Мальчик-который-попал-на-Слизерин (СИ) [TimurSH] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Важно не количество знаний, а качество их. Можно знать очень многое, не зная самого нужного.

Лев Николаевич Толстой. Путь жизни

Гарри Поттер, прижавшись лбом к стеклу, которое время от времени трясло из-за быстрой езды, невидящим взглядом смотрел на быстро пробегающие за окном леса, луга, поля и реки. Стук колёс поезда проникал в разум и усыплял лучше любой колыбельной.

День быстро близился к вечеру. Начало темнеть, поезд медленно сбавлял ход, изредка издавая противный писк. Вскоре он остановился около старой платформы, на которой стоял огромного роста человек. В руках у него был небольшой фонарь, который давал возможность хоть что-нибудь увидеть в этой темноте.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — крикнул Хагрид и, улыбнувшись Гарри, махнул рукой. — Эй, Гарри, у тебя все в порядке? Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Собрав ребят и убедившись, что все на месте, он повёл их по узкой дорожке, а спустя некоторое время они вышли к красивому чёрному озеру, где их ожидало несколько десятков лодок.

— По четыре человека в лодку, не больше! — командовал великан, наблюдая, как едва знакомые люди стараются оказаться ближе к друг другу. Сам Хагрид занял место впереди, возглавляя лодочную гильдию.

В одной лодке с Гарри оказались Рон, Гермиона и Невилл. Проплыв немного вперёд, ребята увидели невероятных размеров старинный замок, стоящий далеко на возвышенности. Серые каменные стены, массивные кованые решётки на узких окнах, высокие башни — всё это пугало и одновременно манило. Замок тайн, хранящихся в его подвалах…

Некоторые ребята, оценив все достоинства этого архитектурного произведения искусства, еле сдерживали восторг. С первого взгляда глубоко внутри появилась твёрдая уверенность, что это самое надёжное место в мире.

***

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — кивнул лесничий, увидев строгую женщину в мантии, и поспешил удалиться, оставив новоприбывших.

Поверх очков на ребят глядела высокая пожилая женщина, весь вид которой свидетельствовал о том, что ей можно доверять. Профессор, окинув всех присутствующих строгим взглядом, приказала детям следовать за ней, и вскоре вся процессия, обмениваясь яркими впечатлениями о замке, скрылась в пустой комнатушке, чтобы позже отправиться на распределение.

Вот так и началась история одиннадцатилетнего мальчика по имени Гарри Поттер.

========== Sorting hat ==========

Все испытывают страх в тот миг, когда могут изменить свою судьбу.

Минерва МакГонагалл провела взволнованных детей в Большой Зал. Четыре длинных стола тянулись вдоль стен, под потолком прямо в воздухе висели тысячи свечей, а сам он, казалось, был укрыт пеленой из миллиардов звёзд и звёздочек, игриво подмигивающих первокурсникам.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — забубнила откуда-то сбоку Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».

Неужели это правда? Казалось, что потолка нет и весь зал сидит под открытым небом. Профессор остановилась перед преподавательским столом и взмахом руки заставила первокурсников сделать тоже самое. Странный маленький человечек принёс МакГонагалл табурет, который еле стоял на подкосившихся от времени ножках, а затем шляпу с многочисленными заплатками. Вдруг головной убор ожил и запел. Скрипучий голос разлился по всему залу, ребята помладше затихли, а старшекурсники всё так же оживлённо болтали. Всё же они видели распределение не первый раз и поэтому не особо интересовались выступлением Шляпы.

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждёт Гриффиндор,

Славный тем, что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Профессор МакГонагалл шагнула вперёд, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна!

Маленькая девочка со светлыми волосами вышла из толпы и направилась к Распределяющей Шляпе. Недолго думая, последняя выкрикнула:

— ПУФФЕНДУЙ!

Ханна подбежала к аплодирующему столу. Пухленькая женщина за преподавательским столом довольно улыбнулась и помахала ей рукой. А Шляпа распределяла остальных детей.

— Грейнджер, Гермиона!

— ГРИФФИНДОР!

— Малфой, Драко, — побледневший мальчик вышел из строя первокурсников и, несмотря на лёгкую дрожь, уверенно подошёл к профессору МакГонагалл и осторожно сел на табуретку. Шляпа, едва коснувшись блондинистой макушки, сразу же вынесла вердикт:

— СЛИЗЕРИН!

Драко гордо прошествовал к своему столу. Детей становилось всё меньше и меньше, и Гарри не переставал волноваться. Теодор уже присоединился к слизеринцам, а Парвати Патил, надев шляпу на голову, сразу же была отправлена в Гриффиндор.

— Поттер, Гарри, — наконец произнесла профессор.

В зале стало тихо. Даже неугомонные гриффиндорцы замолчали и затаили дыхание. По всему залу побежали шепотки:

«Это и вправду он, да?»

«Сам Гарри Поттер!»

«А у него правда есть шрам?»

Последнее, что увидел Гарри, это лица учеников, смотрящих прямо на него. А затем на глаза упала слишком большая для него Шляпа.

— Гм-м, — задумчиво произнёс прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой выбор. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, действительно, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя… Да, ты сможешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… СЛИЗЕРИН!

Большой зал затих. Казалось, что вот-вот кто-то и выкрикнет: «Это ошибка!»

Сотни глаз были устремлены на Гарри. Ни у кого не было сомнений, что сын Поттера — истинный гриффиндорец, и никто не ожидал увидеть его на факультете тёмных волшебников. Раздались лёгкие аплодисменты, в основном из-за преподавательского стола. Сняв шляпу, Гарри взглянул на Рона. Тот стоял в толпе ещё не распределённых учеников и с диким ужасом смотрел на Гарри, словно тот совершил как минимум убийство. Поттер взглянул на Хагрида, но его взгляд был суров и задумчив. Всё разрушилось из-за одного слова «Слизерин!». Не показывая своих бьющих через край эмоций, Гарри последовал к своему месту, куда ранее уходили слизеринцы. Раздались жидкие аплодисменты с этого стола. В горле совершенно пересохло, а ладони вспотели. Удивлённые взгляды преследовали его вплоть до того, как Гарри опустился на свободное место за столом. По всему столу продолжали обсуждать распределение, поглядывая на Гарри. Поттер молча сидел, делая вид, что ничего не слышит и не видит. Такая тактика помогла выжить у Дурслей.

— А может, он будущий приспешник Сами-Знаете-Кого? — тихо высказала свои мысли девочка, чем-то напоминавшая мопса.

— Вдруг он новый Тёмный Лорд? — ещё сильнее понизив голос, произнёс какой-то старшекурсник.

— Как такое могло произойти? Он же победил…

Парень, на груди которого красовался серебряный значок с буквой «С», шикнул на возбуждённых студентов, за что Гарри мысленно поблагодарил его.

Распределение продолжилось в обычном темпе, как до распределения Гарри.

— Уизли, Рон, — произнесла Минерва.

Гарри с надеждой поднял голову. Если он попал на Слизерин, то, может, и его друг тоже попадёт сюда? Даже отсюда было видно, как Рон нервничает, он прям весь позеленел. Смотря, как тот садится на стул и профессор надевает шляпу ему на голову, Гарри скрестил пальцы. Пусть будет Слизерин! Пожалуйста, пусть будет Слизерин. Пожа…

— Еще один Уизли, — пробормотала Шляпа, — ГРИФФИНДОР!

Алый стол разразился аплодисментами, а рыжеволосый мальчик присоединился к сидящим за столом ученикам. Пара таких же рыжеволосых мальчиков встали, чтобы поприветствовать брата. Гарри ощутил болезненный укол в сердце. Ему захотелось быть там, на Гриффиндоре…

Последний в списке Блейз Забини направился к слизеринскому столу. Профессор МакГонагалл скатала список и, взяв в руки шляпу, зашагала прочь из Большого Зала. Блейз сел рядом, а Гарри первый раз окинул взглядом свой стол. Напротив него сидела девочка с маленьким лицом, чем-то напоминающим мопса. «Пэнси Паркинсон», — всплыло у него в голове. Чуть правее от неё сидел мальчик со светло-коричневыми волосами. Драко Малфой сидел за столом на стороне Поттера, так что Гарри не видел его лица, но слышал, как тот негромко рассказывает о том, что видел, как Поттер ехал в одном купе с Уизли, какому-то худощавому черноволосому мальчику, который прямо смотрел на самого Гарри. Он сразу отвернулся. Не хотелось бы настраивать других слизеринцев против себя. Хотя вместо него с этим прекрасно справится Малфой, но облегчать ему работу, подслушивая чужие разговоры, он совершенно не собирался.

Вдруг настала тишина и все перевели взоры на стол преподавателей. Альбус Дамблдор — Гарри сразу его узнал по длиннющей белой бороде — доброжелательно улыбался. Его взгляд пробежался по всем столам факультетов и задержался на Гарри. Глаза у него были ярко-голубые и даже с такого расстояния, казалось, пронзали насквозь. Мальчик уткнулся взглядом обратно в стол и не поднимал его, пока звучала речь директора.

— Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Теперь это ваш второй дом, где вы всегда сможете рассчитывать на поддержку и найти опору. Но прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

Зал разразился радостными криками и аплодисментами.

Праздничный пир произвёл на Гарри огромное впечатление. Столько еды он не видел даже у Дурслей, когда те готовились к Рождеству. Не привыкший к такому изобилию еды, первокурсник растерялся. Наложив себе на тарелку чуть-чуть картошки и пару горячих сосисок, мальчик приступил к трапезе. Его порция была значительно меньше, чем у девушек во время диеты.¹

Еда не утолила сильного чувства голода, но взять добавки Гарри не решался. Однажды Дурсли разрешили ему отпраздновать Рождество за одним столом. Это было после наказания. Тётя наложила Гарри картошку и сосиски — и это был первый и последний раз, когда он пробовал такое. Та еда была изумительной, но, доев, он тихо попросил добавки, что вызвало ярость Дурслей. Не желая портить Рождество, они наложили ему ещё одну порцию, но после этого момента Гарри больше никогда не праздновал Рождество, а добавки просить не мог — почти полное отсутствие еды, представлявшей собой одни консервы, отбило напрочь желание когда-либо брать добавки.

Пир заканчивался. Еда исчезла с тарелок, и профессор Дамблдор опять поднялся. Наступила тишина.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Сияющие глаза Дамблдора остановились на столе гриффиндорцев.

— По просьбе мистера Филча, — продолжил Дамблдор, — нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует применять магию на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу: они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Гарри усмехнулся шутке, но впереди сидящий Блейз продолжил с неослабевающим вниманием смотреть на директора, а остальные начали переглядываться и перешёптываться.

— Кхм. Он ведь пошутил? — тихо обратился Гарри к Блейзу. Тот повернулся к нему, немного нахмурившись. Его карие глаза метнулись к шраму на лбу. Гарри, пользуясь случаем, в ответ рассматривал его. Темнокожий, худощавый и темноволосый, одетый с иголочки, он мало походил на живого и весёлого Рона. Хотя надменного и манерного Малфоя он тоже не напоминал. Взгляд Гарри остановился на зелёном галстуке Блейза — знаке принадлежности к Слизерину. И скосил на свой галстук. Да, у него был такой же. Теперь он на Слизерине, слизеринец.

Его метания не укрылись от Блейза. Но тот лишь сказал:

— Не думаю. Такими вещами не шутят. Но…

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — перебив Блейза, прокричал Дамблдор.

Директор встряхнул палочкой, и из неё вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на золотистые искры, которые образовали повисшие в воздухе слова.

— Каждый поёт на свой любимый мотив, — промолвил Дамблдор. — Итак, начали!

И весь зал заголосил:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдется,

Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если не знаем, ты нам объясни. Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Каждый пел, как хотел — кто тихо, кто громко; кто весело, кто грустно; кто медленно, кто быстро. Весь факультет Слизерина пел негромко, но торжественно. Гарри тоже старался пристроиться к мотиву своего факультета, проникаясь торжественностью. Его Хогвартс! Да, он не поступил как хотел на Гриффиндор, но главное ведь не это, а то, что не надо возвращаться к Дурслям, где он никто и никому не нужен. Тут он научится, он сможет. Его место здесь, в мире волшебства. Песня завершилась, и Гарри замолчал, чувствуя какое-то единение со своим факультетом, даже с противным Малфоем. Но торжественность нарушилась — близнецы Уизли всё ещё продолжали петь школьный гимн — медленно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой. Раздались приглушённые смешки откуда-то справа и сзади. Гарри чувствовал себя неуютно, даже странно, слушая, как Уизли поют, а директор со сосредоточенным лицом машет палочкой, а сзади кто-то ехидно, явно издеваясь, почти неслышно комментирует. А когда они, наконец, допели, Дамблдор аж прослезился.

— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!

Заскрипели отодвигаемые лавки, с которых начали вставать ученики, а старосты факультетов повели первокурсников в гостиные их факультетов. Слизеринцы вышли вместе с остальными, но дальше разошлись, спускаясь вниз, прямо в недра школы. Факелы почти не освещали дорогу, но создавали таинственные танцы теней на стенах. Гарри шёл рядом с Блейзом вслед за невысокой темноволосой девушкой. Сзади молча топали другие первокурсники. Слышен был лишь голос Малфоя, который жаловался на какого-то Кровавого Барона. Пройдя по коридору, они остановились перед стеной. Это был тупик.

Комментарий к Sorting hat

¹. Здесь я не сравнивала каллории. Просто к сравнению, что у Гарри объём порции был меньше, чем мы, девушки, кладём на тарелки во время диеты.

========== Welcome to Slytherin ==========

Ночной Хогвартс был прекрасен: луна освещала высокие башни замка, заглядывая в кабинеты и окрашивая стены в серебристый цвет. Коридоры школы опустели, и лишь старая кошка Филча бродила по замку в поисках очередного нарушителя. Чёрное озеро было таким гладким и спокойным, что создавалось впечатление, будто это зеркало. Казалось, что в такую волшебную ночь никто и ничто не сможет нарушить покой обитателей Хогвартса.

Однако Северус Снейп не был одним из тех, кто спал и видел сладкие сны, хотя они просто ему и не снились. Профессор зельеварения сидел в кресле, двумя руками крепко сжимая кружку с давно остывшим кофе. Он знал, что когда-нибудь в его жизни появится сын Джеймса Поттера. Снейп знал, что он будет вылитым отцом и заядлым гриффиндорцем, однако в тот момент профессор и предположить не мог, что сын врага окажется на его факультете.

Этого не ожидал и директор. Равно как и весь магический мир.

А ещё этот философский Камень. Порождение гения Фламеля. Как хотелось бы изучить это чудо алхимии. Но сейчас беспокоило его не это. Кто-то чуть не украл Камень у Фламеля, а когда перепуганный алхимик спрятал его в Гринготтсе, явно надеясь, что злоумышленник или попадётся при ограблении, или оставит свои планы, то обеспокоенный Дамблдор предложил перепрятать Камень. И как же вовремя! Хранилище оказалось вскрыто. А это уже всерьёз обеспокоило старого волшебника. Кто стоит за этим? Какой колдун или, скорее всего, группа колдунов смогла не только найти замаскированный дом Фламелей, но и проникнуть в Гринготтс, уйдя живыми? По словам Дамблдора, Фламели потеряли былую осторожность и их, наверное, могли отследить. Оно и видно, что потеряли. Додуматься отнести источник создания золота алчным гоблинам! Как бы то ни было, похоже, их дом, или, что более вероятно, один из домов, где хранился Камень, нашли и смогли вскрыть защиту. Сам Камень, по словам Дамблдора, тоже можно отследить. Вернее, только его путь до банка. А вот как смогли взломать сейф в Гринготтсе? Может, гоблины врут, и вор давно пойман и мёртв? Нет, вряд ли, репутационные потери среди клиентов не стоят сокрытия этого факта. А теперь Камень в Хогвартсе, защищённый надёжными чарами и его зельями. Когда Снейп узнал, что Дамблдору нужна его помощь для защиты философского Камня, то задействовал весь свой талант. И даже если вор, отгадав загадку, пройдёт дальше, то маленький сюрприз в зелье покажет ему, что против мастера зелья Северуса Снейпа он ничего не стоит. И главное, что чарами невозможно определить вредные зелья или нет. Как и обнаружить его сюрприз. Хотя эффект от его сюрприза не моментальный.

Мысли профессора вернулись к тому дню. Сомнительно, что Хагрид транспортировал настоящий Камень. Скорее всего, это был обманный трюк, а сам Камень забрал Дамблдор в экранированном сейфе. Но Дамблдор не торопится раскрывать свои планы.

Однако на Хагрида никто не напал, а Камень теперь находится в замке. Ещё и трёхголового монстра посадили. Для любого волшебника это серьёзное испытание. Так просто убить пса не получится — наверняка поднимется тревога. А эти мелкие паразиты, выдающие себя за учеников… Да половина из этих недоумков не сможет открыть дверь обычной Алохоморой! А другая половина со страху сразу убежит, вопя как резаные, как только откроет дверь. Да что там говорить, даже его эти три огромные пасти пугают! А само чудовище явно не сможет выбраться через маленькую для него дверь, уж Дамблдор об этом позаботился. Наверняка есть ещё какие-нибудь предосторожности, чтобы школьники не пострадали, но о них знает лишь Дамблдор. А его слизеринцы туда не полезут, им хватит ума. Хоть и профессор Снейп был в этом уверен, но мыслями он всё время возвращался к слизеринцу с непослушным вихрем чёрных волос и шрамом на лбу в виде молнии.

Немного ранее у входа в гостиную Слизерина.

Остановившись у тёмной стены, девушка обернулась. У неё было маленькое лицо и жёсткий взгляд чёрных глаз, который быстро метался от первокурсников, ощупывая их с ног до головы. Гарри еле сдержал дрожь, когда она посмотрела на него.

— Это вход в гостиную Слизерина, — голос у неё оказался низким и грудным. — Вы должны до отбоя вернуться сюда, иначе у факультета снимут баллы, а вас накажут. Запрещено кому-либо из других факультетов показывать нашу гостиную, как и объяснять, где она находится. Чтобы попасть сюда, надо сказать пароль.

Повернувшись обратно к стене, она произнесла: «Слава Салазару». Стена начала раздвигаться, открывая проход, похожий на тот, через который Гарри попал в Косой Переулок.

Староста шагнула внутрь, взмахом руки приглашая остальных. Перед первогодками открылась огромных размеров гостиная, которая представляла собой низкое длинное подземелье со стенами из дикого камня. С потолка на цепях свисали зеленоватые лампы. В камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь. На стене над ним висела эмблема факультета — серебряная змея. Под ней была надпись:

«Estote ergo prudentes sicut serpentes et simplices sicut columbae”¹.

Несмотря на отсутствие окон, потолок открывал прекрасный вид на дно и обитателей Чёрного озера.

— Первокурсники, сюда, — девушка указала на место у камина, где было свободное место от кресел. Гарри и остальные новички прошествовали туда. Другие слизеринцы занимали кресла, а приведшая их сюда девушка осталась стоять. Таким образом получилось, что все смотрели на стоящих первокурсников, развалившись в удобных креслах. Потихоньку гостиная наполнилась народом, который рассаживался у камина. Причём каждый считал своим долгом внимательно рассматривать Гарри Поттера.

Староста, а это была именно она, откашлялась, и все утихли.

— Приветствую вас, благородные волшебники и волшебницы, на факультете сильнейших и хитрейших. Это лучший факультет из всех. Именно мы уже на протяжении шести лет выигрываем Кубок Школы и Кубок по квиддичу. И надеюсь, что и в этом году мы приложим все усилия и сохраним славу факультета самого Салазара Слизерина. Это зависит и от вас, первокурсники. За успехи в учёбе факультет получает баллы. Также начисляются баллы за победу команды в матче по квиддичу. Если же вы попадаетесь за нарушением правил, то у факультета снимают баллы. А это не только отразится на репутации Слизерина, но и на отношении к вам. Поэтому запомните несколько правил: никаких гуляний после отбоя, за час до него вы все должны быть тут. Чтобы никого после девяти вечера я не видела шляющимся вне гостиной, это понятно? Если вас поймают после отбоя, то пострадают и факультет, и ваша дальнейшая жизнь здесь. Все слышали, что говорил Дамблдор про Запретный лес? Не смейте и думать, чтобы соваться туда! Как и в коридор на третьем этаже. Лучше держитесь подальше от Филча и его книзла. Филч за свою кошку шкуру спустит. Остальным ученикам не доверяйте, особенно близнецам Уизли. Это ясно? Так, идём далее, меня зовут Джемма Фарли, а второй староста — Маркус Флинт, капитан нашей команды по квиддичу. Он никогда не упускает победу, а в следующем году лучшие из вас могут попытаться пройти отбор в его команду. Маркус, скажешь что-нибудь?

— Всем привет. Я — Маркус Флинт, капитан, охотник и староста, — произнёс темноволосый старшекурсник, слегка улыбнувшись, показывая кривые зубы. — Профессор Снейп — наш декан и преподаватель зельеварения. Он скоро подойдёт. Все ваши вещи уже доставлены.

— Негусто, Маркус, негусто, — лёгкая усмешка играла на губах Фарли. — Вы знаете, что Салазар Слизерин искал в своих учениках? Семена величия. Вы были выбраны на этот факультет потому, что в вас есть потенциал стать великими в прямом смысле этого слова. А теперь пусть каждый выйдет вперёд, представится и расскажет про себя, о своих умениях и сильных сторонах.

Это предложение-приказ вызвало замешательство среди первокурсников. «Какие у меня сильные стороны?» — спросил сам себя Гарри, но ничего не приходило ему в голову. Вряд ли всех этих слизеринцев впечатлит то, что он умеет убегать от Дадли или хорошо готовит еду для Дурслей. Что же ему сказать?

— Что, желающих нет? — грубоватый голос Фарли прервал ход мыслей Поттера. Он посмотрел на неё и чуть не онемел, так как староста смотрела прямо на него, явно ожидая, что тот выйдет первым.

— Есть! — раздался голос, манерно растягивающий слова. Гарри никогда не был так рад слышать голос Малфоя. Тот величаво сделал шаг вперёд. — Я Драко, Драко Малфой, сын Люциуса Малфоя и Нарциссы Малфой. Все знают мою семью. Мой отец обладает огромным влиянием в Министерстве магии и часто встречается с самим Корнелиусом Фаджем. Сам я очень хорошо летаю на метле и могу попробовать себя в роли ловца в команде. Очень жаль, что не берут туда первокурсников. Это Винсент Крэбб и Грегори Гойл, мои друзья.

Повинуясь взмаху руки Малфоя, два здоровых парня вышли вперёд и неуклюже кивнули.

— Это Теодор Нотт, — поймав кураж, Малфой явно порывался представить всех. Темноволосый и высокий мальчик улыбнулся, сделав шаг вперёд, и даже помахал рукой.

Он явно чувствовал себя отлично, в отличие от Гарри, которого ситуация немного пугала и чем-то напоминала момент выбора в волейбольную команду магловской школы, когда выбирали всех, кроме него. Из-за страха перед Дадли его выбирали последним. Но при этом он и представить не мог, о чём говорить. На мётлах он не летал ни разу, заклинаний не знает. Что же сказать? Да и всё его волшебство, которое он в панике мог вспомнить, сводилось к убранному стеклу перед Дадли. Смешно тогда получилось. Дадли толкнул его, а он, разозлившись, в ответ магией как-то убрал стекло в зоопарке и выпустил удава на свободу, чем изрядно напугал своего двоюродного братца. Да и ещё пообщался со змеёй. Может, сказать про умение говорить со змеями?..

—…очень неплох в зельях. Так, а дальше идёт…

— Спасибо, Драко, я сам представлюсь, — вымолвил Забини, выступив из толпы. — Меня зовут Блейз Забини. Приятно познакомиться.

Он замолчал, и все опять перевели взгляд на стоящего рядом Гарри. Тот сделал шаг вперёд и выдавил улыбку. Когда пришло время действовать, то всё волнение прошло.

— Я Гарри, Гарри Поттер. Но это вы знаете, — кое-кто хохотнул над этим, на бледных лицах слизеринцев скользнули такие же бледные улыбки. Это придало ему смелости. — Не боюсь животных и умею с ними обращаться. Могу убирать предметы, которые мне мешают. Рад знакомству, надеюсь, я не подведу Слизерин.

Замолчав, Гарри шагнул обратно к первокурсникам. Подумав, он решил, что раз он смог поговорить со змеёй, то, значит, её не испугался и справился с ней. А какая разница справился он только с одной змеёй или с несколькими? Небольшое преувеличение — это же не ложь?.. А то, что он со змеями умеет разговаривать, не является чем-то выдающимся, это ведь каждый волшебник умеет. Дальше все начали представляться. Гарри попытался запомнить своих одноклассников.

Вперёд вышла Милисента Булстроуд — очень полная девочка с тёмно-рыжими волосами. За ней — худенькая, с немного напуганным взглядом, Трейси Дэвис. У Дафны Гринграсс, величаво шагнувшей после, были светлые волосы и худое лицо. Элизабет Харли сделала книксен. Пэнси Паркинсон и Питер Пайк — те, что сидели напротив в Большом зале.

— Отлично! Раз это всё, то сейчас я позову профессора и перваши пойдут спать, — воскликнула Фарли. — Эй, Лиз. Сходи-ка к Снейпу и позови его.

Худенькая высокая девушка под смешки слизеринцев быстро прошла к выходу и скрылась за ним. Через пару минут проход открылся и вошёл человек, одетый во всё черное. Чёрная мантия, чёрные сальные волосы. Даже чёрные глаза, которые были холодными и пустыми и почему-то напоминали тёмные туннели. Его взгляд заскользил по всем ученикам, задержавшись лишь на Поттере, внимательно его изучая. Он осмотрел всех и заговорил.

— Думаю, мисс Фарли уже рассказала вам, кем я являюсь, — холодно проговорил он, сложив руки за спиной. — Как ученики моего факультета вы обязаны выглядеть соответствующе. Мятые мантии и рубашки, незаправленные кровати — привилегии, которые позволяют себе другие факультеты. За пределами гостиной никаких споров и драк. Посещение Запретного леса запрещено. Тех недоумков, кто всё же туда сунется, ждёт исключение из Хогвартса. На моём факультете таких случаев не было, и я полагаю, что и не будет. Посещение запрещённого коридора на третьем этаже может кончиться не только вылетом из школы, но и Азкабаном, — за весь монолог Снейп ни разу не изменил ни темп, ни громкость своего голоса. — Надеюсь, все меня поняли. Расписание получите у старосты завтра.

Декан Слизерина крутанулся и спешно покинул гостиную. Его плащ угрожающе развевался за спиной. Гарри, по знаку старосты, последовал к левой стене, где располагались спальни. Вид был захватывающий. Винтовая лестница вела вниз к нижним спальням для каждого курса, как изначально полагал Гарри. Поттер спустился вниз вместе со остальными, поглядывая на таблички коридоров, где расселены ученики. Нужная надпись нашлась где-то на шестом пролёте. Здесь располагались спальни мальчиков первого курса. Соответственно, чем старше был курс, тем меньше надо было спускаться по ступеням, так как спальни были ближе к выходу. А самый старший курс вообще жил на первом уровне.

Спальня Гарри располагалась почти в конце коридора. Открыв дверь, первокурсник пробежался взглядом по большой спальне. Оглянувшись, он увидел, что Крэбб и Гойл уже зашли в свои комнаты, Нотт с Малфоем о чём-то негромко говорили, стоя у лестницы, а Блейз, пройдя мимо них, направился к своей комнате, находящейся рядом с лестницей. Пожелав спокойной ночи тому и услышав взаимное пожелание, Гарри зашёл внутрь. В центре стояла огромная кровать с изумрудным пологом. Остальное пространство занимали шкаф из чёрного дерева, стол со стульями и огромный ковёр. Свои вещи Гарри нашёл уже любезно кем-то разложенными. Взгляд наткнулся на настенные часы, которые известили о том, что наступило время для сна. Умывшись в ванной, расположенной в самом конце коридора, Гарри запер на ключ дверь и запрыгнул на кровать, погрузившись в беспокойный сон.

В эту ночь беспокойно спал и Рон Уизли. Ему казалось странным, что Гарри Поттер оказался на Слизерине. Как это произошло? Образ весёлого собеседника, который выступил против Малфоя, разделил с ним трапезу, победителя самого Того-Кого-Нельзя-Называть никак не вязался с хитрыми и лживыми слизеринцами. Неужели это всё была игра? Мысли Рональда путались, выуживая отдельные воспоминания такого длинного и трудного дня, пока их обладатель погружался в сон.

Комментарий к Welcome to Slytherin

¹ Будьте просты, как голуби, и мудры, как змеи.

(Библия. Евангелие от Матфея 10:16)

========== First study week ==========

Пробуждение было резким. Вскочив с кровати, Гарри огляделся. Он был в своей комнате, глубоко в подземелье под замком. Никакого больше дома Дурслей, никакого чулана. И главное — никаких Дурслей! Но мысль, что он обучается на факультете, выпустившем убийцу его родителей, не давала ему покоя, тяжким грузом лёжа на сердце. Может, Волан-де-Морт спал именно в этой комнате? Такие мысли не придавали ему душевного спокойствия. Хотя с другой стороны никаких тёмных искусств он пока ещё не увидел. Да никто не заставит его их изучать! Успокоив себя, он пошёл умываться. Собравшись, он поднялся в гостиную.

Было ещё рано, и тут сидели всего два шушукающихся старшекурсника, которые замолкли при виде Гарри. Вдруг он новый Тёмный Лорд? Нежданно эти слова, сказанные вчера, вспыхнули ярким пламенем у него в голове. Неужели все опасаются его, потому что думают, что он обладает какой-то тёмной магией, которой сокрушил Волан-де-Морта? Да он даже не помнит его! И никакой силы у него нет! Пройдя поближе к камину, — с утра было холодно — он плюхнулся в кресло. Но говорить об этом никому ведь не обязательно? В магловской школе его бил и устраивал охоту Дадли. А все боялись Дадли, поэтому с Гарри никто не дружил. А здесь он начнёт новую жизнь, к тому же уже нашёл нового друга. Рон!

Он вскочил на ноги. И тут же сел обратно. Рон на Гриффиндоре. Интересно, что он там делает и как отнёсся к тому, что Гарри попал на Слизерин? Вспоминая объятое ужасом лицо Рона, его ошарашенные глаза, Гарри загрустил ещё больше. Да, Рон явно рассчитывал на то, что его друг поступит на Гриффиндор. Гарри со злостью стукнул по ручке кресла. Да и он сам думал, что поступит на факультет, где учились его родители! Да эта Шляпа ему даже и сказать ничего не дала, почти сразу определив на Слизерин. «Имеется весьма похвальное желание проявить себя», — передразнил он мысленно Шляпу. Да какое тут себя проявить?! Он здесь чужой. Даже поговорить не с кем. Вспомнилось выступление Малфоя, как все его внимательно слушали. А ведь Малфой явно дружит с этим Ноттом. У него и вправду влиятельный отец. По словам Хагрида, этот Корнелиус самый главный в Министерстве. И с ним общается отец Малфоя. А ведь сам Гарри явно теперь не друг тому.

Гостиная тем временем наполнялась людьми. К Гарри подошёл Забини и, поздоровавшись, протянул расписание.

— Фарли сказала передать. Пошли на завтрак, что тут сидишь?

Во время завтрака Гарри обратил внимание на то, кто с кем сидит. И если Малфой пришёл чуть позже вместе с Крэббом и Гойлом, то Пайк с Ноттом уже сидели за столом. Девочки появились почти все вместе — спустя короткое время подоспела и Дэвис. Однако на занятие они пошли все вместе. Гарри заметил, что встречающиеся ученики таращатся на него, перешёптываются, а некоторые даже показывают пальцем. Это злило и отвлекало. Неужели все думают, что он тёмный маг, раз учится на Слизерине? Да он даже ни одного заклинания не знает, какой из него тёмный маг?!

Гарри с лёгким волнением вошёл в кабинет заклинаний. Он в жизни никогда не держал палочку, за исключением, конечно, её покупки в Косом Переулке. Гарри волновался. Его первый урок в Школе магии! Казалось, что только он не сможет ничего сделать. Живот скрутило от волнения, прямо как перед распределением. Поттер подумал, что будет лучше, если он не пойдёт на свой первый урок, но быть пойманным за прогул в первый же день учёбы не хотелось. Равно как и подставлять свой факультет.

Гарри с Блейзом уселись с левой стороны, у входа. Гринграсс села сзади с Харли, Булстроуд с Паркинсон, Нотт с Малфоем устроились на втором ряду. Крэбб сел вместе с Гойлом, а Пайк подсел к Дэвис. Раздался звон колокола, объявляющего о начале первого занятия.

Преподаватель по чарам был небольшого роста, с длинной бородой, чем-то напоминающей бороду директора Дамблдора. Профессору приходилось стоять на стопке книг, для того чтобы ученикам было его видно. Своё занятие он начал с переклички, а, дойдя до фамилии Поттер, свалился со своих книг.

После этого вводного занятия Гарри осознал, что на уроках будет весьма непросто. Оказалось, магия вовсе не сводилась к помахиванию волшебной палочкой и произнесению нескольких странных слов. Для каждого заклинания нужны были определённые слова и правильные движения волшебной палочкой. Но с другой стороны никто не требовал от него колдовать прямо сейчас.

После занятия он замешкался, дожидаясь, пока все уйдут. И если Блейз лишь бросил на него косой взгляд и молча ушёл, то остальные вовсе не обратили на него внимание. Дождавшись, пока все выйдут, он отправился на поиски Рона. Но тот сам нашёлся, идя навстречу с группой гриффиндорцев на урок чар. Рон при виде Гарри словно на невидимую стену напоролся. Остальные гриффиндорцы прошли мимо него к кабинету, Уизли тоже хотел двинуться за ними, но Гарри перекрыл ему дорогу.

— Привет, — первым нарушил молчание Гарри. На всякий случай оглянулся, проверив, нет ли рядом его однокурсников. Рон, помедлив, тоже сказал:

— Привет.

Неловкая пауза затягивалась. Сначала Гарри хотелось столько сказать, а сейчас, стоя перед Роном, который явно тяготился компанией и тоже не знал, что говорить, не мог вспомнить ничего из того, что же он хотел ему сказать.

— Как там на Гриффиндоре?

Рон, быстро подняв голову, нахмурился. И сквозь зубы ответил:

— Нормально.

Гарри хотел спросить, где находится их гостиная, как его там встретили, что говорили, узнать кучу всего. Но в голове билась мысль, что нельзя рассказывать другим студентам о чужих гостиных. И наверняка Рону тоже нельзя.

— А я вот попал на Слизерин. Даже не знаю, как так получилось.

— Зато я знаю. Что, небось посмеялся со слизеринцами надо мной?

— Что? О чём ты?

— О том, что ты хорошенькую сцену разыграл в поезде. Слизеринцам верить нельзя, вы все хитрые и лживые.

— Подожди, — Гарри хватал ртом воздух. — Ничего я не разыгрывал! Как ты такое можешь говорить?

— Так я тебе и поверил. Я со слизеринцами не дружу, так и знай!

Рон, поправив свою сумку, быстро обошёл по широкой дуге застывшего Гарри. Вот так, был друг и нет друга. Гарри обернулся, но коридор был уже пуст.

Так и повелось дальше. Гарри в основном сидел с Забини, с которым начал общаться. Малфой явно возглавил их класс, а его друзья-телохранители всюду его сопровождали. Но конфликтовать с Мальчиком-Который-Выжил он пока не решался, хотя Гарри часто ловил на себе его враждебный взгляд. Может, Малфой принял всерьёз те слухи о том, что Поттер — тёмный маг, а поступление на Слизерин явно эти слухи укрепили? Или на него так повлияли слова Снейпа, чтобы не было никаких конфликтов между слизеринцами? Как бы то ни было, Гарри всегда держался настороже, а перед сном дверь в свою спальню закрывал на ключ.

Пайк явно предпочитал одиночество и почему-то боялся самого Гарри, а вот Нотт был не против пообщаться как с Малфоем, так и иногда перекинуться словами с Гарри. Причём Гарри часто слышались в его интонации угодливые нотки. Девочки все ходили вместе, кроме Дэвис. Как сказал ему по секрету Забини, Дэвис — полукровка, поэтому не вписывается в остальную компанию. Оказывается, если ребенок родился от волшебника и магла, то его называют полукровкой. А бывают ещё и маглорождённые волшебники, родителями которых являются маглы, но на Слизерин им, по словам Забини, дороги нет. Также Гарри узнал, что программы факультетов не отличаются, и немного успокоился.

Раз в неделю ночью они поднимались на башню для занятий по астрономии, изучая ночное небо через телескопы с профессором Авророй Синистрой, которая любила надевать мантии со звёздами. Потом эти мантии слизеринки подробно в деталях обсуждали после уроков, тихонько хихикая. Трижды в неделю у них проходили занятия по травологии в оранжереях, расположенных за замком, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — рассказывала, как надо ухаживать за волшебными растениями и для чего те нужны. Самым нудным предметом оказалась история магии: это был единственный урок, который вёл призрак. Он говорил ужасно монотонно, и Гарри приходилось быстро записывать за ним. К концу урока рука очень уставала, а кисть болела. Как ему рассказал Блейз, профессор Бинс однажды умер, а на следующее утро пришёл на занятия просто в виде привидения.

А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Очень строгая, она сразу же произнесла суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на её урок и расселись по местам.

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернётся. Я вас предупредила.

После своей речи профессор МакГонагалл перешла к практике, превратив свой стол в льва, а потом обратно в стол. Такие мощные чары поразили Гарри, как и остальных слизеринцев, хотя все старались не показывать этого. Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть, и дала каждому по спичке с заданием превратить их в иголки. Однако к концу урока ни у кого не получилось, поэтому профессор приказала к следующему уроку тренировать эти чары.

Гарри с нетерпением ждал урока профессора Квиррелла по защите от Тёмных искусств, однако занятия Квиррелла его разочаровали. Сам кабинет, где проходили занятия, насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьёзности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но в это слабо верилось. По слухам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищённым. И даже спал в том, в чём ходил по школе,чтобы вампир не застал его врасплох. Да и сам учебник по защите от Тёмных искусств тоже разочаровывал. Вместо защитных заклинаний шло описание мелких вредителей, меры им противодействия, как пускать искры из палочки и много такого, что Гарри было не особо интересно. Хотя мысль, что Малфой тот ещё вредитель, заставила улыбнуться, но, скорее всего, искрами того вряд ли напугаешь. Да и ещё есть Крэбб с Гойлом. Нужно что-то более серьёзное.

Однако за первые несколько дней учебы Гарри с облегчением убедился в том, что он не хуже, чем другие слизеринцы. А многие школьники с других факультетов родились и выросли в семьях маглов и, как и он, даже понятия не имели о том, кто они такие, пока не получили письмо из Хогвартса.

— Какое занятие у нас сегодня? — спросил Гарри, поедая свой завтрак. Он уже знал ответ, но ему казалось важным поддерживать общение с этим немногословным мальчиком, по сути единственным его постоянным собеседником во всей школе.

— Два занятия по зельям, — ответил Забини.

— Их ведёт наш декан. Думаешь, будет сложно? — Гарри больше беспокоил не предмет, а то, что занятия будут с гриффиндорцами. А значит там будет Рон Уизли. С момента той встречи они больше ни словом не обменялись.

— Зелья — непростой предмет, — прожевав овсянку, ответил Забини, — но ведь наше занятие будет с гриффиндорцами. И я думаю, что будет сложно им, а не нам.

Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привык к этому, но в своё первое утро в школе он даже испугался, когда во время завтрака в Большой Зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Кто-то получал посылки, кто-то газету. Часто за столом после прочтения обсуждали безопасность Гринготтс, про ограбление которого Гарри слышал ещё в поезде. Его сова Букля не принесла Гарри ни одного письма. Да и кто ему будет писать? У него больше нет друзей в волшебном мире. Разве что только Хагрид напишет. Но тот явно поменял мнение насчёт Гарри или просто у него не было времени на это, как никак наверняка у него тоже есть работа и свои обязанности. Кто ещё ему мог написать? При мысли, что сова может принести письмо от Дурслей, Гарри развеселился. Единственное, что его могло связывать с Дурслями, так это радость от того, что они друг друга не видят.

Поэтому сова лишь иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню — так называли в школе домик, где жили совы. Гарри иногда думал, что Букля и есть его единственный друг. По крайней мере самый верный. Пару месяцев назад у него и этого не было. Забини был себе на уме и явно пока не тянул на друга.

Кабинет Снейпа, профессора зельеварения, находился в одном из подземелий. Тут было очень холодно: куда холоднее, чем в самом замке или в тёплой гостиной. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Слизеринцы и гриффиндорцы расселись отдельно. Мрачный Рон сел с темнокожим брюнетом. Гарри старался не смотреть на своего бывшего друга. Он обратил внимание на девочку с густыми каштановыми волосами, которая сидела одна за партой. Грейнджер. Все расселись по партам, но к ней так никто и не подсел.

Снейп начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— О, наша новая знаменитость, — негромко произнёс он. — Гарри Поттер.

Его чёрные глаза скользнули с самого лица Гарри на зелёный галстук на шее. Губы скривила презрительная ухмылка.

— Пэнси Паркинсон. Вижу.

Закончив знакомство с классом, Снейп обвёл аудиторию внимательным взглядом.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шёпотом, но Гарри слышал каждое слово, потому что в кабинете было очень тихо.

— Глупое махание волшебной палочкой к искусству зельеварения не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в классе тишина стала абсолютной. Гермиона Грейнджер нетерпеливо заёрзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к стаду болванов.

— Поттер! — неожиданно произнёс Снейп. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

«Измельчённый корень чего с настойкой чего?», — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он покосился на Блейза, но тот не отрывал взгляд от преподавателя. Почему он спросил первым его? Он не знает ответ. Зато рука Грейнджер взметнулась в воздух.

— Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. На лице Снейпа снова появилось презрительное выражение.

— Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Гермиона продолжала высоко тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. Неудивительно, что с ней никто не сидит. Гарри раздраженно бросил на неё взгляд, мучительно вспоминая, что такое безоаровый камень. По правде говоря, он перелистывал свои новые учебники, пока жил у Дурслей, да и после уроков ему не с кем было общаться и он делал домашние задания или готовился к следующему уроку, но неужели Снейп рассчитывал на то, что он наизусть выучит «Тысячу волшебных растений и грибов»? Он старался не смотреть на Малфоя, Крэбба и Гойла, которые сотрясались от беззвучного смеха. Что-то было про этот камень в книге. Он точно читал про него пару дней назад, в разделе противоядий.

— Это противоядие, сэр, — ответил он.

— Я не спрашивал, что это. Я спросил, где вы будете искать его, так, Поттер?

— Да, сэр, — Гарри заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза. — Простите, я пару раз прочитал учебник, но не заучивал определения.

Снейп продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы, смотря прямо на слизеринца.

— А стоило бы, Поттер. А в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Долгопупс?

Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, вскочила, вытягивая руку к потолку. Гарри перевёл дух. Хоть декан остался недоволен его ответом и его презрение было явно ощутимым, но теперь пусть отвечают другие.

— Я не знаю, — очень тихо промямлил разом побледневший гриффиндорец.

— Неужели? Хотя иного я и не ожидал. Тогда запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, а почему вы не записываете то, что я сказал?!

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум.

— А за ваше незнание ответа, Долгопупс, я снимаю балл с Гриффиндора.

Затем профессор разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной чёрной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Гарри работал вместе с Забини. Снейпу не понравилось ни одно зелье, в каждом он отмечал неправильный цвет или состав, пока не дошёл до Малфоя. У раздражённого Гарри мелькнула мысль, что всё это из-за отца Малфоя. Наверняка Снейп боится его влияния или хочет польститься ему через сына. В тот момент, когда Снейп призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зелёным дымом и громким шипением. Долгопупс каким-то образом умудрился расплавить свой котёл, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье растеклось по каменному полу, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Долгопупс, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились отвратительные красные волдыри.

— Идиот! — прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Долгопупс лишь плакал от боли.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнёс Снейп, обращаясь к другому гриффиндорцу. — И минус балл за такое зелье, Долгопупс.

Покидая класс, Гарри размышлял о том, почему профессор возненавидел его. Ведь его интонация да и то, что он спросил его первым, явно говорили об этом. Хорошо, что хоть баллы не снял. Наверное, потому что он слизеринец. Говорят, что своим Снейп симпатизирует, зато на гриффиндорцах отрывается. Интересно, как бы к нему относился Снейп, если бы Гарри поступил на Гриффиндор?

========== Quidditch and its aftermath ==========

Как оказалось, будь он гриффиндорцем, то ему пришлось бы туго, особенно на уроках зельеварения. За прошедшие уроки Гарри понял, что Снейп сильно недолюбливает факультет львов. Теплые отношения с однокурсниками у него так и не сложились. Конечно, был Блейз, с которым он проводил много времени, но вряд ли это можно было бы назвать дружбой. Скорее, они были хорошими знакомыми. Более того Гарри понял, что на Слизерине ничего не бывает за просто так. Блейз охотно делился слухами или какой-то информацией, но и сам хотел узнавать что-нибудь взамен. Или начинал просить помогать ему с уроками. Гарри волей-неволей пришлось рассказывать о себе, о своей жизни в мире маглов, изрядно приукрашивая или меняя факты. Ему не хотелось, чтобы гордые и независимые слизеринцы знали о том, как он жил у Дурслей. Как слуга работал по дому, а спал вообще в чулане. Если они об этом узнают… Это спустит в унитаз все их опасения по его поводу, а репутация Гарри упадет ниже плинтуса.

Злость на Дурслей удушающей волной поднялась в нем. Это они виноваты, что он жил так, именно они скрывали от него правду о волшебном мире! А теперь ему приходится обманывать, придумывая своё несуществующее прошлое, в нормальной семье, внутренне трясясь от страха при мысли, что его поймают на лжи или нестыковках в его рассказе. Он станет как старшекурсница Лиз, которую ни во что не ставил не только ее класс, но и добрая половина Слизерина, и которая была на побегушках у старосты, да и не только у неё. А уж какие оскорбления для него придумает Малфой! Поэтому он будет держать рот на замке, рассказывая только то, что не навредит ему. Сейчас все приглядываются к нему, составляя своё мнение. Даже тот же Забини, расспрашивающий о всяких подробностях жизни Гарри. Хотя о своей семье Блейз ведь тоже рассказывал довольно-таки скупо, хотя и обмолвился, что отец его давно умер, а живёт он с матерью. Это подкупало Гарри, потому что у него не было родителей и он считал, что Блейз в чем-то понимает его. Может, его отца тоже убили тёмные маги? Мальчик как-то стеснялся спрашивать об это своего приятеля.

Вечерами ребята устраивались вместе и делали домашние задания. Гарри иногда думал, что Малфой просто не принимал Забини в свою компанию или что Блейз слишком независимый и не хочет попадать под влияние Малфоя, которое тот бесцеремонно пытался распространить не только среди их одноклассников, но и на другие курсы. Хотя, по какому критерию отбирал друзей Малфой, оставалось загадкой. Остальной факультет жил своей жизнью, однако, когда Гарри чувствовал на себе чьи-нибудь взгляды, создавалось впечатление, что все чего-то от него ожидают. Будто в любой момент Поттер мог превратиться в Тёмного Лорда или проклясть окружающих. А может, у Гарри просто разыгралась паранойя?

В доме Слизерина, прямо перед выходом из гостиной, висела доска объявлений. Круглая, с некоторыми потёртостями от постоянного использования и кучей различных листков с объявлениями. После ужина в пятницу однокурсники заметили на ней большой и явно официальный лист, который сразу выделялся на фоне остальных. У первокурсников во вторник будут полёты! На метлах! Эта новость сразу лишила слизеринцев покоя на все выходные.

Сегодня вторник, значит, у Гарри Поттера будет первый урок полётов на метле. К слову сказать, научиться летать было бы чудесно, однако его пугала мысль о том, что придется летать прямо перед Малфоем. Блондин же за завтраком рассказывал Нотту и всем желающим о том, как превосходно он летает. Гарри уже порядком надоело выслушивать все эти истории в выходные, но высказывать свое мнение он не торопился, постепенно привыкая к тому, что на него не обращают внимания. В школе с Дадли было куда хуже.

Хотя бесконечные разговоры про квиддич порядком набили ему оскомину за пару дней. Ещё в прошлую субботу Гарри разжился в библиотеке книгой по контрзаклятиям и защитой от сглазов, которую ему рекомендовала суховатая и строгая библиотекарь мадам Пинс. Тот учебник по защите от Темных искусств, что он купил в Косом Переулке, его не удовлетворял. В нем не было ничего такого, что помогло бы защитить себя в случае чего. Неожиданно в библиотеке оказалась и Грейнджер. Девочка сидела одна, обложившись книгами, и что-то сосредоточенно записывала в толстой тетради. Гарри почувствовал глухое раздражение. Эта девочка на уроке зельеварения так стремилась дать ответ на вопросы его декана, что аж подпрыгивала на своём стуле, а ведь её никто даже не спрашивал! А он стоял и твердил, что не знает ничего, как дурак. Как и на уроке, она сидела совершенно одна. Гарри вдруг отчетливо осознал, что та явно не нашла друзей на своем факультете из-за своего несносного характера, который она ярко продемонстрировала в поезде. Развернувшись, он отправился обратно в гостиную. Про Азкабан, который упомянул в Снейп в гостиной факультета, у библиотекаря он спросит в другой раз. Не хотелось ему позориться перед этой всезнайкой вопросами, на которые все знают ответы, кроме него.

Устроившись в удобном кресле, он начал листать страницы книги, стараясь не слушать рассказы однокурсников про их крутые приключения верхом на метле. Хотя не слушать было невозможно. Больше всех рассказывал Малфой, сбиваясь, иногда тараторя и забывая свою манеру говорить медленно и высокомерно. Однако и другим было что сказать. К удивлению Гарри, даже неразговорчивый Пайк рассказал про то, как он добирался с просто невероятными приключениями на метле к своему дяде, который жил где-то очень далеко, а все внимательно слушали. В итоге Гарри и сам отложил книгу и стал слушать вместе со всеми, наблюдая за говорившими.

Изначально, Гарри полагал, что Драко мало чем напоминает Дадли, но чем больше он наблюдал за ним, тем больше приходилось признавать, что с Дурслем-младшим у блондина всё же есть общие черты характера. Несмотря на то, что Малфой не бьет беззащитных и девочек, ведёт себя куда более изысканно и отличается большей сообразительностью, чем Дадли, Гарри чувствовал, что есть что-то похожее между ними. Хотя худощавого Малфоя, которого Гарри прозвал про себя хорьком, так как он чем-то напоминал ему это животное, и жирного, похожего на свинью, Дадли было сложно поставить в один ряд, ведь более разные внешности и представить сложно, но Гарри видел, что они оба эгоисты до крайности, которым плевать на других. Он понял, что страх Малфоя — это быть не в центре внимания, быть не оригинальным. Даже его птица была не сова, как у всех, а филин. И Малфой с огромным удовольствием, получая письма во время завтрака, жалел тех, кому утром почты не пришло. Гарри знал, что эти уколы направлены в его сторону, но никак не мог отреагировать. Что поделаешь, если у него нет никого, кто ему бы написал?

Погода во вторник была замечательной для полётов. Ветра почти не было, грело солнце, возвращая ученикам крохотные дни лета. Гарри с остальными пришлось стоять и ждать опаздывающих гриффиндорцев, вместе с которыми проходило занятие. Урок проводила мадам Трюк. У неё был командный голос, и она напоминала Гарри его школьного учителя по физкультуре.

— Вытяните руку и скажите «Вверх»! — скомандовала мадам Трюк, оглядывая всех учеников.

Студенты Гриффиндора и Слизерина стояли друг напротив друга. Одновременно вытянув руку, десятки юных магов крикнули: — Вверх!

Гарри сразу поймал в руки метлу, ощущая с ней некое единение. У большинства учеников не было успехов. Метла Блейза лишь слегка поднималась, Пайк явно нервничал и отдавал команды дрожащим голосом, а его метла лежала совершенно неподвижно. У слизеринок тоже особых успехов не наблюдалось. Гарри радостно улыбался, ощущая в руке жёсткий черенок метлы. Несмотря на все разговоры в гостиной, на всё их хвастовство, никто не смог призвать метлу, а у него получилось с первого раза! Кстати, а как там хвастун-хорек справляется? Покрутив головой и найдя Малфоя, Гарри с раздражением увидел, что тот тоже держит метлу в руке. Он победно улыбался, с превосходством глядя на остальных, но наткнувшись взглядом на Гарри с метлой в руке, не смог сдержать удивленный возглас. Гарри очень старался сдержать улыбку и распирающий смех, увидев гневное выражение одноклассника. В конце концов, послушав рекомендации профессора, все смогли поднять мётлы. Затем Трюк показала, как правильно садиться на метлу и держаться, чтобы не упасть во время полёта. И в пух и прах раскритиковала то, как сидит на метле Малфой. Слушая её причитания о том, что Малфой не умеет сидеть на метле, и оправдания того, Гарри всё же не смог сдержать улыбки, переглядываясь с Забини и Ноттом. Первый ему в ответ подмигнул.

Закончив проверять остальных, Трюк оглядела ряды учеников.

— Великолепно! — радостно произнесла профессор, при этом не теряя командного тона. — Сожмите метлу двумя ногами… Долгопупс?

Невилл резво поднимался в воздух, явно не управляя полетом, а затем, не удержавшись на метле, рухнул на землю. Профессор бросилась к нему, на ходу доставая палочку. Пока та что-то колдовала над рукой ученика, ученики взволнованно перешептывались. Мадам Трюк резко распрямилась, отряхивая грязь с мантии, а затем, развернувшись, повела его в медпункт, бросив на ходу остальным:

— Я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Метлы оставьте на земле. Тот, кто в мое отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич».

Гарри было жалко неуклюжего гриффиндорца. Часто ему доставалась от Дадли, и он знал, что такое боль. При этом Долгопупс упал с немалой высоты.

Внезапно Малфой расхохотался. Гарри в недоумении уставился на него.

— Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок!

Гарри с изумлением заметил, что остальные слизеринцы присоединились к смеху Малфоя. Профессор Трюк была уже далеко и не могла их услышать.

— Заткнись, Малфой, — оборвала его Парвати Патил, миловидная гриффиндорка с индийскими чертами лица. Хотя сейчас её лицо неприятно исказилось в гневе.

— О-о-о, ты заступаешься за этого придурка Долгопупса? — спросила Паркинсон. — Никогда не думала, что тебе нравятся такие толстые плаксивые мальчишки.

Гарри был на стороне Патил. Малфой просто изнеженный мальчик, неспособный на сочувствие. Вот если бы он был на месте Невилла, то небось рыдал вдвое громче, зовя своего папочку. Но свои мысли Гарри благоразумно оставил при себе.

— Смотрите! — крикнул Малфой, метнувшись вперед и поднимая небольшой шарик с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка.

Воцарилось молчание, все смотрели, как шарик ярко сверкает, отражая солнечные лучи.

— Лучше отдай ее, Малфой, — вдруг произнес Рон. — Я верну его Невиллу.

Все замерли и повернулись к нему. Рон немного побледнел, но ещё решительнее сжал губы, не отрывая взгляда от Малфоя, который открыто ухмылялся.

— Да ну, Уизли? А я вот думаю, что ты хочешь её продать кому-нибудь, выручить для себя пару сиклей. Давай-ка я положу её куда-нибудь, чтобы Долгопупс потом мог достать ее, — например, на вон то дерево.

— Не смей! — заорал Уизли, бросившись к Малфою, но тот уже вскочил на метлу и взлетел на высоту пятиэтажного дома. Девочки дружно вздохнули то ли от испуга, то ли от восхищения.

— А ты отбери её у меня, Уизли! — заорал он. Гарри судорожно вздохнул, наблюдая, как Рон в свою очередь хватает метлу, отмахиваясь от кудрявой всезнайки, и взлетает к Малфою под испуганные крики остальных гриффиндорцев.

Гарри хотелось тоже взмыть туда. «Он мне больше не друг», — успокаивал сам себя Гарри, хотя воспоминания о рыжеволосом веселом мальчике наводили грусть. Он вспомнил про обезоруживающее заклинание, о котором прочел в книге. В случае боя с волшебником (Гарри представлял Малфоя, для защиты от которого он вообще читал эту книгу), полагалось применить эти чары для самозащиты, направив свою палочку на противника и вырвать у того палочку из рук. А без неё волшебник уже не представлял опасности. Но дальше автор расписывал, что так можно отобрать любой предмет у волшебника. Главное чтобы тот был у него в руке. Само заклинание Гарри ещё ни разу не практиковал. Он мог бы сблизиться с Малфоем и обезоружить его, а шар прилетит к нему.

Если бы он был там наверху…

Гарри шагнул к своей метле, но новый дружный испуганный крик заставил его резко задрать голову. Оба мальчика резко неслись к земле, словно пытаясь её протаранить. Гарри заметил шарик, к которому тянулся Рон. Понятно, Малфой или выбросил шарик, или, возможно, просто уронил, а Рон пытался поймать его, но не успевал. С дрязгом шарик упал на землю и разлетелся веером осколков. В след за ним в землю врезался Рон, с треском сломав метлу.

А Малфой уже приземлился среди слизеринцев, победно улыбаясь. Гарри весь замер от гнева. Лучше было просто не вмешиваться, но…

— ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ?!

Гарри резко обернулся. К ним бежала профессор МакГонагалл. Краем глаза мальчик заметил, как Малфой прячется за широкой спиной Гойла, отбрасывая метлу подальше от себя. Но профессор, не обращая внимание на остальных учеников, добежала до лежащего Рона, упала на колени и начала ощупывать его, водить палочкой, что-то бормоча. Затем наколдовала носилки и уложила на них мальчика. Развернувшись к ученикам, профессор взмахом палочки отправила все метлы в сторону чулана, где те хранились.

— Урок закончен, возвращайтесь в замок, — отрывисто приказала женщина, ведя перед собой носилки и быстро шагая вслед за ними.

Гарри провожал её взглядом, надеясь на то, что Рон не сильно пострадал.

Из раздумий его вывел голос Малфоя:

— Гриффиндорцы словно тюфяки, вообще на метле держаться не умеют и падают вниз одним за другим, как перезревшие яблоки.

Вперёд выступила Грейнджер, её лицо побледнело от гнева.

— Как тебе не стыдно, Малфой! Ведь из-за того, что ты первым нарушил правила, пострадал Уизли.

— Он пострадал потому, что он глуп с рождения и не умеет держаться на метле, заучка, — Малфой злобно ухмыльнулся, обводя взглядом поредевшие ряды гриффиндорцев. — Впрочем и остальные грифы точно такие же.

Двое мальчиков-гриффиндорцев шагнули к Малфою, с гневно сверкающими глазами, встав по бокам от Грейнджер. Тут же к Малфою шагнули остальные слизеринцы, а Крэбб с Гойлом встали перед ним. Без Рона и Невилла численное превосходство у слизеринцев было подавляющим. Гриффиндорцы это поняли и отступили на шаг.

Слизеринцы рассмеялись. Паркинсон издавала громкие визгливые звуки, а Дэвис хихикала в ладошку.

— То-то же, грифы, знайте своё место, — ликующим голосом воскликнул Малфой и нашёл взглядом Поттера, что стоял немного сбоку, рядом с Забини и Дэвис. Его глаза злобно сощурились.— Поттер! Что, небось расстроился, что твой нищий друг пострадал?

Дэвис отступила от него на шаг. В Гарри впились глазами как хмурые гриффиндорцы, так и прекратившие смеяться слизеринцы. Ну да, Рон Уизли его друг. Был. Неужели Малфой заметил, как Гарри хотел ему помочь? Как же плохо. Если он сейчас открыто выступит против Малфоя, которого поддерживает весь курс слизеринцев, то они все ополчатся против него. Этого нельзя допустить!

— Ты что-то путаешь, Малфой, — ощущая сухость во рту из-за того, что на него смотрят десятки глаз, но стараясь говорить уверенно, отозвался Гарри. — У меня нет друзей среди гриффиндорцев.

Ну да, ведь и вправду нет друзей у него на Гриффиндоре. А то, что у него нет друзей вообще, — это не существенная мелочь.

Гарри усмехнулся:

— А ты правду говорил в гостиной — ты действительно хорошо летаешь. Ладно, пошли отсюда, пока МакГонагалл опять не примчалась и не сняла баллы за драку.

Развернувшись, Гарри потопал к замку. А сзади за ним послышались шаги слизеринцев. Его класса.

***

Октябрь уже подходил к концу, а на смену тёплому солнцу пришли холодные ветра и дожди. Приближался Хэллоуин. А в школьных коридорах становилось холоднее. По утрам так не хотелось вылазить из тёплой кровати и идти на занятия. В один из таких дождливых дней Гарри встретил Хагрида в коридоре.

— Привет, Хагрид, — осторожно поздоровался мальчик.

— А… Гарри… Это ты, — глаза Хагрида, некогда добрые, сейчас глядели на галстук Слизерина пустым взглядом, словно не видя лица мальчика. — Прости, я занят.

— Может, я приду к тебе попить чай? — спросил Гарри, решив всё же проявить настойчивость. Заметив, как фальшиво натянул улыбку Хагрид, Гарри задержал дыхание.

— Чай? Ну… У меня эта… Дел много… Может, эта… В другой раз, — не сказав больше ни слова, Хагрид прошёл мимо Гарри.

Слизеринец так быстро, как только мог, спустился в подземелье и, сказав нужный пароль, бросился в свою комнату. К счастью, в гостиной никого не было. Закрыв свою комнату на ключ, Гарри дал волю слезам. Горячие струи капали на пол, оставляя на щеках мокрые дорожки. Разговор с Хагридом показал ему, что и он совершенно не желает с ним общаться. А из-за чего? Он же ничего не сделал!

Гарри ударил рукой в стенку, слегка разбивая костяшки рук. Истерика нахлынула с новой силой, когда мальчик вспомнил о Роне.

После того происшествия тот всего лишь день пролежал в больничном крыле, а Долгопупса выписали ещё раньше. За этот проступок и сломанную метлу Рона отстранили от занятий по полетам и назначили взыскание. Малфой никакого наказания не понес. То, что это более, чем серьёзное наказание для Рона, Гарри понял лишь тогда, когда сам взлетел на метле на втором занятии по полетам. Их с гриффиндорцами благоразумно разделили, перенеся занятия для последних на другое время. Поэтому само занятие прошло без происшествий. А Гарри, взлетая вверх, понял, что такое счастье. Никаких проблем, лишь ты и свобода, которой ты сам управляешь, поворачивая метлу. Его в чувство привёл лишь крик Трюк о том, что занятие закончено. Для него часовое занятие пролетело в один миг. Гарри с огорчением слез с метлы и горько пожалел, что первокурсникам нельзя иметь собственные метлы и летать в свободное от уроков время.

На урок зелий после разговора с Хагридом Гарри не пришёл. Просто не смог. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел его слабость, боль. Ужин тоже благополучно пропустил.

В дверь громко постучали. Казалось, вот-вот и она слетит с петель. Пробудившись от сна, в который он иногда проваливался, Гарри глянул в зеркало, из которого на него смотрел бледный растрепанный мальчик.

— Где ты был? — сразу, без всякого приветствия, начал Блейз. — Тебя искал Снейп. Он будет ждать тебя в своем кабинете…

— Спасибо, Блейз, — пробормотал Гарри. Он не желал посвящать кого-то в свои проблемы. — Я подойду к декану, — и захлопнул дверь.

Снейп встретил его, придирчиво прокомментировав то, что Гарри спрятал руки в карманах мантии, скрывая ссадину на правой, что это не подобает студенту его факультета. Но Гарри было всё равно. Снейп рассматривал то шрам, то ссадину на руке, а затем вдруг ухмыльнулся.

— Видимо, мистер Поттер, одного шрама вам стало мало. Стало быть, хотите ещё один? — сарказм сочился через тихий голос, Гарри заставлял себя смотреть в глаза. — Вы не пришли на мой урок.

— Да, сэр.

— Это не вопрос, Поттер! — рыкнул Снейп. — Где вы были? Красовались этим синяком перед поклонниками?

— Нет, сэр. Просто неудачно упал. Извините, сэр, что пропустил занятие. Я плохо себя чувствовал, поэтому решил не идти. Невнимательность на вашем уроке может привести к расплавленному котлу, а мне не хотелось повторять судьбу Долгопупса.

Удивительная вещь. Соглашаясь с другими или говоря то, что от него ждали, он мог позволить себе ничего не рассказывать другим, что избавляло почти от всех проблем. Ложь спокойно лилась, а Гарри совершенно не чувствовал уколы совести. Он сильный. Другие не выживают на Слизерине.

Снейп, кажется, не ожидал такого ответа. По крайней мере, нахмурившись, сверлил взглядом.

— Сэр, я могу идти?— поинтересовался слизеринец.

Ответом было молчание, а затем, тихое, но хорошо слышное «свободны».

Гарри быстрым шагом покинул кабинет, направляясь к себе. Ему было странно, что он переживал из-за Уизли и лесника, пытался с ними поговорить или даже навязать своё общество. Теперь ему это было совершенно не нужно.

Комментарий к Quidditch and its aftermath

Ждём отзывов, надеясь, что эта глава вас не разочаровала.

По слухам, мать Забини ведёт себя, как чёрная вдова, выходя замуж и убивая своего мужа, забирая себе его богатства.

========== Eve of all saints ==========

В преддверии Хэллоуина гостиная Слизерина была украшена как никогда раньше. Конечно, не так изысканно, как Большой Зал: всего лишь с десяток летучих мышей на стенах, которые напоминали Гарри его декана. Уже лёжа в кровати в канун дня всех святых, Поттер предавался размышлениям, которые немного развеселили его. Например, он размышлял о том, зачем Хогвартс пытается облечься в страшный костюм для Хэллоуина, который способен напугать разве что Дадли, если у них есть Северус Снейп, который и без всякого костюма, напугает кого угодно. Мысли мальчика перескочили на другую тему, что сразу омрачило его настроение. Завтра день смерти родителей. До того, как он узнал про волшебный мир, Дурсли вообще ничего не говорили про его маму и папу, лишь сказав ему, что они погибли в автомобильной катастрофе. Какая ложь.

Любые вопросы у них не приветствовались, а фотографии его родителей в доме Дурслей отсутствовали. Гарри не знал даже, как они выглядели. Какие у его мамы были волосы? Такие же чёрные, как у него, или другие? Глаза у него от матери — зелёные. А какой у неё был голос? А у папы?

Лёжа в кровати, Гарри размышлял о том, какие же они были. Их образ словно оживал перед его глазами, когда он представлял, как его папа с мамой вместе ходили по замку, по которому теперь ходит он, посещали те же уроки, что и он. Иногда чувство одиночества всё же накатывало на него и такие мысли придавали ему силы.

Вспомнив прошедшие месяцы учёбы, Гарри удовлетворённо улыбнулся. После того, как Гарри публично высказал своё мнение про гриффиндорцев, а потом ещё и похвалил Малфоя за его мастерство пилотирования школьной метлы, — которая выглядела так, словно ей лет как минимум в два раза больше, чем самому Малфою — враждебно-нейтральное отношение хорька к нему изменилось в лучшую сторону. Гарри не знал, какие выводы тот сделал, но по крайней мере Гарри больше не ощущал открытой враждебности в его взгляде и не чувствовал скрытой угрозы. А совместные полёты на уроках Трюк выявили общие темы для разговоров. Как оказалось, сказанная Гарри фраза про то, что Малфой неплохо летает, была близка к истине. Среди всего первого курса Слизерина, только они двое держались на метле очень уверенно. Что не преминул заметить и сам Малфой. Слушая его пространственные речи о том, что школьное старьё, вроде Кометы-220 или Чистомёта-5, не способно раскрыть его талант в должной мере и сожаление, что у него дома осталась супер крутая метла Комета-260, Гарри чувствовал глухое раздражение.

Малфой был заядлым хвастуном, который никогда не забывал ругать гриффиндорцев, да и вообще всех, кто каким-либо образом вызывал у него неудовольствие. И если с Уизли у хорька сразу не заладились отношения, то Долгопупса он презирал за его неуклюжесть и слабость в учёбе. Грейнджер же, наоборот, попадало за её всезнайство. Хотя, по мнению Гарри, хорёк просто завидовал ей за успехи в учёбе. Учителя, не стесняясь, называли мисс всезнайку лучшей на их курсе, что очень злило завистливого Малфоя. Не забывал он и про остальных гриффиндорцев. Молчание же Гарри тот принимал за одобрение. Хотя если внимательно слушать Малфоя, можно было узнать много интересного. Рассуждения хорька о том, что в следующем году именно он обязательно будет в команде по квиддичу, разбавлялись размышлениями на тему «На месте какого игрока ему играть, чтобы лучше проявить свои дарования в квиддиче, поскольку именно от этого выбора зависит судьба Кубка по квиддичу». Как оказалось, в следующем учебном году выпускается лишь капитан команды — Маркус Флинт. Но отсутствие свободных мест ни капли не смущало Драко, он был так уверен в своём превосходстве, что лишь не мог решить, что лучше — пробоваться на место ловца или охотника? А игрока, который занимал это место сейчас, просто выгонят из команды. А если что, отец поможет.

Благодарные слушатели в виде Гарри и других слизеринцев ещё больше вдохновляли и раздували гордость хорька. Гарри же размышлял о том, что тоже не прочь вступить в команду и играть в квиддич. Хотя, даже если не выйдет, второкурсникам уже можно будет иметь мётлы и летать на поле для своего удовольствия. Только, по словам того же Малфоя, поле обычно занимали команды по квиддичу, которые крайне негативно относились ко всем зрителям, а тем более мешающим тренировке посторонним на самом поле.

Его мысли вернулись к его одноклассникам. Прекращение противостояния Поттера и Малфоя не прошло мимо ни для кого из них. Девочки сразу начали просить помощи по урокам, особенно по защите от Тёмных искусств, по которой, даже неожиданно для себя, Гарри оказался лучшим на курсе. Наверное, то, что Гарри прочёл учебник по ней, и ещё изучаемая дополнительная книга оказали свою роль в этом. Более того ему нравилось быть в чём-то лучше других и, оказывая помощь, чувствовать своё превосходство. Такого в магловской школе не было. К тому же можно было спрашивать про непонятные для него самого темы по другим предметам. Гринграсс была хороша в трансфигурации, а Нотт — в зельях. К тому же отсутствие постоянного напряжения в ожидании подлости от Малфоя или кого-нибудь другого… дало ему необъяснимую лёгкость и позволило дышать полной грудью. Мысли Гарри начали путаться, и медленно он погрузился в сон.

Утром Гарри вместе с остальными учениками отведал великолепный завтрак с запечённой тыквой. Несколько уроков, и вечером их ждёт банкет, посвящённый Хэллоуину. Сами занятия тянулись из-за этого очень медленно. И лишь последний урок по чарам был интересным.

Слизеринцы пришли в кабинет после когтевранцев, которые расположились на правой стороне аудитории, что-то сосредоточенно записывая в тетрадях или читая книги. Сами слизеринцы устроились в левой части кабинета. По правую сторону сел Блейз, а рядом расположился Нотт, а чуть подальше Пэнси. С ней у него общение так и не задалось. Она казалось ему какой-то искусственной, напыщенной и самовлюблённой, не отставая в эгоизме от того же Малфоя. Сам же хорёк расположился чуть выше, в сопровождении свиты в лице Крэбба и Гойла.

В кабинет вошёл уже привычный своим маленьким ростом профессор Флитвик. Гарри по секрету рассказала Дафна, что у профессора в предках были гоблины, поэтому он такой сморщенный и невысокий. И страшненький.

— Сегодня мы изучим с вами заклинание Wingardium Leviosa, — голос преподавателя разнёсся по всей аудитории. Тот шустро забрался на стопку книг, чтобы видеть каждого ученика, и начал демонстрировать нужные движения палочкой: рассечь воздух и взмахнуть. — Я надеюсь, все помнят те движения рукой, которые мы проходили на прошлом уроке.

Когтевранцы дружно кивнули, а студенты Слизерина сделали это немного неуверенно. Последние хоть и очень высоко ценили ум, но не сидели, в отличии от первых, целыми днями в библиотеке.

— Тогда приступим! — раздался голос профессора. Он был рад, что его домашнее задание было выполнено. Взмахом палочки он отправил перья ученикам.

Класс заполнился выкриками «Wingardium Leviosa!». Ближе к концу урока, Гарри понял, как это нужно сделать. Сосредоточившись не на процессе, а на результате, представляя белоснежное перо в воздухе, Поттер и не заметил, что оно поднялось, будто кто-то тянул его вверх за невидимую нить.

— Великолепно, мистер Поттер. Десять очков Слизерину! — внезапный голос Флитвика, который раздался над самым ухом, испугал Гарри, и он от неожиданности вздрогнул, потеряв контроль. Перо опустилось на парту за пару секунд до колокола, оповещающего о завершении последнего на сегодня урока.

Ученики, громко галдя, вышли в коридор. Наконец-то уроки закончились! Все на банкет! В Большом Зале, некогда украшенном парящими свечами, теперь летали ухмыляющиеся тыквы, которые таинственно светились, а вырезанные на них улыбки выглядели достаточно устрашающе в полумраке. На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а ещё несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся чёрным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые тарелки, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства. Праздничный пир был великолепным. Сверкали молнии, а парящие тыквы создавали настоящий антураж.

Внезапно в распахнутые двери Большого Зала вбежал взволнованный преподаватель по защите от Тёмных искусств. Все собравшиеся замерли, глядя, как Квиррелл подбегает к креслу профессора Дамблдора.

— Тролль! Тролль… в подземелье… спешил вам сообщить… — и Квиррелл упал в обморок.

Началась паника, послышались крики, которые прервали оглушительно взорвавшиеся фиолетовые фейерверки. Гарри огляделся: Дамблдор стоял с палочкой в руке и напряженно смотрел на открытые двери Большого Зала. Затем, поправив свои очки и громким, спокойным голосом, будто такое случалось каждый день, приказал старостам немедленно отвести студентов в свои гостиные. Староста Гриффиндора — Перси Уизли, был доволен, что ему поручили такое важное дело, и, вооружившись палочкой и громко командуя, повёл свой факультет на выход. Маркус Флинт криво улыбнулся ему в дверях, если, конечно, это можно было назвать улыбкой, а не злобным оскалом. Гарри быстро приблизился к Джемме Фарли, которая громко требовала, чтобы все держались вместе. Почему-то эта невысокая, но жёсткая и суровая девушка вызывала у него больше доверия, чем здоровяк Маркус.

Спускаясь в толпе слизеринцев вниз по ступенькам, Гарри вздрогнул при мысли, что тролль находится в подземелье. А если тролль в подземелье, то не лучше было бы им подождать, например, в Большом Зале? Казалось, его панические мысли услышали и какой-то второкурсник или третьекурсник визгливо повторил этот вопрос вслух, явно ожидая, что вот-вот они наткнутся на тролля.

— А ну тихо, мелюзга. Хватит ужасы тут нагнетать. Думаешь, в Хогвартсе лишь одно подземелье? Квирилл явно имел в виду подземелья в западной стороне замка, а не подземелья Слизерина. А если будешь продолжать визжать, то лично на тебя Силенцио наложу и отправлю сражаться с троллем. Понял? — гневно заткнула того какая-то старшекурсница.

Сразу воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом их ног и дыхания. Гарри немного расслабился. И с чего он перепугался? Хотя паника всех захлестнула в Большом Зале, а не только его. Жаль, конечно, что банкет безнадёжно испорчен. Гарри даже половину блюд попробовать не успел. Его мысли метнулись к троллю. Интересно, справился бы он с ним? Прокручивая в уме заклинания, которые он выучил, Гарри с огорчением подумал, что чары, вроде обезоруживающего заклятия или заклинания ватных ног, вряд ли повергнут тролля. Хотя, если тот не сможет стоять на ногах, будет ли считаться, что тролль обезврежен и его одолел он, Гарри? Подействуют ли вообще эти чары на тролля? В учебниках ни слова не было сказано про такое существо. Гарри не знал даже, как тот выглядит.

Он огляделся и увидел Забини и остальных одноклассников, идущих сзади. Замедлив шаг, отстав таким образом от старосты, он спросил:

— А каков этот тролль? Какие чары против него действуют?

Забини, нервно взглотнув, сказал:

— Эт… Это ужасное существо. Оно огромное и обладает чудовищной злобой и силой. Никакие уговоры на него не действует. И чары тут не помогут.

Переведя явно испуганный взгляд на Гарри, он громко воскликнул:

— Неужели ты собрался с ним сражаться? Нет ничего страшнее тролля! Мама говорила,что он похищает и кушает непослушных детей. Гарри, если ты его вдруг увидишь, то надо сразу бежать и прятаться. Я читал сказку, где тролль просто не увидел детей, что сидели тихо, спрятавшись, а других, которые шумели, поймал и съел.

Забини с каждым своим словом пугался всё больше и больше, ещё и запугивая остальных. Пэнси и Дэвис начали уже плакать. А Дафну трясло от ужаса. На самого Гарри тоже эти слова нагнали страху, но он нашёл в себе силы успокоить паникующих одноклассников:

— Ну чего вы? Смотрите, вот тот поворот пройдём и там уже наша гостиная. Всё будет хорошо.

Незнакомый ему слизеринец, сначала тоже напуганный словами Забини, скосил взгляд на Поттера, задержавшись на шраме. А затем громко сказал, хотя Гарри слышал дрожь в его голосе:

— Тролли, конечно, ужасны, но умелый волшебник с ними справится. Они глупы, а ещё можно попасть им в глаза Конфундосом. А вот великаны куда страшнее. Они и хитрее, и больше в размерах, а ещё говорят, что они куда более кровожадны.

Гарри был прав, они спокойно добрались до гостиной и уселись у камина. Девочки пошли умываться, а остальные начали обсуждать, как мог проникнуть тролль в, казалось, защищённый замок. Все торопились так быстро покинуть банкет, что никто не захватил с собой еду. Вскоре нервное напряжение спало и начался отходняк. Гарри клонило в сон. Что произошло с троллем, он не знал.

Мальчик пошёл умываться. А после начал сомневаться: возвращаться обратно в гостиную или идти спать. Решив всё же вернуться, Гарри на полдороге увидел, что народ отправился спать. Начав спускаться по лестнице вместе с остальными, он заметил напряжённый взгляд Блейза.

Остановившись у двери в комнату, тот окликнул его:

— Гарри, ты ничего больше не слышал о тролле?

— Нет, а что?

— Ходят слухи, что кто-то всё-таки наткнулся на тролля. Вроде, пострадали двое пуффендуйцев.

Всё то ужасное, что Гарри услышал о троллях по пути в гостиную и в самой гостиной, молнией промелькнуло у него в голове, разгоняя сон.

— Что? Кто именно? Что с ними случилось?

— Я не знаю, сам услышал из третьих уст. Надеюсь, никто не погиб.

Помедлив, Забини пожелал:

— Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, Блейз, — ответил машинально победитель Волан-де-Морта, уйдя в свои мысли. И лишь захлопнувшаяся дверь привела его в чувство. Гарри, прикрывая свою, повторил:

— Надеюсь.

Комментарий к Eve of all saints

В любой непонятной ситуации убивай Седрика Диггори. Или любого другого пуффендуйца.

========== Funeral ==========

Утром следующего дня гостиная Слизерина была настолько оживлённой и шумной, что почти нельзя было услышать друг друга. Все обсуждали прошедший Хэллоуин. Стало известно, что Гермиона Грейнджер не вернулась в гостиную ни во время Хэллоуина, ни с общей эвакуацией, ни после неё. Девочку никто не видел, а староста Гриффиндора, отправившись на её поиски, подумав, что она просто отстала, наткнулся на преподавателей, которые сообщили ужасную правду. Так что слухи, что пострадали двое пуффендуйцев оказались ложными. Реальность оказалась куда страшнее.

— Ну и хорошо! Всезнайка хоть докучать не будет, — произнёс Малфой и фыркнул, видимо, не понимая серьёзности происходящего. — Вечно лезет куда не просят. Жаль, конечно, что тролль не сожрал этого нищего Уизли. Или сразу обоих.

Ещё бы, теперь хорёк становился самым лучшим почти по всем предметам, кроме защиты от Тёмных искусств, на которой лидировал Гарри. Малфой расположился на диване в конце гостиной, где с утра собрались все первокурсники и пара учеников постарше.

— Интересно, как она попалась троллю? — встревоженно спросила Пэнси. Гарри был почти уверен, что девочке было не то, чтобы всё равно, а просто она хотела подтвердить свои догадки.

— Да из библиотеки шла, эта заучка там всё время пропадает, — фыркнул Малфой и оглянулся, ища знака одобрения у своей свиты. Крэбб и Гойл закивали головами, хотя явно не понимали происходящего.

— Я слышала, что её, вроде, нашли в женском туалете, — произнесла молчавшая до этого Трейси.

— Я уверен, что всезнайка просто решила посвятить Хеллоуин зубрёжке книг на следующий год, — не желая признавать свою возможную неправоту, произнёс Малфой и гневно уставился на слизеринку, словно она рушила все его планы, ведь внимание было уделено ей, а не ему. — Твоего мнения вообще не спрашивали!

Кажется, это было сказано достаточно громко, потому что сидящие в гостиной начали оборачиваться и смотреть на источник шума. Расстроенная Дэвис поднялась со своего места и быстро убежала в спальню.

— Фи, как грубо, Драко, — произнесла Дафна. Однако гнева в её голосе слышно не было. Малфоя, кажется, всё это не сильно озаботило.

Гарри сидел, погружённый в свои мысли. Это какая-то ошибка. Даже лесник говорил, что Хогвартс самое безопасное место. Безопаснее самого банка Гринготтс. И тут Дамблдор, великий волшебник. Вон как вчера всех отправил по гостиным. От него так и веяло силой и уверенностью. Наверное, опять кто-то неправильно услышал. Как вчера с теми пуффендуйцами. У него в памяти всплыла девочка, с непослушной гривой каштановых волос, что сидела всегда одна: и в библиотеке, и на уроках. Сердце болезненно сжалось в предчувствии беды. Он отогнал гнетущие мысли. Вчера сам директор приказал всем немедленно разойтись по гостиным. А всё то немногое, что он знал о гриффиндорке, — это её патологическая приверженность правилам. Не могла же она ослушаться директора?!.

Дверь в гостиную открылась, и вошла Фарли. Разговоры сразу смолкли.

— Все собрались? — Фарли обвела взглядом всю комнату. — Пора идти в Большой Зал.

Слизеринцев буквально прорвало, и на ту посыпались вопросы:

— Известно, кто пострадал?

— Гриффиндорцы или всё же пуффендуйцы?

— Они хоть живы?

— Говорят, что в Мунго забрали. Это так?

Фарли, с лёгкой усмешкой превосходства обведя взглядом гомонящих слизеринцев, промолвила:

— В Большом Зале всё узнаете.

Гарри вместе с остальными слизеринцами поднялся в Большой Зал. Сразу бросилась в глаза стена за учительским столом, которая была задрапирована чёрным. Также не было ни тарелок, ни столовых приборов для завтрака. Ученики входили в зал, нервно оглядываясь на непривычную окружающую обстановку. У многих на лице было недоумение.

Гарри осматривал несколько раз стол гриффиндорцев, но каштановой головы Грейнджер нигде не было видно. И почему, в отличии от остальных, гриффиндорцы такие подавленные? Дурное предчувствие сжало сердце. Чёрный — это цвет траура. Неужели всё правда?

За преподавательским столом изменения коснулись не только цвета. Не было за ним ни Дамблдора, ни МакГонагалл. Зато сидели или стояли, беседуя друг с другом, много неизвестных Гарри волшебников. Мрачные лица остальных преподавателей были под стать гнетущей обстановке Большого Зала.

— Драко, смотри. Там твой отец! — воскликнул Нотт.

— Где? А, точно, он.

Гарри поспешил перевести взгляд туда. Высокий волшебник с бледным остроносым лицом и длинными светлыми волосами, которые были затянуты чёрной лентой. Вылитый Драко! Малфой старший беседовал о чём-то с двумя другими — высоким стариком со странным колпаком на голове и низким волшебником с котелком.

— Он с министром разговаривает, — с гордостью сказал хорёк.

Гарри начал пристально разглядывать его собеседников. Старик с серым колпаком был одет в блеклого цвета мантию. У него были густые брови и очки с толстыми линзами. Второй волшебник был невысок, но осанист, седые волосы спутаны, невыспавшееся лицо выражало озабоченность. Одежда его являла собой необычную смесь: костюм в полоску, малиновый галстук, чёрная мантия. А в руках он держал светло-зелёный котелок. Интересно, кто из них министр? Он не успел спросить. Сзади преподавательского стола открылась дверь, и оттуда вышел Дамблдор. Все разговоры затихли — взоры обратились к нему. Его лицо осунулось, казалось, он ещё больше постарел. Подойдя к своему креслу, он положил руки на его спинку и медленно обвёл взглядом учеников.

— Дорогие мои ученики, — начал свою речь Альбус Дамблдор при воцарившейся мёртвой тишине. Некоторые явно были не в курсе происходящего и теперь с испугом смотрели на него. — Я хочу сообщить, что в школе произошла чудовищная трагедия. Это очень вас расстроит, но я надеюсь, что вы найдёте в себе силы это принять.

Дамблдор замолчал, то ли набираясь силы продолжить речь, то ли давая время ученикам осознать уже сказанное, подготовиться к худшему.

— Неизвестно как вчера в школу проник тролль. Мы эвакуировали учеников в гостиные, а сами отправились на его поиски. Но мы опоздали. На него наткнулась Гермиона Грейнджер. Вы должны знать, что тролль — это опасное и тёмное существо. Безжалостное. Оно убило её. Когда подоспели преподаватели, они смогли лишь обезвредить чудовище. Девочку спасти не удалось. Мы понесли невосполнимую утрату. Гермиона Грейнджер. Эта девочка узнала о волшебном мире совсем недавно. И она смело шагнула к нам, а мы подвели её. Она была лучшей ученицей, отзывчивой, всегда приходящей на помощь. Гермиона Грейнджер. Помните о ней. Сегодня не будет никаких занятий. Для того, чтобы вы могли проститься с погибшей, — его слова тяжело падали, подавляя окружающих, а в голосе звучала горечь. Он оглядел шокированный зал, а затем, словно поняв вопрос, повисший в воздухе, продолжил. — Её нашли в туалете. Прибыли мракоборцы из министерства, поэтому не пугайтесь.

Гарри впервые слышал про мракоборцев, поэтому тихо спросил Блейза:

— Мракоборцы? Кто это?

— Охотники на тёмных магов, — сухо отозвался Забини.

Гарри вдруг обратил внимание на мужчину, что зашёл вслед за Дамблдором и теперь стоял, безучастно разглядывая школьников. У него было бледное, измождённое лицо. Он словно не осознавал, что происходит. Мальчик вгляделся в мужскую фигуру и понял, чем тот приковывал к себе внимание: на нём вместо мантии были надеты пиджак и брюки.

На лицах учеников, в основном у девочек, отражалось горе или печаль, кто-то начал плакать. Мальчики же старались держаться, как подобает сильному полу, но получалось далеко не у всех.

Преподаватели, а следом и остальные, вышли на улицу, где было значительно холодно, и Гарри пожалел, что не забежал в гостиную за тёплой мантией.

В центре двора стоял гроб чёрного цвета. Рядом находилась МакГонагалл и мадам Помфри — лекарь их больничного кабинета — вместе с заплаканной женщиной в магловской одежде. Именно к ним подошли мужчина с Дамблдором. Гарри понял: это были родители Гермионы.

Министр и другие волшебники не дошли до гроба несколько шагов, встав сбоку. Было холодно, и дул промозглый ветер. Гарри чувствовал какую-то нереальность происходящего. У него не вязалась всезнайка… Нет! Не всезнайка, а Гермиона Грейнджер, с этим чёрным гробом. Как и со стоящими около него родителями.

Дамблдор, помолчав, сказал потрясённым ученикам:

— Самое время попрощаться. Родители её заберут.

— Это что, маглы? Маглы в Хогвартсе?! — раздался возмущённый шёпот сзади Гарри.

— Её родители — маглы? Ты уверена?

— Какое кощунство! Этим тут не место, — произнёсла Дафна, понизив голос.

К горлу подступила тошнота. Конечно, маглам тут не место. Его бросало в дрожь при мысли, что те же Дурсли появятся в школе. Это его мир, тут их быть не должно! Но, смотря на убитых горем родителей Грейнджер, он мысленно молился, чтобы все заткнулись.

К гробу начали подходить школьники, ведомые деканами. Кто-то бормотал слова соболезнования или прощания, кто-то молча, бросив взгляд, проходил мимо. Гарри подошёл вместе с остальными. В гробу лежала маленькая девочка, он не смог сразу узнать в ней Гермиону, такой маленькой она ему показалась. Лишь закрытые глаза, немного бледное лицо и сложенные руки на животе говорили, что она не просто прилегла отдохнуть. Гарри задержался у гроба, а остальные слизеринцы старались быстро обойти его. Неужели эта та настырная девочка, с её командным голосом, что помогала Долгопупсу искать жабу? Казалось, прошла уже вечность с тех событий в поезде. Она умерла? Гарри никак не мог это осознать.

Волшебный образ Хогвартса рассыпался у него в голове. Он поднял голову, оглядывая людей, стоящих на противоположной стороне от гроба. Мать Гермионы не отрывала взгляда от лица своей дочери, словно пыталась оживить её. Глядя в эти глаза хотелось скорее перевести взгляд в пол, в стену или вообще закрыть. Они были широко открыты, веки отёкшие от слез, в них непонимание, неверие и пустота. Такая пустота, что такое ощущение будто она тебя поглощает. Её черные волосы покрывала седина. Мистер Грейнджер, казалось, не мог ни на чём сосредоточиться. Его взгляд гулял по подходящим ученикам, иногда замирая на лице дочери, чтобы потом, дёрнувшись, вернуться к ученикам. На какой-то момент он взглянул прямо в глаза Гарри, и тот поразился царившему там отчаянию и безнадёжности. Мальчик поспешил отвести взгляд. Дамблдор стоял молча, его рука, словно ища поддержки, опиралась на плечо отца Гермионы. Лицо великого волшебника выражало бесконечную усталость. Гарри осознал, что тот не спал всю ночь. Как, наверное, и остальные преподаватели. Директор посмотрел на Гарри и еле заметно кивнул. Приняв это за знак, Гарри влился обратно в толпу. Найдя свой класс, он подошёл к нему, заметив, что у стоящего впереди Малфоя пропало самодовольное выражение лица. Сейчас у него было на лице недоумение… И ужас? Столкнувшись в реальности со смертью, тот, как показалось Гарри, был ошарашен.

Остановившись рядом с ним, Гарри увидел, как Малфой-старший направился к гробу, держа в руках трость с изголовьем змеи, а его мантия развевалась на ветру. Постояв пару минут там, он направился в их сторону.

— Здравствуй, отец, — поздоровался Драко, подходя к нему.

— Здравствуй, Драко. Не представишь мне своего друга? — проговорил Малфой-старший, растягивая слова.

Драко уставился на Гарри, а затем, вновь взглянув на родителя, произнёс:

— Это мой одноклассник. Гарри Поттер.

— Мистер Поттер? — удивлённо произнёс Малфой. Гарри заметил про себя, что это чуть наигранное удивление. Взгляд Малфоя задержался на его слизеринском галстуке.

— Люциус Малфой, — протягивая руку свободную от трости, произнёс он.

— Гарри Поттер, — просто представился мальчик, пожимая руку. Люциус улыбнулся, правда слегка натянуто. — Рад знакомству.

— Да, правда обстоятельства весьма печальные.

Малфой старший перевёл взгляд на стоящий гроб и прощающихся учеников. Затем — на стоящих вокруг слизеринцев. Те, словно получив безмолвный приказ, отошли в сторону, дав им свободно поговорить.

— Чудовищное происшествие. Смерть бедной девочки. Как вы считаете, мистер Поттер, из-за чего это произошло?

Гарри взглянул на Малфоя. Он ещё никак не мог избавиться от чувства, что стоит у гроба и глядит на лицо Гермионы. Он попытался собраться. Малфой… Ведь Уизли говорил, что тот служил самому Волан-де-Морту. Ему следует выбирать то, что он ему говорит.

— Мне сложно судить. Я только утром об этом узнал. Вы ведь глава Попечительского совета? Каково ваше мнение?

— Я считаю, что безопасность в школе поставлена не лучшим образом. Смерть девочки показала это отчётливо. Возможно, преподаватели перестали владеть ситуацией. И директор уже стар и перестал справляться со своими обязанностями. Как вы думаете?

— Я не знаю, мистер Малфой.

— Что ж, трудно вас в этом винить. Но будьте уверены: это не останется без расследования. Надеюсь, наш разговор останется в секрете? Мне бы не хотелось, чтобы пошли слухи.

— Разумеется, мистер Малфой.

— Прекрасно. Думаю, вам стоит присоединиться к остальным.

Он кивнул на слизеринцев, которых староста вела внутрь замка. Гарри кивнул и пошёл следом. Оглянувшись, он заметил, что Драко ещё беседует с отцом.

Уже у самого входа в замок он услышал крик. Обернувшись, он увидел, что миссис Грейнджер гневно кричит на МакГонагалл.

— Вы обещали, что наша дочь будет тут в безопасности! Как вы могли такое допустить? — кричала она.

Ответа МакГонагалл Гарри не слышал, было слишком далеко.

— Вы пришли в наш дом и забрали мою малютку. А теперь отдаёте её тело? Тело моей дочери! — исступленно кричала она на съеживающуюся профессора. Дамблдор что-то говорил, а муж пытался её успокоить.

— Вы же волшебники! Разве нельзя… — миссис Грейнджер резко опустилась на землю, отчаянно глядя в лица магов. Казалось, на место её гневу пришла необъяснимая апатия, будто женщина потеряла смысл жизни.

— Проходите быстро в зал, нечего тут стоять, — заскрежетал голос Филча.

Зайдя в холл, Гарри услышал новые вопли матери Гермионы, горе которой словно подпитывало повторную волну гнева:

— Вы бездушные твари! Чтобы вы все сдохли, проклятые волшебники! Верните мою дочь!

И лишь закрывшие двери отрезали голос. Сев за стол в Большом Зале, Гарри ощутил голод. Проклятия матери Грейнджер ещё звучали у него в ушах. Он представил свою маму на её месте. Что она кричала Волан-де-Морту, когда тот пришёл за их жизнями 10 лет назад?

Места за столом уже были заняты, как и за столом преподавателей. Кто-то тихо пересказывал услышанное только что ранее ушедшим. Кто-то обсуждал сидящих волшебников.

— Это Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка, — сказал ему Нотт, кивая на дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами, что сидела рядом с Флитвиком.

Кто-то обсуждал чары, которыми “склеили” магловку после тролля. Гарри опять почувствовал тошноту.

Через минут десять Дамблдор вернулся один и молча сел за стол. Появились еда, и все приступили к завтраку. Прошёл слух, что декан Гриффиндора сменила свою ученицу на больничной койке, свалившись после криков той маглы.

Когда все более менее насытились, поднялся Люциус Малфой.

— Я глава попечительского совета школы Хогвартс. Сегодня нас постигло огромное горе и привело сегодня в этот траурный зал. С чувством глубокой скорби и невосполнимой потери мы проводили в последний путь юную волшебницу. Её смерть бросает тень на репутацию Хогвартса, и у многих могут возникнуть вопросы к его руководству — как же такое произошло? Как дети — наша надежда и наше будущее — оказались в такой опасности? Ведь тролли — это глупые животные и они не обитают в окрестностях Хогвартса. А это значит, кто-то намеренно привёл это существо в замок, кто-то, имеющий доступ на территорию, — твёрдо произнёс Люциус. Его голос звучал очень внушительно. — Нарушитель должен быть наказан. Могли пострадать сотни учеников. Мой сын учится здесь, и я начинаю беспокоиться за его безопасность. То, что случилось вчера, могло произойти с любым ребёнком, с любым из вас. Это недопустимо. Попечительский совет, — он перевёл взгляд на группу людей, сидящих слева от него, — внимательно и беспристрастно расследует эту трагедию и примет дисциплинарные меры.

Он сел, и в зале начались перешёптывания. Гарри слышал лишь то, о чём говорили за его столом.

— Это пятно в репутации Дамблдора.

— Этот старик совсем хватку потерял. Тролль! Ладно, это магловка, а если бы погиб чистокровный?

— Надеюсь, Совет примет все меры…

Поднялся низенький волшебник, который раньше разговаривал с Малфоем.

— Мистер Малфой обеспокоен происшествием в Хогвартсе, как и все мы. Альбус Дамблдор, — он взмахнул рукой в сторону директора, — заверил меня, что будут приняты все необходимые меры безопасности, чтобы такое не повторилось. Со стороны министерства я обещаю оказать помощь и поддержку в этом деле. Мадам Боунс также заверила меня, что будет проведено расследование. Мракоборцы уже обыскали школу, так что никакой опасности больше нет. Проблема будет решена. Спасибо за внимание.

Раздались жидкие аплодисменты, но эта речь не смогла перекрыть обвинительный контекст предыдущего выступления Малфоя. И когда Гарри выходил из дверей Большой Зала, у него продолжали звучать в ушах слова мистера Малфоя и крики миссис Грейнджер, а перед глазами стояло лицо маленькой хрупкой девочки.

Комментарий к Funeral

https://cs11.pikabu.ru/post_img/big/2020/09/30/9/1601478015129968957.jpg

Эта глава далась ужасно трудно.

Тимур.

***

Надеюсь, что остальные главы будут полегче.

Но это не точно.

Автор.

========== Christmas ==========

За прошедшие пару недель после Хэллоуина многое изменилось в замке. Расследование, проводимое сотрудниками магического правопорядка, результата не дало: виновный найден не был. Зато учителя, хоть и с полным пониманием относящиеся к расследованию, стали нервными и раздражительными. Их тоже можно было понять: мало к кому вернётся душевное спокойствие после смерти ученицы, так ещё приходилось отвечать на вопросы старшего инспектора Лангарма, задаваемые после или между уроками и больше напоминающие допрос. Снейп стал ещё больше срываться на уроках, причём доставалось всем. В заикании Квирелла, который первым обнаружил тролля и за это расплачивался усиленным вниманием правоохранительных органов магической Британии, теперь едва ли можно было различить знакомые слова. В школе повысились меры предосторожности, а наказания за их нарушение ожесточились. Филч начал заколачивать всевозможные входы и выходы, а также щели, словно тролль мог просочиться через одну из них.

Старший инспектор отдела обеспечения магического правопорядка Джон Лангарм.

Убийство — это резонансное дело. И крайняя редкость. А ещё и в самом Хогвартсе. Поэтому он, Джон Лангарм, прибыв в замок и рассматривая тело девочки, решил во что бы ни стало разобраться и найти виновного.

В ходе расследования его подчинённые выяснили, что тролль не мог проникнуть в замок сам. Единственное место, через которое могло пройти огромное чудовище, — это центральный вход. Но самостоятельно тролль не мог пробраться в школу, не разнеся в щепки ведущие внутрь двери, а затем незаметно прошмыгнуть мимо Большого Зала. По словам заики-профессора, тролль уже был в подземельях, тот увидел его и поспешил предупредить об опасности остальных преподавателей, хотя… Заика, наверное, просто удрал от него, вопя от ужаса. А тролль уже за ним поднялся, по запаху обнаружил туалет и отправился туда. Подобное существо любит всё вонючее, а от туалета ещё тот запашок. А сам профессор искал в подземельях боггарта к своему уроку и немного заплутал.

Зато инспектору удалось выяснить, почему из всех сотен школьников именно Грейнджер попала под раздачу. Как оказалось, той вообще не было на банкете! Она большую часть дня провела, плача в злополучном туалете. И узнать об опасности и эвакуации в гостиные она никак не могла. А причина её отсутствия в Большом Зале оказалась совершенно банальной. Как поведали её однокурсники, после уроков чар она поссорилась с мальчиком Уизли и ушла плакать в туалет. Однокурсницы пытались её успокоить, но безуспешно. Так она и просидела в туалете… Пока её не обнаружил тролль. Подоспевшие преподаватели МакГонагалл, Квиррелл и Снейп в ходе скоротечной схватки сумели одолеть тролля и вырубить его. Им даже не помешало то, что в начале боя они лишились самого “ценного” кадра — учителя защиты от Тёмных искусств, потерявшего сознание. Хотя его можно понять: увидев потом то, что стало с девчонкой, Джервиса — юного подчинённого инспектора — стошнило. Да и остальные позеленели. Несмотря на очевидную смерть, ей всё же пытались оказать помощь всеми возможными способами, директор даже задействовал феникса. Тщетно. Смерть не обманешь. А Самайн любит собирать жатву. Хоть и отмечают его теперь под именем Хэллоуин, но оборотным зельем своё нутро не поменяешь. Как бы то ни было, но преподаватели обратились в Министерство.

Прибыл он с группой и кучей канцелярских крыс. А потом вообще чуть ли не всё Министерство решило посетить Хогвартс. Тролль был изучен, но ничего, что позволило бы пролить свет на то, как он очутился внутри замка, найдено не было. По его решению, тролля приговорили к смерти. Таких животных вообще надо истреблять без всяких там бумажек и приговоров! А тело девочки пришлось собирать чарами: нельзя же в таком виде отдавать её родителям на похороны. А те вообще маглами оказались, сами ничего не могут. Несмотря на традиции, директор всё же притащил их в Хогвартс. На его памяти такого никогда не было, чтобы маглы были в Хогвартсе. И это многим не понравилось. Хотя и не сказать, что ему самому нравился директор: раздражала его манера вести себя, его независимость. Но когда тот спокойно убедил самого министра, что так надо было поступить… Это и то, что Дамблдора поразила смерть маглорождённой девочки, внушало толику уважения. Против маглорождённых инспектор ничего не имел. Но это никак не приближало к поимке виновного! А заикание на допросах того ничтожества, что называет себя преподавателем защиты от Тёмных искусств, а сам при любой возможности грохается в обморок, противно было слушать. А то, что ничтожество ловило в подземельях боггарта, а наткнулось на существо гораздо опаснее, его трусость не оправдывает. Хотя что с него взять? Молокосос ещё.

Да и министр буквально спустил это дело на тормозах, заявив через пару дней Боунс, а потом и в газете, что нет никакого тёмного мага, тролль сам пробрался в замок. Так что виновный найден и казнён, а дело можно закрывать. Но это никак не устраивало Лангарма. Впрочем, Фадж его раздражал ещё больше, чем Дамблдор. “Это не убийство, а лишь несчастный случай”, — передразнил он слова Фаджа. Это решать ему, Лангарму, а никому другому!

Поэтому инспектор повторно допрашивал преподавателей и был уверен: он знает, кто виновен. “Невиновный пока что”, — поправился мысленно. Вину определяет суд. Подозреваемый. Северус Снейп. Бывший Пожиратель. Его отмазал Дамблдор в далёком 1981 году, заявив, что тот сменил сторону и работал против Того-Кого-Нельзя-Называть. Глупый старик! Бывших Пожирателей не бывает! Снейп, похоже, сдал кого-нибудь или что-то сделал для него, вот и старикан его отмазал. Ещё и держит под боком, явно контролирует. Но как дементора не дрессируй, тот всё равно целоваться лезет. И Снейп такой же. Врёт же, что искал тролля. А рану на ноге тогда откуда он получил? Юлит всё, пытаясь скрыть свои эмоции. Эх, как жаль, что краучевские порядки отменили. Он бы эту маску сорвал бы с него, стёр и размазал. Сейчас, вот именно сейчас, надо напоить его зельем правды! Но нельзя, закон. Да и нет у него зелья, не выдают сотрудникам, только по решению суда. А ещё лучше, за неимением зелья, под Круциатусом подержать. Полминуты боли, и тот сам всё расскажет. С такими только так поступать. Иногда он скучает по временам, когда можно было всё. Это же во благо, а иначе преступники могут и выкрутиться. И сейчас как раз такой момент. Допрос в самом разгаре, вокруг его люди. Напротив сидит бледный Снейп. От Круциатуса ещё никто не умирал, а польза ого-го какая! Но нельзя, да и молодёжь новая не поймёт. Сдаст сразу той же Боунс, а в Азкабан не хочется до ужаса. Но ничего-ничего, никто не отменял словесного прессинга. Расколется как миленький.

Всё же Снейп сломался, сказав, что нужно позвать Дамблдора, якобы он, Снейп, под клятвой. Позовём, позовём. Небось врёшь про клятву, точно врёшь, как гоблин. Хочешь сказать, это Дамблдор тебе рану нанёс, а не тролль, которого ты в замок притащил?! Сейчас ты мигом отправишься в Азкабан по подозрению в убийстве, а никакой Дамблдор тебя оттуда не вытащит, понял? Молчишь? А вот и старикан пожаловал.

Хм, Дамблдор подтвердил, что Снейп не при чём. Хотя, что от того ждать? Покрывал его тогда, покрывает теперь. Хм, говорит, что рана нанесена не троллем. Ну да, на ноге явно укус, а представить, что тролль, лёжа на полу, начинает грызть кому-то ногу… Это маловероятно. Скорее, он шибанёт своей дубиной. Как ту девочку. Да и укус явно не его, зубы другие. Ричи проверил, рана от магической твари, быстро не пройдёт. Так, и кто же это? Вместо ответа его отвели на третий этаж. Мамаша Мерлина, ну и пасти! Что это за чудовище? Он не помнит такого среди живности Англии. Пушок? Какой кентавр придумал такую кличку?! И что это тут делает? Это тайна, директор? А у нас тут расследование! И давайте вернёмся в кабинет, не нравится ему, как средняя пасть на него рычит. Ничего, сейчас вызовем Боунс, найдём управу.

А Дамблдор предпочёл поговорить наедине с Боунс, у себя в кабинете. Ничего, пусть его начальница сама разбирается с судьёй Визенгамота, по должности такое положено ей, а не ему. Через час та вышла и сообщила Лангарму, что тут хранят кое-что ценное, но что именно она не может сказать по просьбе Дамблдора. И это не имеет отношения к расследованию. Снейп, со слов Дамблдора, проверял, не взломали ли защиту ценной вещи, и по своей неосторожности пострадал. И это не повод допрашивать его с зельем правды. Да чтоб тебя! А как эта псина, и это он не про Снейпа, состыкуется со школой и детьми? Приняты меры безопасности, и дети не смогут при всём желании туда пробраться? Более того Дамблдор заверил её, что меры будут удвоены? А школа, по словам Боунс, это вотчина Дамблдора, а не Министерства, поэтому держать тут это чудовище его право, если это не нарушает закон. Так, может, и тролля он тут держал? Для защиты какой-нибудь своей вещички, хоть тех же леденцов, которые небось ночью пожирает? Нет? Он отрицает это? А как мы можем быть в этом уверены? Эх, жаль нельзя допросить его с зельем правды. Верховный судья Визенгамота, мать его. Он же первый пнул Крауча, когда сына того отправили на корм к дементорам, и стал требовать отмены его поправок. Похоже, Фадж прав, расследование будет закрыто. Боунс такого же мнения, ничего выяснить не удалось и пора возвращаться к тем делам, что его ждут в Министерстве. И хотя в Пророке кипят нешуточные страсти и Скитер перемывает Дамблдору все косточки, а Малфой подкидывает под зелье дровишки, но к делу это не пришьёшь. Ну ничего, ещё недельку точно стоит в Хогвартсе походить и повынюхивать. Ещё раз допросить преподавателей, мало ли что вдруг выяснится? Да и Пожирателю надо внимание уделить особое, он точно что-то скрывает. Да и хорошо тут, детство вспоминается, да и харчи за преподавательским столом вкусные.

***

Постепенно в свои права вступил ноябрь, приближался первый матч по квиддичу в этом семестре. Слизерин против Гриффиндора!

Отголоски расследования эхом отражались в замке в виде слухов, обрастая разными фактами и вымыслами. Но пока было точно известно лишь две вещи.

Первая: Грейнджер, поссорившись с этим Уизли, отправилась страдать в туалет и поэтому там и была настигнута троллем.

Вторая: нахождение сотрудников правопорядка, хоть и было необычно для школьников, задавая необычный колорит, придавало порцию нездоровой активности преподавателям. Филч стал зверствовать, а учителя — очень строго относиться к малейшим нарушениям дисциплины. За опоздания на урок теперь можно было получить не только устный выговор, но и лишиться баллов и отправиться с Филчем искать, какие ещё щели надо заделать в замке. Однако, несмотря на трагедию, жизнь в школе постепенно налаживалась, возвращаясь в прежнее русло. Хоть и Драко частенько обещал в гостиной, потрясая свежим Пророком, что вот-вот Дамблдора выпнут с поста директора, но с каждым днём Гарри верилось в это меньше. Да и не хотелось ему такого. Разве Дамблдор виноват в случившемся? Даже если сотрудники правопорядка — а они те ещё суровые дядьки — не смогли ничего найти. Да и кто его место займёт? МакГонагалл? Говорят, она загремела после случившегося в больничное крыло. Так ли это Гарри не знал, но видел произошедшие с ней перемены. Строгости у той удвоилось. Как и морщин и седин. Слушая её сухой и безэмоциональный голос на уроках, Гарри вспоминал профессора Бинса. Хотя тот, в отличие от неё, не кидал пронзающий взгляд на учеников, который заставлял ёжиться и вспоминать о своих прегрешениях: как мнимых, так и реальных. Поэтому в обществе профессора и на уроках трансфигурации в частности стало очень неуютно.

Но другой кандидат на пост директора, а именно Северус Снейп, вызывал у Гарри ещё более неприятия, в отличие от всего факультета Слизерина, что с восторгом обсуждал перспективы, если тот станет директором. Остальные деканы, по мнению Гарри, были тоже не очень. Профессор Стебель была слишком добрая и не видела ничего, кроме своих теплиц. А маленький Флитвик был явно не серьёзным кандидатом. Поэтому Гарри с радостью переключился на тему квиддича. Первый матч в сезоне — их факультет против Гриффиндора. В гостиной теперь это стало постоянной темой обсуждения.

В день игры Гарри, позавтракав, с остальными отправился на стадион, который вскоре наполнился народом. Все с нетерпением ждали начала. И вот прогремел горн и две команды, одетые в красную и зелёную форму, вышли на поле к самому центру. И если команда Слизерина состояла только из парней, то в Гриффиндоре были три охотницы.

Матч судила мадам Трюк. Она стояла посреди поля с метлой в руке и ждала, пока к ней подойдут все игроки. Вернее, немного отставший от остальной команды ловец Гриффиндора, который шёл, махая рукой болельщикам. Гарри представил себя на поле. Вряд ли бы он был так уверен в себе. Гриффиндорцы все были с чёрными повязками — данью памяти Гермионе Грейнджер. Вот капитаны команд, Маркус Флинт и Оливер Вуд, пожали друг другу руки, хотя это больше походило на попытку сломать руку соперника. А самоуверенный ловец тем временем объяснял что-то охотницам-гриффиндоркам, активно размахивая руками. Мадам Хуч дунула в свисток, и игроки поднялись в воздух, занимая стартовые позиции. И игра началась…

— И мяч у Эндрю! Он летит прямо к воротам Гриффиндора и… чтоб тебя бладжер сбил, простите, профессор, — произнёс гриффиндорец Ли Джордан, комментатор матчей, посмотрев на МакГонагалл. — Эндрю делает рывок и… нет… гол. Слизерин вырывается вперёд!

Слизеринские трибуны взорвались аплодисментами. Малфой сидел рядом и громко восхищался игрой:

— В следующем году я тоже буду там. Охотником, скорее всего. На таких старых мётлах даже за квоффлом не угонишься, что говорить о снитче?! Но если отец купит мне Нимбус-2000 — новую скоростную модель, то можно пойти в ловцы.

Гарри вполуха слушал Малфоя и его причитания, больше погружённый в игру. Поттер очень хотел сходить на первый матч в этом сезоне и вообще в его жизни. Да и слыша восторженные отзывы об этой игре, он мечтал увидеть всё это великолепие.

Сейчас Гарри не жалел, что пришёл сюда. Игроки шустро летали по воздуху, молниеносно перекидывая мяч. И потрясающая сыгранность обоих команд тоже восхищала новоиспёченного болельщика.

— Мяч у Кэти Белл! Она стремительно проносится вперёд, точный пас Алисии Спиннет, кстати, отличная находка Оливера Вуда. В прошлом году она была лишь запасной… И снова передача Кэти! Давай, Кэти! Да-а! Гриффиндор сравнял счёт! Десять — десять!

— Мяч разыгрывает Слизерин! Капитан команды Маркус Флинт летит и… О, он прорывается к воротам Гриффиндора… он сейчас забь… нет, ловким движением его останавливает вратарь Гриффиндора Оливер Вуд, и квоффл снова у Гриффиндора… вот он у охотницы Кэти Белл, которая ловко обходит Флинта, поднимается над полем и…

— Ой… должно быть, это больно — получить бладжером по затылку… Квоффл у Слизерина… это Эдриан Пьюси мчится к воротам, но его останавливает второй бладжер… его послал Фред или Джордж Уизли — не могу точно сказать, кто из них… но в любом случае, отлично играет вышибала Гриффиндора, а квоффл снова у Джонсон. Впереди никого нет, и она пользуется моментом… Она летит… Уклоняется от приближающегося бладжера… Ворота впереди… Давай, Анджелина… Вратарь Блетчли уходит в пике… промахивается… ГРИФФИНДОР ЗАБИВАЕТ ГОЛ!

Возгласы гриффиндорцев раздались посреди холодного воздуха стадиона. От слизеринцев послышались завывания и стоны.

— Квоффл опять у Слизерина, — тараторил Ли Джордан. — Охотник Пьюси уклоняется от двух бладжеров, двух Уизли и охотницы Белл и с огромной скоростью направляется к… Погодите… Неужели это был снитч?

Толпа зарокотала, Эдриан Пьюси уронил квоффл, когда обернулся через плечо, чтобы посмотреть на золотую вспышку, которая пронеслась мимо его левого уха.

Гарри увидел его ещё раньше. Охваченный волнением, он следил, как ловец Слизерина Теренс Хиггс тоже его заметил и рванул к снитчу… Все охотники словно забыли про то, что должны были делать, просто застыв в воздухе и не отрывая взгляд от снитча и несущегося за ним слизеринца. Ловец Гриффиндора, беседующий с только что забившей гол Анджелиной, с опозданием рванул следом.

Ловцы усердно гнались за снитчем, стараясь поймать его, но облетая вокруг близнецов Уизли, гриффиндорский ловец, серьёзно отстал.

— Ещё бы, на такой метле! — где-то послышался голос Малфоя, отнюдь не сочувствующий.

Сделав ещё один рывок, Хиггс сомкнул пальцы на мячике.

— Слизерин победил!!!

Ли Джордан убитым голосом объявил в микрофон результат: сборная Слизерина победила со счетом 160:20.

Слизеринские болельщики мгновенно повскакивали со своих мест, проявляя все свои эмоции в честь одержанной победы. Гарри тоже прыгал и обнимался с остальными слизеринцами! Они победили!!! Его охватила радость, и он вопил вместе со всеми.

Через неделю играла вторая пара команд: Пуффендуй и Когтевран. А Слизерин должен играть в феврале с Когтевраном, а затем их уже ждал Пуффендуй в мае. Но, по словам заядлых болельщиков, Пуффендуй им точно не соперник, а решающий матч будет лишь с Когтевраном в феврале.

Матч Гарри очень понравился, но уж больно скоротечной оказалась игра. И более того, он один из первых увидел снитч! А это с трибуны, где обзор не такой хороший, как на поле. Хотя Слизерину и этого хватило для победы. Если бы ловец Гриффиндора не отвлекался на разговоры, то у тех были бы шансы на победу. Да и охотники у них сильные. Гарри с остальными уже спускался вниз в подземелье, но всеми мыслями был ещё на поле.

Второй матч, на который он ходил, ему понравился куда больше. Не было нужды переживать за победу своей команды, можно было просто наслаждаться игрой, которая длилась куда дольше, чем первый матч. Но счёт оказался ещё более разительным: 220:40 в пользу Когтеврана. Почти полный разгром.

***

Ближе к Рождеству Гарри заметил, как Хагрид начал носить в Хогвартс большие ели, создавая праздничное настроение. Дни проходили быстро и крайне незаметно, поэтому все учащиеся, утомлённые тяжёлой учёбой, трепетно ожидали приближающееся Рождество. Большой Зал стал ещё красивее: огромные наряженные пихты, от которых невозможно было оторвать глаз; белоснежный снег, при свете казавшийся золотистым, который падал в помещении, при этом совершенно не доставляя холода. Маленькие гномы, поющие рождественские песни, украшения, развешанные по всему замку, — повсюду чувствовался дух Рождества.

Весь факультет Слизерина уехал по домам на Рождество. Гарри же вообще не собирался возвращаться на Тисовую улицу на рождественские каникулы. И, когда Лиз, по поручению Фарли, ходила со списком учеников, которые останутся на каникулы в школе, Гарри тут же попросил внести его туда. Ещё он опасался, что его пригласит Малфой к себе. Отказывать не хотелось, но и дольше нужного находиться с хорьком желания не было. Да и ещё добровольно на все праздники. Гарри иногда хотелось, чтобы его позвал Блейз хотя бы одним глазком увидеть, как живут волшебные семьи, но тот молчал, а самому напрашиваться в гости он посчитал излишним.

Гарри проснулся в кровати, плотно задёрнутой изумрудным пологом. Рождественское настроение растворилось где-то в комнате, не оставляя ничего. Только какое-то неприятное ощущение. Поттер свесил ноги с кровати, наткнувшись на что-то.

Этим «что-то» оказались подарки, аккуратно сложенные рядом с кроватью. Признаться, мальчик никогда не получал подарков на Рождество, так что лежащие свёртки с его именем принесли приятное волнение. Радостно улыбнувшись, дрожащими руками Гарри поднял подарок, который оказался от Блейза, на котором было выцарапано: «Счастливого Рождества!».

— И тебе счастливого Рождества, Блейз, — тихо пробормотал Гарри, словно боясь, что кто-то может услышать.

Осторожно открыв подарочную упаковку, Гарри восторженно посмотрел на содержимое. Это был красивый кулон из чистого серебра. “Должно быть, стоит целое состояние”, — пронеслось в голове мальчика, когда он трогал холодную цепь. Кулон представлял собой треугольник, с перечёркнутым кругом внутри¹. Помимо поздравления, лежало письмо, написанное аккуратным почерком Забини:

Счастливого Рождества, Гарри. Спасибо тебе за подарок. Этот кулон надевай под одеждой, никому не показывая. Иначе он растеряет все свои свойства. Это оберег.

Надев на себя кулон, спрятав его под пижаму, слизеринец рассмотрел на полу ещё пару свёртков.

Следующим оказался подарок от Теодора Нотта. Книга с разными видами заклинаний.

Я знаю, как тебе нравится защита от Тёмных искусств, поэтому дарю тебе очень интересную книгу, в ней ты можешь найти много интересного. С Рождеством. Теодор Нотт.

Кстати, спасибо за эти шоколадки, или как их называют. Никогда не ел ничего подобного².

Гарри улыбнулся. Книга быладостаточно толстой и делилась на боевую и защитную магию. А также в подарок шла закладка, меняющая цвет. Открыв оглавление, Гарри с немым выражением лица уставился на страницы. Сотни, нет, даже тысячи заклинаний!

Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тётя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе: более щедрый подарок придумать было сложно. Гарри, с усмешкой оторвав монету, швырнул бумагу в мусорку. Девочки подарили ему шоколад, а в свёртке от Дэвис оказалась книга “Взлёт и падение Тёмных искусств”. Малфой тоже отдарился шоколадом. Тема рождества и подарков уже обсуждалась не один день в гостиной. Гарри, который ни разу никому не дарил подарки, а тем более не получал, чувствовал себя чужим на этом обсуждении. И каково же было удивление, когда у него поинтересовались, что бы он хотел получить на Рождество. Хорошо, он хоть успел спрятать своё изумление. Призрак того, что все узнают о годах унижения перед Дурслями, снова замаячил перед ним. Нет, не теперь, когда он начал немного понимать правила жизни среди слизеринцев. Признавшись Блейзу, что не очень разбирается в магических подарках, он попросил его рассказать о волшебных традициях на этот счёт. Как оказалось, подарок принято дарить тем, с кем близко общаешься и хорошо знаком. То есть ему достанутся подарки как минимум от всех первокурсников Слизерина! Ему! И в ответ он тоже должен что-то подарить. Причём считается, что ты попал впросак, если ты кому-то подарил подарок, а тот тебе нет. Так он указывает на то, что ты недостоин его внимания. И ещё принято что-то дарить за услуги. Например, у старосты всегда целая куча подарков. Если не знаешь, что подарить, то всегда универсален шоколад. Также Гарри узнал, что он может через сову отправить заказ в Хогсмид, в магазин Сладкое Королевство с деньгами и списком покупок. Только за раз сову лучше много не нагружать.

Переодевшись в обычную одежду, Гарри поднялся в Большой Зал. Тут царила просто волшебная атмосфера. Огромные наряженные ели, переливающиеся разными огнями; падающий снег, конечно же, зачарованный. За учительским столом так и веяло Рождественским настроением: Дамблдор сменил свою шляпу на шапку Санты, а Снейпу предлагал дёрнуть хлопушку. Его мантия со звёздами была не менее чудной, чем его шляпа. Она была красная, и казалось, что это не Альбус Дамблдор, великий маг и тот, кого Волан-де-Морт всегда боялся, а Санта Клаус с мешком подарков для детей.

Хагрид без устали подливал себе вина и становился всё краснее и краснее, контрастируя с немного бледным и мрачным лицом профессора МакГонагалл. По прошествии более двух месяцев история с Грейнджер сгладилась, забылась в памяти школьников. Министерские сотрудники уже давно закрыли дело, в Пророке эта тема была похоронена под грудой других. Новые заботы вытеснили и память о той девочке, и всё остальное. Но влияние этого события всё ещё испытывалось. В частности практически все родители попросили своих детей провести Рождество с ними. Поэтому в Большом Зале сидело меньше дюжины школьников.

Гарри сел за стол Когтеврана, где сидели все ученики, которые всё же остались на Рождество в школе. Ученики из других факультетов, которых было мало, сели за один общий стол. Трудно было сказать, кого из студентов было больше. Хотя из гриффиндорцев сидели всего лишь четверо Уизли: близнецы, его бывший друг и староста Перси. Рон Уизли, наверное, единственный, кто помнит и переживает по поводу смерти Грейнджер. Возможно, ему стыдно за свои последние слова, адресованные ей. Да и то, что из-за их ссоры Рон невольно стал причиной смерти девочки, грузом лежало у рыжего на сердце. Но Уизли никто не винил. Даже Малфой не стал проходиться по этому поводу. Хорёк вообще старался не вспоминать про смерть гриффиндорки и тот день, лишь упоминая в контексте того, что отец вот-вот скинет директора. Хотя его отец, если судить по тем газетам, что листал Гарри, употреблял более осторожные фразы, обтекаемо намекая на то, что руководство школы не справляется и необходимы изменения.

Рядом с Поттером сел когтевранец, имя которого Гарри не мог припомнить, и наложил себе овсянку с клубникой. Гарри последовал его примеру, особо не прислушиваясь, что говорят ученики. В основном это были незнакомые школьники старших курсов.

— Э-э-э, Гарри, — кто-то робко и неуверенно позвал слизеринца. Им оказался тот самый когтевранец. — Счастливого Рождества.

— И тебе счастливого Рождества, э-э-э… — Гарри замялся, не зная имени этого студента, лишь по галстуку определив, что тот учится на Когтевране.

— Терри Бут, — заметив смятение однокурсника, подсказал мальчик с каштановыми волосами, протягивая руку для рукопожатия. Имя Терри ничего Гарри не говорило, однако Бут был рад подружиться с Гарри Поттером.

Немного подождав, Поттер всё же ответил на рукопожатие, отметив с лёгким сомнением, что Терри сделал это из-за его известности.

О чём могут говорить когтевранец и слизеринец? Мало о чём. Но Бут оказался умным не по годам собеседником, который мог поддержать почти что любой разговор, знал, что и когда нужно сказать. Терри неплохо разбирался в маглах и их науках, что было редкостью.

После рождественского пира руки Гарри были завалены подарками, вот только белые мыши куда-то делись. Хотя Поттер догадывался, что они станут праздничным ужином миссис Норрис. Гарри медленно вышел из Большого Зала в сопровождении Терри Бута. Тот, вновь пожелав слизеринцу счастливого Рождества, накинул на себя тёплую мантию и выбежал на улицу, где Хагрид устраивал катание на санях по Чёрному озеру.

Гарри по привычке запер на ключ дверь. Но со временем Поттер забеспокоился. Существует заклинание «Alohomora», которое отпирает закрытую дверь. Правда, это заклинание является не очень сложным, но и открыть можно не все двери.

Поттер залез с ногами на кровать, садясь по-турецки и открывая книгу. В оглавлении он искал то, что может хорошо закрыть дверь. «Colloportus» — заклинание, запечатывающее дверь. Гарри сомневался, что получится наложить запечатывающее заклинание. Да, он неплохо умел колдовать, мог поднять перо, открыть дверь, наколдовать свет и даже создать воду. Но делал это чуть с лучшим успехом, чем Невилл на зельеварении. Ему понравилось, что в книге были подробные описание и инструкция использования этих заклинаний. Еще Гарри решил попробовать изучить «Protego». Защитные чары, на случай, если кто-то решит его атаковать. Оставалась одна небольшая проблема. Не было того, на чём можно отработать заклинания.

Каникулы после Рождества пролетели быстро. За это время Поттер научился запечатывать дверь. Не с первой попытки, конечно, и даже не с десятой. Сейчас слизеринец тоже не был уверен, что заклинание работает как надо, но теперь у него не получалось открыть дверь магией, только его ключом. Однако, решив, что ещё будет практиковаться в свободное время, он выдохнул. Постепенно начали приезжать отдохнувшие ученики.

Начался новый семестр.

Комментарий к Christmas

¹ Знак Даров Смерти, но для Забини Блейза — скорее всего, лишь знак Гриндевальда.

² В мире магов, как мы знаем, много сладостей, но они отличаются от наших. Так что не думаю, что Нотт пробовал наши шоколадки комунарка или спартак? :)

========== New semester ==========

Каникулы закончились, и начался новый семестр, принёсший с собой февральские морозы. Ученики втягивались в учёбу весьма неохотно, засиживаясь допоздна в библиотеке и гостиных.

Для Гарри семестр означал лишь очередные домашние задания, а также попытки скрыть свою жизнь у маглов от однокурсников, которые начали обсуждать планы на лето, хотя до того было ещё далеко.

Гарри очень хотел провести каникулы в магической семье, но не в такой, где нужно вести себя идеально, хотя даже такая компания была бы лучше, чем лето у Дурслей.

Однажды Гарри проснулся посреди ночи от шума у его двери. Сев в кровати, он потряс головой, пытаясь прогнать остатки сна. Кто-то пытался проникнуть в его спальню. Но запирающее заклятие оказалось не под силу обычной “Алохоморе” и теперь голоса совещались о том, что же делать. Гарри надел очки. Сердце бухало где-то у горла. Схватив палочку с тумбочки, он направил её на дверь. Это Малфой с Крэббом? Непонятно. Пошептавшись, обладатели голосов начали удаляться. Гарри метнулся к двери и замер сбоку от неё, изо всех сил прислушиваясь. Скрипнула лестница. Кто-то поднимался по ней вверх. Значит, это не с его курса: у первоклассников спальни находятся на этом этаже. Что они хотели? Точно ушли? Гарри ещё с пару минут размышлял открыть ли дверь и посмотреть, кто это был, но осторожность взяла своё. Хорошо, что он изучил Коллопортус — трудное, но полезнейшее заклинание. Но кто же это был? А вдруг они вернутся? Гарри схватил стул и притащил его к двери. Если кто-то взломает его дверь, то наткнётся на стул. А он уж этим взломщикам задаст! Хотя сейчас ему, стоящему в темной комнате и нервно сжимающему палочку, набор изученных заклинаний показался откровенно жалким. Чем из этого можно противостоять тем же старшекурсникам? Вдруг это были парни с седьмого курса?

Подождав для верности пару минут и начав уже замерзать в одной пижаме, Гарри отправился обратно в кровать. Кто бы то ни был, они уже ушли, а завтра с утра вставать. Он забылся тревожным сном.

Проснувшись утром и увидев свой стул у двери, он вспомнил события ночи. Теперь всё это казалось таким нелепым. Может, это ему приснилось? Хмыкнув, Гарри встал, надел очки и, вооружившись палочкой, повернулся к двери. Тихо. Он аккуратно отодвинул стул, засунул ключ в замок, повернул и приоткрыл дверь. Никого нет. Что они тут делали? Пытались взломать его чары? Или навесили проклятие на выход? Надо проверить.

— Фините, — вполголоса произнёс Гарри, взмахнув палочкой. У пола что-то сверкнуло, и он отшатнулся от двери. Теперь никаких сомнений: заклятие было. Гарри нервно проглотил слюну и оглядел пустой коридор и пролёт винтовой лестницы. Что за чары навесили тут? Он их отменил? Для верности ещё раз наколдовав отменяющие чары и ничего не увидев, он закрыл дверь и отправился одеваться. Из раздумий его вывела хлопнувшая дверь. Гарри рванул к своей и, распахнув ее, увидел Гойла в коридоре. Мысль, как проверить, сняты ли чары, сама собой пришла ему в голову.

— Эй, Гойл. Привет, — окликнул он крепыша. Тот с недоумением обернулся. Гарри уже давно заметил, что оба друга хорька не блистали умом. Сейчас пришла пора этим воспользоваться. — Иди-ка сюда.

Поманив его, Гарри скрылся в комнате. Послышались шаги, и в проёме двери появился Гойл. Гарри с напряжением наблюдал за тем, как тот переступил порог и остановился на середине комнаты, выжидающе глядя на Гарри. Ничего не произошло. Чары сняты? Или они сработают только на выходящего из комнаты человека, а на зашедшем внутрь Гойле нет? Что сказать ожидающему слизеринцу? А зачем ему что-то объяснять?

— Ну, всё, я готов. Спасибо, что подождал. Пошли на завтрак, что стоишь?!

Гарри подождал, пока Гойл первым выйдет из комнаты, и лишь потом отправился следом. Ничего. Значит, чары обезврежены. Он с удовлетворением закрыл дверь и запечатал магией.

За столом Гарри напряженно думал, кто же пытался проникнуть к нему, а потом ещё проклял выход. По лицам сидящих рядом слизеринцев ничего нельзя было понять. Никто не выражал удивление тому, что Гарри сидит целый и здоровый за завтраком. Надо быть внимательнее и осторожнее. Его не трогают только потому, что думают, что он сильный тёмный маг, который сокрушил самого Волан-де-Морта. И ведь он вчера ночью это подтвердил! Гарри не позволил самодовольной улыбке отразиться у него на лице, со спокойным видом поглощая пищу. Нет, конечно, он не тёмный маг, чары были хоть и сложными для него, но не содержали ничего зловещего, да и взяты были из обычной школьной книги. Важно другое: его Коллопортус не смогли снять, и он смог им защитить себя от вторжения. Выходит, он не зря беспокоился, переживал и изучал все эти чары!

Но… На Слизерине небезопасно. Вдруг он с дрожью вспомнил Гермиону Грейнджер, её тело в гробу и рыдающих родителей. Нет, не в Слизерине небезопасно, а во всём Хогвартсе! Что если пойти и рассказать преподавателям? Да нет. Кому рассказать? Снейпу? Тот явно к нему относится с отвращением: каждый урок зельеварения тому доказательство. Да и что он скажет? Он по голосу не узнал никого. Остальные преподаватели отправят к его декану. Бесполезно. А если узнают слизеринцы, то он прослыт ябедой и, что хуже, слабаком… И трусом. Нет, здесь нужно полагаться только на себя. И на всякий случай не ходить в одиночку.

После того случая Гарри каждый раз проверял отменяющим заклинанием, не наложили ли что-то нехорошее у него под дверью, а саму дверь запирал магией, дополнительно прижимая её стулом. Но пока больше ночных диверсий не было. Свободное от домашних заданий и уроков время Гарри проводил, закрывшись в своей комнате, изучая подаренную книгу на Рождество. За месяц Поттер узнал многое о боевой и защитной магии, и ему стало казаться, что он знает её лучше, чем сам профессор Квиррелл.

Тем временем на носу был решающий матч с Когтевраном. Маркус Флинт рьяно готовился к соревнованию, что вызывало бурные обсуждения в гостиной. В частности оказалось, что поражение гриффиндорцев заставило Вуда — капитана команды красно-золотых — с удвоенной силой заняться тренировками. Что вызвало недовольство других сборных, так как поле для тренировки всегда было занято. Но победа во втором матче для Вуда, очевидно, стала идеей фикс. В случае проигрыша команда утрачивала малейшие шансы на Кубок. Поэтому гриффиндорцы тренировались как проклятые в любую погоду.

Но в любом случае первыми в новом году играли команды Слизерин и Когтевран. Матч состоялся в конце февраля. И последние показали себя достойными соперниками. После того, как команда с гербом вороны дважды забила гол — первый, принадлежавший Роджеру Дэвису, и второй, забитый с помощью его голевой передачи, — игра стала куда жестче. Особенно неиствовал Флинт, стремясь во что бы то ни было добраться до колец противника. И через пару минут ему это удалось. Перехитрив вратаря, он пробросил в центральное кольцо.

Слизерин взорвался победными криками. Остальные болельщики ответили возмущённым гулом. Гриффиндор и Пуффендуй болели за Когтевран. Первым было важно, чтобы Когтевран победил, ведь тогда у них были шансы получить кубок. Но почему пуффендуйцы болели за когтевранцев, Гарри не знал.

— Слизерин забивает! — вещал Джордан. — Но счёт 20-10 в пользу Когтеврана! Давай, Когтевран, соберись!

Гудение слизеринцев заглушили слова комментатора. Гарри со злостью подумал, что несправедлива такая явная поддержка одной из команд. Разве это честно? Да и то, что постоянно матчи комментирует этот гриффиндорец… Других не нашлось? Лучше вообще без комментатора играть, чем с таким.

Тем временем игра сравнялась. Слизеринцы опомнились, или первый гол придал им силы, но превосходство воронов, которое у них было в начале игры, сошло на нет. Голы шли один за другим, но никто не мог добиться ощутимого разрыва в очках. Крайне важным было то, кто поймает снитч. И за ловцами следили сотни глаз.

— Почему Хиггс не ловит снитч?! Я бы уже поймал и закончил матч! Если мы проиграем, то только из-за него. Я обязательно буду ловцом в следующем году, я играю намного лучше Хиггса, — нервно говорил Малфой. — Кстати, наверное, вы уже знаете, что скоро в продажу поступит новая метла Нимбус-2001. Отец мне точно купит её, а то Комета уже порядком надоела.

— Я бы тоже хотел попробоваться на место ловца, — сказал Гарри. — Надеюсь, что Хиггс поймает снитч. А ты видел золотой мяч на поле?

— Что? Нет, с трибуны не увидеть. А вот в воздухе я бы уже увидел и поймал бы его. У тебя же нет метлы, Поттер. Ты проиграешь мне, — уверенно заявил Малфой.

— Метлу можно купить, — парировал Гарри, наблюдая, как Флинт довольно-таки грубо выхватывает квоффл у охотника Когтеврана, пока тот дезориентирован ударом бланджера. — Правда, я ещё не решил, какую метлу покупать. Говоришь, что Нимбус-2001 хорош?

Малфой гневно засопел.

— Что это? Неужели ловец Слизерина увидел снитч? — внезапно завопил Джордан.

Гарри впился взглядом в Хиггса, который на полной скорости мчался к кольцам Когтеврана. Сердце Гарри сделало кульбит. Снитч! Там блестел снитч! Все болельщики Слизерина заголосили, поддерживая своего ловца. А Гарри буквально всеми мыслями был на его месте, разгоняясь вместе с Хиггсом и хватая снитч! Необычное воодушевление царило у него в душе.

— Снитч поймал Теренс Хиггс! И Слизерин побеждает… — голос комментатора заглушили вопли слизеринцев. Первокурсники начали обниматься и хлопать друг друга. Гарри радостно обнялся с Забини, потом даже с противным хорьком. Радость победы затмила всё. И, выходя с поля следом за командой Слизерина, они все радостно шумели. Теперь они фавориты в борьбе за Кубок. Гарри чувствовал необычайный душевный подъём и торжество. Его ждало празднование в гостиной у тёплого камина в удобных креслах.

Празднование растянулось на всю неделю. Все так радовались, будто они уже выиграли Кубок. В один из таких дней Гарри вышел из библиотеки. В гостиной было шумно, а домашние задания сами себя не сделают, поэтому он и остальные слизеринцы предпочитали заниматься в библиотеке, где особо не пошумишь. В коридоре он заметил Малфоя, который сделал эссе быстрее Гарри и вышел чуть раньше, и Долгопупса. Удивившись такой странной компании, Гарри направился туда. Тем временем хорёк достал палочку и взмахнул ею в сторону Долгопупса. У того лицо разом побледнело, и он попытался отпрыгнуть, но вместо этого ноги мальчика разом склеились и он упал. Малфой расхохотался. Гарри подошёл к ним.

— Что происходит? — спросил он, глядя, как Долгопупс пытается встать на ноги, цепляясь руками за стену. Ноги у него были склеены вместе, и нормально подняться он не мог. Это было… Смешно?

— Да вот, искал, на ком можно потренироваться в заклятиях, — радостно затараторил Малфой со сверкающими глазами. — Долгопупс любезно предложил свои услуги. Думаю, какое же ещё заклинание применить на нём. Попробуешь, Поттер?

Долгопупс с ужасом посмотрел на Гарри и пустился наутёк. Вернее попытался пуститься. Так как нормально бежать он не мог, то снова упал, затем нелепо вскочил. И уже начал прыгать, стремясь удрать от слизеринцев. Малфой опять зашёлся смехом. Глядя на смешно прыгающего Долгопупса, Гарри сам не удержался от смеха. Мысль о контрзаклятии — Финита — улетучилась. Драко же тем временем уже от смеха сполз на пол и почти рыдал. Что тоже добавило веселья Поттеру. Вдвоём всегда веселей смеяться, чем одному. И, возвращаясь уже вместе в гостиную, они со смехом обсуждали неудачника Долгопупса, который, наверное, до самой башни Гриффиндора прыгал.

Следующий матч Пуффендуя и Гриффиндора Гарри отправился смотреть с приподнятым настроением. Свежий воздух, квиддич. Что может быть лучше? Никакой скучной библиотеки, где приходилось часто сидеть после уроков. Подробности матча мало запомнились Гарри. Гриффиндор, словно паровой каток, буквально снёс Пуффендуй. Поражение в матче со Слизерином и бесконечные тренировки Вуда, о которых слышал даже Гарри, дали сильную мотивацию красным игрокам отыграться. И они свой шанс не упустили. Охотницы, одна за другой, выходили на расстояние броска и забивали, близнецы бешено отбивали бладжеры, не давая возможности охотникам Пуффендуя на контратаку, а Вуд парировал единичные случаи. Точку мучений Пуффендуя поставил ловец команды красных, Маклагген, поймав снитч.

***

Преподаватели, тем временем буквально завалили учеников домашними заданиями, и потому пасхальные каникулы, по сравнению с рождественскими, оказались совсем невеселыми. Однажды Гарри, проводивший много времени в библиотеке, увидел лесника Хагрида, который, на памяти мальчика, тут ни разу не появлялся. Лесник был в шубе из кротового меха и что-то искал у стеллажей. Затем, взяв книгу, отправился к выходу, минуя мадам Пинс. Гарри пристально наблюдал за ним. Лесник украл книгу? Он ведь не выписывал её у мадам Пинс. Или нет? Непонятно. Гарри огляделся. В библиотеке было почти пусто, компанию ему составляла лишь Трэйси, которая что-то писала сейчас в тетради. Другие девочки уже сделали домашнюю работу. Малфой и остальные предпочитали заниматься в гостиной по книгам, что были на руках, а не подниматься из подземелий ради библиотечных. Поднявшись из-за стола, он пошёл смотреть, в какой секции был лесник. «Разновидности драконов, обитающих в Великобритании и Северной Ирландии», «Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища»… Лесник определённо искал информацию про драконов. Гарри вспомнился их разговор летом, пока они шли на железнодорожную станцию.

“Хотел бы я иметь дракона. Всегда хотел… ещё когда маленьким совсем был.”

Тогда это поразило Гарри. Неужели лесник смог раздобыть дракона? Вот бы на него посмотреть! Даже жалко, что они с Хагридом не общаются. Интересно, а в Британии есть драконы? Вряд ли. Он перевёл взгляд на полки с книгами о драконах. О них стоит почитать, тем более домашнее задание он почти доделал и оно жутко надоело.

Через час рассматривая изображение валлийского зелёного дракона — самого распространённого дракона в Британии, Гарри с облегчением думал, как же хорошо, что он не сунулся с этими вопросами к своим одноклассникам. Как оказалось, разведение драконов было запрещено Конвенцией магов давным-давно и это всем известно. А задай он кому-нибудь такой вопрос, то лишь бы опозорился! Чертовы Дурсли, из-за них он ничего не знает о волшебном мире!

Также драконы очень опасны, опаснее тролля и больше его по размерам. И неразумны. Зато их кожа, части тела очень дорогие и применяются во многих областях.

А из-за умения летать и дышать огнём драконы являются одними из самых опасных и трудно скрываемых от маглов магических существ. Поэтому их содержат в Заповеднике Валлийских зелёных драконов где-то в горах Уэльса.

Печень, когти, рог дракона и скорлупа его яиц имеют большое применение в зельеварении. Также существует целых двенадцать способов применения крови дракона, которые открыл Альбус Дамблдор. У многих драконов ядовитые клыки, а их кожа обладает защитными свойствами.

“Значит, разведение драконов запрещено и лесник нарушает закон”, — подытожил Гарри. Какое наказание было за это положено, он не знал, но вряд ли за таких чудищ лесника погладят по голове. Могут посадить в Азкабан — тюрьму волшебников, про которую он узнал у мадам Пинс. По её словам, тюрьму охраняют ужасные существа — дементоры, но про них он пока не читал. Он перевёл взгляд на разложенные книги, а затем решительно поднялся, сложил их кучкой и понёс обратно на стеллажи. Дракон — это проблема лесника, а не его. Ему ещё эссе дописывать по зельям.

Сомнения Гарри насчёт дракона решились через несколько недель. Во время завтрака по столу Слизерина прошёл слух, что лесник напился и сжёг свою жалкую хибару, которую он называет домом. Гарри с трудом дождался окончания завтрака и направился на улицу. От обуглившегося, сгоревшего дома Хагрида шёл дым. Приглядевшись, Гарри увидел силуэт лесника, который что-то разбирал на руинах дома. Значит, он правильно понял про дракона? Всё-таки у него тот был… И чудовище спалило тому хижину. Странно, что сам лесник не пострадал. Успел убежать? И самое главное — где дракон? Гарри перевёл взгляд на тёмные кроны деревьев Запретного леса, что виднелись позади остатков дома великана. Неужели дракон сбежал туда?

— Что собрались? Всем вернуться в замок!

Таких любопытных, как он, оказалось много, и профессор МакГонагалл гневно сверкала глазами на учеников, требуя вернуться в замок. Гарри не нужно было повторять дважды, и он быстро зашёл в тёплый замок. Своим однокурсникам он так и не стал рассказывать про причину пожара. Это не его дело, хоть и держать дракона незаконно. Интересно, директор знает? Если да, то лесника могут упечь в Азкабан.

========== Conversation ==========

Комментарий к Conversation

Глава очень большой получилась. Приятного чтения.

В следующие дни Гарри по возможности наблюдал за лесником. Тот ходил как в воду опущенный, несмотря на то, что его дом уже вечером стоял как новенький: профессора постарались. Гарри сам не знал, зачем нужно было, но любопытство словно сжигало его, коря за упущенную возможность посмотреть на живого дракона. В один из таких погожих дней Гарри сидел на улице, бездумно глядя на гладкую поверхность озёра. Где-то вдали хлопнула дверь. Он очнулся от своих дум и огляделся. Лесник с мрачным видом шёл от своей хижины в сторону замка. Сонливость как рукой смахнуло. Быстро собрав свои вещи и засунув в сумку, он пошёл за ним. Лесник зашёл в замок, и Гарри шёл следом за ним по коридорам, пытаясь выглядеть естественным и незаметным. Уж больно нечастым гостем тут был Хагрид, иногда даже пропуская обеды и завтраки в Большом Зале. Тем временем лесник дошёл до каменной горгульи в конце одного из коридоров и, остановившись, что-то сказал ей. Гарри, аккуратно выглядывая из-за угла, с изумлением наблюдал, как горгулья отошла в сторону, открывая вид на винтовую лестницу. Лесник, громко издав печальный вздох, шагнул на лестницу, и та начала вращаться, поднимая великана наверх. Гарри, не помня себя, рванул вслед за ним. Тут лесник спрятал дракона? Сердце бешено стучало в груди, но страха не было: ничего ему лесник не сделает; если там дракон, то именно ему, Хагриду, придётся оправдываться. Вступив на вращающуюся лестницу, он тоже начал подниматься вверх. Вдруг раздался стук и голос лесника:

— Профессор Дамблдор, можно?

— Да. Добрый вечер, Хагрид.

“Это кабинет директора”, — с ужасом понял Гарри. И сейчас его вынесет лестницей прямо к нему и они поймут, что он шпионил! Развернувшись, он рванул по лестнице вниз. Бежать вниз, по ступенькам, что скользили вверх, и пытаться не шуметь — очень сложно. Хорошо ещё, что лестница вращалась не очень быстро. Хотя, несмотря на это, в конце спуска у Гарри всё равно сбилось дыхание. Но выход перекрывала горгулья, что вернулась на своё место. Гарри непослушными, слегка дрожащими пальцами ощупал у той каменную спину, а затем попытался сдвинуть её, чтобы освободить проход, но тщетно. Поттер вытащил палочку и прошептал:

«Alohomora».

Горгулья не сдвинулась.

Внезапно лестница остановилась и сверху послышался голос Дамблдора и ещё один, но его Гарри различить не смог, он был тихий, с перерывами на всхлипы, да такие, что порой казалось, будто где-то завыла сирена.

Гарри не был любителем подслушивать чужие разговоры, но, когда в разговоре речь зашла о драконе, любопытство взяло верх и он поднялся на пару ступенек вверх.

— Господин директор, ещё раз спасибо вам, что смогли это, как его, замять дело, не привлекая министерство, — голос принадлежал Хагриду. — И спасибо за то, что нашли малыша. И за то, что поправили мой дом, сэр.

— Хагрид! — спокойный голос Дамблдора нарушил воцарившуюся тишину. — Хватит благодарностей. Будь добр, не заводи опасных существ. Ты ведь знаешь, чем могло бы всё обернуться. Тем более ты получил это яйцо от незнакомца, — воцарилось недолгое молчание. — Хогвартс стал небезопасным местом, поэтому я надеюсь на твоё понимание. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы найти твоего дракона в Запретном лесу. И мне не хотелось бы снова оставлять замок из-за таких ситуаций. Ладно, закончим на этом. До свидания.

— Да, сэр. Ещё раз спасибо, сэр, — прогромыхал лесник.

Сверху распахнулась дверь, и Гарри в отчаянии посмотрел на горгулью. Он в западне и не знает, как открыть проход. Внезапно та отошла в сторону, и Гарри, не удержав равновесие, вывалился наружу. Шаги лесника раздавались всё ближе, и Гарри рванул к доспехам, стоящим в коридоре, чтобы спрятаться за ними. Там было много пыли, паутины и пауков. Один из них, большой, мохнатый и чёрный, жутко перебирающий лапами и глазеющий на незванного гостя своими многочисленными глазами, спустился на плечо Гарри и медленно пополз в сторону тёплой человеческой плоти, оставляя на школьной мантии едва заметную то ли паутину, то ли слизь… В любом случае, паук был не настроен на душевную встречу.

Гарри привык к паукам, однако таких больших ему не доводилось видеть в чулане, возможно, лишь в зоопарке, где Дадли упал в вольер со змеёй. Но они все были за стёклами и не могли укусить. Гарри тряхнул плечом в надежде скинуть паука, но тщетно. Поттер мог поклясться, что слышал шипение паука. Попытка стряхнуть с себя паукообразное нечто ни к чему не привела, лишь ещё больше разозлила опасное существо и оно быстрее начало передвигаться к открытой шее. Не ожидавший такого Гарри резко дёрнулся, что привело к падению доспехов.

Лесник уже давно прошёл мимо и не услышал грохота. Паук, ставший причиной падения доспехов и почти его раскрытия, оказался на полу, отчего мальчик попятился назад. Членистоногое было зло за то, что ребёнок не только бессовестно вторгся в его владения, но и посмел разрушить его. Мальчик облегченно перевёл дыхание, когда паук не стал ему вредить, а лишь развернулся на своих многочисленных лапах и убежал туда, куда недавно пошёл Хагрид.

— А, Гарри, — вдруг послышался голос Дамблдора, и слизеринец начал догадываться, почему паук не решился напасть. Видимо, даже такие существа боялись и уважали Дамблдора, а может, он просто испугался его внезапного появления, хотя по позе директора, он стоял здесь уже как минимум минуту.

— Зайдёшь на чай?

Поттер вышел из своего укрытия. Директор стоял у лестницы и пытливо смотрел на него.

— Простите, профессор. Я не хотел.

— Проникнуть в мой кабинет? Любопытство — не порок, Гарри, но порой стоит держать его в узде. Проходи.

Директор отодвинулся, приглашая Гарри ступить первым на лестницу. Гарри вновь вступил на ступеньку и поднялся наверх, в кабинет директора. Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены были увешаны портретами прежних директоров, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре стоял громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потёртая Волшебная шляпа. Директор куда-то исчез, но вскоре вернулся с двумя чашками ароматного чая.

— Угощайся, Гарри, — предложил Дамблдор, усаживаясь в кресло. — Как тебе на факультете?

На мгновение Поттер замер. У него никогда не интересовались, нравится или нет в Слизерине. Все просто решили, что так и должно быть, а прежние друзья отвернулись от него. К такому вопросу мальчик не был готов. К чему угодно, но не к этому! Однако директор молчал, не торопя.

— Хорошо, сэр. Сначала было непросто, но я привык, — Гарри задумался. Он ведь хотел попасть на Гриффиндор, и этот вопрос о распределении не давал ему покоя — особенно сейчас, в кабинете директора, рядом с распределяющей шляпой. Помолчав, слизеринец всё же задал вопрос:

— Директор, я хотел… Хотел спросить, а почему…

— Шляпа отправила тебя на Слизерин? — закончил мысль за первокурсника Дамблдор и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Почему бы тебе не спросить это у самой Шляпы?

Гарри поставил пустую чашку на стол и под одобряющий взгляд Дамблдора подошёл к полке. Ноги стали ватными, как при распределении.

— Мистер Поттер, — ворчливым голосом произнесла Шляпа.

— Здравствуйте.

— Ты что-то хотел узнать? — очевидно, Шляпа знала ответ на заданный вопрос.

— Да. Я хотел спросить, почему вы отправили меня на Слизерин?

— Да… С твоим распределением было не так просто. Но я вижу твоё будущее, все твои задатки и таланты. Ты добьёшься огромных высот на Слизерине.

— А другие факультеты? Я хотел на Гриффиндор поступить.

— Да. Поступи на Гриффиндор, у тебя появились бы искренние друзья. Но я вижу, что именно на Слизерине ты достигнешь величия, — Шляпа притихла, давая осмыслить информацию. — Ты сам это поймёшь.

И Шляпа замолчала, перестав двигаться. Гарри отошёл к столу. Шляпа считала, что ему здесь будет лучше! Как же! Успехи! Поттер почувствовал жуткую злость и огромное желание кричать. Но годы у Дурслей помогли сохранять невозмутимый вид и сдерживаться. Особенно находясь в кабинете директора.

— О, Гарри, присаживайся, — любезно предложил Дамблдор, наливая ещё чая. — Стало быть, у тебя есть вопросы?

— Сэр. Что имела в виду шляпа? — осторожно спросил юный Поттер. Почему-то Альбус внушал доверие и был отличным слушателем, а перед ним, слизеринский девиз — «Я сам» — просто отпадал, когда мальчик смотрел в голубые глаза, полные мудрости.

— Думаю, ты и сам это понял, Гарри. Она выразилась совершенно ясно. Но запомни, что цель не всегда оправдывает средства. И лишь для тёмного волшебника все средства хороши для достижения его цели. А не испытывая сомнений, не испытывая сострадания к ближним…

— Но я не хочу становиться тёмным волшебником! — Гарри перебил директора, но тот лишь покачал головой.

— Никто не может тебя заставить стать тёмным волшебником. Это лишь твой выбор, — директор улыбнулся. — Со Слизерина выпускались много хороших волшебников и ведьм, которые не приняли сторону Волан-де-Морта. Гораций Слизнорт, к примеру. Преподавал зельеварение и был деканом Слизерина до профессора Снейпа, — произнёс Дамблдор.

— Да, профессор. Я ещё слышал, что сам Мерлин обучался на Слизерине.

Дамблдор нахмурился.

— Это так, но тут не чем гордиться. Ты ведь читал о его жизни? Нет? Мерлину было предсказано, что один из детей, рождённых в мае, погубит его верного друга — короля Артура. И тогда Мерлин собрал всех детей, рождённых в мае, и отправил на сломанном корабле в море. На верную смерть. Никто из них не выжил. Хотя ходили разные слухи и теории, но факт в том, что король Артур всё равно погиб, Мерлин не учёл одной детали. Но об этом вам будут рассказывать на истории магии. Это как раз то, о чем я говорил тебе раньше. Никакая цель не может оправдать такие чудовищные средства.

Воцарилась тишина. Гарри поднес к губам чашку горячего чая и отпил. Чай оказался с мёдом.

— Профессор, можно задать вопрос? — Гарри было страшно, судя по событиям одной из ночей, когда к нему пытались вломиться в дверь.

— Ты уже его задал. Но ничего, задавай ещё. Я отвечу на всё, что смогу.

— Одной ночью кто-то пытался проникнуть в мою комнату. Я обычно запираю её чарами Colloportus. А кто-то пытался её открыть. Это не с моего курса. Кто-то старше.

— Colloportus. Хорошое заклинание, — протянул Дамблдор. — Необычно мощное для первокурсника. Я не знаю, кто это был. Но не забывай закрывать дверь на ночь. Возможно, он желает навредить тебе. Кто бы это ни был, но чары Colloportus не открыть обычным заклинанием, а Bombarda использовать в Хогвартсе — себе дороже. Сработают охранные чары. Так что ты в безопасности. Но я поговорю насчёт этого с профессором Снейпом и он проведёт расследование.

— Сэр, не нужно! Я не хотел бы, чтобы об этом кто-нибудь узнал.

— Как скажешь, Гарри. Никто не узнает, обещаю тебе, я предупрежу об этом профессора Снейпа. Но я хочу, чтобы ты не пытался решить свои проблемы в одиночку, а в случае чего обращался к профессорам. Я хочу попросить тебя, Гарри, — после длительного молчания произнёс директор. — Выбери правильную дорогу и не угаси в своей душе свет. Многие волшебники сошли с пути как раз ложным учением. Ты не такой.

— Как я узнаю, какая дорога правильная, профессор?

— Сердце подскажет.

Дамблдор помолчал, затем вытащил свёрток из ящика стола.

—Я хотел бы отдать тебе это, — директор обратил свой взор на Гарри. — Когда-то твой отец оставил мантию-невидимку мне. Полезная вещь… Твой отец в основном использовал её для того, чтобы тайком пробираться на кухню в поисках еды. Это было, когда он учился в Хогвартсе.

Он протянул её Гарри.

— В это тревожное время пусть она будет у тебя. Она твоя по праву, но, прошу тебя, используй её с умом.

— Спасибо, сэр! — Гарри с трепетом взял свёрток.

— И последнее на сегодня. Я надеюсь, ты сохранишь в тайне наш разговор с Хагридом.

— Разумеется, профессор. А насчёт дракона…

— Думаю, тебе нужно вернуться в гостиную. Скоро отбой.

Гарри поставил пустую чашку на стол и, поблагодарив директора, вышел из кабинета, прижимая мантию-невидимку к груди.

Зайдя в гостиную, где на него не обратили никакого внимания, Гарри спустился вниз по лестнице и закрылся в спальне, размышляя над словами Шляпы и Дамблдора и разглядывая мантию-невидимку. Она была просто потрясающей. Когда накидываешь на себя, твоё тело будто растворяется в воздухе. Дверь по-прежнему Гарри запирал заклинанием, однако больше никто не собирался на него нападать.

Приближались экзамены и конец учебного года, а это означало лишь то, что ему вновь придётся увидеть семью Дурслей. Поттер усердно начал готовиться к экзаменам, боясь, что его не примут на второй курс и придётся остаться на Тисовой улице. Хогвартс стал для Гарри домом, к которому он привык, а вот к дому номер четыре нет, и, хоть убей, желания возвращаться туда не было.

Подготовка к экзаменам и повторение пройденного помогали ему хоть ненадолго отвлечься от этих мыслей. Слизеринцы после ужина спускались в гостиную, садились и занимались до поздней ночи, запоминая составы сложнейших зелий, заучивая наизусть заклинания и контрзаклинания, зазубривая даты волшебных открытий и восстаний гоблинов.

Наступил день экзаменов. На улице стояла ужасная жара. В огромном кабинете, в котором они писали экзаменационные работы, было не только жарко, но и невыносимо душно. Перед экзаменами всем раздали специальные перья, заколдованные так, что тот, кто брал в руки это перо, лишался возможности хитрить. Ещё они сдавали практические экзамены. Профессор Флитвик по одному приглашал школьников в свой кабинет и требовал заставить плясать лежащий на столе ананас. Профессор МакГонагалл дала им задание превратить мышь в табакерку. Количество полученных за экзамен очков зависело от того, насколько красивой получалась табакерка. Но если у табакерки оставался хвост, усы или что-нибудь ещё мышиное, то на хорошую отметку можно было не рассчитывать. А на экзамене у профессора Снейпа все жутко перенервничали, пытаясь вспомнить, как приготовить зелье, отнимающее память.

Гарри так переволновался, что забыл, сколько раз надо помешивать зелье по часовой стрелке после добавления двух веточек валерианы. Впрочем, его зелье было сварено почти идеально, если сравнивать с работами учеников из Гриффиндора.

Последним экзаменом была история магии. Им предстояло в течение часа письменно ответить на вопросы о древних волшебниках и восстаниях гоблинов. Гарри никогда не нравилась история. Но зато впереди его ждала свобода. Целая неделя свободы до объявления результатов экзаменов. И когда Гарри услышал, что пора сдавать работы, он ликовал вместе с остальными. Со свободной душой он вместе с другими учениками вышел на залитый солнцем школьный двор, спеша спуститься к озеру. На берегу веселились близнецы Уизли и Джордан — они дёргали за щупальца заплывшего на тёплое мелководье кальмара. Лесник сидел в кресле в двух шагах от своей новенькой хижины, закатав рукава рубахи и подвернув штанины, и лущил горох. У его ног стояла большая кастрюля. Все первоклассники из Слизерина расположились на берегу озёра. Гарри было жарко, поэтому он не стал прислушиваться к разговору.

Он бездумно уставился в ярко-голубое небо, заметив летящую в сторону замка сову. В клюве у неё было письмо. Можно расслабиться. Экзамены сданы, результаты будут позже, а скоро заключительный матч по квиддичу. Никаких проблем и тревог.

Том Марволо Реддл, более известный как Тот-Кого-Нельзя-Называть, кабинет Защиты от Тёмных искусств, полночь.

Сознание и мысли путались. Квиррелл о чём-то бормотал. Неважно. Сегодня ночью он добудет камень. Старик отправился в Министерство магии и вернётся только завтра. Этого времени ему хватит. Завтра наступит новая эра. Лорд Волан-де-Морт возродится. Да, новая эра. Он стоит перед домом Поттеров. Время исполнить пророчество. Нет, он под тюрбаном своего слуги, контролирует его. Если бы не это ничтожество, то он получил бы камень год назад. Год назад! У него уже было бы своё тело, и он собрал бы снова свою армию, сеющую ужас и смерть! Ярость вновь охватила его. Именно она стала его постоянным спутником вот уже как десять лет. Именно она подпитывала его волю к жизни, была якорем, что удерживала его в этом мире. Ярость и ненависть. Темный Лорд испытывал затруднения в ощущении других чувств и лишь эти две постоянные спутницы давали ему чувство того, что он ещё жив. Однако частые вспышки ненависти чередовались с потерей ясности мышления и слабостью. Путаница в голове, потеря ориентации в пространстве и времени. Он не осознавал, где он и что делает. А затем приходит осознание себя — я Лорд Волан-де-Морт, величайший маг всех времён. Существую в виде духа, словно проклятое привидение. И его снова охватывал гнев, растворяя в себе разум.

Ужасные 10 лет в виде духа, без сил, без ничего. Да, сначала, после развоплощения, он даже этих чувств был лишен, лишь боль… Но желание выжить… Любой ценой выжить, не умереть… Вкупе с яростью — найти и убитьпредателей, жалких трусов, стереть в порошок — не давало впасть в забвение. И… Надежда. Надежда на то, что его верные пожиратели найдут его. Ярость пронзила его. Мерзкие предатели! Они отреклись от него. Лишь Лестрейнджи были верны ему, но они гниют в Азкабане. Ему нужна сила, его мощь. Ему нужно вернуться в своё тело. Ему нужен камень. И он его добудет. А сейчас ему нужно собраться. Да, собраться, ведь мерзкий Дамблдор ждёт его в кабинете. У него собеседование сегодня, и если он займёт должность… О, это такие возможности! И главное — Дамблдор под боком, а он — Лорд Волан-де-Морт — уже не тот школьник, что ушёл из этого замка десятки лет назад. Он обдурит этого любителя грязнокровок и, выбрав момент, прикончит его. Например, освободит ужас Тайной Комнаты, а потом ударит в спину старого дурака Avada Kedavra. Да, а потом сам геройски загонит василиска обратно. И победителя наградят. Он будет спасителем Хогвартса! Да и ещё ему, может быть, достанется пост директора! Надо лишь выждать пару лет. Но он пока не решил, как поступит. Планы-планы. Это его путь к вершинам власти. Надо бы крестраж в Хогвартс пронести. Странно. Он же уже сюда проносил крестраж. В Выручай-комнату. Нет, это уже было. Это второй крестраж? Так, где он? Почему темно? Он ощутил сознание рядом. Квиррелл! Сейчас 1992 год. Какой долгий год. Он сумел проникнуть в замок под его тюрбаном.

Обмануть Дамблдора ничего не стоило, Квиррелл находился под его защитой, самого Лорда Волан-де-Морта! Ну и сам Квиррелл немного владеет окклюменцией. Крестраж, размещенный в Выручай-комнате, не должен был причинить ему вреда, как прошлым преподавателям защиты от Тёмных искусств. Сам крестраж на месте — он проверял. Бешеная радость обуяла его, он всё-таки стал преподавателем защиты, несмотря на прошлый отказ старика! Какая ирония. И главное — он обладает телом! Хотя бы не испытывает те муки, что были на протяжении 10 лет в виде бесплотного духа. И всё шло хорошо, до тех пор пока на Хэллоуин Квиррелл не притащил тролля. А ведь план был прост: пока преподаватели будут ловить зверя, он проберется на третий этаж, оценит защиту философского камня. И если ничего серьёзного, то заберёт камень. Всё пошло прахом. Мало того что Снейп ему помешал, так ещё тролль прикончил грязнокровку! И он, скрытый тюрбаном, даже не смог полюбоваться на искаженное ужасом лицо Дамблдора! Как же, убили одну из его любимых грязнокровок! Но потом стало не до смеха. Сначала его начали таскать на допросы прибывшие в Хогвартс инспектора, а потом ещё пришлось сидеть в кабинете Дамблдора и отвечать на его вопросы! Дважды! Хорошо, что Квиррелл справился, изображая ужас от смерти той грязнокровки и ведя себя, как полное ничтожество. Но после этого он заметил, что его кабинет обыскивали. Кто? Дамблдор? Инспектор Лангарм? Да и теперь ещё Снейп стал за ним следить, а потом вовсе донимать угрозами и расспросами. Мерзкий предатель!

Его подозревают. А время идёт, и к камню он не приблизился. Тело слуги начало потихоньку приходить в негодность. Да и его состояние тоже отвратительное. Мысли часто путаются, слабость. Надо было всё же забыть про камень и провести воскрешение через Ритуал. Хотя зелье крайне сложное и готовится 7 месяцев, а за некоторые ингредиенты светит Азкабан. Да, он предпринял шаги в этом направлении и начал искать их, но всё же надеялся, что камень решит все проблемы. Да, камень куда более простой и быстрый способ. Но месяцы проходили, а продвижений с ним не было. И плоти слуги нет у него, Квиррелл не выживет, когда он покинет его тело, а по ритуалу так нужно. Зато кровь врага рядом. Проклятый Поттер! И ещё поступил на Слизерин! Как жаль, что этого мальчишку не прикончил тролль, всяко лучше было, чем эта бесполезная грязнокровка. Но пророчество не врало, хитрая мелкая тварь вырастает.

А он вынужден прятаться в тюрбане и жить, как просто паразит. Никакие меры и чары не помогали: тело волшебника не могло долго переносить душу Волан-де-Морта и Квиррелл начал медленно умирать. А его сознание мутнело, он слишком слаб. Поэтому пришлось охотиться на единорогов в лесу. Их кровь даст ему силы продержаться. И сознание сразу приобретало ясность. А проклятие? Оно пойдёт на Квиррелла. Раздобыв яйцо дракона, он смог напоить Хагрида и выяснить, как обойти Пушка. Жалкий неудачник помог ему тогда, когда нужно было свалить вину за убийство грязнокровки у входа в Тайную комнату, помог и теперь, когда надо было достать чёртов камень. Как он и надеялся, дракон спалил хижину лесника и сбежал, а директор отправился в лес. Появилась возможность проникнуть на третий этаж. Но всё пошло прахом. Проклятый Снейп прицепился к нему, и пришлось с ним искать дракона у Хогсмида. Время было упущено. И теперь Дамблдор отправился в Министерство. Слушание на всю ночь, так что он добудет камень! Сегодня ночью!

— Пора, — оповестил своего слугу Тёмный Лорд.

— Да, хозяин.

Он стоял перед дверью, ведущей в запретный коридор.

— Ты знаешь, что делать. Проверь её на сигнальные чары и открой.

— Да, повелитель.

Чары были несложные, и дверь распахнулась настежь. Раздался раскатистый громоподобный рык. Пес не мог их видеть под чарами сокрытия, но повернул голову в сторону открытой двери, принюхиваясь всеми тремя носами. Квиррелл чарами заставил играть арфу и пролевитировал её внутрь. При первых же звуках все шесть глаз Пушка начали закрываться. Рычание становилось всё тише и постепенно стихло. Пес закачался и опустился на брюхо, а потом повалился на бок.

Квиррелл зашёл внутрь, колдуя волшебной палочкой.

— Мой Лорд, если дверь закрыть, то поднимется тревога, — высказал свои мысли преподаватель.

— Не трогай её.

— Да, господин.

— Пёс спит? — вкрадчиво поинтересовался собеседник.

— Да, мой Лорд.

— Обыщи комнату.

Квиррелл медленно двинулся к люку, который охранял Пушок. Жаркое зловонное дыхание, вырывавшееся из трех пастей, чувствовалось всё сильнее.

— Тут люк.

— Проверь его! — прорычал Тёмный Лорд, теряя терпение и поражаясь глупости профессора.

— Никаких чар, мой Лорд, — холодный голос Квиррелла разнесся по всей комнате. Фиолетовый свет на конце палочки потух, и преподаватель опустил её вниз.

—Тогда открывай! Не теряй время!

Волшебник повёл палочкой, распахивая люк, и осторожно заглянул в него.

— Темно. Lumos. Там растения. Дьявольские силки! Никаких ступеней вниз нет.

— Отгони их и спускайся.

— Да, мой Лорд. Lumos Salem!

Квиррелл пролез в дыру, левитируя себя заклинанием, которому обучил его Темный Лорд. Он спускался вниз, держа ярко горящую палочку и вскоре достиг дна. Как только его ноги коснулись твёрдой поверхности, Квиррелл отряхнулся от пыли и поправил сползший набок тюрбан.

Растения, судорожно извиваясь и вращаясь, пытались скрыться в углах комнаты, стремясь спрятаться от яркого света.

— Это силки Стебель. Это её ловушка, — задумчиво произнёс Волан-де-Морт.

— Да, мой Лорд. Мы с ней справились, — в комнате повисла напряжённая тишина.

— Это может остановить только школьников, а не Волан-де-Морта! Ступай дальше.

Квиррелл прошел через каменный проход, который резко пошел вниз. Откуда-то сверху доносилось мягкое шуршание и тихий звон.

— Мой Лорд, впереди свет, — проинформировал Тёмного Лорда профессор.

Волан-де-Морт скользнул в разум Квиррелла, смотря на происходящее его глазами. Они дошли до конца коридора и очутились у входа в ярко освещенный зал с высоким дугообразным потолком. Зал был полон порхающих и кружащихся птиц — маленьких и ярких. На другой стороне зала виднелась тяжелая деревянная дверь.

— Что это?

— Это… Это ключи. На них не действует магия.

— Проверь дверь.

Квиррелл подошёл двери и попытался открыть.

— Мой Лорд! Я не могу её открыть. Чары не действует.

— Разумеется. Это ловушка от Флитвика. Мерзкий гоблин. Надо поймать нужный ключ и им открыть дверь. Понял? Действуй, поймай мне ключ, — раздражённо прошипел Волан-де-Морт.

— Повинуюсь, мой Лорд.

Поднявшись в воздух с помощи магии, Квиррелл ринулся за ключами, внимательно их рассматривая. Покружив несколько минут в водовороте из разноцветных перьев, он заметил огромный серебряный ключ.

— Вот он! — крикнул Квиррелл, чарами сгущая вокруг него воздух, и устремился за ним, вытянутой рукой прижав его к стене. — Я поймал его!

— Превосходно! Теперь открой мне эту дверь! — рыкнул Волан-де-Морт. Камень скоро будет у него.

Они приземлились у двери, и Квиррелл вставил ключ в замок, повернул его и услышал щелчок. Открыв дверь, он шагнул внутрь. Комнату внезапно залил яркий свет. Они стояли на краю огромной шахматной доски, прямо за черными каменными фигурами. На другой стороне доски стояли точно такие же фигуры, но белого цвета.

— Мой Лорд. Тут шахматная доска. Что мне теперь делать? — спросил Квиррелл.

— Вижу, я смотрю твоими глазами, — отозвался он. — Очевидно, мы должны сыграть в партию. Это западня от МакГонагалл. Проверь всё.

Квиррелл подошёл ближе и начал размахивать палочкой.

— Повелитель, тут всюду защитные чары. Перелететь через фигуры нельзя. Трансфигурации они не поддаются. Это оживленные фигуры, и, чтобы начать игру, надо занять место одной из них.

Волан-де-Морт расхохотался, но в тюрбане смех получился приглушенным.

— Хитро, ты становишься фигурой, а не игроком. И рискуешь быть съеденным во время партии. Что ж, философский камень заслуживает того, чтобы за него Волан-де-Морт сыграл в шахматы. Займи место чёрного короля.

В следующее мгновение король повернулся и ушел с доски.

— Белые ходят первыми, — произнес Квиррелл, глядя на ту сторону доски.

Белая пешка шагнула на две клетки вперед.

— Ага… На е4…

— Ходи на е5. Давно я в шахматы не играл, в последний раз с Долоховым. Ха, похоже я становлюсь сентиментальным.

— Мой Лорд, их конь вышел вперёд.

— Вижу. Так, попробуем защиту двух коней.

Волан-де-Морт начал руководить черными фигурами, которые покорно вставали туда, куда он им указывал.

— Рокируйся.

— Да, мой Лорд.

Игра была захватывающей. Волан-де-Морту попался достойный оппонент. Вскоре у доски уже лежала целая гора поверженных фигур.

— Вот и всё, — произнес Волан-де-Морт. — У нас лишний конь… Теперь размениваем фигуры, но они уже проиграли.

Через 20 ходов всё было кончено. Разменяв большинство фигур, чёрные смогли протащить пешку в ферзи, а потом поставить мат. Белый король стащил с себя корону и кинул ее к ногам Волан-де-Морта. Оставшиеся белые фигуры, кланяясь, расступились. Тёмный Лорд издевательски рассмеялся. Когда он возродится, его слуги одними поклонами не обойдутся. Путь дальше был свободен.

— Великолепная игра, мой Лорд. У вас потрясающее мастерство, — восхищался Квиррелл.

— Знаю. Довольно разговоров. Добудь мне камень.

Пройдя в конец комнаты, они открыли дверь и оказались в следующем коридоре. Осталась ловушка Снейпа, и камень будет его! Квиррелл открыл следующую дверь, и они оказались в другой комнате. И еле увернулись от потока огня.

— Мой Лорд! Тут дракон!

— Убей его! Чёртов Хагрид!

Квиррелл попытался поставить защитные чары, но они еле-еле задержали драконий огонь. Мантия волшебника загорелась. Взмахом палочки он её потушил. Дракон издал громкий рев, эхом отразившийся от стен комнаты. Он был чёрный и очень длинный, больше трёх метров, с огромными крыльями. Морда у него была вытянутой, с широкими ноздрями, крупными рогами и злобными желтыми глазами.

Квиррелл потряс головой, вопль дракона оглушил его, в ушах звенело. Дракон ринулся вперёд, распахивая пасть с кучей острых зубов. Тёмный волшебник с трудом откинул его чарами. Но ящер, извиваясь словно змея, снова встал на лапы и метнулся в атаку. Они кружили в тесной комнате — задыхающий волшебник в подпаленной мантии, с нелепым тюрбаном на голове и зубастое чудовище, издающее душераздирающие вопли. Кожа дракона защищала от чар волшебника, но особо сильные тёмные заклинания пробивали её, и вскоре весь пол был забрызган драконьей кровью. Раны привели зверя в невменяемое состояние, и в один из моментов он ухитрился вцепиться пастью в левое плечо Квиррелла, раздирая плоть.

— Crucio! — заверещал тот, с ужасом и ненавистью смотря в вертикальные зрачки дракона в десятке сантиметров от себя.

Непростительное заклинание наконец попало не в кожу дракона, которую не пробивало, а в открытую рану у левого крыла. Тот заскулил от боли, отпуская руку волшебника, и начал биться на полу, размахивая поврежденными крыльями и распахивая пасть.

Маг держал заклинание, пытаясь отдышаться. Дракон забился сильнее, царапая когтями пол.

— Avada Kedavra! — зелёный луч попал точно в разодранный бок дракона, и тот затих.

Квиррелл помедлил, затем перевёл взгляд на свою руку. Вид раны был ужасен: из места укуса текла кровь, пропитывая весь рукав.

— Повелитель! Моя рука…

— Я слабею, Квиррелл. Раздобудь камень. Он ключ ко всему, — голос Волан-де-Морта был еле слышен. Схватка с чудовищем отняла у них много сил. Квиррелл пытался отдышаться, потом применил целебные чары на руку. Хотя бы кровь остановилась. Он огляделся. Комната была вся в крови: стены, пол, даже потолок были забрызганы. В воздухе стоял запах железа и пота. Он шагнул к двери и, открыв ее, с опаской заглянул внутрь — за ней его могло ждать что угодно. Но в комнате не было ничего страшного. Посредине стоял стол. На нем выстроились в ряд семь различных сосудов, наполненных какими-то жидкостями. Он неуверенно подошел к столу, и вдруг позади него из-под пола вырвалось ярко-фиолетовое пламя, отсекая путь назад. Тут же языки огня заплясали перед той дверью, которая находилась впереди. Квиррелл испуганно оглядывался, крепко сжимая здоровой рукой палочку, но на него никто не нападал. Он увидел на столе свиток пергамента и прочёл написанное на нем вслух:

— Впереди опасность, тоже позади,

Но две из нас помогут, ты только их найди.

Одна вперед отправит, еще одна — назад,

В двух — вино всего лишь, а еще в трех — яд.

Ты хочешь здесь остаться на долгие века?

Тогда ищи — к тому же подсказка тебе дана.

Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд,

Найти его несложно — от вина левый ряд.

Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж,

Но если вперед тебе надо, помощи зря ты ждешь.

Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдешь,

А если из второй слева и второй справа глотнешь, сам убедишься — налито одно и то же в них,

Хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвертых.

— Это загадка! — он недоуменно прочёл ещё раз текст и перевёл взгляды на сосуды. Он что, должен выпить один из них? Начав колдовать, Квиррелл убедился, что чарами определить яд невозможно. Он еще раз прочёл текст. Так, значит, тут есть вино, а для пути вперед крайние сосуды не подходят. От пары глотков вина сейчас он бы не отказался.

— На столе семь бутылей: в трех находится яд, в двух — вино, еще одна даст возможность вернуться обратно, а седьмая пропустит вперед.

Он несколько раз прочитал написанное.

— Похоже, пить надо из этой, — он взглянул на крошечную бутылочку. Надо ещё раз прочитать текст. Вроде, всё верно.

Квирелл взял трясущими руками самую маленькую бутылочку. Выбора у него нет. Без камня он умрёт, а ждать больше нельзя. Тёмный маг повернулся лицом к черному пламени.

— За Тёмного Лорда! — произнес он, одним глотком опустошив бутылку. Его пробрало дрожью от ледяной жидкости. Поставив бутылочку обратно на стол, Квиррелл пошел к черным языкам огня. В следующую секунду пламя лизнуло его, но он ничего не почувствовал. На какое-то мгновение огонь закрыл от него то, что находилось впереди. А затем он оказался в следующем зале посреди которого стояло огромное зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

Квиррелл осторожно подошёл к зеркалу.

— В этом зеркале кроется ключ к камню, — пробормотал он, постукивая пальцами по раме.— Следовало догадаться, что Дамблдор придумает что-нибудь в этом духе… Но он в Лондоне… А когда он вернется, я буду уже далеко…

Он обошёл зеркало вокруг, а затем жадно уставился в него.

— Я вижу камень, — прошептал он. — Я собираюсь преподнести его моему повелителю… Но где же этот камень? — Квиррелл негромко пробормотал какое-то ругательство.

— Я не могу понять, — прошептал он. — Может, этот камень находится внутри зеркала? Может быть, я должен его разбить? Что делает это зеркало? Что оно показывает? Помогите мне, мой господин!

— Сними повязку, дай мне взглянуть на зеркало, — произнёс высокий холодный голос.

Квиррелл повернулся спиной к зеркалу и стал разматывать тюрбан. Когда он снял его полностью, в зеркале отразился его затылок, но вместо волос там было человеческое лицо. Оно было ужасное: бледное, черты лица словно обожженные, а нос напоминал змеиный — щели. Красные глаза уставились в зеркало. Секунда, и отражение Волан-де-Морта и комнаты поменялось в зеркале. Кроме его лица — оно осталось прежним. Волан-де-Морт в зеркале стоял гордо в чёрном плаще, держа в одной руке палочку, а в другой — философский камень. У его ног лежал окровавленный Альбус Дамблдор. Он был мёртв. Чуть сбоку от Волан-де-Морта висел в воздухе мальчик. У него были чёрные волосы и шрам на лбу. Он кричал и дергался от мучительной боли. Из прокушенной губы текла кровь. Сзади Волан-де-Морта лежали тела. Очень много тел — изувеченных и с виду здоровых. Но все они были мертвы. Тёмный Лорд в зеркале рассмеялся, направляя палочку на мальчика. Его отражение в реальности рассмеялась вместе с ним. Холодный смех звучал по комнате, пробирая до дрожи Квиррелла.

— Мой Лорд?

— Я вижу камень. Достань его мне быстрее! Используй магию! Достань его!

Квиррелл снова обернулся к зеркалу и начал шептать заклинания, размахивать палочкой. Зеркало то дрожало, то покрывалось льдом, то черным дымом, но Квиррелл хмурился — результата пока не было.

Волан-де-Морт смотрел тем временем на выход и размышлял. Когда Квиррелл добудет его камень, нужно быстро и незаметно убраться из замка, пока не заметили пропажу. И подготовить ритуал. В свои годы он потратил огромное количество времени изучая вопрос бессмертия, стремясь его достичь. И философский камень занимал его ум. Сколько он книг прочитал, пытаясь по крупицам собрать информацию, что Фламель разбрасывал в течение столетий. А сколько он сил потратил в этой школе полвека назад, пытаясь на основе этого разработать этот артефакт или хотя бы понять принципы его работы. И теперь камень будет его.

Вдруг пламя раздвинулось и в комнату шагнул Альбус Дамблдор. Волан-де-Морт в ужасе смотрел на незваного гостя. Всё пропало, он не смог получить камень. Старик каким-то образом всё узнал. А он не в лучшем состоянии для дуэли хоть с кем-то. От Квиррелла тоже толку нет. Нет, только не обратно жить в виде бесплотного духа. Он не выдержит этого!

Дамблдор с не меньшим ужасом смотрел на лицо торчащее из затылка Квиррелла.

— Что же ты натворил, Квиринус? — слабым голосом произнес он.

Квиррелл с испугом обернулся, а Волан-де-Морт почувствовал прилив надежды. Старик расчувствовался и жалеет его слугу. На этом можно сыграть, тот не сможет убить своего коллегу.

— Дамблдор. Я захватил Квиррелла, и он теперь мой. Если не хочешь, чтобы он умер, то отдай мне камень.

— Том, ты всё-таки выжил. И чем ты стал? Именно это твое достижение, к этому ты стремился? — голос Дамблдора крепчал. — Ты стал обыкновенным паразитом?!

— Отдай мне камень, или он умрёт! — рыкнул Волан-де-Морт, ярость снова охватила его.

— Квиррелл выбрал свой путь. Его не спасти. Как и тебя. Это же ведь ты впустил тролля на Хэллоуин? Из-за тебя погибла мисс Грейнджер?

Волан-де-Морт видел в зеркале отражение Дамблдора. Его лицо исказилось злостью, голубые глаза буквально прожигали Квиррелла, а волны ярости можно было ощущать кожей. Квиррелла била дрожь. Тёмный Лорд усмехнулся.

— Старик, это по твоей вине всё произошло. Ты был слеп, и грязнокровка погибла из-за твоей глупости. Я сумел привести тролля в замок у тебя под носом! Похоже, ты стареешь. И смерть девчонки на твоей совести! Убей его!

Квиррелл взмахнул палочкой:

— Avada Kedavra!

Зелёный луч полетел в Дамблдора, но тот взмахом палочки создал перед собой серебряный щит. Луч попал в него, и щит пошёл трещинами, а затем рассыпался. Но не успели осколки упасть, как сквозь них пролетели веревки — они стремились связать Квиррелла. Тот, отшатнувшись, взмахом палочки сжег их. Однако следующее заклинание Дамблдора подбросило его в воздух и приложило об стену. Квирелл упал, и его тут же настигло парализующее заклятие, а палочка покатилась по полу.

— Вот и всё, Том, — Дамблдор приближался к поверженному противнику, а вновь созданные веревки его связывали.

Двигаться преподаватель не мог. Внезапно, несмотря на парализующее заклятие, его тело задергалось, забилось, а потом оттуда вылетел чёрным дым.

Дамблдор замер в нескольких шагах, на его лице отразился страх. Дым тем временем полностью вышел из тела, которое сморщилось и почернело.

Старец взмахнул палочкой, и чудовищное по мощи заклинание в виде синего пламени ударило в чёрное марево. Оно немного рассеялось, но тут же собралось вновь и рвануло в сторону стены. Взмах палочки, и марево пронзают серебряные стрелы, а вокруг него появляется круг огня, окружая его. Но тот, невзирая ни на что, просачивается через огонь и долетает до стены, но вдруг меняет траекторию и пролетает через огонь на входе.

Дамблдор взмахом палочки переворачивает Квиррелла. Мёртв. Разворачивается и стремительно бросается вслед за духом Лорда Волан-де-Морта.

***

Наступило время прощального пира. За прошедшую неделю ученикам объявили результаты экзамена. Как оказалось, Гарри зря переживал: все экзамены он сдал хорошо, кроме защиты от Тёмных искусств и истории магии. За последнюю он с трудом набрал проходную оценку, а по защите получил высший балл. Кстати, о защите от Тёмных искусств. Квиррелл куда-то пропал, по крайней мере в Большом Зале он не появлялся, а результаты за экзамены по его предмету им передала Лиза. По школе ходили странные слухи, одни неправдоподобнее других. Оказывается, ни один преподаватель не мог удержаться на должности больше года.

Остальные его одноклассники тоже сдали на проходные баллы, даже Крэбб с Гойлом что-то написали, раз вписались в проходной балл. Затем состоялись заключительные матчи. Когтевран с трудом одержал победу над гриффиндорцами благодаря своему ловцу, напомнив Гарри прошлый матч его факультета, где также игра шла на равных. А Слизерин повторил разгром Пуффендуя. В итоге они подтвердили свою репутацию лучшей команды, вновь завоевав Кубок школы по квиддичу.

Поскольку соревнование между факультетами в седьмой раз подряд выиграл Слизерин, зал был оформлен в зелено-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея. За столом Слизерина царило радостное возбуждение — быть победителем всегда приятно.

Вскоре в зале появился Дамблдор. Все расселись по местам, и разговоры стихли.

— Итак, еще один год позади! — воскликнул Дамблдор. — Но перед тем как мы начнем наш фантастический пир, я хотел сказать вам несколько слов. Все мы знаем, какая трагедия постигла нас в этом году. Погибла Гермиона Грейнджер. Погибла из-за нашей невнимательности и равнодушия. Она была простым и отзывчивым ребёнком, с огромной тягой к знаниям. И её жизнь так трагично оборвалась. Я надеюсь, вы будете помнить её.

Дамблдор помолчал, обводя взглядом лица учеников.

— Я хотел бы, чтобы мы подняли кубки в память о ней.

Он взял кубок со стола. Остальные преподавали сделали то же самое, поднимаясь на ноги. С опозданием за ними повторили ученики.

— За Гермиону Грейнджер!

Гарри поднял кубок и отпил из него. Все сели обратно за стол. Воцарилась тишина, и никто из слизеринцев не осмелился что-либо сказать.

— Думаю, вы имеете право знать, почему она погибла. Наш профессор Квиррелл поддался тёмной стороне, охваченный злобой и жадностью. Именно он привёл в наш замок тролля. Но за всё есть своя расплата. И он поплатился за это жизнью, — Дамблдор помолчал. — И я надеюсь, что вы извлечете из этого урок. Путь в тёмные искусства всегда манит некрепких умом или сердцем. Но в конце пути их ждут лишь страдания и смерть. Не ищите лёгких путей! — Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз. Выдержав паузу, он продолжил. — Перейдем к приятным новостям. Кубок Квиддича завоевывает Слизерин. — И, выждав радостные аплодисменты змеиного факультета, продолжил. — А сейчас мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Пуффендуй, у них триста пятнадцать очков. Третье — Гриффиндор, триста тридцать два очка. На втором месте Когтевран — четыреста сорок шесть очков. А на первом Слизерин — пятьсот тридцать восемь очков. Поздравляю, Слизерин, с заслуженной победой!

За столом во второй раздались аплодисменты, на этот раз более громкие и продолжительные. Гарри радостно улыбался — они победили, а убийца получил своё.

Это был лучший вечер в жизни Гарри. Он был даже лучше, чем те вечера, когда их команда выигрывала в квиддич, или празднование Рождества, или изучение заклинаний из книги, которую подарил Нотт. И он знал, что этот вечер он никогда не забудет. Никогда в жизни.

Перед самым отъездом всем ученикам вручили предупреждения о том, что они не должны прибегать к волшебству на каникулах.

Лесник проводил их к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону.

— Поезд отправляется! — выкрикнул машинист из своего окна. Ученики залезли в поезд, болтая и смеясь. Гарри прошёл вслед за Блейзом, запрыгивая в тронувшийся поезд. Лесник стоял на платформе и махал рукой, а затем поезд повернул и платформа скрылась из виду, хотя Хогвартс ещё долго виднелся вдали.

— Я вернусь туда. Я знаю, — сказал сам себе Гарри, в последний раз смотря на высокие башни школы, которые через некоторое время перестали быть видны. За окном дикая природа сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. Они с Блейзом и Трэвис дружно поедали конфеты, проезжая мимо городов маглов. И наконец поезд подошел к платформе номер девять и три четверти вокзала «Кингс Кросс». Гарри попрощался с ребятами у входа из поезда, сказав, что он что-то забыл в купе. Вернувшись туда, он сел на сиденья и стал ждать, пока все покинут платформу. Им понадобилось немало времени для того, чтобы покинуть платформу. Перед выходом стоял старый мудрый смотритель, выпуская их по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание маглов. Гарри не хотел, чтобы кто-то увидел его маглов, а тем более говорил с ними. Поэтому он покорно ждал, пока платформа опустеет, а затем отправился к выходу из поезда. Немного сморщенный смотритель в тёмной мантии пропустил его в магловский мир. Гарри огляделся и подавил горестный вздох. Семейство Дурслей было в полном составе. Нацепив улыбку, он поздоровался с ними и двинулся к выходу с вокзала. Лето обещало быть долгим и нудным, но ужас на лицах тети Петуньи и Дадли, со страхом глядевших на него, грел ему сердце.

========== Riddles in the dark ==========

Альбус Персиваль Дамблдор, менее известный как глава тайного Ордена Феникса, июль 1992 года, кабинет директора.

Дамблдор сидел в своём кабинете, рассматривая отчёт из Международной конфедерации магов. Но мыслями он был далеко от этих нудных страниц и графиков, вспоминая прошедший год. Один из худших годов на его памяти. Он уже тогда, как примчался перепуганный Фламель с сообщением о том, что философский камень хотят украсть, подумал о том, что год обещает быть непростым. Что ж, исследовав дом Фламеля, он не нашёл никаких зацепок, чтобы установить личность таинственного взломщика. Благо, у них было несколько домов, а жить в одном доме с таким сильным артефактом, каким был философский камень, вредно для жизни.

Чета Фламелей расслабилась после уничтожения волшебника, что мнил себя Тёмным Лордом. Да что там! Все расслабились. Да и он тоже внёс свою лепту, возглавив Международную конфедерацию магов и начав по мере сил наводить порядок, не давая разгуляться преступности. По крайней мере во старушке Европе.

Поэтому, договорившись о том, что камень всё же стоит забрать у гоблинов, а самому Фламелю с женой сидеть безвылазно дома, Дамблдор помог им наложить дополнительные чары на их убежище и отправился за камнем. Фламель больше переживал не за камень, а за свою жену и себя. Те, кто охотился за камнем, если бы поймали семью Фламелей, могли найти различные меры убеждения, чтобы выпытать местонахождения камня или заставить создать новый. А за пару веков Фламели отвыкли от долгого нахождения среди людей, поэтому вариант нахождения тех в Хогвартсе даже не рассматривался.

Потом Дамблдор внял настойчивым просьбам Хагрида, который хотел сам отправиться

за мальчиком Поттеров. Пусть заодно муляж камня заберёт. Может, вор заинтересуется этим и попытается отнять камень, а Дамблдор тут как тут. Но нет, более того ситуация резко пошла в разнос — в Гринготтс проникли, а сейф, где раньше хранился камень, был взломан. Если бы камень сумели украсть, то он бы заподозрил гоблинов, которые иногда бывают меркантильны, но не в данной ситуации. Камень он забрал заранее, и это было известно гоблинам. А тем муляжом, что он сделал, их не обманешь. Так что это не гоблины и это плохо, очень плохо. Он лично осмотрел взломанное хранилище. Кто же это мог быть? Неужели Волан-де-Морт? Дамблдор поднял все свои связи, чтобы выяснить это, но результат оказался нулевым. Даже проверил Нумергард, не сбежал ли Гриндевальд. Ничего. Рассказ Хагрида про жизнь Гарри тоже не принёс радости. Жаль, очень жаль, что Петунья так и не переступила свою зависть к умершей сестре и перенесла её на невинное дитя. Он вспомнил тот вечер, когда вместе с МакГонагалл и Хагридом явились в Литтл Уингинг.

Тогда, тёмной ночью, десять лет назад, сидя у её крыльца рядом с маленьким Поттером, он глядел в чёрное небо и спрашивал себя, почему так жестоки люди. Предательство, ложь, убийства — зачем всё это, если можно жить мирно? Тот же Блэк, предал Поттеров, обманул его, Дамблдора, а потом убил так много людей. Крауч сказал, что тот дал признательные показания и уже приговорён им, как верховным судьей, к пожизненному заключению в Азкабане. Чего Блэк достиг всеми этими преступлениями? Гнить в тюрьме, среди ужасных чудовищ?

Разве этого можно было ждать тогда, когда Дамблдор глядел на одиннадцатилетних Поттера, Люпина, Эванс, Блэка и Петтигрю при их распределении в Хогвартсе? Что трое из этих детей будут мертвы по вине четвёртого, а Люпин вообще пропадает куда-то от горя? И сейчас, когда Волан-де-Морт повержен, у него крутятся вопросы, не давая спокойно жить. Если тот мёртв, то где тело? Где его палочка? Что сейчас делают Пожиратели? Не те, кто пришёл в министерство с заявлением о том, что были под Империусом. Куда больше у него вызывали опасения те, кто спрятался, затаился в тени. Что они делают, что задумали? Загадки в темноте…

Начало светать. Он поднялся и подошёл к крыльцу. Мальчик спал, завернутый в тёплое одеяло. Совершенно обычный младенец, и лишь шрам выделял его. Именно туда попало убивающее заклятие Волан-де-Морта, а затем, отразившись от кровных чар, угодило в тёмного мага. Но оно не должно было оставить следов на теле Волан-де-Морта, а прибыв туда, Альбус обнаружил полуразрушенную крышу. Дамблдор никогда с таким не сталкивался.

Надо дождаться Петунию. Если верны рассказы миссис Поттер, то её сестра может не обрадоваться маленькому Гарри. Поэтому будет лучше оставить того у крыльца, а самому наблюдать, скрывшись под чарами невидимости, потому что в противном случае она может и отказаться от мальчика. В такое слабо верилось, но он должен был предусмотреть все варианты. А так — отказывать некому, а это очень важно. Ведь отказ сломает кровную магию. А именно она защитила маленького Поттера от смерти, он проверил. И сейчас дарует защиту опять. А он усилит защиту, никто из магов не сможет найти этот дом, и никто из тех, у кого есть связь с Волан-де-Мортом, у кого есть метка, не сможет войти туда. Да, надо лишь дождаться рассвета.

Вернувшись мыслями в настоящее, Дамблдор ещё раз обдумал последствия того решения. Да, тогда казалось, что он поступил неверно, Дурсли его неприятно удивили. Можно было отдать мальчика тем же Долгопупсам, они были дружны с Поттерами, а на их доме хорошая защита. Или Уизли, хотя у них и так много детей, им будет тяжело. Крауч настаивал на том, чтобы забрать мальчика в свою семью. Но как оказалось дальше, чутье не обмануло Дамблдора. Пожиратели Смерти, включая сына самого Крауча, навестили Долгопупсов и запытали до безумия. Если бы ребёнок был там, то, что бы сделали с победителем Волан-де-Морта его верные слуги, даже страшно представить. А ведь Пожиратели смогли справиться с непростой семьёй. Долгопупсы были мракоборцами. Но неожиданность нападения и двойное превосходство в численности не оставили им ни единого шанса. Что было с мирной семьёй, с теми же Уизли… А ведь у них ещё и дети есть. Что ж, тогда он поступил верно. Или это его пророчество так ведёт? Эх, Ариана, дай мне силы разобраться.

Так что, слушая рассказ Хагрида о Гарри, Дамблдор испытывал удовлетворение от того, что поступил тогда верно и Гарри вырос не изнеженным принцем, а жизнерадостным и активным ребёнком. Хотя слова Хагрида об отношении Петуньи к племяннику сердце ему царапнули. А вот то, что Поттер очутился на Слизерине, крайне неприятно. Он ведь ещё поэтому отправил Хагрида, весёлого и простого гриффиндорца, с которым ребёнку было бы проще всего найти общий язык, а не строгую Минерву, его будущего декана. Известно, как Хагрид относится к слизеринцам, и он предостережёт Гарри от поступления туда. Но что-то пошло не так и пролитое зелье теперь не соберёшь. Гарри Поттер на Слизерине. Очевидно, это такая плата за то, что тот остался жив — у Дурслей жизнь оказалась не сахар, вот он и научился вертеться, хитрить… Как змея. И очутился на змеином факультете. Что ж, раз гриффиндорец Дамблдор не справился со слизеринцем Реддлом, то, может, у слизеринца Гарри Поттера в будущем получится лучше?

А пока надо установить защиту для философского камня. Посмотрим, какой зверёк туда попадется, если решится попытать счастья на его территории. Философский камень. Давным-давно он просил Фламеля дать ему камень на время, но тот отказал. Сейчас ситуация изменилась, да и Фламели давно уже потеряли что-то важное, словно выгорели. Это видно по потускневшим глазам. Вечная жизнь — это вечное проклятие.

Зато камень ему пригодится. Может, с его помощью удастся вернуть к жизни Долгопупсов? Фламель говорил, что камень не поможет исцелить их, и отказал тогда, когда он обратился за помощью, но Дамблдор верит в практику. И он должен им помочь. Он должен сделать всё возможное, чтобы с чистой совестью смотреть в глаза их сына, когда тот приедет первого сентября в школу.

В палате больницы Святого Мунго, где лежали Долгопупсы, с момента прошлого его визита, год назад, ничего изменилось. Минимум предметов, несколько кроватей — вот и вся обстановка. Мягкий свет шёл от хрустальных шаров под потолком в центре — окон в комнате не было. Сдержанно поблагодарив целителя, Дамблдор взмахом палочки создал из воздуха стул и присел у кровати Фрэнка. Тот лежал, укрытый одеялом и, казалось, не видел посетителя — его взор бегал по потолку, словно того не было и он лицезрел звезды на небе. Алиса лежала рядом, на другой кровати, и спала.

— Здравствуй, Фрэнк, — вполголоса произнёс Альбус. Он никак не мог привыкнуть к тому, как выглядел его друг: лицо неприятно искажено страдальческой мукой, тусклый взгляд и седые волосы. В памяти Дамблдора он всегда был другим: жизнерадостным и лихо отплясывающим на своей собственной свадьбе рядом с хохотушкой женой. Но… Смотря на лежащего мужчину, Дамблдор чувствовал, как надежда, что согревала его вместе с эликсиром в кармане, таяла. Мрачные мысли одолевали его. Что, если эликсир жизни, созданный философским камнем, не поможет им? Зелье дарует жизнь, но не исцеляет раны и не дарует молодость. Поможет ли оно с повреждениями разума?

Он достал флакон с зельем и, придвинувшись к Фрэнку, откупорил его. Комната словно окунулась в жаркое лето, а в воздухе разлился запах вкуснейших слив. По словам Фламеля, каждый человек воспринимал зелье по-разному и оно влияло на все органы чувств. Приложив к губам мужчины, Дамблдор заставил его осушить весь флакон. Фрэнк не замечал ничего, механически совершая глотательные движения. Альбус убрал пустую склянку в карман.

— Вот, Фрэнк, ты молодчина. Оно должно помочь. Как ты себя чувствуешь?

На протяжении долгих минут он наблюдал за мракоборцем. Эффект должен быть мгновенным. Но его не было. Дамблдор громко откашлялся и продолжил:

— А я вот решил навестить вас пораньше. Скоро твой сын пойдёт в Хогвартс. Фрэнк, хочешь увидеть, как Невилл… Это твой сын… Наденет Распределяющую Шляпу? — Фрэнк продолжал лежать, никак не реагируя, его взгляд продолжал блуждать по потолку, останавливаясь лишь на известных ему предметах. Дамблдор сглотнул, помедлив, привстал и что есть силы пару раз встряхнул за плечи больного. Его голова безвольно моталась вверх-вниз. Следующие слова Дамблдор уже почти кричал в лицо тому, словно пытаясь пробиться сквозь мутные глаза к разуму мракоборца.

— Он весь в тебя, Фрэнк! Фрэнк?! Скажи что-нибудь! Твой мальчик… Очень похож. Такой же нос, как у тебя! Волевой взгляд и… — взор директора метнулся к седым волосам мужчины, — чёрные волосы. Фрэнк, ты меня слышишь? Ну же, посмотри на меня. Обещаю тебе, что ты увидишь, как твой сын поступит, только посмотри на меня, друг.

Сзади Дамблдора скрипнула кровать. Он оглянулся и уткнулся взглядом в Алису, которая встала с кровати. Она подошла вплотную, и Дамблдор не отрывал взора от её огромных глаз на исхудалом лице. Но женщина молча продолжала взирать на него, а во взгляде не было ни одного проблеска мысли.

— Алиса, здравствуй… Я вот пришёл вас навестить, — Альбус отпустил плечи Фрэнка и рухнул обратно на стул. — Прости, пожалуйста, что разбудил. Как ты себя чувствуешь?

…

— В этом году твой сын поступает в Хогвартс. Мы все им гордимся, достойный мальчик. Немного неуклюжий, со слов Августы, но дети все такие. Я вот зелье сварил. Может, оно поможет тебе? Выпей, дорогая. Вот молодец. Как ты себя чувствуешь? Хочешь увидеть сына?

…

— Он же навещает тебя? Молчишь. А я помню, как ты на уроках блистала. Помнишь, как ты смогла превратить мышь в бронзовый кувшин? — Дамблдор неожиданно повысил голос и требовательным тоном продолжил. — Мисс Вуд, почему вы не подготовили домашнее задание? А?! Где ваша сумка? Ну? Что молчите, продемонстрируйте мне манящие чары. Я жду… Минус 10 баллов Пуффендую!

…

— Молчишь? Прошу, пожалуйста, прости за эту сцену. Я всё же надеялся, что зелье поможет вам. Да… Ещё и инцидент с философским камнем случился. Представляешь, Гринготтс ограбили! Мракоборец Долгопупс! Какие ваши мысли по этому происшествию? — Дамблдор не отрывал взгляд от Алисы, надеясь на хоть какую-то реакцию. Но та лишь бездумно продолжала смотреть. — Боюсь, что это Волан-де-Морт проявляет себя после десяти лет затишья. Я…

Открылась дверь, и вошёл пожилой целитель. Дамблдор тяжело поднялся ему навстречу.

— Профессор, здравствуйте. Как поживаете? — голос целителя был хриплым и очень низким.

— Здравствуй, Рихард. Благодарю, неплохо, — Дамблдор крепко пожал протянутую руку.

— Рад слышать, — целитель по имени Рихард перевёл взгляд на чету Долгопупсов — Фрэнк продолжал лежать, словно не заметил новоприбывшего, Алиса продолжала взирать на стул, никак не реагируя на то, что Дамблдор уже встал с него и стоит в метре от неё. — Улучшений, к сожалению, нет. Такие повреждения разума не поддаются лечению. И я не наблюдаю никакой положительной динамики. Фрэнк вообще не реагирует на внешние раздражители, полностью инертен. А Алиса… Иногда реагирует, но часто это проявляется совершенно неадекватно. Признаки деменции проявлены ярко. Произошла деградация памяти и искажение мышления, отсутствует речь. Потеря способности ориентироваться, считать, познавать и рассуждать. Также наблюдается нарушение когнитивной функции, восприятия мира и собственной личности. Как-то так, профессор Дамблдор. Зато нарушение сна и аппетита незначительны.

— Благодарю, Рихард, — Альбус подавил вздох. — Я приготовил одно зелье. Возможно, оно подействует. Но реакции пока нет.

— Ещё одно? Я уже говорил вам, профессор, что это совершенно бесполезно. Их разум разрушен практически полностью. И нет никаких шансов, что они поправятся. Более того наблюдается негативнаятенденция. Повреждение нервной системы сказывается на их здоровье. Они заключены в своём мирке, и это… Думаю, вы меня поняли. Каков состав зелья? Что-то из ваших новых разработок?

— Не совсем так, я бы даже сказал, из старых рецептов. Я бы не хотел раскрывать состав.

— Но, профессор, — Рихард нахмурился. — Так не положено. И…

— Разумеется. Под мою ответственность. Я хотел бы попросить, чтобы за ними наблюдали в течение ночи. Завтра утром я снова их навещу.

— Что ж, буду ждать вас тогда с утра. Я направлю целительницу сюда, она подежурит. А пока прошу вас в мой кабинет. Угощу вас чаем. Отказ не принимается, профессор.

***

Да, камень не помог Долгопупсам. Дамблдор в течение месяца навещал их, давал им экстракт, который должен был им прибавить пару лет жизни, но разум им это не излечило. Дальнейшие попытки были бессмысленны и даже бесчеловечны: ему вовсе не хотелось, чтобы Долгопупсы существовали бесконечно долго в таком состоянии.

Хотя Дамблдор и сам особо не верил в успех, если даже создатель артефакта был уверен в отрицательном результате, но попробовать он был обязан. Есть ли вообще шанс излечить Долгопупсов? У него после посещения их в Мунго было подавленное настроение: ужасно видеть своих друзей в таком виде.

Сейчас главное — защитить камень. Как и от любопытных детских носов, так и от вора.

Смерть Гермионы Грейнджер тяжким грузом легла ему на сердце. Всего предусмотреть невозможно, но как, как чудовище оказалось на территории замка? Хогвартс ведь защищён! Предатель изнутри? Кто? Северус? Хоть тот и встал на путь искупления, но Дамблдор был не до конца в нём уверен. Северус увидел сына Джеймса, и старое сыграло в нём? Неизвестно. Что думаешь, Ариана? Или это Квиринус? Что-то неясное тревожило его в молодом профессоре, но что — нельзя было понять.

Он вспомнил, как ворвался тогда в туалет. Он смотрел на девочку, но видел не кровь, нет. Он видел другую, что лежала без всяких повреждений на полу их дома в Годриковой Впадине. Ариану, свою сестру.

Бедная девочка, он еле сдерживал слёзы. Удар разбил ей голову и сломал шею. Минерва стояла на коленях рядом с ней — слёзы молча текли по её лицу. А Северус пытался спасти её, применяя мощные исцеляющие заклятия. Квиринус валялся на полу, с ужасом глядя на происходящее. Он вызвал феникса и бросился помогать Снейпу. Нет! Нет! Ты не погибнешь, как Ариана, не позволю! Дамблдор вытащил склянку эликсира бессмертия, что он варил для Долгопупсов. Это должно помочь! Он влил зелье в рот девочке и с надеждой посмотрел ей в лицо, ища проявление жизни. Ничего… Это бесполезно! Фоукс, помоги, прошу тебя!

Но ни слёзы феникса, ни магия бузинной палочкой не помогли вернуть девочку к жизни. Если бы у него был Воскрешающий камень! Если бы был… Он поднялся на ноги и обнял плачущую МакГонагалл. Прибежали Флитвик и другие преподаватели. Ему надо собраться с мыслями.

— Сообщи в министерство об этом, Филиус. Они должны знать, — директор обратился к декану Когтеврана. У него что-то было не так с голосом, будто горло разом пересохло.

МакГонагалл продолжила плакать у него на плече.

— Поппи, дай ей успокоительного зелья. Северус, ничего больше не трогай здесь, мракоборцы захотят проверить. Охраняй тролля. Профессор Квиррелл, составьте мне компанию.

Ему нужны были подробности.

Сейчас!

***

Квиррелл не лгал. Он встретил в подземелье тролля и бросился в Большой Зал. Так как испугался, что не справится с ним. А в подземельях искал боггарта для урока: те любят темноту и сырость. Квиррелл не мог его обмануть, он никогда хорошо не знал окклюменцию. Путешествие в Албанию обернулось непростым испытанием для юного профессора и надломило того. Что ж, Дамблдору пора за родителями девочки. Одно из худших дел, что может быть, — сообщить матери о смерти её дитя. Но такое он не может поручить никому, это его ноша.

После этого чудовищного дня, когда у миссис Грейнджер случилась истерика и ту пришлось отпаивать успокаивающим зельем, а потом сопровождать до их дома, Дамблдор долго не мог заснуть: призраки прошлого снова закрутили свою карусель. Бедная Ариана, как же он виноват. И несчастные Грейнджеры… Они прощаются с дочерью, а на следующий день похоронят её на кладбище, где он будет присутствовать. Несмотря ни на что. Да и ещё нужно помочь с документами, у властей будут вопросы, как умерла девочка. Как возникли вопросы и у магического общества…

После того, как Малфой начал свою кампанию против него прямо в Большом Зале, пока он мыслями был с Минервой, которой стало плохо и с которой осталась хлопотать мадам Помфри в медицинском кабинете, Дамблдор понял, насколько он устал. Да и что он мог ему возразить? Может, в этом замешан сам Люциус Малфой?.. Да и ещё тот следователь. Почти сразу обвинил во всём Снейпа. Но тёмные маги предпочитают оставаться в тени. Хотя для Дамблдора было сюрпризом, что Северус проверял третий этаж в тот проклятый день. Проверял ли? Или пытался забрать камень? Беда, Ариана, не приходит одна. Паранойя — это ещё не так плохо. Куда хуже — это подозрение в верности друзей, недоверие. А Снейпу он верил. Его раскаяние и любовь к Лили Поттер были несомненны.

Но он позже подробно поговорит с ним. Сначала надо разъяснить следователю, что Северуса не надо арестовывать, что укус на его ноге не похож на рану от тролля. Неудивительно, что инспектор не разбирается в этом: он не ходил на уход за волшебными существами. Хотя троллей там не изучают.

Жестокость от Лангарма исходит волнами, небось жалеет, что нельзя выбивать показания, как при Крауче. Надо будет присмотреться к этому следователю, поднять дела, которые тот вёл. Время… Если бы его хватало на всё это… Зато врагов у него хватает, ещё теперь и этот прибавится. Ну ничего, Боунс он раскроет, что хранится в Хогвартсе, раскроет карты.

Что ж, Снейпа он после этого подробно расспросил. И Квиррелла. Почему, почему он меня так беспокоит? Надо попросить Северуса, пусть за ним пристально присмотрит. Две пары глаз лучше, чем одна. Да и ещё раз Квиринуса повторно расспросить не помешает. Может, Северуса попросить обыскать его кабинет? Нет, прямо такое ему не скажу, но вот намекну. Или лучше сделать это самому?

Кто-то убивает единорогов в лесу. Ариана, у кого могла подняться рука на этих величественных и прекрасных созданий? И кто готов заплатить цену — смертельное и ужасное проклятие? Нет, есть предположения, кто это. Неужели его худшие опасения сбываются?

Пока он был в министерстве, сработали сигнальные чары в лабиринте. Он, бросив все дела, помчался в Хогвартс. Том Реддл. Это всё-таки был ты. И в каком виде! Даже простое общение с тобой поражает мерзостью тёмной магии.

«Но ты всё-же сбежал, бросив умирать своего слугу. В виде чего? Что за чёрный дым? Это твоя сущность? Ни мощнейшие чары в лабиринте, ни защитные артефакты не остановили тебя. Все эти меры даже привидению не позволили бы отсюда вырваться, но тебя даже не замедлили. Ловушка с сыром захлопнулась, но зверь словно не заметил её и прорвался сквозь защиту.

И пока я выбирался из замка, то тебя и след простыл. Хотя не совсем: след остался. И шёл он далеко за пределы Британии — в Албанию*. Но сколько я её не прочесывал, Реддла не было. Именно сюда путешествовал Квиррелл, и именно отсюда он привёл тебя в Хогвартс. Всё сходится. Но как найти тебя? И главное — как уничтожить?

Раз ты точно не мёртв, значит, крестражи? Ты всё-таки пошёл этим путём. Но чем повредить твой дух? Заклятия не берут. Остались тёмные заклятия, запрещённые. Авада Кедавра, Адское пламя. Но смертельное заклятие попадает в тех, кого ты не хочешь зацепить. Ариана. После твоей смерти, я поклялся больше не применять это заклинание.»

Адское пламя. Чудовищно опасное заклинание. И шесть лет Азкабана лишь за его применение, безо всяких последствий для людей. Если же против кого-то, то тоже пожизненно.

Альбус не знал, помогут ли эти заклинания против чёрной сути Волан-де-Морта. Как и не знал, сможет ли он применить их, ведь тут важна не только магическая мощь, но и тёмное желание в душе мага. Нужно ещё изучить, какими путями Волан-де-Морт смог избежать смерти. При мысли о тех свитках, что его ждут, Дамблдор ощутил омерзение. Даже самим существованием Волан-де-Морт вынуждает его пытаться разобраться в ужасной тёмной магии, изучать её. Страшно представить, насколько Реддл мог в неё погрузиться, каких границ достиг. И если Дамблдор лишь изучает доступные ему письменные источники, то Волан-де-Морт занимался практикой не одно десятилетие с самыми злыми колдунами, которых мог найти.

Я экспериментировал… Я раздвинул границы магии даль­ше, чем это когда-либо удавалось…

Да, Том, ты это сделал. И результат твоего труда ужасает.

Нужно проверить Англию. Может, Реддл вернулся и прячется у кого-нибудь из своих слуг. У тех, кто смог увильнуть от Азкабана, или тех, кто вообще не был под подозрением. А таких много, слишком много. Он взглянул на доклад из конфедерации магов. Как много текста в этом нудном докладе. Но его надо внимательно прочесть, как и тщательно провести поиски Реддла. Но… Волан-де-Морт был неуловим для него уже тогда, когда сеял ужас по всей Британии, нанося удары и бесследно исчезая. Как же найти его сейчас, когда он без тела и вне Британии?

Надо бы предпринять меры на уровне конфедерации. Пусть возобновят поиски Реддла. Хотя… Правду не стоит говорить: это опаснейшая вещь и ею надо пользоваться с умом. Нельзя сообщать никому, что тот жив. Только вернейшим людям. Если это станет известно общественности, то Пожиратели Смерти сами начнут поиски Волан-де-Морта из-за страха перед хозяином. Пусть он будет мёртв для всех. Дамблдор теперь точно знает, что Волан-де-Морт жив и не успокоится, попытается возродиться. Но облегчать ему задачу он точно не собирается. Может, следующая попытка будет через лет десять? А пока пусть повод к обыскам будет магловский закон Уизли. Он ему поможет. Хотя друзей в министерстве такие действия Дамблдору не прибавит. Как и в семьях, где будут проводиться обыски. Ну ничего страшного, ему не привыкать.

А теперь ещё нужно искать преподавателя для защиты от Тёмных искусств. Он-то надеялся в 1981 году, после смерти Волан-де-Морта, что ситуация изменится. Но нет, не судьба. Забавная ирония: Волан-де-Морт проклял предмет, а потом сам в роли учителя тоже пострадал.

А вот с конфедераций будет сложнее. И на самотек это не пустишь. Африканские страны усиленно продвигают плохие решения для волшебного мира, тёмные. И у него уходит много времени и нервов, чтобы им противостоять, искать союзников. А ещё ООСС — Отдел Обеспечения Статута Секретности — высасывает из него все соки, словно дементор всю магию. Тогда, в далёком 1945 году, волшебников до смерти напугала ядерная бомба. Это оружие стёрло с лица земли два японских города, вместе с маглами и магами. А Отдел Обеспечения Соблюдения Статута получил пинок за то, что проворонил такое оружие у маглов. Тогда в магическом сообществе решалось, какие меры предпринять и что делать с таким мощным магловским оружием. Хорошо, что он тогда вмешался. Победителя Гриндевальда послушали. А то обозленные японцы предлагали уничтожить это оружие… Вместе со всеми учёными, его создавшими… Да и реакторы тоже заодно… Со всем многотысячным персоналом. А когда американские маги сказали своё твердое нет, японцы со своим восточным фанатизмом предложили уничтожить и всех американских магов.

Нет, только что закончилась чудовищная война, и он не позволит развязывать новую. С трудом, в ходе долгих и выматывающих дебатов, был найден компромисс, а ООСС получил полномочия на увеличенное финансирование для негласного контроля за магловским оружием и разрешение предпринимать необходимые меры для его ограничения. Что ж, это лучшее решение. Слишком уж чудовищное оружие открыли маглы.

Но шли годы, список ограничений для маглов, что требовал принять глава ООСС, всё ширился да пополнялся. Это не нравилось Дамблдору. У них и так штат в несколько сотен человек! И это, не учитывая тех, кто работает не в штате! А ещё им обязаны содействовать все магические страны! Ну зачем, зачем ограничивать эту микроэлектронику у маглов?! Да не могут они придумать средства для записи и моментальной передачи изображений, на подобии сквозного зеркала, как и не смогут поставить такое в каждую семью! Что за сказки? Они не могут сделать такой резкий скачок, это же похоронит всю суть отдела стирателей памяти!

А безумная идея ООСС насчёт того, что спутники — средства для слежки за маглами, которые могут обнаружить существование магов? Что за паранойя?! Да это всего лишь средство для полётов на другие небесные тверди. И почему «всего лишь»?! Это величайшее достижение! И магам тоже надо развиваться, брать пример с маглов. Ведь изучение других небесных тел — это необычайный шаг вперёд!

И поток таких запросов и предложений постоянно шёл от ООСС. Но то, что предлагают предпринять африканцы для решения, просто чудовищно. Вогнать маглов обратно в средний век! Или даже в каменный. Ну и что, что это избавит магов от всех проблем с маглами? И что, что ваши маглы так веками живут в Африке и никаких забот и проблем от них вам нет? Ну уж нет, пусть ООСС работает. Хотя их полномочия не вызывают прилива энтузиазма у Дамблдора. Неподсудность и работа вне юрисдикции стран, возможность воздействовать на маглов… Список очень длинный. Но это политика. Он всегда её ненавидел. И вот ещё новый доклад из их отдела с пожеланиями и требованиями. На 200 с лишним страниц. Что ж, надо читать.