Ранний ледостав [Роман Прокопьевич Ругин] (fb2) читать постранично

Ранний ледостав

ЛЕДОХОД

1

В Месяц Ледохода, перед началом весенней охоты, решил Арсин проверить свою избушку на острове Шиян: не побывал ли в ней какой чужой человек, на месте ли теплые оленьи шкуры, посуда, лыжи, кисы и всякая иная охотничья принадлежность. Много в последнее время объявилось любителей — и местных, тех, что помоложе, и приезжего люда — поживиться за чужой счет, будто и не слыхавших о добрых вековых традициях. Мало того что заберутся куда не надо из баловства, они еще и след поганый после себя оставят: побьют, поломают, раскидают как попало все, что под руку подвернется, — и посуду, и припас, и утварь, а взамен, в насмешку, бросят пустые бутылки из-под вина. Бывает, еще и прихватят с собой что-нибудь из наиболее ценного, а то и вовсе охотничий стан подожгут. Вон, как у его соседа Иприня прошлой осенью…

К счастью, Арсина до сей поры бог миловал. То ли потому, что избушка его пряталась в самой глубине острова и знали о ней только жители ближнего поселка, то ли потому, что на лодке добраться до нее можно было лишь по большой воде — весной или летом. А по суше, да еще не зная точного места — вряд ли кому найти, если, конечно, случайно на нее не наткнуться…

К немалой радости Арсина в его избушке и на этот раз все было так, как оставил он в Месяц Ветров. Опытным глазом таежника сразу определил: с тех самых пор, то есть с марта, никто в его избушку не наведывался.

С утра, пока наст хорошо держал лыжи, Арсин заготавливал на тальниковом мысу хворост, свозил на легкой нарте к зимовью. Старую железную печку, прогоревшую за долгие годы так, что при топке из стенок ружейными залпами летели искры, заменил на новую, чугунную. Новая, конечно, была тяжеловата, громоздка (ни за что бы не переправить ее сюда, если б не лошадь), зато грела отменно — избушка вмиг наполнялась теплом. Спасаясь от жары, Арсин даже вышел на улицу малость охолонуться на любимом своем месте, на толстом, почти в два обхвата комле старой ели — «диване», как он его называл. Он решил так: сейчас немного поотдохнет, потом переберется опять на тальниковый берег реки и уже оттуда доедет на своем мерине Буране до родного селения Порават. Наберет продуктов, а через недельку, по заберегам, приплывет сюда на лодке на весновку: половит в протоках щуку, язя, окуня, а заодно спокойно тут в тиши и поохотится.

Хорошо было Арсину на его «диване» рядом с приземистой охотничьей избушкой. Он стащил с себя суконный гусь, свернул его, положил под голову, расстелил уже изрядно повытершуюся оленью шкуру и улегся, подставив лицо теплым лучам весеннего солнца. Эта огромная ель, из которой получилась такая удобная лежанка, простояла здесь по словам его отца, Марата, несколько веков. Предки Арсина, особенно дед Калой, любили ночевать под ее раскидистой кроной во время весенней охоты или летней путины. Широкие густые лапы надежно укрывали их от затяжной осенней измороси, от проливных грозовых дождей.

Лет десять назад, приехав сюда по весне, увидел Арсин многовековое дерево лежащим на земле. Видно, силен был пронесшийся шквал, раз пообломал вершины старых кедров, а могучую ель даже выворотил с корнем…

По-хозяйски распорядился Арсин полувысохшим, сполна прожившим свой век лесным великаном. В один из приездов он вместе с женой распилил ель на дрова, и дров этих надолго хватило для обогрева вот этой избушки, которую ставили они вдвоем с отцом еще до войны. Только самую толстую часть ствола, почти от начала корней, длиной, наверное, метра в три, Арсин оставил. Он аккуратно, с небольшим выемом подтесал толстенное бревно — так вот и получился его «диван», на котором хорошо отдыхать в весенние солнечные дни, когда не бывает еще ни нудных комаров, ни назойливых оводов.

Рядом, в двух шагах, потрескивал костер, подле которого свернулась калачиком его верная охотничья лайка Акар. Вообще-то, слово «акар», если перевести, означает овчарка. Коричнево-рыжий пес, родившийся от породистой сибирской лаечки, и в самом деле многое унаследовал от папаши Рекса — немецкой овчарки, которую держал продавец магазина у них в поселке, Арсин долго натаскивал своего Акара, чтобы привить ему качества охотничьей сибирской лайки. А все же больше у него было от овчарки: крупная голова, мощные, с крепко посаженными зубами челюсти, грозный взгляд, зычный раскатистый лай, приводивший и трепет все зверье, оказавшееся поблизости. Да и люди — тоже по возможности старались обходить Акара стороной, подальше.

Арсин расслабленно посмотрел на пса, прикрывшего нос хвостом, на свою окруженную молодыми березками избушку, срубленную из тонкомерной лиственницы, и мысли его сами собой перенеслись в тот день, когда они с отцом закончили ее строить.

— На твой век хватит, да еще и сыновьям твоим останется, — радостно приговаривал