Не оборачивайся, оно у тебя за спиной (СИ) [Shmebyulok] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Ночью, когда ты крепко спишь и даже не подозреваешь, что творится сейчас совсем рядом, оно смотрит на тебя.

Наблюдает, изучает. Ждет, когда ты заметишь его, и оно сможет тебя убить.

Потому что когда ты уже точно увидишь его, твои подозрения и страхи подтвердятся, и внутренние органы затопит сладким ужасом. Тогда твоя душа станет настоящим лакомством для него.

И чем дольше оно оттягивает момент твоей смерти, тем слаще ты становишься.

Поэтому сначала оно лишь ненавязчиво показывает тебе, что ты не один в комнате. Тихо скребет когтями под кроватью и тут же замолкает, стоит тебе что-то услышать. И как только ты успокоишь себя, убедишь, что это - всего лишь кот или твое разыгравшееся воображение, то оно снова докажет тебе обратное, перебираясь куда-нибудь в самый темный угол спальни, отбрасывая зловещий силуэт, от вида которого в твоих жилах стынет кровь.

Ты жмуришься, накрываешься одеялом с головой, надеясь спрятаться от этого кошмара, боясь подать голос, чтобы позвать маму. Она-то может и не услышать, а вот оно обязательно услышит. И даже не вздумай в это время вылезти из-под одеяла или, что хуже, встать с кровати, чтобы включить свет и проверить комнату.

Потому что оно прямо сейчас стоит рядом с тобой.

Ждет малейшего проявления твоей слабости. Специально шумно и влажно дышит над твоей головой под одеялом. Наблюдает. Возможно, даже усмехается.

Оно питается твоими эмоциями; конечно, оно с радостью полакомилось бы тобой, но так же гораздо веселее. Эмоции намного сильнее, когда тебя трясет от страха. Оно любит страх.

Твой страх.

И когда он перерастет в ужас, паранойю и в сладкое безумие, оно съест твою душу.

Но до этого еще долго. Подготавливать тебя нужно постепенно. Не за одну ночь.

И утром, когда ты пробегаешь глазами по освещенной солнцем комнате, тебе кажется что все отлично, и ты забываешь что было ночью.

Ведь ничего же и не было. Правда?

Вот бегает кот и точит свои коготки об ножку кровати, а вот свитер, висящий на ручке шкафа, который ты ночью принял за пугающий силуэт. И вроде бы все хорошо, и днем ты даже не боишься заглядывать под кровать; но что-то внутри тебя, очень глубоко, знает, что это не так. Что стоит ночному мраку вновь окутать комнату, как оно вернется.

Вернется за тобой…

***

Алек Лайтвуд. Восемнадцатилетний парень, без семьи, родственников, друзей. Его прошлым домом был детский дом, и как только Алеку стукнуло совершеннолетие, ему дали немного денег на первое время и помахали ручкой.

Ну, а что? Лайтвуду все нравилось. Он устроился разносчиком пиццы года два назад, и успел накопить для того, чтобы снять квартиру. Да и поесть всегда было что. Работа подвернулась удачная, и почти каждый день Алек лакомился пиццей с двойным сыром. Он научился радоваться мелочам. Жизнь слишком коротка, чтобы себя жалеть и в чем-то ограничивать. Он почувствовал это на собственном опыте.

Отца парень не знал, так как он бросил мать, еще когда Алеку и года не было. После его ухода мама решила все проблемы алкоголем. И когда мальчику было тринадцать, ее не стало. Других родственников не было, и Лайтвуда сразу же отдали в детдом. Там он мало, с кем общался. Его единственным другом стал Себастьян Моргенштерн. Мрачный тип. Многие обходили его стороной, но, как ни странно, Алек с ним подружился. И не только подружился, надо сказать. Себастьян был на пару лет старше Лайтвуда и уже как два года жил отдельно.

Раньше они часто виделись и проводили вместе незабываемые дни и жаркие ночи. С Себой (как по-домашнему называл его Лайтвуд) Алеку было легко. У них никогда не возникало друг к другу романтических чувств. Им просто нравилось проводить время вместе. Они были хорошими друзьями. Обожали вместе развлекаться, играть в видео игры, есть украденную Алеком пиццу и жестко трахаться.

Все это было, пока Моргенштерну не исполнилось восемнадцать, и он не покинул Лайтвуда. За эти два года Алек видел Моргенштерна от силы раз пять. Все потому, что Себастьяну не очень повезло в плане жилья. Денег у него было не много, и единственная квартира, которую он мог себе позволить, находилась на окраине города.

Алеку же с этим повезло просто невероятно! Конечно, он намучился искать подходящий вариант. За ту сумму, на которую он рассчитывал, квартиры сдавали либо просто ужасные, либо где-нибудь в глуши, как в случае с Себой. А те квартиры, которые его устраивали, были жутко дорогие.

Лайтвуд уже отчаялся найти хоть какой-то вариант, как наткнулся на простое объявление, которое висело на остановке.

Он тут же позвонил и договорился о встрече. Эта была какая-то старушка, которая вошла в положение несчастного мальчика и скинула цену чуть ли не в половину. Конечно, Лайтвуд постарался и сделал самый несчастный, измученный и потерянный вид.

Про то, что у него умерла мать и то, что он вырос в детдоме, он, конечно, не соврал. Но вот про то, что его там избивали, сломали ногу, от чего он теперь стал инвалидом и хромает, что он там так страдал и к тому же еще болеет астмой, наврал с три короба. Впечатлительная старушка без разговоров отдала ему ключи, все показала, разрешила сразу же заселиться и даже напекла целую кучу пышных пирожков.

Попрощавшись с миссис Эрондейл, Алек наконец выдохнул и размял ногу, так как все это время ему приходилось играть хромого бедненького паренька.

Квартирка была просто замечательной. Небольшой и уютной, в самый раз для одного Алека.

Скромненькую гостиную и кухню разделяла старенькая, но чистая барная стойка. Кроме этого была еще прихожая с дверьми в ванную комнату и маленькую спальню с двуспальной кроватью.

Алек был счастлив. Наконец-то он будет жить один и сам для себя. Не будет постоянно следить за своим поведением и сможет приходить позже девяти вечера.

Наевшись до отвала, он уселся на диван и включил телевизор, мимолетно думая, что срочно купить надо новый, а то этому уже пора на свалку.

И какого его было удивление, когда он случайно наткнулся на порно-канал. И ладно бы это был просто обычный порно-канал, так это был гей-порно-канал.

Да, уж, отличная бабушка попалась ему, если любит подключать такие каналы. Лайтвуд сам не заметил, как под страстные стоны двух накачанных парней его рука сама скользнула в домашние брюки. Он по привычке посмотрел по сторонам, убеждаясь, что никто не подглядывает за ним, (потому что в старом его пристанище за этим следить стоило очень тщательно, а лучше вообще запираться где-нибудь) и, откинув голову на спинку дивана, принялся медленно двигать рукой, наблюдая за фильмом на экране.

Затем он принял душ, и, улегшись на свою новую кровать, крепко заснул, радуясь началу новой жизни.

Вот только не один он в этой квартире радовался тому, что Алек переехал в этот дом.

***

Лайтвуд жил отдельно уже пару месяцев и за это время успел обжиться на новом месте. Прикупил необходимую технику, повесил пару картин, купил продуктов, а то его босс стал замечать недостачу в его выручке. Алек был счастлив, у него было все, и за это все не надо было сражаться и доказывать, что это действительно твое. Он давно хотел избавиться от всех, не быть зависимым от кого-либо и быть свободным.

К Моргенштерну он ездил на выходные, и они классно проводили время. Хоть до Себы и надо было добираться не меньше двух часов, Лайтвуд не хотел, чтобы он приезжал к нему, потому как это была его квартира. Только его. И ничья больше. Лайтвуд до такой степени устал от общих спален, душевых, туалетов, столовых и кучи всего еще, что сама мысль о том, что у него есть его собственный личный уголок, в котором он может от всех скрыться, грела ему душу.

Ему нравилось спать одному, ходить по дому одному, обедать одному, смотреть телевизор одному, ходить одному в душ. Да он даже голый мог по квартире расхаживать, и никто бы ему слова не сказал. Что в принципе он и делал.

Ему нравилось жить одному, вот только он не знал, что был не один.

Это началось, когда он случайно проснулся посреди ночи, просто сходить в туалет. Он по привычке, даже не разлепляя глаз, хотел сесть в кровати, но ударился лбом обо что-то твердое и деревянное. Как оказалось, что каким-то образом он очутился не на кровати, а под ней и ударился головой об ее нижнюю внутреннюю стенку. Кожа покрылась мурашками, но со сна он испугался не так сильно. Единственный вариант был, конечно, что он во сне упал и, ворочаясь, закатился под постель. (На самом деле он надеялся, что это был единственный вариант)

Нет. Ты же сам знаешь, что нет.

Но черт, он же не настолько устал, чтобы не проснуться от удара об пол. Решив забить на эту странность, Алек вылез из-под кровати и направился сделать все ночные дела. Он зашел в ванную, подошел к раковине и включил воду, надеясь смыть теплой водой с лица липкий пот. Но повертев кран, он услышал лишь жуткий звук ржавых труб, который впитался в плитку стен ванной, также как зарождавшийся страх впитался в кожу Алека.

Парень, глубоко вздохнув, прикрыл глаза, а затем взглянул на себя в зеркало. В нем отражались большие испуганные голубые глаза на бледном лице.

Резко, из крана брызнула вода, отскакивая от чуть желтоватой от времени раковины, и с силой ударила Алеку в лицо, так что он, испугавшись, отскочил, словно это была не вода, а кислота.

Сердце забилось быстрее, ощущаясь колющей пульсаций в висках и под кадыком.

— Успокойся, Алек. Это просто старый дом, где иногда барахлят водопроводные трубы. Не стоит так волноваться, — проговаривал Лайтвуд ровным успокаивающим голосом.

И словно в доказательство его слов, старый кран снова выплюнул мощную струю воды и затем заработал исправно, позволяя тихому шуршащему звуку заполнить стены ванной. Лайтвуд медленно подошел к раковине, подставляя руки под теплые струи, чувствуя, как легкая паника постепенно отступает.

Вдруг лампочка под потолком неприятно затрещала и мигнула пару раз. Алек, нахмурившись, бросил на нее гневный взгляд через зеркало, и она перестала моргать. Лайтвуд, довольный своей победой, взял полотенце и стал вытирать лицо от теплых капель. Но стоило ему убрать его и открыть глаза, как вокруг оказалась кромешная тьма.

Воздух мгновенно стал вязким и до жути противным, будто отравлен тяжелыми металлами.

Пару секунд парень стоял неподвижно, ожидая, что свет сам загорится, но время шло, а темнота казалось, становилась гуще, рыхлее, словно хотела обнять Алека, от чего он почувствовал, как противно засосало под ложечкой. Лайтвуд, больно сглотнув, потянулся к выключателю, но вместо твердой стены пальцы наткнулись на что-то теплое и живое. Резко отдернув руку, Алек попятился назад, забывая, что за ним находится ванна. Он взглянул в ту сторону, где только что была его рука, и его затопил ужас. Сердце словно перестало биться, когда он заметил пару сияюще-золотых глаз; но не успел он сделать и пары шагов, как споткнулся о кафельный край ванны и чуть было не проломил себе череп, если бы не ухватился за то, что стремительно настигало его.

Лайтвуд зажмурился, хотя и так ничего не видел, но когда глаза закрыты, ты словно защищен. Он почувствовал под пальцами ткань мягкой одежды, а затем ощутил горячее влажное дыхание, прямо возле лица.

— Кто… здесь? — сердце колотилось как ненормальное, а язык перестал шевелиться.

Ответа не последовало. Он опасливо выдохнул, когда ощутил легкое прикосновение к своей руке, которая все еще сжимала одежду чужака, от которого по спине словно пробежали искры и растворились в различных участках тела.

Тут Лайтвуда накрыло, и он, собрав всю решимость в кулак, резко дернул руки из-под хватки неизвестного. Ладонь тут же обожгло резкой болью от встречи с чем-то острым.

«Нож! Грабитель» — блеснула в голове безумная мысль.

Этот самый грабитель видимо не ожидал такой прыти от Алека, поэтому парень толкнул незнакомца и побежал в сторону двери. Послышался глухой удар тяжелого тела об пол, и Лайтвуд обрадовался, что у него есть фора в несколько секунд. Но стоило ему коснуться ручки двери, как он почувствовал на своей лодыжке мертвую хватку сильной горячей ладони. Она резко дернула его назад, отчего он не удержался и с громким стуком упал на кафель, чувствуя как она тянет его к себе…

Лайтвуд распахнул глаза, пытаясь отдышаться, но в груди словно налили расплавленный тяжелый свинец. Все тело ныло, а голова дьявольски раскалывалась. Он через силу поднялся, включая на прикроватной тумбочке лампу и осматривая свою комнату. Затем стал медленно соображать, что это был всего лишь страшный сон.

Футболка противно липла к спине, и Лайтвуд решил, что неплохо было бы сходить в душ. Бросив взгляд на часы и узнав, что до будильника еще час, Алек понял, что уже не сможет уснуть.

Он поднялся с кровати и отправился в ванную. Уже почти открыв дверь, его рука резко замерла, и он понял, что боится зайти туда. Он медленно потянул за ручку, готовый в любой момент отразить атаку, настороженно оглядываясь, напрягая зрение, пытался уловить хоть какой-то отблеск желто-зеленых огоньков в застывшей ледяной тьме. Но в комнате было абсолютно пусто. Быстро включив свет и убедившись в этом окончательно, он зашел внутрь и запер дверь, чего раньше никогда не делал. Затем скинул влажную пижаму, забрался в душ.

Прислонившись спиной к холодной плитке, он закрыл глаза и несколько минут просто наслаждался теплой водой и шипящим паром.

Постепенно нервное напряжение начало спадать, и Лайтвуд, успокоившись, открыл глаза. На дне душа он заметил что-то темно красное, и это что-то стекало по Алеку, смешиваясь с оставшейся водой и утекая в канализацию. Желудок неприятно свело от мысли, что это похоже на кровь. Ее становилось все больше, и она не успевала стекать в слив, поднимаясь выше, доставая парню почти до щиколоток.

Откуда? Он поранился? Взгляд сразу упал на руку, которую Лайтвуду порезали во сне. Уже не липкий страх, а сковывающий кровь в жилах ужас пронзил его тело. Попятившись назад, он вжался в противоположную стенку, с ужасом глядя на руку, из которой хлестала горячая кровь. Но боли он не чувствовал. Или это от шока?

Задохнувшись от страха, Алек с грохотом распахнул двери кабинки и вылетел из нее, поскользнувшись на кафельном полу, но устояв на ногах, забрызгивая все стены ванной красной кровью. Судорожно вздохнув, Лайтвуд задвинул дверь кабинки и отшатнулся от нее, глядя, как стекло стремительно краснеет, а по ванной комнате разносится неприятный металлический запах.

Алек понимал, что пораниться нигде, кроме как во сне, он не мог, и именно это пугало его до жути.

Возможно, это был вовсе не сон, и тот человек, что ранил его, сейчас находился в доме?

Дрожа всем телом, Лайтвуд опустился на колени и перевязал истекавшую руку своей футболкой, которая валялась на полу. Ткань быстро пропиталась красной жидкостью, но, по крайней мере, кровь перестала хлестать в разные стороны. Он обнял себя руками, пытаясь понять, что происходит. Сердце бешено стучало, руки неистово тряслись, тело становилось ватным.

Если это правда случилось наяву, то как он оказался в кровати? Почему кровь не шла раньше? Почему тот человек не убил его? Почему он не чувствует боли?

Нервно сглотнув, Алек заметил, что футболка, которой он сжимал кровоточащую руку, абсолютно чистая и сухая. Он перевел взгляд на совершенно чистые стены и душ, в котором тихо шумела прозрачная вода, и подумал, что сходит с ума. Лайтвуд медленно развернул футболку дрожащими от холода и страха пальцами, убеждаясь, что ладонь абсолютно целая. Никаких намеков на порез или рану. Алеку стало жутко холодно, казалось, даже сердце примерзло к грудной клетке и вот-вот расколется от очередного удара.

Еще пару минут потаращившись на здоровую руку, парень несмело поднялся на ноги, но в душ идти больше не решился. Собравшись на работу в рекордные сроки и даже не позавтракав, Лайтвуд вылетел из дома. И только когда он оказался на улице, его отпустило. Он поднял глаза, находя окна своей квартиры, и мог бы поклясться, что занавеска, которая висела на окне, резко задернулась. Он подавил отчаянный хрип и ринулся на остановку.

Весь рабочий день Лайтвуд был, как на иголках. Пугался каждого шороха, ни с кем не разговаривал, старался побыстрее развести все заказы. Но под конец работы понял, что все равно придется возвращаться домой. Он бы остался у друзей, вот только их у него не было, а к Моргенштерну он поедет только завтра, так как сегодня у того смена.

Добравшись до дома, он обошел каждую комнату, проверяя. Вещи не пропали, значит, вариант с вором можно было отбросить, только это нисколько не успокоило Алека. Это означало, что парню просто сносит башню. Что странный человек с ножом в его ванной ему приснился, ситуация в душе - просто последствие дурного сна, а занавеску просто колыхал обычный ветер. Он успокоился, поужинал и, выпив лошадиную дозу снотворного, заснул.

Ему снился странный сон. Было темно. Жарко. Душно. Теплые, нет, горячие ладони нежно ласкали его тело. Гладили, сжимали, слегка царапали. Он чувствовал рваное сырое дыхание буквально всей кожей. Тонкие мягкие пальцы зарывались в его волосы, массируя, расслабляя. Его сердце билось быстро-быстро. Ему это так нравилось, но что-то внутри него чувствовало угрозу. Возможно потому, что Алек не видел того, кто доставлял ему удовольствие, и чувствовал себя таким открытым, незащищенным, уязвимым.

Лайтвуд проснулся от сильного удара снизу в кровать. Спросонья он подумал, что ему послышалось, но через некоторое время с ужасом услышал, как под кроватью что-то зашевелилось. Однако уже через секунду вниз постели резко и со злостью ударили несколько раз подряд. В груди барабаны, а пижамные штаны неприятно соприкасались с не вовремя вспыхнувшим возбуждением. Ночь словно липкими пальцами обхватила комнату.

Под кроватью послышалось сбитое дыхание и звук когтей, царапавших пол. Что-то там внизу извивалось, попеременно ударяя в низ постели, дышало и словно клацало зубами.

— Твою мать… — тихо прошептал парень, всматриваясь в потолок и дыша через раз, ощущая жгучий страх, сковавший все тело.

Лайтвуд все еще пытался себя успокоить и списать все на разыгравшееся воображение.

Это же воображение подкидывало ему яркие картинки того, что находилось сейчас под кроватью. Оно — жуткое существо, сжимавшее своими длинными пальцами и кусавшее до крови.

Под кроватью мгновенно все стихло, а затем удар повторился, но на этот раз уже тише, а через несколько секунд раздалось чье-то приглушенное, словно через зажатую руку, дыхание.

Алек понял, что медленно сходит с ума. Потому что, если это реальность, то к черту все то, что он знал об этом мире ранее. Страх заставил зажмуриться, замереть и не дышать.

Он сжимал зубы, даже не пытаясь унять мелкую дрожь в пальцах.

За одеяло с краю начали медленно, но настойчиво тянуть, утягивать вниз под кровать. Алек замер на несколько секунд, боясь пошевелиться. Страх резкой волной разошелся по телу, а сердце в груди застучало в разы быстрее и даже будто бы громче. Парень сглотнул, неотрывно следя взглядом за краем кровати. Простынь под ним резко потянули вниз. Нет, за нее словно зацепились, пытаясь забраться.

Сердце громко выстукивало в груди, а дышать стало как-то невыносимо страшно. Парень вцепился в одеяло и резко дернул его на себя. Ткань без какого-либо сопротивления поддалась, и одеяло полностью вернулось на кровать. Лайтвуд осторожно, стараясь совершать как можно меньше движений, подмял край под себя, прислушиваясь к тишине.

Было страшно даже моргать, казалось, что если просто на мгновение закрыть глаза, что-то жуткое обязательно возникнет прямо перед лицом, схватит костлявыми пальцами за горло и, широко улыбаясь, начнет душить.

Под кроватью что-то зашуршало. Алек дышал тяжело, но тихо и сквозь зубы, пытаясь найти какое-то логическое объяснение происходившему. А еще он мысленно уговаривал себя включить свет. Встать, включить свет и заглянуть под кровать, чтобы убедиться, что там нет ничего и никого, что это просто соседи снизу решили пошуметь.

В низ кровати ударили. Глухо и не слишком сильно, даже как-то игриво, словно проверяя, каково это. Парень сглотнул. Страх заполнил все существо, вытеснил любое логическое объяснение и морозом разошелся под кожей. Мысли словно лопнули, их не осталось ни одной. Инстинкт самосохранения сковал, не позволяя пошевелиться. Страх превратился даже больше, чем просто в чувство, он медленно обретал очертания, перерастая в чудовище и уже отдаваясь болью где-то в затылке.

Лайтвуд сжимал зубы и расширенными глазами смотрел на край одеяла, за которое тянули. Алек пролежал в одной позе около часа и только потом медленно повернулся на бок. А в следующую секунду затылком почувствовал чье-то обжигающее дыхание на своих волосах. Кожа мгновенно покрылась мурашками, липкий пот скатился по виску, сердце зашлось в ужасе. Лайтвуд боялся обернуться, во все глаза таращась в темноту и мелко дрожа.

Дыхание спустилось ниже к шее, и парень явственно ощутил, как кровать за спиной продавливается под весом чьего-то тела.

Заставить себя обернуться — настоящий подвиг. Лайтвуд сжал зубы, глубоко вдохнул и резко перевернулся на другой бок, натыкаясь взглядом на ночную темноту, разбавленную светом уличных фонарей из окна. В комнате не было никого, кроме него. По крайней мере, Алек не видел никого больше.

Он больше не мог спать. Страх все еще колотил в теле, мешая двигаться и закрывать глаза. Тишина медленно отступала, и утро постепенно отбирало свои права у темноты. Но в целом, ночь еще не отступила полностью, зияя чернотой, а до полного рассвета оставалось еще несколько часов.

Он не знал, сколько времени так еще пролежал, но существо под кроватью больше не проявляло признаков жизни. Это значительно его успокоило.

Взгляд упал на простыню, на то самое место, за которую тянули. На светло-синей простыне едва различимо были заметны бордовые круглые следы. Будто отпечатки пальцев. Лайтвуд понял, что волосы на затылке уже конкретно встают дыбом. Прежний страх вернулся с той же силой, что и раньше, однако на этот раз он уже не сковывал. Он подгонял.

Алек встал с кровати и, почти подбегая к шкафу, достал одежду, постоянно оборачиваясь на постель и в спешке одеваясь. Он быстро вышел из квартиры, захлопывая и закрывая на ключ входную дверь и, даже не смотря в сторону лифта, спустился по ступенькам. Лифт придется ждать. Непонятное чувство страха, тревоги и преследования отпустило только тогда, когда он выбежал из подъезда.

Пульс зашкаливал, руки непроизвольно дрожали, а мозг все еще безуспешно пытался найти логическое объяснение произошедшему ночью. Лайтвуд вздрогнул, когда физически ощутил на себе искрящийся желтизной взгляд, который словно ощупывал ледяными пальцами.

Инстинкт подсказывал бежать. И парень с радостью подчинился, действительно начиная бежать. Острый взгляд чьих-то глаз оторвался от него лишь тогда, когда парень забежал за угол.

Сегодня он точно не вернется в эту квартиру.

========== Часть 2 ==========

Не став ждать до утра, он вызвал такси и дрожащим голосом назвал адрес Себастьяна. Все время ожидания машины его потрясывало, и было чувство, что внутренние органы слипаются от тревоги. Произошедшее ночью казалось каким-то далеким, нетрезвым сном, но в то же время ощущалось более чем реально. Парень вздрогнул от воспоминаний, садясь в такси, и провел рукой по волосам на затылке. Ощущение чужого горячего дыхания до сих пор было чересчур ярким.

Алек взъерошил волосы, мотнул головой и передернул плечами.

Уже проворачивая ключ в двери и перешагивая через порог, наконец, он почувствовал долгожданное спокойствие. Хотя внутри все еще колол страх.

Моргенштерна в квартире не оказалось, видимо, еще не пришел с ночной смены. Но Лайтвуда это не расстроило, даже наоборот. Ему необходимо было сейчас побыть одному, собраться с мыслями, все обдумать на трезвую, не затуманенную паникой голову. Он забрался в душ, так как последний раз там был после того жуткого сна.

Он чувствовал себя странно. Словно ему вкололи какой-то наркотик, чтобы он успокоился. В доме Моргенштерна было так уютно, надежно, спокойно, тишина совершенно не пугала и не давила, а наоборот, замедляла сердечный ритм. Словно кто-то хотел, чтобы Алек чувствовал себя уверенно, чтобы решил, что его жизни ничего не угрожает.

Он повернул кран горячей воды до конца, совсем чуть-чуть разбавляя холодной, только для того чтобы не сварить кожу. Он хотел согреться. С того момента как он покинул свой дом, его тело не покидал легкий озноб. Горячая вода приятно обдавала кожу Лайтвуда до красноты, но холод словно шел изнутри, и Алек ничего не мог с этим поделать.

Закутавшись в два одеяла и почувствовав мнимую защищенность, Алек наконец-то заснул. Звук проворачиваемого ключа в дверях заставил его сознание проснуться. Через какое-то время он почувствовал, как за спиной укладывается Себастьян; Лайтвуд улыбнулся сквозь сон. С появлением Моргенштерна в квартире Алек был спокоен на все сто процентов, без всяких там скребущихся ощущений в животе.

— Привет… — хриплый голос рядом с ухом спровоцировал табун мелких мурашек по позвоночнику.

— … Привет — улыбаясь, проговорил Лайтвуд, спиной прижимаясь к его груди.

Себастьян провел пальцами вдоль позвоночника, оглаживая ямочки на пояснице и выступающие бедренные кости спереди. Алек почувствовал, как теплая рука перебирается от спины, обнимает его за талию и знакомым движением притягивает к груди.

Было так хорошо ощущать его присутствие.

Его пальцы, рисовавшие узоры внизу живота и на грудной клетке, его губы на своей шее.

Лайтвуд тяжело выдохнул, чувствуя, как Моргенштерн слегка прикусил кожу за ухом, отчего по его телу прошелся разряд тока, отдавая болезненной пульсацией в штанах. Но на этом Себастьян не остановился, все больше и больше распаляя Алека горячими поцелуями в шею. Ощущая скользкое возбуждение, что горячим комком ухнуло от солнечного сплетения в низ живота, он сглотнул и набрал побольше воздуха в легкие.

— Себа-Ах…

— Тш-ш-ш… — влажный язык Себастьяна прошелся по ушной раковине, пока рука медленно забралась под резинку пижамных штанов. В комнате стало жутко жарко и весь холод, который застыл внутри Алека, резко растаял.

Было так хорошо. Безумно хорошо. Господи, почему Себастьян раньше так не ласкал его шею губами?

— Сделай… сделай так еще раз… пожалуйста. — простонал Лайтвуд, прижимаясь спиной к горячему телу сзади и одновременно толкаясь в кулак Себастьяна.

— Что? Укусить тебя?

— Да… — он почувствовал, как зубы Моргенштерна до приятных мурашек стискивают его загривок, затем язык влажно зализывает место укуса. Лайтвуд снова не сдержанно простонал.

Черт, почему он так остро сейчас это ощущает? Возможно из-за пережитых ранее сильных эмоций. Рука мучительно медленно скользила по всему стволу, и Алек ощущал себя мороженым, тающим под июльским солнцем.

В какой-то момент Моргенштерн резво перебрался под одеяло, и Лайтвуд даже вздохнуть не успел, как он принялся водить языком по каждой набухшей венке, одновременно оглаживая бедра парня. Себастьян брал глубоко, так восхитительно глубоко, что у Алека непроизвольно сжимались пальцы на ногах и закатывались глаза; он чувствовал, как жар наполняет его тело. Он начинал ощущать вибрацию, изящно выгибаясь в умелых руках, задыхаясь от каждой ласки. Все в теле плавилось и молило о чем-то несбыточном, плоть звенела сконцентрированным возбуждением, язык Себастьяна проходил по стволу, облизывал и щекотал, доводя Лайтвуда до безумия. Он уже просто умирал от наслаждения. Парню понадобилось совсем немного времени, чтобы разразиться сладкими стонами и забиться в блаженных судорогах.

Утром, когда Лайтвуд проснулся, Моргенштерна уже не было рядом. Алек еще удивился, что Себастьян так рано встал в свой выходной, но, обойдя весь дом, своего друга Лайтвуд не обнаружил. Наверно вышел куда-нибудь.

Уже когда Алек заканчивал готовить завтрак, послышались знакомые тяжелые шаги.

— Алек! — радостно воскликнул Моргенштерн, усаживаясь за стол. — Ты как всегда кормишь меня завтраком? И охота тебе вставать в такую рань?

Алек, мило улыбнувшись, поставил тарелку с омлетом перед Себастьяном, усаживаясь напротив.

— Слушай, — начал Лайтвуд. — Можно я поживу у тебя некоторое время? — с надеждой спросил он. Перспектива возвращаться в свою квартиру в ближайшее время ему вообще не улыбалась.

— А что? У тебя какие-то неприятности?

— Нет, нет. У нас просто водопровод чинят, и воды несколько дней не будет. Вот я и решил попроситься, перекантоваться у тебя. — не стоило Моргенштерну знать истинную причину его переезда.

— Аааа, ну, так конечно ты можешь без проблем остаться. Я не против. — он дружелюбно растянул губы в широкой улыбке. — А как же работа? Что, будешь каждый день на такси кататься? Не затратно ли?

— Эм… — черт, об этом Лайтвуд как-то забыл подумать. — Позвоню, скажу, что заболел и возьму больничный.

Выходные пролетели, как одно мгновение. И Алек снова оказался один. Но в этом доме было находиться не так страшно, и Алек был очень рад, что его квартира была почти в десятках километров отсюда.

Чтобы как-то провести время Алек принялся за уборку. Он протирал пыль, когда зазвонил его мобильный. Отложив сырую тряпку, он потянулся в карман за телефоном. Но увидев номер звонящего, чуть не выронил трубку из рук. Руки затряслись, как при эпилепсии, а воздух мгновенно раскалился. Алек таращился на экран, боясь снять трубку. Но звонок, словно издеваясь с каждой секундой, становился все громче и громче. Веселая мелодия совсем не сочеталась с надписью на экранчике.

«Дом»

Только одно слово, а всем построенным Лайтвудом логическим решениям происшедших странностей пришел конец.

Это было бы даже забавно, вот только у Лайтвуда не было домашнего телефона.

Дрожащими пальцами он провел по экрану, принимая звонок, поднося телефон к уху.

— А-ало? — Голос дрогнул и сорвался.

На том конце была пугающая тишина.

— Ало, кто это? — он добавил настойчивости, хотя чувствовал, что сейчас его колени подкосятся от страха.

На той стороне все еще молчали. Лайтвуд, тяжело сглотнув, сбросил вызов, не намереваясь больше ждать.

Но тут же его телефон вновь зазвонил, словно набиравшему совсем не нужно было времени для набора номера.

Это пугало.

Алек снова поднял трубку, в это раз более решительно настроенный. Даже не дождавшись ответа, он выпалил:

— Кто это?! Отвечайте, иначе я заявляю в полицию!

— … Ты должен вернуться ко мне… — шершавый нечеловеческий голос заскрипел на том конце.

Алек замер. Сердце уже устало бешено долбиться, застыло.

— Ч-что?.. Что происходит? — нервы конкретно сдавали.

И даже сейчас, когда Алек был далеко от звонившего, при свете дня, и говорил с ним через телефон, смелости не прибавлялось.

— Кто ты?

— Если ты не вернешься, то умрешь. — оно казалось и не собиралось отвечать на вопросы Лайтвуда.

И только Алек хотел снова что-нибудь возразить, как в трубке послышались короткие гудки.

Весь оставшийся день он ходил словно зомби, погруженный в свои мысли. Кто это? Что ему нужно? Если это такая шутка, то кому это надо? Шутка получается совершенно не смешная. А если бы у Алека были проблемы с сердцем, и он бы не выдержал?!

С приходом Себастьяна Лайтвуд почувствовал какое-то душевное спокойствие, хотя нервозность все еще грызла его душу. А внутри находился ледяной ком, который разрастался и душил Лайтвуда.

С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Ему было жутко холодно, и как он ни закутывался в одеяло, теплее ему не становилось.

— Похоже, ты и вправду заболел, дружище. — заключил Моргенштерн, смотря на градусник. — У тебя очень низкая температура. Ты как вообще себя чувствуешь?

— Все тело ломит, голова сейчас взорвется, и жуть как холодно. — пожаловался Алек.

— Слушай, помассируй мне плечи, пожалуйста. А то я даже руку поднять не могу без боли. — Лайтвуд состроил жалобное личико, и Себастьян сдался.

— Ладно, ладно. Только не помри на моем диване. Я не умею прятать трупы.

Руки Моргенштерна были теплые, но не достаточно для того, чтобы согреть Алека.

— Я тут спросить хотел, — начал Себастьян, аккуратно разминая ноющие мышцы плеч.

— У тебя что, кто-то появился?

— Нет. — Лайтвуд напрягся. — С чего ты взял?

— Так у тебя вся шея в засосах. На ней живого места нет. Я это еще в субботу утром заметил, когда с работы вернулся.

Кажется, Алек перестал дышать. Он медленно отодвинулся от Моргенштерна, разворачиваясь к нему лицом.

— Ты сейчас шутишь? Забыл, как сам ночью мне отсасывал?

Себастьян скривился.

— Я тебе не отсасывал. Ты же знаешь, что я ненавижу это делать.

— Себ, не пугай меня. Я приехал ночью, ты через пару часов тоже заявился. Залез ко мне в постель, искусал шею, сначала поработал рукой, а затем и ртом.

— Я. Приехал. Утром. — отчеканил Моргенштерн, с опаской глядя на растерянного Лайтвуда. Сердце острой стрелой рухнуло вниз живота. — Алек, тебе видимо реально плохо, раз ты чушь какую-то несешь.

— …Да… Что-то мне, и правда, нехорошо. — Лайтвуд неловко поднялся, подбирая одеяло, чтобы оно не волочилось по полу. — Я пойду… посплю немного. — Алек почувствовал на себе взволнованный взгляд Моргенштерна, заставляя его поежиться от неприятного жуткого ощущения.

Какого черта с ним происходит?!

Похоже, стоит посетить психотерапевта.

Алек добрался до ванной комнаты, по пути захватывая небольшое настольное зеркало. И стал рассматривать отражение в зеркале над раковиной. Себастьян был прав. Шея выглядела, словно пережила кучу побоев. Хоть с того дня прошла почти неделя, засосы четко виднелись фиолетовыми пятнами. Алек дотронулся пальцем до шеи, нащупывая не меньше пяти укусов и каждый из них был до того горячий, что парень хотел протянуть к нему ладони чтобы погреться. Вполне возможно было списать это на разогревающую мазь, которую использовал Моргенштерн, когда делал ему массаж, но жар словно шел изнутри, из самой кожи.

Этой ночью он спал просто ужасно. Хоть он и был одет в двое носков, в теплые штаны, свитер, укрыт одеялом и прижат к горячему телу Себастьяна, холод пробирал его до самых костей, высасывал душу, замораживал внутренности.

Ему снилось, как он поднимается по лестнице в своем подъезде, и головная боль с каждым пролетом становится слабее. Как нагреваются его мышцы, стоило ему только взяться за ручку от двери своей квартиры, словно там, за дверью находилось яркое летнее солнышко. Ему снилось, как он заходит в дом, и ему мгновенно становится хорошо, так хорошо, что хочется улыбаться.

Но тут же он проснулся от того, что кожу на кончиках пальцев ног начало больно покалывать от холода. Алек попытался продвинуться к Моргенштерну, но тот видимо уже ушел на работу.

Его сотовый снова зазвонил, и он напрягся, чтобы найти его в складках подушек и одеяла, замерзшими пальцами.

— Да? — сонным голосом отозвался он, даже не открыв глаз.

— Александр. — Лайтвуд резко сел, игнорируя боль во всем теле.

Это был снова тот шершавый голос. Но больше впечатлило то, что его назвали этим именем. Он уже и сам не помнил, когда его так последний раз называли. Он был уверен, что никто из его знакомых даже не знает его полного имени.

— Что ты от меня хочешь? — Алек не узнал собственный голос. Он показался ему злым и уставшим одновременно.

— Ты должен немедленно вернуться домой, иначе…

— Что?! Что иначе? Убьешь меня? — Лайтвуд сам удивился своей смелости, прерывая неизвестного. — Так ничего у тебя не получится! Я в десятках километров от тебя! Ты даже не знаешь, где именно я нахожусь!

— Знаю.

Вот так, одним словом оно перечеркнуло всю решимость Лайтвуда и заставило его замолчать. Стало жутко.

— Если по истечению семи дней ты не вернешься в свой дом, то останешься без души.

В трубке послышались короткие гудки. А в голове Лайтвуда быстрые удары сердца.

Что, мать твою, происходит?!

Себастьян, как обычно за эту неделю, после работы забежал в магазин, чтобы купить Алеку фрукты и лекарства. Уже зайдя в квартиру, он почувствовал что-то неладное, так как свет по всему дому был выключен.

— Алек? — ему никто не ответил.

Себастьян забеспокоился уже по-настоящему.

— Алек, ты где? — может, он решил не предупреждать Моргенштерна и уехать домой?

Он прошелся по всем комнатам и только сейчас заметил полоску света из-под двери в ванную.

— Эй, ты здесь? — постучав пару раз, спросил Моргенштерн.

— Себ… — хриплый голос, от которого Себастьяну стало страшно. Он толкнул дверь и та оказалось открытой.

В ванне, сжавшись, лежал дрожавший Лайтвуд с синюшными губами. Кожа его была бледная, почти прозрачная.

— Мне… холодно… Горячая вода не помогает. — стуча зубами, прошептал он.

Себастьян подскочил к Алеку, прикладывая ладонь к его щеке. Руку сразу же обдало обжигающим холодом, так что Себастьян тут же отдернул ее.

— Мне нужно домой… Отвези меня домой.

— Ты дурак? Тебе в больницу надо! — закричал Моргенштерн, стараясь вытащить Лайтвуда из ванны.

Краем руки он случайно задел воду и его пробрала мелкая дрожь, так как температура была такая высокая, что находиться в ней было бы физически больно. Такое чувство, что Лайтвуд просто выкрутил кран с горячей водой на всю мощность, даже не разбавляя холодной. И как он умудрялся в ней спокойно сидеть, у Моргенштерна в голове не укладывалось. Он снова попытался вытащить его из ванны, но Алек крепко схватился за кафельные края, не желая вылезать.

— Я не поеду в больницу! — крикнул он, и, кажется, на этом его запас энергии иссяк, так как дальше он уже просто старался говорить хотя бы шепотом.

— Пожалуйста, Себастьян… мне очень нужно домой.

Лайтвуд понимал, что выглядит, как больной на голову человек, но что-то подсказывало ему, что в больнице помочь не смогут. А в свой дом его словно тянуло. И этот странный сон, где он заходит в свою квартиру и ему становится лучше, не давал Лайтвуду покоя.

— Хорошо, хорошо. — Сдался Себастьян. — Я позвоню в такси и отвезу тебя, но только потом обязательно вызову врача на дом. — Моргенштерн потянул Алека из воды, и на этот раз он поддался.

Голова кружилась, и во всем теле была жуткая слабость, мышцы болели, словно он бежал кросс.

Он плохо помнил, что дальше произошло. Только то, что Моргенштерн мелькал перед ним, видимо собирая какие-то вещи. Затем слышал, как он говорил по телефону. Чувствовал, как он выносит его на улицу, где Лайтвуду стало просто невероятно плохо. Ног он уже не чувствовал, и сильно хотелось спать.

Очнулся Алек уже у себя в квартире, лежа на диване, укутанный в теплое пуховое одеяло. Услышав, как Моргенштерн с кем-то говорит за дверью, Лайтвуд стал понемногу успокаиваться. Хоть его и тянуло домой, одному оставаться совершенно не хотелось.

— Ты уже проснулся? — это был​ взволнованный голос Себастьяна. — Ну и напугал ты меня. Врач сказал, что у тебя было легкое обморожение. Но мне кажется, что это было совсем не легкое. Тебя трясло, как в каком-то припадке! И только я занес тебя в квартиру, как ты успокоился и стал заметно теплеть. К приезду доктора твоя температура поднялась уже почти до нормального состояния. — Моргенштерн уселся рядом, смотря Лайтвуду прямо в глаза. — Алек, что происходит?

Лайтвуд потупил глаза:

— Ничего.

— Твою мать, Лайтвуд! — Себастьян редко срывался, отчего Алек вздрогнул. — Хорошо, ты можешь мне не рассказывать. Только ты уверен, что я не могу тебе ничем помочь?

Хотел бы Лайтвуд, чтобы он помог, вот только сам не знал, что происходит.

— Да, я сам справлюсь. Спасибо тебе.

— Короче, ладно. Делай, как знаешь. Вижу, ты уже в порядке, так что я поехал домой. — Себастьян начал подниматься с дивана, как Алек резко перехватил его руку.

— Нет! — вдруг вскрикнул он, но видя удивление в глазах Моргенштерна, продолжил:

— Вдруг мне опять станет хуже. Останься хотя бы на одну ночь. Пожалуйста.

— Ла-адно. — подозрительно протянул Себастьян, но решил больше не задавать вопросов несговорчивому другу.

С каждым проведенным часом в своей квартире Лайтвуду становилось все лучше. Он даже сам решил приготовить ужин, чтобы отблагодарить Себастьяна.

После того, как они поели, поиграли в видео игру и выпили по пиву, Алек захотел сходить в душ перед сном. Но что-то скреблось в груди легким волнением перед возможностью остаться одному в закрытойкомнате. У него, конечно, была мысль позвать с собой Себастьяна, но, черт, они же - не парочка молодоженов, чтобы принимать вместе ванны. Да и веских причин говорить Моргенштерну, что он боится находиться один, у Лайтвуда не находилось.

Поэтому, переборов себя, он забрался в душевую кабинку, сосредоточенный и готовый в любой момент кричать и отбиваться. Вода тихо зашумела, словно стараясь успокоить расшатанные нервы парня. И действительно, с каждой проведенной минутой, он все больше успокаивался и расслаблялся. Ему было так хорошо и приятно чувствовать, как сильные и упругие струи воды обдают его кожу теплом. Хоть он больше не ощущал холод, отголоски той колючей боли все еще находились в сознании парня.

Закончив со всеми водными процедурами, Лайтвуд аккуратно, стараясь не издавать лишних звуков, вошел в свою комнату. Сердце с каждой минутой нахождения здесь добавляло удар в свой бег, страх нарастал, а внизу живота неприятно холодило. Но превозмогая свой ужас, он потянулся к выключателю, зажигая свет. Комнату озарило яркое свечение ламп, и Лайтвуд лично убедился, что кроме него, тут никого нет. Он тихо обошел каждый угол, заглянул в шкаф и даже осмелился наклониться, чтобы узнать, что находится под кроватью. Как ни странно, отпечаток пальцев на простыне, который он заметил неделю назад, сейчас полностью отсутствовал. Словно кто выстирал все постельное белье, скрывая доказательства своего существования. Да и вообще Лайтвуд заметил, что во всем доме было подозрительно чисто. Даже пыли не было, которую Алек раз в два дня собственноручно вытирал.

Оставив свет включенным, он забрался под одеяло, не дожидаясь, когда Моргенштерн соизволит выйти из ванной. Алек хотел дождаться его и не засыпать один, но усталый и вымотанный стрессом организм все решил за него.

Ему снова снились умелые горячие руки, которые с каждой минутой все откровенней и откровенней ласкали его тело. Он словно по-настоящему чувствовал, как в животе уплотняется и растет узелок, спускается ниже, пульсируя кисло-сладким жаром.

Проснулся он в поту. Весь липкий и мокрый. Становилось жарче еще и из-за того, что Себастьян, обвив его руками и ногами, дышал в затылок.

— …Алек? — хриплым голосом отозвался Себастьян. — Ты что там ворочаешься и стонешь? — его рука случайно соскользнула вниз, натыкаясь на очень интересную преграду.

— М-м-м… Кому-то приснился мокрый сон? — Моргенштерн несильно потянул на себя Лайтвуда, нависая сверху.

— Хочешь, я могу помочь тебе с твоей маленькой проблемкой?

От жаркого шепота Себастьяна Алека повело окончательно. Его тело и так требовало разрядки из-за горячего сна, а умелые ласки его друга окончательно сорвали ему крышу. Протяжно простонав, он выгнулся в руках Моргенштерна, подставляясь под теплые поцелуи.

Они не первый раз так развлекались, но что-то было в этот раз… по-другому. Словно не Себастьян ему нужен был, чтобы потушить жар, наполнявший его изнутри. Было чувство неправильности.

Но вскоре это чувство утонуло и забылось, после того, как Моргенштерн закинул его ноги себе на плечи и резко вошел в Лайтвуда. Парень дернулся, будто бы в него только что впустили какой-то наркотический яд, побочным эффектом которого был приятный спазм, тянущийся между ног. Он запрокинул голову и зажмурился, когда Себастьян принялся вколачиваться в теплое тело под ним. Алек стонал с каждым разом все громче, ощущая, как горячая головка бьет по простате, а тонкие вены стимулируют стенки. Моргенштерн уткнулся носом ему куда-то в висок, влажно выдыхая при каждом толчке.

Вдруг Алек заметил какое-то движение. Он распахнул глаза и чуть не закричал от охватившего его ужаса.

На балконе за его окном он четко увидел высокий темный силуэт человека.

Или не человека, Алек уже ничего не понимал. Но это создание просто стояло и смотрело на Лайтвуда и Себастьяна.

Было жутко.

Алек старался не моргать, потому как боялся, что это очередной мираж его больного воображения. Он хотел бы детально рассмотреть его, чтобы запомнить каждую мелочь, но видел только тонкую черную тень; и он искренне надеялся, что это волосы у него уложены такими пиками, а не то, что голова у этого монстра имеет такую форму. Лайтвуд прижал Моргенштерна за затылок к своей шее, чтобы не дай бог, он не поднял голову и не увидел его.

Силуэт тем временем коснулся тонкими пальцами окна и стал медленно водить по нему. Это не стук. Просто шорох пальцев, которые гладили по поверхности стеклянной двери, но у Лайтвуда затряслись колени, и он стал в буквальном смысле задыхаться от страха, но никак не от удовольствия, которое так усердно старался доставить ему Себастьян.

Не выдержав, Лайтвуд моргнул, и в туже секунду тень оказалась около кровати за спиной Моргенштерна. В этот же момент Себастьян вдруг решил увеличить темп, все жестче вколачивая Лайтвуда в матрас, от чего Алек выгнулся и несдержанно простонал.

Он заметил, как загорелись желтым глаза этого человека, и появилась ужасная улыбка на лице. Это было жутко. Абсолютно черная тень с блестящими яркими глазами и пугающей улыбкой белоснежных острых зубов. Но Лайтвуд не мог оторвать от него взгляд.

Оно медленно обогнуло кровать, останавливаясь и опускаясь у края рядом с ними.

— На что ты смотришь? — Алек вздрогнул от хриплого голоса Себастьяна.

Моргенштерн резко повернул голову в сторону монстра, а у того глаза, кажется, заблестели еще ярче.

— Что там? — спросил Себастьян, даже не переставая двигаться внутри Лайтвуда.

Алек замер. Моргенштерн что, не видит его?

— Ничего. — только и смог выдавить из себя Лайтвуд, во все глаза таращась на усмехавшегося монстра, а Алек был уверен, что он усмехался.

Черт, похоже, он и вправду сходит с ума. Но Себастьян не дал долго ему об это размышлять, накрыв его губы глубоким, мокрым поцелуем.

Затем Алек увидел, как оно подняло руку, и его пальцы удлинились раза в два, становясь тонкими и острыми на концах.

«Когти!»

Значит, тогда в ванной это вовсе не нож разрезал его ладонь, а коготь.

Оно медленно тянуло свою руку к спине Себастьяна, и Алек уже искренне надеялся, что ему все это мерещится, потому как безумно испугался, что это чудище могло бы навредить Моргенштерну. Но Лайтвуд забыл, что его собственные руки сейчас находились на спине Себастьяна и именно к ним тянулся монстр. Алек вздрогнул, когда почувствовал на своей коже рук прикосновения горячих пальцев. Именно эти пальцы ласкали его во сне. Именно этих прикосновений ему так не хватало в Себастьяне. Именно к этому монстру его тянуло, когда он находился в доме Моргенштерна.

Его удлинившиеся когти легко царапали его кожу, проходясь от запястий, по руке к шее, задевая ключицы. Алек задержал дыхание, боясь дернуться. В какой-то момент Лайтвуду показалось, что оно может чуть сильнее надавить когтями, распарывая кожу и пуская кровь, но монстр лишь вновь, поглаживая, поднялся к запястьям, плавно переходя на спину Моргенштерна.

Сердце долбилось в груди как отбойный молоток, во рту мгновенно пересыхало, даже несмотря на то, что Себастьян постоянно влажно вылизывал его.

Оно водило своими острыми когтями по спине Моргенштерна, и по лицу Себастьяна было видно, что ему жутко нравится и он не чувствует никакой боли.

От этого его толчки стали сбиваться с ритма. Становились все чаще и резче, постоянно стимулируя сладостный комочек нервов внутри него. Алек уже перестал обращать внимание на зловещую тень рядом с ними и закатил глаза, содрогаясь от щекочуще-пульсирующего оргазма.

Сил не осталось даже на то, чтобы просто открыть глаза и проверить, исчез его ужасный мираж или нет.

Уже сквозь сон Лайтвуд слышал протяжный стон дошедшего до финала Моргенштерна.

Утро встретило Алека веселыми солнечными бликами на стенах и вкусным запахом кофе. Он поднялся с кровати, оглядываясь на дверь балкона и, как всегда ничего не увидев, даже как-то расстроено вздохнул.

Он уже всерьез думал обратиться к врачу и проверить свою психику.

— Эй, Алек! Ну что, как себя чувствуешь? — Лайтвуд не заметил, как добрался до кухни. Перед ним сидел Себастьян в его домашних растянутых штанах и завтракал.

— Уже лучше. — он уселся напротив, принимая тарелку яичницы с беконом и кружку кофе.

— Значит, я сегодня могу оставить тебя? — ответить Лайтвуду было нечего, поэтому он лишь положительно кивнул. — Вот и отлично, а то у меня сегодня свидание с Сарой.

— Сара? Это твоя соседка, которая живет этажом ниже? — заинтересованно спросил Алек, отпивая из своего бокала. Есть ему не хотелось.

— Она самая. — улыбнулся Моргенштерн. — Я однажды случайно затопил ее, и как-то слово за слово, и я вчера пригласил ее на свидание.

— Она милая. — в ответ улыбнулся Алек, искренне радуясь за друга.

— Слушай, я тут хотел покормить твоего кота, но никак не могу его найти. Похоже, он потерялся.

— О чем ты? Какого кота? — удивился Лайтвуд. — С чего ты взял, что он у меня есть?

— В смысле, “с чего”? Ночью после того, как мы развлеклись, эта мохнатая тварюга чуть всю ногу мне не разодрала. — Себастьян вытащил правую ногу из-под стола, отставляя ее в сторону и демонстрируя глубокие красные порезы на икре. Алек тяжело сглотнул, кажется, начиная понимать, чьи это следы от когтей.

— Я только начал засыпать, как он схватил меня за ногу. Скажу тебе, ну и хватка, конечно, у него. Еле ногу выдрал. Так еще в темноте ничего не вижу, а это подонок шипел, упирался, не хотел ногу мою отпускать. Я не выдержал и как долбанул его другой прям по морде. Да-а. — выдохнул Себастьян.

— Выл он знатно, не знаю, почему ты не проснулся.

— Но… у меня нет кота. — только и смог выдавить из себя Лайтвуд, с ужасом смотря на покалеченную ногу.

Моргенштерн тоже замер, затем моргнув пару раз, продолжил:

— Ну, может соседский чей-то забежал. — он взглянул еще раз на царапины и улыбнулся.

— Лишь бы не дикий попался.

— Да… соседский… — повторил за ним Алек, все еще пытаясь сопоставить факты в голове.

У Моргенштерна зазвонил телефон, заставляя их обоих вздрогнуть от неожиданности. Себастьян взглянул на экран, и его улыбка стала шире.

— Это Сара. — он поднялся со стула, направляясь в гостиную, чтобы там поговорить со своей подружкой.

Лайтвуд, так и не притронувшись к завтраку, уставился в одну точку, переваривая информацию.

Было два варианта.

Первый. Все те странности, которые с ним происходили, были либо страшным сном, как в случае в душевой и ночными укусами Моргенштерна, либо фантазиями его поехавшей крыши, как в случае с разрезанной рукой и вчерашними видениями жуткой тени с золотыми глазами. А царапины Себастьяна были действительно последствием встречи с диким котом.

Второй… Что все произошедшее являлось правдой.

Что он жил два месяца с какой-то невиданной хренью, и почему-то именно сейчас оно решило поиздеваться над Алеком. Или может оно вообще только появилось в его доме. И если это так, то что ему нужно? Оно убьет Лайтвуда?

С каждой новой мыслью, сердце ускоряло удары, а руки начинали предательски дрожать. Он по инерции повернул голову в сторону разговаривавшего по телефону Себастьяна. Он стоял к Алеку затылком и энергично жестикулировал руками.

На его спине виднелись четкие розовые полосы от ногтей.

И Лайтвуд знал, чьих именно ногтей. А лучше сказать когтей.

И также Лайтвуд знал, что и вариант был всего лишь один.

========== Часть 3 ==========

Что бы вы сделали, окажись у вас в квартире непонятная хрень, которая вылезает по ночам и хочет утащить к себе во тьму?

Вот и Алек бы побыстрее переехал, не забыв предварительно поджечь дом.

Только переезжать ему было некуда. Да и найти подходящую квартиру по той невероятно низкой цене, которую он мог осилить, было невозможно.

А еще, конечно, то, что он и недели не протянет вне этого дома.

После того, как уехал Себастьян, Алек решил наконец-то во всем разобраться.

Днем это казалось отличной идеей, и вообще под светом солнца он чувствовал себя сильней и уверенней.

Лайтвуд решительно вошел в комнату, специально громко захлопывая дверь, чтобы оно точно знало, кто в доме хозяин.

Взгляд сразу упал под кровать. И почему он раньше не замечал, что даже днем пространство под кроватью выглядит таким темным? Или раньше там не было этой темноты? И эта темнота словно вглядывалась в парня в ответ. Он наклонился, заглядывая под кровать.

— Никого тут нет. — грозно сказал Алек, пробегаясь взглядом от угла к углу.

Он еще несколько секунд вглядывался в пространство под кроватью, а затем выпрямился, смотря по сторонам.

— Эй! — вдруг резко крикнул он.— Ты ведь где-то здесь, да? — Алек не знал, чего боялся больше, ответа или тишины. — Я знаю, что здесь. — голос дрогнул.

Парень внезапно почувствовал себя идиотом, и горько усмехнулся.

Он даже немного расстроился, что ему никто не ответил.

Весь день он провел, пытаясь докричаться до ночного монстра, и стал по-настоящему сомневаться, что он действительно существует.

Полазив в интернете, он нашел способ, как можно было призвать потустороннее создание.

Было много вариантов со спиритической доской, гаданием на картах и с вызовом через пентаграмму. Но Лайтвуд заметил, что почти в каждом ритуале фигурирует зеркало, и поэтому решил выбрать самый простой способ.

В полночь поставить по краям зеркала свечи, встать напротив него и произнести призывающие слова.

Загвоздка была в том, что в заклинании нужно назвать имя того, кого хочешь призвать.

Вот только имени этого монстра Алек не знал и надеялся, что и так сработает.

Он заранее попросил у соседа зеркало в полный рост и приставил его к стене напротив кровати. Приготовил пару свечей и распечатал призывающие слова. Но когда время приблизилось к полуночи, его энтузиазм поубавился. Стоя уже напротив зеркала и видя лишь свое темное отражение в тусклом свете двух свечей, Алек понял, что сейчас из-за стука собственного сердца не слышит даже тишины в комнате. Мысли сбились в липкий ком, оставляя лишь страх. Дикий, животный страх перед чем-то опасным. Он не отпускал, заставляя оглядываться по сторонам. Взгляд с ужасом впивался через отражение в жуткую темноту под кроватью.

Еще днем он поставил напоминалку на двенадцать ночи, и сейчас, когда телефон пронзительно запищал, оповещая о полуночи, Лайтвуд чуть не сошел с ума от липкого, рокочущего внизу живота, охватившего его ужаса.

Глубоко вдохнув, он развернул листок, и, стараясь сделать так, чтобы голос не сорвался, четко прочитал призывающие слова.

С минуту ничего не происходило, и Алек уже было хотел на все плюнуть и включить свет, как услышал тихий скрип старых расшатанных петель двери. Он жутким скрежетом разрубил не только тишину ночи, но и, кажется, его собственную душу.

По легким словно кипяток разлился. Глядя во все глаза в отражение, Алек боялся даже дышать, видя, как дверь в комнату явно толкала человеческая рука. Немного бледная, или же это в темноте она казалось таковой. Ногти были обычного размера, не длинные и острые, как тогда, но имели черный оттенок.

Вдруг дверь резко с грохотом распахнулась, заставляя Алека несдержанно вскрикнуть и тут же прикусить губу до крови.

Знакомая тень мелькнула за спиной. Невообразимо быстро проскользила по стене смазанным силуэтом, исчезая в углу и затаиваясь в тени.

— Эй! — голос дрожал, а листок, на котором было написано заклинание, давно валялся у его ног. — Покажись! Хватит со мной играть!

— Я только начал… — вполне человеческий бархатистый и, Алек даже бы сказал, игривый, голос прозвучал у самого уха.

Лайтвуд вздрогнул и резко обернулся, пробегаясь взглядом по абсолютно пустой комнате. Но стоило ему повернуться назад к зеркалу, как он увидел за своей спиной темную высокую фигуру. Буквально в нескольких сантиметрах от него. Оно стояло, по-звериному наклонив голову на бок. Лайтвуд вновь почувствовал чужое дыхание на своей коже, это щекотало нервы похлеще ножа, приставленного к горлу.

«Возьми себя в руки!»

Но как тут вообще можно взять себя в руки?

Лайтвуд замер, внезапно попросту забыв, как дышать. Страх вырубил все другие чувства, заполнил сознание и дошел до той точки, когда человек начинает сходить с ума от ужаса, но инстинкт самосохранения перед реальной опасностью не позволяет упасть в обморок.

Оно стояло за ним так близко, что Алек мог четко разглядеть его лицо. И Лайтвуду оно даже показалось симпатичным. Кто бы мог подумать, что его ночным кошмаром окажется весьма сексуальный парень с азиатской внешностью. Глаза так же сияли желтым, и, когда оно улыбалось, острые белые зубы впивались в его нижнюю губу.

— Ты боишься. — Лайтвуд почувствовал, как рука чудища коснулась его плеча и медленно съехала вниз до запястья. По всему телу разлился жар. Он опустил взгляд на свою руку и не увидел чужих пальцев, но в тоже время зеркало отражало, что происходило на самом деле.

— Мне нравится, что ты боишься. Это… так вкусно…

Горячие пальцы продолжали поглаживать его запястье, и Алек не мог даже моргнуть от охватившей его паники.

Оно втянуло воздух ноздрями, приближаясь ближе. Настолько близко, что парень почувствовал жгучее дыхание на своей шее. Лайтвуд не мог пошевелиться, не мог отвести взгляд. Крик застрял в горле.

— Не стоило устраивать целое представление, я бы не оставил такую сладкую душу.

— Кто ты? — судорожно, дрожащим голосом выдавил Алек.

— Неужели это так важно? Я не убью тебя… — прошептало оно, зубами задевая кожу на шее, он чего Лайтвуд тихо всхлипнул. — Пока не убью…

— Тогда, что тебе нужно? Почему сразу не убьешь? — вдруг осмелел Алек, намеренно встречаясь взглядом в зеркале с его глазами.

— Мне нравится тобой питаться. Твоими эмоциями. Я же сказал, что у тебя очень сладкая душа. Я еще никогда такой не пробовал. Было бы сильным расточительством убить тебя, когда я могу питаться тобой каждый день. — черные ногти на пальцах стали удлиняться и царапать нежную кожу Алека.

— Но… когда ты поглотишь всю мою душу, я… я умру? — Лайтвуд почувствовал, как руки монстра тянутся к его верхним пуговицам на рубашке, начиная медленно их расстегивать.

— Если правильно питаться, то нет. Человеческая душа имеет способность к регенерации. Очень полезная способность. Такие, как я, очень любят это человеческое свойство. — горячая ладонь пробралась под ворот рубашки, стаскивая ее с дрожавшего от страха Лайтвуда, обнажая его плечи и горло.

— Такие, как ты? — Лайтвуд понимал, что сердце в груди уже заходится в ударах, а мозг просто отказывается воспринимать действительность.

Вместо ответа оно уткнулось носом в шею Алека, шумно вдыхая, пока горячие руки сильнее прижимали к груди.

— Твоя плоть наверняка такая же вкусная, как и душа… — мечтательно протянул монстр, беря запястье Алека и поднося его к острым зубам.

— Ты же говорил, что не убьешь меня!!! — Лайтвуд стал вырываться, стараясь выдернуть руку, которую словно схватили железные тиски. Оно не позволило и на миллиметр отодвинуться от себя, погружая указательный палец Алека в свой рот, медленно посасывая. Затем стало вытаскивать палец, царапая его зубами и слегка прикусывая подушечку.

— Тише, успокойся. — прошептал монстр. — В тот раз ты наоборот просил тебя укусить.

Лайтвуда прошибло потом.

— Это… это был ты? Там, у Себастьяна?

— Да… Жаль, что нашей с тобой связи хватило только на один раз.

— Я даже не знаю твоего имени! О какой связи ты вообще говоришь?!

— Ты серьезно хочешь прямо сейчас обсудить это? — когтистая рука проскользила по оголенному торсу к паху, чуть сжимая и вырывая этим судорожный вздох.

— Г-господи…

— Можешь называть меня Магнус. — горячая ладонь накрыла его руку, заставляя ее прикоснуться к голой груди Лайтвуда. Вторую же руку все еще удерживали возле зубов, и от осознания этого колени Алека подкашивались. Он чувствовал свою ладонь на коже и то, как чужая рука направляет ее, лаская Лайтвуда.

— Я хочу попробовать тебя… — шумно выдохнул монстр. — Как ты знаешь, человек способен еще кое-что восстанавливать в своем теле, без угрозы распрощаться с жизнью.

Мысли Алека замельтешили, словно мошки в летний день.

— Что? Съешь половину моей печени? Или… — сердце кольнуло от сладкой и одновременно опасной догадки. — Сперма?

Магнус замер на некоторое время, а затем хрипло рассмеялся.

— Я вообще-то имел ввиду кровь, но… — безвольная рука Алека, управляемая не им, оттянула вниз резинку домашних штанов.

— Твоя сперма ничуть не хуже. — Лайтвуд почувствовал, как пальцы Магнуса заставляют его руку сомкнуться в кольце на его члене.

— Ты действительно будешь пить мою кровь? — только от одной такой мысли у Лайтвуда кружилась голова, и сладко пульсировало в животе.

— А кто мне запретит? — усмехнулся Магнус.

После высунул длинный черный язык и мокро облизал запястье Алека, а затем, резко раскрыв пасть с белыми ровными клыками, впился в кожу, прокусывая и глотая кровь. Бордовые капли стали падать на голое плечо Лайтвуда. Он тяжело задышал, наконец, возобновив дыхание.

Одновременно с этим когтистая рука, которая сжимала руку Алека на его пульсировавшем члене, задвигалась в немыслимом темпе.

Лайтвуд тяжело стал хватать ртом воздух, неотрывно смотря в золотые глаза, и заметил, что его зрачки стали вертикальными, как у дракона или кота.

Он чувствовал такое дикое напряжение, ощущая, как Магнус наслаждается вкусом его крови и как несдержанно сжимает тонкими пальцами его возбуждение.

Вдруг он оторвался от руки Алека, наклоняя голову на бок и облизывая черным языком испачканные в крови розовые губы.

— Как я и говорил, ты - лучшее, что я когда-либо пробовал. — а затем вновь потянулся к руке парня, глотая кровь.

В глазах Алека стало темнеть, а тело вдруг обмякло. Он неестественно выгнулся в руках Магнуса, слыша его шипение, которое само оседало и пенилось где-то в глубине души. Но только на миг, потом невообразимо горячило, прижигало, словно раскаленным железом.

— Хватит… пожалуйста. — простонал Алек, не зная сам, о чем конкретно просит.

О том, что бы Магнус отпустил его, или наоборот не отпускал и позволил ему побыстрее прийти к разрядке.

Он уже начинал чувствовать, как теряет сознание, но одновременно ему было так охренительно хорошо. Он никогда такого не ощущал. Лайтвуд не чувствовал боли, было только дикое желание кончить.

Пульсация все усиливалась, а в груди начало тянуть, словно кто-то высасывал из него жизнь. Хотя так оно и было. Еще пара резких движений, и Лайтвуд, излившись в свою руку и руку Магнуса, отключился.

Магнус успел подхватить его поперек живота, не давая упасть на пол.

— Хм, слишком слабый даже для человека. — удовлетворенно выдохнул он, облизывая алые капли со своих губ, затем поднося к губам свою руку, испачканную семенем Алека, погрузил в рот каждый палец, громко причмокивая. — В следующий раз нужно быть поаккуратнее. — он перетащил уснувшего Лайтвуда на кровать и обильно намочил слюной прокушенное запястье. Кожа мгновенно затянулась, скрывая малейшее доказательство, того, что недавно из нее лилась кровь. Даже царапины не осталось.

***

Лайтвуд со стоном, морщась от света, открыл глаза, моментально вспоминая случившееся ночью. Он поднялся на ноги и, бросив взгляд на зеркало с прогоревшими по краям свечами, прошел в ванну, где, включив свет, посмотрел на себя в зеркало. Кроме испуганных глаз, в которых глубоко засел ужас, разливаясь чернотой по голубой радужке, никаких странностей Алек больше не заметил.

Он включил воду и, погруженный в свои воспоминания, снял с себя одежду и забрался под горячий душ.

Вода успокаивала, смывала дикую слабость и дарила хоть какое-то, но спокойствие.

Теплые человеческие руки резко обняли со спины, а сзади прижалось горячее тело. Лайтвуд вздрогнул, распахивая глаза, моментально оборачиваясь.

В душе он был один.

Сердце гулко билось в груди, капли горячей воды стекали по коже, пар поднимался к потолку и каплями оседал на нем.

Даже сейчас это существо умудрялось пугать его.

Парень принял душ, встряхнул головой и выключил воду. Затем запихнул в себя пару бутербродов, уже не обращая внимания на ощущение чьего-то взгляда, прихватил громоздкий рюкзак и собирался выйти пойти на работу, как вдруг остановился на пороге и обернулся. Пустота тоскливо смотрела ему вслед, изредка поскрипывая дверьми.

— Магнус? — вдруг тихо проговорил он, зная, что его и так услышат.

Но ответа он так и не дождался. Рассердившись, сам не понимая на что, Алек вылетел из квартиры, громко хлопая входной дверью.

Была куча вопросов, которые он хотел задать ему, но Лайтвуд был почему-то уверен, что Оно не сильно захочет на них отвечать. Магнусу было нужно только одно — его душа. И Алек понимал, что не сможет после этого остаться в живых.

Вернулся он далеко после заката. Пьяный. Еле волоча ноги. И был серьезно настроен, поговорить по-мужски с этим Магнусом.

— Эй! Кровосос! Выходи, я знаю, что ты здесь! — Алек скинул с себя верхнюю одежду, чуть заваливаясь на бок и бормоча ругательство себе под нос, ворвался в свою комнату.

— Магну-ус!!! — он споткнулся об порог, больно прикладываясь головой об пол, но его это не остановило. Он медленно, но решительно подполз к кровати, залезая под нее.

— Эй, я залез в твой домик!.. Теперь ты убьешь меня, да? — язык еле шевелился, и говорить с каждой секундой становилось все труднее.

— Не убивай меня… — его голос задрожал.

— Пожалуйста, я не хочу… умирать. — по лицу Алека покатились соленые капли, и пару раз тяжело моргнув, он вырубился.

Проснулся Лайтвуд от холода. И сразу испугался, что разозлил его и теперь снова начнет замерзать. Господи, он или дурак, или реально жить не хочет, раз осмелился грубить Магнусу.

Увидев вокруг себя лишь тьму, он понял, что все еще лежит под кроватью, и резко у него свело желудок от осознания этого. Тихо, стараясь не скрипеть полом, он начал вылезать из-под кровати. И как только он оказался на свободе, намереваясь лечь в постель, как за его ногу схватилась уже знакомая рука и резко затащила обратно под кровать.

— Нет! Остановись! — пытался кричать Лайтвуд, вырываясь из мертвой хватки. Магнус, затащив его полностью в темноту, нависая сверху, придавливая собственным весом. Лайтвуд, увидев, как блеснули во тьме острые зубы, забрыкался еще сильнее.

— Не пей больше мою кровь! Я… я не выдержу… — он снова ощутил соленую влагу на своих щеках и, уже не сдерживаясь, зарыдал.

— Ты же сам хочешь, чтобы я укусил тебя. — глаза вновь в темноте блеснули золотом, и Лайтвуд почувствовал горячий язык на своих щеках, который слизывал его слезы, и громко всхлипнул, понимая, что Магнус прав.

Алеку безумно хотел вновь почувствовать его зубы на своей коже, как он будет высасывать кровь из его вены, и как потом будет нежно зализывать место укуса.

В этом было что завораживающе-опасное. Его жутко тянуло к этой опасности. Он чувствовал, как внутри зарождается страх и желание.

— Скажи… Скажи, что боишься меня… — в темноте было сложно уследить, что происходит, но скоро его рука перехватила оба запястья Алека, стиснула так, что сухожилия перекатывались болезненно и ощутимо.

Горячие подушечки вжались в ладонь, проскользили выше, и Лайтвуд невольно наклонил кисти под таким углом, чтобы было удобней. Все чувства сосредоточились в одном единственном месте, и в темноте, кажется, не существовало больше ничего. Но Алек не хотел ему уступать. Не хотел исключительно из упрямства.

— Я не боюсь тебя! — срывая хрип надорванных связок с искусанных губ, выкрикнул Алек.

Все еще брыкаясь, пытаясь вырваться и убежать. Хоть и знал, что бежать некуда.

Он отчетливо почувствовал, как шевелятся на голове вставшие дыбом волосы, как по спине бегут мурашки. Алек сжал зубы и закрыл глаза. Горячее дыхание прошлось по щеке, ниже, еще ниже, останавливаясь, над бешено бьющейся жилкой на шее. Пока над его головой удлинившееся когти нежно оглаживали пальцами темные вены под тонкой кожей.

— Я чувствую твой страх… — зловеще прошептал монстр, шумно втягивая носом воздух.

— И кое-что еще очень интересное… Ах, ты маленький хулиган. От тебя же несет сексуальным возбуждением! — восторженно вскрикнул он.

— Нет! — упрямился Лайтвуд.

— Я ни с чем не спутаю этот твой восхитительный аромат. Я почувствовал его еще в первую твою ночь, когда ты ласкал себя. — руки Магнуса забрались под кофту, царапая нежную кожу.

Было что-то опасное во всей этой ситуации. Что-то хищное. Когтистые пальцы скользнули по груди, и горячая ладонь замерла в области сердца. Алек попытался оттолкнуть его освободившимися руками, но те отказывались его слушаться, все еще находясь над его головой.

— Ты следил за мной?! — возмущался Алек, не желая признаваться себе и Магнусу, что, несмотря на страх, вся эта ситуация жутко его заводила. — Что ты сделал со мной? Почему мне это нравится?! Почему меня тянет к тебе! — кричал Алек.

— Мы связаны… В первый же день, когда ты переехал, я стал питаться твоей душой. — Алек ощущал, как он шарит ладонями под кофтой и ловко справляется с застежкой на джинсах. В одежде все больше становилось невыносимо жарко. Она липла к телу, мешалась.

— Это связало нас, и ты стал моей жертвой. Моей самой вкусной и любимой жертвой. Когда ты покинул меня на несколько дней, твоя душа, никем не сдерживаемая, начала просто утекать из твоего тела, не успевая регенерировать. — его руки уже избавили Лайтвуда от одежды, раздвигая его ноги и прижимаясь своим возбуждение к заду Алека, отчего он несдержанно выгнулся и застонал, против воли начиная потираться о Магнуса.

Острые зубы вспороли мягкую губу, слизывая кровь.

От предвкушения поджимались пальцы ног.

От предвкушения пульсировало в и без того больной голове.

От предвкушения хотелось укусить его в ответ, да посильнее.

Алек с каким-то диким рвением стал отвечать на поцелуй, чувствуя, как его язык проникает максимально глубоко, собирая из самых дальних уголков вкус сладко-горькой крови.

— Знал бы ты, насколько восхитителен твой вкус. — он снова наклонился, впиваясь в разодранные в кровь губы.

Целуя, вылизывал небо и проходился мокрым языком по внутренне стороне щек.

Лайтвуд, даже не заметил, как Магнус оказался внутри него, и только когда крупная головка проехалась по простате, Лайтвуд застонал от удивления и бешеного желания.

— Как?.. — выдохнул Алек, сильнее выгибаясь в спине, чтобы принимать в себя еще глубже.

— Ты еще многого обо мне не знаешь. — усмехнулся Магнус, сильнее въезжая в судорожно сжимавшеся колечко мышц.

Тяжесть тела сдавливала грудную клетку, мышцы ныли от твердого пола под ним, а руки занемели от такой позы, и еще - собственная кровь, которая стекала по скулам. Даже не смотря на все это, Алек чувствовал себя просто настолько великолепно, что готов был отдать Магнусу все, что тот захочет.

В какой-то момент он резко остановился, и жалобный стон слетел с губ Лайтвуда сам собою, не специально, потому что - слишком, слишком, по чувствительному. Так приятно, что больно. Невыносимо.

— Продолжай… Магнус, пожалуйста… — Лайтвуд закатил глаза. Внутри все требовательно заныло, изнывая от ожидания продолжения ласк.

— Александр… — и по телу словно электрический разряд пустили. — Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу? — он дал время привыкнуть, расслабиться, а дух все равно вышибло.

— Да… да, я хочу этого… — Магнус ухмыльнулся, в этот раз меняя темп на плавный, нежный, размеренный.

Лайтвуд просто потерялся от контраста того, как бешено бьется его сердце, и как осторожно Магнус толкается внутрь сладкого узкого тела.

— Еще я хочу прикоснуться к тебе… Освободи меня. — руки тут же начало покалывать от бросившейся по венам крови. Алек обнял занемевшими ладонями лицо Магнуса, плавно скользя ими, ощущая мягкую горячую кожу. Пальцы зарылись в его густые волосы и наткнулись на…

— Что это? — удивленно пробормотал Лайтвуд, стараясь хоть как-то соображать под сладко-мучительными толчками.

— Ушки. — невозмутимо отозвался Магнус. — Просто для того, чтобы скрыться от человеческих глаз, мы принимает форму их домашнего животного. В этом доме живут лишь черепаха и кот. — он показательно мурлыкнул, и лизнул его нос. — Я выбрал кота.

— Что, у тебя и хвост есть? — криво усмехнулся Лайтвуд, поглаживая кончиками пальцев шерстку на кошачьих ушах, которых из-за этой дикой прически даже не было видно.

— Если захочешь, то будет и хвост. — руки Алека сами собой заскользили по выгибавшейся спине монстра, очерчивая линию позвоночника и добираясь к ягодицам, с силой сжимая.

Оно зашипело и почти вскрикнуло. А Лайтвуд обрадовался, что смог хоть как вывести его из привычного состояния. Потому что, когда Магнус вот так раскладывал его на полу, без возможности пошевелиться, это бесило. Бесило, а еще до чертиков возбуждало. Неудобно, мышцы уже давно ныли, но Алек не собирался его отпускать. Ему хотелось еще ближе, еще насыщеннее.

Внутри стало безумно горячо, приятно наполняло, распирало, надавливая на особо чувствительные точки. И с каждым новым движением все труднее становилось помнить, что сверху - не человек.

А лавина ощущений уже захлестывала, словно все нервные окончания собрались в единый пучок. Именно туда, куда Магнус так старательно долбил Алека.

Как никогда остро чувствовался его член внутри, и Лайтвуд сжимал его, ощущая особый кайф.

По телу начали прокатываться жар и дрожь, и Лайтвуд, запрокинув голову, кончил, немо хватая ртом воздух. А Магнус продолжал двигаться, словно и не замечая, заставляя Алека биться уже в полном экстазе от самого длинного и яркого в его жизни оргазма.

Он толкнулся еще пару раз, изливаясь и несдержанно прикусывая его нижнюю губу.

***

Проснулся Лайтвуд с тянущей приятной болью во всем теле и осознанием того, что он дико проспал на свою работу. Соскочив с постели, он, как ужаленный, бегал по комнате, одеваясь и стараясь привести себя в божеский вид. Он так забегался, что не сразу заметил темную фигуру под своей кроватью. Резко остановившись, он аккуратно наклонился, впервые рассматривая Магнуса при дневном свете.

Его кожа оказалась золотистой, а не бледной, как ему раньше казалось. Волосы были черные и торчали вверх в пугающей прическе. И действительно на макушке виднелись едва заметные маленькие кошачьи ушки. Глаза миндалевидной формы были закрыты, а длинные темные ресницы слегка подрагивали. Чуть приоткрытые тонкие розовые губы, почти не скрывали белых острых зубов. Одет Магнус был, как обычный человек. Простая синяя свободная рубашка и черные плотные джинсы. Только он был босиком, что добавляло ему чего-то домашнего и милого в образ.

— Ну и чего ты уставился? — не открывая глаз, спросил Магнус, чем испугал Лайтвуда, что он отскочил от кровати, как ошпаренный, приземляясь на пятую точку.

— Эм… я. Я просто… это. — замямлил Алек, отползая подальше от вылезавшего из-под кровати Магнуса.

Он поднялся во весь рост, нависая над сидящим на полу Лайтвудом мрачной тучей.

— Куда это ты так подорвался? — игнорируя его лепетание, Магнус присел на корточки напротив онемевшего Алека.

— На… работу. — еле как выдавил он из себя. Было как-то странно средь бела дня вот так просто разговаривать с ночным монстром.

— Зачем?

— Как это, “зачем”? Чтобы платить за квартиру, иначе миссис Эрондейл меня выгонит.

Магнус хитро усмехнулся. И вдруг прямо на глазах Лайтвуда с ним что-то начало происходить. Его тело почернело, зашипело и начало медленно выкручиваться, меняя форму. Это выглядело, словно черный мягкий огромный кусок пластилина. Алек хотел закричать от ужаса, пока перед ним вдруг не очутилась улыбающаяся старушка.

— Какого…?! — захлебнулся воздухом Лайтвуд, пятясь назад.

— Миссис Эрондейл, Александр, уже больше четырех лет, как нет в живых. Это я сдал тебе квартиру. — пробормотал ее двойник, а затем вновь зашипел и принялся снова менять свой облик.

Пока это происходило, уже отошедший от шока парень резко подскочил, бегом направляясь к двери.

Ноги заплетались, и он спотыкался чуть ли не на каждом шагу, голова пульсировала иголками в висках, но Лайтвуд продолжал нестись к выходу, надеясь, что за дверью он будет защищен от этого монстра.

— Нет. Нет-нет-нет-нет… — запаниковал Лайтвуд, дергая ручку двери, которая оказалась закрыта. Бесполезно.

Сразу в голове всплыла фраза Магнуса:

«Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу…»

Почему-то только сейчас эти слова обрели какой-то угрожающий и зловещий оттенок.

И ведь Лайтвуд же с радостью согласился и сказал, что сам этого хочет.

Он еле слышно простонал от отчаяния и медленно осел по стенке, поджимая колени к груди, обхватывает их руками, с ужасом наблюдая за дверью в свою комнату.

Но Магнус не появлялся; от ожидания неизбежного становилось жутко, и Лайтвуд чувствовал, как быстро-быстро волнуется сердце. Но стук по его венам перебил отчетливый скрежет из ванной. Не перебил даже, просто заглушил окончательно. Алек, слыша стук внутри труб, понимал, что Оно играет и с ним, но не мог контролировать свои эмоции.

Только сейчас Лайтвуд заметил краем глаза, что около его левого плеча, совсем рядом, находится огромное темное пятно.

Он осторожно повел головой в ту сторону и чуть не вскрикнул от ужаса. Рядом с ним на полу точно в такой же позе сидел его двойник, смотря перед собой и не двигаясь.

Вдруг двойник резко дернул головой в сторону Алека и, шумно втянув воздух, уставился на него светящимися глазами с вертикальным зрачком.

— Хватит! — не выдержав, всхлипнул Алек, чувствуя твердый ком в горле, который никак не хотел проглатываться. — Перестань издеваться надо мной!

Оно снова по-звериному наклонило голову на бок, широко улыбаясь, и показывая ряд белоснежных клыков. Затем не спеша, словно лениво, поползло в сторону Алека. Но тот набрался решимости. И все еще сидя на полу, толкнул Магнуса ногой в живот и, надеясь, что это его остановит, бросился в ближайшую дверь, за которой находилась ванная комната. Попав внутрь, он защелкнул замок и попятился назад, пока не наткнулся на горячую знакомую преграду. Повернувшись, он встретился взглядом с хитрыми желто-зелеными глазами.

— Кончай уже от меня бегать. — как-то по-доброму улыбнулся Магнус, обвивая его испуганное тело руками, отчего Лайтвуд, не сдержав эмоций, громко заплакал.

— Почему я? — глухой всхлип. — Почему ты именно меня решил мучить?

— Ну, вообще-то я питаюсь всеми людьми, которые проживают в этом доме. Но ты мне больше всех нравишься. — ласково прошептал он, поглаживая спутанные пряди в темных волосах.

— Всеми людьми?

— В этом доме десять квартир, в восьми из которых живут люди. Я сам сдаю им дома, притворяясь той старухой. Взамен я питаюсь их душами и эмоциями. — увидев ошарашенный взгляд мокрых голубых глаз, Магнус продолжил.

— Разумеется, только ты меня видел и обо всем знаешь. — прошептал он на ухо, удлинившимся языком облизывая мочку. Лайтвуд вздрогнул.

— Ты их тоже всех убьешь?

— Нет. Нам и не обязательно их убивать. Просто когда люди оставляют нас, мы… Как-бы это сказать, запечатываем их души, чтобы они не утекали, и не произошло бы то же, что и с тобой.

— Почему тогда ты хочешь убить меня? — совсем глухо-глухо прошептал Лайтвуд.

— Прости, но я не могу упустить такое вкусное лакомство.

— Значит, я для тебя - всего лишь хороший обед?

— Ну, не только… — его руки оказались на ягодицах Алека. — Еще восхитительный секс. — ладони сжались.

Лайтвуд зашипел, хватаясь за его плечо, пока тот начал опасно елозить зубами по коже горла Алека, пытаться распробовать. Сладкая. Со вкусом солоноватого пота, который оседал на небе. И Магнус, собирая его языком, пытался запомнить этот вкус.

— Мне… надо сходить в душ. — попросил Алек, отталкиваясь от него. — И пожалуйста, не появляйся там неожиданно. Это жутко.

— Ладно.

— И не вздумай подкидывать мне в слив длинных черных волос, иначе сам будешь его чистить! — закончил Лайтвуд,захлопывая кабинку душа и включая воду.

Даже под горячими струями он не мог успокоиться, и его все еще трясло. С каких это пор его жизнь приобрела такой дикий и пугающий поворот?

Раньше бы Алек только посмеялся над теми, кто говорит о тварях в ночи, а теперь… Живет с одной из них.

И ему даже нравится.

Нравится Магнус. Если бы только не жуткий факт, что он - монстр, то Алек бы обязательно запал на такого, как он.

Еще Лайтвуду нравилось, что Магнус выделил именно его вкус из всех.

А какой он? Какие на вкус другие люди? Какова на вкус их душа?

Магнус говорил, что Алек сладкий. А велика ли разница между ним и другими?

Лайтвуд посмотрел на свою мокрую ладонь и, поддавшись искушению, провел по ней языком.

Ничего.

Обыкновенный безвкусный. И что только Магнус в нем нашел?

Резко горячее тело прижалось к его спине с такой силой, что Алека придавило лицом к стене.

— Ты же… — дыхание перехватило, когда скользкий язык прошелся по шее, а затем острые зубы впились в его кожу. — Ты же сказал, что не зайдешь!

— Слишком долго… Я больше не мог терпеть. — хриплый голос эхом отразился от гладких стен душа, перебивая шум воды.

Лайтвуд хотел еще что-нибудь возразить, но вместе этого наклонил голову вбок, давая больше пространства для Магнуса. Его голову затуманила блаженная эйфория. И так было каждый раз, стоило Магнусу начать им питаться.

Лайтвуду нужно было оттолкнуть, накричать или еще лучше ударить Магнуса, но он мог лишь тихонечко скулить и закусывать губу от наслаждения.

***

Тук-тук… Стук по оконному стеклу.

Тук-тук… По деревянной раме.

Тук-тук… По приоткрытой форточке и тут же, сливаясь со звоном стекла, заглушенный ржавыми трубами, раздался стон из ванной.

Ближе. Отчетливее. Чужое дыхание уже чувствовалось на коже.

— Не сегодня. — сонным голосом прохрипел Лайтвуд, натягивая одеяло на голову. Матрас тут же прогнулся под весом чужого тела.

— А кто тебя будет спрашивать? — Магнус резко сорвал одеяло, откидывая его на пол, нависая сверху над сладко зевавшим Алеком, широко улыбаясь своей острой улыбкой.

— Ну, Магну-ус… Дай поспать. Хоть мне и не нужно платить за квартиру, но есть же я что-то должен? — но Лайтвуд уже почувствовал, как он стаскивает с него пижаму.

— Мне на работу утром!.. — гневный вскрик был заглушен глубоким поцелуем.

После шести месяцев проживания с этим монстром, Алек перестал так открыто его бояться. Но только все равно что-то зацарапало его грудную клетку, напоминая, что все время так продолжаться не может. И когда-нибудь оно заберет его душу навсегда и утащит во тьму.

Спинка кровати врезалась под лопатки. Неудобно, шею начало сводить. Мягкие, почти, как человеческие, пальцы впились в спину, надавливая, то и дело, скатываясь ладонями вниз, возвращая их назад. Рывок вперед, и вот, уже его ноги закинуты на острые плечи. Поцелуи смазаны. И Алек чувствовал только вкус своей крови на губах и восхитительную пульсацию во всем теле.

Полумрак ночи накрывал не хуже плотного одеяла. Скрадывая. Приятно. Странно. Стало привычным отдаваться ночной твари, которой только и нужно, что выцарапать его душу.

И после каждого такого раунда тело противится, мышцы и кости ломит нещадно. Но Алек чувствует какое-то мучительное мазохистское удовлетворение.

Впитывая в себя, наслаждаясь им.

***

Алек тяжело дыша, стоял над раковиной. Все тело охватил жуткий озноб, а Магнус уже не приходил пятую ночь подряд.

Ему было страшно.

Страшно, что что-то случилось с его любимым монстром.

Страшно, что теперь, кажется, и он сам умирает без Магнуса.

Страшно, как он вообще докатился до того, что стоит над раковиной с канцелярским ножом в руках, готовясь перерезать себе вены.

Он бы никогда не признался, что стал зависим от Магнуса. Ему хотелось прикасаться к нему, чувствовать, видеть его каждую ночь.

У Лайтвуда была самая настоящая ломка.

Руки дрожали, а по спине скатывался ледяной пот, вызывая табун мурашек по позвоночнику.

Магнус как-то сказал, что его притягивает запах крови Лайтвуда. Что он учует ее и за сотню километров.

И вот теперь Алек, смотря на свое бледное лицо в зеркале, медленно провел острым ножом по запястью левой руки, разрезая вены и пуская кровь.

Ничего не происходило.

Тишину разрезали только тихие удары капель о края раковины.

Он всхлипывал и давился собственным языком, делая еще пару глубоких порезов.

Больно. Непривычно делать это самому.

С Магнусом никогда не было больно, он делал это нежно.

Черт, кажется у Лайтвуда окончательно поехала крыша. Как можно прокусывать кожу и пить кровь нежно?!

Время шло, и дно раковины заполнялось густой темно-алой кровью.

Магнус все еще не появлялся, а перед глазами Лайтвуда картинка начинала плыть и ветвиться.

Алек перехватил нож другой рукой, которая уже еле шевелилась, роняя нож на пол с глухим стуком. Он опустился вниз, игнорируя боль, и сел на холодную плитку, все-таки беря окровавленными пальцами нож и проводя лезвием по другой руке. Ванную заполнил жуткий запах металла, только Алек уже его не чувствовал. Он потерял сознание, так и оставшись сидеть, облокотившись на стену, со стекающей с рук на холодный пол горячей кровью.

Он проснулся, когда ощутил чужое дыхание рядом. Холод медленно отступал.

Темно и жарко.

Алек тихо выдохнул и приоткрыл глаза, видя, как Магнус собирает кровь с его ногтей, вылизывая мягкие подушечки тонких пальцев, плотно обхватывая их губами. Затем он медленно слизал языком алые капли, поднимаясь все выше к запястью и свежим ранам.

Кажется, он рычал. Лайтвуд не был уверен наверняка. Шум в ушах перекрывал любые посторонние звуки.

Тяжелая ладонь опустилась на живот Алека, удерживая его у стены, потому как тот начал заваливаться на пол в лужу собственной крови.

Лайтвуд скулил, почти плакал и, дрожа, закатывал глаза, закусив нижнюю губу, пока скользкий, гладкий, горячий язык проходится по ранам. Слюна этого монстра лечила, и глубокие порезы медленно затягивались.

Ощущения заставили мир поменяться. И уже стало не важно, кто это или что. Все, чего хотелось сейчас — не останавливаться.

— Магнус… — тихо выдохнул Лайтвуд от острых болезненно-сладких ощущений внизу живота.

— Идиот. — беззлобно бросило оно, отстраняясь и заглядывая в его глаза.

— Не терпится побыстрее умереть? — Магнус поднялся на ноги, слизывая с подушечек своих пальцев кровь, наблюдая за вновь отключившимся Лайтвудом.

Когда Алек проснулся, было странное ощущение легкости. Голова не болела, а мышцы впервые за долгое время не требовали отдыха. Он чувствовал себя свежим, бодрым и отдохнувшим.

Лайтвуд открыл глаза и обнаружил, что лежит в своей комнате на груди Магнуса. И тот мягко перебирал его пряди, мурлыкая себе под нос.

— Почему тебя так долго не было? Я чуть не умер. — охрипшим голосом спросил Лайтвуд.

— Когда живешь с человеком больше полугода, а он все еще жив, у твоих друзей начинают появляться вопросы. Мне нужно было решить эту проблему.

— У тебя есть друзья? — удивился Алек.

Магнус хрипло рассмеялся, и Лайтвуд почувствовал вибрацию от его груди.

Стука сердца он не слышал.

— Подожди. А как же другие люди в этом доме?

Магнус затих, медля с ответом, а его рука замерла в волосах Лайтвуда.

— Магнус? — Алек напрягся. — Магнус, что ты с ними сделал?!

— А ты как думаешь?

— Но я же вчера слышал, как за стеной сосед слушал музыку.

— Ну, миссис Эрондейл снова сдала пустую квартиру. — уклончиво ответил Магнус.

— То есть ты заселяешь человека в квартиру, после его съедаешь, а затем заселяешь нового и так до бесконечности?! — Алек задыхался от возмущения и страха. Он вскочил с кровати, смотря на него безумным взглядом.

— Ну, примерно, так. — Магнус положил руки за голову, довольно прикрывая глаза.

— Но… Зачем? Ты же говорил, что тебе не обязательно убивать человека. Ты мог бы просто питаться их душами? — Алек чувствовал, как дрожит его голос.

— Я захотел. — спокойно ответил Магнус, открыв один глаз, смотря вертикальным зрачком на Лайтвуда.

— Мне… — Алеку поплохело. Он стал забывать, что живет с настоящим монстром. И вот Магнус это снова доказал. — Мне что-то нехорошо. Я… пойду, схожу в ванную. — он хотел брызнуть холодной водой себе в лицо, чтобы хоть как-то привести себя в чувство.

— Не ходи туда. — Магнус в мгновение оказался рядом, хватая его за руку, разворачивая к себе лицом.

— Что? Почему? — Алек разволновался, он впервые увидел испуг в глазах его монстра. Магнус молчал, лишь сильнее стискивая его запястье, умоляюще смотря в его голубые глаза.

— Пусти меня! Что происходит?! — Он резко вырвал руку, из упрямства направляясь в ванную.

Лайтвуд не видел, чувствовал, как Магнус следует за ним, нависая устрашающей тенью.

— Остановись! Александр!

Но было уже поздно. Алек влетел в ванную комнату, с грохотом распахивая дверь.

Сознание в момент померкло, оставляя после себя темноту и пульсирующий по венам ужас.

У стены рядом с раковиной, в луже темно-красной крови лежало его собственное мертвое тело.

Жуткий крик вырвался из горла Лайтвуда сам собой, оседая на стенах комнаты.

— Что… что происходит?! — Лайтвуд захлебывался слезами, рукой вцепившись в косяк двери, как сзади его обняли теплые руки, притягивая к широкой груди.

— Прости, я не успел тебя спасти… — тихий извиняющийся шепот опалил ухо горячим дыханием.

Алек не мог больше смотреть на этот кошмар, развернулся, утыкаясь носом в ключицу Магнуса. Слезы сами лились из его глаз, а жгучий ком в горле с каждой секундой только разрастался.

— Нет… я не мог умереть… — пальцы начали болеть от того, как сильно он сжимал ворот рубашки Магнуса. — Я не хочу умирать!

— Прости, малыш… Но уже поздно, даже я ничем не смогу тебе помочь. — и в следующую секунду к губам Лайтвуда прикоснулись его губы, раскрывая, и глубоко целуя, пока горячие ладони мягко прижались к коже лица, нежно поглаживая и успокаивая.

— Но все не так плохо, как ты думаешь.

— О чем ты? Я, черт возьми, мертв! Вон я, — он указал рукой на свой холодный и истекающий кровью труп. — Лежу мертвый! Разве может сейчас быть лучше?!

— Может ты и не заметил, но ты все еще находишься здесь. — улыбнулся Магнус, поглаживая его щеку. — Я не съел твою душу. Она осталась в этом мире. Со мной.

— И что теперь? — замер Алек, кажется, понимая, что Магнус имеет ввиду.

— Ты можешь выбрать. Пойти дальше, где найдешь вечный покой для своей души, или можешь стать таким, как я. — Магнус с надежной глядел на Алека и не убирал свои ладони от его щек, заставляя смотреть только на себя.

— И мне придется есть людей? — Алек уже знал, чего хочет.

Он ни за что не оставил бы Магнуса. Он хотел остаться с ним.

— Не обязательно. — он улыбнулся. — Я могу есть людей, а тебе оставлять их души. Мы станем отличной командой.

— Будет слишком странным, если я скажу, что не против?

Магнус растянул губы в острой счастливой улыбке, а затем снова поцеловал Лайтвуда, так что у того задрожали колени.

— Только можно кое-что сделать перед тем, как я утащу тебя во тьму?

— Что ты хочешь?

— Позволь поглотить твое тело…

И Алек бы хотел позволить. Он бы хотел позволить Магнусу абсолютно все.

Он бы хотел позволить Магнусу даже поглотить собственную душу. Позволить утащить ее с собой, чтобы никогда не разрывать эту пугающую и ненормальную связь.

И он позволяет…