поля», усеянного металлом. Александер быстро огляделся, заметил один из предметов, за которыми они охотились, и с улыбкой поднял его. Это был кусок авиационного алюминия длиной в два фута одиннадцать дюймов. Джонатан отшвырнул обломок в сторону, и его группа двинулась дальше между деревьями, стараясь как можно быстрее добраться до цели.

Джека, Карла, Уилла и Анри тащили и тянули через густой подлесок под пологом леса.

Эверетт в несколько шагов нагнал Коллинза.

– Что ж, босс, наша маленькая прогулка превратилась в нечто неожиданное, поэтому скажи, будь добр, что твоя младшая сестра отлично владеет навыками выживания в глуши, – сказал он.

– Она не отличит камень от грецкого ореха, дружище, – ответил полковник, стараясь, несмотря на проливной дождь, не упустить из виду Александера.

– Значит, она не воспользуется передышкой, чтобы привести нам на помощь кавалерию?

Джек взглянул на капитана и молча приподнял брови, но Карл понял, что он имеет в виду.

– Ты! А ну марш в строй! – раздался окрик, и Эверетта оттащили назад за связанные руки.

Карл посмотрел на наемника, который дернул его назад, стараясь не подать вида, что почувствовал, как лопнула пластиковая стяжка. Когда его выпустили, он послушался приказа и занял место прямо перед Анри.

– Похоже, вы повредили запястье, капитан Эверетт. Надеюсь, вы понимаете, насколько сильно порезались, – сказал Фарбо, увидев лопнувший пластик на окровавленных руках Карла.

– Да, Анри. Все не так плохо, как выглядит. Я постараюсь сделать так, чтобы на это не обратили внимания, пока полковник не даст сигнал.

– Мудрое решение, – одобрил француз.

Он считал, что их вполне могут пристрелить, даже если Эверетт сделает свой ход точно в нужное время.

Внезапно все резко остановились. Силуэты людей впереди четко вырисовывались на фоне огня, и красное пламя придавало сцене, мягко говоря, жутковатый вид.

Джек попытался разглядеть, что же происходит впереди. Множество мыслей кружилось в его голове. Они увидели Деоновича? Линн? Хуже всего, конечно, будет, если там его сестра. Громила русский ее поймал? Она лежит там, впереди? Или все рассматривают долгожданную находку?

Пока Коллинз перебирал возможные варианты, охранники швырнули всех пленных на землю и заставили их сидеть тихо.

– Ой! – усевшись, сказал Менденхолл.

Он заерзал, сползая с чего-то, а потом сильно выгнулся назад, чтобы рассмотреть, что же это такое. Сжав в пальцах маленький предмет, он извернулся и подвел руки к левому бедру, но, как только увидел, что именно схватил, тут же с отвращением выронил это.

– Иисусе! – громко воскликнул Уилл.

Джек повернулся, чтобы посмотреть, что с ним. В красном отсвете горящего впереди огня он увидел, от чего именно отшатнулся Менденхолл: это была засохшая человеческая рука. Коллинз, ерзая, подобрался ближе и заметил вокруг кости запястья что-то серебристое, проржавевшее чуть ли не насквозь.

– Лейтенант, подберите это, – прошептал он.

У Уилла был такой вид, будто его тошнит, но он знал полковника и понимал, что для такой ужасной просьбы есть свои причины. Поэтому он повторил все проделанные раньше манипуляции и поднял человеческую руку. Сидя к нему спиной, Джек взял у него едва держащиеся вместе кости и извернулся в путах, чтобы посмотреть на руку и на ту блестящую вещь, что была на ней надета. Когда Коллинз схватил эту похожую на браслет штуку, она тут же растянулась, а потом – многолетняя ржавчина сделала свою работу – порвалась. Джек понял, что в руках у него наручные часы. Это был простой «Таймекс», и сквозь затуманенное влагой стекло виднелись стрелки: они застыли на 1:58 и десяти секундах. Можно было только догадываться, когда они остановились – ночью или днем.

– Что там у тебя, Джек? – прошептал Эверетт.

– Часы. Стрелки остановились почти в то же время, какое сейчас.

– Это любопытно, полковник, но имеет ли данный факт большое значение для нашей нынешней ситуации? – спросил Фарбо, пытаясь придвинуться к остальным так, чтобы его не ударили прикладом и не пристрелили.

Коллинз перевернул часы и посмотрел на их тыльную сторону. Было нелегко прочитать надпись, выгравированную много лет назад, но Джек сумел повернуть часы к яркому свету пожара, горевшего впереди. По его лицу остальные увидели, как он удивился. Полковник поднял глаза и, увидев, с каким любопытством все на него смотрят, снова взглянул на надпись и прочитал ее вслух:

– «Коммандеру Джону Ч. Филлипсу, ВМС США, с восхищением – твои товарищи (CVN) 62, VF-13. 1960 – удачи!»

Коллинз вновь оторвал взгляд от часов и посмотрел на глубоко задумавшегося Карла.

– Это вам о чем-нибудь говорит, капитан? – спросил Анри.

– CVN 62. Думаю, это был военный корабль «Индепенденс». VF-13 – эскадрилья истребителей, – ответил Эверетт.

– Вы думаете о том же, о чем и я, полковник? – обратился Фарбо к Джеку.

– Похоже, этот наш давно погибший летчик должен был выполнять особо опасное задание в октябре тысяча девятьсот шестьдесят второго года, – ответил тот.

– Согласен, – отозвался Анри. – Интересно, закончатся ли когда-нибудь совпадения в этом очень странном предприятии?

Он заметил, что один из спецназовцев идет к ним с той стороны, где горело пламя.

– Джек, мы не одни, – сказал Эверетт. – Просто чтобы ты знал – я свободен.

Коллинз молча кивнул, а потом высокий коммандо протянул руку и заставил его встать.

– Я буду иметь это в виду, капитан. А пока расслабься и наслаждайся видами, – успел ответить ему полковник.

Джека потащили туда, где его поджидал Александер. Оглядевшись по сторонам, полковник при свете пожара увидел, что Сагли сидит на корточках рядом с большим деревом, печально глядя на свои руки.

– Сейчас я кое о чем тебя спрошу, Джек. Ответь на вопрос прямо, потому что на кону жизни: и твоя, и моя, и моих людей, – заговорил Джонатан.

Коллинз промолчал, глядя вверх, сквозь густые ветви. Дождь почти прекратился. Потом полковник взглянул в лицо канадцу.

– Я знаю, что у Линн нет мало-мальски стоящих навыков выживания в глуши. Ты взял с собой еще каких-нибудь людей, которых стоило бы принимать в расчет? – спросил тот.

Этот вопрос почти позабавил Джека. Он кинул на Александера очень удивленный взгляд, но продолжал молчать.

– Так я и думал. Нет, если бы у тебя был неизвестный мне человек, к этому времени он бы уже сделал ход.

Александер приподнял брови, глядя на бывшего друга.

– Видишь ли, мне известно, как ты натаскиваешь своих людей. Ты учишь их быть агрессивными, – добавил он.

Молчание Коллинза начинало выводить канадца из себя. Схватив полковника за воротник, он вытащил его на яркий свет угасающего пожара.

– Это сделал один из твоих людей?! – крикнул он и швырнул Джека вперед, почти заставив его потерять равновесие.

Коллинз все-таки сумел устоять на ногах и огляделся по сторонам. Потом он посмотрел вверх – его взгляд поднимался все выше и выше, до тех пор пока он не увидел насаженное на ветку дерева тело Григория Деоновича. Сук проткнул насквозь прижатый к стволу труп и торчал у него из груди, широко раскрытые глаза мертвеца глядели в никуда. А еще Джек разглядел, что труп насажен на сук с такой животной силой, что у убитого раздроблена спина, отчего большое тело русского изогнулось, образовав перевернутую букву U.

– Или моя сестренка совершенствует свои навыки, или, сдается, у вас проблема… Судя по этому зрелищу – большая проблема, – заявил он Джонатану.

Внезапно на Коллинза набросились сзади и повалили на землю.

Александер среагировал быстро, но не успел оттащить Дмитрия Сагли, а тот, не помня себя, выхватил из ножен длинный нож и занес его, готовый ударить Джека в грудь. Подоспевший канадец пинком отшвырнул русского.

– Я что, плохо говорю по-английски?! Есть что-то непонятное во фразе «он нужен мне живым», идиоты?! – сердито заорал Панчи. – Ты знаешь, насколько туп был Деонович – он наверняка заслужил то, что получил. Маленькая женщина унижала его у всех на глазах, и все готовы были позволить его прикончить, так что поздно уже проявлять солидарность из-за того, что вы вместе сражались в Афганистане!

Сагли некоторое время не двигался, но потом медленно поднялся с влажного суглинка, сунул нож в ножны и посмотрел на Александера.

– Дело в том, как именно убили моего старого товарища, а не в том, справедлива или нет его смерть, – пробормотал он.

– Нельзя быть в ответе за дураков, друг мой, можно лишь горевать о них, – сказал Александер, и у Джека скрутило живот от фальши этого заявления.

Дмитрий молча кивнул. Да, он знал, что его партнер был глуп, но его всегда можно было держать под контролем и командовать им. И Сагли знал, что сотрудничество с новым партнером может заставить его пожалеть о том, что Деонович погиб. В конце концов, Григорий мог бы ему пригодиться, но Джонатану этого не понять.

Коллинз слушал их разговор, чувствуя, что он тоже лежит на чем-то твердом, как раньше лежал Менденхолл. И он немедленно понял, что это такое, поскольку за время своей карьеры сотни раз имел дело с подобным оружием: то был девятимиллиметровый автоматический «Глок». Наверное, оружие выпало из руки Деоновича, когда на него напали.

Панчи Александер подошел к Джеку, одним мощным рывком поднял его с земли, грубо развернул и вырвал из его хватки пистолет, который сердито швырнул Сагли. Тот, вздрогнув, не сумел поймать оружие.

– Не делай обычай разочаровывать меня своей привычкой, – сказал Джонатан русскому. – А теперь идем!

Александер толкнул Коллинза обратно к коммандос и двинулся вперед, но Дмитрий подошел к дереву, на котором висел его мертвый друг. Позвав на помощь тех, кто был повыше ростом, он потянулся, чтобы снять Григория с дерева.

– Оставьте его, – остановившись и обернувшись, сказал Александер. – Пусть люди видят, какую цену платят здесь за отсутствие бдительности.

С этими словами он снова зашагал к виднеющемуся впереди плато.

Сагли сердито махнул рукой, веля людям идти вперед, а сам потянулся вверх и коснулся лица своего старого друга. Потом русский гневно посмотрел на Джека, резко развернулся и последовал за Панчи, своим новым боссом.

– Что мы пропустили? – спросил Эверетт, когда его, Уилла и Фарбо повели в сторону зарева.

– Насколько я понимаю, вот это, – сказал Анри, кивком показав на дерево с висящим на нем Деоновичем.

– Кто это сделал, черт побери? – спросил Менденхолл, отшатнувшись при виде ужасного зрелища.

– Джек, тебе не кажется, что либо твоя сестра не рассказывала тебе о своей программе по закаливанию и физическому развитию, либо в этих лесах нам нужно беспокоиться не только об этих засранцах? – спросил Эверетт.

Коллинз, взглянув на капитана, собирался ответить, как вдруг повсюду – и вдали и вблизи – застучали по стволам дубинки, причем громыхали они теперь гораздо громче и ближе, чем раньше. В отсветах огня Джек увидел, как русские повернулись вправо и влево, ожидая засады.

На лицах большинства закаленных в битвах ветеранов был написан испуг, а в глазах простых солдат читался и вовсе чистейший ужас. У всех двадцати семи наемников был такой вид, какой, наверное, был у Кастера и его людей, когда они поняли, что в Литл-Бигхорне дело швах[65].

– Чувствую, мы вот-вот выясним, кого так разозлили тем, что сюда приперлись, – сказал Менденхолл.

Он попятился, не сводя глаз с леса, и натолкнулся на Коллинза.

– Думаю, мне следует согласиться с утверждением лейтенанта. Удары звучат куда злее, чем раньше, – проворчал Фарбо.

Не успел он договорить, как что-то темное, двигающееся с молниеносной быстротой, обрушилось на двух человек в тылу маленького отряда. Эти двое исчезли,успев лишь коротко вскрикнуть.

Уилл повернулся к Коллинзу, широко раскрыв глаза. Стук продолжался.

– Оно… оно было… было большим! – наконец сумел выговорить лейтенант.

Дождь прекратился, но стук по деревьям – нет. Внезапно раздался выстрел, потом – еще один и еще, а потом кто-то дал очередь из «АК-47».

Коллинз и остальные съежились, когда пули начали рикошетить от стволов деревьев и трассирующие очереди осветили ночь. Джек быстро оглянулся и увидел, что за ними никто не следит. Единственный охранник в ужасе наблюдал за лесом сзади, в котором исчезли двое его товарищей.

– Мистер Эверетт, думаю, сейчас самое подходящее время, – тихо сказал полковник.

Карл не поколебался, услышав этот приказ. Он просто передвинул руки из-за спины вперед и так же быстро, как еще недавно мелькали молнии в небе, свернул охранявшему его солдату шею. Он успел подхватить «АК-47», прежде чем автомат упал на землю, и прицелился в другого русского, который обернулся, почувствовав, что за спиной у него что-то происходит. Единственный выстрел Эверетта – и охранник упал. Звук выстрела при этом затерялся среди грохота автоматного огня.

– Могу я предложить покинуть эту местность? – прокричал Фарбо, пробежав мимо остальных.

Он резко свернул влево и прыгнул в густые дебри. Джек и остальные мгновенно последовали за этим человеком, превратившим в свою профессию выживание в ситуациях, в которых ему следовало бы погибнуть.

А вокруг стоящих с оружием на изготовку людей повсюду застучали дубинки, и обитатели первозданного леса атаковали всерьез.

* * *

Когда дождь приутих, Джейсон Райан, с пульсирующим от боли плечом, попытался затащить катапультируемое кресло внутрь пещеры. Он несколько раз поскальзывался и падал, пока волок в укрытие эту тяжелую штуку и привязанное к ней тело. Ему хотелось сделать хоть что-то в отсутствие Марлы и Сары, которые пошли проверить, что за шум поднялся в лесу.

После десятиминутной борьбы Райан влетел спиной вперед в пещеру, и кресло ввалилось внутрь вместе с ним. Молодой человек потянулся к правому плечу и почувствовал влагу – из раны текла кровь.

«Отлично! – подумал он. – Сара оторвет мне голову за то, что рана снова открылась».

Он лег и попытался отдышаться. Затем, через некоторое время, решив, что уже немного пришел в себя после всех усилий, Джейсон сел и посмотрел на скелет пилота, пристегнутый к лежащему на боку кресле. В темноте было видно немного, но кое-что лейтенант все-таки разглядел. Левая рука покойника отсутствовала, а из лохмотьев истлевшего летного комбинезона торчала малоберцовая кость. Защитный шлем все еще был на месте, но Джейсон понял, что толку от него этому бедолаге не было никакого. Судя по тому, что молодому человеку удалось разглядеть при свете вспыхивавших снаружи молний, пилот погиб от сокрушительного удара при аварии.

Райан ощупал левое плечо расползающегося летного комбинезона, приподнял небольшой клапан и пошарил под ним. Там полагалось бы быть нашивке, указывающей, в какой авиационной группе служил пилот, или хотя бы флагу его страны. Но под клапаном ничего не было. Лейтенант продолжал ощупывать в темноте отвратительные останки. Дойдя до заскорузлой длинной полосы выделанной кожи, он провел по ней рукой – это оказалась наплечная портупея, какие носили военные пилоты. Джейсон расстегнул пряжку, и портупея, а потом и кобура оказались у него в руках. Поднеся кобуру к лицу, он увидел, что в нее вложен короткоствольный «Смит-Вессон» 38-го калибра. Райан открыл барабан и ощупью определил, что в нем шесть патронов.

– Прости, дружище, но это может мне пригодиться, – прошептал он.

Внезапно услышав шум у входа в пещеру, молодой человек направил револьвер в темноту и взвел курок, хотя понятия не имел, сработает ли оружие. Он сглотнул, поняв, что тот, кто шумит, даже не старается идти осторожно. Райан все же надеялся, что чертов пистолет выстрелит, и уже собирался проверить, так это или нет, когда кто-то крикнул в пещеру:

– Джейсон, это ты?

Лейтенант возвел глаза к потолку, вернул курок маленького револьвера в прежнее положение, сделал глубокий вдох и положил оружие на колени.

– Нет, это старушка-шлюшка Мэри-Джейн[66]. А кто же еще? Вы не могли шуметь еще сильнее, девочки? – сердито спросил он.

– Извини, мы тут подобрали кое-кого, кто путешествовал автостопом, – ответила Сара, и в пещеру ввалились трое.

Джейсон увидел темные волосы и соблазнительную фигурку, и гнев его моментально угас.

– Джейсон Райан, познакомься с Линн Симпсон, сестрой Джека, – представила ему незнакомку Макинтайр.

Она увидела, как молодой человек вздрогнул, услышав, что перед ним сестра полковника. Но он быстро овладел собой и поднял лежащий у него на коленях маленький револьвер.

– Рад познакомиться, – саркастически сказал Джейсон.

– Не сомневаюсь, – ответила Линн, обогнув скелет на катапультируемом кресле.

– Не обращайте на него внимания. Он капризничает, потому что напоролся на сук. И вообще он в плохом настроении с тех пор, как разбил наш вертолет, – сказала Сара и, опустившись на колени, стала осматривать рану Райана.

– Я разбил?! Ты хотела сказать – после того, как нас сбили?! – возмутился тот.

– Так это были вы? – спросила Симпсон и оглядела сумрачную пещеру. – Вы подлетели так близко, что отвлекли внимание русских и позволили мне удрать!

– Что ж, рад, что мог оказаться полезен.

– Проклятье, у тебя снова течет кровь! – зашипела Сара, зажав рану на плече Райана. – Это из-за того, что ты затащил сюда эту штуку, да? Тупой придурок!

– Да? А это тоже кажется тебе тупым? – спросил Джейсон, сунув ей в руку револьвер пилота.

Макинтайр продолжала зажимать одной рукой его рану, но тяжесть револьвера в другой ее успокоила.

Продолжавшая осматриваться Линн вдруг спросила:

– Эй, а куда подевалась девочка?

Сара подняла глаза, но здесь было слишком мало света, и она не поняла, стоит Петрова рядом с ней или нет.

– Марла! – позвала она. – Марла, возвращайся к нам, немед…

В пещеру ворвался стук дубинок, колотящих по стволам, а потом неподалеку прогремели автоматные выстрелы. Райан увидел за входом в пещеру то тут, то там вспышки трассирующих очередей и принял решение:

– Думаю, нам лучше найти заднюю дверь. Что-то не нравится мне все это.

– Думаю, ты прав, – сказала мисс Макинтайр и помогла ему встать.

Несмотря на небольшой рост, она была сильнее, чем думал молодой человек. Линн, Сара и Джейсон, которого женщины поддерживали с двух сторон, углубились в пещеру.

– Между прочим, мистер Райан, кто такая старушка-шлюшка Мэри-Джейн? Ваша знакомая? – спросила Линн.

На самом деле она прекрасно знала, что это выражение из арсенала сквернословий, к которым прибегают в армии для описания не слишком добродетельных женщин, не дающих покоя военным.

– Может, это ваша прежняя подружка? – хихикнула девушка.

– Да, само собой. Это моя старая любовь, – поддержал игру молодой человек.

Они продолжали идти, и спустя немного времени их глаза стали привыкать к темноте. Вскоре Райан обо что-то споткнулся, и Линн поняла, что они нашли то, чем так рвался завладеть Александер: «Гипер-глайд» – оружие, избранное для миссии, известной военным как операция «Протуберанец». Так назвали и бомбу, и именно под таким названием она была известна Линн Симпсон.

* * *

Панчи Александер понял лишь одно: спецназовцы целятся невесть куда и стреляют. Он и сам прицелился из девятимиллиметровой «беретты» в темноту, но все, что ему удалось разглядеть, – это горящие останки вертолета Сикорского и дымки́, поднимающиеся в том месте, где шла пальба. Он попытался образумить людей, выкрикивая приказы, но сквозь грохот выстрелов и свист пуль, рикошетящих от деревьев и камней, его никто не услышал.

Наконец Джонатан схватил Сагли, который перепугался не меньше своих людей, развернул его лицом к северу и толкнул вперед.

Вскоре к ним присоединились трое спецназовцев.

Оглянувшись, Александер увидел такое, от чего его кровь застыла в жилах. Нечто черное выпрыгнуло из-за деревьев и ударом дубины вогнало одного из солдат в землю. Существо ударило человека три раза подряд и исчезло прежде, чем стоявший рядом с убитым другой наемник успел что-нибудь предпринять.

– Иисусе, что это за твари?! – завопил Панчи под непрекращающийся оглушительный стук дубинок.

Люди слева от него открыли шквальный заградительный огонь, паля во все стороны. Потом в одного из спецназовцев, который стрелял, лежа ничком на земле, угодил огромный камень, брошенный из темноты леса. И тут раздался рев, от которого всех пробрал ледяной озноб. Один из техников наклонился над распростертым человеком, но из леса швырнули еще один камень, больше первого, и у техника не было ни малейшего шанса выжить, когда эта глыба ударила его в лицо.

Это лишило остальных техников желания оставаться на месте и сражаться. Все бросились туда, где только что исчез Александер… И тут животные напали всей стаей. По меньшей мере двадцать огромных тварей, размахивая дубинами, вырвались из-за деревьев, за которыми они так надежно скрывались. Звуки ударов по человеческим телам заглушили вопли людей, которых убивали одного за другим.

За последние двадцать тысяч лет Giganticus Pythicus эволюционировал достаточно, чтобы научиться пользоваться оружием. Теперь представители этого вида пустили оружие в ход против передовой огневой мощи человеческой расы – и одержали верх. Умение маскироваться и поразительная смышленость вкупе с пониманием, когда именно надо атаковать, застали врасплох спецназ, техников и обычных солдат. И когда последний из людей рухнул, он умер, так и не поняв, кто же именно его убил.

Битва за реку Стикин длилась не больше трех минут.

* * *

Джек притормозил ровно на столько, сколько потребовалось Эверетту, чтобы рассечь его путы острым камнем. Далеко не сразу они услышали, что позади началась битва. Теперь же там стреляли все реже, а стук дубинок становился все громче. Вопли животных, с которыми никто в этом маленьком отряде не хотел бы столкнуться нос к носу, разносились по лесу, били по ушам, и все испытывали примитивный, сюрреалистический страх. Люди чувствовали – там происходит то, чего изо дня в день опасались еще их предки, и Коллинзу вспомнились скупые слова, которыми Менденхолл описал свои инстинктивные ощущения на реке.

– Черт возьми, Джек, кто бы это ни был, они сейчас вытряхивают душу из людей Александера! – сказал Карл, освободив наконец Уилла и начав работать над веревками Фарбо.

– Могу я предложить и дальше двигаться на север и, поскольку у нас есть оружие, попытаться расстроить планы вашего старого друга? – спросил Анри, когда Эверетт разрезал толстую пластиковую стяжку, которой были скручены его запястья.

Все вопросительно посмотрели на Коллинза. Джек проверил, полна ли обойма в сделанном в России оружии, повернулся и побежал в ту сторону, куда двинулся его старый приятель Панчи.

– Думаю, полковник вас опередил, – сказал Менденхолл, обращаясь к французу.

Он не стал ждать Эверетта и Фарбо, а торопливо нырнул в кусты и последовал за Джеком. Бросившись вдогонку, Анри и Эверетт при зареве горящего позади вертолета увидели, что кто-то бежит через лес параллельно с ними, мелькая за деревьями. В сравнении с этим существом они казались карликами. Трое людей припустили что есть духу, и тень в полумраке тоже побежала быстрей. Они повернули, следуя за Джеком, – тень в точности повторила их маневр.

– Еще один прямо за нами, капитан, – сказал Анри так любезно, как только мог при нынешних ужасающих обстоятельствах.

– Вот дерьмо! Смотрите! – выкрикнул Карл.

Другие гиганты показались справа – они бежали на таком расстоянии, что их едва можно было разглядеть.

– Джек! – во всю глотку заорал Эверетт. – Их тут очень много!

Он понял, что Коллинз убежал слишком далеко вперед и не слышит его, зато Менденхолл расслышал каждое слово Карла. Лейтенант обернулся, увидел гигантские тени, мчащиеся рядом, завопил что-то нечленораздельное и припустил вдвое быстрее, пытаясь догнать полковника, единственного человека, у которого было оружие.

– Осмелюсь предложить выиграть для полковника столь необходимое ему время! – крикнул Фарбо и свернул к деревьям справа.

Эверетт не мог поверить, что Анри собирается вот так пожертвовать собой. Должно быть, его боссы во Франции взяли его в крутой оборот. В любом случае капитан «морских котиков» не собирался позволить французу обойти его в геройстве, поэтому тоже свернул, только влево.

Обернувшись, Уилл пораженно увидел пустую тропу там, где только что были двое его спутников.

Менденхолл покачал головой, зная, что капитан и Анри наверняка встретили судьбу, которой он сам так отчаянно пытался избежать.

* * *

Когда Сара, Джейсон и Линн наткнулись на большой черный предмет, мисс Симпсон на несколько мгновений выпустила Райана, чтобы обследовать эту штуку. Она сглотнула, нащупав влагу на оболочке, провела пальцами по длинной поверхности и почувствовала под ней жар. Линн застонала, и тогда молодой человек тоже дотронулся до их находки.

– На ощупь – как гигантская карманная грелка, – удивился он.

– Так и есть. – Линн выпрямилась. – Можно сказать и так – грелка мощностью примерно в пять мегатонн.

Райан тоже выпрямился, резко, как чертик на пружинке, сглотнул и начал вытирать руки о штаны.

– О чем вы? – спросила Сара, невольно сделав шаг назад.

– Ну да, вы же пропустили недавние дискуссии, – сказала Симпсон. – Так вот, эта штука – большая атомная бомба, которую ищет мистер Александер.

– Кха, – откашлялся Джейсон. – И он ищет ее затем, чтобы…

– Ах да. Он предал Канаду и хочет основать свою собственную страну в Квебеке, – сказала Линн как можно короче и проще.

– Это какая-то бессмыслица, – пробормотал юноша.

– Нет, мистер Райан, это более чем осмысленно, – вздохнула Линн.

Джейсон огляделся по сторонам и увидел у дальней стены пещеры зияющее отверстие шахты примерно десяти футов в диаметре. Он нагнулся, подобрал камешек и, метко бросив его в черную дыру, понял, что шахта очень глубокая – возможно, до ее дна было несколько сотен футов.

– Послушайте, почему бы нам не столкнуть оружие в ту дыру? – предложил он. – Александер никогда его там не найдет.

– Это будет не очень любезно, мистер Райан, – внезапно прозвучал из темноты чей-то голос.

Затем раздался щелчок, вспыхнул свет, и всего в нескольких шагах от себя они увидели Панчи Александера, окровавленного и запыхавшегося. Перед ним стояли освещенные сзади Дмитрий Сагли и трое его коммандос: Александер прикрывал их, держа в одной руке фонарик, а в другой – автомат.

Сагли, явно наслаждаясь моментом, подошел к Линн и ударил ее кулаком в живот.

Джейсон, не раздумывая, бросился на невысокого русского, но Дмитрий, потерявший партнера из-за женщины, которую только что швырнул на землю, предвидел такой ход. Он обрушил пистолет на голову молодого человека, и тот тяжело рухнул на утоптанный пол пещеры.

– Мисс Макинтайр, Джек будет ужасно рад вас видеть, – сказал Панчи. – Почти так же рад, как и я. Вы и сестра полковника очень пригодитесь, когда придет время закончить здесь наши дела.

Сагли повернулся к нему и прошептал что-то, чего Сара не расслышала.

– Пусть твои люди прикрывают вход в пещеру. А если животные попытаются войти, пристрелят их. Они ведь могут с этим справиться, верно? – саркастически спросил канадец. – Я имею в виду – они способны перекрыть узкий проход?

– Вы меня не поняли, дурак, – сердито сказал Дмитрий. – Когда нам придется отсюда уйти, те твари будут нас поджидать.

Джонатан улыбнулся.

– Нет, думаю, они набросятся на тех, кто отвлечет их на себя, – сказал он, уставившись на Сару.

* * *

Спустя три минуты при свете четырех фонариков, вынутых из рюкзаков коммандос, Александер получил свободный освещенный доступ к «Гипер-глайду». Тепло внешней оболочки говорило о том, что внутри бомбы, столь внезапно прервавшей свой путь в 1962 году, все еще находится работоспособная начинка. Панчи закрыл глаза, чувствуя ее мощь кончиками пальцев. Вскоре этот оружие будет разделено на двадцать боеголовок поменьше и подарит ему власть, подарит собственную страну! При помощи радикальных элементов франкоговорящего населения сделать это будет нетрудно.

– Невероятно! Неужели ты рассчитываешь и вправду такое провернуть? Это не кино, Александер, а реальный мир! Переворот в цивилизованной западной стране? – подала голос Линн.

Джонатан посмотрел на девушку, вытер капли с лица и улыбнулся.

– Переворот в провинции, которая только и ждет этого уникального шанса, – ответил он. – Там есть люди, готовые угрожать любой нации ради возможности обзавестись собственной страной.

– В Квебеке? Думаешь, даже самые рьяные сторонники отделения от Канады последуют за тобой или разрешат тебе остаться у власти, если ты будешь использовать в качестве инструмента убеждения угрозу их друзьям?

– Да, думаю. Я их знаю, я знаю, к чему они стремятся: власть, моя девочка, – это всегда власть. И в нужных руках она дает чувство полного раскрепощения. Да, я получу почти поголовную поддержку. Даже Соединенные Штаты предпочтут такой вариант мятежной линии канадской политики.

Александер был сыт Линн по горло. Он кивнул Сагли, и тот сейчас же ударил девушку кулаком по голове. Та упала прямо на Райана, все еще лежавшего на полу.

– Ах ты, ублюдок! – возмутилась Сара, наклонившись к ним обоим.

Джонатан махнул Дмитрию и встал.

– Друг мой, насколько я знаю полковника Коллинза и его жажду геройских подвигов, сейчас он должен находиться неподалеку от входа в пещеру, – сказал он. – Пожалуйста, выйдите вместе с одним из ваших коммандос и попросите полковника к нам присоединиться. Ему пора сыграть свою роль.

Сагли бросил на партнера озадаченный взгляд, но пожал плечами и потянул одного из спецназовцев к выходу из пещеры.

– В этом нет необходимости, Панчи, я здесь, – отозвался знакомый голос из темноты пещеры.

Джонатан быстро схватил Макинтайр и поставил перед собой, прижав к ее голове ствол девятимиллиметрового пистолета.

– Не надо, у меня нет оружия, – сказал Коллинз.

Дмитрий резко остановился, а человек рядом с ним опустился на одно колено. Русский гангстер, державший фонарик, посветил в ту сторону, откуда раздался голос. Американский полковник стоял в луче света, держа перед собой руки ладонями вперед.

– Я знал, что ты улизнешь, Джек. Всегда можно рассчитывать на то, что ты не сдашься, – сказал Александер, вдавливая ствол пистолета в висок Сары.

– Не делай этого, Панчи, – с холодной настойчивостью сказал Коллинз.

– Не надо мелодрам, Джек, мальчик мой. А теперь давай-ка покончим с этим делом. Мы убрали панель доступа и готовы к твоей экспертизе.

Едва Джонатан смолк, как сзади раздался громкий шум, и в пещеру ворвались Менденхолл, Анри и Эверетт, вопя и радостно хлопая друг друга по спинам.

– Они большие, но мы быстрее! – закричал Карл, помогая Фарбо устоять на ногах после изматывающего бега.

Джек не обернулся – он только сделал шаг назад, когда Сагли направил луч фонарика на вновь прибывших.

– О, – сказал Уилл, и его спутники уставились на него.

– Я знал, что в этой пещере будет ловушка, – проговорил Эверетт, переведя взгляд на Анри.

Тот пожал плечами, нагнулся и уперся руками в колени.

– В шторм любой порт хорош, капитан. – Француз оглянулся на Карла. – Но не в каждом порту ждет дружелюбный прием.

– Ладно, теперь все в сборе. Пора, Джек, – снова подал голос Александер.

Коллинз услышал, как стук дубинок по деревьям снаружи внезапно прекратился, как будто животные почувствовали, что завершение этой истории – хорошее или плохое – уже близко. Не успел он ответить Панчи, как Эверетт хлопнул его по спине, но, увидев ремень, обмотанный вокруг плеча Джека, быстро опустил руку.

– Ты пронырливый сукин сын… Почему ты думаешь, что они не видят, что болтается у тебя за спиной? – сквозь зубы прошипел он.

– Потому что я все время тебе твердил, когда ты имел дело с подобными людьми: из этих тупиц никудышные солдаты, – пробормотал в ответ полковник.

– Если ты не подойдешь сюда и не введешь чертов код, Джек, то, о чем вы только что шептались, будет последним, что услышит от тебя маленькая леди! – прервал их разговор Джонатан. – И пожалуйста, если можно, поторопись. Здешняя живая природа начинает слегка действовать мне на нервы.

– Панчи, думаю, нам пора кое о чем поговорить, – сказал Джек, стараясь держаться спиной как можно дальше от света.

– Время разговоров прошло! – сказал канадец и грубо потряс свою пленницу, еще крепче вдавив ствол пистолета в ее щеку.

– Сара, посмотри на меня, – сказал Коллинз.

Теперь справа от него был Менденхолл, а слева – Эверетт и Фарбо. Всех их прикрывали стоящие впереди трое спецназовцев и Сагли, которому явно не терпелось кого-нибудь пристрелить – неважно кого.

– Ты веришь, что все будет хорошо? – спросил полковник девушку.

Та без колебаний кивнула, надеясь, что у него есть план и на этот случай.

Коллинз опустил глаза на распростертых на полу Райана и Линн.

– Их пришлось убедить, что я тут главный, – заметил Александер. – Не беспокойся, Джек, они живы и будут жить, пока ты делаешь то, что тебе велят.

– Как я уже сказал, Панчи, нам нужно поговорить, – повторил полковник.

Джонатан длинно выдохнул и взвел курок автоматического пистолета, дав понять, что малейшее движение его пальца на спусковом крючке пошлет пулю в голову Сары.

– Ладно, давай покончим с этим. Говори, – согласился он.

– В октябре тысяча девятьсот шестьдесят второго года Соединенные Штаты пытались убедить Советы, что президент Кеннеди не шутит, требуя убрать ракеты с Кубы, – напомнил ему Коллинз. – Угроза блокады, похоже, не испугала советское высшее командование и кремлевское правительство и не заставила их поверить, что Кеннеди говорит всерьез. Поэтому была задумана операция «Протуберанец» – сверхсекретный план, осуществление которого отрубило бы голову цыпленку. В операции было задействовано оружие столь мощное – так называемое «Оружие Судного дня», – что война закончилась бы, не успев начаться.

– Ты попусту теряешь время, Джек. Мне начинает надоедать история, которую я знаю не хуже твоего, – раздраженно отозвался канадец.

– Но есть кое-что, чего ты не знаешь, Панчи, глупый ты сукин сын! Это был блеф. Советам дали знать о задуманной операции «Протуберанец» прежде, чем она началась. Тем вечером им показали, как вылетели не один, а два самолета: один – с базы военно-воздушных сил «Маккорд» в штате Вашингтон, второй – с авианосца «Орискани» в Японском море. Высшее командование Советов знало, что у него нет защиты от бомбы вроде «Гипер-глайда». Оружие точного наведения такой мощности означало, что игра Советов проиграна. И они сложили руки, одураченные смелой и хорошо продуманной ложью. Итак, посуди сам, Панчи: ты явился сюда за малой толикой активного плутония, который поместили в эту оболочку, с тем чтобы установленные в грузовиках и микроавтобусах вокруг всех наших баз детекторы русских показали, что это настоящее оружие. Но на самом же деле под кожухом содержится ровно столько плутония, сколько хватит на освещение твоих прикроватных часов.

– Ты лжешь! – закричал Александер. – Зачем тогда Штаты истратили миллионы долларов на попытки отыскать бомбу?!

– Нет, Панчи, не лгу. Блеф продолжался и многие годы спустя. Нам нужно было заставить Советы поверить, что мы не из тех, с кем можно играть в покер. Они должны были понять, что угроза была серьезной и продолжает существовать… На тот случай, если когда-нибудь память о случившемся им изменит. Полковник Фарбо?

– Да, Джек?

Анри, смотревший на Панчи, перевел взгляд на Коллинза.

– Объясните ситуацию директору внутренней безопасности провинции Монреаль, будьте так добры.

– Я извиняюсь, мистер Александер, но рассказанная полковником история – правда, – подтвердил француз. – Вернее, это правда об обмане, в котором американцы за последнее время порядком поднаторели.

Фарбо снова взглянул на Коллинза и кивнул. Тот не шевельнулся – он не спускал глаз с Джонатана.

– Убейте француза! – закричал канадец.

Все три спецназовца и Сагли вздрогнули, услышав этот приказ, а Джек увидел в нем свой шанс.

Когда Менденхолл, Эверетт и Фарбо нырнули за укрытие, Коллинз движением бедра перекинул «АК-47» вперед и схватил оружие, только что висевшее вверх ногами поперек его спины в ожидании подходящего момента. Первые яркие вспышки выстрелов застали трех спецназовцев врасплох: только один из них успел повернуться к Джеку, и в следующий миг все трое получили пули в грудь. Когда спецназовцы упали, полковник направил оружие на Дмитрия, и тот мгновенно бросил свой пистолет. Джек склонил голову к плечу и поджал губы.

– Извините, – сказал он и всадил одну-единственную пулю в голову русского.

Александер не стал рисковать: он попятился назад, увлекая за собой Сару.

– Я убью ее, Джек! – разнесся по пещере его вопль. – Ты знаешь, что я это сделаю!

Коллинз поднял руку, остановив Менденхолла и Эверетта, которые встали и двинулись было вперед. Фарбо поднял один из упавших фонариков и посветил на Джонатана.

– Ты просто не умеешь останавливаться вовремя, Джек, – сказал тот уже спокойнее. – Что ж, пора тебе за это заплатить.

Но, к удивлению всех людей в пещере, Панчи не стал стрелять в Сару, а быстро направил пистолет на Линн, лежавшую без сознания рядом с Райаном. Александер нажал на спусковой крючок, и тут свет фонарика в руке Анри выхватил из темноты существо, в которое никто из собравшихся здесь людей раньше не верил.

Гигантская рука выдернула у Панчи оружие в тот миг, когда пистолет выстрелил. Запястье канадца переломилось пополам, Александер завопил, и в ту же секунду заложницу вырвали из его хватки. Она упала на землю, и Коллинз ринулся вперед. Фарбо не отвел фонарик, когда огромная тварь, возникшая за спиной канадца, схватила Панчи и вскинула его вверх.

– Господи… – ужаснулся француз, проведя по зверю ярким лучом.

Джек и Сара посмотрели на возвышающегося над ними гиганта и увидели не только мускулы, но и ум в его взгляде.

Гигантская обезьяна, давшая пищу мифам и легендам, которые рассказывались двадцать тысяч лет от полярного круга до Скалистых гор, стояла прямо, и никто из видевших ее глаза не усомнился бы в ее разумности. Держа обмякшего Панчи, она мгновение спокойно смотрела на людей, а потом заревела, и все в пещере поняли, что им бросают вызов – пусть кто-нибудь осмелится забрать то, что принадлежит теперь этому существу! Никто не шевельнулся, хотя видно было, как Менденхолл дрожит. Наконец обезьяна повернулась и шагнула в темноту, куда не достигал свет фонарика.

Уилл встал, сделал несколько шагов и сел на первое, что подвернулось ему на пути. Это оказался корпус бомбы «Гипер-глайд». Усевшись, промокший и замерзший молодой человек с благодарностью почувствовал под собой тепло, опустил голову на руки и попытался успокоить бешено стучащее сердце. Джек медленно встал и дотронулся до плеча лейтенанта. И даже Фарбо протянул нетвердую руку и прикоснулся к другому его плечу.

– Уилл, возможно, ты захочешь встать с ядерной бомбы мощностью в пятьсот мегатонн, – сказал ему Коллинз.

Менденхолл поднял глаза и печально посмотрел на своего полковника.

– Значит, бомба все-таки не блеф? – просто спросил он.

– Не блеф, – ответил Джек, выпустив плечо Уилла и подмигнув юному лейтенанту.

– Не могли бы вы помочь мне встать, полковник Фарбо? – повернулся тот к французу.

– Да, лейтенант, думаю, так будет лучше всего, – не отказался тот.

Эверетт подошел к Райану и Линн и увидел, что они начинают приходить в себя.

Джек поцеловал Сару в макушку, но это не помешало ей плюхнуться на землю, когда она полностью осознала опасность, грозившую ей в последние несколько мгновений. Коллинз подошел к сестре и поднял ее с земли, а Фарбо посветил фонариком на них обоих. Веки Линн затрепетали и поднялись.

– В детстве ты всегда ухитрялась засыпать в конце хороших кинофильмов, – улыбаясь, сказал Джек. – Или в страшные минуты закрыть глаза руками.

Девушка не ответила, молча обняв старшего брата.

– Итак, я снова что-то пропустил? – спросил Джейсон, пытаясь подняться.

Гримасничая, он сел и прислонился к стене подальше от бомбы.

Сара стояла, наблюдая за Джеком и его младшей сестрой, как вдруг услышала какой-то звук у себя за спиной. Она медленно повернулась, ожидая увидеть еще одно животное, но вместо этого обнаружила пожилого худого человека, который стоял прислонившись к стене. Его волосы были в диком беспорядке, а оправа очков так сильно погнулась, что непонятно было, как он ухитряется через них видеть. Ясно было, что он держится на ногах только потому, что прислонился к стене.

– Чарли! – ахнула мисс Макинтайр и потянулась, чтобы ему помочь.

– Будь я проклят! – изумился Карл и тоже ринулся на помощь. – Чем вы все это время занимались, черт побери? – спросил он, подбежав к профессору и почувствовав, как от него воняет.

– Я не собираюсь удостаивать вас ответом на этот вопрос, – сказал Элленшоу, оглядевшись по сторонам. – Вижу, мой спаситель и вас тоже выручил, неверующие.

Джек помог сестре сесть рядом с Райаном и подошел к Чарльзу. Лейтенант, который впервые по-настоящему разглядел Линн, вдруг подался к ней и поцеловал ее в опухшие губы. Это случилось так быстро, что она даже не смогла рассердиться, а только изумленно улыбнулась, оценивающе присматриваясь к невысокому гибкому пилоту.

– Извиняюсь, – сказал ей Джейсон. – Просто так здорово быть живым!

Элленшоу устало сел, радуясь, что вышел на свет, хотя его глаза уже настолько привыкли к темноте, что он и без того неплохо видел все, что делается в пещере.

– Я бы сказал, что существование Giganticus Pythicus теперь непреложный факт. Отныне он больше не относится к царству мифов и легенд. Кто-нибудь не согласен с моей теорией? – Чарли гордо окинул взглядом обращенные к нему лица и остался доволен тем, что все промолчали. – Хорошо. – Профессор улыбнулся, хотя было видно, как ему больно, когда Сара потрепала его по спине. – Полковник Фарбо? – повернулся он к французу.

– Я не собираюсь с вами спорить, профессор. После того, что я видел нынче вечером… – развел тот руками.

– Нет, полковник, я хотел сказать, что вы, возможно, захотите углубиться в пещеру… – ответил ему Элленшоу. – Тогда вы найдете две повозки и богато украшенный ларец, в котором лежало вот это.

Чарльз швырнул Анри небольшой предмет, который тот поймал и, посветив на него фонариком, улыбнулся.

– Вы собираетесь взять такую большую плату за то, что выполняете свой долг, полковник? – спросил Джек, заранее зная ответ.

Фарбо посмотрел на второго Близнеца Петра Великого в своей руке и ответил улыбкой на улыбку Джека:

– Я ведь плохой парень, помните?

Коллинз кивнул, довольный тем, что Анри по-прежнему остается все тем же знакомым ему Анри.

– Эй, а где девочка? – спросил вдруг Райан, оглядываясь по сторонам и светя вторым фонариком, подобранным с земли.

– Полагаю, юная Марла побежала туда, – сказал Чарли, показав на дальнюю часть пещеры.

Но никто не успел отправиться по следу Петровой, скрывшейся в темном подземелье: люди вдруг пораженно увидели, как у входа в пещеру возник сасквоч и с ревом шагнул на свет. На глазах у Коллинза и остальных он сердито пнул тела Сагли и его коммандос, отшвырнув трупы так, будто это были детские погремушки. Зверь, в длинные волосы которого были вплетены небольшие кости, снова взревел и саданул дубиной по каменной стене, выбив из нее могучим ударом камни и грязь.

– А я-то думал, они на нашей стороне, – сказал Менденхолл, рассматривая гигантского бигфута.

– Посмотрите на его бок. Его подстрелили, и рана, похоже, смертельна, – возразил Элленшоу.

Он двинулся было вперед, но Джек удержал его:

– Док, не думаю, что его заботит, кто именно его подстрелил. В данный момент он видит только нас.

Зверь взревел в третий раз. Когда он широко разинул пасть, все заметили кровь, текущую из его глотки из-за еще одной раны, которую не было видно. Гигантское животное снова взмахнуло огромной ногой и попало по «Гипер-глайду», послав его в каменную стену пещеры.

– Оу! – вскрикнул Джейсон и, схватив Линн, оттащил ее на несколько шагов.

Увидев это, животное снова взвыло, да так, что все поежились.

– Не двигайтесь! Оружие безопасно, пока не введен код, – сказал Коллинз, жестом велев Райану и Линн застыть.

Но когда эти двое замерли и уставились на зверя, тот, очевидно, счел их взгляды угрожающими. На сей раз, взмахнув дубиной, он ударил ею по кожуху большой бомбы… И стоило ему это проделать, как из бомбы выдвинулся внешний детонатор, и все увидели, что электронный циферблат «Гипер-глайда» ожил. Цифры были старого типа, какие были в ходу в НАСА в стародавние времена до появления светодиодов, и они принялись сменять друг друга, ведя обратный отсчет, начиная с пяти минут.

– Черт побери! – охнул Фарбо. Впервые ему изменило хладнокровие. – Полковник, похоже, вы довольно спокойно относитесь к сложившейся ситуации, – обратился он к Коллинзу.

Джек наблюдал за обратным отсчетом, но в данный момент его больше волновало разъяренное животное неподалеку.

– «Гипер-глайд» может вести отсчет сколько угодно, – отозвался он. – Даже если он и активирован, сдетонировать он все равно не сможет.

Стоило американскому полковнику заговорить, как зверь снова взревел, заглушив его голос. Животное качнулось и прислонилось к каменной стене, слабея из-за потери крови.

– Ну, и почему это нехилое оружие не сможет взорваться? – спросил Эверетт, тоже наблюдая за сасквочем.

– Потому что его спроектировали с тем расчетом, чтобы оно сработало на глубине трехсот футов. Это гигантский взломщик бункеров. Для безопасности местного населения бомба должна была уйти на три сотни футов в землю, прежде чем взорваться, – объяснил Коллинз.

Животное тем временем испускало последние вздохи. Оно закричало – голос его не очень отличался от голоса человека, чувствующего приближение смерти, – откинуло голову вбок и перекатилось по полу.

Люди в пещере заметно расслабились, а Джек направился к бомбе.

– Не хочу упорствовать, полковник, но вы ошиблись насчет того, что оружие нельзя активировать без кодов. Так почему бы вам не ошибиться и насчет этого? – спроси Анри, присоединившись к Коллинзу, который стал осматривать бомбу.

– Я не ошибся. Наверное, провода в бомбе проржавели и последовательность введенного кода нарушилась, – ответил тот. – А теперь смотрите сюда.

Джек показал на ряд маленьких цифр, виднеющихся под ведущими обратный отсчет большими.

– Они показывают абсолютную положительную или отрицательную высоту, – продолжил он разъяснения. – Цифры обратного отсчета должны совпасть с последовательностью цифр высоты, в данном случае это – минус триста футов. Другими словами, триста футов под уровнем почвы.

Фарбо стало легче дышать, когда он увидел, что Коллинз прав. По крайней мере, он очень на это надеялся.

– Что ж, думаю, все прояснится через четыре минуты. Но могу ли я предложить использовать это время для того, чтобы… – начал он, но его прервал очередной крик раненого зверя.

Зверь внезапно приподнялся и снова взревел, застав всех врасплох. В предсмертных муках он взмахнул дубиной, едва не задев обоих полковников. Те нырнули в сторону, уклоняясь от удара, и вместо того, чтобы угодить в них, дубина опять попала по «Гипер-глайду», отшвырнув его к стене. И на этот раз удар мог иметь катастрофические последствия: бомба сперва грянулась об пол, а потом перевалилась через край глубокой шахты, которую недавно обнаружил Райан. Джек метнулся вперед, чтобы перехватить оружие, но оно накренилось и рухнуло вниз.

Все ошеломленно застыли. Было слышно, как «Гипер-глайд» ударился о дно шахты далеко внизу, как раз в тот миг, когда животное уронило голову и испустило дух.

Коллинз перекатился на спину и в отчаянии уставился в потолок.

– Мистер Райан, повторите, насколько глубока эта шахта? – спросил он.

Джейсон сглотнул и наклонился над дырой в полу, а после с гримасой посмотрел на остальных:

– Очень глубока, полковник. Может, и все триста футов.

– Ну, вот и пришло время веселья, спасибо, Джек, – сказала Линн, безнадежно осев на пол.

Внезапно все услышали ворчание, а потом, повернувшись, увидели то гигантское создание, которое сбежало, утащив Александера. Зверь стоял, выпрямившись во весь рост, и наблюдал за людьми. Он снова заворчал, посмотрел на убитого сасквоча и перевел гневный взгляд с погибшего сородича на людей в пещере.

Элленшоу первым пришел в себя, сообразив, что перед ним тот самый художник, который спас ему жизнь после того, как его подстрелили. Профессор быстро потянулся, закрыл глаза и схватил животное за могучую руку. Тварь фыркнула, стряхнула руку Чарли и снова уставилась на мертвого бигфута. Ученый сделал еще одну попытку, и на сей раз зверь посмотрел на него сверху вниз, наклонился, разинул пасть, показав массивные резцы, и тяжело дыхнул в лицо Элленшоу.

– Ради бога, Чарли, что ты делаешь? Сейчас нам совершенно не до этого! – окликнул профессора Эверетт.

– Полагаю, я знаю, что делаю, – ответил тот.

Он снова потянул за волосатую руку, и в конце концов зверь послушался и пошел за ним. Животное чуть было не стукнулось головой о потолок высотой в двенадцать футов, когда Чарльз подвел его к дыре. Остальные быстро убрались с дороги. Стоя над дырой, Элленшоу показал вниз. Тварь фыркнула и снова заворчала, на сей раз куда более злобно.

– У нас нет времени, Чарли! – сказал Джек, поднявшись.

Он подошел к дыре, не спуская со зверя глаз на случай, если тот попытается напасть. Хотя какое это будет иметь значение, если «Гипер-глайд» сработает?

Не сводя глаз с животного, полковник обогнул его. Темно-карие звериные глаза следили за каждым его движением, а губы сасквоча оттопырились, обнажив острые зубы. Наконец Коллинз наклонился, заглянул в шахту и увидел лишь темноту.

– Джек, о чем ты думаешь? У нас нет времени! – воскликнула Сара, осторожно присоединившись к нему возле дыры. Она тоже не сводила глаз со стоящего рядом гигантского зверя.

Коллинз посмотрел на девушку, потом – на бигфута, покачал головой и улыбнулся:

– Какого черта! Я должен попытаться.

Он спустил ноги в дыру и уже собирался перевернуться, чтобы начать спуск, когда в глазах животного блеснула искорка понимания. Огромная тварь протянула руку, подняла Джека за шкирку и грубо вздернула себе на спину, а потом без предупреждения повернулась и прыгнула в дыру, хватаясь сильными руками за выбоины в стене шахты, чтобы не упасть.

Все были потрясены внезапным похищением полковника и его исчезновением.

Фарбо подбежал к дыре, швырнул вниз фонарик и услышал, как он упал где-то далеко внизу.

– Это не очень-то помогло! – крикнул Джек из темноты.

Анри посмотрел на уставившихся на него людей.

– Я просто подумал, что полковнику может это пригодиться… – пробормотал он. – Если нам повезет.

Все ждали, но из шахты не доносилось ни звука. Анри посмотрел на наручные часы и нахмурился. Он мог бы обойтись и без напоминания, что всего три минуты отделяют их от быстрой, но ужасной смерти. Интересуясь своей судьбой, Фарбо в последний раз заглянул в темную шахту.

– Сколько сейчас? – спросила Макинтайр, вместе с Линн поддерживая Райана.

– Осталось всего две минуты, – сказал Эверетт, положив руку на спину Менденхолла.

Внезапно из глубины шахты раздался рев.

– Дело плохо, – вздохнул Джейсон.

Он медленно сел, избавив девушек от необходимости его поддерживать, и стал ждать плавящего жара – вестника смерти.

Внизу послышалось ворчание. Фарбо заглянул в шахту и едва успел отскочить, когда зверь выпрыгнул из нее. Все невольно вскрикнули при внезапном появлении животного, которое приземлилось на полусогнутые ноги. Зверь встряхнулся и сбросил со своей спины полковника.

После этого сасквоч тут же направился к павшему собрату, а люди потрясенно уставились на Коллинза, который поднялся с пола и наклонился.

Все молча глядели на Джека, а тот стоял, упершись руками в колени, весь в крови с головы до рваных штанов. Уилл, Джейстон и Карл никогда еще не видели, чтобы он так тяжело дышал.

– Вот это был настоящий скоростной лифт в ад, – сказал наконец Коллинз.

– Я не хочу быть нетерпеливее всех, полковник, но не могли бы вы поведать о случившемся? Я имею в виду – наша смерть неизбежна или нет? – спросил Анри, не сводя глаз со зверя, стоящего на коленях неподалеку.

В конце концов француз понял, что гигантское животное просто горюет и не проявляет враждебности, и рискнул взглянуть на Джека.

А тот сделал глубокий вдох и наконец посмотрел на остальных. Когда он взглянул на Линн и Сару, улыбка медленно расползлась по его окровавленному лицу. Он откашлялся и протянул вперед правую руку – на ладони его лежало нечто напоминающее автоматический выключатель с болтающимися проводами.

– Отсчет велся даже не на последние секунды. Он дошел всего до одной минуты и трех секунд, – объявил полковник.

Большинству при этом замечании захотелось рухнуть на пол.

– Это животное – просто чудо. Оно доставило меня прямиком к «Гипер-глайду». Как будто чертова тварь знала, что нам нужно! Чарли, если кто-нибудь еще будет проедать вам мозги из-за вашего рода занятий, посылайте этих людей прямо ко мне.

Джек наконец выпрямился с помощью Сары и Линн, заставив усталого и страдающего Райана позавидовать ему и пожалеть о потере двух своих сиделок. Все замерли, когда огромное существо поднялось, держа на руках погибшего бигфута. Зверь снова заворчал и быстро направился в глубь пещеры.

– Пойдем за ним, – сказал Джек, обнимая обеих девушек. – Марла где-то там, давайте отыщем ее – и по домам.

– Там может быть сотня этих… Этих животных, Джек, – сказала Линн.

– Giganticus Pythicus, моя дорогая, – поправил ее Элленшоу, решив заступиться за открытый им вид.

– Да как ни назови, – отозвалась Симпсон. – Там может быть…

– Так и есть.Не сотни, а целые тысячи. Они живут здесь, на всех плато в этих лесах. Система пещер, наверное, тянется от Стикина до границы Аляски. – Чарли широко улыбнулся. – И юная леди действительно где-то там, в глубине пещеры.

Джек посмотрел на Эверетта и пожал плечами. Он взял один фонарик, а капитан – другой. Они должны были проверить, удастся ли найти девочку.

– А это брать? – спросил Карл, поднимая «АК-47».

– Нет, – быстро и коротко ответил Коллинз.

– Ладно, но я пойду с вами, – сказала Сара. – Ты передо мной в долгу, Джек, за то доверие, о котором просил.

– С чего ты взяла, малышка? – удивился полковник.

– С того, что… С чего ты взял, что Александер не нажмет на спусковой крючок, если решит, что все пропало?

Джек улыбнулся:

– Потому что Панчи из тех людей, которые всегда считают, что сумеют выпутаться из беды. Но я-то знал, что выпутаться ему не удастся.

– Ладно, но я все равно иду, – заявила мисс Макинтайр.

Коллинз кивнул. На самом деле он и не хотел оставлять любимую девушку.

– А вы все подождите здесь, – велел он остальным.

Затем Джек махнул Саре, и та, обхватив одной рукой его избитый торс, зашагала с ним рядом.

Чарли Элленшоу с улыбкой кивнул. Если люди вокруг него научились обходиться без оружия и рискнули принять природу такой, какая она есть (или какой вполне может быть), еще не все пропало!

* * *

Медленно продвигаясь вперед, они добрались до поворота. Джек шел впереди, за ним – Сара, а Эверетт замыкал шествие. Завернув за поворот, Коллинз увидел нечто смутно знакомое и вскоре понял, что это дышло повозки. Подойдя ближе, полковник заметил, что на земле что-то лежит, посветил туда фонариком и повернулся к своим спутникам.

– Кто-то потерял здесь деньги на завтрак, – с улыбкой сказал он, показав Саре и Карлу на сокровище Л.Т. Латтимера, поблескивающее сквозь столетнюю пыль.

На земле валялись мешки и лежало просыпавшееся из них золото. Было видно даже несколько аккуратных стопок двойных «золотых орлов». Наверное, Латтимер успел сложить монеты столбиками, прежде чем исчезнуть, оставшись только в воспоминаниях Элленшоу.

– Да, впечатляет! – кивнул капитан, уставившись на рассыпанные по земле миллионы.

Джек покачал головой и пошел дальше, светя фонариком влево и вправо. Он искал любой след, какой могла оставить девочка на мягкой земле, но видел только следы гигантского зверя, который прошел здесь со своей печальной ношей.

Приблизившись ко второй повозке, укрытой брезентом, Коллинз осветил ее и протиснулся мимо. Шагавшая сразу за ним Сара наткнулась на деревянный борт, и Карл, услышав треск ломающегося дерева, побежал, чтобы оттолкнуть ее в сторону. Когда они откинули брезент с бока повозки, Джек потянул их назад: из повозки попадали мешки, набитые золотыми «двойными орлами». Макинтайр первой заметила, что находится в повозке помимо мешков.

– Ого! – сказал Эверетт и присвистнул.

Среди мешков с золотом лежал обтянутый высохшей кожей скелет человека в клетчатой рубахе и подтяжках. Череп покойника выглядел так, будто его раздавили, а пустые глазницы таращились в никуда. Полковник увидел, что руки мертвеца обнимают два мешка с монетами. Казалось, что его мертвое лицо ухмыляется.

– Полагаю, это покойный мистер Латтимер, – сказала Сара, глядя на останки.

– Что ж, он получил то, за чем пришел, – отозвался Джек и потянул ее за руку.

Они оставили позади две повозки и Л.Т. Латтимера с его золотом.

Чем дальше люди шли вперед, тем сильнее чувствовалась влажность. Вскоре от главной пещеры стали ответвляться боковые тоннели.

Полковник начал уже подумывать, что им не удастся найти Марлу, как вдруг услышал звуки, от которых по спине у него побежали мурашки. Это был плач ребенка. Вернее, нескольких детей.

Эверетт показал на тоннель, уходящий вправо. Коллинз направил туда луч фонарика, взглянул на Карла и Сару и покачал головой:

– Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь чужой ввалился к моим детям. А существа Чарли, похоже, относятся ко многому так же, как люди.

– Полностью согласен, – ответил Эверетт.

– Смотрите! – прошептала Макинтайр.

Мужчины проследили за ее взглядом и увидели отпечатки маленьких ног, которые тянулись вверх по небольшому откосу и уходили в еще один коридор в пятидесяти футах над их головами.

– По крайней мере, следы не ведут в детскую, – сказал Джек, двинувшись туда.

Чем выше они поднимались по склону, тем больше становилось рисунков на стенах пещеры. На них были изображены сцены из семейной жизни – жизни не людей и даже не древних людей, а животных, с которыми полковник и его друзья повстречались нынче ночью. Сбор овощей и ягод, охота на небольших животных были изображены всеми цветами радуги, с яркими подробностями. Коллинза изумило то, что художник рисовал в разных манерах. Здесь поработала очень уверенная и талантливая рука, и, глядя на рисунки, все поняли, что имеют дело с созданием, развитие которого зашло куда дальше обычной эволюции животного мира. Люди как будто видели на этих картинах самих себя – такими, какими они были миллионы лет назад.

– Джек, посмотри сюда, – сказала Сара, рассматривая самую большую картину.

Коллинз посветил в ту сторону и удивился, увидев подробное и красочное изображение большой птицы – орла.

– Почему у него две головы? – спросила девушка.

Коллинз осмотрел рисунок и почувствовал в нем нечто знакомое. Орел, нарисованный красным и желтым, был изображен с раскинутыми крыльями и глядящими в разные стороны головами. Джек не знал, какие растения сасквочи использовали для изготовления красок, но цвета были очень насыщенными.

– Понятия не имею, отчего у него две головы. Но почему в таком месте это должно казаться странным? – пожал плечами полковник.

– Довод принят, – сказала Сара и вслед за Джеком двинулась дальше.

По мере того как они поднимались, воздух становился другим – более прохладным и свежим по сравнению с гнетущей атмосферой пещер, расположенных ниже.

Внезапно Коллинз остановился и выключил фонарик. Мисс Макинтайр тоже увидела впереди свет.

– Наверное, уже рассвело, – сказал Эверетт, остановившись рядом с ней.

– Слушайте! – проговорил Джек, склонив голову к плечу и подавшись туда, откуда лился тусклый свет.

– Как будто кто-то плачет или стонет, – удивленно сказала Сара.

Полковник двинулся вперед, и она потянулась к нему, внезапно поняв, что ее естественному любопытству есть предел. Коллинз поднимался к маячившему впереди свету, и его спутники шли за ним, причем Карл жалел, что не прихватил с собой автомат – просто спокойствия ради.

Впереди показался выход из пещеры, а за ним раздавались такие печальные звуки, что у Джека по спине пробежал холодок. Это напомнило ему Могадишо и обряд во время похорон сорока семи детей, убитых военачальником. Так матери оплакивают своих детей – или жены своих потерянных мужей.

Подойдя к широкому проходу, открывавшемуся на вершину плато, полковник притянул Сару к себе. Вместе с Карлом они выглянули из пещеры и замерли.

То, что они увидели, мог бы изобразить какой-нибудь древний летописец. Коллинз читал иллюстрированные книги о том, как племена американских индейцев чтили своих мертвых, и все равно развернувшаяся перед ним сцена была одним из самых фантастических зрелищ, которые он когда-либо видел.

Первое, что бросалось в глаза, – это деревья. Деревья, на которых висели тела гигантских обезьян, убитых нынче ночью русскими наемниками. Джек насчитал три огромных животных, поднятых на самые высокие ветви.

– Смотрите! – сказала Сара, показав на что-то с возвышения, на котором они стояли.

Животные (Джек прикинул, что их были сотни) стояли вокруг и наблюдали, как самые большие из них поднимают тела на густые верхушки деревьев. Почти сразу Коллинз разглядел бигфута, который недавно их спас, – тот поднял на дерево тело своего сородича, умершего в пещере от ран. Похоже, полковник и его друзья стали свидетелями того, как отец оплакивает сына.

– Это у них индейцы переняли свои похоронные обычаи? – спросила Макинтайр, ни к кому не обращаясь.

Стонали и плакали в основном те бигфуты, которые остались на земле. Некоторые из них сидели, другие – стояли, но все они явно чувствовали утрату, какую время от времени переживают все создания в мире.

Когда три тела были пристроены на верхних ветвях, огромные звери примотали их длинными кожаными или сыромятными ремнями, чтобы трупы не упали. Удивительно, что гигантские звери были достаточно разумны, чтобы разработать церемонию прощания с мертвыми и искренне оплакивать их. Это помещало их на вершину звериного царства и делало лишь немногим менее развитыми, чем homo sapiens. Они и впрямь знали и понимали, что такое смерть.

– О господи… – сказал кто-то за спиной Коллинза.

Полковник и остальные обернулись и увидели Чарли Элленшоу, который тоже смотрел вниз, на плато.

– Я бы отдал правую руку за видеокамеру! – сказал профессор и вытер слезу, стекавшую по его морщинистой щеке.

– Джек, в это трудно поверить, – сказал Карл, качая головой.

На протяжении как минимум десяти миль на деревьях, что росли на вершине плато, висели останки тысяч существ. Некоторые кости были старыми, другие – совсем древними, а несколько существ, похоже, умерли не так давно. Останки были привязаны к верхушкам деревьев на многие мили вокруг.

– Как давно они здесь? – спросила Сара.

Коллинз только покачал головой.

Церемония завершилась. Люди увидели, как самые крупные звери спрыгнули с нижних ветвей, надежно привязав мертвых к верхним. Потом сасквочи двинулись прочь небольшими группами – наверное, семьями. И исчезли почти мгновенно, слившись с кустами и деревьями гор.

Джек, Сара и Карл печально молчали, став свидетелями того, что современный человек принес природе своего мира.

Когда Коллинз снова посмотрел вниз, на плато, сердце его застыло.

– Будь я проклят, – пробормотал он.

Сара, Чарли и Эверетт проследили за его взглядом и тоже это увидели. На том самом месте, где минуту назад были сотни гигантских тварей, стояла на коленях Марла. Ссутулившись, она молилась над лежащим на земле мертвым телом.

– Господи! – сказала Макинтайр. – Это же Хелена, ее бабушка…

* * *

Спустя двадцать минут Джек, Сара, Элленшоу и Эверетт перевалили через уступ и присоединились к Марле на вершине плато. Девушка перестала молиться и молча смотрела перед собой. Когда мисс Макинтайр прикоснулась к ее плечу, та просто положила ладонь поверх ее руки.

– Милая, как здесь оказалась твоя бабушка? – спросила Сара.

Петрова потрепала ее по руке и обернулась.

– Следующие Позади перенесли ее сюда из дома, – ответила она тихо.

– Следующие Позади? – переспросил Карл.

Марла наконец встала. Она безутешно плакала, так же как только что плакали гигантские обезьяны. Вытерев грязное лицо, девушка посмотрела на Эверетта.

– Так называют их старики. Следующие Позади, – объяснила она. – Говорят, имя это сохранилось с тех давних пор, как люди явились сюда из Азии… Тысячи лет назад, когда человек в последний раз был вынужден перебраться на этот континент из-за начавшейся в Азии засухи и наступления льдов. Легенда гласит, что эти существа шли за кланом переселенцев, и с тех пор они всегда следуют за людьми.

– Марла, почему они принесли твою бабушку сюда? – спросил Джек.

Юная девушка долго с любопытством смотрела на него, потом повернулась лицом к восходящему солнцу.

– Я счастлива, что ты спасся от тех людей… Тех русских.

Полковник не стал спрашивать, почему она не ответила на вопрос. Он молча взглянул на Сару и Карла и стал ждать, когда девушка примет решение. Выражение, с которым Петрова посмотрела на них минуту назад, заставило Джека быть терпеливым.

– Остальные… – Марла быстро взглянула на Джека. – Твоя сестра – она в порядке?

Коллинз молча кивнул. Он видел, что Марла приготовилась безмолвно выразить ему сочувствие, если бы узнала, что с Линн случилась беда. Было ясно, что эта девочка всю жизнь имела дело со смертью и скорее понимала ее, чем боялась.

Петрова потянулась, взяла полковника за руку и пошла вперед. Сара взглянула на Карла и Чарли, и они медленно отправились следом.

Примерно через четверть мили Марла ввела их в рощу молодых деревьев, окруженную гораздо более древними соснами. Вслед за ней все прошли на поляну, где Джек остановился, чтобы Петрова могла пойти дальше одна. Но она тоже остановилась и обернулась. Тогда, подождав Сару, дока и Карла, Коллинз вместе с ними медленно догнал девушку: она стояла перед пятью наполовину зарытыми в землю камнями, над которыми нависали небольшие кусты.

– Моя бабушка не разрешала мне приходить сюда в одиночку, – сказала девушка. – Она всегда опасалась Следующих Позади. Она говорила, какими бы смышлеными мы их ни считали, все равно они по природе своей животные.

Марла повернулась и улыбнулась. Все молча ждали, когда она скажет, зачем их сюда привела.

– Бабушка будет похоронена здесь, рядом с моей мамой, отцом и остальными членами моей семьи.

– Марла, – сказала Сара, отстранив руку Джека, который попытался помешать ей заговорить, – почему они похоронены здесь, а не рядом с твоим домом?

– Чтобы быть в безопасности… от субъектов вроде тех, что недавно сюда явились. Такие люди всегда будут – люди, которые стремятся присвоить себе чужое.

Все смотрели, как Петрова отвела ветви от первого из надгробий. Индейцы тлинкиты выреза́ли такие надгробия всякий раз, когда приходилось хоронить одного из членов ее семьи. Обитатели долины Стикин хранили тайну в своих сердцах, и известна она была лишь немногим.

Джек шагнул вперед и увидел имена на первых двух камнях, которые до этого скрывали ветви кустов, – имена родителей Марлы. Она любовно провела рукой по холодному камню, встала, отошла на несколько шагов и сказала:

– Сара рассказывала, что вы и ваши товарищи все время сталкиваетесь с вещами, которые поразили бы весь остальной мир. Поэтому, возможно, вы сохраните секрет. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы убедить вас хранить тайну: поделиться тем, что было известно почти сотню лет лишь моей семье.

Петрова начала выдергивать небольшие кусты, стоявшие на страже перед последними тремя надгробьями. Судя по виду девушки, она хотела сделать это чуть ли не с рождения – возможно, чтобы познать саму себя и найти объяснение своему существованию.

Когда появилось первое вырезанное на камне имя, Джек шагнул вперед и, прочитав надпись, удивленно приоткрыл рот.

– «Полковник Иосиф Петров, любимый муж, слуга царя Николая, умер 25 сентября 1955 года», – повторил он прочитанное вслух.

Коллинз обвел взглядом своих спутников – все они стояли как громом пораженные.

Когда Марла убрала кусты от двух последних камней, в глазах Джека засветилось понимание: наконец-то прояснилась вся история с рыбацким поселком, золотом и Близнецами Петра Великого. Вырезанные на камне слова были четкими и потрясли его до глубины души:

«Великая княжна Анастасия Николаевна Романова.

Любимая жена Иосифа Петрова.

Родилась 5 июня 1901 года. Умерла 18 февраля 1956 года».

«Царевич Алексей Николаевич Романов.

Любимый сын Николая Второго и Александры.

Родился 12 августа 1904 года. Умер 3 марта 1919 года».

Петрова наконец повернулась к Джеку, профессору, Саре и Эверетту и улыбнулась, почти смущенная тем, что им показала.

– Они не заслужили разлуки с матерью, отцом и сестрами, с какой бы целью их ни разлучили, – прошептала она. – Мой прапрадедушка Николай должен был понимать, что без семьи человек – ничто.

Джек сглотнул, утратив дар речи. Мисс Макинтайр смахнула слезу, глядя на имена на камне. Пораженный Чарли горевал и о потере девушки, и о ее давно почивших предках.

Эверетт обнял Марлу одной рукой.

– С тех пор как моя семья появилась здесь, она взяла на себя великое, более чем великое дело: защиту обитающих здесь диких животных. Видите ли, раньше эти существа скитались по равнинам от Канады до Мексики, но теперь у них есть только это. – Петрова обвела рукой все вокруг. – Однажды мы потеряли наш дом из-за своего высокомерия и классовой спеси и никогда уже больше его не вернем.

– Наследный принц Алексей – твой двоюродный прадедушка, а Анастасия – твоя прабабушка, – пробормотала Сара, не в силах отвести взгляд от надгробных камней.

– Вы как-то раз сказали, что хорошо умеете хранить секреты. Надеюсь, это правда, – проговорила Марла и с печальной улыбкой двинулась прочь, чтобы похоронить свою бабушку рядом с ее потерянной для истории семьей.

Джек молча поклялся, что этот секрет будет сохранен.

Эпилог

Лэнгли, штат Вирджиния. Две недели спустя

Линн Симпсон с рукой на перевязи сидела в задней части директорского кабинета. Она перенесла двадцатичасовую хирургическую операцию, потому что рука у нее воспалилась после проделанной Сагли варварской ампутации. Девушка терпеливо ждала, глядя в затылок своему боссу.

Нэнси Гроган каждые несколько минут поворачивалась к ней и улыбалась. Как и сама Линн, Нэнси вместе с директором ЦРУ Хэрмоном Истербруком дожидались начала «Судного дня». Директор, пригласивший кое-кого в свой кабинет, сидел молча, пока не прозвучал сигнал. Тогда он ударил по кнопке селектора, и раздался голос его секретаря:

– Мистер Розен здесь, сэр.

– Пусть войдет. И отдайте приказ, который я оставил вам раньше.

– Уже в работе, сэр.

Истербрук снова опустился в кресло.

В дверь постучали, и на пороге появился улыбающийся Стэн Розен, заместитель директора по операциям.

– Вы хотели меня видеть?

– Войдите, пожалуйста, Стэнли.

Розен вошел, закрыл за своей спиной дверь, кивнул Нэнси Гроган и тут заметил девушку в дальнем конце кабинета. Узнав ее, он снова улыбнулся:

– Мисс Симпсон, я слышал, что вы возвращаетесь в свой отдел, но думал, вы возьмете больше времени на отпуск, чтобы подлечиться.

Линн ответила улыбкой на его улыбку:

– Я бы так и сделала, но брат убедил меня вернуться пораньше. Он сказал, что я захочу присутствовать при закрытии моего дела.

– Брат? – переспросил Розен.

Он наконец сел, продолжая глядеть на девушку.

– Ах да, полковник Коллинз, сверхзагадочный человек… – протянул он.

– Не такой сверхзагадочный, как вы нас уверяли, Стэн, – сказал Истербрук. – Честно говоря, полковник Коллинз объявился и проделал за нас часть нашей работы. И он хотел объяснить вам, что именно ему удалось обнаружить.

– Мне? А зачем мне что-то объяснять? – спросил Розен, начиная слегка тревожиться.

– Полковник Коллинз, вы на линии, сэр? – спросил Хэрмон по громкой связи.

– Само собой, мистер директор, – отозвался Джек Коллинз из кабинета своего начальника в Неваде. – Мистер Розен, как поживаете?

– Прекрасно, полковник, – отозвался Стэн. – Боюсь, я не имел удовольствия…

– Само собой, не имел, удачливый сукин сын. Я просто хотел услышать ваш голос и запомнить его. И я всегда буду помнить, что ваши планы разрушила моя младшая сестра. А теперь, полагаю, она хочет кое-что вам сказать. Линн, увидимся на День благодарения.

– Спасибо, Джек, и, между прочим, я жду, что ты приведешь с собой Сару, – ответила мисс Симпсон.

– Всенепременно. Наслаждайтесь, мистер Розен.

Связь с Группой «Событие» прервалась.

– Чем я должен наслаждаться? – спросил Стэнли Розен, чувствуя себя крайне неуютно. – И мне не нравится, что с заместителем директора ЦРУ может говорить подобным образом полковник армии Соединенных Штатов.

– Поверьте, может, предательский вы ублюдок, – сказала Линн.

Поднявшись, она подошла к Розену и ловко швырнула ему на колени фотографии.

– Узнаете?

Розен посмотрел на фотографии, потом – на девушку.

– Да, это фотографии Сагли и Деоновича, сделанные в тот момент, когда они проходили через аэропорт Сиэтла, – кивнул он.

– Те самые фотографии, которые вы передали Нэнси Гроган. Верно, Нэнси? – повернулась Симпсон к своей начальнице.

– На самом деле их переслал вам сам Сагли на личный компьютер, который стоит у вас дома, – сказала мисс Гроган. – Вы считали этот компьютер таким засекреченным, что думали, будто ЦРУ никогда его не взломает. Но, к счастью, брат Линн – гений по части таких вещей. А может, гений кто-то из тех, с кем он работает, не знаю. Когда вы передали мне фотографии, это казалось отличной подмогой. Таким же чудом, как если бы мне предложила их сама Мэрилин Монро. Вы подонок, Стэн.

– Я не буду говорить без своего адвоката, – тут же заявил Розен, вставая.

– Сядь, Стэнли. У тебя будет адвокат, – проговорил Истербрук, смерив коротышку взглядом с ног до головы.

– Вы работали напрямую с Панчи Александером и известили его, что я отправилась в Монреаль тем утром, когда там устроили засаду, – сказала Линн. – А потом снабдили его кодами доступа к архивам АНБ, что напрямую привело его к информации о проекте, известном как «Протуберанец»…

– Вы все сумасшедшие! Вам лучше приготовить доказательства всего этого! Я ничего не знаю ни о каком «Протуберанце»! – уже не сдерживаясь, нервно воскликнул Стэн.

– Мисс Гроган, мисс Симпсон, вы слышали, как этот человек произнес слово «Протуберанец»? – спросил Истербрук.

– Да, – ответили в один голос обе женщины.

– Ну и что с того? – еще сильнее разволновался Розен.

– Мистер президент, вы на линии? – спросил директор.

– Да, – раздался голос из интеркома.

– Вы слышали, как мистер Розен произнес название сверхсекретного проекта под названием «Протуберанец»?

– Да, мистер директор, отчетливо слышал.

– Мистер Розен, вы арестованы за предательство Соединенных Штатов.

– За что?! – в шоке обернулся к Линн Стэнли. – Вы ни черта не сможете доказать! Компьютер может лгать так же, как человек, и на суде такие обвинения будут разбиты в пух и прах, тем более учитывая наш род службы.

– О, вы арестованы не за то, что сделали со мной в Монреале, мистер Розен, – отозвалась девушка. – Вы арестованы за шпионаж. Видите ли, всего десять человек за пределами Белого дома знали название «Протуберанец», следовательно, вы должны были просматривать секретные президентские документы. Президент Кеннеди сделал проект «Протуберанец» сверхсекретным, но вы магическим образом узнали это название и произнесли его вслух, свидетелем чего был сам главнокомандующий – ergo, вы предатель.

Линн выдержала паузу, а потом улыбнулась и наклонилась к потрясенному Розену:

– Наша маленькая святая ложь, сэр. Привет от президента Соединенных Штатов и моего старшего брата Джека.

Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада

Отчет, представленный профессором Чарльзом Хиндершотом Элленшоу Третьим, был одним из немногих отчетов, которые застали шестнадцать начальников отделов Группы «Событие» врасплох. Люди сидели завороженные рассказом криптозоолога, а тот детально описывал заново открытую и задокументированную форму жизни, известную как Giganticus Pythicus, или бигфут.

Джек, Сара и Карл тоже были здесь и болели за Чарли, наконец-то заслужившего уважение собравшихся в конференц-зале скептиков. Раньше у этих его коллег всегда находились язвительные замечания, когда беловолосый профессор проходил мимо, но больше они не будут говорить колкости за его спиной.

Элленшоу закончил свой отчет, и директор Найлз Комптон первым встал и принялся аплодировать. В заключение Найлз выразил уверенность, что профессор получил бы Нобелевскую премию, если бы о его открытии узнал весь мир.

– Чарли, спасибо. Все свободны, кроме полковника Коллинза и капитана Эверетта, – сказал Копмтон после этого.

Начальники отделов встали, чтобы уйти, и не один и не два из тех, кто раньше сомневался в Элленшоу, подошли, чтобы пожать ему руку. Не забыли об этом и все сотрудники его отдела. Каждый из этих людей играл теперь роль смиренного коллеги.

Сара улыбалась, покинув конференц-зал. Она собиралась отправиться в свою аудиторию, когда увидела, что Уилл Менденхолл сидит за столом Алисы Гамильтон, заполняя в ожидании своих боссов какие-то бумажки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Макинтайр, с улыбкой остановившись перед ним.

Менденхолл сердито поднял глаза:

– Заполняю претензии по страховке, что же еще?

– Страховке чего? – спросила девушка, присев на краешек старого стола.

– Проклятого разбившегося самолета Алисы… Детка, ну и взбеленилась же она!

– А почему этим не занимается Райан?

Уилл раздраженно отложил пачку бумаг.

– Потому, лейтенант Макинтайр, что она держит его у себя дома! Райан помогает сенатору записывать его мемуары.

– А ты чего хотел? Любишь кататься – люби и саночки возить, – усмехнулась Сара.

– Да как скажешь. Но я-то что такого сделал, чтобы на меня свалили всю эту писанину? Я не разбивал самолетов и не сжигал кухню Алисы!

– Что? Кухню? – переспросила девушка, очень стараясь не рассмеяться.

– Да, кухню! Именно поэтому я заполняю второй комплект страховочных бумаг: пока Алиса доставляла нас на самолете в Л. А., сенатор поджег ее кухню. Похоже, он совсем забыл о запеканке в духовке или что там у нее пеклось… Господи, ну и разозлилась же она!

Несколько начальников отделов остановились и посмотрели на залившуюся смехом Сару Макинтайр, а потом перевели взгляд на Уилла Менденхолла, который сердито смотрел на нее.

* * *

Найлз, взглянув на отчет Коллинза, поместил его в личное дело полковника. Потом он посмотрел на стоящих перед ним мужчин:

– Я рад, что ты вернул сестру, Джек. Президент посылает свои… В общем, он тоже счастлив.

– А как насчет того, чтобы объявить, кем на самом деле был Панчи Александер? Объявить его предателем? – спросил Коллинз. – Это может помочь повернуться лицом к проблеме с франкоговорящей Канадой.

– Панчи Александера? – спокойно переспросил директор. – А что с ним такое?

Джек понял. Это событие вычеркивалось из прошлого. Канадское правительство объявит Александера пропавшим без вести – и дело с концом.

Команда ликвидации последствий при происшествиях с ядерным оружием была тайно отряжена в место к северу от рыбацкого поселка Вахачапи и обнаружила там разбившийся самолет. Были найдены и пилот, и его груз, после чего останки коммандера Джона Чарльза Филлипса с почестями возвратили его семье после того, как он сорок восемь лет числился пропавшим без вести. Его родные наконец смогли перестать горевать о сыне, отце и муже, сгинувшем на войне, так никогда и не ставшей горячей – благодаря таким людям, как он.

Что же касается обитавших в тех краях бигфутов, то после того как Джек и остальные забрали «Гипер-глайд» из пещеры и спрятали возле Стикина, этих животных никто больше не видел.

– Директор, – откашлявшись, сказал Эверетт, – а как насчет мест к северу от реки Стикин? Что мы можем сделать, чтобы защитить их от вторжения посторонних?

Найлз поджал губы и перевел взгляд с Карла на Джека:

– Ничего.

– Но…

– Капитан Эверетт, если мы будем убеждать канадское правительство взять эти места под охрану, гарантирую, что об обитающих там созданиях пойдет молва. И что тогда? Тогда им конец. Я предоставил решать этот вопрос Чарли Элленшоу, и тот велел оставить все как есть. Giganticus Pythicus прожил тысячи лет без нашей помощи, и Чарли считает, что эти создания смогут обойтись без нас и дальше.

Комптон встал, надел очки, обогнул стол и положил руку на плечо Эверетта.

– Не беспокойтесь, капитан, я не буду ставить вам в упрек вашу заботу, – добавил он. – А теперь, Джек, позволь спросить – что сталось с нашим старым другом Анри Фарбо?

Коллинз покачал головой:

– Этот сукин сын сбежал от нас после того, как заполучил не только второй бриллиант, но и первый, в поисках которого перерыл весь русский лагерь. Он украл одну из лодок и взял один из наших вертолетов, поэтому, полагаю, не только снова улизнул, но и похитил драгоценностей примерно на миллиард… Не говоря уж о дорогостоящем снаряжении.

– Наверное, на сей раз мы должны закрыть на это глаза, – вздохнул директор. – Тем более что теперь его разыскивает собственное правительство, так и не получившее от него заключительного рапорта о том, что было обнаружено и чего обнаружено не было.

– А почему они так из-за этого разозлились? – спросил Джек.

– Потому что он позвонил им и предложил купить его секретное донесение за пятьдесят миллионов франков, если они не хотят, чтобы он опубликовал его бесплатно.

Коллинз и Эверетт рассмеялись.

– Твоя сестра вернулась к работе? – спросил Джека Найлз, подойдя к своему креслу и включив большой монитор, расположенный в передней части конференц-зала.

– Да, сэр, она получила в Лэнгли новый отдел, по собственному выбору. Будет руководить отделом расследований международных преступлений, в основном помогая в розыскных делах Интерполу.

– Только не говори мне, что…

– Угу, она сказала, что ее заинтриговал полковник Анри Фарбо, поэтому она идет по его следам.

– Что ж, в будущем она может спасти нас от кое-какой головной боли, – сказал Комптон и подрегулировал большой монитор.

Коллинз и Эверетт встали.

– Вполне вероятно, так и будет… Если это все, Найлз, нас ждет работа – надо кое-что наверстать, – сказал полковник.

– Секундочку, Джек. Мне подумалось, это тебя заинтересует, – остановил его директор.

Коллинз остановился и повернулся к монитору. Сперва на нем появилась таблица загрузки, потом он засветился. Суперкомпьютер «Европа» перехватил сигнал из центральной части Тихого океана – транслировался «Вечерний выпуск последних известий» CBS. Вскоре картинка прояснилась, и на фоне какой-то строительной техники, на которой развевались флаги Америки и Японии, появилась женщина-репортер.

– Этим вечером профессор истории Эйлин Сантос из Колорадского университета совместно с Императорским Японским историческим обществом опубликовал данные, подтверждающие, что останки, найденные судебно-медицинской поисковой группой штата Колорадо пять дней тому назад, ранним утром первого августа, принадлежат знаменитой женщине-авиатору Амелии Эрхарт, – стала рассказывать журналистка. – Сообщается, что тело ее было укрыто американским флагом и лежало рядом с останками ее штурмана, Фреда Нунана. Останки извлекли из давно забытых песков этого маленького острова, положив конец загадке ее исчезновения более чем…

Найлз выключил монитор и сел. Мгновение он наблюдал за полковником, потом откашлялся:

– Она на пути домой, Джек. После стольких лет ей должны будут воздать по заслугам, и теперь ты сможешь смотреть на себя в зеркало, зная, что твои труды кое-что значат… Даже если в результате ты всего лишь приводишь обратно домой девочку или женщину.

Джек глубоко задумался, потом медленно поднял глаза и кивнул.

– Как и в случае с детьми Романова. Думаю, о них тоже можно сказать, что они дома, – сказал Найлз, обошел свой стол и открыл для полковника с капитаном двери конференц-зала.

– Да, – сказал Коллинз и повернулся, чтобы уйти.

– Там мы их и оставим, – улыбнулся Комптон. – Некоторые вещи следует хранить в секрете.

Когда Джек и Карл ушли, Найлз закрыл дверь, подошел к своему креслу и открыл папку, помеченную «Событие 19908757». Он посмотрел на фотографию во внутреннем кармашке и невольно улыбнулся Марле Петровой. Потом взглянул на фотографию на странице напротив, на которой была запечатлена Анастасия Романова. Две юные девушки были похожи, как близняшки.

Комптон покачал головой и закрыл папку. Настоящая красота заключалась не в Близнецах Петра Великого, а в двух других близняшках, куда более драгоценных.

– Воистину иногда история бывает хороша такой, какая она есть, – сказал директор сам себе.

Снаружи конференц-зала на седьмом уровне Группа «Событие» готовилась вернуться к обычному режиму работы, о чем было доложено президенту Соединенных Штатов.

Да, жизнь продолжалась, и некоторые секреты будут вечно храниться в песках под пустыней Невады.

Дэвид Линн Гоулмон Наследие Луны

David Lynn Golemon

Legacy

© 2011 by David L. Golemon. Published by arrangement with St. Martin’s Press LLC. All rights reserved

© Перевод на русский язык. М. Молчанов, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Э“», 2016

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Пролог Перед ликом Господним

23 февраля 2007 г.

Неказистая древняя лачуга нелепо смотрелась на фоне стоявшего рядом новехонького двухэтажного дома. Его построили на доходы от золотой жилы, которую нашли в горах Суеверий пару лет назад. Старик и его жилец провели в новом доме ровно семьдесят два часа и пришли к выводу, что такая роскошь не для них. К вящему неудовольствию взвода военной полиции и службы безопасности, патрулировавших округу, Гас Тилли вместе со своим малюткой-другом снова перебрались в лачугу. Хотя ее отремонтировали и добавили кое-каких приятных мелочей, в частности новые светильники и две кровати, сквозь щели в стенах по-прежнему задувал холодный зимний ветер.

По оценкам близких к правительству источников, у Гаса Тилли насчитывалось сбережений на сумму около 160 миллионов долларов, однако старик по-прежнему каждый день трудился в Затерянных копях Голландца. Иногда ему помогали жилец и парень из соседнего городка Чатос-Крол по имени Билли Даус. Он, правда, мог работать только по выходным да на каникулах, остальное время занимал колледж. Учебу оплачивали за счет доходов от шахты.

Правительство США официально передало Затерянные копи Голландца, случайно обнаруженные в пустыне в 2006 году, во владение Гаса за «неоценимую помощь, оказанную при проведении спецоперации». Впрочем, одним лишь золотом присутствие обширного военного контингента, который охранял не только шахту, но и лачугу с пустующим домом, не объяснялось. На самом деле главной ценностью, доверенной Гасу, был малютка-пришелец. Старик целыми часами просиживал с новоиспеченным другом на многочисленных консультациях на авиабазе «Неллис» в пустыне штата Невада за много сотен миль отсюда. В ходе этих консультаций малыш сообщил ценнейшие сведения, пролившие свет на события, что начались еще при президенте Гарри Трумэне и достигли апогея в битве с Уничтожителем в 2006 году, унесшей сотни жизней.

О существовании крохи – как ключевому звену сверхсекретной операции «План Блау», ему даже присвоили кодовое имя – знал крайне ограниченный круг людей. Мэхджтик, или Мэчстик[1], как его называл Гас, стал самым ценным существом на свете. Доступ к нему имели только президент Соединенных Штатов, глава Объединенного комитета начальников штабов и члены секретного подразделения 5656 – они же и распоряжались полученными сведениями, которые были призваны защитить мир от грозившей ему опасности. Опасность эта уходила корнями в одну ненастную ночь 1947 года, когда над городком Розуэлл, штат Нью-Мексико, потерпела крушение летающая тарелка.

Из кроватки в левом углу комнаты донеслось хныканье. Гас Тилли перекатился в огромной постели, поднял голову и посмотрел на малютку, беспокойно ворочавшегося под шерстяным одеялом. Мэчстик яростно сучил ногами и руками, но потом вроде как успокоился. Рядом с кроваткой горел его любимый ночник с Микки-Маусом. Постепенно инопланетянин перестал вертеть своей большой зеленой головой, ручки и ножки обмякли, однако в тусклом освещении старик увидел, как под миндалевидными веками бегают глаза: крохе снился сон. Такое случалось очень редко, и только когда Мэчстик чувствовал приближение врага, которого все называли просто «серые».

Гас уже собрался было лечь, как вдруг одеяльце Мэчстика полетело на пол, пришелец вскочил и, уставившись на стену лачуги, завизжал. Тут же распахнулась дверь, заставив Тилли подпрыгнуть в кровати, и в комнату вошли двое военных в штатском, на ходу снимая девятимиллиметровые «беретты» с предохранителя. Убедившись, что все в порядке, – за исключением подотчетного им крохи-инопланетянина, издающего нечеловеческие вопли, – охранники растерянно переглянулись, и один из них потянулся к выключателю.

– Не надо! – шикнул на него Гас. – Никакого света. Он все еще спит.

Откинув одеяло, 84-летний старик выбрался из просторной кровати и, кряхтя, присел рядом с пришельцем. Присмотревшись, охранники увидели, что пижама Мэчстика, разукрашенная ковбоями и индейцами, насквозь промокла от пота.

Гас осторожно взял жильца за крохотную ручонку с длинными пальцами и потряс.

– Эй, малыш, проснись!

Мэчстика трясло, он уставился на противоположную стену, будто видел за ней что-то, недоступное человеческому взору. Ледяной ветер, бушевавший снаружи, с воем просачивался между досок, усугубляя тревожность происходящего.

– Ну же, дружок, очнись. Не пугай старину Гаса.

Мэчстик моргнул и снова пронзительно завизжал – такого крика Тилли не слышал с 2006 года. Инопланетянин был до смерти напуган.

Один из охранников – тот, что повыше, – обратился к Гасу:

– Может, связаться с директором Комптоном?

Старик пропустил вопрос мимо ушей и провел огрубелой ладонью по зеленой щеке Мэчстика.

– Будет, малыш… Гас рядом, он тебя в обиду не даст.

Наконец взгляд пришельца прояснился. Из правого глаза выкатилась огромная слеза и упала на желтую пижаму. Мэчстик часто замигал, затем вдруг широко раскрыл глаза и уставился на морщинистое лицо Тилли.

– Ну-ну, кроха. Это же я, Гас.

Маленький инопланетянин вгляделся в лицо друга, смежил веки и накрыл своей ладошкой руку старика.

– Они близко, Гас.

Сердце Тилли замерло. Он прикрыл глаза и покачал головой.

– Так и знал, что не обошлось без этих ублюдков.

– Луна…

Тилли открыл глаза. Мэчстик снова уставился в пустоту перед собой.

– Ты о чем?

– Луна.

Гас повернулся к высокому:

– Вызывай своего Комптона. Скажи, чтоб поторапливался.

Охранники покинули лачугу и поспешили к одному из шести трейлеров, окружавших дома.

– Теперь расскажи мне, при чем здесь Луна, а потом разберемся, кто там близко.

Мэчстик уже не трясся, и в тусклом свете ночника было видно, что он собирается с мыслями.

– Луна, Гас. Луна…

700 миллионов лет назад

Война, длившаяся ровно три года, два месяца и двадцать один день, положила конец цивилизации. Навсегда стих детский смех, мысли и чувства взрослых так и остались невысказанными.

Теперь само выживание их вида зависело от крохотной станции на спутнике голубой планеты, еще до конца не сформировавшейся, покрытой вулканами и с такой враждебной средой, что даже агрессоры на нее не позарились. Когда-то у спутника был брат-близнец— именно он подарил отчаявшемуся народу надежду на спасение: там обнаружили минерал, обладающий удивительными свойствами. Его добывали, плавили и преобразовывали в энергию, необходимую для борьбы с захватчиком. А потом источника этого волшебного минерала не стало; взрыв спутника потряс звездную систему и обрек их цивилизацию на вымирание. Собственными руками они превратили свою родину— планету с красными песками, зелеными океанами и изумрудным небом – в опустошенный мир, лишенный признаков жизни. Выжившим пришлось усвоить, что в смерти нет чести – есть только смерть.

Офиллиас уничтожили намеренно. Это был отчаянный шаг, но он себя оправдал: подожженные шахты взорвались, и невероятной силы удар за миллиардную долю секунды стер вражеский флот и смертоносных автоматизированных бойцов в порошок. Увы, как часто случается на войне, не все пошло по плану. Вместо того чтобы уничтожить только шахты и летающие тарелки захватчиков на орбите, взрывная волна проникла в самое нутро спутника. Сначала воспламенились минеральные жилы, затем не выдержало насыщенное энергией ядро. Очередной взрыв столкнул их родную планету с выжившим спутником, а обломки погибшего Офиллиаса ударили по соседним мирам с такой силой, что сбили их с орбит. Одну планету отшвырнуло в глубь системы, заодно уничтожив на ней всякую жизнь: целые города, океаны и материки унесло в открытый космос. Другую же – голубую, еще пребывающую в полурасплавленном состоянии, – вместе с оставшейся луной, Номтоо, бросило чуть ли не на центральную звезду. Так она стала третьей планетой от солнца.

* * *

Какое счастье, что этот пустынный и бесплодный кусок камня служил лишь перевалочным пунктом перед прыжком на большую голубую с зеленым планету в 240 000 миль пути! Ее новая орбита еще не вполне утряслась, однако выбора у выживших не было: со всеми вулканами и негостеприимной средой это их новый дом.

Мужчина в скафандре стоял на краю огромного кратера и, подняв голову, вглядывался в лицо будущей родины. Те несколько дней, в течение которых сохранившиеся корабли следовали за этим куском камня и вулканической планетой, оказались настоящим мучением, но орбита, как и обещали ученые, все же выравнивалась.

Через миллиард лет, возможно, эта планета начнет напоминать старую. Пока же из-под клубящихся над поверхностью белых облаков просматривались лишь очертания единого суперконтинента. Приглядевшись, можно было различить сотни тысяч вулканов, извергающих огонь, газ и пар. Когда голубой гигант проходил совсем близко от их родного мира, ночью в телескоп было видно, как движутся океаны. Теперь же он был единственной планетой с пригодным для дыхания воздухом в пределах десяти световых лет. Ученые на базе говорили, что ее тектонические плиты еще не встали на место, и вдобавок их тревожило внезапное смещение в сторону солнца из-за взрыва Офиллиаса.

Мужчина опустил взгляд и ударом ноги взметнул клуб пыли, покрывавшей старый спутник, теперь обращавшийся вокруг нового хозяина. Присев, поднял кусок минерала, не принадлежавшего поверхности луны, – того самого, который помог им одолеть захватчиков. Триллиний обладал удивительным свойством выделять огромное количествочистой энергии при реакции с кислородом и водой. Благодаря этой энергии удалось создать лучевое оружие, переломившее ход сражения с пришельцами на летающих тарелках – и в итоге погубившее как нападавших, так и защитников. Мужчина глубоко вздохнул; внутри шлема звук показался глухим.

После взрыва Офиллиаса и луна, и негостеприимная планета оказались усеяны осколками триллиния. Если на новом месте найдется хотя бы немного минерала, можно было бы снова начать производство энергии.

Мужчине чуждо было раскаяние, но даже тот, кто всегда смотрит в будущее, не станет отрицать, что в случившемся виноваты они сами. Да, видимо, глубоко в душе он все еще мог сожалеть.

Высоко в чернильно-черном, усеянном звездами небе орбиту спутника патрулировали три уцелевших линкора из боевого флота. И пускай с такого расстояния каждый выглядел песчинкой, мужчина знал, что они – единственная опора и защита народа самоубийц, уничтоживших свой родной мир. Их дом, лишенный воздуха и воды, превратился в красный шар, вращающийся вокруг той же звезды, что и негостеприимная планета. Когда-то они были родственниками – будто старший и младший брат, – но чудовищная сила разделила их, как сиамских близнецов, причем пострадали оба. Ударом ноги мужчина отправил осколок триллиния в затяжной полет в безвоздушном пространстве. Камень преодолел около сотни ярдов над поверхностью и упал.

Индикатор на рукаве скафандра сообщал, что запас кислорода подходит к концу. Мужчина бросил последний взгляд на будущий дом: все-таки неплохое место, чтобы начать новую жизнь… да что там неплохое – единственное.

Очередной укол совести застал мужчину, когда он спускался по склону. В последнее время чувство вины настигало часто: стоило вспомнить те ужасные мгновения, когда погибала его родная красная планета. Остановившись на полпути, он отодрал от скафандра нашлепку с флагом – четыре кольца, обозначавших великое единство планет-близнецов и их двух спутников, – грустно улыбнулся и отпустил флаг. Тот медленно спланировал в серую пыль под ногами.

– Гидеон, как слышишь? Прием.

Добравшись до подножия, мужчина нажал на запястье, где располагалась кнопка передатчика.

– Я… плохо… помехи… – проговорил он, посвистывая и выплевывая воздух через сжатые губы.

– Хватит кривляться. Все с твоей рацией в порядке, меня не проведешь. Если верить компьютеру, у тебя кончается кислород, так что поторапливайся назад. У нас тут что-то странное.

Майор Гидеон с улыбкой слушал приятный и уверенный голос самого молодого сотрудника лунной базы. Лидия – милая и бойкая девица, подчас настолько серьезная, что ставит на место даже таких бывалых солдат, как он. А еще у нее самые красивые заостренные ушки на свете.

– Да, мамочка. Я и сам умею пользоваться датчиком кислорода.

– А со стороны и не скажешь. Такое ощущение, что тебе нужно каждый раз напоминать. Доктор Джошуа говорит, что эти твои прогулки плохо закончатся, если ты то и дело будешь расходовать весь запас воздуха.

– Понял, док, – ответил Гидеон.

– Майор, профессор Ремисс просит тебя на обратном пути проследить за восточным квадрантом, когда через него будут проходить «Гвидон», «Вортекс» и «Рейнджер». Включи лазерный дальномер и замерь их орбиты. У нас тут вся аппаратура вышла из строя, включая радар и эхолот. Справишься?

Услышав просьбу, Гидеон замер и с беспокойством посмотрел на часы, расположенные на левом запястье, а затем снова поднял голову к небу. В западной его части была пустота, усыпанная мириадами светящихся точек.

– Проклятье! – Майор длинными прыжками, в которых наловчился за последнее время, помчался вперед.

До глубокого кратера, где укрылась база, всего четверть мили, но Гидеон понимал, что не успевает. Следовало догадаться, что происходит, когда он только заметил те корабли, – но нет, он грезил о новой планете и не насторожился. Финальный аккорд войны с варварскими захватчиками заставил его потерять бдительность.

– Лидия, немедленно свяжись с нашими линкорами: у них попутчики! Заходят с кормы.

– О чем ты? – недоуменно спросила Лидия, видимо, думая, что Гидеон шутит: все знали, что ни врага, ни его флота не стало после того взрыва, который уничтожил Офиллиас и их дом.

Майор не сбавлял шагу; низкая лунная гравитация позволяла ему двигаться быстро и легко.

– Я не шучу, Лидия. Не далее как пять минут назад надо мной пролетели три корабля. Нашим добираться сюда еще минут десять, так что, бьюсь об заклад, это были вражеские тарелки!

– Не может…

– Свяжись с «Рейнджером» и включай тревогу. Пускай ученые и все остальные укроются в бункерах!

В ответ донесся испуганный лепет, но Гидеон уже не слушал, спеша к белым сверкающим корпусам базы, спрятанной внутри кратера. Он отчаянно надеялся, что Лидия успеет отправить сотрудников лунных научных групп в подземные бункеры, расположенные на глубине четырех миль. Помимо прочего, в них хранилось самое необходимое оборудование и запасы продовольствия.

Скачками преодолевая оставшееся расстояние, Гидеон то и дело задирал голову вверх в надежде увидеть там линкоры. Как эти три тарелки смогли уцелеть, когда погиб их родной мир? Взрыв Офиллиаса должен был стереть всю вражескую армию и флот летающих тарелок в порошок. Как же они ошибались…

У Гидеона перехватило дыхание, он остановился и упал на колени. Лунная поверхность расплывалась, стала похожа на плохо проявленный черно-белый снимок. Далекие горы двоились. Голова болела, рот отчаянно ловил воздух и не мог поймать. Усилием воли он заставил себя посмотреть на датчик кислорода. Светящиеся цифры и стрелки плясали перед глазами, и он поднес руку вплотную к забралу шлема. Индикатор ушел далеко за красную отметку – значит, до базы ему уже не дойти. В ушах зашумело, Гидеон завалился набок. Сосредоточившись на беге, он забыл, насколько быстро расходует воздух. Попытался встать, но смог только перевалиться на спину, аптечка первой помощи выпала из рук в пыль. Сознание куда-то улетучивалось. Осталось закрыть глаза и приготовиться к смерти.

– Дурак… – прошептал он, набрав в легкие остатки воздуха.

– Дурак! – донеслось откуда-то.

«Галлюцинация…» – подумал он. Потом стало ясно: звук идет из наушников. Гидеон улыбнулся.

– Сколько раз повторять? Нет, он опять за свое!

Свет померк. Затем майора перевалили на другой бок и привели в сидячее положение. В шлеме вдруг послышался легкий свист, и внутрь ворвался поток прохладного воздуха. В голову впилась боль, волнами расходясь по лицу, а оттуда к рукам, ногам и пальцам.

– Ну что, теперь будешь меня слушать? – снова раздался суровый голос, и майора встряхнули.

Рядом с ним сидел кто-то в таком же скафандре. Гидеон сглотнул, тщетно пытаясь избавиться от ватного привкуса во рту, и посмотрел на зеркальное золотистое забрало своего спасителя. Маленькая рука в перчатке откинула внешнее стекло, и за ним показались нежные черты лица Лидии. Она подобрала опустевший баллон, который извлекла из рюкзака Гидеона, и затем, выпрямив руку, швырнула его в пустоту.

– Больше я за тобой, майор, бегать не буду.

Гидеон поднял голову и увидел на востоке три яркие точки, плывущие на высоте около сотни миль. Он попробовал встать.

– Эй, осторожнее. Хочешь опять отключиться? Одна я тебя не…

– Смотри, наши. – Гидеон ткнул пальцем в небо и опустил среднее забрало шлема. Сквозь увеличительное стекло проплывающие в вышине корабли было видно лучше.

Лидия повернулась, чтобы взглянуть на движущиеся яркие точки: «Вортекс» и «Гвидон» с гигантским «Рейнджером» во главе.

– Проклятье, почему они не перестраиваются? Почему база им не сообщила? – Гидеон обвиняюще посмотрел на девушку-ученого.

– Ничего не работает: ни радар, ни эхолот, ни передатчики. Я же говорила: у нас что-то странное.

– Нужно было догадаться, – пробормотал Гидеон. – Какой дурак!.. Они не отказали, их заблокировали.

Корабли, клином двигающиеся по направлению к базе, по-прежнему шли на высоте в сто миль, крыло к крылу: впереди флагманский «Рейнджер», два карманных линкора чуть позади.

– Может…

Не успела Лидия договорить, как Гидеон схватил ее и повалил в лунную пыль. В следующее мгновение шедший слева карманный линкор бесшумно превратился в сгусток пламени. Внезапное нападение было тихим и нереальным, будто во сне. Еще один залп ударил в останки маленького «Вортекса», и дымящийся корпус исчез в ослепительно белой вспышке, а обломки алюминия и пластика на сверхзвуковой скорости градом посыпались на поверхность луны, взметая высокие гейзеры пыли и камней. Два оставшихся линкора были застигнуты врасплох. Носовые двигатели «Рейнджера» врубились на полную мощность, чтобы затормозить корабль, и он пошел на разворот. Секунду спустя его примеру последовал «Гвидон». Они собирались встретить незримого и нежданного врага лицом к лицу. Майор грустно покачал головой, – не успеют.

– Им не устоять, – тихо произнес Гидеон.

Рывком поставив Лидию на ноги, он потащил ее к домикам, спрятанным за стеной кратера.

Снова возникли вражеские корабли. Даже с такого расстояния Гидеон мог описать их во всех подробностях: серебристые тарелки, все в царапинах и пробоинах, полученных в ходе многочисленных схваток. Захватчики открыли огонь из своего необычного оружия: первые шесть залпов поровну распределились между «Гвидоном» и «Рейнджером». Линкоры тем временем развернулись к тарелкам и наводили на них башенные орудия.

Гидеон с ужасом наблюдал за происходящим и даже зажмурился, когда первые лазерные лучи ударили по флагману. Куски герметичного корпуса корабля и основной палубы вместе с паутиной балок полетели во все стороны. В ответ «Рейнджер» дал залп – такой же бесшумный и ослепительно яркий – из 21-дюймовой носовой пушки, а затем из второго носового орудия. Увенчанные алмазами стволы ярко вспыхнули зеленым светом, их окутал азотный клуб, необходимый для охлаждения большого ствола и кристаллического наконечника. Азот мгновенно замерз, создав пелену тумана, на таком расстоянии больше похожую на дым. Спаренные лазерные лучи из каждого орудия усиливали две тысячи стальных шариков размером с подшипник, которые, проходя через отверстие в преломляющем кристалле, расщеплялись на мельчайшие частицы. Металлическому граду вторили пучки частиц из небольшой спаренной 14-дюймовой пушки «Гвидона». Лазерные снаряды пробили насквозь первую тарелку, превратив ее в искореженную груду металлолома. Гигантская, 300 футов в диаметре, тарелка стала терять высоту и понеслась вниз, к гибели.

Вторая тарелка, оторвавшись от напарника, устремилась прямо к поверхности луны и расположившейся в кратере базе. В шлемофоне майора зазвучали крики и гомон. Что бы ни блокировало связь до этого, теперь перестало работать, и по рации было слышно, как капитан «Рейнджера» запрашивает у «Гвидона» отчет о повреждениях. Гидеон, не отпуская руку Лидии, посмотрел на схватку, разворачивавшуюся прямо над их головами. На расстоянии около пятидесяти миль от них первая вражеская тарелка врезалась в лунную поверхность и разлетелась на куски. Бесшумный взрыв в лунном вакууме казался нереальным и создавал обманчивое представление о сокрушительной силе удара.

Отделившаяся тарелка начала обстрел: зеленоватые лучи импульсного лазера ударили по кратеру.

Яркие вспышки сверху возвестили, что «Рейнджер» снова открыл огонь, затем к нему подключился и изрядно потрепанный «Гвидон». Сверхсветовое оружие стреляло, создавая иллюзию замедленной съемки. Зрелище лазерных пучков, ударяющих в цель, завораживало. Единственная оставшаяся на высоте вражеская тарелка попыталась уйти с линии огня, но слишком поздно. Четыре залпа сорвали верхнюю часть герметичного корпуса, и она разлетелась каскадом искр, подожженная вырвавшимся из корабля кислородом. На глазах у Гидеона и Лидии огромная тарелка развалилась на две части, которые бесконтрольно понеслись по направлению к поверхности луны.

«Гвидон» и «Рейнджер» выплеснули за борт несколько тысяч галлонов воды, которая тут же обратилась в лед, скрывая корабли от противника и защищая их от ответного огня. Затем линкоры стали разворачиваться в сторону последней тарелки.

Впервые за сражение майор издал победный клич: видимо, им все-таки удастся отбить эту последнюю отчаянную атаку. Однако радость его была преждевременной. Пять ярко-зеленых лазерных лучей ударили по базе внутри кратера. Гидеон видел только взметнувшиеся в черноту осколки лунного грунта и белые обломки композитных материалов, из которых были сделаны строения, а с ними – о ужас! – тела без скафандров. Лазеры продолжали уничтожать оружейные и кислородные склады, и кратер стал похож на вулкан, вместо раскаленной лавы извергавший здания и их обитателей. В ту же минуту тарелка, которая, разваливаясь на части, летела к поверхности, дала напоследок залп из всех своих высокотехнологичных лазеров. Гидеон и Лидия уворачивались от летящих обломков базы, и тут же над ними взорвался «Гвидон». Линкор погиб столь неожиданно, что поначалу они даже не поняли, как это случилось.

Опустившись на высоту полумили, оставшееся вражеское судно осыпало базу лазерными лучами. Тарелка замедлила ход и почти зависла над колонией, намереваясь разнести ее до основания.

Из-за завесы льда величественно выплыл «Рейнджер», даже несмотря на ставший почти смертельным удар от взрыва «Гвидона». Броня маленького линкора, разлетевшаяся на мириады осколков, изрешетила корпус флагмана, оплавленные обломки ударили по носовым башням «Рейнджера» – те загорелись и взорвались. Четыре орудийных расчета встретили смерть в объятиях открытого космоса. От неожиданности Гидеон сжал руку Лидии, затем еще сильнее, но уже от гордости: «Рейнджер» запустил основные двигатели и начал разворачиваться в сторону последней тарелки.

– У них ведь нет больше носового вооружения! – воскликнула Лидия.

«Рейнджер», набирая скорость, несся к вражескому кораблю. Капитанская рубка полыхала вовсю под огнем противника и падавшими на нее обломками «Гвидона».

– Что они делают? – спросила Лидия.

– Идут на таран. Иного выхода нет.

– Капитан, наверное, думает, что база выстояла. Неужели нельзя их остановить?

– Им все равно не выкарабкаться – слишком серьезные повреждения, – ответил Гидеон.

Корабли наверху стремительно сближались. Похоже, самоубийственные подвиги становились для их цивилизации традицией…

Лидия потянулась к передатчику на запястье и стала отчаянно выкрикивать позывные, а когда связаться с флагманом не вышло, заплакала. Вражеская тарелка, заметив угрозу, поднялась вверх, перенаправив лазеры на «Рейнджер». Гидеон схватил миниатюрную блондинку за руку и потянул к себе. Лидия боролась и вырывалась, но в конце концов припала к его груди, сотрясаясь от рыданий. Гидеон смотрел то на «Рейнджер», шедший на таран, то на голубую планету. Когда нос линкора врезался во вражескую тарелку, майор лишь опустил голову и покрепче прижал девушку к себе. В результате столкновения взорвались боеприпасы и запасы топлива обоих кораблей, и обломки по широкой дуге полетели к мертвой лунной поверхности, взметая бесчисленные клубы пыли.

Последняя битва за родину длилась меньше десяти минут и закончилась в полной тишине. Предсмертный удар обезумевшего врага унес жизни более шести тысяч мужчин и женщин.

У Гидеона подкосились ноги, и они с Лидией осели на пыльную поверхность. Несколько долгих минут они сидели молча, крепко прижавшись друг к другу.

Наконец Лидия перестала всхлипывать и заставила себя поднять голову. Голубая планета покидала небо. Половину ее поверхности закрывал тонкий слой облаков, другая лежала в тени. Лидия обняла майора и прижалась к нему крепче обычного.

– Как хотели назвать эту планету? – спросила она. – В смысле, собирались использовать то же имя, какое мы учили в школе?

– Насколько я знаю, да.

Гидеон смотрел, как голубая планета заходит за горизонт. На луне наступал день. Майор встал и поднял Лидию.

– Пошли, у нас уйма дел! На сбитых тарелках наверняка еще остались роботы. Нужно уходить, пока они не активировались.

Гидеон потащил Лидию за собой к полузасыпанному кратеру, где совсем недавно располагалась научная лаборатория. Девушка не сопротивлялась, лишь оборачивалась посмотреть на заходящую за горизонт планету.

– Нужно придумать ей имя – такое, чтобы отражало саму ее суть, – тихо и грустно произнесла она.

– Сначала доберись туда, а потом придумывай сколько влезет.

* * *

Спустя почти два месяца после того, как оставшиеся в живых люди перебрались на новую планету, среди обломков летающих тарелок пробудились боевые роботы. В остовах, покоившихся на поверхности спутника, уже давно не регистрировалось никакого движения, и компьютерный мозг посчитал это сигналом к действию. Штурмовики, принадлежавшие расе трусливых, но агрессивных и высокоразвитых захватчиков, отцепились от транспортировочных модулей и упали в лунную пыль.

Гибель хозяев пережили только семнадцать автоматизированных бойцов. Двенадцать из них, размером с небольшую комнату, выбрались из обломков и нацелились на вращающуюся неподалеку планету. Их датчики сразу уловили сложные электрические сигнатуры, которых не должно быть на поверхности первобытного мира. Записав координаты, роботы запустили ракетные двигатели и взяли курс на Землю. Хозяева запрограммировали роботов-убийц покончить с человечеством раз и навсегда.

Оставшиеся пять роботов выкатились из обломков, приняв форму шара. Трое из них, согласно программе, начали прочесывать лунную поверхность в поисках противника, а еще два отправились к последнему месту, где их датчики зафиксировали присутствие людей: кратеру. Не обнаружив врага, автоматизированные бойцы зарылись в грунт, словно куколки, окруженные корпусом-коконом. Теперь их задача – ждать, пока нога человека снова не ступит на Луну. Время ожидания значения не имело.

Берлин, Германия

1 января 1945 г.

Рейхсминистр вооружений и боеприпасов Третьего рейха молча стоял перед самым влиятельным – после фюрера, конечно, – лицом в нацистской Германии. Коренастый дерганый человечек с прилизанной волосок к волоску прической сидел за столом и изучал последнюю страницу только что доставленного отчета. Созданный ими мир трещал по швам, но крысеныш все равно умудрялся напускать на себя властный вид. Рейхсминистр Альберт Шпеер ждал, пока бывший фермер, а ныне глава СС, самой могущественной военной организации, помимо вермахта, заговорит.

Генрих Гиммлер, не прерывая чтения, поправил очки в проволочной оправе. Закончив, он с преувеличенной торжественностью положил лист в стопку, аккуратно выровнял ее и медленно закрыл папку. Постукивая ногтем по широкому коричневому корешку, он будто размышлял над неким фундаментальным решением. Однако, что бы Гиммлер там из себя ни строил, Шпеер знал: эта расчетливая скотина ни шагу не сделает и ни слова не произнесет, тщательно не взвесив все заранее. И подобная показуха выводила рейхсминистра из себя.

– Мне не нравится, когда меня похищают по дороге в рейхсканцелярию.

Гиммлер снисходительно улыбнулся и по-отечески взглянул на Шпеера.

– Ну что вы, почему сразу «похищают»? Я лишь попросил своих людей поинтересоваться, не соблаговолите ли вы немного побеседовать со мной, прежде чем закончите отчет по «Колумбу» и отправитесь на доклад к фюреру. И поскольку моя служба сыграла решающую роль в успехе операции, мне показалось уместным попросить вас отчитаться и передо мной.

Шпеер снял фуражку и зажал ее под мышкой, переминаясь с ноги на ногу от царившего в помещении холода. Дополнительное неудобство создавала и непосредственная близость к «фермеру» – это прозвище накрепко прицепилось к Гиммлеру среди наиболее приближенных к Гитлеру интеллектуалов. Ряды их, впрочем, неумолимо редели, буквально с каждым днем.

– Я приказал прекратить раскопки, уничтожить участок и захоронить оставшиеся находки, – говорил Шпеер с вызовом, стараясь при этом выглядеть спокойным.

Злобный карлик Гиммлер смотрел на собеседника с доведенной до автоматизма тонкой ухмылкой.

– По крайней мере, до тех пор, пока мы не договоримся с союзниками о судьбе имеющихся артефактов, – продолжил Шпеер.

– А так ли уж обоснованы подобные действия?

– Мы слишком поздно обнаружили тела и образчики технологии. Секреты древнего оружия еще надо изучать, а поскольку нам так и не удалось определить возраст находок, я посчитал необходимым свернуть работы и захоронить артефакты.

– Поспешное решение, вам не кажется? Находки, насколько мне известно, показали себя многообещающими.

– Малейшая промашка, и все, что не установили мы, установят русские, и тогда весь западный мир будет в опасности. – Шпеер заметил, как задергался левый глаз Гиммлера, но решил высказать мысль до конца: – У нас нет выбора. Если вы из тех, кто еще верит в славные выдумки о тысячелетнем рейхе, герр Гиммлер, то у меня для вас плохие новости. Война проиграна, и проиграли мы ее именно тогда, когда наш обожаемый фюрер объявил войну СССР, не разобравшись прежде с союзниками. И, как вам известно, ситуация еще более усугубилась, когда им на помощь пришли Соединенные Штаты. Я приказал завалить пещеру, потому что никакие технологии и достижения минувших эпох уже не помогут нам спасти страну.

– Решили преподать мне урок истории, герр рейхсминистр? – поинтересовался Гиммлер. – Так знайте: в лекциях по политической идеологии и текущей военной обстановке я не нуждаюсь.

– Тем не менее считаю своим долгом напомнить вам об этом.

Гиммлер улыбнулся, пытаясь внушить Шпееру подобающие его положению страх и покорность – хотя бы потому, что в данный момент нуждался в рейхсминистре вооружений и боеприпасов больше, чем когда-либо. Их сговор со Шпеером состоялся, когда в Эквадоре обнаружили первые артефакты, еще накануне войны с союзниками. Именно благодаря гению этого человека операцию удалось провернуть прямо под носом у американцев. Гиммлер был вынужден считаться со своим компаньоном, хоть, увы, как и многие деятели умственного труда, Шпеер опускал руки, когда приходилось иметь дело с суровой действительностью.

– Не будем препираться по мелочам. Думаю, мне следует ввести вас в курс последних событий, которые произошли здесь во время вашей секретной поездки в Южную Америку. – Гиммлер говорил четко и ясно, сцепив руки перед собой. – Фюрер решил лично руководить обороной Германии из того чудовищного логова, которое вы спроектировали и соорудили для него под зданием рейхсканцелярии.

Шпеер постарался не выказать своих эмоций, лишь на мгновение прикрыл глаза. Сиди он в кресле, скрыть удивление было бы гораздо проще.

– Он перемещается в бункер?

– Именно. Надо полагать, русские теперь уже не позволят нам вести дела на поверхности. Весьма грубо с их стороны, мой дорогой Альберт, не находите?

– Ближе к делу.

– Хорошо. Я считаю, не стоит столь поспешно ставить крест на исследованиях, которые могут весьма пригодиться кое-кому из ближайшего окружения фюрера. В обмен на «Колумб» и американцы, и британцы, и, в самом крайнем случае, большевики сохранят нам жизнь. Вы понимаете?

– Может, и так, но это по-прежнему сопряжено с целым рядом трудностей.

– Каких же? Лично я не вижу препятствий тому, чтобы выгодно обменять то, что способно перевернуть наши представления о прошлом и даже изменить будущее.

– Первая трудность состоит в том, что мне едва удалось вернуться живым из последней поездки в Южную Америку. В Аргентине меня и моих людей чуть не схватил человек, который, как вы утверждали, не должен был стать помехой, а о моем прибытии в страну ему сообщил тот юнец из Гарварда, который, как вы утверждали, ничем не угрожает нашей операции в Эквадоре. Что ни шаг, то ваша ошибка, герр Гиммлер. И еще позвольте напомнить: Эквадор не входит в число союзников Германии. Эта страна полностью во власти американцев и находится под неусыпным надзором полковника Ли из УСС, причем руководить операцией его назначил лично Уильям Донован[2].

– Этот ваш полковник Ли перестанет быть помехой еще до того, как мы приступим к вывозу артефактов, его человек в Эквадоре – тот юнец из Гарварда – тоже. Соответствующие распоряжения уже отданы. Уверен, ни полковник Ли, ни мальчишка Гамильтон не помешают вывозу «Колумба». – Гиммлер открыл папку и снова просмотрел заключительную страницу отчета, подготовленного Шпеером. – А еще я приказал раскопать последнюю группу пещер.

– Почему бы нам не обменять «Колумб», когда артефакты будут у нас в руках? Зачем испытывать судьбу и давать противнику в Южной Америке – весьма серьезному, надо сказать! – даже малейший намек на то, чем мы обладаем? Я также считаю, что пробиваться в последнюю группу пещер – ошибка. Это займет слишком много времени, а такой роскошью мы не располагаем.

– Если мы предложим обменять «Колумб» на немецкой земле, американцы не задумываясь отберут его, а нас вздернут. Что касается последней пещеры, то именно там может храниться ключ к тайнам бесчисленных технологий. Посему предлагаю вам самоустраниться и отдать проведение финальных этапов операции на откуп моим специалистам.

Губы коротышки Гиммлера слегка дернулись и вновь скривились в улыбке, а основательно проработанный рейхсминистром вооружений и боеприпасов отчет по операции «Колумб» полетел в мусорную корзину.

– Как я уже говорил, эти удивительные находки – залог спасения: и вашего, и моего. Когда придет время, американец Ли со своим подопечным будут устранены и мы организуем вывоз технологий и прочих артефактов из Эквадора. А пока задержка дает нам возможность пробиться в последнюю галерею.

Гиммлер дернул головой, отпуская Шпеера, и наигранно медленно придвинул к себе следующую папку. Затем вскинул правую руку вверх ладонью вперед.

– Хайль Гитлер! Засвидетельствуйте, пожалуйста, мое почтение фюреру и передайте, что партийные дела не позволяют мне явиться лично. Честно говоря, от одного запаха внутри бункера меня мутит.

Рио Лухан, Аргентина

30 апреля 1945 г.

Плечистый мужчина сидел в засаде в устье реки Лухан, в паре миль к северу от Буэнос-Айреса. Ночь выдалась теплой, море было спокойным, лишь волны прибоя накатывали на берег. Только что один за другим прошли два британских эсминца. В Вашингтоне давно рассчитали график патрулирования; англичане его так ни разу и не сменили. Увы, на немецком флоте тоже знали этот график и умело им пользовались. Следовало бы, конечно, указать союзникам на такую вопиющую промашку, но американцы не хотели терять возможность отслеживать высадку десанта с подводных лодок в устье Лухана. Широкоплечий уже взял тепленькими несколько курьеров с важными донесениями для немецкого командования. Сегодня ночью, благодаря одному из самых надежных информаторов в Буэнос-Айресе, удастся поймать еще одного.

Американец подкрутил бинокль и начал изучать окрестности. Повернувшись налево, он нахмурился и вполголоса выругался: боевая рубка немецкой субмарины прямо у него на глазах уходила под воду. На расстоянии в темноте он не различил ее силуэта. А раз лодка погружалась, значит, свой человеческий груз она уже доставила.

Мужчина снова чертыхнулся и, опустив бинокль, стал вглядываться в темноту в поисках высадившихся. Пусто. Широкоплечий убрал полевой бинокль в футляр, достал из-под полы кожаной куртки автоматический «кольт» и как можно тише вставил в него обойму. Затем снял с предохранителя второй «кольт», который держал сзади за ремнем, и по привычке поправил свою темно-коричневую фетровую шляпу. Осторожно оглядевшись, он двинулся вдоль деревьев, отделявших пойму реки от прибрежной полосы.

Управление стратегических служб собрало немало ценных сведений о том, чтó планировало вывезти из Германии ее высшее руководство после капитуляции. В частности, они планировали покинуть страну и скрыться на территории Аргентины, Венесуэлы и Бразилии. Следовало предположить, у сегодняшнего курьера на руках было то же, что и у предыдущих трех: новые паспорта, подделанные специалистами из СС. А если не паспорта, тогда валюта, имевшая хождение в странах антигитлеровской коалиции, чтобы даже в изгнании военные преступники могли наслаждаться богатством и властью, к которым успели привыкнуть за последний десяток лет. Широкоплечий склонялся ко второму варианту, снова благодаря информаторше, которая выведала эти планы, подслушав разговор сотрудников СС в Буэнос-Айресе.

Американец отличался громадным ростом и был весь покрыт бронзовым загаром – результат долговременного пребывания под палящим солнцем Южного полушария. Два года назад его завербовали в УСС и перебросили из Германии в Латинскую Америку. За это время он с командой из десяти человек провел немало успешных операций в шести странах.

Широкоплечий замер и, присев пониже, осмотрел пустынный пляж. Естественное укрытие его не устраивало, а отсутствие подкрепления, которое не прибыло в назначенное время, заставляло нервничать еще больше.

Из кустов за спиной донеслось шевеление веток и листвы. Ветра не было. Американец резко развернулся и навел оба «кольта» на темные заросли.

– Не стреляйте, Гаррисон, – раздался женский голос.

– Изабель, какого черта ты тут делаешь? Проваливай! – прошипел Ли.

Женщина осторожно вышла из кустов. С Изабель Перионе, лучшим информатором УСС в регионе, полковник Гаррисон Ли был знаком уже два года. Было непривычно видеть ее в брюках и рубашке: обыкновенно аргентинская шпионка наряжалась в вечерние платья, вывезенные из Парижа, которыми руководство расплачивалось за ее услуги.

– Простите, Гаррисон, но я не могла не прийти. Двоих ваших взяли прямо посреди города, в клубе «Дюбуа».

– Что значит «взяли»? – спросил Ли, пытаясь рассмотреть глаза Изабель в мягком лунном свете.

– Я видела, как их вывели из клуба и увезли. Если не ошибаюсь, вы должны были встретиться с ними здесь.

– Не верю, что Хейни и Рафферти дали вот так вот взять себя в публичном месте. – Ли держал женщину в поле зрения и не опускал пистолетов.

– Как бы то ни было, полковник, они не придут.

Ответить Ли помешали чьи-то голоса. Говорили по-испански, на кастильском диалекте, распространенном в этой части Аргентины, но сильный акцент сразу выдавал говоривших.

Стволом одного из «кольтов» Ли раздвинул ветки скрывавшего их кустарника, стволом другого по-прежнему целил в информаторшу. Полковник прекрасно понимал: лучше всего немедленно вернуться в Буэнос-Айрес и выяснить, что случилось с подчиненными. Однако сначала надо разобраться, с кем он имеет дело.

Ли насчитал шестерых, они были всего в десяти ярдах от него. Четверо аргентинцев и еще двое, одетые во все черное и шерстяные шапки – обычное обмундирование «пассажиров» подводных лодок. Один из них, что пониже ростом, нес сумку, а второй был вооружен очень грозного вида пистолетом-пулеметом. Редко кто совался в Аргентину с автоматическим оружием. Ли опустил глаза на свой «кольт», вздохнул и, не поворачивая головы, обратился к Изабель:

– Что ж, куколка, этих придется отпустить. Как говорил Шекспир, главное достоинство храбрости…

Щелкнул взводимый курок, и ему в затылок уперся ствол пистолета.

– Ужасно не хочется дырявить вашу любимую шляпу, мистер Ли. Так что, прошу, уберите пальцы со спусковых крючков и медленно опустите оружие. Кстати, я здесь не одна.

Ли подчинился.

– Надо признать, ты прекрасно справлялась со своей работой, Изабель.

Он обернулся. Аргентинка с милым личиком и соблазнительными формами держала пистолет прямо у его переносицы. Гораздо опаснее, впрочем, выглядел мужчина, которого Ли недосчитался в маленькой группке. У него в руках тоже был пистолет-пулемет. «Итого восемь», – подумал Ли, прибавляя к числу противников Изабель и ее вооруженного напарника.

– Стало быть, платья тебе дарил кто-то другой? – спросил Ли, медленно поднимаясь.

Женщина сверкнула безупречными белоснежными зубами и сделала несколько шагов назад. Людей опаснее Ли она не встречала.

– Да, много платьев, и еще кое-какие деньги в придачу – достаточно, чтобы обеспечить безбедную жизнь после войны.

Вооруженный мужчина повел стволом пистолета-пулемета, приказывая Ли поднять руки. Американец сделал как велено, досадуя на себя за то, что так легко попался. Пока он стоял, Изабель, следя за малейшим его движением, забрала «кольты». Вооруженный громила что-то крикнул на жутком испанском, и отряд на берегу остановился. Ли с поднятыми руками вытолкнули из зарослей.

– Мы поймали американского «Осо», который досаждал вашим агентам, – сказала Изабель у него за спиной.

Ли не сдержал улыбки, услышав, каким прозвищем наградили его аргентинцы: «Осо» – в переводе с испанского «Медведь». Действительно, в сравнении с кучкой окруживших его низкорослых аргентинцев, если не считать того немца, который охранял коротышку с сумкой, он и впрямь казался медвежьего телосложения.

«Сумчатый фриц», как его прозвал про себя Ли, подошел к нему, чтобы получше рассмотреть, а затем пробормотал напарнику по-немецки:

– Уэсэсовцы с каждым днем становятся все нахальнее. Взять нас прямо на пляже, да еще в одиночку? Какое неуважение к коллегам! – Он рассмеялся.

– Пристрелить его, и дело с концом. Через два дня начнется вторая часть операции, нам нужно быть в Кито. Нет времени рассиживаться.

Итак, их пункт назначения – Кито, столица Эквадора.

«Сумчатый» развернулся к американцу и склонил голову. Очки и черная кожаная куртка сияли в лунном свете.

– Полковник Ли, прежде чем вас прикончат, спешу уведомить: герр Гиммлер чрезвычайно вами восхищается.

Американец слегка приподнял свою коричневую шляпу, заставив дернуться Изабель и шестерых окружавших его мужчин. Коротышки аргентинцы подняли мачете, единственное свое оружие. Им было явно неуютно в присутствии человека, который, поговаривают, убивает с особым изяществом. Ли не сдержал усмешки.

– Просто хотел, чтобы вы знали, мистер Гаррисон Ли. – Коротышка ухмыльнулся.

– Для тебя, фриц, полковник Ли.

– Идиоты, хватит с ним заигрывать! – крикнула Изабель. – Поверьте, этот человек умеет убивать. Я сама видела!

Насмешливое выражение на лице американца очень злило большого немца, охранявшего коротышку с сумкой.

– Согласно донесениям, поступавшим в Берлин, вы, полковник Ли, – прямо заноза для наших операций в Южной Америке. Мы почтем за честь собственноручно избавиться от человека, доставившего нашей организации столько хлопот.

– Вы называете себя «организацией»? Это чересчур лестное слово. Мы в Штатах зовем СС «Корпорацией гробовщиков».

– Весьма остроумно, полковник Ли. Надеюсь, ваш острый ум пригодится вам на том свете.

«Сумчатый фриц» отвернулся и что-то шепнул своему телохранителю, а затем обратился к Изабель:

– А что до вас, моя дорогая, то мы не имеем привычки вознаграждать шпионов, которые помогали убивать наших агентов.

Громила-немец наконец улыбнулся, вскинул свой пистолет-пулемет и выпустил короткую очередь в голову и грудь Изабель. Она завалилась назад, но у самой земли Гаррисон подхватил ее. За эти несколько мгновений в голове у него созрел план.

Не теряя ни секунды, Ли поудобнее перехватил безжизненное тело Изабель и швырнул его в третьего немца, затем нырнул на песок и подобрал «браунинг», выпавший из рук мертвой аргентинки. Еще не закончив кувырок, он выстрелил стоявшему за Изабель немцу в грудь, потом перевернулся на спину и сделал очередной выстрел. Пуля попала в ближайшего аргентинского проводника. Тот упал, выронив из рук мачете.

Низкорослый пустился наутек. Его телохранитель знал, что делать, но «сумчатый фриц», продираясь сквозь заросли, все равно крикнул:

– Убить его!

Ли перекатился в тот момент, когда застрочил пистолет-пулемет. Одна пуля попала ему в голень, своими же выстрелами он уложил еще одного проводника и, как щитом, прикрылся его телом. Крупнокалиберные пули впивались в мертвеца, одна угодила в лицо. От удара голова трупа запрокинулась, затылок больно приложился о нос Ли, ненадолго оглушив его. Глаза заволокло слезами, но Гаррисон продолжал стрелять. Одна из пуль попала в правый глаз последнему аргентинцу, отшвырнув его на землю. Ли снова перекувыркнулся, зная, что оставшийся противник – тяжеловооруженный немец – взял его на мушку. Он уже приготовился к тому, что сейчас его прошьет очередью, но вместо этого раздался громкий щелчок: оружие эсэсовца заклинило, и тот спешно принялся прочищать его. У Ли вдруг появились силы встать. Оказалось, правда, что в ходе акробатической эскапады куда-то делся маленький «браунинг».

– Ну что, заело? Как всегда, в самый неподходящий момент? Такое случается с вашими фрицевскими игрушками.

Ли кинулся на громилу-немца, тот отбросил оружие и, оскалившись, наклонился, чтобы встретить натиск.

Двое гигантов столкнулись подобно локомотивам на полном ходу, у Ли с головы слетела шляпа. Немец был могуч, но, как и большинство эсэсовских офицеров, не привык бороться с кем-то, кто может дать сдачи, и это давало Ли преимущество. Несколько ударов по спине и по ребрам, и немец, закашлявшись, согнулся. Ли занес кулак и раскрошил светловолосому переносицу. Немец завопил от боли, полковник повалил его на землю, оседлал, а затем быстро вскинул правую руку, вытянул пальцы и, вложив в удар оставшиеся силы, всем весом надавил эсэсовцу на кадык, вдавливая хрящ в горло.

Гаррисон Ли, в прошлом юрист и сенатор от штата Мэн, слез с умирающего противника и обессиленно рухнул рядом. Пошарив рукой по песку, он вскоре нашел у тела Изабель один из «кольтов». Затем увидел свою шляпу и вымученно улыбнулся. Нахлобучив головной убор, взвел оружие и притаился. Хотя пока что никакой угрозы среди освещенных луной деревьев не было, полковник лежал неподвижно, восстанавливая дыхание.

Затем свободной рукой он медленно потянулся к раненой ноге. Пуля прошла сквозь голень, чуть левее большой берцовой кости, но кровотечение, по прикидкам Ли, было неопасным. Поднявшись, он присел и снял ремень, чтобы использовать его в качестве жгута, и тут откуда-то спереди послышалось движение. Аргентинец, словивший в лицо пулю из «браунинга», оказался вовсе не таким мертвым, как считал Гаррисон; напротив, он встал и побежал на него.

– Сегодня не мой день, – пробормотал Ли.

Он поднял «кольт» и прицелился – так быстро, насколько позволяло измотанное выбросом адреналина тело. Гаррисон стрелял с левой руки. Первые три пули попали в грудь и живот аргентинца, однако не остановили его.

Ли выстрелил еще раз и хотел было перекатиться, но не успел, и мачете по дуге опустилось на незащищенное лицо. В последнее мгновение он повернул голову влево, насколько возможно, а аргентинец по инерции полетел на него. Под весом умирающего мачете глубоко вонзилось в подставленную правую часть лица. Стальное лезвие рассекло скулу, глаз и пошло дальше вверх по лбу, сбив с головы шляпу. Ли сделал еще два выстрела – просто так, от страха и ярости, – и тут его поглотила боль.

Американец скинул с себя труп и перевернулся обратно на спину. Не выпуская из рук дымящийся «кольт», ощупал лицо. Кровь струилась между пальцами, правый глаз уже точно не спасти. Ли закричал – больше от злости, нежели от боли. Злился он на себя: оттого, что так легко попался, да еще и получил такую серьезную рану, что теперь у него есть все шансы истечь кровью.

Чтобы отвлечься от боли, Гаррисон Ли попробовал сосредоточиться на луне над головой. Левый глаз видел четко, но стоило закрыть его и надавить на правый, как все расплывалось. Ли старался держать веки открытыми, однако потеря крови отомстила ему за глупость. Последнее, что ему удалось сделать той ночью, – дотянуться до потрепанной шляпы и что есть силы прижать к груди. Он упустил германского курьера, и тот сбежал в Эквадор с очередным донесением. Чувствуя нарастающую слабость, Ли прижал ладонь к лицу и громко выругался по поводу того, что чертов аргентинец испортил ему шляпу.

Потом Гаррисон Ли, наконец, потерял сознание. А операции «Колумб» тем временем предстояло вступить в завершающую фазу.

Кито, Эквадор

37 часов спустя

Бенджамин Гамильтон сидел в небольшой забегаловке и следил за вокзалом, то и дело посматривая на заснеженные вершины одиннадцати вулканов, окружавших столицу. Вот бы взять лыжи и пойти туда, потому что скучнее работы, чем ему поручена, на всем свете не сыскать. Бен никогда не боялся принимать решения, но самое главное решение в его жизни обернулось непонятно чем. После окончания школы права Гарвардского университета он мог стать офицером регулярной армии, но выбрал УСС, разведку США, и работу на одного из самых внушительных ее сотрудников – полковника Гаррисона Ли. И вот он тут, вдали от обещанных захватывающих подвигов, в самом сонном, пусть и красивейшем, уголке Южной Америки. Он мечтал ходить на задания бок о бок с легендарным Ли на юге, а вместо этого ему поручили следить за одинокими фашистами, время от времени забредавшими в его зону ответственности.

Возвращаясь взглядом к железнодорожной станции, Бен подумал о сообщении, полученном от старшего сотрудника УСС в Бразилии: полковник Ли пропал, а Гамильтону поручается следить за генералом СС Хайнцем Гётцем, который, по слухам, находится в южном полушарии для того, чтобы вывезти из Эквадора некий груз. Гамильтон достал единственный снимок Гётца, который смогли прислать из Вашингтона: небольшого роста, с жестким взглядом. В принципе, достаточно, чтобы вычислить эсэсовца, если тот и вправду прибудет в Кито. При этом никаких сведений или хотя бы догадок о том, чтó Гётц планировал вывезти из Эквадора, не было, разве что груз, скорее всего, будет достаточно объемным.

Бен убрал фотографию во внутренний карман и застегнул куртку до самого подбородка: день выдался промозглый. Отхлебнул крепкого горячего кофе. К станции как раз прибывал поезд.

Сидя в ожидании, Бен не переставая думал о той, о ком грезил последние три года: об Элис, свой молодой супруге. После свадьбы они провели вместе только три дня, а потом Бена увезли на обучение в Куантико, штат Вирджиния, а оттуда в Кентукки – в Форт-Нокс. Он скучал по своей восемнадцатилетней жене больше всего на свете и с нетерпением ждал, когда треклятая война кончится и можно будет вернуться домой. Не важно, что говорил Гаррисон Ли и как сам Бен просился на службу в УСС, – жизнь разведчика была не длянего, особенно если это означало разлуку с Элис.

Отвлечься от размышлений его заставили два грузовика, пронесшихся на большой скорости по центральной улице. Проследив за ними, Бен увидел, как они подъехали к погрузочной платформе рядом со станцией. У платформы крутились трое крупных мужчин европейской наружности, которые на ломаном английском выкрикивали приказы пятнадцати рабочим-эквадорцам, гуртом высыпавшим из кузова первой машины. Те побежали к накрытому брезентом второму грузовику и принялись выгружать ящики. Бен повернулся влево и свистнул. Мужчина, сидевший у чистильщика обуви, опустил газету, всю первую полосу которой занимал заголовок: «ГИТЛЕР МЕРТВ!», и оглянулся. Бен кивнул в сторону грузовиков.

Мужчина встал, бросил мальчишке-чистильщику монету в четверть доллара – настоящую добычу для ребенка, да и почти любого жителя страны – и махнул правой рукой. К нему присоединились еще трое. Они пошли к машине, припаркованной на обочине, и открыли багажник. Наблюдая за ними, Гамильтон расстегнул куртку и проверил, на месте ли «кольт» и запасные обоймы. На месте. Он снова застегнулся, а четверо мужчин извлекли из машины два пистолета-пулемета Томпсона и два больших дробовика. Убедившись, что оружие заряжено, старший вразвалку пошел к станции. Гамильтон поднялся, бросил доллар на стол и не спеша покинул забегаловку, стараясь обойти небольшое здание вокзала и погрузочную платформу по широкой дуге.

– Еще одно задание, моя дорогая Элис, и я дома, – сказал он сам себе с улыбкой, уворачиваясь от автомобилей на главной улице Кито.

Вооруженные люди тем временем подошли к грузовику, из которого вытаскивали ящики. Двое мужчин отделились, чтобы проверить кузов первого автомобиля, оставшиеся подошли к двум мускулистым светловолосым европейцам, которые, смеясь, переговаривались о чем-то, опершись на борт разгружаемой машины. Третий сидел в кузове и следил за работой.

Раздался звук взведенного дробовика, и суета вокруг грузовиков прекратилась.

– Господа, Федеральное бюро расследований Соединенных Штатов Америки. Прежде чем вывозить эти ящики за пределы Кито, предъявите транспортные накладные.

Двое, стоявшие у борта, выпрямились, а третий высунулся из кузова и улыбнулся.

– ФБР? В Эквадоре? – спросил здоровяк на вполне сносном английском, ловко выпрыгивая из грузовика.

– Мы здесь по приглашению местных властей и эквадорского народа, сэр. А теперь, прошу вас, предъявите накладные.

Здоровяк, продолжая улыбаться, рассматривал оружие фэбээровцев, а затем и двух агентов, подошедших со стороны первого грузовика и вставших по бокам. Видя, что назрел какой-то спор, рабочие-эквадорцы поспешили ретироваться. Светловолосый потянул с рук толстые перчатки.

– Вы не могли бы предъявить документы? – попросил он и, бросив взгляд на здание вокзала, улыбнулся еще шире.

Старший агент медленно опустил дробовик и достал из внутреннего кармана кожаной полевой куртки зеленое удостоверение с крупным золотым тиснением: «ФБР».

– Что ж, похоже на настоящее. – Блондин наклонился, чтобы прочитать имя. – Агент Фергюсон.

Двери станции распахнулись, и оттуда вышел низкорослый человек в длинном кожаном пальто. В руках у него была сумка, на стеклах очков играли блики вечернего солнца. Двое агентов немедленно развернулись в его сторону.

– Что-то не так, господа?

Обойдя платформу, Бен увидел на ней невысокого человека, который наблюдал за происходящим внизу. Гамильтон полез за «кольтом», в то же время припоминая фотографию, присланную накануне из бразильского отделения УСС. Признав генерала Хайнца Гётца, Бен не сдержал улыбки: эсэсовец был даже короче, чем по описанию.

Старший агент убрал удостоверение в карман.

– Всё в порядке, уважаемый, но мы должны проверить ваши документы на эти ящики. Вот у вас даже вес на них не проставлен, а власти Эквадора, если не ошибаюсь, требуют взвешивать любой груз.

– Все накладные и весовые сертификаты при мне, господа.

Гётц оглянулся на здание вокзала, едва заметно кивнул и открыл сумку.

Увидев это движение, Бен замер, а затем с криком «нет!» бросился к переднему грузовику.

Не успел он выбежать, как Гётц достал «вальтер» и в упор застрелил старшего агента. Прежде чем оставшиеся фэбээровцы сообразили, в чем дело, генерал упал на деревянную платформу, и тут же большие стекла за его спиной разлетелись мириадами осколков, а пули из пистолетов-пулеметов изрешетили оставшихся агентов и нескольких рабочих, стоявших рядом.

Пока Бен прятался в слепой зоне за вторым грузовиком, на него спиной налетел один из фэбээровцев. Он был еще жив, и Бен потащил его за собой, так как пули свистели уже в опасной близости. Гамильтон, как мог, прицелился с раненым агентом в руках и выстрелил, но вес агента сильно сбивал его прицел. Впрочем, толку все равно бы не было. Пятясь назад, Бен увидел, как из здания вокзала вышли десять человек, все с пистолетами-пулеметами. Они добили не только фэбээровцев, но и эквадорских рабочих, которые в панике пытались скрыться.

Бен споткнулся и упал, придавленный весом раненого. Нашарив правой рукой «кольт», он начал стрелять прямо над землей и попал по ногам двум немцам за грузовиком. Когда они рухнули на усыпанную гравием землю, Бен дважды выстрелил каждому в голову, затем выкинул отработанную обойму и вставил новую. После этого он пополз, таща за собой раненого агента. До него донесся топот сапог: немцы занимали позицию вокруг первого грузовика. Вскоре их окружат.

– Американца не убивать. Он нам нужен, – донесся приказ Гётца.

Скинув с себя теперь уже мертвого агента, Гамильтон встал, сделал несколько шагов назад и наспех прицелился в эсэсовца, который стоял на платформе на манер Юлия Цезаря. В это мгновение его с силой дернули назад, да так, что вылетел пистолет. Сильная рука подхватила его за воротник куртки и, будто за ручку чемодана, поволокла прямо по гравию. Наконец, под укрытием деревянной платформы, Бена подняли на ноги.

– И что ты собирался делать после того, как застрелишь Гётца? – раздался строгий голос, и чья-то рука потащила Бена к стоявшему неподалеку заведенному автомобилю. – Кинуться под пули и погибнуть героем?

Мужчина запихнул Бена в салон, обежав машину, прыгнул на водительское сиденье и вжал в пол педаль газа.

– Учишь его, учишь, а толку чуть!.. Скажи спасибо, кретин, еще один день повоюешь!

Бен все никак не мог восстановить дыхание, и тут заднее стекло разлетелось на осколки, а водитель, пригнувшись, резко крутанул руль вправо. Гамильтон осторожно поднял глаза на спасителя и увидел перебинтованное, окровавленное лицо. Гаррисон Ли повернулся к молодому агенту и, оглядев его, сердито спросил:

– Ранен?

Гаррисон резко крутанул руль и ударил по тормозам. Бена швырнуло на приборную панель.

– Что молчишь, Гамильтон?

– Мне сообщили, что вы пропали, – промямлил Бен, проверяя, все ли цело.

– Не пропал. Лишь малость покромсали. Ну так что, ранен или нет?

– Кажется…

– Хорошо, мы еще поговорим о том, как в твою зону ответственности проник чуть ли не целый полк СС.

Ли выкинул пустую обойму из рукояти «кольта» и зарядил новую, еще одну бросил Гамильтону. Затем, тяжело дыша, опустил лоб на руль. Намотанные на правую часть лица бинты побагровели.

– С вами всё в порядке, полковник?

Не отнимая головы от руля, Ли рассмеялся.

– А по мне не видно? И чему вас в вашем Гарварде учат?..

– Что произошло? – спросил Бен, судорожно оглядываясь назад, туда, где недавно было заднее стекло.

– Понятия не имею, – сказал Ли и, услышав гудок отправляющегося поезда, выпрямился. – Есть мысли, какой такой груз везет Гётц, раз не испугался, что его застрелят или схватят в тысячах миль от дома?

– Думаю, сэр, тут дело в ящиках…

Ли поднял голову, и на его измученном лице мелькнула улыбка.

– Да неужели?

Бен быстро смекнул, что полковник смеется над его очевидным замечанием, и ему стало стыдно. Полковник, не обращая внимания на кровь, капающую на правую скулу, переключил передачу и погнал машину вслед за поездом, мчащимся на восток. Гамильтон заметил, как осторожно Ли давит на педали газа и тормоза, а затем увидел почему: по правой штанине, в районе голени расползалось еще одно кровавое пятно. Значит, полковника действительно застали врасплох и едва ли не расчленили в Аргентине. Откуда у него силы делать то, что он делал сейчас, непостижимо.

– Смотри, другого шанса не будет, – прохрипел Ли. – Тебе нужно попасть на поезд и остановить его. Единственное, что мне остается, – бросить машину ему наперерез.

Он вывернул на узкую колею и поехал по рельсам – два колеса вверху, два внизу. С каждым толчком Ли морщился от боли.

– Ну давай показывай, чему тебя учили.

Бен зарядил свой «кольт» и задумался, как поступить.

– А вы можете въехать прямо в зад поезду? – спросил он, опуская правое стекло.

– Так я и собираюсь сделать, Гамильтон. Поэтому выметайся отсюда и готовься прыгать.

Бен заткнул «кольт» за пояс и снял плотную куртку. Машина подпрыгивала на шпалах, подвеска потрепанного «Форда» жалобно стонала. Несмотря на тряску, Гамильтон ловко высунулся из окна и начал выбираться.

– Какого черта ты там творишь? – крикнул Ли, пытаясь сосредоточиться на всем сразу.

Бен заглянул внутрь салона. «Форд» подскочил, едва не сбросив юношу на рельсы.

– Я собираюсь перепрыгнуть на поезд.

– Да чтоб тебя… – Ли перехватил руль левой рукой, в правую взял «кольт», трижды выстрелил в ветровое стекло, а затем стволом пистолета высадил остатки. – Так немного проще, не находишь?

Гамильтон скользнул обратно в салон и, чувствуя себя школьником, которого отчитали за невыполненное домашнее задание, выбрался на капот. Сразу же стало понятно, что, как в кино, трюк не пройдет. Машину болтало и мотало из стороны в сторону, и молодой агент едва-едва держался, чтобы не улететь с капота.

– Гамильтон! – заорал Ли.

Обернувшись, Бен увидел мужчину, который вышел на заднюю платформу покурить. Это был один из тех, кто открыл по ним огонь из здания вокзала. Глаза его расширились, спичка повисла в воздухе и погасла. Он потянулся к кобуре, но на этот раз Бен среагировал быстрее и, прицелившись, четырежды выстрелил из «кольта». Первые три выстрела ушли в «молоко», потому что машина под Гамильтоном ходила ходуном; четвертый попал немцу прямо в грудь. Тот выронил оружие, перевалился через низкие перила и, будто в замедленной съемке, упал с поезда. Бен чуть было не отправился следом, когда машина переехала через труп.

Ли поднажал, и из-под капота повалил пар, едва не ослепив Гамильтона. «Форд» бампером врезался в поезд, и Бен, ухватившись за единственный уцелевший «дворник», полетел вперед. Цепляться больше было не за что, да еще мешал пистолет в руке, и парень начал сползать по капоту вниз.

Увидев, к чему все идет, Гаррисон Ли замедлил ход, оторвавшись от поезда метров на десять, затем снова нажал на газ. Двигатель возмущенно взвыл.

– Встань на колени, ни за что не держись и приготовься! – крикнул Ли.

– Да вы что, спятили?!

Гамильтон заткнул «кольт» за пояс и, следуя приказу – неважно, насколько безумному, – развернулся лицом по ходу движения.

Последние метры между машиной и несущимся поездом преодолели меньше чем за десять секунд. Передний бампер снова впечатался в поезд. Удар был такой силы, что Бена запустило вперед, как из катапульты. Он пролетел через завесу пара от перегревшегося двигателя, из-за которой внезапно возникли перила. Юноша подтянулся, перевалил через перила и сполз на платформу, с трудом восстанавливая дыхание. Далее вставал вопрос: как попасть внутрь, когда там по меньшей мере с десяток вооруженных людей? Ответ не заставил себя долго ждать.

Гаррисон Ли, выжимая из машины последние соки, съехал с колеи направо и поравнялся с пассажирскими вагонами. Единственным уцелевшим глазом он разглядел изумленное лицо коротышки эсэсовца, генерала Гётца. Осклабившись, Ли достал «кольт» и принялся палить по окнам комфортабельного спального вагона. Фрицы были совершенно к этому не готовы. Посыпались стекла, пули летели в разные стороны – как минимум три достигли цели, – но в Гётца Гаррисон, скорее всего, не попал.

Бен понял: пора. Он сделал глубокий вдох и встал. Ноги больше не дрожали, лихорадочно бившееся сердце немного унялось – достаточно для того, чтобы привести импровизированный план в действие.

Гамильтон повернул ручку и шагнул в вагон. В углу прятались испуганный кондуктор и один из механиков состава. Бен прижал палец к губам и побежал дальше, на открытую площадку между вагонами. Он распахнул очередную дверь. В центральном проходе корчились, силясь подняться, вооруженные люди, а еще как минимум двое стреляли из пистолетов-пулеметов через разбитые окна. Бен тоже открыл огонь, стремясь в первую очередь избавиться от наиболее очевидных угроз – людей у окон. Затем два раза выстрелил по тем, кто пытался встать. Тут он увидел, как по проходу рванул Гётц, и прицелился. Щелчок. В «кольте» было пусто. Бен огляделся. Один из лежавших в проходе раненых немцев шарил рукой по полу. Увидев, что он ищет, Бен яростно пнул лежащего прямо в подбородок – удар отправил немца в тысячелетний рейх, – наклонился и подобрал пистолет-пулемет. Не мешкая, перепрыгнул через мертвых и умирающих охранников и погнался за генералом Гётцем.

Тем временем Ли, заметив приближающийся просвет между вагонами, вывернул руль влево. «Форд» снова наскочил на рельс и подлетел на метр. Однако вместо того, чтобы сползти назад, маленькая машина зацепилась за бок несущегося поезда. Вытянув руку в окно, Ли ухватился за перила, не дававшие пассажирам перейти из одного вагона в другой, но тут «Форд» вдруг рвануло вправо. Выругавшись, Гаррисон сделал очередной заход, вновь направив чихающий двигателем автомобиль к вагону. Машинист дал гудок, и состав ускорился. Шансы попасть на поезд и помочь юному Гамильтону быстро улетучивались.

– Твою ж… – заорал Ли, срывая с лица промокшую насквозь повязку.

Он снова вытянул руку в окно, на этот раз удерживая руль раненой ногой. Крепко ухватился за перила и подтянулся, а затем распрямил правую ногу. Ли выдернуло из салона, и он повис на одной руке, а «Форд» на скорости резко рванул вправо, перевернулся и угодил в деревья, высаженные вдоль боковой дороги. Полковник УСС попал в то же положение, что и его бывший ученик Гамильтон некоторое время назад. Правая нога разрывалась от боли, и он знал, что его сил надолго не хватит. Хлынула кровь из разошедшихся швов. Теперь оставалось только сгинуть под колесами поезда. Полковник выругался на себя за слабость, но не гибель волновала его, а то, что он подводит юного Гамильтона.

Пальцы, наконец, разжались, однако Ли не упал. Он с удивлением поднял голову. Выбежавший из вагона Гамильтон в последнюю секунду перегнулся через поручень, схватил полковника за руку и теперь пытался его удержать. Ли был та еще ноша, но Гамильтон упорно тянул. Наконец, свободной правой рукой Ли зацепился за поручень и перевалил на площадку. Некоторое время они лежали без сил, тяжело дыша. Потом Бен, опираясь на пистолет-пулемет, поднялся.

– Прошу прощения, полковник, но генерал Гётц, кажется, уходит.

Ли хотел ухватить Гамильтона за штанину, промахнулся и упал. Выругавшись, он вытащил заткнутый за ремень «кольт» и попробовал подняться. Однако сил уже не осталось.

Бен осторожно открыл дверь, ведущую в соседний вагон, и увидел те самые ящики, которые погрузили в Кито, а потом и Гётца, затаившегося за самым крупным. В стрельбе по мишеням Бен был лучшим в своем взводе. Оставалось надеяться, что за годы, просиженные без дела в Эквадоре, навык не утратился. Однако время шло, а эсэсовец не высовывался.

– Мистер Гамильтон? Я не ошибся? – раздался голос Гётца.

Бен слушал, но не отвечал. Разглядев просвет между ящиками, он прокрался до дальней стены грузового вагона и спрятался за одним из штабелей.

– Мистер Гамильтон, меня зовут Гётц. Я знаю о ваших заслугах, юноша, и хорошо знаком с профессионалом, который вас подготовил. А еще я знаю, что полковник Ли жив. Представьте мое состояние, когда я увидел его за рулем машины, несущейся рядом с поездом, да еще с направленным в мою сторону пистолетом…

– Мне думается, вы наложили в штаны.

Бен говорил нарочито тихо, чтобы создать иллюзию расстояния, а сам в это время перебежал за следующий ящик и залег там.

– Бен!.. Можно я буду звать вас Бен?

Гётц на мгновение высунул голову и тут же убрал ее, однако Гамильтон успел заметить, что очки генерала разбиты. Вот и преимущество: немец хуже видит. Ли приучил Гамильтона в любой ситуации сразу же взвешивать хорошие и плохие стороны.

– Да пожалуйста. Отчего бы не обращаться по имени к человеку, который собирается тебя убить, – сказал Гамильтон, отвернувшись, дабы не выдавать свою позицию.

– К чему спешить, Бен? Сначала выслушай, что я хочу предложить правительству Соединенных Штатов.

Хотелось ответить, но Гамильтон сдержался. Вместо этого он чуть привстал, положил пистолет-пулемет на ящик и затаился, ожидая, когда Гётц высунется в последний раз.

– Чудо, Бен. В этих ящиках скрывается чудо.

Гамильтон знал, что Гётц не будет больше рисковать и генерала придется выкуривать. Он прицелился туда, откуда, как ему казалось, должен был выскочить эсэсовец.

– Было ваше, стало наше, как говорится. Что бы вы там ни держали, генерал, вскоре мы об этом узнаем.

– Не спорю. Но, Бен, помимо ящиков, я предлагаю исследования, которые вот уже пять лет ведут лучшие умы Германии. Без них вам понадобятся годы, чтобы хотя бы наполовину приблизиться к пониманию того, что находится сейчас перед тобой. Повторяю: это чудо.

– Ну хорошо, я вам поверю. Пока. – Бен прицелился выше, откуда, по его мнению, шел голос. – Что же вы предлагаете и с чего вдруг нам должно быть это интересно?

– Все очень просто: знание, которое должно стать достоянием всего человечества и за которое любой, осмелюсь предположить, пойдет на убийство. Прошу тебя, Бен, минуту перемирия. Потом я поднимаю руки и сдаюсь.

Гамильтон задумался. Гётц был невысок ростом, полноват и едва ли стрелял в живого человека, если не считать беспомощных женщин и детей.

– Вот мое оружие. – Эсэсовец пустил по дощатому полу малокалиберный пистолет. – Все, Бен, я безоружен. Теперь я встану и покажу тебе то, о чем ты потом будешь рассказывать внукам.

С поднятыми руками Гётц вышел из-за ящика. В левой руке было пусто, в правой он держал большую сумку. Гамильтон тоже встал, но не сводил пистолет-пулемет с немца.

– Бросьте сумку, – сказал Бен, стараясь держаться как можно спокойнее.

Гётц медленно положил кожаную сумку на ящик, за которым прятался, а затем снова поднял руку над головой.

– Не мог бы и ты опустить оружие, мой юный друг?

– Мне спокойнее, когда ствол метит вам в лоб, герр генерал, – проговорил Бен, выходя из укрытия.

– Поскольку фюрер окончательно отошел от дел, я считаю, что пора сдаваться.

Гётц вышел на середину вагона и медленно опустил руки. Поезд качнуло на повороте, и Бену пришлось перенести вес на левую ногу. Однако, как заметил Гётц, прицел у юноши не сбился ни на дюйм.

– Увы, генерал, мои работодатели предпочитают не брать пленных. У нас другая система отчетности.

Глядя на Гамильтона, Гётц чувствовал себя в высшей степени неуютно.

– Юноша, наши с тобой организации могут заключить сделку. Я готов предложить эти артефакты, а также все полученные нами знания. – Он обвел рукой ящики – рискованное движение, на которое Бен тут же отреагировал, вскинув ствол. – В качестве дополнительного довода скажу, что совсем недавно более двух сотен немецких солдат погибли от рук машин – машин, способных сражаться, как люди. Эти механизмы на многие миллионы лет старше человека. Не желаешь взглянуть?

– Нет, генерал. Может, вы со своими кликушами и уговорите мое правительство и даже найдете тех, кто закроет глаза на злодейства, учиненные вашими головорезами в Европе, но я не из таких. Я собираюсь убить вас, и единственная сделка, на которую я пойду, – позволю вам выбрать свою смерть. Какая вам больше нравится – быстрая или медленная? По мне, так лучше медленная. Думаю, стоит начать с коленных чашечек. Что скажете?

– Да вы с ума сошли, юноша! – Гётц не сводил глаз с пулеметного ствола. – Вы разбрасываетесь знаниями, которые вашему руководству и не снились!

Движением ствола Бен приказал Гётцу отойти от большого ящика, на котором лежала сумка. Внимание юноши привлек странный символ, нанесенный на все ящики в вагоне: четыре круга, один другого меньше, частично перекрывающие друг друга.

Генерал сделал шаг вправо, а Гамильтон вдруг почуял движение за спиной. В то же мгновение из-за ряда ящиков, на которые Бен не обратил внимания, выскочил один из телохранителей Гётца – видимо, все время там прятался. Бен развернулся и выстрелил. пистолет-пулемет выплюнул горсть пуль, которые дугой легли в грудь мужчины. Краем глаза Гамильтон увидел, как Гётц ринулся на него, на ходу доставая длинный и острый клинок, но было слишком поздно. Не успел Бен развернуться и нажать на спусковой крючок, как Гётц вонзил нож ему в живот по самую рукоять. пистолет-пулемет сделал еще несколько выстрелов, но пули лишь ударили по большому ящику.

– Видите, мой юный друг, мы тоже неплохо умеем вести дела.

Гётц вытащил клинок и еще раз воткнул его в Гамильтона. Бен почувствовал, как тело коченеет, и выронил оружие. Ему почудился запах масла для волос и пудры, которой пользовался немец, чтобы защитить кожу от южноамериканского ветра. Молодой агент отчаянно старался удержаться на ногах, но те подкосились, и он стал заваливаться на коротышку Гётца. Вытянув руку, схватился за крышку большого ящика, стоявшего поверх еще одного такого же, – Бен готов был поклясться, что ящик этот похож на гроб. Закружилась голова, грохот колес звучал где-то в отдалении. Юноша обмяк и, падая, потащил за собой ящик. Вместе они рухнули на трясущийся пол вагона, крышка отлетела, и Бена завалило содержимым, которое затем раскатилось по всему полу. Все стихло.

Сознание постепенно покидало Гамильтона. В ноздри бил запах пыли, застарелой плесени и грязи. С трудом подняв голову, он увидел только камни и черные ботинки. Вдруг ботинки зашевелились, и сквозь предсмертные вздохи Гамильтон услышал выстрелы из крупнокалиберного оружия. Ботинки заплясали, а затем волшебным образом куда-то улетели, и Бен зажмурился от полетевшей с них грязи. Послышались чертыхания. Гамильтон снова открыл глаза, приподнялся и уперся лицом в осклабившийся череп. Заморгал, прогоняя наваждение, однако череп никуда не делся. Его окружал какой-то прозрачный шар – вроде бы шлем. Юноша силился понять, что же это такое, когда перед ним возникло лицо Гаррисона Ли. От швов не осталось и следа, из открытых ран обильно лилась кровь.

– Вас нужно доставить к врачу, – еле слышно произнес Бен. Ли пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать слова.

– Жить буду.

– Простите, я облажался, – прошептал Бен.

– Нет, ты все сделал как надо. Вспомнил, чему тебя учили, помог поймать вражеского агента. Я горжусь тобой, парень.

Бен хотел было вскинуть подбородок, но голова не слушалась. Гамильтон попытался сосредоточиться на расплывающемся лице полковника.

– Кажется, я прокусил язык… – Слова куда-то ушли, и свет померк.

Гаррисон Ли аккуратно уложил тело юноши рядом со странными останками и еще более странными камнями, которые раскопали немцы. Откуда-то слева послышались стоны и вздохи генерала Гётца. Даже не оглядываясь на недобитого фрица, Ли поднял «кольт» и выпустил в него оставшиеся патроны. Затем его собственные раны все же дали о себе знать, и полковник медленно опустился рядом с Беном, а заодно и с самой важной археологической находкой в истории человечества. Раны полностью раскрылись, из них хлынула кровь, а Ли, проваливаясь в пустоту, единственным глазом все разглядывал странную маркировку на ящиках…

Из дальнего угла высунулся секретарь, приписанный к эквадорской дивизии, и с застывшим на лице выражением ужаса начал выбираться из вагона. Тогда еще юный Йосс Цинссер стал одним из последних свидетелей того, что раскопали в Эквадоре.

Операция «Колумб» была остановлена на железной дороге, ведущей из Кито, но не завершена. Скоро находка, принадлежащая всему человечеству, вновь будет спрятана, на этот раз за сталью и бетоном.

Центральный военный госпиталь

им. Уолтера Рида

4 июля 1945 г.

Женщина сидела в палате на том же самом стуле, на котором провела последние два с небольшим месяца. Она то читала книги, то смотрела, как мерно вздымается и опускается грудь лежавшего на койке пациента. Теперь он дышал сам, без пластиковой кислородной маски, раны почти затянулись, а лицо порозовело. Гостья терпеливо наблюдала, как Гаррисон Ли медленно восстанавливается после обильной потери крови, перенесенной им на задании в Южной Америке. Шли дни, а она все ждала.

Женщина была молода, ее темно-коричневые волосы обычно были собраны в пучок под широкополой шляпкой. Два месяца она носила одни черные платья. За это время ни разу не вставала, не подходила и не прикасалась к Ли – только смотрела. Теперь траурные наряды сменились аккуратными, чистыми, целомудренными юбками.

Откуда-то донеслись взрывы фейерверков. Вся страна отмечала День независимости, а гостья – шестидесятый день пребывания в госпитале. Она сидела, опустив глаза на свои маленькие, изящные ладони, и вдруг услышала что-то сквозь салют. Полковник Ли заворочался под одеялом. Сначала он дернул головой влево, потом медленно повернул ее вправо. Вся правая половина лица и лоб были перебинтованы. Всего месяц назад врачи совладали с инфекцией, и кровь перестала сочиться сквозь повязку. Теперь бинты были чистыми и сухими. Ли моргнул единственным зрячим глазом. Было видно, что ему тяжело сосредоточиться после такого долгого сна. Женщина встала, медленно подошла к кровати и, прикоснувшись ладонью к щеке Гаррисона, улыбнулась.

Когда Ли, наконец, разглядел гостью, ее улыбка показалась ему грустной. Он попытался вспомнить, где раньше видел эти прекрасные черты. Они определенно уже встречались. Сглотнув, Гаррисон хотел было заговорить, но вышел только хрип. Женщина взяла со столика стакан с водой и протянула раненому соломинку. Гаррисон дважды жадно присосался к ней и откинул голову на подушки. Гостья снова коснулась его щеки.

– Вы так долго мучились от боли. Теперь вам следует отдохнуть.

Веки полковника начали смежаться, но он все равно старался запомнить женщину. Тень от шляпки частично скрывала ее лицо. Наконец он не выдержал и отдался в объятья сна.

* * *

Гаррисон Ли сел на кровати и внимательно рассмотрел медсестру, которая принесла ему завтрак. Вот уже два дня, придя в себя, полковник вглядывался в лица женщин, приходивших покормить его, взять анализ крови или просто осмотреть раны.

В дверь постучали, сестра улыбнулась вошедшему и кивком разрешила пройти.

Ли жевал овсяную кашу, а к его койке, сняв фуражку, подошел кряжистый мужчина. Этого посетителя Ли знал хорошо.

– Что ж, вот ты и очнулся. Вовремя. – Гигант навис над Ли. – Выглядишь гораздо лучше, чем болтают. У меня и после бритья похлеще порезы были.

Ли положил ложку на поднос и взглянул на посетителя здоровым глазом.

– Тогда меняйте парикмахера, – произнес он еще сиплым голосом. – Как вы, Билл?

– Ничего, Ли, сносно. Все думают, раз война в Европе окончена, то можно расслабиться… Черта с два, доложу я тебе: у нас полный ворох проблем в Тихом океане. – Оттеснив молоденькую сестричку, гость наклонился ближе. – Скажу тебе честно, сынок, красная зараза уже поднимает голову в Берлине и еще в добром десятке мест.

Ли прикрыл глаз.

– Что ж, сэр, пусть теперь не говорят, будто вы не предупреждали.

– Предупреждал. А толку?

Уильям Донован, он же «Дикий Билл», глава Управления стратегических служб, выставил медсестру за дверь и присел на край кровати.

– Вот, держи, сынок. Пока лежишь здесь, придется хранить ее в кармане. Потом, правда, тоже никому не покажешь и на праздничный мундир не нацепишь.

Он вручил Гаррисону маленький футляр. Не сводя взгляда с Донована, Ли одной рукой открыл коробочку, затем посмотрел, что внутри. В ярком свете флуоресцентных ламп сверкали две серебряные звездочки. Ли захлопнул футляр, как будто там лежало нечто отвратительное.

Донован поднялся.

– Поздравляю, генерал Ли.

Ли поставил футляр с генеральскими регалиями на столик рядом с плошкой овсяной каши и со всей силы оттолкнул его.

– Ага, так и знал, что ты будешь вне себя от радости. Как школьница перед выпускным.

– Всех моих агентов убили, молодого парня зарезали, а меня повышают? Да, я вне себя, но точно не от радости.

– Тебе стыдно? Думаешь, что подвел их?

– Вроде того.

– Что ж, к твоему сведению, юный Гамильтон помог остановить нацистского маньяка. – Донован наклонился и посмотрел Ли в глаз. – На твоем месте я хотя бы уважил честь парня. Он это заслужил.

– Я, к сожалению, рано отключился… Что, черт возьми, было в тех ящиках?

На лице Донована не было ни усмешки, ни злости.

– Когда гуверовские ребята, наконец, дотащили туда свои задницы, ящиков и след простыл. Есть предположение, что выжившие немецкие агенты все же довели работу Гётца до конца. Видимо, каким-то образом их переправили в Германию. – Донован опустил глаза. – Ладно, после договорим. Сейчас кое-кто хочет с тобой повидаться. – Он пошел к двери, на ходу застегивая мундир и прилаживая фуражку. – И постарайся вспомнить манеры. Эта девушка – особа весьма тонкая.

– Билл!

– Чего еще? – спросил Донован, оборачиваясь.

Тут же ему в голову полетел маленький футляр. Впрочем, «Дикий Билл» среагировал вовремя и поймал коробочку.

– Засуньте эти звезды себе в зад!

Донован в голос расхохотался.

– Я не мазохист, генерал Ли! – Глава УСС развернулся и пошел к выходу. – Кстати, у меня на примете есть работенка… Точнее, не у меня – у президента.

Гаррисон отвернулся, стараясь не задумываться, что там для него замыслили Донован с президентом. Послышался стук высоких женских каблуков, и на пороге возникла женщина в широкополой шляпе. Она на мгновение замешкалась, а затем вошла, прикрыла за собой дверь и замерла, не двигаясь. Шляпа скрывала ее лицо, а небольшая вуаль придавала ее облику таинственности, однако Ли узнал гостью.

– Надо полагать, это вы провели тут со мной последние два с лишним месяца.

Женщина откинула вуаль, внимательно изучила лежащего на койке мужчину и подошла ближе.

– Я лишь хотела убедиться, что вы и впрямь такой сукин сын, как рассказывал Бен.

Время, казалось, замерло, – Гаррисон Ли смотрел на стоящую перед ним молодую, красивую женщину. От воспоминания об их первой встрече в горле встал ком: Ли приехал на ферму ее родителей, чтобы поговорить с молодыми супругами о патриотизме и службе на благо страны. Такое ощущение, что с того визита прошла целая вечность. Не в силах справиться с волнением, Гаррисон отвел взгляд в сторону.

– Миссис Гамильтон, – только и смог выговорить он.

Женщина осторожно присела на краешек кровати, где всего минуту назад сидел «Дикий Билл» Донован – человек, который вскоре станет известен всем как отец-основатель ЦРУ. Она вытащила шляпную булавку и сняла шляпу. Волосы у нее были собраны в пучок, а на лице из косметики была только помада. На взгляд Гаррисона, такое лицо в косметике не нуждалось.

– Расскажите мне о Бене. – Она увидела, как напрягся Ли. – Не о том, как он умер, а о том, как он жил. Вам довелось узнать его ближе, чем мне.

Прежде чем ответить, Ли долго смотрел на гостью.

– Он жил, миссис Гамильтон. Пускай недолго, но жил.

Впервые вдова Бенджамина Гамильтона увидела Гаррисона Ли таким, какой он есть. Она слышала, что он заботится о своих людях, но слышала также, что он тщательно это скрывает. А еще она поняла, что сейчас узнала его гораздо лучше, чем кому-либо удавалось за всю жизнь. Дело было в пронзительном взгляде единственного глаза. С этих пор она никогда не отворачивалась от Ли, а его рассказы могла слушать часами.

– Пожалуйста, генерал, зовите меня Элис.

Часть первая Гибель невинности

Глава 1

Лас-Вегас, штат Невада

Наши дни

Элис Гамильтон смотрела на спящего Гаррисона Ли. Он что-то тихо бормотал во сне, и она наклонилась поближе, чтобы лучше расслышать. Слов было не разобрать, но звучали они явно тревожно. В последнее время ему стали часто сниться кошмары – впервые за все шестьдесят восемь лет совместной жизни. Стало быть, муки совести все же настигли и Гаррисона Ли, бывшего сенатора от штата Мэн, генерала УСС в годы войны и вдобавок к этому директора в отставке одной из самых секретных правительственных организаций в США – подразделения 5656, также известного немногим посвященным как группа «Событие». Все шестьдесят восемь лет Элис пыталась угадать, что не дает Ли покоя. Она не представляла, что сейчас творится в слабеющем теле и разуме генерала. Наверняка Элис Гамильтон знала лишь одно: Гаррисон Ли любит ее, а она – его.

Элис взяла его за руку и нежно сжала. Он пробормотал еще что-то, а потом замолчал. У Элис на глаза навернулись слезы, и она поспешила их утереть.

– Прыгай, Бен, прыгай! – крикнул Ли, повернув голову вправо.

Элис на мгновение замерла, услышав имя своего давно погибшего мужа. После окончания Второй мировой они с Ли разговаривали на эту тему только раз, с тех пор этот разговор не повторялся. Элис никогда больше не просила Гаррисона рассказать, как погиб ее супруг.

– Нет! Нет-нет… ублюдок… Ублюдок!

Ли так резко подскочил в кровати, что Элис пришлось отпрыгнуть, иначе бы он ее сбил, потому что сложения по-прежнему был медвежьего. Левый глаз горел убийственным гневом, правый закрывала повязка, из-под которой виднелись розоватые края ужасного шрама, уходившего под седые волосы. Увы, Гаррисон Ли не походил на лихого героя голливудских боевиков, как прежде. Теперь он был умирающим стариком, преисполненным сожалений, и единственное, что у него осталось, – это воспоминания и женщина, которая влюбилась в него всего через несколько лет после войны.

– Гаррисон, просыпайся, – сказала она, осторожно укладывая мужа обратно в кровать.

Ли дважды глубоко вздохнул и посмотрел на Элис. Зрачок его здорового глаза расширился, привыкая к тусклому освещению в спальне. Моргнув, Ли, наконец, понял, где находится, взял Элис за руку и медленно откинулся на подушку.

– Просто сон, – сказал он, закрывая глаз.

– Да, я знаю. – Элис, наклонившись, поцеловала его в лоб.

– Умирать – хреново, старушка. Все призраки прошлого тянут руки из вагона, чтобы помочь тебе в него запрыгнуть.

Он открыл глаз и посмотрел на Элис. На лице его застыла натужная улыбка, а в уголке глаза впервые в жизни показалась слеза, которую он не пытался смахнуть.

– Я хотел, чтобы он вернулся живым. Я…

– Прекрати даже думать об этом. Бен будет ждать тебя там. После всего, через что ты прошел и что узнал, работая в «Событии», ты должен верить, что он там. Черт побери, – добавила Элис с улыбкой, – он тебе еще наверняка припомнит, как ты увел у него жену.

Ли тоже улыбнулся.

– Единственное, почему я не хочу умирать, так это потому, что не могу бросить тебя. – Свободной рукой он погладил Элис по щеке. – Ты спасла меня. Каждый день, что ты была со мной, ты не давала мне снова стать тем серым человеком, каким впервые увидела.

– Ну же, старичок, ты еще жив, и я с тобой. Давай, отдыхай.

Элис отпустила его руку и собрала толстые папки в красных обложках, рассыпанные по одеялу. Подарив 103-летнему старику затяжной поцелуй, она сложила папки в стопку и поднялась.

– Больше никакого чтения. Вот как отдохнешь, тогда и верну.

– Погляди-ка, сказала, как отрезала.

– Да, и ты прекрасно знаешь, у кого я это переняла. – Элис пошла к двери, но на пороге обернулась. – Звонил Джек, спрашивал, не могли бы они с Сарой зайти сегодня вечером. Я разрешила.

– Всегда рад повидаться с Джеком и его девочкой, – сказал Ли, не открывая глаза.

Элис дождалась, пока бывший сенатор заснет, затем развернулась и вышла. Дверь она закрывать не стала – наверняка во сне воспоминания снова достанут Ли.

Дни сенатора Гаррисона Ли были сочтены, и Элис не могла ничего поделать – лишь смотреть, как он умирает.

Кратер Шеклтон, Луна

Впервые со времен «Аполлона-17» Соединенные Штаты Америки вновь оказались на Луне. Транспортировочный модуль под кодовым наименованием «Сапсан», оборудованный системой воздушных подушек типа «Монгольфьер», которую впоследствии будут использовать во всех полетах на Луну и Марс, совершил мягкую посадку, а четыре автоматизированных гусеничных лунохода (похожие на больших жуков, за что их прозвали «битлами» и окрестили, соответственно, «Джордж», «Джон», «Пол» и «Ринго») развернулись без происшествий. Их задача – найти доказательства, что под безжизненной почвой и каменной породой Луны есть запасы воды, причем в количестве достаточном, чтобы в будущем спутник стал потенциальной стартовой площадкой для космических путешествий.

В 2010 году президент издал распоряжение, ограничивающее бюджет НАСА на организацию пилотируемых полетов на Луну в ближайшие десять лет. В связи с этим агентству пришлось объединить усилия по исследованию космоса с Лабораторией реактивного движения. Теперь обе организации занимались поиском на Луне скрытых запасов воды, оставленных в результате бесчисленных столкновений с ледяными космическими «лихачами» – кометами, – что могло бы оправдать возвращение Америки в столь знакомое ей место.

Кратер Шеклтон был первым пунктом в программе «Сапсан» – прежде всего потому, что безопасен для экспериментальных луноходов. В отличие от запрограммированных неуправляемых марсоходов, «Хьюстонская четверка» будет заниматься бурением на равнинах, окружающих кратер, под непосредственным дистанционным контролем специалистов из Пасадены и Хьюстона. Этим данная программа разительно отличалась от сбора образцов марсианского грунта. Кратер Шеклтон не содержал твердых пород, что способствовало получению скорейших результатов, а именно в результатах космическая программа и нуждалась. Наличие воды на Луне позволило бы значительно удешевить полет на Марс в 2025 году.

Согласно параметрам миссии, четверке луноходов предстояло исследовать впадины и долины с внешней стороны кратера, не спускаясь по его крутым склонам на дно. Им надлежало проверять наличие влаги в почве рядом с большими образованиями камней. Эта задача была предметом шуток среди руководителей программы, потому что все знали: в кратере Шеклтон воды нет. Ее предстоит искать позже, на южном полюсе Луны, как только все аспекты глубинного бурения будут тщательным образом отработаны.

Пока «Джордж», «Пол» и «Джон» ездили вокруг гигантского кратера, «Ринго» делал снимки неба для использования в системе глобального позиционирования. Программу для лунохода написали в Колорадском университете в Боулдере. Она содержала простейшие инструкции, в соответствии с которыми «Ринго» должен был передвигаться по внешней кромке кратера и фотографировать, в то время как оставшиеся три лунохода проверяют приспособления для бурения, сбора образцов и их дистанционной передачи в Пасадену и Хьюстон. Однако в программе лунохода вскрылась небольшая погрешность: маршрут «Ринго» вокруг кратера Шеклтон смещался на пару футов с каждым объездом. Три «битла» безупречно выполняли свои задачи под дистанционным управлением, а «Ринго», предоставленный сам себе, оказался в опасной близости от обрывистого склона. Пока специалисты в 244 тысячах миль от Луны рассматривали черно-белые снимки с неподвижной камеры, установленной на ящике-корпусе робота, лунный «битл» начал сползать внутрь кратера.

Лаборатория реактивного движения

Пасадена, штат Калифорния

Утром, в десять минут десятого по местному времени в зал для прессы набились репортеры. Не потому, что их так волновало возвращение американских аппаратов на Луну, а потому, что других новостей на сегодня кот наплакал. В большом зале висело четыре монитора, которые в высоком разрешении транслировали перемещение луноходов. Вдруг одно из изображений наклонилось. Репортеры не понимали, что происходит; пресс-секретарь сообщил, что поведение «Ринго» – «глюк». В это время сотни сотрудников центра управления, работавших над программой «Сапсан» последние десять лет, думали, как быть с проблемой, очень некстати случившейся в присутствии прессы.

– Вот черт, «Ринго» сходит с дистанции, – сказал один из сотрудников, следивший за телеметрической панелью перед собой. – Дважды черт! По данным телеметрии, он сейчас… Вот блин!

Стэн Нейтан, руководитель миссии, переключил свой монитор на вид из камеры «Джорджа», самого близкого к «Ринго». У него на глазах 450-фунтовый луноход сползал внутрь кратера.

– Бекки, останови эту чертову штуку, – сказал Нейтан, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие. – Если он свалится внутрь, стены кратера будут блокировать все сигналы. И поживее, потому что и минуты не пройдет, как на нас начнет орать Хьюстон.

Доктор Бекки Гиликсон, техник-программист и оператор дистанционного управления, ответственная за «Ринго», повернулась к своей бригаде из шести человек и нахмурилась. Тут уже ничего не поделаешь. Она хотела отправить луноходу команду развернуть гусеницы в обратную сторону и изменить программу, но с задержкой сигнала в полторы минуты оставалось лишь бессильно наблюдать, как «Ринго» на полном ходу скатывается по крутому склону внутрь кратера Шеклтон. Вместо того чтобы набрать команду, Бекки повернулась к Нейтану, стоявшему в центре полутемного помещения.

– Слишком поздно, мистер Нейтан. Предлагаю принять случившееся как данность. Если мы попытаемся развернуть его на такой скорости, он может перевернуться.

Нейтан спешно переключился на прямой эфир с камеры «Ринго», катившегося по склону кратера. Пока что он ехал прямо – его большие шестиколенные ноги с тройными резиновыми траками, казалось, с легкостью преодолевают неровности грунта.

– Поддерживаю. Пускай едет. Теперь отправьте ему команду: как только достигнет дна кратера, пусть развернется…

– Стэн, Хьюстон вызывает. – Помощник Нейтана оторвался отбольшой телефонной панели. – На проводе Хью Эванс.

– Переведи на громкую связь.

– Стэн, это Хью, – раздался голос главного руководителя полета, звонившего по личной линии из Космического центра Джонсона. – Все это может вылиться в большие неприятности, так что отпусти «Ринго» и не приказывай, повторяю, не приказывай ему выбираться из кратера. Пускай остается там, а прессе сообщите, что мы решили исследовать дно кратера. Скажите, что это я приказал перевести «Ринго» на другое задание. Как понял?

Нейтан с облегчением передал бразды правления руководителю программы «Сапсан». Раз за этим наблюдает пресса, можно напороться на скандал в отношениях с общественностью: если они не в силах даже с роботами совладать, то как, черт побери, смогут обеспечивать присутствие на Луне человека?

– Понял. Отпускаем «Ринго» на волю. Похоже, эти полмили он преодолеет очень быстро.

– Отлично. А теперь соберите журналистов и объясните, что мы намеренно направили «Ринго» на исследование внутренностей кратера. Больше ничего. Это собьет писак со следа, а мы пока придумаем, как этот луноход оттуда вытащить.

Связь прервалась, и Нейтан вернулся к трансляции с «Джорджа». «Заблудший» луноход покинул его поле зрения, скрывшись за кромкой кратера.

– Переключить главный монитор на «Ринго». Посмотрим, что он видит. – Нейтан повернулся к крайнему слева телеметрическому пульту. – «Дистком», нужно создать коммуникационную цепочку между «Джорджем», «Джоном» и «Полом». Расположите их так, чтобы мы получали телеметрические данные от «Ринго», когда он достигнет дна, потому что сам он из этой чертовой дыры транслировать не сможет.

Оставшимся луноходам отправили команды, прерывающие выполнение текущих программ. Ученым предстояло на ходу перекроить имеющиеся инструкции и заполнить пробел новыми: расположить аппараты по краю кратера, чтобы получать телеметрические данные с «Ринго», а затем передавать их на Землю. Такого никто прежде не делал, но в этом-то как раз и заключается работа инженера.

– «Ринго» достигает дна, – доложили с «Дисткома». – Сигнал телеметрии слабый… сигнал потерян. Девять двадцать два по местному времени.

– Ну же, народ, подключаем оставшихся «битлов», – приказал Нейтан.

– Есть связь через «Пола», – откликнулись связисты. – Так, снова есть сигнал с «Ринго». Он остановился. Посмотрим…

– Чертов бездельник на боку, зацепился за что-то, – раздраженно сказал Нейтан, едва сдерживаясь, чтобы не выместить злобу на подчиненных.

На мониторе шла видеотрансляция с «Ринго», смотревшего на склон кратера. Передав сигнал через «Пола», «Дистком» приказал камере повернуться на 60 градусов. Прежде чем вытаскивать незадачливого «Ринго», нужно было посмотреть, за что он зацепился.

– По крайней мере, мы знаем, что он на дне и невредим. – Нейтан подошел к большому экрану, рассматривая окрестности вокруг лунохода, пока тот, следуя инструкциям с Земли, поворачивал камеру. – Чертовски большой кратер, – пробормотал он, глядя на картинку, которая оказалась темнее, чем обычно. – Судя по всему, аппарат в тени северной стороны.

Камера описала полукруг и остановилась. Линзы автоматически сфокусировались на объекте слева – судя по всему, том самом препятствии, которое задержало падение «Ринго».

– Так, вот оно, – сказал Нейтан, дождавшись четкой картинки. – Это все, что есть в фокусе?

– Увы, без внешнего освещения это все. – Оператор «Дисткома» повернулся в кресле и посмотрел на руководителя.

– Так, батареям кранты, нужно вывести «Ринго» на солнце и подзарядить их. Включить внешнее освещение. Посмотрим, за что он там зацепился, – раздраженно бросил Нейтан, потому что знал: продолжительность жизни на Луне измеряется зарядом аккумуляторов.

– Передаем, – отрапортовали с «Дисткома».

Из-за задержки сигнала пришлось ждать. Нейтан присел на краешек одного из пультов и помассировал виски. Хоть бы этим сбоем все и ограничилось… Впрочем, когда работаешь с роботами, да еще на дистанционном управлении, сломаться может что угодно. Да, после всех этих треволнений морщин и седых волос у него прибавится.

Все сотрудники центров управления в Пасадене и Хьюстоне, а также орава репортеров, зевавших до этого от скуки, прильнули к экранам. «Ринго» включил прожекторы, установленные на кронштейне с камерой. Линзы перефокусировались, и изображение внезапно окрасилось красным и синим.

– Цвет?! – вырвалось у одного из лаборантов; парень даже привстал, чтобы присмотреться получше. – Откуда, черт возьми, на Луне цвет?

Ни на одной фотографии с Луны, за исключением видов Земли или рукотворных объектов, никогда не было цвета – только оттенки белого, серого и черного. Однако «Ринго», маленький дистанционно управляемый робот для поиска запасов воды, только что передал полноцветное изображение чего-то, что поймало его на пути ко дну кратера.

– Отдалить камеру на фут, – приказал Нейтан, не сводя глаз с изображения. Его преследовало смутное ощущение, что объект ему знаком.

Камера отдалилась, выхватывая больше деталей объекта, удерживавшего «Ринго». Цветным предметом оказался какой-то материал, в чем-то похожий на нейлон.

– Поворот вправо, – приказал Нейтан.

Через минуту камера отвернулась от цветного материала и сфокусировалась на чем-то белом. Постепенно к этому добавилось что-то темное и изломанное.

– Да что же это, черт побери? – спросил Нейтан, чувствуя, как сердце забилось чаще. – Отдалить еще на фут.

Через минуту изображение стало четким, и сразу же послышалась первая реакция. Звон разбившейся кофейной чашки в гробовой тишине, царившей в центре управления полетами, прозвучал оглушительно. Изображение на экране вводило в ступор, если не сказать больше. Темное искореженное нечто, выхваченное камерой, оказалось обломками солнцезащитного забрала, прикрепленного к белому шлему, а цветной материал – частью защитного скафандра, отдаленно напоминавшего те, которые каждый из присутствующих видел на старых снимках с «Аполлонов».

Сердце Нейтана отбивало чечетку.

– Господи Иисусе, – прошептал он.

Камера приблизилась к белому шлему с разбитым забралом, и оттуда показался оскаленный снежно-белый череп. Яркий прожектор отбрасывал на него жуткие тени, пустые глазницы, казалось, смотрели прямо в камеру.

Внезапно ожил громкоговоритель, заставив всех присутствующих подскочить:

– Пасадена, говорит Хьюстон. Вы в курсе, что всю эту хрень видят десятки репортеров? Прекратить передачу в пресс-центр, живо!

– Сделано, Хью, – сказал Нейтан и принялся выкрикивать приказы.

Представители СМИ, толпившиеся в зале для прессы этажом ниже, застыли в оцепенении, наблюдая за видеоизображением скелета, по пояс погребенного в лунную пыль кратера Шеклтон. Затем цветное изображение застыло и медленно погрузилось во тьму.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Доктор Найлз Комптон не отличался большим ростом, однако всем собравшимся в огромном коридоре подземного комплекса на торжественное открытие новой секции хранилища на 75-м этаже он казался гораздо выше. В очках с толстыми стеклами, поднятых на лоб, и с закатанными до локтей рукавами белой рубашки Найлз походил на заморенного работой бухгалтера, но все знали его как хваткого руководителя с безупречной репутацией. Как-то его предшественник, сенатор Гаррисон Ли, сказал, что и на таком ответственном посту, как директор группы «Событие», самого секретного из федеральных правительственных подразделений, нужно найти время расслабиться и насладиться достигнутым – иначе какой смысл хранить у себя самые ценные находки в истории человечества и сопутствующие им знания? Сегодня Найлз выделил немного времени в своем загруженном графике, чтобы принять участие в церемонии открытия новых отсеков хранилища на глубине почти две мили под песками авиабазы «Неллис» неподалеку от Лас-Вегаса.

Заместитель директора Вирджиния Поллок передала Комптону обычные офисные ножницы, и он впервые за утро улыбнулся. Стараясь сохранить приветливое выражение лица, посмотрел на начальницу отдела ядерной физики и на остальных шестнадцать руководителей, а затем кивнул служащим корпуса инженерных войск США, прикрепленных к подразделению 5656. Быстро вытянул руку и перерезал желтую ленточку, натянутую под входной аркой, ведущей к новым, пока еще пустым хранилищам.

– Ну, а теперь за работу: нужно поскорее их чем-нибудь наполнить, пока об этом не пронюхали в федеральном правительстве и не поувольняли нас всех.

Сотрудники группы «Событие» рассмеялись. Найлз вернул ножницы Вирджинии и резко повернулся к худощавому человеку в очках в роговой оправе, почти таких же, как у него. Пит Голдинг, в отличие от директора, улыбался искренне. Он возглавлял вычислительный центр – Когда-то, много лет назад, эту же должность занимал и сам Комптон.

– Что «Европа» говорит по поводу снимков? – тихо спросил он Пита, взяв его под локоть и отведя в сторону от толпы сотрудников.

– Мы проанализировали изображение на совпадения. Дизайн скафандра «Европе» неизвестен. Он не принадлежит ни нам, ни русским, ни китайцам.

– То есть система за два с половиной миллиарда долларов способна лишь подтвердить то, что мы и так знаем?

Слова директора уязвили Пита, но он понимал, что дело не в снимках из кратера Шеклтон, которые поставили всю группу на уши. Точнее, не только в них; гораздо сильнее директора заботило состояние здоровья сенатора Гаррисона Ли.

Пит глубоко вдохнул и посмотрел на своего тайного кумира.

– Найлз, одного снимка из НАСА «Европе» недостаточно для анализа. Нужны еще данные – она не творит чудес.

«Во всяком случае, не всегда», – хотел добавить Пит, потому что, с его точки зрения и с точки зрения любого сотрудника, «Европа» как раз этим и занималась: творила чудеса.

Найлз снял очки со лба и, глядя куда-то мимо Пита, изобразил подобие улыбки.

– Да знаю… – Он водрузил очки на нос и кивком пригласил Вирджинию присоединиться.

Когда она подошла, все трое направились к лифтам.

– Вирджиния, собери всех наших, кто Когда-то работал на НАСА, и передай их в распоряжение Пита. Нужно выяснить, не прячут ли от нас чего-то запретного и не побывало ли на Луне в свое время гораздо больше народа, чем мы думаем.

– Президент попросил нас проверить?.. – спросил Пит.

Вирджиния с улыбкой кивнула, предвкушая ответ Найлза. Подъехала стеклянная кабина лифта, и они вошли.

– Насколько я его знаю, очень скоро попросит. – Немного подумав, Найлз повернулся к Голдингу: – Пит, понимаю, просьба странная, но…

– …но «Европе» нужно взломать защищенные компьютерные сети НАСА и ЛРД[3], – сказал Пит, точно так же предвосхищая слова Найлза, как Вирджиния мгновение назад.

– Да. Непонятно, почему НАСА закрылись от нас и остального мира, и такая секретность меня беспокоит. В случае если мой старый друг президент вздумает осторожничать, нужно быть готовыми к неожиданностям. А так и случится: ему никогда не удавалось хранить подобные дела в тайне. К тому же в последнее время у него и так хлопот выше крыши – нам с вами и не снилось. – Найлз поднял глаза на двух своих самых близких и умнейших друзей. – Произошло что-то из ряда вон, я чувствую.

Пока лифт на скорости свыше ста миль в час поднимался к административному этажу комплекса, из небольшого компьютерного терминала рядом с раздвижными дверями донесся сексуальный голос «Европы», списанный с Мэрилин Монро:

– Директор Комптон, вас вызывает «Одинокий рейнджер».

Позывной «Одинокий рейнджер» в те дни принадлежал самому влиятельному человеку в мире: президенту Соединенных Штатов.

– Легок на помине, – сказал Найлз и нажал на маленькую ЖК-панель. – «Европа», я приму вызов у себя в кабинете.

– Хорошо, директор Комптон.

Лифт со свистом остановился на 7-м этаже, в полутора милях над тем местом, где они были совсем недавно. В дверях Найлз оглянулся.

– Через час жду с идеями – любыми – по поводу того, что творится на Луне. Вирджиния, предупреди отдел безопасности. Боюсь, полковнику Коллинзу придется отменить свой ужин с сенатором.

Найлз пошел к дверям своего кабинета, по дороге бросив взгляд на высоченный портрет Авраама Линкольна. Обычно он лишь усмехался, насколько все далеко зашло с тех пор, как много лет назад с легкой руки 16-го президента была основана группа «Событие». Однако сегодня, учитывая происходящее на Луне и состояние своего наставника, Гаррисона Ли, Комптон хотел бы, чтобы подразделение 5656 возглавлял не он, а Линкольн.

Найлз подошел к своему непомерно большому столу, оттолкнул в сторону кипу бумаг и нажал на кнопку. Из центра полированной крышки поднялся небольшой экран. Упершись кулаками в стол, Комптон посмотрел в камеру над монитором. Экран загорелся синим, затем на нем появилась президентская эмблема, и вскоре возникло лицо самогó.

– Привет, Найлз, – произнес президент.

– Приветствую, господин президент, – поздоровался Комптон с бывшим соседом по комнате в колледже, больше увлекавшимся политикой, чем наукой.

– Ладно, вижу, ты не в настроении, но, к твоему сведению, вице-президент сегодня действовал сам по себе, а не по моей указке.

– Приятно слышать, как ты контролируешь действия своих людей. Особенно тех, кто держит руку на красной кнопке.

– Ладно, умник нашелся!.. Я уже отменил приказы по сокрытию информации. Отныне мы намерены делиться информацией со всеми заинтересованными сторонами по всему миру, в том числе с обычными людьми – по крайней мере, в ближайшее время. Однако, дружище, учти: все может измениться, если там найдут что-то позагадочнее нашего костлявого приятеля в красно-синем скафандре. Говоря по правде, это небольшое открытие немного пугает, учитывая нашу недавнюю встречу с гостями из космоса.

Найлз молча смотрел на своего старого друга.

– И вот еще что. Помнишь, когда я только вступил в должность, ты предупреждал меня о людях, которые хранят секреты? Твоим ребятам удалось разнюхать что-нибудь о том, бывал ли кто-то на Луне до нас или после нас?

– Во времена сенатора Ли наше подразделение было широко представлено почти в каждой высадке на Луну, от «Аполлона-одиннадцать» до «Аполлона-семнадцать». И мы располагаем полными и надежными сведениями о космической программе русских: они так и не осуществили высадку человека на Луну – ни тогда, ни теперь.

– Что значит «наше подразделение было широко представлено» в программе «Аполлон»?

На лице Найлза мелькнула мимолетная улыбка.

– Старик Базз Олдрин был человеком Гаррисона Ли, а с ним и многие другие, как на борту жестянок, так и в Хьюстоне.

– Чертов старый шпик! Есть ли что-то, к чему он не приложил руку?

– Судя по всему, есть, потому что об этой находке мы не имеем ни малейшего понятия. Располагай он сведениями о том, что нашли на Луне, он бы рассказал.

– Как думаешь, удастся что-нибудь выяснить? Я не хочу наступать на ноги тем, кто занимается программой, я и так недавно урезал ее до предела. Мой рейтинг среди сотрудников Хьюстона и Пасадены ниже некуда, и не дай бог моей машине сломаться где-нибудь посреди Южной Флориды.

– Если все всплывет, кто-то неминуемо кинется искать скрытые мотивы, и никто уж точно не поверит, что мы просто искали там воду.

– Понимаю, но что поделать? Надо разузнать все возможное: тут нам как раз должны помочь те роботы.

Найлз кивнул.

– Я приказал Питу снова расширить юрисдикцию «Европы», и нам придется…

Президент жестом остановил Комптона.

– Даже знать не хочу. Человеку моего положения не нужны подробности о том, что делает Голдинг со своей напарницей… – Президент помолчал. – Кстати, как там поживает старина Ли?

Найлз посмотрел на друга и сказал:

– Он умирает.

Корпорация «Фейф министриз»

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Преподобный Сэмюел Роулинз специально «раскинул свой шатер», как было известно немногим его ближайшим последователям, на враждебной территории: в самом средоточии зла, против которого он каждую среду, субботу и воскресенье выступал в проповедях перед миллионами телезрителей по всему миру. Безумный шаг для известнейшего, популярнейшего и богатейшего телепроповедника в мире, но в присутствии святого отца никто на этот счет не шутил. Лос-Анджелес менялся, а Роулинз знал, где водятся и будут водиться деньги.

Он, входивший в четверку богатейших людей планеты, одним своим лицом был обращен к многомиллионной толпе последователей, а другим – к деловым партнерам. Правда, поговаривали, что, затеяв сделку с Сэмюелем Кентоном Роулинзом, вскоре начинаешь жалеть, что не продал душу дьяволу.

Сегодня его было не застать ни на одной из четырех принадлежавших ему телестудий – он был дома, в похожем на дворец поместье на Малхолланд-драйв. Чтобы освободить место под строительство, пришлось снести под корень шестнадцать других особняков. Многие удивлялись, ведь он мог возвести свою резиденцию не на засушливых холмах, нависших над городом, а на любом из живописных пляжей Калифорнии. Однако те, кто знал Роулинза лучше, понимали: ему просто нравится смотреть сверху на Лос-Анджелес, задаваясь вопросом, каким в свое время задавался Александр Македонский: «И это всё?»

Окна вычурно обставленного кабинета выходили на два больших бассейна. Роулинз – человек внушительного роста, больше шести с половиной футов, – сидел за столом и следил за охранниками на постах. Наконец, он вернулся к тексту проповеди, которую предстояло читать в воскресенье утром в Церкви истинной веры в Лонг-Бич. Там, в башне из стали и стекла высотой в три дома, разместятся 27 000 последователей, а еще миллиард услышат слова преподобного во всех уголках мира.

В приемной сидели четыре помощника, готовые выполнить любое приказание, однако преподобный всегда писал проповеди от руки. У помощников еще будет уйма времени перепечатать текст и передать его в одно из шести принадлежавших Роулинзу издательств. А рукописную версию преподобный продаст на аукционе в конце года. Для него все – до определенной степени – измерялось прибылью.

Эта проповедь была особенной. Он будет вещать в прямом эфире, и речь пойдет о зле посягательства – посягательства человека на дом господень, Вселенную – и неминуемой божьей каре, которую человечество давно на себя навлекает. Пока Роулинз писал, перед его внутренним взором стояли останки, найденные на Луне. Заносчивость, с какой Америка вела себя в тяжелые для своих граждан и всего мира времена, была непростительной. Она распаляла гнев господень, отправляя механические аппараты на внеземные тела, когда столько проблем здесь, на Земле. Заблудшие души следовало наставить на путь истинный, и преподобный располагал необходимой для этого властью.

В дубовую дверь постучали.

– Войдите, – отозвался он, не отрываясь от работы.

В открывшуюся дверь просунулась голова шикарной блондинки – его первой помощницы. Он оторвал взгляд от блокнота и удостоил ее улыбкой. Девушка залилась румянцем и почувствовала, как подкосились колени. Роулинз знал, какой эффект производит на женщин, причем не только из ближнего окружения, и умел обращать это влияние себе на пользу.

– Сьюзен, какое приятное вторжение, – сказал он, отложив ручку в сторону.

На самом деле «вторжение» помощницы было каким угодно, только не приятным. Глубоко в его голубых глазах читалось, как ему хотелось подойти, зажать ей голову между дверью и дубовым косяком и раздавить.

– Сэр, у вас звонок на второй линии. Вице-президент Дарби.

– Как ты сегодня, Сьюзен? – спросил он, сложив широкие ладони на затылке и откинувшись на спинку кресла, похожего на трон.

Всем видом Роулинз показывал, будто его совершенно не заботит, что на проводе ждет вице-президент Соединенных Штатов. Он улыбался, и Сьюзен ответила улыбкой во весь рот.

– Я… у меня все хорошо, преподобный. Все хорошо.

– И выглядишь замечательно… – Взгляд Роулинза скользнул по красному платью, задержался на груди, потом вернулся к ее зеленым глазам. – Прости, дела не ждут.

Он еще раз улыбнулся помощнице, поднял позолоченную трубку и нажал нужную кнопку на интеркоме – возможно, чересчур сильно. Роулинз терпеть не мог, когда его отрывают от работы.

– Ну что, Гарри, как у тебя?

– Президент отменил запрет на распространение информации.

– Да? А я говорил, что все не так просто. Верно, господин вице-президент?

– Да, преподобный, говорили. Однако ваша хваленая интуиция все равно не помешает общественности узнать об операции «Колумб».

Роулинз резко выпрямился в кресле. Закрыв глаза, он постарался взять себя в руки. Очень скоро минутная вспышка гнева была подавлена.

– В очередной раз прошу впредь не упоминать это название по телефону, даже если у нас защищенный канал.

– Я… ну да, извините, преподобный. Просто злость берет. Мало нам одной головной боли, так теперь еще и этот «План Блау», о котором ровным счетом ничего не известно…

– Понимаю, Гарри, у тебя очень нервная работа. Я бы в жизни не стал марать себя политикой. Тем не менее нам известно, что «План Блау» курирует некое подразделение, которому обычные дела не поручают. Впрочем, не будем опережать события. Что намерены предпринять в НАСА и ЛРД?

– На данный момент они прекратили выполнение основной задачи и занимаются перепрограммированием луноходов. Еще один направят внутрь кратера, а оставшиеся два будут использовать в качестве передатчиков.

– Ладно, будем исходить из того, что эта маленькая находка напрямую связана с «Колумбом». Я никогда не верил в совпадения. Президент знал, что там что-то есть, да еще и умело замел следы, урезав бюджет НАСА… Скрытный ублюдок! – Снова начал закипать гнев, хотя в голосе Роулинза это никак не проявилось. – Хочу поблагодарить за оперативность, с какой ты проинформировал меня о находке на Луне. Конечно же, ты получишь достойную награду – и, возможно, гораздо более ценную, чем деньги. Вот только истекут ближайшие четыре года.

– Было бы здорово, если б президент засунул голову обратно в песок и дал мне заниматься тем, что сам же мне и поручил.

– У меня только один вопрос: что с прессой?

– Вот это как раз проблема. Президент принял решение сообщать во всеуслышание обо всем, что там найдут. Похоже, он рассчитывал на большое открытие, чтобы оправдать прибавку к космическому бюджету. Очень умно. Но как ему удалось узнать, что в кратере что-то есть?

– Сейчас наша основная головная боль – пресса. Как он узнал о находке, будем разбираться позже.

Роулинз задумался, покручиваясь в кресле, и увидел за громадным стеклянным окном свою дочь. Восемнадцатилетняя девушка тоже увидела его и помахала рукой. Расплывшись в сияющей улыбке, он помахал в ответ.

– Вот бы нам избавиться от президента…

– Пускай этот канал защищен, но я не слышал, что вы только что сказали, – поспешно произнес вице-президент.

– Все ты прекрасно слышал. Повторю еще раз, весомее и конкретнее: этот человек – как шило в одном месте, и его нужно убрать. Замысел божий не потерпит еще четырех лет отсрочки.

– Сэм, мы знакомы еще с семинарии. Вы знаете, что я люблю и свою страну, и господа, причем, прошу обратить внимание, именно в таком порядке.

– А теперь послушайте меня, господин вице-президент. Семьдесят лет нам удавалось держать операцию «Колумб» в тайне, и я не позволю обывателям начинать досужие толки. Не позволю, слышишь? Не позволю!

– Дайте мне время. Я смогу убедить президента. Черт, это даже грозит национальной безопасности! Дайте мне время, и я разведаю, что такое операция «План Блау» и кто ею заправляет.

– Время – это роскошь, которой мы не располагаем.

Роулинз поднялся и посмотрел на дочь, раскладывавшую полотенце у бассейна, а потом заметил, что на нее смотрит один из охранников. Нахмурившись, преподобный отвернулся к столу, но садиться не стал.

– Я хочу, чтобы лунное открытие замяли. Помнишь, я рассказывал тебе о находках, сделанных в ходе операции «Колумб» в Эквадоре? Мы тогда действительно вместе учились в семинарии. Никогда не забуду, как ты воровал учебники из библиотеки, а потом их туда же продавал. Именно тогда мы дали клятву, что не позволим миру поддаться искушению, таящемуся в знаниях, которые «Колумб» принес бы человечеству.

Глядя, как охранник совершенно бесстыдно пялится на его прекрасную дочь, Роулинз сдвинул брови.

– Теперь я хочу, чтобы ты думал на шаг вперед. Что, если наша страна или любая другая мировая держава решит вернуться на Луну и обнаружит там то же, что и «Колумб»? Что ты будешь делать тогда?

– Вы спрашиваете, собираются ли США или кто-то еще отправить пилотируемую миссию на Луну?

– Именно, кретин. Знай, я этого не допущу. Я не пожалею и пятидесяти миллиардов долларов, но пресеку любую такую попытку. А теперь скажи мне, в состоянии ли мы вернуться на Луну в ближайшее время? И если не мы, то кто?

– Нет, конечно же, нет. В НАСА не планировали повторных миссий. А другие страны… Нет, невозможно.

– Ненавижу слово «невозможно». Оно от лукавого. Знаешь, почему я властвую, друг мой? Потому что не слушал тех, кто говорил мне, что мои цели невозможны. Нет ничего невозможного. Итак… – Роулинз пытался испепелить взглядом охранника, который даже не подозревал, кто смотрит на него. – Что ты готов сделать, если произойдет невозможное?

– Я… я не знаю.

– Гарри, ты разочаровываешь меня. Мне казалось, что ты готов заниматься работой, к которой я тебя готовлю. Возможно, я ошибся.

Преподобный Роулинз повесил трубку. Он хотел бросить ее в окно, но сдержал рвущийся наружу гнев. Он решительно подошел к большому стеклу и тихонько постучал по толстой панели, стараясь не привлекать внимание отдыхающей дочери. Охранник, крупный светловолосый малый, обернулся, положив большие пальцы на ремень с кобурой. Роулинз улыбнулся и помахал ему. Не прекращая улыбаться, он жестом правой руки пригласил охранника подойти к вычурно украшенным стеклянным дверям. Охранник покраснел, затем ткнул себе в грудь и одними губами переспросил: «Я?»

Преподобный энергично закивал. Крупный мужчина в синей форме отошел и скрылся за углом. Сэмюел Роулинз вернулся к столу, извлек из верхнего ящика небольшой предмет, затем открыл дверь из кабинета на улицу. Охранник ждал снаружи, опустив руки по швам и чуть ли не вытянувшись по струнке.

– Слушаю, сэр? – сказал он, стараясь не встречаться взглядом с улыбающимся седоволосым Роулинзом. Внезапно захотелось, чтобы, кроме него, с западной стороны замка оказался хотя бы еще один человек.

– Как дела… – спросил Роулинз, слега нагнувшись, чтобы получше разглядеть бейдж охранника, – офицер Райт?

– Э… Все хорошо, сэр.

– Я тут заметил, как вы смотрите на мою дочь.

– Э… Так точно, сэр. Она очень…

Огромные руки Роулинза взметнулись в воздух так быстро, что охранник даже не успел среагировать. Только что он стоял лицом к преподобному – и вот его голову рывком мотнуло влево. Недоговоренные слова застряли в горле, послышался хруст шейных позвонков. Роулинз поморщился и выпустил малого из рук. Тот мешком рухнул на бетонный пол.

– Вы только что собирались дать ответ, который навлек бы на вас большие неприятности, юноша.

Роулинз вышел за дверь, осмотрелся и достал предмет, прихваченный из стола. Это был маленький цифровой фотоаппарат. Настроив автоматическую фокусировку, преподобный взял крупный план испуганного и посиневшего лица офицера. Сделав снимок, Роулинз еще раз посмотрел на одного из сотни охранников, работавших на него.

– Ваши услуги в моем доме больше не потребуются.

Он вернулся в кабинет и закрыл за собой стеклянные двери. Гнев совершенно выветрился. Проповедник посмотрел на только что сделанный снимок и удовлетворенно кивнул сам себе: неплохо.

Положив фотоаппарат на стол, снял телефонную трубку, нажал на кнопку и стал ждать.

– Отдел безопасности. Андерсон слушает, – раздался голос.

– А, мистер Андерсон, – сказал Роулинз, продолжая рассматривать изображение. – Тут с одним из ваших людей произошел несчастный случай. Прямо у моего кабинета с западной стороны дома. Думаю, нужно вызвать скорую. Естественно, как можно тише. Кажется, он поскользнулся и упал. Замечательно. Нет, меня не беспокоить. У меня куча незавершенных дел.

Роулинз положил трубку и еще раз улыбнулся, глядя на снимок мертвого охранника. Наконец выключил фотоаппарат и убрал его в стол. Задвигая ящик, он заметил маленькую черно-белую фотографию, которую положил туда несколько месяцев назад, собираясь поменять рамку, да так и забыл. В миллионный, наверное, раз преподобный смотрел на себя сорокапятилетней давности. На снимке рядом с ним был изображен отец, темноволосый мужчина в форме подполковника сухопутных войск. Форма была начищена до блеска и сидела так ладно, как только мог сделать портной. Ни мальчик, ни отец не улыбались. Они стояли перед древним, похожим на замок строением, которое явно видело лучшие дни.

– Тысяча девятьсот шестьдесят пятый, – пробормотал Роулинз.

Это старое, похожее на замок здание было вовсе не замком. Каменное чудище возвели для того, чтобы держать там людей, а отец его служил в том сказочном месте привратником. Стражник с ключом, переходившим от нации к нации.

Сэмюел положил черно-белую фотографию назад и задвинул ящик. Да, в далеком 1965 году его отец был привратником – именно так события дня сегодняшнего касались преподобного Роулинза.

Ключи привратника открывали и закрывали подземные камеры немецкой тюрьмы Шпандау.

Лас-Вегас, штат Невада

Джек Коллинз и Сара Макинтайр стояли на широком крыльце скромного дома, чуть в стороне от Фламинго-бульвар, и ждали, когда им откроют. Коллинз в прошлом был виртуозом скрытных диверсионных операций, совершил бессчетное количество вылазок в тыл противника, и Сара никак не могла взять в толк, почему встреча с бывшим начальником, сенатором Гаррисоном Ли, заставляет его нервничать.

Джеку невыносимо было смотреть, как уходят люди, которых он ценит и уважает. Сара, миниатюрная девушка на голову ниже полковника, взяла Коллинза под руку. Оба были в гражданском: полковник – в классической синей рубашке, Сара – в белой блузке и зеленой юбке. Оба чувствовали себя неуютно без форменных синих комбинезонов группы «Событие» или хотя бы пустынного камуфляжа.

Официально Джек и Сара были временно прикреплены к подразделению 5656. Коллинз возглавлял обширную службу безопасности, отвечавшую за охрану всех археологических раскопок, ценных находок и не менее ценных хранилищ, а Сара, лейтенант сухопутных войск, руководила отделом геологов. Именно сенатор завербовал их, и за эти годы они сильно к нему привязались – не хуже Элис Гамильтон. Так же, как и Элис, их тревожило здоровье Гаррисона Ли.

Левая створка двойных дверей отворилась, и на пороге с улыбкой возникла Элис. Сара первая сделала шаг вперед и обняла пожилую женщину, а Джек оглядывался по сторонам, чувствуя себя в высшей степени неловко. Наконец Сара отпустила Элис, так и не произнеся ни слова, и та обняла Джека. Он попытался выдавить из себя улыбку. Объятие, казалось, длилось вечность, но вместо того, чтобы чувствовать себя еще более неловко, полковник вдруг расслабился. Он похлопал Элис по спине и, сделав шаг назад, посмотрел на невысокую старушку.

– Добрый вечер. Как поживаете?

– Сносно, Джек. Заходите, не стойте на жаре, – сказала она, пропуская гостей в просторный, но скромно обставленный дом.

Джек уже бывал здесь – то заглядывал на ужин, то просто заходил поболтать с Ли за жизнь. Вместе с Найлзом Комптоном он время от времени отрывался от работы, чтобы держать сенатора в курсе дел на базе группы «Событие». Для бывшего сенатора и генерала УСС эти визиты значили гораздо больше, чем он признавался Элис.

– Сара, не поможешь мне на кухне? А Джек пускай пока поболтает со старым гризли.

Сара, улыбнувшись, посмотрела на Коллинза.

– Иди, Джек, – подтолкнула его Элис. – Он в приподнятом настроении: его радуют такие дни. Кстати, он настоял на том, чтобы я пригласила на ужин еще и Найлза: говорит, ему нужно что-то со всеми вами обсудить.

Джек посмотрел вслед Саре и Элис, затем повернулся и пошел по длинному коридору одноэтажного дома. По дороге Коллинзу не попалось на стенах ни единого сувенира: ни личных фотографий, ни чего-нибудь, что показывало бы, что у сенатора и Элис есть личная жизнь, да еще и совместная. Стены украшали прекрасные снимки пустынных закатов, и именно сейчас Джек осознал, что идет по дому, какие обычно показывают в рекламе: пластиковые фрукты на столе в гостиной, а вся посуда аккуратно расставлена по буфетам. Приближаясь к спальне сенатора, он также подумал, что ни сенатор, ни Элис не считали это место своим домом, особенно учитывая, что, начиная с 1946 года, они почти каждый день находились под землей, на базе группы «Событие». Их настоящий дом там, под пустыней Невада и авиабазой «Неллис», а не эта деревянная клетушка.

Полковник остановился перед дверью сенатора, глубоко вдохнул и постучал.

– Ну? Долго телиться будем? Входи уже, – раздался изнутри ворчливый голос.

Джек повернул ручку и заглянул внутрь, чувствуя себя маленьким мальчиком, который зашел в кабинет отца и оторвал его от работы. Сенатор стоял у открытого окна и смотрел на пустыню, раскинувшуюся за домом. Наконец он обернулся и с улыбкой посмотрел на Коллинза. Джек молча кивнул. Сколько раз он сюда ни приходил, видеть массивного сенатора в пижаме и халате было по-прежнему непривычно.

– Не смейся, полковник. Это все происки злой мачехи: спрятала одежду. Говорит, нечего мне утруждать себя еще и одеванием.

Джек вошел в комнату и протянул руку. Ответное рукопожатие вышло на удивление вялым. Он вспомнил, как сенатор первый раз приветствовал его четыре года назад и как его поразила мощная хватка девяностолетнего старика. Небо и земля. Коллинз выпустил его руку и быстро перевел взгляд на спальню, как будто сенатор умел читать мысли. Единственным, что бросалось в глаза, была большая полка, а на ней – что-то вроде коллекции шляп, в частности фетровых.

– Прекрасная коллекция, – вполне искренне восхитился Джек.

– Да, в свое время мне шли шляпы. Я напоминал в них Майка Хаммера[4] – ну, знаешь, такой крутой… Рад видеть тебя, сынок. – Ли посмотрел Джеку за спину. – А где твоя подружка?

– Вы о лейтенанте Макинтайр?

– Брось придуриваться, Джек. Меня вам двоим не провести, да и Найлза тоже. Он, кстати, пришел?

– Не знаю.

– Что ж, тогда тебе вменяется в обязанность проводить этот ходячий труп к столу. От трости больше никакого толку.

По расширенному зрачку левого глаза Джек понял, что сенатор находится под действием мощного лекарства. А в состоянии ли тот вообще выйти из комнаты?.. Гаррисон быстро решил этот вопрос, вцепившись Джеку в плечо. Они пошли к двери.

– Как ваши дела? – осторожно спросил Коллинз.

– Какие? Ты про умирание? Такое чувство, Джек, будто заканчиваешь поездку по американским горкам. Страшно – жуть, но чем ближе конец, тем больше хочется повторить.

– Повторить что? Жизнь?

– Да, сынок. Стареть, полковник, нельзя. Как там говорят детишки?.. Быть взрослым – отстой.

– Угу, – кивнул Коллинз. – Именно так они и говорят, сэр.

В просторной гостиной их уже ждал Найлз Комптон. Даже он переоделся, сменив привычную белую рубашку с черным галстуком на синюю в белую полоску и широкие брюки серого цвета. Джек поймал себя на мысли, что ему никогда еще не доводилось видеть Найлза в гражданском, отличавшемся от банальных «белый верх, черный низ».

– А вот и Найлз… Что ж, похоже, все, кто отлынивает сегодня от работы, собрались, наконец, на этот запоздалый обед.

Найлз Комптон кивнул в знак приветствия. Выражение лица у него было то же, что и у Джека на крыльце. Он пододвинул сенатору кресло, изо всех сил изображая улыбку. Вошла Сара с большой салатницей в руках, вслед за ней – Элис с тарелкой бутербродов.

– Так, прошу всех сделать мне одолжение, – провозгласил Ли. – Прекратите вести себя, будто апостолы, пришедшие проститься с Христом. У нас не Тайная вечеря. Мне нужно кое-что с вами обсудить, так что глаза на мокром месте отменяются. Честное слово, весь аппетит перебили.

– Так, по какому поводу он теперь разворчался? – спросила Элис.

– Думаю, он хочет сказать, что не потерпит сочувствия. – Сара подошла к креслу Ли и тепло поцеловала его в щеку.

– Ну, если кто-то ему здесь и сочувствует, то точно не я, – сказала Элис.

Поставив тарелку в центр стола, она взяла салфетку и заткнула ее Ли за воротник пижамы. Сенатор ерзал, как непослушный ребенок. Повязка сползла в сторону, а здоровый глаз загорелся огнем.

– Черт побери, женщина, да сядешь ты уже наконец?

Джеку, Найлзу и Саре их совместные выходки были хорошо знакомы, но так и не наскучили. Не будь Элис, Ли принял бы смерть с радостью. Без нее его жизнь была бы скучной и невыносимой, и все, кто хоть раз видел их вместе, знали это.

– Спасибо, Найлз, мой мальчик, что пришел проведать. Прости за срочность. Я знаю, как тебе ненавистно покидать базу.

– А, там сейчас не особо много дел.

– Друг мой, ты никогда не умел врать.

Джек слушал разговор между сенатором и Найлзом, понимая, что чего-то не знает. Однако он молча принял салатницу из рук Найлза, а затем передал ее Ли. Тот отмахнулся и заметил – максимально буднично:

– Сегодня утром на Луне произошло нечто примечательное.

Найлз взглянул на Джека, затем на сенатора и кивнул.

– Президент только что приказал группе выведать все возможное через НАСА.

– Звучит тревожно, – сказала Сара, переводя взгляд с Найлза на Джека.

– Вот, очень точное описание происходящего. – Ли закашлялся. – Я бы даже сказал больше: звучит жутковато.

Элис, застыв с вилкой у рта, наблюдала за Гаррисоном, но, когда тот все-таки совладал с кашлем, продолжила есть.

– Итак, какие соображения по поводу этой фантастической лунной находки? – Ли сперва посмотрел на Джека.

– Похоже, кто-то побывал на Луне до нас. Одно могу сказать: бросать своих – поступок не очень хороший.

– Читаете мои мысли, – кивнул Найлз, откладывая вилку.

Он знал, что Ли ждет, пока они сами догадаются, к чему тот клонит. Комптон слишком много общался с сенатором и прекрасно угадывал его скрытые намеки.

Гаррисон вытащил салфетку из-за воротника и достал из нагрудного кармана халата ручку. Элис перевела взгляд на собравшихся. Она понимала, что собирается сделать Ли, и теперь следила за реакцией остальных. Гаррисон взял ручку и стал что-то рисовать на белой салфетке. Закончив, он поднял ее и продемонстрировал рисунок Джеку, Саре и Найлзу.

– Итак, кто из присутствующих за этим столом может блеснуть глубокими познаниями в мировой истории и скажет мне, знаком ли ему этот символ?

– Кажется, он встречался в ряде культур. – Найлз откинулся на спинку кресла, изучая грубый рисунок, накарябанный Ли на салфетке.

– Причем одна из этих культур – майя, – сказала Сара, откладывая в сторону нетронутый бутерброд.

– Да, а еще этот символ видели на стенах пещер в пустынях Мексики, Юго-Запада Америки и дальше к югу: в Уругвае, Эквадоре, Перу, вплоть до самой Австралии.

Джек взглянул на Найлза, затем на Сару.

– Меня можете не спрашивать. Единственное, что мне это напоминает, так это вывеску в бильярдном клубе «Шесть луз» рядом с Форт-Брэггом.

Ли молчал, с трудом дыша. Он уронил подбородок на грудь, чем снова привлек пристальное внимание Элис. Сара посмотрела на старушку, задаваясь вопросом, как долго еще она позволит сенатору терпеть этот визит. Та опустила глаза. Вскоре Ли сумел совладать с собой и взглянул на Элис.

– Пожалуй, пора доставать «экскалибур» – тот шприц, с которым ты так лихо управляешься.

Извинившись перед гостями, Элис вышла из гостиной.

– Прошу прощения. Генерал Шерман ошибся: война – это еще не самый ад. Вот смерть – это ад… Теперь о символе. Вы все, конечно же, правы. Кроме Джека, который даже близко не угадал. Я, кстати, хорошо знаю эту бильярдную. – Он подмигнул Коллинзу. – Во всех упомянутых вами регионах в том или ином виде можно встретить этот рисунок. Ученые пришли к выводу, что так, вероятнее всего, изображали затмения. – Ли тяжело вздохнул. – Мне же этот символ попался там, где ему совсем не место, – ну, на мой личный взгляд.

Джек положил салфетку на пустую тарелку и посмотрел на явно ослабевшего сенатора.

– Это было в сорок пятом. – В гостиную вошла Элис с маленьким черным саквояжем в руках, и одинокий глаз Гаррисона уставился на нее. Не глядя на остальных, она выдвинула кресло рядом с сенатором и села. – Данный символ стоял на нескольких ящиках, которые мы перехватили в Эквадоре. Нацисты хотели вывезти их и в обмен на содержимое купить себе помилование у союзников. То, что хранилось в ящиках, извлекли в ходе раскопок в Эквадоре прямо у нас под носом.

– Что же там хранилось? – спросил Найлз.

Элис тем временем наполнила шприц жидкостью янтарного цвета. Затем она закатала рукав халата и пижамы и промокнула локтевой сгиб Ли проспиртованным ватным тампоном. Комптон отвернулся. Элис умелым движением вогнала иглу в нужную точку. Вскоре лицо старика прояснилось – боль ушла почти мгновенно.

Старушка грустно бросила иглу обратно в черный саквояж и встала, не обращая внимания на показную удаль сенатора. Ли посмотрел ей вслед, а затем посерьезнел и потянулся за бутербродом.

– Все видели трансляцию с Луны сегодня утром? – спросил он, откусывая от него и переводя взгляд с одного гостя на другого. Все кивнули. – Впечатляет, правда?

Вернулась Элис. Села, положила салфетку на колени и, как ни в чем не бывало, продолжила есть салат.

– Итак, – сказал Ли, – ты упомянул, что президент попросил тебя о помощи. Лучший друг, как-никак…

Комптон сделал вид, будто его дружба с президентом – это плохо. Ли хмыкнул.

– Нет, Найлз, дружить с самым влиятельным человеком на Земле вовсе не плохо. Должен сказать, мне не удалось завести такие заоблачные связи за все время работы в группе «Событие».

Собравшиеся за столом знали, что сенатор лукавит. Каждый президент США со времен Гарри Трумэна ценил Ли больше всех других чиновников вместе взятых.

– Стервелла, принеси, пожалуйста, карту. Она у меня на столе.

Элис встала и отправилась в кабинет сенатора, пропустив его подтрунивание мимо ушей.

– Она говорит, что все можно было решить по телефону. Вот только она не знает, а я знаю: это мое последнее, самое важное приключение, и я сделаю все, чтобы выяснить, чем оно кончится.

Джек, Сара и Найлз встревожились не на шутку: если уж Элис считает что-то вредным для сенатора, то так оно и есть, к гадалке не ходи. Когда старушка вернулась с картой, никто не смотрел в ее сторону. Только когда она села, опустив голову, Сара улыбнулась ей, накрыла ладонью совсем уж крохотную руку Элис и слегка сжала.

Ли разложил карту и пододвинул ее к Джеку с Найлзом.

– Вот. Раскопки нацистов находились тут. – Он постучал пальцем по карте.

– Кито, Эквадор, – озвучил Джек.

– Да, у самого подножия Анд. Раскопки велись несколько лет, по меньшей мере с весны тридцать восьмого. Нам удалось засечь ящики в момент перевозки – точнее, это сделал Бен, погибший супруг Стервеллы. Он же и смог помешать немцам – по крайней мере задержал. Этот подвиг стоил юноше жизни, хотя тут виною моя медлительность.

Элис вскинула голову и недовольно посмотрела на Ли.

– Медлительность, говоришь? А как насчет того, что в ту минуту ты сам был одной ногой в могиле? – возразила она, с вызовом глядя в единственный глаз Гаррисона. – Хочешь рассказать им эту историю – рассказывай правду, а иначе какой смысл?

– Предоставляю слово тем, кто обойдется без экивоков, – усмехнулся Ли и шутливо поклонился Элис.

– В общем, как он сказал, они с Беном, моим бывшим мужем, не дали нацистам вывезти ящики из Южной Америки. – Элис оттолкнула тарелку с салатом. – На этом задании старик расстался с глазом, а Бен – с жизнью. Когда сенатор достаточно поправился, чтобы рассказать о произошедшем начальству, ему сообщили, что ящики бесследно исчезли. Вывод: кто-то – либо из представителей нашего правительства, либо из немецкого руководства – забрал ящики с поезда перед тем, как полуживого Гаррисона нашли агенты ФБР.

– Вы знаете, что находилось в тех ящиках? – спросила Сара.

– Естественно. В ходе потасовки с одного из ящиков слетела крышка. Угадайте, что было внутри?.. Скелет! – Ли выдержал паузу, в течение которой внимательно наблюдал за гостями. Увидев, что его слова возымели нужный эффект, он продолжил: – Вместе с ним были предметы, которым немцы дали кодовое обозначение «Колумб», и это название дошло до нас прямиком из уст нацистского генерала Гётца.

– Говори, Гаррисон, не молчи, – поторопила сенатора Элис, увидев, что его здоровый глаз начинает закрываться.

– Повторюсь, внутри ящика был скелет: окаменелые останки в таком же красно-синем скафандре, какой обнаружили на поверхности Луны сегодня утром. И еще одна занятная деталь: в районе плеча на древнем куске одежды нашего гостя был тот же самый символ. – Ли указал на нарисованные им круги на салфетке.

В комнате повисло молчание. Элис подошла к Ли, встала за спинкой его кресла и положила руки ему на плечи.

Гости, сидевшие вокруг стола, были поражены. Задавать очевидный вопрос выпало Джеку.

– Почему именно «Колумб»?

Ли похлопал Элис по ладони, пока она массировала ему плечи.

– Вероятно, немцы считали – и, думаю, вполне обоснованно, – что перед ними останки астронавта, в свое время посетившего нашу планету. Первооткрывателя, если хотите.

– И как давно? – спросил Найлз, совладав, наконец, с голосом.

– Не знаю. – Ли опустил голову. – Если б только у УСС была возможность повнимательнее изучить ящики…

– И где ящики теперь – неизвестно? – Сара поднялась и принялась ходить по комнате.

– Нет. Пропали бесследно, – упавшим голосом подтвердила Элис. – Последний раз их видели в Эквадоре, так что искать следует либо в Германии, либо в Вашингтоне. – Элис убрала руки с плеч Ли и села в кресло подле него. – Думаю, стоит начать оттуда.

– Начать что? – спросил Найлз.

– Расследование, конечно же. Полагаю, это входит в рамки того, что вам поручил президент, – сказал Ли, улыбнувшись Найлзу.

– Почему не отправиться сразу к тем раскопкам? – спросил Джек.

– Их захоронили, а землю засыпали солью. Эквадорцы никого туда не пускают. Уж поверьте на слово: несколько лет спустя я пытался туда проникнуть. В меня стреляли, – сказал Ли.

– Есть предложение. Среди нас есть геолог, пусть порасспрашивает об этих раскопках. А Найлз и Джек начнут поиски ящиков. Что бы в них ни хранилось – это ключ к лунной находке.

Ли выглядел совсем изможденным. Элис встала и помогла сенатору подняться на ноги, а затем, обхватив его за талию, повела к коридору.

– На сегодня с тебя хватит, – сказала она. – Пожелай всем спокойной ночи.

– Черт возьми, женщина, даже поиграться не даешь.

– Вам нужно отдохнуть, – сказал Найлз.

Сара подошла к Ли и еще раз поцеловала его в щеку. Правда, тут же пожалела об этом проявлении нежности: чтобы принять поцелуй, сенатору пришлось нагнуться.

Джек повернулся к Найлзу и покачал головой.

– Не вижу смысла. У НАСА в скором времени будут нужные нам ответы, и если скелеты действительно принадлежат одной и той же цивилизации, зачем утруждать себя поисками ящиков?.. Если только не посмотреть на ситуацию шире.

– О чем ты? – спросила Сара.

Джек встал и задвинул за собой стул.

– кто-то посчитал, что находка сорок пятого года достаточно важна, чтобы ее скрыть. Допустим, нам вдруг понадобилось узнать, где эти ящики. Кто бы их ни прятал – по каким угодно соображениям, – наверняка будет их охранять.

Найлз взвесил слова Джека.

– Логично.

Глава 2

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Эванс перевел взгляд с планшета на монитор. Космический челнок «Атлантис» двигался к стартовой площадке.

Хью Эванс пробился наверх по служебной лестнице от инженера-связиста до руководителя полетами. Его коньком стала программа космических челноков. Он бы и дальше занимался ею, если б полтора года назад у него не случился сердечный приступ. После этого руководство полетами шаттлов ему было заказано, так что, когда начальство пригласило Хью работать над программой «Сапсан» вместе с Лабораторией реактивного движения, он схватился за эту возможность вновь заняться любимым делом. Хью тесно сотрудничал с руководителем миссии Стэном Нейтаном из ЛРД, в управленческие дела не вмешивался, но всегда был готов помочь, если вдруг возникали ситуации, входившие в компетенцию НАСА. Этим утром именно Хью Эванс предложил Стэну использовать «Джона», «Джорджа» и «Пола» в качестве усилителей и передатчиков сигнала от «Ринго» сначала на спутник, а оттуда – на Землю, на панель «Дисткома» в ЛРД.

Людей в центре управления полетами не хватало. Программу «Сапсан» воткнули между космическими челноками ТКС-129 – одной из последних миссий перед закрытием всей отрасли шаттлов – и марсианским орбитальным зондом, который в данный момент направлялся к красной планете.

На большом мониторе справа от основного экрана проплывал шаттл «Атлантис», который перевозили из ангара к стартовой площадке. Огромный гусеничный тягач медленно вез массивный челнок к одному из последних своих запусков. Хью смотрел на это с тоской, ибо знал, что руководить полетом хотя бы одного из немногих оставшихся челноков на Международную космическую станцию ему не доведется уже никогда.

Он снова обратился к основному экрану посреди центра управления полетами: «Ринго» как раз прочесывал очередной квадрат в кратере Шеклтон. Взглянув на бесконечный поток телеметрических данных рядом с изображением, увидел, что батареи «Ринго» разрядились уже более чем на 65 процентов.

Эванс нахмурился.

Будь он главным, он бы – из соображений целесообразности – урезал количество квадратов в зоне поиска и сосредоточил усилия «Ринго» ближе к центру кратера. Не далее как четыре часа назад Хью хотел озвучить эту мысль Стэну Нейтану в Пасадене, но у того денек выдался гораздо жарче, чем у Эванса. Поэтому он решил держать язык за зубами, хотя у него было еще одно предложение: подключить к поискам «Пола» – второй луноход, спущенный в кратер на помощь «Ринго», – вместо того, чтобы заставлять его откапывать таинственный скелет. В конце концов, и так ясно, что это такое. Сейчас главное обнаружить либо другие останки, либо что-то еще, что пролило бы свет на находку.

Наконец Хью переключился с луноходов внутри кратера на «Джорджа», который с кромки кратера наблюдал за ними через мощный объектив. «Пол» с помощью бура смахивал лунную пыль с торчавшего из дюны скелета. Внезапно робот остановился. Изображение с «Джорджа» переключилось на крупный план с камеры «Пола».

– Что это? – спросил Хью вслух.

Несколько техников, работавших с телеметрическим оборудованием в ночную смену, разделяли его замешательство.

На большом экране виднелась левая рука в скафандре. На плече была нашивка, очень похожая на флаг, который носили американские астронавты, однако тут были изображены четыре разноцветных кольца, перекрывавших друг друга.

– Если это флаг, то останки определенно не принадлежат кому-то из земных астронавтов.

Под лопаткой откопанной левой руки скелета что-то виднелось. Эванс поправил гарнитуру у рта.

– Стэн, говорит Хьюстон. Пускай «Дистком» прикажет «Полу» увеличить объект. Видишь?.. Да-да, вон та черная штука.

Ожидая, пока команда достигнет лунохода, Хью нервничал. Вскоре камера «Пола» наклонилась и сфокусировалась на длинном предмете в форме тубуса, торчащем из пыли. Когда изображение прояснилось, по громкой связи донесся голос Стэна Нейтана:

– Мать моя женщина, что это?

Хью спустился по крутым ступенькам, которые вели на нижний ярус центра управления. Во рту у него пересохло: в отличие от Нейтана он точно знал, что это за странный предмет.

– Стэн, надеюсь, сейчас мы не в прямом эфире? – Он оглянулся на небольшую группу техников, которые в свою очередь смотрели на него.

– Нет, журналисты почти все дремлют в комнатах отдыха. А что такое? Что это?

– На самом конце этой трубы – прицел, возможно оптический.

– Не улавливаю, – произнес Стэн из Пасадены.

– Видимо, у службы в ВВС есть свои преимущества… – покачал головой Хью. – Перед нами оружие.

– Ч-что?

– Оружие. А если присмотришься к наконечнику трубы, то увидишь, что такого оружия нет на вооружении ни у одной страны мира.

Камера тем временем увеличила изображение еще в четыре раза, и все увидели, о чем говорит Хью. На самом жерле цилиндрического объекта, прямо перед предметом, который Эванс назвал оптическим прицелом, был установлен небольшой кристалл.

Пока до присутствующих доходило, что же именно они увидели на спине скелета, в ЛРД что-то тревожно запищало.

– Стэн, что там у вас? – спросил Эванс.

На основном экране снова возникла внешняя кромка кратера Шеклтон. Кадры с «Джорджа» заставили застыть кровь в жилах у всех и в Пасадене, и в Хьюстоне. Луноход «Ринго» сделал второе масштабное открытие за день: справа, поодаль от центра кратера показался еще один красно-синий скафандр. Однако, когда камера настроила и увеличила изображение, сцена коренным образом изменилась. Следуя командам с Земли, «Ринго» отъехал назад, и глазам руководителя полетов предстала группка из трех скелетов, окружавших останки в скафандре. Они были погребены в лунной пыли – только голова торчит, – и ни на одном из них не было скафандра, лишь обугленные обрывки и лоскуты чего-то вроде лабораторных халатов.

– Господи Иисусе, что мы тут откопали? – спросил Стэн Нейтан из Пасадены.

– Поле боя, – мрачно сказал Хью.

– Что-что?

Самый опытный руководитель полетами в Соединенных Штатах всматривался в жутчайшее зрелище, которое когда-либо демонстрировал ему космос. Затем он нажал на кнопку передатчика.

– Нет, не поле боя. Побоище.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

– Сколько насчитали тел? – спросила Вирджиния Поллок, сидевшая рядом с Найлзом.

Представители всех отделов группы «Событие» собрались за большим конференц-столом в приемной Найлза Комптона на 7-м этаже и молча смотрели на большой настенный экран диагональю тридцать футов. Пит Голдинг проигрывал нарезку из последних кадров, которые он с помощью суперкомпьютера «Европа» украл – или, выражаясь его словами, «реквизировал» – у НАСА.

Вирджиния Поллок озвучила мысли всех присутствующих.

– Да, сколько тел? – Комптон повернулся к офицеру-связисту американо-японского происхождения, получившему задание проникнуть в систему связи НАСА и ЛРД. – Коммандер Яхамана, что вам удалось выяснить?

– В зашифрованном сообщении, адресованном руководителю программы, то есть вице-президенту, сказано, что в кратере Шеклтон обнаружены останки шестидесяти двух тел. Некоторые сохранились целиком, некоторые разорваны на части. Большинство без скафандров. Данные актуальны на момент, когда в ЛРД приказали всем четырем луноходам перейти в режим подзарядки солнечных батарей.

– Помимо этого, – добавил Найлз, – найдены объекты, похожие на опоры от уничтоженного жилого модуля или убежища. Пока никаких сведений о том, сколько таких построек было и какого они размера.

– Очевидно, основная теория теперь, что находки внеземного происхождения? – спросил со своего места на противоположном конце стола полковник Джек Коллинз.

Услышав о происходящем на Луне, сидевший рядом с ним капитан Карл Эверетт, второй по старшинству человек в руководстве отделом безопасности, как и большинство присутствующих, не мог подобрать слов. Он наклонился к Джеку и прошептал:

– Так, я отлучился с базы всего на восемь часов. Что, черт возьми, я пропустил?

– О, тебе понравится, – ответил Джек и посмотрел на Найлза.

– Да, – кивнул Комптон, – если только кто-то не совершил технологический прорыв, обогнав тем самым остальной мир минимум на пару-тройку сотен лет.

– А еще оружие нашли? – спросил глава отдела криптозоологии Чарльз Хиндершот Элленшоу III.

– Предположительно, три единицы, – ответил Яхамана. – Один из образцов значительно крупнее оружия, пристегнутого к спине первого скелета.

– Можно ли составить представление о конструкции этого вооружения? – спросила Вирджиния у Найлза.

– Послушаем нашего штатного военного. Джек?

– Строить догадки – весьма неблагодарное в нашем мире занятие. Но я бы сказал, что это какое-то световое оружие.

– Световое? В смысле, ослепляет врага? – спросил Элленшоу.

– Нет. Оружие, излучающее пучок частиц. В пользу этой версии говорит кристалл, установленный на стволе первого образца. На Абердинском испытательном полигоне использовали подобный кристалл для усиления пучка света или частиц на выходе из излучателя.

Чарли Элленшоу обвел взглядом стол и провел рукой по волосам.

– Ни черта не понятно, – сказал он, и остальные собравшиеся поддержали его кивками и смешками.

– Это лучевая пушка, Чарли, – упростил Джек.

– А…

– Отсюда вытекает следующий вопрос. – Комптон встал и прошелся вокруг стола. – У каких государств есть возможность расшифровать переговоры между НАСА и ЛРД?

Джек кивнул в сторону Яхаманы и капитана Карла Эверетта.

– Вот эти двое значительно более компетентны в данном вопросе.

– Перехватить переговоры может обыкновенный радиолюбитель со сканером, но расшифровать?.. – Яхамана оглянулся на Эверетта для поддержки. – Взломать коды передач НАСА и Лаборатории реактивного движения под силу, пожалуй, только пяти-шести странам.

– Получить изображение с Луны гораздо легче. Потом потребуется лишь собрать мозаику, – сказал Эверетт, все еще не до конца понимая, что происходит на Луне.

– К чему ты клонишь, Найлз? – спросила Вирджиния, зная, что ходом мыслей ее начальник опережал всех присутствующих на десять шагов.

– А вот к чему. Если государства, в особенности те, у которых есть своя космическая программа, узнают, что мы откопали на Луне высокотехнологичные образцы вооружения, через какое время нас обвинят в намеренном сокрытии фактов? Нам совсем не надо ворошить осиное гнездо.

– И что ты предлагаешь? – спросила Вирджиния, поняв мысль Найлза.

– Начнем с экскурса в историю. Необходимо раздобыть все, что пролило бы свет на прошлое Луны. Очень скоро я подготовлю инструкции для каждого отдела. Джек, вы с капитаном Эвереттом можете приступать немедленно. Ваш пункт назначения: Эквадор. Осмотритесь там немного. Возьмите сколько надо людей и снаряжения и узнайте, не осталось ли там ниточек, ведущих к «Колумбу».

Джек кивнул, и на этом совещание завершилось. Складывая свои записи и материалы летучки, полковник поднял взгляд на Карла.

– Мы теперь гоняемся за Колумбом? – спросил Эверетт, удивленно глядя на Коллинза. – А я-то думал, он умер… Во всяком случае, меня так в начальной школе учили.

Джек усмехнулся, а затем ответил предельно серьезно:

– Умер, еще как умер, капитан. Только гораздо раньше, чем тебе рассказывали.

* * *

Джек отдавал необходимые распоряжения, чтобы вместе с Карлом Эвереттом, Уиллом Менденхоллом и Джейсоном Райаном вылететь на юг, в Эквадор. Лейтенанты Райан и Менденхолл восприняли поездку с воодушевлением, как шанс вырваться из рутины тренировок, которые они проводили с новобранцами в отделе безопасности. В их отсутствие обучением будут заниматься подчиненные им сержанты из сухопутных войск и морской пехоты. Кроме того, Райану предстояло сесть за штурвал военного «Лирджет С-21А».

Перед вылетом с авиабазы в полутора милях над комплексом Коллинз заехал на 7-й этаж к директору Комптону на случай, если у того есть какие-то последние напутствия. Судя по тому, как помощники в приемной – трое мужчин и одна женщина – склонились над своими терминалами, Найлз нагрузил их работой значительно больше обыкновенного. Джек постучал и, когда ему разрешили войти, мельком взглянул на гигантский портрет Авраама Линкольна.

– Найлз, мы готовы отправляться, – сказал он.

Комптон смотрел то в папку, которую держал в руках, то на большой центральный монитор.

– Отлично, Джек. Перед уходом, думаю, тебе стоит взглянуть сюда… – Он пригласил полковника сесть за свой стол и передал ему копию отчета. – Я надиктовал это по памяти и кое-что уточнил час назад у сенатора. Возьми с собой пару снимков того, что было найдено среди обломков в кратере. Похоже на изображения звездных скоплений, сделанные из самого необычного материала: вроде бы бумага, но она обладает свойствами, схожими со стеклом или пластиком. Я передал их Вирджинии и Питу, теперь жду предположений. Общественность пока что об этом не знает.

В папке, по существу, содержалось то, что они обсуждали на позднем ужине в гостях у Ли и Элис. А вот фотографии, переданные лунными зондами, – совсем другое дело. На некоторых была изображена Луна в разных ракурсах, на других – Земля в плотной пелене облаков, еще на одной – звездное скопление в дальнем уголке Солнечной системы. Ряд созвездий был Джеку незнаком.

Изучив отчет и странные снимки, полковник повернулся к центральному экрану. Туда транслировался подернутый помехами сигнал телеметрии из кратера Шеклтон: один из луноходов держал в своих стальных клешнях канадского производства маленький камень, будто рассматривая. Затем робот замахнулся клешней и положил камень в кучку высотой уже больше двух футов.

– Учитывая содержимое кратера, мне думалось, что ЛРД и НАСА займутся чем-то поинтереснее сбора камней.

– Тем не менее я хочу, чтобы ты взглянул на это. Помнишь, сенатор говорил, что из опрокинутого ящика выпал скелет и какие-то необычные камни?

Джек нашел место, где Найлз по памяти воспроизвел слова сенатора.

– Не помнил, пока вы не упомянули. – Джек снова посмотрел на трансляцию. – Это прямой эфир?

– Да, они делают специальный репортаж для Си-эн-эн о раскопках, которые ведутся в кратере. Вот почему картинка такая мутная, – сказал Найлз. – Мы получаем поток напрямую, прежде чем у ЛРД будет шанс его почистить. Пожалуйста, взгляни на них. Я уже видел камни с Луны. Черт, я даже держал их в руках – штук двести. Они меня всегда завораживали. – Он встал и подошел вплотную к большому экрану. – И уверяю тебя, эти камни не принадлежат лунной поверхности. Наверняка в НАСА или ЛРД тоже заметили это.

Джек встал, пытаясь получше разглядеть зернистую картинку. Камни были похожи на куски застывшей лавы; впрочем, ему доводилось видеть образцы лунной породы, которые выглядели так же.

– Вы уверены?

– Взгляни. – Найлз указал на верхний слой камней, которые робот складывал в кучу в центре кратера. – Этот серебристый материал похож на ртуть, а то и на свинец.

– Материал астероидов? Метеориты? Это могло бы здорово объяснить разрушения внутри кратера.

– Не знаю, Джек, но мысль твоя ясна, – сказал Найлз, наблюдая, как робот подбирает камень, который только что положил в кучу. – Наверное, через минуту что-то выяснится. Похоже, они собираются провести спектрографический анализ.

Лаборатория реактивного движения

Пасадена, штат Калифорния

Поколебавшись, Стэн Нейтан принял предложение Хью Эванса из Хьюстона провести спектрографический анализ одного из камней. Хью одобрил очистку поверхности камня с помощью бутилированного воздуха и воды. Запасы каждого из «битлов» были крайне ограничены, и Стэну претила мысль потратить их на анализ. Но, как заметил Хью, в случае необходимости можно было воспользоваться ресурсами остальных «битлов».

– «Дистком», передай «Джорджу» команду приступить к центробежному вращению рук.

– Вас понял, командир.

Прошла минута, и двурукий «Джордж» начал вращать камень в своей трехпалой клешне. С камня, не в силах удержаться на пористой поверхности, слетали частички пыли. Через пятнадцать секунд вращение прекратилось. К этому времени луноход получил команду промыть и обдуть образец.

Весь мир в прямом эфире наблюдал, как «Джордж» вытянул третью руку, расположенную за небольшой буровой вышкой, и поднес ее на расстояние двух дюймов от камня. Клешня снова завращалась, а из небольшого раструба в камень ударила струя разогретой воды, тут же замерзая. Затем центробежная сила сбросила с пористой поверхности частички льда. Вытянулась четвертая рука и направила на вращающийся камень поток воздуха. От образца оторвались последние лишние частицы, и очистка прекратилась так же быстро, как и началась.

– Отлично сработали, – с облегчением сказал Стэн и, потянувшись через пульт, похлопал одного из программистов по спине. – Так держать. Теперь подключаем спектрограф и…

– Командир, у нас глюк в энергетических показателях «Джорджа». Накопленный заряд аккумуляторов вырос на тринадцать процентов.

– Что? – Нейтан бегом вернулся к своему пульту и посмотрел на данные телеметрии, переданные из кратера Шеклтон.

– Вижу рост накопленной энергии аккумуляторов «Ринго», командир.

– Исключено. Откуда они могут получать заряд? «Ринго» вообще в тени.

– Не знаю, командир, но заряд «Джорджа» поднялся до пятидесяти двух процентов и продолжает расти.

Зернистое изображение из кратера прояснилось и обрело кристальную четкость.

– Командир, у нас скачок в качестве трансляции через «Джона» на верхней кромке кратера. Уровень сто процентов.

– Чертовщина какая-то. Радиус действия – почти полмили.

Нейтан в растерянности глядел на программистов и техников.

– Смотрите! – чересчур громко сказал кто-то.

Камень, который держал «Джордж», испускал слабое серебристое сияние, что-то вроде ореола.

– Пасадена, говорит Хьюстон, – раздался по интеркому голос Хью Эванса. – Стэн, реакция началась, когда на камень попали кислород и вода. Прикажите «Джорджу» бросить камень и убираться подобру-поздорову, пока мы его не потеряли.

– Хорошо, – ответил Нейтан и дал отмашку «Дисткому»: передавайте.

Техники яростно застучали по клавиатурам. Всем трем «битлам» надлежало убраться как можно дальше от камня, не покидая, впрочем, кратера. Камень на экране светился все ярче и ярче.

– Ну же, ну! – крикнул Нейтан.

– Аккумуляторы не выдерживают! Бортовые стабилизаторы напряжения не справляются с зарядом такой мощности. У трех «битлов» уже сто двадцать процентов и растет. «Джон» стоит на краю, у него заряд восемьдесят пять процентов и растет.

Наконец, большая часть населения планеты увидела, как «Джордж» бросил камень и спешно отъехал.

– Пусть «Джон» остается где стоит. Нужно получить как можно больше данных со дна кратера, – сказал Нейтан.

«Если б только „битлы“ двигались быстрее», – подумал он.

– Бесполезно. Заряд зашкаливает. Похоже, придется…

– Господи, вы только посмотрите! – сказал другой техник.

Нейтан был рад, что никто за пределами центра не видел их паники. Комментировать происходящее Си-эн-эн предоставила научному консультанту от Лаборатории. Интересно, как он теперь выкручивался.

Куча странных камней тоже начала светиться – вероятно контакт с воздухом и водой запустил цепную реакцию. Они сияли гораздо ярче, чем первый камень.

– Всё! – крикнул руководитель дистанционного управления «Джорджем». – Мы только что потеряли «Джорджа». Массивный скачок напряжения и перегрузка. Он мертв.

На центральном экране картинка с отступающего «Джорджа» сменилась белым шумом.

– «Ринго» и «Пол» тоже!

Стэн Нейтан наблюдал, как его роботы погибают под воздействием странных свойств камня, найденного внутри кратера.

– Вот ч… – начал Нейтан, но осекся.

Больше чем в 244 тысячах миль от них происходило нечто неописуемое. Главный экран залила ослепительная вспышка, и все мониторы, включая тот, который транслировал картинку с лунохода «Джон», стоявшего на кромке кратера, покрылись белым шумом.

– Что за чертовщина тут творится? – прогремел Нейтан. – Что с «Джоном»? Тоже скачок напряжения?

Камера «Джона» моргнула, и все присутствующие замерли. Затем экран вновь стал белым.

– Пасадена, говорит Хьюстон, – послышался голос Эванса из Космического центра Джонсона. – Пасадена, это Хьюстон. Ответьте!

– Слышим вас, Хьюстон, – отозвался Нейтан.

– Стэн, черт вас дери, пошевеливайтесь там! «Сапсан-один» только что зафиксировал мощный взрыв на поверхности Луны. Прием.

Материнский корабль «Сапсан-1» висел на орбите Луны и выступал в роли спутника для трансляции сигналов с «битлов». Именно на нем накануне «хьюстонская четверка» прибыла на Луну.

– Вас не понял, прошу повторить, – сказал Нейтан, пытаясь собраться с мыслями и одновременно ожидая возвращения картинки с «Джона».

– «Сапсан-один» зафиксировал взрыв мощностью две килотонны в тротиловом эквиваленте по координатам восемьдесят девять целых пятьдесят четыре сотых градуса южной широты и ноль градусов восточной долготы. Внутри кратера Шеклтон. Прием.

Не успел Нейтан ответить, как один из мониторов вспыхнул, потом еще раз и, наконец, прояснился.

– Есть изображение с «Джона»! – доложил «Дистком».

– Что с ним, черт возьми? – К Нейтану наконец вернулся голос; оставалось унять бешено бьющееся сердце.

– Опрокинут набок, командир, – отрапортовала бригада дистанционного управления «Джоном» и принялась набирать команды.

– Твою мать!.. Поверните камеру на девяносто градусов! Живо! – приказал Нейтан.

Минуту спустя изображение начало вращаться. Подстроилась четкость, и камера уставилась в небо, захватив краешек кратера. Сотрудники центра управления не верили своим глазам.

– Этого не может быть, – произнес Нейтан.

– Пасадена, Хьюстон. Мы получили трехсоткратное увеличение снимков с «Сапсана-один». Передаем на ваш экран. Прием.

– Вас понял, Хьюстон, – сказал Нейтан, облокотившись на свой пульт.

Все затаили дыхание, а яркие, почти ослепляющие кадры с «Джона» сменились на экране изображением с «Сапсана-1», пролетавшего на высоте больше 180 миль над поверхностью Луны.

– Что, черт побери, мы откопали? – простонал Нейтан, тяжело опускаясь в кресло. Миссия «Сапсан» погибла – окончательно и бесповоротно.

Из лунной поверхности бесшумно выросло фантастических масштабов грибовидное облако и устремилось в безвоздушную пустоту космоса.

Глава 3

Здание Организации Объединенных Наций,

Нью-Йорк

Внеочередное заседание Совета безопасности ООН началось задолго до того, как все участники собрались в конференц-зале.

Телевизионные камеры были отключены, члены Совбеза держали прессу в неведении. Посол от Соединенных Штатов вышел из своего кабинета всего полчаса назад; по пути в зал заседаний на него со всех сторон сыпались нападки. Добравшись наконец до дверей, он что-то прошептал одному из своих помощников, и тот, получив инструкции, удалился. В это же мгновение представитель Великобритании несколько раз ударил ладонью по трибуне.

– Господа и дамы, призываю всех к порядку, – провозгласил он. – Представитель Соединенных Штатов желает зачитать заявление и приобщить его к протоколу.

Среди восьми делегаций стран-членов Совбеза снова поднялся шум.

– Разрешите поинтересоваться, будет ли у Российской Федерации возможность задать вопросы по этому так называемому заявлению, или уважаемый господин посол от Соединенных Штатов выступит с очередным безапелляционным диктатом?

– Уверен, господин посол по мере сил ответит на все вопросы членов Со…

– Китайская Республика поддерживает протест Российской Федерации. Совет имеет право задавать вопросы по заявлению и ожидает максимально четких разъяснений по поводу того, что сегодня днем произошло на Луне. Проведение ядерных испытаний в космосе – вопиющее нарушение международных норм, и Китай не допустит…

Представитель США сохранял ледяное спокойствие, ожидая, когда присутствующие угомонятся. Опытный дипломат не мог не обратить внимание на сразу два протеста. Ни одна из протестующих сторон даже не прибегла к помощи переводчиков.

Посол от Франции вежливо кивнул американцу.

– Франция вынуждена поддержать уважаемых коллег, – сказал он. – Однако прежде мы желаем выслушать доводы американской стороны – точнее, объяснение этих весьма подозрительных событий.

Такого удара в спину умудренный опытом дипломат от француза не ожидал. Франция поддерживала позицию США по большинству вопросов, обсуждавшихся в Совете безопасности, но теперь встала на сторону Китая и России, – значит, французы пока не определились с мнением. Если к ним присоединятся Великобритания и Япония, послу явно несдобровать.

– Я собираюсь зачитать краткое послание от президента Соединенных Штатов. Сегодня в шесть часов вечера он выступит с обращением к стране и, соответственно, ко всему миру, однако прежде он пожелал передать личное заявление международным партнерам.

– Прекрасно, господин посол. Прошу вас, читайте, – сказал англичанин, уступая трибуну.

Американец, не вставая, открыл папку и начал зачитывать текст без лишнего напряжения и театральности. Голос его был сух и спокоен, в полном соответствии с инструкциями президента, которые ему передал госсекретарь.

– Господа, как вам известно, сегодня днем, в одиннадцать часов тридцать три минуты по вашингтонскому времени на поверхности Луны имел место инцидент. Многие из вас могли наблюдать его в прямом эфире. По предварительным данным, на Луне произошел взрыв некоего нестабильного вещества полностью естественного происхождения. Данный инцидент – чистая случайность, однако его причиной стали действия одного из наших роботов-луноходов. В связи с этим Соединенные Штаты принимают на себя ответственность за случившееся и немедленно приступают к расследованию причин взрыва. Должен еще раз подчеркнуть, что источник взрыва – естественное вещество, а не американское устройство. Мы полностью поддерживаем положения договора ООН от тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, запрещающего проведение ядерных испытаний в космосе.

Все члены Совбеза, да и сам посол, прекрасно знали, что это ложь. Запуск исследовательской станции «Кассини» в 1997 году явился прямым нарушением договора и едва не похоронил репутацию американской космической программы; а все из-за наличия на станции ядерного реактора, который по окончании миссии предстояло сбросить на Сатурн. По этой причине от участия в программе отказались даже преданные союзники США – британцы. Именно это обстоятельство и не дало послу напомнить собравшимся, что китайцы, русские и даже Евросоюз тоже нарушали договор.

– В заключение еще раз обращаю внимание Совета безопасности, что взрыв произошел случайно и никак не связан с исследованиями, проводимыми Соединенными Штатами.

Американец закрыл папку, ожидая, что вот-вот посыплются обвинения. Долго ждать не пришлось.

– Полагаю, вполне уместно вынести вотум порицания в адрес Соединенных Штатов, – сказал француз, величаво кивнув коллеге-американцу.

Со всех сторон большого стола послышались одобрительные возгласы.

– Слово просит представитель Российской Федерации, – заявил председатель-британец, сочувственно посмотрев на американца.

Россиянин встал, кивнул англичанину и обратился прямо к представителю США:

– То есть проведение расследования на Луне вы берете на себя, я правильно понял?

– По-моему, это было четко озвучено в президентском обращении к Совету.

– Ясно. И каким же образом Соединенные Штаты планируют организовать такое затратное мероприятие? Как это можно сделать, не покидая планеты?

– Увы, о конкретных сроках и плане действий меня не уведомили.

– Господин Вильников, вам не кажется, что это похоже на допрос? – вмешался председатель.

– А я вам объясню, как это будет сделано, – сказал россиянин, видя, что все смотрят на него. – Вы возьмете причину с потолка или откуда-то там еще, а потом попотчуете этой ложью весь мир. Поэтому я заявляю, что наше правительство намерено бросить все силы на собственное расследование, и проводить мы его будем не на Земле, а непосредственно на Луне!

Российский посол демонстративно захлопнул папку и в сопровождении помощников покинул зал заседаний.

Вслед за ним поднялся посол от Китая, кивнул американцу и тоже вышел. За ним потянулись остальные; заседание завершилось с нарушением всех мыслимых протоколов ООН. В зале осталась только американская делегация. Посол сидел, уставившись на крышку стола.

– Что происходит? – спросил один из молодых помощников.

– А вот что, – ответил посол, постукивая пальцами по папке с президентским обращением. – Никто не собирается расследовать инцидент на Луне; все ясно видели то же, что и мы. Нет, они отправляются туда, потому что с этой находкой любое ядерное оружие отправится на свалку истории, как в свое время бипланы. Я не ученый, но могу определить как минимум две возможные цели. Им нужно получить, во-первых, обнаруженное в кратере оружие, если от него что-то осталось, а во-вторых, это вещество.

– Но снимки с оружием не транслировались по всему миру, – возразил помощник.

Посол лишь покачал головой, даже не собираясь комментировать наивность молодого человека.

– Тогда что же нам делать? – спросил тот, наконец осознав всю тяжесть ситуации.

– Ничего. Нельзя даже и думать о том, чтобы начать подготовку к пилотируемому полету. Бюджет НАСА на лунную программу урезан по самое не могу.

– И чем это может обернуться для страны?

Посол поднялся, убрал папку с обращением в дипломат и с невеселой улыбкой посмотрел на помощника.

– Если другие доберутся до этих технологий раньше нас и получат возможность изучить необычный минерал, Соединенным Штатам уготовано стать страной третьего мира.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Доктор Пит Голдинг раздраженно наблюдал за специалистами отдела астрофизики, оккупировавшими его вычислительный центр. Им было поручено выжать как можно больше сведений из материнского корабля «Сапсан-1» и последней порции данных, отправленных «Джоном». Фотографии и странные документы, реквизированные «Европой» из сетей НАСА и Лаборатории реактивного движения, фигурировали на десяти гигантских мониторах. Видя, как Вирджиния Поллок с командой из ста подчиненных пытаются разгадать, что же случилось на Луне, Пит пришел к выводу, что на быстрый результат рассчитывать не приходится.

Голдинг сидел в кресле на самом верхнем ярусе вычислительного центра. Он смотрел на непонятные надписи, обнаруженные на пластикоподобной бумаге, откопанной луноходами. По его представлениям, отделу лингвистов понадобится минимум год только на то, чтобы составить алфавит незнакомого языка. Пит мало смыслил в языках, но для него эти символы, похожие на иероглифы и кириллицу, были простой тарабарщиной. Он переходил от экрана к экрану, пока не остановился перед изображением какого-то звездного скопления. На первый взгляд, расположение звезд было ему незнакомо. Пробегая взглядом имеющиеся материалы, Голдинг заметил еще одну фотографию, сделанную с Луны, и на ней оказалось кое-что знакомое – собственно Земля. Пит разглядел что-то похожее на западное побережье Северной Америки; оставшуюся часть земного шара скрывали облака. Однако, вглядевшись в маленький неразборчивый снимок повнимательнее, Пит понял, что ошибся.

– Это не просто облака, – пробормотал он себе под нос, – а скорее пар, дым или даже пепел.

Вирджиния спорила с начальником группы лингвистов. Суть спора сводилась к тому же, о чем Пит думал секунду назад: на расшифровку чужого языка у них очень мало времени.

Пит похлопал Вирджинию по плечу и указал подбородком в сторону незанятого терминала «Европы».

– Профессор, просто возьмите своих специалистов и попробуйте вычленить повторяющиеся фразы и слова. Да, времени у нас мало, но вдруг повезет, – приказала она и присоединилась к Голдингу у стола с терминалом. – Что такое, Пит?

– Вот, – ответил он, вводя команду в компьютер.

На экране возникло небольшое изображение Земли – половина планеты. Судя по всему, снимок сделали во время «восхода», когда над горизонтом была видна только часть шара.

– Что ты тут видишь? – Голдинг ткнул в облачный покров.

– Облака, – сказала Вирджиния, задаваясь вопросом о способностях Пита замечать очевидное.

– Не соглашусь. Это не похоже на обычный облачный покров. Скорее, пар, дым или даже пепел. Видишь темные росчерки и всякого рода завихрения?

– Ну да, вижу. Очевидно, циклон, может, ураган… Черт, Пит, это может быть что угодно. Послушай, сейчас нас больше волнует Луна, а не… – начала она, наклоняясь поближе к плоскому монитору, но заметила что-то знакомое и не договорила.

– Думаю, здесь полным ходом идет вулканическая активность, – сказал Пит, постучав по экрану. – А теперь посмотри сюда, – добавил он, вводя еще одну команду для «Европы». На экране возникло странное звездное скопление, и Пит откинулся на спинку кресла. – Знакомо, не правда ли?

– Не знаю, я не астроном, – пожала плечами Вирджиния.

– Смотри. – Пит, указал на точку внутри звездного скопления. – Это Венера.

– Пускай я не астроном, но все же кое-что в этом понимаю – достаточно, чтобы сказать, что ты несешь чепуху. Тут ее быть не может. Она смещена на сотню-две тысяч миль.

– И тем не менее это Венера.

Пит начал набирать очередную команду, но передумал и вместо этого подтянул к себе терминальный микрофон:

– «Европа», прекрати работу других терминалов и обрабатывай только мои запросы.

– Да, доктор Голдинг. Система переведена в ваше личное управление.

Из всех уголков вычислительного центра послышались недовольные возгласы, когда суперкомпьютер с томно-сексуальным голосом принялся выключать один за другим терминалы в зале. Вирджиния наградила Пита Голдинга испепеляющим взглядом, однако, отдавая должное его интуиции, мешать ему не стала. Операторы и ее команда молча наблюдали за начальником центра.

– «Европа», отретушируй и увеличь резкость снимка сто двенадцать. Можно получить приблизительную оценку содержания влаги в облачном покрове?

– Идет анализ, – сказала «Европа». Изображение полускрытой Земли исчезло, а затем появилось вновь, покрытое сеткой и раскрашенное в множество цветов.

– Отвечаю на ваш запрос, доктор Голдинг. Содержание влаги в облачном покрове оценке не поддается. Недостаточно данных. Однако «Европа» предлагает исправить текущий запрос: указанные объекты «облачным покровом» не являются.

Пит с победоносной улыбкой посмотрел на Вирджинию.

– «Европа», продолжай.

– Объекты на фотографии имеют переменную плотность и, следовательно, ведут себя как переносимые ветром загрязнения, поэтому классифицировать их как «облачность» некорректно. «Европа» связывает возникновение объектов с вулканической активностью на азиатском континенте. Частицы загрязнения ведут себя так, как будто попали в струйное течение над Северной Америкой. Толщина вулканического выброса составляет шестьдесят семь миль. Исходя из высоты выброса, расстояние до азиатского континента приблизительно одиннадцать тысяч восемьсот миль.

– Ошибка, – сказал кто-то из присутствующих. – Азия не настолько далеко от западного побережья США.

Пит улыбнулся, поскольку его подозрения подтвердились. К терминалу, за которым работали они с Вирджинией, потянулись специалисты, и, увидев это, Пит перевел все расчеты и изображения на гигантский 35-футовый экран в центре стены.

– «Европа», измерь расстояние от объекта в правом нижнему углу снимка сто семьдесят один до нынешнего положения Земли. Объекту присвоено наименование «Венера».

– «Европа» подтверждает наличие в полученных данных объекта «Венера».

Пит с азартным огоньком в глазах оглянулся на Вирджинию.

– Вопрос не в том, где она, а когда.

Вирджиния Поллок начала понимать, к чему клонит Пит, и подключилась к проверке его гипотезы.

– «Европа», наложи снимок сто семьдесят один на самое свежее изображение текущего положения планеты Венера и, пожалуйста, покажи текущее положение остальных звезд.

У всех на глазах последние снимки с телескопа «Хаббл», из Лаборатории реактивного движения и обсерватории Гриффита в Лос-Анджелесе были расположены рядом с фотографией, полученной с Луны, а затем четыре снимка медленно объединились в один. Теперь все могли явственно разглядеть две Венеры.

– «Европа», измерь расстояние между двумя планетами, – продолжил Пит, пока Вирджиния и ее подчиненные с трепетом следили за происходящим на экране. Компьютерщики, которыми руководил Пит, смотрели на своего начальника с большим уважением, чем всего минуту назад.

– Расстояние от объекта до текущего положения планеты Венера составляет сто пятьдесят шесть тысяч тридцать две мили. Погрешность составляет двести миль.

Пит встал с кресла и, подняв голову, посмотрел на картинку.

– «Европа», рассчитай время расширения Солнечной системы между положением Венеры сейчас и на снимке сто семьдесят один.

– Снимок сто семьдесят один был сделан приблизительно за семьсот миллионов лет до последних снимков с Земли и из космоса. Погрешность составляет миллион лет.

Все присутствующие были поражены. Пит даже не стал злорадствовать, потому что был поражен не меньше. Он побледнел и повернулся к Вирджинии.

– На снимке сто двенадцать изображена Земля. Расстояние от азиатского континента до западного побережья Северной Америки так велико, потому что Азия – по крайней мере, на фотографии, сделанной с Луны, – находилась на обратной стороне земного шара. Следовательно, фотографировали…

– …еще до разделения континентов, когда на планете вовсю действовали вулканы, – закончила его мысль Вирджиния.

Пит кривовато улыбнулся и снял очки в роговой оправе.

– В яблочко.

Церковь истинной веры

Лонг-Бич, штат Калифорния

Преподобный Сэмюел Роулинз чувствовал, когда его паства шла в нужном направлении. Двухчасовая проповедь началась с порицания бездумного вторжения Америки в космос, а закончилась обвинением в том, что США принесли с собой в обитель господа оружие массового уничтожения. Его поставленный голливудский голос доносился до тысяч собравшихся в Лонг-Бич, а также до рекордного числа зрителей в восьмидесяти шести странах, выделивших специальное эфирное время после событий на Луне.

– Пятьдесят лет назад человек оставил след на одном из небесных тел господа нашего. Удовлетворились ли тем механики и инженеры нашей заблудшей страны? Нет, им снова нужно попасть в девственные края и заразить их радиацией наших гнилых душ. Слушайте же: мы совершили великий грех, и вся нация – а то и весь мир – заплатят за вопиющее оскорбление, которое мы нанесли всемогущему господу!

Паства одобрительно зашумела.

– Услышьте же все, кто меня видит и кто меня слышит: возвращение в космос – немыслимая дерзость. Так называемое открытие на Луне есть не что иное, как подделка, созданная вожаками этой морально разложившейся нации вместе со своими приспешниками по всему миру. Эта уловка, предлог, под которым человечество алчет залезть в карман Творца. Мои братья и сестры, я буду повторять снова и снова: терпеть этот обман нельзя ни в коем случае. Это дерзновенное вторжение в обитель господню, и я буду бороться с ним до последнего вздоха!

Хор из трех сотен голосов запел гимн, и прихожане встали, рассыпаясь в овациях и одобрительных возгласах. Преподобный Сэмюел Роулинз сошел с помпезной золотой кафедры и воздел руки к небу. Женщины, сидевшие в первых рядах, чуть было не попадали в обморок, а мужчины смотрели вверх на десятифутовой высоты сцену, уставленную пальмами и цветами, и на их мокрых от слез лицах читалось искреннее почтение. Пока хор пел, святой отец жестом велел одному из молодых дьяконов направить паству на завершающую молитву. Затем он помахал толпе, как Элвис Пресли после концерта, и ушел за кулисы.

За сценой Роулинза ждали трое, но он, не обращая на них внимания, скинул белый пиджак и первым делом обнял и поцеловал дочерей. Старшая накинула ему на шею полотенце, а младшая подала высокий стакан с водой. Он улыбнулся и, утирая пот со лба, подошел к первому человеку в темном деловом костюме.

– Цифры?

– На нашу собственную сеть приходится сорок восемь процентов вещания – мы убрали из эфира все остальные крупные сети. И вот еще – вы только послушайте – в большинстве европейских стран мы собрали больше пятидесяти процентов аудитории.

– Очень хорошо, Эллиот. – Роулинз осушил стакан с водой. – А теперь дай мне количество, а не проценты.

Под буравящим взглядом ослепительно синих глаз директор «Фейф нетуоркс уорлдуайд» хотел было отступить, но все-таки устоял.

– Вас видели не меньше миллиарда человек по всему миру.

Роулинз еще раз промокнул вспотевшее лицо и кивнул.

– Замечательно. Подготовьте специальный выпуск для Гвианы – у меня там зарезервирована проповедь для семьи. Я хочу, чтобы она дошла до них не позднее завтрашнего вечера. Запись уже есть.

– Слушаюсь, сэр.

Девушки, не меньше отца обожавшие внимание и свет софитов, вышли на сцену, начали хлопать и подпевать хору и дьяконам. Проводив их взглядом, Роулинз повернулся к двум оставшимся людям.

– Так, что у вас?

Эти двое были частью его бескомпромиссной службы безопасности: собирали сведения обо всем и всех, способных навредить священной миссии.

– Мы получили срочную телеграмму из Ватикана. Похоже, вы задели нового папу за живое. Он требует – это его слова, сэр, – чтобы вы прибегли к здравому смыслу, и призывает вас умерить риторику. Кажется, вы завоевываете все больше последователей.

– Неужели? Это лишь малая толика из того, что предстоит увидеть папе и всему католическому миру. Что еще?

– Региональный совет евангелистских церквей присоединяется к требованиям Ватикана. Президент США пока молчит по поводу ваших высказываний в адрес космической программы и его самого. Впрочем, думаю, сегодня вечером ситуация изменится.

– Дрожу от страха. – Роулинз рассмеялся и, бросив мокрое полотенце, резким шагом направился в гримерную. – Догоняйте, господа, – сказал он, даже не удосужившись обернуться. Сотрудники службы безопасности последовали за ним. – Из надежного источника мне известно, что у Европейского космического агентства, а также у этих безбожников – русских с китайцами – есть чрезвычайные планы, как добраться до Луны. – Он остановился и пристально посмотрел на своих людей. – Очевидно, они собираются извлечь человеческие останки и образцы минералов. Конечно же, у нас есть свои чрезвычайные планы на случай подобного развития событий. Да, мы не учитывали, что это будет происходить в мировом масштабе, но тем не менее. Господа, этого нельзя допустить.

– Мы готовы, сэр, – сказал крупный мужчина, не сводя взгляда со святого отца.

– Вся вина ляжет на государства и организации, которые я отбирал годами. Никакие улики не должны привести ко мне. Мы долго готовились к ответному удару, потратили более двух миллиардов долларов, и теперь нельзя все испортить.

Человек среднего роста с короткой бородкой и свежей аккуратной стрижкой – начальник службы безопасности «Фейф министриз» и бывший боец подразделения «Дельта» – откашлялся.

– Вы наняли лучших людей со всего мира. Вы достойно платите за верность. Мы не подведем ни вас, ни вашу церковь, мистер Роулинз. Мы убьем всех, кто вздумает перечить господу.

Роулинз улыбнулся с искренним дружелюбием.

– С богом, мистер Смит.

Человек, которого все коллеги знали как Смита, кивнул и, развернувшись, ушел в сопровождении своего высокого помощника.

Преподобный Сэмюел Роулинз посмотрел мужчинам вслед и ослабил галстук. Улыбка сошла с его лица, и он почувствовал облегчение.

– Да, мистер Смит, ступайте и вершите суд божий. Если понадобится, нацельте на неверных всех всадников Апокалипсиса, ибо заслуживают они гнев господень.

В 300 милях к северу от Кито,

Эквадор

Уилл Менденхолл сидел в кабине пилота «Лирджета» ВВС США, беря летные уроки у Джейсона Райана, а Джек с Карлом изучали последние снимки, сделанные принадлежащим группе «Событие» спутником «КН-11» под кодовым наименованием «Борис и Наташа». Снимки были загружены на виртуальную карту, которая в реальном времени показывала движение облаков и океанических течений. На ней можно было увидеть и даже измерить толщину снежного покрова в Андах. Джек нажал на кнопку приближения в углу, и изображение увеличилось. Теперь они с Карлом четко разглядели впадину в земле – след захороненных немецких раскопок времен войны.

– Так, посмотрим, – сказал Эверетт. – Я насчитал по крайней мере четыре сторожевые вышки и три патруля на внедорожниках. И это все, как они выражаются, для «безопасности граждан»?

– Угу. Утверждают, что здесь опасно – мол, шахты осыпаются и все прочее. Однако со слов сенатора мы знаем наверняка, что раскопки велись с поверхности, без тоннелей – во всяком случае, без таких, куда могут залезть туристы.

– Хорошо. А сами эквадорцы знают, что здесь раскопали? – спросил Эверетт, стараясь извлечь из карты как можно больше подробностей.

– Доподлинно неизвестно. Отношения у нас хорошие, но когда дело доходит до того, что здесь хранится – точнее, хранилось, – эквадорцы становятся крайне неразговорчивыми.

– Что скажешь по поводу этих внедорожников? – Эверетт постучал по трем большим автомобилям, курсировавшим вдоль тридцатифутового сетчатого забора.

– Черные, дорогие, гражданского образца, – ответил Джек, настраивая увеличение на виртуальной карте. – Эквадорской армии такие вряд ли по карману.

– Читаешь мои мысли, – согласился Карл.

– Полковник, мы приближаемся к Кито и начинаем снижение, – послышался по внутренней связи голос Райана, – так что вам с капитаном стоит пристегнуться.

Эверетт взглянул на свой ремень и ремень Джека, которые они так и не расстегнули за весь полет, и криво усмехнулся.

– Нет, не говори ему. А то подумает еще, что мы не доверяем его летным навыкам.

Джек откинулся в кресле и прикрыл глаза. Зазвонил сотовый.

– Слушаю, – сказал он.

– Полковник, это Найлз. Есть новости сразу по нескольким направлениям. Во-первых, весь цивилизованный мир, судя по всему, смотрит на нас как на врагов. Утверждают, будто мы применили на поверхности Луны ядерное оружие.

– Смеетесь, что ли? Все ведь видели по Си-эн-эн, что произошло.

– Президент полагает, что это всего лишь предлог, под которым наиболее развитые страны теперь в поте лица стремятся первыми попасть на место происшествия.

Джек выпрямился, положил телефон на столик между ним и Эвереттом и включил громкую связь.

– Блефуют? В смысле, у них что, вправду есть возможность попасть туда? – спросил Джек и одними губами прошептал Карлу: «Луна».

– По заявлению Европейского космического агентства, у них не один, а целых два готовых к полету аппарата, хотя лично мне в это верится с трудом. Тем не менее всего двадцать минут назад они выступили по телевидению с заявлением, что готовы перевезти в Южную Америку компоненты для сборки двух ракет «Ариан-7».

– Проклятье… А как в ЦРУ оценивают правдоподобность этого заявления?

– Джек, ни одна из наших разведслужб не была готова к такому повороту, и их вины в этом нет. Слежка за Еврокосмом, равно как за китайскими и российскими агентствами, не входила в список приоритетов. ЦРУ ведет подсчет боеголовок и ракет, а не космических аппаратов. Очевидно, они в состоянии совершить запуск, как только соберут ракеты и подключат системы.

– А что делать нам? Понятное дело, если кто-то следил за происходящим, то захочет обладать этим минералом. Да и технологии, раскопанные луноходами, – весьма неплохой приз.

– Президент хочет, чтобы я связался с УППОНИР и НАСА по поводу дальнейших действий, – сказал Найлз, имея в виду Управление по передовым оборонным научно-исследовательским разработкам и Национальное агентство по аэронавтике и космонавтике. – Через несколько минут я вылетаю в исследовательский комплекс минобороны в Арлингтоне, а оттуда в Хьюстон.

– Есть ли у нас хоть какой-то шанс оживить лунную программу после урезания бюджета?

– Сомневаюсь, Джек. Именно поэтому вам с капитаном Эвереттом лучше найти хоть какую-нибудь зацепку. Нам нужно напасть на след операции «Колумб» и добытых артефактов. Так, и еще. Раскопки официально принадлежат некоему Гансу Дитеру Бринкману, немецкому предпринимателю из Мюнхена, который занимается продажей и арендой земли.

– Что у нас на него есть? – спросил Джек.

– «Европа» навела справки. Бринкман – сын фельдмаршала Карла Бринкмана, который, в свою очередь, в довоенные и военные годы служил инженером – как выяснилось, горным. Умер он в шестьдесят третьем, что характерно, в Кито. Его сын принял на себя финансовую сторону дел, однако в Эквадоре ни разу не бывал. «Европа» со свойственной ей прозорливостью предполагает, что Бринкман-младший – лишь прикрытие для настоящего владельца, однако его имени в документах на собственность обнаружить не удалось. Так что, Джек, будь осторожен. Это может быть кто угодно.

– Всё? – спросил Коллинз, покачав головой.

– Нет, последнее. Пит Голдинг проанализировал материал, переданный луноходами, и оценил приблизительный возраст лунной находки и тел, найденных внутри кратера Шеклтон.

– Ну же, не томите.

– Где-то семьсот миллионов лет, – сказал Найлз. – Плюс-минус месяц.

– Месяц? Да уж, господин директор, есть у вас чувство юмора!.. Мы свяжемся с вами, как только что-то раскопаем.

– Договорились, Джек. У меня встреча с президентом, и он требует, чтобы на ближайшие восемь часов я отключил связь. Видимо, что-то очень важное. В любом случае желаю удачи.

* * *

Джек, Менденхолл, Эверетт и Райан ждали, пока им подгонят единственную машину, которую удалось взять напрокат в международном аэропорту Кито. Его построили совсем недавно; гиганты автомобильного проката и сферы услуг сюда еще не добрались. Услуг вообще было раз-два и обчелся. Зайдя в единственный открытый прокатный офис внутри здания терминала, Райан обнаружил новенькие сверкающие прилавки и полы, но работала там только одна компания – «Кито-экспресс». Вернувшись, Райан встал рядом с Уиллом Менденхоллом, непривычно молчаливый.

– Что-то ты быстро, – заметил Уилл, отдирая рубашку с гавайским рисунком от поясницы.

Жара, настигшая их у подножия Анд при выходе из служебного самолета, оказалась неожиданной.

– Ага, – ответил Райан и передал Менденхоллу брошюру прокатной компании «Кито-экспресс».

Брошюрка складывалась втрое, и на каждом из трех разворотов красовались огромные красивые модели, однако на самом деле выбор был небогат. Райан неловко переминался с ноги на ногу, украдкой поглядывая в сторону полковника и капитана. Они терпеливо ждали, какой розыгрыш им устроит Райан на этот раз. Долго ждать не пришлось.

Когда на выезде с подземной парковки раздался громкий хлопок, подпрыгнул только Менденхолл. За вспышкой в карбюраторе последовал визг ремня генератора, а затем прокатная машина медленно подкатилась к бордюру. Райан с каменным лицом смотрел прямо перед собой.

– Кажется, мистер Райан, – обратился к нему Джек, – в автомобилях вы разбираетесь так же, как в женщинах.

Эверетт молча переводил взгляд с глянцевой брошюры, на которой Уилл пытался отыскать поданный им автомобиль, на белую машину, которая выглядела так, словно ее исполосовал острыми когтями какой-то гигантский тигр. Из салона выскочил менеджер по прокату, улыбнулся, сверкнув золотым зубом, и передал Джеку ключи. Коллинз посмотрел на связку ключей и увидел на ней пульт дистанционного управления дверями. Из любопытства он нажал на кнопку на брелоке. Раздался пронзительный вой, замигали аварийные огни, заставив Менденхолла снова подпрыгнуть. Джек нажал на кнопку еще раз; гудки прекратились, лампочки погасли, и двери с отчетливым щелчком закрылись. Покачав головой, полковник вручил ключи Райану.

– У них больше ничего не было! – запротестовал тот, видя, какими взглядами его одаривают сослуживцы.

– Ничего страшного, Джейсон. – Эверетт открыл дверцу машины и наклонил переднее сиденье, чтобы Джек смог протиснуться внутрь. – Надеюсь, по дороге нам встретится торговец подержанными ламами.

Райан посмотрел на Менденхолла. Тот лишь молча качал головой.

– В следующий раз машину выбираешь ты.

* * *

Спустя час, в течение которого Райан мужественно боролся с плохо настроенным сходом-развалом и сгоревшим сцеплением, отряд достиг подножия Анд. В туристских путеводителях восхвалялись дороги Эквадора, однако там не было ни слова, что дороги эти заасфальтировали где-то в начале шестидесятых – приблизительно в одно время с Карибским кризисом – и с тех пор не ремонтировали.

– Лейтенант, на ближайшем съезде направо, – сказал Эверетт, ориентируясь по навигатору. – Затем еще раз направо и остановись. Так мы окажемся на безопасном расстоянии от первой вышки и за пределами главной дороги, где проходят моторизованные патрули. Оттуда должен быть хороший обзор с высоты.

Райан, воюя с рулевым колесом, съехал на грунтовую дорогу по правую сторону от асфальтированного шоссе.

– Джек, а почему с нами нет геолога? Ведь если мы даже и наткнемся на этот минерал, то не отличим его от гранитной породы.

– Я спросил у Найлза, можно ли взять одного из подчиненных Сары, но он сказал, что все уже заняты другими делами.

Райан повернул еще раз, как приказал Эверетт, и они наконец увидели высокий решетчатый забор, окружавший место раскопок. Джейсон ударил по тормозам и как можно быстрее заглушил двигатель, пока ремень генератора не возвестил всем до самого Майами, что они здесь. Водительская дверь отворилась с громким скрипом, и Райан вышел, чтобы позволить полковнику выкарабкаться с заднего сиденья. Разминая затекшие ноги, Джек увидел колючую проволоку, тянувшуюся поверх высокого забора; по стальной сетке пробегали едва заметные всполохи.

– Да уж, гостям тут явно не рады, – пробормотал Менденхолл.

Он снял темные очки и посмотрел на проволоку, которая переплеталась с проводами, тянувшимися к расположенному неподалеку электрическому столбу. Через каждые сорок футов запитанного током забора были развешаны предупреждающие таблички.

– Ага, причем настолько, что готовы разориться на счетах за электричество, – поддакнул Райан и прочитал табличку. – Тут целых пятьдесят тысяч вольт мизантропии.

Джек изучал спрятанные за забором старые раскопки. Земля была пуста: ни тебе куста, ни травинки. Достав из машины бинокль, Коллинз рассмотрел стекла сборных бараков серебристого цвета, выстроившихся вдоль забора. На вышке дежурил наряд из двух охранников. В руках у них было то, что из космоса не разглядишь: автоматы «АК-47».

– Джек, что-то мне не по себе. – Эверетт потянулся за спину, чтобы проверить, на месте ли «беретта», которую он держал за ремнем джинсов.

– Да уж, явно перебор для большой песочницы, – сказал Джек, увидев, как из самого большого барака вышли еще два охранника. – Охраны минимум человек сто. У них здесь и столовая, и бог знает что еще. Уилл, достань микрофон – посмотрим, удастся ли подслушать кого-нибудь из этих добродушных ребят. Узнаем, откуда они родом, потому что это как пить дать не эквадорцы.

Джек передал бинокль Эверетту. Карл приблизил к себе вышку и внимательно рассмотрел охранников: один был блондин, а другой – рыжий. Он повернул бинокль на 100 градусов вправо и увидел вторую группу охранников, которые помахали первым.

Менденхолл натянул наушники и направил тонкий, как проволока, черный параболический микрофон вниз на постройки. Голоса охранников чуть было не взорвали ему уши, и он подкрутил чувствительность. Затем перевел прибор на громкую связь, чтобы разговор услышали все.

Охранники обсуждали ужасный обед, который им только что подали, и советовали второй группе быть начеку.

– Американцы, – заметил Джек. – По крайней мере тот, что слева. Возможно, из Джорджии, но наверняка не скажу.

– Ага, – кивнул Эверетт, изучая охранников. – А светловолосый, вероятно, из Берлина. Перед нами, полковник, многонациональный охранный контингент, вооруженный до зубов и шутить не настроенный. Нам туда никак не пробраться. Если, конечно, – добавил он с ухмылкой, – вас сегодня не тянет совершить какой-нибудь идиотский поступок.

Джек принял у Карла бинокль.

– Вы не ошиблись, мистер Эверетт, меня и вправду тянет на всякие глупости. – Он навел бинокль на большие главные ворота и сторожку за ними. – Ну что, зайдем в гости?

Коллинз потянулся за спину и вытащил из-за пояса пистолет. Не сводя глаз с ворот, он передал его Райану. Эверетт последовал его примеру и передал оружие Менденхоллу; тот лишь покачал головой.

– Вас не подвезти? У нас машина поудобнее будет!

Джек и Эверетт обернулись на голос. По другую сторону от белой развалюхи стоял невысокий человек в бронзового цвета комбинезоне, а с ним еще пятеро в безупречно отутюженной серой форме, направив на четверку очень грозного вида «АК-47».

– Добрый день, – сказал Джек.

– Добрый, – улыбнулся невысокий. – Дайте угадаю: вы сейчас скажете мне, что вы – американские туристы, которые заблудились у подножия Анд.

Маленький обвел безлюдную местность рукой и вместе со своими людьми подошел ближе.

– Прямо в точку! – сказал Эверетт. – Стало быть, у вас тут часто плутают туристы?

Невысокий снял с Уилла наушники и вырвал у него из рук параболический микрофон.

– Бывает, вот только не с таким оборудованием. Хотите по звукам природы понять, какой поворот пропустили?

– Согласен, глупое хобби, – кивнул Джек. – У нас в бардачке лежит карта. Ткните, пожалуйста, на нужную дорогу, и больше вы нас не увидите.

Мужчина кивнул двум подчиненным. Те ловко отобрали оружие у Райана и Менденхолла.

– А вы в курсе, что скрытое ношение оружия в Эквадоре преследуется по закону?

– А кто скрывает-то? – пожал плечами Эверетт. – Наши друзья держали его вполне себе на виду.

Карл переводил взгляд с одного охранника на другого. Шансов улизнуть не было. Стоит дернуться, и их покрошат на мелкие кусочки.

– Знаете, половина моих подчиненных в горнодобывающем концерне «Мюллер и Сантьяго» – американцы, однако за все годы, что я с ними проработал, мне так и не удалось понять, почему ваши соотечественники продолжают вести себя нагло, даже когда их застают на месте преступления. Вы так прикрываете страх или это врожденная тупость и вы просто не понимаете, что вас поймали? – Мужчина покачал головой. – Думаю, спрашивать, есть ли у вас при себе паспорта, бесполезно.

– Черт, я же говорил, что мы что-то забыли, – сказал Эверетт, глядя на Джека.

Невысокий улыбнулся и подошел почти вплотную к Эверетту и Коллинзу.

– Дабы сэкономить нам время, хочу сообщить, уважаемые, что все частные самолеты, прилетающие в Кито, проходят тщательную проверку. Так было уже больше шестидесяти пяти лет. Нам, видите ли, интересно, кто навещает наших друзей эквадорцев, а когда в стране приземляется самолет с регистрационным номером ВВС США, нас начинает беспокоить не только судьба наших друзей, но и нас самих. Представьте, каково было наше удивление, когда пассажиры с этого самолета появились на камерах наблюдения, да еще и пытались тайком пробраться на закрытую территорию.

– Ладно, ладно, мы всегда можем так же тайком убраться отсюда, – сказал Коллинз с улыбкой.

– Конечно, можете. Однако, думаю, придется препроводить вас на базу для небольшой беседы. Если вы, конечно, не возражаете.

– Ну, если вам все равно… – начал Джек.

– Нет, что вы, я настаиваю. Как раз к обеду. Сегодня у нас блюдо дня – рубленый бифштекс «солсбери».

– Тогда разве откажешь? – Коллинз кивнул начальнику охраны. – После вас, герр?..

– Познакомимся потом, – ответил тот с неизменной улыбкой. – Времени достаточно.

– А как быть с машиной? – спросил Райан, когда один из крупных охранников схватил его за руку.

Невысокий посмотрел на Райана, затем на белую развалюху и рассмеялся.

– Не беспокойтесь, я выставлю круглосуточную охрану. Раритет все-таки, сразу видно.

– Вот именно, приятель, – сказал Райан, когда его бесцеремонно затолкали на заднее сиденье джипа. – Я все-таки за нее расписался…

Из выпуска новостей Си-эн-эн

Репортер стоял на палубе французского авианосца «Шарль де Голль». Ветер трепал его одежду и уложенные волосы.

– Флагман французского флота авианосец «Шарль де Голль» защищен лучше любого другого военного судна, покидающего европейский порт. Со вчерашнего утра он на самом полном ходу движется к восточному побережью Южной Америки. – Камера отъехала, и в объектив попали шесть громадных цилиндрических объектов в пластиковых контейнерах, накрытых брезентом. – Задача корабля – доставить компоненты для двух ракет «Ариан-7» и сверхсекретный полезный груз. Среди крупнейших разведслужб мира бытует версия, что добраться до Луны стремится не только Европейское космическое агентство, но и Федеральное космическое агентство «Роскосмос», а также Китайское национальное космическое управление – все в попытке узнать причину взрыва, сотрясшего накануне кратер Шеклтон. Соединенные Штаты тем временем всячески отрицают свою причастность к инциденту. Кроме того, как нам стало известно, в лунной гонке Америка участия не принимает, в связи с чем многие представители мирового сообщества задаются вопросом: почему? Фрэнк Дэнс специально для Си-эн-эн, авианосец «Шарль де Голль», воды Атлантического океана.

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Преподобный Сэмюел Роулинз закрыл глаза, но на этот раз все же не смог сдержать волну гнева, прокатившуюся от живота до висков. Он яростно швырнул телевизионный пульт прямо в дорогой экран. Пластик треснул, и пульт разлетелся на куски, будто граната. Роулинз подошел к большому окну своего офиса в деловой части Лос-Анджелеса. На горизонте виднелись Голливудские холмы, вечернее солнце играло на рекламных щитах. Роулинз медленно провел пальцами по серебристым волосам и трижды глубоко вдохнул.

Возвращаясь к столу, он поправил синий шелковый галстук и подтянул белую жилетку, чтобы та аккуратно лежала на мускулистом животе. Затем нажал на интеркоме кнопку внутреннего вызова.

– Том, вы связались с мистером Смитом? – спросил он на удивление спокойным голосом.

– Да, сэр. Ждет на первой линии.

– Канал защищен? – Роулинз опустил взгляд на аккуратно подстриженные ногти левой руки.

– Да, святой отец. Все каналы проверяли сегодня утром. Никаких утечек.

Преподобный нажал на первую подсвеченную кнопку на панели интеркома.

– Ну что, мистер Смит, видели новости из Европы и Азии?

– Да, сэр, видел. Сообщения об участии Европейского космического агентства и русских вызывают беспокойство, однако меня гораздо больше волнует, как развивается ситуация в Китае.

– В смысле?

– Как я вам уже неоднократно объяснял, у нас есть возможность попасть в европейские учреждения и помешать запускам, однако в Китае мы то же самое сделать не в силах. У нас нет там нужных людей, и если вдруг азиаты соберутся попасть на Луну, то помешать им мы не в состоянии.

– Если не ошибаюсь, мистер Смит, вы говорили, что у вас есть люди, способные их остановить, – произнес Роулинз, снова чувствуя, как закипает гнев. – Куда они подевались?

– Именно этим вопросом я сейчас и занимаюсь. Еще раз объясняю: чтобы сорвать запуск в Китае, потребуются запредельные людские и денежные ресурсы.

– Траты для меня не проблема. У меня больше денег, чем в бюджете большинства стран. Нельзя позволить богохульникам добраться до лунной находки. Я понятно выражаюсь?

Глаза священника вспыхнули подобно кусту неопалимой купины.

Исследовательский комплекс Управления по передовым оборонным научно-исследовательским разработкам (УППОНИР)

Арлингтон, штат Вирджиния

Директор агентства – худощавый мужчина в лабораторном халате – сидел за столом и изучал письмо, которое ему передал Найлз Комптон. Лейтенант Сара Макинтайр и заместитель директора Вирджиния Поллок стояли рядом с Найлзом и молча следили за реакцией Дженсена Эпплби на подпись внизу гербовой бумаги из Белого дома. Реакция не заставила себя долго ждать.

– Подделка, – сказал он, к удивлению Сары и Вирджинии.

Найлз, впрочем, воспринял реакцию на письмо президента со спокойной улыбкой. Видимо, подумала Сара, с подобным он сталкивается не впервые. К тому же улыбка – хороший знак, потому что после семичасовой встречи с президентом накануне вечером Найлз казался излишне напряженным.

– Я вас не знаю, документы вы предъявлять отказываетесь. Наверняка такая же фальшивка, как и эта бумага. – Эпплби щелкнул по кнопке интеркома. – Вызвать сюда охрану, немедленно.

Найлз оглянулся на Вирджинию и Сару, а затем достал из кармана сотовый телефон. Он нажал всего на одну кнопку и закрыл его ровно в тот момент, как прибыла охрана. Первый уже потянулся, чтобы схватить Найлза за руку, но Комптон поднял указательный палец и кивнул в сторону телефона на столе директора Эпплби. Аппарат зазвонил.

Эпплби щелкнул по кнопке интеркома, соединяющей с внешним офисом.

– Слушаю, – сказал он, буравя глазами невысокого человека в черном пиджаке и простой белой рубашке с толстыми очками на кончике носа, а затем перевел взгляд на его двух обворожительных спутниц.

– Э… сэр, у нас звонок по линии Белого дома. С вами хочет говорить президент.

Кровь отхлынула от лица директора, и он судорожно сглотнул. Последние несколько недель Эпплби только и делал, что поносил президента за то, что тот урезал бюджет его агентства. Теперь оставалось выяснить, не послали ли этих троих по его голову. Он медленно снял трубку.

– Эпплби у аппарата, – промямлил он, жестом остановив охранников, собиравшихся вывести Найлза, Сару и Вирджинию из кабинета.

Выслушав президента, директор кивнул.

– Так точно, сэр, – сказал он, положил трубку, затем кивнул охране и взглядом указал им на дверь.

Ожил динамик громкоговорителя:

– Мистер Комптон, я должен вам пять долларов. Вы были правы, письму с подписью он не поверит. Пора прекращать держать с вами пари. Теперь мистер Эпплби уверовал и признал мой голос, хотя, несомненно, ему захочется перепроверить, и, когда вы уйдете, он отследит мой звонок по компьютеру.

Найлз шагнул к столу.

– Да, сэр, так он и поступит, – тихо сказал он и, поправив очки, отошел.

– Итак, мистер Эпплби. Доктор Комптон в сопровождении двух блестящих ученых прибыл к вам, чтобы ознакомиться со всеми чрезвычайными планами, имеющимися в распоряжении УППОНИР, по которым можно организовать возвращение на Луну в рекордно короткие сроки. Надеюсь, вы помните совещание по вопросам безопасности в Пентагоне три года назад и знаете, что означает пароль «План Блау».

Саре и Вирджинии казалось, что побледнеть сильнее уже невозможно. Что бы ни значило это кодовое слово, оно не на шутку перепугало директора агентства.

– Доктору Комптону и его помощницам нужно знать все до мельчайших деталей, ничего от них не утаивайте. Если у вас в распоряжении есть хоть что-то, расскажите им. Мне плевать, пусть даже это что-то намалевано кем-то из ваших на стене в туалете, показывайте все. В данный момент весь мир уверен, что США выбыли из гонки по расследованию лунного инцидента. Пока я хочу, чтобы так оно и оставалось. Вы меня поняли, мистер Эпплби?

– Да, сэр, приложу все усилия. Тем не менее могу ли я поинтересоваться, кто эти люди и чем они занимаются, раз у них есть право находиться в этом учреждении?

– Вот видите, директор Эпплби, это уже хороший, разумный вопрос. Однако ответ: нет, не можете. Я назначил доктора Комптона руководителем проекта по нашему возвращению на Луну, и он возьмет под свой контроль любую программу в этом направлении, если у нас таковая имеется. Еще вопросы?

– Сэр, а что касается «Плана Блау», правда ли…

– Всего хорошего, директор.

Послышались гудки, и Эпплби, подумав о чем-то своем, отключил связь.

– Да, он умеет быть жестким. Мне даже кажется, что это доставляет ему удовольствие.

Вирджиния и Сара посмотрели на Найлза и поняли, что быть жестким доставляет удовольствие не президенту, а Комптону: от них не ускользнула его самодовольная усмешка, которая, впрочем, тут же исчезла.

– Что ж, если президент говорит, что вы достаточно компетентны, тогда вы хорошо разбираетесь во всех астрофизических игрушках.

– Да, полагаю, мы трое не выставим себя круглыми дураками в глазах ваших подчиненных, – сказал Найлз.

Эпплби взял блокнот, а Сара наклонилась к Найлзу:

– А можно спросить, что такое «План Блау»?

– Лейтенант, пока вы живы, никогда и ни в коем случае не произносите этого вслух, – предостерег Комптон, пригвоздив Сару взглядом. – На всем земном шаре всего сто человек знают о том, что обозначает это кодовое слово, так что забудьте, что когда-либо его слышали.

Не выдержав взгляда Найлза, Сара стушевалась и кивнула.

Директор Эпплби подошел к двери и открыл ее перед гостями.

– Пожалуй, начнем с вопросов, которые касаются УППОНИР. Я смогу ответить на них по пути к одиннадцатому корпусу, где вас ожидает экскурсия по «отделу промышленной некромантии».

– Какому отделу? – переспросила Вирджиния.

– Отделу, где оживают мечты, мисс Поллок. И я имею в виду мечты из металла.

* * *

В ходе экскурсии по одиннадцатому корпусу Найлз, Вирджиния и Сара поражались разнообразию макетов и инженерных моделей. Перед ними проплыли семнадцать разновидностей космических аппаратов, летавших на всем – от твердого топлива до ионной тяги. Здесь было представлено более сотни различных предприятий, участвующих в тендере на посадочный модуль для Марса и системы жизнеобеспечения, но самое замечательное – здесь находились полномасштабные макеты новейших ракет «Арес-1» и «Арес-5», а также капсулы «Орион» из программы «Созвездие», недавно закрытой президентом. Их должны были использовать для возвращения на Луну не только в Америке, но и в других странах.

– Мистер Эпплби, а есть ли у вас хоть что-то реальное, или мы переквалифицировались в лучших изготовителей игрушек в мире?

Найлза покоробила грубость, с какой Вирджиния задала вопрос. Сам бы он построил его более обтекаемо, однако именно за пробивной характер Комптон и взял Вирджинию с собой.

– Мисс Поллок, уверяю вас, это не игрушки, – в тон ей ответил Эпплби. Вокруг них собирались сотрудники «отдела промышленной некромантии», недоумевая, что происходит. – У нас есть предприятия, которые меньше чем за год готовы поставить эти, как вы выразились, «игрушки» на поток. С нормальным бюджетом меньше чем за два-три года мы сможем вернуть людей на Луну не только на пару дней, но и на гораздо – гораздо! – более длительный срок.

– Мистер Эпплби, вы, наверное, не поняли: нам нужно возвращаться немедленно, – сказал Найлз. – Если мы не поторопимся, то первыми туда доберутся русские или китайцы, и тогда у них в руках будет вещество, по сравнению с которым плутоний – пластилин для детских поделок. Также смею напомнить, что в кратере Шеклтон было найдено продвинутое вооружение. Мы надеемся, что его уничтожило взрывом, – в противном случае оно попадет в чужие руки. Если это случится, Соединенные Штаты будут отставать в технологическом развитии лет на триста, а то и больше. Теперь вы понимаете, чем обеспокоен президент? Он признает, что совершил дурацкую ошибку, урезав вам бюджет, однако скажите, кто мог предвидеть подобное? Есть много других оборонных направлений, которые требуют внимания президента и которые никак не связаны с войной против других людей.

Закончив свою запальчивую тираду, Найлз уставился на директора УППОНИР.

– Увы, факт остается фактом: нам никак это не сделать, даже если…

Лицо Эпплби изменилось, как будто внезапным порывом ветра у него из головы выдуло все предыдущие мысли.

– Мистер Эпплби? – спросил Найлз.

– Следуйте за мной, – бросил Эпплби через плечо, быстрым шагом пересекая основной этаж одиннадцатого корпуса. – Как я уже сказал, то, что вы видели на чертежных столах, нам не поможет: нужна готовая и проверенная технология.

– И у вас она есть? – спросила Вирджиния, едва поспевая за Эпплби.

– Нет, – сказал он, прикладывая к двери пропуск.

– Тогда… – открыла рот Сара.

– Она есть у НАСА.

У подножия Анд

К востоку от Кито, Эквадор

Всякая надежда узнать, куда их везут, пропала, когда четверку сотрудников группы «Событие» посадили в джип и накинули на головы мешки. Рядом с каждым из американцев – Райаном, Менденхоллом, Эвереттом и Коллинзом – сидело по охраннику, что исключало любые разговоры и прикосновения. Мало того, на каждого еще и нацепили наручники.

Джек молча сидел с закрытыми глазами. Пока все шло, как он и рассчитывал. Учитывая, что времени на поиски очень мало, Коллинз не смог придумать способ попасть внутрь хорошо охраняемого сооружения лучше, чем позволить себя схватить и отвезти туда. Да, риск был, и, как оказалось, немалый, но приходилось действовать спешно. В данный момент Джек был занят тем, что считал время и скорость, с которой грузовик – скорее всего, марки «Мерседес» – двигался к месту назначения. Они трижды повернули – сначала налево, потом два раза направо – и дважды остановились. Полковник знал, что трое его людей заняты тем же самым.

Время от времени до Джека доносилось перешептывание охранников – шутки или посторонние разговоры. Самое интересное в их разговорах – то, что они говорили по-английски с двумя отчетливыми акцентами: американским и немецким. Пока Коллинз одновременно считал и слушал, грузовик вдруг остановился, и двигатель заглушили. Однако выводить пленников из крытого кузова никто не стал, и, по волнению в животе, они почувствовали, что едут вниз. Грузовик стоял на месте, стало быть, спускались на лифте. После такого, смекнул полковник, любые претензии на то, что предприятие финансирует правительство Эквадора, отпадали сами собой.

Путь вниз занял довольно много времени, а потом все кругом замерло. Со стуком опустился задний борт, и американцев выгнали на твердую поверхность. Первым мешок сняли с Джека. В глаза ударил яркий флуоресцентный свет. Отряд привезли в гигантский бетонный туннель – настоящее произведение инженерного искусства. По форме он напоминал трубу и шел под уклон вниз, растворяясь в темноте примерно в полумиле от них. За все время, пока сослуживцев Коллинза освобождали от мешков, никто не проронил ни слова.

– Эй, я думал, что нам подадут бифштексы, – сказал Райан, пытаясь отвлечь внимание.

– Ага, я голоден. Где обещанный обед? – спросил Менденхолл.

Эверетт воспользовался подвернувшейся возможностью и подошел к Коллинзу.

– Около трех миль, – прошептал он.

– Три мили с небольшим. Вот только никуда нас не везли, – сказал Джек, наблюдая, как двое громил с угрожающим видом надвигаются на Уилла и Джейсона. – Мы кружились туда-сюда рядом с забором, а затем нас подвезли прямо к главным воротам и оттуда – к подножию горы. Там мы встали на лифт, и он доставил нас в это чудесное местечко. Думаю…

– Эй вы, молчать! – рявкнул один из охранников, подходя к Джеку с Карлом.

– Мы всего лишь пришли к выводу, что вряд ли нас угостят бифштексом, – сказал Эверетт, подняв глаза на охранника.

Тот был где-то на полголовы выше Эверетта – не меньше шести футов восьми дюймов ростом.

– Только не бейте, – сказал Карл, притворяясь, что боится возвышающегося над ним человека.

Джек не смог сдержать ухмылки. Он знал, что бывший «морской котик» смог бы уложить этого охранника даже со связанными за спиной руками.

– Вы, что, Джек, и вправду за этим сюда приехали? Пообедать? – раздался голос откуда-то сзади.

Коллинз обернулся. За ними стоял среднего роста мужчина с ухоженной бородкой, в голубом костюме. Он подписал какую-то бумагу на планшете и вернул его одному из охранников. Коллинзу человек показался знакомым, вот только он никак не мог вспомнить, откуда. Но стоило тому улыбнуться, как Джек едва не потерял дар речи.

– Джим Маккейб?

– Я тоже рад тебя видеть, Джек, – сказал человек и сделал шаг навстречу.

– Полковник, хоть кто-то из ваших знакомых не перешел на темную сторону? – спросил Менденхолл.

– Друзья, – сказал Джек, – разрешите представить: подполковник Джеймс Маккейб, бывший командующий подразделением «Дельта» спецназа США. Считается погибшим при исполнении служебных обязанностей двенадцатого ноября две тысячи четвертого года в Ираке.

Улыбка мужчины стала еще шире, и он крутанулся вокруг себя, будто щеголяя новым костюмом.

– Да, приятель, слухи о моей безвременной кончине сильно преувеличены. – Маккейб подошел к четверке. – Что ж, рад, что тот небольшой фокус, который я устроил, чтобы распрощаться с Дядей Сэмом, оказался успешным… Как ты там, Джек? по-прежнему в майорах?

– Полковник, – сказал Коллинз.

– Я верил, что ты пробьешься. А теперь позволь поинтересоваться, на кого ты, черт побери, работаешь, что тебя послали не куда-нибудь, а сюда? Неужели на Минобороны?

– Поинтересоваться, конечно, можно, – сказал Джек, – но ты же знаешь меня, Джим: рот на замок.

Маккейб улыбнулся и обратил внимание на спутников Коллинза.

– А эти трое, я так понимаю, с тобой в одной лодке?

– Эти? Не-а. Просто увязались со мной ружья таскать.

– Так, дайте угадаю, – сказал Маккейб, поворачиваясь к Эверетту, Менденхоллу и Райану. – Мы с Джеком любили эту игру в Вест-Пойнте – угадывать звание военных в гражданском. Их всегда можно узнать в толпе. Посмотрим. – Он подошел к Менденхоллу. – Сержант или, скорее, старший сержант?

– Мимо, – произнес Уилл.

Уилл только недавно получил свое первое офицерское звание – лейтенанта. Как раз после старшего сержанта.

– Неужели? Ладно, потом разберемся. – Маккейб посмотрел на Райана и в голос рассмеялся: – Джек, неужели ты теперь водишься с морячками? Куда катится наш мир?

– Эй! – сказал Райан с грозным видом, успев сделать шаг навстречу Джиму, прежде чем его скрутила охрана.

Маккейб тем временем повернулся к Эверетту.

– Неужели передо мной «морской котик»? – спросил он Джека.

– Друзья, не дайте ясновидческим талантам Маккейба вас запугать. Джейсон, ты просто выглядишь как флотский, угадать нетрудно. Уилл, наш друг Маккейб – узколобый расист, который считает, что темнокожие могут дослужиться максимум до сержанта. Карл, у тебя из-под рубашки торчит наколка.

– Смотрите-ка. все-таки ты можешь выдавать секреты, Джек, – сказал Маккейб.

– Что дальше, Джим? – спросил Коллинз.

– А дальше мой работодатель захочет узнать, что такому разношерстному военному отряду понадобилось на его территории. И, кстати, меня зовут Смит.

– Как оригинально, – сказал Джек, рассматривая стоящего перед ним человека.

– Джеки, Джеки… Когда ты вобьешь себе в башку, что весь мир теперь – серая зона? Не белая, не черная, а серая. Нет больше плохих парней и хороших парней; остались только те, кто пытается выжить в мире, которому есть дело только до того, у кого в руках власть и деньги.

Коллинз повернулся к подчиненным.

– Во время последнего медосмотра у психиатра бывшему подполковнику поставили диагноз «невменяемый», что усугубляется его неспособностью держать себя в руках.

– И ты не представляешь, с каким трудом я сдерживаю себя сейчас, полковник Коллинз. Должен сказать, господа, – Маккейб перевел взгляд с Джека на остальных, – что зря вы сунулись куда не следует и что мне будет чертовски приятно порешить вас всех прямо здесь.

Маккейб повернулся спиной к Коллинзу, Эверетту, Менденхоллу и Райану, и жестом приказал охранникам вести пленных за ним. Они направлялись вниз по туннелю, в глубь земли, туда, где освещение над головой полностью исчезало.

Последней репликой были слова Райана, не на шутку разозлившие Маккейба:

– Я так понимаю, обеда мы не дождемся?

Глава 4

За окнами вагончика проплывали раскопки, начатые еще на рубеже тридцатых-сороковых годов прошлого века. В трамвае было три шестиколесных вагона, и Джек с Карлом, Уиллом и Джейсоном ехали в среднем. Дорога была старой, но хорошо сохранившейся. Бетон, залитый сюда столько лет назад, должно быть, обошелся правительству Германии в целое состояние. Коллинз вглядывался в глубокие пещеры, вырытые некогда в основании горы, но никаких следов того, что могли оттуда вывезти, не видел.

Наконец прибыли к месту назначения. Трамвай остановился перед огромными стальными воротами, однако бетонированная дорога продолжалась дальше и круто уходила вниз – вероятно, раскопки продолжаются. Охранники, ехавшие в переднем и заднем вагонах, велели пленникам выйти. Американцев пригнали к сборному бараку у ворот, и от того, что Джек там увидел, по спине пробежал холодок. Вдоль бетонной стены аккуратными штабелями было сложено около сотни ящиков разного размера. Стопка тех, что поменьше, высотой достигала тридцати футов, и из-под небрежно накинутого брезента виднелась маркировка.

– Черт, Джек, ты это видишь? – спросил Эверетт, проходя мимо, когда его подтолкнули в спину.

Коллинз еще раз оглянулся на ящики, а потом его самого толкнули вперед. На нескольких пластиковых контейнерах было нанесено обозначение «ФИМ-92». Джек тут же понял, что перед ним: «ФИМ-92», они же ракеты системы «Стингер» – оружие класса «земля-воздух» с инфракрасным наведением, разработанное в Соединенных Штатах и производимое корпорацией «Рэйтеон», а также – по лицензии – Европейским аэрокосмическим и оборонным концерном, базирующимся в Германии.

– Блин, да тут их восемьдесят с гаком, этих ящиков! – сказал Карл, войдя в барак.

Джеймс Маккейб зашел следом, и под его присмотром Джека и остальных усадили на стулья. Затем Маккейб жестом приказал людям, сидевшим за столами, выйти. Как только лишние ушли, он сел на край пустого стола и посмотрел на четверку. Маккейб держался весьма уверенно, хотя ни на одном из пленников не было наручников. Впрочем, восемь вооруженных автоматами бугаев в серой форме выглядели весьма внушительно.

– Ну, вот мы и приехали. Почтенная немецкая горнодобывающая компания Когда-то разведала здесь многообещающие залежи урана. Добыча не задалась, но новый владелец крайне обеспокоен тем, чтобы кто-то еще не стал копать в округе и не нашел того, чего не удалось найти в годы войны. Можно сказать, патриот, который не хочет, чтобы скрытые сокровища попали не в те руки.

– Ясно. Получается, ты здесь бережешь покой и благополучие мирных граждан? – Джек удивленно вскинул брови.

– Прекрати, – рыкнул Маккейб, рубанув ладонью воздух. – Я думал, Джек, ты знаешь меня лучше. Мой работодатель платит недурные деньги, чтобы я охранял это место от посторонних. Меня заботит не весь мир, а мой собственный – мог бы и догадаться.

Маккейб слез со стола, подошел к Уиллу Менденхоллу и посмотрел ему в глаза.

– А теперь говорите, на кого вы работаете. – Маккейб перевел взгляд с Уилла на Райана, затем на Карла и, наконец, на Джека. – Желающие?

Маккейб поочередно смотрел в глаза каждому пленнику, но все молчали.

– Ладно, не мое дело. Спрашиваю чисто из любопытства. Вы пришли, увидели и теперь можете доложить… – он улыбнулся, – …кому бы вы там ни подчинялись, что в Кито нет ничего, что могло бы заинтересовать американцев.  – Он взглянул на часы. – Что ж, через несколько часов мне надо быть в другом месте. Думаю, пора накормить вас обещанным обедом, а затем можете возвращаться туда, откуда пришли. – Он хлопнул Коллинза по колену. – Рад был повидаться, дружище Джек. Береги себя!

Маккейб вышел из комнаты. Джек с Карлом переглянулись, и во взгляде каждого читалась невысказанная мысль: света божьего им уже не видать.

Дверь открылась, и пленников вывели в огромную галерею, похожую на пещеру. Коллинз посмотрел налево – на большие ворота, затем направо. Несколько рабочих загружали ящики в вагоны. Старший охранник указал стволом «АК-47» в направлении, откуда они пришли. Сотрудников группы «Событие» было всего четверо, и на каждого приходилось по двое вооруженных охранников.

Мозг Джека работал на предельной скорости. Вот их ведут в маленькую боковую галерею, в стороне от основной системы туннелей. Сара однажды объясняла ему, что шахтеры иногда выкапывали боковые туннели для мусора и отходов, дабы не грузить это все на вагонетки и не отправлять на поверхность. Как раз в одном из таких туннелей их пристрелят и бросят. Времени не оставалось.

– Полковник, по-моему, нас ведут не в столовую, – сказал Райан, шедший во главе колонны. – Надеюсь, у вас есть план.

– Пока ничего в голову не приходит, – ответил Коллинз, шедший замыкающим.

Охранники выстроились по бокам в два ряда – четверо слева и четверо справа.

– Как же меня порой бесит эта работа, – сказал Менденхолл, шагавший за Райаном.

– Заткнись и двигай, – рявкнул на Менденхолла один из охранников – судя по голосу, американец.

Между тем Джек заметил, что туннель сужается, а стены становятся грубее. В лицо ударил холодный ветерок. Наконец они вышли в небольшой зал, ограниченный обрывом. Джек изо всех сил сохранял спокойствие. Он обвел взглядом стены, затем охранников: те явно знали, где находятся, и чувствовали себя неуютно. Надо этим воспользоваться. Подводя пленников к краю, они старались не смотреть вниз. Где-то далеко внизу грохотала река. Джек закрыл глаза, и в голове у него родился план.

Охранники остановились и подтолкнули пленников к краю обрыва – сначала Менденхолла, затем Райана, потом Эверетта и Коллинза. Их выстраивали для расстрела.

– Друзья, выбора нет, предлагаю идти вперед, – сказал Джек шепотом.

Не успели охранники опомниться, как вместо того, чтобы остановиться на краю обрыва, четверо пленников сделали несколько шагов вперед и упали прямо в черную пустоту.

Они падали почти бок о бок. Менденхолл матерился, Райан читал молитву, а над ними строчили автоматы. Темную пропасть заполонили трассирующие пули. Одна попала Джеку в плечо: порвала рубашку и саданула по коже, еще три ударились в стену перед ними.

Первым воды достиг Менденхолл, за ним Райан, вошедший в воду лицом вниз. От удара он сломал нос и едва не потерял сознание. Эверетт сумел удержаться и вертикально вошел в подземную реку, погрузившись до самого дна, где обоими коленями врезался в камень. Джек, резко отклонившись в сторону, ударился ступнями о левый берег реки. Коллинзу показалось, что он сломал лодыжку, но от боли его отвлекли трассирующие пули, которые прошили воду рядом с ним. Отталкиваясь ногами и загребая руками, он наконец смог всплыть на поверхность и услышал грохот течения и звон отскакивающих от камней пуль. В темноте он наткнулся на чью-то руку, потом еще, а затем кто-то схватил его за левое плечо. Это были Уилл и Джейсон – оба побитые и едва не захлебнувшиеся в ледяной воде.

– Твою мать! – прокричал Эверетт. Слова его почти тонули в грохоте. – Все здесь?

Никто не ответил. Течение вынесло их за поворот реки, ударило о каменную стену и снова выбросило на стремнину. А потом звук исчез, а стены и потолок пропали – пленников утянуло под воду.

Река била и мотала, и вдруг Джек с удивлением увидел, что вода становится светлее. Пока его лишенный кислорода мозг осознавал это, река куда-то делась, и Коллинза швырнуло в воздух. Он чувствовал, как падает, причем с высоты, с какой добровольно никогда бы не спрыгнул. Шум водопада перекрывался криками четырех бойцов группы «Событие». Наконец они угодили в пенные буруны под водопадом. Джек с трудом вынырнул на поверхность и только тогда понял, что за весь полет ни разу не вдохнул. Выплыв из бурлящего омута, он набрал полные легкие воздуха – это был самый сладостный вдох в его жизни.

– Полковник, вы целы?

Еще не полностью придя в себя, Джек почувствовал, как его тянут. Обернувшись, он увидел Уилла Менденхолла. Одной рукой тот держал полковника за плечо, а другой обхватил за шею Райана, поддерживая того на плаву. Вода вокруг Джейсона была мутной от крови, и от этого Коллинз сразу пришел в себя и поплыл вперед, чтобы узнать, насколько сильно досталось Райану.

– Эверетт! – крикнул Джек.

– Здесь, – донеслось в ответ.

«Морской котик», превосходный пловец, спокойно перенес падение и сплав по реке.

– Как Райан? – спросил Карл, подплывая к поддерживающей друг друга троице.

– Дышит. Кажется, нос сломал, – ответил Уилл, оглядываясь назад, чтобы сориентироваться.

В этот момент они поняли, что на них смотрят. Джек повернулся влево и увидел мужчину и двух ребятишек с удочками. Появившиеся из ниоткуда американцы так поразили их, что никто не замечал, как сильно клюет у младшего.

Джек помахал рыбакам, а затем сквозь зубы сказал остальным:

– Ну всё, теперь валим.

Корпорация «Фейф министриз»

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Преподобный Сэмюель Роулинз ходил по кабинету, крепко сжимая в руке трубку беспроводного телефона. Его раздражала двухсекундная задержка в разговоре, вызванная шифровкой данных. Еще одна вещь, на которой настоял Джеймс Маккейб, он же мистер Смит, – и еще одна ужасная трата времени.

– И что говорят твои люди? Кто это? – спросил Роулинз в трубку и стал в раздражении ждать зашифрованного ответа.

– Мы все еще пытаемся установить его личность. На данный момент известно только, что он был лучшим выпускником в истории Гарварда и Массачусетского технологического. Последние университетские записи о нем относятся к восемьдесят пятому году, а потом Комптон как сквозь землю провалился. Ввиду этого я подозреваю, что он из ЦРУ.

– Светлые головы и лучшие выпускники не идут на копеечную зарплату в разведку! – Роулинз в сотый раз задался вопросом, почему ему приходится работать с людьми, которым нужно объяснять любой пустяк. – Впрочем, ладно. В чем заключалась цель его визита?

Молчание на другом конце провода длилось дольше, чем занимало шифрование. Роулинз сжал трубку еще крепче.

– Они интересовались, как скоро США могут попасть на Луну.

Роулинз сдавил трубку так, что побелели костяшки пальцев.

– И?.. – спросил он сквозь зубы.

– Не знаю. Мне сообщили об этом только потому, что я возглавляю космическую программу. Зачем туда вмешался президент, никто не говорит, да и он сам не посвящает меня в свои секреты.

– Какого дьявола, Гарри? За что я тогда плачу тебе такие деньги?

– Послушайте, в обход меня Комптон ничего не выведает. Очевидно, президент назначил его разработать какой-то план – возможно, для подстраховки, – поэтому наше дело только следить за ним.

– Нет, так рисковать нельзя. Этого человека нужно ликвидировать.

– Что? Он работает лично на президента Соединенных Штатов! Вы учитываете последствия?

Роулинз подошел к большому дивану рядом с изящно украшенным журнальным столиком. На диване, поджав ноги и перелистывая журнал, сидела девушка. Роулинз погладил ее по белокурым волосам – их мягкость очень успокаивала. Он опустил взгляд на семейную фотографию на столике: святой отец с двумя дочерьми.

– Включи фантазию. Комптон, по твоим словам, направляется в Хьюстон, а в воздухе может произойти что угодно. Я прав?

Очаровательная девушка, его дочь Лорел, опустила «Эсквайр» и вопросительно посмотрела на отца. Тот улыбнулся.

– Я понятия не имею, как обходиться с подобными делами! И не дай бог меня поймают. Это равносильно государственной измене, причем не важно…

– Гарольд, ты правда думаешь, что я доверю подобное дело тебе? Я не дурак. Просто держи меня в курсе того, что этот Найлз Комптон узнает из своей поездки. Если повезет, НАСА и УППОНИР скажут ему то же самое, что ты твердил последние годы мне: наша космическая программа в полной заднице.

– Послушайте, святой отец, следует хорошенько все обдумать. Нужно…

Роулинз сбросил вызов и опустил трубку. Другой рукой он продолжал играть с локонами дочери, пока это ей не надоело и она не оттолкнула его.

– Ну, папочка, может, наконец, расскажешь, в чем дело?

Роулинз посмотрел на старшую дочь и улыбнулся.

– Подчиненные, как обычно, ничего не соображают. Ну, ты сама знаешь. У них просто нет моего глобального видения. – Роулинз оперся на спинку дивана. – Порой воля господня имеет нелицеприятные стороны.

– Папочка, мне очень нравится, как образно ты называешь убийство.

– Будем считать, что ты это в хорошем смысле, дочка.

Лорел Роулинз встала и присела на краешек отцовского стола, покачивая точеной ножкой.

– Я же говорила тебе, нужно нанимать на службу только самых надежных. А теперь дай мне свой список пожеланий, и я все сделаю. У меня есть люди и есть связи. Ты сам сказал, у мистера Маккейба в ближайшие несколько недель дел будет невпроворот, и всюду он не поспеет. А нам ведь не нужно, чтобы Механик попрощался с жизнью до того, как надобность в нем отпадет, верно?

Роулинз посмотрел в глаза старшей дочери – такие же голубые, как и у него. В отличие от младшей, Лорел вся пошла в отца. Она еще с пеленок знала, что заставляет ее мир вращаться: родительские деньги. Их было так много, что ночные похождения давно превратились в рутину. Одно это должно было заставить Роулинза беспокоиться, но ему хотелось, чтобы Лорел ни в чем не знала отказа.

– Я тружусь исключительно во славу божью, дочка, а не для себя. Конечно, деньги – это хорошо…

– Деньги – это очень хорошо, и я нисколько не сомневаюсь, что ты все делаешь во славу божью, – сказала Лорел, коснувшись отцовской щеки. – А я буду делать все во славу твою. – Она широко улыбнулась и захлопала ресницами. – И ради денег, конечно же.

– Ох, боюсь, ты лукавишь. Как отцу, мне следовало бы задуматься о порочных методах, которые ты используешь, Лорел. В частности, о твоей интрижке с Маккейбом.

Девушка легко соскочила со стола и одернула юбку.

– Поверь, папочка, в моих отношениях с нашим военным другом есть немало плюсов. Я познакомилась с людьми, которые будут нам полезны, даже если наш дорогой Маккейб… ну, даже если ему вдруг придется уйти со службы.

– На данный момент он мне нужен как воздух. Именно он разработал гениальный план реализации замысла. А еще он выбрал идеального исполнителя – Механика, человека, который поможет нам пойти по пути к вечной славе.

Лорел вскинула брови. Отец ее был безумен, как Шляпник, но она все равно по-своему любила его.

– Если я правильно расслышала, ты говорил о некоем Найлзе Комптоне?

– Да.

– И сегодня днем он будет в Хьюстоне?

Роулинз заметил, как загорелись глаза дочери, когда она небрежно взяла со стола блокнот и записала необходимые сведения.

– Да, в Космическом центре Джонсона.

– Ясно. Ты хочешь, чтобы он прекратил свои дела, какими бы они ни были, верно?

Роулинз посмотрел из большого окна на поднимающийся над городом дневной смог.

– Хорошо, если хочешь коснуться нелицеприятной стороны божьего промысла, у меня для тебя будет более захватывающее задание, когда покончишь с этим. Нельзя пустить происходящее на самотек. Мы не только потеряем множество весьма ценных технологических патентов, – весь мир отвернется от господа из-за этих проклятых каменных тел. Если дойдет до этого, нам придется заняться спасением душ окружающих.

– Похоже, будет та еще работенка. – Лорел, тряхнув головой, откинула волосы за плечи и вырвала страницу из блокнота. – А теперь пока, мне нужно успеть на рейс.

– Я немедленно вызову Механика из Эквадора и дам ему указание встретить тебя в Хьюстоне. Я не хочу, чтобы ввязывалась ты лично.

– О, я придумаю, как занять нашего арабского друга, – сказала она, бросив на отца застенчивый взгляд, и вышла из кабинета.

Роулинз знал, что Лорел не последователь его Слова, но, как говорится, услуга за услугу. До тех пор, пока деньги лились в нужном количестве, дочь была предана ему беззаветно. Преподобный улыбнулся: Лорел начала отрабатывать свое содержание.

Он посмотрел на часы и нахмурился.

– Так-так, мистер Маккейб, и где же мы?

В 30 милях от Кито, Эквадор

Райан быстро пришел в себя. Пока четверка пробиралась через густую стену деревьев, Джейсон то и дело приставал к Уиллу Менденхоллу с вопросом, правда ли на вид его нос такой же, как на ощупь. Шедший впереди Эверетт резко остановился и поднял растопыренную ладонь, затем сжал ее в кулак и медленно опустил руку открытой ладонью вниз, что означало: замереть, залечь и не двигаться.

Было слышно, как над предгорьями, покрытыми редколесьем, кружили вертолеты. Не раз бывшим пленникам приходилось бросаться в укрытие, чудом скрываясь от взора людей – по всей видимости, подчиненных Маккейба, которых отправили на поиски. До сих пор им везло. Беглецов искали вокруг водопадов и озера, откуда они ушли уже больше двух часов назад.

Эверетт присел рядом с Джеком.

– Там впереди, на дороге, полицейские – на вид местные. Припарковались рядом с «Шевроле Импала» шестьдесят шестого года. За рулем мужчина, с ним женщина. Похоже, меняют спущенное колесо. Коп просто стоит рядом, трещат о чем-то.

– Может, получится навязаться в попутчики?

– Тоже об этом подумал, – кивнул Эверетт и снова посмотрел вниз на дорогу.

Джек, подняв ладонь, приказал Райану и Менденхоллу быть наготове. Уилл похлопал Райана по плечу, сочувственно покачал головой и состроил лицо, мол, с носом у тебя реально плохо.

– Так, Джек, похоже, пора приниматься за дело. Копы уезжают.

– Хорошо, оставайся тут, а я пойду узнаю, не подвезут ли нас.

Карл пропустил Джека вперед.

– Держи ухо востро.

– Ага, сегодня чутье опасности у меня что-то барахлит, так что прикрой, – сказал Коллинз, протискиваясь между деревьями.

Выйдя на открытое пространство, Джек поднял правую руку и пересек усыпанную гравием разбитую дорогу.

– ¡Hola![5]– крикнул он.

Мужчина как раз опускал домкрат. При виде потрепанного и побитого незнакомца, переходящего дорогу, он поднялся и потянул женщину за себя.

– Hola, – ответил мужчина, подозрительно оглядываясь.

– ¿Habla inglés?[6] – спросил Джек с самой дружелюбной улыбкой, на какую был способен.

– Si[7], – сказал мужчина и, подняв слегка раздвинутые указательный и большой пальцы, добавил: – Немного.

– Гм… У меня и друзей проблема. Наша машина сломалась пару миль отсюда, нужно доехать до ближайшего города.

Джек подошел к машине, держа руки на виду перед собой. Мужчина немного расслабился и вышел навстречу.

– Вам нужна помощь?

– Да, – кивнул Коллинз.

Женщина не выходила из-за спины мужчины, будто пряталась.

– Si, мы вам поможем, – сказал мужчина и указал на запад. – Кито.

– Мы туда и направляемся.

– Si, ведите своих друзей, – сказал мужчина.

Джек махнул в сторону деревьев. Первым вышел Карл, за ним Уилл и Джейсон. Однако едва они начали спускаться по небольшому склону, Эверетт нырнул в соседний куст, и за ним тут же последовали Менденхолл и Райан.

Обернувшись, полковник увидел, что женщина вышла из-за пожилого мужчины, и в руках у нее уродливый автомат «узи». Не успел Джек сообразить, что происходит, как она подняла оружие и начала стрелять. Первая очередь пришлась по дороге прямо перед Коллинзом, а дальше все происходило, как в замедленной съемке. Повинуясь инстинктам, он отпрыгнул вправо и приземлился за задним бампером машины, а затем перекатился еще раз, оказавшись под раскаленной выхлопной трубой. Жар был сильный, но он продолжал катиться, пока не ударился о правое заднее колесо, все еще стоящее на домкрате, упертом в задний бампер.

Мужчина тем временем припал на одно колено, и первое, что увидел Джек, был направленный на него ствол автоматического пистолета. Импровизируя на ходу, Джек упал на спину, больно оцарапавшись о щебенку. Где-то в стороне строчил автомат: женщина стреляла по Эверетту, Райану и Менденхоллу, прятавшимся на той стороне дороги. Собрав все оставшиеся силы, Коллинз пнул домкрат. Выбить его оказалось гораздо проще, чем он думал. Мужчина только прицелился, и тут автомобиль начал заваливаться.

– Вот черт! – выругался Коллинз, стараясь вжаться в землю.

Большой «Шевроле» упал, и панель задней четверти ударила его несостоявшегося убийцу в висок, прижав лицом к дороге. Днище автомобиля навалилось Джеку на грудь, но мощные пружины вновь подняли машину. Джек схватил вылетевший у мужчины из рук пистолет и выстрелил женщине по ногам. Пули попали ей в обе икры, заставив упасть на землю. Лицо женщины исказилось от злобы, шока и боли, однако «узи» она бросать не собиралась.

– Стой! – крикнул Джек, прицеливаясь ей между глаз.

Однако нажать на спусковой крючок она не успела – к затылку приложился тяжелый сапог: со спины подкрался Эверетт. Джек уронил голову и тяжело вздохнул.

– Цел? – спросил Карл, присев и всматриваясь в грязное лицо Джека. – Тебе чертовски повезло, дружище, что не отрастил пивного пуза. Эта машина тебе бы его враз утрамбовала.

Эверетт протянул руку и вытащил Джека из-под автомобиля.

Поднявшись, Коллинз увидел, что женщина лежит без сознания рядом с мужчиной. Интересно, это ее муж?

– Уилл, посмотри, что там в машине. – Джек поднял «узи» и бросил его Карлу. – Свяжите и оттащите обоих к деревьям. Сдается мне, скоро подоспеют их друзья.

– Есть, сэр, – сказал Менденхолл, в очередной раз поражаясь, как полковнику удалось уйти от неминуемой гибели.

– Предлагаю взять машину и на всех парах мчаться в город.

Эверетт вытащил обойму из «узи» и проверил оставшиеся патроны. Улыбнувшись, вставил обойму обратно и подошел к водительской двери, отпихнув с дороги подставку домкрата и монтировку.

– Парни, пора. Похоже, у нашего бывшего «дельты» еще немало друзей.

* * *

Два часа спустя старая и побитая «Импала» подкатила к главному терминалу аэропорта. Эверетт ехал по всем объездным дорогам, которые только удалось найти на окраинах города, и этот извилистый маршрут стоил им времени.

– Вот, прибыли, – сказал Эверет, поставив машину на ручник. – Райан, как думаешь, сможешь лететь с таким распухшим носом?

– Очень смешно. Вот что я вам скажу: болит зверски, и от рож, которые Менденхолл корчит каждый раз, когда смотрит на меня, легче не становится.

Уилл открыл заднюю дверь и, пока Райан не видел, улыбнулся.

Джек встал и принялся разминать затекшие мышцы, украдкой поглядывая по сторонам.

– Что с раскопками, полковник? – спросил Уилл.

– Пока ничего. Мы понятия не имеем, как глубоко они идут. Возможно, придется иметь дело с правительством и армией Эквадора. – Он повернулся к остальным и закрыл дверь машины.

– А как быть с оружием в туннелях? – спросил Райан, осторожно ощупывая нос.

– Даже если мы сможем вернуться, ничего там уже не будет. Надо как можно быстрее сообщить Найлзу. Пусть разбирается руководство.

* * *

Американцы направились в частную секцию аэропорта, а Джеймс Маккейб опустил полевой бинокль, в который рассматривал парковку, стоя на другом конце улицы.

– Можно подстрелить их, пока не сели в самолет, – заметил его помощник.

Маккейб снова поднял бинокль, наблюдая, как Коллинз со своими людьми входит в терминал.

– Зачем? – спросил он с улыбкой. – Когда во время полевой операции совершают ошибки, их не усугубляют очередной глупостью. – Он опустил бинокль и бросил его охраннику в штатском. – Необходимо минимизировать последствия оплошности – по крайней мере, собрать сведения для следующего раунда. Пускай взлетают, зато мы точно будем знать, где они приземлятся.

– И все-таки вместо следящего устройства нам следовало установить на их самолет бомбу, – возразил широкоплечий немец.

– Вот почему ты – это ты, а я – это я. Мне нужно знать, на кого работает Джек со своими прихвостнями, а как это сделать, если он мертв, а?

Маккейб открыл дверь лимузина.

– Прикончите тех двух раненых идиотов, которые напали на них и в итоге снова дали им сбежать, – сказал Маккейб, пристально посмотрев на немца перед тем, как сесть в лимузин. – Если еще раз мои инструкции не будут выполнены до мельчайших деталей, следующим ляжешь ты. Во всем должна быть дисциплина, иначе начнется хаос. А в хаосе нельзя заниматься тем, за что нам платят.

Маккейб уже сидел в автомобиле, а немец все еще чувствовал на лице жар от его взгляда.

– Так, а теперь давай в наш частный ангар. Очень хочется что-нибудь взорвать.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Директор Эпплби следил за выражением лица Найлза Комптона. Несмотря на усталость от многочасовых перелетов, тот выглядел бодро и свежо.

Они сидели в маленькой неприметной комнатке и смотрели на широкий экран. Сара, которой, как всегда, не удалось сдержать изумление при виде невероятного, прикоснулась к изображению на мониторе, затем посмотрела на Эпплби.

По приказу директора компьютерная система НАСА и УППОНИР показала разделенное изображение из двух разных ангаров. В одном из ангаров было полно людей в белых комбинезонах. На переднем плане гордо высилась ступень высокой мощности, представлявшая собой гигантский твердотопливный ракетный ускоритель.

– Мистер Комптон, я дарю вам «Арес-один» – новейшую платформу, которая по конструкции представляет собой линейную двухступенчатую ракету. Ее основная задача – выводить экипажи астронавтов из четырех-шести человек на земную орбиту. Однако «Арес-один» также может использовать свою полезную нагрузку в двадцать пять тонн для доставки снабжения на МКС или размещать эту нагрузку на орбите для других космических аппаратов, направляющихся к Луне и дальше. Вообще-то, согласно президентскому проекту бюджета, эта программа должна была попасть под сокращение, однако, с учетом близящегося окончания полетов шаттлов, президент указал нам на лазейку – своего рода теневой проект, благодаря которому работа над «Аресом» не прекратилась.

– Сколько у нас таких? – спросил Найлз, рассматривая огромный ускоритель и другие ступени «Ареса», лежавшие в разобранном виде в массивном комплексе, где разрабатывался проект.

Гигантская ракета на мониторе сияла белизной, и зрелище было настолько впечатляющим, что Найлз не мог от него оторваться.

– Одна платформа готова уже сейчас, причем в комплекте с капсулой для экипажа «Орион» и лунным посадочным модулем «Альтаир». Все это новейшие системы, разработанные для высадки и продолжительного пребывания людей на Луне. Другой «Арес» вместе с посадочным и транспортировочным модулем готов на три четверти, их можно собрать и перевезти на космодром в считаные недели.

– Стало быть, у нас только два «Ареса» и никаких запасных вариантов? – Найлз повернулся к Эпплби. – Ведь эти системы не проходили испытаний.

Эпплби хотел возразить, но Найлз жестом остановил его.

– Это не претензия, просто замечание. Что, если президент даст ход лунной миссии, а система подведет?

– Именно поэтому, мистер Комптон, я и привел вас сюда. Позвольте показать вам единственный надежный запасной вариант.

Эпплби нажал несколько кнопок на клавиатуре.

– В моем исследовательском отделе эту программу зарубили давным-давно, но романтики из НАСА пожелали его оставить.

На глазах гостей изображение «Ареса» сменилось изображением с другой камеры. В огромном строении, похожем на ангар, не кипела работа, как в цеху проекта «Арес», – там было темно, и внутри, рядом с трудноразличимой громадой, находились только четыре человека.

– Этот ангар расположен – спрятан, если угодно, – на малоиспользуемой площадке на мысе. – Эпплби посмотрел на Сару и Вирджинию. – Я про мыс Канаверал.

Пока гости разглядывали махину, он снял трубку телефона.

– Дэн, щелкните выключателем и снимите брезент. Пусть наши гости увидят воочию, что у нас там.

Ангар залило ярким светом. Четверо рабочих схватились за края огромного красного брезента и потянули. Вскоре к ним присоединились несколько охранников в белых рубашках, чтобы полотно в сотню квадратных ярдов никого не убило. Когда оно, наконец, сползло, Найлз тут же узнал, что под ним скрывалось, и вспомнил, что такое быть влюбленным. Перед ним возникло зрелище, которое он видел еще в детстве, – зрелище, рядом с которым люди, обнажившие его, казались муравьями.

– Я дарю вам ракету «Атлас-пять», разработанную Вернером фон Брауном. В свое время это была самая мощная ракета-носитель в мире.

Найлз рассматривал лишенную краски, порыжевшую конструкцию, величественную в своей первобытной красоте. Ракета, которая доставила человека на Луну более четырех десятков лет назад, все еще вызывала мурашки.

– А как насчет комплектации системы?

Эпплби с улыбкой подошел к экрану.

– У нас две такие ракеты. Вторая висит, как чучело, в Смитсоновском институте; НАСА так и не решилось разобрать ее. Наша старушка полностью укомплектована: есть капсула «Аполлон», а также лунный посадочный модуль, для которого спроектировано немало улучшений. Правда, боюсь, переделывать его будет слишком долго. Скорее всего, нам придется использовать еще один модуль, «Альтаир», если получится состыковать их вместе.

– С ума сойти, – одновременно пробормотали Сара и Вирджиния.

– Итак, доктор Комптон, вот наша страховка для «Ареса». – Эпплби подошел к панели управления и закрыл изображение из Флориды. – Думаю, теперь вы можете передать президенту, что нас не совсем застали врасплох. Укажите сроки запуска, и мы справимся с любой задачей. Конечно, нам придется отказаться от большинства – если не от всех – протоколов безопасности.

Найлз направился к двери.

– Как только сядем в самолет, организуйте мне прямую линию с президентом. – Он придержал дверь, пропуская Вирджинию и Сару вперед, и оглянулся на Эпплби. – Надеюсь, мистер Эпплби, вы отвечаете за свои слова, поскольку китайцы только что уведомили ООН, что планируют запуск через три недели, и почти сразу за ними устраивает взлет Европейское космическое агентство. Нужно сделать все возможное, чтобы их обойти.

– И что вы предлагаете?

– Приступайте к работе. Вам предстоит закончить обе системы «Арес» и подготовить к полету «Атлас». Они нам понадобятся меньше чем через месяц, начиная с сегодняшнего дня. Мы и так уже на неделю отстали от остальных.

– Да это безумие!

– Нет, мистер Эпплби, это необходимость. Если вы хотите жить, как жили, тогда нам нужно обогнать другие державы и первыми приземлиться на Луне. На кону гораздо больше, чем просто опоздание.

– А президент об этом знает? – спросил Эпплби в спину Найлзу.

– Скоро узнает, мистер Эпплби. Советую вам сесть на телефон и растормошить миллион-другой человек, потому что мы возвращаемся на Луну.

Дверь за Комптоном закрылась. Эпплби отвернулся и снова включил изображение с мыса Канаверал. Там еще стояли его люди, ничтожные на фоне мощной ракеты с пятью двигателями и громадными соплами.

– Невозможно… – сказал он, покачав головой.

Эпплби все рассматривал древнюю ракету, затем его губы медленно расплылись в улыбке. Плевать, что невозможно! Америка вернется на Луну, и он сделает все, чтобы у этой миссии был максимальный шанс на успех.

* * *

Над Хьюстоном навис грозовой фронт с тучами и ветром. Найлзу, Саре и Вирджинии пришлось пережидать грозу на частной взлетной полосе в аэропорту имени Уильяма П. Хобби. Тем временем Пит Голдинг передал им с базы группы «Событие», что Джек с отрядом возвращается домой, а также что Госдепартамент США получил уведомление о выдаче ордера на арест полковника Коллинза, капитана Эверетта и лейтенантов Райана и Менденхолла по обвинению в двойном убийстве и промышленном шпионаже.

Найлз был ошеломлен. Вирджиния и Сара обменялись недоверчивыми взглядами – Джек и его люди убивали только в крайнем случае, и уж точно их жертвой не стал бы тот, кто не намеревался убить их первым.

– И чье убийство, черт побери, хотят на них повесить? – спросил Найлз Пита.

Они говорили по защищенному каналу видеосвязи между частным «Лирджетом», принадлежавшим группе «Событие», и кабинетом Найлза под авиабазой «Неллис». Пит медленно снял очки и посмотрел в камеру.

– Двух эквадорских туристов, предположительно с целью угнать машину, – сказал Пит.

– Они, надеюсь, в безопасности? Выбрались из страны и находятся в воздухе? – спросил Найлз.

– Да, расчетное время прибытия на «Неллис» – сорок пять минут. – Пит снова надел очки и продолжил отчет: – Помимо этого, вооруженные силы Эквадора оцепили район, где расположены старые немецкие раскопки. Такого правительство этой страны не делало еще никогда.

– «Европе» удалось узнать что-нибудь об истинном владельце раскопок?

– Нет, информация запрятана довольно глубоко, но мы ее отыщем. Наша зацепка – Бринкман из Берлина. Похоже, между ним и операцией «Колумб» есть связь, и довольно тесная.

– Какая? – спросил Найлз, как обычно, раздражаясь из-за того, что все сведения из Пита нужно тянуть клещами.

– Судя по всему, его отец был среди заключенных в тюрьме Шпандау в то же время, хоть и на несколько часов, что и Альберт Шпеер. Шпеер, в свою очередь, был личным архитектором Гитлера и одним из руководителей «Колумба».

– Скажи Джеку, как доберется до базы, пускай немедленно свяжется со мной. Им с капитаном придется совершить еще одну поездку.

– В Германию? – спросил Пит.

– Похоже, все заканчивается там же, где и началось. И еще. Пусть «Европа» пробьется в компьютерную систему ЦРУ «Айс Блю», в Пентагон и ФБР. Нужно досконально выяснить, что за связь между Бринкманом и «Колумбом». Также нужно проверить совпадения со всеми ключевыми лицами, которые упоминал сенатор Ли. Полученные сведения передавай Джеку. Что с ними делать – предоставляю решать ему и его людям.

Пит, как заведенный, записывал инструкции.

– что-нибудь еще?

– Да, похоже, НАСА и УППОНИР ведут какие-то дела в обход федерального правительства. Судя по всему, это нам на руку, но мне нужен полный отчет о том, что у этих двух агентств на балансе в Счетной палате. Также пусть «Европа» проникнет в бюджетную комиссию палаты представителей и узнает, какое секретное финансирование НАСА и УППОНИР получали в последние лет тридцать. Надо быть в курсе всего, что касается отправки человека в космос. Нам может понадобиться все, что у них есть, особенно если они намерены что-то скрыть.

– Ого. Это все? – Пит наконец поднял глаза на камеру.

– Нет. Убери свои кофейные кружки и поднос с обедом с моего стола, – сказал Найлз, отключая на ноутбуке камеру с ошеломленным лицом Пита.

Найлз снял очки и помассировал переносицу, затем посмотрел на Сару и Вирджинию.

– Так, теперь вы. Я высаживаюсь на авиабазе «Эндрюз» – навещу президента, а вы отправляетесь обратно в Неваду. Вирджиния, ты за главного. Помогай Джеку и реши, нужны ли нам свои люди в Германии. – Вирджиния хотела было что-то сказать, но он жестом прервал ее. – Нет, в полевых миссиях тебе участвовать нельзя. Оставайся на базе и будь начеку. – Он надел очки и посмотрел на Сару. – Лейтенант, я хочу, чтобы вы вместе с Райаном и Менденхоллом собрали команду, которая займется исследованиями загадочного минерала и найдет способ обращаться с ним на случай, если на Землю его привезет кто-то другой. В нашем естественном окружении должно быть что-то хоть отдаленно похожее. Подозреваю, на Земле тоже должны существовать такие образцы. Немцы могли наткнуться на них и в каком-то виде перевезти.

– Вряд ли нам…

Комптон наклонился ближе к Саре.

– Говоря начистоту, в полете должен участвовать хотя бы один из наших людей. Определите, что это за минерал и какой у него состав. Чем глубже копнете, тем больше ваш шанс принять участие в миссии. Поверь, я бы не доверился кому-то, кто не смог бы добыть для меня самые достоверные сведения о происходящем. Да и президенту будет спокойнее. Когда придет время, мы с Вирджинией все объясним.

Сара откинулась на спинку кресла. Еще никогда она не чувствовала себя такой ошеломленной: ей предложили участвовать в полете на Луну! Найлз заметил ее колебания и похлопал девушку по колену.

– Советую не упоминать того, что я только что сказал, при Джеке.

– Ради твоей же безопасности, – сказала Вирджиния, больше обращаясь к Найлзу.

– Директор Комптон, – послышался из кокпита голос пилота. – Нам освободили полосу. Выходим на взлет через минуту.

Найлз подмигнул все еще не пришедшей в себя Саре и защелкнул ремень безопасности.

* * *

Укрывшись под навесом частного ангара, Лорел Роулинз смотрела то на «Лирджет», то на человека, которого завербовал Маккейб. Им приходилось сталкиваться, когда Джеймс еще служил в антитеррористическом подразделении. Бородатый мужчина внимательно изучал Лорел. Говорил он мало, а если говорил, в его голосе неизменно слышалось презрение к женщинам любого вероисповедания и из любой страны.

– На какой скорости должен взорваться заряд? – спросила девушка, глядя на тронувшийся с места бело-голубой «Лирджет».

Она вся извелась, ожидая, пока Механик – именно так его называли в полицейских управлениях по всему миру – размещал унцию взрывчатки «С-4» рядом с алюминиевым ободом переднего колеса реактивного самолета.

– Заряд сработает на ста узлах, за долю секунды до того, как будет достигнута взлетная скорость. Этого достаточно, чтобы самолет разбился, не успев взлететь. Я такое уже делал. Вряд ли вам захочется смотреть.

Лорел улыбнулась и поплотнее запахнула ветровку на груди.

– Вы шутите? Я только ради этого и пришла. – Она внимательно следила, как «Лирджет» выруливает на взлетную полосу. – Мой друг, нужно верить в женщин. Ваши старые взгляды не помогли вам нажить друзей среди сородичей.

Она была так возбуждена, что никак не могла стоять смирно.

«Лирджет» выехал в клубящийся над аэропортом имени Хобби туман, и тут во внутреннем кармане ветровки Лорел зазвонил телефон. Она недовольно дернула головой, не желая, чтобы кто-то портил удовольствие. Ее голубые глаза горели от ожидания, как и у отца сегодня утром, но если Лорел переполняло возбуждение, то ее отец чувствовал лишь неприкрытую злость на нерасторопность подчиненных. Наконец до девушки дошло, что на этот номер могли звонить только отец и Джеймс Маккейб – ее мистер Смит. Она гневно сунула руку в карман и выхватила оттуда трубку. Механик, стоявший рядом, услышал, как треснул корпус.

– Что? – прошипела Лорел в трубку.

– Чем занимаешься? – спросил голос.

– Тем, чем занялся бы ты сам на моем месте. И вообще, знаешь, Джеймс, мне сейчас некогда.

– Так, говори, что натворила, и быстро. – Голос Маккейба был спокойным и размеренным.

– Я помогла тебе и папе. Ты сам меня этому учил.

– Успокойся и слушай. Навредив Комптону или его людям, нам ты услугу не окажешь. Ясно?

– Но…

– Лорел, в данный момент преимущество на нашей стороне. Мы знаем о нем, а он не имеет понятия о нас. Неважно, что ты там задумала, но немедленно прекращай.

Маккейб говорил так взвешенно и рассудительно, что застал Лорел врасплох. На нее вдруг накатил стыд: она-то думала, что этим поступком заставит своего отца и временного любовника гордиться. Опустив телефон, девушка взглянула на Механика, который вытирал красной тряпкой руки.

– Обезвредьте заряд, – сказала Лорел, глядя мимо бородатого мужчины на разворачивавшийся вдалеке самолет.

Механик увидел, как ее лицо поблекло, будто лишившись жизненной силы, которой оно светилось всего несколько секунд назад. Впервые он смог заглянуть внутрь дорогой оболочки, и прятавшееся там уродство изумило Механика. Он кивнул. Сузив глаза от злости, Лорел наблюдала, как «Лирджет» группы «Событие» разгоняется по взлетной полосе.

– Ты понимаешь, что во время ближайшей проверки заряд обнаружат?

Вместо ответа Лорел бросила трубку Механику, не заботясь о том, поймает тот или нет, а затем резко развернулась и ушла в туман.

– Да? – сказал Механик в трубку.

– Можешь отменить то, что устроил с тем самолетом? – спросил Маккейб.

Механик, саудовец по происхождению, достал из переднего кармана комбинезона небольшой передатчик и нажал на единственную красную кнопку.

– Готово, – сказал он в трубку.

– Теперь слушай меня внимательно. Никогда больше не встревай в мокрые дела без моего на то разрешения. Никогда больше не позволяй Лорел подставляться. Она, как и ее отец, нуждается в защите. Понял?

– А то.

– Хорошо. Я полагаю, на самолете Комптона установлено дистанционное устройство?

– Верно, – сказал Механик. Он следил за Лорел, которая не сводила глаз с идущего на взлет «Лирджета».

– Отследить его можешь?

– До трех тысяч миль. Он подключен к «Фейф»… – Мужчина прервался, чуть было не произнеся имя своего нанимателя. – Он подключен к надежной спутниковой системе.

– Значит, будешь отслеживать. Собирай снаряжение и предупреди людей. Есть работа в России, а затем на юге – во Французской Гвиане.

Механик молча закрыл телефон. Лорел теперь смотрела на негос бессильной ненавистью в глазах.

– Вам, мисс, придется лететь домой за свой счет, – сказал саудовец. – Или наймите самолет. Мне приказали отправляться на другой фронт.

Лорел все стояла и смотрела на Механика, не обращая внимания на мелкий дождь. Ее волосы вымокли и уродливыми прядями налипли на прекрасное лицо.

– Должно быть, человеку вроде вас чертовски страшно потерять веру в себя, – сказала она. – Так много ваших братьев приняли мученичество, а вы остались… Теперь вы даже хуже бывших врагов. Берете деньги от людей, которых поклялись ненавидеть, которых убили бы не задумываясь. Вы хотите умереть, но вместо этого ненавидите меня только за то, что я женщина. – Она подошла к Механику. – По крайней мере, мне хватает смелости следовать своим убеждениям. А вот у вас нет ничего. Может, вы еще и попадете на небеса, но не ждите в раю обещанных девственниц. Насколько я знаю, трусов они не ублажают.

С безумным огнем в глазах Лорел развернулась и ушла, а Механик смотрел ей вслед. Она права на его счет. Когда-то он был грозой сионистов во всем западном мире, теперь же стал лишь жалким подобием себя прежнего. Его навсегда изгнали из движения, и вот он служит тем самым свиньям, которых поклялся истребить.

Механик поднял взгляд на взмывающий в небо роскошный «Лирджет». Посмотрев еще раз на пульт в руке, он положил его в карман, чтобы позднее получить сигнал с навигационного спутника и вычислить конечный пункт самолета. «Лирджет» тем временем беспрепятственно убрал шасси. Механик поднял руку и указал на него пальцем, затем нажал на воображаемый спусковой крючок.

– В другой раз, друг мой. В другой раз.

Глава 5

Космодром Байконур,

Казахстан

Космодром, принадлежавший Федеральному агентству «Роскосмос» совместно с Космическими войсками России, располагался в 124 милях от Аральского моря. С тех пор как золотая пора советской космической программы подошла к концу, на «Байконуре» можно было наблюдать лишь редкие всплески активности. Однако когда президент России во всеуслышание заявил, что его страна отправляет экспедицию на Луну, на космодроме закипела бурная деятельность. Комплекс еще советской постройки наводнили сорок тысяч рабочих, вернув базе в Казахстане былую мощь. Многомиллионные инвестиции в рублях и евро, необходимые для исследования космоса, лились рекой.

На глазах у ошеломленного мирового сообщества разворачивалась подготовка к запуску сверхсекретной лунной миссии русских под названием «Ледяной дворец», причем дело шло гораздо быстрее, чем могли представить на Западе.

Гигантская первая ступень ракеты «Ангара А-7», самой мощной ракеты-носителя, которую только видел мир, направлялась в сборочный цех в трех милях от стартовой площадки. Огромная махина, похожая на плененного Гулливера, лежала на тракторе-тягаче и неторопливо ползла в объятия инженеров. Семь ракетных двигателей РД-91 укрывал брезент, однако большую часть системы можно было наблюдать с любого спутника. Перед мощью силовых установок меркли даже массивные «Сатурн-5», доставившие на Луну американцев. Новейшее топливо на основе водорода могло разогнать ракету почти вдвое быстрее того, на что были способны носители, созданные советскими учеными после аварий кораблей серии «Союз» в шестидесятые и семидесятые годы прошлого века. «Ангара А-7» помогла творцам российской лунной программы опередить график лет на двадцать.

* * *

В полутора милях оттуда стоял мужчина, внимательно изучая сотрудников службы безопасности российских ВВС. Всего отряд насчитывал сто человек в зеленом камуфляже, и у каждого был автомат. Тем не менее этого количества явно не хватало для того, чтобы полностью окружить огромную ракету-носитель, которая двигалась к сборочному цеху на гусеничном тягаче. Тут и там в цепочке охранников возникали большие прорехи.

Мужчина был одет в дорогой костюм западного покроя, а поверх него – в не менее дорогое пальто, плотно запахнутое. Он обернулся к стоящему неподалеку спутнику.

– Мученичество тебе гарантировано. Твоя семья всю жизнь будет помнить твои деяния во славу Аллаха и для блага Его. Тебе принадлежит честь нанести первый удар по неверным, собравшимся попрать господа. Твои люди готовы?

Невысокий человечек посмотрел на своего благодетеля, Азима Каиду, бывшего лидера террористической группировки «Египетский исламский джихад». В западных разведкругах его также называли Механиком.

– Готовы. Хвала Аллаху.

– Тогда приступай. Пусть безбожники узнают, что им не стать выше господа. Ля Иляха илля Ллах. Нет божества, кроме Аллаха.

Человечек накинул на тщедушное тело длинное пальто. По его щекам текли слезы.

– Аллах акбар, – гордо ответил он.

Механик положил руку ему на плечо.

– Сегодня ты попадешь на небо и сможешь с гордостью сказать собратьям, что именно ты нанес первый удар обидчикам Аллаха.

Человечек отвернулся и жестом подозвал свой небольшой отряд из десяти человек. У некоторых с собой были микрофоны и видеоаппаратура. Под видом журналистов, каких в последние три часа тут побывало великое множество, они воспользуются правом, которое предоставила прессе российская сторона, и вплотную подойдут к медленно ползущей «Ангаре А-7».

Отряд разбился на группы по два человека, чтобы окружить тягач со всех сторон. Две группы пересекли колею, оставленную массивными пятнадцатидюймовыми траками, и стали снимать с тыльной стороны. Оставшиеся устроились по ходу движения, стараясь захватить крупным планом бравых охранников из российских ВВС. Молодые люди улыбались в камеры, думая, что их сейчас в прямом эфире видят друзья, родные и близкие.

Механик, наблюдавший за происходящим с небольшого бугра, покачал головой. Когда-то он, как и те, что находились сейчас внизу, был готов положить свою жизнь на алтарь Аллаха, однако после предательства власть имущих – тех, кто отринул идеалы джихада ради мира и безопасности, – эта мечта исчезла. Теперь его движущей силой были деньги. Забравшись на заднее сиденье автомобиля, он вытащил сотовый телефон и нажал на кнопку быстрого вызова.

– Ну как, смотрите на гордость российской науки?

– Естественно. Преподобный тоже.

Механик закатал рукав пальто и посмотрел на часы.

– Что ж, наслаждайтесь последними мирными и патриотическими кадрами.

Маккейб ничего не ответил, просто положил трубку.

Механик опустил окно и, не сбрасывая вызов, нажал на несколько кнопок. Встроенная программа перетасовала в памяти телефонные номера, чтобы навести российскую разведку на тех, чья причастность к удару никого не удивит: исламистских террористов, объявивших джихад западному миру. Этот телефон Механику дал Маккейб, и саудовец немного колебался, думая, правильно ли поступает. Он с сомнением покачал головой и еще раз опустил взгляд на сотовый: питание было включено, а сигнал не тронут. Следственные органы без труда обнаружат небольшую трубку. Бородатый саудовец усмехнулся и выбросил телефон в открытое окно, затем постучал по спинке кресла впереди, и машина тут же унеслась прочь.

* * *

Нападение застало молодых охранников врасплох. Сначала улыбчивые журналисты аккуратно разместили свое оборудование позади тягача, а потом вдруг бросились прямо на отряд из сорока пяти человек, преграждавший путь к ценному грузу: ракете-носителю «Ангара А-7».

Первым среагировал подполковник. Он достал пистолет и, прежде чем более молодые служащие ВВС сообразили, в чем дело, шесть раз подряд выстрелил по авангардной группе из четырех человек. Двое упали; третьему пуля угодила в правое колено, он споткнулся и упал, но успел потянуть за взрыватель. Сорок фунтов взрывчатки «С-4», тщательно закрепленных на его торсе, разметали группу охранения в разные стороны. Взрывной волной многим порвало барабанные перепонки. Мощный взрыв с тыльной стороны тягача встревожил оставшихся сотрудников службы безопасности. Ремни, удерживавшие «Ангару» на грузовой платформе, натужно заскрипели, но не лопнули.

И тут к тягачу подобралась вторая команда террористов.

Из них до ракеты добрался только один – остальных изрешетила охрана, выпустив в каждого не меньше тридцати пуль. Смертник нырнул под платформу, перевалился на спину и с криком «Аллах акбар!» начал искать маленькую проволочку, которая отправит электрический разряд к начиненному взрывчаткой жилету. Когда он, наконец, нащупал тонкую деревянную ручку, прикрепленную к серебристой проволоке, большие стальные колеса переехали обе его ноги. Юноша закричал и попытался вывернуться, но так ему только окончательно оторвало ноги, а следующая пара колес переехала голову и грудь. Заряд остался невзорванным.

Последней команде повезло еще меньше, чем первой. Охранники положили всех. Казалось, безумное покушение на «Ангару А-7» провалилось, когда один из раненых, лежавший ближе остальных к тягачу, воздел глаза к небу и потянул за проволочку. Взрыв сотряс землю. Тягач завалился набок, и ракета-носитель не удержалась. Опоясывающие ее ремни лопнули, и белую полированную краску поглотил огненный шар.

Это нападение, первое в серии терактов с целью остановить полет на Луну, ошеломило сотрудников службы безопасности, репортеров и руководителей лунного проекта. Однако это был еще не конец. Нескольким членам второй команды, хоть и подстреленным, удалось с последним вздохом подорвать еще восемьдесят фунтов «С-4». Сила взрыва оторвала «Ангару» от платформы и бросила на стоявших поодаль охранников. Алюминиево-медный корпус ракеты покатился дальше, сокрушив собой еще добрую сотню людей.

Затем снопом пламени и искр вспыхнул тягач, следом за ним загорелась и ракета. Полет на Луну завершился, так и не начавшись.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Джек был вне себя. Карл, Уилл и перебинтованный Джейсон вполне понимали его раздражение: через двадцать часов после возвращения «Лирджета» на базу наземная бригада группы «Событие» обнаружила маленькое взрывное устройство, прикрепленное к стойке шасси. Теперь устройство лежало на столе Джека, и один из сотрудников отдела безопасности, капрал корпуса морских пехотинцев Альберт Эспиноза, его разбирал.

– По сути, полковник, все эти детали можно купить в любом магазине электроники. Ничего, что могло бы стать зацепкой.

Новости об инциденте в Казахстане видела вся база. Джек с друзьями сразу же поняли, что тут не обошлось без Джеймса Маккейба и его таинственного работодателя. Увы, единственное, что смогла сделать группа «Событие», – это уговорить ФБР и Интерпол выдать ордер на арест бывшего подполковника подразделения «Дельта». Однако даже если его и задержат, то только для допроса по поводу деятельности в Эквадоре. Госдепартамент тем временем получил оттуда результаты предварительного расследования, и про подполковника Маккейба в нем не было ни слова. Зато Джеку, Карлу, Райану и Менденхоллу было посвящено по несколько страниц каждому. В папке говорилось, что им присвоен статус преступников, укрывающихся от правосудия.

Что касается теракта в Казахстане, разъяренная российская разведка обнаружила неподалеку от места нападения сотовый телефон, который вывел ее на экстремистскую группировку под названием «Египетский исламский джихад», имевшую тесные связи с «Аль-Каидой». На данный момент информацию о причастности к теракту данной ячейки держали в секрете: не хотели спугнуть ее бывшего лидера – Азима Каиду, известного Джеку и антитеррористическим организациям под прозвищем Механик. Коллинз, как и многие представители западных разведок, не верил в то, что этой организации было под силу провернуть такую жестокую и разрушительную акцию устрашения.

– Полковник, кое-что все-таки есть, – сказал капрал, вытаскивая пинцетом небольшую микросхему, припаянную к плате. – Этот чип разрабатывают в «Хироки лимитед». Служит он только для того, чтобы поддерживать связь устройства с принадлежащим компании навигационным спутником «Тетра».

– То есть, если бомба не сработала, ее можно использовать как устройство слежения? – спросил Эверетт, бросив карандаш на стол.

– Так точно, сэр. Скорее всего, чип установили, чтобы сигнал на взрыв мог дойти до устройства в любой точке мира, пока оно находится в поле действия спутника «Тетра». Однако с той же легкостью чип можно использовать и для отслеживания устройства, если оно не уничтожено. Так что, по сути, у них был выбор – взорвать или следить.

Коллинз покачал головой, взял микросхему из пальцев капрала-морпеха и осмотрел ее.

– Спасибо, Эспиноза. Можешь возвращаться к своим обязанностям, и забери эту штуку с собой. Посмотри, получится ли провести спектральный анализ взрывчатки. Может, выясним хотя бы номер серии…

– Есть, сэр! – Капрал собрал инструменты и остатки бомбы и вышел из кабинета.

– Итак, эти сволочи могут знать, где мы, – сказал Эверетт, закрывая за Эспинозой дверь.

– По крайней мере, откуда мы прибыли, – раздраженно бросил Джек. – Пока им известно только то, что Найлз и его команда приземлились на «Неллис». Само по себе это не так страшно, однако если за слежкой стоит Маккейб и его люди, тогда они знают, что Найлз связан с нами, а вот это уже проблема. На войне редко бывают совпадения. Наш маршрутный лист выписали на «Неллис», и сюда же привело устройство слежения на самолете Найлза.

Полковник обобщал все, что удалось выяснить, а Эверетт, Менденхолл и Райан молча слушали.

– Сидя здесь, мы ничего не узнаем, только будем путаться под ногами у Найлза и остальных, пока те выполняют приказы президента. Что касается Маккейба, Пит пока в тупике. Последнее известное место его пребывания – Лос-Анджелес, но это было шесть лет назад. Последние записи в налоговой относятся ко времени его службы, у него нет ни счетов, ни паспорта – по крайней мере, на настоящее имя. – Джек тяжело опустился на стол. – Ответы надо искать в Германии.

– Найлз прекратил вести расследование в этом направлении. Президент пытается найти политическое решение. Пока еще есть возможность попасть на раскопки законным способом.

Коллинз повернулся к Эверетту.

– Если то, что мы ищем, действительно там и если вся эта гордониана[8] мирового масштаба провалится, тогда все страны устроят гонку за Эквадор. И вот тут начнут палить по-настоящему.

– Думаю, уже начали, – сказал Райан, осторожно ощупывая бинты на носу. – Вот, русских спросите.

– Ох, лейтенант, ты, скорее всего, прав. – Джек поднялся и снова принялся мерить шагами кабинет. – За всем этим наверняка стоят Маккейб и его работодатель, кто бы это ни был… Нам нужно лететь в Германию.

Не успел кто-то из трех сотрудников отдела безопасности вставить слово, как Джек вышел из кабинета.

– Знакомый взгляд, – сказал Эверетт, поднимаясь следом. – Думаю, парни, пора освежить немецкий.

– Куда вы, капитан? – спросил Менденхолл.

– А куда же еще? – ответил тот с улыбкой. – Собираться.

* * *

Джек ждал лифта, чтобы отправиться в машиностроительный отдел на 35 м этаже и разыскать там Найлза, когда кто-то похлопал его по плечу. За спиной, улыбаясь, стояла Сара со стопкой книг в руках.

– Привет, крошка, – сказал Джек, окинув взглядом просторный коридор 7-го этажа. Мимо проходила группка мужчин и женщин – увы, более интимное приветствие было немыслимо.

– Полковник Коллинз, – ответила Сара по форме.

– Что это у тебя? – спросил он, указав на толстенные книги.

Сара замялась с ответом.

– Да так, ничего, всякая геологическая чепуха – тебе за такое не платят, – проговорила девушка, глядя в пол.

Поняв, что распространяться она не хочет, Джек решил задать вопрос в лоб, но тут подъехала кабина, обдав их мягким дуновением пневмотормоза. Коллинз пропустил Сару и вошел следом. К лифту подскочил человек в белом халате, явно намереваясь подсесть, однако, увидев лицо Джека, судорожно кивнул: мол, дождусь следующего. Двери закрылись.

– Назовите этаж, – томным голосом Мэрилин Монро промолвила «Европа».

– Тридцать пятый, – ответил Джек, даже не задумываясь о том, куда нужно Саре. – Итак, рассказывай. Вы с Найлзом и Вирджинией четыре дня кряду не вылезаете из научных отделов, пока мои ребята просиживают штаны…

Лифт, ускоряя ход, мчался по пневмошахте. Сара смотрела, как проносятся за стеклянными дверями табло с номерами этажей.

– «Европа», пожалуйста, останови здесь и обездвижь лифт, – сказала она, глядя на Коллинза.

– Назовите причину аварийной остановки, – поинтересовалась «Европа», плавно остановив кабину.

– Никаких причин.

Сара глубоко вдохнула и, привстав на носки, одарила Джека страстным и долгим поцелуем – они даже не заметили, как из стопки на устланный ковром пол лифта выпало три книги. Наконец лейтенант Макинтайр отстранилась и долго-долго смотрела на Коллинза.

– Мы пытаемся разобраться с лунным минералом, пока тщетно. Сегодня нас наконец соединили с Лабораторией реактивного движения. Они собираются снова включить луноход «Джон» – будем надеяться, с его помощью удастся оценить масштаб разрушений в кратере Шеклтон.

– Ох, недоговариваешь! Целуешься ты хорошо, но мое молчание этим не купишь. Давай, выкладывай, что вы там затеяли.

– Уилл с Джейсоном уже получили распоряжения? – спросила Сара, наклоняясь за упавшими книгами.

Джек обратил внимание на томик в бежевой обложке, который не имел никакого отношения к геологии. Это был учебник НАСА и ВВС США по подготовке к космическим полетам.

– Какие распоряжения? – спросил полковник, переведя взгляд с учебника на Сару.

– Понятия не имею. Знаю только, что Райана и Менденхолла приписывают к моей команде.

– Зачем вам охрана в лаборатории? – Джек так пристально уставился на Сару, что ей пришлось отвернуться.

– Джек, я люблю тебя, ты знаешь. Но я, как и ты, офицер вооруженных сил. Ты выполняешь приказы, я тоже.

– Ладно, крошка. Хочешь секретничать – секретничай, – сказал Коллинз, передавая ей последнюю упавшую книгу, посвященную минеральным свойствам метеоритов. – Однако не забывай: какую бы там авантюру ни задумали Найлз с президентом, гибнут люди.

– Да, мы знаем. Джек, поверь, я бы очень хотела тебе обо всем рассказать, но правда не могу. Уверена, ты бы прямо сейчас вломился в кабинет Найлза и потребовал, чтобы меня держали в безопасности. Не все так просто. Если ты хочешь, чтобы я отказалась от своей работы, ради тебя я это сделаю. Однако просить должна я, не ты.

Коллинз потянулся к мигающей кнопке «35», отменяя приказ Сары остановить кабину.

– Ты прекрасно понимаешь, что я так не сделаю, – вздохнул Джек. – Не потому, что ты офицер вооруженных сил, а потому что я тоже тебя люблю и не позволю, чтобы чувства вставали между тобой и работой.

«Европа» объявила о прибытии. Двери лифта открылись, за ними стоял Пит Голдинг. Он с удивлением посмотрел на Сару с Джеком.

– А… здравствуйте, полковник, – сказал он, поправив съехавшие на нос толстые очки.

– Здравствуй, Пит.

Коллинз вышел из кабины, уступив место Голдингу, и оглянулся на Сару. Пока Пит стоял спиной, он успел подмигнуть ей. Двери начали закрываться, и до Джека донеслись слова Пита:

– Сара, а я как раз вас разыскиваю. «Европе» нужно снять мерки, их срочно требуют в НАСА…

Джек выругался и пошел искать Найлза.

* * *

Найлза он отыскал в лаборатории астрофизиков. Там собрался весь отдел: большая часть ученых и лаборантов сидели за компьютерными панелями, а остальные изучали виртуальные диаграммы, спроецированные прямо на стены. Коллинз узнал чертежи, которые видел еще в детстве, следя за программой «Аполлон». Теперь над ними работали люди, известные Джеку как лучшие специалисты в области астрофизики. Найлз стоял в дальнем углу вместе с Вирджинией Поллок. Заметив полковника, директор кивнул Вирджинии и, извинившись, отошел.

Найлз снова выглядел усталым и потрепанным, передний карман его белой рубашки был запачкан чернилами, а на макушке вздымался непричесанный «петух». Тем не менее при приближении Джека ему удалось выдавить из себя улыбку.

– Так и знал, что рано или поздно ты придешь по мою душу. – Он снял очки и протер глаза. – Джек, у президента в данный момент хлопот невпроворот. Эквадор очень серьезно давит на Интерпол, чтобы те передали ордер на арест в Госдепартамент.

Джек молча слушал, глядя мимо Найлза на дальнюю стену, на которой проектор демонстрировал ракету «Арес-7». Ее перемещали на тягаче к сборочному цеху – судя по всему, на одной из авиабаз на западном побережье: либо «Вандерберг», либо «Марч».

– Найлз, какого черта тут творится? – спросил Джек, обратив внимание на суету вокруг одного из монтажных столов. – Смотрю, инцидент у русских здорово подстегнул президента.

Найлз снова надел очки и посмотрел на гиганта «Ареса», которого перемещали во второй сборочный цех на «Вандерберг».

– Китайцы будут готовы к запуску через две недели. Наши источники в АНБ и ЦРУ сообщают, что в рамках программы исследования Луны «Чанъэ» разработана полностью работоспособная система. Китайцы оказались подготовлены гораздо лучше, чем полагала наша разведка. У них уже есть как минимум две готовые к полету платформы, способные доставить на Луну два десятка человек. – Найлз повернулся к Джеку. – Нам также стало известно, что, по крайней мере, пятнадцать из них – сотрудники китайского спецназа, но эти данные мы еще уточняем.

– То есть они собираются отправить туда военных?

– Да. Я лично в этом убежден. Президент, правда, не очень.

– И у них есть все необходимое? – спросил Джек, вспоминая книги, которые несла Сара.

– Китайское Национальное космическое управление не просто намеревается привезти материал и образцы технологии с поверхности Луны – они хотят провести серию запусков и занять квадрат целиком, возможно, с целью создания постоянного или как минимум вахтенного присутствия. – Найлз взял Джека под локоть и повел его в свободный угол обширного помещения. – Китайцы переделали под лунные операции не менее шести своих большегрузных ракет-носителей «Великий поход». У них есть посадочные модули и прочие необходимые разработки. Нас в который раз застали врасплох.

– Господи, – пробормотал Коллинз.

– Через две недели они планируют запуск как минимум двух кораблей с космодрома «Сичан» в провинции Сычуань. Представь себе, в дураках даже Европейское космическое агентство, – эти полеты возможны как раз благодаря украденным у них аппаратным и программным технологиям.

– Луна превратится в поле боя, – выпалил Джек. – Ты ведь знаешь, что происходит, когда солдаты под разными флагами встречаются в напряженной обстановке с оружием в руках?

Комптон потер виски.

– Они начинают стрелять друг в друга, Найлз, – ответил Джек за него. – Убеди президента, что действовать нужно тут, на Земле. У нас прямо под носом есть зацепки, где искать «Колумб», так зачем рисковать жизнью людей, отправляя их туда? – спросил он, раздраженно махнув рукой вверх.

– Джек, президент прислушивается к моим рекомендациям, но есть моменты, которые сильно перевешивают… Короче, мы должны быть там, и в причины этого я сейчас вдаваться не собираюсь. Считай, что это приказ президента, причем из тех, за невыполнение которых расстреливают.

Коллинз был поражен. Он никогда не думал, что Найлз Комптон способен пойти на крайние меры, не испробовав прочие средства. В глазах директора горела решимость, и Джек понял, что дальше давить нет смысла – по крайней мере сейчас. Он надеялся, что власть не ударила в голову Найлзу и не лишила его здравомыслия.

– Господин директор, вам не кажется, что вы не в полной мере используете свое влияние на президента?

Лицо Найлза выражало нечто среднее между обидой и гневом, и Коллинз сразу же пожалел о том, что сорвался.

– Президенту виднее, полковник, он сам принимает решения, – проговорил Комптон сквозь зубы.

– Прости, Найлз, – сказал Джек, прикрыв глаза рукой и шумно выдохнув. – Я не со зла.

– Джек, а что, если мы не найдем «Колумб» или не сможем попасть на раскопки в Эквадоре? Какой у нас запасной вариант?

– Вот почему президент должен разрешить мне и моим ребятам отправиться в Германию.

Комптон отвернулся, наблюдая за суетой вокруг. Затем улыбнулся чему-то и покачал головой.

– Интерпол с вас не слезет: там очень серьезно относятся к убийствам. Эквадору просто не терпится получить тебя и Карла. Президент подозревает, что на них кто-то давит.

– Найлз, за моей задницей охотились люди почище Интерпола. Кстати, ты почему-то не упомянул Менденхолла и Райана. Насколько мне известно, в Эквадоре мы были вместе.

Коллинз внимательно следил за реакцией директора на последние слова.

– Ах ты ж… – Комптон осекся. – Что тебе известно?

– Ничего, просто привык обращать внимание на мелочи.

– Хорошо. Джейсона и Уилла переводят в команду под началом лейтенанта Макинтайр, вот и все, что я могу сказать на данный момент. Это дело НАСА, не мое. – Он положил Коллинзу руку на плечо и посмотрел ему в глаза. – Можешь не волноваться. Перед ней отправляются еще две команды.

– Найлз, мы в силах остановить это безумие. Разреши мне с Карлом отправиться в Германию, пока не поздно.

– А если вас поймают и экстрадируют в Эквадор? – В голосе Найлза сквозило раздражение.

– Ну что ж, нам ведь все равно надо туда вернуться, – сказал Коллинз с деланой ухмылкой. – А если серьезно, может быть, удастся предотвратить что-то очень плохое. Если ты не заметил, против нас работают весьма хорошо подготовленные люди, которые, видимо, не в ладах с космосом и его сокровищами.

– Заметил, – сказал Найлз, и по его лицу было видно, что он сдался.

Комптон жестом пригласил Вирджинию подойти.

– Здравствуй, Джек, – сказала она, сунув руки в карманы халата.

Коллинз кивком приветствовал ее и посмотрел на Найлза. Тот уже принял решение.

– Вирджиния, подготовь приказ на полковника и капитана Эверетта. Им предоставляется дополнительный отпуск на ближайшие пять дней.

– Хорошо, – улыбнулась заместитель. – Что, Джек, опять на рыбалку?

– Вроде того. Послушайте, поскольку Менденхолла с нами не будет, мне нужен человек, хорошо управляющийся с «Европой» через мобильный терминал. Кого-нибудь выделите?

Найлз задумчиво опустил голову, посмотрел на Вирджинию, затем на Коллинза.

– Мы только приступили к подготовке, поэтому я загрузил работой и Вирджинию, и весь вычислительный отдел. Но так получилось, что наш местный гений Пит Голдинг не при делах. Возьмите его.

Коллинз перевел взгляд с Найлза на Вирджинию. Та тоже не смогла сдержать удивления при упоминании Голдинга.

– Весьма щедрое предложение; боюсь только, у Пита нет опыта полевых операций.

– Зато он лучший из лучших. Только задай направление, и он отыщет все, что нужно. Можете оставить его в самолете.

– Ладно, пусть будет Пит. – Джек знал, что без настоящего специалиста им не обойтись: в конце концов, они отправлялись в Германию, даже толком не зная зачем. – Еще мне понадобится доктор Элленшоу. В отделе криптозоологии у него дел, как всегда, нет, а перед нами не просто что-то из прошлого, а то, что может определить всю нашу историю. К тому же у них с Голдингом здоровая конкуренция, и мне нравится, как док нестандартно мыслит.

Казалось, директор был доволен тем, что сумел удовлетворить Джека, однако его настроение изменилось, когда он встретился глазами с полковником.

– Можно задать вопрос, на который ты, скорее всего, не ответишь?

– Конечно.

– Как вышло, что президент назначил тебя возглавлять такое масштабное предприятие, когда это явно не в твоей компетенции?

Как и ожидалось, отвечать Найлз не стал.

– Чарли и Пит поступают под твое начало. Удачи, полковник.

Комптон повернулся было к ученым, поглощенным работой, но решил сказать еще кое-что. Коллинз тем временем уже направился к выходу.

– Полковник, – крикнул Найлз ему вслед, – если вас поймают, не знаю, сумеем ли мы вам помочь. И не давайте наших профессоров в обиду. Они мне довольно дороги.

– Попрощайтесь за меня с лейтенантом Макинтайр и передайте ей, чтобы не делала глупостей в мое отсутствие.

– Джек, ты слышал, что я сказал? – спросил Найлз.

Уже почти дойдя до двери, Коллинз обернулся.

– Господин директор, лучше сосредоточьтесь на том, как будете возвращать людей назад, если все же соберетесь отправить их туда. Это, знаете ли, немного сложнее, чем вырваться из лап Интерпола.

Коллинз вышел из лаборатории, а Найлз посмотрел на своего заместителя.

– С ним трудно спорить, не находишь?

– Трудно, трудно, я давно заметила, – сказала Вирджиния, когда дверь за Джеком закрылась. – Потому что полковник почти всегда прав.

Корпорация «Фейф министриз»

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Более напряженной встречи с главой «Фейф министриз» у Маккейба еще не было.

– Мистер Роулинз, я искренне не понимаю, чем вызван ваш гнев, – сказал он.

В течение всего разговора Лорел Роулинз стояла у окна с каменным лицом и не проронила ни слова.

– Мы на корню зарубили проект русских с минимальными людскими и материальными потерями, а заодно, как планировалось, повесили вину на нашего друга Механика. Он так ничего и не понял. Кроме того, мы выяснили, что к появлению полковника Коллинза и его людей в Эквадоре причастен Комптон. Благодаря финансовой «поддержке» правительство этой страны на нашей стороне, так что и здесь все козыри у нас.

– Моя дочь, – каждое слово вылетало у Роулинза как выстрел, – должна была убить этого Комптона и тем самым отправить президенту недвусмысленное послание: скоро ему придется иметь дело с волной религиозного гнева. Гибель его правой руки заставила бы президента задуматься. Только взгляните на тысячи праведников, которые протестуют перед Белым домом. Он не может больше закрывать глаза на факты: полет в космос против воли господней.

– Порой я не понимаю, в каком мире вы живете. Если президент вознамерился что-то сделать, убийство одного человека едва ли его остановит. Мои разведчики установили связь президента с Найлзом Комптоном. Они старые школьные друзья. Ликвидировав его, вы добились бы противоположного эффекта. Пожалуйста, дайте мне проводить операции так, как я считаю нужным, или будете делать все сами, без меня.

В первый раз за всю беседу Роулинз промолчал. Он глубоко вздохнул и перевел взгляд на Лорел. Та стояла не двигаясь, скрестив руки на груди.

– Если же вашей дочери не хватает адреналина, пускай и вопреки здравому смыслу, то могу предложить вот что. В Берлине нашли последнего из оставшихся в живых людей, кто может указать на место погребения «Колумба». Сейчас ведутся приготовления к его ликвидации. Если Лорел пожелает, то может вместе с Механиком отправиться в Германию и содействовать ему в решении вопроса.

Лорел повернулась и кинула на Маккейба гневный взгляд. Буря у нее внутри еще не улеглась.

– Опять стоять и смотреть, пока ваш ручной террорист делает всю работу?

– Лорел, ты еще учишься. Не стоит пока подвергать себя лишней опасности. – Роулинз обнял старшую дочь.

Она с силой вырвалась, не сводя горящих глаз со своего любовника – теперь уже бывшего.

Маккейб улыбнулся.

– Я устрою вашу встречу с Механиком и прикажу, чтобы он не мешал тебе получить удовольствие. На данный момент он в Калифорнии, готовит план. Твой самолет отправляется в Германию через восемь часов.

Губы Лорел расползлись в улыбке, и она посмотрела на отца. Тот был серьезен.

– Я и не подозревал, что ты столь предана божьему промыслу и готова ради него пожертвовать собой. – Он положил руки дочери на плечи и, притянув ее к себе, обнял. – Молюсь лишь, что ты это делаешь не ради жажды крови.

Лорел повернула голову в сторону Маккейба. Ее улыбка говорила о чем угодно, только не о преданности божьему промыслу, а глаза горели от трепетного ожидания, что скоро у нее в руках окажется жизнь человека – жизнь, которую она, не колеблясь, отберет.

Маккейб собрал бумаги и направился к двери.

Пора заканчивать дела с этими свихнувшимися фанатиками. И чем скорее, тем лучше.

Лаборатория реактивного движения

Пасадена, штат Калифорния

Все смотрели, как луноход «Джон» с помощью бура и элеватора поднимается на ноги.

Камера завертелась как сумасшедшая, затем картинка стабилизировалась. «Джон» совершил маленькое чудо. По центру управления пронеслись радостные поздравления, а техники выкрикивали похвалы специалистам телеметрии, которым пришло в голову, как использовать сложную систему приспособлений лунохода, чтобы вернуть его в вертикальное положение.

Нейтан оглянулся на президента. Тот кивнул, прошептав одними губами: «Отлично».

Никто, кроме агента секретной службы, стоявшего у него за спиной, не видел, что президент сидит перед небольшим ноутбуком и шепотом переговаривается по удаленной связи с Найлзом Комптоном.

– Так! – крикнул Нейтан, разгоняя подчиненных по рабочим местам. – Теперь приступаем к отключению «Джона» для перезарядки. Вся эта акробатика наверняка порядком его вымотала.

Президент что-то сказал в гарнитуру, затем кивнул в пустоту и накрыл микрофон рукой. Наклонившись, он обратился к директору лаборатории. Тот вскинул брови и что-то переспросил, но президент лишь пристально посмотрел на пожилого ученого, видимо, намекая, что его приказ не обсуждается.

– Отменить отключение, – крикнул директор Нейтану. – Возвращаем «Джона» к краю кратера: нужно заглянуть внутрь.

– «Джону» не хватает энергии. Подождем, пока он перезарядится, иначе просто потеряем его. Может свалиться в кратер.

Президент Соединенных Штатов ледяным взглядом пригвоздил Нейтана. Было видно, с каким трудом он себя сдерживает.

– Мистер Нейтан, это оправданный риск. А теперь, пожалуйста, подведите «Джона» к кромке кратера, – приказал директор лаборатории.

– Выполняю, – ответил Нейтан, не понимая желания рисковать единственным оставшимся на поверхности Луны «битлом». – «Дистком», пока отключитесь. Нужно максимально точно измерить расстояние до кромки кратера.

Ответить с пульта связи не успели. Президент поднялся и посмотрел сверху на сотрудников ЛРД.

– Дамы и господа, еще раз хочу поблагодарить за проделанную вами колоссальную работу. Тем не менее я располагаю сведениями, которых у вас нет. Мне весьма неприятно подвергать всех такому риску, но на данный момент это вынужденная мера. У нас нет времени на длительные расчеты, придется положиться на интуицию. Мне нужно увидеть, что внутри кратера. Сейчас.

Все обернулись на Нейтана, тот кивнул.

– Джули, «Джон» – твое детище. Постарайся максимально точно прикинуть расстояние до кромки. Пусть «Джон» как можно дальше выдвинет камеру. Едва покажется внутренняя часть кратера, стопори гусеницы.

Юная лаборантка быстро изучила кадры с камеры лунохода и прикрыла глаза. «Джон» тем временем повернул камеру в сторону. Джули взглянула еще раз и застучала по клавиатуре.

– По моим расчетам, «Джон» может проехать не больше тринадцати футов восьми дюймов, прежде чем свалится. Я предлагаю… э, в смысле, мне кажется, стоит проехать тринадцать футов, а затем с помощью крана заглянуть внутрь Шеклтона.

Нейтан оглянулся на президента: тот снова надел наушники и общался с таинственным собеседником. На взгляд Стэна, этот собеседник давал президенту очень плохие советы.

– Ладно, надеюсь, ты прав, дружище. Если бы взгляд мог убивать, тогда мой срок уже досиживал бы какой-нибудь везучий ублюдок. – Президент осмотрелся по сторонам, ожидая ответа Найлза.

– Необходимо узнать, каковы разрушения внутри кратера. У нас есть кое-какие представления о мощности этого минерала. Будь у нас все необходимые данные, я бы тебя об этом не просил, но, увы, либо так, либо тебе придется положиться лишь на свою интуицию, отправляя людей на задание, с которого они могут не вернуться.

Устоять перед такой моральной дилеммой президент не смог.

– Ладно, опять ты прижал меня к стене.

Команда наконец достигла «Джона», и луноход поехал. Все, затаив дыхание, наблюдали за его первыми дергаными движениями, беспокоясь, как бы у робота не разорвались какие-нибудь звенья на длинных руках и катках. Наконец «Джон» выровнялся и, раскачивая камерой, отправился в опасный путь к кромке кратера.

Сотрудники лаборатории сжали кулаки от напряжения. Президент внешне сохранял ледяное спокойствие, однако внутри у него все клокотало. Он только что поставил на карту единственное средство, которое могло служить им глазами и ушами, и риск этот дорогого стоил.

Луноход начал взбираться по склону, камера запрокинулась вверх к усыпанному звездами небу. Люди с трудом сдерживались, чтобы не отправить «Джону» команду замереть на месте, а «битл» все карабкался и карабкался по гребню, ведущему к кромке. Наконец он остановился, и по центру управления пронесся шумный вздох облегчения.

– Вот так! – выкрикнул Нейтан, затем оглянулся по сторонам и снова напустил на себя привычный вид профессионала. – Кхм, прошу прощения. Отличная работа, Джули. Теперь, «Дистком», покажите президенту то, что он хочет увидеть.

– Отправляю команду, – отозвался женский голос.

Президент смотрел на экран. Прошла минута, пока сигнал дошел до лунохода, и кран с камерой, выдвинутый на всю десятифутовую длину, наклонился в кратер. Наконец линзы сфокусировались, и кое-кто из присутствующих вскрикнул от удивления. Президент, ошеломленный увиденным, поднялся с места.

– Проклятье. Найлз, ты это видишь? – спросил он, не заботясь о том, что его могут услышать.

Сначала в Неваде молчали.

– Полагаю, ситуация только что стала еще более экстренной.

– О чем ты? – спросил президент, не отрывая взгляда от большого экрана перед собой.

– Нужно во что бы то ни стало отправиться на Луну и доставить туда как можно больше людей и оборудования. Нельзя допустить, чтобы находка попала в чужие руки. Если не удастся договориться с другими странами о сотрудничестве, то все находки придется уничтожить, а «План Блау» – закрыть. Нам крайне необходимо заполучить то, что там находится, но только в случае, если будет достигнуто соглашение о том, против кого эти технологии будут применены. Если в рамках «Плана Блау» их использовать нельзя, чудесную находку надо будет ликвидировать.

Об упомянутом Найлзом плане во всем мире знали не более ста человек, и эти сведения были явно не для открытого эфира, однако президент промолчал. Да уж, положение и впрямь было чрезвычайным.

Впрочем, в данный момент всех больше интересовало зрелище, застывшее на большом экране.

На самом дне кратера Шеклтон оказалось что-то вроде базы, похороненной миллионы лет назад. Взрыв минерала разметал, сжег и расплавил лунную пыль и уничтожил кое-какие из верхних этажей зданий, но большая их часть сохранилась.

Президент насчитал семьдесят пять зданий, построенных из материала, о природе которого он даже не стал гадать. Тут были стеклянные купола, пронизанные трубами, а также гигантские двери и погрузочные платформы. Так могла выглядеть лунная база из будущего, вроде тех, что описывались в научно-фантастической литературе. Однако, если ты не поклонник таких произведений и обладаешь более приземленным воображением, зрелище скорее пугало.

– На этой базе могут быть объекты, ради которых многие страны пойдут на войну, – сказал Найлз. – С другой стороны, те же находки можно было бы применить против более достойного и серьезного противника. Ты согласен со мной?

– Достаточно, Найлз, я тебя понял. Мы еще раз свяжемся с китайцами, но больше ни слова в эфире об истинной подоплеке событий. – Президент провел рукой по волосам, затем еще раз взглянул на изображение из кратера. – Итак, господин директор, даю вам добро на запуск операции «Темная звезда». Приступайте.

– Уже, – ответил Найлз и дал отбой.

Президент положил наушники на стол и застегнул пиджак. Одновременно с этим двери центра управления распахнулись, и в помещение вошли пятнадцать сотрудников военной полиции ВВС США в голубой униформе. Они начали обходить каждый пульт управления телеметрией, конфискуя все диски и документы, касающиеся лунных открытий последних дней. Сотрудники ЛРД в шоке наблюдали, как у них отбирают все их труды.

– Дамы и господа, еще раз хочу поблагодарить вас за проделанную работу и отдельно за преданность делу. С этой минуты операция «Сапсан» переходит под управление военных. Со временем, когда будут отданы соответствующие распоряжения, вам все объяснят. Не беспокойтесь, ваша работа по программе «Сапсан» будет продолжена в обычном режиме.

Да, это был жесткий и грубый шаг, достойный Иосифа Сталина. Вступая на свой пост, президент никак не ожидал, что ему придется прибегать к методам бескомпромиссного «вождя народов», которого народ втайне боялся.

– Тогда зачем у нас отбирают материалы? Здесь все касается этой программы. – Нейтан с трудом сдерживался, чтобы не наорать на главу государства.

– Очень скоро вы будете принимать участие в подготовке пилотируемой экспедиции к тому самому месту, на которое смотрит ваш «Джон».

– То есть, сэр, мы возвращаемся на Луну? – спросил Нейтан в полном недоумении.

– Именно так, мистер Нейтан. И если потребуется, то силой.

Часть вторая Звездное наследие

Глава 6

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

О всклокоченных седых волосах Чарльза Хиндершота Элленшоу III в группе «Событие» была придумана не одна история. «Чокнутый Чарли», как его называли молодые сотрудники группы, уже десять лет боролся за то, чтобы отдел криптозоологии принимали всерьез наравне с другими научными направлениями. Как ни удивительно, порой ему это даже удавалось. Он мог доказать чуть ли не любую сумасбродную гипотезу о вымершей фауне, не только показывая, что каждая из этих гипотез вполне обоснована с точки зрения современной науки, но и находя реальные ее подтверждения. Однако Джек выпросил Чарли у Найлза вовсе не поэтому. Дело в том, что профессор принадлежал к числу умнейших и креативнейших людей в группе «Событие» и, помимо прочего, мог буквально на коленке родить готовую теорию, причем изминимума исходных данных.

Сейчас Чарли Элленшоу с трудом поспевал за Эвереттом и Коллинзом в вычислительный центр, пытаясь совладать с кипой книг, посвященных Эквадору и его преданиям. Когда Джек пришел звать его на задание, профессор уже изучил все, что только можно, об интересующей их местности и даже с ходу предложил несколько теорий, основываясь на мифах и легендах коренных жителей. Так и не совладав с ношей, он влетел в широкую спину капитана Эверетта и рассыпал книги. Карл остановился и помог Чарли их собрать.

– Спокойнее, док, спокойнее. Мы успеваем. Вот вы собрались, а нашему доброму доктору Голдингу еще только предстоит узнать, что ему предстоит первое в жизни полевое задание.

– О, просто здорово.

Чарли поднялся, поддерживая свой груз тощим коленом. Стоя на одной ноге, он попытался поправить съехавшие набок очки. Не вышло. Карл обреченно вздохнул и помог профессору.

– Послушайте, капитан, – сказал Элленшоу, – я несказанно благодарен вам с полковником за то, что взяли меня с собой. Вы просто не представляете, как скучно сидеть тут, когда у всех увлекательные задания, а криптозоологи, как всегда, не у дел.

Эверетт похлопал Элленшоу по плечу.

– Док, без вас никуда. Там, куда мы отправляемся, нам пригодятся люди, которые быстро соображают. – Карл улыбнулся. – Может, мы даже дадим вам пострелять.

– Правда? – Глаза Элленшоу загорелись.

– Шучу. Вы останетесь в самолете и будете помогать Питу с «Европой».

– А, понятно… – протянул Чарли с явным разочарованием.

Эверетт улыбнулся и покачал головой. Джек тем временем вошел в вычислительный центр.

Коллинз остановился на самом верхнем ярусе у главной лестницы, высматривая Пита в скоплении народа. Компьютерщики сновали повсюду, сопровождая подчиненных Вирджинии из отдела ядерной физики и сотрудников отдела астрофизики. Наконец Джек заметил Голдинга: тот переходил от одной группки к другой, с отсутствующим видом слушая, как обсуждаются способы доставки людей на Луну в рекордно короткие сроки. Коллинз сбежал вниз по ступенькам мимо трех сотен рабочих мест, располагавшихся на разных уровнях центра. Наконец он дошел до основного этажа и подошел к Питу, лучшему из лучших среди компьютерщиков. Стоя у него за спиной, Джек наблюдал, как доктор Голдинг в компании нескольких коллег изучает чертежи на большом мониторе.

– Я, конечно, не специалист, – сказал Пит, – но в свете случившегося у русских топливо следовало бы заменить. Горючее, использованное в программе «Аполлон», слишком легковоспламеняемое для подобной миссии. Я хочу сказать, что для того, чтобы саботировать полет, достаточно простой петарды. Пожалуй, лучше…

Он не договорил, встретив взгляды инженеров, в которых явно читалось: да, мы прекрасно знаем, насколько легковоспламеняемы водород и кислород, но в данный момент приходится работать с тем, что есть, потому что иного выхода нет.

Коллинз утешающе похлопал Пита по плечу. Компьютерный гений явно стыдился того, что попытался объяснить инженерам прописные для них истины.

– Полковник? – спросил Голдинг, увидев Джека.

– Чувствуешь себя лишним, Пит?

– Похоже, мы чересчур увлечены спешкой. Знаете, что я думаю? Мы можем потерять немало людей просто потому, что никто не позаботился проработать все досконально.

Мысли полковника сводились к тому же самому. Вот почему так важно было преуспеть в деле, которое собирались провернуть они с Эвереттом. Возможно, им удастся сохранить жизни людям, которым предстоит отправиться в космос по составленным в спешке планам. Если быть до конца точным, то его волновала судьба трех конкретных людей.

– Как насчет выбраться отсюда, док?

– Выбраться? В смысле, наружу? – Предложение выйти на поверхность явно ошеломило Пита.

– Да. В смысле, в Германию. Ты нужен мне для участия в задании…

Не дослушав, Пит Голдинг резко развернулся и побежал к лестнице.

– Эй, ты куда? – крикнул ему вслед Джек.

– Собрать вещи, пока вы не передумали! – отозвался тот.

Покачав головой, Коллинз последовал за Голдингом на верхний ярус вычислительного центра.

– Да уж, надо вас почаще куда-нибудь вывозить, – пробормотал он себе под нос, догоняя Пита.

* * *

Сборы у Джека и Карла заняли десять минут. В черные вещмешки пошло все, что понадобится за границей, в том числе новые паспорта и полный комплект оперативного снаряжения.

– Так, а вы двое куда? На рыбалку? – донеслось до них из глубины коридора седьмого этажа, где они ожидали лифт.

Сара подошла к Джеку, изучая то, что взяли с собой полковник и капитан. У нее за спиной тоже был вещмешок.

– Попытаемся остановить это безумие, – сказал Джек. – Вы все тут ходите такие важные, но я бы на вашем месте не радовался. Все делается на коленке, а Найлз закрывает глаза на то, что против нас работают люди, которым страсть как не хочется, чтобы мы добрались до Луны. А даже если мы доберемся, то увидим армию китайцев или кого там еще.

Эверетт был поражен маленьким монологом, который Джек адресовал девушке-геологу. Ни он, ни Сара не ожидали, что Коллинз способен вложить в свои слова столько яда.

Кажется, Джек и сам это понял. Он опустил голову и поставил мешок на пол.

– Меня занесло, да?

Сара поставила свой мешок рядом и улыбнулась.

– Что ж, зато высказался. Это прогресс, Джек. Обычно у тебя на такую тираду и за неделю не наберется.

Коллинз наконец улыбнулся и коснулся ее щеки.

– Я лично думаю, что наш уважаемый директор мог бы выбрать для участия в этом идиотизме каких угодно других геологов.

– Джек, ему нужны надежные люди. Кроме того, мы, похоже, лишь запасной вариант. НАСА и ЛРД так раскудахтались, когда нас поставили на место их более опытных специалистов!.. В общем, первыми на «Аресах» отправляются они. По крайней мере, нам так сказали.

– Погоди, – встрял Эверетт, глядя на миниатюрную Макинтайр. – Они летят на новой системе, а вам достанется старая развалина «Атлас»?

– Да она, скорее всего, вообще не сработает, – пожала плечами Сара.

Тем временем к ним подошли Менденхолл и Райан, тоже с летными мешками.

– Именно это я и хочу сказать. «Атлас-пять» – развалина, – продолжал Эверетт, даже злее, чем всего мгновение назад Джек. – Что-то не верится, будто наш Райан сможет пилотировать эту штуку. – Он пригвоздил Джейсона убийственным взглядом. – Это вам не вертолет и не истребитель, а полтысячи тонн жидкой взрывчатки. И где, черт побери, были вы, лейтенант Макинтайр, когда самолет с вами, Вирджинией и директором взлетел без предполетной проверки? За вами что, гнались?.. Да, вы вылетели из Хьюстона с бомбой на борту. – Карл прямо-таки навис над Сарой. – Никто тут даже не пытается принимать меры предосторожности!

Сара сжалась и поникла, выслушивая обвинения в халатности, но тут за нее решили вступиться Райан и Менденхолл.

– Мы выполняем приказы, – начал последний, однако осекся, встретив ледяной взгляд Коллинза.

– Вольно, лейтенант, – прошипел полковник.

– Эй, погодите-ка, – очнулась Сара. – С чего вдруг эти нападки? Мы всего лишь…

– Да-да, выполняете приказы, – ответил Эверетт за Джека. – Но, если не ошибаюсь, в космос берут только добровольцев. И вот еще что: против нас работают люди, готовые сорвать любую попытку туда добраться. Новости надо смотреть.

– А вы сами?! – парировала Сара, сложив руки на груди и с вызовом глядя на Джека с Карлом. – Кто у нас постоянно устраивает всякие идиотские выходки?

– Причем нас с Джейсоном бросаете, – поддакнул Менденхолл.

Прочие сотрудники группы «Событие», завидев в коридоре эту пятерку, обходили ее стороной. Со стороны казалось, что вот-вот начнется потасовка. Сара подошла вплотную к Коллинзу, Менденхолл встал рядом. Райан бросил мешок и гневно шагнул к Эверетту; тот не шелохнулся, изобразив насмешливую улыбку.

– Хватит! – прокатилось по коридору.

Все сразу притихли. Перед ними стоял Найлз Комптон с таким выражением лица, которого никто не мог за ним припомнить. Под мышкой директор держал планшет и папки, его очки были подняты на лоб.

– Что с вами стряслось? – спросил он, подходя. – Злитесь друг на друга за то, что одним кажется, будто другие подвергаются большему риску?.. Да, полковник, то, что делают эти трое, опасно. Поверьте, я знаю, потому что именно я пытаюсь взять это безумие под контроль. Вы тоже правы, мистер Эверетт. Полет в космос – дело добровольное. Я никому здесь ничего не приказывал. Еще вопросы есть?

Эверетт с Джеком отвели взгляд. Они все еще злились, но к этому примешивался стыд.

– А вас двоих ждет самолет. Советую вам сесть на него и разыскать то, что могло бы лишить нас необходимости лететь на Луну. – Найлз пошел было дальше, потом заметил, что никто из ошарашенной пятерки не сдвинулся с места. – Быстро, я сказал!

Сара, сглотнув, потянулась за мешком, вслед за ней Менденхолл и Райан. Джек коснулся ее плеча и выдавил из себя улыбку. Эверетт просто протянул Райану руку, глядя ему в глаза.

– Удачи, воздух, – сказал он, обменявшись рукопожатием с Джейсоном, а затем с Менденхоллом. – И присматривай за Уиллом, он еще не так уверенно держится за штурвалом.

Коллинз оттащил Сару в сторону.

– У меня в голове такая хрень творится, что лучше я ничего тебе говорить не буду. Просто иди и занимайся своей геологией, крошка. Я буду ждать тебя. Удачи.

Сара улыбнулась и посмотрела по сторонам. Затем встала на носки и поцеловала Джека.

– Тебе тоже, дурачок.

Коллинз посмотрел на Уилла и Джейсона и покачал головой. Он знал, что они сделают все, чему он их научил, и нельзя было в эту минуту представить человека более гордого за этих парней. Пожав друг другу руки, две группы разделились. Первая в их жизни крупная ссора улеглась и осталась позади. Джек и Эверетт вошли в кабину. Райан, Менденхолл и Сара, обернувшись, с улыбкой смотрели им вслед.

Двери лифта закрылись, и Джек обратился к Эверетту:

– Лихо мы с ними, Карл, не находишь? Нежнее надо было.

– Да уж. Мы с тобой те еще засранцы, – ответил Эверетт, улыбаясь закрытым дверям.

– И это тебя забавляет? – спросил Коллинз.

Тот поставил мешок на пол, не прекращая улыбаться.

– На секунду мне и правда показалось, что Райан готов мне навалять.

Они рассмеялись. Впрочем, веселье длилось недолго: стоило вспомнить о миссии, которая предстояла их друзьям, и улыбки пропали.

Оба офицера знали, что судьба Уилла, Джейсона и Сары, а также многих других вполне может оказаться в их руках, но что делать, никто из них не представлял. Это был один из тех редких случаев на памяти Коллинза, когда он не поспевал за происходящим – и такие моменты он ненавидел больше всего на свете.

– Джек?

Двери лифта начали открываться.

– Что?

– А знаешь, почему мы так взъелись на них?

Коллинз закинул вещмешок за спину и вышел из лифта.

– Да, знаю. Потому что мы с тобой для таких подвигов уже не годимся.

Из статьи в «Нью-Йорк таймс»

Российский спецназ провел серию операций на территории Грузии, разыскивая экстремистов, связанных с чудовищным терактом на космодроме Байконур в Казахстане. Террористические ячейки, попавшие под удар, давно известны своей связью с радикальными исламистскими группировками, в том числе с «Аль-Каидой», которой, как подозревают российские власти, и принадлежал преступный замысел. Пока российская сторона отказывается сообщать, каким образом Грузия связана с террористическими ячейками на Ближнем Востоке, подозреваемыми в совершении теракта. Число погибших в семи карательных ударах не уточняется.

Китайские власти никак не комментируют приходящие из Пекина сообщения о масштабных протестах, устроенных христианами, мусульманами и буддистами вслед за терактом в России. Тем не менее подтвердились данные о том, что правоохранительными органами за участие в несанкционированных демонстрациях задержано не менее тысячи человек, еще семеро арестованы по обвинению в преступлениях против государства. Подробности не уточняются. В городе появились граффити с лозунгами, призывающими правительство отказаться от полета на Луну. Протестов подобного масштаба в Китае не было с памятного инцидента на площади Тяньаньмэнь двадцать лет назад. На данный момент своей официальной позиции в отношении выступлений религиозных групп руководство КНР не озвучило.

Из других стран также поступают сообщения о крупных акциях протеста, вызванных, в массе своей, большими расходами на космические программы и религиозной нетерпимостью. Многие независимые эксперты обеспокоены тем, с какими рисками сопряжено данное предприятие.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

4 часа спустя

В конференц-зале было не протолкнуться.

На экраны одновременно выводилась трансляция из пяти пунктов: базы группы «Событие» под аэродромом «Неллис», оперативного штаба Белого дома, Объединенного космического командования в Пентагоне, НАСА и Лаборатории реактивного движения в Пасадене.

– Дамы и господа, – начал президент, – для тех, кто еще не знаком с этим человеком, представляю: доктор Найлз Комптон. Он возглавляет частный концерн в Вашингтоне, который занимается планированием и проведением мероприятий. Я поручил ему непростую задачу проанализировать и подготовить наш ответ на события, произошедшие на Луне. Как я понимаю, он и его команда готовы дать нам план действий. Доктор Комптон, прошу.

– Операция носит название «Темная звезда», – обратился Найлз к собравшимся. – План состоит из нескольких этапов и предполагает доставку не одной, а двух полноценных команд на поверхность Луны в течение двух недель. Помимо этого мы предусмотрели запасной вариант: еще одна ракета с дополнительным экипажем.

Стоило Найлзу озвучить сроки запуска, с экранов на него воззрились недоуменные лица.

– «Арес-один» и «Арес-пять», экспериментальные системы первого этапа, предназначенные для закрытой лунной программы «Созвездие», – продолжил он, – были перевезены в разобранном виде со складов в Миннесоте. Выбор пал на эти системы сразу же после инцидента на поверхности Луны, и на данный момент в подготовке к запуску принимают участие свыше двухсот тысяч сотрудников различных предприятий, в том числе «Эллайант тексистемс», производитель системы «Арес», и «Боинг», подрядчик, выбранный для капсулы экипажа и всех верхних ступеней для «Ареса». Третья и последняя система, которая будет использована как запасной вариант на случай возникновения непредвиденных обстоятельств, – платформа «Атлас-пять». После завершения программы «Аполлон» в семидесятые годы ее законсервировали на складе во Флориде. Все отобранные системы работоспособны и направляются на сборку на мыс Канаверал и авиабазу «Ванденберг» в Калифорнии. Повторяю еще раз: запуск состоится через две недели.

Среди участников конференции послышались возражения – мол, эта цель недостижима. Найлз был готов к этому, поэтому лишь глубоко вздохнул и стал ждать. Шум и гам прекратились только после того, как президент призвал всех к спокойствию.

– Капсулы для экипажа мы из систем удалим. Людей отправим сначала на МКС на трех отдельных челноках с мыса Канаверал и «Ванденберг». Это освободит нам полезную нагрузку и ускорит готовность систем.

– Позвольте, доктор… НАСА. Вы привлекли к работе немало моих молодых, еще витающих в облаках конструкторов и сотрудников. Допустим. Однако позвольте спросить, для чего именно вам понадобилась свободная полезная нагрузка и почему многих об этом не проинформировали? – Директор НАСА был крайне раздражен тем, что с ним никто не посоветовался.

– Во-первых, приношу свои извинения всем, кто слышит об этом впервые. Понимаете, мы с президентом рассудили, что здесь требуется свежее мышление. Именно поэтому мы пригласили в проект молодых инженеров. Смею вас уверить, что они успешно справились с непростой конструкторской задачей и разработали весьма жизнеспособный план. Что касается вашего первого вопроса, мы освобождаем вес для более крупного посадочного модуля, который планируем использовать на всех трех платформах, участвующих в «Темной звезде». Мы удаляем модуль экипажа и собираем на его месте новую, увеличенную версию капсулы «Орион», способную вместить в себя пять астронавтов и семь военнослужащих спецназа Вооруженных сил США. Итого, если будут запущены все три платформы, выходит тридцать шесть человек.

И снова, как ожидалось, взрыв эмоций – на этот раз по поводу перспективы превращения космоса в зону боевых действий, спровоцированного отправкой войск на Луну.

Найлз с несколькими помощниками начал демонстрировать системы, разработанные в сотрудничестве более чем с тысячью компаний. Трехмерная модель модуля «Орион» напоминала капсулу для экипажа кораблей программы «Аполлон», только в несколько раз увеличенную. Посадочный модуль «Альтаир», новая версия лунного модуля, был спроектирован так, чтобы доставить двенадцать человек на поверхность Луны и вернуть всех в целости и сохранности на орбиту, где их будет ждать «Орион». «Альтаир» значительно отличался от первоначальной задумки: та была рассчитана лишь на четырех астронавтов. В новой версии модуль представлял собой расширенную многопалубную систему, способную поддерживать экипаж в течение целой недели пребывания в суровых условиях Луны.

Рабочие «Боинга» и других специализированных заводов по всей стране занялись созданием и расширением опытных версий всех трех систем сразу же, как только Найлз подготовил план. Операция должна была обойтись бюджету как минимум в 95,5 миллиарда долларов, которые президенту нипочем не утаить от конгресса. По мере приближения срока эта цифра грозила вырасти не менее чем вдвое.

Президент дождался, пока буря утихнет, а затем сказал напрямик:

– Дамы и господа, это совещание было созвано не для того, чтобы обсуждать осуществимость плана. Цель встречи – консультация и советы. Мы возвращаемся на Луну. Космическая программа должна вступить в новую эру: если раньше все работали по отдельности, то теперь нам придется объединить все имеющиеся у нас усилия. Чем это вызвано, на данный момент я вам сообщить не могу. – Он кивнул. – Да, дамы и господа. Мы возвращаемся на Луну!

Белый дом, Вашингтон

В комнате для журналистов кипела толпа. У всех на устах было только одно: Луна.

Наконец к трибуне вышел пресс-секретарь Белого дома.

– Президент готов выступить с коротким заявлением и презентацией. Еще раз повторяю, на вопросы он отвечать не будет… Дамы и господа, президент Соединенных Штатов Америки.

Двери слева медленно отворились. Президент направился прямо к трибуне, не кивая и не приветствуя никого по пути, как делал обыкновенно. Он держался твердо, голова высоко поднята, взгляд серьезен. В руках он держал подготовленное заявление.

– Добрый день. По мере развития событий на поверхности Луны наше правительство много дней оценивало обстановку и приняло решение, которое я и озвучу. Миллионы лет назад нашу Луну и, возможно, нашу с вами планету посещали человекоподобные создания, практически не отличавшиеся от нас с вами.

Корреспонденты принялись лихорадочно черкать в блокнотах, а телевизионные камеры приготовились ухватить каждое мимолетное движение мышц на лице президента.

– За исключением некоторых незначительных особенностей, эти создания были такими же, как мы, практически во всем. В них, очевидно, сидел тот же дух авантюризма и жажда открытий, которые позволили нашему виду достичь небывалых высот. Самое удивительное в лунных находках то, что человекоподобным останкам, обнаруженным в кратере Шеклтон, по оценкам, не меньше семисот миллионов лет.

После этих слов комната для прессы загудела, как пчелиный улей. Даже старожилы не припоминали, когда в последний раз в стенах Белого дома царило такое возбуждение, смешанное с изумлением. Помощник пресс-секретаря вышел вперед и снял полотно с первого изображения. Все притихли. Президент не шелохнулся.

– Сегодня я хотел бы прояснить некоторое недопонимание по поводу того, что произошло на Луне, и опровергнуть все обвинения в причастности США к взрыву, сотрясшему на прошлой неделе кратер Шеклтон. Я также имею честь сообщить, что наша страна начала подготовку к возвращению на Луну. Прежде всего, хочу обратить ваше внимание на то, что подобные приготовления в данный момент ведутся и в других странах. Однако цель этих держав – не расследование причин взрыва и не научный интерес. Дело в том, что мир вступил в очередную гонку: не столько за инопланетными военными технологиями, которым семьсот миллионов лет, сколько за чем-то гораздо более ценным. Я говорю о минерале, мощь которого способна затмить расщепленный атом, а также вывести человечество на новый виток гонки вооружений и способствовать созданию гораздо более разрушительного оружия, чем то, что у нас уже есть. Соединенные Штаты не допустят, чтобы это вещество покинуло пределы Луны.

В сложившейся обстановке заявление президента прозвучало как неприкрытая угроза.

Пасадена, штат Калифорния

Джо Хорн, мирный семьянин из Юджина, штат Орегон, сидел в своем старом, потрепанном пикапе перед опрятным домом в Монровии, пригороде Пасадены. Работало радио, в прямом эфире из Вашингтона передавали выступление президента. Западное побережье США просыпалось под новость, что Америка подтвердила свое участие в лунной гонке. Очередные безбожники были готовы пойти на все, лишь бы опровергнуть основополагающий постулат Библии о сотворении человека господом по образу и подобию его. Ученый мир стремился доказать, что за чудом творения стоит не бог, а инопланетяне, которым теперь следовало поклоняться, – вот уж воистину новый золотой телец для еретиков.

Джо Хорн, преисполненный праведного рвения, терпеливо ждал. Ждал человека, к которому пришел в гости, – одного из вожаков стада фанатиков. Именно он последние две недели, не исчезая с экрана, потчевал доверчивую публику научной чепухой. Накануне, перед тем как отправиться в дальнюю поездку по побережью, Джо попросил совета у своего баптистского священника. Святой отец сказал, что открытие на Луне ничего не значит, что фантастические события, которым они стали свидетелями, не могут поколебать веру в господа, и, более того, они лишь доказывают, что размах божественных чудес не ограничивается одной лишь Солнечной системой.

Хорн не поверил. Официальные религии призывали к спокойствию, но Джо не собирался успокаиваться. Слова преподобного Сэмюеля Роулинза начали достигать истинных слуг господних. Роулинз призывал всех мужчин и женщин, чья вера сильна, встать под знамя борьбы с богохульниками, пока те не втоптали в грязь имя господне. И вот Джо здесь, готов нанести первый удар во имя Роулинза, потому что знал: голос, звучавший в эфире и призывавший истинно верующих на бой, обращался лично к нему.

Наконец на крыльце дома с дипломатом в руке появился тот, кого он ждал.

Человек поцеловал на прощание жену, подхватил и прижал к себе маленькую дочку. Сердце Джо забилось чаще, угрожая вырваться из груди. Он смотрел, как человек поставил дочку на крыльцо и, помахав, направился к своей «Хёндэ». Джо вышел из грузовика и перешел дорогу.

– Мистер Нейтан? Стэн Нейтан?

Руководитель полетами из Лаборатории реактивного движения обернулся. С другой стороны улицы, широко и дружелюбно улыбаясь, к нему шел незнакомый мужчина средних лет в фермерском комбинезоне и зеленой бейсболке. Когда тот выкрикнул его имя, Стэн оглянулся на дом: жена не спешила закрывать дверь и стояла с дочуркой на руках, недоумевая, кто подходит к ее мужу. Два других соседа Нейтанов спешили на работу и, идя к своим машинам, на незнакомца внимания не обратили.

– Да, это я, – сказал Нейтан, дотрагиваясь до ручки дверцы машины.

Человек полез в большой передний карман комбинезона. Стэн расширил глаза.

Джо Хорн извлек древний полицейский «кольт» 38-го калибра и, не переставая идти на инженера, начал стрелять. Нейтан быстро среагировал и пригнулся, прикрывшись дипломатом – какая-никакая защита. Первые две пули попали в дверцу, третья – в стекло с водительской стороны. Джо Хорн перестал стрелять, чтобы поточнее прицелиться. Он не догадался взять с собой запасные патроны, поэтому в его распоряжении были только те шесть, что он зарядил в барабан отцовского револьвера, который сорок семь лет пролежал на полке в шкафу его спальни.

Стэн Нейтан, полностью осознав, что сейчас произойдет, не устоял на ногах и упал. Ему почудилось, будто откуда-то издалека доносится крик жены, кто-то заводит машину, а еще одна вроде как заглохла. И тогда он почувствовал боль от пули.

Хорн сделал еще несколько шагов к лежащему на земле инженеру, дрожащей рукой поднял «кольт», прицелился и выстрелил.

– Мы не позволим богохульникам плевать в лицо господа! – крикнул он и сделал еще два выстрела, после чего, наконец, раздался стук курка по пустому патроннику.

Последних двух пуль было достаточно, чтобы завершить дело. Пятая пуля, пробив дипломат и отскочив от большого калькулятора «Тексас инструментс», попала инженеру аэрокосмической отрасли в висок, а шестая – и последняя – легла точно в сердце.

Глядя, как у нее на глазах умирает супруг, миссис Нейтан снова закричала. Один из соседей, заводивших машину, услышал выстрелы, но среагировал слишком поздно, чтобы предотвратить неизбежное. Увидев убийцу, склонившегося над соседом, мужчина включил задний ход и с места рванул на тротуар. Ему казалось, что следующими жертвами маньяка должны стать жена и ребенок Нейтана. Машина подскочила на бордюре. Не до конца понимая, что делает, сосед задним бампером врезался в Джо Хорна. Тот улетел прямиком в кустарник, который Стэн посадил, переехав сюда с молодой женой много лет назад. Сосед знал, что ударил по убийце своего приятеля достаточно сильно, поэтому просто заглушил машину и сидел, вцепившись в руль. Его трясло, а снаружи доносились причитания жены Нейтана и детский плач.

Международный аэропорт Темпельхоф

Берлин, Германия

Транспортный самолет С-22В с отличительными знаками ВВС США приземлился рядом с ангаром американского консульства в самом загруженном аэропорту Берлина. Самолет был выделен ВВС в пользование подразделению 5656, но, к недовольству Джека Коллинза, пока что служил всего лишь большой передвижной гостиницей. С момента прибытия в Германию они никуда не выходили.

Джек сидел в большом кресле в задней части самолета, пока Карл готовил на кухне обед. Самолет и его пассажиры находились в аэропорту Темпельхоф уже шестнадцать часов, а Пит Голдинг на пару с Чарльзом Хиндершотом Элленшоу III копался в обрывках документов, посвященных «Колумбу», которые «Европа» с большим трудом вычленила из немецкой и союзнической документации. До сих пор их поиски ни к чему не привели, и это еще больше злило Джека, особенно в связи с тем, что Сара, Менденхолл и Райан вылетели из «Неллис» в направлении Хьюстона на тренировочные курсы.

Эверетт откашлялся, и Джек открыл глаза. Из коммуникационного центра, сооруженного посреди салона, доносились звуки спора: Элленшоу и Голдинг обсуждали очередную гипотезу. Коллинз встряхнул головой и посмотрел на Эверетта.

– Да уж, нет ничего хуже, чем тупо сидеть и ждать, пока дело сдвинется с мертвой точки.

– И как же ты справляешься? – спросил Джек, пересев поудобнее и проведя ладонями по лицу.

– Ем, – сказал капитан, протягивая полковнику бутерброд.

Покачав головой, Коллинз принял закуску.

– Как там Пит с Чарли? Тоже голодные, небось…

– Я предложил им перекусить, когда относил еду экипажу, а они так на меня посмотрели, будто я приглашаю их на танец. Думаю, они не успокоятся, пока не докажут, что чего-то стоят. Ты не представляешь, как они рады тому, что их позвали участвовать в захватывающих похождениях полковника Коллинза.

Джек щедро откусил от бутерброда, дважды пожевал, потом замер. Лицо его скривилось от ужаса и отвращения, и он выплюнул еду в салфетку.

– Что за хрень? – спросил Джек, рассматривая бутерброд.

– Сардины, чипсы тортилья и сыр чеддер, – ответил Эверетт, откусывая от своего творения.

Коллинз промолчал, аккуратно отложил бутерброд в сторону, как будто тот был начинен взрывчаткой, а затем долго запивал водой из бутылки, не сводя глаз с Карла.

– Хм, взгляни-ка, – сказал Эверетт, отложил бутерброд и развернул телевизор так, чтобы Коллинзу было видно.

На экране шел новостной репортаж, судя по подписи, из Рио-де-Жанейро: толпа в несколько тысяч человек напирала на полицейских, оцепивших здание правительства. Затем показали кадры из Лос-Анджелеса, где тоже происходили волнения. И снова, на этот раз в Лондоне. Эверетт потянулся к кнопкам и включил звук:

– …переходящие в беспорядки, участились по всему миру. Зачинщиками выступают различные религиозные группировки. Их цель – предотвратить полеты на Луну в связи с тем, что человекоподобные останки, обнаруженные там, якобы подрывают их веру. – Вид снова сменился, на этот раз внизу экрана было написано: «Лос-Анджелес». – Наиболее ярко подобная риторика звучит в речах и проповедях преподобного Сэмюеля Роулинза. Принадлежащая ему корпорация «Фейф министриз» стоит во главе религиозного движения, которое распространилось так быстро, что застало врасплох правоохранительные органы большинства стран. Преподобный Роулинз, глава крупнейшей независимой евангелической организации, призывает к актам гражданского неповиновения, призванных противостоять тому, что он называет войной против организованной религии. Преподобный Роулинз уже получил отповедь от папы римского и Всемирного совета евангелических церквей, с которым порвал в прошлом месяце, объявив о создании собствен…

– Что это за псих? – спросил Эверетт.

Джек молча наблюдал за хаосом, творящимся на экране. Репортер Би-би-си закончил репортаж. В последних кадрах показали высокого человека с седыми волосами, который стучал кулаком по золотой кафедре и вообще вел себя так, как будто брал уроки ораторского мастерства у Адольфа Гитлера.

– Не знаю. Однако за него стоит взяться всерьез, особенно после убийства инженера из ЛРД сегодня утром, – сказал Джек.

Он потянулся и выключил экран, с которого продолжал вещать преподобный Сэмюель Роулинз.

– Так; с этого момента, видимо, полицейских на улицах прибавится, – заметил Эверетт.

– Полковник, кажется, есть! – сообщил Чарли Элленшоу, подошедший к креслу Джека.

Он уже хотел вернуться, когда его внимание привлек поднос, стоявший перед Коллинзом и Эвереттом.

– Что это за запах? – спросил Чарли, поморщившись.

– Обед. Хотите? – предложил Эверетт.

– Ни за что, – с отвращением произнес Элленшоу.

Джек и Карл встали и прошли мимо него к коммуникационному центру. Чарльз собрался было последовать за ними, но прежде оглянулся по сторонам и схватил недоеденный Джеком бутерброд. Откусил. Глаза его расширились, лицо исказилось, но он нашел в себе силы прожевать и затем удовлетворенно кивнул.

– Хм, неплохо, – сказал профессор сам себе и пошел за двумя офицерами, держа в руке новоприобретенный обед.

Коллинз заглянул в коммуникационный центр. Пит Голдинг сидел перед большим монитором и изучал старый документ, который вывела на экран «Европа».

– Что у тебя, Пит?

– А, полковник… Присаживайтесь. – Голдинг подтолкнул к Коллинзу одно из кресел на колесиках. – На первый взгляд предположение может показаться весьма смелым и притянутым за уши, однако «Европа» считает, что эти люди определенно связаны.

Джек сел, за ним вошли и сели Эверетт и Элленшоу.

– Как видите, перед нами генерал Хайнц Гётц. По-моему, вы говорили, что он был противником сенатора Ли.

– Да, а еще он причастен к операции «Колумб».

– Тогда, уверен, никто не удивится, узнав, что наш уважаемый генерал был близким другом не кого иного, как самого Генриха Гиммлера.

– Да вы прямо кудесник, – сказал Эверетт, когда «Европа» вывела фотографию военных лет, на которой Гётц и Гиммлер стояли вместе у одного из небольших зданий «Волчьего логова», польской штаб-квартиры Гитлера.

– Гётца мы бы сейчас назвали координатором особых проектов на службе у Гиммлера.

Джек посмотрел на Пита.

– То есть «особых»? Ты о той жути, которая первой приходит в голову при упоминании о нацистах?

– Нет, к Холокосту Гётц отношения не имел. Его таланты больше пригодились для сопровождения таких проектов, как ракетная программа «Возмездие» в Пенемюнде. Однако тут ничего не сказано о его участии в операции под названием «Колумб».

Джек изучил фотографию невысокого коренастого генерала. Он знал, что именно его бывший начальник Гаррисон Ли с первым мужем Элис, Беном, избавили мир живых от этого человека.

– Тем не менее… – Пит приказал «Европе» вывести подборку снимков с Гётцем. – Эти фотографии были сделаны в разных местах – и на территории Третьего рейха, и в СССР. Угадаете, что мы обнаружили? – спросил Пит. Оглянувшись на Элленшоу, он заметил в его руках подозрительного вида еду, скривился и повернулся обратно к экрану.

– Вот, – сказал Джек, указывая на маленького офицера в форме СС. – Этот человек присутствует на всех снимках.

– В самую точку, полковник. Его зовут Йосс Цинссер, унтершарфюрер[9]. Очевидно, помощник Гётца, а то и личный секретарь. Мы перепроверили его имя по отчету, поданному полевым управлением ФБР с места, где был найден пустой поезд. В то время как тела Гётца и еще нескольких людей были достоверно опознаны, о маленьком унтершарфюрере ни слова. Похоже, наш друг Цинссер скрылся под покровом ночи, если можно так выразиться.

– И?.. – спросил Джек.

– После войны он исчез. В конце концов в сорок седьмом году его поймали британцы – Цинссер жил по поддельным документам. Его обвинили в причастности к военным преступлениям и приговорили к двадцати годам тюремного заключения, отправили в тюрьму Шпандау, но через восемь лет, в пятьдесят шестом, выпустили. Он был рядовым заключенным, и в то время западные СМИ на него внимания не обратили.

– Хорошо. Еще что-нибудь? – спросил Коллинз. Он кивнул Эверетту и жестом приказал ему собираться. Карл мгновенно поднялся и исчез.

– Да, вот. – Пит обратился к «Европе»: – Пожалуйста, выведи схему расположения камер в тюрьме Шпандау с тысяча девятьсот сорок восьмого по пятьдесят шестой годы.

Перед глазами Джека промелькнуло несколько кадров. Список камер прокрутился вниз, пока не замер на номере «117». Рядом стояло имя «Йосс Цинссер». Однако более интересным было имя соседа унтершарфюрера, с которым он сидел почти восемь лет.

– Альберт Шпеер, – произнес Джек, кивнув.

– Именно, полковник.

– Главное, скажи мне, что этот человек еще жив. – Коллинз поднялся, старательно обходя жующего Элленшоу.

– Да, жив. Ему девяносто один год, и – самое замечательное – он никогда не покидал Берлина. Живет с дочерью в небольшой квартирке на улице Розы Люксембург, дом двести тридцать шесть. – Пит передал Джеку кусок бумаги. – Здесь написано, как добраться.

– Для начала хватит, Пит. Отличная работа. Вы с доком сидите тут и не расслабляйтесь, а мы постараемся поскорее вернуться.

– То есть мы никуда не идем? – спросил Голдинг, снимая очки.

– Да. Вам нужно продолжать искать зацепки и связи с Гётцем на случай, если эта не выгорит.

Голдинг поник и посмотрел на Элленшоу, который занял освободившееся от Джека кресло.

– Вот так они всегда. Я тоже никак не могу к этому привыкнуть, – сказал Элленшоу и снова откусил от быстро уменьшающегося бутерброда.

– Возможно, нас бы взяли с собой, если б от вас не несло, как от помойки. Что за дрянь вы едите?

* * *

Взятая напрокат машина медленно двигалась сквозь толпы демонстрантов. Карл сидел за рулем, а Джек читал транспаранты. Где-то протестовали против затрат на полет к Луне, где-то утверждали, что это пощечина лично богу. Две группировки, хоть и разные по составу, объединяла одна цель: заставить правительство Германии прекратить финансирование европейской космической программы по высадке на Луну.

– Папа римский и главы других конфессий призывают к спокойствию и ждут ответов от ученых. Так кто же подстрекает этих фанатиков? – спросил Джек. Снаружи мужчины и женщины били и пинали их машину.

– Думаю, в наши дни показать, что ты идиот, можно и без вожака, – ответил Эверетт.

Он высунул руку из окна машины и оттолкнул одного из демонстрантов. Длинноволосый парень уронил плакат с надписью на немецком и английском: «Америка грешна перед господом!»

Пока машина медленно двигалась между демонстрантов, Джек заметил большой отряд бритоголовых, собирающийся на углу улицы недалеко от средоточия толпы. Сразу стало понятно, что эти люди пришли не скандировать лозунги, а заняться тем, что у них получается лучше всего, – затеять свалку.

– Ох, сдается мне, добром это не кончится. – Коллинз указал на пустой переулок. – Улица Розы Люксембург отсюда недалеко. Давай оставим машину и пройдем остаток пути пешком.

Эверетт увидел, куда показывает Джек, и повернул руль. Некоторые демонстранты не желали отходить, но, встретившись с грозным взглядом Карла, встревать передумали. Постепенно дорога расчистилась. Наконец машина добралась до переулка. Капитан с полковником вышли и вернулись на улицу. Людская масса прирастала, и обстановка с каждой минутой накалялась. Зазвучали полицейские сирены, загомонили мегафоны: власти призывали демонстрантов расходиться.

– Сюда! – крикнул Джек, перекрывая шум толпы. В лозунгах стали слышаться призывы разорвать отношения с Соединенными Штатами и Европейским союзом.

К парадному подъезду многоквартирного дома вел широкий лестничный пролет. Это большое здание принадлежало тому скудному наследию, которое оставила почившая нацистская эпоха. Оно было возведено специально для высокопоставленных членов национал-социалистической партии, однако теперь некогда просторные апартаменты разделили на небольшие квартирки, где обитали далеко не самые состоятельные жители центра Берлина.

Американцы проталкивались сквозь толпу, ловя на себе озлобленные взгляды весьма крупных мужчин с бритыми головами. Пройдя через первый «кордон», Джек с Карлом наткнулись на вторую цепь неонацистов, перегородивших парадный вход. Они стояли, сложив руки на груди, будто охраняли здание.

– Джек, я тебе говорил, как ненавижу этих парней? – сказал Эверетт.

Друзья остановились в десяти футах перед группой из тридцати мужчин. Эверетт нащупал за поясом под кожаной курткой девятимиллиметровую «беретту» и убедился, что она стоит на предохранителе, на случай если на входе начнется толкотня.

– Я, Карл, тоже особой симпатии к ним не питаю. А еще они стоят у нас на пути. – Джек пошел прямо на мужчину, который, как ему казалось, был за главного.

Обойдя бугая с банданой на лбу, Коллинз начал было открывать дверь, но тот попытался его остановить. Руку Джек убирать не стал.

– Мёхтен зи ире кугельн во зи зинд? – спросил он у бугая так, чтобы слышал только он, и одновременно с этим слегка откинул полу куртки, показывая немцу пистолет, заткнутый за ремень.

Мужчина в черной куртке, перекрывший дорогу Джеку, облизнул губы и вдруг отошел. Эверетт вслед за полковником протиснулся внутрь, а группа неонацистов столпилась вокруг главаря, удивляясь, почему он так легко сдался.

– Что ты ему такого сказал? – поинтересовался Карл, когда они подошли к широкой лестнице.

– Спросил, хочет ли он, чтобы его яйца остались при нем.

Эверетт усмехнулся и начал подниматься на следующий этаж, перепрыгивая через три ступеньки.

– Очевидно, хочет.

Пока они поднимались по лестнице, Джека не покидало чувство, что за ними следят. Он замедлил шаг и крутил головой в поиске камер видеонаблюдения. Судя по обветшалости здания, такой уровень безопасности здесь себе явно позволить не могли, так что оставалось одно: за ними следил человек. Наконец полковник с капитаном поднялись на второй этаж и ступили на поцарапанный мраморный пол – Когда-то гордость дома. Джек глазами нашел нужную им квартиру номер 236.

Коллинз оттащил Эверетта в сторону, осмотрел длинный коридор, затем достал из-под куртки свою «беретту». Карл последовал его примеру.

– Здесь кто-то есть, – сказал полковник.

– Внутри или снаружи? – уточнил Эверетт, занимая позицию слева от Джека.

– Не знаю, – ответил тот и постучал.

Эверетт посмотрел направо и налево, но в коридоре было пусто и тихо, только с улицы доносились крики и шум.

– Йа? – отозвался из-за двери женский голос.

Говорила пожилая женщина, однако в ее отклике чувствовалось что-то странное – будто она была напугана.

– Wir sind hier, um zu sehen Herr Zinsser[10], – сказал Джек по-немецки.

Ответа не последовало.

– Sind Sie die Tochter von Herrn Zinsser?[11] – продолжил полковник, предположив, что разговаривает с дочерью Цинссера.

– Йа, – ответили из-за двери, затем послышался какой-то шорох.

– Ласт унс ин руе, гей вег! – вмешался громкий и грубый мужской голос.

– Что он сказал? – прошептал Эверетт.

– «Оставьте нас в покое и уходите».

– Как вежливо, – сказал Эверетт. – Вот только на девяностолетнего старика не похоже.

Джек прислонился к двери. За ней слышались приглушенные женские всхлипывания. Он нахмурился, сделал шаг назад и осмотрел дверь.

– Что ж, думаю, дальше можно обойтись без этикета, – сказал Джек.

Коротко разбежавшись, он ударил правой ногой по двери. Та слетела с петель, и вместе с ней на пол полетел крупный бритоголовый парень. Высоко держа пистолет, полковник вошел в квартиру, за ним, внимательно оглядываясь по сторонам, двинулся Эверетт.

Парень попытался сбросить придавившую его дверь, но Джек ударом каблука отправил немца в страну снов. Руки бугая безвольно обмякли. Коллинз нагнулся, вытащил из разжатых пальцев пистолет и, не глядя, отбросил в сторону. Карл мастерски поймал его и ушел влево от входа. Пожилая женщина осела на пол и закрыла лицо руками.

– Вы говорите по-английски? – спросил Джек и, наклонившись, помог ей встать.

– Йа, – ответила она, медленно утирая слезы. – Да.

– Ваш отец здесь?

Женщина снова расплакалась и указала в дальнюю комнату тесной квартирки. Джек передал старушку Карлу и медленно прокрался к одной из двух спален. Дверь слева былаприотворена, и Коллинз стволом «беретты» распахнул ее. Затем сразу же припал на колено и обвел помещение пистолетом. Через мгновение он увидел человека, которому они как раз собирались задать несколько вопросов. Цинссер лежал поперек кровати, в пижаме и одном шлепанце. Джек закрыл глаза и встал.

– Чисто, – упавшим голосом сказал он.

Не сводя пистолета с гардероба, Коллинз подошел к нему и медленно открыл дверь. Там была только одежда старика пенсионера. Опустив взгляд, Джек увидел, что Цинссеру глубоко перерезали горло, чуть ли не до позвоночника. Коллинз с досадой покачал головой, пристально вгляделся в остекленевшие глаза старика и вышел из спальни. По пути он проверил комнату дочери – тоже пусто. Тем временем в небольшой гостиной Карл бережно усаживал старушку в большое кресло.

– Говорит, что он был один. Вошел, представившись сантехником. Ничего не требовал, просто увел Цинссера в спальню и убил его. Собирался сделать то же и с мисс Цинссер, но тут появились мы.

Джек схватил убийцу за воротник и рывком поднял с пола.

– Так, пора просыпаться… Ну же! Ответишь мне на пару вопросов.

Парень застонал и, с трудом разлепив глаза, поднял руки к разбитому носу, из которого все еще шла кровь.

– Дайка я взгляну, – сказал Джек, как будто хотел помочь парню.

Тот настороженно опустил руки, и Джек заметил, что стрижка у него свежая. Линия загара была гораздо ниже, чем если бы ему приходилось бриться постоянно.

Эверетт не сдержал улыбки, когда Джек вскинул правую руку и засадил рукоятью «беретты» по сломанному носу. Голова немца отлетела назад, и он зашелся исступленным воплем. Даже старушка на мгновение прекратила плакать и тоже улыбнулась, увидев, как стонет от боли убийца ее отца.

– Вот так, – сказал Джек и хорошенько встряхнул парня в черном. – Это чтобы привлечь твое внимание. Кто тебя послал?

– Пошел ты, – выговорил парень по-английски.

Кровь хлынула сильнее, запачкав кулак Джека. Он замахнулся еще раз и ударил по еще целой части, сломав и ее.

– Мы так можем целый день сидеть, фриц. Все зависит от тебя.

– Мы ни на кого не работаем. Мы…

Кулак Джека снова взметнулся вверх, словно неконтролируемый рефлекс на ложь. Рукоять пистолета ударила парня в переносицу, ломая кость и обдирая кожу до хрящей. Парень обмяк, и на этот раз Коллинз его не удержал.

Подавая дочери Цинссера платок, Эверетт приметил что-то на стене и подошел поближе. Джек склонился над псевдонацистом, а Карл обернулся к женщине.

– Мэм, а кто этот человек рядом с вашим отцом? – спросил он.

Вопрос отвлек Джека от захлебывающегося кровью парня на полу.

– Альберт Шпеер, – произнесла она сквозь слезы. – Они с моим отцом много времени провели вместе в Шпандау.

– Да, знаю, я не о нем. Кто это? – Карл ткнул пальцем в светловолосого мужчину в форме американского подполковника.

– Один из тюремщиков. Увы, не вспомню его имя, – ответила она и снова расплакалась.

– Джек, можешь на минутку оставить своего приятеля и посмотреть?

Коллинз отвесил парню пощечину.

– Я на минутку. Никуда не уходи.

Парень молча перекатился на правый бок, зажав ладонями хлещущий кровью нос.

– Что тут у тебя?

– Узнаёшь? – спросил Эверетт и обернулся, желая удостовериться, что убийца Цинссера не двигается.

Коллинз посмотрел на фотографию, где были изображены трое мужчин, и склонил голову набок.

– Узнаю, но, хоть убей, не могу вспомнить…

Джек повернулся к женщине и присел на подлокотник, предварительно спрятав пистолет, чтобы не пугать ее еще больше.

– Вы знаете, когда был сделан снимок?

– Я… Нет, не могу назвать дату. Где-то в сорок седьмом, примерно через год после того, как моего отца осудили за преступления против человечества. – Она вытерла заплаканные глаза. – Но он никакой не преступник – не то что все эти свиньи. Он был обычным секретарем, вот и всё.

– Да, мэм, это нам известно. Однако мужчина рядом с ним…

Джек не договорил. кто-то выкрикнул приказ, и в квартиру с оружием наперевес ворвались несколько человек. Джек поднял руки и выронил пистолет, опознав форму местной полиции. Их было пятеро плюс двое в костюмах. Эверетт шепотом выругался, когда полицейские развернули его лицом к стене и обыскали. Джек не сопротивлялся. Закончив с американцами, полицейские подняли на ноги убийцу.

– Полковник Коллинз, вы арестованы за въезд на территорию Германии по поддельным документам, а также за убийство на территории Республики Эквадор. – Тот, что в костюме и пониже ростом, взял Джека за запястья и накинул на них наручники.

– Интерпол, если я не ошибаюсь? – спросил он, когда его развернули.

– Нам сообщили, полковник, о вашем выдающемся таланте сбегать из заключения, а сводки о ваших военных подвигах лежат на каждом столе в наших офисах. Так что попрошу вас воздержаться от фокусов. Смею предположить, от пули вам убежать не удастся.

– Вот черт. Джек, ты вправду не умеешь обгонять пули? – глупо улыбнулся Эверетт, когда его вслед за убийцей Цинссера вывели из квартиры.

– Нет, не умею. И без разбега перемахивать с крыши на крышу – тоже. Умник, блин…

– Тогда, дружище, боюсь, нам придется ехать в тюрьму, – откликнулся Эверетт.

Джека подвели к выходу. Пожилая женщина поднялась и поцеловала его в щеку.

– Данке, – успела сказать она, прежде чем двое сотрудников полиции ее оттащили.

– Мэм, мы знаем, что ваш отец был совсем не похож на тех, с кем сидел в тюрьме.

Джека увели, а женщина беспомощно смотрела на происходящее, молча благодаря двух возникших из ниоткуда американцев за то, что спасли ей жизнь.

* * *

Мужчина был одет в рабочий комбинезон немецкого армейского покроя. Он стоял у большого окна через дорогу от многоквартирного дома и смотрел в бинокль. Девушка рядом с ним нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая, пока закончится подготовка. Лорел Роулинз наблюдала за бородатым Механиком: тот изучал дом напротив, переводя бинокль слева направо и убеждаясь, что его люди на месте.

– Сейчас, мисс Роулинз, вы поймете, почему для успеха плана так важно, чтобы первая костяшка домино была установлена предельно точно, и почему для достижения нужных вам результатов все должно быть организовано как следует.

– Этих людей следовало убить, как только их самолет приземлился в аэропорту, если вам интересно мое мнение. Ваши ювелирные приготовления – пустая трата времени.

– Решать не вам, – сказал Механик и кивнул, видимо, удовлетворенный расположением людей и взрывчатки. – Впрочем, мистер Маккейб попросил меня разъяснить вам принципы разработанной им теории домино. – Он повернулся к Лорел и посмотрел на нее своими черными пронизывающими глазами. – Мы позволили этим людям войти, чтобы они наткнулись на то, что произошло в квартире. Один из вариантов: наш человек выполнил свою задачу и убил обоих жильцов. Мы подгадали, чтобы он попал в квартиру как раз перед тем, когда туда придут американцы, за которыми мы следим. Первый этап завершен. Цинссер мертв – ниточка, ведущая к «Колумбу», перерезана.

– Давно пора! – раздраженно выпалила Лорел.

– А при чем тут я? Мне поручили операцию совсем недавно, и работать пришлось в спешке. Так что за этот просчет можете винить своего отца, а не меня и уж точно не мистера Маккейба. – Механик снова посмотрел на парадный подъезд многоквартирного дома; озлобленная толпа надвигалась на полицейские баррикады. – Пункт два. Мы сообщаем Интерполу и местной полиции о прибытии двух наших американских друзей, которых разыскивают за убийство в Эквадоре. В результате их ловят при весьма компрометирующих обстоятельствах – с одним, двумя или тремя трупами на руках.

– И снова пустая трата времени, – возразила Лорел, чтобы позлить Механика. – У этих людей наверняка хорошие связи в верхах, и при первой же возможности их передадут в ближайшее посольство.

– Видимо, мисс, ваше обучение продвигается не так быстро, как рассчитывал мистер Маккейб…

Двери здания через дорогу открылись, и оттуда вышел отряд полицейских с агентами Интерпола в штатском, которые вели за собой двух американцев. За ними шел убийца в наручниках и еще полицейские.

Механик кивнул и взял дистанционный детонатор.

– Скоро полиция почувствует всю силу слова вашего отца с расстояния в шесть тысяч миль. Эта демонстрация превратится в кровавую баню. – Он повернулся к Лорел. – Теперь видите? Дело сделано, свидетелей нет, концы обрублены. Мистер Маккейб избавляет планы вашего отца от серьезной угрозы, отправив полковника Коллинза и его напарника к Аллаху. А вся вина за это будет возложена на зачинщиков гражданских беспорядков.

– И Германия откажется от финансирования Европейского космического агентства? – Лорел недоверчиво покачала головой.

– Именно.

– Чересчур накручено. Все можно было бы устроить значительно проще.

– Но устроили так. Хотите взять на себя честь нанести удар? – Саудовец протянул пульт.

Лорел улыбнулась. Все ее сомнения по поводу плана испарились – можно убивать.

– Что я взрываю? – спросила она, в предвкушении поглаживая детонатор.

На лбу Лорел выступила испарина. Механик наблюдал за ней, приподняв черные брови. Он не сомневался, что от этой девушки будут одни неприятности, и ее сумасшествие, не говоря о сумасшествии ее отца, могло привести к катастрофе.

– Вы запускаете серию взрывов. Полиция прибудет на место с запозданием – мы заплатили за то, чтобы они не успели вовремя добраться до машин. Как только выйдете на улицу, нажмите на кнопку – и на пути полицейских, нашего убийцы и американцев оживут пять противопехотных мин.

– И заберут с собой несколько сотен мирных жителей, – произнесла девушка с горящим взглядом.

– Это необходимая жертва – так мы убедим правительство Германии отказаться от поддержки полетов в космос. Пока мы тут говорим, наши люди во Франции, Японии и Италии готовят то же самое. Речи вашего отца о восстании были услышаны. Убийство сотрудника ЛРД, пусть и незапланированное, – удивительный пример того, как мистер Роулинз умеет вдохновлять людей.

– Господи, – сказала Лорел и, закрыв глаза, шагнула к окну.

Полицейские волокли двух плечистых американцев сквозь беснующийся поток демонстрантов. Правее сотня берлинских спецназовцев проталкивалась через толпу, распихивая людей щитами и дубинками. Внезапно план Джеймса Маккейба открылся ей во всей полноте.

– Хвала Аллаху, – проговорил Механик, увидев, как Лорел охватывает экстаз. – Я вижу, вы начинаете постигать принцип домино.

Девушка молчала, поглаживая большим пальцем кнопку детонатора, который взорвет пять американских противопехотных зарядов, направив в людскую массу пять тысяч стальных шариков.

– Бог велик, – прошептала она.

* * *

Оказавшись на улице, Джек и Карл поняли, что разъяренная толпа не позволит им дойти до патрульных автомобилей. Демонстранты раскачивали машины так, что скрипели подвески. Вдруг американцев толкнули на землю. Над Коллинзом, неприятно усмехаясь, навис тот самый человек, которому он угрожал перед входом в дом. А еще тот был не один. Полицейские никуда не делись и отчаянно пытались оттеснить бритоголовых от арестантов. Джек услышал за спиной громкий хрип и перекатился на спину. Один из неонацистов вытаскивал тесак из тела убийцы Йосса Цинссера. Затем парень посмотрел на Джека и Карла, лежавших под ногами протестующих.

– Эгей! – заорал Карл, но его никто не услышал: полицейские пытались отгородить арестованных от толпы.

Внезапно человека с ножом утянуло в толпу, а Джека кто-то силой поднял с земли и развернул. Он столкнулся лицом к лицу с главарем неонацистов. Тот наклонил голову и поднял что-то на уровень груди. Джек попробовал вырваться, но знал, что нож будет быстрее. Полицейские с мегафонами призывали всех расходиться, а откуда-то издалека послышались громкие хлопки – это взрывались канистры со слезоточивым газом. Бритоголовый пырнул Коллинза ножом.

Джек уже приготовился, что сейчас ему в живот вонзится холодная сталь, однако тут лицо парня исказилось, и чья-то рука дернула его назад. Воспользовавшись заминкой, Коллинз вывернулся и пнул немца в живот. Тот завалился на человека, который его держал. Джек решил, что это полицейский, но задерживаться и разбираться не хотел. Развернувшись, он попытался отыскать Эверетта. По запруженной улице уже начал стелиться газ.

– Джек! Помоги ему! – донесся сквозь светопреставление чей-то крик.

Коллинз обернулся на звук. Бритоголовый все еще бился в хватке мужчины, прижимавшего его к земле. Тело немца скрывало спасителя, и Джек не мог разглядеть, кто это. Из толпы снова крикнули:

– Джек, помоги ему!

Вместо того чтобы отыскать Эверетта и скрыться, Коллинз сделал то, что умел лучше всего. Он замахнулся ногой и обрушил ступню на лицо неонациста, отправив того в забытье. Бугай прекратил бороться с державшим его полицейским, а Джек снова обернулся в поисках Эверетта.

– Полковник! – послышалось из толпы.

– Джек, вытащи дока!

Коллинз обернулся еще раз и увидел, как полицейский скидывает с себя тело бритоголового. Мелькнуло знакомое лицо, и тут же по спасителю прошлись четыре пары ног. Наконец Джек разглядел безумную прическу Чарли Элленшоу – едва ли у кого-то во всем мире можно было найти такую же. Кудрявые седые волосы были всклокочены, и Джек почти запаниковал, увидев, что Элленшоу сейчас затопчет спятившая толпа.

– Хватайтесь за шею, док! – крикнул он, наклоняясь к лежащему навзничь криптозоологу.

Элленшоу обхватил руками шею Коллинза, и Джек резко выпрямился. Руки его по-прежнему были в наручниках, поэтому пришлось использовать другие средства, чтобы выручить своего спасителя. Джека ухватила еще одна пара рук и помогла обоим подняться.

– Вам не кажется, что пора делать ноги?

Совершенно не понимая, что происходит, Коллинз обернулся и увидел знакомые очки с толстыми стеклами, принадлежавшие Питу Голдингу. Джек тряхнул головой.

– Туда! – прокричал он, указывая подбородком в сторону переулка.

Четверка бежала так быстро, насколько позволял людской поток. Люди вокруг кричали, кашляли, кидались камнями и бутылками – одна из них саданула по Элленшоу, который держался за ремень Джека.

– В переулок! – снова заорал Коллинз, заметив что-то похожее на безопасный уголок.

Они пробивали себе путь поперек улицы, распихивая людей плечами, головами и руками, и вдруг почувствовали, что некая сила подняла их в воздух. Все вокруг будто замерло, даже звук пропал. Джека обожгло раскаленной волной – это разорвались мины «Клеймор», скрытно установленные на пяти фонарных столбах вдоль дороги. Металлические шарики ворвались в паникующую толпу демонстрантов, разрывая кожу, мясо и кости. Джека, Элленшоу, Эверетта и Голдинга швырнуло в переулок, и они упали друг на друга. После удара о мощеную дорожку вернулись слух и обоняние. Глазам Коллинза предстало ужасное зрелище: в переулок занесло облако кровавого тумана. Судя по запаху и визгу рикошетящей шрапнели, по демонстрантам ударило что-то вроде противопехотного заряда.

– Господи, господи, – причитал Голдинг, поднимаясь и ощупывая пульс женщины, лежащей у него на ногах. – Что случилось? Что нам делать? Господи, господи…

Эверетт толкнул Пита плечом.

– Сними с меня наручники! – прокричал он сквозь оглушительный звон в ушах. Увидев бойню, в которую превратилась улица, Карл затряс головой. – Сукины дети! Джек!.. Джек!!!

Элленшоу отчаянно пытался снять наручники с Коллинза, орудуя ювелирной отверткой, но у него так тряслись руки, что он никак не мог попасть в отверстие замка.

– Не спешите, док. Успокойтесь. Нам нужно выбраться отсюда и помочь людям. Ну же, вдохните и выдохните.

Элленшоу последовал советам полковника и наконец вставил шлиц в наручники. Джек попробовал отвлечь профессора от творившегося вокруг ада.

– Что вас дернуло пойти за нами? – спросил он, стараясь разглядеть, что делает Чарли.

– Это я предложил. Простите, полковник, – сказал Элленшоу, и на его глаза под очками в тонкой оправе навернулись слезы. Он смахнул их свободной рукой. – Я п-просто подумал…

– Ну, ну, будет, – сказал Джек, пытаясь перекрыть стоны раненых. – Вы отлично справились, док. Черт побери, вы спасли нам шкуру.

Пит Голдинг, потрепанный и испуганный, сидел, опершись спиной на стену дома. Эверетт успокаивал компьютерного гения:

– …вот именно, Пит. Так что если захочешь с нами еще куда-нибудь, только скажи. Видишь, в какое дерьмо мы с Джеком постоянно влипаем?

Тот не ответил. На нем не было лица; он оцепенело смотрел на мертвую женщину, лежавшую у его ног. Джек тем временем высвободился из наручников. Крики ужаса и боли на улице все множились, превращаясь в нестройный стонущий хор. От такого кто угодно мог тронуться рассудком.

– Джек, помоги мне выбраться и давай поможем кому-нибудь.

Коллинз оценил обстановку и впервые в жизни почувствовал себя бессильным.

– Что это было? – спросил Эверетт, наконец поднимаясь на ноги. Из его левого уха текла струйка крови.

– Засада, – ответил Коллинз.

* * *

Подачу электроэнергии на площади восстановили, тела погибших в результате теракта разместили вдоль тротуаров и стен зданий. Протесты стихли сами собой – общая беда сплотила немцев, которые теперь принялись гадать, кто мог нанести столь коварный удар. Джек, Эверетт, Элленшоу и Голдинг в изнеможении переводили дух. Над площадью сгущались сумерки.

– Пожалуй, Джек, надо отсюда валить, – сказал Эверетт.

Он подошел к прорванному пожарному гидранту и поднес руки к фонтану воды, затем вытер мокрыми ладонями покрытое сажей лицо.

Коллинз глубоко вздохнул.

– Нельзя уйти ни с чем, – сказал он, не поднимая глаз.

– Полковник, смею напомнить, мы вытащили вас из наручников. Уверен, полиция после теракта скоро оклемается, и вас снова будут искать. Мы сделали все, что могли, – больше тут уже не поможешь. Пора подумать и о себе.

Джек положил руку на плечо профессора Элленшоу и кивнул.

– Хорошо, док. Выдвигаемся домой.

Они начали подниматься, и тут ожил большой рекламный экран. Из динамиков раздался сигнал, призывающий общественность к вниманию. Многие, впрочем, не стали отвлекаться на сообщение и продолжили помогать бригадам «Скорой помощи», которые перевязывали раненых и увозили погибших. Повсюду сновали полицейские, отчаянно пытаясь напасть на след того, кто совершил самое ужасное преступление в истории современной Германии. Коллинз тоже не обратил внимания на объявление – он умывал лицо у разбитого гидранта.

– Ущипните меня, – прошептал Пит Голдинг у него за спиной.

– Твою мать! – Эверетт постучал полковника по плечу. – Джек, спрячь лицо и иди назад к зданию.

– Что еще? – спросил тот.

– Можешь быстро взглянуть и бегом в переулок. У меня с немецким туго, но очень похоже, что полиция нашла подозреваемого в совершении теракта.

Коллинз мельком взглянул на телеэкран: оттуда на него смотрело его собственное лицо – снимок 1997 года, сделанный во время службы в Форт-Брэгге. Под фотографией бегущей строкой сообщалось, что его разыскивают для допроса по поводу произошедшего.

– Всегда ненавидел эту фотографию, – пробормотал Джек.

Эверетт схватил Коллинза в охапку и метнулся с ним в глубь переулка. Голдинг и Элленшоу двинулись следом, прикрывая полковника со спины.

– Похоже, господа, мы опоздали, – сказал Элленшоу. – Выражаясь современным сленгом, нас спалили.

Оглянувшись, Эверетт увидел высокую эффектную блондинку, которая разговаривала с окровавленным и перепачканным полицейским, указывая пальцем в их сторону. Наконец полицейский повернул голову, и Элленшоу не пришло в голову ничего умнее, чем помахать ему рукой и скрыться в переулке. Присмотревшись, полицейский с удивлением увидел, как четверо мужчин резко сорвались с места. Он погнался за ними, один и без оружия, крича, чтобы беглецы остановились.

* * *

Блондинка посмотрела полицейскому вслед, затем повернулась к своему спутнику, и они оба пошли прочь.

– Как так могло получиться? Все мины взорвались одновременно, а Коллинз отделался только царапинами, – сказала она, глядя в лицо Механика и стараясь обходить вывороченные плиты и лужицы крови. – Видимо, такую костяшку домино, как он, свалить непросто.

Механик поднял взгляд на телеэкран, по которому демонстрировали фотографию Джека Коллинза. Когда саудовец увидел, что Джек сотоварищи живы, пришлось соображать быстро. Он связался с Маккейбом, и они наскоро сварганили запасной вариант: подкинуть немецким правоохранительным органам армейское фото полковника.

– Порой, мисс, костяшка падает медленно. И насколько я вижу, данная костяшка не остановится, пока не отыщет людей, которые сидели вместе после войны. Так что нам остается только ждать.

Мужчина и девушка растворились в сгущающихся сумерках, а над центром Берлина по-прежнему стоял вой сирен и людские крики.

Глава 7

Космический центр Джонсона[12]

Хьюстон, штат Техас

Саре Макинтайр, Уиллу Менденхоллу и Джейсону Райану пришлось пройти целый комплекс испытаний, входивших в ускоренную программу обучения астронавтов. Тут и святой взвыл бы. Особо тяжело далась серия бросков: Уилл опасался, что у него отвалится правая рука и соответствующая половинка задницы.

Сара вымоталась настолько, что никак не могла справиться с застежкой на своем голубом комбинезоне. Пришлось звать на помощь Райана, чтобы тот застегнул молнию.

– Спасибо. Напомни потом отправить директору Комптону коробку со взрывчаткой – устроил нам такую пытку!

– Я оплачу пересылку, – сказал Райан и хлопнул Сару по спине. Лицо ее исказилось от боли.

– Причем шансы полететь у нас практически нулевые, – вставил Менденхолл. – Сами посмотрите: мы подстраховываем отряд, который подстраховывает первый эшелон. – Он аккуратно присел на скамейку рядом с Сарой. – Нас поднимут, только если эти два отряда по какой-то причине не доберутся до МКС.

Сара смотрела на других курсантов, среди которых было несколько старших офицеров, стоявших перед телевизором в комнате отдыха. Наконец она встала и, стараясь не шевелить ноющими плечами, подошла к ним.

– Что стряслось?

– Кто-то устроил кровавую бойню в Берлине во время антикосмической демонстрации. Погибла куча религиозных фанатиков, – ответила женщина-геолог из НАСА – может, не такой хороший специалист, как Сара, но гораздо более опытная как астронавт, прикрепленная к первому отряду в операции «Темная звезда».

По телевизору демонстрировали запись репортажа с места событий. Сзади подошли Джейсон и Уилл.

– Что-то мне это не нравится, – пробормотал Уилл.

Кто-то из стоявших у экрана увеличил громкость.

– …из толпы недовольных демонстрантов, заполонивших улицы в центре Берлина, выделились радикально настроенные элементы. Серия взрывов прогремела почти в тот момент, когда произошли первые столкновения с полицией. Количество взрывных устройств не установлено. – Вместо кадров из Берлина возникла новостная студия в Атланте. – Полиция заявила, что обладает сведениями, позволившими опознать человека с видеозаписи камер наблюдения. На записи некий мужчина в немецкой военной форме, предположительно, устанавливает заряды. Власти Берлина опубликовали фотографию подозреваемого: им оказался полковник вооруженных сил США Джек Коллинз. Его местонахождение на данный момент неизвестно.

На экране возникла фотография Коллинза. Сара, Уилл и Джейсон застыли как вкопанные, остальные астронавты с растущей злобой смотрели на американца, который, как подозревали, был напрямую причастен к теракту, чьи последствия они только что увидели.

– В досье подозреваемого содержатся упоминания о противозаконных операциях на Ближнем Востоке. Военное командование признало его ненадежным, и полковник предстал перед комитетом конгресса, занимающимся расследованием провальных операций в ходе войны в Афганистане.

В адрес Коллинза послышались ругательства, и Сара отвернулась. Хотелось закричать курсантам: «Заткнитесь, вы же его не знаете!», но вместо этого она вернулась к шкафчикам и вновь села на скамейку. Вскоре к ней присоединились Менденхолл и Райан.

– Ничего себе подстава! – сказал Джейсон.

– Ничего, говорят, он только подозреваемый, а не задержанный. – Уилл положил руку Саре на плечо.

– Райан, Макинтайр, Менденхолл, на выход. У вас шестичасовое занятие на летных симуляторах. Вперед!

Сара подняла глаза. В дверях стоял мастер-сержант ВВС.

– Поднимаемся! Президент сдвинул начало операции на семьдесят два часа – все из-за того психа, который устроил погром в Германии.

Сара была готова броситься на старшину, но Уилл и Райан аккуратно удержали ее за плечи.

– Есть на выход, мастер-сержант, сэр! – быстро ответил Уилл.

Сара немного успокоилась и, поблагодарив Менденхолла, выдавила из себя улыбку.

– Ладно, идем, займемся делом. Будем надеяться, полковнику и остальным удастся вытащить свои задницы из Германии, пока на них еще что-нибудь не повесили.

Сара посмотрела на Райана и кивнула.

– Пошли, будем отрабатывать аварийную посадку на Луне, – пошутил Менденхолл. – А то у Джейсона за несколько часов навык потерялся. Чувствую, скоро мне это начнет даже нравиться. Скучно ведь постоянно приземляться ровно и аккуратно!

Райан в сотый раз завел волынку – мол, симуляторы лунных посадочных модулей очень трудные; Сара же могла думать только о Коллинзе и о том, во что же он снова влип.

– Бог свидетель, Джек, стоит мне на пять минут оставить тебя без присмотра, как ты вляпываешься в какую-нибудь хрень! – прошипела она сквозь зубы и последовала вслед за Джейсоном и Уиллом к выходу.

Берлин, Германия

Эверетт подобрал выпавший у полицейского пистолет. Сам полицейский лежал в нокауте у черного хода китайского ресторана. Карл вытащил обойму и выбросил патрон из патронника. Мелькнула мысль оставить оружие себе, но, во-первых, у их преследователя и так будут проблемы из-за того, что его обезоружил подозреваемый, а во-вторых, использовать оружие в перестрелке с правоохранительными органами Эверетт уж точно не собирался.

Джек, стоявший рядом, кивнул и постучал в дверь. Им открыл напуганный китаец и тут же застыл в шоке, увидев крупного светловолосого мужчину и полицейского без сознания.

– По-английски говоришь? – спросил Джек.

Китаец отрицательно мотнул головой. Эверетт аккуратно занес полицейского внутрь и положил его на пол.

– Ди полицай, – сказал Коллинз, отталкивая Карла от двери.

Эверетт вручил пистолет китайцу и скрылся в темном переулке вслед за Коллинзом.

Пробежав по длинной аллее, Джек с Карлом выглянули на безлюдную улицу. Элленшоу и Голдинг возились у небольшой «Ауди». Коллинз поморщился и с подозрением покачал головой. Казалось, будто ученые пытаются угнать машину. Внезапно двигатель автомобиля ожил, и Элленшоу с Питом ударили друг другу по рукам.

– Мы явно недооцениваем этих ребят, – пробормотал Эверетт, и они с Джеком осторожно вышли на улицу.

– Хорошо сработано, – похвалил Коллинз, ныряя на заднее сиденье.

– Пересаживайтесь, я поведу, – сказал Эверетт, расталкивая профессоров.

Элленшоу удивленно посмотрел на него, но спорить не стал и, обежав машину, сел на пассажирское сиденье рядом с водителем.

– А где тот молодой полицейский? – поинтересовался он, нервно оглядывая темную улицу.

– Зашел отведать китайской кухни. – Эверетт врубил передачу и дернул машину с места.

– Какие у нас дальнейшие планы? – спросил Голдинг, вглядываясь в темноту.

– Во-первых, вы двое перестаньте вести себя, будто скрываетесь от полиции, – сказал Джек и схватил Пита за макушку, чтобы тот прекратил постоянно озираться.

– Точно, прости. – Пит устроился поудобнее на сиденье и закрыл глаза. Вдруг его осенило: – Получается, мы сейчас ни с чем?

– Ну да, если не считать знакомого лица на старой фотографии, – ответил Джек. – Сейчас хорошо бы, чтобы не засекли наш самолет и чтобы Карл довез нас до Темпельхофа.

– Ага, пора валить из Германии, – произнес Эверетт, чересчур быстро вписываясь в поворот.

– И куда? – спросил Элленшоу, которому эта ситуация скорее нравилась.

– Командуй, Джек, – сказал Карл, глядя в зеркало заднего вида.

– Мы остаемся, – неожиданно для всех ответил Коллинз.

– Слушай, парень, а ты не заметил, что сейчас ты – преступник номер один на Западе? – От мысли о том, чтобы задержаться здесь, Эверетта передернуло.

– Я знаю, но нам нужно добраться до записей из Шпандау.

– Это можно сделать через «Европу», – предложил Пит. – Кроме того, если мне не изменяет память, Шпандау снесли в восемьдесят седьмом.

– Если самолет вычислили, то «Европа» отпадает. Нельзя полагаться на удачу – велика вероятность напороться на засаду. Кто-то слил властям мою фотографию, и на ум приходит только один человек.

– Твой старый приятель Маккейб? – спросил Карл.

– А кто еще? Нужно узнать, кто тот человек на фотографии в квартире Цинссера. Нутром чую, все это Как-то взаимосвязано. – Джек посмотрел на Голдинга. – Да, Пит, ты прав, Шпандау снесли, но немцы, дабы рассказать всем правду о нацистах, устроили небольшой музей.

– Если остаемся, то с «пушкой» мне будет спокойнее – и желательно не с полицейской.

– Да, пожалуй, стоит разжиться, – согласился Коллинз. – Есть тут один человек. Однако сперва нужно залечь на дно и передохнуть. Подождем, пока мой след немного поостынет или пока я не смогу сделать пару звонков.

– Вот, – сказал Пит, протягивая свой мобильный.

Джек смотрел, как за окном проносятся темные берлинские здания, и Пит видел только нахмуренное отражение лица полковника.

– Нет, док, они отследят сигнал. Никаких сотовых.

Голдинг нервно сглотнул и убрал телефон, затем кивнул и отвернулся к своему стеклу, из которого смотрело его собственное испуганное отражение.

– Я же вам говорил, доктор, – произнес Элленшоу, повернувшись на переднем сиденье. – Так ведь лучше, чем всю жизнь провести взаперти на базе, правда?

Пит ничего не ответил. Эверетт заложил крутой вираж, едва не поставив машину на два колеса.

Для человека, который никогда не покидал Невады и не участвовал в полевых операциях, Голдинг переносил приключения вполне стоически, невзирая на колотившееся от испуга и адреналина сердце. Пока «Ауди» неслась сквозь ночь, он впервые за долгие годы почувствовал себя живым.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Найлз изучал образцы лунной породы, которые доставили с курьером из Национального географического общества. Среди них оказались два камня, обладавших теми же свойствами, что и найденные «битлами». До того, как ЦРУ передало их на хранение, образцы содержались в архивах разведки, относящихся к тому периоду, когда она носила название УСС. Не зная, что делать с камнями, разведчики отдали единственные артефакты, оставшиеся от операции «Колумб».

– …Согласно нашим данным, таких камней в мире насчитывается не больше двенадцати. Судя по всему, это самые редкие из всех метеоритных осколков, когда-либо найденных человеком.

– А где остальные образцы? – спросил президент из своего кабинета в Вашингтоне в паре тысяч миль от Невады.

– Те, про которые нам известно, после войны попали в Китай и Францию.

– Что ж, тогда все сходится. Поскольку ученые Китая и Франции осведомлены о свойствах этих камней, становится понятно, почему они готовы на все, чтобы добраться до Луны и добыть больше.

Найлз молча слушал беседу президента с директором ЦРУ – этот диалог можно было включать в пособия по актерскому мастерству. Затем его старый друг снова вернулся к экрану.

– Ну что, Найлз, как люди относятся к тому, что я ускорил запуск?

– И Хьюстон, и Флорида крайне обеспокоены тем, что мы пренебрегаем безопасностью астронавтов. Я склонен с ними согласиться. – Видя, что президент хочет перебить, Комптон поднял руку. – Однако я согласен и с тем, что операцию следует ускорить. Собственно, это я и объяснил всем заинтересованным сторонам.

– Ситуация быстро выходит из-под контроля. Мало того, что религиозные фанатики поливают нас грязью через прессу, так еще и устраивают организованные антиправительственные выступления по всему миру.

– Бред какой-то. Официальные религиозные сообщества не вмешиваются в происходящее – только маргинальные элементы. Что ни говори, фундаменталисты находят сторонников в самых неожиданных кругах.

– Кстати, о неожиданном… Есть новости от полковника?

– С тех пор как они с капитаном Эвереттом отправились в Германию, ничего.

– В Берлине сейчас творится полная неразбериха. Будем надеяться, он знает, что делает. Не волнуйся, Найлз: если его поймают, постараемся ему помочь и незаметно вытащить оттуда – немецкое правительство нам посодействует. Однако пока при задержании его могут на всех основаниях застрелить.

– Думаю, Джек это знает. Если он все еще там, значит, напал на след «Колумба» и участников операции. Важно только, чтобы наготове была помощь на случай, если ему все же удастся найти здесь на Земле то, что позволит нам не отправлять людей в космос.

– Любая, Найлз. Кроме разве что войны.

– Не сомневаюсь, – сказал Комптон, глядя куда-то мимо президента.

– Что такое?

– Просто задумался, в чем разница между войной, которая может завязаться на Луне, и той, что случится здесь.

Президент на мгновение помедлил с ответом, рука его задержалась над кнопкой отключения ноутбука.

– В шести миллиардах восьмистах миллионах человек, плюс-минус пара детей.

Найлз изобразил изумление.

– Стало быть, господин президент, и у вас бывают моменты просветления?

– Случается, директор. Время от времени на меня находит.

* * *

Всего через десять минут у Найлза должно было состояться чуть ли не самое важное совещание в жизни.

Офицер-связист из ВМФ США готовил камеру для видеоконференции с Хьюстоном, Флоридой, Лабораторией реактивного движения и Вашингтоном. Время составления планов подошло к концу, и Комптону предстояло передать управление миссией более опытным руководителям из НАСА.

Пока Вирджиния Поллок и ее команда подготавливали таблицы и схемы для последней презентации, Найлз молча сидел в конференц-зале. Последние полторы недели все его мысли были только о Луне, и он ни разу не справлялся о здоровье умирающего сенатора.

– Директор, Элис Гамильтон на второй линии, – сообщили из приемной.

Помешкав, Комптон снял трубку. Он не знал, как спросить Элис о Гаррисоне Ли – все, что приходило в голову, казалось слишком формальным.

– Как вы, Элис? – поинтересовался он, стараясь потянуть время.

– Хорошо, Найлз. Сенатор, на данный момент, – тоже.

Комптон закрыл глаза и удовлетворенно улыбнулся. Элис сама решила перейти к главному.

– Слава богу. А я что-то совсем забегался…

– Заметно. Джек, как мы поняли, тоже. Его лицо сейчас мелькает во всех новостных выпусках от нас до Китая.

– Не верьте всему, что говорят по телевидению. – Комптон зажал трубку плечом и потуже затянул галстук.

– Найлз, ты ведь знаешь, что чему-чему, а телевидению мы не верим. – Понизив голос – наверное, чтобы не услышал сенатор, – Элис спросила: – У Джека с Карлом все в порядке?

– От них двое суток никаких известий. Вместе с ними на задание отправились Элленшоу и Голдинг – возможно, поэтому они не торопятся выходить на связь.

– Джек любит набирать в команду самых неожиданных людей. А как ты, Найлз? Тебе надо быть осторожнее, особенно после того убийства в Пасадене. Как гром среди ясного неба.

– Миссию хотят расстроить, причем гораздо активнее, чем можно было бы ожидать от разрозненных группок фанатиков. Бред, конечно, но порой мне кажется, что все это…

– …кем-то подстроено? – закончила за него Элис. – Сенатор именно так и сказал. А еще он посоветовал начать с очевидного.

Комптон понял, на что намекают Элис и Ли. Вот чем он займется теперь: если за терактами в Казахстане, Берлине и убийством в Штатах стояла одна и та же группировка или даже один и тот же человек, заказчика надо найти. Пока что было известно, что в происходящем участвует саудовец по прозвищу Механик, но в одиночку операцию такого масштаба какому-то террористу не провернуть.

– Береги себя, Найлз. Президент не зря назначил тебя ответственным за программу. Он доверяет тебе. К тому же ты – умнейший человек на планете.

Комптон невесело усмехнулся.

– Увы, на кону сейчас нечто большее, чем одна наша планета.

Элис положила трубку.

– Директор Комптон, мы готовы, – сообщил связист. – Все участники телемоста подтвердили, что нас видно и слышно.

Найлз кивнул и, приняв последнее напутствие от Вирджинии, поднялся на возвышение перед самым большим экраном. Его видели и слышали не только в Космическом центре Джонсона и ЛРД, но также на мысе Канаверал и в Пентагоне. Помимо этого, в конференции участвовали все компании-подрядчики, разработавшие системы для запуска спешно подготовленной миссии. На центральный монитор было выведено изображение из Хьюстона: во главе более чем двухсот сотрудников, набившихся в зал, сидел Гарольд Дарби – вице-президент Соединенных Штатов и формальный руководитель космической программы.

Сотрудники группы «Событие» занимали места за столом для заседаний. Комптон посмотрел на Вирджинию и остальных: они столько сделали для того, чтобы задуманное ими все же свершилось. Этим нельзя было не гордиться. Удалось – ни больше, ни меньше – разработать жизнеспособную миссию в кратчайшие в истории космической программы сроки. Благодаря им страна могла принять участие в лунной гонке.

– Приветствую всех. Мы готовы приступить к окончательной сборке ракет. Мне остается лишь передать свои полномочия и руководство операцией «Темная звезда» более компетентным специалистам. – Найлз снова взглянул на центральный монитор, с которого строго взирал вице-президент. – Я посвятил немало времени тому, чтобы изучить досье на каждого участника операции, и пришел к выводу, что занять мое место должен, так сказать, человек из ближнего круга.

Вице-президент Дарби с улыбкой оглянулся на своих подчиненных в Космическом центре.

– В связи с недавним жестоким убийством Стэна Нейтана выбрать подходящего человека стало еще важнее. Следовало принять во внимание множество факторов, в том числе профессионализм и знание используемых платформ. Мой выбор пал на руководителя полетами Хью Эванса. Хью, у вас есть время осознать весь масштаб порученного вам дела и даже отказаться, – хотя отказа президент, конечно же, не примет. Также позвольте от лица президента сердечно поблагодарить всех генеральных подрядчиков за огромную проделанную работу.

74-летний Хью Эванс поднялся со своего места и ушел куда-то вглубь комнаты, покинув поле зрения камеры.

– Старт ракет «Арес-один» и «Арес-два» назначен через семьдесят два часа. Затем челноки доставят экипажи на Международную космическую станцию. Шаттлы «Атлантис» и «Дискавери» отправятся с авиабазы «Ванденберг», а шаттл «Индевор» взлетит с мыса Канаверал – на случай, если по каким-то причинам первые два корабля не смогут выполнить свою задачу. К счастью, все челноки полностью исправны, и «Темная звезда» станет прекрасным завершающим аккордом в их карьере.

Люди, собравшиеся перед камерами, зааплодировали. Найлз улыбнулся. Мало кто обратил внимание, что Космический центр молча покинул вице-президент.

– Наш резерв – это, конечно же, ракета-носитель «Сатурн-пять», переоборудованная и оснащенная, как и «Аресы», новым лунным посадочным модулем и расширенным модулем для экипажа, который также сыграет роль дополнительной капсулы при посадке на Луну и возвращении оттуда. В модуль «Альтаир» пришлось внести ряд кардинальных изменений, чтобы он мог доставить на спутник людей и необходимое оборудование, – и нет нужды говорить, дамы и господа, что именно здесь таится главная угроза. Система «Альтаир» не проходила испытаний, поэтому мы и сошлись на необходимости использовать два полных экипажа и подготовить запасную команду для «Атласа». Чертежи расширенных посадочных модулей появились всего пять недель назад, и просто чудо, что нашим инженерам удалось их завершить. «Темная звезда» достигнет Луны в рекордно короткие сроки – всего за два дня, экипажи проведут там еще четверо суток. Порядок возвращения будет оговорен отдельно.

Найлз подождал, пока приведенные им расчеты дойдут до подрядчиков, которые до сегодняшнего дня не знали расписания миссии. Теперь оставалось самое главное.

– Что ж, дальнейшие вопросы мы будем обсуждать с организациями космической отрасли. Всем гражданским предприятиям, вложившим столько времени и сил в то, чтобы подготовить к запуску все системы, модули и оборудование для «Темной звезды», еще раз огромное спасибо и до свидания.

Три четверти мониторов в конференц-зале группы «Событие» погасли, и Найлз обратился к связисту:

– Включить камеру в центре подготовки астронавтов.

Комптон открыл красную папку, лежавшую на трибуне, и поднял глаза на президента. Тот вместе с остальными терпеливо наблюдал.

На одном из экранов возникла комната, заполненная мужчинами и женщинами в красной с синим форме. Они держали в руках блокноты и планшеты, ожидая брифинга по предстоящей миссии. Из дальнего угла на директора смотрели его собственные люди – Сара, Менденхолл и Райан – вполне возможно, в последний раз.

– Итак, цель операции, – начал Комптон, не глядя в камеру, – обеспечить оборонительный периметр на Луне вокруг всех найденных там артефактов. Посадка состоится в одной миле от кратера Шеклтон. НАСА займется доставкой на спутник инженеров и геологов; охранять их будет отряд из четырнадцати бойцов спецназа США, которые в данный момент проходят подготовку в Калифорнии. Если перекрыть доступ к кратеру не удастся, или если китайцы доберутся до него первыми, находки необходимо уничтожить. Повторяю: уничтожить, невзирая на присутствие в этом секторе представителей других государств. Естественно, мы обеспечим вас необходимой информацией. То, что я сейчас сообщу, носит гриф «совершенносекретно». С Европейским космическим агентством мы сотрудничаем; наша главная проблема – КНР. Президент пытается тем или иным способом заручиться их поддержкой… Пока что безуспешно.

Военнослужащие ВВС США, находящиеся во всех центрах – от Пентагона до Пасадены, – начали раздавать участникам операции запечатанные конверты с приказами.

– Если найденные технологии попадут в руки китайцев, их нужно отобрать любой ценой. Если же ни европейским, ни американским военным это не удастся, все нужно уничтожить… Итак, приказы получены, пришла пора сказать всем вам «до свидания».

С богом.

Округ Шпандау,

Берлин, Германия

Тюрьму Шпандау возвели в 1876 году, а в 1987 м, когда умер последний заключенный – Рудольф Гесс, правая рука Гитлера во времена становления фашистского режима, – снесли, чтобы фанатики-неонацисты со всего мира не превратили ее в свою мекку. Не уцелело ничего, что напоминало бы о месте, где, занимаясь общественно полезным трудом, мотали срок высшие чины Третьего рейха.

На огромном поле стояло лишь одинокое кирпичное зданьице с совершенно непримечательным фасадом.

– Итак, как мы туда попадем? – спросил Эверетт.

– Никак. Сейчас должен приехать мой старый друг и подвезти нам оружие. Надо выйти из машины и дать ему понять, что мы на месте.

Ни Эверетт, ни Элленшоу, ни Голдинг так и не поняли, что замыслил Джек, но повиновались. Однако стоило им выйти из машины, как Коллинз сделал еще более странную вещь: поднял вверх руки, как будто капитулировал.

Эверетт молча последовал его примеру и жестом приказал профессорам поступить так же.

– Не расскажешь, что тут творится, Джек? – шепотом спросил Карл.

Коллинз отвечать не стал – за него это сделали другие. Ночную тьму пронзили несколько лазерных лучей, и на груди каждого из сотрудников группы «Событие» задрожали не менее трех красных точек.

– Так, вечер перестает быть томным, – пробормотал Эверетт, поняв, что их взяли на мушку.

Элленшоу попытался стряхнуть огоньки лазерных прицелов, как муравьев.

– Док, пожалуйста, не дергайтесь, – сказал Джек.

Из-за деревьев, окружавших дом, вышли десять человек в черном.

– Господи… – Чарли нервно сглотнул.

– Ну всё, попались, – пробормотал Пит Голдинг.

– Расслабься, Пит. Думаю, они здесь по звонку Джека, – произнес Карл.

Из группы выделился плечистый мужчина и, внимательно рассмотрев Коллинза со товарищи, сделал два шага навстречу.

– Знаете ли, – сказал он, снимая маску, – официально я имею полное право вас арестовать, а заодно всадить каждому по паре пуль в голову и, может, еще одну в задницу.

Джек с улыбкой опустил руки.

– Да ладно, я заметил тебя и твой отряд, когда мы только подъехали.

– Не выдумывай, Джек. Мы застали вас врасплох.

Коллинз шагнул вперед и протянул руку. Спецназовцы в черных комбинезонах окружили полковника, однако оружие опустили.

– Черт возьми, Себастиан! Как дела? – спросил Джек, не убирая руки. – Спасибо, кстати, что не стал сразу стрелять в голову и особенно в задницу.

Американец и немец пожали друг другу руки, и Себастиан закинул свой автомат на плечо.

– Неплохо, Джек. По крайней мере, лучше, чем у тебя.

– Эверетт, познакомься: майор Себастиан Крелл, Вооруженные силы Германии. Он возглавляет элитное антитеррористическое подразделение ГОГ-девять[13]. Мы подружились, когда вместе воевали в Заливе.

Крелл пожал руку Эверетту и смерил его взглядом.

– Сдается мне, Джек, твой приятель из флотских.

– В яблочко. Эверетт – бывший «морской котик», что порой весьма полезно.

– Что ж, хороших ты себе заводишь друзей, – сказал Себастиан, кивая на Карла.

– Да и у вас компания внушительная, – заметил Эверетт, отпуская руку немца и обводя взглядом девятерых спецназовцев.

– А, это просто мальчики на побегушках. Я их гоняю за кофе.

Майор Крелл махнул рукой, и двое из спецназовцев передали ему мешок и толстую папку.

– Так, в мешке четыре девятимиллиметровых пистолета – стащил из дочкиной спальни, – с усмешкой объяснил Крелл, вручая оружие Карлу. – К ним в придачу еще десять снаряженных обойм. А это специально для тебя, Джек. Пришлось приехать на час раньше, чтобы вытащить ее из музея.

– Спасибо, ты нам очень помог, – ответил Коллинз, принимая из рук немецкого спецназовца папку.

– Ваш президент умеет убеждать.

– Не спорю.

На этом шутки кончились, и Себастиан посерьезнел.

– Кто все это натворил, Джек?

– Подозреваем, что за терактом стоит Джеймс Маккейб, но уверенности нет, – столь же серьезно ответил Коллинз. – Мы еще разбираемся.

– Маккейб?.. Быть не может. Он, конечно, сволочь, но чтобы вот так?

– Деньги неплохо мотивируют.

Майор отвернулся и жестом приказал своим людям отойти. Спецназовцы бесшумно растворились в темноте.

– Вообще, Джек, я хотел отдать тебе папку и оружие просто так, но теперь… – Себастиан подошел к полковнику почти вплотную. – Мне нужен тот, кто подстроил взрыв. За что бы там ни выступали демонстранты, они все равно граждане Германии и не заслужили такого.

– Договорились. Если это и вправду Маккейб, забирай его. Кстати, ты и твое правительство можете неплохо подсобить нам с одним делом в Эквадоре.

– Только позови, Джек, – сказал Себастиан и перед уходом крикнул через плечо Карлу: – Присматривайте за ним, мистер Эверетт. Пускай он всех нас тут тренировал, это еще не значит, что он самый крутой!

Эверетт с усмешкой посмотрел на Коллинза; тот вставлял обойму в «беретту».

– Знаешь, Джек, твой приятель мне понравился. – Он взглянул на Голдинга и Элленшоу: те так и стояли с поднятыми руками. – Эй, парни, всё в порядке. Страшные спецназовцы ушли.

Чарли и Пит медленно опустили руки, переводя взгляд с Джека на Карла.

– Среди ваших знакомых есть хоть кто-нибудь, кто ведет обычную, скучную жизнь? – спросил Голдинг у Коллинза.

– Кроме тебя, Пит, никого.

Международный аэропорт Инчхон,

Южная Корея

Ангар был арендован компанией «Чань Жи интернэшнл» – небольшим предприятием воздушной отрасли, специализировавшимся на производстве электронной начинки для современных истребителей. Начинку составляли системы ведения огня и прочая авионика, использовавшаяся в странах Запада. «Чань Жи» немало удивила трейдеров на азиатских биржах, неожиданно восстав из праха спустя почти три года пребывания в небытии, когда все думали, что ее вытеснило с рынка появление ультрасовременного истребителя XXI века Ф-22 «Раптор» американского производства, оснащенного значительно более продвинутыми технологиями. Тем не менее компания получила огромный приток финансирования – откуда, специалистам Комиссии по ценным бумагам и биржам так и не удалось установить.

Внутри ангара стоял сияющий истребитель ВМФ США – Ф-14 «Супертомкэт». Группа механиков проверяла крепления на фюзеляже; в это время под правым крылом размещали первую часть вооружения. Летчик, следивший за работами, подошел к пусковой установке и положил руку на пластиковый наконечник ракеты. Ладонь тут же ощутила необыкновенный прилив сил, который прокатился по всему телу. Летчик закатил глаза, вновь почувствовав себя в родной стихии. От нахлынувшей эйфории ему хотелось швырнуть черный шлем на пол. Механики искоса наблюдали за странным незнакомцем, прибывшим сегодня утром.

Томас Грин, бывший морской летчик, отошел, наконец, от ракеты и продолжил наблюдать за последними приготовлениями. Он удовлетворенно кивнул: длинное и тяжелое оружие установили как надо. Затем он подошел к вагонетке, на которой покоилась вторая пусковая установка, отливавшая белым цветом в ярком освещении флуоресцентных ламп.

Еще тринадцать недель назад Грин пребывал в тюрьме строгого режима в Хантсвилле, штат Техас. Он отсидел ровно половину двадцатилетнего срока, к которому его приговорили за взрыв в клинике, где проводились аборты. В результате теракта погибли три медсестры и врач – владелец заведения, – а также, увы, двое из собравшихся снаружи демонстрантов, соратников бывшего летчика. На этот путь Томаса толкнула женщина, которую он Когда-то называл своей женой: она убила их неродившегося ребенка, пока Грин воевал в Персидском заливе в 1991 году. Узнав о случившемся, он стал искать утешения в боге. Бог вручил ему пылающий меч правосудия и велел покарать грешников. И вот на его глазах к самолету крепили еще два меча.

Ящики с оружием выкрали у корпорации «Рэйтеон» за месяц до того, как Грина назначили участником проекта. Ему нужно только нажать на кнопку, а остальное сделают контрабандные ракеты из США с самыми совершенными головками теплового наведения. Головки эти установили в Сан-Диего перед отправкой в Южную Корею.

Обе ракеты «АСМ-135» системы «АСАТ» прошли всесторонние испытания на базе «Рэйтеон» в конце восьмидесятых, однако впоследствии были законсервированы и на деле никогда не применялись в связи с пактом об ограничении противоспутникового вооружения, подписанным между США и СССР.

За задание Томми Грину предложили три миллиона долларов. Впрочем, после неоднократных переговоров с нанимателем, сидевшим за толстым стеклом в комнате для посещений, летчик отказался от вознаграждения, посчитав, что тем самым сослужит службу господу. Вместо этого он взял с нанимателя обещание использовать его в следующих акциях.

К Грину подошел мужчина в модных черных брюках и аккуратной рубашке.

– Итак, запуск у китайцев назначен в шесть пятнадцать, через двадцать минут, – сказал Джеймс Маккейб, смерив пилота взглядом и похлопав по спине. – Вы взлетаете в это же время. Мне поручено пожелать вам удачи, капитан, и передать, что ваш мученический поступок, если увенчается успехом, станет казнью египетской.

– Хвала господу, – ответил Грин, надевая шлем. – Когда карающая длань божья настигнет язычников, я воскликну: «Ты велик!»

Маккейб настороженно смотрел вслед летчику, пока тот забирался по лестнице в кабину. Теперь ему было ясно, почему религиозные войны уносили бессчетное число жизней: истово верующие принадлежали к разряду самых опасных животных. Он последний раз махнул Грину; тот оглянулся и козырнул.

Ожили спаренные турбовентиляторные двигатели производства «Дженерал электрик», и Маккейб отошел в сторону. Двери ангара распахнулись, яркий свет от ламп смешался с утренним солнцем. Джеймс направился к ожидавшему его автомобилю: теперь следовало добраться до личного самолета и улететь, пока Китай не перекрыл воздушное пространство и не начал разыскивать тех, кто причастен к гибели их космонавтов.

– Скоро будет фейерверк, – пробормотал Маккейб, устраиваясь на заднем сиденье лимузина.

* * *

Почтенный, но не растерявший мощи Ф-14 «Супертомкэт» вырулил из ангара, ощерившись двумя белыми когтями – мощнейшими в мире противоспутниковыми ракетами.

Истребителю без проволочек предоставили доступ к взлетной полосе 3-Б. Диспетчер на вышке выглянул из окна и увидел, как отполированный белый самолет двигается в нужном направлении. В кабине «Томкэта», судя по акценту, сидел американец, однако диспетчера что-то насторожило. Он взял в руки бинокль и настроил резкость: на корпусе и крыльях американского самолета была нанесена южнокорейская военная маркировка. Вдруг его глаза расширились от ужаса: под брюхом у тяжелого морского истребителя были закреплены две пусковые установки.

Международный аэропорт Инчхон находился у самой границы с Северной Кореей, и по последней договоренности между соседями любые полеты боевой авиации, тем более вооруженной, были запрещены. Северу ничего не стоит счесть этот взлет попыткой нанести первый удар.

Диспетчер опустил бинокль и нажал на большую кнопку на пульте: необходимо предупредить службу безопасности аэропорта и военных о несанкционированном взлете боевого истребителя. Зазвучала сирена. Из динамиков раздался спокойный голос, приказывавший всем идущим на взлет самолетам оставаться на земле.

Однако было уже поздно: истребитель Ф-14 «Томкэт» с ревом пронесся по полосе и рванул прямо в ослепительно голубое небо.

Противоспутниковые ракеты «АСМ-135» были готовы поразить свою первую космическую цель.

Космодром Цзюцюань,

пустыня Гоби, Китай

После трагедии в Казахстане охрану на всех десяти пусковых площадках Цзюцюаня значительно усилили. За безопасностью следили пятьсот специально подготовленных военных.

Исторический запуск производили с площадок 1-В и 7-А. К взлету готовились две гигантские ракеты-носителя «Великий поход 8С» – второй по величине системы в мире – с первыми тайконавтами, которым предстояло ступить на Луну. Каждая ракета была оборудована посадочным модулем «Цзыхуан», вмещавшим десять служащих военно-воздушных сил. Полет был подготовлен настолько быстро, что китайские инженеры до сих пор рассчитывали параметры возвращения обеих капсул и двадцати человек экипажа. Никаких гарантий – даже на то, что посадка на Луну будет успешной, – никто дать не мог.

Трехступенчатая ракета-носитель «Великий поход» имела четыре твердотопливных двигателя, закрепленных на корпусе, внутри которого имелось еще четыре двигателя «Шан-7». Их мощность практически равнялась мощности американских двигателей, на основе которых в конце семидесятых и была изготовлена китайская модель. До запуска оставалось тридцать секунд, и все четыре сотни инженеров в центре управления, широко раскрыв глаза, наблюдали, как от ракет отделилась шахта лифта и топливные шланги. Государственное телевидение КНР транслировало церемонию запуска более чем восьмисотмиллионной аудитории в прямом эфире с пятиминутной задержкой.

Первой от пусковой вышки должна была стартовать ракета под названием «Славный поход», за ней – «Великолепный дракон». Обе системы были собраны в большой спешке, и каждый участник полета знал, что вероятность взрыва значительно перевешивала вероятность успешного взлета, – однако никто из космонавтов, даже военные, готовые вести на спутнике боевые действия, ни за что не уступили бы свое место кому-либо другому. Каждую ступень отделяла полоса ярко-кумачового цвета, усыпанная золотыми китайскими звездами. Сама же ракета была цвета слоновой кости и гордо высилась на фоне ясного утреннего неба над пустыней Гоби. За десять секунд до расчетного времени запуска ожили громкоговорители, и толпы репортеров уставились на розовеющий горизонт.

– …Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Основные двигатели запущены, – звучал голос китайского диктора из центра управления полетами. Все четыре сопла вспыхнули, рассыпая вокруг ракеты всполохи пламени и клубы выхлопных газов. – Два. Один. Зажигание сработало.

Журналисты слышали, с каким восторгом диктор объявил о взлете, глядя на окутавшее стартовую площадку 1-С раскаленное облако. Отвалились выдвижные рукава, по которым в основные двигатели подавали кислород и топливо, и «Славный поход» вместе со своим грузом оторвался от земли.

Когда первая ракета поднялась над пусковой вышкой, начался десятисекундный отсчет для «Великолепного дракона». Вот уже пламя окутало основные двигатели, а «Славный поход» тем временем вырвался из оков земной гравитации и двигался ввысь. Простые зрители и специалисты со всего мира – от Хьюстона и Гвианы до Байконура – не могли сдержать ликования и встречали запуск бурной овацией. Ни у кого даже в мыслях не было желать космонавтам смерти или неудачного старта. Таков человек: подлинное величие не вызывает у него ничего, кроме восторга.

Ракеты накренились на 15 градусов по отношению к горизонту, едва ли не критический угол для их массы. Репортеры со всего мира до сих пор чувствовали, как дрожит земля под ногами. Впереди шел «Славный поход», в четырех милях за ним следовал «Великолепный дракон». Отделились первые ступени.

Великий поход китайцев на Луну начался.

* * *

Ф-14 «Супертомкэт» поднимался в воздух под углом 45 градусов к горизонту. Сквозь опущенное затемненное стекло шлема Грин видел алые и желтые вспышки в песках Гоби. Запуск состоялся. Рация трещала не переставая: корейцы и китайцы наперебой предупреждали, что истребитель нарушает их совместное воздушное пространство. Наконец, Томми вырубил систему связи и выжал рычаг скорости до упора; в мотогондолы хлынуло ракетное топливо Джей-Пи-4. Выхлопные патрубки распахнулись, и форсажная камера ускорила «Ф-14». Грин упер джойстик себе в живот – истребитель, задрав нос, начал почти вертикальный подъем к нижним слоям земной атмосферы.

Не прекращая подъема, Грин откинул маленькую крышку на джойстике и нажал на синюю кнопку. Головка наведения первой противоспутниковой ракеты активировалась и стала сканировать пространство перед истребителем в инфракрасном диапазоне. По очереди обе ракеты захватили нужные цели: китайские корабли, двигающиеся к высокой орбите.

– На все теперь воля божья, – пробормотал Томми, толкая красный рычажок.

Первая ракета «АСМ-135» сорвалась с подвеса, и летчик, прикрыв глаза, одними губами прошептал слова молитвы. «Супертомкэт» летел строго вверх, и выхлопная струя ракеты закоптила лобовое стекло кабины. Самолет попал в завихрение, созданное мощным оружием, несшимся навстречу второй ступени «Славного похода», и его затрясло. Двигатели натужно старались работать в разреженном воздухе.

Грин переключился на вторую ракету и захватил «Великолепного дракона», который двигался в хвосте «Славного похода». Он снова нажал на рычаг, и через три секунды ракета системы «АСАТ» также покинула истребитель. Из-за недостатка кислорода правый двигатель полыхнул, и Томми немедленно потянул джойстик на себя. «Супертомкэт» завалился на спину, перевернулся и штопором понесся вниз. В то же самое мгновение сработал радар обнаружения угрозы: на востоке и западе загорелись огоньки: на Грина наводили ракеты «воздух-воздух».

– Спасибо тебе, господи, за этот последний подвиг, последнее испытание моей веры и верности делу твоему, – проговорил Грин в кислородную маску.

На радаре светились приближающиеся к нему восемь точек. Китайские и северокорейские истребители отрезали путь к Японскому морю, где Томми должна была ждать лодка. Грин улыбнулся и включил управление бортовыми пушками, поскольку оборонительных ракет у него попросту не было.

– Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мной…[14]

«Супертомкэт» нырнул навстречу приближающимся коммунистическим истребителям, а первая ракета «АСАТ» тем временем нашла свою цель.

* * *

Гигантская первая ступень с яркой вспышкой отделилась. Центр управления следил за поднимающимися ракетами с помощью станций телеметрии дальнего радиуса и шедшего в арьергарде «МиГ-31». Самолет двигался на форсаже и нес на себе три фото и две видеокамеры. Вдруг рядом с ведущей ракетой возник черный росчерк. Потом все затмила яркая вспышка от воспламенения двигателей второй ступени, а через мгновение диспетчеры с ужасом разглядели приближающуюся боеголовку. Радар противоспутниковой ракеты и инфракрасная система наведения определили, что до китайского корабля осталось тридцать футов; корпус «АСАТ» высвободил десятифунтовый заряд, и тот взорвался, отправив в сторону ракеты-носителя пять тысяч стальных осколков размером с подшипник. Большая часть угодила в пустую первую ступень, летящую к земле, но остальные преодолели завесу раскаленного воздуха и пробили три двигателя второй ступени. Пострадали выхлопные раструбы и линии подачи топлива, по которым в камеры сгорания поступала азотно-кислородная смесь.

На глазах у миллионов испуганных зрителей вторую ступень поглотила красно-белая вспышка. От взрыва отвалилась и третья ступень, превратившаяся в огненный шар; ударной волной смяло посадочный модуль и кабину для экипажа. Миг – и «Славного похода» не стало. Многочисленные обломки разлетелись во все стороны.

Не успели очевидцы трагедии отойти от шока, как сквозь останки первой ракеты молнией пронеслась еще одна противоспутниковая боеголовка, нацеленная на «Великолепного дракона». Она пролетела мимо отработанной первой ступени, и тут произошло невероятное – называйте это везением или судьбой. Хотя ступень отделилась без проблем, она продолжала сжигать свое твердое топливо. Несущийся к земле модуль бесконтрольно вращало, и вдруг из одного сопла вырвался столб пламени, в который и угодил снаряд «АСАТ». Жар был настолько сильным, что расплавил пластиковый наконечник, где располагалась головка самонаведения, электрические схемы и процессоры. Заряд ракеты взорвался преждевременно и не выйдя из корпуса, из-за чего осколки потеряли скорость. Стальные шарики оцарапали вторую и третью ступени, а защитную оболочку посадочного модуля пробили только пять осколков. Еще сотня вонзилась в кабину экипажа – три из них сделали свое дело.

Экипаж среагировал быстро, хотя к такой неожиданности их не готовили. Три дыры, возникшие как по волшебству, угрожали полной разгерметизацией, однако, когда вторая ступень с грохотом отделилась и перегрузка стала практически невыносимой, космонавтам все же удалось залепить их пластиком.

Команде оставалось лишь гадать, что случилось с ними и «Славным походом». Наверняка было известно, что они лишились одного компьютера и радара. Модуль связи был поврежден, а сквозь заплатки выходил кислород.

Наблюдатели на земле смотрели, как уцелевшая третья ступень «Великолепного дракона» выходит на нижнюю орбиту и продолжает подъем, чудом не повторив судьбу своего близнеца. Через мгновение со всех станций телеметрии, перекрикивая друг друга, тысячи голосов сообщали о неполадках.

«Великолепный дракон» вышел на орбиту, но сможет ли он на ней удержаться и – тем более – доберется ли до Луны, никто не знал.

* * *

Томми Грин находился уже в шестнадцати милях от места атаки и не знал, увенчался ли его подвиг успехом. Сейчас ему предстояло вывести «Ф-14» за пределы воздушного пространства Северной Кореи. У него на хвосте висели десять истребителей «МиГ-31», и вероятность уйти от них была крайне мала – возможно, именно на это и рассчитывали его работодатели.

Не испытывая ни капли сожаления, Томас Грин, бывший капитан ВМФ США и преданный последователь Сэмюеля Роулинза, развернул «Супертомкэт» на преследователей. Отстегнув кислородную маску, летчик начал читать молитву. Пора. Заработал электропривод, стволы пулеметов закрутились, но, к удивлению Томаса, ни единого выстрела не прозвучало. Летчик с улыбкой покачал головой: нет, его не предали, просто миссия изначально задумывалась таким образом, чтобы ничем не выдать причастности Маккейба и Роулинза. Их трудам предстояло завершиться еще не скоро, а вот слуга божий Грин свою работу выполнил.

Он закрыл глаза за долю секунды до того, как в его истребитель врезались шесть ракет «Пи-Ли-12» с активной радиолокационной головкой самонаведения производства китайской компании «Лоян». Обломки «Супертомкэта» посыпались в воды Японского моря.

Глава 8

Берлин, Германия

О случившемся четверка сотрудников группы «Событие» узнала из новостного выпуска по радио чуть позже полуночи. Дерзость и мощь, с которыми неведомая сила совершила нападение, казались невероятными. Однако Джеку и его подчиненным было известно, что за всем этим стоит Маккейб. Слушая сообщение о гибели китайских космонавтов, Коллинз с Эвереттом вспоминали ящики с ракетами, увиденные в Эквадоре.

– Эти фанатики настроены серьезно, – проговорил Карл, глядя на темную улицу через лобовое стекло.

– Зато теперь, увидев, что люди погибают просто так, сильные мира сего протрезвеют, прекратят дурацкую гонку и сядут за стол переговоров, – добавил с заднего сиденья Элленшоу, без интереса рассматривая купленный в «Макдоналдсе» чизбургер.

– Если бы, – возразил Джек, настраивая яркость лампы в салоне, чтобы было удобнее изучать папку, которую для него достал немецкий спецназ. – Не хочу вас огорчать, Чарли, но если правительство на что-то решилось, то его не остановишь. Это как лавина.

Он замолчал, отыскав наконец фотографию с подписью: «Шпандау, 1947 г.» и увидев на ней нужное лицо. На снимке были изображены шестнадцать американских офицеров, выстроившихся перед входом в здание тюрьмы.

– Вот он, наш приятель. – Джек извлек фотографию из папки и протянул ее Эверетту.

– Точно. Откуда же, черт побери, мне так знакомо его лицо?.. Итак, видно, что он подполковник, но нашивку не разглядеть. Да еще, как назло, ни одной фамилии, отмечен только комендант тюрьмы. – Эверетт вручил снимок Голдингу и Элленшоу на заднем сиденье.

– А вот список всех заключенных – семь человек. – Коллинз передал Карлу распечатку. – Ничего странного не замечаешь?

– Рудольф Гесс, пожизненное, умер в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом, – принялся зачитывать вслух Эверетт. – Вальтер Функ, пожизненное, освобожден шестнадцатого мая пятьдесят седьмого. Эрих Редер, пожизненное, освобожден в пятьдесят пятом. Альберт Шпеер, двадцать лет, освобожден в шестьдесят шестом. Бальдур фон Ширах, двадцать лет, освобожден в шестьдесят шестом. Константин фон Нойрат, освобожден в пятьдесят четвертом. Адмирал Карл Дёниц – отсидел десять лет и освобожден в пятьдесят шестом. – Эверетт проглядел список еще раз и действительно заметил одну странность: – куда-то делся Йосс Цинссер.

– Весьма занятное опущение, не находишь? – спросил Джек.

– Что ж, мы знаем, что он там был. Зачем кому-то убирать его имя из списка заключенных?

– Затем, что так будет гораздо сложнее докопаться до истины, – ответил Коллинз и обратился к Питу: – Нужна помощь «Европы».

– Для этого надо вернуться в самолет, а это довольно-таки небезопасно – по крайней мере пока твой друг не расчистит путь.

– Нельзя терять времени. Необходимо выяснить, кто такой этот американский подполковник.

– Ладно, главное – добраться до самолета, – кивнул Пит.

Оглянувшись, он увидел горящий взгляд Элленшоу. Профессор криптозоологии слегка ткнул Голдинга локтем в бок.

– Вот, теперь понимаешь? С этими двумя не соскучишься! Причем чем дальше, тем опаснее.

Пит мимолетно улыбнулся и кивнул; капитан Эверетт тем временем заводил автомобиль. Увидев в стекле отражение лица Чарльза Элленшоу, Голдинг понял, что слухи не врут: «чокнутый Чарли» и вправду чокнутый.

* * *

Час спустя Джек и его команда стояли у главного входа в международный аэропорт Темпельхоф. Коллинз пошел на разведку, Эверетт, Голдинг и Элленшоу наблюдали из тени. Частную зону аэропорта патрулировали военные: после теракта в центре Берлина уровень безопасности значительно повысился. Джек выругался сквозь зубы: через оцепление можно прорваться только силой. Развернувшись, он снова нырнул в тень ангара, слегка выходящего за пределы забора.

– Главные ворота не вариант, – сообщил полковник остальным.

– Как насчет этого? – спросил Эверетт, постучав пальцем по алюминиевой стене ангара, принадлежавшего частной летной компании.

Коллинз внимательно осмотрел стену; ни окон, ни дверей на их сторону не выходило.

– Увы. Тут потребуется автоген или ножовка.

– А еще весьма расстроится владелец, узнав, что кто-то попортил его здание, – раздался голос из темноты.

Джек напрягся, но потом у него отлегло от сердца: из-за соседнего ангара возник Себастиан Крелл.

– Черт возьми, а ты растешь, – сказал Коллинз.

– Были хорошие учителя. – Крелл снял маску, пожал Джеку руку и кивнул остальным. – Там, у ворот, мои люди. Я договорился с начальником охраны аэропорта, и он дал нам три часа «на проведение учений». Поскольку вы уже на час задержались, советую немедленно прыгать в самолет и валить из Берлина, пока мои товарищи из правоохранительных органов не взяли вас за задницу.

Коллинз хлопнул Крелла по плечу.

– Пооколачиваешься тут, пока мы не взлетим?

– Так и задумано. – Себастиан посмотрел на четверку. – И еще. Рядом с вами стоит самолет с правительственным допуском. Мы его пока проверяем. Внутрь, как понимаете, зайти не можем, так что чей он – неизвестно.

– При чем тут это? – спросил Эверетт, нащупывая под рубашкой свою девятимиллиметровую «беретту».

– А при том, капитан Эверетт, что он приземлился здесь два дня назад, и с тех пор пилот оттуда не выходил, как и ваш. Снаружи заглянуть внутрь нельзя, а захватить тепловые датчики я не догадался.

– Отлично, спасибо за предупреждение, – сказал Джек и, делая шаг к воротам, кивнул остальным: – Идем.

– Мы прикроем твоих ребят; мои люди между ангарами. – Себастиан еще раз пожал руку Джеку. – Ауф видерзеен, дружище.

Спецназовцы, одетые в форму охранников аэропорта, пропустили отряд группы «Событие» внутрь.

– Пит, Чарли, если что-то случится, бегом отсюда – туда, где мы попрощались с Себастианом.

– Но… – начал было Чарли.

– Никаких но. Бегом – значит бегом, – повторил Эверетт.

– Ладно, но я не согласен, – сказал Элленшоу.

Приблизившись к площадке, где стоял их самолет, Коллинз замедлил шаг и прислушался. По соседству стоял самолет с темными иллюминаторами. В кабине американского «Боинга» свет горел, но внутри царила тишина: судя по всему, военные летчики спали. Пока четверка выполняла задание в городе, пилотам был приказ ждать три дня, а затем сниматься.

Чутье молчало: кроме Себастиана и его отряда за ними никто не наблюдал. Коллинз махнул Карлу, тот взбежал по передвижному трапу и ладонью постучал в дверь.

Элленшоу и Голдинг нервно озирались по сторонам, даже разглядывали диспетчерскую башню в полутора милях отсюда.

Дверь открылась, и Джек с облегчением увидел в проеме заспанного капитана ВВС США. Тот с удивлением смотрел на Карла.

– Отлично, парни. А теперь внутрь, живо, – сказал Коллинз, не сводя глаз с белого самолета по соседству.

На мгновение одна из шторок на иллюминаторе поднялась на длину ладони, затем вновь опустилась. Полковник, перескакивая через две ступеньки, поднялся по лестнице, вошел в самолет и запер за собой дверь.

– Капитан, заводите двигатели и запускайте предполетные процедуры. Для начала полетим в Лондон.

Все еще сонный, пилот растряс своего помощника и бортинженера, затем опять уставился на Коллинза и остальных, недоумевая, где их так потрепало.

– Полковник, даже если очень поспешить, это займет минимум полчаса, а если я лично не подам маршрутный лист, мы нарушим примерно шестьсот правил.

– У нас есть друг, который устроит вылет. Просто готовьте самолет, капитан, нет времени. Если вы не в курсе, нас подозревают в совершении теракта.

Капитан вместе со вторым пилотом и бортинженером скрылись в кокпите.

Джек провел рукой по волосам и кивнул Эверетту.

– Карл, не своди глаз с нашего подозрительного соседа.

– Есть, – ответил «морской котик» и занял позицию у аварийного выхода за кабиной пилота.

– Так, док…

Пит и Элленшоу уже скрылись в будке связи, и Голдинг принялся отдавать приказы «Европе». Система подключилась к закрытой базе данных. Лампы над головой мигнули: пилот врубил внутреннее питание. Второй пилот вышел наружу, чтобы отключить наземный аккумулятор, оставив дверь приоткрытой. Джек на всякий случай достал пистолет и положил рядом.

– «Европа», просканируй фотографию из тюрьмы Шпандау, Германия, тысяча девятьсот сорок седьмой год. Нас интересует подполковник, второй справа в первом ряду.

Пит вставил снимок из папки в сканер, и Джек уставился на большой монитор, вделанный в корпус самолета.

– Сканирую, – ответила «Европа» своим неизменным томным голосом и практически сразу же продолжила: – Доктор Голдинг, в архивах тюрьмы Шпандау за указанный промежуток времени записей об указанном подполковнике не обнаружено.

– Черт! – выругался Пит, рассматривая увеличенную копию фотографии.

– «Европа», просканируй форму указанного офицера на предмет наличия опознавательных знаков или нашивок, – попросил Джек, наклоняясь поближе. – Особый интерес представляют лацканы мундира.

– Выполняю, полковник Коллинз.

«Европа» начала разбивать изображение на отдельные куски, архивируя и распаковывая их, пока не дошла до интересующей Джека области.

– Чтоб мне провалиться, – пробормотал Пит, когда изображение стало четче. – Как же мы сразу не заметили? Всего-то надо было взять лупу.

Коллинз тоже разглядел серебряный крест на левом лацкане у подполковника.

– Стало быть, священник?

– «Европа», есть ли данные о священнослужителях, расквартированных в Шпандау? – спросил Джек. В голове у него уже созревала разгадка.

«Европа» вывела на монитор череду снимков, располагая их друг под другом в левой части экрана и указывая имена, звания и страны. Советский Союз, по вполне понятным причинам, был в этом списке не представлен.

– В тот год к Шпандау были приписаны два католических священника, три епископальных и пять баптистских, но нашего подполковника среди них нет.

Джек, задумавшись, оперся Питу на плечи. Затем его осенило:

– «Европа», военных преступников начали помещать в Шпандау в сорок шестом. Перед этим, во время судебного процесса, здесь должна была работать подготовительная бригада. Можешь найти списки людей, допрашивавших каждого арестованного, которого перевозили сюда из Нюрнберга?

Всего за какую-то секунду «Европа» проникла в списки работников трибунала от США, Великобритании, Франции и СССР, а затем вывела длинный перечень фамилий.

– Ну же, «Европа», ты что, не слушала? – раздраженно бросил Пит. – Выдели из списка только американских священников и духовников.

«Европа» не ответила, будто обидевшись на Пита, затем фотографии и имена начали пропадать с экрана. Остались только два снимка: католический священник в звании капитана и баптистский духовник из Жиллетта, штат Вайоминг, – подполковник Уильям Т. Роулинз, чье лицо полностью совпадало с тем, что было на фотографии 1947 года. Он не вошел в списки сотрудников Шпандау, потому что находился там всего один день, опрашивая заключенных перед переводом в тюрьму на предмет религиозных нужд. Именно в тот день и была сделана общая фотография, а потом Роулинз отбыл.

– Знакомое имя, – почти одновременно проговорили Элленшоу и Голдинг.

– И лицо, да? – заметил Джек и, наклонившись, ввел команду для «Европы» вручную, а не голосом.

На мониторе возникли кадры из видеозаписи. Пара ученых с удивлением смотрела на экран, недоумевая, каким образом Джеку удалось разгадать загадку до того, как они додумались задать нужный вопрос.

– Невероятно, – пробормотал Элленшоу.

– То есть вы хотите сказать, что телепроповедник Сэмюель Роулинз – сын нашего подполковника? – недоверчиво уточнил Пит.

– Именно, – кивнул Джек. – Помимо прочего, он весьма резко настроен против возвращения американцев на Луну.

– И какие мы сделаем выводы? – спросил Элленшоу.

Коллинз всмотрелся в беззвучную видеозапись, на которой мужчина стучал кулаком по трибуне и что-то гневно выкрикивал. Слов было не разобрать, но Джек знал, что гнев проповедника направлен на президента и людей, которые собирались вернуться на Луну, – а значит, вполне возможно, на Сару и двух его подчиненных. Пит потянулся, чтобы включить звук, однако Коллинз остановил его и просто смотрел на жестикуляцию преподобного.

– Думаю, перед нами человек, отец которого узнал правду о местонахождении «Колумба» – и не только поведал сыну тайну о том, что произошло семьсот миллионов лет назад, но и объяснил, почему надо сделать так, чтобы об этом никто больше не узнал.

– Погодите-ка. – Пит развернулся к Джеку. – По-вашему, проповеднику известно, где захоронены артефакты, добытые в сорок пятом?

– Нет. Думаю, ему и его отцу принадлежит земля, где захоронены артефакты. А еще я уверен, что наш старый добрый Маккейб работает на него.

– Роулинз входит в пятерку богатейших людей мира, – добавил Элленшоу.

– Раз уж, увидев «Колумба» и другие находки, люди способны поставить под сомнение положения Библии и Книги Бытия, то его рвение вполне оправдано, – подвел черту Коллинз, отводя взгляд от седовласого священника на мониторе.

– Полковник, любая религия основана прежде всего на вере, и едва ли какие-то находки способны ее поколебать, – возразил Пит. – К тому же с новыми данными нам придется пересмотреть и эволюционную периодизацию. Семьсот миллионов лет – это гораздо раньше, чем появились динозавры, и уж тем более млекопитающие.

– В принципе, Пит, ты прав. Наиболее прогрессивные религиозные течения не обращают внимания на новейшие открытия и теории – они просто верят, что бог создал все сущее. Даже вас двоих.

Элленшоу согласно кивнул, но убедить Голдинга было не так просто.

– Пит, нужно немедленно передать эти сведения Найлзу, пусть свяжется с президентом. Думаю, следует как можно быстрее натравить на этого маньяка ФБР, пока он не устроил очередной теракт.

Пит уже начал надиктовывать «Европе» сообщение для директора Комптона, когда из головы самолета донесся голос Эверетта:

– Джек, плохие новости. К нам гости.

Пит, Чарли и Коллинз выглянули в ближайший иллюминатор: по трапу, установленному у соседнего самолета, сбегали вооруженные люди. Джек выругался: двигатели «Боинга» только-только загудели. Он хотел велеть пилотам трогаться с места, но тут раздались выстрелы. Пули со звоном ударили по фюзеляжу, а иллюминатор, у которого они сидели, разлетелся на куски, засыпав салон стеклом и пластиком.

* * *

Пальба прекратилась так же быстро, как и началась. Эверетт заблокировал дверь и только потом осознал, что второй пилот остался снаружи.

Джек мельком выглянул в соседнее окно. Этого мгновения ему хватило, чтобы понять: что-то не так. Самолет накренился.

– Джек, такое ощущение… – начал было Эверетт.

– Да, нам прострелили колеса.

Из кокпита, пригнувшись на случай повторения стрельбы, выполз пилот.

– Полковник, я отключил двигатели. Мы никуда не полетим: нам прострелили шины по правой стороне и на носовом колесе.

– В укрытие, – приказал Коллинз. – Еще не ясно, с кем мы имеем дело.

Он повернулся к будке связи, чтобы приказать то же самое Голдингу и Элленшоу, но те, предвосхитив его, уже спрятались под пультом.

– Джек, слева от нас кто-то есть. Погоди, кажется, это Себастиан… Черт, он поднял руки и с кем-то говорит. Вот же… похоже, это отряд быстрого реагирования.

Коллинз почти ползком подобрался к Эверетту, сидевшему у левого борта «Боинга». Снаружи и впрямь с поднятыми руками стоял Себастиан. Рядом с ним Джек разглядел человека в черной форме с золотыми буквами «Полиция» на спине.

– Мистер Эверетт, есть мнение, что нас прижали.

– Полковник Коллинз, полностью с вами согласен. Как думаете, это подстава?

– Нет, Себастиан тут ни при чем. Он как раз пытается спасти наши шкуры.

Майор Крелл тем временем передал полицейскому свой автомат и взял у него мегафон. Прижав рупор ко рту, он сделал несколько шагов к самолету.

– Полковник Коллинз, ваш «Боинг» обездвижен, а вы окружены. – Себастиан оглянулся на спецназовца, пристально наблюдавшего за ним. – Полиция Берлина гарантирует вашу неприкосновенность, если вы и ваши люди покинете борт самолета.

Крелл опустил громкоговоритель, подошел еще ближе и добавил, не сводя глаз с темных иллюминаторов:

– Джек, я бессилен чем-либо тебе помочь. Сдавайся и выходи, а мы вытащим тебя из-за решетки, клянусь, – даже если мне лично придется идти к канцлеру.

Вполголоса чертыхнувшись, Коллинз оглянулся на Голдинга и Элленшоу.

– Пит, у вас с доком ровно тридцать секунд, чтобы уничтожить материнскую плату и соединение. Запустите туда червя – или как вы его там зовете, – в общем, сделайте так, чтобы никто отсюда связаться с «Европой» не мог.

– Слушаюсь, полковник, – ответил Пит и, подтянув к себе ноутбук, начал вбивать нужные команды.

– Мы даже не будем сражаться? – удивился Элленшоу, напустив на себя самый храбрый вид, на который был способен.

– Это полицейские, док, а в полицейских мы не стреляем, – отрезал Коллинз. – Теперь отдайте мне пистолет, который вы пытаетесь спрятать. Малейший повод – и эти парни не постесняются нашпиговать ваш тощий зад по самое не балуйся.

Элленшоу, дрожа от злости, вытащил «беретту» и нехотя толкнул ее по полу в направлении Джека.

– Отлично. Эверетт, открой аварийный выход.

Карл поднялся, поставил оружие на предохранитель и распахнул дверь. Первым на стальные ступеньки полетел его пистолет, потом еще два, которые ему передал Коллинз.

– И киньте мне пистолет Пита, док… да-да, тот самый, который вы засунули в карман… Быстрее, пока я не вышвырнул вас из самолета вместе с ним! – Джек пронзил взглядом ошарашенного Элленшоу.

Чарли сжал губы, но все же поставил «беретту» Голдинга на предохранитель и толкнул ее к полковнику.

– Я же говорил, что он не забудет, – проворчал Пит, не отрываясь от клавиатуры. – Готово, полковник. Память полностью очищена.

Пит нажал на клавишу ввода. Джек подошел к аварийному выходу. Эверетт снова отодвинул дверь, и Коллинз выкинул последний пистолет.

– Арестуют только меня? – крикнул Джек в щель.

– Майор говорит, что у него есть ордера на всех, включая пилотов. Не бойся, Джек, мы вытащим тебя из этой заварухи. Клянусь.

Коллинз кивнул и вышел из самолета в ночь, высоко подняв руки над головой. За ним последовали Эверетт, Голдинг, пилот, бортмеханик и, наконец, Элленшоу, похожий на потрепанного жизнью старого гангстера.

* * *

Механик скрывался в полумиле от «Боинга» и наблюдал за происходящим в бинокль. Хотя все шло вроде бы по плану, он сомневался, что американец окончательно вышел из игры. У этого Коллинза жизней, как у кошки. Полиция тем временем положила всех штатовцев на землю, обыскивая на предмет скрытого оружия. Лежа на бетоне, Коллинз повернул голову прямо в ту сторону, где стоял Механик. Казалось, будто полковник разглядел его в темноте.

– Ты знаешь, что я здесь, – прошептал саудовец себе под нос. – Не так ли, друг мой?

Церковь истинной веры

Лонг-Бич, штат Калифорния

– Да исполнится воля господня! – провозгласил преподобный Роулинз. – Аминь!

Он утер пот со лба, выдохнул и покинул паству.

В кулисах его ждали дочери, и младшая, кактолько зазвучала музыка и запел хор, вышла на сцену. Старшая, Лорел, смотрела, как отец, аплодируя, спускается с подмостков. Он продолжал хлопать и улыбаться, пока окончательно не скрылся за кулисами, где его ждало привычное полотенце и минеральная вода. Роулинз жадно осушил стакан, обтер лицо и шею.

– Итак, удалось ли тебе вынести из поездки что-то новое? – мягко спросил он, стараясь скрыть недовольство по поводу провала германской акции: жертв должно было быть больше, а человека, которого они подставили, должны были убить, а не арестовать.

– Речь не о том, что я вынесла, а о том, что я увидела, – ответила Лорел.

– И что же это? – спросил Роулинз, отдавая пустой бокал девочке, которая обслуживала его этим вечером, и принимая из ее рук халат. Затем он кивнул ей: свободна.

Гимн, разносившийся по собору, достиг кульминации; музыка оглушала. Лорел подошла к отцу и плотно запахнула на нем халат.

– Мы ведем себя слишком мягко. План Джеймса пусть и хитер, но его цель – лишь отложить полеты на Луну, а не пресечь их. К примеру, сегодняшний удар: одна из китайских ракет все же может достичь цели.

– Думаю, два из трех – хороший результат. – Сэмюел посмотрел на дочь; та не сводила с него голубых глаз. – Маккейб замечательно справляется; я думал, что ты ценишь своего любовника гораздо выше.

Лорел отвернулась, наблюдая, как ее младшая сестра с фанатичным рвением проводит богослужение.

– Нам мало сбивать ракеты по одной – нужно заявить о себе гораздо жестче.

– К чему ты клонишь?

– Не ты ли сам говорил всего пару дней назад, что необходимо нанести удар по движущей силе – по крайней мере с американской стороны?

Впервые с того момента, как количество слушателей его проповедей стало падать, Роулинз улыбнулся.

– Нанести удар по движущей силе? Даже если Маккейб считает, что это ошибка?

– Он – трус и, что важнее, не часть семьи. А самое главное: он не разделяет нашей веры. Его цель – деньги, а не защита святого слова божьего. Он – Иуда, ждущий сребреников.

– И что ты предлагаешь устроить? Не забывай, дочка, что наши цели во многом совпадают с интересами Маккейба, так что подлинно двуличны здесь мы, не он.

– Механик может сколько угодно говорить, что утратил веру, но я чувствую: это не так. Я рассчитываю на него, как на человека истинной веры, который просто не доверяет своему окружению. Именно поэтому он вынужден утверждать, что работает лишь за деньги, как и его босс Маккейб.

– Ты полагаешь, у Механика есть желание исполнить волю господню?

– Да, и более того, тем самым он сможет исправить свою судьбу. Он сделает все, что я прикажу. – Лорел обняла отца. – В стране начнется хаос, который вознесет нашего дорогого друга к вершинам власти. А как только Механик сделает свое дело, мы сможем все свалить на него.

– А что Маккейб? – спросил Роулинз, хотя знал ответ заранее.

– Когда с миссиями в Хьюстоне и на мысе Канаверал будет покончено и мы снова пробурим вход во вторую галерею, пускай он извлечет оттуда все оружие и технологии. После этого необходимость в нем отпадет. Мы выбросим его, как отработанную батарейку.

Роулинз улыбнулся. Настроение улучшилось, к тому же проповедь придала ему сил, которые он потратит на то, чтобы сохранить операцию «Колумб» в тайне, пока его корпорация не выжмет все возможное из технологий, найденных более полувека назад.

– Что ж, подготовь предложение для Механика. Посмотрим, действительно ли он верный слуга господень. Жду через два дня.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Найлз Комптон наблюдал за проведением эксперимента через стеклянную стену.

Породу с вкраплениями минерала, полученную из хранилищ ЦРУ, погрузили в воду, но давление пара в резервуарах только увеличивалось. Эксперимент длился уже тринадцать часов, а тепло, излучаемое метеоритами, постоянно возрастало.

– Воистину удивительно, – сказала Вирджиния Поллок, стоявшая рядом с Найлзом. – Если подобные образцы есть у русских и китайцев, то их свойства им известны. Подозреваю, что одних этих осколков хватит на то, чтобы обеспечивать энергией небольшой город.

– А долгосрочные эффекты? – спросил Комптон, наблюдая, как пар из резервуара поступает в небольшой генератор.

– Пока рано об этом говорить, – сказала Вирджиния и внимательно посмотрела на директора. – А что такое?

Найлз отвернулся от толстого стекла, за которым располагалась лаборатория, и вопросительно посмотрел на заместителя.

– Метеориты, Вирджиния. Минерал попал сюда с метеоритами – стало быть, тела, в котором он присутствовал, скорее всего, уже не существует. А если оно взорвалось? Не от какого-то космического инцидента, а из-за нестабильности?

– Пока рано делать выводы, – возразила она, наблюдая за тем, как двигается стрелка на приборе для измерения мощности.

– Неужели ты не понимаешь? Нет такого источника энергии, который увеличивает мощность после траты такого количества энергии, а эти камни, наоборот, вырабатывают ее, сколько бы мы ни отбирали.

– Процесс может стабилизироваться, как в случае с ядерным топливом. По крайней мере, до той степени, что реакцией можно будет управлять, – парировала Вирджиния.

– Говоря твоим языком, у нас пока нет данных для такого утверждения. Прекращайте эксперимент.

– Но, Найлз, перед нами уникальная возможность…

– Прекратить эксперимент, Вирджиния.

В комнату наблюдения вошел секретарь и передал Комптону обрывок бумаги. Найлз уже собрался было уходить, но сперва решил убедиться, что Поллок поняла приказ.

– Хорошо, хорошо, приступаем к управляемой остановке, – сказала она и вышла.

* * *

Президент вышел на связь по защищенному каналу.

– Найлз, я только что лично переговорил с германским канцлером. Он знает, что полковника подставили, однако в данный момент, учитывая наличие записи с камер, фотографии и вдобавок двух мин «Клеймор», найденных в вашем самолете, у него связаны руки. Если он отпустит американца, которого подозревают в гибели сотни людей, его попросту распнут.

– Сколько ждать?

– В ФБР меня заверили, что недели через три отыщут для канцлера повод отпустить полковника хотя бы под залог и в качестве одолжения. Капитана Эверетта тем временем экстрадируют в Эквадор, где ему и предъявят обвинения. Коллинза, если его все-таки освободят, ожидает то же самое. Они влипли по уши, Найлз.

– А мои ученые? Или им собираются пришить соучастие? – спросил Комптон, с трудом сдерживая гнев.

– Их выпустят сегодня вечером. Улик против них нет, хотя источники в ФБР утверждают, что эти двое похлеще Коллинза или Эверетта.

– Охотно верю. Джек разговаривал с нашим послом в Берлине?

– Он передал для тебя сообщение: «Посмотри сегодня вечером канал „Вера“». Еще он добавил, что все пути ведут к господу.

Найлз отвел взгляд от небольшой камеры и задумался.

– Надеюсь, ты знаешь, какого черта он ударился в религию, – продолжил президент, – поскольку мне достаточно толп фундаменталистов, развернувших демонстрацию у меня под окнами.

– Не имею ни малейшего понятия, что имел в виду полковник. Я по… – Комптон не договорил.

Удар невиданной мощи сотряс кабинет; завизжала сирена. С потолка кусками посыпалась штукатурка, лампы замигали и погасли, вместо них включилось аварийное освещение.

– Господи, только недавно доделал ремонт! – крикнул Найлз и бросил в камеру: – Я перезвоню!

Экран погас.

Комптон выбежал из кабинета в приемную. Там тоже просел потолок, а секретари вытаскивали друг друга из-под упавших плит.

– Пожарные и спасательные бригады, срочно на двадцать третий этаж, помещение двести одиннадцать, лаборатория ядерной физики. Это не учения, – объявила «Европа».

– Сами справитесь? – спросил Найлз, направляясь к лифтам.

Секретари втроем вытащили четвертого коллегу и кивнули: мол, справимся.

– Сэр, лифты заблокированы! – крикнул один из них вслед директору.

– «Европа», директорский доступ первого уровня, код «Альфа». Запустить третий лифт, пункт назначения – двадцать третий этаж, – спокойно приказал Найлз, прижав ладонь к сканеру отпечатков.

– Выполняю, директор Комптон, – раздался в ответ голос, и двери закрылись. – Директорский доступ первого уровня, код «Альфа» подтвержден.

С головокружительной скоростью лифт понесся вниз.

– Спасательные бригады среагировали?

– Пожарные и спасательные бригады, а также отряд службы безопасности прибывают на место происшествия.

Найлз оперся на стену.

– Обвал или взрыв? – спросил он, заранее зная ответ.

– Взрыв. В лаборатории был зафиксирован резкий скачок температуры и уровня вибрации. Сотрудники отдела подтвердили нештатную ситуацию в двадцать два часа десять минут тринадцать секунд.

Лифт остановился, и Найлз приготовился к худшему; даже сквозь закрытые двери до него доносился визг сирен и крики спасателей. Двери разошлись, и в кабину ворвалась волна жара и дыма. Комптон прикрыл нос и рот платком, затем вышел в продолговатый извилистый коридор, в котором царил хаос. Схватил первого попавшегося человека: им оказался сержант Гомес, морпех, сотрудник службы безопасности.

– Докладывайте, сержант, – потребовал Найлз, крепко держа морпеха за рукав.

– Пока докладывать нечего, сэр. Только то, что в лаборатории полно народу, а ситуация вышла из-под контроля.

– Ясно. Тогда для начала предлагаю отключить сирены, а то оглохнуть можно.

Директор хлопнул сержанта по спине и направился ко входу в лабораторию. С того момента, как он ушел, прошло всего двадцать минут, но отдел было не узнать. Массивные двери снесло с укрепленных петель. В комнате наблюдения, еще тлеющей после взрыва, двое санитаров оказывали кому-то первую помощь – Комптон с ужасом увидел, что это Вирджиния. Лицо ее было залито кровью, она лежала на спине и отбивалась от помогавших ей людей. Найлз подбежал к ней и присел рядом.

– Что произошло?

Левый глаз Вирджинии не раскрывался из-за обширной гематомы, а по голове шла длинная рваная рана. Она в очередной раз оттолкнула от себя санитара, который пытался надеть на нее кислородную маску, и уцелевшим глазом уставилась на Найлза.

– Нужно перенаправить трубы с промывочной водой из реактора в лабораторию. Нужно залить все бетоном. Энергия растет, реакция неконтролируема. – Вирджиния схватила Комптона за воротник рубашки.

– То есть разбираемся с этим, как с расплавом в реакторе? – уточнил Найлз, очень беспокоясь за жизнь и здоровье своего друга и заместителя.

Собрав последние силы, Вирджиния кивнула и потеряла сознание. Санитары водрузили ее на каталку и повезли к лифтам.

Комптон вошел в опустошенную взрывом лабораторию. Пожарные и сотрудники инженерной службы комплекса старались локализовать мощный пожар в центре зала. Повсюду глаз натыкался на останки людей, размазанных по стенам ударной волной. Наконец директор отыскал капитана инженерного корпуса, отвечавшего за весь комплекс группы «Событие».

– Нужно перераспределить энергию из реактора на сто двадцатом этаже. Начинайте смешивать промывочную воду с цементом, – заливайте лабораторию, пока эти чертовы камни не пробили себе путь к главному реактору. В противном случае вместе с нами на воздух взлетит половина Лас-Вегаса.

– Так точно, работаем по сценарию расплава в реакторе, – крикнул в ответ инженер. – На перенаправление труб уйдет минут двадцать.

– Тогда за дело! – сказал Найлз, но капитан уже ушел, по дороге захватив с собой нескольких подчиненных.

Комптон в последний раз взглянул на лабораторию, которой суждено навеки быть погребенной под слоем бетона. Другого способа перекрыть доступ кислорода к метеоритам не было.

Кругом лежали покалеченные тела. Найлз подбежал к девушке, которую придавило большим лабораторным столом, но, отодвинув его, увидел, что помочь ей уже нельзя. Тем не менее директор опустился на колени, подхватил лаборантку и вместе с нею побежал к выходу из полыхающего отсека, проклиная себя за недальновидность, которая привела к катастрофе.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Сара вышла из аудитории, где только что закончила заниматься с шестью геологами, участниками будущей миссии. Теперь они знали, что искать, как собрать образцы, если понадобится, и – самое важное – как не надо обращаться с минералом: никакой воды, никакого кислорода.

На Саре сидел ладно подогнанный голубой комбинезон с эмблемой миссии на левом плече: орел с тремя ракетами в когтях и вышитые золотом слова «Темная звезда». Навстречу по коридору шли Райан и Менденхолл. На Джейсоне лица не было, а Уилл вроде как пытался его успокоить.

– Эй, ребята, что стряслось? – спросила Сара.

Уилл остановился, и Райан, не поднимая головы, в него врезался. Оглядевшись по сторонам, он наконец заметил лейтенанта Макинтайр и кивнул в знак приветствия.

– А, ничего необычного. Просто наш мистер «летаю-на-всем-что-движется» снова завалил тренажер посадочного модуля и уже в тридцатый раз всех угробил. До него никак не дойдет: мы – всего лишь резервная группа для двух других экипажей. – Уилл повернулся к Райану: – Расслабься, Джейсон, никуда мы со станции не денемся. Понимаешь ты или нет?

– Да не в этом дело, – отмахнулся Райан. – Если уж с модулем могут справиться всякие калеки из ВВС, то я-то по-любому должен!

Сара улыбнулась и стукнула его по спине.

– Джейсон, они на этих тренажерах занимаются последние три года, а ты провел на нем меньше недели. Уверена, ты прекрасно справишься. Кроме того, Уилл прав: мы лишь третьи на очереди. Скорее всего, мы просто прокатимся до МКС, и все. Полюбуемся пару дней прекрасным видом – и назад.

– Проехали, – бросил Райан и сменил тему: – Что слышно о полковнике и Эверетте?

Сара перестала улыбаться.

– По последним новостям, Джека посадили в берлинскую тюрьму, а Карла экстрадировали в Эквадор. Найлз с президентом бессильны.

– Мы тут сидим и готовимся к тому, что никогда не случится, а тем временем оба наших командира попали в переделку в дружественной стране… Какого черта вообще творится? – не выдержал Менденхолл. – Ладно, Джейсон, пойдем отрабатывать аварийные процедуры с капитаном Харуэллом.

Последний руководил их группой.

– Приятный человек? – спросила Сара.

– Зануда, каких поискать, – охарактеризовал его Менденхолл.

– Зато не заваливает посадку, – съязвил Райан.

Впервые за все время разговора Уилл ухмыльнулся.

– Да уж, хоть кто-то умеет управляться с этой консервной банкой.

– Давайте соберемся сегодня вечером и вместе посмотрим запуск европейцев? – предложила Сара вслед сослуживцам.

– Да, конечно, если переживем еще одну тренировку, – бросил Джейсон через плечо.

Сара взглянула на часы и решила, что успеет связаться с комплексом и узнать новости о Джеке.

Она подошла на проходную и попросила у охранника телефон; тот предупредил, что в целях обеспечения безопасности ее звонок будет записан. Макинтайр хотела посоветовать, куда он может заткнуть свою безопасность, но вовремя сдержалась. Сотрудник военной полиции вручил ей трубку и включил диктофон. Сара набрала номер и после звукового сигнала ввела код доступа. Через один гудок раздался голос «Европы»:

– К сожалению, никто из сотрудников не может ответить на ваш звонок. В отделе чрезвычайная ситуация. Пожалуйста, перезвоните позднее.

Эфир заполнила тишина.

С какой стороны ни посмотри, миссия складывалась из рук вон плохо: такое ощущение, что все силы природы настроены против них.

– Джек, как же я хочу, чтобы мы вернулись домой…

Штаб-квартира полиции

Берлин, Германия

Штаб-квартира Федеральной полиции Германии расположилась в огромном здании, построенном в 1945 году. Джека держали в камере на пятом этаже, откуда выводили только на допросы: то к немцам, то к эквадорцам, то к Интерполу, не считая американского посольства. Он держался спокойно и говорил лишь, что непричастен ни к взрыву в центре Берлина, ни к убийству семейной пары по дороге к Кито. Военный атташе из посольства, который приходил дважды, считал, что не стоило говорить и этого – следовало просто молчать. А еще атташе заверил Коллинза, что президент делает все возможное, чтобы вытащить его из тюрьмы, надо только подождать. При этом он почему-то смотрел в сторону, из чего Джек заключил, что переговоры с правительством Германии идут не так гладко, как расписывает сотрудник посольства.

Коллинз сидел на металлической койке, холодной и жесткой, разглядывая тюремный обед: большую сосиску и тарелку с квашеной капустой. Полковник глубоко вздохнул и поставил поднос на кровать.

– Эй! – привлек он внимание проходящего мимо охранника. – Можно я отнесу еду на кухню и возьму что-нибудь другое?

Немец вопросительно уставился на Джека.

– Может, у вас завалялся гамбургер?

Охранник наконец понял, что американец издевается, и ушел.

– Ну хоть запуск посмотреть дадите? – крикнул Коллинз ему вслед.

Охранник даже не оглянулся.

Карла, скорее всего, уже везли в Эквадор: его вывели из камеры часов восемь назад, и больше он не возвращался. Голдинга и Элленшоу, хотелось верить, все-таки отправили в Америку с теми скудными сведениями, что им удалось раздобыть. Оставалось надеяться, что атташе передал загадочные слова, адресованные Найлзу, в Госдепартамент. Это должно было заставить директора действовать в нужном направлении и навести его на преподобного Сэмюеля Роулинза. В то, что сам он сможет продолжить поиски «Колумба», полковник уже не верил.

Джек окинул взглядом камеру. Если хорошенько все спланировать, то можно было бы и сбежать, но без трупов не обойтись – а покупать свободу за жизни полицейских, которые просто выполняют свою работу, ему претило.

– Полковник Коллинз, пришло время вашей помывки, – обратился к нему на ломаном английском незнакомый охранник. Быстро оглянувшись по сторонам, он открыл камеру. – Вам пора в душ. Пройдемте, – вымучил парень еще пару фраз и сделал приглашающий жест рукой.

Коллинз поднялся с койки и осмотрел незнакомца. Парень был плечистее других охранников и без оружия, даже без стандартной дубинки. С другой стороны, с таким сложением он мог обойтись и голыми руками. А еще он первый обратился к Джеку по званию.

– Прошу, полковник. Туда. – Он указал вглубь коридора.

Джек кивнул и вышел из камеры.

– А можно потом выбрать другой комбинезон? Оранжевый мне не идет.

Парень не понял шутки, лишь положил гигантскую ладонь Джеку на спину и подтолкнул. Они шли к лифтам, и полковник задумался, куда его на самом деле ведут; охранник, между прочим, даже не надел на него наручники. Коллинз снова осмотрел парня и заметил, что форма ему явно не по размеру: манжеты куртки не достают до запястий, а воротник под галстуком не застегнут. Встретившись взглядом с незнакомцем, Джек улыбнулся, хотя солдатское чутье подсказывало, что приближается опасность.

Двери лифта открылись. Снаружи стояли два человека: охранник и еще один заключенный в таком же оранжевом комбинезоне. Сопровождающий Джека кивнул охраннику, и они пошли дальше. Проходя мимо товарища по несчастью, Коллинз задержал на нем взгляд и вот тогда забеспокоился по-настоящему: номер камеры, нашитый на груди второго заключенного, совпадал с тем, что был у полковника. Оглянувшись, Джек заметил, что у мужчины такие же темные волосы, а также рост и комплекция. Охранник и заключенный сели в лифт, а парень подтолкнул Джека дальше.

Когда справа показалась металлическая дверь, незнакомец схватил Коллинза за плечо и придвинулся ближе. На шее у Джека зашевелились волоски.

– Душ? – спросил полковник, пытаясь разглядеть глаза парня.

– Полковник, меня предупредили, что вы можете сделать с нами что-нибудь опасное. – Тот с большим трудом подбирал английские слова. – Пожалуйста, пока не надо.

Охранник открыл дверь и жестом пригласил Джека войти.

В комнате, склонившись над тарелкой, сидел человек во всем черном; Коллинз видел только его затылок. В углу комнаты молча устроились Пит Голдинг и Чарли Элленшоу.

– Полковник! – произнес Чарли, и оба ученых встали.

Джек удивленно смотрел на профессоров, обеспокоенно размышляя, почему их не отпустили, как обещали. Чарли было дернулся, чтобы пожать Коллинзу руку, но тут человек в черном оторвался от обеда. Джек облегченно вздохнул: перед ним сидел Себастиан Крелл. Спецназовец отодвинул тарелку, поправил автомат, накинутый на плечо, и посмотрел на парня, который привел полковника.

– Спасибо, сержант. Теперь верните форму на место, пока она не разошлась по швам. – Крелл бросил взгляд на часы. – Выдвигаемся через три минуты… Джон Диллинджер[15], я полагаю? – обратился он к Джеку.

Коллинз протянул руку старому приятелю.

– Можно просто Джон. Надеюсь, я кончу лучше, чем настоящий Диллинджер.

– Поживем – увидим, мой друг, – сказал Себастиан, и они с полковником обменялись рукопожатием.

– Почему так долго? – спросил Джек, здороваясь с Элленшоу и Голдингом.

– Президенту нужно было согласовать план действий с канцлером. Однако нашу уловку быстро раскроют, так что поторопимся: через восемь часов судья будет готов огласить приговор, и вот тогда начнется настоящая охота, – объяснил Пит, а Чарли передал Коллинзу свежий комплект одежды.

– Ваш самолет починили, и он готов принять на борт наш отряд, – добавил Себастиан, пока Джек переодевался.

– Какой еще отряд?

– Насколько я понял, канцлер отдает меня и моих ребят под твое командование. Нельзя допустить, чтобы вас снова задержали на немецкой территории. А еще они с президентом считают, что мы в состоянии помочь тебе с какой-то там операцией «Колумб». На самом деле наш канцлер и ваш президент в одной лодке. Всех космонавтов, участвующих в миссии Европейского космического агентства, тренировали в Кёльне, и среди них восемь немецких ученых – два «Ариана» с ними будут запущены сегодня. Фанатики готовы сжечь канцлера заживо за участие в проекте, так что нам придется работать заодно, хотя в космической гонке наши страны соперничают.

Джек застегнул рубашку и накинул ветровку, одновременно планируя следующий шаг. Наконец он обратился к немецкому спецназовцу:

– Думаю, за договоренностью между президентом и канцлером стоит что-то еще, но доказательств у меня нет. Странное время – странные союзы, дружище, – сказал он, глядя в глаза Себастиану. – Наша цель – сделать так, чтобы без полета на Луну можно было обойтись. Для этого необходимо отыскать артефакты, добытые нацистами в тридцатые-сороковые здесь, на Земле, в том числе загадочный минерал. Видимо, это помогло окончательно склонить вашего канцлера к сотрудничеству.

– Мне нужны подробности. С чего начнем? – спросил Себастиан.

– А начнем мы… Как ты относишься к организации еще одного побега?

– Ну… – Крелл ухмыльнулся. – Меня, вообще-то, этому не учили, но я наблюдаю у себя определенную склонность к криминалу.

– Знаешь, глядя на себя и своих людей со стороны, я прихожу к такому же выводу. – Джек хлопнул майора по спине. – Итак, ваше правительство все же прислушалось к нашим предостережениям, однако отзывать космонавтов, не рискуя всей миссией, нельзя. Единственный выход – поставить на все: и на Землю, и на Луну. Другие участники европейского проекта так не сделают, потому что не осведомлены об операции «Колумб»… Мы отправляемся туда, куда забрали капитана Эверетта, – в Эквадор.

Себастиан кивнул и, наклонившись к самому уху Джека, прошептал:

– И еще один вопрос, старина: что за два странных чудика с тобой крутятся? На кого вы все работаете?

Вопрос на мгновение застал Коллинза врасплох.

– Эти парни – самые светлые головы в научном мире. А на второй вопрос я бы и рад ответить, да ты все равно не поверишь. – Он еще раз оглянулся на Голдинга с Элленшоу. – А вообще, ты прав: чудики, каких мало.

Джек и Себастиан вышли.

– Эй, так куда мы направляемся? – спросил Пит, идя следом.

– В Эквадор. Так мы сразу убьем двух зайцев: вытащим товарища из тюрьмы, а заодно узнаем, кто готов унести столько людских жизней, чтобы защитить кучку камней и старые кости. Все ответы находятся под землей – именно туда, уважаемый профессор Голдинг, мы и направляемся.

Элленшоу схватил Пита за руку.

– Ну, что, разве не здорово? После такого тебе едва ли захочется на базу.

Голдинг покачал головой, глядя вслед «чокнутому Чарли».

– Скорее наоборот. После такого даже из-под одеяла не хочется вылезать.

* * *

Дорога из штаб-квартиры полиции в аэропорт Темпельхоф заняла полчаса. Огромный фургон «Мерседес» вез отряд из десяти спецназовцев, а также Джека, Пита и Чарли. Все были заняты проверкой снаряжения: канцлер не поскупился на боевую мощь, отправляя людей на задание.

– Я вижу, вы заранее готовитесь к неприятностям, – заметил Элленшоу, когда Себастиан осмотрел и убрал в футляры две крупнокалиберные снайперские винтовки.

Немец молча посмотрел на Чарли, затем откинулся на спинку деревянной скамейки. Остальные тем временем заканчивали инспектировать свое оружие.

– Доктор Элленшоу, верно? – спросил Крелл наконец.

Чарли кивнул; седая шевелюра скрыла очки в тонкой оправе.

– Несколько дней назад на улицах Берлина убили больше сотни моих соотечественников. Канцлер настроен дать достойный ответ тем, кто это устроил. Мы не любим неприятности, но и не бежим от них. – Себастиан оглянулся на своего старого друга Коллинза. – Пора оставить прошлое позади. Оно только путается под ногами и не дает принимать полное участие в мировой политике. Все считают немцев слабаками – и вот результат.

Джек кивнул, не обращая внимания на зловещий тон своего хорошего друга, особенно учитывая, что тот имел в виду человека, который Когда-то тоже был его наставником.

– А что насчет вас, герр доктор? – спросил Себастиан, глядя на Чарли. – Вы готовы к опасностям, с которыми придется столкнуться, или так просто, за компанию?

Элленшоу, не мигая, выдержал взгляд немецкого майора.

– Капитан Эверетт – мой друг, и я его уважаю, равно как и полковника. Очень скоро другим моим друзьям предстоит подвергнуть свою жизнь смертельному риску – если мы не найдем тех, кто стоит за происходящим, и не узнаем, что они скрывают. Так что, вкратце, да, я готов отдать свою жизнь за друзей.

Себастиан, не говоря ни слова, кивнул. Это означало, что он услышал достойный ответ.

Джек тоже кивнул и выпрыгнул из фургона – «Мерседес» остановился.

– Очень красноречиво, Чарльз, – заметил Пит, поднимаясь.

– Ты разве не согласен?

– Напротив. Едва ли бы я смог сказать лучше. Однако остается одна проблема.

Чарли Элленшоу встал и пошел вслед за Голдингом на выход.

– Какая?

– Допустим, мы все здесь такие храбрые, хоть сейчас с голой грудью на амбразуру. Но как мы собираемся вытащить мистера Эверетта из тюрьмы и пробиться через всю армию Эквадора, когда нас только четырнадцать, да еще и успеть все это за двадцать четыре часа до того, как стартует американская лунная миссия?

Элленшоу пожал плечами, а потом указал пальцем на Коллинза. Полковник стоял рядом с майором немецкого спецназа и наблюдал, как в «Боинг» грузят снаряжение.

– Понятия не имею, Пит, но на твоем месте я бы положился вот на этого человека.

Космодром Европейского космического агентства

Чертов остров, в 2 милях к востоку от Куру, Французская Гвиана

Никто не заметил, как в акваторию острова просочились три крупных корабля, поскольку все французские военные располагались на земле, оцепив подходы к космодрому ЕКА. Нельзя сказать, что они не отправляли патрули на Чертов остров, – проверить, не объявились ли в древнем тюремном комплексе какие-нибудь незваные гости. Отправляли. Последний такой патруль из десяти спецназовцев был там как раз за час до начала отсчета перед запуском ракет «Ариан-7».

Корабли выстроились в главной гавани зловещей заброшенной тюрьмы так же торжественно, как и готовящиеся к старту космические аппараты. Патрулю не повезло: они угодили в лапы противнику, значительно превосходящему его по численности и огневой мощи. Джеймс Маккейб безучастно смотрел на тела.

– Им следовало вести себя осторожнее и не столь самоуверенно, – произнес он и повернулся к Механику. – Все ли, кто остается тут делать работу, понимают свои инструкции?

– Я лично отбирал людей. Они исполнят все, что от них требует Аллах, и с радостью покончат с неверными, которые осмелились попрать господа. Однако меня удивляет, мистер Маккейб, как вы с такой легкостью способны отправить людей на верную гибель.

Маккейб пристально взглянул на бородатого саудовца. Механик весьма грамотно организовал засаду для французских спецназовцев – для этого требовалась значительно более серьезная подготовка, чем та, которой он, по мнению Джеймса, располагал. В ходе короткой перестрелки из тридцати человек, совсем недавно переброшенных из Пакистана, только двое погибли и один был ранен.

– Убивать людей и отправлять их на смерть – мой хлеб. Вспомни, как я преследовал тебя и твою группу в Ираке. – Маккейб подошел к Механику почти вплотную и тонко улыбнулся. – В последние дни я вижу отголоски тебя прежнего. Неужели в твоей груди снова зажегся свет Аллаха?

Вопрос был задан с издевкой, и отвечать Механик не стал. Он отошел от тел французов и кивнул своим людям.

– Все по местам, и помните: сегодня Аллах взирает на вас с улыбкой.

Механик присутствовал на инструктаже, который устроил Маккейб для специалистов, работавших на Роулинза, когда им удалось пробиться в шахты, заброшенные еще во времена Второй мировой. В одном из ящиков, брошенных немецкой армией, они нашли образец древнего оружия, похожего на винтовку. Целых полгода ушло на отчаянные попытки разобраться в конструкции устройства и собрать такое же. Затем нашлась небольшая сумка с осколками метеоритов, возраст которых насчитывал свыше семисот миллионов лет. Установив их свойства, ученые собрали на основе этой породы источник питания. Первый залп из лучевого оружия превзошел все ожидания: ярко-синий пучок света пробил камень и расплавил стальную пластину толщиной в три дюйма. После этого оружие перегорело, однако Механик все же увидел, как оно устроено и на что способно. Отношение саудовца к людям, с которыми он работал, постепенно менялось. Подумать только, чего сможет достичь его движение с таким оружием! Увы, оно хранилось внутри шахты, а как важно, чтобы о нем узнали влиятельные люди в Иране, Пакистане и Афганистане…

Боевая группа заняла позицию в развалинах пункта распределения, куда свозили арестантов для регистрации и отправки по колониям на другие острова архипелага. Загудел большой генератор, и пусковые установки впервые после разгрузки увидели свет. Комплекс С-75 производства ОКБ имени Лавочкина[16], в классификации НАТО значащийся как СА-2 «Гайдлайн», оказался приятным дополнением к трофеям, добытым Маккейбом и его людьми со склада корпорации «Рэйтеон». Российские ракеты являлись самой последней и наиболее совершенной модификацией старых добрых зенитных ракет класса «земля-воздух». Четыре комплекса достались американскому предприятию в 2006 году в результате налета на хорошо защищенный схрон талибов в Афганистане. Когда-то «Гайдлайны» сбивали бомбардировщики «Б-52» во Вьетнаме, теперь им предстояло поразить две ракеты-носителя «Ариан», на борту которых было не менее двадцати человек экипажа. Наконечники снарядов, установленных на зенитных комплексах, поднялись над обрушившимися стенами здания администрации, и Маккейб удовлетворенно кивнул: люди, которых подобрал Механик, сделают все, как поручено.

– Ну что, думаю, нет смысла дожидаться фейерверка? – спросил Джеймс у саудовца, хотя ответа, собственно, не ждал.

В глазах бывшего террориста зажегся огонек, который Маккейбу не понравился. Механик с таким вожделением смотрел на устремленные в небо белые наконечники ракет, будто намеревался остаться. Подозрения тут же оправдались.

– По-моему, они не до конца понимают, когда нужно включать радары. Наверное, мне стоит…

– Садись в вертолет. У нас и так мало времени. Справятся, ты ведь сам учил их работать с радарами.

Во взгляде Механика читалось сомнение, будут ли его труды вознаграждены, как подобает. Он понял, что на небесах его будут ждать вовсе не девственницы, а лишь укор и презрение истинно верующих, попавших туда прежде.

Саудовец развернулся и сел в ожидавший их вертолет «Газель» французской сборки. Еще раз взглянув на последние приготовления к операции, Маккейб забрался следом. Устроившись на заднем сиденье небольшого аппарата, он надел наушники и наклонился к пилоту.

– Не забывай, когда полетим на восток, держаться всего в паре футов над водой, чтобы не засекли радары ЕКА. У них тут повсюду «Миражи».

Пилот кивнул, и спаренные турбины зажужжали.

– А теперь свяжи меня с Лос-Анджелесом, – приказал Маккейб, постучав по микрофону.

Долго ждать ответа не пришлось.

– Операция начнется через сорок пять минут.

– Сейчас все готовы к попыткам саботажа, так что меры предосторожности наверняка предприняты.

– А обходить предосторожности и есть самое веселое в саботаже!

ЦУП Европейского космического агентства

Тулуза, Франция

Филипп Гардено наблюдал за показаниями на мониторах. Центр управления полетами готовился принять на себя контроль миссии, как только обе ракеты-носителя «Ариан» отстыкуются от пусковых вышек во Французской Гвиане, в шести тысячах миль отсюда. До тех пор Гардено был лишь сторонним наблюдателем и нервно отсчитывал тридцать секунд до старта самого амбициозного проекта ЕКА. Помимо него на пост главного руководителя полетом претендовали два немца и голландец. Пока в Гвиане вели свой отсчет до запуска, он мучился вопросом, почему агентство так внезапно прекратило контакты с НАСА. Хотя отношения США со всем миром в последнее время резко охладели, космические программы традиционно стояли выше политических дрязг. Однако с обнаружением чудесного минерала и инопланетного оружия все изменилось, и Гардено оставалось только молиться, чтобы участники гонки, в том числе Китай, сохраняли холодную голову.

– …Десять. Девять. Восемь. Семь. Основной двигатель «Ариан-один» запущен. Четыре. Три. Два. Система зажигания в твердотопливных двигателях «Ариан-один» сработала. Один. Крепления отошли, полет начался.

Камера, установленная непосредственно на вышке, затряслась, и сотрудники центра управления переключились на другую, которая снимала запуск с расстояния в полмили. Гигант «Ариан-1» устремился в небо, неся на себе пятидесятитонный груз и десять человек экипажа.

– …Зажигание двигателей «Ариан-два» сработало, – донеслось тем временем из Гвианы. – Полет начался.

Гардено перевел взгляд на соседний экран, где с площадки 3Б величественно стартовала вторая ракета, направляющаяся на Луну. Пусковую вышку окутало облако пламени и дыма от сжигаемого топлива, и «Ариан-2» тоже рванулся ввысь, словно в погоню. Со стороны казалось, будто две ракеты-носителя соревнуются между собой, кто первый достигнет орбиты.

Гардено, как и все жители Европы, следящие за запуском, сжал кулаки и издал радостный вопль, когда два гигантских аппарата окончательно покинули пределы космодрома.

– Да, детка, вперед! – кричал Филипп, будто только его воля толкала ракеты в темное небо над Южной Америкой.

Мгновение – и от радости не осталось и следа. Вслед за двумя платформами «Ариан» в то же ночное небо взметнулись первые боеголовки.

– Нет. Нет-нет-нет! – запричитал Гардено, вылезая из-за пульта телеметрии.

– «Ариану-один» совершить обходной маневр, – объявила Гвиана.

– Да вы даже не понимаете, что происходит! – воскликнул руководитель полетом.

Космодром Европейского космического агентства

Куру, Французская Гвиана

Военные, сопровождавшие миссию, среагировали куда быстрее, чем ученые. Четыре высотных перехватчика «Мираж-3» французских ВВС взметнулись в воздух, чуть отстав от первого «Ариана». Первая ракета-носитель уже поднялась на отметку десяти миль и стремительно удалялась. Рядом протянулся инверсионный след от четырех зенитных ракет, гнавшихся за космическими платформами, как лев за антилопой. Боеголовки захватили цель и неотвратимо приближались, сначала догнав истребители, а после опередив их.

Первый «Мираж» создал воздушную подушку, пролетев между первой зенитной ракетой и «Арианом-2». На радаре головки самонаведения ракеты вспыхнула новая цель – С-75 сочла ее препятствием и попыталась обойти, отклонившись влево; перехватчик тем временем тоже выполнил вираж. Сработало. Ракета задела крыло «Миража», и этого столкновения хватило, чтобы она сбилась с курса на тридцать футов, завертелась и по команде поврежденного процессора взорвалась. Почти одновременно с нею взорвался и перехватчик, а через град обломков пронеслась вторая боеголовка, охотящаяся за «Арианом».

На глазах у всего мира ракета поравнялась со спаренными двигателями, опоясывавшими основание первой ступени, и взорвалась. Взрыв пробил внешний корпус капсул с твердым топливом для двигателей, разорвав тонкий слой алюминия. Началась цепная реакция: второй взрыв разнес на куски первую ступень, где находились капсулы с жидким топливом для основных двигателей «Ариана», и поджег топливную смесь, уже попавшую в камеру сгорания. Образовавшаяся в результате ударная волна накрыла вторую ступень, воспламенились резервуары с топливом – очередной взрыв ударил по третьей ступени с посадочным модулем.

Ракета-носитель исчезла в яркой, как солнце, вспышке. Взрыв был такой силы, что докатился до самого Сан-Франциско: в домах задрожали стекла, а со стен попадали картины. Гром невиданной мощи сотряс безоблачное небо, и модуля с экипажем из десяти человек не стало. Капсулу, отделившуюся от третьей ступени, зашвырнуло далеко в воды Тихого океана, шансов спастись не было ни у кого.

Третьему и четвертому снаряду нагнать свою жертву было труднее. Третью зенитную ракету «Миражи» сбили с помощью противоракеты с тепловым наведением. Выстрел получился навскидку, но оказался точен: снаряд с перехватчика прошил боеголовку, как кусок бумаги. Увы, это не помешало четвертой ракете выполнить свою задачу, хотя полноценного попадания не случилось – так, будто пчела ужалила. «Ариан» почти покинул радиус действия С-75, и процессор, чувствуя, что топливо на исходе, а цель удаляется, дал взрыв на расстоянии пятидесяти футов от сопл «Ариана-1». По топливным капсулам шести твердотопливных ракетных двигателей ударили осколки снаряда, а не сама боеголовка.

Через несколько секунд первая и вторая ступени должны были отделиться автоматически, но промедление означало гибель, и пилот «Ариана-1» щелкнул переключателем, отменяя программу. Было видно, как взорвались маршевые двигатели. Было видно, как вспышка и раскаленные газы от первой ступени достигли второй, и за ними по системе двигателей ударили осколки. Они пробили брешь в посадочном модуле, который был спрятан внутри третьей ступени, однако восхождения к верхним слоям атмосферы «Ариан» не прервал. Оставляя после себя не только выхлоп двигателей второй ступени, но и отваливающиеся части от поврежденных жизненно важных отсеков, ракета-носитель двигалась дальше, к своей естественной стихии – космосу.

Вторая лунная миссия человечества с большим трудом вышла на низкую орбиту и в течении часа пыталась на ней удержаться. Китайцам все же удалось отремонтировать свои системы – успеют ли это сделать космонавты ЕКА, никто с уверенностью сказать не мог. Весь экипаж «Ариана-2» погиб, и если ничего в срочном порядке не предпринять, та же участь постигнет экипаж «Ариана-1».

Именно в эту минуту люди по всему миру всерьез задумались, не кара ли это господня.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Найлз Комптон смотрел, как врачи оперируют Вирджинию Поллок. Пока шла борьба за ее жизнь, сердце заместителя директора останавливалось дважды. У нее было сломано три ребра, осколки пробили оба легких. В области грудной клетки шло сильное внутреннее кровотечение. Вообще, Вирджинию должны были перевезти в госпиталь авиабазы или, если состояние позволяло, в гораздо лучше оборудованную клинику Лас-Вегаса, однако помощь подоспела поздно. К счастью для второго лица группы «Событие», в комплексе трудились два блистательных хирурга, которых наняли сразу же после того, как они ушли на пенсию из медицинских центров университета Джона Хопкинса и Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, – врачи буквально только что прибыли на базу, чтобы освоиться на новом месте. Словом, Вирджиния попала в самые надежные руки. Операцию проводили в медицинском отсеке на 9 м этаже.

Сидя за стеклом, Найлз смотрел, как хирурги отчаянно борются с кровотечением.

– Сэр? – обратилась к нему штатный врач группы Дениза Джиллиам.

Комптон поднял глаза.

– Инженерная служба сообщает, что минерал полностью нейтрализован. Сейчас составляем план по вывозу его из комплекса на грузовом лифте.

Директор только молча кивнул. Дениза положила руку ему на плечо.

– Ей повезло, чего нельзя сказать о многих других. Вот список наших потерь. – Она протянула Найлзу лист бумаги.

Тот взглянул на него и продолжил наблюдать за хирургами, оперировавшими Вирджинию.

– Взявшись за планирование лунной миссии для президента, я совершил самую большую ошибку в своей карьере. Я посылаю людей получить этот минерал, опередив других, когда нужно просто запустить в кратер ядерную боеголовку – и будь что будет. – Наконец он снова посмотрел на Денизу. – Столько людей может погибнуть из-за моей чрезмерной самоуверенности…

Дениза хотела Как-то подбодрить начальника, но тут дверь палаты открылась и оттуда вышел хирург, на ходу снимая маску.

– Кровотечение удалось остановить, выкарабкается. Как только мы закончим со швами, ее необходимо доставить на поверхность.

Найлз сглотнул. От новости, что больше никто из его людей не погибнет – по крайней мере, сегодня, – он потерял дар речи.

– Большое спасибо, – ответила за директора Дениза.

Хирург вернулся в палату. Засунув рукив карманы, Найлз взглянул на монитор, на который «Европа» вывела изображение из лаборатории ядерной физики. Сотрудники инженерной службы и подчиненные Вирджинии замеряли температуру, подтверждая, что бетонный кокон вокруг минерала остывает. Постепенно до Найлза дошло, что он смотрит куда-то мимо монитора… Дениза, забеспокоившись, хотела его окликнуть, когда директор сорвался с места.

Комптон со всех ног бежал к лифтам. Проходившие мимо сотрудники с удивлением смотрели ему вслед: они никогда не видели, чтобы их начальник так торопился. Поднимаясь на 7-й этаж, Найлз вернулся мыслями к загадочному посланию от Джека, которое передали из американского посольства в Берлине. Как только двери лифта открылись, Комптон, не отвлекаясь на помощников, пробежал в свой кабинет и, рухнув в кресло, ударил по кнопке интеркома.

– «Европа», включить телевизор, канал «Вера».

– Выполняю, доктор Комптон.

Огромный экран ожил, и через мгновение глазам Найлза предстал преподобный Сэмюель Роулинз, который, выступая перед паствой, осыпал оскорблениями и насмешками президента Соединенных Штатов: тот якобы подрывал устои веры миллиардов жителей земного шара.

Манера преподобного вызвала в памяти Комптона старые ленты про Адольфа Гитлера, выкрикивавшего лозунги перед фанатичными соотечественниками в 1939 году. Затем он вспомнил про теракты, направленные на то, чтобы сорвать полеты на Луну по всему миру. Нет, вряд ли – никому не под силу организовать такое масштабное противодействие без поддержки правительства! С другой стороны, ходят слухи, что Роулинз чрезвычайно богат. Впрочем, даже с такими деньгами, как у этого безумца, нельзя заручиться поддержкой террористических группировок: они ненавидят все американское. Тут размышления Найлза зашли в тупик, и он решил подойти к вопросу с другой стороны. А ведь у террористов и радикально настроенных религиозных фанатиков общая цель: остановить научный прогресс и искоренить то, что не укладывается в их представления о будущем – о мире, где все беспрекословно следуют Библии или Корану…

Найлз встал из-за стола и подошел к экрану. На трибуне рядом с Роулинзом в белом костюме стояла девушка лет шестнадцати – по словам преподобного, его младшая дочь. Он клялся сделать все, лишь бы оградить ее от безбожников и всех, кто угрожает будущему истинно верующих. Повысив голос, Роулинз призывал последователей к действию: поднять знамя господа и выйти с ним к порогу Белого дома.

В этот момент произошло нечто примечательное: прямо во время этой тирады десяток слушателей покинули свои места. Камера незамедлительно переключилась на Роулинза. Тот решил не обращать внимания на демарш, хотя Найлз заметил, что преподобный запнулся, начав с упоением рассказывать о катастрофе, постигшей запуск ракет Европейского космического агентства. Как ни странно, речь не вызвала бури оваций и криков «аминь», обычно сопровождавших вдохновенные тирады Роулинза, – аудитория молчала. Преподобный снова запнулся, но быстро пришел в себя и сменил тактику.

– Храбрые мужчины и женщины, павшие жертвой обмана мировых космических организаций, положили свои сердца на алтарь науки, отдали жизнь ради проклятия войны. Им, несчастным, навязали борьбу против воли божьей – воли, которая требует, чтобы мы оставались на сотворенной им планете. Его небеса запретны – запретны для тех, кто отказывается уверовать в его божественную истину.

На этот раз послышались хлипкие аплодисменты, но все равно было ясно, что свою двухтысячную когорту слушателей Роулинз потерял. Режиссер телетрансляции больше не показывал зал. Камеры с разных ракурсов снимали преподобного и его дочь, которые держались на сцене весьма неловко. Недовольство слушателей еще больше распаляло гнев проповедника по отношению к президенту.

– В эту самую минуту наши бравые сыны и дочери – мужественные астронавты – тоже готовятся совершить страшный грех во имя продолжения космической программы, которая всегда была не больше чем ярмом на шее каждого государства. И кто руководит ими?.. Нет, не так. Кто толкает их на это? Всего один человек – человек, который поклялся, что Америка больше никогда не ступит на Луну, который пообещал не выкачивать средства из и без того ограниченного бюджета, – и солгал, который не прислушивается к предостережениям и слову божьему! Этот человек – президент Соединенных Штатов!

Найлза осенило: Джек пытался сообщить ему, что смог установить связь между «Колумбом» и человеком, который сейчас распинался на телеэкране.

– «Европа», выключить, – велел директор, затем вернулся за стол и включил коммутатор. – Джимми, мне нужен прямой канал с президентом. Изображения не надо, достаточно звука.

– Слушаюсь, – донеслось из динамика.

Ожидая, пока запрос выполняют, Найлз щелкнул другим переключателем.

– Да, сэр? – раздался голос заместителя заведующего вычислительным центром.

– Мне нужна информация по Сэмюелю Роулинзу и его корпорации «Фейф министриз» – все, что раскопаете.

– Еще что-то, сэр? – уточнил компьютерщик.

– Как можно скорее. И свяжите меня с полковником Коллинзом. Он сейчас должен быть на пути в Эквадор.

– Так точно, сэр.

Тяжелые дубовые двери директорского кабинета приоткрылись, и внутрь просунулась голова секретаря.

– Сэр, президент направляется в Аннаполис, чтобы проследить за запуском «Ареса» с «Ванденберг». Он уже почти покинул Белый дом на «Борту номер один».

– Благодарю, – ответил Комптон, откидываясь на спинку кресла.

Отчего-то его не покидало ужасное ощущение, что он слишком поздно понял смысл загадочного послания Джека из Германии.

– «Европа», включить телевизор, канал Си-эн-эн.

На главном экране возник задний двор Белого дома. За спиной репортера проходил президент США – друг Комптона – и махал рукой толпе, собравшейся за веревочным ограждением. Дойдя до коротенькой лестницы, он развернулся и отсалютовал почетному караулу из морских пехотинцев, а затем взбежал по ступенькам и скрылся внутри вертолета под названием «Борт № 1». Найлз с облегчением увидел, что президент летит в Аннаполис один, без жены и дочерей. Он снова нажал на кнопку коммутатора.

– Джимми, президент будет взлетать через минуту. Дай ему подняться в воздух, а затем свяжись с ним по каналу экстренной связи «пять-шесть-пять-шесть». Мне нужно с ним поговорить.

Не дожидаясь ответа от секретаря, Найлз выключил интерком. Затем встал и подошел поближе к экрану, наблюдая, как начинают раскручиваться винты «Борта № 1».

Офисный центр «Габсбург»

В 1 миле к югу от Белого дома, Вашингтон

Лорел Роулинз смотрела в бинокль, как «Борт № 1» раскручивает сдвоенные винты на турбинных двигателях. С ее позиции на десятом этаже здания была видна только самая верхушка. Лорел повернулась вправо и увидела еще два вертолета такой же расцветки, что и президентский. Один летел со стороны авиабазы «Эндрюз», а другой – с востока, вдоль реки Потомак. Девушка усмехнулась. Много лет назад старый дурак Дарби вскользь обмолвился, что в распоряжении президента три вертолета системы Сикорского, и в воздух они поднимались одновременно; на борту одного был президент, два других служили «обманками», на случай, если кто-то попытается сделать то, что намеревалась сделать Лорел.

Предвкушение того, что скоро произойдет, наполняло ее кровь адреналином. Когда-то в старших классах школьный психолог сказал отцу, что у Лорел серьезные проблемы с жаждой власти. С улыбкой отогнав воспоминание, Роулинз наклонилась к микрофону в воротнике пальто.

– Позиция один, готовы? – спросила она, дрожа от возбуждения.

– Позиция один готова захватить цель.

– Позиция два, ведете?

– Позиция два ведет.

– Позиция три?

– Позиция три готова исполнить волю божью.

Лорел едва не рассмеялась, услышав ответ с позиции три. Хотелось заорать: «Идиоты, это моя воля, а не божья! Это в моих руках сегодня судьба страны!» – но она промолчала.

Людей для операции отобрал Механик, он же обучил их всем тонкостям работы с ракетной системой ФИМ-92 «Стингер». Головка с инфракрасным наведением уловит выхлоп «Борта № 1» и отправит по его следу ракету массой десять с лишним килограмм, которая взорвется рядом с двигателем. В очередной раз на службе господа выступало оружие, похищенное со складов «Рэйтеон».

Лорел уже собралась покинуть здание, когда звонок телефона остановил ее на полпути к выходу на витую лестницу.

– Что? – рявкнула она в трубку.

– Чем занимаешься, дорогая, не расскажешь? – спросил Маккейб.

Он находился в трех тысячах миль от Вашингтона, где только что закончил наблюдать за кульминацией очередного крупного этапа своего плана. Его совсем не обрадовало, что ракетам, запущенным с Чертова острова, не удалось сбить первый «Ариан».

– Делаю то, на что у тебя никогда не хватит мужества, Джеймс. Хочу убедиться, что сегодняшний запуск у американцев не состоится. Твой план полностью провален. Из-за тебя мы пустили на Луну не одну, а целых две ракеты.

– Лорел, выслушай меня внимательно. Китайцы не долетят: ракета – слишком сложный аппарат, чтобы с такими повреждениями добраться до места и совершить посадку. Им лететь три дня, и столько они не протянут. Ракету ЕКА мы тоже основательно потрепали, так что и они обречены. Теперь дай отбой тому, что ты собираешься сделать, потому что это все равно не помешает Штатам исполнить приказ президента. Ты нас всех выставишь сборищем дилетантов.

– Нет, Джеймс, я сделаю то, чего тебе никогда не сделать. Причем мне помогает один из твоих наемников.

Соображать нужно было быстро. Планы Маккейба трещали по швам, и если дать Лорел творить, что взбредет ей в голову, то ему конец. С другой стороны, если сорвать ее попытку, то девушку могут схватить, а через нее недолго выйти и на отца. Сразу же после этого спецслужбы постучатся к Маккейбу. В таком случае пытаться подставить Механика и его группировку будет бессмысленно…

Наконец ему в голову пришла мысль.

– Ну что ж, мое дело предупредить, – бросил он небрежно. – Уже придумала, как будешь скрываться?

– Сейчас я иду на улицу, а оттуда на общественном транспорте – в аэропорт.

– Отлично. Тогда скажи своим стрелкам, чтобы немедленно приступили к захвату цели. Тут у меня прямой эфир, и я вижу, что вертолет взлетает.

– Джеймс, я в курсе, что если захватить цель преждевременно, тут же сработают защитные системы, причем не только на президентском вертолете, но и на истребителях сопровождения. Ты что, задумал меня подставить?

Теперь Джеймс знал, с кем Лорел спланировала убийство президента: с Механиком, потому что никто так не разбирался в системе «Стингер», как он. По всей видимости, саудовец решил вспомнить свое террористическое прошлое… или в нем заговорила алчность?

– Все верно, милая, однако есть одно но: ты используешь «Стингер» серии ФИМ-сто один. Это более совершенная модель, и для захвата цели ей не нужен отраженный сигнал. Так что давай, начинай прицеливание и сразу убирайся – заодно и людей своих спасешь. Кто бы там тебе ни помогал, мог бы все это объяснить.

Лорел закусила губу.

– Послушай, если попадешься, выдашь своего отца.

Тщеславие Лорел оказалось сильнее недоверия к отцовскому наемнику. Она опустила трубку и подняла воротник с микрофоном ко рту.

– Всем приготовиться. Захват цели!

Сидя в самолете на высоте 39 000 футов над побережьем Мексики, Джеймс Маккейб улыбнулся.

– Простите, мисс, нас учили…

– Захватить цель, сейчас же! – завизжала Лорел, как капризный ребенок, которому не хочется слушать взрослых.

Все позиции включили установленные в каждой ракете головки с инфракрасным и радиолокационным наведением. Сигнал прошел через микросхему в рукояти пусковой установки, и огонек лампочки сообщил, что цель получена. Орудийные расчеты, расположившиеся на крыше, сообщили о полной готовности.

– А теперь убирайся оттуда, – приказал Маккейб. – Отойди квартала на три от здания, где ты сейчас находишься, поймай такси и не оглядывайся. Встречаемся в Атланте. Не пройдет и пары минут, как все выезды из Ди-Си перекроют.

Слушая указания Маккейба, Лорел впервые испугалась того, что готовилась совершить. Вспомнилось, как в шестом классе она напала на одноклассника с заточенным карандашом – да, эйфория переполняет, но страх быть пойманной с поличным никуда не девается.

– Но…

– Вали оттуда, живо!

Лорел захлопнула телефон и помчалась вниз по ступенькам.

Боевой воздушный патруль ВВС США,

позывной «Стрелок»

В небе над Вашингтоном

Два Ф-22 «Раптор» ВВС США летели на высоте 15 тысяч футов по расчищенному коридору, как значилось в маршрутном листе «Борта № 1». Им надлежало прикрывать президентский вертолет до тех пор, пока он не приземлится в Аннаполисе. Этот протокол охраны придумали в связи с недавними нападениями на космические аппараты. Пилотов сопровождения выписывали с авиабазы «Эндрюз», и работали они по сменному графику. Как правило, все это выливалось в скучное и тягомотное кружение.

Ведущим самолетом управлял подполковник Уильям Ледерман по прозвищу «Дикий Билл», кадровый офицер, подвизавшийся в этот патруль вместо пилота, которого переправляли в Афганистан, – так, по дружбе, чтобы коллега смог провести побольше времени с женой и парой ребятишек. Ведомым шел еще зеленый младший лейтенант Томас «Голливуд» Хендерсон – это был его второй полет в охранном сопровождении.

Очень скоро жизнь обоих пилотов изменится кардинальным образом.

«Борт № 1»,

300 футов над Вашингтоном

Большой вертолет быстро набирал высоту. Пассажиры и пилот не подозревали, что готовилось для них в старом заброшенном особняке в миле отсюда.

Зазвонил бортовой телефон.

– Господин президент, вас вызывают по защищенному каналу, – сообщил капрал морской пехоты, просовывая голову в президентскую каюту.

Президент США посмотрел на советника по национальной безопасности – единственного сотрудника администрации, который сопровождал его сегодня. Он закрыл глаза: предстояла долгая ночь, полная тревог и нервов, связанных с двойным запуском. Зазвонил телефон, вмонтированный в подлокотник сиденья. Президент вздохнул и поднял трубку. Связист настроил соединение, и из динамика послышался шорох расшифровываемого сигнала.

Наконец тихий гудочек возвестил о том, что дешифровка завершена.

– Слушаю, – произнес президент.

– Есть новости от полковника Коллинза. Вы не поверите.

Услышав голос старого друга Найлза Комптона, президент резко выпрямился в кресле.

– Что там еще? – спросил он, жестом отгоняя морпеха-стюарда.

– Преподобный Сэмюель Роулинз, телепроповедник.

– При чем тут этот гад?

– Мы полагаем, что за терактами стоит он, – ответил Найлз.

– Да ты с ума сошел! Это просто чокнутый фанатик, от которого открестились все мыслимые религиозные движения.

– Отец Роулинза, подполковник американской армии, был духовником в тюрьме Шпандау в сорок седьмом и общался не только с секретарем Гётца, Йоссом Цинссером, которого мы пытались разыскать, но и с Альбертом Шпеером. От них он мог узнать об операции «Колумб». Все это лишь домыслы, но учитывая недавние события и неприкрытую ненависть преподобного по отношению к тебе и попыткам добраться до Луны… думаю, этих поводов достаточно, чтобы ФБР нанесло ему визит.

Президент задумался. Найлз Комптон не из тех людей, что делают выводы с бухты-барахты. Любая его догадка была непробиваема, как эйнштейновская теория.

– Хорошо. Я прикажу…

В салоне «Борта № 1» завизжала сирена, и система связи отрубилась. Массивный вертолет резко дернулся вправо и, камнем рухнув вниз, пронесся над самой лужайкой перед Белым домом. Президент бросил трубку и вцепился в подлокотники; от очередного маневра его вжало в сиденье. Из кабины доносились громкие голоса: пилот с помощником проводили процедуру ухода от атаки.

Капрал-морпех высунулся из-за спинки и посмотрел на главнокомандующего. На лице парня читалось беспокойство.

– На нас наведены головки с инфракрасной и радиолокационной системой захвата. Пилоты думают, как нас высадить.

«Борт № 1» мотнуло влево, президента бросило в противоположную сторону, прямо ребрами о подлокотник. Подняв глаза, президент увидел, что советник по национальной безопасности крестится и бесшумно читает молитву.

– Если будет время, Том, помолись и за меня.

Боевой воздушный патруль ВВС США,

позывной «Стрелок»

В небе над Вашингтоном

«Дикий Билл» Ледерман принял вызов в ту же секунду, когда его радар обнаружения угроз зафиксировал волну инфракрасного прицеливания рядом с «Бортом № 1». Благодаря тренировкам и опыту в подобных миссиях по охране штурмовых и транспортных вертолетов в Афганистане он среагировал быстро. Ледерман тут же зафиксировал обнаруженные радиолокационные и инфракрасные сигнатуры – они находились в миле к востоку от его позиции, – положил Ф-22 на крыло и рухнул вниз. Оставалось надеяться, что небо будет чистым, как обещали диспетчеры.

Оба «Раптора» влетели в черту города, а боеголовки тем временем захватили «Борт № 1», о чем подполковника оповестила непрерывная трель в наушниках. Он бросил взгляд вправо: дома стремительно приближались, с крыльев начал испаряться иней. Президентский борт резко сбросил высоту, разбрасывая ложные цели, и Ледерман было поверил, что нападающие промахнутся. Не успел он облегченно вздохнуть, как воздух прорезали два огненных следа от запущенных ракет – «Стингеров». «Дикий Билл» немало повидал их в Афганистане и Ираке, чтобы узнать с первого взгляда. В армию передали сведения, что один из складов «Рэйтеона» был обчищен, и часть похищенных ракет, видимо, всплыла здесь. Все эти мысли пронеслись в его голове за долю секунды.

– «Стрелок-два», говорит ведущий. Уничтожить пусковые установки. Повторяю: уничтожить, немедленно! – произнес он, стараясь сохранять спокойствие. В это время с крыши здания вылетела третья ракета. – Видите цель?

– Так точно, «Стрелок-один». Выполняю, – коротко ответил «Голливуд».

Ведущий отключил передатчик и ушел вправо, в сторону от ведомого. Первая ракета вдруг потеряла высоту. Выхлоп прекратился, и она угодила в какое-то офисное здание, однако вторая и третья ракеты продолжали полет, приближаясь к «Борту № 1». Алюминиевые иглы и тепловые ловушки, которые вертолет выбрасывал с хвостовой балки, предназначались для того, чтобы сбить «Стингер» со следа, однако подполковник знал, что программа системы, произведенной «Рэйтеоном», позволяла ей обходить ложные мишени и двигаться к настоящей.

Выбора, по существу, не было. Ледерман заложил максимально крутой вираж и перевел турбовентиляторные двигатели «Прэттэнд-Уитни» в режим форсажа. Истребитель производства компании «Локхид» среагировал быстрее, чем любой другой самолет в мире, и понесся наперерез ракете, летящей впереди, отчаянно пытаясь ее перегнать.

Пока ведущий истребитель перехватывал ракеты, настигающие «Борт № 1», ведомый направлялся к зданию, откуда был совершен запуск. На крыше находилось шесть человек. Увидев в небе стремительно несущийся к ним «Раптор», они бросились в укрытие. Боевой патруль засек нападавших задолго до того, как пущенные ими ракеты приблизились к «Сикорскому». Экран шлемного индикатора подсветился красным, и вокруг двух бегущих людей загорелись кружки прицела. «Голливуд» сообщил диспетчеру, что цель захвачена, однако она находится в гражданской зоне. Диспетчер дал добро на уничтожение цели.

С оглушительным визгом «Раптор» приблизился к крыше и, не успели нападавшие понять, что происходит, застрочил из двадцатимиллиметровой пушки Гатлинга. Трассирующие пули настигли первых двух человек, бегущих к лестнице, и разорвали их на куски. «Голливуд» еще раз нажал на пуск – ровно на полсекунды, – и пулемет выпустил еще 306 патронов по оставшимся на крыше. Пули взрыли рубероидное покрытие, а затем достали террористов прямо на бегу. Их тела разлетелись фонтанами крови и ошметками плоти.

В последнее мгновение, взметая мусор и гравий с крыш соседних старых зданий, Ф-22 поднял нос вверх и ушел в темнеющее небо.

«Стрелок-один» знал: сколько ни старайся, обе ракеты ему не перехватить. Времени раздумывать и молиться не было. Он выполнил маневр и сошелся с первой ракетой в полутора тысячах футах от «Борта № 1». «Стингер» угодил истребителю в правое крыло и оторвал его от фюзеляжа. В момент столкновения Ледерман подал сигнал «СОС» и дернул ручку катапультирования над головой. Самолет резко накренился влево, а затем воспламенилось топливо, выливающееся из оборванных шлангов в отсутствующем правом крыле. Ф-22 вспыхнул огненным шаром и разлетелся на куски прямо на пути третьего и последнего «Стингера».

Ракета прошла сквозь облако пламени и обломков, в котором сгорел катапультировавшийся подполковник Уильям Ледерман. Не обращая внимания на последнюю завесу из ложных мишеней, «Стингер» приблизился к двигателю «Сикорского» и взорвался. Осколки прошили обшивку вертолета – не только турбины двигателей, но и вращающиеся лопасти из композитной стали. Последний винт еще несколько раз дернулся, а затем тоже развалился на куски, и вертолет понесся к земле.

Удар произошел на высоте всего восемьдесят футов, однако вместо того, чтобы продолжать вращение, как обычно происходит при отказе двигателя, «Борт № 1» рухнул вертикально вниз прямо на улицу в четверти мили от Белого дома. Полицейские вертолеты уже приближались и мощными прожекторами освещали место трагедии. «Сикорский» врезался в проезжую часть широкого проспекта и прокатился по ней еще футов шестьдесят. Затем, наткнувшись на изгиб в дорожном полотне, вертолет зелено-белой раскраски подлетел в воздух, после чего упал на бок. Алюминиевое покрытие рассыпало вокруг себя искры, а удар столкнул три проезжавших мимо автомобиля.

Полицейские раздумывать не стали и полетели прямо к месту крушения, не обращая внимания на протянутые над ним провода линии электропередач. Водители, видевшие, что произошло, пришли в себя гораздо быстрее, чем можно было ожидать; из машин, офисных зданий и забегаловок высыпала толпа людей и устремилась к полыхающему «Борту № 1».

Почти все происходящее было запечатлено камерами Си-эн-эн. Весь мир в прямом эфире наблюдал за нападением на президента.

– «Борт номер один» сбит!

Девушка, которая садилась в наконец-то попавшееся свободное такси в шести кварталах от здания, откуда были запущены «Стингеры», всего этого не видела.

Хотя Лорел Роулинз трясло, она не прекращала улыбаться. Отец будет горд и сделает ее наследницей сказочного состояния. Вслед за ним она станет проповедовать слово божье, однако в совершенно ином ключе: она будет говорить о надежде и примирении.

Но сперва надо вывезти из шахт все, что осталось от операции «Колумб». Это должен был сделать еще ее дед, а после него – отец, как только узнал, чтó там хранится.

Теперь Лорел нужно в Эквадор. Да, отец вряд ли одобрит, но к тому времени его одобрение не будет иметь такого уж большого значения. Необходимо получить технологии, спрятанные на второй галерее, – вот где хранится настоящее сокровище. Отец и дед рассказывали, что немцы по какой-то непонятной причине завалили вход в эту часть шахт и больше не возвращались. Роулинз считал, что их испугало нечто, с чем они столкнулись внутри, а если уж немецкая армия чего-то испугалась, то Лорел просто обязана этим завладеть.

Водитель посмотрел в зеркало на миловидную девушку, устроившуюся на заднем сиденье. Дорога повернула к аэропорту, и ее улыбка стала еще шире. Интересно, почему?

* * *

Целый час репортажи о покушении на президента не сходили с экранов телевизоров. Американцы не знали, жив глава государства или нет. Личный врач президента дежурил в клинике Джорджтаунского университета, поэтому армейский «Блэк Хок» направился туда, а не в госпиталь имени Уолтера Рида. Тысячи репортеров собрались у стен клиники, ожидая новостей о состоянии здоровья главнокомандующего.

Глава 9

Космический центр Джона Ф. Кеннеди

Мыс Канаверал, штат Флорида

Через четыре часа Саре, Уиллу и Джейсону предстояло идти переодеваться. Командиром экипажа был назначен полковник ВВС Артур Кендал. Кроме троих сотрудников группы «Событие», ему подчинялись еще шесть человек, составлявших резерв для двух других миссий, и он стремился сделать все, чтобы его команда показала себя с наилучшей стороны, когда Америка вернется в космос.

В случае необходимости резервную группу должны были погрузить на шаттл «Атлантис» и доставить на Международную космическую станцию. Пока что все они сидели за обеденным столом и ели стейки. Сара смотрела на висящие в столовой телевизоры: на одном был включен канал Си-эн-эн, на двух других давали изображение с пусковых площадок на «Ванденберге» и мысе Канаверал. Гигант «Атлас» горделиво возвышался подобно древнему памятнику, ожидая, призовут ли его исполнить свой последний долг перед Штатами.

Ракеты-носители «Арес» были готовы к запуску с авиабазы в Калифорнии. Их экипажи будут доставлены на МКС на борту челноков «Индевор» и «Дискавери». Все присутствовавшие в центре Джона Кеннеди следили за новостями из Вашингтона. Известие о покушении на президента поразило Сару, Менденхолла и Райана до глубины души, так как лучшим другом главнокомандующего США был не кто иной, как их начальник Найлз Комптон.

– Из последних известий. ФБР сообщает, что выдало ордер на арест Джеймса Маккейба, бывшего подполковника сухопутных войск США. Его хотят задержать для допроса не только по поводу сегодняшних событий в Вашингтоне, но также в связи с взрывом в Берлине, унесшим жизни ста семи человек, и терактом во Французской Гвиане, где погибли двадцать астронавтов и десять военнослужащих. Расследование в отношении Маккейба ведется уже несколько дней. Имеются сведения, что он связан с радикальными религиозными группировками. ФБР отказывается сообщать, каким образом удалось выйти на этого человека; известно только, что против него имеются неопровержимые улики.

Сара посмотрела на фотографию Маккейба: ничего примечательного, скорее бухгалтер, а не офицер спецназа. Она повернулась к Райану и Менденхоллу – те тоже к еде не притрагивались.

– Как думаете, откуда у ФБР эти сведения? Не от Джека ли?

Райан пожал плечами: никто из них не знал, где сейчас полковник. С тех пор как Коллинза и Эверетта арестовали в Берлине, новостей не приходило. Джейсон взял Сару за руку.

– Ничуть не удивлюсь. Однако сейчас лучше думать о другом. Через четыре часа взлетают шаттлы, пусть и без нас.

– Просто хочется, чтобы у них там на западе все прошло хорошо. Я, например, не рвусь угодить на Луну, – выдавил из себя Менденхолл, чтобы хоть немного разрядить напряжение, повисшее в столовой.

– «Темная звезда-три», приготовиться к брифингу и переодеться.

Десять пар глаз уставились на координатора миссии. На несколько секунд все присутствующие погрузились в мысли о том, что их ждет. Молчание нарушил командир экипажа Кендал. Он поднялся со стула и оглядел подчиненных.

– Сейчас не самое удачное время произносить пламенные речи. В ходе ускоренных курсов подготовки я увидел, на что вы способны – как в воздухе, так и на поверхности Луны. Да-да, вы не ослышались: мы летим. С этого момента уясните себе, что вы участвуете в миссии. Каждая из используемых платформ экспериментальна, а в жизни все не так, как в Голливуде, – может случиться что угодно. Именно поэтому наш отряд «Темная звезда-три» отправляется в космос одновременно с остальными. Итак, прошу сосредоточиться – и марш на брифинг. Как бы ни сложилась судьба главнокомандующего, из Хьюстона поступила директива, что наша команда отправляется в полет.

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Персонал группы «Событие» старался не тревожить директора без особой необходимости. Отправив отчет об уликах против Маккейба и Роулинза в ФБР и АНБ, Найлз заперся в кабинете и три часа оттуда не выходил. Все это время он изучал тоненькую папку со сведениями, которые удалось выудить «Европе» о подполковнике Джеймсе Маккейбе и преподобном Сэмюеле Роулинзе. Его очень беспокоила судьба лучшего друга – президента, – однако поделать с этим он ничего не мог. Оставалось только вчитываться и вникать в то, что проворачивали люди, которых подозревали в организации последних терактов.

Комптон потянулся к чашке давно остывшего кофе. Неясно, почему спецслужбы тянут с допросом Роулинза. Да, никаких свидетельств о его причастности к недавним событиям, кроме тех, что Джек нашел в Германии, нет, а на одних догадках – и тех притянутых за уши, – обвинение не построишь, однако побеседовать с заносчивым ублюдком все же стоило. Простое внимание со стороны правоохранительных органов могло бы заставить его свернуть преступные делишки. Увы, единственным подозреваемым был Джеймс Маккейб.

Найлз глотнул холодного кофе, поморщился, поставил чашку назад и отбросил папку, мучаясь от невозможности справиться о здоровье президента. Зазвонил телефон – кто-то из секретарей в приемной. Комптон глубоко вдохнул, чтобы успокоить нервы, и щелкнул клавишей интеркома.

– Слушаю.

– Сэр, Элис Гамильтон на первой линии.

– Благодарю, – ответил Найлз и взял трубку. – Здравствуйте, Элис. Как там сенатор?

– Весьма приятно, что ты спрашиваешь, Найлз, особенно учитывая обстоятельства… Он в порядке, насколько возможно. Прости, что беспокою тебя в такой ужасный момент, но Ли – и я с ним – хочет передать свои соболезнования по поводу произошедшего. Мы знаем, как вы близки с президентом.

– Спасибо. Обо мне беспокоиться не стоит, у вас и своих забот хватает. Позаботьтесь о нем, а то я не вынесу, если… – Найлз хотел сказать «если меня оставят сразу два близких друга». – В общем, вы поняли.

– Конечно. Все будет хорошо. Хочу только спросить напоследок. Знаю, у тебя сейчас дел выше крыши, особенно учитывая, что сегодня запуски на обоих побережьях; но не расскажешь, что там с Джеком?

– С Джеком?.. Ну, он в Эквадоре. Полагаю, вы знаете где.

– Гаррисон так и думал.

– Так-так, надеюсь, мой друг не замыслил какую-нибудь глупость? Я в том смысле, что если он решил положить последние силы на то, чтобы помочь полковнику, то это исключено. Я приказываю ему хотя бы раз расслабиться и отдохнуть. Так и передайте.

– Найлз, ты ведь знаешь, – не поможет. Представь, если вдруг я посоветую нынешнему директору группы «Событие» расслабиться и отдохнуть, особенно когда его люди подвергают себя опасности.

Впервые за последние несколько часов Найлз улыбнулся. Его губы задрожали, и он потер рукой лоб.

– Хорошо. Джек в Эквадоре, с ним отряд немецкого спецназа. Они планируют вызволить капитана Эверетта из тюрьмы, а затем будут разбираться, что скрывает «Колумб».

– Спасибо, Найлз. Теперь можешь идти и творить чудеса, как у тебя всегда получается.

– Элис, подождите. Позаботьтесь…

Последние слова Комптона ушли в пустоту – Элис отсоединилась. Прижав трубку к виску, директор закрыл глаза. Он собрался отключить телефон, но коммутатор затрезвонил снова. Найлз аж подскочил от неожиданности и чуть не швырнул трубку в дверь.

– Да, – произнес он с большим нажимом, чем хотел.

– Сэр, срочный видеовызов.

– Что?! – удивленно воскликнул он.

Единственным человеком, который мог срочно связаться с ним по видеосвязи, был президент. Найлз с силой положил трубку на место и щелкнул переключателем в крышке стола. Из столешницы красного дерева выехал экран монитора. На синем фоне проступила президентская печать. Найлз сглотнул и так резко вскочил с кресла, что оно отлетело к стене. Затем на экране появилось лицо: левая его часть была забинтована, челюсть распухла, вокруг левого глаза чернел синяк, и глаз почти не раскрывался из-за отека, – но лицо это принадлежало президенту Соединенных Штатов.

– Найлз, ты, что, привидение увидел?

Комптон на мгновение отвел взгляд. Глаза заслезились, однако он выдавил из себя улыбку и снова посмотрел на старого друга.

– Еще не знаю. Такое ощущение, что ты устроил полуночный заплыв у Саут-Бич.

Президент засмеялся и тут же осекся.

– Ай!.. Не смеши меня. Врач говорит, что у меня сломана челюсть на линии волос.

А вот Найлз позволил себе рассмеяться.

– Уверен, первая леди безмерно счастлива.

– Еще бы. А теперь, дружище, слушай. У меня мало времени. Все только и твердят, мол, я должен выйти к окнам госпиталя, чтобы показать всем, что я жив… Как там Коллинз? У него всё в порядке? Он в Эквадоре?

– Да, он там и сейчас планирует, как освободить капитана Эверетта. Затем они намерены пробиться в заброшенную шахту.

– Ясно. Похоже, до запуска им не успеть. Увы, мы не можем отменить миссию, потому что нельзя допустить, чтобы то, что находится на поверхности Луны, попало в руки китайцев – по крайней мере, при нынешнем правительстве. Эти технологии нужны Западу. Найлз, скажи мне как друг: мы ведь не обрекаем людей на верную смерть?

Комптон помолчал, пристально глядя в глаза президенту.

– По словам лучших инженеров мира, вероятность успеха составляет семьдесят процентов, но эта цифра могла измениться с момента планирования. Если ты не заметил, есть люди, которые постоянно путают карты.

Президент провел рукой по щеке и челюсти.

– Да уж, трудно не заметить. Чтоб их…

– Я не сомневаюсь, что за терактами стоит тот самый маньяк, который поливает тебя грязью в своих выступлениях. Он же организовал похищение «Колумба» и покушение на тебя. И он не остановится, пока мы его не остановим. Прикажи арестовать этого сукиного сына. Возможно, тогда Маккейб поймет, что ему не заплатят, и мы спасем немало невинных жизней.

– Спасибо, дружище. Я уже дал ФБР соответствующее распоряжение. Теперь отдохни; посмотрим, удастся ли нашим людям добраться до Луны.

Найлз не нашелся что сказать, поэтому только кивнул.

Картинка на экране снова сменилась синим фоном. Комптон снял очки и нашарил рукой упавшее кресло. Тяжело опустился в него и закрыл глаза руками. Затем выпрямился, глубоко вдохнул и впервые в жизни решил послушаться президентского совета. Он встал и вышел из кабинета. Всего за минуту его настроение изменилось на прямо противоположное. Направляясь к лифту, Найлз бросил секретарям:

– Я поеду в Лас-Вегас, буду наблюдать за запуском с доктором Поллок. Сегодня не вернусь. Если будут звонки по поводу запуска или полковника Коллинза, переадресуйте на мой сотовый.

Директор вышел из приемной, а помощники с облегчением смотрели ему вслед. Наконец в его глазах снова горел огонь, а походка излучала уверенность.

Клиника Джорджтаунского университета,

Вашингтон

Президента осматривали сразу три специалиста, два из которых, по его мнению, еще даже не окончили медицинский. Он успел выйти к окнам в тесном окружении шести агентов секретной службы, затем выразил свои соболезнования семьям сотрудников охраны, погибших при исполнении, а также вдове советника по национальной безопасности. Теперь в палату снова принесли телефон. Предстоял разговор, который, как думал президент, на его веку никогда не состоится: следовало вразумить председателя Китайской Народной Республики.

– Здравствуйте, господин председатель, – произнес президент, когда связь настроили.

Он посмотрел на госсекретаря, который тоже присутствовал при разговоре вместе с официальным переводчиком. Нужно было удостовериться, что с ними беседует именно председатель.

Послышался ответ на китайском, переводчик перевел. Госсекретарь кивнул: на другом конце провода действительно восьмидесятилетний глава КНР.

– Господин президент, чрезвычайно рад слышать ваш голос и убедиться, что вы хорошо себя чувствуете. Я лично и весь мой народ желаем вам скорейшего выздоровления.

– Благодарю, господин председатель, за добрые слова и за то, что отвечаете на звонок в такой поздний час.

– Не стоит. Я не собирался спать, пока не увижу, как ваша страна произведет запланированный двойной запуск. Надеюсь, вы понимаете мое любопытство. Очень хочется увидеть, не постигнет ли американскую сторону та же беда, что и другие страны в последние несколько дней.

Президент понял намек, больше похожий на обвинение под оберткой политического велеречия. Тем не менее он решил не спорить с пожилым председателем, а перешел к делу.

– Господин председатель, я звоню, чтобы просить вас о сотрудничестве в том, что касается лунных находок. Вы сами видели, что страны, предпринявшие попытку запустить свои миссии, столкнулись с противодействием неизвестного нам врага, который не остановится ни перед чем, чтобы помешать человечеству вернуться в космос.

На том конце провода повисло долгое молчание.

– Господин президент, не вижу причин, по которым мой народ должен прислушиваться к диктату Запада. Эти дни уже в прошлом. Запугать нас не так легко, как вам, наверное, кажется. «Великолепный дракон» на полпути к месту назначения. Должен еще раз подчеркнуть, что мы не потерпим вмешательства других стран, – точно так же, как нам все эти годы не было дела до объявленной Штатами монополии на космические исследования.

– Господин председатель, я обращаюсь к вам не от лица страны, а лично. Мне бы искренне хотелось…

Лидер КНР перебил президента и переводчика; последний даже не знал, куда себя деть.

– Мы располагаем сведениями, что Запад давно знает об этих находках, но за все это время не пожелал делиться ни информацией, ни технологиями с Народной Республикой и рядом других государств. Вы так долго стерегли тайну хранящихся в Эквадоре артефактов, а теперь требуете от нас содействия? Возможно, если б вы были открыты с моими предшественниками, данного положения удалось бы избежать.

– Уверяю вас, находка была совершена нацистами и после этого затерялась. Мы сами лишь недавно узнали о ее существовании. Соединенные Штаты и союзные государства с величайшим почтением относятся к…

Президенту снова не дали договорить.

– Господин президент, позвольте вновь выразить мою радость по поводу того, что вы пережили все тягости сегодняшнего дня. Уверен, как только «Великолепный дракон» вместе с нашими героическими тайконавтами совершит посадку, весы будут уравновешены, и мы сможем вернуться к вопросу взаимоотношений на паритетных началах. Кроме того, это позволит нам плодотворнее обсудить положения «Плана Блау», если угроза извне действительно настолько реальна. Желаю вам доброй ночи и всяческой удачи в сегодняшнем запуске.

Госсекретарь молча сидел и слушал, глядя на президента. Тот покачал головой.

– Председатель повесил трубку, сэр.

– Чтоб их всех! – в сердцах произнес президент и ударил трубку о столик. Взором, не предвещавшим ничего хорошего, он выпроводил врачей из палаты и потянулся за стаканом с водой. – Свяжите меня с космическим центром Джонсона. Пусть к конференции подключат центр Кеннеди, «Ванденберг» и мыс Канаверал. Всем полная готовность.

Пока президент запивал лекарства, в палате повисла тишина. Глава государства поднял глаза к потолку и решительно кивнул.

– Принесите мне брюки и пиджак. Я ухожу.

– Куда? – спросил госсекретарь.

– Домой. Хочу увидеть жену и детей.

Международный аэропорт Хартсфилд

Атланта, штат Джорджия

Джеймс Маккейб сидел в лимузине, поджидая Лорел Роулинз. Даже несмотря на тонировку, ему казалось, что каждый прохожий смотрел прямо на него, а все из-за того, что он оставил Джека Коллинза в живых. Что ж, пускай это будет уроком: когда делаешь что-то масштабное, нужно соблюдать правила. Теперь его подозревают в совершении терактов. Завтра придется снова исчезнуть, однако для этого нужна дочь благообразного святого отца в качестве залога, что ему заплатят за выполненную работу. Потом он покажет Лорел с Механиком, что никто не сговаривается за спиной Джеймса Маккейба.

Дверь открылась; хотя Джеймс знал, что это дочка Роулинза, трудно было не вздрогнуть: в конце концов, его сейчас разыскивают все спецслужбы планеты. По иронии судьбы, план, который он заготовил для Джека, обернулся бумерангом и больно ударил его самого. Теперь они вдвоем возглавляли список самых опасных преступников.

Лорел скользнула на заднее сиденье роскошного черного «Линкольна», и водитель тронулся. Девушка по обыкновению наклонилась к щеке Маккейба, но он жестом остановил ее.

– Не будем друг друга обманывать. Все кончено.

– Я знаю, что ты был против убийства…

Маккейб просто мотнул головой в сторону небольшого экрана, вмонтированного в спинку переднего сиденья. Президент стоял у окна больничной палаты и махал толпе репортеров. Запись была сделана четыре часа назад.

– Не может быть! Мы ведь…

– Как выяснилось, может. Теперь на меня натравили всех легавых, а вскоре и твоему отцу придется удариться в бега.

Лорел не отрываясь смотрела репортаж. Бегущей строкой внизу экрана сообщалось, что президент уже вернулся к родным в Белый дом. Девушка понуро отвернулась от телевизора.

– Этот вечер ты проведешь со мной, – сказал Маккейб. – Как только завершится последняя операция, мы отправимся в Эквадор и положим конец этому провалу. Твой отец тоже попробует добраться туда.

– Сперва извлеки артефакты из шахты, иначе ни о каком вознаграждении не может быть и речи!

Лорел достала телефон. Маккейб схватил ее за руку и принялся выкручивать, пока трубка не выпала.

– Значит, ты уговорила моего человека? – Джеймс оскалился, взял Лорел за подбородок и грубо развернул к себе. – Знаешь, дорогая, почему твое покушение обернулось таким жалким провалом?

Лорел не сопротивлялась, но взгляд ее вонзился в глаза Маккейба, а живот скрутило от нехорошего предчувствия.

– Твои стрелки слишком рано включили систему наведения. Надо было сначала запустить «Стингеры», а уже потом подсвечивать цель, тогда летчики сопровождения ни за что не успели бы среагировать.

– Ты ведь сам приказал мне захватить цель, ты сказал…

– Верно. Ты по-прежнему думаешь, что убийство президента что-нибудь изменило бы? Ничуть. Ты бы только разъярила американцев, – впрочем, у тебяэто и так получилось. Так что я заметаю следы в Эквадоре, и прости-прощай. Полученных денег мне хватит, чтобы исчезнуть навсегда. Разберемся с делами на юге, обрубим лишние концы, и я сваливаю. А ты, дорогая, если уж так хочешь, можешь отправляться во вторую галерею за своими артефактами. Но предупреждаю, через несколько часов там будет горячо. – Он с улыбкой отпустил Лорел и тут же отвесил ей пощечину. Затем прижал ее лицом к сиденью, сжигая ненавидящим взглядом. – Обрубать лишние концы я начну с тебя и твоего отца. Так что бери трубку и давай звони, как собиралась. Вот только говорить будешь то, что я скажу.

Кито, Эквадор

Спустя два часа Себастиан Крелл и трое его спецназовцев вернулись из разведки, выяснив, что Эверетта держат в крепости под охраной целого войска полицейских. Для Коллинза это известие стало ударом ниже пояса. Он отвел взгляд от немецкого офицера. Чарльз Хиндершот Элленшоу III похлопал Джека по спине.

Пит Голдинг только сейчас воочию увидел, насколько крепка дружба полковника и его заместителя Карла Эверетта. Следовало действовать.

– Майор Крелл, а возможно ли получить видеосъемку здания, где держат капитана? – спросил он.

Немец повернулся к Питу и покачал головой.

– Возможно-то оно возможно, профессор, но какой толк от видеозаписи штаб-квартиры полиции?

Пит встал с кресла и, потирая подбородок, зашагал по проходу. Чарли Элленшоу, видевший его во время работы над несколькими проектами, понял: у Голдинга появился план. А если у него появился план, Пита было не остановить.

– Для начала я хочу знать обо всех входах-выходах. А еще – где приблизительно содержат капитана Эверетта.

– Это я вам могу сказать хоть сейчас, – пожал плечами Себастиан, не понимая, к чему клонит этот дохляк Голдинг. – Ваш друг сидит в камере в подвале. Степень охраны для Эквадора невероятная, еще несколько лет назад такого даже представить было нельзя. В общем, ворваться в здание и вытащить капитана не выйдет.

Пит остановился и посмотрел на немца.

– Ворваться? Боюсь, мой план гораздо более дерзкий.

– И?.. Выкладывай, Пит! – попросил Джек, почуяв проблеск надежды.

– Если «Европа» сможет сделать то, что я задумал, то у капитана Эверетта будет примерно пять минут.

– Пять минут на что? – спросил Себастиан и с насмешливой ухмылкой посмотрел на своих людей.

– На то, чтобы Карл смог выйти из здания. А вы как думаете?

Джек с улыбкой посмотрел на Крелла, потом на Пита.

– И правда. Как мы сразу не догадались?..

Корпорация «Фейф министриз»

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Отряд из десяти агентов ФБР Лос-Анджелесского отделения уже двадцать минут ждал приказа. Второй отряд только что обыскал дворец Сэмюеля Роулинза. Преподобного там не оказалось; следовательно, он у себя в офисе. Действовать надо было быстро, пока никто не предупредил телепроповедника, что ФБР выдало ордер на его арест.

Командир отряда кивнул, и десять агентов ворвались в стеклянные двери «Фейф министриз» с пистолетами наголо. Все сорок служащих офиса вскочили как один. Женщины завизжали, напуганные неожиданным вторжением.

– Лечь! На пол, я сказал! – крикнул старший агент, бегом направляясь к массивным дверям с золотыми буквами и наваливаясь на них плечом.

Трое агентов прикрывали командира со спины. Дверь распахнулась с первого удара, но внутри никого не было. Старший агент в сердцах выругался и убрал пистолет в кобуру.

– Допросите сотрудников. Узнайте, куда делся преподобный, – приказал он подчиненным.

Затем он обошел большой, вычурно отделанный стол. Компьютер выключить не успели. Агент запястьем, чтобы не оставлять своих отпечатков, повернул монитор: на нем шел прямой репортаж с космодрома авиабазы «Ванденберг».

– Свяжитесь с Вашингтоном, сообщите, что Роулинза здесь нет.

Агент знал, что через час все полеты над Лос-Анджелесом и западной частью Калифорнии запретят в связи с запуском шаттлов и ракет «Арес», однако понимал, что даже часа более чем достаточно.

– Черт, свяжитесь с Вашингтоном! Необходимо немедленно закрыть коридоры для частных и коммерческих авиарейсов над Лос-Анджелесом. Чтобы никто не взлетал и не садился!

Агенты достали рации, а начальник Лос-Анджелесского отделения ФБР следил за отсчетом времени до старта операции «Темная звезда». Оставалось шестьдесят минут. Когда стрелка отсчитала еще пять минут, в мозг командира закралось предчувствие, что проповедник не случайно смотрел репортаж по Сиэнэн и наверняка уже вылетел за пределы штата. Вновь и вновь подтверждалось подозрение, что Роулинз действует заодно с полковником Маккейбом. Старший агент бросил взгляд на запястье: два часа дня по тихоокеанскому времени.

На мониторе все еще шел репортаж: четыре истребителя боевого воздушного патруля в последний раз пронеслись над пусковыми площадками авиабазы «Ванденберг».

– По крайней мере, за безопасность запуска можно не волноваться. Едва ли кто-то будет тягаться с нашими ВВС, – бросил заместитель, поставив «беретту» на предохранитель и убрав ее в кобуру.

Старший агент посмотрел на напарника и покачал головой.

– Вот это-то меня и беспокоит.

– В смысле?

– Прошлым вечером в небе над Вашингтоном работал такой же патруль, но это не помешало совершить покушение на президента.

Заместитель хотел было возразить, когда в кабинет Роулинза вошел еще один агент.

– Директор поговорил с Пентагоном: все вылеты, кроме военных и полицейских, отменены от Орегона до Энсенады.

– Масштаб этой хрени гораздо крупнее, чем могли бы потянуть святой отец и полковник Маккейб. За ними кто-то стоит, причем не просто кучка террористов, а настоящая военная машина.

– По данным предварительной экспертизы, ракеты, использованные во вчерашнем нападении, – это «Стингеры». Номер партии совпадает с теми, что указаны в списках похищенных со складов «Рэйтеон». Если бы за ними и впрямь стояло какое-нибудь правительство, зачем все эти ухищрения? Почему бы не воспользоваться военной мощью этого правительства?

– Черт его знает, но говорю еще раз: одному человеку такое не под силу, и плевать, что у него денег хоть ложкой черпай.

Не пройдет и часа, как опасения старшего агента оправдаются.

Авиабаза «Ванденберг»

Санта-Мария, штат Калифорния

За всю историю космических полетов мир еще не видел зрелища такого масштаба, как на космодроме «Ванденберг». На пусковых площадках, подобно древним египетским пирамидам, устремились ввысь четыре огромные конструкции – левиафаны наших дней. Челноки «Индевор» и «Дискавери», оснащенные резервуарами с жидким топливом и спаренными твердотопливными ракетными двигателями, готовились принять участие в самом грандиозном предприятии в истории освоения космоса. Шаттлам предстояло стартовать через пятнадцать минут после дистанционно управляемых «Аресов», транспортирующих посадочные модули и капсулы для экипажа. Все четыре корабля должны будут встретиться на Международной космической станции, чтобы в безопасной обстановке соединить посадочный и командный модули операции «Темная звезда».

По соседству с шаттлами располагались ракеты-носители «Арес-5» и «Арес-1» с лунными посадочными модулями класса «Альтаир», названными соответственно «Тор-1» и «Ахилл-1». Помимо посадочных модулей, на борту «Аресов» находились командные модули: общий вес груза за вычетом веса двадцати астронавтов был самым большим в истории освоения космоса. Случись во время их полета хоть какая-нибудь неполадка – не считая возможного нападения, – доставить все это будет крайне нелегко. Корпуса ракет сияли в лучах калифорнийского солнца.

Первыми со стартовой площадки отправлялись «Аресы» – по той простой причине, что если один из носителей не справится, то отправлять связанный с ним челнок тоже будет ни к чему, а значит, не придется рисковать еще одним аппаратом, экипажем и отрядом из десяти астронавтов.

Инженерная бригада, настраивавшая дистанционное управление «Аресами», поработала на славу. За стыковку с космической станцией отвечали самые передовые системы в Лаборатории реактивного движения, а управляли ими самые лучшие специалисты в этой области. Шаттлам, как только они покинут пусковые площадки, предстояло перейти под контроль Хью Эванса и его команды из Хьюстона. Затем, после стыковки и объединения модулей для экипажа с «Тором» и «Ахиллом», за отправку астронавтов на Луну и их возвращение будет отвечать Центр управления полетами.

До начала самой важной стадии операции «Темная звезда» – запуска ракет-носителей «Арес-1» и «Арес-5» – оставались считаные минуты.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Хью Эванс сидел на своем рабочем месте, наблюдая за суетой внизу. В основном здесь была молодежь, и именно им предстояла честь запустить в космос последние шаттлы НАСА. Хью посмотрел на монитор, где величественно красовались ракеты и челноки, ожидая старта. Вид с вертолета завораживал, а от зрелища четырех гигантских конструкций, занимавших все пусковые площадки, бежали мурашки. Пожилой руководитель полетами закрыл глаза и коротко помолился за всех, кто принимал участие в самой дерзкой операции, которую когда-либо предпринимали в НАСА и в США.

– Хью, у нас тут возник спор о том, пора ли заправлять «Атлас» жидким водородом. Инженеры на мысе Канаверал говорят, что следует начать как можно раньше, чтобы успеть проверить на протекание.

Хью открыл глаза. Перед ним стоял пожилой человек, почти всю жизнь проработавший специалистом по телеметрии, еще с 1969 года, когда запускали «Аполлон-11». Как и Хью, он тогда был совсем юнцом, полным амбиций и желания оставить след в программе освоения космоса. Теперь им вдвоем приходилось бороться не только с устаревшей системой, ожидавшей своего часа на пусковой площадке 3Б на мысе Канаверал, но и бригадой молодых инженеров, которых не устраивало, как старики выполняют свою работу. Хью включил интерком.

– Кто у аппарата? – спросил он в гарнитуру.

– Джейсон Каммингс, специалист по заправке аппарата «Аполлон», – ответили с мыса.

– Джейсон, говорит Хью Эванс. Кроме «Аполлона», у нас есть замена «Аресам»?

– Э… нет, сэр, – ответил молодой инженер.

Хью взглянул на своего старого приятеля и покачал головой. Когда же люди начнут замечать очевидное, прежде чем что-то делать?

– Хорошо. В таком случае ответьте: сможете ли вы исправить утечку топлива на «Аполлоне» за то время, что у нас есть, пока миссию не отменят и операцию «Темная звезда» не объявят проваленной – чего, кстати, допустить никак нельзя?

– Конечно же, нет, сэр, но по соображениям безопасности предлагаю…

– Слушайте меня очень внимательно. Техника безопасности – это все хорошо и замечательно, но с миссией ничего не должно случиться. Президент хочет, чтобы наши люди попали на Луну, а это значит, что все участники «Темной звезды» должны быть готовы собой пожертвовать. Я понятно объясняю?

– Так точно, сэр.

– Тогда вы будете заправлять «Атлас» кислородом и водородом в строго оговоренное время, то есть ровно через тридцать минут после взлета «Аресов».

Эванс хотел было ударить по переключателю на коммутаторе, но снова оглянулся на приятеля и, улыбнувшись, легко щелкнул рычажком.

– Молодежь, – сказал он, широко улыбаясь. – Им все подавай на блюдечке – никакой импровизации.

Инженер вернулся на свое место, и Хью встал.

– Состояние платформ «Арес-один» и «Арес-пять». «Арес-один», как вы?

– К взлету готовы, командир.

Этот вопрос был задан каждой станции телеметрии, пока все, кроме станций, отвечающих за шаттлы, не подтвердили готовность. Дойдя до последних четырех вопросов, Хью еще раз посмотрел на список. Больше всего его беспокоили два последних пункта.

– «Темная звезда-один», прием?

– «Темная звезда-один» к взлету готов.

– «Темная звезда-два» к взлету готов.

Получив ответы от двух бывших астронавтов, ныне занимавшихся телеметрией, Хью окинул взглядом центр управления, всех инженеров и техников, которым предстояло обеспечить доставку миссии на Луну. Последние вопросы были адресованы людям, не имевшим отношение к взлету, а отвечавшим за его безопасность.

– Борт «Хаммер», вы на месте? Подтвердите готовность, – попросил Эванс, закрыв глаза.

– Говорит борт «Хаммер». Мы на месте, готовность подтверждаем.

На один из больших экранов была выведена воздушная съемка: в небе над Монтереем кружили четыре истребителя Ф-22 «Раптор», готовые перехватить любой самолет или ракету, которые могли угрожать миссии.

– «Тикондерога», подтвердите готовность. Прием.

– Говорит «Тикондерога». Мы на месте, готовность подтверждаем. Все системы перехвата в рабочем режиме, – ответили с самого современного в мире ракетного крейсера класса «Иджис».

Хью кивнул. Ему даже в голову не приходило, что для запуска человека в космос когда-нибудь понадобится такое военное присутствие. Да, за последние несколько недель мир сильно изменился…

– «Ванденберг», можете приступать, – сказал Хью и опустился в кресло. – «Темная звезда», с богом.

Космический центр Джона Ф. Кеннеди

Мыс Канаверал, штат Флорида

Скафандры практически не изменились с семидесятых годов. За исключением видеоэкрана, систем подачи воздуха с тройной степенью защиты и вывода изображения виртуальной реальности на забрало шлема, все было так же, как во времена космического первопроходца Базза Олдрина[17].

Отряд из двенадцати участников «Темной звезды» во Флориде готовился отправиться к площадке 1-А. У каждого в голове роились мысли: да, они были подстраховкой для запасного варианта, но, учитывая последние слова командира, могло статься, что возвращение американцев на Луну будет зависеть только от них. Космический челнок «Атлантис» ждал своих пассажиров.

Сару подняли на ноги. Она посмотрела на Джейсона с Уиллом и в последний раз – по крайней мере, в обозримом будущем – вдохнула земного воздуха. Затем на ее голову водрузили шлем. Ту же самую процедуру прошли ее друзья. Окинув взглядом экипаж, Сара задержалась глазами на молчаливой группке солдат 5-й группы специального назначения, отобранных из целого отряда добровольцев. В отличие от Менденхолла, Райана и ее самой, эти люди держались уверенно и были готовы быстро приспособиться к любой неожиданности – прямо как Джек Коллинз, думалось Саре. А еще она осознавала, что они отправляются в среду гораздо более смертоносную, чем любой враг, с которым пришлось бы воевать.

– Как только услышите свою фамилию, поднимите руку, – попросил наземный контроллер и специалист по скафандрам. – Командир шаттла «Атлантис» Джонсон?

Командир поднял руку.

– Пилот шаттла «Атлантис» Уокер?

Сара смотрела, как один за другим ее коллеги поднимают руки.

Близилась очередь Уилла и Райана. Женское сердце Сары сжималось, когда она видела, как неловко они держатся в своих скафандрах – точно двое мальчишек в галстуках и костюмах, сшитых не по размеру, на первой школьной линейке.

– Участник миссии Менденхолл?

Уилл чересчур резко взмахнул рукой, но держал ее твердо, подмигнув Саре.

– Второй пилот посадочного модуля и участник миссии Райан? – выкрикнул контроллер.

Джейсон вскинул в воздух обе руки, заставив специалиста поморщиться. Сара же могла поклясться, что ее друг в это время прошептал: «Мы все умрем».

– Господа и дамы, – сообщил контроллер, – наземная бригада желает вам удачи и спокойной дороги.

Пока ждали транспорта, кружок разбился на группки. Люди, участвовавшие в запуске «Аполлонов» и готовившие астронавтов в те сумасшедшие дни, обступили отряд, пожимая всем руки и похлопывая по баллонам с воздухом. Глядя в их глаза, нетрудно было понять, что каждый готов хоть сейчас поменяться местами с любым участником операции. Сара гордилась тем, что познакомилась со специалистами старой закалки и что именно они руководили тренировками.

– Экипаж шаттла «Атлантис», участники миссии «Темная звезда», просим вас пройти в транспорт.

Отряд выстроился в колонну и приготовился покинуть перевалочный пункт. Сара на мгновение оглянулась на Уилла и Райана.

– Можешь не говорить, – опередил ее Менденхолл. – Мне тоже жаль, что здесь нет полковника с капитаном. В их присутствии было бы гораздо спокойнее от того, что мою задницу поджигают и отправляют черт знает куда. Но…

– …их тут нет, – закончила Сара.

Тройка лейтенантов группы «Событие» обменялась улыбками, и Райан жестом пригласил Сару занять место во главе отряда.

– Дамы вперед!

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Начался десятисекундный отсчет для «Темной звезды-1», и Хью Эванс поднялся. Пять секунд он стоял с закрытыми глазами, думая о Стэне Нейтане, которого безжалостно убили прямо перед собственным домом всего неделю назад. Открыв глаза, увидел перед собой монитор с гигантским «Аресом-5»; на соседнем экране горделиво высился «Арес-1». Вокруг обеих платформ сновали механики, готовившие ракеты к возвращению американцев на Луну. В отдалении громадами возвышались челноки «Дискавери» и «Индевор», похожие на линейных арбитров, которым не терпится самим выйти на поле. Операция «Темная звезда» должна была вот-вот начаться.

– …Шесть. Пять. Основные двигатели запущены. Четыре. Три. Два. Один. Стартовые двигатели запущены.

На глазах у Эванса из вентиляционного отверстия пусковой площадки вырвалось облако газа. Несмотря на то, что после долгих проб и ошибок в надежности «Ареса» сомневаться не приходилось, Хью рефлекторно зажмурился, когда ракету окутало пламенем. Стабилизирующая вышка, удерживавшая трехсотфутовой высоты «Арес-1», отвалилась, и аппарат, выпустив еще одно облако раскаленного добела газа, начал подниматься, стараясь вырваться из оков земной гравитации. Эванс кулаком ударил по пульту, глядя, как более легкий из двух носителей набирает скорость.

– Хьюстон, «Темная звезда-один» покинула площадку. Теперь ваш черед! – раздался по громкой связи голос диспетчера с «Ванденберга».

Эвансу даже не надо было ничего говорить: все инженеры сразу включились в работу, и на экранах мониторов замелькали цифры. С трудом уняв отчаянно колотящееся сердце, Хью с удивлением осознал, что смотрит в голубое небо вокруг «Ареса».

– Только попробуйте, сукины дети, – пробормотал он; не дай бог, сигнал тревоги оповестит о том, что ракету атакуют.

«Арес-1» продолжал подъем, словно показывая, что никого не боится. Его будто вела общая воля всех, кто смотрел за запуском, от мала до велика. Камеры отслеживали каждый маневр ракеты-носителя. Первая ступень отделилась.

С нижнего уровня, где располагалось рабочее место представителя компании «Эллайант тексистемс», производителя первой ступени, донесся победный возглас. Инженер подскочил, вскинув вверх кулаки.

– Да! Да! – закричал он. – Ну разве не круто?

Хью Эванс мог бы приказать специалисту сесть на место, но вместо этого лишь улыбнулся. Как можно отчитывать человека, который сделал в точности то, что от него требовалось?

Вспыхнули сопла двигателей второй ступени, и напряжение в центре управления ощутимо спало. Теперь «Темной звезде-1» ничто не могло помешать доставить капсулу с посадочным модулем на МКС.

Все, кто не был занят обработкой телеметрии для первой ракеты, устремили взгляды к пусковой площадке 6-А, где шел последний отсчет для более крупного «Ареса-5». Основные двигатели загудели и задрожали, заставив Эванса поморщиться. Крепления, удерживавшие ракету у вышки, натужно заскрипели и, когда сработало зажигание твердотопливных двигателей, отвалились. «Арес-5» поднялся в воздух, и Хью снова зажмурился.

– Хьюстон, полет начался.

Через пару мгновений «Темная звезда-2» покинула площадку.

– Отлично. Техас, принимайте!

Техники снова вскочили, криками подбадривая карабкающийся в небо «Арес». Наконец он накренился, становясь на нужный курс. Шлейф выхлопных газов было видно аж из Лос-Анджелеса.

Хью с двумя бригадами инженеров смотрел, как от ракеты отделяется первая ступень. Когда стало ясно, что обе платформы успешно преодолели земное притяжение, Эванс упал в кресло и спокойным голосом пригласил всех на свои места, чтобы заняться стыковкой.

Кито, Эквадор

Пока Джек, Себастиан и Пит Голдинг придумывали, как вызволить капитана Эверетта из тюрьмы, Чарли Элленшоу с двумя пилотами и девятью спецназовцами смотрели прямое включение из Калифорнии. Криптозоолог заглянул в коммуникационный центр «Боинга», чтобы сообщить Коллинзу, что «Аресы» с грузом вышли на орбиту. Полковник, не оборачиваясь, кивнул.

Они сидели в аэропорту уже три часа. Их чуть было не сцапали, когда таможенная служба Эквадора решила проверить, что здесь делает самолет ВВС США с экипажем, однако маршрутного листа, подделанного «Европой», и легенды о неисправности в электронике хватило. Впрочем, Коллинзу, Голдингу и Элленшоу все равно пришлось пересидеть досмотр в пустом шкафу в отделении авионики, чтобы не попасться на глаза властям.

– «Европа» успешно проникла в штаб-квартиру седьмого округа, где располагается офис не только главы сил безопасности Эквадора, но и офис генерального прокурора. У них общая сеть. Правда, в этой стране немного отсталая пенитенциарная система: все предписания выдают в письменном виде, только в подвале здания есть закрытая компьютерная система, причем подключенная лишь к офису прокурора. В общем, мы можем вызвать капитана Эверетта из камеры, и никто ничего не поймет.

– Что нам это даст? – спросил Себастиан.

– Майор, наша малышка способна на многое, однако не на все. В определенный момент вам с полковником придется вмешаться и, возможно, замарать руки. Я могу отдать приказ, чтобы капитана вывели из камеры и препроводили на пятый этаж к прокурору. Где-то – или в подвале, или перед самым кабинетом – вам нужно залечь и – как там на вашем армейском жаргоне? – сцапать Карла. Все это надо провернуть, не переполошив охрану, так что лучше всего устроить засаду тут.

Джек наклонился поближе к монитору, чтобы увидеть, куда указывает Пит. Затем, оторвавшись от чертежей здания, добытых «Европой», посмотрел на Голдинга.

– Пит, это душ и раздевалка для сотрудников. Ты понимаешь, что там наверняка будут люди, причем не просто люди, а копы?

– На то и расчет. «Европа» может перекрыть систему водоснабжения таким образом, что офицерская душевая будет единственным местом, где пленник может вымыться перед тем, как попасть к прокурору. – Встретив взгляд Коллинза и Крелла, Голдинг вздохнул. – Послушайте, других лазеек «Европа» не нашла… Черт, пускай она сама объяснит.

Пит щелкнул тумблером, который включал на суперкомпьютере синтезатор голоса.

– «Европа», объясни план полковнику и майору.

– Выполняю, доктор Голдинг, – раздался из динамика томный голос, как у Мэрилин Монро. Себастиан недоуменно оглянулся на Джека, тот закатил глаза. – В отделе служебной униформы вас ожидают два мундира полиции Кито; сам отдел расположен в двух кварталах к западу от полицейского участка. Получить мундиры можно по стандартным полицейским пропускам, которые выдаст доктор Голдинг. Затем вам нужно попасть на пятый этаж штаб-квартиры полиции. В это время «Европа» отправит из офиса генерального прокурора письменное распоряжение о вызове заключенного под номером один-девять-шесть-два-девять-два нуля. Перед тем, как попасть в кабинет прокурора, заключенный должен пройти досмотр, и его направляют в душ. Как только объект попадет в раздевалку, два специалиста в засаде должны вывести его через запасной выход двадцать девять-бэ. Вероятность успеха операции тридцать процентов.

– Какого?.. – спросил Себастиан; Джек только пожал плечами.

– Что ж, думаю, лучшего варианта у нас нет, – сказал он и хлопнул Пита по спине. – Ну, док, и где наши пропуска?

– Уже распечатаны и авторизованы системой безопасности. – Тот посмотрел поочередно на Коллинза и Себастиана. – Правда, полковник, других вариантов нет. Или так, или брать тюрьму приступом, а учитывая, что там свыше семидесяти полицейских, не считая агентов Интерпола, штурм заранее обречен на провал.

– А я ничего и не говорю, – сказал Джек и посмотрел на немца. – В принципе, можешь остаться. Я и один справлюсь.

Себастиан обиженно засопел.

– Ты смеешься? В жизни не пропущу такую авантюру. А если дело и вправду выгорит, то познакомишь меня с этой вашей мисс Европой, договорились?

Джек с Голдингом с трудом сдерживали смех.

– А то, – выдавил из себя Коллинз.

В коммуникационный центр вошел Чарли.

– Полковник, «Индевор» и «Дискавери» стартовали. Выход на орбиту через пару минут.

Лицо Джека заметно расслабилось. Стало быть, ордера на арест Маккейба и Роулинза все же помогли предотвратить очередное нападение.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

«Ванденберг» передал челноки «Индевор» и «Дискавери» Центру управления полетами. Сотрудники центра зааплодировали, когда твердотопливные двигатели «Индевора» – последнего из запущенных аппаратов – отделились от огромного топливного бака. Шаттл на полном ходу готовился ворваться в безжизненную пустоту космоса.

На памяти Хью Эванса не было более гладкого запуска, не говоря уже об одновременном старте четырех аппаратов. Перед безумцами, которые претворили этот план в жизнь, стоило снять шляпу, и в первую очередь перед тем странным низкорослым человеком, который, собственно, все это придумал. Даже молчаливые сотрудники УППОНИР, сообразившие, как объединить все экспериментальные системы для работы в рамках одной миссии, заслужили свое место в истории освоения космоса.

– «Индевор», говорит Хьюстон. Отделение двигателей прошло успешно, можете выходить на низкую орбиту, – сообщил в микрофон связист, когда на экранах показалось смазанное изображение шаттла и падающих ракетных двигателей.

На борту «Индевора» было двенадцать человек – часть в рубке, остальные в небольшой капсуле в грузовом отсеке. Как только оба челнока выйдут на орбиту, двери отсека откроются, чтобы охладить внутренности шаттла, а заодно и четырех астронавтов, которые не поместились в кабину. Впервые в истории людей отправили в полет в грузовом отсеке, и капсула, в которой они находились, прекрасно справилась со своей задачей. Хотя модуль жизнеобеспечения только-только разработали, функционировал он безупречно.

Из Пасадены сообщили, что системы дистанционного управления работают в штатном режиме и в данный момент идет подготовка к отделению модулей для экипажа от посадочных «Альтаиров». По плану они должны были самостоятельно добраться до МКС, где их должен ждать экипаж.

И тогда лунную миссию можно будет считать начавшейся.

Мешхед, Иран

В 10 милях от границы с Казахстаном

При помощи иранских инженеров небольшой аэродром соорудили всего за три дня. Со взлетно-посадочной полосы должен был стартовать всего один самолет, а затем, буквально через несколько часов, ее не станет – останется только пересеченная гористая местность да маленькая деревушка по соседству.

Пожилой пилот-иранец, закончивший летную академию несколько десятков лет назад, еще при шахе, готовился выполнить миссию, которая поможет ему наконец заслужить уважение аятоллы Рахаби и фанатичного президента страны. Летчик войдет в ряды мучеников, а его семье вернут все причитающиеся привилегии, которых их лишили после отречения монарха. Глядя на маленький экран, он следил за движениями американца и стыдился того, что ему придется сделать ради родных. Наземной бригаде приказали расходиться, и иранец, склонив голову, помолился о прощении за то зло, что ему предстояло свершить во имя бога и страны. И пускай делал он это ради семьи, на душе все равно лежал камень.

Летчик кивнул, и стекло над кабиной старого «Томкэта», сохранившегося со времен шаха, начало опускаться.

Ф-14 выкатился из импровизированного укрытого тканью ангара. В небе светила полная луна, напоминая о тех днях, когда летчик служил в воздушном патруле. Иранец почти физически ощущал вес двух орудий, закрепленных под крыльями. С почтенного истребителя сняли все, что помешало бы ему долететь до Казахстана: и вооружение, включая двадцатимиллиметровую пушку, и даже почти всю систему подачи кислорода. На самом деле две противоспутниковые ракеты системы «АСАТ» вдвое превышали расчетную полетную нагрузку «Томкэта», отчего не было уверенности, что самолет сумеет достичь необходимой для запуска высоты. Иранские военные снарядили ракеты новыми головками самонаведения, способными обнаружить цели на низкой орбите, однако сначала истребителю предстоит подняться на 65 000 футов. «Томкэты» не были приспособлены для запуска «АСМ-135» – их разрабатывали под Ф-15 «Игл», – но лучшие специалисты аэрокосмической отрасли Ирана сделали все, что смогли.

«Томкэт» выехал на утрамбованную взлетную полосу и теперь ожидал команды на взлет со станции РЛС в тридцати пяти милях отсюда. Радар отслеживал маршрут американских челноков «Индевор» и «Дискавери», которым, чтобы попасть к МКС, предстояло пролететь над Россией.

Тайный друг аятоллы усердно работал над осуществлением плана последние десять лет, а преподобный Роулинз предоставлял необходимое оборудование, чтобы в конце концов поставить на колени не только США, но и весь мир. Когда шаттлы будут сбиты, ни одно государство не сможет привезти минералы и технологии с поверхности Луны – и тогда Иран получит в свое распоряжение единственный оставшийся во Вселенной источник этого богатства: шахты в Эквадоре.

На «Томкэт» пришли точные координаты, направление полета и необходимая для запуска противоспутниковых ракет высота. Разрешили взлет. Вскоре должен был состояться самый сложный перехват в истории авиации, и, если будет на то божья воля, американцы в полной мере почувствуют на себе гнев его.

* * *

Ф-14 летел над самой гладью Каспийского моря. Пилот развернул самолет к северу, и на навигационной панели зажегся красный огонек. Сначала было приказано сбить «Дискавери», затем – «Индевор».

Летчик прошептал молитву и перевел двигатель в режим полного форсажа, уперев джойстик прямо в живот. Старый истребитель изо всех сил боролся с притяжением, выцарапывая чуть ли не каждую милю на пути в чернеющее небо над Казахстаном.

Вообще, для того, чтобы сбить цель на низкой орбите – например спутник связи, – достаточно запустить ракету с высоты 37 000 футов, однако шаттлы летели выше, и, соответственно, «Томкэту» тоже пришлось подниматься на головокружительные 65 000 футов.

Летчик уже ощущал на себе действие перегрузки. Корпус видавшего лучшие времена самолета задребезжал; стало ясно, что такое испытание ему не пережить. Преодолевая отметку в 42 000 футов, иранец бросил взгляд на радар обнаружения угрозы: очень скоро он будет не один. Четыре перехватчика «МиГ-31» на полной скорости неслись за стареньким «Томкэтом». Альтиметр продолжал накручивать милю за милей. На отметке в 60 000 футов загорелась зеленая предупреждающая лампочка. Пилот спокойно откинул большим пальцем крышку на ручке селектора. В наушниках затренькало – Ф-14 попал в зону действия чужого радара. Звук изменился, оповещая летчика, что вооружение «МиГов» захватило цель. Через секунду в направлении «Томкэта» полетели ракеты «воздух-воздух».

Увы, предотвратить запуск российские перехватчики не успели. Иранец переключился на «АСМ-135», и радар сопровождения цели в носовой части «Томкэта» ожил. Ученые аятоллы успешно перехватили сигнал телеметрии, который НАСА посылало со станций РЛС в Кувейте, и передали его на истребитель. Теперь у противоспутниковых ракет «АСАТ» были идеальные координаты для удара. По монитору на приборной панели бежали данные с наземных станций, а на соседнем экране зажегся огонек первой цели: шаттл «Дискавери». Когда Ф-14 достиг нужной высоты, «АСМ-135» сорвалась с места автоматически. С ее уходом истребитель круто завалился набок – левая сторона теперь перевешивала, – но через секунду крепление покинула и вторая ракета. Огненный всполох от включившегося двигателя первой ступени чуть не ослепил пилота.

Смертоносные снаряды отправились к своим целям, и иранец развернул самолет навстречу «МиГам» и шести запущенным в него ракетам. Вместо того чтобы петлять в воздухе с целью запутать систему наведения, пилот закрыл глаза и направил истребитель отвесно вниз. Очередная перегрузка грозила разорвать и без того потрепанную обшивку, и точно: самолет тряхнуло, раздался громкий треск, и правое крыло отошло от фюзеляжа. Пилот с улыбкой понял, что истребитель разваливается. Пике было настолько крутым, а скорость настолько велика, что «Томкэт» каждую секунду терял куски алюминия. От перегрузки кровь с питательным кислородом отхлынула от мозга; в глазах летчика потемнело.

Мученичество его не волновало. Он думал только о семье, у которой отныне будет все, чтобы выжить в нынешнем Иране – в стране, где для него места уже не было…

Через несколько мгновений в небе остались только российские истребители да обломки Ф-14.

Шаттл «Дискавери»,

240 миль над Землей

«Дискавери» двигался первым, за ним в трехстах милях летел «Индевор». Оба челнока открыли грузовые отсеки, чтобы охладить раскалившиеся на старте внутренности. Экипаж готовился перейти к привычной процедуре космического полета. Командир миссии объяснял военным дальнейший порядок действий.

– «Дискавери», говорит Хьюстон. Приготовиться к экстренному сжиганию кислородно-водородной смеси. Всем пристегнуться, приступаем к маневру уклонения.

Пилот шаттла даже не стал задавать вопросов. Он буквально впрыгнул в свое кресло и приготовился запустить маневровые реактивные двигатели. Оставалось только узнать, куда двигаться.

– «Дискавери», говорит Хьюстон. Вы находитесь на траектории удара. По нашим предположениям, это противоспутниковая ракета неизвестного происхождения. Ждем точных данных о наведении, потом начинаем вас уводить. Как поняли?

– Грузовой отсек закрыть, всем пристегнуться. Приготовиться к маневрированию.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Хью Эванс выкрикивал приказы, но уже понимал: что бы они ни делали, шаттлы обречены.

– Увести их с траектории!

Техники беспомощно смотрели, как противоспутниковые ракеты сбрасывают первую ступень и сближаются с челноками.

– Командир, есть снимки повышенной четкости с МКС!

– На экран! – гаркнул Эванс.

Главный монитор центра управления переключился, и все присутствующие немедленно разглядели «Дискавери», летящий над голубым шаром, причем как будто вверх ногами. Тем временем к нему на огромной скорости неслась «АСМ-135». Сотрудники космического центра с ужасом наблюдали, как боеголовка врезается в шаттл аккурат между кабиной и грузовым отсеком. Удар отсек кабину от челнока, и она разлетелась на части, разбросав в стороны ошметки металла и куски человеческих тел. От встряски маневровые двигатели и линию подачи топлива одновременно замкнуло, и оставшуюся часть шаттла поглотил взрыв. Все происходило бесшумно и казалось нереальным. Космическое безмолвие сотрясла неслышная вспышка.

– МКС, говорит центр управления в Хьюстоне. Дайте изображение «Индевора»! – потребовал Хью немного громче, чем хотел.

Камера переключилась, и сотрудники центра увидели, как взрывается второй шаттл. Теперь ракета попала в кормовую часть челнока, где располагались хвостовые маневровые двигатели и топливные баки. Кабины экипажа и новейшего модуля жизнеобеспечения в грузовом отсеке не стало. Крылья «Индевора» оторвались от корпуса и парили рядом с обломками.

Хью Эванс тяжело опустился в кресло. Только что на его глазах погибли два космических челнока с экипажем. Взрывы унесли жизни двадцати участников операции «Темная звезда», и это зрелище будет до конца жизни являться всем присутствующим в кошмарах.

Тем не менее техники не прекращали работать, выясняя, откуда был нанесен удар. Эвансу не оставалось ничего иного, кроме как продолжить выполнение операции, насколько это было возможно.

– Пункт связи, проверьте сигнал.

Бывший астронавт, ныне отвечавший за систему связи с экипажем, пытался вызвать хоть кого-нибудь, кто был на борту шаттлов. В свете произошедшего это была всего лишь формальность, однако преодолеть вставший в горле ком оказалось непросто.

– «Дискавери», «Индевор», говорит Хьюстон. Как слышите? Прием, – повторял он, опустив голову. – «Дискавери», «Индевор», говорит Хьюстон. Как слышите? Прием… «Темная звезда», слышите нас?

Хью отвернулся к монитору на левой стене. Гигант «Атлас» возвышался рядом с пусковой вышкой, наземная бригада включила подачу топлива. Эванс понимал, что сейчас ему предстоит отправить на верную гибель еще один отряд, но приказ есть приказ.

– Свяжитесь с мысом Канаверал и сообщите в центр Кеннеди, чтобы запускали предстартовый отсчет для «Темной звезды-три». Теперь их черед.

Кито, Эквадор

Участвуя в секретных операциях бок о бок с Джеком, Себастиан уяснил для себя одну вещь: сначала придумай план, потом следуй ему – до тех пор, пока это возможно. Его не удивило, когда полковник, натянув голубую фуражку чуть ли не на глаза, шагнул прямо в распростертые объятья самого крупного полицейского подразделения на всем тихоокеанском побережье Южной Америки. Поражало только, что Джек при этом ни на секунду не замешкался. Майору Креллу оставалось лишь молча восхищаться его смелостью и не отставать.

В полицейском участке болталось полно народа, что было им только на руку. Одни полицейские заступали на службу, другие уходили домой. Судя по нашивкам на воротниках полковника и майора, они были приписаны ко второму полицейскому округу к югу от города, так что едва ли ктонибудь заподозрил бы неладное, увидев незнакомые лица.

Джек тут же нашел взглядом нужную лестницу. Оставалось надеяться, что прокурорские приказы, подделанные «Европой», сработали. В противном случае их непременно поймают у дверей помещения, где несколько десятков полицейских, отработавших свою смену, раздеваются догола и принимают душ.

Поднявшись на пятый этаж, Коллинз замер и прислушался. Из-за двери доносились голоса и смех. Оглянувшись на майора, Джек осторожно приоткрыл дверь и вошел в коридор, ведущий к душевой. Крелл протиснулся следом.

Двойные двери были распахнуты; внутри в ряд выстроились шкафчики, за ними располагались душевые кабины. Кивком Джек приказал Себастиану занять позицию слева, а сам пошел вдоль правой стены. Стоило им двинуться с места, как за спиной майора открылась еще одна дверь – вроде как конференц-зал, – и оттуда вышли пять полицейских. Американец и немец замерли, а эквадорцы разглядывали незнакомых коллег. Джек изо всех сил старался не встречаться с ними взглядом.

– Асесинос эстадуниденсес, – сказал один из полицейских, указывая в их сторону.

Себастиан хотел было что-то ответить, но Джек схватил его за руку и развернул. Он понял, что сказал эквадорец: «кровожадные американцы».

За спиной раздались шаги, и в коридоре появился Карл Эверетт: в наручниках и в сопровождении двух офицеров. Увидев Джека и Крелла в непонятной форме, капитан и бровью не повел, как ни в чем не бывало прошел мимо них в душевую. Пятеро эквадорцев замолчали и пошли своей дорогой, даже удостоив полковника и майора приветственным кивком.

– Пестиленте гринго, – бросил Джек, и все рассмеялись.

– Я все слышал, – проворчал Эверетт, когда его бесцеремонно подтолкнули к шкафчикам.

Он знал, что, кроме Коллинза и Крелла, его никто не поймет.

– А что ты сказал? – прошептал Себастиан, поражаясь, как полковнику вообще хватило смелости что-то говорить.

– Назвал его вонючим бледнолицым.

Крелл только хмыкнул. Юмор полковника был для него непостижим.

Эверетту тем временем приказали снимать желтую тюремную робу. Пар от горячей воды был единственной маскировкой. Коллинз предпочел бы что-то еще, но приходилось довольствоваться этим. Он вошел в раздевалку. Охранники не обратили на него внимания; они смотрели, как Эверетт намыливается. Джек помедлил мгновение, но в итоге решил, пускай у эквадорцев будет шанс выжить. Он похлопал одного из охранников по плечу, одновременно вытаскивая у него из кобуры «смит-и-вессон». Себастиан, не мешкая, последовал примеру Коллинза.

– Ло сьенто, перо эсте омбре се ва, – сказал Джек, жестом велев полицейским идти в комнату отдыха на другом конце коридора.

Крелл тоже понял жест и сопроводил охранников до места назначения. Коллинз тем временем обыскивал шкафчики в поисках формы, которая могла бы налезть на Карла.

Через минуту вернулся Себастиан.

– Что ты сделал с нашими друзьями? – спросил Джек, настороженно глядя на немца: уж слишком он был спокоен.

– Запер в кладовой, – ответил Крелл. – Черт, надо учить испанский… Что ты им такого сказал?

– «Извините, но этот человек уходит».

Себастиан в очередной раз поразился, с какой легкостью Коллинзу удается находить выход из сложных ситуаций.

Джек подмигнул напарнику и вошел в душ.

– Эй, морячок, одевайся и на выход!

Эверетт обернулся и поймал сверток с одеждой.

– Ну, и сколько вы тут пялились на меня, пока я принимал душ? – спросил он, наскоро вытираясь.

– Достаточно для того, чтобы понять, что лучше Сары мне никого не найти, – ответил Коллинз.

– Врешь. По глазам вижу, что понравилось.

* * *

Придуманный «Европой» план побега рассыпался ровно в тот момент, когда они уже направлялись на первый этаж к нужному выходу. Увы, даже суперкомпьютеру не было ведомо, где находится каждый полицейский. Так случилось, что именно в эту минуту один патрульный из Кито решил уединиться со своей напарницей. Вот тогда-то все и пошло наперекосяк.

Голубки миловались под лестницей, и Джек заметил их, только пройдя мимо. Полицейские тут же опознали Эверетта, и хоть Себастиану хватило реакции схватить мужчину, женщине удалось выкрутиться и улизнуть.

– Проклятье! – выругался Крелл, крепко держа напуганного эквадорца. – Джек, это очень плохо.

Он рывком развернул полицейского и вгляделся ему в лицо, будто решая, как с ним поступить.

– Ладно, пусти его. Не убивать же человека за то, что он крутит шашни с сослуживицей, – сказал Коллинз и достал револьвер. – Vámonos![18]

Мужчина понял намек и, вырвавшись из громадных рук Себастиана, побежал в коридор.

Не теряя ни секунды, Коллинз рванул вниз по лестнице; Крелл и Эверетт за ним. Не успели они добежать до первого этажа, как по всему зданию заверещали сирены, а стоило им достичь двери, как она тут же с громким щелчком автоматически заблокировалась. Коллинз еле успел затормозить.

– Джек, я не хочу возвращаться в тот душ.

– Прекрасно понимаю. Себастиан, надеюсь, ты прихватил с собой кое-что?

Немец уже вытащил из-за пазухи четвертьфунтовый заряд «С-4». Оторвав кусок взрывчатки, похожей на пластилин, он скатал из нее шарик и прилепил к двери в районе замка, чуть правее ручки. Затем достал револьвер и жестом приказал Джеку с Карлом укрыться за лестницей.

– Прошу прощения, – сказал он, прячась за угол, затем прицелился и выстрелил.

Пуля ударила по комку «С-4», и грянул оглушительный взрыв[19]. Массивные петли, на которых держалась дверь, вырвало с корнем. Первым в образовавшийся проем кинулся Себастиан, двое американцев следом.

– Ты не переборщил? – спросил Джек, догоняя немца и заворачивая с ним в длинный переулок за зданием участка.

– Думаю, маловато, – ответил Крелл.

Эверетт мрачно посмотрел в спину майору.

Беглецы мчались по переулку, на ходу скидывая форменные куртки. Кругом визжали сирены, за спиной слышался топот ног. Из участка гуртом высыпали полицейские; засвистели пули, отскакивая от кирпичных стен.

Переулок заканчивался развилкой: налево или направо. «Направо», – решил Джек, поскольку движение там было более оживленным. Даже если вдруг скрыться не выйдет, едва ли полиция станет стрелять по толпе. Однако, как ему неоднократно приходилось убеждаться на собственной шкуре, поведение полицейских может быть непредсказуемым.

Они свернули на главную улицу, и одна из пуль просвистела прямо перед носом у Эверетта. Он нырнул за угол сразу за майором и оглянулся: с другого конца дороги на них, заливаясь сиренами, надвигалась кавалькада полицейских автомобилей.

– Всё, Джек, мы попали, – крикнул Карл.

Тройка выбежала на проезжую часть, и надежды на спасение погасли окончательно. Патрульная «Ауди», визжа шинами, отрезала им единственный путь отхода. Коллинз остановился, ища глазами малейшую лазейку; заднее стекло автомобиля опустилось, и высунувшаяся оттуда тощая рука поманила беглецов. Такого приглашения они не ожидали, но раздумывать было некогда. Джек бросился к машине, Эверетт и Себастиан за ним.

Задняя дверь распахнулась, и Коллинз с разбегу нырнул в салон, упав кому-то на колени. Раздался сдавленный стон. Следом внутрь заскочил Эверетт, а потом и Крелл. Патрульный автомобиль, сжигая резину, рванул с места. В боковое стекло ударили пули, и оно разлетелось вдребезги. Остаток очереди пришелся по багажнику.

– Ого, да эти ребята серьезные, – пробормотал Эверетт, выползая из-под навалившегося на него немца.

– Джек, будь добр, убери голову, а то мои ребра уже не те, что раньше, – прохрипел знакомый голос.

Коллинз поднял голову и долго не мог поверить своим глазам. Рядом с ним, вжавшись в дверь автомобиля, сидел не кто иной, как сенатор Гаррисон Ли. Не меняя удивленного выражения лица, он быстро выпрямился и посмотрел на водителя. Увы, из-за небольшого роста за спинкой его было не видно. Точнее, ее. Женщина, сидевшая за рулем, резко вывернула на широкий проспект.

– Куда дальше, Джек? – спросила Элис Гамильтон, лавируя между автомобилями.

Они свернули на соседнюю улицу.

– Что вы двое тут делаете? – спросил Джек, перебравшись на переднее сиденье.

Больше слов на ум не приходило, поэтому он просто сидел и смотрел на Элис.

– Ну, я могу остановиться и рассказать по порядку, что стукнуло в голову этому дурному старикашке. Или можете послушать вкратце, пока мы едем туда, куда нам нужно. Куда? – спросила она, вписываясь в очередной поворот.

– Мне хватит рассказа вкратце по дороге из города. Туда, – Джек указал на переулок.

Полковник позволил себе на мгновение расслабиться. Потом взглянул на Ли: тот забросил в рот две таблетки, по его лицу было видно, что он испытывает страшную боль. Единственный глаз старика уставился на Коллинза.

– Полковник, отставить смотреть на меня таким взглядом. Я еще не умер.

– Уверены? Во время нашей последней встречи вы были уже одной ногой в могиле. Так какого черта вы тут делаете?

Ли повернулся к Себастиану. Майор глядел в окно, прислушиваясь к доносившимся отовсюду сиренам.

– А это кто? – спросил Ли, привлекая внимание немца.

– Майор Себастиан Крелл, отдан под начало Джека Коллинза приказом канцлера.

– Сенатор Ли, этот человек вытащил меня из Германии. Спецназ ФРГ, – пояснил Джек.

Элис резко крутанула руль вправо, чтобы избежать встречи с другим патрульным автомобилем.

– Черт побери, женщина! Мне и так недолго осталось, а я хочу успеть в эту богом забытую шахту, чтобы узнать, что там кроется, – пробурчал Ли, скривившись от боли.

– Заткнись, старик. Я с тобой не разговариваю.

Себастиан взглянул на Джека и присвистнул, но тут же отвернулся, понимая, что женщина за рулем зла не на шутку и, чего доброго, не поймет его удивления.

– Не обращайте внимания. Ей, видите ли, не по нраву, что я не умираю лежа в постели, как старый полудурок, с которым можно делать, что захочешь.

– Я же сказала, молчи! – рявкнула Элис, вырулив на улицу, по обеим сторонам которой тянулись жилые дома.

– Чую, поездка у нас будет веселой, – пробормотал Эверетт, глядя на дорогу впереди.

– Тебя с Джеком я тоже слушать не желаю!

Элис вдавила педаль газа в пол, и патрульный автомобиль помчался прочь из города.

Глава 10

Космический центр Джона Ф. Кеннеди

Мыс Канаверал, штат Флорида

Запасной экипаж сидел на своих местах в шаттле «Атлантис». Наземные бригады вот-вот должны были выпустить их и объявить, что в третьей «Темной звезде» не нуждаются, однако снаружи, наоборот, вдруг засуетились. Два часа назад сообщили, что оба «Ареса» прекрасно справились с задачей, а взлетевшие за ними «Индевор» и «Дискавери» успешно вышли на низкую околоземную орбиту и уже на пути к Международной космической станции. Что происходило дальше, никто не знал.

Сара, Райан и Менденхолл, сидевшие в капсуле внутри грузового отсека, уже подумывали, что их тут забыли. Они два часа провели в подвешенном состоянии спиной к люку, ведущему наружу, и от этого кружилась голова. Менденхолл медленно выходил из себя, беспомощно наблюдая, как падающие с носа капельки пота скапливаются на чистом забрале шлема. Он встряхнул головой и тут же почувствовал вибрацию внутри шаттла. Раздался оглушительный шум.

– Не может быть, – произнесла Сара, разворачиваясь к центру. – Заправляют главный бак…

– Да не, нас бы предупредили, – возразил Райан.

У каждого в шлеме ожили наушники.

– «Атлантис», говорит диспетчер. Вас готовят к запуску. Прослушайте обращение президента.

Все с содроганием поняли, что случилось недоброе.

– Экипаж «Атлантиса» и отряд «Темная звезда-три», с тяжелым сердцем сообщаю вам следующее: в семнадцать часов сорок минут шаттлы «Индевор» и «Дискавери» были уничтожены на околоземной орбите неизвестным противником. Никто не выжил. Я обращаюсь к вам лично, поскольку решение отправить вас в качестве резерва принял я. «Темная звезда-три», отныне вы – единственная надежда Соединенных Штатов. Только вам под силу положить конец всему тому безумию, которое натравило народы Земли друг на друга. На данный момент нам известно, кто стоит за ужасными терактами и нападениями, однако ждать результатов нет никакой возможности. Мы вынуждены рисковать вашими жизнями. Вы знаете, что нужно сделать, и, уверен, исполните свой долг до конца. «Атлантис», от лица всего американского народа и от себя лично желаю вам счастливого пути. С богом!

Раздался еще один звуковой сигнал: выступление президента завершилось.

– Итак, всем внимание. Процедура подачи топлива завершена, и я объявляю пятиминутную готовность. «Атлантис» стартует в двадцать часов десять минут, сразу после того, как «Сатурн» выйдет на низкую орбиту. Мы не повторим судьбу «Индевора» и «Дискавери». Как только покинем пределы атмосферы, будем активно маневрировать. Я уже предупредил экипаж, что, если мы не доберемся до МКС, их всех разгонят к чертовой матери. До встречи на станции, удачи!

Сара, Уилл и Джейсон слышали тревожные нотки, сквозившие в бравурной речи полковника Кендала. Тот, кто стоял за нападениями, имел практически неограниченные ресурсы.

Райан что-то пробормотал себе под нос.

– Что? – переспросила Сара.

– А?.. Ничего, просто думаю об «Альтаире».

– В смысле, о модуле «Йорктаун»? А что с ним?

Джейсон, как мог, повернул голову в сторону Сары.

– Ну, это очень тяжелая дура. Да еще и без крыльев.

– Ничего, тебе придется управлять ей только в самом крайнем случае, – приободрила друга Сара.

– Такое ощущение, что в последнее время все случаи – крайние.

– Да ладно, – протянул Уилл, тщетно пытаясь сбросить каплю пота с носа. – Мы и до станции не долетим – собьют. Куда там до Луны.

Коллеги по группе «Событие», насколько позволили ремни, наклонились к Менденхоллу.

– Умеешь ты поднять настроение, Уилл, – высказалась наконец Сара.

* * *

Старинный «Сатурн-5» ожидал сигнала еще раз отправиться в космос. Капли жидкого водорода конденсировались на алюминиевой поверхности и падали. Наземные бригады слышали немало легенд о мощи этой ракеты, но вживую ее взлета не наблюдал никто. О том, что скоро произойдет, знали только Хью Эванс из Хьюстона да еще горстка старожилов.

Наблюдательную площадку заполонили военные, каждый из которых сам хотел отправиться в полет. Взгляды их были устремлены в небо над мысом Канаверал, в котором рассекали четыре звена истребителей ВМФ и ВВС. В двух милях от берега по приказу президента расположились авианосцы «Эйзенхауэр» и «Рузвельт» в полной боевой готовности. Самолетам, базировавшимся на их палубах, было приказано сбивать все воздушные объекты в радиусе ста миль от Космического центра Джона Кеннеди. Морским силам предписывалось уничтожать любое судно, которое пользовалось радаром в окрестностях космодрома. Все личные яхты и рыболовецкие лодки заставили пришвартоваться не ближе чем в пяти милях от побережья; если хоть кого-то заметят в акватории после объявления десятиминутной готовности, огонь будет открыт без предупреждения.

Словом, президент делал все, что в его силах, чтобы последняя возможность запустить экипаж на Луну увенчалась успехом.

* * *

Ударную бригаду из четырех человек натаскивал сам Механик. Профессиональные пловцы и ныряльщики, систему «Стингер» они знали как свои пять пальцев. На этот раз план был такой: ни «Сатурну», ни «Атлантису» не дадут выйти на орбиту – их уничтожат прямо над мысом. Удар будет нанесен одновременно с четырех позиций: по ракете – сразу после отделения первой ступени, по шаттлу – как только сработают твердотопливные двигатели.

Все четверо – в прошлом члены «Аль-Каиды» – готовились к операции в Южной Америке, на случай, если европейцам все же удалось бы предотвратить основное нападение. В дело им вступить не пришлось, поэтому Механик отправил их на панамское грузовое судно, которое доставило бойцов к побережью Флориды. В пяти милях от берега пловцов с оружием сбросили в воду; остаток пути они преодолели вплавь. Их чуть было не засек боевой вертолет «Апач», патрулировавший окрестности, но террористы вовремя нырнули, и под водой инфракрасная система обнаружения их не достала. Вот уже десять минут боевики сидели на берегу. Они знали, что случилось с их братьями в Южной Америке, но это никак не влияло на желание отдать жизнь за то, чтобы нанести удар по США.

Засаду устроили в зарослях у пляжа в Коко-Бич. Буквально в двух шагах законопослушные американские граждане расстилали полотенца и ставили раскладные стулья. Какой всех их охватит ужас, когда все начнется!..

Даже на расстоянии в пять миль было отлично слышно десятисекундный отсчет. Народ на пляже заметно оживился, многие повскакивали со своих мест, размахивая руками и крича.

Вдруг голос из Космического центра Джона Кеннеди замолк, и мир будто потонул в шаре огня, в который обратился «Сатурн-5». Такого грандиозного зрелища не ожидали даже террористы. Огненно-рыжий шар вырвался за пределы направляющей камеры, как раз под днищем огромной ракеты. Землю тряхнуло, и время словно замерло, вернувшись в дни славной программы «Аполлон».

Пляж захлестнула волна радостных воплей; те, у кого были бинокли, направили их в ночное небо. Всех интересовало одно: сможет ли такая гигантская ракета вообще взлететь? Вряд ли у кого-то не пробежали мурашки по спине, когда отсоединилась стабилизационная вышка и могучий «Атлас» оторвался от земли. С каждой секундой ракета-носитель двигалась все быстрее, пламя выхлопа осветило горизонт подобно ложному восходу. Даже те, кто еще несколько дней назад выступал против полета американцев на Луну, увидев воочию мощь «Сатурна-5», уверовали, что дело это правое.

Наконец аппарат с посадочным модулем «Альтаир» полностью покинул стартовую площадку, величественно вздымаясь в усеянное звездами небо. Зрители на пляже ликовали, наблюдая за тем, как самая мощная ракета в космической программе США отбрасывает первую ступень. Одним своим видом «Атлас» заставил всю страну поверить, что никому не под силу помешать Америке вернуться на Луну.

– …Три. Основные двигатели «Атлантиса» запущены. Два. Один. Стартовые двигатели запущены. Поехали! – объявил громкоговоритель, и пляж взорвался криками, которые перекрыли даже рев двигателей.

Челнок быстро покинул пределы космодрома. Ударная бригада с благоговением наблюдала, как в ночное небо устремляются два огненных шара.

Шаттл «Атлантис»

(кодовое обозначение «ОВ-104»)

Сара, Уилл и Райан искренне думали, что готовы к взлету челнока, но они жестоко ошибались. Сначала корпус «Атлантиса» сотрясла вибрация трех основных двигателей, затем подключились разгонные твердотопливные двигатели, и всех троих посетила одна и та же мысль: шаттл взрывается прямо на площадке, не успев подняться и на дюйм.

Уиллу уже было все равно, потеет он или нет; хотелось зажмуриться как можно крепче. Райан, сидевший посередине, почему-то заулюлюкал. Сара молча смотрела на далекий люк их временного обиталища. Все кругом тряслось и дрожало, и тут по неприятному ощущению в животе они поняли: шаттл взлетает.

Однако все это было цветочками по сравнению с тем, что началось, когда стартовые двигатели заработали на полную мощность. В наушниках раздавался голос пилота, уверенно сообщавшего о состоянии систем в центр управления.

– Уилл, открывай глаза! Когда еще такое увидишь? – крикнул Райан.

– Так, потише в грузовом! Мы тут делом заняты, – отозвался командир экипажа. – ЦУП, к маневрам готовы!

Сара бросила недовольный взгляд на Райана. Вибрация в отсеке стала просто невыносимой: казалось, из них сейчас вытрясет душу, а тут еще все вокруг раскалилось под напором выхлопных газов. Саре некстати вспомнилось, что модуль, в котором они находятся, экспериментальный.

– Вот… – пробормотала она, почувствовав первые перегрузки.

Когда в сторону челнока отправились ракеты, он уже приближался к точке невозврата.

– Хьюстон, говорит «Атлантис». Идем полным ходом!

* * *

Первая ступень «Атласа» с грохотом оторвалась от второй, и в маршевых двигателях произошло зажигание. Ночное небо расчертил всполох пламени и раскаленного газа, который видели даже в Джорджии и обеих Каролинах. Для зрителей это было сродни световому шоу, а для террористов, спрятавшихся в зарослях у пляжа в Коко-Бич, – сигналом к действию. Никакой связи с Механиком у боевой группы не было; они самостоятельно поднялись и включили головки наведения «Стингеров», специально усовершенствованных для этой операции. Данная модель разрабатывалась в качестве дешевой альтернативы другим зенитным системам. Чтобы доставить пятифунтовую боеголовку к цели, использовалась экспериментальная двухступенчатая платформа производства компании «Рэйтеон». Общая масса снаряда фунтов на двадцать превышала вес стандартного «Стингера». Инфракрасная система наведения ориентировалась на жар выхлопных газов, и после захвата цели ракета развивала скорость свыше двух махов.

Первая пара боевиков включила нацеливание на пусковых установках. Системе наведения не составило труда захватить охваченную пламенем вторую ступень. Не теряя ни секунды, террористы запустили ракеты. «Стингеры» шумно покинули установки и, пролетев двадцать футов, включили ракетные ускорители. Внезапная вспышка и волна горячего воздуха привлекли внимание людей, собравшихся на пляже. Не успели они опомниться, как вторая пара запустила еще две ракеты в сторону «Атлантиса», который в это мгновение со взрывом и грохотом отбросил стартовые двигатели. Сделав свое дело, террористы тут же выбросили установки и попытались смешаться с толпой ошеломленных зрителей. Однако пока одна часть беспомощно наблюдала за четырьмя ракетами, устремившимися ввысь, остальные обратили внимание на подозрительных типов, которые спешно скрылись в людской массе.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Первые две ракеты направлялись к своей цели: второй ступени «Атласа». Хью Эванс смотрел на экран радара, где стремительно сближались три точки. После катастрофы «Индевора» и «Дискавери» ВВС США спешно разработали план отражения подобной атаки. Как раз сейчас он претворялся в действие. Четыре заслуженных Ф-15 «Игл» обеспечивали воздушное прикрытие двум космическим аппаратам – «Атласу» и «Атлантису». Эванс встал, встретился взглядом со связистом и помотал головой: мол, не надо сообщать экипажу челнока, что у них на хвосте пара сверхзвуковых хищников. Зачем? От них все равно уже ничего не зависит.

Благодаря системе высотных камер над мысом Канаверал в центре управления полетами увидели яркие вспышки, когда боеголовки «Стингеров» отбросили первую ступень. Заработали двигатели второй ступени, и Эванс понял, что перед ними весьма продвинутая технология. Опустив взгляд, он разглядел «Иглы», несшиеся на перехват. Истребители поднимались ввысь почти вертикально.

– Давай, давай, давай! – кричал он, а инженеры телеметрии просто смотрели, как ракеты гонятся за своей жертвой. Многие беззвучно молились.

* * *

Четыре Ф-15С догоняли «Атлас» и «Атлантис» на скорости два с лишним маха, но те все равно были далеко. Собранные по спецзаказу самолеты прилетели с учебного аэродрома в Северной Каролине. Для выполнения поставленной задачи их оснастили огромными баллонами со сжатым кислородом. Еще четыре таких истребителя держали в полной боевой готовности в Калифорнии. «Иглы» поднялись на шестьдесят тысяч футов; в таком разреженном воздухе двигатели могли отказать в любую минуту, а им еще надо было успеть запустить свое оружие – иначе будет поздно.

Каждый истребитель нес на себе ракеты передового базирования среднего радиуса действия класса «воздух-воздух» «АИМ-120», более известные в кругу флотских и летчиков как «АМРААМ». Снаряды длиной двенадцать футов были оснащены осколочно-фугасной боеголовкой, однако главное, что двигатели этих ракет работали на твердом топливе и без воздуха, а еще в них была заложена скорость, вчетверо превышающая скорость звука. Систему целеуказания военные прозвали «головой гения». Ракете не требовалось дожидаться от истребителя информации о том, где искать цель. С этим она справлялась и сама.

На глазах у всего мира Ф-15 замедлили ход, достигнув своего потолка, и тут произошло нечто удивительное. Наружные системы подачи воздуха, прикрепленные к крыльям, начали вдувать живительный газ в двигатели. Сжатый кислород расширился, и полученного импульса хватило, чтобы «Иглы» поднялись еще выше – туда, где воздуха уже не было. Два ведущих захватили «Стингеры» и одновременно выпустили по ним четыре «АМРААМа».

Получилось удивительное противостояние: и «Стингеры», и «АМРААМы» производила корпорация «Рэйтеон», так что их можно было считать родственниками. Компьютерный мозг внутри противоракет мгновенно пришел к выводу, что сбить цель напрямую не получится, – она движется быстрее. Тут же с точностью до микросекунды был произведен расчет времени и расстояния, и «АМРААМы» двинулись наперерез. На расстоянии мили от «Стингеров» и трех миль от «Атласа» противоракеты одновременно взорвались. Разлетевшиеся во все стороны осколки пробили боеголовки противника: одна отказала на месте, вторая сбилась с курса и, пройдя через обломки первой, сгорела в пламени, выбивающемся из сопл «Атласа».

Те же расчеты прошли и в «гениальных головах» второй пары противоракет, но на этот раз сбить удалось только один «Стингер». Оставшийся по-прежнему двигался к своей цели: челноку «Атлантис».

* * *

Думать следовало быстро. Хью Эванс тысячу раз прокручивал в голове подобный вариант развития событий и обсуждал его с инженерами и летчиками. У командира шаттла были подробнейшие инструкции, что делать в этой ситуации. План был безумен и вполне мог стоить жизни всем двенадцати астронавтам на борту, однако «Стингер» продолжал сближаться с «Атлантисом», так что выбора все равно не было.

– Поехали! – крикнул Эванс.

– «Атлантис», говорит Хьюстон. Выполнить досрочный сброс. Сейчас, – как можно спокойнее передал связист.

– Хьюстон, говорит «Атлантис». Досрочный сброс выполняем.

Дальнозоркие камеры передали наземному центру зернистое изображение: крепления, на которых держался огромный внешний бак челнока, взорвались. По плану это должно было произойти на две минуты позже, но времени у них не было. В дело вступала самая большая и мощная защитная боеголовка в истории.

Топливный бак отвалился от брюха «Атлантиса» и, падая, столкнулся со «Стингером», который был почти на последнем издыхании. Снаряд уперся в стекло-волоконный контейнер и взорвался. Вслед за ним воспламенилось и взорвалось топливо, а ударная волна придала шаттлу дополнительный импульс в пятьсот с лишним миль в час. Огромный челнок отбросило с курса и чуть не перевернуло; от перегрузки тонкий, как яичная скорлупа, каркас едва не разорвало. Пилот шаттла наудачу запустил маневровые двигатели на кислородно-водородной смеси, расположенные прямо под носовой частью. Вовремя. Сперва «Атлантис» не реагировал, но потом, когда ударная волна ослабла, выровнялся и спустя некоторое время лег на прежний курс. Очень скоро, впрочем, экипажу придется узнать, что осколки оставили в оболочке двигателей и обшивке грузового отсека три дыры, а один из осколков даже разрезал ремень безопасности, удерживавший Райана.

Хью Эванс не присоединился к общему ликованию: экстренный маневр заставил шаттл потерять высоту, в корпусе несколько пробоин, а астронавты, переправлявшиеся в грузовом отсеке, могут сгореть заживо, если он вовремя не отдаст приказ открыть люк для охлаждения. Встряхнув головой, Эванс посмотрел на связистов и инженеров. Все смолкли и, вздохнув, принялись сообщать данные телеметрии.

– Передайте «Атлантису», что им разрешен выход на низкую орбиту. И пусть поскорее вытащат коллег из грузового отсека, пока они там не изжарились.

– «Атлантис», вам разрешен выход на низкую орбиту. Предлагаем досрочно открыть люк грузового отсека для охлаждения. И вытащите оттуда ваших коллег. Прием.

– Сделано, Хьюстон. Все три члена экипажа в целости и сохранности. Их немного потрепало, но жить будут. Конец связи.

Хью Эванс снял трубку.

– Соедините меня, пожалуйста.

Пока шли гудки, руководитель полетами закрыл глаза и впервые за месяц позволил себе расслабиться. Подчиненные тем временем приступили к пересчету маршрута для челнока, который теперь двигался на встречу с «Атласом» и Международной космической станцией.

– Мистер Эванс, это было просто виртуозно, – похвалил президент.

– Благодарю вас, сэр. Работа еще не закончена, но пока все идет нормально.

– Превосходно. Нам только что сообщили, что на «Байконуре» готовят очередной запуск через два дня. К тому времени китайцы уже будут на Луне, так что «Темной звезде» никак нельзя выбиваться из графика. Мы еще не знаем, на чьей стороне будут русские.

– Понял вас, сэр.

– Отличная работа, Хью. Страна тебя не забудет.

– Думаю, если кого-то и благодарить, то начать следует с вашего лысого специалиста, который предложил подготовить резервную группу.

– Решим. Теперь проследите, чтобы наши люди достигли Луны.

– Так точно, сэр. «Темная звезда» уже в пути.

* * *

Когда боевые вертолеты «Апач» добрались до Коко-Бич, откуда был осуществлен запуск «Стингеров», оказалось, что делать там уже нечего. Зрители сами справились с задержанием подозреваемых, и военным осталось лишь наблюдать за происходящим и сопроводить на место наряд полиции, оперативно высланный туда, пока толпа не учинила самосуд.

Часть третья Операция «Колумб»

Come on you stranger, you legend, you martyr,

and shine!

You reached for the secret too soon,

you cried for the moon…

«Пинк Флойд»[20]

Глава 11

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Найлз сидел и смотрел на спящую Вирджинию.

Наконец ее веки дрогнули, прояснившийся взгляд устремился на Комптона.

– Что такое? У меня что, текут слюни? – вяло поинтересовалась она, пытаясь приподняться.

Найлз положил руку ей на плечо и опустил на подушки.

– Не напрягайся. И не волнуйся, никаких слюней, – сказал он и мимолетно улыбнулся.

Тут Вирджиния заметила, во что одет директор, и посмотрела ему в глаза. Найлз понимал, что без привычного темного костюма и галстука выглядит странно и что заместитель непременно обратит на это внимание.

– Вирджиния, ты временно принимаешь на себя руководство группой. Будешь командовать прямо из постели. Не беспокойся, сверхважных дел на данный момент нет, разве что поставить какую-нибудь подпись. Если понадобится, все мои секретари в твоем распоряжении.

– А ты куда? – спросила Поллок и, сбросив руку Найлза, все-таки поднялась.

– Туда, куда сейчас, похоже, надо всем: в Эквадор. По словам Джека, шесть часов назад там появились Ли с Элис.

– Кто?! – удивилась Вирджиния и застонала от боли, обжегшей голову ото лба до затылка. – Ему что, дома не умирается? Обязательно нужно в Эквадор?

– И я о том же, – ответил Найлз, передавая заместителю стакан воды. – В общем, ввожу тебя в курс дела. Две команды из «Темной звезды» уничтожены вместе с «Индевором» и «Дискавери». «Темная звезда-три» вышла на геостационарную орбиту. Сейчас она над Северной Америкой, в точке встречи с МКС. Шаттл «Атлантис» тоже пострадал при нападении, но стыковка прошла успешно.

Вирджиния нахмурилась.

– Не волнуйся, – продолжил Комптон, – с Уиллом, Джейсоном и Сарой все в порядке. Экипаж цел, а вот шаттлу уже не вернуться на Землю: слишком серьезные повреждения.

– Так, нам удалось за день списать весь парк шаттлов… – глухо произнесла Вирджиния, представив, какой потерей стала гибель «Индевора» и «Дискавери» с двадцатью четырьмя астронавтами на борту.

– План был мой, так что все потери на моей совести, – вздохнул Найлз и отвернулся. – Председатель КНР по-прежнему молчит, а китайский «Великолепный дракон» тем временем готовится совершить посадку на Луну, ориентировочно через сутки.

– Но ведь китайцы с нами заодно? Я про наш план, – спросила Вирджиния, пытаясь разговорить директора.

– Наши люди в Пекине, в том числе вице-председатель, уверяют, что экипаж понимает, в какой опасности находится Земля, и сочувствует нашей просьбе.

– Иными словами, вопрос остается открытым? – подвела черту Вирджиния.

– Увы. И пока «Темная звезда» не совершит посадку, никто не может сказать, будут китайцы стрелять по ним или нет.

– И если они не станут стрелять, что тогда произойдет в Китае?

– Переворот. Забавно, как просто все звучит на словах… Но так оно и есть. Мы надеемся на переворот.

– Неужели председатель не может прислушаться к голосу рассудка? На размышления у него было целых пять лет, мы поделились с ним всеми сведениями, полученными от Мэчстика, – и он по-прежнему не хочет верить в угрозу. Найлз, нам просто необходимы эти технологии, иначе род человеческий обречен.

– Остается небольшая надежда, что до Луны доберется европейский аппарат. Если нет, все будет решать «Темная звезда».

– Когда ты, наконец, расскажешь Джеку и остальным, что происходит на самом деле?

– Президент поставил гриф «строжайшая тайна». Никто не должен знать. Да, мне тоже это не нравится, но речь идет о самом страшном секрете в истории человечества. Одно только упоминание о «Плане Блау» может стоить жизни.

– Я сто раз говорила и еще раз скажу: без мозгов Джека – или, в крайнем случае, сенатора, пока он с нами, – тут не обойтись.

– А я с самого начала поддерживал эту мысль, ты ведь знаешь, однако президент непреклонен. О реальной подоплеке дел известно только нам с тобой и главам Великобритании, Франции, Китая и России. Есть те, кто догадывается, – например Объединенный комитет начальников штабов, – но у них лишь домыслы. Президент совершил гениальный маневр, публично объявив о сокращении бюджетов НАСА, УППОНИР и всей космической программы. Благодаря этому «План Блау» не всплывет в прессе еще как минимум год.

– Как народ относится к лунным запускам? – спросила Вирджиния, пристально следя за реакцией Найлза.

– На данный момент общественный настрой переменился. Согласно опросам, поддержка космических полетов составляет восемьдесят процентов, то есть после завершения миссии у нас будет бюджет – по крайней мере на первое время. Больше не придется скрывать источники финансирования от бюрократов.

– Увы, столько людей погибло, чтобы завоевать доверие народа…

– Согласен… – Найлз погладил Вирджинию по щеке. – В общем, я отправляюсь в Эквадор на поиски «Колумба». Если все пройдет успешно, у нас будет больше шансов выстоять против того, что надвигается.

– Расскажи все Джеку, Карлу и сенатору, – взмолилась Поллок, глядя в глаза директору. – Сару, Уилла и Джейсона отправили в полном неведении; с Джеком так поступать нельзя.

Найлз поднялся и пошел к двери.

– Сара знает. Я ей рассказал.

– Почему только ей?

Комптон открыл дверь.

– Чрезвычайно важно оценить, сможет ли нам помочь минерал, так что она должна понимать, почему мы за ним гонимся. Вещество, способное выделять больше энергии, чем расщепление ядра, причем без побочных эффектов…

Вирджиния посмотрела вслед Найлзу и решила, что оставаться в постели больше не может. Она поднялась, на нетвердых ногах пересекла палату и выглянула за дверь. Комптон шел по коридору в сторону лифтов. Она перешагнула через порог, не заботясь о том, что больничная пижама совершенно не прикрывала ее сзади.

– Найлз, расскажи им! Расскажи, что число разведчиков и нападений растет. Расскажи!

Директор, не оглядываясь, вошел в лифт. Вирджиния, вздохнув, опустила голову. К ней подбежала одна из дежурных сиделок, но Поллок жестом остановила ее.

– В вашей помощи, дорогуша, я не нуждаюсь. Принесите мне одежду. Мне пора на работу.

Медсестра ушла, Вирджиния вернулась в палату и присела на краешек постели, размышляя о том, что на самом деле стояло за стремлением попасть на Луну.

– Без чудесного минерала и новых технологий Земля и все живое на ней погибнут.

50 миль к востоку от Кито,

Эквадор

Джек смотрел, как Элис вкалывает Гаррисону Ли лошадиную дозу морфия. Старый сенатор стойко пережил бегство из столицы и даже ночевку в лесу у подножия Анд, но за подвиги рано или поздно приходится платить, а в этом смысле у Ли в карманах было пустовато.

Они засели в стороне от большой дороги, среди развалин, усеивавших предгорья. Элис, в очередной раз проявив чудеса благоразумия, назначила встречу с Питом Голдингом, Чарли Элленшоу и немецкими спецназовцами здесь, подальше от города. Однако до сих пор коллеги не появлялись, а у беглецов от голода сводило животы.

– Что смотришь, полковник? Что-то спросить тянет? – вскинул бровь Ли, опуская рукав и разминая руку.

– Да. За чем именно вы сюда приехали? – Коллинз передал сенатору бутылку с водой.

Бывший сенатор от штата Мэн благодарно кивнул; его фетровая шляпа сползла набок, скрывая повязку.

– За тем же, за чем и ты: хочу узнать, что скрывается там, в горах.

Ли посмотрел на Элис, затем перевел взгляд на командира немецкого спецназа.

– Крайне любезно со стороны вашего канцлера отправить вас на подмогу.

Себастиан почувствовал, что старик его дразнит, однако не понял, почему, и промолчал. Задумчиво посмотрев на сенатора, он оглянулся на его спутницу, удивительно ловкую миссис Гамильтон.

– Приказ есть приказ.

– Точнее не скажешь, сынок.

– Гаррисон, может, уже кончишь играть в шарады и поделишься с ними своими подозрениями? – проворчала Элис, убирая сумочку на заднее сиденье полицейского автомобиля.

– Увы, если бы я и вправду мог сказать что-то ценное… Полагаю, Джек и без меня понимает, с какими гнилыми вещами мы имеем дело.

Коллинз, однако, держался невозмутимо. Да, он чувствовал, что ему чего-то недоговаривают, начиная с директора Найлза Комптона. Впрочем, за свою бытность кадровым военным он приучил себя не сомневаться в руководстве и выполнять приказы с полной отдачей. Это, конечно же, не мешало ему злиться, когда его отправляли на задание, снабдив лишь минимумом информации, но все эмоции он засовывал куда подальше.

Ли поднялся и положил руку на плечо Эверетту, кивком показав, что рад его видеть.

– Все началось с того, что нашего общего друга Найлза назначили руководителем операции «Темная звезда». – Сенатор хмыкнул, снял шляпу, чтобы вытереть платком пот, и, водрузив ее обратно, продолжил: – Найлз, конечно, гений, в этом нет никаких сомнений, однако космос, Луна и необходимая для пилотируемых полетов техника все же немного не в его компетенции.

– Он – друг президента, – предположил Эверетт. – Президент доверяет директору, считая, что он справится.

Ли снова кивнул и присел на кожаное сиденье полицейского автомобиля. Было видно, что стоять на ногах ему слишком трудно.

– Ты прав, Карл. Ключевое слово здесь «доверие». Если тебе досталась тайна – возможно, величайшая тайна в истории планеты, – ты непременно обратишься с ней к тем, кому доверяешь. Однако доверие твое будет ограничено, так сказать, близким кругом. По себе знаю.

– Не понимаю, к чему вы клоните, – нахмурился Эверетт.

Со стороны дороги донесся шум мотора. К ним направлялся весьма древнего вида пикап, за рулем сидел Элленшоу. Себастиан облегченно вздохнул и кивнул Джеку.

– Они.

Коллинз тоже был рад, что их друзья выбрались из аэропорта. В очередной раз они находились в розыске: теперь за ними охотилось правительство Эквадора, весьма обозленное тем, что его обвели вокруг пальца.

– Обеспечьте прикрытие и спрячьте машину.

Крелл направился к своим людям, чтобы помочь им расположиться и заодно забрать еду, которую они должны были привезти с собой.

– А я объясню, Карл. Речь идет о чем-то гораздо большем, чем просто поиски технологий, которые, судя по всему, хранятся здесь и на Луне… Иначе зачем им резерв с Сарой и нашими людьми?

– Вот именно, – пробормотал Джек себе под нос. – Зачем им Сара?

– А затем, – донеслось у него из-за спины, – что, если минерал доставят на Международную космическую станцию, Сара должна будет его изучить. И даже если б первые две «Темные звезды» выжили, мне все равно понадобились бы ее глаза, уши и знания. Президент поверит только ее отчету.

Все обернулись. Перед ними стоял Найлз Комптон в спецовке цвета хаки, не сводя глаз с Гаррисона Ли и Элис.

– Нужно было догадаться, что вы что-то заподозрите. А я ведь предупреждал президента, – сказал он и повернулся к Джеку: – А еще я предупреждал его о том, что ты тоже скоро начнешь обо всем догадываться…

– Может, скажете, наконец, в чем дело? – вмешался Эверетт.

К группе присоединился Себастиан со своими людьми, а также Пит и Элленшоу.

Найлз присел перед сенатором и посмотрел ему в здоровый глаз.

– Зачем вы здесь? Вам надо быть дома, в постели.

Он потрепал бывшего директора по колену, затем посмотрел на Элис. Та встретила его взгляд, но в конце концов все же опустила глаза.

– Захотелось порезвиться напоследок, – ответил Ли. – Седина в бороду, сам знаешь.

Найлз улыбнулся и встал.

– Простите, – произнес он, обращаясь к Джеку и Карлу, – что пришлось держать вас в неведении. Надеюсь, вы понимаете, мне было неприятно. Все настолько грандиозно, что в голове не укладывается. Я боюсь даже шаг ступить с этой тайной, поэтому и поддался на уговоры президента. А раз я пообещал молчать, пока он мне не разрешит, я не смогу рассказать вам всего.

Все закивали, понимая, что и Найлз лишь выполняет приказы. По его лицу, по его поведению было видно, насколько ему ненавистно хранить секреты от друзей.

– Что с людьми, которые стоят за терактами? – спросил Коллинз, чтобы переменить тему.

– ФБР и Интерпол получили ордера на арест твоего знакомца Маккейба и преподобного Роулинза. У святого отца, как выяснилось, есть связи с Ираном, а у Маккейба – с «Аль-Каидой». Теперь понятно, откуда люди. Но есть и плохие новости: они как сквозь землю провалились. Нам удалось лишь схватить ударную группу на мысе Канаверал – трех саудовцев и сирийца, – но они молчат.

– А что в Пентагоне говорят о тех, кто орудует в Эквадоре? – спросил Эверетт.

– Вот в этом и главная проблема, а также одна из причин, почему я здесь. Президенту нужно знать, что вам потребуется для того, чтобы попасть внутрь горы. Если миссия на Луне провалится, остается надежда только на «Колумб».

– Увы, не понимая, что мы на самом деле тут ищем, могу только предполагать. – Джек прошелся по пустырю. – Возможно, нам хватит и того, что есть, а возможно, понадобится полноценное штурмовое подразделение, к примеру сто первая воздушно-десантная дивизия. И все равно либо не хватит, либо перебор. На что готов пойти президент?

– Джек, он хоть весь Белый дом заложит. Только скажи, что вам нужно, и вам дадут. Эквадор, конечно, наш партнер и союзник, но президент выжжет здесь все дотла, лишь бы добраться до «Колумба», и никто из мировых лидеров слова не скажет.

– Да что здесь, черт побери, такого нам нужного? – не выдержал Эверетт. – За что мы готовы вытрясти душу из маленькой страны?

– В этом-то и дело, капитан. – Найлзу все труднее было сдерживаться. – Не просто нужного, а жизненно необходимого.

– Что ж, попробуем избежать жертв среди солдат и попадем внутрь по старинке. – Коллинз отвел Эверетта от Комптона и посмотрел на Себастиана. – Что скажешь, дружище? Не допустим вторжения в Эквадор?

– А перекусить дадут? – спросил Крелл и вместе со своими людьми рассмеялся.

– Ну что, док, чем побалуете? – обратился Джек к Элленшоу.

– Рисом и бобами, – ответил тот, поправляя очки.

Джек, а затем все остальные молча воззрились на «чокнутого Чарли».

– А что? Думаете, у них тут в Эквадоре на каждом углу «Макдоналдс»?

Лабораторный модуль США

(кодовое наименование «Дестини»)

Международная космическая станция

Уилл с Джейсоном скользнули в люк, ведущий в лабораторный модуль под названием «Дестини». Ощущение свободного падения в невесомости уже несколько часов как прошло. Это «подвешенное» состояние недолговечно, и желудок обычно спокойно переносит попадание в космос. Сара работала с каким-то камнем, который все время – с того момента, как они покинули базу группы «Событие», – носила с собой в кейсе. На вошедших она внимания не обратила.

– Полковник говорит, что мы готовы, – произнес Менденхолл.

Сара подняла голову, но смотрела все равно куда-то мимо.

– Эй, ты здесь? – спросил Уилл и, оглянувшись на Райана, пожал плечами.

– Полковник говорит, что нас уже могут запустить вокруг Земли и дальше, – попробовал тот достучаться до геолога. – Ну же, очнись!

Сара пришла в себя, только когда ее начали трясти за плечи.

– А, это вы, – сказала она, протирая глаза. – Простите, ненадолго ушла в себя.

– Еще бы, камни и не до того доведут, – проворчал Уилл.

Он потянулся было к метеориту, но Сара отдернула руку.

– Не надо. Вокруг нас почти стопроцентно чистый кислород.

– Ого, это один из тех «ба-бах»-камней? – подлетел поближе Райан.

– Если его не смачивать, ничего страшного не будет; дотронешься потной ладонью, и запустится цепная реакция. А мы, как-никак, в космосе.

Менденхолл, сглотнув, посмотрел на камень в ее руке.

– Ладно, без проблем… Нам пора выдвигаться.

Сара, прикрыв глаза, кивнула.

– Ну да, жду не дождусь.

Она убрала метеорит в пенопластовый контейнер и засунула его за пазуху, затем оторвала ботинки на липучках от пола.

– Когда мы вошли, то подумали, что ты отправилась в другое измерение. О чем задумалась? – спросил Райан, следуя за ней к выходу из лаборатории.

– Да все об этом минерале… Мы упускаем из виду что-то очень важное, хоть убейте, не могу понять что.

– У тебя два дня. Полковник решил, что мы полетим к Луне напрямую, как «Астрал». Выходим на орбиту и – бам! – мы на поверхности.

Менденхолл ткнул Джейсона локтем.

– Что значит «бам»?

– Ну, в смысле, посадка, – подмигнул ему Райан.

– Что слышно про китайцев?

– Приземляются через восемнадцать часов, – ответил Джейсон, пропуская Уилла в люк.

– Кошмар, мы невероятно отстали…

Сара ухватилась за края люка и подтянулась в тренировочный модуль, где их ждали остальные члены отряда.

– В следующий раз я просто закрою люк, и сидите там, – проворчал полковник Кендал, стоявший с указкой у карты кратераШеклтон.

– Прошу прощения, я заканчивала спектрографию минерала.

– Даже слышать не хочу. Если я говорю, что совещание срочное, нужно лететь пулей. – Кендал сверкнул глазами, но потом лицо его смягчилось. – Итак, процедура стыковки завершена, посадочный модуль «Альтаир» присоединили к «Темной звезде-три», так что мы, в общем-то, готовы. Надеюсь, все сыты, хоть паек и пересушен-переморожен, потому что отправляемся прямо сейчас, пока есть благоприятное окно. Через два дня будем на месте. Сержант, как настрой у ваших людей?

– Боевой, сэр. В конце концов, случись что, китайцы едва ли лучше нас приспособлены к этой среде. На «Альтаире» есть десять пневматических авиационных пушек М-тридцать-девять. Взрывчатку брать не стали ввиду нестабильности минерала. Согласно данным разведки, вооружение китайцев, европейцев и русских, если они все-таки туда доберутся, коренным образом не отличается.

Сержант спецназа выглядел весьма молодо, подумалось Саре. С другой стороны, по Уиллу Менденхоллу тоже не скажешь, что он лейтенант. Уилл тоскливо посмотрел в ее сторону, и она подмигнула ему.

– В общем, если китайцы устроят нам теплый прием, шансы будут приблизительно равны. К тому же у нас есть преимущество: китайцы успели наворотить ошибок. В частности, у них не хватит топлива, чтобы скорректировать орбиту, а значит, они приземлятся в сотне миль от кратера. Таким образом, мы еще можем их обогнать. Господа и дамы, место нашей посадки в двухстах футах от кромки кратера. Опасно, конечно, но мы со вторым пилотом – мистером Райаном – постараемся справиться.

Джейсон оглянулся на Сару с Уиллом и широко улыбнулся. За годы совместной работы они выучили, что это его выражение означает «мы все умрем».

– Русские все же восстановили свою систему, однако запуск состоится не ранее чем через сутки. Таким образом, против нас только поврежденный «Астрал» Европейского космического агентства и «Великолепный дракон». Уверен, лучше нашего «Альтаира» аппаратов нет. Мы справимся. А теперь – все на Луну.

Отряд по одному поплыл в сторону стыковочного шлюза. Сара, задумавшись, отлетела в сторону, пропуская коллег. За пазухой лежал маленький контейнер с метеоритом. Макинтайр выглянула в иллюминатор. Земля как раз была перед ней, можно было даже разглядеть очертания Южной Америки. Лейтенант помолилась за Джека, Карла и остальных, однако мысли ее возвращались к куску камня. «Метеорит» – вот что здесь самое главное. Она все проговаривала и проговаривала это про себя, пока Менденхолл не подергал ее за рукав.

– Эй, ты что, хочешь остаться?

Сара, не ответив, проплыла мимо него в кишку, соединявшую МКС с модулем для экипажа «Темной звезды».

– А я надеялся, что ты скажешь «да». Я бы тогда тоже остался.

Но Сара уже ушла. От одной мысли о полете на Луну Менденхолла передернуло.

– Эх, никто меня не слушает…

Гостиница «Амбассадор»,

Кито, Эквадор

Служба безопасности «Фейф министриз» превратила гостиницу в настоящую крепость. На всех шестнадцати этажах расположились люди, которым выплатили половину гонорара. Для усиления охраны прибыло пять сотен наемников. Вооруженные силы Эквадора еще думали, присоединиться или нет.

Президент США решил давить на правительство маленькой страны через Организацию американских государств, требуя допустить инспекторов в шахты. Поскольку раскопки были приватизированы немецкой фирмой и горнодобывающим концерном, зарегистрированным в Эквадоре, на юридические проволочки по установлению законности принадлежащих владельцам прав могли уйти годы. Едва ли кто-то подозревал, что прямо сейчас все владельцы находились в гостинице и уж точно не собирались уступать кому-то свои права.

Сэмюель Роулинз, в белом шарфе, походных ботинках и спецовке цвета хаки, пошитой на заказ в дорогом нью-йоркском ателье, мерил шагами номер на самом последнем этаже «Амбассадора». Он знал, что когда-нибудь придется расстаться со всем, включая корпорацию, только не ожидал, что так внезапно. Вот уже семьдесят лет он, а до него – отец скрывали артефакты от всего мира, и теперь, когда дело шло к развязке, с трудом верилось, что это взаправду.

Бывший офицер спецназа Джеймс Маккейб сидел на большом диване, стряхивая с брюк несуществующие пушинки. Теперь его ничто не связывало со святым отцом и попытками скрыть истинное происхождение человечества. Задача выполнена, награда в размере 1,2 миллиарда долларов переведена на счета в шестнадцати банках по всему миру, новые костюмы аккуратно уложены в свежекупленные чемоданы. Босния и Герцеговина, где люто ненавидят Запад и нет закона об экстрадиции преступников, приглашала Маккейба занять пост в правительстве под новым именем и с новым лицом, о котором позаботятся пластические хирурги. Останавливало только одно: ниточка, связывавшая его новую жизнь с прежней.

– Будь у меня достаточно опыта, я бы сам организовал оборону шахт. – Роулинз коснулся щеки Лорел, та накрыла его ладонь своей и окинула взглядом странный наряд отца. – Однако в этой ситуации я вынужден уступить профессионалу.

– А ты уверен, что на шахты будут нападать? – спросила Лорел и посмотрела на Маккейба.

Тот вскинул брови и усмехнулся.

– О, не сомневайся. Это так же неизбежно, как и ваша смерть.

– Ничего страшного, зато потом я стану мучеником, погибшим за святое дело, – ответил Роулинз. – Дочери унаследуют мое состояние, мои идеалы и любовь к господу. Более того, они…

– …будут лежать мертвыми рядом с вами. – Поднявшись, Маккейб подошел к большому окну, откуда открывался вид на город. – Ваши счета заморозят, принадлежащие вам церковь и предприятия уничтожат и распродадут, а наследие втопчут в грязь. Эта страна – да что там, весь мир! – не скоро забудет тех, кто убил ее героев. Такое не прощают.

– А ты что же, выйдешь чистеньким? Так, получается? – спросила Лорел, и голос ее почему-то звучал гораздо увереннее, чем следовало.

– Скажем, я останусь жить. В отличие от вас. – Маккейб развернулся к Роулинзам и, засунув руки в карманы, покачал головой. – Все посыпалось, когда вы решили взяться не за свое дело и поиграть в убийц. Я говорил, что покушение на президента – это ошибка? Так нет, вы же самые умные. Плевать на политику, плевать на американцев – им ведь все равно, кто там покушается на действующего главу государства. Вторая ошибка – довериться Механику. Напомнив фанатику о священном долге, вы пробудили в нем давнее стремление покончить со всеми неверными. В том числе и с вами. – Джеймс посмотрел преподобному в глаза. – Вы для него – волк в овечьей шкуре.

– Но этот араб по-прежнему слушается вас, – прорычал Роулинз.

– Ошибаетесь. Люди в гостинице, люди в шахтах – не мои, а его. – Маккейб сжал плечо Лорел. – Бездари, вот вы кто. Вами якобы движет стремление защитить веру от истины, но ведь это только верхний слой, а вот у Механика другой цели нет. То, что захоронено в шахтах, заставит его пойти куда дальше, чем вы рассчитывали. Вы думаете, что правда об операции «Колумб» поколеблет вашу веру, а для Механика это оскорбление лично бога. И если вы, дорогой мой святой отец, считаете себя рупором божьим, он считает себя его руками.

Маккейб усмехнулся.

– Вот почему я так легко его завербовал… Он разочаровался в своих лидерах, увидев, что им не хватает духу покончить с неверными. Ему нужны были только деньги, но тут Лорел решила воззвать к его гордости.

– Он знает, что без меня и наших средств ему ничего не добиться, – оскалилась девушка.

Маккейб разразился бурным хохотом.

– Да неужели? Дорогуша, ты говоришь о человеке, который спланировал теракт одиннадцатого сентября. По его приказу обезглавливали женщин и детей, принимавших еду от американских солдат в Афганистане. А теперь он еще и отвечает за ваш план, который я придумал и осуществил.

Маккейб направился к чемоданам.

– Впрочем, дорогая моя Лорел, тебе придется разбираться с ним самой. Тут есть еще один человек, который ни перед чем не остановится ради своего правого дела, и я как раз снабдил его необходимыми сведениями – сообщил о ваших замыслах. Я давно знаю полковника Джека Коллинза, и он будет весьма рад встретиться не только со мной, но и с Механиком, и с вами.

– Ты предал нас? – Роулинз побледнел.

– Предал?.. В конце концов, каждый получает то, что заслужил.

Лорел подошла к двери и взялась за ручку.

– А мне кажется, что каждый получает то, что ему уготовано господом.

Она открыла Маккейбу выход, тот сделал два шага и замер, увидев человека в проходе. Пистолет в руке Механика был направлен на американца. Азим Каида зашел в номер и закрыл за собой дверь. Глаза его были пусты; он словно выполнял какую-то рутинную работу.

– И кое для кого расплата наступит гораздо раньше, – сказала Лорел, обнимая Механика за пояс.

– Что такое?! Дочка, отойди от этого человека!

Маккейб поставил чемоданы на пол, переводя взгляд с девушки на безразличное лицо саудовца. Тот побрился и сменил одежду. Вместо белого костюма и белой рубашки он был одет как заурядный эквадорский предприниматель. Именно в эту минуту Маккейб понял, что уходить надо было раньше.

– Боюсь, его бог против того, чтобы такие, как вы, стояли подле истинно верующего, – проговорил он, обращаясь к Роулинзам.

– Мистер Роулинз, я беру шахты под свой контроль. Американцам не попасть туда, пока мои люди не заберут то, что послужит нашей цели.

– Терпеть не могу повторяться, но я говорил…

Механик трижды выстрелил в Маккейба. Американец отступил на пару шагов и рухнул перед диваном. Бывший любовник Лорел умер так быстро, что она невольно вскрикнула, а когда Механик схватил ее за руку, она уже мысленно попрощалась с жизнью.

– Не смей ко мне прикасаться.

Каида навел пистолет на Роулинза, Лорел попятилась к стене.

– Но к-как?!.. Я же сделала все, как ты просил. Все счета переписаны на твое имя, все деньги, которые выкачивал из нас Маккейб, и все состояние отца теперь твои. Ты мне по гроб жизни обязан!.. – крикнула Лорел, не сводя глаз со ствола в руке Механика.

– Да, пожалуй, стоит тебя поблагодарить. Ты не только заставила меня вспомнить мое истинное предназначение, но и показала всю суть вашего Запада. Вы убиваете не потому, что так велит бог, а потому, что так велят деньги. – Он перевел пистолет на Лорел. – Вы правильно поступили со своими соотечественниками, но этого мало. В шахте похоронены научные достижения, которые позволят сынам божьим вернуться на путь истинный. Тела, про которые вы говорили, могут заставить колеблющихся усомниться в бесконечной истине его слова о создании мира, однако, вооружившись древними технологиями, мы устроим джихад, какого еще не видел свет, и все сомневающиеся погибнут и будут подвергнуты забвению. Мои люди станут на страже древних знаний.

– Мой отец сбился с пути, стремясь разбогатеть на оружии, найденном под землей, – сказал Роулинз. – Бог в своей бесконечной мудрости похоронил его вместе с хранившейся там ересью. Вот уже тридцать лет я стерегу это место. Даже если б я разрушил шахту, всегда найдутся людишки, которые решат там покопаться. Вы с Маккейбом обещали, что уничтожите все содержимое пещер и не позволите никому привезти такие же артефакты с Луны.

– И я держу свое слово: как только мои люди добудут нужные технологии, от шахт не останется и следа. Это дар свыше, ниспосланный нам самим Аллахом! – произнес Механик, загораясь былым жаром.

Преподобный шагнул к дочери и прижал ее к себе. Две пары одинаково безумных глаз воззрились на саудовца.

– Да я готов сжечь этот мир дотла, лишь бы не дать богохульникам очернить его слово!

– Что ж, тогда ты станешь свидетелем начала последнего джихада против неверных.

Не целясь, Механик выстрелил Лорел в голову и всадил еще одну пулю, пока она падала.

Роулинз потерял дар речи.

– Твои соотечественники, мистер Роулинз, хотя бы не боятся показывать свои истинные намерения, но ты прикрываешься именем божьим. За этот грех нет тебе прощения.

Еще три выстрела, и Сэмюеля Роулинза отбросило к белой стене. Лицо его превратилось в кровавое месиво, и он мешком осел рядом со старшей дочерью. Механик брезгливо посмотрел на лежащие на полу тела и положил пистолет на журнальный столик перед диваном. Затем снял трубку с телефона и нажал на кнопку вызова.

– Передай людям: пусть готовятся. Подступы к шахте перекрыть, а американцев, проникших в страну, выследить и убить. Вывезите из шахт оружие и другие технологии, а ночью мы все там взорвем.

Анды, в 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

Джеку пришлось смириться с тем, что, кроме Пита Голдинга и Чарли Элленшоу, в Кито не ориентируется никто.

Узнав о нападении, совершенном на «Атлас» и «Темную звезду-3», полковник будто с цепи сорвался. Он отчаянно пытался ускорить продвижение к шахтам под Андами, пока Найлз не успокоил его тем, что до прибытия Сары и остальных на Луну еще два дня. Больше всего Джека бесило, что в сложившейся ситуации у него связаны руки, однако он понимал, что злость – плохой советчик, да еще ставит под угрозу жизнь его людей. Именно поэтому он планировал поручить командование разведгруппой капитану Эверетту, а Себастиана поставить во главе штурмового отряда.

Импровизированный штаб располагался в пяти небольших фургонах, которые директор Комптон приобрел в городке по соседству с Кито. Американское посольство предоставило ноутбуки и спутниковую тарелку, наладили постоянную связь с Вашингтоном и базой группы «Событие», а также – что гораздо важнее – с «Европой». Фургоны были спрятаны среди деревьев, густо произраставших в Андах на высоте три тысячи метров. Так штаб находился гораздо выше раскопок, и встретиться с охраной им не грозило. Только один раз мимо проехал патрульный автомобиль с немецкими, судя по говору, наемниками. Джек с Карлом минут десять убеждали Себастиана не нападать на них, пока президент не даст соответствующего распоряжения. Кстати, именно поэтому майора спецназа решили послать в Кито с Питом и Чарли.

Помимо десяти немецких спецназовцев, Джек мог отправить на дело еще шестерых, включая себя и двух пилотов ВВС, которым пришлось оставить «Боинг» в аэропорту. Рассчитывать на Комптона, Элленшоу и Голдинга не приходилось: в столкновении с небольшой армией, преграждавшей вход в шахты, от них толку было мало. По предварительным расчетам, главные ворота охраняло около двух сотен военных, еще как минимум семьдесят дежурили у водопада. Оставалось верить, что раз американский корабль приближается к Луне, скоро прибудут подкрепления. Если президент не пришлет людей и не даст добро на операцию, о шахте и ее содержимом можно забыть – а это значит, что Саре и остальным в самом деле придется совершить посадку на экспериментальном модуле. Более того, на спутнике их поджидает еще один отряд, настроенный, вполне возможно, враждебно.

Погруженный в невеселые мысли, Джек сидел под деревом, ожидая, пока из Кито вернется Себастиан с двумя учеными. Рядом присел Эверетт.

– Тяжко, да?

Коллинз встряхнул головой и отшвырнул ветку, которую крутил в руках.

– Понимаешь, в чем штука: если бы мне было столько лет, сколько этим трем придуркам, и если бы мне предложили добровольцем отправиться на Луну, я бы полетел не раздумывая.

– Кому ты рассказываешь?

Эверетт встал и поднял глаза к кронам деревьев, укрывавшим их небольшой лагерь.

– Увы, старикам в космосе не место. Вот почему мы так разозлились, когда они уезжали с базы. Зависть – страшное дело.

– Такое ощущение, что это было год назад.

Джек тоже встал и огляделся. Перед ними было три удобных наблюдательных позиции, откуда хорошо просматривались и раскопки, и подъездная дорога. Густая листва надежно защищала от обнаружения с воздуха. Удовлетворенно кивнув, полковник снова обратился к капитану:

– Как там сенатор?

– Спит. Элис постоянно накачивает его болеутоляющими. – Карл оглянулся на замаскированный фургон, где отдыхал Гаррисон Ли. – Понять не могу, чего ему дома не сидится. Провел бы остаток дней с любимой женщиной, так нет же, рвется в бой…

Джек впервые за последние часы улыбнулся и носком ботинка пнул шишку.

– Незаконченное дело. Война, «Колумб», муж Элис… ну ты в курсе. – Коллинз посмотрел Эверетту в глаза. – А еще он, как и мы, хочет узнать, что за всем этим кроется.

Из сенаторского фургона вышел Найлз Комптон и медленно направился к Джеку с Карлом.

– Как он? – спросил Эверетт.

– Без изменений, на грани между сном и явью. Сплошные кошмары… – Директор сунул руки в карманы. – Жалко Элис: ей приходится постоянно выслушивать, как сенатор разговаривает с ее покойным мужем перед смертью.

Джек молчал. Комптону, конечно же, все известно, но приказ президента есть приказ. Найлз был не из тех людей, кто хранит секреты от подчиненных, – он бы рассказал все, если б мог или если б молчание стоило жизни его друзьям и коллегам. Выходит, о чем бы там он ни сговорился с президентом и Вирджинией, на текущую ситуацию это не влияло.

– Джек, будь у нас достаточно людей, смогли бы мы занять шахту и удерживать ее, пока не осмотрим полностью и не оценим содержимое?

– Если мы имеем дело только с наемниками, то, пожалуй, да. Однако если к разборке подключатся эквадорцы, то, чтобы их сдержать, потребуется сто первая дивизия. Увы, мы не знаем, насколько масштабны раскопки, поэтому любой план летит в тартарары.

– Я говорил с президентом. Он всерьез настроен занять шахту, причем в ближайшие двадцать четыре часа – силой, если понадобится. Цель оправдывает даже вторжение на территорию дружественного государства.

– Черт возьми, Найлз, ты представляешь, что значит бросаться в бой без разведданных? Мы понятия не имеем, кто охраняет это место и с каким рвением его будут защищать.

– Учитывая, что эти маньяки творили до сих пор, думаю, они готовы идти до конца. А раз так, то они либо взорвут всю шахту к чертям, либо будут стоять до последнего, – предположил Эверетт.

К лагерю подъехал автомобиль. Из-за опустившегося стекла показалась растопыренная пятерня. Карл махнул в ответ, подтверждая, что признал своих.

– Согласен, – кивнул Джек и посмотрел на Комптона. – Скажи президенту, что нам нужны люди, немедленно. Пускай собирает всех, кто есть в этой стране: посудомоек, военных атташе, аналитиков ЦРУ, машинисток – плевать. Сгодится любой, кто работает на правительство США или просто приехал отдохнуть. Они нужны мне здесь со всем, что успеют собрать, купить или украсть. То же самое относится и к оставшимся у нас союзникам.

Директор кивнул.

– Посмотрим, что можно сделать. А теперь послушайте меня: президента чуть не убили, но он понимает, что все это мелочи. Нашей планете грозит нечто совершенно невиданное, и «Колумб» – единственное, что может нам помочь, причем я имею в виду все человечество, а не только Америку. Просто поверьте мне на слово и придумайте, как захватить шахту. Иначе нам – и я опять говорю о планете – не выжить.

Он быстро зашагал вниз с бугра по направлению к фургону связи.

– Еще один намек на конец света, и я в самом деле начну беспокоиться, – съязвил Карл.

Джек смотрел Найлзу вслед. Директор явно хотел рассказать все, что знает, но так и не решился.

– Что ж, пора отодвигать мысли о Саре и остальных на второй план. Переходим к активным действиям, и нужна ясная голова. Если увидишь, что я отвлекся, тресни меня, причем посильнее.

Эверетт, осклабившись, хлопнул Коллинза по спине.

– С огромным удовольствием!

* * *

Себастиан вышел из машины и открыл пассажирскую дверь. Из джипа вылезли двое пожилых мужчин: один низкий и плешивый, другой – длинный и тощий, как жердь. По сравнению с ними «чокнутый Чарли» казался настоящим супергероем. Оба выглядели так, будто их запихнули в мешок и хорошенько встряхнули, что, впрочем, недалеко от истины, учитывая, что за рулем сидел Пит Голдинг. Вновь прибывшие разминали затекшие конечности, а Джек подумал, что Пит с Чарли уже заматерели.

– Как прошло? – спросил Карл, пока немец снимал с себя кобуру с короткоствольным автоматическим пистолетом.

– Все выезды из столицы перекрывают. Похоже, к аэропорту стягивают армию – там один за другим садятся самолеты. Возможно, эквадорцы решили собрать все группы, воюющие с наркокартелями. В любом случае, дело плохо.

– Еще что расскажешь? – спросил Джек.

– Мы чуть было не напоролись на небольшую бригаду в шести милях от главной дороги. И видок у них был, мягко скажем, недобрый. Мы укрылись в лесу, чтобы пропустить их, и насчитали где-то около пяти сотен таких вот типов. Подготовились они будь здоров: крупнокалиберные пушки и даже пара минометов.

– Вот черт, накаркал, – пробормотал Эверетт.

– Ладно, скоро будем выдвигаться, – сказал Джек и добавил с улыбкой: – Если они там, это еще не значит, что шахта их.

– Но отобрать ее будет ох как непросто, – покачал головой немец.

– Надеюсь, подмога подоспеет вовремя, хотя ждать мы никого не будем.

Двое незнакомцев, которых привез Себастиан, подошли к военным.

– Кто вы?

– Полковник Коллинз, полагаю? – спросил низкорослый, протягивая руку. – Разрешите представиться: Дженсен Эпплби, директор УППОНИР, а это мой коллега из Массачусетского технологического института, Франклин Дюбуа, заведующий кафедрой физики. – Обменявшись рукопожатием с Джеком, он продолжил: – Президент отправил нас в помощь доктору Комптону. Если не ошибаюсь, требуется экспертное мнение в отношении некоей находки.

Коллинз оглянулся на Крелла и Эверетта, затем пожал руку второму профессору.

– Вы представляете, что будете искать?

– В общих чертах – да. Очевидно, речь идет об артефактах, сравнимых с теми, что обнаружили на Луне, – ответил Эпплби.

Карл достал из-за пояса «беретту» и протянул ее директору УППОНИР.

– Где-то так, – сказал он, едва заметно улыбаясь. – Однако к артефактам еще надо пробиться.

– О господи… – пробормотал тощий завкафедрой из МТИ, глядя на пистолет в руке Эпплби.

– Уважаемые, пройдите вон в тот фургон. Вас там ждут и все объяснят, – Джек указал дорогу, отбирая у Дженсена пистолет Карла.

Швырнув «беретту» «морскому котику», полковник двинулся по направлению к третьему фургону и жестом позвал Себастиана и Эверетта за собой.

– Прошу без шуточек, капитан, – процедил он сквозь зубы.

– Какие шуточки? Я все жду, что президент одумается и пришлет военных, а не очередных школяров-преподавателей.

– Вот именно, – поддакнул Себастиан и тут же поймал на себе гневный взгляд Коллинза. – Впрочем, мне-то какое дело. Я вообще не местный и по-английски не разговариваю.

* * *

Последний раз Найлз общался с президентом и запрашивал у него огневую поддержку шесть часов назад. Все это время, по сообщению Себастиана и его девяти спецназовцев, на шахту продолжали прибывать эквадорские военные. Теперь на территории старых раскопок, по предварительным подсчетам, собралось не меньше трех рот. Спецназовцы обратили внимание, что основную линию обороны развернули с запада, на склоне, смотрящем в сторону Кито: видимо, главный удар ожидался оттуда.

– Президент ведет переговоры с да Силвой, требуя вывести вооруженные силы Эквадора из этого региона. Шахта принадлежит частным владельцам и, соответственно, находится вне государственной юрисдикции. Однако пока военные уходить не торопятся.

Джек поднял глаза на Комптона и в сердцах швырнул ручку на стол. Затем перевел взгляд на часы.

– «Темная звезда-три» уже на восемь часов ближе к Луне. Время на исходе. Президент что-нибудь говорит о подкреплениях?

Найлз помотал головой и бросил очки на разложенную поверх стола карту.

– Чтобы план сработал, нам нужно не менее сотни человек.

– С минуты на минуту должна прибыть небольшая подмога из числа тех сил, которыми мы располагаем в этой стране. Президент приказал поднять в воздух ударные группы сто первой и восемьдесят второй десантных дивизий. Он также договорился с лидерами еще нескольких стран, так что можно рассчитывать на кое-какое пополнение. Но десант, как ты и просил, обеспечен.

– Сколько ждать?

– Боюсь, Джек, они еще не покинули аэродром, – ответил Найлз.

– А поддержка с воздуха будет? – спросил Эверетт.

– К счастью, боевая группа «Энтерпрайз» сейчас находится всего в шестистах милях от территориальных вод Эквадора. Если президент согласует условия отвода эквадорской армии, воздушное прикрытие нам обеспечено.

– Ну, хоть что-то… Учитывая, что мы не с одной армией имеем дело.

Сработала рация Себастиана. Немец выслушал доклад и шепотом отдал короткий приказ. Карл, Джек и Найлз вопросительно на него посмотрели.

– Вы не поверите.

Крелл открыл дверь фургона, махнул рукой в темноту и отошел. По ступенькам застучали подошвы, и в проеме показалось лицо в маскировочной раскраске. Незнакомец взглянул на стоявшего перед ним спецназовца и снял форменную широкополую шляпу.

– Майор Крелл, я полагаю? – спросил он, растягивая гласные на южноамериканский манер.

– Он самый, – ответил немец.

– Снимаю шляпу, сэр, перед вами и вашими разведчиками. Меня и моих людей застали врасплох: мы даже не поняли, откуда они взялись.

– Ваше имя и звание? – спросил Крелл, жестом приглашая гостя войти.

– Комендор-сержант Алан Пирс, морская пехота США, служба безопасности посольства. Со мной еще семь человек. По приказу президента и американского посла в Эквадоре поступаем под начало майора Себастиана Крелла и полковника Джека Коллинза.

– Тогда вы по адресу, – кивнул Себастиан и оглянулся на Джека. – Это к тебе.

Полковник шагнул навстречу Пирсу и протянул руку, но сержант вместо рукопожатия отдал воинское приветствие.

– Можно без церемоний, сержант. Вольно.

Пирс убрал ладонь от козырька и пожал руку полковнику, затем поочередно Эверетту и Себастиану.

– Я так понимаю, вы и есть наше подкрепление? – спросил Карл.

– Да, сэр, с американской стороны это все – по крайней мере на данный момент. Однако в лесу двумя милями севернее вашего лагеря мы наткнулись еще на один отрядик.

Пирс высунулся в проход и кого-то подозвал. В фургон вошли трое, все как один в темно-зеленых боевых маскхалатах, на лицо неотличимые от морпеха: в такой же раскраске и с таким же решительным блеском в глазах.

– Полковник Коллинз, разрешите представить, капитан Уитлси Марк-Паттон, специальная авиадесантная служба Ее Величества. Временно назначен в Эквадор в составе инспекции служб безопасности посольств.

Британец отдал честь Коллинзу, тот ответил тем же.

– Добро пожаловать, капитан. По счастливому стечению обстоятельств вы оказались именно там, где вы сейчас нужнее всего.

– Увы, сэр, нас до преступного мало. В моем распоряжении десять человек: пять из моего подразделения, трое – из австралийской армии и двое новозеландцев. Я получил предписание поступить под ваше командование и разрешение использовать все средства против врагов Ее Величества.

– Благодарю вас, капитан. Уверен, вы сослужите нам хорошую службу.

Джек мельком оглянулся на Эверетта и подошел к еще двум военным, которые вошли в фургон. Они тут же приложили ладонь ко лбу и вытянулись по стойке «смирно».

– Так, предлагаю на время операции отставить формальности. Меня зовут Джек Коллинз, полковник. Это – капитан Карл Эверетт, морская пехота США, и майор Себастиан Крелл, спецназ ФРГ.

– Сержант Тасиро Дзимидзо, японские силы самообороны, сэр. Выполняю функции военного атташе в Кито. В моем подчинении четыре человека.

– Сержант Хюинь Нгуен, Вьетнамская народная армия, переведен под ваше начало приказом правительства. Со мной десять человек. Когда поступил запрос от вашего президента, мы занимались подготовкой охранников посольства.

Джек с улыбкой пожал обоим руки. Стоило отдать должное президенту: он смог добиться от союзников огромной услуги.

– Капитан, сержанты, добро пожаловать в клуб диверсантов-любителей. Поскольку в ближайшее время другой подмоги ждать не приходится, предлагаю перейти к подготовке плана. Будет тяжело. Уже сейчас соотношение сил двести к одному, и число наших противников только растет.

Когда полковник упомянул о численности противника, невысокий вьетнамец присвистнул, а потом ухмыльнулся.

– И не с таким раскладом воевали, полковник. Все упирается в план.

Джек ухмыльнулся в ответ и жестом пригласил присутствующих сесть вокруг стола с картой. Сразу видно, сержанта приучили не сдаваться, каким бы ни был перевес и какой бы безнадежной ни была ситуация. Коллинза в свое время воспитали так же. И сейчас были нужны именно такие люди.

– Что ж, господа, план таков: противник не готов сражаться с безумными фанатиками, и в этом наш козырь. Наша задача – напугать его до чертиков. Доложите, сколько снаряжения вам удалось вынести из своих посольств.

Первым поднялся капитан САС.

– У меня десять стандартных штурмовых винтовок «Джи-три», две снайперские «Джи-три Си-джи-один», пять короткоствольных автоматов «Джи-три Ка-четыре» со складным прикладом и пять тысяч патронов к ним.

– У нас всего пять винтовок «Эм-шестнадцать» и тысяча патронов, – отчитался Дзимидзо, потупив глаза.

– То же самое у нас, новозеландцев и австралийцев, – подытожил Нгуен. – Это все, что получилось вынести незаметно, не привлекая внимания эквадорцев.

– Чуть не забыл: на оружейном складе посольства мы нашли десять противопехотных мин «Клеймор», – добавил Марк-Паттон с ухмылкой. – Так сказать, реквизировали у политиканов.

Джек поочередно посмотрел вновь прибывшим в глаза.

– Я вижу перед собой тридцать шесть лучших солдат в мире. Капитан Эверетт, майор Крелл и я снимаем перед вами шляпу.

– Полегче, полковник. Вы себя явно недооцениваете, – сказал Марк-Паттон. – Если не ошибаюсь, именно вы участвовали в спасении пилота «Интрудера», сбитого в Ираке в девяносто втором. Помимо прочего, именно вы обучали моего непосредственного командира проведению диверсионных операций в тылу противника. Так что, как вы уже сказали, отставим формальности. У вас, майора Крелла и капитана Эверетта боевого опыта больше, чем у всех нас вместе взятых.

Британец достал откуда-то сверток и швырнул его Карлу.

– Внутри боевая форма зелено-коричневой расцветки. Подозреваю, воевать в ней будет удобнее, чем в рубашках и джинсах.

Коллинз с Эвереттом переглянулись.

– Ну что ж, господа, еще раз добро пожаловать. Теперь к делу?

«Темная звезда-3», капсулы экипажа

«Альтаир» и «Сокол»

В 98 000 миль от лунной орбиты

Капсула «Сокол-1» на двенадцать человек пристыковалась к посадочному модулю «Альтаир». Места в ней было достаточно, чтобы ходить, но для полноценной разминки приходилось перебираться в более просторный трехпалубный модуль.

Пока у экипажа было свободное время, все, за исключением пилота командного модуля, осваивали громоздкие ракетные установки «М-39», сконструированные в УППОНИР для ведения боевых действий на лунной поверхности, и короткоствольные карабины «М-4», младших братьев старичка «М-16». В комплекте снаряжения, как довелось узнать Саре и Райану, были четыре ракетные системы «Стингер» и пять противотанковых бронебойных снарядов «М-72». Каждому участнику высадки также полагалась нейлоновая кобура и девятимиллиметровый «глок».

После шестичасовой тренировки с оружием и краткого курса о том, как его разбирать и чистить, Сара прочитала коллегам краткую, но весьма насыщенную лекцию о минерале. Главное сводилось к следующему: если его обнаружат, нельзя, чтобы поблизости оказались вода и кислород. В обязанности команды входили и поиски образцов инопланетного вооружения, но информации о нем было кот наплакал: только пара весьма нечетких снимков, на которых различалось что-то вроде винтовок. Однако Сара напомнила присутствующим, что могут попасться и крупнокалиберные образцы, которые «битлам» найти не удалось.

После собрания члены экипажа разбрелись по модулю: кто есть, кто заниматься. Райан отправился в кабину пилота, чтобы расспросить его об особенностях управления. Саре нравилось, что Джейсон прилежно старается узнать все за дни полета «Темной звезды-3». Приходилось учиться очень быстро: во времена программы «Аполлон» полет до Луны занимал четыре дня, теперь же, благодаря новым твердотопливным ракетным двигателям, модуль двигался вдвое быстрее.

Полковник Кендал вспорхнул на велотренажер; Сара подплыла к нему.

– Есть новости от китайцев?

Кендал пару раз прокрутил педали и повертел головой, чтобы увидеть, кто стоит рядом. Затем вставил наушники и уже собрался запустить свой «Айпод».

– Они доберутся до кратера почти в то же время, когда приземлится «Альтаир». Нас либо перестреляют из засады, либо встретят как друзей. Возможно, удастся связаться с французами – они приземлятся на пять часов раньше, – но я бы на это не рассчитывал.

– А что русские? – спросила Сара.

– Наши старые друзья отстают от нас на полтора дня, так что, когда они долетят, стрелять будет уже не в кого. Кроме того, насколько я понял, с их посадочным модулем что-то не так.

Полковник ткнул пальцем в экран рядом с пультом управления: там был изображен большой космический аппарат, похожий на «Альтаир», только более аскетичного вида. Внизу экрана шла подпись по-русски: «Посадочный модуль „Петр I“».

– Ничего не понимаю, – нахмурилась Сара. – Что у них стряслось?

Полковник включил плеер и начал крутить педали.

– Просто в восьмидесятые они украли у нас не те чертежи, – ответил он, подмигнув.

Сара отошла от Кендала и наткнулась на Менденхолла.

– О чем болтали? – спросил Уилл, выполнив сальто в невесомости.

– Есть хорошие новости: русские отстают от нас по времени и бюджету.

– Что ж, будем надеяться, китайцев мы застанем в хорошем настроении.

Сара пролетела чуть дальше и удержала Менденхолла за плечо, чтобы он опять не начал крутиться. Его и так уже четыре раза выворачивало.

– А вот на это я бы не рассчитывала.

«Темная звезда-3» неслась к Луне на умопомрачительной скорости 35 790 миль в час. Ровно через девять часов «Альтаиру-1» предстоит совершить посадку в зоне возможных боевых действий.

А еще предстояло узнать, каков настрой у российского и европейского экипажей.

Анды, в 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

Найлз с досадой сорвал с головы наушники.

– Невероятно, – проговорил Чарли.

Он стоял за спиной Пита Голдинга, а тот склонился над ноутбуком, напрямую подключенным к «Европе», которая передавала данные с двух спутников. Одному из них – КН-11 по прозвищу «Борис и Наташа», принадлежавшему группе «Событие», – изменили траекторию следования, и в данный момент он пролетал над Эквадором. Предстояло сделать снимки шахты и прилегающих районов, чтобы Джеку удобнее было планировать импровизированный штурм.

– Что такое? – спросил Найлз, подходя к двум ученым.

– «Европа» и наши лингвисты продвинулись в изучении инопланетного алфавита, – ответил Пит и развернул экран к директору. – Они внимательно просмотрели видеозапись из кратера: флаг, надписи на скафандре, числовую маркировку на оружии и так далее. «Европа» сосканировала символы, чтобы сравнить их с земной письменностью, и пришла к выводу, что они представляют собой смесь буквенной письменности с пиктографической, вроде китайской.

– Не понимаю, как «Европа» распознает язык всего по нескольким словам.

– На самом деле, Найлз, со счетом все просто: достаточно было взять цифры, встречающиеся на снимках, и несколько раз прогнать через анализатор. Оказалось, что цифр всего девять, плюс ноль, из чего можно сделать вывод, что система счисления десятичная. Сложнее было сопоставить их символы с нашими числами, но тут «Европе» повезло. Начала она с самой первой находки, сделанной луноходами, а именно – скелета, точнее, воздушных баллонов на его спине. Мы сняли с них маркировку, а «Европа» рассчитала объем: оказалось, что почти такие же баллоны использует и НАСА, и ВМФ, и другие, то есть они рассчитаны на двадцать галлонов или восемьдесят кубических футов воздуха. Именно это, как предположил компьютер, и должна была означать маркировка – прямо как у нас. Разве что нашим таинственным гостям понадобилось восемь букв, чтобы написать число «восемьдесят» словами, и три цифры. Со скобками было еще проще.

– И этого хватило, чтобы расшифровать язык? С трудом верится, – покачал головой Найлз.

– Увы, без более объемного текста наверняка сказать нельзя, однако на вашем месте, директор, я бы спорить с «Европой» не стал.

Пит повернул ноутбук к себе и насупился, услышав из уст Найлза сомнения в компетентности суперкомпьютера.

– Ничего, уже скоро Джек придумает, как попасть в шахту. Что с флагом и символами на нем?

– Четыре вытянутых окружности, – ответил Чарли, закрывая окно с текстовым редактором и переключаясь на изображение наплечной нашивки. – «Европа» теряется в догадках, как и большинство лучших астрономов мира. Мы в курсе исследований во всех университетах мира. Многие сходятся во мнении, что эти окружности – орбита их родной планеты.

Чарли провел пальцем по рисунку.

– «Европа», однако, не согласна, – перебил криптозоолога Пит. – Ей кажется, что это система из четырех планет, возможно, планет и спутников. Конечно же, я попросил ее объяснить гипотезу. Она утверждает, что речь идет о двух планетах, каждая со своим спутником, которые обращаются вокруг Солнца по одной орбите, но находятся при этом на противоположных краях орбиты. Я лично думаю, что наша девочка просто гадает. В Солнечной системе нет ничего даже отдаленно похожего – ни у Сатурна, ни у Юпитера нет спутников, чьи орбиты проходили бы параллельно их собственным. А что до гипотезы о том, что две планеты со спутниками могут двигаться по одной орбите, но при этом по разные стороны от Солнца… с таким мы еще не сталкивались.

– Ну, очевидно, они родом из другой солнечной системы, – пожал плечами Найлз.

– А вот и нет, директор Комптон. Гораздо ближе. – Пит выбрал следующее изображение: скелета в скафандре. – Конечно, облачение на снимке практически ничем не отличается от того, каким располагаем мы – в смысле, НАСА.

– Что вы хотите сказать? – спросил Найлз, не сводя глаз с монитора.

– Найлз, все дело в скафандре, – начал объяснять Элленшоу. – Взгляните, он весьма незамысловат. Если мы предположим, что какая-то цивилизация смогла прибыть сюда из другой обитаемой системы, тогда она должна располагать технологиями полетов на сверхсветовой скорости. Согласен, притянуто за уши, но здесь мы не видим никаких признаков научно-технического прогресса. Гости прибыли явно не с другого конца Млечного Пути.

– Притянуто за уши, говорите? Да на вашу гипотезу дунь – развалится. У вас нет никаких доказательств, кроме этого скафандра, да и его мы, по правде говоря, толком не видели.

Чарльз Элленшоу опустил голову и отвернулся. То, что Найлз не замечал, на их взгляд, очевидного, сильно ранило обоих ученых. Однако Чарли, привычный к тому, что его умозаключения постоянно высмеивают, быстро пришел в себя.

– Нет-нет, погодите. Я всю жизнь увлекался космосом, так что еще раз повторю: конструкция скафандра весьма незамысловата. Логично предположить, что изготовившая его цивилизация вовсе не такая продвинутая. Более того, Найлз, до мало-мальски стоящей теории полетов на сверхсветовой скорости нам еще две-три сотни лет – парни из УППОНИР и МТИ подтвердят, – а до реально работающей технологии еще столько же. Так что, построение гипотез больше не является научным подходом?

Найлз видел, как разозлился Элленшоу и как обиделся Пит: это читалось в их взглядах и позах. Он понимал, что лишь вымещает свое раздражение по поводу развития событий на паре лучших ученых. Комптон снял очки и помассировал переносицу, затем оглянулся на других специалистов, которые в углу обсуждали снимки с оружием, переданные «битлами».

– Доктор Эпплби, подойдите, пожалуйста. У коллег есть кое-какие соображения. Последние несколько дней не лучшим образом сказались на моих мыслительных способностях; я не понимаю, на каком языке со мной разговаривают.

Чарли улыбнулся и кивнул. Пит оторвался от ноутбука и тоже дернул головой, принимая такое своеобразное извинение от директора. Оба ученых знали, что Найлз умнее каждого из них, просто не в состоянии смириться с тем, что в условиях отсутствия информации приходится прибегать к догадкам. Его рациональному разуму не хватало опоры.

Комптон собрался было перейти в соседний фургон, однако передумал и вышел на улицу подышать свежим ночным воздухом Анд. Пройдя пару шагов, он заметил силуэт высокого человека, опершегося на дерево. Рядом с ним стоял еще кто-то, пониже ростом, а вокруг распространялся аромат табака. Луна вышла из-за туч, и в ее свете было видно, что это Гаррисон Ли и Элис Гамильтон смотрят на небо. Комптон решил не мешать им, хотя и не прочь был поболтать о чем-нибудь, чтобы отогнать тревогу за судьбу Сары, Менденхолла и Райана. Он уже развернулся, когда сенатор окликнул его.

– Зачем уходишь, Найлз? Иди сюда, постой с нами.

Директор группы «Событие» пошел к пожилой паре, поприветствовав по дороге двух японских военных. Они вежливо кивнули лысеющему мужчине в рабочем комбинезоне цвета хаки и скрылись между деревьями.

– Поссорился с ребятами? – спросил Ли, попыхивая трубкой. – Поверь мне, так ты ничего не добьешься. Помнится, я целых десять лет пытался спорить с тобой по научным вопросам. Впустую. Такое ощущение, что бьешься головой о кирпичную стенку.

– Вы преувеличиваете.

– Отнюдь, – возразил Ли, и Элис согласно кивнула. – А самое поганое, что ты, как и те два книжных червя, оказывался прав гораздо чаще, чем следовало.

Найлз улыбнулся и опустил глаза.

– Да, не стоило так наседать на них. По-моему, они что-то нащупали, но я не могу потчевать президента домыслами. Нужны факты.

Ли вытащил трубку изо рта, вытряхнул и убрал в карман. Затем положил руку Найлзу на плечо.

– Быть доверенным лицом президента очень непросто, и тут я тебе ничем помочь не смогу. По крайней мере, пока ты не объяснишь, что такого важного нашли в этой шахте и на Луне и почему люди готовы за это перегрызть друг другу глотки.

Комптон взглянул на Ли и понял, что они с Элис на пару сумели прийти к какому-товыводу. Первой мыслью было рассказать им все как есть, однако в конце концов Найлз решил ничем не подтверждать их догадок.

– Знаете, если б не вы, человечество нипочем не распознало бы надвигающуюся угрозу, – сказал он, отворачиваясь от пожилой пары.

– Не понимаю, о чем ты, сынок. – Ли, опершись на Элис и свою неизменную трость, повернулся следом.

– Все вы понимаете, – сказал Найлз, отвечая Гаррисону той же кривой ухмылкой. – Может, сходите к Джеку и разнюхаете, что он там задумал? Расскажете мне – и можете идти отдыхать.

– О, я не сходя с места могу рассказать тебе, что задумал Джек. Не хотел бы я оказаться на месте наемников, охраняющих шахту. Обратил внимание на то сборище пиратов, которые пришли на помощь полковнику?

Найлз засмеялся и ушел.

Ли посмотрел на Элис, и во взгляде его единственного глаза читалась невыносимая мука. Он зажмурился, затем снова открыл глаз и улыбнулся.

– Эх, старушка, боюсь, мне уже не по годам шпионить за Джеком. Пойду-ка я прилягу.

Элис молча кивнула. Она знала, что время, отведенное Гаррисону Ли, на исходе.

Глава 12

Горнодобывающий концерн

«Мюллер и Сантьяго»

В 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

На тридцать шесть человек приходилось всего три прибора ночного видения. К счастью, еще было два ночных снайперских прицела со стократным увеличением, которые и выдали двум стрелкам – вьетнамскому рядовому Ан Лиангу и австралийцу Йохансену, – прикрывавшим линию наступления с обеих сторон. Стрелять разрешалось только по команде Джека или Карла: два пальца вверх.

Коллинз надеялся убедить эквадорцев покинуть территорию концерна без единого выстрела. Для этого нужен был безбашенный солдат, который пойдет и лично объяснит все командиру подразделения, окопавшегося на подходе. В отношении людей Маккейба Джек подобных иллюзий не питал: их следовало уничтожить немедленно, как только эквадорская армия снимется с позиций. На роль «безбашенного солдата» полковник назначил себя – и, конечно же, Эверетта, который нипочем не хотел отпускать Коллинза одного. Себастиану было поручено возглавить штурм, как только бóльшая часть противостоящих сил отступит. Если начать палить по военнослужащим союзного государства, задача президента осложнится в разы.

Оставшимся тридцати бойцам было приказано дать силам безопасности уйти, и только после этого снайперы снимут охрану у ворот, а Крелл с ударной группой проникнет на территорию.

На небольшой поляне в трехстах ярдах над раскопками появился Эверетт.

– Итак, Джек, все на месте. Пита, Чарли и Найлза я предупредил. В резерве отряд из десяти человек, который готов подключиться, как только наши основные силы проникнут внутрь.

– Отлично. Теперь нужно…

– Погоди. Вот еще: наблюдательный пост засек крупное подразделение в пяти милях от нас. Точное количество подсчитать не удалось, но двигаются пешком, выглядят враждебно и одеты в форму без опознавательных знаков.

– Хм, это точно не Маккейб. С чего бы вдруг ему хорониться на своей же территории? Нет, это кто-то еще… – Джек посмотрел вниз, в сторону эквадорского лагеря. – Наблюдательный пост входит в состав резерва?

Эверетт кивнул.

– Пускай остается на месте, – приказал Джек, глядя на Себастиана. – А вы выясните-ка побольше о том подразделении.

– Есть, – ответил Крелл и пожал руки Коллинзу и Эверетту. – Удачи – и знайте, что я вам не завидую.

– Спасибо на добром слове, – усмехнулся Джек. – Не забудь: когда мы подойдем к лагерю, возможности передать сигнал у нас не будет, так что считайте, что операция уже началась.

Себастиан молча развернулся и поспешил к основной части отряда, чтобы распределить между резервом и снайперами оставшиеся несколько раций.

– Ну, Карл, прогуляемся?

– Давно пора. Преступная жизнь успела мне наскучить.

– Мне тоже.

Коллинз поднялся и направился к лагерю эквадорцев.

* * *

– Alto![21] – раздалось из темноты.

Джек с Карлом замерли посреди дороги, не дойдя всего тысячи ярдов до ворот.

– Dos hombres, Estados Unidos, – крикнул Коллинз. – Dos americanos[22].

– Ох, понеслась… – пробормотал Эверетт.

Послышался топот, и из темноты выбежали четверо. В глаза ударили яркие фонари.

– Руки вверх, сеньор, – сказал эквадорец, держа обоих на прицеле старенького «М-16».

– Вы неплохо владеете английским, – заметил Джек. – Нам нужно поговорить с вашим командиром.

– Он тоже не прочь пообщаться с вами, полковник Коллинз.

– Вот те раз, – выдохнул Эверетт.

План застать эквадорцев врасплох летел в тартарары.

– Похоже, преимущество на вашей стороне, – ответил Джек, разглядывая гладко выбритого офицера: он определенно не походил на местного ополченца.

– И немалое. Теперь попрошу вас следовать за мной. Руки можете опустить, но держите их подальше от оружия, – приказал офицер. – Профессиональная вежливость имеет свои пределы.

Джек с Карлом переглянулись и, опустив руки, последовали за эквадорцем. Тот привел их в молчаливый лагерь к самой большой палатке. По дороге Коллинз изучал не только окрестности, но и ворота комплекса, до которых оставалось всего пятьсот ярдов. Свет там не горел, сигнала тревоги не доносилось – стало быть, охрану никто не предупредил.

Офицер остановился перед входом в палатку и отобрал у американцев оружие.

– Как я говорил, у профессиональной вежливости есть пределы.

– Не волнуйтесь, у меня и в мыслях нет стрелять по вашему командиру, – успокоил эквадорца Джек, рассматривая палатку, в которой был установлен кондиционер.

– По моему командиру, сеньор? – офицер едва сдержал смех. – Полковник Коллинз, ваши похождения в нашей стране привлекли внимание самых высоких чинов.

Эквадорец откинул полог палатки и жестом пригласил Карла и Джека внутрь.

Их ждали шестеро. Один был одет в гражданское – черные брюки с отглаженными стрелками и белая рубашка, поверх которой накинута спортивная куртка. В руке он держал стакан, наполненный льдом и небольшим количеством жидкости янтарного цвета. Его волосы были мокры, словно человек только что вышел из душа. От количества звезд на погонах оставшихся пятерых рябило в глазах. В их взгляде читалось нечто большее, чем праздное любопытство.

Офицер шагнул следом за американцами и вышел вперед.

– Сэр, полковник Коллинз и капитан Эверетт. Господа, – обратился он уже к Джеку с Карлом, – позвольте представить вам президента Республики Эквадор Рафаэля Висенте Корреа да Силву.

Президент передал стакан одному из генералов и по очереди рассмотрел гостей.

– Вы немало успели натворить в моей стране.

– Так точно, сэр. Мы хотели…

Да Силва жестом остановил полковника.

– Вы собирались напасть на людей, которые охраняют свою родину?

– Ни в коем случае! – возразил Коллинз, искренне удивленный подобным подозрением. – Мы всего лишь хотели попросить местного командующего выкурить из той шахты плохих парней.

Президент не смог сдержать улыбки и оглянулся на генералов. Те поначалу не увидели в реплике Джека ничего смешного, но раз президент посчитал ее шуткой, то и они не преминули рассмеяться.

– Вы хотели попросить командующего отступить?

– Так точно.

– Скажите мне, полковник Коллинз, тот переполох, который вы учинили в столице, и теракт, в совершении которого вас обвиняют немцы, не имеет с вами ничего общего и вы с теми «плохими парнями» не заодно?

– И да и нет, сэр. Главные виновники произошедшего, насколько я понимаю, в данный момент движутся сюда с юга.

– Уверены? – спросил да Силва, оглядываясь на генералов. – Ну что ж, полковник и капитан, у меня только что состоялся весьма долгий разговор с вашим президентом. Хотя он признаёт, что порой вы доставляете ему массу хлопот, во лжи вас еще никогда никто не уличал.

– Спасибо.

– Он также поведал мне кое-что весьма необычное – скажем так, посвятил в один секрет. Полковник, нас ждут невиданные доселе испытания, и именно поэтому я приказал своим людям покинуть Анды. Вы получаете полный карт-бланш. С одним условием: пока вы на территории Эквадора, вас будет сопровождать полковник Рауль де Соуза. Увы, больше ничем помочь не могу, поскольку юридически шахта принадлежит частным лицам из Америки и Германии. В свое время я изучал экономику в Иллинойсском университете, так что знаю: оправдать штурм могут лишь неоспоримые доказательства того, что внутри хранится нечто, представляющее угрозу безопасности моей страны. – Да Силва подмигнул Джеку. – Кроме того, ваш президент попросил держать операцию в тайне и не допускать лишних людей внутрь раскопок без крайней на то необходимости.

– По всей видимости, президент сообщил вам гораздо больше, чем нам, потому что я уже ничего не понимаю.

– Далее. Людьми, приближающимися с юга, займется генерал Сантьяго. Он попытается выиграть для вас время. По последним сводкам, еще сотня человек движется с востока и почти столько же – с севера. Противник превосходит моих людей по численности и вооружению, так что нас ожидают весьма тяжелые потери. Увы, оставшаяся часть моей небольшой армии расположена в городах, чтобы сдерживать демонстрации различных религиозных группировок. Мы попробуем подключить поддержку с воздуха, возможно, эскадрон вертолетов «Кобра». Они, конечно, уже старые, но кое на что способны. На этом, полковник, к сожалению, все.

Джек и Карл отдали воинское приветствие президенту Эквадора. Да Силва грустно усмехнулся, кивнул и покинул палатку. Генералы вышли вслед за ним.

– Ну что, Джек, как говорится, две новости: хорошая и плохая?

Коллинз принял назад свою «беретту» из рук эквадорского полковника.

– Знаешь, в последнее время ты во всем стараешься видеть плохое. И откуда в тебе пессимизм, Карл? Видимо, возраст.

– Ничего подобного, полковник. Просто хочу еще пожить на этом свете.

Посадочный модуль «Астрал»

Европейского космического агентства

В 7 милях над поверхностью Луны

Модуль «Астрал» получил имя в честь бременского конструкторского бюро «Астриум», входящего в Европейский аэрокосмический и оборонный концерн. Он состоял из трех палуб и двух этажей – и не показал ни одного положительного результата во время симуляции посадки за все три года разработок. На борту модуля было два пилота и восемь членов экипажа, из них только четверо – специалисты, остальные – профессиональные «коммандос» из элитного корпуса морской пехоты французского ВМФ.

«Астрал» серьезно пострадал от атаки на платформу «Ариан». Одно посадочное шасси оторвало целиком, и теперь оно вращалось вокруг МКС. После отделения от командного модуля «Бонапарт-1» системы управления ломались дважды, не сгорела только последняя запасная материнская плата навигационной системы, и чтобы сохранить эту ценную деталь, командир миссии майор Жан Марсо приказал пилотам править на глаз. Это означало, что при посадке придется полагаться на карты и визуальные ориентиры. А навигационная система пригодится на обратном пути, когда модуль покинет поверхность Луны и направится на встречу с «Бонапартом».

По мнению пилотов, модуль снижался чересчур быстро и отклонился от курса минимум на 106 миль. На мониторе, куда выводилось изображение с внешних камер, было видно, как ярко полыхает основной двигатель «Астрала». Весь экипаж напряженно ожидал, что пламя вот-вот потухнет: у них быстро кончалось горючее.

– Либо у нас неисправен топливный датчик, либо где-то между баком и двигателем протечка, – сообщил второй пилот, нервно пересчитывая расход топлива на калькуляторе. – По самым приблизительным подсчетам, через две минуты горючее кончится, а мы по-прежнему слишком высоко и слишком быстро движемся. Садиться нужно немедленно.

Марсо приказал приготовиться к аварийной посадке. Экипаж надел шлемы и проверил системы жизнеобеспечения. «Астрал» направился вертикально вниз к каменистой поверхности.

– Майор, вижу кратер Шеклтон. Расстояние – тридцать четыре километра сорок шесть метров, – отрапортовал второй пилот.

– Двадцать одна миля с лишним… – пробормотал Марсо себе под нос, подлетая к иллюминатору, чтобы увидеть кратер своими глазами. – Ничего не поделаешь, садимся. Придется немного пройтись.

– О господи, майор, взгляните! – воскликнул второй пилот, указывая на панорамное окно на верхней палубе.

Кратер Шеклтон сильно пострадал от взрыва. Северного склона словно не бывало, внутри все выжжено, а вывороченные из пыли обломки рассыпало, как заряд дроби из охотничьего ружья.

Майор улыбнулся.

– кое-какие здания уцелели. Видимо, их строили с большим запасом прочности, – сказал он, обращаясь к ученым, которые, пристегнувшись, сидели в креслах на нижней палубе рядом с «коммандос».

«Астрал» продолжал снижаться, и вскоре кромка кратера заслонила вид.

– Топлива осталось на одну минуту, до расчетного места посадки тридцать два километра. Высота – десять тысяч футов, скорость снижения – три тысячи футов в минуту. – Второй пилот взглянул на напарника. – Не справимся.

– Приготовиться к отключению основного двигателя. Пустим «Астрал» в свободное падение на двадцать две секунды, затем, когда приблизимся к поверхности, включим все, что есть.

Второй пилот бешеными глазами посмотрел на старшего, когда до него дошло, как они будут приземляться. В голове некстати всплыло, что в безвоздушном пространстве Луны летательные аппараты не планируют.

– На счет три отключай двигатель… Три!

Второй пилот перекрыл подачу топлива в основной двигатель, и «Астрал» в полной тишине понесся к поверхности. Оба летчика понимали, что если запустить его заново не удастся, они столкнутся с Луной на скорости почти две мили в минуту, и к уже имеющимся обломкам добавятся ошметки европейской миссии.

Все, кто сидел на нижней палубе, либо зажмурились, либо смотрели на соседа. Падения никто не чувствовал – лишь навалилась тишина, которую нарушал только писк радара. Второй пилот продолжал вещать по громкой связи.

– Майор, две тысячи футов до поверхности. На камерах видно, что в зоне посадки много камней. Разрешите использовать маневровые двигатели для исправления курса?

– Не разрешаю, не хватит горючего, – встрял первый пилот. – Будем надеяться, камни не такие большие. – Он кивнул напарнику и начал спокойным голосом отдавать распоряжения: – Приготовиться к включению основного двигателя. Экипаж, предстоит удар, будет больно. Не забудьте, где находится аварийный выход. Если не разобьемся, держите наготове заплаты для пробоин.

Марсо знал, что ничего хорошего из этого плана не выйдет. Пластиковые и резиновые заплаты на клейкой основе были заготовлены для того, чтобы закрыть небольшие повреждения корпуса от метеоритов или космического мусора и не допустить нарушения герметичности модуля. Как реагировать на крупные пробоины, конструкторы не предусмотрели: экипаж либо выкинет в безвоздушное пространство, либо раздавит.

– Три, два, один, запускаем! – сказал майор.

Приказ эхом прокатился по безмолвному модулю, а затем второй пилот включил зажигание. С громким хлопком система подачи топлива всосала горючее из бака на дне аппарата. В кабине послышался взрыв, от которого всех передернуло, но тут же пришло осознание, что падение замедлилось.

– Основной двигатель запущен! Высота триста футов.

– Основной двигатель и кормовые маневровые двигатели на полную, пока не кончится топливо! – рявкнул майор, глядя на стремительно приближающуюся поверхность.

– Запускаю сжигание кислородно-водородной смеси, угол ноль градусов. Есть искра.

Одновременная тяга основного и маневровых двигателей замедлила падение «Астрала» еще сильнее, но все понимали, что этого недостаточно: дополнительные сопла были рассчитаны на незначительную корректировку курса в космосе и выпрямление аппарата при посадке.

– Топливо на исходе. Маневровые двигатели по правому борту отключены, – крикнул второй пилот, перекрывая дребезжание, которого они не слышали ни на одном учении.

«Астрал» накренился вправо. Все, кто сидел на нижней палубе, начали молиться.

– Прекратить маневрирование, живо! – приказал майор. – Я вручную разверну сопло основного двигателя, чтобы выровнять траекторию.

До усеянной камнями поверхности оставалось сто футов. Сопло основного вывернуло вправо, модуль дернулся в противоположную сторону и снова пришел в вертикальное положение.

– Ну давай, давай! – взмолился Марсо, ожидая неминуемого удара.

Оставшиеся члены экипажа туже затянули ремни безопасности и сгруппировались.

– Топливо на нуле! – донесся голос второго пилота.

– Держитесь! – крикнул майор, поудобнее переставляя ноги в ботинках на липучках.

Горизонт куда-то исчез, и Марсо щелкнул красной кнопкой, вмонтированной в подлокотник, – отправил на орбиту сигнал бедствия.

– «Бонапарт», «Бонапарт», «Астрал» терпит крушение. Повторяю…

– Десять футов, пять футов…

Удар оказался сильным; опоры глубоко погрузились в лунную пыль. Четвертая опора шасси задела камень, и ее оторвало вместе с обшивкой двигателя. Вторая опора подломилась. Модуль завалился вправо, пропахал поверхность соплом двигателя и, подскочив, покатился дальше.

Марсо вдруг почувствовал необычайную легкость в спине, все болевые ощущения отступили. Открылся главный шлюз, и в него выбросило одного из участников миссии. «Астрал» еще дважды перевернулся, вторая палуба почти отделилась от первой, и тут движение прекратилось.

В рваную брешь устремился воздух, унося за собой разрозненные бумаги и прочую мелочевку. Свет замигал, из системы жизнеобеспечения повалили искры. Майору Марсо казалось, будто он смотрит замедленную съемку.

– Всем покинуть модуль! Система жизнеобеспечения отключена, воздуха нет, на борту пожар! – донесся крик откуда-то слева.

Экипаж по одному приходил в себя. Все, кто мог стоять на ногах, отстегнули ремни безопасности, и помогали выбираться тем, кто пострадал сильнее. Кто-то подхватил Марсо, и он приготовился заорать от боли, но сломанная спина признаков жизни не подавала. Майор понял, что его парализовало как минимум до груди. Он попытался повернуть голову и облегченно вздохнул, когда у него это получилось.

– Спасательные комплекты… не забудьте комплекты… – выговорил он.

– Все взяли, майор, включая запасные кислородные баллоны, – отрапортовал один из «коммандос». Его здорово потрепало, но он, по крайней мере, держался на ногах и тащил майора наружу. – Первый пилот погиб, у второго сломаны обе ноги.

Марсо протолкнули в дыру, и он увидел усыпанное звездами черное небо. Лежа рядом с поврежденной опорой, майор больше слышал, чем видел, как спасают оставшихся, и понимал, что европейская лунная миссия обречена. Хотелось лишь одного: дожить до того, чтобы кому-то об этом рассказать.

Выжившие покинули «Астрал» и укрылись за кромкой небольшого кратера, а затем их окатило ударной волной. Искра электрического замыкания воспламенила топливные испарения, а затем взорвались поврежденные баллоны с кислородно-водородной смесью, закрепленные рядом с двигателем. В полнейшей тишине посадочный модуль оторвался от поверхности и, ярко вспыхнув, разлетелся на куски. Обломки медленно рассеялись по окрестности. Взрыв унес с собой все припасы и вооружение.

Экипаж «Астрала» целый час провел без движения, пытаясь свыкнуться с мыслью, что судьба их незавидна.

– Как только все придут в себя, идем к кратеру Шеклтон и молимся, чтобы американцам повезло больше, чем нам, – проговорил Марсо.

Кислорода в спасательных комплектах и запасных баллонах должно было хватить на пятнадцать часов.

Овальный кабинет,

Белый дом, Вашингтон

Президент Соединенных Штатов медленно опустил телефонную трубку.

Французский лидер только что сообщил ему, что была потеряна связь с посадочным модулем «Астрал». Предположения самые худшие. Учитывая, что русские сильно задержались, европейцам придется столкнуться с китайцами один на один.

Спина еще побаливала после покушения. Президент потянулся было к кнопке интеркома, но передумал. Да, очень хотелось узнать, что происходит в КНР, однако лишний раз давить на председателя не стоило.

Интерком вдруг издал тихий звук сам.

– Слушаю, – бросил президент, надеясь, что его вызывают не из Комитета начальников штабов, чтобы еще раз сообщить о катастрофе, постигшей европейскую миссию.

– Господин президент, вас вызывает Пекин. На проводе Ван Чжаого, вице-председатель Всекитайского собрания народных представителей.

Президент выпрямился в кресле. Наступил решающий момент: либо у Америки появился союзник в борьбе против общей угрозы, либо китайский отряд на Луне по-прежнему остается противником. Все зависело от того, какой из лагерей китайского политбюро представляет Ван.

– Благодарю. Соединяйте, – сказал президент и выдохнул. Раздался звуковой сигнал. – Добрый вечер, господин вице-председатель.

– Приветствую, господин президент. Чрезвычайно рад слышать, что вы в добром здравии после столь ужасного покушения, – ответил китаец на безупречном английском.

– Благодарю, господин вице-председатель.

– Прошу извинить, у меня очень мало времени…

– Понимаю, – сказал президент.

– Ситуация такова: политбюро, в том числе и генералы, разделилось в отношении нашего дела на два лагеря. Председатель вообще теперь никому не доверяет, даже ближайшим советникам.

Президент с полуслова понял, что вице-председатель говорит о себе: он был самым молодым и самым доверенным человеком восьмидесятилетнего председателя, и если дело не выгорит, то его арестуют и казнят за измену Родине. Вместе с ним под репрессии попадут все политики и военные, которые хоть чем-то причастны к акту неподчинения высшему руководству страны.

– Искренне надеюсь…

– Господин президент, – перебил китаец, – как я сказал, у меня нет времени. Высшие военные чины, хоть и согласны с выводами наших ученых, все еще раздумывают, идти против правительства или нет. Увы, нам остается только ждать. Через десять-двенадцать часов они должны решить, с нами они или против нас. Так что, боюсь, последнее слово остается за генералами.

– С вами всё в порядке, господин вице-председатель? – обеспокоенно поинтересовался президент.

– Нет. С минуты на минуту меня могут арестовать. Остается лишь пожелать нам всем удачи. Прошу, передайте наши искренние соболезнования президенту Франции. Всегда тяжело слышать, как храбрые и благородные люди погибают во имя будущего.

– Истинно так.

– Господин президент, возвращаются мои сопровождающие. Через час мне нужно будет предстать перед свихнувшимся руководством. Еще раз желаю удачи нам всем.

– И вам, господин…

– Господин президент, вызов завершен, – раздался в трубке голос оператора.

Президент еще долго не опускал телефон. Наконец, вздохнул и набрал номер.

– Проанализируйте запись этого разговора. Мне нужно знать, какие звуки были на фоне и насколько напуган вице-председатель. Срочно.

– Слушаюсь, сэр, – ответил тот же голос.

Президент положил трубку и подошел к окну. Откинув штору, он увидел, что толпа демонстрантов на Пенсильвания-авеню сократилась до нескольких особенно рьяных фанатиков. Они по-прежнему размахивали транспарантами, осуждавшими полет на Луну, не обращая внимания на дождь. Серое небо над Вашингтоном и мокрая дорога за стальными воротами Белого дома как нельзя лучше соответствовали настроению президента. Захват лунных находок все еще оставался первостепенной задачей. Нельзя было заставить «Альтаир» изменить курс, чтобы помочь выжившим европейским космонавтам, если такие еще остались. Приходилось надеяться, что они как-нибудь сумеют добраться до места посадки американской миссии. К чести президента Франции стоит сказать, что он даже не просил о помощи, так как сам знал о «Плане Блау» и прекрасно осознавал всю важность задачи.

Религиозные фанатики вновь скрылись за шторой, а президент мысленно переключился на полковника Коллинза и его людей в Эквадоре. Что касается политической стороны вопроса, он совершил чудо: заставил президента да Силву отступить. Увы, Джеку с горсткой солдат из всех стран мира, которые в последнюю минуту удалось склонить к сотрудничеству, все еще предстояло занять шахту. В последнем отчете с базы группы «Событие» в Неваде говорилось, что к шахте приближается группировка противника, и армия Эквадора не может ничего с ней сделать, кроме как встать на ее пути живым щитом.

Эти мысли необычайно разозлили президента. Он снова ударил по кнопке интеркома.

– Генерала Колфилда мне, – бросил он без предисловий.

– Глава Объединенного комитета начальников штабов на линии, сэр, – через полминуты сообщила секретарша.

Президент снял трубку. Максвелл Колфилд коротко приветствовал главнокомандующего.

– Генерал, чем еще мы можем помочь полковнику Коллинзу в Эквадоре?

– Сэр, как вы знаете, сто первая и восемьдесят вторая воздушно-десантные дивизии в данный момент переброшены в Афганистан. Десятая горная дивизия только вернулась с задания и на боевые действия неспособна. Нам удалось собрать только пятое и восьмое подразделения «морских котиков», а также группировку солдат НАТО, которые прошли прыжковую подготовку в Форт-Брэгге.

– И это всё?

– Боюсь, что да, сэр. Наши силы разбросаны по миру, и нам просто некого вызвать в столь сжатые сроки. Будь у нас еще сутки, мы собрали бы целую дивизию, о большей помощи Коллинзу не пришлось бы и мечтать… Увы. Поверьте, сэр, эти парни могут воевать и готовы выдвигаться.

– Как будто у меня есть выбор…

– Не беспокойтесь, сэр, Джек найдет им применение.

– Тогда отправляй их немедленно, Макс.

– Они и «морские котики» уже в воздухе, сэр.

– Замечательно… Господи, когда же все это закончится?..

Глава 13

Горнодобывающий концерн

«Мюллер и Сантьяго»

В 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

Джек и Карл неторопливо двигались к главным воротам, как будто просто вышли подышать ночным воздухом. Коллинз даже заставил себя заложить руки за спину.

– Что ж, посмотрим, как немцы усвоили то, чему мы их учили, – пробормотал он, вспоминая, как тренировал Себастиана, своего лучшего ученика за все годы службы.

Из небольшой сторожки вышел крупный детина в серой униформе. Джек облегченно вздохнул: значит, они еще не в курсе, что эквадорская армия сорок минут как свернула лагерь.

– Alto! – крикнул охранник, заслоняя дорогу к воротам.

Приказ «стоять!» был произнесен на испанском, но Джек различил в голосе сильный немецкий акцент. Перед ними стоял один из тех охранников, которых они встретили во время первого визита сюда.

– Вот блин, – процедил Эверетт сквозь зубы. – Этот парень сопровождал нас в шахте. Он вмиг нас раскроет.

Джек уже хотел поднять пальцы, чтобы подать сигнал снайперу снять охранника, но решил подождать, пока из сторожки выйдет напарник. Полковник остановился и приветственно помахал рукой, изобразив на своем лице самую широкую и радушную улыбку.

– Привет!

Детина не ответил. Он включил фонарик и направил его в сторону пришельцев. От яркого света Карл зажмурился.

– Кто там? Опять эти эквадорские оборванцы? – донесся голос из сторожки.

Внутри зажегся свет, и еще один охранник возник в дверном проеме, подсвеченный со спины – идеальная мишень для снайпера.

– Погодите-ка… Я узнал вас, – проговорил охранник и потянулся к кобуре.

Не успел Коллинз вскинуть руку, как над головой у него что-то просвистело. Охранник застыл на месте со странным выражением, так и не дотянувшись до оружия. Качнувшись, он рухнул на колени, фонарик выпал из руки и покатился по земле. Эверетт разглядел во лбу детины аккуратное отверстие. Второй охранник удивленно наблюдал за товарищем. В этот же момент прозвучало два приглушенных хлопка, и он медленно завалился внутрь сторожки с пробитой головой и шеей.

– Да уж, Крелл подобрал просто первоклассных снайперов, – присвистнул Карл, снимая с тела первого охранника «АК-47».

– Это точно, – поддакнул Джек, затем поднял вверх кулак и дважды его сжал.

Из-за деревьев на склоне над шахтой вышел отряд в маскировочной форме. Бойцы бесшумно преодолели забор и двинулись к бараку, где ночевала охрана. Джек вздохнул, вспомнив, что отдал штурмовому отряду приказ убивать всех на месте. Себастиан выполнит его в точности, как учили. Увы, лишних людей, чтобы следить за пленниками, у Коллинза не было. Спящим следовало выбрать себе работодателя получше, чем преподобный Сэмюель Роулинз и «Фейф министриз».

Джек с Карлом вошли в сторожку и увидели там массивную радиостанцию. Открутив заднюю панель, Коллинз извлек материнскую плату. Уничтожать передатчик он не стал: тот вполне мог еще пригодиться, учитывая, что со связью у них было туго. Эверетт убрал плату в карман, а Джек снял с подставки два «М-16» и несколько магазинов к ним. Карл отбросил автомат, принял у полковника штурмовую винтовку и зарядил ее. Щелкнув затвором, удовлетворенно кивнул и посмотрел на командира.

– Ну что, теперь в шахту? Посмотрим, из-за чего переполох?

– А то, – ответил полковник и покинул сторожку.

Выбежав наружу, они увидели Себастиана, выходящего из барака.

– Там было всего шестеро, – отрапортовал он. – Есть все основания предположить, что остальные окопались в шахте или готовят нам встречу где-то снаружи.

– Действуем из расчета, что они внутри.

Джек подал еще один сигнал, и из леса вышел второй отряд, в составе которого были Найлз, Пит, Чарли, Эпплби и Дюбуа, инженер из Массачусетского технологического. Их охраняли два военных пилота с «Боинга». Жестом полковник приказал не спешить.

– Так, Себастиан, зови стрелков и разведчиков. Пусть займут удобные позиции, чтобы прикрыть нас, и первый отряд может заходить внутрь.

Как по команде, в долине загрохотали выстрелы. Коллинз досадливо поморщился: он надеялся, что эквадорцы подпустят противника ближе, прежде чем атаковать. С другой стороны, винить их в спешке нельзя: как можно стоять и ждать, когда вокруг расхаживают люди, готовые убивать твоих соотечественников?

– Итак, пора двигаться. Похоже, у наших союзников там заварушка, и, судя по грохоту, перевес в калибре на стороне противника. Себастиан, пусть вторая линия займет позицию перед спуском, а затем догоняет нас. Где не хватит людей, поставьте мины. Сдержать противника нам нечем, зато напугать можем: пускай дважды подумают, прежде чем соваться. Так мы выиграем президенту время на какой-нибудь героический поступок… Марш, марш!

– Есть, сэр! – Немец отсалютовал полковнику и, подозвав к себе троих спецназовцев, растворился в темноте.

– Карл, как насчет того, чтобы приглушить свет и создать здесь более интимную атмосферу? Ночь пока на нашей стороне, так почему бы не воспользоваться? И передай Себастиану патроны, которые нашлись в бараке, – ему пригодятся.

– Я мигом.

Эверетт поспешил выполнять приказ, а к полковнику подошел Найлз Комптон.

– Директор, берите гражданских и укройтесь между штурмовым отрядом и линией обороны. Только предупредите Крелла, что тут свои, а то перестреляют.

– Понял, – кивнул Найлз.

Сейчас он, по сути, впервые увидел Джека в родной стихии и не мог не восхититься тем, как спокойно и уверенно Коллинз отдавал приказы, причем его уверенность передавалась окружающим. Махнув рукой коллегам-ученым, Комптон повел их вверх по склону вслед за Себастианом.

У подножия горы полыхнуло зарево, и через несколько секунд полковник услышал звуки взрывов – рвались противопехотные снаряды. У эквадорской армии, сторожившей подходы к шахте, таких не было. Оставалось надеяться, что подкрепление с воздуха прибудет вовремя и сравняет силы.

* * *

Эверетт с двумя стрелками медленно пробирался в шахту. Вокруг было чисто – ни следа от складированного здесь оружия, которое использовали для того, чтобы не дать человечеству добраться до Луны. Занимая укромную позицию в главной галерее, бывший «котик» понимал, что за ними следят. В кромешной темноте приходилось полагаться на прицел ночного видения, один на троих. К счастью, у обоих стрелков на винтовках были прицелы с подсветкой.

Он приказал снайперам занять позиции в углах галереи за горами затвердевших от времени мешков с цементом, еще с германскими маркировками. Часть мешков прохудилась.

Эверетт щелкнул переключателем на рации, изъятой из сторожки, и сообщил Джеку, что они на месте. Теперь начиналось самое опасное. Безусловно, охранники видели, как группа проникла в шахту, но ради обычных бойцов они раскрываться не станут; следовательно, им нужно подсунуть серьезную добычу – Джека и Себастиана. Снайперы были готовы среагировать на любое движение среди потолочных балок: по крайней мере, если б Эверетт устраивал засаду, он спрятался бы именно там.

Джек и Себастиан нарочито громко отворили ворота, отделявшие главную галерею от поверхности, и вошли в шахту. Внимательно вглядываясь в потолок, Эверетт снял «беретту» с предохранителя. Если кто-то из снайперов промахнется или охранников окажется больше, чем они рассчитывали, исправить ситуацию сможет только он.

Коллинз и Крелл двигались к огромным дверям, отделявшим одну секцию шахты от другой. Краем глаза Эверетт уловил какое-то шевеление в темноте. Шум битвы в пяти милях от них отвлекал, но Карл заставил себя сосредоточиться. Справа раздался громкий хлопок, и с потолка рухнул человек. С одним охранником покончено. Тут же из-за соседней балки возник второй и даже успел сделать выстрел; пуля отскочила от бетонного пола слева от Джека. Потом стрелявшего достал второй снайпер. Стало тихо.

– Чисто? – крикнул Джек.

– Чисто, – ответили снайперы.

Однако Эверетт молчал. Коллинза это насторожило, и тут же пятое чувство подсказало ему, что они поторопились.

Из-за балок высунулся третий охранник и дал очередь. Австралийский снайпер словил несколько пуль и упал замертво. Джек среагировать не успел, зато Карл был тут как тут: пять точных выстрелов из «беретты», и противника не стало. Его тело сорвалось с восьмидесятифутовой высоты и с хрустом упало на бетонный пол.

– Черт! – выругался Эверетт, подбегая к австралийцу: тот уже не дышал. – Джек, вы там целы?

Вдруг разом зажглись пятьдесят ламп, и галерею залило светом. У рубильника стоял коротышка-вьетнамец.

– Это из-за меня. Слишком спешил попасть внутрь, – проговорил Джек, подходя ближе.

Эверетт встал и посмотрел на командира.

– Джек, мы все слишком спешим. Надо было приказать им не высовываться. Уверен, это не последний ублюдок, который нам тут попадется, но у нас нет времени прочесывать каждый угол. Пора заводить Найлза и остальных.

– Он прав, полковник, надо двигаться. Судя по звукам снаружи, эквадорцам приходится несладко, – присоединился к ним Себастиан.

Он благодарно махнул вьетнамскому снайперу, который продолжал внимательно вглядываться в потолок.

Джек кивнул и огляделся.

– Хорошо, давайте сюда Найлза с его учеными, а пока посмотрим, как можно отсюда побыстрее свалить.

На поясе у Коллинза сработала рация. Полковник нажал на «прием».

– Наблюдательный пост сообщает, что к эквадорцам прибыли вертолеты поддержки.

– Если там еще есть кого поддерживать, – мрачно сказал Эверетт, выходя наружу.

Джек вышел следом и в рассветных лучах увидел три вертолета «Кобра», вступивших в бой с невидимым противником. Рядом его собственная боевая группа из тридцати человек занимала позиции на случай, если враг прорвется к шахте. Взяв в руки бинокль, Коллинз разглядел передовой отряд наемников и с замиранием сердца заметил у них в руках нечто знакомое.

– Карл, вызови нашего человека в сторожке. Пусть найдет на радиостанции частоту, на которой переговариваются «Кобры», и скажет, что у противника есть зенитные ракеты.

Не успел Эверетт снять с пояса рацию, как Джек схватил его за руку.

– Опоздали.

Им оставалось лишь молча наблюдать, как из-за деревьев, протянувшихся вдоль поля боя, на скорости звука взмыли три ракеты, расчертив долину белым дымом. Первую «Кобру» сбили прямо на ходу; кабину окутал шар пламени. Второй вертолет успел прервать маневр, чтобы набрать высоту и уйти от ракеты с радиолокационной головкой наведения, но она все же ударила его ближе к хвосту, и «Кобра» развалилась на две части и упала. Третий вертолет рванул в сторону, разворачиваясь так, чтобы навести авиационный пулемет на стрелков. Он высыпал в их направлении не меньше тысячи пуль, и наемников не стало. «Кобра», задрав нос, поползла вверх, когда из-за деревьев вылетела четвертая ракета.

– Вправо, вправо! – прошипел Джек сквозь зубы.

Пилот среагировать не успел. Радар обнаружения угрозы засек нацеленную на вертолет ракету, но было уже поздно. От столкновения со снарядом «Кобра» потеряла винты и камнем рухнула вниз. Полыхнул взрыв, и над деревьями взвился черный дым. Число боевиков в долине росло, и оставшиеся эквадорцы, увидев, что их воздушная поддержка сгинула в считаные секунды, рассыпались в разные стороны.

– Карл, бери ученых в охапку и прячь их в шахте, – приказал полковник, опуская бинокль. – Скоро здесь будет людно.

– Джек, со всем уважением, но нельзя найти другую няньку? Я хочу повоевать.

Коллинз мотнул головой.

– Если они не найдут то, что мы ищем, все будет зря. Отставить пререкания, капитан! Я буду держать тебя в курсе. В крайнем случае выбирайтесь тем же путем, что неделю назад, а потом уходите подальше от гор. Чтобы не скучать, возьми с собой этого сумасшедшего немца.

– Эй, я все слышал! – огрызнулся Себастиан, распихивая по карманам запасные магазины.

Эверетт злобно покосился на Коллинза и поднял глаза к небу.

Джек пожал руки подошедшим Найлзу и Питу.

– Берите остальных и идите за Эвереттом.

Чарли Элленшоу задержался.

– Полковник, я хочу остаться и помочь, – мужественно сказал он, поправляя очки. – Там от меня пользы мало.

– Спасибо за предложение, док, но я с вами не согласен. Без вас им не обойтись. Вы и сами не понимаете, на что способны.

– Джек, я могу сражаться! – умоляюще произнес «чокнутый Чарли».

– Не сомневаюсь, док. Просто Саре, Уиллу и Райану понадобится все, что вы разузнаете. Поэтому вы должны быть там, – твердо ответил Коллинз, кивая в сторону шахты.

– Полковник, враг в тысяче ярдов от нас! – крикнул один из немецких спецназовцев.

Элленшоу наконец принял решение, тряхнул седой шевелюрой и отошел. Найлз напоследок оглянулся на Джека, и вскоре ученые скрылись в горе.

– Удачи, морячок! – крикнул Коллинз вслед Эверетту.

– Когда тебе уже надоест геройствовать? Гляди, не нарвись на пулю, – отозвался Карл. – Вот убьют тебя, а мне потом разгребать целую тонну бумаг!

* * *

Механик остался весьма доволен тем, как показали себя его люди.

Рассматривая в бинокль линию обороны перед спуском в шахту, он улыбнулся. В принципе, достаточно было занять позицию сверху и забросать их гранатами. Увы, не было времени: американцы не преминут перебросить сюда новые силы.

– Перейти в наступление.

Из-за деревьев вышел отряд из 256 человек. Открыли огонь четыре миномета.

– Разберитесь с ними как можно быстрее и не дайте никому уйти.

Военный борт «Браво два-шесть»

В 1000 футов над землей,

в трех милях к северу от Горнодобывающего

концерна «Мюллер и Сантьяго»

Си-130-Джей-30 «Супергеркулес» совершал длинный ночной перелет из Форт-Брэгга с дозаправкой в воздухе. Пилот будто кожей чувствовал, как по днищу самолета скребут верхушки деревьев в складках у подножия Анд. Наконец пилот отклонил джойстик вперед, отправляя ветерана к точке сброса. Они уже пролетали над последней долиной, когда в кабину постучались. Бортмеханик открыл.

К креслу пилота подошел Скотт Энглхорн, лейтенант-коммандер ВМФ США, командир пятого и временный командир восьмого подразделения «морских котиков».

– Три минуты до исходной, коммандер. Пожелайте ребятам удачи, – бросил через плечо пилот, снова задирая нос «Геркулеса».

– Я, конечно, передам, но, кроме «котиков», там почти никто по-английски не понимает. Только пятеро, наверное, – проворчал Энглхорн и похлопал летчика по плечу: – Спасибо, что подбросил, воздух. Хороший вышел полет.

– Удачи, море, – повторил пилот, раздумывая над тем, что отправляет сослуживцев прямо в пекло.

Коммандер вышел из кабины. В трюме «Геркулеса» в четыре колонны выстроились бойцы. Первыми пойдут «котики», затем – сто человек из главной ударной группы. По европейским меркам эту сотню юнцов называли солдатами. Их страну совсем недавно приняли в НАТО, и теперь парни проходили обязательную тренировку в США на базе Форт-Брэгг. Оттуда их и отправили добровольцами в Эквадор. Каждое лицо полно решимости, ни тени страха – значит, в настоящем бою еще никто не бывал. Проходя между рядами, коммандер покачал головой.

В огромном трюме зажглись шесть красных огней.

– Двухминутная готовность! Повторяю: двухминутная готовность! – крикнул он во все горло.

На глаза попался молодой капитан, возглавлявший отряд иностранцев.

– Польша готова, капитан?

– Польша всегда готова, коммандер, – ответил паренек, уверенно глядя в глаза морскому офицеру.

– Я и не сомневаюсь, капитан. Тогда идем и спасем кого-нибудь?

– Так точно, коммандер! Идемте!

– Одна минута до высадки! – заорал Энглхорн, занимая место во главе первой колонны.

Механик в трюме опустил огромный трап. Прыгать предстояло по четверо с семисотфутовой высоты, что весьма небезопасно: парашют едва успеет раскрыться, а под ногами бойца уже будут кроны деревьев. «Котикам» к такому не привыкать, а вот поляки подобных прыжков ни разу в жизни не совершали. Вообще флотские недоумевали, как их угораздило работать с пехотой, причем иностранной. С другой стороны, приказ президента, ему виднее. С миром и вправду творится что-то странное.

* * *

Под минометным обстрелом поддалась первая линия обороны. Троих немецких спецназовцев скосило еще до того, как противник подошел нарасстояние выстрела. Джек перебегал от позиции к позиции, проверяя готовность людей и советуя не высовываться, пока не будет железной возможности в кого-то попасть.

– Полковник, если не избавиться от минометных расчетов, они так и будут поливать нас огнем с безопасного расстояния, пока всех не перебьют, – заметил лейтенант из отряда Себастиана.

Сверху просвистел очередной снаряд, и Коллинз пригнулся. Тут в их укрытие пришел кто-то еще. Обернувшись, Джек увидел зеленый шлем с маскировочным кустом и скрещенными мечами. Это был капитан Уитлси Марк-Паттон из САС Ее Величества, а с ним сержант Тасиро Дзимидзо из японских сил самообороны.

– Полковник, у нас с сержантом возникла идея, как выбить минометчиков с позиций, не поджарив себе зад. Нужна помощь вьетнамского снайпера.

– Выкладывайте, – сказал Коллинз.

– Я беру своих десантников, – начал излагать капитан, – и японцев, любезно согласившихся помочь. Пока наш снайпер отстреливает наступающих, мы обходим противника с тыла и наносим быстрый удар. Такой вылазки они от нас точно не ожидают.

В гору рядом с ними ударил еще один снаряд. Джек потряс головой, приходя в себя.

– Ну что ж, капитан, спорить некогда. Выполняйте, пока кто-нибудь сдуру в нас не попал.

Британец вскинул было руку, но тут же встретил взгляд Коллинза, в котором ясно читалось: не до этого. Схватив японца, капитан покинул укрытие, доставая на ходу рацию, чтобы передать инструкции вьетнамскому снайперу.

– Здесь становится жарко, – сказал Джек сидящему рядом немцу. – Без обещанной президентом подмоги нам крышка.

– А… Полковник, смотрите! – крикнул спецназовец, стараясь переорать грохот взрывов и стрекот автоматов.

– Вот дерьмо! – выругался Коллинз, взглянув в указанном направлении.

По небольшому уступу за второй линией обороны ко входу в шахту медленно шла Элис Гамильтон, практически неся на себе сенатора Гаррисона Ли. Вдруг одноглазый старик вывернулся из женской хватки, достал из-за пояса древний «кольт» 45-го калибра и трижды выстрелил. Естественно, ни в кого он не попал, просто захотелось попалить. Джек тихо зарычал, Элис отвесила сенатору пощечину, и они снова направились к шахте.

– Смелости этим старикам не занимать, – присвистнул лейтенант.

– Да уж, это точно, – процедил Коллинз сквозь зубы.

– Полковник, вам все-таки придется рассказать мне и моим людям, кто вы…

Неподалеку раздался еще один взрыв. Когда Джек поднял голову, Элис и Ли уже скрылись за воротами.

– Вот что, лейтенант. Таких женщин на всем свете не сыщешь, а помогает она храбрейшему человеку, с которым сталкивала меня жизнь.

Поблизости разорвался очередной снаряд, осыпав военных камнями. Коллинз еще раз глянул на зиявший в горе проход.

– Прощайте, генерал Ли, – произнес он и в клубах пыли покинул укрытие.

* * *

Перед ними находился тот самый шлюз, где неделю назад высадили Карла с товарищами. Тогда его лишь слегка приоткрыли, но было видно, что тоннель за ним круто уходит вниз. Сейчас ученые изучали стальную преграду в поисках какого-нибудь переключателя. Взрывы снаружи звучали ближе и громче с каждой минутой. Себастиан и Эверетт места себе не находили, досадуя на то, что не воюют, а вынуждены торчать здесь. Немец методично вымещал злость на ящиках и прочем барахле, которому не посчастливилось оказаться у него на пути.

– Нашел! – Эпплби отворил стальную дверцу, вделанную в породу. За ней обнаружился рычаг с подписью на немецком: «Sicherheitstüren».

– Что там написано? – Элленшоу заглянул Дженсену через плечо.

– «Защитная дверь», профессор.

– Думаю, то, что нужно, – со всей серьезностью кивнул Чарли.

Навалившись всем своим тщедушным телом, Эпплби опустил рычаг.

Загудели электромоторы, и восьмидюймовой толщины плита поползла в сторону. Эверетт вскинул «М-16» наизготовку и вместе с Себастианом скользнул в щель. Элленшоу было дернулся за ними, но Найлз схватил его за рукав.

– Профессор, у них своя работа, у вас – своя, – строго произнес Комптон.

Глазам ученых предстало огромное открытое пространство. Себастиан с Эвереттом, не опуская оружия, осматривали помещение – пусто, только вдоль дороги стояли несколько вагонеток на электроприводе, с прицепами. Прямо в асфальт были вделаны красные лампочки.

– Сдается мне, немецкие инженеры в войну не уступали нынешним.

Все обернулись на голос и увидели Гаррисона Ли, которого несла на себе Элис Гамильтон. Найлз подбежал к ней и перехватил сенатора. Женщина с облегчением расправила плечи.

– Пока не раскричался, скажу: у него есть право увидеть то, зачем мы пришли. Я не могу ему в этом отказать. А ты? – строго спросила она.

Комптон сделал жест Эверетту, чтобы не распекал пожилую пару за безрассудный поступок, и, вздохнув, повел сенатора к одной из вагонеток. Когда Гаррисон уселся на прицепе, к нему подошел Карл. Старик вскинул бровь, готовый выслушать заслуженный нагоняй, но Эверетт лишь достал «беретту» и протянул ее сенатору рукоятью вперед.

– Надеюсь, не разучились пользоваться?

Скорчившись от боли, Гаррисон одной рукой крутанул пистолет, проверил, заряжен ли он, а другой извлек свой древний «кольт».

– Эх, надо было отдать его Элис, чтобы она отстрелила вашу любопытную башку, – проворчал Карл и потрепал сенатора по ноге.

– Капитан, этой женщине пули не нужны, и без пистолета кого хочешь примучает. Вы не представляете, насколько она бывает жестокой.

– Как по мне, недостаточно, – со вздохом проговорил Найлз.

– Ну что, сенатор, готовы совершить экскурсию в молодость? – Эверетт понял, что это будет последнее приключение в жизни Гаррисона Ли, и весь его гнев улетучился.

– Всегда готов, капитан, – ответил старик и, приподняв шляпу, кивнул Элис: – Уважаемая миссис Гамильтон, не желаете ли прокатиться рядом и подержать старого придурка, чтобы тот не сверзился?

Элис улыбнулась, резво запрыгнула на прицеп и взяла Ли под руку.

– С удовольствием.

– То есть я для тебя старый придурок?

Элис молча положила голову на плечо мужчине, который любил ее уже более полувека.

Эверетт приказал всем рассесться по вагонеткам. Себастиану предстояло везти Чарли, Эпплби и Франклина Дюбуа. Перед тем, как устроиться за рулем, он передал винтовку Элленшоу.

– Только меня не пристрелите.

* * *

Джек следил за передвижениями маленького отряда во главе с капитаном САС. Пока что им удавалось незамеченными пробираться сквозь заросли, где и енот не спрячется, не то что взрослый мужчина. На подходе к позиции минометчиков британцы и японцы наткнулись на заграждение. Остановившись на безопасном расстоянии, капитан по рации начал передавать инструкции вьетнамскому снайперу, который засел в расщелине. Теперь все зависело от стрелка.

– Ну, давай посмотрим, заслуживаешь ли ты свой хлеб, – пробормотал Коллинз.

В бинокль было видно, как боевики, ставшие заграждением в сотне ярдов от «пекла» – так прозвал позицию Марк-Паттон, – начали падать один за другим. В руках снайпера была очень старая, но прекрасно зарекомендовавшая себя винтовка «М-14», с которой вьетнамцы познакомились в первые месяцы войны с Америкой – за тридцать пять лет до того, как родился этот паренек.

Капитан Уитлси Марк-Паттон поднял руку и сжал ее в кулак. Один из террористов, видимо, краем глаза засек движение и поднял голову. Зря. На долю секунды он оказался на линии выстрела, и первая пуля пробила ему голову с расстояния почти полторы тысячи ярдов – предельной дальности стрельбы винтовки. Увидев упавшего товарища, его сосед повернулся посмотреть, в чем дело, и вторая пуля угодила ему в висок. С головы боевика слетела бейсболка, поэтому было не видно, умер он или нет, а снайпер, не дожидаясь, сделал четыре выстрела подряд по оставшимся мишеням. Последнему террористу могло повезти: он успел вскочить и побежал к минометчикам, но пуля настигла и его.

Марк-Паттон раздумывать не стал. Десантники вместе с японскими бойцами кинулись в открывшийся коридор. Расправа вышла жестокой. Минометный расчет вырезали всего за пять секунд, затем то же самое проделали со второй и третьей бригадой наемников. После этого бойцы взвели лежавшие рядом снаряды и запихнули в стволы орудий. Через несколько секунд прогремел взрыв.

В бинокль Джек видел, что грохот привлек внимание террористов, и они стали обходить японцев и британцев, перекрывая им отступление. Тот, кто руководил наемниками, понял, что произошло, и поспешил расправиться с людьми Марк-Паттона.

– Проклятье! – в сердцах крикнул Джек.

И вдруг прямо на его глазах боевики, собиравшиеся взять его людей в клещи, начали падать как подкошенные.

– Ну ничего себе! Этот парень – стрелок от бога, – прокомментировал немецкий лейтенант.

Террористы так и не поняли, с какой стороны в них летит смерть. Юный вьетнамец, пользуясь древним оружием, без наводки, умудрялся с изумительной точностью попадать по противнику, скрытому среди листвы и кустарников, на расстоянии более полутора тысяч ярдов. Стоило кому-то из боевиков двинуться наперерез отряду Марк-Паттона, как его тут же находила пуля.

Наконец бойцы САС и японских сил самообороны вышли из леса и вернулись к своим. Британцы побежали на верхний рубеж, а капитан Уитлси плюхнулся рядом с Джеком и отрапортовал: все расчеты уничтожены, потерь среди личного состава нет.

– А еще напомните мне расцеловать того парня, – добавил он, переведя дух.

– Отличная работа, капитан. Теперь они лишились одного из своих преимуществ, – сказал Джек.

Террористы тем временем решили перейти в наступление, и Марк-Паттон вскочил, чтобы присоединиться к своим подчиненным, напоследок бросив Коллинзу:

– Полковник, если я не успею лично переговорить с парнишкой, который спас наши шкуры, передайте ему, что он может хоть сейчас написать рапорт о переводе под мое начало.

– Опоздали, капитан. Он мой. – Джек опустил бинокль и пожал британцу руку.

– Полковник, идут, – сообщил немец, указывая на передовой отряд наемников.

Поражало тактическое мастерство командира террористов. Наемники шли не сплошной шеренгой, а группами, с большими промежутками, зигзагами перемещаясь вверх по склону, чтобы затруднить прицеливание.

Джек вскинул «М-16». Из тридцати с лишним боевиков он сразу выхватил одного, который бежал во главе и периодически жестами отдавал приказы. Сразу видно – командир, подумалось Коллинзу, и он сделал первый выстрел. Террорист упал, и битва за «Колумбов склон», как это место назвали не в одном отчете, началась.

Огонь по превосходящим силам боевиков открыли из всех стволов.

* * *

Пока вагонетки спускались в шахту, можно было оценить, сколько средств здесь потрачено. Немецкие инженеры соорудили футуристичную по тем временам дорогу со щебеночным покрытием и освещением. Чем дальше, тем тоннель становился уже, а освещение – ярче. Все внимательно следили, не спрятались ли впереди недобитые охранники.

Вдруг сзади прозвучал выстрел. Карл остановил вагонетку и оглянулся. Себастиан объяснял Чарли Элленшоу, зачем оружию предохранитель, а Пит, не стесняясь, улыбался во весь рот. К счастью, криптозоолог сидел к нему спиной. Успокоенный тем, что засады не было, Эверетт поехал дальше, периодически посматривая в сторону сенатора и Элис. Ли совсем завалился на свою подругу и не двигался, Элис время от времени растирала ему щеки, пока Гаррисон не открывал глаза, дабы удостоверить всех, что он еще жив. Рядом с Элис лежал раскрытый саквояж с лекарствами и болеутоляющими, которыми она накачивала сенатора. Поездка в недра Земли стоила ему очень дорого.

За очередным поворотом Карл ударил по тормозам, не веря тому, что видит перед собой. Дорога упиралась в гигантскую двустворчатую дверь, но не это поразило морпеха. Вдоль обеих стен тоннеля стояли киоски с прилавками, какие можно встретить в любом музее мира. Они были заклеены бело-красной лентой, покрыты грязью и пылью, но в них все равно можно было распознать сувенирные лавки. На витринах красовались флаги с нацистской символикой и фотографии с раскопок. Эверетт направил фонарь на один из стеклянных стендов и увидел там миниатюрные модели космических кораблей вроде тех, что он собирал в детстве.

– Бак Роджерс[23], – пояснила Элис.

Эверетт переспросил.

– Такие корабли показывали в сериале про Бака Роджерса в тридцатые. Судя по всему, после войны нацисты планировали устроить тут аттракцион для туристов.

Карл вылез из крошечной кабины и посветил фонариком по торговым палаткам вперемешку с киосками, где посетителям собирались продавать закуски и сладости.

– Да, на этой работе не соскучишься. Стоит подумать, что тебя уже ничем не удивить, как непременно появится что-то новое.

Постепенно все собрались вокруг Эверетта. Себастиана прилавки не интересовали, и он пошел изучать дверь с надписью по-немецки: «Galerie Ein – Wohnkomplex».

– Что там написано? – спросил Карл.

– На первой строчке: «Галерея один, жилой комплекс». На второй: «Электрические вагонетки запрещены, входить только в сопровождении офицера СС», – перевел Себастиан и оглянулся на Эверетта. – Говорю сразу, не надо приписывать меня к этим кровожадным ублюдкам.

– Да я вообще молчу. Никакого отношения ты к ним не имеешь. Ну что, заглянем за первую дверь?

Найлз тем временем нашел рычаг, открывающий ее. Себастиан кивнул – можно.

Огромные стальные двери начали разъезжаться. Из открывшегося проема потянуло холодом; Карл с Себастианом поежились и взяли оружие наизготовку. Наконец двери остановились; за ними была сплошная чернота, как в космосе.

– Директор, а там рядом нет выключателя? – спросил Карл.

Найлз нашел рубильник с нарисованной над ним молнией и дернул его.

Галерею залило ярким светом. Оказалось, что за дверями находился каменный выступ, под которым простиралась целая сеть пещер.

– Это не шахта, а пещера, причем естественного происхождения, – заключил Элленшоу и шагнул к краю обрыва. Остальные, поборов боязнь высоты, вскоре присоединились к нему.

Вниз, в самые недра горы, уходила тропа, высеченная в камне. Тысячи ламп, установленных немцами семьдесят с лишним лет назад, еще работали. В их свете виднелись развалины древнего поселения, вот только постройки были сделаны из материала наподобие пластика. Когда-то, видимо, белый, от времени, грязи и пыли он потемнел, а некоторые здания и вовсе окаменели, что недвусмысленно указывало на их возраст. Уцелело не так уж и много – бóльшую часть разбило упавшими камнями и кусками породы. Среди построек ржавела брошенная немцами тяжелая техника: тракторы, экскаваторы и другие машины, с помощью которых они производили раскопки.

– Взгляните, – сказал Найлз Комптон, присоединяясь к товарищам.

– Что это? – спросил Эпплби.

– Окаменевшие деревья. Тысячи деревьев, – ответил за директора Элленшоу.

– Значит, это место Когда-то было на поверхности, – рассудил Найлз. – Много миллионов лет назад эти здания стояли под солнцем, но из-за смещения тектонических плит и надлома в земной коре образовались горы, и лагерь первопроходцев оказался погребен под камнями.

– Первопроходцев? – удивилась Элис.

– А кого же еще? Посмотрите на купола: сразу видно, что это временные постройки, прямо как палатки, которые мы разбиваем, оказавшись в неисследованной местности. Вы не согласны?

Маленький отряд попытался представить воображаемых первопроходцев, которые несколько сотен миллионов лет назад разбили лагерь в этой негостеприимной местности, и как их потом сокрушило в процессе образования гор.

– Нужно спускаться, – подытожил Найлз.

– Тогда нам сюда. – Эверетт указал на дорогу и оглянулся на немощного сенатора. – Себастиан, думаю, можно нарушить правила, установленные твоими предшественниками, и подогнать сюда вагонетки. Если они сумели доставить сюда технику, то и мы сможем.

– Согласен, капитан.

Ли в это время изучал полуистлевшие ленты с нацистской свастикой. По стенам были развешаны флаги и транспаранты. Итак, то, из-за чего погиб Бен, супруг Элис, находилось здесь, и Гаррисон во что бы то ни стало хотел узнать, действительно ли смерть славного парня того стоила.

– Почему-то мне кажется, что здесь поработали не только естественные силы, – произнес Элленшоу, не заметив, что все вернулись к вагонеткам.

– Эй, док! Запрыгивайте и едем! – позвал его Эверетт.

* * *

Механик с биноклем в руках изучал уступы перед шахтой, оценивая линию обороны американцев. За несколько приступов численность нападавших сократилась вдвое. В ходе последней вылазки защищающиеся убили трех его людей. Сейчас к шахте бежал еще один отряд, на ходу швыряя гранаты, но их косил шквальный огонь с укрепленных позиций. Командир американцев, кто бы он ни был, показал себя великолепным тактиком и сосредотачивал стрельбу на самой очевидной угрозе. Однако время было не на их стороне, и каждое очередное наступление грозило окончательно вымотать неверных.

Собрав личную охрану из двадцати человек, Механик приказал им присоединиться к следующей ударной группе. Он знал, что скоро оборона поддастся; нельзя допустить, чтобы уцелевшие ушли в шахту. Выкурить их оттуда будет непросто: придется положить немало людей и, что важнее, времени. Проклятые американцы и так уже нанесли непростительно большой урон: соотношение потерь составляло пятьдесят к одному. А ведь кому-то надо еще вывозить из шахты оружие и артефакты…

Убрав бинокль, Каида отчитал подчиненных за то, что слишком явно идут в атаку, когда им противостоит такой великолепный снайпер. Вычислить его местоположение никак не получалось, а он поражал цель за целью, усеивая подступы к шахте телами убитых. Однако в последнее время выстрелы слышались все реже – значит, у него заканчиваются патроны.

– Передайте штурмовому отряду, чтобы приготовились к последнему натиску. Я хочу, чтобы перед шахтой не осталось ни единого американца. Мы и так потратили на них слишком много времени. Нас ожидает тяжелая работа, и хотелось бы сохранить последние четыре сотни рабочих рук, так что…

Закончить ему не дали. Откуда-то сзади загрохотали выстрелы, и небольшую армию, готовящуюся к последнему броску, накрыло шквальным огнем из штурмовых винтовок и минометов. Глазам Механика предстало немыслимое зрелище: позиции, которые всего несколько минут назад занимали его люди, теперь заполнялись военными в зеленом камуфляже. Они бежали, стреляли, останавливались, перезаряжались и опять бежали, – и казалось, конца им не будет.

– Быть не может! – выкрикнул Механик.

Его людей косили профессиональные бойцы – скорее всего, спецназ, но определенно не эквадорский.

Неизвестные нападавшие все прибывали, и у них была одна цель: убивать. Меньше чем за минуту они нанесли столько урона, что штурм захлебнулся, не начавшись. В следующее мгновение над головами террористов пронеслись два реактивных самолета, и лесополосу сотрясли четыре взрыва. Приставив к глазам бинокль, Механик увидел, как два истребителя выходят из пике и взмывают ввысь для второго захода.

– «Хорнеты»?! Откуда?! – спросил саудовец в пустоту, и в эту секунду еще два Ф-18 на бреющем полете дали залп из авиационных пушек по наемникам, некстати высунувшимся без приказа. – Аллах всемилостивый!

– Пора уходить, пока всех не положили! – крикнул один из помощников.

Мозг Механика с ужасающей скоростью просчитывал варианты. Число нападавших в тылу росло. Каида еще раз посмотрел на вход в шахту и принял решение.

– Собирай людей, – приказал он. – Только моя личная охрана и ближайшее окружение – не больше десяти. Пойдем вниз по реке к водопаду, по которому на прошлой неделе сбежали американцы. Именно оттуда мы и проникнем внутрь.

Подчиненный отправился выполнять приказ, а Механик снова посмотрел на оборонительную позицию, пытаясь разглядеть, кто командует защитниками.

– Сейчас небо благосклонно к тебе, но окончательную победу Аллах дарует мне.

* * *

Джек мягко хлопнул лейтенанта по плечу, однако тот все равно поморщился от боли: рана в ноге еще кровоточила.

– Ну что, пойдем, поздороваемся со Второй польской специальной парашютной бригадой и американскими «морскими котиками», – сказал Коллинз, бросив рацию на гору стреляных гильз.

– Поистине захватывающее было зрелище, полковник. А откуда поддержка с воздуха?

– Подарок от флота и боевой группы «Энтерпрайз».

– Никогда не думал, что меня будут спасать польские парашютисты… Передайте им мою благодарность.

– Еще про президента не забудь. Хоть и поздно, он все же сделал, что обещал.

Джек помог лейтенанту подняться и передал его на руки товарища. Польские молодцы ходили между лежащих террористов, отделяя раненых от убитых. Свою основную задачу они выполнили; теперь им предстояло свыкнуться с мыслью, что террористы тоже люди.

– Полковник Коллинз?

К Джеку шел человек, густо обмазанный маскировочной краской – только белки глаз торчат. Муляжный куст на шлеме сломался и свисал до подбородка.

– Да, – ответил полковник.

– Привет от президента, сэр. Лейтенант-коммандер Скотт Энглхорн, ВМФ США.

«Котик» отдал воинское приветствие, а Джек в ответ протянул руку. Молодой офицер поначалу не знал, как ему поступить, смутился, но все же принял рукопожатие.

– Если поищете, то найдете сослуживцев.

– Да, я слышал, что здесь воюют любители поиграть с мячом. – Так «морские котики» в шутку именовали своих.

– Расскажете им, каково это – командовать польскими парашютистами.

– Сэр, – прошептал Энглхорн на ухо Джеку, – эти сукины дети – настоящие машины для убийства. Если мне предложат, я с радостью поведу их в бой.

– Оцепите территорию и обезвредьте пленных. Соберите поляков – пусть блокируют вход в шахту. Туда никого не пускать. В случае чего разрешаю открывать огонь на поражение.

«Котик» снова по привычке козырнул, и на этот раз Джек ответил тем же. Его соратники по обороне спускали с верхнего уступа раненых и убитых. Проходя мимо, полковник кивал, а бойцы как один останавливались и долго смотрели вслед человеку, который помог им пережить полтора часа кошмарного ада. Когда Коллинз скрылся из виду, они медленно продолжили свой путь к пункту первой помощи, развернутому морпехами.

Поднимаясь к шахте, Джек столкнулся лицом к лицу с вьетнамским сержантом и его единственным выжившим рядовым – тем самым снайпером. Юноша положил разряженную, но все еще горячую «М-14» к ногам Коллинза и наклонил голову. Полковник, усмехнувшись, вручил парню свою «М-16».

– Сержант, позвольте на несколько часов забрать у вас подчиненного. Мне с ним будет спокойнее.

Вьетнамец слегка поклонился и перевел рядовому просьбу Джека. Парень просиял.

– Рядовой Трам, верно? – спросил Коллинз, жестом позвав его за собой.

Солдат понял заданный по-английски вопрос и утвердительно кивнул.

– Думаю, нас с тобой ждет продолжительное и весьма плодотворное сотрудничество.

Глава 14

«Темная звезда-3»,

за 4 часа до выхода на орбиту

Командный модуль «Сокол-1», спаренный с «Альтаиром», прошел практически по той же траектории, что и аппарат ЕКА пять часов назад. В корпус били разной величины куски обшивки французского «Астрала», тянувшиеся следом за европейским модулем. С каждым новым ударом экипаж «Темной звезды» содрогался, представляя себе, что будет, если хоть один из модулей окажется поврежден. Другого способа вернуться домой у них не было.

Сара находилась в переходе, соединявшем два модуля, когда в заднюю стенку «Сокола-1» что-то громко врезалось. По всему аппарату прошла вибрация, и лейтенант Макинтайр напряженно замерла. Увидев ее, Менденхолл прекратил крутить педали на велотренажере.

– Непорядок, – сказал он.

Командир отряда полковник Кендал вылетел из зоны, где выполнял изометрические упражнения на подвесах, и вытащил Сару из тоннеля. Затем направился прямиком в командный модуль.

– Видимо, что-то случилось, – сделал вывод Менденхолл и посмотрел на Райана, который потягивал «Доктор Пеппер» из майларового[24] пакета.

– Внимание, у нас небольшая проблема. Всему экипажу, не занятому на постах, необходимо временно перебраться в «Альтаир». Запечатайте шлюзы и оставайтесь в отдельном модуле жизнеобеспечения, пока мы не оценим обстановку.

Пилот командного модуля закончил говорить, а Райан подплыл к большому треугольному иллюминатору. Рассматривая внешнюю часть «Альтаира», он заметил несколько пластин, которые проплыли всего в трех футах от них.

– Неудивительно, что ЕКА потеряло связь с посадочным модулем. У них оторвало половину контейнеров с кислородом и водой, – проворчал Райан, потягивая газировку через соломинку. – И весь этот мусор теперь собирать нам.

Он посмотрел на звезды, затем на приближающуюся сторону Луны, освещенную солнцем, и включил соседний коммуникатор.

– Эй, ребята! Мы летим прямо на что-то большое!

По обоим модулям пронесся сигнал радара обнаружения угрозы. В следующее мгновение по верхней части командного модуля, чудом не задев кабину пилотов, проскрежетал кусок стыковочного кольца. Экипаж бросился к личным комплектам жизнеобеспечения.

– Ничего себе тут ухабы в космосе, – сказал один из «зеленых беретов», пристегиваясь к креслу в кубрике под верхней палубой.

– Ага, неслабые, – поддакнул Уилл.

Полковник Кендал прогнал бóльшую часть экипажа из командного модуля в «Альтаир» на случай, если из «Сокола-1» начнет выходить воздух или начнется пожар. Он включил передатчик и посмотрел заряд аккумуляторов. Затем изучил информацию с восьми светодиодных дисплеев о состоянии цистерн с кислородом и водой, расположенных рядом с двигателем, и с облегчением увидел, что высокочувствительная аппаратура утечек не зафиксировала.

– Хьюстон, говорит «Сокол-один», как слышите? – произнес Кендал в микрофон, закрепленный на воротнике комбинезона.

Пилот посадочного модуля протянул ему шлем и скафандр, но полковник мотнул головой: мол, датчики показывают, что всё в норме. Стрелки не дергались, а уровень давления – главная забота – оставался неизменным.

– Хьюстон, говорит «Сокол-один», как слышите?

Кендал кивнул пилоту. Молодой астронавт с пятилетним стажем включил свой передатчик.

– Хьюстон, говорит «Сокол-один». Мы столкнулись с неопознанным объектом. Как слышите? Прием.

Весь экипаж, затаив дыхание, ждал ответа из Космического центра Джонсона. Кто-то тупо смотрел перед собой, кто-то сидел, закрыв глаза, в надежде, что пустой эфир – всего лишь глюк коммуникационной системы.

– Включите внешние камеры и посмотрите, что с антенной, – приказал Кендал, внутренне готовясь к худшему. Он посмотрел на датчик пульта связи: стрелка приема и передачи сигнала застыла на нулевой отметке.

Лейтенант включил систему камер и нашел ту, которая была направлена на антенну.

– Вот черт, – высказался пилот, рассматривая пустой каркас.

– Вырвало с корнем, – констатировал Кендал.

От каркаса к краю экрана тянулся кабель, который должен был быть прикреплен к внутренней части антенны.

– Разверните камеру, посмотрим, не тащим ли мы ее за собой.

По команде камера развернулась, и все с облегчением увидели, что тарелка СТ-5310 болтается на туго натянутом кабеле.

– Ну что ж, придется лезть наружу и чинить, – процедил полковник сквозь зубы.

– Я пойду! – вызвался Райан, просовывая голову в командный отсек.

Кендал смерил бойкого запасного пилота скептичным взглядом.

– Нет, Райан. У тебя нет опыта работы в открытом космосе.

Джейсон подтянулся внутрь целиком.

– Прошу прощения, полковник, а у вас?

– У нас с лейтенантом двести сеансов на тренажере, и это ровно на двести больше, чем у тебя.

Но бывший пилот ВМФ не собирался уходить.

– Послушайте, я все равно здесь никому не нужен. Я всего лишь подменяю лейтенанта, и все знают, что зря, – если с ним действительно что-то случится, нам крышка. Разрешите мне идти.

– Увы, Райан. Я позабочусь, чтобы с лейтенантом Дуганом ничего не случилось. Я знаю, сколько раз ты гробил «Альтаир» на тренажере, так что поверь, буду смотреть в оба. Спасибо за предложение, но обойдемся без тебя. Если хочешь помочь, оставайся здесь с Маджо и свяжись с Хьюстоном, как только мы закончим.

Райан посмотрел сначала на пилота командного модуля, затем на лейтенанта Дугана – пилота посадочного модуля. Оба покачали головой: никто не хотел выпускать наружу неподготовленного новичка.

– Так точно, сэр, остаюсь присматривать за девочками, – съязвил Райан.

– Вот и отлично, – сказал Кендал. – Иди, надевай скафандр, поможешь нам выйти из люка.

Райан отправился выполнять приказ и на нижней палубе «Альтаира» столкнулся с Сарой. Ее вид не предвещал ничего хорошего.

– Джейсон, прекрати соваться, куда не просят. Джек будет вне себя, если узнает. Помнишь, что он говорит о тех, кто лезет на рожон?

– Никогда не вызывайся добровольцем, потом все равно придется идти спасать твою задницу, – одновременно отчеканили Джейсон и Уилл, намеренно избавив голос от любых эмоций.

– Вот именно, – кивнула Сара и улыбнулась тому, как точно ее друзьям удалось спародировать сухой юмор Джека.

С помощью Сары, Менденхолла и парочки военных Райан надел шлем.

– Не волнуйтесь. Ничего с мистером Кому-он-тут-нужен не случится. Пока другие рискуют жизнью, он будет сидеть в кабине пилота.

Джейсон поплыл к соединительному тоннелю между «Альтаиром» и «Соколом-1», а Сара в который раз задумалась о череде неудач, сопровождавших миссию, и о том, как дела у Джека на Земле. Сейчас ей казалось, что он на другом краю Вселенной.

– Порой Джейсон меня пугает, – нахмурился Уилл.

– Все вы, мужики, одинаковые, – резко бросила Сара Макинтайр.

* * *

Райан занял место второго пилота, чтобы контролировать выход в космос. Полковник с лейтенантом шли на разных тросах на случай, если один не выдержит, а за спиной у них были реактивные движки на водородном топливе. Райан и Маджо следили за происходящим через камеру; весь остальной экипаж собрался у монитора на нижней палубе «Альтаира», ожидая новостей снаружи. Дуган и Кендал тем временем ползли по «Соколу» к поврежденной антенне.

Казалось, что они парят на месте, тогда как на самом деле аппарат летел со скоростью свыше 34 000 миль в час. Кендал еще раз проверил крепления пояса с инструментами и оттолкнулся от люка. За ним последовал Дуган. Белый алюминиевый корпус командного модуля сиял в свете солнца. Шаг за шагом, цепляясь руками и ногами, они двигались к креплению тарелки. Кендал крепко уцепился за край, а Дуган попробовал поймать перчаткой кабель, на котором держалась антенна. Полковник свободной рукой одернул его.

– Сначала закрепи трос, – сказал он по рации.

– Так точно, прошу прощения, – откликнулся Дуган и, потянувшись к карабину, зацепил его за основание антенны.

После этого Кендал жестом разрешил браться за кабель. Лейтенант ожидал, что тянуть тарелку будет трудно, как рыбу из воды, но на деле антенна легко поплыла прямо к нему. Полковник тем временем изучал панель радара и увидел на ней крупную вмятину.

– У нас проблема с радаром, поэтому поздно сработало обнаружение угроз, – сообщил он.

Открутив металлическую заслонку, Кендал увидел, что материнская плата разбита вдребезги.

– «Сокол», найдите прерыватель и отключите питание радара.

Райан оторвался от кресла и подлетел к панели прерывателей наружных систем. Нужный рубильник, управлявший питанием радара и сонара, носил обозначение «1911-б». Джейсон тут же щелкнул им.

– Питание отключено, – сообщил он Кендалу.

– Вас понял. Извлекаю плату. Всем приготовиться.

Кендал вынул поврежденную схему, осмотрел ее и отправил в свободный полет. Дуган тем временем продолжал тащить тарелку к себе без каких-либо затруднений. Полковник достал из сумки новую плату в защитном антистатическом контейнере и подсоединил ее к контактам. В это же мгновение оторвавшаяся антенна гулко стукнулась о корпус «Сокола-1».

– Вот так, командир. На вид все цело, – отрапортовал Дуган, рассматривая сложное устройство тарелки. – Кабель не поврежден.

Однако не успел лейтенант разместить антенну на законном месте, как у обоих ожили передатчики.

– Полковник, питание включено. Радар показывает угрозу, пеленг сто семнадцать. Что-то большое движется прямо на вас, причем быстро, – сообщил Райан и оттараторил координаты: – Маджо советует спуститься под «Сокол».

Кендал повернулся к Дугану и жестом приказал поставить тарелку.

– Закрепи ее как-нибудь. Вернемся позже и прикрутим.

– Так точно, командир.

Он снял с пояса моток проволоки, но тут в эфир снова вклинился Райан.

– Перед объектом летят небольшие осколки общим количеством тринадцать… нет, пятнадцать!

Кендал посмотрел перед собой и увидел то, что зафиксировал радар. Судя по всему, это была цистерна для воды или кислорода с европейского модуля, а мелкие обломки – детали посадочного шасси, которые оторвало во время отсоединения от головного аппарата. Дуган не успел даже пошевелиться, как в него на скорости свыше 34 000 миль в час врезался прорезиненный упор, пробив шлем и ранец. Лейтенант кубарем покатился по корпусу «Сокола-1», насколько позволял державший его трос. Кендал хотел перехватить его и увидел, что шлем Дугана стремительно наполняется кровью. Рука разжалась сама собой, и тело пилота посадочного модуля полетело в обратную сторону. Кендал что есть сил вцепился в борт «Сокола», и тут его настигли остальные обломки.

Райан оттолкнулся от панели с прерывателями и подлетел к кормовому иллюминатору. Скафандр Кендала пробило в трех местах, из дыр тут же начал выходить воздух, а трос, державший Дугана, лопнул. Джейсон потерял дар речи, глядя, как лейтенанта уносит в открытый космос, а полковник отчаянно пытается поймать ртом воздух, которого нет. Затем по креплению антенны и Кендалу ударила кислородная цистерна европейского аппарата. Полковника бросило в сторону двигателя, затем он отскочил и, вращаясь, улетел вдаль.

Райан молча смотрел в окно. Еще несколько секунд – и тела его товарищей превратились в точки, а затем вовсе исчезли.

– Что случилось? – крикнул Маджо.

Джейсон не отводил взгляда от иллюминатора.

– Райан, да очнись ты! Что стряслось?

– Их нет, – тихо ответил Райан.

– Что ты несешь? Кого нет?

Райан резко повернулся к пилоту.

– А ты как думаешь? Кендала и Дугана нет! Мертвы, улетели в космос… Как еще сказать?

Сара слышала все, что происходило на «Соколе».

– Что же нам теперь делать?.. – спросил Маджо в пустоту.

– Продолжать выполнение задачи, – ответила Сара и расстегнула ремни безопасности.

– А ничего, что мы потеряли командира и пилота посадочного модуля? – крикнул Маджо.

Сара взлетела к верхней палубе и нырнула в переход, а через несколько секунд появилась в командном модуле.

– Маджо, ты назначаешься первым пилотом. Как старшая по званию, я принимаю командование группой высадки.

Маджо, расширив глаза, смотрел на Сару.

– Какой группой? Какая задача? Все кончено, лейтенант!

– Она действительно старшая по званию среди всех военных и прочих специалистов, – спокойно сказал Райан. – Если выведешь нас на орбиту, я обеспечу посадку, а Сара найдет то, зачем мы прилетели. Ну как, выведешь?

Маджо молча переводил взгляд с Джейсона на Сару. Эти двое провели в программе меньше месяца, но держались настоящими лидерами.

– Да, выведу. Вопрос, сможешь ли ты, летчик, доставить экипаж на Луну? Или всех погубишь?

– Ну, в таком случае твоим именем назовут какую-нибудь школу, – произнес Джейсон настолько убедительно, что Маджо не нашелся, как возразить.

– По глазам вижу, тебе льстит такая мысль, – сказала Сара, вглядываясь в свежеиспеченного первого пилота.

– Вообще-то, в Эль-Пасо есть школа, которую можно назвать в мою честь. Почему бы и нет?

Макинтайр подтянула Райана к себе и тихо сказала:

– Уиллу передашь сам.

– Ха, да я его еще к себе вторым пилотом возьму!

Горнодобывающий концерн

«Мюллер и Сантьяго»

В 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

С момента, когда утихли последние выстрелы в битве за «Колумбов склон», прошел час. Джек с Трамом, оседлав электрическую вагонетку, доехали до двустворчатых стальных дверей. Его внимание привлек сувенирный киоск, так и не дождавшийся посетителей. Интересно, нацисты надеялись, что сам Гитлер посетит раскопки после войны, или планировали водить сюда школьные экскурсии, а дети потом уносили бы домой кофейные кружки со свастикой или муляжи найденных артефактов… Коллинз потряс головой, прогоняя наваждение.

– Ну что, паренек, пойдем дальше, поищем моих приятелей.

Трам разглядывал макеты космических кораблей. Услышав оклик, он удивленно уставился на Джека.

– Можно просто рядовой, полковник, – ответил вьетнамец без тени обиды.

– Какого… Я и не думал, что ты понимаешь по-английски. Твой сержант мне не сказал.

– А вы не спрашивали, – пожал плечами Трам и пошел к дверям.

– У тебя неплохое произношение. Что заканчивал? Йель? – в шутку бросил Коллинз.

Трам остановился перед проемом и, склонив голову, пропустил полковника вперед.

– Нет. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.

Джек сделал вид, что закашлялся, и поспешил в шахту.

Когда оба военных вышли на выступ, нависающий над основной галереей, их взору открылось поистине ошеломляющее зрелище. Масштабы раскопок трудно было описать словами. Далеко внизу перед древними полуразрушенными постройками стояла электрическая вагонетка. Туда же, вниз, вела мощеная дорога, проложенная не то нацистами, не то кем-то после них. Галерея была освещена не хуже Центрального вокзала в Нью-Йорке; множество светильников отбрасывали тени во все стороны.

– Раз у тебя такой хороший английский, попробуй описать все это, – сказал Джек и, закинув «М-16» на плечо, начал спускаться по крутой тропе, держась колеи от вагонетки.

– Кроме как «сногсшибательно», ничего в голову не приходит, – произнес Трам, пристраиваясь следом.

Откуда-то дул холодный ветерок, заставляя трепыхаться полуистлевшие ленты и флаги, и от этого становилось не по себе. Создавалось ощущение, что они угодили в подземную империю нацистов.

– Видно, что работали с большим тщанием, но сколько людей эсэсовцам пришлось положить, чтобы откопать такое?

Коллинз искоса поглядел на вьетнамского снайпера. Всю дорогу он молчал, а теперь вдруг у него есть что сказать по любому поводу…

Пока они шли по крутому склону, Джека не покидало ощущение, что за ними следят. Трам щелчком снял «М-14» с предохранителя – стало быть, не показалось. Вот только где прятался этот кто-то – непонятно.

А в это время сверху, из-за стальных дверей за ними и вправду наблюдали. Механик жестом остановил своих людей, которые спешили покинуть освещенный коридор. Террористы промокли до нитки, взбираясь по уступам водопада и затем плывя по подземной реке. Одного унесло течением; остальные, сбив руки и ноги в кровь, все-таки вскарабкались по скале, с которой неделю назад прыгнул Коллинз и его подчиненные.

Когда Джек с напарником отошли на достаточное расстояние, Каида, наконец, пустил свой отряд следом, приказав не подходить слишком близко, поскольку внизу наверняка ждали еще американцы.

Механик уже бывал на раскопках, однако те визиты были непродолжительными, и без посторонней помощи отыскать дорогу к кладезю бесценного вооружения и технологий он не мог. Однако как только его приведут туда, он убьет всех лишних, а добычу привезет к себе на родину, в Саудовскую Аравию, и там продаст. Если верить словам Маккейба и Роулинза, артефакты являли собой поистине божественный дар делу джихада.

Механик двинулся вслед за своими людьми, поглядывая на древние флаги, колыхавшиеся на неведомо откуда взявшемся ветру.

* * *

Элис с Креллом аккуратно усадили Гаррисона Ли на камень, а Найлз тем временем осматривал двухэтажное здание, разрушенное миллионы лет назад земным катаклизмом. Он отколупнул кусок от стены и покрутил его между пальцами.

– Композит. Возможно, нейлон или пластик в нейлоновой оплетке, – предположил Эпплби, принимая образец из рук Найлза и передавая его Элис и Ли. – Интересно, как некоторым материалам удалось в течение стольких лет сохранить исходный вид, тогда как остальные окаменели.

– Трудно представить те процессы, которые уничтожили здесь все живое, – проговорил Элленшоу, повесив «М-16» на плечо и заглядывая в пустой оконный проем.

На некоторых камнях, лежавших рядом с древними разрушенными постройками, Найлз заметил небольшие, помутневшие от времени таблички. На них что-то было выгравировано по-немецки.

– Себастиан, что там написано? – спросил Комптон у немецкого майора.

– Пещера открыта шестнадцатого июня тысяча девятьсот тридцать девятого года. На этом уровне следов жизни не обнаружено.

– На этом уровне? – удивился Элленшоу. – То есть пещеры уходят еще глубже?

По развалинам гулял пронизывающий холодный ветер, и профессор раскатал рукава.

– Скорее всего, – подтвердил Эпплби.

Его внимание привлек какой-то инородный предмет. Он подобрал его и протянул Креллу.

– Майор, как вы думаете, что это? Тут таких много.

Себастиан повертел предмет в руках, усмехнулся и посмотрел под ноги. Каменный пол действительно был усеян множеством подобных вещиц.

– Это колпачки капсюлей, взрыватели и куски проволоки от штильхандгранат модели двадцать четыре.

– Чего-чего? – переспросил Элленшоу, подбирая один из металлических обломков.

– Остатки от ручных гранат, – пояснил Ли, усаживаясь поудобнее на камне, пока Элис вкалывала ему дозу морфия. – Их еще называли «картофеледавилками».

Элленшоу с испугом отбросил колпачок.

– Не бойся, они уже безвредны.

– Вероятно, с их помощью взрывали завалы, – предположил Эпплби.

– Зачем? – спросил Себастиан, сжимая колпачок в кулаке. – При всем богатстве выбора почему они использовали такое слабое оружие? Двадцать четвертая модель даже не разрывная.

– Согласен с майором, – кивнул Ли, раскатывая рукав. – Слишком неэффективно.Не замечал подобной склонности за нашими старыми добрыми нацистами.

– Еще одна загадка… – Себастиан окинул взглядом оставшиеся постройки. – Все это напоминает мне армейские бараки. Как по-твоему, Эверетт?

Карл вышел из покосившегося здания. Никто даже не видел, как он туда заходил.

– Согласен. Я бы даже сказал, времянки, чтобы было где жить, пока строят что-то нормальное.

– Нашел что-нибудь внутри? – спросила Элис, захлопывая свой саквояж.

Эверетт растерянно посмотрел на спутников, будто не зная, что сказать.

– В определенном смысле да. Пол еще держится – вроде как из дерева, однако давно окаменел. А еще немцы провели полную инвентаризацию. Вот, к примеру, похоже на флягу. – Он кинул Элис и Гаррисону какой-то предмет. – Здесь тот же символ, что и на скафандре.

Ли внимательно осмотрел древнюю флягу. Когда-то в ней хранили еду или питье. Сенатор взвесил вещицу в руке. Она оказалась гораздо легче, чем современные аналоги.

– Итак, немцы пометили весь этот мусор, – сказал Дюбуа. – А нам-то что?

– А вот что: они стремились сохранить здесь все как есть. Ничего не выносили, ждали прибытия ученых.

Ли понял ход мыслей Эверетта.

– Ну да, нацисты были весьма скрупулезны в том, что касается отчетности. Как и любое бюрократическое общество, – кивнул Себастиан, принимая флягу из рук сенатора.

– Чего же там не хватает, капитан? – спросил Ли бодрым голосом: сказывалось действие морфия.

– Всего. Столов, стульев, запасов. В результате катаклизма там все было бы вверх дном, но шкафы и контейнеры пусты.

– То есть ты полагаешь, что, когда здесь выросли Анды, наших гостей уже не было? – продолжил Ли, осторожно слезая с камня.

– Именно. Я изучил некоторые таблички. На них перечислено все, что находится в зданиях, кроме одного.

Гаррисон одобрительно похлопал Эверетта по плечу за то, что тот не постеснялся поделиться своими весьма дельными соображениями.

– Кроме тел, – договорил сенатор.

– Да. А еще вам стоит заглянуть за угол. – Эверетт махнул рукой влево.

Маленькая группа двинулась в указанном направлении, чувствуя, что пустота в шахте давит куда сильнее, чем несколько минут назад. Карл, шедший впереди, ткнул в сторону соседнего здания, и все замерли. Стена была исполосована глубокими и длинными царапинами, как будто по ней прошлась лапа какого-то гигантского тигра. Отметины были сгруппированы по три и прошивали композит насквозь так, что через них можно было заглянуть внутрь здания.

– Что же здесь случилось? – спросил Эпплби, изучая рваные и окаменелые края царапин.

– Если присмотреться, почти все здания такие. И произошло все еще до того, как лагерь, чей бы он ни был, уничтожило тектоническим сдвигом, – донесся до них знакомый голос.

По длинному языку лавы, застывшей у подножия разрушенной постройки, спускались Джек и вьетнамский рядовой.

Эверетт облегченно вздохнул – впервые с того момента, как полковник запретил ему участвовать в битве. Первым руку Коллинзу пожал Себастиан, стоявший ближе, затем Карл.

– Ну что, выкарабкались? – спросил капитан, радуясь тому, что его командир жив.

– Президент в последнюю минуту прислал засадный полк, точнее, польских парашютистов.

– Вот уж правда в странное время живем, – ухмыльнулся Эверетт.

Затем Джек поздоровался с Найлзом и обнял по очереди Ли и Элис. Элленшоу Коллинз встретил с вытянутой рукой, чтобы криптозоолог тоже не вздумал обниматься. Пит только кивнул в знак приветствия, но в душе был несказанно счастлив, что полковник снова с ними.

– То есть есть и другие здания с подобными царапинами? – спросил сенатор.

– Так точно. И, по-моему… – Джек помолчал, подбирая слова. – По-моему, их оставляли намеренно.

Элленшоу косился на невысокого вьетнамского снайпера, однако, услышав замечание Коллинза, включился в беседу.

– То есть вы думаете, что эти повреждения нанесены не вследствие тектонических процессов?

– Черт его знает, док, – ответил полковник. – После всего, с чем мы сталкивались за последние несколько лет, я уже не верю в естественное происхождение подобных царапин. Это определенно следы когтей.

– Ветер, – сказал Ли, привлекая внимание остальных. – Откуда-то дует ветер. Найдем источник – вероятно, найдем место, где немцы откопали артефакты.

Джек сверился с часами.

– Дельное предложение. Предлагаю начать оттуда, – указал он в направлении вниз по склону.

– Есть вести от «Темной звезды»? – поинтересовалась Элис, заметив беспокойство Коллинза.

Полковник дождался, пока все отойдут.

– Президент передал мне, что в девять тридцать утра Космический центр Джонсона потерял с ними связь.

Элис молча взяла Джека за руку.

– Их все еще видно в телескоп, и они продолжают полет. Но без телеметрии им все придется делать самим.

* * *

Спуск к дальней границе раскопок занял чуть ли не три часа. Через каждые несколько шагов Джек, Карл, Себастиан и Трам замечали на полу россыпь стреляных гильз и колпачков капсюлей от немецких гранат. Во время привала они обменялись наблюдениями: оказалось, что калибры попадались самые разные – от 5,56 до 7,62 миллиметра. Очевидно, в сороковых в этих пещерах разыгралась большая перестрелка.

Необычный ветер усилился, к нему добавились завывания, от которых волосы вставали дыбом. Джек понимал, что это просто воздух проходит сквозь щель в скале, к которой они приближались, однако от звука все равно становилось не по себе.

– Нам вроде бы уже пора привыкнуть к таким местам, – пробормотал Эверетт, замедляя шаг, чтобы нагнали отстающие: Найлз, Элис и сенатор.

Ученые шли посередине, внимательно изучая образцы породы и стальные опоры, установленные немцами, а замыкали колонну Себастиан и Трам.

– Да уж, пора бы, – согласился Джек, всматриваясь в сплошную стену камня впереди. – Но куда нам, тупым воякам?

– Говори за себя, – проворчал Карл и ударил прикладом «М-16» по скале. – По-моему, ветер идет не отсюда.

– Джек, взгляни-ка, – окликнул полковника Найлз.

Коллинз с Эвереттом ловко спрыгнули с уступа, по которому шли последнюю четверть пути.

– Знаешь, чем ближе мы к этой стене, тем больше она напоминает мне завал, – сказал Карл, оглядываясь.

– Мне тоже, морячок, – кивнул Джек и обратился к Найлзу: – В чем дело, директор? Мы, кажется, попали в тупик.

– Идите сюда.

Комптон поспешил в нишу между камнями, Эверетт пошел за ним. Пит, Элленшоу, Эпплби и Дюбуа присели рядом с Ли и Элис. Каждый достал бутылку с водой. В свете ламп было видно, что все страшно устали. Дожидаясь, пока подойдут Себастиан с Трамом, Джек вспомнил, что нужно устроить сеанс связи. Каждый час он доставал рацию и справлялся о положении дел у входа в шахту.

– Чарли-один вызывает лагерь. Лагерь, ответьте. Прием.

– Чарли-один, говорит лагерь. Капитан Марк-Паттон на связи. Прием.

– Вас понял, проверка связи.

На глубине две с половиной мили под землей британца было едва слышно.

– Качество сигнала упало до тридцати процентов, но помех нет, – отрапортовал капитан.

– Вас понял. Повторный сеанс через час. Чарли-один, отбой.

Коллинз зацепил рацию за ремень и замер, как и все остальные, включая Ли. Земля под ногами задрожала – причем не просто задрожала, но стала издавать какой-то едва различимый звук, коснувшийся внутреннего уха. Стоило Джеку убрать руку от рации, как дрожь прекратилась, однако, подняв глаза к потолку, он увидел, что лампы, подвешенные на длинных проводах, протянутых здесь еще в тридцатые-сороковые, чуть-чуть раскачиваются. Похоже, дрожь началась, когда Джек включил рацию, и завершилась вместе с разговором.

– Очень интересно, – проговорил Эверетт, глядя на раскачивающиеся лампы.

– А как насчет этого? – спросил Найлз и указал рукой в сторону большой стены камней.

Перед ними на четверть мили вправо и влево простирались стройные ряды плит, похожих на надгробья, и на каждой была какая-то табличка.

– «Неизвестный солдат, – прочитал Себастиан. – Отряд СС, двенадцатое декабря тысяча девятьсот сорок четвертого».

Джек провел фонарем по первому ряду.

– Господи, да тут у всех разница в датах не больше трех дней, – покачал головой Эверетт, пройдясь вдоль могил.

– Что скажете, директор? Обвал? – спросил Джек у Найлза.

– Если судить по этой стене из камня, то такой вариант вполне логичен. На первый взгляд. Однако если вспомнить то количество боеприпасов, которое нам попалось, можно предположить и иное.

– Значит, вы тоже заметили? – спросил Себастиан, продолжая изучать надгробья.

– Бросилось в глаза, майор. – Найлз смахнул пыль с одной из плит. – Занятно. Они не пожалели время, чтобы выгравировать дату смерти, а на имена поскупились.

– Четыре ряда, всего около тысячи, – отрапортовал Эверетт. – Упираются в завал, чем бы он ни был вызван.

Коллинз с Найлзом пошли к стене. По дороге Джек наткнулся на кусок камня с кулак величиной и решил рассмотреть его поближе.

– Что-то нашел? – спросил Комптон.

– Это не камень. Это бетон. А вот еще кусок, побольше. – Коллинз ткнул носком сапога в обломок плиты.

– Может, сюда просто сбрасывали строительный мусор?

– Или здесь был вход в другую галерею. Табличка на входе гласила, что это галерея номер один, и до сих пор других указателей нам не попадалось.

– Верно подмечено, – согласился Найлз, задумчиво глядя на стену.

– Может, это натолкнет вас на какие-нибудь мысли, полковник Коллинз? – раздался голос у них за спиной.

Вьетнамский снайпер держал в руке крупный камень – кусок застывшей лавы, покрытый темными пятнами. Джек взял его и посветил фонарем.

– Похоже на обычный узор, – сказал Найлз.

Коллинз провел пальцем по пятну и растер сажу между пальцами. Понюхав, протянул их Траму.

– Знакомый запах, рядовой?

Трам потянул носом и вскинул брови.

– Семтекс?..[25] Какая-то твердая взрывчатка, но не пластит.

– Что-то из арсенала вермахта или СС?

– Я не силен во взрывчатке времен Второй мировой, полковник, так что полагаюсь на вашу эрудицию, – ответил Трам и, развернувшись, вернулся к тропе.

– Смышленый малый, я погляжу, – произнес Найлз.

– Во многих отношениях, – с улыбкой ответил Джек и бросил камень подошедшему Карлу. – Что скажешь?

Эверетт понюхал камень и даже коснулся его языком.

– Взрывчатка – есть примесь кордита. Наверняка тут был проход, но немцы его завалили.

– Посмотрим, получится ли туда снова попасть. Найлз, вернись к остальным, скажи Элис и сенатору: пускай отдыхают. Я вызову отряд, чтобы принесли сюда провиант, воду и спальные принадлежности. И еще медика, чтобы присмотрел за… Ну, медик все равно пригодится. Будем надеяться, наши польские друзья или «котики» захватили с собой взрывчатку.

Коллинз опустил взгляд на часы и нахмурился.

– Сколько у нас еще времени, Джек? – спросил Эверетт.

– «Темная звезда-три» вышла на лунную орбиту.

Все замолчали. Полковник отошел к первому надгробью и присел рядом. Отложив винтовку, он снял радио с пояса и нажал на кнопку передачи. Земля под ним снова завибрировала, а в ушах послышался гул, но стоило отпустить кнопку, как все прекратилось. От усталости мозг отказывался работать как следует, поэтому Джек продолжил вызывать лагерь.

Остальные члены группы, собравшиеся у тупика, тоже почувствовали дрожь и услышали гул, причем заметили, что он усилился и вроде как приблизился, словно источник находился по ту сторону завала.

Карл, Себастиан и Трам изучали окрестности. Они понимали, что в ожидании припасов отдыхать – и тем более спать – им не придется.

– Пойдем посмотрим, нет ли тут черного хода, – предложил Эверетт.

Он еще раз оглянулся на Джека Коллинза, полностью понимая его беспокойство.

– Не бойся, Джек, Сара справится.

Глава 15

«Темная звезда-3», на орбите,

в 370 милях над поверхностью Луны

После трагической гибели командира миссии Кендала и пилота посадочного модуля Дугана команда пала духом. Однако необходимое делали: Сара с Уиллом Менденхоллом занялись сборкой временной антенны, чтобы во время высадки поддерживать связь с «Соколом-1».

Пока аппарат совершал оборот вокруг Луны, экипаж фотографировал и снимал видео; камера запечатлела окрестности кратера Шеклтон. Урон от взрыва был колоссальный, но, как сообщил Хьюстон во время предпоследнего сеанса связи, внутри оставались уцелевшие постройки. На снимки также попали обломки модуля, очень похожего на «Астрал», принадлежавший Европейскому космическому агентству. Следов выживших не наблюдалось, равно как ничего не было известно о «Великолепном драконе».

Сара Макинтайр, единственный оставшийся специалист в составе миссии и один и старших по званию офицеров, приняла на себя командование операцией. До сих пор она стоически выдерживала груз ответственности, в том числе и за то, как поступить с технологиями: забрать с собой или уничтожить, чтобы они не достались китайцам, если те окажутся врагами. Что касается минерала, чересчур опасного и неустойчивого, ее позиция была более определенной: ни в коем случае не трогать.

Сара скользнула в командный модуль, чтобы передать Райану последние координаты для «Альтаира»; тот молча принял их. Его главной заботой в данный момент было посадить модуль в целости и сохранности, а где – дело десятое. От обычной бравады не осталось и следа: Джейсон все раздумывал, по какой иронии судьбы его угораздило очутиться на месте пилота посадочного модуля, если на тренажере в Хьюстоне он завалил все до единой попытки.

Передав координаты, Сара поплыла в рукав, ведущий к «Альтаиру». Менденхолл склонился над небольшим импровизированным верстаком, пытаясь удержать на месте раскаленный паяльник и осколки платы. Пилот командного модуля Маджо формально ему помогал, но на деле старался держаться подальше.

– Как успехи, Уилл? – спросила лейтенант Макинтайр.

Менденхолл уперся в верстак и глубоко вздохнул. Сара не сводила с него глаз. Наконец Уилл взял себя в руки и расслабился.

– Ну, нам удалось заставить ее работать в течение десяти секунд, и прямо перед выходом на орбиту мы вроде как услышали русскую речь. Однако связь сразу оборвалась – если это можно назвать связью, – так что я думаю, мы слышали помехи. Маджо с Райаном согласны… В общем, ничего не вышло.

Он нахмурился, бросил паяльник и бесполезные теперь осколки, которые не преминули разлететься в стороны.

– Это вам не проволоку на крыше протянуть.

Сара кивком отправила Маджо начинать расчеты перед отстыковкой посадочного модуля от «Сокола-1».

– Времени все равно нет. У нас двадцать одна минута. Уилл, я все думаю: а не найдется ли в хламе на Луне хоть какая-нибудь завалящая антенна для связи с «Соколом», чтобы получить телеметрию и координаты стыковки?

Менденхолл криво усмехнулся.

– Да ты просто упертая оптимистка. Возвращение?

– Видимо, заразилась от Джека. Он всегда рассчитывает на лучшее – а вдруг все по какой-то случайности пойдет как надо?

– Да, что-то в этом есть. Кстати, помнится…

Менденхолл не договорил и сбился, как будто ему в голову пришла другая мысль.

– Уилл?

– «Битлы»! Аппараты оснащены отличными антеннами. Вообще, связь у них настроена лучше, потому что не требует человеческого вмешательства – там все делает компьютер. Если мы найдем какой-нибудь луноход, то сможем общаться через него – если не с Хьюстоном, то с «Соколом» уж точно.

– Вот видишь, что происходит, когда отстраняешься от проблемы и мыслишь прагматично? – Сара потрепала Уилла по плечу.

– Осталось вселить такую же уверенность в Райана.

– Знаешь, без чего Джейсон не может обойтись?

– Без чего?

– Ему постоянно нужно напоминать, что он лучший летчик в мире.

– И еще напомни ему, что в случае проигрыша никто никому ничего не выплатит.

– Думаю, он и так это знает, Уилл.

* * *

Через двадцать минут в командном модуле «Сокол-1» остался только Маджо. Весь экипаж сидел, пристегнувшись, в креслах на нижней палубе «Альтаира». Райан и Менденхолл располагались в кабине, пытаясь разобраться с системой дистанционного управления экспериментальным аппаратом. До сих пор модуль такого размера на Луну не приземлялся, и Джейсон понимал, что теперь все зависит от того, сумеет ли он собрать в кулак свою собственную систему управления.

Вздохнув, он бросил взгляд на Уилла.

– Что? Хочешь, чтобы я произнес пламенную речь в духе «ради Джиппера»?[26] – спросил тот.

– Лучше помолись.

– Через пять минут выходим на позицию. Приготовиться к отстыковке, – донесся из динамиков голос Маджо.

Райан прикрыл глаза и включил микрофон.

– Дамы и господа, просим вас привести спинки кресел в вертикальное… – он замолчал, и напускное веселье пропало с его лица.

Едва ли что-то в поведении Джейсона могло напугать Уилла больше, чем оборванная на полуслове шутка.

– А, ладно. Просто не забудьте, где находятся аварийные выходы. Спасательные жилеты у вас под сиденьями. Объявляю минутную готовность.

Менденхолл облегченно вздохнул и кивнул Райану: пилот, совладавший с паникой, вселял уверенность.

– Ну, и чего ты трясешь головой, как китайский болванчик?

С другой стороны, порой гораздо лучше, если Райан молчит, а не откалывает обидные остроты.

– Ладно, Маджо, остаешься за старшего. Пока мы в гостях, дверь никому не открывай. Если что, телефон на столе. Уложи малышей и не разрешай им играть после десяти.

– Вас понял, «Альтаир». Буду стеречь дом до вашего возвращения. Удачи, – откликнулся пилот командного модуля, проглотил ком в горле и откинул пластмассовую крышку над кнопкой отстыковки. – Начинаю отсчет: пять, четыре, три, два, один…

Маджо нажал на кнопку, и подсветка сменилась с синей на мигающую красную. Проснувшиеся электродвигатели с гулом начали отвинчивать болты, которыми скреплялись оба аппарата. С громким хлопком модули разъединились, затем с оглушительным треском перестала работать система коммуникации. Звук был гораздо громче, чем на тренажерах в Космическом центре Джонсона, и все, включая семерых «зеленых беретов», подумали, что случилась еще какая-то напасть.

Маджо мог поклясться, что после отсоединения посадочного модуля «Сокол» стал еще легче, даже в невесомости, но списал это на воображение. Закрыв глаза, он нажал на кнопку передачи, хотя и знал, что никто его не услышит.

– С богом, ребята. Возвращайтесь поскорее.

«Альтаир» отстыковался без проблем. Райан со своим вторым пилотом Менденхоллом не почувствовали никакого движения, потом вроде как их начало заваливать назад, хотя, если верить показаниям приборов, скорость все еще превышала 25 000 миль в час.

– Уилл, открой клапаны давления топлива один и два, – спокойно приказал Райан.

Менденхолл вытаращился на приятеля.

– Вот, прямо перед тобой. Как на тренажере.

Уилл вспомнил, о чем говорит Джейсон и, глубоко вздохнув, щелкнул двумя синими переключателями. Лампочки над ними загорелись зеленым.

– Клапаны давления топлива один и два работают нормально.

Все пассажиры услышали, как по металлическим трубам побежало топливо.

Молодой сержант «зеленых беретов» испуганно посмотрел на Сару, та ободряюще подмигнула.

– Вы раньше летали с лейтенантом? – спросил он.

– Отставить вопросы, сержант, – оборвал его командир «беретов».

– Ничего страшного, – махнула рукой Сара и улыбнулась. – Мне трижды приходилось летать с Джейсоном на разных аппаратах.

– Ну, вижу, все обошлось благополучно, – с явным облегчением произнес молодой сержант.

Но Сара не могла не отпустить комментария по этому поводу – точно так же, как Джек или Карл. Они никогда не упускали возможности подтрунить над неопытными военными.

– В первый раз мы летели на «Блэк Хоке». Джейсон умудрился врезаться в скалу и потерять шасси. Второй раз мы летели на гидроплане и ухнули прямо в реку посреди безлюдных просторов Канады. А в третий раз – всего два дня спустя – на новехоньком «Сикорском» застряли среди деревьев: кверху ногами, в сорока футах над землей и объятые пламенем.

Все собравшиеся на нижней палубе воззрились на Сару в надежде, что она шутит, однако лейтенант Макинтайр выглядела предельно серьезно. Впрочем, долго терзать подчиненных она не стала.

– Я не знаю пилота лучше.

Райан, хрустнув пальцами, осторожно положил ладони на рычаги, управлявшие маневровыми двигателями, и сверился с приборами.

– Приготовиться к торможению и выравниванию дифферента.

В космосе достаточно времени и места, чтобы исправить любую ошибку, но чем ближе к поверхности, тем становится опаснее.

Джейсон аккуратно потянул за правый рычаг, одновременно выворачивая ручку. С громким хлопком заработали двигатели на кислородно-водородной смеси, и «Альтаир» опрокинулся на спину. Чтобы аппарат не завертело, Райан оттянул левую ручку. Навигационная система показывала, что до первой точки замедления, где модуль мог войти в поле гравитационного притяжения Луны, оставалось пятнадцать секунд.

– Уилл, нужно будет включить основной двигатель на десять секунд. Просто щелкни переключателем – компьютер сделает остальное.

– Понял, – ответил Менденхолл и затаил дыхание.

– Три, два, один. Пускай, – хладнокровно сообщил Райан.

Менденхолл щелкнул переключателем, и основной двигатель, издав оглушительный хлопок, ожил. По модулю пронесся гул – заработало гигантское сопло под днищем. Аппарат замедлил ход и попал в гравитационное поле Луны.

– Отключай двигатель. Два, один, ноль, – скомандовал Райан.

Стояла тишина. Все были в шлемах, так что не слышали участившегося от страха дыхания товарищей.

– Приготовиться к запуску маневровых двигателей, – произнес Райан в микрофон, удобнее упирая ноги в липкий пол. – Прошу всех перейти на собственный запас кислорода.

Экипаж отключился от встроенной системы подачи воздуха. Во время посадки – по очевидным причинам – кондиционирование и аэрация осуществлялись автономно.

– Ну, пора? – спросил Уилл.

Альтиметр быстро отматывал высоту, которую терял «Альтаир», опускаясь с высокой орбиты со скоростью почти три тысячи футов в секунду.

– Как думаешь, этот полет пойдет в счет авиамиль? – сострил Райан, внимательно следя за прибором. – Приготовься запустить основной двигатель на три четверти мощности. Я скажу когда.

– К пуску основного двигателя готов, – ответил Уилл и потянулся к нужному переключателю.

– Следи за расходом топлива. Мы можем поддерживать тягу только пять минут.

– Пять? Господи, совсем забыл…

– Должно хватить, если не придется уворачиваться от внезапных скал. Или от кратеров, которые перебрались поближе за этот час. Или изменили свое положение по сравнению со снимками с «Хаббла» месяц назад. Должно хватить.

– Поверю тебе на слово.

– Три, два, один. Пуск основного двигателя в час двадцать минут тридцать две секунды. Таймер пошел.

«Альтаир» вновь замедлил ход, дернулся и задрожал. Все это происходило в гробовой тишине: вакуум снаружи впитывал звуки, как губка.

Райан не сводил глаз с навигационной панели, аккуратно выправляя дифферент. Оказалось, что с тренажером в Хьюстоне справиться было гораздо труднее, чем с настоящим модулем.

– Смещение три градуса. Запас топлива на три с половиной минуты. Высота – тридцать пять тысяч футов, – выпалил Уилл.

Райан повернул правую ручку, накренив «Альтаир» на пять градусов влево, чтобы скорректировать курс. Теперь точка приземления была точно под ними.

– Слушай, мы что-то чересчур быстро, – удивился Менденхолл, когда на его глазах стрелка альтиметра скакнула вниз сразу на несколько делений. – Тринадцать тысяч.

– Понял тебя. Без паники. – Райан снова подправил крен и крикнул: – Поддать мощности! Пять, четыре, три, два, один. Мощность на полную. Давай, Уилл, жги!

Менденхолл повернул небольшую красную ручку, и система впрыска топлива направила в камеру сгорания большую порцию кислородно-водородной смеси.

На нижней палубе все в полной мере ощущали каждый толчок аппарата. Никто не открывал глаз – слушали только приказы Джейсона. Сара была даже рада, что все вокруг трясется: это перебивало ее собственную дрожь. Никогда в жизни ей не было так страшно.

– Скорость падает. Пятьсот футов в минуту… Сто футов в минуту! – сообщил Уилл.

– Приготовиться снизить мощность вдвое.

– Есть!

Менденхолл попробовал сглотнуть, но в горле совсем пересохло.

– Снижаем мощность! – скомандовал Райан.

Уилл снова повернул ручку; шум и дрожь прекратились практически мгновенно. Никто в экипаже не знал, хорошо это или плохо.

– Мощность – пятьдесят процентов. Топлива на две минуты. Высота – триста футов.

Райан запустил кормовой маневровый двигатель и в очередной раз выровнял аппарат. В иллюминаторе, наконец, показались очертания гигантской впадины.

– Кратер Шеклтон в трех милях, – облегченно сообщил Райан.

В это же мгновение заверещала сирена и замигали красные лампочки. Джейсон выругался сквозь зубы и замолотил по ручке управления тягой слева от кресла.

– Кормовой маневровый двигатель не отключается. Нас сейчас перевернет!

Менденхолл, расширив глаза, смотрел, как Райан борется с заклинившим рычагом.

– Чтоб тебя!.. Дело не в тяге, а в заслонке. Мало того, что нас сносит, так еще и топливо жжем почем зря… Нужно выправить дифферент.

– Топлива на одну минуту, пятьдесят футов до столкновения, – как можно будничнее сказал Уилл, не желая усугублять положение.

– Запускаю двигатели по правому борту, – сообщил Джейсон скорее себе, чем экипажу.

Аппарат под руководством Райана выпрямился, но теперь уже завопили сирены топливной системы.

– Необходимо торможение, необходимо торможение, – встрял компьютер. – Прямо по курсу препятствие. Необходимо торможение.

– Заткни ее. Терпеть не могу этот голос!

Менденхолл отключил систему звукового оповещения; ему, как и Райану, не хватало родного томного голоса суперкомпьютера по имени «Европа».

– Тридцать футов, двадцать футов, десять футов! – крикнул он.

– Основной двигатель, мощность три четверти.

Райан разглядывал место посадки. Увы, если там вдруг окажутся скалы, ни времени, ни топлива для маневра уже нет.

– Все. Топливо кончилось, – сообщил Менденхолл и сгруппировался, готовясь к жесткой посадке.

Райан стиснул зубы. Основной двигатель чихнул раз и умолк – ровно в тот момент, когда «Альтаир» упал на три опоры. Сперва модуль замер, потом начал заваливаться, но силы инерции хватило, чтобы качнуть его назад, словно большую пивную банку. Наконец, все четыре опоры вошли в лунную пыль. Гидравлические стойки сжались, затем выпустили газ. Все стихло.

Аппарат стоял в гробовой тишине; слышался только стук в системе охлаждения под днищем корабля.

Райан взглянул на Уилла. Тот тупо, не мигая, смотрел в иллюминатор – туда, где почти в двух милях от них располагался кратер. Рука, которой он вцепился в поручень над головой, побелела.

– Непривычное ощущение, – заметил Райан и наконец позволил себе выдохнуть.

Собрав все силы, Менденхолл моргнул и медленно повернулся к Джейсону.

– Спасибо, – только и сумел выдавить он.

Морской летчик хлопнул Уилла по спине.

– У тебя стекло запотело.

– Мистика. Я ведь не дышал.

Райан включил микрофон и откашлялся, дожидаясь, пока перестанет дрожать голос.

– Друзья, добро пожаловать на Луну.

Оперативный штаб,

Белый дом, Вашингтон

В оперативном штабе глубоко под Белым домом президент участвовал в конференции с Флоридой и Хьюстоном. Говорил Хью Эванс; несмотря на первые действительно хорошие новости за многие дни – не считая успеха Джека Коллинза с горсткой солдат в Эквадоре, – президент чувствовал, что засыпает.

– В общем, невзирая на отсутствие связи и данных телеметрии с «Альтаира» и «Сокола», нам удалось удостовериться, что посадочный модуль достиг Луны. Увы, снимки со спутников также показали, что в результате столкновения «Сокола» с космическим мусором погиб командир миссии и пилот «Альтаира». Потеря полковника Кендала и лейтенанта Дугана может серьезно сказаться на конечном результате.

Президент облокотился на стол и обвел взглядом собравшихся членов Совета национальной безопасности. Мало кто подозревал, какова истинная цель полета на Луну, а тех, кто знал, можно было пересчитать по пальцам одной руки.

– Мистер Эванс, – медленно заговорил президент, – полагаю, кто-то все же возглавил миссию. Кто бы это мог быть согласно протоколу?

– На данный момент есть лишь одно предположение: лейтенант Сара Макинтайр, сухопутные войска США. После Кендала она – старшая по званию на борту «Альтаира».

– А посадку, стало быть, производил запасной пилот, лейтенант ВМФ Райан? Я правильно понимаю?

– Да, сэр. Четыре часа назад мы развернули телескоп «Хаббл» в сторону Луны. Снимки подтверждают, что посадка совершена успешно.

– Благодарю, мистер Эванс. И напоследок: есть ли у вас планы по восстановлению связи с высадившимся отрядом или «Соколом»?

– Мы пытаемся настроить передачу сигнала через спутники, но пока тщетно. Для реализации иных вариантов требуется, чтобы первоначальную работу провела группа на Луне. Если они найдут на поверхности какой-нибудь передатчик, то сумеют выйти на связь. На данный момент миссия «Темная звезда-три» продолжается.

– Еще раз спасибо. Держите меня в курсе.

– Конечно, сэр.

Президент откинулся на спинку кресла. В оперативном штабе было не протолкнуться от военных и гражданских. Никто из них, кроме главы Объединенного комитета начальников штабов, генерала Максвелла Колфилда, и, само собой, президента, не знал, что происходит на самом деле. Вице-президента задержали для допроса в ФБР по поводу его контактов с беглым Сэмюелем Роулинзом, поэтому на время лунной миссии координацией действий НАСА и Космического командования официально занимался Колфилд.

– Итак, господа, на этом все. Генерал Колфилд, задержитесь.

Члены совета по одному покинули ночное заседание, а генерал пересел поближе к президенту. Главнокомандующий достал из-под стола небольшой ноутбук, и Колфилд сразу понял, кто на экране: тот самый постоянно усталый человек с залысиной и в очках с толстыми стеклами.

– Генерал, позвольте представить: мой старый друг и советчик Найлз Комптон. Он сейчас в Эквадоре. Если не ошибаюсь, вы Как-то встречались. Найлз, переключаю тебя на главный монитор. Генерал, закройте окна.

Генерал нажал на кнопку, и стекла оперативного штаба стали непрозрачными.

Лицо Найлза появилось на центральном мониторе. Он рассматривал не менее уставшее и осунувшееся лицо президента.

– Выглядишь ужасно.

– Благодарю, дружище. И правда, к чему упускать возможность еще сильнее подпортить мне настроение?.. Ты, в общем, выглядишь не лучше. Работа шахтера явно не для тебя.

– Спасибо за комплимент. Я действительно терпеть не могу работать в поле.

– Найлз, твоя троица на «Альтаире» совершила нечто невообразимое, учитывая обстоятельства. Впрочем, ты сам все слышал.

– До финиша им еще далеко. Не забывай, там их могут поджидать серьезные люди с «пушками».

– Помню, помню. До сих пор неизвестно, удалось ли китайцам переубедить своего председателя. Молчат.

– Не думал, что доживу до того дня, когда нам удастся договориться с китайскими военными, чтобы на пару одурачить их гражданское правительство… Черт-те что творится, – вставил генерал Колфилд, ослабив галстук и расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке.

– То есть из Пекина вестей нет? – обеспокоенно уточнил Найлз.

– Ни слова. Надо быть готовыми к тому, что китайский отряд только и ждет, когда наши ступят на поверхность. Случиться может все что угодно.

– Нам удалось настроить связь напрямую с базой. Полковник Коллинз сейчас ищет путь во вторую галерею. Пока что ничего нового, за исключением большого захоронения, но об этом я уже говорил.

– Я получил отчет из эквадорского отделения ФБР. – Президент взял в руки распечатку. – Сегодня утром в гостиничном номере в Кито нашли тела преподобного Сэмюеля Роулинза и бывшего офицера вооруженных сил США Джеймса Маккейба.

– Это значит, что тот, кто руководил нападением, действует по собственной инициативе…

– Я тоже так думаю. Пока нам не удалось установить, кто командует террористами; в ФБР уверены, что они вообще покинули страну… Найлз, а ты не предлагал полковнику спустить в шахту еще людей? Видишь ли, меня крайне беспокоят эти нацистские могилы. Если Коллинза волнует конфиденциальность, скажи, что я разрешаю пригласить «котиков» и британцев. Я могу объяснить им, что к чему, через премьер-министра.

Найлз задумался, затем вновь посмотрел в камеру.

– Мы это уже сделали. В шахте сейчас сорок человек. Дело не столько в могилах, сколько в настойчивости, с какой те маньяки хотели сюда попасть. Они явно не оставят попыток пробраться в шахту или захватить артефакты. И пока нам неизвестно, как поведут себя китайцы на Луне, операция «Колумб» имеет наивысший приоритет.

– Полностью согласен, – кивнул президент.

– Есть еще кое-что. Не хотел тебе говорить, учитывая все, что навалилось, но ты должен знать.

– Выкладывай. Меня, наверное, уже ничем не проймешь.

– У нашей команды в Эквадоре неожиданное прибавление в лице двух человек: Гаррисона Ли и миссис Гамильтон.

Президент молча уставился на Комптона, затем покачал головой и потер виски.

– Делай с ними что хочешь. Если надо отослать – отсылай.

Найлз вздохнул. Было видно, что это больной вопрос и для него. Он снял очки и отложил их в сторону, как будто боролся с бушевавшими внутри эмоциями.

– Мне кажется, Ли заслужил право быть, где ему вздумается. А также узнать, в чем, собственно, дело.

– Ты прав. Пусть остаются. – Президент сделал глоток воды и медленно поставил стакан на полированную столешницу. – Как ни крути, Найлз, он – сокровище нации. Если генерал хочет быть там… что ж, он заслужил это, как никто другой.

Кабинет председателя,

Пекин, Китай

Председатель Китайской Народной Республики сидел за большим и пустым столом, изучая распечатку последних переговоров с экипажем «Великолепного дракона». В отчете сообщалось, что американцы совершили посадку и вот-вот угодят в ловушку. Председатель улыбнулся: скоро Китай будет располагать невиданным технологическим преимуществом перед всем миром. Он отложил бумагу и снял очки. Затем достал из кармана шелковый платок с вышитыми по углам его инициалами – дюжину таких платков ему подарил американский президент во время последнего визита в КНР. Пришел черед председателя отплатить своему коллеге, вот только немного неожиданным способом. Восьмидесятилетний лидер закончил протирать очки, и тут зажужжал коммутатор.

Председатель отвечать не стал. Официально он занимал пост президента – равно как и американец, но всем подчиненным было приказано именовать его «председателем». Этот титул был гораздо солиднее и вызывал ассоциации с Великим Кормчим, Мао Цзэдуном. Коммутатор зажужжал снова.

– Да? – раздраженно отозвался председатель: личному секретарю было приказано не беспокоить.

– Вице-председатель Собрания народных представителей и генерал Го Босюн, исполнительный вице-председатель Центрального военного совета, просят аудиенции, – пискливым голосом сообщил секретарь.

– Хорошо, впусти их.

Охранники – сержанты вооруженных сил Китая – распахнули массивные двери. В кабинет, чеканя шаг, вошли двое с головными уборами в руках.

– Вице-председатель Ван Чжаого, генерал Го, – приветствовал их тучный пожилой лидер, сложив руки перед собой. – Чем обязан?

– Обстановка на Луне, господин президент, – ответил Ван.

Председатель гневно воззрился на второго человека в стране, намереваясь вселить страх в беспардонного юнца. Тот посмел назвать его «президентом», прекрасно зная, что старик будет недоволен.

– И что же вас так беспокоит в нашей миссии?

– Мы уже неоднократно говорили, что. Теперь мы намерены вынести это на обсуждение правительства.

– Неужели? – спокойно отозвался председатель.

В дверь постучали, затем, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел секретарь. В руках у него был серебряный поднос с чайным сервизом.

– Не желаете чаю? – спросил председатель, не предлагая гостям сесть.

– Мы здесь не за этим. Мы требуем изменить нашу политику в отношении военного сотрудничества с Западом ввиду недавних событий у наших берегов и в Антарктиде.

Секретарь поставил поднос перед председателем, бросил беглый взгляд на посетителей и, быстро разлив чай, удалился.

Лидер КНР взял чашку в руки и подул.

– Так. Стало быть, вы все-таки купились на ту басню, которой вас потчуют американцы со своими европейскими прихвостнями?

– Они представили неопровержимые доказательства. Наши ученые досконально изучили документы и нашли их подлинными. – Ван не сводил глаз с чашки.

– Предостережениям американцев вняли не только на Западе – наши союзники также приняли их сторону. И только мы по-прежнему закрываем на все глаза, – добавил генерал. – Нужно сотрудничать, иначе в ближайшие три года человечеству грозит истребление. Наличие угрозы подтверждено астрономами.

Председатель презрительно скривился и отпил чаю. Посмаковав насыщенный вкус, отпил еще.

– Свободны. Решение принято. Через час наши доблестные солдаты уничтожат американскую миссию. Можете сколько угодно верить в «План Блау», но я на своем веку пережил не одну западную ложь, поэтому уверяю вас: ничто за пределами планеты нам не угрожает. «План Блау» – это выдумка от начала до конца… Всего доброго.

Однако посетители уходить не собирались. Председатель удивленно вскинул брови.

– Я же сказал: сво…

Старик запнулся на полуслове и протянул дрожащую руку к верхней пуговице мундира. На лице застыл немой вопрос: куда вдруг делся весь воздух из кабинета?

Вице-председатель быстрым движением нажал на кнопку коммутатора.

– Врача в кабинет председателя. Ему нездоровится. – Не дожидаясь ответа секретаря, он отпустил кнопку.

Старик попробовал встать, но его завалило назад. Поднос отлетел в сторону; гости вовремя отошли, чтобы их не забрызгало горячим чаем. Председатель беспомощно поднял глаза на посетителей.

– Вы сослужили огромную службу своей стране и народу, и теперь вам пора отдохнуть, – произнес Ван. – Мы рассчитывали, что вы спокойно уйдете в отставку, однако, пока вы живы, едва ли нам удастся склонить Запад к сотрудничеству. Так просто вы с властью не расстанетесь. Поэтому пришлось пойти на крайние меры. Пора заключать новые союзы, поскольку скоро нам понадобится защищать планету от внешнего вторжения, и нужно отбросить все пережитки прошлого.

Председатель продолжал бороться с воротником, но силы покинули его, и рука безвольно упала на подлокотник кресла. Распахнулись двери, в кабинет вошел военный врач в сопровождении помощников и подбежал к старику.

– У господина президента сердечный приступ, – произнес генерал и, заложив руки за спину, отошел в угол.

Врач пощупал пульс на шее и запястье. Глаза председателя были раскрыты и смотрели в никуда. В кабинет вбежали охранники.

– Вице-председатель Собрания народных представителей назначен исполняющим обязанности президента. Все подчиняются ему.

Доктор обвел взглядом присутствующих и, сверившись с часами, сообщил:

– Председатель мертв.

Луна (кодовое наименование квадрата «Кольцо Колумба»)

Сара готовилась к долгой прогулке, а перед этим еще надо было утихомирить разбушевавшегося пилота – должность командира миссии обязывала. Узнав, что больше не входит в отряд, Райан вышел из себя. Правда, приступ злости длился недолго, всего три минуты: в условиях слабой гравитации особо ногами не потопаешь. Смешно смотрится. Наконец, когда Райан немного выпустил пар, Сара смогла объяснить ему, что, кроме него, пилотировать посадочный модуль некому. Соответственно, чтобы все смогли вернуться домой, Джейсону придется остаться внутри аппарата. Он нужен целым и невредимым.

Уиллу Менденхоллу пришлось немало постараться, чтобы вернуть Райана в нужное расположение духа; в итоге тот поднялся к себе в кабину и занялся предполетной подготовкой к встрече с «Соколом-1».

Вооружение распределили между семью «зелеными беретами» и Сарой с Уиллом. Еще одну «пушку» оставили Райану на случай, если ему придется оборонять «Альтаир». Пневматические ракетные установки «М-39» были разработаны корпорацией «Ай-Би-Си» в городе Лансинг, штат Мичиган, чтобы заменить ненадежное пороховое оружие: пистолеты и винтовки. Твердый кинетический снаряд – в обойме таких было двадцать – под воздействием сжатого воздуха выталкивался из вольфрамового ствола, а затем небольшой заряд твердого топлива разгонял его до шести махов. Таким образом, металлическая пуля пробивала броню толщиной до двух дюймов.

Приклад был сделан из пластика; особый ствол спроектировала компания «Винчестер файрармз». Спусковой крючок был размером со столовую ложку, а скоба – с крышку от банки, чтобы можно было нажимать даже в перчатке космического скафандра. По сути, установка очень сильно напоминала винтовку со «скобой Генри» времен Дикого Запада, что послужило поводом многочисленных шуток со стороны экипажа – мол, «все новое – хорошо забытое старое».

Сара с остальными готовилась к выходу. С командной палубы спустился Джейсон, чтобы выпустить первую четверку через тамбур в правом борту модуля. Проходя мимо лейтенанта Макинтайр, он встретился с ней глазами.

– К вашему возвращению я затоплю камин пожарче и наварю супа.

Сара улыбнулась, а Райан похлопал всех по спине и пожелал удачи.

– Ты там следи, чтобы эти «береты» сильно не задавались, – сказал Джейсон Менденхоллу.

Уилл не ответил; такими шуточками Райан показывал, как на самом деле за них волнуется.

– Ладно. Веди себя тихо, пока нас не будет. Никаких девочек, – сказала Сара, занимая место в хвосте колонны.

– Хорошо, ма, – ответил Райан и нажал на огромную кнопку, открывавшую шлюз. – Первая четверка, на выход. Доложите состояние.

– Менденхолл, кислород внорме, связь в норме, – отчеканил Уилл, скользнув в люк.

– Эндрюс, кислород в норме, связь в норме.

– Джонсон, кислород в норме, связь в норме.

– Мартинес, кислород в норме, связь в норме.

Райан посмотрел вслед соратникам и снова нажал на кнопку. Шлюз с шипением закрылся. За стеклом возник Менденхолл, махнул ему рукой, будто вышел на полчаса и собирается вернуться к обеду. Джейсон кивнул в ответ и проверил герметичность. Затем повернул ручку, выпуская кислород из переходной камеры.

– Отлично. Если все нормально, поднимите вверх большой палец.

Все подняли большой палец.

* * *

Трое «зеленых беретов» сразу же взяли «Альтаир» в треугольник. Уилл не путался у них под ногами, завороженно разглядывая пустынный серый пейзаж. Даже в самых невероятных фантазиях он не мог представить, что когда-нибудь окажется здесь. Менденхолл попытался поднять ногу – и не встретил практически никакого сопротивления. Казалось, он парил внутри скафандра, а оружие было таким легким, что вовсе не ощущалось в руках. Слегка подпрыгнув, он почувствовал эйфорию от того, что практически не затратил усилий. Хотелось с кем-нибудь поделиться своими ощущениями, но солдат Уилл стеснялся. Вот будь здесь Райан – они бы точно нашли, что сказать друг другу.

Из переходной камеры вышла вторая четверка: Сэмпсон, Эллиот, Тьюльюиски и Демарест – и тут же замкнули периметр вокруг посадочного модуля. Последней появилась Сара. Три нижние ступеньки она преодолела большими прыжками, и каждый в наушниках слышал ее звонкий и задорный смех.

– Кхм, простите… Всегда мечтала так сделать.

Жестом Сара приказала отряду выдвигаться. Менденхолл встал рядом, и «береты» взяли их под охрану: двое – спереди, двое – сзади, двое – по бокам и последний – замыкающим.

Наземная команда «Темной звезды-3» отправилась по направлению к кратеру Шеклтон.

Горнодобывающий концерн «Мюллер и Сантьяго»

Внутри горы Эспозито,

в 100 милях к востоку от Кито, Эквадор

Джек заглянул в небольшую палатку. Элис, сидевшая на раскладном стуле, приветствовала его улыбкой. Сенатор неподвижно лежал на раскладушке, которую принесли бойцы, прибывшие с поверхности.

– Как он? – шепотом спросил Джек.

Элис перевела взгляд на сенатора и покачала головой, не прекращая улыбаться.

– Да ответь ты полковнику, старая грымза, – проворчал Ли, отрывая голову от подушки.

– Дальше он уже не пойдет, – сказала Элис, строго глядя на сенатора.

– Это ты так думаешь. – Гаррисон сел. – Ну что, нашли обходной путь?

Джек вошел внутрь палатки.

– В верхней части завала, прямо под аркой, которую построили немцы, есть небольшое отверстие.

– Чем не доказательство того, что они специально обрушили свод, а?

Ли медленно откинулся на подушку и взял Элис за руку.

– Мы настроим канал связи через «Европу», так что вы будете слышать все, что там происходит.

– Еще немного, Джек, и я приду в себя.

– Нет, сенатор Ли. Нам будет тяжело следить за вами, и я не хочу, чтобы кто-то пострадал. В свое время вы и сами сказали бы так же.

Элис уронила голову, а Джек отвернулся, в горле встал ком. Ему хотелось бежать из палатки.

– Полковник, прошу вас. Я должен…

– Поверьте, я никогда не встречал более замечательного человека. И никогда не встречу, – ответил Коллинз, не оборачиваясь. – Дороже вас с Элис у меня никого нет. И у Сары тоже. Я…

Ли повернулся на бок и уткнулся в брезент.

– Иди и делай то, что должен. Мы дождемся, – сказала Элис. – Уверена, он потребует с тебя самый подробный отчет.

Джек кивнул и вышел из палатки. Найлз Комптон ждал снаружи – и не стал спрашивать, как прошел разговор: все было написано у полковника на лице. Коллинз взял «М-16» и направился к отряду, собравшемуся у подножия завала.

Найлз, поколебавшись, постучал пальцами по брезенту; из палатки высунулась Элис.

– Как сенатор?

– Расстроен, конечно. Едва ли тебя это удивит: наверняка ты сам сказал Джеку, чтобы тот запретил Гаррисону идти во вторую галерею… Он протянет еще максимум несколько часов.

Найлз опустил голову и, как и полковник, отчаянно пытался сглотнуть вставший в горле ком.

– Я хотел прийти первым, но Чарли случайно взвел ручную гранату, и мы все бросились ее искать. Я не хотел взваливать все на Джека – тем более он категорически со мной не согласен.

– Естественно, дорогой. Они с Гаррисоном солдаты. А еще Джек идеалист, хотя в этом никогда не признается. Ты же, Найлз, реалист. Джек уверен, что Ли имеет право пройти свой путь до конца. И хотя в душе ты считаешь так же, ты не хочешь видеть, что произойдет. Полковник же, зная, что произойдет, этого не боится. Вот в чем между вами разница. – Элис положила руку Найлзу на плечо. – Одно мы с Гаррисоном знаем точно: никто не ценит нас больше вас двоих.

– Спасибо, – хрипло произнес Найлз, накрыв ладонь Элис своей. – Джек и вправду более привычен к смерти, чем я, а сенатор все равно уйдет по-своему, что бы мы тут ему ни навязывали.

Элис смотрела Комптону вслед. Мир вокруг меняется слишком быстро, и ей с Гаррисоном ни за что за ним не поспеть. Их время ушло. Ей самой осталось в лучшем случае несколько лет, а Ли – всего несколько часов, но покинет он этот свет так, как посчитает нужным, и ни она, ни Найлз, ни даже Коллинз не могут ему приказать. Это единственная привилегия, которую Элис была готова предоставить любимому: уйти по-своему.

* * *

По пути к завалу Джека перехватил взъерошенный Чарли Элленшоу.

– Полковник, вы должны это увидеть!

– Хорошо, Чарли, только сначала отдышись.

Элленшоу оперся на колени, восстанавливая дыхание. К ним подошли Себастиан и Эверетт.

– Там, под огромной скалой, мы с Питом нашли необычное здание. Похоже, изначально его построили немцы, но внутри оказалось вполне современное научное оборудование.

– Ладно, показывай.

Старый металлический барак хорошо сохранился. Внутри вокруг большого лабораторного стола столпились Найлз, Эпплби, Дюбуа и Голдинг. Комптон отошел и пропустил вперед троих военных.

– Итак, вот зачем мы здесь…

На столе на подставке из нержавеющей стали было закреплено оружие. Джек, Эверетт и Себастиан опознали в нем винтовку неведомого образца. Длиной она была три с половиной фута, а толстый ствол из неизвестного металла венчал кристалл – точь-в-точь как на фотографиях с Луны. Правда, этот кристалл раскрошился, а приклад практически отсутствовал, и это единственное, что указывало на возраст оружия. Рядом лежали странный прицел и коробка – нечто наподобие магазина.

– Есть предположение, – сказал Эпплби, указывая на коробку, – что это источник энергии. Аккумулятор, иными словами. И очень тяжелый.

– Взгляните сюда, – окликнул всех Элленшоу.

Он стоял рядом с массивным стальным щитом. Прямо по центру его было проделано идеально круглое отверстие, окаймленное волдырями оплавленного металла. Джек зашел за мишень и заглянул сквозь отверстие: оно точно совпадало с линией стрельбы из инопланетной винтовки.

– Кто-то заставил ее работать, – заключил Коллинз.

– Да, но, видимо, только один раз. – Найлз указал на раскрошенный кристалл. – Похоже, оружие не выдержало перегрузки.

– Маккейб? – спросил Эверетт.

– Вполне возможно. Или кто-то из его подчиненных. Видимо, это единственный образец, который они нашли. Хотя, скорее всего, его нашли немцы.

– Неважно, кто нашел. Важно то, что его смогли запустить. – Эпплби вслед за Джеком зашел за щит. – И результаты впечатляют.

– Полковник? – В дверном проеме возник капитан САС Марк-Паттон. – Мы обнаружили проход во вторую галерею.

* * *

Джек с офицерами ушли собирать разведгруппу для осмотра второй галереи, а Найлз с Питом, Элленшоу, Эпплби и Дюбуа остались в импровизированной лаборатории, устроенной Маккейбом и его нанимателями. Никакой документации, касавшейся исследования и испытаний инопланетного оружия, не было, зато нашлись крошки знакомого минерала. Сняв магазин с винтовки, инженер из Массачусетского технологического обнаружил внутри метеоритную пыль. Она почернела, была твердой на ощупь и, к общему удивлению, до сих пор излучала тепло.

Найлз взял магазин в руки и изучил.

– По сути, это что-то вроде батарейки. Где-то тут должны быть провода.

Он нащупал пальцами две медные проволоки, торчавшие из утрамбованной крошки.

– Допустим, но как тогда энергия превращается в свет? – недоуменно спросил Эпплби, рассматривая место подключения батареи.

– Знаете, во время недавних похождений с полковником Коллинзом и капитаном Эвереттом у меня была возможность повнимательнее изучить наше вооружение, – сказал Элленшоу, заглядывая в дуло через осколки кристалла. – Ствольная коробка в Эм-шестнадцать не что иное, как гнездо. Вся соль в боеприпасах, тогда как винтовка – это, по сути, всего лишь полая палка. Вот и здесь та же история: обычный автомат, но с весьма необычным источником питания. Если нагреть находящийся внутри минерал и накопить выделившуюся энергию, то нажатием на спусковой крючок ее можно будет выпустить.

– Не пойму, к чему ты клонишь, Чарли, – сказал Голдинг, поправив очки.

– Пит, перед тобой не что иное, как фокусирующая линза, которая дает световой пучок. Если разобрать ствольную коробку – а судя по мусору на столе, кто-то так и поступил, – уверен, внутри будет лишь охлаждающий элемент и, вероятно, небольшой источник света. Да-да, лампочка. Остается только этот источник запитать, накопить мощность и выпустить ее по единственному открытому каналу – стволу. Проходя через кристалл, свет усиливается, прямо как с помощью отражателя в древних масляных лампах, – и вуаля! У вас в руках переносное лазерное оружие, способное… ну, вы сами видели, – завершил Чарли, указывая на свисающий с потолка щит.

Все уставились на профессора криптозоологии. Найлз покачал головой.

– Признавайтесь, профессор, что с вами сделал Джек? – спросил он. – Прийти к таким выводам всего за пять минут – это что-то.

– Вообще, я строю гипотезы на манер судтехэкспертов – с той лишь разницей, что мне редко попадаются улики. Поэтому необходимо развивать воображение.

– Я лично считаю, что точнее гипотезы не придумаешь, – высказался Эпплби.

* * *

Джек подошел к подножию завала. Группа солдат убирала последнюю кучку камней. За верхним рядом, футах в четырнадцати над полом галереи, к изумлению Коллинза, оказалось предупреждающее табло – естественно, нерабочее и с разбитым от взрыва стеклом. Смысл надписи в общих чертах был ясен, но полковник все равно посмотрел на Себастиана.

– «Галери цвай. Гар кайне электроник», – прочел тот.

– Ну же, майор, не нагнетай обстановку. Что это значит? – спросил Эверетт.

– «Галерея два. Никакой электроники», – перевел немец, выделив слово «никакой».

Джеку вспомнилось, как дрожала земля при включении рации.

– Что ж, думаю, к этому стоит прислушаться.

Военные разобрали остатки завала, и глазам собравшихся предстали двойные стальные двери, через которые мог бы проехать небольшой грузовик. Внимательно изучив их, Джек невольно поежился.

– Да, здорово их покорежило. Взрыв был знатный, – произнес Эверетт, проведя рукой по металлической поверхности.

Коллинз посмотрел на двери издали, затем тоже подошел потрогать.

– Странно… Все вмятины идут с обратной стороны двери. Вот, взгляните, – он указал пальцем на особо большую выпуклость.

– Может, камни с той стороны? – предположил Себастиан.

– Скорее всего. Едва ли те, кто взрывал, обрушили потолок только здесь, – кивнул Марк-Паттон.

Однако Эверетт не согласился.

– Допустим. Тогда почему с этой стороны ни одной вмятины? Камней здесь тоже нападало будь здоров, однако ни один не смог погнуть такую толстую пластину.

По дверям забегали лучи фонарей. И правда, ни единой вмятины – все выпуклости со стороны второй галереи.

– Не хочу пугать, но вывод очевиден, – произнес Эверетт. – Интуиция подсказывает мне, что нечто пыталось пробиться через дверь, может, даже после того, как немцы обрушили потолок.

За время службы в группе «Событие» Джек с Карлом повидали такого, от чего неподготовленного военного тут же поместили бы в психушку. Когда раз за разом наяву сталкиваешься с чем-то за гранью воображения, волей-неволей начинаешь доверять интуиции.

Коллинз еще раз внимательно осмотрел повреждения на двери и обратился к Себастиану:

– Майор, здесь сейчас почти все твои люди, не считая пятнадцати польских парашютистов. Вы и я пойдем первыми.

– Не-а, Джек, – возразил Эверетт, заслоняя дорогу командиру. – Вперед вместе с Себастианом и его людьми пойду я. Как предводитель этой шайки головорезов, ты не имеешь права подставляться под удар.

– Карл, думаю, сейчас не…

– Поддерживаю капитана, – встрял немец. – Ты останешься тут, пока мы не доложим, что все чисто. Это же азы штурма – ты сам нас так учил, забыл?

Парировать свои же слова полковнику было нечем, поэтому он просто кивнул.

– Капитан Марк-Паттон со своими людьми и оставшимися морпехами образуют резерв быстрого реагирования.

Британец утвердительно кивнул и собрал подчиненных вокруг себя.

– Хорошо, не затягивайте. Если внутри все чисто, сообщайте, и я отправляю резерв. Как только все займут позицию внутри, можно будет приступить к осмотру галереи.

Себастиан и Карл зарядили оружие и собрали немецких спецназовцев. Первая группа была готова.

– Полковник, двери заклинило, но можно разрезать центральный засов и развести их в стороны. Если, конечно, с той стороны нет завала, – сообщил сапер из Корпуса морской пехоты.

– Режьте. – Джек уступил дорогу паре «котиков» с газовыми резаками, позаимствованными со склада Маккейба.

Эверетт с Коллинзом наблюдали за тем, как плавится засов, удерживающий створки вместе.

– Теперь мы знаем наверняка, что во вторую галерею Маккейб не пробился. Интересно, почему, учитывая, какие сокровища его там ждали… Может, он знал куда больше о том, что произошло здесь в сорок пятом?

Коллинз смотрел на пламя резака, но Эверетт прочитал ответ по его лицу.

С грохотом отвалился запор, и морпехи с поляками, поднажав, раздвинули двери в стороны. Ужасающий скрежет донесся до них запоздалым эхом – пространство внутри было поистине огромно. Все, кто стоял перед входом, напряглись: площадка по ту сторону была расчищена. Спецназовцы расположились так, чтобы чернота простреливалась со всех сторон. Капитан Марк-Паттон отодвинул Джека в сторону и расположил своих подчиненных вторым эшелоном.

– Давай, Карл, береги себя, – сказал Коллинз и обратился к польскому лейтенанту: – Пускай подрывники установят взрывчатку над входом – не меньше трех «Клеймор».

Лейтенант козырнул и удалился за минами. Если эсэсовцев что-то беспокоило, полковник не собирался полагаться на удачу.

– Включить приборы ночного видения, – приказал Себастиан.

Эверетт и шестеро спецназовцев опустили очки на глаза и по двое исчезли в темноте.

Джек не находил себе места, ожидая сигнала об опасности и никак не в силах смириться с тем, что не он стоит во главе отряда, ушедшего во вторую галерею.

– Капитан Марк-Паттон, ваша очередь. Приборы не включать.

– Есть, сэр, – откликнулся британец и жестом приказал своему отряду пройти через двери.

К полковнику подошел рядовой Трам и кивнул в сторону прохода. Джек отрицательно мотнул головой.

– Нет, ждем сигнала.

– Не сочтите за бестактность, но я думаю, что командир всегда должен идти во главе, – сказал вьетнамец.

Джек с улыбкой посмотрел на рядового. Последние поляки и бойцы САС скрылись в темноте.

– Правильно, рядовой. Поверь, я считаю так же. Наши с тобой подходы к войне не отличаются.

– Что ж, тогда ждем, – ответил Трам, поглаживая американскую винтовку.

– Когда все закончится, оружие вернешь. Уж очень ловко ты с ним управляешься.

Кратер Шеклтон, Луна

Сара позволила сержанту «зеленых беретов» первым подняться на небольшой гребень в полутысяче футов от кратера. Все время американцы хранили радиомолчание, чтобы сигнал не выдал их присутствия. Сержант поднял голову и тут же сполз назад, снимая с плеча «М-39». Удостоверившись, что кинетический снаряд в стволе, он жестом приказал всем замереть, а сам снова залез повыше. Затем махнул рукой Саре. Пока она шла, сержант аккуратно спустился, стараясь не зацепить скафандр за торчащие камни. Пуленепробиваемые пластины спереди и сзади сильно сковывали движения. Когда лейтенант Макинтайр подошла, «берет» указал пальцем на запястье, что означало переключение на связь между скафандрами. Сара нажала на жидкокристаллическую панель.

– Что там?

– Семь человек. Вроде бы просто сидят. Вокруг лежит не меньше пяти использованных кислородных баллонов, к скафандрам подключены шланги для дозаправки. Полагаю, европейцы, но наверняка сказать не могу.

– На брифинге говорили, что расцветка их скафандров бело-синяя.

– Да, все сходится. А вдруг про это узнали китайцы и перекрасили свои?

Сара закусила губу и покачала головой.

– По-моему, это уже чересчур. Не нужно переоценивать их коварство, в конце концов, мы с таким еще не сталкивались… Так что выходим на контакт. Людям наверняка нужна помощь, а у нас с собой достаточно воздуха.

Действительно, у подножия склона их дожидались четверо саней с дополнительными баллонами.

– Вы командир, – пожал плечами сержант.

Сара поднялась на гребень и переключилась на открытую частоту, которой пользовались все космонавты. В небольшой долине собрались семеро – казалось, они и правда устроили привал. Двое шевелились – значит, живы.

– Вам нужна помощь? – спросила она.

Все семеро тут же завертели головами, высматривая угрозу. Кто-то встал на ноги и поднял оружие.

– Спокойно, спокойно, я – лейтенант Макинтайр, сухопутные войска США. Вы из ЕКА?

Наконец собравшиеся внизу разглядели Сару и стоявшего рядом сержанта и принялись обнимать друг друга.

– Да. Я – капитан Филипп Жарно. Со мной шестеро, и очень мало кислорода. У вас есть запас?

– Да, всем хватит.

Сара прыгнула вниз. Прыжок получился затяжным, и, чтобы не споткнуться и не покатиться кубарем к французам, остаток склона она просто съехала, как на лыжах. Оставшиеся американцы с салазками начали подниматься следом, а экипаж «Астрала» обступил лейтенанта, похлопывая ее по плечам и норовя обнять. Менденхолл замер чуть поодаль, наблюдая, как Сара сделалась героем.

– Вижу, у тебя появились новые друзья.

Вдруг Уилл почувствовал удар по спине, да такой, что чуть было не оторвался от поверхности. Европейцы благодарили всех, кого видели. В исследовании кратера у американцев появились союзники.

Сара указала французским астронавтам на запасные баллоны; у каждого из семерых запаса воздуха оставалось только на два часа.

Отойдя в сторону, лейтенант Макинтайр еще раз проверила частоту и попыталась связаться с Райаном.

– «Альтаир», это Льюис и Кларк[27], как слышно? Прием.

Из наушников доносился лишь белый шум. Подошел Менденхолл, тоже проверил частоту и обеспокоенно огляделся по сторонам. Капитан французских ВВС вскинул голову и прислушался к переговорам.

– «Альтаир», это Льюис и Кларк, как слышно? Прием, – повторила Сара, всеми силами стараясь скрыть волнение.

Когда отряд покинул посадочный модуль, связь была идеальной. Теперь же – пустота.

– Напоминает первые дни кампании в Ираке, когда нас глушили, – сказал сержант Мартинес, постукивая по своему запястью. – А еще, лейтенант, вы были правы насчет китайцев. Они и вправду не настолько коварны, – но от прямолинейности легче не становится.

«Берет» отделился от команды счастливых французов и посмотрел на склон, откуда они только что пришли. Сара, Менденхолл и Жарно повернулись туда же. От увиденного волосы у них встали дыбом.

– Вот черт, – прошептала Сара.

– Да, что-то на Луне становится тесно, – сказал Уилл и медленно, стараясь не привлекать лишнего внимания, снял с плеча оружие.

На гребне, окружив маленькую долину, стояли двенадцать китайских военных в красных скафандрах. В руках у них были винтовки, недвусмысленно наведенные на шестнадцать астронавтов из НАСА и ЕКА. Встреча вдруг перестала быть радостной.

– Дела наши плохи, – сказала Сара, поднимая руки над головой в знак капитуляции перед силами КНР.

На Луне и вправду становилось тесно.

Вторая галерея, горнодобывающий концерн

«Мюллер и Сантьяго»

В 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

Коллинз и восемьдесят пять бойцов импровизированной бригады «Колумб» ждали подвоха. Молча стоя перед распахнутыми настежь стальными дверями, Джек периодически улавливал в темноте какое-то шевеление, но это просто переглядывались солдаты. Из-за приказа, который он отдал, руководствуясь не поддающейся объяснению интуицией, ждать сведений предстояло долго. Как только они отключили рации и электрические приборы, загадочная дрожь прекратилась. Не оставляло сомнений, что нацисты в свое время не просто так бросили и запечатали здесь все технологические сокровища. Однако сейчас без фантастического оружия обойтись было нельзя.

Сзади подошел Найлз Комптон; тусклый свет от лампы на потолке бликовал на стеклах его очков. Коллинз заступил ему дорогу к двери.

– Я бы посоветовал подождать в безопасном месте, пока Карл с Себастианом не скажут, что все чисто.

– Я должен быть там, Джек. Мне…

– Когда, черт побери, ты объяснишь мне, в чем дело? Когда, Найлз? – спросил полковник, наступая на директора.

Комптон вздохнул и посмотрел на окружавших их солдат: поляков, американских пехотинцев, японцев, австралийцев – у многих еще молоко на губах не обсохло. Именно он виной тому, что все они здесь, в этом богом забытом подземелье.

– Знаешь, Джек, раньше я бы военному и руки не подал. Не из неуважения, нет. Мне просто не было до них дела. – Найлз оперся на валун и снял очки. Говорил он тихо, чтобы слышал только Коллинз. – А теперь я смотрю на этих ребят и… Они ведь никогда не спрашивают, что и зачем. Они идут туда, куда прикажут, и делают то, что велят.

Комптон опустил глаза. В свете лампы на его лицо легли жуткие тени, которые делали директора похожим на мумию.

– Однако с тех пор как я стал работать в группе «Событие», мне пришлось отвечать за этих ребят. И все изменилось. Я боюсь потерять кого-нибудь из них, – до такой степени, что не могу отправить на опасное задание. Они ведь верят, что командир всегда прав, и выполняют его приказы, какими бы безумными они порой ни казались.

– Найлз, командира – по крайней мере хорошего – всегда будет мучить совесть, как и любого, кто отдает приказы. Но поверь, эти ребята чертовски хороши, и им нужен мудрый лидер, за которого они горы свернут. Нет нужды объяснять в подробностях, что и ради чего они делают, но людям важно знать: потом, когда все кончится, им не придется краснеть от стыда за то, что они выполнили приказ.

Найлз снова надел очки и подошел к Джеку.

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Раньше у меня рука не поднималась отправлять людей – тебя и твоих подчиненных – в опасные места, где всякие психи готовы убить любого из-за клочка пергамента. На этот раз, Джек, я таких сомнений не испытываю. – Комптон поднял глаза: в них горела убежденность, от которой мурашки бежали по спине. – Все, кто сейчас здесь: я, ты, немцы и поляки – лишь пешки. Поверь, ты узнал бы все первым, но без разрешения президента я не могу сказать ни слова. Не могу. Я хотел рассказать, когда мы были наедине – ты видел мои мучения, но… Скажу только, что эта технология нам крайне необходима, необходима немедленно. Поверь мне на слово. Если придется рискнуть жизнью всех этих ребят – рискуй. Нам нужно собрать все, что мы найдем здесь, что найдем на Луне, и понять, как это устроено. И времени у нас всего ничего: два года, может, три, в самом лучшем случае – четыре.

Найлз замолчал, услышав приближающихся ученых, которые вполголоса обсуждали какую-то гипотезу. Потом засунул руки в карманы и произнес:

– Надвигается буря, Джек, и я не знаю, выживем ли мы в ней.

Коллинз оглянулся на вьетнамца, занявшего позицию перед дверями в ожидании приказа входить.

– Кто-то идет, – сообщил Трам и медленно поднял винтовку.

В проеме возник крупный офицер американского флота, и рядовой расслабился. Коллинз с облегчением вздохнул и подошел к Эверетту.

– Себастиан прочесывает прилегающее к входу пространство. Галерея большая и глубокая – двумя отрядами ее не оцепить. Мы нашли древнюю генераторную будку, построенную нацистами. Сейчас попробуем дать освещение. А еще, Джек, ты не поверишь…

Карл, подбирая слова, оперся на валун, где минуту назад стоял Найлз. Директор отошел в сторону, но внимательно смотрел на полковника и капитана. Слова Комптона глубоко запали в голову Джека: не говоря ничего конкретно, он, тем не менее, объяснил, насколько важно извлечь артефакты. И что полет Сары, Уилла и Райана на Луну – лишь еще одна отчаянная мера.

– Тогда мы тоже идем, – решил Коллинз, оглядев испуганные лица оставшихся снаружи бойцов.

– Джек, я ведь сказал: галерею еще не осмотрели.

– А еще ты сказал, что двум отрядам с этим не справиться. Так что заходим, берем то, за чем пришли, и поскорее убираемся отсюда.

– Хорошо, но ты передумаешь, как только увидишь, что там, – резко ответил Карл, раздраженный тем, что Джек нарушает все правила, которым сам же обучал.

– Сержант Пирс, – подозвал Коллинз морпеха из посольства.

– Да, сэр?

– Берите свою роту и входите. Надо помочь майору Креллу и капитану Марк-Паттону. Пользоваться рациями по-прежнему запрещено.

– Так точно, сэр, входим.

Коллинз проводил морпехов взглядом и снова повернулся к Эверетту.

– После вас, капитан.

Тот снял «М-16» с плеча и, посмотрев на друга, встал во главе еще одного отряда из 85 человек.

– Найлз, ты с учеными держишься поближе ко мне. Если я скажу уходить, то избавь меня от монолога о судьбах мира и просто беги. Ясно? Рядовой Трам будет вас прикрывать. – Полковник подозвал вьетнамца. – Поручаю их тебе, понял?

Джек пристроился в конце колонны и двинулся во вторую галерею. Трам последовал за ним, постоянно оглядываясь, чтобы не потерять прикрепленную к нему группку ученых.

Они вышли на обширное открытое пространство – не меньше первой галереи – и, мигнув фонариком, стали ждать, пока их переведут в разведанное безопасное место. Тут и там мелькали фонари двух первых отрядов, выхватывая из темноты то обрушившиеся камни, то старую немецкую технику, то перекореженные фигуры, похожие на трупы.

– Закройте глаза! – донеслось слева.

Коллинз опустил голову и прикрыл глаза рукой. В отдалении завелся мощный генератор – прямо как старый дизельный грузовик. Огромный мотор пару раз прокрутился, затем с треском дал искру. В веки ударила яркая вспышка. Когда глаза привыкли к свету, Джек огляделся. Галерея и впрямь тянулась далеко-далеко. А еще была усеяна телами мертвецов.

– Господи Иисусе, что тут произошло? – спросил Пит Голдинг.

Почти все полуистлевшие останки были облачены в черную форму СС[28], некоторые – в солдатскую серую. Целых тел практически не было, руки и ноги валялись как попало и где попало, словно здесь порезвился какой-то гигантский медведь.

Лампы на потолке светили ярко, однако некоторые уголки галереи все равно терялись в непроглядной темноте. Коллинз смотрел на открывшуюся перед ним картину, даже не замечая, что к нему обращается Карл.

– Вот, Джек, думаю, мы нашли то, за чем пришли… Джек!

Коллинз тряхнул головой и наконец обратил внимание на Эверетта.

– Похоже, нацистские ученые здесь крепко обосновались. Взгляните, – сказал тот, указывая в сторону обрыва.

Коллинз с учеными подошел к краю обрыва, а отряд из 85 солдат принялся оцеплять местность, уже проверенную группами Себастиана и Марк-Паттона.

Джек думал, что будет смотреть с большой высоты, но следующее плато оказалось гораздо ближе. На нем, примыкая друг к другу, расположились пятнадцать металлических построек. Первая отличалась внушительными размерами – там, судя по всему, размещались военные. Дальше шли те самые необычные белые домики, оставленные древними первопроходцами, – только крупнее и надежнее, чем в первой галерее. Их было много, сколько хватало глаз, но катаклизм, в результате которого весь участок площадью десять миль ушел под землю, пережили лишь единицы.

– Колония, – выдохнул Найлз.

Эсэсовцы огородили свой исследовательский городок на совесть: обнесли забором со сторожевыми вышками и даже колючей проволокой. В центре, ближе к инопланетным постройкам, стоял бетонный бункер.

– И сколько их тут жило, как думаешь? – спросил Коллинз.

– Трудно сказать, полагаю, не меньше пары сотен, – ответил Комптон; остальные ученые согласно закивали, не в силах оторваться от завораживающего зрелища.

– Стоило пройти такой путь, чтобы погибнуть от рук планеты, – пробормотал Джек в пустоту и направился к спуску.

Навстречу шел майор Крелл. Явно не ожидая, что полковник направит сюда людей, да еще и сам войдет без сигнала, при виде Джека он машинально вскинул руку ко лбу.

– Вольно, майор, – бросил Коллинз. – Докладывай.

– Тут около тысячи тел, и это не считая загона для рабов в полумиле отсюда, – Крелл махнул рукой в сторону. – Там еще около пяти сотен скелетов, в том же состоянии, что и солдаты.

Джек вопросительно вскинул правую бровь, и Себастиан передал ему два предмета: шестиконечную звезду и обрывок красной ткани.

– Знаешь, что это? – спросил он, с трудом сдерживая злость и удивление.

– Звезда Давида, а красный круг – знак цыган, – ответил Джек, глядя в озлобленные глаза немца. – Именно их пригнали сюда, чтобы копать.

Подошел Найлз, и Коллинз передал предметы ему.

– Просто не верится. Приходишь сюда в поисках истоков человечества, а натыкаешься на свое гадкое прошлое.

Себастиан заметил, что Комптон не сказал «прошлое немцев», и был внутренне благодарен за это.

– Есть мысли о том, как они погибли? Что смерть была страшной, и так понятно, – сказал Джек, приходя в себя.

– Судя по лохмотьям, в которые превратилась форма, и разбросанным костям, могу предположить, что их разорвали на части и растоптали. Некоторые тела буквально вдавлены в камень чем-то тяжелым. И это не считая тысяч стреляных гильз и воронок от больших взрывов. Кое-где трупы лежат друг на друге, словно перед смертью держали оборону против кого-то, кто наступал изнутри галереи. Многих придавило камнями в результате обвала – стало быть, отстреливались до последнего. Ужасно еще и то, что я нашел эти метки на телах среди солдат. Видимо, тот, с кем они сражались, заставил всех забыть, кто раб, а кто господин.

Выслушав торопливый доклад, Коллинз кивнул и двинулся дальше. Найлз передал обрывки ткани подошедшему Эверетту. Тот рассмотрел их, бросил взгляд на тела людей, спасавших свою жизнь, и выбросил.

– Сдается мне, немцы решили прикрыть это местечко, когда поняли, что туристов сюда не заманишь.

Спускаясь в сердце второй галереи, каждый начинал осознавать, что находится в склепе возрастом семьсот миллионов лет.

* * *

Отряд рассредоточился, чтобы обследовать немецкие постройки, а часть людей отправилась к древней колонии. Первым значимое открытие совершил Пит Голдинг – при осмотре тела немецкого солдата, погибшего в бушевавшем здесь сражении 70 лет назад. Среди раздробленных костей он заметил кусок полуистлевшего красного материала, который скрывался в застывшей лаве. Пит потянул, затем потянул сильнее. Подошедший Чарли Элленшоу присоединился, и наконец лава раскрошилась. Глазам ученых предстало нечто, заставившее обоих отпрянуть.

– Г-господи, – пробормотал Чарли, ощущая неприятный позыв в животе.

Из камня выглядывал скафандр, знакомый всем по снимкам с Луны. Белый шлем вместе с черепом был вдавлен внутрь. Останки были настолько древними, что полностью сливались с камнем. Пит отряхнул руки и чуть не вскрикнул, когда краем глаза заметил рядом Найлза и Джека.

– Зачем им скафандры? Здесь что, были проблемы с климатом? – спросил Коллинз.

– Я задавал себе этот же вопрос с тех самых пор, как услышал рассказ сенатора, и, кажется, начинаю понимать. – Найлз присел рядом с телом. – Когда они попали сюда, Земля была слишком молода – взять хотя бы горообразующий процесс, поглотивший колонию. А еще в атмосфере было полно ядовитых испарений, и по всему суперконтиненту активно извергались вулканы. Видимо, после очередного выброса им пришлось надеть защитные костюмы.

Чарли утер со лба испарину и посмотрел на всех по очереди.

– Если так, зачем им было селиться в таком негостеприимном месте?

– Возможно, их нельзя считать поселенцами в нашем понимании, – ответил Джек, глядя через забрало шлема на оскалившуюся челюсть.

– То есть? – не понял Пит, не сводя взгляда с древнего космонавта.

– У них не было выбора.

Развить мысль ученые не успели. Подошел боец из морпехов.

– Я от капитана Эверетта. Он зовет вас к себе, сэр.

Все пошли за ним. Карл ждал их у тела – не окаменевшего и без формы.

– Думаю, я нашел вам героя дня.

Джек посмотрел на останки. Они тоже разложились, но не успели истлеть, как остальные. Кроме того, погибший был одет в черный костюм, а самое главное – под воротником Когда-то лиловой рубашки виднелась белая вставка. Голова священника была втоптана глубоко в пол пещеры.

– Сдается мне, это сгинувший много лет назад преподобный Уильям Роулинз, отец Сэмюеля Роулинза.

Карл кивнул и передал Джеку бумажник.

– Хорошая догадка. Видимо, после войны наш священник ушел в бизнес, который потом завещал сыну, но любопытство в итоге его доконало. – Эверетт тревожно огляделся.

– Он погиб так же, как остальные, – добавил Пит, разглядывая останки без тени сочувствия.

– Джек, взгляни, – сказал Найлз, разгибаясь, и кинул Коллинзу какой-то предмет.

– Рация?

– Он держал ее в руке.

– Да, и, очевидно, пользовался, когда на них напали, – произнес Джек.

– Надо полагать, связь электроники с загадочной дрожью – не просто догадка. – Эверетт обеспокоенно поднял глаза к потолку.

– Соберите всех. Мне нужно сказать кое-что важное. Боевая готовность повышенная – вести себя, как на вражеской территории. Отберите четверых и отправьте на поверхность, пусть приведут подмогу. Все равно кого – хоть нацгвардию Эквадора, хоть их сборную по футболу.

Все отчетливо уловили испуг, сквозивший в словах Джека, и после этого озирались уже не только в поисках образцов древних технологий.

В галерее номер два они были не одни.

Глава 16

Кратер Шеклтон, Луна

От строя китайцев медленно отделились трое.

Европейцы с американцами заняли круговую оборону. Осмотревшись, Сара вдруг поняла, что углубление, в котором их поймали, нетипично для Луны – на ней нет холмов. Впрочем, она тут же мысленно одернула себя и вернулась к реальности.

Тайконавты спустились со склона и замерли. Лиц за опущенными, отливающими золотом забралами видно не было. Стоявший в центре жестом приказал своим опустить оружие.

– Уф… Хоть сразу стрелять не начали.

Главный осторожно вышел вперед и поднял забрало. Сара внимательно его оглядела: красный скафандр похожего дизайна, оружие – хоть и более простое, работающее на взрыве пороха, – но при этом более компактное, чем разработка УППОНИР.

– Полковник Кендал? – спросил китаец на вполне сносном английском.

Сара шагнула ему навстречу, однако руки не опускала.

– Полковник погиб. Столкновение с космическим мусором. Я – лейтенант Сара Макинтайр, сухопутные войска США.

– Вы старший офицер? – спросил человек в красном скафандре, окинув взглядом остальных. – Вы отвечаете и за контингент ЕКА?

– Я геолог и командую американским подразделением.

Один из европейцев закинул оружие на плечо и представился:

– Капитан Филипп Жарно, подчиняюсь офицеру, который нас спас. При посадке наш модуль получил серьезные повреждения, из специалистов не выжил никто. Поэтому мы объединили силы с лейтенантом Макинтайр.

– Генерал-майор Куань Сян, командир «Великолепного дракона». По приказу партии и нового председателя КНР предлагаю вам всемерное сотрудничество, в рамках, оговоренных вашим президентом и нашим главнокомандующим.

Сара отдала генералу воинское приветствие, тот ответил тем же.

Убрав оружие, китайцы начали спускаться с гребня. Все облегченно выдохнули. Казалось, что последнюю минуту кислород не расходовал никто.

– Генерал, передаю свои полномочия вам как старшему по званию, – сказала Сара.

– Нет нужды, лейтенант. Вряд ли на этом космическом камне мы столкнемся с противником. Уверен, вы, как специалист, более эффективно возглавите наш отряд. Нам нужно решить и другие проблемы – в частности освободить место на обоих модулях для команды из ЕКА.

Сара кивнула, затем поняла, что генерал этого не увидит, поэтому махнула вдобавок рукой в надежде, что тот поймет. Тайконавты тем временем обменивались рукопожатиями и похлопываниями с остальными. Пока что все шло хорошо.

– Лейтенант, взгляните, – сказал Менденхолл, решив в присутствии генерала обращаться к Саре по званию. – Сержант, покажите лейтенанту и генералу, на чем мы стоим.

Сержант-француз разгреб сапогом немного лунной пыли, затем встал на колени и принялся раскидывать невесомый грунт руками. Показалась металлическая обшивка. Сара еще раз окинула долину взглядом и поняла, как та здесь образовалась: у них под ногами что-то было.

– Распределите людей, пусть копают по периметру долины. Желательно в разных местах, чтобы мы могли определить форму и размеры.

Генерал приказал своим людям выполнять команду лейтенанта. Сара отошла в центр углубления, и у нее под ногами что-то мелькнуло. Куань тоже это увидел, и они вдвоем стали разгребать пыль. Еще трое солдат предложили свою помощь, но их отправили на места.

– Оставайтесь на позиции, Уилл, – сказала Сара по рации, не переставая копать.

– Не продырявьте перчатки, лейтенант. Не хотелось бы вас сейчас потерять.

– Успокойтесь, я помню, что нам говорили на занятиях… Что-то здесь упало, создав кратер.

из-под грунта показалась твердая серебристая поверхность.

– Господи, – проговорила Макинтайр. – Она круглая.

Китайский генерал на дрожащих ногах поднялся и окинул долину взглядом.

– Вот черт, – донесся голос Менденхолла. – Это летающая тарелка, лейтенант.

Все поняли, что у них под ногами разбитый корабль.

– Это еще не всё, – раздалось в динамиках.

В полусотне ярдов стоял француз и махал им рукой. Быстро преодолев это расстояние, генерал с лейтенантом увидели еще один объект – продолговатый, гораздо крупнее, чем округлая форма в пыли. Останки, напоминающие стальной рельс, тянулись не меньше чем на шестьсот футов. какой-то отсек? Или металлический монстр, лежащий на боку?

Китайские тайконавты во главе с генералом присоединились к раскопкам, и вскоре на свет показались торчащие из пыли обломки.

– Как на снимках боевых кораблей Второй мировой войны… Бьюсь об заклад, лейтенант, перед нами орудийная башня, причем очень большая.

Сара окинула взглядом все, что раскопали ее люди. Из лунной пыли выглядывал погнутый ствол крупнокалиберной пушки, исходящей из некоего подобия орудийной башни – продолговатой, в форме наконечника стрелы.

– Да, генерал, вы правы. Мы стоим на остове боевого корабля.

* * *

Сара, генерал Куань и французский капитан отошли в сторону, пока американцы и китайцы разбирали снаряжение с саней и повозок.

– Главная цель – минерал. Похоже, всем он нужен больше жизни, и наши правительства думают, что на Луне его в достатке. Лично я не стану рисковать жизнью и безопасностью людей ради того, чтобы привезти на Землю такое опасное вещество. Мы возьмем с собой лишь образцы и оценим запасы. А добычей пусть занимаются последующие, соответствующим образом экипированные экспедиции. Согласны?

Генерал Куань поклонился в знак согласия. Так же поступил и капитан Жарно.

– Предлагаю разбиться на две группы, – сказал генерал. – Одна продолжит раскопки корабля, чтобы впоследствии подробнее изучить его, а вторая отправится в кратер и обследует остатки базы.

– Хорошо, – кивнула Сара.

– Капитан, – продолжил Куань, – как насчет того, чтобы вы с половиной отряда остались здесь, у корабля, а лейтенант вместе со второй половиной разведает кратер?

– Да, генерал, дельная мысль.

Сара включила передатчик на запястье.

– Уилл, отряди четверых наших и выдай оборудование, причем обязательно магнитометры и счетчики Гейгера. Передай сержанту Эндрюсу, что он пойдет впереди с четырьмя бойцами генерала Куаня.

Лейтенант оглянулась на китайца, тот кивнул.

– Вас понял, – ответил Менденхолл и начал собирать отряд и снаряжение.

– Мудрая предосторожность, лейтенант, – одобрил Куань.

Подозвав своего первого помощника, он приказал отобрать пятерых для похода в кратер.

И тут Луна вздрогнула. Пыль под тенью Сары подскочила и вновь осела.

– Что-то я не припомню в брифингах предупреждения о землетрясениях на Луне, – пробормотал Жарно, нервно оглядываясь по сторонам.

– Исключено. На Луне отсутствует сейсмическая активность, – сказала Сара, ища другое объяснение феномену.

– Вы же не думаете, что в отрытой нами штуковине до сих пор действует какой-нибудь источник питания? – спросил Жарно.

– Вряд ли там что-то осталось. Трудно определить возраст, потому что в отсутствие атмосферы с металлом ничего не происходит, но конструкция явно не земная – если только китайцы тайком всех не обскакали, – так что корабль очень древний. Функционировать он не может по определению.

– Надеюсь, лейтенант, вы правы, – сказал капитан и пошел распределять своих людей.

В отличие от Джека в Эквадоре, Сара не сообразила связать дрожь под ногами с использованной ими электроникой.

– Уилл, генерал Куань, мы отправляемся. – Сара сверилась с часами. – Отрядите двоих к «Альтаиру», чтобы связаться с Райаном и выяснить, кто глушит нам коммуникацию.

– Я тоже хочу отправитького-нибудь назад, лейтенант. Почему бы не объединить усилия: наш модуль в том же направлении, только чуть дальше. Конечно, лишние руки тут не помешают, но в данном случае лучше подстраховаться.

Сара снова кивнула.

– Сержант Тьюльюиски, подойдите, – велела она, переключившись на коротковолновый режим.

Генерал отозвал одного из тайконавтов, собиравшихся к кратеру. Американец и китаец подошли выслушать инструкции.

– Думаю, здесь нам друг от друга скрывать нечего, – сказала Сара. – «Альтаир» ближе, так что пополните запасы воздуха на нем, а потом ступайте к «Великолепному дракону». По дороге попробуйте выйти на контакт с Райаном. Возможно, помехи рассеются.

– Есть, мэм, – ответил сержант и жестом позвал спутника-китайца за собой.

– Идемте, генерал?

Куань окинул взглядом безвоздушную черную пустоту.

– Да, лейтенант. По правде говоря, уже не терпится покончить с делом и убраться отсюда восвояси.

* * *

Сержант Тьюльюиски пытался завязать разговор, но ввиду языкового барьера и жутких помех в радиосвязи отказался от этой затеи, и оба солдата просто шагали по пыли в сторону «Альтаира». Удалось, правда, узнать, что китаец тоже сержант и что зовут его Чжао – имени Тьюльюиски не разобрал, так что обращался к нему по фамилии, а для всего остального использовал жесты. Например, ткнуть пальцем в запястье означало: «Попробуй связаться с „Великолепным драконом“». Увы, сигнал по-прежнему по неизвестной причине блокировался: ни «Альтаир», ни китайский аппарат не отзывались.

Наконец в поле зрения показался «Альтаир». На верхней палубе было темно, поэтому Тьюльюиски заключил, что Райан сейчас либо в кают-компании, либо проводит предполетную проверку, как приказывала лейтенант Макинтайр. Американец почти с гордостью указал в сторону посадочного модуля, Чжао поклонился – это заменяло кивок. Сержант ткнул в синюю кнопку связи. Ему не хотелось застать Райана врасплох, поэтому он предпринял еще одну попытку связаться.

– «Альтаир», говорит группа высадки. Как слышно? Прием, – сказал он в микрофон и затем повторил, наплевав на протокол радиообмена: – Эй там, Райан, бананы из ушей вынь!

Сержант Чжао схватил Тьюльюиски за руку, оторвал правую ногу от земли и указал головой вниз. Американец сначала не понял, в чем дело, а затем увидел, как вздрагивают частички лунной пыли. Интересно, от чего? Он опустился на колени и пошарил руками – вибрация ощущалась сильнее: перчатки были тоньше ботинок.

– Что за черт?

– Говорит «Альтаир». Как произносишь позывные, пехота? Хочешь, чтобы нам влепили штраф от Комиссии по связи?

Голос Райана зазвучал из динамиков ясно и четко. Тьюльюиски ойкнул, даже сержант Чжао вздрогнул. Затем все засмеялись.

– Черт тебя дери, Райан… Мы два часа пытаемся с тобой связаться! Прием.

– Хм, странно… У меня та же фигня. Уже собирался натянуть скафандр и пойти на поиски. Есть плохие новости: командный модуль русских покинул эфир. Видимо, тоже проблемы со связью. А может, и вообще разбились, кто их знает. Вот буквально только что их прекрасно слышал, а потом – бац! – и пропали. У нас тоже не все гладко: сигнал доходит с перебоями, в зависимости от положения спутников, а отправить – ни в какую. Так что, похоже, русские совсем вышли из игры. – Джейсон замолчал, перебираясь в кабину пилота. – О, а ты, смотрю, не один, с приятелем!

Тьюльюиски оглянулся на Чжао. Китаец смотрел себе под ноги и не двигался. Через секунду до американца дошло: дрожь усилилась настолько, что казалось, будто под поверхностью едет автобус.

– Слушай, Райан, ты чувствуешь?

– Если ты про одиночество, то да, дорогой.

– Нет, я не про это. Тут какая-то вибрация, и она всё…

Земля между бойцами взметнулась ввысь; от удара китаец и американец разлетелись в стороны. В облаке пыли и за веером комьев почвы угадывались очертания огромной фигуры, нависшей над Тьюльюиски.

– Какого?.. – Райан вцепился в раму с тройным стеклом, отделявшим кабину «Альтаира» от внешнего мира.

Тут он отчетливо увидел, что склонилось над сержантом.

– Твою мать! Валите оттуда! – крикнул Джейсон.

Американец наконец поднял голову и сквозь забрало увидел нечто: механизм высотой футов двадцать. Внешне он напоминал гуманоида, в местах сочленений вращались шестерни из нержавеющей стали. Массивный торс закрывали бронепластины. Руки были сделаны из какого-то стального сплава и сгибались в шести местах, а увенчивались тремя острыми когтями. На закругленной голове сверкали красным два огромных глаза. Тьюльюиски с ужасом увидел, как из-под брони появилась еще одна пара рук, а громадная нога сделала шаг навстречу.

– Черт, Райан! Скажи мне, что это глюк!

– Вали, Тьюльюиски, вали оттуда! – еще раз крикнул Джейсон.

Огромное металлическое чудище склонило голову, затем его шея удлинилась и выгнулась в ту сторону, куда отлетел сержант Чжао. Китаец пытался подняться, не веря собственным глазам. Наконец он встал на колени и словно во сне принялся снимать с плеча оружие, но лямка зацепилась за кислородный баллон. Следя глазами за действиями Чжао, робот втянул шею и сделал два шага назад. Тьюльюиски замер. Сержант наконец высвободил свое кинетическое оружие и, не прицеливаясь, дал короткую очередь. Вольфрамовые патроны, обгоняя звук, впились в чудовище: два в стальную нагрудную пластину, еще одна – в лопатку. Механический монстр дернулся, как человек, случайно угодивший молотком себе по пальцу. Лопатка на мгновение отъехала в сторону, обнажив панель солнечной батареи, и тут же вернулась на место. Чудище еще раз повело головой и с невообразимой скоростью двинулось в сторону американца. Три шага – и вот оно рядом с ним; взмах рукой – и Тьюльюиски крепко зажат в механических тисках; еще один взмах – Чжао отскакивает, но острый коготь все же протыкает скафандр в районе пояса. Отступать некуда: все равно воздух скоро выйдет, а это верная смерть. Сжав зубы, китаец отправил еще несколько кинетических снарядов в спину чудища. Тьюльюиски сдавленно стонал.

Чжао не переставая потчевал механическую тварь вольфрамовыми снарядами. От каждого попадания чудище трясло – казалось, ему больно.

– У него на спине солнечная батарея. Стреляй по ней! – вклинился Райан, снова перебираясь в кабину пилота.

Пока робот возился с Тьюльюиски, китаец прицелился и выстрелил. В наушниках раздавались отчаянные вопли: американского сержанта мяли, как пластилин. Чжао посылал снаряд за снарядом, стараясь угодить в просвет между металлическими лопатками, за которыми, как считал Джейсон, находился источник питания робота. Если не считать зуммера, сообщавшего, что скафандр китайца негерметичен, сражение проходило в гробовой тишине.

Наконец чудище наигралось. Повернув голову в сторону Чжао, оно свободной рукой вонзило когти в шлем Тьюльюиски и смяло его в лепешку.

– Нет! – заорал китаец и двинулся на робота.

Механический убийца развернулся и широкими шагами побежал навстречу. Сержант не стал отступать и продолжал стрелять, даже когда тварь оттолкнулась от земли и рухнула на него, втаптывая китайца в лунную пыль.

Райан, так и не успевший до конца надеть скафандр, лишь беспомощно наблюдал за происходящим через иллюминатор.

Не убирая стопы с тела Чжао, робот распрямился, повернул голову вправо, влево, затем вокруг своей оси. Казалось, он посмотрел прямо на Джейсона, но не стал отвлекаться на него, а просто упал в пыль, обратившись в огромный стальной шар. И покатился, как механическое перекати-поле, в сторону кратера Шеклтон.

Вторая галерея, горнодобывающий концерн

«Мюллер и Сантьяго»

В 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

Ли что-то бормотал во сне, вызванном лекарствами, а Элис слушала, сидя на раскладном стуле рядом с его койкой. Она с самого начала была против этой поездки, но спорить с Гаррисоном – все равно что ругаться с кирпичной стенкой.

Элис осторожно сжала ладонь мужа; тот перестал ворочаться и бормотать и тихо прошептал ее имя. Свободной рукой миссис Гамильтон смахнула со щеки слезинку. Еще никогда она не позволяла себе плакать, даже когда печаль поглощала ее целиком и грозила вырваться наружу.

Потянувшись, Элис подняла с земли старую коричневую шляпу, посмотрела на нее и вздохнула. Непонятно, почему Ли с ней не расставался. Положив шляпу на раскладушку, Элис услышала голоса. Убедившись, что Гаррисон крепко заснул, старушка аккуратно высвободила руку и выглянула из палатки.

В тусклом свете ламп, висевших над первой галереей, она увидела четверых военных, которые беседовали с охраной, оставленной Джеком. До нее долетели последние слова их разговора.

– Прошу прощения, полковник Коллинз отправил вас за подмогой?

Один из солдат – сержант спецназа – оглянулся на Элис и кивнул.

– Да, мэм. Ему нужны еще люди во второй галерее.

– Что-то нашли? – спросила она, надеясь, что новости отвлекут ее от мыслей о Гаррисоне.

– Не знаю, мэм. Я видел только скелеты – нацистские. Очень много скелетов, не менее тысячи. Но, прошу извинить, у нас нет вре…

Слова застряли в груди сержанта, когда в него ударили пули. Шестеро человек рядом с ним даже не успели потянуться к оружию, когда еще не менее пятидесяти пуль с тихими хлопками изрешетили их. Один из выстрелов пришелся в полог палатки, едва миновав Элис. Она бросилась к ближайшему солдату, однако по дороге ее перехватила чья-то рука.

– Уверен, вы им уже ничем не поможете.

Элис подняла голову и встретилась взглядом с Механиком.

Она успела ознакомиться с досье, которое ФБР переслало Джеку; эти темные глаза были ей знакомы.

– Азим Каида. Механик. Как прикажете вас называть, молодой человек? – спросила Элис, не отводя взгляда.

– Вы меня знаете? А вот я вас почему-то нет. ЦРУ? – отозвался он, выпуская женщину.

– В последнее время в моей стране только о вас и говорят.

– Могу представить. Однако люди, благодаря которым я стал так популярен, уже не в состоянии мне приказывать.

Элис промолчала, лишь заступила саудовцу дорогу к палатке. Он, впрочем, легко отстранил ее и заглянул внутрь. Ли лежал на койке, укрытый одеялом до подбородка. Снова между врагом и палаткой возникла Элис. Механик понял: будь у нее в руках оружие, она бы непременно совершила какую-нибудь глупость.

– Если не ошибаюсь, я видел вас и этого мужчину во время штурма. Вы заходили в шахту. Кто вы такие и что тут делаете?

Элис не отреагировала.

– Знаете, мое отношение к женщинам далеко от рыцарского, однако я, как правило, не желаю им зла. При этом на моей совести немало убитых, так что я и вас прикончу без сожалений.

– Почему бы вам не приберечь вопросы для полковника? Он там, – сказала Элис, кивнув в сторону второй галереи.

– А, удивительно изобретательный полковник Коллинз! Вы знаете его лично?

Элис снова не отреагировала.

– Вот вы молчите, но я все равно получил нужный мне ответ. Подозреваю, этот старик тоже с ним знаком. Более того, вы, скорее всего, с ним близки… Думаю, из вас получится хороший, как у вас говорят, козырь в переговорах.

– И вы полагаете, Джек согласится обменять две старые развалины на то, что вам нужно?

– На одно-два орудия с раскопок – почему бы и нет? – Механик отвернулся и дважды мигнул фонариком. – В противном случае я убью вас и обрушу всю систему пещер. Проигрывать – так всем. Так что, думаю, он согласится.

Галерея сотряслась от взрыва. Пол под ногами задрожал, вдалеке посыпались камни.

– Не беспокойтесь. Я всего лишь приказал закрыть входную дверь.

Механик жестом подозвал своих людей, схватил Элис за руку и поволок к проходу во вторую галерею. Уцелевшие террористы пошли следом.

* * *

Ли заворочался во сне и распахнул здоровый глаз.

Он так и не понял, из-за чего проснулся, – видимо, от того, что затряслась раскладушка. Во рту стоял ватный привкус от лошадиной дозы болеутоляющих. Генерал оторвал голову от подушки, облизал губы, и ему почудились голоса. Потом голоса смолкли. Гаррисон попробовал подняться, но спина его подвела. Пришлось сбросить сначала левую ногу, за ней – правую. Нащупав подошвами землю, он попробовал снова; на этот раз получилось приподняться на локте. В палатке царил полумрак. Элис не было, и от этого в голове прояснилось. Выпрямившись, Ли заметил на полу свою шляпу, которую, видимо, сбросил ногой. В нынешнем состоянии казалось, будто до нее несколько дней пути. Бывший сенатор, закрыв глаз, попытался встать. Уперев руку в койку, подобрал ноги под себя, затем схватился за колени и, кряхтя, выпрямился.

– Что ж, – пробормотал он себе под нос, – неплохо для зомби. Зато теперь понятно, чего это они в фильмах так медленно двигаются. Больно, наверное, ужас как.

Сделав шаг на нетвердых ногах, Ли приоткрыл полог палатки и тут же спрятался, пока его не заметили. Среди развалин исчезали последние наемники.

– Что, черт побери, творится? Стоит только прилечь, как все летит в тартарары. Куда подевалась моя старушка? – спросил себя он и рискнул еще раз выглянуть наружу.

Вдалеке сенатор разглядел человека, шедшего во главе отряда террористов: тот бесцеремонно волок за собой Элис. Они направлялись к завалу, где люди Джека нашли проход в соседнюю пещеру.

– Чтоб вас всех, – прошипел Гаррисон. Его брови сами собой нахмурились, а губы сжались.

Развернувшись, он отыскал трость. Легко, не чувствуя боли и зажимов в спине, нагнулся, подобрал шляпу и водрузил ее на седую шевелюру. Выйдя из палатки, увидел, что Элис и тащившие ее люди скрылись во второй галерее.

Взгляд Гаррисона упал на тела солдат, только что погибших от рук Механика. Внутри что-то щелкнуло, и его охватило почти забытое ощущение: жажда действовать, и даже больше – убивать. Он гневно воззрился на трость и отшвырнул ее подальше. Вместо нее поднял оружие, лежавшее у одного из тел, – пистолет-пулемет «Ингрэм». Руки напряглись под приятной тяжестью. Затем Ли сорвал с трупа патронташ – там было несколько полных обойм.

– Прости, сынок, что беру без спроса. Взамен я прикончу того ублюдка, который убил тебя.

* * *

Коллинз стоял у входа в бетонный бункер, а Эверетт с Креллом вошли внутрь. Забранные прутьями окна осветились изнутри, выхватывая из темноты очередную порцию изодранных и полуистлевших полотнищ со свастикой. Над дверным проемом навис орел – символ рейха, снова заставивший вспомнить преступления нацистов. Не сводя глаз с окон, Джек задумался: вот они тут возятся, а о «Темной звезде» ничего не известно. Тревога начинала путать мысли; Карл то и дело заставлял полковника возвращаться к реальности и действовать по инструкциям, напоминая, что он в ответе за подчинявшихся ему молодых солдат.

Эверетт осматривал бункер, и Джеку пришло в голову передать командование ему или майору. Сам Коллинз слишком спешил, а из-за спешки, как правило, погибают люди.

– Все чисто, Джек, – сообщил Карл и жестом показал, что, видимо, наткнулся на самую главную находку. – Директор, берите ученых и оборудование.

Комптон молча поблагодарил бога: наконец им попалось то, что хоть Как-то могло оправдать все эти смерти. Он подозвал отряд из двадцати солдат, тащивших приборы и большой компьютер для Пита, и пригласил их входить.

– Джек, ты с нами?

Коллинз как будто его не слышал. Вот уже второй раз Комптон видел, что полковник находится мыслями где-то в другом месте. Он хлопнул Джека по плечу.

– Полковник, вы идете?

Тот только рассеянно кивнул и молча вошел в бункер, не обратив внимания на директора и солдат с оборудованием.

К Найлзу подошел Элленшоу.

– Чарли, давайте тоже внутрь, и поскорее разберемся с этим.

– Вы не слышали? – спросил криптозоолог, пропустив слова Комптона мимо ушей.

– Не слышал чего?

– Не знаю, какой-то грохот. Как от взрыва.

– Просто помогите установить оборудование, – сказал Найлз и вошел в бункер.

Вдоль стены тянулась оружейная стойка, на которой было закреплено не меньше сотни высокотехнологичных винтовок – все в целости и сохранности, если не считать слоя пыли. Большую часть помещения занимали рабочие столы лаборатории, гораздо более продуманной, чем та, что была в первой галерее. На дальней стене висел экран, перед которым стоял кинопроектор, рядом с ним стояла стопка чего-то вроде дисков в пластиковых конвертах. На вешалке висели несколько комплектов инопланетных скафандров вместе со шлемами, также не тронутых временем. Наконец, в углу Джек с Найлзом увидели флаг: синее поле с четырьмя кольцами – голубым, красным, белым и серым, – точно, как их нарисовал сенатор. В углу был нашит золотой треугольник, а по контуру полотнища свисала золотистая бахрома.

– Ого! – не удержался кто-то.

В лабораторию вошли Чарли Элленшоу и Пит Голдинг, волоча за собой тяжелый чемодан, следом появились Эпплби и Дюбуа. У всех на лице застыло выражение, как у детей, впервые попавших в Диснейленд.

– Невероятно. Просто невероятно, – произнес директор УППОНИР, рассматривая вооружение и снаряжение древних «пришельцев».

– Да уж, – подтвердил Элленшоу.

Пройдя в центр комнаты, он остановился у большого – около десяти футов в диаметре – глобуса; для сохранности немцы накрыли его пластиковым колпаком. Вместе с Питом Чарли снял колпак, и глазам ученых открылся чужой мир.

– Зеленый океан, почти как у нас. Хм, а вот и континенты. Гораздо меньше, чем наши, и их всего… – Элленшоу медленно повернул глобус, – всего три.

Пит сделал шаг назад и посмотрел на покрытый океаном мир издали, прищурился и чуть ли не бегом бросился к кейсу, который они с Чарли едва втащили внутрь. Не успел Джек остановить компьютерщика, как тот извлек свой ноутбук и включил его. Коллинз, Найлз, Себастиан и Эверетт замерли. Они снова почувствовали давешнюю вибрацию, причем более сильную, хотя длилась она на этот раз недолго.

– Спокойнее, док. Не делайте резких движений.

Голдинг не слушал. Он прилаживал к ноутбуку что-то вроде камеры, затем, размотав кабель, установил объектив напротив глобуса.

– Найлз, я никогда не рассказывал о своих детских увлечениях?

– Нет, Пит.

Чарли с улыбкой наблюдал, как суетится Голдинг, чьи глаза горели подлинным энтузиазмом ученого.

– Я увлекался астрономией. Не очень серьезно, но родители купили мне телескоп, а я писал письма в НАСА с просьбой прислать мне космические снимки. Был один набор фотографий, которые я пересматривал чуть ли не каждый день…

– Продолжай, Пит, – сказал Элленшоу.

Он не часто видел такое воодушевление у Голдинга и хотел дать ему полностью насладиться открытием.

– «Европа», ты на связи? – спросил Пит у ноутбука.

– Да, доктор Голдинг, – отозвался томный голос.

Эпплби удивленно оглянулся на инженера из МТИ. Нечасто услышишь компьютер, разговаривающий голосом Мэрилин Монро.

– «Европа», твоя камера видит планету?

– Да.

– Ты узнаешь рельеф?

«Европа» на мгновение замолчала. Все присутствующие уставились на Пита.

– Да, доктор Голдинг.

Пит подошел к глобусу и указал на заснеженную вершину, возвышающуюся прямо по центру одного из материков.

– «Европа», сравни изображение с записями НАСА и снимками с телескопа «Хаббл». Как называется эта гора?

– Поправка: вулкан. Название – Олимп. Самый высокий пик в Солнечной системе.

– Вот те на… – протянул Эпплби и подошел к глобусу. Теперь и он видел то, что Пит заметил с самого начала.

– Диаметр основания Олимпа достигает трехсот семидесяти трех миль, высота – восемнадцать миль, – продолжал суперкомпьютер, словно хвастаясь познаниями.

Пит развернул глобус и указал на другую гору.

– А как называется эта гора и каково ее расположение относительно Олимпа?

– Это горная цепь из трех потухших вулканов – горы Фарсида. Расположение – к югу от предыдущего запроса.

Теперь дошло и до Найлза.

– Невероятно…

– А простых смертных вы не желаете посвятить в то, что увидели? – раздраженно спросил Эверетт: ему не нравилось, когда ученые говорят на своем языке.

Никто не ответил.

– «Европа», как называется планета, изображенная на глобусе? – спросил Джек, не дожидаясь, пока светила науки снизойдут до военных.

– Марс.

Коллинз не смог сдержать удивления. Эверетт с Себастианом тоже.

– Взгляните на океаны, – сказал Элленшоу.

Все молча смотрели на мир, который всю свою жизнь знали как «красную планету». Когда-то на ней плескались огромные океаны и цвела растительность.

– Найлз, вы хотите сказать, что «пришельцы» попали к нам оттуда? – спросил Эверетт.

– Я ничего не хочу сказать, Карл. Ничего.

Взгляд Элленшоу упал на предмет в углу – крупнее, чем марсианский глобус, – тоже накрытый пластиком. Откинув в сторону полотнище со свастикой, Чарли с помощью Карла и Себастиана снял колпак. Под ним оказались еще три глобуса.

Джек с Комптоном переглянулись: им одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Найлз оттащил от стены самый большой шар.

– Земля, – первым высказался Эпплби. – До разделения континентов.

Глобус почти весь был голубого цвета, лишь сбоку располагался единый гигантский материк.

– Пангея, – сказал Найлз. – Да, это Земля. Семьсот миллионов лет назад.

Коллинз подтащил оставшиеся два шара. Оба выглядели безжизненными и мало отличались друг от друга. В первом Джек сразу опознал Луну, а вот другой был крупнее и гораздо темнее. Присмотревшись, Джек заметил в каждом из них отверстия. Вместе с Карлом они перевернули Землю и Марс. Коллинз извлек из большого спутника тонкий металлический прут и вкрутил его в глобус Земли. Прут из маленького спутника в другое отверстие не подходил, зато, как ни странно, туда хорошо вклинился Марс. А последний спутник уже прикрепился к нему.

Все с интересом наблюдали за действиями Джека.

– Что за фигня? – спросил Себастиан.

Соединив все шары, Коллинз опустился на пол и нашел то, что искал.

– В детстве я на раз собирал всякие кубики Рубика и китайские шкатулки…

Полковник щелкнул небольшим переключателем у основания земного глобуса.

У собравшихся перехватило дух: металлическая подставка под Землей распрямилась и подняла ее над полом, следом поднялись Марс и два спутника. Затем все четыре шара начали вращаться будто по орбитам: в центре Земля, вокруг нее Марс и Луна, а крупный спутник обращался вокруг Марса.

Себастиану, Чарли и Питу пришлось отскочить, чтобы планеты их не задели. Прутья, на которых они крепились, проходили по едва заметным желобам вдоль экваторов.

– С ума сойти, – завороженно глядя, прошептал Элленшоу.

– Выходит, у Земли было три спутника, и самый крупный из них – Марс, причем обитаемый. – Пит даже снял очки от изумления.

Найлз с уважением посмотрел на Коллинза.

– Джек, ты не перестаешь меня удивлять.

– Пустяки. Это Пит узнал, что перед нами Марс.

– Марс – спутник Земли… Невероятно, – пробормотал Себастиан.

– Как же должно было тряхнуть Солнечную систему, чтобы большой близнец Луны исчез, а Марс отбросило на другую орбиту в тридцати четырех миллионах миль? Какая сила способна на такое? – спросил Дюбуа, инженер из Эм-Ай-Ти.

– А как насчет этого? – Элленшоу протянул Питу один из маленьких дисков, всего два дюйма в диаметре. – Похоже на лазерный носитель.

Пит повертел диск в руках.

– Почти наверняка. Сомневаюсь, что это немецкая разработка. Нацисты были не настолько продвинутыми.

– А я бы не удивился. И не такое видали, – вставил Эверетт и тоже взял маленький кругляш.

Себастиан перевел взгляд с Эверетта на Джека.

– Полковник, в конце концов вы обязаны рассказать мне, чем на самом деле занимаетесь.

Пит подошел к ноутбуку.

– «Европа» может считывать носители диаметром два дюйма, очень похожие на эти.

Он нажал на кнопку, и из корпуса выскочил небольшой лоток. Голдинг зарядил в него диск и закрыл.

– «Европа», ты можешь прочитать формат записи на этом диске?

– Нет, – тут же отозвался суперкомпьютер.

– Ого, мне послышалось, или ей и правда не нравится, когда в нее пихают чужеродные предметы? – с улыбкой спросил Чарли.

Его шутку не оценили.

– «Европа», ты можешь перекодировать диск в знакомый формат?

– Произвожу попытку считывания информации на основе языка, полученного со снимков НАСА.

– Ну хотя бы еще разговаривает. Значит, не обиделась, – продолжил Чарли, но снова поймал на себе лишь недоуменные взгляды. – Ладно-ладно, умолкаю.

Вдруг экран ноутбука вспыхнул белым, затем погас совсем.

– Настраиваю качество изображения, – сообщила «Европа». – Идет сверка с инопланетным алфавитом. Идет сверка с инопланетной системой счисления. Загружается словарь. Объем – тридцать шесть слов.

Экран еще раз мигнул, и на нем появилась картинка – нечто среднее между состаренным снимком и древней 35-миллиметровой пленкой. Изображение все было в царапинах, часть его совершенно неразборчива. На мониторе дважды мигнули цифры, затем погасли. Прямо в объектив камеры смотрел некто, очень похожий на человека. Мужчина с длинными светлыми волосами. Глаза непривычно большие, сильно выпирающие скулы, маленькие уши. Он положил руки на стол – пальцы у него тоже оказались длиннее человеческих.

Найлз подошел ближе к компьютеру.

– Поразительное сходство, скажу я вам.

Губы мужчины шевелились. «Европа» включила голосовое распознавание и пустила поверх изображения субтитры. Увы, появлялись лишь отдельные буквы, между которыми зияли большие пробелы.

– «Европа», какую долю его речи ты способна перевести? – спросил Пит.

– Семь процентов, доктор Голдинг.

– Попробуй написать транскрипцию отдельных слов, которые удается разобрать, чтобы получилось связное предложение.

– Включить вероятностный анализ, доктор Голдинг?

– Да, «Европа». Включай.

Экран снова вспыхнул, и запись пошла заново. На экране вновь появились цифры, на этот раз знакомые: 26779.0012.

– Что это? Номер записи или дата? – спросил Дюбуа.

– И то и другое, равновероятно, – пожал плечами Эпплби.

– Посмотрите на нашивку на кармане рубашки. – Эверетт ткнул пальцем в изображение. – Похоже на странную помесь китайских и египетских иероглифов с кириллицей.

Пит поставил видео на паузу.

– «Европа», попробуй распознать буквы в квадрате сто четырнадцать-два, – приказал Пит, посмотрев на координатную сетку, которую компьютер наложил на кадр.

– Распознаю, – отозвался томный голос. – Согласно алфавиту, внесенному в мою базу данных, наиболее близким является соответствие «Гидеон».

– Гидеон, – повторил Джек. – Взгляните на его рукав. Смахивает на военный шеврон.

Все посмотрели на странную эмблему, похожую на стилизованную птицу, под которой шли три вертикальные полосы.

– Думаю, ты прав, командир, – сказал Эверетт. – Возможно, перед нами полковник птичьего ранга.

Пит нажал на воспроизведение.

«Мы и диск номер сто семнадцать восемьсот девяносто девять».

Элленшоу перебирал стопку крошечных дисков. Вдруг он замер и поднес один поближе к глазам. Запись продолжалась. Затем Чарли окинул помещение взглядом в поисках неизвестно чего. Глаз зацепился за странный прибор, подобных которому он до этого не видел: коробка с линзой явно не немецкого происхождения. Элленшоу решил рассмотреть ее получше.

– Думаю, док, тут нам ловить нечего, – разочарованно произнес Джек. – Одно слово из двадцати, да еще и наобум… Это ненаучно.

– Согласен. С другой стороны, теперь мы знаем, что «пришельцы» гораздо больше похожи на нас, чем мы считали раньше. Думаю, пока этого достаточно, – сказал Найлз.

– Эй! – крикнул Элленшоу из угла лаборатории, где возился с каким-то оборудованием. – Я тут нашел диск с теми же цифрами, которые были на записи. Сдается мне, человек на экране каким-то образом ссылался на него.

Комптон, заинтересовавшись, чем занят криптозоолог, подошел. В углу была розетка, и к ней тянулись толстые кабели, торчащие из прямоугольного ящика не больше обувной коробки. Кабели были переплетены с ветхими проводами. Видимо, немецкие ученые смогли Как-то их запитать. Чарли вставил что-то в прорезь черного ящика и схватился за кабель.

– Чарльз, стой! – крикнул Найлз, но остановить Элленшоу, задавшегося какой-то целью, было нельзя.

Лампы вдруг потухли; отключилась даже «Европа». Все электричество забрал в себя кабель, включенный в розетку. Ученые и военные замерли, и тут ожило стеклянное око черного ящика; помещение залило светом и красками. Прямо в центре лаборатории возникла гигантская голограмма, изображающая Землю за 700 миллионов лет до сегодняшнего дня. Она мирно и бесшумно вращалась вокруг своей оси.

– Что за чертовщина? – спросил Эпплби, отходя от голограммы. – Именно так выглядела тогда Земля?

– Посмотрите на облака, – сказал Пит. – Они движутся.

Голдинг подошел ближе, но тут Земля уменьшилась в размерах, картинка вспыхнула, и на ней возник самый крупный спутник – Марс. Он двигался по одной с Землей орбите, однако находился при этом почти по другую сторону от Солнца.

Раздался громкий писк, заставивший всех подскочить – снова включилась «Европа», попутно извиняясь за перебои в питании. Впрочем, никто на компьютер уже не смотрел: всех заворожил Марс, каким он был несколько сотен миллионов лет назад.

– Красота… – пробормотал Элленшоу, отходя от стены.

Появились оставшиеся спутники: один из них – знакомая всем Луна, а другой – крупная планета, обращавшаяся одновременно вокруг Марса на расстоянии около 300 000 миль и на вдвое большем удалении – вокруг Земли. Под каждой из четырех планет появились запрограммированные инопланетной технологией подписи.

– «Европа», включить распознавание голографической проекции. Нам нужно максимально точное соответствие тексту под планетами.

– Выполняю, – сообщил голос.

Миры в записи продолжали величаво двигаться по непривычным орбитам. Все были настолько потрясены увиденным, что не могли оторвать глаз и не произносили ни слова.

– Готовы приблизительные соответствия надписям на голограмме, доктор Голдинг.

– Давай.

– Планета, предположительно соответствующая Земле, называется «Таррафарр». Планета, известная нам как Марс, называется «Поломатан». Малая луна называется «Номтоо», а большая – «Офиллиас».

Вдруг рядом с планетами возникли флотилии космических кораблей. В основном они кружили над Марсом, совершенно не обращая внимания на покрытую вулканами Землю, однако наибольшее их скопление обнаружилось на орбите самой крупной из двух лун – Офиллиаса. Голограмма из простой схемы превратилась в фильм. Скорость упала раз в восемь, и все в комнате лицезрели взрыв Офиллиаса – до того натуральный, что многие пригнулись. Спутник пошел трещинами, будто его распирало изнутри, и во все стороны разлетелись обломки. Осколки планеты, каждый размером с гору, сминали корабли и космические станции, а затем ударили по Марсу. Гигантские куски подобно шрапнели вошли в тело красной планеты, превращая ее в выжженную пустыню: океаны улетучились, полюса изменили положение, а сам мир отбросило глубоко в космос.

– Господи, – прошептал Элленшоу: у него на глазах только что погибли несколько миллиардов человек.

На этом хаос не прекратился. Обломки Офиллиаса достигли Земли и Луны, заставив их сблизиться, а затем удар обрушился и на голубую планету. Пангею разорвало на части и залило горящей лавой. Снова ожили вулканы, превратив Землю в шар раскаленного газа. Облака рассеялись, и атмосферу заполнили ядовитые испарения.

Наконец светопреставление закончилось, и Солнечная система устоялась в том виде, который был всем знаком: Марс стал четвертой планетой от Солнца, Земля осталась третьей, но сместилась ближе к светилу, Луна продолжала вращаться вокруг нее. От Офиллиаса уцелела только пара осколков, и они заняли место вокруг Марса, став его спутниками – Фобосом и Деймосом.

Голограмма погасла. Найлз выдернул кабель из розетки. Люди потрясенно молчали, совершенно опустошенные. Да и что можно было чувствовать, когда прямо на твоих глазах разыгралась самая страшная катастрофа за всю историю Солнечной системы.

– Теперь понятно: у наших «пришельцев» не было иного выхода, кроме как переселиться сюда, – произнес Найлз.

– Но что случилось дальше? – Чарли снял очки и протер их грязным рукавом рубашки.

– Наша планета оказалась весьма негостеприимной. Судя по тому, что осталось от их колонии, думаю, они были обречены, – предположил Найлз. – Однако, вполне вероятно, кое-кто выжил. Нельзя не заметить, что мы весьма близки к ним по генотипу. Потребуются годы, чтобы проследить точную связь, но она есть.

У Джека в голове созрел вопрос, однако тут бункер сотрясла ударная волна. Все бросились на землю, думая, что начинается землетрясение. Только Коллинз, Эверетт и Крелл знали, что это не так.

– Все на выход и в укрытие! – заорал Джек, перекрикивая шум.

Снаружи застрекотали автоматы, и по второй галерее гулко прокатился еще один взрыв.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Хью Эванс клевал носом на рабочем месте.

Он не спал уже семьдесят восемь часов кряду и отказывался покидать ЦУП. Каждые восемь часов приходил сменщик, садился рядом и совместно с Лабораторией реактивного движения пытался наладить передачу сигнала с «битла» по имени «Джон» и рассчитать те скудные данные телеметрии, которые приходили от «Альтаира». На данный момент было ясно одно: модуль приземлился на поверхности Луны, но от экипажа вестей не было.

Двенадцать часов назад президент и китайцы выступили с совместным заявлением, что команда «Великолепного дракона» сотрудничает с отрядами НАСА и ЕКА. Информацию подали как жест доброй воли в связи с внезапной кончиной председателя, которого постиг сердечный приступ прямо в кабинете. Увы, это не отменяло того факта, что ни одна из трех организаций – ни ЕКА, ни НАСА, ни Китайское национальное космическое управление – не имели ни малейшего представления, выжил ли хоть кто-то из их людей. Всякая связь с тремя платформами, включая телеметрию, прекратилась. Китайцы подтвердили, что их аппарат достиг лунной орбиты, а посадочный модуль успешно приземлился. Однако, как только экипаж получил сообщение о том, что все участники лунной миссии договорились о сотрудничестве, контакт прервался.

До Хью Эванса долетали обрывки разговоров, которые вели специалисты в Центре, и все они сводились к одному: шансы выжить у астронавтов – один к десяти. Никто бы не решился сказать это руководителю полетами, однако все равно шептались. В довершение до Хьюстона дошли слухи, что ФБР заключило вице-президента – по совместительству руководителя американской космической программы – под домашний арест. Ему собирались предъявить обвинения в преступном сговоре с Сэмюелем Роулинзом, что почти однозначно говорило в пользу его причастности к покушению на президента. Оставалось только гадать, какие еще напасти обрушатся на голову «Темной звезды» и других миссий, отправленных на Луну.

Кто-то потряс Эванса за плечо. Он разлепил глаза: перед носом у него стояла чашка кофе.

– Если Магомет не идет к горному кофе, – сказал связист, – то горный кофе сам придет к Магомету.

Эти слова вызвали у Эванса улыбку – впервые за последние несколько дней. Он выпрямился в кресле и поморгал; казалось, в глаза насыпали мешок песка. Пришлось тереть, пока не загорелись веки.

– Спасибо.

Он принял из рук связиста белую чашку с эмблемой НАСА и задумался, какое будущее ждет космическую программу, если миссия «Темной звезды» закончится провалом. Глотая горячий черный кофе, Хью представлял, что руководит уже дохлым проектом.

Едва ли кто-то в Центре мог смириться с потерей последнего посадочного модуля – а ведь они были так близки к цели! Звонки президента, требовавшего новостей, нагнетали обстановку еще сильнее. Эвансу дважды доводилось беседовать с ним, и каждый раз он был вынужден сообщать одно и то же, лишь переставляя слова, и каждый раз голос президента звучал все мрачнее и мрачнее.

– Эй, что это? – послышался голос откуда-то из лабиринта телеметрических станций.

Эванс поднял глаза на большой экран. На него по-прежнему транслировалась картинка с «Джона», даже угол камеры все тот же. Хью пожал плечами и продолжил пить кофе.

– Вот, еще раз! Что за чертовщина? Командир, тут какие-то тени перед «Джоном».

Эванс скрипнул зубами, поставил кофе на пульт и, поправив гарнитуру, поднялся. Затекшие суставы хрустнули.

– Кто это говорит? – рявкнул он, выходя из себя спросонья. – Если хотите что-то доложить, сначала назовитесь!

В девятнадцатом ряду поднялся молодой человек, повернувшись к руководителю полетами. Эванс, стоя на своем возвышении, буравил его взглядом.

– Простите, босс. Я слежу за телеметрией с «Джона», которую пересылают из ЛРД. В поле зрения камеры то и дело попадают какие-то тени.

Эванс протер глаза и взглянул на техника, чей компьютер был напрямую подключен к сети в Пасадене.

– И что это, черт побери, должно означать?

– Кажется, рядом с «Джоном» кто-то есть.

Хью посмотрел на трансляцию с кромки кратера Шеклтон. Последние несколько дней ни луноход, ни камера не меняли своего положения. На экране были видны только разворошенные взрывом развалины и обломки. Ничего необычного.

– Что говорят в ЛРД?

– Дежурного не было на месте, поэтому, боюсь, кроме меня, этого никто не видел, – потупив взор, ответил техник.

Эванс устало кивнул.

– Ничего страшного, сынок. Если еще что-то увидишь, докладывай мне. Мало ли…

Руководитель полетами начал опускаться в кресло, но так и замер на полпути. Луноход дернулся.

– Черт, кто запустил «Джона»?

Три сотни сотрудников Центра управления полетами недоуменно посмотрели на начальника. Изображение на основном экране тем временем задрожало, и камеру повело в сторону.

– Господи, луноход куда-то поехал! Он может сорваться и упасть на дно кратера!

– Ни в коем случае! – заорал Эванс, глядя на завалившийся горизонт. – Только не сейчас!

– Погодите, есть данные из Пасадены. Это не «Джон», это стрела камеры!

Все, кто был в помещении, вскочили. Камера прекратила двигаться, и перед ней возник астронавт в шлеме, махавший рукой. За забралом можно было различить улыбающееся лицо.

В зале поднялся шум, сотрудники ЦУП узнали Сару Макинтайр.

– Это лейтенант! Они живы! – крикнул кто-то.

– Так, все успокоились, – приказал Эванс, стараясь изобразить хладнокровие, хотя сам хотел прыгать от счастья.

Кто-то из связистов утирал платком непрошеные слезы. Хью кивнул и снова упер руки в бока.

Невысокая женщина-геолог тем временем подняла руку, и камера снова начала двигаться. Лейтенант пропала из поля зрения, зато появились несколько людей в скафандрах, собравшихся вокруг лунохода. На одних были костюмы ЕКА с бросающейся в глаза символикой, на других – белые с красной оторочкой скафандры НАСА; среди них были и китайцы в красном. Зал снова наполнился радостными вскриками, даже Эванс, не удержавшись, поднял вверх кулак.

Раздался громкий треск – ожили колонки, установленные вдоль стен. Специалисты по связи кинулись к рабочим местам настраивать звук. На экране тем временем снова появилась Макинтайр, и на этот раз от ее заплечного рюкзака к «Джону» тянулся длинный кабель.

– Хьюс… говорит… слыш?.. Прием…

Сердце Хью бешено колотилось. Лейтенант Макинтайр сумела подключиться к передатчику «битла», чтобы связаться с Землей посредством материнского корабля «Сапсан». Если бы Эванса с этой умницей не разделяли 244 000 миль, он бы не задумываясь обнял ее.

– Эй там, на пульте, черт вас дери! Уберите помехи. Я должен услышать, что она говорит! – рявкнул Эванс, на мгновение утратив профессиональную выдержку.

Старший связист жестом показал, что все в порядке, и развернулся к экрану.

– Хьюстон, говорит «Темная звезда-три». Как слышно? Прием, – донесся с Луны голос Сары.

– «Темная звезда», говорит Хьюстон, связь нормальная. Рады вас видеть среди живых.

– Спасибо, Хьюстон, на добром слове. Спешу доложить, что «Орел» сел. Повторяю, «Орел» сел. – Сара улыбнулась и звонко рассмеялась: – Всегда мечтала это сказать.

Центр управления полетами заполнил грохот аплодисментов, а Эванс облегченно рухнул в кресло, похлопывая себя по карманам. Вдруг у него перед лицом возникла рука молодого инженера; он держал платок. Хью благодарно кивнул и утер выступившие на глазах слезы. Затем потянулся к телефонной трубке, подключенной к выделенной линии. Ответили практически мгновенно.

– Господин президент, мы только что связались с лейтенантом Макинтайр. Она вместе с миссией «Темная звезда» на Луне, в кратере Шеклтон. Совместный отряд НАСА, ЕКА и Китая выдвигается на место взрыва.

На другом конце провода повисла гробовая тишина; Эванс даже подумал, что возникли проблемы со связью. Наконец, президент откашлялся и, кажется, даже хлюпнул носом.

– Спасибо, мистер Эванс… Спасибо.

В трубке раздались гудки. Хью так и застыл, прижав ее к уху и не сводя глаз с улыбающегося лица Сары Макинтайр. Миниатюрная женщина-геолог теперь была любовью всей его жизни.

Перед камерой «Джона» проходили члены многонационального отряда – они спускались в разворошенный взрывом кратер.

Кратер Шеклтон, Луна

Прежде всего Саре бросились в глаза большие куски минерала. Неизвестно, были ли они тут всегда или их вынесло на поверхность взрывом. Она подобрала один кусок, чтобы рассмотреть поближе, но тут же выронила его, заметив на дне кратера развалины. Вид неземных построек завораживал. Перед ней было что-то вроде подземного бункера, только он лишился крыши, и его не укрывал толстый слой лунной пыли. Среди внутренностей здания виднелись какие-то гусеничные механизмы с большими цистернами и прочее массивное оборудование.

От размышлений лейтенанта оторвал невесть откуда взявшийся генерал Куань.

– Заставляет по-другому взглянуть на наши мелкие земные склоки, не правда ли?

– Да, порой кажется, что мы создаем себе проблемы от нечего делать.

– Хорошо сказано, лейтенант. У нас с вами одинаковая философия. Возможно, когда-нибудь вышестоящие чины объяснят, почему нельзя было подойти к полету не торопясь и с толком, уделив больше внимания безопасности. Мои ребятавсего лишь хотели повидать космос – и вот как все для многих из них обернулось…

– Для начала нужно найти то, что им нужно. А для этого придется спускаться… – Сара заметила Менденхолла, прыжками приближавшегося к ней. – Что ж, а вот и мой телохранитель. Пойдете с нами, генерал?

– Сочту за честь.

Уилл приземлился рядом и махнул рукой в сторону склона.

– Мы закрепили страховочные фалы, чтобы было за что держаться. Вряд ли кто-то захочет скатываться вниз на заднице.

Сара толкнула Менденхолла в плечо.

– А тебе лишь бы как полегче.

– А разве не за этим меня отправили на эту загородную прогулку? – Уилл посмотрел на генерала. – Вот это я понимаю скафандр! Объясните мне, лейтенант, почему НАСА одевает нас в белое? Свалитесь вы куда-нибудь, ведь не разглядишь. Зато китайского тайконавта за полсотни миль видать.

Сара вздохнула и пошла прочь.

– Простите лейтенанта, генерал. Он не перестает ворчать с того самого момента, как вызвался добровольцем.

– Вызвался? – возмутился Менденхолл и повернулся к Куаню: – У нас в армии это значит «заставили».

Генерал рассмеялся и пошел за Сарой.

– У нас тоже.

У закрепленных веревок стоял сержант Эндрюс, назначенный Сарой командиром «зеленых беретов». Он беседовал с китайцами, которые вместе с ним будут в первых рядах спускаться в кратер.

– Вы понимаете друг друга? – спросила Макинтайр.

– Как ни странно, да, – ответил Эндрюс, закидывая оружие на плечо. – Похоже, они отбирали тех, кто владеет английским. Не похоже на случайность.

Сара не ответила: сержанту вовсе не обязательно знать, насколько он близок к истине.

Эндрюс схватился за веревку и махнул правой рукой. По команде он, еще трое американцев и пятеро китайцев синхронно оттолкнулись от кромки кратера и начали спускаться по крутому склону.

Ожидая сигнала снизу, Сара нажала на кнопку в левой части шлема. Поверх прозрачного забрала опустилось еще одно стекло. Уилл последовал ее примеру. Вид через оптический усилитель разительно отличался. Прибор был задуман как бинокль, но с одной увеличительной линзой вместо двух. Первые несколько секунд с непривычки кружилась голова, однако качество увеличения было выше всяких похвал.

Бункер оказался поврежден гораздо сильнее, чем на первый взгляд, а еще на вид был сделан не из металла, а чего-то вроде пенопласта, правда, очень прочного. Сара пришла к выводу, что материал ей совершенно незнаком.

Уилл тронул ее за руку.

– Посмотри.

Сара повернулась. Вокруг бункера в воронке от взрыва можно было различить не менее шестнадцати скелетов – часть торчала из пыли, часть валялась просто так. И ни на одном не было скафандров.

– Еще одна загадка, – сказал генерал Куань.

В руках он держал собственную высокотехнологичную игрушку – коробку с камерой внутри. На экран выводилось цифровое изображение высокого разрешения.

– Как они попали без защиты в вакуум?

– Боюсь, чтобы разобраться в этом, потребуется еще не один полет на Луну. Подземный комплекс, разбитый боевой корабль, множество тел… Здесь произошло нечто ужасное. Может статься, нам никогда об этом не узнать.

Сара посмотрела на дно кратера, к которому уже приближался отряд сержанта Эндрюса.

Генерал Куань опустил свою камеру и приказал оставшимся людям занять оборону по кромке кратера.

– Черт, почему я не сообразила?

– Не вы одна, лейтенант, – успокоил Сару китаец. – Я тоже не подумал про оборону, пока не увидел тела.

Куань проследил, чтобы все распределились как следует, и вызвал сержанта Эндрюса.

– Сержант, первую вылазку ограничиваем северной частью кратера. Дальше мы вас прикрыть не сможем.

Макинтайр вопросительно посмотрела на генерала, ожидая разъяснений, однако тот молчал. Уилл тоже нахмурился. Чем ближе «береты» с китайцами были к дну кратера, тем больше ему все это не нравилось.

– Вас понял, сэр. Только северная часть. – Эндрюс выпустил фал из рук и плавно спланировал вниз. – Я намерен парами отправлять людей в закрытые здания, остальные будут прикрывать через дверной проем, находясь в поле зрения с кромки кратера. Так все будут на виду.

– Отличный план, сержант.

Разведотряд достиг дна. Солдаты взяли оружие наизготовку и разбились по двое. Сара не могла сдержать волнения, когда первая пара вошла в один из бункеров.

– Ну что ж, не просто так мы вооружились…

Генерал и лейтенант повернулись на голос Уилла Менденхолла. Он в это время зарядил пневматический цилиндр и теперь проверял боеготовность установки.

– Не знаю, как вы, а я бы поскорее здесь закончил и молился, чтобы «Альтаир» вернул нас назад, к пробкам и смогу.

* * *

В тысяче ярдов к северу, за небольшой холмистой грядой, капитан Филипп Жарно изучал находку. Корабль у него под ногами явно столкнулся с поверхностью на очень большой скорости. За время службы в авиации Жарно не раз приходилось видеть кратеры, оставшиеся после крушения летательных аппаратов, однако чтобы такая махина целиком зарылась в землю… Тем не менее следовало отдать должное конструктору: бóльшая часть корпуса осталась цела.

Рассмотрев тарелку, капитан перешел к остаткам огромного корабля. Копнув поглубже, его люди обнаружили еще одну орудийную башню – кто знает, сколько их там? Участники миссии ЕКА очень обрадовались находке: источник питания такой громадины и ее оружейные системы вполне отвечали приказу обнаружить образцы инопланетных технологий. Посмотрев в жерло трехствольной пушки, Жарно заметил два сохранившихся кристалла шести футов в диаметре – за одни эти камни на Земле можно выручить столько же, сколько и за тонну алмазов.

– Капитан, у нас тут кое-что интересное, – послышалось в наушниках.

Жарно непринужденно спрыгнул с откопанной ими громады корабля. Один из подчиненных, стоявший у носовой части, махал ему рукой. Прыжками преодолев разделявшее их расстояние, капитан увидел, зачем его позвали: нечто продолговатое и блестящее в форме цилиндра, поверхность которого покрывали странные извивающиеся узоры. В длину цилиндр был футов пятнадцать, в диаметре – вдвое меньше, а сделан был из металла, по виду напоминавшего медь. Продолговатый объект заострялся с обоих концов, на нем было около тридцати лампочек и что-то вроде телеэкрана прямо по центру. По всей длине шла большая расселина – судя по всему, цилиндр сломался во время столкновения между двумя кораблями.

– Может, это какой-то контейнер? – спросил Жарно вслух.

– Либо контейнер, либо снаряд для тех пушек, – предположил один из космонавтов.

Капитан поднял голову – стволы одного из орудий были как раз над ними.

– Нет, слишком большой. Кроме того, мне кажется, что оружие лучевое… Нет, это что-то еще. У кого-нибудь есть с собой камера?

– Так точно, сэр, – откликнулся боец, открыл карман на поясе, извлек оттуда портативную цифровую камеру и, наведя ее на цилиндр, начал снимать.

Из цилиндра вдруг выскочила небольшая антенна и стала вращаться, как локатор, время от времени замирая. Из расселины то и дело сыпались искры, несколько уцелевших лампочек тускло мигали. Космонавт отступил. Антенна тут же прекратила крутиться.

Жарно посмотрел на цилиндр, затем на камеру в руках бойца. Судя по всему, цифровой сигнал каким-то образом активировал странное устройство.

– Ну-ка, наведи камеру на цилиндр еще раз и включи запись, – приказал он и оттащил второго космонавта подальше.

Антенна снова завращалась, периодически останавливаясь и рассыпая искры.

– Так, хватит, – сказал Жарно и отступил на шаг.

Однако локатор все еще работал.

– Я же сказал: хватит!

– А я и не снимаю, сэр, – обеспокоенно ответил боец.

Локатор остановился. Казалось, он смотрит прямо на космонавта с камерой.

– Отведи камеру в сторону, – приказал капитан, не сводя глаз с цилиндра.

Антенна повернулась вслед за камерой.

– Ага, она ловит сигнал от камеры…

Жарно отошел подальше и перевел свою встроенную рацию в режим цифровой связи, чтобы общаться со всей командой, а не с ближайшими подчиненными. Только потом до него дошло, что сигнал будет такой же, как и у камеры. Он тихо выругался, почувствовав, что совершил страшную ошибку.

Цилиндр раскрылся. Его будто разорвало изнутри, и от неожиданности один из космонавтов не удержался на ногах. Верхняя часть неизвестного устройства поползла вверх на телескопической штанге. Нижняя часть в это время раскладывалась, напоминая опору башенного крана. У капитана отвисла челюсть.

– Что-то с ней не так. Видимо, повреждения…

– Капитан, смотрите! – воскликнул упавший космонавт, не сводя испуганного взгляда со странной конструкции.

Оба торца цилиндра распахнулись, и оттуда вылезла трехпалая клешня, а за ней и ладонь. В этой руке спокойно помещался шлем от скафандра.

– Господи, что за хрень?.. – вслух спросил Жарно.

Тут же в трех футах от них совершенно беззвучно из пыли выскочили еще два медных цилиндра. К ужасу французов, они были в идеальном состоянии. Их крышки в долю секунды открылись, и из них выросли еще две конструкции, устремляясь ввысь. Нижняя часть быстро превратилась в две ступни, верхняя часть – в торс, из которого затем выползли руки, и, наконец, из какого-то отделения внутри контейнера появилась металлическая голова.

Перед космонавтами высились два человекоподобных робота, отсвечивая хромовым блеском. В клетке металлических ребер вращались разнокалиберные шестерни. Если бы на Луне сохранилась атмосфера, вероятно, можно было бы услышать, как разгоняется двигатель, подобно турбине. На спине роботов раскрылись стеклянные панели, на которых бликовало солнце – судя по всему, солнечные батареи. Панели тут же сложились, и их прикрыли бронированные лопатки. Гигантские – под двадцать футов высотой – чудища застыли, затем завертели головами, будто осматриваясь.

Жарно вновь щелкнул переключателем на запястье, решив, что лучше рискнет, но предупредит вторую часть группы, которая пошла в кратер.

– Всем, кто меня слышит. Говорит Жарно. На месте крушения обнаружены неопознанные механические твари. Есть подозрение, что они настроены враждебно.

Капитан схватил подчиненных за руки и, отступая, потащил за собой. Ближайший робот повернул голову в их сторону.

Металлические гиганты не двигались. Ноги их были широко расставлены, руки согнуты в локтях. Вся конструкция состояла из весьма прочного на вид металлического каркаса. Электропроводка была упрятана за толстые прутья, как кровеносная система под мышцы. Никакого оружия, на первый взгляд, у роботов не было, хотя при таких мощных руках и когтях оно и ни к чему.

– Матерь Божья! – раздался в наушниках чей-то возглас.

Стараясь не делать резких движений, Жарно развернулся и увидел остальных космонавтов, собравшихся на сбитом корабле. Они, замерев, во все глаза смотрели на двух огромных роботов. Капитан вскинул правую руку, приказывая людям не шевелиться. Роботы тоже не двигались. От их ступней исходила вибрация, которая ощущалась даже сквозь толстые подошвы скафандров.

– Внимание всем! – сказал Жарно. – Спокойно движемся в сторону кратера. Огонь открывать только в случае нападения. Ясно? А теперь медленно поворачиваемся и идем.

Повинуясь приказу, девять космонавтов развернулись – и замерли. У них на пути стоял третий механический гигант, молча рассматривая группку людей. Он замер в позе хищника, готовящегося прыгнуть на жертву. Капитан понял, чего выжидали те двое: нужно было, чтобы третий перекрыл путь к отступлению. Грозные роботы взяли выживших членов экипажа посадочного модуля «Астрал» в клещи. Пока что они не двигались, но во враждебности их намерений сомневаться не приходилось.

Капитан еще раз проверил частоту.

– Кратер Шеклтон, как слышите? Говорит капитан Жарно. Мы подвергаемся нападению неопознанных механических тварей. Наша команда намерена отступать…

И тут третий гигант ожил. Преодолев шестью прыжками расстояние до корабельного остова, он с размаху ударил первого попавшегося космонавта. С его головы сорвало шлем, и несчастного высосало из скафандра в безвоздушное пространство. Оставшиеся европейцы бросились врассыпную, кто бегом, кто вприпрыжку.

Жарно бежать не стал, а, оттолкнув подчиненных, снял со спины оружие, прицелился в робота по левую руку и выпустил в него длинную очередь. Винтовки, которыми был вооружен экипаж ЕКА, работали на воспламеняемой газо-пороховой смеси и стреляли снарядами 50-го калибра, взрывавшимися при попадании. Несколько таких снарядов на сверхзвуковой скорости попали роботу в грудь. Он отшатнулся, даже отступил назад, но сразу выпрямился и тоже двинулся на космонавтов. Тогда Жарно прицелился ему в голову и выпустил еще одну очередь. Взрывчатые снаряды угодили чудищу в голову и шею, но он продолжал идти. Пули были для него не опаснее удара кулаком.

– Всем отступать! Все к кратеру! – заорал капитан, не прекращая поливать надвигающуюся громадину автоматическим огнем.

Еще одна очередь взорвалась под ногами у робота, взметнув клубы лунной пыли. Нога чудища угодила в образовавшуюся пустоту, оно споткнулось и лицом вниз полетело на землю. Капитан перевел прицел в сторону второго робота, который обходил его людей справа. Однако не успел он нажать на спусковой крючок, как его подхватили сзади и подняли в воздух. Жарно оказался лицом к лицу с третьим роботом. Сквозь стеклянные глаза можно было увидеть, как работает мозг твари, напоминавший огромный гироскоп. Капитан хотел вскинуть винтовку, но тут понял, что мощным захватом ему сломало руку. Несколько солдат увидели, что стало с их командиром, остановились и принялись поливать тварь огнем.

Жарно заглянул в горящие красным глаза. Глубоко за толстыми линзами пылал запрограммированный шар: миллионы лет назад роботу приказали убивать все, что попадется ему на пути. Других мыслей у этой машины не было. Вот он, подлинный кошмар человечества: бессмысленная тварь, которая не остановится, пока не выполнит приказ. Многие миллионы лет роботы лежали, затаившись в лунной пыли.

Чудище поднесло Жарно поближе и внимательно рассмотрело. Стальная голова задумчиво склонилась: похоже, робот сверял лицо, анатомию и обмундирование француза с каким-то образцом из памяти.

Капитан уже понял, что произойдет с ним дальше, и это придало ему злости. Он с размаху ударил здоровым кулаком роботу в глаз. Тот даже не дернулся, просто стоял и смотрел. Жарно замахнулся снова, и тут гигант сжал клешню. Француз почувствовал, как ломаются ребра, и из груди вырвался только ему слышный стон.

* * *

Первая группа вошла в здание. Крыша уцелела, поэтому, как только двое солдат пропали из виду, у Сары внутри все сжалось от волнения.

Внезапно ожил шлемофон, и в уши ударил чей-то голос; кричали, кажется, по-французски. Лейтенант Макинтайр от неожиданности вздрогнула.

– Вы хоть что-нибудь разобрали? – спросила она у Куаня и Менденхолла.

– По-моему, на них напали, – ответил Уилл и посмотрел в ту сторону, где осталась первая часть их команды. – Может, русские?

– Нет, им еще сутки лететь. К тому же они подписали Аризонское соглашение и являются участниками «Плана Блау», так что… – Сара осеклась на полуслове, чем привлекла недоуменные взгляды генерала и Уилла.

Да, она проболталась, но в эту минуту последствия волновали ее меньше всего. Гораздо больше беспокоила невесть откуда взявшаяся угроза.

– Поставьте людей на северном направлении. Со стороны первой команды приближается неизвестный противник.

Солдаты, обеспечивавшие прикрытие кратера, развернулись к линии холмов, за которой находились обломки военного корабля. Уилл Менденхолл, еще раз проверив оружие, присоединился к ним. Генерал Куань припал на одно колено, направляя свою укороченную пневматическую винтовку на гребень.

– Да откуда они берутся? Кто еще мог оказаться на Луне без нашего ведома? – спросил Менденхолл.

Сара разглядывала возвышение, отчаянно пытаясь унять участившееся дыхание.

– Вы чувствуете? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Да, что-то движется в нашу сторону, – подтвердил Куань, склонившись к прицелу.

– Господи, да что это? – пробормотал Уилл и, последовав примеру генерала, тоже припал на колено.

Участники разведотряда в кратере наперебой о чем-то докладывали, но их никто не слушал. Сара переминалась с ноги на ногу, стараясь разглядеть, что к ним приближается. Через гряду перевалило несколько человек в скафандрах ЕКА – они прыжками, пользуясь отсутствием гравитации, от чего-то спасались. Сара насчитала только четверых: трое впереди, один чуть отстает.

– Господи…

– Не дергайтесь, – приказал генерал Куань. – Всем прицелиться и обеспечить прикрытие.

Европейцы, спотыкаясь и падая, бежали к своим, а за их спинами возник первый из трех металлических гигантов. Несколько солдат из оборонительного периметра, которым было приказано прикрывать французов, опустили оружие и застыли в оцепенении.

– Держать строй! – крикнул генерал.

Механические твари замерли на гребне, изучая кромку кратера. Они казались игрушками из детского конструктора, увеличенными до невообразимых масштабов по сравнению с человеком.

Первый из европейских космонавтов приземлился прямо у ног Сары, Менденхолла и Куаня. Лейтенант помогла человеку в неудобном скафандре подняться.

– Где капитан Жарно? – спросила она.

– Погиб. Все погибли. Эти чудища вылезли из обломков корабля. Они не знают пощады.

Сара оттолкнула француза в сторону, а генерал Куань открыл огонь. Одновременно с ним выстрелили еще несколько бойцов. Мощные кинетические снаряды угодили в металлических чудищ, но лишь отскочили от брони, не нанеся видимого урона.

– Похоже, перевес не в нашу пользу, – заключил Уилл, отправив короткую очередь в голову первому роботу.

От попадания механическая голова дрогнула, однако тварь быстро оклемалась, и втроем монстры двинулись на солдат.

Генерал вместе с остальными бойцами линии обороны поливали противника градом снарядов. Сара схватила Куаня за плечо и трясла, пока тот, наконец, не обратил на нее внимание.

– Думаю, нам пора отступать в укрытие.

Генерал огляделся: выход был только один.

– Согласен, лейтенант. – Он развернул Сару лицом к кратеру. – После вас.

Макинтайр долго не раздумывала и, не удосужившись схватиться за болтающийся фал, прыгнула в кратер. Ноги вскоре уперлись в крутой склон, и дальнейший путь она скатывалась по нему, все быстрее и быстрее. Рядом с ней стали собираться люди.

Уилл Менденхолл и генерал Куань продолжали сдерживать огнем стремительно надвигавшуюся механическую троицу. Когда стало ясно, что от оружия проку нет, они развернулись и прыгнули в темнеющую бездну кратера.

Подняв голову, бойцы увидели страшное зрелище. Они совершали спуск по всем правилам, пользуясь страховочными фалами; теперь же их глазам предстало беспорядочное паническое бегство. Их коллеги в громоздких скафандрах ползли, прыгали и катились по склону кто на спине, кто на животе, несмотря на опасность распороть защитные костюмы. Одна за другой пары солдат покидали здания, да так и замирали в проходах, увидев, что вызвало такой ужас у других космонавтов: наверху, на самой кромке высились три гигантских робота.

Объединенный отряд из американцев, европейцев и китайцев бросился врассыпную в поисках укрытия, а в это время первый робот прыгнул в кратер. Прыжок получился настолько мощный, что тварь даже не задела склон – она просто приземлилась посреди кратера, прямо перед разбегающимися астронавтами.

Глава 17

Вторая галерея, горнодобывающий концерн

«Мюллер и Сантьяго»

В 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

О том, что один миномет во время вылазки Марк-Паттона все-таки не уничтожили, пришлось узнать весьма болезненным путем. Выбежав из бункера, Джек, Эверетт и Себастиан с учеными попали в самую гущу обстрела. Те, кто был снаружи, наспех организовали оборону, но тот, кто руководил внезапным нападением, явно действовал методично.

– Черт, не вижу, откуда стреляют! – крикнул Эверетт.

Он рискнул высунуть голову, и сразу по застывшей на каменном полу лаве прошлась автоматная очередь.

Коллинз боковым зрением следил, чтобы ученые сидели в укрытии. Сейчас требовалось отвести их подальше от бункера: уж слишком удобной он был мишенью.

– Здесь оставаться нельзя. У них преимущество в высоте. – Джек поднялся и выстрелил на звук ухающего миномета, затем снова пригнулся. – Себастиан, нужно организовать контратаку, быстро.

– В соседних зданиях мои люди. Если их еще не перебили, конечно, – бросил Крелл и, не дожидаясь ответа, метнулся в сторону.

– Ну что, Карл, придется нам их оставить. – Джек кивнул в сторону Найлза и остальных.

Сжимая в руке «М-16», к ним подполз Чарли Элленшоу.

– Возьмите меня с собой, полковник! Я не хочу с ними оставаться.

– А придется, Чарли. Ваша задача держать всех в поле зрения и защищать – у вас и винтовка есть… Это приказ!

Элленшоу нахмурился, но тут же бросился на землю – пули просвистели прямо у них над головами.

– Наш противник настроен весьма решительно, – сказал Эверетт и, высунувшись, начал стрелять в ответ. – Чарли, марш к Найлзу и остальным. Перебирайтесь за бункер и затаитесь там, под защитой стен. Внутрь ни в коем случае. А мы с полковником постараемся вас прикрыть.

Элленшоу молча кивнул и отполз назад.

– Ну что, Джек, поехали? – крикнул Карл.

– Поехали.

Коллинз с Эвереттом поднялись и, как один, открыли огонь. На них, стреляя в ответ, бежали сразу десятеро. Пока они думали, что делать с учеными, противник почти целиком продавил оборону. Теперь их разделяло всего ничего, однако это не мешало полковнику и капитану поливать нападавших, петляющих среди древних зданий, ураганным огнем.

Тут винтовка Эверетта щелкнула затвором, и Коллинз понял: это конец. Из десяти осталось пятеро, и они были уже в нескольких футах от их укрытия. Вдруг трое из них чудесным образом неожиданно упали, один за другим. Не тратя время на удивление, Коллинз вышел, чтобы прикончить двоих оставшихся. В одного он попал, во второго – нет, и тот с криком бросился на него, потом вдруг на полушаге замер и упал. Джек скользнул обратно в укрытие.

– До чего же полезный парень! – восхищенно произнес Эверетт, меняя обойму.

Вьетнамский рядовой тем временем споро перезаряжал древнюю «М-14». Он осмотрелся, ткнул пальцем в полковника с капитаном и побежал менять позицию.

– Я взял бы его в сборную не задумываясь, – сказал Джек.

Его слова заглушил взрыв от приземлившегося неподалеку минометного снаряда.

– М-да, упорные ребята…

Внезапно на галерею опустилась гробовая тишина, изредка прерываемая стрельбой то с одной, то с другой укрепленной позиции. Вскоре затихла и она.

– Полковник Коллинз! Надеюсь, вы меня слышите? – раздался усиленный мегафоном голос.

Джек удивленно вскинул брови и посмотрел на Карла.

– Неужели опять копы?.. – пробормотал он, пытаясь понять, кто к нему обращается, затем крикнул в ответ: – Если захотелось поболтать, позвонили бы по телефону!

Он оглянулся, желая убедиться, что Элленшоу и ученые в безопасности. Увы, яйцеголовые сделали все наоборот и снова оказались в бункере.

– Да чтоб вас!.. Думаю, группе скоро понадобится новый директор, потому что этого я убью! – прошипел Джек.

Эверетт оглянулся и тоже выругался.

– Полковник, всего несколько слов и небольшой бартер – а затем можете делать, что хотите. Мы оставим вас в покое и пожелаем всяческих успехов.

– Да кто это, черт побери? – прошептал Карл.

– Если есть что сказать, я слушаю! – крикнул Джек, не высовываясь из-за укрывавшего его языка лавы.

– Нам нужны кое-какие предметы из этого бункера. Остальное пускай достается вашей грязной стране.

– И что же вам оттуда понадобилось?

– Полковник, я о вас наслышан, а поскольку вы воевали в Ираке и Афганистане, уверен, вы наслышаны обо мне. Меня зовут Азим Каида.

Джек тяжело вздохнул. Карлу тоже было знакомо это имя: о Каиде, полевом командире боевиков, говорили многое, особенно то, что с людскими потерями он не считается.

– Мне казалось, что вы решили заняться коммерцией, – крикнул Коллинз. – Завели себе верующих добропорядочных дружков в Калифорнии…

– А, вы про преподобного Роулинза? У нас с ним разошлись интересы. Как и с вашим старым другом. Насколько я понимаю, я избавил вас от необходимости выслеживать и ликвидировать Джеймса Маккейба?

– Вот за это спасибо, – ответил Джек, продолжая тянуть время в надежде, что Себастиан сможет подобраться к миномету. – Я даже согласен вас отпустить. Решим наши вопросы в другой раз, а, Механик?

Саудовец ответил не сразу.

– Полковник, вы, видимо, не поняли. У меня на руках больше козырей, чем у вас. Кое-кто хочет к вам обратиться.

Коллинз выдохнул проклятие и прикрыл глаза, сразу поняв, о ком говорит Механик.

– Джек, даже не вздумай обменивать меня, иначе я сама тебя пристрелю!

– Да что ж такое… – пробормотал он.

Эверетт тоже узнал голос Элис и перебрался поближе к полковнику.

– Весьма боевая женщина, полковник, но упрямая. Жаль, если ей сегодня придется погибнуть.

Полковник задумался. Затем нашел глазами Трама и вопросительно вскинул подбородок. Вьетнамец понял вопрос, но отрицательно покачал головой: не на линии выстрела.

– А где сенатор? Он жив? – снова обратился Коллинз к Механику, стараясь выиграть время.

Молчание.

– Черт, Себастиан, когда ты уже до них доберешься? – прошептал Джек.

– Все, полковник, переговоры окончены. И передайте вашему немецкому другу, что я его вижу. Пускай остановится, или останки госпожи Гамильтон будете собирать по всей пещере.

Джек не стал кричать; Себастиан наверняка тоже это слышал.

– Ладно, что вам нужно?

– Всего пять образцов оружия из бункера. В обмен на них я возвращаю госпожу Гамильтон и ухожу. Все просто, полковник.

– Согласен.

Эверетт кивнул. Сделка того стоила.

– Отлично, полковник. У вас есть пять минут. Потом я отправляю госпожу Гамильтон к вам. Учтите, на ней локатор и маячок для наведения огня. Если вздумаете хитрить, миномет тут же превратит ее в кучку пепла. Даже хоронить будет нечего. – Последние слова Механика несколько раз прокатились эхом по пещере.

– Хорошо, пять минут. Я лично совершу обмен.

Пол вдруг снова задрожал – не от взрыва, а как раньше. Впрочем, Коллинзу с Эвереттом и Трамом было не до этого, они бежали в бункер. Ученые тем временем суетились вокруг лабораторного стола, на котором стояла подпорка с инопланетным оружием.

От него к ноутбуку с «Европой» шел кабель.

– Так, о неподчинении приказам командира поговорим позднее.

Найлз поднял голову, его лоб был покрыт испариной. Он понимающе кивнул. Джек кинулся к стойке и схватил первые попавшиеся пять лучевых винтовок.

– Я все слышал, Джек. Верните Элис, а мы попробуем чем-нибудь вам помочь.

Комптон снова склонился над столом. Эпплби на что-то выругался и с досады швырнул плоскогубцы на пол.

– Джек, не знаю, заметили ли вы, но снова началась вибрация, – произнес Пит. – «Европа» утверждает, что природа колебаний механическая, а не геологическая.

Коллинз рассеянно кивнул и, поудобнее перехватив оружие, побежал к двери.

Едва они с капитаном выбежали наружу, пол под ногами заходил ходуном.

– Ну, и какая еще напасть на нашу голову? – проворчал Эверетт.

В потолке огромного грота появилась расселина. Из нее вывалились два медных цилиндра и упали посреди заброшенной колонии.

Война, начавшаяся более семисот миллионов лет назад, продолжилась сегодня.

* * *

Шагнув во вторую галерею, Гаррисон Ли споткнулся и чуть не упал. Под сводами громыхали взрывы минометных снарядов – гады, которые захватили Элис, полукругом расположились у подножия завала, откуда поливали ураганным огнем людей Джека.

Ли остановился отдышаться, но вдруг у него пошла кругом голова. В горле появился горьковатый привкус; он утер рот – на руке остался кровавый след. Наконец приступ кашля прошел. Сенатор снял потрепанную шляпу и утер пот со лба. «Ингрэм» вдруг показался невыносимо тяжелым.

Внезапно выстрелы и взрывы утихли. Кто-то что-то говорил, вооружившись громкоговорителем; из-за сильного эха слов было не разобрать.

Сенатор еще раз посмотрел на вершину завала и понял, что ему нипочем туда не забраться. Он с досадой покачал головой и проклял свою старческую немощь. Элис там, у обрыва, а он не в состоянии ей помочь. В четвертый раз проверив, заряжен ли «Ингрэм», Гаррисон решился. Он поставил одну ногу на выступ в осыпающейся груде камней, образовавшейся в результате взрыва 70 лет назад, затем вторую. Камни не удержались, а вместе с ними упал и сенатор. Некоторое время он лежал, приходя в себя, затем перевалился набок, перекинул ремень автомата через шею и встал на четвереньки. Осколки камней больно впивались в ладони и колени, даже через штаны, но он пополз.

Подгоняя, снова завещал громкоговоритель. Стиснув зубы, Ли заставлял двигаться беспомощное тело. Через каждые пять шагов скатывался на три; никогда в жизни он не был так настроен преодолеть все препятствия, как теперь. Сегодня он отправится в свое последнее путешествие, но сделает все, чтобы Элис его не сопровождала.

Упираясь пятками, ладонями и коленями в неверные камни, Гаррисон Ли карабкался вверх.

* * *

Когда два цилиндра упали на пол галереи, Джек сразу понял, что они напрямую связаны с вибрацией. От капсул шло громкое гудение, давившее на барабанные перепонки. Наверху, откуда стрелял миномет, засуетились – видимо, подумали, что это какая-то американская военная хитрость.

Первый медный цилиндр разошелся прямо по центру.

– Черт, Джек, гляди!

– Что за…

Коллинз, не выпуская из рук оружия, бросился к укрытию.

Себастиан, прятавшийся за выступом скалы с отрядом из тридцати пяти человек, который он собрал для нападения на позицию минометчиков, тоже увидел цилиндры и сразу заподозрил неладное. Затем приказал открыть огонь по неопознанным объектам. Когда первые пули со звоном ударились о металлический корпус, из капсулы возникло нечто огромное. Те, кто находился ближе к этому ужасающему зрелищу, услышали жужжание, будто раскручивались самолетные турбины. Сзади, как крылья мотылька, раскрылись солнечные батареи, развернулись в сторону освещения, а затем так же быстро сложились и спрятались за броней. Турбины жужжали не переставая.

– Это еще что такое?

Себастиан прицелился в ближайшее чудище, стараясь метить в голову и лицо, самые болезненные, по его мнению, точки. Однако его пули и пули его людей лишь отскакивали от металлической твари, рассыпая снопы искр.

Первый гигант повернул голову вокруг оси, и его глаза полыхнули красным. Не обращая ни малейшего внимания на выстрелы, бившие в голову и грудь, он двинулся в сторону Себастиана и его отряда, каждым шагом сотрясая пещеру. Второе чудище обратилось в другом направлении – туда, откуда стреляли японцы, австралийцы и поляки.

Глядя на быстро приближающегося монстра, Себастиан снял с жилета две ручные гранаты, взвел их большими пальцами и кинул под ноги роботу. Огромная трехпалая ступня опустилась прямо на одну из них. Крелл специально не стал прятаться, чтобы увидеть, что произойдет. Ногу монстра подбросило в воздух, и тот рухнул набок. Через мгновение, целый и невредимый, он вскочил и двинулся дальше. Второй взрыв прогремел совсем рядом, осыпав грудную клетку чудища смертоносными осколками. Те отскочили от вращающихся шестерней, не причинив ни малейшего вреда.

Наблюдая за происходящим из другой части галереи, Джек с Карлом увидели, как робот дошел до людей Себастиана. Не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон пули, чудище запустило когтистую лапу в гущу людей, выхватив из нее немецкого спецназовца. Вторая лапа схватила еще одного. Затем, сплющив их вместе, тварь откинула тела, как скомканную бумажку.

Эверетт выскочил из укрытия и опустошил магазин в спину гиганту. Перезарядился. Повторил операцию со вторым монстром. Результата ноль.

– Пули их не берут, Джек. Нужно что-то посерьезнее.

Джек бросил взгляд на завал и увидел, что люди Механика покинули свои позиции. Видимо, решили перегруппироваться, на случай, если металлические твари обратят свое внимание на них. Джек выронил инопланетные винтовки и выхватил «М-16» из рук Эверетта. Зарядив штурмовую винтовку своим магазином, он начал стрелять в сторону гребня. Появилась возможность сравнять шансы, так почему бы ей не воспользоваться? Десять человек упали замертво – они слишком открылись, и очередь скосила их всех. Щелкнул пустой затвор, и Коллинз вернул оружие Карлу.

– Прикрой меня! – крикнул полковник и устремился вперед, пользуясь суматохой, которую создали на поле боя невесть откуда взявшиеся роботы.

Джек бежал, не особо заботясь об укрытии. Эверетт только вскинул винтовку, как перед Коллинзом выскочили двое террористов. Тут же у правого уха Карла просвистели две пули, и террористы с аккуратными дырками во лбу отлетели назад. Трам толкнул морпеха на пол и откатился в сторону, занимая укрытие за валуном. Вдвоем они обеспечивали мощный заградительный огонь, пока Коллинз резво карабкался к вершине. В очередной раз перезаряжая «М-16», Карл увидел, что полковник тянется к кобуре. Он тоже заметил, что за уступом его поджидают.

– Черт бы тебя побрал, Джек! Когда ты уже прекратишь соваться в пекло? – крикнул Эверетт и короткой, точно рассчитанной очередью убрал высунувшегося террориста.

Трам удивленно оглянулся на капитана.

– Да, порой на меня находит, – проворчал тот и выстрелил снова.

Вьетнамец хлопнул Карла по руке и указал пальцем в том направлении, куда бежал Коллинз. Тут до Эверетта дошло, что задумал полковник. Оказалось, те десять террористов не покидали своих позиций, а доставляли снаряды для минометчиков, и сейчас Коллинз со всех ног бежал именно туда. Он хотел не только избавиться от орудийного расчета, но и обратить установку против механических чудищ – убить двух зайцев одним выстрелом.

– Самостоятельно справишься? – крикнул Карл Траму. Тот молча кивнул, не прекращая стрелять. – Думаю, полковнику понадобится помощь.

Второй робот вломился в ряды японских, польских и австралийских солдат, которые бросились врассыпную, чтобы затруднить выбор цели. О террористах забыли напрочь: теперь битва не на жизнь, а на смерть велась с кошмарными тварями из другого мира и времени. Спасаясь от механического чудища, бойцы бросали гранаты не оглядываясь.

Эверетт тем временем бежал за Джеком.

Перед Коллинзом выросли двое; он проворно выхватил «беретту» и положил их двумя выстрелами в грудь.

Спотыкаясь и перепрыгивая через камни, Карл смотрел то наверх, то под ноги. Вот один из упавших террористов поднялся и выстрелил Джеку в спину. Полковник покачнулся и упал.

– Проклятье! – крикнул Эверетт.

Трам покончил с раненым террористом, но Коллинзу этот спасительный выстрел уже не помог. Среди камней, куда упал Джек, возник еще один человек Механика, – его Карл с Трамом положили одновременно.

Коллинз попытался встать, зашатался и снова упал. У Эверетта все поплыло перед глазами.

Похоже, это был конец.

* * *

Найлз потер лысину. При виде механических великанов, расшвыривающих солдат, которые обороняли галерею, сердце директора едва не ушло в пятки. Сразу было видно, что эти монстры не земного происхождения – следовательно, либо их давным-давно послали убить поселенцев, либо оставили сами пришельцы. Правда, непонятно для чего.

Эпплби со злости ударил кулаком по инопланетной винтовке, зажатой в тиски: отсек для охлаждения никак не открывался. Впрочем, его состояние не шло ни в какое сравнение с тем, что чувствовали Пит, Дюбуа и Элленшоу, ломавшие голову над тем, в чем же просчитались Маккейб и, возможно, немцы, когда хотели заставить оружие работать.

– Да вы посмотрите на поврежденные образцы: они все сгорели от перегрева. Поэтому еще раз говорю: дело в жидком азоте. Либо его было недостаточно, либо система охлаждения устроена иначе, – запальчиво спорил Дюбуа.

– Чушь. Откуда бы эти существа ни были родом, жидкий азот имеет одинаковую температуру во всей Вселенной. Так что дело не в охладителе, а в минерале! – не уступал Элленшоу. Пит согласно кивал.

– Вы всего лишь криптозоолог! – парировал инженер из Массачусетского технологического, затем обратился к Питу: – А вы – компьютерщик! И не вам авторитетно высказываться по вопросам физики. Дело в охладителе!

– Так-так, кто-то решил помериться степенями? – Чарли угрожающе навис над Дюбуа.

Пит вклинился между разгорячившимися учеными и поправил очки.

– Вы не забыли, что там наши гибнут?

Элленшоу кивнул и резко отвернулся.

– Послушайте, я все же на стороне Чарли. Если взглянуть на источник питания, – Пит взял в руки магазин лучевой винтовки, – то видно, что Маккейб со своими учеными – и немцы, наверное, тоже – измельчали минерал вместе с породой. Вот, смотрите… Видите? От жара порода превратилась в уголь. Нужно отделить минерал от всего остального. – Компьютерщик достал из герметичного кейса кусок метеорита. – Вот, те самые золотистые и серебристые прожилки. Если в источнике будет только он, то уголь не образуется, не закупорит канал подачи азота, и оружие не перегреется. Другого варианта у нас нет.

– И сколько на это уйдет времени? Сами же сказали, люди гибнут, – парировал Дюбуа.

– Ну не смешите меня! – Элленшоу выхватил метеорит у Пита из рук и побежал к верстаку. Порывшись в куче инструментов, он нашел нужный. – Вы у себя в Массачусетсе засиделись в лабораториях. Надо чаще выходить проветриваться.

С этими словами он ударил молотком по камню. По его поверхности побежали трещины, и Пит кинулся на пол собирать отлетевшие частички. Чарли замахнулся посильнее и ударил снова.

– Ладно, беру свои слова назад, – произнес Дюбуа и тоже начал собирать кусочки метеорита.

– Остается одна проблема: чтобы не допустить накапливания энергии, нужно стрелять не переставая, иначе оружие разлетится на куски. – Чарли взял одну из половинок, на которые раскололся метеорит, и продолжил обхаживать ее молотком.

– Да уж, согласен, нужно почаще выходить из лаборатории.

Найлз тем временем наконец вскрыл отсек для охладителя.

– Судя по всему, азот выполняет в оружии двойную функцию. С одной стороны, он не дает батарее перегреться, с другой – выступает в качестве жидкого реагента и вместе с кислородом из воздуха, который поступает через индукционный насос, запускает цепную реакцию вроде той, что мы видели на Луне. Как только накопится критический уровень энергии, у нас будет… Понятия не имею, что у нас будет, поэтому лучше сразу определиться, куда стреляем, пока эта штука не взорвалась прямо у нас в руках.

– Понятно, – кивнул Эпплби.

– Точнее сказать, пока эта штука не взорвалась прямо в руках Чарли.

Элленшоу замер с занесенным для удара инструментом и вопросительно взглянул на Комптона.

– А кому тут все время хочется пострелять? – спросил Найлз, кидая Питу пустой магазин. – Вот, прекрасная возможность.

– Здорово! – обрадованно улыбнулся Элленшоу и раскрошил последний кусок минерала, который либо спасет их, либо отправит в небытие вместе с галереей.

Так или иначе, битва за «Колумб» неотвратимо приближалась к концу.

Кратер Шеклтон, Луна

Первым помещением, куда попала Сара, оказалась комната, в которой миллионы лет назад пришельцы переодевались в защитные скафандры. С одной стороны должен был располагаться воздушный шлюз – его уничтожило взрывом после неудачной попытки «битла» изучить минерал, – с другой находился коридор, ведущий, судя по всему, к лабораториям и другим частям подземного комплекса.

В спину лейтенанта кто-то врезался. Обернувшись, она увидела генерала Куаня; тот разряжал очередной магазин в механическое чудище. Комната для переодевания была лишена крыши, поэтому Сара потянула китайца за собой вглубь. Куань перезарядил оружие, хоть и его снаряды были все равно что камни против танковой обшивки. На мгновение отпустив генерала, лейтенант включила рацию.

– Уилл, собери всех, кого сможешь, и бегите в бункер. Возможно, мы сумеем забраться достаточно глубоко, где эти твари нас не достанут.

В ответ – тишина. Макинтайр снова схватила Куаня за кислородный баллон и поволокла за собой. Вдруг прямо перед ними остаток крыши проломил гигантский стальной кулак. Сара подняла взгляд: сверху навис робот, ослепительно-белый на фоне черного неба над Луной. Голова робота, казалось, была сделана из какого-то стального сплава. На ней не было ни рта, ни ушей, ни носа – сверкали только красные глаза, похожие на кристаллы кварца. На корпусе никаких обозначений или маркировок. За частой сеткой металлических ребер вращались массивные шестерни и пульсировала пара каких-то мешков. Сара не представляла, чем можно пробить такую броню – разве что из противотанкового ракетного комплекса «БГМ-71». Этих тварей создали очень крепкими; неудивительно, что они пережили 700 миллионов лет на безжизненном куске камня. Оторвав кулак от пола, гигант оперся ладонью на одну из уцелевших стен. Куань продолжал стрелять, целясь в глаза. Он, как и Сара, рассчитывал, что с их помощью робот собирает информацию об окружающей действительности и ориентируется в пространстве – иначе, собственно, зачем их вообще делать? Чудище занесло ногу, готовясь раздавить американку и китайца, но тут ему в бок угодило несколько десятков снарядов, и монстр не удержал равновесие.

Воспользовавшись шансом, Сара с силой потянула Куаня на себя, и на этот раз генерал не сопротивлялся. Друг за другом они протиснулись в не очень широкий проем, явно не рассчитанный на громоздкие скафандры, и поспешили внутрь инопланетного комплекса. В динамиках тем временем раздался голос Уилла Менденхолла: он призывал всех выживших отступать в здания рядом с местом, где атаковали первого робота. Кто и где сейчас находился, было неясно.

По правую руку оказалось еще какое-то небольшое помещение, и Сара метнулась туда; генерал за ней. Робот у них за спиной оглядывался в поисках ускользнувших у него из подноса людишек. Затем его что-то отвлекло, и он, развернувшись, проломил крышу соседнего здания. Сара нервно осматривалась по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно было бы дать отпор механическим тварям. Вдруг в эфире щелкнул передатчик, и динамики заполнились криком. Кто-то из своих… На фоне крика Менденхолл отдавал команды стрелкам, и Сара впервые в жизни почувствовала себя совершенно беспомощной. Генерал взял ее за плечо и развернул к себе.

– Нужно возвращаться к посадочным модулям, – решительно сказал он. – На Луне нам делать нечего. Миссия закончена.

«Как так? – изумленно подумала Сара. – Просто взять и убежать?!»

– Мы обязаны хоть что-то с собой привезти! – возразила она.

– Послушайте, лейтенант, мы сделали все и даже больше: у нас есть координаты сбитого крейсера, а на нем очень мощное вооружение. Мы нашли минерал. Но если мы погибнем здесь, то, значит, все эти усилия были впустую.

Да, если они останутся, то некому будет рассказать о погребенном под лунной пылью корабле, и никто не узнает, какие чудовища ждут здесь людей.

– Ладно, согласна. Но как нам пройти мимо этих тварей?

– А вот с этим, лейтенант Макинтайр, нам и предстоит разобраться.

– Ваш посадочный модуль далеко?

Судя по дрожи под ногами, роботы только что вломились в очередное здание. Стену соседней постройки изрешетили кинетические снаряды: значит, свои неподалеку.

– Если напрямик, то «Великолепный дракон» ближе вашего модуля, в долине на восточном склоне кратера. Нужно отправить туда людей, по возможности незамеченными. Если не пользоваться рациями, думаю, шанс есть. Полагаю, нас выслеживают по сигналам электроники.

– Я тоже так думаю. Вероятно, роботы запрограммированы на поиск и уничтожение. Как только Менденхолл перешел с индивидуальной связи на общую, они на нас и напали.

– Что ж, пусть это будет пока основной гипотезой. Тогда возникает другой вопрос, лейтенант: как нам держать связь?

Ожила рация.

– Лейтенант Макинтайр, вызывает Менденхолл. Где вы?

Сара включила передатчик.

– Мы в одном из бункеров с западной стороны. У нас есть… – и тут же вспомнила, о чем сама же только что говорила: рацией пользоваться опасно, и ей следовало ответить Уиллу по индивидуальной связи.

Слишком поздно. В наушниках раздалась ругань, а из-за стены соседнего здания вверх взмыло не меньше сотни снарядов.

– Черт! – рявкнул генерал и выкрикнул последнюю команду, прежде чем вовсе отключить рацию: – Всем, кто меня слышит: идите к центру комплекса. Встречаемся там. Марш!

Куань выглянул в дверной проем. У перехода не было крыши, но он все равно решил рискнуть. Сара пошла за ним. Одно из чудищ скрылось за высокой стеной здания, которое они только что покинули.

– Смотрите! – Сара ударила Куаня по спине.

Впереди был пологий спуск внутрь комплекса. С другой стороны к нему подбежали еще несколько человек во главе с астронавтом в белоснежном скафандре НАСА – Менденхоллом. Его сопровождали еще несколько американцев, европейцев и китайцев.

– Берегись! – крикнул Куань.

Огромный трехпалый кулак пробил стену и сбил Уилла с ног. Клешня несколько раз клацнула, но схватила не его, а шедшего следом сержанта Демареста, ветерана «зеленых беретов». Мгновение, и рука с зажатым в ней астронавтом исчезла.

Генерал махнул рукой в сторону спуска, который уходил в землю под углом 30 градусов. Оставалось надеяться, что внутри не притаилось еще чего похуже. Разношерстный отряд космонавтов спускался в комплекс, не зная, что перед ними: укрытие, хотя бы на время, – или разверстая пасть ада.

* * *

Продолжая спуск в недра древнего комплекса, Сара вела рукой по стене из странного пластика. Та дрожала, сотрясаясь от возни гигантских роботов на поверхности. Похоже, чудища хотели разобрать бункер на части и выковырять людей из норы, в которую они добровольно забрались.

– Вы тоже это чувствуете?

Сара оглянулась и увидела перед собой генерала и Уилла Менденхолла.

– Боюсь, они будут копать, пока не доберутся до нас. – Макинтайр убрала руку со стены. – Они не остановятся, пока не покончат с нами.

– Их собрали какие-то свихнувшиеся ублюдки, с которыми мы наверняка состоим в родстве. Только люди способны на такую бессмысленную жестокость, – проворчал Менденхолл.

– Согласен, лейтенант Менденхолл, – кивнул Куань. – Однако осмелюсь заметить, что если роботов построил кто-то, похожий на нас, то нам, как родственникам, под силу их одолеть.

– Если только мы не полностью одинаковы: нам хватило бы ума создать совершенно неубиваемую штуковину.

Куань улыбнулся, затем посмотрел на остатки трех лунных миссий.

– Пожалуй.

Они продолжили спускаться; лучи нашлемных фонарей скользили по плакатам с надписями на уже знакомом инопланетном алфавите, где, вероятно, перечислялись какие-то правила. Некоторые были похожи на военные учебные плакаты о способах выживания в опасной среде. На других были изображены люди в скафандрах, прижимавшие указательный палец к шлему, что, видимо, означало «болтун – находка для шпиона». Попадались и пропагандистские плакаты с флагами и прочей символикой, а один даже напоминал древние, еще времен Первой мировой войны, изображения Дяди Сэма, который зазывал всех в ряды американской армии: «Ты мне нужен!»

– Такое ощущение, что они просто разнесли свой мир на кусочки. С их-то воинственностью, – заметил Уилл, всматриваясь в агитки.

Дрожь тем временем усилилась, ее можно было чувствовать даже подошвами.

– Посмотрите-ка сюда, – позвала мужчин Сара.

Рваный плакат изображал некую планету, поверхность которой покидали, судя по всему, грузовые суда. Внизу было стилизованное изображение минерала.

– Узнаете? – Сара ткнула пальцем в рисунок.

– Похоже, они его где-то добывали, – предположил Куань. – Это наша Луна?

Лейтенант расправила плакат, прилаживая оторванные куски на место. Увидев картинку целиком, все трое изумленно замерли. Прямо за большим спутником был еще один, гораздо мельче, а рядом – Земля или что-то очень похожее: материки располагались иначе.

– Не понял… – произнес Менденхолл.

– Они и вправду добывали минерал, только не здесь, – пояснила Сара. – Видимо, была еще какая-то луна, которой больше нет.

Уилл расправил другой угол – на нем оказалась запечатлена еще одна планета с темно-зелеными океанами и кроваво-красными континентами.

– Что это за планета? – спросил Куань.

– Понятия не имею, – отозвалась Сара. – Ясно одно: на Луне залежей минерала нет.

– Что ж, тогда нас здесь ничего не держит. Как только найдем способ обойти роботов, сразу сматываемся. Предлагаю поторопиться, – сказал генерал.

Сара вздохнула и пошла следом вниз.

Менденхолл хотел выругаться, но не нашел подходящих слов и просто засадил кулаком в изображение Офиллиаса.

– Терпеть тебя не могу, Луна, – пробормотал он, затем обратился к гигантскому спутнику: – Ты мне тоже не нравишься.

Солдаты, шедшие впереди, остановились. Сара бросила взгляд на правый рукав, где был вмонтирован альтиметр: они спустились под землю почти на полмили. Крепла уверенность, что внизу обыкновенный погреб.

– Генерал Куань, лейтенант Макинтайр, прошу подойти.

Сержант Стэнли Симпсон, один из «зеленых беретов», стоял перед проходом в комнату, где в ряд выстроились небольшие столики, как в столовой.

– Для нас накрыли, – прокомментировал он, пропуская старших офицеров вперед.

– Не думаю, сержант, что кому-то захочется здесь обедать, – ответила Сара.

Свет фонарика выхватил в дальнем углу мумифицированные тела мужчины и женщины. Они сидели друг напротив друга, держась за руки и обратясь друг к другу пустыми глазницами. У нее были рыжие волосы, у него – темные. Рядом стояли две большие кружки.

– Видимо, они пришли сюда умирать. – При виде мертвой пары голос Сары дрогнул.

На Менденхолла это зрелище произвело совершенно иное впечатление.

– Умирать от чего?

Генерал Куань подошел к мумиям, и у Сары невольно сжалось что-то внутри: она испугалась, что он их потревожит. Они сидели так, сцепившись пальцами, уже многие и многие миллионы лет, и ни у кого не было права трогать эти останки. Однако Куань всего лишь поднял с пола небольшой предмет и кинул его Макинтайр. В отсутствии гравитации вещица плыла медленно, и поймать ее не составило никакого труда. Бутылка. Пустая. Лейтенант протянула ее Менденхоллу, и у всех троих сложилась вполне правдоподобная версия, каким образом пара решила уйти из жизни. Вопрос лишь в том, что довело их до такого отчаяния.

В дверном проеме появился француз.

– Господа офицеры, мы нашли еще кое-что!

Уилл вернул бутылку обратно, и в его взгляде Сара прочитала молчаливую убежденность, что уж они-то так не поступят. Они погибнут где угодно, только не здесь. Сара положила руку на плечо напарнику и снова вышла в коридор. Спустившись вместе с французом еще немного, она обнаружила, что коридор заканчивается, упираясь в широкую двустворчатую дверь. Солдаты уже вошли внутрь, чтобы удостовериться, что там безопасно.

Глазам уставших космонавтов, астронавтов и тайконавтов предстало невероятное. Вдоль стены располагался автопарк из восьми единиц техники: пяти небольших машин вроде багги и трех крупных обтекаемых транспортников; большинство на гигантских колесах, а две – на гусеничном ходу. Некоторые транспортные средства были оборудованы подъемными кранами и бурами, и все смотрели в сторону противоположной стены. Сперва показалось, что она сплошная, однако при ближайшем рассмотрении там нашлась подъемная дверь футов пятидесяти шириной, как в гараже.

– Вот еще! – крикнул один из европейцев.

Он стоял рядом с большим резервуаром, сделанным то ли из стекла, то ли из прозрачного пластика. Внутри находилось около ста галлонов льда. Сверху был установлен насос, и в потолок от него тянулись мощные трубы. Древние первопроходцы сумели найти на Луне то, что искало НАСА: воду. Видимо, где-то на глубине существуют залежи льда, а пришельцы научились его плавить и закачивать на поверхность.

– Чувствую себя как в родном автосервисе: машины, вода и инструменты, – усмехнулся Уилл, подходя к ближайшему багги. – Не хватает только паршивых сосисок, колонок с бешено дорогим бензином и автомата с «Доктором Пеппером».

Сара подошла к Менденхоллу и вместе с ним принялась рассматривать незнакомую приборную панель с переключателями, ручками, рычагами и педалями.

– Ну что, мистер Чудесник, вы еще не разучились водить с рычагом переключения скоростей в одной руке и «Доктором Пеппером» в другой?

Со стороны американцев раздался смех, несколько неуместный в сложившейся обстановке.

Генерал Куань отвернулся от тяжелого гусеничного транспорта.

– Прошу прощения, а кто такой доктор Пеппер?

Вторая галерея, горнодобывающий концерн

«Мюллер и Сантьяго»

В 100 милях к востоку от Кито,

Эквадор

Трам пулей метнулся к возвышению, обогнав даже Эверетта. Гигантские роботы тем временем все быстрее расправлялись с оставшимися солдатами. Они крошили лаву и громили каменные выступы, за которыми прятались военные. Галерею заполнило жужжание турбин и гудение трансформаторов вперемешку с выстрелами и криками.

Вьетнамец вместе с Карлом добежали до места, где подстрелили Джека, засели за валунами и осторожно выглянули: Коллинза не было! Эверетт осмотрелся и коснулся темного пятна на каменном полу. Кровь.

– Черт побери, Джек, ты испарился?..

Галерею сотрясли три взрыва. Вместо того, чтобы хотя бы на время объединиться с военными против металлических чудищ, террористы стреляли по отступающим.

– Вот ведь сукины дети!

Эверетт перебрался через Трама и стал взбираться дальше. Вьетнамский рядовой выждал долю секунды и побежал в другом направлении.

Полковник направлялся к миномету. Беда в том, что никто не знал, где именно расположился расчет, снизу этого видно не было. Однако до сих пор орудие молчало – выходит, подстрелив Джека, наемники решили сменить позицию.

Эверетт понимал, что времени в обрез.

* * *

Механик усадил Элис среди валунов и достал рацию. Несколько минут назад он отправил небольшой отряд к бункеру.

– У миномета, положите три снаряда в бункер! Надо выкурить тех, кто там засел.

Саудовец уже хотел вернуться к старухе, но изумленно застыл. Сверху на минометный расчет готовился напасть американский военный. Каида снова потянулся к рации, хотя знал, что опоздает. Он отправил еще людей разобраться с военным, только аккуратно, чтобы не пострадало орудие. Да, недооценивать полковника Коллинза нельзя…

Он рывком поднял Элис на ноги. Старушка не сопротивлялась и не пыталась вырваться; напротив, была совершенно спокойна.

– Что, не выходит от него избавиться? – спросила она с улыбкой. – Полковник порой бывает весьма назойлив, я-то знаю.

Механик вывернул женщине руку. Она поморщилась от боли, но не издала ни звука.

– Так, слушаем меня! – обратился Каида к оставшимся людям. – Если американца не достанут, снимаемся отсюда. Вы десятеро, отправляйтесь к бункеру и перестреляйте всех, кого там увидите. Потом берите оружие и возвращайтесь. Встретимся в пещере по пути к подземной реке. Торопитесь, нас уже заждались. – Он посмотрел на Элис. – Надеюсь, вы умеете плавать? Если нет, придется оставить вас с вашими дружками гнить в этом каменном склепе.

– У тех металлических чудищ больше чести, чем у тебя.

– Тогда не вижу причин не отправить вас к ним.

* * *

Миномет обслуживали два человека, трое подносили снаряды и еще трое – охраняли. Всего восемь. Джек спрятался за камни, проверил обойму: семь патронов. Боевой нож покинул ножны; сломанное ребро, в котором засела пуля, отдалось жгучей болью. Коллинз осторожно коснулся раны запястьем – кровотечение сильное. Двое металлических гигантов тем временем крушили укрытие, куда Себастиан отвел большую часть людей.

Поначалу рана казалась пустяковой, однако обильно лившаяся кровь указывала на обратное. Так и умереть недолго. Видимо, выстрел перебил артерию. Джек слишком поздно заметил стрелка, затаившегося на подходе к минометчикам. Хорошо еще, что тот тоже удивился, увидев перед собой Джека, и им удалось обменяться выстрелами. Террористу, впрочем, повезло меньше.

Пока Коллинз осторожно крался между камней, снизу что-то гулко ухнуло. Минометный снаряд по дуге, едва не задев свисавшие с потолка сталактиты, полетел вглубь пещеры и упал в нескольких футах от места, где окопался Себастиан. Взрыв заставил одного из роботов слегка пошатнуться, но он тут же как ни в чем не бывало продолжил копать, расшвыривая трехтонные глыбы словно пушинки. Когти его крошили застывшую много эпох назад лаву.

– Ну нет, довольно, – прошипел Джек и, разбежавшись, прыгнул на минометчиков, засевших в углублении в труднодоступной части завала. Еще в полете он застрелил одного из них, когда тот опустил снаряд в жерло большой трубы.

Полковник ударился о каменную стену и, быстро подхватив «беретту», застрелил наводчика. Пуля, угодившая в бок, оттолкнула террориста от орудия. Слегка оглушенный падением, Джек чувствовал, что реакция у него замедлилась. Он с трудом принял более удобную позу для стрельбы, и тут одна пуля поцарапала левую руку чуть повыше локтя, а вторая просвистела прямо у виска. Повернувшись, Коллинз навскидку выстрелил. Там стояли два наемника с ящиком шестидесятимиллиметровых минометных снарядов «М-224». Тому, что шел впереди, пуля угодила в грудь, и он вместе с ящиком завалился на второго. Быстро прицелившись, полковник добил и его. Импровизированное нападение Джека застало их врасплох.

Перевести дух Коллинзу не дали. Сзади кто-то шевельнулся – один из охранников. Джек развернулся, наставляя на него пистолет, но террорист оказался проворнее и предугадал этот маневр. Ствол «АК-47»  угодил полковнику в запястье, хрустнула кость. От удара Коллинз начал заваливаться в сторону, и террорист приготовился его добить. Затем в левой руке Джека сверкнул нож, и он резким движением перерезал наемнику горло. Автомат взмыл вверх, и Джек, быстро восстановив равновесие, поймал падающего, пока тот случайно не спустил курок. Автомат российского производства с лязгом упал на каменный пол. Джек вжался спиной в стену, чтобы хоть немного прийти в себя, и увидел, что в его направлении движутся еще десятеро.

Полковник упал на колени и подобрал выпавший пистолет. Всего шесть патронов, и вдобавок придется стрелять с левой. Первым, однако, до него добрался оставшийся наемник, отвечавший за снаряды, в сопровождении двоих охранников. Наводя «беретту» нетвердой рукой, Коллинз поспешил избавиться от наиболее опасных мишеней. Одна пуля угодила в лицо первому охраннику; его отбросило на следующего, что шел со снарядом, и вторая пуля попала в него же. Воспользовавшись промашкой, последний охранник успел сориентироваться и вскинуть автомат.

В голове Джека молнией пронеслась мысль, что стоит тщательнее прицеливаться. Террорист положил палец на спусковой крючок, Коллинз приготовился к тому, что его сейчас прошьет очередь… Однако выстрела не последовало. Наемник медленно осел. За его спиной вытирал лезвие ножа Карл Эверетт. В предсмертной агонии террорист попытался еще раз поднять оружие, но капитан снова всадил в него нож.

– Что-то ты не торопился, – сказал Джек, опускаясь рядом с валунами.

Эверетт подскочил и поднял полковника.

– Ну да, конечно. Может, командиру стоит чаще посвящать подчиненных в свои планы? Тогда, глядишь, все будут действовать быстрее.

Карл усадил Коллинза на камень, чтобы осмотреть, но полковник оттолкнул его и указал за спину.

– Там еще идут, – произнес он слабеющим голосом.

Эверетт разорвал гимнастерку на друге; увидев, как хлещет из раны, выругался.

– О них есть кому позаботиться. Нужно остановить кровь.

Коллинз снова принялся отталкивать капитана. Десять террористов шли прямо на них – правда, почему-то то и дело падали на землю и откатывались назад. Через мгновение до Джека дошло: это не склон такой крутой, это их кто-то снимает по одному. Один за другим наемники падали и, скатываясь вниз, больше не двигались. Добежать до укрытия не удалось никому – стрелок бил без промаха. Четверо, шедшие сзади, поняли, что им ничего не светит, и развернулись. Убежать они не успели: четыре пули прошили спину каждого, вздымая облачко пыли с курток.

– И снова Трам, – произнес Джек.

Эверетт оторвал кусок своей гимнастерки и сделал из нее сдавливающую повязку. Тугой узел больно впивался Джеку в ребра.

– Ага. Сначала я оставил этого бесенка прикрывать меня, но, оказалось, вы с ним вроде как спелись. Следовало ожидать, что рано или поздно он появится. Так, теперь оттащим тебя к медикам. От моей повязки толку чуть.

– Нет, нужно садиться за миномет. Здесь где-то ящик с шестью снарядами. Отгоним тварей от Себастиана.

Полковник был прав. Эверетт посмотрел вниз: первый робот выдернул польского парашютиста из укрытия и швырнул его на пол, как ненужную игрушку. Второй задрал ногу и расплющил поляка массивной ступней. Эверетт зарычал от гнева и подтащил Джека к трубе.

– Погнали.

Он подбежал к ближайшему трупу за снарядом. Чьи-то руки преградили ему путь. Трам положил свою «М-14» на землю и, подхватив снаряд, жестом отправил Эверетта прицеливаться.

– Полезный паренек, да? – прошептал Джек.

Эверетт увидел, что между пальцами прижатой к боку руки у Коллинза сочится кровь. Пока он возился с прицелом, полковник попытался встать.

– Сядь, Джек. У тебя большая кровопотеря.

– Нужно… спасти… Элис.

– Не волнуйся. Этот сукин сын не тронет ее, пока есть возможность поторговаться. А теперь сядь, не то я тебя свяжу!

Наконец Эверетт управился с трубой. Джек, лежа на полу, больше не шевелился.

– Готов? – спросил Карл.

Вьетнамец занес снаряд над жерлом миномета.

– Заряжай!

Трам отпустил снаряд и отскочил в сторону. Начиненный взрывчаткой цилиндр провалился в трубу, ударился о боек и с визгом взмыл вверх. Карл следил за его полетом, надеясь, что не забыл еще, как наводить миномет.

Снаряд со свистом, перекрывавшим грохот разлетавшихся камней, полетел по дуге и упал прямо за спиной второго робота. Взрывом у него из-под ног выбило большой кусок пола, и чудище, размахивая руками, завалилось на спину, исчезнув в клубах пыли и дыма.

Эверетт хлопнул Трама по плечу, но вьетнамец не разделил его ликования.

Робот поднимался. Сначала он встал на четвереньки, потом выпрямился в полный рост и стал осматриваться в поисках того, кто ударил его исподтишка.

Карл жестом приказал рядовому принести еще снаряд, а сам принялся корректировать угол. Второй цилиндр завис над трубой.

– Заряжай!

Вжик – и снаряд покинул миномет. По свисту Эверетт понял, что летит он точно в цель. Взрывчатка угодила роботу прямо в грудь, и не успел он до конца восстановить равновесие, как его отбросило на собрата. Оба с грохотом полетели на землю…

…и в мгновение ока снова стояли на ногах.

– Не работает, Джек! Не знаю, из чего сделаны эти твари, но наше оружие их не берет!

Коллинз с усилием приподнялся над камнями, за которыми укрылась их позиция. Первый робот тем временем выпрямился и стал осматриваться. Затем произошло странное: в голове твари открылось углубление, и оттуда, расходясь в стороны, как спицы колеса, ударили лазерные лучи. Чудище просканировало местность вокруг себя и, заметив раскаленный след от минометного снаряда, сосредоточилось на нем. Лазерные лучи сошлись в один мощный пучок зеленого цвета, который тут же подсветил туманную дугу, ведущую прямо к миномету.

– Вот ч… – начал Джек, но Эверетт, увидев то же самое, перебил его:

– Заряжай!

Очередной снаряд взвился в воздух и полетел к тварям. На плече у второго робота полыхнуло, и взрывной волной обоих опрокинуло на землю. Увы, и это никак не задержало механических чудищ. Отследив раскаленный след, они одновременно двинулись в сторону завала.

– Ну, вот мы и приехали, – сказал Эверетт.

Громадные твари тем временем разгонялись, их массивные ступни с грохотом били в каменный пол.

– Себастиан, – крикнул Карл в рацию, – собирай людей и валите оттуда! – Не дожидаясь ответа, он бросил передатчик. – Давай, Джек, время драпать.

– Брось меня и двигай отсюда. Вытащи Элис, – прошептал Коллинз.

– Даже не пытайся спорить. Элис мы спасем вместе.

Вдвоем с Трамом они перехватили Джека и поползли вверх по склону. Камни под ногами дрожали – это карабкались роботы. Ими двигало одно желание: отомстить тем, кто посмел на них напасть. Чудища почти добрались до минометной позиции, когда снизу застрекотали автоматы.

– Посадите меня, – прохрипел сквозь зубы Коллинз. – Даже Себастиан выполняет приказы.

Около сотни выживших собрались внизу и начали поливать тварей свинцом. Стреляли кучно, но это было все равно что бросать щебень в танк. Роботы умели различать угрозу, и наибольшую опасность, по их мнению, представлял собой миномет.

Эверетт обратился к Траму:

– Беги, парень. Ты сегодня здорово поработал, а теперь давай.

Вьетнамец посмотрел на Карла как на психа, молча скинул с плеча «М-14», вставил свежий магазин на двадцать патронов и нарочито медленно, то и дело поглядывая на капитана, прицелился, затем принялся методично обстреливать ближайшего робота. Их разделяло всего пятьдесят ярдов.

– Джек, – сказал Эверетт, опускаясь рядом с полковником, – похоже, вьетнамцам наплевать на субординацию.

– Дурной пример заразителен, – прохрипел Джек. – И, кстати, мистер Эверетт, вы уволены.

– Вот здорово. За то, что я спасаю твою шкуру?

– За то, что ты ее не спас.

Механические чудища тем временем неумолимо приближались. Раздавив миномет, как соломинку, они пошли дальше. Даже роботы понимали, что настоящую опасность представляет не оружие, а те, кто им пользуется.

Эверетт вытащил «беретту» из кобуры, прицелился и выстрелил.

Галерею озарила ярко-голубая вспышка, заставившая всех зажмуриться. Через секунду по ушам ударило громкое жужжание, будто разом заработала тысяча бензопил. Воздух наполнился озоном, как после грозы. Ослепительный пучок света пробил ногу первому роботу, когда тот вцепился в скользкий склон, а затем ударил в спину. Эверетт недоверчиво уставился на ствол своего пистолета, а потом догадался посмотреть вниз. Там, перед бункером-лабораторией, выстроилась пятерка ученых. Элленшоу со станком, на котором была закреплена инопланетная винтовка, целился в их сторону. Еще один луч ударил по шатающемуся роботу и отрезал обе ноги от тела. Элленшоу подскочил в воздух, празднуя удачный выстрел, остальные аплодировали и хлопали его по спине.

– Джек, ты не поверишь… – проговорил Карл.

Коллинз не слышал. Он лежал с закрытыми глазами, наскоро намотанная повязка пропиталась кровью. Эверетт снова взвалил полковника на плечи и вслед за Трамом, не дожидаясь, пока Элленшоу прикончит роботов, поспешил вниз. Опять зажужжало, и Карл почуял запах плавящегося металла, в который превращался корпус твари. Мощный луч отрезал первому гиганту руки, которыми тот размахивал во все стороны, а затем пережег шею; турбина, гудевшая в его грудной клетке, медленно утихла.

Со вторым монстром Чарли расправился еще быстрее, а потом направил оружие на людей Механика, которые двигались к бункеру. Всего одна вспышка, и их как не бывало. Когда Эверетт, Коллинз и Трам достигли дна пещеры, галерею снова залило светом, а потом раздался небольшой взрыв. Навстречу вышел Себастиан со своими людьми. Вид у них был весьма ошарашенный.

Ученые тем временем катали криптозоолога по каменному полу, чтобы сбить пламя, охватившее его после очередного выстрела. Кто-то ликовал, кто-то выговаривал Элленшоу за неосторожность, а сам он с растерянным видом сидел на земле, сжимая обломки инопланетного оружия в руках. Некогда роскошная шевелюра была вся в подпалинах и стояла дыбом. Взрыв его порядком оглушил, и он все еще не пришел в себя.

Эверетт передал Джека на руки медикам и подошел к Найлзу.

– Что тут у вас случилось?

– Я предупреждал, что минерал недостаточно очищен, но наш «чокнутый Чарли» возомнил себя ковбоем, – проворчал Комптон и взглянул на носилки, на которых лежал Джек. – Господи, занесите его в помещение.

Однако это не так-то просто было сделать. Собрав последние силы, Коллинз вцепился в Эверетта и нипочем не хотел отпускать.

– Элис… – прохрипел он, затем все-таки сдался.

– Идем за ней, Джек. – Карл посмотрел вслед медикам и подозвал Себастиана с Трамом. – Есть еще дела.

Действительно, пришла пора раз и навсегда покончить с человеком, который держал в заложниках их подругу.

* * *

Последних своих людей Механик отправил сдерживать приближающихся солдат во главе с мощным немцем, которого он помнил по Германии. Узрев истинную мощь инопланетного оружия, Механик задался целью заполучить хотя бы один образец, чтобы разобрать, изучить и обратить его на службу великого джихада против неверных.

Он толкнул Элис в руки телохранителя и приказал не спускать с нее глаз: женщину еще можно использовать в переговорах. После этого Каида написал по-английски, что требует встречи с полковником Коллинзом, и, сунув записку другому подчиненному, толкнул его в направлении американцев.

Погром, оставленный неземным оружием, не шел ни в какое сравнение с разрушительной мощью исполинских роботов. Одного залпа хватило, чтобы в считаные секунды переломить ход безнадежного сражения.

«Да, – подумал Механик, – это оружие – воистину дар Аллаха. Какими же глупцами были Маккейб и Роулинз – хотели обменять этот подарок небес на презренный металл!»

* * *

Эверетт, перепрыгивая камни и валуны, со всех ног бежал к месту, где, по его мнению, прятался Механик. Себастиан и Трам едва за ним поспевали.

Приближаясь к крутому склону, Карл заметил наверху человека и быстро нырнул за каменный выступ, жестом приказав Креллу и вьетнамцу остановиться. Глядя себе под ноги, навстречу медленно спускался один из бойцов Механика. Эверетт, подняв пистолет, встал у него на пути. В ярком свете ламп было видно, что террорист спокоен и не боится направленной ему в лицо смерти. Карл уже встречался с такими в Ираке и в других горячих точках. Фанатики. Винтовка висела у него на плече, и снимать он ее не собирался. Напротив, остановился и поднял левую руку. Правую с зажатым в ней клочком бумаги он протягивал капитану. Эверетт подошел ближе, немец с вьетнамцем прикрывали его сзади.

– «Обмен. Элис Гамильтон на инопланетное оружие», – вслух прочитал Эверетт. – Что тебе приказано сделать после того, как передашь ультиматум?

– Вернуть ответ, – сказал наемник на ломаном английском.

Эверетт выстрелил ему в голову. Террорист рухнул, как мешок с мукой. Себастиан ногой отпихнул труп с дороги.

– Мне нравится, капитан, как ты ведешь переговоры.

– Разговор не клеился. К тому же с похитителями мы не церемонимся. – Он оглянулся на спутников. – Верно, рядовой?

Трам молча кивнул, указал рукой вверх, и троица побежала дальше – туда, откуда пришел гонец.

Они вскарабкались еще на сотню ярдов, почти к самому потолку галереи. Эверетт почуял запах воды: стало быть, Механик попал сюда тем же путем, которым они с Джеком и остальными сбежали из шахт пару недель назад. Если сейчас не поставить точку, саудовец снова уйдет от заслуженного наказания – тот выход никто не охраняет.

– Пожалуйста, подходите, я вас жду, – крикнули сверху.

Эверетт замер, Себастиан чуть было не налетел на него. А вот Трам куда-то подевался.

– Теперь прикажите немцу спуститься обратно, и пусть через пять минут принесет мне две винтовки из того бункера. Если не успеет, госпожа Гамильтон сегодня же отправится на небеса.

Механик прятался в нише, за которой чернел проход к подземной реке. Между ним и Эвереттом, укрывшись за камнями, выстроился отряд человек в двадцать. Открывать пальбу было самоубийством – оставалось надеяться на рядового-вьетнамца и его снайперскую винтовку.

– Встречное предложение: отпустите госпожу Гамильтон, а я сдержу обещание, которое вам дал полковник Коллинз, – затеял торги Эверетт, чтобы выиграть время.

Сверху прозвучала автоматная очередь. Карл нырнул за ближайший камень, а затем узнал среди выстрелов знакомый звук «М-14». Выходит, Трама засекли. Винтовка тут же смолкла; вьетнамец понял, что застать противника врасплох уже не выйдет.

– Капитан, чтобы у вас не оставалось сомнений в серьезности моих намерений, я, пожалуй, прикажу застрелить вашего человека, вздумавшего зайти ко мне со спины.

Механик выкрикнул что-то по-арабски, и тишину снова прорезала автоматная очередь. Эверетт повернулся на звук и увидел, как бездыханное тело вьетнамца вываливается из-за выступа и падает вниз на камни.

– Капитан, я жду. Крыть вам нечем. Снайпера у вас больше нет, а позовете кого-то еще – через укрепленные позиции им не пробиться.

Эверетт уже собирался сдаться и выполнить условия Каиды, когда снова послышались выстрелы. Стреляли не в него и не снизу, а откуда-то сбоку. Один за другим, как в тире, замертво падали наемники. Механик с ужасом на лице смотрел, как расстреливают его людей. Последние двое легли прямо у его ног, и он выставил Элис перед собой в качестве живого щита. Как такое могло случиться? Никто из сотни солдат внизу не смог бы так быстро взобраться сюда, причем незамеченным.

Азим Каида приставил пистолет к голове Элис. Она не сопротивлялась. Она с самого начала знала, кто прячется там, в тени, и ждет удобного момента. Этого человека Механику никогда не перехитрить. И он ни за что не бросит свою возлюбленную в беде.

Из небольшой темной ниши на тропу вышел Гаррисон Ли. Ствол «Ингрэма» еще дымился, в одиноком глазе сверкал боевой задор, а повязку на втором закрывала сползшая набок шляпа. Сенатор молча встал напротив Механика. По лицу у него тек пот.

– Ты… Ты – тот мертвец, которого я видел в палатке, – произнес Механик, крепче сжимая Элис.

– Я знала, что ты придешь за мной, неугомонный старый хрыч, – сказала женщина, не сводя глаз с человека, которого любила целых семьдесят лет.

– Старушка, неужели ты думала, что я пропущу такое веселье? – Ли опустил взгляд на «Ингрэм»: затвор был отведен назад, а значит, в магазине было пусто. Сенатор отбросил бесполезное оружие в сторону.

– Руки вверх, старик, – приказал Механик, наводя пистолет на Ли.

Тот не обратил на саудовца никакого внимания и тяжело опустился на ближайший валун.

– Прошу прощения за грубость, но не пошел бы ты к дьяволу? – устало произнес он. – Я и так потратил последние силы, чтобы еще раз взглянуть на эту красотку… Прости, старушка, я всё.

Элис почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Ты и так сделал больше, чем мог. Я ждала тебя, и ты пришел. Я так тебя люблю…

– Что ж, старик, посмотрел и хватит. Больше ты ничего не увидишь.

У Гаррисона, наконец, хватило сил поднять взгляд на человека, который держал его возлюбленную.

– Юноша, я много раз слышал подобные угрозы от людей почище тебя, – медленно заговорил он, опустив шляпу на колени. – Ты даже не представляешь, насколько противны мне твои сородичи и ты лично.

Гаррисон глубоко вздохнул и по сиплому звуку в груди понял, что внутри что-то не выдержало. Однако замолкать не стал, чтобы дать Эверетту больше времени подготовиться, если сам он не справится.

– Казалось бы, вы ставите перед собой благую цель, но ваша жажда убийства все извращает. И хотя глубоко в душе вы знаете, что жестокостью ничего не добьешься, вам не хватает смелости это признать. Я вас презираю.

– Тогда, думаю, стоит избавить тебя от подобных размышлений и от жизненных тягот заодно. А когда я покончу с тобой, то с большим удовольствием размажу мозги этой женщины по твоему трупу.

– Меньше надо болтать, – ответил Ли, и шляпа у него на коленях изрыгнула из себя свинец.

Первая пуля угодила Механику в плечо, просвистев мимо уха Элис. Хватка саудовца ослабла, и женщина сумела вывернуться. Под шляпой оказался «кольт» 45-го калибра, с которым Гаррисон Ли прошел войну. Вторая пуля пробила насквозь руку Механика, и он выронил пистолет. Дальше вся надежда была на Эверетта.

Азим Каида был поглощен не столько болью, сколько изумлением. Прийти в себя он так и не успел – четыре пистолетные пули вонзились ему в затылок, и террорист рухнул на пол пещеры. Подбежали Эверетт и Себастиан.

Элис кинулась к мужу. Тот отбросил безнадежно испорченную шляпу и крепко обнял старушку своими могучими руками, чего на людях никогда себе не позволял. Элис обмякла и дала волю накопившимся эмоциям.

– Эх, такую шляпу испортил… – пробормотал сенатор, гладя любимую по седым волосам. – Ну, ну, хватит нюни распускать. Перед немцем стыдно.

Ни Эверетт, ни Себастиан не заметили, что одного из наемников Гаррисон все-таки не убил. Теперь тот медленно поднимался на ноги, целясь в обнимающихся Ли и Элис. Карл слишком поздно понял, что происходит, и от безвыходности закричал.

Прогремел выстрел. Террорист выронил автомат и рухнул со склона вниз.

– Ни хрена себе… – присвистнул Себастиан.

Эверетт заглянул за край площадки. Внизу, среди камней и грязи, тяжело дыша от натуги, лежал окровавленный Трам; его гимнастерка была изрешечена пулями. В руке он сжимал пистолет.

– Этот парень, кажется, стреляет из чего угодно, – продолжил Крелл и посмотрел на Эверетта. – Ну что, кто заберет его с собой? Бросим монетку?

Карл усмехнулся и пошел к Ли.

– Спрашивай Джека. Думаю, они уже спелись.

Элис прижималась к Гаррисону. Сквозь рубашку она чувствовала, как отчаянно бьется его сердце, с каждой минутой все слабее. Она оторвала голову от груди Ли и посмотрела на подошедшего Эверетта.

– Боюсь, сенатор, вашей шляпе кранты, – сказал Карл и помог Элис подняться.

– Очень жаль. Я как раз собирался завещать ее тебе. – Гаррисон хотел посмотреть на Карла, но не смог поднять голову.

– Скоро придут медики. Они посмотрят вас, сэр.

– Пусть смотрят, что еще им остается… Как там Джек?

Карл промолчал.

Сенатор повернул голову к Элис; в его единственном глазу читалось все, что он хотел сказать. Элис отстранилась от Карла и опустилась на колени рядом с любимым.

Битва за «Колумба» подошла к концу. По крайней мере, на Земле.

Глава 18

Кратер Шеклтон, Луна

– Нужно выкатить их на свет, – сказала Сара, изучив солнечные батареи, установленные на крышах машин. – Они в чертовски хорошем состоянии и, кажется, не нуждаются в подзарядке.

Куань рассматривал подъемные ворота, которые отделяли гараж от поверхности.

– Если б все так просто, лейтенант… Боюсь, выкатить их недостаточно – нужно еще поднять машины за пределы кратера, а с таким количеством людей, без салазок или блоков это практически невозможно.

– Ну что за невезение! – Сара в сердцах ударила по капоту багги.

– Как бы то ни было, не время рассиживаться, – вмешался Менденхолл. – Другого пути нет. Так что давайте откроем ворота и попробуем ускользнуть. Не хочу сдохнуть здесь, как крыса.

– Уилл прав, отсюда надо уходить. – Сара бросила взгляд на датчик кислорода. – К тому же у нас кончается воздух.

Несколько солдат присоединились к Менденхоллу в поисках способа открыть стальные ворота. Много времени это не заняло: ворота удерживал обыкновенный магнитный замок. Уилл потянул за рычаг, и нижняя часть отделилась от пола. Шестеро солдат подхватили ворота и подняли. Самые пессимистичные ожидали, что за ними ждет тонна пыли, сползшей со склона, но там оказался еще один темный туннель. Уилл прибавил яркости фонарю на шлеме.

– Длинный, – сообщил он.

Проход уходил под углом наверх, пол его был устлан металлическими листами. Сару осенило.

– Ну конечно! Колонисты не стали бы строить серпантин, чтобы подняться из кратера, – они прокопали подземный туннель, который выходит наружу за его пределами.

В голове Куаня сложился план.

– Так, понятно. Нужно взять две самые легкие машины – большие мы попросту не сдвинем. Как только вытолкнем их наружу, сразу разъедемся в разные стороны: одна к «Великолепному дракону», другая – к «Альтаиру». Если на том конце и вправду выход, шанс у нас есть.

– Попытаться стоит, – подытожил Менденхолл.

Приближение роботов можно было, казалось, ощущать кожей. Сара подошла к двери, откуда они пришли, и выглянула в коридор: стальные когти рвали композитный материал, из которого был построен комплекс. Твари находились буквально в нескольких шагах. Лейтенант побежала к остальным, и все вместе в тринадцать пар рук они столкнули автомобили с места, где те провели последние 700 миллионов лет.

Первая машина уже была в туннеле, когда в потолке гаража образовалась дыра, сквозь которую хлынул поток света. Проем расширился, и в нем показался первый робот. Пытаясь ухватить кого-нибудь из беглецов, он загреб трехпалой клешней, но промахнулся и задел что-то вроде большой ацетиленовой горелки. В гараж рухнула нога – чудище хотело встать поудобнее, чтобы раздавить отъезжающую машину. Сара, вместе с остальными толкавшая ее сзади, оглянулась и едва сдержала удивленный возглас. На самой кромке кратера, над роботами, стоял какой-то человек и целился в сторону подземного помещения из кинетической пушки. Сверкнул белоснежный американский скафандр, и лейтенант Макинтайр поняла, кого она видит.

Растолкав солдат в стороны, Сара бросилась на пол, и тогда Джейсон Райан выстрелил. Снаряд врезался в один бак с ацетиленом, а осколки пробили второй. Взрывной волной багги подбросило и отправило в туннель. Столп пламени объял ноги робота, и их разорвало. Куски проводов и осколки стальной обшивки полетели во все стороны, один угодил прямо в забрало Сариного шлема. По стеклу побежала паутина трещин, и Макинтайр зажмурилась, готовясь к скорой и ужасной смерти. К счастью, шлем выдержал, а кто-то рывком поднял ее на ноги. Райан скрылся. На останки погибшего робота наступил его сородич и в ярости принялся рвать на части все, что осталось от гаража.

– Если б я не знал, что это всего лишь жестянка, я бы подумал, что он взбесился. – Менденхолл потащил Сару к багги, взрывом отброшенному к стене. – Что это за герой пришел к нам на помощь?

– Джейсон.

Сара пыталась попасть по тумблеру передатчика. Наконец ей это удалось.

– Джейсон! – крикнула она. – Встречаемся у «Альтаира»! Как понял?

Менденхолл не дал ей повторить, подтолкнул к остальным солдатам, упершимся в корму, и сел в водительское кресло. Выровняв колеса, он махнул: толкайте! Семеро космонавтов навалились, и багги легко поехал вверх.

За спиной второй робот продолжал крушить комплекс. Вскоре впереди показался свет – Куань и его люди добрались до конца туннеля и распахнули двери. Их машина уже стояла под солнечными лучами; наконец к ним присоединилась и вторая. Поставив багги рядом, Сара и шестеро солдат в изнеможении отвалились.

– Насколько проще с обычными двигателями, – задыхаясь, проговорила Сара.

– Вот черт, – пробормотал кто-то из европейцев, указывая в сторону кратера.

Все развернулись. На кромке стоял небольшой луноход «битл», а рядом с ним в скальную породу вцепились огромные когти. Появилась вторая рука, и исполинский робот начал медленно подтягиваться на поверхность. Сверкнули хромированные бронепластины. Выбравшись, чудище огляделось по сторонам, затем его глаза вспыхнули красным и зафиксировались на космонавтах. Набирая ход, механический монстр кинулся в погоню.

Менденхолл прыгнул в водительское кресло и посмотрел на приборную панель. Все стрелки были на нуле, экраны не горели.

– Черт, не выходит…

В кабину заглянула Сара. От тяжелой поступи робота ноги подпрыгивали сами собой.

– Может, повернуть ключ? – спросила она и, высунувшись, наклонила солнечные батареи, чтобы на них падало больше света.

Уилл хотел съязвить по поводу глупого предложения, а затем действительно увидел ключ зажигания рядом с управляющим джойстиком. Он повернул его, и панель ожила. Питаемые солнечным светом, зажглись экраны, стрелки поползли к зеленым отметкам. Автомобиль был на ходу.

– Запрыгивайте! Думаю, можно стартовать! – громко приказал Уилл, не сводя глаз с надвигающегосяробота.

Солдаты быстро набились внутрь багги. Сара слегка замешкалась, заметив под ногами большой кусок минерала. Повинуясь какому-то непонятному инстинкту, она подобрала камень и заползла на пассажирское сиденье.

– Ну что, трогай, – сказала она Менденхоллу.

Уилл наклонил джойстик вперед, молясь, чтобы тот работал, как педаль газа. Отчаянная надежда оправдалась: багги сорвался с места. Через пару мгновений их нагнал Куань со второй половиной отряда.

– Проклятье! – выругалась Сара, увидев, что робот уже наступает им на пятки.

Пока они возились с машинами, чудище преодолело не меньше полумили, чуть было не схватив отставший багги китайцев. Металлические когти просвистели над самыми головами тайконавтов, вцепившихся в раму машины. Затормозить и развернуться робот не успел, и его по инерции понесло дальше, подбрасывая на изрезанной ямами и кратерами поверхности. От падения исполина земля содрогнулась, подбросив багги чуть ли не на целый фут.

– Что это было? – спросил Менденхолл.

– Лучше тебе не знать, – ответила Сара, сжимая в руках камень.

– А это тебе зачем? – Уилл кивнул в сторону метеорита.

Сара не ответила.

– Смотри! – крикнула она, указывая влево.

Там, в трехстах ярдах от них, Джейсон Райан, отчаянно пытаясь преодолеть лунное притяжение, большими скачками спешил к «Альтаиру».

Менденхолл резко свернул к нему, а робот в это время выбрался из небольшой ямы. Огромная голова совершила полный оборот, затем захватила цель – автомобиль – и человека, к которому цель направлялась. Чудище побежало наперерез обоим.

Краем глаза Джейсон заметил приближающуюся машину и маячившую за ней фигуру механической твари. Он разбежался и прыгнул, молясь, что рассчитал все верно. Сара бросила метеорит на пол и высунулась из кабины, чтобы поймать Райана, но тот пролетел мимо, ударился о металлический верх багги и отскочил дальше. Другие пассажиры тоже протянули руки наружу, чтобы зацепить пилота, однако тот проплыл мимо и лишь каким-то чудом ухватился за большую дугу безопасности. Машина ускорилась, и Джейсона швырнуло на заднее сиденье. С трудом ворочаясь в неуклюжем скафандре, он сел и похлопал Менденхолла по кислородному баллону.

– Никто не знал, а я Бэтмен!

– Надеюсь, ты сможешь немедленно поднять нас в воздух, а то хозяин решил нас отсюда выселить.

Джейсон оглянулся: робот с маниакальным упорством продолжал их настигать.

Сара посмотрела вправо, мимо Уилла. Вдалеке маячил силуэт другого багги: за рулем генерал Куань, сзади остатки китайского спецназа и трое космонавтов ЕКА. Они позволили себе ненадолго притормозить, на случай, если вдруг коллегам потребуется помощь, но когда робот вытянулся в кошачьем броске, снова прибавили газу. Что ж, американцам придется воевать в одиночку. Зато, по крайней мере, кто-то благополучно вернется на Землю.

– Ну что, Уилл, теперь все зависит от тебя, – сообщила Сара в передатчик. – Джейсон, если мы взлетим сразу, как это повлияет на график стыковки с «Соколом»?

– Никак. Подкорректируем курс в полете, вот и все. Да, придется покрутиться, но мы справимся. Китайцам в этом смысле повезло меньше: их командный модуль только что прошел мимо точки встречи. «Сокол» должен выйти на нужную орбиту минут через сорок, у нас есть все шансы успеть.

Багги взлетел на небольшой пригорок, и в отдалении показался шпиль «Альтаира». Сходни были спущены, люк открыт, но о том, чтобы подняться на борт, не могло быть и речи: сперва следовало сбросить с хвоста чудище, одержимое жаждой убийства.

Уилл объехал возникший на пути кратер.

– Нужно что-то придумать, – сказала Сара.

– Убить его мы не в состоянии, – проговорил Менденхолл. – Поэтому предлагаю: как только спустимся в низину к «Альтаиру», вы выберетесь из багги и побежите. Я отвлеку тварь на себя, попробую где-нибудь его опрокинуть и присоединюсь к вам.

– Нет, приятель, так не получится, – встрял Райан. – Я не дам тебе совершить подобную глупость в одиночку.

– Вы должны добраться до модуля и завести двигатели. Меня не ждите, я сам справлюсь, – твердо возразил Менденхолл.

Он опустил взгляд на решетчатый пол багги. Кусок метеорита по-прежнему мирно лежал у ноги Сары. Он нервно сглотнул. Сара проследила за его глазами и отвернулась.

Уилл резко отклонил джойстик, и багги заложил крутой вираж влево, прочь от посадочного модуля. Робот развернулся вслед за ними, и тогда Менденхолл отправил машину вправо. Подскочив на естественном трамплине, машина перелетела через небольшой кратер на краю низины, где стоял «Альтаир», и остановилась.

– Выбирайтесь, живо! – рявкнул Уилл.

Солдаты спешно отцепились от рамы и выскочили. Только Райан никак не хотел отпускать дугу.

– Тебе с этой штукой не справиться!

– Джейсон, иди. Это приказ, – сказала Сара.

Четверо астронавтов схватили его за руки и за ноги, несмотря на громкую ругань и попытки вырваться. Макинтайр подошла к Уиллу и оторвала с плеча скафандра пухлый кармашек. Пара шариков воды плавно приземлились ей на носок сапога.

– Я видела, как ты смотришь на метеорит. Вот тебе вода, а кислород стравишь через клапан в баллоне. Этого хватит, чтобы вызвать реакцию.

Менденхолл зажал кармашек в ладони и посмотрел на Сару. По ее щекам текли слезы.

– Позаботься о нашем морячке. И не обращай внимания, если он начнет срываться на всех и вся: когда что-то идет не так, как он хочет, он просто невыносим.

– Хорошо, – ответила Сара и маленькими руками обхватила ладонь Менденхолла.

– Передай полковнику, что я решил сдать последний экзамен, и спроси, прошел я или нет. Если нет, то пусть пересмотрит критерии оценивания.

Лейтенант не смогла выдавить из себя ни слова, только молча кивнула и, передав Уиллу валявшийся на полу минерал, отошла.

– Пока, Уилл, – с трудом проговорила она.

– Как сложится.

Менденхолл всем телом навалился на джойстик, и багги рванул прочь. Сара мельком оглянулась и поспешила к посадочному модулю.

Машина повернула вправо, уносясь от «Альтаира», и тут Менденхолл с ужасом заметил, что робот не изменил своего курса и не погнался за ним. Напротив, он продолжил преследовать людей.

От резкого разворота багги встал на два колеса и чуть было не перевернулся, но скорости не потерял. Уилл поднажал еще и понесся прямиком на механическое чудище; оно уже готовилось схватить ближайшую жертву – Сару Макинтайр. Чтобы покрыть расстояние, потребовалось всего несколько секунд. Менденхолл сгруппировался в водительском кресле, и багги на полном ходу врезался в массивную ногу. Робот споткнулся и упал на бок. Машина подскочила, проскрежетав днищем о металлическую голень и чуть было не лишившись колес. К счастью, обошлось, и Уилл отправил багги дальше в надежде, что достаточно разозлил тварь.

Робот поднялся с колен, не сводя взгляда с «Альтаира» и спешно взбирающихся по ступенькам астронавтов. Он будто старался запомнить, где они находятся, чтобы вернуться позже – как разберется с назойливой машиной, которая после столкновения ехала куда медленнее.

– Что ж, вышло неплохо, – пробормотал Уилл.

Он потянулся за спину к шлангу для аварийной перекачки кислорода между баллонами. Затем взял в руки метеорит и кармашек с водой. При минусовой температуре жидкость загустела и не хотела выдавливаться. Менденхолл помял кармашек в руке, затем не выдержал и разорвал, после чего направил раструб шланга на камень.

В то же самое мгновение огромный кулак робота опустился на багги.

* * *

Последней в шлюз влезла Сара. Заблокировав вентиль, она с удовлетворением отметила, что горит зеленый огонек, а остальные рассаживаются по местам и молча пристегиваются. Райан быстро вскарабкался по лестнице, ведущей в кабину пилота. Сара пошла за ним. Когда она просунула голову в отсек, Джейсон уже сидел в кресле и запускал предполетную процедуру.

– Джейсон, можно?

– Идите к экипажу, лейтенант. Мне тут зеваки не нужны.

Сара вздохнула, проглатывая обидную реплику. Медленно спустившись в отделение для экипажа, она заняла свое кресло и машинально пристегнулась. Не стесняясь лившихся из глаз слез, она переводила взгляд с одного члена экипажа на другого. Все они остались в живых благодаря самопожертвованию Уилла Менденхолла.

* * *

Багги вдруг подбросило в воздух – Уилл даже не сразу понял, что произошло. Ощущение полета возникло и тут же исчезло, когда машина опустилась на поверхность, только уже вверх колесами. Казалось, будто позвоночник переломили пополам, но руки двигались, ноги тоже – значит, жив еще. Пока. Потому что над перевернутым багги склонился металлический палач, словно изучая жертву.

– Смотри-смотри, скотина.

Уилл нащупал шланг и, открыв клапан, направил струю кислорода на намоченный метеорит. Робот уловил шевеление в кабине и, разжав клешню, потянулся за Менденхоллом. Тот бросил метеорит и начал выбираться из покореженной груды металла. Увы, громоздкий скафандр застрял между сиденьями.

– Твою мать!

Чудище трясло машину, будто улиточью раковину. Наконец трехпалая ладонь нашла брешь, и когти сомкнулись вокруг правой ноги Уилла. В эту же секунду безвоздушную и безжизненную пустыню озарила яркая вспышка.

«Сработало!» – подумал Менденхолл. Его друзья все же покинули это адское место.

Робот отрешенно наблюдал, как «Альтаир» оторвался от посадочных опор и пулей понесся ввысь. Сверкнув на прощание в лучах солнца, посадочный модуль преодолел лунное притяжение.

Вдруг Уилл почувствовал, что его нога высвободилась. Он мельком глянул назад: лежавший под ним метеорит тускло светился серебром. Первой мыслью было остаться здесь и дождаться, когда цепная реакция приведет к взрыву. Затем подумалось, что погибнуть ужасной смертью всегда успеется, и Менденхолл пополз так быстро, насколько позволял неудобный скафандр. Выбравшись из кабины, он перевернулся на спину. Вовремя: робот схватил останки багги и поднял. Свечение раскаленного минерала пробивалось даже через металлическую крышу.

Уилл снова перевернулся и увидел, что лежит на кромке кратера Шумейкер, прямо по соседству с кратером Шеклтон. Заглянув в глубокую пропасть, он принял единственно верное решение: робот может умереть и в одиночестве.

Чудище заметило его и отпустило покореженный багги. Метеорит выпал из кабины и приземлился у ног инопланетной твари. По яркости его свечение не уступало пламени костра и нарастало. Менденхолл не глядя прыгнул в кратер. Невообразимо мощная взрывная волна от распадающегося минерала настигла его в полете. Уилла буквально впечатало в противоположный склон кратера; от столкновения правая нога переломилась надвое. Он истошно заорал и, чуть не потеряв сознания от боли, пополз вниз, на дно.

Менденхолл открыл глаза. Над головой чернел космос, усеянный редкими звездами. Где-то там находился «Альтаир», а на его борту – Джейсон и Сара. Он все-таки их спас. Впредь, вспоминая Уилла Менденхолла, никто из них не сможет сдержать слез.

Превозмогая боль в сломанной ноге, Уилл выдавил из себя улыбку.

– Да… – проговорил он, лежа на дне кратера Шумейкер.

Космический центр Джонсона

Хьюстон, штат Техас

Хью Эванс снова сидел перед главным экраном, вперившись в него покрасневшими от недосыпа глазами. Час назад шесть разных обсерваторий по всему миру подтвердили несколько взрывов на поверхности Луны: один крупный и два поменьше. Опасаясь худшего, Эванс приказал группе инженеров по телеметрии снять «Джона» с места и направить на северо-восток от кратера Шеклтон, чтобы убедиться, что «Альтаир» на месте. НАСА, впрочем, больше беспокоил новый, не зафиксированный на картах кратер, который «битлу» пришлось объезжать. По расчетам, взрыв произошел в каких-то ста ярдах от посадочного модуля.

Наконец в поле зрения камеры лунохода попала посадочная площадка, и сотрудники Центра управления полетами в один голос взликовали. Хью не понимал почему. Вот он увидел опрокинутые посадочные шасси «Альтаира»… а самого модуля на поверхности не было! Значит, он взлетел еще до взрыва.

– Включить радар! Прочешите все пространство вокруг Луны. Я хочу знать, что «Альтаир» и «Великолепный дракон» благополучно покинули спутник.

В зале снова закипела работа. Камеру «битла» запустили в панорамном режиме, чтобы оценить масштабы взрыва. Луноход подъехал к кромке соседнего кратера Шумейкер, и среди компьютеров кто-то вскрикнул.

Эванс поднял глаза в сторону, куда указывал его сотрудник.

– «Дистком», затормозите «Джона»!

Ввиду задержек в сигнале потребовалось две минуты, чтобы отменить программу лунохода. Когда он, наконец, вернулся назад, перед экраном собрался весь центр. После приближения все заметили на склоне кратера человека в белом скафандре. Увидев над собой «Джона» с камерой, он помахал рукой и снова обмяк.

– Господи, они кого-то там оставили… – донеслось со стороны лаборантов.

Хью Эванс швырнул карандаш на пульт.

– Это наш человек, и он жив. Мы обязаны сделать так, чтобы он дожил, пока не подоспеет подмога!

– Единственная надежда, что посадка у русских пройдет благополучно. До тех пор мы можем только снабжать его кислородом, – сообщил кто-то из связистов.

– Будем надеяться. Удача уже достаточно от нас отворачивалась последние две недели, так пусть хоть сейчас повезет! Итак, задача номер один: доставить «Джона» к астронавту и дать ему кислород.

«Битл» по имени «Джон» дернулся и начал спасательную операцию. Хью Эванс поклялся себе, что не допустит ни единой новой жертвы в этой богом проклятой миссии.

Кито, Эквадор

Переполох, поднявшийся с появлением в воздухе над Эквадором американского самолета, едва удалось унять.

Думали, что у союзников кончилось терпение, но три часа назад борт запросил разрешения на посадку.

Президент да Силва поднял по тревоге столичный гарнизон и лично приехал из своей резиденции посмотреть, как агенты секретной службы сопровождают выживших немецких и польских спецназовцев и сотрудников охраны посольств Австралии, Японии, Новой Зеландии и Вьетнама. Из вьетнамцев остался в живых только один, и он наотрез отказывался сдавать старую и видавшую виды «М-14». Благодаря заступничеству капитана Эверетта и нескольких сослуживцев рядовому по имени Трам разрешили сесть в самолет при условии, что патронов он брать не будет. В конце концов, всех их пригласили на самый закрытый борт в мире – «Борт № 1».

Президент США лично приветствовал каждого бойца. Как только все заняли роскошные мягкие сиденья, стюардессы начали разносить закуски. Впервые за двое суток можно было расслабиться, не боясь, что в тебя вдруг начнут стрелять, или откуда ни возьмись появятся роботы-убийцы, которые должны были перестать функционировать еще 700 миллионов лет назад.

Наконец, президент вышел в переднюю часть салона. Рядом с конференц-каютой, переоборудованной в полевой госпиталь, сидел человек, которого он разыскивал. Вообще, ВВС собирались выделить для перевозки солдат десантный С-130 «Геркулес», но президент настоял на том, чтобы лично поблагодарить каждого бойца за самоотверженную службу, прежде чем их растащат свои высшие чины для составления рапорта.

Найлз Комптон улыбкой приветствовал старого друга.

– Рад снова тебя видеть, дружище! – Президент с такой силой тряхнул Найлза за руку, что тот пролил воду из бутылки.

– Взаимно.

– Как Джек?

– Поначалу все не на шутку встревожились, а потом вроде как стало лучше. После такого, уверен, он потребует прибавки к жалованью.

Президент кивнул и жестом пригласил директора первым войти в конференц-каюту. По дороге он также пожал руку Питу Голдингу, который поклялся никогда больше не покидать базу группы «Событие», затем Эпплби с Дюбуа и, наконец, Чарли Элленшоу. Поблагодарив всех, президент зашел внутрь.

Помимо полковника Джека Коллинза, в импровизированной палате лежали еще несколько раненых. Тех, кто находился в критическом состоянии, разместили в госпиталях Кито, получив предварительно гарантию защиты со стороны правительства Эквадора. Коллинз порывался встать с каталки и горячо спорил с Эвереттом и Креллом, которые силой удерживали его на месте. При появлении главы государства все смолкли.

– Что за шум? – спросил президент, затем подошел к Эверетту и пожал ему руку. – Рад видеть вас в добром здравии, капитан.

– Благодарю, господин президент, – кивнул Карл и шагнул в сторону. – Разрешите представить: майор Себастиан Крелл.

– Наслышан-наслышан, майор. – Президент пожал руку немецкому спецназовцу. – Надеюсь, дурной пример этих двоих не показался вам и вашим людям слишком заразительным.

– Еще как показался, сэр. – Себастиан скосил взгляд на Коллинза.

– Канцлер обмолвился, что хочет с вами переговорить. Кажется, речь шла о присвоении нового звания… за профессиональную организацию побегов, если не ошибаюсь.

Себастиан с ухмылкой отошел.

– Вижу, полковник Коллинз, вам чем-то не угодил мой самолет? – Президент протянул Джеку руку. Рукопожатие вышло очень слабым.

Грудная клетка полковника была заново перебинтована, однако повязка все равно багровела: кровотечение так и не остановилось, хотя хирургам удалось извлечь пулю вместе с куском четвертого ребра. К левой руке подсоединили капельницу, на которой болтался пакет с целым литром донорской крови.

– Вовсе нет, сэр. Я просто терпеть не могу, когда мне запрещают делать то, на что я вполне способен.

– А о чем речь?

– Я хочу увидеть Элис и сенатора.

Президент оглянулся на Комптона. «Борт № 1» начал заводить двигатели, по самолету пронеслась дрожь.

– В таком случае советую поторопиться. Пилоты у меня весьма щепетильно относятся к инструкциям. Капитан Эверетт, Найлз, помогите полковнику встать и проводите в спальню.

Джек прочитал взгляд, который президент бросил на директора. Тот старательно избегал встречаться с ним глазами. К счастью, президентская спальня была всего в двух шагах. Найлз тихонько постучал.

– Войдите! – отозвалась Элис.

Сенатор лежал, раскинувшись на широкой кровати. Рядом, поджав под себя ноги, сидела Элис. Ее ладонь покоилась на руке Ли, и она улыбкой приветствовала вошедших.

– Слава богу, Джек, ты выкарабкался.

Коллинз посмотрел на спящего сенатора и постарался сглотнуть вставший в горле ком.

– Как он?

Элис аккуратно убрала со лба Гаррисона налипшие серебряные волоски.

– Он умер, Джек. Двадцать минут назад. Мы с Найлзом его проводили.

Коллинз посмотрел ей в глаза и почувствовал, что сейчас не выдержит.

– Я… Я…

Элис подошла к нему и, встав на носочки, поцеловала в щеку.

– Он просил попрощаться за него с тобой, Карлом и малышкой Сарой.

Эверетт закрыл глаза, Джек опустил голову. Найлз открыл дверь и позволил им обоим выйти.

– Ну же, соберись! Как же тебя будут уважать подчиненные, если увидят таким? – сказала Элис, утирая слезу с лица Комптона.

– Не увидят, – ответил Найлз и покинул президентскую спальню.

«Борт № 1» начал выруливать на взлетную полосу, в последний раз увозя сенатора Гаррисона Ли домой.

Эпилог Бытие по «Колумбу»

База группы «Событие»

Авиабаза «Неллис», штат Невада

Конференц-зал больше всего походил на приемный покой. У Чарли Элленшоу были перебинтованы руки, под бинтами – ожоги, оставленные взорвавшейся инопланетной винтовкой. Вирджиния Поллок держалась бодрее, хотя еще отходила после операции; ее поддерживали заверения Найлза, что группа незамедлительно приступит к восстановлению лаборатории. Джек Коллинз по-прежнему был в бинтах и с трудом передвигался, но сидел на своем обычном месте по левую руку от Эверетта. Почетный гость совещания – президент Соединенных Штатов – устроился рядом со своим старым другом, Найлзом Комптоном. Все молчали.

– Итак, прежде чем мы начнем, хочу пригласить сюда еще кое-кого. – Президент кивнул связисту из ВМФ, и тот распахнул двери, ведущие в зал.

Джек, недоверчиво мигая, уставился на вошедших. Эверетт ободряюще потрепал его по руке.

Все присутствующие, за исключением Коллинза, поднялись с мест и бурными аплодисментами приветствовали Сару Макинтайр и Джейсона Райана. Сара благодарно кивала, разыскивая при этом глаза Джека. Райан изобразил некое подобие улыбки, затем снова нахмурился и плюхнулся напротив Эверетта, глядя куда-то в пол. Сара села слева от Джека и незаметно сжала под столом его руку.

– Они приземлились всего три часа назад на борту «Атлантиса», – продолжил президент. – Добро пожаловать домой! Полагаю, больше вас в космос не затащишь?

Райан молча уставился перед собой. Сара вежливо улыбнулась и наклонилась к Джеку.

– Никак не могу свыкнуться, что Уилла с нами больше нет… – прошептала она.

– Райан, я так понимаю, тоже? – спросил полковник и странно усмехнулся.

– Да, – кивнула Сара.

– Так пусть уже наконец придет в себя.

– Джек, как можно? Это был его лучший друг и…

– Прошу прощения, лейтенант Макинтайр. Что-то случилось? – поинтересовался сидевший во главе стола президент.

– Никак нет, сэр! – ответила она и снова оглянулась на Джека. Тот смотрел на нее, вскинув бровь, – мол, ничего не знаю.

– В таком случае продолжай, Найлз, – скомандовал президент.

– Прошу минуту внимания. Около пяти часов назад «Европа» перехватила прямой эфир с российского телевидения и передала нам. – Комптон нажал на кнопку, и развешанные по стенам экраны ожили.

Джек подмигнул Саре и повернулся к Джейсону, который сосредоточенно разглядывал столешницу.

– Райан, директор, кажется, попросил минуту внимания, – строго произнес он.

Райан оторвал взгляд от стола и с безучастным видом уставился на экран.

Поначалу были видны только белые просторы тундры. Ничего больше не происходило, и присутствовавшие в зале недоуменно переглядывались. Затем камеру слегка наклонили к небу, и в кадре показалась российская космическая капсула на пяти парашютах. Четыре минуты она медленно планировала на снег. Коллинз не сводил глаз с Райана, а российские техники тем временем, вооружившись гаечными ключами, столпились вокруг капсулы, чтобы открыть люки, откуда один за другим начали выбираться космонавты. Несмотря на все беды и сложности, сопровождавшие запуск российской миссии, именно она в глазах мировой общественности стала второй по счету успешной высадкой человечества на Луну после «Аполлона-17».

Первой догадалась Сара, затем расширил глаза Джейсон: в люке появился не кто иной, как Уилл Менденхолл. На ноге у него был гипс, однако в остальном он выглядел вполне прилично, даже махал встречавшим его русским. Конференц-зал огласили радостные выкрики.

– Что это за хреновина у него в руках? – спросил Эверетт.

– Верхняя часть нашего лунохода «Джон», – не в силах сдержать улыбку, сообщил Найлз. – Менденхолл заявил русским, что отдаст ее только через свой труп. «Битл» спасал жизнь Уиллу, перекачивая кислород из баллонов погибших, в течение восьми часов, пока его не нашли. Ему повезло, что он оказался прямо на дороге, ведущей к кратеру Шеклтон.

На экране русские тем временем чуть ли не на руках вынесли Менденхолла из капсулы, и Комптон прервал трансляцию.

Джейсон посмотрел на Сару и наконец улыбнулся. В носу у него предательски хлюпнуло, однако в остальном ни единая мышца на лице не выдавала, что он готов расплакаться. Эверетт с Коллинзом отвернулись, не желая смущать друга.

– Вот сволочь, ты ведь знал! – укоризненно прошептала Сара.

Слово взял президент.

– Итак, господа, полагаю, пора раскрыть карты и объяснить, в чем дело. На раскопках «Колумба» все это время работали лучшие умы планеты, и у нас уже есть чем с вами поделиться. Найлз, прошу.

Комптон приглушил освещение и снова включил экраны.

– Благодаря усилиям лингвистов и математиков со всего мира мы расшифровали язык «гостей» в достаточной степени, чтобы его понять. Найденные нами мини-диски содержат что-то вроде дневника, и из него удалось почерпнуть сведения о событиях, которые вполне можно считать прологом к истории человечества.

На мониторах появилось изображение Марса – бурые континенты и зеленые океаны.

– Вот их родина, Когда-то всего лишь спутник Земли. Помимо него у нашей в то время негостеприимной и безжизненной планеты было еще две луны: одну мы с вами хорошо знаем, а вторая, под названием Офиллиас, вращалась вокруг Марса. Стало известно, что Марс неоднократно подвергался нападениям, и в последний раз в наступлении приняли участие не роботы, а сами агрессоры. – Найлз обратил последние слова к Джеку. – Война была долгой, и конец ее обернулся катастрофой для Марса и всех его соседей. Чтобы остановить вторжение, наши «гости» решили погибнуть, только бы не сдаться в руки врагу. Их последним отчаянным шагом было взорвать Офиллиас. Лишь небольшой части мужчин и женщин удалось выжить и укрыться на Луне, чтобы их раса окончательно не пресеклась.

– Увы, всех их в итоге погубила наша с вами планета, – вставил президент.

– Да, – кивнул Найлз. – Однако с Марса они привезли с собой животных, а также оставили здесь истинное наследие – свою ДНК. Вы правильно поняли: мы – их прямые потомки. Необходимо еще проследить точную родословную, но последние тесты показывают, что различия в геноме минимальны. Все технологии, которые «гости» привезли с собой, по праву принадлежат нам.

– И ради этого мы положили столько людей? – спросил Чарли Элленшоу.

Найлз уступил право ответа президенту. Тот поднялся и оглядел собравшихся.

– На строжайшей секретности настоял я. Обратите внимание, пресса по-прежнему ничего не должна знать. Об истинном положении дел были осведомлены только Найлз, Вирджиния, Совет Безопасности ООН и наши ближайшие союзники. В интересах миссии пришлось включить в этот круг лейтенанта Макинтайр. Если хоть что-то дойдет до простых граждан, начнется паника, и все наши приготовления пойдут насмарку.

Президент отошел от стола, а Найлз переключил мониторы на «Европу».

– Уверен, все вы помните, что произошло пять лет назад в Аризоне. Мы столкнулись с инопланетной расой под условным названием «серые». Так вот, это был далеко не единичный случай. – Президент кивнул, и Комптон включил воспроизведение. – Наверняка вы сейчас задаетесь вопросом: при чем здесь Луна и как мы узнали, что там находится. Поиск воды был всего лишь прикрытием; мы искали нечто совершенно иное – по наводке старого приятеля.

– Мэчстика? – догадался Джек.

– Верно, полковник. Именно Мэчстик рассказал нам о великом побоище, которое произошло на Луне многие миллионы лет назад, и предупредил, что «серые» вернутся… Продолжай, Найлз.

На экранах мелькали кадры, запечатлевшие ледяную пустыню, где из-под снежного покрова просматривались очертания чего-то большого и круглого.

– Эту съемку произвели два года назад в Антарктиде, когда Мэчстик впервые поделился своими снами. Помимо прочего, у него есть дар прорицания. – Камера приблизилась. – Перед вами объект той же конструкции, что и тарелки, потерпевшие крушение в Розуэлле, в Чатос-Крол и на Луне. Однако, когда на место прибыли наши специалисты, корабля там не оказалось. Всего на данный момент военные базы США и других стран подтверждают сто одиннадцать проникновений в воздушное пространство Земли, причем в последние годы это стало происходить значительно чаще. – Найлз следил за реакцией подчиненных. – Именно поэтому возникла потребность совершить технологический скачок. Необходимые для этого образцы, как сообщил все тот же Мэчстик, захоронены на Луне… И вот еще кое-что.

Найлз щелкнул переключателем.

– Эти снимки были сделаны телескопом «Хаббл» и немедленно засекречены. Об их существовании знаете только вы и главы государств, участвующих в нашей оборонной инициативе.

Картинка поражала четкостью и качеством.

– Наличие на «Хаббле» камеры такой мощности – очень большой секрет, – добавил Найлз. – Перед вами Галактика Треугольника, также известная как Эм-тридцать три. Наш ближайший сосед в космическом масштабе.

Комптон перешел к следующему слайду. На нем была изображена та же галактика, но теперь перед ней будто роилась стая мошек. Директор снова нажал на кнопку, и все встало на свои места.

– Это… тарелки. – Пит Голдинг поднялся с кресла.

– Верно, доктор Голдинг. Тарелки. По расчетам наших астрономов, на досветовой скорости они будут здесь меньше чем через шесть лет, а при использовании «червоточин», открытых пять лет назад, и того быстрее. Однако мы знаем наверняка, что корабли, посещавшие Землю в последнее время, «червоточинами» не пользовались. Они летели сюда очень долго. – Президент выронил из пальцев ручку.

– Таким образом, – подхватил Найлз, – операция «Темная звезда» берет свое начало из «Плана Блау» – нашего маленького зеленого друга. Мы назвали его так, чтобы нельзя было протянуть ниточку к Мэчстику, а если кто и попытается, то нам не составит труда все отрицать. В свете последних данных в «План Блау» были внесены поправки. Теперь его цель – подготовить Землю к полномасштабному вторжению.

Присутствующие смолкли, потрясенные услышанным. Быстрее всех в себя пришел Джек.

– Какие будут приказы? – задал он очевидный вопрос.

– Никаких, полковник. Вы продолжаете трудиться, как трудились. Группа «Событие» свое дело сделала, теперь этим займутся другие. Если понадобится ваше вмешательство, вам сообщат… Еще раз напоминаю: ни при каких обстоятельствах то, что вы сейчас услышали, не должно покинуть стены этого зала. Главы мировых держав уже планируют, как должным образом организовать оборону планеты на случай вторжения, – если повезет, то с технологиями, которые нам оставили наши предки и о которых поведал Мэчстик.

– На этом все, – подытожил Найлз и отключился от «Европы».

Коллинз посмотрел на Эверетта.

– Итак, если я правильно понял, спасение мира доверили кучке людей, которые не могут договориться даже о том, как накормить какую-нибудь Сомали.

– Ага, – поддакнул Эверетт, – а когда все полетит к чертям, подставлять задницу под пули отправят нас.

– Так устроен мир, – вздохнула Сара.

В конференц-зале больше никого не осталось, и она, не стесняясь, наконец приветствовала Джека по-настоящему. Увидев их целующимися, Эверетт вежливо вышел из помещения.

– С возвращением, крошка.

– Больше я отсюда ни ногой.

* * *

Джек, Сара, Эверетт, Менденхолл, еще не до конца оправившийся от перелетов и смены часовых поясов, Райан, Вирджиния, Чарли Элленшоу, Пит Голдинг и Найлз Комптон стояли у разрытой могилы и слушали прощальную речь священника. Элис молча смотрела перед собой.

– Знаешь, он заслужил большего, – произнес Найлз, беря ее за руку, когда священник ушел. – Приехал бы президент, если б не чертова секретность. Вообще, все, что сенатор сделал в военные годы, все, что он сделал для группы…

Затылком Комптон чувствовал на себе взгляды остальных.

– Если бы граждане этой страны знали, что он для них сделал, то…

– Если бы да кабы… Не надо, Найлз, дорогой. Гаррисону не нужны похвалы и почести. Гонись он за похвалой, прожил бы жизнь совсем по-иному.

– Чего же он на самом деле хотел, Элис? – спросил Джек, приобняв Сару.

Старушка подняла глаза к небу, и поначалу казалось, что отвечать она не собирается.

– Думаю, того же, что и все мы. Мира. Немного правды, быть может. Честности – большая редкость в наше время.

Элис обвела собравшихся взглядом и уронила на крышку гроба новую, прямо с иголочки фетровую шляпу. Улыбнулась.

– Ему удалось главное: он создал группу «Событие» и сумел заставить вас поверить в нее. Теперь вы, верные его идеалам, продолжите искать правду.

Все старательно отводили друг от друга взгляд, дабы не показывать предательски навернувшихся на глаза слез. Скорбное молчание решился нарушить Эверетт. Протягивая руку, он шагнул к Элис.

– Красавица, не желаете ли чего-нибудь выпить, почтить память героя Америки?

Она улыбнулась и, похлопав Найлза по плечу, приняла приглашение. По случаю Карл надел белую парадную форму, придававшую и без того мужественному моряку поистине неотразимый вид.

– Отказать моряку? Да ни в жизнь, капитан! Если б не мой старик, я бы давно перебралась в Сан-Диего встречать и провожать корабли.

Все рассмеялись и во главе с Эвереттом и Элис покинули кладбище. Задержались только Джек и Сара. Коллинз смотрел вслед возлюбленной сенатора. Она звонко смеялась чьим-то шуткам, но стоило ей в последний раз оглянуться на могилу, вокруг глаз ее застыла неизбывная печаль. Джек понимал: как бы она ни скрывала это, смерть Гаррисона Ли была для нее концом всего.

– Эй, полковник, вы со мной? – спросила Сара.

– А как же, – улыбнулся он наконец.

– Как насчет выпить с друзьями?

– Спрашиваешь. Впрочем, это больше твои друзья; кроме Элис, у меня там нет никого из близких.

Сара вздохнула. За напускным безразличием Джек безуспешно пытался скрыть, каким ударом стала для него смерть Ли. Впрочем, Макинтайр знала: Гаррисон Ли не ушел насовсем. Пока живет и дышит полковник Джек Коллинз, частичка сенатора всегда будет пребывать с ними.

Сара схватила Джека за руку и потащила за собой, догонять друзей и коллег из группы «Событие».

А на небольшом пригорке, нависшем над кладбищем, в окружении пары десятков сотрудников службы безопасности в штатском, стоял старик Гас Тилли. На руках у него сидел зеленокожий кроха, который молча смотрел на последнее пристанище Гаррисона Ли.

Кошмары у Мэчстика прекратились, но это не мешало ему обреченно понимать: с гибелью сенатора шансы Земли на спасение резко сократились.

Приближалась война, и едва ли человечеству было под силу ее предотвратить.

Дэвид Гоулмон Потрошитель

David Lynn Golemon: Ripper

Copyright © 2012 by David L.Golemon. Published by arrangement with St.Martin's Press LLC. All rights reserved.

© Перевод с англ. яз., Д. Вознякевич, 2014

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Моей внучке Кире – самому прекрасному цветку.

…на безлюдных улицах Лондона

В глухой ночи пробуждается призрак прошлого,

Стремясь терзать…

…И помните, друзья,

На реальность можно закрыть глаза,

Но не на память…

Неизвестный автор, из поэмы «Из ада»

Пролог

8 ноября 1888 года

Лондон, Уайтчепел.

Мэри Джейн Келли стояла молча, неподвижно, а мужчина, сидевший на шатком стуле в темном углу ее убогой квартиры с двумя кроватями, не сводил с нее глаз. Масляная лампа тускло горела как раз на ее стороне маленькой комнаты, поэтому Мэри могла ясно разглядеть лишь лакированный белый верх дорогой обуви сидевшего. Богато украшенная трость невидимого гостя стояла между ступнями и шевелилась только когда этот человек с акцентом говорил по-английски.

Мэри всеми силами старалась контролировать дыхание, чувствуя, как мужчина, сидя в адской темноте, оглядывает ее. Но ее лишал присутствия духа голос элегантно одетого человека – казалось, она слышит Серого Волка из слышанного в далеком детстве стишка. Она чувствовала, как ярость бурлит под внешней любезностью этого человека, как темнота буквально пышет его ненавистью.

– Ты так прекрасна, дорогая моя. Может, споешь какую-нибудь приятную песенку из своего детства? Это поможет мне остудить кровь.

Он впервые моргнул, и Мэри увидела блеск его глаз. Поначалу она решила, что это всего лишь игра воображения, но потом глаза вспыхнули снова, и на сей раз Мэри убедилась, что видела желтое и красное кольца вокруг черной бездны его зрачков, самых больших из всех, какие ей доводилось видеть.

Мэри зажмурилась. В страхе начала подергивать белый льняной фартук – она всегда надевала его поверх одной и той же траченной молью юбки и блузки, которую носила не меньше четырех дней в неделю. Открыла рот, чтобы исполнить просьбу гостя, но от страха всякая память о веселых детских песенках вылетела из головы. Снова попыталась запеть, прозвучали первые слова:

– Падает… Лондонский… мост…

Ее надтреснутый неуверенный голос оборвался, Мэри всхлипнула и тут же зажала правой рукой рот, чтобы удержать вопль, рвущийся из стиснутого горла.

В тускло освещенном дальнем углу блеснул металл, потом словно по волшебству появилась золотая монета. Она мерцала в слабом свете лампы. Мэри вспомнила, что не раз видела такие в питейных заведениях на улицах Уайтчепела. Это был американской чеканки «двойной орел» – двадцать долларов.

– Полагаю, она убедит тебя помочь мне усыпить зверя, просыпающегося у меня в душе. Пой хорошо и получишь еще две таких же в конце нашего… занятия.

При слове «занятие» по нежной коже шеи и спины Мэри побежали мурашки. Она поняла, кто у нее в квартире. Весь Лондон был в ужасе от того, что творил этот человек в прошедшие месяцы. Перевела взгляд с блестящей монеты на дверь. Шпингалет был задвинут, и Мэри поняла, что не успеет открыть дверь до того, как этот человек на нее набросится. Открыла рот, чтобы снова запеть, но оттуда раздался лишь всхлип громче предыдущего.

Монета исчезла, и этот человек издал такой звук, от которого Мэри Келли съежилась. Такой зверский, что она едва не лишилась сознания. Низкий рык из самой глубины горла безликого человека. Она стояла, закрыв глаза.

– Ладно же, – эти слова прозвучали гораздо резче предыдующих. – Видимо, пора завершать наше дело! – Трость шевельнулась между ступнями мужчины, потом ее наконечник трижды стукнул о пол. – Можешь раздеваться, моя дорогая.

В конце этого требования слово «дорогая» прозвучало сквозь рычание, словно к ней обращался волк из темноты давным-давно мертвого леса.

Мэри первым делом сняла фартук и позволила ему упасть на пол. Услышала, как этот человек вынул что-то из нагрудного кармана, и поняла, что он держит в руке листок бумаги.

– Нет-нет. Складывай одежду. Аккуратность это добродетель, дорогая моя, – добродетель!

Выкрикнутое последнее слово заглушило невольный вскрик Мэри, когда она нагнулась и торопливо подняла фартук.

– У тебя есть врач, который оберегает тебя и твоих… коллег от венерических заболеваний и проблем, которые могут возникнуть из-за нежелательного зачатия?

– Да, доктор Фриментл, – прошептала Мэри и еще больше ослабела от этих слов.

– Ты в положении?

– О, – простонала она сквозь слезы.

– Ты в положении? – спросил он снова с низким, усиливающимся рычанием.

– Да, – ответила Мэри и крепко зажмурилась.

Мужчина внезапно встал в темноте и снова попал под тусклый свет. На сей раз блеснула не золотая монета, а хромированное лезвие большого ножа, при виде которого у Мэри Келли замерло сердце.

Последующие двадцать минут были ожесточеннее всех нападений, совершенных в Уайтчепеле летом и осенью.

Джек-потрошитель был не из тех убийц, которых газеты называют педантичными. Это нападение символизировало ожесточенность наступающих времен и вело к появлению легенды, которая будет не давать человечеству покоя еще целое столетие.

Кровь хлестала из плоти Мэри Келли, привлекательной брюнетки, не имевшей никаких врагов, кроме домовладельца; ее кромсали, рубили, пока молодая женщина не потеряла человеческий облик.

За стенами убогой квартиры в Уайтчепеле с реки поднимался густой туман…

Человек наблюдал, как полицейские вошли в маленькую комнату, ставшую местом самого ужасного преступления, какое только знал Лондон, и вышли из нее. Видел знакомую фигуру старшего инспектора муниципальной полиции, вышедшего из маленькой квартиры. Высокий человек и его постоянный спутник протиснулись сквозь толпу любопытных зевак, собравшихся после того, как в одиннадцать часов утра было обнаружено тело Мэри Келли. Подойдя к старшему инспектору, эти двое увидели, что после осмотра трупа он чувствует себя явно неважно. Инспектор собрался с мыслями и наконец заметил вблизи человека в твидовом костюме и его спутника.

– Опять вы двое, – сказал полисмен, гневно взглянув на них. – Должен спросить, джентльмены, что вы делаете на месте преступления, где я работаю?

– Инспектор Эбберлайн, – приветствовал его высокий, сняв шляпу-котелок. – Что мы имеем здесь? – спросил он, осмотрев сначала собравшихся местных жителей, а затем и дом.

Фредерик Джордж Эбберлайн сердитым взглядом окинул этого человека с ног до головы и пришел в еще большой гнев. Взял его за руку и отвел от зевак, не обращавших внимания на этих троих, потому что из убогой квартиры уже выносили тело. Эбберлайн взглянул на прикрытые останки и поежился, когда из-под простыни неожиданно свесилась обнаженная рука жертвы.

– Мое сотрудничество с вооруженными силами ее величества не будет продолжаться, пока я не получу объяснений вашего интереса к этому и другим убийствам, вам понятно, полковник?

Полковник Альберт Стэнли остановился и высвободил руку из сильных пальцев инспектора. Бросил на уступавшего ему в росте детектива взгляд, недвусмысленно говорящий, что тот ведет себя грубо. Огляделся, потом полез во внутренний карман пиджака, вынул запечатанный конверт и протянул его инспектору.

– Надеюсь, это будет достаточным объяснением.

Старший инспектор, занимавшийся делом Потрошителя с самого начала, перевернул конверт и взглянул на охраняющую документ печать. При виде двух одинаковых, глядящих друг на друга львов Эбберлайн на секунду прикрыл глаза. Потом открыл их и быстро сломал сургуч. Вынул из конверта единственный лист бумаги и прочел сообщение. Оно было кратким и деловым.

Старший инспектор Фредерик Эбберлайн!

По прочтении сего приказа вам надлежит оказывать полное содействие полковнику моей верной Черной стражи[1] Альберту Стэнли в вопросах, касающихся происшествий в Уайтчепеле. Для полной ясности добавлю, что вам надлежит снабжать полковника всеми сведениями относительно тех двух дел, которыми вы занимаетесь. Его распоряжения можно считать моими и правительства ее величества.

Ее королевское величество

Виктория.

Прочтя текст на превосходной бумаге, полицейский сложил листок и вложил его в конверт. Хотел было положить письмо во внутренний карман пиджака, однако невысокий человек, стоявшийрядом с полковником, протянул руку и взял приказ из пальцев инспектора. Затем положил его себе во внутренний карман.

– Прошу прощения, инспектор, но это письмо предназначалось только для ваших глаз. Не сообщайте ничего коллегам – официально ее величество не требовала от вас сотрудничать с вооруженными силами. Вы не читали этого письма и даже не видели его. Это понятно?

Эбберлайн не ответил. Свирепо посмотрел на высокого человека перед собой.

– Итак, что существенного вы можете сказать относительно обстоятельств, окружающих эту последнюю жертву? – спросил полковник.

Эбберлайн, наконец, пришел к выводу, что находится в безвыходном положении. Двух стоящих перед ним людей он с самого начала видел на месте каждого совершенного Потрошителем преступления. Они появлялись, смотрели, слушали и затем исчезали, будь то день или ночь.

– Qui pro quo, полковник, – или баш на баш, как говорится; почему бы вам не сказать мне, что́, собственно, натворила армия ее величества в Уайтчепеле? Не пытайтесь это отрицать – по глазам вижу, что это так. Я достаточно долго служу в полиции и способен такое понять. А теперь мои подозрения подтвердила сама королева. Что вы спустили с цепи в моем городе?

Полковник не ответил, потом отвернулся от трупа, который грузили на шаткую телегу, и вновь переключился на старшего инспектора. Впился взглядом в глаза Эбберлайна.

– Инспектор, армии нет никаких дел до этих происшествий. Королеве тоже нет до них никакого дела. Может быть, вы сумеете это запомнить, если хотите… ну, если хотите жить. Это способно оказаться значительно выше вашего профессионального и политического уровня. А теперь, пожалуйста, поговорим о месте преступления. Самое главное – была ли эта бедняжка… как бы выразиться… была ли она лишена чего-то, о чем газетчики никогда не узнают?

Эбберлайн расслышал неприкрытую суровость в последних словах и сделал выбор – в пользу самосохранения. Достал из кармана маленький блокнот и просмотрел последние пять исписанных страниц.

– Мэри Келли, проститутка. Тело обнаружил этим утром помощник домовладельца. Возраст двадцать пять лет. Ее последний раз видели, точнее, слышали, в час ночи. Соседка слышала из ее комнаты обрывки песни. Потом ничего.

– Песни?! – полковник перевел взгляд с Эбберлайна на дом. – Это совершенно не вяжется с характером того, кто нам нужен, так ведь, инспектор?

У Эбберлайна не было ни малейшего желания продолжать чтение своих записей.

– У нас впервые будут фотографии жертвы на месте преступления.

– Отлично, я жду отправки в мой кабинет копий, как только они будут готовы!

Эбберлайн снова ничего не ответил полковнику.

– Одежда этой женщины была аккуратно сложена на стуле возле кровати, – инспектор нервно сглотнул и вернулся к чтению своих записей. – Ее сонная артерия рассечена. Это основная причина смерти.

– Тут меньше насилия; возможно, это было отдельное убийство, – сказал низкорослый человек с таким видом, будто ему скучно до смерти.

– Сержант Мейер, позвольте инспектору продолжить. Думаю, ему есть, что добавить.

– Убийца отрезал нос и уши, искромсал жертву, срезал почти все лицо, не оставил черт, по которым можно определить, мужчина это или женщина. Тело вскрыто. На мой взгляд, многие или даже все органы извлечены и сложены на столе. Невозможно определить, была ли эта женщина беременна – вас ведь именно это интересует, не так ли, полковник? Это то самое, что свидетельствует: убийство совершил человек, которого вы ищете… или за которым ведете наблюдение?

На последнее сообщение и косвенный намек инспектора среагировал только сержант. Он отвернулся и с трудом сглотнул, как и полисмен несколькими минутами раньше, поняв, что было сделано с проституткой в ее убогой квартире.

Эбберлайн опустил блокнот и посмотрел Стэнли в глаза.

– Это не просто убийство, полковник! Это зверство. В этой комнате кто-то дал волю чудовищной ярости. Женщина подверглась изуверству, как и остальные жертвы. Видите ли, сэр, я провел небольшое расследование, о котором вы не знаете. Все жертвы были беременны, не дольше трех месяцев, но беременны. Это может подтвердить их врач.

– Ах, да… Врач, обычно лечащий проституток в этом районе от венерических болезней, – доктор Джонатан Фриментл, довольно презренный тип, – скончался этим утром от ужасного сердечного приступа. Жаль, что он не может подтвердить того, что вы обнаружили, – взгляд полковника подтверждал недавно сделанное предостережение. – Благодарю вас, инспектор Эбберлайн. О вашем сотрудничестве с нами станет известно высочайшей власти. Пожалуйста, не забудьте отправить мне фотографии места преступления. Вот и молодцом!

Эбберлайн смотрел, как полковник и сержант повернулись и пошли прочь, небрежно поглядывая по сторонам. Словно на утренней прогулке.

– Думаю, я скорее нашел бы Потрошителя, следуя за вами, дорогой мой полковник, чем кружа по Уайтчепелу…

* * *

Фредерик Джордж Эбберлайн, старший инспектор столичной полиции, сидел за ресторанным столиком, и ему не в первый раз приходилось оказываться за ним в столь поздний час. Пришел он сюда сбросить напряжение, успокоиться перед возвращением домой к беспокойному сну после всех событий прошедшего года. Дело Мэри Келли пять месяцев назад было последним в ряду убийств, но кошмары, мучившие Эбберлайна еженощно, когда он возвращался в темную квартиру, отнюдь не закончились.

Совладельцем маленького ресторана являлся бывший коллега из лондонской полиции, и заведение было открыто допоздна для полицейских, заканчивающих смену во всех частях города. Оно было полно даже в час двадцать ночи.

Для самых шумных клиентов существовал отдельный бар: там полицейские поднимали пинты хмельного пива и других напитков, предназначенных притуплять восприятие темного, унылого города, содрогавшегося от кошмаров тех времен.

Старший инспектор Эбберлайн читал рапорт одного из детективов о недавнем похищении человека. Покачав головой, он потянулся за чашкой чая. Чай был жиденьким, Эбберлайн скривился и поставил чашку обратно на блюдце. Во время дела Потрошителя инспектор привык пить крепкий кофе и теперь пытался от него отвыкнуть. Однако слабый чай был безвкусным. Эбберлайн положил рапорт на стол и закрыл глаза, вспомнив свою усталость в прошедшем году от упорной работы и решение, принятое задолго до этой минуты, – решение не служить больше в полиции. Ужасы, виденные в недавнем прошлом, изгнали из его сердца желание помогать людям. Мир сошел с ума, и он понимал, что если не оставит службу, то в конце концов станет таким же безумным, как и те мужчины и женщины, которых преследовал.

Когда официант принес заказанный пирог с почками, Эбберлайн откинулся на спинку стула. Официант ушел, и инспектор положил на колени салфетку. Хотел вонзить вилку в корку мясного пирога, но вдруг остановился. Постучал кончиком вилки по пропеченному тесту, потом выглянул наружу, в туман, сгущавшийся за большим окном, выходящим на улицу. Белая пелена легла на город вскоре после того, как окончилась его затянувшаяся смена. Эбберлайн отвернулся, снова взглянул на пирог, бросил вилку на стол, жестом подозвал официанта и протянул ему чашку с блюдцем.

– Принеси мне, пожалуйста, кофе, – сказал он, и, когда официант уже повернулся, быстро принял другое решение и окликнул его:

– Прошу прощения, приятель, лучше двойную порцию скотча!

– Двойной скотч, сэр, – кивая, сказал официант и ушел.

Полицейский скривился, взглянув на горячий пирог с почками, и отодвинул его как можно дальше.

– Инспектор Эбберлайн? – послышалось за его плечом.

Недовольный Эбберлайн возмущенно зажмурился. Он знал, что если откроет глаза и увидит газетчика, которым вход сюда, кстати, был воспрещен, то подвергнется искушению схватить лежавший перед ним столовый нож и вонзить его лезвие этому человеку в сердце.

Вместо того чтобы действовать согласно этому мысленному сценарию, он произнес: «Да?», открыл глаза и увидел стоявшего рядом довольно высокого худощавого человека. Хорошо одетый джентльмен беспокойно мял свою шляпу.

– Сэр, я Роберт Льюис Бальфур Стивенсон. Возможно, вы помните мое имя? Три месяца назад я написал вам письмо.

Эбберлайн оглядел рослого человека с большими усами. Заметил, что вид у того нездоровый. Говорил мужчина с едва заметным шотландским акцентом. В его темных глазах сквозило беспокойство. Эбберлайн указал на стул напротив себя.

– Как не узнать знаменитого мистера Роберта Льюиса Стивенсона? Присаживайтесь, пожалуйста, сэр.

Эбберлайн видел, что человек заколебался. Стивенсон прошел небольшое расстояние до стула, но потом как будто растерялся, не зная, что делать со шляпой.

– Мистер Стивенсон, здесь мы обходимся без церемоний, принятых в более изысканных заведениях. Просто положите шляпу на стол – похоже, отдых ей не повредит.

Взглянув на измятую шляпу, Стивенсон слегка покраснел. Скривился и положил ее на белую скатерть. Слегка улыбнулся, придвинул стул и сел.

– Можно предложить вам что-нибудь для восстановления сил? Знаю, уже поздновато, но я только что заказал себе скотча.

Стивенсон сглотнул, потом ответил легким кивком. Инспектор жестом привлек внимание стоявшего у стойки официанта и показал, чтобы он подал два виски, а не один.

Повернувшись, Эбберлайн взглянул на сидевшего перед ним человека. Инспектор молча ждал, когда знаменитый писатель заговорит.

Стивенсон смотрел на окружающих так, словно оказался в львином логове.

– Если вы заранее назначили мне письмом встречу сегодня, могу сказать, что я не получал никакого письма, – Эбберлайн сурово уставился на него. – А если пропавшее письмо представляло собой попытку получить сведения об… об одном из моих дел, боюсь, об этом не может быть и речи!

– Прошу прощения? – произнес Стивенсон, на миг растерявшись. – О, вы думаете, я здесь для того, чтобы расспросить вас о деле Потрошителя для будущей книги? Я писал вам, инспектор, не с этим намерением. И я не только отправил вам два письма из Америки, где отдыхал, я послал еще три по приезде в Лондон.

– Не для того ли знаменитый писатель вроде вас явился в подобное заведение во втором часу ночи, чтобы услышать интересную историю и потом написать по ней еще один нездоровый сенсационный роман?!

– Нет, инспектор, я здесь по другой причине. Если вы не заметили, я уже написал роман ужасов и не собираюсь больше писать ничего подобного.

При этом заявлении Эбберлайн недоуменно поднял брови. Он знал, что Стивенсон обратился к этому жанру повестью «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», изданной два года назад и продававшейся огромными тиражами. Ядовитый ответ писателя на упоминание об этой повести удивил его.

– То есть, мистер Стивенсон, ваше письмо не имело никакого отношения к делу Потрошителя? Если вы не искали сведений, то скажите на милость, чем же оно было вызвано?

Роберт Льюис Стивенсон снова обернулся и стал смотреть на лондонских полицейских, громко разговаривающих и смеющихся с еще большим жаром. Наконец как будто убедился, что никто не подслушивает. Когда писатель снова повернулся лицом к инспектору, вернулся официант и поставил на стол два стакана. Стивенсон тут же отпил глоток и состроил гримасу. Поставил стакан и взглянул на Эбберлайна, не прикоснувшегося к своему виски и ждущего, чтобы писатель ответил на его вопрос. Он понимал, что не следует обсуждать дело Потрошителя ни с кем, кроме коллег.

– Мистер Эбберлайн, я здесь не затем, чтобы задавать вам вопросы, – сказал Стивенсон и снова нервозно огляделся. – За мной следят с тех пор, как три дня назад я сошел на берег в Ист-Хэмптоне. Я подозреваю, что даже в Сан-Франциско следили за каждым моим шагом.

– Загадочная история, достойная романа и интересная сама по себе, вы не находите?

Эбберлайн стал ждать реакции, и она последовала быстро.

– Кажется, я обещал, сэр, что за подобный литературный фарс больше не возьмусь, – сказал Стивенсон, сердито выкатив глаза. – Возможно, доктор Джекил и мистер Хайд причастны к…

Слова застряли в горле у одного из самых красноречивых писателей в истории литературы. После краткой вспышки эмоций Стивенсон закрыл глаза и покачал головой.

– Я знаю, кто ваш Джек-потрошитель.

Эбберлайн оцепенел, уставясь в глаза Стивенсону.

– Полагаю, мистер Стивенсон, вам нужно объяснить столь весомое заявление!

– Я познакомился с ним в Калифорнии, когда собирал материал для «Доктора Джекила и мистера Хайда». Это американец, профессор химии и… и… какое-то отношение имеет к цветам. Мне очень жаль, но мои записи для этой книги потеряны или украдены. Возможно, и то, и другое. Но уверен, что все это как-то связано с цветами: эту часть своей работы он никак не хотел обсуждать.

Эбберлайн смотрел на сидящего перед ним человека и думал, что утеря его записей – наиболее предпочтительный вариант из указанных двух. Он чувствовал настоящую паранойю, исходящую от испуганного писателя.

– Кто этот джентльмен?

Оглядев переполненный ресторан в последний раз, Роберт Льюис Стивенсон рассказал, как познакомился с профессором Лоренсом Амброзом и занимался сбором материала для будущего романа «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», опираясь на отличную работу профессора в области агрессии и изменений в обмене веществ, которые могут произойти в человеческом организме. Длился рассказ Стивенсона почти час.

Эбберлайн силился не выдать эмоций мимикой или телодвижениями, вежливо слушая в неловком молчании фантастическое повествование одного из самых знаменитых людей империи.

Над столом нависло молчание, две двойных порции шотландского виски оставались нетронутыми.

– Мистер Стивенсон, вы образованный человек, возможно, гораздо более образованный, чем я, поэтому буду сдержан, сказав лишь, что это слишком фантастично, чтобы быть правдой, сэр.

– Что же…

– Все, мистер Стивенсон, начиная с научных исследований человека, о коем вы ведете речь, и кончая правительством ее величества, которое пытается заставить вас замолчать. Смотрите сами, сэр, все это кажется просто невероятным!

Эбберлайн сдерживал гнев – очевидно, это бессмысленная трата времени. Он взял свой стакан, поднял ко рту и, качнув еще раз головой, выпил, не морщась, двойную порцию жидкого огня.

– Инспектор, я лично видел, как этот человек преображался в другого. Не только нравом и мыслями, но и телесно!

Эбберлайн поставил стакан на стол и потянулся к нетронутому стакану Стивенсона. Придвинул его к себе, но заколебался и не стал сразу пить.

– И этот, этот… доктор Джекил и ваш мистер Хайд – как получилось, что вы познакомились с ним в Америке?

Наконец, он поднял второй стакан и осушил его, не сводя глаз со знаменитого писателя.

– Инспектор, эту проблему нужно решать немедленно, не дожидаясь…

Гневный взгляд остановил Стивенсона. Он понял, что полицейские делают дела в своем темпе, и он замедляется при столкновении с очевидной истиной. Роберт Льюис Стивенсон видел по глазам полисмена – тот поверил рассказу.

– Меня познакомил с этим джентльменом в Сан-Франциско три года назад мой друг, работающий в компании «Корвалис Ленз». Он доставил туда самый необычный набор линз, изготовленный этой компанией. Эти линзы были особым образом отшлифованы, скошены, отполированы по заказу этого человека для лабораторной работы. Линзы были так умело выполнены, что Амброз теперь видит те вещи, какие видел раньше только в своем воображении. Этот человек поистине открывает истоки самой мысли, назначение человеческого мозга и силы, скрытые в каждом из нас. Мой друг думал, что мне необходимо встретиться с профессором, потому что тот собирает совершенно уникальную и наиболее мощную систему для созерцания микроскопического мира. Заинтригованный, я решил познакомиться с ним и расширить поле моих поисков.

– И этот профессор Амброз был сговорчивым?

– Самым сговорчивым из всех, с кем я когда-либо сталкивался в деловом мире! Без умолку говорил о своей работе по изучению агрессии, возникающей естественным образом у всех животных. Профессор напугал меня до того, что мне пришлось ослабить в своей книге тему науки, иначе читатели просто не поняли бы меня. Он обладал способностью превращаться в нечто отличное от себя самого, и это, инспектор, было три года назад.

– И вы думаете, что ваш Джекил и Хайд – это мой Потрошитель? Вы это утверждаете, сэр?

– Он самый!

Эбберлайн пристально смотрел на писателя. Он был как никто опытен в распознавании лжи. И видел по поведению Стивенсона, что тот говорит правду – по крайней мере, насколько она известна ему самому.

– Как я уже сказал, мои письма были перехвачены. Я писал вам несколько раз, но не получал ответа. В конце концов, узнав о последней жертве Потрошителя, я решил прийти к вам.

– Почему же? – спросил Эбберлайн, продолжая выискивать приметы лжи в поведении Стивенсона.

– Потому что у меня наконец появилось доказательство, инспектор, – ответил Стивенсон и впервые за все время разговора улыбнулся, а Эбберлайн впервые увидел в лице и глазах этого человека изнурение. Писатель полез в карман и достал сложенную газету. Сглотнул и даже содрогнулся, раскрывая ее. – Это «Лондон таймс», но фотографию, которую я хочу показать, приобрели сотни газет во всем мире, и «Сан-Франциско кроникл» не стала исключением. Вот почему я и поспешил прийти.

Он придвинул газету к Эбберлайну, тот опустил взгляд на нее.

Эта фотография была уже широко известной. Снимок сделан утром после убийства Мери Келли. Эбберлайн увидел себя на месте преступления. И молча поднял взгляд на Стивенсона.

– Инспектор, человек, стоящий рядом с вами, – фотограф?

Эбберлайну не требовалось снова смотреть на зернистую фотографию; он знал, о ком говорит Стивенсон. То был полковник Черной стражи ее величества. Стивенсон указывал на человека, который следил за делом Потрошителя с самого начала.

– Этот человек три года назад следил за мной в Соединенных Штатах, и он же этим вечером обыскивал мою комнату!

– И вы полагаете, что дело Потрошителя, ваши Джекил с Хайдом и этот джентльмен смотаны в один аккуратный клубок? И что этот профессор Амброз создает чудовищ для каких-то целей?

Стивенсон выглядел сбитым с толку. Он закрыл глаза, думая, что не сумел убедить старшего инспектора.

– Когда я познакомился с ним, Амброз вплотную работал над применением своего медицинского снадобья в военных целях, это все, что я знаю. Единственное свидетельство, сохранившееся от моих исследований, – вот.

Стивенсон достал из кармана пиджака маленький носовой платок и, снова подозрительно оглядевшись, придвинул к Эбберлайну, однако тот не прикоснулся к нему. Тогда Стивенсон развернул сложенный платок, и Эбберлайн увидел квадратную плитку чего-то похожего на засохшую глину.

– Интересно, – сказал инспектор, не удостоив Стивенсона любезности податься вперед и рассмотреть эту вещь.

Роберт Льюис Стивенсон с раздраженным видом протянул руку, поднял платок и придвинул ближе к полицейскому.

– Знаете, что это?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Инспектор, это называется «барельеф», – Стивенсон не увидел в лице собеседника узнавания и как будто расстроился на краткий миг. – Это объявление. Или предостережение… или, может быть, просто добыча. Видите отверстие здесь, вверху? Это было отверстием, а теперь, через две тысячи триста лет, вещь сломалась. Это предостережение на пути отступления греков из Северной Индии. Здесь надпись на древнегреческом.

– И снова, мистер Стивенсон, очень интересно.

– Смотрите сюда! – Стивенсон перевернул плитку и показал надпись на обороте. Эбберлайну читать было трудно, но Стивенсон легко вел пальцем по древнему тексту. Читая, он держал плитку так, чтобы инспектор видел надпись. – Это предупреждение всем грекам, чтобы они шли по южной дороге, не заходили в джунгли и остерегались джиннов. Они вроде джиннов из «Тысячи и одной ночи», но, разумеется, это древнеиндийский фольклор, созданный в районе Дели, практически неизвестный всему миру, и нигде, кроме этой плитки, о нем нет никаких упоминаний. Эту плитку дал мне Амброз и рассказал историю, от которой у меня кровь застыла в жилах!

– Я заинтересован дальше некуда, сэр, – сказал Эбберлайн, не сводя глаз со странной глиняной плитки.

– Тут записан рассказ о волшебстве… примененном против вторгшейся армии. Это поистине сила самой природы. Звери, нападающие в одиночку, стаями, беспощадно убивающие и идущие, как им велено, на смерть! Греков атаковали в Северной Индии все время, пока они пытались пробиться в сердце той земли. Они бежали в страхе от чего-то, насланного на них волшебником.

Эбберлайн слушал молча. Он решил позволить Стивенсону выговориться.

– Инспектор, вы хотя бы знаете, о каких греках я говорю? Их отступление и легенда о примененном против них волшебстве навели Лоренса Амброза на путь изобретения, ставшего виновником чрезмерного числа убийств. Профессор изучал легенды о волшебстве по всему миру, и в глубоких долинах и на широких просторах Индии нашел то, что искал. В эту легенду верил один очень значимый для мировой истории человек, и именно он направил Амброза в верном направлении.

Стивенсон перевернул плитку и показал поясной портрет. Полицейский ничем не выказал, что узнал изображенного, и тогда Стивенсон почти гневно указал на надпись под барельефным портретом древнего грека.

– Μέγας Άλέξανδρος, Мегас Александрос, – произнес с улыбкой писатель.

Эбберлайн поднял взгляд от глиняной плитки к глазам Стивенсона.

– Под предупреждением стоит подпись Александра Великого.

– Вот о нем я слышал.

Роберт Льюис Стивенсон закатил глаза.

– Поняв, что не может победить многочисленные индийские армии, Александр направился на юг, пытаясь найти выход с полуострова. Оставил арьергард из тысячи лучших воинов. На протяжении шестисот миль эти воины, постепенно отходя, сражались с отрядом людей, которых было просто невозможно убить. Один нападал на многих. Люди, в которых вонзилось семь, восемь стрел, продолжали сражаться. Об этом повествует Александр Великий. Понимаете, Амброз обнаружил в легенде факты! Увидел, что все это случилось с греками по волшебству, разглядел подлинную науку в этой бойне. Существует еще много рассказов об этих… этих берсерках[2]. Подобное происходило в Индии еще несколько раз гораздо позже, во время восстаний, в сражениях сикхов и прочих против превосходящих сил английских солдат. Кажется, волшебство всегда приходит на помощь малым армиям в Индии. Вот почему я… я…

– Я верю вашему рассказу, мистер Стивенсон, – без обиняков сказал Эбберлайн.

– Но я подумал…

– Человек на фотографии – полковник Альберт Стэнли из королевской Черной стражи. Если этот Амброз тот человек, о ком вы говорите, у него есть могущественные друзья в очень высоких сферах, гораздо более влиятельные мужчины и женщины чем те, что записаны у вас в адресной книге. Этот полковник Стэнли с головой ушел в дело Потрошителя, и я заподозрил недоброе задолго до вашего появления здесь. Он кого-то охраняет, и этот кто-то, возможно, и есть профессор Лоренс Амброз, с которым вы познакомились в Америке.

Эбберлайн быстро вынул блокнот и записал фамилии.

– Вас наверняка убедила в этом не только фотография. Что еще? – спросил Стивенсон и, наконец, расслабился.

– Не свидетельство, которое вы принесли, мистер Стивенсон, убедило меня, а ужас в ваших глазах. Для автора самой популярной повести ужасов после «Франкенштейна»[3] вы со слишком явным страхом назвали фамилию этого человека, Амброза. Я вижу и ощущаю исходящий от вас страх. Потому и верю вам, мистер Стивенсон.

Старший инспектор отвернулся от писателя, когда один из полисменов-подчиненных, Гарольд Вашингтон, участник розысков Потрошителя, подошел к столу так быстро, что у Эбберлайна замерло сердце. Он быстро вскинул руку, заказывая официанту еще виски.

Вашингтон был молодым человеком, и, судя по его виду, он тоже заметно охладел к полицейской работе с начала убийств в Уайтчепеле. Если б парень знал истинную правду, которую Эбберлайн сам узнал только что, то помчался бы прямо сейчас же, ночью, подавать в отставку. Хотя Вашингтон и не знал правдивой истории мистера Стивенсона, Эбберлайн видел гнев молодого человека и по рапортам о других преступлениях в этом районе знал о постоянно возникающем у него чувстве беспомощности. Похоже, парень, как и он, больше не мог заниматься полицейской работой. Официальное окончание расследования дела Потрошителя – по крайней мере, для Эбберлайна и его отдела – это и конец его карьеры: полицейский знал, что после такого провала по-другому быть не может. Потрошитель избежал правосудия, и Эбберлайн понимал, что случилось это благодаря вмешательству из дворца. А теперь появился независимый свидетель, которого даже королева не заставит молчать, если он решит обратиться в газету!

– Вашингтон, старина, позволь представить мистера Роберта Льюиса Стивенсона. Тебе, наверное, известно, чем он занимается?

– Нет, старший инспектор, я ничего о нем не знаю, и, с вашего разрешения, выпью того же, что вы только что заказали в баре.

Эбберлайн постарался не выказать удивления, так как знал, что молодой человек непьющий. Вашингтон справлялся с беспокойством и печалью каждую ночь с помощью молодой жены, а вовсе не выпивки, как делал инспектор.

– Конечно, Вашингтон, садись, пожалуйста, и объясни, почему такому молодому человеку нужно выпить в столь поздний час, притом когда он еще на службе?

Вашингтон бросил на стол шляпу и сел, почти не обращая внимания на недовольство Эбберлайна и на удивленный взгляд Стивенсона.

– Я только что из Уайтчепела.

Эбберлайн закрыл глаза, страшась того, что парень готовился сказать.

– С этим делом покончено. Прошло пять месяцев с тех пор, как Мэри Келли отправилась из этого мира в лучший, – сказал Эбберлайн, поднял салфетку и прикрыл нижнюю часть лица так, чтобы посетители не видели этой маски, скрывающей его эмоции, когда речь заходила об Уайтчепеле.

– Я опечатал место и выставил охрану. Знают только наши, сэр. Не знаю, долго ли мы сможем скрывать произошедшее от остальных, – Вашингтон подался поближе к Эбберлайну и заговорил тихим шепотом, чтобы сидевший за столом незнакомец не слышал. – Две жертвы, юная проститутка и один из наших ребят. Головы напрочь снесены, чего не было при других убийствах, однако близость охотничьих угодий… – молодой человек огляделся, убеждаясь, что никто его не слышит. Посмотрел на Стивенсона, потом снова на Эбберлайна, – сами знаете, чьих… Я подумал, что будет лучше всего…

Официант принес виски и поставил стаканы перед каждым из троих. Эбберлайн не прикоснулся к своему, а Стивенсон и Вашингтон выпили по двойной порции скотча.

– Страший инспектор, я не знаю, как долго мы сможем держать там охрану. Вам нужно немедленно ехать!

Эбберлайн открыл глаза и посмотрел на молодого коллегу. Казалось, он еле поднялся, с трудом сглатывая – но все-таки уверенно встал на ноги. На миг ухватился за стол, потом жестом подозвал официанта и попросил записать на его счет выпивку и нетронутую еду.

– Мистер Стивенсон, думаю, вам есть смысл поехать с нами. Вряд ли правительство довольно тем, что у вас есть определенные сведения.

– Я не настолько смел, чтобы меряться силами с самой королевой, – сказал писатель и тоже поднялся.

– Об этом не беспокойтесь, сэр, возможно, после этой ночи королеве самой придется давать объяснения… если, конечно, она захочет после того, как мы остановим этого Амброза… это последняя ночь Потрошителя, – сказал Эбберлайн и хлопнул рукой по белой скатерти. – Это окончится здесь, нынче же ночью!

Многие свободные от дежурства полицейские видели, как знаменитый старший инспектор Фредерик Эбберлайн спотыкался, проходя мимо столов, и большинство кивнуло, понимая, что, возможно, этот человек напился после всего, что он перенес, занимаясь делом Потрошителя. В конце концов, кто больше заслуживал выпивки, чем он? Почти все понимали, что Эбберлайн был свидетелем самого страшного разгула убийств за всю современную эпоху. Однако большинство не догадывалось об одно маленькой детали: убийства не только начались снова, но и готовы перекинуться за океан, туда, где мало кто боится темноты – Потрошитель возвращался домой.

* * *

Экипаж и запряженные в него две вороные лошади неслись по улицам Лондона, огибая в опасной близости окутанные туманом углы там, куда не проникал свет газовых фонарей. Эбберлайн сидел рядом со Стивенсоном, Вашингтон напротив них. Старший инспектор держался за правую ременную петлю и молча раскачивался вместе с экипажем. Стивенсон всеми силами старался унять дрожь в руках.

– Инспектор, может, сказать кучеру, чтобы он ехал чуть помедленней в этом отвратительном тумане, – произнес сквозь сжатые зубы Вашингтон, когда экипаж проскочил на двух правых колесах еще один угол.

– Сержант Андерсон знает, что делает, – ответил Эбберлайн, глядя в никуда. Внезапно он опустил окно и высунулся в сырую ночь, не обращая внимания на то, что его шляпа-котелок едва не слетела с головы. Ухватился за шляпу и крикнул: «Быстрее, сержант!» Сев на место, он взглянул в удивленное лицо юного Вашингтона. Потом бросил быстрый взгляд на писателя, погруженного то ли в раздумье, то ли в молитву.

Лошади внезапно заржали, экипаж заскользил, останавливаясь, Эбберлайна бросило вперед, Вашингтон подхватил инспектора в том момент, когда колеса прекратили скольжение по мостовой. Стивенсон продолжал держаться за ременную петлю и, казалось, что-то бормотал под нос.

Пассажиры услышали, как сержант Андерсон обругал кого-то невидимого, и одновременно с руганью шаги, приближающиеся к дверце экипажа. Когда Эбберлайн выпрямился и кивком поблагодарил Вашингтона за спасение от неприятной головной боли, дверца открылась. Сев на свое место, инспектор увидел знакомое лицо, только на сей раз этот человек был одет в красный армейский мундир с золотыми галунами. Эбберлайн сжал зубы и, пылая гневом, вышел из экипажа, оттолкнув с пути этого человека.

– Чертов негодяй, вы сказали мне, что этот кошмар окончен, – прошипел он, подавшись к лицу высокого, но крепкого Альберта Стэнли, полковника Черной стражи ее величества. – Теперь у нас не один труп, а два! Мой человек убит этой ночью вместе с еще одной женщиной. Их убил человек, который, по вашим словам, больше не представляет собой угрозы!

Впервые за пять встреч лицо Стэнли было не отчужденно-высокомерным, а испуганным и растерянным. Полковник огляделся по сторонам и сказал:

– Прошу прощения, инспектор, за остановку. Уайтчепелу придется подождать!

– Эй, что здесь, черт возьми, происходит?! – гневно спросил Вашингтон, подходя к полковнику и Эбберлайну. Неожиданно сержант Андерсон, невысокий, но крепко сложенный, быстро встал на пути молодого инспектора и молча покачал головой. Черная кепка сползла на его глаза, но Вашингтон все-таки видел, что сержант настроен очень серьезно. Эбберлайн поднял руку, останавливая подчиненного.

– Инспектор Вашингтон, это полковник Черной стражи ее величества Стэнли. Думаю, ему есть что добавить к тому, что нам уже известно о событиях этой ночи.

Вашингтон остановился, но продолжал смотреть на сержанта, который не сходил с места, создавая преграду между молодым полицейским и полковником.

– У нас дела повсюду, инспектор, и вы больше всех заслуживаете участия в том, что необходимо сделать.

– Если так, могу я ожидать вашего сотрудничества в защите важного свидетеля, который может опознать человека, известного как Потрошитель?

– Не понимаю вас, инспектор, – сказал недовольный задержкой полковник.

– Мистер Стивенсон, – позвал Эбберлайн.

Роберт Льюс Стивенсон высунулся из экипажа и встретился взглядом с полковником Стэнли.

– Этот человек время от времени следил за мной на протяжении трех лет в Европе и в Америке.

– Вижу, инспектор, вы довели все-таки свою работу до конца? – Стэнли перевел взгляд со Стивенсона на Эбберлайна в клубящемся тумане. – Можете делать с ним что угодно. Я получил приказы, и о мистере Стивенсоне в них ничего не говорится.

– Тогда даете слово джентльмена, что ни вы, ни кто-либо из вашего подразделения не причинит моему свидетелю вреда?

– Черт возьми, сэр, нам нужно отправляться, притом немедленно! – сказал Стэнли и отошел.

Тут из-за угла выехала повозка с двадцатью вооруженными солдатами и остановилась всего в нескольких футах от трех полицейских.

– Можно воспользоваться вашим экипажем? – спросил, остановясь, Стэнли и жестом пригласил полицейских внутрь. – Этот государственный кошмар прекратится до наступления утра!

– Вопреки приказам ее величества, полковник? – спросил Эбберлайн, подходя к открытой дверце экипажа с обеспокоенным Стивенсоном внутри.

– Наоборот, инспектор, королева подписала ордер о смертной казни этого человека и распорядилась уничтожить его труп! Таким образом, этот писатель не является никаким свидетелем. Какой он свидетель, если Потрошитель, или, если угодно, Джекил и Хайд, никогда не существовали. Итак, хотите оказать помощь в уничтожении Потрошителя, или предпочтете остаться здесь и слушать детские сказки Роберта Льюиса Стивенсона? – спросил Стэнли, держа открытой дверцу экипажа и даже не удостоив взглядом знаменитого писателя.

Эбберлайн повернулся и вошел внутрь, за ним последовал Вашингтон, потом сержант-майор.

Полковник взглянул на сержанта Андерсона, сидевшего на кучерском месте, стараясь не смотреть на эту странную сцену.

– К докам Ист-Энда, сержант, и побыстрее! – Стэнли жестом велел повозке с солдатами следовать за ними. – И лично я, инспектор, предпочел бы оставаться в темноте, – негромко сказал он, когда поднялся в экипаж. – Вам следует знать, что если мистер Стивенсон изложил все верно в своем рассказе, человек, который нам нужен, в совершенстве овладел искусством убийства.

Булыжные мостовые, ведущие в лондонский Ист-Энд, были худшими в Старом городе. Их окаймляли ветхие, большей частью заброшенные склады, вдоль Темзы тянулись портовые сооружения. Эта поездка по городу едва не стоила им повозки с солдатами, и при одной только этой мысли по спине полковника пробежал мороз, хотя ночь была влажной и жаркой. Без отряда солдат Стэнли даже не приблизился бы к докам в эту июльскую ночь.

– Полагаю, джентльмены, вы вооружены? – спросил Стэнли, перекрывая голосом стук копыт по булыжнику, когда черный экипаж еще вовсю мчался по туманным улицам.

– Инспектор Вашингтон да, а я в настоящее время нет, – ответил Эбберлайн, глядя на полковника.

– Сержант Андерсон, исправишь это положение?

Сержант-майор достал револьвер системы «Уэбли» и протянул Эбберлайну рукояткой вперед. Инспектор перевел взгляд со Стэнли на предлагаемое оружие, потом протянул за ним руку.

– Я предпочел бы взять этого человека живым, – сказал он, снова глядя на полковника в мундире.

– Ни в коем случае! Ее величество приказала покончить с этой историей сегодня же ночью, – Стэнли перевел взгляд с Эбберлайна на молодого детектива, потом угрожающе посмотрел на Роберта Льюиса Стивенсона. – И она окончится здесь и сейчас!

– Шеф, что здесь происходит? – спросил Вашингтон, достав свой револьвер и проверяя, сколько в барабане патронов. – Что, если мы найдем Потрошителя, и он согласится сдаться?

Стэнли ухмыльнулся и выглянул в открытое окно.

– Сдаться он не согласится. И любая попытка задержать его приведет к жутким последствиям, юный инспектор. Мои люди получили приказ стрелять в него без предупреждения. Это относится и к вам. Можете считать, что приказ исходит от самой королевы. Если он вам непонятен, мы немедленно остановимся и высадим вас из экипажа. Я, честно говоря, думаю, что нам следует высадить здесь мистера Стивенсона с двумя моими людьми – по соображениям безопасности.

Эбберлайн увидел выражение лица Стивенсона и ясно понял, что должно произойти этой ночью помимо ликвидации Потрошителя. Умолкнуть навсегда заставят не только Роберта Льюиса Стивенсона, но и Вашингтона, и его самого. Им никак не выйти из этой истории живыми. Все следы Потрошителя и тех, кто оказывал ему финансовую поддержку, будут уничтожены.

Экипаж, подскочив, остановился; Стэнли уверенно открыл дверцу и вышел в туман.

– Старший инспектор? – произнес Вашингтон, взглянув на своего начальника.

– Извини, Вашингтон, но я должен присутствовать при этом окончании. Обязан.

Вашингтон ошеломленно смотрел, как Эбберлайн с револьвером в руке выходил из экипажа. Потом перевел взгляд на сержант-майора, который сидел напротив него и держал дверцу распахнутой.

– Действуй, парень, как он сказал! Никакой пощады – Потрошитель тебя точно не пощадит. Стреляй в любого, если это не инспектор и не человек в красном мундире, – сказал сержант-майор и добавил: – А после этой ночи можешь считать, что сделал богоугодное дело.

Потрясенный, испуганный Вашингтон, наконец, вылез из экипажа и подошел к собравшимся. Что до Роберта Льюиса Стивенсона, то он неподвижно сидел в экипаже. Не успел полковник Стэнли понять, что происходит, как инспектор Эбберлайн быстро повернулся, закрыл дверь экипажа и посмотрел в глаза писателю.

– Для вас эта история окончена. Спасибо вам за помощь. Насколько я понимаю, мистер Стивенсон, вы богаты. Советую истратить свое богатство и покинуть эту страну. Уезжайте немедленно и больше не возвращайтесь! Сержант, отвези мистера Стивенсона в его отель, а потом на железнодорожную станцию. – инспектор снова обратил взгляд на Стивенсона. – Поезжайте поездом в Шотландию, на судно садитесь там же. Понимаете, мистер Стивенсон?

Роберт Льюис Стивенсон понимающе кивнул.

– Удачи вам, инспектор!

– Сомневаюсь, что удача хоть на что-то повлияет сегодня ночью.

Эбберлайн хлопнул по стенке экипажа, сержант хлестнул лошадей и поехал от склада прочь.

– Я хотел, чтобы этот человек остался здесь, – сказал полковник Стэнли, повернувшись к Эбберлайну.

– Знаю, но в письме ее величества ничего не говорится об устранении важных свидетелей.

– Вы слишком сурово судите обо мне, инспектор.

– Я вовсе не сужу, полковник. Я расследую, выясняю, кто преступник, и подозреваю, что преступники не только в этом складе, но и здесь, в треклятом тумане.

Стэнли улыбнулся, потом поклонился, сняв при этом черный головной убор.

– Ну что ж, увидим ли мы конец этого дела?

Эбберлайн наблюдал за Стэнли, шедшим к большому старому зданию. Остановил инспектора Вашингтона, схватив его за рукав.

– Держись поближе ко мне, старина. Не хочу, чтобы с нами произошел несчастный случай.

– Что-нибудь вроде шальной пули?

– Вашингтон, старина, тебя не зря сделали инспектором. Теперь же, как сказал полковник, давай кончать с этим делом!

Склад был большим, и они видели свет, струящийся из нескольких выходящих на улицу окон.

– Вы получили приказание. Стреляйте без предупреждения в каждого. У него есть рослый помощник – его тоже нельзя оставлять в живых. Возможно, на складе у него есть еще несколько людей. Не щадите их. Это враги империи, – Стэнли вынул из блестящей кобуры прикрепленный к ней шнуром револьвер. – Джентльмены, этот склад находится на речной стороне, но будьте осторожны, продвигаясь по этому зданию; мы не знаем, чего здесь можно ожидать. Теперь вперед!

Когда солдаты пошли, Эбберлайн понял, что полковник Стэнли уже бывал в этом здании.

Двое солдат из Черной стражи подошли к раздвижным дверям склада и стали большим ломом отрывать засов и замок.

– Полковник, по-моему, вы бывали здесь раньше, – сказал Эбберлайн, когда засов с замком со стуком упал на мостовую, и все двадцать три человека съежились, потому что туман ничуть не заглушил шума.

Стэнли отметил, что это высказывание было сделано не в форме вопроса.

– Да, инспектор, я впервые был здесь пять месяцев назад.

– В тот день, когда мы нашли Мэри Келли в ее комнате? – спросил Эбберлайн, гнев его усиливался. – Вы уже тогда знали, кто такой Потрошитель?

– Да, – отрывисто ответил Стэнли. – И, подозреваю, буду гореть в аду вместе со многими другими, сэр, за то, что знал только это! – двойные двери открылись в туманную ночь, он повернулся и взглянул на Эбберлайна. – И я буду счастлив получить хотя бы возможность убить это чудовище. Что бы вы ни думали обо мне, знайте – я не одобрял того, что вы увидите.

Полковник Стэнли последовал за своими солдатами в большой склад.

– Инспектор Вашингтон? – позвал Эбберлайн.

– Сэр?

– Держи пистолет наготове для самозащиты. Если я погибну, возвращайся в управление и кричи во весь голос о причастности к этому полковника Стэнли и Черной стражи. Огласка сможет хоть в какой-то мере защитить тебя.

– Именно так я и сделаю, инспектор.

Оба еще несколько секунд смотрели друг на друга, потом вместе с полковником Стэнли, ждавшим у дверей, Эбберлайн и Вашингтон вошли в логово человека, послужившего прототипом для одного из самых ужасающих литературных персонажей – доктора Джекила и его второго я, мистера Хайда, ставшего, похоже, персонажем совершенно реальным – Джеком-потрошителем.

* * *

Эбберлайн сразу же ощутил в здании жару и понял, что причина ее вовсе не естественная. С удивлением понял, что здание отапливается и даже, подумал он, специально увлажняется. Посмотрел на солдат, рассыпавшихся с десятизарядными винтовками «ли-метфорд» по нижним настилам склада. Увидел, что кое у кого крупнокалиберное оружие, одноствольные американские «винчестеры» образца 1887 года. Полковник Стэнли и несколько солдат стояли у ряда столов, протянувшихся на сотню футов. Эбберлайн подошел вместе с Вашингтоном, и они увидели, что борозды на столах заполнены землей.

– Они ушли, – сказал Стэнли, взял горсть земли и пропустил ее между пальцами. Потом гневно хлопнул по толстому слою тучной земли. – Все исчезли! Они не могли действовать так быстро после убийства… если только не знали, что уходят этой ночью!

Эбберлайн наблюдал за Стэнли, шедшим к остальным солдатам. Когда Вашингтон хотел пойти следом, инспектор схватил его за руку.

– Вот, взгляни, – сказал он и потянулся к чему-то, увиденному в темной земле стола, у которого стоял Стэнли.

– Что это? – спросил Вашингтон.

Эбберлайн поднял длинный, тонкий стебель растения, частично скрытого в почве. Поднес к носу, понюхал.

– Незнаю, что это, но у запах него знакомый.

И протянул стебель инспектору, тот тоже уловил странный, однако знакомый запах растения.

– Да, но, как и вы, не пойму, что это.

Эбберлайн разжал пальцы, уронив стебель во влажную землю, повернулся и осмотрелся вокруг. И увидел мешки свиного и коровьего навоза, пятьдесят бочек свежей воды. На примыкающем столе лежали садовые орудия и другие инструменты. Потом поднял взгляд к высоким стропилам склада и увидел большие, недавно вставленные в крышу световые люки. Его осенило.

– Теплица!

– Сэр? – спросил Вашингтон.

– Все это здание представляет собой большую теплицу.

Внезапно из дальнего угла послышался крик и несколько ругательств. Оба полицейских побежали в ту сторону, где раздавались испуганные и гневные голоса. На месте происшествия они ошеломленно застыли, как и солдаты в красных мундирах, при виде открывшегося зрелища.

– О, господи, – произнес Вашингтон, разглядев, что заставило остолбенеть солдат.

Полковник Стэнли торопливо подошел и увидел, что двое его солдат, имевших немалый боевой опыт, согнулись пополам, извергая съеденное за ужином.

– Почему прекратили поиски, что здесь…

Полковник утратил дар речи, увидев две отрубленные головы, стоявшие по обе стороны лестничных перил. Они были зверски насажены на парные жерди с такой силой, что дерево проткнуло темя. Одна голова принадлежала бородатому мужчине двадцати с небольшим лет, другая женщине, на коей была рваная шляпка, откуда и торчал конец шеста.

– Полковник, – произнес сержант-майор, протягивая лист бумаги. – Это было прибито к мужской голове.

Эбберлайн был потрясен, увидев гвоздь, все еще торчавший изо лба бородатой жертвы. Он и без расследования знал, что молодой человек – один из его людей. И отвернулся, когда полковник взял записку.

– Что там говорится? – спросил инспектор, наконец, почувствовав, что крупнокалиберный «уэбли» не такая уж тяжелая ноша.

Вместо ответа Стэнли жестом велел десяти солдатам идти в дальний конец здания и подняться по деревянной лестнице. Потом отдал записку старшему инспектору и стал быстро подниматься по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

– Инспектор? – произнес Вашингтон, увидев, как побледнел Эбберлайн. Вместо ответа тот тоже отдал записку, не желая произносить написанные слова вслух. Вашингтон стал читать, а его начальник последовал за солдатами по лестнице. Слова были написаны неразборчиво, словно их выводила грубая, непривычная к письму рука.

«Полковник Стэнли, если я правильно все понимаю, и министерство обороны избрало именно Вас разорвать мой контракт, пожалуйста, поднимитесь ко мне в лабораторию у верхней площадки лестницы. Я доступен для демонстрации работы, за которую мне так хорошо заплатили. Жаль, что у меня нет возможности завершить задание, но этой ночью можете, как и было обещано, получить результаты.

А.»

Выпуская из руки записку, Вашингтон был взволнован как никогда. Он стал пониматься по лестнице, но далеко не так живо, как остальные.

Эбберлайн слышал шаги солдат на верхнем настиле. Он поднялся на самый верхний и оглядел склад. В половине здания был второй этаж; в другой половине была высокая крыша с новыми световыми люками для теплицы. Эбберлайн вытянул вперед руку с револьвером. В здании не было газового освещения, как в более современных складах вдоль реки, поэтому в каждом углу, под каждым столом, стулом, бочкой он видел движущиеся тени. Наконец, опрокинув ударом ноги столик с мензурками и стеклянными трубками всевозможных форм и размеров, он увидел Стэнли. И схватил полковника за руку.

– Нам нужно покинуть здание и окружить его, вызвав еще солдат. Это западня, и мы идем прямо в нее!

– Мне приказано убить этого маньяка, именно это мы и готовимся сделать. Если сомневаетесь в наших способностях, вам, пожалуй, самое время уйти, – Стэнли вырвал руку из пальцев Эбберлайна. – Но позже, несомненно, можете ожидать и визита из дворца с вопросом, почему отказались помочь ее величеству в этом деле.

Эбберлайн готов был разразиться гневом. Теперь Стэнли даже маскировал свою угрозу игрой слов – но угроза была реальной; они убьют его с Вашингтоном и не станут после этого думать о себе хуже. Полисмен открыл рот, собираясь заговорить, но тут хриплый, мощный, гулкий голос заставил всех на втором этаже замереть.

– Полковник Стэнли, вашим людям, кажется, нужен тот огонь, за который министерство обороны заплатило мне. И я мог бы предоставить его, если б меня не предали эти же самые люди.

Голос отражался эхом в почти пустом здании. Эбберлайн был уверен, что раздается он, по меньшей мере, из мегафона. Он носился в воздухе, а потом окутал двадцать три человека, словно туман, что клубился снаружи.

– Это должно было окончиться много месяцев назад; вы давали министерству слово. Теперь, профессор Амброз, давайте кончать с этим делом!

– Хорошо, только позвольте мне лекарственную интермедию.

Эбберлайн подскочил, когда наступившую после этих слов тишину нарушил звон стекла. Бросив взгляд в ту сторону, инспектор увидел на полу возле сапог полковника разбитую склянку. Под его взглядом Стэнли опустился на колено и стал рассматривать битое стекло. Протянул руку, взял маленький осколок склянки. Понюхал его, потом встал так внезапно, что солдаты вздрогнули.

– Профессор, вы выпили не все, так ведь?!

Молчание.

– Это вам ничего не даст, вы все равно умрете этой ночью!

Казалось, все увидели тень, падавшую с высоких балок над их головами. Темная масса достигла пола и скрылась в темноте дальнего конца склада. Слева от Эбберлайна раздались выстрелы трех особо нервозных солдат. Вашингтон вышел вперед и встал рядом со старшим инспектором.

Внезапно сержант-майор и двое рядовых обогнули полковника и побежали вправо по его указанию. Потом он снова повел рукой, и туда побежали еще двое. Снова прозвучали выстрелы. Громыхнул американский «винчестер». Потом из темноты что-то вылетело и грохнулось на деревянный пол. То был один из солдат. Торс его был рассечен надвое, верхняя часть отсутствовала. Раздалось несколько криков, и солдаты поспешно пришли в движение.

– Вон он! – крикнул Стэнли и выстрелил из своего «уэбли» в большую тень, быстро движущуюся в самом темном конце большого пространства.

Эбберлайн услышал тяжелое кряхтение и жуткий сдавленный смех, говорящие, что Потрошитель вышел из укрытия. Опытный инспектор замер в ужасе от этого звука. Потом увидел громадную тень, поднявшуюся между двумя большими столами с пробирками, мензурками и банками. Тень схватила первый стол и закрылась им за мгновение до того как несколько крупнокалиберных пуль ударили в древесину. Пробить этот щит они не смогли. Несколько человек бросилось к громадной, быстро приближавшейся тени. Первый вылетел в окно от удара чего-то похожего на большую дубинку. Второй был жестоко растоптан, когда в толстый деревянный стол снова ударили пули. Потом раздался звук, от которого профессиональные солдаты и двое полицейских застыли на месте – рев, не такой, как у дикого животного, а производимый, чтобы навести страху на всех, кто его слышит. Затем еще крики, выстрелы, ужасный звук ломаемых костей, раздираемой плоти и жуткие вопли солдат, когда Потрошитель ворвался в их гущу.

Эбберлайн схватил за руку Вашингтона, и они побежали влево. Тут по всему второму этажу поднялась стрельба. Большой стол был, наконец, отброшен, и это позволило Эбберлайну впервые взглянуть на человека, которого Роберт Льюис Стивенсон назвал мистером Хайдом, а он и другие полицейские знали как Джека-потрошителя.

– Господи! – воскликнул, застыв на месте, Вашингтон.

Одежда была распорота и разорвана. Клочья некогда белой рубашки свисали с длинных рук чудовища, замахивающегося на двух атакующих его солдат. Изломанные, безжизненные солдаты отлетели и стукнулись о дальнюю стену. Эбберлайн увидел лицо человека, которого преследовал почти два года. Оно было изборождено морщинами и трещинами. Там, где не было поддерживающих кожу мышц, складки были глубокими, черными. Густая борода была длиною в дюйм. Глаза дикие, лоб несоразмерно большой. Зубы тоже большие, деформированные, и человек явно на десять размеров больше одежды, покрывающей его тело. Стоявшее перед оставшимися солдатами чудовище было не ниже семи футов[4].

Не успело оно шевельнуться, как в него попали несколько пуль, но, казалось, не оказали решительно никакого эффекта.

– В голову – стреляйте в голову! – крикнул Стэнли, пытаясь отойти в темноте на лучшее место для прицельного выстрела. Не дойдя до него, споткнулся, упал и тут же обнаружил, что дубинкой, которой Потрошитель бил его людей, было тело сержант-майора. Обезглавленный, безжизненный сержант-майор лежал сейчас подле него. Полковник Стэнли нахмурился, потом с криком поднялся и бросился на существо, которого никак не могло существовать. Приближаясь к громадному чудовищу, он начал стрелять из револьвера. Когда пули угодили в плечо и в грудь, Потрошитель бросился на него с ловкостью охотящегося большого кота. Быстро схватил полковника за шею и поднял перед собой. Теперь он пользовался Стэнли как щитом.

Сзади в чудовище попали еще пули, но Потрошитель по-прежнему не издавал ни звука, кроме громкого кряхтения и рычания крупного хищника. Казалось, тварь, стоящая перед Эбберлайном и Вашингтоном, утратила дар речи. Не раздавалось ни слов, ни криков боли. Стэнли попытался поднять револьвер, но Потрошитель ухватил кисть его руки и медленно раздавливал пальцы, пока оружие не выпало из них. Эбберлайн бросился вперед, стреляя из своего оружия. Две пули попали Потрошителю в бок, одна угодила в Стэнли, качавшегося, словно маленькая кукла перед жестоким ребенком. Внезапно Эбберлайна ударил в грудь кулак, и он отлетел на пять футов. Вашингтон бросился к старшему инспектору и увидел, что Стэнли уже лежит на полу. Потрошитель занес над лежащим большую голую ступню, потом запрокинул к стропилам деформированную голову. На сей раз он издал торжествующий звериный рык, сотрясший все здание.

Инспектор Вашингтон опустился на пол, чтобы помочь Эбберлайну. Старший ударился о стол, а потом упал на пол, свалив масляную лампу, она разбилась, и теперь пламя охватило его левую ногу. Вашингтон стал быстро бить ладонью по горящей ткани, пока желтое пламя не погасло. Отбросил ногой жестянку с маслом, чтобы оно снова не попало на Эбберлайна. Подняв голову, Вашингтон увидел громадную опускающуюся ступню, а пули, между тем, поражали Потрошителя спереди и сзади. Одна попала в лоб над левым глазом, утолщенная кость издала отрывистый звук. Тут Потрошитель повернулся к двум лежавшим полицейским. И пошел на них в атаку.

– Ох, – только и смог произнести Вашингтон, тщетно пытаясь оттащить Эбберлайна от быстро приближавшегося Потрошителя. Юный инспектор понял, что уже поздно, но вместо того, чтобы ждать надвигавшейся смерти, быстро схватил основание разбитой лампы и швырнул в наступавшего преображенного человека. Масло попало в него и быстро расплылось по некогда белой рубашке Потрошителя. Приходя в себя, Эбберлайн увидел, что Вашингтон сунул руку с длинным рукавом в огонь, все еще ярко горевший перед ними. Когда рукав вспыхнул, Вашингтон вскочил и бросился к чудовищу. Нанес удар, и мир вспыхнул молнией перед глазами старшего инспектора. Вашингтон отскочил и повалился на пол, пламя поднималось по его рукаву.

Пламя охватило все тело Потрошителя, и он зарычал. Бросился на пол и завертелся, опрокидывая столы и стулья, разбивая лабораторное оборудование, но попытки погасить горящее масло были тщетными.

– Стреляйте, черт возьми! – крикнул Эбберлайн уцелевшим солдатам.

Прозвучало десять, пятнадцать, двадцать выстрелов, а чудовище все еще вертелось кругами, разбрасывая во все стороны клочья горящей одежды. Потом внезапно перестало и бросилось к выходящим на реку окнам. Громадным, все еще объятым огнем телом Потрошитель разбил большое окно и исчез в ночном тумане.

Эбберлайн быстро пополз по полу и стал с проклятьями гасить огонь, уже охвативший тело Вашингтона. Вся его левая сторона пылала, и он отчаянно пытался кататься по горящему полу. Эбберлайн поднял руку и опрокинул на молодого инспектора, только что спасшего ему жизнь, большую бочку с надписью «Вода». Вода и бочка обрушились на Вашингтона, пламя быстро исчезло. Эбберлайн перевернул его. Вашингтон был еще жив, но испытывал сильную боль от жестоких ожогов.

– Не бойся, парень, мы вынесем тебя отсюда, – крикнул он, поднялся и побежал к разбитому окну. Выглянув в густой туман, увидел клубящуюся белизну, только-только начинавшую редеть.

Отвернувшись от окна, он взмолился богу, чтобы Потрошитель не пережил ожогов, а тем более падения в бурную реку.

Оглядывая следы разрушений и полного разгрома, занявших с начала до конца меньше двух минут, Эбберлайн увидел тело полковника Стэнли, лежащее рядом с трупом сержант-майора. Громадная ступня превратила его в кровавое месиво. Эбберлайн не вынес зрелища и, пытаясь прийти в себя, смотрел на свои ноги, держась за подоконник большого окна. Повсюду лежали мертвые, изломанные люди.

Старший инспектор Эбберлайн приказал четверым уцелевшим солдатам отнести Вашингтона к оставшейся повозке, а потом повернулся и стал вглядываться в поднимавшийся туман. Далеко внизу слышался шум реки, и то был единственный звук в ночи ужасов.

* * *

К берегу Темзы подъехал колесный вагончик на угольной тяге. Оттуда вышел высокий и очень худой мужчина. Человек в синем тюрбане ждал, облокотившись на перила маленькой лодки, которую рулевой старался держать на волнах ровно. Человек повернулся, увидел закрепленные бочки с рассадой и десятью тысячами выращенных в складе и высушенных растений и, убедившись, что все в порядке, удовлетворенно кивнул.

Через несколько минут он услышал шум, несшийся от быстро катящей реки. Увидел, как дрожащая обгорелая рука высунулась из воды и ухватилась за толстый деревянный брус. Человек в тюрбане жестом велел нескольким людям из маленькой лодки помочь тонущему выбраться из Темзы. Все это происходило в миле от ист-эндских доков.

Через несколько минут лодка опять повернула на юг, в открытое море, где ждал большой бот, шедший в Америку.

* * *

Дело Джека-потрошителя закрыли на другой день, о гибели солдат Черной стражи и их полковника в газетах не появилось ни слова.

Молодой инспектор Вашингтон выжил после тяжелых ожогов и провел деятельную жизнь в столичной полиции. Он погиб в сражении на Сомме двадцать семь лет спустя во время Первой мировой войны и сошел в могилу, никому не сказав ни слова о той ночи в лондонском Ист-Энде. И если бы мир знал правду, он был бы благодарен, что инспектор молчал все эти заполненные кошмарами годы и унес с собой в могилу воспоминания об ужасной ночи.

Фредерик Эбберлайн в конце концов ушел из лондонской полиции и возглавил отделение американского «Частного сыскного агентства Пинкертона». И в течение нескольких лет после той ночи в 1889 году он просматривал газеты всего мира с единственной целью – узнать, не дал ли доктор Джекил волю своему мистеру Хайду, не явил ли Джек-потрошитель свой грозный лик другой стране: кошмары постоянно убеждали инспектора, что Джек все еще жив и где-то таится.

Фредерик Джордж Эбберлайн умер в 1929 году, в возрасте восьмидесяти шести лет, в своем доме, не произнеся ни единого слова о той давней ночи на берегу Темзы. Он не опровергал домыслов, что королева Виктория участвовала в масштабном заговоре для защиты одного из своих родственников. Эбберлайн нисколько не сочувствовал королеве – в конце концов, это по ее приказу Потрошитель прибыл на британскую землю. Она заслуживала мрачных слухов и намеков, которые преследовали ее до самой смерти в январе 1901 года.

Старший инспектор Эбберлайн получил одно письмо, не перехваченное правительством. Зашифрованное послание от некоего мистера Стива Хэнсона пришло из Индии. Эбберлайн понимал, что это последняя весть от него, и написано в нем было только вот это: «Наш общий друг владеет немалой собственностью в Южном Техасе и за границей, в Мексике – если вас это интересует». Подписано оно было «Стив Хэнсон», но Эбберлайн, опытный инспектор, прекрасно понимал, что написал его Стивенсон. Роберт Льюис Стивенсон. Эбберлайн мог только надеяться, что если Потрошитель и жив, то представляет собой лишь выжженную оболочку человека. Роберт Льюис Стивенсон умер в сентябре 1894 года в возрасте сорока четырех лет. Он сошел в могилу, тоже никому не рассказав правды о своих вымышленных персонажах, скопированных с самого жестокого массового убийцы в британской истории – с Джека-потрошителя.

Потребовалось более 114 лет на то, чтобы мир узнал то, чего Фредерик Эбберлайн страшился больше всего в своей долгой жизни после того, как это дело было закрыто – Джек в самом деле может вернуться.

Ларедо, Техас.

23 августа 1916 года

Густое, волнующееся море тумана нахлынуло с реки Рио-Гранде и частично скрыло девяносто шесть солдат второго эскадрона Восьмого кавалерийского полка Соединенных Штатов. В белой дымке среди хаотических звуков люди и лошади ждали приказа переправиться на другой берег, в Мексику. Пение птиц и жужжание насекомых представляли собой сплошную какофонию ночи, усиливавшую нервозность кавалеристов.

На холмике на северном берегу Рио-Гранде неподвижно стоял броневик. На капоте была разложена большая подробная карта, ее удерживал на месте старый масляный фонарь, и человек среднего роста ткнул указательным пальцем в небольшой прямоугольник южнее границы.

– Ваша цель, лейтенант, этот лагерь.

Более высокий и гораздо более молодой первый лейтенант с растерянным видом изучал карту в свете маленького фонаря.

– Генерал, есть ли какие-то разведданные кроме ранних донесений о том, что Вилья[5] находится в двухстах милях к югу, далеко от этого поместья?

Генерал Джон Джозеф Першинг, «Черный Джек», смотрел на карту, не поднимая взгляда на стоящего слева человека. Кивнул и перевел дух.

– Лейтенант, этим утром Панчо Вилья не наша задача, – Першинг, наконец, поднял взгляд и посмотрел в холодные глаза белокурого лейтенанта Джорджа С. Паттона[6]. Адъютант стоял на своем, и генерал ждал неизбежного вопроса.

– Мы выполняем официальный приказ президента переправиться в Мексику, и ведь нам поручено взять в плен Панчо Вилью? Можно спросить, генерал, какая у нас задача?

Першинг молча протянул руку, и один из стоявших сбоку адъютантов вложил в нее большой конверт из плотной бумаги. Генерал подержал его обеими руками, а затем, словно в задумчивости, медленно огляделся, будто высматривая что-то в густом тумане на берегу.

– Напоминает мне утро перед сражением на высотах Сан-Хуан на Кубе, – сказал Першинг, посмотрев вверх.

Паттон видел, что генерал вглядывается не только в окутывающий их туман, но и в прошлое, в те дни, когда он был юным лейтенантом в Десятом кавалерийском полку, состоящем полностью из негров, чем и объяснялось его прозвище – Черный Джек.

Першинг медленно обратил взгляд на Паттона, а потом на запечатанный конверт, который держал в руках. Положил его на карту и отодвинул.

– Прошу прощения, задумался. Касающиеся вас приказы, лейтенант, ясны и четки. Вы должны пересечь реку Рио-Гранде, войти на территорию Мексики и уничтожить поместье, указанное на карте с помощью вышеупомянутых координат. Со всеми встречными обращайтесь, как с врагами. После того, как обитатели поместья будут… – генерал отвернулся на секунду, не договорив. Тронул седеющий ус и снова взял себя в руки… – ликвидированы, усадьбу и надворные постройки сжечь. Не оставлять ни единого строения!

Паттон снова взглянул на конверт. Он понимал, что ему незачем читать находящиеся в нем приказы. Поведение генерала сказало все, что ему требовалось знать. Он только что получил приказания совершить нападение на территории суверенного государства.

– Ваша главная цель – американский гражданин. Он носит это имя и несет ответственность за все, что произошло там, – Першинг взглянул на Паттона, и его лицо посуровело. – Американец известен как профессор Лоренс Джексон Амброз. Вы, Паттон, лично должны удостовериться в смерти профессора. Это приказание исходит непосредственно от президента Соединенных Штатов. Вы должны ликвидировать всех в лагере и сжечь все бумаги, лабораторное оборудование и образцы, какие попадутся вам на глаза!

– Присутствие здесь Вильи было только уловкой для привлечения войск? – спросил, наконец, Паттон.

– Да, лейтенант, уловкой, ложью, называйте как угодно, – раздался голос из тумана.

Паттон повернулся и увидел невысокого человека в парусиновом комбинезоне и синей хлопчатобумажной рубашке. На шее у него был небрежно повязанный платок, а на голове – черная ковбойская шляпа, щегольски заломленная набекрень.

– Это полковник Джон Генри Томас, личный представитель президента Вильсона. Он находится здесь этим утром, дабы заверить президента, что условия боевой задачи соблюдены.

Паттон оглядел этого человека.

– Из какого вы рода войск, сэр?

– Лейтенант! – произнес Першинг, явно гневаясь на бесцеремонность первого лейтенанта, расспрашивающего не только полковника, но и представителя президента Соединенных Штатов.

– Я прикомандирован к Национальному архиву, лейтенант. И, поскольку мой ответ вызывает новые вопросы относительно моей принадлежности, ограничимся этим, идет?

– У меня есть солдаты, сэр, мне хватает заботы о них!

– У вас есть не только солдаты, у вас есть еще и я. И, как вам теперь известно, у меня есть по меньшей мере один могущественный друг. Так что, сынок, не подводи меня!

– Слушаюсь, сэр, но эти приказы, в лучшем случае, двусмысленны.

– Совершенно верно, потому что мы точно не знаем, что обнаружим за рекой, – сказал невысокий, сняв шляпу и вытирая ее поля другим платком, который он достал из кармана.

– Выполняйте полученные приказы, лейтенант, вот и все, – Першинг снова поднял голову и вгляделся в сгущавшийся туман. Заложил руки за спину, отвернулся и медленно отошел от броневика. – Счастливо, лейтенант, счастливо, полковник Томас… Удачи!

Джордж Паттон следил, как «Черный Джек» Першинг скрывается в густом тумане. Взглянул на конверт в руке, потом быстро расстегнул мундир и сунул приказы внутрь. Повернулся и пошел к своему эскадрону, ждавшему возвращения командира.

Через десять минут солдаты Восьмого кавалерийского полка Соединенных Штатов переправились через Рио-Гранде в Мексику.

* * *

Двое разведчиков-апачей, недавно выпущенных из тюрьмы в Сент-Огастине, штат Флорида, вернулись из небольшой долины, где притаилось поместье. Один из них встряхнул головой и снял шляпу, высвободив из-под нее длинные черные волосы. Лейтенант Паттон терпеливо ждал доклада, зная, что полковник из Национального архива внимательно слушает.

– Насколько мы видели, там только женщины и дети. Кажется, занимаются своими повседневными делами, и только, – сказал более рослый из разведчиков, снявший шляпу. – Туман там почти полностью рассеялся, укрытия во время атаки у нас не будет.

Паттон взглянул на стрелки карманных часов, едва видимые в ночной темноте. Поднял взгляд и увидел, что с каждой минутой промедления туман рассеивается все больше.

– Четверть шестого утра, и женщины уже заняты хозяйственными делами, – Паттон посмотрел на разведчиков, потом на таинственного человека, которого отправил сюда президент. – Обстановка не кажется мне особенно угрожающей, – молодой первый лейтенант покачал головой. – Очень надеюсь, что в Вашингтоне знают, что они, черт возьми, делают.

Паттон отвернулся от полковника Томаса, защелкнул крышку карманных часов, потом повернулся и сел на большого чалого коня, беспокойно бьющего копытом.

– Лейтенант, приказания относительно женщин и детей остаются в силе?

Паттон опустил взгляд на второго лейтенанта Роберта Мак-Эфи, недавнего выпускника Вест-Пойнта, впервые участвующего в операции, потом снова на человека из Национального архива. Хмуро посмотрел на подчиненного и сердито покачал головой.

– Нет! Открывать огонь только при проявлениях явной враждебности. Женщин и детей нужно рассеять, если удастся. Наша главная цель – профессор Амброз и все мужчины боеспособного возраста в лагере. Я не стреляю в женщин и детей. Теперь отправляйтесь к своим солдатам, и давайте кончать с этим делом, – Паттон снова посмотрел на полковника. – Если хотите, полковник, подайте на меня рапорт. Я не стану убивать детей и женщин без внятного объяснения из Вашингтона, с какой целью это делается.

Томас, казалось, был ошеломлен.

– Лейтенант, вы командуете этой операцией… – начал было он, потом вдруг улыбнулся, – черт возьми, сынок, я бы тоже отказался выполнять этот приказ!

– Да, сэр, – сказал Мак-Эфи, переведя взгляд с Томаса на Паттона, не понимая этого препирательства между двумя офицерами.

– Полковник Томас, кто вы, черт возьми, на самом деле?! – спросил Паттон, понимая, что этот человек не просто армейский офицер.

– Просто солдат, прикомандированный к Национальному архиву, мой молодой лейтенант, и только. В сущности, никто.

Взглянув с сомнением на улыбающегося теперь Томаса, Паттон пришпорил коня и поскакал к передовым бойцам длинного строя кавалеристов, а Томас направился к арьергарду. Встав во главе стрелковой цепи, Паттон рассеянно потянулся к сабле, забыв, что приказал всем оставить это бесполезное в данном случае оружие, чтобы не бренчало. Потом поднял правую руку в перчатке и вытянул ее вперед, что означало сигнал к началу движения. К этой минуте туман окончательно рассеялся и на востоке появились первые лучи солнца.

– Эскадрон, рысью вперед, – приказал он не слишком громко.

Эскадрон Восьмого кавалерийского полка пошел вперед на рысях. Девяносто шесть человек вынули из чехлов винтовки «ли-энфилд» британского производства, Паттон достал из кобуры револьвер «кольт» сорок пятого калибра. Потом передумал и заменил его автоматическим пистолетом образца 1900 года. Строй спокойно двигался вперед, и теперь поместье было видно во всей своей красе. Тут солдаты поняли, что задача у них нелегкая.

– Горнист, трубить атаку!

Утренний сигнал горна был слышен по всей маленькой долине к югу от Рио-Гранде, когда солдаты Восьмого кавалерийского полка шли в атаку на поместье площадью в десять акров, носившее название «Врата погибели».

* * *

Профессор Лоренс Джексон Амброз стоял перед одной из камер, находящихся глубоко под землей поместья, и наблюдал за подопытным номер 197, сидящим в темном углу. Этот молодой человек был опустившимся пропойцей из злачного района в Ларедо, городке на другом берегу Рио-Гранде, как и еще четверо из десяти подопытных, находившихся под медицинским наблюдением. Профессор не отходил от камеры молодого человека после того, как ввел ему последнюю дозу в серии инъекций.

Амброз был одет в грязный белый халат, галстук под которым сбился набок. Седые волосы были взъерошены, в бороде запутались крошки от ужина. Глубокие шрамы на левой стороне лица, оставшиеся с той давней ночи в лондонском Ист-Энде, придавали ему постоянно сердитый вид. Одежда скрывала остальные полученные ожоги, некоторые из них так и не затянулись и время от времени кровоточили. Амброз едва услышал шаги спускающегося из усадьбы, находящейся двумя этажами выше. Дверь открылась, и профессор бросил взгляд на вошедшего.

Его слуга Раджан Сингх, сикх ростом шесть футов шесть дюймов[7], весивший значительно больше трехсот фунтов[8], выглядел, как всегда, великолепно. Синий тюрбан покрывал волосы; будучи распущенными, они спускались до бедер. В черной бороде светлели по бокам две полосы. Длинная белая куртка прикрывала ярко-синие брюки, делая сикха полной противоположностью Амброзу в росте, поведении, одежде и опрятности.

– Я велел не беспокоить меня, пока не будут введены дозы медикаментов! Мне нужно сделать еще девять уколов, чтобы завершить серию на этих подопытных.

– Простите, сахиб[9]. Я слишком долго молчал. Вам нужно отдохнуть. Вы уже смотрите на вещи не так, как прежде. Если раньше ваше поведение было просто неосторожным, то теперь вы ступили на путь, губящий не только вас, но и многих других здесь.

Амброз с улыбкой повернулся, держа в толстых пальцах наполненный шприц.

– В том числе и тебя, старый друг?

– Моя жизнь всегда была в ваших руках, вы всегда могли убить меня или позволить мне жить дальше. Но разве не я дал вам тот редкий мак, который дал вам дело всей жизни? Мне нравится видеть, как ваши возможности растут, а результаты экспериментов подтверждают самые смелые из ваших гипотез. Однако, сахиб, нужно иметь в виду, что наши дела привлекли к себе внимание на северном берегу реки.

– Я уже очень близок к завершению. С такими солдатами, как эти, что я создал, дурацкие правительства никогда не смогут затеять войну. Они просто не осмелятся. Если бы мне не помешали в Лондоне, проблемы в Европе даже не возникли бы. Такие люди, как в этих камерах, свели бы искусство войны на нет – люди, которые будут убивать и умирать без малейших колебаний.

Сингх подошел к девятой камере и посмотрел на человекозверя, сидящего сгорбясь в темном углу. Этот подопытный смотрел на него широко раскрытыми глазами, из разинутого рта текла слюна. Убийственное выражение грубого лица вызвало у великана-сикха желание отвернуться. Он знал свою силу, но знал и то, что это существо способно разорвать его на куски.

– Я много лет наблюдал, как вы превращаете людей в чудовищ. Мы зашли слишком далеко, сахиб. Насмешки над английскими властями почти двадцать семь лет назад едва не восстановили против нас весь мир. Ваша работа была и тогда очень опасной, а теперь становится еще опаснее, – сикх наблюдал за глазами профессора, они ничего не выражали. Тогда он решил высказаться полностью. – Я был готов позволять этому продолжаться, пока больше не будут гибнуть невиновные. Но теперь все начинается снова. Полагаю, вы собираетесь испытать этих… солдат на живых людях?

Амброз наконец полностью повернулся к слуге. Из иглы шприца, который он держал, на грязный ботинок капала янтарная жидкость.

– Ты был готов? – Амброз засмеялся, не отвечая на заданный вопрос. Смех его звучал в глубоком подземелье холодно, неприятно. – Не ты ли привез меня тогда в Уайтчепел в экипаже? Не ты ли помогал заманивать в этот экипаж женщин? – Амброз шагнул к значительно превосходящему его ростом Сингху, который, надо отдать ему должное, стоял совершенно прямо, не выказывая ни малейших признаков страха. – Старый друг, не ты ли первым увидел возможности сращивания растений с теми, что происходят из их семян? Возможно, некогда ты и был добровольным участником, но теперь, думаю, ты можешь считать себя одним из создателей «Огня погибели»! – перед тем, как профессор повернулся, чтобы отпереть камеру номер два, в его глазах засветилась улыбка. – После сегодняшней ночи в подопытных больше не будет необходимости. Если не считать выучки этих людей не нападать на своих, которую им еще нужно привить, то процесс доведен до совершенства. Можешь представить себе целую дивизию берсерков? Весь мир содрогнется!

– И какая страна согласится платить вашу цену?

Снова смех.

– Как только та или другая сторона начнет проигрывать войну в Европе, у нас будет много покупателей!

Слуга наблюдал, как открылась дверь камеры, и Амброз шагнул в темноту. Услышал резкий стук цепи, когда подопытный, молодой техасец, которого он сам нашел спящего у реки пьяным, пошел в атаку на профессора. Когда цепь с ошейником натянулась до предела, парень стал рычать и шипеть на Амброза, твердо стоявшего в проеме двери. Через несколько секунд подопытный успокоился и стал принюхиваться. Он смотрел на вошедшего, а по его подбородку и шее текла слюна. Всего пять уколов довели несчастного техасца до такой степени варварства. Последний укол превратит его в мечту Амброза – смертоносную, безотказную машину для убийства – какой оказался он и сам, будучи подопытным в Лондоне. Этот человек скоро станет солдатом, способным планировать и осуществлять самые зверские атаки. Солдатом, не виданным до сих пор. Обладающим силой быка и умом своего создателя. Пока же он был зверем, который заставит любого цивилизованного врага бежать в жутком страхе. И все это благодаря двум маленьким, малоизвестным цветам мака, растущим только в самых глухих северных районах Индии. В сочетании с сывороткой, полученной из сока стебля, они открывают то, что бог совсем не собирался открывать – обратную сторону мозга. Полное его функционирование в сочетании со звериной яростью.

Под взглядом Сингха профессор медленно поднял свободную руку и дал подопытному понюхать свой пот. Запах как будто успокоил парня, и натяжение цепи ослабло – этот человек узнал одного из своих. Такой запах мог исходить только от того, кто тоже принимал это снадобье. За прошедшие годы Амброз принял достаточно «Огня погибели», чтобы получивший такой укол узнал в другом человеке союзника, которого не нужно ни бояться, ни атаковать. Эту систему защиты профессор выработал за долгие годы путем проб и ошибок.

– Тебя не удивляет, мой старый друг, что мозг человека, даже пораженный раковой опухолью, вызванной длительными инъекциями, по-прежнему способен выполнять высшие функции? Этот человек показал при тестировании коэффициент интеллекта свыше ста шестидесяти пяти. Поразительно, Сингх, просто поразительно! Это указывает, что есть не только один-единственный путь полезного использования «Огня погибели», а гораздо больше.

– Сахиб, вопрос не в высших мозговых функциях. Кровожадность в соединении с таким умом представляет собой очень серьезную опасность.

Сингх шагнул к открытой камере, и подопытный тут же бросился на слугу, едва не сбив Амброза с ног.

– Это было неразумно, мой друг, – сказал Амброз, быстро вытянул руку и вонзил иглу шприца в руку парня. Подопытный был так поглощен своим желанием, внутренней необходимостью наброситься на Сингха, что даже не ощутил укола. Амброз быстро вышел из камеры и закрыл дверь. – Ну вот, осталось еще восемь подопытных.

– Сахиб, мы должны…

Не успел Сингх договорить, как дверь подземелья распахнулась, и в помещение лаборатории вошел человек. В белой одежде полевых рабочих, вооруженный старым «винчестером».

– Хефе[10], к поместью приближаются солдаты. Они переправились через реку час назад.

Амброз потянулся за другим шприцом, потом повернулся и взглянул на одного из охранников, которых он лично расставил вокруг усадьбы.

– Федералы? – спросил он.

– Нет, сеньор, американцы, – ответил тот и впервые увидел парня в камере. Этот зверь с рычаньем до отказа натягивал цепь, заставив охранника непроизвольно сделать шаг назад. – Их, наверное, больше ста, – сказал он, спеша покончить с донесением.

Амброз вонзил шприц в столешницу, смяв цилиндр, и схватил охранника за рубашку. Это быстрое движение привело в неистовство не только двух подопытных, которым был сделан последний укол, но и всех остальных. Звериное рычание послышалось из всех десяти темных камер, по спинам охранника и Сингха поползли мурашки.

– Ты и другие охранники будете задерживать их как можно дольше, даже если при этом придется погибнуть!

Охранник выглядел потрясенным. Он точно знал, что его люди не смогут противостоять мастерской атаке легкой кавалерии. Амброз гневно затряс охранника, подопытные снова стали издавать рык и другие звуки, невозможные для обычных людей.

– Если я не получу нужного запаса времени, то выпущу этих людей в вашу деревню после того, как они покончат с солдатами! Ваши дети, ваши жены погибнут ужасной смертью! Теперь иди, и задерживайте солдат, а мы будем готовиться покинуть поместье.

Амброз вытолкал потрясенного, ошеломленного охранника.

Сингх смотрел, как этот человек выходит из лаборатории. Потом повернулся к Амброзу.

– Неужели вы выпустите этих тварей в деревни вокруг поместья?

Амброз усмехнулся и взял со стола еще один шприц.

– Я выпустил бы их в рай или в ад, чтобы получить необходимое время! Теперь иди, принеси здешние записи ко мне в кабинет. Последние составы снадобья и антидотов в тетради номер тридцать. Это самое важное. Порошковые составы во второй лаборатории брось в песок. Они чересчур сильнодействующие. С жидкими снадобьями нам гораздо легче осуществлять контроль. Теперь, друг мой, делай…

Он умолк, увидев, что в руке слуги-индуса появился револьвер. Казалось, профессор нисколько не удивлен таким ходом событий.

– Это остановится здесь и сейчас, раз я упустил шанс в Уайтчепеле!

– Так это ты привел сюда солдат, да, Сингх? – спросил Амброз и перевел взгляд на незапертую дверь камеры подопытного номер два.

– Да, я знал, что американские солдаты, ищущие Панчо Вилью, находятся меньше, чем в ста милях отсюда. И подготовил вашу смерть, сахиб, через людей, сотрудничающих с президентом Соединенных Штатов. Простите, но я держу связь с вашим правительством больше трех лет. Я сообщал о ваших успехах, которые зашли слишком далеко с новой программой, которую вы начали! Контролировать этих нелюдей, как вы это предполагаете, будет просто невозможно, и американцы хотят это прекратить.

Поначалу Амброз застыл и не мог произнести ни слова. Ему и в голову не приходило, что слуга способен на такое предательство. Потом профессор отвернулся от Сингха и быстро вонзил иглу шприца себе в руку. Затем сделал шаг влево. Это неожиданное движение заставило Сингха шагнуть к нему, и он встал перед все еще открытой дверью камеры номер два.

– Прошу вас, профессор, положите шприц на стол!

Амброз хохотнул, при этом звуке по шее и рукам рослого слуги побежали мурашки. Потом Сингх увидел падение шприца, спрятанного в руке Амброза. Шприц – пустой – со стуком ударился о каменную плиту пола.

– Что вы сделали? – спросил Сингх и невольно сделал шаг назад, к открытой двери камеры.

– Я всегда делаю то, что нужно, мой старый друг, – сказал Амброз, слюна медленно потекла из левого уголка его рта по редкой бороде. Характерный тик, говорящий, что мышцы под кожей получают информацию от лобной доли мозга, начался на правой стороне лица и, казалось, распространялся на верхние лицевые мышцы, заставляя лоб пульсировать и увеличиваться. Профессор шагнул вправо, потом сделал быстрый шаг вперед, заставив Сингха подойти ближе к двери камеры. Амброз улыбнулся снова – некогда ровные зубы теперь были беспорядочными и редкими. Голубые глаза профессора в эту минуту оказались в красном ореоле кровеносных сосудов, лопнувших из-за участившегося сердцебиения. Он полез в карман лабораторного халата и вынул маленький блестящий предмет.

– Наглядный урок, мой старый друг, – проблема спасения непревзойденного солдата!

Он поднял небольшой ключ от замка, примыкающего ошейник подопытного номер два к цепи.

– Я убью вас, но не позволю выпустить эту тварь из камеры! Подопытные должны быть уничтожены, – сказал Сингх, взведя курок британского «уэбли».

– Выпустить их? – со смехом произнес Амброз.

Сингх увидел кровь, пробившуюся в расширившиеся промежутки между зубами профессора. Рукава халата все плотнее облегали руки Амброза. Ткань начинала рваться, увеличивающаяся правая сторона мозга начала посылать новые сигналы нервам, контролирующим движение, рост и силу мышц. Сингх уже знал, что тело Амброза сейчас начинает принимать оборонительные меры для выживания, как приказывал расширяющийся головной мозг и уже умирающий от передозировки продолговатый.

– Я сказал, что это наглядный урок тебе! Способность решать проблемы у самых сильных, самых беспощадных существ на свете. Им уже не нужен ключ, мой старый друг. В последнем протоколе все объясняется. Они отпирают и запирают замки на своих цепях уже после третьей серии уколов. Поэтому мне пришлось сменить замки у самых развитых. Теперь у них есть серьезные основания избегать захвата, как и у меня в Лондоне двадцать лет назад. Снадобье действует, Сингх, действует!

Сингх почувствовал, как екнуло сердце, когда до него дошел смысл слов Амброза. Потом замерло, когда он услышал, что дверь позади открылась. Закрыл глаза и внезапно понял, что делать, пока он не лишился жизни. Вскинул руку с револьвером и нажал на спуск.

Пуля попала Амброзу в грудь, отбросила его назад, и тут подопытный номер два прыгнул на спину слуги. Ударясь о стол, на котором лежали оставшиеся шприцы, профессор услышал рев зверя, впившегося зубами в шею Сингха. Амброз нагнулся и принялся собирать с пола оставшиеся дозы «Огня погибели». Посмотрел на рану в груди и увидел, что из нее хлещет кровь. Засмеялся, глядя, как поток крови, без которой невозможна жизнь, уменьшается до размеров тонкой струйки.

Быстро умирающий Амброз начал делать завершающие цикл инъекций уколы последним восьми пациентам, не обращая внимания на звуки, которые издавал подопытный номер два, делавший именно то, для чего он и был создан; функции мозга этого зверя начинали угасать – и он убивал, расчленял, разрывал. И хуже всего было то, что никак не входило в программу цикла насилия, которую профессор долго внедрял в своих подопытных, то, чего профессор и не мог себе представить – он пожирал труп только что убитого врага. Это был возврат к далеким первобытным дням, когда зверь сражался со зверем. Воздействие на функции мозга не только повышало коэффициент интеллекта; снадобье одновременно возвращало какую-то часть мозга к его исходному, звериному состоянию.

Джинн был выпущен из бутылки в мир, и на мексиканском ландшафте, где буйно растет чапараль[11], готова была вспыхнуть новая форма войны.

Живые против мертвых – и у мертвых было преимущество.

«Огонь погибели» доведен до совершенства.

Истекавший кровью Амброз смеялся. Взглянув на последнего из подопытных, профессор почувствовал, что колени у него ослабели и во рту пересохло. Голова закружилась, и он быстро сделал последний укол. Потом, уже не сознавая, что происходит, повернулся, шатаясь, вышел из камеры, наткнулся на стол, где лежали шприцы, и вместе с ним повалился на пол.

Амброз знал – он слишком поздно сделал себе укол, чтобы остановить кровотечение из раны, и умрет, не успев показать окружающему миру, что его цель – химическая балансировка мозга и высвобождение контролируемого насилия – никогда не будет достигнута. Дрожащие веки начали смыкаться. Внезапно он почувствовал, как что-то остроевонзилось сквозь лабораторный халат ему в руку. Ощутив, как в нее вливается лекарство, профессор открыл глаза. Силы быстро возвращались. Его поставили на ноги, и тут он понял, что делает это подопытный номер два. Зверь покончил с Сингхом, вновь наполнил один из шприцов и сделал второй укол Амброзу.

– Это слишком много, такая доза меня убьет!

– Как ты нас? – неторопливо спросил низком голосом подопытный номер два. Выпустил его и улыбнулся. Его широкий рот заполняли крупные зубы хищника. – Теперь тебе остается только сражаться… сражаться бок о бок с теми, кого ты вместе с твоим похожим на бога великаном-слугой обрек на ад. СРАЖАЙСЯ!

Амброз почувствовал, как разум его отступает, когда та часть мозга, которую он едва затронул в Лондоне, заработала в полную силу. Ему тут же вспомнились ночи в Уайтчепеле и удовольствие, какое он испытывал от своей сыворотки.

– Да, ДА! – выкрикнул Амброз, когда физическое преображение далеко превзошло все, что он испытывал до сих пор.

Джек-потрошитель в сочетании с мистером Хайдом был выпущен на свободу и становился угрозой для всего мира.

* * *

Когда лейтенант Джордж Паттон вел 8-й кавалерийский через последний холм, утреннее солнце рассеяло остатки тумана и осветило странную сцену внизу. Женщины и дети, фермеры и их животные со всех ног бежали из усадьбы и окружавших ее надворных построек. Паттон поскакал во весь опор к воротам главного здания. Каждый взвод действовал, как было заранее приказано. Эскадрон разделился на четыре группы – на каждую из сторон периметра.

Когда лейтенант галопом промчался мимо первых батраков, он понял, что бегут они не только от опасности, вызванной налетом, но и, судя по тому, как беглецы оглядывались, от чего-то страшного, творящегося в поместье. Они бежали навстречу скачущим кавалеристам, чтобы удалиться от своего нанимателя – или чего-то еще более жуткого.

Главная часть эскадрона с лейтенантом во главе проскакала, не сбавляя хода, шеренгой по два в широкие ворота. Паттон в то утро выстрелил первым, и человек со старым «винчестером» молча упал посреди большого двора. Потом раздались более громкие выстрелы, всадники, скакавшие позади Паттона, открыли огонь из винтовок по нескольким мужчинам, вооруженным и безоружным.

Первые шестеро натянули поводья и остановили коней на каменных плитах. Паттон поднял руку, а потом жестом велел рассыпаться и перекрыть все возможные входы и выходы в главном здании. Раздалась стрельба по другую сторону дома. Солдаты Паттона встретили слабое сопротивление. Человек рядом с лейтенантом выбил ногой застекленную дверь. Вытянул руку с обрезом двуствольного дробовика и вошел в просторную комнату. Кто-то, стоявший в темном углу, вышел, высоко подняв руки. Сержант быстро повернулся и выстрелил из обоих стволов в этого человека, тот отлетел назад к побеленной стене.

– Черт побери, сержант! – гневно сказал Паттон и потряс головой – от громкого выстрела дуплетом ему заложило уши.

– Простите, сэр, – сказал невысокий, коренастый сержант, переломил свое оружие и вынул две дымящиеся стреляные гильзы. Подняв взгляд, увидел темный силуэт, метнувшийся к нему из другой комнаты. Быстро оттолкнул Паттона с дороги и треснул этого человека незаряженным обрезом по голове. Удар был сильным, но, казалось, не оказал никакого воздействия на человека, появившегося перед сержантом и отличавшегося весьма странным телосложением.

Паттон сохранил после толчка равновесие. Повернулся и увидел, как стволы обреза ударили нападавшего сбоку по голове. Он готов был поклясться, что услышал треск сломанной кости, но с удивлением увидел, что человек лишь медленно повернул голову к сержанту. Паттон поспешно вскинул свой «кольт». Безумного вида индивид издал рык и бросился на сержанта. Лейтенант поразился быстроте, с какой он двигался. Будто громадная кошка, прыгающая на ничего не подозревающую жертву. Удары, сыпавшиеся на сержанта, были такими мощными что Паттон застыл. На сей раз он точно услышал треск костей. Череп сержанта был проломлен до того, как он успел хотя бы вскрикнуть. Нападающий зверь был поистине безумным. Его темные волосы были косматыми и мокрыми. Не прикрытые одеждой мышцы выпячивались при каждом движении рук или ног. Ногти были длинными, грязными и выглядели смертоносными, как маленькие ножи.

Наконец, первый шок от увиденного прошел, Паттон словно очнулся от непродолжительного кошмара. И разозлился из-за того, что тварь застала его врасплох. Быстро прицелился и дважды выстрелил в правый бок человекозверя, распрямившегося над мертвым сержантом. Обе пули попали в цель почти одновременно. Первая угодила под мышку, вторая под ребро. Зверь лишь пошатнулся. Хрипло вскрикнул, потом пробормотал что-то, посмотрев на человека, причинившего ему боль. Затем повернул жутко искаженное лицо к Паттону. Наклонил голову, издал убийственный рык и пошел вперед.

Паттон сделал шаг назад и выстрелил снова. На сей раз пуля попала наступающему зверю прямо в висок. Череп дернулся назад, но, к удивлению лейтенанта, сгорбившийся зверь продолжал идти. Хотя часть мозга и свисала с виска, словно серый кусок мяса, этот безумец не останавливался.

Паттон быстро глянул на дымящийся в правой руке «кольт». Потом вскинул его и выстрелил снова. Потом увидел, что затвор остался открытым. Приготовился к смерти, но за секунду до того, как человекозверь бросился на лейтенанта, его поразил сразу десяток пуль. Нападавший повалился на бок, несколько солдат выстрелили в него снова, и одержимый наконец перестал двигаться. Едва лейтенант хотел что-то сказать, раздался крик, и не успел он повернуться в сторону шума, в большой комнате снова прогремели выстрелы. Повернувшись, Паттон увидел, что солдаты стреляли в человекозверя, пытавшегося встать. Увидел большие пулевые раны на его грязной белой рубашке. И что часть мозга, свисавшая из расколотого черепа, все-таки отвалилась. Потом, к его ужасу, настолько тяжело раненный человек снова начал подниматься с пола.

– Что это, черт возьми?! – потрясенно произнес Паттон, но его никто не услышал из-за новых выстрелов. Кто-то стрелял из другого дробовика. На сей раз крупная дробь ударила в лицо, снеся у безумца верхнюю часть черепа. Тело снова грузно опустилось на пол.

Паттон молча стал перезаряжать «кольт». Руки его дрожали, но он знал, что никто не заметит этого, так как со всеми происходит то же самое. Он понимал, что если сосредоточится на перезарядке пистолета, то не будет думать о невозможности только что произошедшего. Раздался еще один громкий выстрел, и Паттон выронил полную обойму, которую пытался вставить в «кольт». Подняв взгляд, он увидел, что полковник Томас вошел в здание и выстрелил из обоих стволов в то, что еще оставалось от головы зверя, оторвав ее полностью.

– Послушай, мы так и подозревали. Нужно отделить голову, полностью убить мозг и даже удалить верхнюю часть его ствола. Любая часть еще функционирующего мозга может перехитрить тебя и победить, – сказал Томас, переломив двустволку и вставив еще два патрона. Тут Паттон увидел, что патроны заряжены пулями, а не дробью. Ружье у полковника было крупнокалиберным.

Внезапно со всех сторон поместья послышались вопли, рычание, стрельба. Громкие выстрелы раздавались из американского оружия, кричали во все горло тоже американцы.

Паттон и солдаты живо повернулись, чтобы выйти из большой комнаты, но тут же две застекленные двери оказалась выбиты, внутрь полетели осколки стекла и щепки. Вскинув пистолет и выстрелив, Паттон увидел, что там еще двое таких же безумцев в белых рубашках, как и тот, что был жив еще минуту назад. Выбив двери, они ни секунды не медля вошли. Первый набросился на солдата, не успевшего вовремя среагировать. Вцепился парню в горло, не давая понять, что происходит. Один из приятелей бедняги отбросил страх и выстрелил из винтовки в голову нападавшему – из раны тут же хлынула кровь. Зверь резко отпрянул, вырвав большой кусок кожи. Солдат выстрелил еще раз, не дожидаясь, чтобы псих ошеломил его снова. Третья пуля попала озверевшему существу в подбородок, оторвав большую часть челюсти. Затем и еще одна пуля угодила в него, не давая оправиться от предыдущих.

Паттон увидел, что второй свихнувшийся запутался в большой портьере, закрывавшей стеклянную дверь. Лейтенант быстро прицелился и стал стрелять. Пули пробили дыры в белом кружеве занавесей. Брызнувшая кровь сразу пропитала ткань, человек за портьерой потерял равновесие и грохнулся на пол. Солдаты стреляли в упор во все еще шевелящиеся кружева. Пуля за пулей поражали бьющегося в них человека. Полковник Томас вышел вперед и выстрелил дуплетом. Брызги крови поднялись облачком, но живучий зверь все силился освободиться. Паттон наконец приблизил ствол перезаряженного «кольта» на несколько дюймов к окутанной тканью голове и выстрелил. Грохот выстрела раскатился по комнате, крупнокалиберная пуля попала человекозверю в висок. Мозговое вещество и кровь забрызгали портьеру и окружающих. Потом Томас быстро перезарядил ружье и выстрелил дуплетом туда, где должна была находиться голова зверя. Тело в конце концов перестало двигаться.

Вопли солдат снаружи смешивались с рычаньем и звериным ревом безумных убийц.

Паттон вставил в револьвер новую обойму и поспешно вышел на веранду, смотрящую во двор. Увидел двух солдат, въехавших верхом в открытые ворота, и не успели они среагировать, как один из странно одетых людей неожиданно встал перед скачущей лошадью. Лошадь со всадником встала на дыбы и ударила безумца в грудь. Человекозверь упал, отброшенный сильнейшим ударом. Потом, к удивлению всадника, прыжком поднялся на ноги. Паттон сделал по веранде еще два шага и увидел самое поразительное зрелище из всех, когда-либо представавших перед его глазами. Зверь ухватил передние ноги лошади до того, как животное успело опустить на него копыта с подковами. Он с силой выворачивал ноги животного до тех пор, пока лошадь не упала вместе с наездником на каменные плиты двора. Паттон быстро прицелился и выстрелил, как и второй всадник. Пули попали в убийцу, но ничуть не помешали ему перепрыгнуть через упавшее животное и схватить человека, силящегося выбраться из-под коня.

Молодой лейтенант сквозь шум самой странной схватки из всех, свидетелем которых он был за всю свою жизнь, услышал ужасный вопль солдата, когда нападавший впился в несчастного зубами. В течение минуты раздалось тридцать-сорок выстрелов, так как откуда-то из поместья вырвались еще несколько обезумевших людей-животных.

– Какого дьявола мы тут застали?! – спросил крепко сложенный сержант-майор, сорвав платок с шеи и утирая кровь с бородатого лица.

Паттон, не ответив, прицелился и дважды выстрелил в одного из грязных мускулистых людей, гнавшихся за другой скачущей галопом лошадью.

– Мы потеряли как минимум пятнадцать человек, сэр! – сержант навел дробовик и выстрелил дуплетом в другого зверя, который отбросил мертвую лошадь, освобождая придавленного всадника, чтобы впиться длинными грязными зубами ему в шею. – Это никуда не годится, лейтенант!

Паттон задумался о полученных приказаниях. Захватив поместье, он должен был сжечь все. Вспомнил, что генерал особо упомянул лабораторное оборудование. Вопли заставили его пока что оставить мысли о приказах.

– Одного из этих людей, этих тварей, свалили только восемью пулями, и он все равно пытался встать! – полковник Томас поднял только что перезаряженный дробовик. – Мы не знали, что этот маньяк добился таких успехов.

– Кто вы, черт возьми? – выкрикнул Паттон, чувствуя, что смысл происходящего от него ускользает.

– Моя группа здесь для того, чтобы остановить этого безумца; а теперь, лейтенант, следуйте приказам, и давайте кончать с этим делом! – прокричал Томас Паттону, и Паттон впервые понял, что прикомандированный к Национальному архиву полковник Томас – беспощадный убийца. И искушенный.

– Вперед, нам нужно полностью захватить дом! То, что мы ищем, находится в подземелье. Дайте мне десять человек, прикажите своим людям охранять этот двор, а затем возьмите отряд и соберите этих штатских – возможно, нам потребуется выяснить, что они знают о творившихся здесь делах.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Паттон, нахмурился и вынул шестизарядный револьвер из кобуры. Пошел обратно через ту же разбитую стеклянную дверь, из которой он недавно вышел. Теперь солнечный свет лился в окна главного дома, и Паттон видел все гораздо лучше. Увидел двух людей-зверей, убитых ранее. Один лежал рядом с мертвым сержантом и, к изумлению Паттона, еще шевелился. Руки, челюсти и пустые глазницы – глаза уничтожили пули и дробь – двигались, подергивались, дрожали. Движения обоих зверей были медленными, нескоординированными. Повреждения мозга были такими сильными, что высшие функции не согласовывались. Паттона впервые во взрослой жизни потянуло на рвоту от зрелища, представшего его глазам.

– Я не стану заниматься этим! – прокричал Паттон сквозь грохот стрельбы. – Сержант, скажи Александеру, пусть несет сюда взрывчатку!

Сержант-майор повернулся и снова выбежал из усадьбы. Паттон жестом велел четверым солдатам искать вход в подземелье, но не успели они и двинуться с места, как в дальнем конце главной комнаты открылась большая дверь. Повернувшийся к ней Паттон сперва видел только темноту, потом разглядел смутные очертания громадного человека. Он стоял в дверном проеме. Потрясенный Паттон готов был поклясться, что горящие глаза смотрят прямо на него. Потом так же внезапно темный силуэт исчез. Не успел Паттон шевельнуться, как услышал звук, который станет для него причиной кошмаров на долгие годы – удалявшийся вместе с этим существом смех.

– Туда, – крикнул Паттон четверым.

Лейтенант подошел к открытой двери и резко остановился. Перед ним была черная бездна, казавшаяся бездонной. Подождал, собираясь с духом, и стал спускаться. До дна тускло освещенного подземелья было всего тридцать футов, оттуда пахло сыростью и плесенью, потом он ощутил холод. Паттон держал крупнокалиберный пистолет и револьвер готовыми к стрельбе, а солдаты спускались следом за ним. Он водил взглядом по подземелью, надеясь, что глаза привыкнут к темноте быстрее обычного. Несмотря на свою обычную браваду во всем, белокурый лейтенант остановился у подножья лестницы.

– Смелее, вы же вторлись в мой дом! Убили моих подопытных, чтобы только добраться до меня, а теперь, когда пришло время встретиться с врагом, колеблетесь?!

Голос был низким, с легким рычанием. Когда смысл приглашения дошел до Паттона, по спине его побежали мурашки. Лейтенант понял, что они имеют дело не с человеком, а с чем-то искусственно созданным в этом уединенном месте южнее границы.

– Это и есть Амброз, – сказал полковник Томас, снова перезаряжая дробовик. – Что бы ни случилось, лейтенант, пройдите по дому, возьмите образцы всего, что найдете. Нашему правительству нужно найти способ бороться с этим. Может быть, противоядие, потому что если эта штука окажется на открытом рынке, начнется черт знает что. Если я погибну, доставьте образцы президенту – и только президенту, – сказал он и стал ждать, чтобы молодой лейтенант кивнул. – А теперь, лейтенант Паттон, предлагаю убить этого сукина сына!

Джордж Паттон быстро отправил движением руки двух солдат влево; двух других расположил за собой и Томасом, и атакующий отряд пошел в темноте к тому месту, откуда слышался жуткий голос.

– Я ждал такого испытания.

И снова смех.

– Черт возьми, лейтенант, ну и место, – прошептал рядовой, шедший за ним и полковником.

– Возьми себя в руки, солдат, и приготовься…

В темном подземелье раздалось несколько выстрелов, в том числе и из дробовика, когда перед шедшими впереди что-то задвигалось. Потом, не успел Паттон даже разглядеть, что там происходит, послышался топот сапог вниз по лестнице. Он повернулся и увидел сержанта, а позади него лейтенанта Александера с переметными сумами на плече и с двумя «кольтами» сорок пятого калибра наготове.

– Лейтенант, я принес динамит!

У Паттона возникло искушение просто заложить заряды, зажечь фитиль и убраться из подземелья к чертовой матери, но он вспомнил приказы Першинга. Он должен удостовериться в смерти Амброза. Покачав головой, Паттон проклял свое невезение. Обратил внимание, что стрельба наверху почти прекратилась, солдаты начали брать поместье под полный контроль. Вспомнив о мертвецах на первом этаже, Паттон подавил страх и движением руки послал своих людей вперед.

– Я жду вас – идите, берите то, за чем пришли!

– Идем, Амброз, идем. Это не Лондон и, само собой, не Уайтчепел. О твоих делах мы знаем все, и мы здесь для того, чтобы остановить тебя! – прокричал Томас рядом с Паттоном.

Лейтенант знал название Уайтчепел, но утверждение полковника ничего ему не объяснило.

– А, Уайтчепел, хорошие дни, веселые дни, перемена, как говорится, к лучшему… идите же, возьмите меня – и увидите, что вас ожидает!

На сей раз донесшиеся из темноты слова были практически неразборчивы. Паттон посмотрел на ходу вниз и увидел свет, проникающий сквозь щели в половицах. Сглотнул и, пожалуй, впервые в своей жизни спесивый Джордж С. Паттон испытал настоящий ужас. Встряхнулся, чтобы подавить его, и снова пошел вперед.

– Паттон, испытывать страх не стыдно. Существуют поистине ужасающие вещи, и перед нами один из этих кошмаров… я знаю, я видел его, и…

Впереди послышался скрип двери, и Томас умолк. Потом в ноздри им ударил сильный запах затхлости.

– Тут потайной ход! – сказал лейтенант Александер, протиснулся между Паттоном и Томасом и побежал вперед.

– Нет, черт побери!

Паттон хотел остановить юного выпускника Вест-Пойнта, но Александер уже спустился по лестнице на три ступеньки. И лейтенант торопливо последовал за ним. Он и остальные стали спускаться так быстро, как только позволяла темнота, а потом вдруг вся деревянная лестница стала выворачиваться из-под них. Их бросило влево, потом вправо, потом все ощутили, что падают.

Паттон упал на земляной пол, на него повалились двое солдат. Им повезло: падать пришлось с высоты всего десять футов[12]. Высвобождаясь, он увидел, что лестница упала прямо на двух солдат и убила их. Лейтенант выругался и быстро поднялся на ноги. Пистолет он потерял при падении, поэтому выхватил шестизарядный револьвер. Услышав впереди смех, взвел курок. Он и уцелевшие солдаты навели оружие на темноту впереди. Но не успел Паттон сделать шаг вперед, как сзади послышался голос полковника Томаса. Полковник лежал под лестницей, было ясно, что ноги его сломаны, большой деревянный обломок вонзился в нижнюю часть живота, что было гораздо серьезнее проблемы с ногами. Он был уже мертвецом, хотя еще и не знал этого.

– Убейте этого мерзавца за меня, потом доставьте образцы в Вашингтон, код пятьдесят шесть – пятьдесят шесть, – сказал Томас, и глаза его медленно закрылись. Паттону уже никогда не получить ответа от смелого полковника на вопросы, кем он, собственно, был и на кого работал.

Лейтенант услышал стон у своих ног и понял, что юный Александер тоже ранен. Он все еще держал в руке переметную суму с динамитом. Едва Паттон нагнулся, чтобы помочь Александеру подняться на ноги, как что-то выскочило из темноты, схватило парня и скрылось раньше, чем Паттон успел среагировать. В краткий миг движения он все же успел кое-что разглядеть, но не мог поверить своим глазам. Мало того, что Александер исчез в темноте впереди, Паттон увидел то, что просто не могло существовать! Человек, или кто он там на самом деле, был гигантом. Одежда его была рваной, запах – отвратительным. В те несколько секунд, которые потребовались чудовищу, чтобы утащить Александера, лейтенант успел разглядеть лишь длинные волосы и ужасающего вида блестящие зубы. Они были чудовищно длинными, собачьими по форме и острыми. Казалось, это существо вернулось в те времена, когда люди были еще обезьянами, от которых, по словам Дарвина, и произошел человек. Руки у Паттона снова неудержимо задрожали.

Вопли начались почти сразу же после нападения. Все слышали, как Александер издает истошный крик, вопль, неспособный исходить из человеческого горла. В каждом децибеле этого вопля звучала дикая боль.

Сержант-майор среагировал без приказаний. Бросился вперед, схватив один из дробовиков, а потом прямо-таки пропал, исчез в покрытом землей нижнем ярусе подземелья. Паттон побежал к этому месту, уцелевшие солдаты за ним. Из отверстия, разверзшегося под ногами, шел яркий свет. Заглянув в него, Паттон увидел приходящего в себя сержанта.

– Ты цел? – крикнул он в адскую дыру, светившуюся перед его ступнями.

Сержант перекатился на спину, но не успел ответить, как его что-то схватило за левую ногу и потащило по земле. Он исчез – как и Александер за минуту до того. Паттону трудно было поверить в то, что он видел – в усадьбе были не один, не два, а три яруса подземелья. Его лицо скорчилось в гримасу, когда увидел в ярком свете, что смотрит на совершенно новую часть старого здания. Вдоль стен глубоко внизу стояли бочки и лабораторное оборудование. Современное оснащение было повсюду. Паттон подскочил, когда внизу появилось громадное существо и посмотрело вверх через зияющее отверстие в полу. Улыбка была явно вызывающей, и Паттон содрогнулся, потому что этот зверь все еще держал сержанта за ногу.

– Давайте, спускайтесь, посмотрите на чудо, которое я сотворил! – прокричал зверь, поднял кричащего от боли и ужаса сержанта и прокрутил так быстро, что тело несчастного упало на каменные плиты пола уже мертвым.

Один из солдат хотел пройти мимо Паттона и влезть в отверстие, но лейтенант удержал его.

– Нет, больше ты никого не получишь! – крикнул он, когда зверь внизу захохотал безумным смехом, от которого содрогался усеянный землей пол. Паттон огляделся в панике, не представляя, что делать. Тут нога его коснулась чего-то, лежащего на полу возле отверстия. Это была переметная сума со взрывчаткой. Рядом лежала еще одна такая же. Он быстро принял решение. Наклонился и стал вынимать свертки с динамитом. Свертков было шесть, огнепроводного шнура было достаточно. Он стал бросать свертки солдатам.

– Разложите их по всему подземелью.

– Не решаетесь увидеть мое чудо; идите же, присоединяйтесь к своим товарищам в моей мастерской!

– Пошел к чертовой матери, сукин сын! – выкрикнул Паттон, протягивая шнуры по земляному полу. Он не заметил, как случайно столкнул ногой вторую переметную суму в отверстие. Зверь с хохотом отбросил ее пинком и продолжал смотреть вверх, бросая солдатам вызов и провоцируя их предпринять хоть что-нибудь.

Подсоединив шнуры, Паттон взглянул в широкое отверстие. Зверь был там и смотрел вверх с издевательской улыбкой. Изломанный сержант-майор лежал у его ног. Рот зверя открылся, закрылся, а потом он увидел, что у Паттона в руках.

– Это за моих людей, мерзавец! – крикнул лейтенант и запалил короткий шнур. Зверь издал рык и попытался подпрыгнуть к отверстию. Паттон, бледнея от гнева, расстрелял все патроны в барабане револьвера в запрокинутое лицо, три пули прошли через щеку и вошли в левую часть лба. Зверь пошатнулся, упал на пол и тут же начал медленно вставать. Паттон выругался снова, и тут его силой оттащили от отверстия. Один из солдат выкрикнул что-то, чего он не разобрал. Потом обнаружил, что стоит на том месте, где была лестница. Он и забыл, что они упали на второй ярус, и поэтому у них не было выхода.

– Проклятье, это было хорошо продумано! – выкрикнул он.

Неожиданно невесть откуда появились четыре веревки, а от звериного рева внизу под ногами у людей содрогался земляной пол. Оставшиеся наверху стали поднимать со второго яруса попавших в западню товарищей. Ожидая, когда поднимут последнего солдата, Паттон рискнул заглянуть напоследок в отверстие. Снизу протянулась рука, тщетно пытаясь ухватиться за край, но соскочила. Зверь подпрыгнул на целых двадцать футов и едва не достиг своей цели. Когда лейтенант ухватился за последнюю веревку, глаза у него расширились. Солдаты одним дружным рывком вытащили его, оставив мертвых внизу.

– Быстрей, быстрей! – закричал он солдатам, когда они начали выбегать из здания. Глянув вниз в последний раз, поняв, что зверь все-таки ухватился за края отверстия, Паттон захлопнул дверь, побежал со всех ног, и тут динамит внизу взорвался.

Усадьба содрогнулась, но глинобитные стены устояли, а верхний ярус подземелья рухнул на второй и навсегда похоронил третий. По крайней мере, лейтенант искренне на это надеялся.

В главной комнате Паттон согнулся пополам, и его вырвало.

– Сэр, с юга приближаются мексиканские войска. Предлагаю отойти за границу. Мы потеряли двадцать семь человек убитыми, тридцать два ранено, – доложил капрал, помогая командиру распрямиться.

– Передай всем, пусть помогут раненым. И командуй по коням, чтобы можно было убраться отсюда!

Капрал исчез. Паттон огляделся и, решив, что в известной мере выполнил задание, тоже вышел из усадьбы.

* * *

Когда уцелевшие люди из Восьмого кавалерийского с трудом вернулись через границу обратно, лейтенант Джордж С. Паттон знал, что не выполнил приказ, не удостоверился в смерти главной цели – Лоренса Амброза. Он полагал, что действующая в Мексике ужасная сила, чем бы она ни была, уничтожила профессора еще до их атаки, что бы там ни говорил полковник Томас. Он знал, что тот гигант никак не мог быть ученым. Этот зверь был послан из самого ада, и Паттон никогда не поверит, что это был человек по фамилии Амброз.

Военный был потрясен год спустя, когда его по окончании войны в Европе представили президенту Соединенных Штатов. Президент был уже болен, но у него все же хватило сил усадить лейтенанта рядом и задать ему важный вопрос.

– Скажите мне, что полковник Томас погиб при исполнении долга.

Паттон не вспоминал о Томасе с той темной ночи, когда он взял небольшую обнаруженную упаковку сыворотки и скрыл ее от всех. Он снова не выполнил приказа Першинга и передал президенту последнюю просьбу полковника Томаса.

– Он был мне очень близким другом, я считал его несокрушимым.

Паттон рассказал президенту о той ночи, о сражении в поместье «Врата погибели». Президент во время рассказа лейтенанта не проронил ни слова. Закончив, Паттон увидел, как президент Соединенных Штатов смахнул слезу с усталого лица, а потом улыбнулся.

– Знаете, он был превосходным офицером.

– Сэр, – осмелел Паттон, – что такое код пятьдесять шесть – пятьдесят шесть? – лейтенант подался поближе к Вильсону и понизил голос. – И этот офицер не мог работать в архиве; не думаю, чтобы армия попусту растрачивала бы его силы там.

Продолжая улыбаться, Вильсон кивнул.

– Никакого кода пятьдесять шесть – пятьдесят шесть не существует, и никто из армейских офицеров не прикомандирован к Национальному архиву. Чего ради военным делать работу канцелярских служащих… как вы сказали, лейтенант, – с какой стати армии попусту растрачивать их силы?

Президент похлопал Паттона по спине и ушел. Будущий генерал не узнал ничего больше о странном полковнике, якобы прикомандированном к Национальному архиву.

До конца своей военной жизни Паттон уже не был тем лейтенантом, что участвовал в нападении на поместье. Он с лихвой перебил своей храбростью в боях каждый миг страха, который когда-либо пережил. Солдаты, знавшие неистового генерала, никогда не догадывались, почему он всегда действовал именно так. Они не могли знать, что этот прославленный человек входил в ад и видел самую мрачную сторону человеческой породы.

В то давнее время Паттон думал, что профессор и его чудесное снадобье погибли во время атаки на поместье, ему никогда не пришлось понять, что «Огонь погибели» был тогда всего лишь закваской и все крепчал, пока не был выпущен на его соотечественников в последний раз.

Ад на земле был погребен и забыт вместе с доктором Джекилом, мистером Хайдом и жуткой славы Джеком-потрошителем.

Часть первая. Día de los muertos (День мертвых)

Что такое смерть? Это склянка жизни, разбитая на тысячу осколков, откуда душа рассеивается, словно аромат из флакона, в безмолвии вечной ночи.

Неизвестный автор

1

Мексика, штат Тамаулипас,

тридцать пять миль к югу от Нуэво-Ларедо.

(Настоящее время)

Геолог Сара Макинтайр изучала нижние ходы пещеры, но почти ничего не видела в свете прожектора, установленного студентами Бэйлорского университета. Ее сопровождали трое студентов последнего курса, они понятия не имели, к какой организации принадлежит Сара, и это положение сохранится навсегда. Даже профессор, даже доктор из университета Мехико и его двадцать студентов не знали, кто же Сара на самом деле, и кто ее наниматель.

Группа «Событие» отправила Сару в эту экспедицию вскоре после того, как оба университета решили совместно исследовать одну из многих искуственных пещер, которые в начале двадцатого века использовал как маленькие арсеналы и убежища не кто иной, как Панчо Вилья, мексиканский революционер. Тайные укрытия оружия, продовольствия и лошадей когда-то устраивали в естественных пещерах бандиты перед нападениями на приграничные города Техаса на другом берегу Рио-Гранде. Сара и ее охрана из двух человек должны были исследовать не тайные убежища бандитов, а древние пещерные рисунки, которыми не интересовался никто, кроме ученых. Если она найдет их подлинными и сможет сказать, что изображено на этих рисунках, то группа «Событие» и ее антропологический отдел разрешат ей продолжать исследования.

Невысокий человек подошел к Саре и, протискиваясь мимо нее в узком пещерном ходе, прошептал:

– Не Карлсбадские пещеры, так ведь?

Сара улыбнулась Джейсону Райану, одному из членов ее охраны. Повернулась и посветила фонариком ему в лицо.

– Нельзя сразу иметь все, мистер Энтузиазм. Собственно говоря, я начинаю думать, что это может быть значительной находкой для юго-запада. Думаю, эти рисунки сделали южные шайены, а не апачи, как считают многомудрые профессора. Нужно вызвать сюда команду из группы; похоже, кое-какие теории, ходившие в антропологическом отделе, могут оказаться верными относительно того, что южные шайены устраивали набеги на апачей, уходя так далеко на юг. Это может оказаться тем самым доказательством, какое им нужно.

Джейсон несколько секунд сохранял равнодушное выражение лица, а потом зевнул во весь рот.

– Олух ты, – сказала Сара и направила свет фонарика на лишенное пиктограмм место. Там было углубление, словно кусок гранита был вырезан электроинструментом.

– Да, этот олух мог бы сегодня играть в футбол, но директор Комптон считает, что тебе в этой занудной работе нужна нянька. Почему я…

– Плохо дело; какой-то идиот врезался в эту стену и забрал… – она умолкла и посветила фонариком дальше по стене пещеры. – Черт возьми! Кто-то вырезает и похищает эти рисунки.

Она снова посветила на Джейсона, а тот наводил свет своего фонарика под ноги.

– Да, эти люди были обуты в берцы армии США и один, – он указал на маленькие следы рядом с большими, – был женщиной или карликом в рабочих ботинках «Тимберленд», – сказал он, обнаружив еще отпечатки ног в пыли на полу пещеры. – Знаешь, в последние два дня, после пересечения границы в Ларедо, у меня было ощущение, что за нами следят. Я решил, это объясняется тем, что в последнее время меня все настораживает.

– Это преступление! Черт возьми, об этом месте никто не должен знать. Думаешь, кто-то знал, что мы направляемся сюда, и последовал за нами?

– Не знаю, Сара; но Мексика славится кражами древностей, сама знаешь. Черт, готов держать пари, что когда мы направимся обратно к границе, ты сможешь найти кусок этой стены на барахолке в Нуэво-Ларедо.

– Это отвратительно. Ладно, давай отправим этих ребят к выходу из пещеры, – сказала она и посветила на свои часы. – Я обещала встретиться с Джеком и его матерью в Ларедо за ужином, в семь.

– И мне нужно своевременно доставить тебя туда для этой важной встречи – боишься? – спросил с ухмылкой Джейсон.

Сара не ответила и провела лучом фонарика по шести, если не больше, местам, где пещерные рисунки были вырезаны явно современными электроинструментами – чем-то вроде дисковой пилы.

– Я спросил, боишься ли ты встречи с матерью полковника.

Сара, наконец, обратила взгляд на своего друга.

– Боюсь до жути, и хватит об этом!

Джейсон улыбнулся и последовал за Сарой из нижних ходов естественной пещерной системы, крича студентам по-английски и по-испански, чтобы они поднимались на поверхность.

– Я бы на твоем месте не особенно беспокоился из-за его матери. Полковник отличный парень, так ведь? Значит, кто-то правильно его воспитал. Я уверен, они похожи друг на друга. Черт, возможно, ты даже узнаешь, что он плакал, будучи ребенком, когда увидел, как убили мать Бэмби.

– Оставь, Райан!

В ярком солнечном свете Сара надела темные очки, когда первый из двух автобусов со студентами тронулся, держа путь на север, к границе. Второй со студентами из Мехико поедет на юг, к снятому для них дешевому отелю. Сара помахала студентам в автобусе, когда он проезжал мимо. Потом глянула на свою охрану из двух человек. Райан, пригнувшись, разглядывал что-то на земле. Потом распрямился и пошел к группе ученых, где стояла Сара.

– Мисс Макинтайр, я хочу поблагодарить вас за превосходную оценку геологических отложений, окружающих пиктограммы. Должен буду отправить благодарственное письмо вашему нанимателю.

Профессор Сальвадор Эспиноса, декан антропологического факультета в университете Мехико, улыбнулся и протянул руку. За ним стояли три профессора с этого факультета, строй замыкала доктор Барбара Стэнсфилд, профессор Бэйлорского университета. Позади нее встал Джейсон Райан, а когда Сара это заметила, он поднял темные очки и затем незаметно указал на землю у ног американского профессора. Потом опустил их, увидев, что Сара обратила внимание на ее обувь.

– Да, согласна, – добавила Стэнсфилд, – работа отличная. Куда нам отправить это письмо, мисс Макинтайр, в Национальное географическое общество?

Сара медленно выпустила руку профессора Эспиносы, пожав ее, а потом взглянула на американку, щеголявшую в закрывающих глаза темных очках. Протянула руку, еще двое из профессоров пожали ее, а Сара оценивающе смотрела на эту женщину, хотя была младше и значительно ниже ее.

– Нет, меня отправила компания «Тексако». У них были здесь дела и раньше, и они знают, что я специалист по формациям, определяющим характер поверхности большей части Тамаулипаса, и вице-президент компании выпускник Бэйлора, – сказала она, освобождая свою руку в перчатке из руки Стэнсфилд. Сара твердо держалась фиктивной истории о своей работе, легенды, которой ее снабдило руководство группы «Событие», поэтому она знала, что сведения о вице-президенте компании соответствуют истине.

– Я ошиблась, конечно, «Тексако», – сказала Стэнсфилд, сняв темные очки и пристально глядя в закрытые очками глаза Сары. Мисс Макинтайр тоже сняла очки, чтобы профессору было лучше видно. – Просто мне стало любопытно, я случайно услышала, что двое ваших спутников называли вас лейтенантом.

Сара с улыбкой посмотрела на Райана и младшего капрала морской пехоты Кайла Адолла. Райан первым закатил глаза и отвернулся.

– Да, я служила в армии, там получила диплом, и военное звание прилипло ко мне, когда о нем стало известно в моем отделе в «Тексако».

– Понятно, – кивнула Стэнсфилд и хотела задать еще вопрос, но тут из-за невысокого холма, горбившегося перед системой пещер, появились три машины.

Райан и Адолл пошли в разные стороны. Адолл – к ожидавшим ученых машинам, Райан – к одному из навесов, где у него был оставлен большой рюкзак.

При виде их действий Сара насторожилась. Посмотрела на подъезжающие машины. Одна представляла собой новый «Кадиллак Эскалэйд»; две другие были довольно новыми «Рейнджроверами». Похоже, они были заполнены людьми.

– Кто это? – спросила Стэнсфилд, прикрыв глаза поднятой рукой.

– Профессор Эспиноса, вам было известно, что многие пиктограммы были удалены из системы пещер еще до нашего приезда сюда?

– Нет, не было, – ответил мексиканский профессор и перевел взгляд с трех внедорожников к глазам Сары Макинтайр. – Что значит удалены?

– Вырезаны из стен механическими орудиями. На сумму в несколько сот тысяч долларов, насколько мне известны цены черного рынка! – Сара снова взглянула на ботинки профессора Стэнсфилд. Женские «Тимберленд» приблизительно пятого размера. – Может быть, подъезжающие смогут объяснить, что случилось. Они несутся к нам и, похоже, полны решимости, – Сара взглянула на американку-антрополога. – Доктор Стэнсфилд, вы утверждаете, что раньше не бывали в нижних галереях этой системы пещер, так объясните, почему там оказались следы ваших ботинок? – спросила с улыбкой Сара, глядя не на профессора-американку, а не сводя глаз с трех машин, остановившихся, подняв тучу пыли, которая окутала Джейсона Райана, достававшего из рюкзака девятимиллиметровую «беретту».

– Уверяю вас, сегодня я впервые получила возможность изучать эту систему, я…

Сара отвернулась от прибывших машин, из которых вышло пятнадцать человек довольно-таки наглого вида.

– Доктор, возможно, во всей Мексике есть несколько пар обуви Тимберленда; вы, похоже, носите одну из них; следы, которые мы обнаружили в нижних галереях, были «тимберлендами» пятого размера, и, насколько я догадываюсь, вы носите именно этот размер.

Сара видела, что люди вооружены. У одних были пистолеты, у других смертоносного вида укороченные «АК-47». И обратила внимание, что оружие наведено на них.

Увидев, что эти люди приближаются, профессор Эспиноса широко раскрыл глаза и жестом велел двум помощникам отойти за его спину.

– Можем мы чем-то помочь вам? – спросил Эспиноса по-испански.

Человек, возглавлявший четырнадцать остальных, не колеблясь, вскинул автомат и выстрелил в лоб профессору.

Сара не могла поверить своим глазам. Эспиноса только что разговаривал с ней!

– Этого не было в соглашении, что вы делаете?! – воскликнула Стэнсфилд, невольно отступив на два шага.

Тот, кто только что убил профессора, быстро прицелился и выстрелил в одного из помощников антрополога. Молодой человек согнулся и упал замертво в пыль. Затем убийца подошел к Стэнсфилд и оглядел сорокашестилетнюю женщину. Внезапно вскинул автомат и обрушил его ей на голову, от чего белокурая профессор повалилась наземь. Взмахом руки бандит велел своим спутникам идти вперед. Трое мужчин направились к Саре, но смогли сделать всего пять шагов. Каждому из них вошло по пуле в голову и в грудь.

Сара бросилась на землю, когда Джейсон Райан снова открыл огонь по нападавшим. Он прицелился в человека, который убил профессора Эспиносу и выстрелил, но один из бандитов как раз вышел на линию огня и получил пулю в грудь.

Внезапно раздались автоматные очереди. Сара пригнулась, две из пятидесяти пуль, выпущенных другими безжалостными бандитами, попали в Райана, и он упал навзничь. Райан лежал неподвижно, Сара начала было подниматься, но предводитель группы ударил ее ногой в живот, и она покатилась по земле. Потом услышала, как помощница, которой Эспиноса велел отойти, закричала и тут же умолкла. Сара, держась за живот и сгибаясь от боли, услышала стрельбу из еще одного «АК-47». Она лежала на земле и не видела, как погиб младший капрал Адолл: он как раз торопливо вылезал из машины, где искал свое оружие.

Предводитель группы бандитов с усмешкой перевернул ногой Сару на спину. Указал на нее, потом на молодую женщину, которую только что заставил замолчать ударом в лицо, а затем обратил ствол автомата на окровавленную, потерявшую сознание белокурую женщину-профессора из Бэйлора. Улыбнулся и вытер пот с лица и с бороды.

– Хефе будет доволен новыми гостьями: две женщины-гринго и юная сеньорита из Мехико, – наклонился, поднял Сару за волосы и посмотрел ей в глаза. – Он будет очень доволен!

Он выпустил Сару, и она снова повалилась в пыль. Тут же перекатилась и посмотрела на то место, где упал Райан, но его женщина не видела. С трудом подняла взгляд и тут же увидела распростертое тело капрала Адолла. Он лежал ничком в пыли. Сара покачала головой, но благоразумно хранила молчание, когда предводитель группы поднял профессора Стэнсфилд – тоже за волосы. Сильно потряс ее.

– Наше соглашение пришло к концу! Ты должна была удерживать этих недоумков от осмотра пещеры, пока мы не вынесли все артефакты, тупая сука-гринго, – закричал он приходящей в себя женщине. – Сеньор Гусман очень рассердится, так что надейся, что он будет доволен двумя новыми женщинами с конюшни, или узнаешь, почему он получил свое прозвище.

Сара видела, как американка, все еще не способная обрести голос после удара по голове, качает головой. Стала медленно подниматься, потом вдруг прекратила, услышав прозвище человека, к которому их отвезут. Сердце ее замерло, когда она узнала страшную кличку одного из самых безжалостных людей на земле!

Их должны были отвезти в Нуэво-Ларедо, и Сара знала, что им предстоит встретиться лицом к лицу с самым жестоким наркобароном в Мексике – с Хуаном Гусманом, прозванным Анакондой.

* * *

Человек с биноклем опустил его и укрылся за холмиком, когда женщин из колледжей стали беспощадно толкать и бить, пока они не оказались в трех машинах. Перекатился на спину и нащупал за поясом маленький пистолет тридцать восьмого калибра. Потом вынул из брючного кармана сотовый телефон и поднес дрожащими руками к лицу. Открыл крышку, все еще содрогаясь от зрелища беспощадного убийства перед пещерами четверых мужчин, потом с разочарованием увидел, что сигнала его телефона – всего два деления. Этого должно было хватить.

– Господи, помоги… – пробормотал он, набирая нужный номер из записной книжки. Ему пришлось проделать это дважды. Он все еще не мог унять дрожь после зрелища – хоть это и было всего лишь запугивание. Наконец абонент ответил.

– Да? – послышался в телефоне твердый голос.

– Сеньор, я выполнил условие нашего контракта, проследил объект от ее отеля в Ларедо. Она пересекла границу именно так, как вы сказали.

– А главная цель?

– Один из двух мужчин, сопровождавших ее.

– Не очень хорошая новость, – прозвучал ответ.

– Сеньор, они все убиты, – сказал наблюдатель, достал из-за поясапистолет, повертел его, потом взял в руку и приставил к груди.

– Объясни толком! Женщина, за которой ты следил, убита? – раздался вопрос, заданный уже не таким уверенным тоном.

– Сеньор, три женщины живы, но все мужчины мертвы. Их убили люди, приехавшие на машинах.

– Кто эти люди?

– Сеньор, во всей Мексике есть только один человек, убивающий с такой легкостью. Это наверняка Хуан Гусман; никто другой не посмеет устроить такое нападение на его территории.

– Мне хорошо известно это имя. В прошлом я вел дела с этим поистине импульсивным джентльменом. Кажется, у него было какое-то нелепое прозвище.

– Сеньор, человека, которого вы поручили найти, не было среди мертвых, но женщину, за которой я следил в надежде, что она приведет меня к нему, захватил самый жестокий человек во всей Мексике. Что мне делать теперь?!

Молчание длилось целых полминуты, трясущийся от страха человек уже подумал, что сигнал телефона пропал. Он вдавил ствол пистолета в грудь, надеясь, что это поможет унять дрожь.

– У тебя еще цела моя визитная карточка? – прозвучал, наконец, вопрос.

– Си, сеньор, – ответил наблюдатель, приподнялся на коленях и осторожно огляделся, проверяя, не станет ли он очередной мишенью убийц внизу.

– Отлично! Теперь выжди два часа, потом отправляйся к Гусману, скажи ему, что старый знакомый хочет обсудить с ним одно дело. Передай, что я особенно интересуюсь его коллекцией предметов искусства индейцев анасази. Скажи, что мое начальное предложение – двадцать пять миллионов долларов; это, по крайней мере, откроет тебе дверь. Когда войдешь, объясни, что я собираюсь встретиться с ним. Это понятно?

– Сеньор, это безумие, меня убьют!

– Сделай это, и я переведу миллион долларов на твой банковский счет в Сан-Антонио. Если не сделаешь, то лучше и не возвращайся в Штаты, безжалостные люди есть не только в Мексике.

Связь прекратилась.

– Мадре ди диос[13], – произнес наблюдатель, уронив телефон на грудь. Посмотрел на карточку, которую достал из кармана.

Он застонал при мысли о пути в тридцать миль на север в Нуэво-Ларедо и о визите к Хуану Гусману, прозванному Анакондой. Это было равносильно походу ягненка на бойню. Сперва ему велели из агентства в Сан-Антонио следить за маленькой американкой. Потом сказали, что эта мисс Макинтайр в конце концов приведет его к человеку, которого искал его наниматель, – к некоему полковнику Джеку Коллинзу. Теперь он должен был принести себя в жертву Хуану Гусману по неизвестной причине.

Наблюдатель положил каточку на грудь и проклял миллионную оплату, которую ему предложили. Всхлипнул и снова посмотрел на карточку. Это была дорогая карточка, какую можно заказать только в лучших магазинах канцелярских принадлежностей – «Мистер Хэновер Джонс, приобретение антиквариата и аукционный дом, Нью-Йорк – Лондон – Париж».

Наблюдатель положил карточку обратно в карман и понял, что, конечно же, последует распоряжениям, после чего сел и глубоко вздохнул. В конце концов, на миллион долларов можно устроить шикарные похороны.

В двух тысячах миль оттуда полковник Анри Фарбо, известный обычному миру как Хэновер Джонс, спокойно положил телефонную трубку в арендованной конторе, потом медленно встал и яростно опрокинул стол, за которым сидел. Он не только не убьет Джека Коллинза, он теперь знал, что единственная женщина, которой он восхищался, не считая покойной жены, была в плену у кровожадных подонков.

Фарбо стоял, глядя на телефон, валявшийся на полу рядом с разбитым столом. Сделал глубокий вдох и усилием воли заставил себя успокоиться. Ничто не могло сильнее вывести его из себя, чем мысль о том, что Коллинз, человек, повинный в смерти его любимой жены, все еще дышит; но ничто не могло сравниться с этим чувством больше, чем мысль о том, что маленькой Саре причинен вред. Он полез в карман дорогого пальто и достал сотовый телефон. Набрав нужный номер, рассеянно пнул разбитый телефон на полу. Его глаза пылали гневом.

– Приготовьте мой самолет и проложите курс в Ларедо, штат Техас!

Комплекс группы «Событие»,

база ВВС «Неллис», штат Невада

Директор отдела 56–56 Найлз Комптон сидел на трибуне стадиона, смотрел футбольный матч между отделом ядерных исследований и службой безопасности. Заместитель начальника службы, капитан Карл Эверетт, ведущий игрок гораздо более сильной физически команды, начинал выглядеть разочарованным, потому что более рослые мужчины и женщины никак не могли пробить защиту менее рослых, но гораздо более проворных ученых-ядерщиков заместителя директора Вирджинии Поллок. Бывший «морской котик»[14] поглядывал на часы и видел, что счет с перевесом в три очка, похоже, уже не изменится.

Этот подземный комплекс был выстроен для хранения величайших исторических сокровищ, предметов, имевших определяющее значение в истории Соединенных Штатов или, что более важно, всего мира. Отдел 56–56, известный немногим избранным в федеральном правительстве как группа «Событие», существовал для отыскания параллелей в мировой истории с событиями настоящего времени для того, чтобы избегать ошибок прошлого. Артефакты, хранящиеся в десяти тысячах хранилищ группы «Событие», представляли собой самые впечатляющие находки в истории археологии. Большинство из них в конце концов станет после изучения общественным достоянием, другие будут вечно хранить свои секреты от народов мира – по политическим, религиозным или военным соображениям. Главным судьей и экспертом по тому, что считать совершенно секретной находкой, является президент Соединенных Штатов.

Этот громадный комплекс представляет собой подземный лабиринт природных пещер глубоко под базой ВВС «Неллис». Построил его президент Рузвельт во время Второй мировой войны после того, как изначальное хранилище было перенесено из Арлингтона, штат Виргиния. Отдел 56–56 – самая засекреченная правительственная служба и подчиняется только президенту Соединенных Штатов. Так повелось с его создания в 1863 году до официального утверждения в 1917-м президентом Вудро Вильсоном, узаконившим существование группы «Событие».

Найлз Комптон улыбнулся, когда его слегка толкнул локтем начальник отдела компьютерной науки Пит Голдинг и указал подбородком на часы. Эти игры, проводившиеся между шестнадцатью отделами, представляли собой необходимое разнообразие для шестисот людей, работающих в громадном комплексе из восьмидесяти девяти ярусов под пустынными песками Невады.

– Похоже, превосходство службы безопасности могло бы прийти к концу, если б люди Вирджинии вновь завладели мячом, – сказал Пит, глядя, как Эверетт и его атакующая команда не спеша выстраиваются для ввода мяча в игру, стараясь протянуть как можно больше времени.

– Можешь представить себе выражение лица Джека, когда он узнает, что безупречная репутация его отдела могла оказаться под угрозой? Как жаль, что его здесь нет, – сказал Найлз, глядя, как Эверетт дает указания своему любимому принимающему игроку Уиллу Менденхоллу, который до сих пор ловил все летевшие в его сторону мячи.

– Да, службе безопасности повезло, что Джек сегодня не будет разбирать игру с самого начала, – сказал Пит.

– Слава богу, он навещает мать в Техасе, слава богу, что встретится с Сарой, когда она вернется с раскопок в Тамаулипасе. И все-таки я, наверное, позвоню ему, если служба безопасности проиграет; не могу упустить такой случай.

Найлз Комптон взглянул на часы и нахмурился.

Эверетт выкрикнул сигнал, и мяч был введен в игру. Вместо того чтобы перебрасываться мячом и тянуть время, капитан решил пройти к линии ворот ядерщиков и выиграть с перевесом в десять очков. Менденхолл сорвался с места и пробежал мимо защитника команды соперников. Эверетт послал мяч как можно дальше. Женщина-защитник, ядерщица, прикомандированная из Лос-Аламоса, споткнулась, когда Уилл пробегал мимо. Болельщики команды ученых застонали, видя, что конец близок. Найлз нахмурился, чувствуя, что его бумажник становится легче из-за пари, заключенного с полковником Коллинзом перед его отъездом к матери.

Увидев, что мяч падает с неба, Уилл широко улыбнулся. Ноги его твердо упирались в покрытие подземной спортивной арены, он находился всего в футе от границы поля, а мяч – всего в нескольких дюймах от его рук. Менденхолл стоял всего в двадцати ярдах от линии ворот, чтобы обеспечить победу своей команды с перевесом в десять очков.

Эверетт, Менденхолл и другие члены команды охранников не догадывались, что их просто перехитрили. Вирджиния Поллок, которой, казалось бы, можно было меньше всего опасаться, встала на линии ворот, зная, что капитан не удовлетворится перевесом всего в три очка. Высокая, гибкая женщина с темно-каштановыми волосами, одетая в легкие тренировочные брюки и рубашку, со всех ног побежала к тому месту, где Уилл Менденхолл стоял, по его мнению, в одиночестве, и не успел мяч коснуться его пальцев, как она встала впереди него и перехватила передачу. При этом слегка толкнула Менденхолла, но этого оказалось достаточно, чтобы он потерял равновесие и грохнулся на искусственную траву поля, пораженный, так как и не подозревал, что Вирджиния совсем рядом.

Команда службы безопасности, люди на беговой дорожке и даже штангисты, тренирующиеся на краю поля, были поражены, когда Вирджиния побежала по полю в противоположную сторону. Карл перестал подпрыгивать, когда зрелище подачи с пятидесяти ярдов вылетело у него из головы, и он попытался отвлечь Вирджинию от передачи. Он видел, как выпускница Массачусетского технологического института, в прошлом инженер-ядерщик из «Дженерал дайнемикс корпорейшн» бежит свободно, и никто, похоже, не сможет ей помешать. Эверетт пустился в погоню.

Зрители, вскочив, смотрели, как женщина увидела бегущего наперерез Эверетта – игрока явно более молодого и сильного. И решила, что не может позволить Эверетту догнать себя. Убрала мяч к защищенной правой стороне тела, и когда Карл потянулся за флажком, трепещущим позади нее, вскинула левую руку и нанесла ему удар в челюсть. Боксеры-профессионалы гордились бы таким прямым ударом. Эверетт крякнул и повалился ничком, а Вирджиния побежала дальше. Когда, убегая от остальных членов команды-соперницы, женщина пересекла линию ворот, она подняла мяч в воздух и сделала резкий бросок под одобрительные возгласы всех зрителей.

– Ну и ну, черт возьми, – сказал Эверетт, лежа на спине и наблюдая за игрой у ворот. Утер кровь, текущую из губы, рассеченной кулаком заместителя начальника отдела.

Менденхолл подбежал, тяжело дыша, и помог начальнику подняться, оглядываясь по сторонам, они увидели Пита Голдинга и Комптона, подскакивающих на трибунах, колотящих друг друга ладонью о ладонь, радуясь празднеству, когда команда ликующих ядерщиков подняла Вирджинию на плечи. С неожиданной победой ученых футбольный сезон в подземном комплексе завершился. Оба игрока подозревали, что весть об их поражении молниеносно распространится по всем ярусам.

– Полковник разозлится, – сказал Менденхолл, переводя дыхание.

Эверетт снова утер кровь, стекающую из губы на подбородок.

– Я сообщу ему по телефону, – сказал он. – Подожду, чтобы он вернулся из отпуска; к тому времени унижение будет восприниматься полегче.

– Хорошая мысль, – сказал Менденхолл и увидел, что победители дружно идут к побежденным. – Только этого нам не хватало!

Когда Вирджинию опустили на землю, она чисто по-женски улыбнулась и, подмигивая, уставилась на Карла.

– Губа рассечена сильно. Это я так? – сказала она и приложила руку ко рту с наигранным выражением «Господи, что я наделала!».

– Не думал, что ты способна на такое, мадам заместительница, – сказал Эверетт, поднявшись, и крепко обнял ее. – Должен признать, вы нас сделали!

Вирджиния улыбнулась, высвободилась, потом кто-то дал ей сотовый телефон, и она набрала свой код системы безопасности для суперкомпьютера «Европа», чтобы связаться с наружной линией.

– Кому это ты звонишь? – испуганно спросил Эверетт.

– Джеку, разумеется. Хочу сама сообщить ему.

– Вирджиния, давай поговорим об этом, – сказал он и последовал за ней, все еще пытавшейся установить связь.

На другой стороне поля Найлз Комптон по-прежнему улыбался, глядя, как встречаются обе команды. Улыбнулся еще шире, увидев, что Эверетт и Менденхолл бегут за Вирджинией Поллок. Собрался было спуститься на поле и поразвлечься, но тут к нему подошел морской пехотинец.

– Прошу прощения, доктор Комптон, вас срочно вызывает дежурный офицер службы безопасности. Говорит, что на связи наш контакт из ФБР в Вашингтоне. Похоже, у нас неприятность в Мексике! – сказал посыльный и перевел взгляд с Найлза на Пита. Потом подался к директору отдела, – Сэр, у нас потери.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Найлза.

– Пит, догони капитана Эверетта и Вирджинию, пусть немедленно идут ко мне в кабинет. Скажи, что, возможно, в Мексике у нас код один.

Пит тут же побежал наперерез Эверетту. Он знал, что означает «код один», как и вся группа «Событие» – люди во время операции попали в беду, возможно, ранены или даже убиты!

Найлз повернулся и пошел к выходу из спорткомплекса, недоумевая, как может спонсируемая университетами команда оказаться в чрезвычайном положении, когда Сара находилась там только для того, чтобы определить геологическую формацию, в которой на стене пещеры находились древние пиктограммы.

С Райаном и другим охранником при ней пострадать или даже погибнуть могли три члена группы «Событие». Начальник отдела Найлз Комптон понимал, что, по крайней мере, в Мексике возникло серьезное осложнение.

Ларедо, Техас

Четыре часа спустя

За столиком в ресторане «Аламоса» в центре Ларедо сидел человек, одетый в пепельно-серый костюм с ярко-красным галстуком. Волосы мужчины были острижены коротко, однако не настолько, как были на протяжении восемнадцати лет службы в армии Соединенных Штатов. Он стал более улыбчивым после того, как сменил службу после дачи в две тысячи шестом году показаний против армии и Белого дома о вмешательстве командования в дела Афганистана. Тогда майор Джек Коллинз решил, что его карьера пришла к концу, поскольку его отправили в пустыню в штате Невада и буквально похоронили под базой ВВС «Неллис». Там началась его служба прикомандированного к отделу 56–56, то есть к группе «Событие», в должности начальника службы безопасности. Тем вечером Джек Коллинз находился в отпуске. Он должен был встретиться с женщиной, в которую влюбился, после ее возвращения из Северной Мексики, где она принимала участие в археологических экспедициях.

Джек убрал телефон и улыбнулся матери, Кэлли, сидевшей за столиком напротив него; она ответила ему улыбкой и поставила на стол свой стакан. Этой женщине не верили, когда она говорила, сколько ей лет. Для матери Джека выглядела она слишком уж молодо. Лицо и тело у нее было женщины не пятидесяти четырех лет, как гласило свидетельство о рождении, а тридцати четырех – не больше. Шатенка Кэлли перевела взгляд с Джека на свою младшую, Линн, вернувшуюся в жизнь Джека после многих лет отчуждения. Служба препятствовала их обычным отношениям брата-сестры, как в большинстве семей. Линн служила в ЦРУ, Джек – в армии.

– Ну, Сара, как обычно, не отвечает по сотовому, – сказал Джек и потянулся к стакану с пивом.

– Может, у нее трудности с этим чертовым переходом границы. Ты же знаешь, какие там строгости из-за войны наркоторговцев в Нуэво-Ларедо – с ней ничего не случится, ты сам сказал, она далеко от опасной зоны, – заговорила Линн. – Судя по донесениям нашей агентуры, а также ФБР и техасских рейнджеров, там все улаживается. Уровень тревоги на границе значительно понизился.

Младшая сестра наблюдала за пьющим пиво Джеком. Она заметила в нем большие перемены с тех пор, как он увлекся Сарой. Ее вечно серьезный брат стал улыбаться гораздо чаще. Походка его обрела пружинистость, и в те несколько раз, когда она видела брата с Сарой, лицо его светилось. Впервые в своей суровой жизни он даже замедлял шаг, чтобы понюхать розы, и все это из-за женщины, которую брат называл «мелкой», Сары Макинтайр. Линн видела, что Джек мучительно нервничает перед первой встречей Сары с их матерью.

– Да, пожалуй, ты права, – сказал он и попытался отогнать все мысли о возможных проблемах, появившихся у Сары.

Кэлли Коллинз пристально наблюдала за сыном. Она была рада за Джека. Он сильно изменился с тех пор, как началась его командировка. Ее сын всегда был скрытным относительно своей личной и профессиональной жизни. Потеряв много людей в специальных операциях, он стал сдержанным, даже замкнутым. Теперь появилась эта женщина, с которой она собиралась встретиться здесь. Звоня по телефону домой, Джек только и говорил о Саре.

Она улыбнулась, когда Джек заговорил с младшей сестрой. Он очень напоминал ей его отца, Джона, погибшего, когда Джеку было всего одиннадцать лет, в каком-то далеком месте, которого ей так и не назвали. Он был тогда полковником, в том же возрасте и звании, что теперь его сын. Кэлли подозревала, что в своей должности и звании он, может быть, разузнал гораздо больше подробностей о судьбе отца, чем знала сама Кэлли, но если и да, то сын не делился с ней этими сведениями.

Кэлли давно уже поняла, что ей и не нужно ничего знать, кроме того, что ей сказано. Если бы ее муж погиб не при тех обстоятельствах, о которых сообщила армия, Джек нашел бы способ сказать ей. И знала, что если обстоятельства были секретными, Джек хранил бы эти секреты. Ей было достаточно знать, что он совсем такой, как отец, предельно честный, и она понимала, что их сын пошел тем путем, который наверняка одобрил бы отец.

– Джек, ты столько рассказывал о ней, что мне кажется, я уже знаю Сару. И если я права в своей оценке, она так же боится нашей встречи, как и я. Поверь, женщина, сумевшая завоевать твое упрямое сердце, уже пугает меня своей женской силой, – сказала Кэлли и улыбнулась, подняв стакан с мартини.

Джек покачал головой и покраснел. Упрямым он никогда себя не считал, но если мать и Сара заодно с Линн, Эвереттом, Менденхоллом, Райаном и Комптоном так говорят, должно быть, это правда. Джек поднял стакан с пивом и чокнулся с матерью. Линн засмеялась и присоединилась к ним.

Кэлли извинилась и вышла из-за стола, Линн подождала, чтобы она скрылась в полутьме ресторана, потом улыбнулась брату.

– Ну, сестричка, что делается в вашем доме невидимок?

– А с какой стати мне об этом тебе говорить? Я ведь до сих пор не знаю, что ты делаешь и с кем.

– Я не делаю ничего, тем более с кем-то значительным. Ты не особенно любопытна, так ведь? Мне было бы неприятно говорить о тебе с мистером Райаном – ты знаешь, что он неравнодушен к тебе.

– Джейсон Райан неравнодушен к каждой юбке!

– Вот-вот. Как я могу хорошо руководить подразделением, если за мной наблюдает Райан?

– Сдаюсь, – сказала Линн и приложилась к стакану. Поставив его, улыбнулась, потом посерьезнела. – Раз ты спрашиваешь, и раз в управлении это не бог весть какой секрет, я занималась кое-чем, мягко говоря, странным в отделе Северной Америки. Похоже, у нас есть «кроты» в правительстве, возможно, в ФБР или в Лэнгли[15].

– Стоит ли говорить об этом мне?

– Так вот, мне сказали, что мой босс полагает – эту группу еще несколько лет назад накрыло ФБР… – Линн даже рассмеялась. – Хоть верь, хоть нет, но среди них было несколько «Людей в черном». Можешь поверить в такое?

– Сестричка, почему ты мне это говоришь? – спросил Джек и, увидев, что мать возвращается из туалета, взял стакан с пивом.

– В моем донесении говорится, что эта группа состоит из бывших военных. Раз ты как будто знаешь всех оперативников групп особого назначения в армии и не только, то, может, слышал что-то нужное мне?

Джек помедлил пить пиво. Он знал все подробности того, о чем говорила Линн. Знал, что «Люди в черном» – «Черные команды» корпорации «Кентавр» разогнаны группой «Событие» после инцидента в Аризоне еще шесть лет назад.

– Я слышал о «Людях в черном» только в шутках о них. И, несмотря на слухи обо мне, не знаю всех оперативников в мире, – он улыбнулся, – знаю только в западном.

– Скотина! – прошептала Линн, когда их мать вернулась. Джек поднялся и придвинул ей стул.

Коллинз смотрел на младшую сестру, опасаясь, не грозит ли ей беда. Если «Люди в черном» или корпоративные «Черные команды» реформируются, это означает, что они вполне могут иметь «кротов» в ФБР или в ЦРУ. И решил поговорить на эту тему с Комптоном.

Джек сел снова, отхлебнул пива и взглянул на часы. Сара опаздывала уже больше, чем на час, а ведь несмотря на то, что он сказал матери и сестре, Сара никогда никуда не опаздывала. У нее было хорошо развито чувство времени, и она заранее готовилась ко всему. А к такой важной встрече она уж точно не отнеслась бы легкомысленно, так как просила Джека познакомить ее со своей матерью уже в течение двух лет. В конце концов Линн прикрыла его часы ладонью.

Джек поставил стакан с пивом на белую скатерть.

– Я знаю, что она будет здесь. Только…

– Джек, – сказала Линн, она не убирала руку с его запястья, но взгляд ее был устремлен на что-то вне поля зрения брата. – Здесь Карл с Уиллом.

Когда Линн назвала два этих имени, у Джека сжалось сердце. Он повернулся на стуле, и впервые в жизни при виде выражения лиц этих людей ноги его ослабли. Он нервно сглотнул и поднялся, рассеянно уронив на пол лежавшую на коленях салфетку. Эверетт быстро шел по переполненному ресторану к их столу.

– Так, что вы оба здесь делаете? – спросил он уверенно, с напускной легкостью.

Эверетт был одет в джинсы и рубашку поло, Уилл примерно так же. Эверетт приветствовал кивком Кэлли и Линн. Все заметили его рассеченную губу и пластырь на подбородке.

– Миссис Коллинз, Линн, прошу прощения, что вмешиваюсь, – только и сказал Эверетт, потом взял Джека за локоть и вывел из-за стола.

– Джек, за границей стряслась беда, – зашептал он. – Убиты мексиканский профессор, его помощник и младший капрал Адолл! – Карл огляделся, и Джек увидел на его лице гневное выражение. – А Райан получил тяжелую рану и находится в больнице Нуэво-Ларедо.

Джек стиснул зубы и неотрывно смотрел на Эверетта, ожидая продолжения.

– Те, кто сделал это, забрали Сару, еще одну женщину и профессора из Бэйлора, которая была упомянута в списке участников раскопок, который Сара отправила вчера.

Джек думал, но его мысли никак не отражались на лице – этому препятствовал охвативший его страх. Это чувство было непривычно ему, способность думать в боевых условиях, когда требовалась быстрая и точная реакция, давно стала его второй натурой. Он не замечал подошедшей Линн. А она уже достала сотовый телефон и готовилась помочь Джеку чем только можно, так как услышала последние слова Эверетта.

– Это все, что известно? – спросил, наконец, Коллинз.

– В аэропорту у нас стоит самолет, мы используем его как командный пункт. Там Пит Голдинг, с ним охранно-штурмовая команда из восьми человек. Пит делает, что только возможно, с «Европой». У него есть список подозреваемых, но из-за границы звучит только одно имя: компьютер утверждает, что это…

– Наверняка Хуан Гусман, – сказала Линн, не дав Карлу договорить.

Джек повернулся к сестре. Будучи заместителем директора, начальником отдела операций в Северной Америке, Линн знала обо всем, происходящем на этом континенте.

– Объясни, – нетерпеливо потребовал Джек.

– В северной Мексике ничего не происходит без его распоряжения. Он необъявленный победитель в войне наркоторговцев. У него есть деньги и собственная армия. Он без колебаний пересекал границу и начинал войну с теми, кто встал ему поперек дороги, – объяснила Линн, отошла и набрала номер. Оглянувшись, сказала: – И этот небольшой полк его головорезов оснащен лучше, чем мексиканские вооруженные силы.

– Этим занимаются ФБР и Министерство национальной безопасности, и Найлз сейчас разговаривает с президентом, пытаясь добиться для нас оперативного простора. Но все в Вашингтоне закатывают истерику. Все напыщенные ничтожества хотят, чтобы этим занимались мексиканские власти. И поскольку мы засекреченная организация, принимать решение нам разрешают в последнюю очередь!

– Нет, я не брошу там Райана и Сару, пока мы ждем прохождения по инстанциям, – Джек взглянул на встревоженного Менденхолла, потом на Эверетта. – Послушай, мне нужен Пит и сведения, которые могут раздобыть он и «Европа». Однако вам обоим не нужно расстраиваться, если президент прикажет нам ничего не предпринимать; вам нужно находиться в аэропорту, в самолете.

Эверетт отвел взгляд от Коллинза к Уиллу Менденхоллу. Покачал головой и снова посмотрел в глаза полковнику.

– Джек, ты прекрасно знаешь, что это ничего не даст. Нам нужно перейти границу.

Линн убрала сотовый и подошла к ним.

– Знаешь, Джек, мой отдел в Лэнгли соглашается. Должно быть, нападение устроил Анаконда – у этого мерзавца такое прозвище. Вот, слушай. Гусман не только крупнейший наркоторговец по ту сторону границы, он торгует еще и женщинами. Будем надеяться, что именно для того он захватил Сару и остальных, – это даст тебе время. На кого бы вы ни работали.

– Нам не даст это времени, сестричка, увози маму отсюда в надежное место. Этот город вскоре может стать небезопасным.

– Джек, начинать войну с Гусманом нельзя; у него там целая армия. Как я уже говорила, он без колебаний не раз уже пересекал границу для сражения с нами.

Джек раздраженно приподнял левую бровь и пошел попрощаться матерью.

– Мама, у меня срочное дело, – сказал он Кэлли, поцеловав ее в щеку.

– Будь осторожен, Джек!

Коллинз подмигнул Кэлли, повернулся и пошел мимо Эверетта, Линн и Менденхолла к двери ресторана.

– Карл, ты должен остановить Джека, заставить его хорошенько подумать! Если он отправится туда с наскоро составленным планом и с намерением вести переговоры, Сара и остальные, скорее всего, будут убиты. Анаконда совершенно безжалостен, кроме того, он умен, и к тому же бизнесмен. Скажи Джеку, пусть использует это, если сможет. Скажи своему начальству, что у Джека не будет там ни малейшего шанса! Делать это нужно по официальным каналам, так что пусть занимается этим ФБР, – взмолилась Линн.

Эверетт посмотрел, как Менденхолл спешит догнать Коллинза, но сам задержался, чтобы посмотреть сестре Джека в глаза.

– Я предпочту наскоро составленный план Джека любому другому тщательно продуманному. Я всегда ставлю на твоего брата!

Линн поняла, что Карл прав. Крепко сжала сотовый телефон, потом положила ладонь на плечо Эверетту.

– Я сделаю все, что смогу, со стороны разведки. Теперь ступай, мне нужно сделать еще звонки.

Капитан Карл Эверетт повернулся и поспешил вдогонку за Уиллом и Джеком. Линн посмотрела им вслед, надеясь, что Джек все-таки прислушается к ее предупреждениям. Повернулась и подошла к матери.

– Мам, не пугайся. Джек знает, что делает, – сказала Линн, глядя, как мать допивает мартини.

– Дорогая, это не избавит меня от беспокойства, – сказала Кэлли, поставила на стол пустой стакан и встала. – Его отец тоже всегда знал, что делал.

Видя, как мать опускает голову, Линн смогла только кивнуть.

Международный аэропорт Ларедо.

Ларедо, Техас

К тому времени, когда Коллинз, Эверетт и Уилл Менденхолл подъехали к зоне спецрейсов, там стоял еще один самолет группы «Событие». Справа и слева от него находились два вертолета UH-60 «Блэкхок». Первый самолет был маленький «Лир джет», второй – переоборудованный «Боинг-707», мобильный командный пункт. Все трое были извещены, что директор отдела Найлз Комптон находится в самолете, и что он поручил Питу Голдингу использовать новейшее оборудование на старом «семьсот седьмом».

Джек не стал взбегать по мини-трапу, лишь заставил себя ускорить шаг и, поднимаясь, снял пиджак с галстуком. Эверетт и Менденхолл последовали за ним в самолет, Комптон встретил их у самого входа и, взяв Джека за локоть, повел к центру связи, расположенному в одном из отсеков полностью модернизированного «Боинга».

– Что нам пока что известно? – спросил Коллинз, войдя.

Принимавший радиопередачи моряк-связист снял шлемофон и взглянул сперва на Найлза, потом на Джека.

– Пока что ФБР оповестило периферийное отделение о возможном освобождении заложников по ту сторону границы. Госдепартамент связался с президентом Мексики Хуаресом, но он не решается позволить американской спасательной группе пересечь границу. Сейчас наш президент разговаривает с ним по телефону.

Найлз отвел Джека от центра связи и подождал Карла с Уиллом.

– Положение в Нуэво-Ларедо до сих пор неустойчивое. Вооруженные люди этого Гусмана кружат сотнями вокруг его поместья. ФБР располагает данными, что этот извращенный мерзавец содержит женщин для своих наемников – это часть их социального пакета, – он увидел, как у Джека сжались челюсти. – Извини, полковник, я мог бы выразиться гораздо мягче.

Коллинз молча кивнул.

– Найлз, а чем этот Гусман занимается? – спросил Эверетт, чтобы перевести разговор в более конструктивное русло.

– Главным образом, конечно, наркотиками. ФБР сообщает, что он уничтожил всех своих конкурентов в этом районе, в том числе и тех, кто имел дело непосредственно с колумбийцами. То есть он могущественный сукин сын. Для него не проблема отправить ударные группы в Техас или в любое другое место, где, как он считает, что-то идет не так.

– Почему же он напал на место археологических раскопок? – спросил Джек по пути к компьютерному центру, находящемуся сорока футами ближе к хвосту самолета.

– Все очень просто. Во-первых, он считает все в радиусе тысячи миль своей территорией. Во-вторых, собирает все, имеющее отношение к мексиканскому культурному наследию. В прошлом году он даже давал интервью мексиканскому телевидению, где утверждал необходимость хранить наследие мексиканской истории и культуры в Мексике. Думаю, Сара и полевая группа оказались подходящим объектом для захвата, и только.

Джек выслушал и отдернул штору, закрывавшую вход в компьютерный центр. Там его взору предстал Пит Голдинг со своей расширенной компьютерной командой. Пит отвернулся от большого монитора в пятьдесят пять дюймов по диагонали и развернул свое кресло к полковнику.

– Джек, прими мои…

– Потом, док. Что ты обнаружил?

– Да-да, конечно, – сказал Пит, повернувшись к монитору. – Так вот, благодаря Комптону и ВВС США, высоко над поместьем Гусмана летает беспилотник. Пока что «Европа» обнаружила в непосредственной близости семнадцать охранников, но нашла и многочисленные источники тепла, исходящего из построек, окружающих главное здание: территория, как видишь, большая. В постройках могут находиться еще сто человек, а по сведениям ФБР и мексиканской полиции, такая оценка может оказаться явно недостаточной.

Коллинз смотрел на монитор и рассматривал крупное поместье, принадлежавшее Хуану Гусману. Видел большой плавательный бассейн, теннисный корт и конюшни. Там была частная взлетно-посадочная полоса и ангары для по меньшей мере пяти-шести самолетов. В центре усадьбы на площадке стоял вертолет.

– Вижу, наркоторговля все еще приносит высокие дивиденды, – заметил Эверетт, тоже смотревший на монитор.

– Пит, есть какие-то сведения о том, где этот сукин сын будет… – Джек сглотнул. – Будет держать захваченных женщин?

– Нет, но я могу попросить «Европу» попробовать догадаться, как только она похитит спецификации имения у мексиканского правительства.

Джек и остальные поняли, что этот суперкомпьютер без особого труда обходит системы защиты других систем, и у него это хорошо получается. Он даже вторгался ранее в системы «Крэй»[16], принадлежавшие ЦРУ, ФБР и Пентагону – и не без успеха.

– Для чего мексиканскому правительству планы его дома? Разве там не действуют законы государства? – спросил Найлз.

– По идее так должно быть, но, похоже, «Европа» обнаружила документ, где говорится, что участок и дом в начале двадцатого века принадлежали федеральному правительству Мексики. И есть еще одна любопытная история. В марте девятьсот шестнадцатого года сам «Черный Джек», генерал Джон Першинг, вместе с лейтенантом Джорджем С. Паттоном вторгся в Мексику. – Тут Пит повернулся к большому экрану, нажал несколько клавиш на клавиатуре, и на экране появились несколько очень старых фотографий усадьбы, построенной в далекие времена. На фотографиях были царапины и стоял штамп «Собственность Национального архива США».

– «Европа» извлекла их из нашей базы данных? – спросил Найлз.

– Только что обнаружила, – ответил Пит с легкой ноткой гордости за работу суперкомпьютера. – Похоже, наш отдел в плане первых полученных заданий уже действовал в девятьсот шестнадцатом году, и «Европа» сообщает, что у нас есть целое хранилище информации; но, поскольку то было одно из первых заданий, порученных отделу пятьдесят шесть – пятьдесят шесть, этот материал не был включен в каталог, – Пит поднял слегка опечаленное лицо. – Видимо, в те дни порядок в группе «Событие» был несколько другим.

– Это не оправдание. Найди номер хранилища и направь туда наших архивистов.

– «Европа» уже нашла это хранилище. Оно в Арлингтоне, в старом комплексе. Насколько я понимаю, президент Франклин Рузвельт приказал плотно закрыть это хранилище и его оставить там, когда отдел перенес свою деятельность в Неваду.

– Ценная информация, доктор Голдинг, но какое она имеет отношение к тому, что происходит сейчас? – спросил Менденхолл, досадуя на медлительность происходящего.

– Может быть, никакого, но, может быть, и очень значительное, – ответил Пит, постукивая пальцем по экрану. – Официальной целью вторжения в Мексику Восьмого кавалерийского полка было взять в плен или убить мексиканского бандита Панчо Вилью. Теперь, согласно истории и военным донесениям, выясняется, что Вильи во время вторжения не было вблизи приграничного города Нуэво-Ларедо, однако полк провел два дня в Ларедо и возле поместья с названием «Врата погибели». Три постройки были сожжены дотла, несколько человек были убиты американскими военными. Газеты в Мехико подняли из-за этого большую шумиху. До сих пор мы не нашли объяснения налета Першинга на имение и причастности к этому налету группы «Событие». Но если сможем проникнуть в хранилище номер ноль-ноль одиннадцать в старом комплексе, то, возможно, найдем путь и в поместье.

– Может быть, она представляла собой убежище Панчо Вильи, – сказал Эверетт.

– Этого не могло быть. И вот что самое интересное. Этой самой землей еще два года назад владел не кто иной, как Рамон Карбахаль, очень близкий друг и союзник Вильи. Из документов следует, что Панчо Вилья никогда не бывал там и приказал своим людям ни в коем случае не соваться в эту часть Мексики! Эти показания дали бывшие члены его революционного совета. И вот что еще более странно… Земля и поместье не принадлежали мексиканцу; они были проданы американскому гражданину, профессору Лоренсу Амброзу. Мы сейчас собираем о нем сведения. Однако я отвлекся. Этот профессор Амброз и является причиной того, что у нас есть поэтажный план, подробный чертеж, сделанный капитаном инженерного корпуса во время вторжения Першинга. Судя по координатной сетке на этом чертеже, действовали они очень систематично, словно искали что-то. Вот почему «Европа» может сделать догадку о местонахождении заложников.

– Замечательно, Пит, – сказал Эверетт. – Можем мы получить распечатку этих чертежей?

– У ФБР есть доступ к ним? – спросил Джек.

– Нет, я еще не отправлял наших сведений через президента.

– И не отправляй. Пусть они пока остаются внутренними, – сказал Коллинз и взглянул на Найлза, тот нехотя кивнул.

– Согласен, Джек, – пока что. Однако нам требуется ждать решения президента, когда переходить границу.

– Каково состояние мистера Райана? – спросил Джек, стыдясь того, что подумал о своем лейтенанте лишь во вторую очередь.

– Американский консул в Нуэво-Ларедо приехал к нему до того, как его отвезли в операционную. Потом его охраняла группа оперативников ФБР, и сейчас его транспортируют в Лас-Вегас. Состояние его серьезное, но врачи говорят, что он выкарабкается. Показаний он пока не давал.

– Полковник, зачем его транспортировать сюда? Раз ему нужна операция, почему мы не оставили его на месте, не предоставили хирургам возможность оперировать его там? – спросил Менденхолл, беспокоившийся о своем близком друге.

– Как думаешь, что сделает этот Гусман, узнав, что мы оставили свидетеля убийства двух мексиканцев и похищения двух американок?

Не сказав больше ни слова, Коллинз повернулся, вышел из компьютерного центра и пошел в тактический отдел, где он мог обдумать все сведения, предоставленные Питом.

Уилл кивнул и последовал за полковником.

Карл Эверетт чуть помедлил, потом взглянул на директора отдела.

– Найлз, ты знаешь, что Джек отправится туда и без распоряжения президента.

– Знаю, только нужно дать ему время все хорошо спланировать, – объяснил Комптон и взял у Пита распечатку плана. – Изучите и найдите путь туда. Мне нужно точно выяснить, почему наша группа была там почти сто лет до того, как мы узнали о «Вратах погибели», и почему эта операция не была зарегистрирована в наших архивах. Найдите и вызволите Сару!

Эверетт с улыбкой взял поэтажный план.

– В этом, мистер директор, можете не сомневаться.

Нуэво-Ларедо.

10 миль южнее границы

Новенький вертолет «Сикорски» С-76С++, окрашенный в превосходные темно-бордовый и золотистый цвета, сделал два круга, пока летчик не увидел человека, который вошел на вертолетную площадку в центре усадьбы и двумя ярко окрашенными лопатками стал показывать ему, чтобы он садился рядом с уже стоявшим вертолетом. Потребовалось три минуты разговора по радио с человеком, утверждавшим, что он не знает английского, прежде чем им разрешили сесть. Все это время пассажир в заднем отсеке интуитивно знал, что на них наведена отнюдь не одна ракета с тепловой системой самонаведения.

Когда ярко раскрашенный «Сикорски» медленно садился на тщательно прибранную вертолетную площадку, его тут же окружили десять человек с автоматами, выглядевшие довольно зловеще. Летчик оглянулся на задний отсек и покачал головой.

– Похоже, тут группа приветствия, сэр, – произнес он в микрофон.

Высокий мужчина в заднем отсеке не ответил; он только снял наушники и провел пальцами по белокурым волосам. Когда вертолет мягко сел, он подался в кабину летчика.

– Не вылезай и будь готов немедленно взлететь снова!

Летчику не понравилось это распоряжение, но он все-таки кивнул.

Из темноты усадьбы вышел человек в белом деловом костюме и пошел навстречу вылезшему из вертолета высокому блондину. Костюм встречающего был шелковым, и блондин видел на нем темные пятна пота. Белая рубашка была испачкана чем-то у воротника, лицо мужчины было небритым.

– Мистер Джонс, мой наниматель удивился, получив весть от вашего представителя. После провала наших последних переговоров мы решили, что нашим отношениям пришел конец.

Человеку, которого встречающий назвал Хэновером Джонсом, было противно пожимать протянутую руку. Ногти на руках встречающего были грязными, пахло от него если не отвратительно, то, по меньшей мере, неприятно. Винты вертолета перестали вращаться, и Анри Фарбо, пряча брезгливость, пожал руку этого человека.

– Кстати, о моем компаньоне. Он должен был встретить меня в Ларедо, но не появился. Я получил только текстовое сообщение, что мне нужно лететь сюда, – сказал Анри, выпустив руку, которую пожимал, и едва сдержал желание вытереть ладонь о свои черные брюки.

– Видите ли, мистер Гусман настоял, чтобы ваш человек уступил его гостеприимству и остался в усадьбе. Не беспокойтесь, сеньор, с вашим человеком хорошо обращаются!

Фарбо увидел по глазам, что этот человек лжет, сразу же, за секунду до того, как он надел дорогие темные очки.

– Прошу, сеньор Джонс, хефе ждет вас, – сказал крепко сложенный человек, указав на виллу.

Фарбо застегнул пиджак и, не поворачивая головы, сосчитал людей в огороженном дворе, окружавшем вертолетную площадку. Их было десять, еще пятеро прятались в темноте. Повел глазами, прячущимися за темными стеклами очков, и увидел еще четверых, прятавшихся за окнами верхней веранды. И, не выказывая никаких эмоций, пригнул голову и вошел в полумрак виллы.

Анри сразу же снял темные очки, чтобы глаза привыкли к темноте в помещении. Сразу же увидел пожилую полноватую женщину, видимо, лет пятидесяти с небольшим. Она вышла вперед, вытирая руки о белый передник. Насмешливо улыбнулась сопровождавшему Фарбо человеку, и тот попятился.

– Добро пожаловать в наш дом, сеньор…

– Хэновер Джонс, мама, – сказал невысокий, хорошо одетый человек с усами, выйдя из-за спины своей матери. Произнес несколько слов по-испански – Фарбо понял их не хуже, чем остальные люди в этой комнате. Велел матери идти в свою комнату, а не в кухню, и не обращать внимания на все, что она может услышать в течение часа. Анри Фарбо подумал, что человек, стоящий перед ним, либо забыл, что он говорит по-испански, либо сделал это намеренно. Если последнее, то нужно вести свое дело очень осторожно.

– Мистер Джонс, я рад видеть вас снова. Последний раз мы виделись в Колумбии, если память мне не изменяет. Я был тогда связником-разведчиком Пабло Эскобара. В то время моя торговля антиквариатом представляла собой просто увлечение из-за моего… ограниченного дохода.

Анри улыбнулся.

– Да, видимо, так оно и было, и да, мы виделись в Колумбии. Рад видеть, что вы сделали успехи после… несчастья, случившегося с сеньором Эскобаром.

Хуан Гусман не протянул Фарбо руки. Не улыбнулся при воспоминании о предательстве им, Хуаном Гусманом, крупнейшего в мире наркоторговца, и о том, что именно он позволил колумбийским и американским спецназовцам убить его в декабре 1993 года.

– Его время прошло, сеньор. Настала пора дальновидным людям захватить лидерство в делах, касающихся южных регионов Западного полушария.

Фарбо знал, что это за дальновидность, и как она использовалась. Устраняя всех конкурентов по распространению наркотиков в Мексике и захватывая картели изготовителей зелья на юге, Анаконда убил не менее восьмидесяти крупнейших наркодельцов в Мексике и в Южной Америке; но больше всего вэтой гражданской нарковойне страдали маленькие люди: по самым скромным подсчетам, их погибло более тридцати тысяч, пока пыль не осела на севере Мексики, у самой границы с США. Теперь Хуан Гусман руководил крупнейшей наркоимперией в мире и был прозван «Анакондой» за сильную, удушающую, выжимающую все соки хватку, которой он ухватил все и вся и вся к югу от этой границы.

– Но это уже история, – он, наконец, улыбнулся и протянул руку с наманикюренными ногтями, Анри пожал ее. – По словам вашего человека, вы интересуетесь моей коллекцией искусства анасази[17].

– Да, моя коллекция явно недостаточна, а ваша переполнена. И поскольку анасази жили севернее границы, я решил, что кое с чем вы можете и расстаться, – Анри выпустил его маленькую руку и оглядел хорошо обставленную комнату. Увидел стоявших поблизости троих людей Гусмана, неотрывно наблюдавших за ним. – Особенно меня интересует та вещь, которую вы купили в Сан-Диего, – очень красивый серебряный артефакт.

Анаконда улыбнулся и посмотрел в голубые глаза Фарбо.

– Ах, да, серебряный змей. Сеньор, это очень редкая вещь. Единственный артефакт анасази, запечатлевший такого великолепного змея. Но должен поправить вас, сеньор, эта вещь не куплена, она… как бы это выразиться… завещана мне покойным владельцем.

Анри прекрасно понял, что это означает. Гусман просто убил бывшего владельца и забрал эту вещь.

– Что ж, поскольку ваши затраты минимальны, может быть, мы сможем прийти к соглашению? – спросил с улыбкой Фарбо.

– Возможно, сеньор, возможно, – сказал Гусман и жестом предложил Фарбо идти вперед первым. – Почему бы нам не осмотреть вещь, чтобы вы могли оценить ее красоту и сделать мне достаточно обоснованное предложение, которое не будет слишком оскорбительным?

Бывший французский полковник шагнул мимо невысокого мексиканского наркобарона, заметив, что в глазах его улыбки нет. По мнению француза, прозвище «Анаконда» было вполне заслуженным, поскольку глаза у Гусмана были такими, как у большой хищной змеи. Анри хорошо знал этот взгляд, потому что и сам был способен на то же самое.

Люди в комнате построились за спиной своего главаря и пошли следом за ним и Фарбо к большой двери. Обогнав Анри, Гусман открыл громадную дубовую дверь и затем достал связку ключей, чтобы отпереть находящиеся за ней стальные ворота. Включил свет, и Анри увидел ведущую вниз винтовую лестницу.

– Нужно, чтобы эту вещь отчистили мои специалисты, поэтому, если последуете за мной, сеньор Джонс, мы осмотрим мои произведения искусства в гораздо более комфортной обстановке.

Анри отвернулся от лестницы и посмотрел на невысокого человека перед собой. Пришел в ярость, поняв, что попал в западню. Его план никого не ввел в заблуждение, и, торопясь найти маленькую Сару, он совершил большую ошибку, решив, что наркобарон окажется настолько жадным, что не станет его проверять. Фарбо кивнул и потом уголком глаза увидел находившихся сзади людей. Ему ничего не оставалось, как улыбнуться и шагнуть в бездну, темневшую за воротами.

Анаконда не сводил глаз со спины человека, о котором его разведчики донесли, что это не Хэновер Джонс из Нью-Йорка, а Анри Фарбо. Гусман знал, что хотя коллекционирование и является его основным занятием, причина того, что он находится в Нуэво-Ларедо, совсем другая. Бандит знал эту истинную причину и решил слегка поразвлечься в этот скучный день. Улыбнулся и стал спускаться по лестнице вслед за своим гостем.

Вскоре Анаконде надоест эта игра.

2

Международный аэропорт Ларедо.

Ларедо, Техас

Весь частный сектор международного аэропорта Ларедо был теперь закрыт для регулярных рейсов. «Шевроле Тахо» подъехал к двадцати другим машинам той же модели. Джек понял, что федералы приехали значительными силами. Посмотрел на Эверетта с Менденхоллом, и Карл указал подбородком на большой открытый ангар, видимый из иллюминатора их самолета. Внутри стоял фургон спецназа полицейского управления Ларедо, рядом с ним находился большой фургон, принадлежавший, как Джек знал, отряду ФБР по освобождению заложников. У Коллинза по спине побежали мурашки. Он покачал головой, поняв, что президент Соединенных Штатов принял решение: освобождение будет проводиться под руководством ФБР, не армии и тем более не самого охраняемого и секретного агентства президента, отдела 56–56. Обычно Джек понимал, что секретность крайне необходима, но в эту минуту ему была совершенно безразлична секретная сторона их дела. Он понимал, глядя на собравшиеся федеральные власти, что освобождение будет строго полицейской операцией.

Джек и Эверетт покачали головами, когда агенты ФБР остановили машину журналистов и стали их расспрашивать. Оба понимали, что весть об инциденте распространяется по стране и за границей; это означало, что операция быстро привлекает к себе внимание, и группа «Событие» не может участвовать в ней.

– Просим директора отдела Комптона и полковника Коллинза зайти в центр связи; президент находится на видеосвязи через «Европу», – прозвучало объявление по громкоговорителю.

Комптон присоединился к Джеку, и они медленно пошли в центр связи «Боинга».

Джек стоял перед Комптоном и видел, как тот глубоко вздохнул. Начальник отдела говорил и слушал в течение трех минут, и Коллинз с нетерпением ждал решения, будут ли они участвовать в попытке освобождения.

Сообщенная президентом новость была неутешительной.

– Да, мистер президент, пока вы не получите точных сведений, – сказал Найлз, чувствуя накал ярости Джека у себя за спиной. – Но, сэр, могу я рекомендовать, чтобы это передали «Дельте»?[18] В секретную зону аэропорта уже прорвались журналисты, значит, Гусман узнает о любой попытке освобождения еще до ее начала, – Найлз протянул Джеку полоску бумаги, и полковник выругался себе под нос, прочтя слова «Ничего не выходит». – Да, сэр, – произнес Найлз, положил телефонную трубку и кивнул моряку-связисту, прикомандированному к группе «Событие». – Джек, президент хочет поговорить с тобой, – Найлз встал и отошел на несколько шагов.

– Полковник, вы слушаете? – раздался суровый голос.

– Да, мистер президент, – ответил Коллинз.

– Предупреждаю вас, как только что предупредил Найлза: не превышайте своей власти, полковник. Наши отношения с президентом Хуаресом оставляют желать лучшего со времени его избрания. Мы не можем вторгнуться в Мексику с группой людей, присутствие которых я никак не смогу объяснить. Секретность вашего отдела очень важна, даже важнее судьбы кого бы то ни было из личного состава! Это ясно, полковник?

Найлз видел, как Джек сделал полуоборот и, казалось, собирается уйти, но Коллинз подошел к нему и указал на громкоговорящий телефон, а президент продолжал говорить.

– Я даю вам и этой маленькой лысой сволочи много, подчеркиваю, много воли, полковник, и жду, что мои приказания будут выполняться. Это международный инцидент, черт возьми!

– Мистер президент, вы прекрасно знаете, что моя служба безопасности имеет гораздо больше шансов вызволить оттуда наших людей, чем кто бы то ни было. Мы сплоченные, мы знаем реакции друг друга. Прошу вас дать нам разрешение.

– Не перебивайте, полковник! Ваш начальник объяснил мне положение вещей после этого треклятого факта. Только поэтому агенты ФБР не штурмуют сейчас ваш самолет. Если я это разрешу, ваша группа может лишиться секретности. Остановитесь и подумайте!

Коллинз продолжал молчать, а Найлз закрыл глаза и снял очки с толстыми линзами.

– Не слышу «Вас понял, мистер президент!».

– Да, сэр. Понял.

– Итак, я только прошу дать мне время согласовать наши действия с мексиканскими властями. Нам нужен их президент. Он знает, какую угрозу представляет собой этот Гусман. Однако не хочет военного вторжения в свою страну. Это должно быть делом правоохранительных органов, не армии. Как там мистер Райан?

Джек покачал головой, подошел поближе к громкоговорящему телефону и сел, давая телу краткий отдых.

– Райан крепкий парень. В руках американцев шансов у него гораздо больше, чем под скальпелем хирургов Гусмана.

– Полковник, дайте нам время. Мы вызволим этих женщин из-за границы. Лысый, держи там своих людей в узде, а то пожалеешь!

Найлз подошел поближе к микрофону.

– Держите нас в курсе, мистер президент.

– Отвечай, книжный червь!

– Да, сэр, мы останемся на месте.

Связь прекратилась, Найлз повернулся к Джеку и слабо улыбнулся.

– Похоже, я попадаю в немилость.

Джек встал и положил Найлзу руку на плечо.

– Понимаю ваши чувства, директор. Что с другим человеком, с Адоллом?

– Мексиканская полиция нашла тело Адолла, сейчас его переправляют через границу.

Коллинз кивнул и посмотрел на Пита Голдинга, стоявшего рядом с Найлзом. В руке у него было несколько вещей, он отдал их Комптону и медленно отвернулся от взгляда Джека.

– Что такое? – спросил Эверетт.

– Наш наблюдатель-беспилотник, – ответил Пит, – сделал эти снимки. Они зернистые, но, думаю, вы сможете разглядеть то, что увидели мы с «Европой», – Найлз, разглядев верхнюю фотографию, протянул Джеку увеличенный снимок. – Они сделаны всего пятнадцать минут назад, – объяснил Пит.

Коллинз посмотрел на отпечатки размером восемь на десять дюймов, и у него замерло сердце.

– Просто замечательно, – сказал Эверетт, глядя через плечо Коллинза, когда тот рассматривал первый и второй снимки. – Что там, черт возьми, с этим парнем?!

На первой фотографии высокий белокурый человек выходил из шикарного вертолета. Вторая была сделана несколько секунд спустя, и этот человек смотрел в небо, словно знал, что там летает беспилотник. Человека на фотографиях узнал бы каждый член группы «Событие». Это был полковник Анри Фарбо.

– Я считал, что этот сукин сын способен на многое, но не думал, что он вмешается в это дело, – сказал Эверетт, когда Джек отдавал фотографии Найлзу.

Комптон смотрел, как Джек идет к открытой двери «Боинга». Быстро принял решение и жестом велел Эверетту с Менденхоллом присоединиться к нему.

– Полковник, думаю, что президент согласится на совместную операцию мексиканского спецназа и ФБР. «Европа» проникла в компьютер ФБР и сообщает, что они, скорее всего, выступят через два часа. Я отправил план поместья президенту, он передаст его по обычным каналам отряду ФБР по освобождению заложников, – сказал Найлз, стараясь при этом не смотреть Джеку в глаза. – Я решил, что им нужна любая помощь.

Джек подождал, чтобы начальник отдела встретился с ним взглядом, и едва сдержал ругательство, готовое сорваться с языка. Эверетт и Менденхолл понимали, что Найлз поступил правильно. Джек молча кивнул, понимая, что шансы Сары уцелеть во время этой операции только что уменьшились процентов на семьдесят пять. Он знал, что эта страна не научилась ничему после неудачной попытки спасения в иранской пустыне в 1980 году. Операция «Орлиный коготь» представляла собой сущее бедствие из-за участия в ней различных служб и была обречена на провал еще до начала. А теперь в спасательной операции участвовали не просто разные службы, но разные нации, и одна из этих наций могла запросто переметнуться на сторону Анаконды. Джек понимал, что если не среагирует на ненадежность сложившейся ситуации, то уже никогда не увидит Сару живой.

Найлз закусил губу, потом кивнул двум морским пехотинцам у дверей «Боинга». Они поняли и закрыли двери.

– Джек, – сказал он, отдав Эверетту полученные фотографии, – Питу с «Европой» есть что показать тебе. Я не делился этим ни с президентом, ни с ФБР.

Коллинз нетерпеливо ждал объяснения начальника.

– Похоже, Пит нашел ход в эту усадьбу.

В холодных голубых глазах Коллинза внезапно появилась надежда.

– И, – продолжал Комптон, отвернувшись, – граница все еще открыта для автотранспорта. Кажется, местные мексиканские власти никак не поймут, что у них возникла серьезная проблема.

– Но тебе придется найти путь в обход ФБР и сделать все до того, как их отряд по освобождению заложников снимется с места через два часа, – сказал Пит, снова присоединяясь к этой группе из четырех человек.

Эверетт улыбнулся.

– Я еще не встречал федерала, которого не мог бы обойти.

– Тогда, полковник Коллинз, вы и ваши люди свободны. Поспешите, пока президент ни о чем не догадался!

– Да, сэр, может быть, Джек, наш юный лейтенант Менденхолл и я попробуем ловить рыбу в Рио-Гранде, – сказал Эверетт с ширящейся улыбкой. – Вы знаете, что мы любим рыбачить.

– Знаю, – ответил Найлз. – Теперь, думаю, вам нужно пойти в оперативный отдел и совместно составить план. Только, джентльмены, составьте хороший, и помните: нам всем может крепко влететь за него, даже если он сработает!

Директор отдела Найлз Комптон снова отказывался выполнять прямой приказ президента Соединенных Штатов, своего лучшего друга.

Поместье «Врата погибели

Нуэво-Ларедо, Мексика

Анри Фарбо, все еще в образе Хэновера Джонса, стоял на шатком полу просторного подземелья. Там были туннели, – и новые, и очень старые, – отходящие от главного коридора каждые пятнадцать футов. Насколько он знал, Сару могли держать в любом из этих десяти ответвлений. Он ощущал на себе взгляды Хуана Гусмана и шести его подручных, пока ждал, чтобы хозяин повел их за собой. Мимо прошли несколько мужчин и женщин в повседневной одежде, направляясь в какой-то из туннелей. У одного из этих работников были весы и еще какие-то вещи, незнакомые Фарбо. Анри обратил внимание на кислородные маски у них на шеях. Взглянул на Гусмана, тот лишь улыбнулся.

– У меня много работников, обязанных проверять партии… ну, скажем, они проверяют чистоту некоторых веществ, отправляемых мне из южных районов Мексики. Прошу вас, сеньор Джонс, то, что вы ищете, находится здесь, – сказал Гусман, указав на большую стальную дверь справа.

Анри никак не мог раскусить этого человека. Ясно ему было одно: Гусман не доверял человеку по имени Хэновер Джонс. Фарбо заметил, что ни один из укороченных «АК-47» в руках охранников не стоял на предохранителе. Он наблюдал за Гусманом, набиравшим код замка большой двери. Дверь открылась с ясно слышимым шипением выходящего воздуха.

– Здесь только часть моей коллекции искусства анасази; остальное я подарил в знак предложения мира моим собратьям в Мехико. Но, думаю, тут есть очень интересные вещи.

Гусман отошел в сторону и пропустил Анри в дверной проем.

Анри понимал, что мог бы обмануть шестерых охранников, пока Гусман находится поблизости, схватить его и бежать вместе с ним, чтобы этот мерзавец играл роль щита. Но Фарбо подозревал, что за ними наблюдают не только многочисленные камеры слежения, которые он только что видел на коротком отрезке пути в подземелье, но и многие охранники поблизости.

– Вот две очень изящные вещицы. Их отчистили и мастерски отреставрировали.

Анри демонстративно достал из кармана пиджака лупу ювелира и с улыбкой наклонился, чтобы осмотреть большую скульптуру орла: такую могли бы сделать ацтеки. Скульптура была великолепной, мысленно заметил Фарбо, рассматривая древнюю работу. Потом перевел взгляд на другую вещь, помещенную на маленький столик. Это была резьба по камню, вырезанная из стены пещеры в Колорадо. Там были изображены мать и дитя – мать сидела на своеобразном троне, а дитя сосало ее грудь.

– Замечательные вещи.

Анри распрямился после беглого осмотра.

– Да, тем более что человек, у которого я их взял, был жадным гринго из Лос-Анджелеса, одним из так называемых моих братьев, которые продали свое наследие. Я бы не так возмущался, если б этот человек имел хоть малейшее представление, как вы, об их подлинной истории. Уверен, вы можете это оценить.

– Да, – сделал полупоклон Анри, – могу, сеньор Гусман! – улыбнулся шире и откашлялся. – Раз они достались вам так легко, надеюсь, вы не будете запрашивать рыночную цену за эти две вещи? – спросил Фарбо с легкой улыбкой.

– Тот факт, что они достались мне легко, сеньор Джонс, не снижает их ценности.

– Я оцениваю их обе примерно в два миллиона.

– Близко, сеньор, но пять миллионов еще ближе.

Анри кивнул.

– Я возьму их. А теперь… Я знаю, что хороший продавец всегда приберегает одну вещь, гарантирующую, что покупатель уйдет счастливым.

– Вы поистине искушенный коллекционер, – сказал Гусман, жестом предлагая Анри следовать за ним из маленького хранилища. Они и сопровождающие хозяина телохранители вышли в темный коридор и пошли по нему дальше. – Скажите мне вот что, сеньор Джонс: вас не беспокоит, что я не только коллекционер антиквариата?

– Если вы имеете в виду свою причастность к недавним происшествиям в Нуэво-Ларедо или даже экспансию в страны к югу от вашей границы, то нет. Каким образом человек зарабатывает деньги, нисколько не влияет на мой выбор партнеров для деловых отношений.

Гусман засмеялся. Этот глухой звук придавал оттенок лжи всему, что до сих пор говорил наркобарон. Анри точно знал, что эти два произведения искусства, украшенные резьбой анасази, самая настоящая подделка, дешевые копии. Как-никак, подлинник второй вещи находился именно в его доме на юге Франции. Он понимал, что нужно что-то сказать на тот случай, если его личина еще не раскрыта.

– Сеньор Гусман, искренне надеюсь, что вещи, которые мы идем смотреть, чуть более подлинные, чем те, что мы только что осматривали?

Гусман засмеялся и легко хлопнул Фарбо по спине.

– Надеюсь, сеньор, я не обеспокоил вас своей легкой проверкой. В моей работе на два фронта осторожность не может быть излишней!

– Понимаю, – сказал Анри и рискнул оглянуться на телохранителей, шедших в ногу с ними по высеченному в камне подземелью.

Гусман зашел вперед и остановился у другой двери. На ней не было кнопочной панели, и это была далеко не такая железная дверь, из какой они только что вышли. Анри снова пришел в ярость.

– Сеньор Джонс, за этой дверью у меня находится именно то, что вы хотели увидеть. Две превосходные вещи, которые я получил с северной стороны границы, и еще много местных произведений искусства, которые я ценю выше даже полученных с юга.

Он улыбнулся, открыл дверь и жестом предложил Анри войти первым.

Фарбо вошел, и в нос ему ударил жуткий смрад. Пока его глаза привыкали к слабому свету в этой более просторной комнате, он услышал плач ребенка. Потом разглядел прямо перед собой камеры, точнее, клетки. Оглядел представший его глазам кошмар. Женщины всех возрастов заполняли шесть холодных и сырых камер. В этой комнате тоже были охранники, словно бы ждущие кого-то еще. Самые ужасные подозрения Анри, похоже, подтвердились.

– Это часть моих побочных увлечений, сеньор Джонс. Тут находятся два экземпляра, которыми я больше всего горжусь; у меня пока что не было возможности осмотреть их как следует, но я уверен, вы сразу поймете их ценность.

Он жестом велел одному из охранников оттолкнуть в сторону двух грязных израненных женщин.

Гусман наблюдал, как сжимаются челюсти Фарбо. На полу из каменных плит сидели две женщины – одна белокурая, другая с короткими темными волосами. Меньшая из этих двух обрабатывала рану на темени белокурой. Прижимая тряпку к голове старшей женщины, Сара Макинтайр подняла взгляд и увидела, кто стоит перед ней у самой клетки. Глаза ее расширились, но она сдержалась, когда Анри зажмурился и чуть заметно качнул головой. Потом Фарбо увидел своего летчика и частного детектива из Сан-Антонио, лежавших обезглавленными на полу в первой камере.

– Разве они не такие, как я описал, сеньор Джонс? – сказал Гусман и жестом за спиной Анри подозвал своих людей. Встал за их спинами. – Разве это не те вещи, какие вы прилетели осмотреть, забрать, похитить у меня… мистер Фарбо?

Анри ни секунды не колебался и ничем не выказывал своих намерений. Он нанес сильный удар, не оборачиваясь – ударил одного из людей, надеясь, что это Гусман, ребром ладони по горлу, и тот грузно повалился. Потом двинул локтем стоявшему рядом, вбив нос глубоко в череп. Следующий в ряду занес железный откидной приклад «АК-47», чтобы заехать французу, но Анри оказался очень проворен, молниеносно пнув левое колено противника. Когда охранник стал падать, Анри выхватил у него укороченный «АК-47» и хотел его повернуть. Услышал где-то в отдалении Гусмана, когда тот засмеялся и восхищенно захлопал в ладоши. Тут ствол автомата одного из охранников ударил Фарбо по затылку, Анри упал на одно колено, и выхваченное у врага оружие отлетело далеко в сторону.

– Ваша репутация, ваша отвага сильно недооценены, сеньор Фарбо, – сказал Гусман, приблизясь и продолжая аплодировать. – Я думал, вы свалите одного, может быть, двух моих людей, но троих? Великолепно!

Сара опустила голову профессора Стэнсфилд на грязный пол, поднялась и подбежала к решетке. Она не понимала, что происходит, и как Анри Фарбо нашел путь к ее камере. Она видела, что ошеломленный ударом по голове Анри стоит на одном колене, а скотина Гусман аплодирует за его спиной. Наблюдала, как наркобарон схватил Фарбо за белокурые волосы.

– Подумать только, сеньор, что вы считали меня глупцом. Я покажу вам ту цену, которую многие заплатили за то, что недооценивали меня!

Гусман выпустил волосы француза и кивнул своим людям.

Сара громко вскрикнула, когда десять человек принялись избивать злейшего врага группы «Событие». Анри защищался, как мог, даже сумел повалить троих, пока не потерял сознание от жестоких пинков и ударов по голове и телу.

Сара взглянула на Анаконду, тот улыбнулся и прислонился к побеленной стене ее тюрьмы. Она испытывала смешанные чувства – Анри явно совершил очень глупый поступок – вошел прямо в ад, чтобы спасти ее. Как и почему – она боялась уже никогда не узнать.

– Прекратите! – крикнула Сара.

Гусман обратил взгляд на камеру, прямо на маленькую женщину, держащуюся за решетку и глядящую широко раскрытыми глазами на Анри Фарбо. Улыбка его ничуть не дрогнула, но он ничего не сказал. Однако с любопытством посмотрел на француза, стоны которого стали еле слышными.

– Alto[19], – сказал он, отойдя от стены. – Этот мужчина много для тебя значит? – спросил он Сару.

Сара выпустила прутья решетки и отошла назад – подальше от Анаконды.

– Так вот, малышка, он скоро умрет вместе с тобой, – Гусман последний раз пнул Фарбо в голову и махнул рукой своим оставшимся людям. – Положите его вместе с теми, ради кого он прилетел! Потом устроим развлечение, – бандит взглянул на часы. – У меня больше нет на это времени, – сказал он по-испански. – Мама выйдет из себя, если я опоздаю к обеду.

Под взглядом Сары этот невысокий разодетый человек улыбнулся снова и, бросив на нее последний взгляд, вышел из комнаты.

Анри грубым рывком подняли на ноги. У него почти отовсюду текла кровь, и он был на грани потери сознания, когда его толкнули к камере.

– Анри, тупой сукин сын, о чем ты, черт возьми, думал?! – спросила она. Фарбо лишь слабо простонал в ответ и поднял задрожавшие веки, когда отперли дверь камеры.

– Я… думал… теперь… самое время… появиться… твоему бойскауту.

Полковник Анри Фарбо лишился чувств за мгновение перед тем, как его бесцеремонно швырнули на холодный пол к ногам Сары.

Женщина опустилась на колени и убрала прядь волос с лица Анри. Покачала головой, увидев, как сильно он избит.

– Вы с Джеком злите меня больше любых десяти мужчин, глупый француз, – она подняла взгляд, когда дверь клетки заперли за уходившими охранниками. – И я ничуть не сомневаюсь, что Джек будет так же безрассуден и совершит такую же глупую попытку.

Она положила голову Анри себе на колени и все-таки улыбнулась ему. Фарбо не шевелился, когда она утирала кровь с его лица и головы. Она поражалась тому, что он сделал, не понимая, как и почему. Анри никогда не заботился ни о ком, кроме покойной жены, а теперь рисковал жизнью ради нее.

– Как мне понимать тебя, полковник? – Сара коснулась щеки Фарбо, когда он погрузился в ступор еще глубже. – Такого странного злого духа я еще не видела.

Международный аэропорт Ларедо.

Ларедо, Техас

Найлз Комптон вышел из кабины, кивнул Джеку, Уиллу и Карлу.

– Летчик только что получил с вышки разрешение выруливать. Он проложил курс в Сан-Антонио. Мы немного покружим, а потом объявим о легкой неисправности, чтобы вернуться. Это означает, что мы будем должны сесть здесь, в Ларедо, – Найлз взглянул на часы, – ровно через час. К этому времени вы уже будете либо за границей, либо под охраной ФБР.

Джек кивнул и посмотрел в хвостовую часть самолета, где по проходу быстро шли двое его людей с двумя большими сумками. Встретил первого и потом взглянул на армейского сержанта, который собирал их снаряжение.

– Здесь все? – спросил Джек.

– Так точно, сэр! Из вашего списка нет только спутникового телефона. Доктор Голдинг сказал, что раз у вас есть сотовый, не должно быть проблем со связью через наш спутник-разведчик и «Европу».

Джек похлопал сержанта по плечу.

– Этого должно быть достаточно, – сказал он и еще раз проверил содержимое большой черной сумки. Спутник, о котором говорил сержант, был знаменитым, но очень старым и не раз приходился кстати. Все это означало, что Найлз привлек средства, предназначавшиеся явно для чего-то другого. Посмотрел на Эверетта, проверявшего вторую сумку. – Сержант, ты и остальные члены команды охранников остаетесь с начальником отдела. Когда самолет снова приземлится здесь, в Ларедо, никто, подчеркиваю, никто не должен приближаться к самолету, пока я не вернусь! Это понятно?

К сержанту присоединился еще один армейский сержант и два морских пехотинца.

– Сэр, можно нам…

– Нет, – ответил Джек, потом несколько смягчился. – Нет, сержант. Это работа для небольшого отряда или двух-трех человек, и я боюсь, что ФБР и мексиканское правительство остановили выбор на небольшом отряде. Оставайтесь здесь и охраняйте этот самолет! – сержант кивнул. – Ваше предложение помощи принято к сведению, – сказал Джек, глядя при этом и на морпехов. – Спасибо всем!

Заработали все четыре двигателя старого почтенного «Боинга-707». Эверетт закрыл черную сумку и показал Джеку поднятый большой палец.

– Спасибо, босс, – сказал Джек, протягиваю руку Комптону.

– Верни Сару, полковник; мы не будем говорить ни о чем больше, пока не окажемся дома в Неваде – если после этого у нас еще будет дом, – начальник отдела улыбнулся, пожал руку Джеку, потом Уиллу и Карлу. – Теперь спускайтесь.

Услышав последние слова, сержант и оба морпеха подняли с пола секцию коврового покрытия у самой кабины и открыли маленький люк.

– Надеюсь, летчик знает свое дело, – сказал Менденхолл, глянув в черноту отсека электроники.

– Не беспокойся, лейтенант, летчик с Райаном старые приятели, – сказал Эверетт, бросая вторую черную сумку Коллинзу, находившемуся далеко внизу в брюхе самолета.

Менденхолл посмотрел, как Эверетт быстро спустился по маленькому трапу, потом взглянул на начальника отдела.

– Шутка насчет Райана и этого летчика должна придать мне смелости?

* * *

Глава местного отделения ФБР вышел из ангара, где заканчивалось планирование совместного налета. Увидел, как большой «707» тронулся с места, и тут один из его людей протянул ему телефон. На связи был директор ФБР в Вашингтоне: он, в свою очередь, передавал сведения президенту.

– Да, сэр, этот самолет готовится к взлету. Они проложили курс в Сан-Антонио, – сказал специальный агент в защищенный от подслушивания сотовый телефон. – Нет, сэр, самолета никто не покидал. Полковник и его люди по-прежнему на борту.

Неожиданно «707» стал набирать скорость и сделал крутой поворот перед ангаром, где отряд по освобождению заложников и их мексиканские коллеги готовились к рейду через границу. Слова директора ФБР и президента Соединенных Штатов заглушил пронзительный рев двигателей «Боинга». Найлз Комптон с ухмылкой смотрел из пассажирского иллюминатора, в то время как летчик нажал на тормоза, когда самолет находился прямо перед ангаром с агентами. Затем пилот дал почти полный газ всем четырем двигателям, отчего задрожали крылья. Главного специального агента оттеснило к открытым дверям ангара, могучий ураган выхлопных газов и рева обрушился на всех, расположившихся в ангаре. Люди силились закрыть двери, агенты снаружи спрятались за стоящими в ряд машинами.

В поисках защиты от созданной человеком бури агенты не увидели, как три человека вылезли из ниши передней стойки шасси, где они только что сняли изоляцию с отсека авиаэлектроники, чтобы влезть. Пригнулись и побежали в укрытие за стоявшим «Блэкхоком».

Летчик «Боинга», действительно друг Джейсона Райана, снова дал полный газ всем двигателям, когда один из фэбээровцев все же рискнул поднять голову над капотом своего «Шевроле». Крылья грозили оторваться от фюзеляжа, заходив вверх-вниз, словно самолет был громадной птицей. Тормоза перегрелись к тому времени, когда летчик увидел, что три человека подбежали к поджидавшей их машине.

В пассажирском салоне Найлз Комптон и усмехающийся Пит Голдинг наблюдали, как Джек, Карл и Уилл Менденхолл быстро выехали из охраняемой зоны, и тут летчик отвел назад четыре рычага. Открыл свой иллюминатор и помахал агентам, словно бы извиняясь. Пятнадцать оперативников из ларедского отделения ФБР, наконец, поднялись, потому что искусственно созданная буря утихла.

– Где только этот болван учился рулить самолетом, – сказал ведущий агент и снова поднес сотовый телефон к уху. – Да, сэр, прошу прощения. Нет, их самолет выруливает, и его никто не покидал!

Найлз отвернулся от маленького иллюминатора и взглянул на Пита.

– Ну вот, они в пути.

Пит с улыбкой посмотрел на своего начальника.

– Как думаешь, смогу я получить доступ к «Европе» из камеры, где мы будем сидеть, когда президент узнает об этом… снова?

– Пит, почему ты думаешь, что президент бросит нас в тюрьму? Скорее, всего лишь поставит обоих к стенке.

Пит кивнул и улыбнулся.

– Ну хоть прогуляемся напоследок.

Воксхолл, Лондон, Англия

Контора МИ-6[20].

Наиболее успешные операции проводились из здания, которое, благодаря фильмам о Джеймсе Бонде, является одной из самых привлекательных туристских достопримечательностей в Лондоне. Приехавшие сюда американцы, европейцы и азиаты могут делать снимки и удивляться, как такое великолепное здание может вмещать блестящую разведслужбу и не темнеть от ее характера.

Глубоко в подвале этого громадного здания из стекла и бетона есть маленький малоизвестный кабинет, где установлены несколько суперкомпьютеров, у которых одна-единственная задача – шпионить за лучшим в настоящее время другом Соединенного королевства – Соединенными Штатами Америки. Ряд протоколов, которые вручали одни министры другим в течение многих лет, оставались секретными дольше столетия, они стали таковыми задолго до того, как Америка и Британия стали союзниками с началом Второй мировой войны. Хотя шпионаж друг за другом был неизбежен с самого начала, никто в том или ином правительстве не подтверждал этого ни единым словом – так уж заведено.

В отделе дешифровки МИ-6, собственно, носящем название МИ-1, есть подотдел, таящийся в дальнем углу темного подвала. Специфическая задача этого подотдела – слежка за связью между правоохранительными и разведывательными службами у друзей по ту сторону океана. Именно там три человека ломали головы после того, как были приняты нескольких закодированных сообщений с красными флажками из Лэнгли, штат Виргиния, штаб-квартиры Центрального разведывательного управления, американского аналога МИ-6. Два ключевых слова и одно имя были расшифрованы по пяти различным сообщениям об операции, проводимой Федеральным бюро расследований и транслируемой через командный центр ЦРУ. Один из троих потряс головой и заработал на клавиатуре своего компьютера.

– Мы получили красный флажок на двух словах и одном имени, – раздраженно сказал этот человек. – И что это за треклятый значок рядом с флажком?! Я такого еще ни разу не видел.

Другой человек подошел с компьютерной распечаткой и посмотрел через плечо оператора.

– Недотепа, этот флажок означает, что сообщение идет наверх, на министерский уровень.

И, нахмурясь, посмотрел на значок, мерцающий подле красных флажков рядом с двумя словами и одним именем в американском коммюнике.

– Что это? – произнес он и потянулся за книгой с номерами всех отделов и их компьютерных терминалов. – Чертовски странно, – заметил он и положил большую книгу на письменный стол. – Это означает, что сообщение не только пойдет наверх, но мы должны передать копию в отдел одиннадцать ноль шесть.

– То есть это связано не только с внутренней безопасностью, но и с внешней опасностью?

Стоявший позади оператора человек распрямился, увидев, что рядом с первыми двумя замерцал еще один значок.

– Это не нашего ума дело, приятель! Посмотри сюда: это сообщение нужно еще отправить в министерство обороны, в какой-то отдел, именуемый «Колокольчик».

– Откуда у меня такое ощущение, что мы только что открыли выгребную яму? – сказал оператор, когда начальник отдела положил трубку настольного телефона в десяти футах от двух операторов.

– Отправляйте это сообщение троим получателям, – сказал он, и с бледным лицом, с обеспокоенным видом повернулся в кресле. – Уберите его к чертовой матери из отдела! – начальник повернулся, провел ладонью по редеющим волосам и снял очки. – Иногда я ненавижу эту работу.

* * *

Первым получил это расшифрованное сообщение глава разведслужбы, сэр Джон Кинлоу. Открыв пакет компьютерных сообщений снизу, он не совсем понял, что перед ним. Красные флажки, секретные номера и ключевые слова означали, что эта информация доступна только нескольким членам британской разведки. Но за пять лет на своем посту он еще ни разу ничего подобного не получал. Он знал только, что его компьютерный терминал имеет доступ к материалу, касающемуся двух ключевых слов и имени, упоминаемого ЦРУ и ФБР.

– Что ж, все равно вечер скучный, – сказал он, войдя в код системы безопасности и выведя файл на экран. Президент Соединенных Штатов, сам того не зная, передал эту информацию британцам, переправляя сведения, полученные от Найлза Комптона. Криптографы получили информацию из коммюнике ФБР и ЦРУ, когда те сообщали отряду по освобождению заложников историю поместья.

Кинлоу читал, и глаза его все сильнее расширялись. Он присвистнул, когда увидел дату оригинального файла… 3 сентября 1900 года, самое начало двадцатого века! Посмотрел на ключевые слова, вызвавшие тревогу в отделе дешифровки внизу. Врата погибели, Мексика, и, наконец, имя: Лоренс Джексон Амброз.

Сэр Джон вывел на экран заголовок файла и стал читать. Когда окончил, было почти восемь часов вечера. Пока он читал совершенно секретный файл, секретарша звонила несколько раз, но не получала ответа. Наконец, когда она просунула в дверь голову, он поспешно отмахнулся от нее, не отводя глаз от компьютерного экрана. И лишь прочтя этот файл еще дважды, наконец, отвел взгляд и покачал головой.

– О чем они тогда, черт возьми, только думали, – вполголоса произнес он, обращаясь к самому себе. – Какую напасть мы унаследовали?!

Снова раздался стук в дверь, на этот раз секретарша вошла, не дожидаясь ответа. Увидела, что сэр Джон бледен как никогда. Он пребывал в приподнятом настроении почти весь прошлый год, так как его ведомство играло важную роль в американской операции, когда был убит ведущий террорист мира, Усама бен Ладен, и не терял бодрости духа в течение десяти месяцев – до этого вечера.

– Сэр Джон, звонит министр обороны и настоятельно требует разговора с вами. Говорит, это очень важно!

Сэр Джон, казалось, не слышал секретарши. Она сделала несколько шагов в темный кабинет, а потом подскочила от неожиданности, когда хозяин кабинета внезапно распрямился в своем большом кресле и схватил телефонную трубку, едва не задев пальцем светящуюся кнопку.

– Кинлоу, – грубовато произнес он в микрофон. – Да, я только что прочел это, сказать по правде, несколько раз. Как нам, черт побери, теперь выпутаться из этой истории, скрыв тот неприглядный инцидент?

Под взглядом секретарши сэр Джон начал потирать левый висок, потом поднял взгляд и взмахом руки прогнал ее из кабинета, словно в Воксхолл проникла какая-то зараза.

– Послушай, Уэс, мы не можем позволить себе быть униженными чем-то подобным! Если хотя бы крохи сведений об этом грязном деле выйдут наружу, пресса сожрет нас живьем… не говоря уж о наших друзьях за океаном. Может это быть правдой? Знаешь, старина, моя вера во все рухнула!

Сэр Джон выслушал министра обороны, и вскоре его привлек к совещанию глава контрразведки, только что связывавшийся с премьер-министром.

– Достигли мы согласия в том, как выпутываться из этого положения? – спросил начальник МИ-5[21] своего коллегу.

– Может, это просто совпадение? – произнес в трубку Кинлоу, не веря истории, которую только что прочитал.

– Может, совпадением были ключевые слова в коммюнике, «Мексика» и «Врата погибели», но имя?! Ты читал то же дело, что и я. Можем мы позволить себе не обращать внимания на имя Лоренс Джексон Амброз? Думаю, нет – по крайней мере, после ужасных фактов того отвратительного дела. Великобритания никогда не загладит свою вину!

– Мы не можем выпутываться из этого положения сами, потому что не можем соприкасаться с ним, если станут известны факты, а они всегда становятся известными. Для этого нам нужен внешний источник, – сказал сэр Джон, поднялся из кресла и отошел на несколько шагов от стола. – Что, если я предложу привлечь наш источник в Лэнгли? Может, использовать новые команды, которые они собирают, – сказал он, не желая называть имени контакта. – Операторы, временно отстраненные от работы в течение пяти лет, снова в деле. Ими сейчас руководит наш друг в Лэнгли. Пусть он займется этой историей и закроет ее навсегда. Мы будем перед ними в огромном долгу, но другого пути я просто не вижу!

– Превосходно, – сказал министр обороны. – Сэр Джон, вы ближе всех к нашим фондам в Штатах. Можете ввести мяч в игру, как сказали бы американцы?

– Думаю, нам пока что лучше не пользоваться американскими эвфемизмами; как-никак, если они узнают, что наше доброе старое правительство делало в те дни, то вряд ли будут нами довольны, – сэр Джон, наконец, снова сел в кресло и вновь обрел свое известное хладнокровие. – Я просто не могу поверить, что они тогда были способны на такое укрывательство.

– Думайте, что угодно. Но нам нужно замять эту историю, – сказал глава контрразведки.

Сэр Джон кивнул и рассеянно положил трубку, ничего не сказав и даже не сознавая, что люди на другом конце провода никак не могли видеть его кивка. Отпер правый выдвижной ящик стола и достал оттуда маленькую книжку. Быстро провел пальцами по списку кодовых имен и цифр, потом сделал глубокий вдох и позвонил.

Штаб-квартира ЦРУ

Лэнгли, Виргиния

Директор отдела операций за рубежом, прозванного отделом грязных трюков, человек, всегда одалживающийся у других работников разведки с обещанием отдачи в будущем, положил трубку. Покачал головой, понимая, что британцы оказались в очень неприятном положении. Засмеялся. Все это его мало заботило.

Он включил свой компьютер, на экране появилось закодированное сообщение, присланное по электронной почте, которое он тут же раскрыл и прочел. Все детали были указаны; не было только «почему» и «зачем», которые его и не интересовали. Ему даже хотелось засмеяться. Неужели британцы думают, что он поверит этой выдумке? Да, он пошлет туда «Черную команду». Они уничтожат сыворотку и лабораторное оборудование, если оно до сих пор сохранилось, но он еще и узнает правду о том, чего англичане так боятся.

В конце концов он потянулся к телефону и позвонил в «Черную команду», которую он и его начальник восстановили как часть его маленького отдела. Эта команда использовалась как корпоративная служба безопасности, работающая на несуществующего военного подрядчика, и была известна своей жестокостью. Он и его начальник увидели необходимость возродить чудовище, и теперь он посылал команду на первое задание после ее возрождения. Есть ли лучший способ испытать подразделение, чем эта легкая комедия в Мексике? Как-никак, работа его была грязной и подлой, и это значило, что все средства хороши. Он считал себя настоящим патриотом.

Человек, ведавший грязными трюками, Хайрам Викерс, позвонил в одну из самых жестоких групп службы безопасности в истории США, некогда считавшуюся уничтоженной, которой руководили главные беспредельщики ЦРУ, – в «Черную команду», известную в американской мифологии как «Люди в черном».

3

Переход границы в Нуэво-Ларедо

Через полчаса после того, как был совершен удачный побег из международного аэропорта, Джек, Карл и Менденхолл оказались у контрольно-пропускного пункта, готовые начать второе неофициальное проникновение в Мексику. Пограничник посмотрел на них, а потом, несколько неожиданно после всей нервозности последних минут, просто махнул рукой, разрешая проезжать, и посоветовал истратить в Мексике как можно больше долларов. Эверетт кивнул, улыбнулся и щелкнул себя по горлу.

– Джек, что говорят тебе глянцевые фотографии Пита? – спросил Эверетт, глянув на всякий случай в зеркало заднего обзора.

– Так вот, – ответил Коллинз с заднего сиденья угнанного «Шевроле Блейзера» выпуска 2005 года, – похоже, что мы слегка промокнем и обдерем колени, но Пит и его коллега-компьютерщица выяснили кое-что из официального геологического изыскания Мексики, – он вклинился между сидевшим за рулем Карлом и Менденхоллом и показал им, что обнаружил Пит. – Здесь, у реки, есть водоотвод, который тянется от Рио-Гранде на десять миль к югу, почти до поместья «Врата погибели». Поместье находится справа от него. Наверное, водоотвод использовался в прежние времена для орошения каких-то посевов.

Уилл сначала взял старую карту, рассмотрел ее, потом взглянул на снимки, сделанные с беспилотника.

– Полковник, эта карта датирована двадцать седьмым годом! – Уилл сделал полуповорот на сиденье, Джек сунул руку назад и вытащил сумки, которые они уложили в «Боинге». – Думаете, старая бетонная труба цела до сихпор?

– Отверстие трубы у реки еще цело, подозреваю, им все еще пользуются пересекающие границу нелегалы. За ним наблюдает пограничный патруль США, но только с наступлением ночи, – Джек быстро взглянул на часы. – Значит, у нас есть около четверти часа, чтобы влезть в эту штуку до того, как мы услышим спускающиеся к нам вертолеты.

– Насколько я понимаю, наш план на этом и кончается? – спросил Менденхолл, опуская фотографии и карту.

– Уилл, ты с нами достаточно долго и уже начинаешь понимать, как мы работаем, – с улыбкой сказал Эверетт, свернув с шоссе на большую боковую дорогу, идущую вдоль Рио-Гранде.

Джек начал передавать Менденхоллу их ночную одежду, бронежилеты, очки ночного видения, и тут зазвонил его сотовый телефон. Он ответил. Закрыл глаза на секунду и поблагодарил звонившего.

– Райана только что вывезли из операционной. Врачи говорят, он полностью поправится. Он уже в сознании и недоумевает, куда подевались все остальные.

Менденхолл выглянул в окошко и облегченно вздохнул. Его лучший друг будет жить, и он старался не показывать своим командирам, как сблизился с морским летчиком. Коллинз посмотрел на Уилла и положил свою большую руку ему на плечо. Он никогда не скрывал так хорошо своих чувств.

– Труба должна быть где-то здесь, – сказал Эверетт, так замедлив ход «Блейзера», что машина еле ползла.

Коллинз посмотрел на другой берег реки и не увидел никакого движения на американской стороне границы, но понимал – это вовсе не значит, что за ними никто не наблюдает.

– Вот она, – сказал Карл и остановил машину.

Отверстие трубы было трудно заметить в свете заходящего солнца, но Эверетт был прав, его наполовину закрывали бурьян и другая речная растительность. Когда они стали надевать бронежилеты и другую одежду, Уилл полез в сумку и вынул свое любимое оружие – снабженный глушителем немецкий автомат «МП-5». Он называл его «верной старушкой». Протянул Карлу и Коллинзу их «беретты», и они взяли оружие, которым пользовались на протяжении почти всей карьеры, карабины «М-14», модификацию винтовки «М-16», тоже с глушителями. Все штурмовое оружие было снабжено лазерными прицелами. У Эверетта к винтовке был присоединен подствольный гранатомет «М203», капитан называл его «средством убеждения». Все надели очки ночного видения и покрыли лица маскировочной краской.

Эверетт наблюдал за Коллинзом, тот протянул ему дополнительные магазины с патронами калибра 5,56 и бросил Менденхоллу шесть обойм девятимиллиметровых патронов для его «МП-5».

– Джек, она еще жива, – сказал Карл, когда Коллинз покончил со своим делом. Тот молча кивнул.

– Тогда пошли туда и примем меры, чтобы она и дальше оставалась живой.

С этими словами Эверетт пошел первым к широкому отверстию трубы. Внезапно остановился и быстро вскинул оружие. Должно быть, с поднятыми на лоб очками ночного видения он напугал кого-то, потому что раздался негромкий вскрик, а потом Джек с Уиллом услышали, как заплакал ребенок. Коллинз вышел вперед и увидел, что остановило Карла возле отверстия.

– Черт побери! – сказал Менденхолл, когда солнце за их спинами спряталось полностью.

В трубе было около восьми женщин, шестеро детей и четверо донельзя испуганных мужчин. У всех были узлы с одеждой, у мужчин на спинах были рюкзаки. Коллинз опустил оружие.

– Hola, – сказал он и через силу улыбнулся. – Se habla English?[22] – спросил он, увидев, что двое детей босые.

– Si, – ответил тощий мужчина и вышел вперед. – Inmigración?[23] – спросил он, сняв старую, грязную ковбойскую шляпу и слегка подняв руки. Все трое обратили внимание, что он встал между женщинами с детьми и вооруженными до зубов мужчинами.

– No, – ответил Джек, оглядывая испуганных мужчин и женщин. Насколько он видел, их не сопровождали негодяи, забиравшие у простых мексиканцев их накопления за всю жизнь, чтобы переправить их через границу. Коллинз полез в карман черных нейлоновых брюк и вынул большие кусачки.

Эверетт и Менденхолл с любопытством переглянулись.

Джек протянул кусачки мужчине.

– Желаю удачи. Попытайтесь переправиться примерно в миле ниже по течению; с наступлением темноты за этим местом наблюдают.

Мужчина неуверенно взял инструмент у странного, одетого в черное человека, и кивнул. Джек, за ним Эверетт и Менденхолл прошли мимо семейства, собирающегося перейти границу для поисков новой жизни в Соединенных Штатах.

– Полковник, вы не перестаете удивлять меня, – сказал Уилл, опуская очки ночного видения.

– Лейтенант, я не могу винить людей только за то, что они бедны, голодны и лишены работы.

После этой небольшой стычки все трое вошли в Мексику.

«Врата погибели»

Нуэво-Ларедо, Мексика

Когда дверь камеры открылась, Сара Макинтайр подняла взгляд. Несколько девушек-подростков захныкали и стали прятаться у задней стены. Сара повернулась к ним, прижала указательный палец к губам, пытаясь унять молодых перепуганных женщин. Мягко положила голову Анри Фарбо на бетонный пол, и тут в свете появился Гусман. За ним шли трое его людей. Анаконда подошел к старой, ржавой решетке.

– Сеньора, у меня есть вопрос к вам, – сказал он с обезоруживающей улыбкой. – Кто вы, собственно говоря?

– Я геолог, – ответила Сара, не сводя глаз с невысокого человека перед ней.

Анакода поднял руку ко рту, потом, обдумав что-то, опустил.

– Мне трудно в это поверить. Сперва отставной полковник французской армии пытается освободить вас… или, возможно, выкупить, а теперь начинается совместная операция вашего и моего правительства с той же целью, только в гораздо более серьезном масштабе, да еще и с применением насилия – и все это из-за вас или профессора Стэнсфилд. Но эта женщина из Бэйлора сотрудничает со мной, а вы нет. Так что, думаю, операция проводится только ради вас.

Сара подошла поближе к решетке.

– Мне плевать, что ты там думаешь. Твои люди убили двух моих друзей и еще двух хороших людей. Так что если попросишь своих людей не вмешиваться и выпустишь меня из этой клетки, я погоню твою задницу пинками до самой границы!

Сара так крепко сжимала прутья решетки, что кожа на пальцах побелела.

Хуан Гусман громко засмеялся, потом оглянулся на своих людей. Угрозу Сары своему главарю они восприняли далеко не так благодушно, как их хозяин.

– Если б моя мадре услышала эти слова, то вымыла бы твой рот едким мылом, маленькая женщина, – он подошел поближе, улыбка его исчезла. – Налета из-за границы не будет, так что оставь свои надежды. Эль президенте передумал. Отменил все планы твоего освобождения. Вместо них он отправил местную полицию расследовать инцидент на археологических раскопках, и я гарантировал ему лично, что все будет сделано, дабы добраться до сути этого гнусного преступления.

– Грязный мерзавец, – сказала Сара, буравя взглядом отвратительного Анаконду. – По крайней мере, хотя бы отправь профессора, мою подругу, к врачу!

– У меня есть много вопросов к нашему французскому другу, но… – он сделал знак одному из своих людей, шагнул вперед и отпер камеру, заставив Сару отступить. – Профессору Стэнсфилд я могу оказать помощь прямо сейчас.

Дверь камеры открылась с громким скрипом, Гусман вошел, за ним вплотную следовали его люди. Анаконда с усмешкой протянул руку, взял у первого охранника обрез дробовика и поднес стволы к белокурой голове профессора. Поднял взгляд и улыбнулся Саре.

Лейтенант Сара Макинтайр не могла поверить жестокости того, что ей сейчас предстояло увидеть. Ринулась вперед, отчаянно пытаясь добраться до Гусмана, но кто-то остановил ее, схватив за щиколотку. Она опустила взгляд и с удивлением увидела, что от попытки спасти Стэнсфилд ее удерживает Анри Фарбо. Он держал ее обеими руками, не давая вырваться. Сара перестала дергаться, когда грохот выстрела из обоих стволов раскатился по замкнутому пространству, заставив ее повалиться на землю. От досады Сара горько заплакала, и ее едва не вырвало, когда она подняла взгляд и увидела, что у профессора Бэйлорского университета нет большей части головы.

– Мерзкий убийца! – выкрикнула она и наклонилась, вырывая лодыжку из рук Анри.

– Так вот, сеньора, вспомни этот урок, когда я вернусь спросить понастойчивее, кто ты. А что до той лжи, что ты, мол, просто геолог, то, как сама видела, я расстраиваться не люблю. Эта женщина была моей работницей, а ты нет; к чужакам я более требователен.

Он бросил охраннику еще дымящийся обрез, вышел из камеры и стал подниматься по лестнице.

Охранник поглядел на Сару, потом сильно пнул Фарбо в живот, заставив его буквально свернуться кренделем. Сара обратила внимание, что Анри при этом не издал ни малейшего стона. Однако поднял на охранника убийственный взгляд. На что толстяк лишь улыбнулся и последовал за своим главарем из камеры и из подвала.

Сара немного полежала на полу, силясь взять себя в руки. В ушах у нее все еще звенело от выстрела, но этот звон хотя бы заглушал крики испуганных девушек, сидевших на матрацах у стен.

– У тебя… есть свойство… слегка сводить мужчин… с ума, дорогая Сара.

– Замолчи, Анри, ты остановил меня. Я могла бы…

– Оказаться… убитой, – сказал Анри, прекратив ее сетования до того, как они были полностью высказаны. Попытался сесть, но упал.

Сара наклонилась над французом и подняла его голову с холодного пола. Положила ее себе на колени и немного помолчала.

– А что ты собираешься делать, когда он придет за этими девушками? – спросила она, устраивая Фарбо небольшую проверку. Смотрела она прямо перед собой, заранее зная, каким будет ответ.

– Ничего, дорогая Сара, – открыл глаза и посмотрел на нее. – Для меня они ничего не значат.

– Право, иногда я нахожу вас бессердечным и отвратительным!

– Спасибо… моя дорогая… Сара.

Она опустила взгляд и увидела, что француз снова потерял сознание от боли.

* * *

Трое мужчин миновали несколько проломов в старой трубе, пробираясь в южную сторону к «Вратам погибели». Менденхолл использовал большие проломы, которыми, очевидно, пользовались нелегальные иммигранты для проникновения в бетонную трубу. Когда все проходили, он поднимал систему глобального ориентирования, входившую в их снаряжение. Пока что они шли прямо к своей цели.

В одном из этих провалов вдруг завибрировал сотовый телефон Джека. Коллинз поднял руку в черной перчатке, Карл с Уиллом остановились позади него и воспользовались возможностью попить витаминного напитка. Джек, напившись бодрящей смеси из небольшой алюминиевой фляжки, открыл крышку телефона.

– Полковник, мы вернулись в аэропорт. Представь себе наше удивление при виде того, что отряд по освобождению заложников даже не выходил из ангара. Мексиканцев там больше нет. Джек, их задача отменена!

Сообщив скверные новости, Найлз Комптон умолк.

– Вот тебе и наше прикрытие, – сказал Коллинз и злобно швырнул бодрящий напиток в воду, текущую у его ног.

Эверетт взглянул на Менденхолла и увидел, что юный лейтенант качает головой, догадавшись, что отвлекающего удара, на который они рассчитывали, не будет.

– Джек, думаю, мне следует признаться во всем президенту. Возможно, он отвлечет внимание этого Гусмана, и у вас появится время войти.

– Это приведет к тому, что ты потеряешь работу. Нет, я отправлю Карла с Уиллом обратно.

Эверетт улыбнулся и покачал головой. Сжал челюсти. Коллинз хорошо знал этот его вид, говоривший о том, что Карл ни за что не повернет назад.

– Скажи Комптону, что я увольняюсь!

– И я тоже, – добавил Уилл, устраиваясь поудобнее в изгибе трубы.

Коллинз покачал головой.

– Ладно, идем вперед; делайте, что возможно, не давая президенту знать о своей причастности. Это моя забота, и отвечать за все буду только я!

Джек закрыл телефон и посмотрел на товарищей, ждущих гневного разноса за невыполнение его приказов. Открыл было рот, но Эверетт остановил его, подняв руку в перчатке. После этого уже не требовалось никаких слов.

Полковник Джек Коллинз кивком поблагодарил их и повернулся, чтобы пройти последние три мили до фермы.

Международный аэропорт Ларедо.

Ларедо, Техас

Найлз ждал перед телевизором с большим экраном ответа на свой звонок. Президент ответил быстро.

– Я отвечаю на звонки, а ты нет. Найлз, теперь у нас такой стиль отношений?

– Прошу прощения, мы… – Комптон сделал паузу и снял очки… – я был в воздухе, создавал отвлекающий фактор, чтобы полковник Коллинз и двое его людей покинули самолет.

Президент смотрел в камеру наверху монитора его портативного компьютера в Овальном кабинете, не говоря ни слова. Он ждал.

– Это мои приказания, – наконец, сказал Найлз. – Думаю, с твоей стороны было ошибкой не разрешать мне использовать средства моего отдела, чтобы спасти одну из своих сотрудниц. А теперь, когда эта спасательная миссия временно отложена, задержана, сомневаюсь, что ты контролировал эту ситуацию, – во всяком случае, так хорошо, как ты полагал.

Президент смотрел на лицо своего лучшего друга. Своей полной противоположности во всем, кроме политики. Найлз знал еще со студенческих времен, до каких пределов на него можно давить. И обычно его совесть, как президент мысленно называл Комптона, оказывался прав.

– Президент Мексики совсем заврался. Черт возьми, он едва удерживается у власти. А руки у этого Гусмана длинные, и все мексиканское правительство страшится его.

– Это определенно акт агрессии, если они позволяют этому беспрепятственно продолжаться, – сказал Комптон.

– Лысый, мексиканцы даже не верят, что молодая Макинтайр находится до сих пор в его владениях. Говорят, ее уже куда-то перевезли.

– Но мы…

Президент поднял руку.

– Лысый, мы знаем, что Гусман лжет. Вокруг этого поместья сейчас больше камер, чем в прошлом году на «Суперкубке», – президент закрыл глаза и ненадолго задумался. Открыл их и посмотрел на друга, находившегося за две тысячи миль в Ларедо. – Этот безумец думает, что находится в безопасности, что у нас связаны руки. И в определенной мере он прав. Поскольку отдел пятьдесят шесть-пятьдесят шесть совершенно засекречен, конгресс повесит меня перед Капитолием, если я пошлю туда вооруженные силы для чисто полицейской операции!

Президент снова гневно покачал головой и опять поднял руку, увидев, что Найлз вот-вот готов взорваться.

К Комптону присоединился Пит Голдинг в центре связи. Он находился за границей кадра и положил ладонь на руку Комптона, успокаивая его.

– Если мы потерпим неудачу, ты, само собой, примешь мою отставку.

– Отставку? Нет, этому не бывать! Если сделаешь такую попытку, я уволю тебя и всех, кого нужно, а потом прикажу тебе вернуться в группу без кое-кого из твоих ключевых людей. Этот подлый тип Пит Голдинг подслушивает? Я знаю, что да, поэтому он свидетель моих слов. И если у тебя хоть на минуту возникнут сомнения, что я не могу сделать этого, испытай меня, директор Комптон! Друзья обречены. И я хочу поговорить с полковником Коллинзом, если он выберется из этой заварухи, не сойдя с ума в Мексике. Теперь: как я могу помочь этому полковнику и благополучно вернуть оттуда моих людей?

Найлз благодарно кивнул.

– Имей в виду, Лысый, это и мои люди, не только твои!

Поместье «Врата погибели».

Нуэво-Ларедо, Мексика

Коллинз, Менденхолл и Эверетт остановились перевести дыхание. Они были в грязи, и поскольку в некоторых местах вьющейся длинной трубы с водой наталкивались на старые обрушения и сужения, спины у них ныли, и все трое ощущали спазмы в ногах.

– Лейтенант, такие вещи не описываются во всех этих армейских рекламных роликах «Будь всем» или «Армия – это ты», так ведь? – сказал с улыбкой Эверетт и вынул из рюкзака Джека маленький черный ящик. Открыл его и быстро вынул похожее на карманный фонарик устройство, прикрепленное к ящику длинным шнуром.

– Система глобального ориентирования показывает, что мы находимся примерно в полумиле от поместья. Пора выяснить, большая ли компания ждет нас там, – сказал Эверетт и поглядел на разбитую трубу в нескольких футах впереди. Джек молча кивнул в знак согласия.

Оказавшись у пролома, Карл опустил со лба очки ночного видения и медленно поднялся к уже усеянному звездами небу. Когда его голова высунулась из подземного мира, он поднял тепловой зонд и навел его туда, где, по его представлению, находилось поместье. Внизу позади него Джек утер пот с лица и включил маленький жидкокристаллический монитор. Сердце у него сжалось, когда один за другим патрули Гусмана появлялись как яркие пятна красного, желтого и белого цвета. Коллинз зашипел, когда Уилл посмотрел через его плечо.

– Как мы выглядим? – прошептал над ними Эверетт. Джек смог только уложить монитор обратно в маленький черный ящик, а потом гневно отпихнуть его ногой.

– О чем я только думал?! – спросил он себя.

Эверетт опустился снова в трубу, посмотрел на Менденхолла, потом на полковника.

– Что неладно теперь? – спросил он, смотав длинный шнур и вернув тепловой зонд на зажим сбоку черного ящика.

– Между нами и усадьбой не меньше двухсот человек, – ответил Менденхолл за Коллинза. Покачал Эверетту головой, не желая, чтобы полковник видел этот жест безнадежности. Потом пошел дальше по трубе в сторону фермы.

Джек напряженно думал, когда вернулся Менденхолл.

– Еще хорошая новость – конец трубы. Тупик! Там массивное обрушение бетона, и впереди труба наглухо забита.

Коллинз опустил голову, сердито шлепнул по вязаной шапочке и снял ее с головы вместе с очками ночного видения. Эверетт тоже не знал, что сказать. Их учили думать на ходу, импровизировать; так мыслят оперативники спецназа. Но теперь у них не было выбора. Бежать к усадьбе по обширному открытому пространству было бы самоубийством – особенно навстречу хорошо вооруженным людям, которые пользовались тем же ночным снаряжением, что и они сами.

– У меня нет никаких идей, – сказал Коллинз, глядя на воду, бегущую под его ногами.

Эверетт думал как только мог напряженно, но он тоже не видел выхода из сложившейся ситуации. Он думал, что полковник ничего не скажет, но Джек неожиданно снял правую перчатку и сунул ее в текущую у его ног воду. Небольшой поток из Рио-Гранде быстро струился на юг, к имению.

– Уилл, если труба впереди обрушилась, куда, черт возьми, девается эта вода?! – спросил он, снова надел шапочку, очки ночного видения, опустил их и направился к тому месту, где минутой раньше был Менденхолл.

Эверетт с любопытством взглянул на Уилла и последовал за полковником. Менденхолл вместо того, чтобы идти со старшими по званию, снова прислонился к старой, треснувшей бетонной трубе и достал еще одну фляжку с бодрящим напитком.

Когда Эверетт нагнал Джека, пройдя двадцать футов по трубе, то увидел, что полковник смотрит на воду, исчезающую примерно за фут перед завалом.

– Посмотри сюда, – сказал он, не поднимая глаз на Эверетта. – Куда, черт возьми, утекает эта вода?

– Джек, это может быть все что угодно. Может, под старой трубой есть разрыв.

– А не может это быть…

Но не успел Джек высказать свое мнение насчет исчезающего потока, как оба услышали громкий треск, потом они ощутили вибрацию и обрушение. Коллинз тут же понял, что произошло, и, пригнувшись, пробежал мимо Эверетта. Оказавшись на месте, где они только что были, он поднял очки и быстро включил фонарик и стал светить сквозь клубящуюся пыль. Эверетт быстро бежал за ним, и Джеку пришлось поднять руку, чтобы остановить Карла, пока он не угодил в яму, появившуюся там, где они только что были.

– Черт возьмии, Уилл, ты там жив? – спросил Коллинз, наклонясь над ямой, куда отвесно падала вода с высоты примерно в десять футов.

– Да, только ударился копчиком и прикусил язык! Если не считать этого, думаю, я невредим.

– Во что ты упал?

Джек увидел идущий снизу свет, а потом Менденхолла, стоявшего по колено в скапливающейся воде.

– В туннель, – крикнул он сквозь вьющуюся пыль. Увидел что-то, торчащее из стены туннеля, и выдернул эту вещь. – Полковник, это старый армированный туннель, – сказал он, отклонился назад и поднял этот предмет к отверстию, где Коллинз взял его.

– Фонарь, – сказал Джек, осмотрев его, и протянул Эверетту.

У фонаря был прикрепленный сзади отражатель. Все они знали, что отражатели некогда использовались для усиления слабого света масляного фонаря.

– Ему больше ста лет, – сказал Карл. – Таких много у нас в хранилищах, я узнаю их где угодно.

Джек смотрел, как внизу Менденхолл пошел к югу. Он понимал, что кричать в замкнутом пространстве неразумно, поэтому приходилось ждать, когда лейтенант сделает свое дело – в котором был мастером. Вернулся Уилл всего через несколько минут – самых долгих в жизни Джека. Менденхолл поднял взгляд на двух офицеров, ждавших, что он скажет.

– Полковник, вы не поверите. Там, внизу, большая дверь. Она наполовину погружена в землю, но, черт возьми, эта дверь куда-то же ведет!

Джек покачал головой, а потом без колебаний спрыгнул к Менденхоллу. Эверетт, не медля, последовал за ним. Осматривая туннель, Коллинз увидел, что он старый и построен со знанием дела. Через каждые несколько футов стояли деревянные крепи, поддерживающие стены и крышу. Через каждые десять футов в земляную стену был наполовину врыт масляный фонарь. Джек осветил фонариком дверь, которую обнаружил Менденхолл. Она погрузилась почти доверху в маленькую воронку обрушения, произошедшего много лет назад. Коллинз бросил фонарик Уиллу и начал отгребать землю. Эверетт присоединился к нему, Менденхолл светил им. Используя приклад своего оружия, Карл действовал успешнее, и вскоре старая деревянная дверь была освобождена.

– Кто за ней – красавица или чудовище? – саркастически произнес Эверетт, открывая старую, ржавую задвижку.

– Держу пари, что красавица, – сказал Джек в слабой надежде, что это потайной путь в усадьбу.

Карл дернул дверь, но она не поддалась. Он ухватился за старую стальную ручку обеими руками в перчатках и сделал еще одну попытку. На сей раз дверь открылась так внезапно, что Эверетт был попросту застигнут врасплох. На него обрушился каскад песка и земли. Джек вытащил его из лавины грязи.

Менденхолл подошел, и глаза его расширились. В зеленоватом свете очков ночного видения за дверью открывался тайный подземный ход. Уилл передвинул очки на лоб, поднял фонарик и посветил вокруг. Пыль лежала густым слоем, но это не помешало Уиллу видеть поразительное место. Оно походило на древнюю подземную лабораторию. Он узнавал вещи, используемые в лабораториях в комплексе группы «Событие», кроме того, там было много и незнакомых ему вещей. Джек и Эверетт тоже стали освещать странную сцену, открывшуюся перед ними.

– Где это мы, черт побери, оказались? – спросил Менденхолл, луч его фонарика плясал по столам, стеклянным сосудам и в три яруса стоящим в углу забетонированной комнаты бочкам с чем-то непонятным.

Коллинз вошел в эту комнату по большой куче песка и земли, засыпавших дверь с обеих сторон. Быстро выключил свой фонарик и жестом велел Эверетту и Менденхоллу сделать то же самое. Поднял сжатую в кулак руку – как приказ прекратить всякое движение. Поднял взгляд к высокому потолку. Посмотрел на спутников, замерших в дверном проеме. Над их головами свет проникал сквозь маленькие щели в досках настила. Джек постукал по правому уху и указал вверх. Тут Карл с Уиллом и услышали женский плач.

Ярость Джека усилилась, и он снова включил фонарик. Повел лучом по большой лаборатории, потом свет упал сквозь оседающую пыль на еще более жуткое зрелище. Впереди в нескольких футах были следы еще одного обрушения. И на краях груды земли, песка и бетона лежали останки ног в обмотках цвета хаки. Обмотки были старыми, возможно, начала двадцатого века. Коричневые ботинки тоже выглядели поношенными, и Коллинз понял, что они наткнулись на то, о чем наркобарон, похоже, не знал: на потайную, давно заброшенную комнату, некогда бывшую лабораторией американского ученого, профессора Лоренса Джексона Амброза.

Над их головами снова послышались крики и всхлипы многих женщин.

– У меня такое чувство, что мы имеем то и другое, красавицу или красавиц, – и, услышав шаги тяжелых сапог прямо над их головами, Джек тихо добавил: – И чудовище.

– Так, – сказал Эверетт, берясь за рукоятку перезарядки своего карабина, – я не для того надел свой лучший костюм, чтобы стоять здесь с дурацким видом.

Джек кивнул и стал привинчивать глушитель к стволу «беретты».

– Давайте посмотрим, что за блестящая охрана у Анаконды…

* * *

Осмотрев подземное пространство, которое Эверетт называл лабораторией колдуна, Джек убедился, что не может быть другого пути наверх, кроме того, чтобы проломить пол – разумеется, отнюдь не бесшумно. Он опустил «беретту» с глушителем, поднял очки и утер пот со лба. Слышно было, как Уилл откапывает в дальнем углу тело, покрытое мусором от обрушения настила сто лет назад.

– Джек, тот, кто ремонтировал пол над этой комнатой, не знал, что внизу что-то есть. Наверняка. Должно быть, они во время ремонта закрыли всякий доступ сюда. Посмотри наверх. Половина настила деревянная, другая, что ближе к стенам, бетонная.

Карл утер пот, выступивший во время поисков.

– Черт! – ругнулся Менденхолл, оступившись и падая назад там, где он откапывал тело.

Джек вздрогнул от громкости испуганного голоса Менденхолла.

Уилл понял свою оплошность, но не извинился, а всего лишь выпрямился и положил руки на колени. Эверетт с Коллинзом присоединились к нему и осмотрелись, убеждаясь, что свет фонариков не будет виден сквозь трещины в настиле. Удовлетворенные, оба включили их и стали светить вместе с Менденхоллом на обрушение.

– Скажете мне, что это за чертовщина? – сказал Уилл, светя на большой труп рядом с откопанным скелетом солдата в форме. Несколько раз глубоко вдохнул, стараясь подавить страх. Белый халат был изорван в клочья, и сквозь вьющуюся пыль они видели чудовищно уродливый череп. Зубы усмехающегося черепа были длинными, изогнутыми. Но больше всего напугали Уилла толстые, длинные и грязные кости рук, видимые сквозь рваный, старый белый халат. Глазницы были чрезмерно большими, как и рот с длинными, острыми зубами.

– Ну и ну, – вполголоса произнес Эверетт, помня, что говорить громко нельзя. Навел луч фонарика на это место, и Коллинз нагнулся, чтобы осмотреть находку Уилла.

Джек разглядел остатки бороды, ее грубые волосы лежали рядом с черепом. Несколько волосков еще держались на нижней челюсти останков. Нечто подобное Коллинз видел всего несколько раз, потому что такие останки имелись в хранилищах подземного комплекса группы «Событие» в Неваде. Они походили на скелеты неандертальцев. Только этот скелет был значительно больше относительно маленьких образцов в хранилищах. Коллинз посветил на скелет в военной форме.

– Джек, видишь то, что вижу я? – спросил Эверетт, когда Уилл поднялся к ним и направил туда же луч своего фонарика.

Да, Джек видел большие отметины зубов на костях значительно меньшего скелета. Сквозь старую рваную куртку солдата обе руки были перекушены.

– Не думаю, что это можно объяснить обрушением, – сказал Коллинз, пригибаясь, пошел вперед и поднял верхнюю часть торса из земли и песка. Увидел что-то блестящее в луче фонарика. – Смотрите, – и поднял воротник так, чтобы его видели Карл с Уиллом. На левой стороне воротника была пуговица с буквами «США», а на погоне была эмблема, которую Джек узнал стразу же. То был щит с верхней половиной поднявшейся на дыбы лошади. На верху щита медведь шел по надписи «Восьмой кавалерийский полк».

– Значит, сообщение Пита было точным, – сказал Эверетт, не сводя глаз с перекушенных костей столетней давности.

Джек заметил еще что-то в груде мусора и поднял. Это был большой кусок старого бетона. Поднес его к носу, понюхал. Бросил Эверетту, тот поймал и сделал то же самое.

– Динамит или что-то вроде этого, – сказал Карл, найдя еще куски бетона возле скелетов. Рассматривая один из них, он заметил какой-то ремешок, торчащий из кучи мусора. Бросил обожженный обломок старого настила, нагнулся и потянул за ремешок. Увидел, что старый кусок грубого материала начинает рваться, встал на колени и откопал не только ремешок, но и потрескавшуюся седельную суму. Увидел на ней буквы «США», открыл и посветил внутрь фонариком. При виде блестящих, искрящихся предметов внутри глаза его расширились. Карл отошел от Джека и Менденхолла к дальней стене старой лаборатории. Осторожно поставил суму и удалился от нее.

– Что там в ней? – спросил Коллинз, видя, как бережно обращается Карл со старой седельной сумой.

– О, примерно двадцать старых динамитных шашек, из них выделилось достаточно нитроглицерина, чтобы разнести эту комнату в пыль!

– Динамит требует осторожности; со временем он становится только опаснее.

– Полковник, а что вы скажете об этом? – спросил Менденхолл, подойдя к нескольким неповрежденным деревянным бочкам. Наклонился и рукой в перчатке хотел было поднять часть выпавшего содержимого, но Джек остановил его руку. И лишь покачал головой.

– Похоже на засохшие цветы, – сказал Менденхолл, потом увидел глаза Джека, берущего из бочек одно и то же дурно пахнущее ферментированное сухое вещество. И внезапно обрадовался, что полковник не дал ему коснуться этого содержимого.

– Джек, эта штука похожа на мак, но такого я раньше не видел, – сказал Эверетт, осматривая другие нетронутые бочки.

– Может быть, Гусман производит здесь героин, – предположил Менденхолл.

– Нет, разве что этим занимался его прадед.

Джек разогнулся и осмотрел просторное помещение, из-за обрушения им была видна только его половина. Луч фонарика осветил сотню уцелевших стеклянных банок на полках. Потом он перевел луч света на маленький стол, где лежало множество стальных шприцев. Хотел что-то сказать по этому поводу, но тут сверху через половицы донесся громкий шум. В подвал над ними вошло много людей в тяжелых сапогах.

– Спрашиваю в последний раз! На кого ты работаешь? Мои контакты в якобы твоей компании «Тексако» говорят, что никогда не слышали о тебе.

Джек пытался следить за этим голосом, но наткнулся на самую высокую часть груды мусора. Стал сопровождать этот звук стволом «беретты», но понимал, что нельзя стрелять вслепую сквозь половицы.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Я поручу порасспрашивать тебя своему брату Эдуардо. Он не будет таким вежливым.

Все трое внизу слышали, как люди наверху повернулись и как будто стали подниматься по лестнице.

– Я дожидался этого с тех самых пор, как мы захватили вас днем, – произнес более низкий голос, и сквозь щели в дощатом полу донеслось позвякивание ключей.

– Ты тот мерзавец, что застрелил моих друзей на месте раскопок!

Услышав женский голос, Джек зажмурился. Эверетт похлопал его по плечу и кивнул. Сара жива. Улыбка с лица Карла тут же исчезла, когда они услышали, как ключ входит в замок.

– Си, я застрелил твоих друзей и застрелю всех в этой камере, начиная с девушек, которых тебе, кажется, предназначено защищать.

Заскрипела открывающаяся дверь камеры, и когда послышались вопли невидимых им женщин, лицо Коллинза превратилось в застывшую маску ярости.

Джек услышал звук удара, стон и предположил, что ударили Сару. Потом раздался голос: «А, все геройствуешь, сеньор». За этим все услышали сильный удар и громкий стон.

– Перестаньте! – послышался голос Сары.

– Это тот гад, что убил Адолла и ранил Райана, – прошептал Менденхолл.

– Тихо, лейтенант, – прошипел Эверетт.

Уилл бросился к дальней стене, где стояли стеклянные банки с жидкостью и лежал какой-то порошок. Ему хотелось посбивать все это на пол.

Коллинз понял, что нужно рискнуть. Сунул «беретту» в кобуру, поднял карабин «М-14» и навел его на старые половицы, чтобы проделать проход. Эверетт протянул руку и поставил старую табуретку под тем местом, где Джек собирался сделать новый дверной проем.

– Нет, – произнес Уилл еле слышно.

Коллинз гневно опустил оружие, потом прицелился в часть пола над полками, где стояли банки, у дальней стены. Почему-то в своих недавних поисках они пропустили этот участок. Менденхолл указал им на место, где в полу не было двух досок. Джек закрыл глаза, благодарный Уиллу за то, что он обнаружил. Кивнул. Они с Эвереттом подошли к этому месту и посмотрели вверх. Им был виден потолок верхнего этажа. Взгляду их ничто не препятствовало. У них был вход, расположенный достаточно далеко от камеры, чтобы дать им небольшое преимущество.

– Так, идем, пока не вернулись друзья этого мерзавца. Меня нужно подсадить, – сказал Коллинз, глядя на Эверетта, но тот опустил глаза вниз, чтобы не встречаться с ним взглядом.

– Джек, Уилл стреляет лучше.

Эверетт перевел взгляд с полковника на более молодого лейтенанта.

– Притом этот скот ранил моего друга, – сказал Менденхолл, протянул руку и вынул «беретту» Джека из кобуры. Отдал свой «МП-5», убедился, что патрон пистолета находится в патроннике. И проверил, хорошо ли привинчен глушитель.

Коллинз кивнул, осознав, что за прошедшие пять лет Менденхолл превзошел его и Эверетта в меткости. Лейтенант теперь был лучшим стрелком из всех, кого он обучал.

– Не промахнись, – сказал Эверетт, опередив Джека.

– Или не возвращайся, – сказал Коллинз, стараясь поднять ему настроение.

Менденхолл кивнул, потом сделал глубокий вдох.

– Я насчитал через щели в настиле три висячих лампы. Как думаете, старики, сможете погасить их сквозь древесину толщиной в дюйм?

Джек и Карл лишь неприязненно на него посмотрели.

– Ладно. Дождусь темноты, потом уничтожу эту тварь.

Эверетт встал на одно колено и сложил ладони рупором.

– Если оплошаешь, я первый скажу Райану, что ты промахнулся, стреляя по типу, который ранил его.

Кивнув, Уилл сделал еще несколько вдохов, а потом встал на сцепленные в замок ладони капитана. Тот поднял его через отверстие, где не было досок. Эверетт быстро отполз, убедясь, что Менденхоллу не нужно поспешно возвращаться.

– Ты погасишь эту лампу. Я ту, что ближе всех к камере, а потом вместе погасим среднюю. Темнота даст Уиллу необходимое время и преимущество.

– Идет, – сказал Эверетт, подняв свой «М-14» к щели между досками. – Джек, а что будет с девушками в камере?

– Вечером все вернутся по домам.

Карл кивнул и занял свою позицию, а Джек передвинулся к ближайшему месту, какое смог найти, и встал прямо над столетними останками. Посмотрел на странно уродливый скелет человека в белом халате, а потом стал целиться как можно тщательнее, понимая, что одним выстрелом лампу не погасить. Когда прицелился, сверху снова послышались вопли.

Коллинз кивнул Эверетту, чего тот и ждал, и через минуту в поместье «Врата погибели» началось светопреставление.

* * *

Брат Хуана Гусмана изо всех сил пнул Фарбо, когда француз снова хотел поставить ему подножку. Сара вскинула руку и получила по переносице автоматом, от чего девушки, жмущиеся к стене камеры, отчаянно завопили. Брат Гусмана улыбнулся, потом легко протянул руку и схватил юную мексиканку за черные волосы. Сара утерла кровь со сломанного носа и пыталась вытереть навернувшиеся слезы. Фарбо даже силился подняться и встал на одно колено, когда потенциальный убийца обратил на него темные глаза и улыбнулся хилой попытке. Навел автомат на Анри, а девушка, которую он держал другой рукой, брыкалась и вопила.

– Прощайте, сеньор, – сказал он, и тут пол у них под ногами взорвался с громким треском. Щепки от пробитых шестью пулями досок полетели во все стороны. Лампа всего в нескольких футах разлетелась от попадания крупнокалиберной пули, и тут же с лампой, что висела дальше по коридору, произошло то же самое.

Глаза Эдуардо Гусмана расширились, боковым зрением он увидел, что Сара легла на Фарбо, закрыв его своим телом. Бандит быстро прицелился, но тут и третья, средняя лампа лопнула, когда более десятка свистящих пуль пробили половицы. Камера погрузилась в темноту, был виден лишь слабый свет из длинного коридора.

Когда Эдуардо стал целиться, и свет погас, Сара подумала, что сейчас почувствует, как в ее спину входят крупнокалиберные пули, так как она закрывает собой Анри. Вместо этого ощутила и услышала сопровождаемое свистом движение и громкий треск. Почувствовала, как сверху на нее что-то пролилось, и услышала, как девушка, которую держал ее возможный убийца, закричала снова. Раздался глухой стук, и когда глаза Сары привыкли к тусклому свету из коридора, она увидела тело брата Гусмана, лежащее перед ней и Фарбо. Эдуардо все еще держал в правой руке волосы девушки. Но Сара увидела, что верхней части черепа у него нет.

Она услышала какой-то шум невдалеке от камеры, а затем торопливый шепот «Чисто!». У нее возникло желание закричать, когда она увидела, как темное пятно обретает форму, когда человек пошел к камере. Разглядела очертания формы, отражение света на стекле и поняла, кто это.

– Уилл, – сказала она, бесцеремонно оттолкнула Анри и побежала к двери камеры.

– Эй, что случилось? – произнес Менденхолл, начав шевелить ключом, торчащим из замка. – Может, скажешь своей юной подружке, пусть хотя бы на минутку утихнет? Дел еще много, и ей, наверное, еще предоставится возможность вопить, пока не надоест, – как только он это сказал, дверь камеры со скрипом открылась.

– Господи, – сказала Сара и крепко обняла Уилла. – До чего я рада тебя видеть! Как ты меня нашел, как проник внутрь?

Менденхолл отодвинул ее на шаг назад и поднял очки ночного видения.

– Знаешь, полковник так разозлился, что ты не пришла на встречу с ним и с его матерью, что прибыл лично надрать тебе задницу.

Тут Сара увидела двух человек, стоящих в двадцати футах от камеры. Эверетт поднял очки на лоб и начал стряхивать с плеч древесные щепки. Стоявший напротив нее тоже поднял очки.

– Странное у тебя общество в последнее время, – сказал Коллинз и перевел взгляд от Сары к человеку, силящемуся подняться с пола.

Сара пробежала по камере и так обняла его, как до сих пор никого не обнимала.

– Ну, ну, времени у нас мало, собери девушек.

Сара отодвинулась от Коллинза и посмотрела ему в глаза.

– Неужели вы здесь одни?

– Да, полковник, неужели?

Джек перевел взгляд на встающего, держась за решетку, человека.

– Джек, он прилетел специально, чтобы вызволить меня, – сказала Сара, взяв за руку Коллинза до того, как он вошел в камеру.

– Не сомневаюсь, – ответил Коллинз, высвободил руку из пальцев Сары, вошел внутрь и помог французу встать.

Эверетт, проходя мимо Сары, сунул ей в руку белый носовой платок.

– Если ты вдруг не заметила, нос у тебя сломан.

Сара взяла платок и коснулась больного места. Эверетт и Менденхолл вошли следом за Коллинзом и торопливо показали девушкам знаками, чтобы они не шумели и быстро уходили оттуда. Они были юными, но прекрасно понимали, что пора уходить. Шестнадцать девушек одновременно бросились к двери, оттолкнули с пути Джека с французом и, устроив свалку, протиснулись в коридор.

– Джек, ты не ответил мне. Вы по собственному почину устроили этот кавалерийский налет?

– Дорогая, думаю, единственный кавалерист здесь мертв уже около ста лет.

Эверетт прошел мимо нее и ошеломленного Фарбо, державшегося за плечо Джека, который выводил его из камеры.

– Отвечаю: у нас некомплект и, вероятно, уже нет работы.

Сара, шедшая следом за мужчинами и девушками, вздохнула.

– Опять, Джек?!

* * *

Девушки по очереди спускались через отверстие в полу. Это было мучительно медленно. Фарбо, которого поддерживал Коллинз, пришел в себя и недоуменно огляделся. Постарался сосредоточиться на лице Джека, потом увидел Менденхолла, опускавшего Сару в тесный пролом.

– Полковник, я думал, у тебя больше друзей, – пошутил Фарбо и скривился от боли.

– Да, но с этими тремя их у меня, Анри, на три больше, чем у тебя.

– Отлично, полковник, – сказал Фарбо, потом его голова снова повисла, и рука на плече Джека расслабилась.

Эверетт, наблюдавший за коридором, выглянул из-за угла.

– По лестнице кто-то спускается, и, похоже, Джек, с ним не трое друзей, а гораздо больше.

– Джентльмен, который спускается… не особенно приятная личность, полковник, – сказал Фарбо, снова пытаясь прояснить голову.

Коллинз помог ему обрести равновесие, потом оглянулся и кивнул Эверетту.

– Это твое мнение знатока?

– Конечно. Может, дашь мне… что-нибудь из… оружия… которое так любишь… носить… в большом количестве.

– Успокойся, Анри. Сейчас ты даже не сможешь увидеть, что я дал тебе. На тот случай, если не знаешь, у тебя сильное сотрясение мозга.

Фарбо, наконец, смог поднять голову и взглянул на Коллинза.

– И это… твое… медицинское… мнение знатока?

Джек покачал головой.

– Полковник, когда у человека из ушей идет кровь, диагноз совершенно ясен, – ответил Коллинз и поставил Фарбо за одной из больших бочек, стоявших вдоль стены. Достал «беретту» и протянул французу.

– Черт с ним, когда Эверетт откроет огонь, по крайней мере, добавь шума этой штукой, заставь людей нагибаться… заставь нагибаться.

Фарбо прищурился, потом слегка улыбнулся.

– Джек, твоя вера в мое военное мастерство… просто потрясающая.

Фарбо смотрел, как Коллинз пошел к Эверетту, дослав патрон в патронник карабина «М-14» с глушителем.

То, что лампы были разбиты, давало им небольшое тактическое преимущество. Но Коллинз подозревал, что Гусман не особенно заботится о сохранении жизни своих людей, поэтому ни за что не отступит.

Джек прицелился чуть повыше Эверетта, стоявшего на одном колене, уже опустив очки, и посмотрел на своего друга.

– Мы откроем сильный огонь без предупреждения. Будем громоздить трупы на трупы, пока не закроем им ход!

– Хороший план… насколько я понимаю, – сказал Эверетт и снял карабин с предохранителя. – Так, они уже на последнем марше лестницы.

Топот стал громче, потом они услышали, еще не видя, как первый человек ступил на пол. Коллинз положил руку на плечо Эверетту, удерживая его от выстрела в первого.

В зеленоватом свете очков они видели, как тот человек остановился и уставился в темноту уже пустой камеры. Повернулся, и тут в подвал вошел сам Анаконда. Джек сразу узнал его и прицелился ему в голову. Тут первый увидел опасность и, сделав прыжок,заслонил собой Гусмана. Первый выстрел из оружия с глушителем, оказавшийся вовсе не беззвучным в замкнутом пространстве подвала, поразил его в затылок.

– Проклятье, – прошипел Джек, увидев, что Гусман с завидным проворством лег и накрылся мертвым охранником.

Все они услышали быструю речь на испанском языке, доносившуюся из мрака впереди, и с большой лестницы в дверь хлынули еще люди.

Тут Коллинз и Эверетт открыли огонь вовсю. Уложили первых четырех без проблем, потом увидели, что следующие двое начали вытаскивать ошеломленного Гусмана из-под прикрывающего его мертвеца. Джек прицелился и повалил одного, но другой устоял даже после попадания в торс трех пуль Эверетта. Когда он падал навзничь, веса оказалось достаточно, чтобы подтащить Анаконду к двери на лестницу, где уже другие подняли его и унесли в безопасное место.

– Быстрое решение, – сказал Эверетт, выпустив короткую очередь по выскакивающим из двери людям. Теперь они укрывались на дальней стороне старой камеры. Джек и Карл вели губительный огонь по атакующим, пули отскакивали от стали, откалывали большие куски старого бетона и кирпича.

Когда в первом магазине Коллинза кончились патроны, люди Гусмана открыли ответный огонь, гораздо более частый, чем могли ожидать профессионалы. Пули начали разрушать угол стены, которая их закрывала. Эверетт перестал стрелять, чтобы перезарядить карабин.

– Отличная стрельба в потемках, – сказал Эверетт, вогнав в «М-14» новый магазин с тридцатью патронами.

– Имей в виду, капитан, эти… люди вели в этом подземелье… настоящую войну… почти пять… лет.

Карл оглянулся и увидел, что Фарбо смог подползти и даже пытается навести «беретту» на атакующих. Когда он потряс головой и стал снова стрелять, точность прицеливания у Анри оказалась не хуже, чем у Джека или у него, потому что три человека в камере упали.

Из-за вспышек выстрелов противника Джек снял и отбросил очки, Эверетт сделал то же самое. В очках яркие вспышки слепили их, и они стреляли, по сути, вслепую.

Неожиданно прямо над их головами послышались шаги, и Коллинз немедленно оттащил назад Эверетта, ухватясь за его бронежилет. Когда они отступили, Анри увидел, что происходит, расстрелял остававшиеся в «беретте» патроны и отполз к двум своим союзникам.

Едва они покинули это место, подвал сотряс громкий взрыв, обрушивший вниз смертоносным градом куски дерева и бетона.

– Проклятые хитрецы, – сказал Эверетт, встал и разрядил весь магазин в дымящуюся, только что открывшуюся над ними дыру.

Джек присоединился к нему, и тут рядом с ними послышалась гораздо более громкая стрельба. Уилл Менденхолл открыл огонь из своего «МП-5». Первые пятнадцать пуль он выпустил в людей, наступавших по коридору, потом навел горячее, дымящееся оружие в то же место, куда стреляли Эверетт и Коллинз. Перестав стрелять, чтобы сменить магазин, он хлопнул Эверетта по плечу.

– Пора уходить! Сара ведет девушек по туннелю!

– Верно, – сказал Эверетт, перестал стрелять, бесцеремонно схватил Фарбо за воротник и потащил к отверстию, где не было досок.

Раздался еще взрыв, и словно по волшебству перед дверью камеры, где укрывались люди Гусмана, появилась дыра. Коллинз услышал, как что-то упало в нее, когда стрельба ослабела, и люди Анаконды увидели, что́ брошено сверху. Попытались выбраться, но было слишком поздно. Граната взорвалась, и людей разметало в разные стороны.

– Вот это молодец, – сказал Менденхолл и добавил несколько пуль к осколкам, летавшим в темном коридоре.

– Мне бы не хотелось быть здесь, когда этот скот станет действовать всерьез. Иди, Уилл, иди!

Менденхолл повиновался приказу Джека и прошел полпути к отверстию в деревянном настиле. Подождал, пока Эверетт грубо выталкивал Фарбо наверх, а потом прыгнул вслед за ним. Он слышал, как в подвал вливаются с лестницы еще люди, увидел, как двое или трое спрыгнули во вторую дыру. Начал спускаться и тут увидел дробовик, просунутый в проделанное взрывом отверстие, направленный прямо туда, где они только что были. Соскользнул вниз, чтобы иметь возможность прицелиться. Джеку угрожал выстрел сверху, но тут Уилл стал стрелять вверх вслепую. Одна из пуль попала в голову человека, наводившего смертоносное оружие на Коллинза. Джек, так и не узнав, как близко он был к смерти, спрыгнул вниз следом за Менденхоллом.

Приземлился он всего в футе от Уилла. Перекатился и вошел в старую лабораторию. Выстрелил два раза в то отверстие, но это не помешало одному из людей Гусмана пролезть через пролом в полу. Джек увидел, что этот человек возится с чем-то. Прицелился и выстрелил, но ничего не последовало. Человек этот поднялся на колени и взмахнул правой рукой. Коллинз замер на миг, и тут две пули поразили бандита в шею и в грудь, он повалился, но все-таки успел сделать то, что намеревался. Анри Фарбо немедленно потянул Джека вниз.

– Граната! – крикнул француз.

Эверетт и Менденхолл бросились на землю, над их головами пролетел маленький круглый предмет и приземлился рядом с отверстием, через которое они проникли в лабораторию. Граната взорвалась. Несколько маленьких осколков вошли Эверетту в плечо, а Уиллу в правую руку. Но если бы взрыв больше не причинил никакого вреда, они сочли бы, что им повезло. Взрывная волна ударила в отверстие в земле, ведущее в лабораторию, от этого обвалился потолок, упали деревянные крепи, и осыпалась земля, закрыв им выход.

Джек встряхнулся, потом встал, одновременно поднимая Анри.

– Спасибо, полковник.

Фарбо не ответил, оглядывая беспорядок вокруг. Сквозь дым и пыль он видел, что Эверетт и Менденхолл стоят и осматриваются – они были слегка контужены взрывом. Потом увидел осыпь.

– Насколько понимаю, это выход отсюда, – сказал он, выбрасывая пустую обойму из «беретты». Посмотрел на Джека и утер с правого глаза кровь.

– Ты, Анри, наблюдателен, как всегда, – сказал Коллинз и бросился вперед, дав французу три полных обоймы.

– Вы двое в порядке? – спросил он, увидев, что оба в крови.

– Джек, чуточка стали и крови сейчас наименьшая из наших проблем, – ответил Эверетт и нагнулся за своим карабином.

Коллинз осмотрел повреждение и с бранью пнул осыпь.

– Джентльмены, нас становится больше, – сказал Анри, поразив выстрелом первого человека, просунувшего голову в отверстие наверху. Потом выстрелил снова и ранил одного из людей Гусмана в обе руки, когда тот хотел убрать с дороги первого нападавшего. Расстрелял всю обойму в половицы наверху, услышав, как люди кричат от боли. Потом вдруг наступила тишина.

Фарбо выбросил опустевшую обойму, и взгляд его упал на что-то примерно в десяти футах от него. Шагнул вперед и ударил ногой какой-то белый предмет на земляном полу. С любопытством полез в карман, достал зажигалку и зажег ее. Брови его удивленно поднялись при виде деформированного черепа, глядящего на него пустыми глазницами. Анри позволил пламени погаснуть и решил, что спрашивать о черепе не стоит. Присоединился к остальным возле обрушения, продолжая смотреть на половицы наверху, нет ли там движения. Увидел сквозь щели в досках тени, но решил не тратить патроны вслепую. Потряс головой, когда зрение ненадолго затуманилось, потом повернулся к человеку, ставшему его злейшим врагом. Джек с Эвереттом уже стояли на коленях, раскапывая завал. Анри видел, что процесс этот мучительно медленный.

– Джентльмены, вы превратили эту скучную ночь в нечто такое, что я буду вспоминать годами, – сказал откуда-то сверху человек на очень хорошем английском. – И если сдадитесь, мы можем…

Остальные слова внезапно заглушила длинная автоматная очередь. Следы пуль были повсюду вокруг отверстия.

– Замечали, что болваны вроде этого всегда хотят произнести речь, если возьмут верх? – сказал Джек, бросил карабин Менденхоллу, чтобы тот перезарядил его, нагнулся и продолжил копать. В эту минуту они услышали, как Гусман смеется где-то неподалеку от отверстия в полу.

– Я не надоел вам? Кто вы, может быть, спецназ?

– Этот тип никак не сдается, – сказал Менденхолл, и тут его сбил с ног взрыв, сотрясший большую лабораторию. Джек, Эверетт и Фарбо были ошеломлены, когда в дальней стене разверзлось большое отверстие, сбивая с полок банку за банкой. И прежде, чем они смогли среагировать, в новое отверстие запрыгнуло несколько человек.

– Джек, ты, видимо, разозлил его, – сказал Эверетт, встав на колено и открывая огонь туда, где эти люди укрылись. Загорелось несколько деревянных столов, добавив света в темную лабораторию.

Фарбо поднялся на дрожащих ногах и дважды выстрелил из «беретты». Внезапно в него попала пуля, и он упал со сквозной раной в руке.

– Больно! – крикнул он и пополз к Коллинзу, Эверетту и Менденхоллу. – Полковник, я потерял твое оружие.

– Ага, и заплатишь за него. Я расписался за этот пистолет! – сказал Коллинз, этими словами прорвался его гнев, вызванный отсутствием выхода из лаборатории.

Менденхолл снял две заполненных цветами мака бочки, чтобы укрываться за ними, а Эверетт и Коллинз копали осыпавшуюся землю. Уилл обернулся и увидел вверху маленькое отверстие. У них получалось.

– Джек!

– Черт возьми, лейтенант, веди девушек отсюда в туннель!

Коллинз прекратил работу на то время, чтобы прокричать эти слова. Сара опять ослушалась его приказа и вернулась, услышав взрыв, закрывший выход из лаборатории в трубу. Не услышав ее ответа, он снова принялся отбрасывать рыхлую землю.

– Она начинает слушаться приказов, как и мы, – сказал Эверетт, отбросив большой кусок деревянной балки. Заметил, что Коллинз от злости не способен ничего говорить.

Менденхолл сделал пять выстрелов и попал в одного из людей Гусмана через уже большое отверстие, где раньше просто недоставало нескольких досок.

– Вижу, джентльмены, вы в западне. Сдавайтесь, и тогда женщины смогут уйти свободно. Иначе они будут схвачены и освежеваны заживо еще до того, как подойдут к реке.

Джек понял, что это Гусман. Анаконда был одним из тех, кто спустился сверху.

– Смелый сукин сын, а? – сказал Фарбо и открыл огонь из карабина Коллинза. Пули попадали в полки наверху, где укрывался Гусман со своими людьми. Сквозь пламя горящего дерева Менденхолл видел, что банки на полках бьются. Потом разглядел, как образцы снадобья столетней давности льются на людей внизу.

Менденхолл сменил магазин в дымящемся «МП-5», полностью выжегшем глушитель, и навел автомат туда, откуда слышался голос Хуана Гусмана. Собрался стрелять и вдруг увидел руку, махнувшую из-за горящих столов. Потом понял, что тот человек не махал, когда из руки вылетел маленький предмет. Когда Уилл догадался, что это, глаза его расширились. Он резко встал и в мерцающем свете поймал гранату. И тут же бросил ее туда, откуда она вылетела.

– Ложись! – крикнул он, когда Анри лег подле него, увидев поразительную поимку в воздухе.

Граната взорвалась среди устроивших свалку, а теперь кричавших людей, разбросав части их тел во все стороны. Оставшиеся банки с образцами и несколько деревянных бочек с цветами разлетелись от угодивших в них осколков.

Менденхолл поднялся и расстрелял все тридцать патронов магазина туда, где люди были мертвы или корчились от боли.

– Ха! Не ждали этого, подонки?! Это вам за Райана! – крикнул Менденхолл, и тут Фарбо грубо потянул его на пол.

– Неужели Коллинз тебя так плохо учил? – спросил француз с маской боли и раздражения на лице.

– Я испытывал восторг, находясь здесь, полковник, вам надо бы уже понимать это, – ответил Уилл, заменяя пустой магазин полным.

– Если вы закончили, то нам здесь нужна помощь, – сказал Эверетт, продолжая расширять отверстие в верхней части завала.

– Иди, я прикрою нас, – сказал Анри, беря автомат у Менденхолла.

– Зачем? Я уложил их всех! – сказал Уилл, увидев, что Фарбо стреляет в пляшущий свет, отбрасываемый горящими столами и бочками.

– Очевидно, лейтенант, ты промахнулся кое в кого! – сказал Анри, выстрелив несколько раз в сторону только что вставшего человека. Менденхолл вместо того, чтобы помогать Джеку с Карлом, лег возле Фарбо. Увидел, как человек, бросивший гранату, упал, когда выпущенная французом очередь сразила его.

В той стороне, где взорвалась граната, раздавались крики боли – такие громкие, пронзительные, что всем четверым хотелось заткнуть уши. Они чувствовали запах горелой плоти, запах сухой листвы и чего-то непонятного – запах был лекарственным, и чем сильнее он становился, тем громче раздавались вопли Гусмана и его людей.

– Что за…

Его вопрос прервала очередь из четырех выстрелов, выпущенная французом. И он, и Уилл увидели, как тот же человек опять упал.

– Живучий сукин сын! – сказал Менденхолл, старясь не обращать внимания на сильный запах горящих цветов мака и зловоние находившейся в банках жидкости.

Едва прозвучало это восклицание, глаза Фарбо удивленно расширились. Тот самый человек, которого ранил Уилл, а потом поразили осколки гранаты, встал снова, на сей раз сжимая в руке горящую ножку одного из разбитых столов. Анри тщательно прицелился и открыл огонь снова. Теперь из ствола «МП-5» вылетели три пули. Одна пуля попала человеку в шею, две других в челюсть и в щеку. Он отступил на два шага, потом посмотрел в ту сторону, откуда стрелял его противник. Фарбо был поражен тем, что он все еще держался на ногах. Еще один раз выстрелил. В этот раз пуля попала прямо в область сердца. И Анри, и Уилл увидели, что в этом месте его белая рубашка раздулась. И все равно этот человек шел к ним. У Анри отвисла челюсть, а из-за перевернутых и горящих столов у стены донесся странный звук. Он звучал как рев. Так ревут медведь и горилла. Звук эхом отражался от стен, и Уилл посмотрел на Фарбо.

Эверетт с Коллинзом бросили копать и повернулись в ту сторону. От этого звука у всех по спине побежали мурашки.

– Ах ты, черт! – закричал Менденхолл. – Полковник, похоже, у нас здесь проблема!

Под взглядом Джека Фарбо расстрелял все остававшиеся в магазине патроны в тело наступавшего, даже попал ему в правый висок. Тот, наконец, повалился. Поворачиваясь обратно к расширяемому отверстию, Коллинз увидел, что бандит, в которого попало пятнадцать пуль, вдруг подскочил, как черт из табакерки.

– Что за чертовщина?! – сказал Уилл, но тут Джек потянулся за карабином Эверетта, вскинул его к плечу и тщательно прицелился. Теперь он выстрелил один раз в приближавшегося человека. Пуля вошла тому прямо между глаз. Менденхолл почувствовал облегчение, когда этот человек повалился навзничь и оставался неподвижен. Посмотрел на Анри.

– Учитесь стрелять, полковник!

Фарбо не слушал, он потрясенно смотрел на двух людей, одного без руки, другого без нижней челюсти, вставших позади все расширяющегося пламени.

– Знаете, полковник, кажется, я хочу уйти отсюда.

Коллинз не верил своим глазам. Люди, израненные пулями и осколками гранаты, люди, которые не должны были даже шевелиться, шли с рычанием к ним!

Менденхолл встал и указал подбородком на двух приближавшихся монстров.

– Так, так! Они совсем одурели от наркотиков!

Анри стрелял, пока в магазине не кончились патроны. Человек без челюсти получил пулю в середину лба, грузно упал и не шевелился. Второй было остановился, но все равно собирался снова идти вперед с пятью, по меньшей мере, пулевыми ранениями в животе и в груди. Тут жуткий звериный рев снова огласил помещение. На сей раз Анри, Уилл и Коллинз даже увидели того, кто издавал этот звук, точнее, его подобие, когда он поднялся из-за самодельного, уже уничтоженного укрытия.

Анри разглядел, что на этом человеке та же одежда, что была раньше на Гусмане. Он встал и крикнул Джеку:

– Это Гусман!

Коллинз видел, что этот человек стал, по крайней мере, на полтора фута выше, чем был. Так вырос, что рубашка порвалась в нескольких местах. И, хуже того, теперь он видел его черты в трепещущем свете огня. Скулы сильно выдавались вперед. Лоб был больше обычного, руки свисали намного ниже талии. Джек перевел взгляд с двух людей перед ним на два найденных раньше скелета.

– Господи, должно быть, это действует дрянь из бочек и банок! Эти мерзавцы преобразились!

Анри перевел взгляд с двух чудовищ перед ними на одну из закрытых банок, которая едва не снесла ему голову после взрыва. Невольно отошел от нее на несколько футов, и тут старую лабораторию вновь огласил вопль звериной ярости.

Зверь, который некогда был Гусманом, Анакондой, двигался быстро, движения его были плавными, как у кошки, и он схватил стоявшего перед ними раненого за горло. Оторвал ноги своего человека от пола, и все услышали хруст сломанной шеи. Потом Гусман поднес этого человека к лицу и, к полнейшему ужасу шокированных людей, наблюдавших все это, откусил большой кусок мяса с его лица. Жевнул раз, другой, потом посмотрел на глядевших на него людей. Зверь даже улыбнулся и, не успели они и среагировать, бросил мертвое тело в их сторону. Тело упало на склон осыпавшейся земли и сползло к ногам Эверетта. Торжествующий рев пронизал им уши.

– Черт возьми, посмотрите сюда, – сказал ошеломленный, застывший на месте Уилл.

Они увидели еще нескольких якобы мертвецов, поднявшихся позади Гусмана. Одни были иссечены осколками, другие изранены пулями в плечи и в грудь. Все изменились почти так же сильно, как Гусман.

– Отверстие уже достаточно большое! – сказал Менденхолл, отвернувшись от жуткого зрелища.

Анри видел, как Уилл подошел к Джеку, отодвинув с дороги труп, и стал расширять отверстие вверху осыпи. Эверетт пришел им на помощь. Фарбо стрелял из «М-14», пока затвор не оказался в открытом положении. Когда полковник стал поворачиваться, чтобы присоединиться к остальным, Джек прыгнул через него и стал искать что-то, чего Анри не видел и не хотел знать, что это. Отвернувшись от Коллинза, он увидел то, что заставило его замереть. То была едва не убившая его недавно небольшая банка с прозрачной жидкостью. Он быстро протянул руку, схватил банку и сунул под рубашку. Поднялся и стал помогать Эверетту с Менденхоллом.

Коллинз искал что-то в темноте, пока не услышал голос Эверетта:

– Джек, иди сюда, мы пробились!

Джек продолжал искать, ползая на четвереньках. Потом задел эту вещь рукой. Прижал переметную суму к груди, не думая о том, что динамит в ней выделяет нитроглицерин. Повернулся к расширившемуся отверстию и быстро пошел туда.

– Не ждите меня, вылезайте! – крикнул он, и тут появились трое монстров-зверей, медленно приближавшихся с ужасными улыбками на обезображенных лицах.

Когда Менденхолл, а за ним Фарбо вылезли из старой лаборатории, Эверетт увидел, что несет в руках Джек. Глаза Карла расширились, потом он повернулся и полез в отверстие. Ждать Джека не стал.

Коллинз подошел к осыпи и увидел, как двое здорово переменившихся людей позади Гусмана набросились друг на друга. Краткая схватка была жестокой, но оба остались в живых. Снова сосредоточились и пошли за своим главарем к Коллинзу.

– Поцелуйте меня в зад! – крикнул Джек, потом, схватив один из брошенных карабинов, бросил переметную суму в троих чудовищных нападающих. Опустил голову, решив, что покрытый нитроглицерином динамит взорвется при ударе о пол, но услышал только смех. Поднял взгляд и увидел Гусмана с искаженным лицом, глядящего на переметную суму.

– Черт! – с досадой прошипел Джек, затем живо взобрался по осыпи и вылез в отверстие.

Гусман отвернулся от переметной сумы и злобно, холодно засмеялся, увидев, как ноги противника исчезают в отверстии.

– Нужно было вступить в переговоры, – раздался низкий голос.

Внезапно Джек появился у входа в отверстие. На сей раз улыбался он.

– Ты прав, вот мое предложение! – крикнул он что есть мочи.

И без того широкие глаза Гусмана расширились еще больше, и перед тем, как Джек выстрелил из карабина, страшно выглядевший Анаконда поднял руки и высоко подскочил. Ухватясь за сломанную деревянную балку, подтянулся и вылез из лаборатории за долю секунды до того, как раскаленная докрасна крупнокалиберная пуля попала в переметную суму.

Взрыв забросил Коллинза обратно в туннель, начавший рушиться. За долю секунды до того, как прорытое отверстие засыпалось, в него ворвались пламя, камни, дым. Сочетание динамита и его естественного отпрыска, нитроглицерина, сдетонировало в три раза сильнее, чем рассчитывали изготовители.

Эверетт быстро поднялся, чувствуя сильный звон в ушах, и увидел Коллинза, лежавшего ничком на твердой, утоптанной земле туннеля. Наклонился и ловко поднял его. Крепко встряхивая его без мысли не повреждена ли у Джека шея или голова, он ждал, чтобы Джек открыл запорошенные пылью глаза.

– Может, в следующий раз все-таки фитиль?! – крикнул Эверетт.

– Напомни тогда, ладно? – сказал Коллинз, встряхиваясь и полностью приходя в сознание. Потом неожиданно вспомнил:

– Черт возьми, кажется, Гусман ушел!

Эверетта не требовалось побуждать к движению. Он повернулся, помог Коллинзу встать на ноги, и они побежали со всех ног.

Налет на «Врата погибели» закончился.

Для беглецов начался почти десятимильный путь от ужаса, которого никто из этих четверых не мог себе и представить.

4

Мужчины вскоре нагнали женщин, шедших по длинному туннелю в полной темноте. Видели они хоть что-то лишь в те минуты, когда появлялся пролом в бетоне над их головами, что позволяло свету всходящей луны пронизать тьму. Сара подгоняла девушек, как только могла. Все шестнадцать в любую минуту готовы были остановиться в паническом бегстве из подземелья «Врат погибели».

Почти у каждого пролома в трубе девушки останавливались, малейший свет давал им хоть какую-то надежду.

– Vamonos, vamonos,[24] – кричала сзади Сара, как только они останавливались прямо под большим проломом в верхней части большой бетонной трубы. – Нам нужно идти, – кричала она, подгоняя группу перепуганных девушек.

Сара видела их расширенные глаза, когда ослабевал выброс адреналина. Видела, что страх и ужас того, через что они прошли, сочится из них, как пот сквозь поры. Она, не колеблясь, хватала старшую с виду девушку и отталкивала ее от света, льющегося в большое отверстие. Девушка сначала молча смотрела на нее, потом обращала взгляд в длинный, темный туннель.

Подгоняя девушек в очередной раз, Сара услышала, как девушки в задней части группы завопили и бросились вперед. Они окружили ее, и Сара пожалела, что у нее нет оружия.

– Черт возьми, Сара, почему они стоят?!

Сара успокоилась, услышав знакомый голос Уилла Менденхолла, обогнувшего небольшой изгиб перед проломом в трубе. Он гневно втиснулся в толпу застывших девушек, но потом, увидев их испуганные лица, стал утешать их, как только мог.

– Потому что, черт возьми, они перепуганы, и у нас нет фонарика!

Уилл полез в карман и отдал Саре свой.

– Заставь их пошевеливаться! За нами идет отряд, и поверь, он страшнее, чем ты можешь себе представить. Ну, пошли, пошли!

Уилл сердито подтолкнул двух девушек, а потом стал жестами приказывать остальным следовать за Сарой с ее фонариком. Вытащил пистолет, сознавая, что от него будет мало проку, и тут тесное пространство снова огласилось воплями.

– Кто-нибудь еще слушается приказов?! – раздался рассерженный голос Коллинза, раскатившийся эхом в тесноте. – Время поджимает!

Увидев, что появились еще трое мужчин, девушки, наконец, перестали кричать. Сара взяла за руку девушку постарше и пошла по туннелю. Остальные робко последовали за ними.

– Уилл, я возьму твой «МП». Пойду замыкающим, а ты опереди Сару и возглавь их. Капитан Эверетт, возьми нашего французского друга, которому, кстати, следует похудеть, и заставляй этих девушек двигаться. Никаких остановок, никакого отдыха, – приказал Джек.

Менденхолл отдал Джеку два последних магазина, снаряженных тридцатью патронами, и пустился догонять Сару с девушками. Коллинз снял бронежилет и бросил в текущую по трубе воду. Он знал, что как минимум три ребра у него сломаны, и помощь французу тоже отнюдь не приносила облегчения. Поднял взгляд и в лунном свете увидел, что Эверетт чувствует себя не лучше, кровь из осколочных ран у него текла, по меньшей мере, в трех местах. Фарбо почти совсем обессилел.

– Дай Анри карабин, – Джек подошел к французу, сменив магазин в «МП-5». – Прикрывай капитана Эверетта, Анри, понятно? Если меня убьют, ты останешься единственным арьергардным стрелком.

Фарбо с трудом посмотрел на Коллинза, потом на Эверетта, силящегося держаться и держать Анри прямо.

– Да, только прикажи своему капитану не бросать излишний вес, когда наступит решающая минута.

– Не беспокойся, лягушатник, этого не случится. Решающая минута уже наступила, так что будь готов!

С этими словами Эверетт пошел в темноту, чувствуя себя немногим лучше, чем девушки, находившиеся на грани паники.

Джек зарядил оружие, дослал патрон в патронник «МП-5», потом с последним взглядом назад, все еще задаваясь вопросом, что же это за ужас выпал на их долю, последовал за длинным рядом быстро шедших мужчин и женщин.

Группа прошла почти милю, когда Коллинз услышал позади далекий голос, кричащий в трубу с того места, где они были меньше десяти минут назад:

– Я иду, гринго, мама послала меня за ужином!

Джек остановился и посмотрел назад, в темноту. Голос был низким, казалось, он не мог исходить из горла существа, в какое превратился Гусман. Голос не был звериным – в отличие от изменившегося тела. Он свидетельствовал о мощном и свирепом интеллекте: Гусман хотел испугать, устрашить всех в туннеле. Джек понял, что сработало, – он испугался.

Коллинз повернулся и снова пошел вперед, размышляя, вошло ли в трубу существо, бывшее Анакондой. Потом побежал, тяжело дыша от давления сломанных ребер на мышцы груди и боков; он понял, что наиболее разумным ходом для Гусмана было бы отрезать им впереди путь, постараться повернуть их назад. Полковнику было ясно, что изменение тела не снизило умственных способностей врага.

Через четверть часа он убедился, что был прав.

* * *

Сара обернулась, дабы убедиться, что испуганные девушки не отстали. Решила, что придется устроить передышку, раз им нужно дойти до реки. Увидела ярдах в ста впереди свет, шедший из пролома в трубе.

– Уилл, девушки вот-вот свалятся. Нужно на минутку остановиться.

– Нет, пусть идут! – крикнул он из середины группы. – Ты даже не представляешь, что там сзади. Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь!

Сара сделала глубокий вдох и стала мягко подталкивать собравшихся возле нее девушек. Меньше, чем за минуту, они дошли до очередного пролома в трубе. Едва Сара миновала освещенное место, послышался громкий вопль, за ним другой, а за ним и еще один. Сара посветила фонариком туда, откуда неслись вопли, и глаза ее расширились от ужаса при виде того, как сверху в трубу протянулась большая рука. Коснулась одной из девушек и схватила ее за волосы. В луче фонарика Сара увидела, как Менденхолл шагнул вперед и начал колотить по большой, жестокой руке, когда та стала поднимать девушку вверх, выдергивая ее из трубы.

Остальные девушки перепугались и бросились вперед, закрыв поле зрения Сары, когда Уилл собрался стрелять из пистолета. Сара дернула его руку в сторону из опасения, что пуля попадет в бьющуюся девушку. Потом девушка исчезла.

– Что это было?! – закричала Сара, когда девушки бросились бежать мимо нее в слепом страхе.

– Тебе это незачем знать. Вперед, Сара, вперед!

Перепуганные девушки значительно опередили Джека, Фарбо и Карла. Когда они миновали пролом, где три минуты назад исчезла девушка, Эверетт оглянулся и увидел, что Джек с трудом ведет раненого Анри. Повернулся, взял другую руку француза, и втроем они пошли быстрее.

Весь десятимильный путь спасения представлял собой бегство в испуге. И лишь изредка – остановки для необходимых передышек. Потом сверху доносился шум, поднимались вопли ужаса, и девушки вновь пускались бежать. Саре приходилось драться с ними, чтобы держать их, по мере возможности, скопом. Без оружия она чувствовала себя раздетой и боялась до смерти, что обычно смелый Менденхолл испуган не меньше мексиканских девушек, которых он всеми силами старался защищать. Когда Сара, наконец, заставила последнюю девушку пройти мимо небольшого пролома в верхней части трубы, в него снова просунулась большая рука и схватила ее за плечо, ударив об изогнутую сторону бетонной трубы. Менденхолл выстрелил пять раз, три пули попали в толстую руку выше локтя и в запястье. И поразился, что рука не отдернулась от девятимиллиметровых пуль, а продолжала искать Сару. Глаза у Сары расширились при виде того, как длинные согнутые пальцы двигались взад-вперед, нащупывая, что бы схватить.

Уилл сменил обойму, но не успел он вскинуть «беретту», как Эверетт выстрелил мимо него и вонзил боевой нож в предплечье Гусмана. Большое лезвие уперлось в кость, и Карл выругался, почувствовав, как закаленная сталь соскользнула с кости и сломалась. По инерции он упал в грязную воду, текущую по дну трубы. Менденхолл помог ему встать, а Джек и Фарбо пробежали мимо.

– Ты цел?! – прокричал Менденхолл, увернувшись от большой окровавленной руки, упорно движущейся в пустом воздухе.

– Да, но у меня нет ни ножа, ни патронов, так что предлагаю убираться к черту отсюда!

Когда они прошли последнюю милю к реке, Сара пробралась вперед беспорядочной череды девушек, каждая из них вскрикивала, когда она пробегала мимо. Она прекрасно знала, что они все испытывают, так как сама была близка к панике. Наконец Сара увидела впереди лунный свет. Вдали отверстие походило на маленькую кроличью нору, в какую провалилась Алиса и оказалась в Стране чудес, только Сара знала, что они бегут не из очаровательного места, а из такого, что быстро превратится в подземный ад. Когда девушки начали собираться позади нее, Сара подняла руку, чтобы остановить беспорядочное бегство к свободе. Она видела какую-то тень, промелькнувшую мимо отверстия, закрыв на миг лунный свет.

– Что за остановка? Давай отправлять их отсюда, – сказал, тяжело дыша, Уилл, появившийся из мрака туннеля.

– Кажется, та тварь, что была позади нас, теперь впереди, – сказала она, согнувшись в талии и отдыхая.

Уилл хотел побежать к отверстию, чтобы расчистить путь девушкам, но тут труба взорвалась сверху, обдав группу кусками бетона и комьями земли. Потом, к всеобщему крайнему ужасу, тварь, некогда бывшая Хуаном Гусманом, спрыгнула в дыру, которую только что проделала, чтобы приземлиться прямо перед вопящими женщинами. Уилл тут же расстрелял всю обойму в торс громадной фигуры, темневшей перед ними. Хорошо, что он хоть видел ее в темноте. Чудовище согнулось, когда пули входили в его мускулистую грудь и в живот. Но в проникающем лунном свете Менденхолл видел, что оно тут же стало медленно распрямляться. Уилл быстро потянулся к поясу за другой обоймой и осознал, что пальцы его обыскивают пустой подсумок, что он расстрелял все патроны.

– Ах ты, черт, – произнес Менденхолл и потянул Сару обратно, в толпу сгрудившихся позади него девушек. Бросил бесполезный пистолет и выхватил нож.

Девушки снова завопили, когда Эверетт протиснулся сквозь их толпу и остановился, увидев перед собой Менденхолла, а перед ним высящегося Хуана Гусмана. Звероподобное чудовище стояло, тяжело дыша, и разглядывало маленьких съежившихся мужчин и женщин перед собой. Эверетт мог бы поклясться, что видит в бледном лунном свете, льющемся в только что проделанное отверстие, как эта тварь улыбается.

– Черт! – произнес Коллинз, проталкиваясь через толпу. Передал Фарбо Саре и одной из старших девушек, потом медленно вышел вперед и встал между Эвереттом и Менденхоллом.

– Кажется, у меня теперь есть кое-что, что очень пригодится во всех моих начинаниях, – сказал зверь и поднял левую руку. Изучил произошедшие с ней перемены и, запрокинув голову, сжал пальцы в кулак.

Коллинз смотрел на человека перед собой. Потом с удивлением увидел, что существо морщится от боли. В лунном свете Джек видел, что цвет кожи Гусмана, по сравнению с тем, каким он виделся при свете огня в лаборатории, потускнел, словно погоня выжала зверя. Твердая шкура, в которую превратилась кожа, стала болезненно-серой и, казалось, осыпается большими кусками. Зверь словно бы начинал слабеть у него на глазах. Коллинз проследил взглядом, как длинный пучок волос, слипшихся от воды, земли и пота, падает с головы Гусмана. Потом волосы стали падать еще и еще.

– Кажется, ты хватил лишку этого чудесного снадобья. Чувствуешь себя слабее, чем минутой раньше? – сказал Джек, стараясь протянуть как можно больше времени.

Эверетт увидел это, схватил первую попавшуюся девушку и привлек к себе, увидев над собой одно из отверстий, что попадались им на протяжении всего туннеля. Хотел поднять туда девушку, но тут зверь повернулся, чтобы взглянуть назад. Кто-то или что-то приближалось к нему сзади.

– Спасательный отряд, приготовиться к бою!

Джек услышал эту громкую команду, и когда Гусман двинулся на новую угрозу, подошедшую к нему сзади, повернулся и парой ударов сшиб нескольких девушек в грязную бегущую воду. Эверетт, Сара, Менденхолл и даже француз стали делать то же самое. Когда в воду упала последняя девушка, в трубе поднялась какофония стрельбы. Подняв голову, Джек увидел, что Гусман получил первые автоматные очереди сзади. Тело его содрогнулось, и жуткий вопль вырвался из груди Анаконды. Потом в темноте снова поднялась стрельба, и Коллинз видел трассирующие очереди, летящие в зверя. В него попало больше ста пуль, но Гусман по-прежнему шаг за шагом неуверенно шел вперед. Джек сморщился, когда и ему в руку срикошетила пуля. Он видел очереди, отскакивающие от мокрого бетона, и молился, чтобы они не попали в бедных девушек позади него.

Гусман заревел от боли и злости, и тут три пули, наконец, попали в жизненно важные части его уродливой головы и уродливо измененного тела. Череп его дернулся назад, и Гусман повернулся. Неотрывно глядя расширенными глазами на Коллинза, опустился на колени. Правая рука поднялась, и потом Джек увидел, как рослый человек в черной форме из метаарамида[25], блестящего в лунном свете, подошел к Анаконде сзади и дважды выстрелил из «вальтера» в затылок большого черепа. Гусман, в последний раз мучительно сморщась, повалился ничком в бегущую воду.

Человек, всадивший пули Гусману в голову, сунул пистолет в кобуру и уставился на только что убитую тварь. Поднял на лоб очки, не такие, как были у Джека и его маленькой команды. Отвел взгляд от громадного существа, носившего прозвище «Анаконда», и увидел лежавшего в нескольких футах Коллинза. К незнакомцу быстро присоединились еще шестеро, вставшие позади него. Джек стал медленно подниматься в почти полной тьме.

– Путь свободен. Могу я помочь вам вывести этих людей отсюда? – сказал командир прибывшей группы и жестом велел своим людям идти на помощь девушкам.

Коллинз, поддерживая раненую руку другой, подошел к спасителю, который наверняка уберег их от смерти.

– Спасибо, под конец здесь стало опасно, – сказал Коллинз, оглядывая этого человека. Перевел взгляд к его левому плечу, где под прозрачной нашивкой должен был находиться американский флаг, но его не было. Джек искал, но так и не смог найти никакого выпущенного в США снаряжения. Пока он это делал, из трубы выводили девушек люди в точно таком же обмундировании. Все были в очках ночного видения и в черных нейлоновых масках. Командир перевел взгляд с Коллинза на лежавшее у его ног тело.

– Черт возьми, что это за тварь?! – спросил рослый и опустился на колени, чтобы получше осмотреть недвижный труп Хуана Гусмана. – Потребовалось не меньше полусотни пуль, чтобы уложить его!

– Что у вас за часть? – спросил Коллинз, когда этот человек приподнял голову Гусмана за волосы. Раздался неприятный звук выдирания из скальпа черных волос, и голова снова упала в бегущую грязную воду. Рослый встал и посмотрел на Коллинза.

– Вы отлично действовали в поместье, так что могу я задать вам тот же вопрос: кто, черт побери, вы?

Джек понял, что это своего рода небольшое столкновение, и не представлял, с какой стати. Может, это оперативники «Дельты»? Или рейнджеры? Почувствовал, что капитан Эверетт встал рядом с ним, и понял, что бывший «морской котик» тоже осматривает их спасителя.

– Кажется, мы потеряли только одну девушку, пол… – Эверетт спохватился, не успев произнести до конца звание Джека, но человек в черном обмундировании посмотрел на Карла с легкой улыбкой. – Мы потеряли одного человека и вряд ли потеряем еще кого-то, разве что нашего французского друга с большой кровопотерей.

– Помощь ждет сразу же на том берегу. Пока большая группа людей идет этим путем из поместья, предлагаю вам убираться отсюда к чертовой матери. Скажите, есть ли там что-нибудь, требующее возврата?

Джек взмахом руки отправил Эверетта прочь и, увидев, что Сара с Уиллом ведут Фарбо к выходу из трубы, подошел ближе к командиру группы превосходно обученных профессионалов, пришедшей им на помощь.

– Там ничего не осталось. Еще раз – ваша часть и должность? – спросил снова Джек, слегка смягчив вопрос улыбкой и предложением рукопожатия.

– Если обладаете такой подготовкой, как я догадываюсь… полковник, так ведь? То должны знать, что таких вопросов не задают, особенно тем, кто только что спас ваши шкуры. А пока что скажем – на вашем уровне знать этого не положено!

Коллинз промолчал, когда этот человек повернулся, и пошел к отверстию трубы. Он видел, что Эверетт ждет его. Карл протянул ему бутылку воды, полученную от одного из спасителей, Джек взял ее неповрежденной рукой и стал жадно пить.

– Кто, черт возьми, это люди? – спросил Карл, глядя, как этот человек шлепает по воде к лунному свету. – Он наверняка не с флота.

Джек опустил бутылку и пошел вперед, туда, где их ждал свежий ночной воздух.

– Откуда ты знаешь?

– Не стал хвастаться тем, какую блестящую операцию они только что провели! – Эверетт улыбнулся. – Знаешь, «морской котик» ни за что не упустил бы случая поддеть армию.

– Ты прав!

Впереди Менденхолл и Сара помогали ослабевшему Фарбо выйти на прохладный ночной воздух у Рио-Гранде. За рекой были видны патрули пограничников и низко летающие вертолеты с включенными прожекторами. Менденхолл ступил на скользкий замшелый камень и потерял равновесие. Едва не упал, потянув с собой француза. Сара попыталась удержать их обоих, и тут из-под рубашки Анри что-то выпало. Упало в воду, и не успел Фарбо среагировать, как большая рука в перчатке протянулась и подняла стеклянную банку, которую он захватил из лаборатории в последние секунды их бегства.

– Анри, что это? – прошептала Сара ему в ухо.

– Вещь, требующая осторожности в обращении, – сказал Джек, забирая банку из руки незнакомца в перчатке. Пристально посмотрев на Фарбо, француз смиренно пожал плечами.

– Злодей, помнишь? – произнес он страдальческим голосом.

Джек передал большую закупоренную банку Эверетту, снова взглянул на рослого, и тут услышал крики из-за реки.

– Раз не можете назвать мне свою часть, может, скажете, есть ли у нас поблизости военные самолеты?

Тот человек по-прежнему не сводил глаз с банки, которую держал Эверетт, и вместо того, чтобы ответить на вопрос Джека, задал свой.

– Имеет это, – он указал подбородком на банку с янтарной жидкостью, – отношение к той твари, от которой мы вас спасли – от вон того Невероятного Халка?

Джек улыбнулся.

– Боюсь, на вашем уровне этого знать не положено, – и подступил к этому человеку, довольный, что смог отплатить этому типу той же монетой. – Итак, есть ли у нас поблизости военные самолеты?

– Номер три, радио, пожалуйста, – сказал человек в черном и протянул руку, не сводя глаз с грязного лица Коллинза. – Тактический канал три, – мужчина взял портативную рацию и передал ее полковнику; Джек взял ее, не сводя глаз с незнакомцев. – Думаю, Управление командованием вооруженными силами слушает третий канал, – сказал он и перевел взгляд на Эверетта и банку в его руках. Хлопнул Коллинза по левому плечу, ловко прикрепив устройство слежения, содержащее радий и наблюдаемое из космоса. Потом отошел на несколько футов. Коллинз поднял рацию. Перед тем, как говорить, сменил частоту третьего канала на другую, которую знал наизусть. Повернулся спиной ко всем остальным, лицом к реке.

– Викинг-два, это Берсерк-один!

– Рад слышать тебя, Берсерк, – ответил знакомый голос Найлза Комптона. – Нас слушают, собственно говоря, президент… понимаешь, Берсерк?

– Понимаю. Мы несколько скомпрометированы, так что буду по возможности краток. Нам нужно нанести удар по этому месту. Сровнять его с землей!

Остальные слышали Джека, и никто не удивился, услышав его требование.

– Ничего поделать нельзя. У нас есть вопросы, на которые нужно ответить прежде всего. Мексиканские власти уже почти там, они хотят захватить «Врата погибели».

Джек узнал голос президента. Скорчил гримасу, потом поднял рацию к губам, но перед тем, как он смог ответить главнокомандующему, вмешался рослый человек в метаарамиде.

– Говорите, там есть еще эта жидкость? – спросил он не особенно вежливо.

Джек ничего не сказал ему в ответ и отошел. Рослый хотел было последовать за ним, но Эверетт встал между ним и полковником. Покачал головой, давая понять, что идти за Джеком – мысль не самая удачная.

– Послушайте, мы столкнулись с очень важной проблемой, – сказал Джек. – Там хранятся самые опасные химикалии, какие я только видел. Их нужно уничтожить, иначе, стоит им попасть в дурные руки, нас ждут печальные перспективы. То есть очень крупные неприятности!

– Неприятностей нам хватает. Ничего не предпринимайте, полковник. Это приказ!

Джек опустил рацию и осмотрел окружавшие его усталые лица. И тут только заметил, что рослый исчез вместе со своей командой. Огляделся и увидел, что Эверетт указывает на берег реки, где последний из людей в черном обмундировании скрылся в воде. Повернулся, в последний раз поднял рацию и с гневом нажал кнопку передачи.

– Вы можете прислать на помощь нам подразделение «Дельты», а мы не можем уничтожить центр известного террориста и наркоторговца?!

– О чем вы говорите… нет, ничего, возвращайтесь с той стороны границы. Поговорим позже.

Джек подумал, что президент прекратил связь, потом услышал вопрос, слегка его успокоивший:

– Полковник, лейтенант Макинтайр цела?

– Да, сэр, слегка пострадала, но прекрасно себя чувствует.

– Хорошо… хорошо, – сказал президент после целой вечности молчания.

– Джек, на том берегу тебя встретит Пит Голдинг с «блэкхоком». Возвращайтесь, и мы отправимся домой.

– Найлз, нам нужно убедиться, что поместье полностью уничтожено. Если президент может отправить команду спасателей, почему нельзя нам отправить самолеты, чтобы стереть с лица земли «Врата гибели»?

– Полковник, спасатели, которых отправил президент, все еще находятся в воздухе и приземлятся в Ларедо только через полчаса. Никакие оперативники не пересекали границы по его приказу.

Коллинз опустил рацию. Посмотрел на вытаращивших глаза Фарбо, Менденхолла, Эверетта и Сару, которых так же потрясло объяснение Найлза, как и его самого. Повернул голову и взглянул на то место, где их спасители скрылись в водах Рио-Гранде. Потом обругал себя, внезапно повернулся и побежал обратно к большому отверстию трубы. Уилл и Эверетт пустились следом. Сара повернулась, поддерживая француза, и смотрела, как трое мужчин снова скрываются в темноте.

– Нужно найти тело Гусмана, иначе людям будет очень трудно поверить этой истории.

Приблизясь к месту, где был убит Гусман, Джек увидел поднимавшийся из бегущей воды дым. Эверетт с Менденхоллом увидели то же самое и замерли. В воде, где должен был лежать Гусман, дымились жалкие останки. Одежда была полностью разъедена, узнаваемы были только несколько фрагментов костей. С банкой жидкости в неповрежденной руке Коллинз наклонился и посмотрел на разъеденные останки самого разыскиваемого в мире преступника. Запах Джек узнал почти сразу.

– Джек, что это? – спросил Эверетт, тоже угрюмо смотревший на дымящиеся останки.

– Что-то вроде соляной кислоты; покрепче, с более низкой активностью водорода – но похожа.

– Она ничего от Анаконды не оставила, – сказал Уилл. – И прекрасно!

Распрямляясь, Джек взглянул на лейтенанта. Поднял банку с жидкостью.

– Теперь это единственное свидетельство, помимо наших отчетов о том, что способно сделать это вещество!

Уилл пожалел о своих словах, поняв, что полковник говорил о свидетельстве, а он лишь сострил о чудесном исчезновении Гусмана под воздействием кислоты. В конце концов он повернулся и пошел вслед за Эвереттом и Коллинзом из трубы. Подошел к Джеку, глядевшему на то место, где загадочные спасатели скрылись в реке. Вышел вперед и стал смотреть в ту же сторону.

– Так, полковник, эти люди явно уничтожили труп Гусмана перед тем, как скрыться отсюда, что же, черт возьми, это были за ребята?! – обратился к нему Уилл.

Глядя на бегущую воду, Джек понимал, что его кто-то обманул, но что можно было сказать о группе людей, которые спасли тебе жизнь, но уничтожили нужное тебе свидетельство?

– Не знаю, Уилл, кто они, – ответил Коллинз, глядя то на реку, то на янтарную жидкость в банке.

«Огонь погибели» покинул поместье, и не кто иной, как полковник Джек Коллинз, нес с собой смерть в комплекс группы «Событие».

Часть вторая. Путешествие во тьму

Дорога в рай берет в аду начало.

Данте Алигьери[26]

5

Корпорация «Кассини спейс-бейзд системс».

Боулдер, Колорадо

Находящаяся в Колорадо компания по разработке космических систем использует, по меньшей мере, десять спутников на низкой околоземной орбите для обслуживания консорциума фирм. Частным образом основанные и финансируемые компании заключили контракт с этим маленьким предприятием в Боулдере на получение телеметрических данных и жизненно важных сведений из собранной информации – от слежения за системами глобального ориентирования до оценки деятельности значительных предприятий. Каждый бит информации кодируется и отправляется соответствующей компании, заключившей контракт на получение телеметрии, добываемой компанией, где работают сто тридцать сотрудников, и находящейся всего в трех милях от университета штата.

На третьем этаже шестиэтажного здания оператор вел текущее наблюдение за Невадой. Поедая черствый кекс, он блуждал взглядом по телеметрии, поступавшей с одного из новейших спутников, запущенных только в прошлом году. Смотрел, как новейший телепередатчик совершает свой путь над американским юго-западом. Увидел на карте красную засветку, обозначение ее широты и долготы.

Оператор, молодой человек, никогда не знавший, кому будет отправлен его отчет, проникся любопытством, так как ни разу не видел такого индикатора. Тот обладал очень высокой точностью – плюс-минус шестнадцать дюймов от местонахождения.

Оператор доел кекс и подался вперед, чтобы понаблюдать за маленькой красной засветкой на созданной компьютером карте.

– Вот это добрый старый «жучок», – сказал он, увидев, как красная засветка заколебалась на месте в десяти милях к северу от места приземления. Потом его глаза расширились когда координаты, меняясь, начали вести себя странно. Сначала оператор не очень-то понимал, что он видит. Потом набрал команду на клавиатуре и улыбнулся, поняв, что засветка не двигается на север, юг, восток или запад, она двигалась вниз – в недра земли.

– Должно быть, шахта какая-то, – пробормотал он и отправил закодированную информацию компании или частному лицу, заключившим контракт на услуги следящих спутников.

Оператор, никогда не знавший многого, проследил засветку к месту в пятнадцати милях от Лас-Вегаса. А потом потерял координаты, которые дали бы ему знать, что телеметрия, струящаяся со спутника вверху, смотрит вниз, на базу ВВС «Неллис» рядом с Лас-Вегасом.

Откуда было знать оператору, что окончательные координаты, полученные до окончания работы жучка, находились на глубине 5700 футов под невадской пустыней – под северным стрельбищем авиабазы, в комплексе, находящемся почти в двух милях под песками пустыни, в естественном карстовом образовании, которого не было ни на одной геологической карте и которое служило домом группе «Событие».

Штаб-квартира ЦРУ.

Лэнгли, Виргиния

Хайрам Викерс сидел у себя в кабинете, просматривал раскрытую на письменном столе папку. Поднял взгляд, когда послышался легкий стук в дверь. Этот похожий на книжного червя человек приглашающе махнул рукой девушке, в которой узнал курьера из отдела космического обнаружения и слежения, расположенного двумя этажами ниже.

– Привет, – сказал он, сняв очки в тонкой оправе. Взгляд мужчины передвинулся с лица девушки к ее маленькой груди. Директор отдела грязных трюков за рубежом никогда не терял улыбки, однако тут же мысленно отверг юную разносчицу фотографий как не дотягивающую до его критериев. – Что у тебя?

Девушка вошла в безупречно чистый кабинет и протянула большой конверт из плотной бумаги.

– Мы только что получили этот отчет из компании «Кассини» в Боулдере. Кодовый адрес ваш, но разведка на сей раз в известность не поставлена.

Девушка прижала большой конверт к груди, словно не хотела расставаться с этой информацией, пока не узнает, почему не уведомлены разведчики.

– А, мы просто проводим проверку. У нас был большой провал, когда эта маленькая компания передала нам информацию по слежению. Они отправили ее, но до нас она не дошла. Как знать, может, попала прямо к русским или к китайцам, – сказал Викерс с широкой, обезоруживающей улыбкой, поднялся и снял очки. Вышел из-за стола, с которого были предусмотрительно убраны все документы, и протянул руку за конвертом. – Отчет нужно было отправить прямо в мой кабинет.

Судя по выражению лица девушки, ее это совершенно не убедило.

– Но у нас есть приказ директора, ничего не отправлять в соответствующий кабинет, если это не исходит от глав отделов. И поскольку проверка началась в Боулдере, конверт надо передать прямо в североамериканский отдел. Подпись начальника отдела Симпсон должна быть предпоследней в списке – перед подписью директора.

– Видимо, ее обошли из-за незначительности проверки и потому, что, насколько мне известно, мисс Симпсон навещает родных в Техасе, – Викерс улыбнулся и стал поворачиваться. – Но если хотите ждать, пока она вернется, дело ваше. Я могу и подождать этих незначительных результатов.

Девушка закусила нижнюю губу, потом улыбнулась.

– Видимо, поскольку дело в спутниковой проверке, это неважно.

Хайрам остановился и улыбнулся как можно приятнее.

– Мы полюбили отвергающий формальности отдел обнаружения и слежения, – сказал он и взял протянутый конверт. – Если б не такие, как вы, здесь ничего бы не делалось.

Девушка улыбнулась и пошла к двери. Улыбка Викерса, когда он закрыл дверь, исчезла так же быстро, как и появилась. Он разорвал конверт вместо того, чтобы развязать запечатывающий его шнурок: в конце концов, и конверт, и его содержимое будут уничтожены. Это было совершенно против порядка в управлении. Викерс быстро прочел спутниковое сообщение «Черной команды» о рейде в Мексику и нахмурился.

– Что это за чертовщина? – произнес он вслух и снова сел за стол. Провел пальцем по карте маршрут из Ларедо, штат Техас, до Невады.

– Так, видимо, они приземлились на авиабазе «Неллис» в Неваде. Но что происходит там? – спросил он себя и вывел на экран компьютера совершенно секретную карту базы «Неллис». Вгляделся в нее и увидел место, которое аппаратура спутника еще захватывала. Понял, что это стрельбище, которое не использовалось после Второй мировой войны. Потом набрал на клавиатуре несколько команд, и появилось изображение базы в реальном времени. С помощью голоса увеличил масштаб зоны интереса. Увидел большой ряд ветхих ангаров, явно знавших лучшие дни. У самого большого ангара недоставало большей части загругленного тента, и можно было заглянуть внутрь почти без помех.

Викерс взглянул на координаты со штампом времени на первом снимке, который достал из конверта. Потом сравнил их с тем, что видел. Покачал головой и потянулся к телефону. Набрал номер, который запомнил наизусть всего два дня назад.

– Джонсон, – ответил абонент.

– У меня есть полученный со спутника материал, – сказал Викерс, продолжая рассматривать изображение широкой пустыни, окружающей базу ВВС «Неллис».

– Так, и где живут и работают наши таинственные герои?

– Прежде, чем ответить, я задам тебе вопрос, исходит он непосредственно от наших британских друзей.

– Задавайте.

– Они хотят знать, какие приготовления вы сделали в связи с поместьем «Врата погибели». Если мы выполним для них это задание, они будут бесконечно благодарны, что может оказаться полезным для наших новых операций.

На другом конце линии связи наступило краткое молчание. Потом рослый человек, только что прибывший из Техаса, откашлялся.

– Можете передать заинтересованным сторонам, что поместье перестанет существовать примерно через двадцать семь минут, и привет от мексиканского правительства.

– И это исключит всякую возможность обнаружения снадобий?

Викерс услышал смешок.

– Да, можно сказать и так.

Тот человек молча ждал. Ему было незачем требовать от Викерса полученных со спутника сведений, потому что человек, которого он пометил чипом возле Нуэво-Ларедо, хлопнув по плечу, подвергался сейчас тщательному рассмотрению в одной из самых тайных служб американской разведки.

– Спутник показал, что ваш объект приземлился на базе ВВС «Неллис» в Неваде, а потом, как можно догадываться, исчез под песками пустыни.

– Я не смогу получить прямого ответа ни от кого в Вашингтоне. И никуда не пошлю своих людей на основании догадки. Так не действуют уже давно. Если нужно выяснить, что взято в усадьбе, то раздобудь мне достоверные сведения, кто эти люди и на кого работают. Нам удалось ликвидировать тело Гусмана, но у них есть образец вещества, которое твои британские друзья хотят уничтожить. Я немного поработал и сам. Мне казалось, я узнал человека, возглавлявшего спасательную операцию за границей, но вспомнил, откуда он, только сейчас.

Хайрам Викерс ждал. Раздался звонок полученной электронной почты. Он открыл ее и увидел того самого человека, с которым разговаривал. Включил приставку, изображение стало загружаться.

– Найди мне этого человека, и я найду тебе банку, которую они взяли во «Вратах погибели». Не найдешь – думаю, мелкий грязный секрет британцев скоро перестанет быть секретом.

Хайрам пожалел, что сказал оперативнику «Черной команды», кто просит их помощи. Однако новые правила работы запрещали им действовать без полного набора сведений о будущем объекте. Он знал, что этот человек хочет засекретить «Людей в черном» гораздо надежнее, чем в прошлом, до того, как их расформировали федеральные власти.

Глядя на экран компьютера, Викерс увидел нечто похожее на передачу общественно-политической кабельной телесети. Камера наезжала на лицо человека в мундире офицера армии Соединенных Штатов, оно прояснилось и потом замерло, под ним появилось имя рослого человека на экране, укладывающего бумаги в портфель. Викерс понял, что эта видеозапись похищена с передачи ОПКТ о сенатских слушаниях по поводу афганского конфликта. Потом он взглянул на имя внизу, и ему кое-что вспомнилось.

– Думаю, это очень поможет. Уверен, что это тот человек, которого ты пометил?

– Каждый наш коллега точно знает, кто этот человек, и что он представляет собой. Он опасен не только для меня, но и для каждого, кто столкнется с ним. Если «Огонь погибели» все еще у этого человека, забрать у него банку будет трудно. Теперь отправь мне все, чем располагаешь, чтобы я мог действовать со своей стороны.

– Ладно, – сказал Викерс и прекратил связь. Посмотрел внимательней на загорелое лицо человека, замершего на экране монитора. Потом взглянул на отпечатанное под изображением имя, взял под мышку желтый конверт и его содержимое, чтобы отправить то, чем располагает, «Черной команде» в Денвер. Протянул руку, но не выключил монитор, пока не запомнил сурового лица этого человека.

Экран с замершим изображением офицера, известного шесть лет назад как майор Джек Коллинз, померк.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Джек сидел за своим столом в отделе службы безопасности, отделенный от своих людей. Долго смотрел на экран компьютера, стараясь придать смысл написанным словам. Он думал, что никогда в жизни не поставит эти слова рядом.

Они находились в комплексе вот уже восемь часов, и Коллинз ждал вызова к директору. Закрыл глаза, чтобы не видеть последних слов в написанном документе.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал он, слегка подался к компьютеру, и заговорил негромко, когда Карл вошел в его кабинет: – «Европа», зарегистрируй и закодируй документ восемнадцать семьдесят семь, степень защищенности один, Коллинз.

– Документ зарегистрирован, полковник Коллинз, – ответил голос Мэрилин Монро, к которому Джек наконец-то привык. Поначалу он терпеть его не мог, но потихоньку смирился с тем, что всем в комплексе нравилась атмосфера соблазна, создаваемая голосовым синтезатором.

– Джек, пришли последние сведения о Райане, – сказал Эверетт, увидев, что Коллинз отодвинулся от компьютерного терминала.

– Он все еще громко протестует?

– Сам знаешь, что да. Велел передать тебе, что если ему нужно оставаться в больнице, пусть его переправят в такую, где медсестры выглядят привлекательней.

Эверетт наблюдал за лицом полковника, ожидая, как он среагирует.

– Скажи ему, пусть радуется, что его переправили из Техаса в Лас-Вегас, и если он не будет сдержанным, ты отправишь его обратно туда.

Карл отметил, что он отправит его обратно, не сам Джек. Улыбнулся и сел без приглашения Коллинза.

– Что говорят, помимо этого, о нашем летчике?

– Поправляется лучше, чем ожидалось. Он зол, как черт, у него два дуэльных шрама, которыми можно приводить в восторг женщин, так что, в общем, парень легко отделался. – Эверетт улыбнулся, надеясь хоть чем-то вызвать у Коллинза какую-то реакцию. – Неужели проигрыш нашего отдела в футбол так расстроил тебя?

Джек не расслышал этого вопроса и глядел на своего заместителя.

– Прошу прощения? – сказал он.

– Послушай, что с тобой? Ты сидишь в кабинете с тех пор, как мы вернулись. Сара приходила дважды, даже Чарли Элленшоу зашел получить выигранные деньги за этот матч и хотел увидеть тебя, но ты велел ему убираться. Насколько я понимаю, ты обидел курчавого парня. Заперся здесь и занимался бог весть чем – так в чем дело?!

Джек глубоко вздохнул и посмотрел на Карла.

– Был ты у дока Гиллиам, вынула она у тебя из плеча осколки?

– Я встану в очередь за тобой, когда она будет осматривать твою руку. Если ты случайно не заметил, в ней огнестрельная рана.

Коллинз посмотрел на забинтованную руку, потом снова на Эверетта.

– Мне нужно сперва заглянуть в кабинет директора. Хочешь пойти со мной?

– Если по пути в лечебницу, конечно, – ответил Эверетт, и под его взглядом Джек поднялся из кресла впервые за несколько часов.

Коллинз вышел первым из отдела службы безопасности, кивнув донельзя усталому Менденхоллу: лейтенант сидел за своим столом, отмечая в списке личного состава отсутствие младшего капрала Адолла и Джейсона Райана.

– Сколько людей охраняет нашего французского друга в лечебнице?

– Двое в палате, двое в коридоре.

– Как только он сможет передвигаться, помести его в отдельную палату на восемнадцатом ярусе, пусть там будут только койка и одеяло.

Эверетт кивнул. Они ждали лифта.

– Президент хочет немедленно передать Фарбо ФБР. Говорит, раз он у нас, то пробудет гостем Соединенных Штатов очень долгое время.

Джек посмотрел на Эверетта и приподнял левую бровь.

– Проведи опрос полковника Фарбо. До этого президент его не получит, – сказал он, и тут, наконец, двери лифта открылись.

– Я думал, ты сам захочешь немного побеседовать с Анри, – сказал Карл, глядя, как Джек входит в кабину. Наконец, не получив ответа от начальника, вошел и встал рядом с полковником.

– «Европа», седьмой ярус, пожалуйста.

– Седьмой ярус.

Лифт стал подниматься на воздушной подушке. Джек прислонился к задней стенке стеклянной кабины.

– «Европа», местонахождение директора Комптона, пожалуйста, – спросил Джек и снова закрыл глаза.

– Директор Комптон в настоящее время на семьдесят втором ярусе, хранилище образцов номер семьсот восемьдесят девять тысяч.

– Местонахождение лейтенанта Макинтайр, отделение геологии? – спросил он вслед за этим.

– Лейтенант Макинтайр сейчас проводит исследование геологических аномалий, обнаруженных в вулканических конусах в центральной части Тихого океана.

– Пусть она прекратит работу и присоединится к нам на семьдесят втором ярусе возле названного хранилища. Теперь останови лифт и доставь нас на семьдесят второй ярус.

– Слушаюсь, полковник, – ответила «Европа», и лифт очень быстро и с шипением остановился. Потом, когда Коллинз посмотрел на Эверетта, лифт пошел вниз, в глубь комплекса группы «Событие».

– Скажешь мне, что происходит? – спросил Карл.

– Есть какие-то сообщения о свойствах волшебного эликсира, который мы взяли в поместье? – спросил он, не ответив на вопрос друга.

– К нему еще не прикасались. Директор хочет, чтобы кое-кто из находившихся на задании присутствовали при начальной фазе исследования. Кроме того, он вызвал бывшего начальника отдела инфекционных заболеваний, который сейчас работает в Центре по контролю за заболеваниями в Атланте. Он и его дочь включены в список на получение допуска. Похоже, директор приглашает прежних служащих вернуться назад, должно быть, это вещество очень его беспокоит.

– Думает, что это может быть яд?

– Пока что он не знает, но говорит, что если это снадобье так быстро подействовало на Гусмана, он не может рисковать, – Эверетт повернулся и взглянул на Коллинза. – Но, думаю, ты знал бы это, если бы прочел то же сообщение, что и я.

– Терпение, капитан!

Когда двери лифта открылись и «Европа» объявила требуемый ярус, Джек покачал головой при мысли, что Карл задаст еще вопрос. Они вышли из лифта в коридор семьдесят второго яруса, и пошли прямо к контрольному арочному проходу, ведущему к хранилищам. Один из охранников находился на посту за маленьким пустым столом и встал, когда они приблизились.

– Директор еще в зоне хранилищ? – спросил Джек, положив ладонь на стеклянный сканер, проверивший его отпечатки пальцев и подвергший пот анализу на ДНК. «Европа» разрешила полковнику пройти, потом Эверетт проделал все то же самое.

– Так точно, сэр. Он и заместитель распределяют по категориям несколько новых артефактов, переведенных на новый уровень хранилищ.

Джек пошел по изогнутому, отделанному пластиком коридору, под которым находились пласты гранита. Семьдесят второй ярус представлял собой одну из самых новых зон хранилищ и только начинал заполняться сокровищами прошлого со всего мира.

Коллинз вел большой ладонью по стене, идя к единственной открытой двери хранилища на этом ярусе. Эверетт наблюдал за ним и отметил, что Джек как будто бы видит все это впервые.

– Мы хорошо поработали, правда? – спросил он, подходя к открытой двери высотой в тринадцать футов.

– Имеешь в виду, выполнила ли свое предназначение? Думаю, да. Сколько мы открыли параллелей в истории, способных предотвратить войну? Дали президенту целую кучу сведений, которых без группы он никогда бы не получил? Да, Джек, мы очень хорошо поработали. Все в группе «Событие» в прошлом и в настоящем сделали все, что от них требовалось.

Джек кивнул и едва заметно улыбнулся Карлу.

– Уже легче.

Под взглядом Эверетта Джек слегка постучал по громадной двери хранилища и перешагнул через порог. Карл хотел последовать примеру друга и тут услышал голос, который обычно доставлял ему удовольствие.

– Эй, капитан, здесь у нас тайная встреча?

Эверетт улыбнулся, увидев лицо Сары Макинтайр с еще очень заметными следами побоев. Под глазами у нее были синяки, правый глаз заплыл почти полностью. На голове, где доктор Гиллиам всего два часа назад наложила шестнадцать швов, была большая повязка. Карл перестал улыбаться, поняв, почему они здесь. Ему это и не приходило в голову, пока он не увидел, в каком состоянии находится Сара. И все поняв, позволил ей войти в хранилище первой.

Джек поразился приобретениям, которые они обнаружили в небольшой долине на границе южноафриканской провинции Наталь. Хранилище было заполнено артефактами и оружием периода мятежа в стране, бывшей некогда частью Британской империи – в Зулуленде.

Коллинз смотрел, как Найлз с гордостью поворачивался к нему. Он и его заместительница Вирджиния Поллок стояли у стеклянного ящика, в который входили водородные шланги. Один шланг подавал в маленький ящик увлажненный воздух, чтобы поддерживать там постоянную температуру в двадцать градусов по Цельсию.

– Что у нас здесь? – спросила Сара с неизменным изумлением, которое испытывала в хранилищах комплекса. Коллинз повернулся, посмотрел на избитую, но счастливую Сару Макинтайр и не удивился ее изумлению школьницы, испытываемому перед новыми находками.

– Собственно говоря, благодари за них отдел полковника. Его люди пошли по наитию, совершили налет на очень богатого южноафриканского джентльмена, лишили его этих и других ценных исторических находок. Оказалось, этот джентльмен все еще тосковал по временам апартеида. Он украл все находящееся сейчас здесь и совершил одно из самых громких ограблений могил в двадцатом веке, – сказал Найлз Комптон и перевел взгляд с Сары на полковника Коллинза. – Ты смотришь на останки великого короля, по крайней мере, в глазах большей части мира. Этот человек вступил в войну с Британской империей в дни ее процветания. Его тело было похищено с обычного кладбища в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. Никто и не знал, что произошла кража.

Джек улыбнулся Саре, и они оба повернулись к телу в стеклянном ящике. Эверетт стоял в отдалении и просто смотрел. Не на ящик, Найлза, Вирджинию, не на Сару, а только на Коллинза.

Сара прижалась к Джеку, глядя на высохший, но все еще величавый труп человека из прошлого.

– Поздоровайся с бывшим королем зулусов, – гордо сказал Найлз. – Представляю тебе Кетчвайо – человека, нанесшего поражение британской армии при Изандлване, провинция Трансвааль. Это сравнимо с британской версией последнего боя Кастера[27]. Как будто смотришь на тело Бешеного Коня[28].

Джек перевел взгляд от тела к оружию на стенах хранилища. Там были копья, мушкеты, львиные шкуры, щиты из шкуры зебры. На полках стояли ящики с короткими копьями и артефактами.

– Тот человек владел всем этим? – спросила Сара, улыбнулась и посмотрела на задумавшегося Джека.

– Всем. Нас больше всего интересовали похищенные останки. Президент хочет поднести их в дар народу зулу после…

– Нашего изучения и разрешения, – хором произнесли Сара и Вирджиния Поллок. Они знали, что Найлз ничего не отдаст, пока старый король не будет задокументирован с ног до головы для их архивов.

Найлз перестал улыбаться, подняв взгляд от ящика к лицу Джека Коллинза. Откашлялся и посмотрел на Карла Эверетта. Потом похлопал Джека по плечу.

– Джек, что привело тебя на мою территорию? – спросил он, хотя прекрасно знал, что должно произойти.

Джек повернулся и пошел к дальней стене, к временному терминалу «Европы».

– «Европа», ты подключена? – спросил он, глядя на пустой экран, который вскоре будет вести голосом экскурсию по хранилищу, в котором они сейчас стояли.

– Да, полковник Коллинз.

– Пожалуйста, дай мне распечатку документа восемнадцать-семьдесят семь, служба безопасности, Коллинз.

Ничего не сказав, «Европа» начала печатать документ, над которым Коллинз работал с самого возвращения в комплекс. Он молча ждал, потом вынул из принтера один лист. Протянул единственный абзац Найлзу, но тот отказался смотреть на него. Вместо этого кивнул Вирджнии, и она вышла в обложенную камнем прихожую. Найлз последовал за ней.

– Перед тем, как мы увидим, что привез нам Джек, я хочу показать вам еще несколько недавно приобретенных вещей, – сказал Найлз, ожидая, чтобы трое остальных подошли к нему и Вирджинии.

Все хранилища на этом ярусе были совершенно новыми. Найлз подошел к большому хранилищу примерно в тридцати футах и сунул в замок карточку-идентификатор.

– Я велел переправить эти вещи сюда из старого комплекса под Арлингтонским Национальным кладбищем.

Найлз распахнул дверь и подождал, когда войдут его люди.

На столах и на полу хранилища находилось то, что осталось от свидетельств, взятых в 1916 году при налете на «Врата погибели».

– Мы надеемся получить здесь кое-какие ответы. Начнем анализировать то, что имеем, как только наши люди вернутся из ЦКЗ в Атланте.

Джек снова попытался отдать Найлзу лист бумаги с текстом, который отпечатала «Европа». Комптон снова вышел из хранилища и ждал, чтобы вышли остальные.

– Думаю, все мы получим удовольствие от того, что увидим здесь, – сказала Вирджиния Поллок, когда Найлз открыл последнее хранилище в конце яруса. Оно было самым большим. Соперничало величиной с хранилищем, где чуть раньше находился ковчег.

Коллинз покачал головой, но последовал внутрь за директором и его заместителем.

– Ого! – произнесла Сара, увидев дисплей в громадном новом хранилище. Даже Коллинз и Эверетт были поражены тем, что предстало их глазам.

– Джек, помнишь, что мы с Вирджинией в прошлом году одновременно отправились в отпуск? – спросил Найлз.

– Да. Хочешь сказать, что вы с ней нашли все это? – спросил Джек, пораженный тем, что видел.

– Ну, не совсем, но хотели принять в этом участие и знали, что ты не выпустишь нас из комплекса без охраны, поэтому солгали и отправились в южную Флориду. Нам нужно было побывать в этой экспедиции. После того, как нашли эти артефакты, мы переложили их в другое место, и, сказать по правде, Национальное географическое общество, финансировавшее ту экспедицию, постоянно жалуется в Вашингтон, что мы присвоили эти артефакты. Когда натешимся ими, то организуем… в общем, их находку заново.

На чистом кафельном полу хранилища полукругом у стен из нержавеющей стали выстроились летательные аппараты, которые можно было назвать одними из самых известных в мире. То были пять торпедоносцев-бомбардировщиков «Грумман» сороковых годов, чистые, блестящие, как в тот день, когда они сошли с конвейера.

– Эти самолеты и есть те, что я думаю? – спросил Эверетт, знавший эту старую историю не только по службе во флоте, но и по всем программам о Бермудском треугольнике, какие он только видел.

Найлз подошел к компьютерному терминалу возле большой двери и нажал маленький выключатель, приведший в действие описание «Европой» содержимого хранилища. Звук шел из динамика, вделанного в каменный потолок высоко над их головами.

«Учебно-тренировочный вылет номер девятнадцать звена торпедоносцев-бомбардировщиков “Эвенджер” пятого декабря сорок пятого года с авиабазы ВМС США Форт-Лодердейл завершился потерей всех пяти самолетов. Архив операций Исторического центра ВМС США поручил комиссии по расследованию происшествий, созванной в Майами, расследовать исчезновение пяти “Эвенджеров” во время учебно-тренировочного полета в ясный день. О самолетах и их экипажах больше не поступало никаких известий, и комиссия пришла к выводу, что самолеты погибли из-за ошибки летчиков. Третьего июня прошлого года Национальное географическое общество организовало поиски в том районе после обнаружения подводных впадин. Пять “Эвенджеров” были найдены именно там, где, по оценкам поисковых партий в сорок пятом году, и исчезли. Самолеты находились на глубине триста семьдесят пять футов в громадной подводной пещере. Они были совершенно целыми, никаких повреждений после шестидесяти пяти лет в воде не было видно».

Найлз протянул руку и выключил презентацию. Ему она была не нужна, директор группы «Событие» проявлял к этому событию особый интерес еще в школе.

– Боеприпасы, горючее – все было нетронуто. Не было никаких повреждений алюминия, использовавшегося при изготовлении «Эвенджеров». В кабинах сухо, они закрыты. Нет никаких признаков того, что самолеты посажены на воду после того, как кончилось горючее. Мы теперь знаем, что в баках каждого торпедоносца оставалось, по меньшей мере, 300 галлонов бензина. Но самое главное – там не было никаких следов летчиков или членов экипажей.

– Как могли они оставаться целыми? – спросил Эверетт, проведя рукой по крылу одного из громадных одномоторных самолетов.

– Потому-то нам и нужно их изучать, – сказал Найлз, и даже озабоченный своими мыслями Коллинз коснулся пулеметной ленты с крупнокалиберными патронами, свисавшей из открытого люка в левом крыле. Патроны выглядели новенькими. На самолетах не было ни следов коррозии, ни повреждений от удара. Шины на колесах шасси все еще были упругими и наполненными воздухом.

– Их словно бы сорвали с неба и поместили в подводную гору, в пещеру у ее основания. В воде их, похоже, защищало что-то неизвестное нам… пока, – сказала Вирджиния, тоже разглядывая первый большой «Эвенджер», стоящий перед ней. – Но мы доберемся до сути произошедшего раньше, чем ФБР начнет полномасштабное расследование исчезновения столь ценной военной находки!

– Поразительно, – сказала Сара, глядя на великолепный самолет, который все мужчины, женщины и дети, видимо, узнали бы благодаря безудержным предположениям о Бермудском треугольнике, выдвинутым средствами массовой информации. – В другой раз, когда тайком отправитесь в отпуск, возьмите меня с собой. Это, должно быть, очень волнующе.

Джек отвел руку от самолета, повернулся и улыбнулся Саре. Сара ответила улыбкой. Его никогда не удивлял ее интерес к миру прошлого. Она словно маленькая школьница увлекалась всем, что находилось в хранилищах. Ему это нравилось в ней. Хотя с ее увлеченностью своей работой ему иногда и бывало трудно смириться. Коллинз снова достал из кармана лист с печатным текстом и протянул его директору. Найлз перевел взгляд с Джека на свою заместительницу.

– Вирджиния, кажется, наши игрушки не произведут такого впечатления на полковника Коллинза, на какое мы надеялись, – сказал он, беря лист из его руки. Начал читать, громко, чтобы слышали все, включая Эверетта и Сару.

– «Я, Джек Коллинз, полковник армии США, прикомандированный к отделу пятьдесят шесть-пятьдесят шесть Национального архива, подразделения федерального правительства, настоящим подаю в отставку как полковник регулярной армии США. Прошу принять немедленно».

Найлз Комптон поднял взгляд с заявления об отставке, снял очки.

– Джек, я думаю, можно найти гораздо лучший способ. Не знаю, как быть с президентом; он должен остыть. Он не хочет терять ни тебя, ни Сару. Официально ты получишь выговор за неповиновение прямому приказу, но я приму на себя этот удар и смягчу все взыскания, какие только наложит на нас президент. Ты же знаешь, мы были готовы к серьезным последствиям из-за этого налета.

Джек улыбнулся и обнял Сару, лишившуюся дара речи, когда она услышала решение Джека.

– Заявление остается в силе. Президент может смягчиться впоследствии, – он посмотрел на синяки под глазами Сары, – но я нет. По личным соображениям я подверг своих подчиненных и людей, которых обязан защищать, крайнему риску. Я не выполнил прямой приказ не только ваш, директор, а президента Соединенных Штатов. Эти факты я нахожу неприемлемыми, – он наклонился, поцеловал Сару в лоб и утер слезу, выкатившуюся из ее полузаплывшего левого глаза. – Не беспокойся, мелкая, я буду рядом с тобой, только не здесь. Я уже не очень хороший офицер, но я все-таки не глупый.

Джек выпустил Сару, и она попыталась улыбнуться. Все молча смотрели, как Коллинз подошел к двери хранилища. Он повернулся и еще раз посмотрел на пятерку самолетов. Ему предстояло смириться с тем, что он больше не будет среди значительных археологических находок. Но он знал, что пока в группе есть люди, так же увлеченные, как четверо мужчин и женщин в этом новом хранилище, группа «Событие» будет по-прежнему делать свою работу. Потом Джек посмотрел на капитана Эверетта. Он стоял молча, поскольку в происходящем ему было очень трудно разобраться. Вместо того чтобы попрощаться, Эверетт отдал честь, не глядя в глаза полковнику.

– Морячок, флотские не отдают честь в помещении. Делают это только армейцы, к которым я больше не принадлежу, – сказал Джек и при ошеломленном молчании находившихся там вышел из хранилища.

Сара повернулась к Найлзу Комптону.

– Разумеется, ты не примешь его отставки, верно?

Найлз передал рапорт Вирджинии, потом посмотрел на лейтенанта и снова надел очки. Посмотрел на более рослого и крепкого Эверетта, молча стоявшего в дверном проеме. Сара, испытав шок, увидела, что Эверетт отрицательно покачал головой. Потом он взглянул на Сару.

– Неужели ты не понимаешь, Сара, Джек вынужден так поступить. Он не в состоянии делать свою работу здесь, защищать тех, кого должен, когда ты в экспедиции.

– Тогда я увольняюсь, – сказала она и пошла к двери, но Эверетт перегородил рукой широкий проем.

– Джек не допустит твоего увольнения, и ты это знаешь. Так что не бейся головой об эту стену; будешь только выглядеть хуже, чем сейчас.

Найлз подошел к двери и смотрел, как силуэт Джека движется к арке и к лифтам за ней. Он видел человека, который не сломлен, только боится, что больше не сможет выполнять свою работу так, как привык. Комптон повернулся и взглянул на Эверетта и Вирджинию.

– Вирджиния, нужно, чтобы люди из ЦКЗ через десять часов начали изучать химикалии, доставленные из «Врат погибели». Капитан Эверетт, к лабораториям, где будет проводиться эта работа, нужна дополнительная охрана. Нельзя допускать ни малейшего риска. Бывшие члены группы «Событие», работающие теперь в Атланте, знают свое дело. У них есть допуск к совершенно секретной информации, и они будут руководить научными отделами, пока находятся здесь.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Эверетт, обратив внимание, что директор, по сути дела, передал ему под начало службу безопасности, даже не моргнув глазом. По мнению директора, группа «Событие» должна по-прежнему работать – с Джеком Коллинзом или без него – над поисками исторических истин.

Сказав это, директор группы «Событие» вышел из зоны хранилищ, оставив позади ошеломленную и рассерженную Сару Макинтайр.

* * *

После нескольких лет обучения, не очень отличавшегося от того образования, какое получил Джек Коллинз во время службы в войсках специального назначения армии США, полковник французской армии Анри Фарбо развил то же шестое чувство, какое было у Коллинза. Он знал, когда за ним наблюдают, и мозг его даже во сне реагировал на опасность. Француз заставил себя открыть глаза. Сначала он увидел тусклый свет, идущий из лампы прямо над изголовьем. Когда он старался сфокусировать зрение, мозг определил, в какой стороне сидит наблюдатель. Он увидел лицо, потом разглядел мелкие детали. Молодая женщина-врач, которая ухаживала за ним с момента его появления в комплексе группы «Событие», фамилия ее, помнилось ему, Гиллиам, заканчивала перевязывать руку его наблюдателя белой марлей.

– Значит, полковник пришел посмотреть на обработанное наркотиком и посаженное в клетку животное? – сказал Анри, когда резкие черты лица Джека Коллинза стали четко видны.

Коллинз благодарно кивнул Гиллиам и согнул левую руку. Добрый доктор сказала, что сквозная пулевая рана хорошо очищена, но выговорила за то, что так поздно пришел на перевязку. Еще существовала значительная возможность инфекции. Джек слушал Денизу Гиллиам, но, в сущности, не слышал ее слов, потому что продолжал смотреть на Фарбо. Взгляд его упал на наручники, которыми правая рука Анри была прицеплена к хромированному столбику койки.

Коллинз поднял взгляд и кивнул первому из двух охранников в одиночной палате лечебницы. Постукал себя по запястью, и здоровенный армейский сержант сделал несколько шагов к койке и отпер браслет наручников. Анри повернул голову и смотрел, как охранник отходит снова в темноту. Поднял правую руку и потер запястье левой рукой. Он осматривал маленькую палату и полностью избегал взгляда Джека.

– Нет, Анри, я пришел не для этого.

– В таком случае когда я могу ожидать встречи со своим адвокатом, и когда мне предъявят обвинение?

Джек сел на стул возле койки Фарбо и улыбнулся. Француз видел, что Коллинз давно не спал. Лицо, хоть и чистое, не видело бритвы со времени их возвращения из Нуэво-Ларедо. Комбинезон был чистым, отглаженным, раны Джека были обработаны, но во внешности Коллинза было что-то еще неладно помимо небритости.

– Думаю, полковник, наш отдел обойдется в этом случае без вмешательства судебной системы. У нас нет улик для предъявления суду, говорящих о твоем присутствии на каком-то известном месте преступления. У ФБР наверняка возникнут к тебе какие-то вопросы, но группа не может обвинить тебя ни в чем.

Анри продолжал потирать запястье, где браслет наручников натер кожу. Посмотрел на Коллинза, потом медленно потянулся к рубильнику, приводящему койку в положение для сидения.

– Как будто жалуется на боль, – сказал он, когда вой электромоторчика прекратился.

– Две пули, десять мелких осколков, три сломанных ребра и сильное сотрясение мозга. Можно сказать, что ты был членом моей группы службы безопасности.

– Полковник, если это подготовка к тому, чтобы стать настоящим американским героем вроде тебя и твоих людей, то я против.

Джек не ответил и, продолжая молчать, отвел взгляд от француза. После преследования годами этого человека, Джек почти не испытывал враждебности к бывшему десантнику. Он давно подозревал, что в ряде случаев Анри был просто подходящим букой, в которого все верили. Джек знал, что видимость может быть столь же обманчивой, какой группа иногда находила историю.

– Ладно, значит, ты пришел не затем, чтобы зачитать предъявляемые мне обвинения. Я не вижу цветов или открытки с пожеланием скорейшего выздоровления. Так что же ты принес к моей больничной койке, полковник?

Джек откинулся на спинку стула и обратил взгляд в темные углы палаты. Фарбо видел, как по его кивку двое здоровенных охранников тихо вышли из палаты и затворили за собой дверь.

– А, понятно, буду застрелен при попытке к бегству, – пошутил Анри.

– К сожалению, полковник, с тобой это не так просто. Если тебя кто-то и застрелит, то уж точно не я.

Фарбо увидел сложное выражение на лице своего врага – человека, который стал причиной гибели Даниеллы, его жены, в бассейне Амазонки четыре года назад. Но Коллинз был и тем человеком, к которому он невольно проникся уважением.

– Расскажи мне о Даниелле, своей жене.

Эта просьба удивила Фарбо, главным образом оттого, что он как раз сам о ней подумал. Казалось, этот американец прочел его мысли, и пленнику это очень не нравилось. Анри собрался с мыслями и оглядел Коллинза.

– Я любил ее, полковник, и больше ничего говорить не нужно. Она была единственной женщиной, кроме еще одной, которая знала меня как… – он отвел взгляд от глаз Джека, – знала меня не таким, каким я изображен в донесении иностранной разведки.

– Ты сказал – Даниелла и еще одна?

Наконец Анри повернулся лицом к Джеку.

– Чего ты хочешь от меня, полковник Коллинз?

– Я пришел сказать, что сожалею. Сожалею, что ты считаешь меня причастным к смерти своей жены.

Анри долго смотрел на Джека. Протянул руку, взял пластиковую чашку с вращающегося прикроватного стола и напился воды через соломинку. Поставил посуду на место и устремил взгляд к двери палаты. Джек опустил взгляд к повязке на левой руке.

– Мысль о потере Сары… случись такое, я относился бы к тебе так же, как ты ко мне.

– Есть большая разница, полковник, – сказал Фарбо, обратив гневный взгляд на Джека. – Сара жива, а моя жена, Даниелла, нет.

– Однако ты рисковал жизнью, состоянием и, в конце концов, свободой, пытаясь спасти женщину, которую я люблю. Почему, Анри?

На сей раз Джек не отводил взгляда от глаз Фарбо.

– Кое-чего из моей жизни не найти в той толстой папке, которую сенатор Ли завел на меня и на мои подвиги много лет назад. У меня тоже есть свои секреты, полковник.

Джек снова кивнул и поднялся. Достал из нагрудного кармана маленький блокнот изаписал ручкой несколько слов. Потом вырвал этот листок и помедлил.

– Когда тебя переправят в Вашингтон и передадут под опеку ФБР, чтобы они доставили тебя в министерство юстиции, ты наверняка найдешь способ бежать. Когда совершишь побег, – Джек протянул французу записку, – позвони по этому номеру; связаться со мной можно в любое время.

Анри прочел ее и поднял взгляд на Коллинза.

– Чтобы завершить то, что нам нужно завершить! – Джек подался ближе к своему врагу. – Не суйся к Саре, Анри. Что бы ты там себе ни думал, она не Даниелла!

Фарбо промолчал, Джек повернулся и пошел к двери, но перед тем, как открыть ее, произнес, не оборачиваясь:

– Анри?

– Полковник Коллинз?

Фарбо не думал, что Джек будет продолжать разговор, когда он уже открыл дверь. Потом Коллинз прикрыл ее на несколько дюймов.

– Спасибо за то, что сделал в Мексике, неважно, по каким причинам!

С этими словами полковник вышел из стерильной палаты и скрылся.

Через минуту в эту же дверь вошла Дениза Гиллиам вместе с двумя охранниками. Взяла запястье Анри и проверила давление крови.

– Что ж, оно не так повысились после вашей краткой встречи, как я ожидала, – сказала Дениза и выпустила запястье Анри. – Вам нужно отдохнуть. Если что-то понадобится, попросите одного из этих рослых джентльменов.

– Он подал в отставку, да? – спросил Фарбо и, наконец, взглянул в глаза врачу.

– Я не подтверждаю слухов, даже если знаю, что они правдивы, полковник Фарбо.

Дениза ушла, и взгляд Фарбо обратился к двери.

– До свиданья, полковник Коллинз. Полагаю, я позвоню по этому номеру раньше, чем ты можешь подумать.

Анри Фарбо выключил свет над стальным подголовником, положил ладони под затылок и погрузился в глубокую задумчивость.

Миля к востоку от поместья «Врата погибели».

Нуэво-Ларедо, Мексика

Невысокий человек с брюшком в покрытом пятнами пота голубом блейзере поднес к глазам полевой бинокль, наблюдая, как мексиканские полицейские входят в усадьбу и выходят из нее. Время от времени он видел, как старуха – в его досье говорилось, что это мать покойного Хуана Гусмана, – напускается на полицейских, собиравших в доме улики. Он знал, что улики пока что не вывезены.

Человек этот работал в Сентро де Инвестигасьон и Сегуридад Насьональ, мексиканском подобии ЦРУ. Центр национальной безопасности и расследований, CISEN, представлял собой одну из самых коррумпированных организаций в правящих кругах Мексики. Годами длились попытки справиться с фракциями, действующими внутри организации, но никто не мог обуздать алчность, присущую некоторым ее членам. Человек с полевым биноклем был одним из таких.

Мужчина опустил бинокль, услышав, что сзади к его укрытию подъезжает легковая машина. Он знал, кто это, и ждал доклада. Человек в мундире мексиканского полицейского легко подошел к нему, сорвал наклеенные усы и снял синюю шляпу.

– Готово.

Невысокий полный мужчина кивнул и снова поднял к глазам мощный бинокль. Опять увидел в окуляры старуху, на сей раз позади нее как будто стояли двое младших детей Гусмана. Она все еще выкрикивала непристойности и неистово размахивала руками, ругаясь с полицейскими из-за какой-то обиды.

– Сеньор, вы же понимаете, что в намеченной зоне есть женщины и дети. И много мексиканских полицейских, наших собратьев?

Мужчина хмыкнул, но по-прежнему продолжал смотреть в окуляры на главное здание.

– Жаль, но тут ничего не поделаешь. Мы получили приказ уничтожить поместье со всем, что там имеется. Так ты уверен, что пакеты с уликами отнесены в нужную часть здания?

– Все сделано в точности как вы велели. От всей усадьбы останется только большая воронка в земле. На нижних уровнях все будет уничтожено со всем и всеми в радиусе тысячи футов.

– Отлично. Передатчик у тебя?

Человек в мундире полез в карман кителя, достал небольшую коробку, потом вытащил из нее маленькую антенну и протянул приборчик командующему операцией. Невысокий, наконец, опустил бинокль, посмотрел на передатчик сигналов и покачал головой.

– Предоставляю тебе эту честь.

Человек в мундире полицейского выглядел встревоженно. Повернулся спиной к находившемуся на расстоянии мили поместью, потом быстро поднял маленькую пластиковую коробку и нажал черную кнопку внизу.

Мужчина с биноклем был поражен, когда тысячи фунтов специальной взрывчатки, предоставленной их контактом в ЦРУ, буквально подняли землю, на которой стояло поместье, и растворили ее в туманном, клубящемся адском шаре. Все исчезло за долю секунды во взрыве, какого Мексика еще не видела. Взрыв был настолько силен, что волна воздуха толкнула невысокого с такой мощью, словно это был регбист, на бегу сбивающий с ног соперника.

Октанитрокубан, самая мощная из когда-либо созданных неядерных взрывчаток. Формула С₈(NO₂)₈. Ему не требуется внешнего источника кислорода для распада, то есть он может взорваться в любой среде, включая воду, и даже в вакууме.

Когда над небольшой долиной поднялось маленькое грибовидное облако, невысокий встал и потряс головой. Когда снова поднял бинокль к глазам, он был еще раз потрясен тем, что увидел между клубящимися тучами пыли, песка и дыма. От поместья, от земли под ним и вокруг него ничего не осталось. Он не мог даже разглядеть нигде останков тел полицейских и членов семьи Анаконды.

Мужчина опустил бинокль и достал из кармана пиджака сотовый телефон. Вызвал заранее набранный номер и ждал.

– Викерс. За твой счет[29], – ответил абонент.

– Прощу прощения, сеньор? – сказал невысокий, не поняв игры слов Викерса.

– Шутка такая. Что можешь сказать?

– Взрывчатка, которую доставил ваш человек, сработала превосходно. Однако, боюсь, на шахматной доске было слишком много второстепенных фигур.

– Мерзавец Гусман привел свою семью к этому концу. Не сочувствуй ни ему, ни его родным. Их нельзя считать невиновными во всем этом!

– Си, мы знали, с каким человеком имеем дело.

Невысокий закрыл сотовый телефон и хотел было снова поднять бинокль к глазам, но спохватился. Ему не нужно было еще раз видеть дымящихся руин этого места в Мексике. Нет, не нужно. Он бросил полевой бинокль человеку в мундире.

– Си, сеньор Викерс, мы действительно знаем, с каким человеком имеем дело. Этот человек недалеко отошел от ваших собственных надежд и желаний, – произнес он, обращаясь к самому себе.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Коллинз долго сидел на своей кровати, глядя на два упакованных чемодана у двери. Взглянул на свои часы, потом снова перевел взгляд на чемоданы. Он ждал прихода Сары Макинтайр. Вскоре послышался стук в дверь, Джек поднялся, чтобы открыть ее, и при этом отпихнул ногой один из чемоданов. Открыл дверь. Сара прислонялась к дверной раме, глядя вниз.

– Привет, мелкая.

Сара подняла взгляд, она понимала, что с синяками, с забинтованным носом выглядит не лучшим образом. Она вошла в большую комнату Джека и повернулась лицом к дальней стене, спиной к нему.

– Ты не счел нужным поговорить со мной перед тем, как преподнести этот сюрприз?

– Чтобы ты могла делать тогда то, что делаешь теперь? – спросил он и положил свои большие руки на плечи Саре. Она взяла его забинтованную руку в свою, гораздо меньшую.

– Джек, если это касается нас и военного этикета, я могу подать в отставку и сохранить должность главного инструктора в отделе геологии.

Джек сжал ее плечо, повернул Сару к себе и крепко поцеловал. Потом отступил и провел пальцем возле ее левого глаза, уже начинавшего открываться. Синяк был большим, фиолетовым, с желтоватым оттенком. Коллинз покачал головой, потом улыбнулся.

– Это не помешает мне проявлять по отношению к тебе фаворитизм. Это не помешает терять еще людей в бою, – Джек убрал руки с ее плеч, отошел на несколько шагов и повернулся к Саре. – Боюсь, малышка, это касается отнюдь не только нас. Знаешь, что во время полета обратно в Неваду я никак не мог вспомнить, как выглядел младший капрал Адолл? Морской пехотинец, которого я обучал пять лет?

Сара видела, как лицо Джека затуманилось в сомнении, и он закрыл глаза. Глубоко вздохнул и снова посмотрел на Сару.

– Лица всех ребят из Ирака, Афганистана и из группы словно бы сливаются и превращаются в… – он снова попытался улыбнуться, – в твое. Все мои страхи, весь ужас, какой я испытываю, посылая людей рисковать жизнью, возвращают мои мысли к тебе. Потеря тебя была бы моей ужаснейшей карой. Ты понимаешь это?

Сара молча обняла его за плечи и привлекла к себе. Он ощутил ее мягкие всхлипы, когда она сказала «до свиданья» – как обычно, тихим голосом.

– Знаешь, мелкая, моя мать думает, что ты плод моего утомленного воображения.

Сара засмеялась сквозь слезы и, наконец, подняла взгляд на Коллинза.

– Вот как? – сказал она и утерла слезу с избитого лица.

– Думаю, нам нужно успокоить ее страхи. Она приезжает в Лас-Вегас, и я подумал, может, нам устроить ужин завтра вечером?

– О, это свидание… мистер Коллинз, – сказала она и заплакала снова.

Джек как-то не осознавал, что к нему больше не будут обращаться по военному званию. Обняв Сару, он улыбнулся впервые за долгое время, хотя ему и было не до улыбок.

Сейчас Джека Коллинза вполне устраивало обращение «мистер». Он устал. Устал от смертей, постоянно окружавших его еще с тех времен, когда отец был жив. Теперь он будет просыпаться по утрам и больше не испытывать этой безнадежности.

Да, подумал он, к обращению «мистер Коллинз» можно привыкнуть.

* * *

Найлз Комптон сидел за своим столом, читал сообщение, только что пришедшее от Пита Голдинга из компьютерного центра. Покачал головой, потом взглянул на лица Карла Эверетта и Вирджинии Поллок.

– Взрывчатка, примененная для уничтожения «Врат погибели», представляла собой странную смесь. Октанитрокубан производится здесь, в Штатах, и в нескольких странах Европы, главным образом членах НАТО. Можно предположить, что кто-то хотел уничтожить поместье бесследно. И то, что ваш спаситель в Мексике уничтожил труп Гусмана, наводит на мысль, что кто-то очень не хочет, чтобы какие-то секреты «Врат погибели» стали известны.

– Есть у Пита и «Европы» какие-то намеки на то, что за джентльмены так любезно скрыли чьи-то грехи? – спросил Эверетт как новый глава службы безопасности. Взглянул на часы, зная, что Джек должен через пятнадцать минут покинуть группу.

– Нет, но я готов держать пари, что у кого-то в Лэнгли есть кое-какие ответы для нас. Похоже, это их работа. Я разговаривал с президентом, и он займется этим.

– Как он воспринял отставку Джека? – спросила Вирджиния, это интересовало и ее, и Эверетта, они оба надеялись, что президент ответит отказом.

– Он говорил со мной только о делах, касающихся этого фиаско в Мексике. Думаю, прикажет Джеку вернуться группу, но это будет уже решением полковника. Каждый должен поступать самостоятельно.

Найлз положил сообщение Пита на стол и взглянул на двух своих людей.

– Вирджиния, что мы делаем с образцом снадобья, который вывезли из Мексики?

– Пока что обращаемся с ним как с соединением, содержащим вирус. Покуда допущенные члены группы из ЦКЗ не прибудут, чтобы присвоить ему категорию секретности, не делаем ничего больше.

– Хорошо. Не нужно, чтобы кто-то касался его, пока не получим каких-то рекомендаций. И как только оценка будет произведена, нужно убрать эту дрянь из комплекса! Есть у нас уже какие-то сведения о рейде девятьсот шестнадцатого года в Мексику?

– Пит собирает воедино все, что «Европа» может отыскать об этом профессоре Амброзе. Я просто не могу поверить, что человек с тогдашним образованием мог найти такое соединение в девяностых годах девятнадцатого века. Это невозможно, тем более при том, профессором чего он был. Во всяком случае, у нас есть журналы доброго профессора Амброза, которые наш знаменитый генерал Паттон привез из поместья.

Эверетт перевел взгляд с Найлза на Вирджинию, та просто пожала плечами, так как тоже не знала, о чем говорит Комптон.

– Так профессором чего же он был? – наконец спросил Эверетт.

– Хоть верь, хоть нет, но этот Амброз был только ботаником. Не химиком, не генетиком, просто ботаником – блестящим, разумеется, но все-таки просто ботаником.

* * *

В комнату Джека вошел сержант армии США, взял чемоданы и пошел в зону грузового дока. Сара и Коллинз следовали за ним. Многие из тех, кто встречался им в коридоре, останавливались, чтобы пожать Джеку руку, и с каждым он любезно проводил по минуте. Они поднялись на пятый ярус. Когда двери лифта открылись, Джек и Сара были потрясены тем, что ждало их в большом бетонном грузовом доке.

– Черт возьми, – пробормотал под нос Джек, увидев, что сотня свободных от службы сотрудников группы «Событие» пришли проводить его. Едва он вышел из зоны хранилищ, весть о его отставке распространилась, как лесной пожар.

Когда сто мужчин и женщин зааплодировали, Джек махнул рукой, чтобы они прекратили. Сара взяла Джека под руку, и они вошли в док. Первым приветствовал их человек с буйными седыми волосами и маленькими круглыми очками. Чарльз Хиндершот Элленшоу III встал перед Коллинзом в белом, косо застегнутом халате, и со слезами на глазах.

– Полковник, от имени всех в этом комплексе хочу сказать вам спасибо. Я… я…

Джек взял руку Чарли, пожал ее.

– Нет, док, спасибо вам, – сказал он, оглядывая лица и стараясь запомнить их, уходя. – Спасибо вам всем! – опустил взгляд на профессора и главу отдела криптозоологии, улыбнулся. – Спасибо, что вернули мне человечность за последние шесть лет. Все здесь напоминают мне, что представляла собой моя работа! – снова оглядел собравшихся. – Вы заставили меня думать, для кого и почему я делаю то, что делаю. А теперь я оставляю это другим. До свиданья!

Элленшоу выпустил руку Джека, молча повернулся и быстро прошел мимо него и Сары, сняв очки и утирая глаза. Коллинз глубоко вздохнул и посмотрел на Сару. Указал на тележку у края грузового дока. Пожав еще несколько рук, он, наконец, получил возможность прошептать на ухо Саре, что любит ее. Потом, когда он собрался ступить в пластиковую, управляемую с помощью магнитов тележку, Сара потянула его за рукав и кивнула в правую сторону грузового дока, где служба безопасности держала небольшую будку для инспектирования поступающих грузов. Из-за стекла смотрел Уилл Менденхолл.

– Черт возьми, – снова произнес Джек. Выпрямился, принимая положение «смирно», и поднял руку.

Уилл Менденхолл вышел из будки и, едва Коллинз подумал, что он не ответит на его прощание, отдал честь.

Джек кивнул, а потом, глядя прямо на лучшего человека, какого он обучал в жизни, который поднялся от старшего сержанта до второго лейтенанта благодаря только своим способностям, ответил тем же. Уилл отрывисто поклонился с легкой улыбкой, а потом отвернулся от уходящего солдата, заменившего ему отца, которого он никогда не знал. Джек смотрел, как чернокожий человек уходит, и понимал, что покидает лучших людей, каких он только знал в жизни.

– Что ж, – произнес он и посмотрел на Сару.

– Да, мистер Коллинз?

– Значит, до завтрашнего вечера?

– Я буду там и скажу твоей матери, что это ты, – она обвела рукой глаза с синяками, – так разукрасил меня.

Коллинз улыбнулся и поцеловал ее в темя. Потом взошел на транспортное средство, которое доставит его за семь с лишним миль к воротам номер два у ломбарда «Голд сити» в Лас-Вегасе.

– После встречи с тобой она вполне может согласиться, что ты заслуживала этих побоев, лейтенант Макинтайр.

– До свиданья, Джек, – сказала Сара, повернулась и пошла прочь.

Коллинз смотрел, как все потянулись обратно в комплекс. И на миг увидел, как маленькая женщина, которую он любил, скрылась среди военных, ученых, профессоров и других специалистов, составляющих штат группы «Событие».

– «Европа», пожалуйста, ворота номер два.

– Есть ворота номер два, полковник Коллинз!

– Эй! – раздался крик, и Коллинз велел «Европе» задержать движимую магнитом тележку. Оглянулся и сначала увидел синий комбинезон, а потом и Эверетт вышел из большой клети грузового дока.

Джек поднял пластиковую дверь в корпусе тележки, имеющей форму пули. Стоял и ждал, чтобы Карл подошел к нему.

– Думал уехать, не повидавшись со мной? – спросил он, протягивая Коллинзу руку.

– Что-то в этом роде, – ответил Джек, и они обменялись рукопожатием.

– Это была замечательная прогулка, Джек.

– Да, Карл. Я ни за что не хотел бы пропустить ее.

Эверетт сделал шаг назад и буквально стал изучать побитый корпус друга. Он понимал, что Коллинз сделал все, что мог. Большинство людей доходят до этого, когда уже слишком поздно, и кончают тем, что теряют много людей. Джек терял людей, много, но не потерял ни одного из-за пренебрежения своими обязанностями. Нет, подумал Карл, Джек уходит, потому что сам решил так, и я никогда не скажу о причинах его ухода. Он поднял правую руку и, как и Менденхолл минуту назад, отдал честь.

Коллинз ответил тем же, потом покачал головой.

– Посоветуешь что-нибудь, кроме бегства отсюда как можно скорее? – спросил с улыбкой Карл, когда Коллинз сел снова, положив руку сверху на дверь.

– Да, сенатор Ли однажды сказал мне: «Джек, ты командир, поэтому, черт побери, командуй!»

С этими словами и ответной улыбкой Джек Коллинз закрыл дверь, и тележка помчалась по монорельсу к Лас-Вегасу и тому будущему, какое полковник в оставке только мог себе обеспечить.

6

Штаб-квартира ЦРУ.

Лэнгли, Виргиния

Девушка-курьер из отдела обнаружения и слежения, которая ранее расспрашивала Хайрама Викерса о цепи утверждений по инстанциям материалов, переданных в ее отдел из корпорации «Кассини» в Боулдере, остановилась в дальнем от его кабинета конце коридора. Сделала пол-оборота, крепко прижимая к груди большой конверт, потом посмотрела на подписной лист. Только ее отдел подписал платежное требование за полученные от «Кассини» услуги. С верхней части листа шла длинная красная стрела к имени Хайрама Викерса почти в самом низу. Девушка взглянула на имя над стрелой – руководителя разведки в отделе Северной Америки, заместителя директора Линн Симпсон. И снова закусила нижнюю губу; в конце концов, может, Викерс прав, говоря, что в этот список не вносят людей, которым недосуг рассматривать результаты проверки, полученные от одного из подрядчиков ЦРУ.

– О чем задумалась? – неожиданно послышался знакомый голос.

Девушка обратила взгляд на Хайрама Викерса, он холодно улыбался ей, как и всем женщинам, которых считал недостойными себя. Пока он смотрел на ее грудь, она ловко сняла с лицевой части конверта подписной лист. Потом улыбнулась и протянула ему большой конверт.

– А, пришла вторая часть проверки, превосходно, – сказал Викерс, протянув руку за конвертом. – Расписаться за него где-нибудь нужно? – спросил он, когда девушка отдала ему разведывательное донесение от «Кассини».

– Раз вы сказали, что это проверка, результаты которой нужны только вам, мы не стали беспокоиться, это же всего-навсего проверка, верно?

Хайрам продолжал улыбаться гораздо дольше, чем нужно.

– Верно, как я и сказал, ваш отдел бюрократией не занимается. Еще раз спасибо, – поблагодарил он, взял конверт и повернулся.

Девушка посмотрела на первое имя в подписном листе. Она не совсем понимала, как быть с Викерсом и его проверкой, раз их не было в ее ежедневном перечне «к исполнению». Подумала и решила, какой путь избрать. Повернулась, пошла к лифту и спустилась на шестой этаж. Увидела, что там, где находился отдел разведки в Северной Америке, никого нет, но решила, что, видимо, все уже закончили работу. Взглянула на свои часы, было уже почти семь. Огляделась и увидела старые почтовые ящики этого отдела. Подошла и взглянула на ящик номер один: Линн Симпсон, заместитель директора, североамериканская разведка. Взглянула на подписной лист, сложила его и сунула в прорезь ящика Линн. Лист должен заставить ее поинтересоваться, почему ее отдел обойден, когда дело касалось объекта в глубине Соединенных Штатов… пусть это и лишь проверка.

Уходя, девушка надеялась, что поступила правильно. Сама того не зная, она положила разведсводку на скомпрометированного полковника армии США Джека Коллинза в почтовый ящик его родной сестры, главы отдела разведки в Северной Америке Линн Симпсон.

* * *

Девушка ошиблась, решив, что отдел закончил работу. Линн Симпсон с тех пор, как вернулась из Техаса, упорно работала над делом Хуана Гусмана, и все ее люди находились в конференц-зале этажом выше.

Она знала наверняка, что ее брат участвовал в нелегальном освобождении Сары Макинтайр и пятнадцати похищенных девушек. Через контакты в правоохранительных органах Техаса Линн сумела узнать, что Джек и таинственная организация, в которой он работает, не опознана как связанная с правительством США. Установлено только, что спасательная группа переправилась через Рио-Гранде на территорию Соединенных Штатов.

Читая показания пятнадцати уцелевших девушек, данные ФБР и техасских рейнджеров, она думала, что пленницы были обработаны наркотиками или, по крайней мере, подвергались избиению, пока не исчезла всякая достоверность. Такие слова, как monstruo, satanás и criatura, не сходили с уст допрашиваемых о похитившем их человеке. Линн знала эти три слова, которые большинство девушек употребляло для описания Анаконды во время ужасного бегства из Мексики – чудовище, сатана и тварь.

Большая часть ее сотрудников советовала начать поиски среди американских военных или в корпоративных службах безопасности.

– Нет, – отвечала она, – этот путь не годится.

Хотя Линн знала, что ее отдел должен искать ответы на вопросы об этом рейде в Мексику, она не хотела делать этого, так как Джек, Карл и Менденхолл были глубоко засекречены. Проходя мимо почтовых ящиков, она увидела что-то в своем. Закрыла папку с материалами на Анаконду и вынула сложенный лист бумаги.

Когда Линн шла к своему столу, она еще не давала своим людям указаний, откуда начинать поиски. Надеялась протянуть время до тех пор, пока не увидится с Джеком, Карлом или Сарой. Положив толстую папку на стол, она развернула лист. Это был подписной лист системы обеспечения сохранности из отдела обнаружения и слежения. Линн просмотрела его и медленно села. Она видела, кто запрашивал информацию, полученную из этого отдела. Видела, что темой ее была «Проверка наблюдения и слежения» из компании космических систем «Кассини». Удивленно приподняв брови, она потянулась к телефону. Набрав нужный номер, опустила взгляд к имени того, кто запрашивал результаты проверки. Хайрам Викерс.

– Обнаружение и слежение, – прозвучал в трубке ответ.

– Это Симпсон из североамериканского отдела разведки; вы отправили пакет сведений, полученных из компании космических систем «Кассини» в Боулдере, Хайраму Викерсу.

Неожиданно, не успев продолжить разговор с тем отделом, она вспомнила, кто этот человек. Он пришел в контору примерно через год после самой Линн. Начал карьеру разведчика в аналитическом отделе. Теперь прошел слух о новом отделе, маленьком, но все-таки новом – операций за рубежом, проникновений специальных групп в любую страну, в любое место. И тут Линн сообразила, что разговаривает по телефону.

– Послушайте, вы там у себя понимаете свои обязанности? Я знаю, что ваш отдел мало что выпускает, но все сведения о Северной Америке, проходящие через Северную Америку или хотя бы по слухам полученные на этом континенте, должны направляться ко мне! – Линн умолкла и стала слушать ответ собеседника. – Хорошо, мне нужно, чтобы содержание обоих так называемых результатов этой проверки были доставлены сюда через пять минут. И мистер Викерс не должен ничего об этом знать!

Линн положила трубку и задалась вопросом, с какой стати Хайраму Викерсу интересоваться объектом проверки в Неваде.

Пока Линн Симпсон ждала информации из отдела обнаружения и слежения, все эти сведения передавались официально не существующей организации – «Людям в черном».

Денвер, Колорадо

– Смит слушает, – прозвучал низкий голос рослого человека, одетого теперь в джинсы и в трикотажную рубашку. Он глянул на дверь, открытую в коридор, где ждали несколько гостей, приглашенных к ужину. Подошел, закрыл ее и плотно прижал сотовый телефон к уху.

– У меня есть для тебя небольшой сюрприз, – сказал звонивший ему Хайрам Викерс.

– Сюрпризы в моей работе никогда не бывают приятными, мистер Викерс. Вы должны это знать.

– Да-да. Теперь, перед тем, как сообщить сведения, которых ты ждешь, хочу сказать, что сегодня работа к югу от границы была проведена отлично. Замечательно.

Человек, известный как Смит, не ответил. Ему не нужна была лесть какой-то там канцелярской крысы в Вашингтоне. Он молча ждал.

– Так, в общем, человек с чипом слежения покинул нору, в которой находился. Сигнал слабый, но мы пока что можем следить за ним. Этот человек определенно офицер, которого ты знаешь как Джека Коллинза. Я могу проникнуть только в его обычное досье номер двести один, где, в сущности, можно узнать только, что он жив. Что же до его нынешнего назначения, тоже ничего не могу сказать. Знаю, что он теперь полковник, а не майор, как ты говорил. Одно время в военных кругах полагали, что этот человек со временем возглавит службу вооружения всей армии, но потом он несколько лет назад попал в переплет благодаря некоторым генералам и крысам в Вашингтоне. Он тогда давал показания бюджетной комиссии конгресса.

Рослый, известный Викерсу как Смит, ничего не сказал, но взял ручку и стал писать.

– Где может сейчас находиться наш доблестный полковник?

– Я жду очередных сведений из «Обнаружения и слежения», но можешь начать с Лас-Вегаса, Фламинго-роуд двенадцать шестьдесят семь. После того, как он появился в центре города, его проследили до этого адреса, всего пятнадцать минут назад.

– Спрошу только один раз. Когда прослежу этого полковника до места его пребывания, какими полномочиями я располагаю, чтобы забрать это вещество?

– Самыми большими. Эти приказы исходят сверху. Но нам не придется это доказывать после того, как ты возьмешь то, что нам нужно, и при этом не попадешься, а неприятностей произойдет минимум, так?

– Видите ли, если не знать, на кого этот Коллинз работает, дело может оказаться скверным. Оно может привести к ликвидации американских граждан.

– Это вещество, доставленное из той мексиканской дыры, должно быть захвачено или уничтожено любой ценой!

– Знаете, мистер Викерс, вот почему я и не люблю иметь дело с разведкой. Сперва вы хотите, чтобы это вещество было найдено и уничтожено; теперь – чтобы оно было захвачено. Что все-таки нужно?

– Те, кто платит нам, хотят его уничтожения. Однако мы здесь считаем, что если сможешь добыть хотя бы его образец, это будет неплохо. Но если сомневаешься, что захват возможен, уничтожь его ради наших друзей!

Смит молча нажал кнопку прекращения разговора и посмотрел на записанный в блокноте адрес. Услышал, как открылась дверь в кабинет, а потом и негромкий крик восторга. Повернулся, увидел вбегающую шестилетнюю дочь, за ней следовала жена, с которой он прожил десять лет. Обе улыбались.

– Дорогой, ты забыл о наших гостях? – спросила темноволосая жена, когда Смит обнял дочку.

– Боюсь, малышка, тебе ночью придется быть одной; папе нужно поработать.

Девочка нахмурилась, жена только покачала головой.

– С работой нельзя повременить? – спросил она, забирая дочку из его больших рук.

Человек, известный определенным подразделениям разведсообщества как мистер Смит, перевел взгляд от дочери и жены на адрес в блокноте. Оторвал листок, потом взял черный чемоданчик и сунул адрес туда.

– Нет, страна в опасности, и папа должен спасти мир от плохих парней! – театрально произнес он, дочка и жена со смехом расцеловали его и вышли из кабинета, чтобы сообщить гостям скверную новость.

Смит посмотрел им вслед, потом улыбка его исчезла. Он сделал необходимые телефонные звонки, а потом выглянул в окно на прекрасный денверский вечер.

Он пошутил насчет спасения мира от плохих парней, но жена и дочь его представления не имели, что он, пожалуй, как раз самый значительный и худший из них.

Лас-Вегас, Невада

Джек несколько раз позвонил в дверь, но никто не ответил. Он знал, что дома кто-то есть, потому что из-за двери слышались глухие, ритмичные удары барабана. Кто-то включил на полную громкость запись старой песни американской рок-группы «Криденс клируотер ревайвл» «Зеленая река». Когда Джек решил громко постучать, музыка в скромном доме стала тише. Он слегка повернулся и взглянул на двух пластиковых фламинго, которые всегда сводили его с ума. Их черные глаза смотрели на него явно обвиняюще, поэтому он с усмешкой отвернулся. Послышался звук снимаемой цепочки, а потом он увидел, что дверь открылась. В проеме стояла, улыбаясь, Алиса Гамильтон.

После смерти сенатора Гаррисона Ли три месяца назад, Алиса почти ни с кем не виделась. Джек и остальные решили, что ей нужно время погоревать и дать памяти о сенаторе обосноваться там, где нужно. Но при взгляде на восьмидесятипятилетнюю старуху Коллинз увидел, что если она и горевала, то это ее горе было довольно марким. Краска покрывала большую часть ее лица и даже руки до локтей.

– Джек, – громко сказала она, потом обняла его и стиснула так сильно, что он не мог дышать.

– Ну, и как поживаешь? – спросил он, когда смог наконец оторвать ее руки от своей шеи.

– Слушаю рок-музыку и раскрашиваю старый дом. Добавляю немного яркости… после того, как старый людоед ушел в иной мир.

Джек видел, что как Алиса ни пыталась это скрывать, утрата Ли все еще терзала ее душу.

– Что ж, пусть будет людоед, – сказал Джек, входя в вестибюль небольшого дома.

– Теперь, насколько я понимаю, тебе нужно что-то возбуждающее? – сказала Алиса, сделав несколько шагов к бару, – новому добавлению в доме, заметил для себя Джек. Стала наливать виски обоим. – Со льдом? – спросила она, поднимая стакан с янтарной жидкостью, живо напомнившей Джеку вещество, вывезенное из «Врат погибели».

– Льда не нужно, а возбуждающего можно и побольше.

Алиса вышла из-за стойки и подала Джеку его стакан, на который он с любопытством посмотрел – из-за его цвета.

– Ну, так скажи, Джек, каково быть гражданским? – спросила она, выпив половину своего виски одним глотком.

– Черт возьми, как ты узнала об этом так быстро?

Алиса улыбнулась и захлопала глазами так же, как при Гаррисоне Ли, что сводило его с ума.

– Ну, то, что я еще не вернулась на работу, не значит, что у меня нет своих источников.

– Сара, – сказал Джек, осушив свой стакан одним глотком.

– Да, действительно, мне звонили Сара, Карл, Найлз, Вирджиния и Чарли Элленшоу.

– Думали, что ты сможешь что-то поделать с моей отставкой?

Алиса взяла у Джека пустой стакан, вернулась к бару и налила еще виски обоим. Не успела она вернуться, как зазвонил телефон, и она ответила.

– Алло? Да, я слышала, – заговорила она в ответ. – Я знаю, это мучительно, но дайте ему через это пройти. Да, знаю, но тебе нужно, как и всем остальным, дать ему на это время. Да, дорогой, спасибо, и да, можешь приходить в любое время. Да, Уилл, до свиданья.

Алиса положила трубку и принесла Джеку виски.

– Можешь добавить к этому списку Уилла Менденхолла.

Джек покачал головой, потом принужденно улыбнулся.

– Послушай, раз ты больше не офицер и джентльмен, мистер Коллинз, то не хочешь ли выпить со старухой и рассказать мне какую-то историю?

Джек опорожнил второй стакан и поджал губы, чувствуя, как виски проходит в желудок по пищеводу.

– С удовольствием, миссис Гамильтон. Но поймите меня правильно, юная леди, – помогать вам в покраске я не буду. Так далеко я не пойду.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Уилл Менденхолл надевал зеленый мундир класса «А» до производства во вторые лейтенанты всего два раза. Когда он шел для встречи самолета по зоне прибытия, он впервые обратил внимание, каким пустым выглядит китель без прежних погон старшего сержанта. Он тосковал по этому званию, однако теперь, когда официально стал вторым человеком в службе безопасности группы, понял, что на самом деле хочет быть снова просто рядовым. Выйдя из-за угла, он увидел четверых мужчин и двух женщин, которых должен был встретить и сопроводить в комплекс группы «Событие». Первая, кого он увидел, привлекла его внимание, и он остановился в тридцати футах от них.

Молодая негритянка увидела Уилла и улыбнулась. Правой рукой она держала ручку чемодана на колесиках, а левой махала ему. Менденхолл повернулся посмотреть, кому же она машет. Не увидев позади себя никого, кроме двух вертолетчиков, приведших его сюда, он снова повернулся к женщине, которая продолжала улыбаться, оглядывая молодого офицера. Тут Уилл понял, что она приветствует именно его. Попытался улыбнуться, но неудачно. Решил, что нужно делать то, для чего он и появился здесь, а улыбки оставить на потом.

– Привет, вы сопровождающий, который должен встретить нас? – спросила юная леди, протянув маленькую руку Менденхоллу. Уилл откашлялся, собираясь говорить, но быстро решил отказаться от этого намерения. Он не мог отвести взгляда от ее великолепных карих глаз.

– Привет, дома есть кто-нибудь? – шутливо спросила она, когда к ней подошел строгого вида человек в мундире с погонами полковника армии США. Увидев, что на него смотрит старший по званию, Уилл вместо того, чтобы пожать руку девушке, отдал ему честь.

– Ни разу не видел второго лейтенанта, который отказался бы пожать руку красивой женщине для того, чтобы откозырять старику, – сказал полковник, покачивая головой.

– Папа, он, кажется, онемел, – сказала красивая женщина и опустила руку, когда Уилл поднял свою для пожатия. Засмеялась, запрокинув голову, и посмотрела на Менденхолла. – Может быть, начнем снова попозже; сейчас нас должны встретить и сопроводить в группу. Кажется, наши пропуска утратили силу, во всяком случае, так нам сказал директор Комптон.

Уилл закивал и через несколько сводящих с ума минут, наконец, обрел голос.

– Сэр, я здесь для того, чтобы сопроводить вас в охраняемую зону «Неллис». Будьте добры, дайте ваши удостоверения личности этому человеку, – сказал он, указав на командира вертолетного экипажа. – Он проверит ваши допуски к секретной информации, и мы отправимся в путь.

Менденхолл снова уставился на женщину, и на сей раз сумел-таки слегка улыбнуться, на что тут же получил ответ. Потом раскрыл папку, которую держал в руке. Просмотрел список фамилий и отметил имена прибывших гостей, а тем временем вертолетчик собирал их удостоверения личности. Уилл сразу же обратил внимание, что женщину зовут Глория Бэннистер. Потом увидел следующие за фамилией буквы. Начал считать их и остановился после шестнадцати, суть их сводилась к тому, что эта женщина училась лет на пятнадцать дольше него. И это делало ее…

– Доктор Бэннистер, – сказала она и снова протянула руку, увидев, что Менденхолл смотрит на ее имя в списке возвращающихся в группу «Событие». На сей раз Уилл не колебался и пожал руку. Взгляд ее опустился к перевязи на руке лейтенанта, а потом поднялся к его глазам. Тут она увидела и начинавшуюся под ухом небольшую повязку на его челюсти.

– Жаль, что я доктор не этого профиля; похоже, врач пригодился бы вам, – сказала она, выпустив его руку. – Вы новичок. Во время моего последнего приезда в Группу вас там не было.

– А, вы об этом, – сказал он, глядя на свою руку. – Такая уж там работа. И не думайте, что я новичок; я здесь уже шесть лет.

– Что ж, значит, мы не встречались.

– Лейтенант, все проверены, – сказал вертолетчик и стал раздавать удостоверения личности владельцам. Удостоверение доктора Бэннистер ему пришлось буквально вырывать из пальцев Уилла.

– Я полковник Уильям Бэннистер, молодой человек, и должен командовать этой сворой глупцов из ЦКЗ, включающей в себя мою дочь, доктора Бэннистер.

Менденхолл медленно отвел взгляд от усмехающейся девушки к рослому человеку в той же форме, что и он.

– Хотя в армейских уставах и написано, что каждый, подчеркиваю, каждый званием выше первого лейтенанта вправе выставлять дураком второго лейтенанта, сейчас я отказываюсь от этого права. Насколько понимаю, нам предстоит особо секретная работа в комплексе, поэтому предлагаю незамедлительно лететь туда.

– Слушаюсь, сэр!

Взяв папку под мышку, Уилл повернулся и взглядом отправил вертолетчиков вперед.

Молодая женщина-доктор хлопнула отца по руке, потом взяла его под руку.

– Временами ты просто злобный старикан, – сказала она, и оба рассмеялись, следуя за слегка испуганным вторым лейтенантом к вертолетной стоянке. – Иногда я думаю, что работа в течение стольких лет рядом с сенатором Ли озлобила тебя.

«Блэкхок» провел в воздухе всего семь минут. Сделал круг над старым ангаром, где в свое время стояли «Б-25 Митчелл» и «П-51 Мустанг», словно драконы, ждущие взлета в изорванные войной небеса мира. Прошло более шестидесяти лет с тех пор, как пропеллерные чудища правили в воздухе, и столько же времени гигантский ангар давал укрытие только ящерицам и насекомым.

«Блэкхок» дважды облетел этот район, чтобы охрана вокруг ангара могла отчетливо их опознать. Потом подлетел ко входу в ангар и завис футах в десяти над поросшей кустами землей. Поднявшаяся туча пыли и песка скрыла вертолет, влетевший в громадную ветхую дверь, – случайному наблюдателю показалось бы, что она висит всего на пяти из двадцати громадных петель по обе ее стороны. Вертолет завис на миг, потом опытный летчик посадил его примерно в центр потрескавшегося бетонного пола.

Неожиданно все вернувшиеся из ЦКЗ в группу специалисты издали громкий вздох, ощутив, что их желудок слегка подскочил, когда «Блэкхок» начал быстро опускаться на громадном лифте.

После того, как желудок успокоился, уже трудно было понять, движется двадцатисемитонный лифт, управляемый бесшумной гидравликой, или нет. В конце концов он остановился, и там прибывших ждал Найлз Комптон, чтобы приветствовать свою вернувшуюся команду.

Уилл выпрыгнул из вертолета и отдал папку Найлзу.

– От имени нашего отела поздравляю вас с возвращением домой, в Неваду, – сказал Найлз.

– В чем бы ни заключалось дело, мистер директор, надеюсь, вы сможете выплачивать мне гонорар, – пошутил полковник Бэннистер, протягивая руку для пожатия старому другу.

Найлз пожал руку полковника.

– Билли, рад снова видеть тебя, – сказал он и посмотрел на дочь полковника. – Глория, прости, что притащил тебя обратно в группу так неожиданно, но оплачивать штатную работу в ЦКЗ нам не по силам.

– Найлз, я очень рада вернуться, – сказала Глория, ожидая объяснений, в чем же будет заключаться их задача.

– У нас есть вещество, требующее особого обращения, и я доверяю вам его анализ, а потом, если возникнет необходимость, и уничтожение.

– Приятно слышать, – сказал полковник Бэннистер, следуя за солдатами, несущими его чемоданы к лифтам. Остальные пошли за ним.

Проходя мимо Уилла, Глория улыбнулась. Комптон слегка улыбнулся, глядя, как Менденхолл провожает взглядом привлекательную женщину-доктора.

– Что случилось, лейтенант? У тебя больной вид. Разве новые расширенные обязанности тебе не по душе?

– Что? – промямлил Уилл, не расслышав ни слова. – Сэр?

Найлз повернул голову и смотрел, как группа ученых входит в лифт. Улыбнулся, потом поднял брови и взглянул на Уилла.

– Продолжай, лейтенант, – сказал директор.

– А?

Найлз улыбнулся, повернулся и пошел к лифту, а заметно смущенный лейтенант пошел следом.

Международный аэропорт МакКарран.

Лас-Вегас, Невада

Рослый человек, назвавшийся Смитом, прилетел заказным рейсом из Денвера. Его встретила команда из трех людей, их сопровождали четверо в машине, он знал об их присутствии, но пока не мог оценить уровень их подготовки.

Подойдя к черному «Шевроле Тахо», рослый, хорошо одетый человек взглянул на часы, потом на державшего дверцу человека. Увидел, что на нем черная ветровка.

– Долго еще будет работать этот передатчик? – спросил он командующего боевой группой «Черных» в Лас-Вегасе.

– Мистер Смит, мы потеряли сигнал пять минут назад.

– У вас отмечены все места остановок, какие делал объект?

– Так точно, сэр! Собственно, он сделал всего одну остановку после появления на Ковел-лейн двадцать восемь девяносто шесть, это частный жилой дом на Фламинго-роуд.

Человек, называвшийся Смитом, покачал головой и застегнул синий блейзер. Проходя мимо человека пониже, державшего дверцу открытой, он посмотрел на него и неслышно для других сказал:

– Чего это ты в черной ветровке?

Смит сел на заднее сиденье «Тахо», а этот человек ошеломленно замер. Открыл рот, чтобы заговорить, но оттуда не вышло ни звука. Как-никак, он слышал о Смите и его знаменитой вспыльчивости. Слышал и то, что у этого человека одна страсть – обрывать надежды других на долгую жизнь.

– Мы не надеваем черного, пока нет нужды кого-то запугать, – сказал Смит и посмотрел на человека, думавшего, что его руководству лас-вегасским отделением пришел конец. – А для расследования запугивание не нужно. Больше не надевай этого барахла, пока не прикажу.

Смит захлопнул дверцу перед его лицом. Бывший рейнджер армии США сглотнул, побежал к противоположной задней дверце и влез внутрь.

Смит снова взглянул на часы.

– Поехали туда, где наш объект впервые появился. От «Неллиса» до Ковел-лейн в центре Лас-Вегаса маршрутом, который он избрал, путь неблизкий. Судя по сообщению, он шел через пустыню и подвалы нескольких казино. Интересно, как ему это удалось.

– Да, сэр, – сказал водитель и привел большой «Тахо» в движение.

– Повтори, как называется это место, – обратился он к подвергшемуся выговору человеку, сидевшему рядом.

Тот вынул блокнот и тут же решил снять навлекшую неудовольствие Смита черную ветровку. Раскрыл блокнот и стал читать свои записи, еще больше приводя в ярость страшного гостя.

– Ломбард «Голд сити», – ответил он, наконец, не поднимая взгляда.

– Тогда почему мы еще не у ломбарда «Голд сити»?!

«Тахо», визжа шинами, выскочил из спецзоны аэропорта МакКарран, держа путь к центру города. Когда они выехали на главное шоссе, за ними последовал другой черный «Тахо».

Лас-Вегас, Невада

Водя малярным валиком по стене, Коллинз с усмешкой взглянул на очень грязную, но очень довольную Алису Гамильтон.

– Неудивительно, что сенатор тебя недолюбливал. Ты нарочно напоила меня, а потом как-то так оказалось, что я крашу и делаю большую часть работы.

– Да, и скоро я пойду на задний двор, а потом поджарю тебе бифштекс, мистер Коллинз.

Подлив светло-зеленой краски в тазик, которым пользовалась, Алиса подняла взгляд на Джека – посмотреть, вывела ли его из себя, назвав «мистером». Однако Коллинз продолжал красить. Плохо, но продолжал.

– Ты не разозлишь меня, понятно? – сказал он, едва не упав, когда пытался опустить в краску валик. – Сегодня только первый день моей отставки, и мой разум пока еще ясен, юная леди.

Алиса посмотрела на Джека и улыбнулась. Положила кисть в тазик с краской и подошла к нему, пытавшемуся изо всех сил опустить валик в краску, но всякий раз едва не падавшему лицом вниз в противоположную сторону. Алиса взяла у него валик и положила в тазик у его ног.

– Пошли, солдатик, думаю, ты уже созрел для бифштекса!

– Понимаешь, я знал, что если буду плохо делать работу, ты положишь конец этому… этому фарсу.

– Совершенно верно, Джек, я сдаюсь, – сказала она, ведя его по пустому сейчас дому к задней раздвижной двери. – Давай подышим воздухом, а потом я принесу тебе кофе.

– Подышим воздухом? Да, это будет замечательно, – сказал он, когда Алиса усадила его не особенно мягко в один из шезлонгов.

– Так, сиди здесь и развлекайся сам в течение нескольких минут.

– И как мне это делать, моя дорогая миссис Гамильтон?

– Напевай «Веди-веди-веди лодку»[30] или еще что-нибудь.

Лицо Джека приобрело смущенное выражение.

– Я… не знаю… «Веди… веди… лодку».

Алиса хотела ответить, но ей пришлось отвернуться, иначе бы она забыла, что хотела сказать. Пошла на кухню, изо всех сил стараясь не рассмеяться над тем, как Джек мямлит название детской песенки. Когда вошла туда, зазвонил ее сотовый телефон. Если б звонили из города, то воспользовались бы стационарным. Значит, звонил кто-то из комплекса группы «Событие».

– Алло, – сказала она, уже зная, кто звонит.

– Алло, Алиса? – послышался голос, исполненный тревоги и беспокойства.

– Привет, дорогая моя. Пока ты не извелась от переживаний, говорю сразу: он здесь. Слегка измазанный, но я могу приписать это окрашиванию, а не только своему виски двадцатилетней выдержки. Сидит на заднем дворе, пытается петь.

– Слава богу, – сказала Сара. – Он не отвечал по своему телефону, и я…

– Будет, будет. Слушай, что я скажу. Может, у меня слегка заплетается язык, но ты все разберешь. Джеку нужно время. Не знаю, что там у вас произошло в Мексике, но знаю, что внутри у него что-то нарушилось. Сара, я это уже видела. Гаррисон подавал в отставку не меньше пятнадцати раз! Знаешь, они с Джеком очень похожи.

– Вот потому я и знала, куда звонить. Слушай, Алиса, через несколько минут мне нужно отдать наш отчет о происходившем группе вызванных из ЦКЗ, но можно мне будет потом заглянуть к тебе? Я не стану приставать к нему по поводу его решения. Мне нужно просто увидеть его!

– Я рассержусь, если не заглянешь, юная леди. Ему сейчас нужна ты, а не старуха, знающая песни, каких он не знает.

– Что там? – спросила Сара.

Алиса отвернулась от раскрытого окна, откуда слышалось, как Джек пытается припомнить слова «Веди-веди», но сбивается на смесь этой песни и темы из телефильма «Остров Гиллигана».

– Ничего. Увидимся, когда приедешь.

Алиса нажала кнопку прекращения связи, отвернулась от заднего двора, и взгляд ее упал на единственный портрет в доме. На портрете были она и Гаррисон Ли пятьдесят лет назад перед отправкой с заданием в Египет. Она видела гневное выражение на его лице – из-за необходимости оставаться в неподвижности так долго только ради портрета, но она больше ни о чем не просила его, и он согласился, хотя все время жаловался. Алиса улыбнулась изображенным на портрете себе и одноглазому бывшему сенатору и генералу УСС, Управления стратегических служб, потом взглянула на Джека на заднем крыльце.

– Совершенно такой же, как он.

Ломбард «Голд сити».

Лас-Вегас, Невада

Человек в «Тахо» поставил машину на другой стороне оживленной улицы. «Черная команда» вела наблюдение уже около двадцати минут. Смит не произносил ни слова, но несколько раз поднимал руку, когда один из троих, сидевших в машине, пытался задать вопрос. Он не сводил глаз с ломбарда.

Насколько Смит мог разглядеть, это было оживленное предприятие. Он не видел почти ничего необычного. Посмотрел влево на местного руководителя, которому недавно устроил разнос. Глянул на его руку и улыбнулся.

– Дай мне свои часы и кольцо, – сказал он, протягивая большую руку.

Сидящий рядом с ним человек собирался задать очень глупый вопрос, особенно глупый, учитывая то, как до сих пор шли у него дела с командиром «Черных команд». Вместо того чтобы совершить глупость, он послушно снял обручальное кольцо, часы и отдал Смиту. Хотел спросить, почему Смит не воспользуется своими часами и кольцом, но живо прикусил язык, увидев, насколько кольцо и «Ролекс» Смита дороже его кольца и часов, и решил не нарушать уз доверия, которые пытался создать.

– Спасибо. Я вернусь через несколько минут.

Смит вылез из большого «Шевроле», подождал, чтобы проехал городской автобус, потом перебежал улицу и, не колеблясь, вошел в ломбард «Голд сити».

Агент из Лас-Вегаса наблюдал за Смитом, пока тот не скрылся, потом повернулся и посмотрел в боковое окошко. Он понимал, что это самый беспощадный человек, какого он только встречал. Смит завербовал его из армии, сказав, что он и другие будут восстанавливать элитное полувоенное подразделение, которое будет тесно сотрудничать с ЦРУ и АНБ[31]. Разумеется, он ухватился за такую возможность. Но теперь понял, что если не погибнет на этой работе, его запросто убьет человек, называющий себя Смитом.

Смит посмотрел на чрезмерно украшенную дверную ручку, отлитую, видимо, в сороковых годах. Нажал большим пальцем кнопку звонка и сразу понял, что коснулся не бронзы. Ощутил скользкое, холодное стекло. Не медля, открыл дверь и вошел в ломбард. Подержал дверь несколько секунд открытой для двух девушек-подростков с полным пакетом компакт-дисков. Улыбнулся и кивнул, когда они, хихикая, прошли мимо. Закрыл дверь и осмотрел помещение. На стенах висели музыкальные инструменты, стояли телевизоры с большим экраном и стереосистемы. Если это прикрытие, подумал он, то убедительное.

Смит посмотрел в проход, ведший в глубь ломбарда, где заметил пожилого человека, читавшего журнал, прислонясь к застекленным ящикам. Оглядывая множество заложенных вещей, он наблюдал за этим ничего не подозревающим человеком. Лицо его было гладко выбрито, волосы коротко острижены. Смит угадал в нем военного. Подойдя к стойке, он видел, что за ним наблюдают не менее пятнадцати видеокамер – пожалуй, слишком много для маленького ломбарда. Пожилой человек заметил его приближение и закрыл журнал.

– Привет, чем могу быть полезен? – спросил он, смерив посетителя взглядом.

– Я просто хотел оценить эти вещи, – ответил с улыбкой Смит, протягивая часы и кольцо.

Пожилой человек за стойкой взглянул на них и улыбнулся.

– Даже не глядя в ювелирную лупу, могу сказать, что кольцо представляет собой не то, что вы, очевидно, думаете, а часы… – он достал из-под стойки большую картонную коробку, – сами видите, у меня уже полно такого дерьма! – посмотрел на Смита и немного смягчился. – Не повезло в Вегасе, приятель?

Смит улыбнулся и постарался изобразить смущение.

– Можно сказать и так.

– Ладно, партнер. Дам тебе за кольцо пятьдесят долларов. С условием, что ты возьмешь эти деньги, заправишь машину и уедешь домой. Договорились?

Смит положил кольцо на стойку и кивнул, будто донельзя смущенный.

– Ничего, не расстраивайся, дружище, у нас у всех бывают оплошности. У тебя вот случилась, так ты благодаря этому поумнел, – человек за стойкой, старший сержант армии США, один из охранников комплекса группы «Событие», взял кольцо и придвинул к Смиту бланк для заполнения. – Имя, адрес, номер телефона, внизу подпись. И вот что скажу тебе, я смотрю на это как на заем, так что можешь его выкупить, пока жена не узнала.

– Спасибо, дружище, большое спасибо!

Смит наблюдал, как приемщик закладов повернулся и пошел в заднюю комнату. Когда толстые портьеры раздвинулись, увидел двух стоявших за ними людей и хлам, оставленный опустившимися игроками, часто посещавшими это место. Заметил, что один из них взглянул на него перед тем, как портьеры запахнулись. Это был негр среднего роста. Взгляды их встретились всего лишь на долю секунды, но в этот краткий миг Смит убедился в том, что уже подозревал. Этот ломбард служил прикрытием для чего-то. Он пока что не знал, чего. Но негр с повязкой на челюсти был тем самым, которого они вытащили из трубы возле «Врат погибели». Смит узнал бы его где угодно.

Пожилой вернулся из задней комнаты и отдал Смиту пятьдесят долларов. Прочел расписку и улыбнулся.

– Удостоверение личности, пожалуйста.

Смит достал фальшивые водительские права с фамилией и адресом, указанным в бланке расписки. Пожилой записал номер прав и вернул их.

– Теперь поезжайте домой, – он взглянул в расписку, – мистер Смит, увидимся, когда приедете за кольцом.

– Конечно, – сказал Смит и сунул в карман часы, заложить которые не удалось.

Он уверенно подошел к двери и замялся у нее, чтобы увидеть на отражении в толстом стекле, что происходит позади. Пожилой продолжал наблюдать за ним еще секунду, потом снова взялся за журнал. Смит открыл дверь и вышел. Перейдя улицу, сунул руку в карман пиджака. Взглянул на часы, улыбнулся и бросил их в канаву возле «Тахо». Снова сел на заднее сиденье и отдал сидевшему рядом мужчине его пятьдесят долларов.

– Взяли и часы, и кольцо.

Тот молча посмотрел на деньги в своей руке. Вот и все, что он получил за обручальное кольцо и часы, подарок жены на прошлое Рождество.

– Под этим ломбардом что-то есть, я это чую. Какой-то проход… – Смит не высказал свою мысль до конца. – От нас могут попросить еще одной услуги, раздобыть схему ходов, ведущих к ломбарду и от ломбарда, – улыбнулся своим мыслям, когда у него начал складываться план. – Теперь едем к тому частному дому на Фламинго-роуд.

* * *

В ломбарде «Голд сити» Уилл Менденхолл вышел из-за портьеры и наблюдал, как рослый перешел улицу и скрылся. Покачал головой и попытался думать.

– Лейтенант, в чем дело? – спросил сержант, снова закрыв журнал.

– Этот человек не показался тебе знакомым? – спросил Уилл, глядя в сгущавшуюся тьму снаружи, не появится ли снова этот человек.

– Знакомым? Вы же понимаете, сэр, что после такого количество времени мне уже все кажутся знакомыми.

Менденхолл улыбнулся, вспомнив о скучных днях, проведенных им у входа в ломбард. Хлопнул сержанта по спине.

– Конечно, понимаю.

И повернулся, когда один из морских пехотинцев, находившихся в задней комнате, выглянул из-за портьеры. Убедился, что посетителей в зале нет, и обратился к Уиллу:

– Звонил директор, сказал, они готовы к твоему переводу к вновь прибывшим из ЦКЗ.

Менденхолл оживился, поняв, что снова увидит юную Бэннистер. Потом улыбка его увяла, поскольку он вспомнил, что она будет с отцом. С полковником Бэннистером.

Уилл повернулся и вышел, начав понимать, что ему особенно не на что надеяться с такой девушкой, как Глория Бэннистер.

* * *

Вернувшиеся из ЦКЗ сотрудники группы «Событие» сидели за большим столом для совещаний в кабинете на седьмом ярусе. Найлз Комптон расположился на своем обычном месте во главе стола, рядом сидела Вирджиния. Ученые из группы, теперь из ЦКЗ, смотрели на монитор с большим экраном, воспринимая сведения, собранные Питом; он стоял с указкой у стереоэкрана, рассказывая о «Вратах погибели» и о владельцах поместья в течение долгих лет.

– Пока что мы наткнулись на блокировку, пытаясь найти историю профессора Лоренса Амброза. Его дипломы, субсидии на исследования, история работы по найму как будто спрятаны всеми инстанциями в правительстве. Откуда он получал миллионы долларов на продолжение исследований, неясно – пока, – добавил Пит. – Мы надеемся вскоре получить ответ на этот вопрос, так как начали изучать давние сведения, собранные группой еще в девятьсот шестнадцатом году. Материал обширный и очень детальный, так что работа может занять долгое время. Мы решили, что по крайней мере один из вас должен помогать в архивных исследованиях. Вы можете свежим взглядом увидеть что-то, чего не увидим мы.

– Значит, до позавчерашнего дня вы ничего не знали об этом Лоренсе Амброзе? – спросил полковник Бэннистер.

– Нет, – ответил за Пита Голдинга Найлз. – Мы лишь обнаружили результаты его работы и образец, привезенный после налета нашей службы безопасности на «Врата погибели» южнее Нуэво-Ларедо.

– И участники этого налета не знали, кому принадлежало поместье в начале века? – спросила доктор Эмили Сэмюелс, одна из бывших студенток-ядерщиц Вирджинии.

– Пока что наши поиски не обнаружили никакой связи между профессором Амброзом и Хуаном Гусманом, – ответил Пит и указал на изображение Анаконды в правом углу экрана. – Насколько можно видеть, это просто случайность, что они владели одной и той же собственностью с разницей в сто лет.

– В начале своего выступления вы сказали, что зона интереса в усадьбе находилась двумя ярусами ниже основного пола дома, и что этот ярус был закрыт в начале двадцатого века американскими военными во время поисков бандита, известного как Панчо Вилья. Я не ошибаюсь? – спросил полковник Бэннистер, отметив галочкой этот вопрос в общем списке, где их было около ста.

Найлз кивнул.

– Тогда, видимо, ответ может лежать в анналах министерства обороны. Не было бы это очередным логичным ходом в ваших поисках?

– Это тупик. Не было приказа, по крайней мере, официального, Восьмому кавалерийскому полку США перейти в тот день в Мексику. Хорошо известно, что в ту ночь Панчо Вилья напал на перевозчиков денег из Хуареса. Тогда он был далеко от «Врат погибели»!

Пит посмотрел на свои записи и сдвинул очки в роговой оправе снова на переносицу.

– Тогда откуда вы знаете, что налет имел место? – спросила Глория Бэннистер.

– Из дневника – малоизвестного и хранимого в семейном сундуке долгие, долгие годы, – ответила Вирджиния.

– И чей же это дневник? – спросила Глория.

– Лейтенанта, который командовал налетом в ту ночь, – Джорджа С. Паттона, – ответила Вирджиния, опередив Пита. – Мы знаем не только то, что он командовал налетом в ту ночь, нам известно и что группа «Событие» была там вместе с ним. Вот как мы получили артефакты девятьсот шестнадцатого года.

– Тот самый Джордж Паттон – генерал Джордж Паттон? – спросил полковник, приподняв брови.

– Его семья всегда считала, что налеты в Мексику ничуть не повысили репутацию генерала после военных лет, поэтому скрывала эти сведения, утверждала, что генерал только преследовал Панчо Вилью. Они ни разу не произнесли слов «Врата погибели» или «профессор Лоренс Амброз», – сообщил Пит, опустил указку и вновь взглянул в свои записи. Потом кивнул Вирджинии, та встала и подошла к большому экрану, где моряк-сигнальщик сменил изображение сцены, где располагалось поместье, большим портретом Лоренса Амброза, только что завершившего свои исследования.

– Профессор Лоренс Джексон Амброз родился в третий год американской Гражданской войны, в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. Отец его был садовником, вел тепличное хозяйство в Индианаполисе, штат Индиана, и погиб в сражении под Геттисбергом в тот же год, когда родился его сын. Мальчика вырастила любящая мать, Изабелла, и он поступил в колледж. Окончил университет штата Индиана с лучшими оценками на своем курсе.

– Чем он главным образом занимался? – спросил другой доктор, Пирс, сидевший в конце стола.

– Ботаникой, – ответила Вирджиния. – Этот человек, по отзывам его профессоров, был гением, как и его отец, в выращивании, скрещивании и опылении растений. Был высшим авторитетом в скрещивании и одним из первых стал вести эксперименты на диких цветах и растениях из экзотических районов мира. Эти эксперименты привели к исчезновению Амброза в восемьсот восемьдесят пятом году. Тогда профессор, всего двадцатидвухлетний, был самым блестящим ученым в своей области. Мы подозреваем, что его наняли для частной практики – с неизвестной целью. Он буквально исчез с лица земли и не показывался до рейда американской кавалерии в Мексику в девятьсот шестнадцатом году.

– Так вот, здесь находятся три человека, которые были в поместье в ночь налета на Гусмана. Они проинформируют вас о действии снадобья, образец которого вынесли из подвалов нижнего яруса того здания. Они были свидетелями перемен, произошедших не с одним человеком, и последующего воздействия на их тело и дух, – сказал Найлз и кивнул моряку в синей форме, чтобы он пригласил этих троих в коференц-зал.

Вошли капитан Карл Эверетт, Сара Макинтайр и Уилл Менденхолл, одетые в военные, синие с золотой отделкой комбинезоны, у всех на рукаве и на воротнике были эмблемы и знаки различия. Карл подождал Менденхолла и Сару, у которой до сих пор большую часть лица закрывали темные очки. Она посмотрела на директора Комптона, и тот легонько постучал по своим очкам. Сара поняла намек и сняла очки. Увидела выражение лица ведущего ученого, когда он взглянул на ее синяки и сломанный нос.

– Не знаю, какие функции выполняете вы для нашего правительства, доктор Комптон, однако надеюсь, что получаете плату за риск, – сказал полковник Бэннистер, снова взглянув на Сару, и она улыбнулась ему.

– Они получают ее, и поверьте, полковник, вполне заслуженно, – ответил Комптон, снял очки и кивнул Вирджинии, чтобы она начала задавать вопросы Эверетту и другим двум свидетелям поразительного превращения Хуана Гусмана в ночь налета.

Вирджиния улыбнулась и посмотрела на капитана Эверетта, вовсе не хотевшего, судя по виду, находиться в конференц-зале.

– Уважаемые ученые, это капитан Эверетт, глава нашей службы безопасности. Он… – она на секунду заколебалась, выбирая единственно верные слова из всех, какие приходили на ум. – Он возглавлял нападение на «Врата погибели» две ночи назад. Капитан, вы можете объяснить нашим гостям из ЦКЗ, что произошло во время краткой перестрелки между вашими людьми и людьми Хуана Гусмана?

Вирджиния еще раз улыбнулась и кивнула Карлу.

– Сперва, если быть точным, мы обнаружили примерно пятнадцать бочек с засушенными цветами. Предполагаем, что эти цветы растут не в Мексике. После краткого и не особо квалифицированного осмотра этих цветов мы предположили, что это какая-то разновидность мака. Бочки были помечены цифрами «двадцать три семьдесят». На полках рядом с этими бочками стояла несколько сот банок с янтарной жидкостью. Банки были не только закупорены резиновыми пробками, но и залиты воском для сбережения содержимого.

– Прошу прощения, капитан; я доктор Глория Бэннистер. Были эти банки помечены?

Менденхолл впервые повел взглядом вдоль стола и был потрясен, когда доктор Бэннистер взглянула ему в глаза после того, как задала вопрос Карлу. Эверетт увидел это и задался вопросом, что же там на уме у его друга.

– Да, они были помечены цифрами; я решил, что это номер партии, все банки были разными, за одним исключением. На них был жирно написан номер – партия двадцать три семьдесят.

– Продолжайте, пожалуйста, капитан, – сказал полковник Бэннистер, отвел взгляд от Уилла и, слегка повернувшись, увидел, как его дочь быстро опустила глаза.

– В общем, Хуан Гусман и его люди атаковали нашу команду до того, как мы успели выйти из лабораторных помещений под усадьбой. Они загнали нас в угол, и мы вели огонь из укрытия. Лейтенант Менденхолл удерживал их на расстоянии, пока люди Гусмана не пустили в ход более тяжелое оружие. В их укрытии взорвалась граната, разрушив бочки с засушенной растительностью, и, к сожалению, от взрыва рухнули полки, на которых стояли банки с жидким веществом. Наш юный лейтенант первым заметил что-то неладное. Уилл, что произошло, когда дым рассеялся?

Менденхолл не ожидал, что ему придется говорить перед учеными. Он заерзал на стуле, а потом усиленно сосредоточился, силясь припомнить и рассказать о том, что произошло в ту ночь, так, чтобы никто не счел его идиотом.

– Несколько людей Гусмана погибло при этом взрыве гранаты, – он поднял взгляд от крышки стола и посмотрел на Глорию. Немного приободрился, когда она слегка улыбнулась. – Несколько были просто ранены. Когда один из них поднялся, чтобы продолжать атаку, в него угодили пули – не только мои, но и других членов нашей команды. Не меньше десяти пуль. Он упал.

– Может, это следует списать на шок от ран и выброс адреналина? – спросил доктор Льюис, лысеющий человек из ЦКЗ, смотревший на Менденхолла с легким скептицизмом, проявлвшемся в выражении лица и в голосе.

– Может быть, – ответил Уилл, ему совсем не понравился снисходительный тон доктора. – Но я быстро отбросил все мысли о состоянии этого человека, когда он снова поднялся и продолжил атаку.

Несколько ученых из ЦКЗ подняли глаза и стали слушать молодого офицера с гораздо большим вниманием.

– Может, ваши пули не задели жизненно важные органы? Может, то, что он остался жив, было счастливой случайностью? – спросила Глория, надеясь указать на нечто, что Менденхолл, возможно, пропустил в своем рассказе.

– Да, мэм, пожалуй, такой была и моя первая мысль, но второй была о том, что у него нет половины черепа. После еще не менее пятнадцати пуль в теле и в голове он, наконец, упал. Такую же атаку повторили и другие, облитые жидкостью, хранившейся в банках.

– Похоже на воздействия, полученные при изучении фенциклидина в семьдесят пятом году, – негромко сказала отцу Глория.

– Ощущали в это время вы какие-то запахи? – спросил полковник Бэннистер.

Менденхолл посмотрел на Эверетта, тот лишь пожал плечами.

– Да нет, сэр. Пары жидкости держались у пола, возле обстреливаемой зоны, где укрылись эти люди.

– Говорите, держались у пола? – спросил другой доктор.

– Да, сэр! Походили на пелену тумана.

Глория подалась вперед, чтобы ее слышали все, приехавшие из Атланты.

– Очевидно, пары тяжелее воздуха, и, возможно, химическое разложение, образующее газ при соприкосновении с воздухом?

– Возможно, – сказал полковник Бэннистер. – Лейтенант, можете описать сильные перемены, произошедшие с этим Хуаном Гусманом в ту ночь?

Менденхолл слегка покачал головой, потом посмотрел в глаза полковнику.

– Думаю, это нельзя назвать переменой. Скорее, это преображение. Насколько я видел, на Гусмана пролилась большая часть жидкости. Банки падали с полок прямо на него. Но, как я сказал, это было скорее преображение прямо у нас на глазах. Тело этого существа походило на тело Гусмана, но этим все и кончалось. Изменился даже его рост. Примерно на целый фут. Мускулатура увеличилась втрое, одежда уже не вмещала ее. Зубы стали другими, большими. Но все это еще не самое странное.

– Продолжайте, лейтенант, – сказал Бэннистер, видя, что Уилл колеблется.

– Вещество, которое он пил, вдыхал, как будто совершенно не оказало воздействия на высшие мозговые функции. Он ясно выражался и… и… – Менденхолл посмотрел в глаза Глории Бэннистер. Ответный взгляд сказал ему, чтобы он продолжал, что говорит он просто отлично. – Я буквально видел ум в этих больших – больше нормальных – глазах!

Приехавшие специалисты по вирусам, по борьбе с микробами, по токсикологии переглянулись. Они явно были озадачены.

– И каждого из подвергшихся воздействию этого вещества людей было крайне трудно убить? – спросила Глория.

– Мэм, я бывал во многих перестрелках. Смотрел, как говорится, смерти в глаза, но повидав то, что произошло в Мексике, могу честно сказать, что ни разу не был так испуган. Наверное, это был страх перед неизвестным. То, что мы видели, естественным не было. И последнее…

– Продолжай, Уилл, – подбодрила его Вирджиния.

– Гусман убил нескольких своих людей просто потому, что они оказались на пути, когда он пустился за нами. Голыми руками разрывал на части. Охваченный яростью, он все же был способен действовать вполне разумно. Он не только уцелел, но и преследовал нас до самой границы. Нападал на нас, устраивая засады в разных местах подземной трубы. Да, он был чудовищем, но чудовищем расчетливым и упорным!

Тут один из четырех заместителей Комптона вошел в конференц-зал и кивнул Найлзу. Пошел к сидевшей Саре и дал ей сложенный лист бумаги. Она поблагодарила его и прочла записку, люди из ЦКЗ тем временем переговаривались. Снова сложила листок и взглянула на Найлза.

– Доктор Комптон, наш другой гость создает проблемы в лечебнице, можно мне…

– Капитану Эверетту нужно сопровождать тебя? – спросил Найлз, его беспокойство из-за содержания Анри Фарбо пленником в комплексе проявилось суровым выражением лица.

– Нет, сэр, думаю, я смогу поладить с нашим другом.

Карл подался к ней и прошептал:

– Если сочтешь необходимым, стреляй этому типу в голову, и дело концом.

Сара поднялась и посмотрела на Карла.

– Капитан, нужно будет потом поговорить на эту тему.

Карл приподнял брови, когда яд ее слов поразил его, словно пощечина. Сара снова надела темные очки, кивнула ученым за столом и вышла из конференц-зала.

Менденхолл бросил взгляд на Глорию, сидевшую напротив него, но она была увлечена разговором с коллегами и не обратила на него внимания.

– Благодарю вас, лейтенант Менденхолл и капитан Эверетт, думаю, мы получили вполне ясную картину изменений, которые мог вызвать этот возможный патогенный микроорганизм. Пожалуй, теперь пора приниматься за работу, – Бэннистер взглянул на Комптона. – Надеюсь, у тебя есть лаборатория, где мы сможем поработать?

– Доктор Полок сопроводит вас в ваши новые лаборатории; там многое изменилось с тех пор, как вы были здесь последний раз. Там вас снабдят всем, что будет нужно. Хочу предупредить, леди и джентльмены, что эту дрянь нужно убрать из моего комплекса, как только решите, что ее можно перемещать или уничтожить.

– Мы именно для этого и здесь, Найлз, старый друг.

Глория Бэннистер собрала свои записи и встала вместе с отцом и остальными служащими ЦКЗ. В последний раз подняла взгляд и улыбнулась Уиллу. Казалось, она хочет что-то сказать, но, покачав головой, Глория пошла вслед за отцом и остальными к выходу из конференц-зала.

Найлз и Карл перевели взгляд со спины Глории на лейтенанта. Уилл наклонил голову, потом спохватился. Попытался улыбнуться, глядя то на Эверетта, то на Комптона, но у него ничего не вышло.

– Умная девушка, – сказал он.

– И выглядит недурно, – невинным тоном сказал Эверетт, глядя на Комптона.

– Привлекательная, – только и смог сказать Менденхолл, затем быстро встал и пошел к выходу, провожаемый обеспокоенными взглядами.

– Уверен ты, что наш второй лейтенант не хватил дозу этого вещества вместе с Гусманом? – спросил Найлз.

– Что бы Уилл ни ввел в свой организм, хотя подозреваю, что по натуре это нечто химическое, оно не имеет ничего общего с «Вратами погибели», Лоренсом Амброзом или Хуаном Гусманом. Наш друг ошеломлен девушкой, которую не понимает, и прекрасно сознает, что именно поэтому она и прельщает его.

Найлз, складывая свои папки, улыбнулся.

– Похоже, капитан, с тобой было то же самое.

Эверетт с улыбкой поднялся из-за стола.

– Было, и никому этого не рекомендую!

После этих слов исследование «Огня погибели» началось всерьез.

* * *

Сара встала в дверном проеме палаты на десять коек и посмотрела на спящего Фарбо. Чуть постояв, прислонилась к косяку и стала пристально его разглядывать. С взъерошенными белокурыми волосами, с манерой время от времени поворачивать голову Анри походил на маленького мальчика, заблудившегося во враждебном мире. Разумеется, Сара понимала, что просто делает сравнения, но знала и то, что француз далеко не тот человек, каким кажется. И теперь, когда этот знаменитый шип в боку группы «Событие» схвачен, она полагала, что ее сравнение справедливо – он был заблудшим человеком, сделавшим доброе дело и оказавшимся в плену. Это доброе дело было сделано для нее, из-за чего в голове у Сары создалась такая путаница, что ей требовалось узнать о нем побольше. Коснувшись чрезмерно больших темных очков и сделав осторожный шаг внутрь, она напомнила себе, что Анри запросто убивал людей – их людей! – единственно ради денег и бесценных предметов. Настроившись определенным образом, она вошла в полутемную палату.

Когда она направилась к его койке, один из охранников в дальнем углу кашлянул. Сара посмотрела в ту сторону, кивнула ему и продолжала идти. Другой охранник встал в дверном проеме, который она только что покинула, заслонив свет из кабинетов лечебницы. Ей было неловко из-за того, что люди Джека видят ее в палате Анри.

Она подошла к кровати, придвинула стул и села. Провела ладонью по коротким каштановым волосам и сдвинула очки снова на переносицу, внезапно осознав, как должна выглядеть. Она пришла сюда по просьбе Анри, но тут поняла, что сделала ошибку, не позволив Карлу сопровождать ее. И начала подниматься со стула.

– Моя дорогая Сара, должно быть, тебе потребовалось немало смелости, чтобы прийти сюда без сопровождения своего крепко сложенного флотского друга. Он наверняка этим недоволен.

Анри поднял руку и завел прядь волос Сары ей за левое ухо. Она начала было отклоняться от его прикосновения, но обнаружила, что не может. Сглотнула, когда он убрал руку.

– Не думаю, что мне нужно беспокоить полковника; капитан Эверетт словно бы находится здесь.

Фарбо взглянул на морского пехотинца, стоявшего в дверях, и на армейского сержанта на стуле. Оба смотрели на него очень пристально.

– Да, пожалуй, – заметил с улыбкой Анри. – Маленькая Сара, я заметил, ты не возразила, когда я сказал «люди капитана».

– С какой стати мне было возражать? Это его люди.

– Сегодня у меня создалось отчетливое впечатление, что полковник Коллинз сложил с себя свои обязанности. Это так?

Анри сел, чуть скривясь от боли, чтобы лучше видеть Сару. Если б она солгала, он бы уловил ее ложь. Он знал, что сидящая перед ним маленькая женщина имеет некоторую склонность к этому греху.

Сара лишь смотрела на Фарбо сквозь темные очки. Положив руки на колени, она солгала:

– Да, сложил. По своему решению. В отличие от многих профессиональных военных и прочих, Джек исполнен ненависти к войне и прочим таким вещам. Ему нужно на время отойти в сторону.

– На время?

Сара не ответила на этот вопрос, но начала подниматься со стула; Анри схватил ее за руку, помешав ей. Тут морпех у двери сделал несколько шагов к койке француза, а сержант в уголу резко встал – рука его лежала на клапане кобуры с пистолетом.

Сара взглянула на морпеха и слегка качнула головой. Потом повернулась и сделала тот же знак сержанту в углу. Оба расслабились. Но ни тот, ни другой не вернулись в изначальное положение.

Сара высвободила руку из пальцев француза.

– Полковник, зачем ты хотел меня видеть?

– Сядь, пожалуйста, – сказал он, подняв взгляд к своему отражению в ее темных очках. Это зрелище Анри всегда не нравилось.

Сара сделала глубокий вдох и села. Поправила очки и посмотрела на Фарбо.

– Полковник, у меня много работы, кроме того, есть планы найти Джека… полковника Коллинза до наступления утра.

Фарбо улыбнулся.

– Очень сомневаюсь, что его отставка отразится на его чувствах к тебе, дорогая Сара.

– Как и на моих чувствах к нему. Анри, он любовь всей моей жизни; хочу, чтобы ты это знал.

Сара ждала реакции бывшего французского десантника. Он продолжал улыбаться, но Сара не была уверена, что он ее понял.

Анри посмотрел на двух охранников, недвижно наблюдавших за этим разговором. Молча поднял руку так, чтобы они видели, потом медленно протянул ее и снял с Сары очки. Осмотрел ее лицо. Переносицу закрывала толстая повязка, окруженные синяками глаза смотрели на француза, и на миг он перестал улыбаться. Коснулся щеки женщины и попытался вернуть на лицо легкую улыбку.

Сара старалась не вздрогнуть от его прикосновения, но все же вздрогнула и разозлилась на свою слабость. Коснулась его пальца, потом накрыла его руку своей.

– Полковник… Анри, – сказала она, вспомнив, что Джек, которого Фарбо хотел убить, никогда не называл француза по фамилии, обращался к нему главным образом по имени. – Спасибо, что прилетел за мной. Я… я не знаю, что сказать, и не знаю, почему ты это сделал. Но спасибо, – наконец произнесла она, выпустила его руку и встала.

– Не знаешь, почему? – спросил он, глядя в ее окруженные синяками глаза.

– Не знаю, полковник. И прекращу этот разговор на благодарности за то, что ты это сделал.

Она повернулась к двери.

– Забыла, дорогая Сара, что это я пригласил тебя сюда? Не затем, чтобы излить душу, а чтобы поговорить о том, что мне запомнилось в Мексике.

Сара повернулась и решительно пошла обратно. Демонстративно выхватила свои очки из его руки. Бережно водрузила их на нос и посмотрела на него.

– Тот человек, что пришел нам на помощь, рослый, как будто командовавший своей группой. Подозреваю, что полковник Коллинз и его пособник капитан Эверетт выяснили, что никто не посылал этого человека с его людьми нам на выручку… Я прав?

Сара неподвижно стояла, осознавая неожиданный вопрос. Ей казалось, она дала понять Анри, о чем думала. Но оставила эту мысль, увидев, как он смотрит на нее. Так смотрел на нее Джек в их тихие минуты вдвоем. Она видела в его голубых глазах, таких же, как у Джека, что Анри пригласил ее не только затем, чтобы ответить на один его вопрос, и изначальный страх перед его чувствами к ней быстро вернулся.

– Нет, директор сказал, что президент отправил по воздуху оперативников «Дельты», но когда появился наш рослый друг со своими людьми, этой команде оставался еще час лета до Ларедо.

Анри отвернулся и задумался. Потом снова устремил взгляд горящих глаз на Сару.

– Послушай, маленькая Сара, если сможешь принести мне бутылку вина и меню из той американской жральни, которую вы именуете кафетерием, я открою тебе секрет, который очень заинтересует вашего директора Комптона.

Впервые с тех пор, как вошла в палату, Сара улыбнулась. Анри начинал поправляться, и это ее обрадовало. Его французское чувство юмора, похоже, возвращалось.

– Полковник, я принесу тебе это меню или могу попросить наших поваров приготовить тебе что-то особенное, но если не получу приказа разрешить тебе доступ в бар «Ковчег», где продается спиртное, о вине можешь забыть.

– Ковчег?

– Полковник, мы здесь не варвары – у нас есть бар для свободных от работы сотрудников.

– Значит, мы будем сидеть там и много пить?

– Очень в этом сомневаюсь!

– Тогда поделюсь своими подозрениями за меню и результат работы ваших, очевидно, превосходных военных поваров.

Сара покачала головой и снова села.

– Я жду.

– Ну, так слушай. Тот человек у реки; я его уже видел, давным-давно. Когда заключал контракты с различными корпорациями, однажды встретился и с ним. Человек он не особенно приятный. Не будь все мое лицо залито кровью, он определенно сразу же узнал бы меня и покончил бы не только со мной, но и со всеми, кого спас от Гусмана!

– Кто он? – спросила Сара, озабоченная тем, что человек, которого она знала как бесстрашного, явно боялся того, о ком он говорил.

– Когда я познакомился с ним, он назвался Смитом, фамилия явно не настоящая. Скажи своему капитану Эверетту, пусть начнет его поиски, назвав этого человека возможно бывшим сотрудником ЦРУ. Он беспощаден и оказался у «Врат погибели» по какой-то особой причине, а вовсе не для спасения вашей группы.

– Спасибо, полковник, я передам это капитану Эверетту и директору. Но независимо от того, что они скажут, я принесу тебе меню.

– Замечательно, Сара, но я должен сказать еще кое-что.

Анри попытался сесть повыше, и, увидев краем глаза, что ближайший из охранников шагнул к койке, не обратил на него внимания. Морпех увидел, что движение пленника не похоже на угрожающее, и успокоился.

– Можешь придвинуться чуть поближе? Обещаю не кусаться.

Сара сделала глубокий вдох, не желая еще больше приближаться к Анри. Непонятно было, что происходит в голове у этого человека. Фарбо был мастером выходить из трудных положений, и она знала, что он использует любые возможности для этого. Она подалась вперед и не успела понять, что происходит, как Фарбо поцеловал ее. Сара была так потрясена, что замерла. Если б кто мог видеть ее глаза под большими темными очками, то увидел бы их величиной с блюдца. Наконец она оторвалась от него и встала так резко, что повалила стул, и оба охранника оказались рядом с ней.

– Лейтенант, с вами все в порядке? – спросил морпех, поддерживая ее.

Сара не могла ничего сказать; она молча таращилась на Анри. Другой охранник подошел к койке и защелкнул браслет наручников на руке француза.

– Капитан Эверетт сказал, что ваше удобство было привилегией… которой вы только что лишились, полковник!

Анри улыбнулся, когда браслет щелкнул слишком громко. Он смотрел на Сару так, будто охранников и не существовало.

Сара вышла в открытую дверь и разминулась с доктором Гиллиам, шедшей осмотреть своего пациента. Врач улыбнулась, но Сара быстро прошла мимо нее, не сказав ни слова.

* * *

Сара быстро шла, скрестив на груди руки, к аудитории, куда опаздывала уже на десять минут, чтобы сообщить о скрытых в природных пещерах скальных образованиях, испускающих свечение в темноте. У двери аудитории она остановилась, поправила очки и только хотела открыть дверь, как подняла взгляд и увидела Чарльза Хиндершота Элленшоу III – он шел мимо, читая доклад и грызя яблоко. Седые волосы криптозоолога были, как всегда, в беспорядке. Поднятые на лоб очки удерживали их на месте, и ему приходилось подносить доклад близко к лицу.

– Док, – окликнула его Сара, шмыгнув носом и утерев слезу, пока она не выкатилась из-под ее больших очков.

Элленшоу, или Безумный Чарли, как его называли в других научных отделах, от неожиданности поднял взгляд. Резко остановился, Сара протянула руку, сняла очки с его лба и надела тонкую оправу ему на нос.

– О, так гораздо лучше, – сказал он с улыбкой, потом пристальнее посмотрел на Сару. – Спасибо… дорогая моя, вы ужасно выглядите!

– Благодарю, Док. Послушайте, найдется у вас полтора часа свободного времени?

Элленшоу посмотрел на доклад в своей руке, на недоеденное яблоко и криво улыбнулся.

– Кажется, у главы криптозоологии всегда полно свободного времени.

– Не проведете ли за меня занятия этим вечером?

– Занятие по геологии? – спросил он, и несколько бумаг выпали из его папки. Сара наклонилась и подняла их. – И о чем же мне говорить?

Сара выпрямилась, взяла из руки Чарли смятый лист и положила бумаги на место.

– Главное, ничего рутинного, док, как у меня обычно. Просто порадуйте их своими подвигами на Амазонке или в Канаде.

– Ну, пожалуй…

Элленшоу не успел договорить, как Сара резко повернулась и пошла к лифтам. Под его взглядом она скрылась за поворотом коридора. Чарли покачал головой, быстро соображая, что происходит. Он знал, что Джек Коллинз покинул комплекс, и решил, что Саре, главным образом, именно поэтому нужен перерыв. Держа яблоко в зубах и папку в руке, Элленошоу открыл дверь в аудиторию Сары и вошел. Как только дверь закрылась, раздался общий вздох облегчения, все поняли, что этим вечером им не придется слушать о факторах, определяющих фосфоресцирование геологических формаций. Вместо этого у них будет Безумный Чарли и его криптоподвиги. Ведь насколько лучше слушать о чудовищах и инопланетянах.

Ломбард «Голд сити».

Лас-Вегас, Невада

Сара почувствовала, как одноместный вагончик с шипением остановился. И даже услышала, как компьютерный голос «Европы» объявил, что они прибыли к воротам номер два на третьем ярусе. Автоматическая крыша вагончика отъехала назад, но Сара продолжала сидеть неподвижно. Один из охранников, получивший в ломбарде сообщение, что вагончик прибыл, но никто не входил в ворота, приветствовал ее.

– Лейтенант?

Сара, наконец, подняла глаза, но казалась улетевшей мыслями куда-то далеко. Потом сообразила, где находится.

– Извини, – сказала она, – я очень устала за день.

– Вы покидаете комплекс? – спросил сержант ВВС, когда помог Саре выйти из вагончика.

– Да, покидаю базу на двенадцать часов, – ответила она и пошла к лифту, который поднимет ее к воротам.

– Мэм?

Сара скорчила недовольную гримасу, остановилась и оглянулась, раздраженная тем, что ее уход задерживает один из бывших людей Джека. Если получит еще хоть один сочувственный взгляд, она была готова даже ударить кого-то.

– Да? – прошипела она.

– Лейтенант, вы нарушаете около пятнадцати правил. Вам известно, что нельзя выходить в этом комбинезоне, так ведь?

Сара опустила взгляд на синий комбинезон, принятую форму членов группы. Даже опознавательный жетон все еще свисал из кармана. Она опустила голову, поняв, что нужно вернуться и переодеться в гражданское. Пошла было к магнитному вагончику на единственном пути, проложенном по десятимильному туннелю глубоко под Лас-Вегасом.

– Мэм, у нас есть одежда наверху, в ломбарде. В раздевалке, можете ею воспользоваться. Шорты и блузки – вот все, что у нас есть.

Сара взглянула на сержанта и кивнула.

– Спасибо.

– В город? – спросил сержант, сопровождая ее к лифту.

– Нет, нужно кое-кого повидать.

* * *

Команда Смита просидела в своей неприметной машине напротив ломбарда «Голд сити» целый час, наблюдая за приходом и уходом клиентов. Один из команды увидел невысокую женщину, подошедшую к двери в сопровождении крепкого мужчины из-за ломбардной стойки. Мужчина открыл ей дверь, и она вышла в жаркую ночь в центре Лас-Вегаса. Человек в«Тахо» поднял маленькую фотокамеру с миниатюрным телеобъективом. Сделал несколько снимков невысокой темноволосой женщины. Обратил внимание, что на ней темные очки, хотя солнце зашло за горы на западе несколькими часами раньше. И наблюдал за ней, пока она не уехала в остановленном такси.

Человек вынул цифровой чип и вставил его в портативный компьютер. Вывел на экран снимки этой женщины в коротких шортах и черной блузке. Лицо ее было ему знакомо, но он не мог вспомнить, где ее видел. Обернулся к заднему сиденью и подождал, чтобы один из техников дал ему несколько ответов. Техник внимательно осмотрел снимки и покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Эта женщина не входила в парадную дверь. Не знаю, откуда вошла, но точно не с этой стороны здания. И видно, что сзади только переулок, а она не похожа на тех, что разгуливают по ночным переулкам в центре Лас-Вегаса.

– Верно, – сказал человек на переднем сиденье, повернулся и снова разглядел эту женщину. Не смог вспомнить, где ее видел, и покачал головой.

– Отправь снимки мистеру Смиту и пристрой хвост за этим такси!

Техник на заднем сиденье заговорил по головному телефону и отправил электронной почтой увеличенные снимки Смиту, наблюдавшему в эти минуты за домом, где находился полковник Джек Коллинз.

Когда такси с Сарой отъехало от бровки, держа путь к Фламинго-роуд, желтовато-коричневый «Плимут» выехал с платной стоянки на другой стороне улицы и быстро последовал за ним.

* * *

Через минуту Смит, сидевший в машине всего в квартале от дома, за которым велось наблюдение, смотрел на фотографии, отправленные ему от ломбарда.

– Так, кажется, мы удостоверились, что все наши ягодки одного поля.

Смит улыбнулся и начал составлять план, как закончить то, за что платят его команде.

– Возможно, мы только что обнаружили путь туда, где скрывались эта женщина и полковник Коллинз.

– Когда начнем действовать? – нетерпеливо спросил один из людей на заднем сиденье.

– Думаю, когда эта крошка будет возвращаться в свое тайное убежище, она может встретиться кое с кем.

Двое на заднем сиденье переглянулись, и тут перед домом, за которым они наблюдали, остановилось желтое такси.

– Да, мир поистине тесен, – произнес Смит, сравнив фотографии на экране портативного компьютера с вылезшей из такси женщиной.

Он закрыл крышку компьютера и смотрел, как эта невысокая женщина идет к парадной двери дома.

– Сообщи нашему другу в Лэнгли, что мы нашли путь в загадочную берлогу. И это вещество скоро будет уничтожено! – Смит нарочно не употребил слова «обнаружено». Он вспомнил дымящийся труп Хуана Гусмана, и что эта жидкость, возможно, сделала с ним. Ни он и никто из членов его команды ее не коснутся.

После сделанного звонка Смит наблюдал, как эта женщина входит в дом, потом обратил взгляд к водителю.

– Подними по тревоге штурмовую команду. Мы можем двинуться в любую минуту, – сказал Смит человеку с телефоном на заднем сиденье. – И запроси распоряжений относительно американских граждан в ломбарде и в этом доме.

Через несколько минут связист прекратил разговор и посмотрел на человека, распоряжавшегося всем, касающимся боевиков «Черной команды».

– Он говорит, что первоочередная задача – уничтожение этого вещества. Никаких следов его не должно оставаться, а что до побочного ущерба, сказал, что вы должны хорошо знать свое дело и обойтись без убийств. Надеется, что так и будет. Но для самозащиты убийства дозволены… это его слова, мистер Смит.

Последние слова связной произнес торопливо, так как увидел вспышку гнева в темных глазах главаря.

Человек, известный как Смит, с отвращением потряс головой.

– Иногда у людей, с которыми мы имеем дело, оказывается мораль и патриотизм свиньи!

Он полез в перчаточный ящичек машины, достал пистолет, вынул обойму и проверил патроны. После того, как Смит прочел файл на их основного врага, полковника Коллинза, он хотел быть готовым к любым неожиданностям, какие только могут подстерегать его в ломбарде.

– Так, мне нужна общая картина ломбарда. Тепловизионные изображения людей внутри. Пометьте их как расходуемых и сосчитайте для доказательства после налета.

Люди принялись за выполнение его приказаний, а Смит задумался о веществе, которое им нужно, и о возможных опасностях при его уничтожении.

– Кто, черт возьми, станет придумывать такую штуку, как «Огонь погибели»?!

7

Воксхолл, Лондон, Англия.

Контора МИ-6

Сэр Джон Кинлоу слушал, как их человек в штаб-квартире ЦРУ, Хайрам Викерс, объяснял положение дел. Это был сеанс связи между защищенным от прослушивания телефоном в Лэнгли и тремя другими в Лондоне – в МИ-5, МИ-6 и в министерстве обороны.

– Говорите, это вещество все еще существует? – спросил министр.

– Так сообщают, – ответил Викерс из Виргинии.

На всех трех концах в Лондоне наступило молчание. Викерс даже подумал, что там прекратили с ним связь.

– Это может оказаться еще большей неприятностью, чем мы поначалу предполагали, – сказал министр.

Сэр Джон откашлялся.

– Мистер Викерс, вы поистине добрый и верный друг ее величества…

– Джентльмены, давайте перейдем к делу, – сказал Викерс, он начал терять терпение с этой британской старой гвардией. – Мы можем уничтожить сыворотку Амброза, но при этом может быть причинен вред американским гражданам, участвующим в выполнении этого весьма щекотливого задания.

– Разумеется, вы можете предъявить нам счет за услуги управления, мистер Викерс, и включить туда сверхурочное время, – сказал министр.

На другом конце линии, протянутой через океан в Америку, было молчание.

– Джозеф, это очень дурной вкус, – сказал сэр Джон, пытаясь смягчить гнев, который ощущал даже через телефонную связь.

– У нас речь идет об устранении, нет, черт возьми, о хладнокровном убийстве американцев в своей стране, на территории союзного государства! Вот о чем мы говорим сейчас, министр. Это может кончиться петлей для нас всех. Прежде всего, позволю себе заметить, для меня.

– Мистер Викерс, насколько хороши ваши боевики? – спросил министр.

– Лучших не существует. Но вы, джентльмены, должны уразуметь одну вещь. Если в этой операции вы убьете американских граждан или военных, отвечать за ваши преступления я не буду. Если я попадусь, джентльмены, вы закачаетесь в петле рядом со мной. Хочу, чтобы это было вам понятно!

– Сэр Джон, что скажете вы? – спросил министр.

– Я считаю, что все это безумие. Но какой выбор оставили нам наши предки? Я за то, чтобы мистер Викерс уничтожил сыворотку Амброза – любой ценой!

– Боюсь, сэр Джон, что у нас нет выбора. Мистер Викерс, будьте добры, передайте своим боевикам указание уничтожить всякую британскую собственность возле нее.

– Да, сэр, непременно передам. Теперь передаю, что думает мой начальник. Вы сделали нам дорогостоящее предложение, джентльмены. Мой начальник полагает, что оно может быть крайне затратным, несмотря на нашу дружбу.

– Мистер Викерс, вы мямлите, как никчемный мелкий вымогатель! Можем мы перейти к конкретным суммам? – спросил министр обороны.

– Пожалуйста, министр. Наша цена – сто миллионов фунтов. Это стоимость работы так близко к дому. Вот вам расклад, джентльмены. Могу заверить вас, что деньги нужны для выполнения дела. Потом нужна денежная компенсация за каждого американца, убитого во время операции. Эти деньги, разумеется, будут выделены правительством ее величества за оказанные услуги, даже если убивать этих бедняг будем мы. Это будет стоить вам пятьсот тысяч фунтов за каждого из погибших, в конце концов, они граждане, которых мы здесь, в Лэнгли, поклялись защищать!

– До чего же трогательно, мистер Викерс, вымогательство, вызванное патриотизмом.

– Да, это приятно. Вам не понять лучших чувств тех, кто приказывает убивать других, зная, что семьи убитых будут обеспечены. В конце концов, мы не варвары здесь, на Западе, так ведь, джентльмены?

– Вымогательство – слабое слово, когда дело касается вас, мистер Викерс. Я уверен, мы можем достичь соглашения не только относительно британских фунтов. Уверен…

Сэр Джон услышал, что связь прекратилась. Он нажал свою кнопку разъединения и гневно поднялся.

– Это, черт возьми, вышло из-под контроля, – произнес сэр Джон, повернувшись к открытому окну и дождливому раннему утру. Они действительно будут убивать американцев из-за вещества, превращающего людей в свирепых, коварных животных, подумал он, проведя рукой по седым волосам.

Глядя в окно на серый, рассеянный утренний свет, он понял, что Джек-потрошитель снова поднимет свою безобразную голову, и теперь ему и другим министрам придется снова скрывать ошибки прошлого.

Штаб-квартира ЦРУ.

Лэнгли, Виргиния

Линн Симпсон зевнула, расписавшись на донесении, подтверждающем смерть Хуана Гусмана. До этого она поговорила с матерью, сообщила ей о решении Джека уйти в отставку. Мать была так же поражена, как и сама Линн, когда ей сообщил об этом откуда-то из пустыни Карл Эверетт. Она несколько раз пыталась дозвониться до Джека по сотовому, но так и не смогла.

Линн услышала стук в дверь. Подняла взгляд и увидела стоящую в проеме свою помощницу.

– Есть у меня отчет о проверке системы слежения, которую проводил Хайрам Викерс? Узнали мы имя объекта слежения?

– Нет, но у нас есть его маршрут и конечный пункт, к которому привело слежение мистера Викерса.

Линн сложила руки на груди и улыбнулась.

– Так, я вся внимание. Где окончилась эта проверка?

Женщина взглянула в материал и затем положила его перед Симпсон.

– Проверка окончилась в Лас-Вегасе, у дома двенадцать двадцать семь на Фламинго-роуд. Это дом пожилой женщины, она является его полной владелицей, – сказала помощница и взглянула на свои записи, чтобы Линн не нужно было читать официальное донесение. – Ее зовут Алиса Гамильтон.

Имя показалось знакомым, и Линн перестала улыбаться. Посмотрела на лежащую перед ней папку и жестом пригласила помощницу в кабинет.

– Закрой дверь, – приказала она.

Линн быстро просмотрела одностраничный материал о проверке.

– Не вижу списка телефонных звонков, входящих или исходящих по стационарному или сотовому.

– О, список здесь, – сказала помощница, раскрыла вторую папку и положила на стол.

Линн просмотрела список зарегистрированных номеров, потом перешла к незарегистрированным. Увидела один, показавшийся знакомым, почти настолько, как и фамилия владелицы дома на Фламинго-роуд. Прочла номер вслух. «Семьсот два – пятьсот сорок пять – девяносто – двенадцать»? Лицо ее побледнело, когда она достала свой сотовый и открыла список контактов. Просматривая фамилии и телефонные номера, она увидела два номера, заставивших ее задержать дыхание. Первый: 702-546– 1190, Сара Макинтайр. Вторые имя и номер напугали ее больше, чем первые: 702-546– 90–12 – Джек.

Линн Симпсон, сестра Джека Коллинза, встала из-за стола так неожиданно, что помощница подскочила. Линн направилась к двери.

– Что такое?

– Мне нужно поговорить кое с кем, и ему лучше бы иметь веские причины слежки за государственным служащим на моей территории без моего ведома.

Линн с папкой в руке вышла из кабинета и направилась к лифтам по пути к человеку, который пытался проводить операцию за ее спиной и на ее территории.

Этим человеком был Хайрам Викерс.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Служащие группы «Событие» из ЦКЗ наблюдали из-за герметичного стекла, как механическая рука поставила старую, покрытую пятнами банку на стол из нержавеющей стали. Когда спаренный зажим выпустил ее, техник, управляющий этим новейшим приспособлением корпорации «Хонда», облегченно вздохнул. Полковник Бэннистер хлопнул по спине сержанта ВВС, пораженный тем, как умело он манипулирует самой современной механической рукой. Еще он был поражен ловкостью, с которой Найлз ухитрялся запускать руку в федеральный бюджет – поистине времена переменились с тех пор, как полковник, его дочь и остальные были официально членами группы. Их оборудование было на одном уровне с тем, на каком они работали в Атланте, в некоторых случаях даже превосходило его. Главное, заметил он остальным членам своей команды, это компьютеризация всего и вся в комплексе. Он понял, что ничего подобного системе «Европа» раньше не видел. Она далеко превосходила старую систему тех времен, когда он руководил отделом инфекционных заболеваний в группе.

Когда их команда испустила глубокий вздох, сержант ВВС выпустил рукоятку управления и стал сгибать и разгибать пальцы.

– Вот теперь начинается сложная задача, – сказал сержант, взглянув на Вирджинию Поллок, она стояла чуть поодаль от команды ЦКЗ и наблюдала за этой процедурой. – Я буду удерживать банку на месте второй рукой робота, а первая, управляемая «Европой», срежет воск, удерживающий на месте резиновую пробку. Только расчетный нажим лезвия сможет снять его, не повреждая пробки, – и только «Европа» может рассчитать его правильно. Это далеко за пределами человеческих возможностей.

– Да, держите джинна в бутылке, а нас в безопасности, – сказала Глория, наблюдавшая за этой процедурой.

На глазах у них рука, управляемая сержантом, крепко ухватила банку посередине, а «Европа» привела вторую в исходное положение. В трехпалом зажиме был зажат нож, похожий на укороченный скальпель. Когда лезвие из нержавеющей стали вошло в старый, засохший воск, «Европа» начала измерять его толщину лазером, уже измерившим до прикосновения ножа плотность воска. Скальпель погружался в затвердевшее органическое вещество, а команда ученых наблюдала, как его толщина измеряется расстоянием, которое лезвие прошло через воск. Когда рука начала вращаться вокруг края банки, команда увидела, как цифры стали меняться.

– Меня удивляет, что толщина воска вокруг пробки повсюду почти одинакова, – сказал полковник Бэннистер, когда разрез был завершен, и «Европа» сняла с банки восковую замазку. Все вздохнули, когда воск отделился, не потревожив жидкости в банке.

Теперь сержант начал действовать третьей механической рукой. Опустил ее и стал использовать для помощи первой. Она ухватила банку посередине, а рука, управляемая «Европой», уже без скальпеля, двинулась поверху бурой, потрескавшейся старой резиновой пробки. Разглядывая пробку на большом мониторе, команда видела в мельчайших деталях, что резина побурела и потрескалась от времени, создав еще один возможный выход для весьма нестабильной сыворотки.

– Даже с восковой замазкой резина не продержалась бы еще десять лет. Если это вещество настолько сильнодействующее, как следует из показаний свидетелей, в Мексике могло бы случиться бедствие, когда закупорки разрушились бы, и сыворотка попала в подземные воды или, хуже того, в Рио-Гранде, – сказал профессор Фрэнк, старший из команды ЦКЗ, глядя на увеличенное изображение банки.

Сержант ВВС поднес микрофон ко рту.

– «Европа», теперь можешь вставлять трубку.

Не отвечая, «Европа» начала двигать сочлененную руку к верху пробки. Теперь в зажиме была трубка длиной десять футов и всего 2,8 сантиметра в диаметре. С такими люди из ЦКЗ работали много раз. Эта маленькая трубка из нержавеющей стали стоила немного меньше миллиона долларов и была созданием инженерного гения. В сущности, это был большой шприц с клапанами открытия и закрытия по обоим концам. Когда она будет вставлена, компьютер будет устанавливать контроль истечения жидкости из банки, но, что еще более важно, ее можно было использовать для закачивания в банку высокооктанового горючего с целью уничтожения, если закупорка нарушится. Снова группа «Событие» под невадской пустыней имела оборудование, о котором в ЦКЗ еще несколько лет назад только лишь слышали.

Полковник Бэннистер взглянул на Вирджинию Поллок.

– Доктор, как, черт возьми, Найлз раздобывает оборудование, о котором мы можем только мечтать?

Вирджиния улыбнулась и слегка покачала головой. Указала подбородком на стеклянную стену, когда «Европа» вставила трубку и убрала руку.

– С доктором Комптоном трудно спорить, когда он заявляет, что отделу что-то необходимо, и большинству людей хватает ума понять, что если Найлз чего-то требует, это действительно необходимо стране. Он никогда не относится легкомысленно к доллару налогоплательщика.

– Так, леди и джентльмены. Теперь этот образец в вашем распоряжении. Можете спокойно погружать с него свои зонды, не открывая вещество воздуху.

Полковник Бэннистер только покачал головой, а Вирджиния продолжала улыбаться.

– Отлично, принимаемся за работу, – сказал Бэннистер, когда сержант встал и отошел.

Тайна «Огня погибели» вот-вот будет раскрыта.

* * *

Пит Голдинг сидел в кресле в своем изолированном помещении, когда механическая рука за стеклом начала закладывать программу за программой в громадную компьютерную систему «Крэй». Таким образом, Пит с «Европой» изучили почти все донесения, зарегистрированные армией Соединенных Штатов, о карательных рейдах в Мексику с 1899 по 1917 годы. Ни в одном из донесений имя Лоренса Амброза не встречалось. Они получили только документы, касающиеся владения поместьем «Врата погибели» в 1917 году, и это не дало им ничего, кроме того факта, что Амброз действительно существовал. Операторы, копавшиеся в старых материалах группы «Событие», обнаружили, что после рейда Паттона не появлялось никаких упоминаний об этом веществе, никаких его химических следов. Пит посмотрел внимательно на переданное из хранилища изображение нескольких маленьких бутылок, в которых до сих пор находилась жидкость неизвестной разновидности. Из-за ее прозрачности полагали, что она не может быть «Огнем погибели». Тем не менее, жидкость отправили в зону «инфекционных заболеваний» на хранение.

Пит покачал головой, и тут в помещение вошел Найлз Комптон. Он немедленно наткнулся на неприязненный взгляд Пита. И вспомнил, что нужно покрыть голову, дабы ни один волосок не упал с его лысеющего скальпа. Ответил Питу таким же сердитым взглядом.

– Почему ты не протестовал, когда Джек отказывался надевать лабораторную одежду?

Пит отвел взгляд к работающей за стеклом «Европе».

– Потому, мистер директор, что боялся полковника, так как он мог просто убить меня вот таким неприязненным взглядом, – он повернулся к Найлзу, севшему рядом с ним, – а что тебе это удастся, я не боюсь.

– Понял, – Найлз повернулся и стал смотреть на «Европу», заложившую последнюю из новых программ в жесткий диск величиной с заднюю стену лаборатории. – Пока ничего нет?

– Мы нашли одного Лоренса Амброза, упомянутого в документе министерства обороны, созданном в восемьсот восемьдесят третьем году в Лондоне: там он назван профессором. Но по зрелом размышлении решили, что он не может быть тем самым. Документ не был засекречен, там говорится, что этот Амброз был гражданином Индии и, таким образом, Британской империи. Там не сказано, что он американский гражданин. Разумеется, он не мог быть одновременно гражданином Соединенного Королевства и Соединенных Штатов; это противоречит американскому законодательству. Там говорится, что он сделал первый взнос в десять тысяч фунтов за покупку судоходной компании в южном Лондоне. Мы проверили, и это была настоящая компания «ЛДА», основной доход она получала от импорта чая.

Найлз кивнул, он знал, что фамилия «Амброз» довольно распространенная.

– Мы вернулись на эту сторону Атлантики. Теперь «Европа» начала изучать дневники американских военных того времени, особенно любые документы, написанные Джорджем С. Паттоном или Джоном Д. Першингом. И могу сказать по быстрым движениям рук «Европы», закладывающим и удаляющим программы, что фамилия «Амброз» ей еще не встречалась. Это особенно досадно. Похоже на поиски иголки в целом поле со стогами сена. А ведь этот человек должен быть блестящим ученым, чтобы вести генетические исследования за семьдесят лет до того, как была создана эта наука.

– Понимаю, – сказал Найлз, глядя, как «Европа» закладывает программы. Потом опустил взгляд и погрузился в раздумье. – Этот человек работал с цветами; во всяком случае, мы полагаем, что это вещество создано из цветов. Что мы знаем об Амброзе и его истории?

– Ну, история довольно простая. Он окончил в восемьсот восемьдесят первом году университет штата Колорадо, тогда он назывался «Сельскохозяйственный колледж штата Колорадо», а потом и «Колледж сельского хозяйства и механики». Университетские документы свидетельствуют, что он был первым в своей группе по биологии. Биологический факультет сообщает, что он защитил диплом по ботанике. В то время это было не особенно доходное дело, разве что человек занимался выращиванием продуктов или выставлял цветы на конкурсе роз, но мы теперь знаем, что Амброз не делал ни того, ни другого.

Пит раздраженно вздохнул.

– А чем он занимался? – спросил Найлз.

– После выпуска «Европа» не может проследить его передвижения. Он начал работать в небольшом фармацевтическом концерне в Далласе, штат Техас, продержался там год, а потом – хлоп, исчез! Его характеристики в то время, и то в лучшем случае отрывочные, говорят, что с этим человеком невозможно было работать; что он вечно не оправдывал ожиданий и, в конце концов, был уволен за неподчинение. Потом никаких известий, пока он не появляется в Мексике, и Амброз лишь мельком упоминается в мемуарах Джорджа Паттона.

– Ничего более конкретного со времени работы в Далласе? – спросил Найлз, увидев, что Пит начинает психовать из-за того, что не может найти ничего об Амброзе.

– «Европа», список причин увольнения Амброза с работы.

– Собираю данные, – ответила «Европа». Заняло это всего пятнадцать секунд. – Нарушения, перечисленные фармацевтической компанией «Киллин энд Ноулз», следующие:

1. Кража собственности компании – десяти тысяч долларов капиталовложений на лабораторное оборудование.

2. Неподчинение.

3. Растрата фондов отдела.

4. Незаконный импорт аптекарских припасов.

5. Незаконный импорт растения Macleaya microcarpa из семейста маковых, произрастающего в центральном Китае.

6. Незаконный импорт растения Papaver somniferum из семейста маковых, произрастающего в Индии.

7. Уничтожение документации компании относительно скрещивания вышеназванных растений для целей генетической модификации и уничтожение собственности компании и документации по изобретению, известному как фенциклидин.

– Маки маками, а что это, черт возьми, за последнее слово? – спросил Найлз.

– «Европа», дай нам определение фенциклидина, – попросил Пит.

– Фенилциклогексил – пиперидин – официально создан в Германии в тысяча девятьсот двадцать шестом году и запатентован в тысяча девятьсот пятьдесят втором фармацевтической компанией «Парк-Дэвис», поступил на рынок под названием «сернил».

– Поняла она вопрос? – спросил Найлз.

– «Европа», продукт изобретен в Германии в тысяча девятьсот двадцать шестом году, как он может иметь отношение к Лоренсу Амброзу в тысяча восемьсот восемьдесят втором, штат Техас?

– Недостаточно данных для запрашиваемой информации.

– «Европа», могло это вещество, как там, черт возьми, оно называется, быть изобретено в разное время в разных странах? – спросил Комптон, приходя в расстройство, как и Пит несколько минут назад.

– Фактор вероятности пять к одному в пользу почти одновременного создания данного вещества.

– Что ж, неплохой шанс, – сказал Пит. – «Европа», каково назначение фенциклидина?

– Изначально его производство субсидировалось для применения в анестезиологии. Сернил после того, как был синтезирован, изъят из продажи в тысяча девятьсот тридцать первом году – из-за его галлюциногенных и нейротоксичных воздействий. Вернулся на рынок после Второй мировой войны и был запатентован компанией «Парк-Дэвис».

– Пит, что это за вещество? – спросил Найлз.

– «Европа», используется ли это лекарство до сих пор?

– Сернил запрещен для фармацевтического применения, но сохраняет высокий уровень нелегального использования.

– «Европа», есть у этого лекарства уличное название? – спросил по наитию Пит.

– Да, он известен на уличном уровне нелегальной деятельности как «ПСП» или большей частью «ангельская пыль».

Пит посмотрел на Найлза, поняв, что синтезировал Амброз за сорок лет до официального создания этого вещества.

– «Европа», две разновидности мака, которые ты упомянула, для чего они обычно используются в современном обществе? – спросил Комптон.

– Для продуктов питания, но больше всего используются для приготовления диацетилморфина или, в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году, для анестетика, именуемого морфин, или, в современной уличной терминологии, героина.

– Так, он скрещивал разные виды мака и делал героин. Господи, над чем же работал этот человек?! – спросил Пит.

– Думаю, Джек с товарищами нашел результаты работы Амброза в Мексике полтора дня назад.

Найлз поднялся, собираясь уходить.

– Продолжай поиски и выясни, для кого работал Амброз. Он не мог сам финансировать такие передовые поиски. Найди этих людей, и мы поймем, чего он, черт возьми, добивался. И передай то, что «Европа» сформулировала, нашей команде ЦКЗ в отдел биологии.

Не успел Пит ответить, как Найлз уже вышел из помещения «Европы».

– Я скажу тебе, над чем он работал, Найлз, мой друг. Над лучшим способом контролировать и убивать людей.

Пит удивился, услышав, как «Европа» прокомментировала его утверждение.

– Вероятность этого вопроса составляет девяносто восемь и шесть десятых против одного и четырех десятых в пользу утверждения.

– Спасибо. Теперь перестань подслушивать и добывай мне полезные сведения!

Лас-Вегас, Невада

Сара расплатилась с таксистом и во взятой напрокат одежде пошла к парадной двери мимо двух нелепо выглядевших пластиковых фламинго, которыми они с Джеком вечно дразнили Алису, хотя Алиса постоянно объясняла, что они приобретены вместе с домом. Увидела, что дверь приоткрыта, изнутри доносилась музыка. Поправила темные очки и постучала по дверной раме. Ответа не последовало. Постучав второй раз, узнала, что звучит старая песня шестидесятых годов, во всяком случае, она решила, что шестидесятых. Она не помнила, как Джек, десятки композиций рок-н-ролла. Песня называлась «Ночи в белом атла́се», исполняла ее одна из любимых Джеком групп того времени, «Муди блюз». Сара вспомнила это, вспомнила, что Джек обычно слушал эту группу, когда бывал в унылом, блюзовом настроении. Эту песню часто слушал его отец, когда Джек был ребенком. Он много раз рассказывал ей об отцовской коллекции записей, и что мать хранила эту коллекцию для него, до того времени, когда он подрастет настолько, чтобы понять глубину отцовского пристрастия к музыке. Сара покачала головой при мысли, в каком настроении найдет Джека. Распахнула дверь и вошла в маленький вестибюль.

– Алло? – позвала она.

Внезапно в коридоре появилась Алиса и улыбнулась, вытирая руки запятнанной красками тряпкой.

– Я все думала, когда же ты сможешь вырваться от этого эксплуататора Найлза, – сказала Алиса, подойдя к Саре и обняв ее.

Алиса Гамильтон отодвинула Сару и стала внимательно осматривать ее лицо. Сняла с нее очки и сморщилась, увидев заплывшие синяками глаза. Повязка поперек носа затвердела, словно белая полоса боевой раскраски.

– О, господи, что эти звери сделали с тобой? – спросила она, вновь обняв Сару.

– Это ничего. Я как-то упала с велосипеда и ушиблась еще сильнее.

– Ты что, ехала на велосипеде со скоростью сто миль в час?

Сара рассмеялась и похлопала разжавшую объятья Алису по спине.

– Значит, Джек в подпитии?

– Он начал было пить, – ответила Алиса, перебросив тряпку, которой пользовалась, через правое плечо, – но я нашла для него занятие.

Алиса повернулась и жестом пригласила Сару следовать за ней. Когда они вышли из коридора, Сара невольно улыбнулась при виде Джека – стоя на одном колене, он красил плинтус. Выругался, когда кисть вырвалась из руки и измазала часть стены. Он быстро стер тряпкой краску. Потом стал оглядываться.

– Молодец, Пикассо, я все видела, – сказала Алиса, скрестив руки на груди.

Джек обернулся и увидел, что рядом с Алисой стоит Сара. Сунул кисть в тазик с краской и встал. Молча прошел краткое расстояние, потом поднял Сару и поцеловал.

– Приехала спасать меня от Злобной Ведьмы Юго-Восточного Лас-Вегаса?

Сара улыбнулась после того, как сморщилась от поцелуя Джека. Посмотрела ему в глаза, как только могла своими заплывшими. Видела, как Коллинз вздрогнул при этом виде, снова придя в ярость из-за того, что случилось с ней. Начала говорить ему что-то успокаивающее, но тут Алиса откашлялась и жестом пригласила их в кухню.

Когда Джек и Сара сели за стол, Алиса принесла кофейник и повернулась, чтобы взять три чашки.

– Я говорила Саре, что ты начал было заливать мозг виски, но потом решил не делать себя дураком.

Джек посмотрел на свои измазанные краской руки, потом на Сару.

– Она не позволяла мне ни минуты жалеть себя.

Сара взяла его за руку. Он сжал ее, и когда Алиса поставила перед ними две чашки кофе, улыбнулся.

– Я звонил матери, и эти две старушки состряпали для нее план приехать в Лас-Вегас. Она должна здесь быть с минуты на минуту, – сказал Джек, глядя, какая же будет реакция.

– Джек, в таком виде я не могу знакомиться с ней! – сказала Сара, вырывая у него руку.

– Дорогая, вид у тебя не такой уж плохой, – сказала Алиса, разливая по чашкам кофе, она нарочно не смотрела на Сару из опасения рассмеяться.

– Как идут дела в комплексе? – спросил Джек, когда Сара снова взяла его руку.

– Джек, полковник Фарбо говорит, что узнал человека, пришедшего нам на выручку позавчера ночью. Сказал, что однажды встречался с ним, когда работал по контракту с разными корпорациями. Велел передать тебе, что человек он не особенно приятный.

Коллинз припомнил внешность того рослого человека и его команду одетых в черное спасителей. Припомнил, как Найлз отрицал, что через границу их послал президент. И понял, что там происходило что-то неладное.

– Передала ты это Карлу? – спросил он и отхлебнул кофе.

Сара перевела взгляд с Джека на Алису, наконец, севшую за стол. Она не могла смотреть в глаза ему или Алисе, вспоминая встречу с Анри Фарбо. По причине, которую даже не начала понимать, она испытывала стыд и чувство вины при воспоминании о разговоре с Анри. И больше всего ее пугал краткий миг того, что можно было назвать только возбуждением. Из-за этого она чувствовала себя ужасно виноватой.

– Я… я уехала из комплекса в спешке, забыв поговорить с Карлом. Сейчас ему позвоню.

Джек задумался о том, что говорила Сара. Он знал, что она ни за что не покинула бы комплекса, не сказав Эверетту о возможном слабом месте в системе безопасности. Как этот человек мог знать о его спасательной операции в Мексике? Джека это беспокоило, особенно после предостережения, полученного от француза. И что могло настолько расстроить Сару, чтобы она так поспешно покинула комплекс, забыв выполнить перед этим свой долг?

– Как там Анри? – спросил он, наблюдая за заплывшими глазами женщины, которую любил последние пять лет. Сейчас его больше всего беспокоил тот незначительный факт, что Сара почему-то не могла смотреть ему в глаза.

– Насколько я понимаю, поправляется со своей обычной сверхчеловеческой быстротой, – ответила, наконец, Сара и потянулась к своей чашке кофе.

Алиса сидела молча, но видела, что у Сары в душе идет борьба противоречивых чувств. Сара боялась чего-то гораздо больше, чем случившегося в Мексике, и Алису интересовало, не причастен ли к этому француз.

Сара поставила чашку и непонятно с чего заплакала.

– Ты не уходишь в отставку, так ведь? – спросила она, иногда ей не удавалось быть стойкой в той мере, как хотелось выглядеть в глазах окружающих.

Джек посмотрел на темя Сары, нагнувшейся, чтобы утереть слезы. Потом перевел взгляд на Алису, та ответила ему взглядом, приподняв правую бровь, рассерженная, что Джек втягивает ее в свои дела.

– Мне нужно только…

Алиса увидела, как Джек неподвижно застыл на стуле. Сара услышала, как оборвался его голос и как тихо стало в кухне. Подняла лицо и утерла последнюю слезу. Начала было что-то спрашивать, но Джек поднял руку.

– У тебя есть оружие? – спросил он Сару. Та покачала головой, испуганная неожиданной переменой в поведении Джека.

– Ящик кухонного стола под полкой для ножей, – торопливо сказала Алиса, у нее тоже пробудился страх. Прожив много лет с лучшим разведчиком из всех, созданных правительством Соединенных Штатов, сенатором Гаррисоном Ли, Алиса научилась по его поведению понимать, когда что-то неладно. И знала, что Джек очень похож на покойного Гаррисона.

Коллинз быстро встал и пошел к кухонному столу, но тут задняя раздвижная застекленная дверь оказалась разбитой, а передняя с грохотом рухнула внутрь. Джека, не успевшего дойти до кухонного стола, быстро окружил десяток людей в той же черной одежде из метаарамида, что и две ночи назад. Они навели компактное, но по виду смертоносное автоматическое оружие на трех людей в кухне. Коллинз стоял, злясь, что не услышал, как эти люди вошли в дом, еще до того, как они устроили нападение.

– Полковник Коллинз, – послышался голос из проема выбитой передней двери. – Пожалуйста, сядьте за стол, нам нужно кое-что обсудить!

На глазах Коллинза в дом вошел рослый человек, убивший Гусмана в Мексике. Одет он был не как остальные, лицо его не закрывала маска из мета-арамида. Он был совершенно таким же, как и в ту ночь. Джек понимал, что он не боялся быть опознанным, и это означало одно из двух: они и не могли опознать его, а если могли бы, то не остались бы в живых.

Рослый мужчина с чисто выбритым лицом и аккуратно причесанными волосами вошел в кухню, и Джека грубо толкнули на стул. Коллинз смерил его взглядом и решил ограничиться смотрением в глаза.

– Полковник, я понимаю ваши чувства. Я читал ваше досье номер двести один, разумеется, то, что оказалось доступно. Знаю ваши способности, поэтому только скажу, что первые пули достанутся не вам, а сидящим с вами прекрасным дамам. Так что прошу вас, полковник, не нужно глупого геройства!

– Рассчитывайте на мое внимание и взаимодействие – пока что.

Рослый кивнул и оглядел кухню. Увидел полку с кофейными чашками, достал платок из кармана спортивной куртки и, держа его в пальцах, взял чашку и поставил ее на кухонный стол. Подошел к столу, с платком в руке взял кофейник, вернулся к кухонному столу и налил себе чашку. Отпил кофе и кивнул Алисе.

– Отличный напиток!

– Что вам нужно? – спросил Джек

– Полковник, мы могли бы устроить налет на ломбард «Голд сити» или даже пробить другие ворота в системе безопасности вашей… вашего… берлоги, комплекса, как вы там его называете. Но я предлагаю вам возможность сберечь несколько жизней. Нужно, чтобы вы вернули то, что взяли в Мексике позавчера ночью. Я готов обговорить возвращение и не допустить того, что мои люди умеют превосходно делать, как вы сами видели в ту ночь. Если потребуется, я убью всех в вашем… что бы там ни представляло собой это ваше место… ради того, за чем пришел. «Огонь погибели» должен быть у меня в руках до рассвета. И пока вы не спросили, полковник, тут нет никаких темных мотивов. Я здесь затем, чтобы уничтожить то, чего вообще не следовало создавать!

Джек не отвечал. Он смотрел в глаза человеку, спокойно пившему кофе, прислонясь к кухонному столу.

– Полковник, у нас ведь есть и другие возможности, – рослый поставил чашку на кухонный стол и подошел к отвернувшейся от него Саре. – Мисс, вы неплохо перенесли жестокое обращение этой свиньи Гусмана, – сказал он и положил руки ей на плечи. Посмотрел на Коллинза и стал вести руку к груди Сары. Она скривилась от его прикосновения, и Джек перевел взгляд от лица этого человека к его руке.

– Ладно, кто вы там, хватит!

Рослый остановил руку и взглянул на явно разгневанную Алису Гамильтон.

– Делайте то, зачем пришли, и убирайтесь со своими хулиганскими выходками. Все это мы уже много раз видели, и ни разу оно не принесло результатов.

Рослый улыбнулся и отступил на шаг.

– И кто же вы, черт возьми, такие?!

Никто из сидевших за столом ему не ответил. Сара закусила разбитую губу, но держалась твердо, хотя впервые в жизни твердой себя не чувствовала. А Коллинз свирепо смотрел на человека перед собой. Он не произнес ни единого слова.

– Неважно.

Он кивнул кому-то за спиной Джека. Алиса и Сара услышали треск, и Джек упал со стула. Ударился о пол и стал подниматься вверх спиной. Другой человек подошел, ударил его стволом своего оружия по затылку, и Коллинз снова упал, потеряв сознание. Сара подскочила со стула и бросилась к Джеку. Подняла взгляд и стала свирепо смотреть заплывшими глазами на этого человека, как только что смотрел Джек.

– Совершенно неожиданно, а? – сказал рослый, нагнулся, схватил Сару за руку и поднял с пола. Встряхнул ее и подтащил вплотную к себе. – У меня полно неожиданностей, мисс. Так вот, если хочешь видеть этих двоих живыми, будешь делать, что нужно, иначе потеряешь не только этих двух друзей!

– Если вы думаете…

Сара умолкла так же внезапно, как и начала, когда другой человек подошел сзади к Алисе и приставил пистолет к ее голове.

– Полагаю, мисс, я обрел полную вашу поддержку моих усилий.

Алиса фыркнула и рассмеялась.

– Замечала когда-нибудь, как эти идиоты произносят свои речи и глупые монологи, желая произвести впечатление?

Рослый улыбнулся, бравада старой женщины показалась ему смешной.

– Черт возьми, леди, я бы с удовольствием прострелил вам голову.

– Стреляй, недоумок!

Рослый приоткрыл было рот, но потом спохватился. Толкнул Сару в руки двоих своих людей и оглядел Алису.

– Ну-ну, попробуйте сделать какую-то глупость. Тогда на вашей совести будет смерть многих людей. Я восхищаюсь вашим мужеством, но в моем деле, мэм, оно приводит к смерти ваших друзей. Это не спектакль, где этот полковник сойдет с палубы и спасет положение.

Алиса улыбнулась его словам. Она видела, что это вызывает у рослого беспокойство. Он повернулся и пошел за Сарой с ее эскортом. Остановился, оглянулся напоследок на Алису и прошептал шедшему за ним налетчику:

– Мы оставим тебе одну из машин. Я бы не хотел делать этого, но если сейчас оставить позади этого полковника, потом я об этом пожалею; я знаю это наверняка. Боюсь, нам придется убить обоих. Повремени пятнадцать минут после нашего ухода, чтобы мы успели взять ломбард, а потом, исполнив свой долг, присоединяйся к нам!

Рослый, ведший Сару, вышел, остальные шли за ними по пятам.

Оставшийся наемник поднял капюшон, посмотрел на лежавшего без сознания Коллинза, потом на Алису. Поднял пистолет с глушителем и улыбнулся ей.

Она улыбнулась в ответ.

Вышедшие из дома сели в три «Тахо» и поехали на юг, к Фламинго-роуд.

Штаб-квартира ЦРУ.

Лэнгли, Виргиния

Линн Симпсон прошла мимо помощника, сидевшего за своим столом, и широким шагом вошла в кабинет Хайрама Викерса. Сразу увидела, что его нет. Переложила папку со сведениями о Джеке в левую руку, повернулась и оказалась лицом к лицу с помощником, шедшим следом за ней.

– Его нет, – сказал невысокий помощник, глядя на Линн.

– Уехал домой?

Она угрожающе шагнула к помощнику, тот попятился.

– Он отметился в книге ухода, вот и все, что я знаю!

– Тогда я иду к заместителю директора по операциям, – сказала Линн, проходя мимо помощника. – Наверняка получу нужные мне сведения от его непосредственного начальника.

Помощник сглотнул, глядя как Линн быстро идет по коридору к лифтам. Потом вынул из кармана пиджака сотовый телефон и набрал нужный номер.

– Сэр, здесь только что была Симпсон, похоже, у нее был с собой материал слежения, полученный от «Кассини». Она сказала, что пойдет к замдиректора. Да, сэр, сейчас, – сказал помощник и подошел к своему столу, где у него был вращающийся каталог с карточками. Быстро прокрутил катушку и нашел нужную фамилию. – Да, сэр, вот номер ее сотового телефона.

* * *

Линн была уже почти на третьем этаже, когда зазвонил ее сотовый. Она достала его и увидела, что это личный номер. Покачала головой и хотела было не отвечать. Потом подумала о Джеке с Сарой и решила, что звонить может кто-то из них.

– Алло, – произнесла она, когда двери лифта открылись на третьем этаже. Вышла и стала ждать.

– Мисс Симпсон? Хайрам Викерс. Насколько я понял, вы искали меня?

– Да, нам нужно кое-что обсудить, то есть вам, мне, заместителю директора по операциям и, возможно, самому директору. Знает замдиректора, что вы следите за возможно засекреченным военным разведчиком?

– За военным разведчиком? Нет-нет, этого человека мы засняли случайно, вернее, засняла «Кассини».

– Мистер Викерс, если думаете, что я поверю этому, то вы плохо знаете меня и функции моего отдела.

– Ладно, буду откровенен. Отправляйтесь к директору по операциям, скажите ему, что обнаружили, и он вам все объяснит. На своей работе он новичок, но проинструктирован относительно этой операции слежения. Потом мы сядем и обсудим объект проверки. Что скажете по этому поводу?

Линн не сказала ничего, закрыла сотовый телефон и пошла дальше по расточительно украшенному холлу. Увидела дверь в кабинет своего начальника, директора по разведке, но его помощника там не было, и эта зона казалась закрытой на ночь. Линн пошла в правую сторону большой кабинетной зоны и увидела, что помощница директора по операциям все еще на месте.

– Мисс Симпсон, директор по операциям ждет вас. Пожалуйста, входите.

Линн посмотрела на эту женщину и поняла, что раньше ее не видела. И она, и ее начальник были новичками. Она была пожилой, и ее улыбка никогда не шла дальше губ. Когда Линн проходила мимо, она быстро перестала улыбаться и приподняла накрашенную правую бровь.

Линн вошла в кабинет, и человек лет пятидесяти пяти поднялся из-за большого стола. Волосы его были седыми, он носил бифокальные очки, которые снял, выходя ей навстречу. Линн и все прочие в Лэнгли слышали о назначении Сэмюеля Пичтри из зарубежного отдела в Лондоне. Оноразозлило не только директора ЦРУ Харлана Истбрука, но и президента Соединенных Штатов. Этого человека выдвинул сенатский надзорный комитет по разведке, возглявляемый сенатором Джайлсом Кэмденом, одним из злейших врагов президента.

– Ну вот, мы, наконец, и встретились, – сказал Пичтри, выйдя с протянутой для пожатия рукой из-за стола. Линн увидела дорогой костюм, несминаемый галстук-бабочку и осторожную походку, словно этот человек ступал по облаку. – Прошу прощения, что этот материал прошел мимо вас, но я недавно на этой работе, и все такое…

Линн пожала его руку и почувствовала себя неловко, когда он положил на ее руку сверху свою левую. Ей не понравилось это ощущение.

– Существуют правила, которыми нельзя пренебрегать, сэр. Мой отдел необходимо информировать обо всем происходящем на североамериканской почве, каким бы пустяковым ни казалось это вашему отделу, – она высвободила руку и посмотрела на его кривую улыбку, еще более неприятную, чем рукопожатие. – И это может быть гораздо серьезнее, чем вы сознаете. Проверка слежения велась за американским военным офицером, занимающим определенное положение в правительственных кругах. Я должна сообщить об этом директору Истбруку!

– Конечно, сообщите, иного я и не ждал. Как уже было сказано, я учусь по ходу дела; никакого нарушения не имелось в виду, – сказал он, улыбнулся снова, вернулся за стол, сел и стал писать что-то на своем печатном бланке. – Но я хочу, чтобы к директору вы пошли со всей информацией, какой я располагаю, и единственный, кто может информировать вас должным образом, это мой заместитель, Хайрам Викерс. Он находится по этому адресу и ждет вас, – сказал Пичтри, сложил бланк и придвинул его по столу к Линн. – Он выложит вам все начистоту, я же не могу сделать этого, так как мистер Викерс знает все детали лучше, чем я. Сейчас он ведет опрос одного из наших людей по этому адресу. Владелец дома, мистер Дилан Уикс, позволяет нам время от времени использовать свой джорджтаунский особняк из соображений целесообразности.

Линн не спешила брать записку. Снова оглядела этого человека, и хотя он продолжал улыбаться, на виске его пульсировала жилка. Линн вяло улыбнулась в ответ и потянулась за адресом.

– Я выслушаю причины, но потом буду должна изложить дело директору разведки и, если окажется необходимым, самому директору.

– Я настаиваю. Хочу, чтобы в этом деле все было ясно! Иначе я лично буду держать Хайрама Викерса и дам вам пнуть ему по коленям.

Линн кивнула и повернулась к выходу.

– Приятного вечера, мисс Симпсон, – сказал Пичтри. На сей раз он не улыбался.

* * *

У Линн ушло двадцать минут на дорогу до Джорджтауна, где находился этот дом. Она отметилась в книге ухода в Лэнгли в час ночи и оставила адрес и имя этого человека, «мистер Дилан Уикс», куда можно было ей дозвониться по сотовому.

Въехав на подъездную аллею красивого особняка, Линн увидела, что в большинстве окон нижнего этажа горит свет. Увидела на подъездной аллее машину из Лэнгли и поставила свою за ней. Из предосторожности заглянула в сумочку и убедилась, что девятимиллиметровая «беретта» у нее под рукой. Распахнула дверцу машины, держа в руке папку с материалом из «Кассини», поднялась по винтовым ступеням к парадной двери и позвонила. Никто не ответил, и она позвонила снова. Потом, когда уже стала поворчиваться, в открытой уже двери внезапно появился Хайрам Викерс. Он улыбнулся и отошел в сторону.

– Быстро вы, – сказал Викерс и жестом пригласил ее внутрь. – Я рад, что мы можем обсудить случившееся, чтобы вы могли, по крайней мере, объяснить директору наши невинные намерения.

Линн вошла в превосходно обставленный особняк. Дом был в идеальном порядке.

– Сюда, пожалуйста, наш человек сказал, что можно воспользоваться для разговора его кабинетом.

Линн последовала за Викерсом к большой двустворчатой двери. Он открыл одну створку и вошел внутрь. В комнате было темно, и инстинкты Линн обострились, но внутренние предостережения чуточку запоздали. Когда вспыхнул свет, она полезла в сумочку и ощутила на своем запястье руку. Выронила папку, а «беретту» мгновенно вывернули из ее пальцев. Развернулась, чтобы ударить Викерса, но он опередил ее. От удара в челюсть она упала.

– Думаю, это будет уроком, который ты нескоро забудешь!

Викерс стоял над Линн, глядя на нее. Она потрясла головой, стараясь прояснить сознание.

Викерс наклонился, схватил ее за воротник блузки и поднял ее на ноги, разрывая при этом ткань. Потом толкнул ее на большую кушетку, она отлетела назад и ударилась обо что-то, не давшее упасть на пол. Снова потрясла головой и обернулась посмотреть, что там позади. У нее перехватило дыхание при виде девушки из «Обнаружения и слежения». Половина тела лежала на кушетке, а вторая на полу. Глядя на нее, Линн не видела, чтобы грудь девушки поднималась и опускалась.

– Сукин сын, – сказала она, оттолкнувшись от недавно убитой девушки. – Ты убил ее потому, что она выполняла свою работу? – гневно спросила она, наконец, ощутив под собой ноги, и увидела, что Викерс взял в руку свой пистолет. Снабженный глушителем, он был наведен ей в голову.

– Говорят, любопытство сгубило кошку, – Викерс перевел взгляд на девушку из цокольного этажа в Лэнгли. – Мистер Пичтри сказал, она бросовая. Как ни печально, но охрана безопасности страны временами имеет свои недостатки.

– Что бы ты ни сделал со мной, это откроется, – сказала Линн. – Есть люди, которые не успокоятся, пока не выяснят правды.

– Конечно. Хотя такие как ты неспособны это понять, здесь есть нити, тянущиеся гораздо дальше всего, что ты знаешь. Пойми, дура, это и есть настоящая наша работа, которой твои начальники в Лэнгли никогда не поймут. Мы должны идти этим путем, чтобы защитить американский народ. Незаменимых нет, мисс Симпсон, нет!

Линн закрыла глаза и ждала. Последние ее мысли были о Джеке и матери. Ей хотелось, чтобы Джек спас ее, но она знала, что на этот раз его рядом не будет.

– Джек… – начала она, надеясь, что его имя хоть как-то успокоит ее.

Пуля вошла ей в середину груди. Линн Симпсон-Коллинз с именем старшего брата на устах упала навзничь на кушетку.

8

Лас-Вегас, Невада

Алиса Гамильтон не сводила глаз с наблюдавшего за ними незваного гостя. Видела, как он каждые несколько минут бросал взгляд на свои часы. Джек зашевелился на полу неподалеку от его сапог. Алиса хотела попытаться взять пистолет из ящика кухонного стола, когда незнакомец сделает ход, которого она ожидала. Наемник не представлял ее проворства в восемьдесят с лишним лет. Она могла бы обогнать большинство женщин и вдвое моложе. К тому же, если пришло ее время, значит, пришло, и она охотно пожертвует собой, чтобы дать Джеку возможность добиться успеха.

Человек все еще поднимал взгляд от своих часов к стулу, где сидела Алиса.

– Не знаю, леди, чего вы улыбаетесь. Если думаете, что нервируете меня, то ваша седая голова не в порядке, – он расстегнул бронежилет для доступа к телу воздуха. Потом подумал, что лежащий без сознания мужчина и старуха не представляют никакой опасности, покачал головой и снял его совсем.

Алиса продолжала улыбаться. Старалась не отводить взгляд, и тут услышала шум. Такого тихого скрипа она еще никогда не слышала. Громко закашлялась, надеясь, что потенциальный убийца ее и Джека не слышал того же.

Человек снова взглянул на свои часы и пожал плечами. Посмотрел на Коллинза, пытавшегося подняться с пола.

– Что ж, это было жестоко, – сказал наемник и навел пистолет с глушителем в затылок Джеку. – Сожалею, что приходится это делать, но приказы… ну… понимаете?

Увидев быстрое движение, Алиса понадеялась, что пистолет не выстрелит. Раздался отрывистый стук, и человек замер, а потом взгляд его опустился к двум стальным зубцам, торчащим из груди в том месте, где раньше его защищал бронежилет. Глаза его расширились, когда Джек полностью пришел в себя и, шатаясь, поднялся на ноги. Наемник потянулся к затылку и увидел, что вставший смотрит ему в глаза. Коллинз увидел два трехфутовых стальных зубца, торчащих из груди убийцы. Быстро дернул руку с оружием вниз и вырвал у него пистолет.

Алиса с плотно сжатыми губами встала, ринулась к пораженному, раненому человеку и ударила его кулаком по лицу, отчего он повалился на левый бок.

Джек перевел взгляд от внезапного нападения Алисы к тому месту, где стоял наемник. И удивленно вытаращился, увидев, что там стоит его мать с потрясенным выражением на лице. На ней были широкие брюки и новая блузка. Взгляд голубых глаз переместился от Джека к наемнику, которого она только что убила. Коллинз поразился, увидев, что один из розовых пластиковых фламинго с переднего двора воткнут до упора тому в спину. Черные пластиковые глаза вновь смотрели на Джека, но на сей раз он не имел ничего против этого взгляда.

– Мне… мне… нужно сесть, – сказала Кэлли Коллинз, подойдя к стулу.

Алиса потрясла рукой, понимая, что сломала, по меньшей мере, одну костяшку и, возможно, две кости на лице этого человека, когда его ударила. Понимала и то, что не променяла бы эту боль ни на что на свете. Потом, легко перешагнув через труп, помогла сесть матери Джека.

Джек огляделся, кровь все еще текла с его темени по левому виску. Голова продолжала кружиться, и он понял, что, пожалуй, нужно присоединиться к Алисе и к матери за столом.

– Я… я… еле-еле… нашла ваш дом, – сказала Кэлли, стараясь поднять взгляд на Алису.

– И слава богу, что нашли, миссис Коллинз, иначе бы нас с Джеком уже не было б здесь, чтобы встретить вас.

– Ма, что навело тебя на мысль о фламинго? – спросил Джек, утирая кровь с лица.

– Не помнишь, что в детстве ты до смерти боялся этих тварей? Видел их в кошмарных снах… Я непонятно изъясняюсь, да?

Джек положил пистолет на стол и взял руки матери и Алисы в свою.

– Спасибо богу за розовых пластиковых фламинго, – сказал он.

– Я просто хотела познакомиться здесь с твоей невестой. Где она? – с беспокойством спросила Кэлли.

Джек поднял взгляд и выпустил руки женщин. Поднялся на дрожащие ноги и тут же повалился на стол.

– О! – произнесла Алиса и побежала к телефону. Подняла трубку и стала набирать номер, а Кэлли тем временем ухаживала за Джеком.

Правительственные организации Соединенных Штатов, куда вы пытаетесь дозвониться, временно испытывают технические проблемы на телефонных линиях. Пожалуйста, попробуйте позвонить позже.

– Проклятье! – выругалась Алиса и, держа трубку в руке, посмотрела сначала на Кэлли, потом на Джека. Быстро приняла решение и набрала специальный номер, который помнила наизусть после стольких лет службы в группе «Событие».

Кэлли взволнованно подняла взгляд и провела рукой по лицу Джека. Она слышала слова, исходящие из уст Алисы, но не могла им поверить.

– Это код пятьдесят шесть – пятьдесят шесть – ноль один, Гамильтон, Алиса Д. Мне нужно немедленно поговорить с президентом Соединенных Штатов!

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Под взглядом Глории Бэннистер спектрограф начал печатать названия известных веществ, использованных в производстве химического соединения Лоренса Амброза. Читая распечатку, Глория отмечала галочкой вещества, уже выявленные суперкомпьютером «Европа». Покачала головой, вынув распечатку из принтера, и отдала сообщение отцу. Люди из ЦКЗ собрались вокруг перечня названий, сверяя их с теми, какие уже выдала «Европа». Полковник Бэннистер тоже покачал головой.

– Мне нужно обзавестись таким компьютером, – сказал он и посмотрел на остальных в такой же, как у него, одежде. Все были одеты в изолирующие защитные костюмы с капюшонами, откинутыми на спину, чтобы легче было дышать. Химико-генетический агент был помещен между двумя отдельными листами стекла и был отделен от лаборатории на семнадцатом ярусе комплекса стальной стеной. – Интересно, продается ли такая штуковина, как «Европа», в «Бест бай»?[32]

Семеро окружавших полковника биологов из Атланты рассмеялись.

– Можете представить себе передовые научные методы, какими пользовался этот Амброз? Я имею в виду скрещивание маков, будто он просто-напросто разводил розы. Для того времени это было нечто невозможное, – сказал доктор Эмиль Харрис, блестящий ученый, возглавлявший секцию вирусов в Джорджии. – Одни только химические свойства этой сыворотки сделали бы этого человека гигантом в сфере химической технологии!

– Да, но, черт возьми, что у него была за цель?! Чего добивался этот гений? – спросила Глория, взяв у отца перечень химических анализов и просматривая его снова. Внизу страницы ее привлекла надпись: «Агент 00012 – неизвестный». – Как думаешь, что это может быть, какое-то неопределимое органическое вещество?

Полковник Бэннистер посмотрел через ее плечо.

– Возможно, какой-то связующий агент. Что-то препятствующее разложению вещества – как знать? А вот эта матрица кажется мне знакомой. Похоже на нить ДНК. Но подобное невозможно.

– Это уже кое-что, – сказала Глория, удивленная, что отец утратил интерес. Просмотрев распечатку, она отошла в дальний угол и села, а остальные заговорили о свойствах, присущих героину и фенициклидину. Они знали, что эти два вида мака поодиночке производят сильные галлюциногены, но какие химические свойства появляются у них при скрещивании?

Просматривая распечатку, Глория случайно подняла взгляд к окну наблюдательной комнаты и увидела нескольких человек, глядящих из соседнего помещения на их работу. Увидела лицо знакомого человека, разговаривающего с заместителем директора этого странного комплекса доктором Поллок. Уилл Менденхолл случайно поднял взгляд одновременно с ней. Глаза их встретились, и Глория обнаружила, что не может удержаться; улыбнулась и быстро помахала лейтенанту рукой. И обрадовалась, когда Менденхолл ответил тем же. Смутясь, когда доктор Поллок обернулась и увидела, что она пялится, будто школьница, на молодого негра, Глория быстро опустила взгляд на распечатку. И так же быстро посмотрела, глядит ли на нее Уилл. Он кивнул чему-то, что сказала доктор, и с последней улыбкой повернулся и вышел из наблюдательной комнаты.

– Глория, может, пропустим этот агент через атомный спектрограф от «Эджилент»? Часть вещества мы уничтожим, но получим гораздо более ясную картину того, с чем имеем дело.

Остальные согласно кивнули.

Глория поднялась со стула, бросила последний взгляд на наблюдательное окно в надежде, что вернулся Уилл, и подошла к окну во внутреннее помещение, где «Огонь погибели» все еще стоял на столе из нержавеющей стали, удерживаемый механической рукой.

– Не думаю, что есть смысл опережать события, – сказала она, глядя на упрощенный отчет спектрографа. – Мы не имеем представления, как это вещество среагирует на пламя. А другой биологический источник, что он представляет собой? Ты прав, это похоже на нить ДНК, и как знать, не уничтожит ли его высокая температура полностью, не оставив ничего для анализа.

Все они знали, что когда вещество сжигается в атомной спектроскопии, оно выпускает облачко испарившегося материала, которое машина разделяет и анализирует. Проблема, как ее видела Глория, заключалась в том, что, поскольку они имели дело с неизвестным, как говорилось в распечатке, агентом, было неизвестно, как пламя подействует на химикалии. Вероятность загрязнения была минимальной, но в их работе даже минимальная вероятность могла оказаться смертельной.

– Ну, я думаю, можно с уверенностью сказать, что вряд ли этот Амброз создал что-то, реагирующее на высокую температуру. Ведь этот агент превосходно прошел через спектрограф, здесь почти тот же самый принцип. Что касается второго неизвестного, этого вещества у нас достаточно.

Глория Бэннистер закусила нижнюю губу и покачала головой.

– Здесь температура гораздо ниже, чем при атомной спектроскопии. Во всем этом есть неизвестный фактор. Я думаю, нам нужно изучать, может быть, даже постулировать, чего хотел Амброз добиться этим веществом. У нас есть время это выяснить, и, зная его цель, можно будет понять, куда он шел!

Полковник перевел взгляд с дочери на остальных. Они были на его стороне, потому что хотели знать состав этого вещества полностью.

– Это моя задача, и давайте ее выполнять.

– Правильно, правильно, – сказал один из ученых. – Лично мне не терпится узнать, что и как создал этот человек!

– Ладно, за дело, – сказал Бэннистер, отвернувшись от предостерегающего взгляда дочери.

Глории не нравился этот кратчайший путь, но она не решалась возразить. Противиться общему мнению авторитетных ученых она не могла, поэтому решила выдержать этот шторм.

И лишь надеялась, что шторм не станет ураганом.

* * *

Пит Голдинг дремал за столом в помещени, а «Европа» продолжала анализировать все, связанное с профессором Лоренсом Амброзом. Он подложил ладонь под щеку, очки в роговой оправе были подняты на лоб. Начал сползать вперед и от этой перемены внезапно проснулся. Почесал голову, протер глаза. Неприязненно посмотрел на недоеденный бутерброд с сыром и ветчиной, принесенный официантом из кафетерия. Встал со стула, и тут дверь в лабораторию отворилась.

– Доктор Голдинг? – спросил молодой человек, он стоял перед открытой дверью, глядя внутрь, словно любопытный ребенок на витрину с игрушками.

– Да? – ответил Пит, потягиваясь.

– Сэр, я Скотт Уолтон из Национального архива. Мне велено передать это вам.

Пит опустил взгляд, увидел старую кожаную папку, и брови у него поднялись к бумажной шапке, которую он носил в лаборатории.

– Она была затеряна среди папок.

Пит шагнул вперед, чтобы взглянуть на папку, и похолодел, увидев на передней стороне кожаной обложки инициалы.

– ЛДА, – негромко произнес Пит и, протянув руку, взял толстую, очень старую папку из руки архивиста. Прочел надпись жирным шрифтом, отпечатанную на старой пишущей машинке почти сто лет назад: «Полковник Джон Генри Томас – Национальный архив».

Пит понял, что открыто большое количество материалов и нужно немедленно приниматься за работу, потому что тут «Европа» помочь не могла. Предстояла добрая старая детективная работа с бумагами.

Пит благодарно кивнул, закрыл дверь лаборатории, повернулся и положил на письменный стол материалы одного из первых дел группы «Событие». Потом опустил микрофон и наклонился.

– «Европа», я устрою перерыв. Продолжай…

– Доктор Голдинг, прошу прощения, но у меня есть непонятная ссылка на доктора Амброза в рапорте из Скотланд-Ярда, написанном восьмого ноября тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года.

Пит сообразил, что временные рамки соответствуют раннему открытию, что Амброз якобы владел судоходной компанией. Такую возможность они сразу отвергли из-за его профессии. Компания занималась главным образом экспортом чая.

– Возможно, это тот самый Амброз, которого мы ранее отвергли.

– Доктор, хотите взглянуть на фотографию рапорта из Скотланд-Ярда?

Пит потряс головой, чтбобы рассеять в ней туман после сна.

– «Европа», где ты раздобыла этот рапорт?

– Система «Европа» создана для проникновения в компьютеры, доктор, как вам хорошо известно. Рапорт помечен секретным кодом МИ-5-1.

Это привлекло внимание Пита. «Европа» проникла в секретную систему Скотланд-Ярда и нашла совершенно секретный документ, попавший туда через разведслужбу правительства ее величества. Еще более потрясающим было то, что «Европа» сделала это по собственной инициативе, без указания Голдинга. Компьютер корпорации «Крэй» после шести лет работы научился анализировать данные и вести поиски в разных направлениях без команды.

– «Европа», компьютерная система Скотланд-Ярда не обнаружила незаконного вторжения?

Поначалу Пит думал, что «Европа» не ответит.

– Правила, сформулированные директором Найлзом Комптоном и вами, доктор Голдинг, введены в мою систему. От меня бы требовалось сообщить о таком происшествии немедленно. Система, которой пользуется британское правительство, гораздо ниже, слабее стандартной корпорации «Крэй».

Питу показалось, что «Европа» с ее голосом Мерилин Монро говорит оскорбленным тоном.

– Я спросил на всякий случай, не обижайся. Пожалуйста, выведи документ Скотланд-Ярда Эм-ай-пять-один.

– Есть, доктор Голдинг!

Под взглядом Пита на главном экране появилась фотокопия документа, составленного много лет назад. Глава отдела компьютерных наук принялся изучать этот документ. На взгляд Голдинга это было секретное донесение, написанное человеком по имени Фредерик Джордж Эбберлайн. Под именем стояли буквы СИП.

– «Европа», что означают буквы под именем?

– Эти буквы означают звание: старший инспектор полиции.

– Понятно, – сказал Пит и стал читать краткий рапорт, адресованный кому-то с инициалами Е. К. В. А. В.

Е. К. В. А. В.

Мадам, нынешней ночью, 8 июля, в лето Господа нашего 1889, с прискорбием должен известить о смерти полковника Стэнли Черной стражи ее величества. Погиб он от рук человека, известного в определенных кругах как профессор Лоренс Амброз. Подозреваю, что Амброз покинул страну и отправился на родину. Должен также сообщить, что все материалы, связанные с работой этого профессора, переправлены в некое место, Скотланд-Ярду неведомое. После обнаружения тела некоей Мэри Келли ранним утром в прошлом году известная проблема в Уайтчепеле должна была быть решена. Это последний рапорт, касающийся упомянутого дела, который будет отправлен из моего кабинета на официальном бланке.

Ваш верный и преданный слуга

Фредерик Джордж Эбберлайн, СИП,

Лондон.

Пит перечел рапорт, потом прочел его в третий раз и потянулся к телефону на письменном столе, стоящем перед «Европой», бездействующей сейчас под стеклянным покровом чистого помещения. Медленно снял бумажную шапку, прикрывающую редкие черные волосы, еще сохранившиеся на его голове. Когда телефон прозвонил несколько раз, перечел имя женщины – Мэри Келли.

– Чарли, все еще ведешь занятия вместо лейтенанта Макинтайр? – Пит слушал, просмотривая все имена в скотланд-ярдском рапорте. – Отлично, можешь зайти в помещение «Европы»? Кажется, у меня есть кое-что, в чем ты можешь оказать мне помощь.

Пит положил трубку и стал разглядывать текст на экране более пристально.

– Нет, должно быть, это всего лишь совпадение.

* * *

Через двадцать минут Найлз Комптон прямо после позднего обеда в кафетерии вошел в изолированное помещение «Европы». Увидел Чарли Элленшоу с всклокоченными волосами, стоявшего, глядя на большой экран монитора. Пит расхаживал позади Элленшоу и вскинул взгляд, увидев Найлза.

– Думаю, мы его нашли, – сказал Пит, покачивая головой. – Ты не поверишь этому!

Найлз надел свой головной убор. Пит махнул рукой.

– Оставь; «Европа» все завершила, кроме нескольких вопросов. «Европа», можешь очистить экран!

– Есть, доктор Голдинг!

Когда главный монитор погас, Чарльз Элленшоу повернулся и улыбнулся севшему в кресло Найлзу.

– Доктор Элленшоу поделился со мной познаниями в малоизвестной истории и помог подтвердить то, что мы нашли. «Европа», пожалуйста, выведи на экран письмо, найденное в архивах Скотланд-Ярда.

– Есть, доктор Голдинг!

На экране появилась фотокопия письма. Комптон стал читать текст, и Пит заулыбался.

– Это тот самый человек, что работал в складе, и мы не признали в нем профессора, которого ищем?

– Да, тот самый, – Пит заговорил в микрофон: – «Европа», имя Мэри Келли; пожалуйста, подтверди директору утверждение профессора Элленшоу.

– Мэри Келли, последняя известная жертва убийцы-маньяка, известного в Лондоне того времени как Джек-потрошитель.

Найлзу пришлось пару минут помолчать, чтобы переварить полученную информацию.

– Кто написал этот рапорт?

– Фредерик Джордж Эбберлайн, старший инспектор Лондонской столичной полиции. Человек, ведший дело Джека-потрошителя, – сказал Чарли, хорошо знавший эту историю.

– И кому он отправил это письмо? – спросил Найлз, поднимаясь из кресла.

– «Европа», проверь и сообщи инициалы получателя этого письма, датированного восьмым июля тысяча восемьсот восемьдесят девятого года.

– Эти инициалы используются в секретной переписке, когда имена недопустимы в официальных коммюнике. Буквы Е.К.В. А. В. появляются во многих секретных документах правоохранительных и разведывательных сообществ.

– Имя? – настаивал Пит.

– Ее королевское величество Александрина Виктория, – ответила «Европа».

– Ха! – громко произнес Пит, Найлз подскочил, а Чарли засмеялся.

Ошеломленный Комптон снова сел.

– Сама королева Виктория! – произнес Пит еще громче. – Она знала нашего профессора Лоренса Джексона, или Джека, если угодно, Амброза.

– Склад? – наконец, смог спросить Найлз.

– Это было труднее, но когда мы узнали, что это тот человек, подтвердить оказалось не так уж трудно. Да, он действительно был импортером чая, а откуда, черт возьми, поступал самый лучший чай в Британской империи того времени?

– Из Индии, – ответил Найлз, распрямляясь в кресле.

– А что мы узнали о нашем дорогом профессоре Амброзе?

– Он был ботаником, – ответил Найлз, и тут лицо его застыло. – Маки?

– Совершенно верно, маки из Китая и Индии. Оба вида доставлены в Лондон контрабандой, спрятанными в бочках с чаем, – сказал Пит, прислонясь к письменному столу.

– И что во всем этом самое странное? – спросил Чарли Элленшоу.

– Королева знала об Амброзе и о том, что он делает. Значит, и ее люди знали, что делал профессор Амброз, и не остановили его!

– Теперь посмотрите сюда, – сказал Пит. – «Европа», выведи, пожалуйста, на экран казначейскую ведомость номер сто девяносто триста семьдесят четыре шестьдесят два, датированную июлем тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года, – повернулся к Найлзу. – Это еще один сюрприз, откопанный «Европой» по предложению Чарли. Документ о получении денег из министерства обороны, на котором есть имя Амброза!

«Европа» вывела на экран фотокопию документа из старого гроссбуха.

Плата доставлена, что подтверждается подписью, за услуги, оказанные ее королевскому величеству, Лоренсу Д. Амброзу – один миллион фунтов стерлингов за исследование в облатси военной науки об агрессии.

– Господи, – произнес Найлз. – Они создали вещество, которое превращает людей в сверхсолдат или, возможно, средство, которое приведет войска противника в самоубийственное состояние, заставив их сражаться со своими же!

– Или доза, принятая в нужное время, превратит солдата в «берсерка», как в древних повестях о викингах, – сказал Элленшоу, медленно повернувшись к Найлзу и Питу. Оба уставились на него, недоумевая, откуда он знает древние легенды всего мира. Когда впечатление от замечания Чарли прошло, тишину в помещении нарушил директор.

– Невероятно, – сказал он обоим. Поднял очки и потер переносицу. – Однако, джентльмены, здесь еще много догадок.

– Да, но насколько я понимаю это сейчас, и пока мы не получим чего-то, ведущего нас в другом направлении, – заговорил Чарли, протирая очки полой белого халата, – я скажу, что этот Амброз испытывал свое вещество на туманных улицах Уайтчепела, возможно, используя меньшие дозы, чем в Мексике. В сущности, он делал из себя подопытное животное. И весь этот кошмар оплачивался армией королевы.

Найлз встал и посмотрел на обоих ученых.

– И совместно они создали Джека-потрошителя.

Тут над ведущей в коридор дверью замигал красный свет, и в громадном комплексе завыла сирена.

– На семнадцатом ярусе обнаружено загрязнение. Всему персоналу отдела собраться в безопасных местах для возможной эвакуации всего комплекса!

Найлз при этом объявлении «Европы» побледнел, Чарли и Пит тоже. Комптон первым понял, что это означает.

– Господи, семнадцатый ярус – это биологически чистое помещение!

Ломбард «Голд сити».

Лас-Вегас, Невада

Черные «Тахо» стояли напротив ломбарда, штурмовая группа «Черных» ждала выхода на позицию. План заключался в том, чтобы ударить по воротам в системе защиты внезапно, подавляющими силами, и вынудить к капитуляции находящихся внутри. Цель: удалить всякую угрозу со стороны охраны ворот.

– Надеюсь, мужчины и женщины в вашей службе безопасности не безумно храбры и не глупы, – сказал Саре Смит сидевший рядом с ней на заднем сиденье, достав из кармана сотовый телефон. – Дело может стать очень неприятным.

Сара продолжала молчать, близость рослого была ей неприятна. Все мысли ее были об Алисе и Джеке, больше ни о чем она думать не могла. Она отвернулась от Смита и смотрела в затемненное окно на ярко освещенный ломбард «Голд сити». Ей были видны, по крайней мере, двое парней из службы безопасности группы «Событие». Один разговаривал с молодым человеком, который, видимо, торговался из-за гитары, висевшей на северной стене здания. Смит, закончив разговор по телефону, увидел, на что смотрит Макинтайр. Потом перевел взгляд на руки Сары, сложенные на коленях. Ни слова не говоря, снял с нее темные очки и бросил на пол.

– Мысль, вертящаяся у вас в голове, и намерение вырваться из машины, побежать и предупредить своих, моя дорогая леди, приведет к множеству ненужных смертей. Мы уничтожим это вещество, чего бы это нам ни стоило!

Сара отвернулась от ломбарда и поглядела ему в глаза. Потом, не отвечая на угрозу, стала снова смотреть в окно.

– Да, мы на месте. Есть инструкции в последнюю минуту или планы на какое-то иное развитие событий?

Сара слушала одного из разговаривающих, но Смит сжал ей плечо своей большой рукой, давая понять, что она полностью в его власти.

– Похоже, вы хорошо заметаете следы. Я только надеюсь, что эта Симпсон не выведет на мою «Черную команду». Вы уверены, что она ликвидирована и не создаст проблемы в Лэнгли?

Услышав в одной фразе фамилию Симпсон и слово Лэнгли, Сара замерла. Она знала, что сестра Джека носит эту фамилию и работает в североамериканском отделе ЦРУ. Сглонула, надеясь, что ошиблась в своей страшной догадке об услышанном.

– Что ж, похоже, смелости вам не занимать. Только хочу, чтобы вы знали – если это раскроется, ваша операция может сорваться, и это выведет правительственные источники не только на вас, но и на меня, и если это случится, ничто не помешает мне убить вас, хоть вы и служите в этой организации.

Смит закрыл сотовый телефон, потом вытащил Сару с заднего сиденья машины, когда его «Черная команда» двинулась к ломбарду «Голд сити». С дальней стороны большого «Тахо» он смотрел, как группа из четырех человек вошла в переулки с обеих сторон квадратного здания. Там они быстро установили передатчик, который будет посылать электронные помехи в видеокамеры наблюдения на каждом углу. Смит перевел взгляд к большому фургону, который остановился перед ломбардом. Его штурмовая группа из пятнадцати человек была на месте и ждала его сигнала входить в здание. Смит полез в брючный карман и достал небольшой рулон клейкой ленты. Сара смотрела, как он оторвал кусок и наклеил на ладонь.

– Это ваша решающая минута. Можете поступить, как я скажу, или погибнуть вместе с мужчинами в этом здании, если они будут сопротивляться. Выбор за вами. Я в любом случае буду на высоте положения.

– Что с Джеком и Алисой? – спросила Сара, глядя заплывшими глазами на черный силуэт перед собой.

Смит взглянул на часы, поднял маленькую рацию и вложил в правое ухо маленький наушник. Поднес маленький микрофон к уголку рта и улыбнулся Саре.

– Слушайтесь меня, и меньше чем через час снова будете с ними. Не будете вести себя как надо – мой человек получил приказ убить обоих. Теперь прошу вас, – указал он в сторону улицы.

Смит взял Сару за руку и, переходя оживленную улицу, связался со своими людьми.

– Первая группа, через пятнадцать секунд после входа начинаете выводить из строя оптические системы безопасности. Вторая группа, в это время вы входите в помещение через переднюю и заднюю двери!

Сара хорошо знала эти дела и понимала, что Смит получает через наушник ответы о готовности групп. Ей нужно было как-то предупредить людей Джека в ломбарде.

Они подошли к двери.

– Улыбайтесь, мисс, сейчас вы увидите лучшую в мире штурмовую группу за работой – поверьте, мало кто из видевших ее остался в живых. – Смит жестом велел Саре открыть переднюю дверь. – И, пожалуйста, ставьте большой палец на пластинку посередине ручки. Нам нужно, чтобы ваш отпечаток был опознан безошибочно.

Сара мысленно выругалась, поняв, что этот человек разгадал первую линию обороны в ломбарде. Сканер узнает ее, и охранники в задней части ломбарда не встревожатся. Она нажала большим пальцем пластинку, зная, что «Европа» сейчас пропускает ее кожный рисунок через свою систему. Открыла дверь, вошла и увидела, что первый человек из службы безопасности группы «Событие» отвернулся от клиента, которого обслуживал. Слегка улыбнулся ей, кивнул и снова повернулся к клиенту, не догадываясь об опасности, исходящей от сопровождающего.

Оказавшись внутри, они услышали легкое жужжанье, когда электронный выброс энергии снаружи проник в камеры безопасности с боков здания и сзади. Смит быстро толкнул Сару на пол и выхватил девятимиллиметровый пистолет с глушителем, спрятанный за спиной. Когда он поставил ногу на спину Сары, охранник среагировал быстрее, чем Смит считал возможным. Он выхватил пистолет почти так же быстро. Смит выстрелил всего раз, попав охраннику-морпеху в голову, и тот повалился на ошеломленного клиента. Потом передвинул большой глушитель на несколько дюймов в сторону и выстрелил в парня, который интересовался гитарой.

– Мерзавец, – как можно громче сказала Сара и получила от Смита резкий удар ногой по почкам.

Смит быстро шагнул влево и увидел, что служащий, стоящий за прилавком, поднял взгляд при звуках приглушенных выстрелов и гневном выкрике Сары. Две пули вылетели в проход, заполненный компакт-дисками и другими невыкупленными вещами. Они угодили сержанту ВВС в грудь и в шею, мгновенно убив его.

Тут в переднюю дверь ворвалась штурмовая команда и бросилась по четырем коридорам в заднюю часть ломбарда. Послышался резкий звук. Смит понял, что включился сигнал тревоги.

– Черт возьми, – произнес он, поняв, что охранники реагируют гораздо быстрее, чем ему это представлялось. И жестом велел своим людям идти вперед.

Когда одетые в черное люди перескакивали через застекленный прилавок, одного убил охранник-морпех, вышедший сзади. Мелкие красные брызги заполнили воздух, когда выстрел из дробовика снес голову «черного» под капюшоном в микросекунду. Но не успел морпех навести дробовик на очередного, как трое членов «Черной команды» застрелили его. Они быстро прошли через портьеры. Сара услышала несколько выстрелов из автоматического оружия, стрелять могли только охранники в задней части здания. Вздрогнув на кафельном полу, она увидела, как еще один член «Черной команды» вылетел через портьеры, отделявшие переднюю часть ломбарда от задней. Услышала, как Смит выругался из-за столь быстрой реакции людей Джека. Потом раздались приглушенные выстрелы, люди Смита выполнили неотложную задачу. Сара покачала головой, и тут ее грубо подняли с пола.

– В задней части нужна ваша помощь, – сказал Смит и толкнул ее вперед, явно разозленный из-за потери троих своих людей.

Когда он и Сара прошли через портьеру, Смит огляделся и увидел небольшое складское помещение, а потом и двух охранников, встретивших огнем штурмовую группу. Один из них, лежавший на полу в луже собственной крови, застонал. Сара зажмурилась, узнав этого мужчину. Нет, поправилась она, это не мужчина, всего лишь парень. То был Альберт Петракис, сержант армии США, проведший в службе безопасности всего год. Когда он повел головой, Смит перешагнул через него. Сара перевернула сержанта и подложила руки ему под голову, а Смит пошел в задний кабинет. Быстро проверил, нет ли там еще каких сюрпризов.

Сара была вне себя. Она ни разу не видела такой жестокости ни от кого, тем более от американцев, которыми явно были эти люди. Один из «людей в черном» стал поднимать ее с пола, но она гневно вырвалась, продолжая держать голову сержанта. Рана в плечо была серьезной, и Сара понимала, что если она сейчас же не остановит кровотечение, то ликвидация охранников у ворот будет полной. Подняла взгляд и увидела, что Смит смотрит на нее со странным выражением.

– Лучше застрелите и меня, потому что дальше я не пойду!

На лице Смита сохранялось странное выражение, он кивнул, и Сара подумала, что он собирается выполнить ее просьбу. Однако он указал подбородком на раненого солдата.

– Ведите его. Думаю, он будет ключом к тому, что находится за первой дверью.

Ответив Саре взглядом, он наклонился, поставил ее на ноги и буквально бросил в административную зону. Двое его людей грубым рывком подняли сержанта с жестокостью, какой она до сих пор не видела. Смит прошел мимо Сары, когда она прислонилась к одному из письменных столов.

Рослый сунул пистолет с глушителем в плечевую кобуру и прошел мимо лужи пролитой крови сержанта, но остановился, увидев, что другая его группа лежит в задней части ломбарда. Не скрывая злости, схватил Сару за руку и затряс.

– Я не уйду отсюда, пока не узнаю, кто вы такие! Иметь охранников, способных так легко перебить моих людей – ну, скажем, я поражен.

Опустив взгляд, Макинтайр увидела дротики, торчащие из лежащих на полу людей. Анестезирующие иглы вылетели из имитации компьютера и из большого стола, на котором он стоял. Дым поднимался от дерева, пластика и охранника, лежавшего у стола мертвым: это он привел в действие устройство, выпустившее триста стрел в лица и шеи Черной команды. Перешагивая через них, она понимала, что эти люди без сознания и не придут в себя еще несколько часов.

– Я всерьез потрясен. Такого рода сюрпризы и такая быстрая реакция на наше нападение может только означать, что ваш Коллинз обучал своих людей более чем отлично.

Смит злобно ударил Сару сбоку по голове, когда в помещении замигал красный свет. От сильного удара она опустилась на колено. Потрясла головой, но не стала утирать кровь из рассеченной щеки.

Вся штурмовая группа была потрясена и растеряна, когда из небольшого динамика в потолке зазвучал синтезированный голос «Европы». Внезапность объявления заставила вооруженных людей подскочить от неожиданности и бессмысленно навести оружие во все стороны.

На семнадцатом ярусе обнаружено загрязнение. Всему персоналу отдела собраться в безопасных местах для возможной эвакуации всего комплекса!

Сара была поражена и рассержена, что предупреждение было не о нарушении системы безопасности у ворот номер два, а о другой чрезвычайной ситуации где-то в глубине комплекса.

– Кажется, у ваших людей возникла более серьезная проблема, чем наше вторжение в ломбард, – Смит снова нагнулся и поставил Сару на ноги. – Думаю, это, скорее всего, случайность. Ведите сюда сержанта! – свирепо посмотрел на Сару. – Если не войдете, сержант получит много пуль в очень болезненные места. Потом я сам пущу ему пулю в голову. Понятно? – толкнул Сару к стене. – Я не хотел всего этого урона, особенно для американского персонала, и вы поэтому должны понять всю серьезность нашей задачи. Теперь, дорогая моя, пойдемте выяснить, из-за чего все это волнение.

Сара опустила голову, но положила ладонь на скрытую в стене пластину, чтобы система безопасности «Европы» могла прочесть-отсканировать отпечаток ее ладони. Когда прочла, фальшивая стена вдвинулась в свою раму. За фальшивой стеной Смит с изумлением и радостью увидел ряд блестящих лифтовых дверей из нержавеющей стали.

– Вот это впечатляет!

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Эверетт и десять членов службы безопасности группы прибыли на семнадцатый ярус первыми. Их приветствовал мигающий красный свет, сигнализирующий о чрезвычайном положении, освещающий верхнюю часть изогнутого коридора. Компьютерный терминал «Европы» мигал зеленым, и звуковые предупреждения, которые он издавал, приводили всех на этом ярусе в состояние готовности к эвакуации. Карл жестами отправил своих людей влево и вправо к противоинфекционным костюмам, висевшим на стене через каждые пятнадцать футов. Быстро подошел к «Европе» и приставил большой палец к стеклу сканера. «Европа» быстро опознала его дактилоскопический узор.

– «Европа», прекрати тревожные предупреждения на семнадцатом ярусе; из-за них мы здесь не способны думать.

– Есть, капитан Эверетт!

Когда он повернулся, звуковые предупреждения прекратились, но красный свет продолжал мигать, создавая визуальное предупреждение. Несколько служащих группы «Событие» побежали по коридору, и Карл поднял руку, чтобы их замедлить.

– Успокойтесь, мертвым еще никто не упал. «Европа» направляет все лифты к центральному холлу и в дальний от лаборатории семьсот-два конец.

Мужчина и женщина, Эверетт узнал в них ученых из биологического отдела, кивнули, обретя уверенность при виде бывшего «морского котика», отдающего распоряжения.

– Сколько членов группы на ярусе? – спросил Эверетт.

– Точно не знаю. Кажется, я видел доктора Поллок в лаборатории, где раздался сигнал вирусной тревоги, – ответил худощавый техник, с трудом переводивший дыхание.

– Я знаю, что там был и лейтенант Менденхолл; вот и все наши люди, – сказала женщина.

– Отлично, теперь отправляйтесь лифтом в спортзал; там соберутся все для эвакуации.

Мужчина с женщиной быстро пошли к лифту, которым Карл только что пользовался. Он покачал головой и повернулся, когда один из его людей протянул ему пластиковый пакет с противоинфекционным костюмом. Разрывая упаковку, Карл услышал голос с расстояния около пятнадцати футов. Поднял взгляд и увидел приближающихся к нему полковника Бэннистера и Вирджинию Поллок.

– Капитан, этот костюм вам не нужен, – сказал полковник, встав перед Эвереттом. – Пролитая сыворотка остается в изолированном помещении. Мы потеряли около трех кубических сантиметров материала.

– Черт возьми, док, как это случилось?! – спросил Карл Вирджинию, не доверяя мнению человека со статусом бывшего члена группы.

– Установка для атомной спектроскопиине зажгла образец при установленной температуре. Вместо горения вещество стало испаряться в воздух. Правила были соблюдены; совершена ошибка в начальных условиях, – Вирджиния посмотрела на полковника, покачав головой. – Похоже, наши гости очень спешили.

– Доктор, это несправедливо. Мы не знаем вашего оборудования так же хорошо, как вы.

Эверетт видел, что Вирджиния хотела ответить, но тут полковник покачал головой.

– Не думаю, что есть необходимость эвакуировать ваше оборудование. У нас такое случалось и раньше. Пока помещение остается герметично закрытым, можно убрать все оставшиеся частицы с помощью робототехники.

Эверетт перевел взгляд с полковника на Вирджинию, и тут к ним подбежал Уилл Менденхолл. За ним вплотную следовала Глория Бэннистер. Карл быстро принял решение и снова подошел к терминалу «Европы». Опять приставил большой палец к опознавательному экрану.

– «Европа», продолжай объявление тревоги на всех ярусах. Прикажи провести полную эвакуацию комплекса, санкционированную Карлом Эвереттом, регистрационный номер службы безопасности одиннадцать семьсот восемьдесят девять, код один – один – А.

Вирджиния перевела взгляд с Эверетта на Бэннистера.

– Полковник, мы не рискуем нашими людьми. Это, по крайней мере, вы должны помнить. Капитан знает, что делает!

Эверетт поднял трубку телефона рядом с терминалом и сделал объявление сам. Правила требовали, чтобы все четыреста двенадцать человек, находившихся тем вечером в комплексе, собрались в спортзале и на спортивной площадке для пересчета, потом поднялись большим грузовым лифтом на первый ярус, а там всем следовало выйти через ворота номер один в старом ангаре, где их встретят пятнадцать автобусов ВВС, предоставленных базой «Неллис».

– Понимаю, это предосторожность, но, по-моему, совершенно ненужная, – сказал Бэннистер, когда Глория взяла его за локоть и покачала головой.

– Нет, мы не знаем неизвестного агента в этом веществе. Не знаем, что происходит с ним при испарении. Нужно отправить этих людей отсюда, пока образец не будет находиться под полным нашим контролем и герметично закрытым. Можно использовать этот суперкомпьютер и удостовериться, что образец под контролем, – сказала Глория.

Полковник был недоволен тем, что его дочь явно переоценивает силу «Огня погибели».

– Ты видишь в этом веществе возможный вирусный агент, в чем мы не уверены.

– Папа, с нами этот джентльмен, – она повернулась к Менденхоллу, – и свидетельство лейтенанта, что это, скорее всего, вирусная летучая смесь. Это означает, что любая неизолированная проба может незаметно распространяться.

– Для меня этого достаточно, – сказал Эверетт и кивнул Менденхоллу. – Уилл, отведи ученых обратно в лабораторию и убедись, что все правила выполнены. Пусть «Европа» и Вирджиния ведут их шаг за шагом, не упуская ни точки, ни запятой.

– Слушаюсь, сэр, – сказал Уилл и жестом предложил Бэннистерам следовать за ним в лабораторию.

Эверетт повернулся к Вирджинии.

– Док, возьми это под контроль как можно скорее. Пока я держу людей на поверхности, статус службы безопасности падает!

– Карл, отправь Найлза на поверхность. Это первоочередная задача. Здесь буду я, этого достаточно.

Эверетт знал свои обязанности, изложенные Джеком в новых стандартах безопасности вскоре после того, как он занял свою должность. Правило номер один, ненавистное Комптону, гласило, что нужно удалить директора из комплекса.

– Удачи, док! Если думаешь, что дела в этой лаборатории пойдут скверно, отправляйся в спорткомплекс, – сказал он, улыбаясь. – Помнишь, где он, Бронко Нагурский?[33]

– Конечно, – ответила она, улыбнувшись в ответ.

Эверетт наблюдал, как она пошла за учеными из ЦКЗ, которых Менденхолл вел обратно в лабораторию № 700 -2 – помещение химической и вирусной изоляции.

Он только надеялся, что эта дорогостоящая лаборатория оправдывает свое название.

Штаб-квартира ЦРУ.

Лэнгли, Виргиния

Директор по операциям Сэмюел Пичтри злобно захлопнул дверь и напустился на Хайрама Викерса. Подошел к своему столу, но не сел. Сунул руку под стол и выключил звукозаписывающее устройство.

– Думаешь, это пустяк?! – гневно спросил он, упершись руками в столешницу и так подавшись вперед, что Викерс подумал – сейчас он перевалится.

Хайрам легко воспринял его ярость.

– Я сделал то, что было необходимо.

– Обе были не только гражданками Соединенных Штатов, но и коллегами-агентами. Как ты мог допустить такой непрофессионализм? Тебе нужно было только следовать правилам и осведомить ее отдел об этой треклятой проверке! – Пичтри рассерженно выпрямился и повернулся к окну, выходившему на лес, окружающий комплекс в Лэнгли. – Это настолько естественная задача твоего отдела, что Симпсон могла бы и не обратить на нее внимания.

– Симпсон не такая. Она из тех, кто относится к своей работе серьезно, поэтому мы не могли сообщить ей, что следим за возможным американским военным разведчиком.

Пичтри повернулся так неожиданно, что Викерс удивился подвижности старика.

– В том-то и дело, кретин. Она выполняла свою работу на совесть, поэтому попытка провести эту проверку мимо ее отдела была совершенно идиотским ходом! Мы могли бы объяснить ее гораздо лучше, не будь направлено на нее столько внимания.

– Тем не менее, эта проблема решена.

– Позволь напомнить, что наша работа в этом новом отделе заключается в сборе развединформации через использование «Черных команд», а не с помощью убийства невинных. Если ты не способен выполнять свою работу без убийства людей, значит, мы выбрали на эту должность не того человека, – пришипел он, свирепо глядя на Викерса.

– В таком случае нам следует остановить нашу «Черную команду» в Неваде, так как они только что ликвидировали много американских граждан по той же причине, что и я – ради самосохранения, мистер директор по операциям. Иногда получение больших денег связано с неожиданным риском, – продолжал Викерс.

Директор по операциям сумел пропустить мимо ушей замечание о деньгах, так как обогащение было самой грязной частью их тайных операций. Они работали не только ради своей выгоды и патриотизма, но и потому, что использование «Черных команд» обходилось очень дорого. Старший вдруг заметно успокоился, стараясь, насколько это было сейчас возможно, привести свои дела в порядок.

– Так вот, эта Линн Симпсон была любимицей директора Истбрука.

– Вы отправили ее ко мне в Джорджтаун. Как мне следовало это понять?

– Идиот, я знал, что ты планируешь; суть в том, что ты зашел слишком далеко!

– Хотите, чтобы я отменил сделку с британцами?

Пичтри вздохнул и медленно опустился в свое большое кресло.

– Нет, конечно. Дела зашли слишком далеко, чтобы окончиться для нас ничем. Кто, черт возьми, мог подумать, что у ЦКЗ есть в Неваде лаборатория? Прикажи мистеру Смиту заканчивать это дело и побыстрее убираться оттуда, предпочтительно больше никого не убивая.

Хайрам Викерс встал, застегивая пиджак.

– Есть у вас список ближайших родственников этой Симпсон? Не нужно, чтобы кто-то, выползший из щели, задавал слишком много вопросов. Дело выглядит так, будто ей устроили засаду в Джорджтауне неизвестные элементы, исполнитель бесследно исчез – такое случается постоянно.

Пичтри посмотрел на лежавшую перед ним папку, раскрыл ее.

– Так, родители девушки живут в Вайоминге; они не будут проблемой. У мисс Симпсон есть мать, живущая в Техасе, других родственников нет.

– Видите, если не паниковать, все уладится само собой!

Викерс улыбнулся, повернулся и вышел.

Директор по операциям проводил его взглядом, потом еще раз посмотрел на фотографию Линн Симпсон в ее досье. Покачал головой, вспомнив красивое лицо этой молодой женщины.

– По крайней мере, у нее остается только горюющая мать, никого больше, – Пит закрыл папку и отодвинул ее в сторону. – Жаль.

Ломбард «Голд сити».

Лас-Вегас, Невада

Человек, разговаривающий с четырьмя лас-вегасскими полицейскими, не ощущал на себе взгляда с другой стороны улицы. Джек Коллинз сорвал с головы бинт, не чувствуя боли от пластыря, который Алиса и его мать наложили раньше. На его глазах еще один человек вышел из глубин ломбарда и тоже вступил в разговор с блюстителями порядка. Джек наблюдал, как еще один полицейский осматривал большое отверстие в левой стене ломбарда, светя фонариком, потом пошел в обход здания к другим полицейским. Двое незнакомцев жестикулировали и смеялись вместе с полицейскими, словно просто кто-то хотел вломиться в ломбард «Голд сити».

Служащие подписали донесение, полицейские вернулись к своим машинам, выключили проблесковые маяки на крышах и уехали. Коллинз наблюдал за ними, пока они не скрылись вдали. Двое мужчин вернулись в ломбард и повесили на двери табличку «Закрыто». Огляделись в последний раз и опустили шторы. После взлома было понятно, что ломбард закрывается на ремонт. Только вот существовала одна проблема: Джек точно знал, что эти люди не из его службы безопасности.

Коллинз пригнулся за большой машиной, сунул руку за спину и вытащил из-за пояса пистолет. Это оружие дала ему Алиса, и Джек взял его, зная, что Алиса одна из лучше всех вооруженных пожилых женщин в Лас-Вегасе. Перед выходом из ее дома он удостоверился, что Алиса и его мать как следует вооружены. Джек отвел назад затвор и убедился, что в патроннике есть патрон. Потом распрямился и, пропустив несколько мчавшихся машин, перешел улицу.

За двадцать минут наблюдения Коллинз видел в ломбарде только этих двух людей. Понял, что ребята, которых он обучал последние пять лет для службы безопасности, наверняка мертвы. Он лишь надеялся, что они положили столько мерзавцев, сколько смогли. Перейдя улицу, Джек незаметно прокрался мимо уличного фонаря, пошел к правой стороне здания и прошел вдоль кирпичной стены к первому из двух проделанных взрывами отверстий в здании. Остановился на дальней стороне пролома в три с половиной фута и, прижавшись к стене, стал ждать.

Коллинз знал, что притворщикам, в конце концов, придется как-то закрыть отверстие, и, поскольку никак не хотел стучать в переднюю дверь, ждал. Поскольку в отверстие проникал изнутри свет, он увидел тень и, когда слегка подался вперед, оно уже было закрыто листом картона. Джек протянул левую руку, поскреб пальцами по временной заплате. Неожиданно свет внутри вспыхнул, когда этот человек отодвинул картон. Джек едва не улыбнулся, когда наемник высунул голову в отверстие.

– Привет, – прошептал Джек, и глаза этого человека так расширились, что едва не вышли из орбит. Ствол тяжелого девятимиллиметрового пистолета обрушился на темя наемнику. Тот потерял сознание, и Джек легко вытащил его из отверстия. Глянув на улицу, он поднял правую ногу и обрушил ее на шею лежавшего, раздавив гортань и сломав позвоночник чуть ниже линии подбородка. Наклонясь, Коллинз потащил труп по переулку и бросил безжиненное изломанное тело возле мусоровоза, прикрыв его картоном и газетами. Потом вернулся к отверстию.

Встав у него, Джек напряженно прислушался. Никакого движения не слышалось, и он рискнул быстро заглянуть в пролом. Никакого движения не увидел. Потом передние огни погасли, значит, оставшийся человек был в задней части здания, у панели выключателей. Джек наклонился и пролез в дыру, оцарапав спину о разбитый кирпич, но в эту минуту он не почувствовал никакой боли. Оказавшись внутри, Коллинз выпрямился и услышал, как оставшийся кричит партнеру, которому требовалось закрыть ведущие наружу отверстия:

– Как только закончишь, спускайся на этом лифте и присоединяйся к штурмовой группе, – донеслось сзади.

Джек быстро огляделся в полутьме, и взгляд его упал на пистолет с глушителем, который недавно носил покойный. Он протянул руку и взял крупнокалиберный автоматический пистолет. Это был «глок-9» с большим глушителем. Коллинз сунул свой пистолет обратно за пояс, потом проверил, заряжено ли оружие мертвого боевика. Оно было заряжено. Джек услышал, как портьеры между задней и передней частью здания раздвинулись, и второй человек вошел с ведром и шварброй. Коллинз шагнул в темный коридор. Привлек внимание человека, зная, что его силуэт находится прямо на линии взгляда убийцы.

– Закрыл дыры? – спросил мужчина и прислонил швабру к застекленному прилавку. И замер, не услышав ответа от фигуры в коридоре. Джек понял, что у стоящего перед ним за плечами определенно годы отличной военной подготовки, так как тот, не колеблясь, потянулся к оружию.

Подготовка у Джека была гораздо лучшей, и практика более долгой. Он вскинул пистолет с глушителем и выстрелил четыре раза подряд. Первые две пули попали боевику в плечи, руки его тут же онемели, и оружие выпало из парализованных пальцев. Вторые две поразили его в верхние части бедер, и он упал на стекло прилавка, под которым лежали драгоценности. Коллинз услышал стон преступника, пытавшегося высвободиться из осколков разбитого стекла. Проходя мимо, Коллинз схватил его за шиворот и безжалостно потащил за собой сквозь портьеры в лучше освещенное складское пространство. Разжал руку, чтобы мужчина упал на пол, и огляделся, убеждаясь, что в ломбарде больше никого нет. Взгляд его упал на кровь, которую не заметил этот человек, когда занимался уборкой.

Голубые глаза Коллинза видели несколько вещей сразу. Дверь в задний кабинет была открыта, и он видел поврежденный стол и макет компьютера, где находилась система выпуска анестезирующих стрел. Потом увидел две армейские койки, где неподвижно лежали люди, пораженные ими. С суровым выражением лица он подошел к койкам и выстрелил не так уж и бесшумно лежащим в лбы, тела их дернулись и затихли. Коллинз действовал машинально, и каждый, знавший его, понял бы, что Джек может быть абсолютно холодным и умелым убийцей.

Убедясь, что в ломбарде действительно никого нет, он вернулся к обливающемуся кровью человеку, пытавшемуся зажать раны на бедрах перебитыми руками. Коллинз нагнулся, поднял его одной рукой и бросил на одного из мертвых, которых только что убил. Посмотрел на него, отвинтил поврежденный глушитель и снял с «глока». Уставился на корчившегося от боли. Когда раненый открыл глаза, они расширились при виде того, с кем он имел дело. Боевик потряс головой, старясь прояснить затуманившийся разум. Коллинз продолжал глядеть на него.

– Сынок, любая твоя ложь приведет к такой боли, какой ты еще не испытывал. Обычно я человек не жестокий. Обращаюсь по правилам с любыми врагами, даже с террористами, – Джек вынул из «глока» обойму, отвел назад затвор и выбросил патрон из патронника. Бросил «глок» на пол и достал из-за пояса пистолет Алисы. – Но ты не воин, ты даже не террорист с убеждениями. Ты грязный наемник, получающий деньги за мокрые дела, – изменник, – Джек наклонился, проверяя, слышит ли его этот человек. – Я полковник армии США, и ты, сынок, связался с неподходящим человеком в неподходящее время.

– Полковник, я… я… был… я бывший член специальной воздушно-десантной службы ее величества. Работаю на людей, оберегающих эту страну. Я…

Джек ударил его стволом пистолета, сломав нос и подняв тучу мелких брызг крови, заляпавших пленнику лицо и рубашку.

– Королева должна гордиться своими ребятами, которые убивают невинных людей и пытаются убить безоружных женщин. Не думаю, сынок, чтобы она одобрила твой выбор работы.

– Пожалуйста, не…

Снова удар стволом. На сей раз по левому бедру, прямо над большой раной от девятимиллиметровой пули.

– Я говорю, ты слушаешь!

Лежащий смог только кивнуть, боль от удара пронизала все его тело.

– Отлично. Значит, ты весь внимание?

Наемник снова кивнул, из глаз его текли слезы от удара по перебитому носу.

– Кто возглавляет этот штурм?

– Ссс-смит, – ответил он с трудом.

Удар по другому бедру вызвал беззвучный вопль, и человек перевернулся на бок.

– Смит, это все, что я знаю!

– Похоже, ты говоришь правду, – сказал Джек, переворачивая его снова в положение, подходящее для дальнейшего допроса. – Сколько человек в штурмовой группе?

– Двенадцать, – ответил наемник и широко открыл глаза, когда пистолет был занесен снова. – Клянусь, двенадцать! Ваша служба безопасности положила четверых наших!

Джек закрыл на миг глаза, услышав, что его люди все-таки сумели убить четырех нападавших. Потом поднял веки и снова стал холодным, расчетливым убийцей.

– Уведенная женщина мертва?

– Нет, ее взяли вниз, – сказал наемник и снова вскрикнул от боли.

– Ваша задача?

– Уничтожить… вещество… из Мексики.

Джек сжал губы.

– Кто нанял вашу команду?

– Я… я… не имею этих сведений. Моя команда располагается в Аризоне. Мы…

Коллинз покончил с вопросами. У него было достаточно опыта в таких делах, он понимал, что такие наемники, как этот лежащий на койке человек, не знают кукловодов, дергающих их за нити. Приставил дуло пистолета к его лбу, не дав окончить фразу, и нажал на спуск.

– Спасибо, – сказал Джек и пошел в заднюю комнату.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Стоя перед Найлзом Комптоном в его кабинете, Эверетт знал, что ему придется силой вывести директора из комплекса. Большой монитор был включен, и Комптон наблюдал за процедурами на семнадцатом ярусе.

– Доктор, комплексом теперь руководит Вирджиния. Вам нужно подняться на поверхность в любовные объятья ВВС, и если для этого потребуется звонить президенту, я позвоню!

Взглянув на Эверетта, Комптон увидел, что челюсти у него крепко сжаты. И понял, что спорить с бывшим «морским котиком» будет все равно что с его начальником, Джеком Коллинзом. Раздраженно бросил на стол авторучку, которую вертел в пальцах, и откатился назад вместе с креслом.

– Мне нужно было не допускать эту гадость в комплекс, – сказал Комптон.

– Я виновен не меньше кого бы то ни было. Мы с Джеком должны были понимать потенциальную опасность этого вещества. Мы видели, что эта штука способна сделать. Так что перестань винить себя, а я вызову эскорт, пусть проводят тебя мимо охраны через ворота номер два.

– Я ухожу, заявляя протест, – сказал Найлз и затопал к двери. Остановился, увидев, чтоЭверетт поднял трубку телефона на его столе, собираясь предупредить охрану, что посылает Найлза через туннель.

– Твой протест будет отмечен в журнале системы безопасности, – сказал он и ждал, чтобы ему ответили из ломбарда.

Комптон покачал головой и увидел на лице Карла озабоченное выражение. Эверетт положил трубку и снова набрал номер. Подождал несколько секунд и резко швырнул ее.

– Кое-кому от меня достанется, – сердито сказал он и повернулся к терминалу «Европы» на столе Комптона.

– Теперь что случилось? – спросил Найлз, возвращаясь в кабинет.

– У вторых ворот никто не отвечает, – сказал Эверетт и нажал пальцем кнопку связи. – «Европа», черт возьми, что там происходит у…

– Тревога, тревога! У нас вторжение на третьем ярусе, восточный грузовой док. Повторяю, у нас нарушение системы безопасности на третьем ярусе, восточный грузовой док, – заговорила «Европа», прервав вопрос Карла. – Всему персоналу службы безопасности требуется явиться в восточный грузовой док, транспорт рельсовый.

Эверетт не мог поверить тому, что слышал, а директор Комптон почувствовал, что у него покраснело лицо.

– Может, из-за всех этих происшествий у «Европы» перегорела какая-то цепь, – сказал Найлз, быстро подойдя к своему столу, у которого стоял Карл. Ответ быстро последовал, когда двери распахнулись, и в кабинет ворвались Чарли Элленошу и Пит Голдинг.

– Капитан, мы слышали стрельбу где-то на верхних ярусах, – сказал Пит, тяжело дыша.

Эверетт поднял взгляд – действовать следовало незамедлительно.

– Уводите отсюда директора к чертовой матери, – сказал он и выбежал в двери.

Когда оповещение о вторжении прозвучало снова, Чарли первый схватил Найлза за руку и потащил из кабинета.

– Ты знаешь этот порядок, – сказал Чарли, когда Пит взял директора за другую руку.

– Пустите меня, черт возьми! – запротестовал Найлз.

– Извини, но сейчас капитан немного главнее тебя. Пошли, – сказал Голдинг, а «Европа» продолжала громко оповещать о нарушении системы безопасности.

Войдя в лифт в большой зоне, где обычно сидели и работали помощники Пита, они замерли, услышав доносящиеся сверху звуки. Голдинг и Элленшоу продолжали держать Комптона за руки.

Звуки были выстрелами и воплями.

* * *

Штурм был хорошо организован группой людей, служивших в войсках специального назначения США. Все они были патриотами и искренне верили в оправданность порученных заданий.

После того, как самый большой вагон трамвайной системы довез группы до погрузочного дока, штурмовая группа, оставаясь в вагоне, мгновенно заставила двух охранников сдаться. Сара съежилась, когда они бросили оружие, не сделав ни выстрела. Смятение, вызванное объявлением тревоги биологической опасности и объявлением эвакуации, сыграло роль в быстром подчинении охранников из морской пехоты и ВВС.

Но, по крайней мере, эти двое остались живы. Макинтайр была так разгневана, чувствовала себя такой беспомощной, что по щекам ее катились слезы. Самым жутким происшествием в начальной фазе штурма была смерть молодого солдата, которого привели, чтобы добиться сотрудничества Сары. Смит сам совершил убийство, дважды выстрелив в голову умирающего охранника, когда он сидел на заднем пластиковом сиденье магнитного вагона. Женщина не понимала, почему главарь налетчиков щадит одних и убивает других.

Когда Сару вытащили из вагона и втолкнули в бетонный грузовой док, она попыталась нанести Смиту сильный удар сбоку. Бандит легко увернулся и снова ударил ее наотмашь по лицу. Потом схватил за руку и потащил в комплекс следом за своими людьми.

– Существует код, позволяющий войти в систему лифтов, минуя контрольно-пропускной пункт? – спросил Смит, надевая тяжелый бронежилет.

– Пошел ты! – выкрикнула Сара и сплюнула кровь в его сторону. Смит взял карабин «М-14» и нагрудный патронташ с магазинами, в каждый из которых входило тридцать патронов.

Смит ухмыльнулся, восхищаясь желанием маленькой женщины-геолога отомстить. Потом оглядел большое помещение, где стоял прибывший груз, предназначенный для хранилищ или других помещений в комплексе. Проходя мимо решетчатой тары с яблоками, он взломал складывающимся прикладом «М-14» фанерную крышку. Достал румяное яблоко и впился в него зубами. Потом жестом велел группе из шести человек взять под прицел двери первого ряда лифтов, а потом, хрупая яблоком, указал на другой ряд дверей из нержавеющей стали в дальней стороне склада. Выбросил огрызок и, волоча за собой Сару, подошел к первому ряду дверей.

– Нам нужен семнадцатый ярус, – сказал он в микрофон, закрепленный у самых губ. – Похоже, мы окажемся в противоположном конце яруса, поэтому вторая группа действует с того конца и ждет моей команды прикрыть нас, если потребуется. На все отводится пятнадцать минут, джентльмены, иначе наш график будет нарушен! – под взглядом женщины Смит полез под бронежилет и вынул небольшое устройство. – Какая охрана на семнадцатом ярусе? – спросил он.

– Семнадцатый охраняет команда из двенадцати хорошо вооруженных людей, – ответила она с ухмылкой, надеясь спутать его планы.

Сара попыталась вырваться, когда двери лифта открылись, и в кабину вошла первая группа одетых в черное людей во главе со Смитом.

– Ярус, пожалуйста? – спросила «Европа» голосом Мэрилин Монро.

Смит улыбнулся Саре, потом щелкнул кнопкой маленького диктофона, заставив маленькую женщину зажмурится в досаде. Добрался до нужного места. Потом поднял динамки к терминалу «Европы» и нажал кнопку воспроизведения.

– Семнадцатый, – произнес голос Сары из электронной ловушки, расставленной для нее.

– Спасибо, лейтенант Макинтайр, семнадцатый ярус. Вы, должно быть, знаете, что сейчас на этом ярусе объявлено чрезвычайное положение. Пожалуйста, следуйте контрольной процедуре для входа на пораженный ярус.

Смит улыбнулся, видя, как Сара скривилась, понимая, как же просто ее перехитрили.

– Ярус семнадцатый, вещества, сыворотки, одеколоны и лосьоны после бритья, посадка закончена, – пошутил Смит и вошел в кабину, втащив с собой и разъяренную Сару.

* * *

Когда первый лифт стал спускаться на воздушной подушке в недра комплекса группы «Событие», вторая группа «черных» ждала, чтобы открылись двери второго ряда лифтов. Они знали свое дело и не хотели, чтобы при открытии дверей их встретил сюрприз. Разбились на три пары, держа двери под прицелом, указатель ярусов вверху показывал, что кабина приближается. Единственным слабым местом настороженного ожидания отряда был тот факт, что они не знали о лестничном колодце в правом конце складской зоны.

Без предупреждения, согласно объявлениям «Допускается применение оружия со смертельным исходом в ответ на вторжение в федеральную собственность», мимо которых они прошли, бросив лишь беглый взгляд, команда службы безопасности из десяти человек во главе с сержантом Джесси Санчесом, прослужившим десять лет морским пехотинцем, открыла по незваным гостям огонь, не дав даже понять, что происходит.

Санчес охранял эту зону и, как требовали правила, он и его люди, не пользуясь лифтами, вошли в лестничный колодец, когда охрана дока не ответила на его вызовы. Не устанавливая связи с капитаном Эвереттом, Санчес вспомнил полученные от Карла и Джека уроки. За три с половиной секунды «черная» группа из шести человек была перебита меткими выстрелами в затылок или в открытую шею. Сержант первым вышел из-за штабелей прибывших грузов. В ушах у него все еще звенело от грохота стрельбы, когда он осматривал мертвых бандитов, валявшихся на полу.

– Чисто! – громко произнес он, и члены его группы тоже вышли из укрытия. – Команда службы безопасности три – пять дежурному офицеру. В комплексе нарушители. Прием!

Санчес перевернул ногой одного из убитых, чтобы осмотреть его. Наклонился, сдернул с его лица черный капюшон, распрямился, и по его рации пришел ответ:

– Это дежурный офицер. У нас стрельба на семнадцатом ярусе! Спускайтесь со своей командой на шестнадцатый ярус к капитану Эверетту. Служба безопасности «Неллис» извещена, и база в настоящее время закрыта.

– Понял, – ответил Санчес и махнул рукой своим людям. – Спускаемся лифтом, времени нет, – сказал он и вбежал в кабину лифта, которым собиралась воспользоваться вторая группа «Черной команды», чтобы присоединиться к своим товарищам.

Снова глубоко под песками невадской пустыни бушевала битва.

* * *

Анри Фарбо проснулся от какого-то шума. Сел в койке, и звяканье браслета наручников на правой руке живо напомнило ему, где он находится. Потряс головой, проясняя ее после сна, и тут услышал то, что его разбудило – компьютерную систему комплекса, объявляющую чрезвычайное положение на семнадцатом ярусе. Более рослый из двух охранников вел по рации разговор с центром службы безопасности. Чуть послушав, быстро подошел к койке, где лежал Фарбо. Не говоря ни слова, достал еще одни наручники и пристегнул к перильцу койки левое запястье француза. Фарбо с удивлением наблюдал за ним.

– Послушайте, джентльмены, по-моему, этот ваш фантастический компьютер сказал, что существует тревога, вызванная биологической опасностью. Может быть…

– Сейчас не время, полковник, – сказал рослый сержант ВВС. Посмотрел на стоящего рядом и наблюдающего за его действиями морпеха.

– Тебе приказано присоединиться к сержанту Санчесу и его команде. Они охраняют комплекс. Встретишь его на седьмом ярусе, будь в бронежилете, – сказал ему морпех.

Сержант, ни о чем не спрашивая, вышел из палаты.

– Это так уж необходимо? – спросил Анри, позвякивая обоими наручниками о перильца.

– Может, да, может, нет, но ваша репутация широко известна, полковник.

– Опять? – спросил он с вечной ухмылкой на лице.

– Постоянно, сэр, постоянно.

* * *

Когда кабина лифта свободно падала в трубе со сжатым воздухом к семнадцатому ярусу, Смит пытался связаться по рации со второй группой. Сделал одну попытку, другую, результат все тот же – потрескивание атмосферных помех.

– Похоже, ваша служба безопасности реагирует так же быстро, как и охранники у ворот, – прошипел Смит, наконец, позволив своей досаде подпортить свой суровый вид. Дослал патрон в патронник карабина «М-14» и посмотрел на Сару, утиравшую текущую изо рта кровь. Она воспользовалась случаем и ответила ему такой же надменной ухмылкой. – На вашем месте я не был бы таким самоуверенным, мисс; вы первой выйдете из этих дверей! – теперь Смит был практически уверен, что его «Черная команда» оказалась в беспомощном положении. Он разворошил осиное гнездо превосходно обученных людей и если б мог отступить, отступил бы. Но, возможно, в тылу у него уже находился враг. Смит быстро и решительно обдумал положение. Он продолжит выполнять задание, и уничтожит то, что пришел уничтожить.

Лифт, наконец, плавно, с шипением остановился. Когда двери открылись, «Европа» объявила местонахождение кабины. Сару грубо вытолкнули первой, за ней последовали двое, наведшие оружие в обе стороны коридора. Сара повернулась и взглянула на Смита.

– Ложь всегда обнаруживается, – сказал Смит, выходя из кабины с остальными четырьмя. – Насколько я понимаю, ваши супермены не могут быть сразу во всех местах.

Он снова схватил Сару и прижал к стене. Не успел спросить, где находится соответствующая лаборатория, как из-за поворота коридора, отделанного белым пластиком, появились трое, две женщины и один мужчина, они спешили, чтобы уложиться в предельный срок эвакуации. Смит толкнул Сару в руки одного из своих людей, потом вскинул «М-14» и выстрелил человеку из группы «Событие» в грудь, женщины в лабораторных халатах закричали и в ужасе подняли взгляд.

– В какой лаборатории чрезвычайное положение? – спросил Смит, наводя в их сторону ствол.

Обеих ученых-биологов держал один из людей в капюшонах. Одна из них, находившаяся ближе к стене, быстро сообразила и бросилась к сигнализатору тревоги в терминале «Европы». Едва она продвинулась на фут, Смит застрелил ее.

– Спрашиваю еще раз, – процедил он сквозь зубы, пока у всех еще стоял в ушах звон от выстрелов. Он уже начал думать, что эти люди, кто бы они ни были, либо помешанные, либо их всех учили быть героями.

Женщина со слезами в глазах покачала головой. Затем, поняв, что ее ждет, зажмурилась; три пули поразили ее в голову и в грудь, обрызгав кровью белую пластиковую стену, и тут из-за угла появились двое мужчин в белых халатах и замерли.

– Хватит! – крикнула Сара.

Смит, не обратив на нее внимания, повернулся к мужчинам и застрелил правого, ближайшего к терминалу тревоги. В мигающем красном свете Сара видела, как он целится во второго, застывшего на месте.

– Вам лучше не ошибаться, мисс, – сказал он Саре.

– Это следующая лаборатория, – сказала она. Смит усмехнулся и застрелил другого ничего не подозревающего человека.

– Семь бед – один ответ. Повесить могут только раз!

– А-а-а-а! – вскрикнула Сара и вырвалась из рук державшего ее человека. Едва не вцепилась в горло Смиту, но он ударил ее прикладом карабина по челюсти, и она упала к его ногам. Посмотрел на своих людей и указал в ту сторону коридора, откуда выходили мужчины и женщины. Бросив взгляд на лежавшую без сознания Макинтайр, он последовал за членами своей команды.

Подойдя к лабораторной зоне, они увидели тревожный свет и мигающее объявление «Биологическая опасность», запрещающее идти дальше. Смит указал на правую и левую двери внутреннего помещения. Быстро заглянул внутрь и увидел негра, стоящего рядом с высокой, стройной черноволосой женщиной. Остальные семеро смотрели в очень большие окна на что-то в другой части изолированного помещения.

Когда Смит хотел уже отойти назад, негр в синем комбинезоне, в котором Смит узнал форму группы службы безопасности дока, повернулся, и взгляды их встретились. Смит понял: это один из тех, кого он спас в Мексике. Быстро вскинул оружие и прицелился сквозь окно с двойными стеклами. Жестом велел всем внутри поднять руки, и его команда вошла в неохраняемую дверь. Негр бросился на первого вошедшего, как полузащитник в американском футболе, и они повалились на пол. Смит быстро ударил его ногой по голове, перебросив через упавшего члена своей команды.

– В другой раз я позволю им убить тебя, – сказал Уиллу поднявшийся с пола. Навел оружие в голову негру, но Смит насмешливо отвел ствол в сторону.

– Боишься, что он встанет и снова нападет?

Тот, что-то злобно бормоча, отошел, потом оттолкнул высокую женщину, опустившуюся на колени, чтобы помочь Менденхоллу.

– Кто из вас носит фамилию Бэннистер? – спросил Смит, оглядев группу из восьми человек.

Маленькая негритянка с очень светлым оттенком кожи вышла вперед, но ее быстро оттащил назад высокий мужчина в белом халате. Тащил, пока она не оказалась за его спиной.

– Я полковник Бэннистер. Кто, черт побери, вы? – гневно спросил он и перевел взгляд со Смита на Менденхолла, все еще лежавшего неподвижно. – Не видите, что у нас здесь чрезвычайное положение?

Смит шагнул вперед и посмотрел сквозь стекло. И сразу же увидел то, за чем они прибыли в Неваду. Старая, видавшая виды банка стояла между тремя механическими руками. Выглядела она все еще закупоренной.

– Даже не думайте об этом, – сказала Глория, выйдя из-за отцовской спины. – Это вещество может оказаться летучим. Мы имеем дело с неким неизвестным элементом.

Смит переводил взгляд с Глории на полковника.

– Нет, – сказал он и жестом велел двум своим людям войти в изолированное помещение. Те дернули дверь, но она не открывалась. – Это вещество называется «Огонь погибели»; чтобы оно подействовало, его можно только вдыхать или пить. Неизвестный элемент, о котором вы говорите, представляет собой нечто, изобретенное нашим досточтимым профессором Амброзом, примерно на сто лет опередившим науку. Называется этот элемент «Туман Лазаря». Это соединение при добавлении в жидкость и ее соприкосновении с воздухом выходит туманом или дымкой. Мои начальники не знают результата, но он описан в тетрадях великого профессора. И мы видели результаты в Мексике на этом тупом мерзавце Гусмане. «Туман Лазаря» создал летучее облако «Огня погибели». Таким образом, леди и джентльмены, возможно, мы избавили вас от необходимости открывать эту бутылку и выпускать джинна, которого вы не сможете контролировать. А теперь, пожалуйста, заставьте свою систему безопасности открыть изолированное помещение! – бандит взглянул на часы. – Времени у нас мало.

– Нет, – ответил полковник Бэннистер.

– Что это с вами?

И навел карабин на женщину, которую пытался защитить полковник.

– «Европа», нужно усилить меры безопасности, Поллок, альфа одиннадцать-семь!

«Европа» не ответила на требование Вирджинии, но люди из «Черной команды» услышали щелканье замков на двери изолированного помещения, и она распахнулась.

– Черт, наконец-то у кого-то появились проблески разума, – сказал Смит, когда его люди вошли в изолированное помещение. Смит повернулся к остальным и жестом пригласил их войти тоже. Поставил у двери двух своих людей и взглядом велел им оставаться на месте.

– Леди и джентльмены, уверяю вас, пока вы будете содействовать нам, никакой опасности не возникнет.

Ученые проследовали в помещение за четырьмя «людьми в черном». Смит вошел последним. Семеро мужчин и женщин из ЦКЗ растерялись. Лишь полковник понимал всю серьезность положения. Вирджиния старалась выиграть время, чтобы служба Карла среагировала на происходящее. Она благоразумно молчала, когда их всех загоняли в изолированное помещение.

Люди Смита пытались вынуть банку из расщепов механических рук «Хонды». Первый повернулся к нему и покачал головой. Смит сунул руку под бронежилет и достал небольшую черную вещицу. Нажал кнопку, из рукоятки выскочило шестидюймовое лезвие. Подошел к механическим рукам, взял свободной рукой гидравлические шланги и разрезал все три, подведенные к первой руке. Жидкость под давлением вырвалась из системы. Смит без труда поднял и отвел большую механическую руку. Проделал то же самое с рукой, удерживающей нижнюю часть банки.

Когда Смит потянулся к «Огню погибели», в коридоре поднялась стрельба. Он повернулся и увидел, как негр встал, снова схватил ближайшего к двери человека, и оба они скрылись за открытой в коридор дверью. Главарь нападавших жестом велел своим людям укрыться, но было уже слишком поздно. Полковник Бэннистер начал действовать первым. Вскинул свои длинные руки и стал выталкивать всех своих во все еще открытую дверь. Увидев это, Вирджиния выбежала сама. Потом Бэннистер быстро закрыл дверь, запер ее, но тут в спину ему вошли шестнадцать пуль, и он двинулся головой о стекло двери с внутренней стороны.

Глория упала на пол, перевернулась на спину, подняла взгляд и увидела, как отец ударился лицом о верхнюю часть двери. Вид у него был потрясенный. Несколько пуль попали в ограждающее стекло, в комнату наблюдения полетели осколки, и одинокий наемник отвернулся от происходящего в коридоре. Вирджиния, не утратившая былой футбольной удали, в стремительном броске схватила бандита за щиколотки. Он пошатнулся и упал навзничь, ей в лицо брызнула горячая кровь, потому что один из членов атакующей команды службы безопасности всадил ему пулю в закрытую капюшоном голову. Вирджиния перекатилась, тут ее поднял Уилл Менденхолл и толкнул в руки другого мужчины. Она подняла глаза и увидела капитана Эверетта.

Менденхолл неистово зажестикулировал остальным, чтобы они побыстрее уходили, крадучись, в безопасное место. Когда они повиновались, он наклонился и поднял Глорию Бэннистер на ноги. Она тут же обхватила его, и он вместе с ней бросился к стене, когда из изолированного помещения снова полетели пули.

– Папа! – выкрикнула она, но Уилл удержал ее. Покачал головой и уложил доктора из ЦКЗ на пол.

– Сколько? – крикнул Эверетт сквозь грохот выстрелов в изолированном помещении.

– Четверо плюс их командир, – ответила Вирджиния.

Эверетт кивнул и повернулся к двадцати растянувшимся по коридору людям. Жестом велел им встать по обе стороны открытой двери. Затем повернулся к Уиллу и бросил ему свой внутриушной телефон с рацией.

– Свяжись с сержантом Санчесом, пусть доставит сюда штурмовой комплект. Нам нужны ослепляющие гранаты и нервно-паралитический газ!

– Есть, сэр, – ответил Уилл, вставил в ухо вкладыш и сделал вызов.

– А теперь иди к терминалу «Европы», прикажи остальной части персонала покинуть комплекс. Скажи, чтобы автобусов не ждали; пусть идут в пустыню и находятся там! – Эверетт повернулся к Вирджинии и группе из ЦКЗ. – Слышали какие-то фамилии? – спросил он и спрятал голову, когда изнутри снова раздались выстрелы.

– Смит, – произнес кто-то справа от них.

Эверетт повернулся и увидел подходившую, хромая, Сару. Она была буквально вся в крови. Он подбежал к ней и усадил на ковровую дорожку в коридоре.

– Господи, – произнес он и стал стирать большой рукой кровь с ее головы.

– Думаю, он убил Джека и Алису, – с трудом выговорила она.

Эверетт продолжал свое дело, будто и не слышал, тут в изолированном помещении снова начали стрелять. Большие пробоины образовывали в пластиковых стенах причудливые узоры. Потом он приподнял голову Сары с избитым, покрытым синяками лицом.

– Джек был уже мертв – ему все это не нравилось.

– Смит тот самый человек, что спас вас в Мексике, – сказала Сара, приходя в себя. Увидела, что лицо его на миг приняло озадаченное выражение. Потом, когда Карл придвигал ее к стене, оно уже излучало холод и ненависть.

– Черт возьми, – ругнулся Эверетт, подползая обратно к двери. Глянул на Уилла, тот кивнул, давая Эверетту понять, что его приказания успешно выполнены. Карл подполз так близко к двери, насколько осмеливался, и опустил руку с девятимиллиметровым пистолетом рядом с дверной рамой.

– Уилл, отведи этих людей в спортзал, а потом подними в грузовом лифте на первый ярус.

– Капитан, я думаю…

– Это приказ, лейтенант, – прошипел Эверетт сквозь сжатые зубы.

– Есть, сэр, – ответил Менденхолл с кислым выражением лица. – Но я вернусь, – сказал он, провоцируя капитана возразить.

– Не волнуйся; я сохраню для тебя клочья этих типов, – сказал Эверетт, когда еще двадцать пуль прошли через оставшиеся стекла в окне с двойными рамами. – Уилл, подойди к телефону, прикажи убрать отсюда Фарбо. Скажи охраннику, пусть прострелит ему ногу, если ему нужна гарантия, что француз не сбежит.

– Я сам выполню эту пустяковую задачу, – сказал Уилл и велел штатским уходить, прячась от пуль, по коридору.

Эверетт повернулся и взглянул на Вирджинию.

– Док, ты тоже, возьми Сару и встреться с директором. Он должен быть уже не в комплексе.

Вирджиния кивнула, помогла Саре подняться, и они, низко пригибаясь, побежали к лифтам.

Карл кивнул своим людям, видя, что они готовы действовать. Поднял руку.

– В стерильной комнате, кончайте стрелять! – крикнул он.

– Нет, пожалуй, мы продолжим богоугодное дело, – донесся ответ. – Патронов у нас достаточно.

– Мистер Смит, комплекс уже закрыт наглухо. Бежать некуда, – крикнул Карл.

– Мне нравится эта старая песенка, но я никогда не верил в спасение бегством, – ответил Смит с раздражающей самоуверенностью.

– Тогда я с удовольствием убью тебя, Смит!

* * *

В изолированном помещении Смит укрывался за самой большой из механических рук. Осмотрел своих людей, держащих под прицелом единственный вход. Закрыл в задумчивости глаза, доносящийся из коридора голос казался ему знакомым. Он решил, что нет смысла злить этого человека убийством его товарища в Лас-Вегасе, и стал обдумывать способ выйти из комплекса живым. Он понимал, что капитуляция лишь отдалит смерть.

Открыв глаза и оглядывая помещение, он поднял взгляд и увидел банку, наполненную янтарной жидкостью.

Один из его людей поднял взгляд как раз в то время, когда Смит поднял руку, взял банку и опустил на пол. Он понимал, что только эта банка дает ему возможность вести переговоры.

– С кем именно я разговариваю? – крикнул он вкоридор.

– Я капитан Эверетт, военно-морской флот Соединенных Штатов, – ответил Карл.

– Так вот, капитан Эверетт, смотрю, у вас тут разномастная компания. В организации, на которую я работаю, ходит слух, что где-то в пустыне было что-то, похожее на этот детский сад. Пожалуй, некоторые слухи правдивы.

– Сдавайся, Смит, и я устрою тебе экскурсию!

– Капитан, предлагаю другое решение нашей проблемы. Ты даешь мне и моим людям свободный выход, а я не загрязняю весь этот комплекс «Огнем погибели». Благоразумно?

Карл прижался к стене и мысленно обругал себя за мысль, что дело будет легким. Подождал несколько секунд, потом отклонился вправо, не показываясь в открытый дверной проем.

– Уж ты-то знаешь, что тогда будет со всеми, в том числе и с тобой. Так что складывай оружие и сдавайся!

Смит собрался ответить Эверетту, и тут один из его людей вытаращился на банку в руке командира и попытался отойти на несколько футов. Но не успел и сойти с места, как Смит сунул банку ему в руки.

Смит удостоверился, что этот человек достаточно крепок, может надежно держать банку, и хотел снова потребовать капитуляции своих противников, но тут глаза его расширились и слова застряли в горле. Переведя взгляд от глаз испуганного солдата к банке, он увидел, что резиновая пробка, потрескавшаяся от возраста, с отверстием в три кубических сантиметра наверху протекает. Капли падали на пол одна за другой.

В испуге молодой солдат уронил банку прямо перед собой, едва Смит начал пятиться. Она разбилась. Почти сразу же затуманивающий агент соединился с основной формулой, и оба агента начали делать свое дело. Как только большое количество воздуха коснулось этого соединения, началось генерирование тумана. Смит и солдат первыми ощутили его жжение, когда он попал им в ноздри. Смит приложил руку ко рту и попытался встать и бежать, решив, что капитуляция будет гораздо лучше судьбы Хуана Гусмана, но его ботинки попали в натекшую из шлангов гидравлическую жидкость, он поскользнулся и упал навзничь, и от удара из легких вышел весь воздух. Когда он хотел ухватиться за край стола над головой, пальцы его ухватили синие шланги, тянущиеся от пола к механическим рукам. Он потянул их, но они вырвались из клапана в трубе. Неожиданный сильный поток воздуха, подающего пневматическую силу к рукам, ударил в растекшееся лужей вещество и поднял большую тучу пара, окутавшую людей Смита, покрыв одетые в черное тела беловато-коричневым налетом.

Тут же послышались крики боли и страдания Смита и того, что осталось от «Черной команды».

И стал ясен серьезный изъян в конструкции системы безопасности биологического отдела. Она не была связана с «Европой», и едва «нюхательный» датчик в помещении уловил утечку вещества, система заработала.

«Огонь погибели» утекал, когда все двери в комплексе, кроме запасного выхода в спортзал и на спортплощадку, автоматически закрылись и заперлись.

Сара и Виргиния приближались к лифтам, а «Европа» получила второе известие о биологической опасности во внутреннем помещении. Проявив инициативу согласно программе действий в чрезвычайных обстоятельствах, введенной в систему Питом Голдингом и бывшим начальником отдела компьютерных наук доктором Найлзом Комптоном, гласящей, что этот приказ не может быть отменен без кода, отправленного президентом Соединенных Штатов, она тут же закрыла комплекс группы «Событие» для внешнего мира, буквально отрезав все пути к спасению.

Ад разверзся в отделе 56–56, и Джек-потрошитель, искусственно выведенный биологом зверь, возродился. Только на этот раз свехлюдей было пятеро, а не один.

Часть третья. Седьмой круг ада

Сатана, предавший Бога, замурован в сердцевине ада, в погруженной в центр мира верхушке перевернутого конуса, который возник, когда Сатана упал на землю, будучи сброшен с неба…

Данте Алигьери[34]

9

Белый дом.

Вашингтон, округ Колумбия

Президент молча стоял у окна, выходящего на Пенсильвания-авеню. На улице уже не было дневных протестующих, и в такое время он любил смотреть на тихий вашингтонский вечер. Он считал, что в этот час Овальный кабинет наиболее безопасен. Посетители считали, что он нарочно не обращает на них внимания, и два человека, сидящих на диванах лицом друг к другу, ждали, когда же президент заговорит.

Харлан Истбрук, директор ЦРУ, сидел, сдвинув очки на кончик носа, читал донесение от сидящего напротив человека, директора по операциям Сэмюеля Пичтри.

Наконец, президент повернулся к посетителям.

– И мы не имеем понятия о местонахождении вашего агента? – спросил президент, сев на край своего стола и потирая переносицу.

– Нет, сэр. По нашим сведениям, агент Симпсон отметилась на выходе и поехала в Джорджтаун. Мы проверили адрес, оказалось, это дом моделей, который продается, – сказал Истбрук и поднял взгляд от краткого донесения, полученного от Пичтри. Вернул лист ему и поднял взгляд на президента. – Я знаю, что вы знакомы с этим агентом, поэтому, когда она пропала без вести, мы решили, что вам следует об этом узнать.

– Я знаю агента Симпсон, и очень забочусь о ее безопасности, но не больше, чем о безопасности любого другого агента американской разведки. Почему начальник мисс Симпсон не с вами, джентльмены?

– Директор по разведке в настоящее время встречается со своим коллегой в Лондоне, мистер президент. Ему уже сообщили об исчезновении начальника отдела разведки в Северной Америке.

Президент сурово посмотрел в тусклые глаза недавнего назначенца сенатского надзорного комитета на должность директора по операциям Сэмюеля Пичтри.

– У нее есть фамилия, мистер Пичтри, не только должность.

– Конечно, мистер президент, мисс Симпсон, – сказал Пичтри, ощущая накал свирепого взгляда президента.

– Хорошо, джентльмены, держите меня в курсе.

На этом краткая встреча закончилась. Два человека ждали напутствия перед уходом, но президент сидел в задумчивости, опустив взгляд. Оба служащих ЦРУ вышли из Овального кабинета.

Президент сделал глубокий вдох, включил внутреннее переговорное устройство, усилием воли успокоился и сказал:

– Пожалуйста, пошлите сюда генерала Колфилда.

Через минуту генерал-полковник морской пехоты Максвелл Колфилд вошел в Овальный кабинет и приветствовал своего начальника. Председатель Объединенного комитета начальников штабов встал навытяжку в центре кабинета.

– Господи, Макс, оставь это и садись, ладно? – сказал президент, бросил ручку, которую держал в руке, на стол, встал и подошел к дивану напротив того, где сидел Колфилд. Потер лицо и посмотрел на человека, получившего от него назначение почти два года назад.

– Макс, мне нужна твоя помощь в одном деле, но никому об этом не говори и не задавай вопросов. Это понятно?

Генерал, как и президент, подался вперед.

– Конечно, можете располагать мной; вы это знаете.

– Та группа, которую ты считаешь просто «мозговым центром», расположенная под базой ВВС «Неллис»?

– Которой руководит этот маленький лысый человек, который то и дело здесь появляется?

– Прекрасно знаешь, о ком я говорю, так что оставь эти игры; время уже позднее.

– Есть, сэр! Я знаю о слухах, которые уже годами ходят среди военных. Сам впервые услышал об этой группе в академии. Все думают, что у нас есть секретные базы и тайные операции по всей стране, поэтому…

– Макс, у нас проблема в этой пустыне. Нам нужно собрать штурмовую группу, способную не только выполнить трудную работу, но и держать язык за зубами после завершения операции. Небольшую группу, если можно.

На лице Колфилда появилось оскорбленное выражение.

– Мои люди всегда держат язык за зубами, мистер президент.

– Не обижайся, Макс, но то, о чем идет речь, секретнее всего, что ты знаешь. Впервые в американской истории я ввожу военного офицера в сферу этого агентства. Оно существует, Макс, и больше ты ничего не узнаешь. Это понятно? Не будет ни вопросов, ни официальных ответов. Теперь я должен сказать вот что; если я разглашу тебе этот секрет, останки всех президентов после Вудро Вильсона, а может даже и Эйба Линкольна, перевернутся в гробах, а еще живые распнут меня и бросят мой гниющий труп в тюрьму. И этим, Макс, я угрожаю тебе официально. Я освежую тебя заживо, если произойдет утечка от кого-то из твоих подчиненных! – президент предостерегающе поднял руку. – Подумай, Макс, прежде чем говорить. Это группа особая, и они только что объявили чрезвычайное положение. На их комплекс напали. Большая часть персонала успешно эвакуирована, но более семидесяти мужчин и женщин все еще находятся в этой норе! – президент сурово посмотрел в глаза генералу. – А это чертовски большая нора.

– Сколько там нападающих?

– Полковник Коллинз считает, что не больше двадцати, может быть, меньше. Но он говорит, что они превосходно обучены.

– Джек? Джек Коллинз? – спросил генерал, в его глазах появилось озабоченное выражение.

– Скажем так – он связан с этой группой и нуждается в помощи, чтобы сохранить контроль над этим объектом. Это имя, генерал, ты тоже завтра забудешь, – сказал президент серьезно, как никогда ранее в разговорах с Колфилдом.

– Мне нужны детали, – сказал генерал, подняв левую бровь после того, как выслушал все угрозы.

Президент пошел к своему столу и вернулся с портативным компьютером. И сел не напротив офицера, а рядом с ним на диване.

– Ладно, Макс, официально ты единственный помимо владельцев этого кабинета, которому будет откровенно сказано об этой группе. Кое-кто догадался о ее существовании, особенно после истории с «Атлантисом» и стрельбы в космосе, но никто и никогда не сможет доказать, что она существует. На протяжении современной истории этой страны пока еще никто не смог ничего доказать. – Президент поднял крышку компьютера и открыл файл после того, как ввел свой личный код. – Это схема расположения комплекса. Изучи ее и запомни наизусть, потому что тебе нельзя иметь никаких чертежей для планирования.

Когда Колфилд взглянул на подробную схему восьмидесяти семи ярусов комплекса группы «Событие», глаза его расширились.

– Черт возьми, что это такое? – удивился он. Массивный комплекс был разложен перед ним, и он никак не мог поверить в громадный размах этой постройки.

– Макс, я же сказал – не спрашивай! Я нарушаю около тысячи законов, установленных моими предшественниками относительно секретности этой группы. Нужно, чтобы ты прибыл с планом штурма на помощь полковнику Коллинзу и его людям. Нужно, чтобы ты удалил оттуда к чертовой матери моего друга доктора Комптона. Эта операция должна быть тихой и жесткой. Ты проводишь ее лично для меня. Только офицер и настолько сдержанное на язык подразделение, насколько вообще можно найти. Кто у тебя на уме?

Колфилд с трудом отвел взгляд от изображений подземного сооружения, на которые смотрел. Оно походило на перевернутый таз с большим, выходящим из центра стержнем, за ним следовал еще один перевернутый таз, потом еще один и еще один.

– Мистер президент, это сущий кошмар.

– Знаю. Я был внутри и сказал то же самое, – ответил он, снова расстроенно потирая лицо.

– И мы должны держать это в полном секрете? – Колфилд ответа и не ждал. Он отвернулся, а потом снова взглянул на усталого и даже более седого человека, чем назначивший его на нынешнюю должность. – Спасибо за доверие. Я знал, что этот странный маленький лысый человек кое-что представляет собой, но руководить таким заведением?! Насколько я понимаю, мы должны помочь спасти его, так ведь?

Президент положил ладони на плечи генерала.

– Спасибо, Макс, я бы не хотел… ну, иметь дело с тобой.

Колфилд поднял взгляд после легкой шутки президента, но увидев, что он не улыбается, отвернулся, чуть расширив глаза и гораздо яснее осознав угрозы.

– Лучше приберегите благодарности для отряда «Дельты», который я отправлю туда, и, пожалуйста, не заставляйте меня угрожать им, как вы угрожали мне. Не уверен, что эти ребята воспримут угрозы так же хорошо, как я.

– Воспримут, если я отправлю к ним полк агентов ФБР. Так где эти джентльмены?

– Сейчас они в Форт-Льюисе, штат Вашингтон, проводят учения на горе Рейнир. Если повезет, подразделение будет у меня в Неллисе через три часа. Мистер президент, вы сказали, что большая часть персонала успешно эвакуирована. Доктор Комптон в том числе?

– Нет, он пропал без вести вместе со многими другими. Они отрезаны глубоко под землей, – президент повернулся и взглянул в лицо генералу. – Макс, кроме Коллинза и его службы безопасности, люди, работающие в этом комплексе, это ученые – доктора, профессора и бог весть кто еще. Лучшие в этой стране умы. Они нуждаются в твоей помощи и в молчании, твоем и тех людей, которых ты выберешь!

Максвелл Колфилд поднялся и снял форменный китель. Положил его на спинку дивана и сел снова за изучение планировки комплекса группы «Событие» под базой «Неллис».

– Мне нужна прямая связь с Фортом-Льюис в штате Вашингтон, – сказал он и стал разглядывать большие ворота, служившие входами в громадный комплекс в пустыне.

– Макс, вызволи их оттуда, – сказал президент.

Генерал поднял телефон к уху.

– Это генерал Колфилд. Немедленно соедините меня с ОКСО!

Президент слышал, как председатель Объединенного комитета начальников штабов требует Объединенное командование специальных операций…

Уже через несколько минут ОКСО и «Дельта» планировали возможные варианты штурма подземного комплекса, где размещалась самая секретная организация в истории Соединенных Штатов – группа «Событие».

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Три человека спустились по лестничному колодцу почти до двенадцатого яруса, когда Найлз сказал, что ему нужно вернуться в кабинет на седьмом. Чарли отрицательно покачал головой, а Пит сел, чтобы отдышаться.

– Если вернемся, капитан перестреляет нас вместо нарушителей, – сказал Чарли и помог Питу встать на ноги в полутемном колодце. – Нам нужно сделать свое дело, мы даже не имеем права возвращаться.

– Послушайте, я не уйду, пока в комплексе есть люди. Вы можете либо идти со мной, либо продолжать путь на эвакуационный пункт, но я предпочел бы ваше общество. Пит, «Европа» может оказать помощь в том, что случилось. Сколько осталось здесь людей, достаточно компетентных, чтобы подготовить ее для помощи капитану Эверетту?

Пит отрицательно покачал головой. Наконец, он сделал два глубоких вдоха и посмотрел вверх на лестницу. Далекие звуки стрельбы пока что прекратились.

– Я не слышу выстрелов уже примерно с минуту. Может, все уже кончено, – с трудом произнес Пит.

– Может быть, но почему тогда «Европа» ничего не говорит нам? Уж ты-то должен знать ее программирование. Мы же здесь буквально в потемках, – сказал Найлз, повернулся и стал пониматься.

Чарли Элленшоу посмотрел на Пита и указал подбородком вверх.

– Что ж, кабинет на седьмом десятью ярусами выше опасности на семнадцатом. Найлз прав; я тоже не хочу убегать, как остальные.

Пит сделал несколько шагов вверх по лестнице.

– Я тоже, только нужно было бы сказать об этом немного раньше – например, когда мы были на седьмом ярусе.

Три человека поднимались по лестнице туда, где, как они думали, будет безопасно.

Они ошибались.

Семнадцатый ярус

Тишина в изолированном помещении была ошеломляющей. Эверетт не хотел гибели своих парней в атаке, он знал, что убийцы его людей находятся в соседнем помещении. Где Уилл и Санчес? Им нужен штурмовой комплект, входить в помещение без него более чем рискованно. Карл нахмурился и жестом велел своим людям оставаться на месте. Нужно вызывать на разговор этого Смита, и таким образом знать хотя бы то, что из помещения он не выходит.

– Смит?

В помещении не было слышно ничего, кроме стонов раненых. Потом они услышали странное ворчание, за ним другое. Эверетт зажмурился: нужно рискнуть и показаться противнику. Быстро приняв решение, он поднялся на колени, а затем поднял голову к разбитому окну наверху. Быстро глянув, увидел, что в наблюдательной комнате никого нет. Опустил голову и скривился. Потом рискнул взглянуть еще раз. Быстро поднявшись, увидел, что изолированное помещение заполнено туманом, начинающим клубами выходить изнутри. Карлу показалось, что там движутся несколько теней. Раздались еще крики боли, а потом он услышал, не веря своим ушам, смех не одного, а сразу нескольких человек в затуманенном помещении. Эверетт быстро нырнул вниз, не веря тому, что увидел. Это был тот же самый туман, что окутывал Гусмана и его людей в поместье.

– Мы не можем ждать штурмового комплекта, – обратился он к двадцати стоявшим вдоль стены людям. – По моей команде угостим этих гадов всем, что у нас есть!

Десять человек справа от двери и десять слева подняли большие пальцы. Эверетт быстро оглядел оружие своих людей. Большинство вооружилось в самом маленьком из трех арсеналов в отделе безопасности, а не крупнокалиберным оружием в главном арсенале на сороковом ярусе. У них было легкие карабины «М-14», уменьшенные версии винтовки «М-16». Он насчитал четыре дробовика, стреляли они не пулями, что было бы предпочтительнее, а обычной дробью. Эверетт по опыту знал, что она тоже будет нужна.

– Один – два – три – пошли! – крикнул он.

Все десятеро слева встали, справа тоже, Карл с девятимиллиметровым пистолетом занял позицию в центре. Первый залп был до того сильным, что каждый считал – живых после него остаться никак не может. Пули рикошетили от механической руки и разбивали уцелевшие стекла в изолированном помещении. Когда Эверетт расстрелял обойму «беретты», раздались выстрелы из четырех дробовиков. Карл увидел, что пули и дробь создают завихрения тумана.

– Прекратить огонь, – скомандовал Эверетт и тут увидел, что один из его сержантов, морпех, начал медленно приближаться к двери. – Нет, вернись!

Сержант начал уже делать шаг назад, но тут большая рука пронизала туман, уже заполнивший все наблюдательное помещение. И человек исчез. Они услышали вопль ужаса и следом за ним леденящий смех. К смеющемуся присоединились остальные. Вопли внезапно оборвались, но смех продолжался. Взглянув на своих людей, Эверетт увидел, как встревожило их произошедшее. Они смотрели на него, им всерьез требовалась сила, которой он всегда обладал.

– Открыть огонь! – крикнул он снова.

На сей раз огонь был плотным, они впервые услышали вскрики боли, когда стали поражать наконец уже не только стекло, сталь или пластик. Они стреляли, бросали опустевшие магазины в неистовом темпе, пока Эверетт не велел снова прекратить стрельбу.

– Смит! – крикнул Эверетт и повелительным взмахом руки отправил троих подальше от тумана, который выходил клубами из наблюдательного помещения и начинал касаться ковровой дорожки в коридоре.

– Да? – раздался неестественно низкий голос.

Карлу этого было достаточно. Он услышал ту же перемену, что произошла и с Гусманом в Мексике.

– Вы вдесятером идите к лестничному колодцу и спускайтесь на десятый ярус, в главный арсенал, – сказал он людям справа от него. – А вы вдесятером идите со мной. Мы не можем сражаться с ними тем оружием, что у нас есть!

Впервые капитан Эверетт увидел в своих людях нерешительность.

– Пошли! – приказал он, быстро повернулся вправо и побежал к дальнему лестничному колодцу, а первая десятка рванулась к ближайшему лифту и дверям на лестницу рядом с ним.

Что-то проломило стену из пластика и армированного бетона. Оно было громадным, и последнего пробегавшего мимо схватил человек в разорванной черной одежде. Втащил несчастного внутрь, и страшные вопли схваченного зазвучали в ушах людей, бежавших к лестничному колодцу.

Эверетт оглянулся на бегу и увидел еще троих преобразившихся «людей в черном», вынырнувших из тумана с радостным детским смехом и звериным рычанием. Когда Карл отправлял девятерых оставшихся в дверь на лестницу, он увидел, как из тумана вышел в коридор и вовсе великан. Глаза Карла встретились с измененными глазами человека, что еще недавно пришел к ним на выручку в Мексике. Под взглядом Эверетта четверо людей Смита разделились и пошли в разные стороны, двое к нему и его команде, двое в противоположном направлении.

Карл видел, что вели огонь они не напрасно, потому что кровь текла по телам этих людей, так увеличившихся в размерах, что бронежилеты лопнули и почти вся одежда на них разорвалась. Эверетт быстро навел «беретту» в голову зверя, который явно был Смитом, и выстрелил пять раз подряд. Смит улыбнулся, увидев, что Эверетт целится, и быстро нырнул в туман, клубами катящийся из двери в коридор. Карл вспомнил описание этого вещества и то, как оно может повысить умственные способности при приеме внутрь. Поэтому не стал ждать результатов своей стрельбы. Повернулся, вошел в лестничный колодец и начал спускаться в глубины комплекса группы «Событие».

Позади них двое людей Смита с удлинившимися зубами и текущей с губ слюной начали корчиться от слишком продолжательного вдыхания паров «Огня погибели». Потом начали колотить огромными кулаками в стены, и после каждого удара в пластике оставались большие отверстия. Дальше по коридору Смит поднялся из тумана, увидел, что делают эти люди, кивнул громадной головой, засмеялся и вместе с двумя другими принялся за то же самое. Им требовалось проходить сквозь стены в помещения за ними, чтобы контролировать комплекс со всех направлений, которые защитники его сочли бы невозможными. Первые двое пробились к пустой лифтовой шахте в дальнем конце коридора, и довольный их успехами Смит принялся неудержимо смеяться, глядя, как его люди минуют преграды, словно те сделаны из папье-маше.

Служба безопасности проиграла первый раунд в бою с химически усиленными Лоренсом Амброзом солдатами, потеряв четверых убитыми и отступив с семнадцатого яруса.

* * *

На восьмом ярусе Найлз остановился, чтобы отдышаться. Тут он пожалел, что освободил все руководство от физических упражнений, например от игры в футбол, которую они смотрели всего три дня назад. Когда он сел на стальную ступеньку, чтобы перевести дух, к нему присоедились оба ученых, которым было бы тоже кстати предписание побольше двигаться, так как Пит и Чарли буквально свалились без сил на ступеньки чуть пониже его.

– Слышали вы минуту назад стрельбу? – спросил Чарли, прислонясь к герметичной лифтовой трубе, шедшей по лестничному колодцу. – То была серьезная перестрелка!

– Я не отличу серьезной от стычки двух гангстеров на углу, – сказал Пит, приложив руку к груди над колотящимся сердцем.

– Пит, почему «Европа» отключена? Световая сигнализация прекратилась, и она не делала никаких объявлений об эвакуации с тех самых пор, как мы стали подниматься по лестнице.

Пит с трудом поднял взгляд на директора. Они все обливались потом, так как «Европа» напоследок скомандовала закрыть системы кондиционирования воздуха, чтобы загрязнение не распространялось на другие ярусы.

– Когда раздался тревожный сигнал о вторжении, «Европа» сработала по программной инструкции, требующей закрыть все, чтобы нарушители не поставили ее под угрозу. Боюсь, что это моя серьезная ошибка в программировании. Я не мог и представить себе положения, когда не смогу отменять любые ее правила! – Пит отвернулся. – Прошу прощения.

Найлз наклонился, похлопал его по спине и поднялся со ступеньки.

– Что ж, это еще одна причина вернуться на седьмой ярус. Ты сможешь заставить ее работать, когда войдешь в компьютерный центр, так ведь?

– Конечно, смогу, если только ничто не помешает.

Седой Чарли Элленшоу все еще прислонялся к трубе из стали и пластика одной из восемнадцати лифтовых шахт, когда ощутил, что в ней явно что-то движется на подушке из сжатого воздуха. Снял очки, жестом заставил Пита с Найлзом замолчать, задержал дыхание и приложил ухо к трубе.

– Пит, ты сказал, что «Европа» закрыла все?

Пит увидел, что делает Элленшоу, и кивнул.

– Чарли, после сигнала тревоги лифты были остановлены первыми!

Элленшоу отстранился от трубы.

– Может, нам лучше подняться на другой ярус, потому что сюда как будто движется что-то – шумное и очень быстрое!

Пит прижался ухом к трубе и слушал, а Чарли поднялся на несколько ступенек, взял Комптона за руку и стал подталкивать его к остававшимся ступенькам. Голдинг слышал ворчание, доносящееся из круглой трубы, приводящей в действие систему лифтов. Глаза его расширились, когда он тоже услышал шум чего-то, поднимавшегося вверх. Подумал, что же может быть там в трубе, но не стал ждать ответа, воображение нарисовало ему множество возможностей после того как Эверетт рассказал о кошмарах в Мексике. И он побежал следом за Найлзом и Чарли.

– Дело скверное, – сказал Пит, пытаясь догнать неожиданно быстро идущих директора и криптозоолога.

У Вирджинии, Менденхолла, Глории и Сары были те же проблемы со спуском на тридцать четвертый ярус, с которого можно было эвакуироваться. Сара только начинала приходить в себя и не хотела задерживать остальных. Она прислонилась к стене лестничного колодца и утерла последнюю кровоточащую рану на темени. Вирджиния снова оторвала лоскут от лабораторного халата, чтобы приложить его к ране.

– Слушай, ты неважно чувствуешь себя в последние несколько дней, так ведь? – сказала Вирджиния, не желая задевать маленькую женщину-геолога больше, чем нужно.

Сара подняла заплывшие глаза и коснулась глубокой раны на щеке.

– Бывали недели, когда чувствовала себя гораздо лучше.

– Сара, то, что ты сказала о полковнике, правда? – спросил Менденхолл, обняв все еще плачущую Глорию Бэннистер.

– Не знаю, Уилл. Когда меня схватили, Джек был еще жив, но эти люди безжалостны.

– Как думаете, сможете спуститься отсюда на тридцать четвертый ярус? – спросил Менденхолл, отведя от себя руки крепко державшейся за него Глории. Сара с Вирджинией одновременно посмотрели на него. Сара вынула пропитанный кровью лоскут из руки Вирджинии и свирепо уставилась на Менденхолла.

– Мы уже отрезаны от всех остальных, и если ты не слышал того, что слышала я, людей у Карла достаточно. Имей в виду это, если хочешь поучаствовать в бою, потому что, если попытаешься уйти, мы пойдем за тобой. Мы следуем приказам, помнишь?

Откуда-то сверху донесся грохот, секунду спустя мимо них пролетели большие куски бетона и пластика. Все стоявшие на ступенях рискнули посмотреть в темноту над их головами. И тут услышали громкие, очень тяжелые шаги по стальным ступеням несколькими ярусами выше.

– Черт возьми, что это? – громко спросила Вирджиния.

– Не знаю, только не похоже, что на лестнице играют дети, – сказала Сара, пытаясь пронизать темноту заплывшими глазами.

Неожиданно лестничный колодец заполнился звериным рычанием, отражавшимся от бетонных стен. Завибрировали стальные ступени под ногами, задрожали перила.

– Ах, черт, – прошипел Уилл и начал подталкивать женщин вниз по ступеням. – Я уже слышал это раньше, и мне ничуть не понравилось!

Четверо начали новое бегство вниз по лестнице, надеясь, вопреки всему, что в отличие от пассажирских лифтов грузовой работает.

И тут погас свет.

* * *

Эверетт и его девять бойцов бежали вверх по лестнице, оторвавшись от двух разъяренных гигантов Смита. Карл услышал, как что-то вломилось в лифтовую трубу на семнадцатом ярусе, что было еще более жутко, чем рычание, смех и крики преображенных людей. Приказал остановиться, чтобы лучше слышать. Его люди остановились в полутемном колодце и тут же приняли оборонительное положение, навели оружие вверх и вниз. Эверетт подался вперед и приложил ладонь к стальной трубе, ощутил сотрясения от ударов, а потом что-то другое – мерный глухой стук, словно по ней что-то поднималось или спускалось. Отстранился от трубы и взглянул на сержанта-артиллериста из морской пехоты, отслужившего два полных срока за границей, один в Ираке, другой в Афганистане.

– Думаю, эти треклятые твари используют трубы для перемещения!

Сержант расстегнул бронежилет, лениво почесал грудь и перевел взгляд с Эверетта на трубу, потом обратно.

– Так вот, капитан, мы понятия не имеем, что здесь, черт возьми, творится, и я не знаю, что и думать, – сказал старый служака и сам коснулся трубы. Глаза его расширились, он надел на правую руку нейлоновую перчатку и снова приставил ладонь к трубе.

– Проклятье, – прошипел он.

– Здесь творится, Пушкарь, то, что можно назвать неудачным генетическим или вирусным экспериментом. Убить этих тварей очень трудно, – сказал Эверетт.

– Понятно, – сказал сержант и насмешливо посмотрел на окружаших его людей.

– Судя по тому, что я узнал, они все же недолговечны. Это вещество начинает уничтожать их мозг, если отравы в организме слишком много. Оно изобретено для того, чтобы давать в небольших дозах солдатам для усиления их агрессивности. Оно обладает возможностью приводить в действие какие-то неиспользуемые части мозга, – Эверетт снова коснулся трубы и понял, что движение в ней направлено в нижнюю часть комплекса. – Но само по себе вызывает быстрый процесс, сходный с раком мозга.

– Что-то вроде суперштурмовиков, так? – спросил с усмешкой сержант и покачал головой.

– Что-то вроде, – ответил Эверетт.

– Похоже, просто необходимое для армии, – съязвил сержант-морпех.

– Ну-ну! – раздался протестующий возглас с верхних ступенек.

– Похоже, движение направлено вниз.

– Да, – сказал сержант и сплюнул под ноги большую струю табачной жвачки, – а как с остальными пятнадцатью трубами в комплексе, капитан?

Эверетт зажмурился при мысли, которую высказал сержант.

– Капитан, что их убивает?

Эверетт оглядел небольшую группу своих людей.

– Множество пуль, – с досадой сказал он и заметил, что его слова не очень понравились людям. – Стреляйте в голову. Без мозга они не смогут действовать.

Люди стали покачивать головами в ответ капитану.

Сержант вынул магазин из своего «М-14» и вставил новый с тридцатью патронами.

– Не хочу сообщать дурные вести, но патроны у нас кончаются!

– Да, и я сомневаюсь, что мы встретим сержанта Санчеса с его штурмовыми комплектами до того, как столкнемся с одним из этих чудовищ. Мы идем за боеприпасами не туда. Нужно либо спуститься на десятый ярус и там пополнить запас патронов в управлении службы безопасности, либо бежать в главный арсенал на тридцать втором.

Не успел сержант-артиллерист что-то сказать, как внезапно из трубы раздались гулкие удары. На том месте, куда Эверетт прикладывал руку, появилась большая вмятина. Сталь лифтовой трубы толщиной в одну восьмую дюйма выдерживала удары изнутри.

– Черт возьми, – произнес сержант, попятясь от лифтовой шахты диаметром в пятнадцать футов. – То, что сидит там внутри, небось, слышит каждое наше слово.

– Думаю, пора давать отпор и бежать в арсенал, – сказал капитан, проверив, сколько патронов осталось в «беретте». – Мне требуется что-то посерьезнее, чем этот пугач.

– Тогда предлагаю не стоять здесь, – сказал морпех и махнул рукой стоявшим вверху, чтобы они начинали спускаться.

– Если они так умны, как говорят ученые, то могут запросто отрезать нам путь. А если действительно умны, то уничтожат распределительные щиты на всех ярусах. Смит знает, что мы не можем сражаться в темноте без соответствующего снаряжения.

Неожиданно уже и так тусклое освещение в лестничном колодце полностью погасло и включились питаемые аккумуляторами прожектора на всех ярусах. Люди Эверетта оказались в почти полной темноте.

– Похоже, они действительно умны, капитан!

Эверетт повернулся и стал спускаться впереди своей команды в темноту внизу.

* * *

Человек, известный некогда как Смит, дольше всех пребывал в облаке паров «Огня погибели». Дышал он глубоко, прекрасно понимая, что и он сам, и его люди обречены. В своем состоянии наемник быстро понял, что не погибнет без боя. Не считаясь ни с собой, ни со своими людьми, ни, тем более, со множеством жизней в подземном комплексе. Хайрам Викерс полностью осведомил его о свойствах «Огня погибели», и Смит точно знал, что ему уготовано. И быстро решил, что лучше уж погибнет в бою, чем покончит с собой, как того требовал контракт.

Вдыхая токсичную смесь «Огня погибели», он ощущал жжение в глазах, в носу, в горле. Сперва Смит никак не мог перевести дух, когда его четыре человека корчились на покрытом туманом полу. У него появилось фантастическое ощущение, что он парит над полом, но при этом наемник понимал, что все еще находится на прежнем месте, окутанный влажным туманом. Он потряс головой, когда воздействия стали распространяться. Появилась боль в костях. Кости начали расти, стискивая мышцы словно тисками. Могз в костях реагировал гораздо быстрее, чем окружающая ткань. Тогда он не сознавал этого, но та часть мозга, что оставалась бездействующей всю жизнь, заработала вовсю, посылая эндорфины частям организма, которые находила наиболее слабыми.

Смит помнил, как перекатился на спину в абсолютной агонии, когда это вещество расходилось по организму. Он чувствовал, как одежда натягивается, пока его руки не разорвали ткань. Чувствовал хруст, когда кость встречалась с костью, и хрящ отрывался от живой ткани. Чувствовал, как глаза выкатываются, как зубы отдаляются друг от друга. Тело его начало корчиться в конвульсиях, когда организм стал исцеляться. В ходе этого мучительного процесса Смит понял, что Амброз не только нашел действенное вещество для полного контроля над разумом; он нашел чудесное снадобье, заставляющее расширенную мозговую систему вырабатывать химические вещества, способные исцелять, ускорять естественный процесс свертывания крови и выработки костного мозга. И все благодаря тому, что впервые в человеческой истории был найден ключ к бездействующей части головного мозга – по чистой случайности, путем расширения клеток в действующей его части. При правильной, более легкой дозе Смит понял бы и без мучительной боли, что Амброз завершил-таки начатое. Он создавал солдата не только более сообразительного, но и быстрее исцеляющегося, и способного переносить более тяжелые раны, чем обычный человек.

Когда преображение закончилось, возникла проблема одежды. Его мышцы и телесные ткани так увеличились, что плотно облегающие одежды и обувь препятствовали кровообращению. Он помнил, как под натиском тела разошлись бронежилет, почти вся рубашка и пояс брюк. Массивные ступни разорвали шнуровку, и Смит ощутил под собой холодный пол. И когда он поднялся из тумана, покрывающего пол изолированной комнаты, то впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему свободным. Его разум видел и поднимал то, чего он раньше никогда не представлял возможным. Зрение обострилось. Он видел тени и понимал, что видит сквозь туман своих людей. Чувствовал себя так хорошо, что рассмеялся новообретенной силе, которую чувствовал в себе. Обнаружил, что близок к истерике, когда нос сплющился, расширив носовые полости для проникновения запахов, которых не ощущал раньше.

Самой большой переменой в Смите было непреодолимое желание причинять боль, крушить, превращать чью-то плоть в кровавую кашу. Мысль о том, чтобы отнимать жизнь у всех и каждого, овладела его сознанием, когда он потряс головой с экстатическим ощущением своей близости к совершенству. Он помнил, что неудержимо рассмеялся.

Поскольку Смит намеренно вдыхал гораздо больше этого вещества, чем его люди, он сразу же взял власть над преображенными людьми, стоявшими перед ним. Он должен был господствовать над ними согласно древнему принципу – побеждает сильнейший. Ему пришлось показать пример на солдате, решившем, что он может контролировать группу, пробив стену его головой. Солдат был еще жив, но теперь стал гораздо более почтительным к власти. И все это благодаря гораздо более мощному телосложению Смита.

Главарь наемников также сознавал, что его мозг способен воспринять немногое до того, как чувствительные синапсы подавят ту самую ткань, что подает электрические импульсы. Материал мозга не мог расширяться достаточно быстро, и череп был недостаточно крепок, чтобы выдержать большое увеличение объема. Мозг умирал, и Смиту было понятно, что в его распоряжении лишь краткое время, чтобы наслаждаться тем великолепным чувством, которое он сейчас испытывал. Это снадобье заставляло его нисколько не жалеть ни о чем, взор его простирался гораздо дальше лишь смерти тела, и он сознавал, что впервые живет по-настоящему. Он теперь видел, какой будет жизнь человечества через миллионы лет – жизнь с расширением сознания. Эволюционный рост представлял собой пьянящую смесь, придающую эйфорию работе мысли. Он понимал, что значит чувствовать себя Богом.

И сейчас он был мстительным Богом.

* * *

В лечебнице на девятом ярусе наступила минутная тишина, но Фарбо понимал, что произошло что-то неладное, заставившее мужчин и женщин бегать по коридорам, и что дело не только в биологической опасности. Он проклял свое невезение, ощущая холодную сталь наручников, не дающих подняться с койки. Посмотрел на охранника, пытавшегося вызвать кого-то по рации. Анри видел, как этот человек вышел в коридор лечебницы, огляделся и вернулся в палату, покачивая головой и снова пытаясь кого-то вызвать.

– Сержант, давно ты на военной службе? – спросил Фарбо.

– Пять лет и восемь месяцев, – ответил молодой охранник, снова идя к двери.

– Пора бы уж развиться чувству, которое приобретают с годами все солдаты.

– Какому же, полковник? – спросил сержант ВВС, не поворачиваясь к пленнику, демонстративно отвернувшемуся от суеты, поднявшейся в коридоре.

– Чувству, которое подскажет тебе, что, как выражаетесь вы, американцы, пресловутое дерьмо попало в пресловутый вентилятор!

Парень ничего не ответил, повернулся, снял с головы наушники и подошел к телефону возле койки Анри. Поднял трубку, но Фарбо видел, как его лицо покраснело от злости, когда он услышал лишь продолжающиеся объявления «Европы» об эвакуации. Кладя трубку на место, охранник ощутил на себе взгляд француза. Повернулся к нему и увидел, что Анри приподнял правую бровь. Хотел что-то сказать, но тут в палату быстро вошла Дениза Гиллиам, подошла к койке и стала снимать ленту, удерживающую катетер в левой руке Фарбо.

– Эй, док, что вы делаете? Мне приказано никуда его не выпускать, – сказал охранник.

– В этой лечебнице высшая власть я, молодой человек. Теперь снимите с мистера Фарбо наручники; пора убираться отсюда к чертовой матери, – сказала молодая темноволосая врач и стала отодвигать койку от стены. – Ну же, сержант! – сказала она гораздо резче, чем хотелось бы.

– Мэм, это очень опасный человек, – сказал сержант, доставая ключ от наручников.

– Сынок, предлагаю слушаться приказов доброго доктора. Чувствуешь запах? – сказал Анри, позвякивая браслетом на правой руке о перильце койки.

– Какой? – одновременно спросили Гиллиам и сержант.

– Бездымного пороха. Где-то здесь идет ожесточенный бой, скорее всего, под нами, на другом ярусе, может, даже на семнадцатом, где объявлено чрезвычайное положение.

Врач с сержантом переглянулись, поняв, что француз говорит правду. Охранник начал отпирать браслет на правой руке, а Дениза заканчивала вынимать катетер из руки Анри.

– Помогите мне довезти его до лифта, – попросила она, начав тащить большую койку.

– Доктор, если снимете вторые наручники, то уверяю, я смогу идти, возможно, даже бежать, и думаю, это может оказаться решающим фактором в создавшемся положении.

– Нет, мы должны доставить вас в безопасное место, – сказал сержант, когда они достигли двери.

– Тогда, может, я смогу уговорить вас достать мою одежду из чулана?

– Нет! – одновременно ответили сержант и врач.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада, ворота номер один

Группа персонала численностью более ста пятидесяти человек поднялась в старый ангар, на первый уровень, охрана периметра группы «Событие» уже ждала их. Охранники выводили последнюю партию ученых из громадного грузового лифта к первой партии мужчин и женщин в плоскую, поросшую кустарником пустыню ждать распоряжений и транспорта, который должен был доставить всех в безопасное место, когда наружные огни замигали и погасли. Двенадцать человек службы безопасности, обязанные охранять ворота, были расстроены тем, что не могут присоединиться к своим товарищам в комплексе, особенно когда начали слушать рассказы эвакуированных о сильной стрельбе, доносящейся с семнадцатого яруса.

Каждый мужчина, каждая женщина, солдат, ученый, профессор или техник понимали, что группа «Событие» поставлена под угрозу, что большая часть ее членов сидит на открытом месте, где мир может открыть секрет, таящийся в песках под базой ВВС «Неллис» вот уже шестьдесят один год. Более того, они хотели бы вернуться и помогать тем мужчинам и женщинам, оказавшимся в темноте, которая могла стать для их друзей и коллег братской могилой.

И хуже того, они знали, что теперь там, в темноте, есть нечто, обладающее действующим, хитроумным мозгом и самое худшее – острыми зубами.

* * *

Когда Найлз Комптон, Пит Голдинг и Чарли Элленшоу вышли из двери лестничного колодца в главную зону сбора, они услышали грохот через стальной трубопровод, позволявший лифтам двигаться на воздушной подушке. Найлз увидел в свете лампочек, питаемых от аккумуляторов, что персонал эвакуирован, и у него гора свалилась с плеч. Все-таки он понимал, что в комплексе что-то есть, и когда отошел от двух ученых, они с удивлением увидели, что директор идет к дверям лифта. Глаза у них расширились при виде того, как их начальник пытается раздвинуть двери.

– Найлз, черт побери, что ты делаешь? – крикнул Пит, когда Чарли первым подошел к начальнику и стал пытаться отвести его руки. И тут Найлза что-то отбросило назад, и Чарли был вынужден подхватить Комптона, чтобы тот не упал. Что-то сильно ударило в двустворчатые двери, ведущие в шахту. Раздался громкий стук, и в нержавеющей стали появилась большая выпуклость.

– Как они поднимаются по этой шахте? – спросил Пит, отводя их от лифта.

– Судя по описанию капитана Эверетта, они, должно быть, используют направляющий рельс,удерживающий кабину лифта в центре шахты, без сжатого воздуха ничто не препятствует их подъему.

Пит и Найлз повернулись и посмотрели на Элленшоу, тот ответил им вопросительным взглядом. Все трое подскочили, когда левая сторона двери выгнулась наружу, и они впервые увидели руку находящейся в трубе твари. Она ухватила угол стальной двери и потянула вниз. Визг металла был оглушительным, когда эта тварь дергала и ломала дверь лифта, – сначала одну сторону, потом другую.

– Ого, – произнес Чарли, когда Найлз начал тащить их к двустворчатой двери, ведущей в главный коридор. Единстенный другой путь лежал через конференц-зал и представлял собой тупик.

Медленно идя к двери, они увидели в тусклом свете от аккумуляторов, как в широкий проем между створками двери просунулась большая голова. Тварь увидела их и хищно улыбнулась, обнажив удлиненные кривые зубы с большими промежутками между ними. Глаза были чрезмерно велики, и Найлз заметил большие клочья волос, падающих с его скальпа. Остатки черной военной формы лохмотьями висели вокруг шеи и груди. Люди были так потрясены этим зрелищем, что Найлз споткнулся и в падении увлек за собой других. Тварь, бывшая некогда человеком, даже рассмеялась, и у людей от страха по спине побежали холодные мурашки.

Под их взглядами, когда они пытались встать, ползти, пятиться задом, лишь бы побыстрее удалиться от чудовища, созданного «Огнем погибели», зверь ухватился обеими толстыми руками за левую створку двери и стал выдергивать ее из рамы с отвратительным треском и визгом стали. От физического и умственного напряжения из ушей у него пошла кровь. Найлз и двое других не имели понятия, что зверь умирает, но и он был слишком возбужден и беспричинно радостен, чтобы это понимать. Преображенный человек, наконец, выдернул дверь и бросил ее вниз – в шахту глубиной в восемьдесят семь ярусов. Потом почти без усилия вылез из лифта.

– Ах ты, черт, – произнес Пит, еще сильнее прижимаясь к Чарли и Найлзу.

Зверь стоял в темноте, и они видели его белеющие зубы. Толстые руки свисали, словно у громадной обезьяны, когда наклонялся сначала вправо, потом влево, разглядывая людей. Улыбка не сходила с его лица, длинные пальцы сжимались, разжимались и сжимались снова. Люди видели клочья кожи, свисавшие с его рук, поврежденных во время подъема по шахте. Кровь текла из больших ушей еще сильнее. Зверь неотрывно смотрел на людей. Потом глаза его злобно расширились и он сделал первый шаг к Найлзу, Питу и Чарли.

Внезапно откуда-то из-за сжавшихся от страха людей поднялась сильная стрельба. На глазах у них трассирующая очередь пронизала расширенную грудь зверя. Затем еще очередь ярко фосфоресцирующих пуль поразила тварь и заставила отступить на три шага к открытой лифтовой шахте. Перед ними упал на ковровую дорожку карабин «М-14», они подняли взгляд и увидели полковника Коллинза в штатской одежде, он шел к зверю, держа в руке девятимиллиметровый пистолет. Джек начал стрелять в голову и шею твари, не давая ей возможности оправиться. Наконец тварь, пятясь, вошла в шахту и крепко ухватилась за дверную раму. Джек стрелял из «беретты», пока в обойме не кончились патроны, потом, не теряя ни секунды, перезарядил пистолет и снова стал стрелять. Трижды попал зверю в голову, но тот все еще продолжал держаться за дверную раму. Потом Коллинз тщательно прицелился на ходу и расстрелял все оставшиеся патроны в кисти рук и запястья преображенного человека. Наконец, выстрелы в голову и в руки произвели действие, на которое рассчитывал Джек, и зверь разжал пальцы. Он полетел в темноту, и Джек пробежал оставшееся расстояние, чтобы взглянуть в темную шахту. И едва успел увидеть падающего зверя. Тот ударился о стенку трубы и наконец исчез. Коллинз повернулся и со щелчком выбросил из пистолета пустую обойму. Решительно посмотрел на спасенных им товарищей.

– Вы целы? – спросил он, нагнулся и стал поднимать их по одному с пола.

– Слава богу, что ты появился. Не думаю, что мы особенно нравились этому джентльмену, – пошутил Чарли, а Найлз положил руку Джеку на плечо и опустил голову, благодаря за внезапное появление.

– Джек, Алиса цела? – спросил Найлз, когда решил, что сердце может выдержать это напряжение.

– Она дома, перед моим уходом пыталась оказать вам какую-то помощь. А теперь скажите мне, где капитан Эверетт и остальная служба безопасности?

– Полковник, вся служба безопасности рассредоточена в комплексе. Насколько я знаю, здесь находятся, по меньшей мере, еще четыре таких же чудовища. Мы слышали ожесточенную стрельбу, доносившуюся с нижних ярусов, – сказал Найлз и отвернулся от Джека. – Напрасно я допустил доставку этого вещества в комплекс!

– Иногда изменить политику очень трудно. Вы это знаете, мистер директор, – не дожидаясь ответа от Найлза, Джек повернулся к Питу. – Можешь привести в действие системы комплекса, особенно «Европу»?

– Для этого мы и вернулись, полковник.

– Тогда, Пит, советую тебе заняться этим поскорее. Найлз, иди с ним; ты знаешь эту систему почти не хуже его. Чарли, а ты со мной! Будешь играть Джона Уэйна. Нам нужно спуститься вниз. Готов?

Джек нагнулся, поднял карабин «М-14» и подал его Элленшоу.

Чарльз осмотрел легкое оружие и усмехнулся, его седые волосы торчали во все стороны.

– Всегда готов, полковник!

Где-то над южной Ютой.

«Локхид Мартин С-130 Дж Супер Геркулес» покинул базу ВВС «Маккорд» под большим секретом. Никто посторонний не видел, как выкатили из ангара этот самолет для специальных операций, и даже обычный персонал ВВС на вышке заменили «специальными» техниками, которые всегда путешествовали с отрядом, поднявшимся в этот большой транспортный самолет. Под покровом темноты «Геркулес» меньше, чем за пять минут, вылетел за пределы штата Вашингтон. В его салоне находились люди, подготовленные для специальных операций лучше, чем любое подразделение в войсках США. Их назначение было настолько особым, что они очень редко получали задания.

Оперативный отряд специального назначения «Дельта», известный также как Группа боевого применения (ГБП) или просто ДЕЛЬТА, является наиболее элитной тактической боевой группой в США.

Вопреки слухам, ДЕЛЬТА не является армейским спецназом. Это самостоятельное подразделение, состоящее из специалистов всех родов войск. Его базой считается Форт-Брэгг, Северная Каролина, но обучение проводится во всех частях мира. Спецназовцы в самолете, собственно, не были солдатами, они назывались оперативниками и, по слухам, не разделяли традиционной философии военной жизни. Они почти всегда одевались в гражданское и, как говорили, работали для кого угодно, от ФБР до ЦРУ. Три группы, задействованные конкретно на этом задании, состояли из отделений по двенадцать человек. Все тридцать шесть плюс их командир, майор Джерри Гарсия, Благодарный Мертвец[35], были одеты в ставшую привычной на учениях одежду – комбинезоны для затяжных прыжков с большой высоты. Необходимость быстро добраться до объекта, не показываясь никому на базе «Неллис», была особенно важна для власть имущих, но когда президент Соединенных Штатов велел лететь в Неваду, они готовы были просто из кожи вылезти.

Все были проинструктированы на проведение спасательной операции. К предстоящему сценарию были подготовлены немногие. Именно поэтому выбор и пал на лучших из лучших – на оперативников ДЕЛЬТЫ. Им требовалось отбить подземный комплекс, возможно, захваченный противником, может быть, генетически преображенным. Каждый человек в трех группах воспринял параметры задания критически. Все поняли, что кто-то из высшего командования спятил или близок к этому.

Майор Гарсия взглянул последний раз на часы, когда «Геркулес» поднимался на заданную для прыжков высоту. Они будут прыгать с тридцати двух тысяч футов и откроют парашюты лишь в двух тысячах от поросшей кустами пустыни, в надежде оказаться невидимыми для радара башни базы «Неллис».

Гарсия посмотрел на сержант-майора Рейнолдса и подмигнул.

– Майор, у меня есть к вам один ужасно глупый вопрос, – сказал Рейнолдс с протяжным техасским произношением.

– Какой же, сержант Рейнолдс? – спросил Гарсия, глядя на остальных тридцать с лишним человек в просторном салоне «С-130Дж». Увидел, что у большинства глаза скучающе закрыты, как и всегда по пути к объекту.

– Кто, черт возьми, придумывает названия для этих операций? Моя племянница-пятиклассница могла бы предложить что-то и получше!

– По сведениям из моих источников, сержант, это пришло с самого верха.

– Кроме названия операции я еще заметил имя, которое не совсем исчезло из параметров операции. Наверное, оно пришло через какой-то сложный датчик.

Майор Гарсия отвернулся и увидел, что никто из оперативников не прислушивается к их разговору сквозь гудение четырех мощных двигателей.

– Я и сам его видел! Хорошо, что большинство ребят слишком молоды, чтобы заметить и узнать это имя, или, может, им просто все равно. Но оно добавило к игре легкий элемент неожиданности, – майор оглядел более низкорослого техасца. – Если человек, который обучал большую часть офицерского корпуса в этой части, оказался по уши в дерьме, это определенно означает, что мы направляемся не на пикник!

Сержант кивнул и поправил на спине кислородный баллон. Закрыл глаза и попытался заснуть, но потом подался вперед и сказал:

– Да, сэр, если это тот Джек Коллинз, которого я знаю, попал в беду, там, должно быть, серьезная заварушка.

Громадный самолет свернул с намеченного курса и стал набирать высоту с ревом своих четырех двигателей.

Операция «Ботан» готовилась обрушиться на пески и чахлые кусты базы ВВС «Неллис».

Больница «Спринг Вэлли».

Лас-Вегас, Невада

Джейсон Райан чувствовал, как легкая доза морфия расходится по организму. Он видел, как дежурная медсестра сделала инъекцию через венозный катетер. В первые сутки врачи беспокоились, что занесена инфекция, но после того, как три огнестрельные раны обработали ординаторы в Ларедо, этот страх немедленно улегся. Ощущая воздействие наркотика, морской летчик решил, что, пожалуй, никогда не чувствовал себя так хорошо со времен учебы в Военно-морской академии. И медсестрам приходилось терпеть проявления этого хорошего самочувствия.

Молодая медсестра смотрела на смуглого, короткостриженого Райана и покачала головой, когда инъекция морфия была закончена.

– Послушай, если настаиваешь, я буду записывать твои фантазии в историю болезни, а потом тебе придется иметь дело с медсестрой, которую мы прозвали Трещоткой.

– Не особенно приятно слышать, – сказал Райан, когда в голове начало струиться теплое ощущение. – Знаете, что я был ранен, когда преследовал самого крупного наркоторговца на американском континенте? – сказал он, и его рука поползла к ноге медсестры и «случайно» коснулась белого нейлонового чулка.

– Ты такой застенчивый, – сказала она, отступив на шаг.

– Да, я такой, застенчивый и робкий!

Медсестра покачала головой и записала инъекцию в историю болезни.

– Если нам повезет, ты можешь выйти отсюда дня через два.

– Оставь, я не хочу возвращаться на работу. Ты не знаешь моего начальника так, как я.

– Я уверена, что и он тебя знает, – сказала она и с улыбкой вышла из палаты. Джейсон попытался сесть вовремя, чтобы видеть ее зад, но опоздал. Вместо того чтобы лечь снова, взял со столика сотовый телефон. Он попросил одну из молодых медсестер купить его в магазине подарков и уговорил ее оплатить время, пообещав, что все оно будет истрачено только на разговоры с ней. Райан открыл крышку и набрал секретный номер группы. Когда на экране телевизора в углу палаты появились разрушения, вызванные мощным взрывом в Нуэво-Ларедо, Джейсон улыбнулся. Улыбка его слегка увяла, когда он в ответ на свой звонок услышал запись, идущую через управление Национальных архивов.

Правительственные организации Соединенных Штатов, куда вы пытаетесь дозвониться, временно испытывают технические проблемы на телефонных линиях. Пожалуйста, попробуйте позвонить позже.

– Что? – произнес он и позвонил опять.

Получив снова это же сообщение, Джейсон набрал номер сотового телефона Уилла Менденхолла, который знал наизусть. Снова не последовало ответа, его звонок пошел прямо в электронную почту.

– Ну и черт с ним, – сказал он, положил телефон и переключил телевизор на другой канал. Сменив каналы три раза, он выключил телевизор. Снова взял телефон и позвонил Уиллу и в комплекс. В досаде закрыл телефон.

– Черт, это никуда не годится, – пробормотал Райан. Снова поднял крышку и набрал номер, по которому звонил всего раз – телефона Джека Коллинза. «Проклятье!» – выругался он, когда и телефон полковника сразу переключился на электронную почту. Волосы на затылке летчика встали дыбом, когда он набрал номер, по которому всегда получал ответ – телефона Чарли Элленшоу. Телефон прозвонил десять раз, потом зазвучал голос Чарли в записи.

Вы дозвонились до Чарльза Хиндершота Элленшоу III. Если я не отвечаю, значит, либо не хочу с вами разговаривать, либо музыка у меня такая громкая, что я не слышу телефона. В любом случае позвоните попозже!

Лицо Джейсона побледнело сильнее, чем это можно было объяснить потерей крови. Он нервно сглотнул, поняв, что произошло что-то неладное. Отбросил одеяло с простыней и сел в койке. Начал опускать ноги на пол, ощутил головокружение и замер, ожидая, когда вновь обретет равновесие. Попытался протянуть левую руку и подтянуться вправо, но трубка катетера удержала ее с легким уколом боли. Он выругался, выдернул иглу из вены и бросил на пол. Потом медленно поставил правую ступню на холодный кафель и зашипел. Голова закружилась, но он упорно спускал и левую ногу с койки. Собравшись, насколько мог, с силами, попытался оторвать зад от койки. Ощутил острый укол боли в огнестрельной ране близко к сердцу. Пуля прошла между сердцем и легким, и врачи сказали, что он гораздо больше, чем просто везучий, что значительных повреждений нет – что это просто чудо.

Теперь Райан не был так уж уверен в своей везучести, он понял, что ни разу в жизни не чувствовал себя так ужасно, даже после катапультирования пять лет назад из «Ф-14» над Тихим океаном на скорости больше тысячи миль в час.

Подержавшись за перильце койки, пока голова не прояснилась, Джейсон понял, что его зад высунулся из-под больничного халата. Полуобернувшись, увидел свое отражение в зеркале на двери туалета. Увидел белый зад и наклонил голову. «Неплохо», – пробормотал он, пытаясь сделать первый шаг. Он чувствовал, что дела идут хорошо, когда поднял правую ногу и шагнул. Но поздновато понял, что поднял ее слишком высоко, и быстро опустил туда, где, как он думал, находился белый кафель. Ошибся примерно на фут. Если б не успел ухватиться за перильца, то перевернулся бы полностью.

– Ладно, попробуем снова, – пробормотал он.

Все еще держась за перильца, Джейсон осторожно попробовал снова. Теперь правая нога встала точно на расчетное место. Потом, убрав руку от койки, сделал еще попытку, на сей раз левой ногой. Успешно. Двигаясь черепашьим шагом, он вытянул руку и снова не ошибся в расчете, ухватя ручку двери в чулан. Сделал глубокий вдох, подождал, чтобы сердцебиение замедлилось, и осмотрел раны, желая проверить, нет ли кровотечения. По счастью, не было.

– Отлично, первый шаг завершен!

Джейсон повернул шарообразную дверную ручку и, потянув дверь, открыл ее. Массивная, она продолжила движение, но он кое-как все же сумел ее удержать. Распрямясь, заглянул в чулан. И сразу понял, что оказался в затруднительном положении, так как не мог прикрыть тело висевшими там десятью проволочными вешалками. «Хьюстон, у нас проблема»[36]. Джейсон вспомнил, что его одежда, видимо, находится где-то в Ларедо, штат Техас. Закрыл глаза, чтобы подумать, хотя знал, что у морского летчика к добру это обычно не приводит. И, пока не причинил размышлениями слишком уж большого вреда мозгу, подошел к двери и слегка приоткрыл ее.

Оглядывая тускло освещенный коридор, он обнаружил сестринскую, увидел макушки двух заполнявших истории болезни женщин. Из-за угла вышла делавшая обход девушка-волонтер, немного поговорила с медсестрами, потом повернулась и пошла дальше. Джейсон с трудом сделал шаг из палаты в коридор. Глаза его расширились, когда он увидел вешалку с чьей-то одеждой – в пластиковой обертке из химчистки. С мерзнувшими ступнями, с медленно возвращавшейся координацией движений, он подошел к вешалке и стал не спеша перебирать висевшую одежду, надеясь найти врачебный халат, костюм хирурга или еще что-то, чтобы прикрыть наготу. Выругался, поняв, что там висят только униформы медсестер и платья девушек-волонтеров. Закатил глаза и хотел уже закричать от досады, но тут ощутил спиной холодный сквозняк, потому что его больничный халат был распахнут. Покачав головой, снял с вешалки белую униформу медсестры. Решил, что это, должно быть, единственная больница в стране, где медсестер заставляют носить юбки вместю брюк или зеленых хирургических костюмов.

– Лас-Вегас, черт бы его побрал! – негромко произнес он, возвратясь в палату, чтобы переодеться и взять свой бумажник.

* * *

У флотского младшего лейтенанта Джейсона Райана ушел почти час на то, чтобы пробраться мимо медсестер, и еще сорок минут на спуск по лестнице с третьего этажа на первый. Это путешествие нельзя было назвать неудачным, по крайней мере, ему даже удалось стащить бумажные бахилы. Теперь ступни Райана были прикрыты, бахилы подходили по цвету к белизне юбки и блузки с красным крестиком на груди. На голове у него была хирургическая шапочка, и он понимал, что выглядит странновато, когда выходил из палаты неотложной помощи.

Еще пятнадцать минут он ехал в такси к ломбарду «Голд сити», где наверняка найдет службу безопасности проводящей какое-то учение, которые любил придумывать полковник Коллинз. Назвав водителю адрес, он заметил, что таксист смотрит каждые пять минут в зеркало заднего обзора. Глаза его осматривали лицо медсестры. Райан вспомнил, что он не брился уже три дня.

– Меня просто убивают это долгие смены, – язвительно произнес Райан и продолжал смотреть в глаза таксиста, пока тот не отвернулся.

Темноволосый человек с надменной походкой авиатора, надеявшийся, что выглядит в униформе медсестры, по крайней мере, прилично, был потрясен, оказавшись перед закрытой и запертой дверью ломбарда.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Дениза Гиллиам, ждавшая лифта, чтобы спуститься с обоими на тридцать четвертый ярус, ощутила на себе взгляд француза. Посмотрела на сержанта, наблюдавшего за Анри, потом, наконец, на Фарбо.

– В чем дело?! – спросила она громче, чем намеревалась.

– Слышите? – спросил Фарбо.

– Я ничего не слышу. Стрельба прекратилась.

– Прекратилась не только она, дорогой доктор.

Дениза подняла взгляд, когда флуоресцентная лампа под потолком замигала. Потом поняла, что имел в виду француз.

– О чем он говорит? – спросил охранник.

– Прекратился сигнал биотревоги, – ответила Гиллиам, оглядывая маленькую лечебницу, ей неприятно было видеть ее пустой впервые с тех пор, как она стала членом группы.

– Не только, – сказал Анри, тоже осмотревшись, звякнув при этом наручниками, – ваш компьютер с соблазнительным голосом, на который вы так полагаетесь, похоже, устроил себе перерыв на обед.

– Господи, не может быть, – сказал сержант и подошел к телефону в маленьком кабинете медсестер, чтобы с кем-то связаться. Нажав несколько раз кнопку разъединения, он понял, что дело их плохо. Ни радио, ни телефона и, хуже всего, ни «Европы», чтобы сказать им, что делать.

– Где же этот чертов лифт? – спросила Дениза, приложив руку к опознавательному экрану, чтобы проверить, среагирует ли «Европа».

И тут погас свет.

– Надеюсь, это бюджетные сокращения, – сказал Фарбо, его чувства начали пробуждаться.

– Черт, – сказала Дениза, откатывая от лифта койку с Фарбо, примкнутым к ней наручниками. В этот миг разомкнутый контур включил аккумуляторное освещение в дальних углах лечебницы. – Тут что-то не так! Лечебница и другие объекты находятся на аварийной линии. У нас отдельный резервный генератор. Почему он не работает?

– Потому что «Европа» не может дать ему такой команды, – ответил сержант, когда врач повернулась к нему.

– А могу я предложить лестницу? – спросил Анри, позвякивая наручниками на обеих руках.

Стук заставил всех троих замереть. Он доносился сразу с нескольких направлений: из-за закрытых дверей лифта, из-за двери на лестницу и, как ни странно, от стен.

Фарбо наблюдал за дверями лифта. В полумраке лечебницы его ощущение опасности заметно обострилось. Он снова позвякал наручниками.

– Сержант, мне было бы гораздо легче, если б я имел возможность двигаться. Освободите меня от этой койки – бегать с ней на спине будет трудно.

– Полковник, вы же знаете, что я не могу этого сделать. Капитан Эверетт был конкретен в приказах относительно вас!

– Думаю, полковник прав. Я беру на себя ответственность, – сказала Дениза, переведя взгляд от лифта к дальней стене, где находилась лестница. – Официально заявляю, что у него остановлено кровообращение, и приказываю снять наручники!

Сержант с нерешительным видом достал ключ и бросил врачу.

– Разумное решение, сержант, – сказал Анри, глядя, как Дениза открывает браслеты.

– Полковник, только не совершайте ошибок; я буду стрелять, если что!

Когда наручники были сняты, Анри посгибал руки в запястьях и сел так, чтобы опустить на пол босые ступни.

– Полагаю, если судить по этому звуку в стенах и в лифтовой шахте, тебе и без меня будет во что стрелять!

Все глаза обратились к дверям лифта, потому что стук становился все громче и громче. Напряжение нарастало по мере приближения этого жуткого стука. Неожиданно дверь на лестницу распахнулась. Сержант живо повернулся с пистолетом наготове. Анри протянул руку и опустил его ствол вниз как раз в то время, когда Вирджиния Поллок, Сара, Глория Бэннистер и Уилл Менденхолл входили в дверь. Они наблюдали, как Уилл закрыл ее и стал пятиться, словно ожидал, что в нее кто-то или что-то ворвется с секунды на секунду.

– Господи, – произнес сержант, благодарный за то, что француз отвел пистолет, когда он едва не застрелил доктора Поллок. – Доктор, лейтенант Макинтайр, я чуть не начал стрелять в вас!

Фарбо смотрел, как Сара переводит дыхание. По синякам вокруг ее глаз он понял, что она получила еще немало по лицу и голове. Сара, тяжело дыша, увидела Анри, их взгляды встретились. Она тут же подошла к койке, с которой француз пытался встать. Взяла его за руку, но ничего не сказала. Фарбо ощутил тепло ее прикосновения, но ничего не сделал, чтобы ее успокоить.

– Господи, что это за шум? – спросила Дениза, когда Менденхолл подошел к ним, все еще настороженно поглядывая на ту дверь.

– Что-то очень скверное, – сказала Вирджиния и быстро отошла к противоположной стене лечебницы, надеясь не слышать там ничего похожего на то, что слышала у двери, из которой они только что вышли.

– Сержант, нам нужно еще больше оружия. Это и все, что мы здесь имеем? – спросил Менденхолл, не сводя глаз с двери на лестницу.

– Да, сэр, и рации не работают. Мы ничего не принимаем.

– Наши группы службы безопасности разбросаны по всему чертову комплексу. Пока мы держимся у лестничного колодца, любым сигналам будет очень трудно пройти через всю эту сталь. Рации предназначены для пользования в комплексе, но этому препятствует арматура, – сказал Уилл, и тут из лифтовой шахты раздался еще более громкий стук. Глория подскочила при этом звуке, Менденхолл взял испуганную женщину за руку и привлек к себе.

– Что там, черт возьми, в этих трубах?! – спросила Гиллиам, когда новый громкий стук донесся с глубины в два яруса или, может, еще ближе.

– Люди, напавшие на комплекс, преобразились. Это вещество действует так же, как и в Мексике, только они выросли гораздо больше, чем Гусман с его людьми. Большая доза «Огня погибели»! Он был разлит в изолированной комнате, и чуть позже уже выглядел как туман – они подвергись гораздо большему воздействию, чем в поместье, – сказал Уилл и встал перед ослабевшей Сарой и испуганной Глорией.

– Доктор Поллок, я знаю, это не ваша специальность, но, может, сумеете как-то объяснить, почему эти люди так выросли. Это не может быть только галлюцинаторным воздействием скрещенных маков, – сказал Фарбо, когда достал зеленые брюки хирурга с вешалки на дальней стене. Стараясь сохранить равновесие, он с большим трудом просовывал ноги в штанины, пока Сара не вышла из-за спины Менденхолла и поддержала его. Покончив со своей задачей, Анри крепко ее обнял.

Вирджиния быстро прошла через лечебницу к дверям лифта, снимая на ходу халат. Остановилась перед дверями и не глядя бросила халат Фарбо.

– Спасибо, доктор, – сказал Анри, сбросил больничный халат и надел этот.

Вирджиния замерла, напряженно прислушиваясь к ворчанью и скрипу, продолжающимся где-то под ними. Звук становился все громче, словно находившиеся в шахте проверяли каждый ярус, нет ли там людей, и двигались дальше.

– Я не знаю, но догадываюсь. Тот неизвестный элемент, который обнаружили ученые из ЦКЗ, «Европа» почти распознала перед отключением. Она назвала его человеческой тканью, но дальше не пошла. Элемент был слишком загадочным для анализатора ЦКЗ, – наконец, сказала Поллок и стала пятиться от дверей лифта, пока не наткнулась на уже пустую койку. – Единственным, что может как-то объяснить рост этих людей, должен быть синтез HGH – гормона роста, – который Амброз создал по ходу своих экспериментов.

– HGH? Это невозможно, – сказала Глория, наконец, довольная тем, что ей есть о чем думать. – Он не мог синтезировать ничего близкого к человеческим гормонам роста в конце девятнадцатого века! – Глория позволила себе на минуту задуматься о невозможном. Потом решительно потрясла головой, испуганная перспективами использования гормона роста в сочетании с возможностями человеческого мозга, которые, вероятно, открылись у тех людей при передозировке «Огня погибели». – Второе неизвестное? – спросила она, глубоко задумавшись.

– Что-что? – спросила Вирджиния, видя ошеломленное выражение на лице доктора наук из ЦКЗ.

– Возможно ли, чтобы этот человек работал над чем-то, связанным с исследованием стволовых клеток? Мы не знаем, чего он мог достичь. Но в то время это было бы просто невозможно! По сравнению с современными учеными Амброз был варваром. У него не было оборудования, необходимого для этой работы.

– Независимо от невозможности этого, мисс Бэннистер, мы здесь сталкиваемся с прямым нарушением естественных законов природы. Другого объяснения не может быть. Человеческое тело способно на многое, но прибавьте к этому, что на всем протяжении истории человеческий мозг используется только на десять процентов своих возможностей, а тут он, судя по всему, стал использоваться на сто процентов. В конечном счете, вы имеете следующее: мозг в соединении с человеческими гормонами роста и, возможно, с чем-то вроде массы стволовых клеток. Последствия феноменальны, – ответила ей Вирджиния, и тут по другую сторону дверей лифта раздались громкие удары, создавшие на стальных листах небольшие выпуклости.

– Я склоняюсь к теории доброго доктора Поллок и к догадкам этой юной леди, – сказал Фарбо, вставая рядом с Менденхоллом. – Лейтенант, я не гражданин вашей страны, по крайней мере, юридически, но голосую за то, чтобы мы убирались отсюда к чертовой матери, и я предпочел бы иметь оружие, когда будем подниматься на поверхность этого зверинца.

Менденхолл посмотрел на Анри и кивнул.

– Не нужно убеждать армию США, полковник, – давайте-ка, двигайте все в лестничный колодец! Сержант, дай мне оружие и отправляйся с ними. Я отвлеку внимание этих тварей.

Глория среагировала первой, когда на двери лифта появилась вторая, значительно большая вмятина, слегка раздвинувшая створки. Протянула руки, схватила Уилла и покачала головой.

– Нет, пожалуйста, не надо, – сказала она, глядя на него умоляюще.

– Иди с доктором Поллок и остальными! Сара и полковник очень слабы, им нужна помощь.

– Уилл, мы идем все, – громко объявила Вирджиния. – Хоть раз в жизни, когда Найлза нет в комплексе, кое-кто будет слушаться моих приказов!

– Может, обсудить это, когда будем подниматься по нетронутому лестничному колодцу? – сказал Анри, повернул влево Сару и направился к другой лестнице, когда восемь очень больших, уродливых пальцев просунулись в промежуток между дверями лифта.

– Господи, – произнес сержант и стал подталкивать всех в ту сторону, куда уже шли Фарбо с Сарой. – Лейтенант, идем! – крикнул он Менденхоллу и остальным.

Внезапно двери раздвинулись, и они увидели в темноте горящие глаза. Пораженные, все осознавали случившееся, а глаза твари светились, как у ночного хищника. Мозг, находящийся под воздействием «Огня погибели», менял образ зрения применительно к ситуации.

Когда все повернулись и побежали, сержант, считавший себя ответственным за этот ярус, открыл огонь, застав врасплох отходившего Менденхолла. Лейтенант толкнул Глорию вперед, к дальней двери и повернулся, когда сержант уже расстрелял всю обойму пистолета в зверя, даже после этого упорно балансирующего на правой стороне дверной рамы пустого лифта. Зверь был слишком большим, чтобы протиснуться в тесное отверстие, поэтому стал злобно колотить по левой створке двери, сминая ее, даже когда девятимиллиметровые пули входили ему в грудь. При каждом попадании он вскрикивал и рычал от боли, но продолжал сражаться со сталью, оставшейся от двери.

Когда Менденхолл протянул руку, чтобы схватить молодого охранника, у зверя возникла та же мысль, потому что он протиснулся боком, насколько мог, в лечебницу, сгибая оставшуюся дверь еще больше, и схватил сержанта, когда он перезаряжал пистолет. Пальцы зверя так сжали ему шею, что он выронил «беретту» с не до конца вставленной обоймой. Громадный зверь тянул сержанта к себе. Уилл среагировал мгновенно. Поднял пистолет и вставил обойму до конца. Быстро прицелился. Видя, что не может выстрелить, не задев перепуганного охранника, Уилл сунул пистолет за пояс и бросился на зверя с голыми руками.

Зверя застали врасплох сыплющиеся на лицо удары Менденхолла. Он еще крепче сжал сержанта. Оскорбленно зарычал, потому что Уилл продолжал драться ради спасения жизни молодого охранника. Потом даже сквозь яростные вопли зверя Уилл услышал, как хрустнула шея молодого охранника. Этого звука лейтенанту, пожалуй, уже никогда не забыть. Борьба громадного зверя и сержанта сразу же прекратилась. Зверь позволил парню выскользнуть из его пальцев, и его неестественно большие глаза обратились на Уилла. Брови гиганта поднялись, он хищно улыбнулся. Почти просунув голую грудь в отверстие, он с молниеносной быстротой схватил Уилла – тоже за шею. Лейтенант понял, что недостаточно быстро двигался, и почувствовал, что жизнь уходит из его тела.

Неожиданно хватка зверя ослабла, он зарычал от боли так громко, что со стен лечебницы попадали картины. Упав на пол, Менденхолл поднял взгляд и успел увидеть Анри Фарбо, быстро отходящего от размахивающего руками разъяренного гиганта. Потом, наконец, увидел, что зверь вытаскивает из правого глаза шариковую авторучку, и понял, почему он его выпустил. Фарбо с Сарой подняли Уилла и оттащили подальше от страшных рук зверя.

– Спасибо! – ощупывая горло, выкрикнул лейтенант.

Когда они бежали к двери в лестничный колодец, которую держали открытой Вирджиния и доктор Гиллиам, Фарбо оглянулся на зверя, который теперь сосредоточился на единственном удерживающем его препятствии – на второй двери.

– Я здесь второй раз и должен сказать, вы, американцы, из шкуры вон лезете, чтобы сделать мое пребывание более живым и волнующим, – сказал Анри.

Давящийся от кашля Менденхолл оказался у двери и пропустил вперед Анри и Сару, и тут гигант, наконец, согнул оставшуюся дверь.

– Полковник, мы здесь именно для того, чтобы ваши дни были наполнены изумлением и благоговением!

Вирджиния выругалась и рывком втянула Уилла в полную темноту лестничного колодца.

* * *

Впервые за пятнадцать лет Комптона и десять Пита Голдинга в группе «Событие» они видели компьютерный центр темным. Для обоих зрелище впервые за долгие годы прекратившей работу «Европы» было сюрреалистичным. Когда Пит толчком распахнул большую дверь из пуленепробиваемого стекла, он понял, что единственный свет идет из прожекторов с аккумуляторным питанием в углах и в центре большой комнаты, что похожее на пещеру помещение с пустыми театральными креслами и письменными столами на главном помосте выглядит поистине призрачно. Пятидесятифутовый экран главного компьютера с мигающим красным светом у основания напоминал, каким уязвимым стал комплекс без управления «Европы».

– Пит, сколько времени нужно, чтобы привести систему в действие? – спросил Найлз, он шел по главному проходу между сиденьями, глядя сквозь стеклянные стены в главный коридор. У него было стойкое ощущение, будто за ними наблюдают. Он понимал, что это, очевидно, вызвано стрессовой ситуацией.

– Она должна заработать сейчас же, – ответил Пит, направляясь к своему большому столу на главном помосте. Немедленно проверил свою личную систему, потом подождал, чтобы его код безопасности прошел в монитор. Ввел «Голдинг – Геркулес – Мэрилин 11900 – А – 1».

– Лучше не показывай Джеку часть кода «Мэрилин» – он убьет тебя.

– Ну да, то, чего полковник не знает, не причинит ему боли.

Даже находясь в ужасающей ситуации, Найлз Комптон улыбнулся и покачал головой. Он впервые понял, что это именно Пит Голдинг запрограммировал голосовой синтезатор «Европы» говорить голосом секс-символа Мэрилин Монро. Коллинз искал виновника этой шутки со своего первого дня в группе.

– Давай-давай, старушка, – поторопил Пит. – Я чувствую себя полностью разоблаченным.

Неожиданно главный экран вспыхнул яркой белизной. Потом снова. В конце концов, цвет стал ровно голубым, и код, который ввел Пит, замигал вверху без цифр на тот случай, если он не один. Это было превосходным указанием, что «Европа» восстанавливает свой обычный режим работы. Голдинг опустил микрофон на стол и наклонился. Сглотнул и закрыл глаза.

– «Европа», ты подключена?

В громадном помещении воцарилась тишина. Потом раздался знакомый голос:

– Добрый вечер, доктор Голдинг. Мои системы были отключены, не можете ли мне сказать, прекратилось ли чрезвычайное положение на семнадцатом ярусе?

– Нам нужна твоя помощь для такого вывода.

– Мне потребуется пять минут тридцать семь секунд, чтобы восстановить сенсорный ввод в той зоне.

– Побыстрей, побыстрей, пожалуйста, – сказал Пит, отодвинул микрофон и взглянул на Найлза, который разглядывал верх пуленепробиваемой стены. Когда Пит стал сообщать Комптону о задержке на тот случай, если тот не слышал, свет наверху замигал, и Голдинг облегченно вздохнул. Он ждал, но свет не включался. Он снова взял микрофон.

– «Европа», это ты выключаешь электросеть? Это по первому протоколу? – спросил Пит, всеми силами стараясь вспомнить последовательность ее перезагрузки.

– Доктор Голдинг, электричество было выключено у источника. Поскольку моя наблюдательная система еще не включилась, это максимально точное суждение на данный момент.

Найлз это услышал. Повернулся к Питу, у того ослабли ноги, и он был вынужден сесть. Потом спохватился и подался вперед.

– «Европа», есть у тебя сведения о состоянии первого и второго ядерных реакторов?

– Доктор, я должна запросить источник, используя те программы, которые в настоящее время уже доступны. Ждите и слушайте!

– Пит, какова вероятность того, что кто-то из этих солдат мог найти доступ к зоне реакторов на восемьдесят четвертом ярусе? – спросил Комптон, больше не думая о чудовищах в темноте за стенами.

Пит покачал головой.

– Найлз, при неисправности ее систем зона могла быть неохраняемой, чтобы позволить техникам идти на эвакуационный пункт. Бог знает, но если «Европа» закрыла свои системы для нарушения системы безопасности, открытие их может произойти слишком поздно.

– Доктор, получив доступ к основным водным системам и системам нижних уровней, таких как хранилище дистиллированной воды, я вычислила, что уровни жесткой воды во всех четырех реакторах опустились на сорок шесть процентов, – сказала «Европа».

– Это произошло из-за процедуры аварийного закрытия? – спросил Пит, сам в этом очень сомневаясь.

– Нет, доктор Голдинг. Насосы были остановлены у источника, и оба реактора быстро выключились!

– Быть не может! – выкрикнул Найлз, подбегая к столу Пита. – «Европа», отмени стандартную процедуру включения и переходи сразу к системам наблюдения. Перезагружайся!

Не успела «Европа» среагировать на эту команду, как замигал красный свет ее предостерегающей системы с раздражающим жужжанием тревожного сигнала.

– Доктор, у нас предупреждение о биологической опасности на семнадцатом ярусе и нарушение системы безопасности на первом, четвертом, восьмом, восемнадцатом и восемьдесят четвертом ярусах. В комплексе неопознанные люди.

Говоря «неопознанные», «Европа» имела в виду, что у каждого члена группы «Событие» был вживлен под кожу на бедре микроскопический чип, сообщавший «Европе», где в данную минуту находится каждый член Группы. Случайные гости, такие как Глория Бэннистер и Анри Фарбо, тоже получили временные чипы. Неопознанными, которых система фиксировала сканером безопасности, явно были вторгшиеся в комплекс наемники.

– Господи, они проникли в зону реакторов и отключили насосы холодной воды, – произнес Комптон, потянувшись к телефону на письменном столе. – «Европа», мне нужна связь, немедленно!

– Программа перезагрузится на связь примерно через две минуты, доктор Комптон. Я сейчас получаю видео системы безопасности с восемьдесят четверого яруса. Уже получено ночное видео низкого качества.

Под взглядом двух людей на главном экране появилось нечеткое зеленоватое изображение. Сперва они не видели ничего необычного, кроме мигающих красных и желтых огней, сообщающих, что оба реактора выключились из-за недостатка охладителя.

– Местонахождение полковника Коллинза? – произнес Пит в микрофон.

– Полковник Коллинз в настоящее время на восьмом ярусе, в южном лестничном колодце.

Пит понял, что нужно спустить людей на самый нижний ярус комплекса, чтобы включить насосы дистиллированной воды и возобновить охлаждение реакторов. Без этого просто реакторы взорвутся, уничтожив вместе с комплексом «Неллис» и Лас-Вегас, а в земле останется радиоактивная дыра площадью с половину озера Мид.

– Найлз, тебе нужно уйти отсюда, найти рацию и молиться, чтобы полковник оказался где-то в зоне приема.

Комптон не колебался, он знал, где есть не меньше десятка раций – у него в кабинете. Побежал вверх по лестнице, понимая, что если они сейчас же не включат насосы, то растущие гиганты будут уже наименьшей проблемой для группы.

– Доктор Голдинг, видеокамеры системы безопасности на тридцать четвертом ярусе обнаружили девятерых членов отдела пятьдесят шесть-пятьдесят шесть, не достигших выхода из комплекса.

– Как? У нас все еще есть люди внизу?

– Да, доктор, они в западне.

– Можешь направить к главному грузовому лифту какое-нибудь аварийное питание и поднять их оттуда?

– Может быть, удастся направить мое аккумуляторное питание к грузовому лифту.

– Как это отразится на твоем резервном электропитании?

– Полное отсутствие на семь минут десять секунд, – ответила «Европа».

– А как долго поднимается лифт на первый ярус?

– Пять минут тридцать семь секунд.

Пит почувствовал, как холодный ком в желудке становится все больше. Если дать «Европе» команду помочь оказавшимся в западне мужчинам и женщинам в спорткомплексе, у нее будет электроэнергия всего лишь на минуту тридцать три секунды, чтобы оказать помощь мужчинам и женщинам или заниматься реакторами.

– «Европа», направь электроэнергию к грузовому лифту и подними этих людей!

* * *

Джек упер руку в грудь Чарли Элленшоу, когда не только ощутил что-то под ними на восьмом ярусе, но и почувствовал его запах. Этот запах он ощущал на каждом поле боя. То был запах крови – ее здесь уже было пролито немало.

– Оставайся здесь, док, – сказал Коллинз чуть ли не шепотом, зная, что Помешанный Чарли не поймет военных сигналов руками.

– В чем дело? – спросил Чарли, сжимая «М-14» изо всей силы. Поднял взгляд к слабому свету прожектора и выругался, потому что не мог разглядеть следующей лестничной площадки внизу.

Джек неторопливо спускался по ступенькам, никакого оружия у него не было. Оставалось всего десять ступенек до резкого поворота в колодце, когда он увидел протянутую поперек площадки руку. Джек выругался, сделал еще шаг и внезапно ощутил за спиной чье-то присутствие. Повернулся со всей быстротой, на какую был способен, едва не вызвав и у Чарли, и у себя сердечного приступа.

– Черт возьми, док! – прошипел Коллинз. – Я велел тебе отстать и прикрывать меня.

– Полковник, под этим углом траектория любой формы прикрывающего огня не достигала бы той цели, какая мне поручена, если… – Элленшоу разглядел в темноте тяжелый взгляд Коллинза и понял, что лучше этот урок геометрии не продолжать. – Извини, – произнес он виноватым тоном.

Джек сделал еще шаг, еще, и оказался на очередном ярусе. Стиснул зубы, увидев шестерых человек, распростертых на большой решетке, ведущей на восьмой ярус. Они были буквально изорваны в клочья. Джек ухватился за перила, Чарли позади него тихо застонал. Худшим зрелищем была голова сержанта Санчеса, положенная ему на грудь. Коллинз понял, что это сделано для запугивания. Другой цели убийца иметь не мог. Вместо того чтобы задрожать, как рассчитывал зверь, сделавший эту подлость, Джек лишь нагнулся и взял три штурмовых комплекта, разбросанных на площадке. Миновав своих людей, бережно перешагивая через них, он остановился и махнул Чарли рукой.

– Док, возьми два комплекта – они нам понадобятся.

– Полковник, нет никаких следов капитана Эверетта и его людей. Последней вестью от него было, что он отправилсяискать… – Элленшоу не решался произнести фамилию сержанта, словно это могло навлечь на них еще несчастья… – сержанта Санчеса.

– Имей в виду, Чарли, капитан не только хорошо знает свое дело, он мастерски умеет скрываться, даже от этих скотов!

– Да, капитан может быть в любое время в моей команде, – сказал Элленшоу со всей бравадой, на какую только был способен.

Коллинз подошел к толстой стальной двери и остановился. Запрокинул голову и прислушался, доносится ли что-то снаружи. Потом приложил к ней руку и ощутил холодную сталь. Оглянулся на Элленшоу и покачал головой.

– Пит с Найлзом уже должны бы включить электроэнергию. Где, черт возьми, «Европа»? Этой дорогостоящей суке лучше бы не покидать нас!

Коллинз полез в одну из сумок и достал небольшую коробку. При виде ее содежимого настроение у него поднялось. В пенопласте были упакованы шесть ручных гранат, для полковника они сейчас выглядели неограненными алмазами. Он стал класть их в карманы.

У Чарли позади него глаза расширились.

– Можно мне…

– Нет, – отрезал Джек до того, как этот глупый вопрос мог быть задан. Повернулся и бросил Элленшоу один за другим три полных магазина. Чарли неловко поймал все три. Потом Джек полез в брезентовую сумку и достал обрез дробовика двенадцатого калибра. Быстро зарядил его патронами с пулями, привел в порядок ремень и повесил обрез на плечо. Затем последовал пистолет-пулемет «ингрэм». Он быстро связал клейкой лентой две длинные обоймы, для удобства перезарядки обращенные приемниками в разные стороны, и вогнал магазин на место.

– Ну, вот, теперь я чувствую себя гораздо лучше, – сказал Джек.

– Должен признать, ты и выглядишь лучше, полковник, – сказал Чарли, довольный тем, что Коллинз доволен.

Коллинз поднял «ингрэм», медленно протянул руку в свете прожекторов наверху и слегка приоткрыл дверь. Посмотрел в тускло освещенный коридор и в лечебницу. Увидел койку, придвинутую к сильно поврежденным дверям лифта, лежавшим согнутыми и смятыми на кафельном полу. Потом открыл дверь настолько, чтобы просунуть голову.

Чарли Элленшоу содрогнулся, когда голова Джека скрылась за дверью, хотел сказать, что именно так гибнут подростки во всех фильмах с драками – просовывают головы в темные комнаты. Но сдержался, не стал предупреждать Джека об опасности. Коллинз быстро разглядел, что лечебница пуста. Закрыл дверь и повернулся лицом к Чарли.

– Кажется, они сумели эвакуировать полковника Фарбо.

– Отлично, – сказал Элленшоу.

– Так, мы знаем, что над нами только Пит и Найлз в компьютерном центре, так что, похоже, док, нам нужно спускаться.

У Чарли перехватило горло, но он все же сумел кивнуть.

– Не беспокойся, док, это все не так уж и опасно.

10

Нападение на Эверетта и его девятерых бойцов было таким внезапным, что двое погибли, не успев сделать ни выстрела. Перед тем, как зверь вышел сквозь облицованную пластиком стену, они поднялись на два яруса, потом спустились на три, когда попытки найти кого-то живого стали слишком опасными. Зверь сорвал три ступеньки железной лестницы, выдернул перила и сбрасывал большие куски бетона на тех, кто мог перемещаться в лестничом колодце. Эверетт сознавал опасность разума этих тварей еще до того, как его группа наткнулась на тела нескольких техников, в которых он опознал служащих из отдела ядерных исследований Вирджинии Поллок. Они почему-то не слышали приказа об эвакуации, были отрезаны и пытались спуститься по темному лестничному колодцу, где попали в засаду и были разорваны в клочья. Осматривая тела, люди Эверетта обнаружили, что все кости у них переломаны.

Они надеялись быть на сорок втором ярусе, у главного арсенала задолго до этого, но из-за всевозможных препятствий еле двигались. За секунду до нападения Карлу показалось, что он слышит голоса из лестничного колодца, по которому они поднимались, раздающиеся, по крайней мере, двумя ярусами ниже. Когда один из сержантов поднял крик, Эверетт велел ему замолчать.

Тут они услышали женский вопль снизу, и одновременно бетонная стена как раз напротив уцелевших девяти человек рухнула внутрь. Перед ними стоял один из зверей, так выросших, что изорванная в клочья одежда свалилась с них полностью. Монстр стоял на одном из людей Эверетта, остальные, в том числе и капитан, открыли огонь в упор. Зверь нагнулся и прикрыл голову массивным предплечьем, и они в темном колодце никак не могли попасть ему в голову. Монстр быстро откинулся назад, обхватил младшего капрала Джимми Долана поперек груди, ударил о стальные перила, сломав ему хребет, и бросил через край лестницы. Затем чудовище с замахом выбросило руку вперед, и схватило другого юного капрала за шею. Прикрывая свободной рукой наиболее уязвимое место, голову, оно утащило юного морпеха в пролом и скрылось в ячейках пещерной системы, опоясывающей весь комплекс.

Эверетт покачал головой, глядя, как армейский сержант Фрейк расстрелял в большое отверстие пролома все патроны из магазина «М-16». Ответная вспышка заставила Эверетта отвернуться. Теперь у капитана оставалось семь человек. Свесив голову, Эверетт с трудом собрался с духом. Потом вспомнил о вопле, который слышал до нападения из засады. Набрался решимости и взмахом руки велел своим людям идти дальше. Темнота лестничного колодца была пугающей, и Эверетт впервые осознал, что люди Смита, похоже, разбили последний питаемый аккумуляторами фонарь в осколки.

– Быстро же они разобрались в пещерной системе, – сказал сержант Фрейк, подходя к Эверетту сзади.

– Да, будет еще несколько сюрпризов, если мы вообще сможем добраться до этого чертова арсенала, – сказал Карл и оглянулся на Фрейка. – И если еще увижу, что ты так глупо расстреливаешь патроны, хотя мой человек может быть еще и жив, то сброшу тебя в этот колодец!

Фрейк кивнул, довольный тем, что у капитана есть еще пыл сделать ему выговор.

В ближайший час этот пыл нужен будет им всем.

Операция «Ботан».

Десять миль к северу от базы ВВС «Неллис», Невада

На высоте в тридцать пять тысяч футов громадный «Локхид Мартин С-130Дж Супер Геркулес» открыл задний люк, когда тридцать семь человек, действующих по президентскому приказу № 122213, названному «Операция “Ботан”», выстроились, чтобы покинуть самолет. Морозный воздух большой высоты врывался в открытый люк. Майор Гарсия вышел вперед, группа специальных операций ВВС США ждала, чтобы красный свет сигнальных ламп сменился зеленым. Благодарному Мертвецу Гарсии не требовалось оборачиваться и осматривать своих людей, он знал, что они полностью готовы. Каждый был вполне самостоятелен. Оружие у них было особого рода. У всех оно было в трех экземплярах плюс патроны. Гарсия чувствовал холодный воздух, поступавший из его кислородной системы, и знал, что его едва достаточно для четырех с половиной минут затяжного прыжка на пустыню внизу. Убедился, что очки ночного видения надежно закреплены на шлеме, – они потребуются ему, когда он приблизится к земле.

– Джентльмены, командование специальных операций ВВС США желает вам удачи! – объявил по каналу скрытой связи оператор десанта перед тем, как вспыхнул зеленый свет в красноватом, успокаивающем зрение освещении внутри «Геркулеса». – Пошли, пошли, пошли! – крикнул он, и четыре ряда людей прыгнули в люк одновременно. Под его взглядом один человек задержал прыжок на десять секунд. Самолет опустел и повернул на запад, держа путь на базу ВВС «Марч» в Южной Калифорнии, чтобы там скрыться от любопытных глаз и подвергнуться осмотру, пока летный экипаж специальных операций отдыхает. Всего через десять часов «Геркулес» будет готов к новому вызову, чтобы доставить любой груз в любую точку мира.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Группа из девяти мужчин и женщин сгрудилась в дальнем углу футбольного поля, недалеко от линии ворот, где Вирджиния почти три дня назад забила победный гол. Теперь казалось, это произошло в прошлом тысячелетии.

Самым старшим и дольше всех пребывающим в должности среди членов группы «Событие» был профессор Генри Томас, окончивший Калифорнийский университет в 1977 году. Он призвал всех вокруг себя к тишине, они то и дело слышали громкий рык и вопли, выстрелы, а затем, как и теперь, полную, ужасающую тишину. Они прятались с тех пор, как было отключено электричество, и громадный лифт не мог вернуться с первого яруса.

– Не беспокойтесь. Капитан Эверетт и старый Пит Голдинг скоро что-нибудь сделают, можете в этом не сомневаться, – сказал совершенно седой профессор ближневосточной философии.

В полутьме спортивного комплекса он оглядывал молодые, испуганные лица техников и химиков, фотоаналитиков и поваров. Они все смотрели на него как на старшего государственного мужа, имевшего смелость сидеть в темноте и говорить им время от времени, что никаких великанов нет, что чудовищ под кроватью не бывает, и что страшное существо в чулане – это лишь плод богатого воображения.

Когда профессор Томас ходил от одного к другому, утешая их, над высоким потолком спортзала раздался грохот. Профессор уклонился, когда несколько больших кусков пластика и штукатурки упали сверху на футбольное поле.

– Должно быть, там крысы, – пошутил он, но никто не засмеялся, и ему ужасно захотелось не принимать всерьез стук бетона об искусственное покрытие.

Раздался смех, все застыли, и те, кто сидел, встали. Холод пробрал старого профессора до костей.

– Похоже, ваши друзья бросили вас, – послышался откуда-то из темноты низкий, скребущий, гулкий голос. Несколько испуганных людей вскрикнули, и это вызвало у остальных жгучее желание бежать в противоположную голосу сторону.

– Вы кто?! – крикнул профессор Томас.

Снова смех.

– Я Тьма! Я Страх. Я Сатана, и вы находитесь в девятом кругу ада, – раздался голос, сопровождавшийся почти истерическим смехом. – Моего ада! – раскатился низкий голос.

Одна женщина закричала и повернулась, чтобы бежать – ее едва удержали двое стоявших рядом мужчин.

– Не паникуйте; оно пытается запугать нас, – сказал Томас.

– Пытаюсь?! – спросил со смешком голос. – Это минимум, чего я достиг, – раздались жуткие чеканные слова.

Все услышали, что над ними что-то движется. Томас поднял взгляд к паутине балок над спортивным полем. Его старческие глаза не могли пронизать темноту, но ему показалось, что он видит движение. Потом он и в самом деле увидел, как над ними что-то движется, перебирая руками, и это заставило его подойти поближе к группе испуганных мужчин и женщин.

Неожиданно далеко справа от них раздался визг. Несколько мужчин и женщин вскрикнули, подумав, что существо, дразнившее их, находится у них за спиной. Потом все поняли, что это звук грузового лифта, спускающегося по громадной, высеченной в природной скале шахте. Они слышали скрип и вой восьмидюймовых тросов, задействованных в этом мощном спуске.

– Все идите к дверям лифта. Приготовьтесь войти в лифт и потом закрыть двери за собой. Вперед! Идите как можно спокойнее.

– Вы тоже идете, да? – спросила молодая женщина, проведшая последние четыре года за анализом информации, поступающей со спутника Группы «Кэй-Эйч -11 Черный Дрозд», кодовое название «Борис и Наташа». Голос ее звучал плачуще, она поняла, что задумал старый профессор.

– Я не боюсь, дорогая. Теперь идите, а я постараюсь найти занятие для этой твари, что бы она ни представляла собой!

Как только все они пошли, смех раздался снова. Профессор кивнул своей маленькой группе уцелевших сотрудников и отошел в темноту. Остальные быстро пошли к задней части спортивной арены. Они слышали, как приближается лифт, спотыкались и бранились в темноте, но выполняли приказ профессора. Потом внезапно они услышали, как грузовой лифт прибыл на их ярус и с громким завыванием остановился. Сперва один, потом другой, а за ними и все остальные испуганно побежали вслепую к дверям лифта.

Профессор Томас побежал отдельно от них. Он держал путь к центру поля и немедленно споткнулся об упавший сверху кусок бетона. Перекатился на спину, и тут с балок над ним упало что-то большое. Оно пролетело сто футов и упало с глухим стуком всего в пяти ярдах от его распростертого тела. Тут же послышался рык существа. Профессор поднял голову и увидел стоявшую перед ним темную фигуру. Похожую на самого большого примата, какого он только видел. Фигура была, по меньшей мере, семи футов роста и сложена, как танк. Профессор видел очертания могучего тела и понимал, что оно голое.

– Кто вы, черт побери?! – спросил Томас, он изо всех сил пытался сесть, но тело не повиновалось ему.

– Я и подобные мне – мертвецы, как и вы, – раздался в ответ низкий, зловещий голос.

– Кто вы? – тихо спросил Томас, он был потрясен, когда понял, что стоящее перед ним существо услышало вопрос. Слух у него, видимо, был таким же, как у волка в зимние месяцы.

– Кто… я? – послышался негромкий голос, вдруг утративший зловещее рычание. – Меня… меня зовут…

Томас увидел свисающую изо рта зверя нить слюны. Она блестела в слабом свете аварийных прожекторов. Профессор рискнул оглянуться, посмотреть, где же сейчас находятся его люди. Услышал, как открылись большие грузовые двери, а потом глухие шаги, когда люди начали заполнять громадную коробку лифта. И понял, что нужно протянуть еще время.

– Да, скажите, как вас зовут, – попросил он, стараясь вложить в голос как можно больше сочувственной интонации.

Темное существо перед ним склонило голову, словно глубоко задумалось. У него по-прежнему текла слюна, и оно переступало с ноги на ногу.

– Кар… Кар… Кармайкл, Сэм… юел, рррр, личный но… номер… пятьсот пятьдесят шесть… шестьдесят семь… сорок восемь… семьдесят девять.

– Приятное имя, сынок.

Зверь распрямился и, встряхнув большой головой, поднял лицо к темноте над ними и в ярости завопил. Пошел вперед, и профессор Томас мысленно произнес молитву, когда это существо оказалось полностью на виду. Старик перекрестился, осознав, что разговаривает с настоящим зверем. Который, тем не менее, назвал свое имя, а потом личный номер, будто солдат. Профессор надеялся, что это не один из людей капитана Эверетта; он закрыл глаза, и гигантский солдат затоптал его насмерть. Потом его зеленые светящиеся глаза обратились вверх и пронизали темноту, а еще через секунду он увидел лифт и людей, которые как раз закрывали двери. Зверь взревел и побежал к лифту и к его пассажирам.

Мужчины и женщины кричали тому, кто управляет лифтами, чтобы он побыстрее его отправлял. Они понимали, что не отправятся вовремя. Зверь был почти у дверей и уже протянул руки. Неожиданно громадный грузовой лифт начал подниматься, и поэтому зверь промахнулся. Он хватал пустой воздух, а лифт возносился на шестнадцати толстых тросах. Словно погибшие души, поднимающиеся из глубин девятого круга ада, они смотрели сквозь стальную решетку в жалком ужасе и увидели, как большие двери с грохотом рухнули внутрь.

– О, Господи! – воскликнул один из мужчин, когда зверь поднялся в темноте, прыгнул и ухватился за движущийся трос. Начал подниматься по нему вверх.

Громадный лифт стал подниматься быстрее, когда большие моторы на первом ярусе смотали тросы и приняли громадный вес лифта. И все равно тварь влезала, перебирая руками, по скользкому тросу.

– Господи, что нам делать? – спросила одна из женщин.

Зверь ухватился за дно лифта раньше, чем ей кто-то мог ответить. Все закричали, когда толстые, длинные пальцы просунулись сквозь решетку пола. Монстр крепко держался за край, срывая ее. Он пришел в яростное безумие, мужчины и женщины старались отойти как можно дальше в противоположный угол. Вскоре зверь смог просунуть всю руку сквозь стальной пол. Она потянулась к тем, кто стоял ближе всех, и едва не ухватила голую ступню женщины.

Не пройдет и минуты, как зверь влезет через дыру в полу лифта.

Ворота номер один.

Старый ангар

Тринадцать охранников из службы безопасности видели верх поднимавшегося лифта. Они были захвачены врасплох, когда громадный лифт вдруг пошел вниз. Сержант, руководивший охраной ворот, проклял свое невезение, находись он ближе, по крайней мере, шестеро его людей могли бы спуститься в комплекс. И они слегка опешили, когда лифт пошел снова вверх. Им были слышны испуганные крики мужчин и женщин, поднимавшихся из черноты внизу.

– Приготовьтесь прикрывать этих людей, – приказал сержант, пятясь от ворот, к которым прибудет лифт. – Похоже, с ними кое-кто поднимается!

Наконец, они увидели обращенные к ним встревоженные, испуганные лица мужчин и женщин в поднимавшейся кабине.

– Назад, – скомандовал сержант, когда бетонный настил раздвинулся полностью. Зазор, в который они смотрели, превратился в бездну длиной в тридцать футов. Лифт продолжал подниматься.

Сержант быстро распахнул стальные ворота, защищавшие открытую шахту, и взял на изготовку карабин «М-14», его двенадцать человек тоже. Наконец, лифт появился, и его пол медленно встал вровень со старым бетоном ангара. Сержанту не пришлось приказывать мужчинам и женщинам выйти из кабины, потому что они бросились в панике к его людям. Потрясенный сержант кричал им, чтобы они не бежали и сказали ему, что происходит. Потом он услышал, как один из его бойцов завопил, когда в поднявшийся шум вторгся еще один звук: лязг и грохот разрываемой и выкручиваемой стали, когда зверь, наконец, проделал отверстие в полу.

– Господи, – произнес сержант, когда стрельба солдат заглушила его восклицание ужаса перед тем, что он видел. Зверь, закрыв лицо и голову, бросился к ним. Он хотел только прорваться сквозь цепь охранников, чтобы догнать и убить всех, кто был в лифте. Казалось, мозг его полностью сосредоточился на одном желании: добраться до тех, кто покинул лифт!

Солдаты увидели, что их пули калибра 5,56 лишь дырявят толстую, пульсирующую кожу, не причиняя твари существенного вреда.

– Отступайте, выходите из ангара! – крикнул сержант, начав пятиться и увлекая за собой своих людей.

Зверь с рычанием наступал. Шел он целеустремленно, а хорошо обученные Джеком и Карлом охранники не прекращали огня, пока не оказались за воротами громадного ангара. Они пятились, ведя по зверю непрерывный огонь. Видели, как пули вырывают большие куски плоти из его груди, ног и рук, но зверь все равно наступал.

Одетые в маскировочные костюмы охранники вышли в темную ночь, где их окружала пустыня, укрыться в которой было негде. Они слишком поздно поняли, что ведут зверя прямо к поднятым из комплекса мужчинам и женщинам, большинство которых кричало в страхе при виде зверя, вышедшего из ангара и направлявшегося к ним.

– Все, ни шагу назад, удерживать позицию! – крикнул сержант, когда зверь был всего в каких-то пятнадцати футах от них. Люди стреляли и стреляли, и патроны у них кончались быстро.

Неожиданно они услышали команду, раздавшуюся где-то позади зверя. Громкую, четкую, слышимую даже сквозь звуки их выстрелов.

– Кто перед нами, ложись!

Коллинз приучил своих людей не колебаться. Вбил им в голову, что любое колебание приводит к потерям. Тринадцать человек, охранявших ворота номер один, мгновенно легли на землю, и тут поднялся мощный, сокрушительный огонь из крупнокалиберного оружия – почти в упор. Пули пятидесятого калибра, поражавшие зверя, заставили его повернуться и взглянуть на новую угрозу. Это было его роковой ошибкой. Зверь думал, что и там будут малокалиберные пули охранников, но встретил сильный огонь, рвавший его в клочья. Тварь заревела от боли и затрясла большой головой. Неожиданно бывший простой солдат повалился, когда пуля пятидесятого калибра из однозарядной винтовки Барретта вошла ему точно между глаз. Голова его разорвалась буквально в клочья. Однако он все же сделал шаг, другой и затем третий перед тем, как окончательно упасть в песок пустыни перед старым ангаром.

Неожиданно перепуганная группа штатских и охранников ворот номер один увидели более тридцати силуэтов, поднимающихся с все еще горячего песка пустыни. У одного из этих людей все еще дымилась в руках винтовка Барретта пятидесятого калибра М107А1.

– Черт возьми! – громко произнес сержант из группы «Событие». – Откуда взялись эти ребята?!

Невысокий человек с винтовкой Барретта наперевес вышел вперед, снял очки ночного видения, затем тропическую шляпу. Утер пот с лица и воззрился на чудовище, которое он и его люди только что убили.

– Мы только что спустились на парашютах, – сказал майор Благодарный Мертвец Гарсия, пригласив жестом своих людей пройти вперед. – Томми, похоже, нам предстоит спуск. Готовь снаряжение!

Сержант вышел вперед и протянул невысокому руку. Гарсия заметил, что штатские в пустыне начинают подходить поближе. На протянутую для пожатия руку сержанта майор не обратил внимания.

– Сержант?

– Реджи Андерсон, ВВС США, – ответил он.

– Так вот, Андерсон Реджи, сержант ВВС США, будь добр, удерживай своих людей! Если вас обучал Джек Коллинз, ты можешь догадаться, почему мы не можем смешиваться со штатской публикой из… из… черт, кто вы там есть!

Переведя взгляд на остальных своих спасителей, сержант понял, что имеет дело с группой беспощадных людей, известной как «Дельта». Тут же повернулся и взмахом руки велел всем, кроме своих охранников, вернуться в темноту пустыни.

– Спасибо, Андерсон Реджи. Теперь можешь сказать мне, где Джек?

– Не представляю. Последний раз я слышал… ну… что его нет на базе. Капитан Эверетт находится внизу – с тех пор, как началась эта заварушка.

Майор снова опустил взгляд на зверя у своих ног. Снял с воротника фонарик и включил. Осмотрел преображенного человека-монстра, выключил фонарик и снова поднял взгляд на сержанта.

– Один из ваших?

– Нет-нет. Один из вторгшихся. Насколько я понял, он попал в комплекс не этим путем.

– Там что, внизу вода?

Сержант промолчал. Майор хлопнул его по плечу.

– Извини, свободное падение было долгим, и я веду себя хуже, чем в молодости.

Один из людей Гарсии подошел и протянул ему небольшую сумку со снаряжением.

– Какой у вас план? – спросил сержант.

– Ну, президент сказал, что хочет подъема этих людей снизу живыми и невредимыми, так что мы отправимся вниз.

– Можно мне и моим людям присоединиться?

Гарсия поднял взгляд и отдал винтовку Барретта человеку, который принес снаряжение для спуска.

– Спасибо, но одни мы действуем лучше. Однако за предложение благодарю, – Гарсия стал уходить, потом остановился и снова взглянул на человека из службы безопасности группы «Событие».

– Кстати, сержант, с высоты двухсот футов мы видели, что вы организовали отличную оборону. Передай это своим людям. Вижу тут суровую науку Джека Коллинза. Действовал ты отлично. Ты и твои люди могут в любое время сражаться бок о бок с нами – просто не сегодня.

Сержант смотрел, как невысокий офицер и его команда из тридцати шести человек идут к ангару и ожидающей их черной дыре.

– Удачи вам, парни!

Седьмой ярус

Найлз ни разу в жизни не боялся так сильно, как в пути по этому длинному, изгибающемуся коридору. Белый пластик отражал слабый свет аварийных прожекторов, но не рассеивал тени, грозящие вызвать у него сердечный приступ всякий раз, когда он видел свою, отраженную в пластике стен и потолка. Комптон множество раз ходил по этому коридору то в свой кабинет, то в конференц-зал, и никогда не думал о темноте, которая воцарится в подземном комплексе, если электричество будет отключено. И теперь мысленно дал себе клятву, что если они переживут эту ночь ужасов, он проведет в каждый коридор, кабинет и лестничный колодец такое сильное аварийное освещение, что в жаре, создаваемой мощными лампами, при желании можно будет жарить яйца. Получая миллиарды долларов на высокотехнологичное оборудование и еще миллионы на оружие, Найлз в эту минуту не задумываясь истратил бы половину этих денег на аварийное освещение.

Поразительно, как слух и разум играли с ним злые шутки. В почти пустом комплексе эхо и звуки со многих ярусов доносились через лестничные колодцы и лифтовые шахты. Крики его людей и выстрелы оставшихся членов службы безопасности заставляли Найлза молиться и быстрее двигаться. Приближаясь к двухстворчатой двери своего кабинета, Комптон услышал слабое эхо. Для него оно прозвучало как глубокий вдох и выдох. У последнего поворота он замер. Он знал, что за этим углом не спрятаться, как за прямой стеной, но старался и не особенно выставлять свое тело. Где-то далеко, тремя-четырьмя ярусами ниже, стреляли, и звуки выстрелов, вибрируя, проходили через подошвы его ботинок и раздавались в ушах.

Глянув за угол, Комптон, наконец, увидел кабинеты, где он, Пит, Чарли и Джек были всего какой-то час назад. Двери были все еще распахнуты, и он видел внутри столы своих помощников. Его личный лифт находился слева от двери, и со своего места он видел поврежденную шахту. Покачал головой, поспешил со всех ног к двери и вдруг остановился.

На сей раз это было явно что-то другое. Не дыхание, как ему показалось раньше, а что-то непонятное. Выругав себя за глубоко сидящий страх перед темнотой, Комптон вошел в приемную, где раньше сидели его четыре помощника. Быстро огляделся. Все казалось спокойным, как всегда. Поврежденные двери лифта и трубчатая шахта внутри вроде бы не служили укрытием чудовищу, ждущему, чтобы наброситься на него. Найлз снова выругал себя, вспомнив о девятимиллиметровой «беретте», которую Джек сунул ему в руки. И вновь захотел затопать в гневе ногами, поскольку страх его быстро переходил в нечто, столь же смертоносное, как и преобразившиеся солдаты, рыщущие по его комплексу. Комптон раздраженно сунул руку за спину и вытащил из-за пояса тяжелый пистолет. Ощутил нажимную пластинку, установленную в новую «беретту» для того, чтобы сильным сжатием быстро снимать оружие с предохранителя. Почувствовал себя уверенней, по крайней мере, на минуту, быстро проходя через приемную с мыслью, что теперь хотя бы может застрелить кого-то, даже себя. У большой дубовой двери Найлз остановился и прислушался. Взгляд его упал на большой портрет Авраама Линкольна посреди основной стены. Комптон завращал глазами.

– Не смотри на меня так – тебе приходилось иметь дело только с Гражданской войной, – прошептал он и от юмора этой легкой шутки несколько успокоился.

Коллинз с Эвереттом постоянно говорили, что юмор появляется в самых напряженных положениях, и это объясняется тем простым фактом, что в жуткие минуты мозг солдата обращается к чему-то знакомому. У американских военных юмор – самая общая черта. Найлз вспомнил, чему всегда учили: не напрягай мозги даже во время стресса; это даст им свободу думать. Он покачал головой и, сам не зная, почему, кивнул старому Эйбу. Потом без всякой мысли открыл левую створку двери в кабинет.

Войдя, он обрадовался, что все пятьдесят мониторов, расположенных вдоль изогнутых стен, все еще включены. На экранах был «снег» из-за отсутствия сигнала, но благодаря ему света было все же больше, чем в темном комплексе. Главный тридцатифутовый монитор был включен, и голубое изображение показывало, что «Европа» старается привести свои системы в рабочее состояние. В дальнем углу часы отсчитывали время, начиная от двух минут тридцати секунд. Над часами была надпись: «Время до потери мощности».

«Что это, черт возьми, значит?!» – подумал он. Потряс головой, быстро пошел к своему столу и шкафу, стоявшим у дальней стены. Опустился на колени и внезапно оглянулся, ему показалось, что в приемной что-то движется. Замер, как ему казалось, на целых десять минут, хотя в действительности на три секунды. Снова потряс головой, чтобы отогнать страх, и стал открывать ящики шкафа, надеясь, что рации еще там, и что они заряжены. Глаза его расширились за стеклами очков, когда руки коснулись первых пяти раций с наушниками. Вынул две и включил первую. Чуть не закричал: «Есть!», когда вспыхнул зеленый огонек, указывающий, что аккумулятор заряжен полностью. Встал, сунул «беретту» за пояс и надел наушники на лысеющую голову. Взглянул на частоту и обрадовался, что она все еще настроена на службу безопасности комплекса.

– Комптон вызывает полковника Коллинза, ответь, – прошептал он. – Комптон вызывает полковника Коллинза, ответь же, пожалуйста!

Неожиданно Найлз услышал звук, заставивший его замереть, и он действительно донесся откуда-то из приемной.

– Я слышу тебя, – произнес низкий, режущий, ужасающий голос. – Выходи, выходи, где ты там!

Найлз закрыл глаза и брякнулся на покрытый ковром пол.

– Черт возьми, – пробормотал он, – эти твари добрались-таки до меня!

Найлз медленно приподнялся, чтобы взглянуть поверх стола в приемную своего кабинета. Кровь застыла у него в жилах, когда он увидел громадную тень, ходящую от стола к столу.

– Положение невыгодное, – спокойно произнес он, пытаясь голосом придать себе храбрость, столь необходимую, чтобы действовать.

И выбранил себя за многолетнюю пассивность. Будь Комптон в форме, он рискнул бы побежать со всех ног из кабинета и приемной, сделать рывок к свободе, не дав зверю вовремя среагировать. Но он понимал, что дурачит сам себя. Даже будь он Джесси Оуэном, его бы все равно схватила эта проворная тварь из самого жуткого кошмара. Он видел, как быстра у них реакция.

– Я чую тебя, маленький человек, – произнес голос, когда тень перегнулась через стол одного из помощников директора.

Найлз снова закрыл глаза и попытался думать о чем-нибудь смешном, но ничего не получалось. Он понял, что нужна долгая практика, чтобы юмор приходил тебе на выручку в стрессовых ситуациях – об этом нужно будет поговорить с Джеком или с Карлом.

Убедясь, что под первым столом никто не прячется, тварь пришла в ярость. Зарычала, как обозленный зверь, и начала разбивать остальные столы в щепки. Потом внезапно остановилась и посмотрела на двустворчатую дверь, ведущую в кабинет Комптона. Потом обратила взгляд на соседнюю. Конференц-зал был закрыт. Найлз мысленно взмолился, что зверь первым делом вошел туда.

– Остановись, думай, планируй, действуй, – произнес низкий голос, и Найлз услышал, что на смену гневу этой твари пришло спокойствие. Зверь засмеялся снова, безумным, похожим на хихиканье смехом, наводящим на мысль о шизофрении.

Смех и последующее хихиканье доносились в укрытие Комптона, нервировали его. Когда зверь подошел к двери кабинета, Найлз готов был поклясться, что слышит, как гигант тянет носом воздух. С каким кошмаром они столкнулись? Может эта тварь быть будущим человечества или его окончательным роком? Если это пик эволюции, то он не представлял, как человечество сможет выжить. Разум и насилие идут в эволюции рука об руку? Если человеческий мозг на это способен, Найлз опасался за сущность человеческого рода. Мир сверхлюдей и солдат, которых трудно убить, действующих и охотящихся, как звери, способных думать так же быстро, как Эйнштейн? Нет, он не хочет такого будущего и твердо знает, что эта тварь не сможет сегодня оказаться умнее его.

Зверь снова потянул носом, но одно из острых, как у животного, чувств впервые подвело его. Он пошел не в кабинет Найлза, а влево.

Комптон прислушивался и закричал, услышав, что зверь внезапно снова пришел в ярость, когда выломал двухстворчатую дубовую дверь и начал крушить громадный стол для совещаний и расставленные вдоль него стулья в поисках своей легкой добычи. Найлз воспользовался этой возможностью, чтобы выползти из-за стола, потом из кабинета в приемную, а там и в коридор. Там – он знал это в своем перепуганном состоянии – его не поймает никакое животное, ни дикое, ни домашнее. В эту минуту он был уверен, что способен даже летать.

Когда Найлз дополз на четвереньках до середины приемной, он рискнул поднять взгляд и понял, что спасется, потому что зверь еще больше обезумел. Комптон закрыл глаза и впервые за время, казавшееся очень долгим, проникся надеждой. И тут случилось несчастье.

– Это Коллинз. Вызывает Комптона. Прием!

Вызов не мог прийти в худшую минуту. Найлз не убавил громкость рации, и казалось, голос Коллинза могли слышать все в громадном комплексе.

– Ах, черт, – произнес он, боясь, как бы зверь не напал на него. Подскочил на ноги, сердце едва не вырывалось у него из груди. Ноги скользили по полу административного центра. Это походило на кошмар, где он завяз в песке или, хуже того, в сиропе. Наконец, его подошвы обрели под собой силу трения, и тут зверь с ревом выскочил из конференц-зала. Он едва увидел спину Комптона, забегающего за угол коридора.

Началась гонка между грузным, лысеющим пожилым директором и генетически измененным сверхчеловеком.

* * *

Менденхолл спускался по лестничному колодцу первым. Когда группа, наконец, добралась до сорок второго яруса, в его «беретте» оставалось три патрона. Он остановился, чтобы остальные смогли отдышаться перед тем, как выйти в коридор. Оглянулся, кивнул Глории, улыбнулся ей ободряюще. Вирджиния негромко разговаривала с Сарой и Фарбо, успокаивала француза тем, что они уже пришли на тот ярус, где расположен арсенал. Француз кивнул и с помощью Денизы Гиллиам прошел мимо Сары и Вирджинии.

– Какой у нас план? – спросил Анри Менденхолла, заставляя его отвести взгляд от Глории Бэннистер.

– Это нужно бы обсудить, – сказал Уилл и перешел к краю лестничной клетки, чтобы Фарбо мог встать рядом с ним. – Арсенал будет заперт, но, в отличие от всего прочего в комплексе, запор там не магнитный, так что, есть электроэнергия или нет, его можно открыть вот этим, – сказал он и достал из кармана большой ключ.

– Наконец-то вижу понятное мне охранное устройство, – сказал Анри и посмотрел на Сару, выглядевшую теперь чуть лучше, чем в прошедший час. Она подняла на него взгляд и слегка улыбнулась.

– Полковник, вы, наверное, думаете, что Сара сейчас слегка уязвима? – спросил Менденхолл и сверкнул на Анри глазами, увидев взгляды, какими обменивались Макинтайр и Фарбо.

Француз улыбнулся, еще раз посмотрел на Сару, потом снова на Менденхолла. Он видел, что Уилл гневен из-за того, что Коллинза здесь нет, что, может быть, он убит. Однако Анри не смог сдержаться. Взглянул на Глорию, которая с беспокойством ждала, что Уилл предложит ей подняться по оставшимся ступеням. И с широкой улыбкой посмотрел на молодого негра.

– Очень может быть, что уязвима, лейтенант Менденхолл, может быть, не менее чем доктор Бэннистер в данную минуту.

Уилл пришел в раздражение и посмотрел на Глорию, она глядела на него снизу вверх и улыбнулась снова. Воздух вышел из его легких, как из проколотой шины. Плечи его опустились, он понял, что француз прав в своем суждении. Молча кивнул ему.

Фарбо ответил Менденхоллу таким же кивком и легонько похлопал его по левому плечу.

– Иногда адски трудно быть человечным, так ведь, лейтенант? – Анри улыбнулся снова. – Но, с другой стороны, без этого мы стали бы чем-то вроде этих тварей. И я думал, что временами бывал бесчеловечным.

– Вы бесчеловечны, – сказал Уилл и снова кивнул французу. – Полковник, как вы отнесетесь к тому, чтобы пойти, взять что-нибудь, чем можно отбиваться? – спросил он и повернулся к двери в коридор.

– После вас, – ответил Анри, оглянулся на Сару и подмигнул ей в слабом свете.

– Будем надеяться, что не попадем в беду, – сказал Менденхолл и уверенно шагнул к двери.

Он распахнул массивную стальную дверь, и глаза его расширились при виде гиганта прямо перед собой. Менденхолл быстро закрыл дверь, прижался к ней, и тут на нее навалился всей тяжестью зверь, поджидавший их в коридоре. Фарбо увидел затруднительное положение, в которое попал лейтенант, и поспешно пришел ему на помощь.

– Ну, вот мы и в беде! – прокричал Менденхолл сквозь рев снаружи.

* * *

Джек и Чарли неотрывно смотрели в черную бездну, где раньше был лестничный колодец. По меньшей мере, три яруса стальных лестничных клеток и ступенек были вырваны из креплений относительно разумными существами, с которыми они сражались, чтобы выжить. Коллинз в крайней досаде покачал головой, поняв, что теперь им нужно выйти в холл, в длинный, извилистый коридор, чтобы добраться до одного из трех остальных лестничных колодцев, расположенных полукругом на этом ярусе.

– Док, жди здесь, а я посмотрю, не поджидает ли нас компания по ту сторону двери. Понял?

Перепуганный до смерти после того, как увидел, что лестничные марши сорваны, Чарли смог лишь кивнуть несколько раз.

– Черт возьми, док, я спросил, понял ли ты, – гневно рявкнул Джек и тут же пожалел об этом.

– Да… полковник, – наконец, промямлил Элленшоу.

– Ладно, делай, что я скажу, и, может, я позволю тебе взять ручную гранату, – сказал Джек, язвительно скривив губы, – он-то точно знал, что ни за что не даст Помешанному Чарли этих маленьких взрывных устройств, поскольку из одного из них он может выдернуть чеку и держать, пока оно не взорвется в руке. Но это обещание помогло старому хиппи ощутить желание стать немножечко солдатом.

Коллинз повернулся к двери, сделал глубокий вдох и медленно ее открыл. Коридор, насколько он видел в обе стороны, выглядел пустым. Аварийное освещение все еще действовало; это означало, что твари, скорее всего, не появлялись на этом ярусе. Джек оглянулся на растрепанного, широко раскрывшего глаза Чарли, ждавшего, затаив дыхание, чтобы Коллинз сказал хоть что-нибудь.

– Порядок, док, пошли!

Чарли последовал за Джеком в извилистый коридор. Поднял карабин «М-14», стараясь не направлять ствол в спину полковнику, как это было много раз с начала их путешествия, за что получал резкие предупреждения. Аварийные прожекторы несколько раз мигнули, словно от повреждения проводки, что заставило обоих остановиться в как будто пустом коридоре. Они прошли мимо новеньких лабораторий ядерных исследований, заглянули в широкие окна, проверяя, нет ли сюрпризов во владениях Вирджинии. Коллинз поднял руку, и Чарли остановился, но не раньше, чем уткнулся в спину полковника. Джек оглянулся и покачал головой.

– Док, протри очки; они совсем запотели.

Элленшоу повиновался и, надев очки снова, здорово удивился, как он мог что-то видеть в них до того.

Как только Джек снова двинулся с места, рация у него на боку послала в ушной вкладыш сообщение. Коллинз тут же слегка устыдился того, что подскочил от внезапности этого звука, заставив тем самым Элленшоу вскрикнуть. Коллинз зашипел в сотый раз за последние тридцать минут. Быстро приложил палец к губам, веля Чарли не издавать ни звука, но все еще стыдясь того, что и сам секунду назад выказал испуг. Легче всего было винить в этом Чарли… от этого становилось чуточку спокойнее на душе.

«Комптон вызывает полковника Коллинза!» – Джек хотел ответить, но Найлз вмешался слишком быстро. – «Комптон вызывает полковника Коллинза, ответь!»

Тут Чарли схватил Джека за руку и запрокинул голову назад. Коллинз посмотрел и ничего не увидел, но Элленшоу указал на свое левое ухо и постукал по нему. Джек прислушался. Услышал тяжелое дыхание, потом что-то загремело, далеко, но на этом же ярусе.

– Черт возьми, док, да у нас здесь компания, – сказал он и пошел быстрее к повороту и лестничному колодцу за ним. Удаляясь от шума позади них, Джек опустил руку и удостоверился, что уменьшил громкость звука своей рации, так как не знал, насколько остер слух у этих солдат-монстров.

– Коллинз вызывает Комптона. Прием, – негромко произнес он в микрофон возле уголка рта. – Коллинз вызывает Комптона. Прием, – повторил он.

Внезапно Элленшоу увидел, как полковник дернулся, услышав в ушном вкладыше пронзительный голос Найлза.

– Полковник, слушай, времени у меня нет, – заговорил Найлз, тяжело дыша на бегу. – За мной гонится опасный сукин сын! Немедленно спускайся на восемьдесят четвертый ярус. Эти умники отключили охлаждающие насосы первого и второго реакторов. Слышишь? Восемьдесят четвертый ярус, Джек, восемьдесят четвертый – спускайся!

Чарли увидел, как замер Коллинз, услышав сообщение Найлза.

– Что такое? – прошептал Элленшоу и обернулся, когда под ними послышался еще какой-то грохот.

Коллинз схватил Элленшоу за воротник и потащил его по коридору. Когда они уже подошли к двери лестничного колодца, Джек выругался, услышав, что за ними кто-то бежит.

– Полковник, там что-то приближается, – сказал Чарли, обгоняя Джека, словно испуганный заяц. Джек следовал за ним по пятам.

Наконец, они достигли ближайшей двери в лестничный колодец, Джек распахнул ее. Сделал шаг внутрь и тут же начал падать. Элленшоу успел схватить его за воротник, таким образом, они поменялись ролями. Коллинз, как оказалось, шагнул прямо в пустоту. Чарли бросил карабин и старался вытащить обеими руками Джека из бездны, поняв, что твари попросту вырвали лестничную площадку и ступеньки под ней. Коллинз болтался, три штурмовых комплекта выскользнули у него из рук и полетели, вертясь, в темноту. Чарли силился удержать полковника, но быстро проигрывал битву. Коллинз, наконец, смог протянуть руку и ухватиться за искореженный кусок металла, остановить свое падение и помочь Элленшоу, оказавшемуся гораздо сильнее, чем Джек мог представить. Полковнику здорово повезло, что Чарли удалось ухватиться покрепче за его рубашку. В конце концов, он нашел опору для ступни на частично вырванной ступеньке и оттолкнулся назад. С последним усилием он и Элленшоу повалились навзничь в дверной проем. Переводя дух, они услышали, что тяжелый топот прекратился, потом раздался звук разбитого стекла, и кто-то, видимо, пролез через разбитое окно в лаборатории ядерных исследований.

– Спасибо, док, – сказал Джек, поднявшись на ноги и подняв Элленшоу. Быстро протянул руку и схватил три оставшихся штурмовых комплекта, привязанных к спине Чарли. Он сразу понял, каким может быть единственный путь их бегства. Вынул из пакетов несколько больших колец очень тонкой черной нейлоновой веревки. Она могла выдержать вес в тысячу фунтов. Джек быстро достал стальное кольцо и закрепил его на ремне. Затем проделал то же самое для Элленшоу, пока тот недоуменно таращился на него расширенными глазами.

– Что это? – негромко прохныкал Чарли.

– Док, ты никогда не спускался на веревке?

– Нет-нет, – ответил он, хотя Джек уже начал с трудом открывать двери лифта рядом с лестничным колодцем.

– Ну, док, соберись с духом, сейчас пройдешь ускоренный курс, – сказал Коллинз, раздвинул, наконец, двери и посмотрел в черную трубу, уходящую вниз на сорок дваяруса. Поднимавшийся из пустой шахты сквозняк шевелил волосы полковника.

– Собраться с духом? – повторил Элленшоу в страхе, от которого его глаза еще больше расширились.

Джек продолжал смотреть в глубокую, темную лифтовую трубу. Оглянулся, прислушался – стук и грохот в далеких лабораториях вроде бы прекратились.

– Док, мы теряем здесь время!

Джек подошел к Чарли и быстро продел веревку в стальное кольцо, закрепленное на поясе профессора. При этом почувствовал, что Элленшоу почти неудержимо дрожит.

– Чарли, тебе спускаться первому. Говорить это мне неприятно, но если почему-то ты упадешь, то не потянешь меня за собой. Мне же нужно добраться до реакторов и включить охлаждающие насосы.

Последнюю фразу Коллинз произнес, чтобы успокоить Элленшоу относительно возможной, не очень близкой смерти.

– До реакторов? – произнес он, наблюдая, как Джек сунул руку в трубу и нашел надежный выступ для закрепления веревки. Потом достал еще одно кольцо веревки, связал их концами и добавил последнюю веревку из третьего штурмового комплекта Чарли.

– Надеюсь, этого хватит, – сказал он, встав и похлопав Элленшоу по спине.

– Что значит надеешься? А если не хватит?!

Полковник Коллинз улыбнулся.

– Чарли, правда, быть солдатом весело?

– Если выберусь отсюда, то больше никогда не покину свою лабораторию!

Джек быстро полез в сумку, достал две пары кожаных перчаток и, хлопнув, вложил одну в руку Элленшоу.

– Надень их! Веревка станет жечься.

– Жечься? Как это понять…

– Так, возьми свое оружие на ремень, нет-нет, за спину. Если оно будет спереди, то оторвет тебе голову, когда… когда приземлишься. Теперь заведи левую руку назад и держи его как раз над спиной. Можешь контролировать скорость спуска, усиливая и ослабляя сжатие на спине. Понимаешь?

– Нет, не…

– Отлично, теперь отклонись назад и держи крепко… да-да, высунься из трубы. Удерживай равновесие, Чарли, и крепко держи концы обеих веревок, – сказал Джек и снова услышал звон стекла, на сей раз выбитого наружу, уже ближе. – Не хочу быть занудой, док, но сюда приближается что-то очень опасное! Держись, – сказал он и столкнул ногой ступни Элленшоу с края шахты.

Полковник был потрясен, когда Чарли мгновенно исчез. Последними он видел его седые волосы, скрывающиеся в темноте внизу, и у него упало сердце. Он понял, что только что, можно сказать, убил Элленшоу. Быстро опомнился.

– Крепче сжимай пальцы, черт побери! – крикнул Джек и быстро сообразил, что только что дал знать твари позади них, где именно он находится. Просунулся в трубу и попытался увидеть изломанное тело Элленшоу где-то внизу.

– Эгей, вот это да! – донесся голос Элленшоу из глубины трубы. Возглас его шесть раз повторился эхом.

– Черт! – произнес Коллинз, закрепляя свою веревку. – Дальше, док, и побыстрее. Сюда приближается Бизарро![37] – улыбнулся, услышав, как Элленшоу быстро спускается по трубе в черную пустоту, где недавно были только хорошие люди, а теперь появились чудовища. – Молодец, Чарли!

Полковник повесил на плечо дробовик, «Ингрэм» и «М-14» и встал, отвернувшись от трубы, когда ищущий их зверь появился из-за поворота коридора. Взгляды их встретились, зверь оскалился, обнажив широкие длинные зубы в довольной улыбке. Громадные глаза светились в полутьме, как у кошки на охоте. Зверь покачал головой, увидя столь легкую добычу, и бросился вперед.

– Ты извинишь меня, если я не стану дурака валять, – сказал Джек, прыгнув в громадную бездну трубы. Зверь злобно зарычал, чувствуя себя жестоко обманутым.

* * *

Шестеро мужчин и женщин с трудом спускались по лестнице. Менденхолл спустя полчаса сообразил, что не слышит, чтобы их преследовала тварь, заставшая его врасплох в дверном проеме. Он поднял руку, остальные прекратили спуск. Сара обняла Анри и обнаружила, что у него сильно течет кровь.

– Уилл, раны полковника открылись, – сказала она, стараясь говорить потише.

Дениза Гиллиам подняла лабораторный халат Фарбо и хирургическую блузу. Покачала головой. «Проклятье, раны будто и не были зашиты!» Подняла на него взгляд и потрясла головой, понимая, что ему будет неприятно видеть ее недовольство в темноте лестничного колодца.

– Глупый француз, почему вы ничего не сказали?!

– Знаете, доктор, я очень не хотел останавливаться и получать новые раны. Тот парень в дверях не походил на человека, который не станет трогать раненого. Не думаю, что милость к павшим – их характерная черта.

– Хорошее замечание, – сказала Сара, наконец, улыбнувшись ему.

– Что ж, если он умрет, возможно, эта смерть будет лучше той, что ожидает нас, – сказал Уилл и повернулся к своим подопечным. – Доктор Поллок, мы на шестьдесят первом ярусе. Есть здесь что-то такое, что может нам пригодиться?

Вирджиния попыталась вспомнить, что находится в хранилищах 0001–1000, есть ли там что-то особенное. Покачала головой.

– Не знаю, Уилл. Мы приняли новые артефакты всего четыре дня назад. Черт возьми, голова у меня не работает.

– Не могу винить вас за это, – сказал лейтенант, приоткрыл дверь лестничного колодца и выглянул в темный коридор. Увидел арочный проход, ведущий в зону хранилищ. Лазерная решетка была выключена, охранная арка была темной, это означало, что они могут войти, не получив удара током в десять тысяч вольт.

– Лейтенант, полагаю, запереться в одном из ваших великолепных хранилищ – в настоящее время прекрасная мысль. Это лучше, чем бесцельно бегать в этом темном лестничном колодце, – сказал Анри, крепче обняв Сару, она ответила тем же. Ему начинало нравиться положение самого беспомощного в этой группе.

Менденхолл оглянулся на пятерых человек, стоявших позади и выше него на лестнице. Глория смотрела на него с надеждой, что он знает, что делать. Уиллу очень не хотелось ее разочаровывать, поэтому он кивнул.

– Отлично, полковник, в этом что-то есть. Но электричество отключено, значит, все хранилища открыты. Однако можно найти одно из самых больших, забаррикадироваться и ждать, когда придут к нам на выручку.

– Похоже, это план, – сказала Вирджиния.

– Давайте так и сделаем. У меня такое ощущение, что наша удача в этом колодце быстро кончается, – сказала Дениза, нервозно глядя в темноту.

Уилл снова приоткрыл дверь и высунул голову. Ждал, что ее кто-то оторвет, но в тускло освещенном коридоре, к счастью, никого не было. Осторожно распахнул дверь до отказа и махнул остальным рукой, чтобы они выходили.

Когда все вышли из колодца рядом с лифтовой шахтой, Сара вдруг остановилась и призвала всех к молчанию. Все сразу же услышали что-то похожее на приглушенный голос и крик Помешанного Чарли Элленшоу, доносящиеся из лифтовой трубы. Но все знали, что он никак не мог ехать в лифте. Потом этот звук исчез так же внезапно, как и возник, заставив их остановиться и прислушаться.

– Фантастика, – сказала Сара, крепче обняла Анри и пошла снова.

Менденхолл, держа наготове пистолет, подошел к арке. Осторожно наклонился над столом, где обычно стоял охранник этого яруса. Взглянул на экран, увидел, что он все еще голубой. «Европа» по-прежнему бездействовала.

– Плохо дело, – сказал он, когда подошли остальные.

– Кто-то выключил аккумуляторы старушки, – сказал Анри, чуть плотнее прижавшись к Саре.

– Отлично, полковник. Я непременно передам доктору Голдингу ваше замечание. Уверен, он подготовится к очередному вторжению чудовищ, – сказал Уилл, взял Глорию за руку и пошел в длинный извилистый коридор зоны хранилищ. Менденхолл счел, что хорошо ответил французу, увидев, что прошли под охранной аркой только они.

– Лейтенант, похоже, прибыла и наша компания, – сказал Фарбо, когда все четверо разом повернулись и пробежали под аркой мимо Уилла и Глории.

Менденхолл вгляделся в темноту и увидел зверя там, где все они только что были. Зверь с горящими глазами стоял у лестничного колодца, или лучше сказать плавал, так как то пригибался, то распрямлялся, глядя на него и Глорию.

– Как я уже говорил, бежать вам некуда, – произнес он низким, скрипучим голосом. И легкой походкой пошел вперед, зная, что шестерым мужчинам и женщинам уходить можно разве что только дальше в темноту.

Бежавшая впереди Вирджиния внезапно свернула влево, в хранилище, где была всего три дня назад. Встала в проеме стальной двери толщиной в двенадцать дюймов и жестом пригласила всех внутрь. Сара с Фарбо споткнулись о стальной порог и упали, заставив Уилла, Глорию и Вирджинию столкнуться друг с другом. Менденхолл быстро принял решение, втолкнул всех подальше внутрь и так же быстро вышел из хранилища.

– Черт возьми, лейтенант, что ты делаешь?! – сердито крикнула Вирджиния, расталкивая остальных, чтобы попытаться втащить Менденхолла обратно внутрь.

– Даю этой твари две цели вместо одной. Запритесь как можно крепче, – крикнул Уилл и затворил двухтонную дверь, не пропускавшую ругательств тех, кто остался внутри.

Они услышали смех зверя, подошедшего к порогу хранилища, которое только что покинул Уилл, во всяком случае, они на это надеялись. Вирджиния понимала, что дверь не запрется, когда вращала запорное колесо в центре двери из нержавеющей стали. Как только колесо запиралось, зверь снаружи поворачивал его снова в открытое положение. Она огляделась в слепой панике, и потрясенная, ошеломленная Глория пришла всем на выручку. В свете единственной аварийной лампочки на задней стене облицованного сталью помещения Вирджиния увидела, что несет юная доктор наук. Оживленно закивала, когда Глория, беззвучно плачущая из-за неожиданного ухода Менденхолла, сунула копье с коротким древком в спицы колеса и прижала задний конец к раме двери. Убедилась, что острый конец упирается в стальную притолоку, и тут зверь снаружи стал пытаться вращать колесо.

Глория с Вирджинией испуганно попятились, когда от удара по двери с потолка посыпались пыль и камешки. Толстое древко копья выдержало даже это, однако согнулось, едва не треснув. Когда колесо должно было повернуться, сломав его, Дениза и Сара с короткими дротиками повторяли то, что сделала Глория. Теперь три коротких древка удерживали запорное колесо от натиска снаружи.

– Что бы я делала без вас? – спросила Виргиния, отойдя назад от двери, она видела, как копья сначала с треском гнулись, а потом все-таки замерли.

* * *

Уилл сожалел, что не прочел списка артефактов, находившихся в недавно построенном ярусе для хранилищ. Позади, в темном коридоре с блестящими, но сейчас тусклыми стальными дверями хранилищ по обе стороны коридора, он услышал крик гиганта, штурмующего хранилище, которое он только что покинул, оставив там женщин и раненого Фарбо. Лейтенанту стало легче, когда он перестал слышать крики своих друзей после первого штурма стального хранилища.

– Эй, ты, мерзкий сукин сын, я здесь! – крикнул Менденхолл назад в темноту. Этот поступок и для него самого оказался отчасти неожиданным. Он потряс головой, когда зверь за поворотом коридора вдруг перестал двигаться и атаковать хранилище. Уилл понял, что теперь зверь смотрит в некогда освещенный коридор, пытаясь определить, где же находится добыча, и какая ловушка может его ждать.

Затем Менденхолл услышал то, чего больше всего боялся – зверь повернулся и пошел к нему.

– Так вот что тебе нужно, – пробормотал себе под нос Уилл, входя в самое большое хранилище на новеньком шестьдесят первом ярусе, закрыл за собой громадную дверь и перестал слышать приближающийся топот бегущей твари.

* * *

В хранилище номер 0001 все успокоились, поняв, что зверь ушел от двери. Расслабились, задышали свободно и тут впервые заметили, куда привела их Вирджиния.

– Ну и ну, – сказала Глория, утерев глаза и подойдя помочь Саре поставить Анри на ноги.

Фарбо присвистнул, увидев артефакты, которые мог разглядеть в свете единственной лампочки на задней стене.

– Вы не перестаете меня удивлять, отдаю вам должное!

Вдоль стен большого хранилища находились сокровища и артефакты, некогда принадлежавшие правителю зулусов, известному миру как Кетчвайо – человеку, нанесшему экипированным по последнему слову британским войскам самое тяжелое в истории поражение от туземцев. Эта битва породила легенды о «зулусской заре». Теперь историческим фактом стало то, что мужчины и женщины в хранилище 0001-61890 и войска Британской империи в день 22 января 1879 года имели много общего. И тем, и другим угрожала опасность оказаться в западне и подвергнуться безжалостному уничтожению.

11

Найлз огибал угол коридора так быстро, что зацепился носком черного ботинка за край ковровой дорожки и упал там, откуда был уже виден компьютерный центр. Рация вылетела у него из рук, ударилась о дальнюю стену, и он проклял собственную неуклюжесть. Быстро попытался встать и услышал, как зверь ударился о стену, слишком поспешно сделав поворот. При попытке подняться Комптон упал на пол снова и понял, что сломал левую лодыжку. Наконец он смог подняться на колени, потом поднял правую ногу. Проскакал три фута, ухватился за облицованную пластиком стену. В гневе потряс головой и понял, что не сможет преодолеть тридцати футов до компьютерного центра со стенами из пуленепробиваемого стекла.

Вдруг чьи-то руки схватили его и подняли, и даже ради спасения жизни Найлз не смог бы сдержаться – он закричал. Звук был высоким, пронзительным, казалось невероятным, что он исходит из его горла.

– Тихо ты, нытик!

Найлз понял, что это высокий, тощий Пит Голдинг, не поднимавший в течение последних десяти лет ничего тяжелее степлера, поднял его и перебросил через хрупкое плечо. Он бежал по ковровой дорожке к убежищу, которое называл домом. Не успел Комптон понять, что случилось, как они миновали двухстворчатые стеклянные двери толщиной шесть дюймов, его грубо швырнули на большой стол, а Пит повернулся и вручную запер дверь. Попятясь, Голдинг увидел, как близки они были от смертного конца. В своих неимоверных усилиях, с тяжелым дыханием, с криком, он не сознавал, как близок был преследователь Найлза к тому, чтобы схватить их сзади.

– Ах, черт! – выкрикнул Пит, пятясь от стекла так быстро, что наткнулся на стол, где Найлз силился подняться. Стол накренился так, что Найлз упал на ступени лестницы посередине компьютерного центра.

Зверь ударился о стекло чуть левее двухстворчатой двери. Удар о пуленепробиваемое стекло образовал в стене широкую вьющуюся трещину. Зверь отпрянул и повалился на пол, удивленный, что не разбил это стекло, как до этого все остальные в комплексе. Пит смотрел в ошеломленном молчании, как бывший наемник потряс головой и вскочил на ноги. Вместо того чтобы отойти и набрать инерции для очередной попытки, он сделал два шага влево и стал осматривать стену. Склонил голову вправо, потом влево. Оба человека видели широкую полосу крови, струившейся из левого уха гиганта.

– Господи, Найлз, он использует навык решения проблем, – сказал Пит, продолжая пятиться от стекла. – Он продвинут, хотя большая доза, которую зверь принял, убивает сейчас мозговые клетки, которые это снадобье активизировало. Если б эти люди приняли нормальную дозу, предназначенную для сражения, они бы только не боялись смерти; по-прежнему бы соображали, только в их расширившемся мозгу возникало бы непреодолимое желание убивать.

Найлз посмотрел на Пита как на безумного.

– Может, лучше сделаешь доклад о свойствах «Огня погибели» позднее, когда у нас будет больше времени?

Пит понял, что разболтался, так как был очень напуган происходящим. Объяснение чего-то Найлзу позволяло Питу замедлить бег мыслей, лучше разобраться в обстановке. Он откашлялся и оставил директора в покое.

Зверь перестал разглядывать трещину в стекле, его горящие глаза уловили движение Пита. Посмотрел на худощавого компьютерщика, а потом, как и другие до него, улыбнулся. Медленно поднял руку к трещине и провел по ней толстым удлиненным пальцем. Пит повернулся к главному экрану компьютерного центра и увидел отсчет последних секунд действия энергетической системы «Европы». Их оставалось сорок четыре.

– «Европа», – громко позвал Пит в надежде, что ее внутренние системы смогут уловить его голос, – слышишь меня, малышка?

Осмотрев стекло и ощупав трещину, зверь сжал руку в громадный кулак и ударил как раз по тому месту, где вилась трещина, мелкие осколки стекла полетели внутрь, на ковровый пол компьютерного центра. Когда монстр снова увидел Пита, улыбка его стала шире. Потом перевел взгляд на Комптона, когда директор наконец кое-как встал на одну ногу и, держась за стол, запрыгал от того места, где, как он полагал, наемник скоро проломится сквозь стену.

– Да, доктор Голдинг, – ответила, наконец, «Европа».

– Скажи, нашла ты что-нибудь, пока меня не было? – спросил Пит, когда помог Найлзу спуститься по ступенькам, ведущим на пол центра.

– Если вы имеете в виду наш прошлый разговор о том, чтобы перенаправить аварийное питание, то да, решение у меня есть, но это вызовет отключение всех гражданских систем.

– Что это, черт возьми, значит?!

– «Европа», немедленно начинай выполнять задачи, которые планируешь! – громко крикнул Найлз.

– Есть, доктор Комптон!

– Ради бога, поспеши, пока тебя не залило водой! – добавил Пит, когда зверь снова ударил по стене, на сей раз обеими руками, сплетя пальцы. Образовалось отверстие величиной с тарелку, в центр посыпались осколки стекла.

– Ну, Питер, мы дали ей отличную команду, – сказал Найлз, подскакав к Питу.

– Да, шеф, дали, – ответил Голдинг, глядя, как третий удар разбил уже десять футов стены.

Зверь широко улыбнулся, войдя в отверстие, которое только что проделал, его голые ступни хрупали по толстому стеклу. Найлз Комптон и Пит Голдинг смотрели, как их рок идет к широкому проходу, ведущему прямо к ним, лежащим на полу компьютерного центра.

Это конец.

«Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Отель и казино, Лас-Вегас, Невада

Мужчина в возрасте пятидесяти пяти лет, всю жизнь проработавший в принадлежащей его семье химчистке в Уилинге, штат Западная Виргиния, копивший два года деньги для себя и для жены на эту поездку, смотрел, как улыбавшийся, но грустный партнер по игре в очко сгреб его последние фишки. Напоследок к нему пришла дама червей, и у него получился перебор в двадцать два очка. Жена обняла его; их последние сбережения исчезли меньше, чем за сутки. Он свесил голову, и по плечу его похлопал какой-то незнакомец.

– Не везет, приятель, – сказал он с неискренней сочувствующей улыбкой. – Сяду вместо тебя, раз твоя игра кончена?

Чистильщик смог ответить только кивком и, наконец, посмотрел на жену. Он ждал, что она будет озлоблена, но супруга улыбнулась, прижалась к нему, обняла за талию, и человек, ждавший освободившегося места, закатил глаза при этой демонстрации любви.

Внезапно свет погас не только в казино «Нью-Йорк, Нью-Йорк», но и во всех зданиях в пределах Лас-Вегаса. Электроэнергия была отведена из всех кабелей до границ Лос-Анджелеса, когда «Европа» сделала единственное, что могла сделать – врезалась прямо в электросеть, тянущуюся от плотины Гувера.

Женщины закричали, а мужчины подскочили за секунды до того, как влючилось аварийное освещение. Чистильщика сбили на красный ковер, и он потерял в этом столпотворении свою тридцатидвухлетнюю жену. На него опрокинулся стол для игры в очко и буквально переломился пополам, когда мужчины, тесня друг друга, бросились за множеством упавших на пол фишек.

То, что все сочли бы массовой паникой, на самом деле было крупнейшим ограблением в истории Соединенных Штатов: все казино в Лас-Вегасе пытались выгнать мужчин и женщин, выигравших и проигравших, из своих лишенных света заведений. Началась месть за шестьдесят лет существования в Лас-Вегасе казино, разлучавшими людей с деньгами.

Чистильщик отчаянно пытался встать, а вокруг него в тусклом свете от аккумуляторов проносились игроки. Запасной генератор казино «Нью-Йорк, Нью-Йорк» заработал через тридцать одну секунду, но все уже было охвачено массовым хаосом.

Неожиданно чистильщик ощутил на себе руки, они помогли ему встать. У него сильно текла кровь из раны на голове, и он понял, что жена спасла его от участи быть растоптанным. Когда они пытались пройти через игорный зал к выходу, во все стороны бежали сотрудники службы безопасности. Потом заработали резервные генераторы. Яркий свет залил историческое столпотворение, где мужчины и женщины дрались из-за добычи на столах и на полу. Сотрудники службы безопасности всеми силами старались взять создавшееся положение под контроль, заставляли людей выбросить фишки, предостерегали, что в эту ночь все фишки на полу учтены, что системы наблюдения точно зафиксировали, кто выиграл, а кто проиграл. Обезумевшая толпа их не слушала. Люди все равно захватывали добычу.

Когда пара подошла к двери, двое охранников, заталкивающих людей обратно в игорный зал, увидели, что у мужчины, которого поддерживала женщина, на голове большая рана. Оглядевшись и убедившись, что за ними нет наблюдения, двое здоровенных стражей выпустили их из свалки в казино.

Выйдя на теплый ночной воздух, они увидели, что снаружи положение ничуть не лучше, чем внутри. Машины сталивались, на лас-вегассокм бульваре образовались громадные пробки. Пара шла пешком, пока не нашла каменную скамью в месте, задуманном как копия Центрального парка, в котором им тоже всегда хотелось побывать. Женщина платочком утерла часть крови с головы мужа. Нагнулась и поцеловала его.

– Извини, дорогая, – промямлил мужчина. – Я должен был понимать, что я не игрок. Я идиот.

Женщина улыбнулась и обняла мужа, который еле-еле сводил концы с концами в Уилинге на всем протяжении их совместной жизни.

– Зря ты так о себе, – сказала она с улыбкой. Потом показала, что у нее в сумочке. Та была полна денег из потайного ящика под столом для игры в очко. Когда на запертую стальную крышку наступили так сильно, что она открылась, эта женщина действовала быстро, как Джон Диллинджер[38]. Покуда все дрались из-за фишек, от которых проку не будет, она хватала то, что всегда обладает ценностью – наличные. Мужчина заглянул в сумочку, и глаза у него расширились.

– Что… как…

– Послушай, по-моему, мы вышли из этого небольшого налета примерно с пятью тысячами долларов выигрыша. Может быть, вернемся домой?

Мужчина подался к жене и крепко поцеловал ее.

– Да, давай вернемся, пока мы при деньгах.

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Внезапно флуоресцентные лампы под потолком ярко вспыхнули, ошеломив зверя, вошедшего в компьютерный центр. Тут же по всему комплексу зазвучал сигнал тревоги, и Найлз хлопнул Пита по спине.

– По крайней мере, мы дали тем, что внизу, шанс на победу! – радостно крикнул Комптон.

Существо над ними вновь обрело зрение и потрясло громадной головой. Потребовалась секунда, чтобы снова увидеть двух человек, и оно улыбнулось снова, обнажив увеличившиеся кривые зубы. Такой пугающей усмешки, пожалуй, еще не видели ни тот, ни другой.

Не успели они понять, что происходит, как зверь внезапно остановился, тело его забилось в конвульсиях, поднялась какофония звуков столь громких, что заставила обоих мужчин залечь. И все это сопровождалось пулями, летящими в разбитое стекло компьютерного центра. Зверь зарычал и повернулся к угрозе, приближения которой он не видел. Монстр пытался прикрыть глаза и голову от пуль, от летящего смертоносного свинца в металлической оболочке. Пуля за пулей поражали бывшего наемника. Крупнокалиберные, они вырывали куски его плоти из верхней части тела, когда он в агонии опустился на колени. Огонь продолжался, пока в центре не раздалось четыре очень громких выстрела. Голову зверя и руку, прикрывающую лицо, окутал красный туман. Стрельба прекратилась лишь тогда, когда тело наемника повалилось ничком и скрылось с глаз Найлза и Пита, поднятых как раз вовремя, чтобы увидеть смерть твари.

– Чисто! – донесся голос из коридора.

Найлз посмотрел на ошеломленного Пита Голдинга, закрывавшего руками голову с тех пор, как они легли на пол.

– Я сказал «чисто», черт возьми!

– Ч… ч… чисто! – крикнул Найлз.

Когда они подняли взгляд над ступенями лестницы, невысокий человек с пятью другими вошел через отверстие в стеклянной стене. Один из его спутников разрядил целый магазин девятимиллиметровых патронов в еще подергивающийся торс гиганта у его ног.

– Представьтесь, пожалуйста, – сказал командир в старой широкополой шляпе. Снял очки ночного видения и подал их одному из своих людей.

– Доктор Найлз Комптон, доктор Пит Голдинг! – выкрикнул директор. Пит помогал ему медленно подняться на ноги.

– Доктор Комптон, ответьте, пожалуйста, на вопрос, – сказал невысокий человек с маскировочными полосами серой и черной краски на лице, когда пятеро его людей вышли вперед и навели оружие на двух ошеломленных ученых.

Найлз теперь смог только покачать головой, события последней минуты лишили его последних сил, и начался отток адреналина.

– Какое прозвище использует президент, разговаривая с вами? – спросил этот человек и вскинул винтовку Барретта. В эту минуту их спаситель выглядел вовсе не дружелюбным, да и его люди тоже.

Найлз посмотрел на шестерых наверху, потом на Пита. Потом опустил взгляд к сломанной лодыжке.

– Лысый, – промямлил он.

– Извините, сэр, я не слышал вашего ответа, – сказал командир, и его пятеро людей немного крепче сжали оружие.

– Лысый, черт возьми! – громко ответил Найлз, голос его раскатился эхом в компьютерном центре. И, наконец, поднял взгляд, разозленный тем, что это прозвище прозвучало в присутствии Пита.

Командир улыбнулся, жестом велел пятерым опустить оружие и встать на страже в коридоре. Легко спустился по летнице и встал лицом к лицу с Найлзом и Питом.

– Доктор Комптон, я поручу одному из своих людей осмотреть вашу лодыжку, – сказал он, глядя на изможденных людей перед ним.

– Кто вы, и кто послал вас? – спросил Найлз, навалясь на Пита сильнее, чем раньше.

– Сэр, я майор армии Соединенных Штатов. Назвать вам номер своей части не имею права, но могу сказать, что нас отправил сюда президент. Теперь, здесь ли полковник Коллинз, и жив ли он?

– Да, он здесь и был жив, когда я последний раз видел его.

– Превосходно, – сказал майор Гарсия, повернулся и стал подниматься по лестнице.

– Где, по-вашему, Коллинз находится сейчас? – спросил он, обернувшись.

Неожиданно «Европа» восстановила все свои функции.

– Остается пятнадцать минут двадцать семь секунд до того, как сердечник расплавится. Повторяю, остается пятнадцать минут двадцать пять секунд до того, как сердечник расплавится!

Гарсия указал на динамик наверху.

– Насколько я понимаю, местонахождение полковника связано с этим? – спросил Благодарный Мертвец Гарсия, остановясь на лестнице и полуобернувшись, чтобы взглянуть снова на этих двух спасенных.

– Восемьдесят четвертый ярус, зона реакторов, возможно, там внизу у него очень злобная, безумная компания!

– Тогда он должен находиться там, – сказал Гарсия и снова стал подниматься. – Для меня было честью познакомиться с другом президента доктором Комптоном и с человеком, в честь которого дано кодовое название этой операции.

Найлз перевел взгляд с Гарсии на Пита, потом обратно.

– И какое же это кодовое название? – спросил он с нарастающим гневом.

– Операция «Ботан», доктор. Мой медик немедленно спустится к вам.

– Операция «Ботан»?! Скотина!

Восемьдесят четвертый ярус

Спускаясь по темной лифтовой трубе, Коллинз слышал, что зверь, от которого они только что спаслись, замолчал. Джек был уверен, что преображенный наемник будет делать то, в чем, как он заметил, гиганты стали мастерами – преследовать их. Замедлив спуск в трех ярусах от последнего, он крепко ухватился одной рукой за веревку, вынул маленький фонарик и стал осматривать стальные стены трубы. При виде глубоких вмятин от попыток одного из зверей лезть по скользкой поверхности, он понял, что его предположение оказалось верным. Значит, внизу, на ярусе реакторов, один из зверей их точно поджидает, и солдатская интуиция подсказала ему, что это Смит.

Джек сунул фонарик в карман и медленно продолжил спуск к самому нижнему ярусу комплекса.

Еще не достигнув восемьдесят четвертого яруса, он увидел темя Чарли Элленшоу. Его седые волосы, словно маяк, указывали Коллинзу, где дно. Мягко приземляясь, Джек понял, что Чарли не на дне пневматической трубы: он стоял на коленях наверху неподвижной кабины лифта, потирая их и раскачиваясь взад-вперед. Услышав свист ладоней по веревке, Элленшоу перепугался и хотел схватить «М-14», лежавший рядом с ним. Он еще нашаривал карабин, когда полковник мягко опустился на поврежденный верх лифта.

– Ты цел? – прошептал он, освобождаясь от веревок.

– Я едва не сломал обе ноги, – ответил Чарли, продолжая растирать ободранные колени.

– Жить будешь? – спросил Джек, осматривая место, где они приземлились.

Верх пневматического лифта был частично оторван, будто крышка консервной банки. Полковник опустился на колени и посмотрел в темноту, царившую в помещении. Там никого не было.

– Кажется, я слышал что-то за минуту до того, как ты спустился, – сказал Элленшоу и, наконец, нащупал упавшее оружие. Утер кровь с подбородка и покачал головой.

– Черт возьми, док, замедлил ты спуск перед приземлением? – спросил Коллинз, опустив ноги через край отверстия.

– Еще как замедлял, – ответил Чарли и хлопнул по оружию, все еще висевшему у него впереди. – Потом обе эти чертовы штуки подскочили и едва не ударили меня, когда я приземлился, – посмотрел на Джека. – Полковник, я поднял ужасный шум. Будь здесь одна из этих тварей, то услышала бы, как я завопил, будто школьница.

– Теперь с этим уже ничего не поделаешь, так ведь? – сказал Джек, ощутил липкость в своих перчатках, когда взялся за край отверстия. Поднял руку, понюхал это вещество и сразу же понял, что это кровь – густая, обильная и все еще влажная.

– Так, – ответил Чарли, сожалея, что подвел Коллинза.

Джек посмотрел на Элленшоу и стал медленно спускаться в черную пустоту лифта. Мягко приземлился, приняв меры, чтобы ничто на нем не произвело ни звука. Когда вверху появилась ступня Чарли, поднял руку и постучал по черному ботинку. Элленшоу посмотрел вниз, Джек не опускал руку и указывал вверх. Чарли нахмурился, поняв, что полковник хочет пока что оставить его наверху. Кивнул, думая, что полковник снова обрекает его на безопасное положение.

Прислонясь к раме, где недавно были двери лифта, Джек заколебался. Он видел одну из дверей примерно в десяти футах. В тусклом свете аварийной лампы возле дальней стены увидел еще кровь на стене кабины. Выглянул и увидел рельс, ведущий к реактору. У него появилась надежда, что тварь, которая находится там, тяжело ранена и неспособна сражаться, возможно, даже убита. Коллинз сделал первый шаг на бетонный пол зоны реакторов.

Чарли наблюдал, как полковник скрылся. Он понимал, что не может отставать, как того хотел Коллинз. Ему неприятно было нарушать приказ оставаться, но люди из службы безопасности, которыми он восхищался, не раз напоминали ему, что он не солдат. Поэтому приказы мало что для него значили. Чарли пролез в отверстие, стараясь не рухнуть вниз и не выглядеть снова дураком. Когда его больные ступни коснулись покрытого ковром пола кабины, он быстро снял и протер очки. Радуясь тому, что сумел спуститься почти бесшумно, Элленшоу вышел в коридор и последовал за полковником.

Коллинз увидел два бака реакторов и выбивающиеся из них струи пара. Потом перевел взгляд вправо и увидел охладительные трубы. Облегченно вздохнул, довольный тем, что они целы. Дал глазам привыкнуть к почти полной темноте, а потом сделал три быстрых шага к большой цистерне с дистиллированной водой. Увидел пятнадцать цистерн, каждая на пять тысяч галлонов воды, и снова испытал облегчение при виде того, что они в целости. Остановился и прислушался. Ему показалось, что из далекого угла восемьдесят четвертого яруса донесся какой-то звук, но уверен он в этом не был. Полковник понимал, что нельзя включать насосы, расположенные между двумя сердечниками реакторов, без проверки, не находится ли здесь один из убийц.

Джек прошел мимо цистерн из нержавеющей стали, стараясь не наступать ни на что, кроме бетона. Поднял «ингрэм» к щеке, чтобы не стрелять навскидку ни во что из того, что могло бы появиться из темноты. Подошел к небольшому пространству между пятой и шестой цистернами и рискнул заглянуть туда. Увидел длинный кровавый след, но не мог разглядеть, куда он ведет. Проклиная темноту, Коллинз продолжал идти вперед. Наконец подошел к последней цистерне, это означало, что еще один шаг сделает его полностью открытым для врага, возможно, таящегося в обширном пространстве. Не двигаясь с места, оглядел громадную цистерну и осмотрел, что мог, на первом реакторе. Увидел смотровое окошко в стальной двери толщиной шестнадцать дюймов. Из него шел мягкий зеленый свет. Джек понял, что время уходит. Пар изнутри, создаваемый стержнями ядерного горючего без охлаждения, выглядел так, словно резиновое уплотнение начинало плавиться не только вокруг окошка, но и вокруг толстой герметичной двери. По первому реактору текли струи черной резины. Второй реактор тоже был в состоянии почти полного расплавления. Коллинз взглянул на свои часы и увидел, что, по его расчетам, у него есть около восемнадцати минут, чтобы снова запустить охладитель. Нужно было рискнуть выйти на вид.

Он вышел из-за укрытия последней цистерны.

Раненый зверь ударил Джека сбоку. Полковник скользил по гладкому бетонному полу, пока не ударился головой о стальное основание первого реактора. В глазах его засверкали звезды, он едва не потерял созание. Встряхнув головой, чтобы яснее видеть, Коллинз с потрясением увидел того самого солдата, которого, как он полагал, убил на седьмом ярусе. Выстрелы в голову и падение в лифтовую шахту должны были не оставить на нем живого места. Потом Джек понял, что кровь, которую обнаружил, царапины и вмятины в трубе означали, что эта тварь все-таки как-то замедлила свое падение.

Пытаясь сесть, Коллинз увидел, что зверь шатается. Он ударился о цистерну и едва не сдвинул ее с основания. Потом Джек увидел обрубки пальцев, которые он сам монстру и отстрелил. Из них текла кровь. Он потянулся за выпавшим оружием, но зверь действовал гораздо быстрее, чем Коллинз счел бы возможным, учитывая его состояние. Гигант прыгнул с расстояния в пятнадцать футов и приземлился прямо перед ним. Ударил громадной ногой в грудь, сломав два ребра. Без воздуха в легких Коллинз попытался перекатиться, пока зверь не нанес удара снова. Монстр злобно зарычал, когда вдруг сзади в него начали входить пули. Перекатясь, Джек увидел незабываемое зрелище: Чарли Элленшоу с трудом шел вперед от того места, где только что был он сам. Чарли тщательно целился из «М-14». Между каждым метким выстрелом проходила секунда, пуля за пулей поражали раненого бывшего солдата в шею и в голову. Зверь зашатался, когда Чарли выбросил опустевший магазин и с решительным видом вставил новый. Потом, когда Джек сделал первый вдох за тридцать секунд, Элленшоу остановился, поднял очки на лоб и снова начал неторопливо стрелять в монстра.

Зверь, наконец, опустился на одно колено, потом на оба. Элленшоу решительно подошел к умирающему существу так близко, насколько смел, и приставил дуло «М-14» к середине его лба. Когда бывший наемник вяло поднял для защиты руку без пальцев, Чарли быстро всадил четыре пули калибра 5,56 миллиметров ему в мозг, в каждое полушарие вошли по две. Голое существо повалилось на бок и умерло у ядерного реактора номер один, рядом с получившим тяжелое повреждение Джеком Коллинзом.

Элленшоу медленно опустил оружие и сделал вдох, чувствуя, что теряет сознание от недостатка кислорода. Ощутил слабость в коленях и взял себя в руки, увидев, что Джек силится встать. Быстро забыл о тошноте от того, что только что сделал, и бросился на помощь полковнику. Опустился подле Коллинза на колени и помог ему подняться на ноги. Джек сделал один, потом другой глубокий вдох, затем еще – и каждый был мучительнее предыдущего.

– Хорошо, что я не остался там, а? Этот тип обходился с той, как с футбольным мячом.

В ответ Коллинз смог только кивнуть.

– Так, давай пустим воду снова, – сказал Чарльз. Джек кивнул, испытывая жуткую боль в сломанных ребрах.

Неожиданно лампы наверху вспыхнули, залив зону реакторов таким ярким светом, что оба были ошеломлены. Тут же зазвучали сигналы тревоги, а предупреждающие звонки сообщали про остановку поступления дистиллированной воды к охлаждающим насосам. Затем последовало самое сильное потрясение в их жизни, когда «Европа» объявила своим соблазнительным голосом, делающим страшное сообщение несколько легкомысленным: «Остается пятнадцать минут двадцать семь секунд до того, как сердечники расплавятся. Повторяю, остается пятнадцать минут двадцать пять секунд до того, как сердечники расплавятся».

– А, чепуха, – сказал Элленшоу, удерживая Коллинза в вертикальном положении. – Времени у нас вполне достаточно, так ведь, полковник? Нам ведь нужно только включить охлаждающие насосы, правда?

Внезапно он почувствовал, что Джек стал вырываться у него из рук. Опустив взгляд, Элленшоу увидел, что лицо полковника покраснело. Постарался увидеть то, что видит Коллинз, и увидел…

Меньше чем в тридцати футах стояло, опустив по бокам громадные руки, существо, известное некогда как Смит. В ярком свете они оба увидели, что он держит что-то в правой руке. Смит улыбнулся и выпустил из руки шесть больших предохранителей; они упали на пол у его ног.

– Что это? – спросил Чарли, глядя на шесть предметов цилиндрической формы.

Джек кашлял кровью, но все-таки сумел заговорить, глядя на злорадствующего Смита, стоявшего с широкой отталкивающей улыбкой на вытянутом лице.

– Это… четырех… сот… амперные предохранители.

– От чего они? – неторопливо спросил Чарли, ощущая жуткую пустоту в желудке.

– От… охлаждающих… насосов.

– Насколько я понимаю, это скверно?

Джек снова закашлялся кровью и опустился на колени.

– Что ж, почему нет, черт возьми? – сказал Элленшоу, чувствуя себя в полном одиночестве и не решаясь взглянуть на гиганта перед собой.

Звуки тревоги вокруг него усиливались по мере того, как «Европа» продолжала обратный отсчет – до взрыва реакторов оставалось меньше пяти минут.

Шестьдесят первый ярус

Уилл Менденхолл привалился всем своим весом к громадной стальной двери, понимая, что его тело никак не сможет отразить напор такой громадной силы. Зверь снова ударил по двери, пространство между нею и косяком увеличилось на фут, и Менденхолл зашатался. Обретя равновесие, он изо всех сил толкнул дверь обратно. Но монстр двинул ее снова еще до того, как она успела закрыться. На сей раз Менденхолл отлетел, словно мяч, отброшенный злобным ребенком. Ударился спиной в темноте обо что-то твердое, и по всему телу прошла волна жгучей боли. После удара Уилл опустился на пол, и голова его оказалась рядом с чем-то, пахнувшим, как старая, стертая автопокрышка. Подняв голову с кафельного пола, он увидел, что большая стальная дверь приоткрыта. В испуге поднял руку и попытался ухватиться за что-нибудь, чтобы помочь ногам при подъеме. Вместо того чтобы найти опору, его рука коснулась чего-то, что задребезжало и сломалось, и он вместе с ним снова упал на пол.

– Проклятье! – выкрикнул Уилл, поняв, что зверь идет к нему прямо через дверь. С трудом разглядел ее и заметил, что она не сдвинулась с тех пор, как он упал. Зверя было больше не слышно. Менденхолл протянул руку и поднял предмет, за который ухватился, и увидел, что это пулеметная лента с крупнокалиберными патронами.

– Черт, это пулеметные патроны пятидесятого калибра, – пробормотал он себе под нос и, наконец, смог подняться. Снова осмотрел дверь и шагнул вперед. Медленно повернулся, когда глаза привыкли к полумраку хранилища. И расширившимися глазами увидел громадный торпедоносец-бомбардировщик, величественно поднимавшийся над его головой. По обе его стороны стояли другие. «Вот это да!» – только и смог сказать он, разглядывая пропавший самолет из легендарного Звена 19. Самолеты смотрели вниз пустыми фонарями кабин, похожими на глаза циклопов, сердито оглядывающих человека, вторгшегося в их пещеру.

Уилл осмотрел все, находящееся в хранилище, и увидел, что пулеметная лента, за которую он ухватился, свисает из зарядного люка под левым крылом. Потом разглядел три ствола пулемета Браунинга, торчащие из края крыла. Перевел взгляд к правому крылу и увидел еще три ствола, выступающие оттуда. Огляделся и увидел большую аккумуляторную тележку. Она предназначалась для перевозки тяжелых грузов. Потом снова поднял взгляд на величественно выглядящий самолет.

– Господи, Райан, где ты, когда так нужен мне? Это же как раз по твоей части!

Менденхолл еще раз перевел взгляд с «Грумман Эвенджер» на электрическую тележку на гусеничном ходу. У него начал складываться план.

Как только Уилл стал осуществлять свою идею, из коридора донеслись резкие, оглушительные удары. Похоже, зверь снова пытался открыть хранилище Вирджинии и на сей раз пользовался инструментами.

Менденхолл опаздывал помочь своим друзьям пережить самую мрачную ночь в их жизни.

* * *

Саре, Фарбо, Денизе Гиллиам и Глории Бэннистер тишина нравилась еще меньше, чем стук или вращение запорного колеса на двери хранилища. Зверь снаружи бродил по коридору, то и дело стучал громадными кулаками в стену, досадуя, что не может добраться до врага. Потом в ярости пошел дальше по коридору, словно искал еще что-то или кого-то.

– Мне в голову закрадывается подозрение, что наш друг занимается решением проблем тем методом, который мы обсуждали, – сказал Анри, позволяя Денизе сменить грубую ткань, прикрывающую его раны. Врач подняла голову и увидела, что Сара смотрит на нее, держащую голову Анри на коленях. Гиллиам отрицательно покачала головой.

– Прошу вас, доктор, скажите ей, что вы думаете, – попросил Фарбо, взглянув в покрытое синяками лицо Сары.

– Ладно, полковник. Если мы в ближайшие полчаса не поднимем вас наверх, вы истечете кровью. Вы не только сорвали швы снаружи, вы как-то умудрилисьсорвать и те три, что я наложила на магистральную артерию на бедре.

– Доктор, я не представляю, как это случилось, – сказал Фарбо, продолжая смотреть на лицо Сары. Дениза снова отвела с его глаз белокурые волосы и потом улыбнулась. – Пожалуй, перспектива жизни в одной из ваших федеральных тюрем выглядит теперь не так уж и скверно.

– Перестань, Анри, мы выведем тебя отсюда, – сказала Сара.

– Маленькая Сара, я не думаю, что Джек-Победитель Великанов появится на сей раз.

Макинтайр отвела взгляд, реальность потерять Джека неожиданно поразила ее снова. Потом повернулась и со все еще слабой улыбкой посмотрела на француза.

– Он и раньше частенько опаздывал.

– Черт возьми, что это за звук?! – спросила Вирджиния, приложив ухо к стальной двери. – Царапанье?

Глория присоединилась к Вирджинии у забаррикадированной двери хранилища и тоже приложила ухо к холодной стали.

– Что он может там делать? – спросила она.

Внезапно они услышали стук по двери. И сразу поняли, что стучит не плоть о сталь, а металл о металл. Стук начался в верхнем углу двери, прекратился было, потом начался снова. Вирджиния отступила назад и посмотрела вверх. Услышала, как удары прекратились, затем начались опять. Глаза ее расширились, когда она увидела, что угол двери, ближайший к сплошному стальному порогу напротив запорного механизма, вибрирует от продолжающихся сильных ударов.

Анри сел, остановив руку доктора Гиллиам, накладывающей другую временную повязку ему на бедро. Склонил набок голову и прислушался.

Вирджиния подошла взглянуть на дверь, когда удары стали громче.

– Черт, – сказала она, поняв, что пытается сделать зверь в коридоре.

– Вольфрамовые петли двери находятся с той стороны, так ведь? – спросил Анри, уже зная ответ.

– Да, – подтвердила Вирджиния, и тут они услышали почти приглушенный звук чего-то, ударяющего по двери сперва резко, потом глухо.

– Он снимает дверь с петель, – сказала Вирджиния, отводя от двери Глорию.

– Если у тебя станет от этого легче на душе, юная Сара, даже я был бы рад появлению твоего Джека Коллинза в эту минуту.

Сара встала, осторожно опустив голову француза, и с силой, о существовании которой и не подозревала, потащила Анри за воротник лабораторного халата в глубь хранилища.

– Нам здесь не до отдыха, – сказала Вирджиния, уводя Глорию в ту же сторону. Когда они отошли достаточно далеко, Вирджиния стала смотреть, чем они смогут сражаться. Насчитала еще десять коротких копий. Там были еще кожаные щиты и пращи, но не было камней.

– Орудие убийства, на которое вы смотрите, доктор Поллок, – сказал Анри, указывая на маленькое копье, – гораздо опаснее, чем выглядит. Называется оно ассагай. У меня было несколько таких в моей коллекции. Думаю, это очень подходящее оружие для наших условий.

– Почему, полковник? – спросила Глория, сняв два ассагая со стены.

– Это жестокое колющее оружие для ближнего боя. Полагаю, именно такой нам и придется вести.

– Черт возьми, терпеть не могу, когда он прав, – сказала Вирджиния, тоже сняла два ассагая и подала один Денизе, та покачала его, взвешивая.

Сара положила Анри у задней стены, но он противился ей, пытаясь встать. Она выругалась и помогла ему подняться.

– Дорогая моя, я предпочту умереть стоя, – сказал он, взял маленькую руку Сары, наклонился, преодолевая боль, и поцеловал ее.

Макинтайр встала на цыпочки и, не думая о том, что это видят другие, крепко поцеловала его в губы.

– Ну, вот, мы квиты, упрямец, – улыбаясь, сказала она и отошла, чтобы взять последние два копья, свисающие со стальных держателей.

На потрясенном лице Анри отразилось изумление при виде того, как маленькая женщина протягивает ему один из ассагаев.

– Я умру, сражаясь. Я решил, что очень хочу жить, – сказал Фарбо, посмотрел на Сару и подмигнул, не зная, увидит ли она это в потемках. – Только чтобы ты навещала меня в тюрьме, – договорил Анри и прислонился к стене.

Тут Вирджиния объявила со страхом в голосе, что второй и средний набор петель только что упали на пол за дверью хранилища.

Когда пятеро оказавшихся в безвыходном положении приготовились к последнему бою, зверь снаружи применил коварный прием, должно быть, нетерпение затмило ему разум. Он начал дергать дверь толщиной в восемнадцать дюймов. Толстая сталь вырвалась из дверной рамы, и тут «Европа» подала электроэнергию. Люди внутри хранилища услышали и увидели, как большие запорные стержни выскочили из двери, но войти им было уже некуда.

– Не будь невезения, мы не знали бы и везения, – сказала Вирджиния, когда лампы в хранилище осветили зрелище, которого им не хотелось бы видеть – зверь поднял над головой двухтонную стальную дверь и бросил ее в коридор.

Разъяренная Вирджиния первой смело вышла вперед и атаковала не успевшего оправиться от громадных усилий зверя, нанесла колющий удар четырехфутовым ассагаем. Острый, как игла, наконечник легко вошел в брюхо гиганта и проник в печень. Гигант заревел от боли и переломил зулусское копье, оставив наконечник внутри. Вошел в хранилище. Дениза Гиллиам, забыв советы Анри, метнула копье – оно вошло в плечо наемнику, и он тут же его выдернул. Потом совершенно неожиданно ударил с размаху Вирджинию по груди древком ассагая, и она отлетела к стальной стене хранилища.

Затем вступила в бой Глория, она поразила гиганта в верхнюю часть бедра. Монстр снова вскрикнул от боли, но продолжал наступать. Замахнулся на доктора наук из ЦКЗ, но она легко уклонилась.

Сара рванулась вперед, но Фарбо схватил ее и отбросил назад, она ударилась о гробницу, где при постоянной температуре покоился Кетчвайо. Анри пошел в нападение, двигался он медленно из-за кровопотери, но зверя атаковал довольно умело. Вонзил копье глубоко в грудь гиганту, мгновенно выдернул и нанес удар снова. Зверь был так потрясен внезапными и жестокими ударами, что сделал полуоборот с ударом ногой. Француз пролетел по большому хранилищу, ударился о стену, отскочил от нее, упал на пол и замер.

Бывший солдат торжествующе заревел, обретя инициативу, и двинулся вперед. Оборонявшиеся видели, как надвигается их судьба, и хотели бы продолжать бой, но остались без оружия.

Вдруг хранилище засверкало яркими вспышками; зверь резко отвернулся от намеченных жертв и встретил сокрушительный огонь из-за дверной рамы. Бывшего солдата поразило не меньше ста пятидесяти пуль, и уже не раз раненный зверь упал в дверном проеме. Затем находившиеся в хранилище увидели, как рослый человек в черном боевом комбинезоне метаарамида вскочил на все еще шевелившегося зверя и разрядил в него полный магазин.

Сара поддерживала едва стоящего на ногах Фарбо, Глория поднимала с пола Вирджинию, а Дениза Гиллиам вышла вперед и взглянула на человека, все еще стоявшего на мертвом звере.

Капитан Карл Эверетт подмигнул Вирджинии Поллок.

– Док, ты, похоже, в самом деле хочешь извиниться за тот дешевый трюк, что устроила мне на футбольном поле?

У Вирджинии после всех ударов болела голова, и она потрясла ею, чтобы прояснить.

– Да, я сделала это умышленно.

– Угу, – произнес Эверетт, спрыгнув со спины мертвого наемника. – Ты должна мне и моим людям ужин… нет, ужин с лобстерами!

– Ну уж не настолько я прошу прощения, – сказала Вирджиния, обняв белокурого капитана. Хранилище заполняли уцелевшие люди из команды Эверетта, которые, в конце концов, добрались до арсенала на сорок втором ярусе и теперь помогали раненому Фарбо и остальным.

– Так, нам нужно вывести этих людей…

Эверетт вдруг увидел, как позади него поднялась громадная тень. Увидел реакцию всех, еще находившихся в хранилище, когда зверь, которого они все считали убитым, вышел из предполагаемой страны вечного покоя, куда он его только что отправил.

– Черт возьми, этот мерзавец прямо позади меня, да?! – сказал Эверетт, когда зверь торжествующе завопил и бросился на незащищенную спину Карла.

Внезапно оглушительный рев заполнил весь шестьдесят первый ярус. Громкие хлопки пронизывали воздух и едва не повалили всех, стоявших внутри, на пол. Эверетт, бросаясь в укрытие, ощутил сильный удар о металл. Еще не коснувшись пола, услышал шлепки и глухие удары чего-то, поражающего зверя. Зверь даже не успел среагировать на эту атаку.

– Черт возьми! – воскликнул Карл, когда перевернулся на спину и увидел, что пуля за пулей поражают зверя в грудь, в ноги, в шею и в голову, заставляют его, шатаясь, пятиться. Звуки выстрелов и эхо их сливались.

Внезапно наступила тишина, потом все услышали голос снаружи:

– Ага, достал я тебя! Похоже, тебе больно!

Эверетт силился встать на дрожащие ноги. Взглянул на Сару, державшую голову Анри Фарбо на коленях. Поднявшись, Карл подошел к дверному проему и выглянул в коридор. Невольно улыбнулся, увидев лицо Уилла Менденхолла, прислонявшегося к большой электрической тележке, на которой стоял все еще дымящийся крупнокалиберный пулемет Браунинга.

– Хороший пулемет, – сказал Эверетт, прислонясь к косяку.

– У меня есть к нему бомбардировщик-торпедоносец.

Уилл вошел внутрь и помог остальным покинуть их маленькое убежище. Глория подошла к лейтенанту и крепко поцеловала его в губы.

– Что там с реактором? – спросила Сара.

– «Европа» говорит, там кто-то уже включает сейчас охлаждающие насосы, но все-таки нам нужно поскорее убираться отсюда, – ответил Эверетт.

Сара и Дениза помогали потерявшему сознание французу сесть.

– Карл, помоги нам, – попросила Сара, борясь с весом Анри.

– Нужно ли?

Восемьдесят четвертый ярус

– До расплавления сердечника остается три минуты семнадцать секунд, – объявила «Европа», когда Смит бросился на полковника и доктора. Коллинз быстро оттолкнул Чарли Элленшоу в сторону, и тут Смит ударил его изо всей силы, отчего Джек снова пролетел по зоне реакторов несколько десятков футов. Зверь засмеялся и повернулся к Элленшоу.

Помешанный Чарли понимал, что ему нужно добраться до Джека, так как сам он не знал, где находится блок предохранителей охлаждающих насосов. Он торопливо зашел за цистерны с водой, повернулся и направился к тому месту, где лежал полковник. Вместо того чтобы идти за ним, Смит пошел к ошеломленному Коллинзу, лежавшему в тридцати футах от него.

Джек открыл глаза, делая короткие, мучительные вдохи. Ощутил тяжелые шаги Смита, подходившего, чтобы довести дело до конца. Слюна упала полковнику на спину, когда зверь встал над его распростертым телом. Джек отчаянно пытался подсунуть под себя руку, так как знал – через несколько секунд Смит затопчет его насмерть.

– Теперь я вспомнил тебя – Джек Коллинз, пятая группа спецназа, Афганистан, две тысячи четвертый год, – раздался жуткий, низкий, гулкий голос. Смит хохотнул. – Расскажешь конгрессу об этом, Коллинз? – спросил зверь, нагнулся, взял его за воротник бронежилета и легко поднял на уровень своего лица.

Джек открыл глаза и плюнул кровью в искаженное лицо Смита. Тот поднял свободную руку, утер кровь, облизал пальцы и издал довольный горловой звук.

На этот раз Чарли атаковал зверя сзади, не стреляя из своего оружия, как раньше, опасаясь попасть в полковника. Он просто прыгнул зверю на спину и заколотил гиганта слабыми кулаками.

Смит резко встряхнулся всем телом и сбросил Элленшоу. Чарли ударился о бетонный пол и остался лежать неподвижно.

– Раздражает, и только. Это и все, на что ты способен, Коллинз?

Зловонное дыхание било в лицо Джеку, помогая ему прийти в себя.

– Остается одна минута пятьдесят одна секунда, чтобы достичь безопасной дистанции. Расплавление сердечника неизбежно.

Джек услышал голос «Европы» и улыбнулся, недоумевая, почему он так и не смог найти того, кто придал ей голос покойной секс-богини Голливуда.

– Опусти полковника и отойди назад, – вдруг послышался голос где-то позади Джека, – мерзкий сукин сын!

Смит поднял взгляд и увидел перед собой двадцать человек. Но продолжал улыбаться, так как точно знал, что они не убьют его вовремя, чтобы предотвратить самоубийство.

– Иди, возьми его, – прогремел неестественный голос, зверь поднял Джека ближе к своей голове и едва не вывихнул челюсть, широко раскрыв рот в смехе. Он понимал, что спасать его поздно. Ядерной аварии, страшного взрыва уже не остановить.

Джек нашел выход. Он уже держал в руке то, за чем тянулся, когда Смит раскрыл рот в раздражающем смехе. Полковник выдернул чеку гранаты еще до того, как был поднят с пола. Отвел назад руку и выпустил предохранительный рычаг. Бросил гранату как можно глубже в широко раскрытый рот Смита. Выбил ему зубы, и зверь мгновенно понял, что произошло. Выпустил Коллинза и отчаянно стал пытаться извлечь гранату из большого деформированного рта.

Упав на пол, Джек откатился, еще больше повреждая ребра. Наконец, остановился и с трудом поднял взгляд.

– Идиот, – прошептал Джек, опустил и прикрыл голову, и тут граната взорвалась.

Глаза Смита расширились от ужаса, когда он понял, что у него во рту. Пальцы его обхватили этот предмет, и когда зверь стал его вытаскивать, он взорвался. Мозги, кости, кровь монстра в одно мгновение разлетелись ошметками, забрызгав баки обоих реакторов.

Коллинз не успел дать себе в этом отчет, как его уже взяли и перевернули чьи-то руки. Он открыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо.

– Привет, Джек.

– Благодарный Мертвец, будь я проклят, – прошептал Коллинз.

– Будешь, мой друг. Похоже, мы несколько опоздали, чтобы спасти положение здесь, поэтому прокляты все, – сказал Гарсия и склонил голову набок, когда «Европа» произнесла последнее предупреждение.

– Детонация ядерного материала произойдет через одну минуту сорок одну секунду!

– Предохранители, – прохрипел Коллинз.

– Что такое, Джек? – спросил Гарсия.

Внезапно сигнал тревоги прекратился. Красные и желтые огни реакторов начали замедлять пульсирование, а «Европа» сделала новое объявление, когда Коллинз попытался поднять голову.

– Температура сердечника стабилизировалась на шестистах пятидесяти двух градусах[39]. Поступление охладителя восстановлено!

Гарсия помог Коллинзу сесть, и тут Чарли Элленшоу вышел из-за цистерны номер десять. Он размахивал обожженными руками, словно охлаждая их. Скривил гримасу, увидев, что парни из группы «Дельта» и даже полковник Коллинз с ужасом смотрят на его сильно обожженные руки.

– Я не мог найти этот чертов блок предохранителей для насосов. И потом не знал, что нельзя вставлять их при положении рубильника «включено». Больно! – сказал Помешанный Чарли, размахивая обожженными руками.

– Хмм, – протянул майор Гарсия, опустив взгляд на человека, обучавшего его десять лет назад. – Оставалась минута сорок секунд. Стареешь, Джек: раньше ты был просто великолепен!

Коллинз закрыл глаза и потерял сознание.

Восьмой ярус

У Денизы Гиллиам все койки и большая часть столов были заняты ранеными мужчинами и женщинами. Вирджиния, Сара и Глория вызвались помогать ей, и она пыталась взять происходящее хотя бы под какой-то контроль. Найлз Комптон жаловался больше всех, что хотел бы помощи настоящего врача, а Вирджиния всеми силами старалась наложить ему на лодыжку временную шину.

В лечебницу вошли двое незнакомцев. Остановились и обратили внимание, что Дениза Гиллиам оказывает помощь своим пациентам.

– Доктор, найдется место еще для одного? – спросил рослый мужчина, взяв оружие на ремень.

– Конечно, чем больше, тем веселее, – ответила Дениза усталым голосом. – Кто это?

– Видимо, кто-то из ваших. Его нашли лежавшим без сознания в грузовом доке около получаса назад.

– Почему думаете, что он из моих? – спросила Дениза, чисто женское любопытство заставило ее поднять взгляд от одного из людей Эверетта.

Незнакомцы переглянулись, было видно, что они хотели рассмеяться, но сдержались.

– Видите ли, мэм, на нем что-то похожее на платье девушки-волонтера.

– На нем?! – переспросила Дениза.

– Внесите его, – сказал, обернувшись, первый.

Все в лечебнице ждали, даже директор перестал жаловаться и стал наблюдать. Двое людей в черном внесли третьего и положили на один из столов.

Уилл Менденхолл встал и в изумлении покачал головой. У Сары от удивления расширились глаза, а Найлз рассмеялся над незадачливым беглецом из больницы в центре Лас-Вегаса.

Джейсон Райан, все еще одетый в униформу девушки-волонтера, кое-как приподнялся, увидел, где находится, и снова лег.

– Это лучшая лежанка, что у вас нашлась для меня после всего, что я перенес, возвращаясь сюда?

Дениза подошла и покачала головой, сочувствуя морскому летчику. Потом улыбнулась.

– Знаете, мистер Райан, в этой одежде вы очень неплохо выглядите!

– Знаю.

Сара, наконец, согнала с лица улыбку и подошла к Анри. Он лежал без наручников в койке, глаза его были закрыты. Целая пинта крови поступала по трубке в вены правой руки. Макинтайр хотела уже повернуться и тут услышала его шепот:

– Скажи, пожалуйста, дорогая, это твоя кровь? – спросил он так тихо, что Саре пришлось наклониться, чтобы услышать его.

– Жаль разочаровывать тебя, Анри, но, думаю, в тебе теперь кровь Менденхолла. Банк крови испортился из-за отключения электричества.

Анри смог приподняться и поворачиваться, пока не увидел Менденхолла, сидящего в нескольких футах от него на письменном столе. Глория Бэннистер старательно забинтовывала ему голову. Менденхолл увидел, что француз смотрит в его сторону, поднял правую руку и вытянул средний палец.

– Я знал, что нравлюсь тебе, лейтенант!

Сара улыбнулась, но знала, что нужно выйти из лечебницы, пока от запаха крови и лекарств ей не стало окончательно дурно. Она вышла в коридор и прислонилась к стеклянной стене. Анри смотрел на нее, знал, что любит эту женщину, и хотел бы сказать ей об этом. Но еще он знал, что его ждет тюремное заключение, и знал, что она-то его не любит. Она любит Коллинза и будет очень долго любить его, даже если он уже мертв.

Начав ложиться, Фарбо увидел, как Сара отошла от стены. Под его взглядом она нахмурилась, потом заплакала. Вышла вперед к двум мужчинам, несшим третьего, и обняла его. У Анри Фарбо упало сердце, когда он увидел знакомое лицо Джека Коллинза, позволившего Саре обнять себя. Двое мужчин, несших его, отвернулись, когда Сара Макинтайр принимала Джека Коллинза обратно в группу «Событие».

Фарбо отвернулся и закрыл глаза от яркого флуоресцентного света.

Балтимор, Мэриленд

Балтиморский полицейский наблюдал, как два тела укладывали в санитарную машину. Покачал головой, осуждая бессмысленное насилие, ежедневно случавшееся в пределах Балтиморской кольцевой дороги.

По тому, что машина все еще стояла на домкрате, а рядом лежала запаска, было ясно, что две женщины остановились ночью из-за спущенного колеса. Тела нашли в пятидесяти футах от машины. Обе женщины получили по выстрелу в грудь и лежали в высокой траве неподалеку от кольцевой дороги. На этом ее участке этот акт насилия был далеко не единственным. Произошло еще семь убийств – и на ходу из машины с целью ограбления, и просто бессмысленных, как это, которое он только что отметил в блокноте, – очевидно, сделанных наобум, спонтанно.

К полицейскому подошел сержант.

– Мы узнали имя водителя? – спросил он, тоже покачивая головой, когда трупы, наконец, уложили в машину.

– Да, мы нашли в машине ее документы. О младшей пока ничего узнать не удалось. Водитель – Линн Симпсон. У нее есть значок компании.

– Какой компании? – спросил сержант, когда санитарная машина тронулась.

– Потому я и вызвал тебя, сержант. Эта женщина работала в ЦРУ.

– Вот черт!

Комплекс группы «Событие».

База ВВС «Неллис», Невада

Найлз Комптон слушал президента, но его слова становились почти неразборчивыми. С лодыжкой в гипсе Найлз был вынужден сидеть и слушать старого друга. Президент после того, как высказался, ждал каких-то слов в ответ. Ждал долго, потому что друг был явно ошеломлен услышанной вестью. Так ошеломлен, что не мог говорить.

– Найлз, будет лучше, если я сам сообщу ему? – спросил президент.

Комптон, наконец, поднял голову и взглянул в глаза своему другу.

– Джек не поверит в эту чушь, которую преподнесла тебе мэрилендская полиция.

Президент покачал головой.

– И я не верю. Я приказал директору ЦРУ Истбруку и ФБР вести это расследование всеми силами. Я хочу знать, что произошло. Я не верю в случайное стечение обстоятельств.

Найлз сидел и слушал, то ли веря старому другу, то ли нет. Он очень быстро становился скептиком в таких вопрорсах, как управление страной.

– Через два дня Пит Голдинг сделает подробный доклад. Думаю, тебе следует быть здесь, послушать его и «Европу», – сказал Найлз.

– Посмотрю, смогу ли…

– Мистер президент, я никогда ни о чем не просил вас, однако вы просите меня обо всем. Я хочу, чтобы вы узнали, с чем, черт побери, мы имеем дело! Потом можете вернуться к своей обычной жизни и ехать домой.

Президент видел, что Найлз Комптон не желает слышать ничего, кроме «да».

– Ладно, Лысый, через два дня я буду здесь. И переправьте полковника Фарбо под охрану ФБР, когда ему можно будет ехать в машине.

Найлз кивнул, в сущности, не ответив, протянул руку и выключил компьютер с изображением президента на экране, нарушив все существующие правила этикета и протокола. Он не хотел обсуждать участь француза и знал, что друг-президент сейчас хотел лишь напомнить ему, что все еще находится у власти. Комптон включил внутренний телефон и позвонил в компьютерный центр.

– Голдинг, – быстро последовал ответ.

– Пит, спроси «Европу», где находится лейтенант Макинтайр.

– Ладно, – сказал он и через несколько секунд ответил:

– Она в девятом номере восьмого яруса.

– В помещении полковника Коллинза?

– Да.

* * *

Сара смотрела на Джека, а он смотрел на нее. Она взяла его за руку и улыбнулась.

– Ты не спешил уходить из дома Алисы, – сказала она.

– Ты же меня знаешь, я должен был закончить окраску, иначе Алиса пришла бы в бешенство.

Сара покачала головой. Потом вдруг посерьезнела.

– Джек?

– Да, мелкая?

– Что будет с полковником Фарбо?

– Решать это не мне, но, думаю, он должен предстать перед судом за убийство наших людей и, возможно, многих других.

Сара закусила нижнюю губу.

– Ты веришь, что он убивал людей из нашей группы или невиновных откуда бы ни было еще? – спросила она, пристально глядя на него. – Ты вправду думаешь, что он способен на хладнокровные убийства?

– Не похоже на его стиль, да? Но меня не было здесь в скверные старые дни. Я просто не знаю, – добавил он. – А в глубине души? Да, я верю, что раньше Анри хладнокровно убивал!

Джек пристально смотрел на Сару. Он знал, что она чувствует себя в долгу перед французом, так как тот не раздумывая прилетел за ней в Мексику. Но Коллинз знал и то, что есть кое-что еще, чего он никак не мог уразуметь. Того, что побудило Анри, видимо. Он увидел печаль в ее глазах, когда заговорил об участи Анри.

– Послушай, я думаю…

Раздался стук в дверь. Сара поднялась, заколебалась, потом посмотрела на Джека.

– Я люблю тебя.

Коллинз ничего не сказал – только подмигнул.

Сара пошла к двери и открыла ее, сперва отметив, что Джек промолчал, когда она сказала, что любит его. Подняла голову и открыла дверь. За дверью стоял на костылях Найлз Комптон.

– Лейтенант, можно мне войти?

– Конечно, – ответила она, отойдя в сторону. – Хочешь поговорить с Джеком… – Сара чуть запоздало спохватилась, – с полковником с глазу на глаз?

– Нет, думаю, тебе в данном случае как раз лучше находиться здесь.

Сара, приподняв брови, закрыла дверь и с беспокойством посмотрела на Коллинза, лежавшего с открытой грудью, с толстой повязкой поверх сломанных ребер. Он молчал, ожидая, какая же неприятность ему сейчас предстоит.

Найлз кивнул Коллинзу и прислонился к его столу.

– Хочешь сесть? – спросила Сара.

Найлз покачал головой – нет.

– Полковник, я бестолочь в таких вещах… – Найлз опустил глаза. – И, наверное, скажу напрямик, пока… пока не лишился мужества.

– Скажи напрямик, – ответил Джек, настороженно глядя на директора.

– Полковник… э… Джек, – заговорил Найлз, перейдя на фамильярный тон. – Твоя сестра Линн убита вчера ночью в Балтиморе – она и ее подруга из Лэнгли.

Сара ошеломленно переводила взгляд с Комптона на вмиг застывшее лицо Джека. Казалось, он не знал, куда смотреть, когда переводил взгляд с директора на Сару, потом быстро снова на Комптона.

– Что… что произошло? – наконец, спросил он, избегая потрясенного взгляда Сары.

– Мэрилендская полиция сообщает, что она и ее спутница были убиты наобум, когда на дороге сменили колесо после полуночи два дня назад.

Джек Коллинз молчал несколько минут.

– Извинишь меня? Я должен позвонить моей… нашей матери.

Найлз кивнул и пошел к двери, которую открыла Сара. Костылями не пользовался, он чувствовал, что они могут подвести его в эту, наихудшую из возможных минуту.

Сара осталась у двери, но Джек, так и не поднимая взгляда, потянулся за телефоном…

Осведомив мать о смерти ее единственной дочери, Джек молчал два дня. Алиса вызвалась привезти Кэлли Коллинз обратно в Вашингтон, чтобы заняться приготовлениями. Потом полковник замкнулся. Сара не могла вызвать его на разговор, и даже когда Карл Эверетт пришел справиться о его самочувствии и шутливо доложил о положении лейтенанта Райана, девушки-волонтера, он лишь кивал, давая понять, что слышит. Даже когда президент Соединенных Штатов зашел к нему в комнату перед докладом, насчет которого распорядился Найлз, полковник оставался почти немым, лишь кивал и мямлил, когда требовалось. Так он вел себя со всеми, с кем общался.

* * *

Конференц-зал был заполнен только наполовину, так как многие руководители наводили порядок в своих отделах после недавнего нападения на комплекс. Найлз Комптон решил строго контролировать все предоставляемые общественности сведения. Приказал немногим избранным выслушать теоретические объяснения Пита Голдинга о том, с чем они столкнулись.

Джек сидел на своем обычном месте, на противоположном конце длинного стола, лицом к доктору Комптону. Глаза его были мрачными, опечаленными. Эверетт вошел и сел рядом с ним. Сару отделяли от президента три человека, она бросала взгляды на Коллинза, но он не поднимал глаз, пока не открылось собрание.

Вирджиния сидела рядом с Комптоном. Директор кивнул, не встречаясь взглядом ни с кем. Заместитель директора поднялась.

– Так, нам нужно осветить многое, а президент может вводить в заблуждение «Вашингтон пост» лишь недолгое время, пока они не обнаружат, что его нет в Белом доме.

Никто в зале не засмеялся этой шутке, кроме президента. Увидев, что никто, в том числе и Чарли Элленшоу, даже не улыбнулся, президент умолк, как и все присутствующие. Уилл Менденхолл, впервые присутствующий на докладе в конференц-зале, сидел рядом с Глорией Бэннистер – Найлз счел и ее заслуживающей выслушать доклад Пита, так как она понесла во время нападения тяжелую потерю.

– Пит, – сказала Вирджиния, – слово предоставляется тебе.

– Спасибо, – ответил Голдинг и встал с указкой в руке. Подошел к главному экрану и кивнул флотскому сигнальщику.

– «Огонь погибели», – начал Пит, – хранился в строгом секрете больше ста лет, но существовал дольше трех тысячелетий! – услышав это утверждение, все в зале переглянулись. – Это вещество анализировали «Европа», люди из группы «Событие» в ЦКЗ и эксперты Гарвардского медицинского факультета. Мы также привлекли к исследованию специалистов ботанического отделения университета штата Колорадо и из Национального центра генетических исследований. Сведения эти соответствуют действительности и неоспоримы.

На экране появился первый слайд, предоставленный «Европой». То был портрет Лоренса Джексона Амброза.

– Этот человек совершил нечто поистине поразительное, опередив на сто лет свое время. Но славный профессор Амброз почему-то сошел с пути истинного. Этот человек был выдающимся ученым, но, возможно, и самым большим безумцем своего времени. – Пит кивнул, появилось новое изображение, приведшее в замешательство зрителей. – Это официальный полицейский рапорт, рассмотренный и полностью засекреченный правительством Великобритании. В нем идет речь о серии убийств, совершенных в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году в лондонском районе Уайтчепел, – Пит увидел интерес на лицах сидевших за столом людей. Даже президент подался вперед, чтобы читать нечеткие строки рапорта, написанного сто сорок два года назад.

Джек, наконец, поднял взгляд и безучастно уставился на экран. Эверетт и Сара наблюдали за ним, но он и не пытался принять участие в этом докладе.

– Данный рапорт был подан столичной полицией при содействии ведомства главного медицинского эксперта в Лондоне. Этот документ является частью самого невероятного утаивания, какое только видел мир. Началось все с известного писателя, проводившего исследование для книги, над которой он работал, об агрессивном поведении, связанном с чудесами современной медицины. Эта книга нам известна теперь как роман «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».

Сообщение Пита вызвало за столом очередную волну разговоров и удивленных восклицаний. Однако Джек Коллинз по-прежнему молчал, хотя и слышал каждое слово.

– Роберт Льюис Стивенсон и старался предупредить столичную полицию о подлинной природе того, с чем они имеют дело.

– Что мы видим на экране? – спросила Пита Вирджиния.

– На этом слайде протоколы вскрытия трупов шестерых женщин, убитых в Уайтчепеле в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году. Местный медицинский эксперт описал ужасающие раны, нанесенные этим женщинам. Описания были такими, что никто, прочтя их, – повторяю, никто – не заподозрил бы полицию или британское правительство в попытке скрыть что-нибудь. Протоколы эти поступили сюда, – Пит постучал концом указки по большому экрану. – Они были найдены затерянными в архивах Скотланд-Ярда и в журнале самого Лоренса Амброза; в журнале, который находился во владении группы «Событие» в течение ста двадцати лет! Но главным является виновность британского правительства во всем том, что «Европа» открыла непосредственно через полицейские источники.

– Насколько я понимаю, вы и ваш компьютер вторглись в их систему, чтобы заполучить эти документы? – спросил нахмурившийся президент, указав на большой экран, на котором демонстрировались найденные свидетельства и улики.

– Да, сэр, это сделали «Европа» и я.

Найлз кивнул, довольный, что Пит защитил себя и «Европу» от язвительного замечания его друга-президента.

– Что не отмечено в журнале профессора, но может быть найдено в рапортах, хранящихся в полицейских архивах, так это следующее: помимо того, что женщинам были нанесены ужасающие раны, они все являлись проститутками и во время смерти были беременны. В рапортах указывается, что двух-трехмесячные зародыши были вырезаны из маток этих дам. Описания зверских убийств этих женщин должны были скрыть факт исчезновения зародышей.

– Постойте, доктор Голдинг. Вы утверждаете, что все это совершил Джек-потрошитель? – спросил президент.

– Нет, не тот Джек-потрошитель, который был представлен миру лондонской полицией, мистер президент, а профессор Лоренс Джексон Амброз, реальный Джек-потрошитель, или, если угодно, реальный Джекил и Хайд. Он убивал этих женщин под воздействием малых доз «Огня погибели», позволявших ему нарушать человеческие и научные законы с чистой совестью. Он собирал зародыши для использования в экспериментах, которые просто не могли быть возможными в то время, но «Европа» обнаружила его свидетельство изучения именно стволовых клеток. Амброз пытался создать новейшее средство, способствующее обретению силы, роста и ума. И это снадобье предполагалось использовать как пищевую добавку к рациону британских вооруженных сил. Именно для этого его и наняли. Создавать суперсолдат для правительства ее величества. Не безумных зверей, каких мы недавно видели в комплексе, а холодых, расчетливых солдат с превосходными боевыми качествами и умом. Такими британские военные должны были становиться после приема малых доз этой сыворотки.

Все были потрясены до немоты, когда Пит рассказывал о собранных уликах: от писем королевы Виктории, требующих найма Амброза и покупки его передовой идеи, до замалчивания последствий и сокрытия всех следов страшных преступлений. Даже фотоанализ оборудования, которое использовал Амброз для создания генетического чудовища на долгий срок, как ученые недавно были тому свидетелями, был полностью задокументирован. Специалисты говорят, что Амброз был гением и на сто лет опередил свое время.

– Он, по сути, был первым настоящим генетиком, – заметила Вирджиния.

– Давайте перейдем к главному, доктор Голдинг. Вы и ваш не признающий законов компьютер знаете, кто послал сюда этих наемников? – спросил президент, повернувшись почему-то к Найлзу Комптону.

– Нет. Но мы выясним, кто помог им проникнуть сюда – я это твердо гарантирую, – ответил Найлз, чуть ли не бросая вызов старому другу, предлагая президенту попытаться отвергнуть его усилия в этом отношении. – В этом нападении я потерял двадцать два человека, и непременно найду виновных! Вы согласны?

Президент кивнул.

– Спасибо, мистер президент!

После этого группа «Событие» начала по-настоящему серьезную работу. Только теперь все шестьсот пятьдесят шесть членов отдела 56–56 имели дополнительный стимул выяснить, кто из американцев оказывал содействие в вероломном нападении на их дом.

Сан-Антонио, Техас.

Три дня спустя

Джек стоял рядом с матерью, гроб медленно опускали в могилу. Полковник был доволен, что Сара и его мать хорошо поладили в такое тяжелое время. Подумал, что, возможно, у его матери появится новая дочь и станет ей настоящим утешением в горе из-за утраты Линн.

Джек понимал, что убийство его сестры не было совершено наобум, как старалась представить это полиция. Подобно президенту, он не верил в случайное стечение обстоятельств. У него было интуитивное чувство, что она каким-то образом погибла из-за него. И он ощущал себя виноватым.

Кэлли Коллинз взяла Джека под руку, затем стоявшую по другую сторону Сару. Все вместе они пошли туда, где убитый горем и еще очень слабый Джейсон Райан вместе с Уиллом Менденхоллом, Глорией Бэннистер, Вирджинией Полок, Алисой Гамильтон и капитаном Карлом Эвереттом стояли, ожидая их.

Джек видел Найлза на костылях, стоявшего рядом с Питом Голдингом и Чарли Хиндершот Элленшоу-третьим. Все трое были одеты в лучшие черные костюмы и выглядели, как всегда, неуместно. Коллинз извинился, когда Эверетт и Вирджиния подошли к нему, а Алиса пошла поговорить с Кэлли.

Джек взглянул на директора отдела 56–56, тот лишь кивнул, полез в карман, достал лист бумаги и протянул Коллинзу.

– Полковник, что мне с этим делать?

Джек взглянул на свой рапорт об отставке и вернул его Найлзу.

– Дай ему ход, я совершенно вымотался, – сказал он. Сара взяла его под руку.

– Джек, – сказал Элленшоу, уже далеко не тот чудак, каким он был несколько лет назад, когда Коллинз вступил в группу, – порви его. Мы нужны тебе, и ты нам очень нужен.

– Извини, док, но…

– Полковник, выслушай все, что Найлз имеет сказать тебе, ладно? – сказал Пит Голдинг.

Коллинз сделал глубокий вдох и, сдаваясь, кивнул. Найлз в это время собирался сказать то, что хотел.

– ФБР нашло машины, которыми пользовалась штурмовая группа в Лас-Вегасе. Не обнаружило почти ничего, за исключением этого, – сказал Найлз, протягивая Коллинзу два листа бумаги.

– Узнаешь их? – спросил Пит.

– Это частный отчет о спутниковом слежении за объектом. Правда, компания не названа.

– Объектом слежения, Джек, был ты. Очевидно, таким образом этот Смит проследил тебя до Неллиса. Должно быть, эти маньяки прикрепили к тебе чип в Мексике в ходе спасательной операции, – договорил Найлз.

Коллинз потряс головой, едва сдерживая гнев из-за того, что даже и не подозревал об этом чипе. Стал возвращать отчет Найлзу, однако Комптон оттолкнул его руку и жестом предложил Коллинзу взглянуть на него снова.

– Джек, в отчете проштампованы код системы безопасности и время его получения правительственным агентством, которое его получило. Код принадлежит ЦРУ.

Коллинз был ошеломлен, но не в той мере, как остальные, стоявшие рядом.

– Кто-то в ЦРУ передал эти сведения Смиту и его штурмовой команде, – сказала Сара, и в голосе ее звучала ярость из-за явного предательства.

Комптон не сводил глаз с Коллинза, пока тот рассматривал эти два листа с проштампованным компьютером временем. Найлз сглотнул и продолжил:

– Джек, в группе у тебя много обязанностей, если останешься и снова возглавишь службу безопасности, то клянусь, когда будешь свободен, я буду давать карт-бланш в использовании всех средств, какими только располагает группа, для розыска убийц твоей сестры. И я не говорю о привлечении к суду. Делай, что считаешь нужным, и я буду оказывать тебе всевозможную поддержку. Как и все, кто здесь присутствует. Используй все свое мастерство и найди их!

Коллинз с трудом сглотнул. Посмотрел на Джейсона, Уилла, Вирджинию, Найлза, Пита и, наконец, на Чарли Элленшоу. Улыбнулся и взглянул на Эверетта, тот лишь кивнул. А Сара взяла из руки Комптона рапорт об отставке, разорвала его пополам и выпустила из рук.

– Ладно, – сказал Джек и оглядел не только коллег, но и друзей. – Но с одним условием, – и челюсти его крепко сжались. – Правосудие должно с чего-то начинаться, и я, кажется, знаю, с чего именно.

* * *

На холмике, с которого было видно кладбище, Хайрам Викерс стоял рядом с директором по операциям Сэмюелем Пичтри.

– Представь себе мое ошеломленное молчание, когда я узнал от самого президента, что брат Линн Симпсон был военным героем и любимцем главнокомандующего.

– Я читал его досье, не так уж он и страшен, – сказал Викерс.

Пичтри рассмеялся, отвернулся от кладбища и пошел к ждавшему его лимузину.

– Вы находите это забавным? – спросил Викерс.

– Скажи мне, Хайрам, – Пичтри остановился и повернулся к нему, – какое досье ты читал?

– То есть?

– Ты что, идиот?!

– Меня не пугает человек, добившийся лишь звания полковника, столько лет служа в армии. Не особенно сильный у него стимул, так ведь? Друг президента Коллинз всего-навсего бывший тигр, у которого вырвали когти и выпустили на пастбище. И сейчас он прикован к какому-нибудь столбу, чтобы армия могла следить за ним.

Пичтри улыбнулся и позволил водителю открыть перед ним заднюю дверцу.

– Знаешь, Хайрам, президент объяснил мне в Овальном кабинете после сетования по поводу смерти мисс Симпсон, что Джек Коллинз, очевидно, лучший боец из всех, каких знала наша страна! – директор еще раз улыбнулся. – Может, тебе следует иногда получше изучать людей, которые с легкостью могут отправить нас обоих на тот свет.

– Зачем мне это?

– Потому что тогда бы ты знал, что полковник Джек Коллинз не успокоится, пока не убьет тебя! И это, дорогой Хайрам, я слышал из уст самого президента Соединенных Штатов! – Пичтри рассмеялся и сел в лимузин. – Черт, этот парень, возможно, не успокоится, пока не убьет нас обоих.

Сэмюел Пичтри захлопнул дверцу, и лимузин укатил в туче пыли, оставив Хайрама Викерса в одиночестве размышлять о том, что его ждет, если Коллинз узнает, кто убил его сестру.

Эпилог

Что такое правосудие?

Это сложные критиерии справедливости,

Которые должны объединять, а не разделять;

Просто слово, которое, в сущности, скрывает

Эти сложные критиерии…

Что такое правосудие?

Аадиль Малик

Вашингтон, округ Колумбия.

Министерство юстиции.

Пять недель спустя

Человек, известный как полковник Анри Фарбо, сидел в кресле напротив самого министра юстиции Соединенных Штатов. Ему зачитали его права и сообщили, что президент проявил личный интерес к его делу.

Анри в третий раз зачитали его права – по американским законам – и выдвинутые против него обвинения. Все еще слабый от ран, полученных в комплексе группы «Событие» глубоко под невадской пустыней, он, в сущности, не интересовался, сколько обвинений в убийстве и похищении могут придумать юристы.

– Хотите сейчас сказать что-нибудь? – спросил министр юстиции, улыбаясь при мысли, что сидит напротив знаменитого французского похитителя и хладнокровного убийцы.

– В тюремном комплексе, где я теперь обитаю, самая скверная кухня, какую я только встречал. Можете что-то с этим поделать?

Министр улыбнулся и встал вместе с двумя помощниками.

– О, с этим будет все в порядке, полковник, – язвительно сказал министр. – Охранники отвезут вас обратно в городскую тюрьму. Получите удовольствие от знакомства с нашими местными преступниками. Они не так разборчивы в еде, как вы, но с ними весело!

Фарбо проводил взглядом троих хорошо одетых чиновников. Почесал нос, позвякивая наручниками. Услышал, как открылась дверь, и вошли двое охранников. Один поднял его за руку, другой отодвинул кресло – и все это не особенно вежливо.

– Пора идти, приятель, – послышался голос за его спиной.

Анри вывели из комнаты и вместо того, чтобы идти прямо к лифту, направились к лестничному колодцу на пятом этаже. Один темноволосый охранник открыл перед ним дверь, другой, стоявший сзади, подтолкнул его. Там, в темноте, ждал третий, которого Фарбо пока не мог толком разглядеть. Этот рослый человек откашлялся. Потом бросил что-то охраннику за его спиной. Внезапно француз почувствовал, что наручники с него сняты. Растирая запястья, Фарбо решил, что он все понял правильно.

– Ага, убит при попытке к бегству. Отлично. Как-никак, вы рассказали мне слишком много о таинственных правительственных агентствах, про существование которых никто не знает, так ведь?

Рослый человек протянул из темноты руку и открыл вторую дверь. Глянув в лестничный колодец и яркий солнечный свет за ним, Анри оглянулся на своих двух охранников. Увидел, как рослый шагнул в хорошо освещенныйдверной проем.

– Как говорят у меня на родине, полковник, бери, пока дают!

Фарбо увидел перед собой капитана Эверетта, ослепительного в синем мундире охранника. Повернулся и увидел Менденхолла и Джейсона Райана: они сняли форменные кители и бросили их на раздетых охранников с руками в наручниках. Бедолаги корчились и невнятно бранились с заклеенными скотчем ртами.

– Джентльмены, благодарю вас, и, пока никто не передумал, прощаюсь.

Анри побежал с четвертого этажа и не останавливался, пока не оказался на людной улице далеко внизу.

Перейдя улицу, Фарбо увидел на углу знакомую фигуру. Остановился и улыбнулся смотревшему на него человеку. Вытянулся в струнку и отдал честь. Засмеялся, перешел улицу и скрылся в многолюдье столицы.

На углу, наблюдая за бегством одного из самых разыскиваемых в мире преступников, полковник Джек Коллинз удовлетворенно кивнул, видя, как Анри скрылся от американского правосудия.

Он глубоко вздохнул и повернулся к Саре, взявшей его за руку.

– Довольна? – спросил он, наконец, улыбнулся и опустил взгляд к любимому лицу, видя собственное отражение в ее темных очках. В отличие от Фарбо несколькими неделями раньше, он мог видеть свое отражение и не отворчиваться со стыдом.

Сара Макинтайр улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала Джека в губы.

– Спасибо, Джек!

Когда Сара выпустила Коллинза из объятий, он продолжал смотреть на нее с мыслью, давно ли она увлеклась этим французом.

– Поедем домой? – сказала Сара, улыбаясь Джеку Коллинзу, охваченному в эту минуту самыми мрачными мыслями. Наконец, он улыбнулся в ответ.

– Да, поехали домой.

Дэвид Линн Гоулмон Карпатская тайна

David Lynn Golemon

Carpathian

Copyright © 2013 by David L. Golemon. Published by arrangement with St. Martin's Press LLC. All rights reserved

Перевод на русский язык, В.Г. Скурлатова, 2014

Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Моей ватаге кочующих цыган. Однажды дорога приведет нас домой.

Спасибо

Питеру Вулвертону и Томасу Данну за их тяжкий труд и самоотверженность: пока писалась эта книга, вы становились мне все ближе и ближе.

Пролог

А город и все, что в нем, сожгли огнем; только серебро и золото и сосуды медные и железные отдали, в сокровищницу дома Господня…

Проклят пред Господом тот, кто восставит и построит город сей Иерихон; на первенце своем он положит основание его и на младшем своем поставит врата его.

Иисус Навин 6:23, 26

ДОЛИНА У ЯМ СУФ (ЧЕРМНОГО МОРЯ), 1556 г. до н. э.

Огромная толпа людей тянулась насколько хватало взгляда. Тяжелый восьмичасовой переход принес много смертей иудейским племенам, продолжавшим свой путь по долине Чермного моря. Заблудшему народу из земли Гесема удалось преодолеть большой участок мелководья до того, rак его настиг прилив.

Многочисленные племена уже приближались к концу отчаянного марш-броска, затеянного еще более отчаянным военачальником, когда тыловой отряд израильтян атаковали разведчики и колесничие ливийских топорщиков. Топорщики были передовым отрядом авангарда великой армии наследного принца Амонхерхепешефа, состоящей из тысячи колесниц. Амонхерхепешеф был старшим сыном фараона Рамзеса II и приобрел известность своими жестокими расправами со всеми врагами Египта, почему и был избран для того, чтобы возглавить армию Рамзеса и отомстить за зло, которое навлек на народ Египта лидер иудеев – Моисей Освободитель, приходившийся двоюродным дедом самому наследному принцу и являвшийся одним из величайших военачальников в истории Египта.

Тыл иудейской армии состоял из отрядов двадцати двух племен израильских паломников. Плохо вооруженные воины держались, сколько могли, под натиском свирепых топорщиков ливийских пустынь. Им нужно было удержать передовой отряд пехоты армии фараона лишь до тех пор, пока не будет подан сигнал прервать оборону долины, чтобы завлечь основную часть колесничих в ловушку, расставленную иудейским пророком. Солнце уже близилось к четвертому часу после полудня. Люди не знали отдыха уже более четырех дней с тех пор, как бежали от фараона из Нижнего и Верхнего Египта.

Основные отряды египетской армии остановились на краю топкой морской долины. Закаленные в бою воины наблюдали, как остатки иудейского тыла возвращались в поросшую крапивой трясину долины Чермного моря после жестокой атаки на их авангард.

Путь, проложенный ста двадцатью восемью тысячами мужчин, женщин и детей, а также караванами вьючных животных, следовавшими с ними, отчетливо виднелся в грязи. Он был больше мили в ширину и тянулся по топкой равнине до самого горизонта, залитого послеполуденным солнцем. Головная колесница остановилась. Последние иудейские воины исчезли за камышами, отделявшими участников Исхода от земли фараона.

– Великий, лучше продолжить преследование с восходом солнца, – сказал командующий египетской армией, стоявший рядом с Амонхерхепешефом в колеснице, запряженной идеально подобранными черными лошадьми, которые теперь нервно постукивали копытами по земле. Ветер начал усиливаться, и в нос египтянам ударил запах морской воды. – Приближается прилив, и мы не успеем пересечь море до его наступления. Нам нужно выждать, иначе наше главное преимущество – быстрота колесниц и лошадей – будет потеряно из-за грязи и воды.

– Все закончится сегодня. Преследование и так уже слишком затянулось. У меня тысяча колесниц с измотанными воинами, уставшими от погони. Мой отец желает положить этому конец, и мы не остановимся, пока голова Моисея не украсит собой мое копье. Посмотри на бегство иудейской армии и народа. Их бог – бездарный военачальник, а Моисей – бездарный пророк. Посмотри на восток, командующий, – указал принц вдаль. – Море сейчас у него за спиной, и эта мелкая лужа – не преграда для египетской армии.

Наследный принц Амонхерхепешеф поднял правой рукой копье с бронзовым наконечником и метнул его в направлении длинного пути отступления. За этим движением последовал громогласный топот двух тысяч лошадей, и первые колесницы двинулись в долину Чермного моря. Почти полтора часа великая армия Рамзеса II гналась за остатками еврейского народа, чтобы войти в историю и легенды.

* * *

Колесницы с грохотом продвигались по быстро засыхающей грязи и песку. Ветер уже достиг почти штормовой силы, и воины Рамзеса II начинали понимать, что этот день превратился в дурное предзнаменование того, что их ждет. Колесница принца Амонхерхепешефа находилась в середине стремительно двигавшихся отрядов, преследовавших тыловые войска израильтян.

Лошади постоянно вязли во влажном песке и начинали уставать. Тела и оружие воинов были почти целиком покрыты грязью, и, несмотря на отличную подготовку, люди теряли силы наравне с лошадьми, сгибаясь под весом слоев липкой мокрой земли.

Головные колесницы начали замедляться без предупреждения, и когда колесница наследного принца Амонхерхепешефа последовала их примеру, он увидел причину неожиданной задержки. Первые легкие волны прилива ударили по копытам лошадей и колесам колесниц. Четыре тысячи воинов египетской армии охватило нервное волнение. В Верхнем и Нижнем Египте не было ни одного мужчины, женщины или ребенка, которые бы не слышали о необычных способностях иудейского пророка. Большинство воинов были глубоко убеждены, что им не суждено пережить этот день.

– Начинается прилив, Великий, нам нужно вернуться назад и дождаться более удачного момента для перехода, – сказал командующий, видя, как лошади начали вставать на дыбы от быстро поднимавшейся воды.

– Я вижу караваны вьючных животных предателей. Мы уже почти достигли нашей кровавой цели. Все закончится здесь, все закончится сегодня, – повторил Амонхерхепешеф, чьи темные глаза блестели в свете заходящего солнца. – Эти неблагодарные люди ответят за зло, причиненное Египту, и за предательство, которым они отплатили моему отцу и земле, которая веками кормила их.

Пока он говорил, ветер пропал так же быстро, как появился, и они услышали шум воды, которая поднялась уже до середины колес колесниц. Мощь прилива напугала закаленных в боях воинов армии фараона, но им объяснили, что вода будет подниматься медленно в течение трех часов и не достигнет уровня, которого им стоило бы опасаться. Наследный принц знал, что они успеют закончить свою расправу до захода солнца.

Он приказал продолжить погоню. Солнце спряталось за черными тучами, зловеще нависшими над землей и закрывшими собой все небо, куда ни глянь. Такого черного дневного неба воины армии фараона никогда раньше не видели. Казалось, тучи двигались с ужасающей быстротой, торопясь закрыть небеса от глаз людей. Оглянувшись вокруг, принц увидел, что тысячи лошадей его армии начали топтаться в воде и сторониться поднимающейся воды прибоя.

– Великий, вон там, на востоке, смотри! – воскликнул командующий, вглядываясь в темноту неожиданно наступившей мнимой ночи и одновременно пытаясь удержать вожжи и усмирить свою пару черных коней.

К востоку от них на небольшом холме, который во время прилива превратился в островок, стоял человек, которого сопровождали еще двое, находившиеся по бокам от него. Самый высокий из этих троих сделал шаг вперед, и хотя до них было больше полумили, наследный принц точно знал, за кем наблюдает.

– Великий Освободитель ожидает армию фараона, – сказал Амонхерхепешеф, еще раз подняв копье к небу. – Он не такой бесхребетный, как я думал. Так тому и быть, бывший родственник, сегодня ты встретишься со своим истинным богом!

– Говорят, что он лучший военачальник двух королевств и его ведет единственный бог, – добавил командующий, наблюдая, как замерший почти в миле от них человек развел руки в стороны, а затем неожиданно опустил их и три раза ударил своим длинным изогнутым посохом по земле.

– Довольно. Принесите мне голову этого лжеегиптянина! – прокричал наследник фараона приказ продолжать движение по долине Чермного моря.

Тысячи колесниц медленно двинулись вперед, завязая колесами в бурлящей смеси из грязи, песка и воды. Из последних сил пытаясь настичь иудейскую армию, они увидели, как мужчина на медленно сжимавшемся островке снова вознес руки к почерневшему небу.

Сигнал к атаке был подан.

Не успели воины египетской армии понять, что происходит, как их атаковали со всех сторон. Черные фигуры начали выскакивать из воды. Они появлялись из-за густых зарослей камыша и из грязи. Наследный принц услышал крики и вопли людей, которых вытаскивали из колесниц невиданные силы, появившиеся словно из недр преисподней. Он увидел, как выпрыгнула черная, покрытая грязью фигура, создав столб брызг, грязи и водорослей, и схватила командующего, стоявшего всего мгновение назад рядом с ним – там, где теперь осталась лишь одна его сандалия.

Мнимую ночь вокруг него пронзили крики людей и лошадиное ржание. В попытке спастись от неведомых и ужасных врагов, египтяне начали стрелять вслепую. Стрелы, выпущенные перепуганными воинами, беспорядочно летали вокруг принца, как смертоносные шершни. Вопли ужаса не замолкали, пока огромные, покрытые черной шерстью животные не исчезли, истребив четверть его колесничих. Ливийские топорщики, составлявшие центр египетской армии, были разбиты полностью. Как только последние из чудовищ исчезли там, откуда и появились – в грязи, иудейские лучники начали выпускать тысячи стрел в темное небо.

Амонхерхепешеф схватил и туго натянул вожжи в попытке успокоить своих дрожащих и встающих на дыбы черных арабских скакунов и вернуться к атаке. Но не успели кони найти опору в грязи и воде, как что-то опять поднялось из моря, вновь заставив их подняться на дыбы. Новый морской зверь был огромным. Он повалил одну из лошадей набок, из-за чего вторая не удержалась и упала вслед за первой. Падение обоих скакунов привело к тому, что колесница перевернулась и наследного принца выбросило в мутные воды Чермного моря.

Мокрый с ног до головы Амонхерхепешеф поднялся, выплевывая грязную соленую воду. Не успел он перевести дух среди предсмертных криков тысяч своих воинов, как чудовище схватило его за горло и подняло из вонючей трясины. Наследный принц увидел лапы животного – и не поверил своим глазам: его длинные пальцы были почти человеческими. Он попытался пошевелить головой, чтобы рассмотреть зверя, который собирался убить его. Подняв глаза, наследник фараона оказался лицом к лицу с чудовищем, о котором слышал множество историй от своих еврейских слуг. Это были просто сказки, которыми пугали всех детей в Египте, легенды о могучем звере, защищавшем восточные врата империи. Эти мифические животные назывались голиа и были посланы египетским богом подземного мира на защиту двух земель. И вот теперь герой тех рассказов, которыми принца пугали в детстве, смотрел прямо на Амонхерхепешефа. Желтые глаза зверя ярко горели, а огромная пасть была широко раскрыта, и принц видел его острые зубы и стекавшую с них слюну. Грязь, покрывавшая тело животного, потрескалась и пахла мертвечиной, и в этот момент наследник египетского правителя понял, что эти чудовища закопались в грязи до начала прилива и дождались, когда вода вернется, чтобы захлопнуть свою ловушку.

Мифический герой детских сказок поднял пасть к почерневшему небу и триумфально завыл, медленно разрывая принца Египта на части.

* * *

В полумиле оттуда спутники старого и обессиленного мужчины помогли ему спуститься с островка и сесть в небольшую лодку. Его седые волосы и борода скрывались под покрывалом, а голова была низко опущена от полного изнеможения.

– Все закончилось? – спросил один из иудейских воинов, пока двое мужчин толкали челнок к восточному берегу Чермного моря.

– Сегодня Господь послал нам истинных освободителей народа, которые сразились за нас, и вы больше никогда не увидите армии фараона, – отозвался старик.

Воины увидели, как он опустил голову и спрятал лицо за складками накидки. До конца битвы было еще далеко, а их побег был только началом. Ужасная правда об их положении сидела перед ними, проливая слезы, навсегда искалеченная событиями, которые не должен был пережить ни один человек. Старик набирался сил перед годами скитаний, которые их ожидали.

Приближенные к Моисею люди знали, что Освободитель умирает.

ПЛОСКОГОРЬЕ МОАВ, ЛАГЕРЬ ИЗРАИЛЬТЯН В АВЕ-СИТТИМЕ, 1520 г. до н. э. – ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

В свете заходящего солнца старейшина стоял на холме и смотрел на запад, откуда освежающий ветерок донес до него запах воды. Он медленно потянулся и снял покрывало с головы – раньше его волосы были темными и сильными, но теперь стали седыми, и для него этот цвет означал не столько старость, сколько чувство вины. Устремив свой усталый взгляд в направлении заходящего солнца, старейшина почти мог рассмотреть блеск реки Иордан в нескольких милях от себя. Он понимал, что, возможно, выдает желаемое за действительное, поскольку река текла внутри небольшой долины, окруженной холмами, и ее невозможно было увидеть с такого большого расстояния. Солнце, наконец, опустилось в великое море к западу от старика, и он увидел, как масляные лампы города осветили пустыню, окружавшую последнее препятствие на пути его народа к земле обетованной.

– Кажется, что город оживает после захода солнца. Но на самом деле, он никогда не спит. Этот город – это живое, дышащее существо, которое стоит между твоим народом и их новым домом.

Иисус Навин не повернулся на звук голоса позади себя. Вместо этого он снова накинул покрывало на голову.

– Перед нами стоит великая задача, – сказал Навин, – даже более великая, чем побег из Египта. Стены Иерихона очень толстые и очень высокие, и их защищают тысячи ханаанеян. Боюсь, что их силы превосходят наши в пять раз.

– Не будет никакого чуда или казни, подобной египетским, которая поможет тебе покорить стены Иерихона. Стены должны пасть, и это испытание будет сложнее всех, с которыми нам пришлось столкнуться раньше, Иисус, сын Навин. Тебе снова придется осуществить невозможное, брат.

Мужчина, наконец, повернулся лицом к собеседнику. Пятеро охранников, которые теперь повсюду сопровождали Иисуса, смотрели на гораздо более крупного старейшину племени Иедды. Навин, лидер израильтян, пытался разглядеть его глаза под складками накидки, но видел только темноту, почти такую же беспроглядную, как темнота ночного неба.

– Они поймали всех шпионов, которых я посылал в город за нужной мне информацией – рассказал Иисус. – Мои передовые отряды сообщают, что их головы до сих пор насажены на копья на главных воротах в этот проклятый город.

Пришелец ничего не ответил, зная, что Иисус Навин не закончил говорить. Даже несмотря на то что они не виделись три года, лишь один человек знал Иисуса лучше, чем этот мужчина.

Иисус Навин из колена Ефремова положил руку на плечо гостя, а другой рукой указал на открытый шатер, от которого доносился запах готовящегося мяса.

– Пойдем, брат Кале, преломим хлеб и разделим мясо, предложенное нашей новой родиной. Мы не виделись три долгих года, друг мой. Нашим племенам не хватало твоего колена и его братьев. Ваши боевые действия в тылу против наших многочисленных врагов помогли нам пройти через самые суровые земли и добраться сюда, к дому, к которому вел нас Моисей.

Высокий человек заколебался, увидев, как женщины готовят ужин внутри шатра. Он остановился и замешкался перед самым входом в дом человека, который стал преемником Моисея Освободителя. Новый лидер избранного народа увидел, что в глазах женщин появился страх, когда они поняли, кем был их гость. Увидев закутанную в одежды фигуру, стоящую рядом с их мужем и отцом, они выбежали из шатра, не обслужив хозяина. Женщины, не поднимая глаз, осторожно проскользнули мимо Иисуса с опущенными головами, скорее, в знак уважения к человеку, стоявшему рядом с ним.

– Прости их, старый друг, – сказал Навин. – Старые страхи никогда не покидают нас, они липнут к нам, как грязь к ногам, и твердеют, как сердца людей. И даже если удается отскоблить эту грязь, на этом месте все равно остается пятно.

– Страхи женщин и детей меня не волнуют, брат Иисус. Ты и пророк до тебя убедили всех в вероломности моего колена, положив начало их страхам. Для них мы – просто кучка убийц и ведьм, племя колдунов и прохиндеев. А с момента присоединения колена Иедды к остальным сынам Израилевым прошло три года, два месяца и восемнадцать дней.

Иисус знаком предложил гостю присесть, но тот отказался. Навин предложил ему хлеба – еще один отказ.

– Я преломлю хлеб позже с моими людьми, – сказал Кале. – Мое племя путешествует с начала сезона. Повозки с имуществом еще в месяцах пути отсюда.

Его друг наконец снял накидку и покачал головой.

– Я самый уставший человек на земле Господней, брат Кале. Мы слышали о твоей битве против ханаанских колесниц у Диавской равнины. – Иисус заметил, что его старейший друг и величайший воин, которого он когда-либо видел в бою как на стороне иудеев, так и на стороне египтян, опустил голову. – Ты потерял много воинов колена Иедды?

– Всего со времен Великого Исхода колено Иедды потеряло тысячу воинов.

В шатре наступила тишина, и Навин склонил голову в безмолвной молитве. Он медленно поднял глаза к самой высокой точке тента, будто взывая к мудрости высших сил. Иисус глубоко вздохнул.

– Большая жертва, брат, но, боюсь, необходимая. Задача, которая стоит перед нами, также потребует больших жертв от нашего народа, – он заколебался на мгновение, – и от голиа. Тридцать шесть лет скитаний, Кале. Тщетных поисков дома, обещанного нам Господом. Твои воины и животные понадобятся нам еще один – последний – раз.

– У нас осталось всего двенадцать голиа. И всего две самки для продолжения рода. Нельзя ими рисковать. – Кале смягчил голос, увидев, что хозяину причиняют боль не только людские потери колена Иедды, но и гибель величественных животных, сделавших их Исход из земли фараона возможным. Уникальные звери медленно истреблялись почти до полного уничтожения на благо других племен. Голиа в одиночку разбили войско сына Рамзеса у Чермного моря, дав иудейской армии возможность бежать и пересечь долину. Этот побег стоил жизни двадцати самым сильным самцам голиа. – А в прошлом месяце на Диавской равнине мы потеряли еще восемь самцов и трех самок при атаке на врагов Израиля: они устроили засаду подкреплению, которое ты послал на наши поиски – или, скорее, на поиски трофеев, завоеванных нами в сражениях с египтянами и ханаанеянами.

– Друг мой, мы обязаны этому величайшему творению Господа нашими жизнями. Без голиа нам бы никогда не удалось бежать из Египта.

– Много лет назад Моисей обещал мне, что я уведу голиа и колено Иедды из этой земли, которую Господь дал нам, и ты с этим согласился. Я уведу их далеко на север, где голиа и колено Иедды смогут снова набрать былую силу. – Кале взглянул своему старому другу в глаза. – Мы выполнили свои обязательства перед Освободителем и перед нашим Господом Богом. Мы сделали то, что раньше считалось невозможным. Мы проливали кровь, сражаясь за народ Израиля. Пришло время снова позволить голиа жить на свободе.

Иисус коснулся плеча своего собеседника.

– Сегодня ты со своим племенем разбил лагерь вдалеке от остальных племен. Я молился, чтобы ты присоединился с детям Израиля после своего долгого путешествия в землю Ханаанскую. Ты не преломлял хлеб с другими племенами с тех пор, как мы покинули землю фараона.

– И тебе, и пророку до тебя известны причины, ко которым иеддиты не могут жить среди людей. Так было со времени Иосифа, а до него – Авраама. Им также было удобнее спрятать нас и животных до того момента, пока мы им не понадобимся.

– Твои люди, твое племя – разве они не часть избранного народа? Разве они не часть плана Моисея, и посему – Бога? Правда в том, что иеддиты – люди Бога… и значит, мои люди!

– Не переходи границы, Иисус. Моисей был наказан и изгнан из этой земли за гораздо меньшее высокомерие. Господь воинств небесных не хотел гибели его второго после человека величайшего творения – голиа.

– Хватит, Кале, я не Моисей! Я не обладаю даром божественного вмешательства. Я всего лишь человек – причем очень уставший и изнуренный. Не пророк. – Навин опустил глаза, не желая встречаться взглядом с Кале. – А по мнению некоторых, и не военачальник, – пристыженно закончил Иисус, наконец взглянув в лицо своего лучшего воина. – Нам… нет, мне понадобятся воины Иедды и твоя… твоя особая связь с голиа в последний раз.

– Нет! – громко сказал его гость и отступил назад. – Мы сражались за наш народ с тех пор, как вышли из Египта. Теперь в колене Иедды осталось всего две сотни мужчин, женщин и детей, и половина из них не доживет до следующего лета.

– Нам нужны не твои люди, а твои животные. Стены Иерихона должны пасть сегодня.

– Голиа гибнут, гибнут за колена Израилевы. Они погибают от рук врагов избранного народа. А какова награда, которую мы предлагаем им за службу Богу и всему Израилю? Ты даешь этим животным именно то, что они ненавидят, Иисус. Они ненавидят смерть. Они ненавидят свое бесчестие. Им отвратительно то, что их просят делать с нашими собратьями-людьми. Ты хочешь, чтобы они устроили еще одну бойню, и тогда, и только тогда, голиа смогут снова жить в мире, после того как мы заставили их участвовать в войне. Только к тому моменту не останется ни одного животного, чтобы насладиться этим миром, а их хозяева, мои люди, погибнут сразу же после них.

О гневе Иисуса ходили легенды, но Кале даже не моргнул, когда новый лидер иудеев поднялся на ноги. Единственным движением, которое сделал гость, было легкое прикосновение к бронзовому мечу под складками его одежд.

– Иерихон должен пасть… он должен пасть сегодня! – воскликнул Навин.

– Тогда советую тебе собрать всех своих солдат, старый друг, потому что тебе придется взять этот город без помощи иеддитов и наших голиа. Я больше не рискну жизнью ни одного члена своего племени, и ни одно из оставшихся животных никогда не будет убивать ради людей.

– Разве это убийство, если цель – поиск дома для всех детей Израиля?

– Ищи дом, но живи в мире с народом этой новой земли. Возможно, воинам врага и придется погибнуть, но не их женщинам и детям – хотя ты не обращаешь внимания на такие тонкости, Иисус.

– Кале, после сегодняшней ночи ты и иеддиты свободны. Голиа отправятся на север с тобой. Забирайте их и ступайте, как братья.

Гость остановился у выхода из шатра, но не осмелился спросить, какова цена этой неожиданной уступки.

– Если ты позволишь голиа принять участие в этом сражении, город будет взят сегодня. После того, как стены Иерихона падут и город будет сожжен, тебе будет поручена еще более важная для народа Израиля миссия, – продолжил старейшина.

Плечи Кале опали, когда он узнал об истинных намерениях Иисуса. Глава колена Иедды считал Навина мудрейшим из людей. В том, что касалось дальнейшей судьбы детей Израиля – гораздо более мудрым, чем даже пророк Моисей. Кале ждал, когда Иисус сообщит, зачем на самом деле послал за ним.

– Боюсь, что даже после того, как война на этой земле, богатой реками, лесами и садами, закончится, – объяснил Навин, – наш народ не сможет обрести истинного покоя. Боюсь, что нам это просто не суждено. – Он подошел к Кале, прикоснулся к его плечу, и глава колена Иедды посмотрел на своего старого друга. – Предательство людьми Бога в Синае разгневало Господа воинств небесных, и в наказание за гордыню наш народ обречен веками сражаться с народами и племенами Ханаана.

Иисус с мольбой посмотрел на друга.

– Мы рискнем жизнями всего двух голиа ради того, чтобы спасти не только остальных животных, но и все колено Иедды и дать людям шанс сохранить свое наследие. В будущих битвах со здешними народами мы можем потерять свои величайшие сокровища. После падения города ты заберешь это наследие с собой и сохранишь его местонахождение в тайне как от других народов, так и от наших людей. Это твоя задача. Уходи в свои великие горы, и клянусь, что никто не последует за голиа и иеддитами. Дай нам двух голиа и произнеси заклинание – это все, что я прошу у великого Кале.

– Ты клянешься на каменных скрижалях, что ты и избранный народ не последуете за моими людьми и голиа на север?

– После сегодняшней ночи иеддиты могут забрать голиа, а также мастеров и строителей фараона, чтобы возвести величайший храм в истории, где будет храниться наследие нашего народа. Хорошо спрячь его, и больше тебе никогда не придется терпеть лишения из-за народа Израиля.

– Что ты делаешь, брат? Ты отдаешь горы золота и бесценные дары, полученные от Господа – для чего? Чтобы их не отобрали у народа другие армии, которые придут сражаться с тобой в Ханаан? – Кале подошел к старому другу. – Ты врешь мне, брат, но почему?

Иисус отвернулся от собеседника, достал свой меч и посмотрел на него в слабом свете масляных ламп.

– Потому что если мы не спрячем навсегда свои военные трофеи и дары самого Господа, наш народ никогда не обретет здесь свой истинный дом, и нам придется еще тысячу лет воевать с ханаанеянами за эту землю. Если богатства Египта и дары Господа останутся у нас, мы будем вечно защищать то, что не является для нас жизненно необходимым.

– Возможно, ты не говоришь с Богом, но ты воистину говоришь от лица избранного народа. Если люди узнают, что ты отдал величайшие сокровища, дарованные нам Господом, они проклянут твое имя, брат. Если ты отдашь голиа и иеддитам Божьи дары, чтобы мы спрятали их на севере среди скал и льда, ты будешь проклят.

Иисус рассмеялся – впервые за, как ему показалось, долгие годы.

– Что может быть хуже, чем бремя лидерства, возложенное на меня Моисеем? Нет, друг мой, я не пожертвую жизнями своих людей ради сокровищ и наследия, которое может просто исчезнуть с тобой и твоими людьми в ночи. Люди боятся голиа, они не станут вас преследовать. Возведи для меня храм в великих горах на земле снега и льда и похорони наши сокровища там навсегда.

– Я отдам приказ голиа. Я сообщу тебе о плане атаки. Этой ночью Иерихон падет, брат Иисус. Затем я заберу своих людей и голиа, и мы навсегда покинем эту кровавую землю.

Навин кивнул. Сделка была заключена, и иеддиты должны были выполнить Божью волю еще один, последний раз. Он жестом показал своему другу на карту великого города и поделился с ним планом финальной битвы голиа за Богом избранный народ.

Меньше чем через час Кале вызвал двух своих лучших воинов, чтобы произнести заклинание и установить связь с голиа.

* * *

Двое караульных на южной башне наблюдали за тем, как иудейское воинство маршировало за городскими стенами, освещая свой путь вокруг них тысячами факелов. На закате зазвучали трубы, как и каждый вечер с начала четырехмесячной осады. Один из караульных отвернулся и приподнял кусок материи с чашки, чтобы достать из нее большой ломоть черствого хлеба. Он разломил его пополам и кинул кусок поменьше своему напарнику.

– От музыки мне сразу хочется есть и пить. – Взглянув на плесневелый кусок хлеба в своей руке, он покачал головой. – Но, видимо, придется довольствоваться этим твердокаменным хлебом.

Второй караульный взял хлеб и повернулся, чтобы посмотреть на барабанщиков и трубачей, за которыми продолжали свой марш вокруг городских стен иудейские воины, вооруженные копьями и щитами.

– Эти барабанщики сводят меня с ума. Они мне уже во сне снятся. – Караульный взглянул на хлеб в своей руке и отбросил его в сторону. – Я из-за них даже аппетит потерял, – добавил он, наблюдая за тем, как ломоть перелетел через край башни и исчез в темноте внизу. – Когда они нападут?

С отвращением жуя хлеб, первый караульный прошел несколько шагов, отделявших его от напарница, и тоже выбросил свою еду за стену.

– У них недостаточно воинов ни для чего, кроме осады. Они уйдут, когда поймут, что им не пройти за наши стены.

* * *

Второй кусок плесневелого хлеба ударился о камни у подножия стены в шесть футов толщиной и откатился к основанию маленького гранатового деревца. Крупный нос животного не учуял его, поскольку его ноздри вынюхивали другие запахи, помимо гнилой еды. Но когда хлеб оказался всего в нескольких дюймах от носа зверя, его желтые глаза расширились, он задрал свою длинную волчью морду и начал принюхиваться. Самец учуял двух ханаанеян. Они были в сотне футов над спрятанным зверем, выжидавшим, пока пройдут трубачи и барабанщики. Под покровом ночи самец медленно поднялся на все четыре лапы прямо под сторожевой башней. Он сидел там и ждал, вынюхивал, чтобы убедиться, что на посту были только двое караульных. После этого зверь еще раз втянул носом воздух, а затем повернул свою огромную голову в сторону небольших холмов, окружавших Иерихон. В этот момент еще двое самцов голиа выскользнули из укрытия и, сделав по два гигантских шага, оказались у подножия стены.

Кале наблюдал за происходящим из укрытия в миле от южной стены. Он видел, как первый зверь следил за перемещениями двух других самцов. Затем первый зверь поднял правую лапу и начал рассматривать ее мягкую подошву. Медленно и методично голиа вглядывался в когтистые отростки, выступающие из суставов прямо над подошвой, а затем длинные пальцы животного, сжатые в кулак, когда он их не использовал, распрямились, тонкие и сильные. Восьмидюймовые черно-пурпурные когти ярко сверкали в лунном свете в эту ночь – последнюю в истории города Иерихон.

Кале оглянулся на небольшой костер и двух женщин, присматривающих за двумя воинами колена Иедды, молча сидевшими с закрытыми глазами у огня. Женщины вытирали пот у них со лба и смачивали им губы мокрыми тряпками. Оба воина находились в трансе под воздействием заклинания и были полностью неподвижны – только их грудь поднималась и опускалась во время дыхания. Голиа находились под контролем двух воинов, и ослабить этот контроль можно было только после завершения их миссии. Кале сконцентрировался на третьем животном у основания стены – вожаке стаи.

Гигантский зверь почувствовал присутствие Кале в своем огромном мозге. Глава колена Иедды пытался наладить с ним контакт. Зверь начал трясти головой, мотая длинными стоячими ушами справа налево. Когда Кале вторгся в его разум, из его открытой пасти полетела слюна.

Изо рта воина колена Иедды, сидевшего ближе к огню, тоже вытекла слюна, и одна из женщин промокнула ее небольшой тряпочкой.

Зверь, находившийся у подножия стены, остановился и прислушался, склонив голову сначала вправо, а затем влево, в то время как слова Кале рисовали картинку у него в мозгу. Животное использовало свою поднятую правую руку, чтобы поняться выше до тех пор, пока не встало на две задние лапы. Пальцы на ногах зверя разжались – для того, что ему нужно было сделать этой ночью, они были полезнее предназначенных для ходьбы мягких подошв. Теперь его ноги выглядели гораздо более человеческими, чем всего лишь мгновение назад. Гигантский зверь проверил свою устойчивость на мягкой глине, устилавшей подножие стены. Его глаза сузились, и полученные приказы ясно материализовались в его мыслях. Голиа, теперь выпрямившийся на высоту роста двух взрослых мужчин, поднял свою длинную мощную морду к небу, чтобы сотрясти ночь своим пронзительным воем, но в этот момент получил приказ снова спрятаться от человека, контролировавшего его мысли. Этой ночью не будет ни воя, ни битвы до взятия стен города. Вместо этого он опустил голову и снова встал на все четыре лапы.

Двое самцов сидели слева и справа от вожака у основания стены, и оба голиа знали, что нужно делать, благодаря связи с двумя воинами, сидевшими у костра в миле от стен Иерихона. Первый зверь вонзил когти одной лапы в стену из камня и глины. Затем он поднял вторую мощную лапу и тоже глубоко впился когтями в стену. Он начал карабкаться наверх, и за ним быстро последовал второй голиа. То же самое происходило на других неосвещенных стенах Иерихона. Невидимые перемещения животных невозможно было заметить в эту безлунную ночь. Иисус попросил только двух голиа для атаки, но Кале использовал пять. Эта атака должна была стать последней.

Барабаны и трубы зазвучали еще громче, когда голиа напали на сторожевые башни со свирепостью, которой воины Ханаана не могли противостоять. Атака на Иерихон началась, и теперь никто не мог помещать животным открыть задние ворота города. Снова пришло время для магии, как и в тысячу других ночей, когда голиа сражались за своих братьев.

* * *

Иисус стоял на холме в трех милях от горящего города. Когда до его ушей долетели крики и звуки сражения, он упал на колени. Глава избранного народа зарылся головой в свою накидку и молил о прощении за резню, которую он учинил в Иерихоне. С противоположного берега реки Иордан ясно доносились вопли детей и женщин и крики его собственных воинов.

– Господи, прости мне, что не могу донести до людей твои слова. Беспокойство об их судьбе свело меня с ума. Мне нужен совет…

– Этой ночью он не слышит тебя, Иисус.

Навин поднялся, узнав голос, прервавший его молитву. Это был Кале.

– Крики в моей голове не замолкают, – проговорил старейшина.

– Голоса детей Иерихона будут вечно преследовать тебя. Эта цена, которую ты заплатил, Иисус, – сказал его друг и добавил, – и я тоже.

– Наши потери? – спросил преемник Моисея, стянув накидку со своей головы.

Кале взглянул наверх и на другой берег Иордана. Пламя уже поднялось на тысячу футов над центром города. Пока он наблюдал, огромная сторожевая башня у южной стены обрушилась на улицы внизу, что повлекло за собой новую волну воплей и криков.

– Всего мы потеряли более трехсот воинов в ходе атаки. Погибло восемь воинов колена Иедды, и мы… – его голос замер, когда он увидел, как обрушилась еще одна часть северной стены и еще больше иудейских воинов бросились в город через дымящиеся руины.

– Вы потеряли голиа? – спросил Навин.

Кале молчал, и его друг поднялся на ноги.

– Двое самцов были рядом с южной стеной, когда она обвалилась, – рассказал предводитель колена Иедды. – После того, как они обезвредили караульных в башне, именно они открыли малые южные ворота для твоих воинов. Они были у стены, когда она обрушилась и похоронила их под обломками. – Кале сделал жест Иисусу, и тот, обернувшись, увидел, как воины иеддитов уносят двух мужчин, а две женщины тихо плачут, покидая лагерь Иисуса. Они погибли, просто упав замертво в тот момент, когда двух голиа завалило обломками обрушившейся стены. Их лица и тела были укрыты покрывалами, но Навин заметил искалеченную и переломанную руку одного из воинов, случайно свесившуюся из под покрывала.

– Друг мой, ты выполнил свою задачу. Бери сокровища и трофеи избранных и иди.

– Мы уже взяли то, что было предложено нам народом. – Кале склонился к Иисусу, чтобы видеть его глаза. – Кроме этого, мы взяли еще один предмет, который нам предложен не был. Тот, который даст нам гарантию, что вы никогда не придете на север за моим коленом или за голиа. Мы уничтожим все наследие народа, если такая попытка будет предпринята. Если о том, что ты провернул после смерти Моисея, станет известно, это будет концом избранного народа. Последуй за нами, и мы встретим вас такой войной, каких были лишь единицы. Последуй за нами, и мы натравим голиа на иудеев. – С этими словами предводитель иеддитов повернулся и зашагал прочь. – Оставь нас в покое, Иисус, и не посылай никого на наши поиски. Эта земля, текущая молоком и мёдом, была завоевана кровью голиа и твоего собственного народа.

– Что вы забрали? – прокричал Навин. – Кале! – Он жестом приказал пятерым своим охранникам не дать его собеседнику уйти.

Кале улыбнулся, не замедляя шага. Солнце только взошло над далекими восточными горами, когда охранники приблизились к нему на расстояние копья. Но внезапно пятеро мужчин, одетых в кожаные доспехи, увидели трех животных, сидящих на вершине небольшого холма. Они появились из тумана, медленно наползавшего с Иордана. Черный зверь, сидевший посередине, неторопливо встал на четыре лапы, а затем, к удивлению Иисуса и его охраны, поднялся на задние ноги. Его длинные и мощные руки были вытянуты по бокам, а пальцы сжимались и разжимались. В свете утреннего солнца люди ясно видели кровавую пасть животного, вернувшегося со своего задания внутри павших стен Иерихона. Двое других зверей стояли на четырех лапах и не шевелились, но не сводили угрожающего взгляда с Навина и его охранников. Кале, наконец, остановился и обернулся.

– Больше не обращайся к нам, Иисус. Мы свободны от фараона. Мы свободны от избранного народа. Если ты придешь за нами, я снова отправлю остатки голиа на юг.

Старейшина иудеев наблюдал, как Кале исчез за возвышенностью в сопровождении двух животных, передвигавшихся на четырех ногах. Третий же зверь остался. Его желтые, светящиеся глаза изучили охранников и остановились на Иисусе.

Тот сглотнул подступившую к горлу желчь – он впервые видел самца голиа вблизи. Его жена, Лилит, схватила его за руку, поскольку тоже видела зверя в первый раз. Животное уставилось на него, и Иисус увидел пасть с восьмидюймовыми клыками, из которой через мгновение послышалось низкое рычание. А потом вдруг зверь снова встал на все четыре лапы, одним скачком перемахнул через холмик и скрылся за ним. Предупреждение было объявлено.

Навину было нехорошо. Он никогда не испытывал страха, подобного тому, когда на него уставился этот зверь. Но затем он вспомнил слова Кале, гневно вырвал руку из руки жены и бросился к самому большому шатру, находящемуся ярдах в ста от них. В то время как Иерихон горел на противоположном берегу Иордана, Иисус, глава избранного народа, бежал мимо своей охраны в шатер. Он устремил взгляд в центр шатра, и его сердце упало. Его там не было. Того единственного предмета, который ему нельзя было потерять, там не было. Старейшина взглянул в дальний конец шатра и заметил большую дыру в грубой ткани, а затем увидел отпечатки огромных когтей на песке. Голиа удалось пробраться мимо двадцати охранников и украсть единственный предмет, способный лишить Навина доверия избранного народа и любви, которую питали к нему люди как к преемнику Моисея.

– Иисус, в чем дело? – спросила Лилит, его пятидесятидвухлетняя жена, когда он упал на песок. Потом она увидела, что исчезло из шатра, где хранились величайшие иудейские реликвии, и ее глаза расширились. – Что мы скажем людям? – спросила женщина, отворачиваясь от пустого места, где стояла золоченая шкатулка. – Ковчег на месте. Почему, муж мой, почему иеддиты не взяли ковчег завета Господня, а взяли…

– Люди никогда не должны узнать, что они забрали. Никогда, – простонал Навин.

– Что ты будешь делать, муж мой?

Издалека послышался какой-то шум. Он был настолько громким, что заполнил собой все рассветное небо и даже заглушил звуки резни на другом берегу реки в Иерихоне. Этот шум эхом отразился от далеких холмов и не потонул в тумане, как это обычно бывает. Звериный рев стал вызовом этому миру – голиа теперь были свободны, им в последний раз пришлось убивать по воле людей.

– Я молюсь, чтобы Кале построил мой храм и навсегда спрятал в нем наследие нашего народа, похоронил его под камнями и землей, – сказал Иисус Навин. – Если он это сделает, ни я, ни мои люди никогда не причинят ему вреда. Пусть идет в горы, пусть идут с миром и Кале, и иеддиты. Пусть идут с миром голиа.

За ревом гигантского волка последовал вой, заполнивший собой всю Моавскую равнину: все оставшиеся голиа оплакивали смерть двоих погибших самцов.

Колено Иедды, забрав с собой последний пример чуда Господня на земле – голиа, – уходило в далекие, бесплодные и зловещие северные земли.

Потерянное колено Иедды направлялось на свою новую родину, в неизвестные земли за владениями хеттов – в затерянный мир каменных гор великого севера.

ГОНКОНГСКАЯ БУХТА, 1 АПРЕЛЯ 1949 г.

Белоснежная яхта стала на якорь в бухте Гонконга, поблескивая в свете полной луны и праздничной цветной иллюминации, натянутой от носа до кормы. Самая большая яхта в бухте стояла без движения как минимум в двух милях от любого рыболовного или патрульного судна, и этот светящийся островок внутри огромной бухты сложно было не заметить. Подплывать к сияющему корпусу «Золотого дитя» было разрешено только взятым в аренду вельботам, которые были вычищены и устланы атласными подушками, предназначенным для доставки наборт приглашенных гостей, прибывающих к началу крупнейшего в истории аукциона палестинских и древних ханаанских реликвий.

Владельцем «Золотого дитя» являлся человек по имени Чарльз Сентинел, канадский товарный брокер с сомнительной репутацией. На яхте могли одновременно проживать до сорока гостей, а ее внутренний салон длиной в 182 фута вмещал сотни гостей. Но в тот вечер гостей было всего тридцать. Остальное пространство было занято предметами, ради которых они и прибыли на «Золотое дитя». Организатором вечера был лорд Хартфорд Харрингтон, согласившийся заплатить астрономическую сумму в два миллиона долларов за аренду яхты на выходные. Более безопасное место для проведения крупнейшего аукциона античного искусства столетия сложно было даже представить.

В тот момент, когда третий с конца вельбот огибал разъездные катера, используемые как такси в Гонконге, молодая женщина впервые увидела «Золотое дитя» вдалеке. Ее зеленые глаза любовались формой и силуэтом судна, но мысли были заняты совсем другим. Впервые она принимала участие в полевой операции, и впервые – не подчинилась приказу директора. Если бы он знал, что она находится в четырех тысячах миль от дома без группы службы безопасности, можно было бы начать подыскивать себе жилье в Китае, потому что путь домой для нее был бы закрыт. «Гаррисон убил бы меня», – пробормотала она себе под нос, медленно подплывая на своем вельботе к большому, похожему на лестницу трапу, установленному по правому борту трехсотфутовой яхты.

Двадцатиоднолетняя Элис Гамильтон была одета в лучшее платье, которое только можно было купить на ее ограниченные средства. А широкополую белую шляпу, которая дополняла платье, ей и вовсе пришлось одолжить. Само платье было выполнено из бирюзового атласа. Оно обнажало одно плечо, и Элис чувствовала себя в нем немного неловко. Ее смущало, что все ее снаряжение состояло из коктейльного платья и позаимствованной шляпы, в то время как остальные оперативные группы в ее отделе имели в своем распоряжении принадлежности для работы в пустыне и оружие, спрятанное среди кирок и лопат. Если повезет, подумала Гамильтон, удастся воспользоваться пилочкой для ногтей для самозащиты. Она в сотый раз спросила себя, знает ли она, что делает.

Элис попыталась скрыть глубокий вдох в тот момент, когда с вельбота бросили трос одному из матросов, стоявших на нижней платформе трапа яхты. Она собиралась ступить в логово самых беспощадных дилеров античного искусства и реликвий, когда-либо собиравшихся в одном месте, и все, что у нее было с собой, – это, в лучшем случае, пилочка и классное платье. Но женщина решила, что попробовать стоит, как только до ее стола дошла информация о том, что в мире античного искусства должно произойти что-то необычное. Элис использовала всех контактных лиц и информаторов и даже попросила об услуге своих знакомых в ФБР и в новом ЦРУ, которым помогала раньше, чтобы узнать место проведения аукциона. Это было ее дитя, и даже генерал Гаррисон Ли не мог заставить ее отказаться от этого шанса предотвратить хищение античных реликвий.

Элис Гамильтон была вдовой одного из подчиненных Гаррисона Ли, с которыми он работал еще во время войны в Управлении стратегических служб. После того как Япония признала свое поражение, молодая вдова начала работать на нового директора отдела 56–56 в сентябре 1946 года. Человек по имени Гаррисон Ли был настоящей скотиной и худшим начальником, которого только можно было представить. Бывший сенатор от штата Мэн продумывал каждый аспект полевых операций, и одним из его самых жестких правил было то, что ни один служащий отдела или лаборатории и ни один научный сотрудник не могли принять участие в операции без скрытого сопровождения службы безопасности. Гамильтон улыбнулась при мысли о правилах внутреннего распорядка. Женщина знала, что не относится ни к одной из этих категорий. Она была личным помощником одного из самых хитроумных людей, которых когда-либо встречала, и теперь жалела, что его с ней не было.

Одетый в белое рулевой вельбота помог ей подняться на ноги, и она подумала о Ли и о том, как бы он отреагировал, если бы узнал, что ее невинная поездка к маме в Вирджинию превратилась в недельное путешествие по Южно-Китайскому морю в поисках украденных артефактов. Она просила Гаррисона, чтобы он назначил ее на это задание, но он сказал «нет» – Группа «Событие», по его словам, не занималась поисками похищенных артефактов. Элис знала, что это самая наглая ложь, которую она когда-либо слышала от Ли. Он неоднократно пытался найти и вернуть предметы искусства, утерянные не только в США, но и по всему миру.

Отдел 56–56 Национального архива, более известный его ученым, археологам, преподавателям, профессорам и военному персоналу как Группа «Событие», был создан президентом Авраамом Линкольном в 1863 году. В 1916 году он официально был признан частью Национального архива и тогда же внесен (хоть и тайно) в американское законодательство. Его миссия заключалась в том, чтобы устанавливать, что на самом деле происходило в ходе человеческой истории. Задачей группы было не дать Соединенным Штатам повторить ошибки, совершенные человечеством в ходе истории, выяснив правду о том, как мы пришли к настоящему положению вещей и к чему мы движемся. Отдел пытался не допустить, чтобы США совершили те же грехи, что и наши праотцы и их древние европейские и азиатские предки.

Элис нравилась сама эта идея, но фактическая работа, которую поручал ей ее начальник, Гаррисон Ли, казалась ей однообразной и скучной, более подходящей для научного исследователя, чем для руководителя команды. Миссис Гамильтон этого было мало, и Ли это знал. Генерал не мог продолжать держать ее в клетке, как все последние четыре года: он слишком сильно опекал ее, и это крайне раздражало двадцатиоднолетнюю вдову. Так что это был ее единственный шанс доказать, что она способна выполнять полевые операции и иметь дело с самыми отъявленными мерзавцами.

Женщина поправила накидку на плечах и сетчатую широкополую шляпу, которая наполовину скрывала ее прекрасные глаза. Поднимаясь по трапу, она почувствовала первые нотки беспокойства, когда заметила двоих мужчин у вершины трапа, наблюдавших за ее медленным восхождением по ступенькам. Они отметили ее изящную фигуру и едва уловимое движение грудей, плохо скрываемых платьем, пошитым по французской моде. Элис почувствовала унижение от осознания того, что платье было совсем не в ее стиле. Она ощущала себя лучше в мужских штанах и шортах и гораздо счастливее – с киркой и лопатой в руках.

Достигнув вершины трапа, Гамильтон поняла, что у мужчин было оружие, плохо спрятанное за поясом. Женщина знала, что они хотели, чтобы она заметила это.

Один из мужчин слегка поклонился и протянул руку. Элис сглотнула и достала приглашение из сумочки. Золоченые с золотым тиснением приглашения были пронумерованы и снабжены кодом на обороте, что гарантировало присутствие на яхте только приглашенных. Гамильтон снова с трудом сглотнула, но умудрилась улыбнуться, протягивая фальшивое приглашение рослому охраннику. Он посмотрел на него и без колебаний вернул его молодой американке.

– Добро пожаловать на борт «Золотого дитя», миссис Гамильтон, хозяин вечера с нетерпением ожидает вашего мнения о его коллекции. Пожалуйста, проследуйте за мистером Чоу в салон.

Элис хотела ответить, но слова застряли у нее в горле, и она поняла, что гораздо больше напугана, чем думала. Вместо ответа женщина кивнула и пошла за самым огромным китайцем, которого когда-либо видела, на палубу. В этот момент она услышала, как двигатели «Золотого дитя» запустились, а затем уловила звук поднимающегося якоря, и почувствовала, как задрожала палуба из тикового дерева. Когда великолепная яхта устремилась вперед по спокойной глади Гонконгской бухты, Элис на мгновение остановилась.

– Не беспокойтесь, мэм, «Золотое дитя» бросит якорь в десяти милях от берега из-за… – Китайский вышибала улыбнулся молодой пассажирке. – По соображениям безопасности.

В тот момент Элис стало ясно, что если ей понадобится какая-либо помощь, она не сможет получить ее за пределами Гонконга. Это означало, что если, по какой-то причине, ее истинные намерения раскроются, ей будет сложно проплыть десять миль, чтобы вернуться в бухту, особенно, с несколькими пулями в спине и пытающимися сожрать ее акулами. Она поняла, что, возможно, совершила самую большую ошибку в своей недолгой жизни.

Яхта «Золотое дитя» вышла в море.

* * *

Элис Гамильтон, двадцатиоднолетнюю женщину из города Манассас, штат Вирджиния, которая до этого года выезжала из дома только в Неваду, проводили на корму великолепной яхты. Заворачивая за угол, она глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться. В этот самый момент Элис почувствовала медленное движение «Золотого дитя» – яхта направилась в открытое море. Отправление не было замечено множеством дорого одетых мужчин и женщин, стоявших на корме и попивавших коктейли, в то время как вокруг них сновали официанты и другая обслуга.

Миссис Гамильтон на мгновение замерла при виде белых костюмов и шикарных платьев. Глядя на то, как приглашенные держат мартини и прочие напитки своими наманикюренными пальцами, женщина поняла, что как только она откроет рот, чтобы заговорить с кем-нибудь из этих людей, они тут же поймут, что ей здесь не место. Со временем ее афера с фальшивым приглашением, которое сделал для нее агент разведки, работавший в отделе 56–56 – еще одна мелочь, которая взбесила бы Гаррисона, – раскроется. Она сглотнула, борясь с желанием спрыгнуть с кормы, пока яхта не уплыла слишком далеко в море.

– Вода очень холодная, и скорее всего, ты попадешь под разъездной катер – это если акулы не доберутся до тебя первыми.

Элис почувствовала, что ее сердце замерло при звуке низкого и ровного голоса человека, стоявшего позади нее. Пытаясь собраться с духом, она закрыла глаза, скрытые под темной вуалью ее шляпы, а потом открыла глаза и повернулась.

– И, надеюсь, что деньги на это платье ты взяла не в ящике для мелких расходов на работе.

Женщина подняла глаза и посмотрела в лицо Гаррисону Ли. На нем были белый смокинг, галстук-бабочка и самое ужасное, что можно было добавить к этому наряду – ярко-красный камербанд[1]. Правый глаз закрывала повязка, но и с ней Элис увидела, что изуродованная шрамом бровь шефа была изогнута особым образом, которым он любил запугивать своих подчиненных. Каштановые волосы Ли были идеально причесаны, а из-за легкой седины на висках он выглядел гораздо более угрожающе, чем Элис запомнила.

– У нас нет ящика для мелких расходов, а если бы был, я бы посоветовала вам использовать его, чтобы купить новый смокинг – или хотя бы камербанд, который не создает впечатление, что на вас надет знак «Стоп», – сказала она с таким негодованием, с каким только смогла, пытаясь занять лидирующую позицию в неизбежной схватке.

Ли нахмурился еще больше, смущенно оглядывая свой пояс, а Элис прошла мимо к группе крупных охотников за артефактами. Она проворно протянула руку и взяла бокал шампанского у проходившего мимо официанта, ни на секунду не замедлив шаг.

Гаррисон Ли, человек ростом, ни больше ни меньше, шесть футов пять дюймов, проводил ее взглядом и снова посмотрел на ярко-красный камербанд. Он был в замешательстве от того, как его сотруднице удалось перевести стрелки, прежде чем он успел сделать ей выговор за то, что она исчезла из группы, никого не предупредив. Скривившись, он последовал за ней в толпу гостей.

– Ну, мы здесь, так что я полагаю, у тебя есть план? – спросил Ли у удаляющейся Элис. – Большинство агентов готовят план перед работой. Или, как минимум, просят своего директора помочь в подготовке этого плана.

– Шампанского? – Женщина неожиданно обернулась и сунула бокал в руку начальника, но когда он попытался взять его, внезапно отвела руку. – О, я забыла, что вы любите бурбон, – добавила Элис и направилась к бару у кормовых перил.

Гаррисон улыбнулся и кивнул тем немногим гостям, которые услышали их краткий обмен любезностями. Затем он смущенно пошел к Элис, которая стояла к нему спиной у изысканно украшенного бара, встал слева от нее и облокотился на барную стойку. Его трость бесполезно болталась сбоку, и было видно, что гнева в нем уже не осталось. Несколько высокопоставленных гостей рядом с ними подняли головы и, увидев очень крупного мужчину у стойки, неловко улыбнулись при виде шрамов на его лице и предпочли удалиться.

– Знаешь, Гамильтон, – сказал Ли, провожая глазами трех гостей, удаляющихся от бара на ют, – я насчитал не меньше четырех гостей, подозревающихся в убийстве, двух – разыскиваемых за хищение древних реликвий и одного очень известного и уважаемого британского лорда, который предположительно совершал налеты на места раскопок на Среднем Востоке во время британской оккупации. И все это я заметил всего за те пару секунд, пока шел сюда. Вы, миссис Гамильтон, прыгнули выше головы. И это будет стоить кому-то жизни. – Он не стал поворачиваться к сотруднице лицом, а просто протянул руку и взял предложенный напиток у бармена.

– Как я могу чему-то научиться, сидя в этом подземном аду, который вы называете офисом? – прошипела Элис, улыбаясь бармену, который передал ей еще один бокал шампанского.

– Слушай, я…

– Леди и джентльмены, добро пожаловать на борт «Золотого дитя». Могу вас заверить, что мы подготовили для вас совершенно особый вечер.

Ли и Гамильтон повернулись, услышав это объявление. Говорящий был одет в безукоризненный белый смокинг и черный камербанд.

– Я вам говорила, что красные камербанды выглядят вульгарно, – тихо сказала Элис сквозь зубы.

– Прощу меня извинить за то, что мой вкус отличается от вкуса хозяина вечера, лорда Хартфорда Бенеттона Харрингтона, семнадцатого лорда Саутингтона, – отозвался ее шеф.

– Звучит неправдоподобно, – заметила Гамильтон, оглядывая статного лорда с головы до ног.

Ли быстро взглянул на подчиненную, и впервые гнев не затуманил его единственный здоровый глаз. Он увидел ее глаза под черной вуалью, наблюдавшие за приветствующим гостей хозяином. Идеальные скулы Элис в паре со слегка вздернутым носиком обычно были для Гаррисона самым успокаивающим зрелищем в мире – но в этот вечер все было иначе. Ее внешность произвела на него обратный эффект, когда он понял, в какую опасную ситуацию поставила себя эта молодая женщина.

– Сегодня вы увидите одну из лучших коллекций в мире, – продолжал тем временем лорд Хартфорд. – Мы представим вам, леди и джентльмены, множество предметов из истории и становления человека и его понимания не только себя самого, но и бога или богов. – Многие из гостей удовлетворенно закивали, а Ли просто продолжал неприязненно наблюдать за происходящим. – Это не просто реликвии, при виде которых вы каждый раз будете испытывать восторг и восхищение, леди и джентльмены; вы будете очарованы ими – и, конечно же, допустимы любые проверки.

Собравшиеся гости захихикали над шуткой англичанина, который улыбался и кивал проходящим женщинам и мужчинам, направлявшимся в салон под палубой. Он напоминал улыбающуюся акулу, мимо которой проплывает добыча.

– Раз уж мы уже здесь, не могли бы вы закрыть глаза на мое якобы незнание специфики полевых операций, чтобы это не мешало нам выполнять свою работу? – спросила Элис, накидывая палантин на плечи и готовясь проследовать за остальными. Она полуобернулась и посмотрела своими зелеными глазами в голубой глаз начальника.

– Я уже пришел к этому заключению и так тебе и сказал, перед тем как ты умчалась сгоряча. – Ли внимательно смотрел на нее. – Но не думай, что на этом разговор закончен, Гамильтон.

– Поверьте мне, я знаю, что он не закончен, – сказала женщина, подставляя ему левую руку. – А теперь пойдемте посмотрим, из-за чего весь сыр-бор, генерал.

Гаррисон улыбнулся – ровно настолько, чтобы показать зубы, потому что ему и так было непросто не заскрипеть ими от ярости.

– Конечно же, миссис Гамильтон.

Когда они вместе с толпой прошли через золоченые стеклянные двери салона, Ли почувствовал, что многие смотрят на них. Пока он успел насчитать как минимум семерых вооруженных гостей. За ними следили по меньшей мере пятеро вооруженных охранников, и это, естественно, не считая экипажа. У Гаррисона появилось ощущение, что они с Элис входят в трюм пиратского корабля, и он четко осознавал, что придется полностью рассчитывать на импровизацию. Наклонившись к своей коллеге и убедившись, что никто не может их услышать, он заговорил:

– Наша задача – наблюдать и запоминать все, что выставляется на аукционе. Затем – сообщить об этом полиции Гонконга. Если повезет, мы сможем получить информацию о том, что именно он продает и откуда это, черт побери, взялось. Наш отдел интересует только история выставляемых лотов, не их стоимость, а происхождение. Наша работа – не возвращение. Наша работа – документирование истории артефактов и выяснение наличия исторического прецедента, который ставит под вопрос предполагаемую историческую принадлежность этих артефактов или места, где они были обнаружены. Ясно?

– Ничего другого я и не планировала, – коротко ответила его спутница.

По мере того как гости спускались по широкой устланной ковром лестнице, Элис первой заметила в просторном салоне «Золотого дитя» предметы, укрытые черным атласом. Для максимального эффекта после снятия ткани там были установлены прожекторы. По мнению Гаррисона Ли, все это было обычной попыткой воров заставить выглядеть как можно более законной свою кражу.

Некоторые предметы были большими, другие поменьше. Гамильтон быстро подсчитала – всего восемьдесят семь лотов. Гостям снова предложили напитки и шампанское, и атласные накидки медленно сняли с выставленных на продажу артефактов.

– Леди и джентльмены, все лоты сегодняшнего аукциона прошли проверку на подлинность, и было установлено происхождение даже… – Британский лорд почти смущенно улыбнулся. – Даже самых противоречивых экспонатов. – Семнадцатый лорд Саутингтон поднял бокал шампанского. – Прошу вас, изучайте коллекцию; надеюсь, она вам понравится. Торги начнутся, как только все ознакомятся с лотами.

Ли медленно повернулся, изучая лица покупателей. Элис на мгновение взглянула на Гаррисона. Она знала, что его мозг – одна из тех редких вещей в мире, из-за которых страшно узнавать кого-либо слишком близко. Бывший сотрудник Управления стратегических служб сканировал лица гостей, двигавшихся к выставленным лотам, и женщина понимала, что он мысленно фиксирует все лица, которые видит. У него была фотографическая память, и он ни разу не забыл ни одного имени и ни одного человека, которому то или иное имя принадлежало. В присутствии сенатора Элис испытывала крайний дискомфорт до тех пор, пока не узнала его лучше за годы, прошедшие с их первой встречи в военном госпитале имени Уолтера Рида в 1945 году, где он восстанавливался от ужасных ранений, которые получил в конце войны.

– И что, они все закоренелые преступники? – спросила она, в то время как Ли получил еще один бокал от официанта.

– Может, и не закоренелые, но, тем не менее, здесь есть несколько очень сомнительных персонажей, – сказал он, притворяясь, что отпивает из бокала. – И еще несколько человек, которым тут вообще не место. – Его глаза остановились на мужчине, стоявшем в дальнем углу с тарелочкой в руке. Он медленно ел тарталетки с икрой, и Гаррисон заметил, что навыки разведки у этого человека развиты слабо. – Например, этот джентльмен в дальнем углу, кажется, больше заинтересован тобой, чем артефактами, выставленными на продажу. Подозреваю, что откровенное платье привлекает его больше, чем старая разбитая посуда.

– Кто еще не вписывается в это логово воров, генерал?

– Несколько человек, – ответил Ли и отвернулся. – Думаю, нам лучше разделиться, кажется, мы привлекли внимание хозяина вечера.

Элис улыбнулась, а затем медленно повернулась и увидела, как лорд Харрингтон общается с членом экипажа в форме и двумя охранниками в штатском, и все они смотрят прямо на нее. Женщина присоединилась к прогуливающимся гостям, которые уже начали осматривать артефакты.

Ли отошел к дальнему концу выставки и остановился перед двумя урнами, установленными на колоннообразные тумбы. Директор отдела 56–56 уже почти отвернулся, но потом вдруг решил, что эти лоты заслуживают более пристального изучения. Он был заинтригован. Урны выцвели, и на них были видны следы крупных трещин в тех местах, где над ними хорошенько поработали реставраторы. Исполнение и художественное оформление урн были не знакомы Гаррисону. Он видел, что, судя по структуре, они были, скорее всего, ханаанского происхождения, но подобные рисунки ему никогда еще не встречались. Бывший генерал Управления стратегических служб наклонился и прочел табличку, прикрепленную к колонне:

«Урны брата и сестры, извлеченные в Телль-эс-Султане, древнем городе Иерихон 12/8/1943»

– Черт побери! – прошипел Ли. Он старался говорить тихо, но, тем не менее, восклицание получилось достаточно громким, чтобы стоявшая рядом француженка с упреком посмотрела на него и отошла к следующему лоту.

– Я почти то же самое сказал, когда мы раскопали этих двух красавиц, – послышался рядом чей-то голос.

Ли закрыл свой здоровый глаз и постарался взять себя в руки за то время, пока он распрямлялся после прочтения таблички. Он улыбнулся и кивнул стоявшему рядом невысокому человеку. У него были очень тонкие усики, а щеки так раскраснелись, что генералу показалось, что он специально нарумянился.

– Вы, должно быть, лорд Харрингтон? – спросил Гаррисон, заведя руки с тростью за спину вместо того, чтобы протянуть собеседнику руку в знак приветствия.

– Он самый, мистер…

– Килрой, Эддисон Килрой, – сказал Ли, глядя лорду прямо в глаза. Ни один из них даже не моргнул в ответ на имя с граффити, которое рисовали миллионы американских военнослужащих во время Второй мировой войны – знаменитое «Здесь был Килрой».

– А, понятно. Прошу прощения, мистер Килрой, было разослано столько приглашений, что я забыл, что пригласил и вас.

Ли достал из кармана смокинга скрепленное сургучной печатью приглашение, подделанное тем же агентом из отдела, который сделал фальшивые документы для Элис.

– Нет нужды показывать мне ваше приглашение, сэр, – сказал лорд. – Я просто хотел поприветствовать своих гостей и, по возможности, ответить на некоторые вопросы о лотах.

– Ну, – сказал Гаррисон, убирая фальшивый документ обратно в карман пиджака, – должен сказать, что это два очень важных артефакта – конечно, если они подлинные. Руины Телль-эс-Султана ведь были закрыты для раскопок с сороковых годов по приказу вашего правительства, и новое государство Израиль продолжило следить за исполнением этого запрета.

Лорд Харрингтон улыбнулся и кивнул.

– Да, руины Телль-эс-Султана были закрыты, как видите, по важной причине. В наши дни в мире полно беспринципных людей, которые хотели бы воспользоваться этими превосходными находками в своих интересах, мистер Килрой.

Ли кивнул и криво улыбнулся.

– Недобросовестных людей и правда немало. Я хочу сказать – древний город Иерихон, в самом деле? Многие посчитали бы раскопки в этом месте богохульством. – Гаррисон склонился к лорду Харрингтону, который не совсем уверенно чувствовал себя рядом с высоченным и покрытым шрамами генералом. – Считается ведь, что этот город был разрушен по велению самого Господа Бога. Страшные вещи, – добавил Ли, высоко изогнув бровь над своей повязкой в ожидании реакции от собеседника.

– Это сказки, чтобы запугивать непосвященных, мистер Килрой, – отозвался тот.

Гаррисон снова улыбнулся, на этот раз – широко.

– По моему опыту, когда не веришь в сказки, часто в конце концов обнаруживаешь в них больше правды, чем казалось сначала. А еще они могут дать хорошего пинка под пятую точку, если относиться к ним не слишком серьезно, лорд Харрингтон.

Улыбка американца настолько сбила англичанина с толку, что он сделал полупоклон и медленно попятился, кивком показав охранникам, что за этим человеком нужно присматривать. После этого Ли снова повернулся к украденным урнам, и улыбка исчезла с его лица.

Элис нервно бросила взгляд через плечо и увидела, что ее босс общается с организатором аукциона. Она закрыла глаза и едва не столкнулась с дамой, стоявшей у нее на пути.

– О, прошу прощения! – сказала Гамильтон, ставя пустой бокал из-под шампанского на поднос проходящего официанта. Тут она увидела девушку, которую чуть не сбила с ног. Они были примерно одного возраста, и, присмотревшись к этой привлекательной молодой даме с волосами цвета вороного крыла, Элис заметила, что один глаз у нее был карим, а второй – зеленым. Девушка была красивой. А потом миссис Гамильтон заметила, что она тоже смотрит на нее. Или, скорее, подумалось Элис, оценивает ее, как возможную соперницу.

– Американка? – спросила девушка, разглядывая платье, в которое Гамильтон была одета. На незнакомке было простое платье из черного атласа, не менее шикарное, чем дорогой наряд Элис. Ее такие же черные и блестящие волосы были прямыми и гладкими, а уши украшали крупные, но не претенциозные золотые серьги-кольца.

– Да, я американка, – ответила Элис, наблюдая, как молодая девушка со странным европейским акцентом и разноцветными глазами внимательно разглядывает ее.

– Я-то чувствую разницу, – ответила незнакомка, прекратив, наконец, изучать миссис Гамильтон, и посмотрела в ее скрытые вуалью глаза.

– Прошу прощения? – произнесла Элис с легким возмущением, которое обычно проявлялось у нее непроизвольно. К ее ужасу, Гаррисон влиял на нее – она чувствовала, как включается защитная реакция.

– Сытость – от американцев всегда веет сытостью, – ответила красавица, поворачиваясь, чтобы посмотреть на большую каменную глыбу. Она скрестила руки на груди и стала рассматривать древний фрагмент стены, которая раньше окружала Телль-эс-Султан, – руины города Иерихон. – Интересный экспонат, вам не кажется… мисс…

– Гамильтон, и я миссис, – сказала Элис, переводя взгляд с девушки на огромную глыбу, под тяжестью которой, казалось, прогибался покрытый ковром пол салона. Внезапно глаза Гамильтон расширились – она осознала, на что ей предложили взглянуть. Она наклонилась, чтобы рассмотреть странный объект, замурованный в камне, и не заметила, как девушка рядом с ней улыбнулась.

Гранитная глыба была восемь футов высотой и столько же футов толщиной. Она была грубо отесана и добыта тысячи лет назад. Отпечатки инструментов все еще было легко заметить по краям глыбы – признак, по которому можно было безошибочно определить происхождение экспоната, поскольку сами инструменты относились к определенному региону Среднего Востока.

Однако дух у молодой американки из фермерского штата Вирджиния захватило от рельефа поверхности глыбы. По самому ее центру отчетливо виднелись выпирающие очертания животного. Словно на каменной глыбе было вырезано изображение чудовища из самых страшных кошмаров. Безошибочно угадывалась не только пасть зверя, но даже когти на его лапах – такой контраст с окружающей поверхностью глыбы не мог быть случайным.

До Элис вдруг дошло, что она смотрит не на вырезанное изображение какого-то божества, которому поклонялись жители древнего Иерихона – перед ней было животное, зажатое между двумя массивными каменными плитами. Она даже видела на этих плитах следы давно минувшего пожара. Ее глаза остановились на звере, который окаменев, приобрел песочный оттенок. Животное было огромным, и пока Элис рассматривала экспонат, к нему подтянулись новые зрители. Были слышны восклицания, что это подделка, и некоторые разозлились на неудачную шутку организатора аукциона, лорда Харрингтона.

Странная и экзотичная европейка улыбнулась и, не проронив больше ни одного слова, покинула собирающуюся толпу скептично настроенных покупателей, устремив взгляд на мужчину, с которым Гамильтон разговаривала минуту назад.

Элис даже не заметила ее ухода, поскольку не могла оторвать взгляда от глыбы и от таинственным образом замурованного в ней животного. В ее памяти всплыло воспоминание.

– Ячейка два-два-восемь-семь-один, – прошептала она себе под нос. Большинство собравшихся гостей уже озвучили свое мнение о каменной глыбе – она или испорчена, или хозяин вечера пытается тут всех обвести вокруг пальца – и прошли дальше, а ошарашенная и шокированная Элис осталась на месте с мыслью о том, чтобы как можно скорее показать экспонат Гаррисону. Помощница директора отдела 56–56 знала, что наткнулась на нечто, что даже великий генерал Гаррисон Ли не сможет проигнорировать. Обернувшись, она лицом к лицу столкнулась с невысокой престарелой женщиной.

– Прошу вас извинить мою внучку – вещи, связанные с отдаленным прошлым, не производят на нее должного впечатления, – произнесла эта дама.

Элис слышала, что говорит старушка, но эти слова не откладывались у нее в голове. Это была хорошо одетая женщина в легком, но элегантном белом платье с розовыми вставками. Гамильтон решила, что на вид ей где-то лет восемьдесят. Ее трость была похожа на старый изогнутый деревянный посох с инкрустированной золотом рукояткой, которая при ближайшем рассмотрении напоминала египетское Око Ра. Необычная трость. А одежда этой дамы была просто великолепна. Атласное платье было изящным, а золотые украшения сверкали в свете прожекторов, установленных в салоне. Присмотревшись, Элис заметила татуировку, которая начиналась на шее женщины и исчезала в декольте ее платья. Верхушка татуировки представляла собой пентаграмму, пятиконечную звезду, но остальная часть татуировки была скрыта от Гамильтон платьем старушки.

– Я мадам Корвески. – Пожилая дама посмотрела на каменную глыбу и животное, раздавленное ею более трех тысяч лет тому назад. – Мы приехали издалека, чтобы обличить это… это кощунство. – Старушка улыбнулась и посмотрела на Элис. – Но я вижу, что вы уже встречались с подобным обманом, дорогая, не так ли? – Женщина подошла к молодой американке поближе. – Да, я вижу это в ваших глазах, детка.

Миссис Гамильтон ничего не сказала – она просто подняла руку в белой перчатке, медленно протянула ее и прикоснулась к окаменевшим очертаниям животного.

– Не делайте этого. – Женщина легонько прикоснулась к руке Элис и убрала ее с поверхности камня, еще раз покровительственно улыбнувшись. – Это не к добру, – продолжила она, но своим следующим действием опровергла собственные слова – она сама протянула старую морщинистую руку и провела ею по каменному меху и зубам животного. Затем чары старухи, казалось, рассеялись, и она с улыбкой посмотрела на Элис. – Думаю, вам не место среди этих людей. – Она огляделась вокруг, и на ее морщинистом лице четко отпечаталась неприязнь. Дама ударила тростью по покрытому ковром полу салона – один раз, другой… Она посерьезнела и уставилась на молодую собеседницу взглядом, от которого у той похолодела кровь.

– Мне кажется, вам тоже, – в конце концов, выдавила из себя Элис.

– Мне нигде нет места, моя прелесть. Нам нигде нет места. – Старушка наклонилась к американке и прошептала ей на ухо голосом с оттенком восточно-европейского акцента. – Вы кажетесь доброй в отличие от этих… – Она показала рукой на мужчин и женщин, которые ели, смеялись и готовились купить украденные экспонаты, добытые в ходе незаконных раскопок на руинах Телль-эс-Султана. – …людей, этих падальщиков на поле нашей истории. – Женщина склонила голову, а когда подняла ее, теплая улыбка уже испарилась с ее лица. – Забудьте, что видели здесь сегодня, и если я права и вы уже видели что-то подобное раньше, никому об этом не рассказывайте и продолжайте хранить свой секрет. – Она на мгновение заколебалась, пристально взглянув в глаза Элис Гамильтон. – Где бы он ни хранился. – Ее европейский акцент пропал, и следующие слова она произнесла на идеальном американском английском и гораздо более низким голосом, чем всего секунду назад. – У вас есть всего двадцать минут на то, чтобы покинуть это судно и забрать с собой своего одноглазого красавца-спутника, дорогая. Все это, – она махнула своей деревянной тростью, случайно задев еще одну американку по довольно пышному заду, что привело к шокированному возгласу и злому взгляду, – все это вскоре окажется на дне Южно-Китайского моря.

– Что? – спросила Элис, удивленная собственной замедленной реакцией.

Женщина пропала. Она исчезла в толпе покупателей, как будто ее никогда и не было.

* * *

Ли приближался к точке кипения, которая сделала его легендарным в первые годы в сенате и которая стала причиной замечаний даже членов его собственной партии о том, что он, возможно, слишком нервный для политики. Генералу всегда было непросто контролировать свой темперамент, когда откровенная наглость привилегированных и продажных людей угрожала его острому чувству справедливости.

Пока он пересчитывал различные украденные предметы своим здоровым глазом, его взгляд упал на два небольших лота, от вида которых у него скрутило желудок. Лорд Харрингтон раскопал человеческие останки в Телль-эс-Султане. В случае с любыми археологическими находками считается богохульством открыто демонстрировать останки, если они не были изучены и их древность не была достоверно подтверждена. Кроме того, любому воспитанному куратору музея было бы непросто решиться включить их в какую-либо выставку. Гаррисон увидел, как несколько покупателей из Англии скривились от отвращения при виде открыто выставленных напоказ останков. Ли покачал головой и в этот момент принял решение, что этот тайный аукцион навсегда останется тайным. Эти артефакты никогда не появятся на рынке, потому что он лучше уничтожит их все, если придется.

– Я вижу гнев в этом прекрасном глазу.

Гаррисон опустил взгляд на молодую женщину, которая минуту назад разговаривала с Элис. Ли заметил, что она наблюдала за ним с другого конца салона, и ему было неловко от того, какие взгляды она бросала в его сторону.

– Тогда вам стоит присмотреться, юная леди, потому что я испытываю только печаль от того, что здесь происходит. И если вы здесь для того, чтобы купить один из этих артефактов, я бы на вашем месте поберег деньги. У меня есть ощущение, что это будет плохое вложение.

– Я только что разговаривала с вашей прекрасной спутницей. Она боготворит вас, я вижу это в ее глазах.

Гаррисон внимательнее присмотрелся к черноволосой красавице. Ее взгляд, казалось, пронизывал его насквозь.

– Думаю, что это вам стоит приглядеться получше и поближе изучить мою спутницу. Очень скоро она покажет свои дьявольские рога, копыта и ядовитый хвост, – усмехнулся он.

Девушка всего мгновение пребывала в замешательстве, а затем улыбнулась и рассмеялась – и этот невинный и обезоруживающий смех заставить Ли еще раз внимательно посмотреть на собеседницу, которая стояла перед ним, скрестив руки на груди. Ее карий и зеленый глаза изучали Гаррисона с головы до ног. Взгляд ее на секунду задержался на ярко-красном камербанде.

– А, понятно, в какую игру любят играть американцы. Даже когда вы явно в кого-то влюблены, вы отрицаете это и демонстрируете только презрение, когда кто-то делает подобное предположение, даже несмотря на то что это просто очевидно.

Гаррисон Ли на мгновение остолбенел. Он не привык обмениваться колкостями с настолько молодыми людьми, но эта девушка обладала способностью читать его мысли, которая немного обескураживала его.

– Если позволите задать вам личный вопрос – вы были солдатом, не так ли? – спросила она, пытаясь заметить признаки лжи в единственном глазу генерала.

– Да, как и многие другие.

– Но, думаю, не среди пассажиров этого пиратского корабля. Если бы в Англии знали об этом абсолютно беспринципном человеке, его бы повесили на Трафальгарской площади, – сказала незнакомка, на мгновение переведя взгляд с Ли на нескольких отбросов человеческого общества, готовящихся делать ставки на следы мировой истории. Ее двухцветные глаза снова уставились на генерала, и в этот раз она смотрела на него так, словно искала признаки какой-то болезни. Она наклонила голову набок, и генерал заметил верхушку татуировки, начинавшейся у основания ее шеи и спускающейся вниз под черное платье. – Вы хранитель тайн.

– Прошу прощения? – произнес Гаррисон, улыбаясь, чтобы скрыть страх, который вызывала у него удивительная проницательность девушки. – Думаю, что на вашем хрустальном шаре появилась трещина, дорогая.

Красавица положила свою маленькую ручку на лацкан пиджака Ли.

– Покиньте этот корабль немедленно, хранитель тайн, – сказала она, и ее улыбка сменилась серьезностью, которая встревожила Гаррисона. Он медленно убрал руку девушки со своего пиджака, и улыбка так же медленно вернулась на ее лицо, когда к ним подошла Элис. Незнакомка перевела взгляд на нее.

– Я смотрю, вы сначала говорите загадками с абсолютно незнакомыми людьми вроде меня, а потом идете флиртовать с мужчиной, который вам в отцы годится. – Элис посмотрела на девушку, а затем снова на Ли. – Или в дедушки.

Ее начальник снова нахмурился, но на этот раз без каких-либо сильных эмоций или угрозы.

Молодая девушка, которая напоминала Гаррисону цыганок, которых он встречал во время войны, улыбнулась еще шире и повернулась к нему лицом.

– На моем хрустальном шаре нет трещин, как бы вам этого ни хотелось. – Она поклонилась Элис, а затем ее шефу. – Миссис Гамильтон, сенатор Ли. – С этими словами незнакомка развернулась и ушла, ни разу больше не взглянув на них обоих.

Ли и Элис проводили девушку взглядом. Она взяла за руку свою бабушку, после чего обе странные гостьи лорда Харрингтона улыбнулись и покинули салон.

– Странно, не помню, чтобы я… – начала миссис Гамильтон.

– Говорила ей, что я бывший сенатор, – закончил за нее Ли. – А мне не нравится, когда двадцатиоднолетние девушки читают мне лекции о политике мировой истории. – Генерал посмотрел на свою сотрудницу. – Или о чем бы то ни было, раз уж на то пошло.

Элис похлопала его по руке.

– Успокойтесь, или у вас здоровый глаз выскочит. – Она улыбнулась гостям, стоящим рядом с ними, и наклонилась поближе к Ли. – Мне сказали, что нам лучше как можно быстрее покинуть этот корабль, если мы не хотим стать свидетелями того, как эта яхта превратится в подводную лодку. – Женщина взглянула прямо на начальника. – И у меня нет причин не доверять своему источнику.

– Я видел, как ты смотрела на каменную глыбу. – Гаррисон повернулся и посмотрел на свою помощницу. – Выбрось это из головы. Здесь нет никакой связи с ячейкой два-два-восемь-семь-один. – Он поднял руку с тростью, не давая Элис заговорить. – Ты удивлена, что я заметил? А кто, черт побери, мог этого не заметить? Эта каменная глыба не подлинная – это подделка. Я слышал, как какой-то гений на галерке говорил, что это Анубис, шакалоголовый бог, который повелевал мертвыми, пока старика не сверг Осирис, – по крайней мере, по мнению египетских жрецов того времени. Не думаю, что бога Анубиса зажало между двумя камнями во время знаменитой осады Иерихона. Этот окаменевший монстр – такая же подделка, как и та штука, которая хранится в ячейке два-два-восемь-семь-один.

– Это ваше мнение. Все остальные считают, что останки животного в этой ячейке – реальные. Наши лучшие эксперты подтверждают, что кости не претерпевали посмертных изменений – и те, что мы видим здесь, тоже. Под окаменевшим мехом четко видны ноги. Пальцы и когти, Гаррисон, ради бога, посмотрите на пальцы и когти – они точно такие же, как и у останков, которые были обнаружены армией США во Франции после Первой мировой войны!

Ли бросил взгляд на остальных гостей, которые уже начали обращать на них ненужное внимание.

– Успокойся, Гамильтон, я верю, что ты в это веришь. Но это просто идиотизм, Анубис-то здесь причем? – У генерала было сильное желание подвести Элис к каменной глыбе, взять молоток и долото и доказать, что этот экспонат – обычный курьез, который никому не стоит воспринимать серьезно. – Если что меня и бесит в работе наших собственных научных отделов, так это то, что ни в одном палеонтологическом архиве мира нет упоминания об этих животных.

– И вы говорите мне это после инвентаризации всех объектов, хранящихся в ячейках Группы «Событие»? Нет записи в палеонтологических архивах? С каких пор это является доказательством того, что эти животные не существовали? Уж кто-кто, а вы должны знать, что есть вещи, о которых нам ничего не известно! Даже великий генерал Гаррисон Ли бывает не прав раз в несколько чертовых сотен лет.

Ли видел гнев в глазах Элис, и ее резкие слова были почти теми же, которые он сам говорил, нет, кричал сотрудникам группы, когда только стал директором отдела 56–56.

Гаррисон посмотрел по сторонам и кивнул людям, проходившим мимо них с конвертами, в которых лежали их ставки для участия в торгах, и бросавших на них взгляды, от которых американцу становилось не по себе.

– Ладно, здесь я с тобой согласен, но… – начал генерал, но его перебили:

– Добрый вечер, я случайно услышал ваш разговор, как и многие другие присутствующие здесь.

Ли и Элис обернулись на невысокого человека в традиционном головном уборе палестинского народа из Сектора Газа – куфии, клетчатом платке, который носят все мужчины этого региона. Однако на этом дань традициям заканчивалась. Смокинг на бородатом незнакомце был скроен идеально и сидел как влитой.

– Мистер Килрой, – сказал он, а затем улыбнулся и повернулся, чтобы оценить миссис Гамильтон. – Не думаю, что имел честь лично встречаться с вами ранее.

– Элис, это мистер Хаким Саламс Салдин, наш палестинский специалист по древнему Иерихону. Салдин, это миссис Элис Гамильтон – похоже, также специалист по древнему Иерихону и животным, заключенным в его древних стенах, – представил Ли своих знакомых друг другу.

Женщина проигнорировала это легкое оскорбление и протянула палестинцу руку в белой перчатке. Тот поцеловал ее, не прикасаясь рукой.

– Итак, вы специалист по Иерихону. Что вы думаете по поводу экспоната, о котором говорят все участники аукциона? – спросила она.

Новый знакомый сначала словно бы растерялся, но затем улыбнулся.

– Я не делюсь своим мнением насчет малозначительных вопросов, и поверьте мне, мой юный друг, что это самый незначительный лот, который якогда-либо видел, – это подделка.

– Вы бывали в Телль-эс-Султане? – спросила Элис, внимательно следя за реакцией собеседника.

– Да, я много раз ездил в Йерихон, то есть Иерихон. Боюсь, что он никогда не представлял особой ценности для нашего народа. Ведь для нас это прежде всего место, где мы потерпели поражение.

Гамильтон улыбнулась и кивнула ему, а затем посмотрела на Ли, и ее улыбка испарилась. Начальник продолжал с пренебрежением относиться к ее умственным способностям, и это уже начало серьезно ее бесить. Пришло время поставить генерала Гаррисона Ли на место.

– Вы же знаете, где допустили ошибку, не так ли, мистер Салдин – вас ведь так зовут? – спросила женщина.

– Прошу прощения, – сказал Хаким, стараясь сохранить нейтральное выражение лица.

– Считается, что древнее слово «Иерихон» произошло от ханаанского слова «реах», что вам, конечно, известно. Я хочу сказать, если вы и правда специалист и действительно палестинец. – Элис снова улыбнулась. – Да, девчонка из фермерской Вирджинии еще в детстве в библейской школе, где преподавал ее дядя, узнала, что Реах по-арабски, или Иерихон, если вам угодно, произносится совершенно иначе. Через «и», а не «и краткое», которое было отчетливо слышно, когда вы так уверенно произнесли это слово. – Миссис Гамильтон демонстративно оглядела салон. Палестинский ученый переступил с ноги на ногу. Ли закатил свой здоровый глаз, поняв, что его подчиненная сейчас заткнет за пояс их обоих.

– Что вы хотите этим сказать, мадам? – спросил человек в куфии, взглянув на Ли, который просто скривился в ожидании неизбежного.

– Мистер Салдин, вы такой же палестинец, как генерал Гаррисон Ли. Вы из израильской разведки или, может быть, просто полицейский, но точно не палестинец. Когда вы пытаетесь выдать себя за представителя другой национальности, постарайтесь, по крайней мере, придерживаться ее языка, а не своего. – Элис опустила голову и отошла от мужчин.

– Кто, черт возьми, она такая? – спросил пойманный на лжи знакомый Гаррисона.

– Она колоссальна, – сказал Ли, следуя за Элис.

– Колоссальна? – переспросил израильтянин.

– Ага, колоссальная заноза в моей заднице… Гамильтон, подожди минутку!

Элис остановилась на пути к лестнице салона и повернулась лицом к своему начальнику.

– Когда вы прекратите постоянно проверять мои знания? Мне хватило минуты, чтобы понять, кто ваш приятель. Доверия, Гаррисон, вот чего вам не хватает – доверия. – Она хотела отвернуться, но Ли схватил ее за руку.

– Слушай, его зовут Алли Бен-Невин. Он только что возглавил службу безопасности Сектора Газа. И он здесь чтобы не дать растащить общую историю палестинцев и его народа по особнякам богатых американцев, европейцев и китайцев.

– И вы хотите сказать, что он знает, кто вы такой? – голос женщины звучал как минимум скептично.

– Конечно, нет. Президент Трумэн повесил бы меня на Монументе Вашингтона, если бы этот маленький секрет раскрылся. Нет, Гамильтон, он думает, что мы работаем в Госдепартаменте.

– Я в шоке, что вам хватило навыка провернуть свой небольшой обман и не попасться.

– Ладно, хватит уже…

Ужасный взрыв сотряс «Золотое дитя» от носа до кормы.

Элис отбросило вперед, и Ли вместе с ней. Судно резко накренилось на правый борт, и Гаррисон оттащил помощницу в сторону от гигантской глыбы из Иерихона, которая опасно наклонилась на своем стальном пьедестале. Гамильтон успела в последнюю секунду убрать ноги, пока начальник изо всех сил тянул ее к себе. Каменная глыба ударилась о покрытую ковром палубу, и через мгновение деревянный пол провалился под огромным весом глыбы, которая полетела вниз. Ли ошеломленно смотрел на гигантский гейзер, выстреливший из дыры прямо в изысканный канделябр. Водопад из воды и стекла посыпался на мужчин и женщин, пытающихся подняться на ноги.

– Похоже, хозяин вечера кого-то разозлил. Думаю, что этот чертов корабль тонет, – сказал Бен-Невин, помогая Ли и Элис подняться на ноги.

Вода уже доходила Гаррисону до щиколоток, когда он вытащил из потайного кармана пиджака, скрытого под ярко-красным камербандом, старый «кольт» 45 калибра. Он повернулся, взглянул на Элис и подмигнул ей здоровым глазом.

– Теперь ты знаешь, зачем был нужен гигантский красный камербанд, Гамильтон. – Ли кивнул агенту израильской разведки Бен-Невину и жестом указал на широкую лестницу, по которой люди пытались покинуть салон. – Позвольте предложить вам проверить, есть ли альтернативный вид транспорта, на котором можно вернуться в Гонконг.

Вокруг них выли сирены и кричали перепуганные люди. Гаррисон начал подталкивать мужчин и женщин к лестнице. Элис повернулась и увидела, как он исчез в толпе паникующих гостей аукциона. Свет мигнул и погас, после чего крики и вопли стали еще громче. Где-то в темноте прозвучал выстрел, за ним последовал еще один… Гаррисон наткнулся на лежавшую на полу женщину и помог ей подняться. Это была та самая высокомерная француженка, которая с таким отвращением посмотрела на него в начале вечера.

– Это просто недопустимо, недопустимо! – кричала она, пытаясь оттолкнуть от себя Ли.

– Ну, с вами случится гораздо больше недопустимых вещей, если вы не поднимите свою толстую задницу вверх по лестнице. – Генерал сильно ударил ее сзади рукой, направляя шокированную светскую даму по воде к выходу из салона. Наблюдая за ее уходом, он заметил небольшую черную деревянную статуэтку, плавающую в бурлящей воде. Его глаза расширились, когда он рассмотрел вырезанную из дерева волчью голову и кисти рук с длинными пальцами. Ли схватил этот один из уцелевших лотов аукциона и сунул его в карман пиджака Бен-Невина. – Передай это своим людям и скажи, что они теряют артефакты, а кровопийцы на этом наживаются. Теперь иди! – Гаррисон оттолкнул израильтянина, хотя от, судя по выражению его глаза, ничего не понимал.

Пока восемьдесят с лишним гостей и членов экипажа пробирались через разбросанные повсюду сломанные артефакты и предметы мебели, Ли заметил, что уровень воды поднимается гораздо быстрее, чем движутся люди. Видимо, основная сила взрыва пришлась прямо на ватерлинию судна, и возможно, был еще один взрыв в районе киля. Если генерал был прав, работа была выполнена очень профессионально.

Последние двадцать человек уже почти преодолели лестницу, когда что-то взорвалось. Нескольких людей сбросило вниз с верхушки темной лестницы. Ли увидел, как агент Бен-Невин врезался в дальнюю стену и упал в воду, а затем стал медленно подниматься на ноги. Гаррисон помог ему встать и подтолкнул его к прогнувшейся горящей лестнице.

Огонь уже начал распространяться по потолку салона. Оба выхода были перекрыты: и главный выход из салона, и дверь камбуза.

«О, какая удача!» – подумал генерал, засовывая кольт обратно за пояс брюк и просматривая темный и пожираемый огнем салон в поисках Элис, но ее нигде не было видно. Впервые за много лет Гаррисон Ли почувствовал страх – он испугался, что потерял кого-то, кто был ему небезразличен. Покачав головой, он стал наблюдать за тем, как пламя и вода начали сближаться посередине салона, двигаясь навстречу друг другу сверху и снизу.

Пробиваясь обратно к центру салона, он осознал, что любит Элис, любит с того самого первого момента, как увидел ее своим здоровым глазом в вашингтонском госпитале в 1945 году, когда она пришла узнать о своем муже, погибшем в Южной Америке во время войны. С чего бы самой прекрасной, по его мнению, женщине в мире любить такого физически и душевно искалеченного мужчину, как Ли, и способна ли она вообще на это, Гаррисон так и не понял. Но он знал, что должен попытаться. Пламя приближалось к нему сверху, а снизу поднималась вода, и генерал быстро принял решение и нырнул вперед головой в зияющую дыру, проделанную каменной глыбой со странным животным внутри, которая провалилась под палубу.

– Ты! – послышалось из-за спины Ли, стоило ему всплыть на третьей палубе. Повернувшись, он увидел организатора аукциона, лорда Харрингтона, в сопровождении двух охранников. Их пистолеты были направлены на него. Англичанин был мокрым с ног до головы, а его паричок выглядел так, будто столкнулся с айсбергом. – Я не знаю, кто ты такой, но это сделал ты!

Ли начал подозревать, что его настоящее имя и намерения были написаны у него на лбу. Сначала девушке, а теперь и этому похитителю древних реликвий легко удалось разгадать, чем он на самом деле занимался. Гаррисон чувствовал тяжесть своего старого «кольта» 45 под камербандом, но знал, что не успеет достать его.

– Кто тебя прислал? – прокричал англичанин, и в этот момент второй, еще более мощный гейзер выстрелил из огромной дыры в палубе. Струя на мгновение скрыла Гаррисона из виду мужчин с пистолетами, и он воспользовался этой возможностью. Генерал вытащил револьвер, сорвав ненавистный камербанд, и нырнул под воду. Затем он вынырнул и, поставив свою жизнь на случай, начал наугад стрелять в противников. Первые две патрона 45 калибра он потратил впустую, зато третий попал в одного из вооруженных мужчин и отбросил его назад в бурлящую воду. Глаза англичанина расширились, когда Ли быстро прицелился во второго охранника и выстрелил. Пуля попала ему прямо посередине лба, и он медленно осел в воду, уже ничего не чувствуя своим мертвым телом. Гаррисон направил дуло на лорда Харрингтона.

– Нет-нет! – закричал тот, поднимая руки вверх.

В обычное время Гаррисон застрелил бы вора без сожаления, но на этот раз он осознал, что это в его задачу не входит, и опустил револьвер. На лице лорда отразилось облегчение. Однако оно было недолгим, потому что через несколько секунд на глазах ошеломленного Ли Харрингтона пронзил трехфутовый алюминиевый гарпун. Он уставился вниз, чтобы рассмотреть то, что его убило – небольшое копье, торчавшее у него из груди – а затем медленно поднял глаза на Ли, который изменился в лице при виде того, как у него на глазах посреди всего хаоса, творившегося сейчас на тонущем «Золотом дитя», был убит человек. Проводив глазами скользнувшего под воду Харрингтона, Гаррисон огляделся, целясь своим револьвером в темноту, прерываемую вспышками коротких замыканий, и увидел то, что искал. Девушка со странными глазами улыбнулась, опустила свою маску для ныряния и бросила подводное ружье в направлении Ли, после чего помахала ему и исчезла в бурлящей воде. Генерал заметил, как один из ее ластов мелькнул в воздухе, когда она отталкивалась от разрушенной палубы.

Ли решил, что девушка показывает ему путь наружу. Он нырнул за ней, молясь, чтобы Элис удалось добраться до главной палубы и покинуть яхту.

* * *

Элис Гамильнон наблюдала, как гости в панике пробивались на верхнюю палубу. Она раздраженно сняла меховую накидку и белые перчатки и наклонилась, чтобы помочь пожилому мужчине подняться на ноги, а затем бесцеремонно толкнула его через перила сильно накренившегося «Золотого дитя».

– Черт возьми, Гаррисон, где тебя носит? – прокричала она множеству перепуганных людей, прыгавших с яхты в воду. После этого женщина сбросила свои туфли на высоких каблуках и начала яростно пробираться обратно ко входу в салон.

* * *

Ли задержал дыхание, почувствовав, как яхта снова содрогнулась. Прогремел еще один взрыв, и по барабанным перепонкам ударила волна давления, которая почти оглушила его. Взрыв, очевидно, должен был отправить шестимиллионную яхту на дно Южно-Китайского моря. Убийство похитителей реликвий и участников аукциона было тщательно спланировано. Первый взрыв должен был заставить перепуганных гостей бежать с яхты, а второй – разрушить заднюю часть «Золотого дитя», чтобы судно пошло ко дну. Этой тактикой Ли сам неоднократно пользовался во время войны как в Европе, так и в Южной Америке.

Он плыл в темноте, когда снизу на него нахлынул новый поток морской воды. Из-за мощного взрыва в районе киля яхты поток теплой воды устремился наверх и впечатал генерала в ту самую глыбу, которая шокировала Элис меньше пятнадцати минут назад, а теперь стояла на самой нижней палубе рядом с машинным отделением.

Гаррисон уже начал терять надежду, что ему хватит воздуха, чтобы выплыть через днище «Золотого дитя». Пока его руки боролись с уносящим его потоком, он успел зацепиться за часть каменной глыбы из Иерихона. Держась за небольшой каменный выступ, Ли начал терять сознание, а его легкие горели огнем.

Он знал, что больше никогда не увидит Элис. И оказалось, что это было единственное, о чем он жалел. Элис.

Неожиданно, кто-то схватил его за ногу, и он почувствовал, что его тянут еще глубже. Тот, кто бесцеремонно тащил его за собой, направлялся в нижнюю часть машинного отделения, где сейчас царил настоящий ад. Пытаясь не потерять сознание, Гаррисон увидел плавающие вокруг тела нескольких членов экипажа «Золотого дитя». Многие из них были обгоревшими, а у некоторых мощными взрывами оторвало ноги или руки. Генерала продолжали тянуть дальше, и неожиданно Ли и его спаситель оказались за пределами «Золотого дитя». Вода была гораздо холоднее, и Гаррисон почувствовал, что поднимается наверх. Достигнув поверхности неспокойного моря, он понял, что не уверен, хватит ли ему сил сделать глубокий вдох, но не успел он попытаться вдохнуть, как почувствовал сильные шлепки по лицу.

– Вы не в курсе, что когда покидаешь корабль, надо идти на палубу, а не в машинное отделение? – спросили его, сунув ему в руки спасательный жилет.

Ли пытался отдышаться, когда увидел свою спасительницу – молодую цыганку из салона. Она держалась на воде всего в нескольких дюймах от него, и ее улыбка застала сенатора врасплох.

– Не считайте нас жестокими, – сказала она, легко держась на неспокойной поверхности моря благодаря ластам. – Первый взрыв должен был напугать гостей, а второй – затопить судно, но, боюсь, он произошел слишком рано. Я не очень разбираюсь во взрывчатке.

– Кто вы такая и кто дал вам право судить, приговаривать и казнить? – спросил генерал, отплевываясь от морской воды.

– Я никто, мистер Ли, просто женщина, которая вынесла приговор этой свинье Харрингтону, является его судьей и палачом, а также моей королевой. – Девушка улыбнулась и опустила свою маску для ныряния. – Ваша женщина ни в чем вам не уступает, американец, но не позволяйте ей преследовать нас. Ничего, кроме несчастий, ей это не принесет. Если мы когда-нибудь снова встретимся, хранитель тайн, для вас это не закончится так же хорошо, как сегодня.

Ли начал что-то отвечать, но девушка отвернулась от него. Он наблюдал, как она уплывает, под звуки приближающихся к месту трагедии из отдаленной бухты сирен и патрульных катеров. Гаррисон попытался найти девушку глазами, но она уже исчезла.

– Слава богу! – услышал он рядом голос другой женщина.

Ли резко обернулся.

– Гамильтон! – воскликнул он, протягивая к ней руки.

Элис обхватила начальника руками, и они стали дрейфовать вместе, качаясь на волнах. Генерал заметил, что их относит в сторону от остальных выживших и прибывающих спасателей.

– Нам нужно подплыть поближе, иначе может получиться так, что я еще долго не смогу извиниться за свое свинское поведение.

Прежде чем Элис успела ответить, они услышали всплеск рядом с собой. Подняв голову, Ли увидел, что на воду сбросили надувной спасательный плот.

– Как я и говорила, на моем хрустальном шаре, может, и есть трещины, но он все равно довольно точно показывает будущее. Миссис Гамильтон, мистер Ли, удачи вам, плывите вон в ту сторону! – услышали американцы.

Гаррисон и Элис посмотрели на древнюю на вид китайскую джонку. У перил стояла девушка с иссиня-черными волосами, завернувшаяся в одеяло. Рядом с ней замерла, опираясь на старые деревянные перила, ее бабушка, державшая ее под руку. Джонка медленно выплывала из района катастрофы, где повсюду плавали обломки затонувшей яхты.

– Запомните, миссис Гамильтон, того, что вы сегодня видели, просто не бывает. – Брюнетка медленно махнула своей миниатюрной ручкой, так же, как это делала ее бабушка. – Господь не шутит таким образом. В конце концов, такие животные не могут, не должны существовать. Бог не допустил бы этого! – крикнула девушка. Джонка медленно растворилась в густом тумане, нависшем над морем, и исчезла.

– Думаю, что это самая странная девушка, которую я когда-либо встречала, – пробормотала Гамильтон.

Ли ничего не ответил ей – он молча дернул тросик на баллоне с углекислым газом, и плот сразу же надулся. Генерал забрался в него и помог забраться Элис. Сирены и крики стали удаляться, и Гаррисон вгляделся в туман в том направлении, куда уплыла китайская джонка.

– О чем вы думаете? – спросила его помощница, медленно снимая дорогое платье через голову и бросая его на дно плота. Ее комбинация была насквозь мокрой, но генерал видел, что Элис не в том настроении, чтобы беспокоиться, что кто-то увидит ее тело, просвечивающееся через тонкую ткань, – особенно, он, Гаррисон Ли.

Маленькая лодка качалась на волнах, а в тумане зажглись поисковые прожекторы. Ли залез в карман и достал оттуда кусок камня, который он отковырнул от глыбы, после того как она провалилась под палубу. Он рассмотрел его, а затем вдавил его в ладонь и сомкнул вокруг него пальцы.

– Думаю, что нам стоит поближе присмотреться к тому, что хранится в ячейке два-два-восемь-семь-один, когда мы вернемся, – проговорил он.

Элис наклонила голову и выбросила в море широкополую шляпу. Она тряхнула своими длинными темными волосами и поймала предмет, который ей бросил шеф.

– Потому что я никогда не видел, чтобы кто-то заходил так далеко, чтобы создать подделку, – продолжил Гаррисон.

Его спутница поднесла кусок камня поближе к слезящимся от соленой воды глазам, и у нее перехватило дыхание.

– Да, думаю, что в Иерихоне есть кое-что еще для изучения, помимо руин древнего города, потому что несколько тысяч лет назад там произошло что-то, о чем не написано в Библии, – сказала она.

В маленьком кусочке камня, который Элис держала в руке, под окаменевшим мехом давно умершего животного четко виднелась кость. Какой фальсификатор артефактов додумался бы сделать это – поместить кость под окаменевшую шкуру ненастоящего животного?

В ту ночь Элис Гамильтон и Гаррисон Ли из Группы «Событие» впервые узнали, что ночные кошмары реальны, а под кроватью и в шкафу всегда прячется чудовище. «Так что, да, миссис Гамильтон, – подумал генерал, – возможно, в мире и правда существуют чудовища».

Часть первая. Старые счета

«Услышь, Отец!» – зовем во мгле.

Мы к небу обращаем крик –

И временами светлый Лик

Порой покажется на миг,

Преследуя по всей земле.

Кэролайн Спенсер, «В темных горах»

1

БУЛЬВАР ФЛАМИНГО, 2577, ЛАС-ВЕГАС, ШТАТ НЕВАДА

Она потянулась за небольшим осколком каменной глыбы, и ее рука прикоснулась к сильным рукам мужчины, чьих прикосновений она не чувствовала уже почти год. Мысли о той давней ночи в Гонконге исчезали днем, но снова начинали преследовать восьмидесятичетырехлетнюю женщину, стоило ей уснуть. Во сне маленький надувной плот покачивался на холодных морских волнах у входа в Гонконгскую бухту, а она снова ощущала кусочек каменной глыбы у себя в руке и прикосновения пальцев Гаррисона Ли. Во сне ей хотелось кричать, что ей не нужен этот камень, а нужен он, Гаррисон. Но каждый раз Ли просто улыбался и подмигивал ей в своей раздражающей манере, как он всегда делал, когда хотел показать ей, что все в порядке, – хотя она знала, что это не так. Этот сон Элис видела уже шесть дней подряд, и он всегда заканчивался одинаково – с чувством огромной потери и разбитого сердца, которое она испытывала каждый раз, когда ей снился Гаррисон.

– Гамильтон, тебе явно неспроста это снится – а теперь просыпайся!

Проснувшись от звука голоса человека, которого она уже год не видела, женщина поняла, что сидит за небольшим столом у себя в спальне. Она снова уснула за своим компьютером и, взглянув на экран, увидела длинное бессмысленное предложение – результат того, что ее голова лежала на клавиатуре.

Элис Гамильтон раздраженно ударила пальцем по клавиатуре, чтобы стереть бессмысленный набор букв с экрана. Она зевнула и посмотрела на настенные часы. Была половина пятого утра, и уже пятую ночь подряд она засыпала за работой, которая навела ее на мысли о Гаррисоне Ли и о времени, которое они провели вместе в Китае в сороковых годах. Элис выпрямилась на стуле, наконец вспомнив, что именно стало причиной этого сна. Она начала лихорадочно перебирать бумаги, разбросанные по ее столу, на котором обычно царил идеальный порядок.

– Где же оно, где же оно?! – спрашивала она сама себя, почти испугавшись, что письмо ей тоже приснилось.

– Успокойся и подумай, – снова прозвучал голос Ли. Этим советом Гамильтон пользовалась очень часто. Гаррисон всегда говорил ей, что нужно сначала думать, а потом действовать.

Элис прекратила поиски, зажмурилась и сосредоточилась, а затем резко открыла глаза и залезла во внутренний карман своего халата. Она глубоко вздохнула, прикоснувшись к письму, которое было доставлено с курьером из Рима.

– Спасибо тебе, – сказала женщина, доставая письмо из кармана, и открыла его, облокотившись на спинку стула. Потом она снова закрыла глаза, когда до нее дошло, что она только что поблагодарила человека, которого не видела, казалось, целую вечность. Гамильтон сглотнула, но затем одернула себя и усилием воли остановила слезы на глазах до того, как они покатились по щекам, и открыла письмо. Она прочла его уже далеко не в первый раз за те сутки, что прошли с того момента, как она его получила.

– «Европа», я все еще в системе? – произнесла женщина вслух, свернув письмо, но продолжая крепко держать его в руке и пытаясь расслабиться. Наконец-то Элис почувствовала себя на свой возраст после многолетних попыток равняться на старших.

– Да, миссис Гамильтон, Пользователь ноль-ноль-один-два все еще подключен, – ответил сексуальный голос а-ля Мэрилин Монро, принадлежащий суперкомпьютеру «Крэй», который находился в защищенном центре Группы «Событие», расположенном под авиабазой «Неллис» в десяти милях от дома Элис.

– Приношу извинения за то, что позволила себе уснуть во время работы, – сказала женщина, потуже затягивая халат.

– Компьютерный центр не сильно загружен, доступ не будет нарушен до шести часов ноль-ноль минут.

– Все равно, спасибо, «Европа». Итак, ты можешь… – Элис ненадолго замолчала, чтобы скрыть зевок, и поняла, что уже слишком стара для подобных ночных посиделок за работой. – Прошу прощения, можешь сообщить мне статус Голиафа, пожалуйста?

– Голиаф еще не выходил на связь.

– «Европа», я жду отправление по системе коммуникаций отдела и хочу, чтобы это отправление было доставлено напрямую мне, а информация о нем не должна, повторяю, не должна быть занесена в журнал входящих сообщений. Это ясно?

Впервые за много лет «Европа» не ответила сразу же. Элис подумала, что, возможно, ее системы были повреждены после того, как несколько месяцев назад ее центральный процессор подвергся атаке из внешнего источника.

– Миссис Гамильтон, ваш запрос не может быть выполнен в связи с ограничениями системы безопасности – послышался наконец ответ компьютера.

Элис закрыла глаза. Она знала, что может скрыть входящее письмо от кого угодно, кроме одного человека, и этим человеком был начальник службы безопасности группы и умнейший специалист, которого она знала – после Гаррисона Ли и директора Найлза Комптона, – полковник Джек Коллинз. Гамильтон не видела способа сделать так, чтобы Джек не получил это электронное письмо, особенно от самого важного для отдела 56–56 источника в истории – Голиафа. Это было кодовое имя одного из агентов и самого засекреченного оперативника директора Комптона, работающего под глубоким прикрытием. Информация, которую этот агент передавал отделу, была важнее, чем любые другие данные, когда-либо полученные из других источников. Голиаф работал под глубоким прикрытием – глубже, чем все остальные оперативники, и только Джек, Найлз, заместитель директора Вирджиния Поллок, капитан Карл Эверетт и Элис знали, кто это был и где находился.

– Я понимаю, «Европа», но больше никто не должен получить копию этого отправления. Надеюсь, что смогу решить проблему одного просчета в системе безопасности с полковником Коллинзом, – сказала Элис.

– Входящее отправление получено, миссис Гамильтон.

Женщина не ожидала получить ответ на свой запрос информации от агента после их первого разговора, натолкнувшего ее на действия, которые она хотела осуществить с 1951 года.

– Открой его, пожалуйста, – сказала она.

Закодированные снимки, отправленные Голиафом, стали постепенно проявляться на мониторе – по мере того, как «Европа» успевала их расшифровывать. Элис уставилась в экран, пытаясь понять, что скрывалось за закодированными пикселями. В тот момент, когда женщина узнала изображение, ее глаза расширились, и она на секунду потеряла всегда присущий ей самоконтроль, хлопнула в ладоши и взвизгнула. Потом она встала и даже подпрыгнула от радости, взяв со стола фотографию Гаррисона Ли. Гамильтон поцеловала ее, зная, что в реальной жизни он бы сразу упрекнул ее за подобный жест, если бы тот был сделан при свидетелях, после чего еще раз посмотрела на фотографии, соединенные «Европой» в квадратный коллаж. Там был четко виден предмет, который Элис так долго искала.

– Ты был прав, черт тебя возьми, ты был прав! Это должно было быть что-то, что им пришлось скрывать. И это была твоя идея – внедрить туда агента – о, не для этого, старый брюзга, но думаю, что у нас там уже и так был агент, так что тебе стоило попросить его немного поискать информацию для меня? – Женщина снова поцеловала фотографию. – Теперь осталось расцеловать Джека и Найлза за то, что отправили туда агента! – Элис прекратила танцевать и посмотрела на снимок одноглазой любви всей ее жизни. – Джек и Найлз убьют меня за это, – грустно сказала она и улыбнулась. – Но какого черта, «Европа», я на полном обеспечении, так что им не удастся лишить меня пенсии! – На этот раз Элис подмигнула Ли, а не наоборот, сам же он улыбался ей со снимка.

– Миссис Гамильтон, я должна присвоить этому файлу кодовое название и закодировать его в вашей личной программе? – задал вопрос компьютер.

– Да, «Европа», а еще я хочу, чтобы ты добавила все файлы, связанные с содержимым ячейки два-два-восемь-семь-один, к этому новому файлу и закодировала его.

– Да, миссис Гамильтон. Вы желаете присвоить этому новому составному файлу кодовое название? – спросила «Европа» своим приятным голосом, сексуальность которого Элис уже давно не замечала.

– Да, кодовое имя – Гримм.

ВАТИКАН, РИМ, ИТАЛИЯ

Молодой служащий Ватикана придержал открытую дверь для молодой женщины. Он кивнул, когда она прошла мимо него, а выйдя на улицу, надел черную шляпу и осмотрелся вокруг. В интернет-кафе пока было не так много народу, но меньше чем через час туда, как обычно, должны были прийти студенты перед началом занятий.

Свернув в направлении Ватикана, находившегося в миле от него, служащий почувствовал, что за ним наблюдают. То же самое ощущение было у него и днем раньше, и утром того дня – по пути на работу и с работы, а затем из офиса в интернет-кафе. Теперь он чувствовал это снова. Либо сказывались последствия его обучения, либо он, наоборот, начал забывать, чему его учили. Он склонил голову, проходя мимо еще одной девушки на улице, и в этот момент воспользовался возможностью заглянуть в витрину магазина справа от себя. Помимо своего собственного отражения в черной мантии и с воротником, он увидел одинокую женщину примерно в пятидесяти футах позади себя. Ему показалось, что она слишком внимательно смотрит на него, и он ускорил шаг.

Проходя по площади Святого Петра, служащий почувствовал себя в большей безопасности среди толп туристов и жителей города. Наконец пропало ощущение, что за ним наблюдают. По пути в свой кабинет в здании архива Ватикана он остановился и присел, чтобы завязать шнурок, который на самом деле был завязан, и снова огляделся, после чего внутри у него все похолодело. Меньше, чем в двадцати футах от него стояла и смотрела прямо на него та же самая молодая женщина, которую он видел на улице. Ему хотелось повернуться и направиться прямо ей навстречу, просто чтобы увидеть ее реакцию, но его подготовка подсказала ему, что нужно бежать оттуда и доложить об этом, ведь подобные решения находятся вне его компетенции. Тем не менее, служащий достал свой телефон, резко выпрямился и начал фотографировать улицу как обычный турист. Молодая женщина попала на четвертый снимок движущейся толпы. На всякий случай он сделал еще одно фото, но в этот момент лицо женщины посуровело, и она отвернулась. Молодой сотрудник Ватиканского архива улыбнулся и тоже стал смотреть в другую сторону.

Мужчина, работавший под глубоким прикрытием в Ватикане, второй лейтенант сухопутных войск США, Леонард ДеСильва, знал, что ему придется доложить об этом полковнику Коллинзу в Неваду, потому что если его прикрытие было раскрыто, неприятностей не оберешься.

Молодой священник, который после выпуска из Нотр-Дам провел полтора года, пытаясь добиться назначения в Ватикан, знал, что нужно переговорить с руководством для получения дальнейших инструкций, а это означало, что нужно связаться с отделом 56–56 – Группой «Событие».

ТЕЛЬ-АВИВ, ИЗРАИЛЬ

Генерал-лейтенант Аддис Шамни медленно отложил рапорт своего агента в Ватикане и хлопнул по нему рукой. Ту же самую руку он положил себе на лоб и проклял свое невезение.

– В мире столько всего творится, а мне теперь еще с этим разбираться! – сказал он вслух, опуская руку, чтобы снова хлопнуть ею по рапорту. – Как, черт возьми, кому-то удалось внедрить своего человека в архив, когда «Моссад» не дали доступ даже в фойе для проведения научной работы?!

Подполковник Авис Бен-Невин с тщательно постриженными тонкими усами молча сидел в своем кресте и слушал, как генерал злится из-за лежавшего перед ним отчета. Аддис увидел страх в глазах человека, который до этого момента не был знаком с этим чувством. Он знал, что это было связано с Ватиканом, местом, в котором у него были свои особые интересы. Бен-Невин был известен, как религиозный посредник в «Моссад». Все, что имело отношение к религии государства Израиль, находилось под неусыпным контролем подполковника, и происходящее в Италии сейчас полностью завладело его воображением.

– Подполковник, возможно, вам придется полететь в Рим и выяснить, что именно там происходит, – сказал Шамни. – Мне нужно, чтобы кто-то на месте определил, в чем, черт возьми, там дело. Молодая Сороцкин – одна из лучших, но когда дело касается операции «Рамзес», ни в чем нельзя быть уверенными.

– Возможно, если бы меня посвятили в суть операции «Рамзес», я… – начал было Бен-Невин, но генерал посмотрел на него, подняв седеющую бровь.

– Что, прочли бы нечто, из-за чего вас мог бы убить кто-то выше меня по званию? Подполковник, это кодовое имя не должно упоминаться за пределами моего кабинета. Ваш отец знал его и унес с собой в могилу. – Шамни внимательно посмотрел на младшего по званию собеседника. – Вы должны провести оценку ситуации с майором Сороцкин, а затем доложить мне. С этим американским шпионом ничего делать не нужно. Это может быть нашим шансом попасть в архив и узнать, что именно известно Римско-католической церкви о нашей истории.

Бен-Невин знал, что напал на след, который его отец обнаружил сорок лет назад в Гонконге, и только что этот след стал заметнее.

– Свой обычный религиозный пыл на этот раз умерьте, – велел ему генерал-лейтенант. – Летите в Рим, оцените ситуацию и сообщите мне о результатах.

– Генерал, я знаю, что вы здесь посмеиваетесь над моей религиозностью, но считать, что наша религия не влияет на то, как нас воспринимают и даже как к нам относятся в мире, особенно в нашем регионе, с вашей стороны немного наивно. Именно история делает нас сильными, и любые свидетельства нашего наследия, которые нам удастся найти, могут стать важным подтверждением того, что мы должны править в этой части планеты.

Генерал Шамни медленно поднялся, положил свои мощные руки на стол и наклонился вперед.

– Править, подполковник Бен-Невин? Мы просто пытаемся выжить. Наша цель – если получится, подружиться с нашими соседями путем взаимопомощи и уважения. А не показывать на них пальцем и говорить: «Видите, мы были правы, а вы нет, и Бог на нашей стороне». – На этот раз генерал улыбнулся, но в этой улыбке не было ни капли искренности. Аддис ненавидел Бен-Невина, и тот знал это. – Если наше молодое государство чему и научилось, так это четкому осознанию того факта, что Бог никогда не был ни на чьей стороне. Вообще-то я пришел к выводу, что если Он когда-то и был на нашей стороне, то это, как любит говорить молодежь, было давно и неправда. Мы слишком далеко ушли, чтобы продолжать убивать людей из-за этих древних сказок.

На этот раз улыбнулся Бен-Невин.

– Эти сказки – манна нашей истории, доказательство нашего божественного предназначения. Если операция «Рамзес» подтвердит, что весь мир ошибался на этот счет, мы могли бы…

– Довольно! – Генерал так сильно ударил рукой по столу, что затряслась настольная лампа. – Подполковник, вы ходите и ходите по замкнутому кругу в этом вопросе, а самое смешное то, что я не смог бы сообщить вам детали операции «Рамзес», даже если бы знал их. Наша политика, касающаяся этой операции, остается неизменной со времен Давида Бен-Гуриона[2]. И ваше предположение, что «Рамзес» может спасти ситуацию на Среднем Востоке, в лучшем случае сомнительно, особенно если учитывать, что вы не знаете подробностей операции. Насколько я знаю, «Рамзес», по крайней мере по мнению наших экспертов, приведет к такой волне религиозного фундаментализма, каких наш мир еще не видел. Это не должно случиться и не случится при нашем правительстве – и при любом другом правительстве, которое придет ему на смену. А теперь поезжайте в Рим.

Бен-Невин вяло отсалютовал генералу и повернулся к выходу. Шамни не заметил, как его тонкие усы слегка приподнялись от скрытой полуулыбки.

– Сержант Розен! – позвал он.

– Сэр?

Аддис посмотрел на возникшую в дверях голову секретарши.

– Соедините меня с премьер-министром, – сказал он, снова непроизвольно открывая рапорт и чертыхаясь про себя. Он не заметил, как секретарша вышла из кабинета.

– Премьер-министр на первой линии, генерал.

Четко рассчитанным движением, Шамни схватил трубку и нажал на мигающую кнопку.

– Господин премьер-министр, неизвестные источники, возможно, обнаружили путь к нашему наследию. – Генерал сделал паузу, чтобы потереть виски, которые вдруг пронзила пульсирующая боль. – Сэр, у нас проблема – трехтысячелетний кошмар из прошлого.

Ровно через тридцать две минуты после завершения этого разговора с премьер-министром элитное спецподразделение Армии обороны Израиля «Сайерет» – одна из самых высоко подготовленных ударных групп в мире было приведено в полную боевую готовность.

* * *

Выйдя из кабинета генерала, подполковник оглядел пустой коридор и подошел к ближайшей двери, где достал свой личный мобильный телефон и нажал на кнопку быстрого вызова.

– По операции «Рамзес» была получена новая информация. Деталей я не знаю, но рапорт был подготовлен ватиканским вундеркиндом генерала Шамни. – Авис кивнул молодому человеку, прошмыгнувшему мимо него с каким-то отчетом в руках, дождался, пока молодой человек удалится, и продолжил. – Слушайте, если я сделаю это, то с моей карьерой в «Моссад» будет покончено. Если меня поймают, это будет наименьшей из моих проблем. Жизнь моего отца закончилась, когда он обнаружил древние реликвии в Китае и сообщил о них руководству. Я не совершу этой ошибки. У вас свои религиозные принципы, а у меня – свои, и мои принципы подразумевают наличие суммы денег, достаточной, чтобы выйти на пенсию и уехать туда, где ни генерал, ни премьер-министр, ни любой другой представитель либералов не сможет меня выследить и повесить за эту небольшую измену. Я добуду информацию о местонахождении «Рамзеса», но после этого умою руки. Вы заберете свои священные реликвии, а я заберу то, что нужно мне. На этом наше сотрудничество закончится… Я перестану быть гражданином этой страны, и здесь вы и ваши друзья из кнессета должны будете сыграть свою роль. Ваша задача – сделать так, чтобы после того, как я убью майора-цыганку, в «Моссад» быстро забыли имя Бен-Невин.

Легкая улыбка снова заиграла на лице подполковника, и он захлопнул мобильный телефон. Тайна, которую раскрыл его отец той ночью в Гонконге, была почти у него в руках, и Авис Бен-Невин собирался, наконец, рассчитаться за всю ложь и укрывательство израильского правительства за последние три тысячи лет. Зашагав по коридору, чтобы в последний раз собрать чемодан в качестве израильского агента, подполковник услышал доносившиеся из кабинета генерала крики.

ЛОМБАРД «ГОЛД-СИТИ», ЛАС-ВЕГАС, ШТАТ НЕВАДА

«Чероки» 2005 года остановился на парковке у ломбарда «Голд-Сити». К счастью, парковка была почти пустой в этот ранний час – даже в Вегасе люди редко закладывали свое имущество в шесть утра.

Элис Гамильтон сделала глубокий вдох, прежде чем открыть дверь.

Она взглянула на стопку бумаг на пассажирском сиденье рядом с собой: итог, в совокупности, шестидесяти трех лет исследований и множества конфликтов с людьми, которых Элис уважала больше всех на свете – Найлзом Комптоном и Гаррисоном Ли. Оба они все время отказывались признавать наличие связи между величественными животными, которые, как она утверждала, раньше жили вместе с людьми, и постоянно меняющейся теорией о том, как на самом деле были выиграны некоторые из известных древних библейских сражений. Миссис Гамильтон знала, что доказательств ее теории было недостаточно, поэтому группа так и не организовала операцию. Нет необходимых доказательств, говорили ей и Комптон, и покойный сенатор Ли. Но она знала, что и Найлзу, и Гаррисону хотелось верить в существование этих животных, и ей казалось, что они верили в него. Более того, женщина была уверена, что Ли верил ей – ведь он своими глазами видел останки. Но, как и у всех бюрократов, у них были связаны руки, и они не могли отдать приказ о начале операции на основании единственного экспоната. Элис поклялась Гаррисону Ли, что продолжит поиски доказательств, и тогда уже Найлз сможет еще раз решить, достаточно ему того, что она нашла, или нет.

Гамильтон сжала губы и потянулась за девятидюймовой папкой. В отличие от папок с красными краями, использовавшимися в отделе для хранения секретных документов, это была обычная картонная папка стандартного размера – ничего особенного и тем более ничего секретного – до сегодняшнего утра именно так и было.

Женщина вышла из внедорожника и направилась к стеклянной двери ломбарда «Голд-Сити». Перед тем как прикоснуться к старомодной ручке, она внимательно посмотрела на нее. Как только она возьмется за ручку и большой палец ее правой руки опустится на нее, «Европа», разработанный корпорацией «Крэй» суперкомпьютер, считает изображение отпечатка ее пальца. Это изображение изучат как минимум пятеро сотрудников службы безопасности. Пять человек – это минимальное количество сотрудников службы безопасности морского флота, сухопутных войск, военно-воздушных сил и военно-морских сил США, необходимых для охраны и защиты Входа № 2 в один из самых охраняемых федеральных комплексов Соединенных Штатов Америки – комплекс Группы «Событие», в котором находился отдел 56–56.

Элис взялась за ручку двери, зная, что «Европа» отправит автоматический отчет в отдел службы безопасности, сообщая, что она находился у Входа № 2 и скоро ее нужно будет пропустить в сам комплекс. Гамильтон оставалось надеяться, что в шесть утра Джек Коллинз и Карл Эверетт, возглавлявшие этот отдел, вышли на пробежку или позавтракать. Она открыла дверь и вошла в ломбард.

* * *

Капитан Карл Эверетт принял душ, побрился и оделся после своей ежедневной пробежки в половине пятого утра по закрытой беговой дорожке на 18-ом уровне. Обычно к нему присоединялся директор службы безопасности отдела 56–56, полковник Джек Коллинз, но сегодня, как и на протяжении последних недель, полковник не принял участие в утренней пробежке. Более того, Эверетт заметил, что Коллинз не принимал участия почти ни в чем, кроме мероприятий, напрямую связанных с его работой в Группе «Событие», и Карл не знал, с чем это было связано.

Теперь капитан стоял перед дверью главного отдела службы безопасности на 8-м уровне. Он сделал глубокий вдох, предвкушая разговор, к которому готовился уже несколько недель. А потом вошел.

Этим утром дежурным был сержант Габриэль Санчес, бывший служащий ВВС, который уже второй год работал в группе. Он оторвался от отчета по смене и посмотрел на Эверетта, когда тот зашел в кабинет, где пока было тихо.

– Скажи мне, что он еще спит и не появлялся, – сказал Карл, увидев, что дверь в кабинет полковника закрыта.

Санчес медленно покачал головой. Он указал шариковой ручкой на дверь кабинета Джека.

– Не уходил. Он провел в кабинете всю ночь, и «Европа» говорит, что он не отключался от системы с двадцати двух пятидесяти вчерашнего вечера.

Рот Эверетта изогнулся в хмурую и напряженную линию, пока он шел мимо нескольких рядов столов, которые меньше чем через час должны были занять сотрудники дневной смены отдела службы безопасности. Он решил, что настал наилучший момент, чтобы сообщить своему старому другу о серьезной проблеме, и этой проблемой был сам Джек Коллинз.

– Сержант, сделайте перерыв и попейте кофейку в столовой, – сказал Карл, задержавшись у закрытой двери кабинета Джека.

– Я не пью кофе, капитан, я…

Габриэль осекся, увидев строгое выражение лица собеседника.

– Но пончик не помешает, – закончил Санчес и вышел.

Без дальнейшего промедления Эверетт дважды постучал, а затем вошел в кабинет.

– Доброе утро, Джек, спокойная ночка выдалась? – спросил Карл, присев на краешек стола полковника.

Коллинз изучал распечатку, присланную «Европой», и даже не поднял голову при появлении спецназовца морского флота, который за многие годы совместной работы стал его лучшим другом.

Так и не оторвав глазот распечатки, полковник ответил: «Достаточно спокойная, Карл», после чего, наконец, поднял голову, как будто ждал этого разговора так же, как и капитан. Он положил желтый маркер рядом с распечаткой и подождал, пока Эверетт снимет свою обувь тринадцатого размера[3].

– Нашел что-нибудь? – спросил капитан.

Джек спокойно выдержал взгляд Эверетта, и тот не смог прочесть, что скрывалось за этой маской. Он испытал облегчение, когда лицо Коллинза смягчилось.

– Нет. – Полковник опустил голову, свернул распечатку и положил ее в ящик стола, а затем посмотрел на часы.

– Джек, поделись со мной, давай, тебе одному не справиться с этим.

– Убийство своей сестры кем-то из правительственных служб я считаю личным делом, Карл. Я очень ценю это предложение, но я должен сделать это сам. Ты можешь это понять? – Голубые глаза Коллинза решительно уставились на Эверетта.

– Нет, Джек, не могу. Я не могу оправдать твое желание заниматься этим в одиночку. Мы все знали и любили Линн. Думаю, что Сара Макинтайр, Уилл Менденхолл, Джейсон Райан и даже этот тупой и бесполезный капитан должны помочь тебе выследить того, кто сделал это с твоей сестрой. Ты не один, Джек.

Коллинз еще раз демонстративно посмотрел на часы, а зачем снова на Эверетта.

– Я ценю твое предложение, но нет. Я должен это сделать и не буду рисковать жизнью еще одного человека из этой организации, чтобы выследить ее убийцу. Не вмешивайся. – Полковник еще раз бросил взгляд на часы. – У нас планерка через час. У меня есть работа в другом отделе, так что прикрой меня.

Капитан молча проследил глазами, как его друг встал и положил ему руку на плечо.

– Твоя жизнь и жизни Сары, Уилла и даже Райана не подвергнутся риску. – Коллинз посмотрел Карлу в глаза. – Спасибо за предложение, но я должен сделать это без твоего участия.

Джек встал и вышел из кабинета, и Эверетт молча проводил его взглядом. Сидя на краешке стола полковника, он заметил, что тот не отключился от «Европы». С легким чувством стыда, но почти без колебаний Карл наклонился и посмотрел на экран компьютера. Когда Эверетт увидел фотографию, выведенную на экран, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. На него смотрело лицо полковника Анри Фарбо. Еще в прошлом месяце злейший враг Группы «Событие» и величайший похититель древностей в мире находился под стражей прямо здесь. Однако обстоятельства сложились так, что вскоре Фарбо пришлось отпустить на свободу по причинам личного характера, которые были у Джека и Сары. Этот инцидент замяли из уважения к неприкосновенности частной жизни пары. Капитан заметил мигающий текст прямо под фотографией преступника: «Получено сообщение из г. Авиньон, Франция, сегодня в 02.35, Фарбо Анри Р.»

Эверетт протянул руку и нажал на кнопку питания монитора компьютера, а затем медленно поднялся и почесал подбородок. Быть на связи с человеком, который находился на втором месте у ФБР в списке самых опасных преступников, и разговаривать с ним квалифицировалось как измена. Карл знал, что Фарбо обвиняется во множестве низких деяний, совершенных им в прошлом за время его работы по сбору величайших мировых реликвий, но до сих пор им с полковником Коллинзом не удалось найти конкретных доказательств того, что он когда-либо причинил вред хоть одному американскому гражданину. Он понимал, что Анри мог быть и при необходимости был хладнокровным убийцей, то только когда того требовали обстоятельства и только если его жизнь зависела от этого. Для Анри Фарбо, учитывая направление его деятельности, убийство было слишком большой роскошью. Повернувшись к двери, Эверетт сильнее, чем когда-либо, испугался за Коллинза.

– Что вы там со стариком Анри задумали, Джек?

* * *

Элис стояла у рамки металлодетектора, ведущей к ячейкам на уровне 63. Весь уровень был отведен под артефакты, которые были признаны интересными сами по себе, но не имели практически никакой ценности для безопасности Соединенных Штатов в целом. Этот уровень был своего рода чуланом Группы «Событие».

– Мэм, вы хорошо себя чувствуете? – спросил младший капрал морской пехоты Фредди Аллен. Гамильтон стояла перед рамкой металлодетектора, прижимая толстую папку к груди, как будто боялась, что та может выпрыгнуть у нее из рук. Младший капрал посмотрел на уставшее лицо женщины, которая входила в число руководителей отдела 56–56 и была живой легендой, наряду с Линкольном, Вильсоном, Рузвельтом, Эйзенхауэром и Гаррисоном Ли.

Элис не ответила на вопрос сотрудника службы безопасности. Вместо этого она медленно облокотилась на его стол и положила правую руку на стеклянную панель. Сканер моргнул зеленым цветом, затем красным, затем снова зеленым и больше не менялся.

– Отпечатки пальцев и ладони подтверждены. Теперь пройдите, пожалуйста, в рамку и приблизьтесь левым глазом к сканеру, – сказал Аллен, и женщина сделала то, о чем ее попросили.

Неожиданно рамка осветилась мягким голубым светом. Это означало, что система безопасности разрешила вход Элис на уровень, после того, как устройство правильно считало сохраненные данные о сканировании сетчатки ее глаза, хранящиеся в базе «Европы».

– Спасибо, – бросила она одетому в синее морпеху, входя на уровень.

– Пожалуйста, мэм, – ответил капрал, когда Элис уже вышла из рамки. Не отводя глаз от ее медленно двигающейся фигуры, сотрудник службы безопасности достал телефон. – Капитан, это младший капрал Аллен, уровень шестьдесят три. Я думаю, что вам нужно подойти сюда. Миссис Гамильтон только что прошла через пункт контроля, и она выглядит… в общем, сэр, она выглядит изможденной.

* * *

Младший лейтенант Сара Макинтайр как раз выходила из просторной и очень хорошо оборудованной столовой, которую гражданские сотрудники группы называли кафетерием, когда заметила Джека, разговаривающего на пониженных тонах с директором отдела 56–56, доктором Найлзом Комптоном. Она заметила угрюмое выражение на лице директора, а также тот факт, что все время говорил только полковник. Директор время от времени качал головой, а затем разговор закончился. Коллинз на мгновение поднял голову и заметил Сару, стоящую за двойными стеклянными дверями кафетерия. Он кивнул и повернулся, чтобы уйти из многолюдного коридора. Однако Макинтайр решила, что больше не может терпеть подобный бойкот со стороны мужчины, которого любит. После того, что произошло за последние два года, она устала все узнавать последней, особенно от человека, который раньше делился с ней всеми своими личными переживаниями.

– Полковник, у вас есть минутка? – спросила она, подловив у лифта.

– Лейтенант? – ответил он, не поворачивая к ней лица.

– Вы не пришли на нашу встречу в «Ковчеге» вчера вечером. Вы меня продинамили, полковник Коллинз – в очередной раз.

Джек, наконец, посмотрел на Сару. Он натянуто улыбнулся, зная, что улыбка вышла довольно жалкой.

– Мелкая, я вчера был по уши в работе, – сказал Коллинз. За многие годы он так и не смог научиться легко врать даже в рабочих ситуациях, когда это было необходимо, не говоря уже о более личных вопросах. – Это неправда, – быстро поправился полковник. – Поговорим позже, ладно? – Он снова попытался улыбнуться, и эта попытка тоже закончилась провалом.

Лифт затормозил с легким шумом, и двери открылись. Коллинз отодвинулся, чтобы пропустить других пассажиров, и тут быстро шагнул внутрь. Двери захлопнулись перед Сарой.

* * *

Макинтайр медленно опустила голову, чтобы не столкнуться взглядом с сотрудниками, проходившими по коридору по пути на завтрак. Спустя мгновение она отвернулась от закрытых дверей лифта.

– Макинтайр! – крикнул ей кто-то из глубины коридора.

Женщина повернулась в направлении голоса и увидела капитана Эверетта и заместителя директора Группы «Событие», профессора Вирджинию Поллок. Высокая, но привлекательная Вирджиния выглядела обеспокоенной, пока они с Карлом приближались к Саре. Было странно видеть Поллок на службе без белого халата.

– Пойдемте с нами, лейтенант. – Не дождавшись, пока Сара ответит, Вирджиния быстро зашла в соседний пустой лифт. Поездка в лифте на воздушной подушке на уровень 63 прошла в молчании.

– Мы теряем Джека, – сказала Сара, прислоняясь головой к отполированным алюминиевым дверям лифта.

– Я знаю, – ответил Карл, оттесняя Макинтайр от дверей. – Он отдалился от всех нас.

– Убийство сестры вновь напомнило Джеку о его недавнем боевом прошлом, и никто не сможет помешать ему найти этого предателя в ЦРУ или ФБР, – сказала Вирджиния Поллок, глядя на Сару, и попыталась ободряюще улыбнуться, но, как и совсем недавно Джеку, ей это не удалось. Двери лифта открылись на уровне 63.

Сестру полковника Джека Коллинза, Линн Симпсон, убили всего три недели назад, и единственной уликой, которую оставил убийца, была служебная записка, напечатанная либо на компьютере в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, либо в Эдгар-Гувер-Билдинг – здании ФБР в Вашингтоне. Кто-то из этих двух агентств заманил ее в смертельную ловушку, потому что, возможно, она что-то раскопала в одной или даже в обеих организациях, и Джек вознамерился выследить убийцу и свершить свое собственное правосудие над ублюдком, который устроил засаду его сестре в Джорджтауне.

– Мы должны дать ему возможность попробовать разобраться с этим самому, а потом, думаю, он сам к нам вернется, – сказал Эверетт и посмотрел на Сару, понимая, что она предпочитает пропустить это мнение мимо ушей. Карл протянул руку и сжал ее хрупкое плечико. – А он к нам вернется. Кроме того, думаю, что он закрывается от меня больше, чем от тебя, Менденхолла или Райана. Я пока не понял, в чем дело, но он отталкивает меня сильнее, чем тебя или остальных.

Макинтайр кивнула. Она заметила, что Джек отдалился от Карла после убийства его сестры. Когда они подошли к ячейке 22871, слева обозначенной светло-голубыми цифрами, та оказалась открытой, и войдя, они обнаружили стоящую на коленях Элис Гамильтон, которая собирала бумаги, рассыпанные по кафельному полу. Младший капрал Аллен помогал ей.

– Что происходит? – спросил Эверетт, когда Вирджиния и Сара вошли в одну из соседних ячеек поменьше.

– Боюсь, что я немного напугал миссис Гамильтон, когда вошел в ячейку. Она была поглощена изучением экспоната, и я, видимо, застал ее врасплох, – объяснил Аллен.

Эверетт наклонился и бережно помог Элис встать на ноги.

– Поднимайтесь, младший капрал соберет бумаги. Что вы делаете здесь так рано, Элис? – спросил Карл, рассматривая ее. Капитан бросил быстрый взгляд в направлении Сары и Вирджинии, а затем показал кивком головы, что ему понадобится их помощь.

– О, я в порядке, он просто застал меня врасплох. Я не ожидала, что кто-то может подойти ко мне со спины, когда рассматривала это, – ответила Гамильтон, кивая на хранящийся под стеклянным колпаком экспонат.

Передав Элис в более знакомые руки ее самых близких подруг в комплексе, Эверетт взглянул на содержимое ячейки, в которой он пока еще не бывал. Он увидел подставку, на которой под герметичным колпаком из оргстекла были выложены кости. Его взгляд переместился с костей на младшего капрала, который протянул капитану большую папку.

– Она держала эту папку так, как будто в ней хранятся коды запуска ядерной ракеты, – тихо сказал морпех.

– Спасибо, капрал, можете вернуться к своим обязанностям.

– Есть, сэр.

Эверетт посмотрел на Элис, которой помогали присесть на одно из кресел, стоящих у стены ячейки. Она дрожала и пыталась доказать своим подругам, что с ней все в порядке, повторяя, что ее просто напугало внезапное появление капрала. Затем Карл взглянул на папку, которую держал в руках, и открыл ее. У него не было особого желания увидеть какую-либо информацию личного характера, но он считал Элис матерью, которой у него никогда не было, и беспокойство вытеснило приличия из головы. Капитан нахмурился, просмотрев первые несколько страниц. Ознакомившись с содержимым папки, он снова взглянул на Элис и покачал головой, а потом подошел туда, где сидела Гамильтон, и опустился перед ней на колени.

– Как ты? – спросил Карл, слегка шлепнув ее по коленке толстой папкой.

Женщина хотела было ответить, но затем увидела папку у капитана в руке. Она потянулась за ней, но Эверетт переместил папку подальше от нее.

– Элис, я должен знать, что ты здесь делаешь, – сказал он, взглядом указывая на открытую дверь ячейки – она была пуста.

– Я… Мне нужно подготовить презентацию для Найлза и других глав отделов… Я… – Миссис Гамильтон осеклась, она была в замешательстве, но затем очень быстро стряхнула с себя это состояние. – Это важно, – закончила она, сначала посмотрев в глаза Карлу, а затем, по очереди, Саре и Вирджинии. На ее лице отпечатались печаль и решимость. – Я могу поговорить с Найлзом?

– Ну конечно же можешь, почему, черт побери, ты думаешь, что он не захочет встретиться с тобой? – спросила Вирджиния, которую разозлила мысль, что Элис, одной из старейших друзей Найлза Комптона, могло прийти такое в голову.

– Конечно, она может поговорить со мной в любое удобное ей время.

Эверетт зажмурился. Даже несмотря на то что он сам приказал сообщить Найлзу о присутствии Элис в ячейке в то время, когда ее следующий визит в комплекс должен был произойти только через три недели, теперь он понимал, что это было огромной ошибкой. Ему не удастся скрыть содержание папки или хотя бы тех страниц, что он успел пролистать, от внимания руководства. Найлз Комптон стоял в дверном проеме. Его белая рубашка и черный галстук были свежими и идеально выглаженными, и все видели, что он тщательно готовился к началу рабочего дня в комплексе. А еще все видели, что его взгляд из-под очков был устремлен на Гамильтон. Когда они подняли головы, Джек Коллинз зашел в ячейку сразу за Найлзом. Он посмотрел на Элис, Карла, Вирджинию, а затем на Сару – в таком порядке. Макинтайр видела, как на лице у него ходят желваки, и знала, что что-то не в порядке.

Эверетт встал и посмотрел на Коллинза. Он поднял папку, и все увидели, как Элис дернулась и почти потянулась за ней.

– Полковник, думаю, вам стоит взглянуть на… – начал капитан.

– Карл, мы помещаем Элис под нашу защиту. В ближайшее время она не сможет покинуть комплекс. Ее дом будет охраняться нашими сотрудниками, – заявил Джек.

– Что? – спросил Эверетт, не время своим ушам. Уровень подготовки Карла был настолько высоким, что все всегда были в шоке от того, насколько быстрой была его реакция на приказы Джека. Он еще ни разу не подверг сомнению приказ Коллинза при свидетелях.

– Это ведь шутка, правда? – спросила Сара, вставая и поворачиваясь лицом к Джеку.

– Нет, лейтенант, это не шутка. Я отдал этот приказ.

Найлз Комптон прошелся по ячейке, и многие заметили, как он бросил взгляд на экспонат. Затем директор быстро отвел глаза и подошел к Элис. Он улыбнулся одной из своих самых близких подруг, женщине, которая обучила его искусству управления федеральным учреждением, не похожим ни на одно другое в мире, и протянул руку. Элис кивнула в знак согласия, а затем позволила Комптону медленно помочь себе встать. Он приобнял ее и повернул спиной к остальным шокированным посетителям маленькой ячейки.

– Ты злишься, Найлз, – сказала Гамильтон. – Что ты, что Гаррисон – вы любите обезоруживать людей своей добротой.

Найлз прижал ее поближе к себе, когда она проходили через дверь ячейки.

– Злюсь? Совсем нет, и мне лучше остальных присутствующих известно, что не стоит пытаться лукавством заставить тебя подчиниться. Черт возьми, Гаррисон тоже это знал. – Он поднял глаза на Джека, к которому они медленно приближались. Лицо Коллинза смягчилось, и он протянул руку, чтобы тоже успокаивающе сжать плечо Элис, когда они проходили мимо него

– Джек тоже на взводе, я вижу, – тихо сказала Гамильтон, выходя из ячейки в извилистый коридор.

– Ничего подобного, Элис. Он просто обеспокоен некоторыми вещами, которыми ты занималась в последнее время.

Успокаивающий голос Найлза Комптона начал удаляться в коридоре, и Коллинз повернулся к Эверетту.

– Карл, принеси эту папку в зал заседаний. И отправь своих сотрудников службы безопасности в дом Элис. Необходимо отключить ее связь с «Европой». Ее допуск к секретной информации за пределами комплекса с настоящего момента заморожен до дальнейших распоряжений.

– Какого черта здесь… – подала голос Сара.

Джек поднял руку, даже не взглянув на нее.

– Слушайте, Элис и несколько других сотрудников, возможно, допустили утечку информации. Кроме того, не исключено, что они подвергли опасности жизнь агента. Это временные меры, до тех пор, пока мы не выясним, каковы ее планы.

Выражение лиц Сары и Вирджинии заставило полковника немного смягчиться.

– Мелкая, она не под арестом, а под охраной с целью защиты.

– Да, отличный эвфемизм, Джек… Что-то я не вижу разницы, – отозвалась Макинтайр.

– Черт побери, лейтенант, не исключено, что Элис могла рассекретить самого важного в истории Группы «Событие» агента под глубоким прикрытием, и, по правде говоря, этот оперативник находится в таком месте, что страшно подумать, что с ним будет, если его поймают и обвинят в шпионаже.

– Джек, это же Элис Гамильтон, черт возьми!

Коллинз опустил голову и, не дожидаясь Сару, направился к выходу из ячейки.

2

ЮГО-ВОСТОЧНАЯ РУМЫНИЯ, ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ

Средневековый замок был почти достроен. Величественное каменное строение, примерно в два раза меньше настоящего замка, было высечено прямо в горе. Камень был состарен мастерами цементного завода в Будапеште, благодаря чему фасад выглядел так, словно древние защитники Валахии вот-вот поднимутся на парапеты по приказу своего господаря, Влада Дракулы, или, как он стал известен в истории, Колосажателя. Одними из многих предметов, которые сразу же разрушали иллюзию, были восемь линий фуникулеров, проложенных от одной гигантской башни до другой на протяжении трех миль для доставки гостей к ночному клубу в стиле ар-деко и к ресторану, принимающим гостей круглый год, и в снег, и в солнечную погоду. Новые фуникулеры числились среди самых дорогих элементов основного проекта, располагавшегося далеко внизу, в небольшой долине – «Гостинично-курортного комплекса и казино «КРАЙ СВЕТА».

Замок – ночной клуб был единственным элементом проекта, постройка которого затягивалась. До открытия оставалось всего три недели, а электрики никак не могли наладить стабильную подачу электричества. Прокладка толстых линий электропередачи по склону горы требовала серьезных затрат и, что важнее, много времени. Именно из-за экономии времени линии были проложены слишком близко к вагонам фуникулера без учета требований безопасности. На текущий момент шестьдесят два рабочих жили прямо в замке, чтобы не тратить время на их доставку каждый день в конце каждой смены. Этот импровизированный план для электриков сработал, и было похоже, что «Замок Дракулы» будет готов к открытию вовремя.

В то время как пятьдесят рабочих спали на койках внутри огромного ночного клуба, несколько человек все еще занимались последними приготовлениями – доделывали внешние прожекторы, которые должны были освещать покрытое рубцами лицо горы, в которой был высечен замок. Двое из них молча подошли к лестнице террасы, перепрыгнули через старомодные деревянные перила, которые на самом деле были сделаны из трубной стали, и вышли из-под света прожекторов. Один из мужчин вытащил небольшую бутылку.

– Вот, это поможет тебе сегодня заснуть.

Второй принял бутылку и, откинув голову назад, начал пить огненную жидкость. Румынский эквивалент дешевого американского виски под названием цуйка обжег горло невысокого мужчины. Он продолжал пить, пока его более крупный напарник не отвел его руку с бутылкой в сторону.

– Я сказал, что это поможет тебе заснуть, а не впасть в кому! – прошипел он, вытирая горлышко бутылки грязным рукавом и закрывая ее. Затем он посмотрел на древнюю гору. – Не хотел бы я здесь оказаться в тот момент, когда половина горы решит обрушиться на это чертово убожество.

– Здесь нужно опасаться уж точно не оползней и лавин, и ты это знаешь. Каким бы прекрасным ни было это место, долина внизу, перевал наверху и даже деревеньки, разбросанные по склонам горы и долине, не могут скрыть того факта, что здесь что-то не то происходит, – ответил его напарник.

– А, да местные просто нарассказывали тебе глупых легенд и старушечьих сказок! Прекрати допоздна засиживаться с этими старперами – и сразу заметишь, что засыпать стало немного проще. А теперь, – мужчина рыгнул и хлопнул своего товарища по спине, – нам пора возвращаться, пока освещение не выключили.

Двое электриков посмотрели на глубокие тени, отбрасываемые освещенными выступами и рубцами на склоне горы, и в этот момент можно было понять напряжение, которое ощущали работники на строительной площадке, когда слышали старые истории. Речь даже заходила о старых голливудских фильмах и о том, как эти старые фильмы всегда превращали их национальные легенды в дежурные шутки. Старожилы говорили, что весь мир всегда недооценивал румынские предания и что люди определенно ошибались насчет историй об этой части Карпат.

Когда двое рабочих начали подниматься по небольшому склону, покрытому каменной осыпью, к перилам, чтобы вернуться на наружную террасу, оба услышали звук падающего камня сверху, из темноты горы. Склон был небольшим, но его размер оказался достаточным для того, чтобы камешек создал эхо, скатываясь по рубцам и изгибам у них над головами.

– Наверное, это еще несколько человек решили уйти посреди ночи – именно в эту смену они обычно решают все бросить и вернуться к цивилизации, – предположил более молодой электрик.

Он был явно напуган и очень надеялся, что так оно и есть. Его товарищ, как и все остальные, знал, что несколько рабочих из ночной смены и правда бросили работу и ушли, причем некоторые из них оставили свои сумки, рюкзаки и один или два чемодана – один даже бросил очень дорогие инструменты, торопясь уйти с горы и оставить позади тяжелую работу в замке.

К тому моменту, когда старший из рабочих подошел к перилам в нескольких футах у него над головой, прожекторы, освещавшие склон горы, погасли.

– Черт! – прошипел электрик, когда ему не удалось с первой попытки ухватиться за перила. – Нам повезет, если мы не свернем тут себе шеи.

– Давай быстрее, тут не так уж и темно, я вижу твою руку, давай уже. – Неожиданно силуэт, который до этого казался темным пятном, выскочил с террасы и схватил старшего из рабочих за руку, после чего внезапно послышался хруст костей. Затем к ужасу второго электрика, его товарища подняли в воздух и перенесли через перила на темную террасу. Все это заняло всего три секунды, и единственными звуками, которые были слышны, были хруст костей и отчаянный вдох человека, которого уже не было видно.

Глаза оставшегося рабочего были расширены от ужаса, он дрожал от страха и не мог отойти от шока, вызванного неожиданностью нападения на его товарища. Молодой румын сглотнул, а затем медленно затрясся, сняв шляпу, просто чтобы занять руки.

Он выставил одну ногу вперед и уронил шляпу, которую держал в левой руке, на горную породу под собой. Элекрик крепко держался за каменную облицовку искусственных глыб, из которых состояли стены замка, и двигал вперед сначала одну ногу, а потом другую. Его левая рука скользила по стене, и казалось, что ночь стала еще темнее, чем раньше. Неожиданно его рука прикоснулась к чему-то, что не было похоже на облицовку стены. Это что-то пошевелилось, и в этот момент прожекторы наверху моргнули и включились. Мужчина закрыл глаза, отказываясь смотреть на то, что загораживало ему дорогу ко входу в замок. Он слышал приглушенное клацанье перед собой, а затем оно стихло где-то наверху. Когда рабочий открыл глаза, перед ним не было ничего, кроме теней, отбрасываемых из-за яркого света сверху.

– Боже… – прошептал мужчина на своем родном румынском языке. Это было все, что он смог выдавить из себя в знак облегчения. Он снова повернул голову в сторону террасы, но там уже никого не было.

Низкорослый электрик глубоко вздохнул, увидев, что позади него, в задней части замка, все было абсолютно нормально, как и во все предыдущие ночи. Когда он повернулся, чтобы снова двинуться вперед, то почувствовал, что ему на голову, на которой теперь не было шляпы, что-то капает. Он поднял руку, провел по волосам и посмотрел на нее. Прозрачная жидкость стекала с его дрожащих пальцев, и он поднял голову, чтобы посмотреть, что такое пролилось на него. Его глаза снова расширились – он оказался лицом к лицу со своим собственным кошмаром. Чудовище висело вверх ногами, так глубоко вцепившись когтями в каменную облицовку, что ему удавалось держаться совершенно прямо над перепуганным человеком.

– Ох… – только и успел выдохнуть шокированный рабочий, прежде чем когти и зубы зверя принялись на работу.

* * *

Следующим утром на завтраке не досчитались еще двоих рабочих. Предположили, что они бросили работу после ночной смены и, как и другие, спустились с горы, чтобы избежать необходимости признавать, что их пугала темная безлюдная местность, где приходилось постоянно жить в предчувствии беды.

Новый ночной клуб, предназначенный для гостей великолепного развлекательного комплекса, построенного внизу в долине, должен был ознаменовать собой начало новой главы в истории Карпат.

Как и во времена господаря Влада Цепеша, новый замок Дракулы прошел кровавое крещение.

* * *

Янош Важич стоял на отвале японского бульдозера и смотрел на отель, казино и купол закрытого сада с горячими источниками, расположенные на курорте площадью сорок квадратных миль, и испытывал удовлетворение от того, что проект стоимостью 2,7 миллиарда долларов близился к завершению и будет сдан вовремя без превышения бюджета, установленного его партнерами – людьми, не терпевшими провалов проектов, в которые были инвестированы их средства.

Важич удовлетворенно наблюдал, как последний кусок итальянского мрамора был положен вокруг раскинувшихся на площади в семьдесят две тысячи квадратных футов термального бассейна, садов и великолепной тропической теплицы «Энвайрон», которая ежегодно будет привлекать тысячи туристов, желающих посмотреть на самые редкие и удивительные растения со всего света, собранные в одном месте. Купол теплицы был его личным архитектурным новшеством, скрывавшим пункт управления масштабной фуникулерной системой, проложенный по склону горы так аккуратно, что догадаться о наличие этого пункта управления было практически невозможно. Туристы будут садиться в вагончики фуникулера на стофутовой высоте – на крыше величественного стеклянного купола.

Наблюдая за финальной фазой подходящего к завершению строительства, Янош заметил черный «Мерседес», приближавшийся по новому шоссе, построенному румынским правительством, чтобы люди могли добраться до этого отдаленного уголка в южной части Карпатских гор. Он покачал головой и ловко спрыгнул с отвала бульдозера. К нему сразу же подошла его помощница, Джина Лувински, родившаяся в России выпускница Кембриджа. Джина занимала должность главного управляющего проектом, и заметила проклятый автомобиль в тот же момент, что и Важич.

– Ну вот и все, – сказала Лувински, подходя к своему боссу и другу с планшетом в руках. Планшет она держала уверенно и была готова к любым вопросам, касавшимся бюджета проекта. – Может, устроим встречу внутри отеля? Уверена, что удастся найти какой-нибудь тихий зал, где нам не будут мешать тысячи еще не уехавших рабочих.

– Нет, этот прекрасный отель был построен именно здесь из-за красоты гор. Я предпочитаю использовать устрашающее величие Карпат, – сказал Янош, проверяя, застегнуто ли его пальто. Он посмотрел на проясняющееся небо, зная, что отель и правда будет открыт до того как в эту часть Румынии, ранее известную, как Трансильвания, придет солнечная летняя погода.

Они вместе стали смотреть, как «Мерседес» медленно приближался, очевидно, для того, чтобы главный инвестор мог оценить работу, проделанную со времени его последнего визита в январе. Наблюдая за приближающимся автомобилем, Янош бросил взгляд на Джину. Она была одета как женщина, но не как такая женщина, что пытается утвердиться в патриархатном восточном обществе. На ней были строгая белая блузка и строгая юбка длиной чуть выше колена. Серый пиджак был лишен какой-либо индивидуальности, за исключением небольшой броши на лацкане. Брошь была выполнена в форме главной достопримечательности отеля, после шикарного казино, конечно – трех гор с самой высокой посередине, обрамленных миниатюрными золотыми цветами – это был символ многомиллиардного проекта под названием «Гостинично-курортный комплекс и казино «КРАЙ СВЕТА».

«Мерседес» остановился, и из него вышли двое мужчин. Первый, выбравшийся с пассажирского сиденья, положил руку в карман пальто и просканировал глазами зону вокруг машины. Его взгляд всего на мгновение задержался на Яноше и Джине. Вскоре он кивнул своему напарнику, который протянул руку и открыл заднюю дверь роскошной черной машины. Из нее вышел мужчина среднего роста в черно-сером костюме от «Армани» и водолазке, который широко улыбнулся, оглянувшись по сторонам. Затем он надел массивные дорогие солнечные очки и посмотрел на Важича и его помощницу. Подняв руку в знак приветствия, он медленно направился к ним в сопровождении крупного охранника, который никогда не отводил руку далеко от внутреннего кармана пальто.

Уроженец России Дмитрий Заллас возглавлял инвестиционную группу, которая предоставила средства и дала кому нужно взятки, чтобы закончить самый роскошный отель и казино по эту сторону от Монте-Карло. Если говорить о видах – тут комплексу вообще не было равных. Заллас приехал в Румынию в разгар правления Чаушеску и так и не уехал обратно, прибрав к рукам денежки порабощенного в эпоху коммунизма населения страны.

– Янош, дружище, я вижу, что работа идет полным хором, – сказал он, не обращая внимания на протянутую руку владельца тридцати пяти процентов карпатского курорта. Важич опустил руку, смущенный тем, что Джина заметила это проявление неуважения со стороны русского ко всем, кого он считал слабыми, – то есть ко всем, кто был не из России.

– Да, мы проведем торжественное открытие через три недели, точно по расписанию.

– Великолепно, – сказал Дмитрий, снимая очки, и посмотрел на своего партнера. – Кстати, Янош, дружище, я планирую провести специальное гала-представление за неделю до этого. В течение трех дней у нас будут гостить самые влиятельные люди Европы.

– На неделю раньше мы не будем готовы! – быстро вставил Важич, за что получил испепеляющий взгляд Залласа.

– О, думаю, будете.

– Кто эти люди и сколько человек нам нужно разместить?

– Это очень особенные гости, которые хотели бы провести длинный уик-энд без лишнего беспокойства и вмешательства со стороны правительства. – Дмитрий откашлялся. – Любого правительства.

– Русская и румынская братва, другими словами, – вставила Джина.

Заллас наградил ее таким же взглядом, какой несколько секунд назад достался Яношу, только на этот раз этот взгляд не был мимолетным.

– Мисс Лувински, вы русская девушка и патриот своей страны. Я удивлен, что вы могли так подумать. – Его лицо озарила улыбка, но суровое выражение глаз не изменилось. Он улыбался одним ртом, демонстрируя зубы над ровно подстриженной бородкой. – Кроме того, не существует такого понятия, как русская братва, и тем более – румынская. – Мужчина усмехнулся. – Я не верю, что они способны организовать хоть что-то, не говоря уже о преступности. Нет, мисс Лувински, это просто туристы, которые хотят немного отдохнуть перед официальным торжественным открытием.

– Дмитрий, – возразила Джина, – вышки мобильной связи еще не будут установлены к тому времени: немецкие подрядчики не могут поменять свое расписание. Здесь не будет телефонов, за исключением стационарных, а вы знаете, что связь в Румынии в лучшем случае нестабильна.

– Что ж, мы предупредим гостей, чтобы оставили работу дома и просто наслаждались отдыхом.

– Но…

Выражение лица Залласа заставило главную управляющую отелем прекратить задавать ему вопросы о его подозрительных гостях.

– Также приедут несколько друзей из консорциума по улучшению «Края света», из министерства внутренних дел вашей страны – люди, благодаря которым правительство выделило нам эту землю, – добавил он. – Люди, которые получили от нас огромные суммы денег.

– Люди, которые взяли землю, которая была под защитой государства со времен Влада Колосажателя, и передали ее другому государству, люди, которые…

– Вы говорите мне скучные и бесполезные вещи, мадам, а я ненавижу скуку. Позвольте мне поговорить с моим другом наедине, пожалуйста. – Слово «пожалуйста» один из самых безжалостных наркобаронов и лидеров организованной преступности в истории русского народа добавил просто по привычке.

Джина повернулась на каблуках и покинула двоих мужчин под пристальным взором одного из телохранителей Залласа.

– Не хочу больше отвлекаться. Работа должна быть закончена, и отель должен быть полностью в рабочем состоянии. Казино будет открыто и окажется в распоряжении наших гостей двадцать четыре часа в сутки в течение всех выходных. Персонал должен быть в полном составе, даже если придется выйти за рамки установленного бюджета. Наши усилия и затраты многократно окупятся услугами и послаблениями, которые будут обеспечены нашей работе здесь, в Карпатах. – Дмитрий огляделся и глубоко вздохнул. В его глазах легко читалась гордость за новый проект, а на губах заиграла довольная улыбка. – Это воистину удивительное место, и все получилось просто прекрасно, мой друг.

Янош наблюдал за Залласом, пока тот разглядывал горный хребет и цветущую долину.

– Что за проблемы были у вас в замке? – спросил Дмитрий, снова надевая солнечные очки.

– Каждый раз, когда мы отправляем людей в горы на разведку местности, чтобы убедиться, что нет риска оползня или лавины во время зимнего сезона, они возвращаются то с рассказами о каких-то ужасах, то о том, что их преследуют или что за ними следят. Только прошлой ночью двое электриков из ночной смены вообще не вернулись, а остальные уже начинают поднимать шум из-за этого.

– Выплати пропавшим или их семьям полную сумму компенсации или поубивай эти чертовы семьи, мне плевать на это, Янош.

Ошеломленное выражение лица Важича вызвало у русского еще более широкую улыбку.

– Вы, конечно же, шутите?

Дмитрий продолжал улыбаться.

– Конечно.

– Дело в том, что замок не будет готов в срок, если мы не запустим основные фуникулеры. Они нужны не только для доставки оставшегося кухонного оборудования, но также и для еды и напитков. Доставить их вручную или на небольших вагончиках невозможно: эти четыре вагончика поменьше понадобятся нам для перевозки людей. Рабочие до смерти перепуганы из-за старушечьих рассказов и полной изоляции, в которой им приходится работать всю неделю. Поэтому они исчезают среди чертовой ночи. Должно быть, здесь постоянно рыщут жители местных деревень и эти чертовы цыгане. И сказать вам по правде, такой реализм в замке нам не нужен. Да и вообще, цыгане, настоящие цыгане… Я думал, что они здесь уже все вымерли. – Важич смущенно посмотрел на человека, которому было мало дела до испуганных рабочих или до своего партнера. – Нам нужно, чтобы в оставшиеся дни до завершения проекта рабочим была обеспечена охрана.

– Очень хорошо, у меня есть несколько парней с опытом в подобных делах. Уверен, что все дело в нескольких крестьянах и бродягах или даже в студентах, протестующих против нас, потому что мы используем земли, которые раньше находились под защитой государства. Дети, или цыгане, или мамаши и папаши-крестьяне, которых злит, что их горный хребет и драгоценные овечьи луга больше не являются святилищем отсталого народа, существование которого стало возможным, благодаря двум тысячам лет бездарного и глупого управления.

– А что насчет них? – спросил Янош, кивая в направлении горы.

– Кого? – раздраженно спросил Заллас.

– Цыган в деревнях там, наверху.

– Цыган? Я тебя умоляю, Янош, цыган? Да, они, конечно, одеваются не так, как остальные жители гор, но называть их цыганами? Это небольшой перебор. – Дмитрий улыбнулся. – Думаю, что ты и сам послушал несколько сказок, которые эти крестьяне любят рассказывать. – Он улыбнулся. – Цыгане… забавно, друг мой, Янош, возможно, ты посмотрел слишком много американских и английских фильмов про Дракулу, тебе не кажется?

Услышав оскорбление в адрес собственного интеллекта и родной страны, Важич на мгновение закрыл глаза, а когда он снова их открыл, Заллас уже садился в свой «Мерседес».

– С вами немедленно свяжутся по поводу ваших проблем с горными крестьянами. – Не добавив больше ни одного слова, он захлопнул дверь.

Сев в машину, Дмитрий посмотрел в направлении недостроенного замка, а затем поднял глаза от замка к скрытому за облаками перевалу Патинаш. Глядя туда, он знал, что проклятый цыган тоже наблюдает за ним. Ему была известна причина нападений на замок, и он знал, что должен все это прекратить, поэтому достал спутниковый телефон и позвонил. Посмотрев на телефон у себя в руках, мужчина решил взять с собой свое оборудование на открытие, чтобы решить проблему отсутствия вышек мобильной связи.

– Да, ты нужен мне завтра, и захвати с собой еще людей. Нет, не охота, но тебе понадобится защита в этих горах. Нет, просто доставка платежа, – сказал Заллас и положил спутниковый телефон обратно на подставку, устремив взгляд на гору из отъезжающей машины. – Да, я четко и ясно услышал твое сообщение, – проворчал он, глядя на облака вокруг горы, откуда, он был уверен, за ним наблюдает цыган. После этого он отвернулся от окна. – Через несколько дней ты получишь мое сообщение, отсталый цыганский выродок.

* * *

В миле оттуда, на нижнем склоне горного хребта за строительством отеля и окружающих его элементов проекта наблюдали чьи-то ярко-желтые глаза. Затем они потемнели, сфокусировавшись на замке наверху. Из тени тонкой полоски деревьев послышался низкий рев. Тогда глаза сосредоточились на одинокой фигуре, которая четко выделялась в сероватой дымке. Источник рева смотрел на горы. На этот раз гораздо более громкое рычание потрясло неплотную землю вокруг деревьев – а потом в небольшой рощице снова наступила тишина, и тень слилась с камнями.

Впервые за долгую и древнюю историю жителям региона – овцеводам, пастухам и охотникам Карпатских гор – стало страшно. А если им становилось страшно – значит, в мире людей начинали происходить ужасные вещи.

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Элис сидела в кабинете, в котором провела всю свою сознательную жизнь за работой. В этот момент она чувствовала дискомфорт, словно находилась в приемной в больнице. Пока Найлз был занят отменой утренней планерки и экспертных советов по оценке оперативной работы в связи с недавними событиями – то есть с появлением самой Элис, – она осматривала кабинет, раньше принадлежавший человеку, которого она любила с конца Второй мировой войны – сенатору Гаррисону Ли, чей новый портрет висел на стене на почетном месте рядом с написанным маслом портретом Авраама Линкольна, создателя отдела 56–56. Этого портрета Ли миссис Гамильтон раньше не видела: его явно заказали без ее ведома. Теперь она обнаружила, что не может смотреть на человека, с которым встречалась каждый день своей жизни последние шестьдесят пять лет до его смерти в Южной Америке прошлым летом.

Элис Гамильтон, известной самым сильным характером среди госслужащих, удавалось держать в страхе всех президентов, сменившихся за долгие годы ее работы. А теперь она была практически под домашним арестом и сидела в кабинете своего друга, как ученица, которую поймали на прогуливании уроков. «Хотя, возможно, все немного серьезнее», – подумала она. Элис знала, что именно этим кончится ее попытка использовать оперативника, которого Джек и Найлз с такой осторожностью внедрили в Ватикан, но понимала, что должна была попробовать и попросить агента под кодовым именем Голиаф поискать то, что было крайне необходимо ей для расследования.

Гамильтон подняла голову, когда двойные двери открылись и вошли Найлз Комптон, Джек Коллинз и, наконец, заместитель директора отдела 56–56 Вирджиния Поллок. Они сели вокруг одного из двух столов для заседаний, поменьше, в большом кабинете директора Найлза Комптона. Единственным исключением стал Коллинз, присевший рядом с Элис.

Элис же уверенно подняла голову и посмотрела прямо в голубые глаза Джека. Он в знак поддержки положил руку ей на колено и тоже взглянул ей в глаза.

– Была занята? – спросил полковник.

– Джек, со мной все нормально. Я знаю, что нарушила протокол, но у меня были на это серьезные основания, – ответила Гамильтон.

Коллинз кивнул и выпрямился, после чего взглянул на Найлза, который нажал на рычаг селектора, чтобы связаться со своей приемной.

– Пожалуйста, передайте подразделению службы безопасности капитан-лейтенанта Райана приступить к удалению подключения к «Европе» в доме миссис Гамильтон, а затем проведите зачистку места и удаление оборудования. Скажите Райану, что ему поможет Пит Голдинг. – Комптон выключил переговорное устройство и глубоко вздохнул.

Элис не моргнула и не отвела взгляд при виде расстроенного лица Найлза. Она знала, что все в кабинете думают одно и то же – что она впала в маразм и возвращаться из него не собирается.

– В сорок седьмом году вы с директором Ли нарушили правила секретности, действующие у нас в отделе пятьдесят шесть – пятьдесят шесть. За девяностопятилетнюю историю Группы «Событие» никого ни разу не судили за измену или за неисполнение служебного долга, – заговорил директор. Элис понурила голову, но когда она снова подняла ее, старый огонек снова зажегся в ее глазах. – Обычно мы разбираемся с такими ситуациями самостоятельно, и они никогда не доходят до суда, как вы прекрасно знаете.

– Но речь ведь идет об Элис Гамильтон, – перебила его Вирджиния Поллок, – и если ты не заметил, Найлз, она сидит здесь, в этой комнате.

– Я могупродолжать, Вирджиния? – спросил Комптон, снова пытаясь подавить свой гнев, но не способный совладать со злостью, которую он испытывал от осознания того, что никто, кроме него и Джека, не понимал, что произошло безусловное и серьезное нарушение режима секретности. Он быстро подошел к своему столу и сменил очки.

– Прошу прощения, – сказала его заместительница и посмотрела на миссис Гамильтон, которая лучше справлялась с этой неприятной ситуацией, чем она сама.

– Элис, ты прекрасно знаешь, что могло случиться, если бы безопасность системы «Европа» пострадала из-за использования ее возможностей за пределами комплекса, – снова взял слово директор. – Я дал разрешение на установку домашнего подключения к «Европе» после твоего выхода на пенсию, и, принимая во внимание твой легендарный статус в группе, доктор Пит Голдинг не установил никаких ограничений на использование «Европы» через это твое подключение. Он дал тебе полный доступ к системе «Крэй». Я планирую обсудить это с доктором Голдингом, когда мы закончим эту беседу. Полковник Коллинз, ваш отдел подготовит отчет об этом инциденте и укажет доктора Голдинга в качестве ответственного за серьезное нарушение функционирования системы безопасности. Настоящим он отстраняется от службы, пока я не придумаю, как его вздернуть, не убивая по-настоящему.

У всех сидящих за столом отпали челюсти – опять же, за исключением Джека Коллинза.

– «Европа», ты онлайн? – спросил Найлз, глядя на большой восьмидесятипятидюймовый монитор, установленный в центре зала заседаний.

– Да, доктор Комптон, – отозвался компьютер.

– Нужен список всех сотрудников отдела, которые подключались с домашнего терминала Элис Гамильтон, пожалуйста.

– Время входа пользователя в систему двенадцатого третьего две тысячи тринадцатого, тринадцать часов пятьдесят минут – Гамильтон, Элис Джин, исполнительный директор, отдел пятьдесят шесть – пятьдесят шесть. Вход пользователя в систему двенадцатого третьего две тысячи тринадцатого, чеырнадцать часов пятнадцать минут – Элленшоу, Чарльз Хиндершот Третий, глава отдела криптозоологии. Вход пользователя в систему двенадцатого третьего две тысячи тринадцатого, пятнадцать часов десят минут – Голдинг, Питер, Максвелл, директор отдела вычислительной техники, отдел пятьдесят шесть – пятьдесят шесть.

– Спасибо, «Европа». В домашней системе миссис Гамильтон хранятся еще какие-либо имена?

– Нет, доктор Комптон, единственный вход другого пользователя был совершен шестого двадцать третьего две тысячи двенадцатого Ли, Гаррисоном Доннером, бывшим директором отдела пятьдесят шесть – пятьдесят шесть, покойным.

Услышав это имя, Элис резко подняла голову и взглянула на портрет Ли, который смотрел на нее со стены, как бы говоря: «Я тебя предупреждал» с укоризненным выражением лица, которое всегда приводило ее в ярость.

Остальным тоже было не по себе, когда «Европа» произнесла имя бывшего директора. Все посмотрели на Элис, которая сначала выпрямилась на стуле, а затем пододвинула его, положила руки на стол и скрестила их. Она посмотрела на Найлза, и огонь в ее глазах был почти ощутим – все присутствующие были знакомы с такой Элис Гамильтон.

Комптон положил руку на толстую папку, а затем сел рядом с Элис, покачал головой и глубоко вздохнул.

– Видишь, к чему привела твоя настойчивость в этих поисках? Судьбу Чарли Элленшоу я оставляю на усмотрение Джека, но, думаю, уместным будет годовое отстранение от работы. И такое же наказание получит Пит Голдинг. Если кто из сотрудников и понимал, как важно обеспечить безопасность «Европы», то это доктор Голдинг. Если бы о произошедшем стало известно президенту, мы все бы уже искали новую работу – и это в лучшем случае. Это серьезное преступление. Вы не просто нарушили правила, вы, возможно, раскрыли агента этого отдела. Человека, внедрить которого у нас с Джеком и сенатором Ли заняло шесть лет.

– Я знаю, сколько на это потребовалось времени. Именно я и предложила его кандидатуру, – сказала Гамильтон.

– Элис, нашему человеку в Ватикане, возможно, придется немедленно бежать оттуда, а такие действия сотрудника Ватикана неминуемо приведут к тому, что швейцарские гвардейцы, да и вся итальянская полиция решат, что он агент. И если они узнают, что он не просто американский агент, а второй лейтенант армии США… Что ж, я понятия не имею, как президенту Соединенных Штатов удастся объяснить это Римско-католической церкви. И учитывая недавние мировые события, связанные с религией, этой стране не нужны проблемы с другой конфессией. Они и так уверены, что президент против всех религий, что, разумеется, не так.

На этот раз Элис понурила голову.

– Единственные люди, которым было известно о нашем агенте в ватиканском архиве, это Найлз, Вирджиния, ты и я, – сказал Джек.

– И все это ради того, чтобы доказать гипотезу, которую мы не смогли доказать за все годы работы здесь, – сказал Комптон, открывая папку. – Единственный вывод, касающийся животного в ячейке с того самого дня, как оно было найдено в восемнадцатом году во Франции, с которым соглашается большинство специалистов, – это то, что оно не может быть настоящим. Наши собственные сотрудники считают, что это подделка, с помощью которой пытались одурачить жителей Бордо в тысяча сто восемьдесят седьмом году. Вот, что говорит нам наука. Даже твой сообщник, Чарли Элленшоу, не верит, что подобное животное когда-либо существовало.

– Черт возьми, Найлз, не смей сидеть и цитировать мне данные палеонтологической летописи! – вспыхнула миссис Гамильтон. – То, что мы нашли в Южной Америке, было указано в палеонтологической летописи? Нет. А животные с реки Стикин в Канаде перечислены в палеонтологической летописи? Нет. А как насчет симбионтов, которых мы обнаружили в Марианском желобе и Мексиканском заливе? О них тоже нет ни слова в официальных базах данных. Я больше всех присутствующих заслужила право верить в невозможное после того, как проработала в этом подвальном зоопарке больше шестидесяти лет.

В воздухе повисло напряжение между Элис и Найлзом Комптоном, и в комнате воцарилось молчание. Казалось, Гамильтон, которая вдруг ожила и снова превратилась в сильную женщину, раньше управлявшую группой с уверенностью Чингисхана, возродившись всего за те несколько секунд, которые ей понадобились, чтобы возмутиться тому, что ее проект, по сути, назвали сказкой.

– Думаю, Элис, нам нужно знать, под чем в данном случае подписывается доктор Комптон, – сказал Джек, чье любопытство начало зашкаливать, когда он увидел, как твердо ведет себя его провинившаяся коллега. Впервые за несколько последних недель он не думал об убийстве своей сестры. Полковник испугался, что может потерять прекрасного друга, и хотел дать миссис Гамильтон возможность собраться с мыслями и объяснить, почему она пошла на такой огромный риск.

– Скомпрометировав нашего человека в Ватикане, Элис думала, что сорвала банк – вот, что наш агент нашел в архиве. – Найлз выбрал из папки фотографию и толкнул ее по скользкому столу в направлении Коллинза, который поймал ее и начал рассматривать.

– Собачий череп? – спросил он.

Элис протянула руку и взяла снимок из рук Джека.

– Нет, не собачий. Это точная копия экспоната, который хранится в ячейке два-два-восемь-семь-один. Найлз, я убедила и тебя, и Гаррисона, а теперь у меня есть доказательства, и более того, думаю, что у нас есть серьезная проблема с древними артефактами, которые появляются на черном рынке. – Гамильтон посмотрела на одного из своих самых старых друзей. – Найлз, когда-то ты тоже в это верил.

– Верить – это одно, но ты знаешь, что мы должны действовать, основываясь на фактах и доказательствах. Элис, я и правда тебе верю. Я знаю, что то, что мы видели, не поддается описанию. Но я не могу организовать операцию на основании скелета животного. Мне нужны доказательства. На текущий момент, тема закрыта – пока о начале операции не может быть и речи.

Комптон видел, как губы Элис сомкнулись в прямую линию: это всегда означало, что она сейчас упрется каблуками в землю и не уступит ни дюйма. Найлз закрыл папку и толкнул ее по столу Коллинзу.

– Но Джек изучит твои новые доказательства. – Директор кивнул в направлении полковника. – Он беспристрастен и примет справедливое решение. Мои суждения в данной ситуации не могут быть объективными, поэтому я не буду принимать участия в оценке новых данных.

– Я приношу извинения за то, что подвергла опасности нашего агента. Но когда вы увидите, сколько всего изменилось за последние несколько дней, вы поймете, почему было необходимо изучить все это немедленно, – сказала Гамильтон.

Комптон кивнул и улыбнулся.

– Эти извинения не спасут твоих сообщников.

– Найлз, оставь Пита и Чарли в покое, ты знаешь, как легко их напугать угрозами, а я упоминала что-то о том, что убью их, если они мне не помогут, – заявила женщина.

Большинство присутствующих в кабинете улыбнулись, когда она, наконец, немного смягчилась. Даже директор не удержался от улыбки, а затем кивнул.

– Это я тоже оставлю на усмотрение полковника. Но думаю, что этих двоих стоит еще немного припугнуть. Вы со мной согласны, полковник?

Джек поднял брови.

– Еще как.

Гамильтон молча кивнула и, в последний раз взглянув на папку в руках Коллинза, покинула зал заседаний.

– Так ты с самого начала верил Элис и ее рассказам о странных животных? – спросила Найлза Вирджиния.

Комптон рассмеялся.

– После того, как Элис напомнила нам, с чем мы сталкивались в нашей работе? Да, я всегда в это верил. Когда кто-то вроде Элис Гамильтон говорит, что творится что-то неладное, тебе, черт побери, лучше поверить, что творится что-то неладное. – Найлз посмотрел на Джека и улыбнулся еще шире. – Кроме того, нужно заставить ее попотеть за то, что подвергла опасности нашего человека в Ватикане.

– И мы злимся не поэтому, Вирджиния, – сказал Джек, поднимая толстую папку и вставая. – А потому, что она не пришла к нам и не сказала, что делает это. Наш человек находится в архиве Ватикана не просто так, а как раз для того, чтобы Элис могла его использовать. Она просто должна сообщать нам об этом, чтобы наш молодой лейтенант мог принять необходимые меры предосторожности.

Оба видели, что Вирджиния, покачавшая в ответ головой, была в замешательстве, когда покидала зал заседаний.

Когда за директором отдела по ядерным исследованиям закрылись двери, Найлз гораздо более серьезно посмотрел на Джека.

– Полковник, боюсь, что должен попросить тебя отложить поездку в Вашингтон для встречи с контактным лицом по поводу твоей сестры. Это, – Комптон показал на толстую папку, – должно стать твоим приоритетным делом, поскольку если Элис считает, что это достаточно важно, чтобы нарушить протокол службы безопасности, то стоит с этим разобраться. И если честно, Джек, ты нужен мне здесь. – Найлз встал, протянул руку и включил устройство связи с «Европой». – Фотографии, которые наш человек в Ватикане сделал в Риме, помогли «Европе» определить личность женщины, которая следила за ним, и наша проблема, полковник, только что стала еще серьезнее. «Европа», покажи информацию, которая была получена по защищенному каналу связи от Голиафа, пожалуйста.

Джек знал, что Голиаф – это кодовое имя его агента в Ватикане, лейтенанта ДеСильвы.

На большом мониторе появилась фотография молодой девушки. Она была красивой и больше напоминала студентку.

– «Европа», ты установила личность объекта, изображенного на экране? – спросил Найлз.

– Подтверждаю, доктор Комптон, – отозвался компьютер. – Она была идентифицирована в результате анализа лица на фотографиях и соотнесения с данными программы ЦРУ «Голубой лед» в Лэнгли. Имя объекта – Мика Сороцкин, родилась в России, но есть еврейские корни, сейчас живет в Израиле. Место работы, по данным Управления национальной безопасности, указано, как «сбор разведывательной информации» – «Моссад».

– Ну что тут еще скажешь – черт возьми! – проворчал Коллинз, поняв, что их агент в Ватикане был раскрыт. – «Моссад». – Джек знал, что разведка Израиля была одной из лучших в мире. – Как, черт побери, они его раскусили?

– Нам нужно доставить Эверетта в Рим и подготовиться к вывозу нашего оперативника из Ватикана. Пока Карл в Италии, – Найлз стучал пальцами по папке к документами Элис. – Я хочу, чтобы вы изучили это с максимальной дотошностью и выяснили, нет ли каких-либо других вопросов, секретность которых была нарушена. А также проверьте собранные сведения и сообщите, есть ли тут что-то, от чего мы сможем отталкиваться.

Коллинз понимал, что это задание Комптона ставит на паузу его собственное расследование убийства сестры. Он посмотрел на папку, которую держал в руках.

– Почему она так зациклилась на этой ячейке? Если бы Сара не рассказала мне о штуке, которая там лежит, я бы так никогда ничего об этом и не знал.

– Джек, она в это тоже не верила в первые годы работы здесь. Но она очень быстро заинтересовалась вопросами криптозоологии, связанными с прямоходящими животными.

– Прямоходящими? – Полковник вытащил фотографию черепа, полученную из ватиканских архивов, и посмотрел на нее. – Она верит, что оно ходило прямо?

– Черт, не только она в это верит, – смущенно возразил Найлз. – Я тоже в это верю. Но я немного более практичен. Мне нужны доказательства, прежде чем я начну действовать.

Коллинз убрал фотографию обратно в папку.

– Я все изучу, – сказал он, вставая, и покинул зал заседаний. Когда он вышел, директор еще раз нажал на кнопку переговорного устройства.

– Пригласите ко мне профессора Хиндершота Элленшоу Третьего из его темницы на восемдесят втором уровне, а заодно – и его сообщника, доктора Питера Голдинга, как только он вернется из дома миссис Гамильтон.

Пришло время заставить обоих чокнутых гениев побояться бога.

* * *

Карл Эверетт занимался инвентаризацией компонентов, извлеченных из домашней компьютерной системы Элис. Связь с «Европой» была прекращена, а все соответствующие жесткие диски – удалены. Кроме того, в доме Гамильтон было обнаружено несколько сотен папок – в основном незасекреченные расследования отдела. Эверетт бросил одну из этих папок на стол, заставив Уилла Менденхолла и Джейсона Райана прекратить работу и уставиться на капитана.

– Если Элис в это верит, какого черта директор сомневается? Я хочу сказать, если она верит, то мне этого достаточно, – заявил тот.

Менденхолл с Райаном молчали, давая Карлу возможность высказаться. Они знали, что дело было не только в ситуации с Элис. Скорее, проблема заключалась в том, что Джек отдалился от всех и занимался поисками убийцы своей сестры в одиночку. Уилл посмотрел на Джейсона, чтобы понять, стоит ли им что-то говорить, а Райан, который обычно был в каждой бочке затычкой, просто покачал головой в знак того, что лучше молчать и продолжать сортировать папки.

Открылась дверь отдела службы безопасности, и вошел Коллинз. Он посмотрел на кучу документов на большом столе, поскольку все связанное с Группой «Событие» было изъято из дома на бульваре Фламинго. Джек протянул руку и медленно взял фотографию размером восемь на десять, на которой были изображены Гаррисон Ли и Элис на небольшой вечеринке в честь чьего-то дня рождения. Элис обнимала Гаррисона и целовала его в щеку. Повязка, закрывавшая его глаз, была сдвинута, а на лице у него было написано раздражение в тот момент, когда его чмокала любимая. Коллинз сглотнул и положил фотографию в рамке обратно. Он засунул толстую папку-регистратор, раньше принадлежавшую Элис Гамильтон, под мышку и посмотрел на Карла.

– Мистер Эверетт, идите к себе и соберите вещи. «Европа» подготовит для вас удостоверение личности. Езжайте на базу «НЕЛЛИС». Райан, вы полетите с капитаном в Рим.

Эверетт посмотрел на Джека и сразу же понял, в чем дело.

– Так это правда, что Голиаф был раскрыт, а не просто слухи? – спросил Карл.

– Летите туда и заберите его, – ответил Коллинз. – Никакой связи по компьютеру или сотовому телефону. Установите контакт или доставьте его на самолет. Оцените ситуацию, но, скорее всего, вам придется вытаскивать его.

Джейсон сначала посмотрел на Эверетта, а потом кивнул.

– Да, сэр.

– Это приоритетная задача, – продолжил полковник. – А я пока получил приказ изучить эту папку и выяснить, нашла ли Элис что-нибудь, что может подтвердить ее теорию – что бы это ни было.

Карл кивнул, а Коллинз повернулся к двери своего кабинета и вошел в нее, больше не сказав ни слова своим лучшим в мире друзьям.

– Вот, опять началось. Теперь он будет на телефоне и на связи с «Европой» до завтрашнего дня. – Уилл Менденхолл положил папку на стол и посмотрел на Эверетта и Райана. – Говорю вам, он общается с французом. Я видел его лицо, когда он часами говорит с этим человеком. Он планирует что-то, связанное со смертью его сестры, и Фарбо в этом участвует.

– Вместо нас? Ты шутишь? Он ненавидит этого человека, – сказал Джейсон.

– Полковник уважает Фарбо, и вы это знаете. Он, как и все мы, верит, что многого из того, в чем обвиняют француза, тот на самом деле не совершал, – объяснил Уилл. – Джек готов поставить свою репутацию на то, что старик Анри не так плох, как иногда пытается казаться.

Эверетт посмотрел на Райана. Его теория об Анри Фарбо была почти верной. Но существовала пара вещей, которых не знали его товарищи, но которые были известны ему – Джек Коллинз, возможно, и уважал Анри, но использовать слова «дружеское отношение» в отношении Фарбо было вряд ли уместно. Это и тот факт, что французский похититель древностей был влюблен в Сару Макинтайр, делали всю ситуацию практически нереальной.

Капитан неожиданно приложил руку к виску и задумчиво закрыл глаза.

– Мистер Райан, я вижу «Лирджет шестьдесят – двести двадцать Экзекьютив Эйр» в вашем ближайшем будущем.

Джейсон кивнул и улыбнулся тому, как Карл закрыл разговор о Джеке.

– Полетели в Рим, капитан, и оставим этого простолюдина Менденхолла работать за нас, пока мы отдыхаем? – спросил он.

Эверетт тоже улыбнулся впервые за несколько часов.

– Да, пусть этот крестьянин делает всю легкую работу, пока мы будем расслабляться в Риме.

– Ребята, поцелуйте меня в… – не остался в долгу Уилл.

– Вольно, лейтенант, и начинайте считать, – пошутил Райан, не дав Менденхоллу выругаться. Они с Эвереттом покинули отдел службы безопасности, а Уилл на прощание кинул в Джейсона карандаш.

РИМ, ИТАЛИЯ

Майор «Моссад» Мика Сороцкин проследила шаги американского священника и обнаружила, что он уже как минимум три раза ходил в одно и то же интернет-кафе. Она воспользовалась сначала первым, а затем вторым и третьим компьютерами, за которыми сидел молодой священник, когда приходил туда, и всего за несколько минут, пока в кафе не было посетителей, успешно извлекла все три жестких диска, не будучи замеченной никем, кроме парня, сидевшего на кассе. Тот просто восхитился красотой женщины с легкомысленным хвостиком, которая проходила мимо него, унося с собой оборудование, стоившее больше тысячи долларов. Мика Сороцкин хлопала своими разноцветными глазами и беспечно улыбалась, покидая здание.

Через три часа жесткие диски изучало не меньше шести израильских специалистов по вычислительной технике на конспиративной квартире, принадлежащей «Моссад», в двух милях от Ватикана. В ожидании дальнейших заданий Мика изучала досье человека, которому, по подозрению израильской разведки, удалось проникнуть в самую закрытую часть Ватикана – архив. Он был настолько обширен и закрыт для остального мира, что большинству авторов книг даже близко не удается приблизиться к истине в попытке его описать. «Моссад» уже пятьдесят лет безуспешно пытался внедрить туда своего агента, и теперь они подозревали, что американскому ЦРУ удалось внедрить своего человека в самый хорошо охраняемый религиозный архив в мире. «Да, – подумала Сороцкин, – или ЦРУ, или другое подразделение американского правительства».

– Майор, генерал на линии засекреченной связи, кажется, это срочно, – сказал один из сотрудников службы безопасности конспиративной квартиры.

– А когда генерал Шамни звонит по несрочным вопросам? Клянусь, этому человеку по утрам мерещатся палестинцы в тарелке с овсянкой, – проворчала женщина и сняла трубку телефона на своем столе.

– Майор Сороцкин.

– Ваши первоочередные задачи в Риме изменились, майор – услышала она. – Самое главное – выяснить, на кого работает молодой священник и кому он секретно отправляет информацию о проекте «Рамзес». Ваше предыдущее задание – попытаться переманить этого молодого человека на нашу сторону – на текущий момент отменяется.

– Сэр, у меня нет никакой информации об этом конкретном проекте – что это такое? – спросила Мика.

– Послушайте, майор, ваши компьютерные эксперты считают, что им удастся взломать жесткие диски через несколько часов и предоставить вам информацию, которую отправляет этот священник под прикрытием. Нам нужна эта информация, и если она приведет нас к некоторым… деликатным проектам, нам придется действовать и действовать решительно в защиту Израиля, это понятно?

– Нет, генерал, не понятно.

– Майор Сороцкин, я приказываю вам подготовиться к отъезду. Настоящим вы переводитесь в состояние готовности к смене задания, если мы узнаем, что нарушена секретность проекта «Рамзес». Я отправляю к вам подполковника Ависа Бен-Невина для принятия отчета о вашей работе и оценки важности этого молодого американца. По прибытии он примет на себя командование.

– Генерал, этот религиозный фанатик все только испортит, я хочу, чтобы… – Мика наклонилась вперед и хлопнула рукой по папке с досье американского священника. – Генерал, я следила за этим человеком целый год, и, черт возьми…

Тишина на другом конце провода сообщила майору разведки «Моссад» о том, что она разговаривает сама с собой. Генерал отдал свои приказы, и ему было больше нечего говорить или слушать – элементарная логика. Мика повесила трубку так аккуратно, как только могла, изо всех сил борясь с желанием швырнуть ее в окно.

– Черт возьми! – сказала красавица с глазами разного цвета, а затем, будучи не в силах больше сдерживать гнев, который вызвал в ней очевидный просчет руководства, хлопнула рукой по столу и в ярости столкнула на пол папку, каждый документ в которой, описывающий действия священника, был добыт благодаря ей.

– Все в порядке, майор Сороцкин? – спросил один из компьютерных специалистов, нервно поглядывая на валяющуюся на полу папку.

– Иногда я просто ненавижу эту долбаную работу, – отозвалась женщина.

ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ, РУМЫНИЯ, «ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА»

Янош Важич и Джина Лувински сидели за одним из двух тысяч столиков внутри огромного ресторана под названием «У Влада». Важич просто ненавидел это название, но у него не было выбора, и пришлось его использовать. Он считал, что назвать один из лучших ресторанов мира в честь Влада Колосажателя – не самая лучшая реклама. Сейчас они с помощницей обсуждали доставку вина, более крепкого алкоголя и еды. Менеджер ресторана только что забрал с собой толстую папку записей дополнительных расходов на организацию приема, запланированного перед торжественным открытием.

– Господин Важич, к вам посетитель, сэр.

Янош оторвался от работы, и они с Джиной посмотрели на озабоченное выражение лица менеджера-стажера, стоявшего перед ними, ломая руки.

– Ну, пригласи его, – сказал Важич раздраженно.

Менеджер оглянулся и посмотрел через большое зеркальное окно, отделявшее гигантский ресторан от обширного бара.

– Что с тобой, черт возьми, происходит? – спросила Лувински, когда стажер не произнес ни слова в ответ. – Пригласи его сюда, кто бы там ни был.

– Этот джентльмен сейчас в баре с несколькими мужчинами сомнительного вида. Я… Я не думаю, что подобную публику стоит пускать в ресторан, – неуверенно пробормотал служащий.

– Да бога ради! – Янош бросил ручку на стол, встал и последовал за менеджером. – Можно подумать, что в баре сидит монстр Франкенштейна.

Однако через несколько секунд он застыл перед большой раздвижной стеклянной дверью, соединявшей ресторан с баром. У бара стояли пятеро мужчин, одетых в черные брюки и черные кожаные куртки различных стилей и длины. Кроме того, все они были в солнечных очках. Важич увидел, что четверо мужчин стояли отдельно от невысокого пятого, который прислонился к барной стойке и медленно и осторожно пил из стакана, пока его спутники шумно общались.

Джина проскользнула мимо Яноша и двинулась вперед, пытаясь создать буфер между своим боссом и этими сомнительного вида посетителями, но он взял ее за руку и приостановил, после чего кивнул на чехлы, прислоненные у барной стойки. Там было больше пятнадцати чехлов, в которых, вероятно, лежало очень мощное оружие.

– Думаю, что прибыло решение г-на Залласа наших проблем в горах, – прошептал Важич.

Лувински застыла, сообразив, что смотрит на мужчин, которых сюда прислала русская мафия.

Янош глубоко вздохнул и двинулся по направлению к пятерым мужчинам. В этот момент тот их них, кто пил в баре, поднял глаза и посмотрел в позолоченное зеркало за барной стойкой. Он поднял большой стакан воды и выпил ее. К удивлению Важича, оказалось, что все эти бандиты пили воду. Он-то предполагал, что они с невероятной скоростью поглощают водку. Мужчина, стоявший обособленно от остальных, выпрямился и повернулся к приближающимся Яношу и Джине. Его взгляд задержался на Лувински всего на мгновение дольше, чем на ее шефе.

– Вы Янош Важич? – спросил мужчина, чье лицо скрывалось за густой бородой и усами. Его глаз тоже не было видно за солнечными очками с толстыми линзами. Янош удивился, как этот человек вообще что-то видит через такие очки.

– Он самый. А вы, очевидно, русский, – сказал Важич, не протягивая руки для официального знакомства. – Это мисс Лувински, главная управляющая. У нас много…

– Главная управляющая? – переспросил мужчина на сносном румынском. – Так это с вами мне нужно поговорить о том, когда эта горная проблема будет решена?

Джина перевела взгляд с него на Важича, который кивнул в знак того, что ей нужно ответить.

– Да, конечно, что бы это ни была за проблема, – сказала женщина.

– Я так понимаю, рабочие боятся горной тьмы, – продолжал мафиози. – Бесконечной тьмы.

Лувински посмотрела на своего начальника еще раз, закатила глаза и отступила назад.

– Как я уже сказал, вы русский, – повторил Важич. – Почему вы думаете, что знаете эту местность достаточно хорошо, чтобы решить проблему, когда мы даже не уверены, реальна она или нет? Возможно, все дело в том, что людям приходится работать вдали от дома и на них накатывает тоска, такое часто случается.

Мужчина протянул руку, взял свою черную меховую шапку и надел ее на голову.

– Как вы и сказали, я действительно русский, в самом деле, но мои спутники – нет. Они из Румынии, так же, как вы и мисс Лувински. Это бывшие сотрудники «Секуритате», ныне не существующего Департамента государственной безопасности. Все эти люди раньше работали напрямую на президента Николае Чаушеску. Признаю, что им не удалось защитить его в итоге, но, с другой стороны, это была не их работа. Их работа очень специфична. Эти люди, как и я, зарабатывают на жизнь охотой. Признаю, что обычно мы охотимся на людей, – на этой фразе низкорослый наемник впервые улыбнулся, – но нас можно убедить поохотиться на мифы и легенды… или просто выяснить, что каждый румынский рабочий боится темноты.

– Я так понимаю, вы начнете поиски на склонах над «Замком Дракулы»? – уточнил Важич.

Все мужчины ухмыльнулись, услышав название проекта, который они были отправлены защищать.

– Это наша забота, не ваша, – сказал русский, наклоняясь, чтобы взять четыре чехла с оружием, и перекидывая их через плечо.

– Ну, тогда, думаю, мы не будем мешать вам заниматься тем, чем вы занимаетесь, – сказал Янош, наполовину отвернувшись. Он собрался уходить, но затем остановился. – Кстати, друг мой, на вашем месте я бы не распространялся о том, что эти идиоты раньше работали на одного из ужаснейших массовых убийц в румынской истории, а то на склонах могут пропасть еще пятеро человек. Николае Чаушеску не отличался популярностью, даже в таком оторванном от цивилизации месте, как это. Многие до сих пор испытывают злость из-за того, сколько людей было убито, чтобы он мог сохранить свою власть – как и одна страна, которую я не буду называть. – Янош Важич не смог с собой ничего поделать. Румынские граждане не любили своих бывших партнеров по коммунизму, и он не мог не уколоть русского за преступления, совершенные его страной против Румынии.

Мужчина в ответ просто улыбнулся и двинулся к двери.

– Главные вагончики фуникулера уже работают и поднимаются на гору, это поможет вам быстрее добраться до замка, – добавила Лувински.

Сначала и Янош, и Джина подумали, что мафиози уйдет, никак не отреагировав на информацию Джины, но он вдруг остановился среди своих спутников, и все они оглянулись на Важича и управляющую.

– Никаких фуникулеров и никаких ужинов в замке, – сказал русский. – Мы поднимемся пешком, изучим местность и узнаем о ней за этот подъем больше, чем успели узнать вы за годы строительства. Нет, мы пойдем пешком.

Когда мужчины вышли из бара, Джина покачала головой.

– Ненавижу этих чертовых ублюдков из тайной полиции!

– Не огорчайся, возможно, они найдут то, что ищут, – отозвался ее шеф.

* * *

Русский и его люди направлялись в область Румынии, в Средневековье известную миру как Трансильванский хребет – малоизвестное название труднодоступной местности, в которой находятся самые мрачные и темные горы в мире и куда люди всегда боялись ходить. Это была древняя гряда, охраняющая южный подход к Румынии со стороны Дуная. На старом языке древней Валахии, языке бояр и самого Влада, она называлась также Землей Кровавой Луны.

3

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Найлз Комптон смотрел, как профессора Пит Голдинг и Чарльз Хиндершот Элленшоу III медленно покидают его просторный кабинет с таким видом, словно при них только что усыпили щенка. Директор сделал им выговор, но, несмотря на свое обещание распять их обоих за помощь Элис в ее ватиканской авантюре, отпустил их с письменным предупреждением и записью в личных делах. Главным, что Найлз заметил в поведении этих двух гениев, было то, что они оба с готовностью пообещали больше не помогать миссис Гамильтон и при этом оказывать любую поддержку остальным членам руководства. Комптону этого было достаточно. Он позволил им уйти, предупредив, чтобы в ближайшее время держались подальше от полковника Коллинза, и одно это задело их самолюбие больше, чем все остальное.

Наказав виновных, Найлз повернулся и двинулся к своего столу, чтобы закончить работу с документами. Он посмотрел на беспорядок, царивший на его обычно чистом столе, и еще раз снял очки и закрыл глаза руками, понимая, как сильно он обидел Элис, отказавшись начать операцию на основе ее данных. Оставалось только надеяться, что Коллинз найдет в ее документах что-нибудь, что даст ему возможность помочь ей.

Директору было нужно, чтобы Джек Коллинз нашел доказательства, достаточные для начала активных действий. Если этого не произойдет, ему придется серьезно подумать над тем, чтобы отправить Элис Гамильтон в отставку. А это со временем приведет к тому, что Найлзу Комптону придется покинуть Группу «Событие».

* * *

Джек Коллинз поднял глаза на небольшой столик в единственном месте в комплексе, где было можно расслабиться и выпить после работы: в «Ковчеге», названном так в честь самого ценного артефакта отдела 56–56 и самого первого, найденного группой в 1864 году.

Полковник протянул руку к стоящей перед ним чашке кофе, которая уже успела остыть. Он закрыл глаза и отодвинул холодный кофе от себя. Вместо того чтобы пить, Джек открыл толстую папку, в которой хранились собранные Элис доказательства существования утерянного или вымершего животного – либо масштабного обмана, провернутого каким-то шутником много веков назад. Первой фотографией, которую он увидел, было изображение, переданное через их человека, второго лейтенанта ДеСильву, из ватиканского архива. Полковник изучил череп и прочел надпись под ним.

«ЭКСПОНАТ НАЙДЕН В 1567 ГОДУ РЯДОМ С ВЕНЕЦИЕЙ, ИТАЛИЯ

ЧЕРЕП ИЗВЛЕЧЕН ИЗ РАЗВАЛИН ПОМЕСТЬЯ, ПРИНАДЛЕЖАВШЕГО РИМСКОМУ СЕНАТОРУ МАРКУ ПАЛИТЕРНУ ТАПИО».

Затем Коллинз взял записи Элис об итальянской находке. Он заметил, что отчет был написал в 1966 году.

«Тщательные полевые исследования и незаконные археологические раскопки показали, что Марк Палитерн Тапио действительно был римским сенатором с 19-го по 27 год нашей эры. Дальнейшие исследования показали, что сенатор Тапио был также военачальником, получившим звание центуриона до того, как семейные богатства дали ему путевку в Сенат и мир политики. Нижеследующее следует уточнить после получения дополнительной информации о военных кампаниях и деятельности Марка Палитерна Тапио. Череп животного, которое, по моему мнению, относится к виду обыкновенных волков, возможно, был подарен Тапио, когда тот был сенатором. Однако, по моей теории, центурион Тапио, а не сенатор Тапио нашел череп во время одного из множества военных походов, в которых он участвовал по приказу императора Августа Цезаря».

Коллинз покачал головой, прочитав заметки, написанные красивым почерком Элис. Потом он еще раз посмотрел на фотографию волчьего черепа, которую по какой-то причине ватиканский архив, или, может, даже сам папа римский, спрятал и похоронил вместе со всем остальным, что они решили скрыть от остального мира.

Джек был готов закрыть папку и направиться в герметизированное помещение «Европы», чтобы лучше понять, что он, собственно, читает, когда из толстой папки выпала маленькая пластиковая коробочка с подкладкой. Коллинз подобрал и изучил ее. В коробочке лежал небольшой кусочек камня. Было похоже, что на камне, размером всего семь квадратных дюймов, была какая-то резьба. Джек прочел слова на ярлыке, прикрепленном к пластиковой коробочке с 1949 года.

«Найден сенатором Гаррисоном Ли ночью 1 апреля 1949 года на борту судна «Золотое дитя» в Гонконгской бухте. Особое примечание для себя – было доказано, кость внутри рельефа содержит остатки костного мозга. Необходимо провести дальнейший анализ, когда и если будет возможность».

Полковник рассмотрел кусок камня, несколько раз перевернув его в руках. Было похоже, что кусок откололся от глыбы гораздо большего размера, и самым удивительном в этом обломке было то, что в месте раскола, к изумлению Джека, виднелась кость под окаменевшей кожей и мехом.

– Какого… – удивленно пробормотал мужчина.

– Можно к тебе присоединиться?

Коллинз так внимательно изучал небольшой осколок камня, что не заметил, как к его столу подошла Сара Макинтайр. Он улыбнулся ей, а затем неловко закинул небольшой камень обратно в папку-регистратор. После этого полковник посмотрел на свою любимую. На ней был синий военный комбинезон.

Джек долго смотрел Саре в глаза. Он знал, что ей не нравится то, что он не использует помощь сотрудников группы в поисках убийцы своей сестры Линн. Но если бы Коллинз завел беседу с Макинтайр, речь пошла бы не только о том, что он не дает своим друзьям возможности помочь ему в поисках убийц, но и о ее отношениях с Анри Фарбо. Этот человек создавал проблемы каждому директору службы безопасности с 1992 года. Гаррисон Ли перед своей смертью объявил, что француз был прямой угрозой безопасности Соединенных Штатов в связи со своей склонностью красть предметы из мирового наследия. А проблема с Сарой была в том, что она по-особому привязалась к Фарбо. Не двигаясь, Джек вытолкнул ногой из-под стола стул, стоявший напротив него. Приглашение присесть было сделано.

Лейтенант Макинтайр не сводила глаз с мужчины, в которого она влюбилась, когда впервые увидела его грубоватое лицо. Мелкие шрамы, покрывавшие это лицо как карта, говорили каждому, кто видел его, что да, действительно полковник Джек Коллинз исполнил свой долг перед страной. Сара медленно опустилась на стул.

Джек смотрел, как она отодвинула толстую папку Элис в сторону.

– Я думал, что у тебя занятие сегодня в пять? – спросил Коллинз.

– Мой помощник проведет его за меня, – ответила Макинтайр. – Нам нужно поговорить об Анри.

– Не уверен, что хочу сейчас обсуждать француза, мелкая. По каким бы причинам ты ни хотела ему помочь, меня это не касается.

– Этот человек поехал в Мексику и спас мне жизнь, и я попросила тебя об услуге, о которой нельзя было просить, и ты помог Анри сбежать – ради меня. Я очень тебе благодарна, но ты вполне мог отказаться. А теперь я подозреваю… – Женщина умолкла и потерла своей маленькой ручкой лицо, а затем медленно посмотрела в голубые глаза любимого. – Ты сделал это даже не для меня, а потому, что он тебе нужен. Ты отпустил его не потому, что он спас мне жизнь, Джек, ты отпустил его потому, что он нужен тебе больше, чем мы, чтобы найти убийцу Линн. Как тебе такой криминалистический анализ?

Коллинз не ответил. Он протянул руку и взял со стола толстую папку, отодвигая свой стул назад.

– Мы просто хотим помочь, и я заслуживаю того, чтобы ты доверился мне, – продолжила его подруга.

– Думаю, что такие вещи лучше обсуждать наедине.

С этими словами Джек взял Сару за руку и, вместо того чтобы выйти через парадную дверь, они выскользнули через задний ход.

* * *

Семь часов спустя полковник проснулся. Сара лежала рядом с ним, и он не мог оторвать глаз от ее спящего силуэта. Коллинз только что нарушил главное правило Группы «Событие» и особенно военного персонала – любые близкие отношения в комплексе были строго запрещены, тем более с младшим офицером, коим являлась мисс Макинтайр. Однако глядя на свою любимую, он понимал, что, когда дело касалось этого хрупкого геолога, никаких правил не существовало. Он знал, что слишком жестоко вел себя с ней, но также понимал то, что было бесполезно отрицать – он любил женщину, которая спала в его постели, больше, чем саму жизнь, и не знал, как справиться со своими чувствами. Он прислушался к ее дыханию и улыбнулся, когда она на секунду всхрапнула, почесала нос и снова отключилась.

Джек смягчился в отношениях с Сарой, но не в том, что касалось других сотрудников. Там, где речь шла о поисках убийцы его сестры, полковник не был готов уступить ни на дюйм. Он не хотел, чтобы его друзья и коллеги связывались с убийством, а в том, что все закончится именно этим, Коллинз не сомневался. Люди, убившие сотрудников ЦРУ, практически никогда не доживали до суда. Таков был план Джека, и поэтому он использовал услуги Анри Фарбо, чтобы получить доступ к грязному миру двойных агентов – если кто и знал, как поймать крысу в чулане, то это была еще одна крыса, которая хотела получить чулан в собственное пользование. Эта крыса была из Франции, и звали ее полковник Анри Фарбо.

Коллинз наклонился и поцеловал Сару в лоб. Он увидел, как она икнула, слегка всхлипнула, а затем снова погрузилась в сон. Джек знал, что почти оттолкнул от себя единственную женщину, которую он когда-либо любил. Он покачал головой, а затем медленно выбрался из кровати, стараясь не разбудить Макинтайр, после чего надел белые «боксеры» и подошел к столу. Затем он протянул руку, включил настольную лампу и потер глаза, а когда он открыл их, его взгляд упал на папку, которую Элис так тщательно берегла годами. Коллинз покачал головой, сел за стол и снова открыл ее. Отложив в сторону фотографии, украденные из Ватикана, он принялся за довольно длинный отчет, который Гамильтон напечатала на старомодной печатной машинке. Сканируя страницу глазами, полковник понял, что перед ним добавочный отчет Элис о центурионе, который однажды стал римским сенатором. Джек зевнул, а затем еще раз просмотрел записи. Чем дольше он читал, тем больше просыпался. Закончив, он исследовал содержимое папки. Вскоре ему попались два кусочка прогнившей ткани, упакованные в пластик. Он взял их в руки и внимательно рассмотрел. Один из кусочков ткани был отделан остатками бахромы. Джек прочел небольшую этикетку, прикрепленную Элис много лет назад.

«Экспонат, отправленный мне 2/6/1955 – кусок левитской ткани. Четыре вертикальных полоски на шерсти, окрашенной гранатом; анализ указывает на ближневосточное происхождение».

Коллинз достал второй кусок ткани, опустил настольную лампу пониже и внимательно рассмотрел материал. Он был похож на первый – четыре вертикальных полоски, которые раньше были красного цвета. Плетение выглядело таким же древним, как и возраст экспоната. Полковник прочел этикетку.

«Экспонат найден 12/25/1967 – кусок левитской ткани. Четыре вертикальных полоски на шерсти, окрашенной гранатом; анализ подтверждает ближневосточное происхождение. Экспонат был найден к югу от реки Дунай, Румыния».

Чем дальше Джек читал и чем больше видел, тем меньше он понимал – вместо того чтобы, наоборот, разобраться, на какой след напала Элис. Что она пыталась доказать? Ее интересовала древняя мода или все-таки какое-то животное, в которое не верил ни один ученый в группе, кроме нее самой?

Коллинз положил упакованные в пластик кусочки ткани на место. Вещь, которую он достал следующей, заставило его склониться ниже над столом, чтобы лучше рассмотреть ее. Это были фотографии двух женщин. Одна была молодой и черноволосой, а вторая – старше, гораздо старше. Единственным, что написала Элис на небольшой этикетке, было имя, которое практически ни о чем не говорило Джеку. На фотографии старушки, которой, по его прикидкам, могло быть от восьмидесяти до ста лет, было небольшое описание:

«Мадам Ладвина Корвески – цыганская королева, приблизительный возраст 110 лет. Внучка – Лея Корвески, наследница Восточно-европейской цыганской династии».

– Что, черт возьми, это такое? – пробормотал полковник себе под нос. – Цыганская королева? К чему ты ведешь, Элис? – Он убрал фотографии обратно в папку и взялся за следующие напечатанные заметки.

«Экспонат 131-c был найден на частном судне «Золотое дитя» в гонконгской бухте. Экспонат был найден Гаррисоном Ли,генералом сухопутных войск США (в отставке) на судне, после того как данное судно было взорвано ночью 1 апреля 1949 года».

Джек вспомнил о кусочке камня, который до этого рассматривал в «Ковчеге», и, покопавшись в папке, нашел его – небольшой осколок глыбы с окаменевшими останками внутри. На этикетке было написано: «131-c». Коллинз стал крутить камень в руках, думая о содержимом папки, которое ни капли не проясняло, в каком направлении Элис Гамильтон вела свое расследование.

Наконец, Джек принял решение и потянулся за телефоном.

– «Европа», полковник Коллинз, допуск пять-семь-восемь-пять. Мне нужно местоположение профессора Элленшоу, доктора Голдинга и Элис Гамильтон, пожалуйста.

– Профессор Элленшоу сейчас находится в лаборатории тринадцать – сорок четыре на восемьдесят первом уровне, доктор Голдинг сейчас находится в «Ковчеге», а Элис Гамильтон – в своих личных покоях, – сообщил компьютер.

– Спасибо. – Джек отключился и нажал другую кнопку. – Уилл, свяжись с Элис в ее личных покоях и с профессором Элленшоу в лаборатории и пригласи их на уровень шестьдесят три, – быстро сказал он и отключился.

После этого Коллинз закрыл папку и только тогда заметил кодовый номер, присвоенный папке Элис и «Европой». Было странно, что он не заметил его раньше, что только доказывало, что мысли об убийстве сестры мешали его работе. Код папки был 890987, кодовое имя – Гримм.

– Итак, ты помогаешь Элис решить ее небольшую проблему?

Джек почувствовал, как миниатюрные ручки обняли его за шею, и расслабился, когда Сара поцеловала его в щеку.

– Одевайся, мелкая, иди в «Ковчег», вытащи оттуда Пита Голдинга и приведи его в ячейку два-два-восемь-семь-один – сказал полковник.

– Будешь приказывать своей женщине покинуть свою комнату в такую рань – в следующий раз не получить щедрых ласк, которые получил прошлой ночью, – пригрозила его подруга.

Джек улыбнулся – как ему показалось, впервые за несколько месяцев. Он повернулся и поцеловал Сару, а затем хлопнул ее по попке.

– А теперь одевайся и иди за доктором Голдингом.

Макинтайр выпрямилась и пошла за своим комбинезоном, который валялся скомканным на полу рядом с кроватью Коллинза.

– Из-за чего ты так напряжен после разрядки, которую я тебе организовала? – спросила она. – Наверное, не очень понравилось, раз у тебя осталось столько энергии.

– Детка, ты так хороша, что я повысил бы тебя до майора, если бы мог, но сейчас мы должны помочь подруге, про которую все думают, что она свихнулась на своих волках.

– А ты веришь тому, что она рассказывает о своих животных? – спросила Сара, застегиваясь.

– Пока не очень, но, думаю, я нашел кое-кого, кто изменил свое мнение насчет ее историй, что делает ее аргументы гораздо весомее – важность мнения этого человека не будет оспаривать даже Найлз.

– И что же это? – поинтересовалась Макинтайр, распутывая волосы пальцами вместо расчески.

– Сенатор Гаррисон Ли.

РИМ, ИТАЛИЯ

Карл Эверетт потянулся и ударил Джейсона Райана по плечу, когда такси остановилось прямо перед собором Святого Петра. Райан подпрыгнул от неожиданной остановки и удара накачанной руки своего коллеги. Почти два часа послеполетной проверки, дозаправки и ожидания отдельного ангара в «Международном аэропорту имени Леонардо да Винчи», одном из самых загруженных аэропортов мира, а затем прохождения таможни повлияли на летчика ВМС сильнее, чем сама смена часовых поясов. Так как вторым пилотом во время девятнадцатичасового перелета был Эверетт, выспаться Джейсону не удалось, потому что когда была очередь Карла управлять самолетом, его было нужно постоянно контролировать, даже несмотря на то, что основную часть полета над Атлантическим океаном самолет управлялся автопилотом.

– Ну что, приехали? – спросил Райан, зевая и глядя в грязное окно такси.

Эверетт заплатил водителю и посмотрел на Джейсона.

– Да уж, доехали всего за полтора часа по дневным римским пробкам. – Он откинулся на своем сиденье, открывая дверь. – Если будут проблемы, возможно, придется найти другой путь обратно в «Да Винчи».

Райан посмотрел на толпы людей, которые двигались по широким пешеходным дорожкам, ведущим к большой площади, и покачал головой.

– Самым быстрым вариантом в этом случае будет пойти пешком, – сказал он, и его друг кивнул в знак согласия с этой мыслью. – Хотя, может быть, мы просто слишком параноидально относимся к жизни в последнее время. Пошли заберем нашего парня.

Двое офицеров ВМС США шагнули в уплотняющееся скопление людей, стоявших на их пути к Голиафу.

* * *

Мика Сороцкин наблюдала за молодым американским священником, сидевшим на ступеньках перед собором. Его длинная черная ряса была довольно сильно потрепана, а в руках он держал коричневый пакет с едой. Майор Сороцкин начала следить за ним с самого утра, когда он вышел из своей квартиры в восточной части Ватикана, который был отдельным городом внутри Рима. Ей было приказано наблюдать за ним с утра, затем – когда он уходил с работы, а также всегда, когда он покидал свой уединенный кабинет в здании архива.

Наблюдая за тем, как священник снял солнечные очки, чтобы протереть их, майор, сидевшая на несколько ступенек позади него, заметила, что он был гораздо моложе, чем ей показалось в те несколько раз, когда она следила за ним в интернет-кафе. Она достала из сумки небольшой термос и налила себе чашку чая.

Мика получила очень срочный звонок от генерала Шамни и теперь пыталась понять, почему он неожиданно приказал вести постоянную слежку за священником после того, как жесткие диски, изъятые из интернет-кафе, были проанализированы, а результаты анализа отправлены в Тель-Авив. Генерал позвонил ей лично в три часа утра и приказал не спускать с американца глаз до получения новых распоряжений.

Майору Сороцкин не понравился тон этого поручения. Наблюдая на молодым человеком, она начала беспокоиться, что новым распоряжением генерала может быть вовсе не переманить его на сторону «Моссад».

* * *

Молодой американский клирик, известный своему руководству в Группе «Событие» как Голиаф, начал есть свой сандвич с сыром, наблюдая за тысячами туристов, снующих по площади, и думая о том, что произошло вскоре после того, как он проснулся.

Тем самым утром он получил закодированное сообщение от самого директора Комптона по защищенной телефонной линии, организованной с помощью нескольких спутников связи АНБ. С ним должны были связаться в час дня по римскому времени. Он должен был встретиться с контактным лицом на ступенях собора, и этим контактным лицом был сам капитан Эверетт, прилетевший в Рим для участия в операции. Эверетт принимал участие в его подготовке, и ДеСильва знал капитана достаточно хорошо, чтобы понимать, что случилось что-то серьезное, раз его прислали к нему. Теперь, продолжая жевать свой сандвич, выпускник университета Нотр-Дам и второй лейтенант армии США сканировал из-под темных очков толпу в поисках видной фигуры «морского котика», Карла Эверетта.

* * *

Майор Сороцкин вздрогнула, когда у нее в нагрудном кармане завибрировал мобильный телефон. Она сунула руку под легкую куртку, не обращая внимания на сделанный в Израиле 9-миллиметровый «бул чероки», лежащий в своей нейлоновой кобуре, достала вибрирующий мобильник и со злостью нажала на кнопку «Принять вызов».

– Да? – спокойно ответила женщина, отхлебывая чай. Он оказался еле теплым, и она скривилась и хотела вылить его прямо на каменные ступени, но сдержалась, увидев неподалеку двух жандармов. Жандармы в Ватикане очень быстро обнаруживали в толпе нарушителей порядка. Мика отвела глаза, скрытые солнечными очками, когда двое охранников правопорядка в форме прошли мимо, кинув оценивающий взгляд на красивую женщину, обедающую на ступенях собора.

– Майор, – произнес знакомый голос генерала Шамни, – американский агент находится в зоне вашей видимости?

– Он метрах в десяти передо мной обедает на площади, как делает в каждый солнечный день, – ответила агент.

– Нам не удалось установить местоположение его контактного лица. Мы считаем, что это может быть кто-то из ЦРУ, или из Агентства национальной безопасности, или даже из ФБР, но сейчас это уже не важно. Фотоматериал, взятый из ватиканского архива, напрямую угрожает безопасности Израиля. Я ясно выражаюсь?

– В очередной раз – совсем не ясно, генерал. Мне нужно знать некоторые вещи, чтобы правильно выполнять поставленные задачи. Почему этот человек угрожает нам и что с письменным отчетом, содержащим фотографии, переданным контактному лицу этого американца?

– Майор, вы ступили на опасную землю – землю, которая может обрушиться под вашими ногами в любой момент, если сделать неверный шаг. Мы считаем, что его отчеты руководству сейчас находятся в Лэнгли, в Вирджинии, и с этим нам придется разобраться в другой раз. А в настоящее время американского священника необходимо доставить в конспиративную квартиру в Риме, как только вы получите возможность сделать это без лишнего риска, где вас и американца допросит подполковник Бен-Невин. Он сожжет все доказательства деятельности этого священника, включая тот отчет с фотографиями. Вы были единственной в конспиративной квартире, кто прочел этот отчет?

– Как может отчет, составленный римским служащим, иметь отношение к безопасности нашей страны? – Мика знала, что ответ на этот вопрос включает в себя операцию «Рамзес», и догадывалась, что генерал знал, что она это знала.

– Бен-Невин сожжет все документы и закроет конспиративную квартиру, и тогда ваша миссия в Риме будет завершена. При необходимости, американец будет задержан для более детального допроса.

Сороцкин не могла поверить своим ушам.

– Задержан? – спросила она своего собеседника. – Если у меня будет шанс переманить этого человека на нашу сторону, именно это я и сделаю. Контрразведка, а не задержание тайного агента, который является нашим союзником, посреди улицы дружественного государства.

– Майор, ранее я упоминал о том, что не стоит ступать на опасную землю, но вы делаете это снова. Этому американцу стала известна ключевая информация о проекте «Рамзес», и мы не можем дать ему возможность связать эту информацию с другими деталями, которые, возможно, тоже получили огласку. И мы должны выяснить, что еще ему удалось узнать. Не вздумайте задавать вопросы об этом проекте, он на тысячу миль выше вашей головы и моей, кстати, тоже. Понятно?

Майор Сороцкин ничего не ответила.

– Подполковник Бен-Невин уже находится на месте, а за нашим американским шпионом следят в данную секунду, – продолжал Шамни. – Позвоните мне из конспиративной квартиры и сообщите, когда Бен-Невин начнет допрашивать американца. С этим мальчиком ничего не должно случиться, он слишком ценен для нас из-за того, что, возможно, знает. Более того, Сороцкин, есть люди – крайне бескомпромиссные люди, хочу заметить – которые хотят, чтобы то, что представляет собой проект «Рамзес», было доставлено домой. Отвезите его в конспиративную квартиру, и премьер-министр гарантирует его безопасность.

– Генерал, вы дадите мне слово, что этому американскому оперативнику не будет причинен вред?

– Майор, наивность этого вопроса подтверждает мое мнение, что ваше будущее вряд ли будет связано с «Моссад». Возможно, я ошибся, лично выбрав вас, и перевод обратно в разведку сухопутных войск будет верным решением для вашей карьеры, потому что их волнует справедливость. А нас нет. Мы не убиваем американцев, когда этого можно избежать, и в данном случае этого пока еще можно избежать с вашей помощью.

Связь прервалась. Сороцкин посмотрела на мобильник и со злостью закрыла его, а затем подняла голову и увидела, что священник убирает остатки еды обратно в коричневый бумажный пакет. Ее разноцветные глаза быстро просканировали пространство вокруг американца, но знакомых лиц она не увидела, а худое лицо Бен-Невина легко было заметить и запомнить.

Мика, подобно любому оперативнику, ненавидела таких людей, как подполковник, потому что религия, которую они исповедовали, ослепляла их. Подобных людей потихоньку вытесняли из «Моссад» и с государственных постов благодаря тому, что новые молодые сотрудники предпочитали национальную безопасность религиозному наследию.

Сотрудник архива поднялся на ноги и тщательно отряхнул пыль со своей одежды. И тут Мика поняла, что слишком поздно заметила еще двоих мужчин. Один из них опустился на одно колено, чтобы завязать шнурок, который не был развязан, а второй, темноволосый мужчина поменьше ростом в рубашке поло, поднял в руке карту и задал священнику какой-то вопрос. Сороцкин видела, как американец указал на юг, и человек с картой сделал рукой жест в том же направлении. Затем они засмеялись, причем священник выглядел так, словно только что принял решение. А потом двое незнакомцев, более высокий из которых шел позади, двинулись к краю площади.

Мика подумала, что прибыли агенты Бен-Невина из «Моссад» и она мало что может предпринять, чтобы остановить похищение молодого американца.

Майор проследила, как те, кто, по ее мнению, работали на «Моссад», и служащий ватиканского архива покинули площадь и ступили в темное время, которое должно было закончиться где-то в горах восточной Европы.

* * *

Карл Эверетт держался в десяти футах позади Джейсона Райана и второго лейтенанта армии США Леонарда ДеСильвы. Карл был впечатлен тем, как легко солдат, притворявшийся священником, воспринял приказ о возвращении – как будто он почувствовал, что его раскрыли, еще до того, как Эверетт сообщил ему об этом. Когда за день до этого ему показалось, что за ним следят, он быстро отреагировал на это и добыл доказательства. С помощью фотографий, сделанных с помощью камеры мобильного телефона ДеСильвы, удалось опознать агента «Моссад». «Европе», находящейся под пустынными песками авиабазы «НЕЛЛИС», понадобилось всего десять минут, чтобы определить личность девушки – агента государства Израиль.

Все трое шли в толпе у собора Святого Павла, когда Эверетт почувствовал покалывание в затылке. Вглядываясь в толпу, он заметил, что сначала у Райана, а затем и у ДеСильвы возникло то же самое чувство. За ними следили. Карл был «морским котиком», и нервы у него были железные, а его спутники получили отличную подготовку от полковника Коллинза и тоже были готовы к подобным ситуациям.

Следуя порядку действий в подобных случаях, Райан быстро отошел от священника, перешел улицу и слился с толпой местных жителей и туристов. Пригнув голову, он пошел против направления движения толпы, чтобы оказаться позади Эверетта и ДеСильвы. Джейсон рассеянно потянулся за своим револьвером «смит-вессон», но вспомнил, что это должна была быть миссия по извлечению агента, а не перестрелка, поэтому Карл решил, что пытаться пронести личное оружие через таможню было бы слишком опасно. Джейсон скривился в разочарованной ухмылке и продолжил свой путь сквозь толпу.

Эверетт тоже мысленно корил себя за то, что не пошел в американское посольство, не встретился там с контактным лицом и не попросил помощи. Он думал, что в этом нет необходимости, поскольку операция по извлечению агента должна была состояться в Риме, рядом с Ватиканом – что в такой ситуации могло помешать им доставить парня в аэропорт? Может быть, Джек был прав, может быть, они с Райаном и Менденхоллом не годились в помощники в поисках убийцы его сестры, раз он был способен на такие глупые ошибки, как подобная недооценка ситуации? Капитан ускорил шаг. Он уже почти поравнялся с ДеСильвой, когда к нему подошел какой-то ребенок, протягивающий апельсины. Карл попытался обойти мальчика сбоку, но тот встал прямо перед ним и снова протянул пакет с шестью апельсинами.

– Comprare le arance, la mia giornata è molto calda? – спросил мальчик, улыбаясь американцу.

Карла спросили, не хочет ли он купить апельсинов в этой жаркий день. Он засунул руку в карман, вытащил двадцатидолларовую купюру и дал ее мальчику, который остановился и уставился на незнакомую банкноту. Не теряя времени, Эверетт снова постарался догнать ДеСильву, оставив ребенка с пакетом апельсинов и двадцатидолларовой банкнотой в руках.

Капитан догнал Леонарда, а мальчик так и смотрел то на него, то на незнакомую купюру. Поравнявшись с ДеСильвой, Карл опустил голову и медленно прошел мимо него. В тот момент они приближались к уличному продавцу футболок с символикой Ватикана.

– За нами следят, лейтенант, – быстро сказал капитан, – нужно…

– Добрый день, джентльмены, не хотите приобрести футболку с изображением собора? – обратился к ним торговец.

Эверетт поднял глаза на улыбающегося продавца и понял, что вопрос был задан на английском. Но к тому моменту, когда это дошло до него, еще один мужчина подошел к ДеСильве сзади и быстро повел его в маленький антикварный магазин, перед которым стоял продавец футболок.

В этот момент Райан появился из ниоткуда и попытался взять Леонарда за руку до того, как второй мужчина завел его в магазин.

– Не советую этого делать, молодой человек. С того момента, как вы покинули площадь, вы и ваши друзья все время находились под прицелом как минимум двух человек, – сообщил ему уводящий священника мужчина. – Если не хотите, чтобы пострадало много невинных людей, вам лучше зайти в наш небольшой, но модный магазинчик.

Джейсон начал демонстрировать свое недовольство в тот же момент, когда ДеСильва решил, что не позволит завести тебя в темный магазин. Эверетт увидел, к чему все идет, и встал между продавцом и своими людьми.

– Это лучшее решение, – послышался вдруг женский голос. – Я не знаю этих людей, но знаю тех, на кого они работают. Обещаю, что ничего плохого не произойдет, если вы зайдете в этот магазин.

Эверетт, Райан и ДеСильва повернулись и увидели черноволосую женщину, подошедшую с месту конфликта. Она была агентом «Моссад», личность которого удалось определить ДеСильве и «Европе», – майором Микой Сороцкин. Карл узнал ее даже несмотря на большие солнечные очки.

У него не было выбора. Бросив настороженный взгляд на своих товарищей, он кивнул, чтобы они делали, что им говорят. Их провели в магазин вместе с майором и еще пятью мужчинами, которые подошли незамеченными.

Двенадцатилетний итальянский мальчик переводил взгляд с закрывающейся двери на купюру у себя в руке, а затем – на пакет апельсинов, которые забыл забрать турист. Ребенок растерялся и не знал, что делать дальше.

* * *

Когда Сороцкин в сопровождении восьми мужчин вошла в конспиративную квартиру, там было на удивление тихо. После того, как зашел последний мужчина, который закрыл за собой дверь и опустил занавеску на ней, Карла оттеснили к дальней стене.

Майор Сороцкин прошла в заднюю часть магазина и посмотрела за защитную шторку. Ее компьютерных специалистов там не было. Все выглядело нормально, за исключением того немаловажного факта, что конспиративная квартира не должна была оставаться пустой ни по каким причинам, кроме прямого приказа покинуть ее, который мог прийти только из Тель-Авива. Повернувшись и направившись обратно в магазин, женщина услышала шум.

– Что вы делаете? – спросила она, увидев, что высокого светловолосого американца сильно ударили по голове, и теперь он пытался подняться с покрытого ковром пола. Райан помогал Карлу, а ДеСильву поставили на колени, приставив ему к затылку девятимиллиметровый пистолет «глок». Опасения Мики подтвердились, и она медленно сунула руку под куртку за своим «Бул Чероки». Однако рука, появившаяся сзади нее, двигалась быстрее и вытащила пистолет. Доставая оружие, мужчина, стоявший позади Сороцкин, намеренно задел ее левую грудь и слегка надавил на нее. Майор услышала, как этот человек резко вдохнул, когда она убрала его руку. Затем он встал перед ней, и ее глаза расширились, когда она увидела помощника генерала Шамни по специальным операциям.

– Подполковник Бен-Невин, – сказала женщина, бросая на него взгляд, полный неприязни. Сверху и снизу его тонких усиков блестела полоска пота, которая внушала ей еще больше отвращения к нему. – Генералу не понравится, если с этими мужчинами будут плохо обращаться, – сказала она, в то время как Авис Бен-Невин бросил ее оружие одному из своих людей, а затем повернулся, схватил майора за плечи и резко стащил с нее куртку. Потом он развернул эту куртку и тщательно ощупал ее в поисках спрятанного оружия. Наконец, он остановился и сорвал с Мики солнечные очки, после чего улыбнулся, увидев ее разноцветные глаза. Он много раз слышал о странных глазах майора, но до сегодняшнего дня ни разу их не видел.

– О, генерал, премьер-министр, народ Израиля… Они не знают, что им нравится, а что – нет, – заявил Авис. – Какой ветер подует в конкретный день из Вашингтона, туда они и склоняются. Угрозы наложения санкций на Западный берег заставляют их задуматься. А перспектива сокращения расходов США на оборону заставляет их задуматься еще сильнее. Но спасение народного наследия – нет, до этого им нет дела, нет, нет, нет, – говорил он, пока его руки добирались до передней части штанов Мики, а затем резко скользнули внутрь, заставив майора подпрыгнуть и нахмуриться, поскольку такое отношение к агенту было определенно недопустимым. Она поняла, что в этой конспиративной квартире творится что-то неладное. Подполковник грубо проверил изнанку ее штанов, и, убедившись, что никакого оружия там нет, улыбнулся и продолжил водить рукой по ее талии.

Эверетт наблюдал за этой сценой, пока ему помогали подняться на ноги. Кровь, стекавшая по левой стороне его лица, медленно добралась до подбородка. Он отмахнулся от рук Райана, сосредоточив все свое внимание на странной сцене перед собой – беседе, которая складывалась явно не так, как хотелось черноволосой женщине.

– Где моя команда, которая была здесь? – спросила она, зажмурив глаза в ожидании того, когда подполковник закончит ее обыскивать. Он убрал руку и подмигнул ей.

– Боюсь, что они неожиданно ушли в отставку, вместе с агентами, которых направил сюда генерал Шамни для допроса этого американского шпиона. Мы этим займемся, – ответил Авис, самодовольно улыбаясь. – Мои специально отобранные сотрудники хорошо умеют получать информацию от людей.

– Это измена, подполковник. Генерал Шамни будет преследовать вас как никакого другого агента в истории «Моссад». У меня было пять высококлассных компьютерщиков здесь, что вы сделали с моими людьми? – Последние слова Мики прозвучали громче, чем она хотела бы. – Вы не думаете, что генерал подозревает, что кто-то из его сотрудников уже давно передает информацию экстремистам, не входящим в кнессет?

Майор перевела глаза с избитого американца на молодого священника, а затем на третьего мужчину, который поднял руки вверх, но выглядел так, словно эта была игра – игра, в которую эти люди уже играли раньше, в этом Мика была уверена. Для священника эта закулисная «игра престолов», возможно, была в новинку, но не для его партнеров – они уже бывали в подобных ситуациях, и опасность их особо не пугала, а судя по виду невысокого черноволосого американца, он и вовсе обожал эту игру.

– После того как мы найдем то, зачем пришли, у генерала не будет другого выбора, кроме как смириться с происходящим, – сказал Бен-Невин. – Смею добавить, что наша осажденная нация сама потребует, чтобы действующий либеральный режим принял участие в том, что мы собираемся сделать.

– Все в спецслужбе знают, что ваше назначение было политическим ходом премьер-министра, направленным на то, чтобы удовлетворить религиозных фанатиков в правительстве и некоторых еще более радикально настроенных членов парламента. Как только о вашем предательстве станет известно, вас прилюдно казнят. – Сороцкин огляделась в надежде найти выход из ситуации, которую не смогла предвидеть. Ей было нужно время. – А с этими американцами что? Вы планируете убить агентов союзного государства?

Худощавый подполковник посмотрел на Эверетта, Райана и ДеСильву.

– Жизнь тяжела, майор, и у одних она тяжелее, чем у других. Но мы люди, и мы к этому привыкли, правда ведь? Итак, – сказал Авис, подойдя к ДеСильве, стоящему на коленях с приставленным к затылку с пистолетом. – Мне нужно знать, куда был отправлен рапорт о черепе животного, который вы сфотографировали в ватиканском архиве. – Бен-Невин наклонился и похлопал молодого священника по спине. – Думаю, что ты знаешь, о чем речь. Ты отправил его с компьютера закодированному получателю. Страницы дневника, найденного на вилле в Греции, с описанием военной кампании одного римского центуриона, который позже стал очень важным сенатором. Итак, сынок, как звали этого римского военачальника и сенатора или, еще лучше, где проходила кампания, в которую он был отправлен две тысячи лет тому назад? Какую страну он описал в своем дневнике?

– Что? – громко спросила майор, которую теперь держал один из людей Бен-Невина. Она бросила быстрый взгляд на высокого американца, который ни на секунду не сводил с нее глаз.

– Слушайте, я не читал этот дневник, – сказал ДеСильва. – Я не знаю, о чем, черт возьми, вы говорите. Я отправил рапорт с приложенными страницами, но я их не читал.

Подполковник Бен-Невин снова хлопнул его по спине.

– Я вам не верю, мой дорогой американский друг. Но мы вытащим правду наружу, – сказал Авис, и дуло пистолета сильнее прижалось к затылку американца.

Сороцкин бросила быстрый взгляд на дверь, и Бен-Невин заметил это.

– Майор, не ждите чудодейственного спасения в последнюю минуту силами добра. Я организовал все так, что нашему интереснейшему разговору об истории не помешает.

В этот самый момент в дверь позвонили, и она открылась, впустив в небольшой антикварный магазинчик лучи солнечного света. Глаза Эверетта расширились, и в ту же секунду один из троих людей Бен-Невина направил на него пистолет, а мальчик переступил через порог, сжимая в руках пакет с апельсинами.

– Мистер hai dimenticato la tua arance, – сказал мальчик, переводя свои большие карие глаза с высокого американского капитана на Мику, которую все еще удерживала на месте отвратительная рука подполковника. Ребенок поднял руку с пакетом апельсинов. Авис отпустил женщину, и прицел медленно переместился на мальчика. Сороцкин не могла молчать.

– Он только хочет, чтобы этот человек забрал апельсины, за которые заплатил, – сказала она. – Это просто продавец. Он безвреден, подполковник.

Мальчик, не дрогнув, сделал осторожный шаг в сторону Мики, и Бен-Невин снова угрожающе навел на него пистолет. Майор Сороцкин покачала головой.

– Нет, нет, le arance per la American man. – Мика объяснила, что апельсины нужно отдать американцу, который их купил.

Ребенок задержал глаза на майоре на мгновение дольше, чем было необходимо. Затем он повернулся к Эверетту и увидел кровь на лице мужчины и темно-бурое пятно от нее на воротнике его голубой рубашки. Не было заметно, чтобы мальчика это обеспокоило, и он сделал два шага в сторону капитана. Карл почувствовал, что пистолет убрали с его затылка, и понял, что его конвоир собирается выстрелить в ребенка.

– Эй, эй, мои апельсины! Я уж подумал, что ты облапошил бедного туриста, парень, – сказал Эверетт в надежде разрядить ситуацию или, по крайне мере, снять опасность с ребенка. Он протянул руку за небольшим пакетом апельсинов и почувствовал, что пистолет немного опустился. В этот момент он увидел искру в глазах парнишки, а затем и легкую улыбку, заметную только ему.

Как только Эверетт взял пакет в руку, он почувствовал холод металла пистолета, который мальчик прятал за пакетом. Это был не обычный ребенок, торгующий фруктами. Его глаза мгновенно переместились на Мику, и он понял, что оружие ребенок принес в магазин для нее. Уличный торговец был подсадной уткой – или как там теперь называют детей, которых шпионы используют в своих операциях. Увидев, что подполковник и Мика смотрят на него, он понял, что во взгляде майора сквозило возбуждение, и заметил, как она медленно облизала свои красные губы – эта женщина наблюдала и ждала того, к чему успела привыкнуть: жестокой расправы.

Подполковник Бен-Невин увидел, что произошло, слишком поздно, чтобы успеть среагировать. Высокий американец схватил пакет апельсинов и маленький пистолет, спрятанный за ним, а затем со всей силы ударил пакетом по лицу мужчины, стоявшего позади. После этого Карл, не целясь, выстрелил в человека, державшего Райана. Пуля попала ему в голову, и Райан схватил его упавшее оружие еще до того, как тот мужчина упал замертво.

Мика поняла, что американец сначала спас своего друга и сейчас за это поплатится. Бен-Невин реагировал медленно, и она вскинула руку вверх и вперед, поймав его пистолет в тот момент, когда он выстрелил, и отправив пулю в потолок. Подполковник отшатнулся и ударил Сороцкин по лицу, в то время как третий мужчина встретил свою смерть в маленьком магазине, пытаясь подняться на ноги после сильнейшего удара теперь уже порванным пакетом апельсинов. Эверетт увидел, что Авис повернулся и бросился в заднюю часть магазина, скрытую шторой. В этот момент послышались сирены – громкое следствие выстрелов, нарушивших полуденный покой туристов. Эверетт помог мальчику подняться на ноги.

– Спасибо, парень, а теперь уматывай отсюда со всех ног, – сказал он и бросился за Бен-Невином. – За мной, Райан.

Мика сделала все возможное, чтобы не дать здоровяку последовать за полковником. Она повернулась и побежала за двумя американцами. Пробегая мимо разбросанных столов, женщина увидела, что стало с ее компьютерщиками. Все они были свалены в кучу в дальнем углу центра связи. Покачав головой, Сороцкин, наконец, догнала Эверетта в тот момент, когда он открывал заднюю дверь.

– Нет! – прокричала майор в ту самую секунду, когда пять пуль продырявили дверь и во все стороны полетели щепки. Карл отшатнулся назад, столкнув вниз Райана, и поднял ногу, когда в дверь попали еще два выстрела. Он захлопнул дверь ногой и откатился в сторону подальше от нее.

– У этого ублюдка всегда есть план! – выругалась Мика, подняв руку и притянув к себе мальчика, наблюдавшего за происходящим из-за шторы. Она поцеловала его в лоб, а затем отстранила от себя.

– Treceţi, stiti ce aveti de facut, – сказала женщина и снова поцеловала своего юного помощника в лоб. Темноволосый мальчик сначала колебался, а затем, бросив последний взгляд на двух американцев, побежал к входной двери и скрылся. Сирены приближались.

– У меня всегда были проблемы с языками, но одно я знаю точно, – сказал Эверетт, доставая обойму из маленького пистолета 32-го калибра. – То, что ты сказала мальчику, было не по-итальянски. – Он вставил обойму обратно, и за мгновение до того, как Мика успела схватить упавшее оружие одного из ее убитых компьютерщиков, Карл протянул руку и аккуратно приставил дуло пистолета к виску темноволосой женщины. – Я, конечно, понимаю, что говорить с итальянским мальчиком не на итальянском – не преступление, но для тебя я сделаю исключение, красотка. Пока я не выясню, на каком языке ты общалась с парнишкой, советую тебе больше не устраивать нам сюрпризов сегодня.

Пока Эверетт медленно помогал майору подняться с пола, в заднюю комнату вошел ДеСильва. Он остановился, переводя взгляд с Карла на молодую женщину. Наконец, его взгляд остановился на Райане, который увидел, как на лице парня появилось высокомерное выражение.

– Капитан, думаю, что наш младший товарищ хочет что-то сказать, – произнес Джейсон из передней части магазина, куда он отошел, чтобы посмотреть в окно, слегка отодвинув занавеску в сторону.

Леонард покорно зашел в заднюю комнату, но голову он при этом держал прямо.

– Я хочу вернуться, – только и сказал он, посмотрев на окровавленного капитана Эверетта.

– Нет, тебя раскрыли, и, как минимум, одно иностранное агентство знает о твоем существовании. Мы не можем рисковать и надеяться, что швейцарской гвардии ничего не известно, – возразил Карл.

– Капитан, я готов рискнуть. Это стоит риска, и вы это знаете. Я должен сохранить свою работу в архиве, – принялся убеждать его ДеСильва. – Если бы вы только видели то, что я видел внутри, вы бы не поверили своим глазам.

Эверетт перевел взгляд с него на Райана, который отвернулся от окна и улыбался наивности парня. Молодому агенту пока еще не показывали содержимое ячеек в комплексе.

– Уверен, что у них там хранятся отличные вещи, лейтенант, но сейчас тебе нужно вернуться домой. Все кончено, – сказал Карл.

– При всем уважении, капитан, думаю, что это мне решать. Я рискую своей жизнью и считаю, что этот риск оправдан.

Эверетт попытался стереть кровь с лица платком. Он снова посмотрел на Джейсона, который кивнул в знак согласия с молодым ватиканским шпионом. Затем Карл посмотрел на агента израильского «Моссад», которая просто подняла левую бровь и тоже уставилась на него. Он взглянул в ее разноцветные глаза, а затем кивнул и отвернулся.

– Ладно, парень, – сказал Карл, убирая окровавленный платок в карман. – Полковник и директор вздернут меня за это. – Он покачал головой. – Но ты прав, нам потребовалось слишком много времени на то, чтобы внедрить туда своего человека.

– На кого, черт возьми, вы работаете? – спросила Мика, медленно перебирая в голове возможности для побега. Она начинала понимать, что у этих людей нет тех ограничений, которые были бы у агентов ЦРУ или ФБР – все выглядело так, словно эти американцы вполне могли убить ее и бросить ее тело у штаб-квартиры «Моссад» в Тель-Авиве. «Да, – думала она, – эти люди явно работают не на разведывательное агентство».

– Мы работаем на людей, которые не любят засады, мисс Сороцкин, – сказал Эверетт, протягивая руку и забирая у ДеСильвы 9-миллиметровый «глок».

– И откуда вам известно мое имя? Даже из моих людей его мало кто знает.

– У нас есть довольно впечатляющее количество информации о плохих парнях. Хотя, на мой взгляд, вы не очень вписываетесь в общий портрет людей, с которыми мы обычно работаем – вы немного отличаетесь, майор. – Карл недобро посмотрел на женщину. – Вы работаете на наших предполагаемых друзей, и когда вы показали свое истинное лицо вместе с вашим подполковником Бен-Невином, вы сильно упросили нам принятие решения. – Он проверил, есть ли в «глоке» обойма.

Мика увидела, что пистолет на мгновение опустился, и когда Карл начал снова поднимать его, у молодого агента «Моссад» появилась единственная возможность выпутаться из этой заварушки. Рука Сороцкин нащупала старомодное стеклянное пресс-папье, лежавшее на столе одного из ее компьютерщиков. Не колеблясь, она схватила эту тяжелую инкрустированную серебром вещицу и бросила ее в Эверетта. Она попала ему в грудь, и он автоматически отскочил и начал вслепую стрелять по черноволосой женщине, которая с впечатляющей скоростью бросилась к выходу.

Прежде чем Райану удалось пройти мимо ДеСильвы, а Карлу – сориентироваться, майор Сороцкин, двигавшаяся молниеносно, уже выбежала за штору. Капитан специально стрелял в сторону, потому что не планировал убивать молодую женщину, и одна из пуль продырявила колышущуюся штору. Все трое мужчин услышали звон колокольчика над дверью, а затем наступила тишина. Вой сирен приближался к антикварному магазинчику.

– Черт, я упустил двух вражеских агентов в один день и теперь не могу ничего доказать, – сказал Эверетт и посмотрел на Леонарда. – А теперь я нарушаю приказ и посылаю парня обратно в Ватикан, место с одной их самых серьезных служб безопасности в мире. – Карл раздраженно перезарядил пистолет. – Да, сегодня революционный день на флоте, мистер Райан. Я начинаю думать, что Джек был прав с самого начала, – сказал он, подталкивая ДеСильву к задней двери.

– По поводу чего? – спросил Джейсон, высунув голову за дверь, чтобы убедиться, что чокнутый подполковник «Моссад» не устроил им засаду.

– По поводу того, что ему лучше искать убийцу своей сестры одному – мы бы ему только мешали.

– Ерунда, мы нужны ему, – сказал Райан, на секунду оглянувшись, чтобы удостовериться, что капитан его слушает. – Итак, предлагаю отправить этого молодого человека обратно за парту в архиве, а самим выбираться отсюда поскорее, чтобы попытаться объяснить, что нас чуть не убили агенты союзного государства.

Эверетт кивнул и протянул руку ДеСильве.

– Лейтенант, ваш отказ покинуть назначенный вам пост будет занесен в протокол.

– Спасибо, капитан, – отозвался Леонард.

– Удачи, лейтенант, – сказал Карл, опуская руку. Затем то же самое проделал и Райан.

– Удачи, солдат, – сказал летчик ВМС, пожимая Леонарду руку.

– Спасибо, сэр.

Джейсон и Карл проводили глазами парня, который вышел через заднюю дверь, предварительно посмотрев по сторонам, а затем в последний раз оглянулся и улыбнулся старшим по званию.

– Полковник знает, кого вербовать, правда? – усмехнулся Райан.

Эверетт проигнорировал это замечание, не желая признавать, что Коллинз в чем-то хорошо разбирается – по крайней мере, в этот момент.

– Давай выбираться отсюда – сказал он вместо ответа и посмотрел через штору на входную дверь. Он увидел, что снаружи собирается толпа.

– Что мы будем делать с женщиной и этим двинутым на всю голову подполковником «Моссад»? – спросил Райан, придерживая заднюю дверь открытой для Эверетта.

Карл остановился в проходе, глядя прямо перед собой. Он слегка повернул голову и окинул взглядом конспиративную квартиру.

– Этому подполковнику нужно поотрывать некоторые части тела, а насчет девушки не знаю, здесь что-то не так.

Джейсон заметил, что Карл на мгновение ухмыльнулся, как будто знал какую-то шутку, которая его напарнику была неизвестна. Когда они медленно побежали вниз по улице, Эверетт объяснил.

– С ней я хочу просто поговорить.

4

ЮГО-ВОСТОЧНАЯ РУМЫНИЯ, ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ

Британский «Лэнд Ровер» медленно двигался вверх по извилистой дороге, петлявшей то на солнце, то в тени в двух милях над недавно построенным клубом внизу – «Замком Дракулы». Две группы вооруженных мужчин проехали через вторую деревеньку и головной автомобиль остановился. Глава разношерстной группы охотников вышел из машины и потянулся, глядя на обрывистые скалы, обрамляющие следующую милю дороги до того места, где, по слухам, жили самые выносливые пастухи во всей Румынии. Перевал Патинаш был опасным, но красивым местом, где редко появлялся кто-либо, кроме самих жителей этих гор. Легенды о Карпатских горах редко делают честь этой местности. Один из самых прекрасных и живописных горных хребтов Восточной Европы описывается в фильмах и литературе мрачно и ошибочно. Вместо угрюмых, резких и темных горных склонов, среди которых могло скрываться что угодно, здесь были маленькие долины, раскинувшиеся между хребтами, где люди жили тихой и спокойной жизнью, ухаживая за большими стадами коров, овец и коз, и окружающий мир даже не представлял, что именно такую жизнь ведут обитатели этих таинственных гор.

Мужчина, который коротко пообщался с Яношем Важичем на курорте, знал, что его задача проста: нужно дождаться ночи, а затем его встретят, и он передаст сообщение от Дмитрия Залласа. Люди, которые приехали с ним, были просто декорацией для работников в замке и внизу. Залласу было нужно только, чтобы эти работники думали, что пока они занимаются строительством этого чудовищного сооружения, русский защищает их. Их реальная безопасность не имела значения, а вот сроки сдачи проекта – имели. Приехавшие сюда теперь мужчины думали, что они будут охотиться на волков, но русский знал, что в этом регионе Румынии волки не водятся. Залласу было плевать на животный мир, ему просто нужно было, чтобы его сообщение передали человеку, ответственному за исчезновения. Именно это само по себе должно было прекратить убийства вокруг замка, а не охота за волками – животными, которых в этом регионе не было и быть не могло.

Русский наемник окинул взглядом румынскую местность, которую защищали как избранное правительство Румынии, так и «неофициальное» правительство тех областей, в которых власть одного человека была абсолютной. Он посмотрел на деревню, где все больше жителей выходило на выложенную потрескавшимися и облупившимися булыжниками улицу, чтобы посмотреть на небольшую процессию автомобилей. Русский ухмыльнулся в густые усы, увидев, что, как минимум, у двух жителей деревни были старомодные пастушьи посохи, с которыми они выглядели так, словно только что выскочили из сборника сказок.

Водитель первого «Лэнд Ровера» высунул закамуфлированную руку из окна и три раза быстро постучал по двери машины, чтобы привлечь внимание своего работодателя. Кивком головы он показал, что к ним кто-то приближается по небольшой дорожке над быстрой речкой, ведущей в деревню. Предводитель двух машин и шестерых мужчин увидел, как селянин с белой бородой в ярко расшитой одежде медленно пересек небольшой мостик. Наемник прищурился, глядя, как яркое солнце приближается с западному краю гор. День близился к концу, и он хотел подобраться поближе к перевалу, чтобы встретиться с самым теневым партнером Залласа и передать ему конверт. Он посмотрел на старика с длинными белыми волосами и такой же длинной бородой. Житель маленькой деревеньки поднял руку.

– Джентльмены, вы заблудились? Это деревня Тирелл, – сказал старик на своем родном румынском языке. Вопрос был задан с искренней озабоченностью в выражении лица и голосе, что эти здоровые, плохо одетые мужчины на новых машинах на самом деле заблудились.

Русскому потребовалось пару секунд, чтобы попытаться перевести смысл сказанного, используя свои ограниченные знания румынского. Он нахмурился, когда ему не удалось понять достаточно, чтобы ответить старику, и вздохнул с облегчением, когда подошел его румынский водитель. Местный житель терпеливо ждал, скрестив руки на груди.

– Скажи этому старому дураку, что мы приехали посмотреть перевал наверху и, возможно, поохотиться там. И что нас попросили об этом очень влиятельные люди внизу.

Шофер сначала смутился, пытаясь сообразить, как перевести старику сказанное, не обидев его, а затем медленно передал слова на румынском. На шее этого пожилого человека переводчик увидел большой крест. Ветер растрепал его седые волосы, когда он встал в твердую позу, опустив руки, а когда солнце зашло за облако, в небольшой долине неожиданно стало холоднее, словно от переведенных слов. Хотя водителю было неловкои он не заметил изменения температуры и порывов ветра.

– Вы не можете охотиться на перевале. Перевал Патинаш – неподходящее место для подобных развлечений. Единственные животные, которых вы там найдете, – это козы и овцы. И, может, несколько коров. – Местный обитатель перевел взгляд с двоих мужчин перед собой на их «Лэнд Роверы». – Ничего более опасного для таких людей, как вы.

– Волки, старик, волки, – сказал русский.

Старому румыну не нужен был перевод слова «волки». Он засмеялся, повернулся и посмотрел назад через мостик на мужчин и женщин, собравшихся на небольшой площади и наблюдавших за разговором. Старик громко прокричал: «Луп!» – и румынский охотник подпрыгнул от неожиданности.

Жители деревни, человек двадцать пять в общей сложности, начали смеяться.

Некоторые женщины задрали передники и начали махать ими, словно упоминание волков было самым смешным, что они слышали в своей жизни.

Русский не дрогнул, наблюдая за представлением, которое устроили жители гор. Он просто повернул голову и посмотрел в направлении перевала, который был всего в полутора милях над ними.

– На высоте нет волков. Они исчезли сто лет назад. На них охотились наши предки, чтобы защитить свои скромные запасы. Нас никогда не трогали, а мы… – Пожилой мужчина кивнул в направлении горного хребта и перевала Патинаш, возвышавшегося над ними, – никогда не трогали их.

– Скажи старику, что мы не собираемся больше общаться с румынами на перевале. Нам нужен луп, горный волк, – велел русский переводчику.

Старый горец снова засмеялся при упоминании волков. Он покачал головой и собирался уже отпустить мужчин из своей деревни, как из-за поворота дороги, ведущей к другой деревне ниже, послышался шум. Вскоре стало видно, как пять машин разных марок и моделей медленно поднимаются вверх по горе. Головной машиной была старая помятая «Тойота Лэнд Крузер», видавшая лучшие времена. За ней следовали четыре полноприводных внедорожника, все помятые и расшатанные. Головная машина замедлилась, приближаясь к небольшому сборищу у мостика, и когда трое мужчин увидели ехавших в ней людей, к ним пришло понимание происходящего. Один из пассажиров облокотился локтем на открытое окно машины – его темные глаза торчали из-под ярко-красного платка, уменьшенной версии женской косынки, завязывающейся на затылке и фиксировавшей длинный черный хвост. Из открытого окна была слышна музыка, и русский узнал американскую песню 60-х годов, осквернявшую горный воздух. Пока человек с черными глазами наблюдал за встречей на обочине дороги, старая кавер-версия песни Боба Дилана «All Along the Watchtower» в исполнении Джими Хендрикса эхом отзывалась по маленькой долине.

Старик нервно поднял руку в знак приветствия, пока «Лэнд Крузер» медленно проезжал мимо охотников и мимо последней деревеньки перед перевалом.

Мужчина на пассажирском сиденье посмотрел на этого старика, но не пошевелился, чтобы ответить на приветствие. Со своей идеально постриженной бородкой, усами и чисто выбритыми щеками и скулами он был похож на одного из приспешников Сатаны. Рука цыгана в рукаве из пурпурного материала, не вписывающегося ни в какие каноны моды, так и не пошевелилась, пока он проезжал мимо, что можно было расценивать как полнейшее пренебрежение.

– Цыгане, – сказал русский по-английски и повернулся с румынскому охотнику. – Спроси его, много ли цыган живет на перевале.

Старику, видимо, снова не понадобился переводчик, потому что он повернулся и поднял руку, удаляясь к небольшому мостику и своей деревне внизу.

– Какая вам разница, сколько их там, вы же приехали охотиться на большого волка, а не на цыган. Желаю вам удачи, господа, на кого бы вы ни охотились.

Переводчик передал этот ответ своему русскому боссу дословно и опустил голову.

– Цыгане и отсталые румынские крестьяне – что может быть лучше. Пошли, – сказал он и вернулся в свой «Лэнд Ровер».

– Поехали искать человека, с которым нам нужно встретиться, – согласился русский.

* * *

Солнце зашло час назад, а две машины так и не достигли перевала. Русский приказал водителю остановиться у обочины, но когда мужчина, сидевший за рулем, посмотрел направо, он не увидел ничего, кроме обрыва. То же самое было и слева. По обе стороны от дороги крутые обрывы. Теперь все члены группы охотников думали об одном – внезапно Карпаты стали выглядеть угрожающе, как их описывали в легендах. Им понадобилось немного времени, чтобы поверить в детские стишки, которые им читали много лет назад.

Русский достал чехол с американской винтовкой «Спрингфилд» с прибором ночного видения. Он расстегнул чехол и подождал, пока соберутся его люди. Все шестеро оглядели скудный пейзаж вокруг, который сильно изменился за небольшое расстояние между деревенькой внизу и тем местом, где они находились теперь. Русский включил прибор ночного видения, поднес винтовку к глазам и осмотрел территорию. Все вокруг было зеленым, а темнота казалась серо-зеленой.

– Отсюда до перевала пойдем пешком, – решил предводитель группы. – На Патинаш мы не пойдем, нет необходимости. Будем избегать пастухов и цыган и найдем человека, на встречу с которым меня послали сюда.

– Мы приехали охотиться, разве нет? – спросил один из более опытных румынских охотников-следопытов.

– Единственный, на кого вы будете охотиться – это человек, которого я ищу. Вы здесь, чтобы гарантировать мою безопасность, – и все. А теперь давайте закончим с этим делом, чтобы я мог насладиться своими длинными выходными.

Некоторые из румынских охотников нервно огляделись. Ветер стал холоднее и принес запах дыма из нескольких старых деревень, примостившихся на склоне по пути вниз к курорту. Свет в замке все еще был виден внизу, и можно было даже различить фигуры рабочих, заканчивающих строительство. Мужчины зачехлили свои винтовки и приготовились подниматься к перевалу Патинаш. Русский видел, что его спутников ни капли не беспокоил тот факт, что им наврали насчет охоты – их больше заботило то, что солнце уже исчезло за западными горными хребтами.

* * *

Темные глаза следили за шестерыми мужчинами с высоты. Человек в красном платке увидел приезжих и их оружие, оставленное в деревне внизу, и шмыгнул носом. Он покачал головой, наблюдая из-за огромного, искривленного и давно мертвого дерева.

– Им не будет причинен вред.

Мужчина повернулся на мягкий голос, прозвучавший из темноты.

– Бабушка, что ты делаешь, ты хочешь сломать себе шею в темноте? – сказал он, глядя на хрупкую фигуру пожилой женщины, навалившейся на старую деревянную трость. Он увидел рваную шерстяную накидку, прикрывавшую ее тонкие плечи. Ее золотые сережки блестели в свете восходящей луны.

– Я живу в этих горах уже больше восьмидесяти лет. Думаю, что могу пройтись ночью, не сломав себе шею. – Старуха шагнула к мужчине, который кивнул и снова отвернулся, чтобы наблюдать за людьми, которые приехали из кощунственного замка внизу. – Две последние ночи тебя не было дома. Где ты был, мальчик?

Ее внук медленно повернулся, и из-за лунного света женщине показалось, что его глаза ярко горят, собирая свет, спрятанный в темноте, как и у его отца, а до этого – у его деда.

– Я уже давно не мальчик, и ты это знаешь. – Он стал следить за тем, как мужчины далеко внизу начали подниматься по дороге почти в полной темноте.

– О да, мальчик, который станет королем! – Его бабушка засмеялась и медленно присела на сломанное и искривленное дерево. Она глубоко вздохнула и поправила прядь седых волос, выбившуюся из платка у нее на голове. – Терпение, мальчик, твоя королева все еще среди живых.

Мужчина, наконец, повернулся, подошел к старухе и опустился перед ней на одно колено.

– И ты будешь среди живых еще много лет. Я терпеливый человек.

Пожилая горная жительница положила правую руку на его гладко выбритую щеку и большим пальцем легонько погладила его волевой подбородок.

– Две лжи за один вдох, – улыбнулась она ему. – Мужчина, чья судьба – возглавить народ.

Ее двадцатисемилетний внук выглядел растерянным, как и всегда, когда бабушка начинала высокопарно разговаривать с ним. Этот мужчина никогда не мог понять логику ее речей, как это удавалось его младшей сестре. Он знал, что ему было далеко до сестры – он отставал от нее и в умственных способностях, и из-за своего нежелания быть тем, кем ему, как и сестре, суждено было стать.

– Как я сказала, эти охотники, они вернутся домой, не пострадав от тебя, Марко, ты меня понял? – Старая женщина хотела похлопать внука по коленке, но он встал так резко, что ее рука нашла лишь пустоту.

– Они пришли к перевалу, чтобы встретиться со мной, бабушка.

– Или они пришли, чтобы найти зверя, который убил их людей внизу? – Старуха тоже так неожиданно поднялась на ноги, что мужчина невольно отступил назад. Она указала тростью с золотым символом на рукояти ему на грудь. – Я знаю, что это были вы со Станусом – его всегда было тяжело контролировать, совсем как моего внука. Вы покинули нашу территорию и пошли туда, куда голиа запрещено ходить. Если наши люди узнают, что вы нарушили древние законы, мне будет непросто усмирить их гнев.

– Древние законы были придуманы для того, чтобы ослепить истинно верующих и давать им приказы – этому безвольному стаду, которое ты называешь нашим народом. Это был легкий выход. Но нас обманули. Они покушаются на наши земли, на наши горы. – Мужчина активно жестикулировал, но его голос оставался ровным, хотя он впервые говорил с бабушкой о желаниях своего народа. – Я воспользовался возможностью обезопасить наше будущее. Сделать так, чтобы наши земли оставались нашими…

– Нам не нужно, чтобы люди с равнин отдавали нам то, что и так наше. Тебе не нужно заключать сделок, пока я еще твоя королева. – Перебив его, пожилая женщина протянула руку и нежно положила ее на его ладонь. – Мальчик, мы должны ждать возвращения сестры, тогда мы сможем начать менять старые правила на новые, сможем…

Мужчина продолжил говорить, как будто старая королева и не перебивала его:

– Эта земля, которая была передана нам еще во времена Колосажателя, эти горы, где наши предки поселились, еще когда хеттеи прятались за каждым камнем, захвачены ими, – он кивнул на группу мужчин, – и мы не должны защищаться? Быть может, королева слишком боится людей, которые идут сюда? – Внук посмотрел на бабушку, а та опустила голову. – Ты сидишь и ждешь, пока сестра не даст тебе совет. Но мне не нужно ждать чего-то, что никогда не случится. Она не вернется – никогда! Поэтому я взял на себя ответственность сделать так, чтобы наш народ оставили в покое.

Старуха снова облокотилась на свою старую деревянную трость.

– Нам объяснили, – сказала она, – что те люди внизу находятся на земле, на которой, возможно, по закону нельзя строить. Может быть, они покинут горы, не узнав про голиа. Если этот план не сработает, мы уведем голиа и наших людей вглубь перевала. Я согласна с моим внуком, что времена требуют, чтобы мы изменились. Теперь послушай меня, мальчик, твоя сестра скоро выполнит свою сложную задачу и вернется домой. Я сейчас этим занимаюсь, и старый друг отправит ее к нам.

– Бабушка, мы просто сидим и ждем, как дураки. Чем больше людей сюда придет, тем больше вероятность, что наша тайна будет раскрыта. Я не позволю этому случиться. Если сделка, которую я заключил, чтобы защитить наш народ, провалится, я соглашусь с тем, что предлагаешь ты. Все должно быть именно так, и голиа в этом со мной согласятся. – Горец слегка улыбнулся. – Я не уверен, что тебе удалось бы убедить Стануса куда-либо увести свою семью. Это их дом, и они, скорее всего, будут сражаться за него – с нами или без нас.

– И ты это точно знаешь, внук? – спросила старая женщина, делая шаг к нему. – Ты провел со Станусом две последние ночи, не так ли? Ты и Станус – это добыча, за которой охотятся эти люди. Скажи мне, Станус знает, что ты разговариваешь с людьми с равнины?

– Да, мы со Станусом – добыча для этих грязных людишек. Станус знает, что происходит и как все может закончиться после того, как мы скрывались три тысячи лет. Да, королева-мать, Станус и голиа движутся вниз. Они чувствуют, что приближается война, и готовятся к ней. Если соглашение, заключенное мной, не сработает, голиа будет не остановить. – Мужчина склонился над своей бабушкой, чтобы она могла четко видеть его лицо в лунном свете. – И если бы ты могла соединиться с голиа, как часто делала, когда была моложе, ты бы знала, что животные испуганы тем, что происходит. Я сдерживаю их. Если бы я не контролировал их альфа-самца, Станус не стал бы ждать, и голиа убили бы всех мужчин, женщин и детей рядом с этим курортом. То, что я предлагаю, – единственный способ сохранить нас и голиа в безопасности. Нам нужны союзники, бабушка. А эти люди – представители человека, который нужен нам, чтобы сохранить наш дом и обеспечить себе будущее. Дни, когда можно было просто пасти овец, доить коров и скитаться по миру без дома, для нашего народа закончились. После того, как мы заключим сделку с этими людьми, у нас, наконец, будет официальный документ, доказывающий всему миру, что эти горы – наши.

– Пока я еще королева, голиа будут оставаться на перевале или выше него. У твоей сестры, мальчик, будут ответы. Когда она приедет, она найдет мои ответы. Дары, которые ты распространяешь среди людей, – откуда берутся эти дорогие подарки, Марко? Как могут такие бедные люди, как мы, шиковать и позволять себе такие подарки, как музыкальные плееры, скрипки, новая одежда для детей на перевале и в деревнях внизу? Откуда ты берешь эти подарки, кто пытается тебя подкупить ими? Нет, мы подождем твою сестру, прежде чем пытаться что-то предпринять.

– Моя сестра так же глупа, как и королева, – сказал мужчина, после чего повернулся и ушел от старухи, смиренно опиравшейся на свою трость.

Королева цыган смотрела, как он затерялся среди утесов и расселин, без сомнения, в поисках Стануса. Но она не могла знать, что ее внук плакал, уходя от единственной женщины в своей жизни, за исключением сестры. Она не знала, что мальчик любил ее и свою сестру, но не хотел оставаться ослепленным устаревшими законами и правилами.

Где-то наверху, на перевале Патинаш прозвучал первый вой за эту ночь. Он эхом отозвался в горах, заставив ночных животных попрятаться в своих норах или гнездах.

* * *

Пятеро мужчин остановились и прислушались.

– Не говорите мне, что это была собака. Черт побери, я знаю, как звучит волчий вой! – шепнул один их охотников, стоящих на горной дороге.

– Тихо! – шикнул русский, разглядывая территорию над ними через прибор ночного видения на своей винтовке. Он не видел ничего, кроме качающихся от ветра кустов. Заметить рядом с ними движение было практически невозможно.

Мужчины продолжили медленно подниматься по обеим сторонам дороги. Через каждые шесть футов русский прислонял прицел к правому глазу и изучал местность. Когда он сделал это в очередной раз, его внимание привлекло движение в небольших зарослях кустов. Он увидел, как что-то черное мелькнуло в темноте, взлетело на большое дерево и исчезло, словно никогда и не появлялось. Из-за его опыта охоты на опасную добычу волосы у русского встали дыбом – он почувствовал опасность. Опустив винтовку, он увидел, что румыны начали держаться ближе друг к другу. Их предводитель видел это раньше, не только на охоте, но и во время службы в Советской армии в Афганистане в восьмидесятых – люди начинали сбиваться в группы, как испуганные овцы.

– Вы двое, идите в лес со своей стороны – давайте, вперед! Ты смотри с этой стороны, а мы с тобой возьмем на себя середину дороги и будем смотреть по сторонам через прицел, – распорядился русский. Человек, который раньше выполнял роль переводчика, кивнул и испытал облегчение от того, что будет рядом с тем, у кого есть прибор ночного видения.

Мужчины на мгновение задержались на своих местах, но потом решили, что лучше, наверное, столкнуться с бешеной овчаркой, чем с недовольством русского. Они выполнили приказ, но гораздо медленнее, чем могли бы.

Их предводитель подождал, пока они разобьются на команды. Наконец, он поднял винтовку и прицел и начал вглядываться в крутые стены из камня, возвышавшиеся по обеим сторонам дороги. Человек, с которым ему нужно было встретиться, уже должен был быть здесь. Его инструкции были четкими: остановиться и ждать, не приближаясь к наивысшей точке – самому перевалу. Заллас предупредил своего наемника, что если он пойдет дальше, то уже на свой страх и риск.

– Что это? – шепотом спросил русского оставшийся с ним румын.

– Музыка, – ответил тот. – Да, должно быть, это музыка доносится с перевала. Слушай. Я даже слышу скрипку, колокольчики, нет, бубен, гитары и… Хм, прекратилась.

– У них там деревенская вечеринка, что ли? Как они услышат, что кто-то идет, с таким шумом…

Русский почувствовал, как что-то горячее и мокрое ударило его по лицу, и струю воздуха, созданную существом, выскочившим из зарослей и напавшим на них. Он упал, безуспешно пытаясь пустить в ход свою винтовку. Румынский охотник исчез. Вставая на ноги, русский заметил один из его слабо завязанных ботинков на дороге. Потом он вытер влагу, покрывавшую всю правую сторону его лица. Кровь пахла медью так сильно, что здоровяк мгновенно вытер руку о штаны, чтобы удалить липкую жидкость со своей кожи. Он попытался поднять винтовку, но громкий удар слева заставил его повернуться.

– У-у-уф, – это было единственное, что прозвучало, когда мужчина кверху ногами взлетел на высокую толстую сосну.

Испуганный охотник рядом споткнулся, быстро прицелившись и выстрелив из своей старой винтовки в дерево. Звук выстрела громко прозвучал в темноте, но не настолько громко, чтобы заглушить вопли схваченного человека, закричавшего, когда пуля случайно попала в него. Все еще лежа на спине, охотник снова выстрелил в дерево. Прицеливаясь для третьего выстрела, он услышал громкий удар и содрогание земли, когда безжизненное и безголовое тело его партнера шлепнулось на твердую землю. Открыв рот в беззвучном вопле, он услышал, как деревья вокруг них и скалы над ними ожили и зашевелились. Некоторые тени были размером с обычного человека, другие казались чернее и крупнее.

Мужчины, прикрывавшие правую сторону дороги, замерли всего в нескольких футах от грунтовой тропы. Как они ни пытались, им ничего не удавалось разглядеть в густых зарослях и скалах. Луна начинала играть с их рассудком и зрением, сливаясь с деревьями и туманом, спускавшимся на землю с гор над ними. Как будто Бог послал облако, чтобы прикрыть охотников погребальным саваном.

– Я так и знал, что легенды об этих горах – правда, – сказал один из мужчин, целясь в темноту.

– Подожди, пока что-нибудь увидишь, идиот, – ответил русский, притягивая напарника, стоявшего слева, поближе к себе. – И убедись, что стреляешь в зверя, а не в человека, с которым я пришел встретиться.

– Тут, кроме нас, никаких людей больше нет, и, думаю, что выстрелить в деревья прямо сейчас и убежать было бы лучшей стратегией из возможных, – возразил испуганный румын.

– Конечно, у нас нет твоего опыта, – сказал один из охотников похрабрее, переводя глаза слева направо и обратно.

– Успокойтесь! – практически прокричал русский, который сам уже начал терять уверенность в том, что доставить сообщение, лежавшее в его нагрудном кармане, человеку, контролирующему перевал, было так уж важно. – Мы вернемся к машинам. Заллас может сам передать свои сообщения.

Оставшихся трех охотников уговаривать не пришлось. Они повернулись как один и направились вниз по дороге.

Но не успели они пройти и десяти шагов, как впервые увидели голиа. Удивительные существа появлялись из расселин в каменных стенах справа и слева от перепуганных людей. Они спрыгивали с высоченных сосен, перескакивали с дерева на дерево, чтобы, в результате, упасть на землю и затем подняться на ноги. Когда русский поднял винтовку с прицелом, чтобы выстрелить, все животные исчезли, и предводитель группы опустил оружие, чтобы лучше видеть дорогу и туман, который начал расползаться по горе.

– О боже! – сказал один из охотников по-румынски.

Все четверо его соотечественников повернулись и увидели фигуру, поднимающуюся из клубящегося горного тумана. Зверь рос все выше и выше, пока не стало казаться, что он смотрит на людей сверху вниз, как какой-нибудь злой бог, готовящийся выпустить свою ярость. Темная фигура полностью выпрямилась, свесив руки вдоль своего мускулистого туловища. Животное глубоко вдыхало и выдыхало с глухим клокотанием, от которого у мужчин стыла кровь в жилах. Его желтые светящиеся глаза посмотрели на каждого из охотников по очереди. Когда он открыл пасть и обнажил зубы, они увидели, что из нее идет пар.

Чудовище закинуло свои длинные уши назад, опустилось на колени и испустило вой, сотрясший землю и разбудивший людей, спокойно спавших в своих постелях в пяти милях оттуда.

Стоило мужчинам зажмуриться от этого ужасного шума, как он прекратился – так же неожиданно, как и начался. Они огляделись и увидели, что огромный зверь исчез, словно его никогда и не было. Ночь вокруг них стала настолько тихой, насколько можно представить.

Русский сглотнул, посмотрел на свою американскую винтовку и решил, что не очень хорошо вооружился для подобной прогулки. Опустив оружие, он услышал низкий голос, звучавший из-за зарослей и скал, от которого в жилах у него застыла кровь. Румыны услышали слова на своем языке, а русский – на родном русском. Если бы кто-нибудь из них догадался, что они слышали разные языки, они бы навсегда поверили в магию Карпатских гор.

Предводитель охотников торопливо залез в карман куртки и вытащил то, что дал ему Заллас. Он поднял руку в воздух и бросил конверт на середину дороги.

– Я принес то, что вы просили. За подписью самого мистера Залласа. Вы показали свою недовольство, и теперь он хочет, чтобы нападения прекратились. Документы на владение этими горами прибудут из столицы в ближайшие два дня.

– Передай русскому, что это было последнее предупреждение, – послышалось в ответ. – Сделка должна быть завершена до того, как известные члены моей семьи вернутся на перевал. Если нет, то я отменю сделку и верну то, что было даровано нам Богом. Ты понимаешь мои слова, славянин?

– Да… да… мы передадим ему твое послание.

– Не мы, славянин, валахи останутся здесь со мной. Они ступили на землю, запретную для них, и унесут тайну с собой в могилу. Теперь уходи, славянин, передай фараону мое предупреждение.

Не колеблясь и не понимая, причем тут древние египетские фараоны, русский повернулся и вслепую побежал вниз по горе. Румыны видели это и оцепенели: ночь вокруг них превратилась в море черных теней, пока они пятились назад. Охотники повернулись и бросились бежать за своим предводителем.

Снова стало тихо, и все они услышали, как издалека, с перевала Патинаш над ними, через горы и деревья, доносятся звуки скрипок, бубнов и гитар. Окруженные и современными, и более старыми, и очень древними звуками, мужчины, пришедшие с человеком, который принес послание, начали кричать. Голиа сделали то же, что и всегда – обеспечили безопасность народа и самих себя.

Карпатские горы по-настоящему проснулись впервые со времен расцвета Римской империи.

* * *

В нескольких милях вниз по горе, ниже рабочих, завершающих строительство нового «Замка Дракулы», и даже ниже склона горы, ведущего к курорту «Край света», мужчины и женщины посмотрели друг на друга: их внутреннее чутье проснулось и кое-что подсказало им. Они поняли: что-то было там – в лесах и горах, что-то, что человек не должен видеть. Это чутье сохранилось в них с тех древних времен, когда человек не был наверху пищевой цепи. И вот теперь то, что однажды хозяйничало в горах, снова вышло на охоту.

Дмитрий Заллас осматривал интерьеры казино и шикарных номеров отеля наверху. Все было выполнено в готическом стиле из материалов, стилизованных под камень, благодаря чему создавалось впечатление, что весь курорт выпрыгнул из романа о Средневековье. Экскурсию для Залласа проводили его партнер Янош Важич, и управляющая курортом Джина Лувински. Заказчик был доволен обучением служащих, которое в тот момент проводилось в четырехзвездочном ресторане и в казино. Весь персонал отеля должны были доставить на самолете из Праги, где у Яноша Важича была еще одна гостиница. Организация частной вечеринки на две тысячи двести гостей обходилась им почти в восемнадцать миллионов долларов, и это была только оплата персонала, еды и напитков, не считая дохода с номеров, который отель не получал от посетителей.

Когда они остановились перед водопадом у входа в гигантскую теплицу и самый дорогой в мире сад, Заллас посмотрел на личную армию ботаников и садовников, тоже занимающихся последними приготовлениями к вечеринке, до которой оставалось всего два дня.

– Итак, как продвигается работа над моей гордостью и отрадой? – спросил Дмитрий, но когда Важич начал говорить, поднял руку. – Короткую версию, пожалуйста, мой друг.

– Замок закончен. Последнюю партию еды и напитков доставили сегодня утром на фуникулере, который работал без остановки, чтобы все успеть. Вагончики спускались и поднимались по горе без остановки, – доложил Янош.

– Хорошо-хорошо. Ну а могу ли я увидеть этот великолепный фуникулер, чудо инженерной мысли?

– Да, сюда, пожалуйста, к лифту.

Проходя мимо пальм и других растений, которым было не место в этом отдаленном регионе Карпат, Заллас увидел самую дорогую в мире подъемную систему в мире. Она была широкой в основании и сужалась, поднимаясь на шесть этажей к верхушке купола, откуда гостям открывался прекрасный вид на сад и казино через стеклянную перегородку высотой в восемьдесят пять футов. Поднимаясь на прозрачном лифте наверх, Важич и Джина видели, что им удалось впечатлить русского бандита. Двери лифта открылись, и все трое вышли на площадку, напоминающую широкую платформу метро, только гораздо лучше оборудованную.

– Вот это да, брат Важич, это впечатляет! – признал заказчик.

Он увидел роскошно украшенный вагончик длиной сорок пять футов.

Все механические детали вагончика были спрятаны от глаз, и он выглядел, как декорация к фильму об Индиане Джонсе. Вход в помещение, где находились сами вагончики, был отделан натуральным камнем и напоминал вход в огромную пещеру. Два длинных отделанных панелями из красного дерева вагончика должны были двигаться вниз по склону, а два других – вверх по склону, и их не было видно оттуда, где они стояли. Хранились вагончики в гроте, похожем на естественные пещеры, которыми знамениты Карпаты, но на самом деле эти пещеры были построены специально для вагончиков и для создания у гостей особого впечатления. Заходя в вагончики, чтобы подняться на три тысячи миль к ночному клубу, они должны были ощущать себя так, будто они попали в «Диснейленд».

– Ты и твоя прелестная помощница проделали отличную работу, Важич. Думаю, что выходные пройдут как по маслу, – сказал Заллас. – Вы меня успокоили.

Янош перевел взгляд со своего партнера на Джину и поморщился, зная, что один скользкий вопрос нужно задать до осмотра курорта. Указав на очень толстые канатные линии, необходимые для поддерживания таких тяжелых и богато украшенных вагончиков, он осмелился затронуть деликатную тему открытия через два дня.

– Дмитрий, прошу прощения, но что с нападениями в окрестностях замка?

– Предполагаемыми нападениями, ты хочешь сказать? – парировал Заллас, заходя в ближайший вагончик. Он подошел к бару, установленному в углу, нашел там, что выпить, налил себе дорогой водки и уставился на Важича взглядом, который вселил страх во множество людей от Санкт-Петербурга до Чечни.

– Те люди, которых вы отправили на перевал, – они решат эту проблему? – продолжил расспросы Янош. – Или нам придется нанимать дополнительную охрану на ту ночь, когда в отеле будут ваши гости?

Заллас опрокинул рюмку и налил себе еще водки, после чего вышел из-за барной стойки и подошел к одному из больших окон в конце вагончика. Он открыл окно и глубоко вдохнул хлынувший снаружи воздух. Высунувшись в окно, можно было увидеть вход в пещеру и едва разглядеть «Замок Дракулы», построенный в трех милях вверх по горе. Там ярко горели огни, и ночь была тихой.

– Я обеспечу любую дополнительную охрану, какая понадобится. Мои гости… – Дмитрий заколебался, а затем улыбнулся, прежде чем опрокинуть вторую рюмку водки. – Мои гости – такие господа, – он отвесил небольшой поклон Джине, – и дамы, которые предпочитают находиться вдали от органов правопорядка, но при этом развлекаться в полной безопасности. У них будет своя собственная охрана, но наша охрана будет еще более многочисленной.

– А нападения? – настаивал Важич, стараясь не показывать, что информация о том, что все мужчины и женщины в его отеле будут вооружены до зубов, пугала его больше, чем любые детские сказки.

– Хватит беспокоиться о сказках, Важич. Я сделал несколько запросов, еще до того как отправил охотников на гору. В этих горах уже двести лет нет следов волков. Похоже, местные перебили их всех, потому что предпочитают хищникам овец.

– Тогда зачем вы послали туда охотников на поиски животных, которые давно уже не обитают в горах?

Заллас отвернулся от открытого окна и посмотрел на своего партнера и управляющую. Русский бандит взмахнул рукой перед собой, словно он был волшебником.

– О, истинное искусство – это искусство иллюзии, братишка! Заставь людей поверить, что они в безопасности, – и, скорее всего, так оно и будет. Нужно лишь дать им уверенность, что их защищают.

– То есть они не собираются охотиться? – спросил Важич, переводя взгляд с Дмитрия на Джину, которая не могла поверить своим ушам.

– Охотиться на кого, Янош? Овчарку, которая зла на весь мир? Маньяка, который сошел с ума от выпаса овес в течение пятидесяти лет и живет в одной их тех деревушек на горе? Нет, мой человек доставит кое-что нужное другому человеку, который живет на перевале, и все – проблема будет решена.

– Дмитрий, у нас здесь серьезная проблема с рабочими: до них доходят слухи, люди начинают верить в старые сказки жителей Южных Карпатских гор.

– Хватит! – сказал Заллас, бросив Джине свою пустую рюмку. – В этих горах нет ничего сверхъестественного. Все, что есть, – это суеверия отсталых людей, которые так и не поняли, что начался новый век. Важич, там нет ничего, кроме мужчин и женщин с такими же слабостями, как и у всех остальных в этом мире.

Они стояли у открытого окна, и эти слова услышали все.

Янош выглянул в окно, но вид из входа в пещеру был ограничен. Он видел только основание замка. Дикий вопль животного, которое вышло из горных недр, казалось, раздался с еще большей высоты, с перевала Патинаш. Важич выпрямился и посмотрел на своего партнера.

– Зверь, существование которого невозможно, только что ответил на наш вопрос.

– Вы это чувствуете? – спросила Лувински, сделав шаг к открытому окну.

– Чувствуем что? – спросил Заллас.

– Здесь что-то изменилось. Словно горы вышли из многолетнего сна.

– О, во имя Сталина, мне что, придется найти замену всем, кто верит в эту чушь?! – Дмитрий вышел из себя, а затем повернулся и покинул вагончик. Важич посмотрел на Джину, и они оба поняли, что впереди их ждут очень тяжелые выходные. Они вышли за русским. – Слушайте, люди, у которых мы приобрели эти соглашения, живут там, наверху. Я здесь единственный человек, который общается с ними. Мне нужна определенная информация, которую я смогу использовать против них, и тогда вся земля здесь станет нашей.

– Вся земля? – переспросил Важич, пытаясь не отставать от Залласа.

– А ты думаешь, что мы остановимся на замке, дружище? Нет-нет! Я планирую построить всеохватывающий курорт с лучшими лыжными трассами во всей Европе.

– На перевале Патинаш? – спросила Джина, опустив папку-планшет, с которой она не расставалась, ниже своей немаленькой груди, из-за чего взгляд русского моментально сосредоточился на ее блузке. – Насколько я понимаю, местные жители не собираются продавать свои дома или пускать нас на свою территорию.

– Это моя проблема, а не ваша. После выходных, думаю, мнение многих людей, в том числе живущих здесь, изменится к лучшему, – заявил Дмитрий.

Лувински посмотрела на Важича, и они оба поняли, что у Залласа были планы, о которых они раньше даже не догадывались. Расширение курорта на перевал было чревато проблемами не только с местными жителями, но и с правительственными структурами.

– Э, Дмитрий, румынское правительство только что подписало хартию Североатлантического союза, – напомнил Янош своему партнеру. – Мы теперь в НАТО, и они проводят там аварийные пути. Они заключат с жителями перевала договоры, и он навсегда перейдет в их собственность. Больше того, представители НАТО будут в горах в эти выходные.

– Тогда нужно пригласить их на торжественное открытие «Края света». – Заллас улыбнулся, но когда увидел, что его шутка не произвела нужного эффекта, улыбка мгновенно исчезла с его лица. – Политика – это моя проблема, Янош. Получение земли – тоже моя проблема, и все идет отлично. Мы не только устроим прекрасное открытие для многих влиятельных людей, но и хорошо проведем время.

С этими словами русский ушел, и Важич с Джиной снова обменялись обеспокоенными взглядами, глядя из огромного купола на гору над собой.

В эту туманную и темную ночь в горных долинах прозвучало несколько громких выстрелов. Через двадцать минут выстрелы прекратились, но вой продолжался всю ночь.

Голиа спускались с пиков Карпат.

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Двое смельчаков из группы снова нарушили правила распорядка. Чарльз Хиндершот Элленшоу III и Пит Голдинг проникли в «Ковчег» в обход системы безопасности. Никого из работников темного питейного заведения в половине пятого утра не было, и оно было в их полном распоряжении. Выговор, полученный за помощь Элис, расстроил и ошарашил обоих ученых.

Мужчины пили из высоких стаканов нечто, смешанное Элленшоу, что, по его словам, стоило жизни Джиму Моррисону в 1971 году. Проглотив разноцветный напиток, Пит сморщился и усилием воли удержал желудок там, где ему положено было быть – в своем теле.

– Боже, какая гадость! – простонал Голдинг.

Чарльз выглядел потрясенным. Он отпил еще немного из своего стакана и начал лихорадочно искать очки в своем мятом белом халате.

Две руки магически появились над плечами Элленшоу и опустили очки ученого ему на нос оттуда, где они были все этого время – с его головы. Только после того, как очки в проволочной оправе оказались у Чарли на носу, перед ним появилось четкое изображение Уилла Менденхолла. И у него, и у Пита глаза расширились настолько, что лейтенант подумал, что еще чуть-чуть, и они выскочат у них из головы. Рядом с ним стоял зоолог из зоопарка Сан-Диего, которого оба ученых лично никогда не встречали. Однако они слышали о его работе и встречали его имя в списке сотрудников.

– Док, почему вы с доктором Франкенштейном не пришли к Райану или ко мне с этим расследованием Элис? – спросил Менденхолл. – Если бы вы это сделали, то сейчас бы не оказались в немилости директора Комптона.

Компьютерный гений выглядел почти настолько же уязвленным, насколько пьяным.

– Мы… мы думали… вы с Райаном донесете на нас, – пробормотал Пит Голдинг, безуспешно пытаясь сфокусироваться на лице Уилла.

– Тогда вы не очень хорошо знаете нас с Райаном, не так ли? – сказал Менденхолл, глядя на двух ученых. – Разница в том, что нас с Райаном никогда бы не вычислили. А вас вычислили. Теперь вставайте и идемте со мной, вы должны быть на собрании.

Голова Элленшоу поднялась с барной стойки.

– Но… – Он посмотрел на свои наручные часы, но не смог сфокусировать взгляд на циферблате. – Но… но… черт, еще рано!

– Пошли, полковник вас ждет.

Оба ученых обменялись обеспокоенными взглядами, оценив перспективу дальнейшего унижения – на этот раз, от человека, которого они уважали и боялись больше всех на свете: Джека Коллинза.

– Пошли, будет больно всего мгновение, а потом ваш мозг отключится, почти как сейчас, – сказал Менденхолл, пытаясь скрыть улыбку.

– О боже! – одновременно произнесли Пит и Чарли.

* * *

Джек пришел в ячейку первым. По дороге туда он отпустил сотрудника службы безопасности у входа и отправил его заниматься другими обязанностями на других уровнях. Это должна была быть закрытая встреча лучших сотрудников Группы «Событие» или, как думал сам Коллинз, людей, которые с большей вероятностью могут нарушить правила внутреннего распорядка. Переступив через стальной порог ячейки, Коллинз посмотрел в центр помещения и увидел стеклянный купол, под которым хранился один из самых странных экспонатов животных, который когда-либо попадал в группу. Этот экспонат и был причиной собрания.

Полковник поднял взгляд с образца на темноту, за которой скрывалась зона для наблюдения, возвышавшаяся над ячейкой. В этой зоне были установлены кресла для ста студентов, как и в большинстве ячеек комплекса. Глаза Джека на секунду задержались на темноте, но затем его внимание отвлекли двое вошедших в ячейку.

Элис Гамильтон прошла в небольшую дверь через стальной порог. За ней следовали ее самые близкие друзья, Вирджиния Поллок и Сара Макинтайр. Коллинз кивнул в знак приветствия, а затем показал им на стол, установленный по его приказу, улыбнулся Элис и отодвинул для нее стул. Миссис Гамильтон улыбнулась в ответ, но полковник видел, что она напугана. Он был уверен: она думала, что ее подставят, что он и, возможно, Найлз попытаются убедить ее и остальных, что ее доказательств, гласящих, что это животное существовало среди людей тысячи лет, недостаточно для начала операции.

Затем Джек поднял глаза и увидел, как в ячейку зашел пошатывающийся Чарли Элленшоу в сопровождении Пита Голдинга. Они оба встали у входа, будучи не в силах сфокусировать взгляд ни на одном предмете внутри герметизированного помещения. Коллинз покачал головой.

– Лейтенант, проводите Малыша Нельсона и мистера Диллинджера[4] к их местам, пожалуйста.

Менденхолл и Вирджиния Поллок улыбнулись, а Элленшоу и Голдинга тем временем провели к столу, словно целью встречи было допросить именно их.

Джек встал во главе стола и взял толстую папку Элис. Он подошел к куполу, под которым хранился экспонат, найденный в Бордо сразу после Первой мировой войны, открыл папку, глубоко вздохнул, а затем поднял глаза на Элис, которая не дрогнула и ответила на этот взгляд без капли стыда.

– «Европа», ячейка два-два-восемь-семь-один – опиши историю содержимого, пожалуйста, – произнес полковник.

– Экспонат, хранящийся внутри ячейки два-два-восемь-семь-один, был обнаружен в Бордо, Франция, одиннадцатого декабря тысяча девятьсот восемнадцатого года американскими экспедиционными войсками после окончания Первой мировой войны, – начал докладывать компьютер. – Предположительно, экспонат является частью волка, но сотрудникам отдела пятьдесят шесть – пятьдесят шесть не удалось это подтвердить. Объект был найден во время раскопок американских войск и доставлен в США для анализа. Экспонат был признан подделкой, созданной для запугивания жителей этого региона три тысячи лет назад. Указанный экспонат будет перемещен в хранилище в Вирджинии по запросу отдела пятьдесят шесть – пятьдесят шесть.

– Профессор Элленшоу, – сказал Джек чуть громче, чем обычно, напугав Чарли настолько, что всем присутствующим показалось, что у него инфаркт. – Пожалуйста, подойдите к стеклянному колпаку и расскажите, что вы знаете об экспонате, находящемся внутри.

Чарльз Хиндершот III уже был в этой ячейке и исследовал «волка» раз пятьдесят, не меньше. Этот объект всегда занимал особое место в сердцах всех, кто занимался его изучением. Элленшоу также знал, что экспонат высмеивали все ученые в группе и некоторые – за пределами организации, поэтому он никогда не озвучивал своего мнения на этот счет до тех пор, пока Элис не попросила его о помощи. Сам он всегда боялся, что его довольно нестандартный отдел криптозоологии начнут высмеивать еще больше обычного.

Останки странного зверя находились на белой атласной ткани под стеклянным колпаком. Животное лежало, свернувшись в позе эмбриона. Оно было покрыто остатками иссиня-черного меха, который раньше явно был густым. Череп существа лежал на его передних лапах, из-за чего можно было подумать, что зверь просто свернулся клубком и умер. Удивительным в экспонате было то, что этот волк должен был весить не меньше восьмисот фунтов при жизни. От возраста и разложения размер животного, конечно, уменьшился, но все равно было видно, что эти «волки» явно были больше шести с половиной футов в высоту, или, в этом конкретном случае, почти семь футов.

– Внутри находится животное, обычно называемое «волк обыкновенный», родственник шакала, койота и даже домашних собак. Этот конкретный экспонат был исследован уже раз пятьсот, и был сделан вывод, что он больше всего напоминает северо-американского серого волка. Однако анализ останков не показал, какой именно вид волков перед нами. – Чарли пытался, но не мог прекратить икоту, которая постоянно прерывала его рассказ.

– «Европа», слайд семь-восемь-семь-девять-ноль-девять-восемь, пожалуйста, – сказал Джек, бросив быстрый взгляд на зону для студентов над ними, а затем отвернулся.

– Да, полковник Коллинз, – ответил компьютер.

Не успел Джек поблагодарить «Европу», как вся стена заполнилась слайдами с изображением рентгенограмм и томограмм животного за последние сто лет. Слайды были расположены по кругу на экранах с высоким разрешением. Когда они появились, свет приглушили, и это позволило Коллинзу бросить быстрый взгляд на Элис, которая стоически сидела между Сарой и Вирджинией. Она выглядела как человек, сидящий на скамье подсудимых, и Джек переживал, что, возможно, старая женщина сдалась, а это его совершенно не устраивало.

– Профессор Элленшоу, какова самая очевидная аномалия этого конкретного экспоната? – спросил он ученого.

Чарли поднес руку ко рту, пытаясь взять контроль над икотой.

– Что ж, каждый, кто когда-либо изучал, как волк действует, играет и ест, легко заметит, что этот конкретный экземпляр был рожден с двумя тазовыми костями идвумя разными бедренными костями. Благодаря этому кость могла легко выскакивать из одной вертлужной впадины и легко вставляться в другую. Другими словами, у него было две сильно отличавшиеся друг от друга тазовых и бедренных кости. Эти кости должны работать, как челюсти змеи, раздвигающиеся при необходимости проглотить добычу, размер который больше, чем ее рот. Так вот, у этого животного тазовые и бедренные кости работают по тому же принципу. На этой рентгенограмме вы видите пустую вертлужную впадину чуть-чуть впереди задней вертлужной впадины. Понятно, вот эта кость должна всегда оставаться на месте, потому что волк – четвероногое животное. Он должен бегать на всех четырех ногах. Что же касается этого животного, – Эленшоу сменил позу и указал на рентгенограмму, – если глаза нас не обманывают, то, что лежит перед нами, могло вынимать свою бедренную кость из вертлюжной впадины, а затем вставлять ее во вторую впадину, находящуюся впереди первой. Тут даже можно увидеть борозды, созданные постоянным перемещением костей между разными вертлюжными впадинами.

– Его ноги выравнивались вдоль тела, благодаря чему животное могло ходить и бегать на двух ногах, – сказала Элис с вызовом в глазах, который Джек был очень рад видеть.

Чарли кивнул ей.

– Да, мэм, результат именно такой.

– Но вы не согласны? – спросил Коллинз, зная, что слепая вера Элленшоу в миссис Гамильтон не помешает ему сказать, что он на самом деле думает об этом животном и его подлинности.

– Я… я… да, я не согласен. Этот вид животных никогда не существовал. В палеонтологической летописи нет ничего о животных с такой способностью. Больше всего оно напоминает медведя, который может вставать на две лапы, когда защищается, но медведь не способен долго поддерживать эту позу.

– Потому что он не предназначен для этого природой, – вставила Элис, – а это животное явно приобрело эту способность за миллионы лет, чтобы выживать в самых суровых условиях.

Все повернулись к Гамильтон, глаза которой блестели из-за отражавшегося в них света слайдов.

– Я цитирую ваши собственные записи, Элис, а вы процитировали профессора зоологии из Торонтского университета. «Ни одно животное не могло делать то, на что был способен этот зверь. Если бы оно существовало, то речь шла бы о том, что в наших легендах называют оборотнями», – сказал Джек и снова повернулся к Элленшоу. – Какая еще аномалия бросается в глаза, профессор?

– Ну, вот эта сканограмма лап животного, или, в данном случае, скрытых лап. Как вы знаете, считается невозможным, чтобы за пределами научно-фантастических произведений существовали хищники с развитыми пальцами. Такими же развитыми, как у людей и приматов. Это удивительно. На этой рентгенограмме вы видите, как кости сворачиваются внутрь, пока не получается форма лапы. На внешней части пальцев, которые, по нашим предположениям, сворачиваются для бега, расположены так называемые подушечки, такие же, как у собак, толстые подушечки для защиты от твердого покрытия, по которому такое животное могло бегать. Мы полагаем, что когда этот волк выпрямлялся, эти подушечки были ему не нужны, он мог использовать свои длинные и хорошо развитые пальцы.

Коллинз остановился перед Гамильтон и кивнул.

– Ладно, Элис, это ваш шанс. Убедите меня.

Чарли и Пит обменялись взглядами, но их сообщница с вызовом посмотрела на Джека, а затем улыбнулась своей старой улыбкой. Она словно включила режим учительницы, как часто делала во время своей работы в группе. Она встала и забрала у полковника свою папку, а затем открыла ее и положила поверх стеклянного колпака.

– Меня никогда не привлекала эта ячейка, даже когда я увидела ее впервые в сорок шестом году. Она меня абсолютно не интересовала. Но одной ночью в Гонконге все изменилось. Мы с Гаррисоном были…

Коллинз слушал рассказ Элис о яхте «Золотое дитя» и о катастрофе, которая произошла той давней ночью в холодных водах Тихого океана. Она закончила речь, показав всем небольшой осколок камня, внутри которого находилась кость животного.

– И именно той ночью вы заинтересовались этой предполагаемой подделкой? – спросил Коллинз.

– Да.

– Доктора Элленшоу и Голдинг, поскольку вы оба – служители науки, я знаю, что вы не верите в это животное. Но я вижу сомнение на ваших лицах… почему? – повернулся Джек к ученым.

Пит и Чарли обменялись взглядами, а затем Голдинг повернулся к полковнику и заговорил:

– Потому что в него верит Элис. – Он снова посмотрел на нее и кивнул. – И потому что она самая умная женщина, которую я когда-либо встречал. Поэтому мы и сомневаемся в палеонтологической летописи. Возможно, мы не можем полностью поверить в то, что это животное настоящее, но мы верим в эту леди.

Джек снова повернулся к Элленшоу.

– Профессор, вы верите в совершенные дикости. Вы дошли до того, что пытаетесь доказать существование подобных животных, найденных нами в ходе различных миссий по всему миру. Чарли, я спрошу вас напрямую, верите ли вы в оборотней?

Этот вопрос застал всех, кто находился в ячейке, врасплох. Сара, в свою очередь, выглядела разъяренной из-за того, что Коллинз отнесся к этому разговору настолько легкомысленно, что превратил все в шутку, чтобы показать, какой глупой была Элис, а Вирджиния Поллок даже встала в знак протеста. Но Гамильтон засмеялась и махнула рукой, чтобы Вирджиния села на свое место.

– Нет. Я много во что верю, – ответил Элленшоу, – но животное, которое может менять внешность и превращаться во что-то другое, а не просто маскироваться или менять цвет, существовать не может.

– Но несмотря на это, вы верите в этого зверя, потому что этим занимается миссис Гамильтон? – настаивал полковник.

– Да, как сказал Пит, я верю в нее.

– Спасибо, Чарли. – Джек посмотрел на Элис и показал на ее папку. – Элис, когда подвергли опасности нашего агента, вы открыли дверь, которая должна была остаться закрытой. Рискнуть раскрыть нашего человека в Ватикане ради того, что не является вопросом национальной безопасности, для сохранения которой мы, прежде всего, и поместили его в Ватикан – это поступок, который может раз и навсегда уничтожить этот отдел. Президент в момент закрыл бы нас, если бы узнал, что мы, возможно, пожертвовали таким оперативником. И ради чего? Ради оборотней?

Взглянув на Сару, Коллинз заметил, что ее и всех остальных начинает злить его атака на Элис. Он продолжил:

– Но с другой стороны, вы охотитесь не только за оборотнями, не так ли? – Джек отошел влево и поднял взгляд на затемненную зону наверху, а затем снова посмотрел на Элис. – Вас что-то подталкивает, миссис Гамильтон, что-то, что вы скрывается за этой историей с волком. В этой сказке есть что-то еще – я прав? Есть реальная причина, из-за которой была бы моментально организована операция Группы «Событие», но поскольку там доказательств у вас еще меньше, вы решили пойти путем, связанным с этими животными. Но теперь вы поняли, что этого не достаточно. – Он посмотрел на старую женщину и встретился с ней взглядом.

Элис, наконец, поняла, что пытается сделать полковник. Она улыбнулась так, чтобы это заметил только Джек, и подмигнула ему, после чего на мгновение взглянула наверх, в темноту зоны наблюдения. Она подняла левую бровь и покачала головой, а затем кивнула Коллинзу.

– Да, в сказке есть еще кое-что.

– Начнем с середины. Что было в отчете, отправленном агентом Голиафом из Ватикана? – спросил Джек, опуская руку в карман за сообщением, отравленным капитаном Эвереттом меньше, чем за час до начала этого собрания.

Элис открыла свою толстую папку и вытащила из нее трехстраничный отчет.

– Это было найдено в Греции. Записи римского солдата, который позднее стал сенатором. Они укрепляют мою веру в существование животного, лежащего под этим стеклом. «Европа» прочтет записи этого солдата. Вам придется отложить то, во что вы верите, в сторону, и попытаться сложить все это в своей голове. Эти записи были найдены в развалинах дома сенатора в Македонии упакованными в кувшины и хранящимися так бережно, словно сенатор хотел, чтобы их прочли, но стыдился обнародовать их при жизни. Позже оригинальный журнал с записями подвергся критике папы и Священной Римской империи, и про него забыли, пока наш агент не нашел его в списке предметов, которые мы хотели найти. Ключевое слово «волк» добавила я. Голиаф провел поиск и нашел вот этот рассказ очевидца, центуриона Марка Палитерна Тапио, будущего сенатора Рима.

Джек облокотился на стену и посмотрел на отчет, появившийся на мониторах, установленных на стенах ячейки по кругу, с рассказом времен Ренессанса, написанным знаменитым сенатором Тапио.

– Это исторические факты, поскольку римские военачальники не создали ни одного ложного отчета о сопротивлении ни разу за все существование империи, – продолжила Гамильтон. – Итак, то, что вы услышите, – это описание той ночи. Погода тогда была, возможно, самой ужасной за последнее столетие, и…

ДАКИЙСКОЕ ЦАРСТВО, 12 г. до н. э.

…Дождь шел, не переставая. Вода не хотела впитываться в твердую горную породу, и из-за огромного объема стекающих по земле потоков повсюду образовались небольшие озера, перекрывшие путь восьмидесяти восьми мужчинам – это было все, что осталось от экспедиционной армии V Римского легиона. Тридцать пять дней назад им было приказано отколоться от основного войска и идти на север от реки Дунай.

Воины были не в настроении из-за нападений на их ряды, которые происходили уже три ночи подряд после захода луны. Они ждали восхода солнца, уже не веря, что оно решит показаться римлянам, а затем подсчитывали, сколько людей погибло предыдущей ночью. За несколько самых темных часов прошлой ночи было растерзано и подвешено на мелких низкорослых местных деревьях шестнадцать человек. Это было напоминанием, что римляне или кто бы там ни был, ступили на землю, которую местные жители этого мрачного горного хребта будут защищать до последнего.

Центурион Марк Палитерн Тапио возглавлял экспедицию, отправленную в не нанесенную на карты дикую местность Дакии, чтобы наказать людей этого региона за то, что они поддерживали проконсула Гнея Помпея вместо его бывшего друга и брата Гая Юлия Цезаря во время четырехлетней гражданской войны, потрясшей Рим и его легионы. Пока за два месяца разведывательной кампании на их пути не встретилось ни одной деревни и даже ни одного человека, который когда-либо слышал о Юлии Цезаре или хотя бы о Римской империи, которая захватила их страну. Центурион пришел к выводу, что население Карпатского региона не имело никакого отношения к опрометчивому союзу с Гнеем Помпеем. Карательная кампания была организована по приказу законного наследника богатства и власти Цезаря, Октавиана, теперь известного как Август Цезарь, правителя Римской империи и самого могущественного человека в мире.

Они уже успели сжечь больше пятидесяти небольших деревень на своем пути к северу от Дуная. Все так и шло, пока римляне не попали в горный регион, известный местным, как перевал Патинаш. Эта местность была расположена высоко в Карпатских горах, и раньше считалось, что она находится под властью Буребисты, дакийского царя, но, попав туда, они обнаружили, что Карпатский перевал Патинаш неподвластен ни одному правителю. Здешние крестьяне не почитали никого и ничего, кроме земли, неба и животных, обитавших на суровом горном хребте. Именно в этом месте они впервые услышали предсмертные крики римских караульных посреди ночи. Вне зависимости от высоты частокола, увенчанного остро заточенными копьями или стрелами, ширины рва и растянутой колючей проволоки, призванных обеспечить безопасность лагеря ночью, защититься от кошмара, обрушивающегося на людей и разрывающего их на куски, не получалось.

Центурион Тапио посмотрел на список людей, которых он потерял. Число участников экспедиции снизилось с восьмидесяти восьми до сорока девяти. Опытный римский военачальник знал, что пришло время бежать из этих гор.

Центурион посмотрел на примипила[5] и помощника командующего, Юлия Антипу Крицио. Этот мужчина был покрыт шрамами, полученными в сражениях, которые он вел сначала во имя Юлия Цезаря, а теперь – во имя Августа. Высокий воин стоял по стойке смирно при слабом свете жирового светильника, вокруг которого скакали резкие тени.

– Кампания заканчивается завтра. Частокол сожжем на рассвете. Я хочу, чтобы огонь был таким ярким, чтобы каждый мужчина, женщина и ребенок узнал, что мы уходим их этого проклятого места, – распорядился Марк Палитерн Тапио. – Пускай оставят его себе и заберут его с собой в ад.

Примипил посмотрел на своего командующего. Вместо того чтобы послать хотя бы еще за одной когортой или кавалерией, этот отряд Пятого легиона трусливо подожмет хвост и сбежит обратно на юг, побежденный, покрытый стыдом и бесчестьем, потерявший уважение остальных воинов Пятого легиона.

– На нас нападают три или четыре человека. Если проявим терпение, то сможем заманить их в ловушку в ближайшие ночи. Нам не стоит отступать из-за этого. Мы опозорим гордое знамя Пятого легиона, – сказал Крицио, надеясь что мысль о позоре, который падет на знамя с золотым орлом, заставит командующего передумать.

– Тогда закрой этого чертового орла мешком, когда будем отступать, примипил. Меня не волнует честь орла. Я хочу увести остатки своих людей из этих гор. Мы не найдем тут никакой чести и славы.

– Мы сбежим от крестьян? Римских легионеров прогонят обычные люди, которые с фантазией подходят к своим нападениям. Мы не сможем загладить это, центурион, и я прошу, чтобы ты внес мои возражения против твоего решения в свой рапорт. Мы должны остаться и выполнить приказы, отданные нам Сенатом, народом Рима и Августом Цезарем.

– Я не сделаю этого, дружище, но я позволю тебе вести арьергардные бои, пока мы будем уходить с этого перевала. Так ты сможешь попытаться уничтожить зло, которое свалилось на нас в тот день, как мы вошли в эти горы.

– Я учту приказ, и если мне удастся прекратить эти ночные атаки, могу я ожидать, что приказы изменятся?

Центурион улыбнулся впервые за несколько дней.

– Если ты уничтожишь зло, с которым мы столкнулись, то этой экспедицией будешь командовать ты, а не я. Тогда ты покажешь императору Августу, на что способен.

Примипил улыбнулся в ответ.

– Сколько людей я могу взять в арьергард?

– Возьми с собой четверых берсеркеров[6]. Посмотрим, боятся ли жители этой отсталой страны своих легенд так же, как мы. Дунайские берсеркеры, возможно, лучше подготовлены к борьбе с тем, что бродит по ночам в этом дьявольском месте.

– Тогда их и возьму. – Антипа Крицио накинул свой красный плащ, чтобы укрыться от дождя, и перед уходом повернулся к старому другу. – Ты же знаешь, что это всего лишь легенда, в которую верят только дураки. Животные, которые ходят прямо, как люди? – Он засмеялся, несмотря на то что эти слова вызывали чувство горечи в нем самом. – Думаю, что мы найдем там пятерых или шестерых солдат, которые догадались, что пугает могучую Римскую империю – неизвестность. Я вернусь к рассвету. Не уводи остатки когорты слишком далеко вниз по горе, я принесу тебе головы наших таинственных врагов.

Марк Палитерн только кивнул и отвернулся, бросив последний взгляд на дождь.

– Я подожду рассвета, а затем двинусь в путь вместе с остатками моих людей. – Он снова посмотрел своему другу в глаза. – Будь осторожен в ночи, примипил Антипа Крицио, потому что в ней скрывается тихий и быстрый убийца наших людей. А теперь оставь меня скорбеть о погибших воинах.

Глядя, как его старый боевой товарищ уходит, Тапио понял, что больше никогда его не увидит. Глубоко вздохнув, он позвал своего адъютанта.

– Господин, – произнес тот, ударив себя правым кулаком в грудь.

– Нужно снести лагерь меньше, чем за час. Мы выдвигаемся до восхода луны, с полным оснащением, без палаток и посуды.

– Слушаюсь! – воскликнул адъютант и поспешно вышел.

Центурион Тапио остался слушать все сильнее барабанящий дождь.

Когда он подошел к пологу палатки, один из множества волков, водившихся в этих горах, издал вой, от которого у Марка Палитерна мурашки побежали по коже.

«Остерегайтесь ночного зверя и бойтесь его, ведь он знает, чего вы боитесь». Тапио тряхнул головой, вспомнив местную поговорку, которую он услышал еще до того, как его отправили к северу от реки Дунай, и опустил полог палатки до земли. Пока он думал об этой поговорке, низкий вой снова пронзил ночное небо.

На этот раз он донесся с горы высоко над ними. Темнейшая из ночей приближалась к римлянам.

* * *

Рожки и барабаны зазвучали через час после того, как примипил и четверо берсеркеров заняли свои места в засаде. Крицио вглядывался в темноту ночи, пытаясь увидеть спрятавшихся дакийцев. Они были известны своим бесстрашием и непреклонностью в бою. Один человек должен был встать перед врагами и ждать, пока они нападут, а трое других берсеркеров в это время атаковали бы из засады. Пока Антипа не мог разглядеть никакого движения. Продолжая наблюдать, он заметил, что дождь наконец начал немного утихать.

Звук рожков пронизывал ночной воздух на перевале в нескольких милях вверх по горе. Они напоминали Крицио рожки, которые он со своими соратниками использовал перед боем в Сирии и Фракии для того, чтобы напугать и сбить с толку врага, и это означало, по крайней мере по его военной логике, что против его людей выступает не какая-то магическая или сверхъестественная сила. Это должен был быть просто опытный командующий, который знал, как вести партизанскую войну. Антипа улыбнулся при этой мысли. Если его враги знали, как вести такую войну, значит, они были обычными людьми, а не чудовищами, которые являлись каждому легионеру в кошмарах. В конце концов, их можно было убить, и Крицио знал это.

Неожиданно дождь прекратился, и к ужасу примипила луна вышла из-за черных облаков, нависших над горами. Он только что потерял половину преимущества, которое было у него всего мгновение назад. Рожки внезапно смолки после шквала барабанной дроби и тарелок. Ночь стала тихой.

Крицио медленно вытащил свой гладий[7]. Прохладная покрытая кожей рукоятка удобно лежала у него в руке. Когда первый луч лунного света отразился от острого клинка, Антипа услышал звуки, чуждые лесу. Низкое рычание, которое, казалось, исходило со всех сторон из зарослей вокруг. Неожиданно римлянин заметил движение в лунном свете. Один из берсеркеров выскочил из засады с боевым топором наперевес, вопреки своему предназначению – он был тем воином, который должен был дождаться нападения на своего товарища, стоящего на виду. Крицио подумал, что он, вероятно, решил, что эта атака даст ему большое преимущество. Неожиданное движение берсеркера было быстрым и бесшумным. Маленький комок мускулов не издал ни звука. Анипа услышал громкое кряхтение, когда мужчина ударил что-то, чего ему не удавалось разглядеть в темноте. Раздался дикий вопль, а затем он услышал, как воин кричит что-то на своем языке, которого он не понимал.

Подойдя ближе, Крицио увидел, как еще один берсеркер бросился в сгущающемся тумане к той же самой цели. Четверо дакийских берсеркеров нарушали свои собственные правила атаки. Они не давали врагу попасть в западню – они просто атаковали, быстро и жестко. Пока Антипа думал об этом, третий берсеркер тоже бросился в атаку, и Крицио побежал вперед на звуки битвы.

Примипил ухватился за толстый ствол дерева и прислушался. Трое берсеркеров сражались в темноте с чем-то плюющимся, скулящим, ворчащим и визжащим. Затем он услышал звук, от которого кровь у него застыла в жилах. Вой заполнил ночное небо и пронесся по перевалу, долетев до вершин горных хребтов. Затем этот страшный звук пронесся еще раз тридцать в разных направлениях. Крицио опустил меч, когда вой растворился в ночи. Выйдя на небольшую поляну, мокрую от непрекращающегося дождя, он увидел троих берсеркеров. Один из них лежал на спине, а двое других не обращали внимания на своего товарища и стояли на коленях перед какой-то черной фигурой. Подойдя ближе, Антипа увидел, что раненый берсеркер двумя руками пытается удержать свои внутренности на месте. С каждым биением сердца из этого сумасшедшего человека хлестала кровь. Его голова дико тряслась, и примипил знал, что несчастный скоро умрет, и подозревал, что и сам берсеркер это понимает.

Крицио отпихнул от себя руку умирающего, который попытался схватить его за ногу. Подходя к двум другим воинам, он увидел, что глубоко в спину животного был воткнут топор. Антипа склонился, чтобы поближе рассмотреть своего врага, который до этого оставался невидимым, и с удивлением увидел огромную лапу животного.

Сначала лапа размером с человеческий кулак показалась ему нормальной, но как только луна вышла из-за облаков, Крицио увидел, что она была крайне необычной.

– Это не волк, – сказал он, протягивая руку и прикасаясь к огромной лапе мертвого зверя. Луна снова осветила поляну, и примипил поднял голову. Кончиком маленького ножа о развернул пальцы на лапе животного и пришел в ужас, разглядывая эту странную лапу. Крицио поднял сначала один, а потом второй палец зверя. Продолжая тянуть за лапу, он развернул длинные и изящные пальцы. Сверху на каждом свернутом пальце была подушечка, как у собаки, поэтому когда зверь бежал, пальцы сворачивались внутрь.

Антипа услышал, как берсеркеры неожиданно затараторили, увидев то же, что и он.

– Тихо! – прошипел он сквозь зубы и медленно поднялся на ноги над животным, весившим не менее восьмисот фунтов[8]. Крицио осмотрелся и заметил, что берсеркеры застыли. Носком сапога он поднял морду животного кверху, чтобы рассмотреть ее. Пасть была открыта, и оружие, которое этот зверь использовал для убийства, было хорошо видно. Зубы у него были длинными и загнутыми, а вся пасть выглядела так, что, казалось, ею легко можно было прокусить сталь, из которой был сделан меч примипила. Уши животного были длинными и острыми и больше напоминали рога. Глаза были полузакрыты, и Крицио видел в них отсутствие жизни. Глядя вниз на своего врага, он отчетливо видел его когти – они были восемь дюймов[9] в длину и толщиной с человеческий палец. По прикидкам Антипы, это животное достигало почти семи футов[10] в высоту, когда не передвигалось на всех четырех лапах.

– Голиа… Эстаисасурфас… Голиа, – выдавил из себя один из берсеркеров, дикими глазами глядя на темный лес вокруг.

Вспомнил ли он еще одну старую историю, которой пугают детей?

– Думаю, что это просто волк, – ответил Крицио. – Странный волк, это точно, но всего лишь волк. – Он снова достал свой гладий. – И такой волк, которого можно убить, так что…

Голова четвертого берсеркера, отсутствие которого до этого никто не заметил, прилетела туда, где стояли трое мужчин, и отскочила от тела мертвого животного. Эта голова была оторвана – не отрезана, а именно оторвана от тела воина.

Не успел никто из них отреагировать, как звери набросились на них. Крицио пригнулся как раз в тот момент, когда когтистая лапа появилась из сгущающегося тумана и сорвала с него пурпурный плащ. Он вслепую махнул мечом, и клинок ударился обо что-то твердое, как камень, и такое же жесткое. Примипил услышал резкий вдох, затем короткий стон боли животного, а потом оказался в воздухе. Он упал на землю рядом с телом первого берсеркера, который скончался несколько мгновений назад. Безуспешно пытаясь отдышаться, Крицио увидел, как животное выпрыгнуло из-за деревьев. Слушая крики и вопли своих соратников рядом с собой, Антипа понимал, что зверь сначала убьет его, навалившись всем своим весом, а потом пустит в ход когти и зубы.

Крицио замер от страха, и в тот момент, когда животное почти приблизилось к нему, а он закрыл лицо руками, в бок гигантского волка вонзилась стрела. Он взвизгнул от боли и повернулся к своему новому врагу. Внезапно поляна осветилась факелами и заполнилась кричащими людьми. Примипил подняли на ноги, пока вокруг него шла битва.

– Встаньте в круг! Встаньте в круг! – прокричал приказ центурион Тапио, одной рукой держа своего помощника, а второй размахивая мечом. Увидев золотой шлем с красной кистью, Крицио понял, что его командующий действительно вернулся за ним. Когда воины Пятого легиона окружили дрожащего Антипу, лес озарился жарким пламенем. – Больше смолы, больше смолы! – кричал Марк Палитерн. – Сожгите все!

Крицио оттолкнул руку Тапио, когда до него вдруг дошло, что случилось.

– Ты использовал меня как приманку?!

В свете факелов центурион посмотрел на Антипу, а затем жестом указал назад.

– Как ты сказал, дружище, нельзя порочить знамя с золотым орлом этого легиона. А теперь я точно уверен, что пора быстро убираться из этого богом забытого места. – Тапио неожиданно отпустил ошеломленного Крицио и опустился на колени рядом с мертвым зверем. С гримасой отвращения он стал изучать черты животного, а затем достал меч и начал рубить толстую шею зверя. Чтобы отделить голову, потребовалось шесть мощных ударов. Марк Палетерн снял свой красный плащ и завернул голову в него. – Никто не сможет обвинить это когорту в трусости перед лицом вот этого. – Он поднял плащ, с которого капала кровь, вверх и показал его своим людям.

Сорок восемь воинов Пятого легиона издали радостные возгласы, а затем быстро вернулись к работе, услышав доносящийся с гор вой других животных.

– Одним огнем нам не обойтись, если мы хотим спастись из этого проклятого места, – сказал Антипа, все еще злясь, что командующий использовал его как наживку.

– Я готов сжечь всю эту страну, если это даст нам шанс уйти. Лучники! – позвал центурион.

Десять человек вышли вперед и зажгли десять стрел. Вой на перевале становился громче, и десять горящих стрел были выпущены в гущу деревьев. Они попали в измазанные смолой стволы, и пламя быстро осветило лес вокруг них. Вой стал еще громче, когда огонь разошелся по всей длине стволов деревьев, окружавших легионеров.

– Стройся! Стройся! – громко прокричал Тапио.

Воины построились и двинулись на юг, прочь от приближавшегося врага, который в их понимании и воспоминаниях о реальном мире вообще не мог существовать.

Остатки этой когорты Пятого легиона выжили в ту страшную ночь и с боем отступили к Дунаю, где рассказы об этой битве за перевал Патинаш стерлись из людской памяти так же, как неправдоподобные легенды о животных, которые охотятся за добычей на двух ногах, исчезли из римской истории.

* * *

Все сидевшие за столом молчали, представляя свою собственную картину того, что произошло две тысячи лет назад в Дакийском царстве. Донесение с поля боя, составленное для императора, занимало три широких страницы и представляло собой подробный отчет о битве, в которой приняла участие когорта Пятого легиона. Каждый думал о своем, самостоятельно восполнив пробелы в донесении центуриона Марка Палитерна Тапио, будущего сенатора Рима.

Элис положила на крышку стеклянного колпака фотоснимок размером восемь на десять дюймов на глянцевой бумаге, присланный из Ватикана. В это момент «Европа» вывела ту же самую фотографию на круглый экран. Изображение черепа, найденное в архиве Ватикана, было точной копией того, что они видели внутри стеклянного колпака. Единственным различием было то, что на фотографии было видно, каким смертельным было бы это животное, если бы существовало на самом деле. Зубы его были длинными и острыми. Резцы достигали как минимум шести дюймов в длину, а на одном из передних зубов даже был скол. Размер черепа, измеренного на изображении рулеткой, составлял семнадцать дюймов в ширину.

– Именно этого доказательства мне не хватало, – сказала Гамильтон, отходя от стеклянного колпака и глядя на различные ракурсы черепа, появлявшиеся по очереди на больших экранах.

– Но наше доказательство… – заговорила Сара, и все заметили, что она сказала «наше доказательство», автоматически записав себя в союзники Элис. – …находится здесь, под колпаком.

– И рисковать прикрытием молодого человека, а, возможно, и его жизнью, для получения доказательств, которые у нас уже есть, за исключением донесения с поля боя, написанного давно погибшим римским легионером, – сказал Джек Элис, – довольно глупо.

– Доказательство, о котором идет речь, – это не череп, хотя отчет помог мне получить подтверждение моих собственных исследований. Это связь, которая была нужна мне – подтверждение происхождения, необходимое для того, чтобы начать операцию. – Гамильтон снова повернулась к стеклянному колпаку. – «Европа», увеличь освещение до восьмидесяти процентов, пожалуйста, и выведите на экран изображения сорок пять – шестьдесят четыре и сорок пять – шестьдесят пять из папки под кодом «Гримм».

– Да, миссис Гамильтон, – ответил суперкомпьютер «Крэй», и не успели прозвучать эти слова, как кольцо мониторов ожило, и на них появились чередующиеся изображения, выглядевшие, как фотографии какой-то ткани.

Джек только слегка кивнул, потому что он знал, к чему Элис вела свои рассуждения – ведь он видел те же самые фотографии и читал тот же римский отчет, что и она. Именно поэтому и было созвано это собрание.

– На этих изображениях вы видите ткань, так называемое, домашнее прядение, – рассказала Гамильтон. – Оно было довольно распространено в то время и в том регионе, где использовались эти куски ткани. Они были найдены в гробнице в древнем Египте – точнее, на севере Египта. Раскопки спонсировал Американский университет в Каире пять лет назад. Эту ткань обычно использовали пастухи или скотоводы. Эти два куска ткани были найдены в древнем месте, известном в современном мире, как Гошен, еврейском городе, находящемся к северо-западу от Нила.

– В гробнице? Ты хочешь сказать, что эти ткани нашли в еврейском склепе, находящемся в Гошене? – спросила Вирджиния Поллок, вставшая, чтобы поближе рассмотреть плетение и узор образцов.

– Именно это я и хочу сказать. А теперь обратите внимание, как уже это сделала Вирджиния, на узор и цвет плетения. Красный, хотя и поблекший, и вишневый, в том же состоянии. Такой узор носили в колене Левия, служившего остальным израильским племенам и исполнявшего определенные религиозные обязанности для всего народа. Именно этот узор, определяемый по второй полосе вот здесь, – Элис указала на вторую из трех красных полосок, – носили люди, поставлявшие мясо, молоко и зерно для этого племени.

– Так ты нашла связь между окаменевшим образцом животного, которого вы видели в Гонконге, и этим? – спросила Поллок. – Я ее не вижу. Где была найдена эта окаменевшая кость животного? Ты этого не упоминала.

Гамильтон улыбнулась и посмотрела на всех сидящих за столом по очереди. Под конец ее взгляд остановился на Джеке.

– Древний город, где этот образец, обтесанный камень с окаменевшей плотью и костью животного, был обнаружен, а затем украден – это город Иерихон, – объявила она. – Более точное местоположение – Телль-эс-Султан на контролируемой Палестиной территории.

– Иерихон? Город, якобы разрушенный трубой архангела Гавриила? – уточнил Коллинз.

– Он самый, но я думаю, что эта история немного сложнее, чем кажется.

– В каком смысле? – спросил полковник.

– В том смысле, что, возможно, атакующая армия, осаждавшая Иерихон, получила помощь не только от Гавриила и его трубы.

Вирджиния посмотрела на Джека и едва заметно покачала головой, чтобы только он заметил недоверие в ее глазах. Получалось, что они с Элис потеряли заместителя директора, а это означало, что и Найлз Комптон никогда не признает теорию миссис Гамильтон.

– Окаменевшая кость была частью целого животного, которого мы с Гаррисоном Ли видели на борту «Золотого дитя», – сказала Элис. – Останки были сильно повреждены, потому что оказались раздавлены двумя тяжелыми каменными глыбами, которые, как широко известно, делали тот город несокрушимым. На глыбах остались подпалины, возраст которых составляет несколько тысяч лет.

– Элис, я верю, что вы видели то, что видели, – сказала Вирджиния, – но говорить о какой-то связи в данном случае, ну, довольно опрометчиво.

Джеку пришлось согласиться с Поллок, хотя он был убежден в обратном и уже верил Элис. Но вот Вирджиния ей пока не верила.

– Да, это опрометчиво, пока не сопоставишь все это с узором ткани на экране. Это левитский материал, в этом нет никаких сомнений, – настаивала на своем Гамильтон. – Иерихон был повержен израильской армией, и это тоже исторический факт. Животное, точно совпадающее с тем, которое находится под этим стеклянным колпаком, было найдено под руинами этого города и попало туда примерно в то же время, когда его стены были разрушены. Второй образец ткани на экране не указывает на иерархию левитского племени, а принадлежит второстепенному колену Иедды, которое служило левитам.

– Я никогда раньше о нем не слышала, – сказала Сара, глядя на разницу между двумя кусками домотканой материи.

– В этом нет ничего удивительного, лейтенант. Иеддиты – одно из десяти потерянных колен Израиля, только оно исчезло задолго до того, как это случилось с остальными девятью. – Гамильтон сделала паузу для большей эффектности. – В то же время, когда пал Иерихон.

В комнате воцарилось молчание. Джек посмотрел на Элленшоу и Голдинга, которые строили ту же логическую цепочку, что чуть раньше строил он сам, рассматривая изображения. Теперь он понял, как Элис удалось убедить этих двоих ученых помочь ей.

Миссис Гамильтон видела, что теряет Вирджинию и, возможно, даже Сару. Нужно было действовать быстро.

– Доказательство того, что эти временные раскладки верны, предоставляет нам не кто иной, как сам Иисус Навин, указавший через много лет после битвы за Иерихон в ходе одной из переписей населения новой еврейской нации, что племя Иедды было уничтожено, – сказала она.

Затем Элис снова подошла к стеклянному колпаку с экспонатом.

– «Европа», замени экспонаты на экране на артефакт пятьдесят шесть – пятьдесят семь – «Гримм», пожалуйста.

Компьютер снова подчинился. На экране появилось изображение, выглядевшее точно так же, как и предыдущее. Узор этой ткани был ровно таким же, как и у предыдущего образца. Это был тот же узор, что и у потерянного колена Иедды.

– Тот же самый узор и то же самое плетение – предполагаю, что это иеддиты? – спросила Вирджиния.

– Да, – ответила Элис, ожидая от нее следующего очевидного вопроса.

– Где и когда была найдена эта ткань?

– Узор, цвет и плетение материала абсолютно такие же, как и у образца племени Иедды, если не считать вот этой вертикальной полосы. Это знак воина. Мы имеем еще одно подколено левитов. Это те же иеддиты, но это племя было известно как племя воинов, защищавших северные врата Нижнего Египта. Они постоянно сражались с ливийцами и часто упоминаются в египетских документах. Этот символ и узор исчезли более трех тысяч лет назад. Ткань, изображенная на этой фотографии, была найдена три недели назад с помощью контактного лица, которое есть у нас с сенатором Ли в Восточной Европе.

Все присутствующие в ячейке, включая Джека, обратили внимание, что Элис употребила имя сенатора Ли в настоящем времени.

– Этой ткани всего один год, и она до сих пор используется в Карпатских горах в Румынии – жителями деревень, расположенных на отдаленных горных перевалах этого региона, – добавила она.

– И это связано с… – напомнил ей Коллинз.

– С этим, – сказала Элис, поднимая факс римского донесения с поля боя, поданного Марком Палитерном Тапио. – Тут сказано, что битва произошла на перевале, который в то время называли Волчьим перевалом, а сейчас – перевалом Патинаш. В свое время эта земля находилась под защитой, передававшейся из поколения в поколение со времен Влада Цепеша, которого многие знают как Колосажателя: он взял эту землю под крыло и защищал ее, как и его преемники, в благодарность за помощь, оказанную обитателями этого региона во время нашествия Османской империи с тысяча четыреста пятьдесят шестого по тысяча четыреста шестьдесят второй год. Неизвестно, какую именно помощь они оказали господарю Владу, но этот факт был тщательно задокументирован не кем иным, как святой Римско-католической церковью. Такая вот еще одна небольшая связь – или совпадение.

– Перевал Патинаш находится в… – начала спрашивать Вирджиния.

– В Карпатских горах, в регионе, раньше называвшемся древней Валахией, а теперь известном, как Трансильвания Влада Дракулы. Край вампиров и оборотней, – сказала Гамильтон таинственным и ироничным тоном, глядя на Чарльза Хиндершота Элленшоу III, который кивнул ей в знак понимания.

– Возможно, вы сможете объяснить, почему считаете, что этот регион связан с существованием ваших волков, – вставил Джек, поближе всматриваясь в ткань, изображенную на множестве экранов в ячейке.

– Вот почему. – Элис улыбнулась полковнику, молча благодаря его, потому что она только что поняла, чего он добивается. – «Европа», выведи экспонат шестьдесят семь – пятьдесят восемь – «Гримм» на экран, пожалуйста.

На мониторах вокруг ячейки появились сотни фотографий старой женщины. Они были сделаны с разного расстояния и в разных ракурсах.

– На некоторых фотографиях она выглядит, как старая цыганка, а на других – скорее по-королевски, а не по-цыгански, – заметила Поллок.

Элис улыбнулась Вирджинии, которая никогда ничего не упускала из виду.

– Правильно, она и цыганка, и королева. Ее зовут или звали, мадам Ладвина Корвески. В тысяча девятьсот сорок шестом году она была известна, как королева цыган. Немецкие солдаты охотились за ней во время войны, а солдаты коммунистической марионетки Чаушеску защищали ее во время холодной войны. Она – настоящая загадка. У нее были странные враги и еще более странные союзники.

– Что вы о ней узнали? – спросила Вирджиния.

– Я узнала то, что заставило меня попросить помощи моих друзей – профессора Элленшоу и доктора Голдинга. Нам удалось отследить ее перемещения, благодаря способности «Европы» взламывать и проникать в другие системы.

Пит Голдинг улыбнулся, но осекся, увидев сердитое лицо полковника. После этого он просто опустил глаза.

– По итогам последней переписи населения коммунистами она числилась в регионе под названием перевал Патинаш, – продолжала тем временем Гамильтон.

– Совпадение? – спросила заместитель директора.

– Едва ли. Эта женщина здесь – ключевая фигура. Мы абсолютно ничего не знаем о цыганах, в отличие о того, что нам известно о других народах Европы и Америки, но знаем, что эту женщину уважают все цыганские кланы в мире. Причина этого неизвестна.

– Кроме того, давно ходят слухи, что цыгане – одно из десяти потерянных колен Израилевых, – вмешался Чарли Элленшоу.

– Да, как и американские индейцы, и эфиопы! Это просто дурацкие гипотезы, – парировала Вирджиния.

– На первый взгляд – да, но сопоставьте это с тем фактом, что эта женщина и ее внучка прибыли на борт «Золотого дитя» с одной целью – уничтожить каменную глыбу с останками внутри. Мне кажется, что здесь слишком много совпадений, – заявила Гамильтон.

– И это ее внучка? – спросила Поллок, внимательно рассматривая темноволосую девушку.

– Да, она даже признала, что взрыв «Золотого дитя» – их рук дело, насмехаясь над нами после взрывов.

Джек внимательно вгляделся в фотографию молодой внучки, которую удалось добыть Элис в ходе ее поисков. Именно это лицо привлекло его внимание, когда, немного раньше, он увидел те же черты на другой присланной ему фотографии. Он продолжил слушать миссис Гамильтон.

– Слушайте. Все необходимые доказательства здесь, и нет никаких совпадений, – убеждала она своих коллег. – Здесь есть две загадки, из-за которых, я считаю, мы должны начать расследование чрезвычайного происшествия. Должны, потому что я думаю, что на наших глазах изменяется ход истории. Ответ к загадке животных связан с их ролью в падении Иерихона, а затем в сокрытии того, что три тысячи лет было всего лишь легендой – местонахождения и существования одного из десяти исчезнувших колен Израиля. И именно поэтому, дамы и господа, мы должны объявить о чрезвычайном происшествии, которое изменит историю.

На этот раз в комнате наступила тишина. Даже Чарли Элленшоу и Пит Голдинг подняли головы, несмотря на пульсирующую боль, и увидели, как их сообщница потребовала объявления чрезвычайного происшествия. А потом все взгляды обратились к Джеку, который встал, повернувшись к Элис.

– И что вы предлагаете, миссис Гамильтон? – спросил он.

Элис переводила взгляд с одного лица на другое, а затем посмотрела наверх, в темноту зоны для наблюдения. Она улыбнулась и взглянула на Коллинза.

– Эта старушка думает, что нам нужно отправиться на Карпаты и проверить, что за животные и цыгане там прячутся. – Не переставая улыбаться, Гамильтон снова посмотрела в темноту наверху. – И, может быть, обнаружить одно из убежищ израильского племени, которое якобы исчезло вскоре после того, как Моисей вывел свой народ из Египта. Это все.

Все присутствующие в небольшой ячейке ошарашенно молчали. Никто не мог ничего сказать, потому что таких шатких доказательств никогда раньше не было достаточно для объявления чрезвычайного происшествия. Чарли первым опустил голову.

Джек встретился глазами с Сарой и медленно покачал головой.

– «Европа», выключи мониторы, пожалуйста, – скомандовал он.

Тусклый свет наполнил ячейку тенями, когда мониторы с фотографиями двух цыганок из истории Элис погасли.

В комнате воцарилась тишина, и Коллинз посмотрел на Элис, а затем повернулся к темной зоне наблюдения.

– Что вы думаете, господин директор? У миссис Гамильтон достаточно доказательств, чтобы объявить о чрезвычайном происшествии?

– Нет, недостаточно, – послышался ответ из темноты, и все глаза посмотрели наверх.

– «Европа», свет на сто процентов, пожалуйста, – произнес Джек.

Когда в галерее наверху зажегся свет, все собравшиеся в ячейке увидели директора Найлза Комптона, который неподвижно сидел, закинув одну ногу на другую и подперев подбородок рукой. Найлз медленно поднялся со своего места, подошел к перилам и посмотрел вниз на ячейку. Рукава его белой рубашки были, как обычно, закатаны долоктей, а галстук – наполовину развязан. Комптон положил руки на перила перед собой.

– Вы знаете, как долго я пытался поверить в эту теорию? Черт, я верю всему, что сказала Элис. Но все здесь знают, как сложно объявить о чрезвычайном происшествии. Нужно гораздо больше доказательств.

– Найлз, я… – начала было говорить Гамильтон, но Найлз поднял руку. Даже Джек уже чувствовал себя не в своей тарелке, думая, что план оказался не самым удачным.

– Пожалуйста, Элис, дай мне немного времени, – попросил директор.

Миссис Гамильтон опустила глаза и кивнула.

– Спасибо. Я ненавидел эту штуку, эту кучу меха и костей с тех самых пор, когда впервые ее увидел, – признался Комптон. – Она совершенно не вязалась с тем, что мое образование полагало возможным. Даже после всего, что мы обнаружили только за время моей работы здесь. Поверить не могу, что я мог оставаться настолько глухим ко всему, что касалось… ну, что касалось оборотней. Даже Чарли много лет назад думал, что эта возможность просто смехотворна. – Элленшоу снова кивнул. – Но Элис, со временем тебе удалось убедить профессора, а затем Пита, а теперь еще и полковника Коллинза.

Джек посмотрел на Найлза и мысленно спросил себя, куда он, интересно, клонит.

Комптон убрал руки с перил, сунул их в карманы и двинулся вдоль перил над головами своих слушателей.

– Я не могу бороться со всеми. Это интригующая история, признаю. Кроме того, меня впечатлило твое расследование, Элис, но разве в этом есть что-то удивительное? Однако пока я не получу что-то, связывающее все это вместе, кроме нескольких кусков ткани, камня с окаменевшей костью внутри и историей о кучке цыган, имеющих отношение к древнему израильскому племени, мне придется ответить «нет». Это не чрезвычайное происшествие, и пока я не вижу никаких признаков того, что это был поворотный момент в истории… Извините, но сейчас я не могу ничего сделать.

Когда он договорил, в ячейке наступила тишина.

– Полковник, – снова подал голос директор, – эта ситуация может измениться, если мы узнаем больше о волках Элис в ходе этого приключения с «Моссад».

– Если можно, я хотела бы показать еще одно доказательство, относящееся к этому вопросу, – вмешалась Гамильтон.

Найлз сжал губы и кивнул.

– «Европа», покажи секретный файл два-два-один-шесть-семь – «Голиаф», пожалуйста, – сказал он.

На экране появилась фотография все той же молодой женщины, только этот снимок был цветным и выглядел гораздо более современным. Миссис Гамильтон повернулась к Джеку – ее лицо было маской, на которой были написаны вопросы.

– Этого не может быть! Когда была сделана эта фотография? – наконец, воскликнула она. – Эта та же самая девушка с «Золотого дитя», внучка!

– Ну, если ты права, Элис, то молодая женщина, изображенная на этой фотографии – это та же самая женщина, которую ты встретила в сорок девятом году, а на фотографии, сделанной вчера днем, она выглядит довольно молодо для своего возраста, – отозвался Комптон.

– Сколько ей лет, полковник? – спросила Сара.

– Этой девушке должно быть не меньше восьмидесяти семи лет, – ответил Джек.

5

БЕЙТ-АГИОН,ИИЕРУСАЛИМ, ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ИЗРАИЛЯ

Генерал-лейтенант «Моссад» Аддис Шамни терпеливо сидел в мягком кресле у входа в кабинет премьер-министра. Он чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что его провели через задний вход в резиденцию, чтобы не попадаться на глаза репортерам и протестующим, которые постоянно находились на углу улиц Бальфура и Смоленскина. Шамни поудобнее уселся в кресте, которое словно проглотило его целиком.

– Генерал, премьер-министр готов вас принять, – сообщила строгая на вид секретарша, которая вышла из кабинета и придержала раздвижные двери для Аддиса.

Шамни поправил гражданскую спортивную куртку и простую голубую рубашку, которую он надел вместо своей обычной военной формы, и зашел в кабинет самого влиятельного человека на Среднем Востоке. Генерал увидел, как премьер-министр сидит за столом, опустив голову, и что-то быстро пишет, держа нос всего в нескольких дюймах от бумаги. Аддис по привычке встал в положение смирно.

– Расслабьтесь, генерал, я знаю, как вы ненавидите покидать свое логово в Тель-Авиве, но здесь вас никто не пристрелит за то, что вы ведете себя не как солдат, – произнес шестидесятивосьмилетний человек в очках и наконец прекратил писать на достаточно долгое время, чтобы взглянуть на посетителя, которого он знал более тридцати лет. Они участвовали в одной кампании в ходе войны в 1973 году и с тех пор сохранили близкие отношения. – Кроме того, твоя военная подготовка тут особо не нужна, потому что если в резиденцию кто-то проникнет, он сначала постарается добраться до меня, и у тебя будет время улизнуть.

Генерал, наконец, увидел улыбку, которую он знал с семидесятых годов, и все-таки расслабился.

– Так проблемы в Риме ушли из-под нашего контроля, да? – прямо спросил премьер-министр и продолжил писать.

– Должен сказать, что я не ожидал, что эта пожилая леди сможет нас так провести, – признался Шамни.

– Не нас, генерал, – сказал его собеседник, подняв голову. На этот раз он не улыбался. – А «Моссад». Твой «Моссад». Агентство, которое я отдал в твои способные руки как раз на случай подобных ситуаций. Поколение за поколением нам передавалась эта кастрюля с дерьмом, и наш долг – сделать так, чтобы она осталась закрытой крышкой. – Он бросил ручку, которой писал, на бумагу, лежавшую на столе. – Как им удалось проникнуть в «Моссад», Адди?

– Не то чтобы предыдущее правительство сообщило нам подробности этой неразберихи. Мы и понятия не имели, насколько умна эта старая ведьма на самом деле.

– Ну, думаю, что сегодня ты получил хороший урок, не так ли, генерал?

– Как ей удалось проникнуть через нашу защиту и проверки культурного наследия, я понятия не имею.

– Эта майор Мика Сороцкин – думаешь, она в курсе продажи народного наследия?

– Мы знаем только то, что мы начали проверку ватиканского архива, и поэтому начали всплывать артефакты, которые могли появиться только оттуда, где, как мы знаем, они находятся. Так уж сложилось, что майор Сороцкин была лучшим экспертом по древним артефактам, о котором нам на тот момент было известно. То, что она столкнулась с американским агентом и с тем, что он обнаружил, было простой удачей и на самом деле обычным совпадением.

– То есть мы, возможно, проиграли простому случаю? Если информация об этом попадет в СМИ и местонахождение храма будет раскрыто, нам придется пойти на крайние меры. Понятно?

– Я умолял об этом с тех пор, как узнал о проекте «Рамзес». Если о нем станет известно, в этой стране не будет мира еще тысячу лет. Теперь это вопрос национальной безопасности. Давай разберемся с этим беспорядком раз и навсегда. Земля больше не находится под защитой. Кто-то распродает артефакты – видимо, для того, чтобы финансировать этот конгломерат, строящийся под землями, о которых идет речь. Предлагаю немедленно отправить туда «Сайерет» и сровнять этот храм с землей.

Премьер-министр медленно отодвинул свое большое кресло назад, а затем повернулся и посмотрел на не горящий камин. Он глубоко вздохнул и засунул руки в карманы брюк.

– Не очень хорошо будет выглядеть в вечерних новостях, которые будет смотреть наш народ, если мы вторгнемся в суверенное государство, потому что их правительство продает свои собственные защищенные земли. Нет, генерал Шамни, нужно попытаться выяснить, играет ли эта старая цыганка картами, о наличии которых в колоде мы сначала не знали. Если они решили распродать свои сокровища, чтобы наконец по-настоящему обогатиться, тогда мы будем действовать. А пока нам нужно понять, что именно происходит, и я боюсь, что этот твой подполковник Бен-Невин серьезно нам помешал. – Премьер-министр повернулся и посмотрел на генерала. – Если он узнает, откуда на самом деле эта майор Сороцкин, вся тайна раскроется. Он тот еще негодяй, и за ним нужно присматривать. Этот человек и маньяки из кнессета, на которых он работает, погубят эту страну быстрее, чем любой палестинский мятеж. Я ясно выразился, генерал?

– Да, сэр, думаю, что если мы подождем, то он сам придет к нам. А сейчас мне нужно успеть на самолет. Мы должны выяснить, кто властвует в этих горах и правда ли они решили обогатиться.

– Я отправлю в эту страну «Сайерет». Они будут в вашем распоряжении, если понадобятся.

– Спасибо, господин премьер-министр.

– Дружище?

– Сэр?

– Ты когда-нибудь думал о нас? То есть о том, что мы с тобой несем ответственность за уничтожение всего, что дорого нашему народу? Разрушение величайших сокровищ в истории еврейского народа должно быть тяжелейшим из грехов.

Генерал сочувствовал своему другу и ответил так, как только и мог ответить старый солдат:

– Если это означает спасение тысяч жизней от предательства фанатиков, в которых превратились некоторые люди в нашей стране, я готов весь Карпатский горный хребет им на уши натянуть. Я люблю свой народ и свою страну и не позволю, чтобы прогресс, которого мы добились за последние несколько лет, был уничтожен древней историей, которая никогда не повлияет на наше положение в мире.

– Тогда позаботься об этом, дружище. Узнай, повернулась ли старая цыганка против народа. Если да, уничтожь все. – Премьер-министр задержал взгляд на Шамни. – Все, генерал, и если иеддиты окажут сопротивление…

– Не говори это, Моше, никогда не говори это вслух. Я знаю, что мне придется сделать.

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Все в ячейке молчали и внимательно смотрели на женщину, которой, по словам Джека, было далеко за восемьдесят и которая была той самой девушкой, которую Элис встретила в 1946 году в Гонконге.

– Если это та же самая женщина, я уволю своего представителя «Эйвон»[11], – заявила Гамильтон, медленно опускаясь на стул, а Сара положила свою ладонь на ее руку и улыбнулась.

– Ну, мне кажется, полковник, что проблема в том, что вы не можете этого доказать, и президенту покажется, что тут все притянуто за уши, – сказал Найлз, глядя на удрученную фигуру Элис. – Поэтому, здесь в дело вступаешь ты, Пит. Я хочу, чтобы вы с Чарли провернули кое-какую работу, и мне нужно, чтобы вы сделали ее сейчас. – Комптон еще раз посмотрел на миссис Гамильтон. – Нам нужно, чтобы вы сделали ее сейчас, – поправился он и увидел, что эти слова помогли, потому что Элис медленно кивнула головой.

Элленшоу и Голдинг подняли головы с возобновленным энтузиазмом. Похоже, они были не в том вонючем подвале, в котором думали, что оказались.

– Мне нужна вся информация, которую вы сможете раскопать обо всем этом регионе, – продолжал директор. – Мифы, легенды, факты, слухи… Я хочу как можно больше узнать о людях, которые живут на перевале Патинаш. Чарли, ты займешься зоологическим аспектом исследования. Я хочу знать, есть ли вероятность, что это животное могло существовать и какого черта эволюция сделала его именно таким. Если это животное эволюционировало таким образом, я хочу знать почему. Пит, на тебе земля – история, кому она принадлежит.

Оба мужчины кивнули, параллельно записывая свое задание. Найлз посмотрел на Коллинза, и этот его взгляд без слов говорил, что у всего есть предел. Комптон хотел помочь ученым, но ему была нужна встречная помощь, они должны были встретиться посередине.

– Полковник, соберите команду и узнайте все, что сможете: почему, черт побери, «Моссад» так интересует деятельность нашего агента и почему они даже попытались убить его из-за этой информации. Животные, регион, все, с чем связана Элис. Еще мне нужно, чтобы вы выследили подполковника Бен-Невина и передали его в ФРБ и Интерпол. Нам не нужно, чтобы этот предатель оказался где-то рядом с тем местом, куда нам, возможно, придется отправиться.

Все в ячейке вздохнули с облегчением, услышав слова «придется отправиться».

– Хорошо, миссис Гамильтон, ваше желание исполнилось, – добавил Найлз. – Мы готовы и начинаем работу по вашему делу.

– То есть вы объявляете… – начала говорить Элис, вставая со своего стула и глядя на директора.

– Чрезвычайное происшествие. По моему мнению, вы выполнили минимальные требования для этого, и я позабочусь, чтобы президент согласился с этим. Не думаю, что это будет сложно, после того как я скажу ему об интересе израильского правительства к Румынии и тем, кто там живет. Ладно, мы начнем работу, как только Чарли и Пит достанут нужную нам информацию. Приступайте. Вирджиния, полковник Коллинз и Элис, пожалуйста, зайдите ко мне в офис – у нас, возможно, есть кое-что, что поможет связать улики воедино.

* * *

Джек, Вирджиния Поллок и Элис Гамильтон сидели на трех стульях и смотрели на директора. Найлз тоже посмотрел на каждого из них по очереди и покачал головой.

– Я получил этот рапорт за пять минут до того, как полковник вызвал меня в ячейку. – Он передал Коллинзу через стол лист бумаги. – Возможно, это одна из причин, почему все так беспокоятся об агентах «Моссад» и их перебежчиках и кротах.

– Что это? – просил Джек, передавая фотографию Элис, которая внимательно разглядывала изображенный на ней предмет.

– Это мадианитянская керамика, – сказала Гамильтон, – и не просто осколки, а целый сосуд. Целиком подобные сосуды не находили никогда.

– Что за мадианитяне? – спросила Вирджиния.

– Элис? – поторопил рассказчицу Найлз, которому не терпелось скорее услышать, в чем значимость этой фотографии.

Миссис Гамильтон улыбнулась, глядя на цветную фотографию сосуда, украшенного прямыми тонкими полосками.

– Библеисты полагают, что мадианитяне жили на Аравийском полуострове или, возможно, на территории современного Судана. У них Моисей провел сорок лет добровольного изгнания, скрываясь от преследований египтян. Он женился на дочери местного старейшины, затем предположительно вернулся в Египет, а остальное вы знаете.

– И это важно, потому что… – продолжила расспросы Поллок, научный склад ума которой не давал ей покоя, пока какие-то вопросы оставались без ответа.

– Вот почему, – сказал Комптон, показывая еще несколько фотографий керамики и небольших золотых изделий, выполненных в египетском стиле. Перед объективом фотографа блестели золотые скарабеи, небольшие статуэтки богов и даже несколько образцов оружия бронзового века.

– Откуда все это взялось? – спросила Элис. – Таких предметов никогда не находили на раскопках и в таком идеальном состоянии. Это, должно быть, копии.

– Они были проданы с аукциона пять лет назад. Еще множество подобных вещей было доставлено из Кельна на аукцион через компанию «Перри Дайтерман и Ассошиейтс Лимитед». К настоящему моменту больше двухсот фунтов золота и артефактов было продано неприглядным дельцам из Восточной Европы. Только за эти шесть предметов было выручено почти семьдесят восемь миллионов долларов.

В кабинете воцарилось молчание.

– Именно поэтому я принял приглашение Джека присоединиться к вашему собранию в ячейке. Пограничный патруль в Чешской Республике изъял эти вещи у гражданина России. Когда они нашли их в багажнике его машины, там даже был чек на покупку. А когда этого подозрительного типа допросили, выяснилось, что он сделал самую высокую ставку на дощечку с молитвами, датированную по углеродному анализу тысяча пятьсот пятьдесят седьмым годом до нашей эры. Дамы и господа, ни одного предмета подобной хрупкости не было найдено в целости. В наших ячейках нет ничего, отдаленно сравнимого с этим артефактом. Единственная причина, по которой «Европа» прислала мне этот отчет, в том, что Элис запустила поиск по ключевому слову двадцать лет назад. А теперь все эти вещи начали появляться в самых неожиданных местах. – Найлз махнул рукой над фотографиями. – Кто-то неожиданно решил распродать самую выдающуюся в мире коллекцию египетских артефактов? Или перед нами предметы, давно считавшиеся утраченными, а теперь начавшие чудесным образом появляться перед участниками аукционов?

– Хороший вопрос, – сказала Поллок.

Комптон покачал головой.

– Это еще не все. Посмотрите на это.

Он протянул Вирджинии фотографию покрупнее. Это было полное одеяние, узор и цвет которого полностью совпадал с узором и цветом образцов ткани, которые Элис нашла в Карпатских горах.

– Похоже на безразмерную накидку от дождя, – сказал Джек, глядя на фотографию.

– Датированную по методу углеродного аназиза тысяча пятьсот двадцать первым годом плюс-минус десять лет, причем подлинность подтверждена Каирским университетом, – сообщил Комптон. – Она ушла с аукциона за сто двадцать пять миллионов долларов. Это, дамы и господа, то, что мир никогда не смог бы оценить – узор принадлежит тому исчезнувшему колену Израилеву, о котором все здесь постоянно говорят. Это одеяние племени Иедды.

– Возможно, узор немного отличается, – заметила Гамильтон, поднимая фотографию и внимательно вглядываясь в нее. – Что это за мелкий узор внутри красной полосы? – спросила она.

Найлз улыбнулся и протянул ей лупу. Он мог попросить «Европу» увеличить фотографию, но ему нравился старомодный практический подход, особенно когда дело касалось Элис Гамильтон.

Все увидели, как Элис замерла и отвела взгляд в угол кабинета Найлза. Фотография выскользнула из ее руки. Джек поднял ее и забрал лупу из сжатой руки пожилой женщины. Взяв лупу, он внимательно вгляделся в снимок, но в первый момент ничего не увидел. Однако затем его натренированный глаз заметил то, что так шокировало Элис. В полосу было вплетено изображение, которого там не должно было быть. Это было изображение собачьей головы.

– Египетский бог Анубис? – спросил Коллинз, опуская лупу и передавая ее Вирджинии.

– Нет, это не Анубис, – сказала Гамильтон, глядя на Комптона, который все еще стоял за своим столом. – Еще одно совпадение, Джек? Иеддиты, племя, о котором за всю историю не знал никто, кроме древних евреев? А теперь еще одеяние с изображением головы животного? Это волк, Джек… Один из моих волков. Это гораздо важнее, чем просто артефакт, принадлежавший одному из исчезнувших колен. Это может изменить историю не только Исхода, но и всего мира.

Найлз резко выпрямился на своем стуле. Он посмотрел сначала на Элис, а затем на Коллинза.

– Как близкий советник президента я имею право доступа к Совету национальной безопасности и протоколам их заседаний с президентом. Я нашел это случайно. Кажется, у нас было небольшое передвижение войск с Ближнего Востока на север. Спецотряд, о котором вы, возможно, знаете что-то, полковник. Кажется, Тель-Авив немного беспокоит что-то в этом регионе, и АНБ получило приказ о мобилизации и выступлении. Понял, о каком отряде идет речь, Джек? – спросил директор.

– «Сайерет», – сказал Коллинз и глубоко вздохнул. – Если эти ребята куда-то отправились, то в этом месте скоро начнется кровавая баня. Эти люди – убийцы. Это их работа.

– Можешь объяснить подробнее, Джек? – спросила Элис.

– Нет. Все данные о деятельности отряда «Сайерет» строго засекречены, – покачал головой полковник. – Это лучшие солдаты израильской армии, лучшие мужчины этой страны. Они идут туда, куда им скажут, делают то, что им скажут, и убивают всех, кто оказывается у них на пути. Если они туда отправились, для этого есть причина.

– Ну, президент был введен в курс дела, благодаря интуиции Элис, – сказал Комптон. – В сочетании с нашими проблемами в Риме, связанными с «Моссад», и теперь этими передвижениями подразделения, которое используется, только если необходимо надрать задницу врагам Израиля, не привлекая лишнего внимания… И теперь у нас есть служебная записка от нашего Государственного департамента, которую почти никто не читал, о том, что египетский министр по делам древности и их внешнеполитическое ведомство подали жалобу против Румынии за кражу египетских артефактов. Продажа этих артефактов была отслежена до брокера, имя которого было указано мелким шрифтом где-то в договоре купли-продажи, российского гражданина, который, как оказалось, как раз сейчас открывает один из самых роскошных отелей-казино в Восточной Европе, стоимостью в районе двух с половиной миллиардов долларов. Удивительная сумма для человека, про которого в КГБ говорили, что он никогда не играл серьезной роли в российской организованной преступности.

– Только этого должно… – подало голос Элис.

Найлз поднял руку, чтобы пресечь ее жалобу.

– Короче говоря, президент дал мне карт бланш на начало операции. О чрезвычайном происшествии уже было объявлено, цель – Южные Карпаты, регион, известный, как перевал Патинаш.

Гамильтон опустила голову, а затем вдруг посмотрела на директора.

– Да, Элис, ты возглавишь операцию, – кивнул он. – Это твое последнее чрезвычайное происшествие, поэтому постарайся, чтобы все прошло успешно, иначе сенатор не простит тебе этого, когда вы встретитесь. А ты знаешь, что он за тобой наблюдает.

Все присутствующие посмотрели в ту сторону, куда смотрел Найлз. Это был новый портрет маслом бывшего директора Гаррисона Ли, который висел рядом с портретом Авраама Линкольна и хмурился на них из позолоченной рамы.

Все они встали для того, чтобы начать сложный процесс перевода отдела 56–56 в режим чрезвычайного происшествия, нужно было запустить начальные фазы выполнения плана в каждом подразделении подземного комплекса. Все сотрудники теперь находились в полной готовности к возможному переломному моменту в истории человечества. Именно для этого и был создан отдел 56–56 – для распознавания этой исторической перемены и решения сопутствующих проблем.

Элис задержалась в кабинете с Найлзом, засмотревшись на портрет, который был ей ужасно противен. Не из-за сердитого взгляда, который, по общему мнению, выражал всю сущность Гаррисона Ли, а из-за того, что она знала: ее любимый ненавидел все, связанное с увековечиванием его самого или его работы в группе.

– Думаю, это твое. – Директор протянул ей толстую папку, над которой она работала почти полвека.

– Спасибо, Найлз. – Гамильтон положила руку ему на грудь и дважды похлопала по ней, а затем направилась к двойным дверям.

Комптон засунул руки в карманы и подошел к большому портрету. Он посмотрел на старого друга и наставника и покачал головой.

– Времена меняются, дружище.

Часть вторая. Возрождение

Держится Стая на Волке, и держится Волк на Стае[12].

Редьярд Киплинг

6

ЮГО-ВОСТОЧНАЯ РУМЫНИЯ, ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ

Два богато украшенных вагончика бесперебойно бегали вверх и вниз по мощной восьмикабельной системе фуникулера. В компьютерной программе, управлявшей их движением, не было ни одного изъяна. Канатная дорога работала, последние приготовления к шикарному приему на выходных были почти закончены, и у Яноша Важича появилось ужасное беспокойство перед началом того, что могло стать концом его мечты.

Янош наблюдал, как несколько работников, прибывающих из замка, вышли из вагончика. Настроение мужчин, казалось, сильно улучшилось после того, что произошло предыдущей ночью в горах высоко над замком. Когда Важич отвернулся, он увидел, как Джина вышла на платформу канатной дороги высоко над атриумом. Она протянула ему лист бумаги.

– Это только что пришло по факсу из Бухареста.

Янош взял листок и быстро пробежал его глазами.

– Что, черт возьми, Заллас пытается с нами сделать? Он включил в этот список всех нелегальных торговцев, бандитов и аферистов в мире. Если в эти выходные сюда удастся пробраться прессе, об открытии можно будет забыть, и мне плевать, что Заллас держит министра внутренних дел на коротком поводке. Одного международного давления хватит, чтобы закрыть нас! – Важич скомкал список гостей и сбросил его с края платформы канатной дороги прямо на куст герани.

– Полагаю, что все, что мы можем сделать, это увеличить охрану и… – заговорила его помощница

– Мы не отвечаем за охрану. Охранный персонал курорта в выходные не понадобится.

– Что? Это же казино, Янош! В нем должна быть вооруженная охрана в любое…

– В эти выходные охрану предоставит Заллас. Здесь будут его люди, и он говорит, что их будет в два раза больше нашей обычной охраны. А еще он сказал, что прессы не будет в радиусе сотни миль от «Края света».

Янош увидел, как поникла его управляющая, и приобнял ее.

– Я пожалел о том, что стал партнером этого человека, в первый же день. Такое чувство, что у него никогда раньше не было денег, и теперь он сходит с ума, не зная, как их потратить. Как с этой проблемой с жителями на перевале: он посылает туда тупого русского якобы на охоту, и тот возвращается оттуда один, однако нападения прекращаются. Я просто не понимаю этого.

– Где вообще этот неандерталец? – спросила Джина, когда они направились к подъехавшему вагончику.

– Посмотри туда, – ответил Важич, показывая наружу через большое стеклянное окно в конце вагончика. Он указывал вниз, на бассейн, растянувшийся на пятьсот футов в задней части курорта. У бассейна сидел русский охотник. Он устроился на шезлонге и не двигался.

– Что он делает? – поинтересовалась Лувински.

– Он сидит так с пяти утра, с тех пор как пришли рабочие. И все это время он не двигался. Отказывается от еды и воды. Просто сидит и смотрит в пустоту в ожидании приезда Залласа.

– Что с ним такое и где румынские охотники, которые приехали с ним?

– Они пропали. По крайней мере, мы их не видели в тех пор, как они ушли прошлым вечером. Он просто что-то бормочет о перевале, – рассказал Янош, глядя наверх вдоль канатной дороги на гору. – И все. Он не пошевелится, пока лично не поговорит к Залласом.

Джина посмотрела на неподвижного и молчаливого человека внизу, а затем снова повернулась к своему шефу.

– У меня ужасное чувство, что мы находимся в эпицентре чего-то, что совсем не можем контролировать.

Янош Важич прошел к началу вагончика и увидел черный «Мерседес», приближающийся с юга. Он глубоко вздохнул и повернулся к управляющей.

– Что ж, человек, в чьих руках находится контроль, только что приехал.

Посмотрев туда же, куда и Важич, Джина увидела более пятидесяти машин, двигавшихся к самому шикарному курорту в Восточной Европе.

Вторжение преступников в Карпаты началось.

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Джек услышал стук в дверь, и в следующую секунду в кабинет просунул голову Карл Эверетт, выглядевший измученным и сонным.

– Я заметил, что тут повсюду горят красные лампочки чрезвычайного происшествия, как в День независимости. Что я пропустил? – поинтересовался он.

– Это точно. Присаживайся, Карл. Нужно поговорить, – ответил полковник.

Эверетт открыл дверь кабинета и вошел внутрь, после чего потер глаза и сел перед столом Джека.

– В какой-то момент я подумал, что уже потерял вас, – заметил тот. – С Райаном все в порядке?

– Райан отправился на боковую после перелета. Он пока не может к нам присоединиться, разница во времени и все такое.

– А ты как?

Карл ответил не сразу – некоторое время он просто смотрел на полковника.

– Я злюсь на женщину и двуличного полковничка «Моссад», который пытался нас убить, – сказал он, наконец. – Но меня сейчас волнует не это. Можно на минутку сменить тему, полковник?

Коллинз откинулся в своем кресле и стал ждать, что же скажет ему Эверетт. Он заметил, что Карл обратился к нему по званию, хотя в кабинете больше никого не было – обычно в таких случаях «морской котик» этого не делал. Джек кивнул, показывая, чтобы он продолжал.

– Я считаю необходимым доложить своему командиру о том, что я подал заявку на перевод в новый Научно-исследовательский центр проблем надводной войны ВМС, открывающийся на мысе Канаверал, – объявил капитан.

Джек поднял брови, слушая своего заместителя – человека, с которым он пережил тяжелые времена, и настоящего друга. Он знал причину происходящего.

– Новый эвфемизм для центра космических боевых систем? Слово «надводная» там не совсем к месту, – заметил он. – Ты не капитан корабля, Карл. Ты гораздо более ценный специалист.

– Некоторые так считают, полковник. Но, с другой стороны, ты не позволил мне помочь тебе в поисках убийцы твоей сестры. Это для меня очень личное дело, потому что я знал и любил Линн. Думаю, что будет лучше, если я приму участие в этой новой программе и, возможно, смогу быть там полезным.

– Я был спокоен за вас с Райаном, пока вы были в Риме. Даже когда я знал, что ваши жизни в опасности. Я могу с этим жить. Я могу позволить вам отправиться на опасное задание, если вы едете туда по работе и под эгидой организации, в которой вы служите. – Джек встал из кресла, прошелся к двери и запер ее, а затем вернулся к своему столу и сел. – Я не готов терять друзей из-за личных проблем или из-за мести, когда они и так сталкиваются со смертью каждый день прямо здесь, в этом сумасшедшем доме истории. Мы все сознательно пошли на это. Но я не могу позволить тебе умереть, нарушая закон ради меня, Карл, и никогда не позволю.

Эверетт не отвел взгляда от глаз полковника, в которых блестела ярость.

– В этом твоя ошибка, Джек. Если ты не видишь, в чем здесь проблема, то ты еще более слеп, чем можешь себе представить. Ты не прав не только в том, как лучше подойти к поиску убийцы твоей сестры, но в том, что не используешь то, на чем держится вся работа группы – людей, которые верят, что они для тебя не просто сотрудники, черт возьми.

Коллинз пытался уложить у себя в голове то, что сказал ему Эверетт. Впервые в своей сознательной жизни он не знал, что сказать.

– Твое общение с французом должно прекратиться, Джек. – Карл встал и посмотрел на своего друга. – Фарбо помогает тебе, потому что тебе кажется, что он лучше справится с тем, что ты хочешь сделать – найти и убить этого подонка. Но ты не видишь, что Анри Фарбо не делает ничего, что бы не было выгодно Анри Фарбо. Он убьет тебя при первой же возможности, можешь быть в этом уверен.

– У моих действий, какими бы бредовыми они ни казались, есть основания, Карл. Возможно, он сделает то, о чем ты меня предупреждаешь, хотя бы для того, чтобы заполучить Сару, кто знает, – но ты упускаешь один очень важный момент: если этот сукин сын погибнет, мне будет плевать, а на тебя и на других моих друзей – нет. Больше никто не умрет из-за меня. Умереть на службе – одно, а из-за какого-то личного дела – совсем другое.

Эверетт стиснул зубы и впервые посмотрел прямо на Джека.

– Запрос о переводе остается. Я нужен в других местах, обстановка в мире сейчас очень сложная.

Коллинз глубоко вздохнул и сел обратно в свое кресло. Он посмотрел на Эверетта, а затем на свой стол. И кивнул в знак согласия.

Карл вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал. Джек поднял голову и нахмурился.

– На флоте не принято салютовать в кабинетах, капитан… Вы свободны.

Эверетт опустил руку, резко повернулся, открыл дверь и вышел из кабинета.

Когда «Европа» проиграла звуковой сигнал по системе громкоговорящей связи, встроенной в стены, Джек сидел и смотрел в пустоту. Мысли о событиях последних дней ушли на второй план. Он только что потерял одного из своих лучших друзей из-за упрямства, о котором его тысячу раз предупреждала Сара.

– Внимание, всем сотрудникам, в двенадцать часов сорок пять минут сегодняшнего дня директор отдела пятьдесят шесть – пятьдесят шесть отдал оперативное распоряжение об объявлении чрезвычайного происшествия в Карпатском регионе Румынии. Руководители всех подразделений должны немедленно прибыть в главный зал заседаний. Персоналу запрещается покидать базу, выходы один и два закрываются. Степень боевой готовности два была повышена – в силу вступают максимальные меры безопасности.

Джек не слышал не единого слова суперкомьютера, объявившего о чрезвычайном происшествии. Он думал о своих друзьях – о тех, кого он терял из-за своих страхов, и о страхах других людей, старше его по званию.

За стенами его кабинета начали формироваться оперативные группы. Вторжение в Карпатские горы только что приобрело официальный характер.

Теперь Группа «Событие» была в своей стихии.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, КАРПАТСКИЕ ГОРЫ, РУМЫНИЯ

Луна светила ярко, и жители перевала Патинаш наслаждались прохладой вечера. Эта деревня считалась большой по сравнению с большинством в регионе. По данным переписи населения, проведенной в 1980 году бывшим коммунистическим правительством, в ней проживало 752 человека. На главной деревенской площади, окруженной каменными и деревянными домами, горел костер, который каждый вечер разжигали для того, чтобы жители могли собраться и поделиться друг с другом событиями уходящего дня. Это было традицией на протяжении более двух тысяч лет. Семьи собирались и смеялись, пели и играли на струнных инструментах к радости детей. Большинство музыкальных инструментов были новыми и блестящими, а в небольшой деревне теперь было электричество, появившееся совсем недавно – уже после инструментов, подаренных за последние пару лет человеком, который скоро должен был стать их королем.

Когда колокол румынской католической церкви прозвучал один раз – что означало, что на часах девять, – все те, кто сидел на траве вокруг огня и слушал музыку, начали прощаться и желать доброй ночи друзьям и родственникам. Затем все со смехом направились по домам или за пределы деревни на свои фермы, и у костра остался только один человек – пожилая женщина, которая устроилась в своем обычном кресле и отмахивалась от нескольких своих племянников и племянниц, которые пытались убедить ее не сидеть на улице такой сырой и холодной ночью.

Когда все жители деревни разошлись, старая цыганка посмотрела по сторонам на то, что им удалось построить за долгие годы. Она медленно встала, оперлась на деревянную трость, в рукоять которой было вставлено Око Ра, и так же медленно повернулась и посмотрела на гору у себя за спиной, окружавшую красивую, но маленькую долину и перевал Патинаш. Взгляд ее разноцветных глаз остановился на храме, который был виден только ей, и она покачала головой. Поток, струившийся из нескольких отверстий вдоль дороги, ведущей на гору, был постоянным напоминанием о том, что мать-природа варила бульон ярости, чтобы когда-нибудь вылить его на долины далеко внизу – эта примитивная древняя сила, в конце концов, должна будет сровнять с землей горный хребет, которому было 250 миллионов лет. Пар от горячей воды в источниках, протекавших через гору, вырабатывал достаточно тепла, чтобы влиять на погоду зимой, принося обманчивое тепло в деревню и на перевал.

– Нужно было похоронить тебя под целой горой еще до того, как ты был достроен. – Женщина ткнула своей тростью в темноту над собой, в гору, которая скрывалась за этой темнотой. – Ты проклятие, которое нам никогда не следовало брать на свою душу. – Неожиданно силы покинули ее, и она опустилась обратно в кресло.

– Чтобы снести этот храм, одной старой палки не хватит, бабушка.

Старуха закрыла глаза и опустила голову на рукоять трости.

– Прошлой ночью кто-то погиб на дороге к перевалу. Ты ослушался меня, мальчик, – сказала она.

– Нет, один из них выжил. Сообщение, которое я хотел передать, было доставлено, а мужчины, которые пришли вместе с этим подонком, заплатили за доставку. Никому не дозволено подниматься выше этого идиотского замка. Больше сюда никто и никогда не придет без приглашения.

Старая цыганка слегка приподняла трость над землей, а затем снова опустила ее, обернувшись, чтобы посмотреть на своего внука. Он был одет в ярко-красную рубашку и головной платок, на этой раз королевского голубого цвета. Его черные волосы и кожаные штаны переливались в свете восходящей луны. Пока он смотрел на нее, старуха сделала над собой усилие и попыталась успокоиться.

– В последнее время тебя не хватало у костра, – упрекнула она внука. – Ты, похоже, не замечаешь, что твоя семья скучает по тебе. И для человека, который подарил нашему народу множество таких прекрасных вещей, ты слишком много внимания уделяешь тому, что происходит внизу, и слишком мало – тому, что происходит наверху.

Молодой человек фыркнул и покачал головой.

– Сидеть вокруг костра и петь старые цыганские песни, в которых так же мало правды, как и в легендах, которые мы рассказываем о стародавних временах? Нет, мне больше не интересно слушать ложь. Прошли времена, когда нужно было просто хранить богатства и знания наших предков. Настал момент забрать то, чего мы заслуживаем. А небольшие подарки для народа – это обычная помощь будущего короля цыган людям.

С этим старуха не могла поспорить.

– Скольких наших мужчин ты забрал из деревень внизу? – спросила она, боясь услышать ответ.

– Достаточно, чтобы защитить то, что принадлежит нам.

– Ты недавно ходил в храм.

Мужчина засмеялся. Его бабушка всегда знала, как он восхищался храмом и что это магическое место для него значило. Еще маленьким ребенком он уходил в горы и сидел там часами, а иногда и днями, чтобы просто поговорить с хранителями храма, своими друзьями, голиа, и полюбоваться самим храмом и окружающей природой. Она знала, как он любил огромные каменные глыбы, созданные древними мастерами для людей, которым никогда не суждено было увидеть результаты их труда. Ее внук всегда думал о жертве, которую принес его народ ради благополучия людей, которые избегали племени Иедды еще до начала Исхода.

– Не пытайся скрыть свои действия очередной ложью. Сестра приедет завтра и выяснит, что ты задумал, Марко, – сказала пожилая цыганка.

Мужчина повернулся к ней, и улыбка исчезла с его лица.

– Да, впервые за много лет мы увидим сестру, мой мальчик, и правда выйдет на поверхность. Я не знаю, какую сделку и с каким дьяволом ты заключил, но сестра поймет, как лучше поступить. Я молю Бога о том, чтобы не оказалось, что ты обманывал меня, Марко. Меня или голиа. – Бабушка улыбнулась, глядя на своего внука. – Они не настолько всепрощающие, как эта старуха.

– Ты отослала ее на много лет, чтобы она познакомилась с законами иудейского государства и следила за тем, что говорят о храме и о том, что в нем спрятано. Но я остался здесь и так и не увидел внешнего мира. Мне никогда не суждено побывать в городах и пожить жизнью, для которой была избрана моя сестра.

– Марко, она была лучше подготовлена, более уравновешена для обязанностей, которые я возложила на нее. Дело не в том, что я…

Молодой человек поднял руку, прерывая ложь своей бабушки. Ему удалось выдавить из себя улыбку.

– Я рад снова увидеть сестру, – сказал он, повернувшись и направившись прочь, глядя в сторону спрятанного храма. – Прошло много лет, и я действительно скучал по ней.

Старая цыганка наблюдала, как Марко уходит, сжав кулаки от злости. При его приближении заблеял ягненок, отбившийся от стада за главными воротами и забредший в деревню. Мужчина пнул маленького ягненка, который завизжал и упал на землю.

Старуха медленно поднялась на ноги, подошла к ягненку, положила на него свою сморщенную руку, и он перестал блеять от боли. Но потом глаза ягненка расширились, и она перестала гладить испуганное животное. Ягненок вскочил на ноги и бросился к открытым воротам, а женщина поняла, что прямо за ней стоит другое животное. Она медленно и осторожно повернулась.

Голиа, покрытый черным мехом, сидел на задних лапах и смотрел прямо на нее. Его уши были в положении, означавшем, что он не настроен агрессивно. Глядя на гигантского волка, цыганка заметила, что его желтые глаза смотрят на нее с таким же любопытством.

– Ты так сильно вырос, Станус. – Она медленно сделала шаг вперед, поднесла руку к морде животного и почесала нового вожака голиа своими короткими поломанными ногтями.

Станус слегка наклонил свою огромную голову влево, пока старуха чесала его, как она делала уже миллион раз. Он не сводил глаз с ее морщинистого лица. Пока она чесала морду альфа-самца, ее рука начала медленно подниматься к левой стороне морды, к месту под самым ухом. Станус заметил это движение, тихо поворчал и поднес правую лапу к своей морде. Женщина наблюдала, как его пальцы медленно развернулись, вытянулись и оказались такими большими, что с легкостью обернулись вокруг ее руки и запястья. Опустив руку старухи, зверь встал на четыре лапы, сделал шаг назад и снова присел на задние ноги. Желтые внимательные глаза продолжали смотреть на лицо старухи.

– Твое доверие пусто, как твоя берлога на перевале. Ты хотя бы знаешь, что задумал Марко или ты просто подыгрываешь ему, чтобы, наконец, выпустить наружу накопившуюся ярость, как, в общем-то, делает и сам мой внук? – спросила цыганка.

На этот раз волк наклонил свою огромную голову вправо, слушая слова старой женщины. Она видела, что уважение, которое испытывал к ней зверь, никуда не делось, но подозревала, что Станус находился в смятении. До нее даже доходили обрывки мыслей нового вожака голиа, но ей не удавалось понять причину испуга животного. Глядя в его желтые глаза, она улыбнулась Станусу, который даже сидя был на целую голову выше ее.

– Как твои дети? – спросила старуха.

Волк низко заскулил.

– Ты не был на перевале, не так ли? Ты все время был с Марко.

Низкое скуление прозвучало еще раз.

– Что бы он ни делал против воли королевы, он делает это против семьи голиа. Ты будешь нужен мне, Станус, в ближайшие дни. Мы должны…

Голиа неожиданно прыгнул с того места, где сидел. Он перемахнул через старую женщину, прыгнул снова и перескочил через каменную стену, окружавшую деревеньку, и молча исчез в ночи.

Цыганская королева повернулась и прислушалась к пронесшемуся по горам вою множества волков, покинувших свои логова и храм. В последние месяцы вой доносился из темноты все чаще, по мере того как все больше голиа переходили на сторону Стануса и Марко. Дело было не в том, что Марко хотел лучшей жизни для своих людей – его бабушка сама несла ответственность за бунтовскую натуру своего внука, поскольку, по правде говоря, большую часть жизни посвятила борьбе с традициями и древними суевериями, чтобы освободить свой народ от проклятия, наложенного на него три с половиной тысячелетия назад. Просто они с Марко не могли прийти к согласиюнасчет способа, которым нужно было добиваться свободы своего народа.

Земля содрогнулась, и все стихло – ночь превратилась в блеклую картину горного пейзажа, воплощавшую собой Знамение времен. Вой разбудил всех обитателей Карпат: все жители окружающих деревень в эту минуту подошли к окнам и закрыли ставни.

ПАЛИЛУЛА, СЕРБИЯ, ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ РЕКУ ДУНАЙ

Женщина с иссиня-черными волосами, известная израильской разведке и Группе «Событие» как майор Мика Сороцкин, сидела и смотрела на свое отражение в грязном окне поезда. Она увидела темные круги под воспаленными глазами и зажмурилась, чтобы не смотреть на свое уставшее лицо. Потом она и вовсе отвернулась от окна, за которым проносился ночной пейзаж сербского муниципалитета Палилула – поезд в тот момен как раз въехал на старый мост через Дунай. Мика снова закрыла глаза, чувствуя себя в гораздо большей безопасности от того, что впервые за девять лет въезжала в Румынию.

Вагон, в котором она ехала, был почти пустым, несмотря на то что перед пересечением Дуная поезд сделал незапланированную остановку, и в несколько передних вагонов зашли больше сотни солдат. Они все были румынами и несли с собой полное обмундирование и пайки: было похоже, что они ехали на учения. Солдаты разместились в трех вагонах перед Сороцкин, и усталая женщина тут же забыла об их существовании.

Закрыв глаза, она пыталась вспомнить последний день, который провела на перевале Патинаш. Как она плакала и в каком была отчаянии, когда бабушка решила отправить ее за границу. Сначала Мика потратила четыре года своего детства на учебу в Праге под вымышленным именем. Когда с этим было покончено, бабушка отправила ее еще в одно тяжкое изгнание – ей пришлось поступить в военное училище под новым именем и проучиться там два последних года своего высшего образования. Так сложилось, что училище находилось в Израиле. Под новым именем девушку приняли в сверхсекретную военную программу «Тальпиот». Это училище было самым элитным учебным заведением в Израиле, принимавшим всего пятьдесят студентов в год. Там они изучали физику и другие науки, которым в большинстве военных учебных заведений внимания не уделялось. Целью учебы было воспитание будущих лидеров Армии обороны Израиля, не только способных изменить привычную тактику большинства военных – «сначала делай, потом думай» – но и, наконец, сделать вооруженные силы государства показателем эффективности.

В течение этих двух лет Мика так хорошо справлялась с учебой в «Тальпиот», что привлекла внимание «Моссад». Все это время планировалось организовать с ними «случайную встречу» под руководством ее бабушки, которая была умнее своих лет и всегда утверждала, что отослала внучку из дома для служения народу и что то же самое пришлось сделать и ей самой много лет назад, с той единственной разницей, что она училась в Оксфорде и в Каире. Они обе покинули свой дом, чтобы изучить современный мир и защитить свой народ.

Сороцкин открыла глаза и посмотрела в окно на далекий горный хребет, спрятанный в темноте за чистыми и холодными водами Дуная. Пробегавшие перед ее глазами слабо освещенные домики, построенные вдоль железнодорожных путей трудолюбивыми жителями этих плодородных земель, начинали потихоньку оживать.

Мика слегка улыбнулась, понимая, что приближается к дому, и почувствовала себя счастливой впервые за много лет. Она не отвернулась от улыбки, подаренной ей ее же отражением, но заметила, что ее лицо изменилось за девять лет отсутствия. Не то чтобы оно сильно состарилось, но на нем отразилось беспокойство за ее народ, и оно было теперь сильнее, чем когда она была маленькой. Теперь майор начинала понимать, что горы больше нельзя защитить. Ей предстояло сообщить эту новость своей бабушке.

Беспокойство о судьбе храма, людей и животных, которые защищали его, испарилось, когда она подумала о том, что снова попадет на перевал. Это было место, где Мика бегала и играла с животными, жившими в мифах и легендах. Голиа ждали ее возвращения, и ей не терпелось восстановить дружбу, которая была потеряна, когда ей пришлось уехать.

Она задумалась, и когда кто-то присел на место рядом с ней, это застигло ее врасплох.

– Генерал и представить себе не мог, насколько ты хороша. Но я знал, что стоит перевести тебя в Рим и навести на след забытых легенд, и ты откопаешь что-нибудь, чтобы помочь правому делу и вернуть то, что принадлежит нам, домой.

Мика отвернулась от окна и посмотрела в глаза подполковнику Бен-Невину. Пистолет, который он держал в руке, находился низко и был нацелен вверх, а его ствол ни разу не дрогнул, как и кривая улыбка Ависа.

– Подполковник, вы и люди, которым вы подчиняетесь, наслушались сказок, которые никогда не основывались на фактах. Из-за таких, как вы, Израиль отстал от других стран и не нашел себе союзников в мире, – ответила Сороцкин. – Если бы не власть нескольких тщательно выбранных друзей, от этой страны уже ничего бы не осталось.

– И это говорит мне верный и преданный патриот? Я так не думаю, майор. – Бен-Невин немного поднял пистолет. Женщина медленно отвела глаза, чтобы получше оценить ситуацию, которая оставляла желать лучшего. Вагон поезда был почти пустым, за исключением мальчика в сопровождении – вот уж повезло! – козы. «Добро пожаловать домой, Аня», – подумала майор, взглянув на мальчика в начале вагона и мгновенно пожалев о том, что пришлось оставить своего маленького племянника в Риме. Однако тогда ей показалось, что пока лучше оставить продавца апельсинов в безопасности.

Подполковник посмотрел, как она изучает обстановку, и улыбнулся еще шире, чем раньше.

– Даже не пытайся. Нашего прибытия ждут больше пятидесяти человек. Ты проведешь нас к сокровищам Исхода, чтобы истинные патриоты Израиля смогли вернуть наследие своего народа.

Аня Корвески даже не посмотрела на пистолет, потому что знала, насколько жестокими по отношению к женщинам были люди, с такими же религиозными убеждениями, как у Ависа. Они были довольно отсталыми и думали только о своей драгоценной религии. Большинство израильтян были согласны жить в гармонии с остальным миром, но были и такие, кто не хотел находить общий язык с людьми, которые сопротивлялись засилью еврейской власти на оккупированных территориях. Полковник был членом организации под названием «Патриоты Масады», названной в честь небольшой горы, которую однажды осаждала римская армия, чтобы подавить небольшой бунт две тысячи лет назад. Ане стало интересно, знает ли подполковник о том, что каждый из этих древних патриотов покончил жизнь самоубийством, чтобы избежать римского правосудия. Возможно, пришло время освежить память Бен-Невина по этому вопросу.

– Вы знаете, что нет места, куда вы сможете сбежать и спрятаться, – сказала женщина. – Генерал Шамни сожжет любые убежища и убьет всех доносчиков, он возьмет вашу группу в плен, чтобы отследить вас, не взирая на закон.

– А ты, его любимица? Твое предательство так же не понравится генералу, как и мое. Боюсь, что мы с тобой в одной лодке. – Выражение лица Ависа напоминало взгляд кота на канарейку, сидящую в клетке. – Только у меня есть много друзей и влиятельных союзников.

Аня рискнула еще раз окинуть взглядом вагон, но его единственным пассажиром продолжал оставаться маленький мальчик с козой далеко впереди. В половину пятого утра получить помощь было довольно сложно.

– Не стоит все усложнять. Нас провозгласят мужчиной и женщиной, которые вернули наследие и сокровища избранного народа и доказали всему миру, что Бог действительно был когда-то на нашей стороне, и вот тому доказательства, – сказал Бен-Невин. Глаза его расширились, а дыхание стало тяжелым.

– Это обычные старушечьи сказки, которые придуманы, чтобы люди продолжали верить в прошлое, когда им нужно смотреть вперед, в будущее. Нет никакого золота и других сокровищ. Нет никаких артефактов, доказывающих, что Бог когда-то помогал нам. Возможно, кому-то и удалось приблизиться к правде, но ни к чему хорошему это не приведет. – Корвески посмотрела прямо на своего противника и даже не моргнула, когда он поднял пистолет еще немного выше. – Ковчег Завета был потерян в стародавние времена – потерян, подполковник. Сокровища Исхода никогда не существовали. Вы навлекли смертный приговор на свою голову и на головы своих последователей, и все израильские агенты в мире будут охотиться за вами, чтобы убить.

– Вы можете обмануть генерала, майор, но я и мои люди не так наивны, как остальные. Мы знаем правду. Мы знаем, что сделал Иисус, и наша судьба – сделать так, чтобы в Израиле знали эту правду, несмотря на то что делают эти предатели генерал и премьер-министр.

– Генерал – хороший человек, как и премьер-министр. Они никогда не позволят вам продолжить вашу деятельность.

– Из-за хороших людей всегда погибают прекрасные люди. Он и ему подобные сделают все возможное, чтобы не дать нам право на жизнь – жизнь и расширение границ Израиля.

– И вы думаете, что находка каких-нибудь ценностей позволит еврейскому народу подняться и взять все под контроль? Люди не такие, как вы думаете, подполковник. Они изменились с тех времен, когда несколько фундаменталистов могли загнать их в патриотический раж. Для этой политики было определенное время и место. Но сейчас все сплотились, а теперь вы хотите снова разделить нацию. – Аня наклонилась к Бен-Невину, ошарашив его настолько, что он поднял пистолет еще выше и в результате направил его прямо ей в лицо. – Знаете, подполковник, за то время, что я провела с народом Израиля, я поняла одну важную вещь – эти люди любят жизнь. А еще они любят смотреть, как их сыновья и дочери приезжают домой на автобусах, в которых не взрываются бомбы. Матери, отцы, дедушки и бабушки любят жить в мире, и ради этого они готовы порвать с традициями. Им на самом деле нравится жить… тупые идиоты, да?

– Некоторые из нас не настолько преданы правому делу, как остальные. Некоторым из нас нравится брать лучшее от жизни.

– Я знаю таких как вы, подполковник, – женщина на мгновение отвела взгляд, – потому что у меня есть брат, который не сильно от вас отличается. Он тоже готов обрушить мир на наши головы, потому что его вера для него превыше всего. Но даже я не верю, что он способен продать свой народ, как это делаете вы.

– Мне не нужны сокровища, – солгал Авис с профессиональной убедительностью, которую Аня прочла в его глазах. – Израилю нужно жизненное пространство, и мы можем его получить, только убедив низшие народы в том, что Господь всегда был на нашей стороне.

Корвески улыбнулась, заметив, что подполковник сам загнал себя в ловушку.

– Адольф Гитлер, тысяча девятьсот двадцать восьмой год. Ваши познания в истории впечатляют, подполковник Бен-Невин. Интересно, найдут ли ваши попытки создать жизненное пространство для людей такую же поддержку, как действия Гитлера в тридцатых и сороковых годах. Я припоминаю, что он вырезал миллионы, чтобы получить это жизненное пространство. Он даже пытался следить за моим народом, потому что думал, что мы знаем какой-то великий и ужасающий секрет, связанный с нашими общими предками.

– Гитлер был маньяком. А под своим народом ты подразумеваешь цыган?

Аня улыбнулась и изогнула брови.

– На сегодня мне, пожалуй, хватит уроков истории, почему бы нам…

Подполковник понял, что они уже были не одни. Маленький мальчик с козой теперь стоял в проходе и смотрел на него.

– Отойди, мальчик, – велел ему Бен-Невин. – Возьми свою козу и сядь на место.

Мальчику было лет одиннадцать или двенадцать, и он переводил взгляд с мужчины на женщину, которая только сейчас поняла, кем был этот ребенок. Она сначала не узнала его, да и не могла понять, откуда у него взялась коза. В ее маленькой деревне все так же творились сумасшедшие вещи, и Корвески знала, что этот ребенок оказался здесь по поручению ее бабушки.

– Извините, – сказал мальчик на ломаном английском. – Тетя Аня?

Майор улыбнулась в ответ и успокоилась, окончательно убедившись, кто этот малыш. Она чувствовала, как глаза ее наполняются слезами, и пыталась скрыть свою слабость, хотя и понимала, что в этот момент была обычной женщиной, а не профессиональным агентом «Моссад», которым себя считала. Теперь Аня поняла, как сильно скучала по дому. Она посмотрела на мальчика и кивнула, из-за чего тот улыбнулся еще шире.

– Привет, Георгий, ты знаешь, что как две капли воды похож на своего двоюродного брата Кинту, который жил со мной в Риме? – спросила Аня, широко улыбаясь мальчику, который тоже расплылся в улыбке. – Сейчас он там, но я надеюсь, что к следующей неделе он уже будет дома.

– А, мальчик, который спас американцев, продавец апельсинов! – сказал Бен-Невин, не в силах скрыть удивление. – Вы не перестаете меня удивлять, майор. Привести с собой ребенка в Рим для работы и скрыть его от «Моссад» – вы еще хитрее, чем я думал.

Корвески повернулась к подполковнику.

– Я обычный человек. То, что со мной был кто-то из родной деревни, помогло мне держать себя в руках и полностью сосредоточиться на том, что мне нужно было сделать. – Она на мгновение опустила глаза. – Я совершала ошибки, но помощь моего племянника напоминает мне о том, что действительно важно, как и вот этот мальчик. – Женщина улыбнулась и снова подняла глаза на ребенка, не обращая внимания на Ависа.

– Да, я твоя двоюродная тетя. Тебя отправила сюда бабушка?

– Довольно, – сказал Бен-Невин, потянувшись и взяв мальчика за руку. – Порадуетесь семейному воссоединению позже. Он поедет с нами, когда мы встретимся с моими людьми в Бухаресте.

Мальчик просто посмотрел на руку, которая схватила его. В тот же самый момент подполковник увидел, как он поднял глаза, а затем услышал блеяние козы, которая попыталась отступить назад по проходу. Ее глаза тоже расширились, после чего она упала на пол и попыталась забиться под ближайшее кресло. Авис увидел, как улыбка на губах ребенка расширилась, а его взгляд переместился с его руки на то, что находилось у него над плечом. Он услышал низкое рычание из-за спины и почувствовал влажное, теплое дыхание на своей шее.

Аня понятия не имела, как ему это удалось, но ее племянник каким-то образом умудрился провести одного из голиа в поезд. Она медленно повернула голову и увидела животное, сидящее в проходе. Его желтые глаза смотрели прямо в затылок подполковнику. Бен-Невин сглотнул и медленно повернул голову, чтобы посмотреть на огромного черно-серого зверя, угрожающе смотревшего ему в спину.

– Боже мой!.. – прошептал он, медленно поднимая пистолет.

– Это, – со знанием дела сказала Корвески, – не самая лучшая идея, подполковник. Животное откусит вам руку до того, как вы успеете нажать на спуск. – Она выпрямилась в своем кресле и внимательно посмотрела на голиа. Ее глаза расширились, когда она увидела, что от его правого уха оторван кусок. Женщина вспомнила, что, когда она была маленькой, этот зверь был ранен в схватке со своим старшим и гораздо более агрессивным братом, Станусом.

– Георгий, это Микла? – спросила майор племянника.

Двенадцатилетний мальчик кивнул, а волк заскулил и тряхнул ушами, услышав свое имя. Но его желтые мерцающие глаза продолжали смотреть на подполковника.

Аня улыбнулась, повернувшись лицом к голиа, который родился всего через два дня после нее. Из-за того, что они появились на свет почти в одно время, ее бабушка всегда включала черного волка с серыми кончиками ушей и хвостом в празднование ее дней рождения в детстве. Позже майор с любовью вспоминала маленького волчонка с дурацким праздничным платком на голове. Теперь же гигантский волк не обращал на нее никакого внимания, потому что был полностью сосредоточен на Бен-Невине.

– Это невозможно, что это за животное? – пробормотал тот.

Корвески медленно протянула руку, забрала у подполковника пистолет и направила оружие на него.

– Старый и дорогой друг, которого мне не хватало. – Она улыбнулась, а затем увидела, что Микла повернул голову и стал смотреть на что-то, находящееся далеко за плечами и головой ее племянника. Послышалось низкое рычание, и уши зверя медленно опустились. Стало ясно, что к ним кто-то идет, и огромный голиа почувствовал это. Аня быстро подняла глаза, и кровь застыла у нее в жилах.

– Похоже, у нас скоро будут гости, майор… какое там у тебя настоящее имя, – сказал Бен-Невин, который тоже поднял глаза и увидел, что из предыдущего вагона к ним по проходу идут солдаты. Они смеялись и шутили, у одного из румынских военных была большая бутылка водки, а двое других постоянно оглядывались назад, словно все они пытались незаметно ускользнуть, чтобы выпить крепкого алкоголя.

На этот раз сомнений не было – рычание Миклы было угрожающим. Подполковник поморщился, почувствовав, что волк позади него меняет положение. Он закрыл глаза, когда рычание стало еще ниже и гораздо более угрожающим, чем всего несколько секунд назад. Военные подошли к двери вагона и собирались зайти в тамбур между вагонами. Микла прыгнул и оказался в центре прохода в десяти футах перед мальчиком и Аней, державшей Ависа под прицелом.

– Нет, Микла! – закричала женщина, когда солдаты открыли дверь в вагон, а огромный зверь в четыре шага преодолел расстояние до начала вагона. Корвески видела, что голиа не собирается подчиняться: он чувствовал опасность, исходящую от незнакомых людей, и собирался защитить ее и мальчика, и никакие ее слова или действия не смогли бы его переубедить. Аня встала со своего кресла. – Нет, Микла, не нападай на них! – закричала она в тишине вагона.

Вместо того чтобы послушать ее, волк встал на задние лапы, и трое людей в вагоне услышали хруст костей, менявших свое положение, благодаря чему голиа получал чудесную возможность карабкаться по любым стенам, горам или зданиям. Сначала щелкнула и встала в нужное положение кость одной лапы, из-за чего зверь наклонился вправо и ухватился своими длинными пальцами за два ближайших к проходу кресла. Когда он облокотился на кресла, кость второй ноги тоже встала на свое место, позволив животному выпрямить спину и встать на две ноги. Ноги его стали сильнее, длиннее, и новые пропорции волка теперь давали ему возможность ходить, как человек.

Бен-Невин не мог поверить своим глазам, которые расширились, когда он увидел, что зверь даже не мог выпрямиться в вагоне из-за своего огромного роста. Его уши упирались в деревянную облицовку потолка вагона, а рычание стало таким громким, что даже окна вокруг них завибрировали.

Солдаты находились в тамбуре между двумя вагонами: они пили водку и смеялись. Голиа зарычал еще раз, и у подполковника кровь застыла в жилах.

– Микла, оставь их в покое! – продолжала требовать женщина. – Иди…

Бен-Невин протянул руку и схватил оружие, которое у него отобрали несколько секунд назад. Он направил его на Аню, толкнул ее и собирался прицелиться в голиа, когда почувствовал, что пистолет вырвали у него из руки вместе с тремя пальцами. Подполковник в шоке поднял глаза, поскольку животное передвигалось так быстро, что он не успел заметить, как на него напали. Волк стоял над ним, сжимая пистолет в своей огромной левой руке. Зверь понюхал оружие, а затем его желтые глаза медленно поднялись и встретились с испуганными и шокированными глазами Ависа.

Аня знала, к чему все идет, поэтому перепрыгнула через кресла и втиснулась между голиа и мужчиной, которого зверь готовился разорвать на части. Но она не успела ничего сделать, чтобы спасти человека, которого презирала, когда дверь вагона медленно открылась, и все они услышали смех румынских солдат, входящих на поле боя.

– Микла, домой, сейчас же! – прокричала Корвески так громко, как только могла, пока дверь еще была открыла лишь наполовину, а трое военных на мгновение замешкались, чтобы выпить еще водки.

Зверь повернул свою огромную голову вправо и увидел солдат. Аня знала, что голиа не может решить, с какой угрозой разобраться в первую очередь. Огромная голова снова повернулась с израильскому подполковнику, который упал на пол вагона и закрыл лицо рукой, запачкав свой костюм кровью из раненой кисти. Голиа поднял пистолет, который держал в руке за ствол, схватил его всеми пальцами и бросил в конец вагона. После этого Микла наклонился к Бен-Невину и начал широко открывать пасть. Его зубы были ровными, чистыми и самыми большими, какие Авис видел в своей жизни. Затем, так же неожиданно, как все началось, все закончилось – животное выпрямилось, повернулось и посмотрело на солдат, закончивших пить. Зверь зарычал и начал поворачиваться к угрозе, приближавшейся к женщине и мальчику.

– Микла, домой! – рявкнула Аня.

Голиа повернулся и посмотрел на нее, а затем одним быстрым движением схватил ребенка и его козу. Потом он легко забросил мальчика и блеющую козу к себе на спину, посмотрел на Аню и зарычал, недовольный тем, что ему приказали не убивать солдат. Его уши снова выпрямились, и зверь невиданной силы взял женщину за руку и засунул ее себе под мышку, а затем сделал огромный шаг к стене вагона и выбил своей когтистой лапой три сиденья между собой и свободой. Микла поднял свою мощную ногу и ударил один, два и, наконец, три раза по окну вагона. Целая панель из дерева и алюминия отделилась от поезда, оставив после себя дыру диаметром футов в восемь. Зверь высунулся из вагона, и его мех обдало ветром. Глаза Ани, мальчика и козы расширились, когда голиа повис над землей, проносившейся под движущимся поездом.

Микла завыл, оттолкнулся от вагона, и голиа и его перепуганные пассажиры выскочил в темноту раннего утра.

Голиа ударился о землю, выпрыгнув из поезда, двигавшегося со скоростью пятьдесят шесть миль в час. Однако огромный зверь ни на секунду не потерял равновесия, соприкоснувшись с жесткой щебенкой рядом с путями. Он просто взвыл от боли, а затем исчез в темноте.

Солдаты вошли в открытую дверь и почувствовали ветер, прежде чем увидели лежавшего на полу испуганного и окровавленного человека. Их взгляды переместились на огромную дыру в стене вагона, а бутылка водки выскользнула из руки мужчины, стоявшего впереди двух своих товарищей.

В следующее мгновение рядом с ними оказался помощник командира взвода. Он посмотрел на каждого солдата по очереди, а затем наклонился и подобрал наполовину пустую бутылку водки. Его брови поднялись в знак молчаливого осуждения. Румынский сержант просто показал на дверь, через которую они вошли.

– Думаю, что пора завязывать с выпивкой на службе… Пошли.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, КАРПАТСКИЕ ГОРЫ

Старуха стояла, прислонившись к стене храма рядом со входом, где созданные человеком материалы встречались с камнем, из которого состояла гора. Она крепко держалась за выступ, пока утренний воздух охлаждал ее лицо после жары, стоявшей внутри огромного храма. Мадам Корвески знала, что за ней следили с того места, где она сошла с дороги, ведущей к подножию горы. Голиа были там и наблюдали за ней, некоторые просто с легким любопытством, а некоторые – с недобрыми мыслями. Она знала также, что это молодые голиа – самцы и самки, которые пришли отдельно от остальных. Одним из пришедших был Станус. Королеве цыган было известно, что он лежит на высоком выступе над храмом в одиночестве и наблюдает за всем, что происходит вокруг огромного каменного строения и замаскированного входа, ведущего в глубь горы.

Жара внутри стала невыносимой для старой цыганки, и теперь она расплачивалась за то, что так много времени провела внутри. Она глубоко вздохнула и почувствовала боль в обеих ногах от десяти тысяч ступенек, по которым нужно было спуститься и подняться, чтобы добраться до сердца огромного замка. Ей нужно было пойти домой и выпить столько чая из корня горечавки, сколько удастся себя заставить, чтобы облегчить боль, которая скрутит ее, когда она проснется на следующий день. Женщина знала, что один чай убьет ее или вызовет такой запор, что она пожалеет, что жива. Вздохнув еще раз, цыганка задрала свое цветастое платье чуть выше правой лодыжки. Она была пурпурно-черной, и хотя мадам Корвески точно не знала, сломана ли у нее нога, все говорило именно об этом. Стоило ей немного надавить на щиколотку или на ступню, как всю ногу пронизывала ужасная боль.

Осторожно опираясь на свою трость, старуха сделала несколько шагов по узкой тропинке, ведущей в деревню, и услышала смех нескольких мужчин где-то впереди. Всего через несколько шагов перед ней появился ее внук с четырьмя другими цыганами, которые повсюду сопровождали его последние шесть лет. Трое из них были из той же деревни, а четвертый – с фермы в пятнадцати милях от нее. Корвески не доверяла никому из них. Марко остановился, и разговор между цыганами прекратился, когда они увидели, какой измотанной и нездоровой она выглядит. Ее внук выглядел шокированным – он подошел к бабушке, а четверо его друзей поприветствовали цыганскую королеву полупоклоном и растворились в деревьях, которые росли по краям тропинки.

– Что ты здесь делаешь, бабушка? – Марко взял ее под руку и поддержал ее, в то время как разговор его людей затихал вдали. Он подождал, пока они удалятся, и только потом заговорил снова. – Ты была в храме? – Его голос все еще был обеспокоенным, но теперь в нем звучало подозрение.

– Думаю, я пока еще имею право свободно посещать свой собственный храм, не так ли? – Старуха посмотрела на него и даже выдавила из себя улыбку, но вскоре у нее пропало желание улыбаться и высоко держать голову.

– Давай, я отведу тебя домой и положу в кровать, глупая женщина, – сказал молодой человек, обняв ее и двинувшись вперед по тропинке. Они шли молча. Когда Марко снова заговорил, солнце уже всплывало из-за восточного горного хребта. – Станус сегодня очень взволнован. Думаю, что ты заметила это вчера у костра. Кажется, один из его голиа пропал.

Старуха не ответила. Она просто медленно и осторожно продолжила свой путь, постоянно опираясь на палку, чтобы уменьшить боль в правой лодыжке.

– Конечно же, это самец, Микла. Он всегда был угрюмым, и он единственный из братьев, которого Станусу сложно контролировать, – продолжал ее внук.

Королева цыган продолжала идти молча.

– Ты скажешь мне, что делала в замке так поздно одна? – настаивал Марко.

– Я не могла уснуть. И да, причиной стала сегодняшняя встреча со Станусом. Мне нужно было помолиться. Альфа-самец чем-то обеспокоен. – Мадам Корвески приостановилась и посмотрела наверх в темное лицо внука. – Ты ничего не знаешь об этом, мальчик мой? – Она знала, что застала его врасплох и взяла реванш, потому что Марко остановился и отошел от нее, чтобы видеть ее целиком в обманчивом утреннем свете.

– После всех перемен в долине внизу и даже на нашей горе ты хочешь, чтобы Станус не был обеспокоен? Он успокоится, вот увидишь, – заявил мужчина. – Так ты знаешь, куда делся Микла?

– Да, – сказала его бабушка, неожиданно передумав играть в эту игру со своей собственной плотью и кровью. – Я знаю, где Микла.

Ее правая нога полностью отказалась служить ей, и она почти упала на землю, когда Марко поддержал ее. Он приподнял ее и донес до небольшого каменного выступа рядом с тропинкой, после чего снял с нее сандалию и увидел, что ее лодыжка распухла и была раз в пять больше своего обычного размера.

– Что случилось? Ты упала на лестнице в храме? – встревожился молодой человек.

– О, я всего лишь подвернула ногу. Иногда это происходит, когда я спотыкаюсь на ровном месте.

Марко посмотрел на бабушку, а затем снял с головы свой голубой платок и начал перевязывать им ужасно опухшую лодыжку.

– Подвернула? Я очень удивлюсь, если нога не сломана, бабушка. – Он закончил перевязку, положил локти на свои согнутые колени и посмотрел на цыганскую королеву. – Где Микла и что ты с ним сделала, что у тебя так опухла нога? С ним все в порядке? Мне отправить Стануса, чтобы вернуть его?

– Это не очень хорошая идея, потому что Микла и еще несколько молодых голиа не очень любят Стануса. И Микле не нужна помощь, чтобы добраться домой, с ним двое очень ответственных людей, – ответила старуха.

– Что ты сделала?

– Защитила будущее своего народа лучшим способом, который знаю. А теперь помоги мне добраться до дома, где ты должен будешь сделать мне чаю из корня горечавки, потому что я просто ненавижу его запах, – сказала она, хватаясь за сильное плечо внука, чтобы подняться на ноги.

Марко ничего не ответил. Он знал, что пользы от этого все равно не будет, потому что упрямее его бабушки был разве что сам Моисей. Молодой человек глубоко вздохнул, зная, что придется бороться с ее подозрениями, пока он не будет готов сделать то, что нужно. Он молчал всю дорогу до дома.

* * *

В ста восьмидесяти милях к западу в канаве рядом с пустынной второстепенной дорогой лежали трое. Мальчик крепко спал после их отчаянного побега с поезда, и Аня надеялась, что он не находится в шоке от произошедшего. Благодаря ее бабушке, двое ее маленьких племянников спасли ее жизнь дважды за последние сутки.

Больше всего майор Сороцкин беспокоилась о Микле. Голиа лежал на боку и лизал свою заднюю лапу и лодыжку. Зверь неудачно приземлился, спрыгнув с поезда. Он раньше не сталкивался с такими понятиями, как большая скорость, и для зверя стало неожиданностью, когда они необычно приземлились. Животному едва удалось удержаться на ногах, но вскоре пришлось перейти на бег на четырех ногах, чтобы снизить нагрузку на заднюю лапу.

– Бедный Микла, это я виновата, что заставила тебя сбежать, когда ты хотел остаться на месте и защитить нас. – Женщина протянула руку и погладила его бок. Гигантский волк посмотрел на нее, а затем заскулил и лизнул ее руку. Молодой голиа долго смотрел Ане в глаза, а затем протянул свою правую руку с вытянутыми пальцами и блестящими на солнце когтями, взял ее руку и слегка сжал ее. Первобытный волк неожиданно вздрогнул и закрыл свои желтые мерцающие глаза, после чего отпустил руку Корвески и положил голову на траву.

– Мы постараемся сегодня получше отдохнуть и двинемся дальше с наступлением темноты. – Аня снова погладила его мех. – Может быть, мы снова прокатим тебя на поезде, на этот раз, наверху? – сказала она с улыбкой, нежно гладя его. Уши волка встали серыми кончиками кверху, и она поняла, что мысль о поездке на поезде, несмотря на то что его первая поездка закончилась не очень удачно, все равно привлекала Миклу и что он был раз возможности прокатиться снова. Корвески знала, о чем он думал в критические моменты, подобные этому, и его радость или счастье было легко заметить. Но она не была уверена, чему именно радовался Микла – перспективе прокатиться на поезде или тому, что они приближались к дому.

Гигантский голиа привалился головой к Ане и довольно закрыл свои желтые глаза, которые теперь стали почти зелеными в свете поднимающегося солнца.

Микла выполнил задачу, ради которой его сюда отправили, и по крайней мере, сегодня он был доволен и спокоен, лежа с теми, кого должен был защищать.

7

ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ, КАРПАТСКИЕ ГОРЫ, РУМЫНИЯ

Дмитрия Залласа крайне впечатлила экскурсия по римским грязевым ваннам и горячим минеральным источникам, примыкающим к куполу «Энвайрон». Приготовления к прибытию более тысячи гостей, которые, без сомнения, насладятся спа, когда все будет работать в полную силу, были закончены. Пар от натуральных горячих источников и грязь, которая всплыла на поверхность, проварившись миллионы лет далеко в глубине под Карпатами, делали растительность садов такой же буйной, как и в любом влажном тропическом лесу.

– Я так понимаю, ваш человек сделал успешную вылазку на перевал Патинаш? – спросил Важич.

Улыбка исчезла с лица Залласа, когда он повернулся к своему партнеру.

– Она обошлась нам дорого, но того стоила. Больше у вас не будет проблем в горах над замком.

Янош сжал губы и на мгновение заколебался, стоит ли говорить о том, что его беспокоит, прежде чем все же сказал это.

– С этим мужчиной происходит что-то странное, – сообщил Важич, подходя к геодезическому куполу. Они были на девятом этаже у входа в вагончики фуникулера, и он показал вниз в направлении площадки технического обслуживания в тысяче ярдов от огромного бассейна и спа. Мужчина сидел прямо на земле в своей шубе, несмотря на то что день был жарким, прижав колени к груди, из-за чего рабочие и обслуживающий персонал вынуждены были обходить его. Увидев этого шокированного мужчину, Заллас сощурился, и его глаза стали похожи на щелки. – Он сидит там с тех пор, как вернулся с перевала без своих спутников, которые, кстати говоря, пропали без вести.

– Они не пропали без вести, Янош. Они просто уехали домой, бросив этого человека одного. Он сделал то, за что я заплатил ему. – Дмитрий повернулся и посмотрел на Важича. – Я его уберу.

– Могу я обсудить с вами еще один вопрос?

– Он связан с моим списком гостей? – спросил Заллас, отвернувшись и направившись к эскалатору, чтобы спуститься в казино.

– Гм, хотя меня очень беспокоят несколько наиболее… колоритных имен в этом списке, действительно нервничать меня заставляет всего одно. Но я должен начать с того, что беспокоит меня еще больше, потому что именно это заметит любой дурак, который сюда приедет: количество охраны, которое вы привезли. Тут больше сотни вооруженных до ушей мужчин. Это никому не покажется нормальным – не только гостям, но и прессе.

– Переходи к делу, Янош, хватит пустых рассуждений. – Заллас остановился у ограждения перед огромным эскалатором и повернулся к своему партнеру.

– Несколько представителей прессы начали задавать вопросы о том, каким образом земля была передана от государства в частную собственность после того, как столько лет она находилось под защитой правительства. Дмитрий, они начали задавать вопросы. И посмотрите на это. – Важич протянул ему большой список гостей, в котором было почти две тысячи фамилий. – Стефан Антонеску, министр внутренних дел, тоже в списке. Мы не можем пустить его в отель – по крайней мере, не сейчас.

– Продажу земли не удастся проследить до нас через него. Помни, что мы получили эту землю, несмотря на громкие и тщательно освещенные в прессе протесты нашего благородного министра внутренних дел. Он добавил в уравнение правильную переменную, такую, с которой никто в Румынии не будет спорить. Больше того, люди думают, что это было сделано для их же блага. Я хочу сказать, разве мы могли желать более влиятельного союзника, чем самая устрашающая военная организация в истории человечества, которой теперь придется защищать нас? – Заллас улыбнулся, глядя на шокированное лицо собеседника. – Раз речь идет о безопасности новой нации. Что такое один крохотный курорт, когда правительство, наконец, получило контроль над единственным перевалом в Карпатских горах, который не удалось покорить даже великой немецкой армии?

Яшон Важич услышал шум, доносившийся через стеклянные панели купола, и подошел к передней части огромной конструкции, чтобы посмотреть на юг, где шло строительство нового шоссе для клиентов нового курорта. Под полуденным солнцем блестела целая колонна машин. Янош прислонился к стеклу, глядя на длинную процессию грузовиков, миновавших въезд на курорт и проехавших дальше на запад, где они исчезли за поворотом шоссе. Он попытался внимательнее рассмотреть машины, но они были слишком далеко. Заллас посмотрел на Важича, который вглядывался в даль, а затем улыбнулся, залез в карман пиджака и достал небольшой бинокль, естественно, позолоченный.

– Вот, возьми, рассмотри все, что хочешь, и успокойся. Сначала посмотри на надписи на первой машине, а затем на остальных, обрати внимание на военные отметки на этих машинах, и я буду готов выслушать твои извинения за беспочвенные сомнения в наших правах на землю.

Янош взял бинокль и посмотрел в глаза Дмитрию, прежде чем поднести его к глазам. Глядя на первую машину, старую военную модель американского внедорожника, собранную в Советском Союзе, за которой следовало сорок двухтонных грузовиков, он сосредоточил внимание на надписях сбоку капота рядом с черно-серым орлом: румынские слова «2-я горно-стрелковая бригада». Повернувшись, Важич посмотрел на Залласа.

– Новая румынская горно-стрелковая дивизия?

– Да. А теперь посмотри в конец колонны, Янош, там наши спасители, – сказал его партнер с улыбкой, – и люди, благодаря которым, хотя в тот момент они об этом не знали, мы получили эту землю и заставили новое румынское правительство открыть доступ к земле, которая была закрыта для внешнего мира почти три тысячи лет.

Улыбка Дмитрия пугала Важича гораздо больше, чем гнев, который время от времени охватывал этого человека. Он направил маленький позолоченный бинокль на конец длинной колонны странного вида автомобилей и всмотрелся в надписи на военных грузовиках.

– О боже! – произнес Янош, когда смог прочесть буквы на бампере одной из машин: 223-ООВСН-Д82 США.

– Нет ничего удивительного, если тебе не совсем понятно, на что именно ты смотришь. В конце концов, ты же румын, ты и не должен этого знать. На прошлой неделе я получил информацию о наших гостях. Это Оперативный отряд войск специального назначения – корпус «Дельта» – знаменитая Всеамериканская дивизия. Там внизу – американский воздушно-десантный отряд, Янош, и именно то, что ты сейчас видишь, дало нам возможность построить этот курорт, – сказал Дмитрий, проводя рукой вокруг себя. – Представляю тебе НАТО. Организацию Североатлантического договора, самую мощную военную силу, которую когда-либо видел мир.

– Что они здесь делают? – спросил Важич, опустив бинокль.

– Причина, по которой этот регион так важен для них, заключается в том, что перевал Патинаш – это важнейший путь на север этой страны. На военном жаргоне это геостратегическая точка, на которую указали нашим друзьям в министерстве обороны. Таким образом, наше новое партнерство с НАТО полностью окупило себя. Перевал будет занят военными, а американцы приехали, чтобы показать им, как защищать его в случае нападения с юга. – Дмитрий улыбнулся, похлопав Яноша по спине. – Сегодня они останутся внизу, а завтра отправятся на перевал, чтобы рассчитать план защиты от нападения, которое никогда не произойдет. – Он засмеялся. – Очень легко напугать людей, которые так долго жили под гнетом тоталитаризма, что не способны распознать реальную угрозу.

Дмитрий Заллас, возможно, и был спокоен, но Важич задумался, какие еще сделки были заключены и будут ли они так же полезны для курорта.

– После того как будет создана карта перевала и подготовлены военные планы, вся зона будет открыта для лизинга и строительства, – добавил его партнер. – Это и есть мой план. Скоро вся гора будет нашей, и мы расширим курорт до самого перевала.

Пока Янош пытался переварить этот план, до них донесся громкий рокот.

Шокировав всех на курорте, над отелем зависли три американских вертолета «Блэк Хок». Затем они резко свернули направо и пристроились за удалявшимся концом колонны НАТО.

– Видишь, Янош, кому нужны друзья, когда твой путь расчищает самый опасный хулиган на районе? – усмехнулся Заллас.

– Есть еще одна проблема, Дмитрий. С Дуная должна прийти плохая погода. Она может сыграть с нами злую шутку в день открытия замка.

– Ураган? – спросил Заллас с гораздо более заметным энтузиастом, чем было приемлемо для такой плохой новости о дне открытия «Замка Дракулы». – Великолепно! Лучшего антуража для этого великого вечера и не придумать. – Он хлопнул Яноша по спине.

Важич посмотрел, как Дмитрий повернулся на каблуках и ушел, и впервые за все время понял, насколько сумасшедшим был русский бандит на самом деле. Он скомкал бумагу, которая была у него в руке, и выбросил ее в мусорный контейнер.

– Этот кошмар когда-нибудь закончится?

* * *

В четырех милях вверх по горе и в миле над новым и улучшенным «Замком Дракулы» темные глаза наблюдали за тем, что происходило внизу. В этих глазах вспыхнула злость, когда появились вертолеты и начали кружить над курортом и у подножия горы.

Марко Корвески отвернулся, положил руку на ближайшее дерево и облокотился на него. Его взгляд переместился на замок внизу, а затем – на курорт у подножия горы.

– Что ты задумал, Заллас? – сказал он, наблюдая за тем, как рабочие заканчивали приготовления к открытию далеко внизу. Молодой цыган ожидал чего угодно, только не появления солдат. Как только мысли о возможном предательстве впервые пришли ему в голову, он замер, почувствовав, что кто-то стоит позади него. Он медленно повернулся и постарался не реагировать на то, что увидел.

– Ты должен всегда сообщать о своем приходе, Станус, – сказал он строгим голосом.

Огромный голиа долго наблюдал за Марко, сидя на большом валуне над тропой, ведущей на перевал. Его черный мех блестел в свете солнца, а желтые глаза, приглушенные светом, смотрели то на молодого человека, то на долину далеко внизу. Марко чувствовал смешанные вибрации, поступавшие от голиа, который тихо сидел и наблюдал за происходящим.

– Это не имеет для нас никакого значения. Солдаты просто обеспечат дополнительную защиту для людей и для голиа.

Цыгану оставалось только надеяться, что эта полуправда удовлетворит Стануса, и тот не почувствует страха, который испытывал человек, только что сильно приуменьшивший риск для горы, храма, людей и уникального вида животных под названием голиа.

Когда Марко повернулся, Стануса уже не было.

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Тем ранним утром последний кусочек головоломки встал на место благодаря Питу Голдингу, который, ранее получив выговор от Найлза, сразу же отправился работать с «Европой». Суперкомпьютер, как всегда, не подвел. Он успешно нашел информацию о человеке, который, по мнению Элис, был ведущим авторитетом не только по древнему племени Иедды, но и по волкам, связанным с этой легендой. Пит готовился к презентации в главном зале заседаний и собирался впечатлить всех. На круглых мониторах появилась фотография бородатого человека в толстых роговых очках.

– Дамы и господа, это профессор Ави Фейерштайн, бывший завкафедры по медиевистике Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, – начал Голдинг.

Все посмотрели на угрюмого человека в твидовом пиджаке, и Питер продолжил:

– Этот профессор написал ряд статей и заметок, в которых он утверждает, что обретение евреями родины в Ханаане было определено не Богом, а военной ситуацией в регионепримерно в одно время с Исходом. Он отказывается обсуждать с кем-либо этот вопрос из-за насмешек, с которыми столкнулся, опубликовав свои диковинные теории. Он практически лишен средств к существованию, живет в отеле и занимается только своими исследованиями, которые сам финансирует из своих скудных сбережений и из денег, которые получает за работу репетитором по древнееврейской истории с детьми. – Пит сделал паузу и кивнул Элис, которая сидела на своем обычном месте рядом с директором.

– Ни в одной из своих статей о затерянном колене Иедды он ни разу не упомянул о том, что думает о голиа, которые в свое время были защитниками не только этого племени, но и всех израильских племен, а также северных и западных границ Египта во времена фараонов.

Найлз Комптон откашлялся, желая поскорее услышать выводы Элис.

– У этого человека есть доказательства, которые вы искали, о племени Иедды и вашей теории о том, что они помогли совершить Исход евреев из Египта? – Он перевел взгляд с Гамильтон на Голдинга.

– Часть информации, найденной «Европой», не относится ни к данным профессора Фейерштайна о Египте, ни к данным о еврейских племенах, – ответил Питер. – Похоже, что этот человек обнаружил часть стены из частной коллекции, найденной в ходе раскопок на полуострове Малая Азия. Эта стена была покрыта надписями на иероглифическом хеттском – давно умершем языке, принадлежавшем исчезнувшей культуре исторических врагов племени Иедды. Там рассказывается о битвах хеттов с врагами из великих южных пустынь, с неизвестным им народом со множеством флагов и знамен.

На многочисленных экранах, окружавших зал, появились рисунки и другие произведения искусства древних хеттов, на которые с интересом уставились все присутствующие.

– Эта армия описывается в различных текстах того времени как магическая. Они побеждали во всех сражениях, и какую бы тактику ни применяли хетты, им не удавалось защитить свои земли от этих захватчиков. Вскоре этот странный народ и его еще более странный бог ушли в великие горы на севере, и о нем больше никогда не слышали. – Пит на секунду замолчал, чтобы убедиться, что все посмотрели на изменившееся изображение – это была красивая статуэтка из черной глазури, изображавшая древнеегипетского бога Анубиса в боевой позе с копьем в руке. – Хетты писали о магических животных, которые сражались за этих странных людей. Этих животных они описывали, как черных демонов ночи – богов, способных ходить, как люди.

– Где эта бесценная стена, которую нашел профессор? – спросил Найлз Комптон.

– Согласно записям Фейерштайна, эта часть стены была уничтожена при пожаре, когда хранилась в музее в Праге, в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году. Было проведено расследование и доказано, что это был поджог.

– Пит, у меня в «НЕЛЛИС» готово вспомогательного оборудования и топлива на двадцать миллионов долларов, и они ждут только наш отдел, переходи к сути дела, – сказал Найлз.

– Понятно, извините. «Европа» взломала сетевую защиту компьютера, на котором профессор хранит свои доказательства. – Освещение изменилось, и на экране появились новые изображения. – Объект номер один, – начал рассказывать Голдинг, глядя на статуэтку, стоящую на мягкой подкладке из красного атласа. То, как был показан этот артефакт, напомнило Элис о лотах с аукциона, проводившегося на «Золотом дитя» много лет назад.

– Рамзес Второй, я прав? – спросил Чарли Элленшоу.

– Да. Судя по его записям, этот объект был выставлен на аукционе в Париже в девяносто девятом году. В ходе торгов неизвестный покупатель предложил пятьсот миллионов долларов за семидюймовую статуэтку.

– Артефакт находится в идеальном состоянии, – сказала Гамильтон, изучая статую. – Ни один предмет этой династии не был найден в таком виде, словно его вырезали и покрасили только вчера. Кому бы эта статуэтка ни принадлежала, он о ней хорошо заботился.

– Возможность подделки? – спросил Комптон, внимательно рассматривавший статуэтку.

– Нулевая, – ответил Пит, указывая на ближайший к себе монитор. – Если бы вы могли поднять статуэтку, вы бы увидели высверленные отверстия в ее дне. Они появились из-за проверки изотопом углерода С-четырнадцать в семьдесят седьмом году. Возраст статуэтки, находящейся перед вами, составляет три тысячи шестьсот лет плюс-минус пятьсот лет, и это значит, что ее держал в руках сам Рамзес или хотя бы кто-то из его ближайшего окружения.

После этого вся группа кивнула в унисон, поняв, что Пит и «Европа» в очередной раз совершили невозможное.

– Объект номер два, – продолжил Голдинг, и на мониторе появилась фотография большой каменной глыбы. На следующем изображении огромный камень был расколот на две части. Элис Гамильтон улыбнулась – впервые, как ей казалось, за много лет. Она видела давно потерянного друга. – Вот фотография, восстановленная из закодированного файла.

– Иерихонский волк Элис, – громко сказал Чарли Элленшоу.

– Найден под руинами в Телль-эс-Султане, под тем, что осталось от библейского города Иерихон, как и сказала Элис, – кивнул Питер.

– Что думает профессор о его исчезновении? – спросил Найлз, ожидая подтверждения, которого больше всего ждала миссис Гамильтон.

– Фейерштайн пишет, что глыба исчезла где-то после войны, – ответил Голдинг.

Сидящие за столом обменялись взглядами, потому что рассказ Элис о том, что она видела на борту «Золотого дитя», теперь подтвердился.

– Несмотря на то что я твердо верю в романтическую версию Исхода, рассказанную в Библии, – сказала Гамильтон, – и несмотря на то, что, возможно, бог наслал казни, чтобы наказать фараона, все указывает на то, что это именно израильская армия и голиа освободили еврейский народ от того, что они считали рабством или, по меньшей мере, угнетением.

– Я так понимаю, в вашем отчете есть еще один объект, Пит? – спросил Комптон, взглянув на часы.

Изображение на мониторах сменилось еще раз, и эта серия фотографий привлекла всеобщее внимание. На них была изображена еще одна статуэтка – очень мускулистого голиа, сидящего на троне с двойной короной Верхнего и Нижнего Египта на голове.

– Я думаю, именно по этой причине Рамзес Второй позволил своим слугам и северной армии покинуть Египет, – сказал Голдинг. – Я думаю, что племя воинов, известное, как колено Иедды, служившее колену Левия, готовилось свергнуть оба королевства. Это не единственный артефакт, изображающий животных на троне Египта. Их было гораздо больше – они были собраны за много лет и спрятаны. Как будто кто-то заметал следы после этого события.

– Каково происхождение этого объекта? – спросила Вирджиния Поллок, смотревшая на голиа, вырезанного из дерева и покрытого лаком.

– Этот артефакт был продан с тайного аукциона семь месяцев назад на Украине. Статуэтка находится в идеальном состоянии – безупречная работа мастера и неоспоримые доказательства ее возраста.

– Кто ее купил? – просил Джек, уже зная ответ.

На экране появилась фотография бородатого мужчины с темными глазами.

– Вот кто является бывшим владельцем артефакта, проданного за тридцать четыре миллиона долларов, – объявил Питер.

– Дмитрий Заллас, – громко сказал Коллинз.

– Джек? – спросила Элис, которая впервые слышала это имя. Посмотрев на Найлза, она поняла, что тот тоже знает человека, чье лицо смотрело на них со всех мониторов.

– Бывший фигурант списка десяти самых опасных преступников России, – стал рассказывать Коллинз. – Он уехал из Белоруссии десять лет назад, чтобы обосноваться в более теплых и прибыльных местах. Текущее место жительства неизвестно, но где бы он ни находился, он останется убийцей. Занимается аферами, связанными с артефактами, по всему миру. Обычно больше продает, чем покупает. «Европа», покажи мне все, что есть, о Залласе и его местонахождении.

– Да, полковник, – ответила «Европа».

– Можно сказать кое-что, о чем мы с Чарли размышляем уже некоторое время? – вновь вступил в разговор Пит.

Найлз кивнул.

– Ответы лежат в области истории, как и всегда, – начал Голдинг. – Настоящий ключ к разгадке – это левитские материалы, которая нашла Элис: в них говорится, что нам нужно начинать поиски с Румынии. Например, теперь мы знаем, что Римская империя боялась этого региона как огня. Турки однажды преследовали господаря Влада Цепеша на его собственной земле, и ему пришлось скрываться от их гнева в Карпатах. Затем неожиданно и по непонятной причине турки начали проигрывать в каждом сражении против Влада Колосажателя, как это отражено во всех документах. Он перевернул ход войны, найдя союзников среди своего собственного народа, о существовании которых не знал. Союзников, которые были особенно жестокими – отсюда пошли ужасные сказки и домыслы о том, что Влад Дракула был вампиром. Смею добавить, что подобная репутация, возможно, была основана на зубах, когтях и оружии не только голиа, но и одного из затерянных колен Израилевых – племени Иедды.

Найлз кивнул в знак согласия с выводами Пита, к облегчению Джека и Элис.

– Лейтенант Макинтайр, вы подали отчет совместно с командой Элис о геологии перевала Патинаш в Румынии? – повернулся он к Саре.

– Самая выдающаяся особенность перевала – термальные источники. Плиты под Карпатами довольно активны по европейским меркам – я имею в виду тектоническую активность. Вода постоянно кипит под горным хребтом и в нескольких местах вырывается на поверхность, создавая естественные горячие источники в нескольких небольших долинах у подножия горы. Эти горячие источники влияют на погоду и климат зимой. Единственный район Карпат, в котором такое происходит. – Мисс Макинтайр улыбнулась. – Возможно, это одна из причин, по которым в этом регионе так много старых легенд: туман появляется ниоткуда, неожиданно идет дождь из чистого ночного неба. Древние легенды о вампирах и оборотнях зародились именно здесь.

Сара закончила свой рассказ и села как раз в тот момент, как вошел связист военно-морского флота, который вручил полковнику Коллинзу сообщение. Джек пробежал его глазами и передал Найлзу Комптону. Прочитав коммюнике, тот откашлялся и посмотрел на Элис, которая тихо говорила о чем-то с Вирджинией.

– Дамы и господа, ситуация меняется довольно быстро в связи с тем, что непредвиденные события в Румынии превращают эту операцию в нечто гораздо более серьезное, чем поиск нескольких украденных артефактов. Речь может идти о коррупции на высоком уровне в правительственном аппарате Румынии, поэтому теперь это главная забота военных сил нашего государства. Полковник Коллинз, не могли бы вы объяснить, что я имею в виду? – попросил Найлз, а затем подошел к своему столу и взял свой телефон.

– Человек, продающий артефакты, связанные с Исходом, известен как Дмитрий Заллас, как мы выяснили ранее, – заговорил Джек. – Но только что мы получили информацию о том, во что он инвестирует свои деньги. «Европа», изображение со спутника НАТО, двенадцать – сорок пять, центральная Румыния, пожалуйста.

На экрана появилась фотография, сделанная со спутника.

– Увеличь изображение, координаты тридцать четыре – восемьдесят девять и тридцать четыре – двенадцать, – скомандовал Коллинз. – Этот снимок был сделан с большой высоты одним из наших военных спутников «Блэкберд» пять лет и два месяца назад. Как вы видите, это просто красивая гора и долины – там нет ничего, кроме нескольких небольших деревень. Ладно, «Европа», теперь дай мне вчерашнее фото со спутника по тем же координатам.

На экране появился огромный курорт, и Джек прочел отчет, наскоро составленный «Европой»:

– Представляю вам «Гостинично-курортный комплекс и казино «Край света», принадлежащий не кому иному, как Дмитрию Залласу. Он находится в четырех милях ниже перевала Патинаш: перевала, который новый союзник НАТО – Румыния – сейчас изучает на предмет возможного нападения с юга. Это рутинное исследование, через которое проходят все новые союзники НАТО – оценка оборонных позиций страны с целью их возможного использования в будущем.

– Какое отношение это имеет к расследованию Элис? – спросила Вирджиния.

– «Европа», увеличь сетку двадцать девять – Б, – сказал Коллинз.

На многочисленных мониторах, включая 78-дюймовый экран в центре зала совещаний, появился аэрофотоснимок перевала Патинаш.

– Пока мы насчитали не меньше тринадцати небольших деревень рядом с перевалом, самой большой из которых является вот эта деревня в самом центре. – Джек использовал лазерную указку и отметил точное местоположение на снимке с координатной сеткой. – Это главная деревня Патинаша. Мы не получим точный отчет о результатах переписи населения, пока «Европа» не найдет его для нас. – Полковник посмотрел на Пита Голдинга, который кивнул в знак того, что понял неоглашенный приказ.

Найлз в это время быстро и решительно говорил по телефону за своим столом.

– Вот в чем здесь дело, – продолжал Коллинз. – По вопросу с НАТО ЦРУ провело небольшое расследование для армии США, которое «Европа» присвоила до отправки отчета в Пентагон и сохранила до тех пор, пока мой информационный запрос не сопоставил его с именем Залласа. Земля вокруг перевала Патинаш к югу и к северу от горного хребта всегда была защищенной. Это нам известно, но мы не знали, что теперь эта земля принадлежит нашему другу Дмитрию Залласу – тому же самому господину, который неожиданно разбогател на торговле реликвиями. На его курорте послезавтра планируется частная вечеринка. Это один из доступных нам способов пробраться в долину. Другой способ – НАТО. Мы сможем доставить больше людей в долину, если прикроемся ими. Доктор Комптон уже получил разрешение президента, так что половина нашей команды попадет в долину по приглашениям на частную вечеринку, а остальные поедут на перевал Патинаш в составе отряда НАТО в восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии. Капитан Эверетт и лейтенанты Райан и Менденхолл сопроводят Элис на перевал.

Руки Пита Голдинга и профессора Чарльза Хиндершота Элленшоу III взлетели в воздух одновременно, так как оба они хотели опротестовать свое отсутствие в составе полевой группы.

– Опустите руки, вы не в начальной школе, – раздраженно сказал Найлз, зная, что Джек уже попросил двух профессоров в свою команду из-за познаний Чарльза в древних легендах и компьютерного мастерства Пита – Коллинз посчитал, что они оба ему понадобятся. – Вы оба будете в команде полковника. И будете подчиняться приказам.

Оба профессора улыбнулись и кивнули в знак согласия.

Коллинз сел, зная, что Сара смотрит на него. Он продолжил свой монолог, не сводя глаз с директора:

– Об этом чрезвычайном происшествии было объявлено из-за растущего количества доказательств, предоставленных Элис, которые были признаны достаточными. Однако происходящие события оказались гораздо глобальнее. Теперь речь идет о продаже уникальных артефактов неразборчивым частным покупателям. Мы должны выяснить, откуда эти артефакты берутся. Далее, из служебной записки госдепартамента у нас теперь есть подтверждение того, что земля, переданная этому русскому преступнику, была, скорее всего, получена путем взяток и коррупции, что повлияет на способность НАТО включить Румынию в свой союз. И самое главное – это чрезвычайное происшествие очень быстро набрало популярность. У нас есть шанс переписать несколько очень запутанных страниц, повествующих об Исходе, страниц, которые имеют серьезное влияние на историю и наследие почти всех жителей Палестинского региона. Другими словами, это очень щепетильный вопрос, который должен быть решен нами и только нами.

Найлз бросил взгляд на часы на стене.

– Джек, как продвигаются дела с приглашениями на вечеринку этого гангстера, которую он устраивает на деньги племени Иедды?

– Через несколько минут я получу факс, с помощью которого «Европа» сможет сделать точные копии приглашения, проникнуть в компьютерную систему компании, управляющей курортом, и добавить в список имена, которые мы выберем для наших гостей, – сообщил Коллинз.

– С вашего разрешения. – Карл Эверетт заговорил впервые с самого начала совещания. – Могу я уточнить источник приглашения, которое вы получите?

– На текущий момент источник не разглашается, – покачал головой полковник.

Карл посмотрел в сторону, а затем – на Сару Макинтайр, которая точно знала, о чем он думает. Был только один человек, достаточно бесчестный, чтобы получить настоящее приглашение от человека такой сомнительной репутации, как Заллас, при этом входящий в сеть незаконной торговли реликвиями – полковник Анри Фарбо. В ту же секунду, когда Джек опустил взгляд, чтобы не смотреть им в глаза, и Эверетт, и Макинтайр убедились в своих подозрениях, что этим тайным контактным лицом действительно был этот самый француз.

– Необходимое оборудование уже было загружено в наш «Боинг», – снова взял слово Комптон. – Полетим в Бухарест. После приземления от нас отделится поисковая группа. Они проникнут на мероприятие, чтобы найти связь, существующую между владельцем курорта и артефактами, которые магически образом появлялись из ниоткуда за последние десять лет. Лейтенант Макинтайр, капитан-лейтенант Райан и ты, Пит, поедете с полковником Коллинзом и его командой на курорт. Пит, вам понадобится защищенная телефонная линия связи с «Европой», чтобы консультироваться с ней по мере необходимости. Моей команде она тоже пригодится. Судя по аэрофотоснимкам, вышки сотовой связи там уже строятся, но пока не работают. Возможно, со связью с внешним миром возникнут сложности, так что посмотрите, что можно сделать.

– Мои обязанности? – спросила Сара.

– Вы с полковником будете оценивать ситуацию и докладывать мне из командного пункта НАТО у подножия горы. Также вы, лейтенант, проведете оценку слоев породы вокруг курорта на предмет аномалий, чтобы объяснить, почему застройщик, – тут директор сморщился от эвфемизма для русского бандита, – так хотел построить курорт именно в этом месте. Возможно, дело в горячих источниках, но изучите это подробнее.

Сара все записала, решив зайти в компьютерный центр перед отъездом на авиабазу «НЕЛЛИС», чтобы изучить геологическую структуру Карпат еще раз.

– Моя основная команда будет гражданской исследовательской группой и попытается хорошенько изучить перевал, – продолжил Комптон. – Это значит, что мы вместе с членами восемьдесят второй дивизии сначала посетим деревни внизу, а затем – главную деревню наверху на перевале. Эта маленькая деревенька Патинаша выглядит как центр всей социальной активности в регионе.

– Это почему, Найлз? – спросил Пит Голдинг.

– Горячие источники вытекают из горы рядом с перевалом и орошают все долины внизу. Кроме того, крупный рогатый скот и стада овец пасутся рядом с деревней.

– Кто войдет в эту команду? – спросила Элис, медленно отрывая взгляд от своих записей и решительно глядя на Комптона.

– В мою команду войдут капитан Эверетт, лейтенант Менденхолл и профессор Элленшоу, у которого будет связь с «Европой», чтобы мы могли поддерживать коммуникацию и получать необходимые данные. Так что вы с Питом будете работать вместе, если нам удастся решить коммуникационные проблемы. Кроме того, доктор Гиллиам будет единственным врачом на две команды. Как вы заметили, я не включил в список службу безопасности и группу поддержки. Остальные подразделения также не примут участия в операции. Отправлять на эту операцию чересчур большую группу может быть слишком опасно, поскольку существует вероятность, что нам придется убираться оттуда очень быстро. Вирджиния, убедись, что все подразделения придерживаются своего расписания и продолжают свои исследования. – Найлз замолчал и немного подождал, пока его заместительница осознает тот факт, что ей придется остаться в комплексе. Она смирилась с этим решением и кивнула.

Гамильтон немного подождала в тишине, а затем взглянула на Комптона.

– Элис, ты поедешь с моей командой на перевал Патинаш, – сказал тот.

Она облегченно вздохнула, поняв, что примет участие в операции, и поблагодарила Найлза легким кивком головы.

Чарли Элленшоу встал из-за стола с выражением любопытства на лице. Он подошел к экрану, на котором все еще висел аэрофотоснимок перевала Патинаш, внимательно присмотрелся к нему, а затем повернулся к директору.

– Найлз, у вас есть какая-нибудь информация о том, что это за странная штука? – спросил он, ткнув пальцем в большой монитор. Комптон взял со стола отчет, добытый «Европой» путем взлома сервера компании, управляющей курортом, прочел название и улыбнулся.

– Ну, раз уж мы едем в страну, которая раньше называлась Трансильванией, думаю, что можно зайти и в клуб под названием «Замок Дракулы».

Элленшоу поднял глаза и посмотрел на коллег, бормоча себе под нос.

– О, дела идут все лучше и лучше…

8

«Замок Дракулы», ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ,РУМЫНИЯ

В свете уходящего дня вид был просто потрясающим. Пока Дмитрий Заллас наблюдал за деятельностью внизу на курорте, рабочие позади него заканчивали последние приготовления в «Замке Дракулы» – ночном клубе, лучше которого, возможно, не существовало во всем мире. Заллас отвернулся от фальшивого парапета, который на самом деле представлял собой стеклянное окно размером десять на восемь футов, и увидел плоский картонный макет известного американского шансонье Дрейка Эндрюса в полный рост, изображающий его сразу после исполнения программы, которая десять лет подряд шла в отеле «Хилтон» в Лас-Вегасе. Он был первой звездой, которая должна была выступить на курорте, и был забронирован на следующие четырнадцать месяцев. Дмитрий улыбнулся, глядя на макет известного певца, и легонько постучал по нему.

– В тебе столько же души, сколько в этом куске картона, Заллас, – послышался чей-то голос.

Русский поднял голову, и его улыбка испарилась, словно ее и не было. Он отпустил улыбающийся макет Эндрюса и быстро огляделся, чтобы убедиться, что его телохранители следят за ситуацией – они следили. Четверо высоких мужчин в черных пиджаках стояли у разных стен якобы средневекового замка. Кроме того, там было более сотни рабочих, развешивающих фальшивую паутину и устанавливающих декоративную подсветку для освещения замка снаружи. Сумасшедший цыган не осмелится навредить ему здесь, решил Дмитрий.

Марко Корвески демонстративно стоял посередине танцпола, из-за чего рабочие вынуждены были обходить его. Платок у него на голове был из черного атласа и подходил под его остальную черную одежду. Единственным предметом одежды другого цвета на молодом человеке была ярко-красная рубашка под жилетом.

– Ты не должен быть здесь, – сказал Заллас, подходя к краю танцпола и ожидая, что цыган подойдет к нему. Тот не подошел.

– Издевательства над нашим наследием не должно быть здесь, славянин.

– Я просил тебя не называть меня так, – прошипел Дмитрий и вышел на широкий деревянный танцпол одним размашистым и угрожающим шагом.

Марко улыбнулся, увидев, что Заллас остановился в нескольких футах от него, на безопасном расстоянии.

– Ты не славянин?

– Мне не нравится это слово, и больше я не собираюсь ничего объяснять по этому поводу.

– Я понимаю. Давай попробуем другие слова. – Незваный гость положил руки на бедра. – Как насчет такого имени, русский, как… просто выбери – лжец, обманщик, бандит? Я могу продолжить.

На этот раз Заллас посмотрел на своих людей, и они вышли вперед, делая групповое предупреждение цыгану.

– Я должен был все это построить. Ты только посмотри, это же золотая жила! – Русский махнул рукой, демонстрируя блоки из камня, пластмассы и стеклопластика, из которых был построен замок. – Это всего лишь одно небольшое изменение нашего плана. – Он посерьезнел, посмотрев на цыгана, и весь энтузиазм испарился с его лица и из голоса. – Изменение, которое не давало тебе права убивать моих рабочих.

На этот раз улыбнулся Марко.

– Некоторым жителям этих гор совсем не понравилось твое вторжение за пределы выделенной тебе территории. Пришлось прибегнуть с силе убеждения, чтобы заставить их взглянуть на вещи по-другому, и это обойдется тебе гораздо дороже, чем ты сейчас думаешь. – Он сделал паузу, посмотрев на телохранителей, а затем – опять на русского. – Мы слышим и видим солдат в нашей долине. Мы слышим шум вертолетов, пролетающих над перевалом. Мы видим, как еще больше солдат прибывает с юга. Да, Заллас, ты будешь должен нам больше, чем мы изначально договорились. Займ на первоначальные инвестиции, который ты получил, благодаря нашим артефактам, имеет очень высокую процентную ставку. Как видишь, я разбираюсь в бизнесе лучше, чем ты думал, – мужчина снова улыбнулся, – или надеялся.

– Ты получил много миллионов долларов, что еще тебе нужно?

– Ничего. Деньги, которые я получил, позволят моим людям впервые за много лет жить в достатке. Никаких больше овец, коров и кур. Мы заслуживаем лучшего и теперь будем жить так, как должны были жить всегда. – Марко угрожающе шагнул навстречу русскому бандиту, и телохранители приблизились к нему. Но Заллас поднял вверх руку и остановил их. – Если вы продвинетесь севернее этого игрушечного замка, я не смогу остановить… остановить некоторых из своих друзей.

Дмитрий Заллас наблюдал, как цыган повернулся и начал уходить, а затем остановился и еще раз посмотрел на русского.

– Еще распорядись, чтобы эти твои идиоты, – он показал на вооруженных людей в черных пиджаках, – искали женщину с черными волосами в компании маленького мальчика. Она будет проходить здесь по пути на перевал. Для твоего же блага советую задержать эту женщину и доставить ее ко мне. Ей не должно быть нанесено никакого вреда.

– А-а-а, понятно, твоя сестричка возвращается в родные пенаты! – кивнул Дмитрий. – Теперь ясно, почему с тобой так сложно договориться в последнее время, друг мой. Не беспокойся, она не пройдет мимо моих людей. Они лучшие в своем деле. Курорт – самая охраняемая частная собственность по это сторону Кремля, уверяю тебя.

Марко засмеялся, а затем отвернулся, чтобы уйти, продолжив при этом смеяться.

Заллас проводил цыгана взглядом, а затем фыркнул и подтянул свои брюки. Потом он повернулся к своим телохранителям и смотрел на них, пока они все не отвернулись. После этого он подошел к окну, чтобы взглянуть на линии фуникулера и курорт далеко внизу, сглотнул и закрыл глаза, чтобы избавиться от стоящего перед его глазами лица Марко Корвески, единственного человека в мире, которого боялся Дмитрий Заллас.

Вскоре он жестом позвал самого крупного из своих телохранителей. Этот мужчина был спецназовцем во времена Советского Союза и был похож на босса своей подлостью.

– Да, Дмитрий?

– Мы готовы к субботнему вечеру?

– Этот цыган введет нас прямо в него, и ничто в этом мире не помешает нам добыть цыганскую информацию.

Дмитрий еще раз кивнул, поворачиваясь к противоположному окну и наблюдая за тем, как Марко идет по дороге, ведущей на гору. С ним была его неизменная четверка, состоящая из самых мощных цыган, которых Заллас когда-либо видел. Они шли медленно, а затем исчезли за деревьями. Тогда он повернулся и снова посмотрел на своего охранника.

– Если мои догадки верны, у нашего партнера есть секрет, на фоне которого стоимость этого курорта просто блекнет. Да, наш цыганский друг очень скоро поделится с нами этим секретом, и тогда, думаю, мы узнаем, откуда берутся все эти древние сокровища. – Дмитрий улыбнулся. – Ты предупредил своих старых друзей со времен службы о том, что мы выступим на перевал, самое позднее, вечером субботы?

– Они прибыли на место и ждут ваших приказов, – ответил телохранитель.

– У них не будет проблем с выполнением поставленных мной задач?

– Они уничтожат всех мужчин, женщин и детей в деревне, если потребуется.

Заллас отвернулся и посмотрел туда, где цыган исчез за деревьями.

– Из-за того, что он там спрятал, поверь мне, скорее всего, потребуется.

Наблюдая за деревьями, Дмитрий заметил тени, появившиеся из-за медленного покачивания тонких сосен, из которых состоял лес в этом регионе. Он мог поклясться, что эти тени меняют форму вне зависимости от ветра. Тряхнув головой, бандит выкинул из головы мысли о том, что бродит по ночам в этих горах.

Заллас отвернулся от окна и не заметил, как гигантский волк медленно скользнул на выступ скалы рядом с замком, всего в десяти футах от окна, возле которого он только что стоял.

* * *

Три часа спустя Марко заметил Стануса, сидящего под окном его бабушки. Зверь не заметил его приближения, что было довольно странно, учитывая, что обычно от внимания альфа-самца ничто не ускользало.

Внук цыганской королевы остановился в двадцати футах от небольшого дома и от места, где огромный голиа лежал на животе, доставая своей мордой почти до открытого окна спальни его бабушки. Он оглянулся и увидел, что большинство мужчин деревни еще не вернулись с пастбищ, а женщины были заняты своими каждодневными делами и подготовкой к ужину.

Марко стал наблюдать за Станусом, который еще раз поднял голову и принюхался. Затем голова альфа-самца повернулась к человеку. Хищник встал так быстро, что Марко вздрогнул, что было не лучшей стратегией поведения с застигнутым врасплох голиа. Зверь зарычал. Не громко и даже не угрожающе. Альфа-самец просто продемонстрировал мужчине силу животного, стоящего меньше, чем в двадцати футах от него.

– Микла дома? – спросил Марко. Тусклые желтые глаза зверя внимательно посмотрели на него, и это, само по себе, могло выбить из колеи. – Станус, Микла вернулся домой в храм?

Голиа уставился на Корвески, а затем его уши расслабились и откинулись назад, и огромный зверь зевнул. Станус тряхнул головой, как будто только проснулся от долгого сна, а затем безо всякого предупреждения, встал на задние лапы. Марко отчетливо слышал, как бедренные кости животного меняют свое положение. Как и все, кто видел эту метаморфозу, он никогда не переставал удивляться способности голиа менять свой физический облик и теперь с восхищением наблюдал, как правая лапа зверя поднялась и из нее вытянулись пальцы, которые до этого были аккуратно свернуты. Когтистые пальцы ухватились за подоконник комнаты его бабушки, после чего зверь оттолкнулся от него, перемахнул через домик и исчез среди окружавших деревню скал.

Марко был в замешательстве от того, как Станус вел себя с тех пор, как исчез Микла. Именно тогда вожак вышел из-под контроля и убил трех рабочих в замке, потому что посчитал их присутствие там вторжением на свою землю. Корвески потребовалось пятнадцать часов постоянного мысленного контакта, чтобы убедить огромного волка, что эта перемена была необходима и что убийство людей приведет к тому, что на перевал приедет еще больше народа.

Молодой человек подошел к домику и остановился перед деревянной дверью. Глубоко вздохнув, он протянул руку, поднял железную задвижку и вошел в темный дом.

– Бабушка? – позвал он, взглянув на старую плиту. Даже чайник, который всегда стоял на ней, был холодным. Марко быстро прошел в единственную отдельную комнату в доме – спальню хозяйки – и увидел, что она лежит на своей маленькой кровати. Она натянула одеяло до подбородка и дрожала от холода. – Бабушка, что ты сделала на этот раз? – спросил внук, подбегая к ней.

Он увидел ее лодыжку, торчавшую из-под одеяла, и его глаза расширились при виде опухшей пурпурно-черной ноги. Нога была вывернута в сторону, а женщина стонала от боли во сне.

Марко покачал головой. Он знал, что она каким-то образом сломала ногу, и если в ближайшее время одна из деревенских женщин не вылечит ее, может начаться гангрена. Когда он присел на кровать, чтобы заново перебинтовать ее лодыжку, то услышал, как бабушка заговорила во сне:

– Микла, не двигайся, ты не должен шевелиться!

Глаза молодого человека расширились, и он поднялся с кровати. Этим движением он потревожил старую цыганскую королеву, и она проснулась. Открыв глаза, мадам Корвески огляделась, морщась от боли в ноге, и ее взгляд остановился на Марко.

– Я говорила во сне, да? – спросила старая цыганка, откинув голову обратно на тонкую подушку, сделанную из старых тряпок и мешка для муки.

– Ты это сделала, так ведь? – спросил ее внук. – Где Микла? Он с моей сестрой?

– Оставь их в покое, Марко.

– Тебе нельзя этим заниматься. Ты слишком стара, чтобы накладывать заклинание. Посмотри, чего тебе это стоило, старуха! Нам придется отрубить эту ногу, если твое состояние не улучшится. Разорви свою связь с Миклой сейчас же, потому что ты не переживешь ампутацию ноги, если только половина твоего мозга будет бороться с заражением. Отпусти Миклу, чтобы залечить эту рану.

– Разве так не будет лучше моему мальчику? Разве моя смерть не даст тебе власть над людьми, к которой ты так стремишься?

– Ты не в себе от лихорадки, – сказал Марко, успокоившись и снова присев на край кровати, и положил опухшую ногу бабушки к себе на колени. – Ты знаешь, что ни одному человеку не удавалось контролировать голиа. Они идут своим путем, – добавил он, покачав головой, и изучая рану, которую пожилая женщина нанесла себе из-за связи с Миклой, крупным волком, пропавшим из своего логова и из храма.

– Да, они идут своим путем. Моему внуку стоит задуматься об этом. – Цыганская королева попыталась сесть, но не смогла. Она несколько раз глубоко вздохнула и легла обратно. – Кроме того, они воспринимают обман не так, как люди. Они не понимают, что такое ложь. Какова цена предательства? Они могут понять такие вещи, только если наложить на них заклинание – тогда они видят. – Ей наконец удалось поднять свою голову на достаточную высоту, чтобы посмотреть Марко в глаза. – Они понимают очень многое, даже то, что спрятано глубоко в твоей голове. Они видят, они понимают, и они реагируют, как все животные – пытаясь защитить себя и тех, кого они любят. В этом они не так уж сильно отличаются от нас, тебе так не кажется, мальчик мой?

– Так ты помогаешь моей сестре добраться до дома? – спросил мужчина, начав перевязывать ее лодыжку.

– Она будет здесь, – сказала старуха, снова откинувшись на подушку и закрыв глаза. – Она должна очень многое здесь сделать.

Глаза Марко потемнели, когда он уже заканчивал перевязку. Он осторожно положил ногу бабушки на кровать и укрыл ее одеялом, после чего наклонился, поцеловал ее в лоб и направился в кухню.

– Я заварю тебе чаю из корня горечавки, и мы будем ждать приезда сестры. – Он обернулся и посмотрел на женщину, лежащую на кровати и мучающуюся от боли, а затем бросил спичку в дровяную плиту. – Я даже думаю, что Станусу и еще нескольким голиа это тоже будет интересно.

– И почему, мальчик мой? – спросила мадам Корвески, уже засыпая.

– Потому что Станус только что узнал, что Микла пропал и, возможно, погиб из-за тебя. Знаешь, Станусу, может, и не нравится Микла, но это один из его голиа, и для него это очень личная потеря.

Произнеся эту угрозу – или предупреждение, – Марко отвернулся, чтобы наполнить чайник водой из резервуара с помпой, и ему показалось, что бабушка сказала что-то еще. Он тряхнул головой и решил, что, наверное, ослышался.

Молодой человек несколько раз со злостью нажал на ручку помпы, а затем остановился и оглянулся на комнату. Он попытался вспомнить, что только что сказала старуха, но знал, что неправильно расслышал ее.

– Все это будет не важно через два дня? – спросил он самого себя, когда понял, что она пробормотала во сне.

Он повернулся к помпе и налил в чайник холодной колодезной воды.

– Что, черт возьми, будет не важно через два дня?

ДЕЛЬТА РЕКИ ДУНАЙ, СТО МИЛЬ К ЮГУ ОТ ПЕРЕВАЛА ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Темноволосая женщина положила голову на вздымающуюся грудь Миклы. Она слышала скуление, доносящееся из груди голиа. Впервые за несколько часов гигантский волк лежал спокойно и не зализывал свою сломанную заднюю лапу. Эта лапа, правая задняя, распухла и сделалась в три раза больше обычного размера, а ходьба на ней за прошлые сутки только ухудшила ее состояние, которое теперь стало критическим.

Аня Корвески использовала знания, полученные в «Моссад»: каждые десять минут она оказывала давление на рану, а затем снимала его, чтобы обеспечить необходимый приток крови к лапе. Ей казалось, что Микла, голиа, которого она знала всю свою жизнь, был серьезно ранен и мог передвигаться только благодаря своей природной силе. Если голиа не мог использовать одну из своих лап, он становился опасной обузой для всей стаи – зверь, не способный карабкаться по крутым склонам Карпатских гор, был, как слепой человек в перестрелке, абсолютно беспомощным. Голиа выжили только потому, что оставались незамеченными людьми в своей естественной среде обитания. Если бы их обнаружили, это стало бы началом конца для вида животных, существовавших с тех самых пор, когда маленькие млекопитающие под названием люди выбрались из пещер где-то в Африке.

Аня убрала голову мальчика со своих колен, на которых он спал. Они двигались всю ночь и теперь были всего в шестидесяти милях от дома.

Днем женщина уловила некоторые вибрации Миклы. Бессвязные мысли животного попадали к ней в голову вместе с нечеткими картинками того, что происходило на перевале Патинаш. Она знала, что животные то разделялись на два лагеря, то снова объединялись во имя общей цели, и не могла разобраться в запутанных образах, которые до нее доходили. Но одна мысль Миклы, которую Корвески точно поняла, заключалась в том, что Станус, зверь, с которым сама она никогда не была близка, был центром всех проблем дома. Ее брат, Марко, то появлялся, то исчезал в этих мыслях, но женщина не могла понять, какую роль он играл во всем этом.

Микла скулил во сне, и Аня положила свою маленькую руку на спину животного и ощутила его вдох. Корвески почувствовала искушение поднять руку выше и установить связь со зверем, которая так легко давалась таким, как она. Что связывало членов племени Иедды с голиа, так это возможность объединиться телом и сознанием на глубинном уровне с другим из пары величайших божьих созданий. Рука цыганки зависла над ушами Миклы. Она сжала руку в кулак, решив, что не стоит устанавливать связь со зверем, который был ранен, потому что это выведет ее из строя в точно такой же степени на то время, которое будет длиться связь. Выглянув из-за группы деревьев, растущих у реки, женщина решила, что терять контроль над собой нельзя – она не могла позволить, чтобы ее поймали, а голиа убили.

Гипнотизирующее течение Дуная, казалось, успокаивало спящего зверя. Впервые с того момента, как они спрыгнули с поезда, Микла отдыхал, не просыпаясь от боли в сломанной ноге. Аня решила, что пришло время просыпаться и начинать последний забег до дома.

Она встала и посмотрела на мальчика и на волка, после чего кивнула и двинулась к реке.

Нагнувшись, чтобы побрызгать водой на лицо, Корвески подумала о генерале и «Моссад». Она не могла отделаться от чувства, что это не она предала Израиль, потому что была вовлечена во что-то большее, чем задача и путь, выбранные для нее ее бабушкой девять лет назад. Не только она лгала «Моссад», они тоже лгали ей и знали гораздо больше о вещах, связанных с голиа и проклятыми сокровищами, вывезенными из Египта более трех тысяч лет назад. Майор Сороцкин хотела задать своей бабушке множество вопросов после того, как предупредит ее о Бен-Невине – подполковник догонял ее, и она боялась, что приведет его прямо на перевал Патинаш.

Аня поздно почувствовала, что позади нее кто-то есть – она не заметила, как к ней подошли, потому что задумалась. Теперь женщина медленно повернулась и посмотрела на пришельца.

– Документы, пожалуйста, – сказал мужчина, одетый в серо-черную форму местной полиции. Второй полицейский сидел на пассажирском сиденье маленькой белой патрульной машины, припаркованной у реки. Аня прошла мимо, даже не заметив их. Она попыталась улыбнуться, хотя и понимала, что полицейского очень беспокоит ее внешний вид.

– Я потеряла все свои документы, – сказала она, пытаясь обезоружить молодого человека улыбкой.

– Потеряли, да? – Офицер достал свой блокнот и начал листать страницы в поисках чего-то. Он остановился, прочел то, что там было написано, и посмотрел на женщину, а затем снова заглянул в блокнот, закрыл его и сурово уставился на Аню. Его напарник тоже вышел на берег реки. Солнце медленно опускалось к горизонту на западе. – Вы подходите под описание женщины, которая нанесла ущерб вагону поезда на несколько тысяч леев.

Корвески захотелось выругаться из-за такого невезения.

– Это произошло на поезде «Сараево» из Боснии. Вы недавно ездили в Боснию и Герцеговину, молодая леди? – спросил офицер.

– Нет, я еду на север. Там моя родина, – ответила цыганка, надеясь, что этот разговор не разбудил Миклу и ее племянника.

– А где именно? – продолжил расспрашивать полицейский, в то время как его напарник отошел в сторону и начал медленно подходить к Ане сзади.

Она знала, что оказалась между молотом и наковальней, и понимала, что будет гораздо лучше, по крайне мере, для этих двух невинных полицейских, если они возьмут ее под стражу. Об альтернативной судьбе этих двух блюстителей закона ей не хотелось даже думать.

– Нам придется задержать вас до тех пор, пока мы не будем уверены, что вы не та женщина, которую мы ищем. – Мужчина настаивал на своем, пока второй офицер пытался подойти к Корвески сзади. Она собиралась позволить им надеть на себя наручники и взять себя под стражу, чтобы спасти жизни этих двух невинных людей, которые не заслужили того, чтобы умереть, выполняя свою работу. Женщина сглотнула и стала ждать.

Неожиданно и без предупреждения перед ними появился Микла. Зверь выпрыгнул из-за деревьев, за которыми они прятались, и приземлился между Аней и стоявшим перед ней мужчиной. Все произошло так быстро и внезапно, что второй офицер отпрянул и упал прямо в Дунай. Микла, правая задняя нога которого была поднята над землей, обнажил свои шестидюймовые когти перед мужчинами и пригнул переднюю половину своего тела к земле. Аня знала, что он готовится к прыжку.

– Нет, Микла! – крикнула она, но было слишком поздно: зверь перепрыгнул через первого полицейского, а затем и через саму Корвески и приземлился перед шокированным вторым полицейским, который все еще лежал на спине, пытаясь уползти от ужасного зверя, котороговидел перед собой. Когда Микла скакнул на берег реки, Аня услышала, как гигантский зверь взвизгнул, приземлившись на больную ногу после прыжка, а потом увидела, как голиа быстро пришел в себя и захромал к перепуганному человеку. Молодой полицейский отчаянно пытался достать пистолет из кобуры, его напарник – тоже. Аня могла разбираться только с одним из них по очереди. Она снова велела Микле остановиться, мгновенно переместилась и выхватила пистолет, только что вытащенный из кобуры полицейским, который допрашивал ее. Глаза мужчины расширились от того, как быстро он был обезоружен, а цыганка размахнулась и ударила его ребром правой ладони, от чего тот упал на колени, хватаясь за горло. Нехватка воздуха должна была обездвижить его на то время, которое было нужно женщине, чтобы снова вернуть контроль над Миклой.

Ей необходимо было действовать быстро, потому что огромный голиа уже забыл о своей ране и начал медленно приближаться к человеку, лежащему на спине. Аня увидела, что полицейскому, наконец, удалось вытащить пистолет из кобуры и направить его на волка.

– Нет! – закричала она и прицелилась, но затем поняла, что собирается застрелить невинного человека из-за того, что сама сглупила и попалась полиции, не добравшись до дома.

Микла отреагировал так быстро, что мужчина увидел свою пустую руку и только затем понял, что его пистолет оказался в длинных пальцах животного. Зверь сощурил свои желтые глаза и продолжил просто держать пистолет перед лицом мужчины, который не мог осознать то, что видел – гигантский волк с человеческими руками? Нет, полицейский решил, что нужно сейчас же просыпаться от этого кошмара. Он закрыл глаза.

– Микла, пойдем, нужно уходить! – позвала Аня.

Огромный голиа, чья задняя нога все еще была подняла на фут от земли, повернулся и посмотрел на нее. Его желтые глаза сузились. Женщина видела, что Микла не собирается ей подчиняться. Волк снова опустил свои уши с белыми кончиками, а затем выбросил пистолет в воду. Пока зверь пытался решить, подчиниться приказу Ани или нет, второй полицейский встал на ноги в тот же момент, когда первый оправился от удара по горлу, и двое мужчин, падая и спотыкаясь, бросились к своей маленькой «Ауди». Микла повернулся и зарычал, после чего еще раз прыгнул к полицейской машине, когда мужчинам удалось забраться в нее с воплями ужаса и одновременно радости.

– Оставь их в покое, Микла! – крикнула Корвески, зная, что зверь приготовился к бою и его уже не успокоить. Ей было известно, какими дикими на самом деле были голиа и как сложно было контролировать их стаю, когда она сталкивалась с опасностью. Двоим мужчинам придется поплатиться за то, что они оказались не в то время не в том месте.

Племянник Ани вышел из-за деревьев в слезах: мальчик только что понял, что ему предстоит увидеть, как двое людей будут разорваны на части. Женщина отбросила пистолет, отобранный ею у первого офицера, на берег реки и увидела, как Микла одним прыжком преодолел тридцать футов, отделявших его от патрульной машины. Зверь приземлился на капот маленькой белой «Ауди», разрушив не только металлический капот, но и двигатель машины и решив судьбу полицейских. Передние шины автомобиля взорвались из-за ужасного удара, потрясшего ее, когда на нее приземлился голиа, и Корвески услышала, как мужчины внутри вопят от ужаса.

– Микла, оставь их в покое! – закричала она снова, но голиа уже завелся из-за боли и из-за того, что проснулся и не нашел Аню, а затем выяснил, что двоим незнакомцам удалось проникнуть на его территорию незамеченными. Это подсказывало голиа, что он умирает: эти звери, как и люди, в отличие от всех остальных животных на планете, знали, что однажды умрут.

Аня направила все свои силы на то, чтобы создать связь с Миклой, но расстояние между ними было слишком большим, и она не могла прикоснуться к нему. Однако ей удалось проникнуть в его мысли, и этого оказалось достаточно, чтобы животное в замешательстве скатилось с кузова раздавленной патрульной машины. Микла неожиданно остановился и посмотрел на женщину, зная, что это она вторглась в его разум. Цыганка сглотнула и постаралась сделать так, чтобы он понял ее.

Зверь мгновенно остановился, когда мысли Ани проникли в его взбешенный разум. Он тряхнул головой, снова повернулся к Корвески, и на этот раз его рычание было таким, какого она ни разу в жизни не слышала в исполнении голиа. Микла был близок к тому, чтобы спрыгнуть с машины и убить ее. Он решил, что она предала его. Женщина мысленно показала ему людей такими, какими они были. Она заставила голиа увидеть, что эти мужчины не были злыми, что это были обычные люди, которые не хотели им навредить.

Хищник перестал двигаться по кругу и спрыгнул с капота, еще больше напугав своим быстрым перемещением мужчин в машине. Он облокотился на раздавленный капот «Ауди» своими человеческими руками, чтобы сохранить равновесие, и встал на задние лапы, осторожно опираясь на сломанную ногу. Теперь зверь возвышался над раздавленной машиной.

– Микла, пойдем домой, – сказала Аня так спокойно, как только могла, и создала в своих мыслях образ храма, спрятанного в глубине горы. Они передала зверю мысли о Патинаше. Казалось, Микла успокоился, когда через его разум пронеслись мысли о доме.

Но когда стало похоже, что голиа избавился от гнева и животной ярости, мужчины в автомобиле совершили ужасную ошибку. Первый офицер снял ружье с крепления на средней консоли и попытался зарядить его картечью, когда Микла неожиданно снова обратил свое внимание на машину. На этот раз Ане не удалось остановить голиа, который схватил «Ауди» обеими руками за бампер и поднял переднюю часть машины фута на четыре над землей, спровоцировав очередную серию воплей ее пассажиров. Ужасно хромая на больную ногу, хищник снова зарычал и на этот раз использовал свое огромное весовое преимущество, чтобы подбросить машину вверх и перевернуть ее вверх колесами. После этого голиа снова зарычал, хромая к перевернутой «Ауди». Не утолив этим свой гнев, зверь встал на все четыре лапы и принялся топтать перевернутую машину с перепуганными и шокированными полицейскими внутри. От его ударов по автомобилю стоял жуткий шум. Наконец зверь столкнул «Ауди» в Дунай.

Аня видела, как огромный голиа в изнеможении упал на землю и перестал двигаться. Он потратил всю свою энергию и был совершенно обессилен. Двое полицейских в тонущей машине продолжали кричать, пока их белая «Ауди» медленно погружалась под воду.

Корвески подошла к Микле и опустилась рядом с ним на колени, но прежде чем она успела положить руку ему на шею, чтобы успокоить его, зверь поднял свою правую руку и взял ее за запястье, не давая ей установить контакт. Заем он медленно отпустил ее, и Аня убрала свою руку.

– Спасибо, – сказала она. – Нам нельзя убивать невинных, иначе что хорошего в нас, Микла? Ты не Станус, а я не мой брат. Мы не такие, как они.

– Что случилось с Миклой? – спросил женщину ее подошедший племянник.

Аня встала и посмотрела, как солнце исчезло за горами Сараево на западе. Она протянула руку, приблизила к себе и обняла мальчика, который смотрел на голиа, а потом подняла глаза и проводила взглядом полицейскую машину, которая исчезла за поворотом Дуная под крики перепуганных мужчин, которые все еще были внутри.

– Он хочет домой. – сказала женщина, прижимая племянника к себе. – Он просто хочет попасть домой, а не умереть на этой равнине.

Микла поднял голову, когда мысль Ани проникла в его разум. Он заскулил, а затем замер на мгновение и неожиданно поднялся, стараясь беречь больную ногу, которая стала в два раза больше, чем до схватки. Зверь посмотрел на далекие горы и тряхнул своей большой головой, пытаясь освободиться от остатков мыслей, которые посылала ему Корвески, после чего вошел в Дунай и поплыл на другой берег.

Аня с Миклой были всего в двенадцати часах пути от дома, который она не видела целых девять лет.

САМОЛЕТ ГРУППЫ «СОБЫТИЕ» «747-C 200», В 650 МИЛЯХ НАД АТЛАНТИЧЕСКИМ ОКЕАНОМ

Переоборудованный 747-C был разделен на четыре части. В переднем отсеке самолета находились системы связи, переговорные и помещение для исследований. Центральный отсек был похож на передний: там располагались небольшие хорошо оборудованные лаборатории с самым современным оборудованием для проведения радиоуглеродного анализа, специально доставленным из «Сперри-Рэнд Корпорэйшн», а также полной всемирной библиотекой и экспертом по взлому компьютеров, благодаря наличию «Европы» в компьютерном центре, в который нужно было подниматься по винтовой лестнице. В третьем отсеке находилась столовая и кухня, а дальше располагались душевые и туалеты, а также спальный отсек, в котором одновременно можно было разместить больше ста человек на отделенных друг от друга и занавешенных койках. В нижнем грузовом отсеке хранилось все: от оружия, спрятанного в передней и главной переборках, до полноценной секции по подделке документов под управлением преступного гения – «Европы».

Умиротворяющее жужжание четырех двигателей «Дженерал Электрик» загипнотизировало большинство пассажиров, и они крепко спали в своих койках. У пилотов ВВС, прикрепленных к отделу, были две полных команды экипажа для обслуживания огромного самолета во время длинного перелета через Атлантический океан, а затем через итальянский сапог к восточным горам под названием Карпаты.

Джек сидел наверху на второй палубе и читал засекреченный отчет, который Найлзу удалось достать для него. Это был протокол брифинга по национальной безопасности из Белого дома. Коллинз сидел, читал отчет и думал, был ли протокол о включении Румынии в НАТО предоставлен с добровольного разрешения президента или похищен Найлзом, Питом и Мамашей Баркер – «Европой». Джеку начинало казаться, что суперкомпьютеру нравилось совершать преступления – настолько хорошо это у него получалось.

Полковник услышал, как кто-то поднимается по винтовой лестнице, и поднял глаза от своего небольшого стола, стоявшего у стены коммуникационного центра. Сейчас была его очередь следить за операцией, и он думал, что все, за исключением экипажа ВВС США, спали. Он опустил отчет о сомнениях НАТО, связанных с включением Румынии, и увидел, что к нему медленно поднимается Элис.

– Ну наконец-то компания! – сказал Джек, откладывая строго засекреченный отчет на стол перед собой. – Не можешь уснуть?

Гамильтон огляделась и решила присесть перед компьютером. Она повернула свой стул и улыбнулась полковнику, ничего не сказав и просто глядя на него.

– Ты мне так сильно напоминаешь этого старого хрыча Гаррисона, – наконец произнесла она, на мгновение отвернувшись, а затем снова посмотрела на Коллинза. – Вы очень похожи.

– Ну, думаю, мне далеко до сенатора в большинстве областей, – сказал полковник, смущенный тем, что она сравнила его с Ли. – Мне кажется…

– Он тоже иногда был засранцем, – сказала Элис, все еще улыбаясь. – Больше того, Джек, он мог быть настоящим мудаком, если хотел. – Она невинно хлопала ресницами, глядя на собеседника. – Совсем, как ты.

Коллинз был потрясен этим милым и невинным подходом в стиле Ширли Темпл[13], который использовала миссис Гамильтон, чтобы привлечь его внимание с помощью ложной лести. Он улыбнулся и чуть не рассмеялся над тем, как невинно она выглядела в этот момент.

– Подожди, Элис, я уже объяснил всем заинтересованным сторонам свое мнение насчет того, что касается убийства моей сестры. Все здесь знают, что произойдет, и я не буду их в это втягивать. У меня есть исполнитель и информатор, которого не жалко потерять и который найдет ее убийцу – и точка. Никто из моих друзей не будет принимать в этом участия. – Коллинз немного помолчал, а затем наклонился вперед на своем стуле, чтобы убедиться, что Элис видит его и слышит его слова. – И это вдвойне относится к Карлу. На это есть причины, о которых ты и понятия не имеешь. Нет, я сделаю это по-своему.

Женщина протянула руку и похлопала полковника по колену, а затем со вздохом откинулась на стуле и закрыла глаза.

– Джек, если Гаррисон Ли когда-либо в чем-то ошибался, так это в том, что он не разговаривал о своих чувствах ни с кем, даже со мной, почти до того момента, когда могло бы быть слишком поздно, чтобы сделать это. – Она открыла глаза и посмотрела на человека, сидящего напротив нее. – Дело не в том, что ты не включил друзей в свои поиски, Джек. А в том, что ты так и не дал им адекватного объяснения почему. – Она улыбнулась и посмотрела к его голубые глаза. – Ты должен пустить Карла в свой мир, потому что ты сделал этот мир его миром, когда приехал. Знаешь, после того как он потерял Лизу в Аризоне во время того чрезвычайного происшествия, он бы ушел в отставку, если бы ты не был тогда у руля. Ты не дал ему сдаться, потому что сам, несмотря ни на что, не хотел сдаваться, после всех тех потерь, крови и страданий, которые тебе пришлось пережить. Ты подал ему пример, а теперь отказываешься от помощи человека, который больше всех тобой восхищается. Это значит, что Линн была его сестрой в той же степени, что и твоей. Он восхищается тобой и относится к тебе как к старшему брату, и это, Джек – все, что есть у него.

Элис поразила полковника своими откровениями о Карле, и ее удар пришелся чуть ниже пояса. Джек никогда не понимал, как сильно Эверетта ранила смерть его невесты, потому что даже такой стоик, как Джек Коллинз, был погружен в свои печальные чувства и жалость к себе из-за того, что армия объявила ему бойкот после Афганистана. Джек посмотрел на Элис, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Как, черт побери, сенатор мирился с тобой все эти годы? – спросил он, остановившись рядом с ней.

– Он всегда боялся, что я могу убить его, пока он спит. – Гамильтон еще раз зажмурилась, а затем встала, похлопала Коллинза по плечу и, зевая, повернулась, чтобы уйти.

– И не забудь о Саре, Джек – прекрати вести себя как идиот из-за этого проклятого француза. – Она повернулась и посмотрела на полковника, прежде чем начать спускаться по винтовой лестнице. – Она никогда не будет ни к кому относиться так, как к тебе. Даже если ты решил сделать то, что должен сделать, она заслуживает провести с тобой каждую минуту, которая у тебя осталась. – Женщина отвернулась и начала спускаться по ступенькам. – Или мне просто придется подкинуть лейтенанту Макинтайр пару намеков о том, чтобы убить одного тупого идиота, пока он будет спать – по крайней мере, в моем случае это сработало.

Коллинз посмотрел, как Элис начала медленно спускаться по лестнице к своей койке. Он улыбнулся тому, насколько умной была эта женщина и как она умудрялась вплести логику в любую ситуацию.

Мысли Джека вернулись к операции, когда он начал изучать довольно плохой прогноз погоды на Адриатике. Было похоже, что в Карпатском регионе ожидается проливной дождь. Пока полковник разглядывал водоворот черных туч, сгущавшихся над курортом и загадочными обитателями перевала Патинаш, самолет медленно повернул на восток и начал двигаться в направлении Адриатического моря и ночных гор на востоке Румынии.

АВИАБАЗА «ПАЛЬМАХИМ», ТЕЛЬ-АВИВ, ИЗРАИЛЬ

Авиабаза находилась на побережье к югу от столицы, скрытая от любопытных глаз прессы и гражданских. В командном пункте размещалась военная часть специального назначения и служба безопасности, и теперь он стал новым домом для генерал-лейтенанта Аддиса Шамни. Он был на базе с раннего утра и теперь наблюдал, как солнце спускалось к горизонту.

– Пока никаких новостей, генерал? – спросил голос из-за широкой спины бывшего солдата армии.

– Нет. – Шамни повернулся и посмотрел на мускулистого человека в зеленой футболке и камуфляжных брюках для пустынного ландшафта. – Ни один из агентов не выходил на связь. Подполковник Бен-Невин – ну, он не стал бы связываться с нами, так ведь? Что касается майора Сороцкин, – генерал покачал головой, – то, думаю, она потеряна для нас, как и этот предатель Бен-Невин.

Генерал подошел к кофемашине и налил себе еще чашку, а затем встал у окна и увидел, что группа специального назначения закатывает огромный «Локхид C-130 Геркулес» назад на закрытую предангарную площадку. Внутри затемненной площадки находилось специальное оборудование, используемое ударной группой, состоящей из двадцати трех бойцов «Сайерет». Генерал точно знал, что мужчины, за молчаливой работой которых внутри хорошо охраняемого ангара он наблюдал, опережали все организации в мире в том, что касалось мастерства в искусстве смерти.

– Я надеюсь, что ваши люди терпеливы, капитан. – Шамни отвернулся от окна. – Может пройти много времени до того, пока мы получим приказ. Обстоятельства и время определят, когда ваша команда будет выступать.

– Да, сэр, мы найдем чем себя занять, – ответил мускулистый капитан и повернулся к двери. – Мы привыкли к ожиданию.

– Специальная взрывчатка готова?

Лысый капитан команды самых элитных воинов в мире повернулся, прежде чем открыть дверь.

– Да, она находится под бдительным оком ваших агентов «Моссад».

– Я улавливаю своего рода презрение к моим людям и их возможностям, капитан, – заметил Аддис, оставив чашку кофе на полпути ко рту.

– Вовсе нет, генерал Шамни, я имею в виду, что именно из-за ваших двоих людей мы и сидим здесь, на авиабазе «Пальмахим» в ожидании шанса вторгнуться в дружественную нам страну, потому что они повернулись против вас. Презрение, генерал? Может быть, это неправильное слово в данной ситуации, – сказал его собеседник, оставив остальную часть фразы незаконченной, и вышел из кабинета.

– Да, капитан, я сам могу предложить несколько слов, которые идут гораздо дальше презрения, – проворчал ему вслед Шамни.

Гнев генерала был направлен на Бен-Невина, а не на майора Сороцкин. Его мысли о ней были всего лишь вспышками беспокойства. Ему оставалось только надеяться, что майор доберется домой в целости и сохранности.

Внутрь самолета «C-130 Геркулес» была помещена тщательно закреплена хорошо охраняемая алюминиевая коробка размером четырнадцать на шесть футов. Закончив с этим, люди посмотрели на нее с трепетом, потому что после Войны Судного дня 1973 года[14] ядерное оружие впервые было помещено на борт израильского боевого самолета и вместе с израильскими элитными спецназовцами «Сайерет» должно было лететь на север, где из их народа 3500 лет назад исчезло легендарное племя, которое с тер пор считалось потерянным.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, КАРПАТСКИЕ ГОРЫ, РУМЫНИЯ

Марко Корвески сидел в большом деревянном кресле возле умирающего огня, в котором угли сгорели почти до золы. Рядом с ним на полу, облокотившись рукой о его ногу, сидела женщина, наблюдавшая, как исчезают последние языки пламени. На ней не было надето ничего, кроме золотых серег и ожерелья, которые Марко подарил ей этим вечером, но вскоре собирался забрать обратно.

– Солнце взойдет через несколько часов, тебя не должны здесь видеть. – Молодой человек наклонился и поцеловал макушку девушки, а затем плавно убрал серьги и золотое ожерелье с уникальной вставкой, которую она так любила. – И точно не должны видеть это на тебе. – Он подбросил реликвии в воздух, а затем поймал их своим большим кулаком. – Теперь иди.

Девушка поныла из-за того, что приходится оставить подарки здесь, в доме Марко, но сделала, как ей было сказано, и медленно оделась, пока ее приятель стоял и тыкал кочергой в угли умирающего огня. Она остановилась у двери, положив руки на бедра, в ожидании, что темноволосый цыган что-нибудь ей скажет. Ее красное платье и синяя блузка выделялись на фоне всего, что находилось в его захламленном доме. Когда же девушка увидела, что Марко просто продолжает тыкать кочергой в огонь, она со злостью и обидой выпрямилась, выставив свою большую грудь вперед, и ушла.

Корвески положил кочергу, а затем разжал свою левую руку, чтобы посмотреть на серьги и ожерелье. В серьгах не было ничего уникального, за исключением того, что им было более трех тысяч лет. Колье было его любимым, и он думал, что молодая девушка будет впечатлена. Око Ра в этом украшении было таким же, как и на трости его бабушки. Зрачком глаза был четвертьдюймовый зеленый камень – Марко никогда раньше не видел такого. Око было выполнено так искусно, что мужчина не мог на него насмотреться.

Он подержал египетские украшения в ладони, а затем отвернулся от камина. Его глаза расширились, когда он увидел, что через открытые ставни на него смотрит голиа.

– Бог с тобой, дружище, где ты… – пробормотал цыган.

Станус исчез из окна размытым движением черного на черном.

Марко опустил голову. Видел ли гигантский зверь артефакты, которые он взял из храма? Знал ли он о других кражах сокровищ из наследия народа? Молодой человек покачал головой, но больше не разжимал кулак. Он засунул ожерелье и серьги в рукав своей красной рубашки и посмотрел в окно еще раз, но не увидел никаких признаков присутствия Стануса. Корвески не знал, на что способен голиа, если решит, что ему лгали о странных людях далеко внизу. Он думал, что в конечном счете сможет убедить животных остаться в горе и выходить только когда придет время питаться их овцами и козами, но Марко знал, что ему, возможно, придется сделать немыслимое в отношении Стануса. Этот голиа был слишком умен. И то же самое касалось Миклы, если этот чертов зверь все-таки явится обратно. Оба крупнейших голиа ненавидели друг друга, но их любовь к остальным животным была непререкаема.

* * *

Станус летел вниз с горы на бешеной скорости. Гигантский волк, несущийся к замку, был похож на черную полосу, которую никто не смог бы различить и посчитать живым существом. Даже если бы его увидели, как случалось с несколькими голиа в прошлом, о нем говорили бы, как всего лишь об очередном призраке, которыми были населены Карпаты. Многие слухи о призраках возникли здесь всего лишь из-за того, что кому-то казалось, что они видели зверя, которого в действительности никогда не встречали. Так было на протяжении многих веков: истории о странных существах, которые бродят по горам древней и современной Валахии и Трансильвании, появлялись и исчезали.

Голиа бежал на всех четырех ногах, приближаясь к каменному основанию замка. Задняя часть фундамента опиралась на склон горы стальными столпами по три фута толщиной. Приблизившись к замку в том месте, где стена встречалась с дорогой, ведущей к деревням внизу, Станус подпрыгнул и схватился за одну из стальных опор, прикреплявших основание замка к горе. Уцепившись своей огромной рукой за сталь и раскачавшись, он перепрыгнул на следующую опору, и стал забираться таким образом все выше и выше до самого верха. Наконец гигант добрался до самого высокого парапета современной копии замка Дракулы. Ухватившись за точную копию старинного флюгера наверху парапета, он принялся наблюдать за тем, что происходило далеко внизу на курорте. Зверь откинул уши назад и издал низкое рычание из своей все еще вздымающейся груди.

Неожиданно утреннее спокойствие было нарушено рокотом вертолета НАТО, пролетавшим над курортом.

Станус наблюдал за странной машиной, пока она не исчезла из вида за правой стороной замка, который закрывал ему вид на лагерь НАТО в двадцати милях оттуда. Голиа злобно тряхнул своей массивной головой, а затем покачал ею, вспомнив о золоте, которое держал в руке Марко.

Во второй раз за несколько минут темноту спокойного утра прорезал звук, разбудивший многих жителей долины, мирно спавших внизу. Рабочие, для которых это была последняя ночь на курорте, услышали звуки, которые они периодически слышали большую часть тех трех лет, что они занимались строительством «Края света».

Оглушающий вой, который издал Станус, был криком отчаяния от мысли о возможном предательстве человека, которого раньше он считал своем другом – Марко Корвески, цыганского принца и наследника королевского престола племени Иедды.

Хищник еще больше запутался, и это позволило ему вернуться в те времена, когда у голиа не было хозяев и они превратились в легенду, которая за долгие годы не умерла ни в Карпатах, ни в большинстве стран Восточной Европы – легенду о мифическом звере, которого стали называть оборотнем.

САРАЕВО, БОСНИЯ-ГЕРЦЕГОВИНА

К тому моменту, когда самолет начал медленный разворот над горами Боснии, люди на борту уже полностью проснулись и заканчивали подготовку к высадке двух оперативных групп. Найлз и его люди детально изучали геологические данные, предоставленные Сарой Макинтайр, которая объясняла им, насколько восхитительна геологическая структура Карпат и, в частности, перевала Патинаш. В регионе не должно было быть вулканической активности, и ее не было несколько тысяч лет – таким образом, не было никакого логического объяснения горячих источников и гейзеров, которые, как известно, там были.

– Эта аномалия может представлять опасность для людей, живущих в долинах выше и ниже перевала? – спросил Найлз Комптон, выглядевший странно в своей рабочей одежде цвета хаки.

– Если она представляет для них угрозу, то они либо не обращают внимания на опасность, либо не обеспокоены, – ответила Сара. – Я подозреваю, что истине соответствует второй вариант, потому что нельзя жить рядом с этим перевалом или в деревне, которая названа в его честь, и не знать, что гора, по которой ходишь – это больной зуб во рту, полном мертвых или вот-вот готовых начать разрушаться зубов. Существует связь между горячими источниками и горой, и эта связь не может быть хорошей.

– Спасибо, лейтенант. Румынское правительство располагает какой-нибудь информацией о том, что на Патинаше есть сейсмическая активность?

– После приватизации земли у них теперь есть возможность отправить туда геологов и проверить это. Возможно, им не понравится то, что они найдут.

– Спасибо, лейтенант, можете присоединиться к вашей команде. Если будет нужно, мы доставим вас на перевал завтра или около того. Может быть, вы будете первым геологом на перевале.

– Да, сэр, – сказала Сара, а затем кивнула Элис, сидевшей рядом с Найлзом и капитаном Эвереттом. Уилл Менденхолл, только что вышедший из душа, шагнул в сторону, чтобы Макинтайр могла пройти в тесном помещении.

– Лейтенант Менденхолл, вы опоздали на совещание. Вы, в общем и целом, в курсе того, что за народ живет у перевала Патинаш и какие у него традиции?

– Я знаю только, что это родина Дракулы, – серьезно ответил Уилл.

– Не совсем так. Вы смотрите слишком много фильмов. Элис, объясните мистеру Менденхоллу разницу между легендой и фактом.

Уилл сел и стал ждать, когда Гамильтон достанет свои записи.

– Господарь Влад Дракула или, если изволите, Влад Цепеш, родился на юге региона, ранее известного, как Валахия или Трансильвания, который опоясывал с востока горы, сейчас известные как Карпаты. Их история документирована гораздо лучше, чем можно было подумать. И слухи о том, что в этих горах творится что-то неладное, так и не были развеяны.

– Например? – спросил Уилл, которого заинтересовал рассказ Элис.

– Например, со сто первого по сто второй и со сто пятого по сто шестой годы римские армии во главе с императором Траяном провели серию военных кампаний, пытаясь подчинить себе богатое Дакийское царство. К сто шестому году им удалось покорить южные и центральные регионы Дакии, за исключением одного региона богатого царства – Патинаша. Это один из важнейших перевалов во всей стране, и самый опытный римский военачальник Траяна оставил его без защиты. Ни один полководец не оставил бы без гарнизона такой очевидный для любой вражеской армии путь для атаки.

– Римляне, лейтенант, размещали своих людей во всех местах, где, по их мнению, могла начаться атака, и Патинаш был одним из таких мест, – пояснил Найлз и жестом показал Элис, чтобы она продолжала.

– После римлян были вестготы и карпы[15], а после них – Аттила. Но единственным местом, которое ни одному из этих опытных захватчиков не удалось оккупировать, был перевал Патинаш. Даже бойскауту понятно, что этот перевал – идеальное место для нападения. – Гамильтон подняла свою папку и стала копаться в ней, пока не нашла отчет, который искала.

– А что насчет Дракулы? – спросил Уилл с поднятыми бровями и намеком на улыбку.

– С тысяча двести сорок первого по тысяча двести сорок второй год во время монгольского вторжения в Европу Трансильвания была одной из территорий, разрушенных Золотой Ордой. Основная часть населения погибла, но одно оставалось неизменным: Чингисхан, самый способный из всех военачальников, когда-либо вторгавшихся в Трансильванию, так и не взял перевал Патинаш, и ни в одном историческом документе о хане не объясняется, почему он этого не сделал. С этой горой что-то не так. Она была недоступной для вражеских армий с начала времен. С римлян до Габсбургов этот регион все оставляли в покое по непонятной причине. Наконец после оказания помощи Владу Цепешу в его войне с Османской империей и в борьбе с турецкими войсками, господарь Влад, – Элис посмотрела прямо на Менденхолла, – он же Дракула, если хотите, объявил эту землю охраняемой территорией после того, как война была наконец выиграна. До самого дня своего убийства он так и не объяснил причину этого поступка.

Уилл посмотрел на большую фотографию перевала, сделанную со спутника, и увидел, что извилистая дорога, проходящая через небольшую деревню, во многих местах исчезала под массивными выступами скал. Он насчитал сотню удачных мест для засады войск защиты, и видя суровый пейзаж, окружающий перевал Патинаш, начал понимать, откуда берутся слухи и легенды о чудовищных существах, живущих в Карпатах.

– Так как мы имеем дело с историческими фактами, мы должны исключить любые предположения о сверхъестественном, чтобы войти в уравнение, – говорила Элис. – Кто бы там ни был – а я полагаю, что это были мои волки, – они не легенда или миф, а реальные животные, способные напугать троих из самых жестоких людей, известных миру: императора Траяна, Чингисхана и, наконец, Влада Дракулу. Я даже не буду упоминать немецкую армию в тысяча девятьсот сорок третьем году. Все эти люди боялись чего-то в этих горах. Эти факты не оспариваются, Уилл, как и тот факт, что, с исторической точки зрения, мы отправляемся в мир, о котором ничего не знаем и в котором, вполне возможно, существуют ужасные монстры. Нет, Уилл, это не мифы и не легенды о вампирах и оборотнях, голые исторические факты не врут. Это как раз тот случай, когда мы понимаем, что суеверия и наука говорят об одном и том же.

– Прошу меня простить за то, что не воспринял это всерьез, извините, – сказал Менденхолл, видя, что из-за его шутки Элис обрушила на него возмущенный академический доклад, отреагировав, как любой хороший учитель и отразив его недоверие фактами.

Миссис Гамильтон успокоилась, а затем улыбнулась Уиллу, встала и похлопала его по груди. Их собрание уже подходило к концу. Самолет начал снижение над Бухарестом.

Отдел чрезвычайных происшествий прибыл на место, чтобы встретиться с обитателями горного перевала, которым удалось отпугнуть самых жестоких убийц в европейской истории, от римлян до немецкой дивизии СС. Когда самолет приземлился, все мысли летевших на нем людей вернулись к чрезвычайному происшествию, которое было самым необычным из всех, на которое когда-либо отправляли сотрудников отдела 56–56.

Операция «Гримм» была официально запущена, и группа приступила к работе.

9

ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ, РУМЫНИЯ, «ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА»

Солнце взошло два с половиной часа назад, но курорт выглядел так, словно на нем отдыхало несколько тысяч гостей, потому что рабочие, усердно трудившиеся над его постройкой, собрали свои пожитки и направились к автобусам, которые должны были отвезти их в Бухарест, Прагу, на Украину и в другие города и страны Восточной Европы. Они возвращались к тяжелой жизни в ухудшающихся экономических условиях своих стран. Несмотря на это, многие из этих мужчин и женщин были более чем счастливы оставить чудесный курорт, который они построили, далеко позади и больше никогда его не видеть.

Янош Важич и управляющая отелем Джина Лувински наблюдали за линией из арендованных автобусов, покидавших курорт. Важич взглянул на свою помощницу, которая прижала к груди папку-планшет и смотрела на последние из уезжающих автобусов и на первый из нескольких сотен черных лимузинов, начавший разворот.

– Это похоже на возвращение Чаушеску и его головорезов, – сказал Янош, глядя на первого из прибывающих гостей. – Пожалуйста, сообщи нашему хозяину, что первые бандиты уже начали прибывать. – Он повернулся и позволил раздвижной стеклянной двери автоматически открыться, а затем остановится и посмотрел на Джину с кривой улыбкой на гладко выбритом лице. – Можешь использовать другое слово для обозначения его друзей, если хочешь.

– Не знаю, по-моему, «бандиты» вполне уместно в данном случае, – усмехнулась женщина.

Янош достал сотовый телефон из кармана пиджака и открыл его.

Прием сигнала был на нуле.

– Когда заработают вышки сотовой связи? – раздраженно просил он, захлопывая мобильник.

– Не раньше следующей недели из-за погодных условий.

– Черт, меня не радует мысль о том, что единственным способом вызвать помощь будет наша древняя телефонная система в таких погодных условиях, какие предсказывают. – Важич на мгновение задумался, а затем повернулся к Джине. – Убедись, что наш технический персонал предупрежден о необходимости поддерживать линию телефонной связи в рабочем состоянии.

Янош посмотрел наружу и увидел, что на небе не было ни облачка. Он сморщился и испытал ужасное чувство при мысли, что скоро под этим прекрасным голубым небом будут твориться самые темные дела.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Нескольким крепким мужчинам из деревни удалось поднять старуху с кровати, и после того как женщины одели ее, она была перенесена прямо в огромном деревянном кресле на поросшую травой площадь в центре Патинаша. Там деревенские жители аккуратно положили ее сломанную лодыжку на большое полено, чтобы ей было удобно. Костры, разожженные для завтрака, были давно потушены, и большинство людей уже ушли на высокогорные пастбища. Мадам Корвески поблагодарила своих помощников и позволила им разойтись по своим делам. Женщины остались на площади подольше, чтобы поделиться утренними новостями о том, что происходит внизу, а затем тоже разбрелись по двое или по трое, чтобы заняться своими заботами и сделать жизнь на перевале легче.

Старая цыганка позволила солнцу ласкать свое лицо, уставившись вверх в ярко-голубое небо. Карпаты были самыми недооцененными горами на земле, и она хорошо знала, что ее люди сильно постарались, чтобы добиться этого. Однако, по ее мнению, эти горы были последним великим шедевром Бога – красотой, скрытой среди камней и пара на перевале.

Она опустила голову, услышав звон маленького колокольчика на шее козы у ворот, ведущих к дороге, а затем и предупредительное блеяние. Мадам Корвески повернулась и секунду смотрела на козу, но потом животное снова опустилось на колени и продолжило жевать, расслабившись после первоначального звука или запаха, который напугал его. Цыганская королева всегда приказывала привязать одну из молодых коз у передних и задних ворот деревни, как предупреждение для мужчин, женщин и детей о том, что рядом может быть голиа, и чтобы следить за их мыслями.

– Я вижу, что обезболивающие и антибиотики, который мне дал этот грязный славянин на курорте, помогли тебе. Ты пережила эту ночь, – услышала старуха голос внука.

Она не повернула лицо к нему – вместо этого она снова подставила его солнцу.

– Ты, похоже, немного разочарован, Марко.

– Ты знаешь, что это не так. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. В конце концов, у меня больше никого нет.

Старая женщина не стала открывать глаза и продолжила греться на солнце. Она глубоко вздохнула, потому что таблетка перкоцета, которую она приняла раньше, казалось, помогала не только ей, но, возможно, и Микле, который был где-то на равнине.

– У тебя еще есть сестра, не забывай об этом, – сказала мадам Корвески, когда Марко уже повернулся, чтобы уйти.

– Она больше не является частью моей жизни, – возразил молодой человек. – Она оставила людей, чтобы жить в мире, о котором мы ничего не знаем, и теперь она никогда больше не будет частью народа.

– В отличие от тебя, мальчик мой, она сделала так, как ей было сказано. Она покинула дом, потому что я сказала, что так нужно. – Королева, наконец, опустила лицо, направленное к солнцу, и сурово уставилась на Марко. – И она всегда будет частью нашего народа, можешь не сомневаться, мой принц, – добавила она, а затем усмехнулась этому титулу.

– Как скажешь, бабушка, – улыбнулся молодой человек. – Береги свою ногу.

– Ты сегодня не займешься своим стадом? – спросила пожилая женщина, когда он повернулся к ней спиной.

– Нет, у меня есть другие дела, связанные с племенем.

– И какие же?

– Ничего, о чем тебе стоило бы беспокоиться.

– Королева задала тебе вопрос, внук мой, – строго добавила мадам Корвески.

Марко остановился и глубоко вздохнул, прежде чем повернуться к ней с улыбкой, все еще играющей на его бородатом лице.

– Мы с еще несколькими братьями познакомимся с этим новым миром, который прибыл к нам на порог – в конце концов, я молод и должен соответствовать своей сестре, по крайней мере, в том, что касается внешнего мира.

– Думаю, что ты получил достаточно этих знаний за последние несколько лет, Марко. Ты изменился, и не думай, что я не знаю, что ты любезничаешь со злом, которое прибыло на нашу гору.

Марко решил, что ему больше не нужно отвечать на обвинения бабушки. Вскоре люди увидят, что его путь в будущее – правильный. Не старый путь, а человеческий. Он был их лидером, и в прошлое возврата уже не было. Иеддиты больше не будут следовать законам древних. Теперь они присоединятся к людям внешнего мира, и им больше не придется пытаться выжить в горах, они будут вознаграждены за три тысячи лет изгнания и станут наконец использовать то, что охраняли так долго. Это был настоящий камень преткновения между ним, его сестрой и бабушкой – все они знали, что пришло время отказаться от старого образа жизни, но только Марко хотел получить заслуженную награду.

Снова послышался звук колокольчика на козе – животное встало и нервно оглядывалось на дорогу, голые деревья и скалы.

– Похоже, голиа взволнованы. Они вышли из храма в такой прекрасный день, – сказала цыганская королева.

Марко проигнорировал ее комментарий, а затем направился к главным воротам, обходя взволнованную козу. Животное смотрело на что-то, прячущееся за дорогой.

Старая женщина долго вглядывалась в том направлении, зная, что за ней тоже наблюдают. Она подозревала, что Станус был там и что он чего-то опасался. Мадам Корвески подумала, что, возможно, он беспокоился за Миклу или даже злился на него, за то что тот исчез по ее приказу. В любом случае, гигантский волк вел себя странно, и этот факт сам по себе беспокоил королеву цыган.

Вокруг деревни Патинаш голиа наблюдали за каждым движением всех мужчин, женщин и детей. Они начали чувствовать, что их предали люди, с которыми они жили со времен Авраама и Иосифа.

На перевале что-то изменилось, и что бы это ни было, это взбудоражило голиа так, как ни разу до этого за все три тысячи лет, что они прожили на перевале.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ «ОТОПЕНИ», БУХАРЕСТ, РУМЫНИЯ

«Боинг 747-С 200» вырулил на безопасную зону международного аэропорта, предназначенную для военно-воздушных сил Румынии и 90-й тактической военно-воздушной флотилии. Американцы использовали свой статус в рамках текущих маневров НАТО к востоку от Дуная. Они участвовали в этой операции и были прикреплены к группе картографов перевала Патинаш. Президент использовал авторитет Овального кабинета, чтобы получить пропуски.

Бело-красный «Боинг 747» был помещен в большой ангар персоналом ВВС США, дислоцированным там для обслуживания американских воздушных перевозок во время проведения маневров. Когда четыре мощных двигателя начали остывать после долгого и трудного пути, гигантская дверь ангара стала медленно закрываться. Снаружи ангара шум двигателей самолета сменился на рокот двух вертолетов армии США, к которому вскоре добавился шум запуска нового вертолета «Сикорски Экзекьютив S-76C++», позаимствованный у Госдепартамента и посла Румынии.

Процессия, двинувшаяся вниз по трапу самолета, началась с Найлза Комптона, одетого в костюм цвета хаки и бейсболку. За ним спустились Менденхолл, Райан, а затем и Элис в сопровождении капитана Эверетта, за которыми последовали исследовательские группы во главе с Питом Голдингом и Чарли Элленшоу. Наконец, появились Джек и Сара, одетая в повседневном стиле. Они несли сумки с одеждой, которая была необходима для экспедиции на «Край света». Пит Голдинг и Джейсон Райан выглядели примерно так же, за исключением того, что у Коллинза и Райана под куртками были спрятаны 9-миллиметровые пистолеты.

– Доктор Комптон? – спросил специалист по погрузке ВВС и его помощник.

– Я Комптон, – сказал Найлз, достигнув основания трапа.

– Сэр, ваш транспорт ожидает вас снаружи для полета к лагерю у дакийских горячих источников. Экипаж вертолета «Сикорски Экзекьютив» ожидает, как вы и просили. – Это замечание вызвало неодобрительный взгляд Уилла Менденхолла, который был направлен на Джейсона Райана за то, что ему повезло лететь на роскошном вертолете, в то время как Уилл должен был трястить на вертолете «Блэк Хок».

– Спасибо. Есть ли новые сообщения от полковника Гильена из восемьдесят второй воздушно-десантной с прошлой ночи? – спросил Найлз, проходя мимо двух летчиков.

– Нет, сэр, они не ждут вашу команду для рекогносцировки самого перевала. Нам сообщили, что буря, которую мы отслеживали, стала причиной серьезных наводнений в низинных районах вдоль Дуная на юге и западе. Ходят слухи, что операция по исследованию перевала Патинаш может быть отменена. Румынская армия может быть отозвана для оказания чрезвычайной помощи. Боюсь, что нам приходится полагаться на них для транспортировки оборудования. Это будет сделано как только мы сможем договориться с некоторыми из этих людей – как только мы сможем найти человека,который говорит по-английски.

– Очень хорошо, ВВС, как всегда, на высоте, большое спасибо вашей команде за информацию о погоде. – Комптон потер подбородок, глядя на то, как их груз вытаскивают из нижних отсеков «Боинга», и сожалея, что оборудование будет не в руках США.

Когда сотрудники группы выстроились перед двумя наблюдательными летчиками, персонал ВВС США увидел, что у этой исследовательской группы НАТО был довольно странный состав. Мужчины обменялись взглядами после того, как мимо прошел улыбающийся Чарли Элленшоу, бодро и неправильно отсалютовавший им с широкой улыбкой, которого толкнул вперед Пит Голдинг. Последним был Джек Коллинз, оглядевший летчиков с ног до головы. Они сразу поняли, что этот человек был офицером – и, похоже, хорошим офицером, очень опытным – и их инстинкт самосохранения, который срабатывает у всех солдат в присутствии опытного военного, подсказал им, что он знает, что такое война.

– Лаборанты из НАТО, твою мать, – сказал один из летчиков, мужчина невысокого роста, когда за Джеком закрылась дверь.

Сержант поднял взгляд на «Боинг 747-С 200» и покачал головой.

– Кто, черт возьми, эти люди?

ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ, РУМЫНИЯ, «ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА»

В два часа того же дня более тысячи специально приглашенных гостей Дмитрия Залласа блуждали по отелю и казино с открытыми ртами. Никто из них никогда не видел ничего подобного «Краю света» во всей Восточной Европе. Визитеры еще продолжали прибывать на свой трехдневный уик-энд, и на каждых четырех гостей полагался один стюард. Это очень беспокоило Яноша Важича. Его главной задачей было минимизировать потери от открытия.

Важич улыбнулся, насколько мог, стоя внутри длинного крытого перехода, связывающего отель с соседним зданием, где зарабатывались основные деньги – казино, название которого было написано над входом золотыми буквами: «Дакский зал».

Янош напрягся, увидев Залласа, приближающегося к нему с одной из пяти разных женщин, с которыми он видел его только за последние два часа.

– Должен сказать, ваш персонал работает чрезвычайно эффективно, – сообщил Дмитрий. – Мои гости до сих пор искренне верят, что находятся в Лас-Вегасе. Дождаться не могу торжественного открытия замка завтра вечером. Надеюсь, что персонал будет таким же профессиональным, как здесь.

Важич кивнул в знак того, что принял комплимент, но не хотел говорить в присутствии румынской проститутки, липнущей к Дмитрию.

– Министр внутренних дел до сих пор не приехал? – спросил Заллас, улыбаясь, когда мимо них прошли шестеро шикарно одетых гостей, направлявшихся в казино.

– Мне об этом не сообщали. Полагаю, он хочет приехать после наступления ночи. – Янош посмотрел на партнера. – Чтобы скрыть свой приезд от толп прессы, караулящих у ворот. Еще одно, о чем вы просили не беспокоиться.

Заллас уловил намек на своего второго партнера по сложной системе финансирования «Края света», как и сарказм по поводу прессы у главных ворот. Он только рассмеялся.

– Очень хорошо, Янош, очень хорошо, – сказал он, после чего перестал улыбаться и наклонился к румыну. – Постарайся не демонстрировать свое выдающееся остроумие перед министром. Ты меня понял? В противном случае это остроумие тебя погубит – в буквальном смысле.

Важич смотрел, как улыбка вернулась на бородатое лицо русского, который обнял девушку и медленно пошел в казино, не оглядываясь назад.

– Помоги мне, Господи, – пробормотал он.

Возбужденные гости Дмитрия Залласа, болтавшиеся вокруг Яноша, уже поняли, что их ждет самый интересный уик-энд за последнее время. И судьба распорядилась так, что их действительно ждали очень интересные и бурные выходные.

ВОСЕМЬДЕСЯТ МИЛЬ ОТ ПЕРЕВАЛА ПАТИНАШ

Мужчина сидел и ждал факса, который должен был прийти от его контактного лица внутри правительственного органа государства Израиль. Человек, который должен был прислать информацию, был внедрен в Совет безопасности Израиля и был в курсе всех секретных данных военной разведки, о которых премьер-министру докладывали каждое утро.

Бен-Невин был недалеко от женщины и ее собачки, и он знал это. Это было все то же необычное животное, которое беспокоило его, так как он никогда не видел ничего подобного за всю свою жизнь. Один только его размер был устрашающим, но еще больше Ависа пугало то, как девушка контролировала зверя. Бен-Невин не мог поверить, как близок он был к смерти несколько раз за последние два дня. Подполковнику никогда раньше не приходилось использовать оружие в гневе, и он почти потерял все, прежде чем получил возможность завершить свою миссию.

На небольшой придорожной АЗС было место, где можно было выпить прохладительный напиток и съесть сандвич из автомата. Авис воздержался от упакованного в пластик сандвича с начинкой из жирной на вид колбасы и ограничился прохладительным напитком. Он сидел, ожидая звукового сигнала единственного факса в радиусе двадцати миль, стоящего за прилавком, где скучающий продавец облокотился на прилавок, просматривая порножурнал. За возможность воспользоваться факсом на заправке подполковнику пришлось отдать свои недорогие наручные часы и двадцать евро, хотя продавец даже не знал толком, как этот прибор работает.

Люди Бен-Невина ждали снаружи в обманчивом вечернем свете под мигающим и постепенно угасающим люминесцентным освещением. После инцидента в поезде они нервничали и каждый раз, когда мерцали огни, насторожено оглядывались по сторонам. Авис ухмылялся, глядя на своих людей, потому что знал, что они психовали бы гораздо сильнее, если бы знали, с кем путешествует майор Сороцкин. Эту женщину сопровождало чудовище из фильма ужасов, и если бы они видели то, что видел в поезде он, скорее всего, ему было бы уже некем командовать.

Он собирался продолжить погоню, как только получит информацию о конечном пункте маршрута женщины и ее спутников, которую должны были отправить ему друзья из «Моссад».

Потягивая румынский вариант колы через соломинку, подполковник услышал, как за прилавком зазвонил телефон. Он продолжал звонить. Бен-Невин поднял глаза, и дородный мужчина кивнул и исчез за дверью небольшого кабинета, прилегающего к прилавку.

Авис промокнул свои тонкие усики салфеткой, а затем отодвинул банку и салфетку в сторону и встал, бережно следя за своей раненой правой рукой, на которой теперь не хватало пальцев. К тому времени, когда он подошел к прилавку, продавец вернулся, держа в руке лист факсимильной бумаги. Он держал его достаточно далеко от подполковника, чтобы тот понял намек. Мужчина решил, что заслужил больше денег за факс. Бен-Невин улыбнулся, а затем поднял левую руку и немного распахнул свою спортивную куртку – ровно настолько, чтобы показать рукоять 9-миллимитрового пистолета «глок», который лежал под ней. После этого Авис покачал головой.

Продавец на мгновение замер, а потом улыбнулся подполковнику в ответ своим беззубым ртом и передал ему факс. Бен-Невин взял бумагу, но посмотрел в глаза этого человека – достаточно долго, чтобы тот потерял свою глупую улыбку и отвернулся.

Затем подполковник быстро прочел факс и улыбнулся.

– Я знал, что ты рядом, маленькая ведьма, – сказал он, сложив факс и сунув его в карман куртки.

Когда он понял, что находится всего в нескольких милях от, вероятно, богатейших археологических находок в мировой истории, на заправку заехали несколько машин. Глаза продавца расширились, когда он увидел, сколько мужчин вышли из семи автомобилей. Вновь прибывшие потянулись, а затем пожали руки мужчинам, которые прибыли раньше вместе с усатым человеком. Продавец повернулся и посмотрел на подполковника, который тоже уставился на него. Когда Авис поднял правую руку, грузный продавец сглотнул. Потом Бен-Невин улыбнулся и поднял раненую и перевязанную руку к губам.

– Тссс, – сказал он, после чего повернулся и вышел на улицу.

Там он пожал руки мужчинам, которые приехали, чтобы помочь ему в поисках того, что принадлежало Израилю. Кроме того, эти люди, хотя они этого и не знали, должны были помочь ему убить маленькую ведьму и ее огромную собаку.

– Господа, полагаю, что ваше оборудование лежит в багажниках, так что давайте выдвигаться, – сказал Авис. – Я хочу разбить лагерь рядом с пунктом нашего назначения и дождаться нашу подругу там.

– А где находится наш пункт назначения? – спросил один из приехавших бородатых мужчин.

Бен-Невин указал на смутный силуэт Карпат вдалеке.

– Вон там мы найдем свою награду, друзья мои.

– А у этого места есть название? – спросил тот же самый человек, открыв заднюю дверь для полковника.

– Да, перевал Патинаш.

* * *

В пятнадцати милях от Дакийских горячих источников и лагеря НАТО от головного вертолета «Сикорски Экзекьютив» отделились два вертолета «Блэк Хок». Внутри большого вертолета Джек Коллинз нащупал приглашение, подделанное «Европой» по образцу, который отправил ему Анри Фарбо – этот человек должен был Группе «Событие» больше, чем когда-либо мог заплатить, за то, что они помогли ему сбежать от американского правосудия два месяца назад. Запрос приглашения был только началом планов Джека в отношении полковника Фарбо. Коллинз улыбался, глядя, как Пит Голдинг возится со своим костюмом. Зеленый костюм шел в комплекте с ярко-золотым галстуком, и именно этот галстук делал Пита похожим на странную версию Хью Хефнера – без девушек и в роговых очках.

На угловом месте вертолета «Сикорски» лицом по ходу движения дремал Джейсон Райан, положив подбородок на руку. Он был одет, как не очень опытный, но довольно удачливый молодой преступник, недавно приехавший из Испании. Почему Райан выбрал именно эту национальность, Коллинз понятия не имел: насколько он знал, Джейсон учил в школе только один язык, и это был английский, да и то иногда его познания даже в этом языке были под вопросом.

Джек покачал головой, поняв, что недавно повышенный в звании капитан-лейтенант мог спать, несмотря ни на что. Должно быть, дело было в его подготовке в ВМС, где солдат учили игнорировать любой шум, чтобы не слышать грохот реактивных двигателей истребителей. Полковник улыбнулся и посмотрел на Сару, которая, в свою очередь, смотрела на него. Ее улыбка казалась Джеку волшебной, и он залюбовался ею. Она была одета в дорогой французский брючный костюм, которому позавидовала бы любая женщина в отделе, если бы увидела его на мисс Макинтайр. Он был белым с зеленой блузкой, оттенявшей ее глаза. Ее волосы были короткими, однако Коллинз обожал к ним прикасаться, когда они были наедине, и ему всегда хотелось гладить и перебирать их как можно дольше. Теперь он пожалел о том, что сомневался в отношении Сары и француза. Улыбка, которую она сейчас дарила ему, отвечала на все вопросы.

– Полковник? – послышался из динамика голос пилота ВВС. – Разбудите всех, мы приземляемся на курорте через две минуты.

Джек с Сарой посмотрели в окно с ее стороны и увидели огни огромного курортного комплекса. Взгляд полковника прошел мимо отеля и задержался на вершине горы на несколько секунд.

– Да, такое не каждый день увидишь, – сказал Джейсон, зевнув и кивнув на пейзаж за большим окном. – На полпути в гору, – добавил он, показывая пальцем.

Его коллеги посмотрели наверх на перевал и увидели фиолетовые и синие прожекторы, смешанные с белыми прожекторами поменьше и усиленные несколькими синими и фиолетовыми лазерными лучами, мерцавшими на «Замке Дракулы». Огромное строение находилось высоко над курортом и соединялось с ним гигантским фуникулером. Более странное здание на склоне горы сложно было представить. Замок с пятью большими парапетами и настоящим рабочим подъемным мостом был не единственной жемчужиной на склоне горы: вагоны канатной дороги, стоящие на горе без движения, были самыми большими, какие американцы когда-либо видели. Вся картина выглядела так, словно ее взяли со страниц романа Алистера Маклина[16].

– Думаете, старик Влад Цепеш представлял, что случится с его наследием? – спросила Сара всех сразу и никого конкретного, когда вертолет начал опускаться на посадочную площадку, где его ждали четверо служащих отеля.

– Знаете, я уже начинаю думать, что плохие парни лучше платят, – сказал Райан, глядя на шикарно одетых служащих в ярко-красных куртках и черных брюках.

– Но у нас зато белая зарплата и отличная страховка, – заметил Джек, отстегивая свой ремень безопасности и глядя за пока закрытую заднюю дверь.

– Ну, вот твой шанс посмотреть, как живут эти плохие парни, Джейсон. Кто знает, мне кажется, ты мог бы привыкнуть к такой жизни, – пошутила Сара, отстегивая свой ремень.

Райан покачал головой, когда открылась вторая дверь.

– Как сказал полковник, многие из этих подонков рано и навсегда заканчивают карьеру, так что нет, спасибо, я доволен своей работой, и хватит уже об этом.

Когда четверо пассажиров вышли из вертолета, служащие разгрузили багажное отделение и проводили команду в отель. Они вошли в главный вестибюль и были ошеломлены коллекцией средневековых статуй, оружия и гобеленов, украшавшей интерьер великолепного отеля. У каждого входа и выхода стояли рыцарские доспехи различных видов, а разводной мост, который вел к крытому переходу, соединяющему отель с казино, удерживали на месте гигантские цепи. Каждая деталь была тщательно вырезана, отлита или слеплена.

– Думаю, что ты все же был прав, Джейсон, я могла бы к этому привыкнуть, – сказала Сара, в благоговении глядя на 180-футовый атриум, устремляющийся к небу, в центре величественного курорта.

– Можно было подумать, что в отеле будет гораздо более людно, – сказал Райан, следуя за их багажом.

– Да, но если принять во внимание тот факт, что здесь только друзья и деловые знакомые Дмитрия Залласа, то нельзя не признать, что народу довольно много. – Коллинз проследовал за Райаном к стойке регистрации вместе с Сарой и восхищенным Питом Голдингом.

– Надеюсь, что Менденхоллу достанется койка рядом с доком Элленшоу, который будет болтать с ним день и ночь. Это дополнит эту прекрасную поездку, – веселился Джейсон. Однако потом он увидел взгляд полковника и быстро добавил. – По крайней мере, для меня.

После того, как они сдали свои фальшивые паспорта и поддельные приглашения на ресепшн для лазерного сканирования, четверых сотрудников группы проводили в их номера, находившиеся на последнем, шестнадцатом этаже отеля. Джек запросил эти номера из-за отличного вида на замок и возвышающиеся над ним горы. Все они планировали принять душ, а затем встретиться через час в лобби, чтобы подробно осмотреть курорт. Сара хотела зайти в спа-центр, чтобы почитать буклеты о горячих источниках, а также взять образец грязи, поднимавшейся на поверхность откуда-то из-под отеля.

Полковник открыл дверь своего номера и осмотрел комнату, прежде чем шагнуть внутрь. Он предупредил всех членов своей команды, чтобы они тоже тщательно проверили свои номера, потому что русский бандит вряд ли был выше того, чтобы установить в номерах гостей жучки. Джек знал, как мыслят преступники, а подслушивание в большинстве случаев окупалось.

Коллинз не стал заносить свой багаж внутрь, пока не проверил каждую розетку, выключатель и даже изголовье постели. Подходя к окну, чтобы проверить оконную раму, он увидел замок наверху. Огни отбрасывали тени и пятна красного и синего цветов на огромные каменные глыбы, из которых состоял замок. Затем взгляд Джека поднялся вверх по дороге к перевалу. Конечно, ему ничего не было видно, но он мог представить себе, какой тяжелой была жизнь людей, которые годами жили на перевале. Его взгляд вернулся на пока пустующий «Замок Дракулы», в котором через два дня должно было состояться торжественное открытие.

В дверь легонько постучали. Полковник подошел к двери, посмотрел в глазок и увидел макушку Сары. Он открыл толстую дверь и позволил ей быстро зайти внутрь.

Макинтайр переоделась в вечернее платье синего цвета с декольте. Она улыбнулась и вошла в номер Джека, держа в руке туфли на высоком каблуке. Посмотрев на Коллинза, она бросила туфли на дорогой ковер.

– Правила армии не запрещают полковнику застегнуть платье лейтенанту? – спросила она, поворачиваясь к нему спиной с незастегнутой молнией.

Джек улыбнулся и впервые расслабился. Он протянул руки и взял Сарру за плечи.

– Вообще-то это абсолютно точно запрещено армейскими правилами, лейтенант, но в настоящий момент я являюсь преступником в отпуске, довольно мерзким и гнусным типом. – Он положил свои руки под лямки ее платья и спустил их с ее плеч, позволив наряду скользнуть на пол, после чего повернул любимую к себе и поцеловал ее.

– Кроме того, на следующий час армия США может идти…

– Вольно, полковник, – прошептала Сара, притягивая голову Джека вниз, и поцеловала его – этот маневр сработал и заставил ее командира замолчать и прекратить ругать армию хотя бы на некоторое время.

И на следующий час ночной клуб «Замок Дракулы», перевал Патинаш и сказка о Красной Шапочке Элис Гамильтон вместе с ее теорией о потерянных коленах Израилевых – все это было временно поставлено на паузу, и Коллинз сконцентрировался исключительно на женщине, которую отчаянно любил.

* * *

Марко стоял у входа в отель и смотрел на толпившихся гостей, которые смеялись и указывали на каждый из сотен изысканных предметов искусства, стоявших вдоль стен огромного лобби, на пьедесталах и стендах. Большинство из этих людей, вероятно, плели интриги, чтобы постараться украсть некоторые из работ, принадлежащих человеку, который их сюда пригласил.

Молодой цыган был одет во все черное. Жилет из черного атласа и еще более черная рубашка без воротника, застегнутая на все пуговицы, блестели под искусственным освещением передней галереи, а черный платок у него на голове был аккуратно завязан на затылке, и его концы свисали на спину почти на фут. Бородка Марко была недавно пострижена, а золотые украшения блестели и в ушах, и на запястьях. Его накачанные цыганские друзья из других деревень были одеты похожим образом. Шестеро мужчин на минуту остановились, чтобы посмотреть на гостей, бродящих по лобби, через стеклянные окна высотой в двадцать футов. Цыганская компания привлекали внимание многих гостей, и те останавливались, чтобы поглазеть на странных мужчин в экзотической и немного неуместной крестьянской одежде.

Марко переступил порог отеля, который профинансировал, выкрав часть наследия своего племени. Пришло время пожинать некоторые из плодов этого позорного поступка.

Джина Лувински увидела шестерых цыган, вошедших в лобби отеля. Темноволосый мужчина с напряженным взглядом был ей знаком. Она видела, как он время от времени общался с Залласом, и ей казалось, что этот человек ни капли не боится русского. А теперь управляющая заметила, как один из дежурных менеджеров отеля подошел к мужчинам так осторожно, как только мог, и откашлялся с неприятной миной на лице. Джина покачала головой, а затем двинулась вперед, чтобы предотвратить неприятности, которые скоро должны были произойти у нее на глазах.

– Я могу вам помочь, господа? – спросил начальник смены у Марко, который стоял перед своими людьми.

Цыган раздраженно посмотрел на менеджера.

– Нет, не можешь.

– Господа, у вас есть приглашение на торжества в эти выходные?

– Нет, – сказал Марко, глядя на начальника смены с какой-то мертвой улыбкой, которая исчезла задолго до того, как дошла до подведенных черным глаз.

– Все в порядке, этим господам не нужны приглашения – они знакомые мистера Залласа. – Джина отвернулась от дежурного менеджера и посмотрела на цыгана, который взглянул на нее так, будто она была ему противна. Однако его спутники не особо пытались скрыть вожделение при виде управляющей «Курортно-гостиничного комплекса и казино «Край света». – Господа, вам понадобятся номера на эти выходные? – спросила она, одновременно молясь, чтобы эта компания не остались на ночь, потому что они привлекали внимание настоящих гостей Дмитрия Залласа, которым не нравились странные цыгане.

– Нет. Где русский? – спросил Марко.

– Думаю, что господин Заллас сейчас в казино. Господа, не желаете набор фишек для игры? – предложила Лувински и, увидев раздраженное выражение лица цыгана, добавила. – За счет заведения, разумеется.

Марко повернулся и пошел прочь, не сказав ни слова. Его спутники сделали то же самое. Они улыбнулись Джине, проходя мимо, но в этих улыбках не было ни капли доброжелательности. Управляющая была рада, что иметь с ними дело придется Залласу, а не ей.

Снаружи луна начала свое медленное восхождение на небо, поднимаясь выше скалистых вершин Карпат.

* * *

– А, Марко, и в компании наших друзей и соседей! Как мило с твоей стороны присоединиться к нашем скромному празднику! – воскликнул Заллас, отходя от стола с рулеткой до того, как группа цыган успела присоединиться к нему и его гостям. Он с улыбкой взял наследника цыганской королевы под руку и попытался увести его от игроков, наблюдавших за новыми посетителями казино с большим интересом, потому что большинство из них никогда не видели цыган до этого довольно необычного вторжения.

Марко замер на месте и выставил Залласа дураком, потому что ему пришлось смущенно толкать каменную стену, которая не двигалась с места. Русский улыбнулся глазеющим гостям и наклонился к цыгану.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он с фальшивой улыбкой сквозь сжатые зубы. – Ты говорил, что тебе неинтересна работа объектов твоих инвестиций.

– Убери от меня свою руку, – сказал Марко, глядя прямо перед собой. Заллас сделал так, как он просил, и осмотрелся вокруг с улыбкой, надеясь, что гости не замечали враждебность, исходящую от темноволосого человека, стоящего в центре казино. – Я здесь, чтобы оценить результат своих инвестиций.

– Теперь, когда ты оценил его, тебе не стоит приходить сюда снова, особенно со своими друзьями. Это вызовет слишком много вопросов в залах заседаний, в том числе от людей, которые очень заинтересованы в успехе этого проекта. Сегодня здесь будут представители правительства, которые отчитаются обо всем, что увидят на «Краю света», уверяю тебя.

Марко впервые улыбнулся, повернувшись к русскому и посмотрев на него.

– Наблюдателей будет больше, чем ты можешь себе представить, славянин. Таких, которые хорошо видят в темноте.

Дмитрию уже надоела эта старая голливудская версия фильма под названием «Ужасный цыган», поэтому он раздраженно подошел к незваному гостю, собираясь напомнить ему, чтобы тот перестал пытаться оскорбить его, назвав по национальности.

– Я просил тебя, не называть меня славянином, мне это не…

– Я и мои друзья осмотрим курорт, а затем, думаю, мы перекусим. Убедись, чтобы нас разместили и хорошо обслужили.

– Я не…

– Ты именно такой, каким я всегда тебя считал, Заллас, и именно поэтому я пришел, чтобы посмотреть на результаты работы. – Цыган улыбнулся, глядя на полное гостей казино. – То есть на результаты моих инвестиций, конечно.

Русский заметил, что шестеро человек начали вызывать насмешки и открытую враждебность со стороны гостей. Он видел, что цыган то ли не обращает внимания на взгляды и перешептывание, то ли просто не слышит их, то ли слышит, но не понимает.

* * *

В пяти милях к востоку от «Края света» находился лагерь НАТО. Самый многочисленный контингент был у румынской армии – 150 человек. Вторым по численности был контингент армии США, состоящий из 88 членов 82-й военно-воздушной дивизии. Еще несколько соседних государств прислали своих людей, но, по большей части, это была очередная операция «для своих», которые особенно нравились НАТО. Людям пока был приятен свежий воздух и горы, и никто из них не сомневался, что все мифы и легенды об этом прекрасном месте были выдумками. После пустынь Афганистана и Ирака, Карпаты казались им райским садом.

– Что ты думаешь о тех странных утках, которые прилетели на вертолетах «Блэк Хок»? – спросил один из военных.

Его партнер засмеялся и убрал острый камень у себя из-под задницы, после чего бросил камень в темноту.

– А когда эти вертолеты приносят не странных уток, включая нас?

– Да, – сказал его собеседник, снимая кевларовый шлем. Взяв небольшую боевую винтовку «M-14», он вытащил магазин и заглянул внутрь. – Вот к этому я не могу привыкнуть с того момента, как мы вернулись в цивилизацию, – сказал он, качая головой.

– И к чему же? – спросил его напарник, доставая еще несколько камней из-под себя.

– Ходить с холостыми вместо нормальных патронов – это, по-моему, полный бред.

– Ну, нельзя же ходить и расстреливать наших новых союзников, правда же? Кроме того, эти румыны справа от нас уже давно не коммунисты. Мы служили вместе с ними в Афганистане, эти парни – бойцы.

– Да? Молодца! Может, попросишь у них настоящие пули, умник?

* * *

Элис Гамильтон подняла повыше воротник своего зеленого пальто, глядя не на солдат и их снаряжение, а на горы. Она не могла поверить, что действительно находится здесь и смотрит на них. Для нее кривые шрамы, прорезающие горы, и маленькие древние ручейки, протекающие среди камней миллионы лет – все это было прекрасно. Эти шрамы на камнях напоминали Элис о белом снеге и льде, покрывающем горы почти круглый год.

– Когда смотришь на них в лунном свете, почти начинаешь верить в легенды, не так ли? – послышался у нее за спиной чей-то голос.

Гамильтон повернулась и увидела Карла Эверетта, стоявшего позади нее. На нем был жилет-пуховик и синяя джинсовая рубашка. Ботинки капитана были популярного в Америке бренда, а джинсы – фирмы «Ливайс».

– Для того, чтобы я поверила, не нужен был этот вид, Карл. Я видела эти горы тысячу раз в своих мыслях, даже не зная, что это были именно Карпаты. Я и представить не могла более красивый пейзаж. – Женщина улыбнулась, снова поворачиваясь лицом к величественным горам. – Особенно, когда эта старуха утверждает, что там водятся монстры, – сказала она издевательски зловещим тоном.

– О, ты не старая! – запротестовал Карл, надеясь, что Элис правильно поймет его шутку. Она поняла.

– Нет, не старая, но в народные сказки очень верю – вы на это намекаете, мистер Эверетт? – спросила она, с улыбкой поворачиваясь к собеседнику.

– Да, что-то типа того. – сказал тот, подходя к ней сзади, обнимая ее своей мощной рукой и глядя вместе с ней на горы. Гамильон положила свою ладонь на его руку, и они просто стояли молча.

– Э, прошу прощения, вы капитан Эверетт? – нарушил тишину еще чей-то голос.

Карл и Элис повернулись и увидели, что рядом с ними стоит молодой штаб-сержант.

– Это я, сержант, – ответил капитан.

Молодой человек протянул ему листок бумаги.

Когда Карл взял его, то увидел краем глаза, что там, где румынская армия готовилась к своим маневрам, шла какая-то бурная деятельность. К его шоку, было похоже, что они собираются уходить.

– Что задумали румыны? – спросил Эверетт, включая небольшой фонарик, чтобы прочитать сообщение.

– Они уходят, сэр. Из-за бури к югу отсюда рядом с Дунаем произошло серьезное наводнение и поскольку эти ребята – инженеры, им было приказано помочь с эвакуацией, если до этого дойдет, – объяснил сержант.

– Что там? – спросила Элис, когда Карл опустил записку.

– Он прав, румынам приказали уходить на юг, а восемьдесят второй – вернуться обратно на авиабазу.

– Тогда бы останемся без прикрытия.

– Нужно сообщить Джеку.

– Сэр, нам было приказано оставить вам два военных внедорожника и двадцать человек. Остальные должны вернуться на базу, – сказал сержант.

– Черт! – выругался Эверетт, посмотрев на гору. – Без сотовых у нас будет только спутниковая связь с «Европой», да и то не все время, потому что спутник будет над нами только дважды в день. Я пойду найду Уилла и доставлю это сообщение полковнику – пешком, если придется.

В этот момент к ним подошел Найлз Комптон, торопливо заправляя рубашку. Эверетт показал ему сообщение, и директор поднял руку.

– Я его видел – есть предложения?

Пока они стояли и наблюдали, их защита и прикрытие в лице армии США и солдат их нового союзника – Румынии – продолжали паковать свое снаряжение. Вскоре послышался шум двигателей вертолетов «Блэк Хок». Эверетт кивнул Элис.

– Найлз, у нас будет короткое окно в один час на общение с «Европой», поэтому предлагаю найти Менденхолла, попросить его позвонить Джеку по защищенной спутниковой линии и сообщить ему, что мы только что потеряли наше прикрытие, – сказал капитан. – И не забудь напомнить всем, что из-за надвигающейся бури мы можем вообще потерять связь с «Европой» в эти выходные.

– Ты куда? – спросил Комптон, увидев, что Карл потянулся за небольшой сумкой и достал оттуда что-то. Это был пистолет, и он засунул его за пояс.

– Мы с Чарли Элленшоу собираемся сходить поближе к курорту и посмотреть, что там творится. Если последних солдат из восемьдесят второй дивизии отзовут, мы останемся вообще без прикрытия. Так что я думаю, нужно изучить местность и понять, насколько сложно будет пройти мимо местных жителей и добраться до перевала своими силами. В конце концов, Элис приехала сюда не затем, чтобы ее тяжелая работа совсем не окупилась. – Эверетт улыбнулся и кивнул Найлзу, а потом повернулся и покинул сворачивающийся лагерь НАТО.

Пока вертолеты продолжали наращивать мощность своих двойных двигателей, Элис повернулась и посмотрела на гору, высоко над собой, зная, что нужные ей ответы были там, в темноте перевала Патинаш.

ДАКИЙСКИЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОЧНИКИ, РУМЫНИЯ, «ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА»

Джек и Сара осмотрели все три огромных здания. Отель, казино и купол «Энвайрон», который Коллинз посчитал слишком вычурным, были безупречно спроектированы. Его подругу больше всего интересовали грязевые ванны и открытые горячие источники. Она наклонилась поближе к одному из бассейнов с водой и опустила в него кончики пальцев.

– Джек, если судить по этому бассейну о размере и мощности натурального водовода, который позволяет воде отдаляться так далеко от источника и сохранять настолько высокую температуру, в этой зоне может быть серьезная сейсмическая проблема. И серьезная в данном случае значит – действительно серьезная, – сказала женщина.

– Не совсем понимаю, – ответил полковник, тоже прикасаясь к воде очень горячего источника, бурлящего перед ними.

– Вода должна была остыть гораздо сильнее, еще протекая под землей или даже в горах, которые возвышаются над этим чудовищным сооружением. Если судить по этой воде о термальных колебаниях в этом регионе, то в ближайшем будущем стоит ожидать серьезных сейсмических изменений.

– По-английски, мелкая.

– Джек, в месте, на котором построен этот курорт, есть сейсмическая активность. Большое количество тепловой энергии откуда-то берется, и ее источник находится ближе, чем думают эти идиоты. Подозреваю, что как раз на перевале Элис. Поток прямо оттуда.

– Ты хочешь сказать, что все это может взорваться? – спросил Коллинз, глядя на нескольких гостей, восхищавшихся растительным миром, собранным под куполом. – Да ладно, серьезно?

Макинтайр огляделась, увидела пузырящуюся грязь, и на лице у нее появилось выражение, которое Джеку не понравилось.

– То есть будет же какое-то предупреждение, землетрясение и все такое, да? – неуверенно уточнил он.

Сара посмотрела на Коллинза, подняв левую бровь – привычка, которую она переняла у самого Джека за долгие годы и которая начала его все больше раздражать.

– Я знаю об одной горе, которая сто двадцать три года не проявляла никакой значимой активности. Не было почти никаких предупреждений – ни толчков, ни землетрясений, просто резкое увеличение средней температуры. Через одиннадцать дней началась сейсмическая активность, и в этот день, восемнадцатого мая тысяча девятьсот восьмидесятого года, гора взорвалась.

Джек кивнул в знак понимания.

– Вулкан Сент-Хеленс?

– Да, и на нем тоже не было никакой серьезной активности почти до того дня, как его разнесло на миллион кусочков. Здесь может происходить тоже самое.

– Но в Румынии? В этом регионе нет вулканов!

Сара улыбнулась наивности своего любимого.

– Мой дорогой полковник, только в Восточной Европе более шестисот девяноста двух погасших вулканов. И не забывай, что Италия, один из самых сейсмически активных регионов в мире, совсем рядом. Поверь мне, Джек, это все здесь может рвануть и очистить это место и от строений, и от людей.

Коллинз оглянулся на огромный шумный купол.

– Может, это было бы и к лучшему, – сказал он, взяв Сару под руку и направившись к большому эскалатору. – Что ты скажешь на то, чтобы отложить поездку на эскалаторе на завтра, пойти в номер и начать завтра со свежей головой? Тебе нужно упорядочить то, что ты сегодня видела, а мне – запустить поиск по нескольким лицам и именам через «Европу». Может, мы даже определим личности нескольких покупателей древних реликвий сегодня. Можно начать создавать досье на каждого, чье настоящее имя удастся узнать. Это решит много проблем в будущем, когда придет время уничтожить этих подлых воров, ну или хотя бы арестовать.

– То есть нам придется спать в отдельных комнатах? – спросила Макинтайр, притворно нахмурившись.

– Хватит, лейтенант. Ты уже успела повеселиться за эту поездку. – Коллинз улыбнулся и расслабился. – Давай так: поскольку ты сегодня уже успела воспользоваться гостеприимством своего полковника, мы поужинаем и потом пойдем спать?

Сара скорчила гримасу, услышав предложение заменить секс ужином, но потом одернула себя и посмотрела на Джека печальными глазами.

– Знаешь, а Элис права.

– Да, мелкая, и в чем же она права?

Женщина с улыбкой посмотрела на Коллинза.

– Ты иногда такая сволочь.

– Эй!

* * *

Короткие черные волосы Джейсона Райана были гладко зачесаны назад и блестели от геля. Он выглядел великолепно в темно-синей спортивной куртке и золотистой рубашке, из-под расстегнутого ворота которой торчало столько золотых цепей, сколько помещалось на шее. Эти цепочки и другие украшения были позаимствованы из лучших коллекций Группы «Событие». Даже при ближайшем рассмотрении – а подготовка подсказывала Райану, что их с Питом внимательно рассматривают с того момента, как они вошли в казино – его наряд выглядел убедительно. Подвеска с «Оком Ра» у него на лацкане должна была привлечь одну из самых крупных рыб в этом казино. Что же касается Пита Голдинга, то Джейсону хотелось бы, чтобы он перестал теребить свой галстук.

– Почему мне всегда достается странная одежда? – спросил компьютерный гений, поправляя этот раздражавший его предмет туалета.

Райан задержался у ряда столов с блэк-джеком, протянувшимся через все казино. Он заметил, что всего четверть столов была занята посетителями. Возле остальных стояли крупье, аккуратно сложив руки перед собой, в ожидании избалованных гостей Дмитрия Залласа. Джейсон решил, что кто-то любил бросать деньги на ветер и нанял слишком много служащих.

– Послушай, Пит, рекомендованная для тебя одежда была подобрана твоей собственной компьютерной системой – ты хочешь сказать, что «Европа» ошиблась с подбором наряда для тебя в рамках своих знаний о том, как одеваются бандиты?

Питер перестал поправлять галстук и посмотрел на своего товарища.

– «Европа» никогда не ошибается, мистер Райан, – заявил он и посмотрел на свой зеленый вязаный синтетический костюм с желтой рубашкой и еще более желтым галстуком. – Но на этот раз она не очень-то права.

Джейсон улыбнулся тому, как Голдинга шокировало то, что его компьютер с голосом Мэрилин Монро подвел его.

– Господа, могу я предложить вам шампанского? – раздался голос у них на спиной.

Обернувшись, Райан увидел ту же самую женщину, которую заметил при заселении в отель. Она улыбалась, прижав к груди папку-планшет, а слева от нее стояла официантка. Молодая румынка уверенно держала поднос с шампанским и тоже обаятельно улыбалась. Благодаря богатому опыту общения со множеством женщин по всему миру, Джейсон заметил, что им обеим было крайне неприятно находиться в казино, полном бандитов и мошенников. Женщина повыше была одета в черный костюм, открывавший ее длинные ноги, и Райан не мог отвести от нее глаз.

Он не учел, что благодаря его маскировке, ему нужно утроить свое обычное обаяние, чтобы компенсировать зализанные гелем волосы и подстриженную трехдневную бородку. Увидев легкое отвращение на лице темноволосой дамы, Джейсон почти начал паниковать и объяснять, что он обычно выглядит совсем иначе и одевается нормально, но вспомнил, что не может ничего сказать, потому что эта женщина, вероятно, была в курсе всей той дьявольщины, которая творилась в этом хорошо замаскированном логове воров.

Спас ситуацию Пит Голдинг, который протянул руки и с улыбкой взял с подноса два бокала шампанского, кивнув молодой официантке. Он пихнул напарника, и тот взял свой бокал, не сводя глаз с женщины, которая, судя по позолоченной табличке на нагрудном кармане, была управляющей курортом. Ей стало не по себе, когда взгляд Райана задержался на табличке с ее именем на секунду дольше, чем было необходимо. Она торопливо прикрыла своей папкой зону декольте.

– Большое спасибо, – сказал Пит, осушив свой бокал одним огромным глотком, и продолжил наблюдать за напряжением, которое возникло между управляющей и Джейсоном.

– Господа, вам понадобятся фишки для игры? – спросила Джина, просто чтобы проверить, умеет ли этот невысокий мужчина с дурацкими золотыми цепями и кольцами разговаривать или его вербальные навыки ограничиваются кряхтением и битьем себя грудь, как и у большинства неандертальцев на курорте.

– Э, нет, спасибо, – наконец, выдавил из себя Райан, передавая нетронутое шампанское Голдингу, который взял пустой бокал в другую руку и осушил второй бокал. Джейсон наклонился к нему. – Почему бы тебе не подойти к той официантке и не взять себе еще, док, – заговорщически прошептал он своему несуразно одетому напарнику.

Питер поднял глаза и увидел, что женщина чувствует себя неловко, разговаривая с кем-то похожим на маленького злого наркобарона. Голдинг выпрямился.

– Думаю, нам пора идти.

Райан улыбнулся, развернул компьютерного гения и толкнул его в направлении молодой официантки, которая предлагала шампанское нескольким брутальным мужчинам, сидящим за столом с блэк-джеком и курящим толстые сигары. Джейсон сразу же почувствовал к ним неприязнь, но выкинул их и Голдинга из головы, снова поворачиваясь к управляющей.

– На чем мы остановились? – спросил он со своим фирменным выражением лица, которое он называл «Я всего лишь обычный милый летчик». Главным элементом этого выражения был печальный щенячий взгляд.

– Вы собирались присоединиться к своему другу – похоже, он немного приревновал вас ко мне. – Лувински улыбнулась и подмигнула ему, а затем повернулась и ушла.

Райан на секунду задумался, и тут до него дошло, что происходит. Он все понял, повернувшись и внимательно посмотрев на доктора Голдинга, стоящего с бокалом шампанского в изогнутой руке. Глаза Джейсона расширились, когда он понял, что управляющая курортом, одна из самых красивых женщин, которые попадались ему за уже довольно долгое время, подумала, что он гей и что они с Питером проводят выходные вместе. Райан не знал, то ли ему бежать в свой номер и застрелиться, то ли немедленно раскрыть свое прикрытие, признаться во всем этой шикарной даме и надеяться на лучшее. Если бы какой-нибудь мужчина подумал, что он гей, Джейсону было бы все равно, потому что он ничего не имел против такого стиля жизни, разве что считал, что в нем есть серьезный недостаток: отсутствие одной из самых главных прелестей жизни – женщин.

– Эй, эй, подождите! – сказал он, догоняя Джину Лувински, чтобы объяснить ей, что его нетрадиционная ориентация является физически невозможной. Райан быстро поравнялся с управляющей, которая была занята внимательным изучением пола казино. – И снова, привет, – сказал он, догнав ее. Джина закатила глаза, но продолжила улыбаться из последних сил. – Думаю, что у вас могло сложиться обо мне неверное впечатление, – сказал молодой человек, остановившись перед ней, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь удержать ее внимание. Она посмотрела на его цепочки и расстегнутый воротник и кивнула. – Э, я не гей ни в какой форме, – сказал Джейсон с улыбкой, которая вызвала у Лувински только с сомнением приподнятую бровь. – Правда. Не то, чтобы я был против геев.

– Мистер…

– Райан, я Райан, – сказал он, как школьник, называющий свою фамилию дежурному.

Управляющая демонстративно просмотрела свой длинный список гостей, и пока она это делала, ее собеседник понял, что на самом деле догнал эту женщину, чтобы объяснить ей не то, что он не голубой, а то, что он не такой, как остальные гости. Лучше пусть думает, что он гей, чем что он один их плохих парней.

– Мистер Райан, я не вижу вас в списке гостей, – сказала дама, снова проводя накрашенным ногтем по списку. – Вы американец? – спросила она, посмотрев на улыбающееся лицо Джейсона.

– О, – выдал тот, чувствуя, как кровь отливает от лица. – Э… – кивнул он затем в сторону Пита, разговаривавшего с молодой официанткой, которая, похоже, объясняла компьютерному гению правила игры в блэк-джек. – Мой помощник так привык, что я путешествию под вымышленным именем, что я иногда говорю его на автомате.

– И какое же ваше настоящее имя? – спросила Джина, краем глаза наблюдая за начинавшийся перепалкой. Официантку, с которой разговаривал спутник этого мужчины, щупали и пихали мужчины на игровым столом, а ее собеседник выглядел смущенным и погрозил пальцем двум польским и двум румынским бандитам, как учитель, отчитывающий плохого ученика. Райан же не заметил, куда смотрит Лувински и не понял, что док в опасности.

– Э, Менденхолл, – сказал Джейсон, забыв присвоенную ему фальшивую фамилию, потому что глаза этой женщины стерли всю важную информацию в его мозгу.

Не став искать его имя, Джина переключила все внимание на стол, у которого стоял Пит, и официантку, которая отбивалась от рук пытавшихся облапать ее мужчин.

– Спасибо, мистер Менденхолл… прошу меня извинить, – сказала управляющая, после чегоповернулась и ушла от Джейсона, который стоял и удивлялся, куда делось его магическое обаяние за время перелета сюда. Он покачал головой, глядя, как женщина направляется к игровым столам.

– Господа, у наших официанток много работы, и они не могут слишком долго находиться у одного стола, – сказала Джина подонкам, щупающим молодую румынку.

Ближайший к этой девушке мужчина улыбнулся и провел рукой ей по бедру, из-за чего она чуть не уронила поднос, пытаясь уклониться от прикосновения. Пит уловил панику в ее глазах. Он шагнул вперед и оттолкнул руки мужчины от девушки. Это привлекло внимание гостей, сидевших за нескольким соседними столами. Стоявший через проход Джейсон Райан закатил глаза, зная, что теперь им не избежать проблем.

– Это непозволительно, мистер, – сказал Голдинг, выпрямляясь и понимая, что он только что натворил, когда крупный мужчина в черном встал со своего кресла. Накачанный головорез оттолкнул девушку в сторону и встал перед Питером.

Голдингу показалось, что время остановилось, когда бородатый мужик схватил его за ненавистный галстук. Управляющая курортом попыталась встать между двумя гостями, но в этот момент остальные трое мужчин встали и двинулись на нее. Бандит отпустил Пита, вырвал папку из рук Джины и демонстративно бросил ее на ковер. Он улыбнулся еще шире, протянул руку и грубо ощупал ее левую грудь под черным костюмом.

Глаза Питера расширились – он никогда не был свидетелем такого хамского поведения и теперь был в шоке от того, как вели себя эти люди. Голдинг снова оттолкнул руки мужчины от Джины, и в ответ тот схватил его за горло и начал толкать его назад.

Лувински запаниковала и хотела позвать охрану, но в казино были одни лишь люди Залласа, которые не только не пытались остановить мерзавца, но и смотрели на него с веселым любопытством. Понимая, что осталась одна, Джина схватила огромного бандита за руку и попыталась оторвать ее от шеи Пита. Но к ней подошел второй бандит, который схватил ее своими толстыми руками и оттащил ее в сторону.

Женщина поняла, что падает, и все случилось так быстро, что ей показалось, что она на мгновение отключилась. Она ударилась от пол и увидела, как громила, который схватил ее до этого, упал на пол рядом с ней.

Райан двигался так быстро, как никогда. Увидев, что на дока напали, а управляющую схватили, он перестал мыслить рационально и в результате отреагировал так, как его учил полковник. Следующим движением он поднял руку вверх и ударил мужчину, державшего Пита за горло, в толстую кость запястья. Этот удар сломал кость на две части. Мужчина закричал, а Голдинг опустился на пол, ловя ртом воздух.

Джина попыталась встать, увидев, как двое оставшихся у стола бандитов бросились на мужчину, которого, как она думала, звали Менденхолл. Она сморщилась, увидев, как невысокий брюнет встал в боевую стойку, и в этот момент гигант, чье запястье он только что сломали, опустился на колени, держась за руку. Райан махнул ногой в новом ботинке от «Гуччи» и ударил бандита в грудь, от чего тот перелетел через стол для блэк-джека, а сам Джейсон подготовился к схватке с четвертым бандитом. Его глаза расширились, когда этот четвертый вытащил пистолет и направил его на военного летчика.

– О, черт! – сказал Райан. – Всегда найдется один трус, который достанет пистолет. – Он приготовился к тому, что пуля закончит это небольшое приключение в карпатских горах.

Однако еще до того, как прогремел выстрел, несколько одетых в черное мужчин схватили мужчину с оружием и троих его товарищей. Один из охранников поднял с пола раненого бандита со сломанным запястьем и бесцеремонно поставил его на ноги.

– Господа, господа, это всего лишь наш первый совместный вечер, и в первые же несколько часов происходит такое? – сказал Дмитрий Заллас, приближаясь к игровым столам вместе с многочисленной охраной. С ним был Янош Важич, который торопливо подошел к Джине и помог ей подняться на ноги. Заллас долго смотрел на Райана, наклонив свою большую голову, чтобы получше изучить гостя, которого он не знал. Затем русский посмотрел на раненого мужчину, который держался за сломанное запястье и сверлил Райана взглядом. – Лено Куркович, я мог бы догадаться, – усмехнулся Дмитрий, протягивая руку и помогая ему облокотиться на игровой стол. – Такое поведение, возможно, допустимо в Кракове, друг мой, но на нашем курорте нужно быть сдержаннее. – Он наклонился к польскому бандиту, чтобы тому было видно его лицо. – Еще одно нарушение, мой друг – и ты и твои товарищи будете вынуждены покинуть курорт. Это понятно?

Крупный польский бандит продолжал молча сверлить глазами невысокого Райана, и тот, наконец, расслабился. Джейсон снова вернулся в свое обычное веселое расположение духа – он подмигнул бандиту, чьи глаза неожиданно расширились. Мужчина хотел броситься на него, но Заллас его остановил.

– Довольно! – сказал он, жестом показывая своей охране, чтобы та убрала четверых зачинщиков беспорядка. – Проследите, чтобы наш друг добрался до медпункта. – Дмитрий похлопал раненого человека по плечу. – У нас великолепный медицинский персонал, и ты будешь как новенький, к торжественному открытию «Замка Дракулы». – Он склонил голову налево, и его люди увели четверых бандитов из казино.

Райан наклонился и помог ошарашенному Питу Голдингу подняться на ноги, одновременно подняв папку-планшет Джины.

– Черт, док, ты слишком много общаешься с чокнутым Чарли Элленшоу – ваше с ним конфликтное поведение уже перешло все границы! – Он шлепнул Пита по спине. – Как и твое вечное стремление к справедливости.

– Спасибо, Райан, – сказал Питер, доставая помятый и порванный галстук из-за шиворота. – Я думал, что этот монстр оторвет мне голову от плеч.

– Думаю, он хотел это сделать в воспитательных целях, док.

– Господа, я не знаю, что сказать, – подала голос Джина, забирая папку из рук Райана. – Но спасибо вам.

– Да, должен признаться, я ни разу не видел, чтобы наш друг, мистер Куркович, был так легко повержен, – сказал Заллас, подходя к Джейсону и Голдингу. – И так профессионально. – Русский перевел взгляд с Райана на все еще дрожащего Пита. – Вы оба проявили выдающуюся храбрость.

Джейсон ничего не сказал, повернувшись лицом к хозяину этого шоу уродцев. Их глаза встретились, и молодой американец понял, что стоящий перед ним человек привык получать то, что хочет.

– Если бы здесь была наша собственная охрана… – начал Янош.

– Если бы здесь была ваша охрана вместо этих двух героев, вы бы уже были мертвы и залили бы кровью мой новый ковер. – Дмитрий повернулся и посмотрел на Важича. – А мы не можем этого допустить, так ведь, Янош?

Важич устало посмотрел на перебившего его Залласа, а затем обнял молодую официантку и управляющую за плечи и повел их к переходу, ведущему в отель.

– Нет, не можем.

Понаблюдав за этим разговором, Райан понял, что лысеющий партнер Дмитрия и управляющая отелем, Джина, не в восторге от русского.

Женщина развернулась, уже уходя, и посмотрела на Джейсона, который тоже смотрел ей вслед. Она беззвучно прошептала: «Спасибо», а он так же беззвучно ответил: «Я не гей».

Лувински улыбнулась и удалилась.

Заллас долго смотрел на Райана, а затем тоже улыбнулся: этот невысокий человек не был знаком ни с ним, ни с кем их присутствующих.

– Итак, что я могу сделать для двух таких исключительных людей? – заговорил Дмитрий. – Я перед вами с глубоком долгу. Особенно, учитывая, что я ни одного из вас не знаю, а поскольку это моя вечеринка, мне как-то даже неудобно.

Райан посмотрел на Пита, который осушил еще один бокал шампанского, взятый у проходящей официантки, чтобы уменьшить боль в горле, насколько это было возможно.

– Меня зовут Джейсон Краббл. – Молодой человек поморщился, произнеся фальшивое имя. – А моего друга – Пит Послвайт, и мы здесь, потому что получили приглашение. – Он демонстративно полез в карман пиджака за тщательно подделанным «Европой» позолоченным документом, но Заллас остановил его.

– В этом нет необходимости, мистер Краббл, никакой. Раз вы здесь, значит, вам было суждено разделить с нами открытие этого чуда архитектуры. – Дмитрий улыбнулся двум подошедшим к ним шикарным женщинам и положил их руки себе на талию, по одной с каждой стороны, пока они обе оценивающе разглядывали Райана. – Господа, я перед вами в глубоком долгу, и если вам что-нибудь понадобится, – он посмотрел налево и направо на двух красоток, стоящих рядом с ним, – что угодно, только попросите. Я с огромным уважением отношусь с героям. – Он улыбнулся, глядя на Пита Голдинга, который прикончил еще один бокал шампанского. – И судя по тому, что я видел, вы не обычные герои.

Уходя, Заллас еще раз пристально посмотрел на Джейсона, и тот понял, что они оба раскрыли свое прикрытие из-за его глупости и флирта. Райан увидел, как одна из двух женщин задержалась после того, как Дмитрий посмотрел на нее и кивнул. Она подошла к молодому американцу, взяла его за руку и надула свои ярко-красные губы, но тот покачал головой и убрал руку. Он посмотрел на Пита и наклонил голову в направлении отеля, намекая, что пора уходить, а затем посмотрел на женщину, которую Заллас оставил для него. Эта блондинка не могла сравниться с темноволосой красавицей управляющей, которую партнер русского только что увел из казино.

– Нет, спасибо, красавица, я гей, – покачал головой Джейсон.

* * *

Дмитрий Заллас увидел, что невысокий мужчина не воспользовался возможностью разделить постель с предложенной ему молодой девушкой. Он проследил, как двое американцев ушли, и жестом подозвал одного из своих телохранителей.

– Да, мистер Заллас? – шагнул к нему тот.

– Я хочу, чтобы министр внутренних дел проверил этих двух американцев и всех остальных западных мужчин и женщин, которых я не знаю. Мне нужно полное досье на этих двоих и на всех остальных, кого я вижу впервые.

– Вы подозреваете, что они здесь не как ваши друзья? – спросил здоровяк.

Дмитрий засмеялся.

– У меня здесь очень мало возможностей. – Он показал на гостей, шумно отдыхающих в казино. – Это все возможности для бизнеса. Но эти двое американцев… Нет, они не друзья. Думаю, они что-то гораздо большее.

– Полиция? – спросил охранник. – Интерпол?

– Возможно, – сказал Заллас, глядя, как двое американцев исчезли в переходе, ведущем в отель. – Кем бы они ни были, за ними и за всеми, с кем они общаются, нужно проследить.

* * *

Аня не могла больше сделать ни шага. Она несла своего племянника и за последний час споткнулась уже раз десять со спящим мальчиком на руках. В конце концов, ей пришлось остановиться, чтобы отдохнуть.

Только через пять минут к месту их отдыха дохромал Микла. Гигантский волк упал на землю, тяжело дыша от изнеможения. Корвески протянула руку и потрогала кончик носа животного. Он был теплым и сухим, и это ее беспокоило. Голиа лихорадило, и она ничем не могла ему помочь, пока они не доберутся до дома. Женщина откинулась назад и удивилась, услышав шум откуда-то спереди. Она подняла голову, вгляделась в темноту и, увидев яркие огни вдалеке, подумала, что они, видимо, сбились с курса. Она знала, что в радиусе 150 миль от перевала Патинаш нет таких ярких огней, и теперь раздраженно покачала головой, понимая, что они, скорее всего, заблудились.

Корвески легла на землю и положила руку на Миклу. Волк, видимо, был настолько болен, что заблудился на пути домой. Раньше он в этом никогда не ошибался – куда бы его ни отправили, он всегда мог найти обратную дорогу. Теперешний случай стал исключением.

Аня была так вымотана, что ее глаза закрылись сами собой, и она решила, что ей не помешает пара минут отдыха. Цыганка уснула, и в следующие восемь часов так и не узнала, что до ее дома оставалась всего одна миля, а огни, которые она видела, горели на курорте «Край света».

После девяти долгих лет отсутствия она вернулась домой, но была слишком измотана, чтобы заметить это.

* * *

Шестеро мужчин сидели за большим столом в элегантном ресторане «Римская весна». Официанты начали гадать, сколько же бутылок «Лафит Ротшильд» 1995 года по 900 долларов каждая эти странно одетые мужчины способны выпить. Менеджер по закупкам заказал ящик из Сан-Франциско и еще один со склада во Франции, так что всего в ресторане было восемь бутылок элитного вина, шесть из которых уже стояли пустыми на столе. Необычные посетители также поужинали устрицами, стейками и еще дюжиной дорогих блюд, большинство из которых официанты, в конечном итоге, забрали в том же виде, в каком и принесли. Похоже, этим гостям понравилось «Лафит Ротшильд» Дмитрия Залласа. Высокий мужчина в вышитом серебряной нитью головном платке махнул рукой официантке, чтобы принесла еще бутылку этого дорогого вина.

Макро смотрел, как официанты забеспокоились, понимая, что нужно сообщить Залласу о бесцеремонном истреблении его личного запаса. Темноволосый мужчина ухмыльнулся, зная, что это было любимое вино его партнера по бизнесу.

Подошедший официант открыл еще одну бутылку, но один из спутников Марко забрал эту бутылку у него из рук. Не дав вину подышать, цыган начал неаккуратно наливать вино в бокалы.

Взгляд Марко привлекла пара, сидевшая в почти пустом ресторане. Мужчина был чуть выше шести футов ростом, благодаря чему красивая миниатюрная женщина в голубом вечернем платье привлекала к себе еще больше внимания. Темные глаза цыгана проследили за тем, как мужчина придержал стул для своей спутницы, и продолжили наблюдать за парой, получившей меню и слушавшей официанта, перечислявшего специальные предложения ресторана.

Один из спутников Марко протянул очередной бокал цыганскому принцу, но сразу же заметил, что тот отсутствует, по крайней мере, ментально. Мужчины, сидящие за столом, знали, что означал такой его взгляд. Он «прощупывал» кого-то из посетителей ресторана. Все затихли и поставили свои бокалы на стол, а затем повернулись и посмотрели туда, где сидела только что пришедшая пара.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросил один из мужчин, посмотрев на миниатюрную женщину и оценив ее красоту.

Через минуту Марко моргнул, а потом снова попытался сфокусироваться на спутнике маленькой женщины, и в этот самый момент объект его мыслей поднял голову и взгляды этих двух людей впервые встретились. Затем мысли мужчины открылись цыгану и проехались по его мозгу как каток. Глаза Марко расширились, когда он узнал секрет мужчины, и впервые в жизни он был ошарашен чувствами того, с кем установил связь. Голубые глаза этого человека встретились с карими глазами цыгана, и мужчины словно заглянули в мысли друг друга. Голубоглазый незнакомец поднял одну бровь, после чего отвернулся, а Макро продолжал смотреть на него вытаращенными от шока глазами. Он чувствовал, как у него медленно встает ком в горле.

– Марко, ты выглядишь так, словно самого Моисея увидел, в чем дело? – спросил мужчина, сидевший рядом с ним, убрав бокал вина, стоявший перед дрожащими руками цыганского принца.

– Давайте уйдем отсюда, – сказал Марко, переводя взгляд с мужчины на улыбающуюся женщину. Он смотрел, как она слегка коснулась руки своего спутника, а затем убрала руку, словно им было почему-то нельзя прикасаться друг к другу. – Идите, встретимся снаружи. – Он посмотрел на своих людей. – Идите, братья, я скоро к вам присоединюсь.

Мужчины сделали, как им было сказано, и встали, чтобы уйти, не глядя на пару, которая так напугала Марко – человека, который никогда и ничего не боялся. Поскольку они впервые видели, чтобы он так себя вел, их это насторожило. Они двинулись по направлению к выходу к большому облегчению официантов, которые понятия не имели, как объяснить Залласу, куда делось все его любимое вино.

Когда друзья Марко покинули ресторан, он остался один за столиком. Напугавшие его женщина и мужчина проводили цыган взглядами.

Когда его люди ушли, как им было приказано, Марко продолжил изучать парочку. Эти двое не сводили друг с друга глаз, но он знал, что они следят за тем, что происходит вокруг. Они были не такими, как большинство гостей, с которыми пытался установить связь цыганский принц. Они были не похожи на Залласа и остальных приглашенных.

Продолжая наблюдать, Марко поднял брови, поймав мимолетное ощущение в голове незнакомца – любовь к деятельности. Он понял, что этот мужчина не привык вести спокойную жизнь. Это был жесткий человек, постоянно находившийся в движении. Цыган наклонил голову набок и сконцентрировался на его спутнице. Пробившись через ее чувства к мужчине, сидящему перед ней, он увидел более четкую картину мыслей женщины в голубом платье. Марко улыбнулся, обнаружив, что она обычная учительница или что-то вроде того. Он постоянно видел драгоценные камни, бриллианты, золото, обычные камни – и естественные горячие источники. Глаза принца цыган снова расширились. Эта женщина приехала, чтобы изучать его землю – его гору. Уловив эту мысль, он закрыл глаза и опять настроился на мысли пары.

Марко снова очнулся, а затем встал и уверенно направился к столику, за которым сидели эти двое. Подойдя, он остановился рядом с мужчиной, ожидая, пока тот обратит на него внимание. Темноволосый джентльмен промокнул губы салфеткой и медленно отпил воды из стакана. Он специально выжидал, прежде чем поднять глаза на подошедшего к ним незнакомца.

– Мне было интересно, будете ли вы смотреть на нас весь вечер или подойдете и объясните, в чем дело, – сказал Джек Коллинз, наконец, посмотрев на Марко. Сара отпила вина из бокала и стала ждать, что будет дальше.

– Прошу извинить меня за излишнее внимание к вам, но я местный, и мне просто было интересно, зачем вы сюда приехали, – отвеил цыган без тени угрозы, кивнув женщине в знак приветствия и получив такой же сухой кивок в ответ.

– Ну, мы здесь для того, чтобы отдохнуть на этом новом курорте и отпраздновать открытие с его хозяином, – ответил Джек, понимая: этот человек откуда-то знает, что это ложь. Над его аккуратно подстриженной бородкой продолжала играть улыбка.

– Американцы? – спросил Марко, разглядывая открытое декольте Сары.

– Да, мы американцы, – сказал Коллинз. – А вы румын и, предполагаю, цыган.

– Да, удивительно, что туристы в наших чудесных горах ожидают увидеть нас в яркой одежде и шелках вокруг костра, рассказывающими легенды и сказки о вампирах, ведьмах и…

– Оборотнях? – спросила Макинтайр и увидела выражение любопытства на лице цыгана. – Нельзя забывать об оборотнях, это же Карпаты, в фильмах ужасов они кишат вампирами и оборотнями, так ведь?

Улыбка Марко стала еще шире, когда он посмотрел на американку, а затем снова повернулся к Джеку и обратился к нему:

– Да, мы, цыгане, – довольно необычный народ. Мы хорошо уживаемся с фермерами и пастухами, которые живут здесь. – Он наклонился и перевел взгляд с Коллинза на Сару. – И мы стараемся сохранять свой фольклор и традиции. – Молодой человек широко улыбнулся, а затем заговорил заговорщическим тоном. – Но, честно говоря, никаких вампиров здесь на самом деле нет. А Влад Колосажатель жил к западу от этих гор.

– С вампирами все понятно, а как насчет… других легенд? – настаивала Макинтайр. Она посмотрела на Джека, и он слегка кивнул.

– Это всего лишь мифы и легенды, и те, кому больше нечего делать, по вечерам садятся вокруг костра и рассказывают истории, чтобы напугать детей и развлечь редких туристов, которые забредают на гору, – заявил цыган.

– Я не хотела оскорбить ваш уклад жизни, – заверила его женщина. – Я считаю ваше наследие уникальным.

Марко еще раз посмотрел на нее и поклонился.

– Да, «Юниверсал Студиос» и остальной Голливуд хорошо заработали, рассказывая миру о цыганах. – Он посерьезнел и перевел взгляд на Коллинза. – И вот, что я вам скажу: мир ничего о нас не знает. – Он снова взглянул на Сару и положил обе руки на стол. – Ничего.

После этого цыганский принц выпрямился, а затем ослепительно улыбнулся американцам. Улыбка подчеркивала нарядность его яркой одежды красного, черного, серебряного и голубого цветов. А его золотые украшения были тончайшей работы и еще больше убеждали Джека и Сару, что именно этот человек и был им нужен.

– Надеюсь увидеть вас снова до конца недели, – сказал Марко. – Если решите осмотреть гору, спросите обо мне, и вас пропустят туда, куда обычным туристам путь закрыт. Я с радостью покажу вам, как живут цыгане. Может, вы сможете подняться завтра к нам на перевал?

– Спасибо. Могу я узнать, почему вы оказываете нам такую честь? – спросил Коллинз с легкой улыбкой, после чего медленно поднял стакан с водой и отпил.

– Потому что знаю, что вы здесь не ради общения с Залласом или с идиотами, которых он пригласил. Вы здесь для другой цели, – цыган сделал полупоклон, – и эта цель останется вашим секретом, – он выпрямился, – но если вам понадобится помощь, пожалуйста, спросите любого человека на горе обо мне, и мне сообщат, что вы хотите… поговорить. – Марко было приятно дать собеседникам понять, что он не дурак. – Просто спросите о…

– Марко Корвески? – сказал Джек, ответив ему туше в американском стиле, и увидел, что улыбка на лице цыгана слегка угасла. Однако он быстро пришел в себя и, к своей чести, не стал задавать вопросов.

– Да, как примечательно, что вы уже знаете обо мне и о моей семье.

– Всем, кто приезжает туда, где никогда не был, стоит узнать, кто на самом деле находится у руля. И в настоящий момент власть здесь разделена на две части. Между Залласом, который контролирует все между замком и курортом, и семьей Корвески, королевой-матерью и ее двумя внуками, Марко и Аней, которые контролируют перевал и гору.

– Я действительно впечатлен, мистер…

Джек рисковал, открывая свои карты, но им представилась редкая возможность, и ее нельзя было упускать. Принц цыган был заинтригован тем, что им так много известно, а кроме того, Коллинз понимал, что Корвески захочет держать их с Макинтайр поближе к себе, чтобы понять, что им на самом деле нужно.

– Это не важно, просто зовите меня Джек, – ответил он. – А это Сара.

Марко поклонился и посмотрел на них обоих.

– Я хотел бы выяснить, как моя семья стала такой популярной за пределами Патинаша. А то, что вы знаете о моей сестре, поистине удивительно. Вы должны посетить Патинаш и позволить моим людям показать вам гостеприимство не только цыганской семьи Корвески, но и наших друзей и соседей. Завтра днем и вечером у нас будет праздник. Я буду рад видеть вас на нем. – Цыган наклонился и слегка прикоснулся к руке Сары. – Я настаиваю, не хотелось бы вас разыскивать.

– Мы с радостью принимаем ваше приглашение, – сказала Макинтайр. – А можем мы взять с собой своих знакомых?

– Пожалуйста, берите, кого угодно. Вы увидите настоящие Карпаты. – Внук цыганской королевы с презрением махнул рукой вокруг себя. – Не это.

– Думаю, это неплохая идея. Мы приехали, чтобы создать карту перевала для НАТО. Уверен, что вы видели здесь солдат? – спросил полковник.

– Я не разбираюсь в военных делах, Джек, – Марко произнес это имя так, словно только что проглотил кусок тухлого мяса. – Но если вам нужна информация о перевале, моя бабушка с радостью ответит на все ваши вопросы. Она знаток истории Патинаша.

– Ждем с нетерпением. Значит, завтра после обеда?

Цыган поклонился и ушел, не говоря больше ни слова. Официанты заметили его уход и разошлись в стороны, как воды Красного моря, увидев выражение его лица. Его глаза горели от нескрываемой ярости.

– Ну, этого я не ожидала, – сказала Сара, отпивая вина из бокала.

Джек провожал глазами уходящего Марко Корвески, который выглядел гораздо более впечатляюще, чем на фотографии в его досье.

– Уверен, что он – тоже. – Коллинз посмотрел на подругу, швырнул салфетку на стол и встал. Затем он бросил стодолларовую купюру на стол и помог подняться Саре.

– Так, я знаю этот взгляд, полковник, о чем ты думаешь? – спросила она.

– Я думаю, что когда он сидел за своим столом, у меня было чувство, что он шпионит за мной внутри моей собственной головы. – Джек поднял глаза, ожидая, пока Макинтайр отойдет от столика. – И не спрашивай, откуда я это взял, потому что я не знаю. У меня еще ни разу в жизни не было такого чувства. – Он взял женщину под руку, и они пошли к выходу. – Словно он вытягивал из меня информацию.

– Какую?

– Теперь он знает, как выглядят все члены нашей команды, и ни с того ни с сего предложил, чтобы мы все пришли посмотреть на перевал.

– Может быть, мне не стоило упоминать о Найлзе и его команде… – вздохнула Сара.

Пока они шли, Коллинз подумал об этом. Он остановился и посмотрел на подругу, пока они ждали лифта.

– Он опасен, но я пока не знаю чем.

– Что будем делать? – спросила Макинтайр.

– Нужно дать команде Найлза заниматься тем, за чем они приехали, а самим сфокусироваться на наших задачах. Наша миссия здесь – выследить артефакты и найти связь с теорией, которую построила Элис. – Джек задумчиво сжал губы. – Нет, мы останемся, а в деревню пойдут они. Нам нужно держаться поближе к Залласу.

– Черт! – сказала Сара, когда двери лифта открылись.

– Что? – спросил Джек.

– Мы застряли тут с бандитами и другими отбросами общества, а Найлз с командой проведут время с легендарными людьми и, возможно, еще более легендарными животными.

– Да, им достанется все веселье. Заходи в лифт, мелкая, пока я не отправил тебя танцевать с волками. И говоря о волках, надеюсь, что Пит с Райаном не вляпались в неприятности.

– Это же Райан, разве что-то могло пойти не так? – сказала Сара с усмешкой.

* * *

Джейсон Райан был в своем номере и только что вышел из душа, намучившись с гелем, которым обильно были смазаны его волосы, и колючей трехдневной бородкой.

Вытеревшись, мололой человек накинул самый шикарный гостиничный халат, какой он когда-либо видел, и услышал стук в дверь. Райан подошел к ней, посмотрел в глазок и увидел нервно выглядевшего Пита Голдинга, который пытался разглядеть своего напарника через тот же самый глазок. Джейсон глубоко вздохнул и открыл дверь. Компьютерный гений все еще был одет в зеленый костюм и выглядел расстроенным.

– Эй, док, в чем дело? – спросил Райан, досушивая волосы полотенцем и бросая мокрое полотенце на кресло.

Голдинг переминался с ноги на ногу и смотрел то в одну, то в другую сторону коридора. Джейсон понял намек и дал ему войти.

Питер остановился у двери и обхватил себя руками. Он повернулся к Джейсону, который стоял у двери с поднятыми бровями.

– Послушай, я знаю, что у меня нет физической подготовки, как у тебя, полковника, Уилла и Карла, я это знаю. И я просто хочу извиниться за то, что навлек на нас неприятности внизу. Я мог провалить всю операцию.

Райан покачал головой.

– Слушай, док, ты сделал то, что сделал бы любой из нас. Обращаться с девушкой, которая просто пытается делать свою работу, так, словно она предмет мебели или чья-та личная игрушка, – да, думаю, что любой из сотрудников службы безопасности именно так и поступил бы, только ты сделал это, не думая. Это редкость и показывает, что у тебя появляются полевые инстинкты. – Джейсон надеялся, что эта речь поможет доку, хотя в ней не было ни капли правды. Он взял Пита под руку и направил его обратно к двери. – Слушай, я знаю, что это твоя… какая? Третья полевая операция без «Европы»? Думаю, что ты становишься ценным оперативником, док, я правда так думаю.

– Ты серьезно? – спросил Питер, лучезарно улыбаясь.

– Я никогда не говорю того, во что не верю.

Голдинг улыбнулся, а затем остановился перед дверью, из-за чего Райан столкнулся с ним.

– Ты не мог бы сказать это профессору Элленшоу? Он думает, что он единственный за пределами службы безопасности, кто достоин полевых операций.

Джейсон засмеялся, посмотрел на профессора и подмигнул ему, наклоняясь, как будто хотел сообщить секрет.

– Вот что докладывает внутренняя разведка, док – только для твоих ушей. Полковник сказал, что он предпочел бы забрать тебя из компьютерного отдела, чем получить десятерых «морских котиков», потому что ты оригинально мыслишь. А если он предпочитает тебя десятерым морпехам, док, то, что говорить об этом чокнутом Чарли? Ему до тебя, как до Китая.

– О-о-о, – только и смог сказать Питер.

Райан похлопал его по плечу, чтобы заставить его снова двинуться к двери.

– И вот еще что, Пит…

– Да, капитан?

– Сними этот костюм и вернись к своим обычным белым рубашкам и черным галстукам, они тебе больше идут.

– О, понятно, – закивал Голдинг и начал расстегивать рубашку.

– В своем номере, док. – Джейсону, наконец, удалось открыть дверь, и Пит начал обратно застегивать свою зеленую рубашку, но вдруг замер. Райан скорчил гримасу и бросил взгляд за плечо профессора – и сердце у него ушло в пятки.

Джина Лувински стояла у двери с невозмутимым видом, наблюдая за Питером, который опустил руки от пуговиц рубашки и отступил от открытой двери. Джейсон же замер, поняв, что оказался в самом компрометирующем положении в своей жизни, включая тот случай в прошлом месяце, когда ему пришлось переодеваться медсестрой, чтобы сбежать из больницы в Лас-Вегасе.

– О, извините, я… я… я просто хотела сказать… – Темноволосая румынка прикрыла рот рукой и отвела взгляд. – Мне так, так жаль, что…

– Док, иди в свой номер… сейчас же, – прошипел Райан, придя в себя.

Пит проскользнул мимо ошарашенной управляющей и удалился в свою комнату.

– Как я уже сказала, мне очень жаль, что я помешала вашему… вашему… мне просто очень жаль. Я хотела поблагодарить вас за то, что вы сделали внизу. Уверяю вас, что такое поведение было бы недопустимым, если бы работала наша собственная охрана. Вы и ваш… – Джина попытался подобрать правильное слово, и Райан вздрогнул, когда она, наконец, нашла его. – Ваш друг…

Молодой человек притянул женщину в номер и закрыл дверь, ошарашив ее этим.

– Послушай, док – мой друг, и ничего больше, – объявил он.

Пока он говорил, управляющая курортом «Край света» разглядывала его. Она заметила, что в волосах Джейсона уже не было геля, да и золотые цепи с другими украшениями тоже исчезли. Бросив взгляд на полки шкафа, Лувински увидела аккуратно сложенную обычную одежду, среди которой не было ни единого предмета яркого или кричащего цвета. Она посмотрела на Райана и поняла, что с ее первым впечатлением об этом невысоком брюнете было явно что-то не так.

– Черт, я даже не знаю, как все это объяснить, – пробормотал американец.

Женщина поняла, что он хотел что-то сказать, но затем подумал, что это было бесполезно. Она видела, как он глубоко вздохнул, после чего его лицо наполнилось решимостью.

– О, какого черта? Все, что ты обо мне думаешь, – скорее всего, правда. Сейчас я слишком устал, и у меня слишком болит рука, так что мне все равно. – Райан протянул руку и открыл дверь.

Джина закрыла ее и посмотрела на него.

– Все американцы такие же странные, как вы двое? – спросила она, разглядывая лицо Джейсона – весьма привлекательное без бороды, геля и золотых побрякушек.

– В основном, да.

Управляющая посерьезнела и сделала шаг навстречу Райану.

– Мужчины, с которыми ты подрался, не забудут такого оскорбления. Владелец не выселил их, так что, пожалуйста, будь осторожнее. – Она повернулась к двери, но молодой человек остановил ее, развернул к себе и в тот же момент захлопнул дверь ногой.

– Я не боюсь этих ребят. В конце концов, я свободен, я гей, я этим горжусь, и я остаюсь. – С этими словами он обнял Джину.

Следующие четыре часа капитан-лейтенант ВМС США Джейсон Райан доказывал очень наблюдательной управляющей курортом «Край света», что он и правда не гей, а Джейсон Райан, летчик ВМС и король всех ловеласов в мире.

10

ВХОД В ХРАМ, ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Марко молча стоял перед замаскированным входом в храм. Зайдя внутрь, он почувствовал жар, сочащийся через трещины в горе. Его глаза привыкли к тусклому свету масляных ламп, висящих в бесконечно длинном коридоре со ступенями, ведущими вниз в глубь горы. Цыган начал спускаться. Далеко внизу он увидел свет в храме и услышал шум кипящей воды, поднимавшейся из артезианских источников далеко под землей. Адская смесь жары и пара делала спуск вниз малоприятным.

Молодой человек преодолел всего половину спуска, когда услышал шум позади себя. Он остановился и вгляделся в мерцающую темноту, освещаемую масляными лампами, висящими в ведущем в храм тоннеле. Ничего не увидев, он собрался повернуться и продолжить спуск по лестнице, но вдруг услышал низкое рычание и понял, что был не один. Корвески протянул руку и снял со стены древнего тоннеля чашу с горящим маслом. Подняв эту чашу вверх, он увидел желтые глаза, уставившиеся на него. Они злобно мерцали в свете лампы.

Станус стоял на ступенях в двадцати футах от Марко. Он наблюдал за ним, но не шевелился. Низкое рычание, доносившееся из горла голиа, звучало устрашающе.

– Я тебя искал, где ты был? – спросил цыган, аккуратно вешая маленькую чашу с горящим маслом обратно на стену.

Зверь снова зарычал, но даже не пошевелился. Не задавая больше вопросов, Марко медленно опустился на трехтысячелетнюю ступеньку. Он глубоко вздохнул и снова посмотрел на Стануса, который все еще неподвижно стоял на ступеньках высоко над цыганским принцем.

– Я знаю, ты думаешь, что я предал тебя, голиа и наш народ. – Корвески посмотрел своими темными глазами в желтые глаза волка. – Людское вторжение не распространится выше этого дурацкого замка внизу. – Макро убедился, что Станус внимательно смотрит на него. – Но завтра ты увидишь, что придут солдаты. Это наши солдаты и несколько американцев. – Цыган засмеялся, а затем покачал головой и улыбнулся зверю, который перестал рычать, наклонив голову и пытаясь понять слова человека без установления связи с ним. – Ты даже не знаешь, кто такие американцы, так ведь?

Станус пошевелил ушами, как бы говоря: «Какая разница?»

– Они составляют карту перевала, как в свое время твои предки, как мой предок Кале. Они составляют карту для защиты севера на тот случай, если начнется война с людьми не с этой горы. Не с нами, а с жителями равнины.

Животное заскулило и сделало три осторожных шага вниз по ступенькам.

– В ближайшие два дня голиа должны оставаться внутри храма, и тогда чужаки и солдаты покинут эту землю, принадлежащую голиа и иеддитам, – добавил Корвески. – Ты понимаешь меня, Станус?

Волк сел рядом с ним и посмотрел ему в глаза. Зверь был на четыре головы выше Марко, поэтому смотрел на лицо человека сверху вниз. Цыган медленно поднес руку к левой стороне огромной головы животного, но оно уклонился от прикосновения, словно не хотело, чтобы человек установил с ним связь. Из-за этого Марко занервничал, хотя такое случалось не впервые в присутствии огромного альфа-самца.

– Мы запустили цепь событий, которые обеспечат безопасность нашей горы, нашего народа и наших детей. Детей, которые живут с тобой в храме. Нам больше никогда не придется беспокоиться о своей безопасности. После стольких лет мы узнали, что нам нужно, чтобы выжить, – деньги. – Корвески выдержал взгляд голиа и не дрогнул. – Ты не знаешь, что такое деньги, так ведь? Подумай о золоте и драгоценных камнях – у нас есть то, что нужно внешнему миру. Так же, как тебе необходимо общество других голиа, им необходимы материальные ценности.

Нужно было постараться, чтобы волк все понял без установления связи с ним.

– Вот почему нужно, чтобы ничего плохого не случилось ни с солдатами, которые придут, чтобы составить карту перевала, ни с теми людьми внизу. Я обещаю тебе, друг мой, что никто из людей не поднимется выше замка, кроме солдат, и вы не должны им вредить. Я повторяю, Станус, не трогайте их. Я со своими людьми разберусь со всеми, кто захочет сойти с дороги. Держите детенышей голиа в безопасности в храме.

Станус не шевелился. Было похоже, что он пытается найти признаки лжи в словах Марко.

– Я знаю, что сказал тебе, что чужаки не поднимутся на гору, и клянусь, что этого больше не повторится. Бабушка заставит нас уничтожить то, что принадлежит нам, и покинуть наш дом, но я считаю, что мы должны сохранить свое имущество и остаться там, где прожили последние три тысячи лет.

К удивлению Марко, Станус наклонился к нему и потерся мордой о его щеку. Зверь пытался унюхать ложь, и к счастью для молодого человека, на этот раз он сказал правду. Корвески закрыл глаза, ожидая, что голиа не согласится с ним, но этого не произошло. Огромный волк фыркнул, как бы говоря: «Посмотрим» – и одним прыжком перемахнул через Марко и исчез в пещере, в которой находился крупнейший храмовый комплекс, когда-либо построенный людьми.

Цыганский принц долго сидел и молился о том, чтобы его решение о партнерстве с русским оказалось верным. Он знал, что в противном случае его мечтам, его дому и голиа придет конец.

Мечтам о том, что все утихнет после того, как курорт внизу начнет работать, а его люди начнут получать стабильный скрытый доход, и Марко не придется воровать артефакты из храма, чтобы подкупить не только русского, но и министра внутренних дел.

Завтра пятница, и если ему удастся еще сутки удержать голиа и не дать им показать свою ярость, они снова будет в безопасности на своей горе и заживут той жизнью, в которой им было отказано последние три с половиной тысячи лет.

* * *

Подполковник Бен-Невин рассредоточил своих людей, сравнив карту с местностью перед новым курортом. Он остановил свой маленький конвой в трех милях к западу от отеля на безопасном расстоянии от толпы репортеров и телевизионщиков, разбивших лагерь перед главными воротами. Его тайный сообщник в кнессете отправил ему координаты местности, добытые израильской армией. Информация эта была получена напрямую от самого генерала Шамни во время его отчета перед комитетом иностранной разведки. Эти данные были полезны, потому что дали Авису новую точку отсчета. Он знал, что если майор Сороцкин направляется на Патинаш, то другого пути туда нет.

– Сэр, – сказал один из его людей, подходя к полковнику.

– В чем дело? – спросил Бен-Невин, отрывая взгляд от карты.

– Наша восточная команда сообщает, что на дальней стороне курорта сворачивается лагерь НАТО. Похоже, что основная часть военных уходит отсюда.

– Основная часть?

– Небольшой отряд еще остался.

– Наш информатор был прав насчет того, что НАТО интересует этот перевал, но я думал, что им потребуется чуть больше времени, чтобы закончить свои дела.

Связной собрался уйти, но Бен-Невин подозвал его к капоту машины, на котором он развернул карту. Он ударил по карте, взятой на заправке, пальцем своей неповрежденной левой руки.

– Мне нужно десять человек вот здесь. – Авис указал на точку на карте, которую подробно изучал последние два часа. – Если она рядом, то ей придется пройти именно там. Это единственное место, расположенное у подножия, через которое можно подобраться к дороге, ведущей к перевалу. Да, в этом месте. Скажи солдатам, что я скоро присоединюсь к ним.

Его сотрудник кивнул и отвернулся, чтобы собрать людей, и внезапно услышал щелчок заряжаемого оружия позади себя. Казалось, что подполковник собирается на охоту.

* * *

Чарли Эллешоу потребовалось больше полутора часов, чтобы полностью проснуться. Он плелся позади Эверетта, пока они медленно изучали территорию перед отелем. Карл остановился и посмотрел на отель и охрану, а Чарльз опустился на колени позади него.

– Надеюсь, что Найлзу удалось связаться с Джеком, потому что я не думаю, что нам удастся пробраться внутрь, – сказал капитан. – Если это их обычная охрана, но она вполне способна конкурировать с армиями нескольких небольших государств, в которых я был.

– Туда невозможно проникнуть? – спросил Элленшоу.

Эверетт улыбнулся и посмотрел на профессора криптозоологии.

– Невозможно? Нет, просто сложно, док, просто сложно.

С этими словами капитан встал и снова пошел на запад.

Огни курорта все еще освещали ночную темноту вокруг них, и Карл чувствовал себя незащищенным. Наконец, он разглядел дорогу, ведущую на гору, и удивился, увидев, что у тропинки, ведущей к этой дороге, стояли двое мужчин. Они что-то обсудили за пару секунд, а затем к ним подошел третий мужчина – он что-то сказал, и все трое ушли. Эверетт глубоко вздохнул, поняв, что они чуть не подошли прямо к этим двум людям. Он покачал головой и махнул Чарли, показывая, что можно идти дальше, и мысленно укоряя себя за глупость – нужно было меньше переживать о том, что вокруг курорта было светло, и больше смотреть по сторонам.

– Почему нельзя просто пойти по дороге? – спросил профессор, когда увидел, что его спутник продолжает использовать деревья как прикрытие.

– Ну, док, если мы…

Не успел Карл ответить Элленшоу, как ночную темноту пронзили крики мужчин. Судя по звукам, эти люди от кого-то убегали. Эверетт поднял руку и притянул Эллешоу вниз. Оба стали ждать.

– Что-то здесь в лесу ужасно людно, учитывая, что уже почти рассвет, – проворчал ученый.

По этому вопросу Карл не мог с ним не согласиться.

Неожиданно над небольшой канавой, в которую они спрятались, показались две пары ботинок. Эверетт покачал головой, увидев, что Элленшоу начал двигаться. Приблизившиеся к ним мужчины говорили на иностранном языке, и Эверетт знал, что это не румынский – он слышал этот язык всего два дня назад в Риме. Двое мужчин быстро удалились, и капитан перевернулся на спину и остался лежать так, пока его глаза не разглядели исчезающие на предрассветном небе звезды.

– Как, черт побери, они догадались прийти сюда? – спросил Карл у иcчезающих звезд.

Чарли хотел попросить, чтобы капитал объяснил ход своих мыслей, но внезапно они услышали визг большой собаки. Затем через деревья пронесся еще один наполненный болью вопль, за которым последовали крики мужчин, после чего какая-то женщина громко выругалась.

Эверетт достал из-а пояса 9-миллиметровый пистолет.

– Пошли, док, эти звуки не предвещают ничего хорошего.

– Эй, а для меня у тебя есть пистолет? – прошептал Чарльз так громко, как только ему хватило смелости.

– Черт, я случайно выдал его Питу Голдингу, – пошутил Карл, зная, как это взбесит его товарища. Затем он медленно выбрался из небольшой канавы и спрятался за деревьями. Элленшоу на мгновение растерялся, а потом нахмурился.

– Пит! – тихо выругался он себе под нос и двинулся за капитаном.

Через несколько минут в лесу возле дороги и на прилегающей к ней тропинке снова стало тихо, а Карл и Чарли умудрились не попасться никому на глаза.

Эверетту выпала возможность посмотреть на мужчин вблизи, и он заметил, что они не только не были солдатами, но и вообще не имели никакой военной подготовки. Оба вели себя как специалисты разных профилей, и это сильно упрощало работу капитана, потому что он мог следить за шумными мужчинами, оставаясь незамеченным.

Долго прождав за большой сосной, которые стали расти все реже по мере того, как американцы приближались к горе, они увидели, как одиннадцать человек стали возвращаться к дороге – к тому же месту, где чуь раньше началась суматоха. Все, кроме одного, поправил себя Карл. Один человек молча стоял на месте и прислушивался к звукам утренней природы.

В предрассветном полумраке у капитана возникло ощущение дежавю, когда он смотрел на темную фигуру, стоящую перед ним и Чарли. Высокий, худой мужчина оперся рукой о дерево и прислушался, а затем неожиданно исчез. Эверетт немного поднял голову, чтобы выяснить, куда исчезла эта знакомая фигура, и вдруг услышал какой-то звук. Это был негромкий возглас, словно кто-то оступился в тусклом утреннем свете. Капитан жестом показал Элленшоу, чтобы тот оставался на месте, и профессор кивнул в знак согласия.

Карл медленно вышел из-за последнего доступного в ближайших ста ярдах укрытия. Он старался держаться ближе к земле, двигаясь к большому валуну, отколовшемуся от горы то ли год, то ли тысячу лет тому назад. Пока Эверетт бежал, согнувшись, он понял, что уделял недостаточно времени занятиям в спортзале, потому что ему было сложно держать спину согнутой. Наконец, капитан оперся руками на большой камень и опустился на колени, чтобы передохнуть. Он чувствовал себя незащищенным в утреннем свете и знал, что глупо было пытаться подобраться так близко к тому месту, откуда донесся звук. Наконец, он отдышался, прислушался и услышал, как птицы поют свои утренние песни, а несколько из них даже спустились с деревьев. Но странный звук, который он услышал до этого, больше не повторялся.

Карл уже собрался бежать обратно, как вдруг до него донесся еще один возглас, а затем кого-то вытолкнули из укрытия среди деревьев в пятидесяти футах ниже того места, куда забрался Эверетт, и послышалась чья-то ругань.

– Поездки с детьми никогда не поощрялись в «Моссад», майор Сороцкин, это должно быть вам известно.

Карл увидел мужчину, а затем женщину и мальчика. Ребенок был другим, не тем, кто помог им в Риме, но женщиной была та самая Аня Корвески – агент «Моссад» из итальянской столицы. А мужчиной, который держал их обоих под прицелом, был не кем иным, как подполковником, который пытался убить Эверетта с Райаном в Риме в небольшом антикварном магазине рядом с Ватиканом.

– Ба, какая встреча! – пробормотал Карл и оглянулся, чтобы убедиться, что Чарли был на своем месте за большим деревом. Его глаза расширились, когда он увидел, что Элленшоу там не было. Капитан чертыхнулся, поняв, что потерял профессора, и злобно повернулся с странной сцене, которая разворачивалась перед ним в тусклом утреннем свете. Затем он снова обернулся и убедился, что мужчины, которые только что ушли, не возвращаются. Он решил, что высокомерный мужчина, держащий женщину с ребенком под прицелом, думал, что справился с ними в одиночку – что отлично вписывалось в новые планы Карла.

– Ты думала, что мы не сможем отследить твои перемещения? – спросил тем временем подполковник. – Для этого нужно было просто следить за генералом Шамни. Наши люди знали, куда ты направляешься, в тот же самый момент, когда об этом стало известно генералу. Ты в курсе, что он собрал группу захвата? А это значит, что у меня осталось очень мало времени, чтобы открыть тайну этой горы всему Израилю или, по крайней мере, самым важным людям в стране.

Эверетт наблюдал за женщиной, зная, что она была очень быстрой и могла двигаться молниеносно. Но он также понимал, что она не сделает ничего, что бы могло подвергнуть риску жизнь прижавшегося к ней мальчика.

– Просто смешно, что такое ничтожество, как ты, думает, что видит генерала Шамни насквозь. – Женщина остановилась, но руки держала так, чтобы подполковник Бен-Невин мог их видеть. – Возможно, я сейчас у него не в почете, но этот человек любит свою страну, и ты не смог бы думать, как он, даже если бы от этого зависела твоя жизнь.

Бен-Невин не отреагировал на оскорбление.

– Итак, где же это великолепное животное, которое спасло тебя в поезде? Я должен посмотреть на зверя и убедиться, что легенды не врут. – Он улыбнулся, зная, что его пленники этого не видят. – Потому что, если эти животные существуют, это значит, что и другие, более важные легенды тоже не врут.

– Микла умер сегодня днем во сне. Он был сильно ранен, и в его сломанную ногу попала инфекция, – ответила майор Сороцкин.

– Какая жалось! Я надеялся, что у меня будет возможность прикончить зверюгу самому и повесить его голову на стену в своем кабинете.

– Тебе не удалось бы перехитрить или победить Миклу в бою даже с армией солдат.

Авис ухмыльнулся – Эверетт заметил это из своего укрытия за большим валуном. Затем Карл злобно поморщился, когда увидел, как подполковник сильно пихнул женщину в спину дулом своего пистолета. Она не издала ни звука и отшатнулась вперед, таща мальчика за собой. Оба споткнулись и упали на землю, и Бен-Невин двинулся к ним, чтобы пнуть обессиленные тела.

К этому моменту Карл уже стоял с оружием в руках. Он быстро прицелился в подполковника до того, как тот успел опустить ногу на тело беззащитной женщины, но неожиданно почувствовал острое дуло пистолета, приставленное к своей спине.

– Не двигайся, – сказал чей-то голос по-английски с сильным акцентом.

Неожиданный шум не предотвратил пинок, доставшейся Ане, которая зажмурилась от боли в почках, по которым ударил ее тяжелый ботинок полковника. Мальчик показал всю свою храбрость и, прикрыв собой тело Корвески, стал ждать своей очереди. Однако внимание Бен-Невина привлекло что-то, чего Аня не расслышала. Ей удалось поднять голову и увидеть, что к ним шел мужчина, и несмотря на ограниченный обзор с того места, где она лежала, цыганка заметила, что мужчина, приближавшийся к ним с поднятыми руками, выглядит знакомым. Она почувствовала дуновение воздуха, когда подполковник перешагнул через нее и ее племянника.

– Какая удача, скажу я вам! – проворчал Авис.

Эверетт был зол, но пытался держать себя под контролем после того, как двое мужчин застали его врасплох, подобравшись к нему со спины незамеченными. Он решил, что эти двое или их напарники добрались и до бедного Элленшоу – потому-то его и не было у того дерева. Карлу казалось, что он подвел Чарли, оставив его одного.

В утреннем свете Эверетт увидел, как подполковник Бен-Невин перевел взгляд с него на женщину, которую только что пнул. Сама она смотрела на Карла, и он видел по ее глазам, что она узнала его после их встречи в Ватикане.

– В вашей стране так принято обращаться с женщинами, козел? – сказал Эверетт и получил за это сильный тычок дулом в спину. Он полуобернулся на мужчин за спиной. – Что касается вас, то в этой чертовой штуке есть пули – советую вам воспользоваться ими вместо того, чтобы пытаться проткнуть меня дулом. – За это он получил еще один тычок.

– Вы, американцы, все такие наглые? – спросил Бен-Невин, подходя к троим мужчинам. Он жестом велел мужчине с «AK-47» за спиной Карла отойти – не из-за заботы о пленнике, а потому, что Авис не хотел, чтобы кто-то находился слишком близко к этому человеку. Подполковник видел его в действии и уважал каждого, кто мог двигаться так же быстро, как этот американец. Люди Ависа сделали два шага назад, и Эверетт был благодарен за появившееся пространство для маневров, которое могло пригодиться при появлении подходящей возможности.

– Только те, кого я знаю, – ответил Карл, оглянувшись назад, чтобы понять, насколько далеко отошли вооруженные мужчины. Они были опытнее, чем он думал, и стояли на безопасном расстоянии от него.

– Остроумно. У тебя есть имя или только номер? – спросил Бен-Невин.

– У меня есть имя, но только моей маме разрешено его использовать. Ты можешь звать меня просто Моряк Попай[17].

Подполковник поднял пистолет, но не направил его на Эверетта, а просто начал махать им взад-вперед, чтобы убедиться, что американец видит оружие.

– Хорошо, мистер Попай, куда делся забавный беловолосый человек, с которым вы сюда пришли?

– Беловолосый? Вы, ребята, должно быть, увидели привидение, потому что я…

Дуло «AK-47» снова воткнулось между ребер Карла и закончило его ответ за него, потому что он упал на колени от удара. Он почувствовал, как воздух покинул его легкие, и услышал, как женский голос просит Бен-Невина остановиться. Эверетт покачал головой и с огромным усилием сделал вдох. Он медленно обернулся и посмотрел на человека, который нанес удар. Тот стоял позади него с довольным видом.

Напарник этого военного нагнулся и поднял Карла на ноги, и капитан постарался снова не упасть, медленно восстанавливая дыхание.

– Парни, у вас на Среднем Востоке нет чувства юмора? – спросил Эверетт, чувствуя, как его ребра смещаются обратно на свое обычно место.

– Я не из тех людей, которые будут стоять и упражняться с вами в остроумии, мистер Попай. Я еще раз спрашиваю, кто вы такой и на кого работаете. Если вы не ответите, уже во время следующего болезненного вдоха получите ту самую пулю в затылок, которую только что просили, – пригрозил Авис.

– Меня зовут Попай, и я работаю на человека по имени Вимпи и ненавижу его, потому что они никогда не платит мне за гамбургеры.

– Застрелить его, – сказал Бен-Невин, злобно отворачиваясь от американца, чтобы сосредоточиться на женщине и мальчике.

Эверетт знал, что его песня спета, и приготовился умереть – но, по крайней мере, не от пули в затылок. Он предпочел бы погибнуть, схватив за горло человека, который ударил его сзади.

Карл напрягся, готовясь к прыжку, но не успел пошевелиться, как услышал звонкий треск и еще более громкое кряхтение. Затем в воздухе что-то просвистело, и Эверетт услышал громкий стон боли. Он обернулся и увидел Чарли Элленшоу, который подобрался к двум мужчинам сзади и вырубил их большим суком дерева. Теперь профессор стоял с этим суком в руках и выглядел ужасно виноватым, словно сожалел, что ударил их так сильно. Карл отвернулся от него и схватил упавший «AK-47».

Бен-Невин повернулся на необычный звук, и его глаза расширились, когда он увидел того же самого человека, о котором только что спрашивал американца. Человек этот стоял, держа в руках огромную палку, а его напарник тянулся к одному из упавших автоматов. Подполковник «Моссад» быстро вытащил свое собственное оружие, но как только он прицелился в американца, его ногу пронзила острая боль. Оправившись от шока, он посмотрел вниз и увидел маленький нож, торчащий из его левой ноги. Обернувшись, Авис увидел, что еще один маленький мальчик снова спас жизнь этим мужчине и женщине – по крайней мере, на данный момент. Он направил оружие на ребенка, и в это мгновение земля под ним зашаталась – Аня сбила его с ног в последний момент перед тем, как он успел выстрелить в лицо ее племяннику.

Бен-Невин упал на землю и сразу же почувствовал, что оружие вылетело у него из рук. Он откатился в сторону так быстро, как только мог, чтобы американец не смог прицелиться в него поднятым с земли оружием, и продолжал катиться до тех пор, пока не достиг склона, где скорость его движения увеличилась. Наконец, Авис остановился, встал на ноги и исчез за деревьями раньше, чем кто-либо успел прицелиться в него.

Карл попытался поднять автомат и, по крайней мере, попытаться попасть в убегающего подполковника, но один из мужчин, которого нокаутировал Чарли, пришел в себя и схватил Эверетта за ногу, не дав ему выстрелить. Капитан чертыхнулся, легко перевернул автомат и ударил этого мужчину стволом по голове.

– Это за удар по ребрам, – сказал он, начав отворачиваться, а затем снова повернулся к своему противнику и ударил его еще раз. – А это за то, что проснулся не вовремя. – Мужчина обмяк и остался лежать.

Чарли Элленшоу в шоке наблюдал за тем, как злой капитал Эверетт повернулся и зашагал к упавшей женщине и мальчику. Ученый осторожно перешагнул через двоих мужчин, оглушенных суком дерева, который он все еще сжимал в руках. После этого он отбросил сук в сторону, и его глаза расширились, когда он увидел еще один автомат, лежащий рядом с одним из его поверженных противников. Он потянулся за ним одновременно с Эвереттом, который поднял его, когда пальцы Чарли уже почти коснулись оружия.

– Извини, док, это не «Эм-шеснадцать», это гораздо более чувствительное оружие, а одного удара в спину мне на сегодня хватит.

– Черт! – выругался Чарльз, когда Карл снова отвернулся.

Эверетт увидел, что женщина медленно поднялась на ноги. Он обернулся и убедился, что больше сюрпризов их не ожидает, а затем вынул магазин из автомата и посмотрел на патроны, после чего вставил его обратно и вновь перевел взгляд на женщину.

– Похоже, что у вас было тяжелое путешествие? – спросил капитан. Он не стал направлять дуло «AK-47» на Аню, но не стал и разворачивать его в обратном направлении. Эверетт внимательно изучил даже мальчика. В конце концов, именно этот ребенок спас ему жизнь, и это заслуживало уважения.

Женщина ничего не ответила, помогая мальчику встать. Она огляделась, а затем посмотрела на капитана.

– Он вернется с подкреплением, мне нужно уходить. – Она начала подталкивать мальчика вперед, но Эверетт убедился, чтобы она услышала, как он снял автомат, нацеленный на нее, с предохранителя. Корвески злобно развернулась. – Нам нужно уходить. Вы нужны ему так же, как и я. Подполковник не остановится, у него теперь нет выбора. Он хочет убить вас и всех, кто встанет у него на пути.

Капитан поднял дуло автомата вверх и в сторону от Ани. Она кивнула ему в знак благодарности, а затем повела мальчика в глубь зарослей, где они и прятались, когда их заметил Бен-Невин.

Карл прошел за женщиной, мальчиком и Чарли еще ярдов двести вверх. Наконец, он заметил дорогу, ведущую наверх к странному замку и перевалу над ним.

– А мы не слишком близко к дороге? – спросил он, когда Аня, наконец, остановилась и огляделась. – Мне кажется, что Бен-Невин и его друзья выследят тебя здесь, это же самый главный путь.

Женщина посмотрела на него.

– Подполковнику никогда не хватит глупости показаться на открытой дороге на этой горе. Это единственное место на планете, которое не контролируется людьми из внешнего мира… Нет, мы должны пересечь дорогу здесь и забрать кое-что, что я оставила.

– Что, черт возьми, может быть настолько важным, что рисковать…

Эверетт разозлился, когда Аня Корвески перебежала через дорогу вместе с мальчиком. Вскоре они исчезли за небольшой стеной из наложенных друг на друга камней.

– Твою мать! – сказал капитан, жестом показывая Элленшоу следовать за собой. Он резко перескочил через каменную стену, а Чарли сделал то же самое после него, ударившись о нее, перелетев на другую сторону головой вперед и приземлившись лицом вниз.

– Боже, док, еще громче нельзя? – спросил Карл, пытаясь понять, куда исчезли Аня с мальчиком.

– Извини, немного недооценил высоту, – прокряхтел профессор.

– Черт, если я снова потерял эту женщину… – пробормотал Эверетт, не закончив фразу. – Док, ты слышал, что подполковник спрашивал ее о животном?

– Должно быть, я это пропустил, – сказал Чарльз, вместе с капитаном ища глазами девушку.

– Ну, мы не найдем их сидя на месте, пошли вот сюда, – вздохнул Карл, поднимая Элленшоу на ноги, но не успели они сделать и шагу, как увидели женщину, которая стояла меньше, чем в десяти футах от них и наблюдала за ними.

– Если вы не хотите, чтобы нас снова поймали, вам двоим придется двигаться немного более скрытно, чем у вас пока получается, – посоветовала она.

– Извини, это я виноват, я не настоящий опера… – принялся было оправдываться профессор.

– Достаточно, док, – перебил его Карл. – Она знает все, что ей пока нужно знать. По крайней мере, пока не объяснит, зачем пыталась раскрыть нашего агента в Ватикане.

– Я не пыталась его раскрыть, как ты предположил, – возразила Корвески. – Я пыталась узнать, что ему известно о перевале и о моем народе. Вот чем я занимаюсь.

– Да, ты принадлежишь к племени под названием иеддиты. А вот что ты делаешь в «Моссад», нам еще предстоит выяснить, – сказал капитан.

– Кем бы ты ни был, ты довольно много знаешь о том, о чем за пределами этой горы слышали меньше ста человек. Возможно, я следила не за тем человеком в Ватикане. Наверное, мне следовало оставить молодого священника в покое и последовать за тобой, учитывая твои познания в истории. – Женщина отступила на два шага в лес и исчезла.

Эверетт не хотел снова терять ее из виду, поэтому схватил Чарли за ветровку и потащил его в глубь лесной чащи, за которыми исчезла беглянка.

– Слушай, ты больше от нас не скроешься, так что почему бы тебе… – попытался он уговорить ее вернуться.

Но тут Чарльз Хиндершот Элленшоу III и Карл неожиданно остановились, и кровь застыла у них в жилах. У обоих мужчин отвисли челюсти, когда они увидели девушку, мальчика и самого крупного зверя, которого когда-либо видели за пределами зоопарка. Волк лежал на боку, подняв голову с земли, и смотрел на двух чужаков. Он попытался встать, но Аня держала его за уши и что-то тихо ему говорила.

– О боже!.. – едва слышно прошептал Чарли.

Желтые глаза продолжали смотреть на Карла и Элленшоу, а волк продолжал рычать. Затем он неожиданно заскулил, свернулся клубком и начал лизать одну из своих задних лап. Аня снова что-то сказала зверю, а затем встала и посмотрела на мужчин.

– Я должна доставить его домой к своей бабушке, или мы его потеряем. Сейчас перелом не такой уж серьезный, но инфекция скоро распространится, если бабушка не вылечит его. Вы поможете мне доставить моего друга обратно на перевал?

– Твоего друга? – спросил Чарли, глядя на лежащего на земле, но очень опасного на вид волка. – Это животное, должно быть, весит почти тысячу фунтов! – сказал Элленшоу, вспоминая множество легенд об оборотнях. Именно к этим легендам профессор всегда относился с особым скептицизмом, потому что знал о физических ограничениях человеческого тела и стандартного волка. Любые трансформации из волка в человека, по его экспертному мнению, были категорически невозможны.

Эверетт еще некоторое время смотрел на женщину, а затем его взгляд переместился на огромного волка, лежащего у ее ног. Мальчик продолжал гладить зверя и разговаривать с ним.

– Сначала ответь на мой вопрос, а затем мы поговорим, – сказал капитан.

– У нас нет времени, – умоляюще ответила Корвески.

– На это у тебя найдется время, потому что это очень важно для очень дорогого мне человека.

Аня посмотрела на Миклу, а затем кивнула Эверетту.

– Это голиа? – спросил он.

– Это Микла. Голиа не знают старого названия своего вида. Он не различает по названиям, он просто знает.

Карл улыбнулся, думая о том, как отреагирует на это Элис.

– Если вы закончили со своими вопросами, вы поможете мне доставить Миклу обратно на Патинаш, пока Бен-Невин не вернулся? – попросила цыганка.

– Надеюсь, ты не предлагаешь, чтобы мы его несли? Не думаю, что ему это понравится, – сказал Чарли, глядя на огромного голиа, который продолжал скулить и зализывать свою рану.

– Он пойдет за нами, мне просто нужно прикрытие, и это будете вы. Микле понадобится время, чтобы одолеть подъем, – объяснила женщина.

– Ну что ж, – вздохнул Эверетт, доставая свою рацию и снова безуспешно пытаясь связаться с Найлзом. Он знал, что пожалеет о том, что не сообщил Джеку о своей находке. – Почему бы и нет? – сказал он, жестом показывая женщине, чтобы шла вперед.

Под пристальными взглядами Карла и Чарли гигантский волк медленно поднялся на четыре лапы и, не наступая на правую заднюю, захромал следом за Аней и мальчиком. Капиан снял с плеча второй «AK-47» и протянул его Элленшоу.

– Не стреляй из него, просто целься, а если это не поможет, бросай и спасайся бегством.

– Понял, – отозвался профессор, взяв в руки тяжелый русский автомат. – Сдохни от зависти, Пит.

Эверетт повернулся и проводил взглядом женщину, мальчика и волка кошмарных размеров.

– Держись так близко к ним, как только сможешь, – велел он своему напарнику. – Я буду держаться в стороне, чтобы убедиться, что к нам сзади не приближается ненужная компания.

– Хорошо, – ответил Элленшоу, улыбаясь Карлу. – Элис была права, они существуют, – добавил он и пошел за женщиной и ее друзьями.

– Точно, – кивнул Эверетт, провожая ученого взглядом. – Теперь нам нужно беспокоиться о том, насчет чего еще она была права.

Он покачал головой и скрылся за деревьями.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Старуха оперлась на дверной косяк, осторожно выставив свою больную ногу за дверь. Она старалась не поскользнуться на утренней росе, которая покрывала все – от расселин в горе до высокогорных пастбищ, на которые все мужчины ушли за два часа до рассвета.

Королева цыган спала в своем большом кресле, положив ногу на табуретку. Она помнила, что слышала храп Марко – он спал на небольшой кровати, которой она предпочла свое удобное кресло. Ее внук вернулся поздно и вместо того, чтобы пойти спать к себе домой, решил поухаживать за бабушкой и остаться у нее. Он был в плохом настроении, и она видела, что его кто-то или что-то разозлило. У нее сложилось стойкое впечатление, что Марко беспокоило что-то, чего он не ожидал. Он упомянул, что завтра у них могут быть гости – как минимум нижние деревни посетит группа американцев. Именно это и беспокоило внука мадам Корвески – она сразу это почувствовала, но вместо того, чтобы сказать ему что-нибудь, цыганская королева всю ночь не спала, беспокоясь о том, что он мог натворить.

Она стояла в дверном проеме, смотрела на юг с горы, и ее предчувствие становилось все сильнее. Старуха сморщилась, перенеся слишком много веса на заживающую, но все еще туго перебинтованную ногу. Неожиданно мысли ударили по ее мозгу, как кувалда. Это была Аня. Микла был с ней, и мальчик, Георгий, тоже, и еще кто-то… Нет, подумала пожилая цыганка, еще двое. Она наклонила голову, отчаянно пытаясь получить больше информации. Мадам Корвески все еще чувствовала, как ее внучка боится, что их поймают, но она также знала или, точнее, ощущала, что люди, шедшие за ней, не были причиной ее страха.

Старуха повернулась к двери и дважды позвала Марко по имени – очень громко. Услышав, как ее внук ворочается на кровати, цыганская королева подняла руку и схватилась за тонкую веревку, к которой был присоединен колокольчик – она попросила внука приделать его много лет назад на те случаи, когда ей понадобится помощь. Сейчас ей нужна была помощь. Она начала настойчиво звонить в колокольчик, чтобы привлечь внимание нескольких местных жителей с нижних лугов, и мгновение спустя увидела нескольких мужчин, быстро спускающихся с пастбищ, находящихся прямо под перевалом. Заметив, что Марко подошел к ней, заправляя рубашку, она перестала звонить.

– Что такое, пожар? – спросил ее внук, чья голова раскалывалась от выпитого накануне.

– Ты пахнешь вином, мой мальчик, – сказала старая цыганка, осторожно отходя от двери. Марко протянул руку и помог ей удержать равновесие.

– Ты из-за этого разбудила меня и всю долину? – раздраженно спросил он.

– Нет, – ответила его бабушка, но не стала ничего объяснять, пока в ее небольшой огороженный дворик не зашли несколько человек.

– Что такое, пожар? – повторил один из мужчин вопрос Марко, остановившись перед ним и его бабушкой.

– Быстро идите домой и возьмите свои ружья. Аня здесь, и она в беде. Она близко, внизу, – сказала старуха, показывая вниз с горы. – Она с Георгием и Миклой, и с ними еще двое мужчин – их не убивайте. Приведите их ко мне. Убейте всей, кто попробует им навредить.

Марко посмотрел на других цыган, прослушав довольно жесткое объявление своей бабушки.

– Убить их? – переспросил он.

– Злые люди, от которых она бежит, хотят навредить ей. Они хотят навредить нам. Убейте их всех, если они приблизятся к моей внучке. Идите и приведите ее домой, – велела цыганская королева.

Жители Патинаша даже не посмотрели на ее внука – они просто развернулись и побежали в свои небольшие и скромные дома, чтобы снять свои ружья с каминов, которые уже остыли от горевшего в них утром огня. Марко был зол и разочарован из-за того, что жители деревни все еще слепо и без лишних вопросов подчинялись приказам старухи. Он не был уверен, что после ее смерти его будет ждать такое же уважение и преданность.

– Ты могла бы и разбудить меня до того, как объявлять тревогу, бабушка. Это можно было сделать тихо и без необходимости убивать людей, которые, возможно, случайно отошли от курорта и заблудились, а вовсе не гонятся за моей дорогой сестрой. – Молодой человек повернул мадам Корвески к двери и проводил к креслу. Его еще больше раздражало то, что она улыбалась, как школьница.

– Чему ты так радуешься? Перспективе убить кого-нибудь? – проворчал ее внук.

– Нет, глупый мальчик. Я счастлива, что Аня вернулась домой.

Марко нахмурился, подойдя к каминной полке и взяв с нее двустволку. Он проверил ее и увидел, что старые патроны все еще были там.

– Тогда мы проведем традиционное жертвоприношение, когда она прибудет, – резко сказал он, – и устроим праздник, как будто сейчас время урожая, в честь возвращения блудной дочери. И все племя Иедды возрадуется, что она пришла домой, чтобы спасти его от своего ужасного злого брата. – Корвески захлопнул двустволку, повернулся и вышел их домика.

– Марко, я не хотела…

Слова пожилой женщины оборвал хлопок старой обветшалой двери.

Она закрыла глаза, понимая, что снова обидела внука. Цыганская королева думала, что могла бы лучше обращаться с мальчиком после смерти его родителей, но он всегда был слишком упрямым и завидовал жителям внешнего мира, владевшим материальными богатствами.

В глубине души мадам Корвески знала, что Марко, хотя и пытался помочь своим людям, впустил зло в их мир. Ей было ясно, что она уже не контролирует ситуацию и, что хуже, не контролирует голиа.

Она начинала понимать, почему Станус странно ведет себя: альфа-самец чувствовал приближающиеся перемены и готовился к ним.

Но к чему именно готовился гигантский голиа, ей было неизвестно.

* * *

Подполковник Бен-Невин не пускал своих людей на главную дорогу, ведущую на перевал. Оставаться незамеченными и так было трудно, потому что рабочие, оставшиеся в замке, с раннего утра начали подготовку к торжественному открытию, которое должно было состояться на следующий день. Авис раздраженно покачал головой, понимая, что девушка теперь может быть где угодно. Двое мужчин, которые так сильно его подвели, уже вернулись в их маленький лагерь со сломанным носом и тремя треснувшими ребрами. Конечно, Бен-Невина нельзя было ни в чем обвинить, пока рядом были люди, на которых было так удобно свалить вину.

– Подполковник? – обратился к нему один из его людей. – Сэр, это только что прибыло из Иерусалима. – Он протянул Авису факс, полученный на аппарат на местной станции.

– Только не говори мне, что это правительственная операция – лучше уж разводить костры и посылать дымовые сигналы, как индейцы! – Бен-Невин взял сообщение и прочел его. – Собери людей, мы подойдем к этой проблеме с другой стороны, – сказал он, складывая факс от своего контактного лица к кнессете – Похоже, у нас здесь есть друг, о котором мы не знали. – Подполковник улыбнулся. – И откровенно говоря, он о нас тоже.

Невысокий военный прочел факс, протянутый Ависом.

– Кто такой Дмитрий Заллас? – спросил он, опуская листок.

– Человек, настолько же охочий до древностей, насколько и я.

– И где же этот спаситель нашего дела?

– Он прямо вон там, – сказал Бен-Невин, указывая на юг.

Его подчиненный посмотрел на ведущую в долину дорогу, и увидел сияющий в утреннем свете фасад самого большого гостинично-курортного комплекса и казино в Восточной Европе – «Края света».

– Улыбнись, друг мой, иногда не стоит жаловаться на то, кто наши союзники, пока они могут помочь нам и нашему народу, – сказал подполковник, на этот раз показывая на север. – Кроме того, любой, у кого хватило фантазии построить это, легко сможет представить, что может находиться в горах над его головой – если все ему объяснить.

Его собеседник повернулся и посмотрел туда, куда показывал Бен-Невин.

– Что это, черт возьми, такое?

На горе над ними угрожающе возвышался новый, усовершенствованный «Замок Дракулы».

* * *

Найлз Комптон прохаживался перед стоящим «Хаммером». Двадцать человек из 82-й дивизии сидели вокруг и ели свои сухие пайки, ожидая приказа о выступлении на перевал. Найлз в очередной раз посмотрел на часы, а затем повернулся к Элис Гамильтон.

– Если Менденхолл не свяжется с Джеком или не выяснит, нашли ли они наше оборудование для спутниковой связи, эта миссия может провалиться еще до того, как мы увидим этот перевал.

Элис сложила руки на груди и улыбнулась Комптону.

– С Уиллом все будет в порядке, ему просто нужно осторожно подобраться к курорту, а затем передать Джеку сообщение о том, что Карл и Чарли пропали.

– Где, черт возьми, эти двое?!

Гамильтон протянула руку и похлопала Найлза по плечу. Директор был не очень близко знаком с превратностями полевых операций. О, он все знал о расчете стоимости миссий и о том, как безупречно организовать многомиллиардную миссию, но ему не хватало практики, когда дело касалось беспокойства об участниках миссии – иногда Элис думала, что Комптон даже не знает, насколько хороши его сотрудники в своем деле. Ей казалось, что он слишком сильно о них беспокоится.

Уилл Менденхолл подошел к Элис и Найлзу вместе с Денизой Гиллиам. Она ела свой паек и хмурилась из-за его вкуса.

– Ну? – спросил директор.

Менденхолл поднял небольшое радио и бросил его директору.

– Ну, Сара была права, когда предположила, что у нас проблемы со связью, – рассказал он. – Мне удалось связаться с полковником и в течение часа добиться, чтобы он понял мое сообщение. Полковник Коллинз считает, что нам нужно продолжить миссию без капитана и Чарли. Он сказал, что нужно доставить Элис на перевал. Он уверен, что если Эверетт где-то и объявится, то именно там – это единственное место, в котором, по его данным, мы точно будем. Полковник предлагает, чтобы мы шли на перевал и ждали там.

– А он не считает, что его команде нужно закончить с разведкой на курорте и присоединиться к нам? – уточнил Комптон.

Менденхолл увидел, что директор недоволен и тем, что Эверетт пропал, и тем, что Джек посчитал нужным остаться на курорте.

– Он говорит, что Сара, возможно, наткнулась на что-то, подвергающее опасности весь регион. Что-то, связанное с отводом воздуха от горячих источников, я не совсем понял из-за железной руды в этих горах, – ответил Уилл.

Найлз вернул ему небольшое радио, а затем отошел на несколько шагов, чтобы подумать. Он посмотрел на двадцать человек, готовых к подъему на перевал, покачал головой и принял решение.

– На текущий момент у нас нет другого выбора, кроме как последовать совету полковника.

Гамильтон выдохнула, когда поняла, что ее страхи по поводу того, что миссию могут отменить, не оправдались.

Комптон же посмотрел на часы.

– У нас есть только один день на то, чтобы осмотреться, Элис, потому что завтра все мои люди должны быть собраны в одном месте в связи с приближающейся бурей. Если у нас уже сейчас нет спутниковой связи, то представь, что будет завтра! Нет, нужно подняться туда и разведать перевал.

Уилл кивнул, и они с Денизой Гиллиам пошли загружать свое оборудование.

– В чем дело, Найлз? – спросила Элис.

Директор отвернулся от двух «Хаммеров», в которые его люди начали грузить геодезическое снаряжение.

– Радио, спутниковая связь с «Европой», Сара находит геологическую проблему в этой долине, а теперь на нас движется один из сильнейших ураганов в этом году. – Комптон поднял голову, посмотрел на кристально чистое небо и покачал головой. – Сначала мы потеряли румынских военных, а подкрепление из восемьдесят второй дивизии сократили почти до ничего, да еще и оружия у нас толком нет. – Он улыбнулся Элис. – Я бы сказал, что ситуация могла бы быть и получше.

Гамильтон улыбнулась ему в ответ и похлопала его по плечу.

– Гаррисон однажды сказал мне, что иногда, несмотря на то что у тебя есть власть, самое дорогое оборудование и умнейшие люди в мире, приходится, в конце концов, рассчитывать только на свои мозги и… – Женщина улыбнулась и подмигнула собеседнику. – Яйца. – Она отвернулась под пристальным взглядом Найлза. – Другими словами, можно быть королем мира в одну секунду, а уже в следующую неожиданно понять, что единственное, что на самом деле работает на тебя – это тот факт, что ты все еще сидишь на собственной заднице на своем высоком троне.

– И что, черт возьми, ты пытаешься донести до меня этой странной метафорой? – спросил Комптон.

Элис снова посмотрела на него.

– То, что иногда приходится обходиться без продвинутых игрушек и работать в такой среде, которая неудачников не прощает. Теперь ты знаешь, что значит быть директором отдела пятьдесят шесть – пятьдесят шесть. Идти вперед, несмотря ни на что. – Она улыбнулась и отвернулась, чтобы собрать свои записи и данные об истории перевала. – А тебе очень повезло, Найлз, мой мальчик.

– И почему же это, миссис Гамильтон? – спросил Комптон.

– Потому что на тебя работают лучшие специалисты в мире, и знаешь что? Они всегда со всем справляются. И ты тоже справишься. А теперь пошли проверим, съехала ли у этой старухи крыша или в этих горах и правда есть оборотни, – сказала Элис с забавным деревенским акцентом.

Найлз улыбнулся, провожая глазами самую выдающуюся женщину, какую он когда-либо знал, которая готовилась исполнить свою мечту и найти племя Иедды, а затем повернулся и посмотрел на гору.

– По правде говоря, старушка Элис, именно этого я и боюсь. – Он покачал головой под звук заводящихся двигателей машин. – Черт возьми, Карл, куда вы с Чарли пропали?!

11

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Ресторан был несколько переполнен, что слегка удивило Джека и Сару. Когда их вели к столику, Коллинз увидел, как Джейсон и Пит тоже вошли туда из дальнего конца зала. Их глаза на мгновение встретились, а затем полковник сел за стол и взял меню. Подняв глаза, он увидел, что официантка ведет Голдинга и Райана к их собственному столику. Джейсон выглядел обеспокоенным, а Питер – просто растерянным.

– Прошу прощения, но здесь полно свободных столиков, – сказал Райан, не обращая внимания на меню, протянутое официанткой.

– Мистер Заллас оставил четкие указания персоналу ресторана, чтобы вас четверых посадили вместе, – возразила та.

Услышав это, Коллинз понял, что их полностью раскрыли или что, по крайней мере, Заллас подозревал, что с американцами что-то нечисто.

– У этого требования есть какие-то конкретные основания? – спросил Джек, глядя на молодую девушку.

– Мы просто выполняем его указания, сэр. – Ей, наконец, удалось заставить Пита и Райана взять меню, и они, сдавшись, сели за столик. Официантка налила кофе двум новым гостям ресторана, а хостес просто стояла рядом. Затем обе девушки ушли.

– Ну, это нехорошо, – проворчал Райан, открывая свое меню.

– Сейчас вообще хорошего мало, – сказал Коллинз, отпивая апельсиновый сок. – Похоже, что мистер Эверетт и наш друг Чарли Элленшоу пропали вчера ночью.

– Как, черт возьми!.. – воскликнул Джейсон, но полковник поднял руку в знак того, что понял вопрос.

– Мы не знаем. Радио практически не работает. А еще на нас движется буря, и вчера вечером румынская армия была отозвана на юг для решения проблем с наводнением. Не говоря уже о том, что у нас не хватает грузовиков с оборудованием, включая систему спутниковой связи, и мы даже не можем связаться с «НЕЛЛИС». – Коллинз покачал головой и безнадежно вздохнул. – То есть мы имеем двадцать безоружных парней из 82-й дивизии и два «Хаммера» в качестве подкрепления.

Сара покачала головой и протянула руку за своей чашкой кофе. В этот момент темная жидкость в чашке вздрогнула, а затем успокоилась – но не надолго. Еще через секунду чашка снова завибрировала, после чего все опять прекратилось. Геолог внимательно посмотрела на стол и подождала, но больше толчков не было.

– Если нас раскрыли, я не вижу причины оставаться здесь. Нужно валить отсюда и найти капитана и Чарли, – заявил Райан. – Мы тут как в каменном веке – поверьте, группа к этому не привыкла! Наша хорошо продуманная операция неожиданно превратилась в чертову…

Джек посмотрел на молодого человека, успешно остановив поток его ругательств. Однако Коллинз знал, что капитан-лейтенант прав. Было опасно оставаться в отеле, хозяин которого подозревает, что ты не тот, за кого себя выдаешь. А теперь еще и люди начали пропадать, и связаться ни с кем было нельзя. «Да, каменный век», – подумал полковник и сделал глоток кофе. Потом Джек поставил чашку и вдруг почувствовал это. Он положил руки ладонями на стол и посмотрел на Джейсона, Пита и Сару по очереди.

– Думаю, что параметры миссии за последние сутки изменились, и приоритеты… – начал Пит, промокая рот салфеткой.

– Не сейчас, – сказал Коллинз, после чего бросил салфетку на стол и начал вставать.

– Ты куда? – спросила Макинтайр.

– Мы с тобой пойдем на Патинаш. По крайней мере, Залласу и его приспешникам будет сложнее за нами следить. Мы разделимся. Вы двое останетесь и будете на чеку на случай появления артефактов Элис. Если Заллас начнет перегибать палку, уходите на север к перевалу. Я люблю Элис, но терять ради этого людей – это перебор. И боюсь, что наш мистер Заллас может быть немного опаснее, чем говорится в отчете Интерпола.

– Зачем нам с тобой на Патинаш? – спросила Сара Джека, когда Райан отодвинул для нее стул.

– Потому что я почувствовал толчок, как и ты несколько минут назад, – ответил полковник.

Макинтайр была удивлена, что он почувствовал движение земли до того, как она успела сообщить ему об этом.

– И кроме того, мне нужно еще кое-что вам показать, – добавил Коллинз. – Так что пошли.

Все вышли вслед за Джеком из ресторана, заметив, что за ними последовали мужчины, сидевшие через столик от группы американцев. Коллинз подождал остальных перед большим эскалатором, поднимавшим людей на вершину атриума, после чего подошел к основанию 170 000-тонного подъемника и нагнулся, притворяясь, что завязывает шнурок.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он Сару.

Пит и Райан окружили их, так что большинству гостей, перемещавшихся между рестораном и казино, не было видно, что делает Макинтайр. Она присела и изучила место, на которое показывал Джек.

– Я увидел это вчера, – сказал Коллинз, заканчивая притворное завязывание шнурка. Он встал и подождал, пока Сара рассмотрит бетон, из которого состояло основание гигантского эскалатора.

– Этому бетону и стальным креплениям всего по несколько месяцев. – Женщина провела рукой по большой трещине в бетоне, а затем опустила свои маленькие пальчики в глубь трещины и нахмурилась. – Черт, думаю, что эта трещина идет насквозь до арматуры.

– Настолько серьезно, насколько я думал? – спросил полковник.

– Это ненормальное расширение высыхающего бетона. Этот изъян ненормален, тут видно, что две половины не соединяются, и это значит, что сдвинулось все основание эскалатора. Это указывает на движение земли. – Лейтенант Макинтайр отвела Коллинза в сторону и подождала, пока Райан и Пит подойдут к ним. – Джек, вся эта долина по какой-то причине смещается.

Полковник смотрел, как Сара подошла к водопаду и горячему источнику под ним. Макинтайр без колебаний присела и опустила пальцы в воду, на мгновение нахмурившись, прежде чем вынуть их.

– Навскидку скажу, что температура поднялась градусов на пять со вчерашнего дня, – сказала она, и все четыре сотрудника Группы «Событие» поняли, что времени осталось в обрез.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Эверетт подождал, пока гигантский волк прохромает мимо него и Чарли. Аня старалась идти между зверем и двумя шокированными мужчинами. Микла зарычал, медленно проходя мимо них. В этот момент американцы смогли рассмотреть животное вблизи, и то, что они увидели, навсегда запечатлелось в их памяти.

Чарльз толкнул Карла и кивнул на лапы голиа. Впервые они увидели то, на чем основывались все легенды, сказки и мифы, которые стали для них реальностью – увидели пальцы, свернутые в лапу, с аккуратно загнутыми внутрь большими пальцами. Подушечки были на внешней стороне пальцев, и животное опиралось на них, когда шло на всех четырех ногах.

Затем взгляд Эверетта переместился со странно свернутых внутрь пальцев на правую заднюю ногу мощного животного. Он увидел, как она опухла под повязкой из водорослей, соломы и ткани. Боль от ходьбы явно вытягивала силы из огромного волка.

Голиа прошел черед подлесок и исчез вслед за мальчиком и Аней. Карл достал радио, и ему на мгновение показалось, что он уловил голос полковника. Не получив подтверждения, он все равно доложил о ситуации в надежде, что Джек его услышит.

* * *

Сара, Райан и Пит стояли полукругом вокруг Джека, пока он, склонив голову, прислушивался к неожиданно заработавшему радио. К счастью, звук на нем был приглушен, так что проходящие мимо бандиты, воры и убийцы ничего не услышали. Коллинз был наполовину внутри маленькой ниши, в которой на подставке стоял бюст Юлия Цезаря. Макинтайр услышала раздраженный голос Джека, пытавшегося что-то сказать тому, кто звонил. В конце концов, он чертыхнулся и вышел из-под ниши.

– Миллиарды бюджетных долларов, лучшие люди в мире, лучшее оборудование, которое можно купить за деньги, а теперь нам надо искать таксофон, которого тут, скорее всего, и нет, все из-за того, что у нас эти дурацкие радиоприемники, и мы не можем связаться ни с кем их своих! – возмущался полковник.

– Кто это был? – спросила Сара.

– Это был Карл, и, насколько я понял, у них с Чарли все в порядке и они направляются в небольшую деревню под перевалом. И можете не спрашивать – больше я ничего не понял, кроме какой-то загадки, о которой я сейчас даже не хочу думать. В любом случае, Джейсон и Пит, вы идете на гору. Проясните ситуацию с Эвереттом и Элленшоу, если будет возможность. Если нет, разведайте территорию до самого замка. Доложите о результатах, если получится, а если нет – возвращайтесь.

– Что за загадка, полковник? – спросил Райан, вместе с Голдингом подойдя ближе к Джеку и Саре.

– Капитан сказал передать Элис, что у трех поросят есть причина держаться подальше от этой горы.

– Что это… – начал было Питер, но Райан нахмурился и прервал его, подняв руку.

– Кто охотился за тремя поросятами, Пит?

На лице Голдинга появилось понимание.

– Большой злой волк.

* * *

Птицы перестали щебетать, даже насекомые затихли, и Эверетт остановился и прислушался. Чарли почувствовал недовольство Карла и тоже понял, что что-то не так. Прошло десять минут с тех пор, когда они в последний раз видели мальчика, Аню и голиа, которого цыгане называли Микла. Эверетт знал, что эта троица не могла уйти далеко, потому что они с Чарли отстали от них всего на несколько минут, чтобы попытаться связаться с Джеком.

– Вы под прицелом двух дробовиков, и я бы посоветовал вам серьезно отнестись к просьбе не двигаться, – услышали они чей-то голос.

Капитан замер. Кто бы ни приблизился к ним со спины, этот человек явно был хорошо натренирован подкрадываться незаметно, потому что Эверетт не слышал ни одного подозрительного звука. Карл медленно повернулся и почувствовал, что Чарли позади него делает то же самое.

Первым, что увидел капитан, повернувшись лицом к подкравшемуся сзади человеку, были его глаза, темные как ночь. Этот мужчина на несколько дюймов поднял старый обрез, чтобы дать понять Карлу: одно неловкое движение – и он оценит на себе всю серьезность угрозы.

– Зачем вы здесь? – спросил Марко Корвески.

Эверетт дождался, пока еще трое мужчин выйдут из-за деревьев с такими же обрезами. Он чувствовал, что в лесу прячутся еще несколько.

– Мы ищем тех, кого потеряли: женщину и маленького мальчика, – ответил капитан.

Мужчина в яркой одежде ничего не ответил на эти слова. Он склонил голову набок и перевел взгляд с Карла на беловолосого Чарли Элленшоу, который, к огромной радости Эверетта, молча стоял, подняв руки вверх.

– Я тоже ищу маленького мальчика и женщину, они из моей деревни. – Незнакомец снова посмотрел на капитана, не опуская угрожающе выглядящий обрез.

– Привет, Марко, – сказал женский голос из-за деревьев.

Карл увидел выражение лица мужчины при звуке голова Ани. Непонятно было, что это – радость или шок. Местный житель медленно повернулся и посмотрел на появившуюся из леса женщину. Капитал расслабился, увидев искреннюю улыбку человека, который был рад увидеть Аню, хотя и не совсем готов к этой встрече. Он опустил ружье и сделал шаг ей навстречу.

– Привет, сестренка. Я ожидал, что ты вернешься домой с большей торжественностью, а не скрываясь в лесу от этого довольно крупного американца.

Аня улыбнулась. Это была усталая улыбка, которую она выдавила из себя из последних сил, делая последние шаги навстречу Марко, чтобы обнять его.

– Я не знал, что почувствую, увидев тебя спустя столько лет. Что почувствую из-за того, что тебя отправили учиться, а меня оставили здесь. – Ее брат улыбнулся и снова обнял ее. – Но я ошибался. Я рад снова тебя видеть.

– Марко, что здесь происходит? Сейчас о нас знает больше людей, чем за всю историю нашего народа. Что случилось? – прошептала женщина, когда подошли еще несколько жителей деревни. Карл насчитал семь человек, и все они были вооружены.

– Во-первых, где Микла? – спросил Марко, чье поведение изменилось быстрее, чем Аня успела заметить. – Насколько серьезно он ранен?

– Откуда ты знаешь, что он ранен? – спросила его сестра, переведя взгляд на Эверетта, который слушал их разговор под охраной людей с Патинаша.

– Бабушка сломала лодыжку – правую лодыжку.

– Это была она? – спросила Аня, наконец, отпуская Марко. – Черт возьми, зачем она так рискует: что если бы Миклу застрелили?!

Эверетту с трудом удавалось следить за этим перешептыванием.

– Меня это тоже беспокоит. Мне нужно знать, где Микла и зачем бабушка вызвала тебя домой.

– Микла…

Внимание всех привлек щелчок затвора автомата. Карл поднял глаза и увидел семерых человек, стоявших полукругом вокруг группы. Глаза Марко сузились, когда он увидел, что на них нацелены автоматы. Его и жителей деревни застали врасплох из-за радости, с которой он встретил свою сестру.

– Что это такое? – спросил Марко, поднимая свой обрез. Он повернулся и угрожающе посмотрел на Эверетта. – Нужно было сразу тебя застрелить, – добавил он, бросая обрез на землю. Его люди сделали то же самое, посмотрев на пришельцев еще более угрожающе, чем их предводитель.

– Он не с ними, – сказала Аня, увидев тех же людей, которые были в команде убийц Бен-Невина. – Эти люди работают на жестокого подонка по имени Бен-Невин, подполковника израильской спецслужбы «Моссад».

– «Моссад»? – спросил Марко, поворачиваясь, наконец, к своей сестре.

– Где волк? – спросил один из пришельцев, толкнув одного из жителей деревни. Аня увидела, как он передал автомат одному из своих спутников, а затем медленно вытащил нож из скрытых под рубашкой ножен.

– Вы должны покинуть это место, – сказал Марко, делая угрожающий шаг вперед.

Майор Сороцкин увидела его взгляд и испугалась за своего брата. Он сделал еще один шаг, после чего мужчина поднял нож и ткнул его в живот, но невысокий цыган продолжил двигаться вперед, из-за чего лезвие на четверть дюйма погрузилось в его тело. Марко улыбнулся и наклонился вперед, еще сильнее надавливая на лезвие. Эверетт поморщился, понимая, что этот человек пытался заставить пришельца атаковать.

– О, это к добру не приведет! – пробормотал Чарли, посмотрев на что-то, чего Карлу не было видно. Он повернулся и посмотрел на Аню, которая покачала головой, а затем моргнула, кивая на землю. Глаза Элленшоу снова расширились, когда он понял, что она пытается ему сказать.

В этот самый момент Марко упал на землю. Это произошло так быстро, что убийца не успел ничего сделать, а цыган уже лежал на траве. Пока пришелец соображал, что к чему, на него прыгнул гигантский волк. Минуту назад этот человек стоял с ножом, готовый к работе, а теперь он просто исчез. Все стоявшие вокруг услышали короткий вскрик, а затем люди Бен-Невина начали стрелять по деревьям. Аня, Марко, жители деревни и Чарли с Карлом распластались на земле.

Эверетт поднял голову, и его глаза расширились, когда она увидел, как голиа снова спрыгнул с деревьев. На этот раз он схватил одного из стрелявших людей за горло и оторвал ему голову, прежде чем запрыгнуть обратно на ветку. Оставшиеся пятеро начали целиться и стрелять по деревьям и из-за этого не заметили, как Марко и его люди подняли брошенное оружие. Вскоре по лесу пронеслись ружейные выстрелы. Не было ни криков, ни возгласов, ни предупреждений. Местные жители безжалостно убрали всех, кто стоял рядом. Что же касается волка, то он просто исчез.

На небольшой поляне воцарилась тишина, наполненная дымом от выстрелов. Чарли дрожал, но не от испуга. Он протянул руку и потряс Карла за плечо.

– Ты… ты видел размер этого волка? Это был не Микла, – проговорил Элленшоу, к концу фразы перейдя почти на писк.

Эверетт увидел, как Аня встала, подбежала к брату и помогла ему встать, а затем отвернулся и посмотрел на мертвецов, пока жители деревни ходили от трупа к трупу, проверяя, не выжил ли кто.

– Ну, это было лишнее, – сказал Марко, покачав головой. Он перевел взгляд на Карла и Чарли. Его темные зрачки сузились, когда он встретился взглядом с высоким светловолосым американцем.

– Они видели Стануса, – сказал молодой цыган, делая шаг к ним. Аня увидела жестокое выражение его лица.

– Да, и еще они видели Миклу. И они спасли твою сестру всего полчаса назад от этих людей, – заявила она.

И тут Эверетт наконец понял, на кого он смотрит. На Марко Корвески, наследника цыганского трона.

* * *

Бен-Невин терпеливо ждал своих людей. Они не отвечали, даже когда связь была хорошей. Железная руда в этих горах блокировала все линии связи, кроме стационарных телефонов. Подполковник посмотрел на часы, увидев, как трое мужчин, которых он отправил на поиски остальных, вышли из леса. Они покачали головами, поймав взгляд командира.

– Ну? – спросил он, бросая бесполезное радио своему помощнику.

– Мы нашли целое море крови и это. – Один из его людей передал ему автомат Калашникова. Дуло оружия было погнуто. Бен-Невин внимательно рассмотрел его и с отвращением вернул нашедшему. – Наша добыча от нас ушла, и у нас недостаточно людей для продолжения поиска.

– Сколько человек осталось? – спросил Авис.

– Вместе с нами пятерыми – восемнадцать человек.

Бен-Невин снова покачал головой. Он засунул руку в карман куртки, достал сообщение, полученное из Тель-Авива, и поднял его в покалеченной руке.

– В этот сообщении говорится, что Тель-Авив больше никого не отправит нам на помощь.

– И каков ваш план, подполковник? – спросил высокий помощник, когда Авис отвернулся и посмотрел на курорт, раскинувшийся в двух милях от них.

– Я планирую вернуть сокровища нашего народа, и единственный способ это сделать – найти союзника, подсказанного нашими друзьями в Тель-Авиве. Наши контактные лица утверждают, что он будет очень заинтересован в пополнении своей коллекции, а если нет, то в обогащении. В любом случае, у нас нет выбора, нам нужно это сделать – либо с русским, либо в одиночку.

– Если этот… этот… владелец казино уже знает, где находится храм, разве мы не раскроем себя, если расскажем ему, что на самом деле ищем? – засомневался помощник.

Бен-Невин с улыбкой повернулся к двум своим людям.

– Что это за жизнь без капли опасности и интриги?

– Подполковник? – озадаченно спросил один из военных.

Авис протер лицо носовым платком, а затем снял куртку и стряхнул пыль и сосновые иголки, приставшие к ткани.

– Когда тебе нечего терять, опасность уже не имеет значения. – Бен-Невин снова надел куртку, после чего повернулся и еще раз посмотрел на «Край света».

– Я вас не понимаю, подполковник, – растерялся его подчиненный.

– В Тель-Авиве уверены, и я согласен с ними, что этот глупый русский понятия не имеет, что величайшее сокровище в истории мира находится всего в нескольких милях от него внутри горы, которая для него – всего лишь удобное место для отдыха бандитов и воров.

– Вы думаете, что он поможет нам? – настаивал военный.

– О, да, а еще он станет удобным козлом отпущения, если что-то пойдет не так. – Бен-Невин повернулся, открыл переднюю дверь машины, и они отправились на встречу с возможным партнером по нападению на гору. Авис знал, что у него было очень мало времени до того, как генерал Шамни в Тель-Авиве решит действовать.

Операция «Рамзес» будет запущена, гора и храм будут разрушены – не Божьим огнем, а человеческим.

* * *

Найлз распорядился, чтобы его люди ехали в первом «Хаммере», когда они двинулись вверх по главной дороге, ведущей к курорту. Уилл Менденхолл ехал вместе с инженерами из 82-й дивизии во второй машине. Пятерых человек они оставили в лагере на тот случай, если скоро прибудут грузовики румынской армии с их оборудованием. Насколько им было известно, эти грузовики и их дорогое оборудование все еще были на пути к Дунаю.

Директор отдела 56–56 много раз слышал о том, что правительственные операции за пределами его ведомства порой были небрежно организованы, но он впервые видел такое в своем отделе, и это ужасно его угнетало. Он был идеалистом и только сейчас понял, как тяжело приходилось его людям и как быстро им нужно было соображать на лету.

Комптон залез в карман и достал оперативную сводку о погоде, предоставленную 82-й дивизией после того, как они случайно поймали предупреждение румынской армии о том, что буря остановилась на юге и, возможно, не дойдет до них. Также там сообщалось, что даже те части огромного фронта, которые достигли Дуная, оказались не такими ужасными, как предполагалось. Найлз протянул руку и передал сообщение Элис, которая была зажата между Денизой Гиллиам и довольно грузным инженером в камуфляже для пустынного ландшафта. Гамильтон прочла сообщение, улыбнулась и покачала головой, передавая его обратно Комптону.

– То есть наше оборудование находится на юге для помощи региону, где так и не было ужасной бури, а все наше прикрытие и румынская армия были отозваны в тот же самый регион. Как ты думаешь, кому-нибудь хотя бы хватит ума отправить нам обратно наши вещи? Или даже несколько солдат?

Найлз засмеялся, излучая сарказм.

– Думаю, что да, как только все это нам будет уже не нужно.

– Вот видишь, – сказала Элис, улыбаясь директору, – юмор Джека уже начинает передаваться тебе.

Комптон посмотрел на свою старую подругу.

– Если честно, я не знаю, как этот человек и его оперативные группы выживают в дурацких ситуациях, в которые они ежедневно попадают.

– Аминь, – отозвалась Элис, когда два «Хаммера» свернули на дорогу, которая шла параллельно курорту и вела к «Замку Дракулы», а затем к перевалу над ним.

Проезжая мимо главных ворот курорта, они увидели репортеров и протестующих, собравшихся у «Края света», где уже второй день проходило частное торжественное открытие.

– Надеюсь, что Джек и Сара соблюдают там осторожность, – вздохнула миссис Гамильтон.

Найлз ничего не ответил обеспокоенной Элис. Он смотрел на гигантские стальные башни, первые из многих, которые поддерживали систему позолоченных вагончиков фуникулера. Вагончики, поднимавшие гостей наверх для осмотра «Замка Дракулы» снаружи, были загружены только наполовину. Затем гости спускались вниз, потому что внутрь ночного клуба пока никого не пускали. Огромные вагончики двигались одновременно вверх и вниз по гигантской системе фуникулера, состоящей из восьми линий.

– Такое можно увидеть в Баварии или в похожих местах. Очень впечатляюще, – сказала Дениза Гиллиам, наблюдая, как 62-футовые золоченные вагончики легко скользят по своим линиям.

– Да, и теперь мы знаем, откуда взялась, по крайней мере, часть денег на это, – ответил Найлз, посмотрев на Элис. – Давайте не забывать об этом, думая об оборотнях и затерянных племенах Израилевых. И я надеюсь, что Джек все держит под контролем в этом логове воров.

Гамильтон знала, что директор был прав. Открытия открытиями, но в игре, в которую они играли, были и другие опасности, и русский бандит был не последней из них. Когда они сворачивали на широкую и извилистую дорогу, «Хаммеры» неожиданно остановились из-за встречного движения. Колонна машин, грузовиков и мотоциклов, а также поломанных и изношенных передвижных домов резко повернула и направилась в том же направлении, куда двигались они. Впереди колонны ехал помятый и очень старый седан «Ситроен». Наблюдая за проезжавшими мимо машинами, Найлз увидел, что все они были забиты мужчинами, женщинами и детьми, причем все эти пассажиры были ярко одеты, а из открытых окон каждого помятого и проржавевшего грузовика или легковой машины лилась громкая музыка. Комптон даже заметил, что в одном старом «Мерседесе» на переднем сиденье ехала довольно крупная свинья.

– Что за…? – спросила доктор Гиллиам, глядя на цыганский караван перед собой. Он тоже направлялся на перевал Патинаш.

– Похоже, цыгане собираются вместе, – сказала Элис, наклоняясь вперед, чтобы получше рассмотреть вереницу автомобилей. – Поверить не могу, что мы это видим.

– Что такого особенного в караване местных жителей? – спросила Дениза.

– Я могу ошибаться, и мое предположение под большим вопросом, – ответила Гамильтон, улыбавшаяся все шире с каждой проезжающей мимо помятой машиной, – но думаю, что молодая девушка, о которой говорил мистер Эверетт, бывшая агент «Моссад» из Рима, уже здесь.

– То есть они знают о ней и приехали, чтобы поприветствовать ее? – уточнила Гиллиам, отвернувшись, наконец, от дороги, по которой только что медленно проехала последняя, двадцать вторая машина.

– Думаю, да. – Элис посмотрела на Денизу, а затем, когда «Хаммеры» пристроились сзади к длинной цветной и громкой колонне, шлепнула Найлза по коленке.

– Что? – спросил тот, когда их машины двинулись вверх по длинной дороге, ведущей к перевалу. – Сбор?

– Цыгане почти никогда не собираются в одну большую группу. И эти путешественники – не обычная группа цыган. Перед нами – большая королевская семья. Они путешествуют малыми семьями или караваном и безопасно перемещаются с места на места. Но обычно никогда не собираются в одном месте. Особая группа – члены королевских семей – скорее всего, никогда не покидала Европу. Они остаются тут, разделенные и никогда не собирающиеся вместе как народ. Но теперь решили собраться, и у этого может быть только одно объяснение, – сказала Гамильтон, доставая небольшой дневник из кармана куртки. Она листала его, пока не нашла запись, которую искала. – Народ готовится к смене власти. Кто-то снимает с себя полномочия короля или королевы. – Она широко улыбнулась. – Подозреваю, что именно поэтому они собираются.

Элис начала верить в то, что ее мечты сбываются. Два военных «Хаммера» последовали за пестрым цыганским караваном по дороге к «Замку Дракулы» и к горе над ним.

12

Отправив Райана и Пита на поиски возможного местонахождения капитана Эверетта и Чарли Элленшоу, Коллинз решил, что им с Сарой нужно поближе подобраться к самым подозрительным личностям на курорте. Возможно, так им удастся выйти на поток артефактов, которые появились на всех аукционах, благодаря не самому скрытному преступнику – Дмитрию Залласу.

Последние пару часов Джек с Сарой изучали его досье, пытаясь найти связь с именами торговцев древностями из списка. Пока они обнаружили несколько знакомых лиц среди гостей курорта. Свободно гуляя по «Краю света», пара заметила, что за ними пристально следят несколько охранников Залласа.

Прогуливаясь мимо грязевых ванн и бань в атриуме, они смотрели на привыкших к роскошной жизни мужчин и женщин, отмокавших в грязи и гревшихся в банях с естественным паром, поднимавшимся из горы. Дмитрий, похоже, совершенно не беспокоился о стоимости этого мероприятия, потому что каждого гостя обслуживал как минимум один служащий отеля. За то короткое время, пока американцы прогуливались по шикарному спа, к ним по меньшей мере три раза подошли сотрудники гостиницы и предложили напитки, полотенца, халаты и другие атрибуты роскоши.

– Как думаешь, мы могли бы уговорить Найлза построить такую у нас в комплексе? – шутливо спросила мисс Макинтайр, кивая в сторону довольно крупного и пухлого бородатого мужчины, который медленно садился в грязь, оценивающе разглядывая Сару. Затем мужчина нахмурился и быстро встал из грязи, жалуясь на слишком высокую температуру.

– Еще как. Уверен, что он наскребет лишних сорок пять миллионов баксов в бюджете, – отозвался Коллинз.

Сара улыбнулась, но улыбка тут же сползла у нее с лица, когда она увидела, что к ним, тоже широко улыбаясь, приближается Заллас, вокруг которого, как обычно, была группа мужчин и женщин. Макинтайр подумала о страхах Джека, связанных с тем, что их, возможно, раскрыли.

– Скажите, друзья, вы наслаждаетесь выходными на моем курорте? – спросил Дмитрий с улыбкой, которая как бы говорила, что он только что съел кошку, съевшую, в свою очередь, канарейку, и никто ничего не сможет с этим поделать.

Джек и Сара понимали, что единственной причиной, по которой он к ним подошел, была попытка выяснить, с кем он имеет дело. Полковник понял, что Заллас подозревает что-то, но никакой точной информации у него нет. Он будет блефовать до последнего.

– Это один из самых гостеприимных курортов, на которых я бывал, – сказал Коллинз, хотя он в жизни не был ни на одном курорте. – А вы один из самых обходительных хозяев, какие мне встречались.

Дмитрий наклонил голову и засмеялся, протягивая Джеку руку.

– Не думаю, что имел удовольствие с вами общаться, мистер…

Коллинз, как и Сара, наблюдал за поведением Залласа, и в этот момент они оба поняли, что их страхи были небезосновательными. Хозяин курорта, хотя и не знал точно, кто они такие, подозревал, что они были связаны с правоохранительными органами, и оценивал их, чтобы выяснить, что нужно будет сделать, чтобы защитить свои интересы.

– Коллинз, Джек Коллинз, полковник, армия США, – представился Джек. – А это лейтенант Сара Макинтайр из той же организации.

Залласу с трудом удалось скрыть свое удивление. Он искусно миновал протянутую руку американца, а вместо этого взял руку его спутницы и неожиданно поцеловал ее, заставив женщину поморщиться от прикосновения его мокрых губ. Из-за этого поцелуя и из-за того, что Джек шокировал ее тем, что неожиданно выдал правду о том, кем они были, Сара впала в легкий ступор и замерла, а затем взяла полковника за руку.

– Я удивлен. Как солдат, да еще такой красивый, – сказал Дмитрий, пожимая руку полковнику, а затем быстро оценивая Сару в дорогом брючном костюме, который подходил под больше ненужное прикрытие, – оказался на моем курорте?

– Ну, это вполне логично, э-э… мистер Заллас, правильно? – спросил Джек.

Русский сделал шаг назад и улыбнулся. Он кивнул, а затем посмотрел на Коллинза взглядом, в котором читалось почти отвращение.

– Да, Дмитрий Заллас. Я владелец «Края света».

– Как я и сказал, мистер Заллас, объяснение довольно простое. Нас распределили сюда вместе с солдатами НАТО, и у нас было свободное время. Мы подумали – чем черт не шутит, попробуем забронировать места. И вот мы здесь. Признаю, пришлось подделать приглашения, но ведь в худшем случае нас просто могут выгнать, правильно?

– Да, но «выгнать» звучит довольно грубо. Уверен, что мы сможем придумать что-нибудь получше, – ответил Дмитрий, и Джек услышал завуалированную угрозу в этом комментарии. – Странно только, что наш центр бронирования еще не работает, и все мои деловые партнеры получили приглашения на открытие через курьеров.

– Если это самое странное, с чем вам придется столкнуться на этих выходных, то вы просто везунчик, – заявил Коллинз, глядя Залласу в глаза.

Русский поднял руку и жестом подозвал кого-то, кого Джеку не было видно. Вскоре к ним подошла Джина.

– Да, мистер Заллас, – сказала она, кивая американцам и жалея, что им не удалось избежать встречи с бандитом.

– Это главная управляющая курортом, Джина Лувински, – представил ее Дмитрий.

Джек и Сара знали: русскому точно сообщили о том, что утром они пообщались с Райаном и Питом в ресторане.

– Да, мы встречались с мисс Лувински сегодня утром перед завтраком, – сказал Коллинз.

– Мисс Лувински проследит за тем, чтобы вы отлично провели время на моем курорте. Джина, пожалуйста, убедись, чтобы полковник и лейтенант получили приглашения на завтрашнее представление в «Замке Дракулы». Убедись, чтобы их столик был рядом с моим, – улыбнулся русский, переводя взгляд на Коллинза. – Может, нам пригласить двух ваших коллег поучаствовать в веселье? – спросил он на почти сносном английском.

– Чем больше, тем веселее, – заявила Сара, пока Джек и Заллас продолжали смотреть друг на друга. Оба улыбались, но ни у одного из них не читалось радости в глазах. Наконец, полковник протянул руку русскому.

– И я так думаю, – сказал Заллас, быстро касаясь его руки. Затем он кивком попрощался с американцами, взял Джину под руку и удалился вместе со своей свитой.

Лувински кивнула Джеку и Саре перед тем, как он увел ее.

Коллинз и Макинтайр проводили их группу глазами. Дмитрий выглядел так, словно хотел убить управляющую прямо в спа. Она качала головой, и Коллинз знал, что женщине, вероятно, придется заплатить за их уловку. Возможно, не стоило говорить Залласу, кто они такие – это явно принесло румынке неприятности.

– Джек, не подскажешь, ты полностью слетел с катушек? – Сара перестала притворяться его подчиненной и повернулась к нему. – Я полковник Джек Коллинз, а это лейтенант такая-то из армии США! Спрошу еще раз: ты сошел с ума?!

– Слушай, он знает, что мы ему не друзья, и знает, что мы не его партнеры, поэтому было бы глупо притворяться дальше. Этот человек чует преступников за версту и вычислил был нас в любом случае, – объяснил Коллинз. – Он точно знает, что Райан и Пит с нами, так зачем лгать? Если бы он был сильно обеспокоен нашим присутствием, то что-нибудь предпринял бы. А раз он этого не сделал, у нас есть какое-то время, пока он придумает, как с нами поступить. Может быть, будучи русским, он подумает дважды, прежде чем убивать представителей НАТО.

Сара закатила глаза, недвусмысленно давая полковнику понять, что она думает о его аргументах.

– Ты не подумал, что, возможно, этот человек просто псих и в любом случае прикажет убить нас, просто потому, что мы ему не нравимся или он нам не доверяет? С чего ты решил, что он будет думать о чем-то еще, кроме того, что такие люди попытались пройти мимо его службы безопасности и им это удалось? И ты думаешь, что ему не хватит ума приказать похоронить нас где-нибудь там? – Макинтайр жестом указала на гору.

– На это я и рассчитываю.

– Он не Анри Фарбо, Джек, у этого человека нет ни капли чести, он реагирует, он не думает.

– Ну, надеюсь, что ты ошибаешься.

* * *

Заллас перестал распекать Джину из-за мошенничества с приглашениями, о котором ему только что сказал Коллинз, и отправил ее заниматься другими гостями.

– Эти двое и двое их сообщников… – повернулся он к своей охране.

– Да, мистер Заллас? – спросил самый здоровый из пятерых телохранителей.

– Они не должны покинуть эту долину. Армия США, ну конечно! Если они не из Интерпола, или американского ЦРУ, или ФБР, я подарю этот курорт Яношу Важичу.

– Сэр?

– Я хочу, чтобы всех четверым повырывали головы, руки и зубы, а затем похоронили среди камней там, где даже вороны их не найдут.

* * *

Пит Голдинг и Джейсон Райан были двумя из двадцати гостей курорта, которые стояли и наслаждались прекрасным видом. Вагончик фуникулера не был заполнен даже на четверть, и можно было свободно рассматривать красоты над ними вокруг «Замка Дракулы». Пока Питер восхищался современными строительными материалами, создающими иллюзию древности и мощи, и отмечал, что замок был настоящим чудом архитектуры, его товарищ пытался определить, кто из мужчин и женщин, находящихся в вагончике, действительно смотрел в окно, а кто наблюдал за ними с Голдингом. Пока он успел насчитать как минимум двоих людей Залласа. Они просто не успели отвести взгляд, когда Джейсон посмотрел на них несколько раз.

– Думаешь, капитан и Чарли поднялись сюда? – спросил Пит.

– Отсюда можно начать, – отозвался Райан.

Пока вагончик набирал достаточную высоту по пути на гору, скрытая система динамиков рассказывала гостям о замке. Запись была сделана каким-то очень знакомым голливудским актером, который в последнее время озвучивал все подряд, и Питер с Джейсоном очень удивились, услышав его голос, рассказывающий легенду о Владе Цепеше и о Дракуле, и все это по-румынски, по-английски и по-французски. Когда они приблизились к замку, слова рассказчика возымели свой эффект. В тот момент, когда голос объяснял, почему Влада объявили сумасшедшим, Джейсон и Пит почувствовали, как история этой горы оживает.

Вагончик полз вверх, и Райан пихнул напарника в бок и показал куда-то вниз, в окно. Далеко внизу на широкой дороге, идущей параллельно замку и поднимающейся вверх к перевалу, они увидели длинную линию из сотен машин всех возможных марок и моделей. Джейсон кивнул и сказал Питу посмотреть на середину длинного каравана. Голдинг кивнул, узнав два новых «Хаммера», которые выделялись на фоне окружающих их развалюх.

– Ну, по крайней мере, кто-то придерживается плана, который у нас был изначально, – пробормотал Райан.

Пит посмотрел на него и кивнул – как раз перед тем, как вагончик приблизился к широкой платформе, где пассажиры должны были сойти. Когда вагончик подошел к платформе, стилизованной большими каменными глыбами и толстым огнестойким деревом, они почувствовали небольшой толчок. Стена была увешана искусно выделанными железными факелами, которые выглядели очень уместно, несмотря на то что были газовыми и горели ярким светом. Питер был впечатлен, Джейсон же – нет, потому что увидел, как двое мужчин, которые наблюдали за ними, вышли из вагончика вместе с остальными.

Райан и Голдинг тоже покинули вагончик и посмотрели на этих двух людей, которые заколебались, но затем поняли, что не могут отстать от толпы и остаться незамеченными, и двинулись вперед вместе с охающими и ахающими гостями, рассматривающими фойе огромного клуба.

Внутри все напоминало съемочную площадку голливудского фильма, и даже Райан был ошеломлен увиденным. Все выглядело как олицетворение романа Брэма Стокера. Отделка была настолько дорогой, что Пит и Джейсон сразу поняли: для строительства этого клуба потребовались нереальные вложения.

Сцена была огромной и могла соперничать с подобными заведениями Лас-Вегаса. Система специальных дверей, построенная вдоль бродвейской сцены для поднятия и опускания музыкальных инструментов, работала, пока они наблюдали за последними приготовлениями к завтрашнему торжественному открытию.

– Если не знать, что деньги на строительство этого клуба были получены от продажи украденных артефактов, то хочется увидеть, как он будет работать, – заметил Голдинг.

Райану пришлось согласиться с ним. Тут нужны были огромные деньги, и найти их в стране, которая все еще пыталась встать на ноги после падения коммунизма, было практически невозможно. Немногие банки готовы были давать ссуды, когда люди боялись остаться без топлива суровой зимой. Нет, здесь, у всех на виду, точно были грязные деньги.

– Ого, я видел его шоу в Лас-Вегасе! – сказал Пит, подходя к большому картонному изображению Дрейка Эндрюса, на котором он стоял в ярком пурпурном смокинге и пел перед аудиторией, теперь редко посещавшей его шоу в пустыне.

Питер в последний раз обнял картонного Эндрюса, словно турист, желающий сфотографироваться с легендарным шоуменом. Он улыбнулся Райану, который просто уставился на него во все глаза.

– Извини, просто я обожаю старые песни, – объяснил компьютерный специалист.

– Поверь мне, после тебя, Элленшоу и полковника я никогда не смогу серьезно относиться к музыке, – ответил его напарник.

Пит пожал плечами.

– Куда теперь? Я не вижу ни капитана, ни Чарли.

Райан вздохнул, оглядел огромный клуб и покачал головой.

– Да, мы только зря потратили время. – Он снова посмотрел на Голдинга. – Но зато узнали, что сюда приедет Дрейк Эндрюс. Пошли, может, снаружи больше повезет, – скомандовал Джейсон, подкалывая Пита за его любовь к шоумену.

– Ну, раньше он был звездой…

Когда американцы повернулись, чтобы найти выход к горе, двое людей Залласа последовали за ними, задев картонного Дрейка Эндрюса, развернув его и свалив на пол, где потом на него случайно наступили несколько гостей.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ «ОТОПЕНИ», БУХАРЕСТ, РУМЫНИЯ

«Ми-26» – это российский двухтурбинный транспортный вертолет. Это самый большой серийный вертолет в мире, который был головной болью для разработчиков НАТО много лет, пока вертолеты не состарились или не вышли из строя и не были отправлены в страны-сателлиты Советского Союза до его распада. Количество оборудования и людей, которых они могли перевозить, до сих пор является предметом гордости разработчиков и инженеров. Теперь один такой вертолет стоял на площадке, ожидая загрузки оставшегося оборудования и пассажиров, и его тяжелые двигатели заработали, а старый корпус завибрировал, как в блендере.

Сидевший на заднем сиденье вертолета американский певец Дрейк Эндрюс бросил взгляд на своего агента, который смотрел прямо перед собой, боясь пошевелиться, пока древний российский вертолет трясся и гремел, стоя на площадке перед ангаром.

– Напомни мне убить тебя, когда мы вернемся в Лас-Вегас через четырнадцать месяцев, – сказал Эндрюс, когда в одном из двигателей произошла обратная вспышка, от которой оба мужчины в дорогих костюмах подпрыгнули и вскрикнули.

– Это не я попался на уклонении от уплаты налогов. У тебя был выбор – или это, или потерять зверинец, который ты называешь домом, в Вегасе.

– Да ну, эти два миллиона баксов мне не пригодятся, если мы разобьемся на чем-то, куда не полезли бы даже братья Райт.

– Тебе стоило бы закончить школу, а не быть звездой с детства, Дрейк. Братья Райт строили самолеты, а это вертолет, – сказал агент таким тоном, словно объяснял что-то ребенку.

Эндрюс посмотрел на него и поднял бровь.

– Ты решил поумничать, после того как отправил меня в Румынию? Это наглость, скажу я тебе.

– Иски об установлении отцовства, налоги, драки в барах – и все потому, что ты зол на мир за то, что он прошел мимо тебя и твоих шоу. Давай просто заберем деньги за выступления и вернемся обратно в Вегас – тогда, ладно уж, и уволишь меня. А пока просто заткнись.

– Сколько номеров до меня? Подходят они под мою программу? – спросил артист, закрыв глаза.

– До тебя пять выступлений, это будут попурри для разогрева гостей перед твоим шоу. Они будут петь песни твоего времени, и…

Эндрюс резко посмотрел на своего соебседника.

– Каверов на мои хиты не будет, так ведь?

– Нет, Дрейк, не будет, просто хиты шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых, ничего новее и точно ничего настолько же старого, как твои песни, – сказал агент, удовлетворенно улыбаясь и откидываясь в кресле. – Кстати говоря, вот твои коллеги идут, – продолжил он с еще более широкой улыбкой.

Певец поднял голову и увидел, как самая пестрая группа людей, какую он когда-либо видел, заходит в старый вертолет. У них были длинные волосы, и казалось, что они выпали из микроавтобуса 1967 года. Их было шестнадцать, и некоторые женщины выглядели так, словно брали советы по стилю, прическе и маникюру у Элиса Купера. Неожиданно один из мужчин отделился от этой шумной группы и направился к Эндрюсу с убийственной ухмылкой на лице. Его одежда сильно отличалась от костюма за две тысячи долларов, в который был одет Дрейк. Длинноволосый мужчина затараторил на каком-то языке – артист не понял, на русском или на румынском.

– Ого, стоп, помедленнее, приятель, – сказал певец, сильно пихая локтем своего агента.

– Дрейк Эндрюс, эй, ребята, это Дрейк! – завопил мужчина, пытаясь перекричать шум двигателей вибрирующего вертолета. – О, мы ждем с нетерпением, когда будем разогревать народ перед великим Дрейком Эндрюсом, вот увидите, мы сделаем так, что люди будут в восторге от вашего шоу! – Он улыбнулся и хлопнул артиста по плечу, толкнув его к сидевшему рядом с ним агенту. Американец проводил взглядом этого полного энтузиазма молодого человека, который пошел на свое место.

Затем Эндрюс уставился на остальную толпу мужчин и женщин, которые занимались, кто чем – от борьбы в проходе до стука по стеклу в окнах, чтобы проверить, крепкое ли оно. Его глаза расширились, когда он увидел, как одного из русских членов группы проводили на место после того, как он предложил пилотам бутылку водки.

– Боже, я умер, и это ад. Я и не понимал, что ад – это Хейт-Эшбери[18] шестьдесят седьмого года в старом и сломанном русском вертолете. – Певец повернулся и посмотрел на улыбающегося агента. – Ребята, которые будут выступать у меня на разогреве, похожи на семейку Мэнсона![19]

Но его агент ничем не мог ему помочь: после того ада, через который он прошел из-за Дрейка за долгие годы, он наконец-то получил возможность позлорадствовать.

– Напомни мне уволить тебя, когда вернемся домой, а потом я тебя убью! – пообещал ему Эндрюс.

Часть третья. Голиа

Даже человек с чистым сердцем, читающий на ночь молитвы, может стать волком, когда под полной осенней луной цветет волкобой[20].

Курт Сиодмак, «Человек-волк» (1941)

13

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Старый и помятый автофургон медленно полз по дороге.

Аня думала остановиться в небольшой деревушке перед перевалом, чтобы Микле могли оказать помощь, Марко же хотел как можно скорее доставить пострадавшего голиа на перевал. Не только, чтобы помочь ему, но и чтобы успокоить Стануса. Гигантский голиа появился всего раз после встречи в лесу и только на мгновение, когда цыганский принц заметил, что волк следил за ними из большой расселины в горе, почти полностью сливаясь с темной горной породой.

Микла занимал почти весь пол грузовика, и теснота действовала всем на нервы, если не сказать больше. Каждый раз, когда кто-то в грузовом отделении шевелился, зверь поднимал свою большую голову и рычал, сузив глаза и откинув уши назад. Этого было достаточно, чтобы заставить нервничать из-за нахождения в закрытом пространстве с раненым голиа даже Аню.

– Ты не расскажешь мне о своих американских друзьях? – спросил Марко, перевязывая ногу Микле. Он даже не поднял глаза, чтобы посмотреть на сестру.

– Этот человек спас мне жизнь в Риме. – Аня посмотрела на Эверетта, а затем быстро отвела глаза.

– И ты решила взять его домой, как бездомную кошку? – спросил ее брат, разрывая край ткани и некрепко обвязывая ее вокруг ноги волка. Микла только поморщился. – Как видишь, сестренка, у нас здесь более чем достаточно животных. – Он погладил животное по голове так аккуратно, как только мог. – Что касается тебя, Микла, я советую тебе некоторое время держаться подальше от Стануса. – Хищник поднял брови и низко зарычал, и Марко поспешил отстраниться.

Аня быстро посмотрела на Карла и Чарли и задумалась, стоит ли ей говорить о семейных делах в их присутствии. Затем она посмотрела на брата.

– Почему бабушка вызвала меня домой? – спросила она, сверля его глазами.

– Я уже не понимаю, почему наша бабушка что-либо делает. Возможно, это как-то связано с моими инвестициями для нашего народа.

Когда женщина услышала этот ответ, на ее лице появилась смесь шока и удивления, и эта эмоция не ускользнула от Карла.

– Инвестициями? – Цыганка бросила взгляд на Эверетта, который сидел и наблюдал за их разговором, когда грузовик заехал в выбоину на старой грунтовой дороге, из-за чего Миклу тряхнуло, и он заскулил. – Марко, нашим людям нужны только они сами и голиа. Нам всего хватает.

– Нам всего хватает, потому что у нас никогда ничего не было. Но это изменится. Бабушкины методы устарели. И я не буду обсуждать это в присутствии незваных гостей. – Корвески посмотрел на Эверетта, и на его лице не отразилось ни капли симпатии к американцу, хотя тот и спас жизнь его сестре.

– Скажи, что изменилось за три тысячи лет, что твои люди начали распродавать наследие, которое они хранили со времен Иисуса? – спросил Карл, просто чтобы посмотреть на выражение лица Марко.

Сидевший рядом с Эвереттом Чарли вздрогнул, потому что знал, что этой информации не было в книгах по истории, доступных всем американцам. Либо капитан точно знал, что делает, либо, чего особенно боялся Элленшоу, этот крайне неприятный человек сейчас достанет нож и перережет им глотки – по его виду было понятно, что он на это способен.

Марко еще раз погладил Миклу, а затем облокотился на стену грузовика. Он глубоко вздохнул и посмотрел сначала на капитана, а затем на свою сестру.

– И неожиданно этот человек, которого ты только что встретила, знает все, что нужно знать, о… – Он улыбнулся. – О нашем народе.

Аня не слышала того, что сказал ее брат – ее зеленый и карий глаза уставились на Карла.

– Да, неожиданно он очень много знает. – Она подняла левую бровь, глядя на крупного американца. Тишина стала осязаемой.

– Мы стараемся ни во что не ввязываться, не имея базовой информации, – сказал Эверетт, переводя взгляд на Марко. Двое мужчин уставились друг на друга, и каждый понял, что не может оценить возможностей другого.

Цыган изогнул левую бровь, а затем поднял руку и начал задумчиво теребить кольцо в ухе.

– Мы? – спросил он, и на губах у него начала играть улыбка. – Я так понимаю, ты имеешь в виду своих четверых друзей, которые находятся на курорте? Друзей, которые выделяются там, как уголь на снегу, кем бы они ни являлись? Они уже привлекли ненужное внимание очень неприятного человека, который, по стечению обстоятельств, является владельцем курорта.

– Ты знаешь очень много о нас, по крайне мере достаточно много, чтобы быть в курсе того, чтобы знать, чем занимается этот неприятный человек, – парировал Карл. – А точнее, Дмитрий Заллас, твой деловой партнер?

Марко сглотнул и перевел взгляд с американца на Аню. Печальное выражение ее глаз дало ему понять, что она видела, что он сделал. Цыганский принц всегда мечтал, чтобы его люди вели нормальную жизнь. Чтобы они были как все люди и жили бок о бок с остальным миром. Он всегда делился этими мечтами с сестрой, которая раньше разделяла их. Но теперь молодой человек видел, что Аня была как его бабушка – она намеревалась проследить, чтобы все оставалось по-прежнему.

– Марко, что ты наделал? – Женщина опустила голову, будучи больше не в силах смотреть своему брату в глаза.

– Я сделал то, что должны были сделать все правители до меня. Почему эти так называемые лидеры народа держали нас в крайней бедности, пока остальной мир купался в роскоши? Наши жизни так и не изменились. Мы все еще находимся в рабском положении.

– А голиа? – спросила Аня.

Марко впервые улыбнулся и нежно положил руку на спину отдыхающего Миклы.

– Они снова сильны. Мы им больше не нужны. Они дома, и они останутся здесь. Теперь мы должны присоединиться к миру как народ и жить так, как должны были жить все эти долгие годы. Мы ничего никому не должны.

– Позволь сказать тебе, дружище, как человек, который живет в том самом мире, о котором ты говоришь, вот что. Временами он суров, и всем, всем безисключения, приходится бороться за выживание. – Эверетт показал на стену грузовика. – И насколько я вижу, здесь у вас есть настоящий дом – тот дом, который все мы ищем. Не отказывайся от него из-за нескольких хороший вещей, потому что, приятель, хорошие вещи находятся прямо перед тобой.

Элленшоу в шоке молчал, отвернувшись. Аня же, наоборот, смотрела на Карла так, словно впервые увидела его. Она наклонила голову влево и изучала его, пока он не посмотрел на нее. В этот момент цыганка закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Марко взглянул на сестру, не заметив, как она смотрела на американца, когда грузовик остановился.

Аня подняла голову и поняла, что она, наконец, вернулась домой на Патинаш. А когда двери грузовика открылись, гора наполнилась воем голиа, разнесшимся по голубому небу Карпат.

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Джек наблюдал за Сарой, которая находилась у огромного бассейна. Геолог убедилась, что на нее не смотрит единственная находящаяся неподалеку женщина, которая явно не была заинтересована в азартных играх, как большинство гостей, после чего наклонилась и опустила в хлорированную воду небольшой термометр, соединенный с тончайшей проволокой. Затем она посмотрела на данные, появившиеся на маленьких часах. Это дорогое оборудование было одним из немногих инструментов, которые остались у Джека с Сарой после того, как грузовики с приборами были направлены на юг.

– Ну? – спросил Коллинз.

– Температура поднялась на один градус с восьми утра.

– Мелкая, они должны были знать о том, что в этой зоне есть сейсмическая активность, или какого черта было строить курорт именно здесь?

Макинтайр медленно и со знанием дела убрала небольшой щуп, и проволока аккуратно спряталась в основание наручных часов.

– Самое простое и удобное объяснение – они просто не проверяли. Не забывай, что этот регион находился под защитой правительства почти две тысячи лет. Сложно представить, чтобы сюда пусками много сейсмологов или геофизиков.

– Хочешь сказать, они просто не стали делать геологическую оценку земли?

– Джек?

– Да, – сказал полковник, глядя на главные ворота в отдалении, у которых собрались репортеры и протестующие, которые не хотели уезжать, несмотря на медленно приближающиеся черные тучи.

– Как думаешь, какова стоимость этого курорта? – спросила геолог, оглядываясь вокруг.

– Найлз оценил его примерно в два с половиной миллиарда долларов – это все вместе, курорт, замок и земля. Плюс неизвестно, сколько ушло на взятки, чтобы получить разрешение на покупку земли. – Коллинз отвернулся от ворот и посмотрел на Сару. – А почему ты спросила?

– Зачем ему строить его здесь? Все же просто, он должен был знать, что в той зоне есть сейсмическая активность, обязан был.

– К чему, черт возьми, ты клонишь? – спросил полковник после недолго молчания.

– Он мог купить землю где угодно в Румынии, в лучшем месте, более доступном для туристов. Зачем строить курорт у черта на куличках?

– Потому что, ты сама сказала, земля была дешевой.

– Нет, Джек, земля не была дешевой. Об этом написано в отчетах. Возможные взятки министру внутренних дел, переговоры с местными жителями об использовании дорог… Нет, он мог потратить в два раза меньше. Нет, он купил землю здесь целенаправленно.

Полковник отвернулся и посмотрел на мужчин и женщин, прогуливающихся по курорту за стеклянной стеной. Он перевел взгляд с казино на ресторан, а затем – на атриум.

– Ты думаешь, что он знает о иеддитах? Может быть, не о волках Элис, но о самом племени? – уточнил Коллинз.

– Какая ему разница? – спросила его подруга.

– Помнишь, что говорилось в отчетах о древних сказках, где говорится о затерянных племенах? Дискредитированный профессор из Лос-Анджелеса сказал, что по слухам, одно их этих племен унесло с собой множество трофеев, полученных за время Исхода. Самый известный слух был о том, что в каком-то отдаленном месте был построен огромный храм, в котором хранятся величайшие сокровища не только Египта, но и всего еврейского народа.

– Джек, это слегка притянуто за уши, тебе не кажется? – возразила Сара, понимая, что даже она не могла представить, чтобы кто-то рискнул такими огромными деньгами ради слухов.

– Сколько могут стоить одни артефакты? – спросил полковник вместо того, чтобы ответить ей.

– Они бесценны. Нельзя определить цену чего-то подобного. Только с культурной и исторической точки зрения они стоят… стоят…

– Гораздо больше двух с половиной миллиардов долларов, я думаю.

– Все равно, Джек, это все шито белыми нитками. Я хочу сказать, два с половиной миллиарда в руке гораздо лучше мечты о триллиардах в небе.

Коллинз посмотрел на Сару и улыбнулся, покачав головой.

– Отлично сказано, мелкая.

– Стараюсь.

– Все равно, не сходится. Это место будет приносить деньги, в этом нет сомнений. Но я просто не вижу нашего русского друга в роли владельца отеля, а ты?

– Нет, он точно не Конрад Хилтон[21].

– Тогда будем надеяться, что Элис с Найлзом удастся получить больше информации, когда они доберутся до перевала. – Джек покачал головой и отошел на несколько шагов. Из-за туч в этот момент прорезалось солнце.

– В чем дело? – спросила Макинтайр.

– Я просто думаю, насколько далеко может зайти Заллас, чтобы проверить, правда ли, что сокровища затерянного племени существуют. Мы же знаем, что кто-то доставлял ему артефакты, скорее всего кто-то из колена Иедды. Возможно, это был Марко, возможно – нет. Но одно мы знаем точно – Заллас должен знать, что у поставщика есть доступ к сокровищу. Возможно, изначально у него был другой план, но все изменилось. Судя по датам разрешений на строительство, «Замок Дракулы» был построен последним. Его можно было построить гораздо ниже на горе и гораздо дешевле.

– Эй, это же я, скажи, о чем ты думаешь!

– Всего четыре или пять сувениров времен Исхода принесли этому человеку почти миллиард долларов; только подумай, какие планы о богатстве он строит теперь. И снова вопрос – насколько далеко он зашел бы, чтобы добраться до сокровища, если бы думал, что оно существует?

– Учитывая его прошлое, боюсь предположить.

– Ну, остается надеяться, что ему не удастся узнать, откуда появились те артефакты.

* * *

Дмитрий Заллас обедал. Его постоянные спутницы женского пола отсутствовали, потому что он всегда предпочитал есть один. Это было единственное время, когда он мог спокойно подумать, и ему не нужна была лишняя болтовня.

Физически Заллас был мелковат для русского бандита. Большинство его коллег добивались своего простым запугиванием и жестокостью, и обычно причиной этому было то, что они были крупнее и сильнее остальных. Но Дмитрию приходилось решать проблемы иначе. Он был невысоким и коренастым, поэтому рассчитывать он мог только на свой ум. С учетом этого он строил свои планы и рисковал. Поэтому он и оказался в этом регионе Румынии – по расчету. О, курорт был отличным вложением, и он заработает на нем миллиарды! Но на самом деле Дмитрию нужно было не это, ему нужен был риск – решение проблемы, которое приходит с поисками. Он знал, что его болезнью была не жадность, а власть. Эти реликвии давали ему власть, власть знания.

Бандит поднял глаза и увидел, что Джина Лувински стоит у входа в ресторан, глядя на него. Он наклонил голову, и управляющая подняла что-то и указала на его столик. Ее папка была, как обычно, прижата к груди. Дмитрий сделал глоток кофе и жестом подозвал Джину к себе. Он посмотрел на двух своих охранников, и они дали женщине пройти. Заллас взял салфетку и промокнул рот, а затем бросил ее на тарелку, все еще полную еды.

– И чем же я могу вам помочь, мисс Лувински? – скучающим голосом спросил он.

Джина протянула ему небольшую визитную карточку. Дмитрий посмотрел на нее и поднял брови, но в руки ее не взял.

– Довольно грязный и неопрятный человек у главных ворот передал это вашей охране, – сообщила управляющая.

Заллас посмотрел на визитку, но так и не взял ее. Карточка осталась у него перед глазами, так как Джина продолжала держать ее перед ним.

Дмитрий отпил еще кофе, а затем поставил чашку на стол и выхватил карточку из ее руки. Посмотрев на нее, он увидел, что она была белой, без окантовки или модного шрифта – просто белая визитка с черной надписью.

– Ави Бен-Невин, – прочел он, после чего поднял карточку и снова посмотрел на Джину, изогнув брови – у него заканчивалось терпение.

– Прочтите с обратной стороны, – сказала управляющая, а затем повернулась и вышла из ресторана.

Русский проводил ее взглядом, а затем резко перевернул визитку.

– Подполковник, «Моссад», – прочитал он. Торопливо написанная кириллицей строчка внизу гласила: «Сокровища Исхода – я знаю, где они».

Впервые за все выходные улыбка Дмитрия Залласа была искренней.

– Да, – сказал он сам себе. – Сделки с недвижимостью – дело очень прибыльное.

* * *

К главному входу в отель подъехала ярко-красная «Тойота Лэнд Крузер» с логотипом «Края света» на обеих передних дверях. Подполковник Бен-Невин подумал, что, вероятно, совет, полученный из Тель-Авива, отправил его в логово врага, а не возможного союзника.

Заллас стоял у огромного стофутового окна, выходящего к бассейну. Он разговаривал с одним из своих людей и не повернулся к Авису, который ждал, пока его заметят. Русский что-то сказал охраннику, и тот, кивнув, вышел. Последний раз взглянув на пару, стоящую у бассейна, Дмитрий повернулся и посмотрел на подполковника. Он не улыбался, но держал в руках визитку. Заллас поднял ее перед собой, а затем согнул ее между пальцами до щелчка и сделал несколько шагов навстречу человеку в грязном костюме.

– Обычно я бы сообщил гостю, одетому как вы, что в определенных частях курорта мы придерживаемся строгого дресс-кода. – Он посмотрел на гостей, проходящих через фойе отеля. – И это одна их таких зон.

– Приношу свои извинения, – сказал Бен-Невин по-русски, глядя на бородатого мужчину в белом костюме и красном галстуке. Подполковник понял, что это за человек, еще до того как тот открыл рот. Он знал, что русскому не очень нравится его национальная принадлежность. Маленькие темные глаза Дмитрия смотрели на израильтянина с отвращением.

– У вас очень интересная манера представляться, подполковник. Можно подумать, что вы специально напечатали эту визитку – чтобы обмануть меня, – тут Заллас впервые улыбнулся, – да еще эта бессмысленная фраза, которую вы написали на обратной стороне. – Он снова щелкнул визиткой.

Бен-Невин почувствовал на себе взгляд охранников, но сделал еще один шаг вперед, сокращая расстояние между собой и русским. Он тоже улыбнулся хозяину курорта.

– Если бы я имел наглость врать человеку с вашей репутацией и ресурсами на вашей территории, не имея подкрепления, думаю, что вам стоило бы выслушать этого наглого джентльмена и самому решить, правду он говорит или ложь.

Заллас наконец убрал визитку в карман шелкового пиджака, а затем жестом показал неожиданному гостю подойти к окну.

– Хорошо, подполковник, допустим, вы этот человек и заслужили свое звание в этой организации. Что я могу для вас сделать, учитывая, что я мало что знаю об Исходе? Боюсь, все мои познания сводятся к тому американскому фильму[22].

Бен-Невин сразу же заметил, что его собеседник был профессиональным лжецом. Он видел, как его мозг пытается придумать, как получить от от гостя информацию, ничего не дав ему взамен. Он был идиотом, и Авис видел его насквозь, словно тот был сделал из стекла, через которое они смотрели.

– Имей я доступ к разведданным, я бы точно владел информацией о контрабанде и продаже артефактов. – Бен-Невин продолжил смотреть в окно на пару, стоящую у бассейна. Эти двое выглядели так, словно были увлечены беседой, и по какой-то причине казались подполковнику подозрительными. Он наблюдал за парой и говорил. – Я знаю, что через ваши руки прошли некоторые артефакты, в которых заинтересованы многие люди. Мы готовы предложить вознаграждение тому, кто поможет моей организации в наших поисках.

– Поиски сокровищ в Румынии? – Заллас повернулся и посмотрел на Ависа и его грязную одежду. – Жду с нетерпением, подполковник.

– Вы когда-нибудь слышали о египетских реликвиях, которые забрали евреи во время Исхода? Огромные запасы золота, драгоценностей и других трофеев, полученных в ходе бесконечных сражений. Сокровища настолько великие, что невозможно даже примерно оценить их стоимость. И это лишь верхушка айсберга. – Подполковник вдохновенно говорил по-русски. – Реликвии, которые вы продали, чтобы профинансировать этот… этот… курорт, – Бен-Невин жестом показал вокруг себя, – были лишь мизерной частью того, что находится внутри великого храма племени Иедды.

Заллас медленно повернулся лицом к израильтянину.

– Великого храма? – спросил он, не заметив, что Авис мастерски поймал недалекого его на лжи о том, что он якобы ничего не знает.

– Такого огромного, что его пришлось спрятать внутри горы.

– Горы, – повторил Дмитрий, словно в полусне.

– Храма, построенного великими еврейскими мастерами и инженерами, которые в свое время реализовывали задумки Рамзеса Второго.

Заллас молча посмотрел в глаза подполковнику. Тот увидел, что уголок его рта слегка подергивается, и понял, что ему, по крайней мере, удалось завладеть вниманием этого идиота.

Наконец невысокий мужчина улыбнулся и покачал головой.

– Какая интересная сказка! У нас много подобных историй о царях и сокровищах, спрятанных в стародавние времена. – Он засмеялся. – Должен спросить, где вы услышали эту историю и, главное, как вы планируете доказать ее правдивость.

На этот раз улыбнулся Бен-Невин, наконец отведя взгляд от пары у бассейна.

– Доказательство, которое вам нужно, связано с человеком, который в прошлом помог вам с вашим совместным предприятием.

Заллас засмеялся.

– Мой партнер? Вы имеете в виду мистера Важича? Боюсь, что вам не удалось убедить меня, подполковник.

– Я говорю не об этом человеке. Мистер Важич находится в столице и должен прибыть сюда позже. Ваш настоящий партнер и человек, благодаря которому все это стало возможным, живет здесь. – Авис повернулся и указал на север в направлении перевала. – Его зовут Марко Корвески. Вам знакомо это имя, да? – Подполковник продолжал улыбаться. Он понял, что его связи в кнессете сработали на славу, когда лицо русского, казавшееся загорелым из-за искусственного освещения, побледнело и посерьезнело.

– Как неожиданно вы много знаете о моих деловых связях, еврей.

– О, как обидно! – Бен-Невин тоже перестал улыбаться. – Но совсем не по делу, мистер Заллас. Суть вопроса заключается в том, что ваш партнер Марко знает, где находится храм. Он поставлял вам реликвии, которые нельзя было достать ни в каком другом месте, кроме храма, который я вам только что описал. А теперь я поделюсь с вами информацией, которая поможет вам быстро решить, стоит ли помогать мне и моим людям в этом предприятии – или похоронить меня в этих безлюдных горах и потерять шанс на бессмертие.

– Я слушаю, – угрожающе сказал русский.

– Хорошо, вот это уже продуктивно, мистер Заллас.

– Вы начинаете раздражать меня, подполковник-еврей.

– Да, я заметил. Храм был построен три тысячи лет назад. – Бен-Невин наклонился к Залласу. – И я могу гарантировать, что в ближайшие сорок восемь часов придут еще люди, не находящиеся в моем подчинении, за тем, что они считают своим.

– И кто же эти люди?

– Члены моего правительства, которых вы не хотите видеть на своем курорте, уверяю вас.

Русский повернулся и посмотрел на парочку у бассейна, которая направилась к входу в отель. Он внимательно наблюдал за ними.

– Вы знаете этих мужчину и женщину? – спросил он, кивнув в их сторону и поймав Ависа врасплох неожиданной сменой темы разговора.

– Нет. – Бен-Невин не стал говорить, что эти двое тоже казались ему подозрительными.

– Они американцы. – Дмитрий повернулся и посмотрел на израильтянина. – Подозреваю, что как-то связаны с правоохранительными органами. ФБР, ЦРУ или, возможно, Интерпол.

– Мужчина не полицейский, – возразил Авис, наблюдая за темноволосым гостем. – Этот господин – военный.

– Да, именно это он мне и сказал. Я ему не верю.

– Тогда вам определенно стоит за ним понаблюдать. – Бен-Невин наконец отвернулся, когда пара подошла к отелю. – Но как насчет моей истории, мистер Заллас? Вас интересует поиск того, о чем я рассказал?

Дмитрий повернулся и подал знак одному из своих людей. Охранник быстро отошел и вернулся вместе с Джиной Лувински. Она подошла к владельцу отеля и его собеседнику в грязной одежде.

– Да, мистер Заллас, – сказала она, стараясь скрыть раздражение от того, что ей постоянно приходилось находиться на побегушках у русского.

– Убедитесь, чтобы руку нашего друга осмотрели, а также одели его в нашем магазине и выделили номер-люкс для него и его людей на свободном этаже, поскольку я уверен, что ему не помешает отдохнуть. Я хочу, чтобы они были отделены от остальных гостей, это понятно?

– Да, мистер Заллас, – вежливо ответила Джина, повернувшись к стойке регистрации.

– Мудрое решение, – сказал подполковник, наблюдая, как американская пара зашла в отель, – которое принесет вам огромную прибыль.

– Я всегда получаю прибыль, – заявил Дмитрий. – Я умею обезопасить свои вложения.

Бен-Невин повернулся к нему и стал крайне серьезным.

– Но я должен предупредить вас, что нам придется столкнуться с большим сопротивлением со стороны цыгана и его народа. Надеюсь, что у вас достаточно людей, чтобы забрать то, зачем мы пришли. – На самом деле Авис даже не думал о людях Марко, но он точно не собирался упоминать огромного волка, который защищал иеддитов.

– Подполковник, когда будете на стойке регистрации, попросите список гостей и скажите мисс Лувински, что у вас есть мое разрешение.

– И зачем мне это делать?

– Это, подполковник-еврей, моя армия. – Дмитрий отвернулся и направился в казино. – Это и еще сотня вооруженных людей, готовых умереть по моему приказу.

Бен-Невин посмотрел, как русский удалился, словно бог среди простых смертных.

Полковник повернулся и пошел в фойе отеля. Он сразу же увидел мужчину и женщину, которые привлекли его внимание снаружи, а теперь шли мимо него к лифтам. Темноволосый американец ни разу не посмотрел на него, хотя они прошли всего в футе от него.

* * *

Джек опустил глаза, обняв Сару и на ходу притянув ее поближе.

– О, черт! – выругался Коллинз, проходя мимо стойки регистрации.

– Что? – спросила его спутница, борясь с искушением повернуться и посмотреть на то, что он увидел.

– Отель наполнен очень темными личностями.

– Ты о человеке в грязном костюме? – спросила Макинтайр так тихо, что только Джек мог ее услышать.

– Да, этот человек – подполковник Авис Бен-Невин из «Моссад», именно он пытался убить Карла, Райана и нашего человека в Ватикане. И еще одного человека, который сейчас находится в бегах.

– А теперь он здесь.

– Возможно, нас ждут взрывные выходные.

– Что будем делать? – спросила женщина.

– Нашу работу – и надеяться, что Райан с Питом найдут Эверетта.

Коллинз остановился, чтобы подождать лифт, повернулся и посмотрел на Сару.

– Это будет непросто, учитывая, что ты рассказал Залласу, кто мы такие. Но ты прав, – сказала она, бросая взгляд на грязного человека у стойки регистрации, а затем снова глядя на Джека. – У нас проблемы.

Полковник нахмурился, когда двери лифта открылись.

– Это союз, которого мы не ожидали, – добавила Макинтайр.

– Ну, мы не предсказатели будущего, и до «Европы» нам тоже далеко, – сказал ее друг с улыбкой, когда они зашли в лифт.

– Или до цыган.

ДЕРЕВНЯ ПАТИНАШ

Карла и Чарли бесцеремонно втолкнули в какое-то подобие амбара. Там пахло то ли козами, то ли овцами – Эверетт не мог определить, чем, да это было и не важно. Аня, Марко и еще несколько человек, поймавшие их, положили Миклу на импровизированные носилки, сделанные из двери соседнего дома. Дверь была слишком маленькой для огромного животного, но им все же удалось вытащить его из душного грузовика.

Странным было то, что когда Микла впервые оказался на улице, на горе поднялся дикий шум, и Эверетт с Элленшоу могли поклясться, что это был вой. Карл надеялся, что с ним сыграло шутку воображение, потому что если он был прав, то такой вой могли устроить только несколько сотен волков.

Капитан наблюдал за небольшим домом в центре деревни через щели досок, из которых был построен амбар. Эверетт знал, что легко может выбить одну из досок, но решил посмотреть, что будет дальше, в надежде на то, что женщине удастся заставить сородичей прислушаться к голосу разума. Он смотрел, как к дому, куда зашли Аня и Марко, направились еще несколько жителей деревни.

Эллешоу похлопал Карла по плечу.

– Смотри, – сказал он, указывая на небольшое окно в южной стене амбара.

Капитан подошел к этому окошку и увидел сотню людей на дороге, ведущей к Патинашу. Там были мужчины, женщины и дети с козами, коровой и телегой с несколькими свиньями. Все они улыбались и выглядели так, словно шли на большой пикник или ярмарку. На ходу они играли веселую музыку на бубнах, скрипках, флейтах и рожках. Музыка стала громче, когда они приблизились к деревне.

– Должно быть, они из ближайших поселений, – сказал Эверетт, глядя на процессию ярко разодетых цыган.

– Зачем они пришли? – спросил Чарли, вытянувшись, чтобы разглядеть что-то из-за спины Карла.

– Не знаю, но думаю, что мы очень скоро это выясним.

* * *

Мадам Корвески прижала внучку к груди и заплакала. Марко, сначала почувствовавший себя неловко, смягчился, глядя на родных ему женщин, которые оплакивали безвозвратно ушедшие годы.

Потом внук цыганской королевы отвернулся и погладил густой черных мех Миклы. Волк не пошевелился и позволил ему погладить себя. Зверь закрыл свои желтые мерцающие глаза, и в этот момент Марко положил руку ему на голову, легонько нажал и держал так, пока зверь не проваливался в сон. После этого молодой человек наклонил голову, медленно водя рукой по голове животного. Микла вздрогнул во сне, а затем успокоился.

Марко увидел Аню, а потом человека, лицо которого было ему незнакомо. Загорелое лицо, худосочная фигура, тонкие усики – ничего знакомого. Конечно, он знал, что видит его через приглушенный серо-зеленый спектр, в котором видели голиа, но изображение было четким. Зверь видел в этом человеке угрозу, от которой было необходимо защитить Аню, для охраны которой Миклу отправили на равнину.

Слова вторглись в мысли Марко, и связь нарушилась. Он почувствовал небольшую головную боль, но не такую сильную, как когда он устанавливал связь со Станусом, после которой он часами не мог нормально соображать. Кроме того, цыган почувствовал острую боль в правой лодыжке, которая тут же прошла, и повернулся к своей бабушке.

– Марко, ты меня слушаешь? – спросила она.

Ее внук моргнул и улыбнулся.

– Да, – просто ответил он – так спокойно, как только мог после того, как увидел человека, который пытался убить его сестру, увидел гораздо более отчетливо, чем она его ему описала.

– Так ты собираешь им сказать, что сейчас не лучшее время для песен и плясок? У нас будет достаточно времени, чтобы отпраздновать, после того как я помогу Микле.

Тут Марко, наконец, услышал какофонию, стоявшую рядом с деревней. Местные жители начали собираться, чего он боялся с тех пор, как бабушка сказала, что Аня скоро вернется домой. Громко играла музыка, и вообще стоял ужасный шум, и Марко почувствовал укол зависти, а кроме того, забеспокоился, что на Патинаш прибыло слишком много членов племени Иедды, что слишком много глаз увидят происходящее внизу на курорте. Сборище было сейчас совсем не к месту.

– Я позабочусь об этом, – сказал молодой цыган, повернувшись и последний раз погладив Миклу по щеке. Волк заскулил и снова затих, а Марко вышел, не посмотрев ни на бабушку, ни на сестру.

– Боюсь, что твой брат навлек на нас большую беду, – сказала мадам Корвески, проводив внука глазами. – Он сделал это ради цели, которая кажется ему благородной, но я боюсь, что это нас погубит.

Аня вытерла слезы и посмотрела на бабушку.

– Поэтому я должна остаться?

Королева цыган улыбнулась и окинула взглядом свою внучку, подав ей руку, чтобы та помогла ей встать с большого кресла.

– Нет, не поэтому. Твоя миссия во имя колена Иедды подошла к концу. Нам больше не нужно следить за тем, что происходит в мире и особенно – в Израиле.

– Я не понимаю, – сказала Аня, помогая бабушке подойти к двери, которая лежала на двух огромных козлах из амбара. Он смотрела, как старая женщина положила иссушенную руку на плечо Миклы, стараясь не прикасаться к его голове. Мадам Корвески хотела, чтобы он спал, пока она будет делать то, что задумала. Она легонько погладила его, и волк фыркнул, а затем затих.

– Мы на перепутье, дитя мое. Мир начал собирать больше информации, чем бы можем скрыть. – Королева цыган повернулась и печально посмотрела на Аню. – Боюсь, что причиной этому стал твой брат. Он был слеп, а теперь начинает понимать, что сделал, и видеть, каким событиям дал толчок. – Мадам Корвески посмотрела на Миклу и погладила густой мех спящего животного. Она нежно провела рукой по всей длине волка, прихрамывая на ходу.

Аня подошла, чтобы помочь старухе, но та покачала головой, дотронувшись рукой до места перелома на задней правой лапе животного.

– Он сделал это, думая, что облегчит жизнь нашему народу. А теперь миру стали известны многие вещи, и эти знания не должны покинуть эти горы.

– Дурак, – сказала молодая цыганка, покачав головой при мысли о наивности своего старшего брата. – Что нас ждет? – спросила она, боясь услышать ответ.

Старая цыганка замерла, нащупав небольшой перелом кости. Она наклонила голову и закрыла глаза. Мадам Коовески чувствовала свое собственное прикосновение на своей опухшей лодыжке и знала, что оно успокаивало не только ее, но и Миклу тоже. Она кивнула и глубоко вздохнула.

– Все не так плохо, как я думала, – сказала она, улыбнувшись, и потерла рукой мускулистую ногу голиа. – Мы тебя быстро починим, неуклюжий волк, – добавила цыганка, смеясь над своими собственными словами.

– Бабушка, что нас ждет? – повторила Аня.

– Ничего, кроме полного краха нашего образа жизни. – Старуха сказала это слишком спокойно, и ее внучке показалось, что она неправильно ее поняла.

– Все не может быть так…

– А я не уверена, что это плохо.

Теперь Аня была полностью шокирована. Она ухватилась за старую деревянную дверь, чтобы устоять на ватных ногах, и почувствовала, что ее сердце разбилось от мысли о том, что они потеряют гору и все то, что они защищали три с половиной тысячи лет.

Не успела Аня ничего сказать, как старуха подняла руку, останавливая ее поток вопросов.

– Мы обсудим это после того, как я позабочусь о Микле. Нужно отправить его в храм, как только ему станет получше. Остальные голиа, возможно, успокоятся, когда он вернется невредимым.

Младшая Корвески стала смотреть, как ее бабушка готовится к целебным заклинаниям, которые должны были облегчить боль не только Миклы, но и ее самой. Внучка подошла, взяла ее под руку и помогла ей дойти до кухни, которая была всего в нескольких шагах.

– И тогда мы обсудим этого высокого американца, которого ты привела домой, – сказала цыганская королева.

– Он спас мне…

И снова улыбка и поднятая рука прервали Аню.

– Ты знаешь, как я отношусь к таким сюрпризам. Ты всегда приносила домой животных, потому что они были больны или нравились тебе. – Пожилая женщина повернулась к молодой, все еще улыбаясь. – Но мне кажется, что этот найденыш значит немного больше для моей внучки.

Ее рука опять не дала Ане ответить, и та начала злиться, пока ее бабушка копалась в своих коробках и шкафчиках в поисках вещей, которые были нужны для целебного заклинания.

– Я цыганка, дорогая моя, и некоторые истории о нас – правда. Я знаю, что ты долго отсутствовала, поэтому допускаю, что у тебя могут быть сомнения. Но я чувствую, что этот мужчина завладел твоим сердцем. – Старуха прекратила копаться и повернулась к молодой женщине, которая выглядела в точности как бабушка в ее возрасте. – Послушай меня, девочка, – сказала она, перестав улыбаться и крайне серьезным тоном. – Все скоро изменится, и сейчас не лучшее время для того, чтобы рядом с племенем Иедды находился твой американец.

Ане не хотелось вступать в какую-либо конфронтацию с бабушкой. Мадам Корвески была стара и видела все не так четко, как раньше. Но новость о ее брате начала тяготить молодую цыганку. Она улыбнулась и поцеловала бабушку в щеку.

– Твои пророческие способности тебя подвели, бабушка, американцу не интересна цыганка с гор.

Старуха рассмеялась.

– Ты слишком долго отсутствовала. Я так скучала по твоей улыбке! И я даже не буду говорить, как плохо тебе удается врать.

С этими словами бабушка обвила руки вокруг Ани и обняла ее, словно в последний раз.

* * *

Насколько понял Найлз, пятерым пассажирам военного «Хаммера» нравилось находиться в караване старых машин, грузовиков и другой рухляди. Они кивали и показывали на знакомые им с детства автомобили. Там было все от прогнивших «Шевроле» до французских «Ситроенов».

– Это потрясающе, – сказала Элис с заднего сиденья «Хаммера».

– Можно и так сказать, – согласился Комптон. – Я думал, что большинство этих машин развалились примерно в то время, когда убили Кеннеди. Что могло случиться, что на перевал приехало столько цыган?

– Я много раз об этом слышала, но никто их тех, с кем я говорила, никогда не видел Сбор.

– Сбор нехилый, – сказал Найлз, наблюдая, как мимо них проехала старая и помятая «Тойота» с десятью детьми и несколькими взрослыми. Все они болтали и смеялись, и директор отдела 56–56 покачал головой. – Только непонятно, сбор чего. Посмотрите на их наряды, в каких стилях они одеты. Я словно смотрю на людей из разных веков. В основном шестидесятые, но некоторые и на конец девятнадцатого века тянут. Это удивительно!

– Цыгане, – чуть слышно произнесла Гамильтон.

– Что ты сказала? – спросил Комптон, наклоняясь к ней.

– Так выглядят настоящие цыгане, Найлз. Так они выглядят в реальности, а не в кино или в воображении обычных людей. – Элис посмотрела на Комптона и улыбнулась, и он понял, что она наслаждается каждой минутой происходящего. Эта женщина, наконец, была в своей стихии. – Это не те цыгане, которых можно встретить в Париже, Лондоне или Нью-Йорке. Нет, это те, кто остался рядом с горами.

Найлз посмотрел на пеструю группу цыган внутри проехавшего мимо грузовика.

– Ты хочешь сказать, что эти люди…

– Колено Иедды.

Комптон хотел ответить, но внезапно водитель «Хаммера» показал вперед.

– Перед нами деревня, и она непохожа на те, что мы видели внизу, тут довольно много народу.

Найлз и Элис посмотрели через ветровое стекло и увидели множество мужчин, женщин и детей, толпившихся вокруг небольшой деревеньки Патинаша. Многие стояли на дороге и среди деревьев, которые росли вокруг поселения, большинство играли и смеялись, пока ждали, а другие сидели и курили трубки и сигары, обсуждая стрижку и забой скота, которым нужно было заняться осенью. Женщины сплетничали о том о сем, а дети смотрели на затейников и артистов, ходивших в толпе.

– Думаю, что дальше проехать мы не сможем, сэр, – заметил шофер.

Найлз поднял руку и похлопал его по спине.

– Ладно, пошли посмотрим, что происходит, и спросим, можно ли нам подняться наверх на перевал.

Когда Элис вышла из машины, она с удивлением увидела множество дружелюбных улыбающихся лиц, которые приветствовали их. Это было совсем не похоже на закрытые сообщества цыган, путешествующие по западному миру, – эти люди были открытыми и очень доверчивыми.

Члены 82-й дивизии вместе с Найлзом, Элис, Уиллом Менденхоллом и Денизой Гиллиам посмотрели на жонглеров и торговцев, а затем их глаза расширились при виде маленького бурого медвежонка с поводком на шее, которого вел цыганский ребенок – к большой радости остальных детей. Медвежонок был в золотой рубашке и черном жилете и шел на двух лапах.

Дениза не смогла сдержать улыбку при виде открывшего рот Менденхолла. Даже инженеры из 82-й дивизии выглядели теперь как дети, впервые попавшие в цирк. Один старший сержант потянул второго за рукав и показал на двух девочек-подростков, которые танцевали и крутились под звук рожка и били в бубны. Мужчины были поражены увиденным, а Элис в восторге захлопала в ладоши и засмеялась. Найлз наблюдал за ней – директору отдела 56–56 было приятно видеть, что она снова улыбается. Со смерти сенатора прошло много времени, и она заслужила стать свидетелем этого последнего чрезвычайного происшествия.

– Что ты думаешь, Элис? – спросил Комптон, отворачиваясь и изучая шумную толпу счастливых цыган, должно быть, съехавшихся со всех городов и деревень Чехии и из российских степей. Как сказала Гамильтон, эти люди были настоящими.

Элис улыбнулась, огляделась, а затем посмотрела на пик горы. Она пыталась представить себе храм и разглядеть главный секрет племени Иедды.

– Это Сбор, на котором должны что-то объявить. Или, возможно, отпраздновать чье-то возвращение, – сказала она, подмигнув Комптону.

– Ты хочешь сказать, что все это может быть в честь пропавшей девушки – агента «Моссад»?

– Да, именно так, и если подумать, то между ее присутствием здесь и исчезновением капитана Эверетта… ну, здесь может быть связь.

Найлз выглядел встревоженным, глядя на пустые ремни инженеров 82-й дивизии. Его беспокоило то, чего на этих ремнях не было – у них не было никакого оружия.

– Ну, надо выразить почтение? – сказал он вместо того, чтобы озвучить свои переживания об безоружности своих людей. Он решил позволить Элис порадоваться еще чуть-чуть.

– Конечно, вперед! – согласилась миссис Гамильтон.

И секунду спустя Элис и Группа «Событие» шагнули на три тысячи лет назад в историю.

* * *

Солнце спряталось за горы, создав иллюзию вечера, который остудил шумную толпу цыган перед входом в небольшой домик. Чарли Элленшоу наблюдал за происходящим через щели в старом амбаре. Он моргнул, увидев в толпе знакомое лицо человека, который был на голову выше остальных. Чарльз снял очки в роговой оправе и потер глаза, а затем снова надел их и опять посмотрел наружу. На его губах медленно появилась улыбка.

Эверетт искал в амбаре слабые места на тот случай, если ему надоест играть в послушного пленника. Он выяснил, что на то, чтобы выбраться наружу, ему требуется ровно столько же времени, сколько нужно, чтобы поднять ногу и выбить одну из древних досок, которые и так дышали на ладан. Из них состояли три стены амбара. Четвертая – задняя – сторона упиралась в гору, которая и служила стеной, что, должно быть, было абсолютно непрактично в сезон дождей. Карл посмотрел вверх и увидел сеновал, доходивший до сломанной крыши, через которую он увидел обрывистую скалу, поднимавшуюся ввысь над амбаром.

– Будь я проклят, они добрались до деревни! – сказал Эллешоу, повернувшись к своему товарищу.

– Директор? – спросил Карл, выходя из небольшого и ветхого загона для скота. – Ну, значит, там еще Уилл и парочка военных.

Эверетт подошел к стене, стряхивая остатки сена и еще бог знает чего с голубой джинсовой рубашки. Он подошел к самой большой щели, посмотрел наружу и увидел Уилла, стоящего в большой толпе цыган. Он улыбнулся, увидев Элис и Найлза в окружении инженеров из 82-й дивизии.

– Пошли, выйдем с южной стороны, там меньше людей и стена выглядит так, что вот-вот сама развалится, – предложил капитан.

Он повернулся к ветхой стене и начал поднимать правую ногу, но в следующий момент замер и медленно опустил ногу и руки, расставленные в стороны для баланса перед ударом. Он желтых глаз, уставившихся на него, кровь у Карла застыла в жилах. Элленшоу же медленно повернулся к нему, улыбаясь тому, что увидел друзей.

– Скорее бы рассказать Элис о том, что мы видели, она просто… о, черт! – воскликнул Чарли, увидев, что остановило удар Эверетта. Волк стоял у дальнего конца стены и смотрел на них. Причем для профессора главным словом здесь было «стоял».

– Не шевелись, док, – сказал Карл, не сводя глаз со зверя, который уставился на него своими жуткими желтыми глазами. Его уши были подняты, а размер животного, которое стояло на двух ногах, заставил капитана почувствовать себя маленьким ребенком рядом с немецким доком.

Не успел Карл моргнуть, как зверь прыгнул и исчез из вида. Эверетт быстро сделал шаг назад, услышав, что волк находится на крыше. Из-за огромного веса животного, стоявшего на старой деревянной крыше, на запертых в амбаре людей посыпались листья, пыль, сосновые иголки и другой мусор, скопившийся там за долгие годы. Они следили, как гигантский зверь ходил по крыше и под ним тряслась и прогибалась каждая ветхая доска.

– Это тот, который побольше, да? – спросил Чарли, отклоняясь еще дальше к стене, через которую он только что увидел друзей. – Которого Марко и Аня звали Станусом… Кажется, он не очень-то дружелюбен.

Карл ничего не сказал, но он был согласен с Элленшоу. Зверь, который пришел к ним на помощь раньше, казался ему довольно угрюмым. И этот зверь был недоволен, когда увидел их с Чарли рядом с Аней и Миклой. А теперь он решил нанести пленникам визит. Капитан поморщился, услышав, как гвозди, вколоченные лет сто или больше назад, выскакивали из своих гнезд. Не успели пленники пошевелиться, как волк запрыгнул в амбар и приземлился среди теней и лучей света, пробивавшихся через многочисленные щели. Черный гигант поднялся во весь рост, выпрямившись после прыжка с тридцатипятифутовой высоты. Оба американца услышали рычание, доносившееся глубоко из пасти животного. Эверетт перевел взгляд со злой морды голиа на длинные и хорошо развитые пальцы, которые Станус сворачивал и разворачивал, перемещая вес с одной ноги на другую, чтобы поддержать баланс, к которому он привык с рождения.

– Это самое удивительное, что я когда-либо… – заговорил Чарльз.

– Док, сейчас не время для монолога в стиле Карла Сагана[23], – оборвал его капитан.

Станус вышел вперед под большой луч света, который медленно начал исчезать из-за того, что солнце зашло еще дальше за горы на западе. Его уши были подняты, рычание усиливалось. Большая голова повернулась от более опасного Эверетта к Элленшоу, который держал себя в руках и не двигался, хотя и смотрел на то, чего, по его собственным словам, не могло существовать.

Не успел капитан пошевелиться, как животное молниеносно приблизилось и схватило его за шею, а затем подняло мужчину весом 235 фунтов в воздух. Карл схватился на мощную мускулистую руку, чтобы снизить давление на шею, в то время как Чарли бросился ему на помощь. Станус просто наклонился вперед и зарычал, причем на этот раз его уши были прижаты к голове, что говорило о том, что он больше не намерен терпеть чужаков. Потом он поднял уши, и Элленшоу отошел обратно к дальней стене. Огромный волк, чье существование казалось немыслимым еще пару дней назад, наконец снова сосредоточил все свое внимание на Эверетте.

– Э, может, попробуем договориться? – выдавил из себя Карл, несмотря на то, что зверь все сильнее сжимал его шею.

Станус зарычал, а затем ослабил свою хватку на горле Эверетта, наклонился и обнюхал капитана с кончиков светлых волос до шеи. Голиа втягивал в себя воздух глубоко и медленно, словно решая что-то. Его пасть медленно открылась и приблизилась к лицу Карла, и тот увидел самый большой набор зубов в своей жизни. Но капитан все же понял, что зверь ему не угрожает, а только проверяет его на признаки паники – по крайней мере, американец надеялся, что зверь делает именно это. Эверетт открыл глаза и, не моргая, уставился на голиа. Капитан так сосредоточился на этом, что ни он, ни Чарли не услышали, как открылась дверь амбара. Только Станус бросил взгляд в ее сторону, когда его густая и остро изогнутая бровь поднялась, потому что Карл, видимо, прошел какой-то символический тест.

– Поставь американца, Станус.

Эверетт, хотя и не мог дышать, узнал голос, раздавшийся у него из-за спины.

Голиа повернулся голову к человеку, которого Карл пока не видел. Он глубоко и на этот раз угрожающе зарычал, а его уши снова опустились, и Станус бесцеремонно позволил Карлу проскочить через его пальцы и упасть на грязный пол, где капитан наконец смог вздохнуть, разминая себе шею.

– Гора, Станус; иди домой, ты не должен быть здесь – слишком много тех, кто не знает о голиа. Даже среди нашего народа есть люди, которым не стоит видеть это чудо. Иди домой, Станус, – велел цыганский принц.

Карл посмотрел на Марко и волка. Цыган уверенно стоял на месте, а Станус сделать угрожающий шаг ему навстречу. Его руки были вытянуты, а длинные когти готовы к расправе. Эверетт видел, как темные глаза Марко смотрят на эти движущиеся когти. Но затем противостояние закончилось, Станус выпрямился, его длинные мощные руки расслабились, и он отступил в тень на два шага, а потом еще на два. Желтые глаза переместились с Марко на Эверетта, а затем обратно, и так продолжалось, пока единственным, что люди могли различить в темноте, не стали эти горящие глаза. После этого Станус одним прыжком взлетел на стропила, а еще через секунду оказался крыше, просевшей под его весом. С крыши он полез на гору и пропал из виду.

– Может, стоит подумать о поводке? – пошутил Карл, медленно поднимаясь. Он потер шею, пытаясь уменьшить боль в горле.

Марко перевел взгляд с Эверетта на перепуганного Чарли, который бросился к капитану, чтобы помочь ему. Темные глаза цыгана начали изучать обоих мужчин.

– Поводок, как смешно! Думаю, я бы не отказался посмотреть, как ты попытаешься надеть поводок на Стануса или на любого другого голиа. – Марко повернулся и показал на дверь. – Моя сестра настаивает, чтобы вам позволили присоединиться к друзьям, которые приехали снизу. – Он снова повернулся и посмотрел на Эверетта. – Мужчины и женщины, которых я пригласил, с ними нет.Подозреваю, что ваш темноволосый друг пытается запугать русского на курорте.

– И ты это знаешь, потому что…? – спросил Карл, подойдя к ведру с водой и плеснув немного застоявшейся жидкости себе на лицо.

– Потому что я цыган, и я знаю, что твои друзья хотят навредить Дмитрию Залласу. Пока я не могу этого позволить. Через несколько месяцев – да, пожалуй, вы сможете его убрать, но сейчас он нужен. Поэтому завтра забирай своих друзей и покинь эту гору. Вам здесь не место.

– Ты не особо дружелюбный парень, да? – сказал капитан, делая шаг навстречу цыгану, который был гораздо ниже него, и вытирая рукавом мокрое лицо.

– После сегодняшнего вечера мое слово будет законом, – заявил цыганский принц. – Мои планы во благо моего народа начнут осуществляться, как только я получу власть.

– А твоя сестра что думает по поводу этого нового пути иеддитов?

Карл видел: тот факт, что он много знает про колено Иедды, выбивает цыгана из равновесия. Он понимал, что тот не привык к тому, чтобы у чужаков была такая точная информация о легенде, которая успешно скрывалась три с половиной тысячи лет.

Марко скорчил гримасу и улыбнулся, словно вопрос был задан маленьким ребенком.

– А какое отношение моя сестра имеет к моим планам? Она теперь здесь чужая, и возможно, ее собственный народ ей больше не доверяет. Она моложе, и ее никогда не сделают королевой, пока я жив.

– То есть все эти люди приехали сюда, чтобы посмотреть, как ты получишь заслуженную награду? – спросил Эверетт, заметив, что Марко стало сложнее сохранять спокойствие, когда речь зашла о его сестре.

– Вы можете присоединиться к своим друзьям, но не поднимайтесь выше на перевал. Думаю, что мы можем закончить с этим дурацким притворством. – Цыган посмотрел капитану в глаза. – НАТО, меня не переставало удивлять, как легко русский обманул румынское правительство при содействии НАТО в передаче земли в собственность. И вы считаетесь светом всего мира? Думаю, что я лучше буду сотрудничать с русским. – Марко повернулся и вышел, и американцы заметили, что дверь амбара осталась открытой.

– Какой отличный парень! – сказал Чарли и посмотрел на то место, где исчез Станус. С поврежденных мест крыши, по которым прошелся зверь, все еще сыпалась грязь. – Похоже, что у волка и этого молодого человека одинаково тяжелый характер.

– Да ну, к твоему сведению, док, – сказал Эверетт, наконец, посмотрев на Элленшоу, – когда волк держал меня в воздухе, у меня было четкое впечатление, что он пытался понять, являюсь ли я частью чего-то, что ему не очень нравится, и когда он об этом думал, я постоянно видел лицо человека, который только что вышел.

– И что ты хочешь сказать? – спросил Чарльз, когда они оба направились к двери амбара.

– Я хочу сказать, док, что я не уверен, что Станус так уж доверяет своему другу Марко. Он обнюхивал меня и пытался решить, на чьей я стороне. – Капитан улыбнулся, а потом засмеялся. – Черт, я не знаю, но этот волк и Марко как-то связаны, и не по-дружески! Марко в чем-то подвел этого зверя, и Станус чувствует себя растерянным. Я это чувствовал, док, можешь считать меня сумасшедшим.

– Хочу, но не могу – это звание уже занято.

Карл и сумасшедший Чарли Элленшоу рассмеялись и вышли из амбара, чтобы принять участие в одном из самых больших праздников в истории иеддитов.

АВИАБАЗА «ПАЛЬМАХИМ», ТЕЛЬ-АВИВ, ИЗРАИЛЬ

Три «Мерседеса» промчались по старой взлетной полосе и исчезли в ангаре. Через несколько мгновений двери открылись, и в темное помещение вошли несколько сотрудников безопасности в черном. Они увидели людей из отряда командос в белом с серым камуфляже и изучили каждого, прежде чем отойти в сторону. Все смотрели на премьер-министра, который переступил через порог раздвижных ворот. Он держал руки за спиной и задумчиво опустил голову – именно так этот человек выглядел почти на всех фотографиях. Одет он был в простой синий свитер, под которым была белая рубашка. На нем не было галстука, а его седые волосы не скрывала черная шляпа, которую он обычно носил.

Наконец премьер-министр отвлекся от своих мыслей и поднял глаза. Эти глаза говорили о том, что он был отзывчивым человеком. Командос знали и уважали этого человека, хотя он был сильно смещен влево от политического центра – израильские военные начинали это поддерживать. Каждый солдат понимал, как сложно было быть лидером страны, со всех сторон окруженной врагами.

Премьер-министр государства Израиль молча подошел к зоне связи ангара под пристальным взглядом каждого члена группы командос. Он поднял глаза и кивнул, когда для него открыли дверь.

Генерал Аддис Шамни пошевелился во сне, а затем открыл глаза, почувствовав, что в комнате кто-то есть. Он посмотрел на койку, на которой спал, и увидел, что премьер-министр сидит в кресле, меньше, чем в трех футах от него. Его очки были на лбу, а сам он с улыбкой наклонился вперед.

– Можно спросить, что тебя так веселит? – задал вопрос генерал, медленно опуская ноги на пол и садясь. Он потер горящие глаза, а затем постарался сфокусироваться на своем старом друге.

– Ты спишь, как большой ребенок, ты это знаешь?

– Для тебя все, кому нет восьмидесяти, – дети, – сказал Шамни, снова пытаясь сфокусироваться. – Зачем ты пришел?

– Я хотел сообщить тебе сам.

– О, это интересно! Если случилось что-то настолько плохое, что ты оторвался от книг и пришел сюда, то нам, наверное, объявили войну или что-то очень похожее.

Премьер-министр протянул руку и шлепнул генерала по колену.

– Приятно видеть, что ты умеешь шутить. – Сам он уже перестал улыбаться.

– Войны нет, но есть проблемы в Румынии.

– Ты хочешь сказать, новые проблемы?

– Да, новые проблемы. Наши радикальные друзья в кнессете связывались с твоим полковником Бен-Невином. Насколько известно моим и твоим людям, сволочи-сепаратисты направили Бен-Невина на встречу с владельцем этого проклятого курорта. В связи с этим событием должны быть приняты меры.

Генерал потер рукой лицо, а затем встал и подошел к кофейнику. Он хлопнул радиста по плечу и попросил его оставить их с премьер-министром наедине. Старик проводил спецназовца глазами, а затем посмотрел, как генерал наклонился и прибавил громкость радионавигационной системе дальнего действия, настроенного на нужную волну.

– Боюсь, что слух уже не тот, – сказал Шамни, смущенно улыбаясь, после чего подошел к столу и налил себе чашку холодного кофе.

– Ни слова, – отозвался премьер-министр, поворачиваясь лицом к Аддису.

– Нет, но это ожидаемо. С нами не свяжутся до самого последнего момента, когда необходимость перевесит здравый смысл.

– Я улавливаю исходящую от тебя злость, дружище.

– Эта проблема должна была быть решена задолго до того, как мы заняли свои посты. – Генерал посмотрел на холодный кофе, поморщился, а затем поставил чашку на стол, на котором сидел. Он посмотрел на молчащее радио и покачал головой, а потом встал и подошел к окну, выходящему на ангар и четкие линии самолета «Локхид C-130 Геркулес», стоявшего в полной готовности. – Думаю, что жизнь каждого из этих парней дороже того, что спрятано внутри этой чертовой горы.

– Согласен, дружище, но нам придется послать их туда. Мы не можем допустить, чтобы это открытие дало нашим радикальным друзьям оружие для отделения от наших соседей – это должно закончиться. Если они доберутся до того, что там хранится, мы будем воевать еще тысячу лет или пока кто-то не доставит нам маленькую ядерную посылку на порог.

Генерал видел беспокойство на лице своего друга. Проблемы старого мира вмешивались в их планы по развитию региона, и они не могли этого допустить. Верования за много лет созрели, и теперь экстремисты хотели, чтобы мир думал, что они на самом деле являются избранным народом. Премьер-министр и Шамни оба знали, что старые предрассудки возродятся, если секреты горы выйдут наружу.

– Если с нами не выйдут на связь завтра до полуночи, мы выступим, не дожидаясь сигнала с Патинаша, – сказал министр.

Аддис кивнул.

– Это никогда не закончится?

14

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Сара смотрела, как огромный вертолет, видевший лучшие дни, жестко приземлился на лужайку перед огромным бассейном. Она на мгновение задержалась у окна и улыбнулась, узнав выходящего из вертолета нахального – и разоренного – певца из Лас-Вегаса Дрейка Эндрюса. Он выглядел так, словно его раздражали все окружающие. Женщина покачала головой и отвернулась от окна.

Потом она подошла к туалетному столику и посмотрела на результаты эксперимента. На столике неподвижно стоял фужер с водой. В центре фужера плавала маленькая чашечка, сделанная из золотистой фольги от конфетной обертки, и к этой фольге была присоединена небольшая проволочка, которую Сара подключила к своему сотовому телефону. Мобильник был открыт и сломан в трех местах и лежал на столе рядом с фужером, а возле него находились остатки терморегулятора, который контролировал температуру в их номере. В чашечке из фольги лежала небольшая трубочка с ртутью, которую Макинтайр присоединила к контактам телефона. Теперь женщина сконцентрировалась на данных на экране. Приложение представляло собой эквалайзер, используемый в программах для прослушивания музыки, чтобы регулировать громкость и другие параметры.

– Ну, господин волшебник? – спросил Джек, выходя из ванной и вытирая руки полотенцем.

Сара подняла руку, внимательно изучая импровизированный сейсмограф, который она соорудила на замену дорогого оборудования, оставшегося у румынской армии. Она покачала головой, когда цифры остановились на предыдущих показателях.

– Движение ускорилось на ноль целых одну десятую с четырех часов.

– Я так понимаю, это плохо? – спросил Коллинз, бросая полотенце на кресло в дальнем углу. Он начал надевать рубашку, подойдя к Саре и глядя, как она записывает текущие показатели.

– Нет, плохо то, что я только что видела, как приехал Дрейк Эндрюс, а это значит, что завтра он будет нас развлекать. – Макинтайр подняла голову и улыбнулась – Джек оставался серьезным. – Ладно, данные удручают, но без информации о предыдущих измерениях мне не с чем их сравнить, поэтому я не знаю, насколько все плохо. Но здесь наблюдается движение земной коры, и оно связано с горячими источниками. Возможно, речь не идет об извержении, но рост давления определенно присутствует. Мне нужны предыдущие сейсмические данные по перевалу, прежде чем я смогу сделать какие-либо выводы. Мне нужна «Европа».

– А «Европы» у тебя нет, как и каких-либо дополнительных данных, так что мне нужно мнение нашего геолога, и оно нужно мне сейчас, – возразил полковник. – Наши люди находятся на этой горе, и мы должны предупредить их как можно скорее, если ты думаешь, что там может произойти что-то серьезное.

Сара закусила нижнюю губу и повернулась спиной к Джеку. Он покачал головой и застегнул молнию на ее вечернем платье. Они получили приглашение на ужин от главной управляющей в знак благодарности за помощь Пита и Райана прошлым вечером. Также к ним должен был присоединиться партнер Дмитрия Залласа, Янош Важич. Коллинз решил, что нужно попытаться получить как можно больше информации, прежде чем приходить к выводу, что Заллас слишком опасен и им с Сарой нужно покинуть курорт. Когда платье было застегнуто, женщина повернулась и записала последние цифры.

– Я просто не знаю, к чему все это идет, Джек, – сказала она. – Это могут быть просто безвредные толчки, а может быть катастрофа масштаба вулкана Сент-Хеленс. Мне очень нужны данные министерства внутренних дел Румынии.

– Поверь мне, эти данные нам всем очень нужны, чтобы понять, насколько сильно помог Залласу министр внутренних дел. Сегодня мы попробуем что-нибудь узнать, а затем, думаю, будет лучше убраться отсюда и найти наших людей. Не думаю, что Заллас попробует что-то предпринять при свидетелях, даже несмотря на контингент его гостей. Но это только предположение. Скорее всего, он дождется завтрашнего открытия клуба, так что, если ты не против, мелкая, я бы предпочел не присутствовать на этом празднике.

Сара накинула на плечи легкую атласную накидку и бросила взгляд на Джека, который натягивал темно-синюю спортивную куртку. Он тоже посмотрел на свою подругу и не смог сдержать улыбку, глядя на нее. Если эта миссия чему-то научила Коллинза, так это тому, что он без всяких сомнений любил стоящую перед ним миниатюрную женщину, как не любил никого и никогда в жизни.

– Ну, товарищ геолог, не хотите ли пойти и показаться преступному миру во всей красе и постараться вписаться в него? Давай сделаем то, зачем приехали, и постараемся доказать происхождение каких-либо реликвий, которые тут есть. Тогда нам будет гораздо проще доказать, что они были украдены, когда мы будем общаться с Интерполом. Возможно, нам придется стать преступниками после обеда и взломать кабинет нашего хозяина.

Сара засмеялась и обняла Коллинза.

– Странно то, что ты довольно легко перевоплощаешься в преступника.

– Да, я обычный аферист.

– И еще какой, мой милый полковник!

Они собирались выйти за дверь, когда Макинтайр вдруг замерла, а затем резко вскинула голову, развернулась и побежала к своим записям, лежавшим на столике у окна. Второпях она толкнула его и разлила воду, с которой все еще был соединен ее сломанный телефон.

– Эй, что случилось? – спросил Коллинз, быстро выглянув в коридор и закрыв дверь.

– Джек, я смотрела на это не с той стороны. Цифра, обозначающая движение породы, является постоянной, а это невозможно. Сила извержения или любого другого сейсмического происшествия должна накапливаться с течением времени. Поэтому сначала идут маленькие толчки, а затем неожиданно – большой. Но это, Джек, – сказала геолог, взяв в руки свои записи и начав записывать новую формулу, – это слишком устойчивый показатель. Больше похоже, словно я рассчитываю грязевой оползень или что-то подобное. Это движение породы, да, но меньшего масштаба. Оно слишком локализовано – если бы оно не было таким локальным, мы бы заметили его по всему миру со станций мониторинга.

– Я окончательно запутался, – признался полковник.

– Джек, это может быть делом рук человека. Это постоянная, а в сейсмологии постоянных не бывает. – Сара вырвала свои записи из блокнота и перечитала их. – Ты прав, Джек, нам нужно пробраться в кабинет Дмитрия Залласа, и пока ты будешь искать, кто украл артефакты, я поищу геологический отчет по этому курорту. – Мисс Макинтайр подошла к окну, отодвинула цветные шторы и посмотрела наверх на выкрашенный в яркие голубые и пурпурные цвета «Замок Дракулы». – Если основание это здания так трясется, мне нужно узнать, что происходит там, наверху. Как, черт возьми, они построили его? Смотри, Джек, он торчит из этой горы, как приклеенный. Мне нужно знать, как они установили анкерные опоры.

– Что ты хочешь сказать? Что нестабильность, которую мы обнаружили, может быть результатом низкопробного геологического исследования?

– Движение замедляется в южной части курорта. Это возможно только в том случае, если проблема находится к северу от нашего текущего местоположения, а единственное, что изменилось на этой горе за несколько тысяч лет, это…

– Замок.

– Именно. Нам нужно выяснить, нанесло ли строительство какой-либо вред горе, к которой прикреплена эта постройка.

– Вы, профессора, иногда меня пугаете. Чтобы додуматься до этого, тебе понадобился только сломанный телефон, стакан воды и несколько листов бумаги? – удивился Джек, поворачиваясь к двери.

– Да, и теперь мне осталось только придумать, как найти Карла и Чарли и предупредить всех, чтобы не лазили на эту гору, потому что она может развалиться.

Они вышли в коридор. Коллинз молчал.

– О чем ты думаешь? – спросила Сара, беря его под руку.

– Думаю, что, возможно, нам придется очень быстро отсюда выбираться, если что-то пойдет не так. А это значит, что нужно найти капитана Эверетта, Элис, Найлза и других, а для этого нам нужны Пит и Райан.

– Да, и где их, черт возьми, носит? – вздохнула Макинтайр, кивая тучному джентльмену, держащему под руку девятнадцатилетнюю красотку.

– Зная стиль работы Райана, он, скорее всего, загорает у бассейна, – предположил Джек.

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Питу Голдингу казалось, что он успел зацепить все виды шипов и колючек, встречающиеся в Румынии. К тому времени, как они прошли через усиленную службу безопасности, которая сверила их документы с бронированием и приглашениями, Питер готов был все отдать за флакон увлажняющего лосьона.

Поднимаясь по подъездной дороге, они с Джейсоном обрадовались, что солнце спряталось за горы и день, потраченный на безрезультатные поиски капитана Эверетта и Чарли Элленшоу в нижней части гор, закончился. Единственным, что они более или менее подтвердили, было то, что их друзья, скорее всего, находятся на Патинаше, как и предполагал полковник.

– Я устал и вымотался, и по-моему, у меня в носке колючка размером с бейсбольную биту, – пожаловался Пит, хромая по направлению к отелю.

– Мне бы сейчас пивка и чизбургер, да еще выспаться, – согласился Райан.

Подойдя к входу в отель, они увидели вчерашних возмутителей спокойствия, только теперь их стало больше. Джейсон толкнул своего спутника влево и направился к входу со стороны бассейна, расположенному сбоку. Свернув за угол, он остановился и прислонился спиной к стене здания, заставив Голдинга сделать тоже самое.

– Это никак не помогает моим ногам, одетым в носки, наполненные природными инструментами пытки, – проворчал тот. – Я думал…

– Док, замолчи и послушай, – шепнул Райан, быстро выглянув за угол здания. Он насчитал восьмерых мужчин, к которым в этот момент подошел девятый с двумя телохранителями. Дмитрий Заллас стоял и тихо разговаривал с бандитами из казино. Пытаясь что-то расслышать, Джейсон увидел, как к группе приблизился еще один человек. Он курил огромную сигару, которые любил русский, и выглядел очень заинтересованным в беседе остальных собравшихся бандитов.

– В любом случае, мы доставим его сюда. Мы перекроем цокольный этаж и начнем оттуда, – сказал Дмитрий.

– Если этого человека так легко поймать, почему бы тебе не поручить это своим людям? – спросил его один из румынских головорезов. Это был тот самый бандит, который приставал к официантке, что и привело к заварушке прошлым вечером.

– Он будет вести себя очень осмотрительно и недоверчиво по отношению ко мне и к моим людям. Но он не предвидит появление тебя или твоих ребят. Просто доставьте его сюда, и мои люди закончат работу. Я хочу разобраться с этим до торжественного открытия замка. – Заллас залез в карман пиджака и вытащил толстый конверт. – Вот твой аванс и фишки на десять тысяч долларов. Когда привезете его завтра, сделайте это тихо. Мне не нужно, что бы его люди узнали, что с ним случилось.

Румынский бандит положил конверт в карман, и головорезы ушли. Райан проводил восьмерых преступников глазами. На месте остались только Заллас и его гость, которого Джейсон сразу же узнал.

– Вы должны помнить, что это нужно сделать с максимальной секретностью и осторожностью, – сказал этот гость. – Если Тель-Авив узнает о том, что мы идем в храм, они…

– Что они? Сбросят командос с ночного неба во время бури на самую скалистую местность во всей Европе в полной темноте? Это не Уганда и не семьдесят шестой год[24], подполковник-еврей, это двадцать первый век, и у нас есть методы борьбы с самоуверенными военными. – Заллас повернулся и посмотрел на Бен-Невина. – Мы с моими людьми получим все сокровища до копейки, которые там есть, и обчистим этот замок задолго до того, как твои волшебные командос доберутся сюда.

– Похоже, вы недооцениваете угрозу военного вторжения, мистер Заллас, – возразил Авис, затягиваясь некачественной сигарой и с отвращением бросая ее на траву. – На вашем месте я бы не стал дожидаться завтрашнего вечера. Я бы забрал этого цыгана сегодня же и заставил его рассказать, где находится замок. Выдвигайтесь сегодня, заберите все, пока Тель-Авив не успел ничего предпринять. – Он посмотрел на Дмитрия с улыбкой, растянувшей его тонкие усики в издевательскую насмешку, из-за которой русскому захотелось ударить подполковника по лицу. – Потому что, не сомневайтесь, они отреагируют быстро и беспощадно.

Заллас улыбнулся и посмотрел на своего высокого собеседника, а затем отвернулся к огромного бассейну, который сейчас был пустым в связи с приближением ночи.

– Сегодня этот человек будет занят, и его будет сложно забрать из деревни. Завтра будет наш единственный шанс сделать это, не всполошив каждого цыгана в этой долине. Можете собрать своих людей и попытаться сделать это – прямо сейчас, если хотите.

Бен-Невин посмотрел на самодовольное лицо русского и понял, что ни за что и никогда не станет подниматься на эту гору в темноте или даже днем, пока там есть эти волки. Он хотел упомянуть про волков в разговоре с Залласом, но решил не усложнять мыслительный процесс бандита.

– Очень хорошо, надеюсь, что у вас достаточно людей, потому что эти цыгане…

– Не выстоят против моих людей. И у меня больше двухсот человек. – Дмитрий улыбнулся и прошел мимо Ависа. – И они готовы пойти на смерть по моему приказу, что, полагаю, многим из них и придется сделать. – Он продолжал идти. – Может, выпьем, подполковник?

Бен-Невин уже через пару минут после первой встречи с русским решил, что не покинет Патинаш, не прострелив антисемитскую голову русского бандита, и теперь улыбнулся своим мыслям. Может, перед выстрелом в голову он прострелит ему коленные чашечки.

Двое мужчин исчезли за углом, и Райан отвернулся, чтобы обдумать то, что только что услышал.

– Ого, – сказал Пит, когда они с Джейсоном, наконец, отошли от стены. – Они говорили о нас, полковнике, Элис или об одном из цыган?

– Ну, наша команда не знает местонахождения храма, так что думаю, что они говорит о ком-то из местных. Может быть, об этом Марко, о котором нам говорил полковник, – предположил Райан.

– Что будем делать? – спросил Голдинг, поворачиваясь и догоняя его.

– Доложим об этом полковнику Коллинзу, а затем съедим по чизбургеру.

– Может, сначала чизбургер и увлажняющий лосьон? Этот чертов храм стоит здесь уже три тысячи лет и никуда от нас не денется.

ДЕРЕВНЯ ПАТИНАШ

Карл с Чарли пробирались через толпу, следуя за Марко. Эверетт каждые пару минут дотрагивался до шеи и разминал то место, за которое его схватил Станус. У него камень вставал в горле, когда он вспоминал о невероятной силе животного и о том, что зверь легко мог убить его, если бы захотел.

Найлз и Элис наблюдали за домом, как и тысяча мужчин, женщин и детей, с нетерпением ожидавших чего-то, и Комптон сгорал от любопытства, думая о том, что же это было. Миссис Гамильтон нервно постукивала носками ботинок, пока они ждали, а Найлз повернулся и увидел невысокого человека в черной жилетке, ярко-красной рубашке и черном головном платке, стоявшего перед ними. Позади него было двое гораздо более крупных цыган, которые выглядели угрожающе.

– Вы американцы, с которыми приехали мужчина и женщина, живущие на курорте, полковник Коллинз? – спросил Марко, сверля своими черными глазами Комптона, ошарашенного тем, что этот человек знает настоящее имя Джека. – А вы Элис Гамильтон? Полковник вчера вечером попросил моего разрешения на то, чтобы вы присоединились к нам здесь на перевале, и в качестве жеста доброй воли в сторону нашего нового союзника, НАТО, до которого моим людям мало дела, я неохотно разрешил вам посмотреть на мою родину – Патинаш.

– Спасибо, мы благо… – начала Элис, но ее перебили.

– Однако я настаиваю на том, чтобы вы не выходили за пределы деревни и держали своих людей под контролем. И держите этих двоих подальше от моей семьи, – сказал Марко, отходя в сторону и давая Эверетту и Элленшоу протиснуться через толпу людей.

– Карл! Чарли! – воскликнула Гамильтон, обнимая капитана, а затем гладя профессора по груди. – Мы так беспокоились! – Она отпустила Эверетта, а затем повернулась к Марко, но он и его люди уже ушли.

– Этот парень – что-то с чем-то, – сказал Карл, улыбаясь Элис и Найлзу. Чарли активно жестикулировал, пытаясь объяснить все, что с ними случилось с того момента, когда они расстались. Он поднял руки вверх и изобразил когтистые лапы, и глаза Уилла расширились о того, что он услышал о последних приключениях профессора.

Карл взял Гамильтон за руки и посмотрел ей в глаза, пока мимо них сновали мужчины и женщины, пытающиеся поближе подойти к дому. Музыка была почти оглушающей.

– Мы их видели, Элис, – сказал капитан так спокойно, как только мог. Ему было сложно сдержать улыбку.

– Их? – спросил Найлз за свою старую сотрудницу, не дождавшись ее ответа.

– Голиа; мы видели двух из них, а одного мне удалось рассмотреть очень близко, – сообщил Карл, осторожно трогая свою красную шею, которая ужасно болела.

Гамильтон почувствовала слабость в ногах и взялась за руку Эверетта. Вопрос стоял у нее в глазах, но она не могла облечь его в слова.

– Да, все, что ты думала о них, – правда, – заверил ее капитан. – Руки, большие пальцы, прямохождение, лазание по горам… Но самое главное, Элис – они умны. Один недавно спас наши задницы. И я тебе еще вот что скажу: они опасны. Думаю, что такой волк может нас всех поубивать, и ему это совершенно ничего не будет стоить.

– О боже! – выдавила из себя женщина.

Карл собирался продолжить, но тут цыгане вокруг них начали приветствовать кого-то впереди, кого им не было видно.

Затем они увидели Марко и его людей, стоявших у входа в дом, на который все смотрели. Сам же цыганский принц смотрел на собравшихся жителей Патинаша. Найлз наблюдал, как отцы сажали детей на плечи, чтобы тем хорошо было видно, что происходит. Неожиданно открылась дверь, и из дома вышли двое здоровяков в тяжелых ботинках и головных платках, неся между собой большое кресло. В этом кресле сидела женщина. Ее платок был светло-голубого цвета, а на лице у нее сияла улыбка. Она махала собравшимся и даже подняла вверх свою старую трость, чтобы поприветствовать толпу, взорвавшуюся при ее появлении.

Комптон, Эверетт, Уилл и Чарли посмотрели на Элис, когда цыганскую королеву вынесли из дома, чтобы она могла поприветствовать свой народ. Они видели, что миссис Гамильтон счастливо улыбается. Она была на седьмом небе от счастья. Все годы исследования, все разочарования – все это перестало иметь значение в те несколько секунд, когда она поняла, что была права.

Двое мужчин поставили кресло на небольшую усыпанную галькой дорожку, ведущую к дому. Марко подошел к креслу и опустился перед ним на одно колено. Старуха улыбнулась и подняла руку в воздух, а затем опустила ее на покрытую платком голову своего внука. Он еще ниже опустил голову, а затем начал вставать, и толпа снова взорвалась. Марко выглядел немного ошарашенным – ему показалось, что этот шум был в его честь. Но затем он медленно поднялся и увидел, кого приветствовали люди. На пороге стояла его сестра, которую увидели те, кто был ближе всего к дому – они начали выкрикивать приветствия.

Шум нарастал, как волна, пока Аня стояла на пороге дома. Бабушка жестом позвала ее к себе, и она медленно и неохотно подчинилась. Наконец, внучка королевы цыган, чистая и отдохнувшая, вышла на дорожку и улыбнулась людям. Небольшая деревенька захлебнулась восхищением своей младшей сестрой, которая так долго не была дома. Аня отвернулась, чувствуя смущение: ведь она не сделала ничего особенно, она просто вернулась домой.

Ее глаза сканировали толпу, пока не остановились на человеке, которого она искала. Карл Эверетт стоял далеко от нее и от небольшого дома, но младшая Корвески видела, что он смотрит ей в глаза. Она нерешительно подняла руку, чтобы помахать ему, но в этот момент несколько здоровяков подняли ее в воздух, и народ Иедды начал весело танцевать и аплодировать, радуясь тому, что цыганская принцесса вернулась домой.

Эверетт смотрел на Аню, которую показывали шумной и счастливой толпе современных иеддитов. Он не мог оторвать глаз от этой прекрасной женщины, и с ней происходило то же самое. Пока Аню передавали из одних сильных рук в другие, она пыталась найти в толпе единственного мужчину, который привлек ее внимание за последние девять лет. Наконец, она заметила Карла, который попытался поднять руку, когда ее подняли несколько фермеров и овцеводов.

Элис толкнула Найлза в бок и кивнула на Эверетта, который не сводил с девушки глаз. Комптон никогда не видел капитана таким. Капитан смотрел только на Аню, и его друзья увидели, как на его лице медленно появилась улыбка, когда он, наконец, встретился с ней взглядом. На этот раз он все же поднял руку в воздух, пока ее крутили и передавали над собой люди. А она улыбалась все шире, пока они смотрели друг на друга в угасающем свете дня.

Вскоре зажглись сотни факелов, а на длинных деревянных столах начали расставлять принесенные жителями угощения. Люди разбились на группы поменьше, в основном по деревням, из которых они приехали. Пока шли эти приготовления, сотрудники Группы «Событие» смотрели, как старуху занесли обратно внутрь, а Аня вскоре ушла за ней, еле вырвавшись от обожавших ее людей.

Карл почувствовал, что его сердце упало, когда дверь небольшого домика закрылась, а в его окнах зажегся свет. Он, наконец, повернулся к Элис и остальным и увидел, что все его коллеги смотрят на него. Капитан лишь беззвучно спросил их: «Что?»

Все вокруг них, весь Патинаш наполнился запахами еды, звуками музыки и ощущением праздника, несмотря на то что внизу, на курорте уже было запланировано истребление народа Иедды.

* * *

Кресло со старухой поставили у стола, где все еще лежал Микла. Когда мужчины вышли из комнаты, а Аня зашла внутрь, старая цыганка положила руку на волка. Младшая Корвески наблюдала за тем, как бабушка гладила огромное тело голиа, а затем повернулась и посмотрела на внучку.

– Видишь, как люди тебя любят? – спросила она, взяв мягкую молодую руку Ани в свои старые больные ладони.

– Мне было приказано вернуться домой тобой, бабушка. Вернуться к моему народу не было моим выбором. Думаю, что я приносила гораздо больше пользы раньше, чем здесь, где мы постоянно играем в королей и слишком много значения придаем этому званию, – ответила молодая цыганка.

– Ты научилась говорить, ничего не говоря, дитя. – Старушка отпустила руку Ани и посмотрела ей в глаза. – Так мой статус ничего не значит, девочка? – Она продолжала улыбаться, и ее внучке стало стыдно за то, что она только что обесценила всю жизнь своей бабушки.

– Ты же знаешь, что я ничего особенного не имела в виду, – принялась оправдываться цыганская принцесса. – Я просто устала и беспокоюсь о Микле. И о Станусе. Я никогда не видела его таким. Он пугает меня, а раньше такого не было. Даже в детстве Станус иногда заигрывался, но я всегда была уверена, что он не будет вести себя как голиа с нами. Сейчас он выглядит растерянным, словно не понимает, что вокруг него происходит.

– Когда я была в храме, там не было ни одного взрослого самца или самки голиа. Я раньше никогда не видела, чтобы они оставляли своих детенышей совсем без присмотра. Где они, я не знаю. Они исчезают на несколько часов, и Статус возглавляет их. Когда они возвращаются из пещер и с источников, они все покрыты грязью и потом.

– Если они оставляют своих детенышей без защиты, значит, случилось что-то серьезное, бабушка. Что они делают? Они когда-нибудь раньше были такими скрытными?

– Нет. – Старуха закрыла глаза и задумалась, пытаясь вспомнить, вели ли голиа себя так раньше. – Марко что-то сделал, из-за чего они перестали нам доверять. Я смогла установить связь с Миклой, потому что он был рядом с тобой. – Она посмотрела на молодую версию себя. – А так из всех членов племени Иедды только Марко мог устанавливать связь с ними. И теперь я подозреваю, что Марко тоже потерял их доверие. Голиа не дают нам увидеть, чем они занимаются, а это противоестественно для них. Если мы потеряли их доверие, то мы пропали.

– И поэтому мое прикрытие в Риме больше не имело смысла. – Это было утверждение, а не вопрос. – Зачем предупреждать людей об опасности, если дома все разрушено? Сокровища распродаются, как и сказали американцы?

Королева цыган взяла руку своей внучки и сжала ее.

– Теперь для нас пришло время перемен. Ты нужна мне здесь.

– Что происходит? – спросила Аня.

Старуха глубоко вздохнула, глядя, как дышит Микла.

– Почему я вызвала тебя домой – для тебя не главное сейчас, девочка. – Она снова взяла руку молодой женщины и сжала ее, а потом наклонила голову, посмотрела на Аню, на мгновение почувствовав свою внучку. – Ты думаешь об американце.

Цыганская принцесса высвободила свою руку из рук бабушки.

– Не делай этого, ты всегда обещала, что не будешь читать мои мысли, никогда. А теперь скажи, что здесь происходит. – Аня знала, что ее собеседница не хочет отвечать – по крайней мере пока.

– Успокойся, девочка. Я хочу встретиться с этим человеком – человеком с моря.

– С каким человеком, я не…

– О, он стоит снаружи и думает о том, чтобы снести мою и без того ветхую дверь, – усмехнулась мадам Корвески, после чего замолчала, и на ее лице появилось забавное выражение. Ане казалось, что она видит, как бабушка на мгновение покинула свое тело. – Хранительница тайн, – добавила она, открыв глаза, и улыбнулась, а потом посмотрела на внучку, изогнув брови. – Твой мужчина прилетел из Америки с хранительницей тайн.

– О чем ты говоришь? – спросила молодая цыганка, забеспокоившись, что ее бабушка не только потеряла способность правильно читать мысли, но и, возможно, начала сходить с ума.

– Приведи их сюда, Аня. Марко, ты там? – позвала старшая Корвески, зная, что ее внук стоит в тени и слушает их разговор.

– Да, ты же знаешь, что я здесь, – ответил он, проходя мимо сестры с недовольным видом.

– Возьми большое одеяло из моей комнаты… нет, лучше два. Сними второе с кровати, если нужно. Укрой Миклу как можно лучше. – Старуха улыбнулась и жестом показала Марко, чтобы тот поторопился.

– Аня, я попросила тебя привести своего мужчину и его друзей. Марко, когда закончишь, займись солдатами, которые сопровождают спутников Ани. Накорми их и убедись, что за ними присматривают. И мне интересно, Марко, почему ни один из взрослых голиа не пришел в дом навестить Миклу – это очень странно. Возможно, они не в храме, как обычно было в последние два месяца.

Внук цыганской королевы снял одеяло с кровати и встал перед ней, не отвечая не ее вопрос. Затем он наклонил голову, нагнулся и поцеловал бабушку.

– Голиа начали исчезать почти год назад, – ответил Марко. – Я спрашивал Стануса об этом, мне стало сложно с ним общаться с тех пор, как началось строительство замка. Пока он держит свое обещание и больше не трогает румынских рабочих ночью. Станусу придется измениться со временем, как и всем нам. Он должен научиться защищать голиа и при этом жить среди людей. Ему придется сделать это или волки просто вымрут.

– Я не позволю этому случиться, – заявила мадам Корвески. – Ты это знаешь. Мы сегодня поговорим со Станусом и решим, как лучше действовать. А теперь, девочка, приведи ко мне гостей Патинаша. Я поговорю с ними и с хранительницей тайн.

Аня перевела взгляд с бабушки на брата, который только пожал плечами, находясь в таком же смятении от планов старухи, как и его сестра.

Марко накрыл Миклу одеялами, а затем брат с сестрой отправились выполнять свои задания.

Что же касается мадам Корвески, то пожилая цыганка сидела в кресле и улыбалась, вспоминая о давно прошедшей ночи в бухте Гонконга, где она встретила молодую американскую женщину и привлекательного одноглазого негодяя.

– Добро пожаловать на Патинаш, хранительница тайн.

* * *

Станус лежал высоко на выступе горы, положив свою огромную голову на передние лапы, и смотрел на то, что происходило внизу. Волк расположился там недавно, после того, как изучил двоих людей, которых держали в амбаре. По их запаху вожак голиа понял, что они не принимают участия в осквернении его долины. Тем не менее, его инстинкты подсказывали, что за чужаками нужно внимательно следить.

Пока Станус смотрел на веселящихся цыган, рядом с гигантским альфа-самцом легла его самка. Вожак наклонился и обнюхал ее морду. Знакомый запах был ему приятен. Потом зверь перевел взгляд на небольшой дом, где лежал больной Микла. Огромные желтые глаза дважды моргнули, а затем самец потерся носом о свою самку. Он начал лизать ее грязные лапы, пока она лежала рядом с его мощным мускулистым телом. Когти ее были поломаны и содраны, а подушечки лап кровоточили в нескольких местах.

Станус зализывал ее раны, и самка разрешала ему это делать.

Голиа выполняли задачу, которую поставил перед ними вожак вскоре после того, как он понял, что Марко обманывал его. По мысленной связи цыганский принц сказал Станусу, что строительство было во благо голиа и народа Иедды. Несмотря на все свои инстинкты, вожак позволил Марко поступить по-своему, и строительство курорта началось. Станус позволил это без сопротивления, но потом понял, что Корвески обманул его. Замок строился, и Станус пошел в атаку. Это продолжалось до тех пор, пока Марко не убедил альфа-самца, что это будет последним изменением на перевале. Замок будет последним оскорблением, которое им придется вынести, а затем их жизнь войдет в норму. Принц цыган мысленно заверил Стануса в этом.

Единственным, чего не принял в расчет Марко, был интеллект Стануса. Иеддиты всегда знали, что голиа были самыми умными из всех когда-либо существовавших животных, но Корвески не знал, что обмануть голиа, особенно, такого как Станус, можно только один раз. После этого он больше никогда не будет тебе доверять. Станус принял решение, выходящее далеко за рамки взаимной защиты голиа и колена Иедды, потому что если бы пришлось выбирать, он должен был защитить то, что было для него важнее всего. То есть голиа – и больше ничего на свете не имело значения; это была задача альфа-самца. Не защита племени Иедды, а защита права голиа на жизнь в этом мире людей.

Станус закончил вылизывать лапы своей самки и развернул свои длинные пальцы, чтобы взять ее более женственные и миниатюрные пальцы в свои. Целый час два голиа сидели так, наблюдая за деревней внизу и за тем, как иеддиты праздновали возвращение своей принцессы. Самка положила голову на грудь Стануса. Она глубоко дышала, пока ее самец смотрел на то, что происходит внизу.

* * *

Элис, Чарли, Найлз, Дениза, Уилл Менденхолл и Карл стояли и смотрели на мужчин и женщин, развивших вокруг них бурную деятельность. Они быстро и профессионально превратили небольшую деревеньку Патинаш в маленькую городскую ярмарку, похожую на те, что устраивают в городках по всему миру. Улицы освещали сотни факелов, отовсюду звучала музыка, люди танцевали, ели и говорили о возвращении своей принцессы на гору. Словно в этот вечер все на Патинаше поняли, что на следующее поколение они в безопасности, потому что брат с сестрой теперь соединились воедино и готовы вести иеддитов в будущее. Чарли Элленшоу подпрыгнул от взрыва петарды, и несколько маленьких мальчиков со смехом пробежали мимо, спасаясь от разгневанной мамы, которая гналась за ними с метлой.

Дверь открылась, на улицу вышел Марко, к которому присоединились двое его охранников, и все трое быстро ушли. Затем из дома вышла Аня – она огляделась, увидела Найлза и остальных и двинулась к ним. Ей пришлось протискиваться через толпу обожавших ее людей, чтобы добраться до американцев.

* * *

Марко смотрел, как мужчины и женщины из племени Иедды тянули руки, чтобы прикоснуться к Ане. Цыганский принц понял, что люди скучали по ней гораздо больше, чем он предполагал. Он никогда не принимал в расчет тот эффект, который произведет ее возвращение, и их гордость за свое наследие и на желание сохранить его, несмотря на грандиозные планы, которые он строил для своих людей. Марко знал, что люди хотели новостей о внешнем мире и об Израиле, но вскоре понял, что им достаточно краткого описания того, что происходило в мире, а потом они вернутся к своей спокойной и размеренной жизни.

Наблюдая за лицами людей, мимо которых проходила Аня, за тем, как они следили за каждым ее движением, внук цыганской королевы чувствовал, как кинжал вонзается ему в сердце. Он понимал, что то, чего он достиг, подарив людям современные бытовые приборы и электронные девайсы, было теперь утрачено среди всеобщей эйфории от возвращения принцессы.

Марко перевел взгляд на высокого светловолосого американца. Он видел, как этот мужчина с яркими голубыми глазами смотрит на его сестру. Может быть, это поможет Марко получить свою власть? Он думал об этом, глядя, как толпа расступается, чтобы пропустить Аню, которая вела американцев к своей бабушке.

– Она гораздо популярнее у народа, чем мы предполагали, – сказал здоровяк, стоявший справа от Марко, глядя на то, как иеддиты выкрикивают Ане похвалы, трогают ее и улыбаются ей.

– Скоро это будет не важно. Сестра приехала слишком поздно, чтобы остановить переход иеддитов из каменного века в настоящее, – заявил брат Ани. – Даже если бы моя бабушка сошла с ума и решила объявить Аню королевой, несмотря на то что я являюсь законным наследником, уже поздно. Скоро у нас не будет сокровища, которое нужно охранять, и традиционный лидер племени будет больше не нужен. Новым лидером народа Иедды станет тот, кто поведет его в будущее и поможет ему занять свое место в мире. Мы больше не будем хранителями культуры, которая давно канула в Лету. Нет, она ничего не изменит. Люди со временем увидят, что я хочу, чтобы они получили свой статус после стольких лет порабощения.

– Ты способен сделать то, что нужно, Марко, если и когда возникнет такая необходимость? – спросил охранник, внимательно глядя на цыганского принца, чтобы увидеть признаки лжи в его словах.

– Моей сестре не будет причинен вред. Мне этого не нужно. Я вижу, – Марко продолжал смотреть на цыганскую принцессу, протискивающуюся через толпу счастливых мужчин и женщин. – что Аня мало заинтересована в продолжении этого древнего фарса. – Он повернулся и посмотрел насвоих спутников, стоявших у ворот. – Власть сама придет ко мне в руки, и тогда мы начнем использовать доходы от моих инвестиций и встретим гораздо более радужное будущее, чем наш народ мог когда-либо мечтать. Со старой жизнью покончено.

Охранники посмотрели на Марко, а тот в последний раз взглянул на сестру, после чего повернулся и направился к входу в храм.

* * *

Аня, наконец, добралась до входной двери. Найлз отклонился в сторону, когда старуха протянула руку и прикоснулась к Аниным волосам. Молодая женщина наклонила голову и улыбнулась, но Комптон видел, что ей было неудобно от того, что все ею восхищаются. Она старалась улыбаться и кивать, но старая женщина продолжала держать ее длинные черные волосы в руке. Наконец, Эверетт подошел и осторожно убрал руку старухи, улыбнувшись ей. Аня почувствовала себя неуютно, но взялась за ручку двери и вошла внутрь. Остальные последовали за ней. Капитан подождал, пока все зайдут, и после этого отпустил руку старой цыганки, которая продолжала восхищенными глазами смотреть на свою внучку. Карл не уставал удивляться тому, что происходило на его глазах.

Зайдя в полутемный дом, Эверетт закрыл дверь. Дениза Гиллиам, Чарли Элленшоу, Найлз и Элис стояли внутри и смотрели, как Аня наклонилась и обняла кого-то, кто был скрыт от их глаз. Наконец, Аня отошла в сторону и они впервые увидели мадам Корвески вблизи. Женщина, на которую смотрела Гамильтон, была той самой молодой девушкой, которую она встретила много лет назад в гонконгской бухте на борту «Золотого дитя». Корвески состарилась гораздо сильнее, чем Элис. Годы волнений и заботы о своем народу стояли за каждой морщинкой на ее лице.

Цыганская королева наклонила голову, глядя на пожилую американку. Две женщины, встретившиеся через многие годы, поняли, что время не стояло на месте для них обеих.

– Много лет прошло, миссис Гамильтон.

Аня первая удивилась тому, что ее бабушка знала эту американскую леди. Она посмотрела на лица всех гостей по очереди и была шокирована тем, что на них было написано то же удивление, что испытывала она сама.

– Действительно, мы так и не были полноценно представлены, когда наш вечер неожиданно был прерван… когда вы взорвали «Золотое дитя» у нас под ногами, – ответила Элис.

Найлз Комптон позволил ей разыграть беседу так, как она хочет. Гамильтон лучше всех была посвящена в детали расследования и лучше других знала, что нужно сказать этой женщине. Директор старался соблюдать максимальную осторожность, потому что пока не понял, как королева цыган относится к вторжению его команды на перевал.

– Вообще-то, миссис Гамильтон, я использовала гораздо меньше взрывчатки, чем хотела применить моя прабабушка той ночью в Гонконге. Она приказала, чтобы выживших не было. – Мадам Корвески, не мигая, смотрела в глаза Элис.

– Ну, если вас это утешит, то мой спутник тем вечером воспользовался тем, что взрывчатки было мало, и умудрился нас спасти, как вы, конечно, знаете, – ответила Гамильтон.

– А, – сказала ее старая собеседница, опираясь на трость, чтобы встать, и игнорируя Аню, которая протянула руки, чтобы помочь ей. Элис посмотрела вниз и увидела Око Ра на рукояти трости. Это была та же трость, с которой ходила прапрабабушка Ани тем вечером на яхте. – Хранитель тайн, – сказала мадам Корвески, взяв миссис Гамильтон за руку.

– Да, так вы назвали его тогда: хранитель тайн. Но он был не единственным хранителем тайн на той яхте, не так ли, мадам? Думаю, что вы сами любите держать информацию при себе, правильно?

Старуха улыбнулась и посмотрела на Найлза, проигнорировав слова Элис. Она отпустила Гамильтон и взяла руку Комптона. Тот чувствовал себя некомфортно и переминался с ноги на ногу. Рядом с директором стоял Чарли Эллешоу – он улыбался во весь рот, когда пожилая цыганка закрыла глаза.

– Наблюдатель. Столько усталости, беспокойства за тех… за тех… – Она улыбнулась и открыла глаза. – Нет, ты собираешь, защищаешь… ты тоже хранитель тайн. – Мадам Корвески посмотрела в пустоту, а затем – снова на Найлза. – Иметь столько информации порой утомляет, не правда ли? – спросила старуха, и Комптон почувствовал, что она не только видит его насквозь, но и понимает, как его положение влияет на его мысли и его личность и как его постоянно тяготит огромная ответственность, не покидающая его ни на минуту. Цыганка погладила его по руке, а затем отпустила ее. – Одно утешение для тебя, хранитель, твоя работа не станет легче, но однажды ты поймешь, что важна не задача, а люди, которые ее выполняют. Я поняла это много лет назад. – Она похлопала Найлза по груди и подошла к Денизе Гиллиам.

Дениза не очень-то верила в ясновидение или предсказания. Она была ученым до мозга костей и знала, что то, что она чувствует или видит, было реальностью, без примеси мистицизма.

– А, целитель… – улыбнулась мадам Корвески и посмотрела в глаза молодого врача. – Но ты здесь, чтобы наблюдать… наблюдать за ней, – сказала она, с улыбкой поворачиваясь к Элис. Гамильтон яростно посмотрела на Найлза, поняв, что Гиллиам приехала присматривать за ней, и это ее ужасно разозлило. – Но, возможно, у меня есть кое-что, что тебя заинтересует, целитель, что тебя удивит или даже испугает.

– Вообще-то я уже жутко напугана, – призналась Дениза, когда мадам Корвески отпустила ее руку.

Старуха перешла к Чарли Элленшоу. В этот момент Аня быстро посмотрела на Эверетта. Карл заметил это, и они задержали взгляд друг на друге. Младшая Корвески сглотнула в тот же самый момент, как и Эверетт, и они оба поняли, что пялятся друг на друга, и отвернулись.

– Мой дорогой друг с забавными волосами, в твоей голове царит полный беспорядок, – заявила цыганская королева.

Чарли выглядел смущенным, а затем посмотрел на Найлза, который просто пожал плечами, как бы отвечая: «Я тебе говорил».

– О, вот оно… – продолжала пожилая женщина, переместив руку на лоб Чарльза. – Ты человек, который верит в мифы и легенды. – Она наклонила голову и закрыла глаза. – Ты веришь в то, чего никто не видит. Ты пытаешься открыть то, во что никто не верит. Да, тут полный бардак, – сказала она, опуская руку и трогая гладкий подбородок профессора. – Но тебе это нравится, не так ли? – Она не дождалась, когда Чарли смущенно кивнет, прошла дальше и остановилась перед Эвереттом. Маленькая старушка посмотрела Эверетту в глаза и замерла, разглядывая его.

Аня почувствовала себя неуютно. Она боялась того, что ее бабушка могла узнать про капитана. Ненавидел ли ее американец за то, что произошло в Риме? Зачем эти мужчины и женщины приехали на перевал? Цыганская принцесса переминалась с ноги на ногу, пока старуха стояла перед американцем.

– Мужчина с моря, – сказала мадам Корвески, снова закрывая глаза, только на этот раз она взяла обе руки Карла в свои. Ее трость была зажата между их руками, и Эверетт мог поклясться, что чувствовал кожей старое дерево. – Обеспокоен. Ты обеспокоен из-за друга, из-за потери… потери… уверенности в этом друге… Джеке. Да, ты обеспокоен тем, что твой друг Джек не дает тебе приблизиться… – Она снова наклонила голову. – Он не дает тебе приблизиться к опасности.

Карл поднял брови, глядя на маленькую женщину перед собой. Она открыла глаза и похлопала его по груди, как и остальных.

– Как тебе такая цыганская магия? – с улыбкой спросила старушка.

– Крайне проницательна, – сказал Эверетт, глядя на Аню.

– Правда, человек с моря? А вот кое-что, что заставит твой маяк гореть ярче. – Старшая Корвески еще раз посмотрела на Карла, а затем – на Аню. – Ты должен держаться подальше от моей внучки, человек с моря. Здесь нет ничего для тебя.

Цыганская принцесса в шоке открыла рот и невольно шагнула вперед, чтобы попытаться заставить бабушку замолчать.

– У нее здесь много работы, и ей нельзя отвлекаться. Время для Ани совсем неподходящее, – заявила пожилая цыганка и замолчала, ожидая реакции Карла.

Что же касалось самого капитана, то он видел, что старухе было неприятно говорить то, что ей нужно было сказать. Мадам Корвески повернулась и посмотрела на Аню.

– Прости меня, девочка, но ситуация изменилась, и, как ты знаешь, королева не может выйти замуж или просто быть с чужаком.

Внучка застыла на месте. Он слов, произнесенных старой женщиной, у нее замерло сердце.

– Ты сошла с ума, бабушка? – спросила она, выйдя, наконец, из оцепенения, после чего подошла к Эверетту. – Прошу прощения, капитан, я не понимаю, что на нее нашло. – Молодая цыганка повернулась и посмотрела на старуху, которая молча стояла, опираясь на свою трость. – И что значит «королева»? Я ни за что на это не пойду. Марко был рожден, чтобы возглавить наш народ, и ты это знаешь. Он мой брат, и я не пойду против него.

– Ты поступишь так, как решит твоя королева, девочка, и сбавь тон, пока…

Все услышали дыхание позади себя. Никто из сотрудников группы не заглянул в маленькую комнату справа, когда они зашли в домик. Стоя в дверях и наклонившись, чтобы видеть кухню, Микла опирался на руки, чтобы не наступать на больную ногу. Он стоял на двух ногах, но сломаная едва касалась пола. Зверь громко дышал, разглядывая гостей.

– О! – все, что сумел выдавить из себя Найлз. Дениза почти опустилась на одно колено, потому что ее ноги подкосились. Элис Гамильтон улыбнулась и перевела взгляд с Миклы на мадам Корвески. Старуха не удивилась, что на лице Элис не было ни капли шока. Казалось, Гамильтон ожидала увидеть Миклу в любой момент.

– Голиа, – сказала Элис, не дыша.

– Похоже, вы много знаете о нас, миссис Гамильтон. Это хорошо, теперь мне не придется объяснять, почему в том, что касается моей внучки, мои приказы должны выполняться беспрекословно, – заявила цыганская королева.

В комнате наступила тишина. Все смотрели на Миклу, который, в свою очередь, изучал их. Зверь был слаб, и люди видели, что ему с трудом удается стоять у двери.

– Элис, это Микла, – сказал Карл, делая шаг навстречу огромному зверю. Голиа зарычал, когда Эверетт приблизился. Капитан остановился и подождал Аню. Он видел, что зверь еле держится на ногах.

– Я хотела, чтобы ты кое-что увидела, целитель, – сказала старуха, посмотрев на Денизу Гиллиам, а потом подошла к Микле и прикоснулась к нему, от чего зверь вздрогнул и чуть не упал. – Не все можно вылечить зельями и лекарствами. Иногда нужно кое-что еще.

– Что с ним? – спросила Элис, тоже делая осторожный шаг вперед, чтобы получше рассмотреть голиа.

– Если мы срочно не вправим его сломанную ногу и не наложим заклятие, Микла умрет, – сказала Аня, делая шаг вперед. Ее глаза на мгновение встретились с глазами Карла, словно она извинялась за то, что чуть раньше сказала ему ее бабушка. Наконец, она подошла к Микле, и он опустил голову от боли и слабости, позволив Ане отвести себя обратно в спальню.

– Нам нужно доставить Миклу в храм, скоро нужно наложить заклинание, – сказала мадам Корвески. – Аня, то, что я сказала твоему другу, мы обсудим позже, – она посмотрела на Эверетта, – наедине. Сейчас нужно отнести Миклу в храм. Ты останешься с людьми и покажешься им. Они нам понадобятся, когда придет время сообщить твоему брату о моих решениях.

– Это не может быть твоим решением, бабушка. Это моя жизнь, и я сделала все, что ты от меня потребовала, но у всего есть предел, – возразила младшая Корвески. – Марко – король, и он поведет племя вперед. Его ошибка не может быть таким серьезным преступлением, как ты утверждаешь.

– Ты сделаешь, как я скажу, Аня. Именно для этого ты вернулась домой. Марко так запутал и разозлил голиа, что Станус и остальные больше не доверяют ему. Он солгал им, и они его не простят. Ты единственная, кто может исправить ошибки Марко. – Старая цыганка подняла руку, когда Аня остановилась вместе с опирающимся на нее Миклой, чтобы предотвратить превращение этого диалога в полноценный спор между королевой и ее внучкой. – Если о том, что хранится внутри горы, стало известно, нам придется действовать, и я не могу доверить это Марко. Его положение в племени и наша безопасность были ослаблены.

Дверь открылась, и в дом зашли несколько жителей деревни. Микла зарычал, когда они подошли к нему, и даже слабо попытался ударить главного из них, но тот легко уклонился от длинный острых когтей. Им повезло, что зверь был измотал и слишком слаб, чтобы защищаться. Цыгане подняли Миклу и положили его на снятую с петель дверь, которая использовалась как постель, и подняли ее, чтобы отнести его в храм, где он должен был либо исцелиться и выжить, либо пострадать от плохо наложенного заклинания и умереть ужасной смертью. Микла чувствовал это и был встревожен.

– Вы все пойдете со мной, миссис Гамильтон. Я покажу вам и вашим друзьям, где хранятся настоящие секреты, – объявила цыганская королева.

– Храм с золотом и египетскими сокровищами, – сказала Элис, повторяя слова легенды о затерянном племени и великом храме.

Старуха улыбнулась, а затем громко засмеялась.

– Да, именно, миссис Гамильтон, сокровища Исхода и дворец, построенный для их хранения – все это находится к нашей магической горе.

Эверетт посмотрел на Аню и увидел, что она не может поднять голову и взглянуть на него.

– Человек с моря, останься здесь и присмотри за моей внучкой. Если ты правда относишься к ней так, как я прочла в твоем сердце, ты постараешься, чтобы ничто не мешало ей сделать то, что она должна сделать для своего народа. – Старшая Корвески сделала болезненный шаг в стороны Карла, опираясь на трость. – Полагаю, у тебя хватит достоинства, чтобы не мешать развитию трехтысячелетней истории?

– Мадам Корвески, уверяю вас… – начал Найлз говорить за Эверетта, но пожилая женщина прервала его.

– Запад уже достаточно вмешался в наши дела, позволив НАТО продать мою землю чужаку, да еще и русскому. Нет, ты и твои люди мне уже достаточно навредили, человек с моря. Исправь их ошибки и позаботься об Ане, пока я не вернусь. А теперь, откройте Анин сундук с приданым, он вон там, – улыбнулась старуха, когда ее внучка вспыхнула, – и дайте мне одеяло, молодой человек.

Карл сглотнул и, в последний раз взглянув на Аню, кивнул, словно боялся, что голос может подвести его в этот неподходящий момент. Он сделал несколько шагов к небольшой кровати, увидел огромный сундук размером четыре на пять футов, который явно видел лучшие времена, и достал из него большое одеяло.

Подняв одеяло, Карл увидел что-то квадратное, завернутое в другое старое и поеденное молью покрывало. Прежде чем закрыть крышку он посмотрел на Аню и подумал: «Какая женщина может хранить камень в своем сундуке с приданым?» Опустив крышку, капитан попытался пододвинуть его к кровати, но то, что хранилось в нем завернутым в старые одеяла, оказалось тяжелым, как дюжина золотых слитков. Карл еще раз толкнул сундук к кровати, и на этот раз он сдвинулся. Эверетт выпрямился с выражением любопытства на лице, а затем передал одеяло старухе.

– Миссис Гамильтон, если вы вместе с остальными пойдете со мной, я покажу вам то место, ради которого вы сюда приехали, и совершенно особенную форму жизни, которая защищает наследие Иедды, – сказала цыганская королева.

15

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Когда Голдинг с Райаном шли по коридору, ведущему в фойе отеля, Джейсон заметил выходящих из лифта Коллинза и Макинтайр. Посмотрев на их дорогую одежду и свои заляпанные грязью штаны, Райан все же решил, что информация, которую он должен сообщить полковнику важнее его внешнего вида.

– Пошли, Пит, вон полковник с Сарой, – сказал он, потянув компьютерного гения за локоть.

Питер опустил очки со лба на нос, покосился в сторону лифта и покачал головой.

– Ни за что. Мне нужно зайти в туалет или мои ноги сведут меня с ума, капитан.

Джейсон посмотрел на покрытые колючками штаны Голдинга и покачал головой.

– Ладно, док, оставайся там и не поднимайся в номер, пока я не расскажу полковнику, почему все пытаются от нас избавиться.

– Хорошо, – быстро ответил Пит, после чего повернулся и почти бегом бросился в сторону мужского туалета.

Райан снова покачал головой, удивляясь тому, как быстро ученые начинали сходить с ума из-за самого минимального физического дискомфорта.

Сам он направился к ресторану.

Пит толкнул дверь туалета и зашел внутрь, не глядя по сторонам и абсолютно не беспокоясь о том, есть ли там кто-то еще – лишь бы скорее попасть в кабинку. Он быстро закрыл за собой дверь и начал снимать ботинки и носки. Потянув за носок, Голдинг почувствовал, как колючки и репьи медленно отрываются от его ноги вместе с кожей. Наконец, отодрав от ног носки, он вздохнул с облегчением, после чего встал, поднял крышку унитаза, бросил в него носки и нажал на слив. Закрыв глаза и наслаждаясь тем, что боль прекратилась, Питер вдруг понял, что что-то не так. Его ноги оказались в воде.

– О, черт, – проворчал он, увидев, что толчок забился от носков и вода теперь переливалась через край прямо ему на ноги. – Черт! – повторил Пит и с гримасой отвращения засунул руку в унитаз. Пошарив рукой в воде, он сначала выудил из забившегося туалета один носок, а затем второй. Вода начала убывать, но Голдинг все еще стоял в холодной воде, поэтому он закрыл крышку и залез на нее, чтобы выбраться из лужи.

Пит проклинал свое невезение, глядя, как вода, наконец, прекратила литься на кафельный пол. Он сел, чувствуя себя полным идиотом, а никак не выпускником Массачусетского технологического института и Стэнфорда, и внезапно услышал, как дверь туалета открылась и зашли как минимум двое мужчин. Голдинг собирался предупредить посетителей о небольшом наводнении, но услышал голос, который сразу же узнал. Это был человек, которого они встретили прошлым вечером, и тот же самый бандит, который всего полчаса назад получил приказ обезвредить их с Райаном. Пит замер, когда мужчины направились в его сторону и остановились у раковин у стены напротив.

Они говорили на румынском, и Питер не понимал, о чем идет речь. Когда эти двое помыли руки и двинулись к выходу, он подумал, что они его не заметят, но затем один из мужчин вдруг замолчал. Ученый услышал какой-то плеск, после чего в туалете повисла тишина. Голдинг скорчился на крышке туалета: он сидел так тихо, как только мог, и почувствовал, что у него горит грудь из-за того, что он задержал дыхание. Затем он услышал шаги, и его сердце остановилось, когда он поднял глаза и увидел, что не запер дверь кабинки. Питер потянулся к щеколде, но дверь резко отворилась, и он увидел перед собой человека, с которым столкнулся прошлым вечером в ресторане. На бородатом лице бандита медленно заиграла улыбка.

– А, мелкая туалетная крыса! Пытаешься спрятаться среди затопленных толчков?

Пит медленно опустил ноги на пол и наступил в холодную воду, которая медленно растекалась по туалету. Здоровый румынский гангстер отступил назад и придержал открытую дверь кабинки.

– Как удачно, что мы на тебя наткнулись – не придется обыскивать весь отель. Теперь осталось найти твоего наглого друга, с которым я очень хочу пообщаться. – Мужчина жестом показал Голдингу, чтобы тот вышел из кабинки. – Пошли, у меня есть приказ доставить тебя туда, где ты больше не сможешь нанести ущерб отелю мистера Залласа. Прошу пройти с нами.

Пит не представлял, как остальным сотрудникам отдела 56–56 удавалось участвовать в операциях, не ввязываясь в столько неприятностей, сколько умудрились найти на свою голову они с Чарли Элленшоу за те несколько раз, когда их выпускали из комплекса. А теперь его уводили двое румынских громил, которые выглядели так, словно ели кандидатов наук на завтрак. Да еще, ко всему прочему, Голдинг шел босиком.

Он знал, что Чарли всю жизнь будет ему это припоминать.

* * *

Не успели Джек с Сарой повернуть за угол на пути в фойе, как увидели женщину, с которой им необходимо было поговорить. Она была единственным сотрудником отеля, по которому было заметно, что ему не нравится Заллас и его методы управления. Поскольку американцы не знали, насколько ее коллега, Янош Важич, был близок с Залласом, оставалось надеяться, что главная управляющая курорта, Джина Лувински, с пониманием отнесется к их странной просьбе.

Коллинз взял свою подругу под руку и направился навстречу Джине, которая давала какие-то распоряжения одному из своих подчиненных. Она подняла глаза, увидела американских гостей и сразу же отпустила сотрудника, после чего нервно огляделась, а затем улыбнулась подошедшему к ней Джеку.

– Полковник, я предположила, что вы и мисс Макинтайр предпочтете провести остаток выходных в другом, более безопасном месте. – Управляющая снова огляделась с фальшивой улыбкой на лице. – Я имею в виду, что учитывая конфликт, связанный с мистером Райаном, сменить отель было бы логичнее, чем… поступить иначе.

– Какой вздор, мисс Лувински! – возразил Коллинз. – С чего вы взяли, что мы уедем? Из-за небольшой ссоры? Нет, у нас есть здесь дела, и мы думаем, что вы единственная, кто может нам помочь.

Джина в очередной раз нервно посмотрела по сторонам и кивнула Яношу, который проходил мимо дальней стены отеля. Он прошел дальше, даже не обратив внимания на людей, с которыми она разговаривала.

– Помочь вам с чем? – тихо спросила женщина, даже не пошевелив губами и не нарушив свою искусственную улыбку.

– Моя подруга считает, что этот курорт скоро взорвется или что-то типа того, и она хотела бы взглянуть на ваши первоначальные геологические отчеты о земле, на которой он построен.

Джина была шокирована тем, что Джек выпалил все это на одном дыхании.

– Я смотрю, я вас немного застал врасплох, – с улыбкой сказал полковник. – Но мне нужно было привлечь ваше внимание. Мисс Макинтайр необходимо ознакомиться с геологическим отчетом по долине.

– Мисс Лувински, на территории всего Патинаша наблюдается постоянное движение земли в зоне, в которой не наблюдалось сейсмической активности, – вступила в разговор Сара и быстро объяснила ситуацию.

Главная управляющая потеряла дар речи. Она растерянно перевела взгляд с Макинтайр и Коллинза.

– Э, эти планы и отчеты должны быть в конструкторском отделе, рядом с кабинетом мистера Залласа. Он никогда не допустит туда посторонних. – Румынка на мгновение задумалась. – Даже меня – совсем никого.

Джек улыбнулся, взял Джину под руку, и они вместе с Сарой отвели ее в сторону от нескольких гостей, направлявшихся в ресторан.

– Послушайте, мы можем сделать это сейчас и, возможно, предотвратить что-то ужасное или мы можем подождать, связаться с командованием НАТО в Германии и опечатать всю эту зону, но на это потребуется время, мисс Лувински, время, которого у нас нет. – Полковник огляделся, не переставая улыбаться, а затем снова посмотрел на управляющую. – У нас есть личная причина поторопиться. Наши друзья находятся где-то на горе, и мы не знаем, где они и нужна ли им помощь. Мы не можем начать искать их или помочь им, пока над нашими головами висит возможная катастрофа.

Джина сглотнула и огляделась. Ее сердце бешено колотилась, и она не узнавала ничего вокруг. Она знала, что эти люди не шутят, но также она знала, что Заллас убьет ее, если она позволит им проникнуть в его кабинет.

– Я уверена, что если вы поделитесь с мистером Залласом своими подозрениями, он… – пробормотала женщина.

– Ваш босс – преступник, и нашей первоначальной задачей было доказать, что он связал с кражей артефактов, и выяснить, откуда он их брал, – сообщил ей Коллинз. – Теперь нам пришлось отвлечься от этого вопроса в связи с открытием моей подруги-геолога.

– Вы из полиции? – спросила Джина, неосознанно отступая на шаг от двух американцев.

– Нет, не совсем, – сказала Сара, сокращая расстояние между собой и Лувински. – Мой друг говорит правду. Нам нужно увидеть геологический отчет – и это срочно. Мистер Заллас не позволит этого, так что это должны сделать вы, иначе вы будете так же виноваты в том, что, я уверена, должно произойти, как и ваш работодатель.

Слова Макинтайр дошли до Джины, но она все еще находилась в оцепенении от своего страха перед Залласом. Не сказав ни слова, управляющая повернулась и быстро пошла прочь, оттолкнув Джека и чуть не столкнувшись с приближающимся Райаном, которого она даже не заметила.

– Да уж, она отреагировала не лучшим образом, – сказал полковник.

– А чего ты ожидал, – отозвалась Сара, – с таким прямолинейным подходом? Можно было быть немного тактичнее, бравый солдат.

– Ну, у нас нет на это времени, мы должны…

– Черт, я выгляжу и пахну настолько плохо, или кто-то сказал ей, что я полный придурок? – спросил Джейсон, оглядываясь на удалявшуюся от них испуганную Джину.

– Нет, это я ее испугал. У нас может быть более серьезная проблема, чем кража артефактов, мистер Райан, – ответил Коллинз.

– Да, я тоже так думаю. Мне кажется, что владелец этого места хочет убрать нас с дороги, – сообщил Джейсон.

– Еще есть хорошие новости? – раздраженно спросила его Сара, вставая между двумя мужчинами.

– Ну, еще секунду назад не было, но теперь, похоже, есть, – сказал Райан, указывая в том направлении, откуда пришел.

Они увидели, как Пита Голдинга выводят из мужского туалета и ведут к лифтам. Джек опустил глаза, когда понял, кто сопровождает ученого. Он увидел, что огромный румын улыбается в ожидании лифта, а бедный Питер выглядит просто ужасно – он был в грязной одежде и босиком.

Макинтайр посмотрела на полковника, и он презрительно покачал головой, отвратительно себя чувствуя из-за того, что дока уводят прямо у них из-под носа.

– Капитан, нам необходимо попасть в конструкторский отдел рядом с кабинетом Залласа, – сказал он Джейсону. – Сара считает, что есть серьезные проблемы с геологической структурой земли в этом месте.

– Ну, судя по тому, что мы подслушали снаружи, это будет сложно сделать, если нас убьют и где-нибудь неподалеку похоронят, – проворчал Райан. – Я не думаю, что наш хозяин в восторге от нашего присутствия здесь, словно он знает, что нас не приглашали.

– Ого, интересно, с чего он это взял! – фыркнула Сара, посмотрев на Джека с поднятой бровью.

– День каждую минуту становится все более праздничным, – вздохнул полковник, направляясь к испуганному Питу Голдингу, но его остановила протянутая рука. Райан покачал головой, глядя на Коллинза.

– Вы с Сарой делайте то, что задумали, а Пит – моя проблема. Я вытащу его из этой заварушки, и мы встретимся позже в номере.

– И как вы планируете это сделать, мистер Райан?

Джейсон глубоко вздохнул и улыбнулся, а затем повернулся к лифту.

– Как и вы, полковник, я предпочитаю импровизировать.

Под пристальным взглядом Джека, Райан двинулся прямо к мужчинам, стоящим у лифта. Коллинз покачал головой, а затем взял Сару под руку и они направились в фойе отеля.

– Ну, думаю, что сейчас самое время навестить кабинет Залласа перед тем, как идти в ресторан. – Полковник огляделся и кивнул в направлении стойки регистрации с одиноким сотрудником, стоявшим перед компьютером. – Думаю, можно предположить, что административные помещения находятся там.

– Что ты предлагаешь? Просто подойти к стойке регистрации и попросить ключ от кабинета Дмитрия Залласа? – удивилась Макинтайр.

– В данном случае это будет не лучшая стратегия.

Джек с Сарой повернулись и увидели вернувшуюся управляющую курорта. Джина медленно сняла очки, и оба американца заметили, что она боится того, что они попросили ее сделать. Мисс Макинтайр видела, что ее рука, держащая очки, сильно дрожит.

– Мистер Заллас находится где-то на курорте, и его охрана с ним, за исключение тех двоих людей. – Лувински кивнула им за спину. – Я не знаю, где именно сейчас Заллас, и поскольку он запланировал ужин с вами, у вас будет всего несколько минут на осмотр его кабинета. Думаю, что одному из вас нужно заняться поиском информации об артефактах, а второму пойти в конструкторский отдел за геологическим отчетом. Если вас поймают, то нас ждет… ну… Я слышала много историй о Залласе и о его стиле ведения бизнеса.

Джек посмотрел на Джину, протянул руку и взял ее дрожащую руку в свою.

– Он просто человек, который поддерживает свой имидж. Его бизнес… он построен на страхе. Он глуп, но люди такого рода, по нашим наблюдениям – самые опасные и непредсказуемые. Он думает, что мы из НАТО, и это снижает шансы того, что он попытается убрать нас, пока мы здесь. Помогите нам найти нужную информацию и уходите, идите на ужин, и мы вернемся – не успеете оглянуться.

Не сказав больше ни слова, Лувински кивнула, подошла к дальнему краю стойки регистрации и зашла за нее раньше, чем Коллинз и Макинтайр успели пошевелиться. Джина повернулась и улыбнулась им, а затем протянула руку за чем-то за стойкой, стараясь выглядеть естественно, чтобы портье ничего не заподозрил.

– Прошу сюда, я покажу вам специальные предложения для молодоженов, – сказала она, широко и очень неестественно улыбаясь, после чего посмотрела на портье и улыбнулась молодому человеку, который улыбнулся в ответ и вернулся к работе.

– Не обольщайся, Джек, – сказала Сара, торопливо проходя мимо полковника к ожидающей их Джине Лувински.

Джек посмотрел на свою любимую и покачал головой.

– Молодожены, – пробормотал он, идя за двумя женщинами к офисным помещениям, где должна была начаться их афера против одного из самых опасных людей в мире.

ДЕРЕВНЯ ПАТИНАШ

Аня была недовольна тем, что ей пришлось остаться в деревне и присматривать за Марко. Ее бабушка хотела, чтобы за ним наблюдали, и эта задача досталась цыганской принцессе. Мадам Корвески готовилась идти в храм и собирала все, что ей было нужно для того, чтобы исцелить Миклу, которого уже забрали и отнесли в храм несколько жителей Патинаша. Цыганская королева опиралась на свою трость сильнее, чем раньше. Доктор Гиллиам предложила ей обезболивающее, но та объяснила медику, что любые токсины или опиаты, принятые сейчас, помешают правильному проведению обряда.

– Мистер Эверетт, – сказал Найлз, – Чарли и Дениза настаивают на том, чтобы пойти вместе с нами в храм Элис. Думаю, что будет лучше, если вы и лейтенант Менденхолл останетесь здесь и попробуете что-нибудь выяснить об этом Марко и о его настоящих планах. Если мы с вами мыслим одинаково, то стоит пообщаться с его сестрой о расстановке сил на перевале.

Эверетт кивнул, в то время как Аня зашла в комнату бабушки, чтобы переодеться и причесаться.

Комптон увидел, как мадам Корвески, наконец, опустилась в большое кресло, которое подняли с пола четверо мужчин. Она улыбнулась Элис, Денизе, Чарли и Найлзу, а затем жестом приказала мужчинам вынести ее.

Эверетт увидел, как женщина надела на голову ярко-красный атласный платок, простой, но элегантный. Его цвет совпадал с цветом ее платья, и капитан впервые разглядел молодую Аню в этой старой женщине, которая смотрела на свой народ, пока ее выносили из дома. Музыка заиграла громче, и приветственные возгласы людей разнеслись по небольшому домику. Карл подошел к двери и увидел, как люди протягивают руки к мадам Корвески, словно она была Иисусом у ворот Иерусалима. Мужчины, которые ее несли, сияли от оказанной им чести. Так, торжественно, они и внести королеву в храм.

– Мы здесь любим иногда перебарщивать, – произнес чей-то голос за спиной капитана.

Эверетт обернулся, и его глаза расширились. Аня была одета в платье небесно-голубого цвета длиной до середины икры, сшитое из тонкого хлопка. Поверх платья она надела кофточку такого же голубого цвета с красными полосками по краям рукавов и очень глубоким вырезом. Ее черные волосы были прямыми, гладкими и блестящими, а яркий голубой шарф закрывал часть ее головы – ровно столько, чтобы Карл почувствовал желание увидеть больше. Кроме того, на пальцах у нее были кольца, которых он раньше не видел, а на обоих запястьях – многочисленные браслеты. На ногах Ани красовались старомодные сапоги с пуговицами, на шпильках, которые пользовались популярностью в девятнадцатом веке. Сверху сапоги были белыми, а снизу – черными.

– Ну что, твои представления о том, как должна выглядеть цыганская девушка, подтвердились? – спросила Корвески с сарказмом в голосе.

Эверетт не смог сдержать улыбку.

– Да, подтвердились, – сказал он, глядя в ее разноцветные глаза. – Только цыганские девушки, которых я видел, никогда так не выглядели.

Комплимент Карла застал Аню врасплох. Она на мгновение смутилась, а затем отрицательно покачала головой.

– Что ж, к сожалению, мы одеваемся именно так, и не умничайте на этот счет, капитан. – Она недовольно посмотрела на Эверетта и обошла вокруг него.

– Никогда, – ответил он и повернулся, чтобы последовать за ней. Когда ее окружили несколько матерей и тетушек и других почитателей, Карл наконец заметил Уилла Менденхолла и помахал ему. Ожидая, пока он подойдет, капитан увидел, что военные из 82-й дивизии наслаждаются гостеприимством цыган и пробуют разнообразные угощения. Менденхолл еле протиснулся через толпу, чтобы добраться до него.

– Уилл, присмотри за этими парнями и убедись, что они не ввяжутся в неприятности международного масштаба, – сказал Эверетт, увидев, что Аня, наконец, высвободилась из объятий женщин и отошла от дома.

– Да, сэр, вы хотите… – начал свой вопрос лейтенант, но Карл отошел от него, как во сне. – Думаю, что нет, – закончил Менденхолл.

Эверетт подошел к Ане, стоявшей и смотревшей на гору над ними. Несколько мужчин и женщин прошли мимо них, но не стали ее беспокоить, понимая, что она заново знакомится со своим домом. Карл приблизился к ней и тоже посмотрел наверх.

– Знаешь, я надеялся получить более подробное объяснение того, кто ты, черт возьми, такая. Я хочу сказать, ты… – Капитан огляделся, чтобы убедиться, что их никто не слышит – к счастью, рядом никого не было. – Ты иеддитка или еврейка? Просто «Моссад» – довольно странное место для деревенской девушки вроде тебя.

Аня не посмотрела на него, но и не отвернулась.

– Я не еврейка – по крайней мере, не в том смысле, в котором ты имеешь в виду, – сказала она, кивая нескольким своим почитателям, проходившим мимо нее и высокого светловолосого американца. – Капитан, на самом деле мы больше не можем называться коленом Иедды. – Она, наконец, посмотрела на Карла. Пламя огромного костра, разожженного в центре деревни, отражалось от его загорелой кожи. Мужчины и женщины танцевали, музицировали и смеялись – все это расслабило Эверетта, как никогда раньше.

– Я тебя не понимаю, – сказал он, глядя, как свет костра играет на черных волосах женщины.

– Я не злюсь на своего брата, как моя бабушка. Я вижу, что делает Марко, и хочу, чтобы он добился успеха, но не тем путем, который он избрал, пустив чужаков в долину. Нельзя допустить продажу… некоторых вещей. – Корвески показала на мужчин и женщин, которые плясали вокруг костра. – Мы не такие, какими были когда-то. Марко прав, эти люди заслуживают служить сами себе, а не какому-то древнему обещанию, данному тем, кто о нем давно забыл, словно мы никогда и не существовали. Марко должен был сделать все иначе. Теперь все это может исчезнуть, моя бабушка об этом позаботится.

Карл подошел к Ане, понимая, что сейчас она рассказывает ему все, словно ей нужно выплеснуть давно подавляемые эмоции.

– Я так давно отсутствовала, что стала цинично относиться к своему собственному народу. И есть еще одна проблема. Я еще не сказала об этом бабушке, но я думаю, что ряд людей в «Моссад», помимо подполковника Бен-Невина, знают об иеддитах и о нашей горе гораздо больше, чем мы думали. Почему обычный рапорт об американском шпионе в ватиканском архиве спровоцировал такую реакцию? Кто-то запаниковал, увидев, какая информация была в том сообщении.

– Череп волка? – спросил Карл.

– Как вы сказали в Риме, капитан, я не сильно верю в совпадения в таких делах. А теперь у меня есть вся эта информация, а происходит то, что злит меня настолько, что плеваться хочется.

Ане вручили подарок – большую сумку из овчины – и она приняла его, а потом выпила какую-то жидкость красного цвета и ударила Эверетта сумкой в грудь. Капитан тоже выпил.

– Ты начнешь плеваться, если продолжишь пить это, – сказал он, разглядывая сумку.

Аня повернулась к Карлу, словно он был причиной всех ее проблем.

– Я не могу быть королевой. Я не являюсь ее прямой наследницей и никогда не являлась. Моя бабушка нарушит закон, объявив меня наследницей своего трона.

– Возможно, ты сможешь принести пользу там, где, по мнению твоей бабушки, не сможет Марко.

– Мой брат не так глуп, как многие предпочитают думать. Он сможет привести людей в будущее, и бабушка должна это понять.

– И что ты думаешь делать?

Корвески закусила нижнюю губу.

– Я попрошу Марко порвать связи с этим курортом и его владельцем. Тогда мы сможем двинуться в будущее с чистой совестью. Продажа того, что хранится в этой горе, приведет только к тому, что миру станет известно о существовании голиа. Я надеюсь, что смогу сказать все это моему брату.

– Ну, почему бы тебе не найти его и не поговорить с ним, хуже ведь не будет, так?

– Поверьте мне, капитан, с Марко никогда не знаешь, откуда ждать подвоха. – Аня взяла Карла за руку, чем сильно удивила его. Он подошел к ней ближе, под ее пристальным взглядом. – Я больше беспокоюсь из-за голиа.

– Я знаю, о чем ты, они меня тоже беспокоят.

Молодая цыганка впервые улыбнулась, и Эверетт почувствовал себя в разы лучше. По какой-то непонятной причине ему хотелось, чтобы она улыбалась и смеялась, словно ей давно не хватало этой маленькой радости.

– Думаю, что для пришельца логично к ним так относиться, – сказала она, улыбаясь еще шире от тепла, разливавшего по ее телу от выпитого вина. – Все, что голиа когда-либо хотели – это жить, капитан, больше ничего. Они охотятся на животных, которых мы растим для них, поэтому им никогда не приходится покидать свой дом. Они заботились о своих семьях и были здесь в безопасности. Но сейчас из-за плана Марко Станус и остальные ведут себя так, как никогда не вели себя раньше. Станус прочел что-то в Марко, когда они были связаны, понял что-то во время этой связи и с тех пор презирает Марко.

– Думаю, что сначала тебе придется объяснить, что, черт возьми, еще за «связь».

Аня снова повернула голову к капитану и кивнула.

– Я все забываю, что ты совсем ничего о нас не знаешь.

В этот момент невысокий человек с бочкообразной грудью и впечатляющими усами в форме велосипедного руля приблизился к ней в танце.

Он играл на небольшой скрипке и лучезарно улыбался, а потом прекратил играть ровно на столько времени, чтобы взять Аню под руку и закружить ее в направлении большого костра, где собравшиеся цыгане взорвались приветственными возгласами радости от того, что к ним вернулась блудная дочь.

Карл смотрел на младшую Корвески, которая остановилась, а затем начала медленно танцевать вокруг костра. Эверетт встал между двумя мужчинами, которые смотрели и хлопали вместе с остальными, пока Аня двигалась вокруг костра. Кто-то бросил ей бубен, и она начала бить в такт старой мелодии. Играли скрипки и флейты, и она танцевала, кружилась, била в бубен и снова кружилась, а ее голубое платье развевалось, как цветок, открывающийся навстречу утреннему солнцу. Со всех концов деревни к костру начали стекаться мужчины, женщины и дети, чтобы посмотреть на возвращение первой дочери Патинаша.

Уилл Менденхолл и несколько инженеров из 82-й дивизии подошли к Эверетту, который все еще был очарован Аней и ее соблазнительными движениями.

– Ого! – только и смог сказать молодой лейтенант, раскрыв рот.

Кружась вокруг огня, Аня приблизилась к Карлу, и их взгляды встретились. Цыганская принцесса вспотела и прядь ее черных волос прилипла ко лбу. Потом музыка замедлилась, и танцующая женщина резко остановилась. Она смотрела на Эверетта, а ее грудь вздымалась из-за сбившегося во время танца дыхания. Капитан никогда не видел, чтобы столь невинный танец был таким невероятно эротичным. Казалось, что они целый час стояли на расстоянии пары футов друг от друга и смотрели друг другу в глаза и все на Патинаше замедлилось, а время остановилось. Карл почти не слышал шума толпы вокруг и даже не моргнул, когда Аню, наконец, подняли и унесли от него ее многочисленные почитатели.

– Вот такое я точно видел только в кино, – сказал Менденхолл, когда инженеры вернулись к длинным столам с едой. Уилл улыбнулся и покосился на капитана, а Карл просто стоял и смотрел на цыганскую принцессу.

Менденхолл покачал головой, поняв, что его друг не слышал ни одного его слова. Голубые глаза Карла, в которых отражалось пламя, следили за множеством людей у костра. «Он где-то далеко», – подумал Уилл.

Под пристальным взглядом Эверетта Аню наконец опустили на землю, и она заметила, что он смотрит на нее. Молодая цыганка тяжело дышала, все еще не придя в себя после танца. В этот момент ей стало ясно, что ее бабушка все поняла верно. В этом американском агенте было что-то, от чего ее сердце замирало каждый раз, когда она смотрела на него. Так было с того самого момента, когда майор Сороцкин впервые его увидела.

Наконец, Аня вырвалась из толпы и подошла к Эверетту, который по-прежнему стоял и смотрел на нее. Менденхолл, научившийся быстро соображать еще в тот раз, когда был вместе с Райаном в Лас-Вегасе, знал, когда нужно уходить со сцены.

– Я буду вон там, ужинать с вампирами и оборотнями. – Последний раз взглянув на Эверетта, Уилл положил руки в карманы и отошел.

– С вампирами и оборотнями, хорошо, – кивнул капитан, даже не понимая, что он только что повторил.

Бывшая агент «Моссад» подошла к Карлу и убрала мокрую прядь волос с его лба, а затем взяла его за руку. После этого она неожиданно побежала через толпу, словно ей стало душно среди всеобщего веселья народа Иедды, потянув американца за собой.

Они с Эвереттом бежали до тех пор, пока не оказались за главными воротами деревни.

* * *

Элис, Найлз, Чарли и Дениза шли друг за другом позади двух цыган, которые несли мадам Корвески вверх по небольшой пастушьей тропинке, ведущей от деревни на перевал Патинаш. Тропинка была старой, и грязь, по которой они шли, была протоптана до самой скалы под ней. Приблизившись к огромной глыбе гранита, американцы увидели небольшие символы, высеченные на камне. Комптон вопросительно посмотрел на миссис Гамильтон, поднеся свой газовый фонарик к одному из символов.

– Какие-то иероглифы, –заинтригованно сказала она.

– Это язык колена Иедды, – ответила мадам Корвески, которую мужчины понесли дальше вверх по крутому подъему.

– А почему иероглифы? Разве они говорили не на древнееврейском языке? – спросила Элис, впервые понимая, что сейчас получит бесценную информацию об иеддитах и голиа.

– Иеддиты, военный клан племен Израилевых, не говорил на языке Авраама, Иосифа, Моисея и Иисуса. У нас был свой язык, – объяснила цыганская королева, проплывая над камнями и кустами по тропинке, которая, казалось, вела в никуда. – Старейшины всегда отделяли нас от остальных племен. Нас боялись, потому что мы были воинами не только Израиля, но и Рамзеса Ворого и его предшественников.

– И вы создали свой собственный язык? – спросила Элис.

Ее спутники услышали, как мадам Корвески засмеялась.

– Мы так считаем. Прошло много времени, и многие старые легенды стерлись из памяти колена.

Гамильтон хотела задать еще вопросы о происхождении этого языка, но осеклась, когда подняла голову и увидела, что мадам Корвески и мужчины, которые ее несли, исчезли с тропинки.

– Просто подойдите к этому огромному валуну и заходите внутрь, – раздался голос старухи, которой нигде не было видно.

Найлз придержал Элис, и они с Чарли Эллешоу прошли мимо двух женщин к большому валуну, который, казалось, преграждал путь по тропинке. Их глаза расширились, когда они поняли, что огромная глыба была не чем иным, как воротами, ведущими внутрь горы. Со стороны тропинки казалось, что камень размером с дом был целым, но, подойдя ближе, американцы увидели, что в нем была арка, вырезанная за тысячи лет до того, как они приехали на Патинаш.

– Вот это маскировка, Джек был бы в восторге! – сказал Комптон, прикасаясь рукой к валуну, когда они заходили внутрь горы. – Можно подойти к нему впритык и не заметить, что тут есть вход, – добавил он, но неожиданно понял, что Чарли, Элис и Дениза не следуют за ним. Оглянувшись, Найлз увидел, что все трое остановились и уставились на что-то впереди. Когда он повернулся, Гамильтон медленно подняла палец и указала в ту сторону, куда был направлен ее шокированный взгляд. Элленшоу же улыбался так, словно только что поймал Санта-Клауса за поеданием печенья с молоком. Директор застыл на месте, увидев, что в проходе стоит огромный голиа, преграждающим им путь. Зверь тяжело дышал, и его пальцы вцепились в обе стороны входа, а яркие мерцающие желтые глаза смотрели на Найлза. Темный силуэт заставил Комптона замереть.

– Думаю, мы наткнулись на одного из охранников храма, – сказал Чарли, опускаясь на одно колено, чтобы улучшить обзор.

– Надя, оставь их в покое, это друзья! – громко произнес голос мадам Корвески с другой стороны от входа.

– Надя? – шепотом переспросила Дениза. – Этот зверь ростом шесть с половиной футов – девочка?!

Глаза голиа сузились, а уши приняли более расслабленное положение. Животное неуклюже отошло в сторону, но не удалилось, пока остальные медленно протиснулись мимо него.

Элис сглотнула, вплотную приблизившись к голиа. Она чувствовала горячее дыхание зверя и взгляд его горящих глаз, проходя через каменный вход.

– Осторожно, у Нади течка, поэтому ее и оставили в храме. Надя, иди к детенышам! – велела хищнице цыганская королева.

Животное наклонилось и, протянув руку с развернутыми пальцами, прикоснулось к роговым очкам Чарли – один раз, потом другой, а потом еще раз, пока они не упали на землю. Глаза голиа расширились от шока, что Эллешоу потерял свои глаза, и гигантская самка попятилась, а затем вскарабкалась на гору, используя свои мощные ноги и руки, и исчезла.

– Оставили? Что вы имеете в виду? – спросила Элис, когда они вошли в помещение, похожее на огромную галерею, высеченную из камня много веков назад. Это помещение было размером с театральное фойе, а у стен там стояли ряды старых деревянных факелов, которые освещали иероглифы на стенах. Они были похожи на египетские по начертанию, но ни Найлз, ни Элис не могли расшифровать написанное, не рассмотрев их подробнее.

– Похоже, что это – тайна дня, – сказала мадам Корвески, сидевшая и ожидавшая, когда гости присоединятся к ней. Двое мужчин терпеливо ждали, стоя рядом с ее креслом. Они наблюдали за американцами, которые изучали каждый угол галереи. – Все наши взрослые голиа начали исчезать по ночам, и мы не знаем, куда или зачем. Это как-то связано с Марко, но я, хоть убей, не представляю, куда волки ходят ночью. Наде из-за ее состояния было поручено присматривать за детенышами голиа.

– Должен признать, что я немного разочарован структурой храма, – сказал Элленшоу. – Я думал, что за столько тысяч лет он мог бы стать больше и не состоять из одного помещения.

Мадам Корвески рассмеялась и покачала головой, удивляясь наивности гостя.

– Храм? Нет, – сказала она, пытаясь прекратить смеяться над несчастным американским ученым. – Это не храм. Храм находится в сотнях футов в глубине горы. Это просто галерея, таких можно было построить миллион в системе пещер этой горы.

Двое цыган не стали ждать приказа. Они взялись за массивные ручки кресла своей правительницы, снова подняли старую женщину и двинулись по широкой лестнице, которая раньше была спрятана за спиной огромной самки голиа. Все спускались молча, и чем ниже они оказывались, тем ужаснее становилась жара.

Наконец, несущие королеву мужчины остановились на краю большого обрыва и подождали остальных. Американцы приблизились к ним и, посмотрев вниз, увидели самое удивительное зрелище в своей жизни. Перед ними раскинулся целый город. Повсюду виднелись египетские шпили и колонны, а на огромных рельефных изображениях были показаны различные древние божества. Иероглифы, обозначающие животных и людей, были как минимум тысячу футов в высоту и пятьдесят в ширину. Пиктограммы опоясывали огромный город, который лежал перед ними, словно Лос-Анджелес. Здания, многие из которых никогда не использовались, были пустыми и темными. Кроме того, гости заметили несколько небольших храмов. На окраинах города находились огромные бункеры для зерна, напоминавшие пчелиные ульи. Внимание привлекала большая пирамида в центре. Город освещался крупными плошками на подставках, стоящими по всему периметру храма.

– О боже! – воскликнула Элис, стоя на краю шестисотфутового утеса и глядя на прошлое народа, который, как считалось, давно уже исчез с лица земли.

Самым удивительным в этой похожей на египетскую архитектуре было то, что почти весь город был построен из камня огромной системы пещер. Из него были высечены колонны, и только их передние части были обработаны резчиками. Четыре небольшие пирамиды, окружавшие пятую, побольше, были построены на совесть и стояли у дальней стены храма. Там же были и огромные каменные статуи божеств или членов древнееврейских племен, которых Элис, Найлз, Дениза и Чарли никогда раньше не видели. Обширное собрание скульптур было расставлено вокруг гигантской галереи храма, а в самом центре небольшого каменного города привлекали всеобщее внимание четыре каменные лестницы, ведушие к алтарному камню, вырезанному из выходящей на поверхность лавы, которая много веков назад пробилась на поверхность из-под пола пещеры. Прямо за алтарем находилась самая большая пирамида.

Спустившись на нижний этаж натуральной системы пещер, находившейся на глубине шести тысяч метров, американцы начали подробнее изучать это особое место. Именно чудаковатый Чарли Элленшоу первым заметил, что с этим храмом что-то было не так. Поближе рассмотрев каменные статуи в мерцающем свете факелов, он обнаружил, что краска, использовавшаяся для нанесения изображений, была старой, потрескавшейся, а местами почти выцветшей. Большинство предметов были не в лучшем состоянии, чем современные развалины Луксора. У многих статуй не хватало больших или маленьких кусков, некоторые строения обвалились, а сталактиты, наросшие над самой большой пирамидой, покрыли ее почти целиком. Огромное Око Ра, начертанное на полу, было покрыто экскрементами, которые, судя по всему, принадлежали голиа. Наконец, Чарли посмотрел на Найлза и Элис, которые что-то обсуждали с Денизой, похлопал директора по плечу и указал на пирамиду и на закрывающий ее огромный сталактит. Комптон кивнул.

– Мы именно об этом и говорили. Похоже, народ Иедды не тратил времени на ремонт.

– Иеддиты сюда нечасто приходят, да? – спросила Элис старую цыганку, которая смотрела наверх.

– Нет, это город голиа, – ответила та. – Это их дом.

Когда четверо американцев повернулись и тоже посмотрели вверх, они увидели сотни детенышей голиа и бесчисленные желтые точки, наблюдавшие за пришельцами, находившимися далеко под ними. Впервые Гамильтон осознала, что голиа реально существуют и живут припеваючи в румынских горах.

Чарли посмотрел на мерцающие точки, уставившиеся на них сверху. Казалось, что детеныши голиа знали, что безопаснее вести себя тихо. Они не двигались, а просто сидели и наблюдали. Профессор был поражен, когда увидел издалека, как один из совсем маленьких детенышей встал на задние лапы, сделал пару шагов и упал. Элленшоу понял, что он сейчас смотрит на источник того самого мифа, который, по его экспертному мнению опытного криптозоолога, не мог быть правдой – он смотрел, как маленький оборотень учится ходить.

– Представляю вам Орашул луи Моизе, – сказала мадам Корвески.

Сотрудники Группы «Событие» смотрели вниз на город Моисея.

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Джек ждал, пока Джина и Сара изображали непринужденную беседу, в то время как Лувински открывала дверь к отдельному офисному крылу, расположенному в удалении от остальных кабинетов управленческого персонала отеля.

Джина повернула ключ и вздрогнула от щелчка, словно его мог услышать весь курорт. Она жестом пригласила обоих американцев внутрь, а сама осталась стоять у двери.

– Заллас использует вот этот кабинет, с двойными дверями, – указала она на двери наманикюренным пальцем. – Конструкторский отдел вот там, двери в оба кабинета не заперты.

Коллинз кивнул.

– Я буду здесь, прослежу за стойкой регистрации.

Джек и Сара снова кивнули в знак понимания. Джина прикрыла дверь и ушла.

– Ладно, я займусь кабинетом бандита, а ты иди за отчетом, – решил полковник.

Сару не нужно было просить дважды – она торопливо отправилась искать геологический отчет. Коллинз проводил ее глазами и повернулся к двойным дверям, ведущим в кабинет Дмитрия Залласа.

Он толкнул дверь и вгляделся в темноту кабинета. Единственный свет исходил от мягко светящегося глобуса в углу. Джек вошел внутрь и закрыл дверь, после чего достал из кармана небольшой тонкий фонарик. Он включил его, прикрыв сверху рукой, так что света, проходившего через его пальцы, едва хватало для того, чтобы сориентироваться. Оглядевшись, полковник улыбнулся. Только Заллас мог быть таким самоуверенным. По всему офису – на столе, в шкафчике и на стеклянный полках, установленных специально для этой цели – стояли сотни небольших артефактов, которые он мог получить только от иеддитов.

Коллинз чуть не рассмеялся от того, как легко будет доказать факт кражи, словно Дмитрий хотел, чтобы его разоблачили. Джек привык работать с такими профессиональными аферистами, как мерзавец Анри Фарбо, который никогда бы оставил в своем доме или офисе что-либо, что могло указать на его махинации.

Подойдя к идеально отполированному шкафчику, полковник открыл верхнюю дверцу и увидел самую современную систему коротковолновой радиосвязи, какую когда-либо встречал на гражданке. Там было все от радиоприемника до функций спутниковой связи.

«Ну, по крайней мере, этот идиот подготовился к чрезвычайным ситуациям, и это может пригодиться», – подумал Коллинз, проверяя, работает ли оборудование.

Закрыв дверцу шкафчика, он услышал, как дверь кабинета распахнулась, и повернулся. В этот момент его мир скатился в пропасть.

* * *

Саре оказалось не так просто найти нужные планы строительства курорта. Она почти сразу обнаружила геологический отчет и увидела, что он подписан самим министром внутренний дел. Женщина подняла бровь, увидев, что его подписал не специалист по инженерной геологии, а министр внутренних дел, слишком влиятельный человек для стандартного отчета. И эта подпись подтверждала, что с точки зрения геологии, земля, гора и равнина, на которых должен был быть построен курорт, были безопасны для строительства.

Макинтайр раздраженно закрыла ящик, в котором нашла отчет, и, посмотрев на план фундамента отеля, увидела, что он был построен как минимум в пятидесяти милях от ближайшей аномалии породы. Она взяла толстую папку с геологическими данными, а затем повернулась и снова посмотрела на ящики, где лежали архитектурные планы. Может, она что-то упустила? Геолог вернулась с ящику и открыла его. Она перерыла тысячи чертежей и, наконец, остановилась, когда один заголовок привлек ее внимание. «Замок Дракулы» был одним из последних чертежей в ящике. Сара вытащила планы, разложила их на полу и стала рассматривать удивительный чертеж замка. Перед ней были все до единой детали его конструкции. Она покачала головой, подумав о стоимости строительства.

На третьей странице огромных чертежей лейтенант Макинтайр подняла брови. Она провела своим фонариком над грандиозными планами строительства замка, который должен был быть встроен прямо в гору. Сара уже была под впечатлением от этой задумки, когда смотрела на замок из своего номера. Это строение было закреплено на горе так, что казалось, будто оно высечено в ее склоне. Теперь, изучая планы, женщина поняла, как это удалось осуществить.

Она перевернула страницу и провела рукой по чертежу шестнадцати гигантских креплений по восемь футов в диаметре и в триста футов длиной, торчавших из фундамента замка и соединяющих его с горой, на триста футов вонзаясь в стену дома иеддитов. Стальные крепления фиксировали замок на месте, соединяя его со склоном горы.

– Гениальный архитектурный дизайн, – пробормотала Сара и вдруг заметила небольшую записку, прикрепленную поверх планов. Вытащив записку из-под скрепки и развернув ее, Макинтайр увидела, что это был чертеж архитектурной фирмы, находящейся в Москве. Женщина прочла ее, и ее глаза расширились. Сара начала торопливо копаться в планах, пока не нашла нужный чертеж. Затем она открыла папку с геологическими исследованиями и достала отчет, который обычно находился на самом верху. Она прочла отчет, а затем еще раз посмотрела на расположение креплений, после чего поморщилась и, перевернув толстую папку, высыпала ее содержимое на ковер. Она копалась в бумагах до тех пор, пока не нашла документ, который заметила краем глаза чуть раньше, но не обратила на него внимания. Это был отчет и чертеж большого дефекта в горе, к которой был прикреплен замок. Трещина проходила по всей ширине каменного слоя, прилегающего к замку. Она была на глубине в двести футов в горе, и крепления проходили прямо через нее. Крепления, по сути, держали вместе две части горы, и в одну из этих частей был встроен замок.

– Сукин сын, – сказала мисс Макинтайр, найдя первоначальный геологический отчет и комментарии геолога. Она медленно опустила руки на колени, сидя на полу кабинета русского.

Отчет был составлен таким образом, что получалось, что трещины, которая проходила за задней стеной замка и, говоря простым языком, удерживала его на месте с помощью гигантских креплений, просто не существовало. Геолог посмотрела на чертеж еще раз и убедилась, что крепления действительно проходили через трещину. Заллас стал причиной надвигающейся катастрофы. Сара покачала головой и начала собирать нужные бумаги. Чтобы ни случилось с их расследованием, нужно было показать этот отчет людям, чтобы закрыть замок до того, как погибнут тысячи человек.

Макинтайр услышала, как дверь кабинета открылась. Она возбужденно встала с чертежами замка и геологическим отчетом в руках.

– Джек, это место в большой опасности, они…

Женщина осеклась, увидев Залласа. Позади него стояли еще двое мужчин, а за ними был Джек и еще трое головорезов. Рядом с ним стояла Джина, и Сара видела, что она до смерти напугана. Геолог посмотрела на русского, который, в свою очередь, огляделся и увидел строительные чертежи на полу.

– Это место, как вы выразились, мисс Макинтайр, не единственное, что находится в большой опасности.

Сара уронила планы на пол, чувствуя, что ее сердце почти остановилось.

Дмитрий кивнул ей, чтобы она вышла к ним в коридор.

– Да, сегодня у нас довольно много проблем, – сказал Заллас, когда открылась дверь в офисное крыло. – И как вы видите, их становится все больше.

В дверях стоял высокий человек, которого Джек видел раньше. Этот пришелец ухмыльнулся, и Коллинз назвал его имя раньше Сары.

– Подполковник Авис Бен-Невин. – Джек ухмыльнулся ему в ответ и посмотрел на Залласа, чьи охранники напрягись и направили на него оружие, когда стоящий перед ними человек отвесил полупоклон.

– Я вас не знаю, – ответил наконец Бен-Невин.

– Нет, но я знаю человека, который с вами встречался и хотел бы встретиться снова.

– Поверьте, я тоже это планирую, друг мой.

Коллинзу совсем не понравилась улыбка Ависа, когда его бесцеремонно толкнули к задней двери офисного крыла.

– Есть хорошие новости, мы решили поселить вас в номер получше, – сказал Дмитрий. – Вы остановитесь в еще не обжитом люксе Влада Колосажателя. Думаю, он вам понравится.

ГОРОД МОИСЕЯ, ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Когда Найлза, Элис, Денизу и Чарли повели вниз по каменному спуску к храму, температура возросла по крайней мере на десять градусов, и достигла, по прикидкам Компnона, почти сорока пяти. Когда носильщики поставили кресло с мадам Корвески перед алтарем, американцы воспользовались возможностью получше рассмотреть архитектуру города. Цыганская королева подняла голову, устав от неровной походки двоих мужчин во время спуска в храм, и увидела замешательство своих гостей.

– Люди, которые построили этот храм, хотели, чтобы он простоял тысячу лет. Ну а простоял он три с половиной. – Старая цыганка оглядела полуразвалившийся храм. – Мы устали выполнять эту задачу поколениями. Мы слишком долго жертвовали собой ради защиты и сокрытия этого места, здесь мой внук прав.

– Я не понимаю, – сказала Элис, видя, что женщина хочет о чем-то объявить.

– Наш народ рассредоточен по миру, как масло на слишком большом тосте. Мы разбросаны по земле. Современный мир вытер о нас ноги. Печально, но это было неизбежно – вы, американцы, должны это понимать – как уничтожение ваших индейских племен. Не важно уже, как и почему, это просто случилось. Для нас потеря веры была так же неизбежна, как наше желание со временем освободиться от оков истории. Как и ваши индейцы, мы отдаляемся от своей истории, но в отличие от тех благородных людей мы хотим этого. Возможно, не так быстро, но все же хотим. А теперь из-за наглых действий моего внука, это происходит.

– Я не понимаю, – повторила миссис Гамильтон, видя усталость сидящей перед ней старухи, так резко отличающуюся от энергии, кипевшей в ней в то далекое время, когда она взорвала очень дорогую яхту в гонконгской бухте.

– Боюсь, что Марко связался с дьяволом, и нам придется за это заплатить. Боюсь, что он позволил чужакам узнать о храме, и мы не можем этого допустить, – сказала мадам Корвески.

– Русский? – спросил Найлз, у которого волосы встали дыбом.

– Да, – ответила старуха.

Элис смогла лишь кивнуть.

* * *

Комптон слегка пихнул миссис Гамильтон и повернулся, когда двое мужчин, в сопровождении еще шестерых, внесли старую и ветхую дверь в храм. На ней лежал накрытый одеялом Микла. Цыгане положили животное на каменный алтарь, а затем кивнули, поклонились королеве и удалились в темноту города.

Микла глубоко дышал – все видели, как поднимается и опускается одеяло. Казалось, что каждый вдох дается огромному животному с трудом.

– Нужно действовать немедленно и наложить заклинание, пока в ране Миклы не началось заражение, – сказала мадам Корвески.

Чарли толкнул локтем Денизу и кивком показал на высокую каменную галерею и странный светящийся минерал, вросший в камень. Гиллиам ахнула.

Высоко над ними завыли детеныши голиа. Это была жалкая попытка в сравнении с громогласным воем их родителей, но они все равно старались. Кроме того, каждый детеныш пытался встать. Все они по очереди падали, но те, кому удалось устоять, махали лапами в воздухе, чувствуя присутствие спящего Миклы далеко внизу.

Мадам Корвески посмотрела вверх и закрыла глаза.

– Сила голиа поможет нам с Миклой. Они чувствуют его боль и помогут мне в том, что нужно сделать. Мы сольемся воедино и исправим то, что случилось с Миклой.

Американцы смотрели, как гигантский волк напряг мышцы от боли. Одеяло медленно свалилось с животного, и они увидели, что его черный мех запутался и покрылся потом и грязью за то время, пока они добирались на Патинаш.

Неожиданно верхняя галерея снова взорвалась воем детенышей голиа. На этот раз им всем удалось полноценно завыть, и это было непохоже ни на что, когда-либо услышанное сотрудниками группы. Звук был такой, словно сотни детей начали плакать и кричать одновременно.

– Боже! – охнула Дениза Гиллиам, закрывая уши руками, потому что эта какофония оглушила ее.

– Они получают сигналы о том, что Микла в серьезной беде, – сказала мадам Корвески, гладя черный мех раненого волка.

– Сигналы? – спросил Найлз, сморщившись от воплей и подвывания детенышей голиа.

– Все они связаны. Некоторые чувствует эмоции других голиа за несколько сотен миль. – Пожилая цыганка улыбнулась и посмотрела наверх, медленно погружая свою маленькую руку в черный мех зверя. – И скоро вы увидите, какой еще более серьезной связью обладают голиа. – Она отвернулась и жестом подозвала одного оставшегося рядом жителя деревни. Он кивнул в знак того, что сделает, как ему было приказано раньше. – Ваш человек с моря, ваш… По-моему, вы зовете его мистер Эверетт?

– Карл? – спросила Гамильтон, пытаясь понять, к чему старая цыганка клонит на этот раз.

– Да. Моя внучка просто очарована им, а всего пару дней назад они были в Риме и хотели убить друг друга. Жизнь – странная штука, не правда ли, хранительница тайн?

Элис перевела взгляд с Найлза на сотни шумных детенышей голиа, безостановочно суетившихся над ними, а затем посмотрела на старую женщину.

– Ваши планы насчет мистера Эверетта? – спросил Комптон.

– Он отличается завидным здоровьем и напоминает мне вашего высокого мужчину в Китае, – сказала Корвески, глядя на Гамильтон. – Первого хранителя тайн.

– Вы заметите, что у них много общих качеств, – сказала Элис, а затем на ее лице, повернутом к цыганской королеве, отразилось понимание. – И боюсь, много общих недостатков.

– Это и делает их такими, какие они есть, не правда ли, миссис Гамильтон?

Элис не ответила.

– Отвечая на ваш вопрос, мистер Комптон – ваш друг нужен, – сказала старая цыганка. – Нужен вашим коллегам внизу на этом убожестве, которое они называют курортом.

– Что случилось с нашими коллегами? – насторожился директор.

– Похоже, что они столкнулись с людьми, с которыми сотрудничал мой внук, и я чувствую, что им нужна помощь. Нужно, чтобы ваш мистер Эверетт выяснил, что именно там произошло, – старушка снова криво улыбнулась, – а затем вы увидите особую силу голиа и поймете, для чего Господь создал их. Единственная истинная связь.

– Я не понимаю, что вы говорите – что за единственная истинная связь? – спросила Элис.

– Истинная связь, которая будет с ним у мистера Эверетта, – сказала мадам Корвески, взглянув наверх, на высокую каменную галерею, находившуюся прямо под одной из трех каменных пирамид.

Повернувшись и посмотрев туда, все увидели зверя. Он стоял, и его рост достигал как минимум восьми с половиной футов. Его левая рука была вытянута, так как зверь опирался на каменный выступ. Голиа стоял на задних ногах, и его желтые глаза выделялись в темноте, пока гигантский волк смотрел на людей сверху.

– О… – только и смогла выдавить из себя Элис.

– Ого! – произнес Чарли Элленшоу, сделав шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть животное, стоящее высоко над ними. Дениза, наоборот, решила, что находится достаточно близко, и сделала три шага назад. Найлз остался стоять на месте, а Гамильтон, как и Чарльз, подошла поближе, чтобы лучше видеть легендарного альфа-самца голиа.

Раньше, чем кто-либо успел пошевелиться, Станус спрыгнул вниз и пронесся по воздуху, пока его огромные лапы не ударились о каменный пол храма. Вожак опустился на колени, потому что прыжок был сделан с высоты как минимум в сто метров. Зверь начал медленно выпрямляться, и в этот момент из его лап показались очень длинные когти, и американцы поняли, что Станус точно не рад их присутствию в храме.

Четверо американцев отступили назад, но огромный зверь сделал шаг, а затем еще один в сторону возвышения, где лежал Микла. Он не сводил глаз с американцев. Мадам Корвески была под впечатлением, потому что большинство людей бросались наутек при виде Стануса, как и их предки, в страхе уносившие ноги от ужасного чудовища.

Неожиданно вожак голиа низко зарычал и подошел к старой женщине и Микле. Зверь отвернулся от Найлза, Элис, Денизы и Чарли, поднял правую руку с вытянутыми пальцами и положил ее на шею своего собрата. Уши Стануса медленно поднялись, и все услышали, как гигант заскулил, водя когтями по грязному мокрому меху Миклы.

Элис увидела, каким человечным было прикосновение голиа. Глаза, предназначенные для того, чтобы вселять страх во все живое, медленно разглядывали Миклу. Наконец, огромная рука добралась до его сломанной лапы. Уши Стануса опустились, и люди снова услышали низкое рычание волка. Казалось, что вожак унюхал или еще каким-то образом почувствовал запах инфекции, которая началась в ране Миклы. Мадам Корвески медленно и осторожно протянула руку и положила ее на руку Стануса. Она закрыла глаза, после чего волк затих и замер. Желтые глаза закатились, а уши встали вертикально, как антенны. Затем альфа-самец открыл глаза и, бросив последний взгляд на Миклу и американцев, повернулся, разбежался, вскарабкался по стене в галерею и исчез.

– Это было удивительно, – сказала Элис, подходя поближе к возвышению и вопросительно глядя на мадам Корвески. Получив молчаливое разрешение, она тоже положила руку на вздымающуюся грудь Миклы и почувствовала жар животного и запах инфекции.

– Вы можете что-нибудь для него сделать? – спросил Найлз, отвлекаясь от неприятностей, в которые попали Джек и остальные и концентрируясь на проблеме, которая была у него самого и его спутников – раненом голиа.

– Да, возможно, Микла поправится и будет здоров уже завтра. Если же нет и он умер, то нам грозят серьезные проблемы со Станусом, потому что он вряд ли хорошо воспримет смерть своего единственного брата, – ответила королева цыган. – Люди, которые сделали это с ним, не вернутся живыми домой. Так что мне нужен ваш мистер Эверетт. Мне нужен Станус, его сила, его мощь и его инстинкты. Мне нужен ваш друг, потому что он сможет оценить ситуацию, которую не поймет Станус.

– Я вас совсем не понимаю. Я должен убедиться, что мои люди в безопасности. – Комптон посмотрел на Элис. – Нам нужно уходить, мы не можем допустить, чтобы Джек и остальные остались там без нашей помощи.

– Вы останетесь, пойдет Станус и пойдет ваш мистер Эверетт.

– Я не позволю капитану находиться рядом с этим животным, это не очень благоразумно, – возразил Найлз, которого начинали раздражать разговоры о магии и то, как ненаучно было все происходящее.

– Что вы планируете? – спросила Гамильтон, когда Микла заскулил во сне.

– Пока мы будем заниматься Миклой, ваш друг и Станус совершат чудо и узнают, что на самом деле происходит с вашими друзьями и нашим общим врагом – заявила мадам Корвески.

Чарли Элленшоу почувствовал, что его желудок сделал сальто, поняв, к чему она клонит.

– Чудо? Чудо это…

– Сегодня вы узнаете, что в мире людей и правда существуют монстры.

– Загадки – плохой способ добраться до истины, мадам, – сказал Найлз, чья злость сдавалась под натиском любопытства, присущего всем сотрудникам группы.

Старая цыганка улыбнулась, а затем детеныши голиа снова завыли своими тонкими резкими голосами, и она подняла голову.

– Сегодня вы увидите трансформацию.

– Трансформацию? – спросила Дениза, которой, как врачу, совсем не нравилось то, что она слышит.

– Да, моя дорогая, есть только один способ узнать то, что мы хотим узнать и что нам нужно сделать это незаметно.

– И какой же? – спросил Комптон, почти боясь услышать ответ.

– Оборотень. – Корвески широко улыбнулась, глядя на шокированные лица вокруг себя.

– Обо…

– Да, человек-волк, – ответила старуха, прерывая ошарашенного Найзла, – и сегодня вниз побежит волк, а ваш мистер Эверетт побежит вместе с ним.

– Вы хотите сказать… – начал свой вопрос Чарли, но от изумления не нашел слов.

– С вашим человеком с моря произойдет трансформации, и он побежит вместе со Станусом, станет с ним единым целым и на себе ощутит магию голиа.

– Не может быть, чтобы он… – сказала Элис, но осеклась, когда старая женщина засмеялась.

– Сегодня самый древний зверь оживет, и оборотень снова появится на этой горе.

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Пока их вели вниз по коридору, Джек заметил, что у людей, следящих за ними, не было никакого оружия – по крайней мере, насколько он видел. Один человек шел рядом с Сарой, другой – слева от него, а еще один – сзади, вместе с Залласом и его новым другом Бен-Невином. Коллинз знал, что легко может вырубить двух мужчин рядом с собой и Сарой, но Авис не был дураком, у него было бы достаточно времени, чтобы достать оружие.

Пока их вели по коридору шестого этажа, Макинтайр с облегчением увидела, как Пит Голдинг и Джейсон Райан выходят из-за угла с противоположной стороны. Сара подняла руку, чтобы предупредить их, что они не одни, когда увидела четырех мужчин, шедших позади ее друзей. Питер и Джейсон были в такой же неприятной ситуации, как и они с Джеком, их всех вели к одному и тому же люксу.

– Хорошая работа, Райан, я вижу, ты вытащил Пита из неприятностей, – сказал Джек, когда их заставили остановиться у двойных дверей с номером 66-6.

– Да, эти четверо вооруженных людей с их мерзкими автоматами отговорили меня от каких-либо неуместных действий, связанных со спасением дока, – отозвался Джейсон, после чего один из охранников достал небольшой пулемет и толкнул его дулом в спину.

– Я понял, о чем ты, – кивнул полковник, когда Райана пихнули вперед.

– Ткни меня этой штукой снова, и то, что я устроил вчера вечером в казино тебе покажется цветочками, придурок, – прошипел Джейсон головорезу, с которым подрался предыдущим вечером. Мужчина улыбнулся и собрался поднять небольшой пулемет и ткнуть Райана снова.

– Прекратите это, – сказал Заллас позади них, достав карточку-ключ и вставив ее в замок. В качестве второй меры безопасности он ввел код на панели. – Это мой личный люкс. – Он улыбнулся и распахнул дверь. – Думаю, что вам будет очень комфортно здесь, пока не приедут румынские власти, чтобы взять вас под стражу.

– Под стражу? – изумилась Макинтайр. – Вы, должно быть…

Коллинз поднял руку и прервал ее возглас.

– Да, а вы что думали, что я настолько глуп, чтобы убить трех американских солдатов и одного, – Дмитрий посмотрел на Пита Голдинга, – непонятно кого? Может быть, вы и из НАТО, может быть, нет, но если это правда, то было бы очень глупо с моей стороны убивать четырех представителей организации, которая сделала строительство этого курорта возможным. Нет, я не собираюсь конфликтовать с НАТО. Вас арестуют за взлом и проникновение, а затем депортируют из Румынии. Это может не понравиться вашим работодателям, кем бы они ни были, но зато вы будете заняты, пытаясь объяснить им, почему не справились с работой.

Пока Джек смотрел на Залласа, раздался стук в дверь. Полковник знал, что этот человек, пусть он и был недалеким гангстером, был достаточно умен, чтобы понять, что ему не стоит привлекать к себе внимания. Для человека, который скрылся от старого КГБ и от новой версии этой организации, ФСБ, чтобы сбежать из России, а затем создать бизнес здесь… Коллинз понял, что Заллас был не так глуп, как многие думали.

Один из румынских головорезов открыл дверь и впустил внутрь второго владельца отеля.

– Что это? – спросил Янош Важич, когда увидел американцев в центре комнаты.

– Эти люди были пойманы во время взлома и проникновения в мой кабинет и в кабинет архитектора, – рассказал его партнер. – Они будут арестованы, а затем высланы из Румынии – после того, как праздничные мероприятия закончатся.

– Эти гости не похожи на воров, – возразил Важич, волнуясь, что Заллас зашел слишком далеко.

– Мистер Янош, – сказала Сара, – ваш партнер подписал смертный приговор этому курорту. Все тут может обвалиться в любую минуту из-за его взяточничества и непродуманного строительства.

Важич перевел взгляд с Макинтайр на Дмитрия, который покачал головой.

– О чем она говорит? – спросил Янош.

– Я говорю о том, что замок крепится к горе гигантскими анкерными болтами, и они проходят прямо через огромную трещину, которая была найдена и указана в первоначальном геологическом отчете из вашего министерства внутренних дел, – сообщила геолог.

– И что это значит? – уточнил Янош, не сводя глаз с Залласа.

– Строительство замка нанесло непоправимый ущерб той части горы, к которой он прикреплен.

– Я не понимаю, – сказал Важич, отвернувшись наконец от русского.

– Это означает, что ситуация быстро ухудшается и что замок может рухнуть с горы, как Шалтай-Болтай.

Янош обернулся и посмотрел на Дмитрия. Его глаза вспыхнули, и он почувствовал себя так, словно кровь застыла у него в жилах.

– Министерство внутренних дел? Наш партнер, Кенли Вацлав – поэтому вы и взяли его в долю, потому что нужно было подкупить его, чтобы скрыть геологический отчет от властей, – сказал он, как ему все стало ясно – словно солнце вышло из-за туч. – В противном случае сделка с НАТО никогда не была бы одобрена, и нам бы никогда не разрешили начать строительство в долине.

Заллас улыбнулся, а затем посмотрел на своего новейшего партнера, Бен-Невина, который наблюдал за их диалогом с умеренным интересом.

– Боже, тебе потребовалось много времени, чтобы разобраться в том, что вокруг тебя происходит, Янош, – усмехнулся русский.

– Значит, это правда?

– Первоначальный отчет был, да, но в обновленном отчете от лучшей архитектурной фирмы скрыто то, что нужно было скрыть. – Дмитрий сделал несколько шагов вперед, а затем коснулся щеки Сары, чем привел Джека в полную боевую готовность. – Нет, замок не упадет. Даже наши инженеры признали, что сваи были проведены через трещину, но они говорят, что трещина крепкая и болты держат обе половинки, и таким образом, фундамент замка так же крепок, как если бы он был высечен прямо в горе.

– Ты идиот, я об этом и говорю! – возмутился Важич. – Вы кое-чего не учли – то ли из-за естественных причин, то ли из-за анкерных болтов внутри горы, то ли порода вокруг горы не выдерживает – по какой-то причине порода в этом месте движется.

– Достаточно. Замок находится на гораздо более безопасной земле, чем отель внизу. Я был заверен в этом, – сказал Заллас, приобняв Яноша и провожая его к двери. – Я буду беспокоиться о горе и замке, а ты беспокойся о курорте.

– Джина пропала, и я не знаю, где она! – выпалил Важич.

Дмитрий остановился и открыл дверь. Он положил свою маленькую девичью руку на Яноша, а затем улыбнулся.

– Я уверен, что с ней все в порядке, и ты очень скоро ее найдешь.

С озабоченным видом посмотрев на американцев, Важич покинул номер. Заллас закрыл дверь, а затем посмотрел на Джека – однако угрожающий шаг навстречу русскому сделал Райан.

– Если ты что-нибудь ей сделаешь, я…

Один из румынских бандитов ударил Джейсона по затылку, и военно-морской летчик упал на колени. Полковник метнулся к этому головорезу и поймал его руку в воздухе, прежде чем тот успел во второй раз обрушить оружие на голову Райана. Коллинз выхватил маленький пулемет их руки бандита и мастерски разрядил его, а затем одной рукой вставил пустую обойму внутрь и бросил оружие Дмитрию Залласу, который поймал его с выпученными глазами.

– Больше никогда не прикасайся ни к одному из моих людей, – сказал Джек, не глядя на обидчика, а вместо этого уставившись на Залласа, который покачал головой, когда обезоруженный румын повернулся к Коллинзу. Бандит попятился, а потом поймал пулемет, который бросил ему Дмитрий.

– В следующий раз полковник имеет право перерезать тебе горло. – Заллас сделал угрожающий шаг навстречу пяти румынам. – Без каких-либо обвинений с моей стороны.

– Что ты сделал с Джиной? – спросил Райан, которому помогли подняться на ноги Джек с Питом, энергично потирая шею, куда плотно приложился пулеметом охранник Дмитрия.

– Я ее уволил. – Владелец курорта улыбнулся, глядя на Коллинза. – В конце концов, она не из НАТО, и никто не будет по ней скучать.

– Если ты причинишь ей вред, я…

Но Заллас уже повернулся к двери, жестом зовя своих людей за собой.

– Вред? – переспросил он. – Мой юный друг, она мертва. Мое милосердие и понимание, очевидно, имеют свои пределы. – Бандит повернулся и посмотрел на подполковника Бен-Невина.

Тот поймал мимолетную угрозу и понял, что, когда придет время, с Дмитрием Залласом нужно будет разобраться. Но пока ему пришлось подыграть русскому.

– Мне нужно знать, какая у этих американцев есть информация о храмовом комплексе, – сказал Заллас. – Если они знают, где он находится, нам не придется ловить этого Марко Корвески, чтобы узнать расположение храма. – Бандит снова посмотрел на Бен-Невина и покачал головой.

– Люди, которые живут на этой горе, гораздо более изобретательны, чем вы думаете, – сказал Авис. – Я полагаю, что раз они защищали эту гору три тысячи лет, то могут сделать это достаточно эффективно, если в этом возникнет необходимость. Вы меня понимаете?

– Они обычные крестьяне.

– Да, но именно крестьяне каждый раз отбивались от хеттов, вестготов, римлян, а затем, наконец, от Влада Цепеша, не считая всю Османскую империю. Обычные крестьяне, конечно. – сказал Джек, изо всех сил стараясь разозлить этих двоих мужчин.

Заллас и Бен-Невин обернулись и посмотрели на улыбающегося Коллинза.

– На самом деле, думаю, было бы целесообразно запастись серебряными пулями, если вы собираетесь туда. – Улыбка полковника росла, пока он смотрел на них.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – спросил Дмитрий, которого смутили слова Коллинза. Он надеялся, что речь не шла опять о несуществующих горных волках.

– Мистер Заллас сказал, что у нас будет достаточное количество людей и оружия, чтобы забрать то, что нам нужно с этой горы, если мы захотим. Я не думаю, что старые легенды испугают этого человека, – с надеждой сказал Бен-Невин.

Русский перевел взгляд с Ависа на Коллинза, а затем покачал головой.

– Я приму ваше предложение и подумаю о нем, – сказал он, широко улыбаясь тому, что, как он думал, было попыткой американца заставить его передумать и не нападать на местных жителей. Он открыл дверь люкса.

– Стойте!

Заллас и его люди вместе с Бен-Невиным повернулись и посмотрели на Райана, который все еще потирал шею в том месте, куда его ударили.

– Из профессиональной вежливости и для справки, кто именно убил мисс Лувински? – спросил Джейсон, приближаясь к головорезам, и Джек позволил ему разыграть все по-своему. Обычно полковник этого не делал, но сейчас он видел, что сообщение о смерти Джины Лувински потрясло летчика ВМС.

Делового партнера Залласа тоже поразила эта новость.

– Если хочешь знать, маленький человечек, это был я, – сказал румынский здоровяк с прошлого вечера, тот самый, который наехал на Пита и официантку. Он шагнул вперед с широкой улыбкой на бородатом лице. Райан бросил взгляд на Коллинза и не увидел никаких признаков того, что тот что-то имеет против его действий.

– Хорошо, я думал, что это можешь быть ты, – ответил Джейсон, переместившись так быстро, что никто не успел его остановить. Правая рука вылетела у него из-за спины вверх и ударила румынского бандита в нос. Удар был настолько сильным, что мужчина застыл на месте и почти сразу обмяк. Ладонь Райана ударила в его нос так сильно, что взрывная смесь костей и хрящей была направлена непосредственно в недалекий мозг гангстера. Лицо мафиози побледнело, а затем он осел на пол: сперва опустился на колени, а затем медленно упал лицом вниз – мертвым. Джейсон вытер руку и стал ждать пулю, которая убьет его. Один из румын посмотрел на своего друга и поднял пулемет, но Заллас остановил его.

Дмитрий посмотрел на мертвого гостя и снова покачал головой, кивнув стрелявшему, чтобы тот убрал своего падшего лидера.

– Это было впечатляюще, – сказал он и посмотрел на Райана. – Я прощу это вам, на этот раз. – Бандит усмехнулся. – Но только на этот раз. – Русский повернулся и вышел, продемонстрировав то, как дешево он ценит человеческую жизнь.

Бен-Невин тоже покачал головой, перешагивая через убитого, которого пытались поднять его друзья. Дверь закрылась, и Джейсон повернулся к Джеку. Он все еще потирал руку после смертельного удара, которому Коллинз научил его больше пяти лет назад.

– Я никогда вот так никого не убивал, – сказал Райан, не сводя глаз с закрытой двери.

– К этому сложно привыкнуть, – согласился Джек, ведя его к центру большого номера. – Но если тут кого и нужно было убить, то его.

– Она не заслуживала смерти, – продолжил Джейсон после того, как наконец сел за большой стол. Коллинз вернулся к двери и проверил замок – тот не двигался. Сара, в свою очередь, подошла и положила руку на плечо молодого летчика.

– Успокойтесь, мистер Райан, – сказал Джек. – Это я втянул мисс Лувински в неприятности, а не вы. – Он повернулся и посмотрел Джейсона. – Я думаю, что мы, возможно, сможем найти выход отсюда. Заллас сказал, что не убьет нас, но он лжет. Мы его запасной план на тот случай, если допрос МаркоКорвески пойдет не по плану.

– Какому плану? – спросил Пит.

– У меня есть подозрение, что они собираются напасть на храм, построенный внутри горы.

Сара повернулась, посмотрела в большое окно и увидела переливы синего и фиолетового цветов на камне, из которого был построен «Замок Дракулы».

– Маленькое приключение Элис внезапно стало попахивать фантастикой, – сказала она, глядя на движущиеся прожекторы, которые освещали замок.

Они услышали, как Райан усмехнулся. Это был почти печальный звук, особенно, учитывая, что его издал человек, который никогда ни о ком не говорил ни одного плохого слова.

– Когда хоть одна из наших миссий не оказывалась фантастической? – спросил Джейсон.

Джек тоже усмехнулся, и этот звук заставил всех занервничать.

– Но это наша работа. А теперь давайте подумаем о том, как убраться отсюда и подняться на эту гору.

16

ПАТИНАШ

Карл сидел с Уиллом Менденхоллом и Аней в относительно спокойном дворике дома ее бабушки. Небольшой забор был плохой защитой от натиска доброжелателей и всех, кто просто хотел улыбнуться цыганской принцессе и поздороваться с ней, но жители деревни, казалось, уважали их личное пространство, огороженное небольшими деревянными столбиками.

Когда стало смеркаться, мужчины и женщины Патинаша и остальных шести деревень, расположенных на этой горе, начали забирать своих спящих детей, которые были измучены волнениями, так редко случавшимися в этих местах. Дети уснули, зная, что все будет лучше теперь, когда брат и сестра снова были вместе.

Аня помахала нескольким семьям и пожелала им спокойной ночи, после чего улыбнулась Карлу, который сидел на маленьком крыльце домика, состоявшем из единственной ступеньки. Огонь медленно догорал в камине позади них и грел им спины. Менденхолл медленно встал и потянулся, а затем кивнул Эверетту и Ане.

– Ну, пора разбивать лагерь или мы будем купаться в росе к утру. Посмотрим, знают ли парни из восемьдесят второй, как ставить палатки.

– Я подойду, как только вернется директор вместе с остальными, – сказал Карл, вставая.

– Если поставите палатку поближе к амбару, то вас разбудит утреннее солнце, – Аня перевела взгляд с Уилла на Эверетта и снова улыбнулась. – Это одна из самых приятных вещей в жизни на Патинаше.

– Сделаем, мэм, и спокойной ночи, капитан. – Менденхолл отсалютовал Карлу двумя пальцами и медленно пошел прочь, по дороге отказываясь от угощения одной из пожилых женщин, которые ждали у ворот.

– Вы с ним близкие друзья? – спросила Аня капитана, который наблюдал, как Уилл улыбнулся, кивнул и снова отказался от угощений, предложенных еще несколькими женщинами.

– Да, мы с лейтенантом очень близки. Этому парню пришлось в свое время очень постараться, чтобы чего-то добиться в жизни, – сказал Эверетт, медленно садясь на маленькое крыльцо рядом с Аней. Он вытянул ноги, а затем посмотрел на звезды, которые казались гораздо ближе, чем он когда-либо видел. – Только подумать, что об этом месте наплели в Голливуде! Я никогда не видел такого красивого места. – Карл посмотрел на Аню, которая наблюдала за ним, пока он говорил.

– Ты беспокоишься обо мне, – сказала цыганская принцесса, отвернувшись, когда Эверетт снова повернулся к ней лицом и понял, что это утверждение, а не вопрос.

– От Патинаша до «Моссад» довольно большое расстояние. Кроме того, какая же нужна изобретательность, чтобы шпионить за организацией, которая гордится тем, что в нее никогда не удавалась проникнуть ни одному агенту! – ответил он.

Аня покачала головой.

– Моя бабушка отправила меня в эту одиссею. Она никогда и ничего мне не объясняла и не объяснит. Я наладила связи внутри «Моссад», которые не должна была иметь. Во время подготовки меня заметили все нужные люди, мне давали только нужные задания для роста по званию. Нет, очень мало что в моей истории с «Моссад» было моей заслугой. Моя бабушка должна рассказать мне правду о том, что она делает.

– Должен сказать, что я мало что понимаю, – признался Эверетт, качая головой и глядя в сторону.

Корвески протянула руку, положила ее ему на плечо и закрыла глаза. Карл почувствовал ее прикосновение, и впервые за долгое время ему казалось, что у него в животе летают бабочки.

– Можешь дать мне свою руку? – попросила Аня.

– Собираешься погадать мне? – спросил ее собеседник и тут же пожалел об этом.

– Как неполиткорректно. – Женщина склонила голову вправо. – Полагаю, вы смеетесь над цыганами, капитан, – сказала она и убрала руку от Эверетта, в шутку сделав вид, что он ее оскорбил.

Светловолосый американец оставил свою руку на месте. Аня снова взяла его руку и повернула ее ладонью вверх.

– Кроме того, я не гадаю, мистер Эверетт, гадает моя бабушка. – Она улыбнулась, а затем сжала руку Карла и обвила свои маленькие пальцы вокруг нее. – Я посмотрю в твое прошлое.

– Мое прошлое? – спросил капитан, борясь с желанием убрать руку.

– Да, вот такие мы цыгане странные.

– Ты имеешь в виду, женщины из рода Иедды? – уточнил Карл, наблюдая за Корвески. Вместо ответа она сильнее сжала его руку.

– На самом деле, я не расскажу тебе ничего о твоем прошлом – ты расскажешь мне, и я не услышу, я увижу. Сила мозга велика, как, я уверена, ты успел узнать в своих многочисленных путешествиях. Но два ума, связанные вместе, являются силой, которая не поддается описанию.

– Я не очень-то верю в пророчества или предсказания плохих вещей.

– Вы, американцы, всегда такие самовлюбленные. Вы верите только в себя и ни во что другое. Мир может столько вам дать, а древний мир – даже больше, чем можно описать словами и легендами. Я хочу показать тебе, что мир, мой мир, может дать тебе.

Карл почувствовал тепло прикосновения Ани и закрыл глаза, представляя ее лицо. Он почувствовал, как она поднесла его кулак к своим губам, а затем – тепло ее легкого дыхания, когда она подула ему на руку. Мужчина ощутил, как будто через его сжатые пальцы сочится вода, и от этого ощущения у него поползли мурашки по коже. На секунду ему показалось, что он плывет.

– Открой ладонь, – сказала Аня, отпустив его.

Эверетт открыл глаза и посмотрел на черноволосую красавицу, которая улыбалась ему. Огонь освещал ее со спины, и Карл готов был поклясться, что она источает свечение, которое мог чувствовать только он. Он опустил глаза, а затем медленно разжал кулак – раскрыл рот, увидев лицо, которое, казалось, было нарисовано на его ладони кровавыми чернилами. Это было точное подобие женщины, с которой капитан был тайно помолвлен семь лет назад. Он потерял ее в пустыне во время миссии, которая, казалось, была очень давно, но воспоминание о ее смерти было таким четким, словно это произошло всего несколько недель назад. Улыбающееся лицо Лизы Уиллинг смотрело на Карла из его собственной ладони. Он поднял вторую руку и потер изображение.

– Крошечные кровеносные сосуды только что лопнули под слоем эпидермиса. Кровеносными сосудами управлял твой собственный мозг и твоя память, – объяснила ему Корвески. – Как я уже сказала, есть силы, которые мир никогда не понимал.

Эверетт снова потер изображение, словно мог стереть его.

Аня протянула руку и положила ее на его щеку. Он посмотрел на нее, и женщина увидела боль от так давно случившейся потери. Она мягко улыбнулась, а затем подняла его руку к своим губам, снова сжала ее и поцеловала. Она закрыла глаза, и в этот момент Карл почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Он тоже закрыл глаза, чувствуя, что сердце сейчас выскочит у него из груди. Потом капитан почувствовал, как Аня опустила его руку и убрала свою. Он медленно открыл глаза, и изображения Лизы на его ладони уже не было. Боль, которую он всегда ощущал и чувство утраты, которое было с ним каждый день, казалось, исчезли из его ума и сердца. Он медленно встал с крыльца, вышел в небольшой дворик и там, почувствовав, что Аня смотрит на него, повернулся к ней лицом. Она сидела на крыльце, а затем подняла руки ко рту, словно осознав что-то, после чего поднялась на ноги и стала ждать.

Капитал Карл Эверетт видел только Аню Корвески, и больше ничего.

* * *

Позже, тем же утром, Карл стоял рядом с Аней за воротами Патинаша. Он посмотрел на темную гору, обняв женщину, с которой всего два дня назад в Риме они были врагами. Эверетт не пытался анализировать, что именно он чувствовал, а просто старался освободить свои ум и сердце от здравого смысла. Он повернулся, посмотрел на Корвески и хотел заговорить, но она подняла руку и взглянула куда-то вверх.

– Там кто-то есть, – сказала она, выскальзывая из-под руки Карла, и посмотрела в лес, а затем вверх по склону скалистой горы. Оба они услышали треск, повернулись и увидели одного из деревенских старейшин, сопровождавшего госпожу Корвески и остальных в храм. Он подошел к Эверетту и Ане, переводя взгляд с женщины на высокого американца.

– Ваша бабушка желает видеть вас в храме. И вы должны взять этого человека с собой, – сказал старейшина, а затем опустил голову и снял маленькую черную шляпу, после чего двинулся в сторону своего дома.

Аня посмотрела ему вслед, а потом взяла Карла за руку. Она улыбнулась ему, и этот взгляд сказал капитану все, что ему нужно было знать о ее чувствах. Это было то же самое выворачивающее наизнанку ощущение, что и у него.

Корвески потянула Эверетта к тропе и храму над ними, а затем повернулась и посмотрела в лес, зная, что человек, который наблюдал за ними, все еще был там. Она отвернулась и еще крепче сжала руку Карла.

* * *

Марко вышел из-за деревьев на дорогу, когда Аня исчезла за поворотом тропинки вместе офицером ВМС США. Его глаза сузились, когда он вспомнил, как его сестра вышла из дома их бабушки вместе с этим человеком. Ему не нужно было его яркое воображение, чтобы понять, что Аня находилась под властью американца. К чему это приведет, цыганский принц не знал. Но он точно знал одно: он не мог допустить, чтобы его младшая сестра управляла его людьми, потому что тогда их жизнь никогда не изменится.

Более трех тысяч лет они выполняли просьбу племен, которых уже не знали и не любили. Дни рабства и служения фараону так никогда и не закончились для иеддитов. Они только сменили одну жестокую и безразличную руку на другую. И теперь для них пришло время порвать с прошлым и насладиться наградой за тысячи лет рабства, которое когда-то назвали свободой, что Марко и большинство его людей считали наглой ложью. Сокровище принадлежало им, и нужно было использовать его и наполнить мир этими артефактами.

* * *

Карл не мог поверить своим глазам, когда они спускались по длинной и широкой лестнице, высеченной из камня за 3500 лет до его рождения. Посмотрев вниз, он увидел протертые участки, которые рассказывали историю о миллионах пар ног, веками ходивших по этим ступеням. Когда они вошли в главную галерею храма, Эверетт остановился, чтобы рассмотреть великолепную резьбу храма Моисея.

– Поверить не могу, что он на самом деле существует, – пробормотал Карл.

– Да, он здесь, но, прежде чем начинать петь дифирамбы, вспомни, что народу Иедды потребовалось две тысячи лет, чтобы построить этот храм – и все это за минимальную заработную плату или даже меньше, – пошутила цыганская принцесса, проходя мимо капитана в храм.

– Я так понимаю, тебя достижения вашего народа впечатляют не так сильно, как гостей, – сказал американец, поравнявшись с Аней. Его глаза изучали три пирамиды, представляющие собой фон храма. Колонны и обелиски стояли в каждом углу и в нише великолепного строения.

– Мои люди были рабами этого зверинца слишком долго, тут мой брат прав. Дворец, построенный в честь Исхода от фараона, не принес нам ничего, кроме неприятностей, и его давно нужно было похоронить. – Корвески оглянулась на освещенный факелами храм и вздохнула. – Я и мои люди устали следить за этим музеем нашей истории, и я просто не могу так больше. – Она посмотрела на Карла. – В этом я согласна с Марко.

– Почему бы тебе не подойти сюда и не объяснить мне, что ты можешь и не можешь сделать, внучка? – услышали они старческий голос.

Аня повернулась и увидела свою бабушку, сидевшую рядом с возвышением, на котором все еще лежал тяжело дышавший Микла.

– Я объясняла, как отсталые люди должны принять тех, кого они боятся больше всего, – ответила младшая Корвески.

– Так как мы отсталые люди, о которых ты говоришь, люди, которых мы боимся – это остальной мир, я правильно тебя понимаю, девочка? – уточнила цыганская королева.

Карл видел, как смутившаяся Аня переминается с ноги на ногу, глядя на бабушку. Он взглянул на Найлза и Элис, которые молча смотрели на эту небольшую демонстрацию силы. Чарли и Дениза тоже были там, но их внимание привлекло что-то позади Эверетта и молодой цыганки.

– Я не имела в виду… – начала Аня.

– Да, дитя, имела. Марко сделал ужасную вещь, и теперь его ошибку нужно исправить, так что я думаю, что твое желание исполнится скорее, чем ты думаешь. Наша жизнь на этой горе подходит к концу. Только то, каким будет этот конец для нашего народа, нам еще предстоит выяснить. – Мадам Корвески кивнула за спину вновь прибывшей пары.

Карл и Аня медленно повернулись. В шести широких ступеньках от пола храма сидел на корточках Станус. Зверь рычал и смотрел на Эверетта. Его желтые глаза были полны решимости, и капитан видел, что гигантский волк шевелил своей черной губой над сверкающими белыми зубами. Молодая цыганка взяла Эверетта за руку и сделала шаг вперед, встав перед ним.

– Бабушка, почему Станус здесь? – спросила она, облокотившись спиной на Карла и наблюдая за опасным зверем перед ними.

– Он ждет тебя и твоего человека с моря. У меня есть задание для них обоих.

Капитану удалось отвести глаза от гиганта, угрожающе сидящего перед ними. Затем он заметил, что Найлз стоит неподалеку вместе с остальными. Директор отдела 56–56 только пожал плечами, показывая, что понятия не имеет, что задумала старуха.

– У них есть работа, так же, как и у вас, а я займусь сегодня Миклой. Мы должны действовать быстро, до восхода всего три часа, – сказала цыганская королева.

Аня сглотнула и увидела, что Станус внимательно слушал каждое слово, произнесенное ее бабушкой. Его взгляд перемещался с двоих людей, стоящих перед ним, на старуху, и он все время низко рычал.

– Работа с Миклой должна быть закончена до первой утренней птицы, иначе он не выживет. – Мадам Корвески засмеялась и похлопала своего спящего пациента. – Клянусь костьми Иисуса, я не уверена, что сама выживу. – Она жестом подозвала Карла к себе. Вожак голиа продолжал смотреть на Эверетта, сидя на лестнице – он ловил каждое его движение. – Станусу все это не очень-то понравится, – сказала старая цыганка, беря большую руку Карла в свою.

– Бабушка, что ты задумала? – взволнованно спросила Аня.

– Твой человек с моря сегодня пойдет с волком, и ты должна подготовить его к этому путешествию.

– Ты не можешь, Станус убьет его! – Принцесса цыган повернулась лицом к Карлу. – Он ни за что не сможет контролировать его, зверь возьмет верх над ним. Ты помнишь эту поговорку, бабушка? Зверь возьмет верх. Капитан не сможет удержать его под контролем.

– Его не нужно контролировать, достаточно просто направлять. Мне нужно знать, что происходит с друзьями этого человека.

Старуха улыбнулась и крепче сжала руку Карла, подняв голову и посмотрев ему в глаза.

– Иди и подготовь капитана к этой прогулке, – велела она. – После этого мы отправим его и Стануса в путь и сможем приступить к лечению Миклы.

Аня Корвески закрыла глаза, а затем вслепую протянула руку к Карлу, который отошел от мадам Корвески и приблизился ней. Молодая цыганка взяла его за руку, и их пальцы переплелись.

– Прости, я не хотела, чтобы это случилось с тобой.

– Если это необходимо, чтобы помочь моим друзьям внизу на курорте, у меня нет выбора, кроме как послушаться твою бабушку. Что бы она ни просила меня сделать.

– Разве ты не слышал, что она сказала? Ты должен пойти сегодня со Станусом.

Эверетт посмотрел на то место, где сидел Станус. Гигантский волк не сводил глаз с высокого американца. Он просто сидел и смотрел.

– Ну, если я иду с ним, я надеюсь, что у вас есть чертовски большой поводок, – усмехнулся американец.

– Она имеет в виду кое-что другое, – сказала Элис, толкая Чарли Элленшоу, чтобы тот помог Ане и Эверетту. Карл перевел взгляд с Гамильтон на свою цыганскую подругу, которая отвернулась, а затем подтолкнула его к небольшому каменному углублению, в котором не было ни окон, ни других отверстий, кроме входного. Чарльз посмотрел на Найлза беспокойным, но радостным взглядом, а затем пошел за ними.

Что же касается Найлза Комптона, то они с Элис повернулись к мадам Корвески и увидели, как она замерла и замолчала. Директор наблюдал, как ее рука гладит мех Миклы, а гигантский волк скулит в своем тревожном сне. Гамильтон толкнула Найлза в бок, и они оба заметили, что цыганка закатила глаза.

– Словно она находится в фазе глубокого сна, и началось быстрое движение глаз, – шепнула Элис.

– Смотри, – отозвался Комптон, указывая на Миклу. Волк все еще спал, но и его глаза теперь быстро двигались под веками.

Микле тоже начал сниться сон.

Недалеко от них Карл позволил Ане затащить себя в небольшой высеченный из камня домик.

– Что это значит? – спросил он, и Чарли Элленшоу вздрогнул, зная, какой последует ответ.

– Она имела в виду, что ты должен соединиться воедино со Станусом, – стала объяснять младшая Корвески. – Моя бабушка, очевидно, беспокоится о ваших друзьях внизу. Мне кажется, она думает, что если с ними что-нибудь случится, это привлечет еще больше внимания к иеддитам. Она бывает очень эгоистичной.

– А соединиться воедино со Станусом означает…

– Сегодня ты узнаешь, какого побывать в старом фильме ужасов.

– И что же, черт возьми, это значит? – спросил Эверетт, когда цыганка взяла его за руку и потащила в освещенную факелами комнату.

– Сегодня ты станешь оборотнем.

* * *

Внутри небольшой высеченной из камня комнаты Элленшоу увидел, как Карл лег на старую койку российского производства. Глаза Чарли бродили по комнате, и в этот момент он увидел глубоко отпечатавшиеся следы когтей на каменных стенах. Большие царапины прорезали камень, и было похоже, что владельцу оставивших их когтей очень не нравилось там находиться.

Карл лежал, глядя в потолок, на котором в свете пяти факелов вырисовывалась расплывчатая темная тень того, что делала Аня. Она стояла рядом с небольшим столом и смешивала какие-то травы в небольшой глиняной миске, используя камень, который износился за многие годы, и теперь идеально помещался в ее маленькой ручке или в руке некроманта, в зависимости от того, кто его держал. Аня молчала, мешая странное варево.

– Заклинание вначале вызывает небольшие желудочные колики, но они пройдут, как только яд попадет в твою кровь, – сказала она спустя некоторое время.

– Яд? – переспросил Чарли.

– Да, в смеси есть небольшое количество мандрагоры и паслена, – ответила женщина, поставив миску и повернувшись спиной к Карлу и Чарли. Глаза ее смотрели куда-то в пустоту. – Я хотела бы сказать, что больно не станет, но это было бы ложью. Первые пять минут, когда разумы начнут воссоединяться, будут мучительными. Станусу не понравится находиться в твоей голове, а тебе точно не понравится, что он там находится.

– Похоже на какие-то наркотики из шестидесятых, – сказал Чарльз. – Многие тогда так и не вернулись. – Аня и Эверетт посмотрели на Элленшоу и задумались, не бы ли он одним из тех, кто безвозвратно потерялся в 1969 году. – Как работает эта связь или заклинание? – спросил профессор, зная, что Карл думает о боли.

– Смесь, – сказала цыганка, повернувшись к Чарли с маленькой глиняной миской в руках, – откроет разум капитана. Освободит его, если хотите. Сначала он будет чувствовать себя так, словно принял легкий галлюциноген, а затем он уснет.

– Но как соединяются разумы? – спросил Чарльз Хиндершот, всегда остававшийся, в первую очередь, любопытным ученым. Что же касается Эверетта, то он не был уверен, что хочет об этом знать.

Аня одарила Чарли печальной, понимающей улыбкой.

– Все находится в руках голиа – в буквальном смысле. Станус соединится с капитаном через прикосновение, это особый дар оборотня – соединение двух разумов, которые связаны миллионом лет эволюции в ходе совместного выживания. Симбиоз позволит Карлу бродить по разуму Стануса. Он будет чувствовать силу волка, а также видеть то, что он видит. Он будет волком и ощутит силу того, чего следует опасаться.

С этими словами цыганская принцесса положила руки за голову Карла и подняла ее. Она поднесла маленькую глиняную миску к его губам и наклонила ее, чтобы темная, вязкая жидкость потекла в рот Эверетта, которого чуть не вырвало. Он кашлянул и попытался проглотить отвратительную смесь. Наконец, ему это удалось, и он положил голову обратно на старую, покосившуюся койку.

– Станус станет глазами и ушами Карла, пока он будет лежать здесь, с нами, – продолжала женщина. – Капитан сможет в некоторой степени направлять зверя, но никогда не сможет рассчитывать на то, что тот будет выполнять все его просьбы. И волк не будет выполнять приказы. Как вы можете видеть по лодыжке моей бабушки, заклинание связано с определенной опасностью. Ты получишь такие же раны и такое же удовольствие, ты почувствуешь такую же боль, как голиа, Карл. И я должна предупредить тебя, что ты увидишь, что разум голиа обширен и тревожен. С его видом жестоко обращались с незапамятных времен. Люди охотились на них, изгнали их из красивейших уголков мира, пока они не были вытеснены человечеством на самый край земли.

Неожиданно кто-то появился в дверях и закрыл собой свет от горевших снаружи факелов. Чарли и Карл повернули головы и увидели Стануса, стоящего в небольшом проеме. Он был так высок, что ему пришлось наклониться вперед, чтобы заглянуть в комнату. Зверь рычал, и от этого по спине и рукам Элленшоу поползли мурашки, и он неосознанно сделал шаг назад.

– Не двигайтесь, профессор, пожалуйста, – сказал Аня, поставив пустую миску на небольшой деревянный стол. Она повернулась и посмотрела Стануса, который тяжело дышал, глядя на Эверетта.

– А голиа нравится соединяться с людьми? – спросил Чарли.

– Они это обожают. Ну… иногда обожают, иногда нет.

Наконец, цыганка подошла к Станусу, медленно подняла руку к его огромной голове и потерла ее. Зверь наклонился ближе, чтобы Аня могла почесать его посильнее, а затем неторопливо опустился на четвереньки и вошел в комнату, заставляя Корвески отступить назад.

– Станус позволяет это только потому, что ему любопытен капитан и его намерения, касающиеся меня и бабушки, а также потому, что он хочет убедиться, что вы приехали сюда не с целью обмануть нас, – объяснила цыганская принцесса. – Это было бы очень плохо. Твой разум должен быть открытым, Карл. Не пытайтся скрыть что-либо. Станус снесет любую преграду, чтобы получить информацию, которая ему нужна. Именно в этом, по моему мнению, Марко ошибся, попытавшись обмануть Стануса насчет планов русского инвестора. Волк знал, что его обманывают.

Чарли прижался к шершавой стене, когда вожак голиа опустился на все четыре лапы, вошел в комнату и заполнил ее собой. Стоя на четырех лапах, зверь оказался лицом к лицу с ученым. Он принюхался и фыркнул, а потом подошел к Ане и сел перед ней. Женщина без каких-либо лишних движений поставила перед ним чашку с оставшимся зельем.

Волк вылизал отвратительную жидкость.

Аня тяжело дышала и думала о том, как Станус может принять незнакомца в своей голове. Зверь обошел стол на четырех лапах, продолжая изучать Карла. Тот лежал так неподвижно, как только мог, и на него уже начал действовать самодельный галлюциноген. Волк остановился, а затем облизал оставшуюся на морде часть жидкости своим широким языком. После этого Станус неожиданно оперся правой передней лапой о койку и, удерживая таким образом равновесие, поднялся с пола и встал на две лапы, глядя на Карла сверху вниз. Он опустил уши, но потом, когда зверь начал видеть кусочки разума человека, они снова поднялись и встали торчком.

Аня жестом велела Чарли Элленшоу медленно отойти от разыгрывающейся перед ними сцены. Глядя на происходящее и одновременно сползая по стене, профессор увидел, как зверь положил свою большую руку с длинными когтистыми пальцами на офицера военно-морского флота. Впервые почувствовав пульс Карла, он закрыл глаза. Его дыхание выровнялось, и волк крепче ухватился за голову капитана, который негромко ахнул, жалея, что еще не успел уснуть.

Эверетт почувствовал зверя внутри себя. И себя внутри зверя. Он растерялся, разглядывая свое лежащее тело глазами волка, и даже ощутил колючесть своей двухдневной щетины, когда рука Стануса ощупывала мельчайшие поры и недостатки его кожи. Несколько раз эта рука задержалась на глубоких шрамах, оставшихся с того времени, когда Карл служил в морском спецназе. Зверь заскулил, когда его пальцы почувствовали боль, которую Эверетт пережил в прошлом. Станус ощутил его печаль из-за потери Лизы Уиллинг, а затем прошел мимо нее в настоящее Карла. Было похоже, что волк пытается определить, кем был Эверетт и что он представлял собой. Рука все время переходила на новое место на голове капитана, задерживалась на мгновение и двигалась дальше. Наконец, зверь открыл глаза, а затем без предупреждения перепрыгнул через койку и встал перед Элленшоу. Чарли почувствовал, что его мочевой пузырь частично опустел. Из всех удивительных вещей, встреченных им за многие годы работы криптозоологом, ничто не могло сравниться с пугающим, но прекрасным зрелищем, свидетелем котором он был в этот момент. Голиа понюхал его.

– Не бойтесь, – сказала Аня. – Я думаю, что это капитан. Станус там, но он на время уступил Карлу контроль. Думаю, что он хочет, чтобы вы знали, что он в порядке и внутри Стануса.

– Вы, наверное, шутите, – сказал Чарльз, наполовину отвернувшись от морды волка, которая была теперь в нескольких дюймах от его лиц. Горячее дыхание зверя омывало его, словно водопад.

– Чаааааарллллллиииии, – из пасти донесся искаженный и очень низкий звук, но имя ученого было произнесено достаточно четко.

– А вот это очень хорошо, голиа раньше никогда не говорил во время связи с человеком, которого не знает. Станус, должно быть, чувствует себя комфортно с вашим мистером Эвереттом, – сказала Аня, медленно и осторожно подходя к волку сзади. – Карл проявляет удивительную силу, контролируя его.

Глаза Чарльза расширились, когда зверь поднял большую руку и одними лишь своими длинными когтями повернул голову Элленшоу к своим желтым глазам. Затем зверь взял профессора за шиворот и поднял его с каменного пола. Элленшоу почувствовал, что его ноги болтаются без опоры, когда животное крепко вцепилось в его горло.

– Ой-ой, это не капитан! – Аня быстро подошла и положила обе руки на спину гигантского волка. Она чувствовала, как его мышцы под черным мехом напряглись, пока зверь медленно выходил из себя. – Капитан, если ты меня слышишь, восстанови свое влияние и скажи Станусу, что профессор Элленшоу наш друг! Он еще не дошел до этой части твоей памяти. Он забрал у тебя контроль, когда его часть разума не узнала твоего друга. Представь их друг другу!

Внезапно зверь ослабил хватку, но его рука все еще держала Чарли за горло. Странно было то, что ученый даже не пытался дышать. Станус понюхал профессора еще раз, а затем произошло нечто удивительное. Элленшоу опустился на землю, а голиа пригнулся и посмотрел ему в глаза, после чего без предупреждения опустился на четвереньки и прыгнул не в открытую дверь, а в одно из больших окон – и был таков. Чарли услышал, как доктор Дениза Гиллиам вскрикнула, когда Станус выпрыгнул из окна.

* * *

Карл обнаружил, что он был просто пассажиром в этой главной поездке всей своей жизни. Он действительно мог чувствовать землю под лапами на бегу и узнал, что у Стануса было любимое занятие и это был бег. Голиа чувствовал себя свободным, когда его ноги были вытянуты до предела. Еще капитан узнал, что Станус ненавидел жизнь, которую он вел на горе, не имея возможность покинуть ее пределы. Но Эверетт также чувствовал, что зверь был доволен, пока его клан находился в безопасности. Это была самая главная мысль, которую Карлу удалось уловить.

Эверетт почувствовал, что зверь остановился, а затем поднялся на задние лапы, ухватился за большую сосну и огляделся. Карл действительно ощущал запахи леса и горы, запах птиц высоко в гнездах. Он лучше видел в темноте, чем когда-либо днем своими собственными глазами. Все было серых и зеленых оттенках, и капитан видел все предметы и движения вокруг. Казалось, что каждое животное, лежащее в своей норе или гнезде, знало, что оборотень бродит по горе в эту ночь. Эверетт никогда не чувствовал такой силы, как в тот момент. И самым удивительным было то, что он знал: Станус наслаждался этим хвастовством.

Потом Карл почувствовал, что внимание зверя привлекло что-то внизу. Когда Эверетт настроил свой разум на разум волка, он увидел цветные переливы «Замка Дракулы».

Капитан почувствовал себя свободным и впервые ощутил, как Станус ухватился за дерево, на которое опирался, и завыл. Это развеселило Карла. Казалось, что голиа провозглашал миру, что к нему приближается что-то особенное – одно из величайших творений Господа.

Затем Станус опустился на все четыре лапы, и его пальцы свернулись внутрь, сделав руки пригодными для бега. Он бросился вниз с горы на умопомрачительной скорости, и Карл чувствовал, что животное хочет продемонстрировать ему свою истинную силу и мощь.

Он бежал к «Замку Дракулы».

* * *

Уилл Менденхолл проснулся и не сразу сообразил, где находится. Прошлым вечером он вымотался гораздо сильнее, чем думал, и уснул сразу же, как только положил голову на надувной матрас и спальный мешок, который ему дали парни из 82-й дивизии. Эти ребята сказали ему, что будут стоять на карауле возле своего маленького лагеря на три палатки.

Пока лейтенант пытался сориентироваться, его глаза расширились, и он, наконец, понял, где он и что его разбудило. Это были не странные звуки и не ночные животные, это был его мочевой пузырь. Если бы он не проснулся в этот самый момент, то произошло бы то, что ему никогда не дадут забыть – особенно Райан. Уилл поблагодарил небеса за то, что накануне был слишком вымотан, чтобы даже расшнуровывать сапоги, прежде чем отрубился. Он вскочил с надувного матраса, подполз к выходу из палатки и бросился наружу, едва не налетев на двоих мужчин, которые как раз сменялись на карауле.

– Эй, лейтенант, похоже, что праздник закончился где-то час назад, и мы… – начал кто-то из них.

Уилл побежал мимо этих мужчин, и они проводили его взглядами. В следующий миг он исчез за деревьями, которые росли рядом со старым амбаром прямо под неровной поверхностью горы.

– Не могу сейчас говорить, чрезвычайное положение! – крикнул он, пролетев мимо военных.

Наконец, Менденхолл, добрался до деревьев, расстегнул ширинку джинсов и начал мочиться прямо на нижнюю часть скалы, закрыв глаза и засвистев.

– Господь всемогущий! – прошептал он затем. – Чуть не…

Уилл поднял голову после первоначального облегчения от того, что он все же успел добежать до деревьев, и замер: он увидел два желтых миндалевидных глаза, которые смотрели на него сверху вниз. Зверь висел вверх ногами, и из-за темноты молодой человек ничего не видел, кроме его черного меха. Менденхолл уставился на идеально замаскированного голиа, и когда его облегчение испарилось, понял, что это был Станус, вонзивший все четыре комплекта своих когтей глубоко в горный склон. Кроме того, Уиллу стало ясно, что он видит то, что зверь делал лучше всего – он отлично умел лазить по горам, как и рассказывала Элис. Станус висел вниз головой, и Менденхолл увидел, как он медленно открыл рот и начал наклоняться вперед, приближаясь к нему.

Уилл думал, что сможет, по крайней мере, сглотнуть, когда его первая попытка закричать провалилась, но не смог собрать достаточно слюны для этого. Он почувствовал сухость в горле, когда зверь оказался всего в нескольких дюймах от его поднятого лица. Неожиданно гигантский волк отпустил ближайшую к голове лейтенанта руку, а затем игриво ударил его по правой стороне головы, повалив Уилла на землю. Когда Менденхолл перевернулся, он увидел, что Станус исчез. Некоторое время американец просто лежал, глядя на пустой склон горы, пока ветерок шевелил ветки деревьев.

* * *

Внутри храма, в комнате, расположенной всего в двадцати пяти футах от самого легендарного сокровища в библейской истории, капитан Карл Эверетт ошеломил Аню и Чарли, хихикнув во сне от чего-то, что произошло со Станусом. Его глаза быстро двигались, и наблюдавшие за ним друзья поняли, что Карла что-то только что позабавило во время его крайне необычной прогулки.

«Замок Дракулы»

Дрейк Эндрюс стоял на передней части огромной сцены и морщился от громкости звука музыкальной системы. Он неодобрительно посмотрел на своего агента. Русская музыкальная труппа выстроилась вдоль передней и задней частей сцены, чтобы просто услышать, как Дрейк споет несколько строк из своих старых песен для проверки звука. Даже несмотря на то что звуковая система была самой современной, инженер умудрился где-то что-то соединить неправильно, и по почти пустому ночному клубу пронесся пронзительный скрип. Эндрюс закрыл уши руками, а русские, наоборот, начали аплодировать и приветствовать его, услышав первые строки его хита 1967 года.

В этот момент некоторые куклы из реквизита Дракулы, расположенные вокруг оформленной в готическом стиле сцены, выскочили из своих древних на вид гробов, а одна даже вылетела наружу и врезалась в столик, стоящий в первом ряду. Механическая кукла ударилась в стол, скатилась, а затем что-то внутри нее зашипело, и в воздух поднялся дым. Дрейк снова посмотрел на своего агента, не говоря ни слова, пока российские музыканты все еще аплодировали ему. Было три тридцать утра, и Дрейк Эндрюс вылетел со сцены, после чего вышел на большой каменный балкон с видом на гору. Его агент последовал за ним, когда еще один механический Дракула наполовину открыл крышку своего гроба и вывалился из него, к большому удовольствию длинноволосых россиян.

Американский артист посмотрел на большой открытый двор и понял, что это выступление будет катастрофой и, когда новости о нем расползутся, ему придется работать в ресторанах на корпоративах.

Его глаза бродили по горе, возвышающейся над клубом. Что ж, по крайней мере, если он захочет выйти, ему будет гарантирована относительная анонимность. Перестав злиться из-за неполадок, певец повернулся и ударился лицом прямо в стену, которой не было в этом месте всего секунду назад, когда он вышел во внутренний дворик.

– Что за… – Слова застряли у Эндрюса в горле. Он не видел ничего, кроме черноты, а его нос, прижатый к чему-то теплому, почувствовал тяжелый животный мускусный запах. Его глаза поднялись выше, и он увидел желтые светящиеся шары с черным кольцом вокруг зрачков. Дрейк сделал шаг назад, и его глаза расширились еще сильнее.

Перед горе-певцом стоял Станус, который смотрел на него таким взглядом, как будто испытывал не более чем легкое любопытство. Большая голова животного сначала наклонилась вправо, а затем влево, а уши остались в вертикальном положении. Волк был выше шести с половиной футов, и Эндрюсу приходилось напрягать шею, чтобы целиком рассмотреть стоящее перед ним существо.

– Ух ты, вот это уже лучше! – воскликнул Дрейк, протягивая руку и прикасаясь к густому черному меху Стануса, который осторожно сделал шаг назад. – Это ты должен быть там, а не эти механические чудовища, которые постоянно ломаются. Это впечатляет.

Черные с серебристыми кончиками уши Стануса стали медленно опускаться, пока не легли на его голову. Его мышцы заиграли под толстым мехом и шкурой. Затем зверь быстро закрыл свои глаза, и его уши снова встали вертикально. Казалось, что животное не могло решить, опасен ли человек, который стоит перед ним, или это просто клоун.

– Ну, может быть, костюм нужно вот здесь немного ушить, – сказал Эндрюс, оттягивая на дюйм шкуру и мех гигантского животного, стоящего всего в футе от него. Станус зарычал. – Да, и кроме того, еще бы не помещало глаза сделать не такими яркими. – Артист похлопал Стануса по животу, а затем обошел взволнованного зверя и закричал в сторону клуба. – Вот это, я понимаю, костюм, а вы, ребята, отправили его сюда, чтобы пугать туристов! Он должен быть там! – После этого певец улыбнулся, поворачиваясь обратно к своему гостю. – Да, немного поработать, и ты станешь довольно убедительным… – И тут Эндрюс осекся, поняв, что актера в вонючем костюме волка и след простыл.

Ветеран Лас-Вегаса подбежал к перилам балкона и посмотрел через крутую расселину, на которой был построен замок – ничего. Человек просто исчез.

– Да уж, единственный отличный актер во всем этом зверинце, и тот ушел – просто отлично, – проворчал Эндрюс.

* * *

Станус бросился вниз по склону после краткой встречи с человеком в замке. Волк сначала хотел сделать то что он делал во время своих предыдущих визитов в «Замок Дракулы», то есть оторвать голову мужчины от шеи. Но присутствие путешественника остановило его, не дав последовать своим кровавым инстинктам. Американец внутри его головы, хоть и не мог помешать Станусу делать то, что он хочет, был способен повлиять на зверя и направить его по другому пути. Голиа всегда принимали заклинание и путешественников, участвовавших в нем, потому что животные всегда стремились получить дополнительную информацию от иеддитов.

Карлу удалось унять животные инстинкты Стануса, когда человек схватил его за шерсть. Несмотря на то, что он не причинил волку этим никакой боли, что зверь ненавидел прикосновения кого-либо, за исключением других голиа. Эверетт прочел это в его голове. Во сне он чувствовал ту дорогу, по которой бежал Станус. Он ощущал гладкость каменной террасы и даже запахи. А еще была одна вещь, которая его беспокоила, и Карл знал, что это может быть серьезной проблемой. Он чувствовал все, вплоть до шишек, которые голиа давил своими лапами на бегу. Станус, казалось, не замечал острой боли, но Карлу она очень мешала. Для него это означало, что если он мог чувствовать даже мельчайшие вещи, он также почувствует, когда животному будет действительно больно или когда оно будет ранено. Теперь он знал, почему у мадам Корвески была сломанная и опухшая лодыжка. Она сломала ее, когда путешествовала с Миклой. Капитан понял, что эта маленькая экскурсия на курорт может оказаться немного рискованной, и, конечно, надеялся, что он сможет контролировать Стануса настолько, чтобы не попасть под пулю.

Эверетт был поражен тем, каким проворным и точным был Станус. Зверь отлично лазал по деревьям и скалам – не хуже обезьян. Он перемещался с молниеносной скоростью и так эффективно, что мягкость его бега была сравнима с поездкой на машине с хорошей подвеской. Капитан только и думал о том, как бы сделать такие прогулки регулярными.

Запрыгнув на дерево, хищник остановился, чтобы передохнуть, глядя на огромный L-образный отель и казино. Он принюхался, и у Карла возникло странное ощущение: словно животное что-то искало в его памяти, а затем вынюхивало эти воспоминания. Голиа ухватился за большое дерево, и его когти врезались глубоко в древесину, заполнив воздух тяжелым мускусным запахом сосновой смолы. Глубокие вдохи Стануса наполнили его легкие таким количеством воздуха, что Карл подумал, что гигантский волк лопнет, но в этот момент Станус медленно выдохнул. Эверетт был потрясен, когда глаза животного уставились на самый верх отеля, и голиа замер, изучая каждое окно шестого этажа.

Не успел Карл понять, что происходит, как Станус выскочил из-за деревьев и бросился прямо к курорту и к врагам голиа.

ПАТИНАШ

Мадам Корвески долго смотрела на Элис и поняла, почему американская женщина беспокоится за человека, который был сейчас со Станусом. Затем она перевела взгляд на Денизу, Чарли и Найлза, которые были заняты изучением одной из небольших пирамид, высеченных из камня. Храм в реальности оказался именно таким, как мечтала Гамильтон.

– Вы выбрали плохое время, чтобы приехать сюда, когда плохие вещи должны произойти с этой горой и, возможно, с моим народом, – вздохнула цыганская королева.

– Что изменилось для иеддитов после всех этих тысячелетий – мир начал посягать на ваше наследие? – спросила Элис.

Мадам Корвески засмеялась и сжала ее руки.

– Не мир, дело никогда не было в мире, равно как и в сокровище Исхода. Не в вере, не в Боге, не в Израиле. Нет, – она посмотрела на галерею высоко над ними и на детенышей, которые играли и боролись между собой, – дело было в них. Защита голиа – наша единственная проблема, и я в свое время совершила много низких поступков ради этого. Мы с большим уважением относимся к тому, что защищают голиа, будьте в этом уверены, миссис Гамильтон. Но мы не пожертвуем ими ради того, что тайно храним здесь, – никогда.

Элис почувствовала силу и убежденность слов старухи и поняла, что на самом деле племя находилось на перепутье из-за того, что Марко привлек внимание к перевалу и к тому, что находилось рядом с ним.

– Вы ожидали храмы, полные золота, гранитных колонн и бесчисленных сокровищ, каких не нашлось бы и в тысяче гробниц Тутанхамона, я права? – снова заговорила старая цыганка.

– Я редко думала о великом сокровище Исхода. И если я когда и задумывалась о нем, то только в те дни, когда занималась поисками вас и их. – Гамильтон указала на галерею.

Мадам Корвески кивнула, а затем отпустила руку Элис.

– Гора теперь принадлежит голиа, и я должна сделать так, чтобы их покой никогда-никогда не нарушили.

– Как вы планируете этого добиться? Вы понимаете, какие политические силы выступают против колена и голиа? Вы знаете, какая власть была использована, чтобы построить курорт внизу? Вы не привыкли к современной политике. Но теперь НАТО заинтересовалось перевалом. Голиа, в конце концов, придется найти себе новый дом.

На лице цыганской королевы появился серьезный и угрожающий взгляд.

– Нет, если перевал, который нужно защищать, исчезнет.

Элис собиралась попросить старуху объяснить,что она имела в виду, но тут к ним подошли Найзл Комптон и Дениза Гиллиам. На лице Найлза, который поджал губы, было написано беспокойство.

– Доктор Гиллиам встревожена симбиозом, в котором участвует капитан Эверетт, – сказал он, после чего встал на колени и осмотрел лодыжку мадам Корвески. Он покачал головой и уступил место Денизе, чтобы она тоже могла взглянуть, а сам поднялся на ноги и посмотрел на цыганскую королеву. – Точно такая же травма и на том же самом месте, как и у нашего удивительного друга Миклы. Вы с ним были ранены в одно и то же время, не так ли? – спросил директор, не сводя глаз с цыганки.

– Ну, я не знаю, как вы справляетесь с болью, – сказала Дениза, – потому что эта лодыжка сломана не в одном, а в трех разных местах. Понятия не имею, как вы можете терпеть такую боль. – Сказав это, врач немного подождала, но никакого объяснения не последовало.

Элис Гамильтон знала ответ, но ждала, пока мадам Корвески сама ответит на вопрос доктора Гиллиам.

– Я терплю ее, потому что в противном случае инфекция внутри лодыжки Миклы, убила бы его. В настоящее время я беру основной удар инфекции на себя, – сказала наконец пожилая цыганка.

Дениза покачала головой, скрестила руки на груди и отошла на несколько шагов, не веря в такую магию.

– Мы обсудим это в другой раз. Сейчас мы должны попытаться спасти Миклу. Доктор Гиллиам, вы поможете мне? – Мадам Корвески подождала, пока краска медленно отхлынула от лица Денизы. – И вы трое тоже, – сказала она, посмотрев по очереди на Элис, Найлза и Чарли Элленшоу.

– Все мы? – спросила Гамильтон, и ее голос задрожал от волнения.

– Микла в очень плохом состоянии и умрет в течение часа, если мы не исправим положение. – Королева цыган протянула руку, взяла Денизу за руку и притянула ее ближе к возвышению. – Вам будет сложнее всех. Ну, – сказала она, печально покачав головой, – почти всех. Если честно, – добавила Корвески, давая руке врача выскользнуть из ее собственной, – я очень рада, что среди нас есть американский врач. Иногда мне кажется, что эти старушки в деревне не особенно стараются, и я предпочла бы, чтобы твердая рука помогла мне сделать то, что я должна сделать.

Найлз и Элис обменялись обеспокоенными взглядами, а Дениза Гиллиам побелела, когда поняла, в чем заключался план старухи.

– И что вы должны сделать, чтобы Микле стало лучше? – спросила Гамильтон.

Мадам Корвески грустно улыбнулась ей, а затем снова погладила черный мех гигантского голиа.

– Нам придется удалить перелом из ноги Миклы. Доктор Гиллиам придется ее ампутировать.

Все глаза обратились к лежащему на возвышении волку. Микла тяжело дышал, а его язык был высунут изо рта.

– Он переживет операцию? – спросил Чарли, искренне обеспокоенный здоровьем зверя.

– Микла выживет, – сказала цыганка, глядя на животное сверху вниз со слезами в старых глазах. – Но без задней ноги его жизнь будет гораздо короче, чем у остальных голиа. Другие голиа не прогонят его, но Микла, в конечном итоге, сам уйдет из храма и умрет в одиночестве на горе. Голиа не сможет выжить без возможности лазать и бегать.

На лицах всех присутствующих застыло печальное выражение.

– Теперь я должна подготовить заклинание и зелье, у нас мало времени, – продолжила старуха.

– Я должна получше промыть лодыжку Миклы, чтобы, по крайней мере, видеть, что делаю, – сказала Дениза, нервно сжав руки и глядя на огромного волка перед собой.

– С Миклой все хорошо, оставьте его в покое, – сказала мадам Корвески, вставая и опираясь на свою трость. Найлз и Чарли подбежал к ней и помогли ей опереться на единственную здоровую ногу. Она улыбнулась и кивнула двум мужчинам в знак благодарности. – Вам нужно готовиться работать со мной.

– Я не понимаю, – сказала Гиллиам.

Комптон и Элис все поняли первыми.

– Микла никогда не сможет пережить операцию, – сказала старая цыганка, глядя на Денизу. – Он слишком плох, и мы добрались до него слишком поздно. Моя травма находится буквально и исключительно в моей голове. У меня нет реальных физических повреждений лодыжки. О, все выглядит именно так, но это всего лишь иллюзия, созданная моим разумом.

– Не смешите меня! Я прощупывала переломы в этой ноге, – запротестовала врач.

Мадам Корвески только улыбнулась.

– Дениза, она говорит, что ее рана на самом деле не инфицирована, и перелом – всего лишь иллюзия – мощная, но такая, которую мозг может воспроизвести самостоятельно. Так как рана Миклы очень тяжелая, она предлагает не пытаться лечить самого Миклу, а выбрать более безопасный путь, тем самым продлив жизнь Миклы, – объяснил Комптон.

– Я совершенно ничего не понимаю, – замотала головой Гиллиам. Даже несмотря на то что она уже знала, что хотел сказать директор, она хотела что бы кто-нибудь сказал это прямо.

– Вы будете ампутировать ногу и лодыжку не Микле, доктор, – проговорила Элис, взяв мадам Корвески за руку и вместе с Найлзом и Чарли направившись к маленькой хижине, где спал Карл под присмотром Ани.

– Вы отрежете ногу мне, доктор Гиллиам, а не Микле, – закончила ее фразу цыганская королева.

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Райан взглянул на двойные окна и покачал головой, а потом повернулся и посмотрел на Коллинза и Пита. Сара была занята проведением своих экспериментов на одном из больших столов люкса.

За последние три часа Заллас и его люди заходили к ним всего четыре раза. Джейсон подошел к Джеку.

– Не открыть. Черт, мы бы наделали столько шума, пытаясь открыть их, что они решили бы, что началось второе Норманнское вторжение!

– Солнце скоро взойдет, может быть, лучше подождать, когда они принесут нам еду, и тогда попытаться найти возможность выбраться? – предложила Макинтайр, набросав несколько заметок на гостиничной бумаге о странных и растущих вибрациях, идущих от земли и от горы. Она покачала головой и закусила нижнюю губу.

– Ну, есть у тебя хорошие новости для нас? – спросил Джек, отвлекшись наконец от поисков выхода из огромного, богато обставленного президентского люкса, в котором они были пленниками.

– Мы имеем увеличение вибрационных воздействий, которые растут такими темпами, что остается мало сомнений в том, что движение земли не только продолжается, но и ускоряется, – Сара снова немного прикусила нижнюю губу, по привычке, которая обычно нравилась Джеку. Однако это означало, что женщина была глубоко сконцентрирована, и когда это происходило, было сложно заставить ее отвечать на какие-либо вопросы.

– И что это значит? – спросил Коллинз, наклоняясь, чтобы находиться на одном уровне с ее лицом.

– Джек, все, что я могу сказать – это что произойдет что-то нехорошее. Я подозреваю, что источник проблемы или там, – Макинтайр указала на гигантское десятифутовое окно, из которого открывался вид на замок и гору, возвышавшуюся над отелем, – или прямо здесь, под нашими ногами.

– Сколько у нас времени? – спросил Пит, жалея, что у него нет доступа к «Европе». Она бы сделала все их догадки бесполезными и точно рассчитала бы время и место любого сейсмического события. Но Сара знала, что делает, и если она сказала, что у них будут проблемы, Голдинг знал, что они действительно будут.

– Кто знает, я не могу сделать точные выводы без подробного изучения этого геологического отчета и данных об источниках. – Геолог по очереди посмотрела на присутствующих в комнате. – Слушайте, ребята, это место может провалиться под землю в любое время. И я не преувеличиваю.

– Черт, неожиданно наша небольшая веселая экскурсия в Румынию в поисках расхитителей древностей и персонажей из легенд стала немного серьезнее, чем мы предполагали. – Джек повернулся, посмотрел на предрассветную темноту и покачал головой. Они с Райаном могли просто открыть дверь номера и устранить всех, кто был в коридоре, но что от этого толку? Приходилось ждать, пока Элис и Найлз закончат свои дела на горе, вернутся и вытащат их отсюда, потому что сейчас других вариантов у них не было. Полковник повернулся и посмотрел на остальных. – Предложения?

– У нас нет другого выбора, кроме как позволить Залласу сделать следующий шаг, – сказал Райан. – Он и эта тварь, подполковник Бен-Невин, в конечном итоге, попытаются напасть на храм – это мы знаем точно. Но когда они туда пойдут и как предупредить людей на перевале, чтобы те могли дать им отпор?

Джек знал, что Джейсон правильно озвучил два серьезных вопроса, стоящих перед ними. Он повернулся и прошел к большой гостиной люкса, сел на край дивана и задумчиво опустил голову.

– Полковник? – раздался голос Пита Голдинга.

Коллинз сперва не ответил. Он опустил голову и стал думать о самом верном способе сообщить Найлзу и Элис или, по крайней мере, капитану Эверетту, о том, что деревня и перевал Патинаш в ближайшие двадцать четыре часа подвергнутся нападению.

– Полковник Коллинз? – снова позвал его Питер.

– О, черт! – послышался затем испуганный голос Райана.

– Джек, я думаю, что сказочный аспект нашей миссии, о котором ты сейчас говорил, только что вышел на первый план, – сказала Сара, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Стало тихо и спокойно.

Джек Коллинз, полковник армии Соединенных Штатов и обладатель Почетного ордена конгресса, медленно встал, повернулся и посмотрел в сторону Сары, Пита и Райана, которые уставились на большое окно. Неожиданно все сказки и легенды, которые старухи рассказывали, чтобы напугать маленьких детей, оказались за окном и уставились на американцев. Впервые за всю свою легендарную карьеру Джек Коллинз раскрыл рот и почувствовал, как его желудок делает сальто назад, когда его глаза встретились с настоящим и вполне реальным голиа.

– Боже мой! – охнула Макинтайр. Она хотела отойти от окна, но почувствовала, что ее ноги приклеены к полу. Казалось, гигантский зверь одним своим взглядом пригвоздил ее к месту.

Волк смотрел на них через левую часть большого окна, из чего Джек с Райаном сделали вывод, что зверь висел на каменной стене отеля, не держась ни за что, а просто вцепившись в нее когтями на руках и ногах. «Настоящие альпинисты», – подумал Коллинз. А животное все смотрело на них своими желтыми пронзительными глазами. Уши дернулись один раз, потом еще раз и еще, и все это время зверь по очереди изучал каждого из запертых в номере людей. Его пасть слегка приоткрылась, и Пит, стоявший ближе всех к окну, увидел сверкающие белые зубы и впечатляюще мощную челюсть голиа. Он невольно отступил на шаг от окна.

Зверь зарычал, и все четверо услышали глубокий и гулкий баритон, от которого задрожало стекло. Животное снова посмотрело на каждого из них по очереди, а затем, наконец, остановились на Джеке, который, в отличие от Питера, сделал несколько осторожных шагов в сторону окна. Это вызвало еще более заметную реакцию голиа, который поднял одну из своих рук и поднес открытую ладонь к стеклу.

– Может быть, я схожу с ума, но по-моему, он хочет, чтобы ты приблизился, – сказала Сара, сделав шаг назад.

Коллинз не мог удержаться от улыбки, глядя на крупные пальцы животного. Когти на них были такими длинными и мощными, что превосходили любую естественную защиту, которую он видел в природе. Пальцы были хорошо развитыми, а рука, хотя и похожая на человеческую, все равно сохранила волчьи признаки, которые больше полувека показывали в фильмах. Полковник улыбнулся еще шире, когда понял, что все, что Элис сказала об этом звере, – правда. Он был великолепен.

Четверо американцев смотрели, как Станус протянул руку и прислонил ее к холодному стеклу. Они увидели, как стекло прогнулось внутрь, и в этом момент, как все они клялись позже, зверь улыбнулся. Потом он убрал руку, и пленники в шоке уставились на голиа, который, держась всего одного рукой, оттолкнулся от стены и повис перед большим окном. Джек и Райан увидели его мощные мышцы и поняли, что этот волк, без сомнения, был самым сильным животным в мире. Коллинз прикинул, что голиа должен был весить не меньше восьмисот фунтов.

Неожиданно голиа растопырил пальцы правой руки и поднес ее к стеклу, а затем, на его морде снова появилось нечто похожее на улыбку, словно он шутил с шокированными людьми, стоящими внутри гостиничного номера. Они ошарашенно смотрели, как зверь поднял руку и поднес ее к своему толстому, покрытому складками лбу, а затем рука поднялась, остановилась, словно прикрывая глаза, и улыбка голиа стала еще шире, от чего у Джека кровь застыла в жилах. Потом американцы увидели, как желтые светящиеся глаза на мгновение потускнели, но это произошло так мимолетно, что все они потом сомневались, было ли это на самом деле. Желтый цвет сменится на голубой, после чего так же быстро снова превратился в цвет палящего солнца. Рука приблизилась к окну в последний раз, а потом появился один коготь, который голиа приставил к внешнему стеклу окна. Заостренный коготь начал царапать окно, и перед изумленными лицами пленников появилась цифра 6. Затем зверь исчез.

В номере было абсолютно тихо. Все смотрели на окно и на цифру 6, которая была на нем нацарапана. Личный состав самого тайного агентства американского правительства и члены команд, которые принимали участие в бесчисленных операциях в самых странных местах мира, которые открывали удивительные факты о реальном мире и которых было очень сложно напугать, продолжали стоять в шоке. Пит прислонился к стене, а затем позволил своим коленям согнуться и сполз в сидячее положение.

– Как бы я ни любил Элис Гамильтон и какой бы гениальной ее ни считал, я правда думал, что на этот раз она спятила, – сказал Пит, снова глядя на пустое окно. – Но это, мальчики и девочки, был не один из видов волков, когда-либо упомянутых в палеонтологической летописи.

– А причем тут летопись? – спросила Сара, заставив себя, наконец, отвернуться от окна. – Это голиа, как и говорила нам все время Элис.

Райан медленно повернулся и хотел было сказать что-то, но остановился. Вместо этого он подошел к внушительному бару и налил себе небольшую рюмку, а затем одним глотком опрокинул ее. Он был готов ко всем видам опасности, как и большинство бывших военных, но столкновение лицом к лицу с чем-то подобным, когда между тобой и мифом, который не может существовать на самом деле, всего несколько миллиметров стекла, сильно пошатнуло уверенность молодого человека в собственном бесстрашии.

– Что такое, мистер Райан? – спросил Джек, точно зная, что видел военно-морской летчик. Коллинз видел то же самое, и было интересно, не начал ли он терять свою способность интерпретировать увиденное правильно.

Джейсон толкнул небольшую рюмку вдоль бара – так сильно, что она врезалась в бутылку и чуть не разбила ее, а затем отскочила и упала на пол.

– Вы подумаете, что я спятил, – сказал он, изо всех сил стараясь не смотреть в глаза Саре и полковнику. Пит в это время все еще пялится на большое окно.

– Ну, тогда нам всем дорога в психушку, потому что я думаю, что видела то же, что и ты, – сказала Сара. – Джек?

Коллинз улыбнулся, а затем присоединился к Райану у бара, решив, что может позволить себе один раз выпить на работе. В конце концов, как часто вы видите оборотня у себя в окне и при этом точно знаете, что он был настоящим? Он налил себе рюмку, а затем быстро выпил, поставил ее на место и улыбнулся.

– Ты имеешь в виду, когда большой злой волк изменил свой цвет глаз на цвет глаз капитана Эверетта или когда эта чертова зверюга отдала мне честь?

Пит Голдинг посмотрел на Джека, который снова наполнил рюмку виски и сначала немного отпил из нее, а зачем осушил ее до дна.

– Ты имеешь в виду, что капитан…

– Да, я думаю, это был Карл, и он… – Коллинз рассмеялся, а затем снова наполнил рюмку, но, подумав, отодвинул ее в сторону, в изумлении качая головой. Питер опустил голову и произнес слова, которые полковник не мог заставить себя сказать:

– Он оборотень?

– О боже, это уже слишком много! – воскликнул Голдинг. – То есть да, то, о чем говорила Элис, – правда. Я хочу сказать, потерянное колено Израилево, нет проблем, да, конечно, это я готов принять, после всего того, что мы видели за последние несколько лет, легко. Но капитан – оборотень? Так, я должен серьезно подумать об увольнении.

Миссия приняла такой оборот, в возможность которого никто из присутствующих не верил.

– Ну, это доказывает одно, – сказала Сара, подходя и поднимая рюмку, которая слетела с барной стойки. Женщина поставила ее около полковника, прикрыв рукой.

– И что же? – спросил Джек, глядя на рюмку и руку Макинтайр над ней.

– Операция «Гримм», – сказала геолог и ухмыльнулась, посмотрев на Райана, Пита, а затем на Коллинза. – Элис выбрала очень подходящее название для своего чрезвычайного происшествия, не так ли?[25]

Вопрос остался без ответа, и солнце взошло над горой в день торжественного открытия «Замка Дракулы» и последний день колена Иедды.

17

ПАТИНАШ

Карл почувствовал, как зверь напрягся и воспротивился его предложению установить контакт с Джеком и остальными. Эверетт не знал, позволит ли ему голиа управлять своим телом достаточно долго, чтобы он успел пообщаться с Коллинзом. Он увидел удивленные лица своих друзей через двойное окно и понял, что либо они заметили знаки, которые он им подал, либо были так потрясены появлением настоящего голиа, что не увидели ничего, кроме огромных зубов и мощного тела Стануса. Но Карлу было также ясно, что его эксперимент был проделан не зря: впервые за все те годы, что он знал полковника Джека Коллинза, он увидел, как этот человек в шоке сделал шаг назад и его глаза расширились. Это будет отличной темой для беседы в столовой комплекса.

* * *

Станус бежал со всех ног вверх по склону горы, словно большой мозг животного знал, что на перевале что-то происходит и что он должен быть там. Карл пытался увидеть то, что видел голиа, но добился только того, что животное остановилось в миле от замка. Солнце встало, и утренние лучи рассеивались штормовыми тучами, которые медленно приближались с юга. Станус покачал головой, стоя на четырех лапах, и Эверетт чувствовал, что зверь начал бороться с ним. Голиа тряс своей огромной головой так сильно, что слюна начала вылетать из его рычащей пасти. Внезапно Карл почувствовал во сне, как его желудок выворачивается наизнанку один – а потом еще раз, и еще.

Станус попытался встать на задние лапы, опираясь на одну из крупных сосен, поднял морду к утреннему небу и испустил вой, который напугал мужчину, находившегося в голове гигантского волка. Крупные, толстые когти фиолетового цвета впились в кору и вырвали четырехфутовый кусок дерева, пока голиа пытался изгнать Эверетта из своей головы. Потом зверь упал на землю и начал кататься по ней. Карлу пришлось направить всю силу своего спящего разума на то, чтобы успокоить Стануса. Аня говорила, что иногда голиа позволяет людям находиться в своей голове всего пять минут, а затем начинает сопротивляться своему гостю.

Капитан почувствовал, что начинает терять ощущение животной сущности, когда Станус не просто упал на землю и начал кататься по ней, но еще и затряс головой так, словно одно это могло изгнать незнакомца, который находился внутри него. Неожиданно Эверетт почувствовал, что сила голиа отхлынула и покинула его тело. Он больше не чувствовал Стануса, не ощущал голых эмоций животного, и ему стало ясно, что действие заклинания закончилось. Разум Карла находился в смятении после того, как сила волка безвозвратно покинула его. Его тело было обессилено, а разум пытался вытеснить бесполезную информацию – запутанные мысли и животную ярость.

Время капитана Карла Эверетта в качестве оборотня закончилось.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, ХРАМ МОИСЕЯ

Карл бился и метался на старой армейской койке.

Его рука отлетела и ударилась о каменный пол. Мадам Корвески только что принесли и положили на деревянную кровать, которая была выше той, на которой лежал Эверетт. Старуха протянула руку, взяла Аню за руку и удержала ее, не дав ей подойти к Карлу.

– Нет, девочка, пусть он выберется на поверхность сам, не вмешивайся, ты же знаешь, что это ему только навредит.

– Но Станус полностью изгнал его, он никогда не делал этого прежде! – запротестовала молодая цыганка.

Найлз и Чарли Элленшоу зашли в комнату, и старуха, улыбнувшись легла на деревянный стол. Комптон поднял большую черную сумку и показал ее очень нервной и сердитой Денизе Гиллиам. Та кивнула, а затем жестом пригласила Найлза и Чарльза войти.

– Держитесь поблизости, вы мне понадобитесь.

Обеспокоенный Элленшоу посмотрел на Комптона, который знал, что хочет спросить доктор.

Мечущегося на койке Эверетта в конце концов вырвало на пол небольшого каменного домика. Красная смесь вылилась на каменный пол, а затем, когда он уже думал, что уже очистил свой желудок от основной части мерзкого зелья, его стошнило еще раз, и на этот раз остатки ядовитой жидкости наконец покинули его организм. Аня вырвала свою руку из рук бабушки, бросилась к Карлу и с помощью Найлза и Чарли положила его обратно на койку.

– Это хуже, чем просыпаться утром после попойки, – сказал Карл, жмурясь от света горевших вдоль стены факелов. Он моргнул и увидел, что в маленькой хижине появился еще и электрический свет, сосредоточенный на столе рядом с его кроватью. Аня долго держала руку капитана, пока его разум пытался полностью вернуться в его голову.

– Станус показал тебе силу волка, и теперь ты заплатишь за это, – сказала она и положила руку ему на лоб, а затем вытерла сверкающие капельки пота.

– Капитан, вы узнали, что происходит с вашими людьми на курорте? – спросила мадам Корвески.

– Я думаю, да. Черт, сейчас я не слишком уверен! – отозвался Эверетт.

Аня улыбнулась, глядя на него сверху вниз, но затем забеспокоилась из-за того, что он был очень бледным. Заклинание повлияло на Карла гораздо сильнее, чем она предполагала. Теперь цыганская принцесса знала, что сила, которую проявил Эверетт, контролируя Стануса, оказалась слишком большой для американца. После этого он был изможден, и единственным, на что у него хватало сил, был отдых.

– Что здесь происходит? – услышали все внезапно недовольный голос.

Все обернулись и увидели Марко Корвески, который стоял в дверном проеме. По обеим сторонам от него замерли двое крупных цыган, и все они выглядели разъяренными.

– Бабушка, ты знаешь, что закон Иедды строго запрещает приводить сюда чужаков! – возмутился внук цыганской королевы.

Старуха усмехнулась, что заставило Марко поморщиться, пока он смотрел на лицо своей склонившейся над американцем сестры.

– И похоже, что этот человек устанавливал связь с голиа. – Молодой цыган сердито посмотрел на свою бабушку. – Ты приказала это?

– Да, и теперь у меня есть приказ для тебя, мальчик, – сказала мадам Корвески, в то время как Дениза начала готовить ее опухшую лодыжку к внеплановой операции. – Приближается буря, – начала она, посмотрев наконец на Марко. – Сегодня вечером исполнится твое самое заветное желание, внук мой: ты покажешь, на что способен, и станешь королем цыган, присоединившись к длинному списку правителей, начинающемуся от самого Кале Эль-Саула.

И Марко, и Аня были потрясены этим заявлением.

– Будущее нашего народа и голиа окажется в твоих руках, Марко, в ближайшие несколько часов. Многие голиа и люди не встретят рассвет после грядущей ночи, – добавила старая цыганка.

Ее внук посмотрел на сестру, которая наблюдала за происходящим, держа американца за руку. Было похоже, что она недовольна решением королевы.

– Вы собираетесь отрезать лодыжку моей бабушки или Миклы? – спросил Марко врача, когда та прошла мимо него с кастрюлей воды, принесенной Элленшоу из горячего минерального источника, который выплевывал на поверхность дымящуюся жидкость, поднимающуюся из глубины горы. Гиллиам остановилась и сердито посмотрела на высокомерного цыгана.

– Вашей бабушке нужно в больницу, – сказала она, передавая Найлзу чашку с водой. – У меня нет необходимого оборудования, и санитарные условия здесь не поддаются описанию. Тут пыль и грязь сыплются с трехтысячелетнего потолка, а я должна провести серьезную операцию у женщины, которой далеко за семьдесят, когда ее внук мог бы посадить ее в один из этих разваливающихся кусков дерьма, которые вы называете машинами, и отвезти ее в нормальную больницу, где ее вылечат!

Найлз увидел, что Дениза близка к нервному срыву. Они требовали от врача слишком многого. Ей предстояло на время отложить в сторону все свои убеждения и отрезать ногу старухе, чтобы спасти другое существо, к которому скальпель не должен был даже прикоснуться. Он подошел к ней и сделал жест рукой, в которой держал кастрюлю воды. Дениза кивнула и поняла, что перегнула палку. Она жестом показала директору, чтобы он поставил воду на край стола, после чего залезла в сумку и достала маленький флакончик морфина, а затем посмотрела на мадам Корвески. Врач нерешительно улыбнулась и покачала головой, а потом начала раскладывать свои инструменты.

– Вы думаете, что моя бабушка стала бы меня слушать? – спросил Марко. Он шмыгнул носом и фыркнул. – Если она жертвует собой ради Миклы, то так тому и быть. Она покалечилась, скрывая свои планы, хотя всего этого можно было бы избежать, объявив меня наследником много лет назад. – Он подошел ближе к столу и посмотрел вниз на старуху. – Теперь мы будем все делать по-моему, – заявил молодой человек и шокировал всех, наклонившись и поцеловав ее в лоб.

– Ты еще не король, мальчик, у меня есть для тебя последнее задание, – отозвалась пожилая цыганка.

Дениза медленно вставила шприц в небольшую коричневую бутылку, а затем посмотрела на Найлза и недовольно покачала головой. Она знала, что мадам Корвески не сможет пережить ампутацию – королева цыган была слишком стара, а инфекция распространилась слишком далеко. Ее судьба будет такой же, какой была бы и у Миклы, только он умер бы еще до завершения операции. Гиллиам ввела иглу в руку старухи, а затем посмотрела Марко в глаза.

– Попрощайтесь, потому что ваша бабушка предпочла самоубийство здравому смыслу. – С этими словами Дениза в гневе бросила иглу в стену комнаты. Чарли Элленшоу подошел к ней и обнял ее.

Марко проигнорировал возмущенного американского врача и посмотрел на мадам Корвески, чьи глаза начали затуманиваться.

– Иди к своим новым друзьям на курорте и скажи им освободить американцев, – приказала старая цыганка своему внуку и закрыла глаза, почувствовав, что морфин начинает действовать. – Объясни своему партнеру, что если он сделает это, то будет щедро вознагражден. Безделушки, которые ты дал ему – ничто в сравнении с тем, что цыганская королева готова дать ему за освобождение американцев.

– Мне не нужно просить, я прикажу, чтобы их освободили. – Марко еще раз наклонился и заговорил прямо в ухо мадам Корвески. – После этого иеддиты начнут новую жизнь, ту, которую мы заслуживаем. Ты меня понимаешь, бабушка?

Старушка слегка похлопала его по руке, уже начав переходить в бессознательное состояние.

– Ты будешь королем, и сможешь делать все, что угодно. А теперь иди и освободи американцев, им не стоит быть на курорте, когда завтра закончится день.

Последние слова были почти неразличимы, и Марко позволил бабушке уснуть. Он закрыл глаза и произнес короткую молитву за женщину, которая вырастила его и которую он любил и уважал, как никого другого, но которую он также всегда боялся, потому она всегда принимала тяжелые решения. Молодой человек надеялся, что в нем тоже есть эта сила.

Внезапно поведение Марко полностью изменилась. Он повернулся к Ане, а затем посмотрел на американца.

– Эти люди должны завтра покинуть Патинаш. – Он перевел взгляд с Найзла на остальных, остановившись на Денизе, а затем добавил. – Пожалуйста, помогите моей бабушке, я бы не хотел, чтобы она вот так умерла.

– Послушай меня, отсталый придурок, я сделаю все, что… – зашипела на него Гиллиам.

– Доктор! – произнес Найлз громче, чем планировал.

Дениза замолчала и просто покачала головой.

– Я соберу своих людей, и мы навестим нашего партнера, пообедаем с ним и пожелаем ему успешного открытия нелепого замка. Затем я прикажу, чтобы ваших друзей отпустили, – пообещал Марко. – После этого вы уедете из Румынии и никогда не вернетесь. Эта гора – не ваша.

Все посмотрели, как Марко вышел из комнаты в сопровождении своих здоровяков, которые неуверенно похлопали его по спине, чтобы поздравить с честью, оказанной ему бабушкой.

– Ну, у нас мало времени, ее температура поднялась до сорок одного градуса. Нужно ампутировать сейчас, – сказала доктор Гиллиам.

Поднимаясь по большой лестнице, Марко остановился и посмотрел вниз на четырех деревенских женщин, которые молча стояли вокруг Миклы в центре храма. Взгляд цыганского короля поднялся к галерее наверху, и он увидел, что все детеныши голиа выстроились в ряд и смотрели на Миклу. Затем Марко с улыбкой повернулся и двинулся по лестнице.

В следующий миг все голиа завыли, как один, а Микла взвизгнул во сне – ампутация началась.

Со стонов боли спящего голиа, эхом разлетавшихся по потерянному храму Моисея, начались последние двадцать четыре часа существования древнего племени Иедды.

* * *

Дениза битый час занималась ампутацией сломанной ноги мадам Корвески. Потеря крови была огромной, и Доктор Гиллиам была поражена тем, как старуха, казалось, могла контролировать не только боль, но и поток собственной крови. Сначала Дениза хотела списать эту странную способность на счастливую случайность, но теперь она была уверена, что госпожа Корвески действительно контролировала скорость, с которой билось ее сердце. Это подсказало врачу, что иеддиты умели контролировать не только свой разум, но и свое тело. Позже Дениза, Элис, Чарли и Найлз пришли к выводу, что этот народ умел контролировать не только голиа, но и физический, а также метафизический мир вокруг себя. Таким образом, американцы сделали вывод, что слухи о вампирах, оборотнях и других странностях, происходящих в Карпатах, заставляли легенду казаться правдой.

Во время операции Найлз и Чарли Элленшоу приблизились к Микле, насколько осмелились. Нескольким здоровякам из деревни удалось привязать голиа к каменному возвышению. Веревки были обмотаны вокруг восемьсотфунтового зверя несколько раз, потому что мужчины Патинаша знали, как сложно удержать самого опасного убийцу в природе.

Микла успокоился, когда доктор Гиллиам сделала мадам Корвески укол морфина. Еще минуту назад волк рычал на людей вокруг себя, а теперь его ярко-желтые глаза потускнели и гигантский голиа успокоился. Мужчины по-прежнему держались на расстоянии. Только сумасшедший Чарли подошел ближе, и Найлз потом признался, что храбрость Элленшоу заставила его последовать примеру чокнутого криптозоолога и приблизиться к пока что находящему в сознании зверю. Чарльз уставился на возвышение и на ногу голиа. Комптон сложил руки вместе в ожидании реакции волка, которая вскоре должна была последовать.

– Я много слышал о дистанционном лечении, Найлз, но никогда – о дистанционном лечении с заменой, – признался профессор. – Я хочу сказать, ампутировать ногу кого-то, кто на самом деле не пострадал, кто болен только психосоматически, и таким образом лечить настоящую рану, нанесенную другому существу, – удивительно.

Директор отдела 56–56 посмотрел на Элленшоу, который был в восторге от происходящего с тех пор, как они вошли в храм. Комптон, по своей привычке, всегда наблюдал, а затем формировал свои мнения. И пока он не был полностью уверен, что госпоже Корвески можно доверять. То, что она резко изменила свое решение насчет назначения своего внука Марко, говорило о том, что у нее есть план, который Найлзу еще предстояло разгадать. Казалось, что старуха устала от борьбы и сдалась, передав руководство племенем Иедды Марко, а не лучше подготовленной к этому Ане.

Чарли перевел взгляд с Миклы на Найлза, а затем на четверых мужчин, стоящих вокруг, но все еще на безопасном расстоянии от Миклы. Ученый сглотнул, а затем положил руку на заднюю ногу зверя, рядом с местом перелома. Рана опухла, и Элленшоу ясно видел все места, в которых кость была сломана. Один изгиб был больше, чем другие, но Чарльз все же насчитал три отдельных перелома. Он грустно покачал головой, почувствовав мерзкий запах, и повернулся к Комптону.

– Гангрена началась, вся нога Миклы заражена. – Чарли снял очки и закрыл глаза. – У этого волка нет никаких шансов выжить. Даже я не могу поверить в эту… эту…

– Магию? – спросил Найлз, подсказав Элленшоу логическое завершение предложения.

– Хорошо, я рад, что это сказали вы, а не я. Я бы…

Больше профессор ничего объяснить не успел, потому что Микла вдруг напрягся под связывающими его веревками. Зверь бился и метался, угрожая сорвать толстые веревки, удерживающие его. Его пасть была открыта, и из нее летела слюна, а затем он издал самый истошный вой, когда-либо звучавший в этом храме.

Комптон и мужчины с Патинаша увидели их первыми. Взрослые голиа были повсюду. Неизвестная миссия, в которой они участвовали, явно не была сегодня для них приоритетом, потому что все они спускались по стенам храма, вернувшись из какого-то места, известного только им. Звери спускались вниз головой, боком или задом, цепляясь за грубо отесанные стены храма. Все они спешили на помощь Микле. Четверо мужчин с Патинаша поняли, что пора уходить. Они убежали из центра храма, бросив испуганных Чарли и Найлза, которые смотрели им вслед. А потом Комптон перевел взгляд с убегающих цыган на тело Миклы, мечущееся на каменном столе.

– Думаю, что нам лучше последовать их примеру и убраться отсюда, – сказал он, хватая Элленшоу за руку и утаскивая его прочь от раненого волка. Чарли кивнул, согласившись, эта оценка ситуации была правильной, после чего они оба повернулись и увидели Стануса, который стоял у подножия каменной лестницы, ведущей наружу. Голиа замер, держась одной рукой за стену. Его когти глубоко погрузились в камень. Зверь тяжело дышал и смотрел на двух американцев.

– Знаете что, господин директор? Я не думаю, что он доволен, и подозреваю, что капитан уже не является пассажиром на борту этого круизного лайнера, – сказал Элленшоу.

Найлз не смог ответить, почувствовав, что остальные взрослые голиа опустились на пол обширного храмового комплекса. Там было не меньше тысячи удивительных волков. Вес самцов, которые шли на всех четырех лапах к возвышению, на котором бился Микла, колебался от нескольких сотен фунтов почти до тысячи. Один за другим голиа окружили раненого Миклу. Пока они не обращали внимания на Найлза и Чарли, но Комптон полагал, что это продлится ровно столько, сколько решит Станус. Тем не менее, альфа-самец продолжал наблюдать. Его дыхание начало успокаиваться, но было очевидно, что зверь все еще злится, что ему пришлось пустить в свою голову незнакомца.

Внезапно Станус направился прямо к Найлзу и Элленшоу. Зверь приблизился к большой каменной глыбе и злобно ударил по валуну размером примерно десять на десять футов. Стоя в нескольких шагах от смерти, Комптон и Элленшоу изумленно наблюдали, как большой кусок камня отлетел и ударился о стену. Разозленный лидер стаи одним ударом разбил кусок горы. Найлз уже почти закрыл глаза, когда Микла испустил вопль, от которого по спине директора побежали мурашки. Он даже забыл о непосредственной угрозе – Станусе – и повернулся, чтобы посмотреть на Миклу. В тот же момент Станус остановился и уставился на остальных взрослых голиа, покрытых грязью и потом, которые начали повторять наполненный болью вой своего собрата.

Они наблюдали, как лодыжка огромного волка щелкнула и распрямилась. Микла опять завопил от ужасной боли. Центральная веревка, сдерживавшая его, лопнула, издав протяжный звон, когда две ее половинки разъединились. Голиа дернулся и зарычал. Станус поднял морду к потолку и испустил леденящий кровь вой, который заставил Чарли прикрыть уши руками. В это же время остальные взрослые голиа и их потомство высоко наверху тоже завыли. Стоял оглушительный шум, а исцеление Миклы продолжалось. Комптон мог только удивляться, что старуха готова была вытерпеть ради зверя, которого она послала защитить Аню.

Не успели двое мужчин ничего понять, как Микла снова завыл от боли. Его тело напряглось, и зверь перевернулся на спину, подняв ноги в воздух. Огромная пасть хищника открылась, и Чарльз с Найлзом увидели удивительную белизну его зубов. Он хотел в очередной раз завыть от боли, но не издал ни звука, а затем его тело обмякло. Чарли вздрогнул, поняв, что боль от заклинания исцеления была слишком ужасной для Миклы, и начал подозревать, что внутри что-то пошло не так с мадам Корвески.

Станус замер перед двумя американцами, сверля их своими желтыми глазами.

Пока Найлз и Чарли стояли в ошеломленной и пугающей тишине, Микла вдруг вырвался из оставшихся веревок, которые держали его. Он работал когтями и зубами до тех пор, пока веревки не рассыпались на кусочки вокруг каменного стола. После этого гигантский волк спрыгнул с возвышения и приземлился на все четыре лапы. Его задняя правая лодыжка выглядела так, словно никогда и не была сломана. Чарльз сделал шаг в сторону Миклы, который наблюдал за людьми, тряся головой, чтобы очистить ее от болеутоляющих, которые дала ему доктор Гиллиам, и почувствовал, что на кону было его желание заниматься наукой. В ответ на храбрость Элленшоу, Микла гневно зарычал и встал на задние лапы. Его правая рука свернулась в кулак и ударила по каменному возвышению. Огромная каменная плита треснула, но не развалилась.

Станус переместился раньше, чем мужчины успели понять, что происходит. Гигантский зверь перепрыгнул через Найлза и Чарли и встал между ними и возродившимся Миклой. После этого остальные голиа молча вскарабкались по стенам и исчезли. Задержались только Микла и Станус, но затем даже Микла, бросив последний взгляд на каменную хижину, где проходила операция, отпрыгнул в мерцающем свете факелов. Вожак же остался на месте.

– О-о!.. – простонал Элленшоу, когда Станус посмотрел прямо на них. Когти обеих его рук были выпущены, когда он сделал угрожающий шаг навстречу двум мужчинам.

– Станус, хватит!

Услышав из-за спины голос Ани, зверь замер и медленно повернул голову к прервавшей его женщине. Найлз и Чарли ясно видели, что Станусу надоело слушать приказы. Боковым зрением двое мужчин увидели, что Аня стоит в дверях вместе с Карлом Эвереттом. Капитан обнимал цыганскую принцессу и выглядел слабее, чем когда-либо на их памяти. Он был изможден, но его глаза все еще оставались ярко-голубыми, и его друзья поняли, что он пережил заклинание.

– Иди к детенышам, Станус. Иди! – сердито крикнула Аня. Тяжелая ночь давала о себе знать.

Станус повернулся и направился к младшей Корвески и Эверетту. Чарли сделал шаг вперед, но Найлз удержал его. Что бы ни случилось сейчас с Аней и Карлом, они с Эллешоу ничем не могли им помочь. Зверь оттолкнул цыганскую принцессу в сторону, а затем схватил Эверетта и поднял его в воздух – так, что ноги высокого американца болтались в трех футах над полом.

– Станус, нет! – закричала Корвески, и в этом момент уши зверя опустились, и он начал поднимать свою правую руку в воздух для решающего удара по усталому и измученному лицу капитана. Аня попыталась схватить правую ногу волка, чтобы отвлечь его внимание от Карла, но зверь проигнорировал ее.

– Станус, подойди, – донесся слабый голос из комнаты. – Станус, подойди ко мне!

Голиа замер. Его рука все еще была в воздухе и острые когти находились всего в футе от лица капитана, когда он поднял уши.

Комптон почувствовал, что понимает, что происходит. Зверь испугался, что мадам Корвески умерла, и именно поэтому разъярился. Это в сочетании с предательством, которое Станус видел в необходимости устанавливать связь с Карлом, разъярило его.

Теперь же вожак голиа отпустил Эверетта, повернулся и побежал в хижину. Через несколько мгновений он вышел из домика, где лежала накачанная лекарствами и измотанная цыганская королева, и посмотрел на двоих мужчин и Аню. Карл все еще был на земле, глядя на волка, внутри которого он находился совсем недавно. Зверь внезапно нагнулся и поднял Эверетта с пола, а затем поднес его к своей морде и несколько раз понюхал его. Затем он разжал пальцы, державшие Карла, и исчез так же, как и остальные голиа. В храме стало тихо, как в гробнице.

Найлз и Чарли подбежали к Карлу и Ане и помогли им подняться на ноги. Капитан был в шоке, а цыганка – в ярости.

– Голиа становится слишком трудно контролировать. Я никогда не видела, чтобы Станус и остальные так себя вели. Куда исчезают взрослые волки и почему, черт возьми, они такие грязные?! – спросила она себя вслух, а затем подошла к одной из разорванных веревок, подняла ее и внимательно осмотрела.

– Как ваша бабушка? – спросил Комптон, которому наконец удалось унять дрожь.

Аня посмотрела на него, а затем отбросила рваную веревку в сторону и помогла Карлу подняться на возвышение, где тот тяжело оперся о камень.

– Она умрет к полуночи, – ответила молодая женщина. – Она отдала свою жизнь за Миклу.

Дениза Гиллиам вышла из комнаты и упала на каменный пол, вытирая пот с лица и со лба. Она покачала головой и посмотрела на Аню.

– Она бы не была настолько слаба, если бы мы доставили ее в больницу. Черт, мы все еще можем спасти ее, если отправимся сейчас! – сказала врач, умоляюще глядя на младшую Корвески.

– Моя бабушка сделала свой выбор. Она будет жить, пока все это не закончится, а затем присоединится к Кале, Иисусу Навину и Моисею, – возразила Аня.

– Я не верю своим ушам, вы же образованная женщина! Мы можем спасти ее.

– Нет, доктор, не можем. События этой ночи были предсказаны еще во времена Иисуса Навина. Во времена Исхода. Мы либо переживем сегодняшнюю ночь, либо нас ждет то, что давно должно было случиться с голиа – вымирание. Жизнь моей бабушки гарантирует, что они выживут.

– Вы сошли с ума, – сказала Дениза, встав и повернувшись, чтобы проверить состояние своей умирающей пациентки. – И вы, директор Комптон, мыслите так же отстало, как иеддиты.

– Мы не имеем права вмешиваться, – начал объяснять директор, но остановился и опустил голову. – Сегодня ночью колено Иедды станет историей.

* * *

Станус выплеснул свойгнев, глубоко вонзив свои когти в каменную стену храма и запрыгнув с земли на двадцать футов вверх по стене. Он замешкался, пока его когти искали опору в пористой породе. Там где эти кинжалообразные когти фиолетового оттенка глубоко проникали в камень, появлялись небольшие струйки пара. Зверь оттолкнулся задними лапами, отколов несколько камешков от стены, и прыгнул еще на тридцать футов вверх, а затем его длинные, сильные пальцы рук и ног снова вонзились в стену. Он продолжал карабкаться таким образом, пока не запрыгнул на верхнюю галерею, где вокруг него столпились детеныши голиа. Но он раскидал и растолкал маленьких волков, встав на все четыре лапы после приземления.

Затем альфа-самец покачал головой, глядя на детенышей. Их родители снова исчезли после того, как их любопытство, касающееся судьбы Миклы было удовлетворено. Станус повернулся, посмотрел вниз на храм и увидел человека, которому Аня помогала подняться на возвышение. Волк никогда раньше не испытывал таких смешанных чувств от появления незнакомцев. По причине, которой зверь не мог понять, королева приняла их, и когда ее мысли встретились с его, он понял, что она доверяла этим людям, хотя голиа боялись их. Станус находился в растерянности по поводу человека, который путешествовал вместе с ним. Сначала голиа разозлило вторжение личности, которой он не знал. Он не мог полностью понять глубину человека, которого пустил в свою голову. Этот мужчина был похож на самого Стануса, что было странно для чужака. Тем не менее, у животного было ощущение, что человек и его спутники прибыли сюда, чтобы определить судьбу голиа – и этого он не понимал. Разница между связью с Марко была в том, что Станус знал Марко, хотя и никогда полностью не доверял человеческому принцу. Еще больше вожака голиа запутало то, что человек, с которым он сегодня соединился, расслабил его настолько, что зверь позволил путешественнику увидеть и почувствовать себя. Этому человеку доверяли его люди, и разница между ним и Марко вводила Стануса в заблуждение.

Альфа-самец медленно поднялся на обе ноги и выпрямился, а затем понюхал воздух. Постояв немного, он побежал на двух ногах, миновал детенышей, а затем встал на все четыре лапы и помчался еще быстрее к самой высокой точке храма. Его взору открылось множество отверстий, которые были вырыты в прошлом году. Стены были усеяны сотнями дырок размером с небольшие дверцы. Темнота в этом месте дня ночного зрения голиа была как ясный день. Станус просунулся в одно из отверстий и побежал вниз по длинному тоннелю, вырытому его соплеменниками.

Зверь пробежал две мили и добрался до пещеры, достаточно широкой для тысячи голиа. Эта пещера достигала пятисот футов в высоту и столько же в длину. Хищник выбежал из тоннеля и бросился к странному объекту, который проходил через всю ее длину. Еще несколько длинных круглых объектов торчали из камня. Волкам понадобился целый год, чтобы добраться до места, на которое мадам Корвески мысленно указала им почти восемнадцать месяцев назад.

К Станусу присоединился Микла. Уже здоровый волк обнюхал тело своего брата – тот позволил ему это. Микла был несильно меньше, чем Станус, но альфа-самец весил почти на четверть больше, чем его младший брат. После того, как приветствие было закончено, братья поднялись на задние лапы и возобновили раскопки, которыми были заняты остальные взрослые голиа. Время от времени слышалось рычание. Волки пытались справиться со стальными опорами.

Стальные анкерные болты «Замка Дракулы» были теперь полностью обнажены, и их основания рушились гораздо быстрее, чем в предыдущие дни и месяцы. Странная вибрация, причину которой отчаянно пыталась понять Сара, росла, потому что огромные болты начали поддаваться.

«Замок Дракулы» отторгался самой горой, к которой он был прикреплен: болты держались все хуже в потрескавшейся горной породе.

Тысяча животных начали копать вокруг огромных стальных опор, упорно пытаясь разрушить крепления.

Новый и значительно улучшенный «Замок Дракулы» был обречен задолго до появления первых гостей на танцполе.

* * *

Мадам Корвески лежала на койке – операция была закончена. Капельница с морфином, которую ей удалось соорудить из минимального оборудования, заставила Найлза гордиться молодым врачом Денизой, которая в полевых условиях провела ампутацию ноги восьмидесятивосьмилетней женщины.

– Молодая мисс, я хотела бы поблагодарить вас за то, что дали мне дополнительное время, которое мне было нужно, – сказала старая пациентка.

Дениза Гиллиам бросила окровавленное полотенце, а затем облокотилась на старый изношенный стол, на котором были разложены ее стальные инструменты. Она столкнула ненавистные ей сейчас инструменты на пол, опустила голову и заплакала. Ничего не говоря, измотанная и злая женщина повернулась и вышла из хижины.

Элис, сидевшая рядом с мадам Корвески на маленьком стуле, знала, что они потребовали от Денизы слишком многого. Врачи не любят, когда пациенты думают, что знают больше, чем они. И доктор Гиллиам злилась, понимая, что ей только что пришлось убить старуху без какой-либо видимой причины, кроме веры в то, что это спасет раненого волка. Она негодовала, даже несмотря на то что Найлз объяснил, что странный обмен сработал и Микла бодро сбежал через минуту после того, как встал со своего смертного одра.

– Я должна поговорить с вами, – заговорила королева цыган, приподняв голову с импровизированной подушки, состоящей из двух изношенных одеял, и повернувшись к Гамильтон. – И с вами, хранитель тайн, – добавила она, посмотрев затем на Комптона, который подошел к ее небольшой кровати. – Я не жду, что вы поймете иеддитов и голиа. Сказать по правде, мы сами не понимали себя так долго, что потерялись. Сегодня вы узнаете тайну племени Иедды, узнаете, почему мы поселились здесь в этих горах и почему наша миссия тридцать пять веков назад была попыткой выжить. Вы узнаете о тайне, но вы никогда не увезете ее отсюда. Все закончится здесь, сегодня. Если на перевале случится то, что я думаю, то все это исчезнет к завтрашнему рассвету. Вы заберете правду с собой в ваше хранилище тайн и сохраните знания, которые мы больше не хотим хранить.

– Мы не понимаем, – сказала Элис, держа умирающую женщину за руку.

Мадам Корвески изо всех сил постаралась рассмеяться, но постоянная пульсирующая боль в отсутствующей правой ноге не дала ей этого сделать.

– Сокровище Исхода станет причиной того, что храм Моисея падет от руки неверующего.

– Если мы доберемся до курорта, то сможем вызвать властей… – начал Найлз.

Мадам Корвески подняла руку.

– Приведите человека с моря, – попросила она директора, и тот мгновенно подошел к двери и вышел из хижины.

Две минуты спустя уставший Карл Эверетт зашел в комнату, где он был всего пять часов назад. Элис улыбнулась капитану, и он кивнул. Аня вошла позади него, обняла его за талию и помогла ему идти.

– Кто может понять обычаи древнего мира лучше, чем путешественник, который испытал их на себе? – снова заговорила старая цыганка.

Карл был смущен, переводя взгляд с умирающей на ее внучку.

– Ты видел своих товарищей? – спросила мадам Корвески еще более усталым голосом.

– Да, я думаю, что их держат в плену. Я уверен в этом, но… но…

– В чем дело? – спросила Элис, когда Эверетт смутился.

– Это не я почувствовал, что Джека и остальных удерживают против их воли, это был волк, Станус: он точно знал, что они не хотят находиться в этой комнате. Он почувствовал это. – Карл покачал головой, понимая, что никогда не сможет объяснить, метафизические свойства того, что случилось с ним в эту ночь.

Старая цыганка закрыла глаза, и все подумали, что она задремала под сильным влиянием наркотиков. Элис приготовилась попросить Аню сбегать и позвать Денизу, но тут старуха посмотрела ей в лицо.

– Ты по нему скучаешь? – спросила она усталым голосом.

Даже не думая об этом, Гамильтон точно поняла, кого госпожа Корвески имеет в виду.

– Я скучаю по Гаррисону каждую минуту каждого дня, – сказала она, смахнув небольшую слезу.

– Да, я знаю, что это так. Он был хорошим человеком. Я знала это еще в Гонконге, и я знаю это сейчас. Поэтому, и только поэтому вы получили право узнать о нас теперь, когда наш народ совсем скоро перестанет существовать. Народ Иедды наконец покинет эту долину и впервые воссоединится с миром.

– Я не поним…

Старуха прервала Элис.

– Молодежь никогда не понимала рассказов о старых временах – старых религиях и даже старых лидерах, которые обрекли их на отсталое существование на протяжении трех тысяч лет. О, старики останутся и будут бороться за существование рядом с голиа, потому что больше они ничего не умеют! Но молодые, – старшая Корвески улыбнулась и посмотрела на внучку и на человека, которого та обнимала, – они заслужили право присоединиться к человеческой расе. Это то, чего я всегда хотела, с тех пор как была девочкой – не прятаться он мира, пытаясь сохранить в тайне ложь, навязанную нам много тысяч лет назад. Нет, они должны любить и жить. – Она крепче сжала руку Элис.

– Расскажите мне свой план, – попросил Найлз Комптон.

– Они придут, – сказала умирающая.

– Кто придет? Думаю, что я могу практически гарантировать, что НАТО пересмотрит свой стратегический план для этой долины и перевала. У меня есть связи в правительственных кругах, – сказал Найлз, и даже Карл покачал головой, зная, что директор сильно поскромничал, так как он был лучшим другом самого могущественного человека в мире – президента Соединенных Штатов.

– Нет, не солдаты – русский преступник узнал о нашей тайне и придет вместе с еврейским Иудой моей внучки, – ответила мадам Корвески.

– Бен-Невин вступил в союз с Дмитрием Залласом? – уточнил Комптон.

– Подполковник работает на ряд безжалостных еврейских экстремистов, которые проникли в кнессет, – стала объяснять Аня. – Они обладают большой властью и в своем стремлении доказать, что еврейский народ был избранным народом, готовы пожертвовать всем, за что Израиль боролся последние почти семьдесят лет. Они хотят снова изолировать израильскую нацию из-за древней истории, которая с самого начала не имела никакого смысла. Это не то, чего хотели Моисей и Иисус Навин. Израиль должен дружить со своими соседями, или Исход никогда не закончится. Мой великий предок Кале знал это еще тысячи лет назад. Иисус тоже в конце концов это понял, и именно поэтому колено Иедды было проклято. Поэтому такие великолепные животные, как голиа, были обречены хранить тайну народа, на долю которого выпала эта избранность. Чтобы спрятать их от человечества и выполнить волю людей, которых уже много веков нет в живых.

Не успела Аня закончить свое объяснение, как из храма донесся громкий лай и рычание. Все услышали голос Чарли, кричавшего кому-то снаружи, а затем испуганный голос Менденхолла в некотором отдалении.

– Хороший песик, – последовало за этим осторожное приветствие.

– Мисс Корвески, э-э… моему другу нужна небольшая помощь! – крикнул Элленшоу, и Аня вместе с измотанным и слабым Эвереттом пошли посмотреть, что происходит.

– О боже! – охнула младшая Корвески, увидев то же, что и Карл, и они вместе попытались приблизиться к сбитому с ног Уиллу Менденхоллу, вокруг которого прыгали, как минимум, шесть или семь молодых голиа размером с немецких овчарок. Они облизывали его и даже стащили с него ботинок.

– Помогите, меня тут грабят! – позвал Уилл, перевернувшись на живот, чтобы спрятать лицо от холодных языков.

Аня засунула два своих маленьких пальца в рот и громко свистнула. Детеныши голиа прекратили играть с Менденхоллом и подняли уши. Вся группа покрытых черным мехом малышей вскарабкалась на стену рядом с лестницей, а лейтенант перевернулся на спину и закрыл глаза, пытаясь замедлить бешено колотящееся сердце. Чарли побежал к лейтенанту и помог ему подняться, опираясь на ту ногу, на которой оставался ботинок.

– Ну, по крайней мере, эти были поменьше собаки, которую я видел до этого, сказал Менденхолл, отряхивая пыль с одежды.

– Э-э… это были не собаки, Уилл, – заметил Чарльз.

Молодой человек перестал отряхиваться и посмотрел на Элленшоу.

– Я не понял, они же были тут, вы видели их – куча больших собак.

– Не собак, оборотней.

Менденхолл улыбнулся, а затем похлопал профессора по спине.

– Ты еще скажешь, что это были голиа?

Чарли подождал, пока Уилл прекратит смеяться, а затем тоже похлопал его по спине и указал вверх. Уилл посмотрелв ту сторону и раскрыл рот. Микла вернулся и стоял на верхней части галереи, глядя вниз. Он стоял на двух ногах, а руки его были вытянуты вдоль туловища. Огромный волк наблюдал за тем, что происходит внизу, в храме. Менденхолл повернулся к Элленшоу и изменился в лице, когда понял, что играл не с собаками, а с детенышами оборотней. Он закрыл глаза и сглотнул.

Неожиданно на каменный пол храма упал ботинок, и Уилл снова посмотрел на Миклу.

– Думаю, что он вспомнил тебя после вчерашнего и захотел вернуть обувь, – смеясь, сказал Чарли и отошел.

– Отлично! – улыбнулся Менденхолл, поднимая ботинок, и, бросив последний взгляд на Миклу, который зарычал и отпрыгнул в сторону, захромал к хижине, где ждали Аня, Найлз и Карл.

– Почему вы здесь, лейтенант? – спросил Эверетт, снова обнимая цыганскую принцессу.

– Мне потребовалось больше трех часов, чтобы найти вход сюда. Ребята, которые придумали эту замаскированную дверь, лучше, чем наши специалисты, – отозвался лейтенант.

– Так что же заставило тебя рискнуть и подняться на перевал? – настаивал Карл.

– Мы получили часть радиограммы от подразделения НАТО, которое помогает бороться с наводнением на юге.

Найлз и Эверетт мгновенно забеспокоились.

– Буря развернулась и движется на север. Местная радиостанция предупреждает всех, что она может стать причиной внезапного наводнения на всем протяжении Южных и Центральных Карпат, – рассказал Уилл.

Капитан, услышав это, произнес то, о чем подумали все, кроме Ани:

– Мы должны добраться до Джека и вытащить всех отсюда.

Прежде чем кто-либо успел пошевелиться, несколько больших кусков камня упали с потолка огромной пещеры и ударились в пол. Затем еще секунд пятнадцать потолок продолжал трястись, и с него сыпались пыль и грязь.

– Скажи мне, у вас часто случаются такие толчки? – спросил Карл Аню, глядя на галерею, с которой исчезли все детеныши голиа.

– Нет, никогда, – покачала головой цыганка. – В этом регионе, не считая горячих источников, бьющих с очень большой глубины, нет никакой сейсмической активности.

Эверетт перевел взгляд с Уилла Менденхолла на Найлза Комптона.

– Клянусь, мы, должно быть, приносим неудачу, потому что каждый раз, когда мы куда-нибудь приезжаем, какая-нибудь особенность местности или что-то еще, остававшееся неизменным тысячу лет, внезапно меняется и сваливается на наши головы! – в отчаянии воскликнул Менденхолл.

– Это ж и есть наша работа, лейтенант, – ответил ему Комптон и вернулся обратно в хижину.

– В следующий раз нас заставят обезвреживать какое-нибудь оружие массового уничтожения, – сказал Уилл, резко садясь, чтобы надеть ботинок.

Чарли Элленшоу понимал, о чем он думает.

– Я точно знаю, чем такие вещи заканчиваются, – добавил профессор.

18

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Было уже больше четырех часов дня, и ни один из сотрудников отеля не видел Джину Лувински с прошлого вечера. Янош Важич приготовился к худшему, разыскивая ее по всему отелю и казино. Он слышал, что она исчезла в то же время, что и американцы, но пока ему не удалось получить какую-либо точную информацию, а бесперебойная работа гостиницы без управляющей пошла на спад.

Важич увидел Дмитрия Залласа рядом с грязевыми источниками в спа-центре. Русский был одет в белый махровый халат и курил сигару, пока один из сотрудников спа делал массаж его маленьких ног. Подполковник Бен-Невин был рядом и раздраженно ждал, пока Заллас закончит своей дневной спа-сеанс. Телохранитель Дмитрия, как всегда, был рядом и пытался встать между Яношем и его партнером. Лысеющий Важич чувствовал, как жара, царящая в спа, начала проникать под его синий костюм, пока его вели туда, где сидел Заллас, чье лицо было намазано грязью, а глаза закрывали темные очки для солярия. Бен-Невин оглядел Яноша, а затем быстро решил, что этот человек не представляет угрозы ни для него самого, ни для русского, который был нужен ему живым и невредимым в ближайшие двенадцать часов. Что со славянским гангстером будет дальше, ему было плевать.

– Янош, почему ты не готовишься к празднеству в замке? – спросил Дмитрий, которого на самом деле мало волновал ответ.

– Джина пропала. Я так и не смог найти ее с прошлого вечера. И четверо американцев также исчезли, – сказал его партнер.

– Может быть, американцы уехали, и мисс Лувински уехала с ними. Мои люди сообщили мне, что у нее были довольно интимные отношения с этим маленьким и очень высокомерным черноволосым американцем, – сообщил Дмитрий.

– Джина никогда не покинула бы курорт – да еще перед сегодняшним торжественным открытием! Думаю, что вас должно больше беспокоить ее отсутствие, так как мы отчаянно нуждаемся в ней, если хотим, чтобы сегодня все прошло с минимальными накладками.

Заллас, наконец, опустил сигару, а затем снял очки. Он перевел взгляд с Яноша Важича на израильтянина, после чего улыбнулся и снова сосредоточил внимание на своем партнере.

– О, сегодня все должно пройти идеально! Я думаю, что все пройдет без сучка и задоринки, как любят говорить американцы.

– А что насчет пятидесяти новых людей, прибывших сегодня утром на машинах?

– Ничто от тебя не ускользает, Янош. Да, именно поэтому я думаю, что сегодня у нас не будет проблем – поскольку я вызвал дополнительную охрану.

– Вы имеете в виду, в дополнение к ста мужчинам, которые уже были здесь?

– Да, сегодняшний вечер очень важен для меня… – Дмитрий посмотрел на Бен-Невина, который сидел неподвижно и не улыбался, и снова уставился на Яноша Важича. – И многих-многих других моих новых друзей.

Важич знал, что Заллас что-то задумал. Это что-то изменило поведение русского за последние сутки, и причиной тому был высокий тощий человек, уставившийся на него.

– И по телевизору сказали, что буря, которая принесла много разрушений на юге, взяла поворот на север и идет прямо на нас. Это не сулит ничего хорошего для вашего торжественного открытия, – заметил партнер Дмитрия.

– Мои гости не боятся небольшого дождика, Янош. А теперь перестань быть занудным румыном и займись подготовкой.

– В любом случае, я найду Джину, – сказал Важич, начав отворачиваться.

– Янош? – позвал его русский.

Румын остановился вполоборота к нему. Бен-Невин подошел к Важичу, положил руки на плечи невысокого мужчины и повернул его лицом к Дмитрию Залласу.

– Нашему другу нужно ваше полное внимание, – сказал он, а затем отступил на Яноша. Тот посмотрел на высокомерного военного.

– Ищи женщину, но не в ущерб моему торжественному открытию. Начнешь примерно в полночь, так как у меня есть другие дела. – Русский устрашающе посмотрел на партнера. – Тебе все ясно, брат Янош?

– Яснее некуда, – сказал тот, а затем покинул спа, бросив последний взгляд на израильтянина. Двое оставшихся внутри мужчин с улыбкой проводили его взглядами.

– Слишком опасно оставлять его в живых после сегодняшнего дня, – сказал Авис. – Он видел меня, а нам не нужны люди, которые будут мутить воду.

– Янош пришел ко мне после того, как его инвестиционная группа узнала, что мы формируем это партнерство – ему можно доверять, – возразил Дмитрий. – Во всяком случае, как ты видишь, этот человек в ужасе от меня.

Бен-Невин смотрел на удаляющуюся спину румына и подумал, что она кажется ему знакомой. Он сомневался, что мог видеть этого человека раньше, однако в карих глазах Важича было что-то, что очень не нравилось подполковнику. Это была молчаливая уверенность.

– Ужас – это слово, которое редко используется в моей работе, а этот человек что-то скрывает, – проворчал Авис.

* * *

Янош Важич понял, что пришла пора бежать. Дополнительные люди, за которыми послал Заллас, вкупе с тем, что человек, с которым он теперь проводил чрезмерное количество времени, был не кем иным, как подполковником Ависом Бен-Невином, человеком, которого он узнал, некоторое время порывшись в памяти. На мгновение ему показалось, что Авис тоже узнал его, но румын расслабился, когда подозрение в глазах израильтянина исчезло. Теперь у Важича не было выбора. Джина ушла, так что пришло время и ему убираться отсюда. Бросив последний взгляд на фойе отеля, он зашел за стойку регистрации и направился к кабинету Залласа.

Янош заглянул за небольшую перегородку и увидел двух портье, стоящих со скучающим видом, так как большинство гостей были либо на раннем ужине, либо в казино в ожидании момента, когда можно будет сесть в вагончики фуникулера и отправиться на торжественное открытие. Увидев, что сотрудники гостиницы не обращают на него внимания, Важич использовал свой ключ, о котором Заллас не знал, открыл дверь в кабинет и замер в ужасе, когда увидел, что было за дверью.

– Джина! – сказал он, зная, что говорит слишком громко.

Джина Лувински сидела в кресле. Ее голова упала вперед на грудь, а вокруг ее ног была лужа крови. Янош сглотнул, когда увидел, что ее запястья были порезаны. Он закрыл глаза, медленно вошел в кабинет и притворил за собой дверь, после чего опустил голову, а затем пошел к своей партнерше. Осторожно подняв руку женщины, он проверил ее пульс. Его не было. Важич увидел, что большинство из ее пальцев и ухоженных ногтей были сломаны. Ее держали, пока кто-то перерезал ей запястья.

Янош медленно опустил руку Джины на подлокотник, а затем он закрыл глаза и произнес про себя молитву за женщину, с которой работал последние пять лет. Он собирался уйти, когда услышал, как кто-то вставляет ключ в замок. Тогда Важич повернулся, тихо и быстро шагнул к стене и стал ждать.

Один из телохранителей Дмитрия открыл дверь и просунул голову внутрь. В этот момент Янош бросился в атаку. Он обеими руками схватил охранника за голову и затащил его в кабинет, где тот споткнулся о персидский ковер и упал всего в нескольких дюймах от сидящего тела Джины Лувински. После этого Важич очень медленно закрыл дверь и запер ее изнутри, а потом расстегнул пиджак и снял его. Он положил пиджак на стол Залласа, а затем, прежде чем человек на полу успел прийти в себя, замахнулся и изо всех сил пнул его в живот, от чего тот сложился пополам. Важич нагнулся и вытащил его оружие из кобуры, которая теперь была на виду. Он убедился, что пистолет заряжен, сунул его в штаны и пнул бандита еще раз.

– Это чтобы привлечь твое внимание, – сказал Янош, опускаясь на колени рядом с человеком, который безуспешно пытался сделать вдох. – Ты приложил к этому руку, да?

Телохранитель стонал и продолжал кататься по полу от боли. Он не мог поверить, что маленький румынский менеджер так его покалечил.

Важич сделал глубокий вдох, а затем протянул руку, взял большой палец правой руки мужчины и быстро переломил его пополам.

– Еще раз, ты приложил руку к убийству этой женщины, да?

– Нет… то есть… мы выполняли приказ! – закричал охранник в надежде, что этого будет достаточно человеку, стоящему на коленях над ним.

– Ах, выполняли приказ, – сказал Янош с грустной улыбкой. – Мы все слышали это раньше, не так ли? – Он посмотрел на мужчину и принял быстрое решение. – Мы больше не терпим мужчин и женщин, которые действуют вслепую и просто выполняют приказы. Это больше не допустимо. – Важич протянул руку, взял бандита за челюсть, повернул его голову и посмотрел в его карие глаза. – Люди, которые приехали сегодня – для чего они нужны Залласу? Это не дополнительная охрана. Эти люди слишком хорошо вооружены.

– Я… не знаю… это как-то связано с перевалом, это все, что я знаю. Обычная охрана не присутствовала на совещании. Я знаю, что… это должно случиться в полночь.

– Я хочу, чтобы ты знал, что вы убили самого доброго и самого профессионального агента, с которым я когда-либо имел честь работать, и то, что она умерла вот так… из-за этой ерунды? Ну, я за тысячу миль от дома, и здесь нет никого, кто мог бы меня остановить, так что… – Янош протянул руку, взял стонущего телохранителя за голову и сломал ему шею, после чего встал и, бросив последний взгляд на Джину, пошел в офис русского гангстера.

Пришло время Яношу Важичу закончить свое сотрудничество с Дмитрием Залласом.

АВИАБАЗА «ПАЛЬМАХИМ», ТЕЛЬ-АВИВ, ИЗРАИЛЬ

Генерал Аддис Шамни из «Моссад» дремал на койке, когда радист вставил правый наушник себе в ухо и сильно надавил на него, потому что связь была такая плохая, что практически ничего не было слышно.

– Генерал, на связи Деметрий. Его слышно, но очень плохо. На Карпатах начинается, – сообщил радист.

Шамни вскочил на ноги и подбежал к радио. Он сильно дернул за шнур наушников радиста, они отсоединились, и далекий голос зазвучал из динамиков, однако его почти не было слышно из-за помех. Дверь открылась, и внутрь просунулась голова майора Донни Мендольсона.

– Деметрий, это Герцог, вы меня слышите, прием? – спросил Аддис.

Было огромное количество помех, и оператору пришлось поиграть с несколькими кнопками, а затем они услышали голос агента «Моссад», находящегося за тысячу восемьсот миль к северу.

– Герцог… Деметрий… Форсталл мертв, похоже… Царь выступает на город, прием.

Генерал Шамни опустил голову, а при упоминании Дмитрия Залласа и его кодового имени, Царь, достал свой мобильный телефон. Номер, который он набрал, был защищен так, как только можно было защитить телефонный звонок на Ближнем Востоке.

– Подождите, Деметрий, – сказал радист.

– Господин премьер-министр, русский планирует напасть на город Моисея, как мы и подозревали, – сообщил Аддис. – Предлагаю немедленно перейти ко второй фазе.

Затем генерал Шамни замолчал, слушая своего старого друга на другом конце провода.

– Спасибо, друг мой, удачи всем нам. – Генерал закрыл телефон и взял в руки микрофон для радио. Прежде чем включить микрофон, он посмотрел на командира израильских командос, который ждал его приказаний. – Немедленно выступайте и высаживайтесь. Майор, помните, что летите, чтобы помочь с наводнением, разрешение НАТО получено. Удачи, мой мальчик.

– Спасибо, генерал.

Донни покинул офис, и Шамни услышал, как закрытое пространство ангара наполнилось шумом двигателей самолета «С-130». Он покачал головой, неохотно отправляя израильских ребят на опасное задание.

– Деметрий, это Герцог, прием, – сказал он в микрофон.

– Герцог, едва… слышу вас… погода становится…

– Деметрий, операция «Рамзес» запущена. Повторяю, операция «Рамзес» запущена. Время начала – ноль-два-пятнадцать, высадка в деревне под Патинашем. Будьте там для извлечения по завершению операции. Отбой.

Ответ пробился сквозь помехи, и Шамни передал микрофон радисту, ни капли не интересуясь тем, что именно было сказано в ответ на приказ о запуске исторической операции.

Он подошел к окну, выходящему на ангар, где стоял пронзительный шум четырех мощных двигателей гигантского самолета. «C-130» начал поднимать свою заднюю погрузочную платформу, и они начали разгоняться до холостого хода. Майор Донни Мендольсон прикрепил трап для команды к двери пилота в задней части кабины. Он повернулся и посмотрел на генерала, а затем быстро отдал ему честь и улыбнулся, после чего вошел в самолет – как раз в тот момент, когда гигантская дверь амбара начала подниматься.

Генерал Шамни отвернулся, а самолет начал выкатываться из ангара, чтобы внести вклад Израиля в помощь жертвам наводнения в южной Румынии.

В «Моссад» давно ждали строительства курорта, еще когда Марко только начал распродавать реликвии времен Исхода через контакты русского. Шамни знал, что разрушение храма имело сейчас первостепенное значение для государства Израиль.

Сегодня прошлое будет похоронено навсегда, и то оружие, которого больше всего боялся Уилл Менденхолл, было теперь на пути к стране, которую когда-то называли Трансильванией.

Аддис бросил последний взгляд на закрытый отсек, который должен был открыться автоматически на определенных координатах над Румынией. Затем хранящееся в нем устройство будет сброшено над Патинашем, подобрано военными силами, участвующими в операции «Рамзес», и установлено в затерянном городе Моисея.

Это устройство являлось ядерным оружием.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Дождь начался на закате, и темные облака быстро закрыли солнце. Буря, которая, по первоначальным прогнозам, должна была миновать перевал, теперь направлялась прямо на него. В деревне Патинаш было необычно тихо, так как большинство жителей усаживались за холодный ужин. Плохое предчувствие, которое мучило всех в этом небольшом поселении, было просто осязаемым – Найлз Комптон чувствовал его, шагая по единственной оживленной улице в центре деревни. Трое саперов 82-й воздушно-десантной дивизии шли за ним. Найлз снял очки и посмотрел на черное небо, которое в этот момент было скрыто за усиливающимся грозовым фронтом. Он отказался от водонепроницаемой накидки, предложенной сержантом и снова надел очки, а затем посмотрел на Уилла.

– Вы трое, соберите остальных. Мы останемся здесь на ночь – может, будет немного суше, чем в палатках, – сказал Комптон, глядя на инженеров. – Кроме того, я хочу, чтобы все мы были в одном месте. Чарли присоединится к нам позже. Элис и Дениза настаивают на том, чтобы остаться с мадам Корвески.

Трое инженеров воздушно-десантных войск хотели отсалютовать ему, но потом передумали и вышли из дома. Уилл Менденхолл нашел единственный источник света в доме и сильно надавил на старый выключатель. Ничего не произошло. Он попробовал снова, но ничего не изменилось.

– Света нет, – сказал лейтенант, но тут заметил через открытое окно, как светится «Замок Дракулы» в двух милях вниз по склону горы. – Ха, а замок выглядит так, словно там проходит премьера голливудского фильма! – воскликнул молодой человек и посмотрел на Найлза, который был занят протиранием своих очков.

– Ты видел однофазную линию электропередачи, поднимающуюся на гору? – отозвался директор. – Ну так можешь поставить свою премию на то, что она проходит только здесь. В отель и казино все провели заново.

Теперь Уилл понял.

– Должно быть, приятно быть другом и партнером министра внутренних дел.

Найлз кивнул.

– Я планирую это изменить, подав несколько рапортов. НАТО и президент не сильно обрадуются, узнав, что приняли участие в международном захвате земли, спонсируемом шайкой воров и бандитов. Думаю, что новый президент Румынии, возможно, захочет пообщаться со своим министром внутренних дел.

Менденхолл подошел к открытому окну и закрыл старые деревянные ставни и еще более древнее окно из свинцового стекла. После этого он повернулся и посмотрел на директора в надежде, что их мысли совпадают.

– Как мы планируем вытащить полковника с этого курорта?

Комптон надел очки, а затем подошел к камину и начал подкладывать внутрь поленья. Он остановился, и его плечи опустились.

– Похоже, что сейчас мы должны положиться на этого Марко в том, что касается помощи Джеку, Саре, Питу и мистеру Райану. – Директор покачал головой и сердито бросил последнее полено в темный камин.

– Да, сэр, но на чьей именно он стороне? – спросил Менденхолл, озвучив те же сомнения, которые испытывал и сам Найлз.

Жизнь их друзей зависела от кучки цыган, которые должны были умереть более тридцати пяти веков назад.

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Дмитрий Заллас стоял на шестом этаже, посреди просторной платформы, обнимая темноволосую женщину, которая послушно кивала в знак приветствия всем бандитам, которые подходили, чтобы доехать на фуникулере до замка. Заллас был разодет в пух и прах. На нем был черный смокинг и ослепительно яркий красный шарф, обернутый вокруг его толстой шеи. Он курил свою сигару и довольно улыбался. Однако человек, стоявший рядом с ним, не разделял его оптимизма. Подполковник Авис Бен-Невин, одетый в новый костюм, который был приобретен, конечно, после того как он за него расписался, молча ждал, когда последние из гостей покинут казино. Наконец, последние шестнадцать смеющихся и готовых к празднику гостей зашли в вагончик, где бармены уже смешивали для них коктейли. Когда вагончик уже готовился к отъезду, к нему подошел еще один человек, оглядывающийся по сторонам.

– Он приехал, мистер Заллас, – сказал этот человек, а затем махнул рукой за стеклянную стену большого геодезического купола, под которым располагался атриум и платформа канатной дороги.

Дмитрий улыбнулся, увидев, как с севера приближаются старые автомобили – они без проблем двигались под дождем. Русский вынул изо рта сигару и снова улыбнулся – на этот раз темноволосой женщине рядом с собой.

– Дорогая, я скоро присоединюcь к тебе в замке, у меня появилось срочное дело.

Женщина притворно надула губы, а затем тоже улыбнулась и запрыгнула в фуникулер, разрушив иллюзию того, что у нее был хоть какой-то статус. Бен-Невин покачал головой и стал ждать. Двери закрылись, и вагончик с томящимися в ожидании праздника гостями начал долгий подъем к «Замку Дракулы».

– Пошли, давай встретимся с его королевским высочеством, – сказал Заллас и почти бегом бросился по эскалатору, ведущему в спа и в сад, где они должны были встретиться с Марко Корвески.

* * *

Из темного угла казино за происходящим наблюдали чьи-то глаза. Этот мужчина только что тайно передал радиограмму в Тель-Авив. Он видел автомобили, приближающиеся к курорту, и знал, что это был цыган, Марко, а кроме того, видел недалеко во дворике вооруженных людей, которые грузили автоматы. Он насчитал более 135 профессиональных наемников.

У агента «Моссад» Яноша Важича теперь официально заканчивалось время.

* * *

Райан стоял у двери и слушал. Он полуобернулся и поднял руку, а затем так же быстро опустил ее и покачал головой.

– Никого. Мне на секунду показалось, что я слышал карточку-ключ.

– Забудь, мы надеялись, что они принесут нам еды, а потом нашли набитый продуктами холодильник, так что этот план не сработает, – проворчал Голдинг. – Им даже не нужно проверять нас.

Джейсон выпрямился и посмотрел на Пита, испепеляя его взглядом.

– Доктор, они знают, что мы точно не специалисты из НАТО, так что будут проверять нас, как и сказал полковник. Просто наберись терпения.

Голдинг вздрогнул, а затем кивнул в знак понимания. Он повернулся и посмотрел на Джека и Сару, которые молча сидели за маленьким столиком и ждали.

Потом все заметили, как свет снова моргнул. Это колебание света они замечали постоянно в последние три часа и в конце концов поняли, что это происходило из-за остановки и запуска гигантских вагончиков фуникулера на большой платформе. Джек взял вилку и сделал еще одну пометку на салфетке. Пока у него была двадцать одна метка.

– Ну, это только предположение, но отель уже должен быть почти пустым, – сказал он.

Райан посмотрел на Коллинза, а затем подошел к большому окну, на котором до сих пор была видна нацарапанная волком цифра 6. Канатную дорогу, тянущуюся от платформы, было хорошо видно. Джейсон увидел дорогие светильники внутри, освещавшие гостей, находившихся в предвкушении отличного праздника, каким обещало стать торжественное открытие «Замка Дракулы», а потом перевел взгляд на водоворот огней, который был четко виден, даже несмотря на погоду этой ночи. Он повернулся и подошел обратно к двери.

– Думаешь, они ждали, пока отель опустеет, чтобы что-то сделать с нами? – спросила Сара, протянув руку, и взяла вилку, с помощью которой Джек отмечал, сколько раз вагончик фуникулера покидал платформу. Она положила вилку на стол и взяла полковника за руку.

– Если нет, то это время будет самым подходящим, чтобы попытаться выбраться отсюда, – сказал Джек и подмигнул ей.

Пит кивнул, чувствуя себя лучше каждый раз, когда полковник объяснял ситуацию. Сомнения начинали закрадываться в его голову между этими моментами.

Джейсон еще раз поднял руку, и комната затихла. На этот раз Джек встал из-за стола, услышав то же самое, что и Райан. Из коридора определенно донесся шум. Коллинз протянул руку и взял небольшой нож, найденный на небольшой кухне люкса. Он подошел к двери и стал ждать вместе с Райаном, а Питер просто прирос к центру комнаты. Послышался еще один удар, а затем дверь на дюйм приоткрылась. Джейсон приготовился.

Дверь распахнулась, и через проем в комнату влетел какой-то мужчина. Он упал на спину, а в следующий миг на него приземлилось еще одно обмякшее тело. Райан стоял на изготовке, но затем расслабился, увидев, как в комнату зашел Янош Важич. Он закрыл дверь, пнул по ногам последнего человека, брошенного внутрь, а затем посмотрел на изумленные лица вокруг себя.

– Полковник Коллинз, вам и вашим людям лучше покинуть это место немедленно, – сказал Янош, быстро шагнув к окну, и выглянул наружу. Он сердито покачал головой, оглядывая люкс.

– Мистер Важич, не могли бы вы объяснить нам, что происходит? – спросила Сара, пока Коллинз и Райан выглядывали в коридор, прежде чем закрыть дверь, и рассматривали человека, который оказался вовсе не простым владельцем отеля.

Человек, которого все они считали румыном, подошел и взял один из стульев, стоящих в люксе королевы Анны, после чего вернулся к окну. Он глубоко вздохнул и посмотрел на двух мужчин, которые пододвинулись ближе к нему, и, наконец, улыбнулся.

– Полковник Коллинз, достаточно сказать, что мы в «Моссад» не дураки, – заявил Янош. – Только то, что мы не можем узнать ваше текущее назначение или место службы, не значит, что мы хоть на секунду поверили, что вас направили на исследовательскую миссию НАТО. Не с вашей репутацией и послужным списком. Мы нашли бы вас, даже если бы вы не сказали нам свое настоящее имя.

– «Моссад»? Все, кого мы здесь встречаем, служат в «Моссад»? – спросил Райан, сразу же потеряв всякое доверие к владельцу отеля после того, как к нему и мистеру Эверетту отнеслись в Риме представители этой конкретной организации.

– Ну так что, мистер Важич? – спросил Джек, держа небольшой нож наготове в правой руке, что не ускользнуло от внимания Яноша Важича.

– Меня зовут Янош Шуман, я капитан «Моссад», – сказал он, глядя на правую руку Коллинза и отвешивая полупоклон по правилам воинского этикета. – Полковник, вы должны покинуть это место. Мы не хотели бы, чтобы обладатель Почетного ордена конгресса погиб, когда мы взорвем эту гору. Это будет не слишком хорошо выглядеть в заголовках газет.

Прежде чем Джек смог ответить на загадочную угрозу находящегося под глубоким прикрытием агента «Моссад», израильтянин поднял стул и разбил первую панель оконного стекла. Двое американцев отскочили, когда он снова поднял стул и ударил по второму, гораздо более толстому стеклу – оно разбилось не сразу, и он продолжил колотить по нему, пока стул не вылетело в окно. Затем израильский капитан наклонился, чтобы отдышаться. Дождь и ветер проникли в комнату через разбитое окно.

– Идите по небольшому выступу к платформе канатной дороги, – сказал Янош американцам. – Она на этом же этаже. Затем спускайтесь вниз и уезжайте отсюда.

– Мы не можем. У нас есть люди на перевале, и мы не уедем без них, – покачал головой Коллинз.

– Но вы должны…

– Не старайтесь, капитан, вы слышали, что сказал полковник, мы не уйдем без своих людей, – категорически заявил Джейсон, глядя на агента «Моссад».

Янош Шуман сердито покачал головой, а затем вытер капли дождя с лица. Он быстро принял решение.

– Вам все равно придется выйти здесь, у вас нет выбора, – сказал он, смягчаясь и глядя на Коллинза. – Единственный способ добраться до перевала – это канатная дорога. Погода ухудшается, и идти или ехать на перевал, не зная дороги, слишком опасно.

– Я бы предпочел рискнуть на дороге, – сказал Райан, переводя взгляд с Яноша на Коллинза.

– Это не сработает. У Залласа и подполковника Бен-Невина там армия, как и по всему отелю. Они поймают вас, и на этом все и закончится. Я не думаю, что они оставят в живых свидетелей, после того как найдут то, что хранится прямо у них под носом.

– Вы имеете в виду сокровище Исхода, которое находится внутри города Моисея? – уточнил Джек, опередив Яноша.

– Хорошо, полковник, вам, кажется, известно немного больше о моей работе, чем должно быть, – угрожающе отозвался тот.

– Туше, капитан. Так что задумал Заллас и какова расстановка сил? – спросил Коллинз, пытаясь разрядить обстановку комнате.

– У него больше ста вооруженных людей.

– А какой у вас план?

– Наша ударная группа в настоящее время находится на пути в Румынию.

– «Сайерет» будет здесь через несколько часов, не так ли? – Джек сказал это, вспомнив, что рассказывала «Европа» об израильской армии.

– Да, они уничтожат этот храм, и никто не сможет остановить их. Они знают, что их жизни не имеют значения на фоне этой цели.

– Они собираются прыгать с парашютом в такую погоду? – Коллинз сделал еще один угрожающий шаг навстречу своему израильскому коллеге. Он знал, что если командос из спецподразделения «Сайерет» собирались совершать HALO – прыжок с парашютом, при котором парашют раскрывается очень низко от земли – дело было серьезным, и Коллинз понимал, что это дело затронет его друзей на перевале.

– Хорошо, мы вылезем в окно. Но можете не сомневаться, капитан Шуман, мы заберем своих людей с этого перевала, и если мне придется для этого пройти через вас и лучших солдат в мире, я это сделаю.

– И он это может, – добавил злой Райан, подходя к израильтянину.

Янош посмотрел на двух американцев и сразу понял, что если с людьми на перевале что-то случится из-за его солдат, он точно познакомится с острым концом длинного ножа, так как Коллинз сдержит свое обещание. Да, до Шумана действительно доходили слухи о репутации полковника армии США Джека Коллинза.

– Вы позволили Залласу убить мисс Лувински, чтобы сохранить свое прикрытие? – посмотрела на него Сара.

– Джина была нетолько моим другом, она была моим партнером в этой миссии последние пять лет. Я бы легко отдал свою жизнь за нее, – ответил Янош.

Джейсон покачал головой, удивляясь миру, в котором он жил. Теперь он знал: никто в этом мире не был тем, кем кажется.

– Она была хорошим агентом, и я знаю, что она хотела помочь вам и вашим людям, кем бы вы ни были, – продолжил агент «Моссад». – Так что, пожалуйста, идите и заберите своих людей с перевала, у нас очень мало времени.

В этот момент Джек повернулся к Саре и протянул ей руку, а затем посмотрел на мокрого насквозь Пита Голдинга.

– Давай, док, пошли выясним, так ли тяжело там приходится Чарли, как нам тут, – сказал Коллинз, хлопнув Райана на спине и подтолкнув его в сторону окна, из которого был виден ярко освещенный замок вдалеке.

Торжественное открытие «Замка Дракулы» началось, и полковник, как и остальные американцы, не хотел его пропустить.

* * *

Марко стоял перед Дмитрием Залласом со своими двенадцатью здоровенными цыганами угрожающего вида. Цыгане были одеты так же, как и в последние двести лет их жизни на перевале. Их яркие наряды контрастировали со смокингом русского.

– Я ждал тебя с самого утра, Марко, что тебя так задержало? – спросил Заллас.

– Я пришел не в игры с тобой играть, славянин, – откликнулся цыганский король.

На слове «славянин» Дмитрий вздрогнул, но продолжил улыбаться.

Бен-Невин, в свою очередь, ухмыльнулся, услышав расистский эпитет, брошенный высокомерному русскому цыганом. Этот человек по крайней мере не был трусом.

– Я хочу, чтобы четверых американцев привели ко мне – моя бабушка желает, чтобы они были ее гостями на перевале, – сообщил цыган.

Заллас улыбнулся еще шире, затем посмотрел на Ависа, а после этого повернулся к Марко.

– Конечно, для твоей бабушки – все, что угодно, ты это знаешь. Я отпущу их, если у меня будет гарантия, что американцы не будут допущены обратно на территорию курорта. Справедливо?

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать, что справедливо, а что нет. Это приказ, – заявил Марко, и для убедительности его двенадцать мужчин слегка разошлись в стороны, глядя сверху вниз на Залласа и его людей.

– Приказ, который будет вскоре выполнен, друг мой, уверяю тебя, – ответил Дмитрий, продолжая ужасно раздражать Марко своей улыбкой. При этом глаза русского совершенно точно не улыбались.

Появление двадцати вооруженных до зубов мужчин, а затем громкий выстрел заставили цыганского короля вздрогнуть. Оглядевшись, он увидел, что один из его людей лежит лицом вниз в грязевой ванне, где всего три часа назад купались гости. Этот человек медленно погрузился в горячую грязь, а затем исчез. Марко увидел, что он и его люди окружены, и медленно повернулся к Залласу. Тот, по-прежнему, улыбался, когда подполковник Бен-Невин достал старый автомат. Оружие было направлено в живот Марко.

– Сегодня я буду отдавать приказы, – сказал Дмитрий, когда его люди вышли вперед и начали разоружать цыган, забирая у них малокалиберное оружие, а также обширный арсенал ножей и других колющих инструментов, которые те любили прятать под одеждой. Один из мужчин попытался отпихнуть от себя руку охранника, и ему выстрелили в затылок. Марко не повернулся к своему застреленному товарищу, поскольку был полностью сосредоточен на Дмитрии Залласе и Бен-Невине. Мертвеца, которого только что показательно застрелили, столкнули в грязь.

– Ну и зачем ты это сделал? – спросил Заллас, потянувшись за полотенцем и вытирая какую-то воображаемую грязь с рук. – Вам просто придется доставать его из грязи позже, думайте, господа, думайте. – Он отбросил полотенце в сторону, прикурил сигару, а затем посмотрел на Корвески. – Итак, нам нужно поговорить как партнерам, Марко. Мне кажется, что ты скрывал от меня определенную информацию, связанную с артефактами, которые доставлял мне.

Предводитель цыган не мог поверить, что его провел этот человек, этот тупой бандит. Его бабушка была права. Марко принес зло на перевал, начав распродавать свое наследие. Его затошнило, когда он услышал, как его людей пихают, толкают и пинают в направлении отеля. Портье увидел, что происходит, и скрылся под стойкой регистрации.

Дмитрий посмотрел на Марко и понял, что этот человек никогда не раскроет местоположение спрятанного храма. Однако Заллас знал, как решить эту проблему. Он хотел положить руку на плечо цыгана, но, увидев уставившиеся на него черные глаза, передумал и опустил свою ухоженную руку, вместо этого махнув ею в сторону отеля.

– Пойдем, Марко, это не займет много времени. Нам просто нужно задать тебе несколько вопросов о местонахождении сокровища Исхода.

Цыганский король перевел взгляд на того, кто, очевидно, рассказал русскому о храме – на высокого мужчину с тонкими усиками, который ухмылялся ему, все еще направляя на него автомат. Затем Марко снова посмотрел на Залласа.

– Я убью каждого из вас за это, – сказал он, когда его толкнули в спину в направлении фойе.

– Да-да, я в этом не сомневаюсь, но сначала нам нужно поговорить. – На этот раз Дмитрий осмелился прикоснуться к плечу Марко, которого выводили из спа. – Когда я был маленьким, несколько очень убедительных людей из московской милиции объяснили мне, как невыгодно быть преступником в закрытом обществе. Я изучил методы, которые использовались в те времена, и поверь мне, друг мой, ты и твои люди в конце концов расскажите нам все, что мы хотим знать. – Заллас ударил Марко на спине, а потом остановился и посмотрел, как лидера цыган ведут через фойе к лифту, который должен был доставить его и его людей вниз на цокольный этаж отеля, где их крики никто не услышал бы.

– Я не хочу, чтобы цыгана покалечили или убили, он может понадобиться нам после того, как все это закончится, – сказал Дмитрий, не поворачиваясь к Бен-Невину. – Ты уверен, что сможешь сломать его по-своему?

Вместо ответа он услышал, как агент «Моссад» усмехнулся, так и не повернувшись к нему лицом.

– Я буду в замке, – сказал Заллас, поправляя свой ярко-красный шелковый шарф. – Собери людей в полночь, и мы навестим перевал.

– Вам не кажется, что это важнее торжественного открытия «Замка Дракулы»? – спросил его Авис, направившись к лифту.

На этот раз русский остановился и наконец повернулся лицом к израильтянину.

– Я потратил более пяти миллионов долларов только на сегодняшнее шоу и спецэффекты для клуба и планирую вернуть эти деньги, произведя настоящий взрыв.

Когда Заллас улыбнулся и отошел, Бен-Невин подумал о том же самом. Он еще не сообщил Дмирию о том, кто придет по их души. Если бы русский знал это, он не относился бы так спокойно к тому, что должно было произойти на перевале. Подполковник же не испытывал иллюзий по поводу того, что если бы генерал Шамни каким-то образом узнал о том, что он здесь, подразделение «Сайерет» недвусмысленно объяснило бы Залласу и его людям истинную расстановку сил.

Бен-Невин знал, что Сатана был где-то в небе над черными тучами и направлялся к ним.

* * *

Джейсон Райан собирался первым выйти в бурю, но Джек потянул его за руку, заставив спрыгнуть с подоконника большого разбитого окна обратно в номер.

– Вольно, мистер Райан, я пойду первым. Если я упаду, иди внутренним маршрутом и вытащи отсюда Сару и дока.

– Я бы сказал, полковник, что, может быть, капитан Эверетт прав, – заметил Джейсон.

– И в чем же, о мудрейший? – спросил Коллинз, зная, что сейчас ему придется поплатиться за привилегию обладания властными полномочиями. И он не был разочарован.

– В том, что, возможно, тебе стоит позволить нам принимать участие в безрассудствах, которые ты совершаешь. – Райан посмотрел на Джека, и его обычная шутливая улыбка на этот раз отсутствовала. – При всем уважении, конечно.

– Разумеется, – согласился Коллинз. – Тем не менее, я пойду первым. А ты пойдешь путем нашего нового друга, агента «Моссад», и выведешь этих двоих отсюда. Если у тебя не получится – присоединишься ко мне на этом трехдюймовом выступе через несколько минут. – Полковник смотрел на Джейсона, подняв брови, до тех пор, пока тот не сдался под его взглядом. Он кивнул в знак понимания, и Джек хлопнул его по плечу. – Пожалуйста, не торопись погибнуть, Райан, у тебя будет много возможностей для этого в самое ближайшее время, поверь мне. – С этими словами он вскочил на подоконник, а затем посмотрел на Сару. – Будь осторожна, мелкая, этот ветер сдует тебя прямо в страну Оз.

– По одной сказочной стране за раз, спасибо, – ответила Макинтайр, но Джек уже вышел на карниз в усиливающуюся бурю. – Невежливо, полковник. – Сара посмотрела на Пита, заставив его отвести взгляд, а затем жестом показала ему, что, возможно, ему стоит перестать острить и последовать за Коллинзом.

Райан смотрел, как Джек отошел от окна их комнаты и начал медленно двигаться в направлении далекой платформы канатной дороги, похожей на крытый стадион. Он помог Питу забраться на скользкий выступ, и пока тот пытался найти опору в стене из искусственного камня, Райан быстро протянул руку, снял с Голдинга роговые очки и положил их в карман его рубашки.

– То, чего ты не видишь, тебя не испугает, док.

Питер зажмурился, а затем начал медленно двигаться по трехдюймовому выступу.

– После тебя, моя дорогая, – сказал Джейсон, кланяясь Саре.

Перед тем, как залезть на подоконник, миниатюрный лейтенант посмотрела на Райана, который был не намного выше нее.

– Знаешь что, умник, раз уж ты пытаешься сделать все возможное, чтобы напугать дока, подумай о том, на какой высоте мы находимся, и о том, что у одного первоклассного летчика нет с собой парашюта, так ведь? – передразнила его Макинтайр, а затем ловко вскочила на подоконник и двинулась вдоль выступа, быстро догнав мешкающего Пита Голдинга.

Райан не мог не улыбнуться сообразительности Сары. Он подошел к подоконнику и бросил беглый взгляд вниз на мокрую от дождя территорию отеля, после чего покачал головой, поняв, что Макинтайр была права: до земли было далеко.

Побег из тюрьмы начался.

* * *

Когда Райан, наконец, добрался до угла отеля, он увидел, как Коллинз сидит на корточках у одного из больших квадратных окон, из которых частично состоял геодезический купол платформы канатной дороги. Сара сидела на крыше и тихо разговаривала с Голдингом, который все еще смущался из-за того, что так сильно их замедлил. Джейсон прошел мимо них, приблизился к Джеку и опустился на колени рядом с ним.

– Что тут у нас? – спросил Райан, изо всех сил стараясь убрать голову из-под проливного дождя, из-за которого все они несколько раз чуть не свалились с выступа на шестом этаже.

– Тут у нас один разодетый русский, который готовится поразить индустрию развлечений, – ответил Коллинз.

– Что?

Джек повернулся лицом к Джейсону.

– Русский готовится присоединиться к своим гостям в замке.

– Это значит, что нам придется ждать, пока вернется вагончик?

– Мы не можем себе этого позволить, – возразил полковник, быстро приняв решение. – Ну, все равно мы все мокрые, еще немного воды ничего не изменит. Зови остальных и пошли.

Райан жестом показал Саре и Питу, что пора выдвигаться, но к тому моменту, как он оглянулся, Коллинз уже прошел через множество труб и других препятствий на пути к верхней части канатной дороги. Затем полковник остановился и подождал, пока остальные трое догонят его.

– Джек, по-моему, ты сошел с ума, – сказала Макинтайр, пытаясь отдышаться. Коллинз с улыбкой посмотрел на свою подругу, которая была похожа на мокрую крысу в своем насквозь промокшем вечернем платье, и покачал головой из-за собственной не озвученной шутки. – Мы не можем поехать в том же вагончике, что и Заллас! – убежденно прошептала женщина.

– Жду других предложений, ребята, – отозвался Джек.

Питу удалось подняться достаточно высоко, чтобы увидеть через плечо Райана канатную дорогу.

– Простите, полковник, но как мы проникнем в вагончик, не попавшись на глаза русскому?

– Вперед, док, – сказал Джейсон, когда Джек направился к уже движущемуся вагончику, который начал подниматься к замку. Как только он выехал с платформы, Коллинз легко зашел на его крышу. Он повернулся и помог залезть туда Саре, а затем, по настоянию Райана, Питу. Джейсон шагнул на крышу вагончика последним.

– Черт, а я думал, что нам будет легче, чем Менденхоллу, здесь, на курорте, – проворчал он. – Я жестоко ошибался.

Пока Заллас ехал внизу в тепле и уюте, потягивая шампанское, сотрудники Группы «Событие» путешествовали на крыше вагончика фуникулера под открытым небо, на котором сверкали молнии.

Впереди они увидели движущиеся прожекторы, окрашивающие замок в синие и фиолетовые цвета под проливным дождем.

Все четверо одновременно поняли, в какой сюрреалистической ситуации оказались. Сара улыбнулась и посмотрела на Джека, который держался за трос, находившийся на высоте человеческого роста. Когда большой вагончик выехал из-под платформы, поднялся ветер, и американцы ощутили на себе силу бури.

– Ты думаешь о том же, о чем и я, полковник? – просила Макинтайр, пытаясь защитить лицо от дождя.

– Думаю, что да. Мы едем на фуникулере к «Замку Дракулы» темной ненастной ночью, чтобы попытаться спасти одно из потерянных колен Израилевых и подвид волка, который три тысячи лет принимали за оборотня, а затем мы должны вытащить наших друзей с горы, которая может взорваться в ближайшие шесть часов. Я ничего не упустил? – Коллинз усмехнулся, а дождь тем временем начал усиливаться, и все стоявшие на крыше вагончика люди повисли на тросе, когда он немного качнулся.

– Да, ты кое-что упустил, – ответила Сара.

– Что же?

– Что наш долг, согласно уставу группы, заключается в том, чтобы выяснить, что же является настолько важным для иеддитов и евреев, что им пришлось похоронить это за две тысячи миль от родины и что они теперь готовы уничтожить.

Джек улыбнулся, а затем наклонился к подруге.

– Я не хотел использовать так много слов.

После этого Сара просто смотрела на него, пока вагончик, в которым сидел Дмитрий Заллас, направлялся к «Замку Дракулы», выглядевшему так, словно он материализовался из фильмов ужасов.

«Замок Дракулы»

Большинство гостей уже расселись, и обслуживающий персонал разливал бесплатное шампанское по бокалам элитного сборища воров и банкиров, что в данном случае являлось одной и той же профессией. Занавес-водопад особенно понравился публике, которая охала и ахала, глядя на разноцветные капли воды, которые меняли цвет каждые несколько секунд под звуки играющей рок-музыки. Было десять часов вечера.

За кулисами Дрейк Эндрюс сидел в кресле, пока его менеджер перечитывал его программу выступления. До его части шоу было еще два часа, и Дрейк поклялся, что ноги его не будет на сцене до последней минуты. Артист никогда еще не чувствовал себя таким униженным, как в эту дождливую ночь в Румынии. Он услышал громкий смех, шагнул к занавесу, выглянул на сцену и застонал:

– Серьезно, они нарядили белого человека в костюм Стиви Уандера?[26] О боже! Моей карьере пришел конец.

Пока они с менеджером смотрели, как русская группа занимает свои места, Эндрюс почувствовал легкую дрожь под пальцами, которыми держался за дверной косяк. Он закатил глаза, наблюдая за группой, которая должна была играть у него на разогреве. Вибрация снова началась, а затем прекратилась. Певец посмотрел на свои руки и снова проклял собственную судьбу.

– Музыка еще даже не началась, а это место уже трясется.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Найлз вернулся в храм, чтобы забрать Чарли Элленшоу, так как он был уверен, что вопросы профессора уже начали сводить Аню с ума.

Спускаясь по освещенной факелами лестнице, Комптон услышал какой-то шум позади себя. Он остановился и прислушался, но все было тихо: слышалось только шипение факелов. Директор отвернулся и продолжил спускаться по лестнице, но потом снова остановился, на этот раз, будучи уверенным, что он не один. Медленно подняв голову, он понял, почему не увидел ничего позади себя – волк висел над ним вниз головой, крепко держась когтями за стену. Микла не двигался, но его нос подергивался, пока он обнюхивал Найлза.

Комптон не мог не застонать себе под нос. Вблизи голиа были самым пугающим и самым удивительным зрелищем, которое он когда-либо видел. Если кто-то и должен был выйти из этой заварушки невредимым, то это были эти животные. Директор считал, что спасение голиа было приоритетной задачей, и, выбравшись отсюда, он планировал первым делом заняться поискам безопасного дома дня них – в том случае, если выживет сам, конечно.

Микла низко заскулил, а затем отпустил свою правую руку и положил ее на голову Найлза. Длинные, хорошо развитые пальцы и когти обхватили череп американца так, как обычный человек обхватывает яблоко. Зверь, казалось, был поражен тем, что у стоящего под ним человека не было волос на макушке. Затем он ударил когтем по очкам Найлза, и раздался треск. Зверь еще несколько раз стукнул по ним, пока они не покосились на лице Комптона.

– Микла, прекрати! – прикрикнул на волка женский голос. – Клянусь, твое любопытство тебя до добра не доведет.

Найлз знал, что это была Аня, но не рискнул повернуться к ней, когда Микла резко отдернул руку. Голиа два раза рявкнул, а затем спрыгнул со стены, после чего Комптон услышал треск его суставов, изменивших свое положение, чтобы зверь мог воспользоваться своей удивительной способностью и встать на две лапы. Голиа выпрямился перед Найлзом и наклонил голову. Он в последний раз обнюхал Комптона, а затем протянул руку и одним длинным острым когтем надавил на очки, пока они не заняли правильное положение на лице директора. После этого животное прыгнуло на стену и с легкостью мухи поползло наверх, в темноту верхней галереи города Моисея.

– Спасибо, – сказал Найлз, вытирая холодный пот со лба.

– Микла никогда не пытается никому навредить. В отличие от Стануса, у него есть способность видеть вещи по-другому. Он с гораздо более сильным любопытством относится к людям, чем было бы полезно для него. Это единственный голиа на моей памяти, который сам ищет себе путешественников. – Аня вышла на свет факелов. С ней был Чарли Элленшоу, и они оба посмотрели наверх, в темноту, где исчез Микла. – Моя бабушка хочет, чтобы вы зашли к ней. Она говорит, что у нас осталось мало времени, чтобы рассказать нашу историю так, чтобы хранительница тайн смогла правильно понять ее с исторической точки зрения.

– И что это значит? – спросил Найлз, глядя на улыбающееся лицо цыганки.

– Она хочет, чтобы вы знали, почему это место было выбрано Богом для голиа и почему здесь спрятано величайшее сокровище древнего мира, то, которое исчезнет через несколько часов.

Комптон выпрямился, а затем уставился на молодую женщину взглядом, говорящим, что он все равно не до конца понимает ее.

– Вы увидите то, за чем пришли сюда, доктор Комптон, то, что моя бабушка и все наши предки со времен великого Исхода хранили более тридцати пяти веков в этих когда-то заброшенных горах, – сказала Корвески.

– И что же это? – настаивал Найлз.

– Вы не задумывались, почему этот храм называется именно так, как он называется, доктор?

– Город Моисея?

– Именно, – сказала Аня, а затем повернулась и начала спускаться вниз, в недра храмового комплекса.

Комптон посмотрел на Чарли, а затем они оба повернулись и последовали за ней, спеша гораздо сильнее, чем было необходимо.

Город Моисея вскоре должен быть раскрыть свой древний и ужасный секрет, который некоторые люди в мире считали настолько важным, что готовы были уничтожить целый народ, а другие – уничтожить все историческое наследие этого народа, только из-за угрозы того, что этот секрет может быть раскрыт.

Великий Исход наконец подходил к концу – через почти четыре тысячи лет после своего начала.

РЕЙС 262, ТРАНСПОРТНЫЙ САМОЛЕТ ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ, ВОЗДУШНОЕ ПРОСТРАНСТВО РУМЫНИИ

«Геркулес C-130» трясся, пролетая через сгущающиеся тучи, прорезаемые яркими электрическими разрядами молний, которые едва не касались корпуса тяжелого американского самолета. Самолет тряхнуло, и мужчины в нем попадали с громкими возгласами «Ого!», пытаясь сбросить с себя волнение перед прыжком с парашютом, который им предстояло совершить.

Майор Донни Мендольсон сидел за маленьким навигационным столиком и изучал траекторию полета вместе со специалистом ВВС. Они пришли к выводу, что не смогут прыгнуть с той высоты, с которой планировали изначально, из-за большой высоты бури – они бы приземлились как минимум в двух милях по ветру, если бы прыгнули с высоты 32 000 футов. Им придется рискнуть и совершить прыжок с вдвое меньшей высоты.

– Деметрий выходил на связь? – спросил Мендольсон, убирая свою карту в пластиковый чехол, а затем – в карман куртки. Он и его люди были одеты в черную полиамидную спецодежду и были готовы самостоятельно справиться с чем угодно – при условии, что все они доберутся до земли живыми в эту бурю. Прыгать в таких условиях им всем приходилось впервые.

– Не было ничего ни с юга, ни с севера Румынии с тех пор, как началась буря, – доложили майору. – Власти сообщают, что им с трудом удается эвакуировать местное население из низинных районов Дуная.

Донни кивнул, застегивая свой черный бронежилет.

– Ну, думаю, что они будут слишком заняты, чтобы беспокоиться из-за одного крошечного самолета, который немного отклонился от курса, особенно во время бури столетия. Передайте срочное сообщение в Тель-Авив. Скажите генералу Шамни, что операция «Рамзес» начинается. – Майор посмотрел на свои черные часы и запустил таймер. – Прыгаем через пять-восемь минут.

Тель-Авив принял звонок с объяснением, и самые опытные убийцы в мире были готовы прыгнуть в адский котел темноты и сверкающих молний, чтобы положить конец тому, что было скрыто от человечества много веков.

Черный самолет «C-130» сделал последний поворот и взял курс на далекие пики Карпатских гор.

Современное воплощение непобедимых колесниц фараона двигалось к дому Иедды с той же самой целью, с какой когда-то египтяне, – чтобы уничтожить.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Эверетт медленно сел на кровати и посмотрел, как протестующая Дениза Гиллиам делает мадам Корвески укол болеутоляющего. Карл просто сидел и слушал. Несколько минут назад цыганская королева спала и кричала во сне что-то про голиа. Было непонятно, что она пыталась сказать, но затем ее глаза окрылись, и старая женщина села на ветхой койке. Она проснулась и медленно моргала сонными глазами, а потом посмотрела на Денизу, и в этот момент у них начался спор о количестве морфина, которое врач считала необходимым.

Теперь Эверетт ждал и наблюдал за старухой, которая, казалось, находилась в глубоком трансе. Он перевел взгляд на дверь, когда вошли Аня, Найлз и Чарли.

– Она в таком состоянии уже пять минут, – сообщил им Карл, отбросив старое армейское одеяло в сторону, а затем поставил ноги на пол и начал натягивать ботинки. Он чувствовал себя намного лучше после изматывающей прогулки со Станусом восемь часов назад.

Аня подошла к бабушке и посмотрела на Элис, которая все еще держала руку пожилой женщины. Гамильтон покачала головой, показывая, что она не знает, что происходит. Младшая Корвески прошептала имя королевы цыган, а затем провела рукой над ее открытыми глазами. Они продолжили смотреть прямо перед собой, не моргая.

– Она сейчас не здесь, – сказала молодая цыганка, после чего повернулась и посмотрела, как Карл одевается. – Ты достаточно отдохнул, чтобы вставать?

– С учетом того дерьма, которое готовится свалиться на нашу голову, думаю, что доку Элленшоу может потребоваться помощь, тебе не кажется? – спросил капитан, быстро раздражаясь из-за того, что все были очень озабочены его небольшой прогулкой со Станусом.

– Я тоже так думаю, да, – сказал Чарли, переводя взгляд с Карла на директора.

Мадам Корвески моргнула, а затем повернула голову и посмотрела на Элис.

– Они идут за сокровищем. Они идут сейчас. У них Марко, но Марко храбр и силен. Он будет сопротивляться, но мужчины, которых он считал такими же сильными, как он сам, предадут его, и тогда русский и израильтянин придут.

– Они идут в город Моисея? – спросила Аня, пытаясь заставить свою бабушку лечь обратно, но та сопротивлялась ее усилиям.

– Мы должны собрать всех мужчин и спрятать женщин и детей, фараон идет на нас.

– Сейчас не время показывать, какая ты загадочная цыганка, бабушка, расскажи нам, что происходит, – потребовала младшая Корвески, и Эверетт улыбнулся тому, каким современным образом она пыталась добраться до сути.

Старуха снова моргнула и посмотрела на точную копию себя, какой она была шестьдесят пять лет назад.

– Люди Марко сломаются под пытками израильского предателя.

– Чертов Бен-Невин! – прошипела Аня.

– Да, это имя я вижу, Бен-Невин, слабое имя, если хотите знать мое мнение. Я думаю, что он является сыном человека, которого я знала много лет назад. – Старушка попыталась пошевелить ногами, чтобы встать, но ее внучка и Элис были слишком быстры и сильны для нее. Они удержали ее на месте.

– Отправьте хранителя тайн на Патинаш, чтобы собрать людей, позвонив в колокол. Вооружите их, так как мы должны удержать храм до прибытия подмоги, – велела мадам Корвески.

– О чем ты говоришь? Какой подмоги? – спросила Аня, придерживая бабушку на расстоянии вытянутой руки и глядя на нее.

– Очень старый и дорогой друг спешит на помощь. – Старая цыганка наконец посмотрела на внучку, улыбнулась, и ее лицо прояснилось, словно обезболивающие и последствия ампутации вдруг испарились. – Ты знаешь, в глубине души, о ком я говорю, не так ли, девочка? – Она с улыбкой повернулась к Элис. – И ты тоже, не так ли, хранительница тайн?

Миссис Гамильтон посмотрела на Найлза, беспокоясь, что старая цыганская королева окончательно слетела с катушек.

– Ну что, или мне попросить доктора Комптона, чтобы он объяснил вам? – продолжала, тем временем старушка. – Мне кажется, он разобрался в ситуации.

Все взгляды обратились к Найлзу, который отвернулся и задумчиво прошелся до двери.

– Господин директор, вам есть, что сказать? – спросил Эверетт, неуверенно поднимаясь на ноги и заправляя джинсовую рубашку в брюки.

– Да, Элис должна знать, кого она имеет в виду, так как мы имели дело с этим человеком на протяжении многих лет – он просто не знал, кто мы такие. – Найлз обернулся и посмотрел на выжидающе уставившихся на него людей. – Его зовут Генерал Аддис Шамни, если я не ошибаюсь.

Старуха забавно ухмыльнулась, а затем снова легла.

– Да, – сказала она, – хранитель тайн знает все.

Комптон проигнорировал это заявление и снова зашел в каменную комнату.

– Нет, не все, но я начинаю понимать. Генерал Шамни является главой «Моссад». – Он взглянул на младшую Корвески за подтверждением, и хотя она ничего не ответила, ему было достаточно ее молчания. – Он присматривал за молодой Аней, когда она служила в системе израильской разведки, в то время, пока она не была готова помочь в сокрытии всего, что нужно знать об иеддитах. Я подозреваю, что она была одним из многих таких агентов по всему миру.

– Я не понимаю, – сказал Чарли, глядя, как старушка с улыбкой слушает Комптона.

Найлз тем временем подобрал один их последних фрагментов паззла.

– Кем этот генерал приходится вам? – спросил он мадам Корвески, и Аня почувствовала, что ее сердце остановилось, когда она поняла, что бабушка знает генерала.

– Он мой брат, младше меня на двадцать лет, – сказала старая женщина, закрыв морщинистой рукой глаза, и молча заплакала. – Я не видела Адди с сорок седьмого года.

– Да, это логично, – кивнул Комптон, посмотрев на Аню. – Вы работали на своего двоюродного деда все то время, что были в «Моссад». – Он повернулся и посмотрел на мадам Корвески. – Как давно израильским властям известно о городе Моисея и как давно вы договорились с ними, что они должны уничтожить это место, если его обнаружат?

Аня был так потрясена, что споткнулась, и Карл протянул руку, чтобы удержать ее. Она покачала головой, посмотрев на него. Цыганская принцесса казалась растерянной как маленький ребенок.

– Домашние племена всегда знали о храме. Еще со времен Иисуса Навина, – продолжила рассказывать старшая Корвески. – Это ведь Иисус отправил нас в пустыню, чтобы скрыть то, что мир никогда не должен был найти. Люди пытались, но не смогли нас отыскать. Иногда они даже добирались до горы, чтобы столкнуться там с голиа.

– Марк Палитерн Тапио, – сказала Элис, посмотрев на Найлза, и старуха подтвердила, что ее расследование было точным.

– Да, миссис Гамильтон, – сказала мадам Корвески, отправившись в то место своей памяти, которое было неведомо всем остальным. Она медленно моргнула, а затем снова посмотрела на Элис и сжала ее руку. – Не только Рим, дорогая миссис Гамильтон, но еще и Троя, войска Александра, Чингисхана, и даже этот мелкий мерзавец Гитлер пытались погубить нас всех из-за тайны храма, не зная, как и другие, что тайна была известна лишь нескольким настоящим Джидда, а не всему нашему роду, который отделился от нашего народа сотни лет назад. Нет, многие из них искали, и некоторые нашли, но никому никогда не удалось выжить, чтобы рассказать об этом. – Ее улыбка показалась Чарли жутковатой, но он держал рот на замке. Женщина явно наслаждалась возможностью излить свою душу присутствующим.

– Что вы защищаете здесь? – спросил Найлз.

Старуха медленно села с помощью Денизы и Элис.

– Девочка, отведи их в храм, – сказала она, потянувшись к своей шее, а затем резко дернув что-то и протянув это Ане. Это был маленький, но толстый медальон в форме пятиконечной звезды. Мадам Корвески вслепую протянула руку и попыталась нащупать свою трость. Гиллиам увидела, что она ищет, и подала ее ей, после чего старушка протянула оба предмета Ане. – Отведи их, они должны узнать правду.

Все четверо американцев обменялись настороженными взглядами.

– Идите, правда ждет, и вам все станет ясно, – добавила старая цыганка.

«ГОСТИНИЧНО-КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС И КАЗИНО «КРАЙ СВЕТА», ПАТИНАШ, РУМЫНИЯ

Подсобка подвала была большой и почти пустой, поскольку основная часть того, чтобы было нужно для обслуживания гостей, еще не была доставлена. Группа мужчин стояла вокруг фигуры в центре комнаты. Этот человек был подвешен на лебедке и веревке, и его запястья были почти сломаны из-за веса, который приходилось удерживать костям и сухожилиям. Марко Корвески был близок к смерти.

Подполковник Авис Бен-Невин взял маленькую пластиковую бутылку минеральной воды и вылил ее себе в ладонь, а затем бросил пустую бутылку одному из людей Залласа. Он начал тереть руки, пытаясь отмыть кровь, а потом взял вышитое отельное полотенце и вытер руки. Затем он подошел к обнаженному до пояса Марко и поместил полотенце вокруг шеи цыгана, после чего поднял его за концы и заговорил. Длинные черные волосы его жертвы были распущены и промокли от пота. Почти все зубы цыгана были выбиты.

– Теперь вы видите, каких неприятностей можно было бы избежать, если бы вы проявили благоразумие? – спросил Авис, наклонившись к полумертвому человеку и потянув за полотенце. – Расположение храма уже было раскрыто одним из ваших людей больше часа назад. Но вы до сих пор отказываетесь со мной разговаривать. И посмотрите, к чему это привело.

Марко попытался поднять голову, но его опухшие глаза не видели, где находится израильтянин. Последним, что он видел, было то, как его людей бросили на пол в дальнем углу подсобки и казнили всех по очереди, пока последний из них, фермер, живший не на Патинаше, не сломался и не рассказал мучителям, как найти скрытый вход в храм и город Моисея.

– А теперь вы хотите мне что-то сказать? – спросил Бен-Невин.

Марко попытался улыбнуться, показывая свои выбитые зубы. Из его разбитых губ и десен хлынула кровь. Совершив титаническое усилие, новый король цыган плюнул в лицо агента «Моссад». Авис быстро отступил назад, и в этот момент один из людей Залласа направил на Марко пистолет, готовясь прикончить его. Подполковник придержал дуло пистолета и покачал головой, после чего стащил полотенце с шеи цыгана и вытер лицо.

– Оставьте его, пусть истечет кровью, – спокойно сказал он, и это спокойствие заставило русских бандитов зауважать этого человека из Тель-Авива гораздо сильнее, чем раньше. Они наблюдали, как Бен-Невин схватил Марко за черные волосы и потянул его к себе, из-за чего цепи, обмотанные вокруг его запястий, впились в них еще сильнее. – Я хочу, чтобы ты услышал это, прежде чем умереть, цыган. Знай, что я убью всю твою семью не потому, что ты оскорбил меня, а потому, что я и так собирался убить их и любого члена племени Иедды, который встанет на моем пути. – Резко дернув умирающего за волосы, Бен-Невин повернулся и вышел из подвала в сопровождении всех людей Залласа, кроме одного.

Марко почувствовал, что его голова плывет. Звуки, которые он слышал, казались далекими, словно его измученный разум понял, что он умирает, и ему представлялось, что это должно происходить именно так. Этот сценарий не был таким уж неприятным для цыгана, потому что он ужасно подвел своих людей, пытаясь сделать их жизнь лучше, чем когда-либо. Но теперь он понял, что ошибся. Перемены должны были занять годы, а не месяцы. И он знал, что он никогда не сможет сказать своей бабушке, как сильно был не прав.

Единственный оставшийся бандит насвистывал, и этот свист почему-то ужасно раздражал Марко. Он попытался поднять голову, чтобы посмотреть на человека, который свистел, приближаясь к нему, но его опухшие глаза отказывались фокусироваться. Вдруг он услышал громкий удар по двери погрузочной платформы. Раздвижная алюминиевая панель представляла собой вход для разгрузки доставленных товаров, к которому вела дорога, уходящая под землю и соединявшая вход с погрузочной платформой, которую не было видно. Именно эта дверь теперь тряслась от основания. Человек, который только что свистел и прикручивал глушитель на свой 35-миллиметровый «Глок», остановился и посмотрел на все еще трясущуюся дверь.

Марко Корвески улыбнулся своим беззубым ртом, подняв голову, когда человек, который должен был проследить, как он отдаст концы до рассвета, неожиданно замер. Дверь снова сотряслась, и на ней появилась большая вмятина, а затем еще одна и еще. Мужчина с пистолетом отступил, поднял оружие и прицелился в дверь, однако она не стала двигаться сильнее.

Цыгану удалось рассмеяться сквозь боль, и от этого смеха у здорового румынского бандита кровь застыла в жилах.

– Страшный серый волк стучится в дверь, маленький поросенок, что же тебе делать? – Марко снова засмеялся, на этот раз громче.

Тут глаза мужчины расширились: под дверь скользнула огромная рука с очень длинными и очень острыми когтями. Сначала она обшарила пустое пространство под дверью, а затем схватилась за ее нижний край и начала тянуть ее вверх. Дверь была зафиксирована на месте с двух сторон, поэтому сила, прикладываемая к ее центру, подняла вверх только ее внутреннюю часть, как жалюзи на окне. Этот процесс сопровождался скрежетом, и в стороны летели алюминиевые стружки. А когда бандит увидел, кто стоял за этой дверью, его глаза расширились еще больше.

Марко истерически засмеялся, одновременно отхаркивая кровь.

Станус стоял, тяжело дыша и глядя своими желтыми светящимися глазами на стоящего перед ним человека. Левая рука волка все еще держала раскоряченную дверь, пока он разглядывал мужчин внутри. Его взгляд переместился с испуганного преступника на прикованного и истекающего кровью Марко. Глаза зверя сузились, когда он увидел, в каком состоянии находится король. Его пасть широко раскрылась, и все мысли о том, что нужно поддерживать дверь, улетучились. Зверь взревел и двинулся на охранника – его длинные пальцы сворачивались в кулаки и снова разворачивались. Он двигался широкими шагами на двух ногах и, приблизившись к бандиту, заревел во второй раз. Его руки раскачивались по бокам, пока он сокращал расстояние до охранника.

Тот попытался поднять пистолет, и ему это удалось, но выстрелил он преждевременно. Пуля отскочила от бетонного пола в тот момент, когда Станус добрался до него. Голиа поднялся во весь рост, а затем протянул правую руку, схватил мужчину за горло и поднял его с пола. Человек был настолько застигнут врасплох, что все мысли об оружии вылетели у него из головы, и он вцепился в когти и пальцы, обвившиеся смертельной хваткой вокруг его шеи. Станус тряхнул румына один раз, и в шее того что-то треснуло. После этого альфа-самец поднес наемника к своей большой морде, наклонился и принюхался. Удовлетворенный тем, что человек мертв, голиа отбросил его к дальней стене и потянулся к Марко. Цыган вскрикнул от боли, когда Станус попытался освободить его. Волк отступил и заскулил, наклонившись, чтобы оказаться на уровне его глаз. Он понюхал пленника еще раз, а затем зарычал от ярости, потому что обладал уникальной способностью, которой не было больше ни у одного вида животных, понял, что этот человек обречен. Станус покачал своей массивной головой и зарычал, подняв морду вверх. Рычание длилось так долго, что в конце концов превратилось в скорбный вой. Зверь наконец остановился, и послышались громкие щелчки – его суставы встали на свои места. Затем хищник сложил свои длинные пальцы внутрь, встал на все четыре лапы и молча свернулся калачиком у ног умирающего цыгана.

Марко не знал, сколько он был без сознания. Открыв глаза, он увидел, что Станус, свернувшись, лежит у его ног и скулит. Это был самый печальный звук, который цыган когда-либо слышал, и теперь, впервые в своей жизни он действительно слушал голиа. Он понял, как много эти два племени – колено Иедды и голиа – значили друг для друга.

– Нет времени грустить, старый друг, – с трудом произнес Марко своим искалеченным ртом, зная, что пока он говорит, его легкие наполняются кровью. – Ты должен еще кое-что для меня сделать, – добавил он, продолжая захлебываться кровью. – Сейчас ты должен покинуть меня, брат, – сказал Марко, и его голова упала еще ниже, потому что его силы иссякли.

Станус заскулил и начал ходить по кругу. Его скорбь была безграничной, потому что волк знал, что больше никогда не увидит Марко. Даже несмотря на то что зверь не доверял цыгану, все голиа любили внука цыганской королевы.

– Встань, брат волк. Встань и пусти меня в себя в последний раз, – попросил Марко. – Без зелья, без заклинания. Прими меня полностью и позволь мне исправить то, что я натворил.

Слова затихли, когда Станус взревел и гневно затряс большой головой. Затем зверь оттолкнулся от пола и встал одним быстрым и резким движением. Теперь альфа-самец находился лицом к лицу с Марко.

– Один… последний… раз… старый… друг… позволь мне… бежать… с тобой. – Слова были такими тихими, что Станус наклонился и навострил уши. Затем зверь медленно поднял свою правую руку, положил длинные пальцы на голову Марко и надавил когтями на тонкую кожу. Цыган почувствовал легкую боль, а затем связь между ними и животным установилась в последний раз. Это был единственный раз на памяти иеддитов, когда человек принял решение умереть, находясь в сознании голиа.

Станус вскоре отпустил Марко и отошел к дальней стене, и голова умирающего упала на грудь. Его сердце почти остановилось в тот момент, когда голиа установил связь. Марко ушел, осталось только его избитое тело.

Хищник замер, и его глаза снова сузились и превратились в яркие узкие щелки. Голиа неожиданно повернулся к двери, и его рев потряс здание. Марко открыл Станусу правду о том, что происходило на самом деле.

Волк тремя большими шагами достиг поврежденной двери, а затем начал колотить по металлу кулаками, вымещая на нем свой гнев. Дверь разлетелась на куски под его яростными ударами. И вот Станус встал в дверном проеме.

Его вой донесся до самого перевала. Уилл Менденхолл и инженеры из 82-й дивизии встали под проливным дождем и посмотрели на юг.

В тот момент, когда разум Марко угас в его избитом и искалеченном теле, мадам Корвески подавила рыдание. Ее сердце сжалось, и она не могла не подумать о том, каким ее внук был в детстве, и о том, как он играл со щенками голиа, среди которых были Станус и Микла. Теперь Марко покинул их, и она знала, что больше никогда не увидит своего мальчика снова. Как старуха ни пыталась сдержать свои эмоции, ее сердце разрывалось от скорби по внуку, который всего лишь хотел лучшей жизни для своего народа.

«Замок Дракулы»

Джейсон Райан вздрогнул и стиснул зубы, когда вагончик фуникулера начал раскачиваться взад и вперед на толстых тросах, к которым он крепился. Удары молний вдоль хребта горы время от времени освещали ночную долину, и Джейсон был поражен, что в эти моменты вокруг становилось светло как днем. Вагончик медленно доплыл до крытого ангара, который вел к стилизованной под старину деревянной платформе. Там он так же медленно остановился, и в этот момент они услышали грохот музыки, доносившейся из клуба. Яркость люминесцентных ламп заставила Джека прищуриться, когда он жестом показал остальным, чтобы следовали за ним по крыше вагончика.

Вскоре Коллинз заметил ремонтную лестницу и начал подниматься по ней. Остальные быстро последовали за ним – и вовремя, потому что в этот момент автоматические двери вагончика закрылись, и он двинулся назад к отелю, в ту же секунду, когда его близнец начал подниматься на гору. Пит чуть не упал из-за сильной вибрации оборудования шкива и электродвигателей системы, стоимостью 27 миллионов долларов. Он облокотился на Райана, который поднимался по лестнице вслед за ним и подпер его зад своей сильной правой рукой.

Джек наконец добрался до небольшой платформы, ведущей к узкому проходу, который выглядел так, будто вел в замок. Полковник посмотрел на Сару и ее насквозь мокрую одежду, а затем на Джейсона и Питера, которые выглядели еще хуже. Снаружи не на шутку разыгралась буря.

– Похоже, что единственный способ спуститься вниз – это пройти через ту дверь, но мы точно не знаем, куда она ведет и что за ней находится, – заявил Коллинз.

– Учитывая, как все шло до сих пор и какие животные здесь обитают, я готов поспорить, что ничего хорошего нас там не ждет, – сказал Райан, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что за ними не наблюдают, потому чтобыло бы непросто объяснить, что четыре человека делают там, куда боятся соваться даже летучие мыши.

Полковник провел пальцами по волосам, чтобы немного их пригладить.

– О да, так гораздо лучше, Джек! – усмехнулась Сара, подняв брови.

– Ну ты тоже сейчас не супермодель, дорогуша, – отозвался Коллинз, после чего протиснулся мимо нее и направился вниз по узкому проходу к широкой двери.

Джек закрыл глаза, прижался ухом к двери и прислушался. Он услышал громкую музыку – но больше ничего. Покачав головой, полковник попробовал повернуть ручку стальной двери. Ему показалось, что она не поворачивается, но затем он понял, что просто его руки были мокрыми и скользили, и ухватился за нее сильнее. Ручка повернулась, дверь открылась, и Коллинз со своими товарищами вошел внутрь.

Когда дверь на гидравлической пружине начала с легким шипением закрываться, появилась чья-то большая рука, которая схватила эту тяжелую стальную дверь, не дав ей захлопнуться. Черный волк просунул свои пальцы в щель, спрыгнув откуда-то сверху прохода, и дверь так и осталась открытой. Голиа проделал большую дыру в стальной сетке и дождался, пока Джек и остальные пройдут мимо. Это были те же люди, которых Станус видел раньше на курорте. Зверь испытывал любопытство, стоя на задних лапах перед дверью.

Потом Станус тряхнул своими большими ушами, услышав неприятную для него музыку. Зверь медленно открыл дверь и шагнул в «Замок Дракулы» прямо позади ничего не подозревающих Джека, Сары, Пита и Райана в тот момент, когда множество зрителей далеко в глубине ночного клуба разразились аплодисментами.

Прибыл Дмитрий Заллас, и «Замок Дракулы» теперь был готов к началу праздника.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Найлз вызвал Уилла Менденхолла и дал ему единственное оружие, которое у них было. Это был один из небольших автоматов, которые они забрали у напавших на Аню людей. Два других были бесполезны, поскольку все патроны, которые у них остались, Эверетт приказал поместить в один автомат. Буря становилась сильнее с каждой минутой, и Уилл сообщил, что жители начали собираться в большом заброшенном амбаре, который находился с подветренной стороны горы, что обеспечивало ему небольшую защиту от проливного дождя и сокрушительного грома.

Когда группа шла за цыганской принцессой, удаляясь от центра каменного храма, Найлз заметил, что Карл медленно восстанавливал силы, которые потерял во время своей прогулки со Станусом. Теперь он шел без помощи Ани, хотя она все равно шагала рядом с ним. Директор Найлз Комптон никогда не видел, чтобы капитан так комфортно чувствовал себя рядом с женщиной, не считая друзей по работе. Он знал, что последние семь лет, с тех пор, как погибла его невеста, были тяжелыми для Карла и что мистер Эверетт заслужил возможность снова насладиться дружбой с женщиной.

Найлз подождал Чарли Элленшоу, который оглядывался вокруг, словно школьник внутри циркового шатра. Ученый восхищался изображениями, высеченными на каменных стенах храма. Примерно так же вела себя и Элис, которая взяла Элленшоу под руку, и они выглядели так, будто были влюбленной парой, которая решила прогуляться по самому удивительному парку в мире. Комптон увидел виноватое выражение на лице Гамильтон и порадовался за нее. Этот последний шанс доказать ее теорию был большой удачей, и директор был счастлив, что Джек уговорил его объявить об этом чрезвычайном происшествии. При условии, конечно, что им удастся выбраться отсюда живыми, подумал он. Дениза Гиллиам осталась в каменной хижине ухаживать за слабеющей мадам Корвески, которая, казалось, начала угасать быстрее, чем раньше, прямо у них на глазах, после того как всплакнула из-за чего-то, о чем ее внучке и остальным было ничего не известно.

Аня прошла мимо двойных деревянных дверей в двадцать пять футов высотой, которые были вставлены глубоко в каменную стену самой большой пещеры. Найлз сначала подумал, что именно сюда она и ведет их, но теперь понял, что их место назначения была далеко за пределами того, что было видно из храма. Он наблюдал, как младшая Корвески подошла к, казалось бы, сплошной каменной стене, протянула руку и взяла факел, который знавал лучшие дни. Она поднесла слабое пламя к стене, чтобы ее гости смогли увидеть изображение, высеченное одним из талантливых каменотесов Древнего мира. Это было коническое глубоко вырезанное изображение Ока Ра. Аня опустила факел и подняла пятиконечную звезду, которая до этого момента была прикреплена к цепочке ее бабушки, а затем приложила ее к изображению самого известного глаза в истории божеств. Она вдавила бронзовую пятиконечную в изображение ее точной копии на камне. В стене появилось углубление, и Аня стала поворачивать звезду, пока все не услышали щелчок, эхом разнесшийся по небольшому замкнутому пространству, в котором они находились.

– Ключ, – произнес Уилл Менденхолл, повернувшись, чтобы увидеть, что делает цыганка. До этого он смотрел наверх, где ему постоянно слышался какой-то шум.

– Да, по крайней мере, часть ключа, – сказала Аня, поднимая трость мадам Корвески и ловко отламывая ее рукоятку от старого дерева. – К сожалению, бабушка, у меня нет времени сделать это более аккуратно, – добавила она, прикладывая рукоятку с изображением глаза в центре к камню и снова нажимая на нее до тех пор, пока рукоятка не повернулась и не погрузилась в стену. После этого Аня повернула рукоятку вправо, а затем отпустила ее и отступила назад. – Осторожно, эти двери, возможно, давно не открывали, и я не знаю, сколько теплового давления за ними накопилось.

Не успели Найлз и Чарли задать уточняющие вопросы, как от скалы отделилось ложное покрытие из камня и на стене появился широкий стык. Квадрат был размером примерно двадцать на двадцать футов, и теперь стоял, отодвинувшись от стены на пять дюймов. Из идеально подогнанных стыков спрятанной двери повалил пар. Шипение продолжалось и становилось все громче до тех пор, пока американцам не пришлось закрыть уши руками из-за ужасного шума. Наконец, раздался громкий треск, и пар хлынул из разрезов в камне, а потом произошло нечто удивительное: стена выдвинулась вперед и распахнулась с грохотом взрыва и новым всплеском пара. За темной дверью было темно и жарко.

– Это самая удивительная инженерная конструкция, какую я когда-либо видел, – сказал Найлз, изучая дверь и гадая, каким образом племени Иедды удалось подогнать срезы так точно, чтобы запечатать пар под давлением. Он покачал головой в изумлении.

– Да, иеддиты были лучшими мастерами-строителями Рамзеса. Многие называли их одним из сокровищ Египта, – сказала Аня, взяв факел, и под руку с мистером Эвереттом зашла в дверь. – Пожалуйста, проходите внутрь, но будьте осторожны, не наступайте туда, куда не достигает свет факела.

Комптон и остальные вошли в настоящую баню. Внутри было не меньше пятидесяти градусов жары. Когда Аня увидела всех в слабом свете факела, она приложила его к желобу у стены, наполненному керосином. Пламя распространилось и разлетелось по площади в две квадратные мили, через которую проходил желоб, соединяющий места, где разгорелись костры, осветившие помещение храма. Когда все внутри осветилось, женщина отбросила гаснущий факел в сторону и подошла к выступу. Она улыбнулась и жестом указала своим спутникам на то, ради чего они приехали в Румынию.

Когда они осторожно подошли к выступу, Элис ахнула, увидев то, что было перед ней. Впереди раскинулся город, подобного которому никто не видел со времен фараонов. Эти были не резные копии, как в городе голиа: здания здесь были высечены из камня, статуи тоже были настоящими. Яркость цветов застала людей врасплох. Памятники были окрашены в яркие белые, красные и синие цвета. Для того чтобы вырезать рептилий, растянувшихся над городом, должно быть, потребовались сотни лет. Пирамиды не были похожи на те маленькие, которые американцы видели в храме. Три каменных сооружения были триста футов[27] высотой и смотрели на небольшой город, как часовые.

– Боже мой! – охнул Найлз, а Карл Эверетт присвистнул.

Город был точной копией египетского города. Зданий было не так много, как потребовалось бы для города с большим населением, но точность их выполнения поражала – ведь они были построены теми же руками, которые создали такие древнеегипетские города, как Фивы, Мемфис, Ра-Рамзес и Луксор.

Шесть гигантских каменных львов с головами бородатых мужчин охраняли самое большое строение, помимо трех пирамид. Они представляли собой нечто среднее между египетскими сфинксами и евреями с длинной и кудрявой бородой.

Это самое большое здание с колоннами было встроено в дальнюю стену пещеры. К нему вели пятнадцать больших каменных ступеней с сотней колонн по краям. Перед львами стояла гигантская статуя Анубиса, и на этот раз у сотрудников Группы «Событие» не было иллюзий насчет того, воплощением чего была эту статуя – она изображала голиа. Голову волка венчал яркий головной убор красного, голубого, зеленого и других ярких и праздничных цветов.

Изумленные американцы охали и ахали, как и ожидала Аня.

– Добро пожаловать в настоящий город Моисея-законодателя, – сказала она.

«Замок Дракулы»

Джек Коллинз оказался в тупике – он не мог придумать, как добраться до нижних уровней замка, оставшись незамеченными. Им нужно было выбраться наружу и найти дорогу, которая поднималась на гору, а затем должны были, черт побери, добраться до Патинаша и забрать Найлза и остальных своих людей оттуда! Полковник понимал, что его стремление поскорее выбраться давит на него и мешает ему ясно мыслить. Они находились в главном тоннеле, созданном для обслуживания системы освещения клуба. Сара, Пит и Райан старались вести себя максимально незаметно на тот случай, если в тоннеле появится светотехник. Голдинг слушал музыку, доносившуюся снизу, и кивал.

– Эти ребята не так уж плохи, – сказал он, слушая припев песни «Мустанг Салли», звучавший на сцене.

– Не люблю соглашаться с доком, но он прав, они неплохо играют, – кивнул Джейсон, глядя на Сару, которая лишь покачала головой.

– Поклонники странного искусства закончили свое обсуждение? Думаю, что я нашел выход, – прервал их разговор Джек.

Райан нахмурился, не догадавшись, что Коллинз мог услышать его слова.

По пути они поражались обстановкой даже самых верхних частей замка. Там было все – от щитов до старых длинных деревянных столов, заполненных экзотическими деликатесами. Стоимость строительства и обстановки этого здания должна была быть огромной.

Джек как следует рассмотрел то, что заметил минуту назад. Это было небольшое вентиляционное отверстие, выходившее наружу. Полковник увидел, что вентилятор, который превратит это отверстие в полноценную вытяжку, еще не был установлен, а значит здесь они могли выйти наружу. Подойдя ближе, он обнаружил, что коридор закончился и верхний этаж перешел в средневековой балкон – раньше Коллинз его не заметил. Не увидев никого рядом, он покачал головой и вышел из коридора на ковер, расстеленный по всей длине балкона. Остальные замедлились и последовали за ним к вентиляционному отверстию, которое Джек сразу же попытался открыть. Наконец, ему удалось снять с него крышку, и на них мгновенно полил дождь. Полковник кивнул.

– Э-э-эх, мы все равно мокрые – вперед!

Выбравшись из замка, американцы поняли, что оказались на его северной стене и что до камней внизу всего пара шагов, а там и до дороги на перевал оставалось немного.

– Это как-то слишком легко, – сказал Райан.

– Смотрите, – перебил его Пит, показывая на дорогу, на которую они скоро должны были выйти.

Друзья увидели колонну автомобилей, которая проехала мимо замка и направилась дальше на север. Не было похоже, что водителей пугали мощные потоки воды, которые рекой бежали вниз по дороге. Шестнадцать полноприводных автомобилей медленно двигались к перевалу.

– Черт возьми, они времени не теряют! Это подполковник Бен-Невин и его штурмовой отряд, – сказал Джек, вытирая капли дождя с лица. Молния осветила ночное небо, и Сара увидела почти пораженческое выражение в глазах Коллинза. Дальше было только хуже.

– Только шевельнитесь, и это будет последнее, что вы сделаете, – произнес позади них голос с сильным британским акцентом. Его владельцем был один из личных телохранителей Дмитрия Залласа.

Джек повернулся и увидел, что они были окружены десятью мужчинами в одежде для грозовой погоды.

– Мистер Заллас предполагал, что вы появитесь здесь сегодня вечером. Только он думал, что у вас это займет чуть меньше времени. – Охранники засмеялись, продолжая держать их под прицелом.

– Да ну, сам попробуй прокатиться на крыше вагончика фуникулера, и я посмотрю, насколько быстроногим ты будешь, прорвавшись через эту бурю, тварь! – ответил Райан, заметив, что один из мужчин, окруживших их, был тем самым бандитом, с которым они с Питом столкнулись в казино.

– Да, я уверен, что это была захватывающая поездка. К сожалению, ситуация здесь, на Патинаше, изменилась, и господин Заллас больше не может гарантировать вашу безопасность из-за сильной бури, – сказал этот мужчина, улыбнувшись и махнув американцам пистолетом, чтобы те возвращались в замок. – Мы не можем допустить, чтобы представители НАТО поскользнулись на одной из наших опасных дорог и погибли в буре.

– Да, вот была бы трагедия, особенно если наши тела были бы нашпигованы пулями, – отозвался Джек, понимая, что идти внутрь им ни в коем случае нельзя. Он собрался совершить нечто очень глупое, чтобы дать остальным шанс.

Коллинз развернулся, не доходя до стальной двери, и в этот момент увидел, как с вершины одного из парапетов замка спрыгнул волк. Прыжок был сделан с высоты футов в тридцать, и зверь приземлился с глухим стуком, который привлек внимание людей Залласа, но было слишком поздно – не успели они понять, что происходит, как Станус набросился на них и разорвал их в клочья. Зверь метался, как одержимый, пока не убил всех людей, стоявших у стены замка. Когда последний охранник упал замертво, голиа торжествующе зарычал – а дождь уже смывал кровь с камня. Станус посмотрел на мертвых мужчин, разбросанных вокруг, а затем обратил свое внимание на Джека и его людей, которые застыли в шоке от неожиданного поворота событий.

– О черт, этот зверюга не выглядит счастливым! – охнул Джейсон, делая шаг назад от тяжело дышащего животного. Глаза летчика изучали изогнутые шевелящиеся когти, да и остальные не могли отвести взгляд от крови, которая медленно капала с этих восьмидюймовых фиолетовых когтей.

Джек двинулся к дальней стене и к тропе, расположенной чуть ниже нее, но Станус зарычал и шагнул вперед, чтобы перекрыть ему дорогу. Райан попытался осуществить тот же маневр, но зверь зарычал снова, а затем закрыл путь и ему.

– Я думаю, что он не хочет, чтобы мы туда шли, – сказала Сара, глядя в узкие желтые светящиеся глаза голиа.

Наконец, Станус громко зарычал и прыгнул к противоположной стене, после чего, бросив последний взгляд назад на Коллинза, перепрыгнул через каменный парапет. Джек и остальные подбежали к стене и увидели, что там была еще одна тропинка, поменьше, которая вела к горе, а затем исчезала в никуда.

– Смотрите! – воскликнул Пит, указывая куда-то сквозь пелену дождя.

В тот момент, когда все посмотрели в ту сторону, большая молния прорезала черное небо. Земля осветилась, и они увидели, как Станус исчез в большой трещине в склоне горы среди причудливого ландшафта теней и деревьев, которые были чернее самого зла. Некоторое время все смотрели туда и ждали, но волк так не вернулся.

– Ну, думаю, что мы выбираем план голиа, – сказал Джек, после чего спустился со стены и последовал за Станусом к центру горы.

– Никогда не думал, что буду выполнять приказы большой собаки, – буркнул Райан, запрыгнув на верх стены и посмотрев вниз. Затем он улыбнулся и взглянул на Сару Макинтайр. – Но зато я просыпался с несколькими, – засмеялся он и исчез за стеной.

РЕЙС 262, ТРАНСПОРТНЫЙ САМОЛЕТ ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ, ВОЗДУШНОЕ ПРОСТРАНСТВО РУМЫНИИ

«Геркулес C-130» кружил на позиции, поочередно поднимаясь на 28 000 футов, а затем спускаясь, чтобы занять правильное положение над сильнейшим грозовым фронтом. Они уже предприняли все возможное, разве что не объявили о чрезвычайном положении, чтобы как можно ближе подобраться к месту прыжка.

– Диспетчер «Отопени», это израильский гражданский рейс двести шестьдесят два, наша инерциальная навигационная система по-прежнему немного шалит, нам понадобится еще несколько минут, чтобы привести ее в порядок, прежде чем мы повернем на юг, прием, – вызывал второй пилот аэропорт Бухареста.

Майор израильской армии Донни Мендольсон стоял между креслами основного и второго пилота и слушал. Он поправил наушники, чтобы услышать раздраженный ответ румынского авиадиспетчера:

– Израильский рейс двеси шестьдесят два, продолжайте кружить на текущей высоте и скорости, сообщайте о любых изменениях в ситуации и не выходите на связь, пока ваша ситуация не изменится. Прием.

– Спасибо, диспетчер, это израильский рейс двести шестьдесят два, отбой. – Пилот полуобернулся и посмотрел на майора. – Кажется, они не слишком довольны, но у нас есть еще несколько минут, так как они не спешат разбираться с нами. На данный момент у них больше двухсот коммерческих рейсов плюс дополнительные рейсы для помощи с наводнением. Но довольно скоро кто-нибудь в Бухаресте заподозрит неладное, и мы сможем познакомиться поближе с новенькими «Фалконами F-16», которые румыны только что закупили у американцев.

– Какие предположения? – спросил Мендольсон.

– Всепогодные истребители сядут нам на хвост максимум минут через тридцать. После этого нам придется повернуть на юг или нам подпалят крылышки.

Майор похлопал пилота по плечу.

– Этого должно хватить. Мы прыгнем до этого времени.

Вернувшись в основной отсек, Донни посмотрел на своих элитных бойцов – их было шестьдесят два человека. Они были заняты проверкой трехминутного запаса кислорода, который потребуется для прыжка. Две из этих минут были добавлены из соображений безопасности, так что воздуха должно было хватить, чтобы они смогли добраться до земли, но в каком состоянии они туда доберутся, совершив прыжок в сильнейший ураган, никто не мог предсказать. Майор знал, что многие из его людей погибнут во время этого прыжка и что они были к этому готовы.

Меньше чем через тридцать минут в далекую Трансильванию должна была высадиться новая и улучшенная еврейская армия.

ПАТИНАШ

Город Моисея представлял собой самое впечатляющее зрелище, какое любой из попавших в него американцев когда-либо видел. Рассматривая город, они увидели молодого голиа, игравшего в огромном храме, который фактически являлся хранилищем тайн еврейского племени. Голиа были повсюду, и их ни капли не беспокоило то, что город Моисея наполнился светом и незнакомыми голосами людей.

Аня взяла Карла за руку и двинулась вниз по крутому спуску, который вел в город. Куда бы они ни посмотрели, по всему городу были проделаны большие отверстия для выхода пара. Эверетт сжал руку своей спутницы, когда их группа достигли нижней части спуска и они шагнули в историю. Этот город мог бы быть миниатюрной версией Луксора. Львы с головами давно забытых бородатых мужчин и статуи Анубиса, которые, как американцы теперь знали, не имели никакого отношения к мелким шакалам. Теперь им стало известно, что это голиа. И повсюду были детеныши этих черных волков – Эверетт сбился, попытавшись сосчитать их.

Когда они приблизились к многоколонному храму, Элис поняла, что первый храм был не более чем уловкой, чтобы сбить с толку тех, кому все же удастся найти путь внутрь горы. Охрана комплекса была такой же открытой, как лезвие ножа. Голиа знали, кто присматривает за этим местом – они как раз сейчас бегали и играли вокруг каменных стражей. Аня начала подниматься по ступеням.

Найлз шел рядом с Элис, которая находилась между ним и Чарли. Уилл Менденхолл продвигался последним и не сводил глаз со спуска позади их группы. Он начинал чувствовать, что что-то было не так.

– Стойте, подождите! – сказал Менденхолл, подняв руку и оглядевшись. Вы это чувствуете? – спросил он, медленно опуская руку.

Его спутники чувствовали. Пока они шли по лестнице, ведущей к храму, весь город дрогнул и сотрясся. Ощущение движения прекратилось, но все равно обеспокоило их.

– Я никогда не замечала такого раньше, – сказала Аня, крепче сжав руку Эверетта. Она покачала головой и улыбнулась Карлу, который не мог отвести глаз от женщины с черными волосами под синим платком. Наконец цыганка повернулась, подошла к гигантским бронзовым дверям и остановилась в ожидании.

Элис была в своей стихии. После всех лет ожидания, поисков и споров с Гаррисоном Ли о храме и о самом существовании племени Иедды происходящее было слишком волнительным для нее. Она готова была пуститься в пляс от перспективы наконец увидеть настоящее сокровище Исхода своими глазами.

– Тутанхамону до этого далеко, – сказал Чарли, когда двойные бронзовые двери широко открылись.

– Настоящее сокровище Исхода, – объявила Аня, отходя в сторону и позволяя американцам прикоснуться к истории.

Зрелище, которое открылось их взору, никто их них никогда не сможет забыть.

* * *

Трещина в горе позади «Замка Дракулы» была тесновата, но Джек подумал, что если волк смог протиснуться через нее, то смогут и они. Правда, милю спустя ему начало казаться, что он просчитался.

– Джек, эта трещина слишком прямая, чтобы быть естественным явлением. Она узкая, но взгляни на стены. Этот тоннель выкопан, – сказала Сара.

В щели было настолько тесно, что крупный Коллинз не мог повернуться, чтобы посмотреть на нее.

– И что, лейтенант? – раздраженно спросил он.

Не успел он получить ответ из окружающей их темноты, как вдруг почувствовал, что его схватили за горло, потащили вперед и выбросили из узкого тоннеля на открытое пространство.

– Полковник? – услышал он голос Райана – как будто бы издалека.

Коллинз тряхнул головой, и в этот момент что-то тяжелое приземлилось рядом с ним. Он ощупал землю вокруг себя и обнаружил, что кто-то бросил на пол незажженный факел. Затем Джек услышал, как остальные вылезли из трещины на открытое пространство. Сильные ветер сразу же подхватил волосы Сары, и они вытянулись в направлении тоннеля, из которого вылезла их компания.

– Ну и сквозняк тут! – сказала женщина, вытягивая руки перед собой, чтобы не врезаться в стену.

– Никому не двигаться – ни на один дюйм, – услышали они голос Коллинза, а затем яркая вспышка осветила небольшую пещеру, в которой они теперь находились. Факел загорелся, а Джек потушил всю книжечку спичек, которые ему пришлось использовать, чтобы разжечь пламя. Обернувшись с факелом в руке, он почти столкнулся с чем-то, что стояло прямо перед ним.

– О черт, он большой!.. – в изумлении воскликнул Райан.

Станус стоял перед Коллинзом и обнюхивал его, словно запах полковника служил зверю напоминанием, что тот мужчина, с которым он путешествовал ранее, был близок этому человеку. Он понюхал воздух и понял, что это можно было сказать обо всех четырех людях внутри пещеры. После этого животное опустилось на четыре лапы с отчетливо слышным смещением суставов и уверенно подошло к Элленшоу, Саре и Райану. Голова его была на уровне глаз Джейсона и намного выше Макинтайр. Чарли был единственным, чей рост позволял увидеть плечи волка. Сара медленно подняла руку, чтобы Станус мог ее понюхать, и Джек замер, подумав, не спятила ли его подруга.

Вместо того чтобы понюхать руку женщины, волк резко присел, а затем поднял свою правую переднюю лапу и развернул пальцы прямо перед ее лицом. Он протянул руку, и его длинные пальцы погладили лицо Сары так нежно, словно это была рука ее любимого. Затем голиа моргнул и подошел к чему-то, чего американцы еще не успели заметить в свете факела. Станус отпрыгнул на восемь футов с того места, на котором сидел, и приземлился на что-то круглое и черное. Глаза Джека расширились, когда он шагнул вперед с мерцающим и шипящим факелом в руке.

– О боже! – ахнула Сара, увидев, что это было, пока голиа прохаживался рядом, глядя на четырех людей внизу. Земля вокруг черной штуковины была выкопана, и этот странный предмет был полностью открыт. Это был гигантский стальной анкерный болт, одна из шестнадцати опор, крепивших фундамент замка к горе. Огромный болт заканчивался сверлом, прорывшим себе путь в твердой горной породе. Паровые отверстия ослабили породу вокруг креплений, и закончить раскопки было несложно.

– Что это? – спросил Пит, положив руку на холодную сталь.

– Это один из шестнадцати анкерных болтов, которые крепят замок к горе. Если остальные пятнадцать находятся в таком же состоянии, то мы только что обнаружили причину вибрации. Причиной сейсмической активности является не пар и не естественные горячие источники, а они, – объяснила мисс Макинтайр, указывая наверх в темноту.

Над ними, присоединившись к Станусу на верхней части стального болта, сидели остальные взрослые голиа. Даже Микла был там: он смотрел вниз на людей.

– Думаю, что этот здоровяк пытается что-то сказать нам, – заметил Джек, поднося факел к тому месту пещеры, куда проникал болт. – Смотри, мелкая, все как ты сказала, когда увидела архитектурные планы и геологический отчет.

Сара положила руку на анкерный болт и почувствовала, что он не просто двигается вверх и вниз – казалось, что сталь пытается вылезти из отверстия, которое она проделала в горе.

– Эти отверстия для вывода пара ослабили горную породу: она стала практически пористой. И поэтому, очень слабой, и любой уважающий себя геолог увидел бы это во время первоначального исследования, – сказал Коллинз.

– Если бы у этого геолога не было доступа к Залласу и его миллионам. – Сара вынуждена была признать, что Джек прав. С помощью взяток этот сумасшедший русский обрек на разрушение, по крайней мере, часть горы, а именно перевал Патинаш.

– Я не понимаю, – пробормотал Питер, тоже видя гигантские трещины в скале вокруг болта.

– Смотри, Пит, – начала объяснять Макинтайр, забрав факел из рук полковника и положив его рядом с креплением внизу, где на потрескавшемся полу лежала свежая грязь. – Эта опора ни на чем не держится. Это как проткнуть ножом печенье. Каким бы острым ни был нож, он все равно заставит печенье треснуть, и оно разломится. То же самое и здесь, – сказала она, проводя факелом вдоль стальной опоры. – Постоянное давление замка, который держится на этих креплениях на горе, слишком велико для этих шестнадцати анкерных болтов. А теперь еще наши удивительные животные раскопали те места, где опоры держались крепче всего.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Голдинг, до которого начало доходить, какой план был у голиа.

– Что они хотят разрушить «Замок Дракулы» и, возможно, весь курорт под ним.

– Ни одно животное не смогло бы до такого додуматься, – заявил Пит и в изумлении покачал головой, завидуя вычислительной мощности мозга, который придумал такой великолепный план.

– Возможно, ни одно животное, кроме голиа, но я подозреваю, что идею диверсии против вторжения на гору волкам подкинул кто-то другой, а не просто умный волк, – предположил Коллинз.

– Мадам Корвески? – спросила Сара.

– Думаю, да, так как вряд ли этот Марко до такого додумался бы.

– С другой стороны, я никогда не думал, что существует столько причин того, почему собака копает, – сказал Райан, до которого суть дела всегда доходила в самых простых выражениях. – Может быть, голиа просто не нравятся эти уродливые стальные опоры в их горе и поэтому они пытаются выкопать их? Я скорее поверю в это, чем в то, что большой волк способен перехитрить меня на поле боя.

Джек улыбнулся и посмотрел на молодого капитана.

– Из того, что я слышал от Элис, эти проклятые волки заработали как раз такую репутацию – великих воинов и стратегов. Я склоняюсь к сотрудничеству между племенем и голиа, направленному на то, чтобы остановить это посягательство единственным доступным им способом.

– Но инженерная ошибка такого масштаба привлечет слишком много внимания к этому региону, иеддиты не смогут ее скрыть, – напомнила полковнику Сара.

– Нет, если они планирует разрушить весь перевал, – сказал Джек, поняв, что племя и голиа собираются покинуть свой дом, в котором жили три с половиной тысячи лет. Конец и для тех, и для других, возможно, был близок.

Они услышали, как голиа уходят, щелкая когтями по поверхности стальной опоры. Коллинз взял факел из рук Сары, направил его на длинный анкерный болт и увидел, что грязь и камни были откопаны от стали, по меньшей мере, на пять футов во всех направлениях. Болт практически висел в воздухе, ни за что не держась, и было видно, как стальная опора двигалась вверх-вниз. Это движение нарастало, и к своему ужасу Коллинз увидел, что крепление вылезло из горы по крайней мере на три дюйма за то время, пока они стояли рядом с ним.

– Нужно добраться до Патинаша и увести всех с этой проклятой горы, – решил полковник.

Все последовали за ним, а сам он протиснулся между разболтанной стальной опорой и горой. Теперь их ждала долгая пробежка до перевала.

Пока они бежали, стальная опора еще сильнее вылезла из горного склона, и гора задрожала. Она погибала от ножа, который вонзили ей в сердце.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Сержант Джимми Форестер смотрел на приближающуюся колонну автомобилей и задавался вопросом, что за дураки могли отважиться подняться по этой ужасной грунтовой дороге в ночное время и во время ужасной бури. Он наклонился вперед и открыл деревянные ставни дома мадам Корвески. Глядя на колонну, которая приближалась к деревне, Джимми подумал, куда подевался офицер. По какой-то причине инженер чувствовал себя лучше, когда рядом был командир, который отдавал приказы, и самому Форестеру, солдату воздушно-десантных войск, было непросто признать этот факт. Но все-таки эта гора не способствовала позитивному мышлению.

Неожиданно из каждого угла деревни Патинаш послышался звон колоколов. В каждом доме загорелся свет, а затем распахнулись двери, и множество людей – мужчины, женщины и дети – высыпали на улицу, даже толком не успев одеться. Мужчины несли ружья, женщины – детей. Они бежали к воротам и к горе за ними. Сержант побежал к двери и открыл ее как раз в тот момент, когда один из старейшин деревни зашел на небольшое крыльцо.

– Нужно идти в храм, немедленно, возьмите то оружие, что у вас есть, и то ружье над камином. Думаю, что у королевы есть патроны на кухне, – сказал этот седобородый человек, потянув за рукав камуфляжной куртки американца. – Берите своих людей, скорее! – добавил он на очень плохом английском языке, после чего повернулся и побежал.

– Черт, не знаю, как вам кажется, сержант, но раз местное население убегает и пока мы не знаем, кто эти придурки на машинах, было бы разумно сделать то же самое, – заметил один из военных. – Судя по испуганным лицам этих мужчин и женщин, я бы поспорил, что они не очень рады гостям, кто бы это ни был.

Джимми знал, что его человек был прав. Он посмотрел на два почти пустых автомата и понял, что у них просто не хватит боеприпасов, чтобы защитить свою позицию здесь.

– Ладно, сваливаем, – сказал сержант, и шестнадцать человек из 82-й дивизии собрали свое оборудование. Они взяли единственный дробовик с патронами к нему и даже большой тесак и нож для разделки мяса с кухни старой цыганки, после чего вышли из домика и присоединились к исходу из Патинаша. К тому времени первые машины уже добрались до деревни.

* * *

Подполковник Авис Бен-Невин вышел из внушительной полноприводной «Тойоты» и посмотрел на небольшую деревню Патинаш. Некоторое время он наблюдал, как его люди рассредоточились по деревеньке. Каждый из мужчин был вооружен новым «АК-47», предоставленным Залласом и его людьми в Бухаресте, которые прислали ему наемников.

– Проверьте каждый дом. Приведите всех кого найдете, – приказал подполковник. – Если нам удастся их поймать, наша задача может упроститься.

Он посмотрел на бушующее ночное небо, которое почти постоянно прорезали молнии. Авис чувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние несколько лет. Буря была настолько сильной, что даже великий генерал Шамни не сможет доставить сюда подкрепление. Бен-Невин знал, что гора будет в его распоряжении на несколько ближайших часов, пока он не найдет доказательства, необходимые его руководству для их фундаменталистского движения. Нет, кавалерия не появится на холме, чтобы всех спасти. Не на этот раз.

РЕЙС 262, ТРАНСПОРТНЫЙ САМОЛЕТ ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ, ВОЗДУШНОЕ ПРОСТРАНСТВО РУМЫНИИ

– Вот и все, майор, долетались, – сказал пилот, борясь со штурвалом, когда «Геркулес» подпрыгнул на сто футов в бушующей стихии.

– Что случилось? – спросил Донни Мендольсон, выходя вперед.

– Из Плоешти вылетели два «Фалкона», и они направляются прямо к нам. Они больше не верят, что у нас проблемы с навигационной системой. Мы должны покинуть воздушное пространство Румынии как можно скорее, прежде чем они нас увидят. Они не слишком обрадуются, увидев израильский военный «Геркулес» вместо заявленного «Аэробуса».

– Да, могу их понять.

Майор повернулся и подошел к коммуникационному пункту в кормовой части кабины, а потом кивнул оператору, подавая круговой сигнал своим людям. Его команда молча заканчивала подготовку к прыжку. Радист, который также выполнял роль координатора прыжка, передал Мендольсону пару наушников.

– Сигнал со спутником установлен, – сказал оператор, и Донни снова кивнул.

– Сети, это Палаш, вы меня слышите? Прием.

– Палаш, это Сети Великий, слышимость чистая и громкая, – прозвучал ясный голос генерала Шамни по зашифрованной линии связи.

– Сети, пора играть или уходить из парка, тут налетели довольно неприятные местные хулиганы, – сказал майор, сообщая Шамни, что румынская авиация решила навестить их. Он говорил уклончиво по привычке и знал, что генерал будет делать то же самое. Никакая степень защиты не была достаточной для элитных войск государства.

Аддис Шамни знал: независимо от того, что происходило внизу на Патинаше, ему нужны были глаза на земле и нужно было решить, совершать прыжок или нет. Для него это решение было очень простым: он хотел отдать этот приказ с тех пор, когда еще ребенком узнал об этом кошмаре.

– Вас понял, Палаш, приступайте к операции «Рамзес», повторяю, приступайте к операции «Рамзес», – отозвался генерал. – Прием.

Мендольсон сглотнул, а затем, не отворачиваясь от радио, поднял правую руку с оттопыренным вверх большим пальцем. Люди внизу молниеносно поднялись – приказ был официально отдан.

– Вас понял, Сети Великий, Палаш подтверждает, к операции «Рамзес» приступаем. Отбой.

– Удачи, Палаш, покончите с этим, – прозвучал усталый голос Шамни.

В самолете раздался громкий сигнал, лампы изменили цвет на красный, и началась подготовка к прыжку в бушующую стихию. У каждого человека была шлем-маска и запас кислорода. Также у всех было по 190 фунтов дополнительного снаряжения, в основном оружия. Они никогда не прыгали туда, откуда, по их мнению, не было никакой надежды выбраться, что, возможно, было самообманом, но психологически так им было легче.

Ровно через две минуты на территорию суверенного государства Румыния, новейшего партнера Америки в НАТО, должны были высадиться военные силы дружественной страны, целью которых было уничтожить легенду.

Древнему городу Моисея оставалось стоять всего час.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Стены огромного помещения, которое освещали тысячи масляных ламп, были ярко украшены – но не обычными красками, которые использовались на большинстве статуй. Древняя история, рассказанная иероглифами, была написана золотом, а местами украшена изумрудами, рубинами и бриллиантами. Там описывался Исход.

Хранилище сокровища было прекрасно. Оно было таким, как Элис Гамильтон всегда представляла. За одним исключением – там не было сокровища. Помещение было совершенно пустым, не считая трех деревянных ящиков размером с гробы, стоявших на резных каменных возвышениях.

Найлз посмотрел на Элис, выглядевшую теперь растерянной. Сама же она взглянула на Аню Корвески, которая что-то шептала Карлу Эверетту.

– Аня сказала, что ей стыдно и неловко. Она знала, что вы будете разочарованы, – сказал Карл вместо цыганки, которая отошла в сторону и села рядом с центральным возвышением. Она глубоко вздохнула и стала ждать, когда все посмеются над глупостью ее народа.

– Разочарованы? – переспросила Элис. Она отошла от Найлза к Ане и встала перед ней. – Моя дорогая, как ты думаешь, на что мы пришли посмотреть? Мы здесь ради тайны твоего народа и истории, которая должна быть задокументирована и записана, чтобы правда о вашем народе заняла свое заслуженное место рядом с остальной историей цивилизации. А не ради сокровища.

– Не хочу показаться меркантильным, но просто из любопытства… Здесь вся комната усыпана золотом и драгоценными камнями, но где же все остальное? – спросил Уилл Менденхолл, проводя рукой по бриллианту размером с голубиное яйцо, который был умело инкрустирован в стену.

Наконец, Аня громко рассмеялась – но только Карл улыбнулся ей в ответ.

– Это и есть сокровище Исхода, лейтенант. Все трофеи Египта, – проговорила Корвески.

Карл засмеялся, и теперь вместе с ним стали смеяться Найлз и Элис. Чарли перевел взгляд с одного веселящегося лица на другое и тоже захохотал, просто потому, что его забавляло, что у них у всех разом началась истерика. Только Менденхолл выглядел расстроенным.

– Настоящими военными трофеями были сельскохозяйственные орудия, животные – обычные вещи, которые мы считаем предметами быта, – объяснила Аня. – Но для наших предков это были настоящие богатства. Зерно, вода, пища – все то, что было нужно для нормальной жизни – был их наградой за сотни лет рабского труда. Только это им и удалось вынести из Верхнего и Нижнего Египта.

– Я подозреваю, что настоящее сокровище и причина такой скрытности находится здесь, не так ли? – спросила Элис, положив руку на первый из трех древних ящиков и проведя пальцами по его изветшавшей поверхности.

– Моя бабушка рассказывала мне историю вашей встречи, миссис Гамильтон. Она сказала, что считает вас редкой женщиной, способной понять народ Иедды, – и все это после одной короткой встречи в Гонконге.

– Ваша бабушка была не только красивой, но и очень проницательной, барышня, – довольно сказала Элис.

Аня улыбнулась в ответ, а затем подала руку Эверетту, чтобы он помог ей подняться на ноги. Она посмотрела в глаза американке, а затем обняла ее.

– Сейчас вы узнаете, почему мир и, особенно, наш собственный народ в Израиле никогда не должны узнать об этом месте, – прошептала она на ухо Гамильтон.

Менденхолл, Чарли, Найлз и даже Эверетт подскочили, когда Корвески внезапно резко столкнула крышку центрального ящика на пол. Не заглядывая внутрь, Аня отошла в тени, отбрасываемые неровным пламенем факелов.

Элис проводила молодую женщину взглядом, а затем посмотрела на содержимое ящика и ахнула. Она ожидала увидеть что-то, имеющее огромное религиозное значение, возможно, даже потерянный Ковчег Завета, но то, что она обнаружила на самом деле, поразило и испугало ее. Это был мумия. Лоскуты, которыми она была обернута, сгнили, и основная их часть отслоилась от тела тысячи лет назад, обнажив остатки кожи, которые окаменели из-за особых условий внутри запечатанного храма.

Когда остальные приблизились, чтобы посмотреть на мумию в ящике, Аня вдруг повернулась, подошла к другому, левому ящику и тоже столкнула с него крышку на каменный пол. Затем она сделала то же самое с третьей коробкой, после чего с усталым видом отошла к дальней стене и стала ждать вопросов от своих гостей.

Гамильтон посмотрела на высокий потолок, богато украшенный деревом и камнем, и глубоко задумалась.

– В чем дело, Элис? – спросил Найлз, и только Чарли улыбнулся, догадавшись, что она скажет.

– «И взошел Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю, и сказал ему Господь: вот земля, о которой я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: «семени твоему дам ее». Я дал тебе увидеть ее глазами твоими, но в нее ты не войдешь. И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню»[28], – процитировала американка.

– Книга Моисея? – спросил Комптон, которому в последнее время не хватало знаний Библии.

– Второзаконие, – сказала Элис, уставившись в центральный деревянный ящик. – В Библии также говорится, что Господь похоронил Моисея, и место его захоронения не было раскрыто людям. После смерти Моисея его тело стало причиной войны между архангелом Михаилом и дьяволом, но по этому поводу постоянно идут дебаты, так Аня?

– Да, согласно легенде, в конце концов Господь воскресил Моисея и забрал его на небо, – ответила цыганка. – Именно это Иисус Навин сказал всему Израилю. Миф о его божественной природе сохранился даже после его смерти. Это было первое из многих…

– Укрывательств, – закончила за нее Элис.

– Только американцы могут употребить это слово, но мне кажется, что лучше сказать «искажений правды».

– Стойте, я ничего не понимаю. Если никакого сокровища нет, зачем строить все это? – спросил Уилл Менденхолл.

– Для хранения тела величайшего еврея всех времен, а также человека, служившего при дворе Рамзеса Второго, – сказала Гамильтон, глядя на центральную мумию, укрытую простым красно-черным одеялом. – Аня, это ведь твой прямой предок – ты не могла бы объяснить лейтенанту Менденхоллу, кто это?

Корвески подошла к Уиллу и улыбнулась его наивности.

– Египетское имя этого человека – Муниус, а Тора переводит его на иврит, как Моше. Но он был также известен как минимум под десятком других имен во времена своего могущества, как среди египтян, так и среди иудеев. Его называли Йеред, Авигдор, Шевер и еще семью такими же труднопроизносимыми именами.

Элис улыбнулась и приобняла Менденхолла.

– Трудно все это осознать, да, Уилл? – спросила она.

– Вы хотите сказать, что это… – пробормотал лейтенант.

Аня прервала его, встав рядом со вторым ящиком и снова громко заговорив:

– А это тело Иосифа, человека, ответственного за порабощение израильтян египтянами. – Она подошла к третьему ящику. – Это Иисус Навин, чье тело мой предок Кале украл у народа вскоре после его смерти, чтобы похоронить рядом с его братом и наставником.

Уилл Менденхолл, наконец, понял, что ему пытались объяснить, и посмотрел в ящик с небольшой пятифутовой мумией внутри. Элис усмехнулась и взглянула на ошеломленного лейтенанта.

– Поздоровайся с пророком Моисеем, Уилл.

– Ну, это уже слишком!

* * *

Подполковник Бен-Невин наблюдал, как наемники заканчивали зачистку деревни, так и не найдя ни одного местного жителя. Это его немного обескуражило, потому что он рассчитывал застать их среди ночи врасплох. Он раздраженно показал своим людям, чтобы они шли к воротам и к горе, которая ждала, пока они надругаются над тем, что в ней спрятано. Авис собирался двигаться, когда путь его людям преградил яркий свет фар. Он выругался, увидев, что это был черный внедорожник «Мерседес», и узнав человека, сидевшего на заднем сиденье. Этот мужчина был одет в длинное шерстяное пальто и черный смокинг, а его сигара горела, когда он вышел в бурю. Раздраженный Бен-Невин подошел к Дмитрию Залласу.

– Я думал, что мы договорились, что я заберу сокровище. Вы не должны быть здесь.

Заллас вытащил изо рта сигару, увидев, что дождь мгновенно промочил ее насквозь, и раздраженно бросил ее в текущую воду, которая быстро превращалась в озеро.

– Да, планы изменились. Я собирался отсидеться в замке и дождаться своей награды, но я не могу позволить себе такую роскошь после того, как десять моих людей были убиты внизу в замке, пытаясь задержать не таких уж невинных американцев. Это было просто ужасно, и я считаю это личным оскорблением, поэтому я приехал убедиться, что люди, которые это сделали, дорого заплатят. К черту НАТО. – Дмитрий вздрогнул и пригнул голову, когда ударившая поблизости молния отправила небольшой заряд электроэнергии через их ботинки.

Бен-Невин понял, что спорить с идиотом бесполезно. Вместо этого он повернулся и направился к скрытому входу в город Моисея и его сокровищницы.

19

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Звуки первых выстрелов эхом отразились от каменных ступеней большой лестницы. Первые несколько обойм были вслепую выпущены в бегущих жителей, которые в ужасе неслись вниз по лестнице, спасаясь от неизвестных нападавших. Двое сержантов из 82-й воздушно-десантной и трое местных обитателей заняли позицию за первым же поворотом лестницы.

Два автомата в руках военных должны были стать бесполезными всего через двенадцать выстрелов из каждого. Кроме того, эти люди отлично стреляли их привычных «М-16» или 14, но «узи»? Они были уверены, что их сопротивления хватит всего на несколько секунд. Сержанты посмотрели на древние двустволки в руках трех бородатых цыганских фермеров и отвернулись, сомневаясь, что их небольшая засада хоть как-то поможет защитить жителей деревни. Американцы решили, что раз они не знают, кто есть кто в этой путанице, то правильнее будет встать на сторону семей, которые накормили и приютили их. Кроме того, этим военным нравились цыгане хотя бы потому, что они относились к ним как к родным. Да, если сомневаешься, просто будь хорошим парнем.

Первый человек, который зашел за угол, с удивлением увидел бородатых цыган в компании еще двух мужчин в форме, которые поджидали их. Его глаза расширились от неожиданности, когда первый цыган, стоявший рядом с одним из сержантов, выстрелил ему из двустволки в грудь, и тот отлетел в каменную стену, по которой широкой аркой брызнула кровь.

Цыган усмехнулся, переломив ружье и выбросив на пол дымящиеся гильзы, а затем легко вставил два новых патрона.

– Думаю, что ты получил от этого слишком много удовольствия, – сказал сержант, когда снова прогремел выстрел дробовика.

Еще один человек упал, когда второй цыган открыл огонь по незваным гостям.

Второй сержант выстрелил из «узи», но пули разлетелись во всех направлениях, кроме того, куда он прицелился.

– Черт побери! – крикнул он, проклиная свою плохую меткость.

Третий цыган что-то громко сказал, обходя сержанта – очевидно, ругая его за промах – и выстрелил. Еще один из людей Бен-Невина отлетел назад, но затем старик неожиданно схватился за голову и упал. Пуля прошла насквозь прямо через центр его лба.

Первый цыган посмотрел на друга, после чего с гневным видом встал и разрядил оба ствола своего оружия во врагов. Потом он крикнул что-то на румынском и повернулся к американцам.

– Сейчас мы бежим, – сказал он и бросился наутек. Американцы обменялись удивленными взглядами, а затем последовали его примеру, двигаясь так быстро, как только могли, вниз по длинной лестнице.

* * *

Джек услышал выстрелы откуда-то спереди. В темноте тоннеля, выкопанного голиа, он едва видел стены, не говоря уже о выходе наружу. Было так тесно, что ему пришлось погасить факел, из-за которого они могли погибнуть от удушья.

– Э, похоже, что у кого-то гости, – сказал Райан, находившийся позади всех.

– Черт возьми, Джек – там Элис и Найлз! – крикнула Сара, неосознанно начав подталкивать Коллинза вперед.

– Эй, эй, если ты продолжишь меня толкать, мы тут застрянем! – отозвался тот, пытаясь двигаться быстрее.

Неожиданно Джек вышел на открытое пространство и увидел впереди, на некотором расстоянии свет. Шагнув вперед в темноте, он надеялся, что он не движется к пропасти, которую не было видно.

– Полковник, я думаю, что мы здесь не одни, – сказал Пит Голдинг, тоже выбравшись из тоннеля.

– Ну, давайте не будем ждать появления еще какого-нибудь ночного кошмара, – ответил Джек, схватив руку Сары и двинувшись по коридору к источнику свету.

Приблизившись к нему, он обнаружил, что это было всего лишь круглое отверстие, и было похоже, что его вырыли недавно. Пахло влажной землей, и Коллинз понял, какой тяжелой была для голиа работа над тоннелями. Он высунул голову и увидел, что они оказались в большом помещении с тремя ящиками в центре и золотыми рельефными изображениями египетских или каких-то других божеств на стенах. Джек вылез из отверстия, а затем помог выбраться Саре. Снаружи доносились звуки выстрелов – сначала они звучали эпизодически, а затем началась полноценная перестрелка. Коллинз выпустил руку Макинтайр, вытащил украденный девятимиллиметровый пистолет из своих мокрых и грязных штанов и подождал, пока Райан с Питом сделают то же самое.

– У вас есть еще оружие, которое мы забрали у тех прекрасных людей? – спросил он, протягивая один из пистолетов Саре, которая зарядила его и посмотрела на полковника.

Джейсон взял на себя инициативу, что быстро начало входить у него в привычку под руководством Джека. Стрельба загремела снова, и вскоре опять послышались крики мужчин сначала на румынском, а затем на другом неизвестном языке. Райан выглянул из-за дверного проема и увидел, как несколько женщин и детей бросились с огромной пустой лестницы к городу, подобных которому молодой американец и представить себе не мог. Они смотрели, как небольшая группа скрылась из вида. Группа жителей добралась до укрытия, когда последняя кучка людей сбежала с лестницы и бросилась по спуску к странному городу внизу. Кроме того, Джейсон и Джек увидел троих мужчин, которые палили по бегущим перед ними людям.

Коллинз поискал глазами кого-нибудь, кто прикрывал женщин и детей, но никого не увидел. Возможно, у них кончились патроны.

– Прикрытие, мистер Райан, – спокойно сказал он, прицелившись во вторую группу и выстрелив. Джейсон выстрелил одновременно с ним. Пули попали в двоих нападавших почти одновременно, и они оба упали – один даже отлетел так далеко, что перевалился через край и рухнул на каменный пол с двухсотметровой высоты. Однако первые трое преследователей добрались до конца спуска и бросились в город, направляясь к укрытию, в котором исчезли остальные.

– Вперед, – скомандовал Джек, двигаясь вправо и стараясь держаться как можно ближе к колоннам храма. Он дошел до конца и увидел множество жителей перевала, а затем Найлза, Менденхолла, Эверетта и Чарли Эллешоу, сидевших на корточках у самой маленькой из трех пирамид. Было похоже, что рядом с ними лежали пустые автоматы, и они теперь держали в руках самые древние ружья, какие он когда-либо видел. Коллинз покачал головой и вышел из укрытия.

Он не успел пройти и трех шагов, как вся верхняя галерея разразилась выстрелами. Почти 120 автоматов одновременно начали стрелять, и пули посыпались на каждый дюйм города. Джек немного подождал, а затем толкнул остальных вперед, и они спрятались за первой пирамидой.

– Было близко, – сказал Джейсон, доставая обойму из своего пистолета и проверяя, остались ли там еще патроны, а затем вставляя ее назад. – Но должен признаться, что с удовольствием пристрелю этих ублюдков за то, что они сделали с Джиной.

– Да, думаю, что за это они расплатятся по полной, – кивнул Джек, выпрямляясь и оглядываясь, когда стрельба стихла. Затем он подбежал к второй пирамиде и, наконец, к третьей, встав рядом с капитаном Эвереттом. Райан и Пит бросились за ним и заняли позиции рядом с Уиллом и Чарли Элленшоу.

– Хорошо провел время на курорте? – спросил Карл Джека, открыв древнюю на вид коробку с патронами для дробовика и высыпав их на землю для удобства.

Коллинз покачал головой.

– Еще как! Как видишь, мы только что вылезли из грязевых ванн, – усмехнулся он, бросая Эверетту один из запасных пистолетов.

– Обманщик, я точно знаю, что вы были заперты в приличном номере отеля с горячей едой и баром. Что это был за номер, люкс Франкенштейна?

– Думаю, что тебе придется объяснить мне, как ты это провернул, капитан, – сказал полковник, потому что капитан только что подтвердил: то, что они видели в отеле, им не показалось.

– Нет, это фишка «морских котиков», Джек, – заявил Карл и поднял пистолет, целясь в людей, которые снова начали собираться на выступе галереи.

Чарли Элленшоу, который сидел и следил за нападавшими, готовившимися разрушить город, отвернулся от галереи и посмотрел на Пита Голдинга.

– Ну что, тебе надоело развлекаться на курорте, и ты решил, наконец, поработать? – спросил он абсолютно серьезно.

– Если бы ты знал, через что мы прошли, Чарльз, ты бы не выглядел таким самодовольным. Ты в курсе, что там водятся оборотни? – отозвался Питер.

– Серьезно? Ну, когда ты узнаешь, что творится здесь, ты в штаны наложишь, доктор Голдинг!

* * *

Станус последним из голиа покинул храм. Все детеныши были теперь в безопасности в пяти милях от перевала. Что же касается взрослых голиа, то их вожаку даже пришлось порычать и пустить в ход зубы, чтобы заставить их убраться подальше от храма в эту историческую ночь. Давно готовившиеся планы племени Иедды и голиа начали реализовываться, и хотя огромный зверь не мог понять всех тонкостей, он знал, что план мадам Корвески был единственной надеждой для его вида. Теперь остался только Микла, младший брат Стануса, последним вошедший в систему пещер, которую голиа обнаружили много веков назад и местоположение которой хранилось в секрете даже от королевы цыган.

Микла стоял на четырех лапах, потому что если бы он встал перед Станусом на две ноги, это было бы воспринято как вызов. Младший брат отдавал старшему дань уважения, но отказывался присоединиться к остальным голиа в пещерах. Он заскулил, а затем сделал шаг в сторону Стануса, который стоял на месте, но не сделал никаких агрессивных движений в направлении полностью исцеленного и здорового Миклы. Вскоре два гигантских волка сошлись нос к носу, и альфа-самец посмотрел своими желтыми глазами на брата, а затем оба они впервые в жизни установили связь между собой как лидеры стаи. Станус дал Микле понять, что он с уважением относится к тому, что тот путешествовал со старухой и спас жизнь юной принцессе. Вожак фыркнул, а затем опустил голову и игриво шлепнул своего почти близнеца по челюсти. Микла вскочил и положил обе лапы на спину Стануса, и два волка принялись кататься по полу, пока остальные голиа наблюдали за этим странным представлением, разыгрываемым двумя братьями, с безопасного расстояния.

Наконец огромный альфа-самец прекратил играть в грязи и воде и медленно отодвинулся от своего младшего брата. Бросив последний взгляд на пещеры, где теперь спрятался клан голиа, Станус и Микла на полной скорости бросились к храму, сотрясая своими восьмисотфунтовыми телами землю при каждом прыжке.

Час оборотня приближался.

* * *

Снаружи на главной дороге появилась какая-то одинокая фигура. Она вышла под дождь и подняла голову, чтобы посмотреть на бушующую стихию. Янош Важич, а точнее Шуман, был одет в черную спецодежду из спецполиамида, а за плечами у него висел автомат. Он увидел, что рядом с деревней Патинаш никого не было, и понадеялся, что ветер и дождь не помешали прыжку парашютистов и никто не погиб. Янош быстро установил штатив, который висел у него за спиной, а затем поместил маленькую черную коробочку в слот в его верхней части. Он поднял маленькую крышку, ввел координаты, и вскоре яркий зеленый лазерный луч выстрелил прямо в небо, а затем отрегулировался, исчезнув за облаками. Некоторое время Шуман смотрел, как лазерный луч начал двигаться назад и вперед со все возрастающей скоростью. Он сформировал веерообразное изображение, конус, на который должны были ориентироваться парашютисты, если бы лучу удалось выбиться из-за туч.

Лазерная система была всего лишь запасным вариантом на той случай, если система GPS, установленная на руке каждого парашютиста, по какой-либо причине не сработает, когда он будет нестись к земле на бешеной скорости более четырехсот миль в час.

Янош услышал хлопок, который, даже несмотря на раскаты грома, прозвучал очень громко. Потом он увидел первый парашют, отделившийся от облаков всего в двухстах футах у него над головой. Парашютист напрягся, а затем врезался в дорогу и покатился, пытаясь затормозить. В конце концов он поскользнулся и упал лицом в грязь.

– Это было чертовски изящно! – выругался первый приземлившийся, когда Янош подбежал, чтобы помочь ему с его парашютом и креплениями. В это время послышались уже знакомые хлопки парашютов остальных членов ударной группы.

Майор Донни Мендольсон скинул с себя тяжелое снаряжение, а затем бросил свою кислородную систему в кучу больше не нужного оборудования.

– Сержант-майор, соберите снаряжение и уничтожьте его, пожалуйста, – распорядился он, убедившись, что оружие было готово к стрельбе, после чего поднял голову и увидел, что Янош Важич подошел к нему и кивнул.

– Я так понимаю, вы Деметрий? – спросил майор, взмахом руки приказав своим людям занять позицию, чтобы поддержать легкую дисциплину.

– На самом деле, я капитан…

– Пожалуйста, давайте обращаться друг к другу по именам, меня зовут «не спрашивайте». Так, – Донни посмотрел на Яноша и широко улыбнулся, – мы сможем остаться друзьями.

– Вы все доставили? – спросил Шуман.

Молодой майор быстро взглянул на часы, а затем надел перчатки.

– Если в ВВС хоть немного разбираются в навигации, мы должны получить письмо из дома прямо сейчас, – сказал он, показывая на небо.

Янош перевел взгляд со стихии на молодого командос. Потом он услышал последний громкий хлопок в темноте и увидел небольшой ярко-красный парашют, появившийся из-за туч и приземлившийся в центре деревни, откуда его быстро забрали, пока его не унес ветер. Можно было только гадать, как он добрался до деревни с самолета, и учитывая сложность формул расчета траектории полета с учетом воздушных потоков и ветра, было удивительно, что посылка вообще прибыла.

Майор пожал плечами.

– Навигация у них отличная, а вот момент они выбрали неподходящий, – язвительно заметил он.

Важич увидел, как спецназовец быстро отдал приказ своим людям выступать в направлении храмового комплекса.

Операция «Рамзес» перешла в наземную стадию, и уже через несколько секунд после этого сам ад спустился на землю.

* * *

Джек знал, что все закончится быстро. У него осталось четыре обоймы, а им удалось нейтрализовать меньше десяти процентов атакующих. Люди Залласа, возможно, и были бандитами и ублюдками, но либо они были одними из самых храбрых мужчин, которых полковник когда-либо видел, либо просто до ужаса боялись своего босса.

– У нас, возможно, серьезная проблема, Джек, – сказал Эверетт, вставляя последнюю обойму.

– Умеешь ты мастерски смягчить, капитан. И почему ты постоянно оглядываешься на ту девушку, вы с ней снова пытались друг друга застрелить или что? – спросил Коллинз, после чего прицелился, выстрелил и удовлетворенно кивнул, услышав, как один из бандитов вскрикнул и упал.

– Или что, – ответил Карл с улыбкой, которая не ускользнула от внимания Джека. Полковник наклонил голову и вернулся к своей работе.

* * *

Мадам Корвески не чувствовала никакой боли, поскольку Дениза накачала ее морфином, когда деревенские мужчины ворвались в хижину и забрали ее, стол и все остальное, в город Моисея.

Элис Гамильтон сидела рядом с ней, пока вокруг них шла перестрелка. Пули свистели и рикошетили от каменных памятников, и шум, который они создавали, пугал детей, сгрудившихся вокруг своих матерей, пока их отцы и старшие братья с сестрами сражались с людьми Залласа. Люди использовали в качестве оружия все, что было под рукой. Женщины сражались с дробовиками и рогатками в руках, и в пришельцев летели даже камни. Элис смотрела, как история этих людей разворачивается перед ней. Как американские индейцы в прошлом, цыгане боролись сейчас за существование, и Гамильтон гордилась тем, как они сплотились перед лицом опасности. Она знала, что мадам Корвески приказала Станусу не принимать участие в битве. Он должен был увести свой клан в безопасное месте и не возвращаться в долину – никогда.

– Похоже, у людей заканчиваются боеприпасы, – сказала Элис и ошарашенно посмотрела на приличного размера тесак в правой руке улыбающейся мадам Корвески. До этого она прятала его под одеялом, которым была укрыта.

– Я задержу их, пока не прибудет помощь, как говорят в старых фильмах. – Старая цыганка засмеялась, а затем посмотрела на сидящую рядом американку. Ее зрачки были так сильно расширены, что Элис забеспокоилась: ей пришло в голову, что Дениза так разозлилась из-за ампутации, что намеренно вколола слишком большую дозу морфина упрямой и очень проницательной цыганской королеве. Гамильтон протянула руку и опустила тесак, но не попыталась забрать его у цыганки. В конце концов, он и правда мог ей потребоваться. – Я рада, что вы решили составить нам компанию на нашей маленькой горе, миссис Гамильтон. – Мадам Корвески медленно выдохнула. – Вы же увидели великолепие голиа, не так ли? – спросила она, и ее глаза, казалось, умоляли Элис понять, почему она приказала голиа навсегда покинуть гору.

– Они, как иеддиты, будут жить всегда, и я клянусь вам, что использую все свое значительное влияние, чтобы убедиться, что так оно и будет, – пообещала Гамилтон. – В качестве моего подарка вам, просто в благодарность за то, что сохранили этот вид и помогали ему выжить до тех пор, пока голиа не стали готовы жить отдельно и быть свободными от людей. Нет, старая подруга, пора было с этим заканчивать.

– Да, пора заканчивать. – Корвески закрыла глаза. Засыпая, она знала, что по крайней мере один человек понимает причины того, что она сделала.

* * *

Пуля попала в один из нижних блоков, из которых состояла левая пирамида, а затем отскочила прямо в левый ботинок Джейсона Райана. Она просвистела так близко, что оторвала каблук от дорогого дизайнерского ботинка.

– Черт возьми, я расписался за эти ботинки! – возмутился Райан, а затем быстро выстрелил дважды в сторону убийцы его обуви.

Менденхолл перевернулся и лег на живот рядом с Джейсоном, а затем дважды выстрелил в верхний вход в город, снова завалив не одного, а сразу двоих головорезов.

– Как по уткам в тире, да? – пошутил Уилл, когда пять крупнокалиберных патронов врезались в большие каменные блоки, заставив его свернуться в позу эмбриона.

– Да, только эти утки отстреливаются, если ты не заметил, – ответил Райан, довольный тем, что выстрелы нападающих прозвучали как раз вовремя, чтобы заставить замолчать любившего выпендриваться Менденхолла.

– Ну, эта пара обуви, за которую тебе придется заплатить – это наказание за то, что тебе досталось тепленькое местечко на курорте, в то время как мы тут пытались выжить в дикой местности, пока за нами гонялись все, кто только можно – от волков до Гензеля и Гретель.

– Не хочу вас перебивать, но сколько патронов у вас осталось, девчонки? – спросил Джек, отбрасывая последнюю пустую обойму. Уилл сунул руку в карман и бросил Коллинзу свою последнюю обойму. – А теперь, если вы, дамы, на несколько минут перестанете язвить, у меня есть идея. Кстати, вы видели этого мудака Бен-Невина после начала боевых действий?

Райан с Менденхоллом покачали головами, а Джек проскользнул мимо них и пробрался к задней части городской стены, которая окружала весь город. Когда он проходил мимо, Уилл неодобрительно посмотрел на Джейсона, а затем оба последовали за полковником.

* * *

Когда спецподразделение «Сайерет» остановилось перед тем местом, где, судя по карте майора, должен был находиться главный вход в храм, он приказал своим людям не двигаться, пока местонахождение входа не будет подтверждено. Пустота Патинаша свидетельствовала об опасности впереди. Мендольсон достал из кармана водонепроницаемую карточку и компас. Покрытая тритием шкала сообщила ему, что он находится перед огромным камнем, закрывающим вход.

– Ладно, с этого момента можете стрелять в случае опасности, – сообщил он своим людям. – Вперед, джентльмены, и…

Майор не успел закончить свой приказ о входе в храм – в тот момент, казалось, вся поверхность горы вспыхнула огнем, когда сидевшие в засаде люди открыли по ним огонь. Донни не мог поверить, что слепо пришел прямо в руки неизвестному противнику, который застиг его врасплох. Его высокомерие привело к катастрофе.

Его люди пришли в себя и начали отстреливаться. С этого момента им были не нужны указания майора или даже командиров группы, потому что каждый человек знал свою работу и знал, чего от него ждут.

Мендольсон опустился на грязную дорогу и сполз в канаву вдоль нее. Он попытался поднять голову, чтобы посмотреть сквозь очки ночного видения на тех, с кем они столкнулись, но тут неподалеку ударила молния, и командиру пришлось сорвать очки ночного видения с головы.

– Черт, – прошипел он, а затем поднес к глазу свой карабин «М-14» и быстро изучил зону перед собой, надеясь увидеть, кто по ним стрелял, в свете вспышек оружия, направленного на его команду. В последнюю секунду ему помогла молния, и то, что Мендольсон увидел, заставило его перекатиться на спину и выругаться. Он насчитал, по меньшей мере, пятьдесят или шестьдесят автоматов впереди у входа в храм, после чего закрыл глаза и позволил дождю омыть его лицо, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать.

Прежде чем он успел закрыть глаза рукой, над его головой вспыхнула сигнальная ракета, и Донни снова перевернулся на живот, чтобы воспользоваться моментом. Свет отбросил движущиеся тени на все, что находилось перед ними, – казалось, что кусты и деревья тоже нападали на них.

– Прекратить огонь… прекратить огонь! – произнес усиленный мегафоном голос.

Майор Мендольсон просканировал глазами территорию, но никого не увидел и решил подождать.

– Я сейчас говорю с лидером ударной группы «Сайерет», которая в данный момент нарушает закон Израиля, вторгаясь на зарубежную территорию, – сказал голос на английском языке, так что только Донни смог понять эту ложь.

– О боже, какая прелесть! – хмыкнул майор, выжидая.

– Я говорю сейчас от имени израильского кнессета, вы были отправлены сюда незаконно и должны прекратить это незаконное вторжение. Сложите оружие, и румынские власти возьмут вас и ваших людей под стражу для возвращения в Израиль. Мы не причиним вам вреда, – продолжал голос.

Старшина группы лег рядом с Донни Мендольсоном.

– Кто бы это ни был, брехать он умеет, – сказал он и подождал, пока его командир что-нибудь ответит.

– Думаю, что знаю, кто пытается ввести нас в заблуждение, – сказал майор, наклонившись вперед, а затем подняв голову в надежде, что дождь достаточно хорошо скрывает его от снайперов, которые точно были где-то в темноте. – Мы приехали на торжественное открытие курорта.

– Я знаю, что вы из «Сайерет». Я видел ваши приказы об объявлении тревоги. Эта операция является незаконной и приведет к самым печальным по…

Мендольсон открыл огонь из автомата, отправив двадцать крупнокалиберных патронов в сторону огромного камня, скрывавшего вход в храм. После этого он посмотрел на своего сержанта и улыбнулся.

– Какой противный голос, – сказал Донни, а затем поднялся и продолжил стрелять, пока у него не закончились патроны. Его люди последовали его примеру, и вверх по склону горы посыпались выстрелы, а вокруг засверкали огненные вспышки от отскакивающих от камней и деревьев патронов.

* * *

Джек остановился, чтобы объяснить Эверетту и Ане Корвески свой план. Аня согласилась, что идея была неплохая, а затем всеобщее внимание привлек шум. За пределами города шла дополнительная стрельба. Выстрелы гремели вдалеке, и только натренированный слух военных мог услышать их через рокотание грома, сотрясающего всю гору.

– Думаю, что у плохих парней появилась компания, – сказал Коллинз, переглянувшись с Аней. Карл посмотрел на нее, подняв бровь.

– Ты ничего не хочешь рассказать? – спросил он, зная, что выражение лица цыганки означало, что она на самом деле что-то знает.

– Думаю, моей бабушке и моему бывшему работодателю придется объясниться, – сказала она, подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит, но подъем, ведущий из храма, был слишком далеко, а выход – еще дальше.

– Попробуйте еще раз, мисс Корвески, – настоял Джек. – Мы все внимание.

– Думаю, что «Моссад» отправил нам помощь… то есть, может быть, помощь, а может быть, кого-то, кто тоже попытается уничтожить храмовый комплекс и убить нас, – предположила цыганская принцесса. – С генералом Шамни и его другом премьер-министром никогда не знаешь. Это может быть «Сайерет».

– Так я и подумал, – сказал Коллинз, опустив плечи, и погрузился в размышления. – У нас был отчет из ЦРУ о том, что спецподразделение «Сайерет» было приведено в состояние боевой готовности, и сейчас, я думаю, мы знаем почему.

– Они здесь не для того, чтобы кого-нибудь спасти, так ведь? – спросил Эверетт, надеясь, что Аня скажет им правду.

– Нет, они здесь, чтобы уничтожить храм. Но я не знала наверняка до сегодняшнего дня, – отозвалась женщина. – Это все моя бабушка и генерал Шамни, мой начальник в «Моссад». Пришло время, когда Израиль больше не может терпеть существование тех мумий. Они должны исчезнуть навсегда.

– Но почему? – удивился Карл, который вообще не понимал Аню.

– Потому что фундаменталистское движение, которое набирает обороты в Израиле, могло бы нарушить мирный процесс, курс на который сейчас взят, не так ли, Аня? – спросила Элис Гамильтон, вместе с Найлзом присев рядом с троицей. Стрельба началась снова.

– Объясни, – попросил Джек Элис, которая улыбнулась Ане, показывая, что, по крайней мере, они с Комптоном понимают, что происходит.

– Премьер-министру, – объяснила Гамильтон, – не нужна гражданская война из-за споров, чья религия является истинной. Эти мумии, если будет доказано, что они те, кем их считают иеддиты, разожгут фундаменталистскую войну против мужчин и женщин, которые хотят, чтобы враждебность остыла, а не разгорелась заново из-за древней истории. А все потому, что Моисей был всего лишь человеком: этот обман длиной в три с половиной тысячи лет создает большую проблему для религии в целом, хотя всем просто нужно понять, что, как ни посмотри, без божественной помощи дело не обошлось. Голиа? Действительно. Бог? Что ж, голиа создала природа, а она всегда и была богом. Но объяснение никогда не бывает достаточно простым. Моисей был человеком, который говорил с Богом и который превратился в миф, и мы должны скрывать этот миф просто потому, что люди не могут понять простой факт, что у истории Исхода, несмотря на ее правдивость, есть множество более сложных аспектов, чем кажется на первый взгляд, или даже более сложных, чем написано в Библии.

– Да, – сказала Аня, улыбнувшись и кивнув Элис. – Миссис Гамильтон абсолютно права.

– Сюрприз, сюрприз, – буркнул Чарли Элленшоу. – Храм и город Моисея перестанут существовать после сегодняшней ночи.

Джек покачал головой.

– Нет, если то, что мы слышим – это та помощь, о которой вы говорите, потому что похоже, что они попали в засаду, – сказал он, видя, как все больше и больше мужчин спускаются по ступеням. При этом у жителей деревни и американцев почти не осталось боеприпасов. – Должен быть другой выход отсюда, – заявил полковник, глядя на испуганные лица женщин и детей, чьи мужчины начали отступать, когда их жалкая попытка обороны не удалась. Люди пытались успокоить детей как могли. Коллинз увидел, что большинство мужчин бросили свои пустые ружья и вооружились большими ножами и вилами, и покачал головой, зная, что перед его глазами творилось настоящее безумие. Он не мог допустить, чтобы эти люди пострадали из-за того, что кто-то думал, что внутри храма спрятаны огромные сокровища.

– Эй, помнишь сегодня днем, капитан? – спросил Элленшоу, взяв Карла за руку. – Амбар, Станус?

– Как голиа попал в деревню – над амбаром есть скрытый вход в храм? – спросил Эверетт Аню.

– Не знаю. Станус был над амбаром? – уточнила она.

– Он мог бы прийти только с горы, так как в деревне было полно народу, который хотел тебя увидеть, так что волк такого размера мог приблизиться к амбару только с одной стороны.

– С горы, – подтвердила Корвески.

– Мы должны найти тот выход, это наш единственный способ выбраться отсюда. – Джек повернулся и предложил двинуться на юг за гигантских каменных львов с головами бородатых мужчин. – Он может быть только с этой стороны, – добавил Коллинз, ожидая подтверждения, что его предположение было самым удачным.

– Я никогда не видела там голиа, – сказала Аня.

– Насколько я успела понять, в последнее время голиа делали много вещей, о которых иеддитам ничего не известно, – вмешалась Сара и напомнила всем об анкерных болтах, которые волки выкапывали весь прошедший год.

– Хорошо, соберите людей и пусть держатся вместе. Найдите мужчин, которые понесут мадам Корвески. Нужно идти, пока еще не поздно. – Джек посмотрел на Уилла и Джейсона. Прежде чем он успел что-либо сказать, Чарли и Пит подошли и присели рядом с Райаном и Менденхоллом, как бы говоря полковнику, что приказы, адресованные этим двоим, относятся и к ним тоже. Джейсон испытал гордость за двух суперботаников, но профессорам здесь было не место.

– Вы двое будете прикрывать нас, сколько сможете. А затем убирайтесь – не вздумайте геройствовать и погибнуть здесь, – сказал Джек, глядя на Элленшоу и Голдинга. – У них всего два пистолета с патронами, так что шевелитесь и помогите детям и старикам.

– Но, полковник, мы можем… – начал Пит.

– Парни, вы слышали полковника?! – почти крикнул Эверетт, чтобы напугать их и заставить подчиниться. – Выполняйте приказ и уведите этих людей отсюда.

– Да, сэр, – ответили оба ученых и, низко пригибаясь, поспешили на помощь женщинам и детям, в то время как вся деревня Патинаш начала уходить в темноту.

– Удачи вам двоим, – сказал Джек, тоже уходя. Карл кивнул Райану и Менденхоллу, и Аня улыбнулась. Элис Гамильтон поспешно поцеловала обоих мужчин в щеку, а Найлз Комптон наклонил голову и покачал ею, как бы говоря, что предпочитает обойтись без поцелуев. Вместо этого он просто кивнул и ушел. Директор знал: его люди понимали, что он заботился о каждом мужчине и женщине в комплексе, но целовать их на прощание… Здесь он провел для себя черту.

Начался новый исход затерянного колена Израилева, племени Иедды, в поисках безопасной гавани.

* * *

Майор Донни Мендольсон понял, что он должен рискнуть, когда увидел, как несколько людей отошли от замаскированного входа в храм и скрылись где-то внутри.

– Вы видите то же, что и я? – спросил старшина, покосившись на него.

– Да, они уходят по двое и по трое последние пять минут. Они ослабили свою основную защиту, напав на нас. Этими идиотами точно управляет агент «Моссад».

Старшина посмеялся над дежурной шуткой, которая ходила в «Сайерет» про разведку – здесь все было примерно так же, как и в США: американские солдаты, как правило, тоже редко хорошо отзывались о ЦРУ.

– Ладно, придется действовать вдвоем. Нужно войти в храм и установить эту малышку, – сказал старшина, постучав рукой в перчатке по алюминиевому корпусу, под которым лежал небольшой кусочек солнца. Дождь все еще лил как из ведра, когда майор подал сигнал оставшимся людям, чтобы те прикрыли их, открыв огонь по левой части входа, пока они попытаются зайти справа и в одиночку проникнуть в храм.

– И что нам делать после того, как мы попадем внутрь и обнаружим, что их там двести человек? – спросил старшина.

– Ну, несмотря на то что наши тела будут пронизаны иностранными пулями, мы выполним свой долг и убьем их всех или взорвем храм вокруг себя и их вместе с ним, – ответил Донни.

– Меня устраивает такой план, – сказал ветеран, принимавший участие почти в каждом военном конфликте, в которые Израиль был вовлечен за последние десять лет, – за исключением той части, где мы погибаем.

– На войне как на войне, сержант, на войне как на войне.

Сигнал рукой был подан, и все автоматы заработали одновременно.

Последнее нападение на город Моисея началось.

* * *

Подполковник Бен-Невин пригнулся, когда пули отскочили от скалы рядом с ним. Он попытался встать, чтобы посмотреть, что происходит, но встречный огонь был настолько сильным, что он не мог пошевелиться. Авис посмотрел налево и увидел, что большинство подручных русского пытаются атаковать евреев спереди. Бен-Невин знал, что это тактика была глупой, и сказал им об этом, но они были похожи на Залласа, поэтому проигнорировали предупреждение и двинулись в атаку. В результате подполковник обнаружил, что теперь под его командованием осталось всего двадцать человек из семидесяти пяти, которые участвовали в засаде изначально.

Авису нужно было разместить оставшихся людей у входа, чтобы никто не смог пройти мимо них. Единственное спасение Бен-Невина было в том, чтобы попасть в храм и получить доказательства хотя бы части той лжи, которую прикрывал Израиль. Это само по себе удовлетворило бы его начальство, и он получил бы свою виллу вместе с хорошей частью добычи. Он начал выкрикивать новые приказы, пытаясь перекричать проливной дождь и ветер, когда что-то отскочило от камня, закрывающего вход в храм. Бен-Невин подумал было, что члены «Сайерет» докатились до бросания в них камней, но тут заметил, что именно швырнули в его направлении. Граната лежала всего в трех футах от него. Подполковник, не мешкая, прыгнул за огромную глыбу у входа в храм, и в этот момент граната взорвалась. Взрыв потряс Бен-Невина. Он покачал головой – и тут еще одна граната перелетела через препятствие и отскочила от камня, за которым он прятался. На этот раз Авис повернулся и побежал к входу в храм, поняв, что у него не хватит людей, чтобы отразить начинающееся нападение.

Резкая вспышка огня, которая смела всех, кому хватило храбрости высунуть голову из укрытия, отвлекла внимание людей Залласа от входа на достаточное время, чтобы двое мужчин успели украдкой проникнуть в храм. Они вместе несли одно оружие, которое по мощности могло поспорить с самим Богом.

Майор Донни Мендольсон был первым израильским солдатом, несшим оружие, которого, по заверениям Израиля, не было в арсенале его армии – тактическое ядерное оружие мощностью 1,2 килотонны.

* * *

Джек шел впереди, а Сара двигалась сразу за ним. Остальные жители деревни растянулись почти на полмили, пока беженцы с Патинаша шли по древним пещерам, о существовании которых иеддиты уже давно забыли. Голиа знали храмовый комплекс лучше, чем кто-либо еще на земле.

Коллинз видел усталость жителей. Отцы, не привыкшие к более захватывающим событиям, чем высокое поголовье скота, увеличившееся за зиму, или возможность получить с этого скота много шерсти, пытались успокоить детей, вокруг которых летали пули. Двигаясь вдоль дальней стены города Моисея, Коллинз почувствовал, что пар, выходивший из природный паровых отверстий, стал горячее.

Сара потянула Джека за рукав и глазами указала, что ему нужно посмотреть наверх. Он сделал это и в тот же миг увидел Стануса и Миклу. Два брата-волка, несмотря на свой огромный размер, были достаточно ловкими, чтобы перемещаться в ограниченном пространстве между валунами и выступами горной породы у людей над головами. Вскоре к ним присоединились Аня и Карл. Эверетт, казалось, чему-то радовался. Коллинз остановился и подождал, пока эта пара пройдет через толпу перепуганных фермеров и пастухов, а также детей и женщин, которые не понимали, почему внешний мир пытался разрушить их жизнь. Карл вздрогнул, услышав, что арьергардная защита, возложенная на Джейсона Райана и Уилла Менденхолла, началась всерьез. У них не было времени. Какими бы отличными стрелками ни был Райан с Менденхоллом, скоро у них должны были закончиться боеприпасы. И при этом против них по-прежнему выступала бы сотня разозленных преступников.

– Полковник, капитан говорит, что он улавливает мысли Стануса… и еще моего брата, – сказала Аня, не понимая, как разум Карла мог получать двойную порцию мыслей от вожака голиа, который наблюдал за тем, как жители деревни уходили из города Моисея.

– Теперь я точно ничего не понимаю, – ответил Джек, повернув голову и оглядывая скалы над собой в поисках отверстия, которое могло бы вывести их наружу.

– Капитан хочет поспросить Стануса о помощи, но каждый раз, когда он пытается установить соединение, то сталкивается с Марко в сознании голиа, словно…

– Твой брат мертв, Аня, – услышали они голос цыганской королевы.

Все повернулись, посмотрели назад и увидели трех цыган с Патинаша, один из которых держал мерцающий факел, а двое других несли мадам Корвески в кресле. Увидев это, Элис пришла в ярость из-за глупости мужчин.

– Поставьте ее, пока она не упала, – велела Гамильтон, пройдя мимо Найлза.

– Я не покину в храм. Я останусь. – Старшая Корвески посмотрела на свою ошеломленную внучку. – Марко погиб сегодня от рук своих новых друзей.

Карл увидел, как проявились истинные чувства, которые Аня испытывала к брату. Молодая цыганка была зла и шокирована происходящим. Она покачала головой и положила ее на грудь Эверетта, а затем глубоко вздохнула, после чего посмотрела на него, а затем приняла решение.

– То, что осталось от моего внука, теперь находится внутри Стануса, – сказала мадам Корвески. – Вскоре альфа-самец стряхнет с себя воспоминания о Марко, и мальчик будет полностью поглощен волком. Именно так голиа поддерживают высокий уровень интеллекта.

Эверетт посмотрел на Аню, и та, кивнув, объяснила.

– Каждый из нас формирует связь с голиа, когда умирает. Наши тела станут частью природы и будут похоронены в земле, но наши души, наша память и наша любовь к волкам и людям переходят к голиа. Таким образом, мы продолжаем жить в гораздо более простой форме, свободной от человеческих тягот. Голиа – это мы, а мы – это они.

– А теперь, капитан, попросите моего внука, чтобы он помог вывести моих людей с этой горы, потому что сегодня Господь уничтожит это место, – сказала мадам Корвески, пока Дениза Гиллиам измеряла ее пульс, приказав мужчинам поставить ее на землю и поднеся факел поближе, чтобы лучше видеть. Найлз Комптон наблюдал за королевой цыган и знал, что фактически старуха была уже мертва и единственным, что заставляло ее сердце биться, было ее упорство. Джек и Сара посмотрели на Эверетта, который пожал плечами, показывая, что ничего не понял, но постарается понять. Аня взяла капитана за локоть и остановила его.

– Карл, если разум Марко путешествует со Станусом, я не знаю, как мой брат отреагирует на тебя. Станус пустит тебя в свою голову, но Марко может спровоцировать конфликт. Я не знаю, подозревал ли он что-нибудь о… ну, о том, что я испытываю к тебе чувства, но ты должен быть осторожен. Станус может разорвать тебя на части, не понимая, зачем он отрывает тебе руки, не зная, что Марко имеет большое влияние на его мыслительный процесс. Если мой брат ненавидел тебя из-за меня, он может тебя убить.

Джек, Сара, Найлз и Элис увидели небольшую ухмылку на лице Эверетта.

– С чего бы Марко заподозрить, что мы вместе? – спросил Карл, не обращая внимания на то, кто его слышит. Он опустил длинный рукав своей рубашки, готовясь взбираться по отвесной стене, чтобы поговорить со Станусом и, возможно, быть убитым разумом, который скрывался внутри волка. Все, с точки зрения капитана, было довольно логично. Между тем, стрельба, доносившаяся из города, начала усиливаться. У Джейсона и Уилла теперь были серьезные проблемы.

Аня смутилась, услышав вопрос своего друга, и отвела глаза от ярких голубых глаз американца, поняв, что не может смотреть на них. В этот момент Карл понял, что эта женщина никогда не планировала влюбляться в мужчину. Он улыбнулся, а затем, бросив взгляд на своих друзей, которые с интересом наблюдали на происходящим, наклонился и уверенно поцеловал молодую цыганку. Затем капитан отстранился, но глаза Ани, по-прежнему, были закрыты. Эверетт почувствовал на себе пристальный взгляд, полуобернулся и увидел, что мадам Корвески смотрит на них с не особо приятным выражением лица.

– Ну тогда, может быть, мне стоит перетереть кое-что с братом Марко и объяснить ему, что я планирую жениться на цыганской принцессе? – предложил Карл.

Аня открыла глаза и улыбнулась Эверетту – так, что Сара чуть не расплакалась, взяв Джека под руку.

– А пока, если я не вернусь через двадцать минут, звоните президенту, – пошутил капитан, посмотрев на Джека.Однако прежде чем он успел ухватиться за первый выступ скалы, чтобы начать карабкаться наверх, Коллинз остановил его.

– Не на этот раз, Джек. – Эверетт отбросил сильную руку полковника в сторону и начал подъем. – Это моя задача, у меня здесь больше поставлено на карту, – сказал он и исчез в темноте пещеры. Коллинз посмотрел на Аню и увидел, что ее глаза были по-прежнему сосредоточены на образе человека, который уже исчез из виду. Она медленно подошла к бабушке, и когда мужчины посадили ее на каменный пол, села рядом с старухой, а затем положила голову на ее слабое плечо. Мадам Корвески осторожно обняла девушку и стала тихо говорить с ней о Марко.

Стрельба, доносившаяся из города в полумиле он них, начала медленно затихать, и Джек понял, что Райан и Менденхолл теперь двигались, чтобы в них сложнее было попасть. Полковник знал, что его ребята продержатся так долго, как только возможно – они были мастерами своего дела. Нет, эти двое никогда бы не сдались перед кучкой бандитов.

* * *

– Думаешь, пора сдаваться? – спросил Уилл Райана, отбрасывая пустой пистолет в сторону и глядя на своего друга.

– Нет, давай попробуем продержаться еще немного, – сказал Джейсон. Он высунул голову из-за угла подножия Анубиса или, как они теперь знали, статуи голиа, и выпустил свои последние четыре патрона, за что был вознагражден криком и стоном еще одного преступника. Посмотрев на Менденхолла, Райан дважды поднял брови, хвастаясь своей меткостью, но его улыбка исчезла, когда он заметил, что патроны закончились. Он нахмурился и отбросил пистолет.

– Хорошо, я просто хотел убедиться, что флот не планирует отступать, – сказал Уилл, выглядывая из-за подножия статуи, чтобы посмотреть на мужчин, спускавшихся из внешнего храма по уклону. – Точно одно – здесь становится немного тесновато. Предлагаю занять позицию рядом с Моисеем и Иисусом Навином: те двери выглядят безопаснее, чем эти пальцы Анубиса, – добавил лейтенант, выходя из открытия и бросаясь к храму Моисея.

Райан посмотрел, как его лучший друг пробежал мимо него, а затем вздохнул с облегчением, увидев, что ему удалось забежать в храм.

– Ты прав в одном, приятель, флот собирается выбраться из этого захудалого места, – сказал Джейсон, а затем рванулся вперед, почти мгновенно преодолев сто футов, отделявших его от входа в храм.

Когда Райан и Менденхолл начали готовится к штурму, который, как они знали, должен был скоро начаться, земля у них под ногами затряслась, а потом успокоилась. Они обменялись взглядами и поняли, что их положение превращается из плохого в ужасное.

Анкерные болты, крепившие «Замок Дракулы» к горе, вылезли из камня на три фута.

Огромный замок наклонился вперед настолько сильно, что напитки на столах внутри него расплескались. Затем они остановились, но если бы кто-то присмотрелся к ним повнимательнее, он бы заметил, что поверхность напитков теперь была неровной. Замок наклонился вперед на восемнадцать дюймов из того положения, которое здание занимало раньше в тот же вечер.

Гора начала стряхивать с себя позорный «Замок Дракулы», когда американский певец Дрейк Эндрюс вышел на сцену. Его первый номер был настолько громким, что вибрация достигла фундамента и раскопанных анкерных болтов, уходящих в глубь горы. Децибелы музыки, разносившейся по «Замку Дракулы», начали разъедать оставшуюся землю, удерживавшую болты в горе.

Здание был близко к тому, чтобы сотрястись и скатиться вниз по склону.

* * *

Карл Эверетт остановился на пути вверх по отвесной стене и утер пот со лба. Температура поднялась, по крайней мере, на пятнадцать градусов с тех пор, как он начал свое восхождение. Капитан собирался переместить правую руку в более удобное и безопасное положение, когда его левая рука соскользнула с выступа, за который он держался, и в этот момент от понял, что упадет с огромной высоты и на этом все закончится. Но внезапно он завис в воздухе – в тот же момент, когда его рука соскользнула со скалы, ее схватили так сильно, что чуть не сломали ему запястье. Эверетт дернули вверх, словно он был маленьким ребенком, и не успел он оглянуться, как оказался висящим над пропастью в руке Стануса, который смотрел ему прямо в лицо. Волк, казалось, улыбался, потому что уголки его рта были подняты кверху.

– О, привет! – сказал Карл, потому что ничего лучшего ему в голову не пришло.

Добродушное выражение исчезло с покрытого мехом лица Стануса, и он подтянул Эверетта вверх так сильно, что тот почувствовал, что его плечо сейчас вывихнется. Наверху зверь бесцеремонно бросил его на пол. Вокруг было так темно, что единственным, что видел капитан, были, естественно, желтые светящиеся глаза голиа. Карл отполз на несколько футов, пока не врезался во что-то. Тогда он остановился, а затем оглянулся и посмотрел вверх. В темноте, у себя над головой, капитан увидел еще одну пару горящих глаз, смотревших на него сверху вниз.

– Микла, – нервно сказал Карл. – Рад тебя ви… – Микла оборвал его, протянув руку и подняв крупного американца на ноги.

Эверетт отряхнулся, а затем вытер пот с лица. Он бросил взгляд на Миклу, после чего повернулся и посмотрел на более крупного Стануса, стоявшего на задних ногах и перемещавшего вес с одной огромной когтистой лапы на другую. Дыхание животных было глубоким и устойчивым, и их уши, к облегчению Эверетта, стояли прямо, а не лежали вдоль головы в знак агрессии. Нет, если Марко был где-то там, он не собирался убивать американца на месте. Капитан оглянулся на Миклу, который опустился на четыре лапы с громким щелчком вставших на место суставов. – Э, Аня передает привет, – это было все, что додумался сказать Карл.

Станус не двигался. Зверь просто стоял и раскачивался, словно танцевал под какую-то музыку, которую больше никто не слышал.

– Слушай, плохие люди пришли сюда, чтобы уничтожить народ Иедды и забрать их наследие. Их нужно остановить, – продолжил Эверетт.

Станус зарычал, Микла позади него – тоже, и Карл закрыл глаза в надежде, что младший голиа не начнет раздирать его спину своими когтями, пока не обнажит спинной мозг. Тем не менее, он попробовал поговорить с волками еще раз.

– Мы должны отвести народ в безопасное место. Нужно уходить отсюда, сейчас же, – сказал Эверетт, и Станус неожиданно опустился на все четыре ноги.

Огромный голиа медленно приблизился к человеку. Его глаза продолжали смотреть на Карла, пока он приближался. Альфа-самец подошел к капитану так же близко, как Аня всего несколько минут назад, но тот не чувствовал тех же эмоций от лидера голиа, какие испытывала к нему младшая сестра Марко. Станус обнюхал все его тело – хотя Эверетт знал, что это было, скорее, любопытство путешественника внутри волка, Марко, а затем его желтые глаза остановились на Микле. Карлу показалось, что вожак молча отдал своему брату несколько приказов, и Микла спрыгнул с уступа и исчез в направлении храма.

– Нет! – крикнул Эверетт. – Это неправильный путь, там плохие люди, нам нужно идти в амбар, Станус, в амбар!

Голиа наклонил голову, пытаясь понять, что ему говорят. Затем волк толкнул Карла, сначала один раз, а потом еще, чуть не ударив его об стену. Внезапно капитан понял, что дело было не в местонахождении выхода из пещер, а в более личных эмоциях человека, находящегося внутри, Марко Корвески. Голиа протянул руку и схватил Эверетта за шею, а затем сжал ее. Все это время животное стояло на трех ногах и сделать это ему было просто, тем более что капитан не сопротивлялся.

– Ну давай, мои намерения все равно не изменятся, парень, я все решил в ту же минуту, когда встретил твою сестру в Риме, – сказал он, когда хватка Стануса, или точнее Марко, усилилась, и в легкие Эверетта перестал поступать воздух. Карл разозлился и задержал дыхание, пока зверь медленно душил его. Капитан заметил, что все вокруг начало расплываться, и понял, что еще немного – и его тело безвольно обмякнет в лапе огромного волка.

Скуление было достаточно громким, чтобы Карл открыл глаза, когда Станус освободил его и позволил его крупному телу соскользнуть на каменный пол. В темноте Эверетт видел, как желтые светящиеся глаза растерянно моргают, после чего вожак голиа заскулил, повернулся и огляделся, словно забыл, где находится.

– Ты хочешь лучшего для своего народа? Все должно закончиться сегодня – или мир узнает о голиа и колене Иедды, и мир не поймет, – принялся убеждать его американец. – Поверь мне, мы все знаем, как толпа реагирует на вещи, которые пугают ее. Мы этим занимаемся, я и мои друзья, мы защищаем мир от нашего собственного страха перед неизвестным. Позволь мне помочь Марко спасти его народ, Станус. Пусти меня внутрь, нам нужно найти выход из храма и увести народ в безопасное место.

Станус низко зарычал, и Карл подумал, что нажал не на ту кнопку. Голиа посмотрел на него, а затем протянул руку, но вместо того, чтобы схватить его и закончить начатое, ухватился за каменную стену и встал на две лапы. Эверетт с удивлением увидел, как зверь поднял морду к потолку, и в темноте окраины города Моисея раздался такой громкий рев, что с потолка начали падать камни.

Этот рев заставил замолчать каждого мужчину, женщину и ребенка от города Моисея до входа в первый храм. Заллас, который приближался к храмовому комплексу, остановился и посмотрел на мужчин вокруг себя. Рык животного эхом отражался от стены к памятнику, от пирамиды к обелиску, пока, наконец не растворился в воздухе.

* * *

Майор Донни Мендольсон и старшина остановились на длинной лестнице, ведущей в храм – рев заморозил кровь в их жилах.

– Как думаете, командир забыл упомянуть что-то об этой миссии? – спросил старшина, когда они продолжили спускаться к первому внешнему храму.

* * *

Что касается Карла, то он смотрел, как Станус нагнулся и снова схватил его за шею. Но вместо того, чтобы оторвать ему голову, зверь толкнул Эверетта себе на спину и начал карабкаться по стене.

Это голиа умели, и очень хорошо.

* * *

Заллас стоял за одной из небольших статуй египетского бога подземного мира. Анубис был изображен в величественной позе с египетским боевым топором в руке, расставив ноги и приготовившись к бою. Заллас посмотрел на статую и провел рукой по позолоте, нанесенной на камень более трех тысяч лет назад. Он улыбнулся, когда понял: если древние потратили столько золота на то, чтобы украсить статуи – то что же должно ждать его в храме? Он жестом показал своим людям, чтобы те удвоили свои усилия, направленные на то, чтобы проникнуть внутрь. Ответный огонь прекратился больше двух минут назад, и Дмитрий увидел, как подполковник Бен-Невин бежит по уклону из верхнего храма. Он выглядел так, словно за ним гнался сам дьявол.

Русский в недоумении высунулся и посмотрел, как израильтянин собрал четырех человек у подножия спуска и приказал им следить за входом. Он дико жестикулировал, а затем его глаза посмотрели на Залласа, и он подбежал к нему.

– Вашим глупым людям нужно научиться выполнять приказы. На нас сбросили израильскую ударную группу, и ваши идиоты решили взять дело в свои руки – и теперь у нас командос в храме! – сердито сказал Бен-Невин Залласу, который недоуменно смотрел на него. – Они здесь, чтобы взорвать его, идиот! Ты должен отправить еще людей наверх и уничтожить этих военных!

– Израильские командос? – в шоке переспросил Дмитрий. – Во что, черт возьми, ты меня втянул?! Сначала я убиваю членов НАТО, а теперь сражаюсь с израильтянами?

– Ты знал, что было поставлено на карту! Ты же не думал, что мужчины и женщины, которые скрывали это место почти четыре тысячи лет, позволят тебе, идиоту, просто прийти сюда и толкнуть тележку с яблоками, которая и так была готова перевернуться в любой момент! Отправь туда людей, или мы ничего не получим. – Авис рискнул протянуть руку и схватить русского за ворот пиджака. – У тебя не будет ничего, даже твоего маленького казино, ты все потеряешь. Ты убил членов НАТО, идиот! – Бен-Невин усмехнулся. – Ты думаешь, что какая-либо законность будет соблюдаться, когда к тебе среди ночи вломятся военные и размозжат тебе череп ледорубом? У тебя теперь нет выбора, кроме как выйти из этой ситуации победителем и забрать как можно больше сокровищ.

– А тебе что нужно?

– Все что мне нужно – это доказательства того, что находится внутри этой горы, мне все равно, кому все это будет принадлежать. Моя задача – доказать существование города Моисея, вот и все. Люди у власти ждут не дождутся падения нынешнего правительства, чтобы отдать все, что Израиль заработал кровью своего народа.

– Ты сумасшедший, а люди, на которых ты работаешь, – психи, – сказал Заллас, сожалея, что вообще связался со шпионом, который был более высококвалифицированным специалистом по обману и манипуляции, чем он сам когда-либо надеялся стать. – Но, как ты и сказал, почему бы не попробовать что-то заработать на этом?

– Разумно. Нашим единственным преимуществом является тот факт, что солдаты из «Сайерет» были застигнуты врасплох и большинство из них не выберется из засады. К сожалению, мы не сможем убрать их всех, они слишком хороши. Так что я предлагаю либо перебить командос внутри храма, либо забрать, что сможем, и вернуться на курорт – это единственное место, куда люди из «Сайерет» не заявятся, чтобы не раскрыть себя.

Заллас понял, что сильно переоценил свои возможности из-за этого человека. Но он также знал, что зашел слишком далеко, чтобы упустить свой шанс добраться до реликвий, которые начали распродавать цыгане. Даже если храм рухнет, земля будет по-прежнему принадлежать ему, и он сможет достать все, что израильтяне похоронили.

– Смотри, у людей, которых они оставили, должно быть, кончились патроны, – заметил тем временем Авис. – Скажи своим людям, чтобы заходили в храм.

Гангстер осмелился заглянуть внутрь и увидел, что там было всего два человека, которые защищали переднюю часть храма. Теперь они остались без боеприпасов и бросились наутек через большие двери. Дмитрий злобно покачал головой, заметив, что одним из мужчин был американец с курорта: его подозрения, касающиеся части истории американцев, связанной с НАТО, подтвердились. Он пришел в ярость, когда понял, что кучу его наемников задержали всего двое защитников храма, и начал злобно махать рукой своим людям, показывая им, чтобы они заходили в храм. Залласу все это уже надоело, ему нужно было быть в замке, а не в храме внутри горы, о существовании которого он узнал только вчера.

– Убить этих людей, сейчас же! – приказал он, после чего посмотрел на Бен-Невина, а затем взглядом отдал приказ одному из своих телохранителей, и тот направил свой «АК-47» на израильтянина. – Посмотрим, что находится в храме, подполковник?

Бен-Невин посмотрел на оружие, а потом на русского, который был занят отряхиванием пыли со своего дорогого пальто. Он решил, что одних лишь древностей в руках Дмитрия будет достаточно для завершения миссии, потому что доказательств существования сокровища Исхода хватило бы для того, чтобы дать всем понять, что древние легенды были реальностью, и раскрыть ложь левого правительства. Теперь Авис понял, что было не важно, выживет русский или нет – дело было в артефактах. Нет, подумал он, это совершенно не имеет значения.

– Да, посмотрим, что иеддиты спрятали от нас, – произнес подполковник вслух.

* * *

Джек объявил о передышке, потому что становилось слишком жарко, чтобы цыгане могли нормально дышать и при этом быстро идти. Коллинз посадил одну маленькую девочку на ближайший выступ, а затем высоко поднял факел и посмотрел вдоль стены, которая уже не была отесана, а представляла собой необработанный камень. Они покинули храмовый комплекс и теперь ушли в глубь горы по естественной системе пещер. Перемещая факел, Джек увидел тысячи отпечатков лап в грязи истоптанного тоннеля. Он понял, что дорога, по которой они шли, годами использовалась голиа, и именно так они перемещались по горе, не попадаясь на глаза людям на ее склонах и у подножия.

– Как у нас дела, полковник?

Джек повернулся и увидел Найлза Комптона с Сарой. Лейтенант несла сестру-близняшку той девочки, которую нес Коллинз. Она положила эту малышку рядом с сестрой, и две маленькие цыганки обнялись. Американцы же принялись обсуждать варианты дальнейших действий.

– Если мы не выведем людей отсюда в ближайшее время, нам придется иметь дело с тепловым истощением, – заметил полковник.

– Мы не можем вернуться назад и не можем продолжать двигаться в глубь горы. Пули или пар, выбор не велик, – ответил Найлз, протирая запотевшие очки.

– Джек, стрельба в храме прекратилась, – сказала Макинтайр и лишь после этого поняла, что это значит. Джейсона и Уилла либо уже убили, либо взяли в плен.

– Я знаю, – обеспокоенно сказал Коллинз. – Эти двое теперь сами по себе. – Он посмотрел на встревоженные лица Сары и директора. – Не волнуйтесь, они знают, когда пора забыть о доблести. С ними все будет в порядке, – солгал Джек, чтобы успокоить и себя, и остальных. Тем временем Найлз задал гораздо более насущный вопрос:

– Где мистер Эверетт?

* * *

Элис смотрела на спящую старуху, слегка промакивая пот, выступивший у нее на лбу. Аня держала бабушку за руку, шагая с другой стороны импровизированной кровати. Четверо деревенских мужчин несли косу, длинный нож мясника, большую дубинку и даже рогатку. Гамильтон видела, что все они начали уставать. Она собиралась убрать руку, когда мадам Корвески схватилась за нее и повернула голову к Элис. Затем она слабо повернулась и посмотрела на внучку.

– Твой сундук с приданым, – сказала она едва слышным шепотом.

– Что, бабушка? – спросила Аня.

Перед тем как ответить своей внучке, мадам Корвески повернулась и посмотрела на Элис.

– Сундук в моем доме, это сундук с приданым Ани, его нужно спасти.

– Бабушка, не думаю, что мы сможем вернуться за моим сундуком, – покачала головой молодая цыганка.

Элис Гамильтон слушала этот разговор и вспомнила тяжелый сундук – как Карл Эверетт достал из него одеяло мадам Корвески и как тяжело ему было придвинуть его к кровати.

– Вы должны это сделать. И миссис Гамильтон, сундук ваш, хранительница тайн, – сказала цыганская королева слабеющим голосом.

– Бабушка, мы не можем вернуться на Патинаш, это слишком опасно, полковник Бен-Невин и русский бандит завладели деревней и храмом, – принялась убеждать ее внучка.

– Миссис Гамильтон, пообещайте мне, что вернетесь в мой дом и заберете мой подарок. Возьмите его в свой храм в пустыне и поместите среди ваших величайших тайн. Хорошо спрячьте то, что найдете, – продолжила настаивать старая цыганка.

Элис перевела взгляд с закрытых глаз мадам Корвески на Аню, которая была в таком же замешательстве, как и она сама.

– Обещайте мне это, миссис Гамильтон, – попросила умирающая.

– Обещаю, – сказала Элис, зная, что Аня была права и что возвращение на Патинаш было невозможно. Эта дорога была теперь закрыта для отступающих цыган. Единственным спасением было покинуть гору, пройдя по ней или под ней.

Элис посмотрела вниз и увидела, что мадам Корвески снова уснула. К старухе подошла Дениза Гиллиам, что измерить ей пульс и потрогать лоб. Она покачала головой, а затем приблизилась к нескольким пожилым цыганкам, которые держали на коленях детей. Врач дала взрослым таблетки соли от обезвоживания, а детям раздала те скудные запасы воды, которые у них были. Длинная цепочка беженцев с Патинаша растянулась почти на полмили, и только мерцание нескольких факелов говорило о том, что они прятались в темноте. Чем дальше они шли, тем сильнее становилась жара.

* * *

Уилл попытался закрыть большие двойные двери храма, но они были слишком тяжелыми и не закрывались лет сто. Створки скрипели и стонали, и тогда Райан помог ему, навалившись на них всем своим весом. Вдвоем им, наконец, удалось закрыть двери как раз в тот момент, когда в древнее дерево попали несколько крупнокалиберных пуль.

– Черт, думаю, мы в ловушке! – охнул Менденхолл, повернувшись и посмотрев внутрь гробницы. Три импровизированных саркофага стояли в центре большого храма, но, кроме них, в комнате было негде спрятаться и нечем защищаться.

– Тогда позволь спросить, зачем ты привел нас сюда? – спросил Джейсон, подбегая к дальней стене в поисках выхода.

– Это было единственное место, которое я знал.

Пока они бегали в поисках чего-нибудь, чем можно защищаться, двойные двери прогнулись внутрь под напором людей Залласа, пытающихся открыть их снаружи.

– Ой. Я думаю, что они догадались, что нам больше нечем стрелять, – сказал Райан, и они с Уиллом замерли, уставившись на медленно открывающиеся дверные створки.

– Джентльмены, вы все еще можете пережить эту ночь, у нас нет никакого желания убивать американцев, так что поднимите руки так, чтобы мы могли их видеть, и давайте покончим с этим! – послышалось из-за дверей.

– Могу ли я предположить, что говорю с мелким мерзким предателем, подполковником Бен-Невином? – насмешливо спросил Уилл, и Джейсон скорчил ему гримасу, говорящую: «Что, черт возьми, ты делаешь?!»

– Можете, – отозвался Авис. – Теперь мое терпение кончилось. Мы можем с той же легкостью похоронить вас здесь, среди скал и овец, и поверьте мне, друзья мои, вас никто не найдет. Просто очередное загадочное исчезновение в темных и опасных Карпатах.

Райан посмотрел на своего товарища и пожал плечами.

– Черт, – сказал Менденхолл, поняв, что игра для них с другом закончилась. – Ты же знаешь, что это все ваша вина, могли бы принести чуть больше боеприпасов с курорта, – добавил он, поворачиваясь к двойным дверям. Они полностью открылись, и в древнейшее хранилище в мире вошли подполковник Бен-Невин и шестьдесят румынских и русских головорезов.

– Того, что мы принесли, было бы достаточно, если бы ты научился метко стрелять и не тратил патроны так, словно у нас их миллионы, – парировал Райан, поднимая руки в воздух.

– Ну, по крайней мере, я не просидел все время в грязевых ванных, как некоторые…

– Руки вверх, – сказал один из бандитов, грубо толкнув Менденхолла и развернув его спиной к себе.

Уилл и Джейсон посмотрели друг на друга – каждый намного больше беспокоился о своем друге, чем о себе.

– Полное дерьмо, – сказал Райан, смирившись с тем, что они с Менденхоллом были теперь вне игры.

Когда мужчины заполнили комнату, Авис Бен-Невин вошел в дверь, а сразу за ним появился Дмитрий Заллас. Русский остановился в дверях и закурил сигару, а затем, посмотрев на двух американцев, покачал головой и жестом показал израильтянину, чтобы говорил.

– Спасибо, джентльмены, теперь мы можем закончить свое дело и разойтись, – сказал Бен-Невин, когда земля вокруг них затряслась и с потолка посыпалась пыль. – Потому что, по той или иной причине, эта гора, по-моему, не является полностью стабильной.

Уилл с Джейсоном огляделись и обменялись обеспокоенными взглядами, потому что этот толчок продлился гораздо дольше предыдущего.

Подполковник был прав, гора ожила.

* * *

Джек знал, что нужно было поднять людей и идти дальше. Если Сара была права, то время у них было на исходе. Если в храме произойдет какой-либо взрыв, то он в ближайшее время вызовет массовое смещение породы, и это приведет к тому, что анкерные болты, держащие замок, сломаются или полностью вылезут из горы.

Сара и Найлз встали, увидев, что Коллинз собирался снова объявить о том, что пора двигаться дальше. Глядя на людей, Макинтайр поняла, что им не удастся дойти до поверхности по такой жаре.

– Я знаю, о чем вы думаете, но у нас нет выбора, – сказал полковник. – Нужно продолжать двигаться и надеяться, что мистер Эверетт смог…

Каменная стена рядом с Джеком и позади Комптон начала рушиться от мощных ударов. Через несколько мгновение все она обвалилась, и увидев того, кто стоял за ней, люди замерли на месте. Станус зарычал, а затем отошел от проделанного отверстия и исчез, а из дыры вышел Карл Эверетт.

– Сюда, пожалуйста, за дамским бельем, утварью и древнеегипетскими проходами, – объявил он.

Внутрь начал поступать прохладный воздух снаружи, остудивший возросший из-за жары страх цыган, и вся колонна взорвалась радостными криками и плачем.

Второй исход племени Иедды вывел его на новый путь к спасению.

* * *

Майор Донни Мендольсон понял по снизившейся частоте выстрелов, доносившихся снаружи сквозь шум бури, что его люди захватили контроль над входом, возле которого они слишком долго задержались. Он злился из-за того, что люди, которые спланировали миссию, не учли армию вооруженных защитников, а еще больше злился сам на себя за то, что считал самым опасным элементом операции «Рамзес» прыжок с парашютом, а не само разрушение храма.

– Насколько я понимаю, нам еще повезло, что они не были профессиональными военными, – сказал старшина, целясь в сторону входа в храм, через который они только что прошли.

Майор Мендольсон услышал шум и направил автомат на вход. В осветившей все вокруг яркой вспышке молнии они увидели стоящего человека и приготовились нашпиговать гостя свинцом, но он поднял правую руку.

Это был Янош Важич. Он был мокрым и грязным и понял, что его только что чуть не застрелили.

– Наши потери составляют порядка пятидесяти процентов. Мы создаем сухое место для раненых, и ваш врач работает с ними, – сообщил он своим коллегам.

Донни уставился на него в ожидании худшего.

– Одиннадцать членов вашей команды мертвы, майор, – продолжил Янощ.

Мендольсон только что получил намек на то, скольким людям придется погибнуть ради того, чтобы уничтожить что-то, о чем он и его люди даже не знали, и теперь гибель его людей подтвердила, каким сложным стал мир. Он повернулся к Важичу.

– С кем, черт возьми, мы сражаемся и кто возглавляет оборону внутри этой горы? – спросил Донни.

Янош Важич впервые услышал перестрелку, которая происходила далеко под ними в храме. Он не мог и представить себе, что деревенские жители могли так активно сопротивляться.

– Вы сражаетесь против безжалостного ублюдка, который является одним из самых богатых бандитов в Восточной Европе. Это человек не остановится ни перед чем, чтобы получить все, чего у него пока еще нет, – рассказал Янош Мендольсону.

– И этот человек встал на сторону русского? – спросил майор, ожидая, что агент «Моссад» скажет ему, что они столкнулись не только с бандитом, но и с хорошо обученным агентом. Теперь он понял, почему засада была настолько мощной и неожиданной – сукин сын знал, что его команда придет. Донни захотелось ударить стоящего перед ним агента за то, что он не предусмотрел этого. Его люди всегда страдали от непрофессионализма оперативных агентов, которые не могли отличить свою задницу от дырки в земле. Недовольство Мендольсона разделяли все военные в мире, участвовавшие в тайных операциях.

– Подполковник Бен-Невин не должен покинуть это место живым, – добавил Янош.

– Что я могу в значительной степени гарантировать, капитан, – ответил майор. – А кто сражается против него? Это не могут быть местные жители – слишком грамотная тактика.

– Это, должно быть, американцы. Я видел их машины рядом с деревней. Чуть раньше я помог им бежать и знаю, что они пришли сюда за своими людьми. Моя партнерша погибла, так что не смотрите на меня так – я иду с вами.

– Что, черт возьми, американцы тут забыли?! Им обязательно все в мире усложнять?

– Сначала я думал, что они – часть группы НАТО, прибывшей, чтобы создать карту перевала, но их подготовка гораздо серьезнее.

– Очевидно, что там внутри не инженеры и геодезисты.

– Джентльмены, у нас скоро будут гости, – сказал старшина, снова поднимая оружие и целясь в направлении входа. – Предлагаю закончить с нашей доставкой и выбираться, пока не появились китайцы – все, кроме них, похоже, уже здесь.

– Согласен, вперед! – отозвался Донни. – Оружие нужно разместить так глубоко в структуре храма, как мы только сможем добраться живыми.

– А потом? – спросил Важич, заряжая свой пистолет.

– Потом нам останется вернуться обратно в деревню и надеяться, что генерал Шамни сможет вытащить нас из этого румынского кошмара.

Трое мужчин двинулись по верхней лестнице, ведущей в первый храм, и тут гору начало трясти всерьез.

* * *

Пит был одним из последних, кто подошел к отверстию и заглянул внутрь.

Он повернулся и посмотрел на капитана, передавшего ему испуганного маленького мальчика с широко раскрытыми глазами, которому было страшно лезть в темную дыру. Голдинг сочувствовал ребенку, потому что и сам был в ужасе. Колонну теперь возглавляли инженеры из 82-й дивизии, чья военная форма заставляла фермеров, пастухов и женщин с Патинаша чувствовать себя в большей безопасности. Но Пит ничего такого в данный момент не ощущал.

– Этого волка там уже нет, да? – уточнил он на всякий случай.

– У нас не так уж много времени, док, – сказал Эверетт. К ним подошел Чарли Элленшоу и посмотрел на Питера.

– Все хорошо, Пит, я сейчас зайду следом за тобой.

Карл и Джек обменялись взглядами, поняв, что на самом деле Голдинг боится замкнутого пространства гораздо больше, чем волков. Они позволили Чарльзу успокоить компьютерного гения, и вскоре все трое шагнули в отверстие следом за биологом, рассказывавшим Питу обо всех удивительных открытиях, которые они сделали.

Наконец, к отверстию подошли четверо здоровенных цыган с Патинаша, несших мадам Корвески на импровизированной кровати. Элис была с ней, а последней в длинном ряду беженцев шла Аня. Дениза Гиллиам выглядела подавленной, и Джек понял, что старуха, должно быть, была уже на последнем издыхании.

Глядя, как они просовывают старую цыганку через большое отверстие, Коллинз повернулся к Найлзу, Эверетту и Ане, а потом кивнул Саре, чтобы та объяснила, о чем они оба думали.

– Я понимаю динамику того, что здесь происходит. Анкерные болты не выдержат – стала объяснять лейтенант Макинтайр. – Я подозревала, что вибрация увеличивается, а теперь, думаю, что знаю почему. Волки прекратили раскопки. Аня, ты сказала, что Станус и Микла спрятали остальных голиа?

– Да, именно так. Станус знает, что гора нестабильна, потому что они планировали это с моей бабушкой с самого начала, – ответила младшая Корвески.

– Если они перестали откапывать опоры замка, почему вибрация и толчки становятся сильнее? – спросил Найлз, надеясь услышать какую-нибудь хорошую новость.

– Торжественное открытие замка. Там играет живая музыка, и это влияет на опоры, – пояснил полковник. – Судя по частоте толчков, эта гора готова отпустить замок.

– Что ты хочешь сказать, Джек? – спросил Карл, вытирая пот со лба.

Коллинз повернулся к Ане.

– Слушайте, я не знаю, как принято в «Моссад», но мы с моей командой стараемся не убивать невинных людей, и это даже включает тех, кто живет не совсем в соответствии с законом.

Молодая цыганка понимала, на что намекает американский полковник, но ничего не сказала, когда яркие зеленые глаза Джека уставились на нее. Карл наблюдал за этим диалогом с возрастающим беспокойством, заметив, что поведение Коллинза изменилось, когда жители деревни вышли из пещеры.

– Я знаю, что эти спецназовцы здесь, чтобы уничтожить храм, но как они собираются это сделать? – спросил полковник.

Аня почувствовала себя неудобно, потому что знала, разрушение города Моисея людьми из «Сайерет» было их единственной надеждой в том случае, если волкам не удалось достаточно ослабить опоры замка.

– В замке больше четырехсот человек, майор, – продолжил Джек. – Я не хочу показаться бесчувственным к вашему тяжелому положению, но ваше беспокойство о том, чтобы мир не узнал ваши секреты, должно иметь границы. Итак, какое оружие используют ваши люди?

Корвески перевела взгляд с Коллинза на Карла. Она хотела услышать это от капитана. Хотела, чтобы он приказал ей ослушаться не только приказов «Моссад», но, хуже того, пожеланий ее бабушки. Женщина сглотнула, зная, что у них мало времени, потому что гора снова затряслась, и на этот раз вибрация длилась на десять секунд дольше, чем все предыдущие толчки.

– «Кузнеца», – стыдливо сказала Аня.

Джек закрыл глаза, а Эверетт покачал головой, после чего протянул руку, положил ее на плечо цыганки и сжал его. Теперь, когда секрет «Моссад» стал известен американцам, она чувствовала себя опустошенной.

– Выведите их, капитан, – сказал Коллинз, посмотрев на Найлза. – Я возвращаюсь, чтобы выгнать этих парней оттуда и попытаться переубедить хоть кого-нибудь.

– Что такое «Кузнец»? – спросил Комптон, который впервые слышал о таком оружии.

– Это оружие, которое превратит храм в адскую баню за несколько миллисекунд, – объяснила Сара. – Его мощности также хватит, чтобы отделить внешнюю часть горы от места трещины всего в четверти мили от замка. Это означает, что замок со всеми этими мужчинами и женщинами внутри развалится, как карточный домик, если мы не помешаем им установить эту штуку. В противном случае это все равно случится из-за толчков, но не так быстро.

– А нам нужно время, чтобы эвакуировать гостей из замка, – заключил Джек.

Карл шагнул вперед с факелом и собрался возразить, но потом посмотрел на Аню и понял, что должен вывести ее отсюда. Он кивнул Коллинзу, а затем поднес факел к отверстию, и Найлз, опустив голову, пролез в него. После этого и Сара положила руку на плечо Коллинза и улыбнулась.

– Не будь мудаком и не оставляй меня снаружи одну, слышишь меня?

Полковник подмигнул своей любимой, а затем подтолкнул ее в отверстие, после чего посмотрел на Эверетта и Аню.

– Удачи, Джек, увидимся снаружи, – сказал капитан, указывая Ане факелом на отверстие. Цыганка посмотрела на Коллинза и кивнула.

– Код отмены – Матильда, сто двенадцать, запомнили? Он заставит командира «Сайерет» отметить операцию «Рамзес», но как только «Кузнец» будет запущен, его нельзя будет остановить.

– Когда-нибудь я найду того парня, который придумал эти чертовы штуки и их системы защиты, и переломаю ему руки, – пообещал Джек, поблагодарив Корвески, а затем двинулся туда, откуда только что пришла длинная вереница беженцев.

– Надеюсь, что командир этого подразделения послушает его, – проговорил Карл. – «Сайерет» обычно предпочитает играть по собственным правилам.

– Ну, ваш человек скоро встретиться с парнем, который не следует правилам вообще, – заметила Корвески.

Эверетт кивнул ей, чтобы она пролезла в отверстие, а затем последовал за ней.

* * *

Микла ждал своего брата, Стануса, чуть выше храма. До него доходили видения из спящего разума мадам Корвески, и он был растерян, когда вожак голиа подбежал к нему. Неожиданно Станус тоже почувствовал вторжение старой цыганки и начал кататься по каменному полу прохода над городом Моисея, которым пользовались голиа. Последние остатки разума Марко Корвески тщетно пытались разобраться в запутанных сообщениях, отправленных мадам Корвески. Это были вспышки видений – бегущих людей, кричащих и умирающих под бушующим ночным небом. Вскоре ужасные видения проникли в разумы обоих голиа, и они вместе стали кататься по земле. Их просили в последний раз принести жертву ради иеддитов. Станус отказывался сделать это, а Микла нет, и они принялись бороться друг с другом и рычать. Некоторое время волки царапали друг друга, а затем видение неожиданно прекратилось, и они увидели, как гора обрушилась вокруг них и их детенышей.

В трех милях от них трое взрослых голиа высунули морды из пещеры, куда привел свой клан Станус. Они тоже улавливали тревожные видения мадам Корвески. Детеныши внутри системы пещер завыли и запищали, а потом и самки присоединились к вою своего потомства. Неожиданно двадцать самых крупных самцов выскочили из пещеры и со всех ног бросились в бурю. Вспышка молнии осветила склон горы, по которому впервые за многие столетия открыто бежали несколько голиа.

Волки неслись в южном направлении, в сторону «Замка Дракулы», к ничего не подозревающим гостям Залласа, которые понятия не имели о том, что к ним приближалась живая легенда.

* * *

Впереди храма Моисея были огромные ворота с двумя колесницами, расположенными лицом друг к другу и раскрашенными различными цветами, которые выцвели от времени и пыли. Гигантские деревянные двери достигали семидесяти футов в высоту и почти четырех футов толщину. На глазах Райана и Менденхолла Заллас и его люди бросились через ворота. Яркие переносные прожекторы освещали то, чего не было видно в свете факелов.

Двое американцев смотрели, как подручные русского рассредоточились внутри и уставились на них, понятия не имея, что с ними делать. Дмитрий немного прояснил ситуацию.

– Вы и ваши люди стоили мне кучу времени и сил. Боюсь, что я был слишком гостеприимен. И боюсь, что вы… как там говорят американцы? Ах да, что вы злоупотребили моим гостеприимством! – сказал Заллас, словно гордясь своими познаниями в американском английском.

– Ну, извините нас всех к чертовой матери, – проворчал Райан, заставляя Менденхолла вздрогнуть и сделать глубокий вдох.

Подполковник Бен-Невин подошел к Джейсону и ударил его. Тот выплюнул кровь, после чего посмотрел израильтянину в глаза.

– Капитан Эверетт говорил, что ты бьешь как девчонка, и теперь я вижу, что он не соврал.

Авис снова замахнулся, но на этот раз Дмитрий Заллас поймал его руку в воздухе.

– У нас нет времени для истерики, подполковник, нужно забрать то, за чем мы пришли.

Бен-Невин злобно посмотрел на Райана, и тот послал ему воздушный поцелуй. Затем Авис с Дмитрием подошли к левому из трех больших ящиков, и русский не смог сдержать улыбку, закрыв глаза и представив себе сокровище, которое ждало его под крышкой. Он открыл ящик, и улыбка быстро сползла с его лица. Бен-Невин тоже выглядел растерянным, разглядывая мумифицированные останки. После этого они оба подошли к центральной коробке и изучили ее содержимое.

– Что это? – спросил Заллас, не сводя глаз с забинтованного и разваливающегося на части трупа Моисея-законодателя.

– Что-то не так… Где же древности, золото? Это не то, что должно быть здесь, – Авис подошел к третьему ящику, заглянул в него и отвернулся, бледный от шока, после чего оглядел смотревших на него людей. – Тут должны быть скрытые тайники.

– Похоже, иеддиты потратили много денег на протяжении веков, да? – пошутил Райан, заставив Менденхолла вздрогнуть еще раз. Уиллу казалось, что его товарищ действительно пытается заставить противников расстрелять их быстрее, чем планировалось.

Бен-Невин прекратил поиски и сделал пять быстрых шагов в сторону Райана, а затем достал свой автомат, приставил его ко лбу Джейсона и взвел курок.

– Где сокровище Исхода? – спросил он, и Райан улыбнулся.

– Здесь, в моем левом переднем кармане, придурок, – фыркнул он, и дуло автомата ударило его по виску.

Уилл шагнул вперед, но один из людей Залласа направил на него свой «АК-47» и помешал ему помочь своему другу.

– Ай, – сказал Джейсон, когда его колени подогнулись. – Это больно.

– Где оно? – настаивал подполковник.

– Ты тратишь свое время, шпион, – обратился к нему Дмитрий. – Жители Патинаша, очевидно, вынесли из храма все ценное и оставили нам только эти гнилые трупы. – Он махнул ногой в черном ботинке от «Армани» и столкнул на пол ящик с телом Иисуса Навина. Мумия выкатилась наружу и замерла на полу. Райан посмотрел на нее, а затем медленно встал и повернулся к Бен-Невину. Уилл поднял брови, а Заллас посмотрел на них обоих.

– Не стоило делать этого, друг мой, – сказал Джейсон. – Некоторое время назад некоторые люди считали этого человека очень важной персоной.

– Вонючий труп, – пожал плечами Дмитрий.

– Послушай, я не верю в библейское учение, но если я чему-то и научился, так это тому, что все основывается на фактах, и тот небольшой факт, который ты скинул на пол, чертовски пугает меня, – сообщил ему Райан. – На твоем месте я бы вышел из игры, пока это еще возможно. Осквернение того, в чем ты ни хрена не разбираешься, может выйти тебе боком.

– Ты надоел мне со своими народными сказками, – огрызнулся Заллас и повернулся к Бен-Невину. – Заканчивай свои дела здесь, и проверим, что эти тупые цыгане отсюда унесли. Вперед, они могли уйти только в одном направлении, и мы встретим их там!

Авис улыбнулся, а затем, когда русский и его люди начали выходить из храма и направились к подъему, подошел к Райану.

Менденхоллу не показалось, что израильский подполковник любит поболтать и собирается рассказать его другу, какой ужасной будет его смерть, дав Уиллу, таким образом, шанс этой смерти избежать. Нет, Бен-Невин поднял автомат, и его улыбка стала еще шире… И в этот момент просвистела пуля.

Уилл в шоке увидел, как оружие вылетело из руки Бен-Невина. Подполковник повернулся, но позади него никого не было. Он бросился бежать, и в этом момент еще одна пуля отскочила от каменного пола. На этот раз Авис метнулся к двери, держась за раненое правое плечо.

– Черт. Все чисто?

– Чисто! Чисто!

Менденхолл услышал выкрики, донесшиеся слева от двери. Это означало, что пока внимание Залласа и его людей было сосредоточено на допросе Райана подполковником, кто-то вошел в храм незамеченными и занял позицию позади Дмитрия, а затем тихо дождался, пока они уйдут, и воспользовался появившимся шансом.

Уилл подошел к Джейсону и помог ему подняться.

– Можно было разговорить его не только с помощью оскорблений, знаешь ли, – сказал он истекающему кровью другу.

– Да, но вымораживать его было гораздо интереснее, – ответил тот, пошатнувшись, а затем восстановив равновесие. В этот момент они увидели, как трое мужчин спустились с высокой стены слева от огромных дверей.

– Извините, мне пот попал в глаза в последнюю секунду, а потом я снова промахнулся. Должно быть, старею, – сказал один из этих троих.

Уилл с Джейсоном посмотрели на них снова, и глаза Райана расширились, когда он увидел, что одним из мужчин в черной одежде из спецполиамида был не кто иной, как Янош Важич.

– Владелец отеля? – удивился Райан.

– Что? – отозвался Уилл.

– К сожалению, как я уже сказал, ему повезло, что я промахнулся. Думаю, что вы были правы, сержант-майор, нужно было дать вам выстрелить, но я хотел сам пристрелить этого ублюдка, – сказал Янош.

– В следующий раз стреляю я, – заявил один из его спутников, высокий здоровяк,вставляя новую обойму в присвоенный Важичем «АК-47» и возвращая ему оружие.

– Э, кто вы, черт возьми, такие? – наконец подал голос Менденхолл.

Невысокий человек, стоявший впереди, потянулся к своему левому плечу и отстегнул липучку. Под ней была черно-серая версия израильской шестиконечной звезды, и этого оказалось достаточно для двух американцев.

– Это «Сайерет», лейтенант, и они не очень-то дружелюбны, – послышался еще чей-то голос.

Все взоры обратились на Джека Коллинза, который спрыгнул с задней стены храма – оттуда, где больше часа назад исчезли жители деревни. Джек подошел к Джейсону и приподнял его подбородок.

– Ты как, капитан?

– Нормально, но буду лучше, когда мы доберемся до этого мерзавца, подполковника, – ответил тот, и Коллинз, похлопав его по спине, повернулся к троим израильтянам – хотя интересовал его только один из них.

– Кто здесь главный? – спросил Джек, пока его глаза изучали всех троих. Израильтяне не ответили и продолжили стоять молча.

– Полковник Коллинз, не так ли? – спросил Янош Важич, вставая между американцем и израильским майором. Джек проигнорировал Яноша, ничего не ответив ему. Он определил, что невысокий человек, уставившийся на него, был командиром ударной группы «Сайерет».

– Поздравляю с успешным прыжком в такую ужасную бурю. – Коллинз наклонил голову и на мгновение задумался. – Майор или капитан?

Невысокий человек выдержал его взгляд.

– Майор, и, прощу прощения, но этим я ограничусь.

– Да, я знаю эту игру, майор, и знаю, как в нее играть. А вы, сэр, играете не так, как должны.

Джейсон и Уилл заметили, что старшина напрягся и на один или два дюйма приподнял свое оружие, наблюдая за полковником.

Невысокий человек посмотрел на часы, а затем – на старшину, и тот опустил оружие.

– Я здесь, чтобы выполнить свою работу, полковник, – заявил израильский майор. – Если вы тот, кто я думаю, то можете это понять.

– Для того, чтобы выполнить ваш приказ, майор, вам придется убить более трехсот невинных людей. Если произойдет взрыв, вся гора обрушится на курорт, – сообщил ему Коллинз.

– Меня заверили, что разрушительной силы хватит только на то, чтобы разрушить храм и уничтожить то, что находился внутри.

Джек готов был наклониться и поцеловать гору за то, что в этот самый момент весь храм задрожал сильнее, чем когда-либо до этого.

– Здесь была проделана работа, которая гарантировала разрушение не только храма и города Моисея, но и всего курорта внизу, в долине, – объяснил он.

– Работа? – переспросил молодой майор.

– Да, работа, в реальность которой вам будет сложно поверить, – сказал Райан Коллинзу.

– У меня приказ, полковник, пожалуйста, вы и ваши люди должны освободить храм, – обратился к ним майор.

– Да, я понимаю, как строго генерал Шамни следит за выполнением приказов, – отозвался Джек.

Все трое израильтян замерли, услышав это имя.

– Да, я очень хорошо знаю генерала, – подтвердил Коллинз. – Мы вместе преподавали тактику в Сандхерстском военном училище в Англии целый семестр. Итак, код отмены Матильда, сто двенадцать. Отмените операцию «Рамзес», майор.

Трое израильских разведчиков снова обменялись недоверчивыми взглядами. Они бы ни на секунду не оказали этому незнакомцу никакого доверия, если бы он не упомянул имя Шамни. Только премьер-министр знал имя человека, который возглавлял сверхсекретное спецподразделение «Моссад».

– Прошу прощения, полковник, так не пойдет, – покачал головой майор. – Вы знаете, что я не могу послушать вас. Я хотел бы доверять вам, но мы должны выполнить эту миссию.

– Слушайте, ваша миссия гарантированно выполнит себя сама, и вам не нужно это чертово оружие! Отмените ее, майор! – воскликнул Джек, угрожающе делая шаг к израильтянину.

Тот поднял «узи», и Коллинз остановился, но не дрогнул.

– Как я уже сказал, полковник, эта миссия…

Прежде чем майор успел договорить, храм заполнился ревом, который эхом отразился от каменных стен. Израильтяне вздрогнули – кто-то спрыгнул к ним и схватил маленькую алюминиевую коробку. Никто не успел выстрелить, а Станус уже взял небольшое устройство и запрыгнул на стену, держа его за ремень. Оказавшись на стене, зверь взревел, остановился и посмотрел вниз. Майор быстро поднял свое оружие, оправившись от первоначального шока при виде животного, и выстрелил. Пуля попала Станусу в нижнюю часть спины, и Джек услышал, как гигантский волк взвизгнул от боли. Потом он оттолкнулся от стены и исчез высоко наверху, а Коллинз опустил голову и покачал ею.

– Чертов идиот!

– Что, черт возьми, это было? – спросил старшина.

– Это был один из «рабочих», которые собираются разрушить замок, а вы, идиоты, только что подстрелили его! – крикнул Менденхолл, осознавая, что его беспокоит судьба раненого голиа.

Джек хотел схватить молодого офицера и трясти его, пока тот не поймет, что миссия никогда не зависит только от приказов, что необходимо ориентироваться на ходу, чтобы в нужный момент сделать правильный выбор. Коллинз делал так множество раз и в результате расплачивался за это, но все равно лучше было опираться на здравый смысл, чем действовать как безмозглый робот.

Гора задрожала, пока отголоски вопля боли, изданного Станусом, медленно затихали. Земля затряслась, и на этот раз деревянная дверь с левой стороны слетела со своих бронзовых петель и на мгновение зависла в воздухе, а затем упала на землю.

– Что это, черт побери, было? – спросил майор Мендольсон с широко раскрытыми глазами.

– Это долгая история, которую ваш друг, мистер Важич, расскажет вам позже, – ответил Джек.

– Полковник, я не хочу, чтобы все подумали, что я трус, но я бы предпочел не носить эту гору, как шляпу, – сказал Райан, так как они с Уиллом уже давно мечтали убраться из этого места.

– Майор, вы и ваша команда можете остаться и постараться убедить волка вернуть вам ваше оружие или бежать с нами и помочь нам спасти людей внизу в замке, – предложил израильтянину Коллинз.

Джейсон и Уилл направились к двойным дверям.

– Эй, в каком замке? – крикнул Мендольсон, когда Джек повернулся и последовал за своими людьми.

– В «Замке Дракулы», – ответил Янош Важич и тоже пошел за американцами.

Майор и старшина посмотрели друг на друга, и именно старшина наконец произнес очевидное, повернувшись и направившись за остальными.

– Это я не могу пропустить, – взволнованно сказал он после того, как увидел самое большое животное в своей жизни.

Мендольсон посмотрел на сержанта, который с энтузиазмом двинулся за американцами и Важичем.

– Думаю, что я уже видел достаточно.

20

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ

Потребовалось больше часа, чтобы увести жителей Патинаша в безопасное место по тоннелям в горе, которыми пользовались голиа. Станус убедился, что Эверетт знает обратную дорогу, и только после этого большой волк исчез. Последние из женщин и детей выбрались через одно из древних паровых отверстий, усеивавших весь склон горы. Найлз был под сильным впечатлением от того, что за все время, что они шли, ни один ребенок не пожаловался или не заплакал. Мужчины тоже молчали и не жаловались, уводя свои семьи в неизвестность. Это были выносливые люди, которым почти не была нужна помощь Комптона и его людей. Этим мужчинам и женщинам не приходилось занимать мужества. Они, как и голиа, умели выживать.

Одной из последних, кто выбрался из горы, была мадам Корвески: ей пришлось покинуть импровизированную койку, которая не пролезла бы через паровое отверстие. Элис, Дениза и Сара держали над дырой одеяло, чтобы защитить старуху от сильного дождя. После того, как все беглецы выбрались, Карл попытался понять, где они оказались, и Найлз отозвал своих людей в сторону.

– Где мы? – спросил он. – Есть предположения?

– Думаю, что мы всего в миле от замка и в миле к югу от Патинаша, и лучше нам сваливать отсюда, пока не вернулись Заллас и его люди, – ответил Эверетт.

Комптон кивнул и завертел головой в поисках Элис, которая ушла вместе с Сарой и Аней. Он огляделся и увидел, что все цыгане исчезли за пеленой дождя.

– Куда они делись? – спросил Пит, и они с Чарли перебежали через дорогу, чтобы проверить, не туда ли отправились местные жители.

– Они знают эту гору лучше, чем кто-либо другой. Думаю, что им известно, куда идти, чтобы оказаться в безопасности, – сказал Эверетт и вспомнил об Ане, Саре и Элис.

– Но с ними мадам Корвески долго не протянет, нужно найти их, – возразила Дениза.

– Сейчас нам нужна помощь. Чарли, вы с Питом идите в замок и сделайте все, что сможете, чтобы предупредить всех, – распорядился директор. – Бейте тарелки или морды, все равно, но выведите людей оттуда. Капитан, возвращайтесь на Патинаш. Не знаю почему, но я думаю, что наши женщины отправились именно туда. Это как-то связано с мадам Корвески, я уверен. Доктор Гиллиам, вы пойдете со мной и организуете станцию сортировки пострадавших на курорте на тот случай, если не удастся вовремя всех эвакуировать. Нам понадобится много медицинской помощи, если случится худшее.

– А ты? – спросил Карл, вздрогнув от вспышки молнии над головой.

– Джек говорит, что в кабинете Залласа есть коротковолновый радиоприемник. Думаю, что нам пора сделать звонок другу.

Когда все разделились и пошли в разные стороны, Эверетт задумался, кто мог бы приехать и помочь им в подобной ситуации.

Но Найлз Комптон точно знал, кому нужно позвонить.

* * *

Элис с трудом плелась по дороге обратно к Патинашу. Ее ноги подкашивались уже три раза, и Саре приходилось помогать ей подняться. В конце концов, Аня взяла миссис Гамильтон под вторую руку, и они вместе пошли сквозь разбушевавшийся ветер и дождь к перевалу Патинаш. Наконец они увидели деревню, и молодая Корвески задала очевидный вопрос:

– Зачем вы это делаете? Моя бабушка была в бреду, мы не можем вернуться туда, Заллас и его люди все еще там.

Элис отказалась рассказать им с Сарой, зачем ей было необходимо вернуться на Патинаш в тот момент, когда гора могла в любую секунду обвалиться под ними. Пожилая американка продолжала идти, борясь с бьющим ей в лицо ветром, а затем неожиданно остановилась, застав Сару и Аню врасплох – перед ними были двадцать вооруженных мужчин в черной одежде.

Корвески боялась этого почти так же, как столкновения с русским и его людьми. Они пришли прямо в руки самых профессиональных убийц Израиля.

– Я, майор Мика Сороцкин, приказываю вам опустить оружие! – заявила цыганская принцесса.

Но мужчины просто смотрели на них и ничего не отвечали. Аня видела, что большинство из них были в крови. Лидер остававшихся в живых командос собрался выйти вперед и обратиться к майору, но вместо этого внезапно пригнулся – из-за их спин прогремела автоматная очередь.

Пули свистели повсюду, и Элис с Сарой и Аней нырнули в поток воды и грязи, чтобы укрыться. Макинтайр рискнула поднять голову и увидела, как из храма стремительно выскочили и бросились к своим машинам подручные русского. Израильтяне повернулись, поскользнулись в грязи и открыли ответный огонь, но к тому моменту еще трое из них были ранены. Пули летали слева и справа от женщин, но Элис неожиданно встала и побежала. Сара кричала, чтобы она остановилась, но старушка продолжала бежать под обстрелом. У Макинтайр не было выбора, кроме как броситься за ней, и Ане пришлось сделать то же самое.

Первый внедорожник выехал из деревни, за ним последовали остальные, и перестрелка начала потихоньку стихать по мере того, как все больше мужчин садились в свои автомобили.

Человек, которого назначили лидером оставшейся снаружи группы, мысленно корил себя за то, что не привел транспортные средства в негодность.

Элис споткнулась, поскользнулась и упала в воду, добравшись до главных ворот деревни. Большой черный внедорожник чуть не задавил ее, когда она растянулась на земле Патинаша. Сара подоспела, когда последний внедорожник двинулся вниз по горе.

– Ты с ума сошла?! – закричала лейтенант, помогая Элис встать на ноги.

– Пожалуйста, мы должны добраться до дома мадам Корвески, сейчас же! – простонала Гамильтон. Аня протянула руку и помогла им с Сарой подняться. Под льющим как из ведра дождем она посмотрела на Элис и встряхнула ее.

– Моя бабушка ошибается: то, что вы хотите забрать, ничего не стоит. Даже я понятия не имею, что там! – закричала она.

– Она говорит, что это важно, – сказала пожилая женщина, изо всех сил пытаясь выпутаться из поддерживающих ее рук.

– Здесь нет ничего настолько важного, вы же видели, что иеддиты защищали все эти годы! Здесь нет ничего, за что стоило бы умереть. Вот почему мы собирались уничтожить храм. Пожалуйста, забудьте о сундуке, миссис Гамильтон! – умоляла Корвески.

Элис вырвалась и побежала к домику. Аня закричала от злости, и они с Сарой бросились за ней.

Входная дверь была открыта, и несколько человек подняли оружие и направили его на Гамильтон, которая, спотыкаясь, вошла внутрь. Все мужчины были ранены – или в перестрелке, или еще во время прыжка.

– Нет! – крикнула им Корвески по-английски, чтобы они точно поняли ее.

Элис с помощью Сары пробежала мимо мужчин и нашла спальню, а затем практически упала на старый сундук с приданым. Аня вошла вслед за ними с керосиновой лампой и подождала, пока старая американка пыталась отдышаться. Земля теперь дрожала на этой высоте постоянно.

– Там нет ничего, кроме несбывшихся мечтаний бабушки о моем будущем. Там нет ничего ценного, миссис Гамильтон, пожалуйста, давайте просто уведем этих раненых людей с горы! – продолжала настаивать цыганская принцесса.

Элис распахнула крышку сундука и начала отбрасывать в сторону одеяла, простыни и другие предметы, которые Аня в свое время хотела сохранить. Затем американка наткнулась на что-то металлическое и тяжелое. Она остановилась и рассмотрела свою находку, а у цыганки появилось странное выражение на лице, потому что она не знала, что на дне сундука было что-то еще. Корвески поднесла лампу поближе, когда Элис протянула руку и открыла стальную коробку. Внутри был старый мешок, завязанный на одном конце веревкой, и Гамильтон, медленно протянув руку, достала его. Он был таким тяжелым, словно в нем лежали одни камни. Элис вытащила его из сундука и уже собиралась развязать веревку, когда в дом вошли несколько мужчин. Подняв голову, Сара с облегчением увидела Джека, Джейсона и Уилла. Все они были мокрыми, и у Райана текла кровь, а Менденхолл выглядел перепуганным до полусмерти.

– Дамы, я же сказал вам убираться с этой чертовой горы, что вы здесь делаете?! – раздраженно спросил Коллинз.

– Забираем кое-что, что мадам Корвески хотела отдать нам, – ответила Макинтайр. – Но теперь предлагаю поступить, как говорит Джек, потому что, по-моему, гора разваливается.

В этот миг Элис, поразив всех, выскочила из комнаты, а потом и из ведущей на улицу двери.

– Вот что я вам скажу: ее больше нельзя брать на полевые операции! – заявил полковник.

* * *

Когда Пит и доктор Элленшоу поднялись по лестнице на платформу канатной дороги, они повернули налево к вестибюлю, а Найлз и Дениза сели в вагончик фуникулера в тот момент, когда его двери уже начали закрываться. Комптон посмотрел на часы и забеспокоился, что им потребовалось слишком много времени, чтобы добраться до замка.

Голдинг и Чарли услышали музыку и почувствовали создаваемую ею вибрацию прежде, чем вошли в клуб. Дрейка Эндрюса, исполнявшего свой самый известный кавер – на песню группы «Криденс Клируотер Ривайвл» «Грин Ривер», было слышно повсюду. Зрители шумели, музыка грохотала вовсю. Пит открыл дверь, чтобы войти, но какой-то довольно большой и грубый человек положил ему на грудь свою медвежьего размера ладонь, а затем окинул мокрого и грязного компьютерного гения неодобрительным взглядом. Он только покачал головой, увидев состояние одежды Питера и его самого.

– Слушайте, необходимо вывести всех этих людей отсюда! – сказал Голдинг, пытаясь протиснуться мимо охранника. Тот не сдвинулся с места.

Когда музыка заиграла еще громче, Чарльз выглянул наружу и увидел бушующую бурю и раскачивающиеся тросы канатной дороги. Затем он почувствовал, как толстые каменные блоки под его ногами сдвинулись. Его глаза расширились, и он побежал в зал, протиснувшись мимо большого человека у двери и сбив их с Питом на пол.

– Бегите, бегите отсюда все! – кричал сумасшедший беловолосый Чарли Элленшоу так громко, как только мог, но все было напрасно, потому что все смотрели на известного американского эстрадного певца, крутившегося на сцене. Его группа переживала один из лучших моментов в своей жизни, выступая с некогда самой популярной звездой. – Хватит, хватит играть и бегите отсюда! – не унимался Чарли, но его не слышали – он словно кричал в вакууме.

Охранник, наконец, поднялся на ноги, схватил биолога за воротник его грязной рубашки и собрался вытолкать его обратно к канатной платформе, когда почувствовал, что уперся спиной во что-то. Мужчина повернулся и поднял руку, чтобы ударить второго грязного человека, но его глаза не увидели ничего, кроме черных волос. Покрытая этими волосами грудь поднималась и опускалась, и охранник услышал тяжелое дыхание. Его глаза медленно посмотрели выше, после чего он отпустил Элленшоу, и тот упал на пол.

Микла стоял на платформе и смотрел на крупного охранника сверху вниз. Тот застыл от страха, когда недавно исцеленный голиа наклонился и посмотрел ему прямо в глаза, а затем открыл пасть, чтобы продемонстрировать ему свой деловой подход.

Человек почувствовал, что его колени подкосились, когда огромный хищник взревел. Его уши легли на голову, а рука поднялась, но охранник уже упал на пол.

– Молодец, Микла, молодец! – обрадовался Чарли. Он не знал, как и почему голиа спас их, но не стал выяснять это, а просто воспользовался моментом, чтобы вывести людей из замка, который уже начал двигаться у них под ногами.

Казалось, что у зверя была своя миссия, потому что он тряхнул своей огромной головой и с опущенными параллельно голове ушами направился к открытому входу в «Замок Дракулы».

* * *

Дрейк Эндрюс наслаждался одним из своих лучших выступлений, ощущая тончайшие эмоции аудитории, которая была в восторге от его музыки. Он не чувствовал силы своего пения уже почти четверть века. Его репертуар стал избитым и предсказуемым – дошло даже до того, что отель «Эм-Джи-Эм Гранд», а затем и «Мираж» – в таком порядке – отменили его запланированные концерты.

Певец как раз заканчивал, когда услышал какой-то шум сверху. Он посмотрел на балкон и услышал крики, но предположил, что зрители просто хотят, чтобы он спел еще. Эндрюс повернулся к группе и сказал что-то, а затем зазвучала песня Томми Джеймса и «Шонделлз» «Мони, Мони». Когда заиграла тяжелая музыка, выступающие услышали еще один крик, а потом еще, и Дрейк улыбнулся, понимая, что песня завладела вниманием зрителей.

Эндрюс подошел к микрофону и только открыл рот, когда увидел, что один из гостей клуба влез на парапет, огораживающий верхний балкон, где богатые могли посидеть и послушать музыку, выпить или заняться чем-то еще, чего нельзя было сделать внутри. Дрейк посмотрел на этого человека и удивился, зачем он туда полез – и тут странный зритель неожиданно спрыгнул с парапета и приземлился в восьмидесяти футах внизу рядом со столиками, а затем перекатился на пол, крича от ужаса. Эндрюс ошеломленно поднял глаза и увидел, как волк, которого он видел прошлой ночью, прыгнул за тем мужчиной и зарычал над толпой. Теперь Дрейк, вместо того чтобы петь первые строки «Мони, Мони», смотрел, как толпа начала аплодировать тому, что, по их мнению, было частью шоу. Но артист знал, что если это все-таки и было частью шоу клуба, то в программе что-то только что пошло совсем не по плану.

Зверь снова зарычал, когда с балкона спрыгнули еще два человека. Потом голиа заревел в третий раз, и группа, наконец, прекратила играть: музыканты просто уставились на нереальную сцену у себя над головами. Человек со странными белыми волосами подошел к черному стоящему на двух лапах волку, от которого все зрители были в полном шоке.

– Если вы не заметили, то этот очень большой волк хочет, чтобы вы все сматывались отсюда! – закричал Чарли во все горло, а Микла зарычал и отпрыгнул от парапета на стол, разбив его. Мужчины и женщины, сидящие в зале, молча уставились на удивительное существо, стоящее на останках стола и с любопытством оглядывающееся вокруг на испуганных людей. Микла протянул руку и похлопал по испуганному человеку в смокинге, убедившись, его когти были убраны достаточно далеко, чтобы он не мог перерезать ему горло.

До некоторых из гостей торжественного открытия наконец дошло, что это не было частью шоу или шуткой: посреди клуба стоял волк, и он был настолько настоящим, насколько это только было возможно. Они запаниковали и бросились в разные стороны, крича и вопя, а Микла снова зарычал и начал молотить лапами по пробегавшим мимо людям.

Чарли Элленшоу посмотрел вниз с балкона, и Пит присоединился к нему. Они увидели, как мужчины и женщины хаотично разбегаются в разные стороны и как Дрейк Эндрюс попытался помочь одной даме, которая хотела залезть на сцену, чтобы спастись от огромного волка, только что разбившего стол. Но ее рука выскользнула из руки певца, и она упала обратно в обезумевшую толпу. Эндрюс повернулся и начал расталкивать молодых российских музыкантов со сцены. Глядя на все это сверху вниз, Чарли и Пит переглянулись, и Элленшоу скривился. Паникующие люди внизу видели, как начала сыпаться штукатурка с потолка, но никому внутри «Замка Дракулы» не было до этого дела. Обезумевшие гости наконец бросились к лестнице и канатной платформе, чтобы убраться из этого кошмара, чего бы им это ни стоило.

– Ого, это можно было сделать немного иначе, профессор, – проворчал Голдинг.

* * *

Внедорожники мчались вниз по грязной мокрой дороге так быстро, как только было возможно. Некоторые из вездеходов вылетели с грунтовки, не вписавшись в поворот на такой скорости, но водитель каждого автомобиля боялся последним добраться до замка. Дмитрий Заллас потерял праздничное настроение, которое было у него вечером. В первом автомобиле сидели он сам и подполковник Бен-Невин, который все еще держался за свое раненое плечо, простреленное другим израильтянином. Подполковник хмуро сидел на заднем сиденье, полагая, что независимо от того, что произойдет дальше, его миссия была провалена, и теперь закончилась не только его карьера, но и его жизнь, потому что доказательств существования города Моисея в этих горах никогда не было. Легенда была ложью, обманом, из-за которого столько людей были прикованы к прошлому, включая человека, которого Авис начал презирать больше всех остальных в Израиле.

Черный внедорожник вильнул на дороге, когда они проходили последний поворот. Глаза Залласа расширились, когда он увидел, как его гости разбегаются в ночи. Часть из них стекала вниз по лестницам наружу, а остальные пытались протолкнуться к вагончику фуникулера, который только что подъехал к платформе. Было видно, как сильно перегруженный вагончик провис на толстых тросах. Дмитрий в гневе закричал, когда автоматические двери вагончика закрылись, без сомнения, травмировав нескольких из его гостей. Он смотрел на все это снизу, когда его внедорожник подъехал к первой башне канатной дороги, а вагончик высоко над ними выполз с платформы.

Заллас видел, как толпы люди движутся к двум маленьким лифтам, и решил обойти их и подняться по лестнице.

Из-за дождя было скользко. Остальные люди Дмитрия подъехали и присоединились к нему на лестнице, чтобы подняться в клуб, где, возможно, скрывались жители Патинаша. Бен-Невин тоже пошел с ними, чтобы спрятать от бури свою пульсирующую болью руку, простреленную одним из его собственных людей… То есть его людьми они были раньше, поправил себя Авис. Подполковник «Моссад» знал: то, что они делали сейчас, было пустой тратой времени. Просто русский не хотел оставаться в дураках. В мире были вещи похуже этого, например виселица для предателей.

Дмитрий остановился, когда они достигли верхнего этажа, где его гости вопили и кричали, пытаясь спуститься по той же лестнице. Он начал сердито всех расталкивать и, добравшись до двери верхнего этажа, даже услышал, как кто-то из его людей застрелил кого-то внизу. Но теперь Залласу было плевать на своих гостей. Он хотел получить то, что принадлежало ему, и сделать так, чтобы его курорт был защищен, но сейчас не мог добиться ни того, ни другого. Русский быстро подошел к входу, изо всех сил оттолкнув темноволосую женщину и пнув ногой ее спутника, когда тот попытался остановить его, а затем вытащил пистолет из кармана своего длинного пальто и, не задумываясь, выстрелил в этого мужчину. Еще несколько выстрелов раздались позади него, когда его люди последовали примеру своего работодателя. Узнав о потерянном сокровище, подручные Дмитрия стали еще более жестокими.

Пит повернулся и увидел Залласа – как раз вовремя, в тот момент, когда тот со своими людьми вышел на балкон клуба. Голдинг, вообще без предупреждения, толкнул Чарли через перила, а затем прыгнул вслед за ним сам. Элленшоу ударился об пол и почувствовал, что его щиколотка изогнулась таким образом, который не способствовал прямохождению. Он перевернулся и заорал, схватившись за травмированную ногу.

Микла находился рядом со сценой и злобно рычал на испуганных людей, которые бежали в одну сторону, а затем, увидев голиа, разворачивались и устремлялись в противоположном направлении. Дрейк Эндрюс и перепуганная русская группа все бросили и пытались убежать со сцены, но каждый раз, когда им казалось, что они нашли выход, путь им преграждала толпа людей, спасающихся из сотрясавшегося замка. Американский певец услышал рев животного, который перешел в длительный вой. Он закричал от ужаса, пытаясь вместе с остальными выбраться наружу. Все вокруг кричали и паниковали – но уже в следующее мгновение замерли, услышав стрельбу.

* * *

Единственными исправными автомобилями, которые они смогли найти, были две очень старых машины, использовавшиеся цыганами для спуска в долины внизу. Одной из них был тридцатипятилетний «Ситроен», а второй – красная «Шевроле Импала» 1962 года, бог знает каким образом попавшая в Румынию. Джек, Сара, Аня и майор Мендольсон ехали впереди на «Шевроле» вместе с Менденхоллом, Элис, ее мешком и Райаном. Джек проклинал ручную коробку передач старой машины, переводя ее на пониженную скорость. Внезапно сидящая рядом с ним Аня закричала: кто-то выбежал на дорогу, размахивая руками.

– Это Карл! – воскликнула Корвески, радуясь капитану, когда он остановился перед скользящей «Шевроле». Майор Мендольсон надеялся, что «Ситроен», ехавший за ними, не впечатается в них, пока они ждали американца. Карл быстро втиснулся на заднее сиденье, чуть не придавив израильского командос, упершись сзади в переднее сиденье.

– Классная тачка, Джек! – сказал Эверетт, толкая Менденхолла.

– Да, боюсь, что, кроме этого красного дерьма, у них ничего не было, – сказал полковник, приводя машину в движение и трогаясь дальше в воде и грязи.

Карл увидел, как Аня повернула голову и посмотрела на него. Она была счастлива, что он еще жив, и при этом ее мучила совесть за то, что она ушла с Элис, ничего ему не сказав. Капитан покачал головой и подмигнул ей, и она повернулась вперед с улыбкой на грязном лице. Только Джек заметил ее взгляд, пытаясь не вылететь на старой «Шевроле» с дороги.

Коллинз не мог доказать этого, но мог поклясться, что дорога начала двигаться под изношенными колесами машины.

* * *

В двух милях в глубь горы музыка Дрейка Эндрюса и его новой русской группы закончила саботаж, начатый голиа. Вибрации, вызванные новейшей звуковой системой, установленной в «Замке Дракулы», разболтали последние остатки земли, которые удерживали анкерные болты на месте. Стальные опоры по шесть футов толщиной каждая начали вращаться, перестав упираться в гору. Пока они крутились, толстая сталь переломилась в нескольких местах. Дальше настала очередь креплений фундамента, которые связывали опоры с основанием замка. Здание отклонилось на фут от склона горы и нависло над курортом далеко внизу, заставив самый высокий парапет задрожать и разломиться в нескольких местах на три отдельные части, которые едва держались.

Самый длинный и глубоко сидящий в горе анкерный болт освободился с грохотом, который был бы слышен даже в Бухаресте, если бы стальная опора не была похоронена в глубине горы. После того как она разломилась пополам, ее обломки повредили оставшиеся слои породы, через которые проходили термальные отверстия. Подземный гейзер хлынул в трещины горы и создал в них достаточное давление, чтобы последующий взрыв снес мощные, но теперь ничем не закрепленные опоры. Сила взрыва сместила вершину горы к югу, создав огромный оползень. Начался камнепад, который все продолжал набирать силу и масштаб. Верхняя часть Патинаша стала напоминать волну, которая обрушилась на деревню и навсегда похоронила ее.

Высвободившейся энергии было некуда деваться, кроме одного пути, пути наименьшего сопротивления – через тридцатипятивековой город Моисея. Взрыв потряс город, опрокинув великолепные обелиски и колонны. Гигантские врата с изображениями колена Иедды во времена их служения фараону рухнули, а резной потолок обрушился на трех самых известных людей в истории мира, превратив их останки в пыль и похоронив их под собой навсегда.

Всего за несколько секунд результат трудов двух тысяч членов племени Иедды и множества мастеров Рамзеса II был разрушен навеки.

* * *

Пит Голдинг пытался поднять Чарли Элленшоу, когда мимо них пробежали несколько человек – трое из них остановились, чтобы помочь ему. Дрейк Эндрюс не стал ждать благодарности и вместе с музыкантами из России бросился бежать, когда Микла снова зарычал совсем рядом с ними. Они не увидели волка, когда остановились, и не стали оглядываться назад. Элленшоу на мгновение уставился на паникующих людей, а затем крикнул Питу:

– Думаю, что этого достаточно, может быть, нам пора разделиться, как ты думаешь?

Голдинг кивнул, показывая, что да, он действительно считал, что помощь голиа больше не требовалась.

– Микла, уходи! – крикнул Чарли. – Беги!

Волк вдруг опустился на четыре лапы и огляделся, словно в растерянности, после чего завыл и бросился вперед сквозь толпу кричащих и отскакивающих с его дороги людей.

Чарли увидел, как голиа запрыгнул на высокую сцену и зарычал на нескольких гостей, отчаянно пытавшихся убраться подальше от того, что, по их мнению, являлось вышедшим из строя спецэффектом. Элленшоу увидел две пары гостей, сидящих в дальнем углу замка и продолжающих сидеть, разговаривать и выпивать среди окружающего хаоса, и поспешил к их столику, споткнувшись о нескольких людей, которые отчаянно пытались отползти от Миклы как можно дальше. Зверь стоял на двух лапах и рычал на пробегающих мимо людей. Чарли был обеспокоен тем, что вместо того чтобы уйти, гигантский голиа начал заводиться и рассвирепел настолько, что скоро мог начать разрывать людей когтями на части, если они с Питом не выберутся оттуда.

Двое мужчин и их спутницы наконец подняли головы, увидев, как Элленшоу с Питом, спотыкаясь, бегут к ним. Один из гостей встал из-за стола, и в тот же миг три пути прошили его белый смокинг. Мужчина отлетел в стену, обрызгав своих товарищей кровью. Женщины закричали, а затем еще две пули попали в стол, разбив бокалы и отправив остатки их коктейлей в воздух. Чарли упал на живот и прикрыл голову, а Питер посмотрел вверх и увидел Залласа и его людей, стоящих у парапета балкона и стреляющих вниз. Пули, отлетающие от пола и стен вокруг, предназначались Голдингу и Чарльзу. Пит протянул руку и подтащил Элленшоу как можно ближе к стене, чтобы укрыться от выстрелов.

Микла снова взревел, когда Дрейк Эндрюс с несколькими из молодых российских музыкантов не смогли найти дорогу к платформе канатной дороги, где мужчины и женщины толкались, чтобы либо пробиться в первую линию перед вагончиком, либо пихали друг друга на лестницах, которые вели с платформы к земле. Даже от этого пострадало больше людей, чем мог бы покалечить голиа, потому что они валились с лестницы, словно делали это специально, и как раз одного из этих несчастных чуть не задел бампером старой «Шевроле» Джека, останавливаясь перед замком.

Даже через крики гостей и топот бегущих ног Коллинз слышал звуки выстрелов. Затем пассажиры «Шевроле» услышали рев голиа, и каждый из них представил самое худшее: что один из волков пробрался в клуб и теперь убивал там всех подряд, не заботясь о необходимости скрывать свое существование. Коллинзу бросили «узи» без глушителя, и они с Карлом, Мендольсоном, Менденхоллом и Райаном вылезли из машины в толпу охваченных безумием людей, спотыкавшихся и падающих в грязь и в воду в своих вечерних туалетах и дорогих костюмах среди бушующей стихии.

Когда полковник сделал первый шаг по длинной лестнице, ведущей к верхней части платформы, подъехал следующий вагончик, и Джек услышал крики, толкотню и ругательства людей, пытавшихся первыми попасть внутрь, спасаясь от ужасных вещей, творившихся в клубе. Дойдя до первого пролета длинной лестницы, по которой остальные члены команды поднимались позади него, Коллинз вздрогнул: он увидел, как сначала тело женщины в вечернем платье ударилось о край лестницы, а затем отлетело в бурю и упало о землю далеко внизу. После этого мимо пролетело тело мужчины, задев поручень на пути вниз.

Сара и Аня оставили Элис в машине вместе с вонючим мешком. Макинтайр подбежала к женщине, которая упала на землю, и проверила ее пульс, и во время вспышки молнии Корвески увидела, что лейтенант покачала головой. Затем Сара быстро проверила тело мужчины, который приземлился всего в нескольких дюймах от своей спутницы. Он тоже был мертв. Мисс Макинтайр знала, что если они не возьмут Залласа и его людей под контроль, то скоро тут произойдет катастрофа, масштабы которой привлекут слишком много внимания к группе. Нужно было спасти столько людей, сколько возможно, и убраться оттуда до приезда румынских властей, которые будут задавать слишком много вопросов по поводу странной группы мужчин и женщин, утверждающих, что они работают на НАТО.

Услышав еще один рев голиа, Аня взлетела по лестнице, осознав, что один из любимых ею зверей был внутри клуба, откуда доносились выстрелы.

* * *

Заллас стоял рядом с перилами балкона и смотрел на катастрофу, в которую превратился его драгоценный «Замок Дракулы». Русский был так зол, что не чувствовал движения массивных каменных блоков под ногами – как до этого большинство его гостей не заметили, что жидкость в наполовину наполненных бокалах сильно наклонилась к югу.

Дмитрий повернулся и схватил раненого Бен-Невина за воротник пальто, после чего подтащил его к перилам и тряхнул его, показывая на творящийся внизу ужас.

– Что ты сделал с моим клубом?! – закричал, брызжа слюной в лицо агента «Моссад». – Все это из-за тебя – и ничего взамен!

Авис наблюдал, как женщины и мужчины по-прежнему пытаются выбраться из огромного ночного клуба, спасаясь от животного, которое перебегало с места на место, обезумев от возбуждения. Глаза подполковника расширились, когда он узнал Миклу – зверя, который спас Аню в поезде всего два дня назад. Бен-Невин оттолкнул Залласа от себя, а затем достал свой пистолет из-за пояса. Он быстро прицелился и открыл огонь по толпе, пытаясь попасть в волка. Микла опустился на четыре лапы, практически взлетел вверх по стене и исчез в темноте. Но после этого израильтянин заметил новую цель. Мужчина с белыми волосами и странный парень из отеля сжались в дальнем углу у сцены. Было похоже, что они ждали удобного момента, чтобы броситься к задней двери и канатной дороге снаружи. Бен-Невин прицелился в человека со странной шевелюрой.

* * *

Чарли Элленшоу и Пит Голдинг наконец отказались от попыток отделить гостей от вооруженных людей, которые стреляли по всем подряд из-за замешательства, которое вызвал Микла. Чарльз притянул Питера поближе к полу, увидев, как в клуб зашли тридцать или даже больше мужчин с авоматами. Судя по оружию, это были люди Залласа. Чарли приготовился поднять Пита на ноги, когда его опять сбили на пол, и три пули пробили каменную стену рядом с его головой.

– Ого, парень, думаю, что тебя пытаются убить! – сказал Дрейк Эндрюс, откатываясь от Элленшоу. Биолог поднял голову и увидел помятого и потрепанного американского певца. Его черный концертный пиджак был заляпан кровью, да и молодые ребята позади него выглядели не лучше.

– Спасибо, – выдавил из себя Элленшоу, когда еще несколько пуль попали в столы и стены за группой испуганных музыкантов.

– Ты американец? – спросил Эндрюс.

– Да, мы американцы, но если мы не выберемся отсюда, то никогда не увидим золотые берега снова, – вставил Пит.

Очередная пуля отскочила от черной стены позади них, и одна из молодых русских певиц вскрикнула от боли, схватившись за руку. Дрейк притянул ее к себе и заслонил ее.

– Нужно вытащить этих ребят отсюда, – сказал Эндрюс.

– Да, есть какие-нибудь предложения? – спросил Чарли. – Если я не ошибаюсь, кажется, там наверху бушует очень злой русский!

* * *

Бен-Невин снова увидел беловолосого мужчину, и решил, что на этот раз американский певец его не спасет. Но внезапно перед его лицом пролетело несколько злых шершней. Он повернулся и увидел нескольких мужчин, причем, к его удивлению, с ними была Аня Корвески, которую подполковник знал, как майора Мику Сороцкин. Она быстро спряталась за большим пьедесталом, на котором стояли доспехи. Заллас оттолкнул Ависа, и его люди начали ответный огонь по американцам.

Дмитрий жестом показал своим оставшимся мужчинам, чтобы те приблизились к американцам: ему было все равно, сколько человек он потеряет, чтобы убрать своих врагов.

– Убить их всех! – закричал он, оглядываясь на руины своего замка. Заллас не мог поверить, что повелся на рассказы израильского предателя. Он знал, что всегда пойдет даже за дешевым латунным кольцом, хотя у него уже было достаточно денег, чтобы купить завод, выпускающий такие кольца. Ему всегда было необходимо иметь то, что имели другие, и вот к чему это привело. Замок был полностью потерян, и теперь нужно было убедиться, что эта катастрофа не коснется гораздо более ценной собственности внизу – «Края света». Курорт необходимо было сохранить после этого фиаско.

Дмитрий посмотрел на трусливого Бен-Невина и решил, этот человек медленно умрет в подвале его отеля – так же, как Марко Корвески умер в начале вечера.

Джек случайно взглянул вниз через перила и увидел, что единственными, кто остался в клубе, были Чарли, Пит и группа перепуганных молодых людей, которые жались друг к другу у сцены. У полковника и его людей не было никакой возможности вызволить Элленшоу и Голдинга, не имея достаточно оружия.

– Джек! – закричала Сара, подняв пистолет и показав на дальнюю стену, ближе всего находившуюся к платформе фуникулера.

Коллинз посмотрел в ту сторону, куда она показывала, ткнул в бок Мендольсона и окликнул Карла, после чего тоже указал в том направлении. Глаза его товарищей расширились. Они смотрели, как в том месте, где каменные блоки были соединены цементом, появилась трещина шириной дюймов в восемь, которая продолжала расширяться. Сара поняла, что замок начал отделяться от горы. Он затрясся, и все выстрелы волшебным образом на мгновение прекратились, так как все находившиеся в здании люди одновременно поняли, что с ним творится что-то неладное. Даже Заллас вспомнил зловещие предупреждения Макинтайр о надвигающейся катастрофе. Теперь русский начинал видеть – и чувствовать – то, о чем она говорила. Он подумал, что, может быть, пришло время уходить и разобраться с этой проблемой из какого-нибудь безопасного места, например из своего кабинета.

– Док застрял у сцены, похоже, что они могут быть последними на выход, – сообщил Коллинз. – Они там с Питом и кучкой детишек.

– Детей? Здесь? – удивился Карл, принимая еще одну обойму от одного из израильских командос. Эверетт выскочил и сбил одного их наемников русского, который схватил его за лицо, а затем упал с балкона и врезался в стол, стоящий в центре комнаты. – Если придется мочить их по одному, мы можем не успеть уйти до того, как этот чертов замок развалится, – закончил он и снова выстрелил в группу убийц впереди.

– Если вы не против, джентльмены, скажите, пожалуйста, кто вы такие, черт подери? – спросил Мендольсон.

– Он с флота, я из армии, и в настоящий момент это не имеет значения, майор, – сказал Джек, посмотрев на него. – Важно, что у меня еще двое людей внизу, которые защищают кучку детей. Я должен их вытащить.

– Ну, нас осталось пятнадцать человек. Остальные ранены или помогают с эвакуацией, – сообщил Донни. – Не густо.

Коллинз поморщился.

– Вон они, Джек! – крикнул Эверетт, вслепую стреляя в людей, которые пытались добраться до платформы фуникулера.

– Черт!

Пули начали отскакивать от пола и от стен вокруг них. Железные доспехи, в конце концов, опрокинулись и, едва не придавив Аню, упали на пол. Коллинз видел, что с русским было покончено, и хотел выбраться наружу, но теперь эти доспехи были у него на пути. Однако полковник не собирался опускать руки и пропускать Залласа к подъезжающему вагончику. Пока он пытался привлечь внимание Элленшоу внизу, в его левое плечо попала пуля – он почувствовал укол. Сара увидела, как он упал, но ничем не могла ему помочь.

Джек и его команда спасателей почти проиграли.

Дмитрий знал, что сможет пройти с живым щитом перед собой. Он повернулся, схватил Бен-Невина и притянул его к себе.

– Ты останешься со мной, мой друг, пока я не получу то, что ты мне обещал. Мне нужно, чтобы эти люди были мертвы, и мне нужно то, что цыгане вынесли из храма!

Один из мужчин выпустил длинную очередь из своего «АК-47», и бандит, подняв глаза, увидел, как темноволосый американец опустился на пол. Для русского это было хорошее начало. У него было плохое предчувствие, связанное с зеленоглазым американцем, с того самого дня, когда он его встретил. Заллас снова улыбнулся, тряхнул Ависа и показал ему на своего американского противника.

– Сейчас ты увидишь, какведется бизнес в России! – сказал он, маниакально улыбаясь.

* * *

Микла стоял на высоком парапете на восточной стене замка. Гигантский голиа протянул руку, оперся на богато украшенный флюгер для баланса и испустил вой, который было слышно даже сквозь бурю. Животное звало на помощь.

Гора над замком вдруг ожила – в темноте по ней неслись черные голиа, издалека похожие на муравьев, спускающихся по своему муравейнику. Гигантские волки спешили на свой последний бой с армией фараона.

* * *

– Вот и все, у меня пусто! – сказала Сара, оглядываясь в надежде, что Мендольсон или его люди дадут ей еще патронов.

Они этого не сделали. Их выстрели стали реже. Их песенка была спета.

Они увидели, как Заллас движется к платформе, прикрывшись израильским подполковником, пока его люди стреляли по американцам. Вагончик фуникулера выглядел уже совсем не так эффектно после дикой поездки вниз с кричащими гостями, которые были в ужасе от того, что, по их мнению, было неудачными спецэффектами.

* * *

– Молись, чтобы эта старая цыганка и ее отсталый народец были внизу, или ты никогда отсюда не выйдешь, еврейский подполковник! – пригрозил Авису Заллас, изо рта которого лился антисемитизм, как кровь из раны. – И чтобы у них было то, что ты обещал мне. – Он встряхнул Бен-Невина еще раз, двигаясь под прикрытием своих людей. – Посмотри на это, это все ты виноват!

Когда Дмитрий огляделся, он обнаружил, что его клуб лежит в руинах, и понял, что потеряет как минимум миллионы из-за запоздалого открытия. Заллас относился к людям, никогда не обращающим внимания на юридические нюансы проблем, с которыми сталкивались: у него всегда были на этот случай козыри в рукаве, как например его текущее партнерство с министром внутренних дел. Ущерб можно было возместить, но это не значило, что еврей, заключивший с ним сделку, мог отказаться от нее, даже если русскому бандиту пришлось бы убить всех евреев в Румынии, а потом перейти на соседние страны – никто не смел обманывать Дмитрия Залласа или приносить ему убытки.

* * *

– Док!

Профессор Элленшоу услышал крик из-за спины. Перестрелка наверху начала ослабевать, потому что у их спасателей заканчивались боеприпасы. Чарли опустил свою голову на голову женщины, которую защищал своим телом, и увидел, что Джейсон Райан и Уилл Менденхолл лежат на холодном каменном полу, глядя на них из небольшого закутка в конце сцены. Им потребовалось десять минут, чтобы выбраться на улицу и подойти к богато украшенному окну, и еще три – чтобы проломить свинец, на котором держался витраж.

– Давай, док, мы должны разделиться, – сказал Райан, отчаянно махая Элленшоу и его подопечным из своего угла.

Чарльз начал с дамы, которую обнимал. Молодая женщина была одета, как Дженис Джоплин, и на ней все еще были темные очки. Это заставило чокнутого Чарли внимательно посмотреть на нее.

– Наверное, шоу было отличное, – сказал он, толкнув женщину к Джейсону, который тоже внимательно посмотрел на нее.

Следующим Пит толкнул Джима Моррисона, за жилетку которого, отделанную длинной бахромой, держались три солистки «Сапримз», взвизгивающие, когда пули отлетали от толстых каменных стен. Каждый из российских исполнителей, которые были одеты как звезды, которые раньше участвовали в шоу Дрейка Эндрюса, пролез через небольшое отверстие за сцену к ложному фасаду замка. Райан и Уилл обменялись удивленными взглядами, потому что вечер становился все более странным.

– Ладно, давай, Джонни, шевелись! – крикнул Джейсон, когда предпоследний исполнитель, одетый во все черное, как Джонни Кэш, почти застрял в маленьком проходе.

– Ого! – воскликнул Менденхолл, увидев, что последним к ним подошел не кто иной, как Дрейк Эндрюс.

– Эй, чувак, спасибо большое! – сказал певец, проползая через отверстие в небольшой проход.

– Давай, док! – позвал Райан наконец, помогая Элленшоу и Питу пробраться через отверстие, и добавил. – Молодцы, что вытащили этих ребят оттуда.

Пули дождем летели в отверстие сверху.

– Куда теперь? – спросил Голдинг остальных.

– Разводной мост спереди, это единственный способ добраться до платформы, мы не можем рисковать, спускаясь по лестнице из главного зала, – ответил Менденхолл, толкая Питера вперед через тоннель у сцены.

– Разводной мост? – переспросил компьютерный гений.

* * *

Джек, Карл, Мендольсон, Сара, Аня, Эверетт и трое израильских командос были вынуждены сорваться с места и отбежать в дальний угол от платформы, потому что больше не могли стоять и защищаться.

Не успел Коллинз понять, что происходит, как русский застал его врасплох, не только отправив своих людей к вагончику, чтобы занять его, но и послав двадцать человек вслед за его небольшим отступающим отрядом. Пока он смотрел, как подручные Залласа свернули в коридор с балконом, замок сильно наклонился и закрепленный цементом фундамент и каменные стены наконец отделились от горы. Здание соскользнуло вперед от горы на полтора фута. На этот раз анкерные болты уже не были ничем закреплены, а значит, больше ничего не удерживало замок на горе. Он начинал падать, и Джек знал это.

– На крышу, поймаем вагончик оттуда, и надеюсь, что мистер Райан найдет дорогу. Вперед, – скомандовал полковник, когда майор Мендольсон взял на себя инициативу и бросился к лестнице в конце зала в надежде, что она поднимается, по крайней мере, еще на один этаж до верхнего променада замка.

* * *

Заллас и его люди сразу поняли, что американцы сорвались с крючка. Они сделали безумный рывок к огромному вагончику фуникулера, который подъехал всего несколько секунд назад. Он все еще находился в движении, качнувшись в зоне посадки, когда трое людей русского подбежали к его резным деревянным дверям, но автоматическая система не сработала, и двойные двери остались закрытыми. Мужчины начали стучать в запотевшее окно, но ничего не изменилось. Один из них попытался заглянуть внутрь, но там ничего не было видно. Бандит отступил, и в этот момент заметил, что каждое из окон вагончика было покрыто тонким красным слоем. Глаза мужчины расширились, когда двери вдруг открылись, и двое его товарищей забежали внутрь, прежде он смог их остановить.

Русский услышал крики людей в тот момент, когда они вышли на посадочную площадку. Сунувшиеся внутрь мужчины кричали, а большой, тяжелый вагончик раскачивался на своих тросах. Остальные подручные Дмитрия стояли рядом с вагончиком, когда Станус выскочил из дверей и остановился на хорошо освещенной платформе. Зверь стоял на двух ногах, и его черная морда блестела от свежей крови тех двух мужчин, которые были теперь разбросаны по всему вагончику. Голиа тяжело дышал, глядя на стоящих перед ним пораженных людей. Его желтые глаза потускнели от боли, а два пулевых ранения сильно кровоточили – одно на спине, а второе на задней части шеи. Станус покачивал своей огромной головой вперед и назад, разбрызгивая слюну и кровь во все стороны, а затем собрался с силами, поднял морду и взревел. Этот звук потряс платформу, и самые жестокие люди в Восточной Европе отступили как быстро, как только могли.

Бен-Невин был единственным, кто отреагировал иначе, потому что уже привык видеть этих существ. Он позволил Залласу отойти назад, а сам достал свой пистолет. Станус опустил голову и уставился на подполковника, снова подначивая его выстрелить.

Еще четверо мужчин повернулись и решили, что они предпочли бы разобраться с этой странной гигантской собакой сейчас, чем потом – с Залласом. Вся четверка медленно подняла свои «АК-47» и прицелилась.

В этот самый момент вся чертовщина, столетиями существовавшая в легендах темных Карпатских гор, вырвалась наружу. Голиа напали на замок все вместе. Микла был первым, кто спрыгнул с крыши вагончика, где он прятался до этого среди шкивов и тросов, и запрыгнул на крышу, а затем провалился на пол, раздавив тонкий алюминий, стилизованный под толстые деревянные балки. Он встал на все четыре лапы и занял позицию перед своим старшим братом, Станусом, рыча и заставляя людей заколебаться на достаточное время, чтобы остальные голиа успели напасть со стороны променада. Волки атаковали так мощно, что наемники не успели отреагировать. Отступая, Бен-Невин выстрелил вслепую, и пуля просвистела в нескольких дюймах от Миклы, который метнулся и ударил в сторону подполковника, слегка промахнувшись, потому что тот развернулся и бросился бежать вместе с Залласом и последними пятнадцатью из его людей.

Остальные убийцы испытали на себе гнев голиа и начали очень быстро отступать, потому что стоило появиться одному человеку, как на него нападали трое гигантских волков, и он быстро оказывался разорванным на куски. Страшные крики людей заглушали звуки и маскировали смещение замка, который полностью отделился от горы, порвав электрические кабели, проходившие через цемент фундамента, после чего свет моргнул и полностью погас.

В полной темноте за те несколько секунд, которые заняло включение аварийного освещения, Заллас услышал, как монстры, вышедшие из какого-то кошмара, разрывают его людей на куски. Теперь Марко и его друзья-цыгане выглядели не так уж глупо. Водопровод, оторвавшийся от горы, добавился к дождевым рекам, стекающим с перевала. Окончательный обвал города Моисея сотряс гору в последний раз, словно бог объявил, что всем пришел конец.

Дмитрий и его личные телохранители понимали, что у них был только один выход из того ужаса, который теперь виднелся в тусклом свете аварийного освещения. Им нужно было добраться до верхней части замка, а затем спуститься вниз, надеясь, что американцы выбрали другой путь. Они побежали к лестнице, которая была хорошо замаскирована под толстую деревянную дверь. Бен-Невин решил, что лучше держаться единственной группы людей на горе, у которых было оружие, и последовал за ними, пока голиа расправлялись с пришедшим на их землю злом.

* * *

Станус рухнул внутри вагончика и не двигался. Внушение, которое он получил от мадам Корвески, исчезнувшей вместе с остальными цыганами, привело его к башне канатной дороги. Он вскарабкался на самый ее верх и дождался возвращающегося к замку вагончика. Другие голиа встретились с Миклой и присоединились к нему на крыше замка, чтобы терпеливо дождаться момента и застать свою добычу врасплох – эту тактику охоты они отработали до совершенства. Теперь Станус умирал, хотя кровотечение и замедлилось из-за снижения давления. Аня остановилась на крыше и почувствовала внезапную потерю, когда вожак голиа тяжело задышал, а стоящий над ним Микла заскулил, обнюхивая своего огромного брата. Станус поднял голову, тоже понюхал Миклу, а затем лег на спину. Его младший брат посмотрел на оставшихся самцов голиа и вышел из вагончика. Двери закрылись позади него. Брат вожака использовал свое особое зрение и увидел отпечатки, которые отставили отступившие люди на каменном полу. Они выделялись более темным оттенком серого, чем пол вокруг.

Микла зарычал, а затем гнев из-за гибели Стануса охватил более спокойного из двух братьев и запустил процесс изменения формы. Голиа взревел, попытался встать и не смог.

Потом он снова громко зарычал – его суставы, наконец, начали менять свое положение, и ревущий от боли Микла встал на задние лапы, огляделся, опустил свои большие уши и завыл. Остальные голиа остановились и все как один бросились по площадке канатной дороги к лестнице.

* * *

Джек балансировал снаружи на небольшом выступе, который шел вдоль задней стены. В ста футах под ними находилась площадка канатной дороги, и единственным способом добраться до вагончика был прыжок со стены замка прямо под одним из больших парапетов на крышу вагончика, а затем и в сам вагончик. Полковник жалел, что у них не было времени, чтобы просто убежать пешком, но он знал, что наводнение на дороге исключало любые попытки попасть на курорт таким образом. Теперь они вынуждены были рискнуть и добраться до фуникулера. Сара, стоявшая позади Джека, увидела, что он остановился и прислушался. Крики, доносившиеся из замка, шокировали даже Коллинза. Голиа были внутри, и полковник не был уверен, что, разъярившись, они будут обращать внимание на то, кто был хорошим, а кто – плохим. К счастью, Аня Корвески стояла перед Эвереттом на шестидюймовом выступе.

– Аня, в чем дело? – спросил Карл, почувствовав, что женщина пошатнулась и чуть не упала вниз. Он быстро протянул руку, схватил цыганку и удержал ее. Мендольсон заметил, что произошло, и помог ему.

– Станус умирает, – сказала Корвески.

Эверетт не знал, что на это ответить. Он помог Ане выпрямиться, и в это время Джек снова начал двигаться.

Коллинз подошел к парапету, возвышавшемуся над ними, и первые выстрелы обрушились на стену рядом с ним, посылая мелкие камешки прямо ему в лицо.

– Черт! – сказал полковник, чуть не потеряв равновесие. Макинтайр вздрогнула, оторвала одну руку от трещины в строительном растворе и схватила Джека за ремень. Она закрыла глаза, не зная в ту секунду, не улетят ли они вместе в пропасть между дорогой и замком. Наконец Коллинз поймал равновесие, среди продолжающейся стрельбы вокруг них. – Спасибо, мелкая, – сказал он и дошел до конца выступа к открытому окну парапета. Там он помог Саре, а затем и остальным забраться внутрь, после чего выглянул наружу и увидел, как Заллас и его люди начинают заходить на большой выступ.

Двигаясь в темноте в поисках выхода на противоположный выступ, с которого можно было перепрыгнуть на крышу платформы канатной дороги, все они потеряли опору под ногами, когда замок разломился на две половины. Верхняя часть оторвалась от основания и сползла на пять футов, нависнув над клубом внизу, и остановилась, когда гора прекратила сотрясаться. Коллинз поднялся на ноги и почувствовал, как замок наклонился. Теперь он постоянно двигался, потому что цемент и камень начали отделяться друг от друга в различных местах, о чем свидетельствовал отчетливо слышный всем несмолкающий скрежет.

– Думаю, у нас закончилось время, Джек! – крикнул Карл, бросаясь наконец к двери в темноте.

Эверетт распахнул дверь, и Мендольсон шагнул внутрь и исчез. Сердце Коллинза остановилось, когда он протянул руку и едва успел схватить израильского майора за рукав, не дав ему свалиться с четырехсотфутовой высоты. Карл, Аня и Сара, снова схватившая Джека за ремень, помогли ему втащить Донни обратно.

Вся стена западной башни сместилась, оставив зазор в двадцать футов между ними и платформой. Наконец, Джеку и остальным удалось втащить майора назад через открытую дверь.

– Ого, премного благодарен! – сказал Мендольсон, пытаясь прийти в себя. Одного прыжка в год было для него достаточно, не говоря уже о том, чтобы прыгать без парашюта.

– Думаю, нужно найти другой путь, прыгать слишком далеко, – сказал Коллинз, а Эверетт, выглянув в дверной проем, подтвердил, что полковник прав.

– Где Станус, когда он так нужен? – проворчал Карл, отходя от двери. – Джек, ты же знаешь, что когда эти придурки доберутся сюда, они откроют такой огонь, что эта комната превратится в тир с каменными стенами. Нужно подняться еще выше и найти другой способ. У нас не хватит времени, чтобы спуститься отсюда вниз.

– На этот раз веди ты, морячок, – отозвался полковник. – По-моему, я потерял свои навыки горного козла.

Капитан кивнул и взял руку Ани, а затем еще раз посмотрел в открытую дверь. Он увидел за дверью небольшую лестницу, которая была частью другой лестницы, теперь отломившейся от здания и валявшейся внизу, в овраге. Прежде эта лестница вела к одному из люков на крыше. Эверетт наклонился и поцеловал Аню в щеку, а затем протянул руку и ухватился за оставшиеся на месте ступени, которые должны были привести их на самый верх «Замка Дракулы».

Они не знали, что эта часть лестницы теперь болталась над руинами клуба и балансировала над пропастью.

* * *

Чарли, Райан, Менденхолл, Пит, Дрейк Эндрюс и шестнадцать российских музыкантов и исполнителей обнаружили, что попасть на платформу нереально, и пошли единственно возможным путем. Множество лестничных пролетов, которые им пришлось миновать, чтобы добраться до основания башни канатной дороги, были такими скользкими, что они постоянно падали на мокрую сталь и тратили по десять минут на каждый пролет. Несколько раз молния ударяла совсем рядом, и Райан чувствовал короткие удары электрического тока в поручнях. Наконец, они увидели дно.

Пит первым сошел с лестничного пролета в чернильную темноту и тут же исчез, потому что его смыло бурным потоком. Дождевая вода превратила дорогу в грязную реку, а обрушившийся храмовый комплекс открыл проход для волны грязи, стекающей с горы. В эту бушующую реку и попал Голдинг. Чарли попытался прыгнуть в воду, чтобы спасти своего друга, и остальным пришлось оттащить его назад.

– Нет, док! – закричал Райан сквозь бурю. – Ты достаточно сделал, теперь моя очередь, – заявил он и обратился к Менденхоллу. – Доставь их вниз, Уилл.

После этого Джейсон без лишних слов нырнул в бурлящую воду и пропал.

Менденхолл и Райан знали, когда игры и шутки заканчивались и наступало время для младшего офицера выполнять приказы старшего по званию. Теперь был один из таких моментов, хотя Уилл и не хотел этого признавать. Лейтенант задрожал от гнева за то, что его друг без колебаний бросился в воду, но он понимал, что нужно было двигаться, потому что башня, с которой они только что спустились, качалась все то время, пока они лезли вниз.

Менденхолл вывел своих спутников из башни на край дороги, который теперь находился всего в нескольких дюймах над водой. Первая девушка – та, которая была одета как Дженис Джоплин – поскользнулась и чуть не упала в воду, но Уилл и Элленшоу поймали ее и вытащили обратно. Девушка дрожала так сильно, что лейтенант понял: ему ни за что не удастся заставить ее попробовать снова.

– Черт, док, нам позарез нужно такси! – крикнул он в сердцах.

В этот самый момент красная «Шевроле Импала» 1962 года врезалась в башню и накренилась над лестничным проемом, чуть не задев Менденхолла и Чарли. Уилл действовал быстро – они никогда не смотрел дареному коню или, в данном случае, лодке, в зубы. Лейтенант протянул руку и, опираясь на дверную раму, запрыгнул на капот машины, а затем добрался по лобовому стеклу до открытого окна. К счастью, старая и потрепанная «Шевроле» на мгновение пришвартовалась к башне, зацепившись бампером за дверной проем. Менденхолл махнул Чарли, яростно жестикулируя, чтобы тот посадил всех их шестнадцать спутников в машину. Было ясно, что им придется потесниться, но Уилл знал, что во время бури хороша любая лодка. Русские артисты начали запрыгивать на капот машины и на крышу. «Шевроле» просела, когда на ней разместилось столько людей. Чарли был последним и застрял наверху, несколько раз оттолкнувшись ногой с помощью Эндрюса, пока машина не отплыла от башни.

Вскоре «Импала» уже быстро двигалась вниз по новейшей горной реке в Восточной Европе. Когда Уилл рассказывал эту историю позже, он называл этот спуск дикой поездкой Дракулы.

Мужчины и женщины из русской музыкальной группы вместе с Дрейком Эндрюсом и Чарли Элленшоу закричали, когда машина начала крутиться в бурлящей воде, грозя за серьезной скорости врезаться в обреченный курорт.

* * *

Заллас, наконец, выбрался через открытое окно, и за следующие десять минут несколько раз чуть не разбился, пока не добрался до платформы, где теперь было тихо. Он провел перекличку и обнаружил, что у него осталось всего лишь десять человек – русский потерял еще троих, пока спускался к вагончику. Он жестом приказал своим людям идти вперед и убедиться, что эти безумные собаки уже ушли.

Когда они приблизились к двери, она автоматически открылась, и мужчины отскочили назад, увидев тело поверженного Стануса. Гигантский волк не двигался, лежа на персидском ковре, покрывавшем пол вагончика. Бен-Невин, выместил свою злость на звере, который уже не мог оторвать ему голову от плеч – подполковник подошел и дважды выстрелил голиа в спину. Станус не двигался, и тогда Авис жестом показал наемникам, чтобы те заходили в вагончик. Он едва удержался на ногах, когда замок снова сдвинулся. Потом здание замерло, но все поняли, что это ненадолго, увидев длинную и очень глубокую трещину в мощеном полу платформы.

– Давайте, идиоты, заходите, этот замок больше не хочет оставаться на горе! – Израильтянин посмотрел на прошедшего мимо него Залласа. – Думаю, что маленькая американка была права, тебе стоило заплатить хорошему архитектору, а не тратить деньги на взятки.

Дмирий злобно взглянул на подполковника, перешагивая через истекающего кровью голиа. Он должен был заметить большой толчок в груди зверя, когда автоматические двери закрылись, и машина медленно оттолкнулась от крытой площадки.

* * *

Когда вагончик выплыл с платформы, Джек понял, что они не успели – до него было слишком далеко. Возможно, они смогли бы успеть посадить на крышу Аню с Сарой, а может быть, и майора, но на него самого не было времени. Однако цыганка с Миклой решили эту проблему.

– Вы трое идите. Микла донесет меня, вперед! – крикнула она, когда голиа запрыгнул на крышу платформы. Еще одним прыжком он легко добрался до большого окна, выходившего на движущийся вагончик внизу. Не колеблясь, Микла схватил сопротивляющуюся Аню за руку и забросил ее себе на спину, а затем оттолкнулся от окна и исчез.

– Видимо, у него есть свои приоритеты, – сказала Макинтайр, высунувшись из большого окна и увидев, как голиа положил разгневанную Корвески на крышу вагончика и снова начал подниматься наверх, оставив отчаянно размахивающую руками цыганку.

– Кажется, волк возвращается, чтобы… и – снова заговорила Сара, и тут Микла бесцеремонно выдернул ее из окна и повторил весь процесс спуска, пока лейтенант не оказалась рядом с Аней, глядя снизу на трех мужчин.

Пока все смотрели, как волк снова начал свой удивительный подъем, пол треснул прямо посередине, и на этот раз верхняя половина замка наклонилась далеко вперед. Джек почувствовал, что она соскальзывает с нижней половины.

– Все из окна, сейчас же! – закричал он, когда башня начала рушиться прямо у них под ногами.

Трое мужчин выбрались за окно в бушующую стихию так быстро, как только смогли, но, уже карабкаясь по наклонившейся стене, обернулись и увидели, как накренился восточный парапет. В свете молний было видно, как в какой-то момент он оказался в вертикальном положении, а во время следующей вспышки башня уже падала мимо держащихся за стену мужчин, которые надеялись, что она не заденет ни их, ни всю платформу канатной дороги. Этого не случилась – башня просто пролетела мимо, создав свой отдельный водоворот разваливающихся каменных блоков, которые врезались в клуб внизу. Сила удара наконец оттолкнула основание клуба от горы, и он рухнул следом, скользя и несясь вниз по склону прямо к курорту далеко внизу.

Коллинз, Эверетт и Мендольсон почувствовали, что стена, за которую они держались, завибрировала – теперь она тоже грозила рухнуть.

– Ну, это была чертовски интересная ночь, джентльмены, а теперь придется проверить, умеем ли мы летать, – сказал Донни и спрыгнул на вагончик, который уже выехал из-под крытой плаформы. Майор зацепился за толстый трос, крепко ухватился за него, а затем медленно опустился на крышу, и Джек с Карлом вздохнули с облегчением.

Без всяких комментариев Коллинз, а потом и Эверетт отпустили стену в один и тот же момент зацепились за тот же кабель и вместе спустились на крышу вагончика. Не успели они коснуться ногами его крыши, как из салона раздались выстрелы и пули пронеслись мимо них, заставляя новых пассажиров отойти к центру вагончика, где к нему крепились тросы и большая система шкивов. Джек посмотрел вниз, когда вагончик завис над пропастью, и их спуск в долину начался.

Сара и Аня пытались разглядеть в темноте, когда верхняя половина «Замка Дракулы» рухнет и раздавит их всех, и в этот момент вспыхнула молния, и они увидели, как южный парапет наклонился вперед и упал. Это было похоже на голливудский фильм о гневе божием, уничтожающем каменное кощунство, которое посмело нарушить спокойствие горы и ее обитателей. Башня пролетела мимо движущегося вагончика и врезалась в другую, главную башню, тряхнув кабель и соответственно вагончик. Он начал так сильно раскачиваться взад и вперед, что чуть не отправил Джека и остальных в пропасть. Через деревянный потолок снова посыпались пули, так как Заллас и его люди не теряли надежды задеть кого-нибудь из пассажиров вагончика.

Внезапно они увидели яркую вспышку взорвавшихся линий электропередачи – в тот момент часть восточного парапета врезалась во вторую башню, а вагончик как раз двигался мимо нее. Парапет оборвал провода и тряхнул вагончик и людей внутри так сильно, чтобы они забыли о своих врагах на крыше, осознав, что мир может свалиться им на головы в любую минуту.

Наконец гора мощно затряслась в последний раз, и остатки замка, оторвавшись от нее и вместе с каменными глыбами размером с дом, полетели вниз с горы. Один из двадцатидвухтонных каменных блоков врезался в первую башню канатной дороги, снеся ее с фундамента, а тросы, проведенные через систему шкива на башне, размотались, и вагончик начал пикировать на дорогу, до которой оставалось метров триста. Джек и остальные еле держались за тяжелую систему шкива на крыше падающего вагончика. Они приготовились к ужасному удару при приземлении, а затем почувствовали сильнейший рывок и упали на жесткую сталь. Последний трос удержался на следующей башне и движение продолжилось. Они не двигались вперед, но больше не падали, а опускались вниз, как на лифе, пока кабель держался на второй башне. Теперь они были всего в сотне футов от бурлящей воды внизу.

Наконец, наступила очередь 800 000-тонного фундамента. Анкерные болты, которые голиа кропотливо выкапывали в течение многих месяцев, выскочили из своих отверстий, и все остатки замка, фундамент и шестнадцать стальных опор, весом по тысяче шестьсот фунтов каждая, отделились от горы. Все это вместе полетело вниз с горы, словно гигантские лопасти газонокосилки, торчащие из камня, и врезалось во вторую башню так сильно, что она не только слетела с фундамента, но и согнулась пополам. Со следующей башней все было еще проще, и куски «Замка Дракулы» отправили вагончик вниз в бурлящие воды потопа.

Джек с Сарой и Аней, а также Мендольсон и Эверетт вцепились в тросы вагончика, когда он развернулся по кругу и помчался вниз по оврагу в сторону отеля. Все они чуть не закричали, когда Микла вскочил на крышу вагончика. Корвески протянула руку, схватила волка за уши и притянула его поближе к себе. Она подумала, что они потеряли Миклу, когда замок обрушился, но волк, должно быть, перепрыгивал с обломка на обломок, пока не добрался до третьей башни.

Вместе с русским и его людьми, сидевшими внизу в темном вагончике и вопившими, как школьницы на американских горках, сотрудники Группы «Событие», Аня и израильский спецназовец неслись вниз по горной реке, с трудом вписываясь в повороты, прямо на «Край света» – буквально.

* * *

Уилл не мог поверить, что он на самом деле пытается управлять автомобилем в поднимающемся потоке воды, пока «Шевроле» неслась вниз по затопленной дороге. Автомобиль врезался в правую обочину, развернулся по кругу, а затем врезался в левый край дороги. Машина была близка к тому, чтобы утонуть под огромным весом ее шестнадцати пассажиров, сидевших внутри и на крыше автомобиля. Дрейк Эндрюс первым увидел приближающуюся катастрофу и начал стучать по крыше, как будто Менденхолл мог что-то сделать, чтобы ее избежать.

– Эй, эй, берегись! – закричал Эндрюс, а затем увидел, как несколько каменных блоков весом по несколько сотен тон пролетели мимо них к отелю. После этого Дрейк и Чарли начали барабанить по крыше автомобиля, заметив новую опасность.

– Уилл! – закричал Чарльз с крыши, не зная, что лейтенант пытается рулить автомобилем, который сейчас плыл быстрее, чем когда-либо ездил.

Менденхолл посмотрел в зеркало заднего вида мимо всех мокрых пассажиров машины, и от того, что он увидел, кровь застыла у него в жилах. Вагончик фуникулера находился прямо за ними и быстро приближался. Он видел людей внутри вагончика и снаружи, на крыше, и приготовился к столкновению – которое вскоре и произошло.

Вагончик врезался в «Шевроле» и сбросил Элленшоу, Эндрюса и девушку, одетую как Дженис Джоплин, с автомобиля в воду. Его задняя часть взлетела вверх, и в этот момент майор Мендольсон не справился с центробежной силой и тоже полетел в поток следом за уже упавшими туда людьми.

Джек и Макинтайр пытались удержать Эверетта и Аню, но эти двое тоже вылетели с крыши в воду, куда после этого прыгнул и Микла, последовав за цыганской принцессой. Коллинз выругался и прижал к себе Сару, когда вагончик стремительно понесся прямо на геодезический купол большого спа и природного центра.

* * *

Найлз Комптон и Элис Гамильтон наконец добрались до отеля, чтобы предупредить всех о катастрофе, но все, что они увидели – это остатки гостей торжественного открытия «Замка Дракулы», которые, окровавленные и перепуганные, в панике носились по гостиничным коридорам. Сотрудников эвакуировали вместе с ними. Все собирались у ворот, отчаянно пытаясь убраться из «Края света» как можно быстрее.

Найлз крепко держал Элис под руку, зная, что пожилая женщина едва держится на ногах, но она все еще бережно держала мешок, в котором было что-то, что мадам Корвески посчитала важным. Комптону потребовалось еще пять минут, чтобы добраться до радио в кабинете Дмитрия Залласа.

– Да, Вирджиния, я уверен, что, – говорил он спустя еще минуту Вирджинии Поллок, находившийся в комплексе группы в Неваде, – если нас срочно не эвакуируют с течение часа, то мы окажемся в центре конфликта мирового масштаба, который никогда не закончится. У нас есть доказательства хищения артефактов и необходимости объявления чрезвычайного происшествия. Да, немедленно, мы должны…

Директор почувствовал гул как раз в тот момент, когда Элис уронила свой мешок и оттолкнула его в сторону, и первый каменный блок с обвалившегося парапета врезался в отель и задел казино, в конце концов приземлившись в огромный бассейн.

Найлз поднял голову, почувствовав на лице дождь и вой ветра, доносившийся оттуда, где раньше была стена. Он все еще держал микрофон с радио в руке. Шнур был срезан, потому что блок снес половину кабинета вместе с радио.

Гамильтон быстро подняла мешок и помогла Комптону встать на ноги.

– Думаю, мы сделали то, что хотел Джек, и, возможно, пришло время начать то поспешное отступление, о котором всегда говорят, – сказала она, осторожно выбираясь из руин кабинета.

Элис и Найлз Комптон успели выбраться из отеля, когда в него врезались остатки фундамента замка.

Верхний этаж провалился на пятый и совмещенный вес двух этажей создал пугающий эффект, который можно наблюдать при обвале зданий. Отель полностью обрушился и затянул казино в воду вместе с собой.

«Край света» был полностью стерт с лица земли.

* * *

«Шевроле», вагончик фуникулера и те, кому удалось удержаться на них во время спуска с горы, скользнули в фундамент, оставшийся от казино. Мужчины и женщины выбрались с крыши и из салона «Шевроле» и бросились в укрытие, спасаясь от стрельбы, которая снова началась в вагончике. Пули разбили окна, когда двери открылись, и несколько человек прыгнули в воду, чтобы добраться до руин казино. Затем наружу выпрыгнули еще несколько человек. Менденхолл наблюдал, как Джек Коллинз и Сара Макинтайр спрыгнули в воду с крыши автомобиля. Он открыл дверь, а затем позволил текущей воде вынести себя наружу. Российские музыканты вскоре присоединились к Уиллу в воде, а последний из людей Залласа бросился в сторону того, что раньше являлось казино.

Дмитрий Заллас был в ярости. Мало того, что он был испуган как ребенок и ярко продемонстрировал это по пути вниз с горы, но еще и его самые доверенные люди покинули его. Остался только подполковник Бен-Невин. Русский сделал Авису знак, чтобы тот отдал ему свой пистолет, но израильтянин только улыбнулся и потер рану на плече. Он поднял пистолет и направил дуло в грудь Залласа, пока тот, насупившись, не отошел в сторону. Бен-Невин покачал головой, проходя мимо ошарашенного бандита.

– Боюсь, что наша сделка расторгнута, – сказал он, не отводя пистолет от груди русского.

– Ты не справился с нашей миссией, твое будущее будет таким же печальным, как и мое! – прошипел Дмитрий.

– Возможно, но думаю, что мы навели достаточный беспорядок, чтобы мир заметил, что нынешнее израильское правительство незаконно отправило подразделение израильских солдат на территорию дружественной страны, что привело к гибели румынских граждан, так что в конце концов мои покровители все же придут к власти в любом случае. По крайней мере, у меня остаются шансы на успех. А ты? Боюсь, что ты потерял все. А сейчас, прошу меня извинить, мне нужно организовать себе трансфер отсюда.

Заллас посмотрел, как Бен-Невин вошел в бурлящую воду и исчез. Вагончик к тому времени уже начал наполняться мутной водой.

– Я убью тебя! – заорал Дмитрий, ища дверь в темноте.

Когда он уже приготовился прыгнуть в стремительный поток, его схватили сзади за плечо. Когти глубоко врезались в руку Залласа – так глубоко, что ударились о его ключицу. Он завопил от боли, и тут его противник неожиданно развернул его лицом к себе. Русский увидел мокрого и истекающего кровью Стануса. Зверь был еще жив и достаточно силен, чтобы стоять на двух лапах в поднимающейся воде. Он тяжело дышал, пытаясь доставить живительный воздух в свои отказывающие легкие. Все это время голиа лежал на полу, не пошевелив ни одним мускулом, даже когда Бен-Невин дважды выстрелил в него. Заллас понял, что это была не обычная собака – перед ним стоял не только самый крупный волк, какого он видел в своей жизни, но и самое умное существо, какое он когда-либо встречал, включая большинство его деловых партнеров. Затем Дмитрий посмотрел в его желтые глаза.

Станус наклонился так близко к русскому, что тот ощутил его смердящее дыхание. Голиа был при смерти, человек видел это, но он также понимал, что зверь проживет достаточно долго, чтобы загнать его в угол вагончика, прежде чем ему удастся сбежать. Затем Дмитрий увидел нечто еще более страшное: глаза животного сделались карими, а потом снова пожелтели. Он увидел Марко в глазах зверя. Цыган был там, внутри волка, русский знал это так же точно, как то, что этот оживший кошмар собирался убить его. Заллас затряс головой – а зверь медленно открыл пасть и откусил ее.

Крик бандита оборвался практически в ту же секунду, а вагончик оторвался от развалин отеля, один раз крутанулся возле бассейна, а затем медленно ушел под воду.

Станус, альфа-самец голиа, умер.

* * *

Джек увидел, как Бен-Невин вылез из вагончика и прыгнул в воду, чтобы последовать за ним. Он знал, что из всех людей в этом кошмаре, именно подполковник был корнем всего зла, которое произошло сегодня вечером. Авис пытался убить его людей, и Коллинз никогда не оставил бы это безнаказанным. Сара крикнула ему вслед, а затем осторожно спрыгнула в поток и побрела за ним и Бен-Невином в сторону руин казино.

– Держите его! – закричал Джек, когда впервые за много часов его ноги коснулись сухого коврового покрытия. Авис повернулся и, не целясь, выстрелил три раза, застав Коллинза врасплох. Реакции полковника едва хватило, чтобы уклониться от пуль. К счастью, в казино было темно и лишь немногие из аварийных ламп еще работали. – Промахнулись, подполковник, типичная стрельба дилетанта, ничего хорошего! Я вижу, что «Моссад» тренирует своих агентов не лучше, чем ЦРУ! – крикнул Джек, пытаясь добиться желаемого эффекта. И у него получилось.

Бен-Невин взбесился и выстрелил еще три раза, а затем Коллинз услышал, как он выругался, потому что в его пистолете закончились патроны. Джек вышел из укрытия и посмотрел на Ависа, но тот уставился мимо него, на что-то у него за плечом. Коллинз медленно повернулся и увидел Карла и Аню. Они были покрыты царапинами, синяками и грязью, но в целом – невредимыми. Полковник перевел взгляд туда, где стояла цыганка, и увидел в слабом свете аварийных огней, что рядом с ней был Микла. Волк смотрел в одну точку – прямо на Бен-Невина, человека, от которого этот зверь спас Аню в поезде. У голиа была очень хорошая память.

– Пока мы плавали по новой реке снаружи, – сказал Джек, – мы натолкнулись на Пита Голдинга и Райана, которые пытались побить мировой рекорд по скорости плавания. Они на улице, вместе с остатками группы забавно одетых русских и Дрейком Эндрюсом. – Коллинз перевел взгляд с Миклы на Карла, а затем обратно на Бен-Невина. – Вы должны за многое ответить, подполковник. Вероятно, мне следовало бы позволить мадам Корвески отвезти вас в Израиль, но это может причинить некоторое неудобство ряду людей, так что, похоже, придется все решить по-тихому, – сказал он, делая шаг вперед.

– Вы можете думать, что вы остановили нашу фракцию, майор, но это не так, – посмотрел Авис на Аню. – Правда об этом месте вылезет наружу. Теперь это уже не остановить, и тогда мы получим полную власть, сместим левое правительство и заменим его теми, кто знает и понимает силу прошлого, кто помнит, что мы богоизбранный народ.

– Думаю, что в этом сценарии много недочетов, – сказала бывшая майор Сороцкин. – А меня зовут Корвески, и я королева иеддитов.

Коллинз двинулся вперед, но Карл протянул руку, взял его за плечо и остановил его.

– Не сейчас, Джек. Я настаиваю на этой чести, то есть мой друг настаивает.

Глаза Бен-Невина расширились, когда Эверетт вместе с Джеком и Аней развернулись и оправились прочь, оставив его наедине с Миклой. Волк не двигался и не издавал ни звука, но потом вдруг встал на задние лапы и сделал четыре широких шага, пока его морда не оказалась в нескольких дюймах от израильтянина. Спустя еще мгновение Микла объяснил Авису, какой участи заслуживают предатели.

* * *

Карл помог Ане выбраться из руин казино и подождал Джека. Рев Миклы заглушал шум ветра и раскаты грома. Подполковник Бен-Невин только что познакомился с настоящей магией народа Иедды и понял, почему их так и не смогли найти – голиа всегда защищали их, и теперь этим занимался Микла.

Оглядевшись, Коллинз увидел остатки своей команды и игорного заведения. Все обернулись, услышав плеск позади себя. Там стоял мокрый майор Мендольсон – и не один. С ним были его спецназовцы, те из пятидесяти шести мужчин, кому удалось выжить. Джек насчитал тридцать два человека, большинство из которых были ранены, но, по крайней мере, они были живы. Коллинз кивнул своему подошедшему коллеге, а потом к ним присоединились и Аня с Карлом. Буря, впервые за всю ночь, начала стихать.

– Джентльмены, майор Корвески, – заговорил Мендольсон, – поскольку нас не смогут эвакуировать отсюда, я передаю себя и своих людей во временное задержание НАТО до того времени, когда нас смогут отправить на родину, где мы предстанем перед судом.

Коллинз и Эверетт знали правила игры. Израильское правительство никогда не признается в том, что санкционировало миссию по уничтожению города Моисея, поэтому у него не было другого выбора, кроме как свалить всю вину на майора и его людей и объявить миссию несанкционированной.

Джек понимающе покачал головой.

– Майор, мы все можем скоро отправиться в румынскую тюрьму, так почему бы нам не подождать немного и не посмотреть, что произойдет?

– Да, но если позволите… – Донни повернулся к Саре Макинтайр. – Я услышал чуть раньше, как вы объясняли динамику храма и горы и инженерные недостатки замка. Можете ли вы заверить меня, что все, что было похоронено внутри этой горы, похоронено навсегда?

Коллинз сразу понял, что имеет в виду майор, и решил помочь Саре.

– Когда мы в последний раз видели оружие, оно было у Стануса, майор, и эту тайну он забрал с собой в могилу.

– Вы имеете в виду волка? – уточнил израильтянин.

– Да, его, – ответил Джек.

Карл взял Аню за руку и повел ее в сторону, пока они не удалились от остальных выживших. Теперь они стояли под дождем. Эверетт наклонился и поцеловал новую цыганскую королеву, а потом просто обнял ее. Пока они стояли, с неба донесся рокот, заглушивший отдаленные раскаты грома. Капитан посмотрел на небо.

– Что, черт возьми, это такое? – спросил Менденхолл, отвлекшись от перевязывания головы Райана.

– Это результат моего звонка домой, – отозвался Комптон. – Полагаю, Вирджинии удалось связаться с президентом, который в свою очередь пообщался с командиром НАТО в Кельне, в Германии, и нам прислали транспорт. В конце концов, мы тоже немного пострадали от наводнения.

Все взоры обратились к грязным Найлзу и Элис Гамильтон. Оба выглядели так, словно вылезли из блендера. Стал слышен рокот шести вертолетов «Блэк Хок» 82-й воздушно-десантной дивизии, движущихся сквозь утихающую бурю к тому, что осталось от самого дорогого отеля и казино в Восточной Европе.

– И, миссис Гамильтон, думаю, что я посижу дома в вашу следующую вылазку в мир – я уже староват для такого, – добавил Найлз, тяжело опустившись на перевернутый игорный стол, и стал ждать, когда американская армия эвакуирует их из региона, который раньше был известен, как Трансильвания – места, которое группа еще долго не забудет.

* * *

Солнце с трудом пробивалось через утренние облака, когда первый из пяти вертолетов поднялся с самыми тяжелыми ранеными из тех немногих, кому удалось выжить и добраться до отеля. После исчезновения Дмитрия Залласа, его охрана покинула курорт.

Джек собирался отправить Мендольсона и его оставшихся людей ко второму вертолету, когда к ним подошли несколько человек в черно-синих мундирах румынской национальной полиции. Коллинз с Эвереттом переглянулись, увидев, что полицейских было много и что большинство уже стояли рядом с двумя грузовиками, чтобы забрать майора.

– Я капитан Чеустанц из национальной полиции, майор Мендольсон, – представился румын. – У меня приказ о взятии вас и ваших людей под временный арест по обвинению в незаконном вторжении в Румынию и в преступной анархии против ее граждан.

Аня хотела выйти вперед, чтобы возразить, но Эверетт удержал ее, покачав головой. Ей не было смысла самой попадать под арест.

Донни сделалполупоклон, давая офицеру понять, что у него не будет никаких проблем с ним или с его людьми, а затем с улыбкой повернулся к Ане и Карлу.

– Майор Корвески, удачи вам в вашей новой жизни. Капитан, – Мендольсон протянул руку, и Эверетт пожал ее, после чего майор повернулся к Джеку и тоже протянул руку. – Полковник, я узнал ваше имя, как только я услышал о вас. Мне бы хотелось когда-нибудь увидеть вас в действии против чего-либо, кроме сказочных существ и бандитов, словно вышедших из плохого боевика.

– Думаю, что это будет скоро, – сказал Коллинз, взяв руку израильтянина и пожав ее. Он с улыбкой проводил майора глазами и вытер грязь с лица.

– Что смешного, полковник? – спросил Менденхолл, увидев, что его босс уставился на два грузовика и милиционеров, которые помогали раненым и измотанным людям майора забраться в грузовик. Донни повернулся и посмотрел на Джека, когда к нему подошел крупный мужчина с бочкообразной грудью и в полицейской форме. Они оба смотрели на пеструю группу американцев. Здоровяк улыбнулся и помахал им, помогая Мендольсону залезть в грузовик.

– Думаю, что мы только что увидели бывшего начальника мисс Корвески, – сказал Джек, когда Аня вышла вперед, чтобы разглядеть его получше. Ее рот приоткрылся, когда они увидела невозможное.

Второе вторжение в Румынию началось, когда генерал Аддис Шамни улыбнулся и отсалютовал Ане. Рядом с генералом она увидела измотанного и усталого Яноша Важича, а затем, к своему шоку, заметила тело своей бабушки, которое заносили в грузовик. Генерал Шамни подошел к ошеломленной группе американцев и к новой королеве цыган. Он взглянул на Эверетта и кивнул ему в знак благодарности, а потом посмотрел на свою бывшую подчиненную.

– Майор, я еду домой и забираю свою сестру с собой. Ей больше нельзя оставаться здесь. Она будет похоронена со всеми королями и королевами Иедды в Иерусалиме и будет лежать рядом с Кале Великим. Она едет домой, туда, откуда ее племя было изгнано тридцать пять веков назад. Она едет домой со мной. – Шамни наклонился и поцеловал Аню в лоб. – До свидания, племянница. – Он повернулся и ушел из жизни Ани Корвески.

– До сегодняшнего дня я даже не подозревала… – проговорила цыганка, глядя, как грузовики с ненастоящей румынской полицией уезжают, спасая свою ударную группу от настоящей полиции.

– Ну, теперь все закончилось, – сказал Карл, зная, что его собственная жизнь тоже никогда не будет прежней.

* * *

Через два часа все члены группы были вместе, включая Денизу Гиллиам, которая оказалась вместе с израильскими спасателями после того, как умерла мадам Корвески. По словам врача, старуха точно знала, что ее внук все еще был внутри Стануса. Затем Дениза добавила, что старая цыганка сделала все, что смогла, чтобы не дать волку умереть, пока он лежал внутри вагончика фуникулера. Королева цыган прожила ровно столько времени, сколько понадобилось Марко, ей самой и Станусу, чтобы отправить Дмитрия Залласа в ад, преподав ему хороший урок.

Последние вертолеты начали заводить свои двигатели. Когда четырехлопастные винты пришли в движение, сотрудники Группы «Событие» начали заходить внутрь.

Коллинз наблюдал, как Чарли и Пит забираются в один из вертолетов, убедившись, что Дрейк Эндрюс и его новая группа уже благополучно расселись на борту другого. Затем Джек подошел к последнему «Блэк Хоку», в котором Сара, Менденхолл, Найлз, Элис и Райан ждали Денизу Гиллиам. Коллинз поднялся на борт, после чего повернулся и подождал Карла. Капитан обнимал Аню и что-то говорил ей, а затем они поцеловались на прощание и расстались.

Корвески не отрывала глаз от спины Эверетта, который направился к своим друзьям. Он добрался до двери, когда резкий гул двух двигателей вертолета стал почти оглушающим. Карл подошел к двери и посмотрел на каждого пассажира вертолета по отдельности, а потом его глаза остановились на Джеке и Саре. Он заколебался, словно хотел, но не решался что-то сказать.

– Что ты делаешь, капитан? – громко спросил Коллинз, когда шум двигателей превратился в оглушительный рев. Карл посмотрел на полковника, и они уставились друг на друга. – Убирайся отсюда.

Эверетт перевел взгляд с Джека на Найлза, который понимающе кивнул. Затем он посмотрел на шокированного Уилла Менденхолла и еще более ошеломленного Джейсона Райана. Он улыбнулся и отдал честь своим друзьям, а потом взглянул на Сару, которая уже была готова разрыдаться и злилась из-за этого. Карл посмотрел на нее, словно говоря: «Спасибо за все». Все, что Макинтайр сделала, чтобы вернуть Карла к нормальной жизни после смерти Лизы, его невесты, не прошло зря. Капитан поцеловал ее, а затем наклонился и чмокнул Элис Гамильтон в щеку. Он похлопал по мешку, который лежал на соседнем сиденье, и подмигнул ей, а Элис улыбнулась сквозь слезы, чувствуя, что не может говорить.

Эверетт выпрямился, а затем протянул руку Коллинзу.

– Спасибо, Джек. Ты подготовишь все документы, да?

Полковник утвердительно кивнул в знак того, чтобы Карл не беспокоился о своих документах об отставке. Он в последний раз пожал руку человеку, который уже восемь лет был его другом.

– Удачи, морячок, и береги эту девушку. Насколько я понял, у нее есть довольно суровые родственники, с которыми будет непросто подружиться.

Джек улыбнулся, и Эверетт ответил ему тем же. Они расстались, когда вертолет набрал мощность и оторвался от земли.

Все сидящие в нем смотрели, как Карл вернулся назад и обнял Аню, провожая взглядом своих друзей, покидавших руины «Края света».

Капитан Карл Эверетт смотрел на военный вертолет, пока тот не пропал из виду. Затем он повернулся к Ане, и они вместе отправились навстречу своему будущему.

спуск, с новой полосы

ЭПИЛОГ

РАЗЛУКА

Внемли и услышь, как кричат моряки,

Почувствуй, как море и небо близки,

И душу свою в полет отпусти тайне навстречу.

Ван Моррисон, «Навстречу тайне»

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Люди, сидевшие за столом в конференц-зале, молчали, после того как представители остальных отделов ушли после ежедневного утреннего собрания. Остались только Джек, Сара, Уилл, Пит, Чарли, Элис и Вирджиния. С момента их возвращения из Румынии прошло две недели. Менденхолл, Макинтайр и Райан все еще были перевязаны в нескольких местах, но, в целом группа прошла через это испытание с минимальными потерями, не считая отъезда Карла. Все они сидели за столом, когда Найлз Комптон покинул свое рабочее место и подошел к ним. Он нажал кнопку, и маленький экран выдвинулся из стола рядом с его креслом. Вскоре на нем появилось лицо их главнокомандующего. Президент приветственно кивнул с экрана всем присутствующим.

– Полагаю, что вы готовы, директор Комптон? – спросил он. – Давайте быстрее, у меня встреча с премьер-министром Израиля через десять минут.

– Во-первых, я хотел, чтобы только сотрудники, имеющие прямое отношение к этой операции, ознакомились с результатами судебно-медицинской экспертизы находки Элис в доме мадам Корвески, – заговорил Найлз. – Элис, пожалуйста.

Гамильтон, блистательно выглядевшая в новом синем платье до колен и похожая на себя прежнюю, подошла к большому экрану в центре комнаты. Она казалась смущенной.

– Европа, пожалуйста, выведи слайд четыре-чеыре-пять-семь-восемь-девять, операция «Гримм», на экран.

– Да, миссис Гамильтон.

На мониторе появились шесть больших кусков камня различных размеров, разложенных на стальном столе. Элис дала всем время рассмотреть их.

– Эти камни были подвергнуты анализу нашим отделом ядерной физики, и Вирджиния может подтвердить все свои выводы, – стала рассказывать она. – И это нечто особенное, уверяю вас. Во-первых, камни были найдены внутри старого сундука, о котором вы все, конечно, знаете. Это были единственные предметы, представляющие ценность для иеддитов, и мадам Корвески знала или, лучше сказать, чувствовала, что мы поймем, что с ними делать. Эти каменные фрагменты представляли для нее более серьезную ценность, чем тела Моисея и других великих еврейских лидеров, и гораздо более серьезную, чем любой из трофеев, которые они собрали за время Исхода из Египта.

– Прежде всего, что это за камни? – спросил президент.

– Пожалуйста, Сара, расскажи о составе, – попросила Элис.

Лейтенант Макинтайр встала со своего места, заметив, каким молчаливым был Джек с самого утра, да и вообще последние несколько дней.

– Материал определить было легко – это гранит, твердый гранит с Аравийского полуострова. Однако точную информацию о символах получить не удалось.

– Каких символах? – подал голос Менденхолл, но затем резко замолчал, вспомнив, что их слушает президент. Уилл знал, что главнокомандующему нравилось самому задавать вопросы. Хотя на этот раз было похоже, что президент стеснялся это делать.

– О надписях на граните, – ответила Вирджиния за Элис и Сару. Макинтайр кивнула и села, легко коснувшись руки Джека, чтобы добиться от него какой-нибудь реакции. Но он не ответил и продолжил смотреть в пустоту.

– Надписях? – На этот раз президент все же задал вопрос. – О каких надписях и почему они так важны для племени Иедды?

– Надписи – на древнееврейском языке, – сказала Гамильтон, повернувшись и показав на новый снимок, появившийся на экране. На нем были видны какие-то значки на несколько изогнутой части куска гранита. – Как видите, на самой большой части расколотого камня присутствует надпись. Вообще-то мы можем прочесть, что там написано. – Элис подождала, пока взгляды всех присутствующих сосредоточатся на экране, потому что хотела, чтобы эффект от того, что она собиралась сказать, был максимальным. Она подождала, пока на огромном экране появится та же надпись крупным планом.

– Эти слова были переведены и проверены нашими отделами древних языков и религий. Это древнееврейский, и надпись легко переводится. Тут говорится: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим».

В конференц-зале наступила тишина. Элис ждала, пока все осознают значимость ее открытия.

– Это, как мы знаем, первая заповедь, данная Моисею Богом, – добавила она спустя некоторое время.

– То есть… что вы хотите сказать? – в замешательстве спросил президент.

– В наши руки попали некоторые из первоначальных десяти скрижалей, переданных Моисею Саваофом, по легенде, уничтоженные на склонах горы Синай, которая находится в безопасном месте на территории Саудовской Аравии, а не на Синайском полуострове, как всегда считалось. Была не одна, а две горы Бога. Это было настоящим яблоком раздора среди библеистов почти целый век, но наша версия была подтверждена новым сотрудником нашего отдела, профессором Ави Фейерштайном из Лос-Анджелеса. Иеддиты, должно быть, получили осколки скрижалей после того, как они были разбиты, и сохранили их. Это то, что они считают настоящим сокровищем Исхода: не трупы и не богатства, а закон человеческий, данный Богом.

В комнате воцарилась тишина, потому что все почувствовали себя неловко, услышав эту новость. Даже после того, что сотрудники группы узнали за годы своей работы, они все равно были слегка шокированы этим докладом.

– И еще одно, пока осколки не вернулись в лабораторию к специалистам Вирджинии, – продолжила Элис. – В отчете отдела геологии говорится, что резьба на внешних краях гранита была нанесена четыре тысячи лет назад плюс-минус пятьсот лет. Это означает, что возраст этих камней точно соответствует нашему временному срезу – времени Великого Исхода.

– А возраст надписей? – спросила Поллок.

– Надписи были нанесены тепловым источником, который не мог существовать почти четыре тысячи лет назад. Края камней были вырезаны, как мы и сказали, но там, где речь идет о надписи, обычное превращается в невозможное. Надпись была выжжена на камне чем-то, что может сравниться по мощности с одним из наших современных аргоновых лазеров, Вирджиния и ее специалисты могут подтвердить это.

– То есть вы хотите сказать… – начал президент.

– Что эта надпись не могла быть сделана ни одним из инструментов, которые существовали в те времена в Древнем мире. Она была буквально выжжена на граните, и если у Моисея не было знакомых в «Рейтеон Корпорейшн»[29], то он не мог ее вырезать.

– Если это действительно первая заповедь… – Глава США произнес то, о чем думали все. – Я хочу сказать, что у вас нет никаких конкретных доказательств происхождения этих обломков. Все, на чем вы основываетесь – это слова старой цыганки.

В комнате снова стало тихо, и миссис Гамильтон собрала свои бумаги и села.

– Элис подготовит полный отчет о племени Иедды в самое ближайшее время, – сказал Найлз. – Сейчас мы знаем, что министр внутренних дел Румынии был обвинен в связи с его сотрудничеством с «Гостинично-курортным комплексом и казино «КРАЙ СВЕТА». Земля, на которой он был построен, была снова возвращена румынскому правительству, которое передало ее в лизинг коренным жителям перевала – иеддитам. После обвала самого перевала и храма под ним в НАТО быстро выяснили, что перевал больше не является слабым местом на румынской границе, и таким образом, планы его обороны были отложены, а для НАТО нашлось новое место, которое нуждается в обороне.

– А что насчет того нового вида волка, существование которого вы подтвердили? – поинтересовался президент.

– Согласно официальному отчету об операции «Гримм» отдела пятьдесят шесть – пятьдесят шесть, – объяснила Элис, – попытка найти новый вид волков была безуспешной, и любые другие планы поисков этого вида были отложены. – Ветви волков, известных по легендам, как голиа, не существует и никогда не существовало, согласно палеонтологическим летописям всех стран. – Женщина откашлялась, и то, что эта история, придуманная ради того, чтобы новый альфа-самец, Микла, смог продолжать скрывать свой удивительный клан от остальной части современного мира, была неправдой, стало абсолютно очевидно. – Что же касается колена Иедды, то, по словам Ани, они больше не племя, а обычные граждане мира. Силу связи между видами продолжит изучать наш отдел неврологии, а образец зелья поступил под строгий карантин на уровне семьдесят два.

– Жизнь совсем не научила нас держать высоколетучие соединения подальше отсюда? – спросил Сара, имея в виду катастрофу, произошедшую в группе восемь недель назад, когда во время исследований Лоренса Амброза химическое соединение случайно попало за пределы лаборатории, принеся с собой смерти и разрушения[30].

– Директор Комптон санкционировал эти исследования, – сказала Элис, – чтобы сохранить это соединение в тайне, не посвящая в наши дела Центры по контролю и профилактике заболеваний. Свойства этих простых растений работают в сочетании с природными эндорфинами человеческого разума, и в конечном результате два разных вида в ходе заклинания обретают химический баланс, что позволяет одному разуму электрически присоединяться к другому, не просто механически. Как мы видели на примере мадам Корвески и Миклы, ментальная связь была настолько сильной, что, когда Микла сломал лодыжку, голеностоп мадам Корвески тоже сломался под влиянием ее разума и боли, которую волк чувствовал в момент травмы. В сущности, мадам Корвески спасла Миклу, приняв большую часть его травмы на себя, чем, в результате, обрекла себя на смерть. Как я уже сказала, нам предстоит много лет изучать этот феномен, который может быть полезным для развития неинвазивной хирургии и лечения некоторых психических расстройств.

Закончив читать свой доклад, Элис впервые за несколько недель расслабилась – с того момента, когда начала настаивать на начале этой операции. Это была последняя миссия, в которой она принимала личное участие, и женщине хотелось, чтобы она осталась в истории группы как одна из лучших. Ведь она доказала не только существование одного из потерянных колен Израилевых, но и одного из самых удивительных животных, которых мир когда-либо видел. Гамильтон подумала о Гаррисоне Ли, а еще о мадам Корвески и о той ночи, когда они встретились в Гонконге – ночи, когда эта история началась для Элис Гамильтон. Она покачала головой, молча сказав Гаррисону Ли: «Мы это сделали».

Через две минуты после того, как президент попрощался, похвалив их за хорошую работу, Сара, Джек и остальные все еще молча сидели за столом. Найлз знал, что Коллинз сейчас скажет своим коллегам то, что должен сказать. И полковник, откашлявшись, встал.

– Два вопроса крутятся у вас в головах в связи с нашим последним чрезвычайным происшествием. Почему я отпустил мистера Эверетта и почему я разрешил ему остаться с Аней на максимально долгий срок? Найлз согласился, что это было к лучшему.

– Я не понимаю, каким образом потеря самого замечательного человека в нашей команде может быть к лучшему, – проворчал Джейсон, который все еще злился и переживал из-за недавнего ухода капитана.

– Поверьте мне, мистер Райан, этого не хотели ни я, ни Найлз, ни Гаррисон Ли, ни президент Соединенных Штатов, – заверил его Коллинз. – Капитан Эверетт является неотъемлемой частью операций, которые запланированы нашей страной и группой на ближайшие два года. Он был отобран Гаррисоном Ли и доктором Комптоном в прошлом году для миссии, которая могла бы помочь нам в ближайшем будущем, миссии, готовящейся ВМС США, которая может иметь серьезные последствия для защиты нашей планеты в связи с чрезвычайным происшествием в пустыне семь лет назад. Тем не менее, в прошлом месяце ситуация довольно сильно изменилась.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Сара, и Вирджиния Поллок, которая знала, о чем Джек собирается поведать, протянула руку и погладила руку геолога. Макинтайр почувствовала, что ее начала пугать напряженность, с которой Коллинз пытается сообщить эту новость.

Полковник Джек Коллинз повернулся и грустно кивнул в сторону Найлза Комптона, который вернулся к своему столу и достал небольшой металлический ящик, для открытия которого нужны были отпечатки пальцев владельца.

Когда директор вернулся за общий стол с небольшой коробкой из стали и алюминия, которая достигала всего фута в длину и вдвое меньше в ширину, Коллиз продолжал смотреть в сторону и молчать. Теперь все присутствующие должны были наконец узнать, почему полковник становился таким молчаливым, когда дело касалось капитана Эверетта, со дня возвращения из Румынии.

– Вы все удивлялись, когда я не позволял вам помогать мне в поисках убийцы моей сестры, особенно мистер Эверетт, – произнес полковник. – Он был задет тем, что я не привлек лучшего друга.

Все в комнате увидели нерешительность Джека, впервые сказавшего кому-то, кроме Сары Макинтайр, что капитан Карл Эверетт был его самым лучшим другом на свете.

– На это есть причина, – продолжил Коллинз. – Мы с Карлом не должны встречаться в обозримом будущем. – Он наконец поднял голову и увидел замешательство на лицах своих коллег. Уилл Менденхолл и Джейсон Райан первыми заметили печаль на лице полковника. Пит Голдинг с Чарли Элленшоу переглянулись, но подождали, пока Джек продолжит.

Найлз Комптон положил небольшую коробку на стол, а затем использовал большой палец правой руки для проверки безопасности. Когда его отпечаток был считан и замок щелкнул, крышка открылась с чуть слышным шипением воздуха, выходившего из герметичной коробки. Из контейнера вырвалось небольшое облачко тумана – воздух внутри был ледяным, – и директор резко сел на свое место, не желая смотреть на содержимое. Он поджал губы и кивнул Джеку, вытерев руки о черные брюки.

– В прошлом месяце на раскопках в Антарктиде команда Геологической службы США, находившаяся в шестистах двадцати двух километрах от станции Мак-Мердо, нашла этот предмет под тысячей футов твердого льда, который, по словам геологов, намерз более трехсот тысяч лет назад на месте доисторического тропического леса, – рассказал Коллинз. – Они проводили раскопки с помощью больших тоннелей, высеченных в континенте, и нашли образцы вымерших растений Антарктиды, чего уже было достаточно, чтобы создать на станции Мак-Мердо ажиотаж вокруг этих раскопок – и это мягко говоря. Скважина проходила рядом с этим местом, и магнитометры определили, что там во льду похоронен кусок металла. Спустившись вниз, геологи обнаружили обломки чего-то очень похожего на какой-то корабль. Кроме металла они нашли множество образцов. Им даже удалось раскопать саблезубого тигра, по крайней мере его части. – Джек замолчал и закрыл глаза, пододвигая коробку к себе, а затем с отвращением достал из нее артефакт. – До того, как президент США закрыл раскопки, и доступ в зону начала охранять морская пехота США, они нашли это. – Он передал предмет Саре, которая положила его перед всеми остальными, потому что все, кто знал капитана Эверетта, узнали эту вещь.

– О боже! – охнула Макинтайр. Ее ноги подкосились, и она опустилась на свое место. Чарли с Питом обменялись взглядами, не веря своим глазам, а Райан с Менденхоллом просто сидели молча.

На столе перед ними лежали остатки наручных часов.

Ремешок отсутствовал – за исключением нескольких сломанных золотых звеньев. На задней стороне часов из золота и нержавеющей стали была надпись, которую все они знали наизусть, так как большинство из них принимало участие в ее составлении, чтобы подарить часы Эверетту вскоре после их бразильской операции.

«КАПИТАНУ КАРЛУ К. ЭВЕРЕТТУ – МЫ В ТЕБЯ ВЕРИМ, АДМИРАЛ – ТВОЯ СЕМЬЯ В 56–56».

Каждый человек за столом видел эти часы в тот день, когда они подарили их Карлу в честь того, что его повысили до капитана. Это было пожелание, чтобы в будущем его сделали адмиралом. Эверетт очень обрадовался подарку и благодарил всех, надевая часы на свою мощную руку.

– Что это значит, что означает этот артефакт? – спросил Чарли Элленшоу.

– Эти часы перестали работать, когда человек, который носил их, был убит, умер или потерял их. – Найлз посмотрел на изумленные лица своих друзей и коллег. – Часы остановились более трехсот тысяч лет тому назад.

Тишина в зале говорила громче любых слов. Теперь все поняли, почему Карл не мог быть с ними. Чтобы защитить его, Джек спрятал Эверетта в Румынии, где он будет жить счастливо, пока они не разберутся в этой истории подробнее.

– Но зачем разделять вас с капитаном? – спросил Пит, опасаясь самого худшего. Так было принято в группе в любых ситуациях, и он подозревал, что сейчас вряд ли что-то изменится.

Пока все читали слова, которые и без того хорошо знали, Найлз открыл вторую крышку на коробке, а затем, словно боясь прикоснуться к ее содержимому, толкнул эту коробку Коллинзу. Полковник достал из кармана платок и взял несколько золотых звеньев, из которых когда-то состоял браслет дорогих часов. Он подержал их, снова посмотрел на звенья, а затем грустно улыбнулся и положил их на стол.

– Что это? – спросил Райан, вставая, чтобы рассмотреть получше.

– Это, мистер Райан, причина, по которой нам с капитаном Эвереттом нельзя встречаться до тех пор, пока мы здесь не придем к каким-либо выводам. Я отстранен от работы директором Комптоном без права участвовать в полевых операциях. Капитан Райан будет выполнять мои обязанности.

Комната наполнилась десятками вопросов Найлзу Комптону, который сидел рядом с Элис, опустив голову.

– Еще раз, что это? – спросил Джейсон, которому стало страшно, когда он впервые увидел ужасную тревогу на лице полковника Джека Коллинза.

– Это, мистер Райан, остальные звенья браслета этих часов. Как вы видите, они покрыты коричневатыми пятнами, которые мы проанализировали. Вирджиния, поделишься нашими выводами о том, что это за пятна?

Поллок откашлялась, потому что ей не хотелось обсуждать это ни с кем и меньше всего – со своими друзьями, сидящими в этой комнате.

– Пятно состоит из первой отрицательной группы крови. Оно сохранилось из-за того, что все время находилось в замороженном состоянии.

– Кровь капитана Эверетта? – спросил Джейсон.

– Нет, ДНК совпадает с одним их сотрудников группы, но это не капитан.

– Кто? – спросила Сара, зная, что ответ Вирджинии не сильно что-то изменит.

– Я, – сказал Джек садясь, наконец, на стул.

Шокированные лица всех присутствующих заставили Коллинза почувствовать себя еще хуже, потому что он знал, что только что все их представления о мире перевернулись с ног на голову.

– В какой-то момент, примерно триста тысяч лет назад, капитан Эверетт и, возможно, я сам погибли в доисторическом прошлом.

Саре показалось, что кровь перестала курсировать по ее венам, когда она в оцепенении посмотрела на полковника.

Директор Найлз Комптон постучал костяшками пальцев по столу, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Леди и джентльмены, президент санкционировал немедленное объявление чрезвычайного положения в этом отделе – местом начала расследования является Антарктида. Пит, расследованием займется твоя команда. Вирджиния, нам нужны все теории, даже самые смехотворные или недалекие, о путешествиях во времени, и я хочу, чтобы ты вместе с остальными инженерами определила, что за корабль они нашли подо льдом и откуда он взялся. Президент не ограничивает нас в расходах в рамках этой операции. До тех пор, как сказал полковник, он освобожден от командования и находится под домашним арестом. Мы не можем рисковать, отправляя его куда-то. А что касается капитана, то мы думаем, что в настоящее время он находился в довольно безопасном месте в Румынии.

В зале заседаний воцарилось молчание.

– Мы все знаем о теориях путешествий во времени и об их очевидных недостатках. Но раз Альберт Эйнштейн утверждал, что теоретически путешествовать назад во времени возможно, то можно предположить, что каким-то образом наши друзья оказались в прошлом. Это особенно вероятно после открытия в Антарктиде.

Сара взяла Джека за руку, не слишком заботясь о соблюдении военного протокола или о том, что они не одни.

У друзей и коллег полковника Джека Коллинза и капитана Карла Эверетта появилась новая миссия – выяснить, как их друзья оказались похоронены под толщей льда, который не видел солнца триста тысяч лет.

Группа «Событие» снова была в состоянии боевой готовности.

1

Широкий пояс, который принято носить со смокингом.

(обратно)

2

Давид Бен-Гурион (наст. имя Давид Йосеф Грин; 1886–1976) – еврейский общественный и политический деятель, самый известный из основателей Израиля, его первый и третий премьер-министр.

(обратно)

3

По принятой в России шкале это 46-й размер.

(обратно)

4

Лестер Джозеф Гиллис (1908–1934) и Джон Диллинджер (1903–1934) – знаменитые американские преступники, «враги общества № 1» по классификации ФБР.

(обратно)

5

Наиболее высокопоставленный среди центурионов (командиров отдельных подразделений) войска после главнокомандующего.

(обратно)

6

Воины, теряющие в битве контроль над собой и полностью отдающиеся самой схватке.

(обратно)

7

Короткий меч.

(обратно)

8

Ок. 365 кг.

(обратно)

9

Ок. 20 см.

(обратно)

10

Ок. 2 м 15 см.

(обратно)

11

Корпорация, производящая косметику.

(обратно)

12

Из стихотворения «Закон джунглей» (пер. С. Степанова).

(обратно)

13

Американская актриса, прославившаяся своими детскими ролями (1928–2014).

(обратно)

14

18-дневная война Израиля с арабскими странами.

(обратно)

15

Или карпиане – народность, скорее всего, схожего с даками происхождения.

(обратно)

16

Британский автор остросюжетных романов (1922–1987), где постоянно встречаются спецагенты и спецотряды, один из предшественников Гоулмана в жанре, только без сверхъестественной составляющей.

(обратно)

17

Комедийный мультипликационный персонаж.

(обратно)

18

Район Сан-Франциско, где в 1967 прошло массовое празднество хиппи «Лето любви».

(обратно)

19

Коммуна по образцу хиппи-коммун, члены которой летом 1969 г. совершили несколько жестоких резонансных убийств.

(обратно)

20

Борец, ядовитое растение семейства лютиковых.

(обратно)

21

Основатель сети отелей «Хилтон» (1887–1979).

(обратно)

22

«Десять заповедей», 1956 г., реж. Сесил Б. Демилль.

(обратно)

23

Выдающийся американский астрофизик, один из ключевых мировых популяризаторов науки (1936–1994).

(обратно)

24

В 1976 г. в главном аэропорту Уганды «Энтеббе» израильский спецотряд провел операцию по освобождению пассажиров и экипажа самолета Тель-Авив – Париж, ставших заложниками палестинской боевой организации и пропалестинского угандийского правительства.

(обратно)

25

Скорее всего, отсылка к стартовавшему в 2011 г. телесериалу «Гримм» о сверхъестественных существах, вольно трактующему персонажей сказок братьев Гримм, среди которых есть и волки.

(обратно)

26

Чернокожий композитор и певец с характерным сценическим имиджем.

(обратно)

27

Более 90 м.

(обратно)

28

Вт. 34:1–5.

(обратно)

29

Крупный производитель вооружений и военного снаряжения, работающий также на рынке гражданской электроники.

(обратно)

30

События описываются в предыдущем романе Гоулмона, «Потрошитель».

(обратно)

Оглавление

Дэвид Линн Гоулмон «Зверь»

  Выражение признательности

  Предисловие автора

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Часть первая Группа «Событие»

    Глава 3

  Часть вторая Смятение

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

  Часть третья Открытие

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

  Часть четвертая И грянула буря

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

    Глава 23

    Глава 24

  Часть пятая Событие № 457821: Истребление

    Глава 25

    Глава 26

  Часть шестая Долина Смертной Тени

    Глава 27

    Глава 28

    Глава 29

  Часть седьмая Не убоюсь я зла

    Глава 30

    Глава 31

    Глава 32

    Глава 33

    Глава 34

    Глава 35

  Эпилог

Дэвид Линн Голмон «Легенда»

  От автора

  Пролог Франсиско Писарро

  Часть I Последователи

    1

    2

  Часть II Божественный ветер

    3

    4

    5

    6

    7

  Часть III Искатели

    8

    9

    10

  Часть IV Темные воды

    11

    12

    13

    14

    15

    16

  Часть V Затерянный мир

    17

    18

  Часть VI Ад Падиллы

    19

    20

    21

  Часть VII Твари Божьи

    22

    23

    24

    25

  Эпилог

Дэвид Гоулмон «Древние»

  Благодарности

  Пролог ПАДЕНИЕ ОЛИМПА

  Часть первая МОЛОТ ТОРА

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

  Часть вторая ПО СЛЕДУ ДРЕВНИХ

    Глава 4

    Глава 5

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

  Часть третья ВОЗВРАЩЕНИЕ ДРЕВНИХ

    Глава 10

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

  Часть четвертая АТЛАНТИДА

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

    Глава 19

    Глава 20

    Глава 21

    Глава 22

  Эпилог ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ДРЕВНИХ

Дэвид Линн Гоулмон ЛЕВИАФАН

  Благодарности

  Пролог

  Часть первая В МОРСКИЕ ГЛУБИНЫ НА КОРАБЛЯХ

    1

    2

    3

    4

    5

  Часть вторая Погоня в море

    6

    7

    8

    9

    10

    11

    12

  Часть третья ЧЕРНАЯ КОРОЛЕВА

    13

    14

    15

    16

  Часть четвертая ИЗ СЕРДЦА АДА

    17

    18

    19

    20

    21

    Эпилог

Дэвид Линн Гоулмон Первозданные

  Благодарности

  Пролог

  Часть первая Когда бриллианты – легенда

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

  Часть вторая Долина Чалимантан

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

    Глава 11

  Часть третья Первозданные обитатели леса

    Глава 12

  Эпилог

Дэвид Линн Гоулмон Наследие Луны

  Пролог Перед ликом Господним

  Часть первая Гибель невинности

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

    Глава 5

  Часть вторая Звездное наследие

    Глава 6

    Глава 7

    Глава 8

    Глава 9

    Глава 10

  Часть третья Операция «Колумб»

    Глава 11

    Глава 12

    Глава 13

    Глава 14

    Глава 15

    Глава 16

    Глава 17

    Глава 18

  Эпилог Бытие по «Колумбу»

Дэвид Гоулмон Потрошитель

  Пролог

  Часть первая. Día de los muertos (День мертвых)

    1

    2

    3

    4

  Часть вторая. Путешествие во тьму

    5

    6

    7

    8

  Часть третья. Седьмой круг ада

    9

    10

    11

  Эпилог

Дэвид Линн Гоулмон Карпатская тайна

  Спасибо

  Пролог

  Часть первая. Старые счета

    1

    2

    3

    4

    5

  Часть вторая. Возрождение

    6

    7

    8

    9

    10

    11

    12

  Часть третья. Голиа

    13

    14

    15

    16

    17

    18

    19

    20

*** Примечания ***