Куда я без тебя?..(СИ) [Марина Смбатовна Агекян] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
<p>
Марина Агекян</p>
<p>
Куда я без тебя?..</p>
<p>
Посвящается моей маме.</p>
<p>
Люблю. Восхищаюсь. Горжусь...</p>
<p>
Глава 1</p>
Жизнь - бескрайняя, нескончаемая, утомительная и порой угнетающая дорога, и куда бы мы не свернули, судьба не позволит нам сделать неправильный поворот. Судьба, подобно постороннему наблюдателю, пристально следит за каждым нашим шагом, гадая, что мы предпримем, когда он подбросит нам очередное испытание. Сможем ли мы пройти его не по сценарию Судьбы? Хватит ли у нас смелости выступить против ее правил? Выступить против всего мира, зная, что крах неизбежен? Стоит ли бороться тогда, когда надежда угасла и никто не придет на помощь? Кроме злорадной Судьбы, у которой уже был свой сценарий. Который предвидел исход битвы.
Почему так происходило? Ведь Судьба не обладала безграничной власть. Никто не давал ей эту власть. Незримое присутствие Бога должно было предостеречь, напугать и остановить ее от жестоких попыток жонглировать человеческими жизнями. Бог дал каждому возможность коснуться чего-то прекрасного, того, что могло навсегда преобразить нашу жизнь, сделав ее осмысленной и важной, но что с глухим ликованием Судьба стремилась отнять, развеять, разрушить, а потом за ненадобностью выбросить.
Кто осмелился согласиться с ее правилами? Кто позволил ей выбрасывать то, что по праву принадлежало нам?
Долгое время эти вопросы сводили с ума. Обжигали своим настойчивым присутствием. Иногда даже доводили до исступления. В какой-то момент нашлись силы смириться и не пытаться бороться с сними. В какой-то момент Майкл думал, что обрел покой, что готов предать всё забвению и двигаться дальше. Но в последнее время раны снова открылись и пульсировали так сильно, что невозможно было даже дышать. Невозможно было игнорировать их.
Тяга к ней вернулась и терзала его днем и ночью. Любовь тайная, запретная, никем не одобренная рвала его на части и погрузила его в самые мрачные пучины ада.
Тяжело привалившись к косяку двери, Майкл пристально следил за той, которая, даже не подозревая об этом, заполнила собой всё его сердце, всю его жизнь. С которой он не смог бы стоять даже рядом, что бы ни сделал. Куда бы ни пошел. Он был готов расшибиться в лепешку ради нее, превратиться в пыль, только чтобы осесть на ее оголенное плечо. Стать колючкой, которая намертво прилипнет к подолу ее юбки. Господи, он так сильно любил ее, что начинал на самом деле сходить с ума!
Он даже не заметил, как все началось. Ему было достаточно одного раза, чтобы взглянуть на нее и понять, что она та единственная, которая имеет право на его сердце. Которая может делать с его сердцем всё, что пожелает. Майкл никогда не верил в любовь, не доверяя эмоциям и чувствам. Главным смыслом его жизни была работа, в которую он ушел с головой с тех самых пор, как стал разбираться во вложениях и извлечении прибыли. Ему нужно было прокормить семью и ничто другое не имело для него значения.
До встречи с ней.
Мэган!
Его любовь. Его жизнь.
Его клокочущий, обжигающий ад.
Как могло произойти так, чтобы он стал зависим от одной единственной женщины настолько, что уже не мог жить без нее? Не мог думать ни о ком и ни о чем, кроме нее. Как он вообще позволил этому случиться? Майкл считал, что у него нет слабостей. И так и было. Но это было до Мэган. Теперь он превратился в одну большую кровоточащую рану, на которую мог наступить любой желающий. И особенно Мэган.
Весь трагизм ситуации заключался в том, что она даже не подозревала о его любви. Если она и знала что-то о его существовании, возможно, до нее дошли определенные слухи, то его любовь находилась за семью печатями. Она не знала о его чувствах и никогда не должна была узнать об этом. Самый мучительный факт, с которым Майкл всё никак не мог смириться. С которым ему предстояло прожить остаток жизни.
Но было еще кое-что. Что терзало его больше всего. Если он имел возможность завоевать или купить расположение любой другой женщины, то Мэган была для него недоступна просто потому...
Майкл устало провел рукой по волосам и резко отвернулся, когда прелестное лицо Мэган невольно повернулось в его сторону. У него ёкнуло сердце. Задрожали руки. Перехватило дыхание, и запотели ладони. Вот так происходило с ним всегда, когда она смотрела на него своими волшебными голубыми глазами. Глаза, которые преследовали его во сне и наяву.
Он не имел право видеть ее во сне. Он не имел право искать встречи с ней. Тайно проследить за ней при случайной встречи на улице, чтобы иметь хоть бы малейшую возможность услышать ее голос. Увидеть взгляд. Почувствовать тонкий аромат ее духов... Ощутить, как вновь бьется собственное сердце. Которое так давно не билось. Ощутить саму жизнь.
Как он мог запретить себя думать о ней, если любовь к ней делала его самым слабым человеком на свете?
- Вот ты где, мой дорогой, - послышался рядом знакомый голос.
Майкл тяжело вздохнул и обернулся к бабушке. К единственному человеку, который остался у него от семьи. Семья, которая развалилась на части как карточный домик. И снова Майкл гадал, почему каждый мужчина в его семье умирал совсем молодым, а ему было отпущено так много времени? Его дедушка умер в двадцать пять лет, отец - в двадцать девять. Почему его конец затягивался, если ему уже исполнилось двадцать восемь?
Дело в том, что вот уже три поколения мужчин его рода погибало от какой-то странной болезни, не доживая до тридцати. Ни один доктор не мог определить, в чем причина этих смертей. И никто не мог это остановить. Просто в самый обычный день один из представителей его семьи по мужской линии терял все силы, бледнел, погружался в глубокий сон, а потом через два дня умирал. Все происходило так быстро, что больной сам не понимал, что умирает. Вот и сейчас Майкл в который раз подумал о том, что если бы он умер в прошлом году, его страданиям давно бы пришёл конец. После отца он потерял мать, которая не смогла пережить его смерть. Потом у него на руках умерла младшая и единственная сестра, которую он боготворил. Которую он сам похоронил. В полном одиночестве. И если бы не бабушка, он бы с большим удовольствием отправился вслед за сестрой.
- Я собираюсь домой, бабушка. Ты поедешь со мной? - спросил он, глядя на бабушку, которая все эти годы поддерживала его и была его единственным утешением.
Седовласая женщина с добрыми карими глазами задумчиво смотрела на него. Некогда высокая и красивая, она сильно переменилась за долгие годы страданий. Но она не утратила силу духа, которая восхищала Майкла, и которую он порой черпал у нее.
Хелен печально улыбнулась.
- Опять убегаешь, так ни с кем и не потанцевав? Когда ты начнешь знакомиться с молодыми девушками?
Бабушка никогда не поймет, что теперь ему не нужна ни одна молодая девушка в мире.
- Я вдруг вспомнил, что мне нужно написать срочное письмо своему поверенному. Так ты поедешь домой?
Почему-то глаза бабушки лукаво блеснули. С полуулыбкой она взглянула на него, склонив голову на бок. Майкл напрягся, прекрасно зная этот ее взгляд.
- В последнее время я так часто слышала эту фразу, что стала понимать ее истинный смысл. - Она вдруг подошла к нему и положила руку ему на грудь. - От чего ты хочешь убежать?
Майкл застыл, испытав настоящий ужас. Ужас от того, что бабушка могла догадаться о его тайных переживаниях. Боже, он бы не смог вынести ее жалостливого взгляда, если бы она узнала хоть что-то!
- Майки, - проговорила бабушка, ставь серьезной. Она называла его так только тогда, когда собиралась сказать ему что-то очень важное. Поэтому Майкл напрягся еще больше. - Я ведь не слепая и вижу по твоим глазам. Ты страдаешь. Что тебя мучает?
Сжав челюсти, Майкл сделал глубокий вдох и попытался напустить на себя скучающе-безразличный вид.
- Контракт, о котором я должен сообщить своему поверенному, - непринужденно ответил он, наконец, и увидел, как недовольно темнеют глаза бабушки.
Она снова покачала головой.
- Хорошо, так и быть, если это настоящая причина того, что тебя заботит больше всего. - Она отпустила его и сделала шаг назад. Майкл чуть расслабился, задышав более свободно. - Я только никогда не пойму твоей одержимости работой. Ты уже достаточно нажил для того, чтобы жить безбедно, по крайней мере, две сотни лет.
Как же бабушка не понимала. Тяжело добивать деньги, но гораздо сложнее удержать их и преумножить. Эту формулу он выучил с пяти лет, когда начал понемногу помогать отцу в обувной лавке. Майкл работал день и ночь, чтобы заработать каждый фартинг. Затем их складывал и думал, как бы из этой горстки сделать две. Три, а то и все десять. Однажды, когда ему уже исполнилось одиннадцать, Майклу посчастливилось почистить обувь одному богатому лорду, который обсуждал с другом способы вложений накопленного капитала. Мужчина даже не подозревал о том, что маленькому чистильщику обуви будет так важно каждое его слово. Который не только поймет его, но в последствии усвоит и применит все эти знания в будущем для собственного обогащения.
Майкл приложил все свои силы для того, чтобы добиться успеха. И он преуспел. Но теперь он не представлял свою жизнь без рабочего кабинета и постоянных мыслей о новой прибыли. Бабушка этого никогда не поймет. У него не было другой отдушины, кроме работы. И редкие секунды, мгновения и бесценные минуты, когда он мог ненадолго увидеть Мэган. Как сегодня. Именно благодаря работе и тем успехам, которых он добился, теперь Майкл имел право входить в самые респектабельные дома Лондона. Вот и сегодня он получил возможность увидеть Мэган, посетив один из вечеров одной графини, имя которой было ему абсолютно безразлично.
- Ты прекрасно знаешь, бабушка, - заговорил Майкл, засунув руки в карманы чёрного сюртука, чего не пристало делать при людях, но что он всегда делал по привычке, когда речь шла о бизнесе, - что я никогда не проживу две сотни лет. - Глаза бабушки вдруг потемнели от боли, потому что за словами внука скрывалась не ирония, а правда, которую они никак не могли принять. Они оба с опаской ждали дня, когда он сам сляжет и тихо помрет, как его предки. Почувствовав вину за то, что расстроил бабушку, Майкл быстро улыбнулся ей и добавил: - Как думаешь, мы можем открыть бутылку твоего любимого хереса, когда вернёмся домой?
- Ах ты, негодник, - улыбнулась в ответ Хелен. - Ты всегда знаешь, чем меня подкупить. Но сегодня этот номер не пройдет.
- Почему же? - спросил Майкл, продолжая улыбаться.
Он даже не догадывался о том, какая его ждет беда. Настоящее испытание.
- Потому что я хочу тебя кое с кем познакомить.
Майкл перестал улыбаться и готов был сообщить, что собирается велеть приготовить их карету, как позади него послышались шаги. Когда он обернулся, дыхание его внезапно застряло в горле. Потому что перед ним стояла бесконечно счастливая, с манящей улыбкой и сверкающими голубыми глазами Мэган.
Под руку со своим спутником.
- Миссис Сомерс, - заговорила она своим мягким голосом, от которого мурашки побежали по спине Майкла. Мэган обратилась к его бабушке. - Вы не забыли о нашей договоренности?
Бабушка встала рядом с внуком, не подозревая о том, что внук переживает самый глубочайший шок в своей жизни. До этой минуты Мэган никогда не стояла к нему так невероятно близко. Никогда не смотрела на него с такой теплотой. И никогда не пыталась заговорить с ним. Майкл почувствовал, как задыхается. У него задрожали руки и снова вспотели ладони. Колени подгибались, и он боялся рухнуть прямо на нее.
- Конечно, не забыла, моя дорогая, - ответила бабушка, повернувшись к внуку. - Я как раз говорила об этом, когда вы подошли.
У него так сильно стучало сердце, что он мог задохнуться в любую секунду! Матерь Божья, неужели бабушка собиралась познакомить его с Мэган? С Мэган?! Откуда бабушка знала Мэган? Как долго знала, если называла ее "дорогая"?
Как раз в это мгновение Мэган перевела на него взгляд своих голубых глаз, и Майкл признал, что вот сейчас произойдет сенсация, потому что он падет к ее ногам, как кисейная барышня.
- Милый, - начала бабушка именно то, чего он боялся больше всего на свете. - Я хочу представить тебе леди Мэган Уиксли.
Это не могло быть правдой. Он наверняка спит, бредит... Ему нужно проснуться! И как можно скорее. Майкл пытался дышать ровнее, но ничего не получалось. Он продолжал неприлично пристально смотреть на Мэган и не мог оторвать от нее свой загипнотизированный взгляд. Господи, какая же она красивая! Особенно, когда стоит так близко. Элегантный кремовый наряд подчеркивал каждый изгиб стройного тела, каштановые волосы, уложенные в модную прическу, сияли под светом сотен свечей. Тонкие черты лица придавали ей поистине аристократический вид. Она была самой изящной, самой грациозной и самой волнующей женщиной, которую Майкл когда-либо встречал.
Мэган дружелюбно улыбнулась ему, даже не подозревая о том, что сердце его от этой лучистой улыбки готово было выскочить из груди.
- Рада, наконец, познакомиться с вами.
Господи, какой у нее нежный и будоражащий голос! Он буквально пробивал Майкла насквозь, заставляя дрожать, как осиновый лист на ветру.
- Ваша бабушка много рассказывала о вас...
Господи, какие у нее красивые, четко очерченные губы! Слегка полноватая нижняя и чуть тоньше верхняя... Такие розовые, слегка влажные... Он даже заметил маленький кончик языка, которым она почти незаметно провела по нижней губе. Боже, он знал этот жест! Он знал, когда она делал так. Когда особенно сильно волновалась...
- Дорогой, тебе нечего сказать Мэган? - удивилась его бабушка, приподняв озадаченно брови.
Если бы она знала, как трудно ему подобрать слова! Как трудно вспомнить хоть бы одно слово, которое он мог бы сказать Мэган. Испарина выступила на лбу. Руки продолжали дрожать. Все ждали от него ответа. Майкл никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным и жалким, как сейчас. Даже когда ребенком работал с отцом в обувной лавке.
- Д-доб... - Майкл вздрогнул, когда Мэган выпрямила спину и более пристально посмотрела на него. И тогда он осознал, что она вполне обоснованно может подумать о том, что он лишился ума. Черт побери, он ни за что не хотел производить на нее такое ужасное впечатление. Собрав всю волю в кулак, Майкл ровным голосом произнес: - Добрый вечер.
Ну, наконец-то! Два связанных и наполненных таким глубоким смыслом слова! Почему он не слышит аплодисментов? - с кислой иронией подумал он.
На красивых губах Мэган снова появилась улыбка.
- И вам добрый вечер.
Господи, она разговаривает с ним! У Майкла вдруг закружилась голова. Было такое ощущение, будто он вот-вот взлетит. Весь вопрос был: куда именно?
- Вы хотели познакомиться со мной? - спросил он и тут же спохватился, но было уже поздно.
Ее улыбка стала чуть шире. Его сердце застучало еще быстрее.
- Кажется, я так и говорила.
Если у него еще чуть дольше закружится голова, он точно взлетит. Или упадет.
- Удивлён, что моя скромная персона заслужила столько внимания.
Ее улыбка не погасла. Майкл подумал, что сейчас его сердце разорвется от счастья. От самого настоящего счастья, которое он никогда прежде не испытывал.
Но как всегда бывает в его жизни, счастье не могло длиться чуть дольше двух минут.
- Ваша скромная персона привлекла большую часть мое внимание, - раздался голос спутника Мэган.
Бабушка выпустила руку внука и посмотрела на мужчину, стоявшего рядом с Мэган.
- Познакомься, Майкл. Это лорд Уиксли, супруг очаровательной леди Уиксли.
Всё очарование тут же развеялось. В очередной раз, потешаясь над ним, судьба сбросили его с небес на землю. Перед ним стояла главная причина его боли. То, что никогда не позволило бы ему даже близко подойти к Мэган.
Ее муж. Она была замужем! Уже чуть больше года за этим... лордом Уиксли и счастливо проживала с ним в этом идеальном для нее супружестве. Но брак, как бывает обычно в высшем обществе, не был идеальным, и Майкл прекрасно знал об обратной стороне этого союза. О чем не подозревала сама Мэган.
Тяжелым взглядом он посмотрел на Уиксли. И ничего не сказал. Тогда, чтобы заполнить молчание, Уиксли протянул ему руку.
- Рад, наконец, познакомиться с вами.
Чего нельзя был сказать о Майкле. Но ради бабушки, и в особенности ради Мэган он должен был подчиниться законам этикета. Должен был притворяться, что рад знакомству с человеком, который душил в зародыше хрупкие ростки его любви. И хоть Майкл никогда не претендовал на Мэган и впервые увидел ее сияющей в свадебном платье, выходящем из собора святого Павла, ему стоило нечеловеческих усилий просто так пожать руку Уиксли.
- Чем обязан такой чести? - спросил он чуть более резким голосом, чем намеревался.
Слегка удивленные взгляды бабушки и Мэган тут же направились в его сторону. Но нисколько не смутили самого Уиксли.
- Все знают, какой вы удачливый бизнесмен. Я бы хотел узнать секрет вашего успеха.
"Чтобы нажиться еще большими деньгами и спустить их в карточных играх?" - хотел было спросить Майкл, но сдержался. Уиксли был старшим и единственным сыном покойного лорда Уиксли, который сколотил немалое состояние. И которое за год его сынок пустил по миру и сейчас нуждался в деньгах. Неудивительно, что тот хотел больше денег. Удивляло то, что такой сноб и консерватор искал встречи с ним, с нуворишем, коих не жаловали в высшем обществе.
Майкл лишь иронично усмехнулся.
- Вместо трех кусочков сахара я кладу в чай один, а иногда и не кладу вовсе, чтобы не обременять себя лишними затратами, - наконец, ответил он, пристально глядя на хамоватое выражение лица Уиксли.
Тот скривил губы от дерзкого ответа, но всё же сдержался при дамах. Хотя яростный и недовольный взгляд многое говорил об Уиксли. Странно, он был очень обаятельным человеком. Майкл знал, что тот оставил после себя гору разбитых сердец, когда остановил свой выбор на Мэган. Но как она могла выбрать себе в мужья столь презренного, никчемного и жестокого человека?
Однако сейчас было не время думать об этом. Потому что было очевидно, что Уиксли задумал нечто такое, что ему явно не понравится. У Майкла был нюх на подобные вещи. Вращаясь в деловых кругах довольно долгое время, он четко научился распознавать подвох, лицемерие и приближение скорой беды.
В Уиксли сочеталось все три признака.
Фыркнув, Уиксли махнул рукой.
- А вы большой шутник, - сказал он с целью разрядить обстановку.
Майкл оставался предельно серьезным.
- Я и не думал шутить, - просто проговорил он, безразлично пожав плечами.
Глаза Уиксли гневно потемнели, но улыбка не сошла с лица. Странно, как Мэган не замечала, сколько жестокости таится в ее супруге. Хотя, возможно, Майкл был не прав. Может Уиксли жесток так только с другими, а с женой он ведет себя совершенно иначе: ласково, нежно... Нет! - резко остановил себя Майкл. Ему не следовало ни при каких обстоятельствах думать об этом!
В странный разговор вмешалась бабушка, почувствовав напряжение внука.
- Милый, вы побеседуйте с лордом Уиксли, а мы с Мэган отойдем поздороваться с леди Хастлби, хорошо?
В ее голосе была слышна мольба быть вежливым с Уиксли. И как Майкл мог ослушаться ее? Как мог стать причиной грусти или недовольства Мэган при первой же встречи? Майкл призвал всю свою выдержку, дабы не выйти из себя. Когда дамы, шурша юбками, отошли, Майкл взглянул на Укисли более серьезным взглядом.
- Вы ведь понимаете, что никаких формул успеха я не назову просто потому, что ничего подобного не существует?
Уиксли даже не пытался быть дружелюбным. Удивительно, как легко можно сбросить маску, когда рядом нет сдерживающего тебя человека. Или наоборот, рядом самый правильный человек.
- Я был бы идиотом, если бы сразу на это рассчитывал.
- Вы определенно не идиот, - совершенно спокойно сказал Майкл.
Уиксли заскрежетал зубами.
- Воспринимаю это как комплимент.
- Ничего другого я и не имел в виду.
Уиксли сделал шаг в его сторону.
- Я просто хотел поговорить с вами. И если это будет возможно, стать вашим деловым партнером.
Лицемерие среди аристократов было в таком избытке, что если бы это была пищей, им можно было накормит всё голодающее население Африки. И Индии тоже.
Услышав недалеко нежный переливчатый смех, Майкл медленно повернул голову. Еще до того, как мурашки побежали у него по спине, он уже знал, чей это смех. Чей голос. Мэган стояла с его бабушкой и разговаривала с леди Хастлби. Махнув рукой вероятно в ответ на какую-то шутке, Мэган прижала руку к своей груди. К высокой, чуть прикрытой кружевным вырезом манящей груди. Мэган была такой красивой, такой изящной, грациозной и притягательной, что перед ней не смог бы устоять даже святой. Майкл никогда не был святым. Поэтому ему было еще труднее понять, как от одного взгляда можно было так слепо и бесповоротно влюбиться. Что он знал о любви? Разве он хотел любви?
Вся его жизнь была цепочкой планов. Он ставил перед собой задачу, выполнял ее и переходил к следующей. Он не хотел перемен. Не желал, чтобы хоть что-то нарушило размеренный образ его жизни. Днем он усиленно работал, а вечерами отдыхал или иногда встречался со своими деловыми партнерами, чтобы закрепить сделки.
У него было мало друзей, и ни одного близкого друга. С самого детства, познав всю глубину страданий от потери тех, кто тебе действительно дорог, Майкл никого не подпускал к себе настолько, чтобы расставание причинило ему хоть бы малейшее неудобство. Оттого он и поражался тому, с какой легкостью он впустил в свою жизнь Мэган. Впустил в свое сердце. Это произошло так незаметно и быстро, что порой не поддавалось объяснению.
Дальше стало трудно с этим бороться. А потом он понял, что не может с этим ничего поделать. Он постоянно думал о Мэган, сходил с ума от желание увидеть ее, услышать обожаемый голос. Он не мог остановить сумасшедший бег своего сердце, когда она оказывалась рядом. Он не знал, что такое настоящая любовь, но любил Мэган всем сердцем и готов был сделать ради нее что угодно. Даже подружиться с ее противным, презренным мужем.
Покачав головой, Майкл повернулся к Уиксли и полез во внутренний карман сюртука.
- Здесь не место для подобных разговоров, - сказал он, протянув Уиксли свою карточку. - Приезжайте завтра ко мне в офис, и мы поговорим об этом без свидетелей.
Уиксли взял карточку и победно сверкнул глазами.
- Вы не пожалеете об этом, уверяю вас.
Майкл уже жалел. Но тогда еще не подозревал о том, какую цену ему придется заплатить за ту роковую ошибку.
<p>
Глава 2</p>
Ровно через полгода Уиксли убили. Вернее он пропал, а через два дня констебли сообщили, что он утонул в Темзе. Нет, его убили и бросили в реку. Но течение было таким сильным, что трупа так и не нашли. Хотя... Нет, через две недели нашли один обезображенный труп у восточного берега и только по одежде удалось определить, что это Уиксли. На этом дело и закрыли.
Майкл не мог поверить, что всё закончилось так плачевно. Шесть месяцев назад Уиксли, как и намеревался, пришел в его офис и объявил, что ему срочно нужны деньги. И если Майкл поможет, Уиксли заплатит ему неплохие проценты. Майклу не нужны были никакие проценты, чтобы продолжать жить в комфорте. Но его стала тревожить судьба Мэгги. Что будет с ней, если она узнает, что ее муж почти разорен? Майкл не смог бы жить спокойно, зная, что причинил боль ей, отказав в партнерстве Уиксли.
Но это партнерство обернулось против него же. Уиксли успокоился и перестал беспокоиться за свое будущее, зная, что у него есть человек, приносящий ему доход. Майкл фактически стал его брокером, который в отличие от настоящего брокера не брал себе ни пенни комиссионных. Это и развязало руки Уиксли. Он стал тратить легкие деньги направо и налево, не заботясь ни о чем. Он благополучно рассчитался со всеми кредиторами и даже купил себе небольшой коттедж загородом. Но о покупке своей жене не обмолвился ни единым словом. И Майкл с яростью понимал, почему.
Он не мог больше смотреть на человека, который поступал так нечестно с женой, которая его обожала. С бесценной женщиной, которую он не ценил, и которая досталась ему. Он не заслуживал такой жены, как Мэган. Майкл сходил с ума от отчаяния, проклиная всё на свете и тот день, когда позволил себя связаться с этим ничтожеством, и собирался разорвать все отношения.
Но его остановила одна встреча. Произошло это в книжной лавке, куда он пришел как обычно за заказанными книгами. В тот день у него был непростой разговор с Уиксли. Майкл пытался объяснить ему, что не стоит вкладывать все деньги, которые тот "заработал", в предприятие братьев Босуэлл, которые обещали через неделю утроить прибыль.
- Такие предприятия называются сомнительными! - настаивал Майкл, не отступая. - Кто может предложить через такой короткий срок такую огромную прибыль? Сам подумай!
- Ты смеешь меня учить? - взорвался Уиксли, вскочив с кресла. - Или ты считаешь, что если приложил руку к созданию моей прибыли, то она теперь твоя?
Майкл в ярости взгляну на него.
- Твои деньги никогда меня не интересовали! Ты хоть понимаешь, что они - жалкое ничтожество по сравнению с тем, что я могу заработать!
- Как ты смеешь так разговаривать со мной! - побагровел Уиксли. - Наше совместное предприятие не дает тебе такого права.
- Но это так же и деньги твоей жены! Подумай о ней! Что с ней будет, если ты все потеряешь?
Взывать к совести Уиксли было просто бесполезно.
- Она переживет это, - безразлично бросил Уиксли, отойдя от стола. - Она живет в своем выдуманном мире. Ей достаточно иметь крышу над головой, красивые наряды и... - Он вдруг повернулся и пристально посмотрел на Майкла. - И мужа в своей постели, чтобы быть счастливой.
В тот день Майкл навсегда возненавидел Уиксли. Потому что тогда только позволил себе признать, что именно эта скотина действительно спит рядом с Мэган. Что эти похотливые руки обнимают её. Целуют её губы. Что именно Уиксли имеет права прикасаться к ней так, как и не снилось Майклу. Ему хотелось расквасить лицо Уиксли. Хотелось убить на месте, потому что именно эти картины причиняли ему такую адскую боль, что он стал задыхаться.
- С этой минуты я разрываю с тобой все партнерские отношения, - сказал Майкл, едва сдерживая себя. - Ты забираешь все свои деньги до последнего фартинга и никогда больше не переступишь порог моего офиса!
Майкл направился к двери и быстро покинул свой офис, игнорируя вопли Уиксли о том, что он пожалеет об этом. Он не слушал ничего, ощущая сверлящую боль в груди. Оказывается, у боли есть степени. И если раньше ему было тяжело думать о том, что Мэган недоступна для него, то теперь он осознал, что есть вещи куда более страшные. Например, то, как обнаженную Мэган ласкает ее ничтожный муж. Мысли об этом стали сводить его с ума настолько сильно, что он действительно мог решиться на убийство. Ему нужно было успокоиться, на пару дней уехать из города. Поэтому он и заскочил в книжную лавку, чтобы накупить литературы прежде чем скроется в своем загородном доме.
Но судьбе было угодно еще раз столкнуть его с Мэган. И именно тогда, когда он меньше всего был к этому готов.
Он выглядел ужасно и знал об этом. Майкл не был расположен к беседе, в которую пытался вовлечь его дружелюбный продавец, упаковывая книги. Устало проведя рукой по лицу, Майкл на секунду прикрыл глаза. А когда открыл, каким-то чудом перед ним выросла Мэган. Она смотрела на него своими голубыми глазами с такой теплотой, что сердце его на миг замерло, а потом болезненно сжалось. И впервые Майкл испытал невыносимую потребность обнять ее. Просто обнять и почувствовать ее рядом с собой. Этого было бы достаточно. Это бы на время остановило кровь, которая сочилась из его груди.
- Майкл, добрый день! - радостно улыбнулась она, назвав его просто по имени, что позволяло ей делать это благодаря нескольким встречам с ее мужем в их доме, которые превратили Майкла в глазах Мэган в друга семьи. - Как я рада вас видеть!
"Господи, Мэгги, ты даже не представляешь, что для меня значат твои слова", - с болью подумал он, пытаясь собраться с мыслями.
- Добрый день, - наконец, заговорил он хриплым голосом.
Мэган нахмурилась, перестала улыбаться и внимательно взглянула на него.
- Что с вами? Вы такой бледный, почти серый. Вы не заболели?
Ее внимание и забота чуть было не вскружили ему голову. Подумать только, она интересовалась им, беспокоилась за него. Чудеса, да и только!
- Нет, я не болен.
Если не считать того, что он был болен ею.
- Вы уверены?
Она на самом деле тревожилась за него. Майкл решил успокоить ее, подумав, что если бы она провела рукой по его голове, погладила бы его волосы, ему стало бы значительно лучше.
- Абсолютно уверен.
- Но вы выглядите...
- Уставшим. Я устал. Очень сильно устал. - "От жизни без тебя". - У меня был трудный день.
- Вы так много работаете. Я часто говорю Джорджу, что такая работа вредна для здоровья.
Майкл выпрямился. Она обсуждает его со своим мужем? Говорит и беспокоится о нем? Он не бредит? А может на самом деле заболел?
Прочистив горло, он быстро сказал:
- Моему здоровью ничто не угрожает.
"За исключением внезапной смерти, которая поджидает меня за каждым углом", - подумал он.
- И все же вам следует больше отдыхать.
Забота в ее голосе окончательно растопила его сердце. Майкл даже смог улыбнуться.
- Я как раз собирался это сделать.
- Да неужели? - лукаво спросила она с полуулыбкой, чуть склонив голову к плечу.
Ну как можно было не любить ее? Как можно было не желать поцеловать это прелестное, очаровательное и притягательное создание? Как можно было не желать прикоснуться к этим розовым, чуть влажным, манящим губам? Майкл буквально умирал от любви к ней.
- Да, - наконец, ответил он, опираясь о прилавок, чтобы устоять на дрожащих ногах. - Я заехал купить книги перед поездкой. Хочу устроить себе пару дней отдыха, поеду загород и буду беззаботно проводить время за чтением.
- О, как здорово! - обрадовалась она, продолжая улыбаться. Никто никогда так не радовался за него. Кроме бабушки. И снова сердце Майкла сжалось в груди. Но ненадолго, потому что она вдруг подошла ближе и встала почти вплотную к нему. Майкл застыл, перестав даже дышать. Ощущая мягкие изгибы ее стройного тела, которое до неприличия плотно прижалось к нему. У него заколотилось сердце, испарина выступила на лбу, и задрожали руки. Таким странным способом она стремилась дотянуться до верхней книги, которую упаковывали, но передумала и вновь взглянула на него. - А какие книги вы берете с собой?
- Я...
Он не смог вспомнить ни одного названия.
- Да, вы предпочитаете древние трактаты или современные захватывающие истории?
Майкл озадаченно посмотрел на нее. Она с любопытством и интересом смотрела на него в ожидании ответа. Он вдруг понял, что впервые вот так просто беседует с ней. Может хоть что-то узнать о ней самой. И может рассчитывать на правдивый ответ. Боже, это был самый лучший подарок в его жизни!
- Я люблю приключения.
Глаза Мэган вспыхнули живым интересом.
- А почему именно приключения?
Она повернулась к нему, но не сделала шаг назад, и снова вперила в него будоражащий взгляд своих синих как море глаз. Майклу было трудно дышать, трудно соображать, но каким-то чудом он все же смог заговорить.
- Кроме захватывающих событий, мне интересно читать о трудностях, возникающих на пути к достижению цели, и о том, как герои преодолевают эти трудности.
Глаза Мэган сузились.
- Так вы научились преодолевать трудности в собственной жизни?
Майкл замер и вновь выпрямился. У него было такое странное чувство в груди, будто она может увидеть в его глазах нечто большее, чем обычно он позволял увидеть. Это насторожило и в какой-то степени напугало его.
- Почему вы так решили? - с подозрением спросил он.
Мэган удивила его легкой улыбкой.
- Такой человек, как вы, добившись такого положения в обществе, не мог не преодолеть многочисленные трудности, не научившись с ними справляться должным образом. Другим остается только позавидовать силе вашего духа, упорству и целеустремленности.
Майкл затаил дыхание, решив, что ослышался. Она... она завуалировано выражает ему свое восхищение? Нет, этого не могло быть. Такой человек, как он, не мог привлекать внимание такой женщины, как она.
- Вы не правы...
Мэган с легкостью прервала его.
- Не спорьте со мной, иначе проиграете. Ваши достижения говорят сами за себя. И если вам так трудно говорить об этом, тогда назовите мне свою самую любимую книгу приключений.
Майкла поразил живой и пытливый ум, с которым она вела беседу. А ведь раньше он даже не думал о том, что может завязать с ней хоть какой-то разговор. Ему было достаточно просто увидеть ее. Каким же он глупцом был раньше! Общение с ней давало ему то, что не смог бы дать ему никто в мире. Тепло и странное чувство определенности, будто он хоть кому-то нужен.
- "Робинзон Крузо", - ответил он, не в силах перестать смотреть на нее.
Мэган звонко рассмеялась.
- Так и думала, - махнула она рукой. - Сколько раз вы перечитывали Дефо?
Майкла всё больше затягивал этот странный, но такой захватывающий разговор. Он почему-то вспомнил день, когда впервые увидел ее. В белом свадебном платье. Сияющей от счастья. Сейчас она тоже сияла. Но только от разговора с ним. Возможно ли такое?
В тот день, год назад, он торопился на встречу, и не мог объяснить, почему кучер выбрал самый долгий путь. Но этот путь привел его к ней. Благодаря ошибке кучера он встретил Мэган, которая так прочно вошла в его жизнь. В то утро он так и не доехал до назначенного места. Он опоздал на встречу. Майкл вообще забыл, что куда-то торопился, с кем-то должен был встретиться. Потому что после встречи с Мэган всё стало неважным и незначительным. Он приказал кучеру остановиться. Вышел и следил за процессией, которая собиралась покидать собор святого Павла. Он не мог оторвать взгляд от Мэган. Он не знал тогда, кто она, как ее зовут, но не мог уйти оттуда. Она притягивала его так сильно, что он даже не мог противостоять этому. Майкл как оглушенный стоял и смотрел на девушку, которая перевернула всю его жизнь, и не подозревала о том, что сделала.
За год она расцвела и превратилась в женщину, с легкостью заполнившую каждый пустой угол его сердца. Она стояла сейчас перед ним и пыталась в очередной раз перевернуть ему душу, даже не догадываясь о том, что значит для него.
- Если принимать в расчет тот факт, что я стал читать эту книгу с одиннадцати лет и пытался перечитать при каждом удобном случае, то... - Он состроил смешную гримасу, насупив брови, и прижал пальцы к подбородку, якобы делая вид, что вспоминает. - Ни одного раза, потому что я так и не дочитал ее.
Мэган снова рассмеялась. И снова мурашки побежали у него по спине, заставляя слегка вздрогнуть.
- Какой же вы лгунишка! Как можно не дочитать такую книгу?
На душе у Майкла никогда еще не было так тепло, как в это мгновение. Рядом с Мэган, которая смеялась только лишь от общения с ним.
- Я не люблю счастливые концы, а подобные книги всегда заканчиваются слишком предсказуемо.
Мэган задумчиво посмотрела на него.
- Вам нравится читать о борьбе человека и его возможностях, но не о конце.
И снова она была до ужаса права. Майкл откашлялся, не желая говорить о себе.
- Теперь ваша очередь ответить на вопрос, за какой книгой вы сами пришли?
Она действительно прижимала к груди книгу, которую уже выбрала. Быстро взглянув на нее, Мэган вскинула голову.
- Угадайте.
Майкл был приятно поражен.
"Она живет в своем выдуманном мире. Ей достаточно иметь крыши над головой и красивых нарядов".
Она не была глупенькой или недалекой, какой пытался выставить ее Уиксли. Она была умна, начитанна и очень сообразительна. А еще у нее было особенное чувство юмора, потому что ей удалось заставить его улыбнуться даже в таком мрачном настроении. Удивительно!
- Кхм, - Майкл снова прижал пальцы к подбородку. Она интриговала его. И притягивала еще больше, когда смотрела на него таким лукаво-веселым взглядом. - Дайте подумать... Какой жанр предпочитаете вы?
- В данный момент мне не хватает приключений.
- Неужели тот же Робинзон? - удивился Майкл.
И снова наградой ему был ее мелодичный смех.
- Я пока не готова браться за историю Крузо.
Опираясь локтем о твердую крышку стола, Майкл невольно подался вперед. Чуть ближе к ней. И тут же почувствовал нежный аромат ее розовых духов. Боже, она всегда пахла розами!
- Обычно женщины предпочитают романы, - сказал он почему-то чуть тише.
- Обычно мужчины заблуждаются на сей счёт, - парировала Мэган, продолжая улыбаться.
Майкл вдруг застыл, скользнув взглядом по ее губам. Эти нежные, чуть приоткрытые губы, которые он мечтал поцеловать. Которые никогда не сможет поцеловать. Эта мысль причинила ему такую боль, что он на секунду прикрыл глаза. Боже, что он делает? Стоит и чуть ли не флиртует с замужней женщиной! Со стороны любой бы подумал, что они флиртуют. И ее обвинили бы в кокетстве. Хотя Майкл мог поклясться, что она беседует с ним без умысла.Просто беседа ради беседы.
Сделав глубокий вдох, он отодвинулся от нее, отпустил прилавок и выпрямился. Нужно было уходить отсюда как можно скорее, пока он окончательно не потерял голову.
- Простите, но мне нужно идти. Меня ждут, - поспешно сказал он, обернувшись к продавцу. - Мои книги готовы?
- Да, мистер Сомерс. Можете их забрать.
- Благодарю.
Майкл взял упакованные книги и, развернувшись, быстро направился к двери.
- Майкл! - раздался робко-удивленный голос Мэган.
Он остановился в ту же секунду. Сердце его подпрыгнуло, когда она назвала его по имени. Майкл, как умирающий от жажды путник, обернулся, желая еще хоть бы раз взглянуть на нее. Запомнить ее такой счастливой и сияющей. Такой желанной и любимой!
- Да?
Она нахмурилась и отстранила от себя книгу, которую держала.
- Вы не хотите узнать, какую книгу выбрала себе я?
Почему-то он боялся узнать об этом. Ведь узнав о ней хоть что-то, он позволит себе привязаться к ней значительно сильнее. И это еще больше отравит ему каждый миг существования. И как бы велико ни было искушение, он сжал свой сверток и довольно грубо бросил:
- Нет.
И вышел.
Поездка загород не принесла ему ожидаемого облегчения. Майкл не мог бросить всё на самотек. Не в его это было характере. Он не мог позволить Уиксли так безрассудно разрушить то, что принадлежало и Мэган. Не мог бросить Мэган на произвол судьбы. Не мог позволить ей зависеть от прихотей мужа. Нужно было срочно что-то предпринять. Как-то уговорить Уиксли. Но тот уже всё решил для себя. Что мог сделать Майкл?
И тога он вспомнил о главной слабости Уиксли. Азартные игры. Майкл мог бы сыграть на его слабости и на какое-то время "отобрать" его деньги, чтобы тот не пострадал. А потом дал бы Уиксли отыграться и вернуть потерянное. Майкл приободрился. Вот именно! Так он и поступит. Это стало бы идеальным решением проблемы. На время, оставшись без денег, Уиксли нечем будет рисковать. К тому времени братьев Босуэлл несомненно разоблачат, и возможно Уиксли даже поблагодарит его за свое спасение.
Забросив книги, Майкл вернулся в город и прямиком направился в клуб, где обычно проводил вечера Уиксли. Как и следовало ожидать, он был здесь. Вместе со своими друзьями. Сидел за карточным столом, выпивал и проигрывал деньги, которые сам ни за что бы не заработал. Майкл заскрежетал зубами, но сдержал себя.
Увидев его, Уиксли бросил на него оскорбленный взгляд.
- Сомерс? Чему обязан вашему присутствию? Или вы соскучились по мне?
Его друзья громко рассмеялись. Майкл сжал руку в кулак, уговаривая себя быть спокойнее. Он не стал ходить вокруг да окало. И сразу заявил.
- Слышал, вы неплохо играете в карты.
Уиксли выпрямился в кресле и недовольно опустил карты.
- Неплохо? Вы что же, пришли сюда, чтобы снова оскорблять меня?
- Нет, я хотел посмотреть на вас во время игры.
Уиксли сжал челюсти и презрительно бросил:
- А вы-то хоть умеете играть, или только и можете, что сидеть в своем вонючем офисе?
"Мэган! Думай о Мэган и ее глазах. Или еще лучше, о губах, которые сложатся в захватывающую улыбку, когда она узнает, что деньги ее мужа в целости и сохранности!"
- Мне говорили, что я один из лучших игроков в стране, - спокойно заявил Майкл с безмятежным выражением лица, утаив однако тот факт, что играл всего-то два или три раза в жизни. И то очень давно. И то по настоянию одного приятеля, виртуоза в карточных играх, который хотел продемонстрировать ему правила игры. Если раньше план по спасению денег Уиксли выглядел легким, теперь Майкл был вынужден признать, что ему предстоит пройти через ряд трудностей. Как и некогда Робинзону Крузо.
Уиксли побагровел от злости, ведь его тщеславию был брошен непростительный вызов.
- Садись. Мы сейчас выясним, кто из нас лучший игрок.
Выходит, не так и сложно спровоцировать Уиксли. Впрочем, Майкл на это и рассчитывал. Все приятели Уиксли встали из-за стола, и Майкл занял место напротив. Раздали карты и игра началась.
- Если я замечу, что ты играешь нечестно, - начал предостерегать Уиксли, схватив свои карты, - ты плохо кончишь.
Майкл не знал, смеяться ему или плакать, потому что внезапно осознал, что сам вполне может проиграть всё этому павлину. Он пытался усиленно вспомнить все правила игры и нужные комбинации, которые позволили бы ему добиться своего.
- Думаю, нам лучше начать, нежели тратить без смысла драгоценное время, - предложил Майкл, пристально изучая свои карты.
Уиксли рассмеялся.
- Не нужно так высоко поднимать карты. Иначе проиграешь раньше времени.
"Не дай Бог", - подумал Майкл, ощущая гулкие удары своего сердце.
Сперва игра шла размеренно. Уиксли выигрывал, чему был несказанно рад. Майкл за это время пытался изучить его, ставя на кон достаточно большие суммы денег, чтобы завлечь и распалить аппетит своего соперника. Затем игра пошла совершенно неожиданно. Майкл проигрывал кон за коном. И уже было решил, что действительно проиграет всё свое состояние этому жестокосердечному эгоисту.
- Ну что, понял теперь, что не с тем человеком решил тягаться? - торжествующе заявил Уиксли, отгребая в свою сторону гору денег.
Майкл уже не знал, как ему быть.
- Иду ва-банк, - вдруг заявил он, доставая кое-какие бумаги из внутреннего кармана сюртука. Те, что заранее заготовил. С одним нюансом, о котором Уиксли не следовало знать. - Ставлю все свои фабрики и два дома, один в Лондоне, другой в Оксфордшире.
Глаза Уиксли заблестели от жадности.
- Ты не шутишь? - Он схватил бумаги и быстро прошелся глазами по нужным местам, которые были выделены специально для него. И снова взглянул на Майкла. - Ты не шутишь. Ты что же, сегодня не с той ноги встал?
- Я жду ответной ставки, - ответил Майкл, выжидательно глядя на него.
- Хорошо. - Тут же кивнул Уиксли, бросив на стол бумаги Майкла. - Я тоже ставлю всё. Кроме дома, который перейдет Мэган. Я ставлю все свои деньги. Которые сам заработал.
Майкл едва сдержался от усмешки.
- Принимаю.
Ставки были сделаны. Им раздали карты, Майкл взял их в руки... а через десять минут оказалось, что он выиграл. Уиксли не мог поверить своим глазам, глядя на свои расписки и векселя, которые забрал Майкл. Он сначала побледнел, а потом так резко побагровел от гнева, что чуть не лопнул. Уиксли вскочил на ноги.
- Ты - грязный ублюдок! Ты отобрал у меня всё!
Майкл перевел на него стальной взгляд.
- Аккуратнее с выражениями, Уиксли! Умей проигрывать достойно!
- Я не буду!.. - начал он, готовый напасть на Майкла, но его удержали за руки его друзья. - Ты обокрал меня. Обобрал до нитки!
Майкл забрал все деньги, бумаги и вышел из-за стола. Но не удержался, повернулся к Уиксли и более спокойно сказал:
- Однажды ты поблагодаришь меня за это.
- Ничтожество! Ты ответишь мне за это! Ты забрал все мои деньги!..
Майкл ушел, проигнорировав вопли Уиксли. В какой-то степени он был прав, но у Майкла не было выбора. Когда Уиксли немного остынет, он обязательно с ним поговорит, а пока эти деньги, деньги Мэган, будут надежно храниться у него.
Ситуация была спасена, но почему-то радости Майкл не испытывал. На душе было тяжело. Особенно потому, что знал, Уиксли непременно расскажет Мэган обо всем том, что произошло сегодня. И она никогда не сможет простить его за это. Никогда не заговорит с ним, не посмотрит в его сторону. Ни за что больше не спросит, какую книгу он любит. И никогда не станет смеяться вместе с ним. Как бы больно ни было это осознавать, Майкл всё ж надеялся, что когда всё утрясется, она поймет его, когда он поведает ей всю правду. Мэган была разумной женщиной, и хоть ее муж недооценивал свою жену, Майкл до последнего надеялся, что она простит его.
А через неделю Майкл узнал о смерти Уиксли.
До этого события он вернулся в свой загородный дом, чтобы не попадаться на глаза Уиксли. И быть подальше от Мэган. Сюда ему и привезли срочное послание. В тот же час Майкл помчался в Лондон, чтобы самому все разузнать. Но утешения это не принесло. Факт оставался фактом: Уиксли был убит, а жена его была раздавлена горем.
Майкл испытал настоящий ужас, когда издали увидел плачущую Мэган, одетую во все черное. Фактически, он был виновен во всем, что произошло. Именно из-за него убили Уиксли. Возможно из-за долгов, возможно, сам Уиксли покончил собой. Майкл хотел помочь, но в итоге превратил сияющую и счастливую некогда Мэган в разбитую и несчастную женщину. И если до этого он надеялся заполучить ее прощение, теперь об этом не могло быть и речи. Мало того, что он отнял у нее любящего мужа. Майкл забрал у нее все ее деньги до последнего фартинга, оставив ее без средств к существованию.
И если до этого он считал, что знает всю глубину боли и отчаяния, ему предстояло понять, как сильно он заблуждался.
<p>
Глава 3</p>
Мэган не понимала, как такое могло произойти. У нее всё было хорошо. У нее был любящий и заботливый муж. У нее было положение в обществе. У нее было беспредельное счастье. А теперь не осталось ничего. Джордж исчез из ее жизни так внезапно и быстро, что она даже не успела начать его поиски.
Как? Как она могла потерять его? Свою любовь, смысл всей своей жизни! Как Бог мог допустить такое? Мэган всегда была набожной и благодарной. Она никогда не просила ничего лишнего. Довольствовалась тем, что имела. И пыталась сделать всё возможное, чтобы окружающие ее люди были счастливы. Как был счастлив Джордж.
А теперь его нет.
Счастье, которое они с таким трудом построили вместе, было навечно разрушено. Что ей теперь делать? Как жить дальше без Джорджа? Без его улыбки, без долгих вечерних разговоров, без теплых поцелуев и крепких объятий?
Мэган чувствовала себя по-настоящему разбитой и опустошенной. У нее забрали то, что придавал ей силы жить. А теперь... теперь ей казалось, что она бредет по пути, не предназначенной ей.
С самой первой встречи с Джорджем Мэган знала, что только с ним сможет прожить всю свою жизнь. Любить его было так легко, так приятно и так необходимо. Они познакомились на одном из вечеров танцев, которые устраивала ее тетя. Джордж, такой галантный и элегантный, подошел и пригласил ее на танец. Заглянув в его светло-карие, почти золотистые глаза, Мэган почувствовала, как тает сердце. А потом... потом он кружил ее в своих объятиях. Они о чем-то разговаривали, смеялись. Потом он пригласил ее на другой танец. И так как это был вечер танцев, никто не посчитал его поступок предосудительным. А затем он попросил разрешение у ее отца навестить ее следующим утром.
Мэган казалось, что она спит и видит сон. Ей не верилось, что за один вечер она встретила и узнала человека, с которым готова была прожить до конца своих дней. Джордж пришел к ней на следующее утро. Темноволосый, такой красивый и обаятельный. Его улыбка кружила ей голову. Его голос заставлял дрожать сердце. Мэган буквально теряла дар речи, не в силах поверить, что бесконечное счастье собирается войти в ее жизнь. Им понадобилось две недели, чтобы понять, что они не хотят больше расставаться друг с другом. А еще через три недели они сыграли свадьбу.
Такой счастливой, как в день своего венчания, Мэган никогда не ощущала себя. Это был самый замечательный день в ее жизни. Она становилась законной супругой Джорджа, а он должен был принадлежать ей до самой смерти.
Смерть... Кто бы мог подумать, что этот день наступит так скоро...
Слишком скоро!
Мэган хотелось кричать и метать. Это несправедливо! Почему Джордж?
- Что мне теперь делать без тебя? - прошептала она, уронив лицо на руки, и закрыла глаза. - Как я смогу жить без тебя?
Похороны Джорджа так сильно истощили ее, что Мэган казалось, она вот-вот должна умереть. И если не усталость, то боль в груди непременно должна была в скором времени лишить ее жизни. Стало просто невыносимо находиться в доме, который, некогда полный света и счастья, теперь полностью опустел.
У Джорджа не было почти никого из родных, кто мог бы прийти на похороны. Приходили только его партнеры по бизнесу и приятели. И несколько близких друзей семьи. Родители Мэган сразу же после свадьбы дочери уехали в Америку и не успели бы приехать за столь короткий срок, как бы ни хотели. Они выслали лишь письмо с соболезнованием и просили дочь переехать к ним, но об этом не могло быть и речи. Мэган никуда не собиралась.
Ни сестер, ни братьев у Мэган не было, как и у Джорджа. Теперь она точно осталась одна одинешенька. Без родителей, без Джорджа...
Дверь внезапно отворилась, и кто-то тихо вошел в комнату. Мэган никого не хотела сейчас видеть, ни с кем не хотела говорить. У нее не было сил держаться, не было сил притворяться, будто есть малая вероятность того, что ей удастся пережить такую потерю и жить дальше.
Кто-то подошел к ней, и Мэган почувствовала, как теплая рука легла ей на плечо.
- Девочка моя, - раздался знакомый голос.
Мэган подняла голову и увидела человека, которого меньше всего ожидала увидеть в своей гостиной. Миссис Сомерс, бабушка Майкла Сомерса, самого странного человека на свете, какого ей доводилось встретить, стояла сейчас перед ней и смотрела на нее с такой теплотой и грустью, что Мэган захотелось зарыдать во весь голос. Миссис Сомерс была близкой подругой матери ее подруги Джейн, которая и познакомила их. Мэган никогда бы не подумала, что эта женщина сможет сыграть в ее жизни такую важную роль, но внезапно ее затопила такая бесконечная благодарность, за то, что она подумала прийти сюда, что, не сдержавшись, Мэган потянулась к ней и крепко обняла добрейшую старушку.
- Миссис С-сомер-рс?- выдохнула она, не сдерживая подступившие к горлу рыдания.
Хелен мягко погладила ее по голове, пытаясь утешить.
- Я не буду просить тебя успокоиться, - совсем тихо сказала бабушка Майкла, но Мэган всё же расслышала ее, - потому что сама прошла через такое же. Я лишь буду обнимать тебя, пока тебе это необходимо.
- Мне это необходимо... - прошептала Мэган, закрыв глаза. Боль буквально душила ее, она стала острее от слов миссис Сомерс и ее объятий. Но это было нужно ей. - Мне это так необходимо!
Мэган не знала, как долго плакала, как долго миссис Сомерс обнимала ее. Но странным образом боль стала уходить из груди. На ее место пришло какое-то пугающее, но приятное онемение. Мэган перестала что-либо чувствовать. Слезы закончились сами собой. Странно, но молчание принесло ей гораздо больше утешения, чем сотни ласковых слов.
Медленно подняв голову, Мэган, наконец, осознанно посмотрела на бабушку Майкла.
- Как вы здесь оказались?
Старушка ласково улыбнулась.
- Вошла через дверь, разумеется.
Мэган ни за что бы не подумала, что способна улыбаться, но она улыбнулась словам миссис Сомерс. И снова почувствовала то необычайное тепло, которое возникало всякий раз, когда она видела миссис Сомерс. В последнее время бабушка Майкла стала ей особенно дорога. Встречи с ней и редкие визиты дарили несказанное удовольствие и радость. Возможно потому, что рядом не было ни одной родной души, и никто не обращался с Мэган с такой искренней заботой и теплотой, как бабушка Хелен.
Мэган устыдилась того, что так долго не предлагала пожилой женщине присесть. Выпрямившись на диване, она указала на свободное место рядом.
- Присядьте, пожалуйста, - сказала она виновато, промокнув глаза сжатой в руке маленьким платком. - Я прошу прощение, что так долго...
- Не нужно, дорогая, - мягко оборвала ее миссис Сомерс, присев рядом. - Тебе не нужно извиняться.
Мэган замолчала и какое-то время молча смотрела на женщину, которая дала ей больше утешения, чем все ее знакомые и друзья, которые приходили на похороны Джорджа.
- Как вам это удалось? - неожиданно для них обоих спросила она.
Миссис Сомерс была мудрой женщиной и сразу поняла ее.
- Мне было почти столько же, сколько и тебе сейчас, когда я потеряла своего мужа.
Мэган никогда не думала об этом, но ведь на самом деле она была не единственной женщиной, которая стала вдовой. И только тут она заметила почти такую же глубокую боль в глазах миссис Сомерс. Почти, потому что та боль была старше, чем ее. Более прирученной, чем ее.
- Как это произошло? Его тоже убили?
Миссис Сомерс с печальной улыбкой покачала головой.
- Нет, дорогая, он просто заболел, слег, а через два дня умер.
Мэган нахмурилась.
- Разве врачи не пытались помочь ему?
- Они не успели, - с горечью ответила миссис Сомерс и, увидев еще более озадаченный взгляд, поспешила пояснить свои слова: - Дело в том, что последнее несколько поколений мужчин в семье моего мужа оказалось перед непростой задачей. Почему-то каждый из них умирает от какой-то странной и необъяснимой болезни, не дожив до тридцати лет. Его отец умер в двадцать шесть лет. Моему мужу было всего двадцать пять лет, когда он слег от какого-то странного бессилия и очень быстро покинул меня. - Склонив голову, старушка незаметно смахнула слезу со щеки. - А я только родила нашего сына, которого тоже похоронила через двадцать девять лет.
В глазах Мэган застыл настоящий ужас. Даже спустя столько лет боль миссис Сомерс была такой сильной, что холодные мурашки побежали по спине.
- Боже мой, - потрясенно прошептала она, осторожно взяв руку миссис Сомерс. - Мне так жаль!
- Верю, дорогая. Но не нужно меня жалеть. - Бабушка Майкла улыбнулась ей, и в этой улыбке было столько мужества, сколько не видели и сотни солдат, бросающихся под пули. - Я как-то справилась с этим и научилась жить с этой болью.
- Но как можно с этим справиться? Как можно жить с этим? - хрипло спросила Мэган, ощутив резь в глазах.
- О, моя дорогая. Иногда сам человек не ведает, через сколько бед может пройти. Я даже иногда боюсь силы, которая есть во мне и которая позволяет мне справляться с горестями. Порой становится так тяжело бороться, так не хочется бороться... - Голос ее оборвался. Миссис Сомерс снова отвернулась от Мэган. - А потом ты вспоминаешь, что нужна кому-то еще, кто-то очень сильно нуждается в тебе. И сама не замечаешь, как переступаешь через свои трудности. Боль остается в душе, она никуда не девается, но она перестает сводить с ума. Она делает тебя умнее, осторожнее. И даже иногда помогает.
- Помогает? - изумилась Мэган. - Как боль может помочь?
Миссис Сомерс повернулась к ней.
- Боль дает возможность видеть то, чего ты не видела прежде. И ценить то, что прежде было не важным. Иногда даже шелест лепестков может быть бесценным даром. А запах свежей травы может заставить почувствовать себя невероятно счастливой.
Мэган никогда прежде не была так потрясена, но в словах миссис Сомерс было столько правды, столько боли и вместе с тем столько храбрости, что невольно сжалось сердце. Через какие мучения пришлось пройти этой бедной женщине!
- Как долго вы были замужем? - спросила Мэган, нарушив молчание, и заговорила о том, что, несомненно, было приятно вспоминать миссис Сомерс.
Бабушка Майкла взглянула в окно, за которым шел тихий майский дождь. Она не замечала дождя, не заметила ничего, даже когда медленно улыбнулась.
- Я знала его еще до замужества. Он помогал моему отцу в обувной лавке. Да, мы не были аристократами, и нам нужно было как-то жить. Мой отец шил обувь на заказ. Это ужасно тяжелая работа. Изматывающая, иногда даже опасная, особенно когда приходится самому дублить кожу и дышать этим спертым запахом. Мой Майкл работал с отцом и иногда приходил к нам на ужин. У него были такие необычные глаза, когда он смотрел на меня. Сердце мое сначала сжималось, а потом билось в совершенно непонятном ритме. Мне было трудно дышать, но я дышала. Мне было трудно соображать, но я могла произносить разумные фразы. Мне тогда было всего пятнадцать лет.
И снова Мэган улыбнулась, глядя на женщину, которой довелось испытать самое волнительное и бесценное чувство. Как Мэган.
- Когда вы поняли, что любите его?
- Однажды он объявил моему отцу, что уходит от него. Собирается заняться своим делом. Отец не хотел отпускать его, но Майклу удалось переубедить его. Он уехал и даже не попрощался со мной. Я не могла в это поверить. Я была так зла на него. Потому что влюбилась в него как последняя дурочка, а он повел себя так, как будто меня вовсе не существовало. Я постоянно смотрела в толпу и искала его глаза. Всё ждала, что вот сейчас он появится за спиной вон того мужчины и улыбнется мне так, как мог улыбаться только он. Но он так и не появлялся.
- Когда же вы встретились вновь?
- Через два года. Он постучался в нашу дверь. Я сначала не узнала его, но потом... Боже, он так сильно изменился, так повзрослел! Стал таким красивым. И его глаза. Он посмотрел на меня так, что мое сердце снова перевернулось в груди. А потом сказал, что приехал за мной.
Мэган не могла скрыть улыбки. Миссис Сомерс выглядела сейчас необычайно счастливой, рассказывая о своем муже. Которого так внезапно потеряла. И так давно... Но каждое ее слово было пропитано неиссякаемой и искренней любовью к нему.
- И вы пошли с ним?
Миссис Сомерс с улыбкой повернулась к ней.
- Я безумно хотела этого, но кто бы меня отпустил? Отец сказал, что мы хоть и не аристократы, но свою единственную дочь он выдаст замуж по всем правилам. И Майкл согласился.
- Майкл... - Мэган вдруг нахмурилась. - Вы назвали внука в честь мужа?
В глазах миссис Сомерс появилось то необычное тепло, которое появлялось всякий раз, когда она говорила о своем внуке.
- Он очень похож на моего мужа. И силу духа унаследовал от него. Он - мое сокровище. Вот ради чего стоит продолжать жить. Жизнь иногда способна удивлять нас. И делать нас счастливыми. Даже когда мы этого уже не хотим и не видим.
Мэган вдруг ощутила зияющую пустоту в груди.
- У меня ничего не осталось... - едва слышно молвила она. - У меня не осталось ничего от моего Джорджа.
Миссис Сомерс вновь обняла ее и прижала к своей груди, почти как если бы это сделала ее родная бабушка. И Мэган не смогла сдержать слез, которые так в очередной раз хлынули из глаз.
- Милая, тебе будет больно, очень больно, но запомни вот что: возможно впереди тебя ждет кое-что более значимое, что-то, что сделает тебя счастливой несколько иначе. Тебя ждет нечто особенное. Просто ты этого пока еще не видишь.
Мэган покачала головой, понимая, что миссис Сомерс не права. Ничего хорошего у нее уже не могло бы быть в жизни. Как может что-то или кто-то, кроме Джорджа, сделать ее вновь счастливой?
Она медленно подняла голову и посмотрела на миссис Сомерс.
- Можно вам задать один вопрос?
Бабушка Майкла удивленно вскинула брови. Хоть она и была уже преклонного возраста, лицо ее было в возрастных морщинах, миссис Сомерс выглядела очень приятной, доброй, а в глазах светилось то особое тепло, к которому невольно стремился каждый.
- Какой вопрос, дорогая?
Мэган отстранилась от нее.
- Вы никогда не думали снова выйти замуж? Вы ведь были молодой. Почему вы не позволил себя снова быть счастливой?
Миссис Сомерс мягко улыбнулась и погладила ее по щеке.
- Моим счастьем был Майкл. И я любила его той любовью, которую нельзя променять на другую. Эту любовь невозможно обменять ни на какое временное счастье.
Мэган опустила голову, прекрасно понимая мудрые слова миссис Сомерс. Она сама познала такую любовь, и никогда не смогла бы впустить в свою жизнь кого-то еще. Ее жизнью был Джордж. И любовь к нему навсегда останется с ней.
Что бы ни произошло.
<p>
Глава 4</p>
Мэган сидела в гостиной, уставившись в книгу, но не разбирала ни слова из того, что предстояло прочитать. Собственно она и не прочитала ни строчки. На сердце было так тяжело, что она едва сдерживала слезы. Потому что сегодня была годовщина, вернее шесть месяцев с тех пор, как умер Джордж. У Мэган опускались руки. Она ничего больше не хотела. Ни книг, ни рукоделья, ни прогулок по осеннему саду. Единственным ее желанием было улечься где-нибудь и умереть от невыносимой боли в груди.
Как она прожила целых полгода без Джорджа? Как вообще смогла это сделать? И почему должна была это делать? Мэган чувствовала себя словно бы в западне, будто ее поймали в некую ловушку и удержали в удушающих оковах. И отпускать не желали, и умереть не позволяли. Какой был смысл существовать в таком состоянии? Если человек может впадать в самую мрачную бездну отчаяния, тогда именно в таком положении и оказалась Мэган. И она не имела ни малейшего представления о том, как выбраться оттуда.
Она просыпалась по утрам, завтракала в одиночестве, потом сидела в саду, глядя в одну точку и как-то пытаясь пережить утро, затем перемещалась в гостиную, где с отчаянными попытками старалась прочесть книгу, пыталась что-то вышить, а затем ужинала и поднималась снова в свою комнату. Иногда, к ней приходили. Какие-то знакомые, которые якобы волновались о ней. Она не помнила, что ей говорили, чем помогали, что советовали. А потом и эти визиты прекратились. Потому что уже была глубокая осень, все уехали по своим загородным домам. Город опустел. И лишь один человек неизменно каждую субботу приходил к ней. Человек, который по-настоящему волновался о ней.
Миссис Сомерс, вернее бабушка Хелен, как она попросила называть себя, приезжала даже несмотря на дождь или холод. Каждую неделю Мэган будто утопающая, цепляющаяся за эти встречи, с нетерпением ждала ее визитов, потому что бабушка Хелен была единственным человеком, которая помогала ей справляться с болью. Ее неизмеримая доброта, понимание и теплота постепенно успокоили Мэган, и она нашла в себе силы, чтобы жить дальше, чтобы существовать с зияющей пустотой в груди.
Вот и сегодня была суббота. И Мэган ожидала прихода бабушки Хелен. Видимо поэтому и не могла сосредоточиться на книге. Книга, которую купила целую вечность назад. Мэган вдруг нахмурилась, вспомнив тот далекий и такой странный день. Когда случайно столкнулась с мистером Сомерсом. Майкл. Он был единственным человеком, кто не пришел на похороны. И не выразил ей свои соболезнования даже простым письмом. А ведь ей казалось, что они в какой-то степени друзья... И тот разговор в книжной лавке... Он был внуком бабушки Хелен, вернее миссис Сомерс, и был партнером Джорджа. Он не так часто приходил к ним домой и почти сразу же уходил, но они ведь виделись, пусть он и редко разговаривал с ней. Кроме того единственного раза в книжной лавке, когда между ними развязалась необычайно легкая и приятная беседа, и когда она спросила о его любимой книге.
"Робинзон Крузо"... Странно, почему она вспомнила об этом сегодня? Почему вспомнила мистера Сомерса? Все ее мысли заполнял Джордж. Мэган не могла отпустить его ни на секунду...
Дверь гостиной отворилась, и появился дворецкий. Строгий и сдержанный мужчина в очках, который много лет работал у Джорджа. Мэган взглянула на него и только сейчас подумала о том, как же ведутся дела в доме, если она больше ничего не контролирует, ничего не решает? И Джорджа больше нет. Кто выдает зарплаты всем работника, на что покупаются продукты? Джордж говорил, что у них так много денег, что и за две жизни они не смогут потратить всё. Возможно, поверенному Джорджа надлежало заботиться об этом. Мэган искренне надеялась, что это так, потому что в противном случае даже не представляла, как она будет справляться со всеми в таком состоянии. После смерти Джорджа всё стало таким неважным.
- Леди Уиксли, - мягким голосом заговорил Дэвис. Несмотря на строгое выражение лица, он всегда был очень вежлив и добр к ней. - К вам пришли.
Мэган с большим облегчением отложила книгу и медленно встала, ожидая услышать о визите очень дорогого ей человека.
- Да, Дэвис, я приму ее. Спасибо. Принесите нам чай и любимые печенья миссис Сомерс...
- Ты всегда знаешь, как подобает встречать меня, моя дорогая, - раздался знакомый голос за спиной Дэвиса. Тот отошел в сторону и впустил в гостиную долгожданную гостью. Увидев Мэган, миссис Сомерс улыбнулась и раскрыла ей свои объятия. - Как я рада тебя видеть!
Когда Дэвис вышел, Мэган тут же устремилась к бабушке Хелен и крепко обняла ее.
- Вы не представляете, как я вас ждала!- проговорила она, уткнувшись ей в плечо. - Как же я скучала по вам!
- Ну же, девочка моя, меня не было всего неделю. - Хелен погладила ее по голове и отстранила от себя. - Чем ты занималась все это время?
Мэган не смогла бы здраво объяснить свое бессмысленное существование.
- Я...
Хелен незаметно покачала головой. В последнее время она сильно переживала за бедную девочку, которая буквально рассыпалась на части от обрушившегося на нее горя. Их познакомили на вечере поэтов, которые периодически устраивала знакомая Хелен. Никогда не предполагая, что увлечется этим, Хелен полюбила тихие вечера, посвященные поэзии. Они заполняли некую пустоту в груди, которая образовалась после смерти Майкла. Мэган понравилась ей сразу. Своим живым умом и жаждой к жизни. Стремлением познать всё новое и трепетной любовью к литературе. Искренностью, которая редко встречалась в людях, и особым блеском в глазах, от которого становилось тепло на душе.
Тот вечер они провели вместе, а потом стали периодически видеться на других вечерах, которые Хелен посещала большую часть для того, чтобы выводить в свет своего угрюмого внука. Но даже на этих вечерах он умудрялся скрывать так, что она встречалась с ним только в карете, когда они возвращались домой.
Долгое время у Хелен не было близких подруг. Вернее их у нее почти никогда и не было, ведь она была не голубых кровей, не знатного происхождения. Двери богатых домов открывались перед ней только благодаря успехам, которых достиг ее внук. Благодаря тому месту, которое он занял в обществе. Общество, которое теперь хотело знаться с некогда чистильщиком обуви. Хелен знала, что если бы Майкл был жив, они бы вдоволь посмеялись над всей этой ситуацией. Несомненно, Майкл бы гордился своим внуком.
Хелен внимательно посмотрела на осунувшееся лицо Мэган. Их объединило некое душевное родство, которое они сумели разглядеть друг в друге с первого дня знакомства, общие семейные ценности и взгляды на жизнь. И как-то само собой они постепенно перешли ту грань отчужденности, которая в обществе держала всех на определенном расстоянии, и это привело их к крепкой дружбе, которая росла с каждым всё больше.
И теперь, видя это разбитое и бледное создание, Хелен испытала настоящую боль, не представляя, как помочь ей. Почти такое же чувство охватывало ее всякий раз, когда она смотрела на своего упрямого внука, одержимого работой.
Решив не усугублять ситуацию наставлениями, от которых Мэган огорчалась бы еще больше, Хелен кивнула на одиноко лежащую на диване книгу.
- Так и не можешь дочитать?
Мэган печально улыбнулась.
- Так и не смогла начать.
"Ох, моя девочка", - покачала Хелен головой, взяла ее за руку и повела к дивану.
- Давай присядем, и ты мне расскажешь, какими печеньями решила соблазнить меня на этот раз.
- Это ваши любимые песочные печенья с марципаном, только на этот раз марципана в них намного больше.
Хелен в притворном ужасе округлила глаза.
- Боже, Мэган, если ты будешь встречать меня так каждый раз, к весне я поправлюсь настолько, что не смогу пролезть ни в одну дверь приличного дома. И моему Майклу придется нанимать людей, которые будут вынуждены переносить меня на паланкине.
Мэган рассмеялась бы. Если бы не снедающая боль в груди.
- Бабушка Хелен, вы прекрасно выглядите. И мои печенья ни за что не...
Их прервал вошедший в комнату Дэвис. Мэган взглянула на него и нахмурилась, отметив отсутствие подноса. А когда увидела серьезное выражение его лица, сердце замерло в недобром предчувствии.
- Дэвис, что-то случилось?
Он быстро покачал головой.
- Нет, леди Уиксли. К вам еще посетитель.
- Еще? - На этот раз Мэган даже привстала. Был уже вечер, и начинало темнеть. В такое время к ней приходила только бабушка Хелен. Кто мог нагрянуть к ней без предупреждения в столь поздний час? - Кто пришел?
Дворецкий откашлялся.
- Мистер Сомерс.
- Майкл?
Это был удивленный голос бабушки Хелен, которая тоже встала.
- Да, - подтвердил Дэвис. - Он желает видеть вас, леди Уиксли.
- Сейчас? - в недоумении переспросила Мэган, не представляя, какая причина могла привести его к ней домой.
Дэвис в нетерпении переступил с ноги на ногу.
- Проводить его сюда или в кабинет?
- Сюда, конечно, - ответила бабушка Майкла за Мэган. - Любопытно, что привело его сюда. Может он приехал за мной?
Мэган не имела ни малейшего представления о том, зачем сюда приехал ее внук. Дэвис исчез, а потом через несколько мгновений дверь отварилась и в комнату вошел высокий светловолосый мужчина с суровыми чертами лица. Мэган на секунду замерла, столкнувшись с его глазами. Такими необычными, такими пристальными, пронзительными, ярко-зелеными. Он всегда производил на нее странное впечатление. И пусть он не был голубых кровей, он держался не менее достойно и сдержанно, чем любой уважающий себя аристократ.
Его тяжелый взгляд скользнул в сторону, и Мэган заметила, как потеплели его глаза. Как странно, неужели такой строгий и замкнутый человек знал, что такое нежность?
- Майкл? - нарушила молчание миссис Сомерс, шагнув к нему. - Что ты здесь делаешь?
Его светлые брови удивленно приподнялись вверх.
- Бабушка, что ты здесь делаешь? - наконец, заговорил он необычайно глубоким и сильным голосом. - Я думал, ты дома.
- Настолько хорошо думал, что не додумался проверить, - улыбнулась Хелен, быстро обняв обожаемого внука. - Неужели тебя так сильно захватила работа? Или ты стал забывчивым?
- Я...
Она вдруг отстранила его от себя и окинула его большую фигуру изучающим взглядом.
- Ты так официально одет. Куда это ты собрался?
Майкл отступил на шаг назад и откашлялся, а потом заложил руки за спину и выпрямился, приняв свой обычный сурово-отстранённый вид.
- Я всегда так одеваюсь, когда выхожу из дома.
Хелен склонила голову набок, готовая поспорить с ним по этому поводу, но было во взгляде внука нечто такое, что заставило ее промолчать. Он был очень напряжен, она это чувствовала, и выглядел необычайно взволнованным. Если бы Хелен не знала внука так хорошо, она бы подумала, что он готовится к чему-то очень важному. И внезапно ее догадки подтвердились, когда она услышала его слова.
- Бабушка, я хочу поговорить с леди Уиксли. Ты можешь оставить нас наедине?
- Наедине? - раздался едва слышный голос Мэган.
Хелен быстро обернулась к ней, не понимая, что затевает ее такой умный внук. Мэган выглядела бледной. И почти напуганной.
Хелен снова повернулась к внуку.
- Что-то случилось?
Глубокий голос нарушил тишину комнаты.
- Нет.
- Может, тогда я останусь?
- Нет.
Иногда он мог быть весьма непреклонным, раздраженно подумала Хелен.
- Хорошо, но я буду поблизости. - Она отошла от внука и поспешно добавила: - Даю тебе пять минут.
- Десять.
- Так и быть, семь...
- Десять, - безапелляционно заявил он, пристально глядя на бабушку.
Хелен не оставалось ничего иного, как подчиниться.
- Хорошо, когда закончите, дайте мне знать.
Когда миссис Сомерс покинула гостиную, Мэган почему-то ощутила настоящую панику. Потому что впервые после смерти Джорджа осталась наедине с мужчиной. Да еще с таким мужчиной. Но это ведь был мистер Сомерс, тот самый, который приходил к ним домой. Который рассмешил ее в книжной лавке. Тогда почему она вдруг почувствовала страх? Почему боялась его? Почему его тяжелый взгляд внушал ей настоящий ужас?
- Что... что случилось? - дрожащим голосом спросила она, стоя на месте. - О чем вы хотите поговорить со мной?
Он не сдвинулся с места и быстро окинул ее изучающим взглядом. Холодок пробежался по спине, когда его лицо посуровело еще больше от того, что он невольно сжал челюсти. Мэган с изумлением поняла, что ему не понравилось то, что он увидел. Подумать только, он не приходил на похороны Джорджа, никак не выразил ей свои соболезнования, а теперь явился, чтобы продемонстрировать ей свое недовольство по поводу того, как она выглядела? Мэган выпрямилась, понимая, что страх уходит. На смену ему пришли гнев и обида. Ведь он должен был прийти сразу после смерти Джорджа! Должен был хоть как-то дать ей понять, что ему жаль... Ведь они были друзьями...
- Я действительно хочу поговорить с вами, - начал он, по-прежнему пряча руки за спиной. - Мне нужно вам кое-что сказать.
- Вот как? - Мэган с вызовом приподняла подбородок. - Что такого вы мне можете сказать? Удивляюсь, как вы вообще вспомнили о моем существовании.
Едва слова сорвались с губ, как Мэган тут же пожалела об этом, увидев, как потемнело его лицо. Оно стало просто каменным. Сомерс шагнул к ней, и было в нём неумолимая опасность, не сулящая ей ничего хорошего.
- О вашем существовании? - раздался его вкрадчивый голос, от которого Мэган стало просто не по себе.
Незаметно она сделала шаг назад. И это почему-то заставило его остановиться.
Мэган не понимала, что за бес вселился в нее, но она не могла остановить себя. Майкл слегка повернул голову в сторону, так, будто бы пытался к чему-то прислушаться. К ее голосу. К ее словам.
- Не слышал?
И внезапно Мэган разозлилась. По-настоящему разозлилась. Впервые после смерти мужа она хоть что-то почувствовала, и от потрясения была готова заплакать.
- Перестаньте повторять за мной, как школьник!
- А вы перестаньте нести чушь!
Он произнес это так громко, что Мэган вздрогнула. Подпрыгнуло и ее сердце. Которое должно было быть мертво. Мэган вдруг затихла и совсем тихо спросила:
- Почему вы не пришли?
Лицо его застыло. Глаза потемнели, словно его охватили сильные чувства. Какое-то время он не произносил ни слова. То ли не решался, то ли не знал, что сказать.
- Вы хотели, чтобы я пришел?
Мэган снова почувствовала зияющую пустоту в груди. И нестерпимое желание расплакаться, потому что была бы безумно рада увидеть его в те страшные дни. Она не могла этого объяснить, но почему-то была уверена, что его собранность и уверенность в себе непременно придали бы ей силы справиться с навалившимся на нее горем. Ей было бы так хорошо, если бы он пришел.
- Да... - выдохнула она, даже не подозревая о том, что значило одно это слово для человека, который стоял напротив.
Майкл побледнел и только тогда опустил руки. И впервые в жизни Мэган увидела, как потеплел его взгляд. Глаза, глядящие на нее. Суровые складки вокруг губ разгладились, стальной блеск в глазах исчез. Он так сильно преобразился, что она с трудом узнала принципиального дельца, которым он всегда был. Ей вдруг почудилось, что он может подойти к ней. Может коснуться ее... Обнять. Она ошеломленно покачала головой. Что за бред? О чем она только думает! Он ведь не мог обнять ее... Ей нужно было взять себя в руки и сконцентрироваться на разговоре.
Гнев испарился. И страх тоже. Осталась тишина, разделяющая их. Проглотив ком в горле, понимая, что едва сдерживается, Мэган все же тихо спросила:
- Что вы хотели мне сказать?
Он медленно покачал головой, словно стряхивал с себя наваждение, и снова выпрямился, но руки не убрал за спину. Прежняя строгость тут же вернулась к нему.
- Это касается дел вашего мужа.
Мэган напряглась, услышав про Джорджа.
- Что?
Спина мистера Сомерса стала еще прямее.
- Вы знали о его финансовых затруднениях?
- Затруднениях? - Разумеется, она ничего такого не знала, потому что Джордж никогда не обсуждал с ней свои дела. - У моего мужа не было финансовых затруднений.
В зеленых глазах появился стальной блеск, который всегда пугал ее. Сомерс на самом деле был очень опасным и суровым человеком.
- На том вечере, когда нас представили друг другу, он искал моего знакомства, чтобы я помог ему выбраться из деликатного положения.
Мэган снова разозлилась, гневаясь на то, что имя Джорджа произносят в таком нелицеприятном свете.
- Какое вы имеете права говорить о моем муже таким тоном?
Сомерса не взволновал гневный тон собеседницы. Он продолжил в своей обычной манере.
- Он испытывал определенные финансовые трудности и попросил помочь ему. Я согласился и назначил ему встречу, а потом мы подписали соглашение и стали с ним деловыми партнерами. Я поручился вкладывать оставшиеся деньги вашего мужа в предприятия, которые принесут ему прибыль.
- Джордж никогда не нуждался в деньгах.
Сомерс презрительно фыркнул.
- Так говорят те, кто не знает им цену.
Его слова прозвучали, как пощечина.
- Как вы смеете!
Мэган готова была ударить его за эти слова. Подумать только, он явился сюда, чтобы не выражать соболезнования, а оскорблять! Это ужасно ранило ее, ведь она даже не думала, что он на это способен. Особенно в ее ситуации.
На этот раз ее слова подействовали на него. Он сделал глубокий вдох и тихо сказал:
- Простите, я не должен был так говорить.
И снова Мэган не нашлась с ответом. Сомерс был единственным человеком на свете, которого она никак не могла понять.
- Чего вы хотите? - устало произнесла Мэган, мечтая оказаться за спасительной дверью своей комнаты. Потому что интуитивно чувствовала, что этот разговор ничего хорошего ей не принесет.
И очень хотела, чтобы он поскорее ушел.
- Ваш муж проиграл все ваши деньги за неделю до того, как его... не стало.
Мэган сначала не поняла странных слов Сомерса, но когда до нее дошел настоящий смысл сказанного, она почувствовала, как ей не хватает воздуха.
- Ч-что? - вымолвила она, не веря своим ушам.
- Вы остались без средств к существованию. И этот дом... он заложен. В конце года истекает срок расписки, и вам придется покинуть это место.
Мэган покачнулась и упала на диван, ощущая сильнейшее головокружение. К ее большой неожиданности Сомерс оказался рядом с ней, встал на колени и взял ее руку в свою. Не зря она опасалась того, что он намерен прикоснуться к ней, пронеслось внезапно в голове. Мэган как загипнотизированная смотрела на руку мужчины, который, однако, с необычайной нежностью сжал ей пальцы. Так, как будто боялся причинить ей вред. Это почему-то поразило ее больше, чем его слова. Какая странная рука. Длинные, красивые пальцы. Светлые волоски, покрывающие тыльную сторону ладони... И тепло, которое она ощутила. От его пальцев исходило странное, тревожащее, но такое приятное тепло...
- Вам нехорошо?
Мэган медленно подняла к нему голову.
- Вы думаете, что после ваших слов я могу прыгать от счастья?
Ее сарказм достиг цели, потому что Сомерс тут же убрал руку. А потом поднялся на ноги. Когда он отошел и встал спиной к ней, Мэган наконец осознала, что ее мир в одночасье, нет, за секунду рухнул и перевернулся. Пугающая, почти удушающая паника тут же охватила ее. Как она покинет этот дом? Дом, который напоминал ей о Джордже. Где она провела с ним свои самые счастливые мгновения. Куда она пойдет?
- Как это произошло? - убитым голосом спросила она, глядя в одну точку на полу и пытаясь изо всех сил дышать.
- Ему нужны были деньги.
- Почему вы не помогли ему?
- Я не знал, что он собирается заложить дом.
- О Боже, - невольно сорвалось с ее губ. Она сжала лежавшую рядом подушку побелевшими пальцами. - Я должна освободить этот дом через полтора месяца?
Ровно через полтора месяца закончится этот год. В Новый год ей придется съезжать отсюда. Если у Джорджа не было денег, значит и у Мэган нет средств, чем она могла бы расплатиться с долгами. Ее выбросят на улицу прямо в Новый год! О Боже!
- Вам не придется покидать этот дом, если вы примете мое предложение, - послышался ровный голос Сомерса.
Мэган моргнула и медленно встала, глядя на его застывшую фигуру и широкую, напряженную спину.
- Ваше предложение?
Он обернулся к ней с еще более суровым выражением лица.
- Выходите за меня замуж, и я смогу позаботиться о вас.
Мэган была настолько потрясена, что пару минут просто не знала, что сказать. Гнев, негодование, паника, страх... Ее обуревали столько противоречивых чувств, что она не могла пошевелиться. А потом густой поток отчаяния нахлынул на нее так резко, что чуть было не сбил с ног.
- Вы в своем уме! - выдохнула она, начиная дрожать. Она была возмущена тем, что он предположил, будто она рассмотрит, выслушает... да даже допустит и мысль о том, чтобы снова... - Вы за кого меня принимаете? Тело Джорджа еще не остыло, я в трауре, я умирая от боли из-за потери мужа, а вы смеете говорить мне такое?! - Мэган стало трясти от ярости. - Вы хоть понимаете, что значит любить и потерять того, кто был смыслом твоей жизни?
Сомерс вдруг дернулся так, будто его ударили, а потом его лицо стало таким мертвенно бледным, что Мэган на секунду испугалась, что он упадет.
- Я не собираюсь оскорблять память вашего горячо любимого мужа, - произнес он стальным голосом. - Я хочу помочь вам, потому что это в моих силах.
- И вы бы поступили так же, будь на моем месте другая вдова? Вы такой альтруист?
Он долго и внимательно смотрел на нее, а потом коротко ответил:
- Нет.
Мэган уже не силилась понять его.
- Почему?..
- Джордж был моим другом, - тихо произнес он, спрятав руки за спину. - Я хочу помочь жене своего друга.
Мэган вся сникла, ощутив небывалую усталость. И резь в глазах.
- Таким другом, что вы даже не пришли на его похороны?
В глазах Сомерса вдруг вспыхнула темная боль, и это изумило Мэган. Неужели она ошиблась, и он не пришел по какой-то веской причине?
- Я не ждал, что вы сразу же согласитесь.
- И правильно сделали.
- Я не жду, что вы добровольно захотите стать моей женой, но это единственный способ помочь вам так, чтобы о вас никто не судачил. Единственный способ сохранить то, что вы имеете.
Мэган готова была завыть от отчаяния. Но приложила все усилия для того, чтобы сдержаться.
- Я не могу, - почти жалобно простонала она, отвернувшись. - Я ведь только потеряла своего мужа... Я потеряла то, что придавало смысл всей моей жизни... Если хотят забирать дом, пусть забирают. Мне все равно...
- Мэган, - вдруг раздался глухой, наполненный такой тоски голос, что Мэган вздрогнула и обернулась. И тут же обнаружила, что он стоит совсем близко от нее. Впервые с момента их знакомства он осмелился назвать ее по имени. Это было так неожиданно и так странно, что у Мэган участилось дыхание. Его глаза снова потеплели, и это снова не понравилось ей. А потом он вновь стал сдержанным и отчужденным, надев на себя маску невозмутимости. - Я не прошу сделать то, что вам тяжело или противно. Поверьте, я прекрасно понимаю то, через что вам приходится пройти. Я лишь хочу помочь вам преодолеть эти трудности с наименьшими потерями.
Он опустил голову, и повисла какая-то странная тишина. А потом он увидел книгу, лежащую на диване, потянулся и поднял ее.
- Путешествия Гулливера? - прочитал Сомерс и, вскинув голову, удивленно посмотрел на нее. Мэган полагала, что ничто в мире не способно его удивить. Ведь он так тщательно скрывал свои чувства. И почти всегда был готов ко всему. - Вы читаете Свифта?
И снова выражение его лица потеряла ту жесткость, которая делала его суровым и замкнутым.
Создавалось впечатление, будто они снова оказались в той книжной лавке.
- Вы ведь не захотели узнать, какую книгу купила я, - заметила Мэган, почему-то посчитав важным напомнить ему об этом.
Сомерс нахмурился.
- В тот день вы покупали Свифта? - спросил он таким тоном, будто казалось, если бы тогда он узнал об этом, это могло бы что-то изменить.
Но, разумеется, это ничего не меняло.
- Да. Вы не читали "Приключения Гулливера"?
Мэган поражалась странному разговору, в который ее снова вовлекли. Сначала известие о крахе ее мужа, затем предложение о замужестве, а теперь Свифт... Если бы это была ретроспектива ее жизни, Мэган подумала бы, что находится в Бедламе.
- Нет, - наконец произнес он, а потом так же медленно протянул руку вперед и вручил ей книгу. - Не читал.
- При вашей любви к книгам приключений?
Вопрос Мэган так и остался без ответа. Сомерс снова превратился в расчетливого дельца, который хладнокровно решал проблемы.
- Подумайте над тем, что я вам сказал. До Нового года вам нужно принять некое решение.
- Я не стану вашей женой, - совершенно спокойно ответила Мэган.
Однако это не остановило и даже не расстроило его.
- У вас есть время, чтобы еще раз всё обдумать.
- Здесь не о чем думать. Я ни на кого не променяю Джорджа. Даже мертвого.
Сомерс смотрел на нее таким пугающе пристальным взглядом, что Мэган снова стало не по себе. Затем он развернулся и направился к двери.
- Я приду через полтора месяца. За вашим новым ответом. До свидания.
Он вышел, а Мэган всё смотрела ему вслед, поражаясь его самонадеянности. Он ведь никогда никого не любил и не знал, что значит потерять того, кем дышал и жил. Когда он придет в следующий раз, Мэган спокойно объяснит ему, что настоящую любовь нельзя променять на иллюзию временного спасения.
О счастье теперь не могло быть и речи.
<p>
Глава 5</p>
- Почему вы не пришли?
- Вы хотели, чтобы я пришел?
- Да...
Одно короткое слово, но какое значимое! Господи, в одном этом слове Майкл искал и как утопающий находил свое спасение! Полтора месяца каждую секунду он напоминал себе об этом только, чтобы дожить до сегодняшнего дня. Чтобы не сойти с ума от дикой потребности тут же поехать к ней, как это бывало за предыдущие шесть месяцев. Майкл не знал, как сумел удержаться вдали от нее так долго. Как часто он испытывал непреодолимую потребность немедленно отправиться к ней, обнять, прижать к своей груди и хоть как-то забрать себе часть ее страданий. Ему было невыносимо от того, что она страдала. Страдала одна. Ему было невыносимо от того, что он не мог помочь ей, не мог утешить. Майкл рвался на части, но знал, что не имеет права находиться рядом с ней.
Он боялся. Ужасно боялся того, что Уиксли всё рассказал ей. И возможно она возненавидела его за смерть мужа так сильно, что при первой же возможности тут же выгонит его. Майкл не смог бы вынести ее ненависти. Не мог простить себя за то, что стал невольным виновником смерти Уиксли, который всё же не заслужил такой участи. Майкл не предполагал, что тот умрет. И давно принял как должное то, что Мэган недосягаема для него. Он и не думал о том, что их жизни смогут еще хоть когда-нибудь пересечься.
Но...
Она не знала о том, что произошло между ним и Уиксли. Она не знала, какую роковую роль Майклу пришлось сыграть в судьбе Уиксли. Иначе немедленно прогнала бы его прочь. Или предала бы властям. Его бы с радостью повесили. Даже если бы узнали, что он ничего не делал.
Майкл закрыл глаза и привалился к спинке сиденья. Карета медленно катилась по заснеженному и опустевшему Лондону. Только даже тишина, окутавшая столицу, не могла успокоить его. Настал тот день, которого он ждал с таким нетерпением. День, о существовании которого он и не подозревал. Но он настал. И теперь Майкл ехал на встречу со своей судьбой.
"Вы за кого меня принимаете? Тело Джорджа еще не остыло, я в трауре, я умираю от боли из-за потери мужа, а вы смеете говорить мне такое?"
Майкл и не ждал, что она примет его предложения. Он даже не мечтал, что доживет до того дня, когда у него будет возможность сделать предложение Мэган. Мэган! Как такое могло произойти? Он ведь не претендовать на нее. Он не хотел разрушать ее жизнь, ее счастье. Он не собирался причинять ей еще больше боли. Но это был единственный способ защитить ее от той ситуации, в которой оставил ее Уиксли. Майкл не знал, что этот глупец заложил все свои земли, всю недвижимость, какой владел, и что оставил Мэган совершенно без средств к существованию. Майоратные земли разумеется не заберут, но кредиторы камня на камне не оставят, лишь бы заполучить хоть какие-то деньги. Кроме того, после смерти лорда и за неимение наследника, земли отходили к короне для того, чтобы передать их будущим новым лордам, которых назначит король. Так что Мэган действительно осталась ни с чем.
Как мог Майкл позволить выселить ее из собственного дома и выбросить на улицу? Как мог разрешить ветру растрепать ее волосы? Как мог тени печали позволить коснуться ее лица? У него разрывалось сердце за нее. Единственным утешением были короткие рассказы бабушки, которая периодически навещала ее и помогала пройти через все эти тяжкие испытания, камнем лежавшие на его сердце. Он не знал, как эти две женщины сдружились, но был безмерно рад тому, что рядом с Мэган находился надежный человек. Который мог действительно помочь ей.
"Вы хоть понимаете, что значит любить и потерять того, кто был смыслом твоей жизни?"
Как же она заблуждалась! Она даже не подозревала о том, что он прошел через настоящий ад, пока дожил до своих двадцати восьми лет. И никогда не узнает, что настоящий ад наступил для него с тех пор, как он встретил ее. Она не поймет, через какие мучения он проходит, каждый раз видя ее и понимая, что она никогда не сможет принадлежать ему, что у него никогда не будет ни единого права просто дотронуться до нее. И какое счастье, что она не ведает, что чувствует человек, теряя отца, затем мать, а потом в одиночестве хороня единственную младшую сестру.
Жизнь - такая странная штука. Когда он умолял ее о крохах, она жестоко и громогласно отказывала ему. А когда он перестал чего-либо ждать, на что-то надеяться, ни у одного святого не просил сделать Мэган его, слова сами собой сорвались с губ. И теперь он ехал за ее ответом. После разговора с Мэган Майкл запретил бабушке навещать ее, дабы бабушка не повлияла на ее решение. Он хотел, чтобы Мэган честно дала ответ. Чтобы осознавала свое решение. Майкл убеждал себя, что сможет выслушать ее отказ. Она ведь так сильно любила мужа!
"Я ни на кого не променяю Джорджа. Даже мертвого".
Эти слова причиняли ему ужасную боль, но Майкл понимал, что не имеет права гневаться. Ее любовью был Джордж. Как и любовью Майкла была Мэган. И если бы он потерял ее... Майкл резко открыл глаза. Он не смог бы вынести ее потерю. Пусть она никогда не узнает, что значит для него, пусть никогда не поймет, какую цену он готов заплатить, чтобы быть с ней, он всё равно не выживет без нее. Так почему же решил попросить ее руки? Зачем нужно было так глупо рисковать и подставлять сердце под еще один удар? Как он сможет вынести окончательный отказ? Как сможет уйти, если она прогонит его на этот раз навсегда?
Как бы то ни было, он должен был попытаться помочь ей. И это был единственный способ спасти ее и позаботиться о ней так, чтобы никто об этом не судачил. Майкл не смог бы вынести, если бы ее коснулась малейшая тень позора.
Карета свернула направо и остановилась. Когда слуга открыл дверь, Майкл тяжело вздохнул и вышел. Вот он и прибыл. Сейчас решится не только судьба Мэган. В любом случае он найдет способ помочь и вернуть ей все те деньги, что ему удалось сохранить от Уиксли. Совсем скоро небеса решат, биться его сердцу дальше или окаменеть навсегда.
Дверь открыл строгий, собранный дворецкий, который сказал, что его ждут. Передав ему шляпу и перчатки, Майкл посмотрел на двери гостиной и неожиданно ощутил, как начинают дрожать колени. У него никогда не дрожали колени. Паника охватила его, требуя развернуться и уехать отсюда прочь. Прочь от той боли, которую он сознательно собирался причинить себе. Ведь Мэган откажет. Это было очевидно, как и то, что сейчас стоял 1837 год, канун Нового 1838 года. Почему он не уйдёт и не предоставит Мэган тот выход, который бы полностью устроил ее?
Может потому, что он тайно жаждал получить небольшое право претендовать на нее? Может он как последний глупец рассчитывал на чудо? Чудо, в которое никогда не верил, которое никогда с ним не происходило! Чудо не произошло, когда он обнаружил окровавленную Дебби на заднем дворе. Бог тоже не смог сотворить чудо, чтобы помочь ей. Чудо не произошло, когда Майкл пытался дозваться Бога и требовал вернуть сестру, требовал, чтобы Дебби проснулась! Это пустое, никчемное слово... Почему оно играет такую важную роль в жизни человека?
Так неужели сейчас он вдруг понадеялся на чудо?
Сжав руку в кулак, Майкл стремительно направился в гостиную, решив завершить то, что так опрометчиво и безрассудно начал. Чем скорее он поговорит с ней и уедет, тем лучше для них обоих.
Но едва он вошел в комнату и увидел Мэган, как понял, что не может сдвинуться с места. У него защемило сердце, когда Майкл увидел невероятно осунувшееся, бледное, дорогое сердцу лицо. В прошлый раз он тоже отметил, как сильно она похудела, но сегодня Мэган была почти прозрачной. Ее что, никто не кормил? Никому не было дело до того, что она может умереть от голода!
Майкл переступил порог и гневно захлопнул дверь.
- Вы когда кушали в последний раз? - прогремел он,
Плечи Мэган задрожали, но даже это не успокоило его.
Она стояла возле окна, в черном, наглухо закрытом ужасно некрасивом платье, с жестко собранными до последней пряди волосами, и прямо смотрела на него. Одинокая фигура была окутана золотистым светом, который отбрасывали на нее потрескивающий камин и несколько свечей, стоявших на каминной полке. Такая худенькая, такая грустная, но такая до боли родная, что на секунду перехватило дыхание, и возникло непреодолимое желание немедленно подойти и обнять ее. Господи, Майкл так сильно любил ее, что испытал настоящую боль!
Мэган вскинула голову, но не сдвинулась с места.
- Вы обычно так начинаете своё приветствие? - довольно холодно спросила она.
Майкл остановился на полпути и строго посмотрел на нее.
- Возможно, если мне есть дело до человека, который в последний раз кушал месяц назад.
К полной его неожиданности она вдруг безразлично фыркнула.
- Довожу до вашего сведения, что человек не может прожить без еды ровно неделю. Так что я не могла отказаться от пищи, как вы изволили выразиться, месяц назад.
Глаза Майкла гневно потемнели.
- Вы изволите шутить, мадам?
- Возможно. А возможно я предлагаю вам присесть и поговорить, как цивилизованные люди. Выбирайте.
Как он мог забыть, какая сила духа таилась в этой, на первый взгляд, хрупкой женщине? Он так сильно извёл себя беспокойством о ней, что с трудом поборол искушение всё же подойти и обнять ее. Вместо этого Майкл растерянно провел рукой по своим золотистым волосам и чуть ли не плюхнулся на диван. Так неприлично, что его выгнали бы из любого другого дома за отсутствие манер, о которых он напрочь позабыл.
- Я... прошу прощение. Добрый вечер.
Мэган осталась стоять на том же месте, когда спокойным голосом спросила:
- Хотите выпить чаю?
Майкл вскинул голову и посмотрел на нее. И невольно восхитился женщиной, которая держалась с таким достоинством даже тогда, когда "сердце ее разрывалось от боли из-за потерянного мужа".
- Благодарю, но ничего не нужно, - покачал он головой.
Повисло гнетущее, тяжелое молчание. Были слышны лишь потрескивание дров в камине и размеренный бег напольных часов.
- Как поживает бабушка... миссис Сомерс? - тихо спросила Мэган.
Майкл окончательно пришел в себя и встал.
- Благодарю, хорошо. Она просила передать вам привет. И хотела, чтобы вы знали, что она очень скучает по вам.
Майкл вдруг заметил, как предательски заблестели ее невероятно грустные голубые глаза. И снова испытал жгучее желание обнять и прижать ее к своей груди.
- Передайте ей, что я тоже скучаю по ней... - Голос ее дрожал. Она резко отвернулась и едва слышно добавила: - Очень скучаю...
Майкл внезапно ощутил себя самым настоящим злодеем, который разлучил двух любящих людей, которые очень нуждались друг в друге. И ведь так и было. Он запретил бабушке приезжать сюда. Он разлучил Мэган с единственным человеком, который мог бы помочь ей пережить горе и одиночество... Майкл не стремился усугубить ее страдания, а лишь хотел, чтобы решение было принято без давления, но... И это не пошло ей на пользу. Да и как могло быть иначе?
- Как вы поживаете? - так же тихо спросил он, будто боясь, что резкие звуки причинят Мэган беспокойство. Или новые страдания.
- Х-хорошо...
Он видел, как "хорошо" ей было. Очень "хорошо". Так "хорошо", что совсем скоро она растает на глазах.
- Вы не хотите чаю? - невольно спросил он, желая хоть бы убедиться, что она не разучилась есть. Не забыла, как это следует делать.
Мэган медленно обернулась к нему. У нее было такое странное выражение лица. И глаза... Эти мерцающие в вечерней темноте глаза, которые не давали ему покоя ни днем, ни тем более ночью. В них появилась какая-то решимость. В прошлый раз он видел ее полностью разбитой. А сейчас...
- Я не хочу чая, если вы не хотите.
Майкл покачала головой и внезапно отчётливо осознал, что не сможет закончить то, что начал. Не сможет склонять Мэган к тому, что разрушило бы ее мир и покой. Она должна была скорбеть по мужу. Трудно забыть человека, который был смыслом твоей жизни. Кто, как ни он, должен был это знать! Как бы тяжело ни было Майклу признавать это, но он поступал очень дурно, нечестно по отношению к Мэган. Она имела право на выбор. Имела право жить так, как ей хотелось, а не так, как ее принуждали. Майкл взглянул на стоявшую недалеко бледную женщину, которая была смыслом его жизни. Он вернет ей деньги мужа, отдаст ей документы на дом, который уже выкупил, и исчезнет из ее жизни. Зачем мучить ее и себя? Он больше не мог находиться рядом с ней и дальше подавлять желание коснуться ее, обнять, вдохнуть неповторимый запах...
- Я... - Он прочистил горло и выпрямился. - Я пойду... Мне не следовало... До свидания.
Он развернулся и направился к двери, чувствуя пустоту в груди. И сильнейшее головокружение. Подумать только, но он осмелился предположить, что такая женщина, как Мэган, - Мэган! - пожелает выйти за него замуж, за некогда уличного мальчишку, который чистил обувь!
- Майкл!
Он замер в шаге от двери и быстро обернулся. Сердце подпрыгнуло в груди, едва она назвала его по имени. Майкл взглянул на женщину, ради которой был готов на всё. На всё, но только не становиться причиной ее боли.
- Да?
На милом лице отразилось глубокое удивление, которое она, вероятно, испытала после его заявления об уходе.
- Куда вы идете?
- Домой.
Как нелепо. Он вообще не должен был приезжать сюда. Не должен был доводить всё до такого абсурда.
- Но вы ведь пришли за моим ответом. - Она помолчала и тихо добавила: - Я вам еще не давала ответ.
Майкл замер, как замерло и его сердце.
- Вы хотите дать мне ответ?
Готов ли он снова услышать отказ? Который навечно разобьет его сердце.
- Да.
Сердце его на этот раз гулко ударило по ребрам, а потом затихло совсем. В немом изумлении.
- И какой ответ вы хотите дать? - едва слышно спросил Майкл.
Она полностью повернулась к нему. Взгляд ее был наполнен решимостью и твердостью. Она сцепила руки перед собой и, заглянув ему в глаза, сказала:
- Я согласна.
Несколько мгновений Майкл стоял, не шевелясь и изумленно глядя на Мэган. Он, вероятно, ослышался. Она согласна остаться в том положении, в котором находилась. Вот что она должна была сказать. Она ведь не имела в виду то, что собирается...
- Я согласна стать вашей женой, но у меня есть условия.
Майкл сделал глубокий вдох и на секунду прикрыл глаза. Вдох, выдох. Затем снова посмотрел на Мэган. Она с прежней решимостью стояла недалеко от него. В трех или четырех шагах. Такая худенькая, такая бледная, но наполненная такой внутренней силой, что Майкл невольно испытал гордость за нее.
"Согласна стать вашей женой".
Это ему не померещилось? Он спит или бредит?
- Майкл, вы меня слышите? - обеспокоенно спросила она, глядя на самого потрясенного человека в мире.
Майкл моргнул.
- Да. - Растерянно он поднял руку и быстро провел ею по своим волосам. Боже милостивый, такое возможно? Возможно, чтобы его самая заветная мечта исполнилась? - Мэган, вы хорошо подумали над своим решением?
Господи, неужели он еще и пытается уговорить ее отказаться от своих слов?
- Да. - Она приподняла подбородок, словно бросая ему вызов. - Но у меня есть условия.
На этот раз он не смог проигнорировать ее слова.
- Я слушаю.
Он заложил руки за спину и внимательно посмотрел на нее, приказывая свое сердце не стучать так громко, иначе он ничего не расслышит. И пытался дышать, чтобы не задохнуться. От радости. От потрясения. От желания подойти и крепко сжать ее в своих объятиях. И никогда больше не отпускать.
- Я не могу стать вам той женой, какую вы ожидаете получить. Я не смогу выполнять перед другими роль вашей жены, выходить в свет и притворяться, будто у меня всё хорошо.
Майкл внезапно полностью и окончательно осознал всё то, что должно было произойти. Как это повлияет на их дальнейшую жизнь. Как изменит их жизни. И как тяжело это всё будет в первую очередь для нее.
- Я не прошу вас пойти на то, что сделает вас несчастной. И как вы уже должны знать, я не затеваю мероприятий, где мне требуется хозяйка вечера. - Он сжал руки и тише добавил. - Вам не нужно волноваться по этому поводу. Какие еще у вас есть условия?
- Я буду носить траур по Джорджу до самого конца.
Что означило три года. Что ж, это тоже было справедливо, ведь она не успела скорбеть по Уиксли так, как того требовало ее сердце. Если только не учесть того факта, что она собиралась стать женой другого человека.
Майкл кивнул.
- Хорошо. Что ещё?
Она невольно опустила голову, скрывая взгляд. Майкл ошибся или ее щеки слегка порозовели? Незаметно, но она покраснела... Если это было смущение, то она с этим быстро справилась, потому что резко вскинула голову, твердо посмотрела на него и прямо сказала:
- Я не смогу разделить с вами постель.
Вероятно, это было самое главное, что могло бы стать камнем преткновения. Как для нее, так и для него.
Майкл не двигался с места, не моргал. Он лишь пристально смотрел на нее и пытался понять, насколько болезненно будет для него получить ее и продолжать не иметь возможности хоть бы сжать ей руку. Он никогда не думал, что любовь заполнит все его существо настолько, что он будет задыхаться, не сможет мыслить здраво и жить без возможности проявить свою любовь. Он не верил в любовь. Не верил в силу любви. Но судьбе было угодно разрушить его сомнения до основания.
И теперь Майкл беспомощно стоял и смотрел на женщину, которая соглашалась принадлежать ему, но не быть его.
- Я принимаю ваше условие, - услышал он собственный голос.
Мэган приподняла брови и озадаченно покачала головой.
- Я думала... - Она будто не могла что-то решить для себя. - Я думала, что вы возьмете своё предложение обратно, когда я озвучу вам свои условие.
Как же она ошиблась! Иметь возможность беспрепятственно видеть ее и знать, что с ней всё в порядке, было наивысшей наградой. По крайней мере, Майкл отчаянно хотел верить в то, что этого достаточно.
- Обычно, когда я принимаю решение, я не склонен менять его. Что бы ни произошло.
К его огромному изумлению Мэган шагнула к нему.
- Почему? - тихо спросила она, остановившись в шаге от него и глядя на него так, что вызывала своим взглядом боль во всем его теле. - Почему вы идете на это?
Майкл был непреклонен.
- Я так решил.
- Но почему? Вы хотите дать мне кров и надежду на будущее, даёте положение в обществе и защиту, а взамен не просите ничего? Но так ведь не бывает.
"Бывает, - с мукой подумал Майкл, стараясь удержать свои руки при себе. - Бывает, когда кто-то становится важнее тебя самого".
- Вам не нужно думать о том, чего жду от этого брака я.
- Но... зачем вам брак без обязательств? Брак, который будет таким неполноценным. Где не будет детей и любви.
С каждым словом она невольно наступала на те самые раны, которые болели намного сильнее, когда она стояла так близко к нему.
- Вы будете защищены. И в безопасности.
- Почему вы так заботитесь обо мне? Неужели ради Джорджа? Вы так сильно дорожили его дружбой? И готовы принести в жертву своё счастье? Зачем вам пустой брак?
"Ты будешь моей, не смотря ни на что. И я буду знать, что ты в безопасности". А еще, он совсем скоро умрет. Тихо сляжет и незаметно исчезнет из этого мира, который с легкостью покинули почти все его родные. Его успокоит мысль о том, что Мэган будет защищена. Что она ни в чем не будет нуждаться. И она сможет позаботиться о бабушке.
- Мои стремления не должны вас заботить, - произнес он тем самым своим суровым голосом, которым давал понять, что дальнейшие обсуждения бессмысленны. - Если у вас есть еще условия, их я тоже готов выслушать.
Мэган долго смотрела на него, потом медленно покачала головой. Она выглядела потрясенной и слегка растерянной. Возможно, она не ожидала, что он согласиться после ее последнего условия. Майкл нахмурился и опустил руки. Черт побери, Мэган, любовь всей его жизни, согласилась стать его женой, как он мог позволить ей отказаться от этого? Или отказаться от этого самому? Майкл едва мог поверить в реальность происходящего.
- Тогда вам больше не о чем беспокоиться, - поспешно заговорил он, отойдя от нее на приличное расстояние, чтобы избавить себя от всякого искушения. - Я пришлю к вам бабушку, чтобы вы могли собраться. И возьму специально разрешение на брак. После церемонии мы уедем в мой загородный дом, и вам не придется волноваться относительно того, что вас будут донимать сплетницы общества или мои гости. - Майкл повернулся и взглянул на нее. - Вам что-нибудь нужно? - Она снова медленно покачала головой. Вероятно, сейчас не самый лучший момент спрашивать, что ей нужно. Они оба были обескуражены стремительно развивающимися событиями. Им нужно было время, чтобы прийти в себя. - Если вам что-то понадобиться, дайте мне знать. Не буду вам больше мешать.
Сказав это, он еще раз окинул ее быстрым взглядом. Стараясь запомнить этот миг, это волшебное мгновение, которое навсегда сделает Мэган частью его жизни, его существования. А затем шагнул к двери и тихо вышел. Закрыв дверь гостиной, Майкл вдруг остановился и зажмурился.
Боже, пусть произошедшее окажется реальностью! Пусть всё это происходит с ним на самом деле!
Быстро очнувшись, он поднял руку и ущипнул себя. Легкая боль не могла служить доказательством того, что он не спит. Майкл огляделся по сторонам и тут же заметил стоявшего недалеко дворецкого Мэган, который удивленно смотрел на него. Напустив на себя сурово-решительный вид, он шагнул к слуге и коротко потребовал:
- Ущипните меня.
Густые брови Дэвиса поползли вверх. Он удивленно посмотрел на Майкла через линзы своих очков.
- Что, простите?
- Вы ведь знаете, как следует ущипнуть человека?
Дэвис медленно поправил свои очки.
- Полагаю, что да, сэр.
- Тогда ущипните меня.
Для большей убедительности Майкл протянул ему руку.
- Вам нехорошо, сэр? - спросил дворецкий, взглянув на Майкла так, будто тот сошёл с ума.
- Будет хорошо, если вы достаточно сильно ущипнёте меня.
- Вы уверены?
Сейчас он не был уверен ни в чем.
- Да.
- Вы по-прежнему желаете, чтобы я вас ущипнул?
- По этой причине я и подошёл к вам.
- Хорошо.
Дворецкий пристально посмотрел на руку Майкла, а затем весьма болезненно ущипнул его, так, что Майкл даже поморщился.
- Вам стало лучше, сэр?
Майкл опустил руку, боясь поверить в счастье, которое совсем скоро обрушится на него.
- Да, благодарю.
Дворецкий удовлетворенно кивнул и выпрямился.
- Вас проводить?
- Нет. - Взгляд Майкла вдруг стал недовольным, когда он вспомнил кое о чем. - Как вы заботитесь о своей хозяйке? Вы что же, морите ее голодом, или у вас недостаточно денег, чтобы купить еду?
Дворецкий побледнел от столь прямого и резкого замечания.
- Леди Уиксли сейчас переживает не лучшие времена, но мы стараемся сделать все возможное, чтобы помочь ей.
Майкл вздохнул, ругая себя за то, что набросился на человека, который искренне беспокоился за Мэган.
- Дэвис, вы же знаете, что если вам что-то понадобиться, вы всегда можете написать мне, - устало проговорил он, взглянув на дверь гостиной, за которой находилась Мэган. Его будущая жена. Сейчас еще невеста. Боже, она согласилась стать его женой, а он даже не подарил ей кольца! Какой идиот! Еще и смеет после этого делать выговор дворецкому! - Просто проследите за тем, чтобы она питалась регулярно. Она так сильно похудела, что стала почти прозрачной.
- Я сделаю все возможное, сэр.
Майкл в последний раз взглянул на дверь гостиной и ушел.
День выдался холодным и промозглым. Шел небольшой снег. На улице не было видно ни одного человека. Но Майклу показалось, что это самый замечательный день. Самый счастливый день в его жизни. Женщина, которую он любил так долго, которая никогда не могла бы принадлежать ему, сегодня дала свое согласие стать его женой. Ему было неважно, какие условия она предъявила. Сейчас всё казалось таким неважным. Ради нее он был готов абсолютно на все. Единственная мысль, которая грела его, - это возможность быть рядом с ней тогда, когда он пожелает. Ему не нужно будет тайно преследовать ее на улице, чтобы увидеть редкую улыбку или блеск в глазах.
Мэган станет его женой!
Господи, неужели чудеса могли происходить?
Майкл вдруг обнаружил, что улыбается. Впоследнее время у него не было повода, чтобы улыбаться, но сейчас впервые в жизни он сделал это от всего сердца.
Вскочив в карету, он велел кучера ехать к ювелиру.
<p>
Глава 6</p>
Мэган не могла поверить в то, что с ней происходило, но она действительно сидела в карете, которая увозила ее прочь из Лондона. Увозила ее туда, где собиралась начаться ее вторая, новая жизнь. Может, это сон? Как это могло быть правдой? Полгода назад она похоронила обожаемого мужа, а теперь ехала в новый дом со своим новым мужем. Как она дошла до этого?
Проведя рукой по застывшему лицу, Мэган взглянула в окно кареты, за которым шел сильный снег. Крупные хлопья падали на землю в каком-то странном молчаливом единении. Тишина обволакивала. Мэган подумала о том, что могла бы вечно жить в такой тишине. Которая отдаляла ее от всего мира. Отрывала от реальности и боли. Существование становилось таким простым и терпимым. Всё теряло свою значимость и силу.
Была только тишина.
И дорога. Дорога, конечный пункт которой навсегда изменит ее жизнь. Она не хотела новой жизни. Любая перемена была невероятно болезненной. После Джорджа не было никакой жизни, и смысла в ней тоже не было. В ней вообще ничего не осталось. Тогда почему и как она согласилась на это безумие?
"Моим счастьем был Майкл. И я любила его той любовью, которую нельзя променять на другую. Ни на какое временное счастье невозможно обменять эту любовь".
Снова и снова Мэган возвращалась к словам бабушки Хелен, поражаясь тому, как сама она смогла променять свою любовь на временное счастье. Но ведь Майкл не предлагал ей счастья. Об этом не могло быть и речи. Так неужели она была готова променять память и любовь Джорджа на убежище, которое и предложил Майкл? Мэган не могла понять себя, не могла понять, что подтолкнуло ее на это. Но когда она увидела Майкл, когда заглянула ему в глаза... В глаза самого странного мужчины на свете. Который выглядел таким суровым, собранным и в то же время одиноким, он показался ей таким надежным. Она не смогла сказать "нет". Она точно знала, на что соглашается. На что идёт.
Более того, он сам знал, на что идёт. На брак без обязательств и без будущего. Просто спасительное убежище, где они смогу дожить до старости. Мэган была поражена той лёгкости, с которой он принял ее условия, едва услышал их. Он ведь был умным, пышущим здоровьем и успешным мужчиной. И очень рассудительным. Он не мог пожелать иметь пустой брак. В котором не будет ничего. Даже простой привязанности. Почему он согласился на это? - в который раз вопрошала Мэган. Неужели он так сильно дорожил дружбой с Джорджем?
Однако теперь ни для кого из них не было пути назад. Они пошли на это сознательно, если вообще должны были осознавать это. Теперь они были мужем и женой. Священник очень быстро обвенчал их спустя неделю после того разговора. Мэган даже не помнила, что сказала во время церемонии. Церемония, на которой было всего несколько человек: бабушка Хелен и поверенный Майкла, которые и выступили вместо свидетелей. Затем они сели в карету и уехали из Лондона.
Единственное, что порадовало Мэган по-настоящему, это возможность покинуть город, который без Джорджа выглядел совершенно пустым. Она не хотела выходить на улицу. Не хотела никуда идти. Мэган желала, чтобы ее оставили в покое. Может еще и по этой причине она согласилась на такой брак? Майкл говорил, что увезет ее в свой загородный дом. Туда, где она найдет некое подобие покоя и сможет продолжить свое бесцельное существование...
Она не знала Майкла. Лишь только то, что он происходил из бедной семьи, что потерял почти всех своих родных, но сумел упорством, трудолюбием и целеустремленностью прорваться в жизни и достигнуть немалых успехов. К его мнению прислушивались. Многие искали его дружбы. Как однажды это сделал Джордж, который в последствии не смог сохранить нажитое и оставил жену без средств к существованию. У Майкла была только бабушка, которой он очень дорожил. А бабушка Хелен беззаветно любила внука, в котором видела свое единственное счастье. Теперь и у Мэган будет законное право претендовать на внимание женщины, которая стала ей так дорога...
Мэган вдруг выпрямилась на сиденье и открыла глаза. Неужели она стала искать выгоды в браке, который не должен был быть заключен? Почему она не чувствовала вину за то, что предала память Джорджа? Она любила Джорджа, безумно любила его и сейчас и по-прежнему не знала, что делать без него. Но может если она продолжает жить, значит, кому-то нужна? Значит, могла в будущем сделать что-то хорошее? Мэган надеялась, что своим поступком не испортит жизнь никому.
Был уже вечер, когда они доехали до большого серокаменного дома. Слуга помог ей выбраться наружу, но даже при неярком свете луны она увидела огромное строение, которому могли позавидовать многие аристократы. Динамично развивающийся мир оставлял далеко позади себя консервативных членов высшего общества, которые считали ненужным гнаться за новыми тенденциями. И поступали очень глупо, теряя свое влияние и богатство. А вот Майкл был совершенно иным. Он сумел пристроиться к потоку перемен и мог распознать успех там, где этого никто не искал. Мэган повернула голову и увидела его стоящим недалеко от кареты. От его тяжелого, пристального взгляда у Мэган невольно замерло сердце.
Какие у него опасные и острые глаза. Легкая дрожь прошлась по спине, когда он сделал шаг в ее сторону. Мэган захотелось отступить назад, но она осталась стоять на месте. Что за глупости? Что за необоснованный страх? Неужели она всерьез полагает, будто он навредит ей? Он ведь женился на ней только для того, чтобы защитить ее. Он никогда не делал того, что по-настоящему могло бы напугать ее. Тогда почему она вдруг испугалась его?
- Добро пожаловать домой, - произнес он мягким голосом, остановившись прямо перед ней. - Теперь это ваш дом.
Мэган посмотрела на него и обнаружила, что взгляд его изменился, стал иным, почти нежным. Как странно... Она сильнее запахнула ворот своей меховой накидки, потому что подул холодный ветер.
- У вашего дома есть имя?
Его золотистые брови поползли вверх.
- Что, простите?
- У вашего дома есть имя? - Увидев, как ее вопрос озадачил его, Мэган поспешила объяснить: - Обычно у всех домов есть названия. Имя. Как вы назвали свой дом?
Он нахмурился и заложил руки за спину. И снова стал выглядеть таким неприступным, что ничего невозможно было понять по выражению его лица. В нем было что-то такое, что внушало ужас и уважение одновременно.
- У этого дома нет названия. Это просто место, где живут.
Мэган почувствовала непонятный холодок. За кого она вышла замуж? За человека, который не считал домом место, где жил?
- И вы никогда не думали о том, чтобы назвать?..
- Нет.
Его резкий ответ еще больше напугал Мэган. Она замолчала и быстро кивнула, желая закончить этот странный разговор. Вероятно, он испытывал то же желание, потому что развернулся и указал рукой на лестницу, ведущую в дом.
Туда, где просто живут.
Они вошли в большой и красиво обставленный холл с мраморной плиткой, где их ждала дюжина слуг во главе с дворецким. Увидев Мэган, высокий с небольшой сединой мужчина в черном фраке, держа спину невероятно прямо, почтительно поклонился ей.
- Добро пожаловать домой, миссис Сомерс, - начал он звучным голосом и улыбнулся так, что улыбка смягчила строгое выражение его лица. - Позвольте представиться. Я - Абрахам Роджерс, дворецкий мистера Сомерса. Хочу представить вам вашу домашнюю прислугу.
Мэган на секунду застыла, впервые услышав свое новое имя. Она так сильно привыкла к леди Уиксли, почти приросла к титулу, что было несколько болезненно слышать другое обращение. Но ведь теперь это неотъемлемая часть ее новой жизни, в которую она уже вошла. Подавляя мрачные мысли, Мэган всё же познакомилась с тем, кто отвечал за... этот дом. Майкл стоял рядом и внимательно следил за слугами, которые буквально дрожали под его суровым взглядом. Когда представление закончилось, он тут же велел:
- Роджерс, проводи миссис Сомерс в ее комнаты и сделай все возможное, чтобы ее пребывание в этом доме было как можно комфортным.
- Да, сэр.
- Когда миссис Сомерс скажет, подайте ужин.
Мэган повернулась к человеку, который стал теперь ее мужем.
- А вы? - невольно сорвалось у нее.
Выражение его замкнутого лица не изменилось, когда он сказал:
- Я буду в своем кабинете. Мне нужно поработать.
Поднимаясь за дворецким, Мэган поразилась тому, как дико слово "работать" звучит в день его свадьбы и в канун брачной ночи.
Роджерс проводил ее в большие комнаты апартаменты, которые состояли из просторной гостиной для личных встреч, ванной комнаты с мраморным камином и безупречно обставленной спальней, выполненной в бирюзовых тонах. Мэган была поражена тому вкусу, с которым планировали эти комнаты, да и дом в целом. Дорогая мебель. Картины, висевшие на стенах, которые, вероятно, стоили целое состояние. Она не представляла, как всё это досталось Майклу. Заработал ли он эти деньги, выиграл в карты, в которые мужчины любили играть, или заполучил в обмен на какие-то деловые операции, но Мэган вдруг подумала, что он заслужил такой дом.
- Миссис Сомерс, - послышался голос дворецкого. - Вам здесь нравится?
Мэган обернулась к взволнованному дворецкому.
- Здесь просто чудесно! - Она провела рукой по столешнице круглого стола из красного дерева. - Как давно мистер Сомерс является хозяином этого дома?
- Вот уже пять лет, миссис Сомерс, - тут же ответил он, скрыв свое удивление, ведь полагалось, что невеста должна знать всё, или хотя бы большую часть о человеке, за которого вышла замуж.
Мэган сняла накидку и аккуратно сложила на диване.
- Дом вызывает искреннее восхищение.
Дворецкий гордо кивнул.
- Мистер Сомерс лично позаботился о том, чтобы так и было.
Его слова приятно удивили Мэган.
- Он сам здесь всё обустраивал?
- Да. Вы не знали об этом?
Потрясенно она покачала головой, ощутив какое-то странное восхищение.
- У вашего хозяина безупречный вкус.
- Мы все так считаем. - Он снова улыбнулся и мягко добавил: - Особенно в случае с выбором супруги.
Такая похвала из уст дворецкого многого стоила для вновь прибывшей хозяйки. Мэган не могла не оценить этот жест, которым он принял ее в семью Майкла.
- Благодарю, Роджерс, - улыбнулась в ответ Мэган.
- Вам что-нибудь нужно, миссис Сомерс?
- Да, не могли бы вы принести мне горячей воды?
С дороги Мэган больше всего хотелось принять ванну и согреться.
- Разумеется.
- А через час можете начать приготовление к ужину.
- Будет сделано, миссис Сомерс.
Когда дворецкий вышел, Мэган обессилено присела на краю дивана, сложив руки на своих коленях. Вот теперь она наиболее полно вошла в свою новую жизнь. В которую вовлек ее Майкл. И которую она должна была разделить с ним. Если бы не долги Джорджа, она сейчас сидела бы в собственной спальне. Но с сегодняшнего дня была вынуждена жить в этой роскоши. Почему вдруг ей от этого захотелось заплакать?
<p>
***</p>
Столовая выглядела не менее грандиозной и богато обставленной, чем остальные комнаты, которые она уже видела, и с которым Мэган еще предстояло познакомиться. Она ужинала с Майклом, который сидел на другом конце стола и молча поглощал блюда. Аппетит у него был здоровый. Чего нельзя было сказать о ней. Мэган поковырялась вилкой в своей тарелке, испытывая необъяснимое волнение. Ведь был день ее свадьбы. А впереди была брачная ночь. Да, они обговорили все детали. У них не будет брачной ночи, у них не будет чувств друг к другу, у них не будет ничего, кроме общего дома, где оба будут жить. Тогда почему она чувствовала себя так странно? Словно сидела на пороховой бочке, которая если не сегодня, но в определенном будущем должна была взорваться.
- Вам не нравится еда?
Мэган вздрогнула от неожиданного вопроса и подняла голову.
- Что?
- Вам не нравится еда? Что-то не так приготовлено? Или вы не любите говядину?
Как нелепо слышать нотки искреннего беспокойства в голосе мужа, который не собирался стать ей полноценным мужем. Каким она запретила ему быть.
- Н-нет, все хорошо, - неуверенно ответила Мэган, отложив вилку.
Лицо Майкла помрачнело.
- Тогда почему вы не едите? Вам нужно побольше есть, знаете ли.
Мэган ужасно не понравилось его замечание. Она ведь была в трауре, а Майкл пытался сделать вид, будто всё самое страшное осталось позади, когда самое страшное ждало ее впереди.
- Я прекрасно знаю, когда мне нужно есть, а когда нет.
Складки возле его губ стали более заметны.
- И сейчас самое время отказаться от пищи? - недовольно осведомился он.
Мэган сжала руку.
- Помните, как я говорила об условиях нашей... нашего союза?
Он сжал челюсти и подался вперед, сузив глаза, которые опасно мерцали. Вид у него был почти угрожающий. Но голос прозвучал спокойно.
- Да.
Мэган внезапно почувствовала сильнейшее раздражение от его манеры давать односложные ответы. Она устало опустила голову и тихо попросила:
- Прошу вас, не давите на меня. Я стараюсь изо всех сил, но мне очень тяжело...
Она вдруг услышала скрип отодвигающегося кресла. Подняв голову, Мэган увидела, как Майкл медленно встает и подходит к ней. Он остановился совсем рядом. Такой высокий. Такой непредсказуемый
- Мэган, - послышался его тихий голос, наполненный невероятной нежностью, что потрясло ее до глубины души. Такой суровый человек и так легко мог ошарашить ее проявлением нежности. Какое противоречие! - Если вы чувствуете себя нехорошо, вам нет нужды изображать послушную жену. Идите к себе и отдыхайте.
От благодарности и облегчения Мэган чуть не расплакалась.
Она и не думала встретить у него понимание тогда, когда больше всего на свете нуждалась в этом. Мэган медленно встала.
- Спасибо.
- Спокойной ночи, - почти ласково добавил он, стоя на месте.
Мэган вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза. Майкл действительно был самым странным человеком на свете. Которого невозможно было понять.
- Вам тоже...
Она ушла, так и не обернувшись. Мэган готовилась ко сну с противоречивым чувством. Потому что ей впервые предстояло спать в чужой кровати. В чужом доме. В чужом месте. Которое теперь принадлежало и ей.
События, которые за этот день обрушились на нее, прогнали сон. Мэган сидела на диване в гостиной и смотрела на пламя в горящем камине, не сняв даже платье. Почему-то она ощущала себя невероятно дряхлой, ужасно одинокой. Она так сильно тосковала по Джорджу. По его улыбке. По его смеху. По объятиям и легким поцелуям, которыми он отправлял ее спать. По тихим разговорам перед сном. Но теперь его не было рядом, теперь ничто не напоминало о нем. Кроме небольшой миниатюре, которую она хранила в своей шкатулке для драгоценностей.
Она провела рукой по безымянному пальцу, на котором теперь носила чужое кольцо. Напоминание о том, что она принадлежит другому. Напоминание о том, что она отказалась от прежней жизни. Мэган было больно осознавать всё это. Она отдала бы всё на свете, чтобы сохранить прежний уклад жизни. Лишь бы вернуть Джорджа, живого и невредимого. Ей не нужны были богатства, роскошный дом, она могла бы прожить с Джорджем даже в лачуге. Только бы он был рядом... Но было уже слишком поздно.
Ее мысли прервал стук в дверь. Мэган удивленно вскинула голову и встала. Кто мог беспокоить ее в такое время? Была уже почти полночь.
Открыв дверь, Мэган изумлённо замерла, не думая обнаружить на пороге...
- Майкл? - Удивлению ее не было предела. На секунду ей показалось, что он пришел нарушить данное ей обещание и заявить свои права на эту ночь. Мэган застыла, не спуская с него ошеломленно напуганного взгляда. - Чт-то вам нужно?
Он пристально смотрел на нее, когда спросил:
- Можно войти?
Ее сердце подпрыгнуло и заколотилось в груди. Мэган сжала ручку двери, не желая впускать его.
- Зачем?
Его лицо помрачнело еще больше. Если только до этого оно уже не было таким мрачным. И внезапно стало очевидно, что он понял, почему она задала этот вопрос.
- Я хочу поговорить с вами. Коридор для этого не самое лучшее место.
Покраснев до корней волос, Мэган виновато кивнула.
- Д-да, конечно.
Отойдя чуть в сторону, она всё же впустила его. У нее дрожали руки, когда она закрыла дверь и медленно повернулась к нему. Он ведь не мог, Мэган была уверена, не мог сделать что-то против ее воли. Тогда почему она тряслась, как осиновый лист?
Майкл оглядел комнату и снова посмотрел на нее.
- Как вы устроились?
Какое счастье, что она все еще была в своем вечернем платье, пусть и черного цвета. И какое счастье, что они находились в гостиной, которая создает не такую интимную атмосферу, какая могла бы царить между супругами в первую брачную ночь, если бы они были в спальне.
- Б-благодярю, хорошо.
У нее так сильно дрожал голос, что она боялась добавить лишнее слово, дабы не показать свое волнение.
- Я рад, - сказал он с заложенными за спиной руками.
Повисла пугающая и вместе с тем волнующая тишина. Мэган хотела, чтобы он поскорее вышел. Ушел и оставил ее одну. Наедине с мыслями о Джордже.
- О чем вы хотели поговорить со мной?
Майкл вдруг опустил руки, и оказалось, что он прятал за спиной небольшую папку в кожаном переплете. Почти как обложку от книги, только чуть тоньше.
- Я хотел отдать вам документы на ваш дом, который обещал вернуть после нашей свадьбы. - Он протянул ей папку. - Так же у меня оставались средства вашего мужа, которые я не успел вернуть ему. Я открыл счет на ваше имя и положил туда эти деньги. Утроив их размер. Теперь все это ваше.
Мэган была так сильно потрясена, что какое-то время не могла произнести ни слова.
- У Джорджа были деньги, которые оставались у вас?
Лицо Майкла было совершенно непроницаемое, когда он ответил:
- Они существовали в виде вложений, которые я извлек лишь совсем недавно. Поэтому у меня не было возможности вернуть их вам раньше, дабы вы смогли сохранить ваш дом, если вы подумали об этом.
Мэган покачала головой, поражаясь тому, как остро и как резко он воспринимает любое упоминание о Джордже.
- И эти деньги не помогли бы вам сохранить дом, по крайней мере, в том объеме, в каком они были изначально.
- И теперь вы хотите, чтобы я приняла их вместе с компенсацией, которую вы добавили к ним?
Майкл не повел и бровью от ее колкого замечания.
- Это не компенсация в оплату вины перед вашим мужем. Это проценты, которые заработал... ваш муж после удачного вложения.
Мэган не хотела брать папку. Не хотел принимать от Майкла ничего.
- Я не могу...
- Считайте это моим свадебным подарком.
Мэган горько усмехнулась.
- Дарите мне дом, который принадлежал мне?
Она с трудом заметила, как потемнели его глаза, но только благодаря тому, что стояла очень близко к нему. В очередной раз он доказал, какая у него стальная выдержка и самообладание.
- Попробуйте увидеть в моих словах искреннее желание порадовать вас, - вдруг совсем тихо сказал он, еще выше подняв папку.
Мэган ощутила острое чувство вины, ведь несомненно ранила его, хотя должна была поблагодарить за все то, что он сделал для нее. Из всей этой ситуации в выигрышах оставалась она, а он не получал ничего. У нее не было причины жаловаться. В отличие от него.
- Простите мою резкость. - Мэган виновато опустила голову. - Я не должна была так говорить.
Он ничего не сказал, а лишь ждал до тех пор, пока она не приняла папку. А потом развернулся и направился к двери.
- Завтра утром я уезжаю в Лондон, а бабушку пришлю к вам. Спокойной ночи.
- Подождите! - Мэган удивленно посмотрела на него. - Когда вы вернетесь?
Он нахмурился и покачал головой.
- Никогда. Не знаю. Я буду жить в городе, чтобы не мешать вам...
Он вышел, оставив потрясенную Мэган стоять посереди своей гостиной. Мало того, что он вернул ей деньги ее мужа и дом. Теперь он отдавал в ее личное распоряжение свой собственный дом, который сам с такой тщательностью обставил. Господи, кем на самом деле был Майкл Сомерс? И почему, ради всего святого, совершал один безумный поступок за другим? Почему он с таким самозабвением оберегал и заботился о ней? Они ведь практически не знали друг друга. И все же...
Не зная, чем занять руки, Мэган машинально открыла папку, но, увидев обозначенную сумму на бумаге, застыла как вкопанная. Восемьдесят тысяч футов стерлингов! Она даже на бумаге не видела такой суммы. Как? Неужели Джордж был так богат?..
"Я утроил сумму"...
Почему Майкл поступил так, если набежали проценты, способные прокормить ее до конца жизни, а то и дольше?
Мэган снова посмотрела на дверь, в которую недавно вышел Майкл. Ее супруг. Самый загадочный человек на свете. Чем она была обязана ему за всё то, что он делал ради нее?
<p>
Глава 7</p>
Хелен входила в дом внука с противоречивыми чувствами. Трудно было поверить в это, но ее внук действительно женился. Еще совсем недавно он был замкнутым и поглощенным своей работой человеком, не допускающим и мысли о том, чтобы посмотреть в сторону хоть бы одной незамужней барышни. А теперь...
Он ведь столького добился! Столько сделал! Прошел через все мыслимые и немыслимые испытания. Он заслуживал счастья. Чего Хелен ему и желала. Но этот брак... Поспешный. Внезапный. С убитой горем вдовой... Что заставило его пойти на это? Хелен знала точно, что Майкл никогда не совершит поступок, не обдумав все возможные последствия сотни, а то и тысячи раз. Он никогда не был безрассудным. Но сейчас она никак не могла объяснить истинные мотивы, толкнувшие его на этот союз. Хелен почему-то боялась, но в то же время желала получить ответы на свои многочисленные вопросы. Однако для этого сейчас был не самый подходящее время.
Увидев спускающуюся к ней улыбающуюся Мэган, Хелен улыбнулась ей в ответ, передавая дворецкому свою накидку и перчатки.
- Бабушка Хелен, как я рада вас видеть!
Мэган сбежала вниз, быстро подошла и так крепко обняла Хелен, что той на секунду стало трудно дышать. Почему в этом объятии можно было с легкостью распознать отчаяние?
- Девочка моя, а я как рада тебя видеть! И тем более в качестве жены моего Майкла.
Сказав это, она отстранила от себя Мэган и внимательно посмотрела на нее. Мэган вдруг заметно покраснела и чуть отступила назад.
- Вы ведь не были готовы к такому, правда?
Хелен взглянула на стоявшего рядом дворецкого.
- Роджерс, принесите нам чаю в гостиную. Я едва не покрылась льдом от этого жуткого холода.
- Разумеется, миссис Сомерс.
Когда дворецкий ушел, Мэган виновато посмотрела на бабушку Майкла, потому что именно ей следовало встретить гостью по всем правилам.
- Бабушка, простите меня за мои манеры. Не знаю, что на меня нашло...
Хелен улыбнулась и взяла невестку под руку.
- Пойдём лучше к теплому камельку, а потом я расскажу тебе, что значат настоящие манеры и как их обретают. - Они вошли в уютную гостиную, согретую теплом от горящего огня. Мэган помогла бабушке присесть в кресле недалеко от камина, прикрытого небольшим экраном, и села рядом с ней на диване. - Я ведь когда-то была более невежественной, чем ты посчитала себя.
Мэган с улыбкой покачала головой.
- Не могу представить вас такой.
Хелен рассмеялась.
- Я ведь была никем. Из самых низших слоев общества. Люди могли пройти мимо меня и даже не заметить. - Хелен взглянула на огонь в камине, с ужасом вспоминая прошлое. Годы, которые оставили в душе неизгладимый след. - У нас был обувной магазин, где мой муж шил на заказ обувь. Иногда, когда не бывало заказов, он чистил обувь господ, которые проходили мимо. После его смерти мой отец... помогал мне и занимался нашим магазином. Моим утешением в те годы был наш маленький Джон. Годы шли, мой сын подрос и стал помогать моему отцу. Я очень боялась, что потеряю его так же рано, как мужа, поэтому разрешила ему жениться в восемнадцать лет. И вот однажды, когда у нас родился Майкл, мой первый внук, я взглянула на него и поняла, что он особенный.
Мэган стала очень серьезной, выпрямила спину и внимательно посмотрела на бабушку Хелен.
- Как вы это поняли?
- Майкл смотрел на меня так внимательно, будто понимал, кого и почему видит перед собой. У него были такие умные глаза. Я тогда помню, взглянула на Джона и сказала, что у него родился необычный ребенок, который еще наделает много дел. - Хелен с улыбкой покачала головой. - И признаться до вчерашнего дня я не думала, что он наделает таких дел.
Мэган замерла.
- Вы сердитесь на меня за то, что я согласилась стать его женой?
Хелен быстро покачала головой.
- Мэган, милая... У нас еще не было времени поговорить об этом, но я никогда не сердилась на тебя. Поверь мне. - Она взяла руку Мэган в свою. - Я очень рада, что именно ты стала женой моего Майкла. Я всегда говорила, что ему нужна такая леди, как ты. Вот только не думала, что его женой действительно станешь ты...
Им помешал дворецкий и еще одна служанка, которые принесли чай и песочные печенья с марципаном. Хелен взглянула на дворецкого.
- Роджерс, вы избалуете меня до смерти.
На строгом лице дворецкого отразилась мягкая улыбка.
- Поверьте, я прослежу за тем, чтобы вам ничто не угрожало.
- Признайтесь, Роджерс, это Майкл постарался, да?
- Мистер Сомерс не имеет к этому никакого отношения.
- Снова прикрываете его.
- Он не нуждается в этом.
Дворецкий улыбнулся в последний раз и вышел вместе с молодой служанкой. После их ухода Мэган стала разливать чай.
- Так и не привыкну, что за мной ухаживают и прислуживают. - Хелен перестала улыбаться и тяжело вздохнула. - Когда я была маленькой, я часто мечтала о том, чтобы стать леди. Когда все в доме ложились спать, я проскальзывала на кухню, брала чашку с тарелкой и устраивала импровизированный чайный прием, возомнив себя настоящей леди. Я считала, что совсем не трудно правильно держать себя и вести разговоры. Но как же я ошибалась. С годами, когда мой внук стал подниматься из низов, я по-настоящему осознала все трудности, с которыми предстояло столкнуться. Мне было очень тяжело, но что не сделаешь ради любимого внука. Ночами я учила правильно держать чашку, а потом Майкл нанял мне учителей. Только представь себе, меня учили заново разговаривать и вести себя за столом.
Мэган невольно улыбнулась.
- Могу себе представить. - Она протянула чашку чая бабушке Хелен. - У меня было почти так же. Я возмущалась и не понимала, почему мне нужно учить то, что я и так знала.
- Ты с малых лет впитала в себя правила хорошего тона, а вот я... Мне было нелегко менять себя, но ради Майкла я была готова на все. Он - вся моя жизнь.
Мэган посмотрела на свою чашку, но почему-то не взяла ее.
- Он всегда был таким?
Сделав небольшой глоток любимого чая, Хелен тихо спросила, задумчиво изучая Мэган:
- Каким, дорогая?
Мэган всегда вызывала в ней восхищение и то, что она согласилась стать женой Майкла, было настоящим чудом. И великим чудом было желание Майкл жениться на ней. Хелен терзала острая догадка о том, что за этим непременно должно что-то скрываться. Майкл не мог просто из чувства долга перед каким-то Уиксли решить жениться на его вдове, дабы спасти ее. Хелен заметила во время церемонии нечто, что невероятно обеспокоило ее. Она увидела, как Майкл смотрел на свою невесту, когда надевал кольцо ей на пальце. В его глазах было столько боли, столько отчаяния. Почему он выглядел таким несчастным? И почему женился на женщине, которую совсем не знал?
- Таким замкнутым и необщительным, - послышался робкий голос Мэган, которая по-прежнему не отрывала взгляд от своей чашки, словно пробиралась сквозь тернии собственных мыслей.
Хелен вздохнула.
- Он не всегда был таким. - Мэган подняла голову и посмотрела на Хелен. - Жизнь сделала его таким. - Хелен снова взяла Мэган за руку и заглянула ей в глаза. - Я не знаю, почему вы решили обвенчаться, но ты должна знать одну вещь. Майкл всегда думает прежде всего о других, когда берет заботу о ком-то на себя. И если он это делает, он готов пожертвовать всем ради того, чтобы другим было хорошо. У него золотое сердце. Если ты согласилась стать его женой, ты всегда должна помнить об этом.
Мэган невидящим взглядом смотрела на Хелен, словно бы пыталась что-то понять, что-то решить для себя. Затем отняла руку и, встав, подошла к окну. Она была похожа на потерявшееся создание, которое теперь не знало, куда идти. Хелен покачала головой и стала пить свой чай. Она уже имела дело с заблудшими созданиями, одним из которых был ее упрямый внук.
Но почему-то впервые Хелен показалось, что эти двое нашли правильную дорогу. Им осталось только осознать это.
<p>
***</p>
Они не виделись ровно полгода. Майкл ехал домой с таким странным чувством, будто был в чем-то виноват. Он женился на Мэган, но потом почти сразу же покинул ее, оставив одну. Нет, он ведь отправил к ней бабушку, которая заботилась о ней и всегда сообщала ему, как они поживают. Она писала, что Мэган немного даже поправилась и чуть повеселела, но было трудно поверить во второе, учитывая то, что она потеряла смысл жизни.
"Я ни на кого не променяю Джорджа. Даже мертвого".
Он не мог забыть слова, которые медленно разъедали его изнутри. Как он мог забыть об этом? Как мог рассчитывать на то, что Уиксли уйдет в прошлое?
Майкл вздохнул и провел рукой по застывшему лицу. Он так усиленно работал. Так отчаянно старался не думать о Мэган, о своей женитьбе. Но так часто хотел увидеть ее, что в последнее время это желание стало просто сводить его с ума. Он умирал от тоски по ней. По ее голосу, по невольному взгляду. Черт побери, она была его женой! И он имел полное право хоть бы увидеть ее.
Какой она стала? Прошло не так много времени, но ему казалось, что прошла целая вечность. А потом Майкл увидел ворота, ведущие домой. Дом без названия. Почему эти ее слова не давали ему покоя? Почему она думала, что дому обязательно нужно имя? Зачем именовать как-то груду кирпича, если в них никто почти не жил? Если там не было тех, к кому хотелось возвращаться? А теперь там жила Мэган. И он буквально рвался к ней. Рвался туда, где раньше ничто не имело для него значения.
Кроме небольшой поляны недалеко от дома.
Тяжело вздохнув, Майкл откинулся на сиденье кареты и на секунду закрыл глаза. Раз в год, где бы он ни был, что бы ни делал, он должен был приехать сюда. К той поляне. Однако на этот раз не только жгучие воспоминания звали его домой.
Мэган.
Даже спустя столько времени у него не ослабли чувства. Да он и не рассчитывал на это. Любовь к ней была чем-то, что приросло к его костям и жило в нем днем и ночью. Ни время, ни другие силы не могли избавить его от зависимости к своей уже теперь жене. Внезапно Майкл ощутил желание перестать бороться. Он так долго сражался с собственными чувствами, так тщательно держал их под контролем. Хоть бы один день он мог просто чувствовать? Просто находиться рядом с ней... и ничего не бояться.
Когда он вошёл в дом, в холле никого не было. Майкл вдруг вспомни, что по привычке никого не предупредил о своем приезде. Стоял теплый летний день и, вероятно, бабушка и Мэган гуляли по саду, а слуги как всегда занимались своими делами. Майкл снял шляпу и хотел бросить на столик, стоявший у входа, как дверь гостиной отварилась и оттуда вышла Мэган. Майкл буквально прирос к полу, увидев улыбающуюся жену, которая еще не заметила его.
На ней, в отличие от прошлого раза, было серое платье из саржи. Платье, которым она обозначала второй год траура по любящему мужу. Имея другого мужа. Но платье удивительным образом шло ей, подчеркивая изящные линии талии и груди. Волосы были уложены в аккуратную прическу, но одна вьющаяся прядь выбилась и падала на слегка розовую щеку. Длинными пальцами она отвела прядь в сторону, прикрыла дверь гостиной, покачав головой, и повернулась к холлу. В его сторону. И внезапно Майкл почувствовал, как у него сердце перевернулось в груди.
Глаза, эти голубые и чистые как небо глаза смотрели на него с такой теплотой и нежностью, что сжалась душа. Она вероятно еще не осознала, что перед ней стоял он, потому что никогда прежде не смотрела на него так. А когда всё же поняла, глаза ее округлились от удивления. Она опустила руку и стала приближаться к нему.
- Майкл? - произнесла Мэган, наконец, остановившись недалеко от него.
Боже, этот голос! Эти глаза! Запах роз, которым она всегда пахла... На него нахлынула такая сокрушительная тоска по ней, что он был готов упасть прямо к ее ногам. Господи, он так сильно хотел обнять ее и прижать к своей груди! Но не мог сдвинуться с места.
- Майкл? - снова спросила она, став серьезной. - Что с вами такое? Вы хорошо себя чувствуете?
Он вдруг понял, что пугает ее своей молчаливостью. С трудом придя в себя, Майкл откашлялся и выпрямился.
- Привет... - наконец, произнес он, глядя на нее, стараясь не пропустить ни одну черточку этого милого лица. - Как ты... вы поживаете?
- А я уж было подумала, что вы не заговорите. - Она вновь поразила его своей редкой и теплой улыбкой, предназначенной ему. - Добро пожаловать домой. Почему вы не предупредили, что приедете?
А что бы это изменило? Майкл вспомнил ее слова, сказанные в прошлом году.
"-Вы хотели, чтобы я пришел?
- Да".
Господи, неужели она бы ждала его, если бы заранее знала о его приезде?
- Я не знал, что приеду, - едва слышно ответил он, ощущая какой-то туман в голове.
Он бы и дальше стоял так и смотрел на нее, если бы к ним не спустилась вовремя появившаяся бабушка.
- Майкл! - радостно воскликнула Хелен, направляясь к нему. - Мальчик мой, как я рада тебя видеть! Дай я тебя обниму. - Приблизившись, на крепко обняла его широкие плечи, а потом снова взглянула на него. - Требуешь, чтобы за нами присматривал Роджерс, а сам худеешь на глазах. Ты когда кушал в последний раз?
Майкл недовольно фыркнул.
- Бабушка, ты снова за своё. Позволь мне сначала подняться к себе и переодеться.
- Конечно, мы тебе позволим подняться к себе и переодеться. - Бабушка улыбнулась и взяла руку Мэган в свою. - Мы подождем тебя в гостиной, а потом откормим за все те дни, которые ты пропустил. Да, дорогая?
- Да, - робко ответила Мэган, глядя на него.
И вновь улыбнулась ему одной из тех ласковых и очаровательных улыбок, которые кружили голову. Майклу показалось, что он тает. Буквально тает, как снег под солнцем. Господи, это было так необычно! И так невероятно волнительно! Он развернулся и стал подниматься по лестнице, направляясь в свою комнату. И неожиданно почувствовал тепло. Такое странное тепло, которое было повсюду. Раньше в доме он ничего подобного не ощущал. А сейчас вдруг ощутил. Тепло было и на втором этаже, и в галерее, и даже в его комнате, когда он вошёл туда.
Он не мог понять, откуда, но у дома появилось своё особое тепло.
<p>
***</p>
Мэган сидела на своем стуле и пыталась сосредоточиться на ужине, но почему-то странное волнение не позволяло ей сделать это. День она провела очень приятно, прогуливалась с бабушкой Хелен по саду. Они даже ненадолго спустились к берегу реки, которая протекала за домом. Но легкое беспокойство так и не покинуло ее.
С тех пор, как вернулся Майкл.
Едва она увидела его, как сердце странным образом сбилось с привычного ритма. Неожиданное появление Майкла немного смутило и встревожило ее. Но ведь это был его дом. Он имел право появляться и уходить, когда пожелает. Ну и что, что последний раз он делал это полгода назад? У него были дела, которые он должен вести. И он не был обязан предупреждать, когда вздумает приезжать домой. Просто Мэган не ожидала его увидеть. Тем более так внезапно. И так скоро...
Не было и дня, чтобы она не вспоминала о Джордже. Она безумно тосковала по нему. Мысленно рассказывала ему о том, как проживает пустые дни без него. Мэган не представляла, что бы делала без бабушки Хелен, которая поддерживала ее. Которая помогала смягчать боль потери любимого мужа... А потом появился Майкл. И Мэган вдруг оказалась лицом к лицу с реальностью, от которой так старательно убегала после смерти Джорджа. Она вдруг поняла, что Майкл - ее муж, ее нынешний муж. Она согласилась выйти за него замуж. Но продолжала нести траур по мужу, по бывшему мужу...
Почему ей казалось, что нести траур при нынешнем муже было неправильно? Но ведь он обещал ей не притязать ни на что. Что она может нести траур. Что она будет жить, так как захочет...
- С вами все в порядке? - послышался обеспокоенный голос ее нынешнего мужа.
Мэган вздрогнула, положила вилку на стол и подняла голову. Он по-прежнемувыглядел неприступным, суровым и замкнутым. Но его зеленые глаза смотрели на нее с необъяснимой мягкостью. И беспокойством.
- Всё хорошо, - машинально ответила она, не уверенная, что это так.
- Тогда почему вы не едите?
- Я...
- Вам не нравится приготовленная еда?
Мэган удивленно взглянула на свою тарелку, затем снова на Майкла.
- Я люблю овощи в сливочном соусе.
- Тогда почему вы смотрите на еду так, будто не вы ее пытаетесь съесть, а она вас?
Мэган вдруг разозлилась его вкрадчивому тону. Почему он задаёт ей такие странные вопросы и путает без того запутанные мысли?
- Почему это вас так заботит?
Лицо Майкла помрачнело.
- Возможно, потому, что меня беспокоит ваше состояние.
Недовольно нахмурившись, Мэган выпрямилась на стуле. Ей не понравились его слова.
- Моё состояние? Что со мной не так?
Он тоже отложил вилку и полностью повернулся к ней, так как она сидела по правую от него руку.
- А то, что с нашей последней встречи вы не только не поправились, но похудели ещё больше.
Мэган раскрыла рот от изумления и только собиралась ответить ему, но возмущение так сильно переполняло ее, что она не смогла найти нужных слов. И тут послышался третий голос. Спасительный. Бабушка Хелен рассмеялась.
- Майкл, иногда ты делаешь неприличные замечания. - Она махнула рукой и покачала головой. -Ты считаешь, что я плохо слежу за твоей женой?
Он медленно повернул голову к бабушке. Мэган при этом ощутила небывалое облегчение. Когда его глаза не смотрели на нее так пристально и тяжело, она могла дышать более свободно.
- Я считаю, что ей не помешало бы питаться регулярно.
- Майкл, что с тобой? С утра ты был в хорошем настроении, а сейчас складывается такое впечатление, будто ты хочешь поссориться. Со всеми нами. Что-то произошло?
Его глаза вдруг потемнели. Он опустил голову, взял бокал вина и сделал большой глоток.
- Нет.
Снова эти односложные ответы. Мэган внимательно посмотрела на него, пытаясь хоть как-то разгадать его настроение, и внезапно поняла, что он лжет. Он вёл себя, как обычно, но это... Это пришло так естественно, как будто она знала это всегда. Несомненно, он что-то скрывал. Как странно, подумала Мэган, странно, что она так быстро стала разбираться в его настроении. И ведь бабушка Хелен была права. Когда он приехал, он был расслаблен, даже немного весел. А сейчас он снова был напряжен. Весь день его нигде не было видно. Дворецкий сказал, что хозяин работает в кабинете. Мэган негодовала. Приехал сюда из города, чтобы работать и здесь? Чем он занимался весь день на самом деле?
- Как дела в Лондоне? - снова спросила Хелен, стараясь разрядить обстановку.
Однако это не прогнало мрачное настроение Майкла. Он еще больше отстранился от них, сделав еще один глоток.
- Ничего интересного.
- Я так полагаю, - заметила Хелен, пристально следя за внуком, - что там ты только и делал, что работал, верно?
- Да.
- И ты больше ничего не хочешь нам рассказать?
Он поставил на стол бокал.
- Нет.
Снова воцарилось молчание. Мэган склонилась над своей тарелкой, вновь подумав о том, что присутствие Майкл вместе с волнением внушает ей какое-то необъяснимо-странное спокойствие. Что за противоречия, но когда он оказывался рядом, она чувствовала себя в безопасности. Словно он мог защитить ее от всего. Даже боль потери Джорджа снедала и мучила ее сейчас не так сильно, как прежде. Мэган украдкой взглянула на его суровый профиль. Такой замкнутый. Такой сдержанный. Совершенно неприступный. И все же такой надежный.
Ужин закончился в тишине, которую никто не посмел нарушать. Возможно, потому, что каждый был занят собственными мыслями. Однако Майкл нарушил ход событий и внезапно поднялся, хотя обычно первым покидать столовую полагалось дамам.
- Простите, мне нужно выспаться. Завтра я еду обратно.
Бабушка Хелен тоже встала, изумленно глядя на внука.
- Но ты ведь только приехал. Почему ты так быстро уезжаешь?
Мэган тоже поднялась. Поспешность его решения поразила не только бабушку, но в отличие от бабушки она не могла озвучить их лично.
- У меня дела в городе, бабушка, - ответил Майкл с какой-то нерешительностью. - Я не могу долго задерживаться.
- Долго ты называешь один день? - тихо молвила Хелен.
Мэган внезапно увидела в глазах бабушки слезы. И была потрясена тем, что внук вместо того, чтобы утешить или обнять ее, утвердительно кивнул и спешно покинул столовую, сказав лишь:
- Прости.
Воцарилась гробовая тишина. Оторвав взгляд от закрытой двери, Мэган вновь взглянула на бабушку, и у нее сжалось сердце. Направившись к ней, она обняла ее за дрожащие плечи.
- Бабушка, с вами всё в порядке?
Хелен побледнела и покачала головой.
- Я так боюсь за него, - шепотом произнесла она, не глядя на Мэган. - Он доводит себя этой проклятой работой. Он ведь добился так многого! Почему он не остановится?
Мэган не знала, как помочь бабушку. Какие слова сказать, чтобы успокоить ее. Винить Майкла в том, что он пытался работать и сохранить то положение в обществе, которого добился, она тоже не могла. Но, по крайней мере, он мог бы вести себя с бабушкой более мягко. Она ведь была уже не в том возрасте, чтобы так легко игнорировать ее и пренебрегать ею.
- Возможно, у него действительно неотложные дела, - робко попыталась оправдать его Мэган.
Бабушка Хелен покачала головой.
- Он всегда так говорит, когда хочет убежать. - Она прикрыла глаза и глухо добавила: - Я не хочу потерять его, я не смогу потерять и его.
Странные слова бабушки несказанно обеспокоили и насторожили Мэган.
- Вы не потеряете его. Почему вы так говорите?
Хелен снова покачала головой. Придя в себя, она отстранила от себя Мэган и отошла в сторону.
- Не важно...Я просто так сильно скучаю по нему, а он так быстро уходит.
- Я не думаю, что он поступает так намеренно. Мне кажется, он не способен на это и тоже скучает по вам. Просто ему нужно завтра быть в городе.
Хелен взглянула на нее пристальным взглядом.
- Ты пытаешься оправдать своего мужа?
Мэган опешила от этого заявления. Она и не думала, что ее слова могут быть истолкованы таким образом. Словно она действительно испытывала потребность оправдать своего мужа. Своего...
- Я лишь... я лишь хотела...
Почему у нее вдруг задрожали руки?
- Не нужно ничего говорить... - вздохнула Хелен. - Пойдем лучше в гостиную, выпьем чаю, а потом я поднимусь к себе. Сегодня я что-то очень устала.
Когда они выходили, Мэган взглянула на то место, где недавно сидел Майкл. Человек, которого она, вероятно, никогда не поймет.
Который стремился с такой поспешностью покинуть дом, в который только вернулся.
<p>
Глава 8</p>
Майкл ехал домой по заснеженной дороге, глядя на темноту ночи. Снова их разделили долгих полгода. Но так было необходимо. Так будет лучше, убеждал он себя. Для нее, потому что ей нужно свыкнуться с мыслью о том, что любимого мужа больше нет. И для него, потому что он не мог видеть, как она страдает. Как страдает по человеку, которого будет любить вечно. Майкл не мог помочь ей и не мог каждый день видеть доказательство того, что она никогда не сможет принадлежать ему. Даже став его женой!
Да, эти долгие проживания вдали друг от друга должны пойти им на пользу. Особенно для него, потому что жажда вновь увидеть ее и прижать к своей груди становилась почти нестерпимой. Это лишало покоя. Лишала возможности сосредоточиться на любимой работе. Он не мог спокойно думать, не мог спать. Не мог взять в руку вилку, не гадая, покушала ли она. Как она там? Присматривает ли бабушка за ней? Хоть немного она поправилась или такая же худенькая и бледная, как раньше?
С каждой новой встречей становилось всё труднее сдерживать себя. Майкл обещал, что не будет требовать от нее ничего. Он пообещал не притязать на нее, как на жену. Но это обещание загнало его в такую адскую ловушку, откуда он не смог бы выбраться, даже если бы отдал для этого все свои силы. Господи, как мучительно было знать, что она по всем земным и небесным законам принадлежит ему, а он не имеет право даже взять ее за руку! После смерти Дебби он не думал, что способен испытать нечто столь сильное, но появление Мэган в его жизни изменило всё настолько, что даже если бы он захотел, Майкл не смог бы перестать чувствовать.
Совсем скоро он снова будет дома. Совсем скоро вновь заглянет в обожаемые голубые глаза. И на секунду позволит себе представить, будто она принадлежит ему. Будто он имеет права взять ее за руку, обнять, прижать к груди... Интересно, что он почувствует, когда она прижмется к нему? Сможет он устоять на ногах от волнения? Не разочарует Мэган, слишком сильно сжав ее?
Карета медленно развернулась к подъездной лестнице и остановилась. Карета, которой он пользовался для поездок из Лондона, возможно для того, чтобы хоть бы еще чуточку оттянуть возвращение домой. Чтобы хоть как-то подготовиться к встречи с женой.
Майкл не дождался, пока ему откроют дверь. Он сам распахнул ее, быстро вышел и стал подниматься по занесенной снегом лестнице к входной двери, которую дворецкий уже открывал. У него так сильно стучало сердце, что Майкл не расслышал приветствие Роджерса. Он невольно оглядел большой холл и лестничную площадку второго этажа в надежде увидеть Мэган.
- Где она? - спросил он, не глядя на дворецкого.
Роджерс нахмурился.
- Простите, сэр, но кого вы имеете в виду?
Майкл перевёл жёсткий взгляд на дворецкого.
- Свою жену, естественно. О ком еще я могу говорить?
- Например, о вашей бабушке, сэр.
Взгляд Майкл стал стальным.
- Я, кажется, много плачу вам, Роджер. Может, сократив ваше жалование, я тем самым избавлю вас от лишних хлопот делать мне подобные замечания?
Роджерс заметно побледнел и выпрямил спину.
- Простите, сэр. - Он выглядел очень уязвлённым. - Я не должен был обращать ваше внимание на то, что и так очевидно.
Майкл вздохнул и покачал головой. Не пристало ему набрасываться на верного слугу сразу же по приезду. Что на него нашло? Всепоглощающее желание немедленно увидеть Мэган не служило ему оправданием. А Роджерс не заслужил такого выговора.
- Роджерс, - медленно проговорил он, потирая лоб, - надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь сокращать ваше жалование?
Роджерс вдруг улыбнулся. И было такое ощущение, будто он понимал нечто большее из того, что только что сказал ему Майкл.
- Сэр, даже эти обстоятельства не избавят меня от желания служить вам.
Майкл тяжело вздохнул и уже более спокойно спросил:
- Где она?
И снова сердце его зашло от волнения. И снова он не назвал ее по имени, почему-то боясь, что волнение с головой охватит его и не позволит ему достойно встретиться с ней.
Улыбка Роджерса стала шире, когда он уловил нежные нотки в голосе хозяина.
- Миссис Сомерс в гостиной, вместе с вашей бабушкой. Мне доложить о вашем приезде?
Майкл быстро покачал головой.
- Нет, я сам это сделаю.
Он подумал о том, как будет выглядеть Мэган, когда увидит его. Что она скажет? Что почувствует? Как поведёт себя? Майкл ничего не мог поделать с собой, ощущая нарастающее волнение. Он передал Роджерсу свой подбитый мехом редингот и направился к дверям гостиной. Тихо открыв ее и замерев у порога, Майкл обвел взглядом всю комнату. И тут же увидел ее. Она сидела на ворсистом ковре, рядом с диваном, на котором расположилась бабушка, и что-то говорила ей. На ней было светло-серое платье без узоров и кружев. Бархатная ткань обрисовала худенькую фигуру, подчеркивая талию и высокую линию груди. У Мейла задрожали руки от нестерпимого желания сжать эту стройную талию... Господи, какой красивой она была! Изящной, восхитительной. И такой худенькой.
Он не мог сдвинуться с мест, зачарованно следя за ней. Она взяла в руки украшенную голубыми лентами ветку кажется, омелы, и протянула ее бабушке. Та одобрительно кивнула и улыбнулась в ответ. Картина была такой домашней, такой теплой... Майкл снова ощутил то странное тепло, которое возникло еще в первый день приезда. В доме что-то изменилось. Нет, не обстановка, потому что каждая мебель стояла на своем месте. Здесь находилась Мэган, и это изменило облик дома до неузнаваемости.
Майкл мог бы часами, годами вот так стоять и смотреть на нее. На женщину, которую любил без памяти. Которую будет любить не смотря ни на что. Женщина, благополучие которой волновало его больше собственной жизни. Как хорошо, что она была здесь. Как хорошо, что у него не было повода волноваться за нее и терзаться о том, как она.
Неожиданно рука ее замерла в воздухе, она повернула голову и посмотрела прямо на него. Майклу показалось, что он получил удар в солнечное сплетение. Голубые глаза сначала удивленно расширились, а затем в них появилось то самое тепло, которое он ощущал вокруг себя в прошлый раз. Внутри у него что-то болезненно сжалось от того, как она смотрела на него. Так мягко и нежно, как никогда прежде не смотрела. К его полной неожиданности она улыбнулась. Несмело. Робко. Почти застенчиво. И мир снова перевернулся с ног на голову. Майкл задрожал, дыхание перехватило и запотели ладони. Как обычно, ее улыбка была способна разить его наповал.
Она медленно встала и совсем тихо сказала:
- Майкл.
Господи, он любил ее! Любил за то, как она на придыхании словно легким шепотом, называла его имя! Это было так важно для него. Когда она произносила его имя, складывалось впечатление нерушимой связи между ними. Произносила так, будто стремилась уберечь каждую букву в его имени.
Он должен был сказать что-то в ответ, что-то сделать. Но вот беда, он не мог сдвинуться с места. Не мог заговорить, охваченный сотнями различных чувств.
Бабушка тоже повернулась в его сторону. И тоже улыбнулась. Но он не замечал ее. Он не видел никого, кроме Мэган.
- Милый, ты приехал! - радостно воскликнула Хелен, поднимаясь. - Как я рада тебя видеть! Проходи, дай мне обнять тебя.
И снова он не смог сдвинуть ноги, пригвожденный к месту невероятно мягким взглядом Мэган. Этот взгляд был предназначен ему. Он не мог в это поверить. Разве такое возможно?
- Как вы доехали? - наконец, спросила она, отложив ветку омелы.
Майкл едва мог дышать, едва мог соображать, утопая в обожаемых глазах. Сердце стучало так громко, что он едва расслышал ее слова. Но он расслышал.
- Х-хорошо, - заплетающимся языком, словно пьяный, произнес он.
- Почему вы не проходите внутрь?
Майкл нахмурился.
- Что?
- Вы стоите у порога. Нельзя разговаривать с людьми через порог.
Если б только она знала, как близко он хотел подойти. К ней. Но Майкл боялся не совладать с собой. Боялся напугать ее до смерти. Но и ослушаться не мог. На ватных ногах он перешагнул порог гостиной и прикрыл дверь.
- Я вошёл, - сказал он, ощущая быстрый бег мурашек по спине.
Мэган снова улыбнулась ему. На этот раз чуть шире. И было в этой улыбке некое лукавство, которое поразило его в самое сердце. Майклу казалось, что он похож на умалишенного, который может двигаться или делать что-то только тогда, когда ему это скажут. Скажет она.
- Я вижу.
Стоявшая в стороне бабушка Хелен молча следила за этой странной сценой, не проронив ни слова. Майкл знал, что она рядом, но никак не мог оторвать взгляд от своей жены и повернуться к бабушке. Мэган опустила взгляд чуть пониже, а потом снова посмотрела на него.
- Что у вас в руке?
- Что?
Господи, если он не соберется, они с бабушкой решат, что он свихнулся! И возможно, будут правы. Майкл сделал глубокий вдох, призывая все свои силы на помощь, чтобы очнуться, и взглянул на то, что держал в руках.
- Это? - Лучшего ответа он, естественно, не мог бы придумать. Майклу было тяжело прогнать туман в голове. Он кивнул на свертки в своей руке. - Вы это имеете в виду?
- Да, - просто ответила она, выжидательно глядя на него. - Это подарки?
Майкл подумал, что готов улыбнуться ей. Он не знал почему, но ему вдруг стало так хорошо на душе, что он мог бы улыбнуться. Если бы еще вспомнил, как это делается.
- Да.
- Для кого?
Видимо, любопытства ей не занимать, подумал Майкл, ощущая бесконечную нежность к ней.
- Для вас.
Она снова быстро посмотрела на свертки.
- А что это?
- Не скажу.
Ее губы, эти бесподобные красивые губы, которые он умирал от желания поцеловать, вновь раздвинулись в манящей улыбке.
- Вы вручите их нам сейчас?
Майкл покачал головой.
- Нет.
Краем глаза он заметил, что бабушка едва сдерживается от того, чтобы не рассмеяться. Что он такого смешного сказал?
- А когда ты отдашь нам наши подарки? - спросила бабушка, прикрыв рот рукой.
Майкл, наконец, соизволил посмотреть на нее. Мучительная тоска и вина тут же нахлынули на него, сдавив грудь. В прошлый раз он очень скверно расстался с бабушкой, и это тяготило его намного больше, чем она могла себе представить. Он чувствовал себя невероятно виноватым перед ней, и собирался загладить свою вину. Он так отчаянно скучал по ней. Так сильно любил бабушку!
И внезапно ощутил себя неизмеримо богатым только оттого, что перед ним стояли две женщины, которых он любил больше жизни.
- Не скажу, - ответил он наконец.
Бабушка не выдержала и рассмеялась.
- Ты такой забавный, когда так односложно отвечаешь! - Она сама подошла к нему и быстро обняла его. - Я скучала по тебе.
Майкл обнял ее в ответ, почувствовал себя по-настоящему дома. Его дом. Там, где его ждали, где было его место. Где была Мэган.
Ему следовало бы как-то назвать дом, в котором теперь жила она.
- Я тоже скучал.
Бабушка отстранила его от себя. Взгляд ее стал серьезным.
- Ты ведь не уедешь завтра? Завтра Рождество. Ты не уедешь так скоро?
Майкл долго смотрел на бабушку, в словах которой слышались страх и еле уловимая боль. Будь его воля, он бы никогда не уехал отсюда. Но как он мог жить под одной крышей с Мэган и не сойти с ума от любви к ней? Как бы он скрывал свои чувства, если они уже вырывались наружу?
- Нет, бабушка, я останусь.
Он наклонился и быстро поцеловал ее в щеку. Как бы он хотел вот так же просто подойти и обнять Мэган, коснуться ее щеки. Но это была мечта. Недосягаемая мечта, которая никогда не сбудется.
- Вот и славно, - обрадовалась Хелен, отпустив внука. - Ты останешься с нами? Велеть принести тебе чаю?
- Нет. - Он покачал головой и выпрямился. - Я хочу подняться к себе и переодеться.
- Хорошо.
Майкл развернулся, чтобы уйти, но услышал робкий голос Мэган.
- Через час накроют на ужин.
Он обернулся и посмотрел на нее. И снова сердце его болезненно сжалось в груди. Вероятно, он никогда не перестанет любить ее, с отчаянием подумал Майкл.
- Я приду.
Она незаметно улыбнулась и тихо добавила:
- Мы будем ждать.
Майкл поспешно вышел, боясь сказать что-то еще. Почему у него тряслись руки, когда он вновь открывал и закрывал дверь?
"Мы будем ждать".
Он внезапно осознал, что за этими словами скрывалось нечто большее. То, что способно было перевернуть весь его мир. И ее тоже.
<p>
***</p>
Мэган не понимала, почему сказала так. Но она не могла уже забрать свои слова обратно. А потом признала, что не хочет этого делать. Как странно, снова он вернулся домой неожиданно, никого не предупредив. И он так странно смотрел на нее. Его глаза так пристально изучали ее, будто были способны проникнуть ей в самую душу. Мэган боялась его взгляда. Боялась того, что этот взгляд толкал ее на необдуманные поступки. Вынуждал произнести слова, которые заставляли его глаза темнеть еще больше.
Подумать только, он привез им подарки! Привез подарок ей. И собирался встречать рождество вместе с ней. Рождество, в котором уже не было Джорджа. Ей было тяжело принять этот факт. Вот уже полтора года, как его уже не было, а она не переставала тосковать по нему. Однако присутствие Майкла странным образом вытесняло из головы все мысли о Джордже. Она не могла думать о покойном муже при другом, нынешнем муже.
Снова они сидели в столовой, окутанной теплым, золотистым светом, и тихо ужинали. Однако на этот раз их не сковало напряжение, которое довлело над ними в прошлый раз. И это немного успокоило ее. Мэган вдруг обнаружила, что незаметно рассматривает его. Он сидел напротив нее за длинным столом и как прежде с большим аппетитом уплетал вкусно приготовленную еду. Но за то время, что они не виделись, его лицо осунулось. Он даже немного похудел, потому что щеки запали, а под глазами залегли темные круги. Когда он в последний раз нормально кушал?
- Что?
Мэган вздрогнула, когда Майкл пристально посмотрел на нее. Рука его с вилкой застыла в воздухе.
- Что? - переспросила Мэган, удивленно взглянув на него.
Он опустил вилку и выпрямился.
- Вы только что задали мне вопрос.
Мэган удивилась еще больше.
- Я задала вам вопрос? Какой?
- Мне повторить?
Бабушка Хелен, став свидетельницей очередного странного разговора между внуком и его женой, поспешила на помощь этим озадаченным и потерянным существам, которые в последнее время несказанно тревожили ее.
- Милая, ты спросила у Майкла, когда он нормально кушал в последний раз. Ты что же, забыла?
Забыла? Мэган побледнела и опустила голову, поняв, что произнесла свои мысли вслух. Боже правый!
- Я так сказала? - едва слышно молвила она, боясь взглянуть на Майкла.
- Да, - ответил он весьма любезно. - Вы хотите, чтобы я ответил на ваш вопрос?
Господи, почему земля до сих пор не разверзлась и не поглотила ее? Мэган почувствовала, как начинают пылать ее щеки. Она не знала, как посмотреть на него, что сказать.
И снова ей на помощь пришла бабушка Хелен.
- Да, Майкл, ответь и мне тоже, когда ты ел в последний раз? Ты так похудел! Ты что же, собираешься морить себя голодом?
Его лицо помрачнело. Он ответил бабушке, при этом пристально смотрел на Мэган.
- Ничего подобного я не собираюсь делать.
- Тогда почему ты не заботишься о себе?
Почему он смотрел на нее, а не на бабушку? Мэган до дрожи чувствовала его взгляд. Это еще больше напугало ее.
- Я забочусь о себе, - безразлично ответил он, по-прежнему глядя на Мэган. - Вот только не думал, что эта тема - достояние общественности.
Мэган вдруг вскинула голову и смелее встретила его взгляд. Могла ведь она побеспокоиться о человеке, который столько сделал для нее. И ведь она на самом деле волновалась за него.
- Вы, значит, можете делать мне такие замечания, а я вам нет?
Он так пристально и так долго смотрел на нее, что Мэган стало не по себе. Почему-то ей показалось, что он вот сейчас встанет и уйдет, а потом и уедет, как в прошлый раз. И внезапно она поняла, что не хочет, чтобы он уезжал. Когда он находился рядом, ей становилось так хорошо. Она чувствовала себя такой защищенной. От боли, от реальности, от всего на свете. Его суровый взгляд очень не нравился ей, но Майкл внушал ей покой, в котором она сейчас так сильно нуждалась.
Мэган не представляла, что может смягчить его. Но к ее полной неожиданности он вдруг медленно, почти незаметно улыбнулся ей и сказал:
- Вы можете делать мне любое замечание, какое посчитаете нужным.
Его слова поразили Мэган в самое сердце. Слова, которые позволяли ей делать то, что не было дозволено никому. Почему он это делал? И снова в голове промелькнул вопрос: почему он женился на ней? Что он получал от этого брака? И почему ее сердце вдруг больно сжалось, а потом подпрыгнуло, когда он улыбнулся ей? Может потому, что она никогда не видела его улыбки? Такой суровый и замкнутый человек и вдруг улыбнулся ей так нежно, почти ласково... Мэган было тяжело осознавать, что она никогда не поймет его, и все же он улыбнулся ей.
Редкая, такая теплая улыбка, от которой потеплело в груди.
- Пообещайте мне, что будете есть, чтобы больше не худеть.
Его золотистые брови поползли вверх.
- Я похудел?
Он оглядел себя с таким притворным недоумением, что Мэган едва сдержалась от того, чтобы не улыбнуться в ответ.
Хелен снова рассмеялась, почему-то ощутив странную радость.
- Майкл, милый, я говорила тебе, какой ты забавный сегодня?
Он внимательно посмотрел на бабушку. И хоть старался, чтобы его взгляд был строгим, тепло глаз выдавало его истинные чувства.
- Да, уже второй раз.
Хелен с улыбкой покачала головой.
- Забавным ты мне нравишься гораздо больше.
- Предлагаешь мне оставаться таким?
- А это возможно?
Мэган вся затаилась, ожидая его ответа. Будто от этого зависело всё. Будто это что-то решало, вот только пока она пока не могла определить, что именно. Она боялась, что он может ответить резко, что может тем самым ранить бабушку, но к их общему удивлению он покачал головой и как-то растерянно ответил:
- Не знаю.
<p>
Глава 9</p>
Сжимая в руке привезенный из города свертки, Майкл понимал, что теряется как самый последний влюбленный дурак. Но на следующий день вечером, когда стемнело и было время до обеда, едва войдя в гостиную, где уже находились бабушка и Мэган, он обнаружил, что действительно растерял все слова, которые должен был сказать. Что он хотел сказать? Как ему начинать? И как вручить подарки?
И снова Мэган первая заметила его присутствие. Это взволновало его еще больше. И еще больше заставило сердце сжаться от безграничной нежности к ней. Господи, как он смог переночевать под одной крышей с ней, провести в доме целый день и не сойти с ума? В комнате, которая примыкала к ее покоям.
Утром он разбирал свою корреспонденцию и написал несколько важных писем, затем позавтракал с бабушкой и Мэган, и снова ушел к себе, боясь находиться с ней дольше обычного в одной комнате. Потому что у него начинали трястись руки, почти как сейчас. И колотиться сердце.
- Майкл, милый, - обратилась к нему бабушка, сидя на диване. - Вот и ты. А мы как раз говорили о тебе.
- Обо мне? - он нахмурился и посмотрел на бабушку, а затем на Мэган.
Ему не понравилось то, что они говорили о нем в его отсутствие, хотя... За его спиной говорил весь Лондон... Это не должно было смутить или беспокоить его. И все же.
- Да, - просто ответила Мэган, поднимаясь из кресла.
Неожиданно Майкл понял, что она переняла у него привычку отвечать односложно. Одно это могло заставить его улыбнуться, но он с трудом сдержался, чтобы не потерять самообладание.
- Я не помешал вам? - спросил он, глядя на нее.
- Нет.
Майкл снова поборол желание улыбнуться ей. Господи, что с ним такое?
- Надеюсь, вы говорили обо мне только хорошее?
На этот раз улыбку не сдержала она. Мэган улыбнулась ему. Медленно, застенчиво, но так тепло, что сердце его подпрыгнуло в груди. И стало трудно дышать.
- Мы гадали, что за подарки вы привезли нам.
Майкл быстро посмотрел на принесенные свертки.
- Вот об этих подарках шла речь?
Бабушка медленно встала с дивана, откинув в сторону шаль, которой прикрывала ноги.
- Именно об этом и говорили, - ответила она, улыбаясь. - Ты пришёл, чтобы вручить их нам?
- Да.
И снова он заметил, как Мэган улыбнулась. Как странно, давно никто в этом доме не улыбался так часто.
Дом без названия...
- Я умираю от любопытства поскорее узнать, что ты выбрал для меня, - сказала с озорным блеском в глазах бабушка Хелен.
Майкл подошёл к ней и протянул ей один из свертков, который она тут же взяла.
- Это тебе, бабушка. - Он быстро поцеловал ее в щеку. - Счастливого Рождества!
Хелен взглянула на него с подозрительным блеском в глазах. Нащупав что-то мягкое внутри свертка, она прищурила глаза.
- Надеюсь, это не плед или шаль, какую подарила мне Мэган?
Майкл удивленно взглянул на бабушку.
- Что?
- Мэган уже вручила мне свой подарок. Она подарила мне очень красивую шаль из кашемира. Невероятно мягкий индийский кашемир.
Разглядывая сверток, Хелен в нетерпении разорвала бумагу и, увидев содержимое, изумленно уставилась на внука.
- Шаль? - произнесла она, не веря своим глазам. - Вы что же, сговорились?
Майкл и Мэган быстро переглянулись.
- Я не знал, что собирается дарить тебе Мэган, - совершенно искренне ответил Майкл.
Мэган выглядела не менее сбитой с толку.
- Почему вы оба решили подарить мне шали? - удивилась бабушка.
Майкл и Мэган с легким ошеломлением смотрели на Хелен. А потом вместе заговорили:
- Ты же не выносишь холода...
- Вы же не выносите холода...
Слова, прозвучавшие в унисон, показались сплетением чего-то большего. Хелен окинула взглядом внука, затем невестку.
- Хорошо, допускаю, - кивнула она. - Что же ты в таком случае приготовил для Мэган?
Майкл с трудом заставил себе повернуться к жене. Боже, его жена! Такая близкая и такая далекая.
- Счастливого Рождества, - сказал он, протянув ей второй сверток.
Мэган медленно взяла сверток и аккуратно стянула бумагу, словно боялась обнаружить там нечто такое, что расстроит ее. Бабушка подошла к ней и в нетерпении спросила:
- Ну же, Мэган, что там?
Мэган смотрела на кожаный переплет с золотым теснением слишком долго. Майкл вдруг почувствовал странное беспокойство от того, что она не поднимает голову. Ей не понравилось? Она не хотела книгу?
- Я подумал, что вы забыли свою книгу в Лондоне, - посчитал нужным добавить он, в нетерпении ожидая ее ответа. Реакции. Чего угодно. - Я хотел подарить ее вам, чтобы вы дочитали...
Она вдруг подняла голову и поспешно сказала:
- Я сейчас вернусь.
И поспешно вышла из гостиной. Майкл смотрел ей вслед со смешенными чувствами. Но больше всего он боялся того, что она вышла, чтобы не возвращаться. Или ушла, чтобы выбросить книгу. Господи, почему он не подарил ей дорогое украшение, которое подобает мужу дарить жене? Почему не браслет или колье, которое она бы носила и вспоминала его? Почему из всех вещей на свете он выбрал книгу? Может потому, что именно книги сблизили их в прошлом году так, что она стала улыбаться ему? А может он уже просто не понимает толка в подарках?
- Почему ты так побледнел? - раздался рядом голос бабушки.
Майкл вздрогнул, выпрямился и спрятал руки за спиной. Он хотел уйти отсюда. Собирался уйти... Но дверь вновь отварилась. Показался подол серого платья, а потом появилась и сама Мэган. Сердце Майкла замерло в груди, когда он увидел другой сверток у нее в руках. Почти такого же размера, как и его. Она подошла к нему и протянула сверток.
- Это ваш подарок, - сказала она, глядя на него со странным выражением лица. - Счастливого Рождества.
Майкл был поражен тем, что она подумала сделать ему подарок. Она не была обязана это делать. И кроме того, никто кроме бабушки не дарил ему подарки. А теперь сама Мэган, любовь всей его жизни, протягивала ему то, что будет всегда напоминать о ней. Он был потрясен до глубины души.
Со слегка дрожащей рукой он взял сверток.
- Спасибо.
- Посмотрите, - нетерпеливо промолвила она, выжидательно глядя на него.
Майкл осторожно развернул бумагу. И остолбенел, обнаружив в своих руках почти такую же книгу в кожаном переплете. Только с другим названием.
- "Робинзон Крузо"? - изумленно прочитал он, подняв к ней голову.
Она робко улыбнулась ему.
- Вы ведь говорили, что так и не дочитали эту книгу. Ее я не нашла и в вашей библиотеке, поэтому решила...
- Эта книга в Лондоне.
Мэган замолчала. Выражение ее лица стало таким грустным, что Майкл почувствовал себя настоящим преступником, посмевшим безбожно расстроить ее.
- О, - только и смогла вымолвить она. - Я не подумала...
- Я потерял ее, - тут же соврал он, сжав книгу. - Спасибо, - почти ласково проговорил Майкл, подавляя очередное желание обнять ее. - Вы точно знали, что мне подарить. Надеюсь, я тоже угадал с подарком?
Она снова улыбнулась ему. На этот раз более открыто, смело, так лучисто, что он чуть не задохнулся от безмерной радости.
- Несомненно, - произнесла она тем своим сладким голосом, который кружил ему голову. - Я давно хотела ее дочитать, но не смогла найти "Путешествия Гулливера" в вашей библиотеке.
Конечно не нашла, потому что он забрал эту книгу из дома еще полтора года назад, когда приехал сюда сразу после того, как столкнулся с ней в книжной лавке. Майклу было больно смотреть на книгу, постоянно напоминающую о Мэган. А теперь он вдруг подумал, что может выносить присутствие Гулливера. Потому что рядом была она.
Хелен снова окинула внука, а затем и невестку странным взглядом.
- Всё же не могу избавиться от мысли, что вы сговорились, - сказала она, качая головой. - Два раза подарить почти одинаковые подарки. Или вы мыслите одинаково?
Мэган и Майкл повернулись к ней.
- Бабушка, вы... - начала было Мэган, но Хелен тут же оборвала ее.
- Я не хочу спорить! - Она взяла внука и невестку под руки и повела их к столу. - Давайте лучше попьем чаю и согреемся. А то я что-то замерзла. Ужасно похолодало в последнее время. Что бы я делала без ваших красивых шалей?
Майкл повернул голову к Мэган и тут же столкнулся с взглядом ее голубых глаз. Она смотрела на него и едва сдерживалась от того, чтобы не рассмеяться над словами бабушки. Впервые за очень долгое время ему тоже захотелось рассмеяться. Просто так. Без причин. Потому что у него было чертовски хорошо на душе.
Но он по привычке сдержался.
<p>
Глава 10</p>
Стоял теплый летний день. Солнце ярко светило на безоблачном небе, лаская своим лучами лепестки самых разных цветов, которые росли вкруг дома. Глядя на высокие, поросшие плющом стены и широкие окна, Мэган в который раз приходила к мнению о том, что здание поистине достойно восхищения. Майкл построил дом не только величайшей красоты, но придал ему вид внушительный, гордый и сдержанный, почти такой же, какой был у него.
Майкл...
Мэган не могла прогнать от себя воспоминания Рождественского дня. Не могла до сих пор поверить в то, что они с Майклом выбрали почти одинаковые подарки. Подумать только, они подарили бабушке Хелен теплую шаль, а друг другу книгу. Во время чаепития он держал книгу при себе, а после ужина, когда они сидели в гостиной, он расположился у камина. И читал "Робинзона Крузо"! Это вызвало тихую радость в душе Мэган, потому что ей удалось сделать что-то приятное такому сложному человеку, как Майкл. Книга лежала в его кабинете на столе, куда она зашла вечером, чтобы забрать газету для бабушки. А когда Майкл уехал на следующее утро, книги на столе больше не было. Он забрал ее с собой. И это еще больше обрадовало Мэган, которая прижимала к груди свой подарок. И всякий раз, когда она открывала Гулливера и пыталась начать чтение, воспоминания о Майкле так сильно захватывали и отвлекали ее, что в конец она забывала, зачем вообще открыла книгу.
Но вот наступило лето. Время, когда он мог бы вернуться домой. Его снова не было целых полгода. Бабушка Хелен очень тосковала по нему, сетуя на то, что он так мало пишет ей. Она спрашивала о нем у дворецкого, который сообщал хозяину, как обстоят в доме дела. Эту обязанность должна была выполнять Мэган, как полагалось хозяйке дома, но Майкл распорядился так, чтобы всё оставалось по-прежнему. Тем самым он оградил Мэган от малейших хлопот. Мэган выполняла свою роль хозяйки, лишь согласовывая мелкие вопросы с экономкой и составляла меню, и на этом ее обязанности заканчивались. В остальное время она была предоставлена самой себе. Она жила почти пустой и неосмысленной жизнью, старясь думать ни о чем, кроме Джорджа.
Но в последнее время это положение вещей стало ее тяготеть. Потому что она жиласреди людей, с которыми не могла не считаться. Чьи интересы должна была поставить выше своих, ведь они так много делали для нее. Она не должна была нести траур по мужу при живом муже, и хоть у нее была договоренность с Майклом, никто не сказал ей и слова по этому поводу. Даже бабушка Хелен не сделала ей ни единого замечания по поводу самого этого брака и родом взаимоотношений между супругами, хоть и видела, как сдержанно они относятся друг к другу. И кроме того бабушка была уже того возраста, когда ей нужны были правнуки. Она хотела видеть Майкла счастливым и часто говорила об этом с Мэган, опуская при этом любой намек на обвинения.
От этого Мэган чувствовала себя еще более виноватой. Ей казалось, что она замкнула себя в круге, из которого не могла выбраться. Что ей теперь делать? Почему она чувствовала вину за то, что согласилась на этот брак? Согласилась на то, что связывало по рукам самого Майкла и лишало его возможности иметь счастливый, полноценный брак, в котором могли бы быть любовь и дети? Мэган прогоняла всякие мысли о том, что по ее вине он всегда будет несчастен, потому что понимала, что в таком случае нести груз вины будет просто невозможно. Она получила убежище и защиту, но что дала взамен? Одну-единственную книгу?
Поэтому сегодня она больше обычного желала посетить службу в деревенской церкви, чтобы хоть там найти некие ответы на свои многочисленные вопросы.
Мэган стояла во дворе, ожидая бабушку. Погода была такой хорошей, что она решила дождаться Хелен на улице, чтобы подышать свежим воздухом и попытаться привести в порядок свои мысли. Но у нее ничего не выходило. Мэган застонала от безысходности. Если так и дальше пойдет, отчаяние окончательно поглотит ее. Потому что, вопросы, снедающие ее, тревожили ее уже не на шутку.
В нетерпении она повернулась к дому, ожидая увидеть выходящую из дома бабушку, но в этот момент послышались стук копыт. Решив, что это приготовленная для них карета, Мэган взглянула на дорогу и поняла, что ошиблась. Во-первых, карета катилась не со стороны конюшни, а, во-вторых, это была совершенно другая карета. Более пыльная, словно в ней проехали не один десяток мили. Открытая черная карета с позолотой.
Майкл!
Мэган застыла, глядя, как карета приближается. По мере его приближения усиливался стук собственного сердце. Мэган пыталась дышать ровнее, но не могла. Одна мысль о том, что она совсем скоро увидит Майкла, взволновало ее так сильно, что Мэган не могла сдвинуться с места.
И вот его карета остановилась рядом с ней. И так как она была открытой, Мэган с легкостью увидела человека, который приехал. Майкл поднялся и удивленно посмотрел на нее.
- Мэган? Что ты здесь делаешь?
Она посмотрела на него и внезапно позабыла всё то, о чём он спросил. Замолкли все звуки вокруг. Мэган лишь видела его лицо, освещенное солнцем. И не могла оторвать от него своего потрясенного взгляда. Потому что впервые отметила то, что он был весьма красив...Нет, очень красив! Боже, так невероятно красив! У него был прямой нос, прямые золотистые брови, четко очерченные скулы. Золотистые волосы, которые слегка растрепал теплый летний ветер. Яркие лучи солнца запутались в его прядях, создавая присутствие настоящего ареола вокруг его головы. Мэган затаила дыхание, удивляясь тому, почему раньше не замечала, какие у него золотистые волосы. Почти как густой мед.
И его глаза. Почему вдруг дрожь прошлась по всему телу от того, что она заглянула ему в глаза? Такие зеленые, такие цепкие... Пробирающие ее насквозь.
- Мэган, - снова позвал он обеспокоенно, выходя из кареты. - Что-то произошло?
Мэган не могла понять, что ей следует делать. Ей было невероятно трудно сосредоточиться, собраться с мыслями...
- Да?
Он остановился прямо перед ней. Такой высокий. И снова Мэган с трудом проглотила ком в горле, не понимая, почему прежде не обращала внимания на то, какой он высокий? И плечи... у него были необычайно широкие плечи. Такие надежные...
- Мэган, ты меня слышишь? - Майкл нахмурился и еще ближе подошел к ней. - Что с тобой? Ты что же, заболела?
Мэган все смотрела в его глубоко посаженные зеленые глаза и пыталась дышать, но все попытки оказались тщетными, потому что сердце внезапно заколотилось от того, что он подошел ближе.
- Да... Вернее, нет, я не заболела...
- Тогда почему ты так странно ведёшь себя?
Она вдруг поняла, что он не на шутку встревожен ее состоянием. По-настоящему встревожен. Так встревожен, что обратился к ней на "ты".
- Я... не веду себя странно... Я просто жду бабушку.
- Бабушку? - Теперь он был сбит с толку. - А что с бабушкой? С ней что-то произошло?
В этот момент из дома как раз выходила бабушка Хелен и, увидев внука, тут же поспешила к нему.
- Майкл, негодный мальчишка, почему ты никогда не предупреждаешь, что приедешь домой? Мы не ждали тебя, но я счастлива видеть тебя.
Она подошла и крепко обняла внука, но он быстро отстранил ее от себя. Беспокойство не покинуло его.
- Бабушка, с тобой всё в порядке?
- Да, милый. А почему ты спрашиваешь?
- Да потому что Мэган выглядит странной. Она не может ответить на мои вопросы.
- Да? - Бабушка удивленно повернулась к ней. - Пару минут назад она была вполне здорова, когда сказала, что подождет меня во дворе.
- Подождёт? - И только тут Майкл обратил внимание на то, что дамы были одеты в дорожные костюмы. - А куда это вы собрались?
- Конечно в церковь, куда же еще? - ответила бабушка, пристально изучая застывшее лицо своей невестки. Хелен вдруг медленно кивнула, словно бы что-то поняв, и снова взглянула на внука. - Сегодня ведь воскресенье. Мы собрались на службу.
- Ах, вот оно что, - пробормотал он, сделав шаг назад. Майкл нахмурился и стал совершенно серьезным. - Я отвезу вас.
- Ты поедешь с нами? - изумленно спросила Хелен, впервые слыша о том, что внук желает поехать в церковь.
Голос Майкла прозвучал строго и холодно.
- Нет, я лишь сказал, что отвезу вас сам.
- Зачем ехать с нами, если ты не хочешь присутствовать на службе?
Его лицо стало почти непроницаемым.
- Я не могу оставить вас... Мэган в таком состоянии.
Мэган покраснела и выпрямилась, окончательно придя в себя. Господи, что с ней такое? Почему она не может связать и двух слов? И почему вдруг этот приезд Майкла подействовал на нее так сокрушительно?
- Со мной всё в порядке, - проговорила она, обретая дар речи.
Однако это никоим образом не сменило мрачное настроение Майкла, который сурово посмотрел на нее.
- Это не меняет дела. Садитесь в карету.
Мэган почему-то побоялась поспорить с ним, обнаружив в себе некую уязвленность перед его решительностью. Как странно, но она предпочла послушаться его, а не ругаться. Хотя в любой другой раз не позволила бы так обращаться с собой. Она ведь не умалишённая. Она просто... не могла говорить связно, когда он так пристально смотрел на нее...
Они ехали в полном молчании. Почему-то вид у Майкла был такой опасно-мрачный, что даже бабушка не рискнула заговорить с ним. Мэган хотела знать, как он жил всё это время, но решила отложить все разговоры на потом. И в который раз подумала о том, какой же он всё-таки непостижимый и невероятно замкнуты.
Когда они доехали до небольшой деревенской церквушки с острым шпилем и узкими окнами, Майкл быстро выбрался из кареты и стал помогать бабушке. Возле церкви уже собрались прихожане, которых встречал добродушный преподобный Роберт. Завидев их соседку пышную миссис Хендрикс, бабушка улыбнулась и помахала ей.
- Мэган, я пойду поздороваюсь с Агнес. Жду тебя у входа, дорогая.
- Да, бабушка, - кивнула Мэган, вставая.
И внезапно увидела, как Майкл протягивает ей руку. Мэган поняла, что он впервые буте касаться ее. Он ведь не прикасался к ней даже во время свадьбы. Тогда он лишь надел ей на палец кольцо и сделал это так быстро, что она едва успела что-то заметить. Майкл был ей никем, они условились быть друг для друга никем, хотя и приходились мужем и женой. Мэган всегда любила Джорджа. Она и сейчас любила его. Для нее не существовало никого, кроме Джорджа.
Тогда почему ее взволновала мысль о том, что Майкл сейчас сожмет ей руку?
У него был такой тяжелый взгляд, что Мэган на секунду даже побоялась подойти к нему. Сердце забилось в груди так тревожно, что снова стало трудно дышать. Да что с ней, в конце-то концов? Это же Майкл! Он не обидит ее! Успокоив себя, Мэган шагнула к выходу, стараясь дышать ровнее, стараясь не придавать значение тому, что сейчас произойдет. Она так усиленно думала об этом, что не заметила, как Майкл быстро и почти незаметно для нее приподнял ногу. И подножка кареты исчезла. Он стоял с невозмутимым выражением лица и ждал.
Мэган вложила свою руку в перчатке в его широкую ладонь. Такую теплую. Такую сильную. На секунду сердце замерло в груди. Мэган приказала себе двигаться дальше. Она взглянула на него, шагнула вперед, и ее нога приземлилась в пустоту. Крик замер у нее в горле, потому что Мэган поняла, что падает. И она бы упала. Если бы Майкл не подхватил ее и не прижал к своей груди. Вот тогда-то она и замерла окончательно, перестав даже дышать.
Она не помнила, как всё произошло. Мэган лишь чувствовала крепкие объятия Майкла, которые поразили ее до глубины души. После Джорджа ни один мужчина не обнимал ее. Никто и не смог бы, потому что она не позволила бы. А Майкл... Он ведь был в глаза других ее мужем. И имел полное право обнять ее. Но он никогда не обнимал ее. Он избегал любого повода коснуться ее. И вот теперь она была в его объятиях. Таких крепких. Таких тесных, что...
От него пахло свежей травой и ветром. И легким свежим одеколоном. Золотистые волосы растрепались и снова падали ему на лоб, делая его вид не таким строгим. Он дышал почти незаметно, пристально глядя на нее. Вцепившись в его широкие плечи, Мэган прижималась грудью его груди, ощущая под слоями одежды напряженные, твердые мышцы. Она не должна была ощущать этого, не имела право обращать внимание на твердость его тела. Ей не следовало заглядывать так близко в эти невероятно зеленые, потемневшие, такие острые и такие грустные глаза, которые вдруг заставили сжаться сердце.
Мэган не могла сдвинуться с места, не могла пошевелиться. Она хотела бы отойти от него, должна была отойти, но не могла. Боже, - в панике думала она, - что происходит?
- Ты такая красивая! - вдруг послышался его тихий шепот, поразивший ее в самое сердце.
Мэган была ошеломлена тем, с каким чувством раздался этот знакомый ей так много лет голос... Голос, который вдруг показался ей совершенно незнакомым. И опасным. Ошеломляло и то, что он обратил внимание на то, как она выглядит. И сделал ей такой несмелый комплимент. Почему его слова показались ей такими важными? Почему она чувствовала себя не так, как прежде?
- Я...
Она не знала, что сказать, что делать. Мэган лишь молча смотрела на него, ощущая легкое головокружение. И трепет, который охватил ее всю. Она остро чувствовала теплоту и твердость его груди, его легкое дыхание на своей щеке. Видела морщинки вокруг его глаз и длинные ресницы. И внезапно ощутила себя в самом безопасном месте. Майклу нужно было лишь обнять ее, чтобы она оказалась в самом надежном месте мира. Как такое возможно?
- Мэган, ты идешь?
Громкий голос бабушки, вторгнувшийся в замутненное сознание Мэган, немного отрезвил ее и привел в чувства. Майкл тоже вздрогнул и медленно выпустил ее из кольца своих рук. Мэган убрала от него свои дрожащие руки, ошеломленно признавая себе, что не хочет, чтобы он отпускал ее.
- Ты... ты в порядке? - по-прежнему хрипло спросил он, выпрямившись.
Мэган с трудом приходила в себя, словно от удара молнии. И не могла не отметить, что он выглядит почти таким же потрясенным, как и она. Неужели, это взволновало его так же, как и ее?
- Да... спасибо, - ответила она, продолжая пристально смотреть на Майкла. - Спасибо...
- За что?
- За помощь...
- Не нужно меня благодарить, - хмуро проговорил он. - Это мой долг.
И снова Мэган подумала о том, что его слова звучат не совсем правдиво. Почему-то она была уверена, что для него это было не просто долгом.
- Мэган? - в очередной раз раздался голос бабушки Хелен.
- Иду. - Мэган не сдвинулась с места. - Вы... пойдете со мной?
Майкл неожиданно помрачнел и сделал шаг назад. У него снова было то самое невозмутимо замкнутое выражение лица, которое говорило о том, что он никого не позволит приблизиться к себе. Отгородился от мира и от нее так, будто сейчас ничего не произошло.
- Нет. - Он смотрел на нее, когда добавил: -У меня дела.
Мэган нахмурилась.
- Дела? Вы приехали сюда, чтобы вести какие-то дела?
- Да. - Майкл наконец отвернулся от нее. - Мне снова нужно кое-что сделать.
Мэган кивнула, понимая, что разговор на этом окончен, но слова Майкла насторожили ее так сильно, что она быстро обернулась к нему.
- Снова? - задумчиво повторила она, глядя на широкую спину Майкла. Когда он повернулся к ней, она быстро спросила: - Какое сегодня число?
- Восемнадцатое июля.
Слишком быстро он ответил. Так, словно всё время помнил об этом. Мэган внезапно потрясенное застыла, вспомнив, что и в прошлом году он приезжал так же восемнадцатого числа. Она запомнила это благодаря помолвке своей старой знакомой с одним графом, о чем прочитала в дневной газете. Было ли это просто совпадением? Судя по встревоженному выражению его лица можно было заключить, что эта дата что-то значила для него.
- Что-то не так? - спросил Майкл, обеспокоенно глядя на нее.
Мэган медленно покачала головой.
- Нет... всё хорошо... А куда вы идете?
Он снова помрачнел, полностью отгородившись от всего мира. От нее. Глаза потемнели так, что стали почти черными. Мэган застыла, осознав, наконец, что в них таиться едва сдерживаемся боль. Ему было больно?
- Не имеет значения, - безразлично бросил он, пожав плечами. - Я оставлю вам карету, чтобы вы могли вернуться домой.
- А как же вы?
Почему-то тревога за него усилилась еще больше.
- Я сам доберусь до дома. Идите.
Он развернулся и ушел, а Мэган смотрела ему вслед, потрясенная тем, что произошло совсем недавно. Полностью осознанный образ Майкла, его объятия, странные дела, которые он должен сделать в одну и ту же дату... Уходя, он шел не прямо и уверенно, как бывало прежде, а сгорбился так сильно, будто на его плечах лежала вся тяжесть вселенной.
<p>
***</p>
Мэган не могла высидеть службу. Ей казалось неправильным то, что она сидела здесь, а Майкл куда-то пошёл. С потемневшими от боли глазами. Что его мучило? То, что его что-то мучило, не вызывало больше сомнении. И всё же... Мэган вдруг поняла, что хочет, чтобы он сейчас был здесь...
Воспоминания о его объятиях не давали ей покоя. Объятия, которые всколыхнули в ней все чувства так сильно, что Мэган теперь не знала, как ей быть. Она и не думала, что когда-нибудь отреагирует на Майкла таким странным образом, но... Но теперь не представляла, как с этим будет жить дальше.
- Милая, что с тобой? - послышался тихий голос бабушки Хелен.
Мэган встрепенулась и повернулась к ней.
- Что?
- Ты какая-то встревоженная. Что с тобой?
Мэган не знала, что с ней такое происходит, но ей было очень неспокойно на душе.
- Я... мне как-то не по себе.
- Тебе не хорошо?
- Я хочу выйти, - с трудом произнесла Мэган, почти задыхаясь. - Мне нужно подышать свежим воздухом.
Хелен взволнованно сжала руку невестки.
- Не зря Майкл беспокоился о тебе. Мне пойти с тобой, дорогая?
Едва имя ее внука было произнесено, как Мэган почувствовала легкую дрожь, прокатившуюся по всему телу.
- Не нужно. Побудьте здесь, я скоро вернусь.
Она встала и тихо покинула церковь, стараясь не мешать проповедям преподобного Роберта. Когда Мэган вышла на улицу, яркие лучи солнца на секунду ослепили ее, но не погасили ее решимость.
По какой-то негласно сложившейся традиции Майкл стал приезжать домой два раза в год. В один конкретный день лета и один конкретный день зимы. И если в случае с зимой все было очевидно, потому что это было Рождество, то с летом Мэган полностью терялась. Почему именно восемнадцатое июля? Почем не раньше или позже? На день или два... Что это была за дата?
"Я сам доберусь до дома".
Вот что он сказал. Неужели он находился сейчас где-то поблизости? У Мэган чаще забилось сердце, потому что она точно видела, в каком направлении ушёл Майкл. И не долго думая, она шагнула в нужную сторону, гадая, куда приведет ее эта тайная дорога.
Она перешла дорогу и углубилась в небольшой лес, который отделял церковные земли от деревенских. В лесу стояла умиротворяющая тишина. В дали послышался тоненький свист скворца, который быстро растворился в тиши. Мэган шла всё быстрее, чувствуя гулкие удары сердца. Майкл скрывал что-то. Возможно даже от бабушки Хелен, потому что она не придала значения тому, куда он ушел. Он скрывал то, что заставило его красивые глаза потемнеть от боли. Невероятно зеленые глаза с темными крапинками.
Мэган ощущала непривычное беспокойство, пока шла. Словно что-то толкало ее вперед. Что-то призывало ее поспешить. Поторопиться. Впереди открылась небольшая пустая поляна, заросшая дикой травой. В некоторых местах трава была помята, так, будто по ней кто-то уже ходил. Мэган устремилась в нужное направление, не замечая, как дрожат руки. Она пересекла поляну и стала подниматься по невысокому поросшему мхом холму, повторяя про себя: "Быстрее, быстрее..."
Когда же она оказалась наверху, Мэган внезапно остановилась и схватилась за веточку дерева. А потом почувствовала, как сердце замирает в груди.
Потому что в десяти шагах от нее находился Майкл.
Она нашла его!
Но почему-то это не обрадовало ее.
Потому что Майкл сидел на земле, упираясь коленями о небольшую каменную плиту, вокруг которой росли синие колокольчики. Квадратная серая плита, на поверхности которой было выгравировано всего одно слово. Мэган не могла разобрать, надпись с такого расстояния. Но сейчас не это было важно. Ее захватил образ Майкла, который сидел вполоборота, благодаря чему не видел ее. Сгорбившись и едва дыша, он неотрывно смотрел на плиту. Лицо его исказилось так, что у Мэган похолодело всё внутри. Оно казалось серым, почти омертвевшим. Глаза потемнели так сильно, что превратились в два черных уголька. Внезапно, встрепенувшись, он протянул руку и так нежно погладил плиту, что Мэган ощутила настоявшую боль в груди. Потому что поняла, что это могила!
Могила, которую он каждый год обязательно навещал. Мэган не представляла, чья это могила. Она не могла оторвать взгляд от убитого горем Майкла. Никогда прежде она не видела его таким. Он всегда казался ей таким сильным, собранным, решительным, властным и таким неприступным. А сейчас он сидел такой разбитый и одинокий, что Мэган ощутила почти удушающее желание подойти и обнять его. Но она не сдвинулась с места. Человек, который пытался держать всех на определенном расстоянии от себя, который поднялся из самых низов и добился почти всего, помог Мэган в трудную для нее минуту и дал ей свою защиту, умел переживать! Умел чувствовать! Страдать так, что мог развалиться на части. Он был невероятно сильным духом, поэтому мог скрывать все свои чувства. Мэган была поражена тем, что до сих пор не видела этого.
Почему она раньше не обратила на это внимания? Тихие страдания всегда были страшнее громких стенаний. Ей вдруг стало так больно в груди, что повлажнели глаза.
"Вы хоть знаете, что чувствует человек, потерявший того, кого любил, и который был смыслом всей твоей жизни?"
Как опрометчиво она бросила в него эти слова много лет назад! Мэган сжалась от мучительного чувства вины. Он ведь тоже кого-то потерял. У него не было ни отца, ни матери. Но Майкл смотрел на могилу так, будто только вчера ее выкопали. Кто там лежал? Кто заставлял его так сильно страдать?
Что ей теперь делать? Как жить дальше после того, что она сегодня узнала? После того, как почувствовала его крепкие объятия. После того, что сегодня увидела совершенно другого Майкла. Ту его сторону, которую он никому никогда не показывал. Которую она тайком подглядела. И пусть она не имела на это права, Мэган не жалела о том, что пошла за ним. Сейчас это было так важно! Почему-то это придало смысл той жизни, которую она до сих пор разделяла с ним.
Мэган не знала, сколько времени простояла вот так, но в какой-то момент Майкл вздрогнул, выпрямил спину и посмотрел на небо. Глаза его были закрыты. Лицо стало еще более серым. Глубокие складки залегли вокруг плотно сжатых губ. Он дышал едва заметно. Его грудь медленно поднималась и опускалась. Мэган было тяжело смотреть на него. Почти невозможно видеть его в таком состоянии. Кто лежал в этой могиле? Кого он потерял?
И снова она потрясенно покачала головой, признавая, что ничего не знает о нем. А ведь он был ее мужем!
Он вдруг провел рукой по своему лицу, опустил голову и медленно встал. В последний раз взглянув на могилу, так, словно бы старался запомнить каждую прожилку серого камня, Майкл развернулся и побрел прочь.
Мэган стояла, едва дыша, боясь обнаружить себя. Когда он скрылся за деревьями, когда она поняла, что он не вернётся, Мэган бесшумно подошла к могиле. И прочитала, наконец, единственное слово, написанное на небольшой серой плите:
"Дебби".
<p>
***</p>
Он уехал в город, так и не вернувшись домой. Опустив бархатную штору, бабушка Хелен отошла от окна, разочарованно покачав головой. Было уже восемь вечера. Стемнело. А его так и не было.
- Он снова вернулся в этот проклятый город, - разбитым голосом сказала она, покачав головой. - Я ненавижу Лондон, в который он постоянно уезжает. Почему он не остался хоть бы на день?
Мэган смотрела на бабушку, ощущая боль, которая не отпускала ее с тех пор, как она увидела Майкла у могилы. Она очень хотела бы утешить бабушку, успокоить. Ей было тяжело видеть страдания женщины, которая так много сделала для нее. Но сейчас Мэган чувствовала себя в растерянности. Ее мысли полностью занимал Майкл. Человек, который не желал показывать другим то, что творилось у него внутри. То, что заставило его на время омертветь. Его отчужденность и замкнутость причиняли боль бабушке, но Мэган не имела права говорить Хелен о том, что сегодня видела.
- Он... он сказала, - вдруг тихо произнесла она, не глядя на бабушку, - сказал, что ему нужно срочно что-то взять из дома и уехать.
Хелен потрясенно уставилась на невестку.
- И ты только сейчас говоришь мне об этом?
Мэган не могла понять, зачем солгала, но ей не хотелось, чтобы бабушка плохо думала о внуке. Она подняла к бабушке слегка бледное лицо, и виновато посмотрела на нее.
- Простите, бабушка. Я просто... забыла...
Бабушка подошла и присела на диване рядом с Мэган, а потом осторожно взяла ее руку в свою.
- Милая, что с тобой происходит? Тебе нездоровится?
Мэган покачала головой.
- Нет, просто...
- Ты действительно хорошо себя чувствуешь? С тех пор, как приехал Майкл, а потом и уехал, ты какая-то странная.
Как ей не быть странной, если мир вокруг нее медленно рушился, а она не имела никакой возможности предотвратить это?
"Дебби"...
Имя на серой плите весь день преследовало ее, и внезапно Мэган подумала, что это может быть горячо любимая жена Майкла. Она ведь ничего не знала о нем. Был ли он женат? Была ли у него дама сердце? Вероятно, потеряв ее, он и стал таким холодным и неприступным.
Взглянув на Хелен, Мэган быстро спросила:
- Бабушка, а Майкл когда-нибудь был женат?
- Женат? - Казалось, вопрос настолько сильно потряс ее, что бабушка какое-то время изумленно смотрела на нее. - Женат? - снова повторила она ошеломленно. - Кто тебе сказал такую чушь?
- Так он не был женат?
- Нет, разумеется! Я бы отдала все на свете, чтобы женить его раньше. Что заставило тебя думать, будто он был женат?
Мэган медленно встала с дивана, пытаясь убедить себя в том, что испытывает безграничное облегчение вовсе не от слов бабушки. Но тогда вопрос оставался открытым: кем была Дебби? Или Дебора... Мэган почему-то побоялась спросить об этом у бабушки, решив, что может причинить ей боль. Или боль Майклу. Никто из них не заслуживал этого.
- Я просто... - Она подошла и встала возле тихо горевшего камина. - Я просто ничего не знаю о Майкле.
- Удивительно, если учесть, что ты вот уже полтора года как его жена.
Эти слова ужасно не понравились Мэган, но в них была доля правды, от которой ей больше не спрятаться. Она действительно была женой Майкла. Мэган вдруг сникла, не в состоянии лукавить перед Хелен, и решила быть предельно откровенной.
- Мне нечего сказать по этому поводу, - совсем тихо проговорила она, на секунду прикрыв глаза. - Я так быстро потеряла Джорджа. Мне его так не хватает, что временами я забываю, где нахожусь...
Поднявшись с дивана, Хелен подошла и мягко обняла невестку.
- Ты согласишься выпить со мной чаю, моя милая?
Мэган внезапно поняла, что готова заплакать. От проявления понимания бабушки, от того, что она не стала продолжать болезненную тему. От того, что даже сейчас бабушка собиралась поддержать ее, хотя имела полное право упрекнуть ее в том, в какой нелепый брак она завела ее внука. Иногда Мэган думала, что пропала бы без Хелен.
- Конечно, составлю. - Мэган внезапно порывисто обняла бабушку и глухо молвила: - Я так сильно вас люблю! Никогда не забывайте об этом.
- Ох, Мэган, - в ответ Хелен обняла ее, ощутив в глазах слезы. - Я сама тебя так сильно люблю, что ты больше никогда не избавишься от меня.
Мэган рассмеялась и отстранила от себя бабушку, заметив в ее глазах предательскую влагу.
- О, бабушка, я не думаю, что вам будет легче избавиться от меня.
Женщины улыбнулись друг другу и направились к дивану, чтобы пить чай. Мэган на секунду остановилась и подумала, согласилась бы она выйти за Майкла сейчас, после того, что узнала о нем? Согласилась бы навязать ему пустой брак без любви и радостей, лишь бы спасти себя и свой дом?
Чем больше она думала об этом, тем страшнее ей становилось от ответов, которые она могла найти.
<p>
Глава 11</p>
Дом был снова украшен к Рождеству, однако теперь это не раздражало Майкла. Он вошёл в пустой холл и стряхнул с себя хлопья снега, а потом снял меховую накидку и устало направился к гостиной. В доме стояла полуночная тишина. На этот раз он очень поздно приехал домой. Он не успел на рождественский ужин, потому что дороги замело снегом, и ему пришлось ждать в постоялом дворе возможности, когда снова можно будет ехать. Черт побери, он должен был выехать раньше! Тогда у него было бы достаточно времени, чтобы добраться до дома.
Дом без названия...
Он знал, что своим отсутствием огорчил бабушку. Майкл написал письмо, но был уверен, что это нисколько не облегчит страдания бабушки. В последнее время она очень болезненно относилась к его отсутствиям. Однако Майкл не мог поступить иначе. Не мог долго находиться рядом с Мэган. Особенно после того, что произошло...
До сих пор воспоминания о том дне заставляли замереть его бедное сердце. Перед глазами вставала картина до такой степени реалистичная, что Майкл остановился перед дверью гостиной, схватился за ручку и на секунду закрыл глаза. Мэган. Его очаровательная, бесподобная и бесконечно любимая жена. Она прижималась к нему и смотрела на него так ошеломленно, внимательно и в то же время так нежно, что у него заныло сердце. Господи, как давно он хотел обнять ее! А обняв, он вдруг с ужасом осознал, что не готов отпускать. В тот день она выглядела так красиво, что у него перехватило дыхание, едва он увидел ее. Одинокую, стройную, притягательную и хрупкую возле ступень дома.
С ней что-то было не то, но она так не призналась в этом. Беспокоясь за жену, он понял, что сам одолжен отвезти ее и бабушку в церковь. А потом она упала ему прямо в объятия.
Встрепенувшись, Майкл ощутил болезненную дрожь во всем теле. Он умирал от желания снова обнять ее, снова почувствовать рядом ее мягкое, теплое и нежное тело. Снова увидеть так близко эти невероятно выразительные голубые глаза. Вновь почувствовать на своей щеке ее теплое дыхание. И совсем близкие полураскрытые алые губы... Хоть когда-нибудь у него будет возможность припасть к этим губам поцелуем?
Вздрогнув, Майкл встряхнул голову, надеясь сбросить с себя болезненное наваждение, и открыл дверь гостиной. Он вошёл внутрь и бросил на спинку ближайшего кресла свою накидку, а потом развернулся, чтобы шагнуть к камину и согреться, но застыл как вкопанный.
Потому что у камина сидела Мэган.
В сером платье. С волосами, заплетенными в длинную косу, которую она перекинула через правое плечо. И раскрытой книгой, которая покоилась на коленях. А ее восхитительные сияющие глаза смотрели прямо на него. Он не мог дышать, не мог пошевелиться, глядя на окутавшую необычным сиянием женщину, которая была смыслом его жизни.
- Добро пожаловать домой, - нежным голосом проговорила она, и улыбнулась ему так, что у него закружилась голова.
Господи, Майкл боялся не устоять на ногах и упасть прямо перед ней. Как это было раньше. В их первую встречу на приеме в Лондоне.
- Мэган... - соизволил он заговорить наконец, пытаясь прогнать оцепенение. Голос его дрожал, и он ничего с этим поделать не мог. - Почему вы не спите? Я думал, все...
- Я хотела немного почитать. - Она с улыбкой кивнула на книгу, и Майкл ошеломленно понял, что это его подарок. Это так сильно поразило его, что у него сжалось сердце. Ему вдруг стало безумно приятно от того, что она не выбросила книгу и до сих пор читала ее. - Кроме того, я люблю по вечерам сидеть перед камином и пить теплое молоко. Не хотите молока?
Майкл никогда в жизни не пил молоко, но если это был единственный повод остаться с ней, он готов был выпить целый галлон.
- С удовольствием, - сказал он, шагнув к ней. Она выглядела такой маленькой и хрупкой, сидя на полу на меховой полости. Майкл остановился недалеко от нее, опустился на пол и, скрестив ноги перед собой, как паша, взглянул на жену. Она протянула ему свой заново наполненный из чайника стакан молока, и Майкл осторожно взял его. - Благодарю.
Свет от камина падал ей на лицо, делая ее кожу почти золотистой. Майкл быстро отпил большую часть содержимого стакана, чтобы хоть как-то унять бешеное волнение. Она вдруг склонила голову набок и улыбнулась ему так нежно, что Майкл лишь каким-то чудом не поперхнулся. Господи, она хоть представляет, что делает с ним?
- Я не знала, что вы любите молоко, - заметила она, взглянув на почти пустой стакан.
Он сам не знал об этом до сегодняшнего дня. Поставив стакан на пол, он покачал головой.
- Меня просто мучила сильная жажда.
"Жажда по тебе, любовь моя", - печально подумал он.
Она медленно кивнула.
- Как вы добрались из Лондона? Надеюсь, дороги не сильно замело?
Нахмурившись, он покачал головой.
- Я не думал, что задержусь, когда выезжал из города. - Майкл внезапно весь сник и сжался при мысли о том, что это значило для бабушки. - Она сильно расстроилась?
Мэган перестала улыбаться. Взгляд голубых глаз стал серьезным, и это заставило сердце Майкла упасть от недобрых предчувствий.
- Она ждала вас до последнего, но была сильно утомлена, и я уговорила ее лечь.
Майкл испытал безграничную признательность к Мэган. За то, что она была рядом с бабушкой тогда, когда этого не мог он.
- Спасибо, - тихо промолвил Майкл, умирая от желания поцеловать ее красиво очерченные розовые губы. За то, что она позволила ему провести это время вместе с ней. За то, что не встала и не ушла...
- За что? - удивилась она.
- За то, что поддержали бабушку.
- Не нужно меня благодарить, - совершенно спокойно сказала она, глядя ему прямо в глаза. - Бабушка - часть моей семьи. Я бы ни за что не бросила ее одну в такой момент.
"А я тоже часть твоей семьи?" - с горьким отчаянием подумал Майкл, незаметно придвинувшись чуть ближе.
- Я не думал, что может начаться такой сильный снегопад.
- Да, зима нынче выдалась весьма снежной, но я люблю снежные зимы. Потому что они сопровождаются тихими вечерами. И светлыми ночами.
Она произносила незатейливые слова, а Майкл едва справлялся с оглушительной, почти безумной потребностью еще ближе придвинуться к ней. Чтобы поцеловать ее. Он начал бы неспешно, чтобы не напугать ее. Сначала легко коснулся бы верхней губы, затем чуть полной нижней. Потом бы обвел языком этот красивый контур и попросил бы ее открыть уста. Она бы подчинилась, захваченная моментом. Тогда он бы обнял ее за плечи и привлек бы к себе. Прижал бы Мэган к своей груди, где сердце его стало просто нещадно барабанить по ребрам. Заглянул бы в восхитительные слегка расширенные от предчувствия неизбежного голубые глаза, и медленно опустил бы голову. Так медленно, чтобы до самого последнего вздоха погрузиться в очарование момента...Чтобы в малейших деталях запомнить вкус своей Мэгги...
- Майкл, вам жарко? - в сознание вторгся обеспокоенный голос Мэган.
Он моргнул и пришёл в себя, обнаружив, что дышит часто и шумно. Майкл встряхнул голову, взволнованный представленной картиной так сильно, что испарина выступила на лбу. Он рассеянно провел рукой по лицу, стараясь унять бешеный стук сердца.
- Я... я немного устал, - проговорил он, глядя куда угодно, но только не на нее.
- Может, вам стоит подняться к себе и отдохнуть?
Милая, любимая Мэган. Майкл не верил своим ушам, расслышав в ее голос нотки беспокойства и заботы. Но был вынужден признать, что она на самом деле волновалась за него. Майкл печально вздохнул. Он не отдыхал целую вечность и не знал, как это делать. Если до встречи с ней он смутно представлял себе, что такое отдых, то после появления Мэган в его жизни он напрочь позабыл об этом. А уж когда она стала его женой, когда начала жить в его доме, по соседству с его комнатой... Майкл безумно боялся этой близости. Боялся в какой-то момент не совладать с собой, сорваться и напугать ее. Тогда она решит, что он настоящий монстр и тут же покинет его, покинет дом без названия. И у него не останется ни сил, ни смысла жить дальше...
Он не хотел уходить. Ища любой повод, чтобы остаться, Майкл протянул ей стакан.
- Можно еще молока?
Она взглянула на стакан, затем на него.
- О, да, конечно.
Мэган снова щедро наполнила его стакан этим странным напитком.
- Молоко помогает уснуть. Думаю, вам нужен хороший сон, - с какой-то особой заботой в голосе проговорила она.
"Вот если в этом сне будешь ты, я готов спать хоть целую вечность".
Майкл взял стакан и сделал уже небольшой глоток. Взгляд его упал на ее книгу.
- Вы так и не прочитали "Приключения Гулливера"?
- Приключения человека, некогда жившего в Ноттингемшире? - Мэган с улыбкой взглянула на книгу, которая по-прежнему лежала у ее аккуратно согнутых колен, и снова посмотрела на Майкла. - В последнее время Лемюэль не особо сильно вдохновляет меня своими приключениями. - Ее улыбка внезапно стала озорной, когда она спросила: - А как поживает ваш Робинзон Крузо.
- Человек, некогда живший в Йорке?
- Да. - Она вдруг нахмурилась. - Вы не находите удивительным то, что оба этих персонажа были третьим ребенком в семье, и прошли почти одинаковый путь становления личности?
- Свифт и Дефо видят этот мир не таким, каким видим его мы, но, возможно, их любимое число три? - несмело предположил Майкл и застыл, когда она снова тепло и лучисто улыбнулась ему.
"Господи, милая, я едва сдерживаю себя от того, чтобы не дотронуться до тебя, а твоя улыбка совсем скоро превратит меня в умалишённого", - беспомощно подумал он.
- Возможно... - наконец, ответила она. - А вы дочитали свою книгу? - Виноватое выражение лица выдало его с головой, но она смилостивилась над ним. - И где же вы остановились?
- На том месте, где Робинзон спасает жизнь Пятнице.
Эти слова почему-то заставили ее улыбнуться еще шире.
- "За двадцать пять лет своей жизни на острове я в первый раз услыхал человеческий голос", - неожиданно для него процитировала Мэган.
Майкл удивленно посмотрел на нее.
- Верно... - медленно произнес он. - В тот день Робинзон спас жизнь Пятнице.
- А потом впервые в жизни Пятница попробовал молоко, которым угостил его Робинзон.
Майкл ошеломленно перевел взгляд на свой полупустой стакан, затем снова на Мэган. Почему ему вдруг показалось, что Мэган так же, как и Робинзон, спасает его жизнь, а теперь впервые в жизни угощает молоком? Едва веря в странности судьбы, он тихо признался:
- Я впервые в жизни пью молоко.
Мэган удивленно замерла, а лицо обрело серьезное выражение.
- Вы никогда не пили молока? - Она тоже быстро посмотрела на стакан в его руке. - А почему сделали это сейчас?
Потому что только так он мог остаться с ней, но вместо нужного ответа Майкл задал свой вопрос:
- Вы читали Робинзона?
Она медленно кивнула:
- Да.
Майкл был поражен тем,что она прочитала его любимую книгу, позабыв о собственной.
- Читали Робинзона, но не дочитали Гулливера?
Неужели это было так важно для него?
И снова она медленно кивнула:
- Да.
Майкл не знал, что и сказать. Он поставил на пол стакан и осторожно взял с ее колен подаренную им книгу.
- Какие странные книги мы с вами читаем, - произнес он, взглянув на кожаный переплет. - Почему нам так трудно дочитать наши любимые книги?
Она так долго смотрела на него, что у него невольно сжалось сердце. А потом сказала то, что сразило его наповал.
- Может, мы нашли нечто более интересное?
Майкл вздрогнул от ее вопроса, от тембра ее голоса, которым она это сказала. От пристального взгляда, каким она смотрела на него. Почему ему казалось, что она пытается заглянуть ему в самую душу? Что она хотела так увидеть? Что хотела найти?
Ему не следовало оставаться здесь, не следовало беседовать с ней. Чем больше времени он проводил с Мэган, тем сильнее привязывался к ней, всё больше теряя голову, и мог проговориться в любой момент. Если только она узнает, что он полюбил ее, она тут же возненавидит его за то, что он не сдержал свое слово. Что разрушил то хрупкое спокойствие и мир, в котором они жили. В котором нашли временное убежище.
Вернув ей книгу, он поспешно встал и собрался было уходить, но услышал ее тихий голос:
- Майкл?
У него подпрыгнуло сердце, когда она позвала его своим нежным, чуть хрипловатым голосом. Чувствуя, как мурашки бегают по спине, он медленно обернулся к ней.
- Да?
Мэган внимательно изучала его лицо, продолжая сидеть на полу.
- Как вам вкус молока?
Майкл всё смотрел на нее, испытывая неизъяснимую нежность к ней. За то, что она была рядом. За каждое мгновение, которое она позволила проводить рядом с ней. Позволила ему мгновения счастья... Любовь к ней походила на безумие. Сладкое безумие, которое нельзя было излечить.
- Молоко... Оно... теплое.
И внезапно услышал, как она рассмеялась. Тихо, мягко. Этот смех заполнил всю комнату, разлетелся по дому и окутал его хрупким покрывалом. Смех, который пробрал его до костей. Смех, который он так долго не слышал. Смех, который не слышал ни один уголок этого дома. К нему вернулся ее мелодичный, нежный смех, способный снова перевернуть всю его жизнь.
- Вы такой забавный, когда пытаетесь быть серьезным. - Мэган покачала головой и выпрямилась. - Бабушка говорила, что ей больше нравится, когда вы такой. Оставайтесь таким дольше.
И снова он смотрел на нее и внезапно отчетливо понял, что что-то изменилось. Изменилось что-то в ней. Она была такой странной. Такой дружелюбной. Такой милой. Хотя раньше немного и сторонилась его... А сейчас... Что с ней случилось? Что в ней переменилось?
<p>
***</p>
Мэган отдала бы всё на свете, чтобы найти ответ на этот вопрос. Но все вопросы вылетели из головы, когда она на следующий день снова увидела Майкла. Такого сурового, такого нелюдимого. Теперь, когда он смотрел на нее, взгляд его смягчался, становился таким нежным, что мурашки начинали бегать по спине. А ведь даже взгляд Джорджа не мог так сильно смутить или взволновать ее. Что было в Майкле того особенного, от чего у нее в последнее время начинало сжиматься сердце?
Бабушка, как и следовало ожидать, была безгранично счастлива, увидев утром внука. К удивлению Мэган, он напрочь отказался говорить о своей работе, не отлучался в свой кабинет и полностью посвятил целый день бабушке. И ей. Они вместе позавтракали, потом немного погуляли по занесенному снегом саду, подышали свежим воздухом. Вечером вместе ужинали, и на этот раз не было ни одного недосказанного слова. Но теперь Мэган чувствовала нечто такое, что тревожило ее больше обычного. На этот раз присутствие Майкла несколько иначе волновало ее, и она не могла понять, как именно.
Когда он смотрел на нее и улыбался, она вспоминала его серое лицо возле той небольшой могилы. Как он мог так немыслимо страдать, а потом найти в себе силы так нежно улыбаться ей? Все эти полгода Мэган изводила себя мыслями о Майкле. И Дебби. Но так и не сумела понять, кем она была для него. Расспрашивать слуг и особенно бабушку было бы опрометчиво и грубо. А решиться спросить у него напрямую она не могла. Вчера, едва только увидев его, Мэган ощутила такое облегчение и радость, что все мрачные мысли вылетели из головы. Она действительно была рада видеть его целого и невредимого. А потом... Потом стало важным только то, что он сидел рядом. И беседовал с ней. Вчера его присутствие было важнее некоторых ответов.
Когда они, после ужина, перешли в гостиную, чтобы выпить чаю перед сном, Майкл вдруг покачал головой.
- Можно попросить стакан молока?
В груди у Мэган что-то болезненно сжалось. Внезапно ей захотелось провести рукой по его голове, погладить его волосы, провести между пальцами его золотистые пряди. Это так сильно поразило ее, что она тут же спрятала руку в складках юбки.
- Молока? - переспросила бабушка так удивленно, будто впервые слышала это слово. - С каких это пор ты стал пить молоко?
Когда он быстро посмотрел на Мэган, ее охватило смущение, и она внезапно почувствовала, как предательски запылали щеки. Почему-то это вызвало его очередную улыбку.
- С тех пор, как Робинзон угостил этим напитком Пятницу.
- Кого? - Хелен перевела взгляд на Мэган и вдруг застыла, увидев, как покраснела невестка. - Вы что же, изволите шутить над бедной старушкой?
Мэган быстро вскинула голову.
- Бабушка, ну что вы, конечно нет. Просто ваш внук... он читает книгу, которую я подарила ему в прошлое Рождество, а там написано, как главный герой угощает своего друга молоком.
- У него что, не было ничего подходящего? - возмутилась Хелен. - Мог бы угостить чаем.
Мэган едва сдержала улыбку.
- Дело в том, что Робинзон жил на необитаемом острове вот уже двадцать пять лет и не...
- Батюшки! - Хелен прижала руку к груди. - Каким ветром его занесло на необитаемый остров? - Она взглянула на внука. - Какие страшные книги вы читаете!
Мэган тихо рассмеялась. Майкл тут же повернул к ней свою светловолосую голову.
- Я читаю книгу, подаренную моей женой.
И снова его слова удивительным образом подействовали на нее. Мэган ощутила невероятное тепло, которое стало разливаться в груди. Как странно. Такие простые слова, но в них было так много смысла...
Бабушка повернулась к ней.
- А ты, дорогая, читаешь книгу, подаренную твоим мужем?
Твой муж. Майкл ведь на самом деле был ее мужем. Перед церковью и перед Богом он был ее мужем и имел на нее полное право. Но он обещал ей, что не сделает ничего. Обещал ей только свою защиту. И до сих пор ничем не нарушил свое слово. Он умел переживать, и страдал так сильно, что картина сидящего у могилы Майкла всплывала даже тогда, когда она на ночь закрывала глаза. А она взамен надежности и безопасности, взамен его улыбок и таких тихих вечеров подарила ему только одну книгу. Эта мысль стала тяготить ее гораздо сильнее, чем прежде.
- Я... - Ей вдруг стало тяжело на сердце. Она должна была свыкнуться с тем, что Джорджа больше нет. Его не вернуть. Теперь в ее жизни был Майкл. Который так много сделал для нее. Который не должен был сидеть один у могилы. Который выпил молоко, предложенное ей. Который читал книгу, подаренную ей. А она не сделала для него ровным счетом ничего. Боже, она была замужем за ним вот уже два года, но не сделала для своего мужа абсолютно ничего! Что она за жена? Что она за человек?
Внезапно она почувствовала чье-то прикосновение. Чья-то ладонь мягко легла ей на руку. Встрепенувшись, она опустила голову и увидела мужскую руку. С длинными пальцами. Тыльная сторона была усыпана мелкими золотистыми волосками. У него была такая теплая ладонь. Ей вдруг стало так хорошо от того, что он дотронулся до нее.
- Мэган, что с тобой? Что-то не так?
Она подняла голову и заглянула ему в глаза.
- Что?
- Ты вдруг резко побледнела. Тебе нехорошо?
Почему она вдруг подумала, что если ответит утвердительно, он встанет, обойдет стол, подойдет и обнимет ее? Как тогда, летом, у дверей церкви... И почему Мэган вдруг признала, что примет его объятия, если он решит поступить так? Неужели они были ей так сильно нужны?
- Всё... всё хорошо, - неуверенно ответила она, продолжая смотреть на него и чувствовать тепло его ладони.
- Ты уверена?
Его беспокойство за нее странным образом согрело ей душу.
- Да.
Он медленно кивнул и убрал руку. Мэган почувствовала себя так, будто ее обокрали, будто она лишилась чего-то очень дорогого. Его тепла...
Бабушка улыбнулась внуку.
- Как хорошо, что ты приехал, но вот беда, внучок, ты кое-что забыл.
- Забыл? - удивился Майкл, откинувшись на спинку стула. - Что я мог забыть?
Бабушка негромко рассмеялась.
- Подарки, Майки. Ты что же, не знаешь, что мы, старики, похуже детей? Мы ждём подарков больше всего на свете.
- О, - только и сказал он, насупив брови так, будто бы его пытались изобличить в преступлении. - Я думал, ты не заметишь.
Мэган невольно улыбнулась и вдруг застыла, поняв, что он шутит. Майкл мог шутить? На этот раз чуть громкий смех Хелен подтвердил ее догадки.
- Как видишь, на этот раз твой фокус со мной не прошёл.
Майкл задумчиво смотрел на бабушку, затем на Мэган, так, будто что-то обдумывал, пытался решить, что ему делать дальше, хоть и было очевидно, что он притворяется. Глаза его при этом блестели так лукаво, придавали ему такой необычно озорной вид, что Мэган с трудом узнала его. Таким он нравился ей, ужасно нравился.
- Хорошо, тогда сидите тут и не двигайтесь. Я скоро вернусь.
Он встал и поспешно вышел из гостиной. Мэган поймала себя на мысли о том, что гадает, что же он подарит ей на этот раз. Майкл быстро вернулся с двумя почти плоскими коробками. Одну он протянул бабушке.
- Счастливого Рождества, бабушка.
Хелен взяла коробку, но не спешила открывать ее. Вместо этого она взглянула на Мэган.
- Милая, ты ведь тоже не подарила мне подарок.
- О, - Мэган сконфуженно застыла, а потом тихо ответила: - Я... я хотела подождать приезда Майкла и подарить вам подарок одновременно с ним, чтобы вы видели, что мы не сговорились.
- Отлично. Тогда давай неси сюда свой подарок. Я открою их одновременно, и мы все убедимся, что я ошибаюсь.
- Да, конечно...
Мэган встала и поспешила в свою комнату, а там подошла к своему бюро, в котором и спрятала две небольшие коробки. Сердце ее почему-то было неспокойно, когда она вновь вошла в гостиную и подошла к столу, за которым ее ждали Майкл и Хелен. Мэган протянула бабушке коробку и улыбнулась ей.
- Счастливого Рождества.
- Как много подарков! - с детской восторженностью воскликнула Хелен, начиная открывать коробки одновременно. Когда крышки были отложены в сторону, все трое потрясенно застыли, глядя на содержимое. - Перчатки?
Было невозможно понять, кто из них произнес это слово. Майкл и Мэган выпрямились, пристально глядя друг на друга.
- Это не честно! - заговорила Мэган, недовольно нахмурив брови. - Откуда вы знаете, что я собиралась дарить вашей бабушке перчатки?
Взгляд Майкла был таким же недовольным.
- Это я должен спросить у вас, откуда вы узнали, что я собираюсь купить Вы послали ко мне шпионов?
Его слова звучали абсурдно, но они еще больше заставили ее нахмуриться. Мэган понимала, что ведет себя неразумно, что злиться на него, но почему-то не ощущает настоящей злости.
- Никаких шпионов я не посылала. А вот вы, я думаю, заставили кого-то из слуг шпионить за мной. Признавайтесь, разве нет?
Ее слова неприятно поразили его. Майкл посуровел.
- Вы считаете, что я на такое способна? Считаете, что я не в состоянии придумать, что дарить бабушке?
- Считаю, что вы просто дразните всех нас. В следующий раз я подарю ей...
Прижав пальцы к подбородку, Мэган усиленно думала о том, что же дарить бабушке в следующий раз.
- Да, скажите мне, что вы будете дарить, чтобы потом не заподозрить меня во всех смертных грехах.
- Я подарю ей плед! - наконец нашлась она.
- Чудесно, а я тогда подарю ей меховую накидку!
Хелен удивленно смотрела на взволнованных супругов, которые буравили друг друга пристальным взглядом.
- Милые мои, вы, что же собираетесь спасать меня от ледяной зимы?
Майкл и Мэган одновременно повернулись к бабушке. И внезапно вся злость, или то, что они считали злостью, мигом испарилась. Ситуация была банальной и абсурдной одновременно. Они оба поняли, что ведут себя, как настоящие дети, и вдруг громко расхохотались. Это так сильно потрясло Мэган, что она снова повернулась к Майклу. Впервые в жизни она слышала, как он смеется. Тихий, глубокий баритон приятно ласкал слух. Улыбка преобразила его, и он вдруг стал таким беззаботным, таким живым, таким земным и красивым, что перехватило дыхание. Снова она заметила то, что не должна была замечать... Но это... Это был еще один образ Майкла, с которым она должна была жить.
- Простите, - виновато сказала она. - Я не должна была говорить такие вещи...
- Вы правы, - вдруг серьезно произнес он, перестав улыбаться. - Ситуация становится очень подозрительной. Я не знал, что вы будете дарить перчатки. Честно, Мэган.
Она поверила ему. Когда он смотрел на нее так мягко, так нежно, она не могла не поверить ему.
- Я тоже не знала о вашем подарке...
- Майки, - позвала его бабушка. - Может ты покажешь мне, что приготовил для своей жены?
Он взял со стола маленькую коробку и протянул ей.
- Счастливого Рождества.
С тревожным стуком сердца Мэган взяла коробку и открыла ее. На бархатной ткани лежал золотой браслет с бриллиантами. Браслет был такой изумительной красоты, что она не смогла сдержать тихого вздоха восхищения.
- О Боже, - изумилась бабушка, увидев браслет. - Какая красота! Майкл, у тебя бесподобный вкус. Я говорила тебе об этом? Почему ты с таким же вкусом не подбираешь и мои подарки?
Мэган могла бы улыбнуться, если бы не была так сильно тронута. Подняв голову, она взглянула на Майкла.
- Спасибо, но вы не должны были...
Он быстро покачал головой.
- Это подарок для моей жены. Я выбирал его специально для тебя.
И снова в его словах таилась некая правда, которую Мэган не могла постичь. Немного придя в себя, она протянула ему свою коробку. Маленькое, узкое и длинное. Почти как его коробка. Он скептически посмотрел на коробку.
- Если это браслет, я не вынесу этого, - с притворным ужасом проговорил он.
Бабушка рассмеялась.
- Если это браслет, я заберу его себе.
Майкл с улыбкой покачал головой и взял коробку. Когда он открыл ее, внутри обнаружил невероятно изящное позолоченное гусиное перо. Перо было такое красивое, что он невольно залюбовался им.
- О, - только и смог сказать он, потеряв дар речи. Очередной подарок Мэгги. Его Мэгги. Его жены. Его жизни. Майкл поднял голову и посмотрел на нее. - Изумительная работа.
- Вы так много работаете, - почему-то извиняющимся тоном проговорила Мэган, почувствовав, как заалели щеки. - Я подумала, что это перо поможет вам вести более приятные дела.
"И немного напомнит обо мне", - невольно пронеслось у нее в голове. Мэган внезапно застыла. А он хоть бы иногда вспоминал ее, находясь в Лондоне?
- Я буду беречь ее как зеницу ока, - сказал он, закрывая коробку и кладя ее себе во внутренний карман. - Спасибо.
- Какое чудесное Рождество! - радостно произнесла бабушка, взяв внука и невестку под руку. - Давайте уже пить чай. А для тебя Майкл уже давно принесли молоко. Вот только боюсь, оно остыло.
Однако это не остановило его. Он выпил даже остывшее молоко. И провел дома непривычно долгое время. Почти целую неделю. А после его отъезда Мэган сняла свой траур. И пусть по погибшему мужу следовало нести траур три года, она не дождалась его окончания.
Потому что всё изменилось!
Однажды после его отъезда, зайдя в его кабинет, Мэган подошла к столу и увидела раскрытое письмо на столе. Невольно взгляд прошелся по строкам, а потом она застыла. Там говорилось о сиротском приюте, в котором дела пошли хорошо. Одна девочка поправилась, а другую удочерила семья из Уэльса. Ниже шла благодарность Майклу за его старания. Мэган не понимала, какое он имеет отношение к детскому приюту, пока не увидела в самом низу название этого заведения. "Приют имени Дебби"! Это так сильно поразило ее, что какое-то время она молча смотрела на бумагу. Он основал приют имени Дебби? Назвал именем, выгравированным на могиле? Желание на этот раз узнать всю правду об этой Дебби снедало ее так сильно, что Мэган поклялась в следующий его приезд непременно спросить его об этом. И так как он собирался приезжать именно восемнадцатого июля, в самый мрачный для него день в году, ей следовало найти нужный способ сделать это правильно.
Впервые за долгое время Мэган точно знала, как ей следует быть дальше. Для начала ей было необходимо стать для Майкла хорошей женой. По крайней мере, в том смысле, в котором позволял ей их уговор. Она не должна была сидеть в трауре в доме, который нуждался в смехе. И счастье. Люди, живущие здесь, нуждались в этом больше всего на свете. И Мэган постепенно поняла, как отчаянно хочет, чтобы они на самом деле были счастливы. Особенно Майкл.
Ему нужно было открыться миру, чтобы освободиться от тяжести прошлого. Для этого она стала больше времени уделять соседям. Мэган познакомилась с каждым из них, стала больше выезжать и даже приняла дома несколько гостей. Всё это было так необычно, так странно. Она так давно не делала ничего подобного. Но это снова напомнило ей о вкусе жизни, о котором она чуть было не позабыла. Мэган хотела, чтобы все знали, какие замечательные люди Сомерсы. Ведь за все время ее проживания в доме Майкла к ним не приезжал ни один человек, не было в доме ни одного гостя. Она не знала, его ли это рук дела, потому что некогда настаивала на том, что не будет хозяйкой его приемов. Мэган виновато покачала головой, глядя на приглашение на чай их соседки миссис Хендрикс, с единственной дочерью которой ей даже удалось подружиться.
Почему-то возврат к той жизни, которая, считалось, была оставлена позади, показалось Мэган верным решением. Да, невероятно больно терять человека, которого любишь всем сердцем. Да, жизнь после этой потери может стать невыносимой. Картина стоявшего на коленях Майкла перед могилой тут же возникла перед глазами, вызвав настоящую боль в груди. Ему тоже следовало вернуться в эту жизнь.
"Порой сам человек не ведает, через сколько бед может пройти. Я даже боюсь силы, которая есть во мне и которая позволяет мне справляться с горестями. Иногда так не хочется бороться... Но потом вспоминаешь, что нужна кому-то еще, кто-то очень сильно нуждается в тебе. И сама не замечаешь, как переступаешь через свои трудности. Боль остается в душе, она никуда не девается, но она перестает сводить с ума. Она делает тебя умнее, осторожнее. И даже иногда помогает... Возможно, впереди тебя ждет кое-что более значимое, что-то, что сделает тебя счастливой несколько иначе. Тебя ждет нечто особенное. Просто ты этого пока еще не видишь".
Может, бабушка Хелен была права? Может в жизни действительно есть нечто хорошее, то, что ждет их впереди, а они пока этого не замечают? Мэган очень хотела, чтобы это было так.
<p>
Глава 12</p>
Проливной дождь начался так неожиданно, что Майкл промок до нитки. У него и так было скверное настроение, а теперь оно испортилось окончательно. Он рано выехал из Лондона, но по дороге сломалось колесо. Когда его починили, на следующей остановке конь потерял подкову. Поздно вечером ему удалось доехать до дома, но Майкл велел свернуть не к подъездной аллее. С тяжелым сердцем он ехал к могиле Дебби. Ему казалось, что на этот раз он просто не сможет уйти оттуда. Каждый раз, навещая ее, он оставлял там и большую часть себя. Это опустошило его настолько, что он остался совсем без сил.
Майкл вытер мокрое лицо ладонью, поспешно шагая к дому. Ему казалось, что он израсходовал все силы, которые помогали ему жить. Вернее, не жить, а существовать. Он потерял родителей один за другим, потерял Дебби... У него была только бабушка... Возникла иллюзия обладания над Мэган, но и она не принадлежала ему. Она была его и не его вовсе. В последнее время это довело его до такого отчаяния, что он больше ничего не хотел. Он сидел возле могилы Дебби и не знал, как ему быть теперь. Он ведь сделал всё, что только было возможно. Работал день и ночь, чтобы ни от кого не зависеть. Чтобы обеспечить бабушке достойную жизнь. И Мэган тоже...
Мэган... Он был ей не нужен. Даже став его женой, она продолжала оставаться женой другого человека.
"Я не променяю Джорджа ни на кого. Даже мертвого".
Эти слова начинали отравлять жизнь, хотя Майкл и уверял себя в том, что справиться с этим. Склонять Мэган к чему-то против ее воли было бы просто немыслимо. Майкл не смог поступить с ней так. Не мог причинить ей еще больше боли. На этот раз он возвращался домой с зияющей, черной пустотой в груди. Возвращался домой после невероятно трудных дней в городе. Два с половиной года он был женат на Мэган. Два с половиной года был ей верным мужем. Да и как могло быть иначе? Однажды, повстречав ее, он уже не мог взглянуть на других женщин, не говоря уже о том, чтобы коснуться их. Он был переполнен Мэган, но она так и не смогла свыкнуться с мыслью о потери мужа. А ведь когда-то Майкл надеялся, тайно молил о том, чтобы хоть бы однажды она обратила внимание на него...
И те тихие разговоры возле камина по вечерам. Прогулки по заснеженному саду. Рассуждения о книгах и авторах. Теплое молоко, к которому он так привык... Майкл думал, что это что-то значило для нее. Но стоило только вернуться в Лондон, как реальность тут же отрезвляла его. Это всё из вежливости и благодарности. Ничего не изменилось. Она никогда не забудет Уиксли. И никогда не сможет полюбить его, Майкла. И эта боль будет жить с ним вечно, всегда. У него не было другой правды, других возможностей. У него не оставалось больше поводов возвращаться домой. Но он возвращался, как самый последний глупец, уверяя себя в том, что он там нужен. Хоть бы немного, но нужен.
Взбежав по парадной лестнице, Майкл вошел в тихий дом, стряхнул с себя капли дождя и стал снимать мокрый сюртук. Заметив подходившего к нему дворецкого, он быстро велел, протянув ему верхнюю одежду:
- Принеси мне сухую рубашку в кабинет.
- Вы не пойдете в свою комнату переодеться?
Майкл не хотел никого видеть. И не хотел шуметь, чтобы не будить Мэган, которая должна была в это время спать. Рядом с его покоями.
- Нет, - покачал он головой. - Принеси мне всё туда.
- Хорошо, сэр.
Майкл направился в свой кабинет, где к его огромному облегчению горел камин. Мало того, что он промок, так к тому же он жутко промёрз, потому что подул неприятный прохладный ветер. Остановившись у камина, он протянул руки в надежде согреться, но понял, что в мокрой одежде это вряд ли удастся сделать. Майкл стал расстегивать жилет, а потом рубашку и бросил всё на пол. Не хватало только еще и простудиться. Следовало выпить что-нибудь крепкое, чтобы поскорее согреться. Майкл развернулся и направился к буфету, где тут же нашел графин с бренди, плеснул себе янтарного напитка и сделал большой глоток. И тут же закашлялся.
Дверь тихо отворилась. Майкл медленно обернулся, превозмогая спазмы в горле. Вытерев рот тыльной стороной ладони, он взглянул на дверь, ожидая увидеть там Роджерса.
Но там стоял не Роджерс.
- Мэган? - Ему стало не по себе от того, что она застала его в таком состоянии. Почти голого. - Что ты здесь делаешь? Я думал, ты спишь.
Взгляд ее стал вдруг строгим.
- Поэтому не предупредили, что приехали домой?
Майкл нахмурился, расслышав в ее голосе явные нотки осуждения. Она что же, хотела, чтобы он сообщил заранее, когда приедет домой?
- Я приехал поздно, поэтому не хотел будить тебя.
- Я не спала.
Майкл не мог понять, что с ней такое. Обычно она спокойно встречала его и так же спокойно расставалась с ним. Они не придавали этому какое-либо значение. Вернее, Майкл старался сделать вид, будто это обычное явление. Но сейчас она смотрела на него так, как смотрела бы настоящая жена, обоснованно делая замечания мужу. И ее платье... Майкл застыл, заметив наконец, что на ней не серое траурное платье. А ведь она еще месяц должна была нести траур. Что произошло? Что заставило ее изменить это обстоятельство?
На ней было светло-бирюзовое платье, так хорошо оттеняющее синеву ее бесподобных глаз. Простого покроя и с короткими рукавами, оно все же было отделано кружевом у квадратного выреза, делая ее чрезвычайно женственной, воздушной и просто бесподобной. Мягкая ткань соблазнительно обрисовала каждый изгиб ее стройного тела, свободно падая на бедра и доходя до самого пола. Она была так хороша, так притягательна, что на этот раз ему пришлось приложить двойные усилия для того, чтобы не сдвинуться с места.
Она как-то странно посмотрела на его голую грудь, прошлась взглядом по плечам, вероятно, успев изучить его спину, когда он стоял к ней спиной. Майкла прошиб холодный пот, потому что он понял, что именно так встревожило ее. И был прав, когда Мэган вновь подняла к нему невероятно красивые, озадаченные глаза.
- Что это за шрамы у вас на спине?
Майкл замер, проклиная все на свете. Черт побери, он не был готов к встречи с ней. Не хотел видеть ее, хоть и умирал от желания всё ж мельком взглянуть на нее. И уж тем более не хотел, чтобы она увидела его исполосанную шрамами спину.
- Бедность имеет свойство оставлять на теле бедняка глубокие отметины, - с особой резкостью произнес Майкл, надеясь, что это заставит ее уйти.
Но она осталась стоять на месте, и это почему-то это отозвалось глухой болью в его груди.
"Милая, уйди подальше от меня. Я ж ничего хорошего не принесу в твою жизнь. Потому что во мне ничего хорошего уже не осталось".
В этот момент в кабинет вошел дворецкий. Он замер у порога, увидев Мэган, но она медленно кивнула, давая ему негласное разрешение войти, и тогда Роджерс направился к хозяину. Передав ему чистую одежду и полотенце, он тихо вышел. Майкл расправил пушистое полотенце и вытер им мокрую голову и грудь, затем поспешно надел рубашку, застегнул все пуговицы закатал рукава и снова взглянул на Мэган, ощутив себя более защищенным от ее пристального взгляда.
- Что-то случилось? - спросил он, гадая, почему она всё еще здесь.
- Нет. - Она прикрыла дверь и вошла в комнату. Сердце Майкла застучало еще быстрее. - Я просто хотела убедиться, что вы безопасно доехали до дома.
Майкл отошел от буфета и направился к своему столу.
- Можешь убедиться, что со мной ничего не случилось, - небрежно бросил он, стараясь не смотреть на нее и, подойдя к столу, взял в руки вчерашнюю газету. - А теперь можешь идти к себе.
И снова она осталась стоять на месте. Тревога охватила Майкла. Он почему-то боялся того, что она рядом. Почему она не уходит? Мэган сделала еще шаг в его сторону и сказала тем своим нежным, тихим голосом, от которого мурашки побежали по спине.
- Вы замерзли. Может принести теплого молока?
Что это значит? - вдруг рассердился Майкл, сжав руки. Она что же, действительно беспокоиться за него? С какой стати?
Майкл сердито смотрел на лежащую на столе газету, не разбирая слов, когда резко бросил:
- После бренди молоко не пьют.
И опять она не сдвинулась с места.
- Как дела в Лондоне?
Чудесно, теперь она хочет вести беседу по душам? Майкл сложил газету и положил на стол. И повернулся к ней. Она смотрела на него с какой-то пугающей нежностью, от которой у него внезапно сжалось сердце. Господи, он так сильно любил ее! Так отчаянно хотел, чтобы она ушла! Но она не испугалась его мрачного настроения. Она продолжала мучить его, глядя на него невыразимо грустными глазами.
- В Лондоне всё как обычно, - уже более миролюбиво ответил Майкл.
Она вдруг улыбнулась ему. Стоя в его кабинете посреди ночи. Направив на него самый ласковый взгляд, какой он когда-либо видел. У Майкла задрожали руки.
- Я дочитала книгу, - поспешно проговорила она, будто чувствовала, что он может отослать ее прочь.
В голове вдруг пронеслась невероятная мысль: она почти так же, как и он в прошлое Рождество, ищет любой повод, чтобы остаться! Боже правый!
- Книгу? Какую книгу? - переспросил Майкл, ошеломленный внезапным открытием.
- "Приключения Гулливера". Вы что же забыли?
Сегодня он мало что помнил, терзаемый давней болью. Майкл вдруг ощутил такую усталость, что стало тяжело стоять на ногах. Он опустил голову, вынужденный признавать, что не хочет, чтобы она ушла. Боже, он так хотел, чтобы она осталась! И она сама дала ему повод еще ненадолго задержать ее подле себя. Он повернулся к камину, перед которым стояли два кресла, и указал на одно из них.
- Хочешь присесть?
Едва слова сорвались с губ, как она тут же поспешила к креслу и грациозно опустилась на него, будто боясь, что он может передумать. Теперь Майкл не был ни в чем уверен. Он не знал, что происходит, что заставило ее спуститься сюда и остаться, но теперь у него не было ни сил, ни желания отослать ее.
Стояла глубокая ночь. Чуть угомонившийся проливной дождь продолжал барабанить по окнам, нарушая странную тишину в кабинете.
- Вы дочитали Робинзона Крузо? - спросила Мэган, выжидательно глядя на него.
Майкл покачал головой. Обойдя второе кресло, он тяжело опустился в него.
- Нет, у меня не было времени.
- Может, я как-нибудь почитаю ее вам?
Он быстро посмотрел на нее.
- Я не люблю, когда мне читают.
Она медленно кивнула и посмотрела на огонь в камине. У нее был такой красивый, такой нежный профиль. И губы, выразительные и розовые, которые он уже не мог сосчитать, сколько раз мечтал поцеловать. Его Мэган, его любовь. Она сидела так близко. На расстоянии вытянутой руки. Но столько всего мешало ему поднять руку и коснуться ее.
Горько вздохнув, он тоже повернулся к огню. И внезапно услышала ее тихий, задумчивый голос:
- С детства я росла одна, но мне всегда казалось, что вот сейчас у меня появится братик или сестра.
Майкл снова взглянул на нее.
- Что?
Она перевела на него взгляд задумчивых, голубых глаз.
- У меня нет ни брата, ни сестры. Вы знали об этом?
Конечно, он знал. Он знал о ней всё, что только было возможно знать.
- Да.
Она печально улыбнулась, и эта улыбка сжала его сердце. Ее взгляд вновь устремился на огонь.
- Родители всегда хотели много детей. Но однажды мама упала с лошади, и врач сказал, что она никогда больше не сможет иметь детей.
- Мне очень жаль, - тихо проговорил Майкл.
Она ведь никогда не говорила о себе, изумленно понял он. Она никогда не стремилась к такому серьезному разговору с ним, если только ее на это не толкали обстоятельства. В Рождественскую ночь она чисто случайно сидела у камина. И он случайно нашёл ее там. А потом провел волшебную неделю дома. Рядом с ней. Но то, что происходило сегодня, сейчас... Майкл не мог оторвать взгляд от нее, но в то же время в душе закрался непонятный страх.
- Я всегда думала, как бы сложилась моя жизнь, если бы у меня была сестра. Или брат. Родители очень любили меня и старались сделать так, чтобы я не чувствовала свое одиночество. Но я видела, как они мечтают о детях, которых никогда больше не будет. - Она вдруг снова взглянула на Майкла и едва слышно добавила: - Они очень любят друг друга.
Он едва мог дышать, пригвожденный к месту взглядом голубых глаз.
- Мне очень жаль, - уже машинально сказал он. И чтобы не казаться настоящим ослом, который не мог говорить только потому, что она смотрела на него своими завораживающими глазами, Майкл спросил: - А где сейчас твои родители?
- Так как титул моего отца пожизненный, а не наследуемый, который он получил в свое время, сражаясь с Веллингтоном, то отец смог подарить дом нам, а потом они с мамой уехали в Америку после моего замужества.
Майкл нахмурился. Лондонский дом принадлежал родителям Мэган? Как странно, что он об этом не знал. А ведь правда, Джордж как-то упоминал о том, что этот дом принадлежит ей. Дом, который потом он все же заложил.
- А почему они уехали?
- Родители любят путешествовать. Они объехали всю Европу, а потом обратили свой взор в сторону Америки. Идея исследовать эти бесконечные просторы показалась им весьма заманчивой.
- А ты не хотела поехать с ними?
- Я бывала с ними во многих местах, но мне нужен дом, куда я смогу вернуться. Место, которое я не променяю ни на одно другое.
Майкл вдруг с болью понял, что она имеет в виду. Место, где тебя ждут. Где ты кому-то дорог. Кто тебя всегда будет ждать и встретит, когда ты войдешь в дверь. Вот почему он возвращался сюда. В дом без названия. Потому что здесь была Мэган. И она почему-то всегда ждала его. И она говорила о доме не с болью и тоской, подобно человеку, лишенному всего этого. В ее голосе было тепло. И что-то еще, чего Майкл не мог объяснить.
- А как бы ты назвала дом, в который всегда бы возвращалась?
Слова сами собой сорвались с губ. Майкл вдруг замер, осознав, что глупо проговорился. Почему он снова и снова возвращался к теме дома без имени? Может потому, что в последнее время эта мысль не давала ему покоя?
- Я не думала об этом, - призналась она, снова повернувшись к огню. -У меня до сих пор не было места, которому я бы захотела дать название. Родительский дом так и останется для меня родительским домом.
Мэган чувствовали себя очень странно, сидя рядом с Майклом. Но, оказавшись здесь, она поняла, что не хочет уходить. Просто не может этого сделать. Она так долго ждала его возвращения... И вот он приехал. Восемнадцатого июля, как она и ожидала. Только она не думала обнаружить его такого... Совершенно разбитого, уставшего и пугающе мрачного. Скованного невероятным напряжением, которое ощущалось даже в воздухе. С потемневшими глазами. Красивые зеленые глаза, в которых затаилась невыносимая боль. Однако, увидев его, Мэган ощутила невероятное облегчение. Облегчение и тихую радость.
За прошедшие полгода он так сильно изменился. Морщинки вокруг губ стали глубже, глаза смотрели еще печальнее. Весь его изможденный и потерянный вид внушал настоящий страх. Чуть влажные волосы прядями падали ему на лоб, делая его вид еще более устрашающим. Но даже в одной рубашке и бриджах он казался таким знакомым. Таким домашним. Тем самым Майклом, который подарил ей книгу и браслет...
Замечать теперь перемены в нем было так головокружительно легко! Мэган не ожидала увидеть его в кабинете полураздетого, и тем более неприкрытую ничем блестящую подобно атласу кожу, обтягивающая мышцы, но на нем действительно не было рубашки. Он был невероятно сильным мужчиной. Таким красиво сложенным, что она не могла оторвать взгляд от него. Широкие плечи, напряженная грудь, узкая талия... И старые шрамы у него на спине. Такого она не ожидала увидеть. Это потрясло ее до глубины души. Мэган ощутила настоящую боль в груди. Кто это сделал с ним? Когда это было? Что с ним произошло?
Поразительно, но теперь всё, что касалось его, волновало ее так сильно, что она больше не могла думать ни о чем. Майкл был самым загадочным, самым скрытным человеком, каких она когда-либо встречала. И желание узнать его, узнать хоть что-то о нём, теперь мучила ее с еще большей силой.
Был ли он у могилы? Можно было не задавать этот вопрос, потому что его истощенный вид говорил сам за себя. Мэган беспокоило другое: как долго он там находился? И как долго он собирается нести эту боль в себе? Ее тревожил его состояние. И эта тревога росла в ней всё больше, пока она сидела рядом с ним. Она не собиралась уходить, когда пришла сюда. Она не собиралась уйти, увидев его мрачный вид. Она бы не ушла, даже если бы он попросил об этом. И теперь, когда они разговорились, у нее появилась возможность, которую она так долго ждала...
Мэган повернула голову и снова посмотрела на него. И снова у нее сжалось сердце. На этот раз от того, что она не могла видеть его в таком состоянии.
- А какая у вас была семья?
К ее ужасу Майкл так резко побледнел, что Мэган затаила дыхание, испугавшись, что совершила ошибку, задав прямой вопрос. Его лицо окаменело. Лицо человека, который совсем недавно сидел у могилы. Он выглядел именно таким, каким она обнаружила его в прошлом году на холме. В нем было столько боли, что он мог развалиться на части. Но так дальше не могло продолжаться. Он не должен был нести в одиночестве эту тяжесть, эти страдания. Мэган ощутила непреодолимое желание помочь ему. Настало время поговорить об этом. У нее была только эта возможность. Другого раза просто не будет.
- У вас был брат? - тихо спросила она, неотрывно глядя на него. Ей почему-то казалось, что если она перестанет смотреть на него, она потеряет его. "Прошу тебя, не молчи! Это поможет тебе. Вот увидишь". - Или сестра?
Майкл так сильно вцепился в подоконник, что побелели костяшки пальцев. Боже он не ожидал, что она заговорит об этом. Что задаст ему такой вопрос. Никто не осмеливался говорить с ним о его семье. А он не говорил об этом никогда. Это была запретная тема. Настолько, что он мог ударить любого, кто осмелился бы заговорить на эту тему. Да, он был выходцем из самых низов, бедность прошлась по немувдоль и поперек. Он этого никогда не скрывал. Но говорить об этом...
В какой-то момент он решил, что демоны прошлого отошли от него на безопасное расстояние. Но как же сильно заблуждался. Они незаметно подкрались к нему сзади и теперь вцепились в него такой мертвой хваткой, что могли разорвать на части. Меньше всего на свете Майкл ожидал ощутить ту давнюю, обжигающую, слепящую боль, которая сейчас так стремительно овладевала им, что ему стало трудно дышать. Боль, которая делала его совершенно беспомощным перед Мэган.
Что он мог ответить? Как он мог ответить? Майкл не предполагал, что способен говорить об этом вслух, но словно со стороны услышал свой едва узнаваемый хриплый голос.
- Сестра.
Боже как он мог заговорить об этом вслух и не рассыпаться на части?
У Мэган заболело сердце, когда она заметила, как он прикрывает глаза. Чтобы скрыть свою боль. Чтобы отгородиться от нее. Единственное, что заполняло пугающую тишину, был треск поленьев в камине. И стук дождя по окну. Легкое завывание ветра казалось гуляет не снаружи, а внутри, в их душах.
Мэган какое-то время не могла говорить, молча глядя на него. Давая ему время прийти в себя. Давая понять, что она не хочет причинять ему еще большую боль, но и не уйдет и останется с ним, если только потребуется ее помощь, она поможет. И когда заметила, как шумно он выпустил воздух из легких, не смогла не задать свой следующий вопрос, который легким шепотом сорвался с губ.
- Как звали вашу сестру?
Майкл медленно открыл глаза, боясь представить, что находится в той жалкой лачуге, которая была его домом. Боялся увидеть на своих руках бледную... Но он не был в лачуге. Он сидел в своем красиво обставленном кабинете. Перед ярко горящим камином. И Мэган, сидящая рядом. Мэган, которая спросила о его сестре. Перед глазами внезапно возникло родное, улыбающееся лицо. Зеленые глаза и невинная улыбка.
- Дебора... Дебби. Ее звали Дебби, - произнес он, смежив веки, и почувствовал тот леденящий холод, который сковывал его всякий раз, когда он думал о ней. Воспоминания так резко нахлынули на него, что он уже не мог задержать или остановить их. - Ей как раз исполнилось четырнадцать лет, когда она...
Он не смог договорить, обуреваемый ужасом перед тем, что ему предстояло сказать. И словно чувствуя это, Мэган мягко отвела его от тяжелых слов.
- Какой она была?
Глухая тоска сжала его сердце. Так сильно, что заболело горло. Он сам не знал, как, но сумел ответить и на этот вопрос.
- Веселой. Она любила шутить. И только ей удавалось рассмешить меня, когда я был не в настроении. Я говорил ей, что она когда-нибудь плохо закончит, но Дебби продолжала с еще большим упорством. Однажды, когда ей было всего восемь лет, она прибежала в нашу обувную, встала передо мной и сказала, что когда вырастит, обязательно уедет от нас, начнет путешествовать, потому что мир большой и такой интересный, а я скучный и вечно работаю. Я не обратил на ее слова внимание, потому что знал, что она дурачится. Но она посмотрела на меня, обвела рукой нашу мастерскую и сказала: "За этими дверями находится большой мир, Майкл, неужели ты хочешь всю жизнь провести в этой мастерской? Нужно уметь насладиться жизнью. Начни путешествовать, и возьми меня с собой"... - Он замолчал и едва слышно добавил: - Она хотела путешествовать, а я воспринял это за шутку.
Мэган едва проглотила ком в горле, глядя на Майкла, который неподвижно сидел перед камином. С закрытыми глазами. Ему было невыносимо говорить об этом, вспоминать это, но он должен был хоть немного отпустить воспоминания. Чтобы обрести некий покой. Он не заслуживал того, чтобы жить во мраке, как делал это прежде.
- Как ее не стало?
Майкл никому не говорил об этом. Даже бабушке. Ей не нужно было знать эту правду. Она и так слишком многое вынесла. Ни к чему было отравлять ей жизнь еще больше. И он не собирался ни с кем делиться этим. Это была его тайной. Его кошмары и ужасы, которые он хранил в себе. Но снова какая-то сила заставила его заговорить.
- Отец хотел, чтобы я получил хорошее образование. Он собрал небольшую сумму денег и отправил меня в школу. - Майкл вдруг резко открыл глаза, чтобы страшные картины не свели его с ума. - Меня не было четыре года. За это время я лишился отца, а потоми матери. Я не мог продолжать учиться. Не мог думать о книгах и счетах, когда моя семья разваливалась на части. И я вернулся домой. Хотел позаботиться о бабушке и сестре, пока не потерял и их. Я не мог оставить их одних...
- Сколько тогда тебе было лет?
- Я не считаю свои годы. - Майкл опустил голову и провел рукой по застывшему лицу. - Но я был старше Дебби на два года.
Шестнадцать лет! Подумать только, но в шестнадцать он уже не придавал значения своему возрасту. Не замечать то, что состарило его раньше времени. Мэган сделала вдох и поняла, как ей трудно это далось. Густой комок мешал ей говорит, но она проглотила его.
- Какой она была, когда ты вернулся домой?
На мгновение прикрыв глаза, Майкл вновь взглянул на огонь. Внезапно боль исчезла. Совсем. На ее месте воцарилась какая-то оглушительная, давящая тишина.
- Когда я вернулся, дома никого не оказалось. Это меня удивило, потому что был уже поздний вечер, и начинало смеркаться. Я пошел искать бабушку и Дебби... Но нашел только Дебби. За домом. - Он сделал вдох. - Одну... - Выдох. - В крови... - Ему казалось, что он не сможет больше дышать. - Одежда на ней была разорвана. Лицо разбито. Кровь была повсюду, и я не мог понять, как и где начинать останавливать ее.
Мэган была в ужасе от услышанного.
- Ты... ты звал на помощь?
- Никто не услышал меня, потому что все уже разошлись по домам. Я схватил Дебби и понес ее в дом.
Поразительно, как спокойно стал звучать его голос. Как ровно. Если не учесть того факта, что внутри у него всё горело адским пламенем. Потому что даже сейчас Майкл ощутил тяжесть подрагивающего тела Дебби на своих руках, которую тогда крепко прижимал к груди.
Снова повисла тишина. Было слышно лишь завывание ветра за окном и тиканье часов. Дождь продолжал зловеще стучать по стеклу. Майкл вдруг нахмурился. Почему он не слышал, как горят дрова? Обычно дрова горят с хрустом. А может из-за хруста собственной души он ничего не мог расслышать?
- Где была в это время бабушка? - раздался дрожащий голос Мэган, которая не отрываясь смотрела на каменное лицо своего мужа.
- Она пошла искать Дебби.
- Что произошло с твоей сестрой?
Майкл продолжал смотреть на камин и пытался прислушаться к звуку горящих поленьев, но так ничего и не расслышал.
- Она дрожала так сильно, что не могла говорить. Кто-то избил ее, жестоко и бесчеловечно. Я умолял ей сказать, кто сотворил с ней такое. Она яростно трясла головой и просила меня не отпускать ее от себя. А потом я увидел ее ноги. И бедра... в синяках... подол разорванного платья... Кровь и царапины... - Майкл потянулся к небольшому полену, схватил и отправил в огонь, в надежде расслышать хоть бы его треск. Но снова ничего не произошло. Как и с его душой, которой следовало расплавиться от муки. Но Майкл не чувствовал ничего. И не слышал ничего. Кроме собственного пугающе-спокойного голоса. - Мало того, что ее избили. Ее изнасиловали и бросили на заднем дворе умирать. Ведь она была дочерью обувщика. Сестрой глупца, которому следовало вернуться домой намного раньше.
- Майкл...
Мэган показалось, что сейчас у нее разорвется сердце. Она не могла смотреть на него, такого посеревшего, такого каменного, который так спокойно рассказывал о смерти сестры и даже не пытался скрыть чувство вины, которую безоговорочно переложил на свои плечи. О Дебби, могила которой находилась в лесу. К которой он возвращался каждый год, где бы ни был.
- Я потребовал Дебби назвать имя, - продолжил он, по-прежнему пугающе спокойно глядя в огонь. - И она назвала. Одно простое имя. Имя будущего покойника... Но в тот момент, какой бы сильной ни была жажда мести, я не мог бросить Дебби одну. Она заплакала, цеплялась за меня и просила остаться. Я обнимал ее, очень крепко, но потом она обмякла, затихла и перестала шевелиться. Она умерла у меня на руках, а я не мог ничего поделать. Не мог помочь ей. Я стал кричать на нее, требовал, чтобы она очнулась. Я ругал ее за то, что она собирается напугать бабушку, которая вот-вот должна вернуться домой. Я говорил, что приведу врача. Но она не слышала меня. Она всегда была упрямой и никогда не слушалась меня.
Рука Мэган неосознанно потянулась к нему.
- Майкл...
- Я тряс ее за плечи, а она холодела у меня на руках. Я стал хлопать ее по лицу. В какой-то глупый момент надумал обратиться в Богу. - Майкл вдруг горько усмехнулся. - Подумать только, но я обратился к Нему за помощью. Потому что слышал, что Он всесильный. Что Он может всё. Но Он не услышал меня. Всего один раз за всю свою жизнь я надумал поговорить с Ним, а Он даже не попытался выслушать меня. Я не знаю, где в тот день был Бог, возможно у Него был выходной. А может, я был слишком ничтожен, чтобы выполнить мою просьбу или обратить на меня свое великое внимание, но Он мог бы постараться хотя бы ради Дебби.
Мэган не могла это слушать. Не могла больше сидеть на месте. У нее дрожало всё внутри. Она встала и подошла к нему, испытывая непреодолимое желание дотронуться до него, но не решилась. Впервые за долгое время она захотела коснуться его, но ей стало вдруг так страшно от этой мысли, что она спрятала руки. Что-то помешало ей коснуться его в это мгновение.
- Майкл... - так тихо позвала его Мэган, что даже сама едва услышала собственный голос.
Но Майкл услышал. Он вдруг поднял голову и посмотрел на нее такими потемневшими от боли глазами, что у Мэган запершило горло. Господи, как она хотела обнять его и прижать к себе!
- Она умерла у меня на руках, а я смотрел на нее и понимал, что не могу отпустить ее, но и не могу оставить там, чтобы бабушка не увидела нашу Дебби в таком состоянии. Я переодел ее в чистое платье и похоронил на заднем дворе. Было очень темно. Ветер постоянно гасил свечу. Но потом выступила луна... Я закончил как раз к приходу бабушки. Со слезами на глазах она бросилась ко мне и сказала, что Дебби пропала. Я отстранил ее от себя и сказал, что верну ее. И ушел...
- Куда ты пошел?
Мэган все смотрела в его почти черные глаза и не понимала, как он все еще может отвечать на ее вопросы. Как можно жить с такой болью, а потом решиться показать ее хоть кому-то? Показать ей... Майкл был слишком замкнутым человеком, чтобы хоть с кем-то поделиться таким. Но он рассказывал о Дебби ей, Мэган! И это вызвало в душе еще большую боль.
- Я пошел к тому, кто сделал это с моей сестрой. Грувер. Он был другом нашего отца и обещал присмотреть за бабушкой и Дебби, пока я не вернусь. Но видимо, приученный к похоти и жестокости, он не смог это сделать. Моя сестра была красивой девушкой. А он всегда был падок на красоту. Я нашел его в постели очередной проститутки. Вытащил из борделя и поволок на улицу, но тот быстро опомнился. Он был крепким, высоким и тяжелым. Он ударил меня неожиданно. Я споткнулся и упал, и почувствовал, как очередной резкий удар ломает мне ребро. Я брыкался и сопротивлялся, но мерзавец был сильнее. Он избил меня до потери сознания. Перед тем, как провалиться в темноту, я услышал его слова. Громкие и четкие. Они навсегда врезались в мою память: "Вы, Сомерсы, такие жалкие! Единственным лакомым кусочком была Дебби, которую я так долго ждал. Какой сладкой она была! Но теперь ни она, ни тем более ты мне не нужны". Я больше никогда не видел его, так и не смог найти.
Как можно так спокойно рассказать о подобном кошмаре и не умереть? Как он мог жить все эти годы с таким грузом, с такими воспоминаниями? Шрамы на его спине вероятно остались после того избиения. Напоминание о том, что произошло. В чем он винил себя! Господи, как он не сошел с ума после всего?
- Майкл... - прошептала Мэган, прикусив губу.
Он вдруг отпустил подлокотники кресла и встал перед ней. И снова она испытала отчаянное желание прикоснуться к нему. Сжать его руку. Руку, похоронившую собственную сестру.
- Не нужно меня жалеть, - произнес он, вдруг подняв руку, и вытер влагу с ее щеки.
Мэган замерла от его мимолетного прикосновения. Удивительно, но у него были очень теплые пальцы. Когда он отстранил руку, Мэган поняла, что плачет.
- Мне так жаль!..
- Знаю, - с невыносимым мужеством проговорил он. - Я верю, что тебе жаль, но не нужно... Все уже позади. Дебби наверняка сейчас хорошо в другом мире. Я лишь надеюсь, что всемилостивый Бог позаботиться о ней хотя бы там. Он обязан это сделать. Ведь Дебби не заслуживала такой участи.
Мэган не знала, что еще можно сказать. Она не знала, утешать его или оставить, чтобы он справился со своей болью. Она не хотела оставлять его одного. Мэган была убеждена, что нельзя так спокойно говорить об этом. То, что произошло с Дебби, было ужасно. Сотворивший такое злодеяние должен был навечно гореть в аду. И Майкл... Он не должен так мужественно, так стойко выносить подобное. Не должен винить себя за произошедшее. В этом не было его вины. Мэган никогда прежде не встречала человека, который смог бы пережить такое и спокойно стоять сейчас перед ней.
Она никогда не встречала человека, которого хотела обнять так же отчаянно, как сейчас хотела обнять Майкла.
- Как ты пережил всё это? - едва слышно молвила она, сжимая руку.
Он так долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
- Не знаю... - Майкл опустил руку и покачал головой. - Я должен был справиться с этим ради бабушки. Она ведь нуждалась во мне.
- Ты тоже нуждался... нуждался в утешении, - хрипло молвила она, с болью глядя на него.
Майкл вдруг снова поднял руку. И положил свою ладонь, свою теплую ладонь ей на щеку. У Мэган запершило в горле от его прикосновения. Он стоял так невероятно близко. Такой высокий. Такой разбитый.
- Так же, как ты нуждалась в утешении, когда потеряла мужа?
Мэган замерла, едва дыша. Она не говорила о своей боли ни с кем, кроме бабушки Хелен. Но теперь, глядя на Майкла... Он был единственным человеком, кому она могла бы рассказать об этом.
- Как ты сама пережила это? - вдруг раздался его тихий, почт ласковый голос.
Голос, который медленно переворачивал ее сердце. Мэган не понимала, что происходит с ее сердцем, но что-то заставило ее теснее прижаться к его ладони. Его глаза чуть прояснились, и Мэган с изумлением заметила в них скрытую нежность. Это потрясло ее до глубины души.
- Я думала, что не смогу с этим справиться, - тихо заговорила она, глядя в его зеленые глаза. - Иногда так тяжело выносить эту боль. Но потом у меня появилась бабушка Хелен. Она придавала мне силы жить дальше тогда, когда жизнь казалась мне бессмысленной и ненужной.
Майкл поднял другую руку и мягко заправил локон волос ей за ухо. И снова это прикосновение отозвалось щемящей нежностью у нее в груди.
- Я тоже очень хотел помочь тебе.
Мэган ошеломленно уставилась на него. Когда-то она думала, что он даже не помнит о ней, когда умер Джордж. Потому что он не пришел выразить ей соболезнования. А теперь Мэган с отчетливой ясностью поняла, как это было важно для нее. Чтобы он пришел...
- Помочь? Ты хотел мне помочь?
Когда он улыбнулся ей, еле заметно, но улыбнулся, у Мэган заныло сердце, потому что она не понимала, как можно улыбаться после такого рассказа.
- Да.
Почему-то сейчас его односложные ответы не раздражали ее. Его голос, его взгляд и прикосновения заставляли странному теплу разливаться по всему телу, принося с собой какую-то непостижимую, тайную радость.
- И что бы ты сделал? Как бы помог мне? Что бы сказал?
- Иногда слова бессмысленны, они совершенно не нужны, - проговорил он, неосознанно поглаживая большим пальцем ее щеку. - Я бы просто обнимал тебя. И делился бы с тобой своим теплом.
Мэган не думала, что сегодня что-то еще способно удивить ее, но его слова поразили ее в самое сердце. Ей почему-то стало казаться, что она совершенно не знает стоявшего перед собой человека. Он был готов обнимать ее тогда, когда она больше всего на свете нуждалась в этом? Почему? Они ведь тогда почти не знали друг друга. И всё же он хотел помочь ей? Желание прикоснуться к нему, обнять его внезапно стало просто невыносимым.
Майкл моргнул и покачал головой, видя по ее ошеломленному лицу, что сказал слишком много. Он рассказал ей то, о чем не знала ни одна живая душа. Она осталась с ним и не убежала, когда увидела его шрамы на спине, когда он поведал ей обо всех кошмарах своей жизни. А теперь она стояла перед ним и позволяла касаться себя. Разрешила ему признаться в том, что он хотел быть рядом с ней в трудную минуту ее жизни. У него болело сердце, но Майкл понимал, что не должен больше ничего говорить. Они ведь условились... Он дал обещание. И если нарушит это обещание, она никогда не простит его за это.
Он хотел отойти от нее, но она вдруг спросила:
- А с тобой кто-нибудь делился теплом?
- Нет. - Майкл все смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд от нее. - Я мерзну до сих пор... - Он внезапно замолчал, быстро опустив руки, а затем отошел в сторону. - Иди спать. Уже очень поздно. Ты должна отдыхать. - Майкл отвернулся и хотел было шагнуть к своему креслу, но остановился и повернул к ней голову. - Бабушка ничего не знает об этом. Я сказал ей, что возможно наша Дебби убежала со своим возлюбленным, и хоть она с трудом в это поверила, я не придумал ничего другого. Прошу тебя, не говори ей об этом...
Выражение его лица снова стало замкнутым. Словно он спешил отгородиться от нее и пытаться сделать вид, будто сейчас ничего необычного не произошло. Но как она могла проигнорировать или забыть это? Мэган отчетливо поняла, что ему нельзя так больше жить. Нужно разбить кокон, в который он обернул себя. Его нужно разбудить, вернуть к жизни. Потому что он был похож на живой труп... Потому что не должен был нести в себе столько боли.
Не в состоянии произнести хоть слово, Мэган долго всматривалась в его застывший профиль, с болью отметив резкую перемену его настояния. Но его нельзя было винить за это, ведь такие рассказы опустошают намного больше самих событий. Поэтому, молча кивнув, она вышла из кабинета и тихо прикрыла дверь.
Она ушла, всем сердцем желая вернуться к нему. Желая обнять его, погладить по голове и прогнать часть той невыразимой боли, которая разрывала его изнутри все эти годы. Но что она могла сделать? У нее не было прав ни на это. Пусть он был ее мужем, но они договорились жить отдельной жизнью друг от друга.
Осознавая всё это, Мэган, тем не менее, не хотела, чтобы так продолжалось и дальше. Майкл был невероятно чутким, заботливым, целеустремленным и справедливым человеком. И очень сильный духом. Он знал, каково это - любить и терять кого-то. Он знал, как можно утешить человека, стоявшего на краю пропасти. Потому что сам всегда стоял у края пропасти. Он заслуживал гораздо большего. Он достиг столь многого, сделал столько добра. Спас ее, организовал приют, где заботился о бездомных детях, заботился и обращался с бабушкой так, словно она была королевских кровей.
Он не должен был жить в тишине. Не должен был жить за оградой жизни.
Всё так резко переменилось. Безвозвратно. И Мэган не хотела остановить это.
<p>
Глава 13</p>
К огромному разочарованию Мэган, на утро она обнаружила, что Майкл уехал. Она едва пережила нескончаемую ночь, раздумывая над тем, что произошло. Размышляя о том, что узнала. И как это изменило ее жизнь. Если раньше она принимала как должное замкнутое и отчужденное состояние Майкла, теперь она не могла оставить это без внимания. Ей стало небезразлично то, что с ним происходило. Что причиняло ему боль. Она хотела сделать хоть что-то для него. Ради него. Сделать то, что успокоило бы его, смягчило бы немного ту боль, которая заставляла темнеть его красивые изумрудные глаза.
"Я бы просто обнимал тебя. И делился бы с тобой своим теплом".
Эти слова безостановочно звучали у нее в голове, заставляя сжиматься сердце. Пройти через настоящий ад, а потом иметь желание кого-то обнять. С кем-то поделиться своим теплом. Если бы Мэган не была такой трусихой, она бы обняла его вчера. Ей следовало это сделать...
Испытывая глубокое чувство вины за то, что так просто оставила его одного, утром Мэган сбежала вниз по лестнице и тут же устремилась в его кабинет, надеясь обнаружить там Майкла. Но кабинет был пуст, а вещи нетронуты. Как будто вчера ничего и не произошло. Спешные шаги сопровождались гулкими ударами сердца, когда Мэган двинулась в столовую. Может он уже завтракал? Он ведь так рано просыпался. Но там сидела только бабушка.
Увидев запыхающуюся невестку, Хелен озадаченно посмотрела на нее.
- Мэган, милая, что с тобой?
Подавив вздох разочарования, Мэган вошла в столовую, пытаясь выровнять дыхание.
- Ничего.
Взгляд Хелен стал внимательным.
- Ты бежала куда-то?
- Я... нет, бабушка.
Хелен не отрывала взгляд от Мэган, которая подошла и присела за стол.
- Почему у меня такое ощущение, будто ты кого-то искала? И продолжаешь искать.
Мэган было так тяжело на сердце, что она внезапно обнаружила, что готова расплакаться. Вместо ответа она опустила голову и сжала руки на коленях, надеясь, что бабушка ничего не заметит. Но та молчала так долго, что Мэган просто не выдержала. Резко вскинув голову, она быстро спросила:
- Когда уехал Майкл?
Тонкие брови Хелен медленно взлетели вверх.
- Рано утром, - медленно проговорила она, продолжая изучать взволнованно-бледное лицо Мэган.
- А почему никто мне не сказал об этом?
Да, почему никто не предупредил ее о том, что Майкл мог так рано уехать? Может она решила, что он останется. Почему ей была так невыносима мысль о том, что он уехал? Тем более после вчерашней встречи...
- Потому что ты спала, - резонно заметила бабушка, положив на стол нож, которым намазывала клубничный джем. - Он не хотел будить тебя.
Вот так всегда, он не хотел, чтобы она волновалась, отвергала "здоровую пищу", желал, чтобы она не переутомлялась и как следует высыпалась! Вот только отныне она не хотела, чтобы он заботился о ней, потому что теперь заботиться предстояло ей. О нем! Мэган в отчаянии вскочила на ноги и отошла к окну, отвернувшись от бабушки.
Хелен покачала головой, не понимая, что происходит.
- Что с тобой, дорогая? Что-то не так?
Мэган хотела, чтобы Майкл сейчас был здесь. Она так сильно этого хотела, что заныло сердце. Она хотела убедиться, что сам он выспался. Что с ним всё в порядке. Что боль хоть немного отступила... У неё заурчало в животе, но Мэган поняла, что не сможет проглотить ни кусочка. Боже, что с ней творилось?
- Всё... всё хорошо, бабушка.
- Тогда садись, позавтракаем вместе.
Мэган покачала головой.
- Я не хочу... я пойду к себе. Прости...
Она ушла, так до конца и не разобравшись в том, что растревожило все ее чувства.
<p>
***</p>
Это Рождество должно было стать особенным. По крайней мере, Мэган хотела в это верить. Потому что ждала чего-то. Чего-то особенного. Значимого. Волнительного... Что заставляло трепетать сердце. Это могло бы изменить что-то... возможно ее жизнь, а, может, ее саму.
Но больше всего она ждала приезда Майкла. Ждала так, как не ждала никогда прежде. Мэган очень хотела, чтобы он поскорее вернулся домой. И каждый раз, думая о нем, испытывала необъяснимое томление, которое заставляло дрожать руки.
Как обычно он так и не вернулся домой. И не отправлял никаких письма. Мэган почему-то думала, что он напишет. Хоть как-то даст о себе знать. Даст ей знать о том, что не забыл тот памятный вечер.
"Я бы просто обнимал тебя. И делился бы с тобой своим теплом".
С каждым разом, вспоминая его слова, Мэган все больше думал о том, что хотела бы прижаться к его груди. Такой широкой. Такой надеждой. Такой твердой. Интересно, каково было бы снова оказаться в его объятиях? Как в тот раз у церкви...Каково было бы оказаться в кольце тех сильных рук, которые она увидела в ту ночь, когда он промок под дождем. Она не могла забыть блеск его глаз, слегка растрепанные чуть влажные волосы. И блестевшая под пламенем камина золотистую кожу, покрытую капельками дождя.
В последнее время мысль о том, что можно было бы дотянуться и коснуться этой упругой кожи, стала преследовать ее днем и ночью. Глубокие шрамы на его спине не давали ей покоя. Мэган казалось, что ему больно до сих пор. А ведь иногда память может хранить боль, которая на поверхности зажила... Она отчаянно хотела помочь Майклу. Помочь забыть о том кошмаре, который он поведал ей. Который приключился с ним и с его бедной сестрой. Она должна была помочь ему.
Вот и сегодня утром, едва проснувшись, Мэган подумала о том же самом. И не могла избавиться от этих мыслей вплоть до вечера. Был канун Рождества. Мэган знала, что Майкл может приехать только в Рождество. Ей очень не хотелось, чтобы он опоздал, как в прошлый раз. Бабушка сразу же после ужина легла спать, сказав, что хочет выспаться к завтрашнему дню, а Мэган не могла уснуть. С взволнованно бьющимся сердцем она ждала приближения кареты у окна до самой полуночи, но когда часы пробили двенадцать, стало очевидно, что он не приедет. Мэган понуро направилась в его кабинет, где он хранил свои книги. Утешало лишь одно: что на этот раз не было сильного снегопада, который помешал бы ему доехать вовремя. Но его всё не было, а она от беспокойства не могла найти себе места.
"Пусть он благополучно доберется домой", - всё чаще повторяла про себя Мэган, обыскивая широкие полки книг в поисках чего-то стоящего. Что могло бы отвлечь ее от мыслей о Майкле. Однако в последнее время он так сильно захватил ее, что она не могла думать ни о чем, кроме него. Это пугало. Это тревожило... Это так сильно завладело ею, что она уже не знала, как перестать думать о нем.
- Да что это такое? - внезапно разозлилась она на себя, не в состоянии остановиться ни на одной книге.
Сердито отойдя в сторону, Мэган окинула взглядом всю широкую стену с высокими полками, гадая, есть ли там хоть что-нибудь интересное. И заметила одну блестящую тоненькую книжку на самой верхней полке. Переплет был сделан из светлой кожи, а название было выведено золотым тиснением, поэтому она и слегка блестела под светом масляной лампы. Мэган решила, что хочет именно эту книгу во что бы то ни стало. Придвинув к нужному месту лестницу на колёсах, она приподняла юбки и стала осторожно подниматься. Не хватало еще, чтобы она сломала себе шею перед самым Рождеством. Это было бы весьма трагично.
Гадая, о чем может быть такая красивая книга, Мэган остановилась на самом верху и, крепко уцепившись за лестницу одной рукой, другой она потянулась к заветной вещице, всем сердцем надеясь, что содержание не разочарует ее.
- Что это ты там делаешь?
Мэган подпрыгнула от внезапно раздавшегося снизу голоса. Подпрыгнуло и сердце, которое с тоской узнало обладателя этого глубокого мужского голоса, который она не надеялась услышать до завтрашнего дня. Машинально обернувшись, Мэган наступила правой ногой на подол, попыталась ухватиться за полки, но было уже поздно. С криком, застрявшим в горле, она полетела вниз. Прямо в объятия Майкла. Почти как в прошлый раз у дверей церкви.
К ее огромному изумлению, он среагировал молниеносно и тут же подхватил ее на руки, прижав к своей груди. Это был действительно он, наконец вернулась к реальности Мэган, чувствуя сумасшедшие удары своего сердца! Сердце, которое забилось еще быстрее от оглушительной радости при виде Майкла, от чего она едва могла дышать. Подумать только, она весь день размышляла о том, как бы оказаться в его объятиях, а сейчас пребывала именно там, где хотела быть больше всего на свете.
- Ты в порядке? - обеспокоенно спросил он, глядя на нее.
Мэган почему-то не могла говорить. Она всё смотрела на него, совершенно не помня, как оказалась в таком положении. Единственное, что она видела, были невероятно зеленые глаза Майкла, светящиеся такой затаенной нежностью, что у нее невольно защемило сердце. И почему-то задрожали руки. Руки, которые готовы были устремиться к нему, обнять его, погладить по голове. Желание провести пальцами по четким контурам его лица и выразительным скулам стала просто нестерпимой...
Боже, она наконец убедилась, что с ним всё в порядке! Что он цел и невредим. И что его глаза по-прежнему способны сиять так, что ей внезапно стало трудно дышать. Она не могла пошевелиться, не могла произнести ни слова. Всё, что она могла в данный момент, это смотреть в глаза Майкла. И чувствовать рядом с собой его надежное, теплое и такое сильное тело.
Майкл опустился на пол, усадив ее на свое согнутое колено и, подняв руку, осторожно погладил ее по щеке.
- Милая, ты хорошо себя чувствуешь?
Она не знала вообще, как себя чувствовать. У нее ёкнуло сердце, от той нежности, с которой он обратился к ней. От того мимолетного прикосновения, которое заставило все перевернуться в груди. Что-то происходило с ней. Что-то разрывало на части ее сердце. Но это причиняло не боль, а какую-то немыслимо тихую радость, почти счастье от того, что Майкл был рядом. Что обнимал ее. Она хотела, чтобы он всегда держал ее так. В своих объятиях. Хотела ощущать то сладостное волнение, которое незаметно разлилось в груди и стало распространяться по всему телу. Почему так происходило? Что с ней было не так?
И внезапно Мэган ошеломленно застыла, поняв одну невероятную вещь. Она влюбилась в Майкла! Влюбилась в этого сложного человека, которого боялась никогда не понять. Влюблялась постепенно, незаметно, но так крепко, что пути назад уже просто не было. Это было так невероятно. Она ведь не стремилась к этому. Они оба даже думать не думали о любви. Как такое могло произойти?
И как она могла этого не заметить? Ведь однажды она уже любила. Почему тогда не распознала симптомы? Почему не сразу поняла, что это такое? В Джорджа она влюбилась почти сразу. Он покорил ее с перовой встречи. А с Майклом всё происходило иначе. Он медленно проникал в ее сознание, стал заполнять мысли, заставлял постоянно думать о нем, переживать за него. Он решительно шёл по тропам, о существовании которых она даже не подозревала, и которые вели его к ее сердцу. Мало того, он делал это почти неосознанно. Так и не нарушив слово, данное в день свадьбы. Не касался ее, не дарил подарки намеренно, чтобы вызвать симпатию. Но, даже не смотря на все это, она полюбила его! И это чувство было таким сильным, что уже ничто не могло бы изменить этого.
Невероятно, но она любила его! Действительно любила. Всем сердцем и душой.
Мэган внезапно ощутила такую свободу, что закружилась голова. Вот что всегда тянуло к нему! Вот что мучило ее всё это время и вызывало сумасшедшую тоску по нему. Как странно, что даже Джордж не мог вызвать в ней все те сложные и острые чувства, какие вызывал Майкл. Его мимолетные прикосновения. Робкие улыбки. Странные, а порой и такие необходимые слова, тихие беседы. И откровения, которые он поведал ей. Доверие, с которым он поделился с ней своей болью. Его забота о ней... Мэган вдруг ощутила непреодолимое желание поцеловать его. За все это. И без причин. За то, что он просто смотрел на нее. И позволил ей быть частью его жизни.
- Мэган, ты меня слышишь? - уже по-настоящему забеспокоившись спросил он, пристально глядя на нее.
Господи, его глаза! Самые добрые, самые красивые и самые зеленые глаза на свете! В них можно было смотреть вечно. Он был так близко. Так безумно близко!
Мэган подняла руку и тихо велела:
- Не шевелись. - Майкл удивленно замер. Тогда она коснулась пряди золотистых волос и с небывалой нежностью убрала ее с широкого лба. На этот раз она просто не смогла устоять, потому что это было выше ее сил. - Так лучше.
Затаив дыхание, он потрясенно смотрел на нее. Видимо, не ожидал, что она сделает нечто подобное. Ведь она никогда не касалась его. Они условились быть сдержанными и рассудительными. И всё же... Мэган улыбнулась ему, понимая, что отныне ей чаще нужно касаться его. И чаще улыбаться.
- Что ты делаешь? - ошеломленно спросил он, будоража ее своим взглядом.
- Добро пожаловать домой, - сказала она, игнорируя вопросы. Сейчас вопросы уже были неважны. Сейчас имел значение только Майкл. Его взгляд. И его объятия. - Я ждала тебя...
Никогда прежде за всю свою жизнь Майкл не был потрясен так, как в эту секунду. Ему казалось, что он впервые видит Мэган. Впервые видит голубые глаза, глядящие на него с такой будоражащей, безудержной нежностью, что болезненно сжалось сердце. Все эти полгода он не мог забыть эти глаза, наполненные слезами. Слезами по нему. И по его умершей сестре. Никто не знал о его боли, и никому бы в голову не пришло плакать по незнакомой девочке, которая погибла от руки жестокого насильника. И никто бы не стал плакать по мальчику, на руках которого умерла обожаемая сестра. А Мэган заплакала. Мэган! Его жизнь! Его любовь.
Майкл был потрясен ее откликом. Тем, что она осталась и выслушала его. А потом он ощутил безграничную благодарность к ней за то, что она не ушла. Не оставила его одного с болью и воспоминаниями. Она и не представляла, как это было важно для него. Он не думал, что может любить сильнее, но в ту ночь Майкл обнаружил в себе опасную слабость и отчаянную потребность признаться ей в своих чувствах. Опасные мысли, которые следовало забыть. Но он не мог.
Теперь она знала о нем все, вернее почти все, но продолжала ждать его?
И ее ласковое прикосновение. Оно перевернуло всю его душу. Майкл не мог дышать, не мог говорить. У него было такое ощущение, будто кто-то снова с силой ударил его обухом по голове. Как это было в тот день, когда он впервые увидел ее у дверей собора Святого Павла. Только теперь весь свет и всё счастье, которыми сияли тогда ее глаза, было направлено на него.
Словно еще больше дурманя его, она снова улыбнулась ему.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
Боже, ее улыбка! Ее слова... Неужели она ждала его? У нее была такая искренняя улыбка, что невозможно было усомниться в этом. Но как так?
- Майкл?
Улыбка не сходила с ее губ. Губы, о которых он мечтал столько лет! Которые мог бы целовать вечно. Он мог бы так много сказать ей! Так много рассказать! Но она была не готова к этому. И возможно, никогда не будет готова.
"Я не променяю Джорджа"...
Он должен был напоминать это себя всякий раз, чтобы суметь сдержаться, но в последнее время сдерживать себя было так трудно. В последнее время она так незаметно проникала ему в кровь, что это стало очень опасно. Она излучала тепло, к которому он стремился, которое искал одинокими холодными ночами в Лондоне, пока не понимал, что найдет это только в доме без названия. Но снова оказавшись рядом с ней, Майкл сознавал, какое искушение видеть ее рядом и не иметь права коснуться ее. Как можно было не желать ее и не ощущать оглушительной любви к ней, когда она была так близка?!
- Я... - он не знал, что сказать.
- Да? - с особой нежностью в голосе подтолкнула его Мэган. - Как ты добрался до дома?
- Хорошо.
Как удачно, что иногда можно отвечать односложно, - подумал Майкл, пытаясь собраться с мыслями. Пытаясь не ощущать рядом ее почти невесомое, худенькое, такое соблазнительное тело, которое он мог бы зацеловать с ног до головы.
Мэган с улыбкой покачала головой.
- Дороги не занесло?
Как много вопросов! Как много нужно думать!
- Нет.
Это заставило ее улыбнуться еще шире. Еще чуть сильнее подпрыгнуло его сердце.
- Ты какой-то странный. Что с тобой?
Только после этого вопроса она стала серьезной. Что немного взволновало Майкла.
- Всё хорошо.
- Я не причинила тебя вреда при падении?
Она стала шевелиться у него в руках. От чего ее бедра теснее прижались к его животу. Майкл замер, едва дыша.
- Всё... хорошо... - сжав челюсти, хрипло пробормотал он, на секунду прикрыв глаза.
Мэган положила руку ему на грудь. Прямо туда, где билось его сердце. Майкл почувствовал, как этот орган медленно переворачивался. Потому что она никогда не прикасалась к его сердцу. Не думала никогда этого делать. А сейчас...
- Ты поможешь мне встать?
Голос Мэган привел его в чувства.
- Д-да, конечно...
Он поднялся и помог ей встать на ноги, а потом медленно отпустил ее, пытаясь игнорировать чувство потери. Боже, ему становилось невыносимо тяжело каждый раз обретать ее и тут же терять! Лишаясь ее тепла, ее улыбки... Ее голоса.
- Ты, вероятно, устал? - спросила она, по-прежнему стоя прямо перед ним.
Майкл не мог понять, что с ней не так. Почему она ведет себя, как обеспокоенная и заботливая жена? Они ведь условились жить каждый своей жизнь, пусть у него и не было никакой жизни. И ведь она настаивала на том, что никогда не станет ему той женой, какую он мог бы получить при браке. Тогда что изменилось? Что заставило сиять ее глаза? Что заставило Мэган ждать его до самой полуночи?
Это пугало. Очень сильно пугало, но, глядя на нее, Майкл не смог побороть желание подойти и крепко поцеловать ее.
- Да.
Мэган с улыбкой покачала головой. Он был таким странным. Таким забавным. И даже такой хмуро-сосредоточенный и немного мрачный он был невероятно красивым и самым обаятельным мужчиной на свете. Теперь видеть это было так легко. Так приятно подмечать в нем каждую деталь. Он вновь слегка похудел, но плечи оставались такими же широкими, какими были и полгода назад. На нем была белая рубашка и серый жилет, стягивающий сильную грудь, которую она мимолетно видела в ту памятную ночь. Эти воспоминания заставили ее покраснеть, но Мэган не опустила голову. Она не могла налюбоваться им. Не могла передать, как хорошо сидит на нем одежда. На фоне белой льняной рубашки кожа его казалась смуглее и чуть золотистее. Волосы снова растрепались и падали на широкий лоб, придавая ему еще более мрачный вид. Но Мэган больше не было зябко от этого его вида.
- Ты действительно устал, - проговорила она, наконец, окинув всю его большую и темную фигуру пристальным взглядом. Боже, он действительно был невероятно красив! Так красив, что перехватывало дыхание. - Тебе лучше хорошенько отдохнуть, потому что завтра бабушка не даст тебе ни секунды покоя.
Взгляд ее стал теплее.
- Я знаю.
"Кто ты?" - изумленно думал Майкл, глядя на эту сияющего и улыбающегося ангела, который стоял сейчас перед ним. Это была Мэган, та самая Мэган, которая была его женой. И в то же самое время это был кто-то другой. Кого он не знал. Женщина, которая с невероятной силой притягивала его к себе. Которая могла бы изменить всю его жизнь...
Которая могла бы полюбить его!
- Как ты? - спросил он, с трудом дыша.
- Хорошо, - снова улыбнулась она. - Роджерс уже приготовил твою комнату.
Ну конечно, они ведь знали, что он приедет.
- Хорошо, спасибо.
- Мне уйти?
Он не хотел, чтобы она ушла. Но и остаться ей было очень опасно.
- Да.
Она не сдвинулась с места.
- Ну тогда я пойду?
- Да.
Почему она не уходит? Может она забыла, как это делается?
- Я ухожу?
Майкл вновь кивнул.
- Да.
Она опустела голову, повернулась и стала медленно двигаться в сторону двери, но у порога внезапно остановилась и обернулась.
- Останься еще ненадолго, - выпалила она, став совершенно серьезной. - Останься не только на Рождество, - тише попросила Мэган, взглянув ему прямо в глаза. В голове вдруг промелькнула сумасшедшая мысль: а что она почувствует, если поцелует такого волевого и строгого человека, как Майкл? - Останься на нашу годовщину.
На этот раз потрясение было таким сильным, что Майклу показалось, будто его сбили с ног. Он не мог поверить своим ушам. Он даже не думал, что она помнит дату их свадьбы. Каждый год этот день он проводил в одиночестве. Уезжал отсюда для того, чтобы не видеть, как она утром спускается вниз, ни о чем не помня. Это причинило бы ему ужасную боль. Но сегодня...
- Ты останешься? - снова послышался ее голос. Неуверенный. Робкий. Наполненный неизъяснимой надеждой и страхом. И ожиданием.
Господи, это было его самое заветное желание! О таком подарке он даже не думал просить. Это был самый дорогой подарок на Рождество. Просто бесценный.
- Останусь... я останусь...
Она кивнула и быстро вышла за дверь. Майкл продолжал смотреть ей в след, боясь обнаружить, что все это ему приснилось. Он медленно провел рукой по лицу. И обнаружил нечто другое: что улыбается во весь рот. Просто неприлично широко, но он улыбался, ощущая ни с чем не сравнимую радость.
<p>
***</p>
Утром, едва спускаясь вниз, Мэган сразу же заметила Майкла, стоявшего в холле у лестницы вместе с их дворецким. Она застыла, пристально изучая его чеканный профиль, строгие черты лица, тяжелый взгляд и сердито надвинутые золотистые брови. На секунду у нее сладко замерло сердце, а потом стало стучать часто-часто, мешая ей спокойно дышать. Мэган была так рада его видеть, что едва сумела устоять на месте. Она даже не помнила, как спала ночью. И спала ли вообще. Мысли о Майкле, его объятиях и потрясенном лице не давали ей покоя. Он не ожидал от нее такого поведения. Мэган и сама не знала, что так будет. Потому что озарение пришло к ней слишком неожиданно. Почти сбило с ног и свалило ее прямо в его объятия. Она любила его. Неизъяснимо щемящее, такое хрупкое чувство, что Мэган боялась хоть кому-то показать это.
Особенно Майклу.
Потому что она нарушила данное некогда слово. Они поклялись жить в браке без обязательств. Она сама настояла на том, чтобы не становиться ему настоящей женой. Даже сказала, что не будет спать с ним. Неприятный холодок прокатился по спине. Мэган вздрогнула, вспомнив тот давний день. Она должна была показаться Майклу эгоистичной и своенравной женщиной, не способной понять другого человека. Но вопреки всему она нарушила все клятвы. Презрела договоренности. Потому что не полюбить его было просто невозможно. Вопреки всему она полюбила его, и это было так сильно, что договорённости и обещания теряли всякое значение.
Сейчас, глядя на него, Мэган готова была забрать свои слова обратно, если бы знала, что это помешает ей любить его в полной мере. Омрачит силу ее любви тем, что она не должна была этого делать. Не должна была нарушать договоренности. Она просто не думала, что способна вновь испытать это чувство. Мэган была уверена, что никто больше не сможет заставить ее полюбить вновь. Но теперь, когда все произошло, она ничего не могла поделать с этим. И не хотела бороться против силы, которая зародилась в ней. Она ощутила свободу от мрака и тяжести, которые тянули ее в пропасть. И знала совершенно точно, что должна заставить Майкла ощутить такую же свободу. Чтобы он тоже забыл боль, которая мешала ему жить...
Захваченная новыми чувствами и мыслями, она даже не обратила внимания на то, что впервые за долгое время ни разу не подумала о Джордже.
Немного придя в себя, Мэган услышала разговор мужчин.
- Роджерс, я снова начинаю думать о твоей большой зарплате, - тем временем строго говорил Майкл.
Роджерс завел руки за спину и выпрямился, внимательно слушая хозяина.
- Сэр, если это не дает вам покоя, может, вы сейчас решите этот вопрос раз и навсегда?
Майкл понимал, что глупо сердиться на Роджерса, но должен был это сделать. Он тоже выпрямил спину и сплел пальцы за спиной, хмуро глядя на дворецкого.
- Дело в том, Роджерс, что я поручил тебе задание первостепенной возможности. И выясняется, что ты плохо следил за выполнением моего поручения.
Роджерс заметно побледнел.
- Сэр, я всегда слежу за выполнением ваших поручений. Вы ведь это знаете.
- На этот раз ты не справился.
Роджерс побледнел еще больше, восприняв все слишком близко к сердце.
- Если вы будете так любезны, сэр, не скажете мне, где я допустил ошибку?
Майкл был абсолютно серьезен, когда сказал:
- Ваша хозяйка похудела. Хотя я вам велел следить за тем, чтобы она питалась регулярно. Как вы это можете объяснить?
Быстро подняв руку, Мэган прикрыла рот, побоявшись рассмеяться от слов Майкла. Господи, он отчитывал дворецкого только за то, что она похудела? Она похудела? И когда он успел заметить это? Когда дал Роджерсу подобные поручения? Почему это так сильно волновало его? Странно, ведь раньше даже Джордж не утруждал себя подобными замечаниями, а Майкла волновала ее худоба. Почему сейчас такая мелочь вдруг показалась очень значимой?
- Сэр, у миссис Сомерс всегда был хороший аппетит. Жан-Поль каждый день придумывает для нее все новые рецепты, чтобы еда не надоела ей.
Майкл покачал головой.
- Может, мне стоит поговорить и с ним?
Он выглядел таким забавным, разговаривая на подобные темы и сохраняя при этом суровое выражение лица, что Мэган снова улыбнулась. И снова подумала, как просто было полюбить его. Даже глядя на него сверху вниз, трудно было не отметить его высокий рост. Белая рубашка обтягивала его широкие плечи, черный жилет и черные панталоны, облегающие его длинные ноги, придавали ему строгий вид. Даже простая домашняя одежда шла ему так хорошо, что было сложно отвести от него взгляд. Она на самом деле любила его. Любила так, что кружилась голова, и Мэган вдруг испугалась, что может упасть с лестницы. И обнаружить себя.
- Сэр, - Роджерс опустил руки. - Жан-Поль всегда консультировался со мной перед приготовлением пищи. Если у вас есть замечания, они должны быть адресованы именно мне.
Майкл тяжело вздохнул, испытывая вину за то, что снова набросился на бедного Роджерса. Но худоба Мэган волновала его так сильно, что он не мог с эти ничего поделать. И ее странное поведение вчера. Этот нежный взгляд, чарующая улыбка. И ласковое прикосновение... Что с ней происходило? Взглянув на оскорбленного до глубины души Роджерса, он вдруг тихо сказал:
- Прости, Роджерс. Я уверен, что ты на самом деле следил за Мэган, но почему тогда она похудела? В прошлый раз она выглядела такой... не худой. Ее что-то тревожит?
Мэган перестала улыбаться. "Да, меня тревожишь ты", - с особой нежностью подумала она. Стал тревожить так незаметно, но так сильно, что она уже не могла найти покой. Как можно было не любить человека, который, занимая такое положение в обществе, мог извиниться перед слугой? Знал, что такое прощение.
Роджерс покачал головой.
- Она не показалась мне чем-то встревоженной, сэр.
- Хорошо. - Майкл опустил руки. - Можешь заняться делами, но передай всем, что от сегодняшнего обеда и ужина я жду чего-то очень особенного.
- Да, сэр.
Когда Роджерс ушел, Мэган вздохнула с облегчением и собиралась было спуститься вниз, но в этот момент Майкл поднял голову и посмотрел прямо на нее. У Мэган замерло сердце. Боже, он ее заметил!
- Доброе утро, - сказал он, продолжая хмуриться.
Взгляд зеленых глаз был таким пронизывающим, что Мэган невольно ощутила легкую дрожь, прокатившуюся по всему телу.
- Д-доброе... - пролепетала она, чувствуя, как перехватывает дыхание.
- И давно ты там стоишь?
Мэган моргнула, вдруг позабыв, о чем они говорили.
- Что?
- Как долго ты подслушивала?
Мэган покраснела до самых кончиков ушей.
- Я пришла только что.
Разумеется, он не поверил ей. Но и она не стала больше оправдываться. Вместо этого Мэган медленно спустилась вниз и подошла к нему, чувствуя, как замирает сердце по мере того, как она приближалась к нему. В который раз она подумала о том, какой же он высокий и красивый с золотистыми волосами и хмуро надвинутыми бровями. Почему-то его сердитый вид нисколько не пугал, а волновал ее еще больше. Она остановилась в двух шагах от него.
- Что ты успела услышать? - спросил он, продолжая хмуро смотреть на нее.
- Что сегодня ужин должен быть особенным. - Она невольно улыбнулась и весело добавила: - И кажется обед тоже.
Майкл снова заложил руки за спину, вдруг обнаружив, что они дрожат. От блеска в обожаемых голубых глазах. У нее была такая чарующая, чуть смущённая и теплая улыбка, что сердце невольно подскочило в груди. Что-то изменилось. Он не мог понять, что с ней. Мэган переменилась и если вчера ему казалось, что это всё мерещится ему, то сегодня уже нельзя было этого отрицать. Он никогда прежде не видел ее такой... Свободной. Почти счастливой. Она никогда не смотрела на него с такой безграничной теплотой и нежностью.
"Кто ты, милая?" - с колотящимся сердцем вопрошал Майкл, глядя на несравненную красавицу в обольстительном светло-лимонном платье с короткими рукавами и скромным вырезом, который, однако, волновал его гораздо больше.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он, пытаясь не ощущать легкий запах розовых духов, который стал кружить голову.
- Хорошо. А ты как?
Только сейчас Майкл обратил внимание на то, что она говорит с ним на "ты". Это еще больше озадачило его.
- Хорошо.
Она вдруг подошла к нему еще на шаг, сокращая без того уже критичное расстояние между ними.
- У тебя такой вид, будто ты проглотил дохлую крысу, - внезапно сказала она, едва сдерживая улыбку.
Майкл изумленно вскинул брови.
- Что, прости?
- У тебя плохое настроение, - уже серьезно ответила она. - Это видно невооруженным глазом. Что случилось?
Майкл затаил дыхание, когда она подалась чуточку ближе к нему.
- Все... все хорошо, - каким-то чудом пролепетал он.
Мэган медленно покачала головой.
- Глупо было с моей стороны ожидать, что ты ответишь честно, но я не сержусь на тебя. - Она вдруг прищурила глаза, эти великолепные сияющие глаза, и быстро оглядевшись по сторонам, заговорщицки тихо добавила: - Я знаю один способ, как поднять настроения.
У него определенно солнечный удар! - подумал Майкл, позабыв о том, что сейчас середина зимы. Иначе с какой стати ей стоять сейчас перед ним. И уже тем более делиться советами, как поднимать настроения. Перед ним стояла совсем другая Мэган. До боли очаровательная женщина, которая так сильно волновала ему кровь, что становилось трудно дышать. Женщина, которая могла бы полюбить его... Это были недопустимые мысли, ведь он никогда не мог претендовать на ее любовь. Во всем была виновата ее близость, которая лишала воли. Которая стала просто убийственно опасной. Она сводила его с ума даже одним взмахом ресниц и даже не догадывалась об этом.
- И какой способ? - хрипло спросил Майкл, позабыв обо всем на свете.
Господи, ему нужно было продержаться пять минут! А потом он сможет уйти... Всего пять минут, и потом можно дышать свободнее. И не лелеять мысли о том, как сожмет в своих руках это дивное тело и как запечатает поцелуем эти манящие губы.
- Обычно, когда у меня плохое настроение, я ем шоколадные кексы. И тогда у меня сразу же улучшается настроение.
Мэган выпрямилась, ощущая легкую дрожь во всем теле. У него был такой странный, такой тяжелый и тревожащий взгляд. Он никогда не смотрел на нее так... Так, будто мог подойти и обнять. Или поцеловать ее. Эта мысль так сильно взволновала ее, что сердце застучало вдвое быстрее.
- Я... я попробую.
Мэган перестала улыбаться, понимая, что ведет себя просто глупо. К тому же ей следует заняться чем-нибудь и не беспокоить его. Она была уверена, что у него сотни тысяч дел, которые он должен сделать до Рождественского ужина. Но почему-то не могла найти в себе силы уйти. От него.
- Я могу попросить повара приготовить...
- Не стоит.
Сделав шаг назад, Мэган кивнула:
- Хорошо. Тогда не буду тебя задерживать.
Однако Майкл остался стоять на месте. Мэган поняла, что первой уйти придется ей. Но, Боже, как же не хотелось этого делать!
- Хорошо, - сказал Майкл, сжав руки за спиной.
- Приятно поработать...
- Спасибо. Тебе тоже приятного дня.
- Спасибо...
Мэган развернулась, чтобы уйти, но неожиданно кое-что вспомнила и снова повернулась к нему.
- Майкл, я хотела кое-что сказать... Спросить...
Острый взгляд зеленых глаз стал мягким.
- Что ты хочешь?
Когда он смотрела на нее с такой безмолвной готовностью, ей казалось, что он разрешит ей всё. Как странно, никто никогда не смотрел на нее так. Мэган сцепила руки и напряженно сжала пальцы.
- Дело в том, что я... - она опустила голову, не зная, как сказать об этом.
Майкл вдруг забеспокоился так сильно, что сам шагнул к ней.
- Что такое, милая?
Мэган вскинула голову, обнаружив его безумно близко от себя. И замерла, вновь услышав это нежное слово... Неужели она была ему мила? Хоть чем-то дорога? Он так твердо и неукоснительно следовал данному много лет назад слову, что Мэган вдруг побоялась обнаружить, что за этим ничего больше нет. Но она отогнала от себя плохие мысли. Сейчас, глядя в его зеленые глаза, ощущая его рядом с собой, ощущая сладкий трепет, который охватил ее от его близости, Мэган не видела уже пути назад. Ни для него. Ни тем более для себя.
- Я пригласила на празднование нашей годовщины соседку с дочерью. Надеюсь, ты не против?
Затаив дыхание, она стала ждать ответа, его реакции. Мэган испугалась, что он может вспылить, отругать ее за дерзкое решение. И вообще может уехать, не оставшись даже на Рождественский ужин. Он был очень сложным человеком. Малообщительным. И так быстро старался уехать отсюда!
Майкл выпрямился, ошеломленный ее вопросом. Ее вчерашние слова тоже не приснились ему. "Останься на нашу годовщину"... Что происходило? Почему она решила отметить с ним дату, которая не должна была быть важна для нее? Это было так опасно! Поверить, что для нее что-то изменилось. Он не смог бы вынести, обнаружив, что все это было для нее лишь игрой. Или просто поводом хорошо провести время. У Майкла больно сжалось сердце. Он так сильно любил ее, что не мог бы отказать ей ни в чем. Но как дать согласие, и при этом уберечь свое сердце от новых ран?
- Какие еще соседи? - уже более строгим голосом спросил он, но это почему-то вызвало ее очередную легкую улыбку.
- Миссис Хендрикс с давних пор дружит с бабушкой Хелен. Бабушка и познакомила меня с ней и ее дочерью Шарлоттой, с которой я тоже подружилась. И я подумала... можно порадовать бабушку... и пригласить их...
Она что-то не договаривала, но Майкл не мог спросить у нее прямо, почему она это делает. За приглашением соседей что-то скрывалось. Будто это было важно не для бабушки, а для нее самой. Что бы это ни означало, у Майкла не было ни сил, ни желания отказать ей, ведь в противном случае она решит, что он тиран. У него вообще не было с ней другого выбора, кроме как разрешать ей всё. Даже танец на собственном сердце, которое всегда лежало у ее ног.
- Хорошо, пусть приходят.
- О, Майкл, ты действительно не против?
У него растаяло сердце, когда она с особой, неосознанной лаской назвала его по имени и улыбнулась ему широко и лучисто. Так, что озарилось всё вокруг. Было такое ощущение, будто она погладила его по голове. Как странно...
- Нет.
Ее улыбка могла сбивать его с ног без малейших усилий, подумал Майкл.
- Хорошо. Тогда я отправлю письмо миссис Хендрикс. - Улыбка сбежала с ее милого лица. Мэган посмотрела на него серьезным, проникновенным взглядом и тихо молвила: - Спасибо.
- Пожалуйста.
Когда она ушла, Майкл подумал, что сделал бы ради нее даже невозможное. Лишь бы еще раз увидеть ее нежную улыбку. Он даже не мечтал о том, чтобы отпраздновать их годовщину вместе, но ее слова. Она позвала даже соседей! Что готовил ему этот особенный день?
<p>
Глава 14</p>
Три года! Они состояли в браке целых три года! А Мэган только сейчас поняла, что полюбила. Полюбила собственного мужа! Когда-то она и не думала влюбляться. Когда-то она считала, что ее сердце разбилось на тысячу осколков, и ничто не заставит его забиться вновь. Но едва Майкл входил в комнату, стило только ему взглянуть на нее, как у нее замирало сердце, перехватывало дыхание и начинали дрожать руки. Вот как сейчас, когда он вошёл в гостиную, где сидели бабушка Хелен, их соседка миссис Хендрикс и ее дочь Шарлотта.
По случаю праздника он надел вечерний черный фрак, белоснежную рубашку, черный жилет и черные панталоны. Он был так элегантен и красив, что невозможно было оторвать взгляд от него. Мэган смотрела на Майкла, на своего мужа, на его суровое, хмурое лицо и понимала, что любит его даже больше, чем вчера. Разве такое возможно,
С губ сидящей рядом Шарлотты сорвался тихий вздох.
- Боже, какой красивый мистер Сомерс! - Миловидная, чуть полненькая веселая девушка двадцати лет прижала руку к груди и еще раз горько вздохнула. - Почему раньше меня не знакомили с ним?
Мэган с трудом поняла, о чем говорит Шарлотта, пристально наблюдая за тем, как Майкл подходит и знакомиться с миссис Хендрикс, которую представляла бабушка Хелен. Миссис Хендрикс позвала к себе свою дочь. Шарлотта с румяными щеками поднялась и направилась к ним, смущенно глядя на Майкла, который дружелюбно кивнул и поздоровался с ней. Мэган смотрела на мягкое выражение его лица, и понимала, что он может быть приветливым. Открытым. В меру, разумеется, но не сторонился людей, которых ему представляли. Прежде она считала его невероятно замкнутым и необщительным. Но он оказался не таким. Теперь Мэган понимала, что его что-то удерживало, что-то мешало ему полностью раскрыться жизни. Смерть Дебби была для него мучительным испытанием. Трудности жизни лишили его мягких черт, но он мог быть добрым. Только... не смотря на всё это, Мэган чувствовала, что его сковывает что-то еще. Не только трагедия с его сестрой.
В груди у Мэган что-то сжалось, когда она вновь поняла, что должна помочь ему преодолеть все те трудности, которые мешали ему жить, мешали ему быть счастливым. Он не должен был носить в себе тяжелые воспоминания прошлого, не должен был позволять им доминировать над всем остальным, иначе... Мэган должна была найти способ подарить ему другие воспоминания. Теплые, приятные... Иначе ее сердце разорвётся от горя.
Она должна была помочь ему смягчиться и чаще улыбаться. Когда он улыбался, он был так неотразим, что становилось трудно смотреть на него. Он должен вернуться к жизни, радоваться жизни! И обратить внимание на нее. Заметить ее. Да, они условились не испытывать друг к другу каких-либо чувств, но Мэган не смогла бы запретить себя любить его. Что бы ни произошло. Может, он тоже сможет изменить о ней своё отношение, если она чуточку постарается? Мэган так сильно хотела, чтобы он посмотрел на нее не как на сожительницу, а как... Она вдруг покраснела и опустила голову.
"Я не смогу разделить с вами постель".
Она бы хотела, чтобы он обнял ее. Поцеловал. Она вдруг осознала, что хочет от него очень многого. Слишком много. Мэган покраснела еще больше, когда ощутила медленно нарастающий трепет в груди, потому что поняла, почему он возник. Она хотела, чтобы он коснулся ее. Как муж может коснуться своей жены... Сможет она когда-нибудь добиться от Майкла такого внимания к себе? Сможет ли он хоть немного полюбить ее? Хоть бы чуточку...
- Милая, ты нас слышишь? - раздался озадаченный голос бабушки Хелен, которая оказалась перед Мэган.
Резко вскинув голову, Мэган обнаружила рядом с собой и всю остальную компанию. И Майкла, стоявшего очень близко. Так близко, что у нее неимоверно быстро застучало сердце. Мэган встала с дивана, почувствовав, как задрожали ноги. Боже, она начинала терять голову даже в присутствии посторонних!
- Да, бабушка, - ответила она, стараясь не смотреть на Майкла. Старалась не чувствовать его близость, его тепло...
Он так пристально смотрел на нее, что ей стало трудно дышать.
- Тебе жарко? - внезапно спросил он, чуть опустив голову.
Мэган подумала, что если он еще немного приблизиться к ней, она задохнется от нехватки кислорода.
- Н-нет... - запинаясь, произнесла она, не поднимая глаз.
- Ты вся покраснела.
Его глубокий голос творил с ней недопустимые вещи. "О, Майкл, прошу тебя, отойди от меня!" - взмолилась она про себя.
- Всё... всё хорошо...
- Ты уверена?
На этот раз Мэган машинально подняла голову. И тут же столкнулась с его тяжелым, пронзительным взглядом.
- Да...
Она почему-то не расслышала своего голоса. Она не могла перестать смотреть на него. Выражение тревоги на его лице медленно сменилось на нежное, такое ласковое, что Мэган с трудом удержалась от того, чтобы не поднять руку и не коснуться его. Это было бы так естественно, так правильно. Если бы только у нее было право коснуться его так...
Мысли о Майкле так сильно захватили ее, что Мэган не заметила, как они остались одни. Это произошло, когда Майкл снова заговорил:
- Пойдём.
Мэган медленно пришла в себя. И огляделась. И удивленно замерла.
- А где все?
Майкл вдруг спрятал руки за спиной и выпрямился, напустив на себя строгий вид.
- Они уже ушли в столовую. Ужин готов.
- Да? - сконфуженно произнесла она, покраснев в очередной раз.
- Да. Бабушка ведь сказала, что нужно идти. Ты разве не слышала?
Слышала? Она вообще переставала соображать, когда он оказался рядом с ней.
- Да, конечно, слышала... - К ее огромному неудовольствию Майкл быстро улыбнулся и повернулся к двери. - Пойдем.
Они направились в столовую, а Мэган по дороге всё думала, почему он не подал ей руку, как полагалось. Он спокойно разговаривал с другими, опустив руки, а когда приближался к ней или говорил с ней, непременно прятал руки за спиной. И утром так же вел себя... Мэган внезапно изумилась догадке, которая посетила ее. Всё время, что она знала его, всё то время, пока жила в его доме, за всё время общения с ним он всегда прятал руки за спиной, когда приближался к ней или разговаривал. Почему? Может, с ней что-то было не так? Странная тревога поселилась в сердце, но Мэган покачала головой, решив разобраться хоть бы в этом до окончания сегодняшнего вечера.
Ужин прошёл как ни странно в дружеской и веселой атмосфере. Майкл никогда бы не подумал, что способен вытерпеть присутствие своих соседей, но видимо ошибался. Может, всё дело в том, что Мэган при этом была рядом? Поэтому соседи казались ему даже приятными? Снова взглянув на Мэган, Майкл ощутил легкое беспокойство. Она снова вела себя как-то странно. Иногда не слышала, как к ней обращались, иногда не могла ответить на простые вопросы... Ее щеки разрумянились так, что он стал бояться того, что она простудилась и у нее могла быть высокая температура. "Что с ней происходило?" - в очередной раз гадал Майкл.
Ведь с ней что-то было не так. Она так странно смотрела на него. С особой нежностью. С тоской... У нее был очень опасный взгляд. Способный всколыхнуть в нем всё, что он с таким трудом оберегал и прятал. Майкл держался из последних сил, пытаясь справиться с оглушительным желанием обнять ее и зацеловать до беспамятства. Он так долго боролся с этим желанием, что оно стало причинять ему настоящую боль.
Майкл медленно опустил бокал. С тех пор, как он повстречал Мэган, он не смог прикоснуться ни к одной другой женщине. Это поражало, не укладывалось в голове, но это было так. Дотронуться до другой женщины, когда в его сердце жила Мэган, было бы противоестественно. Это причинило бы боль. И принесло бы в его жизнь еще больше проблем. Он хотел только Мэган. Днем и ночью. Утром и вечером. После завтрака и перед обедом... А теперь, когда она стала вести себя с ним так странно, так приветливо и свободно, все его чувства обострились настолько, что он боялся сорваться в любую секунду. Матерь Божья, что ему теперь делать?
Когда принесли десерт, Мэган вдруг встала и, извинившись, покинула столовую. Майкл озадаченно смотрел ей вслед, но вскоре она вернулась. С большой тарелкой в руках. И подошла прямо к нему. Такая красивая, такая любимая! На ней было атласное платье синего цвета, и цвет этот оттенял ее волшебные глаза, придавая им еще большую глубину. Она смотрела на него с такой нежностью, что у Майкла сдавило в груди.
- Я приготовила тебе подарок.
Майкл остолбенел, услышав такое. Подарок? Ему? Да еще на их годовщину? Он не спит случайно? Не замечая никого вокруг, он медленно встал на дрожащих ногах, глядя в самые дорогие глаза на всём белом свете.
- Подарок? - пробормотал он, едва дыша.
Ее улыбка стала шире.
- Да. - Она быстро взглянула на тарелку. - Это шоколадный кекс. В последнее время ты кажешься таким... подавленным. Я подумала... это должно улучшить твое настроение. - Она вдруг покраснела и слегка смущенно добавила: - Я сама испекла его.
Майкл не мог дышать, потрясенный до глубины души. Мало того, что она осмелилась при всех откровенно выразить свою искреннюю заботу о нем. Она сама испекла ему шоколадный кекс! Чтобы поднять его настроение. И отметить годовщину их свадьбы! Майкл думал, что невозможно любить ее сильнее, но в данную минуту сердце его разрывалось от бесконечной любви к ней. Он хотел обнять ее, поцеловать. Прижать к себе и сказать, как это важно для него! Как бесценен ее подарок! Как она дорога ему! Как он любит ее... Умирает от любви к ней!.. Господи!
- Милый, тебе нечего сказать своей жене? - раздался словно бы издалека голос бабушки.
Вздрогнув, Майкл сделал глубокий вдох. Чтобы немного прийти в себя, чтобы удержать руки возле себя. Но они дрожали так сильно, наполненные потребностью коснуться ее, что он завел их за спину и сжал пальцы, приказывая себя быть повнимательнее.
- Я...
Мэган обеспокоенно нахмурилась.
- Почему ты прячешь руки?
Он не сразу понял ее вопрос, слишком сильно захваченный моментом.
- Что?
Взгляд Мэган стал более серьезным.
- Почему ты прячешь руки всякий раз, когда разговариваешь со мной?
Майкл был поражен ее вопросом. Как она это заметила? Почему обратила внимание на это?
- Я вовсе не прячу руки, - наконец, ответил он.
- Тогда опусти их.
"Боже, милая, если я опущу руки, я не смогу удержаться и непременно обниму тебя!" - беспомощно подумал он, понимая, что всё же придется это сделать, чтобы хотя бы принять ее подарок.
- Так хорошо? - сказал он, выполнив ее требование. Да, это было похоже на требование.
- Значительно. - Она снова посмотрела на свою тарелку. - Возьми, я надеюсь, тебе понравится.
Господи, она сомневалась! Она даже не думала, что он был готов съесть из ее рук даже яд. Майкл поднял руки и, стараясь держать их возле тарелки, медленно взял свой подарок. Дворецкий протянул Мэган нож, она разрезала небольшой кусок кекса и тихо попросила:
- Попробуй.
Майклу стало снова тяжело дышать. Он как в тумане взял кусок и отправил к себе в рот. Кекс был удивительно сладким. Таким вкусным, что казался ему самым вкусным лакомством на свете. Может, Мэган спутала рецепт, и это не шоколадный кекс, а манна небесная?
- Бесподобно, - сказал наконец Майкл, проглотив воздушную выпечку.
Мэган довольно улыбнулась. Она собиралась сказать еще что-то, но ее прервал веселый голос бабушки.
- Милый, а что же ты подаришь своей жене на вашу годовщину?
Мэган вдруг отошла от Майкла и взглянула на Хелен.
- О, бабушка, вы же знаете, мне ничего не нужно.
- Перестань, дорогая, - махнула рукой Хелен и гордо взглянула на Майкла. - Мой внук умеет подбирать идеальные подарки.
- Бабушка, правда, ничего не нужно...
Ее оборвал решительный, но мягкий голос Майкла.
- Нужно. - Когда она обернулась к нему, Майкл поставил на стол тарелку со своим подарком, полез во внутренний карман фрака и вытащил оттуда небольшую бархатную коробку. Мэган застыла, увидев это. Майкл улыбнулся, глядя на ее слегка потрясенное лицо, шагнул к ней и незаметно взял ее нежную руку в свою. И тут же острое желание охватило его, едва тепло ее руки стало перетекать в него. Как он мог избежать повода прикоснуться к ней? - Почему вдруг ты подумала, что я не захочу сделать тебе подарок?
Она подняла к нему свое милое потрясенное лицо. Она была так близко от него, ее губы были раскрыты так призывно, что Майкл едва удержался от желания немедленно прижаться к ее губам. Боже, она становилась для него просто нестерпимым искушением!
- Ты... ты тоже принёс мне подарок? - прошептала она, не веря своим ушам.
Если бы она знала, что он каждый год покупал ей подарок. Но не решался вручить их. У него скопился целый склад этих подарков, но только сегодня у него была возможность воплотить в реальность одну свою мечту.
- Конечно, - кивнул он, открыл коробку и достал оттуда кольцо с изумрудом. Затем медленно надел подарок ей на палец. - Нравится?
Мэган не могла произнести ни слова. От его нежного прикосновения. Ее незаметно парализовало, когда он взял ее руку в свою. Это ошеломляло. Это пугало. Но это было безумно приятно. Так приятно, что сладко защемило сердце. От теплого взгляда. От близости, которая кружила ей голову. И подарка. Боже, он тоже приготовил ей подарок! Ей казалось, что он вообще не помнит день их венчания. Что этот день для него проходит так же обычно, как и все остальные. Он остался на этот день дома только потому, потому что она попросила. Но, даже не смотря на все это, он приготовил ей подарок. Привез из Лондона. Даже там он подумал об этом. И ведь мог бы уехать с подарком, не вручил бы ей, если бы она не попросила его остаться!
Невероятно. Мэган не знала, что и подумать. Почему он это сделал? Почему собирался уезжать сразу же после Рождества, если готовился к годовщине? Может быть потому, что она раньше никогда не просила его остаться? Мэган всё смотрела на него, чувствуя, как от любви к нему сжимается сердце. Чувствуя легкое отчаяние от того, что не могла понять его. Неужели он думал о ней в Лондоне? Вспоминал ее? Тосковал по ней?
- Спасибо... - едва слышно обронила она.
Он улыбнулся ей. Так ласково и так тепло, что у нее защемило всё внутри. "Господи, я на самом деле люблю его!" - с болью подумала она, гадая, нужна ли ему ее любовь.
- Давай угостим остальных твоим кексом, - предложил он и выпустил ее руку.
Мэган ощутила боль утраты, когда он отпустил ее и отошел в сторону. Глядя на него, она внезапно поняла, что совсем скоро он уедет. И что станется с ней тогда?
<p>
***</p>
После его отъезда дни стали тянуться тяжело и однообразно. Мэган не знала, чем заняться, чтобы хоть немного перестать чувствовать боль, которая всё время пульсировала в сердце. Боль и тоска. И желание вновь увидеть его. Самого непостижимого человека из всех, кого она знала. Лишь подаренное кольцо напоминало о нём, когда мир перевернулся, а она приветствовала эти разрушения, потому что прежний мир перестал иметь значение. Глядя на кольцо, глядя на изумруд, который переливался под лучами солнца, Мэган казалось, что она смотрит в его непроницаемые глаза своего мужа и снова пытается разгадать его.
Мэган стала всё больше навещать соседей. Придумывала себе все больше занятий, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о Майкле. Даже несколько раз снова испекла шоколадные кексы, рецептом которых поделился с ней Жан-Поль. Но теперь даже шоколадные кексы не поднимали ее настроения. Каждый день, подходя к окну, Мэган надеялась обнаружить приближающуюся черную карету. Он не должен был снова уезжать так надолго. Особенно после того тепла, которым они поделились друг с другом. После того разговора в кабинете, когда он рассказал о Дебби, показал ей свои шрамы.
После того, как они вместе отметили годовщину свадьбы.
Теперь его стремление сдержать слово, которое она вынудила ему дать перед их браком, причиняло боль ей.
Боже, Мэган готова была отрезать себе язык, лишь бы взять свои слова обратно. Но кто знал, что так произойдёт? Если бы она знала, что влюбится в него, вышла бы за него замуж? Мэган боялась полюбить вновь, боялась потерять мысли о Джордже, но он был мертв. Никакие силы не смогли бы вернуть его. Теперь у нее был Майкл. Человек, который нуждался в ней. Она была уверена, что нужна ему. Хоть бы немного. Не мог же он просто из преданности к погибшему другу жениться на его вдове. Боже, в отчаянии подумала Мэган, она так хотела хоть что-то значить для него, но он был слишком замкнутым и сдержанным, чтобы проявлять хоть какие-то чувства! Хоть как-то явить ей свои истинные чувства... Кем она была для него?
С приближением восемнадцатого июля Мэган всё больше охватывали тревога и волнение. И сильное беспокойство. Он ведь должен был вернуться домой. Должен был вернуться хоть бы для того, чтобы навестить могилу Дебби. Каждый пройденный день и час сокращали расстояние между ними. Мэган трепетала, ожидая его возвращения.
И как раз ходила взад вперед по большому холлу, когда утром дверь отварилась, и он вошел в дом. Мэган замерла, жадно разглядывая своего мужа.
Он выглядел ужасно уставшим, невероятно хмурым и чем-то раздраженным. Сюртук на нем был чуть помят, волосы взлохмачены, сапоги пыльные... Мэган встревожено замерла. Что с ним случилось? Да, в этот памятный для него день, он всегда выглядел ужасно, но таким потерянным она никогда еще не видела его. И таким похудевшим, осунувшимся.
Сжав в руке то, что она приготовила для него, Мэган быстро направилась к нему.
- Майкл?
Он вздрогнул, поднял голову и увидел ее. И застыл, боясь именно этого. Что она ждала его. Что волновалась за него. Что снова посмотрит на него своими голубыми глазами, бередя ему душу. Боже, он больше не мог так жить! Не мог постоянно находиться рядом с ней и сдерживать все свои чувства! Это истощало его. Он не мог ни на чем сосредоточиться. Он потерял приличную сумму денег на контракте, об условиях которого даже не расслышал. Он не мог спокойно есть, спокойно спать и вообще дышать. Он умирал от желания вернуться к ней. Хотел, наконец, заключить ее в свои объятия. Он так многого хотел, что боялся сойти с ума. Все чувства вырывались наружу с такой силой, что он не мог больше их контролировать.
И сейчас, когда она подошла к нему, Майкл вдруг ощутил себя самым беспомощным человеком на свете. Потому что устал от борьбы, устал от всего так сильно, что был готов рухнуть у ее ног и вымолить разрешение коснуться ее.
- Мэгги?
Она смотрела на него с неприкрытым беспокойством.
- С тобой всё в порядке?
Милая Мэган, если бы она знала, насколько у него не всё в "порядке". Ничто не в порядке.
- Да... Почем ты спрашиваешь?
- Ты такой бледный... Ты не заболел?
Ему стало трудно дышать, когда она еще ближе подошла к нему. Когда он уловил ее неповторимый аромат розовых духов.
- Нет, я не болен.
Она продолжала терзать его своим взглядом.
- Как ты добрался до дома? Надеюсь, дорога была не слишком утомительной?
Он не хотел отвечать. У него было такое скверное настроение, что он даже не хотел говорить с ней. Воспоминания о Рождестве и о праздновании их годовщины жгли ему душу. Этого не должно было произойти. Он не должен был остаться на годовщину. Не должен был позволить ей внушить ему надежду, которой не существовало. Когда она оказывалась рядом, он начинал верить в то, что она может принадлежать ему. А потом, когда он уезжал, жестокая реальность отрезвляла его, напоминая о том, что этого никогда не произойдет... И это действительно сводило с ума.
Ему нужно было как можно скорее уехать отсюда. Внезапно взгляд его упал на ее руки. В которых она держала маленький букет из полевых цветов.
- Что это? - спросил он озадаченно.
- О! - Мэган быстровзглянула на свой букет, а потом протянула ему. - Это тебе.
Золотистые брови изумленно поползли вверх.
- Ты даришь мне цветы?
Что за чертовщина?
- О, я хотела сказать, что приготовила букет не для тебе, но тебе. - Она вдруг стала такой серьезной, что Майкл забеспокоился не на шутку. А потом спросила его о том, что чуть было не сбило его с ног. - Ты уже был на могиле Дебби?
У него будто что-то лопнуло в груди. Майкл побледнел так сильно, что чуть не упал. Ему всегда было невыносимо говорить или думать о Дебби. Он даже не знал, как умудрился рассказать Мэган о сестре. Сердце вдруг сжалось от такой невыносимой боли, что он, не думая, что делает, схватил жену за локоть, почти бесцеремонно вывел из дома и разгневанно хлопнул дверью.
- Какого черта! - прогремел он, яростно глядя на нее. - Ты что же, рассказала об этом бабушке?
Мэган побледнела почти так же, как и он.
- Как ты мог подумать такое?! - в сердцах воскликнула она, опустив руку с букетом. - Я ведь дала слово!
- Слово... - Майкл вдруг замер. - Откуда ты знаешь про могилу? Почему ты сказала об этом? Отвечай, ради Бога!
Он был разгневан и объят такой болью, что не заметил, как сильно напугал Мэган.
- Я... я как-то прогуливалась в лесу и случайно набрела на небольшую плиту, на которой было написано "Дебби". - Она подняла к нему свое бледное лицо и тихо спросила: - Это ведь ее могила?
Майкл внезапно ощутил такую пустоту в груди, что заныли все кости. Он, наконец, понял, что творит. Понял, как недопустимо ведет себя. Боже, подумать только, он хватал ее и грубо вытащил из дома! Как он мог так поступить с ней? С трудом дыша, с трудом соображая, Майкл взял ее свободную руку и нежно сжал в своей ладони.
- Прости меня, - выдавил он хрипло, виновато глядя на нее. - Я не причинил тебе боль?
Она вдруг подошла совсем близко и встал почти вплотную к нему.
- Всё хорошо. Не думай об этом.
Ее нежный голос и мягкий взгляд проникли ему в самую душу. Боже, он так сильно любил ее! Так отчаянно хотел быть с ней! Но у него не было на это права! И все же он был благодарен небесам за то, что она сейчас стояла перед ним. Пыталась утешить его. И дать ему букет цветов для Дебби.
Он медленно покачал головой.
- Я не хотел...
- Всё хорошо, - еще более ласково промолвила Мэган, сжав в ответ его руку.
В голове вдруг пронеслись давно произнесенные слова: "Я мерзну до сих пор"... И Майкл потрясенно застыл, осознав, что она сейчас делала то, о чем он поведал ей в ту ночь в своем кабинете. Она делилась с ним своим теплом! Он был потрясён. Он не мог в это поверить, но это было самое замечательное, что до сих пор происходило с ним. Она не должна была этого делать, не должна была говорить ему такое. Чем ближе Мэган подходила к нему, к его душе, к его сердцу, тем тяжелее ему становилось сопротивляться силе притяжения. Тем труднее было отпускать ее. Майкл задыхался в агонии, но внезапно почувствовал желание сказать ей всю правду о Дебби. У него ведь никогда больше не будет того, с кем он поделиться этой тайной. Этой болью...
- Это ее могила, - сказал он, закрыв глаза. - Много лет назад, я вернулся в то место, где похоронил ее, выкопал останки и перенёс сюда. - На секунду он замолчал, пытаясь прогнать из памяти те тяжелые дни. - Я заплатил жителям того дома, чтобы выкопать свою сестру... Я хотел, чтобы она была рядом со мной.
Мэган заплакала бы, если бы ей не было так мучительно больно. Она положила ладонь на его бледную щеку и медленно погладила его, ощущая слегка пробивающуюся золотистую щетину. Он весь дрожал, стоя перед ней с закрытыми глазами. И выглядел таким несчастным и одиноким, что Мэган с трудом удержалась от того, чтобы не обнять его. У нее першило в горле, но она все же смогла сказать:
- Отнеси ей эти цветы. Скажи ей, что это от меня.
Если до сих пор у него сердце крепко выдерживало всевозможные испытания, сейчас оно разлетелось на мелкие осколки. Майкл раскрыл веки и заглянул в глаза женщины, которая даже не имела представления о том, что значат для него эти слова. Что значит этот взгляд, это прикосновение. Эти цветы.
Она даже не знала, что значит для него сама. Вся ирония заключалась в том, что она никогда и не узнает. Он женился на единственной женщине, которую полюбил навеки, но с которой всё равно не сможет быть.
Майкл не знал, за что Бог послал ему эту любовь, он никогда ничего не просил у Бога. Особенно после смерти Дебби. Но сейчас он был благодарен Ему за то, что Мэган была его женой. Была рядом с ним. И сжимала его руку.
Отпустив ее, он с безграничной нежностью провел пальцем по ее щеке.
"Я люблю тебя! - с мукой подумал Майкл. - Ты - вся моя жизнь, Мэгги! Вся моя жизнь..."
<p>
Глава 15</p>
Дни снова стали тянуться медленно и уныло. Но на этот раз Мэган подпитывало сознание того, что с Майклом всё хорошо. Потому что, расставаясь в тот день, она ощутила в нем некую перемену, будто бы он оставил тогда у порога большую часть своего напряжения. И боли. Он хоть немного, но облегчил свою ношу, освободился от тяжести прошлого. Мэган была безумно рада тому, что смогла помочь ему. Но теперь этого было недостаточно.
Вновь она увидела его на Рождество. Он приехал с подарками и на этот раз вручил бабушке невероятно красивый браслет с изумрудами. Бабушка Хелен радовалась почти как ребенок, примеряя подарок.
И он остался на их четвертую годовщину. И подарил ей очередное кольцо. Из бриллианта. Но изумрудное оставалось для Мэган самым любимым. Он уехал сразу же после вечера, которое они провели вместе. На этот раз она не стала приглашать соседей. Это был тихий семейный ужин. Но снова Мэган стали терзать дурное предчувствие. Потому что Майкл вел себя очень отчужденно. После его отъезда с ее букетом цветов он еще больше отдалился от нее. Избегал ее. Это ужасно ранило ее. Это причиняло острую боль. Мэган не могла понять, что такого сделала. Почему он стал вести себя так холодно? Почему перестал улыбаться?
Может он больше не хочет улыбаться ей?
Однажды ей в голову даже пришла сумасшедшая мысль: а вдруг он в городе встретил женщину, которой теперь стал улыбаться? Это так сильно огорчило ее, что пару дней Мэган не могла выйти из своей комнаты, улегшись от ужасной головной боли. А когда боль прошла, пришло осознание того, что нужно действовать. Она не могла больше молчать. Не могла позволить ему отдаляться от себя. Она должна была сказать ему, что любит его. Мэган хотела, чтобы он знал, что всё изменилось. Что изменилась она сама. И ее отношение к нему. Она жаждала рассказать ему, как дорог он стал для нее.
Впервые в жизни покорять собиралась она, а не ее. Хватит ли у нее мужества добиться своего? Хватит смелости открыть ему свое сердце? И выслушать его ответа. Он вероятно будет ошеломлен. Не сразу поймет, как она смогла полюбить его. И тогда она расскажет, как любит его руки, которые он больше не прятал. Как любит его взгляд, его редкие, но такие обаятельные, теплые улыбки. Как любит его голос. Силу духа и смелость, с которой он встречал все трудности жизни...
По этому поводу Мэган решила организовать прием, собрать всех соседей и устроить день танцев. И пригласила на вечер собственного мужа, по которому умирала от любви. Бабушка Хелен, узнав о ее намерениях, с радостью стала помогать ей. Миссис Хендрикс и Шарлотта с энтузиазмом поддержали Мэган и тоже предложили свою помощь. Особенно в выборе наряда.
Мэган тщательно готовилась к этому дню. Старалась учесть все нюансы. Мэган боялась реакции Майкла, которому должна была сообщить о предстоящем приёме. Он был очень замкнутым человеком, и неизвестно, как бы отнесся к идее Мэган. Возможно, это так сильно разозлит его, что он прогонит ее из дома. Ведь она покусилась на покой дома. Но почему-то Мэган была уверена, что он не поведёт себя так. Да, он будет удивлен, даже немного разгневан. Но приедёт на вечер. Устроенный в его честь. Самый желанный и почётный гость.
Этот день должен был стать ее триумфом. Мэган очень надеялась, что у нее всё получится. К выбору платья она подошла очень серьезно. Простейший фасон без обильных кружев, рюшек и пышности. Прямое и элегантное, облегающее все тело светло-голубое из блестящего шелка платье с короткими рукавами так хорошо шло ей, что даже Шарлотта ахнула от восхищения. Глубокий вырез подчеркивал изящную линию груди, оголяя плечи, широкая белая лента обхватила узкую талию. Оголенную шею она украсила тоненькой золотой цепочкой с небольшим сапфиром в виде слезы, который мягко лег меж ее грудей. В уши вдела такие же сережки из сапфира. Завитые волосы Шарлотта уложила в красивую прическу, вплетая в них голубые атласные ленты. Перчатки и туфли были белыми. Образ ее завершала нотка розовых духов, которые Мэган так любила.
- Господи, милая, какая ты красивая! - выдохнула бабушка, стоя рядом с невесткой.
Мэган смущенно покраснела, глядя на своё отражение в зеркало. Это платье непременно привлечёт внимание Майкла.
Он обязан был посмотреть на нее, если не сотни раз, то хотя бы девяносто девять раз. Мэган скрестила пальцы на удачу, и на секунду смежила веки и затаила дыхание. Если сегодня у нее ничего не получится, она проиграет величайшую битву своей жизни.
Она не могла отступить. Не могла больше притворяться, что ничего не изменилось. Она любила его, до безумия любила. Она хотела быть с ним, хотела, чтобы он не отмахивался от нее. Не делал вид, будто ее нет рядом. Чтобы больше не уезжал так надолго. Она хотела завоевать его, хотела, чтобы все его внимание принадлежало ей. Господи, она так многого хотела!
Сегодня всё решится. Мэган поставила на карту всё и не собиралась отступать. Сегодня она пойдет до конца, что бы ни произошло. Она загонит его в угол и скажет, что всё изменилось, что она любит его и хочет стать ему настоящей женой. Она хотела, чтобы он как можно чаще обнимал ее. И поцеловал. Мэган затаила дыхание, едва представила себе, как его губы коснутся ее. Губы мужчины, который вот уже пять лет был ее мужем, с дрожью подумала она.
Выдохнув, Мэган расправила плечи и открыла глаза. Сегодня вечером всё решится. Только бы дождаться его приезда!
<p>
***</p>
И вновь Майкл ехал домой с противоречивыми чувствами. Он не мог понять, с какой стати Мэган решила устроить вечер для соседей и пригласила музыкантов. Он был несказанно удивлен, получив от нее письмо. Во-первых, она никогда не писала ему. А, во-вторых, он не думал, что она когда-нибудь решиться устроить хоть какой-то вечер... Хотя, после празднования их третей годовщины с соседской женой и дочерью...
В его доме никогда не устраивали вечеров, никогда не приглашали гостей. Дом без названия. Сейчас это не особо волновало его. Майкл пытался решить для себя, что делать, когда он, наконец, приедет домой. Что ему делать в этой толпе? Он ведь никогда не был хозяином вечера. И у него никогда не было хозяйки вечера. В голове пронеслась давняя фраза Мэган, когда она сказала, что никогда не сможет стать хозяйкой его вечеров.
Что же тогда изменилось? Он не мог забыть ее теплую ладошку, в которой она сжимала его оледеневшие пальцы и говорила, что все хорошо, вручая ему цветы для Дебби. Ласковый взгляд и нежный голос, который бередили ему душу. Ее шоколадный кекс. Куда делась жена Уиксли? Женщина, которая скорбела по покойному мужу? Майкл ужасно боялся новой Мэган. Она стала притягивать его с безудержной силой. Он не мог больше совладать с собой. Не мог спокойно смотреть на нее. Он сходил с ума, размышляя о мотивах, которые толкали ее на подобные действия. Это причиняло ему ужасную боль, потому что Майкл боялся однажды обнаружить, что всё это было продиктовано простой вежливость и благодарностью. Что за этим ничего больше не скрывалось...
Добравшись до дома, он быстро вышел из кареты. В глаза бросился яркий свет, который обильно лился из высоких окон его неприступного дома. Чудесно, мрачно подумал он, шагнув к лестнице, все соседи уже в сборе. Майкл никогда не утруждал себя необходимостью узнать, кто его соседи. Никогда не стремился познакомиться с ними, но сегодня...
Он вошел в дом и тут же увидел дворецкого, который подошел к нему. Роджерс был одет в официальный черный фрак и невероятно гордо держал спину.
- Сэр, - чинно начал он, остановившись перед Майклом. - Добро пожаловать домой.
Майкл быстро огляделся.
- Всё уже в самом разгаре?
- Вечер проходит достаточно интересно. Все с нетерпением ждут вас, сэр. Я уже велел приготовить вам фрак. Желаете подняться к себе и переодеться?
Майкл почувствовал себя очень странно, прислушиваясь к шумным голосам, раздававшимся в доме.
- Да.
В доме действительно стоял непривычный шум.
- Я пришлю к вам Смита, сэр. Он вам поможет.
- Хорошо.
Через полчаса в черном фраке Майкл направился в большую гостиную для приемов, которую никогда не использовали по назначению. Голоса становились громче, вдали раздавалась приятная мелодия. Всё это настолько сильно стало нервировать его, что едва дойдя до высоких дверей, он был уже мрачнее тучи.
Когда Майкл вошёл в гостиную, полную красиво одетых людей, к нему на встречу тут же устремилась его бабушка.
- Милый, добро пожаловать домой, - сказала она, подойдя и взяв внука за руку. Быстро оглядев его с ног до головы, она довольно кивнула. - Какой ты красивый! Я даже не знала, что у меня такой красивый внук.
Майкл не ответил, взяв бокал холодного шампанского с подноса, который проносил мимо слуга. В комнате было так душно, что он стал задыхаться. Странное волнение медленно охватило его. Сделав большой глоток, он строго посмотрел на бабушку.
- Где Мэган?
Почему-то он был уверен, что она первая встретит его. Как бывало прежде. Майкл тайно надеялся, что она подойдет к нему с прежней теплой улыбкой и поздоровается с ним. Ему было просто необходимо увидеть ее, чтобы суметь устоять на ногах до окончания вечера. Присутствие гостей невероятно раздражало. Он бы с удовольствием ушел отсюда. Если бы не желание увидеть Мэган.
- Она вон там, милый, - ответила бабушка, кивнув в сторону высоких окон, возле которых стояли две женщины. - Она ждала тебя, но так как ты задерживался, Мэган пошла узнать о самочувствии младшего сына миссис Бромли, который недавно сломал ногу.
Какое чудо, она не забыла о его приезде, - мрачно подумал Майкл, поворачиваясь в указанное направление. Но к своему полному изумлению застыл, когда обе женщины обернулись к нему. Внезапно что-то с такой силой выбило у него весь воздух из легких, что он чуть не задохнулся, позабыв о том, как следует дышать.
Это Мэган? Его жена?
Женщина в голубом наряде выглядела сказочно красивой, такой элегантной, изящной, хрупкой и светящейся изнутри, что он не мог отвести от нее своего ошеломленном взгляда. Невероятно глубокий вырез выставлял напоказ округлую соблазнительную грудь, к которому взгляд притягивал еще и сапфировый кулон. Нежный шелк подчеркивал изгибы стройного тела, которое он желал днем и ночью. Руки с поразительной готовностью могли устремиться к ней и обвить узкую талию. Блестящие каштановые волосы были уложены в воздушную прическу, обрамляя обожаемое, прелестное, сияющее от улыбки лицо.
Майкл не расслышал, как бокал выпал из руки и разбился вдребезги. Бабушка ахнула и подозвала слугу, чтобы убрать осколки. Он не слышал и не видел никого, кроме Мэган, которая медленно приближалась к нему. Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали. Весь он застыл в каком-то немыслимом ожидании чего-то особенного. Боже, она была так хороша собой, так сказочно красива, что у него замирало сердце от восхищения! Если прежде он начинал дрожать, когда видел ее, то сейчас Мэган в таком ошеломляющем наряде медленно переворачивала весь его мир.
- Добро пожаловать домой, Майкл, - раздался ее нежный голос.
Она остановилась прямо напротив него. Так близко, что он мог поднять руку и коснуться ее. Господи, она была его женой, и он имел полное право дотронуться до нее! Даже в переполненном зале. Особенно среди гостей. Но что он мог придумать, чтобы сделать это?
- Привет, - едва проговорил Майкл, пытаясь дышать, пытаясь прийти в себя от потрясения.
Она вдруг сделала еще один шаг к нему и тихо спросила:
- Надеюсь, ты не сердишься за то, что я собрала всех соседей?
Боже, она стояла так близко, что он даже уловил ее неповторимый аромат! Внезапно Майкл захотел послать всех к черту, схватить свою жену и исчезнуть отсюда.
- Нет.
- Ты не проголодался с дороги? Скоро подадут ужин.
Она продолжала тревожиться о нем. Тепло встретила его и стояла сейчас рядом с ним. Его жена. Он так сильно любил ее, так отчаянно желал, что внезапно разозлился над тем, что ему в очередной раз нужно придумывать повод, чтобы коснуться ее. Если раньше было пыткой находиться рядом с ней, то теперь это казалось просто невыносимым испытанием.
- Хорошо, - кивнул он, прикладывая колоссальные усилия для того, чтобы сдержаться. Чтобы не поднять руку.
Когда-то он дал ей слово не прятать руки за спиной, но сейчас он не мог не спрятать их.
- Пойдем, я познакомлю тебя с нашими соседями, - мягко улыбнулась ему Мэган.
Так могла сказать любая жена. Любая, но не его, Майкла. Он так долго полагал, что она никогда не обратит на него внимание. Но этот вечер, этот наряд, этот взгляд и этот голос - все это без сомнения было обращено к нему. Было для него. Вот только это не утешало, а наоборот, разозлило так сильно, что Майкл был готов развернуться и уйти. Ему казалось, что он участвует в плохом спектакле, настоящий маскарад, где потешались над его чувствами. Он не хотел вечеров, не хотел ничего, кроме как просто любить ее. Он был готов любить ее и дальше, без единого слова, тайно, как делал это прежде, но ее простая вежливость, возможно, благодарность за то, что однажды он помог ей, стали просто невыносимым. Жгучий гнев охватил Майкла с такой силой, что ему стало трудно дышать.
И всё же, он не смог отказать ей и послушно пошел за ней. Что он должен был сказать? Просто поздороваться? Сказать, что рад знакомству? Что приветствует всех в своем доме? Что они с его милой супругой давно планировало знакомства с соседями? Да, они обязательно примут приглашение приехать на днях на чай.
Майкл не думал, что готов выдержать такое испытание. Особенно потому, что Мэган постоянно находилась рядом с ним. Будоражила его и волновала так сильно, что он чуть не уронил второй бокал. Он едва соображал и никак не мог сосредоточиться. Всё это длилось, казалось, целую вечность и не собиралось заканчиваться. Вокруг стояли красиво одеты пары, супруги, новобрачные. Все улыбались ему, приветливо кивали. Выражали благодарность за приглашение, за замечательный вечер. Все пытались казаться милыми, радушными и дружелюбными, но это еще больше сердило Майкла. Потому что он не хотел быть милым! Ему было так мучительно больно от того, что происходило с его жизнью, что он мечтал послать всё к черту.
Жизнь в очередной раз потешалась над ним, давая понять, что как бы он ни старался, как бы ни мучился, он ничего не изменит. Мэган оправилась от потери мужа и теперь снова влилась в жизнь, которую вела раньше. Ее были рады видеть, ею восхищались, она кивала всем и улыбалась. Милая, любимая Мэган. Возможно, она заслуживала иной жизни, но Майкл не мог отпустить ее.
И когда ужин закончился, и они снова переместились в большую гостиную, где музыканты продолжали тихо играть, Майкл не выдержал. Его нервы были так напряжены, что он боялся свихнуться. Так дальше не могло продолжаться. Он не мог больше этого выносить. Это было выше его сил. У него была Мэган, но она не принадлежала ему так, как он этого хотел. Он снова мог потерять ее, но у него не было другого выхода.
Майкл вдруг четко осознал необходимость рассказать ей всю правду. Он больше не мог молчать, не мог выносить ее теплого взгляда и притворяться, что для него это ничего не стоит. Поэтому, когда они вошли в проветренную залу, Майкл повернулся к Мэган.
- Я хочу поговорить с тобой.
Она перестала улыбаться. Взгляд ее стал серьезным.
- Ты весь вечер какой-то странный. Что-то случилось?
Он быстро покачал головой.
- Нет.
- Это может подождать?
Он пристально смотрел на нее, когда ответил:
- Уже нет. - Увидев, как расширяются ее глаза от еще большего удивления, Майкл кивнул на дверь. - Пойдём.
Он был настроен решительно, не мог больше ждать. Он вышел за дверь и направился в первую пустую комнату, где горел свет. Майкл вошел в небольшую комнату на втором этаже, подождал, пока Мэган войдет, и тут же прикрыл дверь. И повернулся к ней.
А потом осознал, что не знает, с чего начать. Господи, он так долго жил приближением этого дня! Так давно желал рассказать ей всё, но теперь слова застряли в горле. Потому что страх ледяной силой схватил его сердце, напоминая, что сейчас ему предстоит не только рассказать ей о своей любви, не только ошеломить и напугать. Сейчас он, возможно, исполнит самое свое заветное желание, но при этом потеряет ее. Окончательно и бесповоротно.
Майкл сделал глубокий вдох, стараясь унять боль в груди, и взял ее затянутую в перчатку руку в свою. Взял эту нежную руку, от прикосновения к которой у него защемило всё внутри. Вскоре ему предстояло сделать то, что навсегда лишит его возможности чувствовать хоть что-то.
Этот день должен был стать его триумфом. Самый долгожданный день его жизни. И самый страшный. Сейчас он скажет ей, как сильно любит ее. А потом потеряет. Навсегда.
Майкл даже не предполагал, что его любовь идет под руку с его погибелью.
За дверью слышался шум голосом, звуки музыки. Но Майкл сосредоточился только на Мэган. Он видел только ее. Несравненную женщину в обольстительном наряде. Видел бесконечно дорогие, голубые глаза, в которые никогда больше не сможет заглянуть.
Сердце внезапно сжалось так сильно, что превратилось в один тяжелый камень, давящий на грудь.
- Майкл, что с тобой? - послышался ее обеспокоенный голос.
Его вид пугал ее. Это было очевидно. Она вдруг накрыла его руку своей и пристально посмотрела на него. Майкл вздрогнул, сделал глубокий вдох и, наконец, заговорил:
- Ты ведь догадываешься, что я не просто так женился на тебе.
Ее глаза чуть расширились от удивления.
- О чём ты говоришь?
Ее рука продолжала лежать на его руке. Майкл чуть сильнее сжал ее нежные пальцы, боясь отпустить их. Боясь потерять ее до такой степени, что задрожали колени. Но он больше не мог, ад и проклятие, не мог больше жить, будто ничего не чувствует!
- Ты так ничего и не поняла? - хриплым от мучения голосом спросил он, продолжая смотреть ей в глаза.
Ему казалось, что если он перестанет смотреть на нее, он просто не сможет дышать дальше.
Мэган нахмурилась еще больше, выпрямила спину и подошла еще чуть ближе.
- Я не понимаю, о чём ты. - Она покачала головой. - О чем ты хотел со мной поговорить?
Майкл в последний раз вдохнул до боли знакомый аромат розовых духов, которыми она всегда пахла. Сжав ее руку, он медленно поднял ее раскрытую ладонь и положил на свою грудь, прямо туда, где отбивало последние удары его сердце.
- Я люблю тебя, Мэгги, - прохрипел он самые заветные слова, которые хотел бы сказать ей так, чтобы она приняла их. Но она не приняла бы их. Он никогда не претендовал на ее любовь. Он просто любил ее, прекрасно зная, что не имеет возможности получить ответные чувства. И когда, изумленно вскинув брови, она сделала шаг назад, не ожидая ничего подобного; когда Майкл понял, что вот он - конец всего, что ему было так дорого, ему захотелось упасть на колени и умереть. - Я люблю тебя больше жизни, - добавил он едва слышно. Что-то царапало ему горло, ему было трудно говорить. В ушах звенело, в висках нещадно стучало, но он должен был договорить. - Я так сильно люблю тебя! - повторил он, умоляя свое сердце биться еще пару минут, пока он не завершит начатое. - Прости, - добавил он, отпустив ее руку. Майкл коснулся ледяными пальцами ее внезапно побледневшей щеки и совсем тихо молвил: - Прости меня за то, что я всё испортил, но я не смогу перестать любить тебя.
Сделав глубокий вдох и проглотив ком в горле, Майкл отпустил ее и сделал шаг назад. Вот и всё. Как он и ожидал, она не была готова услышать такое. Возможно, ей было противно, возможно она никогда не думала, что он способен хоть на какие-то чувства. Голубые глаза расширились от потрясения. Она побледнела так сильно, что вероятно упала бы в обморок от пережитого шока. И это тоже было бы на его совести. Боже, он так отчаянно хотел сделать ее счастливой! Но у него ничего не вышло...
Он поступил правильно, рассказав ей всю правду. Только это не принесло желанного облегчения. Отступив еще на шаг, Майкл окинул ее в последний раз своим жадным взглядом, стараясь запомнить каждую черточку ее милого лица, каждый изгиб божественного тела, каждый локон блестящих каштановых волос, а потом развернулся и ушёл.
У него ничего не было в жизни, а теперь он потерял и то единственное, ради чего стоило бы жить.
<p>
Глава 16</p>
В кабинете, сидя в своем кресле, Майкл навалился на стол и прикрыл голову руками, пытаясь побороть звон в ушах. Он давно скинул с себя строгий фрак, жилет и душивший шейный платок, но даже это не облегчило его страдания. Он чувствовал себя так скверно, что возможно даже смерть не помогла бы ему избавиться от этого жуткого состояния, до которого не помнил, как дошёл. Ему было трудно даже поднять голову. Он старался что-то забыть... Но разве можно такое забыть?
Мэган!
Его любовь, его боль и спасение.
Как он нашёл в себе силы признаться ей в своих чувствах? И почему это проклятое сердце всё еще продолжало биться, продолжало пульсировать с такой болью, что туманилось в голове, и было трудно дышать? И вообще, зачем ему теперь дышать? Ему было уже всё равно. Он влил в себя достаточно бренди, чтобы вырубиться, но проклятое сознание никак нельзя было усыпить.
Майкл понятия не имел, как теперь жить дальше. Что ему делать? Он своими собственными руками, возможно, навсегда разрушил единственное счастье, которое мог бы обрести. А теперь? Он был уверен, что она уже давно уехала, возможно, даже с гостями. В доме стояла пугающая, просто оглушительная тишина. Но к своему удивлению Майкл продолжал чувствовать тепло, которое ощущал всякий раз, когда возвращался домой. Тепло от присутствия Мэган.
Как? Почему она не уехала? Может, не собрала еще все свои вещи?
Застонав, Майкл еле приподнял отяжелевшую голову, которая тут же привалилась к спинке кресла. Боже, он был жалок самому себе, но не мог даже пошевелиться. Он не знал, стоит ли ему подняться и куда-то идти, или остаться здесь. С трудом открыв глаза, Майкл заметил на столе пять пустых графинов. И хоть они были небольшими, но неужели всё это выпил он один? И как это не прикончило его?
Как странно, когда он хотел жить, ему сказали, что он скоро умрет. Потому что все мужчины в его семье умирали рано, а он уже прожил больше положенного срока. А теперь, когда Майкл больше всего на свете желал умереть, смерть, будто бы потешаясь над ним, решила отложить свой визит.
Оглядев стол, на котором царил беспорядок, Майкл обвел взглядом свой пустой кабинет и уперся в отрытую дверь. У него чуть не остановилось сердце, когда в проеме открытой двери он увидел одинокую фигурку Мэган с невероятно грустным выражением лица. Но в другом, не в том умопомрачительном платье. На ней было простой домашний наряд из зеленого ситца с короткими рукавами и наглухо закрытым вырезом, но даже в нем она казалась ему бесподобной.
Вздрогнув, Майкл выпрямился в кресле, с трудом протёр глаза и снова посмотрел на порог. Образ Мэгги не исчез. Поразительно, но она находилась всего в нескольких шагах от него. Затаив дыхание, Майкл следил за тем, как она заходит в комнату, закрывает дверь, подходит ближе и останавливается прямо напротив его большого письменного стола.
- Мэг-ги? - заплетавшимся языком молвил он, не веря своим глазам.
Она ничего не сказала, а лишь молча обвела взглядом его стол, задержалась на пустых графинах и снова посмотрела на него. Майкл был уверен, что его Мэган сейчас далеко отсюда. Она не могла остаться в его доме после тех слов, что он сказал ей. Он с трудом мог видеть ее глаза, потому что все расплывалось перед ним, но он так отчетливо чувствовал ее присутствие, что волосы на затылке встали дыбом.
Она продолжала молча смотреть на него. Взгляд ее был острым, темным, слегка суровым. И таким странным, что Майклу стало не по себе. Он ухватился за подлокотники, чтобы удержать равновесие, и снова тихо заговорил:
- Ты мне мерещишься?
Да, это было разумное объяснение тому, что происходило. Его Мэган никогда бы не простила его за то, что он сказал ей совсем недавно. Он был настолько пьян, что ему стало всё мерещиться. Вот и сейчас сознание играло с ним злую шутку, вызывая в памяти самый дорогой образ, который он так долго хранил в своем сердце. Сердце, которое заныло, когда он, наконец, разглядел ее бесподобные обожаемые голубые, до ужаса печальные глаза.
- Ты... закончил? - сдавленным голосом спросила воображаемая Мэгги.
Майкл тупо моргнул.
- Зак-кончил ч-что?
- Напиваться, - с болью и осуждением проговорила она, кивнув на пустые графины.
Майкл посмотрел на них сам, но потом нахмурился. Почему его воображаемая Мэган сердится? Если это видение, оно должно быть таким, каким хотел видеть ее он. Подняв голову, он снова взглянул на Мэган.
- Я... я не зам-метил, к-как это пр-ро-зошло, - едва вяжа слова, произнес он, изучая серьезное, до боли родное лицо. - Поч-чему моя воображ-жама Мэгги сердится? Я не х-хочу сердить ее еще больше.
Она смотрела прямо на него, прямо ему в душу, когда хрипло призналась:
- Ты действительно рассердил ее.
Майклу вдруг показалось, что он снова задыхается от нехватки кислорода. Ощущая пустоту в груди и слабость во всем теле, он склонил голову к груди и прикрыл дрожащими руками лицо.
- Я знаю, - с трудом произнес он, стараясь прогнать бледное лицо Мэган из памяти, когда сказал, что любит ее. - Я не должен был говорить ей такое. Но я не могу больше так жить. Я не мог молчать... Я так сильно нуждаюсь в ней, в ее любви...
Он старался дышать ровнее, так, чтобы сердце не разорвалось в груди. Проклятый орган. Можно ли было найти хоть какую-то управу на него?
Внезапно Майкл вздрогнул, когда почувствовал чью-то ладонь на своей голове. Опустив руки и приподняв голову, он увидел воображаемую Мэган, которая стояла рядом с ним и гладила его по голове. Это был такой удивительный, такой ласковый жест, что он чуть не расплакался от благодарности к призраку. Он остановил ее, накрыв ее руку своей, а потом прижал к своей щеке и снова закрыл глаза, наслаждаясь мягкостью ладони, которая была такой настоящей. Такой реальной. И такой теплой.
- Я не знаю, что мне делать, Мэгги, - выдохнул он, едва дыша. - Как мне вернуть тебя? Как мне жить дальше без тебя? Ты ведь знаешь, что она уехала?
Рука призрака замерла у него на щеке.
- Она уехала? Когда? - спросил удивленно призрак.
Майкл открыл глаза и посмотрел на нее.
- Да, уехала, - убежденно заявил он. - Должна была уехать после того, что я сказал ей.
- Почему она должна была уехать?
- Потому что она не сможет больше оставаться со мной. - Он сокрушенно покачал головой. - Потому что я всё испортил, и теперь она возненавидит меня окончательно.
Призрак присел на столешнице и склонился над ним, накрыв свободной рукой другую его щеку. Майкл оказался в коконе рук воображаемой Мэган.
- Почему она должна ненавидеть тебя? - допытывался призрак.
Майкл нахмурился, отчаянно стараясь из-за тумана в глазах разглядеть черты ее лица.
- Я не должен был полюбить ее...
Почему вдруг призрак вздрогнул от его слов? Призраки могут дрожать? Он уткнулся лицом ей в ладони и снова закрыл глаза, вдыхая до боли знакомый запах роз. Как странно, что призрак даже пах как настоящая Мэган.
- Почему? - раздался ее тихий шёпот.
Майкл медленно отвел ее руки в сторону и вновь взглянул на нее.
- Я пообещал ей...
- Что?
- Ты такой странный призрак, - пролепетал он недовольно. - Обычно призраки знают всё.
К его огромному изумлению призрак внезапно улыбнулся ему. Это было так неожиданно, так чертовски похоже на улыбку Мэган, что у Майкла перехватило дыхание. Он не смог сдержаться. Отпустив нежную руку, он коснулся розовых, подрагивающих губ своими пальцами, ощущая тепло ее дыхания.
- Знаешь, я так хорошо изучил ее губы, я так хорошо знаю каждую черточку ее губ, что закрываю глаза - вижу ее губы. Открываю глаза и снова вижу их. Я постоянно вижу губы, которые хочу поцеловать, но не имею права прикасаться к ним.
Улыбка призрака померкла. Майкл вдруг моргнул и ощутил на своем пальце какую-то влажную капельку.
- Неужели начался дождь? - спросил он озадаченно, вскинув назад голову. - Но мы же сидим в моем кабинете. Здесь разве может идти дождь?
Он перевел взгляд на странного призрака, который быстро смахнул что-то со своих щек. Воображаемая Мэган медленно покачала головой.
- Дождь идет снаружи, а не внутри, - совсем тихо ответила она дрожащим голосом.
Она вдруг привстала, и Майкл решил, что она хочет уйти, поэтому быстро схватил ее за руку.
- Прошу тебя, не уходи, - взмолился он, обхватив ее талию руками. - Побудь со мной хоть бы ты... Побудь еще немного. Позволь обнимать хоть бы тебя... Я хочу еще немного обнимать свою Мэган, которая уже далеко от меня.
Не сказав ничего, она приблизилась к нему, обхватила его голову своими руками и прижала к своему животу. Мягкому, теплому, такому настоящему. И стала медленно поглаживать его спутанные волосы. Майкл застонал от облегчения и боли в груди, обнял ее сам и закрыл глаза.
- Почему ты никогда не обнимал ее? - вдруг спросил призрак.
Почему-то ее вопрос вызвал улыбку Майкла.
- Иногда, очень редко, но я обнимал ее, - почти счастливо ответил он, вспоминая те драгоценные мгновения, которые ему удавалось выкрасть у судьбы.
- Да? И когда это бывало?
Какой странный всё же призрак, так часто удивляется тому, что должен был знать. Но Майкл не сердился на нее, готовый воскресить в памяти те дорогие воспоминания.
- Однажды, когда я отвез ее в церковь, она упала, выходя из кареты, и я поймал ее.
- Какие же это объятия? - удивленным голосом спросил призрак, продолжала гладить его по голове.
Воспоминания охватили Майкла так сильно, что ему казалось, будто он находится прямо возле той кареты в тот солнечный день.
- Самые настоящие объятия, - гордо заявил он.
Призрак тихо рассмеялся. Но звук этот был таким настоящим, что у него вновь мурашки побежали по спине. Именно так, с чуть хрипотцой и смеялась его Мэган.
- Но я... Вернее, она упала тогда, - напомнил ему призрак.
Улыбка Майкла стала шире.
- Я подставил ей подножку, - почти торжественно признался он.
Рука воображаемой Мэган застыла. Она отстранила его от себя и заглянула ему в глаза.
- Что ты сделал?
Он не скрыл своей довольной улыбки, когда ответил:
- Подставил подножку.
Она выглядела потрясенной.
- Почему?
- Это был единственный повод обнять ее. - Когда глаза призрака расширились еще больше от изумления, Майкл тише добавил: - В тот день она была такой красивой, что я потерял голову.
Призрак продолжал пристально смотреть на него, бередя ему душу.
- Что еще ты дела?
- Я... - Ему стало немного легче от того, что он мог признаваться призраку в своих грехах. - Я покупал ей подарки каждый год на нашу годовщину, кольца с разными камнями в память о каждом годе, но не мог подарить ей. Ведь наша свадьба, годовщина не имела для нее никакого значения...
- Неправда! - с чувством оборвала его воображаемая Мэган. - Она ведь праздновала с тобой вашу третью годовщину. И подарила тебе кекс, испеченный ею же.
- Самый вкусный кекс в моей жизни... - задумчиво проговорил Майкл. - Из ее рук я бы съел все, что угодно. Я даже выпил молоко, которое никогда не пил. Но знаешь, что самое удивительное? Мне, как и несчастному Пятнице, понравилось молоко... И это был еще один повод еще чуть дольше побыть с ней...
Взгляд призрака что-то затуманил. Майкл подумал, что туманится у него перед глазами. Призрак вдруг ласково провел пальцами по его лицу и тих спросил:
- Что еще ты делал?
На этот раз ее вопрос заставил его нахмуриться.
- Ты самый странный призрак, которого я когда-либо видел.
Призрак горько улыбнулся.
- И часто тебе являются призраки?
- Ты первая...
- И надеюсь, последняя.
- Да.
- Что?
- Ты последний призрак, которого я вижу, потому что я не знаю, смогу ли проснуться завтра. - Боль от потери вернулась к нему так внезапно, что у него перехватило дыхание. Майкл отпустил призрака, упал в кресло и устало закрыл глаза. - Я не вижу смысла просыпаться без нее.
- Ты так уверен, что она уехала?
Майкл отдал бы все на свете, чтобы это было не так.
- Возможно, она сейчас уже в другом графстве.
Вероятно призрак не собирался так легко оставлять его в покое, потому что заговорил вновь.
- Почему ты так решил?
Внезапно вопрос призрака настолько сильно разозлил Майкла, что он открыл глаза, выпрямился и жестко посмотрел на нее, не понимая, почему она мучает его своими вопросами. Ему и так было не сладко.
И снова жгучее признание опустошило его, оставив полностью без сил. Майкл повернулся в кресле и медленно начал вставать, поражаясь тому, как трудно это делать. Что-то запуталось у него в ногах, возможно обувь, которую он давно снял, и Майкл чуть было не упал, но призрак вовремя подхватил его. Удивленно Майкл взглянул на нее.
- Разве призраки не эфемерны? - спросил он, глядя в странным образом повлажневшие голубые глаза.
Призрак покачал головой.
- Я не знаю, я никогда не встречала призраков. - Когда он снова поскользнулся, и она вновь удержала его, ласковым голосом воображаемая Мэган добавила: - Пойдем наверх, тебе нужно отдохнуть.
Майкл горько усмехнулся.
- Думаю, этого уже не понадобиться, - сказал он, обхватив ее худенькие плечи, и побрел с ней, когда она медленно направилась к двери. - Я не отдыхал целую вечность. Я не знаю, как это делать.
- Ты ляжешь в кровать, закроешь глаза и немного поспишь. И тебе обязательно станет лучше.
Майкл перевел на нее озадаченный взгляд.
- Хочешь, чтобы я заснул, когда ее нет?
Они вышли из кабинета и теперь шли к широкой лестнице.
- Я ведь рядом с тобой.
Майкл вскинул брови и улыбнулся.
- Хочешь стать заменой моей Мэгги? - Он покачал головой. - Мою Мэган никто не заменит, даже ее призрак... такой реальный.
Воображаемая Мэган остановилась у подножья лестницы и посмотрела на него.
- Сейчас нам придется подняться по лестнице. Постарайся не упасть. Ты такой тяжелый.
Последнее замечание вызвало очередную улыбку Майкла.
- Ты действительно самый странный призрак. Я думал, они обладают волшебными способностями. Тебя лишили своего дара?
- Я сейчас действительно лишусь кое-чего очень дорогого, если ты упадешь, - сказала она, поднимаясь с ним по лестнице и при этом следя за тем, чтобы он не упал.
- А знаешь, если бы ты... вернее, моя Мэган не смогла бы ходить, я бы взял ее на руки. - Майкл на секунду прикрыл глаза, пытаясь представить себе эту картину. - Я бы прижал ее худенькое тело к своей груди, положил бы ее голову себе на плечо и защитил бы от всего мира. Я бы не позволил, чтобы с ней что-то случилось... - Он вдруг притих и хрипло добавил: - Я бы отдал жизнь, чтобы сейчас она оказалась рядом со мной.
Он почувствовал, как призрак начал дрожать, но решил, что это от той тяжести, которую ей приходилось тащить на себе. Дойдя до второго этажа, Майкл собрался отстраниться от нее, чтобы избавить ее от хлопот. Но призрак не отпустил его, даже когда он хотел более решительно отодвинуться от нее.
- Что ты делаешь? - озадаченно спросил он.
Голос призрака дрожал, когда он ответил:
- Не хочу отпускать тебя.
В голосе воображаемой Мэгги было столько боли и отчаяния, что у Майкла сжалось сердце. Как бы ему ни было плохо, он не должен был обижать призрака. Это все, что у него было. Всё, что осталось. Внезапно ощутив удушающую потребность обнять ее, Майкл притянул ее к себе и так крепко прижал к своей груди, что перехватило дыхание. К его огромному удивлению, она обняла его в ответ и уткнулась мокрым лицом в его рубашку.
Так они простояли на верхней площадке казалось целую вечность, крепко прижавшись друг к другу так, будто от этого зависела вся их жизнь.
Майкл зарылся лицом в душистые волосы, поглаживая прямую спину призрака.
- Знаешь, даже сейчас, закрывая глаза, я вижу ее губы. И у тебя... - Он поднял голову и посмотрел на нее. - Твои губы... они...
Они были такими настоящими. Осторожно Майкл провел пальцем по ее губам, поражаясь дрожи, которая возникла вместе с этим прикосновением. В нем. В ней. Это ведь был призрак, видение...
Призрак вдруг шмыгнул носом, отстранился от его руки и тихо попросил:
- Пойдём.
Майкл вновь испытал желание крепко обнять ее. Но решил не мучить больше призрака. Утвердительно кивнув, он взял воображаемую Мэган за руку и побрел с ней в свои покои. Она провела его до кровати и усадила на мягкий матрас. И продолжала держать его за руку, словно что-то мешало ей отпустить его.
Майкл поднял отяжелевшую голову и задумчиво посмотрел на нее.
- Что такое, любовь моя? - спросил он и тут же увидел, как задрожала ее нижняя губа.
- Н-ничего, - хрипло молвила она, взявшись за ворот его рубашки. - Т-тебя нужно раздеть.
Майкл глухо рассмеялся.
- Меня хочет раздеть призрак?
Почему-то от его слов лицо воображаемой Мэган стало пунцовым.
- Ты должен отдыхать. Тебе нужно выспаться, чтобы завтра...
Майкл перехватил руку, которая пыталась расстегнуть его рубашку, расстегнутую им на несколько верхних пуговиц почти вечность назад. Ее слова насторожили его.
- Чтобы завтра что?
Призрак отвернул от него свое лицо, будто бы пытаясь что-то скрыть. И это ужасно не понравилось Майклу.
- А вдруг она не уехала? Вдруг она здесь, дома? - Она медленно повернула к нему лицо и тихо добавила: - Ты не хочешь поговорить с ней еще раз?
Майкл нахмурился.
- Она не станет меня слушать.
- Почему ты в этом так уверен?
Ее слова по-настоящему разозлили Майкла. Он сжал челюсти.
- Потому что я уже один раз говорил с ней. Она побледнела, едва узнала о том, что я...
Он не договорил, отчетливо понимая, что не смог бы пройти через это второй раз.
- Может она побледнела не по этой причине?..
Майкл не понимал, к чему она клонит.
- Не по этой причине? - Боже, неужели еще как-то можно выразить свою ненависть и недовольство? - Нет, я не могу... это невозможно... и она...
Призрак вдруг прижал свою ладонь к его губам, словно бы останавливая его, и тихо спросила:
- Ты решил для себя, а ей не даешь возможности принять собственное решение?
Майкл долго смотрел на нее, раздумывая над странными словами призрака. Призрак не понимал. Его не было там, когда он сказал Мэган о своей любви. Снова смотреть ей в глаза и снова потерять ее... Он бы не смог вынести этого.
Он сидел на кровати, а призрак стоял на нижней ступени выступа, так что, их глаза были на одном уровне. Майкл взял в ладони бесконечно дорогое лицо, разглядывая знакомые черты, которые обожал.
- Знаешь, мне так страшно, что я не могу поцеловать даже твоего призрака. Потому что потерять тебя значительно хуже мимолетного мгновения счастья. - Закрыв глаза, он не увидел, как очередная влажна дорожка очертила бледную щеку. Майкл привалился к ней своим лбом и хрипло прошептал: - Мэган.
- Да? - выдохнул призрак.
- Я...
- Да? - жадно молвил призрак, глядя на его искаженное от муки лицо.
- Я забыл, что хотел сказать. - Он покачал головой, отпустил ее и медленно лег на кровать, продолжая держать глаза закрытыми. Призрак заботливо поднял на матрас его ноги и укрыл его одеялом. Так и не раздев, подумал Майкл, схватив ее за руку. - Я не хочу спать, - сонно пробормотал он.
Призрак присел на матрасе рядом с ним и погладил его по голове. Так ласков, так нежно, что у него снова защемило всё внутри.
- Тебе нужен отдых...
- Я потерял ее, а теперь потеряю тебя...
Туман в голове стал гуще, глаза уже не хотели открываться, словно веки налились свинцом, но он услышал голос призрака. Нить, связывающая его с жизнью.
- Я здесь, с тобой.
- Не уходи, прошу тебя. Только не уходи...
Он заснул, так и не осознав, что говорил вовсе не с призраком.
<p>
Глава 17</p>
Голова раскалывалась так сильно, что он с трудом мог повернуть ею. Ярки лучи солнца просто ослепляли. Майкл застонал от боли и прикрыл лицо руками, пытаясь понять, что с ним происходит. Было такое ощущение, будто его переехала карета. Очень тяжелая карета. Во рту пересохло и жажда, казалось, сейчас сведет с ума. Майкл медленно открыл глаза в надежде обнаружить рядом спасительный стакан с водой, но вместо этого увидел совсем другое.
Рядом в кресле сидела Мэган. И смотрела прямо на него. Майкл замер, затаив дыхание. Мэган вдруг резко приподнялась, присела рядом с ним на матрасе и поднесла к его губам откуда-то взявшийся стакан с водой.
- Вот, выпей, - мягко велела она, прижав холодное стекло к его губам.
Но Майкл не смог пошевелиться. Он не мог понять, откуда она взялась. Как она оказалась в его комнате? Она никогда не приходила сюда. Это было единственное место, единственная комната во всем доме, порог которой она никогда не переступала. А теперь она сидит на его кровати! Рядом с ним.
Сон мигом испарился. Пробудившись окончательно, Майкл отвел от своего лица стакан, присел на кровати и ошарашено посмотрел на нее.
- Как ты вошла в мою комнату? - наконец, спросил он хриплым голосом.
Мэган не переставала смотреть на него, когда ответила:
- Через дверь, разумеется.
Если бы не его скверное состояние, возможно, он бы оценил ее шутливый ответ. Он всегда любил в ней способность подшучивать даже в самые трудные минуты. Но не сегодня. И тем более не сейчас.
- Мне задать свой вопрос еще раз? - жестче спросил он, отметив, однако, что она не вздрогнула, как бывало прежде. И не отстранилась от него, продолжая сидеть на том же месте.
Она снова поднесла к нему стакан.
- Выпей сначала воды.
Если бы не мучившая его жажда, Майкл непременно отказался бы, но ему действительно нужно было прочистить горло. Возможно, так он начнет соображать быстрее. Взяв стакан, он стал медленно пить, пытаясь унять боль в голове. У него к тому же болела и грудь. Так сильно, будто его ударили. Что за странность? Как он оказался в своей комнате? И почему не помнил об этом ничего?
Внезапно холодная вода будто бы отрезвила его. В голове вспыхнули картины вчерашнего вечера. Был приём. Гости заполнили гостиную, щебеча и судача обо всем. Мэган в своем умопомрачительном платье, соблазнительно облегающем стройное тело. Она грациозно плыла по комнате, уделяя внимание своим гостям. Настоящая хозяйка вечера. Ее особо нежная улыбка, предназначенная только ему. А потом сцена в другой комнате.
Майкл застыл, чуть не уронив стакан. Боже, неужели он сделал это? Он сказал ей, что любит ее?! Судя по тому, что она находилась сейчас в его комнате, да, так оно и было. А потом он ушел в свой кабинет и напился до чертиков. Напился так, что стал бредить...
- Тебе плохо? - раздался обеспокоенный голос Мэган, который напугал его еще больше.
Майкл вздрогнул и посмотрел на нее.
- Кто привел меня в мою комнату?
Призрак! Боже, у него были галлюцинации, и ему привиделась Мэган! Какой ужас! Может он уже умирает? Может это симптомы приближающейся смерти?
- Я.
Такой простой ответ.
Ответ, который превратил Майкла в самого беспомощного человека на свете.
- Так это был не призрак? - выдохнул он побелевшими губами.
Она какое-то время молча смотрела на него, и эти секунды показались ему целой вечностью.
- Нет.
Майклу показалось, что он сейчас сойдет с ума. Он ведь думал, что она уехала. Бросила его после того разговора и уехала... А потом он разговаривал с призраком Мэган! Он думал, что это призрак. Поэтому и говорил с ней. Господи!
- Почему ты не сказала, что ты не призрак?! - гневно спросил он, сжав стакан так сильно, что стекло чуть не треснуло.
Мэган оставалась сидеть на кровати. Рядом с ним.
- Ты бы не поверил.
- Почему ты не сказала, что это ты, черт тебя побери?! - взревел Майкл, сжав челюсти. Глухая боль, которую он пытался вчера подавить, вырвалась наружу и сжала в тисках его сердце. Он хотел встать с кровати, но голова закружилась так неожиданно, что он снова упал на подушки. Чувствуя себя униженным, Майкл прикрыл лицо рукой, чтобы не видеть обожаемое лицо Мэган. - Я ведь думал, что это мне снится...
- Майкл, - глухо позвала его Мэган, но он не отреагировал.
- Что я делал тогда?
- Если не считать пяти опустевших графинов бренди, то ничего...
Неужели в ее голосе послышались нотки осуждения? У нее не было права упрекать его за что бы то ни было. Майкл думал, что никогда больше не увидит ее. Надеялся, что она никогда не увидит его в таком жалком и ничтожном состоянии. После того, как он оставил ее в той комнате, у него было два желания: снести всё вокруг или напиться. Он не мог разрушить то, что должно было достаться Мэгги после его смерти. Поэтому и напился. И к его огромному ужасу она стала свидетельницей всей это позорной сцены.
- Что я говорил тебе? - спросил Майкл, убрав, наконец, руку, и заглянул ей в глаза. - Что я говорил тебе в своём кабинете?
Она смотрела на него странным, задумчивым взглядом.
- Что ты хочешь, чтобы я сказала?
- Правду! Ради Бога, Мэгги, скажи мне правду. Что я говорил тебе тогда? Я ведь говорил тебе что-то... очень многое. Что?
Ее глаза потемнели, лицо стало таким грустным, что это чуть было не разбило его без того уже разбитое сердце. Майкл замер в ожидании. А потом услышал ее слова.
- Ты говорил, что я должна была уехать.
Майкл едва мог дышать, не веря собственным ушам. Не веря в то, что сказал ей такое.
- Что еще?
- Ты говорил, что настолько хорошо изучил мои губы, что закрывая глаза, видишь их, и, открывая глаза, продолжаешь видеть мои губы.
"Губы, которые никогда не смогу поцеловать..." Боже, что он надела! Как он мог сказать ей такое? Признаться в самом сокровенном?
- Что еще я говорил? - хрипло спросил он, чувствуя, как усиливается боль в груди.
- Что ты подставил мне подножку в тот день, когда отвозил меня в церковь, только чтобы обнять меня.
Майкл побледнел, почувствовав, как задрожали руки.
- Ч-что еще?
- Что каждый год на нашу годовщину ты покупал мне подарки, кольца с разными камнями, но не дарил их.
С каждым ее словом в груди холод становился все сильнее.
- Еще? - почти неслышно молвил он, превратившись вслух.
- Что теперь я должна ненавидеть тебя.
Майкл едва мог поверить, что сказал ей всё это. Она могла бы выдумать всё что угодно, но только не про губы, не про подножку, не про подарки. И тем более не про ненависть...
- И ты... ты ненавидишь меня? - шершавым голосом спросил он, умирая от страха услышать ответ.
Умирая от желания услышать опровержение и доказательство того, что хоть что-то значит для нее. Но вместо ответа она задала вопрос, который ошарашил его самого.
- Ты умеешь целоваться?
Если бы только она знала, сколько раз он мечтал поцеловать ее! Майкл потрясенно уставился на нее.
- Что?
- Ты умеешь целоваться? - повторила она свой умопомрачительный вопрос.
Майкл не знал, как отреагировать на это. Как ответить.
- Почему ты спрашиваешь об этом?
К его огромному изумлению она придвинулась ближе к нему и вдруг положила ладонь ему на грудь, прямо туда, где колотилось его сердце. Он перестал дышать.
- Мне нужно знать, чтобы понять, почему до сих пор ты так и не поцеловал меня.
Майклу показалось, что он сейчас задохнется от нехватки кислорода.
- Что?..
Он не договорил, потому что она склонилась к нему и прижалась к его губам своими. Майкл как парализованный сидел на месте, едва дыша, едва шевелясь, и впитывал в себе то тепло, которое медленно стало перетекать из ее нежнейших, божественных губ в него. Сильнейшая дрожь сотрясла все его тело. Это было потрясающе. Это было сказочно. Мало того, что он ощущал на своих губах ее губы, так кроме всего прочего она сама поцеловала его. По собственному желанию!
И как бы сильно ни было его желание ответить ей, сжать ее в своих объятиях и никогда больше не отпускать, он не смог бы этого сделать, не узнав причину того, что подтолкнуло ее на это. Он сделал сотни признаний, не получив взамен ни одного. Схватив ее за плечи, он с болью отстранил ее от себя и заглянул в потемневшие глаза.
- Ты что такое творишь?!
Она даже не стала вырываться из его рук, спокойно глядя на него.
- Разве так трудно поцеловать меня? - с не меньшей болью спросила она.
У него дрогнуло сердце. Боже, что она делает с ним?
Мэган снова потянулась к нему. Майкл окаменел.
- Боже, Мэгги! - простонал он, окончательно отстранив ее от себя, и быстро вскочил с кровати, преодолев головокружение. - Не делай так больше никогда!
Господи, он не был святым! Он умирал от желания поцеловать ее в ответ. Сделать с ней всё то, что не смог бы сделать никто. Он так до боли сильно хотел ее, что ныли все кости, но Майкл не мог, не имел права прикоснуться к ней. Не смог бы поцеловать, а потом смотреть в глаза женщины, которая значила для него все, и которая возненавидела бы его за это.
Обнаружив, что на нем вчерашняя одежда, в которой он и проспал, Майкл устремился к двери и быстро покинул комнату, а потом и дом, не в силах забыть жар обожаемых губ, которые по собственному желанию поцеловали его. Он должен был уйти от нее, иначе сошел бы с ума.
<p>
***</p>
Майкл вернулся домой на следующее утро. Голодный, ужасно злой и не выспавшись. Грязный и в рваной одежде. Ночь он провел в лесу, сидя под деревом и глядя в черное небо. А сейчас Майкл не хотел видеть никого, не желал ни с кем разговаривать. Он хотел, чтобы его оставили в покое. Но больше всего он хотел, чтобы ему сообщили о том, что Мэган уехала. Потому что он не представлял, как снова встретится с ней. После того, как он отведал легчайший вкус ее губ, этих нежных, теплых губ, после всех тех признаний, что он сделал, он не знал, как жить дальше. Она не сказала ему ни одного слова в ответ. Мучимый сомнениями и страхами, Майклу и в голову не пришло то, что он попросту не дал ей возможности заговорить.
Ему казалось, что он начинает сходить с ума. Он уже не знал, что делать и чего желать. Привычный образ жизни разлетелся на части. Ничто уже невозможно было склеить или починить. Он своими руками разрушил все, что когда-то мечтал иметь. А теперь...
- Мистер Сомерс, какое счастье, что вы вернулись! Мы так сильно волновались за вас! - Рядом вырос дворецкий и обеспокоенно посмотрел на Майкла. - Вам приготовить ванну? Желаете покушать? Я мог бы...
- Замолчи! - гневно рявкнул взбешенный Майкл, понимая, что ведет себя отвратительно, но ничего с собой поделать не мог. Роджерс верой и правдой служил ему, и Майкл не имел право вести себя с ним подобным образом. Сделав глубокий вдох, он уже более спокойно сказал: - Ничего не нужно. Просто оставьте меня одного... Я пойду к себе... - Он направился к лестнице, но застыл на первой ступени и, не оборачиваясь, спросил: - Миссис Сомерс... Мэган уехала?
Как бы он ни готовил себя к этому, как бы ни хотел, чтобы она уехала, ему было мучительно больно подумать о том, что он действительно потерял ее.
Дворецкий шагнул к нему.
- Уехала? - удивленно переспросил Роджерс. - Нет, сэр, она никуда не уезжала. Ваша жена дома.
Майкл тяжело вздохнул, понимая, что ему всё же придется встретиться с ней. Так не могло дальше продолжаться. Она должна объяснить ему причины своего внезапного порыва. Особенно после того, что он сказал ей. Она должна признаться, что ненавидит его. Должна упрекнуть его в том, как нечестно он поступил с ней. Что нарушил все договоренности. Что теперь его слово не стоило ничего. Майкл не представлял, как теперь жить с ней под одной крышей.
- А где... где бабушка?
- Она уехала.
- Уехала? Куда? - удивленно спросил Майкл, схватившись за перила.
- С гостями еще вчера. Вместе с миссис Хендрикс и ее дочерью поехала в Лондон. Разве она вам не говорила?
Говорила? Бабушка всегда говорила ему, куда собирается, чтобы он не волновался за нее. И, возможно, она вчера предупреждала его об этом, но он не расслышал, слишком поглощенный своей женой.
- Хорошо.
С трудом ступая на дрожащих ногах, он поднялся на второй этаж и побрел к своей комнате. Он хотел сменить лохмотья, в которые превратилась его одежда. Проведя рукой по лицу, он обнаружил, что отросла довольно неприличная двухдневная щетина. В таком виде он никому не мог показаться на глаза. Особенно Мэган.
Дойдя до дверей своей комнаты, он на секунду остановился и тяжело привалился к ней, вспомнив, как она сидела на его кровати. Как прикасалась к нему. Как поцеловала его. Боже, если бы не всё то, что разделяло их, Майкл ни за что не устоял бы перед ней! Она была его агонией, его болью, радостью и искуплением. Она была его всем, и теперь ему предстояло жить без нее.
Майкл сжал челюсти, открыл дверь и вошел в комнату, погруженную в полумрак только потому, что кто-то не раздвинул тяжелые занавески. Захлопнув дверь, он вошел вглубь комнаты и остановился посередине. Растерянный и лишённый всего. Схватив полы рубашки и вытащив их из-за пояса панталон, он стал расстегивать пуговицы, решая, как ему быть дальше.
Если Мэган уедет, а она должна уехать, потому что после всего они уже не смогут быть вместе, он тоже уедет. Он уедет из страны, уедет как можно дальше, чтобы потом не возникло желание вновь вернуться к ней. А ее попросит возвратиться обратно домой, потому что и дом, и всё его состояние принадлежали ей. Он давно переписал всё на нее, зная о своей скорой кончине. Будет лучше, если он окажется в какой-нибудь опасной экзотической стране, где его загрызет тигр, или он помрет от тропической болезни. Рано или поздно он всё равно умрет. Будет лучше, если это произойдет как можно раньше, чтобы хоть так освободить его от этой мучительной боли. И освободить Мэган от себя. От того, что он разрушил всю ее жизнь. И продолжал до сих пор это делать.
Расстегнув, наконец, все пуговицы, он бросил на пол пыльную и рваную рубашку и устало провел рукой по лицу. Да, ему бы не помешало принять ванну, вот только...
- Где ты был?
Майкл подпрыгнул так резко, что чуть было не упал, и обернулся к голосу, который раздался прямо за его спиной. Голос, который он бы узнал из сотен миллионов.
Голос, который он боялся никогда больше не услышать.
- Мэган?
Позади него действительно стояла Мэган и внимательно смотрела на него. В том простом платье из зеленого ситца, в котором утром сидела на его кровати. И в котором являлась к нему в кабинет в образе призрака. Когда он обернулся к ней полностью, ее внимательный взгляд невольно скользнул на его грудь. Обнаженную и блестящую от пота. Майкл замер, не имея ни малейшего представления о том, откуда она взялась.
- Г-где ты был всё это время? - слегка дрожащим голосом спросила Мэган, продолжая смотреть на его грудь.
Майклу в какой-то безумный момент показалось, что она может снова дотронуться до него. И тогда он полностью лишиться воли. Сердце громко стало биться о ребра, мешая дышать.
- Ч-что? - переспросил он, не в силах перестать смотреть на нее.
Она, наконец, подняла к нему свои невообразимо прелестные голубые, но наполненные тревогой и грустью глаза.
- Где ты был всё это время?
Майкл попытался дышать ровнее.
- Не важно.
Она мучила его своим встревоженным взглядом. Она смотрела на него так, будто не было того рокового разговора. И утреннего тоже.
К его огромному изумлению она шагнула к нему.
- Это важно для меня. Очень важно.
Майкл сглотнул ком в горле, стараясь сообразить, что ему делать. Что сказать ей. Почему она смотрит на него так, будто он что-то значит для нее? Почему от этого сердце так сильно заныло? Почему она всё еще оставалась в его доме? С ним?
- Мэган, выйди из моей комнаты.
Она не сдвинулась с места.
- Я никуда не уйду.
Ее непреклонность и решимость сразили его наповал. Такой он ее еще никогда не видел.
- Ты должна выйти из моей комнаты.
Она спокойно встретила его жесткий взгляд.
- Нет, разве только ты сам выведешь меня отсюда.
Если бы он только мог! Майкл боялся прикоснуться к ней. Он знал совершенно точно, что тут же потеряет голову. Потому что на этот раз был просто на грани.
- Что тебе нужно? - насупив грозно брови, спросил он, желая напугать ее, но она даже не подала виду.
И снова задала свой вопрос:
- Где ты пропадал целый день и всю ночь?
Майкл внимательно посмотрел на нее. Она выглядела такой странной, усталой и даже осунувшейся. И такой невероятно обеспокоенной. Такой хрупкой и ранимой, что снова защемило сердце. В ней что-то изменилось. В глазах затаилась некая грусть, переходящая в боль. Что с ней произошло? Майкл вдруг позабыл обо всем на свете и сделал шаг в ее сторону, похолодев при мысли о тоом, что пока его не было рядом, ее кто-то обидел.
- Что с тобой, милая? - обеспокоенно спросил он, не заметив, как назвал ее ласковым словом.
У Мэган внезапно сжалось сердце от боли, когда он назвал ее "милой". Она вздрогнула и вскинула голову, когда он оказался рядом с ней. Он был таким высоким, Боже, таким красивым, что она едва могла думать связанно. Но ей было необходимо думать. За них обоих... Потому что Майкл был объят сейчас такими сильными эмоциями, что мог не расслышать ее. Как не услышал позавчера, когда был пьян и ничего бы не вспомнил, и вчера утром... Она не могла позволить, чтобы он не услышал ее и сейчас.
Впервые с их знакомства он предстал перед ней таким истощенным, разбитым и невероятно уставшим. Запавшие щеки покрывала золотистая щетина. Глаза горели от боли.
Боже, она даже не предполагала, во что обернется прием, когда задумывала его! Она не знала, что ее платье может заставить бокал выскользнуть из его цепких пальцев. Она не думала, что на разговор он позовет ее первым. И даже во сне не увидела бы того, что произошло потом. Даже во сне она не надеялась услышать слова, которые перевернули весь ее мир. Мэган была честна с собой и не ожидала слишком многого от приема, от встречи с ним. Она собиралась поговорить с ним, открыть ему сердце и сделать шаг в его сторону. Она боялась его реакции, страшилась обнаружить, что ему может быть не нужна ее любовь. Но он сказал ей то, что сказал. То, что изменило всё.
И теперь она ужасно боялась потерять то, что так внезапно обрела. Так неожиданно открыла для себя. То, что ей было нужно и важно больше всего на свете.
В день приема, когда сделав свое ошеломляющее открытие, он ушел, Мэган собиралась последовать за ним и не дать ему напиться, не должна была позволить ему думать, что его слова были ошибкой, но за ней пришли гости, которые требовали ее присутствия только потом, что в гостиной разразился какой-то скандал. За ней пришла взволнованная бабушка, поэтому ей пришлось отложить разговор с Майклом на потом. А потом Мэган обнаружила его абсолютно пьяного в кабинете. Разбитого и опустошенного. Она любила его, глядя в его затуманенные болью изумрудные глаза. У нее разрывалось сердце, когда она слушала, как он признается в каждом своем как ему казалось преступлении. Боже, он любил ее! Она даже не думала, что это возможно. Что хоть когда-нибудь она станет претендовать на его любовь, но он подставил ей подножку только для того, чтобы обнимать ее! Пил молоко только потому, что она угостила его!
Как он мог позволить ей не видеть всего этого? Как он мог скрывать это всё от нее?
"Ты ведь догадываешься, что я не просто так женился на тебе".
Господи, неужели уже тогда она что-то значила для него? Предлагая ей замужество, он не делал это только ради памяти Джорджа? Мэган не замечала слез, которые катились по щекам ночью, когда она сидела возле его кровати и охраняла сон человека, которого любила всем сердцем. Когда ждала его пробуждения, надеясь поговорить с ним и вернуть ему слова признаний, вложив в это всю себя. Она даже не представляла, что способна на такие сильные чувства, пока не встретила Майкла.
Он совершал так много глупостей, и всегда вел себя так сдержанно, что она никогда бы не узнала об этом. Если бы не тот разговор в его кабинете.
"Я бы отдал жизнь, чтобы сейчас она оказалась рядом со мной".
Сейчас она готова была отдать всё, что имела, только бы заставить его выслушать себя. Только бы убедить его в том, что он ничего не испортил. Подумать только, но он тоже боялся, что нарушает данное ей некогда слово! Мэган слишком долго ждала этого мгновения. Слишком сильно хотела рассказать ему, что он сам значит для нее. Но это было так сложно сделать. Особенно потому, что его тяжелый взгляд начинал пугал ее, но даже это не могло заставить ее отступить.
- Со м-мной? - пробормотала Мэган, глядя в его потемневшие глаза.
- Да, - кивнул он. - С тобой что-то случилось?
Удивительно, но он волновался за нее, даже когда сам был в едва ли не в лучшем состоянии. Она так сильно боялась, что больше никогда не увидит его, что он больше не подпустит ее к себе. Потому что совершила колоссальную ошибку, попытавшись поцеловать его вчера утром. Но в тот момент она не знала, как еще успокоить его. Как заставить боль в его глазах отступить. Ей следовало дать ему немного времени прийти в себя после пробуждения, и дать время себе, чтобы собраться с мыслями... Она потеряла голову, желая открыть ему сердце после робкого поцелуя, и в итоге потеряла еще один день. Еще один день без него...
- Со мной все х-хорошо, - молвила она, остро чувствуя рядом его сильное, обнаженное до пояса тело. Тяжело дыша, Мэган тихо спросила: - Майкл, где ты был?
Он вдруг устало вздохнул, провел рукой по своим светлым волосам и покачал головой.
- Не имеет значения.
Мэган вся сжалась, понимая, что он снова отдаляется от нее. Это вывело ее из себя. Сжав руку, она грозно посмотрела на него.
- Черт побери, Майкл, перестань вести себя, как ребенок, и ответь мне на вопрос, потому что я с ума сходила от неизвестности, пока тебя не было целые сутки!
Майкл опустил руку и уставился на нее. Она выглядела такой несчастной. И такой рассерженной! Дышала так тяжело, что под тонкой тканью натянулась высокая, полная грудь, обозначившись так, что у него пересохло в горле от острой потребности коснуться ее. Майкл замер, почувствовав, как напрягается все тело. Господи, только этого ему сейчас не хватало!
- Мне нужно было остаться одному и подумать, - наконец, ответил он, стараясь взять себя в руки.
- Тебе нужно было подумать над моим поцелуем? Подумать над тем, что это означает? И к какому выводу ты пришел? Что по-твоему это было?
Лицо Майкла внезапно потемнело. Он навис над ней, сжимая руку в кулак, и яростно посмотрел на нее.
- Если ты еще раз напомнишь об этом, то я...
Господи, о чем она только может говорить? В каком свете пытается выставить свой неожиданный поцелуй? Ему было ужасно больно. Господи, она не понимала, что делает с ним! Она не ведала, как ему тяжело говорить об этом. Как тяжело смотреть на нее и знать, что самые сокровенные слова, сказанные в день приема, ничего не значат для нее! Почему она не хочет оставить его в покое?
Мэган даже бровью не повела от его яростного рыка. Вместо этого, она снова опустила взгляд на его грудь, а потом... Майклу даже в страшном сне не приснилось бы такое, но она подняла руку и положила ладонь на его голую грудь. И погладила его разгоряченную кожу. Ему показалось, что его пронзила молния. Он задохнулся от этого прикосновения и попятился назад. Мэган последовала за ним, продолжая прижимать свою руку к его груди.
Медленно вскинув голову, она заглянула в потемневшие глаза Майкла, чувствуя, как сильно он дрожит под ее пальцами. В прошлый раз она допустила серьезную ошибку, поцеловав его тогда, когда он не был к этому готов. Но теперь он выслушает ее, хочет он того или нет!
Мэган вплотную приблизилась к нему и прижалась к его напряженному телу своим.
- Ты думаешь, что только тебе позволено признаваться в том, что живет в тебе? Живет в твоем сердце. - Она чуть сильнее надавила на его грудь, на то место, где ощущала безумные удары его сердца. - Ты думаешь, что прячась от меня, ты избавишь себя от разговора со мной?
Майкл не мигая смотрел на нее.
- О чем ты говоришь?
- О том, что ты ничего не понял. О том, что ты ничего не испортил.
Майклу показалось, что его ударили прямо в солнечное сплетение.
- Господи, Мэгги, что ты такое говоришь?
Она сглотнула.
- То, что следовало сказать очень давно. То, что я должна была последовать за тобой после того, что ты сказал мне в день приема...
- Что? - потрясенно выдохнул Майкл, затаив дыхание.
Но она не слушала его, стремясь поскорее высказаться.
- То, что толкает меня на немыслимые поступки. - Она внимательно смотрела на него. - То, что сделало меня зависимой от этого...
Она вдруг встала на цыпочки и прижала свои губы к его губам. Майкл застыл, ощутив удушающую боль в груди. А потом боль превратилась в такое слепящее желание, что он чуть не задохнулся. И он понял, что не сможет отпустить ее. Ни за что на свете.
Боже, он так сильно хотел снова почувствовать вкус ее губ! Губы, о которых он мечтал так много лет! И снова она сама поцеловала его. Она сразила его наповал своей обезоруживающей нежностью, и Майкл вдруг понял, что совершенно беззащитен перед ней.
На этот раз он не смог бы устоять, даже если бы его держали сотни силачей. Майкл застонал, обнял ее и крепко прижал к своему изнывающему по ней телу, мысленно посылая всё к черту!
- Что происходит? - сумел выдохнуть он между легкими поцелуями, пока не потерял окончательно голову. Уцелевшим сознанием он понимал, что ничего этого не произошло бы, если бы его слова были безразличны ей... Так неужели?..
Мэган в ответ обняла его за плечи и теснее прижалаcь к нему, лишая его всякой возможности отступления. Сейчас уже об этом не могло быть и речи, и всё же...
- Я хочу поцеловать своего мужа, - пробормотала она, на секунду отстранившись от него. - Ради Бога, Майкл, только не останавливай меня сейчас, потому что я так много хочу тебе сказать! Так много показать...
Он был потрясен до глубины души. Неужели она хотела этого? Хотела его? Растрепанного, немытого и обросшего щетиной?
Боже, ему казалось, что он бредит! Как долго он подавлял свое желание к ней? Как отчаянно мечтал заключить ее в свои объятия и никогда больше не отпускать. Мечтал, чтобы и она вот так же прижималась к нему. Внезапно все разумные мысли вылетели из головы. Всё, абсолютно всё стало неважным по сравнению с женщиной, которая буквально льнула к нему. Майкл позабыл сотни причин, которые разделяли их друг от друга. Которые не позволяли им быть вместе. Сейчас имело значение только то, что она находилась в его руках. То, что она сама хотела оказаться в его руках. О большем он и не просил у жизни.
Он так сильно хотел ее, что мог сойти с ума от желания. Оторвав ее ноги от пола, Майкл крепче обнял ее и заглянул ей в глаза. Эти удивительные глаза, которые преследовали его во сне и наяву.
- Мэган... - прошептал он.
Она прижала палец к его губам.
- Только не отпускай меня, - взмолилась она. - Не отпуская меня, Майкл. Я не хочу, чтобы ты снова отпустил меня.
И внезапно одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Майкл потрясенно замер. Он не мог дышать, чувствуя, как сердце сжимается от мучительной боли. И любви к ней. За то, что после всего произошедшего она не уехала. Что осталась с ним и просила не отпускать тогда, когда он сам хотел обнимать ее больше всего на свете.
Подняв руку, он осторожно вытер влажную дорожку.
- Ты... ты уверена в этом? - не мог не спросить он.
Она ведь не могла не понять, что произойдет, если останется в его объятиях. Боже, он не представлял, что с ним станется, если это действительно произойдет! Мечта, сокровенное желание, которое станет явью. Он сможет зацеловать каждую клеточку ее тела. Мэган. Он сможет прикасаться к ней, как только пожелает.
К его немалому изумлению она прижала ладонь к его щеке и ласково погладила его по лицу. На этот раз другая слезинка капнула прямо ему на палец. Слеза, которая чуть не разорвала на части его сердце.
- Я так давно хотела поцеловать тебя, - прошептала она, коснувшись губами его подбородка. Приподняв голову, она заглянула ему в глаза и сказала то, что навсегда перевернуло его душу. - Ты ведь хотел поцеловать мои губы. Ты ведь так хорошо изучил их. Ты позволишь и мне изучить твои?
Майкл был поражен до глубины души. Она не только предлагала ему величайшее сокровище мира. Она вернула ему слова, которые ранили его в самое сердце. Любовь к ней делала его невероятно беспомощным и одновременно таким сильным. Но он любил ее. Так сильно, что потемнело перед глазами. Ее слова стали последней каплей.Последняя капля, которая сдерживала его, испарилась на ветру несущегося на него сокрушительного желания. Он снова прижал ее к себе.
- Моя Мэгги, - прохрипел он, едва дыша. - Любовь моя.
Он поцеловал, наконец, Мэган. Поцеловал свою Мэгги именно так, как и хотел. Крепко, властно, со всей страстью, которая копилась в нем все эти годы, и которая готова была вырваться наружу в любую секунду. Внутри всё вздрагивало и плавилось. Он шагнул в сторону кровати и почти упал на матрас вместе со своей драгоценной ношей. Мэган не отпустила его даже, когда он чуть приподнялся, чтобы не раздавить ее. Она притянула его к себе, и он лег на нее, ощущая под собой изгибы самого желанного на свете тела.
Майкл впился ей в губы, как умирающий к источнику воды. Ему казалось, что если он отпустит ее, он тут же погибнет. У нее были самые мягкие, самые сладкие губы на свете. И такие податливые, что он начинал гореть как в лихорадке. Обуреваемый сотнями различных чувств, он всё же осторожно разомкнул ее уста и скользнул в сладчайшие глубины, испивая нектар удовольствия, который кружил голову. Господи, она была так восхитительна! Это было потрясающе. Особенно потому, что с не меньшим пылом она стремилась ответить ему. Вернуть каждый поцелуй. Ее нежные пальцы гладили ему спину, скользнули по шее и запутались в его волосах. Он так часто рисовал в своем воображении этот миг и представлял, какие при этом испытает чувства. Но реальность превзошла все его ожидания.
Он целовал ее безудержно и безостановочно, лихорадочно поглаживая ладонью божественно стройное, подрагивающее тело. Она была само совершенство. Для него она была воплощением идеала, к которому никто бы не смог приблизиться. Дрожащей рукой он накрыл вздымающийся холмик и услышал ее протяжный стон. Это на секунду отрезвило его. Майкл оторвался от ее влажных губ и приподнял голову.
- Я буду осторожен, - пообещал он, боясь напугать ее своей нетерпеливостью. Он ведь знал, что уже пять лет у нее никого не было. У нее вообще никого не было кроме мужа. Эта мысль так сильно взволновала Майкла, что он на секунду замер. - Я не причиню тебе боли.
Мэган погладила его по щетинистой щеке, ощущая в груди столько новых чувств, что не могла назвать ни одно, потому что они смешались, став единым целым. Став любовью, которая теперь вела ее.
Она не могла поверить в то, что победила! Но победа ли это, ведь она не сказала самых главных слов. Она должна была сказать ему об этом, чтобы избавить его от тех мучительных страданий, которые сама невольно навлекла на него. Но когда он обнял и поцеловал ее, все мысли вылетели из головы. Когда он касался ее, она не могла думать ни о чем, кроме его рук. Она не могла дышать. Не могла связать и двух слов. Не могла справиться с томлением, которое охватило ее всю. С ног до головы.
Мэган чувствовала на себе тяжесть его тела, его горячие губы на своей коже, это пробуждало в ней столько новых чувств, что кружилась голова. Золотистая щетина царапала, но это еще больше воспламеняло ее. Боже, она и не думала, что когда-нибудь настанет этот миг! Что он сделает то, о чем она в тайне думала. Что даст ей ту уникальную возможность, которая позволяла наиболее полно выразить к нему свою любовь. Осыпать его сотнями поцелуев, дать понять, как дорого каждое слово, которое он сказал в день приема. И в кабинете...
Она обязательно скажет ему об этом. После того, как насладится каждым его прикосновением. Радость от того, что она была нужна ему, что он любил ее, так сильно завладели ею, что Мэган на секунду затаила дыхание, зная теперь совершенно точно, что это было нужно и ему.
- Я не боюсь боли, - прошептала Мэган, глядя в глаза человека, который так много значил для нее. Который любил ее так сильно, что предпочел разбить свое сердце, но только не расстроить ее. - Я не боюсь ничего, пока ты обнимаешь меня.
- Мэгги... - выдохнул он ошеломленно. - Моя Мэгги... - Он уткнулся ей в шею, прижавшись губами к нежной коже, и хрипло добавил: - Я не смогу жить без тебя.
Он снова поцеловал ее, и остальной мир перестал существовать для них обоих. Майкл поглаживал ее тело, возбуждая, воспламеняя и ведя на пути к страсти, которую собирался разделить с ней без остатка. Он целовал ее уста так долго, пока оба не начали задыхаться. Потом он оторвался от нее, бережно приподнял и быстро раздел ее, зачарованно изучая изгибы белоснежного тела. Которое так часто рисовал в своем воображении. Которое теперь полностью будет принадлежать ему.
Снова накрыв ее губы своими, он почувствовал, как несмело она касается его груди, плеч и спины дрожащими руками. Он умирал от наслаждения, которое доставляли ему ее нежные пальцы. Едва сдерживал стоны отчаяния, когда она прижалась губами к его груди. Его Мэган. Любовь всей его жизни. Его мечта, которая теперь хотела касаться его, изучать его... Он был на грани. Майкл понимал, что долго не протянет. У него не было женщины с тех пор, как он повстречал Мэган. Он действительно боялся сорваться и напугать ее. Осторожно уложив ее на подушки, он расстегнул свои панталоны и навис над ней.
- Не бойся меня, любовь моя, - молвил он, скользнув рукой по изгибам ее тела и накрыл пульсирующий холмик.
Мэган замерла и зажмурила глаза. Откровенное прикосновение Майкла внезапно ошеломило ее. Джордж никогда не трогал ее там. А от прикосновения Майкла ей захотелось заплакать. Потому что мучительное удовольствие вспыхнуло в ней с внезапной силой, сбивая дыхание. Он снова поцеловал ее так страстно, что она позабыла даже собственное имя. Это было и неважно. Она могла бы прожить без имени, но не без его прикосновений.
Его пальцы так нежно изучали ее, что она стала дрожать от оглушительного желания, которое он пробудил в ней. Она горела и рассыпалась на части, голова туманилась, а от сумасшедшего стука сердца она боялась оглохнуть, но Мэган не хотела, чтобы он останавливался.
Внезапно она почувствовала, как он осторожно прижал палец к самому чувствительному месту и легко погладил его. Ее пронзила такая сладкая дрожь, что тихий стон невольно сорвался с губ. Майкл прижался к ее лбу губами, усиливая давление.
- Да, вот так, - побуждал он ее, поигрывая с пульсирующей горошинкой, заставляя ее тело вздрагивать и дрожать еще больше. - Да, Мэгги, не сопротивляйся этому.
Мэган вцепилась ему в плечи, зажмурив глаза. Так давно с ней не происходило ничего хорошего. А сейчас... Это было так прекрасно, что она с трудом сдерживала слезы, сдерживала себя. Она не могла бороться с теми сладкими и легкими судорогами, которые вызывало в ней его ритмичное поглаживание. Дыхание обрывалось, все чувства обострились. Пронизывающая дрожь охватила ее всю. Джордж никогда не вызывал в ней таких почти неконтролируемых чувств. С Джорджем всегда всё было иначе. Ей казалось, что тогда она была другой, а с Майклом она стала совершенной иной. Мэган не узнавала себя, но перемена не пугала. Ей казалось, что именно так и должно это произойти. Ей было так немыслимо хорошо, что Мэган снова издала глухой стон.
- Майкл... - молвила она, уткнувшись ему в плечо.
Его голова вдруг стала опускаться ниже. Мэган почувствовала мягкое прикосновение золотистой щетины к своей груди. А потом он накрыл губами чувствительный холмик, мягко захватив отвердевшую вершинку. Сладостная дрожь прокатилась по всему телу так, что она откинула голову назад и протяжно застонала. Такого с ней тоже никогда не происходило. Джордж всегда трогал и ласкал ей грудь, но никогда не целовал. А Майкл... Боже правый, он не только целовал ей грудь, он втянул к себе в рот напряженную вершинку и ритмично посасывал, касаясь его жарким языком. Мэган, казалось, что она сейчас умрет. От удовольствия. От головокружения. От бешеного удара сердца. Ей казалось, что ее тело вспыхнуло в неугасимом пламене, и она скоро сгорит дотла. Мэган задыхалась и захлебывалась от наслаждения, а он продолжал лихорадочно терзать ей грудь, и при этом ни на секунду не переставал гладить ее внизу.
- Расслабься, не борись с этим... - прошептал Майкл, неожиданно подняв голову.
Безумное напряжение, сковавшее ее, непременно должно было взорваться в ней и насмерть убить ее. Такого буйства чувств она прежде никогда не испытывала. Пронзительная дрожь прокатилась по всему телу, она застыла, а потом ее обдало такой сильной волной, что Мэган задохнулась, выгнула спину и громко вскрикнула. Сердце едва не разорвалось на части, но оно не разрывалось, а продолжало отчаянно биться. Мэган упала на подушки, утопая в сладких конвульсиях, которые никак не хотели отпускать ее.
И только тогда Майкл отпустил ее. Но только для того, чтобы мягко раздвинуть ей бедра и втиснуться между ними.
- Мэгги, посмотри на меня, - попросил он, умирая от желания видеть глаза женщины, которую любил целую вечность, и которая сейчас должна была принадлежать ему. Без остатка. - Умоляю тебя, Мэган, открой глаза.
Как она могла отказать ему? Находясь во власти острейших чувств, Мэган всё же открыла глаза и посмотрела на него. На мужчину, которого любила всем сердцем. Она взяла его потемневшее лицо в свои ладони, ощущая под пальцами мягкую щетину, глядя в самые дорогие, потемневшие от желания зеленые глаза. Он провел пальцем по ее лбу, заботливо убрал прядь волос, быстро поцеловал ее в губы и тут же вошел в нее. До самого конца.
Оба одновременно издали мучительный стон облегчения и потрясения.
Майкл сжал челюсти и замер на секунду, боясь, что сейчас сердце лопнет в груди. Господи, он был в ней! В своей Мэган, он овладел ею, и она с готовностью приняла его. Она была такой тесной, такой влажной и горячей, что он едва не лишился рассудка. Это было лучше любых снов, любого воображаемого мгновения.
- Боже, Мэгги, - проскрежетал он зубами, не веря в реальность происходящего, но это была реальность. Его и ее, которую они делили друг с другом. Которую он бы ни на что не променял ни на что. - Господи...
Сжав ей бедро, он чуть приподнял ее на встречу себе и сделал первый толчок, едва сдерживая себя от того, чтобы не взорваться. Она снова доверчиво приняла его, крепче обняв его, затем медленно провела пальцами по его спине. Осторожно, с неизъяснимой лаской провела пальцами по его давним шрама, словно могла унять боль, которую они когда-то вызвали. И Майкл потерял голову.
Мэган едва могла дышать, вбирая его в себя, не до конца веря в то, что это происходит с ней на самом деле. Вся нежность, которая, она знала, таилась в нем, вылилась в такие мучительно сладкие прикосновения и действия, что она чуть не заплакала. От счастья, от любви к нему, от трепетного мгновения, которое он позволил ей разделить с ним. Она даже не представляла, что такое возможно. Что такое существует на самом деле. И теперь она слепо следовала за ним, отдавая ему всё то, что он просил, и брала себе всё то, что он с такой щедростью дарил ей.
Было так непривычно и странно ощущать в себе присутствие другого мужчины. Но это был Майкл. Человек, без которого она бы давно погибла. Без которого не дожила бы до сегодняшнего дня. Человек, который любил ее так сильно, что в день приема поверил в то, что потеряет ее, если откроется ей. Мэган прижалась к его губам несмелым, но крепким поцелуем, вбирая его всего в себя. Легкая щетина царапала ей кожу, будоража и воспламеняя еще больше. Легкая искра превратилась в пламя, готовое поглотить ее. Напряжение сковало каждый мускул и нерв. Мэган протяжно застонала, не в силах вмещать в себе удовольствие, которое с каждым его движение нарастало в ней всё больше.
Все снова повторилось, но на этот раз взрыв сотряс ее до самого основания, потому что наслаждение разделил с ней и Майкл, задрожав в ее руках. Он вошел в нее порывисто и глубоко, выдохнув ее имя. Перед глазами потемнело, а сердце уже билось в горле. У нее сжались даже пальцы ног, так сильно прокатилось по ней сгустившее напряжение. Она обнимала его, принимая в себе его всего, а он крепко держал ее, отдавая ей свою душу и сердце.
Когда все стихло, когда сердце стало стучать ровнее, а голова немного прояснилась, Майкл вдруг в полной мере осознал то, что только что произошло. Неужели он любил ее, а она позволила ему это? Даже не смотря на то, что он обещал не претендовать на большее? Если раньше своими словами он навсегда разрушил расположение к себе единственной женщины, которую любил, то теперь он окончательно похоронил крошки надежды, благодаря которым мог вернуть ее.
Возможно, она не осознавала то, что хочет, что делает. Может она не отдавала себе отчета в том, что он пойдет до конца. Может, она хотела только поцеловать его... Может она хотела его остановить, но он не так понял ее... Еще совсем недавно она заставила его воспарить к самым вратам рая, заставила испытать такое всепоглощающее наслаждение, что он едва не лишился жизни, едва уцелел в шквале удовольствия, которое обрушилось на него, когда он оказался глубоко в ней, но Майкл вдруг ощутил такаю давящую боль в груди, что потемнело перед глазами. Осторожно выйдя из ее горячих глубин, он приподнялся, сел на краю кровати, поправляя свои панталоны, и поднялся.
Ноги едва держали его. Боже, что он надела! Побледнев так, что едва мог стоять на ногах, Майкл все же отошел от кровати и невидящим взглядом уставился в темноту, которая непременно должна была поглотить его.
Взглянув на широкую спину Майкла, спину, покрытую длинными шрамами, Мэган невольно вздрогнула от боли и медленно присела на кровати, не понимая, что с ним творится на этот раз. Минуту назад он так крепко обнимал ее, будто не смог бы никогда отпустить, а сейчас с такой поспешностью покинул ее, будто не мог больше находиться рядом с ней. У нее заныло сердце. Но это не помешало ей увидеть, сгорбленные словно от страданий плечи. Так, словно на него давила прежняя тяжесть вселенной. Она не могла больше видеть его в таком состоянии. Она не могла видеть, как день за днем он разбивает сердце себе и ей. Почему он не мог позволить себе просто любить ее?
Намотав на себя простыни, Мэган медленно встала с кровати, всё еще ощущая головокружительный трепет, который как старинное вино, бродило по всему телу, и бесшумно подошла к нему.
- Майкл, - тихо позвала она его, боясь прикоснуться к нему, но все же не смогла удержать руку, которая потянулась и легла на горячую кожу спину. Он вздрогнул и резко обернулся к ней. Глаза его потемнели и пылали такой боли, что Мэган на секунду даже стало страшно. Боже, что с ним такое? Неужели... - Неужели ты сожалеешь о том, что сейчас произошло? - едва слышно молвила она, боясь услышать утвердительный ответ, который мог на самом деле разбить ей сердце.
Майклу показалось, что сейчас у него сердце разорвется на части.
- Я сожалею? - переспросил он, тяжело дыша. Он едва стоял на ногах. Ему казалось, что он пьян. От любви. От неизмеримой боли. - Да это самое прекрасное, что вообще могло случиться со мной за всю мою никчемную жизнь!
Мэган почувствовала как от облегчения у нее повлажнели глаза. Но если он не сожалел, если это самое прекрасное?..
- Тогда почему ты похож на живой труп?
Майкл зарычал от муки и отвернулся от нее, схватившись за голову, которая вдруг стала раскалываться. Что-то невидимое с огромной силой перехватило ему горло так, что он не мог говорить, но, черт побери, Мэган стояла позади, такая соблазнительная с распущенными волосами и в одной простыне! Искушение схватить ее и вернуться в постель было так велико, что он чуть было не поддался ему.
- Я не могу так больше жить, - наконец, проговорил он, закрыв глаза.
Мэган медленно обошла его и встала перед ним, хотя он этого даже не заметил.
- Тебе не нужно так больше жить. - Она дрожала, боясь совершить еще одну ошибку и потерять его. Боясь не суметь найти слов, чтобы вернуть его к жизни. Вернуть его себе. - Майкл, пожалуйста, посмотри на меня.
Он не мог. Господи, как он сможет пройти это очередное испытание? Как сумеет устоять на ногах, если услышит ее решение покинуть этот дом?
- Мэган, просто уходи, - выдавил он, убеждая себя в том, что вынесет это.
Ей казалось, что именно сейчас она проходит самое главное испытание в своей жизни. И если проиграет сейчас, она проиграет и свое сердце. Поэтому сделав глубокий вдох, она шагнула к нему и положила руку на его сжатый кулак.
- Милый, посмотри на меня, - произнесла она ровным голосом.
На этот раз у него не было выбора. Ее нежное прикосновение всколыхнуло в нем все чувства. Ее нежное обращение перевернуло его мир. Майкл до смерти боялся посмотреть ей в глаза, но и тогда не смог отказать ей. Медленно опустив другую руку, он открыл глаза и увидел, как близко она стоит к нему. Ее глаза светились такой необычной нежностью и теплотой, что у него перехватило дыхание.
- Как ты думаешь, почему я затеяла этот приём? - едва слышно спросила она, глядя прямо на него.
Он не знал. Боже, он уже ничего не знал и не понимал!
- Чтобы... чтобы познакомиться с соседями?
Она так резко затрясла головой, что каштановые пряди упали ей на лицо. Глаза ее внезапно подозрительно повлажнели.
- Это был единственный способ выманить тебя из этого проклятого города раньше того срока, когда бы ты сам вернулся домой.
Майкл потрясенно замер.
- Что?
И тогда она заговорила. И каждое слово врезалось ему в сердце, разрывая его на части.
- Я люблю тебя, Майкл. Почему ты не хочешь видеть этого? Почему ты отталкиваешь меня даже тогда, когда сам сказал, что любишь меня? Как ты мог подумать, что я смогу уйти, особенно после того, что было? Как ты можешь продолжать думать, будто твои слова ничего не значат для меня? - Она прижалась к его груди, чувствуя, как он дрожит, но не собиралась молчать. - Я так сильно люблю тебя, что у меня болит всё тело. Я хочу быть с тобой каждый день, каждую ночь я хочу провести рядом с тобой. Так, как ты совсем недавно показал мне это. Я хочу стать тебе настоящей женой, не смотря на то, что когда-то глупо заявила обратное. Тогда я просто не знала тебя, не знала, какое счастье любить тебя. Моя любовь к тебе совершенно иная. Я даже не представляла, что можно любить так, пока ты не появился в моей жизни. Моя любовь многогранна. Я хочу, чтобы солнце освещало каждую ее грань и хочу показать тебе каждую грань своей любви. Я хочу просыпаться и засыпать рядом с тобой. Я хочу, чтобы у нас была полноценная семья. Я хочу слышать твой смех и иметь исключительное право прикасаться к тебе, когда только пожелаю это сделать. - Она прижалась лбом к его лбу и совсем тихо добавила: - Я хочу быть хозяйкой всех твоих вечеров, приемов и балов, которые ты решишь устроить. И я... - Она на секунду запнулась, щеки ее порозовели. - Я хочу от тебя детей. Я хочу, чтобы ты стал отцом моих будущих детей. И хочу быть матерью всех твоих детей. Всех до единого.
К ее огромному изумлению Мэган увидела картину, которая чуть не разбила ей сердце. Стоявший перед ней грозный, сильный мужчина вдруг издал мучительный стон и заплакал.
- Это... это правда? - едва слышно молвил он, не замечая своих слез.
Мэган не заметила, как заплакала сама. Она не представляла, что можно любить так сильно, но сейчас могла умереть от любви к нему. Осторожно взяв его лицо в свои ладони, она вытерла его слезы дрожащими пальцами, пытаясь справиться с болью в собственном сердце.
- Каждое слово, которое я произнесла, правда, - ответила она, глядя в глаза человека, которого любила больше жизни. - Прошу тебя, поверь мне.
- Я... - Майкл задыхался, но ему нужно было столько сказать ей. Господи, он не мог поверить своим ушам! Сердце его стучало как сумасшедшее. - Почему?
- Почему что?
- Почему ты полюбила меня?
Мэган улыбнулась сквозь слезы и пригладила его щетинистую щеку.
- Ты самый необычный человек на свете. Даже когда тебе говорят, люблю, ты спрашиваешь почему. Тебя невозможно не любить. Ты самый великодушный, самый сильный духом и сердцем человек. И я хочу, чтобы твое сердце принадлежало мне. Потому что мое будет принадлежать тебе всегда. Что бы ни произошло.
Майкл потрясенно смотрел на нее, не зная, что сказать. Он так долго жил мыслями об этом дне, что теперь не знал, как быть...
- Я всегда думал, что ты никогда не сможешь полюбить меня. Я ведь никогда не претендовал на твою любовь.
- В этом и была твоя ошибка, - вновь улыбнулась она сквозь слезы. - Тебе нужно было быть немного более настойчивым.
Майкл покачал головой, всё еще не веря в реальность происходящего. Он обнял ее и крепко прижал к своей груди. А потом сделал очень глубокий вдох. Как будто пытался вдохнуть в себя новую жизнь.
- Я не хотел пугать тебя... - молвил он.
- Это очень мудро с твоей стороны, ведь в самом начале я действительно немного боялась тебя.
Не подозревая об этом, он дал ей время пережить боль утраты, а потом медленно проник в ее сердце. Так глубоко, что ничто в мире не было способно изменить это.
Майкл удивленно приподнял брови.
- Я пугал тебя?
- До тех пор, пока я не стала понимать тебя.
Майкл положил руку ей на щеку.
- Господи, Мэгги! - Он продолжал смотреть в глаза женщины, которая буквально воскресила его. - Я думал, что если ты узнаешь о моей любви, ты тут же убежишь от меня.
Глаза Мэган потемнели от боли, когда она вспомнила короткий разговор в вечер приема.
- Поэтому сам оставил меня, едва сказал, что любишь меня?
Майкл замер, перестав даже дышать. Он ведь не знал, что это важно для нее. Как это важно для нее может быть.
- Я ни к чему не хотел принуждать тебя. Не хотел, чтобы ты подумала, что мое слов ничего не стоит, но я не могу перестать любить тебя.
Ладошкой Мэган накрыла его руку, которая лежала у нее на щеке.
- Нельзя так любить...
- Но я люблю, - прошептал Майкл, ощущая ком в горле. - Я люблю тебя так сильно, что не представлял, что со мной будет, если ты уедешь отсюда.
Мэган снова ощутила, как слезы катятся по щекам. И как он осторожно смахивает их своим большим пальцем.
- Я никогда не смогу уехать, потому что даже, несмотря на твое упрямство и замкнутость, я полюбила тебя. И теперь никакими силами тебе не избавиться от меня.
Майкл никогда не просил у Бога ничего. Но если бы ему пришлось сделать это сейчас, он бы просил лишь продлить этот миг. Миг, когда вся его вселенная взорвалась сотнями ярких огней.
- Я никогда не отпущу тебя. Ни за что на свете.
- Тебе и не нужно этого делать... Я отпустила прошлое, давно отпустила Джорджа. Теперь я полностью твоя. И готова идти с тобой вперёд, в наше общее будущее.
Он склонил голову и так крепко поцеловал ее, что у Мэган перехватило дыхание. Затем он подхватил ее на руки и понес к кровати, не переставая целовать по дороге. Медленно опустив ее на матрас, Майкл стянул с нее простыню, обнажая трепещущее тело и лег сверху, углубив без того пьяняще-страстный поцелуй. Мэган застонала и выгнула спину, обхватив его крепкую спину. Огонь желания так быстро вспыхнул в ней, что Мэган стала задыхаться от потребности в нем. Это было сумасшествием. Но самым приятным сумасшествием, которое она когда-либо испытывала.
Стоило только его ладони сжаться над чувствительной грудью, как внутри взорвалось острое желание ощутить всю силу его страсти.
- Майкл, - с трудом простонала она, подставляя ему свои губы и забирая себе каждый его поцелуй.
- Любовь моя, - выдохнул он, помогая ей обвить себя ногами. С трудом соображая, едва справляясь с панталонами, Майкл дрожащей рукой приподнял Мэган и тут же вошел в нее. - Боже мой!
Он никогда не привыкнет к этому. Никогда не сможет насытиться ею. Каждый раз это будет похоже на очередное чудо. Чудо, которое он всё же смог завоевать. С колотящимся сердцем Майкл приподнял голову и посмотрел на застывшую Мэган. Она лежала совсем тихо. Словно бы впитывала каждое мгновение их единения так же, как и он. Майкл склонил голову и поцеловал ее слегка раскрытые губы.
- Ты величайшее чудо моей жизни, - хрипло прошептал он, утопая в ее сияющих глазах.
И внезапно она улыбнулась ему. Именно так, как могла улыбаться только она. С безудержной нежностью. И любовью. Любовью к нему. К человеку, который никогда не рассчитывал на взаимность.
Она подняла руку и погладила его по щеке, ощущая под пальцами мягкую золотистую щетину.
- Постараюсь оставаться таковой как можно дольше.
И не в силах сдержаться и вмещать в себе бесконечную радость, Майкл громко рассмеялся. Впервые за долгое время. И на душе вдруг стало так светло, так хорошо. Он сделал первый глубокий толчок и понял, что вот оно, вот самое настоящее счастье: когда ты можешь спокойно смотреть в глаза единственной для тебя женщины, ради которой прошел все немыслимые страдания, и которая после этого осталась с тобой.
- Я люблю тебя... - шептал он, покрывая ее лицо поцелуями. - Люблю до смерти...
<p>
Глава 18</p>
Майкл сидел в кабинете, когда дверь тихо отворилась и в комнату вошла Мэган. Был уже поздний вечер. Сумерки сгустились за коном и погрузили кабинет в умиротворяющий полумрак. Горела лишь свеча на широком столе и камин позади кресла.
Прошло три дня с его возвращения домой, думал Майкл. Три дня, которые перевернули всю его жизнь. И подарили ему женщину, любовь которой стало для него настоящим потрясением. Любовь, на которую он никогда не претендовал. Любовь, которая теперь полностью принадлежала ему. Любовь, которая воскресила его и подарила все сокровища мира.
Откинувшись на спинку кресла, Майкл внимательно посмотрел на свою жену, изучая невероятно красивые черты лица и бесконечно дорогие сияющие голубые глаза. Как разительно переменила ее любовь! Как преобразила! Она стала такой красивой, что невозможно было спокойно смотреть на нее.
- Чем это ты там занимаешься? - с улыбкой спросила она, глядя на него.
Поигрывая подаренным женой пером, Майкл еще раз окинул ее всю пристальным взглядом.
- Пытался занять себя хоть чем-нибудь, пока ты не проснешься.
Ее щеки чуть заметно порозовели. После тех волшебных мгновений, проведенных вместе, Мэган заснула в его объятиях, крепко прижимаясь к нему. Только тогда Майкл позволил себе тоже немного поспать. Но едва пробудившись днем, они снова потянулись друг к другу. Не желая чрезмерно утомлять ее в первый раз, Майкл ушел из спальни, велев ей как следует отдохнуть. И она благополучно проспала до самого вечера.
- Я уже проснулась.
У него участился пульс от ее чуть низкого голоса.
- Я вижу.
Перо замерло у него в руке. Мэган все ближе подходила к нему, не спуская с него внимательного взгляда.
- На что это ты смотришь?
- На свою жену, которая подкрадывается ко мне.
Ее улыбка стала шире. Глаза зажглись знакомым огоньком.
- Ты боишься, что я подойду ближе?
- Мне стоит бояться? - его золотистая бровь медленно поползла верх.
Она рассмеялась и покачала головой.
- Когда ты так пристально смотришь на меня, бояться стоит мне, а не тебе.
У Майкла сладко подпрыгнуло сердце. Мэган действительно была самой необычной женщиной в мире. Самой искренней и такой соблазнительной, что у него задрожали руки. На ней было то самое бирюзовое платье с глубоким вырезом, которое могло сподвигнуть его на неожиданные поступки. Он ждал, пока она подойдет к нему, но к его большому разочарованию она остановилась перед его большим столом и с лукавым блеском в глазах склонила голову к плечу.
- Ты не закончил?
Майкл не расслышал ее слов, как загипнотизированный глядя на ее манящие губы.
- Что?
Мэган рассмеялась.
- Ты меня слышишь?
- Да, - хмуро ответил он, не отрывая глаз от ее губ.
Она положила руки на стол и чуть наклонилась вперед. Вырез ее платья опустился ниже, предоставляя его взору то, что могло свести его с ума в любую минуту.
- Я спрашивала, закончил ли ты свою работу.
У него перехватывало дыхание и стало колотиться сердце. Тело напряглось так сильно, что он боялся пошевелиться. Проглотив ком в горле, Майкл жалобно заглянул ей в глаза.
- Подойти ко мне.
Улыбка ее вдруг погасла. Она не сдвинулась с места.
- У тебя такое лицо, будто ты готов съесть меня.
Господи, он хотел не только проглотить ее! Он так сильно хотел ее, что не мог уже мыслить здраво.
- Подойди.
Голос его прозвучал повелительно. Резко. Но это не напугало ее. Мэган выпрямилась, и стала медленно обходить стол. Когда она остановилась рядом с ним, Майкл ощутил вину за то, что вел себя так властно. В нем клокотала такая нежность к ней, такая любовь. Он готов был зацеловать ее с ног до головы. И обратно.
Глядя ей прямо в глаза, он медленно встал. Почему-то сейчас она показалась ему такой маленькой и хрупкой, едва дотягивая ему до подбородка. Мэган смело встретив его потемневший взгляд.
Майкл вдруг растерялся, не зная, с чего начать. Ему казалось, что если он коснется ее, он тут же задохнется от боли. Мэган была блюдом, изысканным десертом, которое нужно было вкушать долгими часами.
Подняв отяжелевшую руку, он положил ладонь ей на щеку и склонил голову. И тут же нашел ее губы, которые с готовностью раскрылись ему на встречу. У него зашумело в ушах. Майкл прижался к ней всем телом, целуя ее медленно, не торопясь, стремясь растянуть удовольствие и подавить рвущееся наружу дикое желание тут же овладеть ею.
Она прильнула нему и положила руки ему на плечи. Майкл углубил поцелуй, захватив в плен ее язычок. Она была такой сладкой, такой податливой. У нее были самые желанные губы на свете, которые он был готов целовать целую вечность. Он так и дела. Целовал ее с упоением и так мучительно долго, пока она не застонала. Тогда отстранив ее от себя, Майкл подхватил ее за талию и посадил на свой стол.
Глаза ее потемнели. Она была охвачена той же страстью, что и он. И прекрасно понимала, что сейчас произойдет. Но внезапно нахмурилась и хрипло молвила:
- Может, закроешь дверь?
Ее слова заставили его улыбнуться. И ощутить то безграничное счастье, которое могла заставить его испытать только лишь она. Для него стало еще одним потрясением ее страстная натура. Она так искренне стремилась к нему, так пылко отвечала, что у него кружилась голова. Майкл склонился к ее шее и поцеловал пульсирующую жилку.
- Сюда никто не войдет, - заверил он, почувствовав, как она стала дрожать.
Мэган откинула голову назад, едва дыша, и запустила пальцы в его мягкие золотистые волосы. Когда его губы снова коснулись ее, обжигая кожу, у нее непроизвольно закрылись глаза.
- И всё же... - прошептала она упрямо. - Тебе стоит повернуть ключ в замке...
Майкл поднял голову и посмотрел на нее. Щеки ее порозовели, глаза не скрывали желание, а восхитительные губы покраснели от его поцелуев. Господи, она была самой притягательной женщиной на свете! Он бы не смог отпустить ее сейчас, даже если бы к ним явилась сама королева Виктория.
- Наши слуги не посмеют войти сюда. Они слишком хорошо вышколены. А если им вздумается всё же сделать это...
- Я умру со стыда, - закончила за него Мэган, покраснев до ушей.
- Ты - моя жена, - совершенно спокойно напомнил он, начиная расстегивать ее платье. - Никто не посмеет обвинить тебя в том, что ты хочешь исполнить свой супружеский долг.
Она покраснела еще больше. Но смущение не помешало ей поднять руки и начать раздевать его. Чему Майкл был приятно удивлен. И безмерно рад.
- Я не хочу, чтобы это стало достоянием общественности.
Майкл вдруг хрипло рассмеялся.
- Хорошо, если я пообещаю, что убью любого, кто посмеет войти сюда, это тебя успокоит?
Она сбросила с его плеч жилет и приступила к рубашке, развязывая шейный платок. Но на секунду остановилась и посмотрела на него.
- Возможно, если ты будешь держать в руке пистолет, мне будет гораздо спокойнее.
Внезапно Майкл хрипло рассмеялся, понимая, что она дразнит его. Его милая, очаровательная жена пришла сюда не только соблазнять его. Никогда прежде Майкл не чувствовал себя таким счастливым, как в эту минуту. Никогда не думал, что можно любить так сильно, но его любовь крепла и ширилась с каждой секундой всё больше.
- Тебе придется помочь мне, любовь моя, потому что у меня дрожат руки, - наконец, сказал он, стянув с нее платье. Она осталась сидеть перед ним в корсете и нижней, почти прозрачной кружевной сорочке, от вида которой он замер и напрягся.
- Я сейчас хочу сделать кое-что другое.
Она расстегнула его рубашку и отправила ее вслед за жилетом. Майкл загорался всё больше от каждого ее невольного и легчайшего прикосновения. Он покрылся испариной, но продолжал раздевать ее, одновременно скидывая с себя остатки одежды. Когда он выпрямился и посмотрел на обнаженную Мэган, у него перехватило дыхание. Она была такой красивой, такой бесконечно дорогой сердцу. Майкл не мог наглядеться на нее. На нежные изгибы белоснежного тела. На округлую грудь, увенчанную розовыми вершинками. На раскрытые губы и сияющие любовью глаза. Любовью к нему.
Он хотел, что-то сказать, но она опередила его.
- Боже, ты такой красивый! - выдохнула она, окинув его с головы до ног ошеломленным взглядом, и задержалась на самом опасном для него месте.
Майкл подошел к ней ближе.
- Ты говоришь так, будто впервые видишь полностью раздетого мужчину.
Она подняла к нему свое румяное лицо и выдохнула:
- Так и есть.
Майкл изумленно замер. Она была замужем за Уиксли больше года, но так никогда и не видела его?.. Это так сильно поразило Майкла, так сильно обрадовало, что у него закружилась голова. Подумать только, Уиксли не имел над ней той власти, о которой столько раз боялся подумать Майкл.
Подняв руку, он провел пальцами по ее собранным волосам, освобождая шелковистые пряди от многочисленных шпилек. Волна блестящих каштановых волос тут же мягко упала ей на спину и грудь.
- Надеюсь, я достаточно хороший экземпляр, - тихо проговорил он, приближая к ней свое лицо, - чтобы заставить тебя больше не смотреть на других?
Мэган с улыбкой покачала головой, взяв его лицо в свои ладони.
- Ты самый удивительный экземпляр на свете. Как ты мог подумать, что я даже захочу смотреть на других?
Она сама прильнула к его губам, и весь мир перестал существовать для него. Майкл обнял ее и прижал к своей груди, ощущая рядом ее подрагивающее тело. Он поцеловал ее с той неконтролируемой страстью, которая захватила его окончательно. Он умирал от желания к ней, поглаживая нежные изгибы, разведя в стороны ее бедра. Она прижалась к нему еще теснее, зажав между их телами его до боли напряженный орган. Майкл замер и застонал, зажмурив глаза.
- Боже... - прохрипел он, опустив голову ей на плечо.
Она осторожно погладила его волосы, прижавшись губами к его щеке. Майкл не мог больше ждать. Обхватив ее одной рукой за тали, другой он чуть приподнял ее и мягко скользнул в нее.
- Боже, - на этот раз застонала она, спрятав лицо у него на груди. Обжигая его своим горячим дыханием.
Она была его величайшей наградой. Драгоценностью, которой он ни с кем не собирался делиться. Он хотел, чтобы каждое ее дыхание, каждый взгляд принадлежали ему. Как сейчас. То, что они пережили сегодня утром, было ему недостаточно. Майкл хотел большего, он хотел ее целиком и полностью, без остатка. Должен был убедиться, что это ему не снится.
Немного придя в себя, он приподнял голову и снова завладел ее губами. И стал медленно двигаться в ней, смакую каждую секунду единения. Каждое прикосновение. Он ловил ее стоны, притягивая ее еще ближе к себе. Взамен он отдавал ей свое дыхание, надеясь, что этого хватит. С каждым проникновением жар еще более сильный овладевал ими. От испарины блестела кожа. Майкл накрыл ладонью подрагивающую грудь и прижал палец к отвердевшей вершинке. Мэган выгнула спину, и он еще глубже проник в нее.
Стоны Мэган стали чуть громче. Перед глазами Майкла потемнело. Он больше ничего не видел, стремясь продлить этот миг, но и не в силах остановить надвигающийся на них поток. Агония охватила их обоих, заставляя мучиться от упоительного наслаждения. Она любила его. Она нуждалась в нем. Она стремилась к нему. И сейчас разделяла с ним мгновения, ради которых он бы отдал всё на свете. Даже если бы ему предложили все сокровища мира, он бы не был богат так, как в эту минуту.
Майкл притянул ее к себе и прижал к своей груди, убыстряя толчки. Мэган дрожала в его руках и прижала губы к его шее, совершенно точно найдя самое чувствительно место, от прикосновения к которому мурашки побежали у него по спине. Майкл застыл, едва дыша, а потом медленно вышел и тут же быстро проник в нее до самого конца. Мэган забилась в конвульсиях, цепляясь за его плечи. Майкл почувствовал, как она сжимается вокруг него, зарычал и тут же взорвался сам, крепко обнимая ее. Сотрясаясь от бесконечного удовольствия, которое она позволила разделить с собой.
Когда дыхание выровнялось, он подхватил ее на руки, понес к камину и уложил на пушистый ковер. Взглянув на него, Мэган улыбнулась ему так нежно, что у него защемило сердце. Найдя свою рубашку, он накинул ее на оголенные плечи и натянул на себя свои панталоны, а потом повернулся к ней. Внезапно Майкл почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А ведь когда-то он совершенно ничего не знал о счастье.
- Может, поднимемся в нашу комнату? - с легким смущением произнесла она, запахнув полы рубашки на груди.
Майкл едва сдержался от того, чтобы снова не поцеловать ее.
- Ты устала?
Она с улыбкой покачала головой. Румянец на ее щеках стал более заметным.
- Нет.
- Отлично. - У него были грандиозные планы на ее счет. - Тогда я велю Роджерсу принести наш ужин сюда.
Глаза Мэган вдруг застыли от ужаса. Она быстро выпрямилась на месте.
- О, Майкл, не вздумай впускать его сюда!
У него неожиданно потеплело на сердце от ее взволнованного вида. Она так сильно сжимала ворот рубашки, что могла разорвать материю.
- Иначе что? - подразнил он, пристально глядя на нее.
- Иначе я сгорю со стыда, и у тебя не останется жены. И что он подумает, увидевтебя в таком... виде?
Он громко расхохотался.
- Подумает, что я хочу еще дольше остаться наедине со своей женой.
Она с притворным угрожающим видом насупила брови и сердито посмотрела на него.
- Бабушка не зря говорила, что ты негодный мальчишка.
Майкл встал на колени, поднял руку и провел пальцами по шелковистым локонам.
- Уверяю тебя, я еще на многое годен.
И увидел, наконец, как нежная улыбка коснулась ее губ. Она привстала на колени и быстро поцеловала его.
- Я не сомневаюсь, - сказала она, еще раз поцеловав его. - Как мы будем ужинать здесь?
- Представь, что мы на пикнике, - молвил он, потянувшись к ней. Ее губы были самым сладким лакомством, и Майкл боялся, что не сможет потом взглянуть на обычную пищу. - Я скоро вернусь.
Он отпустил ее, встал и направился к двери.
Мэган смотрела ему вслед, восхищаясь игрой света и теней на его широкой спине, блеском бронзовой кожи, под которым незаметно перекатывались выступающие мышцы. Он действительно был самым красивым мужчиной. Самым красивым и самым неповторимым. Самым страстным и самым необузданным, который поднял ее на такие вершины, о существованиях которых Мэган даже не подозревала. Сегодняшний день, день, проведенный уже без разговоров, в объятиях друг друга, так сильно переменила его. Мрачный вид исчез, сковывавшее напряжение покинуло его. Мэган никогда не видела его в таком игривом настроении. Таким расслабленным. И таким счастливым. Таким он нравился ей гораздо больше. Ему так шло счастливое выражение лица!
Когда Роджерс принес ужин, передавая хозяину тарелки только с порога и только с полуоткрытой дверью, Майкл сам расставил блюда на полу перед камином. Когда же дверь благополучно закрылась, Мэган с большим аппетитом принялась за еду, никогда прежде не делая этого, сидя на полу. Почти гола. И с почти обнаженным супругом, который сидел напротив. Мэган не могла отвести взгляд от Майкла и его чуть покрытой золотистыми волосками груди. А потом она заметила, как он пристально смотрит на нее. Так пристально, что Мэган стало не по себе.
- Ты почему так смотришь на меня? - спросила она, осторожно поставив на пушистый ковер бокал с красным вином.
- Никак не могу свыкнуться с тем, что моя рубашка идет тебе больше, чем мне.
Он так мягко улыбнулся ей, что у Мэган ёкнуло сердце. Боже, она никогда не перестанет любить его! - в очередной раз пронеслось у нее в голове.
- Считаешь, что мне следует обновить гардероб?
Его глаза вдруг потемнели.
- Если ты это сделаешь, я не смогу выйти из нашей спальни.
Мэган дышала с трудом, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Потому что вся его страсть сверкала в глубинах зеленых глаз. Ее охватило сладкое предвкушение того, что снова может произойти. Желание снова ощутить на своем теле его умелые пальцы... Мэган вдруг отчетливо поняла, что никогда не сможет перестать желать его. Она не желала никого так, как желала Майкла. Это пугало. Очень. Но без этого она уже не могла жить.
Вскинув голову, она внимательно посмотрела на него.
- Можно задать тебе один вопрос?
Выражение его лица стало более мягким.
- Тебе не нужно спрашивать разрешение, чтобы задать мне вопросы. Ты единственный человек в мире, кому можно делать это без предупреждения.
Его слова тронули ее до глубины души. Она знала, что он доверяет ей, но не думала, что до такой степени.
С улыбкой кивнув, Мэган осторожно спросила:
- Когда ты понял, что любишь меня? - Он внимательно смотрел на нее, слегка нахмурив брови. Улыбка Мэган стала шире. - Вероятно в тот день, когда бабушка Хелен представила нас на приёме? - несмело предположила она.
Майкл поднял бокал и сделал небольшой глоток. А потом покачал головой.
- Нет.
Мэган удивленно вскинула брови. Поджав под себя стройные ноги, она выпрямила спину и выжидательно взглянула на него.
- Нет? А когда же? Позже?
Он точно расслышал в ее голосе нотки разочарования. Милая Мэган. Сейчас у него была уникальная возможность рассказать ей всю правду. У него было полное право это сделать. И еще, он сам хотел поведать ей ту давнюю историю.
- Я ехал на встречу, - начал он, переведя взгляд на огонь в камине и погрузившись в воспоминания. - Я должен был прибыть вовремя. Опоздание было равносильно смерти. От этого решалась судьба одной моей обувной фабрики.
Затаив дыхание, Мэган внимательно слушала его, следя за выражением его лица.
- Ты успел на встречу?
- Кучер сказал, что можно поехать объездной дорогой, потому что в городе большие пробки. Но я ведь никогда не меняю решение, которые уже принимаю.
Мэган нежно улыбнулась ему.
- Знаю.
Он посмотрел на нее. Лицо его оставалось невероятно серьезным.
- В тот день что-то заставило меня принять новое решение и отменить старое. И я сменил маршрут.
- И опоздал! - торжественно заключила Мэган, надеясь, что угадала исход события.
Майкл медленно покачал головой, не спуская с нее своего странного взгляда.
- В тот день я вообще не приехал на встречу.
Зная, насколько важна для него работа и судьба фабрик, Мэган ошеломленно уставилась на него.
- Не приехал? - не веря своим ушам, спросила она. - И потерял фабрику?
Почему-то ее слова заставили его улыбнуться.
- Да.
Не понимая его, Мэган покачала головой. Ведь он потерял фабрику и, вероятно, немало денег. Почему эта мысль так радовала его?
- Но... почему ты не приехал?
Он продолжал улыбаться, когда снова заговорил.
- Кучер повез меня по дороге через Собор Святого Павла. Там шла церемония. Чья-то свадьба.
- Поэтому в городе и были ужасные пробки? - уже более уверенно предположила она.
- Их можно было обойти, можно было проехать...
Он снова загадочно промолчал. Его увиливания уже начинали тревожить. Мэган в нетерпении привстала на коленях, прижимая к груди руки.
- Ради бога, скажи мне, почему ты не объехал пробки и не поехал дальше? - У нее вдруг начало тревожно стучать сердце. Мэган склонила голову набок и тихо спросила: - И какое это имеет отношение ко мне?
Он тоже привстал на коленях, внимательно глядя на нее. А потом стал медленно приближаться к ней.
- Мы проезжали мимо входа собора, и я увидел новобрачных, выходящих оттуда.
Мэган перестала дышать, когда он встал прямо перед ней. На коленях. Такой красивый, такой загадочный. Такой дорогой сердцу. Он поднял руку и провел пальцами по ее шелковистым распущенным волосам. Затем склонил голову и поцеловал ее так нежно, так медленно и так крепко, что Мэган стала задыхаться и повисла у него на шее. Сердце уже билось в совершенно ином ритме. Предвкушение вновь охватило ее. Поцелуй одурманивал и заставил трепетать каждую клеточку тела. Она не могла, просто не могла реагировать на него иначе...
Когда он поднял голову, Мэган уже почти ничего не помнила. Видимо он это понял, потому что снова улыбнулся и стал медленно опускать ее на пушистый ковер, в то же время склоняясь над ней. Мэган взяла его лицо в свои ладони.
- Новобрачные... - с трудом заговорила она, пытаясь вспомнить обрывки разговора. - О каких новобрачных ты говоришь?
Опустив руку, он стал расстегивать на ней свою рубашку, а когда раскрыл материю, его теплая ладонь легла ей на грудь и осторожно сжала чувствительный холмик. Мэган издала беспомощный стон и выгнула спину, прикрыв глаза. А через секунду ощутила на своей груди его горячие губы, которые сомкнулись на розовой вершинке.
- Майкл... - выдохнула она, начиная дрожать.
Она запустила пальцы в его волосы, прижимая его ближе к себе, и пыталась дышать ровнее, чтобы не задохнуться. Но его ласки захватили ее с такой неумолимой силой, что она уже начинала таять прямо в его руках. Он изучал ее, лениво, осторожно. То дразня, то наступая. Доводя до умопомрачения. У нее потемнело в глазах, и стон застрял в горле, когда он приступил к другой ноющей вершинке. Мэган затопила неизъяснимая волна наслаждения.
Но внезапно все прекратилось, потому что Майкл оторвался от нее и навис над ней. Мэган открыла глаза и взглянула на него.
- Я говорю о счастливых новобрачных, - заговорил он тихим, глубоким голосом, от которого мурашки побежали по спине.
Бессовестный! То дразнит ее, то возвращает к разговору, который она уже и не помнит. Но Мэган попыталась сосредоточиться на его словах.
- Счастливых? - пролепетала она и едва не задохнулась, когда он положил свою ладонь ей на бедро. - Как они помешали тебе добраться до места встречи?
Его рука медленно развела в сторону ее бедра. Мэган затаила дыхание, понимая, что он хочет сделать. Но он не спешил. Будь он неладен, но он заставлял ее балансировать на грани реальности и безумия.
- Когда я увидел невесту, мне показалось, будто кто-то ударили меня обухом по голове, - говорил он, продолжая нежно поглаживать разгоряченную кожу, не приближаясь, однако к самому чувствительному месту. Мэган умирала от желания, но изо всех сил старалась выслушать его. Почему-то ей казалось, что если она услышит его ответ, это перевернет ее без того уже перевернутый мир. - Я велел кучеру остановиться, вышел из экипажа и неотрывно смотрел на невесту.
- Что в ней было не так? - сдавленно спросила Мэган, пытаясь бороться с теми чувствами, которые надвигались на нее от его ласк.
Он как будто этого не замечал, а продолжал пристально смотреть на нее.
- Я сам не понимал этого. Вот только не мог отвести от нее взгляда. Я видел совершенно незнакомую мне девушку, но мне казалось, будто я знаю ее всю жизнь. Я смотрел в ее счастливые сияющие глаза и чувствовал, как сжимается моё сердце. Как начинают дрожать руки. Как потеют ладони. Мне было тяжело стоять на ногах. Тяжело дышать. Но я не мог сдвинуться с места. И словно загипнотизированный продолжал смотреть на нее.
Мэган вдруг нахмурилась, услышав такое. Ей почему-то ужасно не понравилось то, что другая женщина могла вызвать в нем такие сильные чувства. Положив ладонь ему на щеку, она тихо спросила:
- Кем она была?
Он вдруг убрал руку с ее бедра и прижался к ее животу своим животом. Глаза его потемнели от необычайной нежности. Майкл склонил голову и быстро поцеловал кончик ее носа.
- Это была ты.
Мэган сначала не поняла его, а когда всё же слова дошли до нее, глаза ее расширились от потрясения.
- Что?.. - выдохнула она, замерев.
Майкл улыбнулся ей. Мягко. Нежно. Как умел улыбаться только он один.
- Я проезжал мимо твоей свадьбы, - совершенно спокойно ответил он, осторожно проведя пальцами по шелковистым прядям. - И увидел тебя. Я не знал тогда, как тебя зовут. Кто ты. В тот момент это было неважно. Я просто смотрел на тебя и понимал, что мое сердце никогда прежде не сжималось так, как при взгляде на тебя.
- О, - только и смогла промолвить Мэган, едва дыша.
Он вдруг перестал улыбаться. Чуть приподнялся на локтях и другой рукой погладил ее по щеке.
- Знаешь, что самое удивительно во всём этом?
Она уже не знала, что может быть удивительнее того, что он уже рассказал.
- Н-нет...
- То, что прежде я никогда никого не любил. Я не знал вообще, что такое любовь, но стоило мне увидеть тебя, как я понял, что люблю тебя. И что никогда больше не смогу полюбить другую. Никого кроме тебя.
Если до этой минуты Мэган была уверена, что ничто уже не способно удивить ее, сейчас она поняла, как сильно заблуждалась. Она была потрясена до глубины души.
- Так ты... ты любил меня уже на том приеме, когда нас впервые представили друг другу? - ошеломленно спросила она, глядя на Майкла.
Он снова мягко улыбнулся ей.
- Да.
- И когда ты просил меня стать твоей женой?
- Да.
- И когда я сказала, что не смогу стать тебе настоящей женой?
Его улыбка не погасла. Он опустил свободную руку вниз, обхватил ее за талию, и слегка приподняв, осторожно вошел в нее. Мэган застонала, до конца переполненная его жаром, им самим. Это было невероятное ощущение. Вновь она убеждалась в том, какой он горячий, страстный, но неизмеримо нежный. Принадлежащий только ей! Она закрыла глаза и прижала лоб к его подбородку, с трудом сделав вдох.
- Да, - шепнул он, обжигая ее своим дыханием.
Майкл нашел ее губы и накрыл их тем самым мучительно-долгим поцелуем, от которого закружилась голова. Мэган крепче обняла его за широкие плечи, боясь отпустить его, поглаживая натянутую атласную кожу и невероятно напряженные мышцы. Он сделал первый толчок, и она поняла, что готова навечно раствориться в нем. Потому что любила его так сильно, что на глаза навернулись слезы.
Когда он оторвался от ее губ, когда она смогла снова дышать, Мэган не смогла не спросить:
- Ты любил меня даже тогда, когда я несла траур в твоем доме?
Он снова глубоко вошел в нее, заставляя ее задыхаться.
- Моя любовь не может меняться под обстоятельствами, - ответил он, прижавшись губами к ее щеке. - Я никогда не смогу перестать любить тебя.
Мэган на самом деле полагала, что никогда больше не полюбит другого мужчину после Джорджа. Любить той любовью, какую испытывала к Джорджу. И в чем-то была права. Потому что любовь к Майклу была совсем иной. Как странно, что сердце может любить дважды. Любить сильно. Любовь к Джорджу была сильной, она приносила счастье, тихое, иногда сладкое... Но любовь к Майклу... Она походила на сумасшествие. Она сбивала с ног, кружила голову так сильно, что невозможно было устоять на ногах, и поглотила ее окончательно и полностью, не оставив ни единого уголка в ее душе, который бы не был полон им. Невозможно было представить и секунды без него... Как она вообще прожила все эти годы вдали от него? Как могла выносить эти долгие разлуки? Любовь к Майклу разрывала ее сердце. Сердце, которое теперь до самых краев было переполнено только им одним.
- О, Майкл! - прошептала Мэган, почувствовав, как слезинка скатилась по щеке. - Я никогда никого не любила так, как люблю тебя. Я не смогу никого и полюбить. - На этот раз Мэган была совершенно уверена в этом. - Не смогу любить никого, кроме тебя.
Майкл улыбнулся, прекрасно понимая, что она хочет этим сказать. Она не желала произносить имя своего покойного мужа, за что он был бесконечно благодарен ей. Он не желал слушать упоминания о нём, но ее слова... Знать, что она не любила Уиксли так сильно, как любила его, Майкла, знать, что ее любовь к нему иная, сильная, неподвластная ей. Любовь, которая изменила их жизни и прежде всего их самих. Майкл никогда не думал, что такое возможно, но ему удалось завоевать любовь женщины, которая значила для него абсолютно всё.
У него колотилось сердце. Испарина выступила на лбу и плечах. У него дрожала рука, которой он осторожно смахнул ее слезинку. Дрожало всё тело, но Майкл сумел задать ей свой вопрос:
- А когда ты поняла, что любишь меня?
Он думал, что она не сможет ответить, захваченная страстью почти так же, как и он сам. Но она ответила. Тихо. Дрожащим голосом, так осторожно, будто дорожила каждым словом.
- В тот день, когда свалилась на тебя в библиотеке.
Майкл какое-то время смотрел на Мэган, а потом глухо рассмеялся, понимая, что никогда не перестанет любить ее. Только в его жизни самое бесценное чувство могло нагрянуть так неожиданно, что сбивало с ног. Так вот, что двигало ею, что переменилось в ней, когда она попросила его остаться на их годовщину. Вот почему подарила ему шоколадный кекс. А потом и приготовила цветы для Дебби. Вот почему в то утро она крепко сжимала его руку и делилась с ним своим теплом. Боже, уже тогда она любила его! Майкл был так сильно потрясен, его переполняли такие сокрушительные чувства, что он боялся дышать.
Благоговейно он провел пальцем по ее лицу, а потом, прижавшись к ее губам на этот раз опьяняюще пламенным поцелуем, он начал головокружительный полет до тех вершин, где прежде никто из них никогда не был. Он любил ее медленно, но в то же время стремительно и напористо. Она прильнула к нему и двигалась с ним в унисон до тех пор, пока ее тело не стало сотрясаться от сладких конвульсий, захватив его в жаркий плен. Оглушенный, Майкл крепко обнял жену, помогая ей получить каждую капельку удовольствия, и, уронив голову ей на плечо, последовал за ней, отдавая ей всего себя.
Прижимая ее к себе, он перевернулся на спину, увлекая ее с собой. Мэган положила голову ему на плечо и закрыла глаза, чувствуя себя самой счастливой женщиной на свете.
- Теперь твой кабинет нравится мне гораздо больше, - пробормотала она, вдыхая тёплый запах его кожи. - В прошлый раз мои ожидания не до конца оправдались здесь.
Майкл мягко провёл рукой по её волосам и улыбнулся, понимая, что она имеет в виду. В прошлый раз здесь она увидела его пьяного и разбитого.
- А сейчас твои ожидания оправдались?
- Да, очень даже хорошо оправдались. - Она теснее прижалась к нему и снова затихла. Тишина, царившая в комнате, тепло, исходившее от Майкла, убаюкали ее, но Мэган старалась не уснуть. - Нам следует позвать домой бабушку, - уже чуть сонно проговорила она, лениво водя пальцами по его обнаженной груди. - Я уверена, она скучает по тебе.
Майкл накрыл её руку своей и мягко поцеловал её в макушку.
- И по тебе тоже. Она ведь любит тебя не меньше меня...
- Да, поэтому нужно позвать ее домой как можно скорее.
- Позовем, непременно, - сказал он, укрыв их обоих своей рубашкой. И подумал, что следует велеть Роджерсу принести сюда подушки и одеяла. Он почему-то не хотел уходить отсюда. - Но только через месяц.
Мэган улыбнулась с закрытыми глазами, прекрасно понимая, почему он так сказал. Она положила ладонь прямо туда, где спокойно и ровно билось его сердце. Сердце, которое теперь полностью принадлежало ей. Подарок судьбы, который она ни на что не променяет.
- Хорошо, - кивнула она, засыпая. - Я согласна... через месяц.
<p>
Глава 19</p>
Через месяц Майкл поехал за бабушкой и привез ее домой. Со слезами на глазах Хелен посмотрела на сияющую Мэган, затем на преобразившегося Майкла и, изумленно покачав головой, крепко обняла их обоих.
- Если бы я знала, что всё так сложится, я бы уехала значительно раньше!
Мэган и Майкл рассмеялись, обнимая счастливую бабушку.
А еще через неделю произошло событие, которого никто не ожидал.
Проснувшись рано утром, Мэган попыталась встать с постели, которую уже больше месяца делила с мужем, но не смогла этого сделать. У нее так резко закружилась голова, что она упала обратно на подушки. Майкл, который уже оделся и собирался спуститься вниз, тут же подскочил к ней и взял ее за руку.
- Любовь моя, что с тобой? - обеспокоенно спросил он, глядя на ее бледное лицо.
- Не знаю, - покачала она головой, не понимая, откуда взялась внезапная и такая сильная слабость. - Ты можешь дать мне воды?
Лицо Майкла побледнело при этих словах.
- Тебе нехорошо?
Мэган не стала говорить ему, что ее тошнит. Причем так сильно, что она боялась пошевелиться.
- Дай... просто... воды.
Когда он прижал к ее губам прохладный стакан с водой, Мэган жадно выпила всё до последней капли и снова обессилено откинулась на подушки.
- Тебе стало лучше? - с тревогой спросил Майкл, присев рядом.
Мэган не хотела пугать его еще больше, поэтому попыталась улыбнуться.
- Всё хорошо, - заверила она притворно беззаботным тоном. - Вероятно, я слишком резко надумала встать. Мне уже лучше.
- Ты уверена?
Мэган сжала его руку.
- Уверена так же, как и в том, что безумно хочу поцеловать тебя. Но ты ведь не позволишь мне это сделать?
Ей удалось усыпить его бдительность. Но вместо этого он сам склонился над ней и так нежно поцеловал, что Мэган с трудом удалось открыть глаза. Когда же она это сделала, то столкнулась с его решительным взглядом.
- Отдыхай. Сегодня я не разрешаю тебе вставать.
- Но я ведь не больна...
- И тем не менее тебе придется полежать в постели!
Мэган жалобно взглянула на него, но не стала спорить с ним, потому что действительно ощутила себя больной. И вероятно, ей было бы лучше какое-то время полежать.
- Пришли тогда ко мне бабушку. Я умру здесь со скуки.
Майкл мягко улыбнулся ей.
- Пришлю не только бабушку, но и твой завтрак. Покушаешь тут, а когда тебе станет лучше, позови меня, и я помогу тебе спуститься вниз.
При одном упоминании о еде Мэган снова стало дурно, но усилием воли она попыталась это скрыть, провожая взглядом мужа. Поцеловав ее в последний раз, Майкл вышел из их спальни, мрачно прикрыв дверь.
<p>
***</p>
А через полчаса он еще более мрачный поднимался обратно в спальню с тревожно бьющимся сердцем. Роджерс передал ему, что Мэган желает его видеть. Майкл едва сдержался от того, чтобы не бежать. Что с ней стряслось? Он перепугался до смерти, когда увидел, как она бледная не может подняться с постели. И был готов к тому, чтобы послать за доктором. Но Роджерс помешал ему. И теперь Майкл стремился в их покои, боясь обнаружить там нечто такое, что заставит его сердце остановиться.
Миновав большую гостиную и едва войдя в спальню, Майкл тут же увидел Мэган, которая по-прежнему лежала в постели. Вернее сидела, откинувшись на гору подушек. И была такая же бледная, какой он оставил ее полчаса назад. У Майкла упало сердце. Он побледнел сам, не в силах сдвинуться с места.
- Подойди ко мне, - нежно шепнула ему Мэган и вдруг улыбнулась ему так лучисто, что он чуть не задохнулся.
Сделав глубокий вдох и приказывая сердцу успокоиться, Майкл отпустил дверь и шагнул к ней. Он подошел к большой кровати с балдахином, которую Мэган не покидала с тех пор, как они оба впервые оказались там, и осторожно присел рядом. Мэган не переставала улыбаться и тут же взяла его за руку.
- Как ты? - тихо спросил он, боясь всего того, что сейчас происходило.
Ее улыбка сбивала его с толку, потому что он до ужаса боялся услышать о том, что Мэган грозит какая-то опасность. Но она не переставала улыбаться и, подавшись вперед, мягко поцеловала его. Однако это не успокоило его, а напугало еще больше.
- Мэгги, - прошептал он, положив свободную руку ей на теплую щеку, и заглянул в сверкающие голубые глаза. - Ради Бога, что с тобой? Скажи мне, что происходит?
Как ни странно, но его вопрос заставил ее улыбнуться еще шире. Она мягко взяла его лицо в свои ладони, и внезапно Майкл увидел, как розовеют ее щеки. Теперь он не знал совершенно, что подумать.
- Майкл, - заговорила она, пристально глядя на него. - Я хочу тебе кое-что сказать...
- Тебе давно следовало сказать мне это! - Разгневался Майкл, холодея от страха. - Тебе что-то угрожает? Мне вызвать врача?
Мэган продолжала улыбаться. И это окончательно взбесило его.
- Да, милый, тебе следует вызывать врача, но не скоро...
Майкл почувствовал головокружение. Ему стало трудно дышать.
- Черт побери, Мэгги, я должен был с утра отправить за доктором!.. - прогремел он, намереваясь встать, но Мэган не отпустила его.
- Майкл...
Он ее не слушал.
- Я ж видел, что тебе плохо! Ты вся...
- Майкл!
- ... была такая бледная, не могла...
- Я беременна!
- ... встать с постели, а это уже о чем-то говорить...
- Майкл! - громче позвала его Мэган, и когда он замолчал, она снова повторила. Тихо. На придыхании. - Я жду ребенка.
Замерев, Майкл смотрел ей в глаза, пытаясь осмыслить всё то, что она сказала ему.
- Что? - выдохнул он, ощутив невероятную слабость во всем теле.
Мэган снова нежно улыбнулась ему.
- У нас будет ребенок.
Майкл был так сильно потрясен, что не мог произнести ни слова. Он только смотрел на женщину, которую любил всем сердцем. Которая никогда не могла бы принадлежать ему, но стала его женой. На чью любовь он не претендовал, но она полюбила его.
Женщина, которая была смыслом его жизни, собиралась родить ему ребенка!
Если прежде он никогда не верил в чудо, никогда не ждал от жизни ничего хорошего, сейчас Майкл должен был признать, что определенно нечто неподвластное ему всё же существует. Впервые в жизни он поверил в чудо. И в счастье, которое вдруг стало с неумолимой силой рвать на части его обезумевшее сердце.
- Что? - снова прошептал он, чувствуя резь в глазах.
Мэган незаметно погладила его по щеке.
- Ты скоро станешь отцом, а я - мамой. А бабушка Хелен станет прабабушкой.
- Она... она знает... - Майкл не мог говорить, ощущая себя странным образом пьяным. От счастья. От любви. - Она знает об этом?
- Да, это она помогла мне разобраться во всём.
И снова Майкл не знал, что сказать. Он мягко провел пальцем по нежной щеке жены, а потом притянул к себе и бережно поцеловал ее в губы. Она прильнула к нему и ответила на поцелуй с тихим упоением, от которого у Майкла сжалось сердце. Он отпустил ее и снова заглянул в обожаемые мерцающие глаза.
- Я не знаю, как точно мне следует выразить все те чувства, которые я сейчас испытываю, - проговорил он, тяжело дыша.
- Ты счастлив? - спросила Мэган, прижавшись лбом к его лбу.
Майкл сделал глубокий вдох, чтобы унять бешеный стук сердце.
- Я не знал, что такое счастье, пока не встретил тебя, Мэган. Я стал самым счастливым человеком на свете, когда ты сказала, что любишь меня. Но, оказывается, я могу ошибаться.
- В чем ты ошибался, любовь моя?
- В том, что у счастья, как и у моей любви, есть одно интересное свойство.
Мэган не смогла сдержать улыбки, обожая его витиеватую манеру выражать свои мысли.
- Какое свойство?
- Счастье, как и любовь, может множиться и шириться. - Он снова быстро поцеловал ее. - Я благодарен тебе за то, что ты есть в моей жизни, что можешь менять мою жизнь. За то, что ты можешь заставить мое сердце сжиматься тогда, когда тебе этого хочется. Я столько всего хочу тебе сказать. Но почему-то слова заканчиваются. И тогда не остается ничего кроме как обнять тебя. И целовать. Целовать до скончания веков.
Он снова прижался к ее губам так, что Мэган едва удалось вымолвить:
- Я люблю тебя.
Майкл бережно уложил ее на подушки, не переставая целовать ее.
- Спасибо, спасибо за этот бесценный подарок. Я люблю тебя, Мэгги, - шепнул он, обнимая ее. - Люблю всем своим существом...
<p>
***</p>
Вечером после ужина, они сидели в гостиной. Дамы пили чай, а Майкл сидел напротив и смотрел на двух женщин, которые делали его жизнь невероятно богатым и значимым. Он не мог насмотреться на сияющую жену и счастливую бабушку, которые что-то говорили друг другу и тихо смеялись. Этот день был наполнен таким безграничным счастьем, что в какой-то момент ему стало не по себе. Но потом Майкл отбросил в сторону все сомнения, решив не расстраивать Мэган.
Ему с трудом верилось в то, что судьба, наконец, благосклонна к нему. Удивительно, но он будет отцом. У него будет свой крошечный малыш, которого он будет баюкать, любить, баловать и оберегать, как и его мать. Мэган никогда не поймет, что значит для него. А возможно уже начинала понимать. За это он любил ее еще больше.
- О чем ты так усиленно думаешь? - вдруг спросила Мэган, с улыбкой глядя на него.
- Наверняка решает, какие еще документы перечитать или подписать, - подразнила его бабушка, глядя на него с такой же счастливой улыбкой.
- Я выброшу все бумаги, если он вздумает читать их сейчас. Сегодня... - Она нахмурила брови и задумчиво добавила: - В ближайшее время!
Бабушка сокрушенно посмотрела на Мэган.
- Почему раньше я сама не подумала об этом, когда он изводил себя работой?
- Потому что раньше рядом с вами не было меня. - Женщины рассмеялись и снова взглянули на Майкла. - Ты ничего не хочешь добавить? - спросила Мэган, ощущая себя невероятно счастливой.
Майкл улыбнулся ей. Господи, он так отчаянно любил ее, что едва сдерживался от того, чтобы не обнять ее и не прижать к себе даже в присутствии бабушки! У нее вдруг разрумянились щеки, когда она заметила, как опасно потемнели его глаза. От этого Майклу захотелось поцеловать ее еще больше.
Его мысли оборвал громкий стук в дверь. Нахмурившись, он быстро встал.
- Кто это может быть в такое время? - удивилась Мэган, тоже поднимаясь.
Майкл посмотрел на нее.
- Сядь, не беспокойся. Я сам открою.
Он направился к двери и вышел из гостиной, гадая, кто может прийти к ним в такой поздний час. Они не ждали гостей. Майкл не хотел никого видеть. Он не желал делить с другими этот особенный день.
Самый счастливый день его жизни.
Когда он открыл входную дверь, сильнейший удар ослепил его так внезапно, что Майкл отскочил в сторону. А потом снова чей-то твердый кулак врезался ему в лицо. Да так болезненно, что Майкл застонал, покачнулся и упал на пол. Упал на пол своего собственного дома! Куда никогда не падал.
- Мерзавец! - раздался гневный мужской голос. Кто-то склонился над ним и снова ударил его по груди. Уверенно. Расчетливо. Лишая Майкла возможности дышать. - Я убью тебя собственными руками!
Странные звуки привлекли внимание женщин, которые поспешно вышли из гостиной. Но едва переступив порог, Мэган потрясенно застыла у дверей, увидев лежащего на полу Майкла. И на склонившегося над ним мужчину. Майкл поднял руку, перехватив кулак, который собирался разбить ему нос, отвел руку мужчины в сторону.
И тоже застыл, потрясенно глядя на лицо, которое не должен был увидеть. Ни при каких обстоятельствах.
Мэган тихо ахнула, прижав руку к груди. У нее так сильно закружилась голова, что она чуть не упала. С трудом дыша, она едва слышно молвила:
- Дж-джордж?!
Резко вскинув голову, гость посмотрел прямо на нее. До боли знакомые карие глаза сверкали такой ненавистью и яростью, что Мэган невольно сделала шаг назад.
- А вот и ты, моя дорогая! - процедил он и, воспользовавшись растерянностью Майкла, снова размахнулся и ударил его по лицу. - Сукин сын!
Мэган не могла поверить своим глазам, но перед ней действительно стоял Джордж! Она едва могла дышать, едва могла сдвинуться с места, потрясенно глядя на человека, которого считала навеки потерянным для себя. Она не могла понять, откуда он взялся. Как возник у ее дверей. Мэган казалось, что она сейчас сойдет с ума. Столько лет она думала, что Джордж погиб, а сейчас он стоял перед ней. Вернее, склонился над Майклом. И пытался его убить.
Перстнем на пальце Джордж рассек бровь Майкла, откуда стала сочиться кровь. Это отрезвило Мэган так внезапно, что похолодело в груди. Она бросилась вперед, не замечая ничего вокруг. У нее было лишь одно желание: защитить Майкла до того, как его убьют.
- Майкл! - прошептала она, упав на колени рядом с ним, а потом грозно взглянула на другого. - Хватит! - крикнула она на Джорджа, который снова хотел нанести удар.
Удивительно, как Майкл, имея недюжинную силу, не мог защитить себя. А может не хотел?
Джордж снова поднял голову. И снова в его взгляде было столько ненависти, что Мэган стало не по себе.
- А ты? - тяжело дыша, бросил он, оглядев ее с ног до головы презрительным взглядом. - Вместо тог, чтобы встречать своего воскресшего мужа, защищаешь этого!.. Шлюха!
Незаметно выпрямившись, Майкл так стремительно ударил его по лицу, что Уиксли отбросило в сторону. Тот упал на спину, но восстановив равновесие, поднял руку и прижал пальцы к разбитой губе.
- Не смей больше произносить это слово! - проговорил Майкл, присев на полу.
Имея возможность коснуться его, Мэган осторожно взяла его лицо в свои ладони. И ощутила настоящую боль, увидев ссадины и небольшую ранку над правой бровью, откуда продолжала сочиться кровь. Она хотела что-то сказать, но Майкл покачал головой, словно бы запрещая ей. Затем отстранился и быстро вскочил на ноги, а потом помог встать ей. И взглянул на Уиксли.
- Пойдем в гостиную. Там поговорим.
Уиксли медленно встал, отплевывая кровь.
- Мне с тобой не о чем говорить, мерзавец! - Он снова взглянул на Мэган, которая продолжала стоять рядом с Майклом. - А вот с тобой мне есть, о чем поговорить, моя дорогая.
Мэган казалось, что она спит и видит плохой сон. Очень плохой сон. Ведь на самом деле это не могло быть правдой. Едва она обрела уверенность в завтрашнем дне, едва обрела человека, которого любила всем сердцем, как некая сила, возникшая так поспешно, грозила снова разрушить это хрупкое счастье. Как такое могло произойти?
Стоявший перед ней человек не мог быть Джорджем, мужчиной, которого она когда-то безумно любила и чуть было не погибла, потеряв его. Сейчас перед ней стоял озлобленный, в простой одежде, разгневанный мужчина, который жаждал мести. Карие глаза, которые прежде светились нежностью и любовь, сейчас взирали на нее с презрением и болью. Руки, которые некогда обнимали ее, сейчас пытались причинить боль другим... Лицо его осунулось. Он похудел. На лице появились несколько морщин, делая его старше положенного возраста. Волосы отрасли, а на концах слега побелели... Мэган не могла поверить, но он начал седеть!
- Что, никак не можешь узнать своего мужа? - раздался его голос, наполненный горечью.
Мэган вздрогнула и инстинктивно отступила назад, стремясь спрятаться за спиной Майкла. Она действительно не могла узнать Джорджа. Но эти глаза... Этот голос... Мэган вдруг застыла, полностью осознав то, что он на самом деле находится в одной с ней комнате. Он живой!
Джордж каким-то чудом ожил и вернулся домой!
- Боже, - молвила она, качая головой. - Как это возможно?
Майкл жестко взял ее за локоть.
- Пошли в гостиную!
Мэган была так глубоко потрясена, что не заметила мертвенную бледность самого Майкла.
Бабушка Хелен, которая все это время стояла возле дверей гостиной, тихо отошла в сторону и пропустила их, а потом вошла последней и так же тихо прикрыла дверь, не отходя в сторону.
<p>
Глава 20</p>
Повисло такое жуткое молчание, что любой звук мог взорвать напряженную атмосферу. На ватных ногах Мэган подошла к горящему камину, инстинктивно пытаясь согреться, но зубы продолжали стучать от невыносимого холода.
Майкл отошел в дальний угол комнаты, а Джордж остановился у окна. Он достал платок, чтобы вытереть с лица кровь. И первым нарушил молчание.
- Никто не спросит, как я выжил, или это уже неважно?
Его циничный вопрос прошелся острым лезвием по натянутым нервам. Мэган вздрогнула, вновь услышав до боли знакомый голос. Голос, который никогда больше не надеялась услышать. Обхватив себя руками, она медленно обернулась к нему.
- Как это произошло? - тихо спросила она, глядя на Джорджа.
Он усмехнулся, аккуратно складывая испачканный платок.
- Хорошо, что хоть кто-то хочет услышать эту историю. - Он перестал играть платком и взглянул на Мэган. - Однажды вечером, когда я возвращался домой, на меня напали двое неизвестных. В меня стреляли, меня избили и бросили в реку, пытаясь утопить, но каким-то чудом мне удалось выжить.
Констебль говорил ей тогда, что на Джорджа напали. Но ей не было известно о том, что в него стреляли.
- Как? - потрясенно шепнула Мэган. - Почему в тебя стреляли?
Лицо Джорджа покраснело, когда он нехотя ответил:
- Я задолжал большую сумму и не смог вернуть в срок. Но я бы все уладил, - его гневный взгляд уперся в Майкла, - если бы не он!..
Мэган нахмурилась, опустив руки. Она не придала значения замечанию Джорджа по поводу Майкла. События прошлого с такой стремительностью возвращались к ней, что теперь невозможно было отмахнуться от них. С каким-то дурным предчувствием Мэган вспомнила всё то, что предшествовало ее браку с Майклом.
Долги Джорджа, заложенный дом... Теперь она могла прямо спросить обо всем этом у самого Джорджа.
- Постой. - Она пристально смотрела на него. - Почему ты никогда не говорил мне, что у тебя были проблемы?
Карие глаза гневно сузились.
- Тебе не нужно было этого знать.
- Не нужно было знать? - тупо повторила она, пытаясь сохранить ясность ума. - Боже, Джордж, но я ведь была твоей женой!
- Была? - Он вдруг громко расхохотался. - Ты и сейчас моя жена!
По спине Мэган прошелся леденящий мороз от его смеха. От его слов. Слова, которые имели колоссальную силу и способность разрушить всю ее заново обретенную жизнь. И Любовь! Мэган приложила отчаянные усилия для того, чтобы пока не думать об этом.
- Где ты был все эти годы? Почему не вернулся раньше?
- Меня подобрал какой-то рыбак, который уплывал во Францию. Всё это время я пробыл там. Я жил словно в тумане, не помнил даже собственного имени, потому что потерял память. Целых пять лет я был никем и не помнил даже, откуда я родом!
Мэган ошеломленно смотрела на него. Потерял память? Целых пять лет жил без имени и прошлого? Как такое возможно?
- И ты только недавно вспомнил, как тебя зовут? - совсем тихо прошептала она, приросшая к полу. Чувствуя, как начинают дрожать колени.
Лицо Джорджа по-прежнему выражало безграничное презрение.
- А ты очень хорошо соображаешь, - бросил он, снова быстро прижав платок к разбитой губе.
Его слова внезапно так сильно разозлили Мэган, что ей захотелось вскричать. Как он сейчас может вести себя так жестоко! Шок прошел, сменившись медленным осознанием того, что сейчас происходило с ней. С ее жизнью... Чем на самом деле обернулось для нее возвращение Джорджа. Мэган вдруг задрожала, ощутив себя самой беспомощной женщиной на свете!
Боже правый! Пять лет назад она бы умерла от счастья, если бы увидела его живого и здорового. Она смотрела на Джорджа, понимая, что ей следует подойти к нему, коснуться его. Обнять. Но не могла сдвинуться с места. Не могла сделать шаг в его сторону. Три года назад она бы не задумываясь бросилась к нему на шею, едва бы увидела его. Три года назад она бы отдала все на свете, чтобы вот так же он вошел в ее двери. Три года назад у нее разорвалось бы сердце от любви к нему. Но не сегодня. Не сейчас...Потому что теперь у нее был Майкл! Он был ее мужем. Отцом ее ребенка. Она любила его! Любила так сильно, что даже возвращение Джорджа ничего бы уже не изменило.
Она повернулась и взглянула на Майкла, который стоял в стороне от всех. Он успел вытереть лицо, но кровь от ранки над бровью продолжала тоненькой струйкой катиться по виску. Ее муж. Отец ее ребенка. Едва она заглянула в его зеленые глаза, как сердце мучительно сжалось в груди. Любовь к нему заполнила каждую клеточку ее тела и души. Мэган вдруг с ужасом обнаружила, что ничего не испытывает к Джорджу. Ей было невероятно больно смотреть на него. Но и только. Ей должно было быть стыдно за это. Ведь Джордж выжил. Она должна была радоваться за него. Радоваться тому, что он вернулся... И всё же... Боже, как такое могло произойти? Как может одна любовь умереть и быть полностью вытесненной другой, всеобъемлющей, невероятно сильной, почти удушающей?
Может она не так понимала истинную природу любви, но ничего не могла поделать с собой. Она любила только его. Майкл... Он снова выглядел отчужденным, таким замкнутым. Он отгородился от всех, отгородился даже от нее. Это причиняло невероятную боль, но она не могла винить его за это. Мэган ужасалась ситуации, в которой они оказались. Все.
Снова раздался голос Джорджа. Очень злобный, но весьма довольный.
- Думаю, теперь всё очевидно. Моя милая, я пришел за тобой. Ты - моя жена и должна жить со мной.
Мэган похолодела еще больше, понимая, о чем он говорит. Теперь, когда стало известно, что он жив, что вернулся домой, брак с Майклом летел ко всем чертям, потому что перед законом ее мужем продолжал оставаться Джордж. Мэган на секунду закрыла глаза. Но ведь Джордж так же не заслужил всего этого... Его жизнь тоже была исковеркана. Целых пять лет ему пришлось жить без прошлого. Роковой случай так сильно переменил их жизни, что теперь нельзя было вернуться к прошлому. К тому, о чем он говорил. Что требовал. Он, вероятно, думал, очень надеялся, что она ждала его, своего мужа. Что должна была броситься ему на шею, но вместо этого обнаружил, что она вышла замуж за другого. Как должно быть ему больно! Его нельзя было винить за то, что он ненавидел ее...
Увидев, как еще больше побледнело лицо Мэган, Джордж почему-то рассмеялся. Ужасным, жутким, шершавым смехом. Мэган стало совсем дурно от этого смеха.
- Неужели ты думала, что я не вернусь за тобой, моя дорогая?
Мэган не смогла ответить. Она не знала, что говорить человеку, который когда-то был смыслом ее жизни. Который пережил столько несчастий. Который сумел вернуться домой, но вместо счастливой возлюбленной нашел чужую жену.
- В любом случае мне не нужен твой ответ, - холодно проговорил Джордж, пожав плечами. - Теперь это не важно, потому что я вернулся не только за тобой, дорогая, но еще за тем, что отобрал у меня он!
Джордж с ненавистью указал на неподвижно стоявшего Майкла. На этот раз Мэган не смогла проигнорировать его гневного настроя против Майкла. Ей казалось, что Джордж злиться потому, что Майкл женился на ней, но в его словах было нечто такое, что заставило ее нахмуриться.
- Отобрал? - переспросила она. - Что у тебя отобрал Майкл?
- Так ты ничего не знаешь? - Он снова рассмеялся. Почти от души. - Как интересно. Он заранее всё спланировал, или только некоторые детали? Вы думали избавиться от меня, чтобы зажить счастливо?
Мэган ошеломленно уставилась на Джорджа, не в силах произнести ни слова. Но внезапно раздался ледяной и твердый голос Майкла.
- Мэган ничего не сделала!
Уиксли повернулся к нему, побагровев от едва сдерживаемой ярости.
- Так значит, ты один все провернул? И нападение на меня и...
- К нападению я не имею никакого отношения.
- Да? Тогда может, расскажешь, кто это мог быть?
На лице Майкла не дрогнул ни один мускул, когда он ответил:
- Это были нанятые люди братьев Босуэлл, которые так и не дождались твоих денег и решили отомстить тебе, потому что сами прогорели.
Уиксли усмехнулся.
- Как мило! Так ты навёл справки?
Мэган была на грани нервного срыва, поэтому не смогла удержаться от крика.
- Ради Бога, что здесь происходит? Что всё это значит?!
Джордж, наконец, соизволил взглянуть на нее.
- Этот... этот твой мнимый муж рассказывал тебе, как обокрал твоего настоящего мужа?
Мэган остолбенела, услышав такое.
- Что?
Он вдруг улыбнулся. Такой ядовитой и презрительной улыбкой, что холодок прошелся по спине. Улыбка, которая ничего хорошего никому не сулила. И прежде всего ей.
- Однажды вечером, - начал Джордж, глядя на нее, - Сомерс заявился в клуб и заставил меня сыграть с ним партию в покер. Я как последний глупец повелся на это. Игра шла хорошо, но в какой-то момент он вынудил меня поставить на кон всё, а потом я проиграл! До последнего пенни.
Мэган не могла в это поверить. Не могла поверить в то, что Майкл был способен на подлое злодеяние. Медленно обернувшись, она посмотрела на него, застывшего, заложившего руки за спину, выпрямившегося так, будто был готов встретить каждый удар. Такой гордый. Такой неприступный.
- Это правда? - молвила она, мысленно умоляя его опровергнуть всё сказанное.
Но он ответил в ее любимой манере, односложно, сказав лишь:
- Да.
Мэган всё равно не могла поверить в то, что он совершил это намеренно. Она знала его. Прекрасно знала, какой он порядочный и в высшей степени честный. Он умел просить прощение у дворецкого! Никто из ее знакомых не умел просить прощение у слуги, кроме Майкла. За это и за многое другое она и любила его.
- У тебя ведь были причины так поступить, - невольно проговорила она, шагнув к нему. - Прошу тебя, скажи, почему ты так поступил?
- Я не ослышался? - Лицо Уиксли вытянулось. - Ты хочешь оправдать его?
Мэган не обратила внимание на Джорджа, умоляюще глядя на мужа, на человека, которого продолжала считать своим мужем.
- Майкл...
Он упрямо молчал.
- Ты выгораживаешь этого ублюдка? - Уиксли, кажется, по-настоящему разозлился. - Он забрал у меня все деньги, а потом и тебя! И после всего этого ты продолжаешь разговаривать с ним?!
Она ждала ответа от Майкла. Любого, какого он посчитает нужным дать ей. Он должен был сказать, что всё совсем не так! Он никогда не поступал так низко, так подло. Это было не в его духе. Не в его характере. Заглянув в его потемневшие глаза, она вдруг с ужасом поняла, что он превратился в незнакомца, в чужака, который безоговорочно принял возвращение Джорджа. Принял его слова. И возможно даже был готов отпустить ее... Мэган похолодела так сильно, что на секунду закружилась голова. Господи, она не могла перестать любить его даже находясь в одной комнате с живым и здоровым Джорджем! Она любила Майкла, любила с удушающим отчаянием! А он стоял неподвижно, с невозмутимым выражением лица, будто не собирался ничего предпринять или опровергать. Лицо, покрытое ссадинами и синяками. Безгранично дорогое сердцу лицо.
- Майкл, - снова позвала его Мэган, продолжая приближаться к нему. - Я не поверю, что ты мог сделать это намеренно. Скажи мне, прошу тебя, скажи, почему ты пошёл на это? Почему ты скрывал это от меня? Умоляю, скажи хоть что-нибудь.
Он долго смотрел на нее, а потом спокойно ответил:
- Что ты хочешь, чтобы я сказал?
Мэган остановилась в шаге от него.
- Ты действительно заставил Джорджа проиграть все деньги?
Ответ последовал незамедлительно, потому что он не собирался ничего скрывать.
- Да.
Даже услышав это, Мэган не переставала верить в него.
- Почему?
- Потому что это был единственный способ защитить тебя.
Он никогда не обманывал ее. Никогда не давал повода усомниться в себе. И сейчас, глядя на него, Мэган вдруг с ошеломляющей ясностью осознала одну важную вещь: он ведь любил ее уже тогда, любил, зная, что никогда не сможет претендовать на ее любовь. Любить и знать, что она никогда не сможет принадлежать ему. Любить так сильно, чтобы решиться защитить ее любой ценой. Даже пойдя на обман!
У Мэган запершило в горле.
- Защитить от чего? - хриплым от боли голосом спросила она.
Выражение его лица оставалось таким же непроницаемым, как и прежде. Но не для Мэган, которая теперь знала его. И знала, как ему невероятно трудно. Это еще больше усиливало ее страдания, потому что как и прежде, он не собирался никого подпускать к своей боли. Даже ее.
И всё же, не смотря ни на что, он ответил, как отвечал раньше, с оглушительной честностью. Готовый потом понести за это любое наказание.
- Уиксли собирался вложить свои деньги в аферу братьев Босуэлл и мог потерять всё. Я пытался уговорить его не делать этого, но он не хотел меня слушать.
Мэган ошеломленно выпрямилась.
- И чтобы защитить его сбережения, ты предпочел заставить его проиграть их тебе?
Он не шелохнулся, не кивнул. Лишь прямо смотрел на нее.
- Да. Забрал с тем, чтобы потом вернуть ему все в целости и сохранности.
Так вот, какие сбережения отдал он ей в день их свадьбы! - потрясенно подумала Мэган, вспомнив его свадебный подарок. Прибыль с процентами, которые сам же утроил, вероятно, ощутив вину за то, что произошло с Джорджем. Он не был причастен к трагедии ее мужа, как это стремился представить Джордж, а пытался спасти его, защитить. Защитить сбережения, от которых зависела и ее жизнь.
Господи, как же сильно он любил ее, если решился на такое? На осуждение и презрение других! Ей не хотелось снова убеждаться в искренности и глубине его чувств. Она знала, как беззаветно Майкл мог любить. Когда-то она думала, что обрела такую же любовь. Когда-то она считала, что любит так же сама. Но ни ее чувства, ни чувства Джорджа не могли сравняться с тем, что испытывал Майкл.
- И всё это ради меня? - тихо спросила она, глядя на него.
И только тогда взгляд его смягчился. В его глазах появилось то редкое, невидимое для других и предназначенное только ей одной особое тепло, которое согревало душу.
- Ради тебя.
Мэган хотелось зарыдать, но каким-то чудом она сдержала себя. Потому что с ужасом осознала, во что теперь превратится её жизнь с возвращением Джорджа. Жизни их всех. Она сделала еще шаг в сторону Майкла, вплотную приблизившись к нему. У нее так сильно перехватило горло, что она не могла больше говорить. Мэган лишь смотрела на него, мысленно умоляя его сделать хоть что-то, не закрываться от нее. Но он не сдвинулся с места.
- Я вернулся, чтобы забрать всё то, что принадлежит мне, - раздался голос Джорджа. - Я собираюсь забирать всё. Закон на моей стороне.
Мэган безразлично махнула рукой.
- Забирай, - молвила она безжизненным голосом, признавая себе в очередной раз, что ничего не испытывает к Джорджу. - Мне не нужны деньги.
Она была готова отдать ему всё, что угодно, лишь бы прекратить этот кошмар.
- Как легко ты говоришь об этом! - язвительно бросил Джордж.
Жгучий гнев вспыхнул в душе. Сытая по горло разговорами о деньгах, Мэган резко обернулась к нему.
- Как ты можешь говорить о деньгах сейчас! Разве только это имеет значение?
- Да, если мою жизнь решали эти проклятые деньги!
- Твои деньги в целости и сохранности лежат в банке!
Уиксли запнулся и удивленно вскинул брови.
- Что?
- Майкл вернул мне все твои деньги, и утроили их сумму.
Глаза Джорджа вдруг заблестели. Заинтересованно. Почти жадно.
- Утроил? С какой стати он сохранил мои деньги и вернул их тебе?
- Ты не слышал? Чтобы они не достались каким-то там братьям. Чтобы ты не потерял их!
Уиксли нерешительно переменился с ноги на ногу.
- Я бы сам со всем справился...
Не справился бы! - с горечью признала Мэган, начиная понимать самые глубокие пороки Джорджа, которые прежде никогда не замечала.
- А наш дом? - не выдержала Мэган, ужасаясь тому, что именно сейчас им суждено обсудить самые позорные фрагменты прошлого. - Наш дом тоже он уговорил заложить?
Ее слова не понравились Уиксли, потому что он гневно шагнул к ней.
- Не смей говорить о том, чего не знаешь!
- Да? А ты знаешь, что мне пришлось пережить, когда я узнала, что наш дом, дом моих родителей заложен? Что меня могут выкинуть на улицу в любую секунду, и я ни к кому не смогу обратиться за помощью, потому что кроме тебя у меня никого не было.
- Сомерс мог выкупить его для тебя.
- С какой стати он бы это сделал?
- У него были деньги...
- Он не был обязан отвечать за твои ошибки! Он вернул мне наш дом, который ты заложил, но только в том случае, если я стану его женой, чтобы уберечь меня от позора и скандала. Он подумал даже об этом, а ты даже не сказал мне, что у нас проблемы!
- Хочешь сказать, что не спала с ним до вашей свадьбы?
Это было последней каплей. Такого Мэган не ожидала от человека, которого когда-то любила, от потери которого чуть было не умерла. Который посмел заподозрить ее в супружеской измене! Его слова ранили в самое сердце, которое сейчас переворачивалось в груди. Мэган шагнула к нему и влепила Джорджу такую звонкую пощечину, что заболела ладонь.
- Как ты смеешь! - выдавила она, чувствуя, как слезы катятся по щекам. - Как ты можешь говорить такие вещи, Джордж! Ты думаешь, я способна на такое? Неужели, ты так плохо знаешь меня?
Он медленно повернул к ней искаженное страданиями лицо.
- Я думал, что знаю тебя, - совсем тихо проговорил он, покачав головой. Карие глаза потемнели от боли, и на мгновение он стал похож на того самого Джорджа, которого она когда-то знала. Которого безгранично любила: доброго, нежного и любящего. - Женщина, которую я когда-то любил, не смогла бы выйти замуж сразу же после моей смерти. Не смогла бы спать с человеком, который обокрал меня.
Мэган поражалась том, как всё еще сохраняет ясность ума, выслушивая такие вопиющие вещи. Подумать только, он обвинил ее не только в измене, но и назвал предательницей! Как ее сердце могло продолжать биться после всего этого? Она не могла остановить слезы, которые катились по щекам. Она задыхалась от боли. Она смотрела в глаза вернувшегося с того света Джорджа. И ей хотелось умереть.
- Молодой человек! - Внезапно в разговор вмешалась бабушка Хелен, о присутствие которой все позабыли. Она шагнула вперед, глядя на Джорджа. - Как вы можете вести себя так жестоко с той, которая скорбела по вам все эти годы и места себе не находила от боли?
Кажется, слова бабушки подействовали на Джорджа, потому что он замолчал и отвернулся к камину. Взглянув на внука, его жену и их гостя, Хелен торопливо заговорила, боясь того, как бы ни произошло непоправимое.
- Вам всем следует отдохнуть! Вы все потрясены произошедшим и можете наговорить друг другу много обидных слов. Идите отдыхать. - Хелен подошла к стене и потянула за сонетку, вызвав дворецкого. Когда Роджерс вошел в гостиную, она быстро велела: - Проводите лорда Уиксли в комнату для гостей и подайте ему поздний ужин.
- Слушаюсь, - кивнул Роджерс.
Хелен взглянула на убитого горем внука, который, однако, пытался сделать вид, будто у него все хорошо, и попыталась сдержать слезы.
- Майкл, милый, проводи Мэган наверх.
Мэган не заметила, как ее вывели из гостиной, как привели в другую комнату, которая принадлежала теперь ей и Майклу. Комната, в которой стояла гробовая тишина. В ушах звенело, а гнетущая тяжесть в груди грозилась столкнуть ее в пропасть. Мэган дрожала от невыносимого холода, но боялась, что теперь ей никогда не согреться.
Когда Майкл тихо прикрыл дверь, Мэган медленно обернулась к нему, чувствуя себя такой уставшей и обессиленной, что закружилась голова. Она полагала, что ничего уже не способна ощутить, но стоило глазам Майкла остановиться на ней, как у нее защемило сердце.
- Что теперь мы будем делать? - глухо спросила она, едва стоя на дрожащих ногах.
Майкл не сдвинулся с места, сохраняя суровое выражение лица.
- Отдыхай, - только и сказал он.
Мэган не могла больше выносить его холодность. Не могла притворяться, будто всё еще способна справляться со сложившейся ситуацией. Она подошла к нему, подняла руки и, крепко обхватив его торс, положила голову ему на плечо, нуждаясь в нем сейчас больше всего на свете. И тут же почувствовала, как он дрожит. Как непросто ему дается эта его знаменитая выдержка. Она знала, как тяжело Майклу всё то, что происходило внизу. Что он не собирался отпустить ее!
- Я люблю тебя, Майкл, - молвила она, закрыв глаза, борясь со слезами, которые снова стали катиться по бледным щекам. Кто бы мог подумать, что, даже увидев Джорджа, она сможет любить кого-то другого! Но это была правда, которую прежде всего должен был принять Майкл. - Надеюсь, ты понимаешь, что это уже ничто не изменит? И никто.
Майкл вздрогнул от такой боли, что на секунду перехватило дыхание. Когда-то он даже не мечтал о том, чтобы завоевать ее любовь, а сейчас она говорит о том, что будет любить его, Майкла, даже не смотря на то, что ее Джордж воскрес из мертвых. Он до сих пор не мог понять, как это произошло. Больше всего на свете Майкл боялся того, что Мэган может подойти и обнять Уиксли, а тот обнимет ее в ответ. Он до ужаса боялся, что если она увидит Джорджа, она забудет его, Майкла. И тогда он потеряет ее навсегда.
Но она не обняла Уиксли. Она стояла рядом с ним, с нуворишем Сомерсом, даже тогда, когда Уиксли обвинял его в своей смерти. В нападении на него. В том, что Майкл обокрал его. С какой-то пугающей верой в него она просила его объяснить всё, желая убедиться в том, что это всё произошло не намеренно.
Когда-то Майкл безумно боялся того, что узнав о той злосчастной партии в покер, она навсегда возненавидит его, но она выслушала его. Она поняла, почему он поступил так. Она поверила в то, что он хотел защитить ее. Потому что знала, как сильно он любил ее. И всегда будет любить.
Ощутив удушающую любовь к ней, он поднял дрожащие руки и до предела прижал ее к себе.
- Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, - хриплым голосом проговорил Майкл, зарывшись лицом ей в волосы.
- Мы сможем справиться с этим? - едва слышно спросила она.
Он не мог внушить ей напрасную надежду.
- Не знаю.
Мэган подняла к нему свое бледное лицо. Ее глаза были наполнены такой мукой, что Майклу стало не по себе.
- Что ты будешь делать?
Он не знал. До сих пор Майклу казалось, что он спит и видит плохой сон. Но это была реальность. Жестокая реальность, которая собиралась снова отнять у него Мэган. И их еще не родившегося ребенка. Эта мысль заставила его испытать настоящий ужас.
- Завтра я поеду в Лондон.
Мэган застыла, понимая, что не готова отпускать его. Особенно сейчас. Особенно так далеко.
- Зачем?
Он какое-то время молча смотрел на нее.
- Я должен встретиться со своим поверенным.
Это будет их первое расставание с тех пор, как они обрели друг друга, подумала Мэган. Особенно по такому кошмарному поводу.
- Не... не уезжай, - молвила она, крепче обняв его.
Она боялась, поразился Майкл. Это было видно по глазам, по дрожащему голосу. Она боялась, что он уедет и оставит ее одну. Наедине с Уиксли. Майкл должен был защитить ее. Но и остаться он не мог.
- С тобой будет бабушка.
- А Джордж?
- Он... он не посмеет ничего сделать тебе. - Одна мысль о том, что Уиксли может причинить Мэган малейший вред, вызвала слепящую ярость Майкла. Он свернет ему шею, если тот попробует прикоснуться к ней! - Обещаю...
- Когда ты вернешься?
- Не знаю.
- Что нам теперь делать?
Майкл взял ее лицо в свои ладони и мягко погладил ее бледные щеки.
- Отдыхай. Тебе нужен отдых.
Мэган понимала, почему он так говорил. И не смогла сдержать очередных слез.
- Как я буду отдыхать? - Мэган сокрушительно покачала головой. - Как я смогу отдохнуть? Без тебя...
- Тебе нужен отдых, любовь моя. Как и нашему ребенку. - Он опустил руку и положил ладонь ей на живот. - Не говори о нем никому. Даже слугам. Не говори никому, пока я не придумаю, как нам выбраться из этого положения.
Они оба понимали, что теперь ни их любовь, ни тем более ребенок не будут законными. Возможно, придется что-то потерять, от чего-то отказаться. Оба безумно боялись этого и не могли произнести роковые слова вслух, потому что никто из них не заслуживал того, чтобы стоять перед таким выбором.
- Я никому не скажу, - пообещала Мэган, укрыв дрожащей ладонью его руку. - А ты береги себя и пообещай, что скоро вернёшься. Вернёшься к нам.
Майкл не мог дать ей такого обещания. Теперь у него не было права даже находиться с ней в одной комнате. Он лишь мягко поцеловал ее в лоб и отстранил от себя. Он давно привык к боли, а вот ее должен был уберечь от предстоящих испытаний. Она не должна пройти через подобные мучения. Она не заслуживала этого. Он не позволит этому случиться.
- Береги себя, - прошептал он, отпустил ее, развернулся и быстро вышел из комнаты, боясь обернуться.
Боясь, что у него не хватит сил покинуть ее. Но он сумел это сделать... Ради них обоих.
<p>
***</p>
Он сидел в своем кабинете, положив локти на стол и закрыв лицо руками. Майкл почти ничего не чувствовал, пытаясь хоть как-то дышать. Даже в страшном сне ему не приснился бы такой день. Самый счастливый день его жизни обернулся настоящим кошмаром. Ребенок, который должен был принести в его жизнь безграничное счастье, мог стать беспризорником, незаконнорождённым. У него могли отнять Мэган. Его жизнь на этот раз развалится на столько частей, что потом он ни за что не сможет собрать даже обломки.
У него не было абсолютно никакой возможности предотвратить катастрофу.
Господи, сейчас было бесполезно всё, чего он добился, что нажил и чем владел! Майкл едва сдерживался от того, чтобы не зарычать. На весь мир, на Бога, который отнял у него мать, отца, Дебби, а теперь пытался забрать ещё и Мэган. И их еще не родившегося ребенка!
Внезапно дверь отворилась, и кто-то тихо вошёл в кабинет. Майкл не желал никого видеть, но по шаркающей походке понял, кто пришёл к нему. Он не сдвинулся с места до тех пор, пока бабушка не обхватила его голову и не прижала к своей груди.
- Милый, - прошептала она, поглаживая его растрепанные волосы.
Майкл вдруг обнаружил, что задыхается. Он не мог дышать. У него кружилась голова от удушающей боли в сердце. Он зажмурил глаза и беспомощно прижался к ней.
- Бабушка.
У него был такой хриплый, наполненный такими страданиями голос, что Хелен не выдержала и заплакала.
- Ах, Майки, почему ты не полюбил какую-нибудь обычную девушку из обычной семьи?
Майкл незаметно покачал головой, продолжая прижиматься к бабушке.
- Ты ведь знаешь, что мне не нужна другая.
Бабушка горько улыбнулась сквозь слезы.
- Знаю, милый. Иначе это был бы не ты. - Хелен отстранила от себя внука и заглянула в его потемневшие от боли глаза. - Что ты будешь делать, Майки?
Майкл не представлял, как ответить ей.
- Не знаю. - Он на секунду прикрыл глаза, пытаясь дышать. - Я должен встретиться со своим поверенным. Мне нужно хоть что-то сделать, иначе я сойду с ума.
Хелен с безграничной любовью погладила его по щеке.
- Ты никогда не был безумным, Майки.
- Я не могу потерять ее, бабушка, - сокрушенно выдохнул Майкл, ощущая, как сжимается всё внутри. - Я не могу потерять Мэган...
- Ты не потеряешь, - убежденно заявила она и улыбнулась ему, в очередной раз являя ему силу своего духа, которым он всегда восхищался. - Ты прошёл через такие испытания, какие остальные не смогли бы даже начать. За это ты получил Мэган. И своего ребенка. Сейчас тебе предстоит пройти ещё одно, последнее испытание. Ты справишься, милый, я знаю. Борись за нее. Борись за вас, за ваше счастье. И не переставай надеяться. Не смей терять надежду, слышишь меня?
- Я не смогу жить без неё.
Хелен проглотила ком в горле, глядя на убитого горем внука. У нее разрывалось сердце за него и за Мэган. За этих потерянных, одиноких существ, которые наконец-то обрели друг друга. Особенно сейчас.
- Тебе и не нужно жить без нее, - сказала она, стараясь не показывать Майклу то, как тяжело и больно ей. - Сражайся за неё, сражайся так, как не делал этого до сих пор. Пусть предыдущие битвы покажутся тебе лишь подготовкой к самой главной. Вложи в это всю свою силу и упорство. И свою любовь.
Внезапно Майкл понял, что ему нужно делать. И как можно вести битву, о которой говорила бабушка. Он медленно встал и заглянул в глаза бабушки, которая всегда была рядом и помогала ему тогда, когда ему казалось, что уже ничего не исправить, ничто не вернуть. Которая давала силы жить даже тогда, когда он считал, что потерпел окончательно поражение. Сейчас он не имел права на проигрыш! Не имел права на ошибку! Как же ему повезло, что у него была эта удивительная женщина!
- Я люблю тебя, бабушка! - прошептал он, крепко обняв ее. Майкл вдруг ощутил слабую, но надежду. Надежду на то, что сможет удержать Мэган. Сможет выступить против целого мира, многовековых законов, и удержать ее. - Я сделаю всё возможное, чтобы вернуть Мэган. Только позаботься о ней, пока я не вернусь.
- Будь спокоен. Я не позволю этому... Уиксли причинить ей вред.
<p>
Глава 21</p>
Утром, спустившись в гостиную, где ей предстояло подождать завтрака, потому что было ещё очень рано, Мэган медленно подошла к окну. И удивилась тому, как резко переменилась погода. Вчерашний солнечный день сменился проливным дождем. Небо затянуло серыми грозовыми тучами. Недалеко сверкнула яркая молния, а потом жуткий грохот сотряс всю округу, заставив задребезжать даже стекла в рамах.
Мэган вздрогнула и опустила бархатную портьеру, ощущая себя ещё более разбитой и уставшей. Она не спала всю ночь, ожидая возвращения Майкла и в то же время понимая, что он не вернётся в их спальню, потому что не мог лечь рядом с ней тогда, когда под одной крышей с ними находился ее законный муж. Она смогла уснуть лишь под самое утро, а едва проснувшись, Мэган узнала, что Майкл уехал глубокой ночью.
Она не представляла, что он будет делать. Как он сможет что-то сделать, чтобы спасти всю эту ситуацию? Против Джорджа. Против законов. Мэган не была глупа и понимала, что всё сейчас будет против Майкла, против них. У них фактически не будет никаких прав, чтобы отстоять свою жизнь.
Вспоминая весь вчерашний вечер, Мэган вновь поражалась тому, что смогла пройти через это и не сойти с ума. До сих пор не верилось в то, что Джордж вернулся, что он жив. Это меняло всё. Пять лет назад судьба разыграла ужасную партию, чуть не погубив Джорджа. Но ему удалось спастись. И пережить вероятно, дни значительно хуже того, что пришлось пережить ей.
Сегодня, уже при свете дня Мэган корила себя за то, что с такой поспешностью осудила его в жестокости. В сущности, а как он должен был вести себя? Он потерял всё, лишился всего. И даже собственного имени, пока не вспомнил, кто он такой. Чувство вины захлестнули ее с такой силой, что Мэган невольно сжалась от боли. Он обозлился. Он имел полное право гневаться на нее за то, что она действительно так поспешно вышла замуж. Но он не понимал, что у нее не было выбора. В тот день у нее действительно не было выбора. Ей было абсолютно все равно, что с ней будет. Ей тогда хотелось, чтобы ее оставили в покое и позволили погоревать по Джорджу.
А он с такой легкостью обвинил её в измене! Сердце вновь резанула острая боль. Как он мог сказать такое?! Как мог допустить такую мысль? Как мог обвинить ее в том, что она могла стать соучастницей несчастья, которое произошло с ним? Мэган были невыносимы эти подозрения, но что бы подумала она, если бы оказалась на его месте? Если бы потеряла память на целых пять лет, а, вспомнив и вернувшись домой, обнаружила бы, что Джордж благополучно женился и забыл о ней?
Ей следовало собраться с мыслями и еще раз поговорить с ним. Может, немного успокоившись, они сумеют понять друг друга? Он должен понять, что теперь они не смогут быть вместе. Она не сможет жить с ним. Ни за что на свете не сможет оставить Майкла... Теперь он был смыслом ее жизни.
Возвращение Джорджа, за которое раньше она отдала бы всё на свете, превратилось в настоящую катастрофу, которая теперь угрожала ее жизни. Жизни Майкла и их ещё не родившегося ребенка, о котором она узнала лишь вчера. Ни в чем не повинный ребенок, который мог пострадать за ошибки других.
Дверь гостиной отворилась и кто-то вошёл в комнату. Мэган обернулась и застыла, увидев на пороге Джорджа. На нем была его вчерашняя одежда. Холщовый пиджак, рубашка из белого хлопка, длинные панталоны и слегка грязноватые ботинки. Он совершенно не был похож на ухоженного аристократа, каким когда-то был. И сейчас он смотрел на нее совсем не так, как смотрел раньше. В его карих глазах не было теплоты. Даже намёка на мягкость. Он смотрел на нее с холодным и оценивающим равнодушием.
- Мэган, - заговорил он, закрывая дверь.
Мэган почему-то задрожала. От какого-то необъяснимого страха. От недоброго предчувствия.
- Дж-джордж... - прошептала она, заставив себя стоять на месте.
- Ты хорошо выглядишь. Я уже говорил об этом?
Хорошо? У нее опухли и покраснели глаза из-за бессонной ночи и горьких слез. У нее был серый цвет лица. Она едва стояла на ногах. Она надела свое старое серое платье, которое носила во время траура по погибшему мужу. И так она выглядела хорошо? Мэган не смогла ответить ему.
Джордж покачал головой и шагнул к ней, но заметив ее руку, прижатую к животу, остановился и нахмурился.
- Почему ты гладишь себя по животу?
- Что? - Мэган быстро посмотрела вниз и увидела, как ее ладонь лежит именно там. Надо же, она неосознанно пыталась коснуться своего малыша. Поняв какую ошибку допустила, она тут же опустила руку. - Я не...
Джордж оборвал ее на полуслове.
- Обычно ты так делала, когда хотела забеременеть. - Он остановился в нескольких шагах от нее. - Только не говори мне, что ты беременна.
Мэган побледнела, как полотно, ужасно боясь того, что он может догадаться.
- Это не так! - наконец, произнесла она, едва удержавшись от того, чтобы снова не положить руку на живот, дабы защитить малыша от грозившей ему опасности. - Ты ошибаешься.
- Конечно ошибаюсь! - Его лицо застыло. - Ты не смогла родить ребенка мне, я не поверю, если узнаю, что ты вдруг каким-то чудом забеременела от этого... Сомерса!
Побыв замужем за Джорджем больше года, Мэган всякий раз задавалась вопросом, почему не могла иметь от него детей. Она так сильно хотела ребёнка. Его ребёнка. Так отчаянно жаждала стать матерью. И всякий раз в день месячных горько плакала, понимая, что никогда ею не станет. Она боялась признать себе в том, что не способна на это, но теперь... Да, это действительно было чудом. Чудом, которое сотворили они с Майклом.
Чудо, которое она собиралась оберегать во что бы то ни стало.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила Мэган, пытаясь уйти от опасного разговора.
Она надеялась, что в отсутствие Майкла и без гнева Джордж перестанет вести себя так жестоко и обратиться к разуму. И она снова увидит его настоящего. Которого любила когда-то. К которому испытывала столько чувств. Ей было страшно от вчерашнего открытия, она ведь должна была к нему хоть что-то испытывать. Вчерашний шок помешал ей правильно истолковать свои чувства, уверяла себя Мэган.
Выражение лица Джорджа стало бесстрастным. Он пожал плечами.
- Хорошо. - Он отошёл и спокойно присел на диване лицом к ней. Раскинув руки в стороны и опустив их на спинку дивана, Джордж закинул одну ногу на другую. - Ты не хочешь поцеловать меня?
Мэган замерла, решив, что ослышалась.
- Что?
Он улыбнулся. Какой-то странной, чужой улыбкой.
- Я твой муж. Ты не хочешь поцеловать меня? Я ведь вернулся домой. Вернулся к тебе. Иди сюда, - мягко добавил он, ожидая повиновения.
Мэган не могла сдвинуться с места. Не могла заставить себя даже взглянуть на его губы, не говоря уже о том, чтобы поцеловать его.
- Ты... ты не хочешь знать, как себя чувствую я? - пролепетала она, надеясь, очень надеясь, что он забудет свое требование, которое она не смогла бы исполнить даже за всё золото мира.
И вновь он пожал плечами. Почти безразлично.
- Ты неплохо выглядишь. Я уверен, что ты чувствуешь себя хорошо. Я же вернулся домой. Теперь всё будет хорошо, ведь так?
Как теперь что-то может быть хорошо? Как он может сидеть так спокойно и говорить, что у неё всё хорошо? Как он может делать вид, будто всё может быть хорошо? Она смотрела на него и не могла узнать в нем человека, за которого когда-то мечтала выйти замуж. Ей казалось, что высказавшись вчера и успокоившись, сегодня он исправит ошибку. Сегодня он будет вести себя с ней совершенно иначе. Разумно, спокойно. Попробует поговорить и выслушает ее. Но вместо этого он требовал поцелуя! Как будто ничего не произошло. Как будто не было этих пяти долгих лет!
Снова не получив ответа, Джордж покачал головой, а потом встал и шагнул к ней. Мэган вдруг задрожала от охватившего ее страха и невольно отступила назад, прижавшись спиной к стене.
- Какая ты красивая, - прошептал он, остановившись прямо перед ней. - Ты так похорошела! - Глаза его потемнели. В них появилось тепло. Он смотрел на нее так же, как смотрел много лет назад. Почти нежно. Но от этого Мэган болезненно сжалась. Джордж поднял руку и медленно погладил ее по щеке. - Годы пошли тебе на пользу.
Мэган затаила дыхание, ощущая на своем лице пальцы Джорджа. Мягкие, но такие холодные, такие чужие, что от их прикосновения ей захотелось отступить еще дальше. Возможно, ей следовало прижаться к нему, возможно она должна была захотеть обнять его. Но Мэган умирала от желания убежать от него. Непреодолимый страх охватил ее. У нее так сильно колотилось сердце, что она боялась задохнуться.
- Ты... ты тоже изменился, - едва слышно молвила Мэган, с трудом удерживаясь на ногах.
Джордж запрокинул голову и рассмеялся.
- Конечно, изменился. Ведь прошло пять лет.
- Да... - Она облизала пересохшие губы. - Нам нужно поговорить об этом.
Мэган отчаянно хотела, чтобы он опустил руку, чтобы отошел от нее и не смотрел на нее так... пристально.
- Что ты делала все эти годы? - вдруг спросил он, став совершенно серьезным.
Как Мэган могла рассказать о том, что она делала? Пыталась выжить без него, пыталась привыкнуть к миру без него, а потом... Потом мир открылся ей с совершенно иной стороны. И открыл ей совершенно другие вещи. Открыл ей Майкла!
- Я...
- Ты вспоминала обо мне?
Он вдруг прижался к ней всем своим телом, смутив и вызвав в ней настоящий ужас.
- Джордж... - молвила Мэган, до предела вжавшись в стену.
- Ты скучала по мне? Думала обо мне?
Он обхватил рукой ее за шею и наклонил к ней голову. Мэган перестала дышать, отвернув от него голову. Она страшилась того, что он может прикоснуться к ней. Может поцеловать. Эта мысль вдруг так сильно напугала ее, что ей захотелось закричать и оттолкнуть его. Не так она представляла себе их разговор. Она не знала вообще, о чем они могут говорить, но они должны были что-то решить. А теперь...
- Ты вся дрожишь, - прошептал Джордж, мягко обняв ее. И тут же прижал свои губы к ее шее. - Расслабься...
Мэган хотелось плакать, а не расслабляться. Подняв руки, она уперлась ему в грудь, мечтая остановить его, но снова ощутила его губы на своей шее. Теплые губы, которые некогда пробуждали в ней сумасшедший восторг, сейчас казались влажными, холодными и вызывали в ней лишь острейшее желание поскорееотстраниться от него. Она оттолкнула его, зажмурив глаза, но он не сдвинулся с места. А наоборот, схватил ее руки в свои, и развел их в стороны.
- Что с тобой, дорогая? - спросил Джордж, подняв голову. И внезапно замер, заглянув ей в глаза. - Почему ты плачешь?
Мэган не заметила, что плачет. Как она могла не плакать? Мэган не понимала, что с ней происходит. Это ведь Джордж! Любовь всей ее жизни. Почему его прикосновения были для нее невыносимы? Как могли некогда сильный чувства бесследно исчезнуть? Этот вопрос пугал ее больше всего на свете, потому что Мэган начинала чувствовать себя непостоянной. Вот сейчас она по-настоящему чувствовала себя предательницей! Когда-то она боялась предать его память, но потом...
Господи, у нее ведь был Майкл! Теперь у нее была любовь этого удивительного человека, и она была уверена, что ее любовь к нему ничто не прогонит, ничто не заставит разлюбить Майкла. Что бы ни произошло. И снова это поражало, потому что оказывается, в прошлом Мэган любила не достаточно сильно. И только благодаря Майклу она поняла истинный смысл любви. Истинное предназначение любви. Поэтому она ничего не чувствовала к Джорджу. Поэтому не могла даже заставить себя обнять его...
- Прости... - едва слышно молвила она, глядя на потрясенного Джорджа. - Но я не могу.
Она действительно не могла быть с ним. Ни при каких обстоятельствах.
Он вдруг нахмурился, гневно сжав челюсти.
- Что? - жестко спросил он, и внезапно резко прижал ее руки к стене по обеим сторонам от головы. - Что всё это значит?
- Я не могу...
- Не можешь?!
- Прошу тебя, отпусти меня...
Господи, она на самом деле ничего не чувствовала к нему! Только страх, всепоглощающий и живой ужас, который торопил ее отойти от него. Ужас к человеку, который был ей чужим.
- Почему ты ведёшь себя так? - гневно спросил он, вжав ее в стену всем своим телом.
Мэган не могла остановить удушающие слезы, пытаясь решить, как выбраться из его плена.
- Джордж, пожалуйста... - взмолилась она, снова зажмурившись, но он даже не подумал смилостивиться. Вместо этого он вдруг с неистовой силой запечатал ее губы своими. Мэган похолодела, на секунду замерев, а потом стала вырываться, что было сил. Стремясь высвободить запястья, она начала извиваться, лишь бы выскользнуть из его рук, но он со стальной хваткой удерживал ее на месте. - Мне больно! - выкрикнула она. - Отпусти меня!
Джордж поднял голову. Его глаза горели таким опасным огнем, что страх перед ним сковал Мэган.
- Теперь я тебе противен, да? - Он снова смотрел на нее с безграничным презрением. - Ты забыла меня и теперь тебе милее грубые прикосновения Сомерса?
- Хватит! Отпусти меня...
Мэган было страшно от того, что он делает. Что говорит. Он вдруг с такой яростью впечатал ее в стену, что Мэган задохнулась от боли, которая вспыхнула в спине и в пояснице.
- Запомни вот что, моя милая: ты - моя жена и нравится тебе или нет, но ты будешь моей! - Удовлетворенно кивнув, когда увидел, как побледнела Мэган, Джордж быстро добавил: - Где документы на мой дом и банковские вложения?
Мэган пыталась восстановить дыхание, пыталась уговорить себя не впадать в панику раньше времени. Разительная перемена в Джордже напугала ее больше любых разговоров.
- Что?..
- Не притворяйся! - он снова грубо сжал ей руки, так сильно, что, несомненно, на запястьях останутся синяки. - Ты говорила, что Сомерс отдал тебе документы на мой дом и на мои деньги. Где они! Немедленно принеси их сюда!
Подумать только, его интересовали деньги и документы на банковские счета! В такой важный для них момент он хотел поговорить о деньгах? Не о том, как они будут жить дальше, что они будут делать, а о том, где его деньги! Мэган захлестнула волна такого горького разочарования, что перехватило дыхание. Мучительное презрение заполнило сердце.
В этот момент дверь гостиной отворилась и в комнату вошла Хелен. Увидев всю эту вопиющую сцену, увидев бледную как полотно Мэган, прижатую к стене и красного от гнева Уиксли, Хелен ужаснулась и быстро шагнула к ним.
- Молодой человек, что вы, по-вашему, делаете! Немедленно отпустите мою невестку!
Он не сдвинулся с места, а лишь молча повернул к ней свою голову и вперил в бабушку зловеще-предостерегающий взгляд.
- Не смей подходить ко мне, старая карга! Это не твое дело!
Хелен даже не думала останавливаться, готовая пустить в ход всё, что угодно, лишь бы вызволить из его лап дрожащую и плачущую Мэган, при виде которой сердце сжалось от мучительно боли.
- Я имела дело и не с такими грубиянами! - храбро сказала она, прикидывая, что можно взять, чтобы разбить о голову этого злодея.
- Не сомневаюсь.
- Отойдите от моей невестки! - потребовала она, остановившись в шаге от него и глядя на него не менее свирепым взглядом.
Джордж долго смотрел на Хелен, затем снова повернулся к Мэган. Взгляд его оставался таким же злобным и пугающим. Он вдруг так резко выпустил Мэган, что та бессильно сползла на пол, не удержавшись на ногах. Джордж окинул ее презрительным взглядом.
- Я жду документов, поняла? Принеси их в столовую, пока я буду завтракать.
Сказав это, он развернулся и вышел из гостиной. Хелен тут же бросилась к Мэган и крепко обняла ее дрожащие плечи.
- Боже мой, милая, - прошептала она, поглаживая деревянную спину невестки. - Ты в порядке?
Мэган не могла говорить, потому что ее душили слезы. Ее трясло от ужаса и ледяного холода. Она лишь безмолвно прижималась к бабушке, бесконечно благодарная ей за то, что та спасла ее. Господи, кто бы мог подумать, что ее нужно будет спасать от Джорджа! Кто бы мог подумать, что он может так обращаться с ней, но теперь это был совершенно другой человек. Джордж, который заставил ее захлебываться от горестного разочарования.
- Бабушка... - шептала Мэган, стараясь успокоиться, но не могла остановить слезы. Слезы отчаяния. Слезы по краху, который настиг ее в самый неожиданный момент.
- Какое счастье, что я пришла вовремя! - Хелен было страшно подумать, что могло произойти, если бы она пришла чуть позже. - Я напишу Майклу и велю ему немедленно вернуться домой! Я не позволю этому извергу прикоснуться к тебе еще раз.
- Ба-бабушка... - заикаясь молвила Мэган, подняв голову. - Не... не нужно... не гов-ворит-те об... этом Майклу... прошу вас.
Господи, как бы она хотела, чтобы он сейчас был здесь! Как бы хотела прижаться к его теплой груди и почувствовать его спасительные объятия. Но если он узнает о том, что только что произошло... Ей было страшно представить, что он мог сделать. Мэган не собиралась добавлять к его страданиям еще и это.
- Он должен... - запротестовала Хелен.
Мэган покачала головой.
- Не нужно... Умоляю!
Она знала, что произойдет, если Майкл узнает об этом. Мэган не хотела, чтобы кто-нибудь причинил ему вреда. Она бы не вынесла, если бы с ним что-нибудь случилось. Он не заслуживал этого.
Господи, никто не заслуживал того, что сейчас происходило!
<p>
***</p>
- Какие у меня возможности? - спросил Майкл, сидя напротив своего поверенного, человека, от которого сейчас зависело всё его будущее. Будущее Мэган. И их ребенка.
Майкл с трудом помнил, как пережил эту нескончаемую ночь. Как добрался до Лондона. Единственное, что он хотел, так это немедленно поговорить с Томсоном. Он буквально вытащил Ричарда из постели и привез в контору. Майклу было всё равно, что город ещё не проснулся. Сейчас не имело значение ничего, кроме поиска решений, которые помогут ему спасти свой брак. О котором Ричарду теперь было всё известно.
Тот сложил руки на груди и, выслушав всю невероятную историю возвращения Уиксли, внимательно посмотрел на Майкла.
- Закон полностью на стороне мужа, который к тому же является лордом. Совершенно неважно, где он был всё это время. Он вернулся домой и теперь имеет полное право распоряжаться своей женой.
Черт побери, Майкл это прекрасно понимал. Но ему нужен был не такой ответ.
- Что я могу сделать, чтобы сохранить свой брак?
- Ваш брак перестал существовать с тех пор, как вернулся Уиксли.
Майкл сжал руку в кулак, готовый ударить кого-нибудь. Едва сдерживая себя, он тихо спросил:
- Скажи мне, что я могу сделать, что можно сделать, чтобы лишить Уиксли прав на Мэган?
Томсон задумчиво посмотрел на бумаги, которые лежали пред ним, затем снова взглянул на Майкла.
- Ты знаешь, что развод в Англии не такая уж и простая вещь? Основанием для развода может служить либо адюльтер, либо невыполнение супружеских обязанностей, либо угроза жизни одного из супругов по вине другого. Можно обратиться в церковный суд и попросить о раздельном проживании, но в таком случае формально Мэган всё равно останется женой Уиксли, что тебе явно не устраивает. Я так полагаю, что если Уиксли хочет вернуть себе всё, что имел, он ни за что не станет разводиться с Мэган. И если Уиксли не станет разводиться с женой, а у Мэган просто нет прав и оснований подавать на развод, потому что она его собственность, ты будешь бессилен что-либо предпринять.
Лицо Майкла посуровело.
- И всё же?
- Если ты хочешь получить развитие этого дела, нужно нанять хорошего барристера, который подготовит твое дело и представит тебя в суде. И суд этот будет слушаться в Парламенте.
- Парламент? - На секунду Майкл замер. - Я не такой знатный человек, чтобы мной занимался Парламент.
- Зато Уиксли британский лорд. И Парламент - единственный способ добиться хоть какого-то результата, потому что Мэган лишена возможности отстаивать ваш с ней брак. Ее мнению не прислушается ни один человек из палаты лордов, который и будет рассматривать это дело.
Рука Майкла невольно сжалась еще сильнее. Сердце его тяжело билось в груди.
- И что произойдет, если я решусь обратиться в Парламент?
Ричард выглядел совершенно спокойным.
- Слушание в Парламенте - единственная возможность после получения развода вступать в повторный брак, чего не даст тебе слушание в суде Королевской скамьи в Вестминстерском дворце, где главная цель слушания - унизить и уничтожить женщину так, что она потом никогда не сможет выйти замуж. После 1690 года подобные дело рассматривают исключительно там. Это очень долгий и дорогостоящий процесс. В Вестминстере соберутся все пэры ее величества, и они будут полностью на стороне мужа. На стороне своего. - Ричард был предельно откровенен, за что Майкл и ценил его. - Тебя заклеймят нуворишем, твою... жену лорда Уиксли назовут шлюхой, которая не упустила возможность устроить свою судьбу сразу же после кончины мужа, даже не выждав положенного траура в три года. Вас сравняют с грязью, назовут последними словами. Но возможно, мы найдем способ доказать твое право на сохранение супружества. Ты готов пройти через это? Готов протащить через настоящий ад свою... Мэган?
Майкл сник окончательно, прекрасно понимая всю сложность этой ситуации. Он ни за что не смог бы заставить Мэган пройти через подобное. Но и не видел другого пути сохранить свой брак. Черт побери, он имел на нее прав больше, чем кто-либо другой! К тому же она носила его ребенка! На секунду Майклу показалось, что он сойдет с ума!
- Человек, пропавший на пять лет, всё равно имеет право на свою жену. - Ричард на секунду призадумался. - Существует "Закон уважения к женщинам при рассмотрении их естественных прав" 1777 года. В нем говорится, что муж и жена могут расторгнуть брак при обоюдном согласии, если муж продает жену. Для бедного продажа жены рассматривается как "способ расторжения брака", когда "муж и жена сильно устают друг от друга и соглашаются расстаться, если у человека было намерение подтвердить подлинность разделения, сделав его предметом общественной огласки". Одна жена, проданная на рынке в Уэнлоке за 2 шиллинга и 6 пенсов в 1830 году, даже настояла на завершении сделки, несмотря на то, что ее муж в последний момент передумал. Она ударила его по лицу и сказала, что хочет перемен.
Майкл был потрясен услышанным. Его передернуло от отвращения. Это было так дико.
- Ты предлагаешь уговорить Уиксли продать мне Мэган?
Сказанное в высшей степени оскорбляло упоминание имени Мэган, которая выставлялась в разговоре как какая-то вещь!
- Уиксли ни за что не пойдет на это, зная, что ты готов выложить ему любую сумму, лишь бы сохранить Мэган. Он жаждет денег. Больше того, что ты выиграл у него. Теперь он видит в ней средство для обогащения. Она - его единственный способ манипулировать тобой. Такой алчный человек не сможет упустить золотую возможность нажиться. - Ричард встал, глядя на бледного Майкла и тихо добавил: - Но у тебя есть одна возможность спасти свой брак.
Майкл вскочил на ноги, готовый на всё.
- Какая?
- В нашем законе есть одно удивительное отступление. Муж может подавать на развод в случае адюльтера, а жена не имеет права уличать его в измене и также развестись с ним. Но закон позволял расторгнуть брак по инициативе жены только в случае "квалифицированного прелюбодеяния" мужа, связанного с двоеженством, кровосмесительством, жестоким обращением или оставлением супруги без уважительных причин сроком более двух лет.
В последних словах Ричарда было столько тайного смысла, что Майкл не выдержал.
- Что ты хочешь этим сказать? Доказать, что он изменял ей во время брака?
- Нет, потому что сейчас это уже не имеет значения. Я предлагаю доказать то, что Уиксли сознательно скрывался от своей жены все эти пять лет, подверг ее риску двоемужества и толкнул вас двоих на противоправные действия.
Майкл растеряно развёл руки.
- Но как я это докажу? Он утверждает, что всё это время жил во Франции только потому, что потерял память. Он не помнил, кто он и куда ему следует вернуться.
Ричард удивленно смотрел на него. И задал самый потрясающий вопрос, от которого у Майкла перехватило дыхание.
- Ты веришь ему?
Майкл ошеломленно покачал головой. У него не было времени обдумать рассказ Уиксли, но что, если Ричард прав? Что, если Уиксли сознательно обманул всех?
- Зачем ему жить в бедности целых пять лет? - всё ж спросил он, взглянув на друга.
Ричард пожал плечами.
- Не знаю, но вероятно человек мог скрываться так долго только потому, что его что-то удерживало там.
- Но Уиксли... Он же не может жить в бедности! Он приучен к самому лучшему. Ты бы видел его одежду, в которой он явился к нам домой. Да и что может удержать внимание Уиксли целых пять лет?
- Естественно, он сам ни за что не расскажет правду. Тебе нужно либо найти этому доказательство, либо свидетеля, который подтвердит факт обмана. Так у тебя есть возможность настроить Палату Лордов против Уиксли. И если они заподозрят Уиксли в обмане, если выяснится, что он наплевательски отнёсся к законам страны, может тогда они решат сохранить твой брак, а Мэган освободят от оков прошлого супружества.
Какое-то время Майкл не мог говорить, усиленно обдумывая услышанное. Как он сможет вывести Уиксли на чистую воду, если тот солгал? И лгал ли он вообще? С какой стати Уиксли скрываться целых пять лет? Майкл никогда не доверял ему, и сейчас у него не было причины поступить иначе. Уиксли действительно мог потерять память, ведь только так можно было объяснить его долгое отсутствие. Но что, если Ричард прав? Что если Уиксли сознательно скрывался все это годы? Может причина всего как раз и деньги, вернее отсутствие денег, проигранные деньги, которые он бы не смог вернуть. В таком случае у Майкла появлялся едва теплящийся, но шанс отстоять свой брак с Мэган.
Но тут Майкл осознал, что в этом и кроется вся сложность, почти невыполнимость задачи. Сможет он подвергнуть Мэган очередным, жутчайшим испытаниям? Тем более в том состоянии, в каком она пребывает сейчас.
Обессилено опустившись в кресло, Майкл медленно покачал головой.
- Она не вынесет этого, - прошептал он, вспомнив бледное лицо Мэган. - Она не заслуживает того, чтобы с ней обращались, как...
Ричард подошёл и положил руку ему на плечо.
- Подумай над всем этим. Если ты решишься пойти до конца, я могу посоветовать тебе хорошего барристера. Ведь я занимаюсь только имущественными вопросами. - Майкл поднял голову и посмотрел на человека, который всегда бескорыстно и преданно служил ему. - И еще, я могу посоветовать тебя хорошего сыщика, который распутывал и не такие запутанные дела.
Вряд ли кто-то сталкивался с такими делами, горько подумал Майкл. Он не мог позволить Уиксли забрать Мэган. Но и не знал, как заставить ее пройти через очередной кошмар. Он знал, еще пять лет назад видел, как она пережила потерю Уиксли. Которого когда-то любила.
После той сцены в их спальне, после ее объятий и тихих слов, которые рвали его сердце на части, Майкл осознал, как сильно она привязана к нему. Даже не смотря на возвращение Уиксли. Это радовало, но в то же время внушало настоящий ужас. Майкл знал, как сильно она любит его. Как сильно она может любить. Она подарила ему самые счастливые мгновения в его жизни. Как он мог отблагодарить черной монетой и толкнуть её на безумный процесс в Парламенте?
- Майкл, - снова заговорил Ричард, - тебе нужно изменить завещание.
Майкл гневно посмотрел на своего поверенного.
- Ни за что! - отчеканил он, сжав челюсти. Он давно составил завещание, еще в день свадьбы, и переписал всё свое имущество на Мэган. Ведь ему уже тогда оставалось жить недолго. Майкл и позабыл о том злом роке, который всегда висел над ним. Теперь, когда у него была Мэган, он даже не допускал и мысли о том, чтобы умереть. И оставить ее и их ребенка на растерзание Уиксли. - Я не поменяю свое завещание. Разве что... добавлю туда еще одного человека.
- Кого? - удивился Ричард.
Майкл медленно встал. Вся тяжесть грядущего глубоким горем опустилась ему на плечи.
- Нашего ребенка.
Ричард остолбенел.
- У вас будет ребенок? - спросил он с неприкрытым ужасом.
Ужас, который сейчас мог свести Майкла с ума.
- Об этом никто не должен узнать! - грозно велел он.
Ричард тут же кивнул.
- К-конечно...
- Спасибо за встречу. Я дам тебе знать, когда приму решение.
Сказав это, Майкл развернулся и вышел из кабинета, не представляя, как ему быть теперь.
<p>
Глава 22</p>
По-прежнему не пользуясь железной дорогой, которую не любил, он вернулся домой заполночь на своей карете. Невероятно злой, уставший и голодный. Но Майкл не хотел есть. У него было лишь одно единственное желание: послать всех ко всем чертям, схватить Мэган и увезти ее куда глаза глядят. Так по крайней мере он бы сделал хоть что-то полезное, не ощущал бы себя таким жалким и беспомощным. Пусть бы его осудили за эгоизм, зато у него была бы Мэган и их ребенок, которые были бы в безопасности. А теперь он мог потерять всё! Абсолютно!
Майкл запрещал себя думать об этом, входя в свой кабинет. Он сжал руку в кулак, готовый ударить любого, кто посмеет сейчас подойти к нему. Ему нужно было выпить. Хоть что-нибудь, чтобы проглотить этот болезненный ком в горле. Который не позволял ему дышать. Подойдя к буфету, он налил себе щедрую порцию бренди и тут же сделал большой глоток. И сразу же поперхнулся от обжигающей жидкости, которая едва не застряла в горле.
В этот момент кто-то открыл дверь и вошёл внутрь. Майкл резко повернулся к двери, готовый послать всех к дьяволу, но едва увидел бледную Мэган, застыл, как вкопанный. С запавшими, слегка красными глазами, опущенными плечами. Даже каштановые волосы потеряли свой блеск, уложенные в тугой пучок на затылке. На ней было одно из тех старых, наглухо закрытых серых платьев, в котором она несла траур по Уиксли. Она выглядела такой грустной и несчастной, что у него заболело сердце. Он не знал, что ему делать. Прошлые демоны возвращались к нему и на этот раз собирались с особой изощренной жестокостью терзать ему душу. Снова он был в том положении, когда умирал от желания подойти и обнять ее. Но не мог. Потому что она была женой другого человека.
- Майкл, - тихо позвала его Мэган, шагнув к нему.
Этот родной, до боли знакомый голос. Майкл вдруг ощутил себя действительно беспомощным и бесполезным. Снова между ними пролегла пропасть, которая запрещала ему подойти к ней. Боль охватила его так сильно, что он начинал задыхаться. И ничего не мог поделать: ни сдвинуться с места, не произнести ни слова.
Мэган сама направилась к нему и, оказавшись невероятно близко, хотела коснуться его, подняв руку, но Майкл сделал шаг назад и покачал головой.
- Не трогай меня.
У него был такой хриплый, наполненный такой мукой голос, что Мэган не смогла сдержать слезы. Весь день она ждала его приезда. Молила Бога о том, чтобы он поскорее вернулся домой, вернулся к ней. Мэган не представляла, что можно так смертельно соскучиться, но она едва дождалась его приезда. И вот теперь он стоял перед ней. Уставший. Такой злой. С неистово горящими от умки глазами. С взъерошенными чуть влажными волосами. С уже пробивающейся золотистой щетиной. Темными кругами под глазами. Но такой бесконечно любимый.
- Я хочу обнять тебя, - жалобно простонала она, глядя на него.
Он снова медленно покачал головой, не представляя, где берёт силы, чтобы сдержаться.
- Не подходи ко мне.
Мэган кивнула и стала вытирать слезы, принимая его слова. Уважая его решение, каким бы мучительным оно ни было для них обоих. Потому что, как никто другой она знала, как тяжело Майклу. Как его порядочность и честность вынуждают его поступать согласно законам совести.
- Как ты съездил в Лондон?
Майкл отвернулся от нее и поставил стакан на стол. А потом оперся о столешницу и закрыл глаза. Он боялся ее прикосновений. Боялся, что не выдержит, если она коснется его. Не сможет справиться и развалится на части прямо перед ней. Он должен быть сильным. Ради нее. И ради их ребенка.
- Завтра вам с Уиксли нужно будет вернуться в город.
Мэган побледнела еще больше.
- Ты прогоняешь меня?
Он так резко обернулся, что чуть было не перевернул стол. Глаза его стали почти черными от боли.
- Как ты можешь такое говорить?!
На глазах Мэган снова навернулись слезы. Но она не издала ни единого звука, а лишь тихо обронила:
- Прости.
Всё внутри у него горело синим пламенем. Душа разрывалась на части. Майкл едва сдерживал себя.
- Мэгги... - прошептал он в отчаянии.
- Если я скажу, что люблю тебя, это хоть немного успокоит тебя?
Майкл задыхался. Господи, он не мог больше выносить это! Черт побери, она принадлежала ему! Мэган была его женой, и он имел полное право на нее. Не смотря ни на что!
Зарычав, он шагнул вперед, схватил ее и до предела прижал ее к своей груди. Она прильнула к нему, обхватив его дрожащими руками, и тихо заплакала. Слезы капали ему на грудь, проникали в сердце и разъедали душу, растворяясь в крови.
- Боже, Мэгги, я так сильно люблю тебя! Прости меня...
- Не нужно...
Мэган ещё крепче обняла его, нуждаясь в нём и в его любви больше воздуха, которым ей было больно дышать. Так они простояли до тех пор, пока она немного не успокоилась.
- Что сказал твой поверенный? - спросила она, шмыгнув носом. Майкл тяжело вздохнул, но не смог ответить. - Судя по твоему молчанию, ничего хорошего не сказал?
Он снова тяжело вздохнул.
- Перед законом он - твой муж.
- А ты?
Майкл поднял голову и заглянул в её мокрые глаза. А потом стал медленно вытирать влажные дорожки.
- А я никто, как был никем до этого...
Мэган быстро подняла руку и прижала пальцы к его губам.
- Не говори так! - горячо прошептала она, качая головой. - Ты ведь знаешь, что это не так. Я поговорю с Джорджем, и всё объясню ему. Он должен понять, должен выслушать меня... Я люблю тебя! Ты вся моя жизнь, Майкл. И я не променяю тебя ни на кого другого. Ни на кого, слышишь меня?
Майкл почувствовал, как сильнейший спазм перехватывает ему горло.
"Я ни на кого не променяю Джорджа. Даже мертвого".
Никогда бы он не подумал, что такое возможно, но теперь эти слова прозвучали в его адрес. Теперь они были предназначены ему. Она не променяет его, Майкла, нувориша и человека без имени, на Джорджа, человека, который был прежде смыслом ее жизни. И она понимала, что говорила. Она вернула ему слова, которые ранили его когда-то в самое сердце.
- Спасибо, - едва слышно молвил он, понимая, что никогда ни при каких обстоятельствах не перестанет любить ее.
Мэган мягко взяла его осунувшееся лицо в свои ладони.
- За что?
- За то, что ты есть в моей жизни. За твои слова.
Она поднялась на цыпочки и прильнула к его губам нежным поцелуем, переворачивая его душу. Майкл прижал ее к себе и вернул поцелуй, который давал ему силы жить дальше. Силы бороться и верить. Силы не сойти с ума.
- Что теперь мы будем делать? - спросила Мэган, чуть отстранившись от него.
Майкл смотрел ей прямо в глаза, когда ответил:
- Я что-нибудь придумаю. Обязательно. Я не отдам тебя никому. Я не отдам тебя ему, я... - Он вдруг замолчал, когда увидел как при упоминании Уиксли у нее потухли глаза, и она поспешно опустила голову. Словно что-то пыталась утаить от него. Он слишком хорошо знал ее, чтобы понять: что-то произошло. Майкл похолодел от охвативших его подозрений. - Что он с тобой сделал?
Мэган вздрогнула и, высвободившись из его объятий, сделала шаг назад, слишком поспешно спрятав свои глаза. Это перепугало его до смерти, потому что стало очевидно, что что-то действительно произошло.
- Ничего.
Майкл буквально озверел.
- Он прикасался к тебе? Отвечай немедленно, иначе я сейчас сверну ему шею!
- Майкл! - Мэган в панике взглянула на него. - Всё хорошо, успокойся, милый. Он не сделал мне ничего плохого...
Ее ответ не переубедил его, а уверил еще больше в том, что Уиксли сделал что-то поистине чудовищное, а она не желала рассказывать об этом.
- Я убью его! - зарычал Майкл, развернулся и шагнул к двери. Руки дрожали от страха и ярости так сильно, что он едва не сломал ручку. - Я прикончу его на месте!..
- Майкл! - раздался за спиной наполненный страхом голос Мэган, но это не остановило его, потому что Майкл взлетел по лестнице и направился в комнату для гостей. - Майкл, остановись!
Мэган шла за ним, но не могла догнать его. Шаги Майкла были слишком широкими. Да и Майкл горел желанием поскорее оказаться рядом с Уиксли. Он чуть не вышиб дверь, которая со стоном распахнулась от удара ноги. Уиксли сидел перед камином и, кутаясь в теплом халате, курил сигару. Увидев Майкла, он встал с кресла и повернулся к нему.
- Ты?
- Что ты с ней сделал? - прорычал Майкл и успел закрыть дверь до того, как Мэган войдёт в комнату. Ей было ни к чему видеть предстоящую сцену. Сделав глубокий вздох, Майкл медленно повернулся к Уиксли. - Отвечай немедленно, что ты сделал с ней?
- Майкл, открой дверь, ради Бога! - кричала Мэган в панике, барабаня в дверь. - Он ничего не сделал! Открой сейчас же дверь!
Но Майкл не обратил и на это внимания, пристально глядя на расслабленного и спокойного Уиксли, который должен был дрожать от страха, но почему-то довольно улыбался.
- Я смотрю, она уже пожаловалась тебе, - наконец, заговорил он, засунув свободную руку в карман халата, который прикрывал его никчемную фигуру.
Кровь ударила в голову, когда Майкл понял, что этот подонок даже не пытается отрицать то, что причинил боль Мэган. Он в два шага преодолел расстояние, отделяющее их, схватил Уиксли за ворот и так сильно встряхнул, что он уронил сигару. А потом бросил его к стене и припечатал к холодным камням, вперив в него свой яростный взгляд.
- Что ты с ней сделал, сукин сын!
Уиксли продолжал довольно улыбайся.
- Ну же, ударь меня, и тогда тебя быстро посадят в тюрьму. Где всегда и было твое место, правда? Это же так просто, Сомерс. Всего один удар. - Он вдруг оскалил зубы и добавил: - И тогда я избавлюсь от тебя раз и навсегда.
- Майкл! - кричала позади Мэган, не переставая барабанить в дверь. - Не совершай глупостей, прошу тебя! Открой дверь...
Майкл долго смотрел на Уиксли, пытаясь справиться с гневом. Он знал, какой скользкий человек стоит перед ним. Как Уиксли выгодно провоцировать и дразнить его.
- Что мне мешает разбить прежде твою светлую голову?
Уиксли рассмеялся.
- Ничего, но возможно Мэган не простит тебя за это?
Сейчас это было ничто по сравнению с искушением навсегда избавиться от Уиксли.
- Повторяю в последний раз: что ты сделал с ней?
- О, я смотрю, ты совсем неровно дышишь к ней... - Когда Майкл с особой жестокостью встряхнул его так, что голова Уиксли громко ударилась о стенку, он жалобно простонал: - Хорошо... Черт тебя побери, я просто забрал у нее документы на дом и банковские вложения!
Майкл окинул его презрительным взглядом.
- Ну, конечно, как ты мог упустить возможность отобрать всё это у женщины, которой сам ничего не оставил! О которой ты ни разу не подумал за все эти пять лет! Она ведь любила тебя!
Уиксли яростно повернул к нему голову.
- Осторожнее, Сомерс, моё терпение тоже имеет пределы.
- Смеешь утверждать, что тебе нужна Мэган?
Уиксли ненадолго призадумался.
- Конечно, она нужна мне! Она моя жена...
- Она больше тебе не жена! - яростно выпалил Майкл, крепче схватив его за грудки.
Уиксли был высоким мужчиной, почти одним с ним ростом. Однако это не вызывало каких бы то ни было неудобств.
- Ты так сильно заблуждаешься. И знаешь что?
Майкл заставил себя сдержаться из последних сил.
- Что?
- За то, что ты пользовался ею целых пять лет, тебе придется заплатить кругленькую сумму.
Невероятно, но он продавал Майклу пять лет жизни с Мэган. Как можно было усомниться в том, что Уиксли скотина?!
- Сколько тебе нужно?
Уиксли внезапно улыбнулся. Широко. Почти счастливо. Неужели решил, что добился своего?
- У тебя нет таких денег.
- Майкл! Любимый, прошу тебя, открой дверь! - продолжала взывать к нему Мэган.
Только ради Мэган и ради слов, которые она произнесла в присутствии Уиксли, назвав Майкл "любимым", Майкл сдержался от того, чтобы не расквасить лицо Уиксли. С омерзением отбросив его в сторону, Майкл отошел от него. Уиксли упал на пол, но продолжал улыбаться.
- Я бы отдал тебе всё, что имею, если бы знал, что этим ты удовлетворишься, но ты не из таких, и мы оба это прекрасно знаем! - Майкл навис над ним и добавил: - Если ты еще раз приблизишься к Мэган, если посмеешь хоть пальцем коснуться её, я забуду обо всем на свете, обо всех законах и прикончу тебя еще до того, как ты успеешь сделать вдох. Предупреждаю, я не шучу! Я многое повидал в жизни, так что разобраться с таким поддонком, как ты, мне не составит труда. И совесть меня не будет мучить. Понял?
Уиксли ничего не сказал, поправляя хала и удобнее усаживаясь на полу. Майкл развернулся и направился к двери, боясь того, что если еще немного задержится, он действительно прикончит мерзавца!
За дверью его ждала бледная как полотно, дрожащая Мэган.
- Майкл, - прошептала она, ощущая внезапную слабость, от которого задрожали колени.
Хлопнув дверью, он шагнул к ней и крепко обнял ее, прижав к своей груди. Мэган положила щеку на его грудь и закрыла глаза.
- Всё хорошо, - заверил он, зарывшись лицом ей в волосы.
- Я больше не могу так, - простонала Мэган, ощутив сильнейшую слабость. - Майкл...
- Пойдём, тебе нужно отдохнуть.
Мэган резко вскинула голову.
- А ты пойдешь со мной? - с отчаянной надеждой спросила она.
Он видел, как она устала, как ей тяжело. Еще совсем недавно она не могла встать с постели, но потом ей пришлось испытать сильнейший шок от появления Уиксли. Затем Майкл оставил её одну и один Бог знает, что с ней сделал этот мерзавец, истребовав бумаги. Она нуждалась в отдыхе. Ей и ребенку нужен был покой. Майкл так и не вызвал доктора, а теперь... Если он сделает это сейчас, все узнают о том, что она беременна. И ему будет вдвойне тяжело бороться с Уиксли при единственной обнаженной слабости. Что бы ни произошло, Майкл должен был позаботиться о Мэган и их ребенке. В первую очередь.
- Да.
Его короткий ответ внезапно так обрадовал Мэган, что она несмело улыбнулась ему.
- Я так люблю, когда ты отвечаешь односложно.
Майкл ни за что бы не подумал, что сам способен улыбаться в такой момент, но ничего с собой поделать не смог. Мэган была единственной женщиной на свете, которой удавалось заставить его улыбаться даже тогда, когда ничто хорошее не ждало их впереди.
- Я буду обнимать тебя и баюкать до тех пор, пока ты не уснёшь.
Улыбка ее погасла. Опустив голову, она снова уткнулась лицом ему в грудь.
- Когда ты со мной, я ничего не боюсь.
Майкл обнял её в ответ и прижался щекой к ее макушке.
- Ничего не бойся. Я всегда буду рядом.
- Обещаешь?
Мэган, женщина, которую он всегда любил и боялся, что она никогда не будет принадлежать ему, теперь, находясь в нескольких шагах от своего законного мужа, просила его, Майкла, не отпускать ее. В этом было особое счастье, которым Майкл ни с кем не собирался делиться.
- Я приготовил тебе сюрприз, - внезапно признался сказал он, погладив ее по спине. - Уверен, это улучшит твое самочувствие.
Мэган подняла к нему свое удивленное лицо, поражаясь тому, что даже в такой ситуации он может думать о подобном.
- Сюрприз? - ошеломленно переспросила она. - Какой?
Он вдруг снова улыбнулся.
- Не скажу.
Его улыбка сразила ее в самое сердце. Мэган прижала пальцы к его губам. Как она любила его за то, что он мог улыбаться ей даже в самые непростые моменты.
- У тебя было такое же выражение лица, когда ты не хотел говорить, что собираешься подарить мне "Приключения Гулливера". Это похоже на книгу?
- Нет.
Мэган покачала головой.
- Ты мне не скажешь, так?
- Так. - Он взял ее за руку и повернул в сторону их покоев, которые находились в другом крыле здания, и зашагал вместе с ней. - Пойдем, уже поздно. Вам нужен отдых.
- Да... - кивнула Мэган, готовая пойти с ним куда угодно.
Как странно сложилась судьба, думала Мэган, ложась в кровать и обнимая Майкла. Любовь, которая прежде была смыслом ее жизни, улетучилась как дым. От нее не осталось ничего. Даже осколков. А любовь, которой она боялась, стала больше, чем жизнь, и теперь Мэган не представляла своё существование без неё.
<p>
***</p>
Было решено, что в Лондоне, ради соблюдения приличий, Мэган будет жить в их с Уиксли доме, но там же поселится бабушка Хелен. А Уиксли придется найти пристанище где-нибудь в другом месте, пока не решится вопрос с браком Мэган и Майкла.
Сборы были тяжелыми. А поездка в столицу превратилась в настоящий кошмар. Ещё и потому, что Мэган отказалась пользоваться железной дорогой, переняв у мужа привычку ездить в карете, потому что стук копыт успокаивал и отдалял от мирской суеты. Но теперь... Теперь ничто не могло отдалить их от мирской суеты. Прежде Мэган ехала в этот дом с опаской и нежеланием, а теперь не знала, как покинуть место, которое сделало ее самой счастливой женщиной на свете.
Дом без имени...
Майкл так и не решил, как назвать дом. Мэган несколько раз спрашивала его об этом, но он постоянно отвлекал ее: то своей улыбкой, то многообещающим взглядом, который пробирал ее насквозь. Им было не до этого, а теперь... Теперь это всё с головокружительной легкостью могло исчезнуть из ее жизни, и она была бессильна что-либо изменить. Было совершенно невозможно представить, как она будет жить в доме, который когда-то разделяла с Джорджем. В котором ничто не напоминало ей о Майкле.
Возврат к прежней жизни был таким мучительным, что Мэган чувствовала себя по-настоящему больной. Ей всё же удалось немного выспаться, но только благодаря тому, что рядом был Майкл. Пусть и в одежде. Пусть и в мрачном настроении, но на этот раз он хотя бы не отказался поцеловать ее перед сном, как было в прошлую ночь.
Теперь не будет больше объятий, не будет больше поцелуев. Не будет больше его.
- Мэган, успокойся, - в который раз взмолилась бабушка Хелен, сидя напротив в карете, которая увозила их от дома Майкла.
Мэган едва сдерживала слезы. Боже, в последнее время она стала так часто плакать.
- Бабушка, - проговорила она, глядя в окно. - Раньше я думала, что не бывает боли сильнее той, которую я испытала, потеряв Джорджа. - Она медленно повернула голову и посмотрела на Хелен. - А теперь я понимаю, что тогда это было едва ли не самое лёгкое испытание в моей жизни.
- Ох, девочка моя, - молвила бабушка, пересела к ней и крепко обняла дрожащие плечи Мэган. -Майкл ни за что не позволит, чтобы с тобой что-то случилось. Он умный мальчик и обязательно придумает, как спасти тебя и...
Она не договорила. Рождение и благополучие ребенка теперь висело на волоске. И это до смерти пугало Мэган. Боже, Мэган не представляла, что с ней будет, если она потеряет ребенка. Нет! Сейчас нужно было думать не об этом. Она сможет защитить своего ребенка. Пока же она должна была смириться с обстоятельствами. Только взяв себя в руки и сохранив трезвость рассудка, она сможет помочь Майклу. И его нельзя было оставлять одного. Он не имел права проходить это испытание один, как ему пришлось пройти через прошлые беды и смерть Дебби.
Она должна быть сильной не только ради ребенка, но и ради Майкла, любовь к которому Мэган не собиралась менять ни на что.
<p>
***</p>
Мэган не знала, как ей удалось устроиться в доме, в котором она некогда была счастлива, но теперь всё здесь было ей чуждо. Ей был противен Лондон, который тут же принялся обсуждать последние сплетни и возвращение Джорджа. Газеты не упускали малейшую возможность окрасить свои заголовки ярчайшими фразами о том, "в какое деликатное положение попала леди Уиксли", и как они "не завидуют некогда успешному предпринимателю и желанному компаньону Сомерсу".
Мэган бросала в огонь каждую газету, которую приносил ей Дэвис. И дала ему четкие указания не принимать никого, кто захочет ее видеть. Когда-то оставленную на растерзание судьбы никто не подумал помочь Мэган кроме Майкла, а теперь каждый считал своим долгом навестить ее. Каждый хотел видеть ее лично, дабы несомненно потом обсудить в деталях то, какой несчастной выглядела леди Уиксли, вот только теперь Мэган не желала видеть лицемерных знакомых, которые поступят с ней так же, если она снова пойдёт ко дну.
Мэган было не по себе от своего нового имени. Некогда болезненно воспринимая звание миссис Сомерс, теперь она съеживалась всякий раз, когда к ней обращались как к леди Уиксли.
Настоящим утешением для нее стало то, что Джордж переехал жить к своему другу, графу Сазерленду, и это на время избавило ее от его общества. Оказавшись в столице, Джордж почти забыл о ней, только это нисколько не трогало Мэган, которая не представляла, как ей удастся пережить еще одно "общение" с ним, какое она вынесла в доме Майкла...
Майкл!
Целую неделю она не видела его. Он как будто тоже забыл о ней и не просто отдалился от неё. Он не писал и никак не давал о себе знать. И хоть она понимала, что он занят более важными делами, пытаясь спасти их брак, Мэган не могла найти себе места, сходя с ума от неизвестности и беспокойства за него. Ее единственным утешением и поддержкой была бабушка Хелен, без которой на этот раз Мэган действительно сошла бы с ума.
Через неделю после приезда в Лондон, Мэган была несказанно удивлена, открыв дверь, в которую рано утром кто-то постучал. Потрясенно замерев, она не мигая смотрела на смеющуюся мать и радостно улыбающегося отца.
- Мама? - пролепетала она, не веря своим глазам.
Красивая женщина с карими глазами в удивлении взглянула на Мэган. Улыбка ее сбежала с лица, когда она увидела бледное, осунувшееся лицо дочери.
- Мэгги, дорогая!
Мэган вдруг почувствовала, как слезы радости и облегчения от того, что рядом оказались самые родные ей люди, покатились по щекам.
- М-мама... - простонала она.
И внезапно оказалась в самых желанных и теплых объятиях. Мэган рыдала, уткнувшись в грудь матери, которую не видела со дня своей свадьбы с Джорджем. По которой тосковала так долго. Которая сейчас была так сильно нужна ей!
- О, моя девочка, что с тобой такое? - потрясенно спросила виконтесса Торрингтон, озадаченно глядя на мужа поверх головы дочери. - Что такое?
Мэган не могла произнести ни слова, задыхаясь от рыданий. Взяв ситуацию в свои руки, виконт велел жене войти в дом и быстро закрыл за ними двери, а затем повернулся к бледной и плачущей дочери.
- Мэган, милая, - заговорил он до боли любимым глубоким голосом, - что с тобой такое? Мы думали, ты сейчас в Оксфордшире. Мы планировали переночевать здесь и приехать к вам завтра, но вижу, теперь в этом нет нужды.
Немного успокоившись, Мэган подняла голову и взглянула на отца, высокого статного мужчины с благородной сединой и такими же голубыми глазами, как у нее. И внезапно ощутила себя маленькой девочкой, которую могли защитить только родители. Она даже не думала, что так отчаянно нуждается в них, пока они не оказались рядом ней.
- Папа... - молвила она и тут же оказалась в его медвежьих объятиях. В таких знакомых, таких крепких. - Боже, папа... Как вы здесь оказались?
Он погладил ее по голове.
- Мы давно хотели приехать к тебе, особенно после смерти Уиксли, но сначала заболела мама, потом у меня были проблемы с делами... А недавно я получил письмо от твоего мужа...
Мэган резко вскинула голову. Слезы вдруг высохли. Она потрясенно уставилась на него.
- Джордж вам писал?
Отец нахмурился и покачал головой.
- Нет, конечно. Мне писал Майкл. Джордж ведь мертв...
И тогда она вспомнила слова Майкла: "Я приготовил тебе сюрприз. Уверен, это улучшит твое самочувствие". Так вот, что это за сюрприз! Боже, он хотел порадовать ее, написав ее родителям! Он знал, как сильно она тосковала по ним, как часто вспоминала... Боже, он подумал даже об этом! Мэган снова заплакала, ощущая в груди невыносимую боль от тоски и любви по нему.
В этот момент к ним вышла бабушка Хелен. Увидев у дверей двух незнакомых людей, она тут же направилась к ним.
- Милая, кто эти люди? - спросила она, глядя на высокого мужчину и красивую элегантную женщину. Заметив слезы на глазах Мэган, Хелен обеспокоенно взяла ее за руку. - Что с тобой?
- Всё... всё хорошо, бабушка. - Мэган взглянула на своих родителей, затем снова на бабушку и сжала ее руку. - Это бабушка Майкла, мисси Хелен Сомерс. Бабушка, познакомься, это мои родители виконт и виконтесса Торрингтон.
- О! - только и промолвила бабушка, снова взглянув на гостей.
Отец Мэган мягко улыбнулся Хелен.
- Рад знакомству, миссис Сомерс.
Виконтесса тут же протянула ей руку.
- Я тоже рада познакомиться с вами. Мэган многое писала о вас. Я так рада, что вы были рядом с моей дочерью в непростые для нее времена.
Бабушка Хелен удивленно смотрела на людей, на лордов, которые без малейших слов приняли ее и вели себя с ней так, как если бы обращались к равной.
- Теперь я вижу, от кого Мэган унаследовала свою доброту, - наконец, сказала она, взяв руку виконтессы в свою. - Я тоже рада знакомству с вами.
Отец Мэган вдруг нахмурился.
- А что вы здесь делаете? Мы с супругой полагали, что вы в Оксфордшире. Ваш внук достаточно хорошо выразился по этому поводу. - Он вдруг взглянул на Мэган. - Милая, а где твой муж? И почему вы остановились в этом доме?
Горло Мэган снова перехватил сильнейший спазм так, что она не могла говорить. Видя, как она снова бледнеет на глазах, бабушка Хелен поспешно взяла ее за холодную руку.
- Многое произошло за последние несколько дней, милорд, - ответила она за Мэган.
Мать и отец Мэган озадаченно переглянулись.
- Вы пугаете нас, миссис Сомерс, - взволнованно проговорила виконтесса. - Что случилось?
На этот раз ответила Мэган безжизненным, убитым голосом.
- Мама, Джордж жив.
Виконт и виконтесса потрясенно уставились на свою дочь.
- Что? - хором спросили они.
Бабушка Хелен покачала головой.
- Это долгая история. Может, мы пройдем в гостиную?
Через час, выслушав всю невероятную историю убийства и воскрешения Джорджа, о том, в каком состоянии оказались Мэган и Майкл и их брак, отец Мэган встал.
- Где сейчас твой муж? - спросил он жестко.
Мэган безразлично пожала плечами, не желая иметь с Джорджем ничего общего. Она давно поняла, что не нужна ему, да это уже нисколько не волновало ее. Она не знала, что с ней будет, если ей прикажут снова жить с ним. Она знала, что не вынесет этого. Потому что любила Майкла, и эту любовь невозможно было отмести или забыть. Джорджу она была безразлична. И он доказал это, за всю долгую неделю так и не навестив и не написав ей. Сейчас он жаждал мести и хотел вернуть себе всё то, что, по его мнению, потерял из-за Майкла.
- Джордж остановился у своего друга, графа...
Виконт вдруг тихо перебил ее.
- Я спрашиваю не о Джордже, милая. - Когда Мэган ошеломленно подняла к нему своё бледное лицо, он мягко добавил: - Где Майкл? Я хочу познакомиться с ним.
От признательности и благодарности Мэган не смогла сдержать слёзы. Ей было безумно важно то, как примут Майкла ее родители. Особенно в свете тех событий, заложниками которых они оба стали. Болезненный ком мешал ей говорить, и вновь ей на помощь пришла бабушка Хелен.
- Он в нашем городском доме.
- Какой у вас адрес?
<p>
Глава 23</p>
Майкл сидел в своем кабинете и пытался вникнуть в суть документов, которые прислал ему Ричард, но никак не мог сосредоточиться. Мысли о Мэган не давали ему покоя. Он знал, что с ней бабушка, рядом с ней были те, кто позаботится о ней, но это не избавляло его от безграничной тревоги за нее. Как она там? Как себя чувствует? Заботится ли она о себе или снова похудела и поникла? Майкл думал над тем, как бы незаметно провести в дом врача, чтобы тот осмотрел ее. Господи, он так боялся за нее и ребенка! Но в свете последних событий это было не просто опасно, это было невозможно.
Ему так и не удалось придумать способ спасти свой брак. Он яростно разрывал газеты, которые вдоволь потешались над ним, и превратили его брак с Мэган в настоящее посмешище. Уиксли ликовал и праздновал своё возвращение. Он уже получил доступ к тем деньгам, которые Майкл когда-то положил в банк под проценты. Этих денег хватило бы, чтобы шикарно прожить остаток жизни, чем сейчас и занимался Уиксли, полностью забыв о существовании жены. Газетчики списывали это на радость друзей лорда, которые не желали расставаться с ними. И никто не подумал поинтересоваться, как при этом чувствует себя его жена. Потому что жены бесправны и не имеют значения в обществе.
Майклу было противно и это общество, и его законы. Ричард пытался сделать всё возможное, чтобы найти лазейки, которые помогли бы им. Он познакомил Майкл с сыщиком, о котором говорил, дабы тот начал своё собственное расследование. Но Майкл отказался от этого. Если бы он пошёл на это, это означило бы, что он уже готов составить иск в суд, а это повлекло бы за собой слушание в Парламенте.
И присутствие Мэган. Чего Майкл и боялся больше всего на свете.
Она сейчас была не в том состоянии, чтобы выслушивать коварные и жестокие речи лордов, которые сравняют ее с землей, лишь бы отстоять свои родовые каноны и представления о чести и браке.
Отчаяние с такой мучительной силой завладело им, что Майкл не мог уже ничего предпринять. Он был в ловушке, из которого не существовало выхода. Да и как можно было спасти брак, который по всем законам не имел места быть? Не имел права существовать?
Внезапно дворецкий постучался в двери и вошёл в кабинет.
- Сэр, к вам пришли.
Майкл гневно бросил на стол бумаги, не желая видеть никого. За окном уже стемнело. В такое время к нему мог прийти только Ричард. Чтобы уговорить его начать расследование. Ему уже осточертели все эти разговоры. Майклу нужна была передышка. Чтобы собрать воедино все разметавшиеся мысли. Чтобы принять решение...
- Кто бы это ни был, скажи, что меня нет. Выпроводи отсюда, - безразлично сказал он, отворачиваясь к огню.
- Вы не примите даже меня? - раздался третий, незнакомый мужской голос.
Майкл обернулся к вошедшему высокому мужчине в дорогой одежде и с невероятно яркими голубыми глазами. Почему-то цвет его глаз вызвал непонятную тревогу. Как странно, почему ему показалось, что он уже где-то видел такие же глаза?
- Кто вы такой?
Мужчина шагнул к нему.
- Я виконт Торрингтон, отец Мэган.
Майкл застыл, пристально глядя на неожиданного гостя. А потом медленно кивнул дворецкому, чтобы тот оставил их.
-Не знал, что вы уже приехали, - наконец, заговорил Майкл, прекрасно понимая, что перед отцом Мэган должен казаться жалким неудачником, судя по своему небрежному виду. Одежда на нем помялась, а на лице выступила заметная щетина. Не говоря уже о сером цвете лица и кругами под глазами из-за недосыпаний.
Однако это видимо не смутило виконта, потому что тот спокойно ответил:
- Да, мы должны были приехать сегодня. Я ведь писал вам. Странно, что вы забыли об этом. - Он замолчал и тише добавил: - Хотя неудивительно, в свете последних событий...
Майкл напрягся, ощутив неприятный холодок в груди.
- Вы уже знаете?
Виконт медленно кивнул.
- Я был в нашем городском доме. И видел Мэган.
Майкл внезапно почувствовал, как сжимается сердце при одном упоминании о ней. От глухой тоски перехватило дыхание.
- Как она?
Почему-то от его вопроса лицо виконта посуровело.
- Может стоило навестить ее, чтобы самому знать, как она поживает?
Майклу показалось, что его ударили прямо в солнечное сплетение. Рука невольно сжалась в железный кулак.
- Почему вы пришли сюда? - гневно спросил он, тяжело дыша. - Хотите указать мне на моё место? Хотите ещё немного повеселиться за мой счет? Если вы пришли сюда за этим, советую не тратить на это время и уйти, пока я еще способен владеть собой!
Отец Мэган какое-то время молча смотрел на него, чем разозлил Майкл еще больше. Виконт выглядел расслабленным, спокойным, но сосредоточенным и собранным. У него был такой странный взгляд. Такой знакомый. Это причиняло Майклу еще больше боли, вызывая мучительно желание немедленно поехать к Мэган и заключить ее в свои объятия. Он уже был на пределе, а присутствие виконта могло окончательно вывести его из равновесия.
- Может быть вы предложить мне немного выпить?
Резкая смена темы разозлила Майкла еще больше. Он помрачнел и резко бросил:
- Если хотите пить, пейте. Я ничего не желаю.
- Вам не кажется, что вы не очень-то любезны?
- В последнее время я вообще не могу быть любезным.
К его досаде отец Мэган добродушно улыбнулся.
- Мэган мне именно таким вас и описывала.
Майклу очень не понравились эти слова.
- Неужели в ее понимании я неотесанный грубиян?
- Нет, она говорила, что вы можете показаться таким, но вы не такой. И кажется, я понимаю, что она имела в виду.
Внезапно Майкл почувствовал себя невероятно уставшим от борьбы, которую вёл с целым миром, с многовековыми законами. С самим собой. Это было так тяжело и невыносимо, что он обессиленно опустился в кресло и провел дрожащей рукой по бледному лицу. Тоска по Мэган снова начала разъедать ему все внутренности так стремительно, что ему хотелось завыть. Если существовал предел возможностей, вероятно, он уже достиг самого дна, потому что...
- Вот, выпейте это, - раздался совсем рядом голос виконта.
Открыв глаза, Майкл увидел стоявшего прямо напротив себя отца Мэган, который внимательно смотрел на него. С двумя стаканами виски, один из которых протянул ему. И Майкл вдруг почувствовал признательность к человеку, который странным способом, но всё же пытался успокоить его.
- Спасибо, - хрипло молвил он, взяв стакан.
Виконт отошёл и присел в другом кресле рядом с камином, а потом сделал небольшой глоток из своего стакана.
- Что вы будете делать, Майкл?
Майкл уже ненавидел вопрос, который задавал ему в последнее время всякий, кому не лень. Но вопрос виконта не прозвучал праздно. В нем было искреннее беспокойство о дочери, которую он несомненно любил. Иначе бы не пришёл сюда.
Майкл тяжело вздохнул, глядя на свой нетронутый стакан.
- Ее мужем остается Уиксли. Закон на его стороне.
Виконт перекинул ногу на ногу.
- Я знаю законы, - невозмутимо проговорил он, поставив стакан на свое колено. - Но что будете делать вы?
Виконт не мог забыть, как горько плакала его дочь, рассказываю о Майкл и о том, что их браку пришел конец. Он не мог отмести тот факт, что она по-настоящему страдает от этой мысли. И что Майкл стал ей не просто мужем. Некогда Генри видел, как сильно она любила Джорджа. Только поэтому он смог оставить ее с ним и переехать с женой в Америку. Тогда ему казалось, что он оставляет Мэган в надежных руках, но теперь... Жизнь дочери так круто переменилась. У нее был Майкл, который вызывал в ней чувства куда более сильные, чем те, которые она испытывала к Уиксли. Генри хотел лично познакомиться с тем, кто последние пять лет оберегал, защищал и бескорыстно заботился о Мэган. Который подумал пригласить в гости ее родителей, только чтобы порадовать ее.
И который сейчас выглядел не лучше покойника, приготовленного к похоронам.
Майкл вдруг встал и с шумом опустил стакан на стол.
- Я пока не решил, - уклончиво ответил он.
Виконт внимательно следил за ним.
- И долго вы будете решать, пока моя дочь страдает там одна?
Майкл гневно повернулся к виконту.
- Будь моя воля, она бы никогда не проходила через такое!
Генри медленно встал, крепко держа свой стакан.
- Тогда может пора действовать?
- И с чего по-вашему я должен начать?
- Хотя бы с того, чтобы не прятаться от своей жены, черт побери! Она скучает по вам. Можете ж вы хоть бы ненадолго увидеться с ней и успокоить ее!
Майклу стало так больно в груди, что он едва устоял на ногах. Имеет ли этот человек хоть малейшее представления о том, как сильно Майкл жаждал увидеть Мэган? Он ни с кем не мог обсуждать Мэган. Особенно с ее отцом! Майкл не хотел, чтобы хоть кто-то знал, что он чувствует на самом деле, потому что это касалось только его.
- Вы считаете, я не хочу видеть ее? Каждую секунду я думаю о том, как бы пробраться в ваш дом, но даже на дереве возле спальни Мэган дежурят репортеры. Они обвинят ее в измене только что вернувшемуся мужу, и что тогда будет с ней? - Майкл сжал руку в кулак. - Кроме того, я не хочу пробираться в комнату своей жены!
Тяжело дыша, он отвернулся от виконта, не желая больше говорить об этом. Не желая больше говорить о Мэган. Повисла пугающая тишина, но внезапно раздались покашливания виконта.
- Майкл... - начал было он, но Майкл задал свой вопрос.
Тихо, едва слышно.
- Она снова похудела?
Боль в его голосе поведала Генри больше того, что намеревался сказать стоявший перед ним мужчина. Подойдя к столу, он тихо поставил стакан на столешницу, разглядев однако кучу документов, в которых большими буквами были написаны "Судебный иск", "Бракоразводный процесс" и "Двоеженство". Так значит Сомерс не сидел сложа руки! Это немного обрадовало и успокоило Генри, который снова взглянул на сгорбленные плечи Майкла.
- Мэган нельзя сидеть дома. Так она зачахнет. Кроме того, я согласен с тем, что ей не идет на пользу всё то, что пишут в газетах. Вам нужно увидеться, и я знаю как это устроить. - Когда Майкл взволнованно обернулся к нему, Генри продолжил: - Уиксли всех расположил к себе. Он сейчас звезда. Но нельзя забывать о Мэган. Ей нужно выходить в свет, хотя бы для того, чтобы дать понять, что она не сломлена под обстоятельствами. И вам нужно показаться в обществе вместе, чтобы все видели, как вы относитесь к ней. В отличие от Уиксли, который за все это время так и не подумал навестить ее. Если она вам нужна, вы должны сделать всё возможное, чтобы показать это. Иначе никто в Парламенте не решится отдать голос в пользу вашего брака.
Потрясенно Майкл смотрел на человека, на отца Мэган, который пытался поддержать его, пытался помочь и указать на нужный путь. Невероятно, но именно эти слова помогли ему гораздо больше того, что уже было сделано. Майкл не знал, почему заслужил благосклонность виконта, почему тот решил встать на его сторону, но был бесконечно благодарен ему хотя бы даже за попытку так поступить.
Виконт улыбнулся на последок и направился к двери, но у порога остановился и обернулся к нему.
- Вы думаете, я не знал о многочисленных изменах своего зятя? Вы думает, находясь так далеко от дочери, я не беспокоился о ней и не наводил справки о ее муже? И вы думаете, я не знаю, что вы женились на ней, чтобы заботиться о ней и не попрать ее доброе имя? Приходите завтра на бал графини Кларендон. Обещаю, что Мэган тоже будет там.
Сердце Майкла застучала с невероятной силой. Словно в него вдохнули новую жизнь. Слова виконта так сильно потрясли Майкла, что тот не смог произнести ни слова. Отец Мэган снова улыбнулся и добавил уже тише:
- Мне никогда не нравился Уиксли.
И прикрыл дверь, оставив ошеломленного Майкла стоять на месте.
<p>
***</p>
Мэган не имела ни малейшего представления о том, с какой стати родители уговорили ее посетить бал графини Кларендон, которая приходилась подругой ее матери. Мэган хотела, чтобы ее оставили в покое. Она не желала никого видеть, но мать уговорила ее пойти, сказав, что это пойдет ей на пользу. Как что-то могло пойти ей на пользу, если ее жизнь разваливалась на глазах?
Бесцельно блуждая по бальной зале и безразлично кивая всем тем многочисленным людям, которые желали познакомиться с ней, Мэган не ощущала ничего, кроме потребности вернуться домой. К Майклу. Она так сильно тосковала по нему, что уже начинала сходить с ума. Она больше не могла спать по ночам, ощущая зияющую пустоту в груди и невыносимый холод. Она замерзала без Майкла, а он, она была уверена, замерзал без нее. Она же обещала всегда делиться с ним своим теплом, но теперь...
Внезапно послышались громкие голоса. Машинально подняв голову, Мэган замерла, увидев, как в бальную залу входят три улыбающихся мужчины. Одним из низ был безупречно одетый почти счастливый Джордж. У нее похолодело всё внутри, когда его взгляд остановился на ней. Он улыбнулся ей тепло и приветливо, но Мэган задрожала, ощутив ледяной страх и желание немедленно укрыться от него. Взгляд, который некогда мог растопить ей сердце, сейчас вызывал в ней панику и ужас.
Мэган вцепилась в руку матери, которая стояла рядом с ней, и тихо молвила:
- Пойдём отсюда.
Виконтесса грустно покачала головой.
- Мы не можем уйти, дорогая. Не для этого мы пришли сюда.
- Да? - в сердцах воскликнула Мэган, стараясь, однако, чтобы ее голос прозвучал тише. - А для чего? Чтобы все могли потешаться надо мной? Включая Джорджа?
- Он не посмеет сделать тебе ничего плохого, - твердо заверил отец, стоя по другую сторону от нее.
Мэган ощутила слабость в коленях, когда увидела, как стремительно приближается к ним Джордж. И два его друга.
- Почему вы привезли меня сюда? Почему хотите, чтобы я виделась с ним?
Отец незаметно взял ее руку в свою.
- Мэган, - быстро сказал он, следя за тем, как Уиксли останавливается, чтобы поздороваться с какими-то знакомыми. - Если ты хочешь быть с Майклом, ты не имеешь права избегать Уиксли, дабы другие видели, как он обращается с тобой.
- Он не так глуп, чтобы совершить ошибку, особенно при людях, - вставила Мэган, высвободив руку, чтобы набраться храбрости вынести встречу с Джорджем.
- Иногда самые умные допускают нелепые ошибки.
Виконт выпрямился, потому что Уиксли, наконец, подошел к ним. Вместе со своими друзьями, которые следовали за ним, как тени.
- Добрый вечер. Милорд. Виконтесса Торрингтон. - Он поздоровался с родителями Мэган и повернулся к ней. - Моя дорогая, - начал он самым своим елейным голосом, взяв руку Мэган в свою. - Как я тосковал по тебе!
Он склонился над рукой и нежно поцеловал ее. Стоявший рядом кто-то из присутствующих шумно вздохнул, посчитав это умилительной картиной. Мэган же вся напряглась, желая поскорее освободить свою руку. Когда Уиксли поднял голову, Мэган увидела в его глазах стальной блеск, которого прежде никогда не замечала. Губы его были плотно сжаты. На секунду Мэган побоялась, что он может с ней что-то сделать. Как тогда, утром в гостиной.
"Ты - моя. Закон на моей стороне..."
Холодок пробежал по спине. Ей вдруг стало так страшно, что она невольно шагнула назад. Она боялась его. Ужасно боялась человека, которого когда-то знала и любила.
Уиксли выпрямился, но не отпустил ее руку.
- Милая, позволь представить тебе моего друга графа Сазерленда. И виконта Толбота.
- Леди Уиксли, - сказал светловолосый мужчина, который стоял правее Джорджа. Граф Сазерленд, который тут же взял ее руку, когда Джордж отпустил ее. - Счастлив познакомиться с вами.
Он быстро прижал губы к ее руке, при этом окинул ее таким пристально-откровенным взглядом, что Мэган испытала потребность прикрыться.
- Милорд... - с трудом выдавила из себя она.
Ее руку поспешно перехватил другой приятель Джорджа, приложившись к ней таким недопустимо-влажным поцелуем, что Мэган передернуло от отвращения.
- Я тоже рада знакомству с вами, леди Уиксли.
Когда виконт Толбот отпустил ее руку, Мэган испытала невероятно облегчение. И едва сдержалась от желания тут же вытереть руку платком.
- Милая, - снова обратился к ней Джордж, - граф Сазерленд желает потанцевать с тобой, ты не возражаешь? Я бы с удовольствием уступил ему свою партию.
У них не было никакой партии. Мэган не желала танцевать. Ни с кем. Она беспомощно взглянула на отца, который пристально смотрел на Джорджа.
- Я... - начала было она, но Джордж снова перебил ее.
- Дорогая, все смотрят на тебя. Ну же, станцуй с ним.
Его голос стал чуть жестче. Однако Мэган всё же храбро покачала головой.
- Я не могу. Я п-плохо себя чувствую.
С какой стати он хочет, чтобы она станцевала с его приятелем?
- Это же всего один танец, - улыбнулся Джордж, произнося слова сквозь сжатые зубы.
Он был недоволен. Он был в бешенстве, поняла вдруг Мэган, ошеломленно глядя на него. В нем было столько жестокости, столько злобы. Неужели эти долгие пять лет так сильно переменили его? В голове вдруг пронеслась сумасшедшая мысль: как быстро он вспомнил всё то, что было частью его жизни. Как быстро влился в жизнь, которую позабыл на целых пять лет...
- У меня болит голова, - не сдавалась Мэган, понимая, что если уступит сейчас, потом ей будет гораздо сложнее справляться с ним.
Уиксли шагнул к ней. Глаза его недобро сверкнули, ничего хорошего не предвещая.
Ситуацию спас виконт, который тут же пришел на помощь своей дочери, встав между ней и Джорджем.
- Уиксли, она ведь сказала, что плохо себя чувствует. Ты не видишь, как она бледна? Вместо того, чтобы позаботиться о своей любимой жене, ты хочешь наказать ее каким-то глупым танцем?
Уиксли пристально посмотрел на отца Мэган. И только небольшая бьющаяся жилка на его виске выдавало то бешенство, которое он старательно скрывал.
- Хорошо, - наконец кивнул он. - В таком случае ей не следовало вообще приходить сюда, вы не согласны со мной?
Генри промолчал, терпеливо ожидая, когда Уиксли уйдет. А потом повернулся к совершенно бледной и измученной дочери. Встреча с Уиксли так сильно выбила ее из сил, что она едва стояла на ногах. Может ее действительно не следовало приводить сюда?
- Милая, как ты? - спросила он обеспокоенно.
- Я хочу домой, - прошептала она, прижав пальцы к вискам, чтобы унять острую боль в голове.
- Мы не можем уйти, - вздохнул отец. - Сюда должен прийти Майкл.
Сердце Мэган внезапно так сильно забилось в груди, что на секунду закружилась голова. От бесконечной радости. От облегчения. О Господи, Майкл будет здесь? Опустив руки, Мэган с безумной надеждой взглянула на отца.
- Это правда?
То, как прозвучал ее голос, и как при этом вспыхнули ее глаза, заставило невольно сжаться сердце Генри. Он мягко погладил ее по руке.
- Да.
- Где ты его видел? Как он?
Поразительно, но Уиксли не подумал даже поинтересоваться, как поживает Мэган, при том, что так долго не видел ее. А Майкл, человек, которого все считали никем, который оберегал и защищал ее все эти годы, задал этот вопрос раньше, чем предложил гостью выпить. Вернее он не предлагал этого, Генри сам угостил себя. И его тоже.
- Ты сама все скоро узнаешь. Потерпи немного...
<p>
***</p>
Майкл не желал посещать какие бы то ни было мероприятия, но виконт Торрингтон утверждал, что так будет лучше для всех. И в первую очередь для самой Мэган. Нужно было, чтобы все видели то безразличие и холодность, с которой Уиксли обращался к собственной жене, которую до сих пор так и не навестил.
Присутствие Майкла на этом балу так же породит много толков. Никому и в голову не придет, что он на самом деле дорожит Мэган, что он любит ее больше жизни. Половина общества шепталась за его спиной, приписывая ему самые невероятные и нелепые преступления, которые он естественно не совершал. Остальные начнут жалеть его или того хуже, назовут злодеем, который украл у Уиксли его жену. Да, когда-то дружбы Майкла искали многие. Многие пэры были его партнерами по бизнесу, но теперь об этом не могло быть и речи. Многие уже отвернулись от него, разорвали деловые связи. Но это не беспокоило его. Майклу было все равно, что о нем думают. Сейчас имела значение только Мэган, которую он отчаянно желал видеть.
Майкл не мог больше выносить пустые дни без нее, без ее взгляда и улыбки, без тихого голоса и теплых объятий. Нужда в ней возросла и стала такой нестерпимой, что он медленно сходил с ума. Когда-то он безумно боялся, что никогда не заполучит Мэган. Но теперь, обретя, наконец, ее любовь и внимание, испытываемый прежде ужас стал всепоглощающим, потому что теперь он знал цену тому, что мог потерять навсегда.
Подойдя к дверям бальной залы, Майкл остановился, не торопясь войти, и быстро оглядел толпу изучающим взглядом, надеясь обнаружить родные черты. И тут же увидел ее. Бледную, осунувшуюся Мэган, которая стояла возле колонны со своими родителями.
- Ох, Мэгги, - выдохнул он, качая головой.
Сейчас она выглядела гораздо хуже, чем когда предстала перед ним после смерти Уиксли. На ней было очень красивое атласное платье изумрудного оттенка, ткань которого переливался под золотистым блеском свечей.. Блестящие волосы были, как всегда уложены в идеальную прическу. Одна прядь падала ей на щеку, кончиком касаясь обнаженного плеча. На правом пальце Мэган он заметил кольцо со сверкающим изумрудом. Кольцо, которое он подарил ей в их третью годовщину. Боже, она надела подаренное им кольцо именно тогда, когда не имела право это делать! Когда такой поступок могла осудить даже сама церковь! Майкл ощутил такую глухую боль в груди, что стало трудно дышать.
Любовь всей его жизни! Его Мэган! Она выглядела такой хрупкой, такой ранимой и невероятно несчастной, но держалась с таким мужеством и пыталась казаться невозмутимой, что у Майкла защемило сердце. Боже, он не просто восхищался ею! Он хотел подойти к ней. Должен был подойти к ней немедленно.
Искушение было слишком велико. Ведь он пришел сюда именно за тем, чтобы показать другим, как ему нужна Мэган. Человек, скрывающий всю жизнь свои чувства, должен был на вечер превратиться в искусного актёра... Однако все мысли Майкла полетели к черту, когда он увидел, как Мэган схватилась за руку матери. Он замер, понимая, что с ней что-то не так. Она выглядела такой уставшей, такой бледной, что могла упасть в любое мгновение. Почему ее в таком состоянии привезли сюда? - разгневался Майкл, готовый шагнуть к ней, но Мэган покачала головой, глядя на виконтессу, отпустила ее руку и повернулась к задним дверям, ведущим прочь из бальной залы.
Недолго думая он направился за ней, пытаясь оставаться незамеченным. Состояние Мэган сейчас волновало его куда больше мнения людей, которые собрались здесь и могли спасти его брак. Не заходя в бальную залу, Майкл миновал недолгий путь через задний коридор, который огибал залу, и дорога привела его в отдаленную часть дома, где никого не было. Мэган вошла в пустую комнату, но не закрыла дверь, вероятно позабыв это сделать. И Майкл тут же воспользовался этим, последовал за ней и, наконец, тихо прикрыл дверь. И повернул замок.
Внутри царил полумрак. Горели лишь три свечи в кованом канделябре, стоявшем на столе в углу. Майкл огляделся и тут же увидел Мэган недалеко от окна. Услышав шум, она испуганно обернулась. И ту же застыла, увидев его. Майкл вдруг ощутил острую боль во всем теле, когда различил потемневшие от страданий голубые глаза.
- Майкл, - раздался хриплый, безумной любимый голос.
Майкл почувствовал, как перехватывает горло. Как начинают дрожать руки. Господи, как он смог вынести бесконечно долгие дни без нее! Он не заметил, кто из них сделал первый шаг. Это было неважно. Потому что через секунду, длившуюся целую жизнь, Мэган оказалась крепко прижатой к нему. Она обняла его, спрятав лицо у него на груди, и тихо заплакала.
- Мэгги, - шептал он, поглаживая ее спину, плечи, зарылся руками ей в волосы, с мучительным восторгом ощущая, наконец, запах розовых духов. - Любимая моя...
- Майкл, - стонала она, не в силах остановить рыдания. Не в силах поверить в то, что, наконец, он рядом. Такой мрачный, невероятно исхудавший, суровый, но бесконечно любимый! - Майкл!
- Я здесь. Всё будет хорошо, - заверял он, превозмогая боль в горле. - Успокойся...
Она не могла. При всем своем желании Мэган не могла успокоиться, вжимаясь в него так крепко, что никто бы не смог оторвать ее от него. Она хотела спрятаться у него на груди и никогда больше не отпускать. Мэган утопала в его тепле, но при этом не могла согреться, дрожа как осиновый лист.
Так прошло какое-то время, пока рыдания немного не стихли. Усилием воли Мэган попыталась взять себя в руки, но не смогла справиться с дрожью в голосе, когда спросила:
- П-почему ты не пр-риходил ко мне?
Она вдруг почувствовала, как он застыл. Окончательно справившись с собой Мэган подняла голову и посмотрела на него. Лицо его было искажено такой мукой, что на секунду перехватило дыхание. Она знала, как сильно он страдает. Как стойко он может нести эти страдания глубоко в себе. Мэган не хотела, чтобы он делал это в одиночестве. Она хотела помочь ему, хотела утешить его так же, как это делал он.
- Я так долго ждала тебя! - молвила она, положив ладонь на его щеку. Майкл на секунду прикрыл глаза, чтобы справиться с болью в сердце. Чтобы не умереть от мучительно-нежного прикосновения ее руки. - У меня все хорошо, - хрипло промолвила она, борясь с очередными слезами. - И ребенок... с ним тоже все в порядке. Мы только... мы только очень сильно скучаем по тебе.
Он издал тихий стон, продолжая стоять в ее объятиях с закрытыми глазами, и напоминал ей того Майкла, который, закончив рассказывать о смерти своей сестры, стоял перед ней такой напряженный, что любое прикосновение к нему могло сломить его. Это напугало ее еще больше. Она боялась его молчаливости... Но внезапно он открыл глаза. Потемневшие от страданий зеленые глаза, и выдохнул одно единственное слов:
- Мэгги.
Горячая слезинка снова скатилась по щеке.
- Я так сильно скучаю по тебе! - прошептала она, взяв его лицо в свои ладони. Бледное, осунувшееся, дорогое сердцу лицо. - Почему ты не приходишь ко мне? Почему не пишешь? Я ведь люблю тебя, Майкл! Люблю одного тебя. - Она пристально смотрела на него. - Буду любить, что бы ни произошло! Я хочу, чтобы ты забрал меня домой. В дом, у которого нет имени. Который мне дороже всех домов с именами...
Она не закончила, потому что он прижал ее к себе с такой силой, что Мэган стало трудно дышать. Однако сейчас дышать было совсем необязательно. Рядом был Майкл. И этого было достаточно. Достаточно для того, чтобы жить и не дышать. Обхватив его широкие плечи дрожащими руками, Мэган снова зарылась в теплую грудь, стараясь побороть слезы.
- Майкл, нельзя так больше, - умоляла она. - Ты ведь не можешь без меня, я знаю. А мне необходимо хотя бы иногда видеть тебя. И я не могу жить так... не могу жить без тебя.
- Мэгги, - выдохнул он, чувствуя обжигающую боль в сердце. - Моя Мэгги...
Она снова подняла к нему свое бледное лицо.
- Помнишь, как я говорила тебе, что отпустила прошлое? Я отпустила всё, я оставила позади всё, потому что хотела быть с тобой. Я хочу быть с тобой. Только с тобой. И то, что происходит сейчас... Я не смогу вернуться к нему.
Майкл понимал, какие мучения причиняют ей эти мысли. Они терзали и его. Он невольно вспомнил далекие слова Уиксли, за которые потом возненавидел его:
"Ей достаточно иметь крышу над головой, красивых нарядов и мужа в своей постели, чтобы быть счастливой".
Но Уиксли ошибался, и если прежде Майкл боялся, что никогда не завоюет любовь Мэган, потому что в ее сердечке жил Уиксли, то теперь Майклу удалось сделать то, что Уиксли даже не снилось. Ее сердце теперь полностью принадлежало ему, Майклу, без права на возврат, обмен или замену.
- Ты знаешь, как сильно я люблю тебя? - хрипло молвил он, проведя рукой по ее бледной щеке.
Она сжала губы, едва сдерживая слезы, и покачала головой.
- Не нужно любить меня так сильно, чтобы найти в себе силы оставить меня.
К ее полной неожиданности он вдруг улыбнулся ей.
-Кто сказал, что я оставил тебя?
Она прикусила губу, чтобы не заплакать. Господи, она любила его! Так сильно любила. За одно то, что он мог найти в себе силы улыбнуться даже тогда, когда хотелось рыдать.
- Почему ты не приходил ко мне всё это время?
Улыбка его померкла. Глаза потемнели.
- Если бы я пришёл к тебе, все бы решили, что ты неверная жена. И газеты раздули бы из этого еще больший скандал...
- Мне всё, что пишут газетчики, - совершенно искренне заверила она, задрожав. - Они ничего не знают! Они не знают, что моя жизнь разваливается на части. В очередной раз. И они не знают, что на этот раз я потеряю гораздо больше того, что мне до этого приходилось терять.
- Ты не потеряешь...
- Да? - Ее мокрые голубые глаза еще больше потемнели от страданий. - Почему мне кажется, что я уже потеряла тебя?
Майкл замер.
- Ты не потеряешь меня! - жестко произнес он, чеканя каждое слово.
И Мэган внезапно вся сникла, понимая, что теряет последние силы, стремительно теряет контроль над собой. Она так сильно устала без него. Без его голоса, его тепла, его взгляда...
- Есть хоть какой-нибудь способ вернуть нашу жизнь? Есть у нас с тобой хоть какое-то право вернуться домой?
Майкл долго смотрел на нее. Он не хотел говорить ей, но и не мог промолчать или солгать. Она имела право знать. Он бы отдал все на свете, лишь бы уберечь ее от страданий и горя. Лишь бы не позволять ей пройти через то, что им, возможно, предстояло пройти.
- Есть один способ, - совсем тихо произнес он, отпустив ее руки.
Мэган вдруг замерла и пристально посмотрела на него.
- Какой? - ее глаза тут же зажглись безумной надеждой.
- Это дело можно передать на рассмотрение в Парламент. Мой поверенный и барристер, которого я нанял, предлагают разоблачить Уиксли в том, что он намеренно не возвращался домой все эти пять лет и тем самым подверг тебя риску двоемужества.
- Это поможет?
Она не спрашивала, солгал ли им Уиксли. Она не спрашивала, как они сделают это. Она хотела, чтобы это помогло. Ей было неважно, что будет с Уиксли, важно было то, вернёт ли это его ей. Майкл долго смотрел на нее. Как он мог не бороться за эту женщину? Майкл не смог бы отпустить ее даже под страхом смерти. Ее любовь придавала ему силы, о существовании которых он прежде даже не подозревал.
- Если это не поможет, - сказал он, заглянув ей в глаза, и провел пальцем по нежной щеке, - я выкраду тебя и увезу отсюда очень далеко.
Она вдруг улыбнулась ему, прижала щеку к его ладони и закрыла глаза.
- Я пойду с тобой, куда угодно, только позови.
Намерение безоговорочно последовать за ним поразило его в самое сердце. Майкл не заметил, что улыбнулся, пока Мэган не подняла руку и не коснулась его губ.
- Ты улыбаешься... Это добрый знак. Значит у нас есть шанс.
Он хотел бы сказать, что так оно и есть, но не мог скрыть от нее свои тревоги, свои опасения.
- Если я решусь передать дело в Парламент... - Майкл глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. - Если я это сделаю, тебя вызовут на слушание. И тебя... тебя превратят в посмешище. Возможно назовут последними словами и заклеймят нашего ребенка, если узнают о нем. Это будет очень долгий и тяжелый процесс. Я не хочу, чтобы ты и наш ребенок проходили через такой ад.
- Ты бы прошел через ад, чтобы вернуть меня?
- Сотни раз, - не задумываясь ответил он, сжав ее лицо в своих ладонях.
Она накрыла его руки своими.
- Тогда что заставляет тебя думать, будто я поступлю иначе? Будто я смогу отказаться от тебя, от отца своего ребенка. От человека, которого бесконечно люблю...
- Мэгги, - выдохнул он, пытаясь остановить, вразумить ее, но она не слушала его.
- Ты очень плохой человек, Майкл, - вдруг разозлилась она, гневно сверкая глазами, - если решил, что я не стану бороться за тебя. Ты думаешь, меня могу пугать суды? Что меня может волновать людское мнение и молва? Если тебя не будет рядом, к чему мне прислушиваться к тем, кто стремится отнять тебя у меня?
Он внезапно обхватил ее за плечи и резко прижал к своей ноющей груди.
- Я никогда не перестану любить тебя! - прошептал он. - Но я не хочу, чтобы ты страдала.
- А тебе значит можно страдать?
- Я сильный. Я выдержу это.
Она вырвалась из его руки и подняла к нему свое бледное лицо.
- Я не хочу, чтобы ты был сильным! Я не хочу, чтобы ты страдал и за меня тоже. Расскажи, что мне нужно сделать, чтобы отдать это дело на рассмотрение в Парламент?
Майкл покачал головой, а потом ласково погладил ее по голове, заправив за ушко шелковистую прядь.
- Я хочу, чтобы сегодня ты отдохнула и как следует подумала над этим, а уж потом решала, стоит ли это того. Готова ли ты пройти через это.
Она вдруг яростно оттолкнула его от себя.
- Стоит ли это того? - Ее возмущению не было предела. - Ты хоть понимаешь, что говоришь! Ты хочешь, чтобы я подумала над тем, стоишь ли ты того, чтобы за тебя бороться? И думаешь одна короткая ночь способна изменить моё мнение? Ты такого низкого мнения обо мне, да?
Она друг так сильно ударила его по груди, что Майкл поморщился от боли.
- Мэган, милая, ты не так меня поняла...
- Не так поняла! - Она снова стукнула его по груди и шагнула к нему. - А как тебя следует понимать?
- Я не хочу причинять тебе еще больше боли! Не хочу, чтобы эти снобы ранили тебя в сердце!
Взгляд ее стал таким грустным, что это чуть было не разбило его собственное сердце.
- Ты причинишь мне сейчас бездну боли, если не поцелуешь сию же секунду!
Майкл изумленно посмотрел на нее.
- Что?
- Я твоя жена, черт побери, и требую, чтобы ты немедленно поцеловал меня!
Если бы они находились в другом месте и при других обстоятельствах, Майкл непременно улыбнулся бы. Но сейчас было не до улыбки.
- Давай, я отвезу тебя домой, и там мы поговорим...
- Поцелуй меня!
Она сделала еще шаг в его сторону.
- Мэгги, не провоцируй меня.
Она даже не пыталась его выслушать.
- Сейчас же!
- Мэган!
- Немедленно поцелуй меня! - Она прижалась к его груди и едва слышно добавила: - Или ты уже забыл, как следует меня целовать?
Этого было достаточно, чтобы он не выдержал. Майкл прожил слишком долго без ее тепла и прикосновений, чтобы суметь отказать от них сейчас. Сжав ей талию, он склонил голову и впился в ее губы беспощадным, почти голодным поцелуем, который тут же заставил все его тело вспыхнуть от долго сдерживаемого желания. Майкл задрожал от того, с какой готовностью она прильнула к нему и ответила на поцелуй.
- Еще... - выдохнула она, обхватив его шею руками.
Дурманящий запах роз, нежные изгибы желанного тела, жар обожаемых губ... Господи, он был на грани! И мог в любую секунду позабыть о том, где они находятся.
- Мэган, - беспомощно простонал Майкл, крепче обнимая ее.
- Еще... - лихорадочно молвила она, расстегивая его сюртук.
- Мэгги, любимая моя, что ты делаешь?
- Я хочу добраться до твоей груди.
У него задрожали колени. Майкл прислонил ее к небольшому столику и прижался к ней всем своим телом, желая ее больше жизни.
- Мэгги, давай поедем домой. Я сделаю все, что ты захочешь...
Она прижала свои теплые губы к его шее, а затем провела языком по дрожащему кадыку, прекрасно зная, как это прикосновение действует на него. Майкл вздрогнул от мучительной дрожи, прокатившейся по всему телу, схватился за крышку стола и издал беспомощный стон.
- Это долго... Я хочу тебя сейчас. - Мэган не могла дышать, умирая от желания ощутить его в себе. Нестерпимая потребность в нем поразила ее саму, но она не могла уже остановиться. Слишком долго она жила без него. Слишком долго не чувствовала его тепла, его рук на своей коже. Ей казалось, что если он перестанет дотрагиваться до нее, она умрет от боли. А еще она была уверена, что если не заставит его поверить в то, что он принадлежит ей, Майкл мог из-за чрезмерной любви к ней уступить победу над Уиксли, лишь бы не беспокоить ее. - Здесь... Я хочу тебя здесь.
У Майкла потемнело перед глазами, когда она прижала свои бедра к его ноющим чреслам. Господи, он не был сделан из камня! Схватив ее, Майкл приподнял Мэган и, впившись ей в губы, усадил на столешницу, едва соображая, что делает и где они находятся. Всё, что он знал, так это то, что не сможет отпустить ее сейчас. Не мог отказать ей. Боже, он так сильно хотел ее! Так сильно любил!
На этот раз лихорадка охватила их обоих так, что ничто больше не имело значения. Дрожащими руками Майкл приподнял подол ее платья и развязал ленты на кружевных панталонах. Она скинула с его плеч мешавший сюртук, развязала шейный платок, отправив его на пол, расстегнула жилет и рубашки и провела своими жадными пальцами по его невероятно напряженной, почти каменной груди.
- Господи, - простонал Майкл, на секунду привалившись к ней. Он вздрогнул от клокотавшего в нем желания. От нетерпения. От нехватки воздуха. И бесконечной потребности в ней. - Мэгги...
Она боялась, что если отпустит Майкла, его заберут у нее навсегда. Не ведая о смелости, которая вдруг проснулась в ней, Мэган взялась за пояс его бриджей и расстегнула все пуговицы, сводя его с ума невольными прикосновениями к восставшему естеству. Щемящее чувство нежности заполнило ее сердце, когда она поняла, как он беспомощен перед ней и ее ласками. Как чутко он реагировал на нее. Потому что это было нужно ему так же, как и ей. И возможно даже больше.
Майкл вообще перестал дышать, когда ее пальцы сомкнулись вокруг него. Он замер и закрыл глаза, а потом глухо застонал, когда она осторожно погладила его всего. Ему показалось, что из глаз посыпались искры.
- Я люблю тебя, Майкл, и ты принадлежишь мне точно так же, как принадлежу тебе я, - раздался ее хриплый голос над его ухом. - Не смей забывать об этом. Никогда!
Он уже ничего не мог забыть. Она так быстро справилась с его самообладанием, что теперь он зависел от каждого ее вздоха. Накрыв ее руку своей, Майкл отстранил ее от себя, поднял голову и заглянул ей в глаза. Она смотрела на него с такой доверчивостью и готовностью, с такой всепоглощающей любовью, что сердце перевернулось в груди. Майкл прижал руку к заветному холмику и услышал, как тихий стон срывается с ее губ. Легкая дрожь прокатилась по ее телу, когда он осторожно погладил чувствительную горошину. Боже, она была потрясающа с потемневшими глазами, румяными щеками и слегка приоткрытыми губами, которые он имел право целовать, когда пожелает. Мэган была единственной женщиной, которая так хорошо подходила ему. Которая была предназначена ему самой судьбой. Часть его души. И сердца.
- Я не позволю никому отнять тебя у меня, - пообещал он, положив другую руку ей на порозовевшую щеку.
Она хотела что-то сказать, но слова так и остались недосказанными, потому что он чуть приподнял ее за бедро и мягко подался вперед, заполнив ее собой до самого конца.
Протяжно застонав, Мэган закрыла глаза и прижалась к его обнаженной груди. Майкл начал медленные движения, чувствуя, как испарина выступает у него на лбу. Беременность делала ее особенно чувственной и невероятно отзывчивой к его ласкам. Она дрожала от малейшего прикосновения, принимая каждый его удар.
Нарастающее пламенное напряжение охватило Мэган так сильно, что она не могла дышать. Она смотрела в зеленые, потемневшие глаза Майкла и понимала, как бесконечна ее любовь к нему. Он был единственным человеком на свете, который имел безграничную власть над ее сердцем. Порывисто обняв его, она притянула Майкла к своей груди, захлёбываясь в чувственном водовороте, в котором он закружил ее.
Майкл снова накрыл ее губы, понимая, что она близка к тому, чтобы раствориться в их страсти. В нем. Долгое время без нее сделали его таким же беспомощным перед ней, потому что Майкл тоже был на грани. Стремясь подарить ей сладкие мгновения счастья, он бережно уложил ее на стол, лихорадочно сбросив на пол всё, что мешало им, и склонился над ней. Она обхватила его бедра своими ногами и провела пальцами по его растрепанным волосам. Майкл почувствовал, как она замерла у него в руках, а потом сжала его внутренними мышцами, лишая его воли. Теплая волна захлестнула их обоих, подбросив так высоко, что оба едва не задохнулись. Он накрыл ее губы, чтобы забрать себе стон ее освобождения. Мэган затряслась в его объятиях, и только тогда Майкл позволил себе раствориться в ней, отдавая ей всего себя. Без остатка.
Когда в ушах перестало шуметь, когда он немного пришел в себя, Майкл услышал ее тихий, но уверенный голос:
- Я пойду на слушание в Парламент. Никто в мире не способен отговорить меня от этого решения. Даже ты... особенно ты, любовь моя.
У него защемило в груди. Подняв голову, Майкл обхватил обожаемое лицо своими ладонями и заглянул ей в глаза.
- Ты не понимаешь... Там осудят нас с тобой, втопчут в грязь нашу любовь. Они будут смеяться над нашими чувствами. Высмеют каждый час, что мы провели вместе. Потребуют рассказать все подробности нашей семейной жизни. У них есть право разбить твоё сердце, Мэган. Я не хочу, чтобы ты прошла через такое.
Мэган с улыбкой покачала головой. И было в этой улыбке столько мужества и отваги, что у Майкла заныло сердце.
- Я уже проходила через испытания. Еще одно меня не пугает. Особенно потому, что это будет сражение за тебя. - Она ласково погладила его по щеке. - Если они будут смеяться над нашей любовью, тогда мне придется смеяться над их слепотой и ограниченностью. Если они посмеют разбить мне сердце, я рассмеюсь над их жалкими попытками, потому что это им ни за что не удастся сделать. Если они захотят подробностей, я расскажу им, какое счастье жить с тобой. Какая безграничная ценность иметь в мужья тебя, любимый.
- Ох, Мэган, - простонал он, на секунду прикрыв глаза.
Мэган положила ладонь ему на щеку.
- Я смогу со всем этим справиться, только... если ты будешь рядом со мной.
- Я буду с тобой. - Он поцеловал ее со всей той любовью, которую испытывал к ней. - Всюду и всегда...
<p>
Глава 24</p>
Так как Мэган не имела права подавать на развод, тем более не имея на руках ни измену мужа, ни доказательств этому, сам Майкл через своего барристера подал иск в Парламент против Уиксли, обвинив его в намеренном укрывательстве от своего брака на целых пять лет, тем самым толкнув свою убитую горем, оставленную без средств к существованию и с огромными долгами, на двоемужество жену, которая не по своей воле нарушила британский закон. Кроме того, лорд Уиксли стал виновником того, что мистер Сомерс подвергся общественной критике, лишился деловой репутации и обнаружил, что его пятилетний брак признан недействительным.
Получив уведомление от своего адвоката, разъяренный Уиксли в тот же день примчался в городской дом, где проживала его супруга и ее родители.
- Дэвис, впусти меня, сейчас же, или я размажу тебя по стене! - требовал Джордж, сверля яростным взглядом дворецкого.
Дэвис с невозмутимым видом, но решительно преградил ему дорогу и строго взглянул на Джорджа сквозь линзы своих очков.
- Лорд Уиксли, простите, но у меня есть приказ виконта Торрингтона не впускать. И кроме того...
- К черту приказания этого!..
Его прервал властный мужской голос.
- Уиксли, вероятно, я должен сказать, что рад вас видеть, но не имею никакого желания поступать так.
Отец Мэган выступил за спиной Дэвиса, который отступил назад. Уиксли побагровел, взглянув на тестя.
- Я хочу увидеть свою жену!
Виконт Торрингтон скрестил руки на своей груди. Взгляд его стал суровым.
- Целых три недели после своего возвращения вы не думали навестить ее и хоть как-то узнать, как она поживает, а сейчас проявляете такой яростный интерес. Что-то изменилось?
Уиксли сжал зубы.
- Я не считаю нужным объясняться с вами.
- Вы всегда отличались вежливостью, Уиксли.
- Не испытывайте моё терпение!
Генри вздохнул и отошёл в сторону.
- Хорошо, так и быть. Но вы увидитесь с моей дочерью только в моём присутствии.
- Как пожелаете! - бросил Уиксли, толкнул пожилого дворецкого и стремительно вошёл в дом.
Мэган находилась в гостиной с матерю и бабушкой Хелен, когда Уиксли ворвался туда и стремительно направилась к ней, не обращая внимание на остальных.
- И это всё, на что ты способна? - гневно заорал он, махая скомканными бумагами в руке.
Мэган ожидала его приезда, знала, что он непременно приедет сюда, когда получит письмо от Майкла. Она знала, через какие испытания ей придется пройти теперь. Но после той встречи с Майклом, после того, что он сказал ей, после клятв, которыми они обменялись, в ней поселилась какая-то тихая, непоколебимая уверенность в том, что им удастся выиграть эту битву. Мэган почувствовала себя значительно лучше, когда Майкл обнял ее. Теперь она ничего не боялась. И даже не вздрогнула от гневного рыка Джорджа, когда тот с бешеным взглядом остановился перед ней.
Спокойно встретив его горящий взгляд, Мэган опустила руки на колени.
- Что ты хочешь, чтобы я сказала? - спросила она, поднявшись с дивана.
Ее невозмутимость еще больше разгневала Уиксли.
- Как ты смеешь пойти на такое! Как смеешь порочить моё имя и потакать прихотям этого мерзавца! Он - никто, чтобы подавать на меня в суд, выносить против меня подобные обвинения и требовать аннулировать наш с тобой брак.
И к этому она тоже была готова.
- Я сама попросила Майкла начать этот процесс, - тем же ровным голосом призналась Мэган.
- Что? - Лицо Джорджа на этот раз потемнело от ярости. - Что ты сделала?
Жестокий блеск в его глазах мог бы снова напугать Мэган, но теперь она не боялась Джорджа. Его лицо исказила гримаса боли и отвращения, и снова Мэган удивилась тому, сколько же в нем злости. Когда-то она любила его бескорыстно и не требуя ничего взамен. Она была готова ради него на все, а он не посчитал нужным сказать ей, что у них проблемы. Он спокойно проигрывал их деньги направо и налево, подверг себя риску быть убитым, заложил дом, и оставил ее без средств к существованию. А вернувшись после стольких лет разлуки, сразу же набросился на нее и потребовал документы на дом и банковские счета. И за все время пребывания в Лондоне так и не пришёл сюда, чтобы навестить ее и узнать, как она поживает. И сейчас он злился больше потому, что иск принижал его в глазах друзей, и не скрывал этого. Его злила сама мысль о том, что он может быть разведённым. Его совершенно не беспокоила мысль о том, что он может потерять ее, свою жену, о которой якобы беспокоился.
- Джордж, - заговорила Мэган, сделав глубокий вдох, чтобы слова ее прозвучали четко и твёрдо, - я не могу больше быть твоей женой.
Глаза Джорджа недобро сощурились. Он окинул ее всю презрительным взглядом и с отвращением бросил ей в лицо:
- Сомерс нашёл способ удовлетворять тебя, и ты не хочешь отказываться от этих прелестей?
- Уиксли! - раздался гневный голос виконта, но Мэган подняла руку, призывая его молчать.
Теперь, когда все чувства к Джорджу развеялись, Мэган отчетлива видела в нем пороки, которые прежде даже не думала обнаружить в нем. Видела то, что ужаснуло бы ее прежде, но сейчас вызывало лишь горькое разочарование.
- Нет! - твердо оборвала она отца, желая справиться с этим сама, потому что если она не справится сейчас, тогда в суде ей будет нечего делать. Мэган снова подняла лицо к Джорджу. - Когда я узнала о твоей смерти, я была убита горем, потому что любила тебя. Я не знала, как жить дальше, но мне помогли люди, от которых я не ожидала помощи. Затем я узнала, что меня могут выкинуть из дома, из нашего с тобой дома, но и тогда мне помогли те, кто не обязан был этого делать. Мне помог человек невероятной доброты и понимания, который предложил мне защиту без корысти и без единого слова в тот момент, когда я больше всего нуждалась в этом. И я полюбила его. Я люблю его больше, чем могу себе это представить. Рядом с ним я чувствую себя живой, рядом с ним я чувствую жизнь. Я могу жить, не боясь ничего. Каждое мгновение рядом с ним кажется настоящим чудом, которое я не променяю ни на что. И я знаю, что нужна ему. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И теперь я не смогу отказаться от него, даже если весь мир будет против нас. Я пойду до конца, чтобы не потерять его. Прости меня, но я не могу больше быть тебе женой.
Глаза Джорджа вдруг потухли. Он опустил руку с бумагами. Выражение его лица изменилось. Он нахмурился и покачал головой.
- Так значит, я теперь для тебя никто? - голос его прозвучал хрипло, с болью, которая неожиданно ранила Мэган.
Она положила руку на его сжатый кулак, снова отмечая про себя то, что ничего не чувствует к нему. Да, так было правильно, потому что теперь все ее чувства, мысли, всё ее дыхание и желания принадлежали другому.
Сжав руку Джорджа, Мэган попыталась успокоить его, мысленно умоляя понять ее и простить.
- Пока тебя не было, в моей жизни появился человек, без которого я уже не смогу жить...
- А как же я?
Мэган вздохнула.
- Я уверена, что и ты тоже найдешь человека, без которого не сможешь жить. По-моему это самое главное в жизни: найти того, с кем захочется прожить всю жизнь.
Джордж скинул ее руку со своей, поджав губы. Не сказав больше ничего, он развернулся и быстро покинул гостиную, в которой воцарилась гробовая тишина. Мэган по привычке положила руку себе на живот, словно желая удостовериться в том, что ее ребенок в безопасности.
Присутствующие обеспокоенно смотрели на нее.
- Мэган, - тихо позвала ее Люсинда, шагнув к дочери.
Мэган рассеянно покачала головой.
- Всё хорошо, мама. Я хочу пойти к себе.
Она покинула гостиную, чувствуя, как дрожат ноги от страха перед грядущим. Она должна была взять себя в руки и набраться сил, чтобы бороться. Она была готова к борьбе, зная, что на этот раз борьба будет самой ожесточенной и беспощадной. Но и к этому она была готова. Они должны быть сильными ради ребенка. И Ради Майкла. Чтобы суметь вернуть себе отца и мужа.
<p>
***</p>
Можно было предположить, что Уиксли наймёт самого лучшего адвоката. Ведь теперь у него были деньги. И большие связи. Чего не ожидал Майкл, так это ответного письма Уиксли на своё исковое заявление. Уиксли выдвинул собственные требования и обвинения. Он в свою очередь обвинил Майкла в том, что тот намеренно женился на леди Уиксли и толкнул ее на двоемужество, потому что наверняка был в сговоре с братьями Босуэлл. Майкл был в такой ярости, что действительно мог убить Уиксли голыми руками. Но его адвокат, мистер Гринберг, блестящий барристер с опытом работы более десяти лет, успокоил его и обратил внимание присяжных на то, что Боу-стрит уже имеет неопровержимые доказательства виновности братьев Босуэлл, и Майкла не могут осудить за преступление, в котором понесли наказания настоящие виновники.
Первые две недели слушания в парламенте были посвящены этим вопиющим обвинениям и их урегулированию. Адвокат Уиксли не упускал возможности поливать грязью Майкла, в самых гнусных деталях описывая его прошлое, и просил присяжных не забывать, откуда Сомерс родом. И пусть Майкл не стыдился своего прошлого, изречения Додсона не сулили ему ничего хорошего. Лорд-канцлер вдоволь потешался над этим фактом, но после выступления Гринберга и его речи о том, что Майкл неоднократно помогал поправлять финансовое положение многих присутствующих лордов, что основал детский приют, дабы снизить количество беспризорников и уменьшить количество детской преступности, и при этом не имел никакой судимости, дело, наконец, посчитали нужным закрыть. Так же как и вопрос о нападении на Уиксли, потому что у Майкла к тому же были железные алиби: в то время он находился в Оксфордшире, куда приезжал его поверенный Томсон, который под присягой подтвердил свои слова в качестве свидетеля.
Масло в огонь добавляли репортеры, которые пытались узнать хоть что-то о слушании бракоразводного процесса между лордом и леди Уиксли. Освещая на первых полосах все детали этого дела, они с изощренным удовольствием описывали любую мелочь, извращая правду настолько, что ее уже никто бы не смог разглядеть даже под микроскопом. Майкл был в бешенстве, но ничего не мог поделать. Не потому, что вся его личная жизнь была выставлена на всеобщее обозрение. Всё это ужасно расстраивало Мэган, которой при ее состоянии нельзя было волноваться вообще. Он ужасно боялся за нее, корил себя за то, что так и не смог показать ее врачу, но теперь об этом не могло быть и речи. Решив отгородить ее хоть бы от вездесущих репортеров, Майкл попросил виконта Торрингтона позаботиться о Мэган и не выпускать ее из дома одну до тех пор, пока ее не вызовут на слушание.
Когда с прошлым Майкла и его причастностью к нападению на Уиксли было покончено, настало время приступить к самому главному. Но так как шел август месяц, и началась сессия Парламента, слушание то и дело приходилось откладывать. Это нервировало Майкла и ужасно злило, потому что ему стало казаться, будто с потерей времени он начинает терять и Мэган. Так прошли еще две недели, что затянуло слушание на целый месяц.
С согласованием Майкла, Гринберг выстроил четко спланированную линию защиты, но Уиксли и Додсон были невероятно хитрыми и изворотливыми. Симпатия лордов и присяжных по-прежнему принадлежала Уиксли, ведь он предстал перед ними убитым горем мужем, которого жестоко предали. Это, как и следовало ожидать, настроило всех присутствующих против Майкла и его брака с Мэган. На глазах рушилась вся система защиты, которую Майкл так тщательно продумывал. Он знал, как именно могут поступить с его обращением, но не предполагал, что средства борьбы у него так быстро иссякнут, потому что каждый его довод разбивался о глухую стену непонимания.
Настал день слушания, на который была вызвана Мэган. Майкл безумно волновался за нее и боялся, что нападки злобного адвоката Уиксли причинят ей настоящий и непоправимый вред. Она стоически выдерживала всё то, через что им приходилось пройти. Он знал, как мужественно и решительно она готовилась. Ее храбрости могли позавидовать сотни адмиралов и королей, но это делало ее и невероятно уязвимой при том состоянии, в котором она находилась. Беременность Мэган до сих пор удавалось держать в неведении от других, но надолго ли? Ведь она была уже почти на втором месяце беременности. Майкл старался не думать о том, что с ними будет, если об этом хоть как-то пронюхает Уиксли.
Тщательно готовясь к этому дню, Мэган с особой осторожностью выбрала себе темно-синий наряд, уложила волосы в строгую прическу под небольшой шляпкой и смело вошла в большой зал, где на высоком стуле в самом центре восседал сам Лорд-канцлер, рядом на скамейках сидели хмурые и презрительно глядящие на нее присяжные, а за их спинами - родовитые лорды. Немного дальше от них сидели судьи в красных мантиях и белых париках, как и Лорд-канцлер. Чуть ниже расположилась вся свита Джорджа, а напротив него сидел Майкл со своим адвокатом и его помощниками. Все взгляды были направлены в ее строну, но Мэган удалось справиться с волнением, потому что она попыталась сосредоточится на Майкле. Заглянув в его встревоженные, до боли любимые глаза, она испытала оглушительную тоску по нему. Они не виделись после той встречи на балу. С тех пор прошло больше месяца, но, по крайней мере, теперь он писал ей. И чаще встречался с ее отцом, который вознамерился помочь Майклу.
И вот теперь она шла по узкому коридору для того, чтобы рассказать этим лордам, как непросто быть женщиной, которая пытается сохранить свою любовь и будущее. На секунду оглядев всех присутствующих и столкнувшись с их презрительными и враждебными взглядами, Мэган почувствовала, как трясутся колени и дрожат руки. Но мысль о том, что Майкл рядом, успокоила ее. Она была убеждена в том, что справиться со всем этим. Иначе просто быть не могло.
Глядя на царственно шедшую по залу Мэган, Майкл испытал настоящую гордость за нее. Она выглядела такой храброй, такой непреклонной. События последних недель не могли не сказаться на ней, и она снова стала худела на глазах, но ее собранный и уверенный вид внушал благоговейный трепет, являя всем силу несломленного духа, которым она обладала. С бешено бьющимся сердце Майкл наблюдал за тем, как ее подводят к свидетельскому месту, где ей предстояло дать показания, и молил Бога о том, чтобы ей ничего не угрожало. Теперь Майкл не боялся обращаться к Богу, к тому, у кого была власть вершить людские судьбы. И на этот раз Майкл был уверен, что Он поможет и защити Мэган и их ребенка.
Усевшись на узкой скамейке, Мэган поправила юбки. Ее попросили произнести клятву, а затем к ней обратился сам Лорд-канцлер, глядя на нее с нескрываем презрением.
- Леди Уиксли, - заговорил он, поправляя свой парик, - вы знаете, почему вас вызвали сюда?
Сделав глубокий вдох, Мэган взглянула на седовласого в меру упитанного мужчину, который воспринимал ее как умалишённую, недалекую женщину. Такие мужчины считали, будто женщина создана для покорности. Им приходилось видеть лишь одно лицо женщины: лицо, сияющее любовью. Но им не доводилось видеть лицо женщины, оскорбленной в самых своих святых чувствах. Сейчас этот случай им как раз представится.
Она не могла открыто противостоять мужчинам, поэтому ее вызвали сюда в качестве свидетеля, главного свидетеля по обвинению, которое выдвинул против Джорджа Майкл, вменив в вину в том, что Майклу ненамеренно пришлось нарушить закон и жениться на замужней женщине, и что теперь Уиксли пытается разрушить его многолетний брак, внезапно и так удачно вернувшись с того света.
Что ж, Мэган была готова ответить на вопрос Лорд-канцлера. На все вопросы.
- Да, милорд, - ответила Мэган, стараясь скрыть взволнованные нотки в слегка дрожащем голосе.
Лорд-канцлер усмехнулся.
- И вы собираетесь дать свидетельства против своего мужа? - Он повернулся в своем кресле и внимательно посмотрел на Мэган. - Вам не стыдно настраивать одного мужчину против другого?
Ну конечно, это ведь не могло быть так легко! - с горечью подумала Мэган и собралась было заговорить, но с места встал адвокат Майкла.
- Милорд, - жестко обратился Гринберг к Лорд-канцлеру, - я предлагаю не впадать в крайности и приступить к тому, зачем мы тут все собрались.
Лорд-канцлер с неохотой отвернулся от Мэган, но взгляд его по-прежнему был враждебным.
- Гринберг, я смотрю, вам не терпится поскорее закончить и вернуться домой. Боитесь, что за время вашего отсутствия жена убежит от вас?
Лицо Гринберга потемнело.
- Моя жена умерла два года назад, милорд, и я не думаю, что ее смерть является поводом потешаться над ее верностью, в которой я никогда не сомневался.
Мэган была ошеломлена отсутствием моральных принципов, которые должны были царить в таком важном месте, но после слов Гринберга Лорд-канцлер утратил хамоватое выражение лица и выпрямился в кресле, дабы действительно начать то, что должно было произойти. Он повернулся к адвокату Джорджа.
- Додсон, вы можете начинать.
Высокий мужчина с рыжими волосами с готовностью встал и подошёл к Мэган, пристально глядя на нее своими цепкими, холодными серыми глазами.
- Леди Уиксли, я должен задать вам несколько вопросов, - начал он необычайно дружелюбным и елейным голосом. - Вы готовы ответить на них?
Мэган невольно сжала руки под складками юбки. Как сложно будет противостоять тем, кто ни во что не ставит женщину. Она прекрасно видела это, нисколько не обманываясь дружелюбным настроем адвоката Джорджа.
- Ради этого я и пришла сюда, - храбро проговорила она.
Додсон удовлетворенно кивнул, не спуская с нее своего пристального взгляда.
- Ваш оптимизм и готовность нам помочь внушают искреннее уважение. Что ж, давайте тогда начнем. Здесь сидят ваш муж, лорд Уиксли, - жестом руки он указал на Джорджа, - и мистер Сомерс. - Додсон указал на неподвижно сидящего Майкла, который прижал к подбородку сложенные пальцы и внимательно следил за ними, затем снова повернулся к Мэган. - Один из них ваш законный муж, но второй тоже заявляет права на вас. Что вы можете сказать по этому поводу?
Так важно было не ошибиться, осторожно подбирая слова. Мэган подавила сумасшедшее волнение и заговорила.
- Последние пять лет я была замужем за мистером Сомерсом. - Она посмотрела на Майкла и мягко добавила: - И считаю его своим настоящим мужем.
По залу прокатился недовольный шум. Лорд-канцлер призвал всех соблюдать тишину.
- Но ваш брак с этим человеком считается недействительным, - продолжил Додсон, - потому что вы до сих пор замужем за лордом Уиксли.
- Пять лет я считала лорда Уиксли погибшим, как считали и все вы.
- Но теперь он жив.
- И я этому очень рада.
- Однако не так рады, чтобы принять его как своего мужа, - отметил Додсон спокойным тоном.
Мэган была невозмутима.
- За эти пять лет многое изменилось.
- Настолько, что вы отказываетесь принять его как своего мужа?
- Когда погибает человек, вы ведь не думаете, что он может когда-нибудь воскреснуть и вернуться. И вы не можете остановить время, не можете вычеркнуть из жизни пять лет, словно их не было, когда объявленный погибшим человек всё же возвращается. Поэтому я продолжаю считать себя женой другого. - Мэган вскинула голову. - Я вышла замуж за мистера Сомерса в церкви, где существуют записи...
- Да, - раздражённо оборвал ее Додсон, махнув рукой. - Ваш брак с мистером Сомерсом был законным, если вы это пытаетесь доказать. Законным на тот момент. Но у вас был муж, который не погиб, который вернулся домой. Вернулся к вам. Почему вы не можете принять его?
Мэган понимала, какой жестокой и своенравной женщиной ее пытаются выставить. Она знала, что так будет. Однако ее задача заключалась не в том, чтобы поддаваться этим гнусным нападкам, этой травли и согнуться. Она должна была прежде всего обратить внимание всех присутствующих на отсутствие Джорджа, на то, где всё это время был Джордж. И как его запоздалое возвращение изменило ее жизнь.
- Потому что перед церковью я продолжаю оставаться женой другого.
Додсон хмыкнул.
- Ваша преданность нынешнему браку просто поражает. Почему вы утратили это чувство по отношению к предыдущему браку?
Мэган с трудом справилась с внезапно вспыхнувшим в ней гневом, но ей удалось взять себя в руки.
- Если в браке нет преданности, тогда в чем смысл брака? И если у лорда Уиксли есть хоть тень подозрения в моей неверности, если у него есть доказательства этому, я прошу его предъявить их, вот только я уверена, что у него нет ничего подобного. Я всегда была верна нашему браку!
Додсон обменялся быстрым взглядом с Джорджем и медленно покачал головой.
- У него таковые не имеются.
- Как я и думала! - возмущенно бросила Мэган.
- Позвольте тогда спросить, что вы здесь делаете?
Мэган удивленно приподняла брови.
- Вас не было здесь, когда Лорд-канцлер задавал мне этот же вопрос? Или мне попросить его напомнить и вам о том, что я здесь делаю?
Некоторые присутствующие громко рассмеялись. Мэган удалось заметить, что даже Майкл невольно улыбнулся от ее слов. Что мгновенно согрело ей душу и придала недостающие силы, чтобы продолжать, бороться за него до последнего вздоха. Зато лицо Додсона побагровело. И взгляд его стал стальным.
- Хорошо, леди Уиксли, - резким тоном кивнул он, подойдя ближе. Видно было, что он сбросил маску добродушного помощника, и теперь готов был растерзать ее. - Если вы подготовились настолько тщательно, что можете указывать на мои ошибки, теперь давайте разберём ваши ошибки.
Что означало: пощады не будет.
- Я внимательно вас слушаю, - храбро ответила Мэган, сделав глубокий вдох.
- Вам уже известно, что мистер Сомерс подал иск на лорда Уиксли и обвинил его в том, что лорд Уиксли каким-то образом заставил мистера Сомерса нарушить закон и жениться на уже замужней женщине. Он не верит заключениям доктора, который подтверждает тот факт, что у вашего мужа была потеря памяти. Мистер Сомерс так же не верит в то, что лорд Уиксли мог не по своей воле жить целых пять лет вдали от вас, от своего дома. И теперь требует, чтобы его брак с вами не был расторгнут.
Мэган решительно кивнула.
- Я разделяю точку зрения мистера Сомерса.
Глаза Додсона презрительно сузились.
- Вы тоже не верите лорду Уиксли? Однако должен заметить, что, по сути, вы тоже нарушили закон, выйдя замуж за мистера Сомерса, но лорд Уиксли не выдвигает против вас таких обвинений. Кроме того, нежелание верить в уже доказанную причину отсутствия лорда Уиксли - не вполне серьезное основание для развода, чего по вашим словам вы сейчас добиваетесь.
- Я уже говорила, что на момент своего брака с мистером Сомерсом мы все считали лорда Уиксли погибшим. Наш брак с мистером Сомерсом был заключен по всем правилам, потому что у нас на руках было свидетельство о смерти лорда Уиксли, - напомнила Мэган.
- Да, но теперь все это уже не имеет никакого значения. - Он выпрямился и опустил руки. - Хорошо, давайте тогда поговорим вот о чем. Я здесь для того, чтобы спасти брак лорда Уиксли с вами. С которым вы не желаете оставаться. Тогда давайте узнаем, почему вы вообще вышли замуж за мистера Сомерса. Будьте любезны, расскажите нам об этом, дабы мы могли понять ваши мотивы.
Мэган сделала глубокий вдох, вспоминая те далеки времена. Дни, когда она упрямо заявляла Майклу о том, что не станет его женой. Ни фактически, ни номинально. Мэган едва сдержалаулыбку, покачав головой. Кто бы мог подумать, что в будущем ей придётся выступить чуть ли не против всего мира, дабы отстоять этот брак. Брак, которого она прежде так сильно боялась, а теперь всеми силами пыталась сохранить. Переведя задумчивый взгляд на Майкла, который так же сосредоточенно смотрел на нее, она тихо заговорила:
- В те дни я вообще не думала о таком исходе. Я не желала никого видеть, ни с кем разговаривать. Я потеряла Джорджа, и мне было так тяжело, что я хотела, чтобы меня оставили в покои.
- Поэтому вы и вышли замуж за Сомерса? - насмешливо спросил Додсон.
Мэган совершенно не задел его тон, потому что она была захвачена тёплым, любящим взглядом человека, который подарил ей целый мир. И себя. Который был готов ради нее пойти до самого конца. Ради которого она пошла бы чуточку дальше.
- Мистер Сомерс был деловым партнером лорда Уиксли, но я видела его не слишком часто. Он всегда был погружён в свою работу.
- Получается, что вы его к тому же и плохо знали? И всё равно вышли за него.
Мэган перевела на Додсона спокойный, уверенный взгляд, который никто не смог бы понять. Кроме Майкла.
- Да.
Этот односложный ответ заставил Майкла испытать сильнейшее желание крепко поцеловать ее. Он вспомнил день, волшебный день, когда она согласилась стать его женой. Когда сделала его самым счастливым человеком на свете. То, как теперь она противостояла нападкам Додсона, не только восхищало его. Майкл мог бы разбить нос этого самоуверенного выскочки только за то, что тот посмел сделать ей непристойные замечания. Как же это в духе Уиксли: обвинить в измене всех, кроме себя! Майкл был готов в любой момент прийти ей на помощь, но его сдерживал Гринберг, который просил довериться Мэган. Он доверял ей всем сердце и душой, но не мог перестать волноваться за нее.
Тем временем Додсон навис над Мэган, пытаясь поколебать ее уверенность в себе.
- Почему вы все же вышли замуж за мистера Сомерса?
- Однажды мистер Сомерс приехал ко мне домой и рассказал о том, что мой муж, тогда уже покойный лорд Уиксли, проиграл все деньги и заложил наш дом и по распискам срок уплаты долга истекает в конце года. Я должна была освободить наш с лордом Уиксли дом до конца года, потому что у Джорджа не осталось денег на то, чтобы уплатить этот долг. У него не осталось ничего.
Присутствующие с укором повернулись к Уиксли.
Майкл замер, боясь услышать голос Уиксли. Боясь того, что тот вздумает встать и при всех обвинить его, Майкла, в том, что именно ему он и проиграл все деньги. Но совсем недавно у него состоялся разговор с Уиксли. О котором не знал никто. И Майкл пообещал ему еще один платеж в размере той утроенной суммы денег, восемьдесят тысяч фунтов стерлингов, которые он уже вернул ему, в обмен на то, что тот не станет упоминать об этом инциденте в суде. Майкл не стал объяснять ему мотивы поступка пятилетней давности, посчитав, что Уиксли уже всё понял по их первому разговору еще в Оксфордшире. Повернув голову в его сторону, Майкл вперил в него предостерегающий взгляд, которым обещал разорить его еще до того, как Уиксли выйдет из здания Парламента, если откроет рот.
И Уиксли благоразумно промолчал, видимо, решив, что деньги ему дороже упоминания того факта. Что давало Майклу еще немного шанса на то, что он сумеет удержать в своих руках брак с Мэган. И право на их ребенка.
Додсон тем временем продолжал вести свой допрос.
- И что вы сказали мистеру Сомерсу, который сообщил вам эти чудесные вести?
Мэган смотрела на Додсона, испытывая какое-то странное внутреннее спокойствие.
- Это было настолько невероятно, что я сначала не поверила ему. Но по мере нашего разговора я убедилась в том, что мистер Сомерс предельно откровенен со мной. И что наш с Джорджем дом мне действительно придется освободить к концу года. Не прошло и полгода, как я потеряла Джорджа, а теперь мне предстояло потерять единственное место, которое связывало меня с ним, напоминало о нем.
- Постойте. - Додсон внимательно смотрел на нее. - Вы хотите сказать, что страдали по умершему тогда мужу?
Сарказм в голосе Додсона, который вероятно разделял в этом зале каждый, внезапно задел Мэган. Потому что это прозвучало как насмешкой над ее чувствами к Джорджу. Словно бы она никогда не любила его. Словно ее чувства к нему были не настоящими. Словно бы горе и боль, которые она тогда испытывала, были не настоящими. Мэган могла бы оспорить это, но этим ничего бы не добилась, это было бы большой ошибкой, потому что от нее именно этого и ждали: стенаний неверной жены, которая пыталась доказать свою преданность. Вместо этого она сказала иное:
- Я не знаю, как ведут себя другие жены, теряя своих мужей. Мне не приходило в голову сравнивать степень своей боли с их болью, но у меня разрывалось сердце, когда Джорджа не стало. В те дни я бы отдала все на свете, чтобы вернуть его.
Адвокат снова усмехнулся.
- Вы так сильно любили его, что через полгода выскочили замуж за другого?
- Я была убита горем и хотела, чтобы мне дали возможность погоревать по мужу. Но мистер Сомерс пришел ко мне не только с новостью о разорении Джорджа. Он выразил желание помочь мне, желание жениться на мне, чтобы защитить меня и сохранить наш с Джорджем дом. Тогда предложение мистера Сомерса было единственным спасением и давало мне ту возможность погоревать по мужу, какую я искала.
Додсон нахмурился.
- Значит, ваш брак не был заключен из любовных побуждений?
- Нет, тогда о любви не могло быть и речи. Я говорила об этом мистеру Сомерсу, и он знал об этом.
Адвокат удивленно вскинул брови.
- И так, что мы имеем? Леди Уиксли, став вдовой, обнаружила, что ее муж разорен. Об этом сообщил ей сам мистер Сомерс и предложил ей брак, чтобы защитить ее от разорения. Убитая горем леди Уиксли сразу же согласилась на этот брак...
- Не сразу, - мягко оборвала его Мэган, вспоминая недавние признания Майкла, которыми он несмело открывал ей свое сердце.
"Ты любил меня даже тогда, когда просил стать твоей женой?
- Да.
- И когда я сказала, что не смогу стать тебе настоящей женой?
- Да".
Никто в мире не смог бы понять, как сильно может любить Майкл. Кроме нее. И что может значит такая любовь. Его любовь.
Додсон озадаченно повернулся к ней.
- Простите?
- Я не сразу согласилась на его предложение. Он дал мне месяц на раздумье, а когда пришел за ответом, я сказала, что могу стать его женой, если только он пообещает дать мне возможность нести траур по Джорджу по всем правилам в течение трех лет.
Все присутствующие ошеломленно уставились на нее.
- И мистер Сомерс согласился на это? - спросил в нетерпении Додсон.
Его слова прозвучали безумием. Что добавляло им еще немного возможности склонить симпатии присяжных в их сторону. Мэган с улыбкой посмотрела на сурово-сосредоточенное лицо Майкла. И ответила в полюбившейся ей так сильно манере:
- Да.
Она увидела, как глаза Майкла потемнели.
Казалось, Додсон не мог в это поверить.
- С какой стати?
- Он добрейшей души человек.
- Мы тоже добрые, но не прибегаем к каждой овдовевшей женщине и не предлагаем ей выходить за нас замуж. И уж тем более не позволяем им нести траур по умершему мужу при живом новом муже.
- Действительно, - спокойно кивнула Мэган. - Никто из вас не подумал помочь мне, а он помог.
Глаза Додсона недобро прищурились.
- Хорошо, допускаю, что он по доброте душе своей решил помочь вам. Но с какой стати ему разрешать нести траур уже своей жене по ее покойному мужу?
Улыбка Мэган стала шире.
- Потому что он любил меня.
По залу прокатился негромкий шум.
- Так вот, почему он решил жениться на вас?
- Вы хотите знать, почему он женился на мне, или почему я вышла за него замуж?
Адвокат сжал зубы.
- Я хочу, чтобы вы ответили, почему женщина, убитая горем по погибшему мужу, и стремящаяся нести траур в доме нового мужа, не может теперь вернуться к своему законному мужу, который благополучно избежал смерти?
Мэган сжала пальцы, которые стали вдруг холодными. Былая уверенность в себе медленно покидала ее, сменяясь ледяным осознанием того, о чем говорил Майкл.
"У них есть право разбить твое сердце".
Нет, поклялась Мэган, она не допустит этого. Выпрямив спину и сделав глубокий вдох, она твердо сказала:
- Потому что за время отсутствия моего мужа, моя жизнь не замерла в ожидании его возвращения. Моя жизнь изменилась, и в неё вошли люди, с которыми я не могу не считаться. За это время я узнала мистера Сомерса, и хоть убеждала себя в том, что не смогу полюбить никого, кроме Джорджа, но я ошибалась. Я полюбила Ма... мистера Сомерса, за его доброту, понимание, силу духа и многое другое, о чем сложно рассказать. Джордж мне был дорог, но теперь в моей жизни есть Майкл, и я не могу просто так взять и отказаться от него. Я не откажусь от него. И не откажусь от нашего брака.
Адвокат вдруг расхохотался и повернулся к Джорджу.
- Лорд Уиксли, может быть вам следовало бы приласкать жену, чтобы она вспомнила, как любила вас?
Зал разразился громким смехом.
Мэган гневно вскочила на ноги, сытая по горло тем, что эти знатные лорды продолжали насмехаться над тем, чего сами никогда не имели.
- Я не прошу вас понять, как женщина может любить мужчину. - Додсон повернулся к ней, в зале воцарилась тишина. - Вы вызвали меня сюда, дабы я смогла пролить свет на некоторые вопросы по вашему слушанию. Так вот, я поддерживаю точку зрения мистера Сомерса относительно недоверия к рассказу лорда Уиксли. Потому что мне, как и ему, кажется странным тот факт, что человек может исчезнуть на целых пять лет, а потом вернуться и благополучно списать всё на потерю памяти. Как-то слишком удобно получается.
Внезапно Уиксли вскочил на ноги и хотел что-то сказать, но взмахом руки Додсон призвал его не делать этого. Тяжело дыша, Джордж смиренно опустился на место.
- Вы его в чем-то обвиняете? - жестко спросил адвокат Джорджа.
Мэган была непреклонна.
- Я хочу узнать, где был лорд Уиксли все эти пять лет. Потому что его отсутствие повлияло на жизни многих людей. Нам всем нужно это знать, чтобы понять причины его исчезновения.
- Он ведь говорил, что потерял память.
- Потерял память, что толкнуло нас с мистером Сомерсом на противоправные действия. И это будет основанием, которое позволит перечеркнуть целых пять лет нашей жизни? В таком случае я могу с такой же уверенностью заявить о том, что лорд Уиксли мог изменять мне. Что вполне может стать основанием для развода. Если ему нечего скрывать, он должен рассказать всю правду.
- У вас есть доказательства его измен?
- А у вас есть доказательства того, что все эти пять лет он ничего не помнил?
В зале стояла гробовая тишина.
- У нас есть заключение доктора о глубокой ране, которую лорд Уиксли получил по голове, и это могло спровоцировать потерю памяти.
- На целых пять лет? И каким-то чудесным образом он вспомнил абсолютно всё лишь недавно? Он вспомнил о таких вещах, каких не помнила даже я.
- Может у вас плохая память?
Усмешку Додсона никто не поддержал просто потому, что не успел. Мэган тут же набросилась на него.
- Сомневаюсь. Я разговаривала с доктором, и он сказал, что память может восстановиться либо частично, либо постепенно, но не сразу и так быстро. А если бы он вспомнил обо мне через год после трагедии, он был обязан сразу же вернуться домой, чтобы не подвергать ни меня, ни другого человека риску нарушить наши законы.
Джордж снова вскочил на ноги.
- Ах, вот ты как заговорила! И к тебе я так стремился вернуться. Изменница!
Мэган повернулась к нему.
- Я бы ждала тебя, если бы знала, что ты вернешься. Почему ты не хочешь рассказать нам, где ты был?
- Я уже говорил, черт побери!
Мэган с болью смотрела на него.
- Неужели ты не понимаешь, что уже ничто не будет как прежде? Уже слишком поздно что-либо менять... Теперь моя жизнь принадлежит другому человеку. - Она взглянула на присяжных. - Почему никто из вас не подумал о том, что сейчас разрушаются жизни других людей? Которые не сделали ничего плохого. Я благодарна Богу за то, что лорд Уиксли вернулся домой целый и невредимый, но нельзя поступать так несправедливо с теми, кто этого не заслужил. Нельзя жить на осколках разрушенных жизней других людей. Это неправильно.
- Возможно, вы правы, - кивнул Додсон, поправляя свой парик. - Но может быть вы хотите остаться с мистером Сомерсом потому, что у него есть то, чего нет у лорда Уиксли?
Мэган непонимающе взглянула на него.
- Что вы имеете в виду?
- Вы знали, что мистер Сомерс переписал на вас все свое состояние?
В зале снова воцарилась гробовая тишина. Кто-то даже ахнул. Майкл вцепился напряженными пальцами в подлокотники кресла, лихорадочно соображая, откуда эти типы узнали об этом факте. Как им удалось это вынюхать? Ричард не мог предать его. Майкл был в этом совершенно уверен. Тогда как?
Но взглянув на Мэган, Майкл признал, что теперь не это самое главное. Черт побери, она не должна была узнать об этом! Ни за что на свете не должна была узнать!
- Что? - Мэган была так сильно потрясена, что какое-то время не могла ничего говорить. Она повернулась к Майклу и посмотрела на него. - Что он сделал?
- Ах, вы не знали? - Адвокат злорадно рассмеялся, намереваясь превратить ее из страдающей вдовы в меркантильную женщину. - Как интересно. Неужели он не говорил вам об этом?
- Н-нет... - прошептала она, пораженная в самое сердце.
- Обычно мужчина желает оставить своё состояние своему наследнику. Но он выбрал вас, тем самым сделал вас очень богатой женщиной. И если он умрет, всё его состояние достанется вам.
Мэган не знала об этом! Это было так невероятно, что она на самом деле не знала, что и думать по этому поводу. Как? Почему он это сделал? С какой стати переписывать всё своё состояние на нее? Он ведь был молод, должен был прожить долгую, насыщенную жизнь... Ему было даже рано думать о завещаниях! Мэган охватило дурное предчувствие. Неприятный холодок прокатился по всему телу, внушая как-то неподдельный ужас, когда она заглянула в глаза Майкла. Любимые зеленые глаза, которые он вдруг быстро спрятал, отвернув голову. Мэган похолодела, потому что стало очевидным, что он что-то скрывал! Боже, что всё это значило?
Адвокат Майкла вдруг вскочил на ноги.
- Протестую, милорд, - обратился он к Лорд-канцлеру, -оказывается давление на леди Уиксли.
Лорд-канцлер медленно кивнул.
- Хорошо. - Он взглянул на Додсона. - Что вы хотите сказать упоминанием завещания мистера Сомерса?
- То, что уже очевидно. Лорд Уиксли утратил некую часть своего состоянии, и теперь в глазах леди Уиксли выглядит не очень желанным призом, чего нельзя сказать о мистере Сомерсе...
На этот раз подстегнутая страхом и невероятным гневом, Мэган тут же оборвала Додсона.
- Хочу заметить, что лорд Уиксли сейчас располагает суммой значительно большой, чем имел в день венчания со мной!
- Но вы все же по соображениям денег вышли замуж за Сомерса, - не отступал злобный Добсон с горящими глазами.
Мэган еще выше подняла голову, не собираясь сдаваться.
- Меня могли выкинуть на улицу из собственного дома в самый разгар зимы.
- Вы могли бы поехать к вашим родителям и там начать новую жизнь.
- Возможно, но я не стремилась к новой жизни! И моим домом была Англия. Я верна своей стране и не собираюсь менять ее на другое сомнительное убежище, которое вы осмелились предложить мне. Это, по крайней мере, не патриотично!
Лицо Додсона побагровело. Он сжал зубы, но больше ничем не выдал своего гнева.
- У меня больше нет вопросов, - процедил он злобно.
Лорд-канцлер посмотрел на Мэган, и она вдруг уловила в его взгляде нечто похожее на восхищение и признательность.
- Вы можете быть свободны, леди Уиксли, - уже с большим уважением кивнул он ей.
Встав на ватных ногах, Мэган последовала за помощником мистера Гринберга и вышла из зала, в последний раз взглянув на Майкла, который так же неподвижно сидел на своём месте. И если до этого он выглядел бодрым и сосредоточенным, сейчас у него было такое странное бледное лицо, сейчас он был так сильно напряжен, что Мэган стало совсем дурно.
"Переписал всё своё завещание..."
Сердце вдруг застучало от внезапно охвативших ее недобрых подозрений. Мэган пришла сюда, дабы отстоять право быть с ним, но почему ей стало казаться, что она вновь потерпела полное поражение?
<p>
***</p>
Когда Мэган вернулась домой, уставшая, обессиленная и морально истощенная, и вошла в гостиную, к полной неожиданности она обнаружила там бабушку Хелен, которая сидела на диване.
И тихо плакала, закрыв лицо руками!
Эта картина так сильно поразила ее, что на секунду замерев, Мэган встрепенулась и тут же бросилась к ней, позабыв обо всем на свете. Она никогда прежде не видела, чтобы бабушка плакала. Что бы ни произошло!
- Бабушка! - воскликнула она, подлетев к ней. - Что с вами? - Мэган взяла холодную руку Хелен и крепко сжала ее. - Боже, что произошло? Почему вы плачете?
Хелен медленно подняла голову и стала вытирать свои слезы.
- Прости, дорогая, - с грустной улыбкой сказала она. - Я не думала, что ты так скоро вернёшься.
Что значило, что она не желала иметь свидетелей. От этой мысли Мэган похолодела еще больше. Внутри вдруг стало нарастать беспокойство, которое могло перейти в панику.
- Потому что не хотели, чтобы я видела, как вы плачете? - Недоброе предчувствие охватило Мэган с новой силой, когда она заглянула в потемневшие карие глаза. - Что произошло?
- Ничего. - Хелен отняла руку, выпрямилась и, достав платок, стала медленно вытирать слезы, пытаясь взять себя в руки. - Как прошло слушание? Я думала, ты останешься там до самого конца.
- Майкл хотел, чтобы я уехала оттуда. - Мэган быстро оглядела пустую комнату и тише добавила: - Он волновался за меня и ребенка.
Бабушка Хелен положила ладонь ей на щеку.
- Ох, моя милая, через какие же тяжелые испытания вам приходится пройти...
- Ничего, - храбро молвила Мэган, накрыв руку бабушки своей. - Мы выдержим это. Но что заставило вас плакать? Что случилось?
Глаза бабушки затуманились от боли.
- Я волнуюсь за тебя... - Она отвернулась от нее, и хриплым от боли голосом добавила: - И за Майкла тоже.
- Майкл? - Мэган опустила руку и медленно встала, ощутив, как похолодело у нее в груди. - С ним что-то не так?..
У нее оборвался голос, когда она увидела, как бабушка побледнела. Внезапно Мэган стало так дурно, что она чуть не упала. Голова закружилась с такой силой, что она медленно осела на диван. Бабушка тут же повернулась к ней и схватила ее за руку.
- Мэган, милая, успокойся...
- Что с Майклом! - вдруг резко потребовала она, пристально глядя на бабушку.
Потому что именно Майкл мог стать причиной слез бабушки Хелен. И если бабушка плакала, значит случилось что-то поистине ужасающее.
- С ним всё хоро...
- Не смейте говорить неправду! - Мэган охватил такой ужас, что задрожала нижняя губа. У нее сжалось сердце, когда она тихо спросила: - Скажите мне, что с ним?
- Мэган, - прошептала убито бабушка, покачав головой.
Когда слезы снова заструились по морщинистым щекам, Мэган побледнела как полотно.
- Боже, что-то серьезное? - выдохнула она, не веря в реальность происходящего.
Бабушка отпустила ее руку, встала и отошла к камину.
- Тебе не нужно было видеть меня в таком состоянии, - с сожалением проговорила Хелен, глядя на огонь. - Тебе не нужно знать всё это, моя милая.
Мэган казалось, что у нее сердце сейчас разорвется в груди, если она не узнает, что с Майклом.
- Боже мой, бабушка, прошу вас... - взмолилась она, не в силах подняться на ноги. Комок в горле мешал говорить, но каким-то чудом Мэган все же спросила: - Скажите мне, что с Майклом? Умоляю...
Бабушка не обернулась к ней. Она стояла у камина, сгорбившись так, будто над ней висела невыносимая тяжесть.
- Помнишь, как однажды я рассказывала тебе, как умер мой муж?
Мэган застыла, едва дыша.
- Д-да.
- А как умер мой сын?
Мэган перестала дышать вообще. В голове вдруг прозвучали давние слова бабушки Хелен.
"Дело в том, что последнее поколение мужской в семье моего мужа оказалось перед непростой задачей. Почему-то каждый из них умирает от какой-то странной и необъяснимой болезни, не дожив до тридцати лет. Моему мужу было всего двадцать пять лет, когда он слег от какого-то бессилия и очень быстро покинул меня".
- Нет! - вскричала Мэган, ощущая головокружительную панику. Бабушка не договорила, но слова о том, что Майкл шел следом за дедом и отцом, осталось мрачным мечом висеть в воздухе. - Нет!!!
Мэган задыхалась. Она вскочила на ноги, но у нее резко потемнело перед глазами, и она рухнула обратно на диван. Бабушка Хелен быстро направилась к ней и взяла ее руки в свои.
- Прости меня, милая, - со слезами на глазах проговорила она, поглаживая ледяные пальцы Мэган. - Я не должна была говорить об этом. Ты не должна была узнать... - у нее дрожал голос, когда она сказала, опустив голову. - Я думала, что Майклу это не коснётся, ведь ему уже тридцать три.
Мэган не могла допустить и мысли о том, что может потерять его. Особенно сейчас, когда они могли победить даже весь мир и отвоевать свою любовь! Нет, это не могло быть правдой! Так не должно было произойти!
- Бабушка... - Мэган едва нашла в себе силы заговорить, задыхаясь от невыносимой боли в груди. - Что... что он вам сказал?
Хелен покачала головой.
- Он никогда ничего не говорит. Как и не говорил о том, что за нашим домом в лесу находится могила Дебби.
Мэган действительно задыхалась. Жгучая боль сжала словно в тисках разрывающееся на части сердце. Едва видя сквозь пелену, которая застилала глаза, Мэган притянула к себе бабушку и крепко обняла ее, ощутив, как дрожит Хелен. Как дрожит она сама.
- Я не смогу... - прошептала она, чувствуя, как горячие слезы катятся по щекам. - Я не могу принять это...
- Мэган...
Мэган вдруг подняла голову и посмотрела на бабушку.
- Что он говорил? Он что-то чувствует?
Хелен была так бледна, ее лицо застыло так, что ничего невозможно было понять.
- Он переписал свое завещание на тебя.
Слезы еще быстрее покатились по щекам. Вот, оказывается, почему он это сделал!
- Я знаю, теперь я всё знаю... - с мукой в голосе вымолвила Мэган.
- В день вашей свадьбы.
"- Вы хотите дать мне кров и надежду на будущее, даете положение в обществе и защиту, а взамен не просите ничего? Но так ведь не бывает.
- Вам не нужно думать о том, чего жду от этого брака я".
Оказывается, она знала не все тайны его прошлого. Оказывается, кроме любви, которую он уже тогда испытывал к ней, было кое-что еще, что заставляло Майкла просить ее стать его женой. Мэган казалось, что ничто больше не в состоянии удивить ее, но слова бабушки потрясли ее до самого основания. Потрясли и разозлили ее так сильно, что захотелось ударить кого-нибудь! Желательно Майкла! Черт побери, он не имел права любить ее так сильно!
- Ч-что?
Хелен взяла её лицо в свои ладони.
- Он ведь знал о грозящей ему опасности, - предельно откровенно заговорила бабушка. - Он любил и продолжает любить и оберегать тебя. Он знал, что может не дожить до своего тридцатилетия. И сейчас... Сегодня приходил его поверенный и просил меня подписать бумаги относительно того, что Майкл собирается оставить мне...
- Нет! - закричала Мэган, наконец, встав на ноги. Она не могла больше это слышать. Она не для того пошла в Парламент и просила развода, чтобы потом потерять Майкла. Боже, неужели любовь может быть такой сильной! Любить и знать, что она могла никогда не принадлежать ему, любить и знать, что, возможно, не доживешь до завтрашнего дня, и всё же решиться помочь возлюбленной любой ценой. Мэган не собиралась принять от него ни завещания, ни что-то ещё, кроме него самого и его любви! - Я должна увидеть его! Господи, я должна немедленно увидеть его!
<p>
Глава 25</p>
Майкл вернулся домой поздним вечером. Невероятно уставший и несказанно злой. Подумать только, все судьи и даже Лорд-канцлер собирались превратить это слушание в посмешище. Собирались вдоволь поиздеваться над ним и Мэган, а потом вынести вердикт, который бы отвечал их интересам. Майкл привел всевозможные доводы и доказательства, которые показали бы всю лживость Уиксли, что могло бы освободить Мэган от него. Но ничего не вышло.
И даже хитроумный и вездесущий детектив, которого порекомендовал ему Ричард, и которого Майкл отправил по следам Уиксли, так ничего и не прислал, ничего не нашёл. Это было полное фиаско. Майкл не знал, что еще может сделать. Устало проведя рукой по лицу, он взглянул на огонь в камине, понимая, что его усилия развеиваются так же легко, как дым, какой поднимался по трубе.
- Сэр, - послышался позади голос Роджерса, который бесшумно вошёл в погруженный полумрак кабинет. - К вам пришли.
Несколько недель назад Майкл был удивлен, обнаружив в своем городском доме присутствие Роджерса, который всегда заправлял его загородным домом. Домом без названия. Теперь ни один дом на свете не имел для Майкла значения. Роджерс сам вызвался приехать сюда, дабы быть рядом с хозяином и помочь ему тогда, когда только это потребуется. Майкл был несказанно благодарен ему за это. И даже не подозревал о том, что его присутствие может быть ему так необходимо.
Тяжело вздохнув, Майкл обернулся к нему, ощущая в груди невыносимую тяжесть.
- Кто там, Роджерс?
- Виконт Торрингтон.
- Проводите его сюда, - медленно кивнул он, отходя от камина.
- Да, сэр.
Роджерс собирался было выйти, но Майкл вдруг окликнул его.
- Роджерс?
Дворецкий с готовностью повернулся к нему.
- Да, сэр?
- Спасибо вам.
Роджерс удивленно смотрел на него.
- За что?
- Вы самый лучший дворецкий на свете.
Лицо Роджерса вдруг потемнело. А глаза предательски заблестели.
- А вы - самый лучший хозяин, мистер Сомерс. Для меня настоящая честь служить вам.
Он вышел, а через минуту в кабинет вошел обеспокоенный отец Мэган.
- Милорд... - начал было Майкл, но виконт тут же прервал его.
- Я был сегодня на слушании. - В суд не допускались посторонние люди. Отец Мэган имел в виду тот потайной альков, куда приводили тех, кто хотел следить за процессом. - И видел Уиксли, который не стеснялся в выражениях!
Майкл устало пожал плечами. Будь его воля, он бы давно прикончил мерзавца, который вел себя с Мэган так омерзительно. Майкл ожидал этого. Он знал, как сильно может Уиксли ранить и унизить свою жену. Но теперь ему было наплевать на него. Прошло полтора месяц с момента начало дела. Через два дня после свидетельства Мэган, Лорд-канцлер собирался огласить своё решение. И естественно оно будет не в пользу Майкла. Или Мэган. Но Майкл не отчаивался. У него был запасной план. На самый крайний случай. По этой причине он отправил сегодня своего поверенного к бабушке, чтобы та приняла по завещанию часть его состояния.
- Что привело вас ко мне? - устало спросил Майкл, направившись к своему столу, и собирался усесться там, но виконт подошел к нему и резко развернул к себе.
- Майкл, неужели ты уже сдался?
Едва слова сорвались с губ, как Генри пожалел об этом, потому что лицо Майкла исказилось от мучительной боли. Сжав руку в кулак, он гневно процедил:
- Я похож на человека, который сдается?
- Сейчас вы похожи именно на того, у кого больше нет способов борьбы с Уиксли.
- Его чертовски сложно уличить во лжи. Против него у нас больше нет абсолютно ничего.
Внезапно Генри сделал шаг назад, полез во внутренний карман сюртука и достал оттуда аккуратно сложенный лист бумаги.
- Есть.
Майкл замер в нерешительности, пристально глядя на виконта.
- Что?
Виконт покачал головой.
- Не знаю, говорила ли вам Мэган, что мы с женой любим путешествовать. Но так сложилось, что во многих странах у меня есть друзья и знакомые. - Он сделал небольшую паузу и чуть тише добавил: - И большая часть из них проживает во Франции.
Майкл застыл, превратившись в слух.
- Именно там и жил Уиксли последние пять лет, - потрясенно проговорил он, чувствуя, как заколотилось сердце.
- Да, совершенно верно. - Генри развернул свой лист и протянул его Майклу. - А если быть точным, то он жил на севере Франции, недалеко от Руана, в небольшом городке Саюр. Жил в домике того рыбака, который подобрал и отвёз его туда.
- Откуда... откуда вы всё это узнали? - ошеломлённо спросил Майкл, торопливо схватив волшебный листок. Шанс на спасение.
- Мне написал мой друг Дюбуи, который живет в Руане. Он видел моего зятя Уиксли именно там. - Когда Майкл снова посмотрел на него, виконт торжественно добавил: - Три года назад.
Майкл не мог поверить в услышанное.
- Сколько?
Виконт улыбнулся.
- Я всегда считал, что Уиксли скользкий человек, но не думал, что до такой степени. Подумать только, и я доверил такому мерзавцу жизнь своей дочери! - Генри сокрушенно покачал головой и присел в ближайшее кресло. - Люсьен удивился, столкнувшись там с Уиксли. Он решил, что Уиксли путешествуют по Европе вместе с супругой и что они собирались навестить их. Однако Уиксли торопился, сказал, что жена осталась в Англии, потому что заболела, а он сам приехал в Руан по срочным делам и совсем скоро собирается вернуться домой.
Майкл слушал его затаив дыхание. У него так сильно колотилось сердце, что он едва не задохнулся. Майкл, конечно же, ожидал узнать об Уиксли нечто ужасное, связанное с его пятилетней отлучкой, но не думал, что такие подробности попадут к нему в руки именно в такой необходимый для него момент.
- Три года назад? - повторил Майкл, привалившись к столу. Он присел на столешнице и быстро пробежался взглядом по бумаге. - Выходит, все его заверения о потери памяти ложь?
- Не выходит, мой мальчик, а у нас имеются неопровержимые этому доказательства! - радостно проговорил виконт, вставая. - Мой друг сейчас как раз переплывает Ла-Манш и держит курс в Лондон, чтобы подтвердить это перед Лорд-канцлером и всеми присяжными.
Майкл не знал, что и думать. Он так отчаянно хотел поверить в благополучный исход. Но и боялся надежды, которая уже поселилась в его сердце. Боялся, что они опоздают. Или, того хуже, не сумеют доказать...
- Но кто поверит вашему другу?
Внезапно виконт улыбнулся так широко, что безумное волнение чуть было не поглотило Майкла. Он медленно встал, понимая, что у виконта есть все основания для этой улыбки.
- Ему могут не поверить, но поверят леди Уиксли.
- Мэган? - Майкл нахмурился. - Она ведь совершенно...
- Да, она здесь совершенно ни при чем. - Виконт внезапно расхохотался. - Я сам не до конца поверил в это, когда прочитал второе письмо Люсьена. - Он как раз достал из того же кармана еще одно послание. - Представь себе, наш Уиксли женился во Франции! Да-да, обвенчался в церкви с дочерью одного дворянина четыре года назад, потому что она была беременна. Люсьен навёл все справки, прежде чем написать мне. По словам этой женщины, Уиксли признался, что давно овдовел. Увидев ее, он страстно влюбился, сделал ей ребенка и, так как она была дворянских кровей, он был обязан жениться на ней. Но еще одно обстоятельство, думаю, подтолкнуло его к этому шагу: за эту девушку давали значительное приданое. Они жили в Амьене, где и зарегистрировали брак. Есть все записи в церковных книгах и показания свидетелей. Уиксли и дальше жил бы там, если бы отец девочки не разорился. Потеряв всё, Уиксли решил сбежать. Он инсценировал свою смерть, видимо, уже имея некоторый опыт в подобных делах, и вернулся домой, в Англию.
Майкл вдруг почувствовал, как закружилась голова. От охватившей его радости. Об безграничного облегчения. От предвкушения несомненной победы. От удивительной возможности, которая окончательно поможет ему спасти свой брак.
- Господи! - прошептал он, проведя дрожащей рукой по спутанным волосам. - И после всего этого он смел утверждать, что ему нужна Мэган? После того, как на следующий же день после свадьбы с ней купил новый дом для своей любовницы, к которой регулярно ездил по выходным? И такого мерзавца любила моя Мэган?
Виконт положил руку на плечо Майкла, услышав в его голосе настоящую боль.
- Это уже не важно. Мэган не нужно знать о его прошлом. Ей ни к чему такие волнения. А эта правда... Мы не в силах защитить ее от нее, если она когда-нибудь узнает об этом, но сейчас нам следует думать только о том, как помочь вам двоим.
- Но кто поверит словам вашего друга? Как мы сможем убедить присяжных и Лорд-канцлера, которые уже приняли решение?
Виконт снова улыбнулся.
- Детектив, которого ты послал во Францию, связался с Люсьеном. Он получил всю необходимую информацию, и теперь они плывут домой. С леди Уиксли и их трехлетним сыном.
Снова сердце Майкла забарабанило так сильно, руки задрожали так внезапно, что он едва удержал бумагу.
- Они успеют? Осталось всего два дня до слушания... Господи, нужно...
Внезапно раздался скрип открывающейся двери. Мужчины обернулись и замерли, увидев стоявшую на пороге застывшую как статуя Мэган. Которая, это было очевидно, услышала всё то, о чем они говорили.
- Мэгги, - выдохнул Майкл, бросив на стол письмо, и тут же метнулся к ней, боясь того, что она может упасть, такой бледной и потрясенной она выглядела. Оказавшись рядом, он обхватил ее худенькие плечи и, сжав холодные пальцы, медленно ввёл в кабинет. - Мэгги, милая, как ты здесь оказалась? - Когда она не ответила, Майкла охватило беспокойство. Черт побери, она не должна была знать об этом! Она вообще не должна была быть здесь, пусть он и был безумно рад ее видеть. Майкл подвёл едва стоящую на ногах Мэган к дивану, осторожно усадил ее и присел рядом сам. - Ты меня слышишь?
Внезапно перед ними вырос виконт со стаканом бренди, который тут же протянул дочери.
- Милая, сделай глоток, - мягко велел он. - Это поможет тебе.
Мэган, наконец, пошевелилась, подняла к отцу невероятно бледное лицо и покачала головой.
- Я... я не могу... - едва слышно молвила она. - Я ведь беременна.
Виконт потрясённо застыл со стаканом в руке.
- Что?
Майкл взял из руки виконта стакан и встал.
- Мы никому не хотели говорить об этом, чтобы не усугубить ситуацию.
Виконт какое-то время ошеломленно смотрел то на дочь, то на Майкла, пытаясь принять эту новость. Невероятно, но он собирался стать дедушкой! Генри не мог найти слов, чтобы описать чувства, которые испытывал, и в то же самое время старался сдержать все свои эмоции, чтобы войти в положение этих двух страдающих существ, которые так отчаянно нуждались друг в друга. Которые посмели скрыть от него такую подробность!
- Но вы могли бы сказать мне... - с легким упреком заметил он.
- Если бы от этом хоть кто-то узнал, если бы об этом узнал Уиксли... - Майкла на секунду бросило в холодную дрожь, едва он представил себе это. - Мы не могли рисковать.
- И все же я...
Их прервал тоненький голос Мэган.
- У Джорджа были любовницы?
Майкл быстро обернулся к ней, поставил стакан на блажащий стол, присел перед ней на корточки и взял ее ледяные руки в свои. У него заныло сердце, едва он увидел потемневшие от боли голубые глаза.
- Милая, не думай об этом. Всё уже давно в прошлом и не имеет значения.
- Не имеет? - выдохнула Мэган, медленно отняв руки. У нее дрожал голос, у нее дрожало сердце от возмущения и предательства всех ее чувств, которые растоптали в грязь. Втоптали в грязь поступки Джорджа, которые ее отец и муж пытались скрыть! - Все эти годы я думала, что он любил меня. Всё это время меня тяготила мысль о том, что я предала его память... Боже, - простонала она, прикрыв глаза руками. - Оказывается, он уже давно создал семью и спокойно жил там, а меня сегодня при всех назвал предательницей!
Майкл снова испытал жгучий гнев на Уиксли за то, что он всё же причиняет Мэган боль. Майкл всегда боялся этого, боялся, что она узнает о всех постыдных тайнах своего бывшего супруга. Но сейчас ему не оставалось ничего иного, кроме как успокоить Мэган и прогнать ее боль. Помочь ей справиться с этим. Оносторожно обнял ее, присел рядом и бережно привлек к своей груди.
- Каждый любит по-своему, - сказал он, прижавшись к ней. Майкл так сильно скучал по ней, так давно не имел возможности вот так просто сидеть и обнимать ее, что истосковался по ней до смерти. На секунду он закрыл глаза, наслаждаясь ее близостью, ее теплом. Бесценными дарами, которые на время отняли у него. - Я думаю, он любил тебя... - Мэган вздрогнула от его слов, подняла голову и посмотрела на него. Майкл полагал, что она плачет, но глаза ее были сухими. Поэтому он смог добавить: - Но любил не достаточно, чтобы суметь и захотеть удержать тебя рядом.
Мэган незаметно подняла руку и положила ладонь на его осунувшуюся щеку. И снова вид катастрофически похудевшего Майкла причинил ей глухую боль. Если у нее были родители и бабушка Хелен, кто помогал Майклу проходить через это невыносимое испытание? Кто обнимал его тогда, когда он уставший возвращался домой? Почему у нее отняли это право?
- Любил не так сильно, как ты? - хриплым голосом спросила она, ощутив резкую боль в груди. - Не так сильно, чтобы переписать на меня всё состояние еще в день свадьбы?
Майкл застыл.
- О чем ты говоришь?
Внезапно лицо Мэган посерело, губы побелели, и она едва слышно молвила:
- Ты болен?
Майкл вздрогнул и отстранил ее от себя. Она сказала это таким убитым голосом, что не осталось сомнений в том, что она что-то знает. О его болезни. О болезни всех мужчины его семьи. Черт побери, только этого не хватало! Неприятный холод сжал ему все внутренности. Майкл резко поднялся на ноги и сделал шаг назад, замерев и превратившись в мраморное изваяние.
- Что?
Мэган тоже встала. Увидев эту разительную перемену в нем, она ощутила настоящий ужас. Ужас от того, что ответ уже не требовался.
- Ты болен! - уже не вопросом повторила она, напугав его до полусмерти.
- Откуда... Откуда ты это знаешь?
Мэган застонала, и из невероятно грустных, потемневших глаз покатились крупные слезы. Майкл похолодел еще больше, увидев, как она заплакала.
Она шагнула к нему и положила руку ему на грудь, прямо туда, где переворачивалось его сердце. Почти, как в тот памятный день, когда она сказала ему, что любит его.
- Так это правда, - потрясенно сказала она, покачав головой. - Почему ты не говорил мне об этом?
Майкл задыхался от боли.
- Я...
Он не знал, что сказать. Как ответить. Он не мог вообще говорить. Спазм так сильно перехватил горло, что было трудно даже дышать.
- Почему ты не говорил мне об этом? - с мучительным упреком спросила Мэган, чувствуя, как холодеют пальцы, как темнеет перед глазами от непереносимого ужаса. - Когда ты собирался сказать мне?
Едва дыша, едва соображая, Майкл покачал головой.
- Никогда.
- Майкл, - прошептала она, вцепившись в лацканы его сюртука и уткнувшись ему в грудь. И снова горько заплакала, не в силах вынести такое! Не в силах поверить в то, что это правда и что ему угрожает самое худшее. - Я не отдам тебя никому, слышишь меня? Даже смерти...
Майкл зажмурился, ощущая резь в глазах. Одеревеневшими руками он медленно обнял ее и прижался щекой к ее щеке. Такой теплой. Такой родной. И попытался хоть как-то утешить ее.
- Со мной ничего не случиться...
- Но твой дедушка...
- У меня другая судьба!
- И твой отец...
- У меня другая судьба! - яростно повторил он, словно пытаясь внушить самой судьбе то, что это так. Открыв глаза, он снова посмотрел на Мэган, которая подняла к нему невероятно бледное, но бесконечно любимое лицо. - Со мной ничего не случиться.
- Обещаешь?
Майкл с трудом проглотил ком в горле. Но должен был успокоить ее любой ценой.
- Обещаю.
Однако это не до конца убедило ее. Она взяла его лицо в свои ладони.
- А документы, которые ты попросил подписать бабушку Хелен?
Майкл вдруг улыбнулся, превозмогая боль в сердце.
- Я попросил ее подписать эти бумаги, потому что... - он с безграничной нежностью погладил ее по лицу. - Потому что собирался попросить тебя сбежать со мной, если в Парламенте огласят неугодное нам решение.
Мэган долгое время задумчиво смотрела на него, пытаясь поверить в том, что он говорит правду и что ему ничего не угрожает. А потом сила последних слов проникла в нее, заставляя на этот раз голову кружиться от совершенно иных чувств. Встав на цыпочки, Мэган прильнула к его губам поцелуем, в который вложила всю себя. Она любила его так сильно, что слезы снова навернулись на глаза. Майкл обхватил ее за талию, притянул к себе и ответил на поцелуй так упоительно, что защемило сердце.
- Я люблю тебя, - молвила она, заглянув в его невероятно зеленые, светящиеся бесконечной теплотой глаза. - И пойду с тобой, куда позовешь. Только скажи, когда.
- Думаю, теперь нам никуда не нужно бежать.
Мэган еще раз быстро поцеловала его.
- Тебе действительно ничего не угрожает?
- Ничего, я ведь перешагнул свой роковой возраст.
Кажется, последние его слова немного успокоили Мэган, потому что напряжение отпустило ее. Их прервали деликатные покашливания виконта, о котором они на время позабыли.
- Майкл, я, конечно, понимаю, что тебе хочется еще немного обнимать мою дочь, но ты сможешь вдоволь обнимать ее потом, когда решишь все вопросы.
Мэган и Майкл внезапно улыбнулись друг другу и повернулись к виконту. Генри тоже улыбался, глядя на пришедшую в себя, уже не такую смертельно бледную дочь, беспокойство о которой ни на минуту не оставляло его. Какое счастье, что, наконец, рядом с ней будет достойный и искренне любящий ее человек!
- Вы правы, милорд, - сказал Майкл, не в силах однако отпустить Мэган, которая продолжала крепко прижиматься к нему. - Я немедленно отправлюсь в Дувр, встречу там вашего друга, и всех привезу прямо в Вестминстер. А вы задержите слушание, как только сможете, пока я не приеду. - Майкл быстро посмотрел на Мэган. - И позаботьтесь о ней, прошу вас.
- Конечно, - уже с улыбкой кивнул виконт.
Майкл хотел уже отпустить Мэган, но она схватила его за руку.
- Будь осторожен, - прошептала она, с беспокойством глядя на него.
- Буду.
- И возвращайся поскорее, - добавила она, подавшись вперед и быстро поцеловав его в губы. - Вернись ко мне.
Он прижал ладонь к ее щеке.
- Обязательно вернусь. Только к тебе.
Он улыбнулся, вернул ей теплый поцелуй и поспешно покинул дом. В который намеревался вернуться в следующий раз уже со своей законной женой.
<p>
Глава 26</p>
- Мой клиент готов пойти на уступки, если мистер Сомерс примет некоторые его условия.
Мэган почувствовала холодок в груди, услышав слова Додсона. Она сидела в зале суда, куда привел ее Гринберг, которого она умоляла разрешить присутствовать при оглашении вердикта. Ее не хотели пускать, она не имела права находиться здесь, но после недолгого разговора с Лорд-канцлером, Гринбергу удалось сделать невозможное: он выпросил для нее разрешение находиться там, куда не допускалась ни одна женщина. В ответ на это право она должна была сидеть здесь тише воды, ниже травы. Что Мэган и пыталась сделать, в нетерпении ожидая возвращения Майкла.
Которого не было так ужасно долго. Добрался ли он благополучно до Дувра? Нашел нужных людей? Едет ли обратно? Не случилось ли что на дороге? Все эти вопросы два дня сводили Мэган с ума. Кульминацией всего стало последнее слушание, которое в отсутствие обвиняемого, коим являлся Майкл, Додсон и Уиксли превратили в шутовское представление, утешая уязвленное самолюбие.
Гринберг позволял им эти вольности и порочащие высказывания, ведь по сути именно это и давал возможность тянуть время, в котором сейчас так нуждался Майкл. Но чего не ожидал ни он, ни тем более Мэган, так это того, что может не потребоваться присутствие Майкла, дабы решить, наконец, это дело. Причем так, как нужно было Майклу и Мэган.
Удивленный Гринберг повернулся к адвокату Уиксли.
- Условия?
Джордж поднялся со своей скамьи.
- Милорд, - обратился он к Лорд-канцлеру с бесконечно печальным и смиренным выражением лица, прижав руку к груди. - Я обдумал всё, что здесь происходило в течение последних двух месяцев, и решил, что могу уступить моей дорогой Мэган, потому что вижу, что она будет несчастна со мной. В ответ я думаю, мистер Сомерс согласится компенсировать мне потерю моей горячо любимой жены.
Подумать только, но Джордж действительно готов был просить деньги за то, чтобы отпустить ее. Фактически он намеревался продать ее, причем очень выгодно! Мэган ждала ощутить горечь или боль, но, глядя на его красивое лицо, ничего кроме неприязни не испытала.
По залу прокатился одобрительный гул. Сочувственные взгляды обратились в сторону Джорджа. Мэган была уверена, что каждый присутствующий здесь ненавидит и презирает ее и сочувствует Джорджу. Даже не смотря на то, что Джордж просил денег за то, чтобы отдать жену.
- Прошу заметить, что мой клиент добровольно идет на жертвы, - заговорил Додсон громким голосом, пытаясь привлечь внимание каждого, - дабы дать шанс на счастье женщине, которая посчитала ненужным...
- Хватит! - резко перебил его Гринберг, видимо, сытый по горло лицемерием Додсона, и посмотрел прямо на Уиксли. - Вы поступаете весьма благородно, лорд Уиксли, но нам не нужны ваши уступки.
Лицо Джорджа вытянулось. Смиренно грустное выражение сменилось едва сдерживаемой яростью.
- Что? - гневно проговорил он, сжав руку. - Я сказал, что дам ей развод! Что еще вам нужно?
- Мне нужно, чтобы ты сказал, кем тебе приходится эта женщина, - внезапно раздался голос Майкла, который вошёл в зал вместе с красиво одетой блондинкой, малышом с каштановыми волосами и высоким светловолосым мужчиной, которые шли позади него.
Сердце Мэган радостно подпрыгнуло в груди. Он успел! Мэган встала, не в силах оторвать взгляд от бледной женщины, которой Майкл помог устроиться на свидетельской скамье. Мальчик встал рядом с матерью, и Мэган внезапно осознала, что это сын Джорджа. Она замерла, прижав руку к губам. Долгий год после свадьбы Мэган старалась забеременеть, считая себя ни на что не годной, а другая женщина с такой лёгкостью родила ему ребенка. К тому же мальчика.
Уиксли замер на месте, не в силах произнести хоть слово. Он впился презрительным взглядом в женщину, которая с болью смотрела на него.
Адвокат Майкла подошёл к свидетельскому углу.
- Хочу представить вам, милорды, мисс Брижит Леони Готье, правнучку маркиза Сезара. - Адвокат взял какие-то бумаги из рук Майкла, быстро взглянул на содержание и громко добавил: - И еще, она леди Уиксли.
- Чушь! Это клевета! - вскричал Уиксли, гневно махая рукой. - Я не знаю ее! Уберите отсюда эту нахалку!
Женщина вздрогнула, опустила голову, и слезы покатились по ее бледным щекам.
Лорд-канцлер потрясенно смотрел на вновь прибывшую женщину, затем на Уиксли, а потом перевел взгляд на Гринберга.
- Вы можете это доказать?
Адвокат кивнул и тут же направился к нему, поднося Лорд-канцлеру документы, переданные ему Майклом.
- Вот записи из церковной книги, в которой говорится, что три года назад 3 июня 1839 года лорд Уиксли, урожденный Джорджем Робертом Уиндманом, сочетался браком с Брижит Леони Готье в Руане, в церкви Сен-Маклу. Их венчал отец Дюран.
Лорд-канцлер взял бумаги и стал пристально изучать содержимое. Уиксли задрожал еще больше.
- И вы верите в это? - громко заговорил он, сверкая глазами. - Где гарантии, что их не нанимал сам Сомерс?
Мэган перестала обращать на Джорджа внимание, встала и направилась к убитой горем женщине, которая продолжала плакать. Открыв ридикюль, Мэган достала и передала ей свой платок. Брижит с благодарностью взяла платок и вытерла слезы.
- Мехси, - едва слышно пробормотала она и снова вздрогнула, когда раздался гневный голос Джорджа.
- Я требую, чтобы из зала убрали эту... эту женщину!
Внезапно Брижит встала и повернулась в его сторону.
- Жорж, ти действительно нас не узнаешь?
- Замолчи! - прогремел Джордж, который трясся от ярости. - Сколько тебе заплатили? Тысячу, две тысячи фунтов?
В зале царило полное молчание. Было слышно даже тиканье часов, которые стояли в коридоре. Все присутствующие лорды, присяжные и адвокаты внимательно следили за развернувшейся сценой, ожидая мгновения, когда Лорд-канцлер поднимет голову от бумаг.
Гневный голос Джорджа однако не испугал бледную Брижид, которая смело взглянула на него.
- Скажи только, ти узнаешь меня? Узнаешь женщину, которую просил стать твоей женой? - спросила она уже более твердым голосом.
Джордж запнулся и опустил глаза.
- Я не знаю никакую Брижит Леони Герен!
Адвокат Майкл удивленно повернулся к Джорджу.
- Герен? Вы сказали Герен? Но ведь я говорил, что ее фамилия Готье.
Лорд-канцлер медленно встал, оторвав потрясенный взгляд от бумаг.
- Здесь написано, что её настоящая фамилия Герен. Это правда, мадмуазель?
Брижит нервно кивнула.
- Уи, милорд.
Снова воцарилась гробовая тишина. И по мере того как она длилась, Джордж начал всё больше бледнеть. Никто так и не проронил ни слова, потому что всё уже было более чем очевидно. Гнев Джорджа помешал ему, а может быть наоборот помог прояснить то, в чем он сам невольно признался, сделав сокрушительную оговорку. Уличил себя в той лжи, которую не смогла бы простить ему даже сама королева Виктория. Жениться при живой жене, а потом обвинить ее в том же самом было наихудшим преступлением для человека голубых кровей.
Тишину однако нарушил тот, о ком все полностью позабыли. Малыш, вытянул шею и, заметив Джорджа, тихо прошептал.
- Папа.
Джордж внезапно застыл, а потом закрыл глаза и прикрыл лицо рукой. Он уже не мог игнорировать тот факт, что ребенок трех лет доказал полную его виновность, из всех присутствующих здесь мужчин назвав отца именно его.
Мэган присела на корточки и погладила малыша по щеке. Он был точной копией своего отца, с такими же карими глазами и каштановыми волосами. Она улыбнулась малышу, который несмело улыбнулся ей, а потом встала и посмотрела на Джорджа.
- Когда я была замужем за тебя, я мечтала родить тебе такого же ребенка. - Она горько улыбнулась. - У тебя замечательный сын.
Малыш снова улыбнулся и тихо проговорил:
- Папа. Он мой папа.
Лорд-канцлер покачал головой.
- Леди... настоящая леди Уиксли, я даю вам право развестись с лордом Уиксли. Вас, лорд Уиксли, дворянина ее величества, который устроил здесь весь этот лживый спектакль, поправ честь и имя англиканского закона, наших семейных ценностей и толкнув жену на двоемужество, приговариваю к заключению в тюрьме на месяц, дабы вы осознали всю тяжесть того, что натворили. А после того, как выйдете из тюрьмы, вы должны будете немедленно покинуть Англию, потому что ваша жена, даже находясь в глубочайшем горе, пожелала остаться в стране, которой всегда была верна. А когда вы сядете на корабль, я надеюсь, вы поплывете во Францию и женитесь на этот раз по чести на женщине, которая родила вам этого славного малыша.
Уиксли бледный и неподвижный стоял и смотрел на Лорд-канцлера, не проронив ни слова.
Майкл, который всё это время наблюдал за происходящим со стороны, резко повернулся на Лорд-канцлера.
- А мой брак, милорд? Что будет с моим браком?
Лорд-канцлер покачал головой.
- Ваш брак не был законным, потому что Уиксли был жив, посему ваш брак аннулирован, как несуществующий.
Майкл остолбенел.
- Но как? Это же...
Лорд-канцлер поразил его, когда улыбнулся.
- Но это не означает, что вы не можете жениться на ней снова. Теперь, когда она свободна...
Майкл внезапно ощутил такое облегчение, что закружилась голова. Так, что он едва мог стоять на ногах. Да, у него должна была кружиться голова! Он повернулся к Мэган, которая смотрела на него со слезами на глазах. Они победили! - хотелось ему кричать. Перед всеми он завоевал право забрать домой Мэган и ни одна живая душа не посмеет осудить его за это или остановить!
Он хотел подойти к ней, обнять и прижать к своей груди, переполненный безграничным счастьем! У него было разрешение главного канцлера, который благословлял его брак! У него было даже право поцеловать Мэган при всех, но Майкл не смог сделать ни единого шага в ее сторону. Вернее, он сделал, но нога внезапно подвернулась. У него продолжала кружиться голова. Как странно. Почему голова продолжает кружиться? И лица окружающих... Почему они вдруг стали расплываться перед глазами? Комната завертелась. На него нахлынула такая оглушительная слабость, что обмякло всё тело и стало трудно дышать.
Не понимая, что происходит, Майкл рухнул в зале заседания, прямо на пол Вестминстерского аббатства. И при этом не смог пошевелить даже пальцем. Голоса вокруг стали медленно стихать, перед глазами потемнело. Невероятно, но он терял сознание! Причем так стремительно, что никто стоявший рядом не успел подхватить или помочь ему.
Последнее, что услышал Майкл, был крик Мэган, которая в ту же секунду устремилась к нему. Последнее, что он увидел, было ее смертельно бледное лицо, которое оказалось перед ним. Затем непроглядный мрак полностью поглотил его.
<p>
***</p>
Мэган казалось, что она находится в каком-то страшном сне, который никак не желает заканчиваться. Она сидела на кровати возле неподвижно лежащего, невероятно бледного Майкла, который едва дышал. Произошедшее в здании Парламента так сильно потрясло ее, что до сих пор не верилось в реальность произошедшего. А произошло то, что после того, как Лорд-канцлер освободил ее от оков прошлого брака и дал ей право вновь обвенчаться с человеком, которого она любила, Майкл почти замертво свалился на пол и никто так и не смог привести его в чувства.
Его перенесли в карету и привезли домой. Его подняли в спальню и уложили на большую кровать, которую она прежде никогда не видела, потому что ей еще не доводилось бывать в его городском доме. Отец немедленно послал за своим доктором, который тут же приехал. Он осмотрел Майкла, но так ничего и не выявил, с сожалением качая головой. Доктор совершенно не понимал того, что свалило по его словам такого крепкого и здорового мужчину.
И тогда Мэган охватил ледяной ужас, потому что мрачные слова бабушки Хелен уже колокольным набатом раздавались над их головами.
"Они впадают в странный сон, несколько дней лежат без сознания, а потом тихо отходят..."
Нет! Это не могло быть правдой! Он же говорил, обещал... Она не могла, не имела права терять его сейчас. Особенно сейчас. Ведь им удалось выступить против целого мира, им удалось сделать невозможное! Мэган разрешили развод с британским лордом. Ей разрешили обвенчаться с человеком простых кровей. Они одержали победу в главной битве этой жизни!
Но оказывается, даже это не было самым страшным, что ждало их впереди.
Стоял уже поздний вечер. Сумерки подкрались так незаметно, что Мэган даже не обратила на это внимания. Служанка разожгла огонь в камине. Кто-то ходил по комнате туда-сюда, но Мэган не видела и не слышала даже этого. Она сидела на кровати рядом с Майклом и держала его за руку. И умоляла его открыть глаза. Ее охватило такое всепоглощающее оцепенение, что Мэган не чувствовала ничего. Лишь неуловимое тепло руки Майкла, которое с каждым часом уходило всё стремительнее.
- Милая, - позади раздался тихий голос матери, которая с особой осторожностью коснулась плеча дочери. - Тебе нужно немного покушать.
Мэган не ответила. Она вообще ничего не могла сделать. Ни говорить, ни пошевелиться. Даже дышать было тяжело. И лишь одно поддерживало в ней жизнь: тяжелая рука Майкла в её руке. И возможность следить за его еле заметным дыханием. Мысли о еде сейчас казались ей кощунственными.
- Мэган, - послышался на этот раз голос бабушки Хелен, которая вероятно стояла рядом с Люсиндой. - Тебе нужно поесть. Подумай хотя бы о ребенке... Я побуду с Майклом, пока ты...
Мэган хотелось кричать, но боль сдавила горло с такой силы, что она едва могла дышать. Ей хотелось выставить всех из комнаты, но у нее онемело всё тело. Всё, что она могла, это неотрывно смотреть на Майкла. Ей казалось, что если она хоть на секунду отведёт взгляд, то навсегда потеряет его. В одном его легком дыхании заключалась сейчас вся её вселенная. Его рука, лежащая в ее руке, связывала ее с реальностью, но эта нить была такой хрупкой. Мэган была уверена, что если он не откроет глаза, она приляжет рядом и последует за ним.
"Твоя любовь была способна справиться со столькими испытаниями. Ты не имеешь права сдаться сейчас!"
Мэган всматривалась в дорогие сердцу черты, на широкий лоб, слегка растрепанные золотистые волосы, которые целую вечность назад откинула назад. На прямой нос и сведенные вместе мягкие губы, которые она так хорошо знала.
"Знаешь, я так хорошо изучил ее губы, я так хорошо знаю каждую черточку ее губ, что закрываю глаза - вижу ее губы. Открываю глаза и снова вижу их. Я постоянно вижу губы, которые хочу поцеловать, но не имею права прикасаться к ним".
"Я люблю тебя!" - заныло ее сердце.
"Я подставил ей подножку только для того, чтобы иметь возможность обнять ее..."
"Я люблю тебя!" - рыдала ее душа.
"Я бы просто обнимал тебя. И делился бы с тобой своим теплом".
Мэган крепче сжала руку Майкла, надеясь влить в него всё своё тепло, всю свою силу и жизнь, чтобы суметь вернуть его себе.
"- Вы дочитали Робинзона Крузо?
- Нет, у меня не было времени.
- Может, я как-нибудь почитаю ее вам?
- Я не люблю, когда мне читают".
Внезапно она выпрямилась, ощутив в груди нечто похожее на истощенный крик надежды. Не поворачивая голову, она хрипло попросила:
- Принесите мне "Робинзона Крузо"!
Люсинда застыла, с болью глядя на дочь, которая весь день просидела у кровати Майкла и сейчас была похожа на каменное изваяние. Она боялась, что Мэган не вынесет этого, что может сойти с ума, и услышав такое, едва сдержала слезы:
- Принести что?
Мэган не ответила. Рядом раздался едва слышный голос бабушки Майкла.
- Это книга, любимая книга Майкла, - выдохнула Хелен, быстро смахнув слезы.
Она лучше других понимала, зачем Мэган могла понадобиться эта книга.
Вот только она не до конца это понимала. В отличие от Мэган, которая знала, что Майкл так и не дочитал эту книгу. Она лихорадочно вспоминала то место, на котором он остановился. Молоко... Да! Нужно начать именно с того места, откуда Робинзон угостил бедного Пятницу молоком! Мэган будет читать Майклу его любимую книгу, и нравится это ему или нет, но он будет слушать ее! И если это его разозлит, тогда пусть скажет об этом! Она прочитает всю книгу, но не до самого конца.
Мэган была почему-то убеждена в том, что если не дочитает книгу, Майклу будет, куда вернуться. Он обязан вернуться. Теперь в этом мире его ждало столько любящих его людей! Здесь его ждало столько хорошего! Он должен был очнуться, чтобы заполучить своё долгожданное счастье!
Он должен был вернуться хоть бы для того, чтобы узнать, чем закончилась эта проклятая книга!
<p>
Глава 27</p>
...Яркие лучи солнца слепили глаза, но ему удалось справиться с этим небольшим затруднением простым жестом руки, которую он козырьком прижал ко лбу. Вдали слышался манящий шум волн. Нежный запах цветов щекотал ноздри. Сделав пару шагов, он оказался на широком пляже, залитом солнечными лучами. Теплый ветер трепал волосы и ласкал кожу.
Он не знал, что это за место. Он впервые оказался в таком красивом, отдаленном от мирской суеты и умиротворенном месте, где его душа могла найти покой. Где можно было найти надёжное пристанище.
Он сделал шаг вперёд. Ноги погрузились в теплый песок. Оказывается, он был босым. Почти как в детстве, когда у него не было нормальной обуви. Вода была совсем близко. Появилось почти нестерпимое желание подойти и нырнуть в прохладу пенных волн. Он сделал еще один шаг вперед, но что-то остановило его. Опустив голову, он увидел чью-то руку в своей руке. Кто-то крепко держал его. Как странно. Ему казалось, что здесь никого нет. Вскинув голову, он едва не задохнулся, увидев стоявшую перед собой мило улыбающуюся девушку лет четырнадцати. С распущенными светло-золотистыми вьющимися волосами, которые доходили ей почти до пояса, и изумрудными почти как у него, глазами. Она с безграничной нежностью улыбалась ему и сжала его руку.
- Привет, - молвил до боли знакомый голос. - Я так ждала тебя!
В груди у него будто что-то лопнуло. Сильная волна нахлынула на него и чуть не сбила с ног. Сердце сжалось от такой муки, что защипало глаза. Боже, это была она! Как долго он хотел увидеть ее! Целую, невредимую. Такую родную! Такую счастливую!
Ее улыбка стала шире, когда она поняла, как ему трудно говорить.
- Я скучала...
И он скучал! До безумия скучал. Тосковал по ней день и ночь.
- Знаю, - тихо прошептала она, словно бы читая его мысли. - Я знаю, как трудно тебе было без меня.
Вместо слов он еще крепче сжал ей руку. Сжал руку, которую опустил в могилу целую вечность назад. Он хотел притянуть ее к себе, обнять и прижать к своей ноющей груди, но не мог пошевелиться.
- Ты стал таким взрослым, - с восхищением заметила она, окинув его всего изучающим взглядом. - Стал таким красивым!
А она была всё той же милой, очаровательной девочкой, какой была всегда. Какой он запомнил ее на всю жизнь.
- Мы все гордимся тобой. - Она повернула голову в сторону и посмотрела вдаль. Посмотрела туда, где стояли женщина со светлыми волосами, мужчина, обнимающий ее за плечи, и еще один мужчина, чуть постарше, который сидел на большом валуне и чертил длинной палкой какие-то узоры по пляжному песку. Грудь сдавило от такой давней и тяжелой боли, что закружилась голова. Ему было трудно устоять на ногах. Он едва мог дышать, но малышка снова завладела его вниманием, вновь взглянув на него. - Они все безумно гордятся тобой.
Ему не требовались признания. Всё, чего он хотел, это подойти к тем, кто так давно покинул его. Кого он так сильно любил! И кто теперь ждал его.
- Ты видел мир, который находится за большими дверями? - спросила девочка, с обожанием глядя на него.
Он не знал, как ответить. Что сказать. Ведь ему так и не довелось увидеть мир, который хотела увидеть она. Мир, о котором она так много говорила и мечтала.
- Мир такой большой и интересный, а ты... Ты всё ещё продолжаешь работать?
И снова он не смог заговорить. Но на этот раз он медленно кивнул, еле заметно, но этого хватило, чтобы девочка получила важный ответ. Улыбка сбежала с ее лица. Она подошла чуть ближе, подняла свободную руку и, встав на цыпочки, положила ладошку ему на щеку.
- Пообещай мне, что увидишь мир. Ради меня. И себя тоже.
Ему хотелось плакать. Как же давно он не чувствовал на щеке теплую родную ладошку! В горле першило, а дыхание сбивалось, но он нашёл в себе силы поднять свою дрожащую руку и накрыть ее ручку.
Она вдруг снова улыбнулась.
- Не нужно, - прошептала она, качая головой. Вытирая что-то с его щеки. - Всё хорошо...
Он яростно замотал головой.
- Я обещаю, что у тебя всё будет хорошо, - уже более твердо сказала она, опуская его и отходя на шаг назад.
В груди у него всё похолодело. Он не мог допустить, чтобы она отпустила его руку. Сжав теплую ладошку, он сделал шаг в ее сторону.
- Майки, - нежно прошептала она, снова улыбаясь ему, разрывая на части его сердце, - всё будет хорошо. Отпусти мою руку...
И снова он упрямо помотал головой, готовый последовать за ней, куда угодно.
- Ты должен отпустить мою руку. Меня ведь ждут...
- Н-нет! - наконец хрипло заговорил он, ощущая болезненный ком в горле. - Нет.
- Да. Ты должен отпустить мою руку. Настало время отпустить меня, Майки.
- Нет! - почти в панике проговорил он, с мольбой глядя на нее.
- Майки, ты хороший мальчик, и всегда слушался меня. Отпусти мою руку. Мне нужно идти, а тебе следует вернуться...
- Куда?
- Тебя ждут. Но не здесь. - Она вдруг подошла к нему и так крепко обняла, что перехватило дыхание. - Мы всегда будем любить тебя. Но ты должен отпустить нас. И еще, передай бабушке, что дедушка гордится ею. И скажи ей, что куропаток было всего пять. Ты нужен бабушке. И той, чью руку тебе суждено держать до скончания веков. - Она отстранилась от него и снова улыбнулась. - Не бойся. Теперь у тебя есть та, кто будет держать твою руку. Твоя рука нужна ей гораздо больше, чем мне.
Майкл смотрел на сестру, на ту, кого не сумел сберечь, не смог защитить и спасти. И ему хотелось завыть от боли. А сейчас Дебби просила сделать невозможное.
- Я люблю тебя, - прошептал он, задыхаясь. - Скажи им, что их я тоже люблю.
- Они знают, они всегда знают о таких вещах. И я тоже... - Дебби посмотрела на их крепко сплетенные пальцы и вдруг слезинка скатилась по ее щеке. - Ты так долго держал меня за руку. Ни один брат в мире не смог бы этого сделать.
- Дебби...
Она с грустью посмотрела на него.
- Ты сделал то, что не смог бы сделать никто. Теперь ты должен заполучить то, что с самого начала предназначалось тебе. - Она притянула его руку к себе и поцеловала его сжатый кулак. - Ты самый лучший брат на свете. Но сейчас ты должен отпустить меня.
Майкл с болью смотрел на Дебби, не в силах выполнить ее просьбу. Но боль внезапно стихла. Сердце перестало ныть. Ему стало так удивительно легко. Как? Куда исчезла боль? Кто ее забрал? И внезапно услышал, как кто-то зовет его. До боли знакомый голос. Не из этого мира...
- Да, это она. Она завет тебя, - улыбнулась Дебби. - Тебе пора к ней.
Майкл обернулся, в надежде увидеть другое, невероятно дорогое сердцу лицо. Но никого не увидел. И тревога иного рода охватила его, потому что он слышал голос, но не видел лица, не видел образа...
- Тебе придется отпустить меня, чтобы увидеть ее.
Майкл снова взглянул на сестру. А потом посмотрел вдаль, туда, где стояла его семья. Отец. Мать. И дедушка Майкл. Он не знал дедушку, и видел его лишь по миниатюре, которая сохранилась у бабушки, но даже зная, что дед умер моложе отца, сейчас дедушка выглядел намного старше. Внезапно их силуэты стали расплываться, становясь все более прозрачными. Майкл с беспокойством повернулся к Дебби.
- Да, они уходят, - сказала она, кивнув. - И мне нужно уходить. А тебе... тебе здесь больше нечего делать. Возвращайся.
Майкл снова посмотрел на их сплетенные руки. И медленно отпустил ее. Потому что знал, что его уже ждут. В другом месте. Другая, та, кто будет дальше держать его руку. Сердце продолжало болеть, но не так нещадно, как прежде.
- Я всегда буду любить тебя, - прошептал он, глядя на Дебби.
Она с улыбкой покачала головой.
- Я всегда знала, что у тебя большое сердце. У тебя золотое сердце. И оно теперь принадлежит другой. Ей. Она заслужила тебя, так же как и ты ее. Она заждалась тебя. Иди к ней. Передай ей, что она большая молодец! Я благодарна ей за ее цветы.
Мэган!
Как он мог оставить ее одну так надолго? Этот райский пляж и солнечное счастье были ничто без нее. Майкл вдруг ощутил невероятную легкость. Легкость от того, что совсем скоро увидит Мэган. Поэтому ему было не страшно отпустить Дебби. Сестра ласково и с пониманием улыбнулась ему, быстро поцеловала его в щеку и, подхватила подол белого платьица, побежала туда, где стояли их родители. Майкл смотрел им вслед, зная теперь, что с ними всё хорошо. Что Дебби не одна и у нее есть те, кто позаботится о ней.
Сердце громко стучало в груди. Но не от боли утраты. Теперь ему действительно было куда вернуться. Дебби подбежала к маме. Та крепко обняла худенькие плечи дочери и посмотрела на Майкла. И улыбнулась ему с той, особой материнской теплотой, которая согревала душу. Отец помахал ему рукой, а дед встал и медленно, почти с одобрением кивнул, наблюдая за ним. Майкл хотел бы подойти и обнять каждого, но его уже ждали. Он должен было вернуться. На этот раз на него возложили совсем другую ответственность. Дедушка позволял ему вернуться. Только у него была власть отдавать такое разрешение. И Майкл подчинился. Потому что ему нестерпимо хотелось вернуться.
Вернуться к Мэган!..
- Мэгги... Мэгги... - хрипло бормотал он, мотая головой.
Чья-то рука коснулась его лба. Майкл с трудом открыл глаза. Вокруг было темно, но тоненькие лучи рассвета уже пробивались сквозь задернутые шторы. Чуть поодаль стояла слабо горевшая масляная лампа, которая и осветила лицо той, кто сидел рядом.
- Майки, - едва слышно молвила бабушка, взяв его лицо в свои холодные руки. У нее было такое бледное лицо. Глаза были мокрыми от слез. Она с такой болью смотрела на него, что Майклу стало не по себе. - Майки!
Внезапно притянув его голову к себе, она прижала его к своей груди и тихо заплакала.
- Мой Майки! - шептала она не в силах успокоиться. Не в силах поверить в то, что он проснулся. - Моя жизнь!
Майкл не мог говорить. Едва подняв ослабевшие руки, он обнял ее, осознав ужасающий факт: он чуть было не умер. Господи, так вот, что это было? Вот, что должно было случиться с ним!
- Бабушка, - шершавым голосом молвил он, закрыв глаза.
- Ты очнулся! - прошептала Хелен, продолжая горько плакать. - Ты вернулся ко мне!
- Да, - кивнул Майкл, открывая глаза. Бабушка чуть отстранила его от себя и заглянула ему в глаза. Майкл медленно поднял руку, в которую начинала возвращаться былая сила, и осторожно вытер слезы с ее морщинистых щек. - Я здесь, всё хорошо...
- Ты постоянно шептал эти слова во сне. - Она покачала головой. - Ни твой дед, ни отец не говорили во сне, когда...
- Со мной была Дебби.
- Что?
Бабушка потрясенно замерла.
- Она... Я видел сон. Я видел ее. - Майкл испытал ноющую боль в груди, вспоминая дорогие сердцу черты. - Она держала меня за руку. И заверяла, что всё будет хорошо.
Хелен не могла произнести ни слова. Вместо этого она погладила бледную щеку внука, пытаясь ощутить его тепло и поверить в то, что он жив.
- А еще, - продолжил Майкл, - она просила передать тебе слова дедушки.
Хелен замерла, ошеломленно уставившись на него.
- Что?
- Он просил передать тебе, что гордится тобой. И еще, он сказал, что птиц было всего пять. Пять куропаток.
Сердце Хелен сжалось от такой бесконечной боли, что закружилась голова.
Когда Майкл увидел, как бабушка заплакала вновь, он понял, что слова Дебби, вернее слова дедушки, имели для бабушки колоссальное значение.
Едва дыша она провела рукой по его лицу и тихо молвила:
- Ты действительно видел Дебби.
- Что это значит?
Хелен горько улыбнулась.
- Он никогда не говорил мне, сколько на самом деле подстрелил дичи, когда на второй день после нашей свадьбы пошел на охоту, дабы принести домой еды. - Она вдруг склонила голову и поцеловала его в щеку. - Спасибо.
Почему Майклу казалось, что он вернул ей некую часть ее души? Ту, что она искала все эти годы? Возможно ли, чтобы он на самом деле видел своих родных, видел Дебби? И неужели это помогло бабушке? Помогло обрести некий покой. Ведь рано или поздно все мы возвращаемся туда, откуда прибываем на это землю.
Внезапно, очнувшись полностью ото сна, он повернул голову и быстро оглядел свою большую комнату. И никого кроме бабушки не обнаружил.
- Где Мэган?
Сердце его забилось тревожнее, когда бабушка отпустила его, выпрямилась и убрала от него свои руки. Неприятный холодок пробежался у него по спине.
- Мэган сейчас спит.
Майкл на дрожащих руках попытался приподняться, но это стоило ему почти всех сил. Он обессиленно рухнул обратно на подушки, внимательно глядя на бабушку.
- С ней? С ней что-то...
- Она очень устала. - Бабушка быстро покачала головой. - Она очень устала и едва держалась на ногах. Мэган не спала два дня и все это время сидела возле тебя. Мы едва уговорили ее ненадолго прилечь.
Грудь внезапно сдавила мучительная тоска по ней.
- Я спал два дня? - ужаснулся он.
- Долгих, мучительных два дня.
Он боялся представить, что было бы с ним, если бы такое произошло с Мэган. Два дня неизвестности и страха. И при ее-то состоянии...
- Почему вы раньше не позаботились о ней?
Хелен вдруг улыбнулась, качая головой.
- Она такая же упрямая, как ты.
Майклу показалось, что сейчас его сердце разорвется в груди. Он так отчаянно хотел увидеть Мэган! Снова пошевелившись на кровати, он невольно повернул голову. И вдруг увидел на стоявшем рядом столике небольшую, очень знакомую книгу.
- Робинзон Крузо? - не веря своимглазам прошептал он.
- Да, - улыбка Хелен стала шире. - Она крепко держала тебя за руку и читала эту книгу. Она говорила, что ты так и не дочитал ее. И что если и она не дочитает ее тебе, ты обязательно вернешься, чтобы узнать, наконец, чем закончилась эта история.
Ему стало мучительно больно. Больно от того, что ее не было сейчас рядом, чтобы обнять и прижать к своей груди. Мэган, женщина, которая теперь всецело принадлежала ему. Которая хотела принадлежать ему. Которая любила его настолько, что выступила против целого мира, против всех судей ее величества. Которая одержала победу и получила право быть с ним...
Держала его руку так крепко, что даже смерть не осмелилась забрать его! И читала его любимую книгу в надежде вернуть его! Она и вернула его. Оттуда, откуда никто не возвращался.
Ее рука... Так вот, чье крепкое пожатие он на самом деле ощущал! Боже, если можно было любить с безграничной слепотой, тогда он любил ее чуточку больше!
Бабушка прижала ладонь к его щеке.
- Как только она проснется, я немедленно пошлю ее к тебе.
- Нет. - Майкл покачал головой. - Я... я сам пойду к ней. Не хочу, чтобы она снова видела меня таким...
Он сам разбудит ее. Мягким поцелуем. Когда наберется сил и скинет с себя двухдневный сон, Майкл сам пойдет к ней и крепко обнимет. И никогда больше не отпустит. А потом скажет, что перечитал сотни раз "Приключения Гулливера", но не "Робинзона Крузо". И что она обязана будет дочитать ему эту книгу. И когда она улыбнется, он поцелует ее улыбку. И всё страшное навсегда останется позади...
<p>
Глава 28</p>
Стремительно шагая по коридору, Мэган с трудом сдерживалась от того, чтобы не бежать. Сердце колотилось так неистово, что она начинала задыхаться. Гнев, боль и нестерпимое желание гнали ее изо всех сил.
Царило раннее утро, когда она открыла глаза. Измученная и истощенная, Мэган с трудом подняла голову от подушки и встала. В комнате находилась служанка, которая несмело улыбнулась, а потом совершенно спокойным голосом сообщила новость о том, что Майкл пробудился. Замерев, Мэган смотрела на горничную, полагая, что ослышалась. Как мог Майкл пробудиться, когда ее не было рядом с ним? Он ведь не мог сделать это без нее, не мог лишить ее возможности убедиться в том, что это действительно правда. Но служанка покачала головой и заверила, что это на самом деле так. Мистер Сомерс давно проснулся. И не просто проснулся. Как раз в это самое мгновение он, должно быть, принимает ванную.
Не обращая внимания на окончательно испорченное платье, в котором присутствовала на последнем слушании и в котором спала и не меняла уже третий день, Мэган вскочила на ноги и устремилась в его комнату, борясь с едва сдерживаемыми слезами. Она была так зла. Невероятно разгневана на тех, кто не позволил ей самой увидеть чудо его пробуждения. Боже, два дня она неподвижно сидела рядом с ним, с ума чуть не сошла, боясь того, что он больше никогда не очнется. Она должна была быть с ним в тот момент! Чтобы окончательно поверить в то, что он вернулся. Чтобы позаботиться о нем. Чтобы обнять его, наконец, и никому больше не отдать.
Она не должна была уходить от него, как бы ее ни уговаривали прилечь!
Оказавшись возле большой двери, Мэган быстро открыла ее и вошла в полуосвещенную комнату. Ощутив внезапную дрожь, Мэган сделала глубокий вдох и на секунду прикрыла глаза, боясь того, что всё это просто снится ей, потому что белое лицо Майкла и момент, когда он замертво свалился на полу Вестминстерского дворца, никак не уходил из головы.
Дрожащей рукой она всё же закрыла дверь и обернулась, готовая шагнуть вперед. Но так и не сделала ни единого шага, замерев как вкопанная.
Потому что увидела выходящего из отведенной для ванной комнаты Майкла. У нее перехватило дыхание и, внезапно ощутив невыносимую слабость во всем теле, она привалилась к двери, не веря своим глазам.
Майкл!
На нем было лишь белое пушистое полотенце, обернутое вокруг бедер. Золотистая кожа, все еще влажная после ванны, блестела под лучами утреннего солнца. Опустив руку от только что взъерошенных золотистых волос, он тоже застыл, едва увидел ее.
Боже, это действительно был он! Живой, невредимый. Исхудавший, но безумно красивый и любимый. Мучительная боль нахлынула на нее, едва она заглянула в светящиеся невыносимой нежностью глаза, которые боялась никогда больше не увидеть. Ноги вдруг задрожали, и Мэган побоялась, что может упасть. Она не могла пошевелиться. Не могла дышать. Всё, что она могла, это смотреть на человека, которого чуть было не потеряла. Человек, ставший всем смыслом ее жизни.
- Как ты мог?.. - вымученным, едва слышным голосом проговорила Мэган, чувствуя, как перехватывает горло.
Взгляд его потемнел. Глубоко вдохнув, он сделал шаг в ее сторону.
Мэган показалось, что если он сейчас же не дотронется до нее, у нее остановится сердце. Она умирала от желания обнять его, но в то же самое время боялась, что если это произойдет, она не вынесет этого. Ей не должно было быть так больно. Она должна была радоваться тому, что он пробудился, что страшное осталось позади... Но ничего с собой поделать не могла. Два дня мучительных ожиданий, страха и терзаний сделали ее такой невероятно уязвимой, что даже сейчас она умирала от боли. Ей все еще не верилось в то, что перед ней стоит невредимый Майкл, обретший былую силу и уверенность, а не тот безжизненно лежавший в кровати белый как простыня больной.
- Мэгги...
Его шепот преодолел расстояние между ними и врезался ей в самое сердце. Внезапно черты его лица стали расплываться. Мэган задыхалась. У нее не было сил сдержаться. Не понимая как, она всё же сумела оторваться от двери и словно бы в тумане сделала шаг в его сторону. И еще один шаг. Она выиграла это право! Выиграла право приближаться к нему, когда только пожелает этого. Он принадлежал ей. Никто, кроме нее, не имел права на него. Даже смерть!
Внезапно Мэган оказалась в крепких объятиях Майкла. Она прильнула к его теплой, такой знакомой и надёжной груди, уткнулась ему в шею и заплакала, зажмурив глаза.
- Майкл! - выдохнула она его имя неуловимым шепотом, вжимаясь в него до предела. Она боялась отпустить его. Боялась, что даже после пробуждения его снова отнимут у нее. Живой ужас, всё еще сжимавший ее стальными клешнями, ни на миг не желал отступать. - Майкл! Любимый!
Он еще крепче притянул ее к себе, зарывшись лицом ей в растрепавшиеся волосы. Майкл не мог справиться с удушающей болью, которая охватила его, едва он увидел Мэган. В том самом зеленом платье, в котором она была на слушание. В котором она оставалась все эти дни, не заботясь о том, что можно переодеться.
"Она крепко держала тебя за руку и читала Робинзона Крузо"...
Мэган! В ней одной заключалась вся его жизнь! Только женщина, прошедшая с завидной храбростью немыслимые испытания, могла остаться рядом с ним и отвоевать его у смерти. Как он мог так долго прожить в пустоте без нее? И как посмел оставить так надолго ее!
- Милая, - прошептал он, поглаживая ее одеревеневшую спину, пытаясь хоть как-то успокоить ее, чтобы успокоиться самому. - Мэгги, всё хорошо...
- Майкл... Мой Майкл... - бормотала Мэган, цепляясь за него из последних сил. Силы, которые так стремительно уходили из нее. Она дрожала так сильно, что едва могла говорить, но все же сумела сказать: - Я люблю тебя! Боже, я так сильно люблю тебя, Майкл!
- Я знаю, - молвил он, проглотив ком в горле. - Я тоже люблю тебя. Поэтому я и вернулся. Вернулся к тебе.
Мэган заплакала еще горше.
- Я всё смотрела на тебя, просила проснуться, но ты не просыпался...
- Я плохо слышал тебя, - виновато оборвал он ее.
- Я... чит-тала тебе Роб-бинзона. Но н-не дочитала твою л-любимую книгу, чтобы ты вернулся. Ты и эт-того не слышал?
- Прости, милая, - глухо покачал он головой, - но я спал очень крепко.
Замерев, она чуть отстранилась и подняла к нему свое невероятно бледное, залитое слезами, бесконечно любимое лицо. Глаза ее взирали с застывшим ужасом.
- Никогда в жизни мне не было страшно так, как в тот день...
- Знаю, - мягко перебил ее Майкл, прижав палец к ее губам. Губы, которые теперь имел полное право целовать. Днем и ночью. И внезапно испытал невыносимое желание поцеловать ее. - Прости меня.
Ужас в ее глазах сменился удивлением.
- Ты просишь прощения?
Он глухо застонал и привалился лбом к ее лбу.
- Да.
Как же она любила его односложные ответы!
- За что?
- За то, что тебе пришлось прожить так долго без меня. За то, что я оставил тебя так надолго...
С безграничной нежностью она погладила его по щеке, покачав головой.
- Это ты был без меня. - Убрав руку, Мэган коснулась его щеки дрожащими губами. - А я знаю, что ты не можешь без меня так надолго...
- Мэгги, - выдохнул Майкл, навеки покоренный ею, благодарный ей за всё то, что она продолжала делать для него. Повернув голову, он нашел ее губы своими. Она тут же прильнула к нему, из горла вырвался надрывный стон. Обхватив ее за талию, Майкл еще ближе притянул ее к себе и почувствовал, как тело взрывается от сокрушительного желания. - Любовь моя...
Мэган растворилась в поцелуе, который медленно смывал с души всю боль и горечь и заставил, наконец, поверить в то, что всё плохое осталось позади. Майкл был величайшим чудом её жизни, который достался ей. И она ни на кого не променяла бы его.
"Моим счастьем был Майкл. И я любила его той любовью, которую нельзя променять на другую. Эту любовь невозможно обменять ни на какое временное счастье".
Теперь Мэган так хорошо понимала слова бабушки Хелен, сказанные целую вечность назад. Ей посчастливилось встретить человека, который показал ей истинный смысл любви. На что способна такая любовь. Любовь, за которую стоило сражаться со всем миром. Любовь, которую она отвоевала у смерти. Которая делала ее невероятно сильной и полной жизни. Обвив его шею руками, Мэган зарылась пальцами в его влажные волосы и вернула ему поцелуй, вложив в него всю свою несокрушимую любовь, которую ей удалось спасти.
Майкл застонал и углубил поцелуй, задыхаясь от мучительной потребности в ней. И хоть понимал, что она может быть не готова к этому, пережив сильнейший шок, но Мэган с такой жгучей точностью захватила его, что Майкл перестал соображать.
- Милая, - прошептал он, ощущая, как темнеет перед глазами. Он должен был успокоиться и успокоить бешеный стук своего сердца, пока окончательно не потерял контроль над собой. Поэтому, отстранившись от ее губ, Майкл поднял голову. - Подожди...
Она внимательно смотрела на него своим бездонными голубыми слегка покрасневшими от слез глазами, а потом мягко коснулась пальцами его лица.
- Однажды, кое-кто сказал мне, что жизнь - непредсказуема, и нас может ждать много боли, - тихим голосом заговорила Мэган. - Временами, нам будет очень больно, но это не повод отчаиваться. Потому что впереди нас обязательно будет ждать нечто хорошее. То, что сделает нас счастливыми несколько иначе. Впереди нас будет ждать нечто чудесное. И только в конце пути мы сумеем понять, что это такое.
Майкл едва мог дышать, чувствуя, как переворачивается в груди истосковавшееся по ней сердце.
- Ты нашла свое чудо?
Она улыбнулась ему той самой ласково-манящей улыбкой, которая вновь и вновь покоряла его.
- Да.
Он обожал, когда она отвечала так, переняв его привычку. Не сдержавшись, Майкл снова быстро поцеловал ее.
- И что это, любовь моя?
Ее улыбка стала шире.
- Это ты, Майкл. - Когда Майкл замер, Мэган обняла его за плечи, встала на цыпочки и сама поцеловала его, прекрасно зная, какое потрясение можно испытать, услышав сокровенное признание. - Ты - величайшее чудо моей жизни, Майкл. Я последую за тобой, куда только позовешь. Я буду рядом с тобой, что бы ни произошло. И я хочу, чтобы ты поскорее забрал нас домой. - Она взяла его руку и прижала его ладонь к своему животу. Чуточку округлившемуся. - Увези нас обратно в дом без названия, в наш дом.
Майкл был оглушен силой любви, с которой она смотрела на него.
- Я люблю тебя, - прошептал он, привлекая ее к себе, а потом накрыл ее губы поцелуем, которым собирался несколько иначе признаться ей в любви. - Мэгги...
Она крепко обняла его, полностью захваченная им. Тогда он подхватил ее на руки и прижал к своей обнаженной груди, но нахмурился и покачал головой.
- Боже!
Мэган непонимающе уставилась на него.
- Что... что такое?
У него был такой странный взгляд.
- Мэган, ты похудела так, что весишь едва ли не легче перышка!
Его слова прозвучали нежным упрёком. Неподдельно сокрушительный ужас в его голосе вызвал очередную улыбку Мэган. Она обвила его шею руками, мечтая зацеловать его до смерти.
- И что в этом такого?
- Что скажет наш малыш, когда увидит тебя такую? - Он снова покачал головой и скорбно добавил: - Несомненно, он подумает о том, что его отец очень плохо заботился о его матери.
Он был так серьезен, искренне веря в то, что говорит, что Мэган, не сдержавшись, запрокинула голову и звонко рассмеялась. Ничем не замутненное счастье постепенно заполнило каждый уголок ее души, вытесняя мрачные воспоминания.
- А я ведь предупреждала тебя, - едва превозмогая смех, проговорила она, - что ты можешь быть очень забавным, когда пытаешься быть серьезным.
Наконец, он улыбнулся ей. Так тепло и так нежно, что защемило сердце.
- Знаешь, теперь я могу позволить себе быть забавным. Это даже... забавно.
На этот раз рассмеялись они оба, но смех постепенно растворила тишина.
Остались только они. Ничто больше не угрожало им. Ничто не стояло на пути, который вёл их друг к другу. В этом было нечто завораживающее.
Майкл вновь поцеловал Мэган, и на этот раз не было слов. Слова были совершенно не нужны. Он зашагал к кровати, не замечая, как полотенце спадает с бедер. Майклу ужасался того, что непростительно долгое время не ощущал сладкий вкус этих божественных губ. Оказавшись у кровати, он осторожно опустил Мэган на пол и стал быстро расстегивать уже не пригодное для ношения помятое платье.
Он любил ее. С самой первой минуты, как только увидел ее. И знал, что будет любить ее даже, когда смерть заставит его закрыть глаза. Он будет любить ее даже с того света, если его отправят туда. Куда бы его ни отправляли, где бы он ни был, Майкл знал совершенно точно, что никогда не перестанет любить Мэган, женщину, которой удалось заставить его поверить в чудеса. Прижимаясь губами к ее шее, Майкл зарыл пальцы ей в волосы и высвободил тяжелые каштановые локоны, окончательно разрушив уже испорченную прическу. Шелковистая масса мягкой волной упали ей на спину и грудь.
Мэган вздохнула и внезапно покраснела от смущения, когда он полностью раздел ее и, подняв голову, внимательно посмотрел на нее потемневшими глазами. Он так давно не прикасался к ней. Так давно не целовал ее, что теперь...
У нее перехватило дыхание, когда он снова взял ее на руки и осторожно уложил на матрас. А потом сам опустился рядом. Несмелыми, дрожащими руками она коснулась его, положив ладони на его твердую грудь. Осторожно проведя пальцами по атласной коже, она словно бы заново изучала напряженные, натянутых мышц. Майкл издал глухой стон от нежной ласки. Волнение так сильно охватило ее, что Мэган едва могла дышать. А потом... потом он вновь завладел ее губами, и дышать стало совершенно необязательно. И неважно. Были только его губы. И дыхание. Ими она могла бы жить вечно...
Внезапно их прервал стук в дверь, а потом они услышали четкий мужской голос:
- Мистер Сомерс, у вас всё в порядке? Я могу забрать ведра?
С трудом придя в себя, Мэган замерла, а потом мгновенно уползла под большое тело Майкла, стараясь спрятаться там. Стараясь выровнять едва потерянное дыхание.
- Боже, это Роджерс! - в панике простонала она, умоляюще взглянув на Майкла. - Если он войдет сюда, я умру со стыда!
Напуганный вид и дрожащий голос Мэган привёл Майкла в чувства. Он накрыл ее собой и, приподнявшись на локтях, повернул голову к двери, совершенно не ожидая, что их могу прервать. Особенно в такой момент.
- Роджерс, - набрав в грудь достаточно воздуха, заговорил Майкл, глядя на разрумяненное лицо Мэган, - если ты посмеешь даже подумать о том, чтобы открыть эту проклятую дверь, я тебя... на этот раз я тебя действительно уволю!
Мэган сокрушенно покачала головой.
- Я ведь сотни раз говорила тебе, чтобы ты закрывал двери!
Майкл вдруг испытал желание улыбнуться ей. Самой невероятной женщине на свете, которая без остатка принадлежала ему. Сердце его наполнилось бесконечной нежностью к ней.
- На этот раз ты должна была закрыть дверь, - прошептал он, потеревшись носом о ее носик.
Она вздрогнула.
- Но я...
Как он мог винить ее за то, что она забыла это сделать? Момент, когда он увидел ее в своей комнате, залитую лучами солнца, бледную и со слезами на глаза... Он не мог думать ни о чем, кроме как поскорее сжать ее в своих объятиях. Почти, как сейчас.
Бушевавшая внутри страсть немного отступила, что позволило ему полностью прояснить сознание. Сделав глубокий вдох, Майкл еще раз взглянул на дверь и спокойным голосом осведомился:
- Роджерс, ты еще там? Мне спуститься вниз и начать?..
- Нет, сэр, - наконец, ответил Роджерс с улыбкой, которую влюбленные так и не расслышали в его голосе. - Вам не о чем беспокоиться. Поверьте.
Раздались его шаги, а затем всё стихло. Мэган быстро взглянула на злосчастную дверь, а потом перевела недовольный взгляд на Майкла, ощущая как трепещет сердце.
- Ты ведь не станешь увольнять его? И нашего повтора тоже?
Майкл пришел в себя окончательно и посмотрел на Мэган. Великолепные каштановые волосы разметались по белоснежной подушке, нежные щеки зарумянились, а глаза светились таким счастьем, что было трудно смотреть в них. Он протянул руку и осторожно погладил ее по щеке, отметив при этом, как она снова начала трепетать.
- Так ты подслушивала тогда наш разговор с Роджерсом?
Мэган непонимающе моргнула, изо всех сил борясь с румянцем.
- Когда ты отчитывал его за то, что я похудела? Конечно, нет.
Лукавая улыбка Майкла стала шире.
- Я не уволю их, - сказал он, пристально следя за ней, и когда она уже было расслабилась, тут же добавил: - До следующего раза.
Мэган возмущенно стукнула его по груди.
- Бессовестный, ты дразнишь меня, да?
Он опустил голову и мягко прижался к ее губам.
- А у меня это получается?
Мэган внезапно посерьезнела, вспомнив его бледное лицо, когда он неподвижно лежал на этой самой кровати. Глухая боль сжала ей сердце, и она порывисто обняла его.
- Боже, Майкл, - дрожащим голосом проговорила она, чувствуя, как слезы снова наворачиваются на глаза. - Ты действительно спал или с тобой что-то было не так? Что с тобой происходило?
Майкл тоже перестал улыбаться и, улегшись рядом, притянул ее к себе.
- Всё хорошо, всё уже позади...
- Ты больше не будешь... спать так надолго? - со страхом спросила она, не сводя с него умоляющего взгляда. - Не пугай меня так, я больше не вынесу такое.
Майкл накрыл ладонью ее щеку.
- Не буду, потому что она меня отпустила.
- Она? - Мэган замерла в недоумении. - Тебе кто-то снился?
- Да, - выдохнул он, на секунду прикрыв глаза.
Не до конца веря в то, что подобное на самом деле произошло с ним.
- И кто же?
Проглотив ком в горле, он снова посмотрел на нее.
- Дебби.
Мэган ошеломленно уставилась на него.
- Что?
- Да, мне снилась Дебби. - И снова, заговорив о сестре, Майкл ожидал ощутить сокрушительную боль и тоску, но ничего кроме любви и признательности к ней за тот исцеляющий сон так и не почувствовал. - Она держала меня за руку, вернее это я держал ее за руку, и сказала, что настало время отпустить ее.
- Майкл, - прошептала Мэган, прижав ладонь к его щеке, зная, как это важно для него, что это значит для него. Он вздрогнул, но на этот раз не так сильно, как тогда в его кабинете. Мэган мечтала избавить его от той безнадежной боли, которую он все эти годы носил в себе, но боялась, что этого никогда не сможет сделать. А сейчас он говорил... Это была удивительная возможность для него обрести мир и покой. Мэган хотела верить в то, что он воспользовался этой возможностью. - И ты... ты отпустил ее?
Майкл долго смотрел на нее, прежде чем заговорить.
- Она сказала, что если я не отпущу ее, я не увижу тебя. - Увидев, как Мэган потрясенно застыла, он осторожно убрал шелковистую прядь за ухо. - Теперь желание увидеть тебя намного сильнее желания держать за руку Дебби. Кроме того, ты так крепко держала меня за руку, что даже смерть не смогла забрать меня. - Мэган не могла произнести ни слова, ощущая болезненные удары своего сердца, и заметила, как он вытер какую-то влагу с её щеки. - Я отпустил ее, так что какое-то время тебе придется терпеть рядом меня.
Ошеломленная его словами, она подалась вперед и нежно поцеловала его, чувствуя, как по щеке прошлась еще одна слезинка. Бесконечно благодарная маленькой девочке, которая позволила Майклу вернуться к ней.
- Глупенький, - прошептала Мэган, глядя в самые завораживающие зеленые глаза на свете. - Для меня самая высшая награда держать твою руку. Но, тебе, чтобы быть рядом со мной, нужно жениться на мне, а ты даже моей руки не просил.
Он сокрушительно покачал головой, а потом быстро улыбнулся.
- Как я мог позабыть об этой небольшой детали?
Мэган хрипло рассмеялась.
- Небольшая? Нашу победу ты называешь небольшой деталью?
На этот раз он сам поцеловал ее. Чуточку дольше, намеренно сбивая ее дыхание.
- Ты опережаешь события, любовь моя, - пробормотал он сквозь поцелуи. - Я собирался просить твоей руки.
- Или собирался, наконец, попросить сбежать с тобой? В Гретна-Грин, например? Так было бы быстрее, разве нет?
Он вдруг поднял голову. На лице его застыло серьезное выражение. Перевернув ее на спину, Майкл навис над ней и покачал головой.
- Нет.
Мэган тоже посерьезнела.
- Нет? А что же ты тогда собирался предложить мне?
Он ответил почти сразу же.
- Я собирался предложить тебе обвенчаться со мной в Соборе Святого Павла. Я хочу, чтобы весь мир узнал о том, что ты - моя. И еще, я хочу, чтобы на этот раз ты выходила оттуда под руку со мной. И чтобы твои глаза сияли от счастья только потому, что рядом с тобой стою я. Я хочу, чтобы каждое мгновение этого дня принадлежало мне. Принадлежало нам.
Удивительно, через какие испытания ему пришлось пройти, чтобы заслужить это право. Мгновение, которое будет принадлежать только ему.
- Знаешь, - тихо проговорила она сквозь щемящую боль в груди, медленно обнимая его за плечи, - если мне скажут, что нужно пройти до конца света, чтобы быть с тобой, я пройду чуточку дальше.
Какое-то время он молча смотрел на нее, затем взял ее руку и прижал к своей груди, прижал к своему сердцу.
- А ты должна знать, что если мне предложат выбрать между раем и тобой, я выберу тебя.
С трудом сдерживая слезы, Мэган быстро поцеловала его, прижимаясь к нему.
- Какое счастье, что ты вернулся...
Он глухо рассмеялся и, осторожно опустившись на нее, шепнул, глядя ей прямо в глаза:
- Куда я без тебя?..
<p>
Эпилог</p>
25 декабря 1843 года,
Оксфордшир, Англия
- Это не терпит отлагательств, - говорила Мэган, следуя за Майклом, который стремительно направлялся в свой кабинет.
- Я уверен, это может подождать, - сказал он, полностью сосредоточенный на своих поисках.
- Не думаю. Ты откладываешь наш разговор уже непростительно долгое время.
- Я соглашусь с тем, как решишь ты.
- Твоё доверие ко мне весьма похвально, но я хочу решить это вместе с тобой.
Добравшись до дверей своего кабинета, он вошёл внутрь и устремился к большому столу.
- Я ведь говорил и не перестану повторять, что всё будет так, как решишь ты. - Он подошёл к столу и начал рыться в своих бумагах. - Черт побери, куда оно подевалось?
Мэган остановилась у другого конца стола и внимательно посмотрела на него.
- Что ты ищешь?
- Письмо от своего поверенного.
- Это что-то важное?
- Да.
В этот момент в дверях кабинета появился одетый в праздничный фрак Роджерс.
- Сэр, - обратился он к Майклу, - ваша бабушка и родители миссис Сомерс уже заждались вас.
Майкл вскинул голову и упёр в него свой недовольный взгляд.
- Роджерс, ты не видел письмо, которое мне недавно принесли?
Роджерс нахмурился.
- Письмо, сэр? - словно бы невинным тоном проговорил, он начиная качать головой. - Я...
- Только попробуй увильнуть, Роджерс! - напускным грозным голосом заговорил Майкл, пристально глядя на него. - Я ведь действительно уволю тебя, если ты...
Мэган фыркнула, махнув рукой.
- Роджерс, тебе ли слышать эти речи. Это... это любимая игра моего мужа. Он никогда не уволит тебя. А теперь ступай и передай всем, что мы скоро придём.
Роджерс с улыбкой кивнул, закрыл дверь и удалился. Майкл выпрямился, скрестил руки на груди и посмотрел на свою невероятно красивую жену, которая почти в отчаянии смотрела на него.
- Милая, ты пытаешься окончательно уничтожить мой авторитет в глазах наших слуг?
Мэган снова фыркнула.
- Ты прекрасно знаешь, что ничего подобного я не делаю. Кроме того, твои слуги так сильно тебе преданы, что попроси ты их спрыгнуть с крыши, они тут же бросятся выполнить твою просьбу. И хватит мучить бедного Роджерса своими угрозами. Он этого не заслужил.
Майкл ощутил щемящую нежность в груди, и невольно улыбнулся ей.
- Какая ты сегодня красивая! - пробормотал он, опуская руки.
Мэган покраснела, но не сменила недовольное выражение лица.
- Не смей менять тему разговора, - уже чуть более миролюбиво проговорила она, смущенно опустив голову. Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоить учащенно забившееся сердце, и вновь посмотрела на мужа. На своего невероятно красивого, обожаемого мужа. - Нам нужно это обсудить. Сегодня же.
Майкл смиренно вздохнул, кивнул и стал обходить стол.
- Хорошо, я внимательно тебя слушаю.
Видя как неумолимо он приближается, Мэган ощутила гулкие удары своего сердца. Вот опять! Он снова это делает, бессовестный! Боже, как она теперь сможет с ним хоть что-то обсудить?
- Мы должны решить, как назовём...
Он почти вплотную подошёл к ней, и когда Мэган ощутила запах его одеколона, у нее стали сбиваться мысли. И задрожали колени. Не хватало только, чтобы она упала и помяла платье в Рождество.
- Назовём что? - глубоким голосом осведомился Майкл, не отрывая взгляда от нее.
Мэган начала задыхаться.
- Не смей так смотреть на меня!
Майкл невинно улыбнулся.
- Смотреть как, любовь моя?
- Ты прекрасно знаешь, как! И это...
- Это тебя нервирует?
- Это меня сбивает!
Его улыбка стала по-настоящему опасной.
- Можно я тогда поцелую тебя, чтобы ты хоть немного пришла в себя?..
- Нет!
Прогремела Мэган так громко и топнула ногой так яростно, что даже Майкл вздрогнул. Перестав улыбаться, он вздохнул.
- Хорошо, милая, я слушаю тебя.
Она вдруг виновато покачала головой.
- Прости, что накричала на тебя...
Майкл не выдержал, подошел к ней и быстро поцеловал ее полураскрытые губы.
- Ты можешь на меня кричать, - сказал он, заглянув в ее затуманенные голубые глаза. - Но только так, чтобы никто этого не слышал.
Мэган почувствовала ту безграничную любовь, которая всегда охватывала ее, когда он оказывался рядом с ней. Она едва удержалась от искушения обнять его.
- Хорошо. - Вспомнив, наконец, зачем вообще вошла с ним в кабинет, она развернула бумагу, которую сжимала в руке и сосредоточилась на своих записях. - Нужно выбрать из того, что нам удалось придумать. У дома должно быть имя.
- Ты так часто это повторяешь, что я уже привык называть этот дом "Без имени".
- И вовсе не смешно. - Она состроила недовольную гримасу, и снова погрузилась в чтение. - Может вот это: Сомерс-хауз?
Майкл решительно покачал головой.
- Я же не дворянин, чтобы назвать дом своим титулом. У меня и титула нет.
- Но это твоя фамилия, разве нет? Что плохого в том, что дети будут называть дом именем своего отца?
Майкл замер.
- Дети? - осторожно спросил он.
Мэган вдруг сокрушённо покачала головой и опустилась в стоявшее позади кресле.
- Иногда мне кажется, что я плохая мать, - скорбно проговорила она, сложив руки на коленях.
Майкл изумленно смотрел на нее, но придя в себя, подошел и опустился перед ней на корточки.
- Что за глупости ты говоришь?
Он мягко взял ее за руки, отложив в сторону злосчастный список с именами для дома, которые она так старательно выписывала последние месяцы.
Мэган печально смотрела на него.
- Бабушка Хелен и моя мать понимают нашего Дэнни лучше, чем я. Только мне кажется, что у него где-то болит, как мама заметит, что он просто проголодался. А потом оказывается, что правы они.
- Мэгги, - прошептал Майкл, глядя на свою невероятно грустную жену. Он подался вперед и нежно поцеловал ее, старюсь сделать так, чтобы она выбросила этот вздор из головы. Но в то же время он знал, как это важно для нее. На этот раз она обхватила его шею руками и вернула поцелуй, от которого защемило сердце. - Милая, ты замечательная мать, - сказал он, оторвавшись от нее. - И наш Дэниел, которому всего девять месяцев, безумно любит тебя. Он ведь даже не может заснуть, пока ты не будешь рядом с ним.
Глаза ее вспыхнули надеждой.
- Правда?
Ну как можно было не любить ее? Положив руку ей на щеку, он снова потянулся вперед и крепко поцеловал ее. Так крепко, что у обоих стало сбиваться дыхание.
- Когда наш сын вырастит, он сам об этом тебе скажет. Вот увидишь.
Взяв его лицо в свои ладони, Мэган с безграничной любовь заглянула ему в глаза.
- Я становлюсь сварливой женой, да?
- Вовсе нет, - молвил он, забрав себе еще один поцелуй.
- Наверное, это потому, что я снова беременна. И снова я узнаю это от других, хотя должна была понять сама...
Майкл резко вскинул голову.
- Что?
Она быстро отняла от него руки и виновато опустила голову.
- Ой, кажется я проболталась...
- Мэгги! - Майкл взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. - Это... это правда?
Она вдруг залилась румянцем и несмело улыбнулась ему.
- Я собиралась рассказать тебе об этом сегодня, но только позже. Это был мой тебе рождественский подарок. Помимо всего остального.
Как-то время Майкл ошеломленно смотрел на жену, не зная, что и сказать. В прошлый раз, когда долгожданное счастье обрушилось на него, их стали преследовать такие невероятные события...
Его молчание заставило Мэган нахмуриться. Она осторожно коснулась его лица.
- Ты не рад?
- Я... - Майкл медленно покачал головой. - Как ты можешь говорить такое? Я... Боже, я так счастлив! - Он снова прильнул к ее губам, понимая, что у него никогда не хватит сил описать всё то, что она заставляет его испытывать. - Спасибо, - выдохнул Майкл, отстранившись от нее.
- Это тебе спасибо, - молвила она, вернув ему поцелуй. - За то, что сделал меня самой счастливой женщиной на свете.
Майкл улыбнулся, понимая, что медленно теряет голову.
- Любимая, я уже начинаю забывать, какой сегодня день и куда мы собирались идти. И если ты еще раз меня поцелуешь, наши родные так и не дождутся нас. - Он привалился к ней своим лбом и хрипло добавил: - Как ты хочешь, чтобы мы назвали наш дом?
Мэган внимательно смотрела на него, с обожанием разглядывая выразительные черты лица. Его глаза потемнели и сверкали желанием, которое он никогда не мог скрыть от нее. Она любила его. Мужчину, который сделал ради нее то, что не сделал бы никто другой.
- У нашего дома будет самое лучшее имя, - наконец, произнесла она, видя, как он улыбается.
- Конечно, ведь это имя дашь ты.
- Дом без названия... - Мэган покачала головой. - Кто бы мог подумать, что в нем я обрету величайшее счастье.
Майкл продолжал улыбаться, когда просто сказал:
- Я.
И снова односложный ответ мужа привел Мэган в полнейший восторг.
- Это наш с тобой дом, место, которое ты построил. Которым я очень горжусь. Место, где будут расти наши дети, где они буду учиться ходить и падать, а мы с тобой будем оберегать их от падения. Место, где они начнут говорить и будут познавать мир. - Она ласково провела рукой по его золотистым волосам. - Место, где мы с тобой состаримся.
- И как ты хочешь назвать это место?
- Сомерсхарт-плейс. Потому что здесь моё сердце. Наше с тобой сердце.
Он прильнул к ее губам нежным поцелуем и добавил:
- Потому что здесь ты.
Позже, когда они раздали подарки, бабушка Хелен улыбнулась и посмотрела на виконта и виконтессу, прижимая к груди подаренное внуком и Мэган изумрудное колье.
- У моего внука идеальный вкус, вы знали об этом?
Мэган и Майкл простонали в унисон:
- Бабушка!
- Что, бабушка? - Хелен перевела счастливый взгляд на них. - Сейчас этим дарам радуюсь я, - она указала на колье, - а когда вы подарите мне еще одного правнука, вернее правнучку, вся эта красота перейдет к ней, и радоваться будет ваше чадо. - Она оживлённо повернулась к родителям Мэган. - А вы знаете, что они подарили мне в наше первое рождество? Вы упадете со стула, когда я расскажу вам эту историю...
Майкл обнял жену, стоя позади нее, и положил голову ей на плечо.
- Ты счастлива, Мэгги?
-Ммм, - она накрыла его руки своими. - Сложно сказать, потому что...
Майкл удивленно посмотрел на нее.
- Сложно сказать? Почему же?
- Я еще не получила свой подарок. - Она повернулась в его руках, чтобы лучше видеть его. - Что за письмо ты искал сегодня? Что тебе должен был прислать Томсон?
Майкл лукаво улыбнулся.
- Для этого нам придется подняться в нашу спальню.
Увидев мерцающий блеск в его глазах, Мэган густо покраснела и высвободилась из его объятий.
- Бессовестный! - прошептала она так, чтобы их никто не слышал. - Как ты можешь при всех?..
Громкий смех Майкла оборвал ее. И привлек внимание других.
- Над чем это ты так смеешься, милый? - спросила бабушка.
- Моя жена подозревает меня... - Яростно предостерегающий взгляд голубых глаз заставил его промолчать. - Я просто вспомнил, что завтра мне рано вставать. - Он повернулся к дивану, где сидели родители Мэган и его бабушка. - Вы не против, если я лягу пораньше?
Бабушка улыбнулась ему в ответ.
- Конечно нет, дорогой. Отдыхай.
Майкл весело взглянул на рассерженную жену.
- Милая, ты не хочешь проведать Дэнни? Он сегодня был какой-то беспокойный...
- Кажется, мне нужно проведать не только его. Где-то в его комнате я забыла свою скалку, которую давно не огревала о нахальную голову.
Едва сдерживая смех, Майкл подал ей руку.
- У тебя есть скалка? Ты непременно должна показать ее. Пойдем, я провожу тебя.
Когда они оказались, наконец, в своей спальне, Мэган недовольно повернулась к мужу, закрывая дверь.
- Майкл, тебе не стыдно постоянно вгонять меня в краску?
- Поверь мне, я не позволю, чтобы ты умерла от стыда.
- Очень смешно!
Скрестив руки на груди, она быстро отвернулась от него. Покачав головой, Майкл на секунду залюбовался своей рассерженной, невероятно соблазнительной женой, и направился к бюро, где и оставил письмо от Томсона, вернее целую посылку.
- Я как раз вспомнил, что письмо от Томсона спрятал здесь. - Майкл невольно посмотрел на жену, надеясьувидеть, что заинтересовал ее своими словами. Разжег в ней любопытство. И это сработало, потому что видно было, что она едва сдерживается от того, чтобы не обернуться к нему. Чудесно! - Он прислал мне очень важную вещь. Ты не хочешь посмотреть на это?
Мэган нервно топала ногой, уговаривая себя не поддаваться, ведь всё ещё сердилась на него. Но как можно было сердиться на него дольше двух секунд? Она быстро посмотрела на него через плечо.
- Что прислал тебе Томсон?
Майкл выпрямился и сокрушенно покачал головой.
- Боже мой, у моей жены в голове одни непристойные мысли!
Мэган на этот раз полностью повернулась к нему.
- Майкл! - начала было она, но заметила в его руке небольшой сверток. - Что это?
- Подойди ко мне, - мягко попросил Майкл, с нежностью глядя на нее.
Когда он смотрел на нее так, она не могла даже допустить и мысль о том, чтобы ослушаться. Поэтому медленно направилась к нему. Гнев и недовольство уже были позабыты, когда она остановилась перед ним.
- Что это?
- Это твой подарок на Рождество, любовь моя.
Он стал медленно разворачивать оберточную бумагу, из-под которой показалась небольшая бархатная коробка. Мэган нахмурилась еще больше, потому что давно просила его не дарить ей украшений. Потому что их попросту некуда было больше складывать.
- Майкл, я ведь просила тебя...
- Я знаю. - Он внимательно смотрел на нее, когда открыл коробку. Внутри находились два золотых кольца. Одно было с янтарным камнем, второе с алым рубином. И оба были обрамлены множеством сверкающих бриллиантов. - Нравятся?
Мэган замерла в восхищении.
- Боже, они изумительны! - Она подняла к нему свое потрясенное лицо и когда увидела странный блеск в его глазах, поняла, что это не простые кольца, которые он купил. - Откуда ты их взял?
- Кольцо с янтарем я купил в нашу первую годовщину. - Он увидел, как потрясенно ахнула Мэган, подняв руку к груди. - А рубиновое я купил в нашу вторую годовщину.
Мэган продолжала потрясенно смотреть на него.
- А изумрудное подарил мне на третью годовщину, - наконец, выдохнула она, чувствуя, как глаза наполняются слезами от той безграничной любви, которая просто душила ее. - Кольца, которые ты покупал мне на наши годовщины, но которые так и не подарил.
Майкл медленно кивнул.
- Да.
Мэган не смогла больше сдержаться и, обхватив его за шею, крепко поцеловала мужа.
- Боже, Майкл я так сильно люблю тебя! И наши годовщины... Они ведь на самом деле не существовали.
- Для меня существует каждый миг, проведенный с тобой. Они тебе нравятся?
- Они восхитительны! - прошептала Мэган, снова взглянув на кольца. - Почему Томсон прислал их только сейчас?
- Они были у ювелира. Я просил добавить к ним бриллианты. И небольшую гравировку.
- Да? И что же это?
- То, что выгравировано на твоем обручальном кольце.
Мэган ошеломленно застыла.
- На моём обручальном кольце нет гравировки.
- Кто сказал? - хитро улыбнулся Майкл.
Мэган отстранилась от него, сняла со своего безымянного пальца обручальное кольцо с крупным бриллиантом, которым он закрепил их брак в день венчания в Соборе Святого Павла, ставшим сенсацией года и новостью на первой полосе всех известных газет, и попыталась в неярком свете масляной лампы разглядеть...
- Боже, там действительно есть надпись! - выдохнула она, не веря своим глазам. - Когда... когда ты успел сделать её?
Его улыбка стала шире.
- Когда ты только родила Дэнни и не могла какое-то время носить украшения.
- О Боже! - Она была тронута до глубины души. - Что там написано?
- А ты прочитай. - Майкл взял лампу и поднес ближе, так, чтобы ей было удобно читать. - Я помогу тебе.
Мэган снова поцеловала его. Ее переполняла такая любовь, что кружилась голова. На самом деле кружилась. Майкл подарил ей не только величайшие радости этого мира. Он умудрялся в ворохе жизни отыскать такие мелочи, которые наполняли жизнь глубоким, сокровенным смыслом. Как сейчас. Мэган улыбнулась ему, давая понять, как это важно для нее. И по выражению его глаза поняла, что он уже все знает.
Она собиралась принять от него еще один дар. Повернувшись к свету, Мэган поднесла кольцо к масляной лампе и увидела. Очень четкие и аккуратно выведенные слова, которые берегла в своем сердце. Которые теперь будет хранить на пальце.
Слова, которыми он прочертил дорогу к ее сердцу:
"Куда я без тебя?.."
29.08.2014 - 03.11.2014
<p>
</p>
Последние комментарии
5 часов 12 минут назад
5 часов 21 минут назад
11 часов 33 минут назад
11 часов 37 минут назад
11 часов 47 минут назад
11 часов 53 минут назад