Шаг Первый: Новый мир (СИ) [Gezenshaft] (fb2) читать онлайн

====== Глава 1 ======

Я не понял, что произошло, но прямо сейчас я нахожусь в крайне неприглядном состоянии. Острая боль, парализующая тело, ощущается практически везде. И мыслю спокойно, здраво… Был взрыв. Точно. Что-то упало буквально с неба, пробив это чертово заброшенное здание насквозь. Серия взрывов… Да, точно, он был не один. А потом меня задело…

Что-то спине мокро. Наверное кровь. Я с трудом приподнял голову. Забавно. По ощущениям кишки болят в животе, но из-за рваной раны они несколько в другом месте… О, вот и сознание стало уплывать, какая прелесть! Почему я должен умереть именно тогда, когда хочу этого меньше всего?! Когда жизнь пошла в гору?! Дёрнул же чёрт забраться сюда ночью для своих экспериментов.

Краем гаснущего сознания я уловил какое-то шевеление рядом. Мне на лицо, на губы начало литься что-то тёплое, солоноватое, с привкусом железа. Кровь. Я попытался сосредоточиться и хотя бы открыть глаза, но сил не оставалось.

— Оставь это… — тихий, словно издалека голос. — Не трать силы…

— Не лезь не в своё дело, — абсолютно спокойно ответил другой голос. Чуть ближе, но такой же далёкий.

— Да послушай, ты не Бог — всех не спасти…

— Хотя бы одного…

Резкая боль, на несколько порядков сильнее предыдущего скрутила моё тело судорогами и спазмом одновременно. Раньше мне казалось, что от такой боли теряют сознание или вообще умирают. А вот и хрен! Живут! Ну, в моём случае — доживают.

— Бесполезно… Ты так сам подохнешь! — сквозь боль я слышал голоса, что удалялись всё дальше и дальше. Вместе с болью. — Болвана кусок! Если ты подохнешь так глупо, я насру на твою могилу! Нет! Я даже хоронить тебя не буду!

— Ты прав… — во втором голосе появились нотки вины. С этой фразой меня словно отпустило, боль прошла, а сознание, наконец-то, отправилось в темноту.

***

— Да что же это такое! — возмутился непонятно откуда взявшийся передо мной старый дед.

Оглядевшись, понял, что стою посреди какого-то кабинета. Стены белые, стол белый, железные шкафы картотеки, что тянулись словно в бесконечность, тоже белые.

— Простите?

— Прощаю, — сердито выдохнул старик, закрывая папку с бумагами и бросая её себе за спину. Вопреки моим ожиданиям, папка не просто полетела, а довольно плавно спланировала в открывшийся ящик шкафа вдалеке. — Не ветка миров, а проходной двор какой-то!

— Вы о чём, уважаемый?

— Уважаемый? Ну надо же! — всплеснул руками старик. — В кои-то веки уважаемым стал! Короче так.

Старик облокотился о стол, выставив перед собой руку и грозя мне пальцем.

— Вы меня, отрыжка Хаоса, уже достали! Жил я тут себе миллионы лет, работал, а за последние сто лет вас как говно на мух потянуло…

— Мух на говно…

— Не перебивай! — старик хлопнул ладонью по столу. — Если я говорю, что говно на мух, значит так оно и есть!

— Есть, говно на мух!

— Нет, парень, есть это не надо, — старик вдруг ухмыльнулся. — Обожаю русский и японский. Можно так словами играть…

Старик ненадолго задумался, но быстро вернул себе недовольный вид.

— Короче так… А, это я уже говорил… Так, короче! У себя ты сдох, памяти не лишился, очистку не прошёл, и я таких вас ненавижу! Вы мне всю работу портите! И статистику! Представляешь? Ещё и что-то дать вам предписано! Куда катится мироздание…

— Эм…

— Не мычи мне тут. Так, что там у тебя есть?

Старик повёл рукой над столом и перед ним появилась небольшая папочка для документов. Он с невероятной скоростью пролистал её и закрыл.

— Ну они у вас там и развились! — восхищённо присвистнул старик.

— Кто?

— А? Неважно. Чего бы этакого тебе подсунуть…

— Мозги?

— Мозги?! Свои иметь надо! О, а приживлю-ка я тебе кровь того парня…

— Парня? Не надо мне приживлять ничего от парня — своего хватает.

— Да не бзди, это образно. Точно! Приживлю плюсы, уберу минусы…

Перед стариком на столе появилась многослойная сфера в виде проекции невероятной сложности. Если приглядеться, то она состояла из множества очень мелких символов. Они светились каждый своим цветом, но было что-то красное, что-то выбивающееся из общей концепции. Старик размывшимися от скорости движениями рук начал совершать пассы вокруг сферы, и красное нечто постепенно всё более органично вписывалось в общую разноцветную структуру, всё больше принимающую однородный окрас.

В один прекрасный момент старик закончил своё колдовство, сфера исчезла.

— Засрали мне своими появлениями всю ветку миров. Но! — старик наставительно указал пальцем в потолок. — Не можешь остановить — возглавь! А теперь вали.

Он открыл папку, замахнулся рукой, в которой появилась круглая печать, и быстрыми движениями поставил серию штампов на листках. С последним штампом всё исчезло — стол, стены, кабинет. Темнота.

***

Очнулся я в кровати. Сомнений, что это детская кровать, у меня не возникало. Здесь даже были перила… или как они называются у такой кровати, чтобы дети не вываливались? В голове каша, как после дикого перепоя, но она довольно быстро структурировалась. По крайней мере то, что вообще могло структурироваться. Было чувство, будто единственное, что со мной было в этой жизни — одна большая пьянка и помню я обрывки. Однако, самое важное я вполне смог вычленить. Всего несколько фраз, расставивших многое по своим местам, и я понял, где именно переродился. Эту сказку мы знаем.

«В роду не может быть сквиба».

«Ты не посмеешь тронуть моего сына».

«Изгнание по полному ритуалу, а ты, Нарцисса, знай своё место! Ни капли крови Малфоев не останется в этом убожестве».

Фраз и событий было больше, но это — основа. Я прекрасно понимаю, почему я толком ничего не помню. Долговременная память младенца оставляет желать лучшего, и запомнить что-то в таком возрасте практически невозможно. Из-за этого и кажется, что жизнь началась сейчас, а не тогда, давно. Эти фразы я запомнил… Потому что мне было чертовски обидно и был невероятно зол. Взрослое сознание позволяло вполне прекрасно понимать английский, но я просто не запоминал происходящее вокруг и, можно сказать, жил одним моментом, постоянно забывая, что было полчаса-час назад. Неприятное ощущение.

Отец, Люциус, мягко говоря, редиска. Не люблю мат, а нормальные слова сразу в голову не лезут. Нарцисса оказалась очень красивой блондинкой, и та пара воспоминаний с ней были очень хорошими, она смотрела с нежностью и добротой. Ещё брат есть — Драко. А меня Нарцисса хотела назвать по традициям её семьи, но спор на эту тему с Люциусом не успел закончиться. Не знаю, что там было, но каким-то образом они решили, что я сквиб. Ну, а дальше и так понятно.

Пара отрывочных воспоминаний, как меня попросту бросили у дверей первого попавшегося дома обычных людей. Обнаружили меня только утром. Я прям Гарри Поттер какой-то. Тут я и живу.

Максимилиан Найт, пишется как «рыцарь». По крайней мере так написано на конвертах с чеками для оплаты, которые перебирали приютившие меня люди. Вчера, кажется. Нянчились и перебирали. Ну я подглядел.

И что теперь делать? Получается, я — сквиб. В то, что маги, которых может себе позволить чета Малфоев, способны ошибиться в диагностике, я не верю. Ну или как они там определили это всё? Значит в магический мир мне лучше не соваться и пробиваться тут. Обидно немного, но тот старик говорил что-то о приживлении чего-то там. И как тут выяснить — чего именно? Тоже непонятно. Значит будем просто расти, вспоминать старое, учить новое.

***

Жизнь текла размеренно и быстро. Взрослое сознание склонно воспринимать время несколько иначе. Для ребёнка время течёт медленно лишь по той причине, что каждый его день полон новых открытий, впечатлений, воспоминаний. Я же не вижу ничего нового, ничего удивительного, всё уже пройдено. Рутина.

Первые годы проживания с четой Найтов — милейших людей слегка за сорок, я всё же ждал и надеялся. Ждал магических выбросов. Не было ничего. Вообще. Пробовал медитации. Интереса ради. Но в итоге лишь благополучно засыпал.

Чета Найтов. Сара и Джон. Банальные имена, но и я в прошлом похвастать эксклюзивным именем не мог и ничего, неплохо жил, пока не помер. У них есть свои дети, но те уже выросли и благополучно строили карьеру за бугром, потому Найты были вообще не против воспитать ещё одного ребёнка. Джон, обычного вида мужик, юрист в какой-то фирме, довольно успешный. Средний рост, обычное лицо, русо-непонятные волосы, обычные карие глаза… Обычный Джон. Зарабатывает много и всё благополучно тратит на дом, жену и меня. Сара — всё ещё молодо выглядящая стройная женщина, брюнетка с карими глазами. На первый взгляд её внешность не выше среднего, но… То, как она держится, улыбается, смеётся, двигается… В общем, именно в таких влюбляются легко и навсегда, но не сразу.

Сейчас мне девять, я круглый отличник в приличной школе, самозабвенно занимаюсь лёгкой атлетикой. Ну, то, что можно в этом возрасте. Хожу в клуб кендо, который очень тяжело было найти в местных реалиях, играю на скрипке и фортепиано… Я помню, прекрасно помню, как жалел об упущенных возможностях в прошлой жизни. Это не хочу-у-у… Это тру-у-удно… Это мне не нра-а-авится, то мне не надо вообще. А взрослые говорили, что буду жалеть, но я же был ребёнок, потом подросток, юношеский максимализм во всей красе! Теперь-то я наверстаю. И потом буду жалеть о чём-нибудь другом.

Жили мы в небольшом, но просторном типовом частном доме в пригороде Лондона. Тут есть всё, что нужно — большой торговый центр, парки, школы, частные детские сады. В общем ничего нового для меня — жил как-то в Англии шесть лет. Предпринимал попытки поступить в Кембридж или Оксфорд. Без денег. У меня тогда были мозги, заточенные под учёбу и науку, знания, неуёмные амбиции и дыра в кармане. Правда, я был несколько социально не адаптирован и именно нежелание мозга работать в социальном направлении подкачало бедного меня. Если говорить по-простому — в прошлой жизни я просрал кучу времени. Потому с бытом в Англии и языком я не просто на ты — я нюхнул ароматов «дна», побыл средним классом, был и довольно богатым некоторое время, но мгновенно всё просрал. Думал, что всегда успею заработать ещё. М-да.

Сама жизнь у Найтов вполне хороша, и даже много нового узнал, правда в основном это воспитание и понимание того, как должно держаться и вести себя настоящему английскому джентльмену. Как-то так. Найты не усердствовали и не требовали неукоснительного соблюдения этикета и прочего абсолютно всегда, но знать и уметь нужно было всё. А я только за — в прошлой жизни это было упущено в моём саморазвитии.

Внезапный визг покрышек выдернул меня из размышлений. На меня с огромной скоростью мчался грузовик. Резкое чувство, словно электричеством по телу ударило — мгновенный выброс адреналина. Кажется, что даже время замедлилось.

У правильного попаданца должно быть несколько вещей: рояль в кустах, убийца-грузовик, персональный антагонист и цель всей жизни. В любом порядке. Именно эти мысли пронеслись в моей голове. Непреодолимое желание взмахнуть рукой, словно отгоняя назойливую муху, вынудило меня сделать этот взмах.

Красная жидкая хрень вырвалась из земли и в виде трёх полос протянулась вслед за движением руки, образовывая подобие полусферы передо мной. В этот же момент грузовик на полном ходу врезался в них словно в бетонную стену. Я видел, как деформировалась кабина, лопались фары, стёкла, летели осколки, как зажимало толстого водителя, расплющивая его. Видел, как из него выдавливались струи крови, вливаясь в красные полосы передо мной. Внезапно скорость восприятия вернулась в норму, меня оглушил звук удара и скрежет деформации, лёгкие облачка пыли. Я стоял посреди полусферы покорёженного металла. Дым, запах масла и бензина. От красного… кровавого барьера не осталось и следа.

— Валить отсюда надо…

Сказал — сделал. Это был довольно глухой и пустой проулок, потому я просто пробежал за угол дома, повилял ещё немного и размеренно пошёл дальше.

Сердце билось как сумасшедшее, кровь стучала в висках, я шёл вдоль домов и тупо смотрел на свои руки. Вот так, внезапно, сегодня умер человек. По моей вине. Но если бы я не защитился, то умер бы сам… Смерть…

— Начало нового, невероятного путешествия, — закончил вслух свои же мысли. Это действительно так, и внезапное осознание резко смягчило накатывающий шквал эмоций. Нужно домой.

***

Всё-таки я в некоторой степени маг.

После того случая с грузовиком я принялся активно «копаться» в себе. Первое, что пришло в голову — пробудить в себе те ощущения, что позволили создать кровавый щит. Без крови, но из крови. Парадокс.

Сейчас было лето, потому я с чистой совестью отправлялся гулять с утра, приходил на обед, снова уходил. Найтов это не удивляло. Они даже пошептались на кухне, что возможно я наконец нашёл себе друзей. Однако я всего лишь тусовался в заросшей части парка, что был неподалёку. Хоть этот участок и был заросший и хорошо скрытый от людей, здесь никогда не собирались ни бандиты, ни наркоманы, ни хулиганы, ни малолетки. Причина тому простая — полицейский участок через дорогу. Да и пригород наш вообще спокойный.

Тут я попросту сидел на лавочке посреди кустов и старался пробудить в себе ту магию, или что это такое вообще. Сложно описать словами то, что сам не очень понимаешь, но после того случая я постоянно ощущал в себе что-то новое, но как до этого достучаться — не понимал. Получилось только на пятый день.

Как и четыре дня до этого, я просто сидел и концентрировался на странном чувстве, подбирал мысленные образы, команды, хоть что-нибудь для того, чтобы достучаться. Я не уверен, что подобрался нужный «ключик» — больше похоже на то, что меня кто-то «пожалел».

Никаких спецэффектов, грома и молний, вспышек света или даже тепла в груди — просто на вытянутой ладони появился из ниоткуда крохотный красный шарик и словно приливными волнами разросся до размера теннисного мячика. Густой красный цвет. Цвет крови. Да и материал шарика, жидкость, говорили сами за себя. Ну не властелин же я томатного сока?! Хотя сходу отрицать это тоже не стоит.

Я начал экспериментировать с парящим над ладонью шариком. Пытался изменять его форму, размер. Получалось откровенно плохо. Требовалась сильная концентрация, и радовало меня то, что шарик появился из ниоткуда, а не выкачал из меня полстакана крови.

Закончил я свои неудачные эксперименты только тогда, когда почувствовал сильное утомление. Стоило перестать концентрироваться на шарике, как он просто исчез. Встал, размялся. Тело вроде бы готово к бою, но усталость… в мозгах? Любопытно.

***

Всё лето я продолжал эксперименты, погрузившись в новое для себя направление. Манипуляция кровью — проверил на вкус. Так вот. Манипуляции с каждым днём давались мне проще и проще. Шарик постепенно рос в размерах, по моей воле, разумеется. Я научился, хоть и не без труда, превращать его в иглы, лезвия, придавать разные геометрические формы. Да, небогатая фантазия, но реализовывать некоторые мысли, основываясь на факте, что это кровь, я откровенно побаивался. Вмешиваться в систему кровообращения в своём теле, не имея знаний, опыта и контроля — суицид. Вмешиваться туда же, но по отношению к другим существам — живодёрство. Я не настолько чёрств сердцем, чтобы ставить такие эксперименты. По крайней мере, пока не имею знаний и возможности вернуть всё, как было.

Мысли о том, что я владею магией, тоже не давали мне покоя, но как бы я ни концентрировался на чём-то, получалась только кровь.

Помимо самой магии крови, хотя уместнее было бы назвать это гемомантией, я заметил ещё один интересный момент — я стал чуточку выносливее и сильнее. И это несколько напрягало. То есть я рассчитывал в скором будущем заниматься физической подготовкой более плотно, выковать, так сказать, себе спортивное тельце. Но если «стандартные» физические характеристики продолжат повышаться, то нагружать тело, чтобы оно росло и развивалось так, как хочу я, станет несколько проблематично.

…

Наступила осень, пришлось идти в школу, и количество свободного времени для тренировок резко сократилось. Я всё так же продолжил ходить на кендо и заниматься музыкой, старательно учиться. Да, приходилось учиться. У меня есть знания, но повторение — мать учения. Я не гений, чтобы один раз прочитать, запомнить и пользоваться потом всю жизнь и даже после. Потому я со всем старанием подходил пусть и к простейшим, но задачкам, хоть иногда и баловал себя более сложным материалом в школьной библиотеке и дома.

На занятиях по кендо было замечено и ускорение регенерации. Хотя правильнее было бы сказать, что оно замечено после — редкие ссадины и частые синяки заживали намного быстрее. Но появился и минус. Если раньше я мог выкладываться на полную и быть чуть выше среднего в своём возрасте, то теперь я быстрее и сильнее сверстников, и тренировки меня перестали должным образом нагружать. Это же касается и лёгкой атлетики. Это печально. Нет нагрузки — нет развития.

…

Ближе к новому году… старая привычка — к Рождеству, случилось невероятное! Нормальный магический выброс, а не кровавая баня! Меня отправили очистить после недавнего снегопада крышу гаража. Это нужно было для установки парочки рождественских украшений. Вот там-то я и поскользнулся, стоя на самом краю. Мне бы ничего не было — внизу сугроб, под ним земля. Но в момент падения я думал вовсе не об этом. И о чудо! Я внезапно завис над землёй, меня начало переворачивать в вертикальное положение, а подо мной вообще крутился маленький ураганчик, разбрасывая снежинки. Словно у меня реактивный выхлоп в одном месте. Появившееся странное тёплое чувство в груди не проходило, пока я не приземлился. Медленно и аккуратно. Я стоял и смотрел себе под ноги с дебильной улыбкой на лице. Я уверен, что она дебильная.

— Да здравствуют новые возможности! — вскрикнул я, не сдержавшись, воздев кулак к небу.

— Макс! Ты уже убрал снег? — раздался из-за угла дома голос приёмного отца.

— Нет, сейчас!

Новые возможности! Я волшебник, а не просто властелин томатного сока!

…

Овладевать новыми магическими возможностями было невероятно сложно. Примерно так же сложно, как если бы их не было. Месяц! Месяц ушёл на то, чтобы заставить парить над столом оторванный кусочек тетрадного листа! Я уже потерял веру в себя, если честно. Думал, что это был очередной выверт гемомантии, но нет. Магия.

Дальше пошло много проще — первый осознанный успех оказался очень важен. Но ещё важнее оказалась вера! Без веры в желаемое, получить оное практически невозможно. А вот с верой… Я делал очень много всего, но в очень маленьких масштабах. Поджигал, левитировал, создавал воду, управлял водой, превращал спички в иголки на голой воле, создавал мелкие шарики света — не крупнее светлячка. Развлекался, как мог.

С приёмными родителями отношения были ровные. Они были рады, что ребёнок растёт самостоятельный и целеустремлённый, развивается разносторонне и кажется никаких странностей не замечали. Правда, они не очень понимали моё увлечение кендо, а не классическим фехтованием. Всё-таки это Англия, и подобное здесь пока что не очень прижилось. Вот была бы Америка, тогда да. Там всегда любили что-нибудь этакое. Но с другой стороны, я же не для боя этим занимаюсь, а скорее ради навёрстывания того, что хотел бы сделать тогда, в прошлой жизни.

…

Время шло, я упорно развивался и ждал своего одиннадцатилетия, рассчитывая на письмо из Хогвартса. Я даже не знаю, что буду делать и надо ли делать хоть что-то, когда оно придёт. Я всё-таки Малфой… Хотя, если верить словам Люциуса и если он провёл ритуал, то ни хрена я не Малфой, но тогда остаётся Блэк. Что там на календаре? Четвёртое июня. Завтра мне одиннадцать.

Блэк, да… Да ну нафиг всё это! Как-то читал я в прошлой жизни всякие фанфики. Не приведи Старик тут есть магия Рода. Это чревато кучей проблем, ведь если так, то благодаря ритуалу Люциуса, я чистокровный Блэк. Из них, если события здесь как в оригинальной истории, жив только Сириус, который вряд ли будет дееспособен к моменту своего освобождения. Да и даже если будет, то его описание в истории чётко говорит о нежелании наследовать Род. Тогда остаюсь я. Парень, чистый Блэк. Волшебник. А это значит куча, куча, огромная куча проблем!

Другой вопрос — стоит ли мозолить глаза Малфоям? Давно я не вспоминал о своём происхождении, как и о негативном поступке Люциуса. Помимо этого, «знай своё место, Нарцисса» до сих пор вызывает у меня желание крайне жестоко обойтись с этим человеком. В моих воспоминаниях Нарцисса осталась красивой блондинкой с милой и нежной улыбкой, держащей меня на руках. Сентиментальность, да, я знаю, но по-другому не могу. Но вдруг она любит его именно такого? Кто знает…

Стою напротив зеркала и ухмыляюсь своему отражению. Короткие густые прямые волосы, такие же светлые, как и у Нарциссы. Голубые глаза, ровненькое лицо без малейшего изъяна, даже слишком идеальное, какое-то девичье, и уже нет детской округлости. Господи, я же мужская копия Нарциссы! И эти малость острые, хищные черты… Да во мне только слепой не признает её!

Странно, но раньше я не замечал многого. У меня высокий рост для своего возраста и отличное телосложение. Не зря старался, не зря пахал! Не зря намучился с гемомантией и контролем над ней, ведь удалось научиться отключать пассивное усиление тела — так я это назвал. Таким образом я смог тренироваться на износ, как и раньше, но мне приходилось постоянно держать концентрацию на своём ослаблении. Абсурдная ситуация, но и со включенным усилением эффект от него возрастал пропорционально.

Одевшись в джинсовый костюм и футболку, я ещё раз усмехнулся. Малфой по происхождению в маггловских тряпках. Люциуса бы инфаркт хватил, а бедная Вальбурга наверняка без устали орала бы с портрета. Хе-хе.

В прекрасном настроении я отправился на прогулку. Вечер, хорошая погода — почему бы и нет?

Прогулка по пригороду в формате спального района — дело скучное, но зато тут воздух заметно чище, чем в Лондоне. Можно пройтись по парку, прикупить мороженку, на людей посмотреть. Похоже, я старею. Ну, то есть, где это видано? Молодой мальчишка с важным видом ходит по городу, наслаждаясь тишиной, покоем, птичками в парке. Нонсенс! А мне нравится. В прошлой жизни я жестко курил, что убило тонкое обоняние полностью. А теперь столько запахов, как тогда, давно в детстве, в прошлой жизни. Я помню запах цветущей сирени, яблони, запах дождя, озона, мокрого асфальта. Тонкие нотки от вонючки-ёлочки в проехавшем автомобиле… Вот и сейчас я просто рад полноте ощущений. А ведь я тогда даже не понимал, как много потерял, приобретя взамен лишь зависимость и хронический бронхит.

Я вернулся на второй круг в парк недалеко от дома. Людей вокруг практически не осталось — только на входе я заметил обнимающуюся молодую парочку, покидающую это место. Внезапная боль в груди почти заставила меня скрутиться, но я преодолел это и моментально рванул в сторону, не разбирая дороги. Больно было настолько, что у меня мутнело в глазах, всё размывалось, но это от скорости… Да, от скорости. Я быстрее человека. На порядок быстрее.

Я не могу остановиться. Накатывал сильный жар, но чем медленнее я двигался, тем хуже мне становилось. Потому я делал единственное, что могло облегчить боль и жар — двигался. Бешеный пульс набатом бил по ушам, оглушал. Не знаю, где я оказался, но вокруг были кусты и деревья и ни одного привычного и присущего городу источника света. Боль скрутила меня окончательно. Кажется, я кричал, впиваясь пальцами в землю.

— Тьфу! — раздался уже позабытый голос старика из белого кабинета. — От вас одни проблемы. Тащат тут с собой всякое, ломают пространство вверенной области…

После этих слов во мне будто что-то лопнуло, взорвалось, выпуская боль во всё тело и дальше, за его пределы. Мои глаза сами открылись, а меня буквально поставило на колени. Ураган из кровавых лент вокруг кромсал землю, кусты, деревья, разбивая всё в пыль и щепки. Я ощущал, как волосы начали вставать дыбом. Буквально.

Краем глаза я увидел, как с неба ко мне устремилась крохотная точка света, очень быстро приближаясь. Одно мгновение, и она уже выросла до размера баскетбольного мяча и зависла передо мной на расстоянии вытянутой руки. Сквозь боль я пытался понять, что это такое.

— Бездарь! — опять раздался голос старика. — Руками бери, я вам тут межмировые порталы держать не нанимался!

А чего помогает тогда? Сварливый старик.

— А потому, что эта хрень всё равно пролезет, но будет рвать пространство!

Ответ был неожиданный, но спорить с этим стариком я не решился, где бы он сейчас ни был. Превозмогая боль в теле, я протянул руку к светящейся сфере и хотел было взять, но рука погрузилась в неё, как будто там и не было ничего. Внезапно сфера начала изменяться. Из воздуха появлялись прозрачные кристаллы, медленно складываясь в какую-то форму.

Это продолжалось недолго, и вскоре в моих руках был довольно вычурный полуторный меч с резной чёрной рукоятью и гардой, и чёрным же клинком. Рукоять и гарда были украшены золотыми узорами растительных мотивов.

Как только меч окончательно материализовался в руках, боль прошла, а кровавый ураган утих, впитался в меч. Меч тут же растёкся по рукам кровавой плёнкой, моментально исчезая в теле.

— Всё! Хрена с два ещё приду! Ненавижу… Одни проблемы… — голос старика в моей голове словно удалялся.

— И что это за хрень? — спросил я вслух, когда ко мне стали возвращаться силы и пропадать ощущения фантомной боли. Ответ пришёл откуда не ждали — информация из моей же головы. Оружие Духа. Всё. Больше ничего не ясно.

Такая вспышка магии, или что это было, не могла пройти незамеченной, и в этом я не сомневался. Рядом со мной раздалась серия хлопков, вокруг засуетились люди, но мне было хреново.

— Всем ни с места! — заорал какой-то мужик. — Работает Аврорат!

— Да тише ты, — зашипела на него какая-то женщина. — Видишь же, у ребёнка выброс был.

— Да чтоб мне такие выбросы в детстве!

Они ещё о чём-то говорили, женщина помахала передо мной волшебной палочкой, проверила самочувствие, похоже.

— И чего дальше делать?

— Домой бы меня… — подал я голос.

— О, а парень крепкий! — ухмыльнулся мужик. Как бы я ни пытался разглядеть говорящих, но плывущее зрение и темнота не располагали к этому.

— Не имеем права, — с недовольством сказала женщина. — Глупые правила.

С этими словами она всунула мне в руки маленький флакончик.

— Пей, поможет. Через пару минут придёшь в себя и потопаешь домой. Хорошо хоть рядом ни одной живой души, а то опять Обливиэйторов вызывать. Истерички.

— А с парнем-то что делать?

— Сейчас узнаю. Тебя как звать?

— Макс Найт.

Не разглядеть, но похоже, женщина кивнула и отошла в сторону. Через пару секунд глаз коснулась светлая вспышка и удалилась. А ещё через минуту появилась вновь.

— А ничего, — заговорила женщина. — Он завтра и так всё узнает. Ещё не выпил?

— Мне уже лучше, — моё самочувствие и вправду улучшалось довольно быстро, и я даже смог встать, немного покачиваясь. Протянул флакончик обратно. — Не думаю, что пить непонятно что из рук непонятно кого будет хорошей идеей.

— Ха! Постоянная бдительность! — улыбнулся мужик, которого я наконец-то смог рассмотреть. Не мужик, но молодой парень, лет двадцать пять. Обычной внешности и в красной мантии.

— Вот только не начинай, — закатила глаза девушка. Тоже ничего необычного и возраст примерно тот же. — А ты, парень…

— Макс.

— Макс. Завтра всё узнаешь и без нас. До дома доберёшься?

— Да.

Даже если бы я хотел задавать вопросы, то сил бы на это не хватило. Авроры махнули рукой и исчезли в аппарации — кажется, это так называется. А я поплёлся… да, именно так.

***

Утро дня рождения настало быстро и внезапно. Казалось бы, вчера только закрыл глаза в постельке, моргнул, и вот уже пора вставать. Как всегда, сделал зарядку, умылся и спустился на завтрак. Только поздоровался с Найтами, как раздался звонок в дверь.

— И кому с утра пораньше приспичило по домам ходить. — возмутился приёмный отец, вставая из-за стола и отправляясь открывать дверь. Через минуту он зашёл в столовую в сопровождении дамы слегка за пятьдесят. Высокая и статная, в чёрном платье и зелёной мантии, она строгим взглядом окинула меня и Сару.

— Доброе утро. Я Минерва МакГонагалл, являюсь заместителем директора Хогвартса и уполномочена передать мистеру Максимилиану Найту приглашение обучаться в школе Чародейства и Волшебства, — сухим голосом проговорила она, доставая из рукава мантии желтоватый конверт и протягивая мне.

— Здравствуйте, очень приятно, — поздоровались мы, а я взял письмо.

— Присаживайтесь… — замялся отец.

— Можно просто профессор, — сказала МакГонагалл и села на предложенное место.

Я же в свою очередь открыл конверт и обнаружил там письмо на желтом пергаменте. Самое обыкновенное приглашение учиться в Хогвартс и список необходимых вещей.

— Вижу, вы не особо удивлены, — сказала МакГонагалл и только сейчас я заметил, что Найты и вправду не удивлены.

— Это бы объяснило некоторые странности, которые происходили с Максом, — спокойно сказал Джон, а Сара просто кивнула.

— Ясно. Что требуется от меня и где всё это купить?

МакГонагалл поведала, что сопровождение меня за покупками является её второй целью визита к нам, и меня отправили собираться, пока Найты с профессором будут обсуждать финансовые вопросы.

Оделся я в свой чёрный деловой костюм. Найты в некоторой степени консервативны, потому наличие как минимум нескольких костюмов в гардеробе является обязательным. Рубашку я надел тоже чёрную. Вот хочу так, и всё тут.

Спустился вниз полностью готовый к путешествию, а МакГонагалл уже ждала меня на пороге. Отец вручил небольшую пачку денег для размена и поручил купить самое качественное, функциональное и необходимое.

— Возьмите меня за руку, мистер Найт, — сказала мне МакГонагалл, и я последовал указанию. — Приготовьтесь. В первый раз это довольно неприятно.

Меня словно скрутило в фарш и потянуло вперёд за пупок. Один миг, и я уже стою на тротуаре в Лондоне, держа профессора за руку. Тошнило меня знатно, но по сравнению со вчерашним приключением это всего лишь досадные неприятности.

Профессор похвалила мою выдержку и направилась к двери ближайшего заведения, вывеска которого гласила: «Дырявый Котёл». Я последовал за ней и оказался в мрачной готичной таверне с не самым приятным контингентом. Люди здесь выглядели так, словно они самую малость бомжи. Чуть-чуть.

Мы молча прошли через зал Дырявого Котла и вышли на задний двор заведения. Профессор вынула палочку из рукава и коснулась ею кирпичей в стене. Они мгновенно начали разъезжаться в стороны, открывая проход.

— Добро пожаловать на Косую Аллею, — без лишних эмоций сказала профессор и повела меня вперёд.

Косая Аллея была и вправду косая. Многочисленные дома и магазины в староанглийском стиле выглядели косовато. Повсюду ходили люди в самых разных одеждах, и порой среди них попадались уникальные экземпляры, больше похожие на постоянных клиентов местной психбольницы. То и дело над головой пролетали совы с письмами или посылками в лапках, сновали подростки в мантиях. Взрослые активно торговались у прилавков. Вообще, место интересное, контрастное, если сравнивать с обычным миром.

Первым делом мы с профессором зашли в Гринготтс — местный банк. По пути она мне в двух словах разъяснила местную валютную систему. Величественное, по сравнению с остальными, белое трехэтажное здание. Внутри оно выглядело более мрачным и тёмным. Во весь зал тянулись в два ряда высокие стойки, за которыми мелкие гоблины во фраках занимались важными делами — имитировали работу. Мы подошли к одной из таких стоек, и я обратился к гоблину.

— Доброго дня, уважаемый. Мне хотелось бы разменять фунты на галлеоны. Вы окажете подобную услугу?

— Безусловно, — хрипло ответил гоблин, и я протянул ему пачку фунтов. Гоблин их быстро пересчитал и начал вытаскивать стопки золотых галлеонов. За один галлеон он продал мне простой кошелёк с незримым расширением, и в итоге я получил в своё распоряжение девяносто шесть галлеонов и немного мелочи.

Дальнейшие покупки были совершенно неинтересными. Мы купили школьный сундук, я взял простенький рюкзак с незримым расширением, в который в дальнейшем складывал книги за первый курс, весы, телескоп и прочее. Ингредиенты для зельеварения покупались комплектом и отправлялись в Хогвартс своим ходом. Доставкой. Сундук, кстати, был уменьшен профессором и вручен мне с наказом выложить дома на пол — чары продержатся четыре часа ровно.

Покупка мантий и драконьих перчаток прошла буднично. В магазине мадам Малкин покупали мантии ещё двое ребят, но возрастом постарше. Меня поставили на табурет, измерили зачарованными инструментами. О желаемой ткани я сказал, что было бы неплохо, если ткань будет немаркой, износостойкой и не выглядела бы как мешок из-под картошки. Мадам Малкин покивала, пробубнила что-то про средний диапазон цен, и через двадцать минут я стал обладателем комплекта из трёх повседневных мантий, зимнего плаща, мантии для работы в теплице и прочих мелочей. Помимо этого ещё и школьную форму тёмно-серых тонов пришлось брать.

Палочку пошли мы покупать, само собой, в лавку Олливандера, семья которого, если верить облупившейся позолоченной надписи над входом, начала заниматься этим ещё до нашей эры.

Оказавшись в слегка запылённом плохо освещённом помещении, я начал разглядывать стеллажи за прилавком, на которых лежали множество небольших коробочек.

— Здравствуйте! — неожиданно сказал внезапный Олливандер. Он как чёртик из табакерки вынырнул из какого-то тёмного угла. — О, мистер…

— Найт. Макс Найт, — прервал я его, ибо он-то точно меня узнал.

— Ага, так и запишем, — подыграл он, подходя поближе. — Как я понимаю, вы пришли за своей первой волшебной палочкой?

— Несомненно.

— Прекрасно, — всплеснул руками чудной седой старичок. — Какой рукой предпочитаете колдовать?

— Правой, сэр.

После моих слов ко мне по воздуху подлетели разные метры и линейки. Измеряли всего вдоль и поперёк и даже окружность головы. После этого мастер вынес десяток коробочек и начал предлагать мне попробовать взять одну палочку за другой. Подошла восьмая. Тёмного цвета. Стоило взять её в руки, как с кончика волшебного девайса посыпался яркий сноп разноцветных искр.

— Прекрасно! Просто прекрасно! — Олливандер взял мою палочку и принялся упаковывать её обратно в коробочку и даже положил внутрь ножны для неё. — Гибкая, хлёсткая, двенадцать с половиной дюймов. Акация и сердечная жила дракона. Верная и мощная, очень мощная, а главное — подойдёт для любого волшебства, но предпочитает что-то новое и неординарное, как и мышление её владельца. Уверен, вас ждёт великое будущее, мистер Найт.

— Безусловно, мастер, — благодарно кивнул Олливандеру, расплатившись по прайсу.

На этом наши покупки закончились и профессор аппарировала со мной к порогу дома. Вручила билет на поезд, попрощалась и исчезла в одном ей ведомом направлении. Как-то сумбурно получилось.

***

По возвращении меня ждали Найты, которых за всё это время я так и не смог полноценно воспринимать как отца и мать. Да, отличные родственники, и я прекрасно понимаю, что семья — не список кто кого родил. Однако же, понимание, что я не родился в этой семье, не позволяет к ним относиться в полной мере как к родственникам, хотя и за них, как говорится, порву. Они не давили на меня гиперопекой, но и не были категоричны в своих решениях. Они всегда учитывали мои интересы, но и дать совет и настоятельную рекомендацию не стеснялись. Я получил много нового, хотя бы взять тот же этикет. Это не значит, что в прошлой жизни я был свиньей неотёсанной, нет, но понимания и знания конкретных разнообразных правил у меня не было. А теперь даже осанка хороша. Тут, правда, ещё и сенсею стоит отдать должное. В общем, вспоминается канонная Гермиона… Смог бы я вот так взять и вычеркнуть из жизни этих людей все те годы, что они посвятили мне? Вычеркнуть их радости от моих успехов и разочарования в редких провалах? Вычеркнуть гордость за воспитание, теплоту и нежность, радость первого шага такого мелкого и очаровательного меня? Нет. Безусловно нет. Ради своего спокойствия, что родственники в безопасности? Никогда. Найти способ обезопасить их, но не стирать память…

Куда-то не туда меня понесло.

Почти месяц я упорно занимался теперь уже по магическим книгам. Впечатления двойственные. С одной стороны — новое и интересное, но с другой, подача материала просто ужасна. Все эти книги писаны вилами по воде — такой концентрации материала «ни о чём» я ещё не встречал. Абстрактные мысли и доводы, никакой материальной базы, обоснования. Разве что зельеварение ещё как-то походило на что-то научное, и то только за счёт таблицы совместимости ингредиентов с численными коэффициентами, а иначе — книга рецептов.

Возможно, книги более старших курсов будут больше приближены к учебной литературе, но пока что — просто «пшик». Возможно, стоит обратить внимание на какие-то научные труды в библиотеке Хогвартса? Однако, общая тенденция в учебниках за первый курс настораживает.

Практиковаться с палочкой я не стал, ведь есть же что-то наподобие Надзора за волшебством магглорождённых. Статут Секретности, все дела. Потому я просто разбирал движения с обычной палочкой. Не заучивал — просто разбирал, а заодно и делал разные упражнения на гибкость кисти, хотя они у меня за счёт скрипки и фортепиано разработаны очень хорошо. Ну, я так считаю.

В день рождения Поттера я с самого утра отправился на Косую Аллею. Сначала автобусом до Чаринг-Кросс, потом в Дырявый Котёл своим ходом. Мантию накидывать не стал, так и пошёл в костюме и чёрной рубашке. Бармен даже спрашивать меня не стал о том, куда я и зачем. Дотронувшись палочкой до нужных кирпичей, я попал на нужную мне улицу. Уже в это время здесь была куча народу. Больше, чем в мой первый визит.

Я дошёл до кафе Фортескью — приятного заведения, оформленного в молочных тонах. Сел за дальний столик так, чтобы в большие окна видеть всю улицу, и заказал чай. Раньше я думал, по глупости своей, что тут кроме мороженого и заказать-то нечего. Был не прав, признаю. Полноценное кафе, хоть и известно за счёт именно мороженого — качественного, вкусного и разнообразного.

Я ждал. Ждал Хагрида и Поттера. Зачем? Именно в этот день я точно знаю, что смогу встретить Нарциссу. Не самый разумный поступок, но мне чертовски хочется её увидеть.

Когда на Косой Аллее появился Хагрид, лохматый-косматый, в коричневом пальто, опасно возвышаясь над толпой обывателей, я расплатился за чай и двинулся в лавку Олливандера. Если я правильно помню суть разговора Малфоя и Поттера в магазине мадам Малкин, Нарцисса пошла выбирать ему палочку. Глупо, как по мне, ведь без самого Драко провернуть этот трюк практически невозможно. Разве что они уже знают, какие приблизительные параметры, древесина и сердцевина должны быть у палочки.

Лавируя в толпе людей, я наконец добрался до нужного мне места и, открыв дверь лавки Олливандера, шагнул внутрь.

Ничего не изменилось с прошлого моего визита. Всё тот же тусклый свет ламп под потолком выхватывал из мрачной темноты всё ту же лёгкую запылённость, тот же прилавок и ряды стеллажей за ним. У прилавка стояла довольно высокая статная стройная женщина с простой, но приятной взгляду причёской очень светлых волос. Как у меня. Она стояла ко мне спиной и разговаривала о чём-то с Олливандером. Мастер заметил меня и приветливо улыбнулся, приглашающе кивнул.

— Доброго дня, мастер, — кивнул я и подошёл к прилавку.

— О, доброго, доброго. С чем пожаловали, мистер Найт? — на моей фамилии он как-то ехидно ухмыльнулся. Ну ещё бы! Может быть, его затуманенный взгляд бледно-голубых глаз и может ввести кого-то в заблуждение, но старик точно не был слепым как в прямом, так и переносном смысле.

— Хотел бы узнать у вас, что вы порекомендуете для ухода конкретно за моей палочкой. Уж простите, но в универсальные средства я не верю.

— И правильно делаете, молодой человек! — Олливандер наставительно погрозил указательным пальцем. — Сейчас я подыщу что-нибудь специально для вашей палочки. Миссис Малфой?

— Ничего страшного, — услышал я знакомый голос, полный отрешённости. — Мне ещё есть с чем определиться.

Только сейчас я заметил, что перед ней на прилавке лежат раскрытые коробочки с палочками. Олливандер удалился, а я беззастенчиво принялся рассматривать Нарциссу. Она постарела. Слишком сильно. Морщинки у глаз и на лбу, появились ямки у рта, мелкиескладки… Кожа уже не та… И взгляд какой-то пустой, потухший, что ли. Ну не может волшебница в мире магии выглядеть так в свои… А сколько? Тридцать пять? Тридцать шесть? Примерно в этом диапазоне.

— Удивительно, как быстро летит время, не правда ли? — нейтрально сказал я, обращая на себя внимание женщины.

— Вы правы… — как только она посмотрела на меня, в её взгляде появились почти незаметное удивление и непонимание. Не каждый раз смотришь на незнакомого человека и видишь в его лице практически своё отражение, разве что намного моложе.

— Найт. Фамилия моих приёмных родителей.

— Мистер Найт, — Нарцисса вернула лицу маску отстранённости. Назревала драматическая пауза.

— Кажется, ещё только вчера становишься счастливым родителем, и вот уже приходит пора собирать ребёнка в Хогвартс. Удивительно.

— Простите, мы знакомы?

Странно. У неё даже подозрений нет по поводу нашей схожести? Я бы даже сказал, абсурдной схожести. Ну не могла же она забыть… Хотя…

Я посмотрел на неё, постаравшись придать лицу лёгкую обеспокоенность.

— Как вы думаете, миссис Малфой, что в магическом мире может заставить счастливую мать забыть о самом факте существования своего ребёнка? Возможно, стоит обратиться к независимому легилименту? И нет, как ни странно, но мы не знакомы. Эх, магический мир! Полный чудес. Интересно, что бы со мной стало, если бы у моей гипотетической жены был друг-легилимент и мастер зельеварения? Любопытно, не находите?

Эта фраза окончательно ввела Нарциссу в состояние непонимания. Но она ответила.

— Это был бы довольно разумный поступок. Да и ситуация со стороны… Действительно интригующая.

За спиной зазвенел дверной колокольчик, и я обернулся посмотреть на новых посетителей. Среднего роста мужчина в чёрном костюме и мантии. Прямые, практически белые волосы спадали чуть ниже плеч, надменное лицо, презрительный взгляд, ленивые манерные движения. Взгляд приковывал редкий в здешних местах аксессуар — чёрная трость с серебряным навершием в виде змеи. Рядом с ним стоял мелкий чахлый паренёк с зализанными назад такими же практически белыми волосами. Он пытался скопировать манеры держаться со старшего, но получалось откровенно смешно, потому я не мог не улыбнуться. Брат у меня задохлик, отец ханжа, а мама преждевременно состарилась, растеряв тот неудержимый живой блеск голубых глаз. Печально.

Люциус явно узнал меня, и лёгкое презрение сменилось недоумением и узнаванием. Вот он-то сразу догадался, а Нарцисса? Эх, ну что за мерзкий мирок.

— А я тут средства принёс, — разрядил обстановку внезапный Олливандер. Я даже не знаю, что позволило мне не дёрнуться при его появлении буквально в шаге от меня. — Для ухода за вашей палочкой.

— О, мастер! Премного благодарен! Сколько я вам должен? — я принял в руки небольшую простую деревянную шкатулку с инициалами «Г.О.».

— Сущие пустяки, — с улыбкой отмахнулся мастер. — Двенадцать сиклей.

Я быстро достал один галлеон и вручил его мастеру. Олливандер тут же выудил откуда-то пять сиклей на сдачу. Я вновь глянул на лица присутствующих. Нарцисса была задумчива, но разглядеть это было тяжело — маска безразличия и почти тот же потухший взгляд. Почти. Люциус пребывал в ещё более удивлённом состоянии, а мелкий Драко переводил взгляды с каждого в зале, пытаясь найти подсказку для дальнейших действий.

— На вашем месте я бы внимательнее смотрел под ноги, мистер Малфой, — с лёгкой ухмылкой сказал я. — Иначе вы рискуете растоптать своё же потерянное лицо.

— К счастью, вы не на моём месте, — Люциус быстро вернул себе самообладание.

— Да ты хоть знаешь, с кем ты говоришь! — вспылил мелкий Драко, лицо которого слегка пошло красными пятнами. Однако его всплеск эмоций был резко задавлен внезапно упавшей на плечо рукоятью трости Люциуса.

— Сын.

— Прости, отец, — повинился парень, отступая на шаг назад.

Я лишь ухмыльнулся и направился на выход из лавки.

— Доброго дня, — кивнул я всем на прощание и с чистой совестью, но с тяжким грузом на душе, я отправился домой. Свои предположения относительно всего вокруг я строить не хочу и не буду. Просто всё это как-то печально.

====== Глава 2 ======

Я оглядел заросли парка и не обнаружил никого вокруг. Переборов свои сомнения, я призвал меч. Руку окутала кровавая плёнка, крайне быстро стекая вниз и образуя форму меча. Стоило ей сформироваться, как меч окончательно появился в моей руке. Серия экспериментов была уже запланирована и всё подготовлено, потому я приступил к первой задаче. Покрутил меч в руках. Лёгкий, практически невесомый, но каким-то нутром я понимал, что вес у него вполне соответствует размерам.

Замахнулся и ударил по толстому деревянному бруску. Как нож сквозь масло. Бруска теперь два. Взял второй брусок в руку и уже его начал опускать на лезвие меча. Теперь брусок резался немного тяжелее, словно сыр. Уже ощущалось сопротивление материала. Следующим на очереди оказался прут от арматуры. Приёмный отец хранит их уже лет шесть с момента укрепления стены между домом и гаражом. Воткнул небольшой прут в землю, замахнулся и срезал его почти так же легко. Взял обрубок и повторил маневр бруска — опустил его на лезвие. Стальной прут резался ещё чуть туже, но по-прежнему абсурдно легко. На этом я захотел убрать меч, и он, повинуясь моей воле, снова растёкся кровью по руке, тут же исчезнув.

Подобные эксперименты я проводил две недели и узнал одну вещь. Этот меч является частью меня. К этому выводу я пришёл совершенно случайно и неожиданно. Не было никаких предпосылок. Просто однажды, эксперимента ради, я полностью воткнул его в асфальт и задался вопросом: «Что же ты такое?». Как такового ответа я не получил, но появилось осознание того, что это неотделимая часть меня, моей души, тела, чего угодно. Своеобразная манифестация моей сути в реальный мир посредством гемомантии и других, непонятных мне магических манипуляций. Как я понял, меч, гемомантию и мою душу нельзя рассматривать в отдельности друг от друга. Странно это всё. Больше я с ним не экспериментировал — просто не знал, какие эксперименты ставить.

В середине августа у меня состоялся интересный разговор с Найтами. В связи с письмом, новыми книгами, которых я ещё прикупил на Косой Аллее в лавке старьёвщика, со всеми этими событиями я немного позабыл о важной вещи — обычное образование. Я не хочу с головой окунаться в магический мир и только в нём строить планы. Именно об этом, а точнее, об обычном образовании вспомнили Найты.

— Всегда нужен запасной план. И запасной план к запасному плану. И так далее.

— Я понимаю.

Мы с Джоном разговаривали в столовой за чаем и вкуснейшими булочками с корицей.

— И что ты думаешь, Макс? — поинтересовался Джон, отставляя в сторону чашку.

— Было бы неплохо как-то продолжить обучение. А после Хогвартса, если в магическом мире всё печально, то можно будет и в университет какой, или колледж, если совсем дураком выйду.

— Ха! Дураком! Как же… — усмехнулся Джон. — Но я рад, что ты всё-таки вспомнил об этом. Я на себя взял смелость перевести тебя полностью на экстернат.

— Не проблема, — я щелкнул суставами пальцев на левой руке. Странная привычка, вернувшаяся из прошлой жизни.

— Вот и отлично. А то задачник по матану у тебя пылью покрылся, а раньше каждые день-два по задачке решал. Я уж думал, что ты совсем голову с этой магией потерял…

На том и порешили. Правда, меня обязали приобрести средство связи. Сову. Поездка за ней выдалась сумбурная, быстрая, ибо решили это уже ближе к вечеру, а покончить со всеми приготовлениями хотелось уже сегодня. Делалось всё впопыхах, в Дырявый Котёл я пошёл один, хотя подвёз меня Джон.

— Мне очень интересно, но видеть своими глазами не хочу. Не хватало ещё на старости лет жалеть о том, что не владеешь магией.

Сам выбор и покупка тоже были довольно просты. Оглядел большое количество клеток с различными совами и филинами. Птицам было на всё плевать, но одна простенькая сова, в видах которых я совсем не разбираюсь, обратила на меня внимание — её и взял вместе с клеткой и большой упаковкой совиных печений. Это угощение. А на постоянной основе они едят всё.

Сова поначалу не горела желанием слушаться Найтов, зато постоянно ластилась ко мне и норовила ухватить за палец. Пришлось провести с ней беседу о её профпригодности, и сова, вроде как, начала и с Найтами нормально себя вести. Вот и славненько.

Утром первого сентября мы собрали всё необходимое: всякие носки-трусы, зубные щётки, полотенца и прочее нужное, но не указанное в списках. Я сразу оделся в школьную форму, и мы с Джоном, сложив вещи и сундук в багажник, отправились на вокзал. Сова будет жить дома, ведь в основном писать придётся Найтам, чтобы переправить мне задания из обычной школы, да и инициаторами обыденной переписки решили выступить они. Найты рассудили, что я могу и позабыть писать письма домой, погрузившись в изучение нового и невероятного.

У вокзала Кингс-Кросс мы уложили пожитки в тележку, простились-попрощались, и я покатил к переходу на платформу «девять и три четверти». По непонятной мне причине, профессор МакГонагалл не сказала, как туда попасть, но по сказке о Гарри Поттере мне известно, что нужно пройти сквозь стену между девятой и десятой платформой.

Подкатив тележку к предполагаемому месту перехода, я потыкал в стену пальцем — преграды не оказалось. Вообще странное ощущение, вызывающее когнитивный диссонанс — ты видишь препятствие, но нащупать его не можешь. Вокруг то и дело сновали обычные люди, но словно что-то отводило их взгляд от этого места. Без всякого разгона я прошёл через этот странный барьер, и мир вокруг заиграл другими красками. Это действительно так.

Вокзал со стороны обычного мира крайне сер и мрачен. Ну не подразумевает вокзал богатство красок! Здесь же всё яркое — даже красные кирпичи стены́. Если обычные люди одевались консервативно, мрачно, ведь спешили по делам, на работу и прочее, то здесь фасон свободный, цвета — на усмотрение волшебника. Разнообразие. Были и обычные, привычные одежды, были комбинации из них, были и длинные платья в пол, мантии… А были и Уизли. Если рассматривать стиль бохо как концепцию «что нашёл, то и надел», то эта рыжая семейка является ярыми поклонниками такого стиля. Заострять своё внимание на них я не стал и быстро покатил тележку к одному из алых вагонов. Мне всегда чем-то нравились паровозы, и сейчас я старался не смотреть в его сторону. Мало ли, ещё не хватит выдержки, пойду рассматривать, донимать кого-нибудь с вопросами. Ещё я старался не обращать внимание на учеников и их родителей.

На входе в нужный мне вагон стояла кудрявая девочка, а погрузка сундука явно вызывала у неё трудности. Вот и почему здесь нет грузового вагона? Это было бы логично. Вот только волшебники могут уменьшать вещи, левитировать их, помещать в разные сумки с незримым расширением. У них, похоже, отсутствует сама концепция грузового транспорта за ненадобностью.

— Помочь? — спросил я девочку, остановив свою телегу рядом.

Она чуть ли не подскочила, резко оборачиваясь, смотря на меня удивлённо. Могу поспорить, что это Гермиона. Похожа на ту актрису, но есть какие-то неуловимые отличия. Сложно сказать, я очень плохо помню… как её там? А, не важно.

— Да, было бы здорово, — кивнула она, вернув лицу немного важности. Можно даже подумать, что мне одолжение делают. Мило.

— Тогда секундочку, — я выгрузил свой сундук из тележки, накинул на плечо лямку рюкзака, пристроил тележку рядом с ещё несколькими пустыми.

Взял сундук девочки за ручки и бодро затащил в вагон, вышел и так же поступил со своим. Девочка зашла следом. Хорошо то, что сундуки можно катить одной стороной по поверхности — хоть до этого додумались.

— Спасибо большое, — кивнула девочка, пока мы шли по коридору в поисках свободного купе.

— Да не проблема.

Купе мы нашли практически в конце вагона. Разместились быстро, затолкав сундуки под сиденья, и сели друг напротив друга.

— Я Гермиона Грейнджер, — представилась девочка.

— Максимилиан Найт. Просто Макс.

— Очень приятно.

— Взаимно.

Гермиона посмотрела в окно. Пара секунд молчания, и она заговорила. Довольно быстро и малость восхищённо.

— Это просто невероятно! — девочка повернулась ко мне. — Макс, а ты знал, что ты волшебник? Я вот нет и была ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса. То есть, приятно удивлена, конечно же. Мои родители совершенно обычные люди, и сам факт того, что я волшебница — просто невероятен.

Выдохлась. Смотрит выжидающе. Это что, собеседование? Забавная девочка. Интересно, как бы я отреагировал, будь помладше умом?

— Ну, мои родители волшебники, но рос я в семье обычных людей по независящим от меня причинам. По идее, я не должен был обладать способностью к магии, но вот, еду в Хогвартс. И я не хотел бы об этом говорить.

— Ладно. Ты знаешь, я выучила все учебники за первый курс. Думаешь, этого хватит, чтобы быть лучшей в учёбе?

— Не знаю. Мне кажется, что очень важна практика. Но и без знаний она будет неполноценна. Но и знания без практики — лишь слова из книг. Мне кажется, что успех не может заключаться в чём-то одном.

— Возможно… — Гермиона задумалась, а поезд тем временем уже тронулся. Что я, что она вытащили книги и решили почитать, при этом улыбнувшись друг другу. Ну то, что Гермиона решит почитать, я не сомневался.

Через полчаса девочка решила продолжить разговор. Она прикрыла книгу, придерживая пальцем на нужной странице.

— Макс, как думаешь, на какой факультет ты попадёшь? Я очень надеюсь, что попаду на Гриффиндор. Это самый лучший факультет! Там учился сам Дамблдор!

— А на Слизерине учился сам Мерлин, — усмехнулся я.

Гермиона уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но резко передумала.

— Скажу тебе по секрету, — продолжил разговор. — Распределять нас будет древний артефакт. Возможно, он предложит выбор, если ты подходишь нескольким факультетам, но это лишь догадка. Вот ты для чего едешь в Хогвартс?

— Учиться, конечно же!

— А какой факультет лучше всего подходит именно для обучения?

— Рэйвенкло. Его я тоже рассматривала в качестве варианта.

— Там даже есть небольшая библиотека в гостиной, правда, о том, что именно там хранится, мне неизвестно.

На слове «библиотека» глаза Гермионы буквально засветились от любопытства. Была бы у неё возможность, то она уже была бы там. Забавная она.

— Говорят, что на Гриффиндоре слишком шумно и суетливо, — продолжил я свои мысли. — На Хаффлпаффе приветствуется трудолюбие, там дружный коллектив, который никуда никогда не лезет и не выделяется. Потому их считают ни на что негодными тупицами. Глупость, как по мне.

— А Слизерин? Везде пишется, что это факультет тёмных магов и там даже учился Сам-знаешь-кто.

— Волдеморт, что ли? Ну да, учился. И Мерлин там учился. Знаешь, я живу в довольно тихом и приличном пригороде, но я не слепой и не раз видел темнокожих, что толкают наркоту, участвуют в бандах, грабят, наверняка на них и пара трупов найдётся, — хоть это и моменты прошлой жизни, но менее правдивыми они от этого не стали. — Но что это значит?

Гермиона не отвечала, и я сразу продолжил:

— Все темнокожие плохие? Без исключения? А как же… ну допустим, Чарли Паркер? Арт Тейтум? Шикарнейшие джазовые музыканты начала и середины двадцатого века. Тоже плохие?

— Но в книгах же написано…

— Книги пишут люди. Люди могут ошибаться. Людям можно промыть мозги. Людей можно взять под контроль, стереть память или вложить ложные воспоминания. Умелая пропаганда идей национализма привела к процветанию нацизма и Второй Мировой. Думаешь, итальянцы и немцы на протяжении всей истории только и делали, что взращивали эти идеи? Холили да лелеяли, но лидера не было, а тут бац! И понеслось! Так, что ли? Нет, конечно.

— Однако книги одобрены Министерством Магии и в них не может быть неправды.

— Один человек с промытыми мозгами написал книгу, другой такой же выпустил в печать, третий пропустил через цензуру, четвёртый сертифицировал. Почему нет? А ещё есть взятки, шантаж, да что угодно!

— Ну это уже слишком! — обиделась то ли на мои слова, то ли на идею Гермиона.

— А почему бы и нет? Ты слышала такое выражение: «Историю пишут победители»?

Девочка кивнула и продолжила цитату.

— Поэтому в ней не упоминаются проигравшие. Артур Дрекслер.

— Именно. Это вполне жизнеспособная концепция, ведь кто опровергнет слова, написанные этим самым победителем? Если кому-то невыгодно, чтобы людская масса что-то знала, об этом не будет упомянуто в современных изданиях. Но и в старых может быть то же самое, но наоборот. Я предпочитаю собирать информацию, обдумывать, сопоставлять с наблюдениями и только потом делать выводы. Хотя и сам порой грешу слепой верой в написанное.

Так мы говорили с Гермионой о всяких мелочах. Выяснилось, что она обладает феноменальной памятью на текст и картинки, и, как мне кажется, отсюда её проблема. Когда я интереса ради спросил пару теорий трансфигурации из книги, она мне их сходу процитировала и даже больше — наизусть рассказала пару абзацев. Но вот когда я попросил вкратце изложить мысли из текста, сделать выводы в двух словах, то это вызвало сильные затруднения у Гермионы, и она даже чуть было не вспылила, мол «Да что тут непонятного-то!».

У людей с абсолютной памятью вполне могут быть такие проблемы, и проходят они с возрастом и опытом. Из-за того, что им совершенно не приходится напрягать мозги для добычи информации, упрощать её для лучшего запоминания и усвоения, они плохо умеют работать с запомненным материалом. Сразу вспомнил, причём полностью, воспользовался, отбросил в сторону. Такая же проблема и у тех, кто в работе постоянно пользуется компьютером, любую информацию ищет в интернете, использует её на месте и всё. Не нужно учить, запоминать, упрощать, анализировать. А мозг работает по пути наименьшего сопротивления — не надо делать, значит и тратить энергию на это не буду.

Об этом мы и говорили практически всю дорогу. Гермиона даже согласилась обдумать мои доводы и мысли, а я предложил по каждой прочитанной ею теме всегда писать краткие выдержки, подводить некие итоги, выводы, причём своими словами.

На полпути до Хогвартса к нам, кстати, заходил пухлый скромный мальчик и что-то намеревался спросить, но выбрал неудачное время для этого и был проигнорирован. Я сам, честно говоря, не сразу заметил его. Не получив долю внимания, мальчик так же скромно удалился. Наверняка это был Лонгботтом.

Когда за окном стемнело, а по поезду разнеслось сообщение о скором прибытии в Хогсмид, я вынул мантию из рюкзака, накинул на себя и вышел из купе, давая возможность Гермионе переодеться. После я забрал рюкзак, и мы покинули купе, которое само закрылось. Остальные вещи доставят в Хогвартс и без нашего в том участия.

Мы были чуть ли не единственными, кто стоял у выхода из вагона ещё до того, как поезд начал останавливаться. Потому и толкучки избежали, хотя ученики начали довольно быстро набиваться в коридоры.

Поезд остановился, двери открылись, мы все дружной гурьбой высыпали на слабо освещённый перрон Хогсмида. Ученики постарше отправились в свою сторону, пару раз крикнув первокурсникам, чтобы ждали здесь сопровождающего. Мы и ждали.

Сам по себе перрон Хогсмида был небольшой. Платформа, пара каменных домов в староанглийском стиле, несколько фонарных столбов. Сама деревня начиналась несколько дальше, и её огни чётко виднелись в сгустившейся тьме осеннего вечера.

— Первокурсники! Все ко мне! — раздался низкий бас, и все мы имели сомнительную честь лицезреть Хагрида. Всё такой же косматый-бородатый и всё в том же коричневом затасканном плаще, в котором я его видел ещё на Косой Аллее. — О! Привет, Гарри! Ты как?

Вопреки моим мыслям никто не обратил на Гарри внимания — мало ли этих Гарри по всей Англии. Вот если бы он сказал: «Привет, Поттер!», тогда бы да, обратили бы.

— Это кто? — спросила Гермиона, ошарашенно глядя на полувеликана.

— Это Хагрид. Работает лесничим при Хогвартсе.

— Откуда ты знаешь? — девочка резко повернулась ко мне.

— Смотрю, слушаю, размышляю.

Хагрид повёл нас по тёмной тропинке куда-то вниз и через некоторое время вывел к причалу у озера. Рассевшись по четыре человека в лодку, мы отправились в короткое плавание до Хогвартса. Замок, кстати, мы увидели ещё на берегу, но на меня почему-то он не произвёл особого впечатления. Большой, красивый, вовремя вышедшая из-за туч луна добавила красоты этому виду… Эх я, дитя урбанизации и мегаполисов. Вот картинка из Пятого Элемента, когда ты в летающей машине смотришь вниз, а там многие тысячи таких машин снуют по многоуровневым воздушным коридорам, а основания супернебоскрёбов теряются где-то внизу, это да. Это мощно. А это — замок.

После заплыва закономерно последовала высадка, но уже на каменной пристани практически в основании почти отвесной скалы, на вершине которой и стоит Хогвартс. Хагрид повёл нас по лестницам вверх, пока мы не оказались на внутреннем дворе замка, перед самой дверью, в которую полувеликан от души постучал. Дверь открыла МакГонагалл, и полувеликан перепоручил нас ей.

Новый заход пешего путешествия теперь уже по тёмным коридорам замка. Наши шаги по выложенному камнем полу гулким шумом разносились по просторным и высоким коридорам, свет факелов в которых порой не мог разогнать тьму под потолком.

Профессор привела нас в небольшую комнатку, в которой после нашего прибытия осталось не так уж и много места. МакГонагалл зачитала заранее заготовленную и наверняка не раз произнесённую речь о том, что нам предстоит пройти церемонию распределения, попасть на один из четырёх факультетов, жить вместе, стать семьёй, мир, дружба, жвачка, баллы. Она ушла, оставив нас наедине со своими переживаниями и волнениями, но обещала вернуться.

Сразу поднялся шум от многих голосов. Многие решили сразу обсудить с первым попавшимся под руку человеком свои мысли и поделиться впечатлениями. Но в скором времени впечатлений добавилось ещё больше, ведь внезапно из стен выплыли призраки. Я был к этому готов. Безусловно. Только это и не позволило от неожиданности запульнуть в них чем-нибудь из крови. Хотя это и не помогло бы. Зато я почувствовал отклик от меча. У него точно есть свой разум, пусть и плевать он в основном хотел на происходящее.

МакГонагалл вернулась и, разогнав призрачную братию, повела нас обратно. Проходя мимо больших двустворчатых дверей в самом, пожалуй, большом коридоре, она остановилась напротив них и невесомо толкнула одной рукой, легко их открыв. На нас обрушился гомон многих голосов, который практически сразу стих, стоило профессору завести нас в зал.

Большой Зал Хогвартса был действительно впечатляющим. Ну, не сам зал, а зачарованный потолок и множество летающих свечей над столами. За четырьмя столами, что стояли вдоль зала, сидели ученики разных возрастов, а за последним, пятым, что стоял поперёк в самом конце, сидели преподаватели во главе с Дамблдором собственной персоной.

— Этот потолок специально так зачарован самими Основателями. Я в Истории Хогвартса читала.

Гермиона такая Гермиона.

Профессор подвела нас к преподавательскому столу, принесла табуретку со старой потрёпанной коричневой шляпой и отошла чуть в сторону. Шляпа зашевелилась, её складки сложились в подобие лица, и она запела, да так запела, что у меня чуть кровь из ушей не пошла. Очень фальшиво.

После грандиозного фиаско шляпы в области вокала, МакГонагалл начала вызывать поступающих детей по списку. Нужно было выйти, сесть на табурет и пару мгновений перетерпеть нахождение пыльного артефакта на голове.

Ученики выходили один за другим, вот и Гермиона вышла. Она явно о чём-то беседовала со шляпой, долго и упорно.

— ГРИФФИНДОР!!!

МакГонагалл сняла с неё шляпу и Гермиона отправилась за свой новый стол. Задумчивая, вроде бы радостная, а вроде бы и нет. За остальными я особо не смотрел, лишь подмечая каких-нибудь интересных детей, о которых вообще ничего не знаю. Вот, например Гринграсс. Девочка-кукла, абсурдно идеальная внешне и с великой скукой на лице. О ней в истории о Поттере сказано только то, что она есть, а это уже очень много, учитывая количество детей и подростков вокруг, о которых я даже не слышал, не читал и не видел.

— Найт, Максимилиан.

Услышав своё имя, я направился к табурету, развернулся и сел. МакГонагалл тут же опустила шляпу мне на голову.

— Хм… Любопытно… И куда же мне вас отправить?

— Точно не Слизерин, — мысленно проговорил, обращаясь к шляпе.

— Почему же? На Слизерине вы сможете достичь величия…

— Слишком много проблем.

— Разве трудности не закаляют?

— Всё должно быть в меру.

— Что же… Вы не придаёте дружбе должной значимости, как и должной яркостью и необычностью личности не обладаете, а посему…

— ГРИФФИНДОР! — завопила шляпа на весь зал, и МакГонагалл тут же сняла её с меня.

Под бурные аплодисменты учеников своего нового факультета я направился к свободному месту за столом. Ученики моего факультета радовались, поздравляли, кто-то хлопнул по плечу. Слишком шумные, но думаю, это можно пережить.

— Я очень рада, что мы попали на один факультет, — обратилась ко мне сидящая рядом Гермиона.

— И я, — кивнул в ответ, и мы стали смотреть дальнейшее распределение.

Малфой, само собой, попал на Слизерин, причём моментально, шляпа даже коснуться его головы не успела. Когда вызвали Поттера, все сразу затихли, но отовсюду то и дело доносились вопросы: «Поттер? Тот самый Гарри Поттер?». А мальчик совсем не был похож на знаменитость в плане своего физического состояния. Мелкий задохлик, не приученный к опрятности, чёрные волосы торчат в разные стороны, лицо типичного служащего императорской Руси — вид лихой и придурковатый. И конечно же очки-велосипеды и шрам на лбу, еле-еле прикрытый чёлкой. И конечно же его направили на наш факультет. Вот тогда-то ученики вокруг буквально взорвались восторгом во всех его проявлениях. Мне даже тяжело было вообще на месте усидеть.

Когда распределили всех студентов, Дамблдор решил слово держать. Поздравил всех с поступлением и сказал те самые четыре слова, смысл которых ускользает от понимания фанатов вселенной уже на протяжении многих лет. Теперь и меня они будут терзать, ибо я особого смысла не увидел, но лёгкое напряжение, что витало по залу, пропало, будто и не было ничего.

Когда Дамблдор сел обратно в своё троноподобное кресло, на столах в один момент появились множество блюд на любой вкус. И жареное, и варёное, и тушеное. Отбивные, сосиски, колбаски, печёная курочка, свиные рёбрышки… А может быть и не свиные. Печёная-варёная картошка, салаты, в общем, здесь действительно можно было найти всё как для сытного ужина, так и для лёгкого перекуса.

Один из многих Уизли — Рон, сразу же принялся за еду, словно с голодного края приехал. Не так уж и по-свински, конечно, но я всё равно порадовался, что не сижу слишком близко к нему. Это, пожалуй, единственное, что меня раздосадовало. А так, я спокойно сидел, ел, наблюдал за людьми вокруг. Кто-то делился историями, связанными со своим происхождением. Пухлый скромный мальчик, который, как я и думал, оказался Невиллом, поведал об истории своего первого магического выброса. В тот радостный для всей семьи погожий день дядя Невилла хотел в очередной раз спровоцировать магический выброс у мальчика и для этого вывесил его в окно вверх ногами, держа за одну из них. Дядя отвлёкся и выпустил Невилла. Вот будь он действительно сквиб, то это был бы последний день его не самой лучшей жизни, а так он словно резиновый мячик поскакал вниз по улице. Кошмар, откровенно говоря.

Меня так толком ни о чём не спросили, так, по мелочи. Пир окончился тем, что вся еда и тарелки исчезли, а Дамблдор встал со своего кресла, начав очередную речь. Поведал о запретном коридоре, списке запрещённых вещей, о том, что Запретный лес — запретный. Потом он лёгким движением волшебной палочки создал иллюзию слов — гимн Хогвартса, и все его запели, каждый на свой лад. Хотя не все — некоторые просто открывали рот.

После сего выступления нас повели по гостиным старосты факультетов. Наш староста, Перси Уизли, вид имел важный, горделивый и смотрел на всех снисходительно, но не слишком.

Путь до гостиной пролегал по коридорам, лестницам, по самой настоящей квадратной шахте главной башни, где меняющие порой своё направление лестницы могли привести тебя практически на любой этаж замка, в том числе и подземелья. Я бы назвал это место транспортным узлом. Именно эта ассоциация приходит в голову. А ещё здесь было невероятное количество живых портретов и гобеленов самых разных размеров. Они были вывешены некоей мозаикой и во многих местах сплошным слоем покрывали стены, несмотря на разницу в размерах друг друга.

По пути нам встретился Пивз — местный полтергейст. Избежать сомнительного удовольствия и не знакомиться с ним у нас не получилось, и ни угрозы Перси расправиться с ним лично или позвать Кровавого Барона не возымели эффект, и этот призрачный хулиган чуть не отлупил кого-то костылями. Нужно найти парочку заклинаний против этого последователя хаоса.

Уже в самой гостиной, выход в которую скрывал портрет Полной Дамы, Перси зачитал нам свою речь о факультете, какие мы крутые, какой факультет крутой, какой крутой Дамблдор и вообще! Я это благополучно пропустил мимо ушей. Потом нас повели по спальням — мальчики в одно крыло, девочки в другое.

Со мной в комнату расселили Рона, Гарри, Невилла, Дина Томаса и Симуса Финнигана. Мы быстро разбрелись по кроватям и мне, честно говоря, не особо нравится идея общажной жизни. Хотя это даже не общага — казарма. Места мало, личная кровать и сундук — вот и всё. Ну ничего, что-нибудь придумаю со временем.

Пока готовились ко сну и переодевались, немного поделились впечатлениями от Хогвартса. Перед сном я отправился в душевую, общую на мужское крыло. Сам себе выработал привычку обязательно принимать душ утром и вечером. Нужно будет соблюдать этот график. Когда я вернулся в комнату, все уже видели, что говорится, десятый сон. И мне пора бы…

====== Глава 3 ======

Когда есть чем заняться, время летит незаметно — аксиома. Первые несколько дней я в основном осваивался в замке, посадив себе на хвост Гермиону. Девочка поначалу выказывала сопротивление, но сдалась на аргументе о том, что необходимо точно знать место, где планируешь жить ещё семь лет. Потому она боролась со своим желанием засесть в библиотеку, и большую часть свободного времени мы ходили по замку, составляя в голове примерный его план без учёта различных тайных коридоров и прочего — мы их просто не знали.

Перси Уизли довольно часто оставлял первокурсников самих на себя, а не провожал по кабинетам, как ему должно. Поэтому ребята зачастую опаздывали на первые занятия, но мы — нет, ведь уже знали, что где находится.

Сами занятия не представляли из себя ничего особого. МакГонагалл была строга и сразу показала себя как блюститель правил и дисциплины. Она давала много теории и магических формул для заучивания и только потом переходила к практике. За почти полное превращение спички в иголку на первом занятии Гермиона получила баллы, ведь, хоть и плохо, но она первая, кто достиг результата. Через пару минут я выполнил полное превращение, используя силу воли и детально представив визуальный процесс преображения, но баллов получил в два раза меньше.

Урок чар с профессором Флитвиком был интересен, а сам профессор, низенького роста мужичок в чёрном фраке и зелёной мантии, оказался довольно весёлым и позитивным, зачастую скрашивая скучную теорию историями из жизни, и не важно — выдуманными или нет. На занятиях мы разучивали разные движения, их составляющие, записывали теорию магии, которая вообще ни разу не раскрывала ни её суть, ни механизм работы. Но записывали и учили.

На зельеварении профессор Снейп был серьёзен и грозен, завалил Поттера вопросами, не рассказал о технике безопасности. Процесс подготовки ингредиентов и варки зелья больше походил на приготовление еды, но были и нюансы. Если очень внимательно следить за ситуацией в котле и реакцией на помешивания, то можно сделать вывод — для каждого волшебника всё индивидуально. Если Гермионе для доведения зелья до определённого состояния нужно помешать его два раза по часовой стрелке, то мне — чуть-чуть меньше, на десятую оборота. Это интересно. И да, Невилл взорвал котёл, но жертв кроме него не было. Профессор отправил хнычущего парня в больничное крыло и снял баллы с Поттера. Почему? Потому что мог. Я это так понимаю. Ну и хрен с ними со всеми и этими интригами вокруг парня — мне учиться надо.

И я учился. Гербология — магический огород со всеми вытекающими. Помимо огородного хозяйства на этом занятии можно почерпнуть знания о тех или иных свойствах растений, не описанных в книгах по зельеварению в разделе совместимости и свойств ингредиентов.

Астрономия — это астрономия. Тут всё заложено в самом названии предмета. Изучаются небесные тела и их движения на небосводе.

История магии — монотонный бубнёж призрака профессора Бинса. Всё, что он рассказывает, дословно написано в учебнике, а постоянная тема лекций — восстания гоблинов.

Такой предмет как Защита от Тёмных Искусств был не меньшим фарсом, чем и История, особенно если учесть Квиррелла — заикающегося, вечно воняющего чесноком и лёгким трупным запахом, которого по какой-то причине никто не ощущает. Он, как и Бинс, решил, что цитирование учебника — отличная идея! Тут я не согласен, но что поделать?

Даже первый урок полётов на мётлах ничуть меня не заинтересовал, особенно учитывая то, что полетать так и не удалось — Невилл всё так же грохнулся с метлы, Малфой спровоцировал Поттера и последний по итогу стал ловцом в факультетской команде по квиддичу. Но это большая тайна, о которой знает, пожалуй, каждый.

Мы же с Гермионой вообще ни во что не ввязываемся. Девочка поначалу была шокирована тем, что никто не хочет учиться, все лишь развлекаются и ищут приключения и неприятности. Мне, если копнуть чуть глубже, по большому счету плевать, но её неуёмная энергия, направленная на попытки привнесения порядка в хаос факультета, вызывает негативную реакцию как к ней, так и ко мне. Потому я решил с ней переговорить по этому поводу.

Мы сидели в дальнем углу библиотеки, заканчивая работу над домашним заданием по трансфигурации.

— Слушай, Гермиона…

— Да? — девочка поставила последнюю точку в пергаменте и отложив письменные принадлежности в сторону, посмотрела на меня.

— А тебе обязательно постоянно всех во всём поправлять и помогать, когда не просят?

— Конечно же! Ведь если ребята что-то делают неправильно, то обязательно нужно рассказать и показать, как нужно, — важно кивнула она.

— А ты не замечаешь, что это никому не нравится?

Девочка нахмурилась, глядя на меня с вызовом.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты только не обижайся, но тебя считают невероятной заучкой и занудой.

— Правда?

И откуда столько доверия моим словам?

— Ага. Вот если бы они сами просили о помощи, тогда нормально, а так ты только себя выставляешь в плохом свете.

— Но как иначе-то! Факультет теряет баллы, а ведь это недопустимо! — Гермиона говорила тихо, но с такими эмоциями, будто она готова вот-вот закричать. Я, как и всегда в таких случаях, непроизвольно улыбнулся.

— А к чему нам эти баллы, соревнования, кубки и прочее? Это даже не будет отмечено в личном деле, я узнавал. Это бессмысленная конкуренция и вражда факультетов на ровном месте. И не рвись ты так отвечать на каждом уроке. Ну, то есть я имею в виду, просто спокойно поднимай руку, если так хочется. Тебя половина преподавателей не спрашивает потому, что и так поняли — Грейнджер всё знает. А ведь им нужно и с другими ребятами работать, смотреть, как они способны формулировать свои мысли. Можно твоё эссе?

Девочка принялась обдумывать мои слова и пододвинула эссе в мою сторону, а я погрузился в чтение сего опуса, что как минимум раза в три больше моего. Очередная куча цитат и всего пара строк собственных выводов. Печально. Я вернул пергамент Гермионе.

— Гермиона, подруга дней моих суровых, скажи мне, почему ты опять всё процитировала из учебников и той пары книг, что мы брали на днях?

— Но ведь столько всего можно написать…

— И это совершенно не имеет смысла. Преподаватели вряд ли хотят видеть вырезки из книг, ведь куда важнее понимание предмета. Мы уже об этом говорили.

С этого дня мы основательно взялись за учёбу. Гермиона силилась формулировать свои собственные мысли и выводы на бумаге, я жестко забраковывал её цитаты, девочка дулась, пыхтела, но исправно преодолевала жизненные трудности. Пораскинув мозгами, я придумал ей упражнение. Описать свои мысли об абзаце текста, ничего не цитируя и не пользуясь терминологией. Использовать только ту информацию, что перед ней, только простые обыденные слова. Но и мне, в какой-то мере, от неё досталось. Она превратилась в своеобразный органайзер, что постоянно напоминал мне о самых разных задачах, что стоят перед нами на день. Вот что у неё не отнять, так это невероятная способность рационализировать доступное время, при этом она вполне способна учитывать интересы и нужды другого человека. Но вот безделье — не для неё. И не для меня. Наверное, потому и конфликта интересов не было?

Раньше, ещё в прошлой жизни, я думал об этой девочке не очень хорошо. В книгах и фильмах можно легко уловить гипертрофированную манию следовать правилам, насаждать всем своё видение правильности и правильного поведения. Но нет. Тут она с удовольствием вступает в аргументированный спор, и, если позиция её оппонента подкреплена фактами, Гермиона принимает её к рассмотрению и даже может согласиться. Правила она любит и уважает, но у неё есть некая своя градация этих правил по степени важности. Она будет им следовать, пока не найдётся весомый повод их нарушить, но не ради того, чтобы заниматься фигнёй. В книгах она очень сильно негодовала и всё время говорила, что нужно учиться, заниматься, выполнять домашку, готовиться к урокам. Как я выяснил, виной тому было не то, что она такая заучка, а тотальное безделье и разгильдяйство её канонных товарищей — Рона и Гарри.

Так и учились. Выяснилось, что моя память тоже очень хороша, а я раньше просто не обращал на это внимания. Но это мелочи. День мой мало отличался от будней вне Хогвартса. Зарядка, душ, завтрак, уроки, обед, уроки, ужин, немного домашки, физическая подготовка, домашка или посиделки в библиотеке, отбой. Мне даже вспоминать особо нечего, ведь единственное отличие от моего привычного распорядка дня — сам факт того, что всё это в Хогвартсе.

В начале октября мы нашли лазейку в правиле о запрете колдовства в коридорах — просто нужно колдовать в аудитории. Непонимание происходит из неправильной интерпретации правил другими учениками и создаётся впечатление, что колдовать можно только на уроках. Да и староста наш этот вопрос не рассматривает. Так вот, колдовство в аудитории. При этом не важно, действующая это аудитория, либо же давно заброшенная. В связи с этим фактом, мы сразу же нашли себе один такой класс на четвёртом этаже и приступили к практической магии. Тут проявилась первая реальная разница между нашими подходами и интересами.

Я сразу же бросился в освоение различных заклинаний с боевым уклоном, информацию по которым мы с большим трудом нарыли в дебрях библиотеки. Реду́кто, Бомбарда, Конфри́нго, Экспу́льсо. Мне лишь бы взрывать и разрушать. Гермиона же делала уклон на всякие магические интересности, которые больше всего можно называть «чудеса». То создаст синий огонь, который не обжигает, то начнёт что-нибудь трансфигурировать, при этом её глаза буквально светились счастьем. Ну да, кого удивишь взрывами, а вот изменение формы и прочих свойств объекта — это да, это мощно. Гермиона хотела попробовать всё, всё проверить, а я заучивал одни и те же заклинания до автоматизма.

В конце октября я решил работать над новыми чарами — условно безвредными. Навела на это меня простая мысль: вдруг схватка, драка, нападение из-за угла в коридорах замка, и что мне делать? Взрывать школьников? Или поджигать? Изученное безусловно поможет при серьёзном столкновении, но никак не при школьных разборках. По этой причине я решил разнообразить свой арсенал. Экспелиа́рмус, Эве́рте Ста́тум, Ступефай, Силе́нцио.

Относительно заклинаний выяснилось несколько вещей. Совершенно непонятно, зачем нужен жест и вербальная формула. То есть, понятно, что без них не получаются заклинания, но вопрос в другом — как это вообще работает? Достаточно знать жест и вербальную формулу заклинания, чтобы выдать нужный эффект, о котором ты можешь даже не знать, а втрансфигурации ещё и помнить общую или конкретную для случая формулу. Как? Помимо этого, я начал замечать и кое-что другое. Чем чаще я использую заклинание, тем легче оно даётся. Если по первости приходилось сильно концентрироваться на выполнении поставленной задачи, то уже сейчас достаточно лишь пожелать. При этом если раньше погрешность при исполнении жеста приводила к срыву заклинания, то в точности такая же погрешность на данный момент никак не влияет, но позволяет в куда более вольном жесте и позе выполнять заклинание. Есть догадка, что со временем жест отпадёт за ненадобностью, как и вербальная формула.

Этими мыслями я поделился с Гермионой во время перерыва на вечерней тренировке.

— Возможно, мы в ходе тренировок каким-то образом записываем в себя эти заклинания? — выдала теорию Гермиона, когда утомилась тренироваться. — И вообще, как ты можешь столько скакать по классу, даже не вспотев?

В её голосе отчётливо слышался упрёк и лёгкая зависть.

— Насчёт записи надо подумать, а прыгаю я, подруга, потому что с раннего детства занимаюсь различными физическими упражнениями, несколько лет занимался кендо и вообще, движение — жизнь!

— Пф-ф-ф, — улыбнулась девочка, отворачиваясь.

— А что? Куда проще увернуться от заклинания и тут же атаковать, чем принимать сначала на Проте́го, который, кстати, у нас обоих не получается…

— Мальчишки. Всё бы вам о драках.

— Гермиона, — я присел рядом с девочкой за парту. — Мы теперь живём в волшебном мире. Здесь каждый с одиннадцати лет вооружен и очень опасен.

Гермиона посмотрела на меня с непониманием.

— Палочка. Волшебная палочка. Это не только молоток для забивания гвоздей, микроскоп для исследований и фонарик. Это пистолет, автомат, гранатомёт, а в руках сильного волшебника — ядерная ракета.

Судя по несколько шокированному лицу, в таком русле она палочку не рассматривала, даже видя мою практику условно боевых заклинаний.

— Люди есть люди, — продолжил я. — И не важно, простые обыватели или волшебники — люди всегда были хороши в изобретении средств убийства или подчинения себе подобных.

— Но это же неправильно!

— Неправильно, — кивнул я. — Но такова природа людей в их большинстве. Ты знала, что использование Конфу́ндуса не просто не запрещено, но и разрешено? А абсолютная легальность Амортенции и прочих любовных зелий? Это ещё далеко не весь список заклинаний и зелий, позволяющих пусть и кратковременно, но подчинить разум. А сколькими заклинаниями можно покалечить или убить? Их несметное количество. Конечно, убить можно и карандашом — было бы желание, но сам факт наличия в свободном доступе тысячи и одного способа прикончить ближнего своего должен наводить на некоторые мысли.

— Но как же закон? Министерство же должно следить за подобным! ДМП, Аврорат… — Гермиона в который раз в диалоге со мной теряет веру в человечество. Жалко даже, но так лучше.

— Ну да, они есть, что дальше? Они ловят преступников, но, чтобы стать преступником, нужно совершить преступление. Сечёшь? Нет? Ну вот убьёт кто-то тебя, и что дальше? Возможно, его поймают, накажут, и то очень мягко, но ты-то уже будешь мертва. Какой тебе прок с его наказания?

— Но… Неужели даже за убийство здесь наказывают мягко?

— Гарантированная поездка в Азкабан даётся только за использование «непростительных заклятий» и ритуалов с человеческими жертвоприношениями. Остальное — по ситуации и в зависимости от того, кто жертва и кто — обвиняемый.

— То есть?

— Гермиона, магическая Англия — крохотный закрытый социум. Здесь многие сотни лет жили магические семьи, фамилии, строили отношения друг с другом и прочее. Появляются новые фамилии, пробивают себе путь наверх, приобретают определённую репутацию на протяжении многих поколений. В какой-то мере здесь кастовый строй, но не такой, как в Индии. Там нельзя перейти из сословия в сословие, здесь же можно. Здесь все друг друга знают, все знакомы, все друг другу по нескольку раз должны, и многие чистокровные вообще родственники в той или иной мере. Даже новые чистокровные фамилии, а чистокровным считается ребёнок, у которого в родословной на протяжении минимум трёх поколений только волшебники. В Министерстве ситуация ничем не лучше — все ищут выгоду, продвигают своих знакомых, родственников или перспективных в плане связей волшебников. А теперь — кто мы? Ты — магглорождённая. Для местного социума — чужая, новая личность, не имеющая ни связей, ни денег, никого за спиной. Я — по документам магглорождённый, но по факту — чистокровный. Вот только если всплывёт этот момент, а он всплывёт, Род, который по своей ошибке отрёкся от меня, попытается как-то этот вопрос загладить. Но как? Проще всего — убить, ведь я являюсь живым олицетворением ошибки главы Рода. Буду слабаком — убить это позорище. Буду сильным — убить это напоминание об ошибке и провале. Если тебя или меня убьёт чистокровный волшебник, то скорее всего отделается большим штрафом. Если мы убьём такого волшебника — отправимся в Азкабан.

— Ты такие ужасы говоришь… Я даже не верю…

Гермиона понуро опустила голову.

— Вот поэтому я изучаю атакующие заклинания. Я хочу иметь возможность защитить себя. Стать сильным волшебником, чтобы на меня даже смотреть криво боялись. Пока мы учимся в Хогвартсе, мы находимся под протекцией Дамблдора. Он, конечно, политик, и я ему ни на грош не верю, но тут есть и плюс — против него в открытую никто не пойдёт. На нас никто в открытую не пойдёт тоже, ведь это развяжет руки директору, а он, как ни крути, самый сильный волшебник на островах, а возможно и в Европе. Против него вполне могут строить интриги, но и с этой стороны мы в безопасности — слишком мелкого полёта птицы. Потому я хочу воспользоваться этими семью годами в полном объёме, чтобы выйти из Хогвартса не неумехой, а волшебником, с мнением которого будут считаться. И тебе это же рекомендую. Магический мир — прекрасная и красивая сказка, но по сюжетам братьев Гримм.

После этой нашей беседы Гермиона пусть и несколько нехотя, но добавила в свой график физические упражнения и начала отрабатывать атакующие заклинания. Правда, перед этим она как следует прошерстила библиотеку по части законодательства и смогла убедиться в моих словах, а ведь я сам был в них не уверен — это была лишь теория на основе знаний канона. Это хорошо.

***

Тридцать первое октября, Хэллоуин. Утро этого дня началось с запаха тыквы. Выполнив свой стандартный утренний разминочный комплекс и сходив в душ, я спустился в Большой Зал на завтрак. И тут была тыква. Ещё не праздник, а уже повсюду тыква. Не могу сказать, что я её не люблю, нет. Я к ней равнодушен, как и к овсянке. Но можно же было и нормальный завтрак организовать?

На занятиях по чарам профессор Флитвик наконец-то решил, что мы в достаточной мере разучили разные базовые движения палочкой и можем наконец-то приступить к практической части.

— И помните, — говорил он со своей кафедры, стоя на импровизированной подставке из книг Локхарта, — очень важно правильно произнести слова. Давайте повторим этот чудесный жест. Легко, резко и со свистом.

Профессор продемонстрировал жест для Винга́рдиум Левио́са и все мы повторили за ним несколько раз.

— Прекрасно! — с улыбкой сказал он. — А теперь, приступаем к практике. У всех есть перья на столах?

— Да!.. — раздался нестройный хор голосов.

— Тогда приступаем.

Со всех сторон начали доноситься правильные и не очень вербальные формулы, ребята кто как мог пытались выполнить жесты, а некоторые просто сидели и смотрели на этот театр абсурда.

Резкий звук лёгкого взрыва, словно от петарды, вынудил меня посмотреть в сторону его источника. Там, рядом с Гарри, сидел Симус Финниган с подкопчённым лицом, а от пера на его столе остался только пепел. Несколько человек рассмеялись над этим. Тем временем Рон всё больше и больше загорался энтузиазмом, взмахи палочкой становились всё шире и шире, а голос — громче. Вот он уже аки ветряная мельница машет рукой и с остервенелым лицом смотрит на перо как на врага народа. Ещё одно неудачное движение, и он чуть не выбил Поттеру глаз, хорошо, что парень носит «броню».

— Эй, Рон, полегче!

— Прости, дружище, — сдулся рыжий.

Я смотрел на Гермиону и ждал, что она выскажется по этому поводу, но та лишь удручённо помотала головой и засучив рукава, сосредоточилась. Секундная концентрация, и девочка начала взмах палочкой, говоря:

— Винга́рдиум Левио́са.

Перо тут же начало отрываться от стола, взлетая вверх, повинуясь движению палочки Гермионы.

— О! Мисс Грейнджер! Прекрасно выполненные чары! Десять баллов Гриффиндору! — радостный Флитвик активно аплодировал.

По окончанию занятия Рон даже высказал что-то нелицеприятное в адрес девочки, но теперь не о том, что она заучка, а о том, что знает, а не помогает. Гермиона обиделась и хотела убежать, но я шёл рядом и перехватил её за руку.

— Не обращай внимания. Такие недовольные всегда будут. Он никогда не признает, что сам виноват в отсутствии у себя должных навыков. Будет обвинять других.

— Само собой, — раздался сбоку юношеский голос, лениво растягивающий слова. — Ведь это Уизли.

Драко Малфой лично удостоил нас чести, обратившись с репликой. Правда, диалог он продолжать не спешил и тут же покинул наше общество в компании здоровяков Крэбба и Гойла.

— Малфой, — удивительно, но в одном этом слове я умудрился выложить всё своё отношение к нему и Люциусу. Гермиона с интересом посмотрела на меня, но ни о чём спрашивать не стала.

Весь день прошёл в обычном русле. На праздничном ужине я сидел рядом с Гермионой и был самую малость, но рад сложившейся ситуации — она не встретится с троллем. Хотя эта встреча могла бы показать… Да ничего бы она не показала. Даже в каноне Гермиона так и не поняла, что мир магии — не красивая сказка. Хм, а может быть и поняла, ведь стала дружить с Героем и его другом Роном. Ох, кто бы мне сказал, о чём думали персонажи той сказки?

Посреди пира внезапно раскрылись двери и в зал забежал один презабавнейший профессор. Запыхавшийся Квиррелл с немного сбившимся на бок тюрбаном, он бежал словно от огня, оглядывался, одной рукой придерживал подол мантии, а второй пытался поправить тюрбан.

— Тро-о-о-олль! — кричал он. — Тролль в подземельях!

Его слова подействовали получше Силенцио, породив абсолютную тишину за столами факультетов. Квиррелл почти добежал до стола преподавателей, которые уже повставали с мест. Тут у Квиррелла «села батарейка» и он остановился, с трудом переставив ноги.

— А вы не знали? — он невидящим взглядом оглядел кого смог. — Спешил вам сообщить…

После этой фразы Квиррелл рухнул на пол без чувств. Несколько секунд гробовой тишины были взорваны многоголосым криком и паникой учеников. Продолжалось это недолго.

— Ти-и-и-хо-о-о-о! — голос Дамблдора разнёсся по всему залу, резко прервав панику и гомон учеников. — Старосты, отведите учеников по гостиным. Мы с профессорами разберёмся с возникшей проблемой.

Я, конечно, считаю это указание далеко не самым разумным, но это значения не имеет. Если верить бестиариям, то с троллем справиться довольно легко, так что даже один пятикурсник справится при должной удаче, смекалке и своевременно замеченной опасности.

Перси повёл нас до гостиной и всю дорогу ученики всех возрастов нервно оглядывались, то и дело сжимая в руках палочки. Неудивительно, что Пожиратели Смерти легко подминали под себя магическое сообщество — здесь все собственной тени боятся, не то что страшного тёмного мага…

В гостиной пир продолжился, если можно так сказать. Как только ученики оказались в безопасности, сразу вернулась атмосфера веселья и немного нервного отходняка от шока. Кто-то храбрился, что он бы справился легко, хотя и минуту назад чуть штаны менять не пришлось. Кто-то просто радовался, что всё обошлось, а кто-то заметил, что в гостиной нет Гарри и Рона. Но стоило только начать беспокоиться, как в проходе в гостиную появилась МакГонагалл, чуть ли не за уши таща двух понурых идиотов. Вот какого лешего?

Выяснилось, что эти два альтернативно одарённых попёрлись посмотреть на тролля и тот их чуть не убил. Прекрасно! Интересно, что будет, если я, чисто гипотетически, убью Поттера? А как повлияет Авада на крестраж?

***

Удивительно, как отличие в одном событии может сильно сказаться на дальнейших событиях. Отсутствие Гермионы в компании Гарри и Рона не очень хорошо сказалось на их успеваемости. Больше к ним никто не присоединился из первокурсников — все уже разбились по своим компаниям, кроме Невилла. Но ему и так было нормально, ведь он постоянно зависал в теплицах с мадам Спраут и занимался растениями. Да и многие относились к мальчику хорошо, хоть и прям дружба-дружба не было. Хм. Лучшие друзья Невилла — растения. Интересно, что будет, если я подарю ему саженец каннабиса?

Матчи по квиддичу мы с Гермионой систематически пропускали, получая выговоры от МакГонагалл, но мы знали, как её умаслить. Просто демонстрировали свои достижения на поприще трансфигурации и говорили, что это всё благодаря упорному труду и тренировкам, но, когда учиться, если придётся ещё и на матчи ходить? МакГонагалл умилялась нашему стремлению к знаниям, и мне иногда казалось, что ещё немного, и она что-то скажет обо мне, но нет. Не говорит. А ведь она точно признала моё абсурдное сходство с Нарциссой. Да и остальные профессора вряд ли страдают слепотой, но ничего ни хорошего, ни плохого по отношению ко мне не происходит. Как и Драко, кстати, не проявляет ко мне никакого негатива, как и позитива — меня для него не существует, да и он полностью погружён в конфликт с Героем и шестым Уизли.

В начале декабря я получил посылку от родственников. Обычно мы только переписываемся. Я рассказываю о своих успехах, а Найты рассказывают о событиях во внешнем мире и даже присылают обычные газеты. На этот раз пришёл пакет заданий из обычной школы.

— Что это такое? — спросила Гермиона за завтраком, когда увидела объёмный пакет с заданиями, сброшенный мне совой. Я даже боялся, что он пришибёт меня насмерть. Нелепая была бы смерть.

— О, это, подруга, задания из школы.

— Школы? — изумление на её лице не поддавалось словесному описанию. — Но зачем? То есть, обычной школы?

— Ну да, — пожал я плечами, кладя посылку в рюкзак с незримым расширением. Я использую его вместо школьного — удобно. Не тяжело носить вещи и вместимость большая.

— Но… но… Зачем?

— Ну как же?! — наигранно удивился я. — Вдруг у меня не сложится с магией? А так будет и обычное образование и после Хога я спокойно поступлю в колледж или даже университет и буду строить уже нормальную жизнь в маггловском мире. Если тут не сложится.

— Это… Гениально! И как я сама об этом не подумала? — Гермиона быстро встала из-за стола и, перекинув лямку сумки через плечо, уже собралась покинуть большой зал. — Мне срочно нужно написать письмо родителям.

Гермиона ушла, а сидящий рядом Гарри смотрел на меня с удивлением.

— Что? Запасной план должен быть всегда.

— Да нет, — замялся Поттер. — Просто я даже не думал, что можно хотеть возвратиться в обычный мир, ведь тут же магия.

— А кто говорит, что я хочу?

Поттер и несколько прислушивающихся ребят посмотрели с непониманием.

— Есть такое слово — надо. Так вот. Как я и сказал, на случай моего тотального провала в качестве мага, я готовлю себе «пути отхода». Я вроде как не дурак, так что с такой нагрузкой справлюсь.

— И что вы все так на этой учёбе помешались?! — возмутился Рон. — Нет чтобы хоть на квиддич ходить, или вон, в плюй-камни сыграть. Или в шахматы, на худой конец!

— У меня нет на это времени. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время попусту.

— Да куда спешить-то? — удивился Рон.

— Ты чистокровный, тебе не понять.

— Эй, вот не надо тут! Наша семья вполне хорошо относится к магглорождённым! — вспылил Рон. Теперь все сидящие за нашим столом прислушались к разговору.

— А я и не спорю. Вот только у руля магического мира стоят чистокровные, и даже несмотря на то, как называют вашу семью в их кругах, у тебя больше перспектив, чем у магглорождённых, даже если за всё время обучения ты палец о палец не ударишь.

— Ты не прав, Макс, — заговорил кто-то из парней со старшего курса. — Сейчас и законодательство поощряет магглорождённых, и министерство.

— Тешьте себя иллюзиями, господа. Так вам и уступил место под солнцем какой-нибудь чистокровный в десятом-двадцатом поколении. Ну-ну. Вы сами можете узнать всю информацию по этим вопросам, а я пойду учиться.

С этими словами я пошёл на занятие. Ещё нужно будет решать школьные задания и отправить обратно.

***

На рождество мы с Гермионой решили остаться. Точнее, я и так знал, что останусь, а вот Гермиона решила, что тратить время на отдых можно и летом, и то, пожалуй, не стоит. Я настоял на том, чтобы Гермиона написала родителям большое поздравительное письмо и отправила подарков в виде магических сладостей. Без сахара. Да и сам я поступил аналогичным образом, а поставщиком сладостей выступили близнецы Уизли за поистине скромную плату в сикль. Школьные задания я отправил со школьной совой, а Гермиона отправила свои. По её словам, родители умудрились в рекордные сроки организовать ей обучение экстерном и отправить задания, а упорная девчонка прорешала их все за два дня. Помимо этого, она наконец-то втянулась в физические тренировки, для которых трансфигурировали различные спортивные снаряды — и в магии тренировка, и железо потягать можно. Ещё ей родители прислали кучу книг по гимнастике и лёгкой атлетике.

Единственное, что меня несколько удручало в Хогвартсе — невозможность тренироваться с гемомантией и своим духовным оружием. Я не очень-то верю, что в этом замке есть хотя бы одно место, скрытое от всевидящего ока Дамблдора. Потому такие навыки лучше не светить, так, на всякий случай.

Само Рождество прошло на редкость спокойно в опустевшем замке. Гермиона подарила мне объёмную книгу-справочник по зельям медицинского назначения. И ведь запомнила, что я интересовался подобной тематикой. А я вот запомнил, как Гермиона с некоторым недоумением смотрела за тем, как я выполнял трансфигурированным синаем ката кендо. Посему я попросил родителей раздобыть одну книгу. Хагакурэ. У меня есть эта книга, но что-то мне не хочется светить её перед Найтами — не поймут. Да я и сам многое не понимаю, и чем больше понимаю, тем больше понимаю, что ничего не понимаю. Вот такой вот парадокс, хотя человек простой и недалёкий посчитает Хагакурэ излишне жестоким сочинением средневекового вояки-самурая, но я перечитываю его каждый год и каждый год я вижу в нём что-то новое. И да, книга не связана с ката, но мне интересно, что получится, если дать её Гермионе.

Рождественские каникулы прошли под девизом «Отдохни от учёбы, изучи подарок». Было довольно забавно смотреть на то, как Гермиона порой что-то выписывала из книги, зачёркивала, переписывала. Похоже, она подгоняла мудрость древнего вояки под местные реалии с учётом магии.

Я задумался: «А почему я общаюсь только с Гермионой?». Поразмыслив над этим вопросом, я пришёл к простым выводам. Мне с ней попросту удобно. Она достаточно умна, чтобы понимать мои нечастые высказывания. Она, как и я, пришла сюда учиться. Постоянные факультетские разгильдяйство и безалаберность меня не интересуют, как и её, а вследствие этого и общаться ни ей, ни мне не с кем. Меня всё устраивает.

***

С началом нового полугодия время полетело пуще прежнего. Однообразие и продуктивность наших будней просто зашкаливали. Гермиона ходила задумчивая, часто пропуская то, что говорили вокруг. Иногда она что-то записывала в присланный совиной почтой блокнот с чёрным переплётом. У меня даже взыграла паранойя, и я внимательней его осмотрел — просто блокнот.

Её тренировки начали приносить плоды, и девочка уже не падала от усталости через полчаса практики заклинаний совместно с перемещением, да и руки «плетью» не свисали. Я же не уставал практически никогда, но только если переставал контролировать пассивное усиление от гемомантии.

В справочнике медицинских зелий я нашёл несколько интересных рецептов. Это был комплекс зелий, который используется для ускоренного восстановления опорно-двигательного аппарата. Там и тонизирующий эффект, и ускорение роста мышц, укрепление костей и прочее. Казалось бы — прекрасная хрень, почему все не пьют литрами? Оказалось, есть несколько проблем.

Курс зелий можно пить раз в полгода, не чаще. Чтобы курс действительно действовал, нужны существенные повреждения тела. Как я понял из описания, организм сам указывает, что нужно исправлять, а если исправлять или лечить нечего, то и курс зелий пропивается впустую.

Именно над этой проблемой мы и ломали голову в середине февраля и нашли ответ в простом Конфу́ндусе. Идею подала Гермиона, вспомнив истории о экспериментах с гипнозом. В этих экспериментах человеку внушали, что к коже подносят раскалённый уголёк, а подносили кусочек льда. Человек кричал от боли, а кожа вздувалась и пузырилась как от ожога, но без обугливаний и подгораний, само собой.

Мы сидели в нашей заброшенной аудитории напротив друг друга.

— Итак. Ты предлагаешь, чтобы я наложил на тебя Конфу́ндус, при этом внушая, что прикладываю к руке уголёк?

— Именно, — важно кивнула Гермиона.

— А приложить что?

— Лёд.

— Думаешь сработает?

— Теоретически — да. А вот практически, сейчас узнаем. Давай уже.

Конфу́ндус мы отрабатывали около трёх дней и опять же теоретически, каждый из нас мог его наложить на другого человека. Я достал палочку, навёл на Гермиону.

— Конфу́ндо. Закрой глаза. К твоей руке сейчас будет приложен раскалённый уголёк, — словами я продублировал мысленный посыл, вложенный в заклинание. На всякий случай.

Гермиона закрыла глаза, а я наколдовал стакан воды.

— Гласифо́рс.

В стакане тут же образовался лёд. Я вытряхнул его на стол и, взяв в руки, приложил к пальцу Гермионы.

— Ауч!!! — резко выкрикнула она и, поднеся палец к лицу, стала его рассматривать.

— Ну что?

— Да подожди ты.

Пару секунд мы просто ждали, а тем временем небольшой участок на пальце покраснел и начал покрываться волдырями.

— Работает! — улыбнулась девочка, но тут же нахмурилась. — Правда, теперь болит.

Мы быстренько сбегали в больничное крыло к мадам Помфри — пожилой суховатой медиведьме. Она выдала противоожоговую мазь и выпроводила нас прочь.

— Дело за зельем, — подумала Гермиона, дуя на палец.

— Значит нужно заказать ингредиенты.

— Как?

— Узнаем.

Внеурочно зельями балуются на факультете близнецы Уизли. Может быть, балуется и ещё кто-то, но об этой парочке хотя бы известно. Нашли мы их только вечером в гостиной.

— Господа, — я подошёл к компании из близнецов и их темнокожего однокурсника с дредами. Они сидели за столом в дальней части гостиной и о чём-то весело болтали.

— О, мистер Найт, — хором сказали близнецы.

— Чему обязаны визитом сиятельной особы? — продолжил первый из них.

— Мне бы ингредиенты для зелий достать.

— Не вопрос, — кивнул второй. — Полгаллеона за посредничество и список необходимого. Оплата по получении и помни…

— Ничего запрещённого, — закончил за второго первый.

— Договорились. Сейчас список составлю.

— Лады! — улыбнувшись, ответили оба близнеца.

На листе обычной тетради, воспользовавшись обычной ручкой, я составил список за несколько минут и вернулся к ребятам, неся в руках ещё и девять сиклей.

— Вот. «Сроки?» —протянул я список и деньги.

Близнецы переглянулись.

— А пошли сейчас отправим? — спросил первый у второго.

— А пошли! — кивнул второй, и оба посмотрели на меня.

— Завтра. После обеда, — опять ответили они хором и резво убежали из гостиной в свою комнату.

Об успехе заказа я сообщил Гермионе, и она отправилась подготавливать котлы и инструменты. Зелья варятся довольно быстро, всего полдня, хотя и рецептура довольно сложная. Если ингредиенты придут завтра, то можно успеть всё приготовить и разлить по порциям до следующего урока зельеварения. Скорее бы завтра…

***

Ингредиенты были доставлены близнецами в срок, я расплатился, и зелья мы с Гермионой умудрились приготовить достаточно быстро. Всё в том же заброшенном классе. Потом мы до самого вечера изводили себя физическими тренировками до тех пор, пока руки не стали с трудом подниматься. Тогда-то мы и наложили друг на друга Конфу́ндус с формулировкой: «Каждая клетка опорно-двигательного аппарата требует регенерации. Пей зелья». Это было что-то с чем-то. Невероятно сильная боль сковала тело, хотя мы и не планировали её. Сквозь боль и скрип сжатых зубов мы с трудом добрались до зелий и выпили их. Боюсь, что если бы не Конфу́ндус, то мы бы не добрались до флакончиков.

Только после того, как было выпито последнее зелье, боль утихла, но эффект наверняка был достигнут. Теперь самое весёлое.

— Это было ужасно… — прохрипела Гермиона, с трудом садясь за парту. Я последовал её примеру, и мне было не легче.

— Согласен.

Мы помолчали некоторое время.

— Зато теперь целый месяц у нас будет сверхмощная регенерация костей и мышц, а значит, можно тренироваться на износ.

— Угу…

Особой радости никто из нас не выражал.

На следующий день я чувствовал себя идеально, а судя по горевшим энтузиазмом глазам Гермионы — она тоже. На волне хорошего настроения мы решили потратить этот месяц целиком и полностью на тренировки, лишь выпрашивая у мадам Помфри общеукрепляющие зелья, мол: «зима, холод, болеть не хотим». Нам их выдавали.

Первое, что мы заметили за собой — повышенный аппетит. Причём в первый же день наших бешеных тренировок мы съели на двоих чуть ли не больше первого курса нашего факультета. Пришлось заняться поиском кухни, и хорошо, что я помнил её примерное местоположение. Недалеко от гостиной Хаффлпаффа, большая картина-натюрморт, на котором нужно пощекотать грушу.

На кухне оказалась целая орда домовиков — мелких серокожих гуманоидов. Худые, с огромными жалостливыми глазами, непропорциональными головами и карикатурными лицами. Их хочется прибить из милосердия. Они так нам обрадовались, что я начал беспокоиться за свою целостность — растащат на сувениры и будут радоваться своему кусочку «молодых волшебников».

Нас сразу накормили, напоили, приглашали заходить в любое время.

— Дай угадаю, — заговорил я с задумавшейся Гермионой, когда мы шли снова тренироваться в нашу комнату. — Ты думаешь о том, что в Хогвартсе используется рабский труд домовиков?

— Как ты догадался? — удивилась она.

— Просто ты, это ты. Правильная. Прежде чем ты станешь делать скоропалительные выводы, нужно узнать об этих существах как можно больше. Не забывай — это мир магии и логичные, правильные порядки и нормы из обычного мира здесь могут попросту не работать.

— Я знаю, — кивнула Гермиона. — Но я слышала, что домовикам не платят, у них нет выходных и отпусков…

— А ты не ешь пыльцу фей.

— С чего я должна есть пыльцу фей? — окончательно опешила Гермиона.

— Ну как это — с чего? Все лукотрусы едят пыльцу фей.

— Но я не лукотрус! Ау!

— Смекаешь?

Девочка хотела было возмутиться, но задумалась на мгновение.

— Хочешь сказать, что они не люди, а потому им…

— Чужды наши ценности. Нужно всё узнать. Возможно, в своей категории ценностей они имеют даже больше, чем нужно, раз так стремятся поработать.

— Это нужно как следует обдумать.

***

Время опять понеслось галопом. Мы тренировались, объедали Хогвартс, изучали магию. Когда через месяц действие зелий кончилось, Гермиона внезапно вспомнила о близящихся экзаменах и начала с маниакальным упорством повторять пройденный материал. Повторила всё за неделю, и я спешил от неё не отставать. Не то чтобы мне это было нужно, но и она проявляет невиданное упорство, догоняя меня в практической области применения магии. Тут лидирую я. Так и помогаем друг другу — я практик, она теоретик. Каждый в своей стезе мы превосходили друг друга, потому и помогать друг другу приходилось постоянно. Очень удобно, должен заметить.

В самом Хогвартсе тоже всё было тихо и гладко. Малфой донимал Гарри и Рона, ребята постарше просто поливали друг друга дерьмом каждый на свой лад. Зачастую случались стычки, в которых младших никто не вовлекал — негласное правило. У ребят до третьего курса своя песочница и свои лопатки, у остальных свои. На меня и Гермиону вообще никто внимания не обращал. Ни наши, ни слизеринцы. У меня иногда складывалось такое чувство, что на каждом курсе появлялся такой вот Малфой и Уизли, которые со временем являлись катализатором вражды всего курса между собой. Ну, вообще ни одного другого повода просто не существовало! Вообще! Мы даже на занятиях пересекались редко, а вне их — практически никогда. Исключение лишь Большой Зал.

Так и шло время, пока не пришла пора экзаменов. Для гриффиндора последние полтора месяца выдались невероятно печальными. Гарри с Роном умудрились потерять двести с лишним очков за неделю, ввязавшись в эпопею с драконом и преследуя профессора Снейпа. Вот кому заняться нечем! Один из-под опеки мамаши вырвался, другой из чулана, вот и чудят. Я, честно говоря, вообще не понимаю, как Гарри смог победить Волдеморта? Там голимое везение! То есть ну вообще! Только и только везение! Абсурд, Сила Любви и «Это магия, Гарри»! Но к чёрту Поттера.

Ученики мандражировали перед экзаменами со страшной силой. Тяжелее всех приходилось пяти и семикурсникам — у них СОВы да ЖАБЫ или как их там? Не удосужился узнать. Но и первокурсники тоже переживали — первые экзамены, как не переживать?! Помню, в прошлой жизни я тоже переживал, когда в школе столкнулся с такой вещью, как экзамены. Ух, страху-то понапустили преподаватели тогда, без смеха вспомнить не могу.

Однако не так страшен чёрт, как его малюют, и я в который раз в этом убедился. Экзамены шли всю неделю, каждый день по одному, но прошли без сучка и задоринки. Гермиона и я точно знали, что получили по высшему баллу по всем предметам без исключений, и даже Снейп, немного кривя лицо для вида, поставит своё «П». Справедливости ради нужно отметить, что он мог снять баллы за что угодно, но зелья всегда оценивал без предвзятости — этакий профессионализм мастера-зельевара. Да и как мы могли сварить что-то плохо, если использовали его рецепт и точно ему следовали, следя за состоянием зелья? Тут достаточно просто быть внимательным, не слишком тупым и не походить на то стадо баранов, которое обычно посещает занятия профессора.

В кои-то веки мы с Гермионой выбрались на улицу и сидели на берегу озера, устроив небольшой своеобразный пикничок. Типично маггловские джинсы да футболки, погожий летний день, тепло, прохладный ветерок, корзинка сэндвичей, собранных домовиками, только что сдан последний экзамен. Всё прекрасно.

— Что думаешь делать на каникулах? — спросила Гермиона, рассматривая то и дело выглядывающие над водой щупальца гигантского кальмара, выкидывающие заброшенные близнецами Уизли камни обратно в них.

— Точно не знаю. Нужно будет сделать задания из обычной школы, наведаться к сенсею. Возможно, упрошу родственников съездить во Францию.

— Францию? — Гермиона посмотрела на меня с нескрываемым любопытством.

— А почему бы и нет? Там ведь тоже есть своя школа волшебства, значит и свои магические кварталы, и прочие интересности. Я об этом знаю мало, но менее интересно от этого не стало.

Мимо прошёл Малфой в компании своих верных товарищей — Крэбба и Гойла. Он чуть скривился, увидев нас, но ни слова не сказав, пошёл дальше. Я решил не обращать на него внимания. Уже давно так решил и до сих пор придерживаюсь такой позиции. Похоже, Люциус не стал посвящать его в свой провал. Или, наоборот, рассказал? Поведение Малфоя можно списать на оба варианта, но истину мне не узнать. Без применения силы, конечно же.

— Знаешь, пока у нас есть немного времени, нужно всё-таки добить Проте́го, — задумчиво протянула Гермиона, сощурившись глядя на плывущие облака.

— А ты знаешь, да!

Я быстро собрал остатки провизии в корзинку, и мы отправились в замок. По пути я встретил Рона и Гарри. Они выглядели взволнованными, голодными и растерянными.

— Держите, парни, — протянул им корзинку. — Тут пара сэндвичей, а то краше в гроб кладут.

— О, здорово! — обрадовался рыжий, принимая корзинку. — Спасибо. Пойдём перекусим, дружище! Героические дела на голодный желудок не делаются!

Поттер благодарно кивнул, и его тут же буквально на буксире оттянул в сторону Рон.

— Раздолбаи, — улыбнулся я.

— Как и все, — безразлично констатировала Гермиона.

В нашем заброшенном классе оказались посетители. Перси Уизли и Пенелопа Кристалл — блондинистая особа, староста Рэйвенкло, внешности средней. Девушка чуть ли не сидела у Перси на коленях, и они очень мило беседовали. Наше появление заметили сразу, и Пенелопа буквально спрыгнула с насиженного места, немного покраснев. Перси от неё не отставал по цвету лица. Гермиону же эта картина ни разу не смутила. Она лишь улыбнулась краешком губ.

— Здорово, шалун! — махнул я рукой. У меня в голове появилась мысль. — Мы ничего не видели, если вы покажете, как правильно ставить Проте́го.

— Да что… да как… — Перси пытался подобрать слова, а вот его девушка быстро пришла в себя.

— Добро, — кивнула Пенелопа. Перси перевёл на неё взгляд, вздохнул и согласился.

— В чём у вас проблема? — спросил наш староста, а в голосе его прослеживалась лёгкая безысходность.

— Понятия не имеем, — разговор решил вести я. — Жесты и вербальные формулы правильные, но ни одни щитовые чары не проходят.

— Хм… Покажите.

Пенелопа присела на стол, а Перси встал рядом с ней. Мы же с Гермионой достали палочки и по очереди попробовали несколько вариантов Проте́го. Обычный, Дуо, модификацию Рефле́кто, Тота́лус. Ни одно из них даже не запустилось.

— Я знаю, — довольная собой Пенелопа спрыгнула со стола. — Вы же не по учебникам занимались?

— Нет, — мотнул я головой. В учебниках за наш курс такого нет. Там вообще мало чего-то полезного в плане прикладной магии. — В библиотеке собирали информацию.

— Во-о-т, — протянула Пенелопа. — А там материал для уже более-менее освоившихся с магией учеников. В учебнике за третий курс, где и рассматриваются щитовые чары, есть подсказка к ним. Здесь нужен обязательный визуальный образ. В учебнике для этого прилагаются колдографии, а преподаватель наглядно демонстрирует. Давайте я покажу, и будет у вас нужный образ.

Мы конечно же согласились. Пенелопа достала палочку.

— Проте́го, — она взмахнула палочкой, и перед ней на несколько секунд появилась почти прозрачная выпуклая плёнка щитовых чар. Её центр был напротив кончика палочки.

— Чары долго не держатся, они быстрые. При этом нужно чётко представлять, в какую сторону будет обращён щит.

— Ясно, — мы кивнули и сразу же решили попробовать.

— Проте́го.

Мы одновременно с Гермионой взмахнули палочками, и перед нами на несколько секунд появилась плёнка щита. Мы ещё несколько раз колдовали его, меняя направление, экспериментируя, и только через пару минут закончили.

— Молодцы! — похвалил нас Перси. — Я, как староста, горжусь такими первокурсниками! Не то что некоторые.

Гермионе похвала понравилась, хоть она и старалась этого не показывать.

— Так. Отлично, — кивнула Пенелопа. — Вы же пытались и другие щитовые изучить? И жесты знаете и формулы? Я заметила, что они у вас очень хорошо отработаны. Давайте тогда перейдём к Дуо.

Мы кивнули и стали внимательно наблюдать.

— Проте́го Ду́о, — в очередной раз взмахнула палочкой Пенелопа. Перед её палочкой появились две плёнки защитных чар — бесцветная и голубоватая. Девушка чуть провернула палочку в руках, и плёнки начали перемещаться друг по отношению к другу, словно прикрывая Пенелопу с разных сторон. Через несколько секунд они исчезли.

— Вот так, — кивнула она сама себе. — Довольно сложные чары. Бесцветная плёнка защищает от концептуальных заклинаний, а голубоватая — от физических воплощений. Ой… вы знаете, что это значит?

Конечно же мы знали. Концептуальные, или энергетические — направлены на изменение состояния объекта воздействия. Это могут быть различные замораживающие, взрывные, воспламеняющие и прочие заклинания, не несущие материальной составляющей. Физические — как раз несущие материальную составляющую, атакующие различными предметами. Какие-нибудь ледяные копья, струи огня, воплощённые физические объекты. В общем, голубоватый щит защищает от физического воздействия. Так что мы кивнули, мол: «Знаем».

Теперь настала наша очередь попробовать. Щиты создать получилось с первого раза, но вот раздельное их перемещение только с третьего. Приходилось отчётливо формировать мысленный образ их перемещения. Одновременно. Это как выполнение руками разных задач — требует большей практики.

— А вы, ребята, довольно талантливы, — немного удивилась Пенелопа, но сразу перешла к следующему заклинанию.

— Проте́го Рефле́кто, — перед её палочкой появилась круглая полупрозрачная плёнка, но на этот раз ровная и чем-то смахивающая на стекло. Она держалась до тех пор, пока Пенелопа не прервала заклинание.

— Эти щитовые чары отражают концептуальные заклинания. Стоит помнить, что они не отражают в обратном направлении, не отражают во врага.

— Угол падения равен углу отражения, — высказалась Гермиона и получила удивлённый одобрительный кивок старосты Рэйвенкло.

— Именно. Пробуйте.

Мы пробовали. С третьей попытки удалось поставить более-менее нормальные щитовые чары.

— На вид не очень, — констатировала Пенелопа. — Но вы не отчаивайтесь. Больше практики, и всё будет отлично. Вы и так удивительно хорошо справляетесь. Многим приходится по два десятка попыток делать для чар такого уровня, и это на старших курсах. Поехали дальше.

Девушка сделала куда более сложный пасс палочкой, и на этот раз её окружила серая прозрачная сфера, словно мыльный пузырь. Она немного подрагивала и исчезла через несколько секунд.

— Это у меня плохо получается, — нотки грусти слышались в её голосе. — Попробуете? Только если не получится — не отчаивайтесь. Это одни из самых сложных для удержания щитовых чар.

Мы пробовали. Пять раз — и удалось создать подрагивающую сферу. Перси вытащил кусочек пергамента, смял в шарик и легонько бросил в мой щит. Тот заблокировал удар, но сразу исчез. Та же судьба постигла и Гермиону.

— Неплохо. Очень неплохо, — кивнул он. — Мой первый Тота́лус меня подвёл, и такой же бумажкой я получил точнёхонько в лоб.

— Ха-ха-ха… — засмеялась Пенелопа, похлопав смутившегося Уизли по плечу, — А я помню твоё лицо тогда!

Мы с Гермионой поблагодарили старшекурсников и отправились в библиотеку. Новый класс искать не хочется, а наш наверняка ещё не скоро освободится.

***

Следующий день запомнился тем, что Гарри и Рон попали в больничное крыло. Что произошло — никому неизвестно, но у меня есть догадки. Они либо провалились на полосе испытаний, либо всё-таки справились. Немного вариантов, да? То, что они отправились на поиск приключений, стоило только всем лечь спать, я знал — в одной комнате живём, как ни крути. Ну и хрен с ними, на праздничном пиру в честь окончания учебного года мы и так всё узнаем.

Те пару дней до пира мы с Гермионой усиленно занимались магией, до бессилия, до тошноты. На каникулах колдовать магглорождённым нельзя и, как я узнал, тому несколько причин. Вероятность нарушения Статута Секретности и отсутствие взрослого волшебника рядом, чтобы предотвратить ошибки или печальные последствия неправильного волшебства. То есть по факту колдовать можно, но только там, где есть взрослые волшебники и не в маггловском мире. Поэтому мы колдовали до потери пульса.

В день праздничного пира, когда Гарри и Рона выписали из больничного крыла, весь факультет узнал об их похождениях. Они прошли полосу, хотя и Дьявольские Силки у них вызвали проблемы, как и загадка с ядом, вином и зельем. А ещё, по секрету всему свету, Рон поведал, что прятали в Запретном коридоре Философский камень, а теперь он уничтожен.

На праздничный пир мы явились в несколько подавленномсостоянии. Во-первых, мы попросту устали, а во-вторых, нам передалось общее настроение факультета — проигрыш по очкам. Тотальный проигрыш. Последнее место.

Перед началом пира Дамблдор огласил результаты, подтвердив наше последнее место. Но он не был бы Дамблдором, если бы не сделал финт ушами.

— Однако, мы не учли последние события, — весомо продолжил он, стоя перед притихшим залом. — Мистеру Рональду Уизли за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор восемьдесят очков.

Перси радовался, факультет радовался, остальные недоумевали. Гермиона сидела хмурая, как и я, но ничего не говорила.

— Мистеру Гарри Поттеру, — продолжил Дамблдор, а в зале воцарилась абсолютная тишина. Казалось, что я слышу, как подёргивается бровь у Снейпа. — За беспрецедентную храбрость и железную выдержку я присуждаю факультету Гриффиндор девяносто баллов.

Несколько секунд гробового молчания, и зал буквально взорвался радостью гриффиндорцев, негодованием слизеринцев и смесью из этих эмоций остальных факультетов.

— Таким образом, — вновь заговорил директор, но его особо никто не слушал. — Первое место занимает Гриффиндор!

Дамблдор хлопнул в ладоши, и многочисленные знамёна по всему залу сменили цвет с зелёного на алый, а герб Слизерина изменился на герб Гриффиндора.

Гермиона с ничего не выражающим лицом порывалась встать и уйти, ведь всё это было совершенно против правил, и я уверен, она прекрасно понимала, что теперь наш факультет в общем и Поттера в частности будут недолюбливать, и это ещё мягко сказано, но я придержал её за руку, утянув обратно на место.

— Именно так рождается ненависть, злоба и зависть, — тихо сказал ей, пока вокруг ученики сходили с ума.

— Это мерзко, — скривилась она.

— Что такое? Тебе не нравится, что мы одержали победу? — заговорил вдруг обративший на нас внимание Рон, а вместе с ним и Гарри, и многие рядом. Вместо Гермионы, которая, похоже, решила, что пояснять что-то не имеет смысла, заговорил я.

— Вы получили баллы за то, что покинули гостиную после отбоя, гуляли по коридорам замка, пробрались в Запретный Коридор, сожгли ценное магическое растение, сломали две школьные метлы, разбили ценнейший артефакт нескольких последних сотен лет и обрекли на смерть Фламеля. Прелестно. Смерть и разрушения — достойный поступок Гриффиндорца.

— Ты ничего не знаешь! — возмутился побагровевший Рон, да и многие другие были возмущены.

— Я и не говорю, что вы поступили неправильно, — пожал я плечами. — Но неужели ничего этого не было, и вы не нарушили кучу правил? Да мне плевать, если честно. Выжили, и слава Мерлину.

— Вот именно! — гордо задрал нос Рон, а Гермиона посмотрела на меня с упрёком. Ученики продолжили поздравления, на столах появилась еда, напитки и прочее.

— Это всё ужасно несправедливо, и меня терзают противоречивые чувства, — тихо поведала мне Гермиона. — Вроде бы и выиграли, но такой мерзкий осадок на душе.

— Понимаю.

— А почему ты их поддержал?

— Разве? Я сказал, что думаю, но конфликт развивать не стал. Всё равно никто ничего не поймёт. Давай есть — дорога предстоит долгая.

— И то правда.

После пира все отправились собирать вещи. Нам раздали предупреждения о запрете колдовать на каникулах, результаты экзаменов, по которым я и Гермиона делили место лучшего ученика на двоих.

К поезду мы добирались вновь на лодках в сопровождении всё того же Хагрида. Я с Гермионой быстренько заняли свободное купе и заперли дверь Коллопо́ртусом. Я решил поспать, а Гермиона вытащила какую-то массивную книгу и села за чтение.

Я не заметил, как заснул, а очнулся уже буквально в Лондоне.

— Вставай.

Я открыл глаза и увидел Гермиону, трясущую меня за плечо.

— А, что? — мозг заработал не сразу, но почти мгновенно. — Уже приехали?

— Да.

Переодеваться необходимости не было, потому мы быстро выбрались на платформу, нашли тележки для багажа и укатили на маггловскую часть вокзала. На парковке меня уже ждал Джон на своей БМВ-пятёрочке. Гермиона, похоже, приметила своих родителей и потянула меня к ним знакомиться.

— Мам, пап! — девочка сразу бросилась к ним в объятия, и радостные родители не могли не ответить ей взаимностью. Джон, похоже, заметил суету рядом. Он вышел из машины и направился к нам, приветливо махнув мне рукой.

Когда мы все собрались в одной компании, Гермиона поспешила представить нас.

— Мам, пап, знакомьтесь. Максимилиан Найт, мой однокурсник и друг. Макс, это мои мама и папа — Джин и Пол Грейнджер.

— Очень приятно, миссис, мистер. Это мой отец, Джон Найт, — представил я подошедшего отца. Хорошо, что мы не в светском обществе, иначе такие расшаркивания можно продолжать до потери пульса.

Родственники начали всё ту же светскую беседу.

— Обязательно пиши мне, — довольно важным тоном, как, собственно, и всегда, выдала напутствие Гермиона. — И не забывай о графике дня.

— Само собой, пушистик, — я обнял девочку и потрепал её по беспорядочно кудрявым волосам.

— Эй! Что такое?! Весь год не обращал внимания, а сейчас я, видите ли, пушистик?! — непритворно возмутилась она.

— Это ход конём, Гермиона. Ход конём, — с ухмылкой я отправился вслед за отцом, который успел распрощаться с четой Грейнджер. Взрослые загадочно улыбались. Терзают смутные сомнения, они уже успели понапридумывать себе всякого.

====== Глава 4 ======

Дом, милый дом — как много в этой фразе. Имею я в виду вовсе не само строение, а факт пребывания вне школы. Я вновь взялся за тренировки с гемомантией, не опасаясь тотального контроля, как в Хогвартсе. Различные мелочи типа летающих вокруг шариков крови что меняют свою форму, лезвий, нитей, лент и прочего можно тренировать и дома, а вот нечто глобальное… Хотя особо глобального я ничего и не могу. Разве что создание кровавой сферы щита по аналогу с Проте́го Тота́лус, но уровень защиты не ясен и проверить его крайне проблематично.

Вообще, относительно гемомантии, меня терзают смутные сомнения, что до окончания Хогвартса она останется не на самом лучшем уровне развития — немного летних тренировок не дадут должного роста в объеме манипуляций и их качестве. Вот после выпуска уже можно будет вплотную заняться этими тренировками, а пока что это лишь маленький козырь в рукаве, как и меч.

Насчёт меча, кстати, тоже много неясного. Из-за того, что он является частью меня, я чувствую, что он далеко не просто колюще-режущий инструмент для причинения добра, но сколько бы я ни пытался вслушаться в свои ощущения, ничего нового понять так и не смог.

Пораскинув мозгами, я решил, что возвращаться к кендо именно в плане посещения занятий не стоит, и две недели занимался только гемомантией, обычными тренировками и прочим. Пришлось, помимо этого, съездить с Найтами за покупками — я вырос из одежды. Магическая, оказывается, может сама подгоняться в небольших пределах, но даже она стала мала, и заметил это только по приезде. Обычный спортивный костюм был довольно свободный, потому я особых изменений и не заметил, а они, оказывается, есть. И как в джинсы влезал? Непонятно.

В середине июля Найты обрадовали меня тем, что вняли моей просьбе и решили съездить во Францию. Нашу сову мы отпустили на вольные хлеба, ведь взять её с собой не получится. Сборы провели в рекордные сроки, как и подготовку документов и покупку билетов. Пятнадцатого июля решили, а семнадцатого уже ступили на землю «наименьшего сопротивления» в Париже.

На таможне к нам подошёл мужик в гражданском и, предъявив документы, подтверждающие то, что он аврор, попросил пройти за ним. Привёл он нас в отдельную просторную комнату с досмотровым столом, креслами и парой каких-то фикусов в горшках по углам.

— Будьте добры вашу палочку и магические предметы для досмотра, — практически без акцента произнёс он.

Я снял кобуру для палочки с предплечья, вынул сам концентратор и положил на стол. Джон открыл чемодан и положил на стол мой рюкзак. Аврор достал из кармана крохотный непонятный кубик и, положив на стол, взмахнул над ним своей палочкой. Кубик вырос в какую-то доску-артефакт цвета слоновой кости. Аврор положил мою палочку на дощечку и совершил пару пассов своей.

— Разрешите досмотреть рюкзак, мсье? — спросил он, глядя на меня. Вопрос понятен — на таких рюкзаках можно встретить самые разные защитные чары, и стоит всегда спросить у хозяина разрешения. Ну, или взламывать.

— Да-да, конечно, — кивнул я, и аврор, открыв рюкзак, провёл над ним волшебной палочкой.

— Запрещённых грузов не обнаружено, — констатировал он, вновь проведя палочкой над дощечкой.

— Акация, сердечная жила дракона, двенадцать с половиной дюймов. Цель визита во Францию, мсьё?

— Найт. Максимилиан Найт. Это мои отец и мать, Джон и Сара Найт. Туризм. Родители уже бывали во Франции, но не в Париже, а меня одолевает любопытство по поводу местного магического квартала и всего прочего.

Аврор кивнул, совершил ещё пару пассов над дощечкой, и рядом из ниоткуда появилась небольшая карточка наподобие водительского удостоверения. Аврор протянул её мне и вынул из кармана цветную брошюрку.

— Вот, мсье Найт, ваши документы на временное пребывание на территории Магической Франции. Ознакомьтесь с буклетом — там вся необходимая информация о кварталах и местах для посещения.

Затем аврор вернул мне палочку и рюкзак и только сейчас слегка улыбнулся.

— Добро пожаловать во Францию. Надеюсь, вы увезёте с собой только хорошие впечатления.

— Разумеется, мсье.

***

Заселились мы в довольно приличный отель недалеко от Площади Бастилии. Выбор на эти окрестности пал из-за близкого расположения всего интересного, и магического квартала в том числе. Несколько дней мы с Найтами гуляли по Парижу, посещая самые разные, и в некоторой степени даже интересные места. Самое, как мне показалось, забавное — отличия. Отличия от того, что было в прошлой жизни. Другие машины, другая мода, другие вывески… Я был в Париже в прошлой жизни, гулял по улицам, слушал уличных музыкантов, посещал самые разные места. Разница колоссальна, и кроется она в людях. Ты не видишь этого, не замечаешь, но сейчас люди более открытые, улыбаются, общаются, с интересом смотрят вокруг. В моё время все были погружены в смартфоны и гаджеты, не замечая ничего. Тогда казалось, что даже идя рядом друг с другом, люди переписываются между собой, а не разговаривают.

Мы смогли пробиться в Лувр, погулять по Сорбонне, поглядеть на Версаль и посетить Нотр-Дам. Удивительный собор, правда. Он создаёт непередаваемое впечатление тяжести, массивности.

Магический же квартал отличался от аналогичного в Лондоне. С одной стороны — отличия колоссальные, а с другой — никаких. Вход в него крылся за невидимой дверью в одном приторно-розовом кондитерском магазине. Стоило пройти в эти двери, как ты оказываешься на мощёной камнем гладкой прямой улице с перекрёстками других дорог. Дома вокруг аккуратные, ровные, выстроены близко друг к другу и имеют разное количество этажей. Но больше всего отличий в стиле — средневековый фахверк. Такой стиль первым приходит в голову, если говорить о средневековой Франции, Германии, да и других странах Европы. Белые стены с деревянными балками и скрещенными распорками, небольшие окна, острые высокие крыши. Довольно мило.

Как и на Косой Аллее, здесь можно было встретить то и дело пролетающих над головой сов с письмами и посылками, различные летающие самолётики, оригами-подобных птичек, плывущие по воздуху фонарики. Но есть и важное отличие — стиль одежды местных волшебников. Он в большей степени маггловский, но при этом есть какие-то неуловимые различия. Мантии здесь распространены, но не такие балахонистые. Это могли быть накидки, какие-нибудь дизайнерские решения на стыке с другими одеждами — платьями, шинелью, пальто, пиджаками и прочее. Здесь не чурались и одежд других культур, ища какие-то новые веяния моды. Вот, к примеру, я видел несколько юных волшебниц в подобии китайских ципао, но при этом в штанах или без разрезов — всё-таки хоть Франция в общем и Париж в частности являются в некотором роде законодателями моды, слишком оголять ноги не принято и здесь.

В целом, магический квартал Парижа производил куда более приятное впечатление — лёгкий, воздушный, но это всё, как говорится, на вкус и цвет. Кому-то вполне по душе Лондонская мрачность и тяжесть.

Самая большая моя проблема — недостаточное знание языка. Французский я знаю посредственно, могу представиться и спросить дорогу, но конструктивный диалог, увы, выше моих способностей. Казалось бы, в чём проблема? Английский — международный язык! Вот только, похоже, французским волшебникам забыли об этом сказать. Я даже решил исправить эту несправедливость. Ну, в смысле, выучить язык. Для этого закупился в обычном книжном довольно большим количеством книг, а в другом магазине — кучей видеокассет с фильмами, ведь нужно будет язык ещё и слышать.

Вот очередным погожим утром я оповестил Найтов, что отправился на магическую аллею, и покинул дом налегке. Покупать больше ничего не стоит, и так много денег потратил, а ведь ещё и к Хогвартсу нужно закупаться. Единственное, что меня более-менее интересовало — магическая литература, но спешить с этим я не стал. Язык мне всё равно пока что не известен, а брать книги наугад — глупо. Потому я просто гулял, посидел в магическом кафе, посмотрел на людей.

Я уже собрался домой и даже покинул магический квартал, как внезапно ощутил какой-то слабый толчок сзади и начал проваливаться во тьму…

***

— Мистер Найт…

Голос говорящего доносился до меня как сквозь толщу воды, тихо, заглушенно. Зрение вернулось в норму не сразу, но с каждой секундой светловолосый силуэт проявлялся всё чётче и чётче. Рядом стоял кто-то ещё, помимо светловолосого.

— Мистер Найт.

Моргнув пару раз, я наконец смог сфокусировать зрение и окончательно прийти в себя.

— Наконец-то вы с нами, мистер Найт, — на этот раз фраза звучала чётко, и я не мог не узнать Люциуса, надменно тянущего слова. Должен заметить, что это у него выходит бесконечно лучше, чем жалкая пародия в лице Драко. Рядом с ним стоял какой-то мужчина подозрительной наружности. Сгорбленный, сутулый, с бородавками на лице, залысиной. Этот второй мужик создавал самый сказочный образ какого-то колдуна с болот.

Прислушавшись к своим ощущениям, я заметил, что лежу на какой-то ровной холодной поверхности в довольно тёмном и мрачном помещении с неровными каменными стенами и парой тусклых магических светильников.

— Не скажу, что рад вас видеть, — мой голос был хриплый, и мне явно нужно было бы смочить горло. Но, похоже, эти джентльмены не собираются выполнить эту простую просьбу.

— Взаимно, мистер Найт, — последние слова Люциус буквально выплюнул, хотя и в глазах его блестел подозрительно довольный огонёк.

— Вы наверняка хотите что-то сказать?

— О, да! — криво улыбнулся Люциус. — Позвольте быть с вами откровенным, мистер Найт.

Люциус чуть склонился и пододвинулся. Ага. Он сидит на стуле.

— Вы даже не представляете, насколько мне противен даже факт вашего существования, — Люциус выговаривал слова медленно, и особо медленно те, что выражали его отношение.

— Я был бы счастлив избавиться от вас много раньше, но до недавнего времени я полагал, что в этом не будет никакой необходимости. И каково же было моё удивление, что вы оказались… волшебником. Хотя что я, что мой сын, считаем вас лишь сквибом с палочкой, и ведь мы недалеко ушли от правды. Не правда ли?

— Завязывайте уже, — забрюзжал хриплым голосом второй мужик. — Твоя патологическая тяга к задушевным беседам в стиле мирового злодея доведёт тебя до могилы однажды.

Люциус безразлично посмотрел на второго… Старика. Да, после того, как он заговорил, я понял, что он далеко не молод.

— Ты прав, старый друг. С тебя что-нибудь новенькое, — Люциус встал, опершись о трость и, не глядя в мою сторону, сказал, — прощайте, мистер Найт.

Люциус покинул помещение, а я минут десять играл в гляделки со стариком.

— Ну, ничего личного, парень, — проскрипел хриплым голосом старик, а я понял, что пора валить. Хотя нет, понял я это давно, но есть некоторые нюансы. Вот, к примеру, я не могу воспользоваться магией и гемомантией. Я чётко это ощущал. Похоже, моё недовольство проступило на лице.

— Хе-хе… К-ха… — старик прошёлся вокруг. — Будучи прикованным, ты не сможешь колдовать. Мы же не хотим непредвиденных ситуаций? Не хотим.

Старик ходил вокруг, разбрасывал какие-то травы да порошки и тихо что-то бубнил себе под нос. Единственное, что я могу сделать — призвать меч. Вот только мои руки скованы в таком положении, что я не смогу толком им воспользоваться. И что делать?

Он сделал ещё несколько кругов, и на одном из «бросков» подо мной что-то тускло загорелось красным.

— Прекрасно.

Старик отошёл куда-то за пределы видимости и через минуту вернулся, слабо гремя цепями.

— Ух… Тяжелый, зараза… Ха… — пыхтел старик, таща в руках огромную толстую книгу, перевязанную и скованную цепями. Именно они и звенели. Он держал книгу вертикально над моей грудью на расстоянии в сантиметров тридцать.

— Очередная порция знаний… Как это чудесно… Как прелестно… — бормотал сам себе старик. — Ещё и делиться с павлином… Но павлин привёл жертву!

Глаза старика были затуманены. Он убрал руки с книги, но она осталась в воздухе, а цепи наливались красным светом. Старик обошёл меня с другой стороны, справа, и встал практически вплотную. Это шанс.

Старик вынул кинжал и без предисловий поднёс к моей груди. Я тут же материализовал меч в руке, направив её так, чтобы появившись, клинок пронзил старика. Ощутил лёгкую тяжесть в руке, а краем глаза увидел ошеломлённую рожу старика. Он смотрел в никуда, на хриплом выдохе вместе с воздухом из его рта вырвалась струйка крови. Переведя взгляд ниже, я понял, что клинком пронзил и сердце, и лёгкие одновременно.

Старик начал оседать, но какая падла! Его кинжал оказался невероятно остер, не хуже моего меча. Резкая сильнейшая боль чуть было не заставила меня заорать, из груди хлынула кровь.

Распорол…

***

Странная серая комната. Она похожа на ту, в которой я только что был, но намного больше, выше.

— А-а-а-а! Не-е-е-ет!!! -заорал знакомый хриплый голос в стороне, и я обернулся на него.

Большая чёрная фигура, словно сотканная из тумана, с красными глазами, длинным языком, торчащим из пасти с огромными белыми зубами. Эта фигура чёрными щупальцами тянула к себе призрачный силуэт старика, пресекая все попытки сопротивления.

Догадки одна за другой бешено скакали в моей голове, но окончательно оформилась лишь одна. Жертвоприношение демону или душе в книге ради знаний. Логично же?

Неведомая тварь уже практически притянула к себе старика. Гриффиндор, в конце-то концов! Одним движением я материализовал в руке меч и с огромной скоростью дёрнулся в сторону монстра. Здесь я двигался даже быстрее, чем в реальности! Намного быстрее! Краткий миг, и я уже начинаю кромсать тварь.

— А-а-а-ар-гх!!! — зарычала она, но продолжила откусывать от старика куски. Без крови. Без ничего, просто призрак старика с каждым укусом терял прозрачный кусок, но продолжал брыкаться и орать. На спине твари, куда я упорно наносил неисчислимое количество ударов, появилась ещё одна пасть и глаза. Мишень! Даже лучше!

Парой колющих ударов я выколол глаза, и теперь вторая пасть заорала.

На всякий случай я попробовал призвать магию или гемомантию, но это оказалось бесполезным. Она работала, я это точно знал, но здесь это не имело смысла.

Удар, удар, блок щупальца, отрезать щупальце твари. Блок, удар, удар. Всё внимание было сконцентрировано на том, чтобы бить, бить и ещё раз бить! Краем глаза замечал, что отрезанные чёрные части истаивают, исчезают, силуэт твари уменьшается, но сохраняет пропорции.

В один прекрасный момент тварь упала, а её силуэт вместо чёрного стал красным и более материальным. Но не останавливаться же…

— Постой… — проскрипела тварь. Хрен там плавал! Сегодня я буду Роном Уизли и слов я не понимаю!

Ещё пара ударов, и с последним из них силуэт издал страдальческий вопль и начал рассеиваться в пространстве, но не судьба. Красный туман, на который развеялась тварь, начал затягиваться в клинок. Словно высоко в горах слышался крик твари, а у красного тумана даже появились ручки, отчаянно цеплявшиеся за пустоту, но его всё равно утянуло.

Всё. Конец. Что это было? Не ясно. Нет ни одышки, ни нормального ощущения тела. Только сейчас я понял, что мои руки полупрозрачны, как и весь я. Печально. Эмоции ровные и спокойные. Никакой паники. Мило.

Не знаю, сколько времени я провёл здесь, но это было самым скучным периодом моей жизни. Нет ни желаний, ни потребностей. Ни занятий. Уныло.

— О, нашёл! — раздался голос знакомого Старика. Именно так, с большой буквы. — Нарушителя я забираю, ты молодец, возьми с полки пирожок.

— Эй, ты же говорил, что мы больше не увидимся?

— А ты и не видишь меня! Нет, ну почему вокруг одни идиоты?

После этих слов, звучащих словно отовсюду, в моей руке вновь появился мой меч, совершенно без моей на то воли. Из него вырвался крохотный красный шарик и с визгом исчез.

— Старик?

Тишина.

— Алло!

Опять тишина. Ну и хрен с тобой, бородатый! Мне-то теперь что делать?

Я продолжил ходить по комнате, ощупывая и осматривая стены, потолок, пол. Чистая комната. То есть вообще.

В один прекрасный момент я решил всмотреться чуть лучше в эти стены. Что-то казалось в них неправильным. Присмотрелся и несказанно удивился. Каждый кирпичик был испещрён мелкими словами, символами и схемами. Они были настолько мелкими, что даже при максимально близком рассмотрении их было практически невозможно заметить.

Не знаю, как долго я вглядывался во всё это, пытаясь разобраться с символами и языком, но в один прекрасный момент в душе моей созрело чувство раздражения. Лёгкое, невесомое, но в полном отсутствии всего остального, оно было очень ярким. Я материализовал меч и проткнул им кирпич. И почему я раньше до этого не додумался?!

Кирпич начал словно растворяться и поглощаться мечом. Как только он исчез, то в голове что-то словно щелкнуло, но никаких изменений в сознании я не заметил. Копался в себе не меньше субъективных суток, но так ничего и не нашёл. Тогда я решил, что можно попробовать поглотить все кирпичики. Почему нет? Хуже уже вряд ли будет.

Время шло, я поглощал мечом кирпичики в ударных темпах, вот только за кирпичиками были другие кирпичики, за ними ещё и ещё. Побоявшись, что проковыряю стену и всё это обрушится и исчезнет, или какая в этом измерении механика, я начал поглощать кирпичи слоями. Сначала один, потом другой, и так далее. Как и прежде я не чувствовал каких-то изменений, но продолжал работу. Не всегда что-то можно почувствовать сразу.

Однажды я докопался до, как мне кажется, последнего слоя. Между кирпичиками прорывались тонкие лучики мягкого света. Проткнув один кирпичик в этом слое, я поглотил его, а из образовавшейся дырки в стене полился мягкий жёлтый свет, с каждым мигом заливая всё вокруг нестерпимым сиянием. Яркая вспышка, мир буквально перевернулся с ног на голову.

Придя в себя после такой резкой вспышки, я не мог не заметить, что вновь лежу на холодной ровной поверхности, до сих пор прикованный. Моя грудь залита кровью, а сверху всё это припорошено изрядной порцией чёрно-серого пепла. Невозможно было не почувствовать разницу между живым телом и той духовной оболочкой — я буквально всем телом чувствовал пульс, и это было самым ярким ощущением. Вторым по яркости — желание сходить по нужде.

Материализовав меч в руке, я несколько минут пытался изловчиться и срезать лезвием мои оковы, при этом не отчекрыжив руку или ногу. С горем пополам мне это удалось, и через пару минут аккуратного разрезания странных, плотно прилежащих цепей на руках и ногах, я был свободен.

Оказывается, я лежал на самом обычном столе. Железном. Рядом валялся труп старика. Из-под него всё ещё вытекала кровь, что было весьма странно. По ощущениям я где-то тусовался не меньше месяца, что очень-очень странно, а тут такие дела. Но это даже к лучшему.

Будучи не в состоянии сдерживать природные позывы, я сделал своё подлое дело в углу комнаты и направился на выход — тут делать всё равно нечего.

Единственная дверь выходила на узкую винтовую каменную лестницу наверх. Аккуратно и тихо поднявшись по ней, я остановился перед очередной дверью и прислушался. Тишина. Толкнул дверь и оказался в довольно простом домике, по обстановке больше похожем на охотничий.

Всё вокруг из дерева, столы, стулья, койка. Здесь было всего три комнаты. Импровизированная кухня с непонятными устройствами. Наверняка что-то магическое. Гостиная с камином, большим ковром, пара удобных самодельных диванов, кресел и столика. Сам я вышел явно в хозяйской спальне. Более тщательный анализ показал, что этот домик не использовался в качестве жилья. Здесь не было ни одного признака жизни. Ни продуктов, ни каких-то инструментов, запасов и прочего. Везде был почти незаметный слой пыли, и только на полу были протоптаны пара дорожек, но это было почти незаметно.

Проверив всё на предмет каких-то интересностей и жестоко с этим обломившись, я полез в последнее неосмотренное место — сундук в хозяйской комнате. Он оказался практически пустой. Какая-то кипа бумаг, судя по печатному тексту — выписки и счета. Какие-то камни, шкатулка, кошелёк с почти двумя сотнями галлеонов и самое важное — мои ножны с палочкой. И почему не избавились? Перепродажа? Возможно.

Приведя себя в относительный порядок, я покинул дом и впал в некоторый ступор. Я стоял чуть ли не посреди парка! Обернувшись, я не увидел ни дома, ни двери. Даже рукой помахал, но наткнулся лишь на пустое пространство. Так недолго подумать, что всё это мне привиделось, но нет.

Прогулявшись по округе и на этот раз не теряя бдительности, я обнаружил, что это не просто парк — это чёртов Бют-Шамон! Вот так и творят маги свои тёмные делишки под самым носом у обычных людей! В отель я отправился пешком… Увлекательная поездочка вышла.

***

С первой же ночи после происшествия с ритуалом мне начали сниться сны. Кошмарные, порой отвратительные. Самые разные действующие лица самых разных мыслимых и немыслимых рас воевали, применяли магию, участвовали в ритуалах и всё бы ничего, но последствия этой магии были ужасны. Пытки, убийства, мучительные смерти. Из жертв делали разных монстров, натравливали на беззащитные деревни и сёла. Этот поток чернухи не прекращался ни на секунду и лишь в редкие моменты сменялся более приятными и безопасными заклинаниями и ритуалами, направленными на созидание, лечение.

Каждую ночь я по нескольку раз просыпался в холодном поту и мог потом весь день ходить как в воду опущенный. Эти сны не забывались, они словно высекались по камню в памяти, и даже если я хотел их забыть, то всё было напрасно. Это неприятно. Очень неприятно.

Пару раз я списывался с Гермионой посредством совы. Найты назвали сову Пират. Дело в том, что она вечно прикрывала один глаз, топорщила перья на голове и вместо уханья выдавала «Юхо-хо-хо», при этом довольно лихо рассекая пешком по столу, кидая в стороны взгляд тем самым одним глазом.

Гермиона слала целые рукописи о том, как интересно проходят её каникулы, путешествие по Франции, что видела, что слышала. В общем, ей бы книги писать. Я тоже вкратце поведал о Париже, о магическом квартале, о том, насколько он визуально близок к обычному городу и что отличия видны лишь в магазинах, заведениях или магических парковых зонах. О своём приключении я пока что ничего говорить не стал.

От постоянного, чуть ли не ежесекундного пребывания в кошмарах меня спасали физические тренировки. Это дело затянуло меня с головой, и даже Найты стали немного беспокоиться. А ещё я думал, что делать с Люциусом?

Трогать его крайне нежелательно до возрождения Волдеморта. Или стоит полностью предотвратить его возрождение? Но как? Неизвестно, является ли его змея крестражем на данный момент. У меня нет способа уничтожить их. Носить их с собой совершенно недопустимо из-за их тлетворного влияния на психику. Спрятать можно, ведь если допустить, что Дамблдор хороший дед и он не смог почувствовать такой артефакт в Хогвартсе, а потом ещё и понять, что это, держа в руках, то… То их не найдут просто так. Но с другой стороны, что, если Дамблдор плохой?

Вообще, наиболее вероятно то, что он не плохой и не хороший. Он просто человек со своими целями и интересами, ради которых он готов пойти на многое. Как и многие другие люди. Он ничем от них не отличается, кроме более богатых возможностей. Но куда-то меня не туда увели мысли.

Что делать с Люциусом? То, что моё убийство не удалось, он узнает крайне быстро и наверняка попытается как-то воздействовать или повторить попытку. И чем я ему не угодил? Вот же вредный.

Можно попытаться его устранить, но где тогда будет жить Волдеморт? В общем, ещё слишком много неясного, неопределённого. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Ближе к середине августа написала Гермиона, и мы договорились встретиться в «Дырявом Котле», чтобы пойти за покупками. Правда, перед этим мне пришлось опять сгонять за одеждой — из-за постоянных тренировок, обильного питания и, возможно, гемомантии, я начал довольно быстро расти. Не феноменально, но одежда становится маловата. Пришлось даже взять чуть на вырост.

В «известное местечко» я явился в чёрных брюках, туфлях и тонкой чёрной водолазке. Настроение у меня было такое, что всё, кроме чёрного, вызывало раздражение. В походы по магическим кварталам я всегда отправлялся без Найтов по их же собственному желанию, потому и в этот раз я зашёл в заведение один.

Народа здесь было не так уж и много, я бы даже сказал — пусто. За одним из столов сидела Гермиона и тоже почти во всём чёрном кроме тёмно-синей кофточки. Она уже набросила мантию и выжидающе посматривала по сторонам. Рядом с ней сидели и пили сок её родители. Не теряя времени, я подошёл и поздоровался.

— Здравствуйте, мистер и миссис Грейнджер. Гермиона.

В прошлый раз я особо не смотрел на них, но сейчас решил более детально взглянуть на эту семейную пару. Мама Гермионы выглядела довольно молодо, слегка за тридцать, хоть я и понятия не имею, сколько ей на самом деле. Непослушными волосами девочка точно пошла в неё, как и некоторыми чертами лица. Только вот у её мамы нос был слегка вздёрнут, а вот у Гермионы эта черта лица перешла от отца — ровный, прямой, и вздёрнут лишь самую-самую малость. Как и брови — тоже отцовские.

— Макс! — радостно выкрикнула Гермиона и, мгновенно вскочив с места, постаралась своими сокрушительными объятиями выдавить из меня внутренности. Но не на того напала! Вот только чем крепче обнимаешь Гермиону, тем она счастливее. А ещё я на полголовы выше её. Может, даже чуть больше.

— Ну-ну, пушистик, я тоже рад тебя видеть.

— Ах ты! — Гермиона хотела отстраниться, но я всё ещё придерживал её, потому она взглянула сердито на меня снизу вверх и стукнула пару раз кулачком в грудь. И смутилась.

— К-хм к-хм, — покашлял в кулак отец девочки. — Ещё успеете пообщаться, молодые люди. А теперь, может, уже пойдёте за покупками?

Миссис Грейнджер просто улыбалась.

— Один момент, — я отпустил Гермиону и, скинув рюкзак, вытащил из него мантию. Лёгким движением стряхнул её.

— О! А у тебя она необычная, — заметила Гермиона.

— Ага. В Париже брал. Немного другой дизайн, не такая мешковатая.

— Вот! — Гермиона обернулась к родителям. — А я говорила, что много интересного может быть в магическом квартале.

— Успокойся, дочка, — с улыбкой ответила миссис Грейнджер. — Это далеко не последняя твоя поездка во Францию.

На этой ноте родители Гермионы встали из-за стола.

— Что же, мистер Найт, — официально заговорил её отец с серьёзным выражением лица, но несерьёзным взглядом. — Надеюсь, вам можно доверить нашу Гермиону в этом походе за покупками?

— Безусловно, мистер Грейнджер.

— Пап, вы же хотели сходить, посмотреть?

— На самом деле мы хотели тебя проводить, — почесал затылок мистер Грейнджер. — Мы же беспокоимся за тебя.

— Ага, — Гермиона сложила руки на груди. — То есть отпускать меня одну с мальчиком — это нормально?

— Макс не выглядит ненадёжным человеком, — убедительно сказала миссис Грейнджер, да так, что я сам в себя поверил. Как это у женщин работает? Никогда не пойму.

— Тут я согласна, — важно кивнула Гермиона. — Ну что же, значит, я покажу вам всё в другой раз.

На том и порешили. Мы с Гермионой направились на Косую Аллею, а её родители — гулять по Лондону. Мы договорились встретиться у Дырявого Котла через три часа.

На Косой Аллее, как и всегда, было людно, но особенно выделялся нынче «Флориш и Блоттс». Там была просто невероятная толпа женщин разных возрастов.

— Только не говори мне, подруга, что ты выбрала именно этот день ради этого вот, — я не мог не скривиться при виде толпы.

— Макс. Это великий писатель магической Англии. Не посетить такую эксклюзивную пресс-конференцию было бы кощунством. Да ещё и его книги рекомендованы в качестве учебников. Что безусловно странно.

— Вот именно. Давай сначала пройдёмся по остальным магазинам.

— И в банк нужно зайти, деньги поменять.

— И мне.

Так и поступили. Для начала мы зашли в Гринготтс и у первой же свободной стойки обменяли немного фунтов на галлеоны. У меня ещё оставалось немного после поездки во Францию, да ещё и плюс добыча из того домика, так что я не бедствую, но наличку в фунтах я стараюсь разбивать на две части — опять же фунты и галлеоны. Я потащил Гермиону в магазин сумок, сундуков и прочего барахла с чарами незримого расширения.

— Зачем, Макс? — спросила девочка, когда мы уже зашли в магазин. — У тебя же есть рюкзак.

— А ты такой не хочешь?

— Хочу. Но я сама сделаю. Когда-нибудь.

— Вот только использование таких чар запрещено. В целях безопасности и большей подконтрольности магов министерству.

— Очень смелое заявление, — хмыкнул продавец, не отвлекаясь от какой-то работы за своим прилавком. Он держал палочку словно ручку для письма и что-то очень аккуратно выводил ею на большом куске кожи. — Сам так же считаю.

Продавец глянул на нас.

— Вы даже не представляете, как дорого обходится лицензия от этих крохоборов. Но ближе к делу… — он выпрямился и убрал палочку в ножны на поясе. — Чем могу вам помочь?

— Моей самоуверенной подруге, судя по всему, ничего не нужно. Пусть стимул будет.

Гермиона согласно кивнула и легонько ткнула меня кулачком в бок.

— А мне нужна сумка с незримым расширением и большой горловиной. Возможно, придётся помещать в неё большие предметы с противопоказанием к уменьшению.

— Ясно-ясно… — продавец, задумавшись, вышел из-за прилавка и прошёлся куда-то вглубь магазина.

— Я бы и сама это сказала, — тихо шепнула Гермиона.

— А ты и так сказала.

Несколько минут ожидания мы ходили по магазину, рассматривая те или иные товары. Всё-таки не только функциональные вещи здесь были, но и красивые.

— Вот, — откуда-то из-за витрин вышел продавец с самой обычной чёрной тканевой торбой. — Не самая эстетичная вещь, но вашим требованиям соответствует.

Продавец демонстративно развязал завязки на горловине и максимально её открыл. И вправду, огромная штука. Небольшая на вид, но горловина и впрямь огромна, и в раскрытом виде торба больше похожа на чашу, в которой ни зги не видно.

— Прекрасно. Беру.

Расплатившись за сумку, компактно свернув её и положив в карман, я повёл Гермиону по остальным магазинам и первым делом — ингредиенты для зелий. После мы забежали в магазин мадам Малкин. Народа нынче было довольно много, и прямо сейчас три помощницы Малкин работали с клиентами.

— Здравствуйте, молодые люди, — от входа в «цех», где и занимаются пошивом, в торговый зал вышла довольная мадам Малкин. Всё так же небольшого роста, такая же полная, но мантия и общие тона костюма перешли к нежно бирюзовым и морской волны.

— Здравствуйте, — поздоровались мы одновременно, чем вызвали умиление мадам.

— Вы за комплектами одежды к Хогвартсу? — тут мадам заметила мою мантию. — О, прекрасная французская модель. Отличный выбор, молодой человек. Проходите, сейчас мы организуем свободное место для снятия мерок.

Мы прошли за мадам, лавируя между манекенами и выставочными шкафами с экземплярами ткани и вышивки. Добравшись до больших зеркал с табуретом, мы наконец остановились.

— Начнём с юной леди. А вы, молодой человек, можете пока присесть и ознакомиться с каталогом.

Тут действительно рядом был удобный диван, а позади табурета — примерочная. Я так и поступил. Присел на диванчик и начал листать журнал, пока вокруг стоящей на табурете Гермионы порхали различные метры и линейки.

— Вернёмся к творчеству Локхарта, — сказал я, переворачивая страницу журнала мужской моды. — Тебе не кажется странным, что в качестве учебников рекомендовали художественную литературу?

— Возможно, просто не нашли ничего лучше?

— Ну, это вряд ли. Учебников огромное множество, и чуть ли не каждый год выходят какие-нибудь интересные редакции от разных авторов. Именно учебников, что немаловажно.

— Возможно, в министерстве посчитали, что книги за авторством волшебника с орденом Мерлина третьей степени лучше?

— А причём тут министерство? — я поднял непонимающий взгляд на Гермиону.

— Как это? Ведь именно там устанавливаются нормативы по учебным пособиям.

— Ага. Вот только ЗоТИ уже много лет дан на откуп приходящим профессорам. Именно профессора устанавливают, по каким учебникам будут учить детей. По крайней мере, так говорят.

— Значит, новый профессор решил, что по этим книгам будет лучше, — пожала плечами Гермиона.

— Значит, этот профессор в высшей мере некомпетентен. Художественная литература по большей части приукрашена вымыслом или даже полностью перевирает факты. Это сделано в угоду читателю — такой уж жанр. Что за профессор будет учить детей такому важному предмету, как ЗоТИ, по такой вот литературе. Помнишь нашу проблему с Проте́го?

— Само собой.

— И как бы мы выучили заклинание, если бы учили его по таким вот книгам? Художественной литературой ещё можно сдобрить уроки истории, но никак не практические занятия.

Тут в моей голове появилась нелепая фантазия, в которой художественно расписан процесс приготовления зелья. И Снейп, сжигающий такую книгу Адским Пламенем. Я не мог не улыбнуться.

— Что смешного? — спросила Гермиона, присаживаясь рядом. Снятие мерок закончилось.

— Да вот представил, как Снейп отнёсся бы к художественной литературе по зельям.

Гермиона улыбнулась.

— Кстати! — она вдруг так сильно поразилась своему воспоминанию, что шокировала саму себя. — Профессор Флитвик стоит на книгах Локхарта на занятиях!

— Ха! Я и не заметил. Наверняка такой мастер как Флитвик не стал бы прилюдно выказывать такое неуважение к достойным книгам. Рекомендую всё-таки купить нормальные учебники.

— Но пару книг Локхарта всё равно нужно взять. И получить автограф. Что? Их можно потом перепродать. Автографы всегда дорого ценятся.

— Предприимчивый пушистик, — я не удержался и улыбнулся.

— Ах, ты! — чуть вспылила Гермиона. — Вот, видишь?

Она указала пальцем на тот факт, что её волосы довольно аккуратно уложены в причёску. Пряди спереди собраны назад в хвост, прижимая тем самым свободные волосы. А спереди довольно милая чёлка, немного смотрящая вбок.

— Не пушистик! — резюмировала Гермиона то, что я должен был увидеть.

— Хорошо-хорошо, непушистый пушистик.

— Максимилиан Найт! Ты невыносим! — она в самой что ни на есть обиженной манере сложила руки на груди и уставилась вперёд. Но уголки губ так и норовили расплыться в улыбке.

— Ваш комплект стандартной школьной формы, — зашла мадам Малкин с несколькими свёртками. — Будете примерять?

— Не стоит, — отрицательно мотнула головой Гермиона. — Я полностью доверяю вашему мастерству.

— Очень приятно слышать. Теперь ваша очередь, молодой человек.

Я встал на табурет, и измерительные приборы начали свою пляску вокруг меня.

— Я тут подумала, — Гермионапрервала минутную тишину, когда мадам Малкин вышла. — Есть что-то в твоих словах. Купим нормальные учебники. Но что за профессор рекомендовал такие учебники?

— Может, сам Локхарт?

— Писатель будет профессором? — сначала Гермиона обрадовалась, но потом задумалась. — Но если он рекомендовал свои книги, то он может оказаться плохим преподавателем. Хоть и с орденом Мерлина.

— Возможно. Далеко не каждый рискнёт занять эту должность. Больно много профессоров покинули её… несколько помятыми или вообще мёртвыми.

— Это да…

— Наверняка он решил так себя прорекламировать, как и свои книги.

Дальше мы говорили о всяких мелочах, пока мадам Малкин не принесла уже мой комплект одежды. На выходе мы расплатились, и я поместил покупки в свой рюкзак. Следующим пунктом был магазин с расходниками типа перьев, чернил, пергаментов и прочих мелочей. Следом — книжный магазин, а столпотворение там меньше не стало, и похоже, ситуация даже ухудшилась. К своему удивлению я заметил рыжее семейство, что спешило от банка в нашем направлении. И конечно же с ними был Гарри Поттер. Всё такой же потрёпанный, но в дорогой мантии. Абсурд высшей меры! А ведь общаясь с Уизли, он так и не поймёт, что в его виде что-то не так — на рыжих постоянно всё потрёпанное. Он с ними прям как родной!

Мы с Гермионой с трудом пробрались через толпу разномастных женщин. Посреди магазина стоял сам Локхарт, раскладывал книги, поправлял свои портреты, улыбался во все тридцать два, поправлял белокурые локоны. И мантия его, едкого лимонного цвета, резала глаза, как и богатый вышивкой сюртук молочного цвета. В общем, он вызывал двоякие впечатления. С одной стороны — бравый красавец, этакий гусар, грудь навыкате, усов не хватает. А с другой — перебор с самовосхвалением. Оно в каждой детали. Гермиону, судя по лицу, одолевали похожие мысли. Она то восхищалась знаменитостью, то кривилась от обилия «ванили». Мы без лишнего шума пробрались на второй этаж и просто ходили, выбирали книги, составляли свой список учебников по ЗоТИ.

— Мистер Найт, — раздался за спиной знакомый голос.

Мы с Гермионой обернулись и увидели Нарциссу. Всё такая же холодная отстранённость с лёгким интересом в глазах. Гермиона с каким-то подозрением посмотрела на неё, на меня, снова на неё. Сделала какие-то выводы.

— Миссис Малфой, — с лёгкой улыбкой ответил я, слегка склонив голову в приветствии. Гермиона поспешила поступить так же. А ещё она бросила на меня такой взгляд, который буквально требовал детального рассказа. Внимательная, хотя тут нужно быть слепым, чтобы ничего не заметить.

— Удивительно много людей считают этого волшебника достойным внимания, — сказала Нарцисса, глянув вниз на толпу.

— Согласен. По этой причине мы и подбираем учебники по ЗоТИ не из рекомендованных.

— Даже так? Очень разумно с вашей стороны. Могу посоветовать учебники за шестьдесят седьмой год под редакцией Роули. Лучшее, из доступного на данный момент.

— Благодарю, миссис Малфой.

— Могу показать, где они, чтобы не искать.

— Вы очень любезны.

Нарцисса прошла сквозь ряды шкафов, и мы двинулись за ней практически вплотную.

— Вот на этих полках, — заговорила Нарцисса. — Помимо этого здесь ещё много интересной и полезной литературы. Для тех, кто может её найти.

— Благодарю.

Мы начали осматривать книги. Нарцисса никуда не уходила и тоже присматривала что-то для себя.

— Возвращаясь к нашему давнему разговору, мистер Найт. Как бы вы поступили в той гипотетической ситуации, когда зельевар-легилимент приходит в гости не только ради задушевной беседы за бокалом Огденского?

— Сложный вопрос, миссис Малфой. Зависит от цели визита, причин и мотивов. Если за что-то можно искренне благодарить, то за другое — круциатить до безумия, выпотрошить, отрезать голову, насадив её на кол у входа в дом своих предков.

— Очень… широкий диапазон, — задумчиво проговорила она.

— Так и действия этого волшебника могут простираться в очень широком диапазоне. С одной стороны, он может помочь пережить что-то, а с другой — лишить чего-то важного. Зелья и легилименция — страшная смесь.

— Легилименция? — тихо переспросила Гермиона.

— Наука проникновения в чужое сознание, его чтение и изменение, — коротко ответил я.

— Чем дальше, тем страшнее сказка, — резюмировала Гермиона под горестную улыбку Нарциссы, обернувшейся к нам.

— От этого можно защититься, но книги по окклюменции плохо переносят… — Нарцисса неопределённо обвела рукой помещение. — Яркий свет.

Снизу начали раздаваться какие-то возгласы, паника, негодования. Нарцисса сразу изменилась в лице, вернув себе холодность и отстранённость.

— Вынуждена оставить вас. Доброго дня, мистер Найт, — Нарцисса мазнула ничего не выражающим взглядом по Гермионе и, развернувшись, ушла. Около минуты мы молчали, складывая нужные книги в стопки, чтобы отнести на прилавок.

— Вы очень похожи.

— Ну, рано или поздно я бы тебе всё равно рассказал. Нарцисса моя биологическая мать. Не спрашивай, как так получилось. Я сам знаю лишь пару фактов и никаких деталей.

— Хорошо, — кивнула Гермиона. — То есть, ничего хорошего.

— Да нормально.

— Вы с Драко совсем разные, — задумчиво покачала головой Гермиона.

— Ну, он Малфой, — пожал я плечами. — А надо мной был проведён ритуал, не оставивший во мне ни капли крови этого Рода. Мне кажется, что биологически меня можно считать близнецом Нарциссы. И сыном одновременно.

— Магия какая-то, — с улыбкой сказала Гермиона.

— Вот-вот. Магия.

— И… Как тебе? Ну, знать всё это?

— Скажем так, я не жалею и не страдаю по этому поводу, но разузнать подробности нужно. Просто чтобы знать, как к кому относиться. Не все обстоятельства жизни подвластны нам.

На этой ноте мы спустились вниз. Там продолжалась фотосессия и раздача автографов Локхарта, но в толпе то и дело кто-то шептал о том, как Малфой и Уизли старшие умудрились подраться.

Мы продрались сквозь толпу и выложили книги на прилавок. Быстро рассчитались, но тут же были перехвачены Локхартом.

— Вы только посмотрите, какие прекрасные юные волшебники решили приобрести моё полное собрание сочинений! — с ослепительной улыбкой заговорил он, нахально продвигая стопку книг в нашу сторону. — С эксклюзивными материалами и личным автографом!

Локхарт подмигнул. Удивительно, но после недавнего мирного разговора, Гермиона не спешила покупать их. Но и за них мы расплатились. Неприлично много для книг. Шесть галлеонов за художественную литературу! Сожгу Адским Пламенем! Если верить моим снам, то я знаю, как его вызывать.

Мы не Поттер, нас фотографировать никто не стал, и мы смогли спокойно покинуть магазин. Книги благополучно перекочевали мне в рюкзак.

— Как думаешь, Макс, что имела в виду миссис Малфой, говоря о ярком свете?

Мы уже были на пути к выходу с Косой Аллеи.

— А ты как думаешь?

Гермиона немного нахмурилась.

— Защита от легилименции относится к тёмным искусствам?

— Возможно. А возможно, что они изучаются неразрывно друг от друга, а легилименция точно считается тёмной, хоть и далеко не так всё печально, как с непростительными. В министерстве есть штатные легилименты, да вообще, много кто ей балуется, как бы грустно это ни звучало. И не всегда безопасно для окружающих. Да и для самого волшебника. А вот книги по окклюменции и вправду нужно поискать.

— Но где? Я не видела в магазинах ничего подобного, — озадачилась Гермиона.

— Значит, в Лютном.

— Макс! Там небезопасно, — слабо возмутилась девочка. Похоже, наша дружба всё-таки отразилась на её видении правильности и безопасности.

— А что делать? Надо.

— Так. Это уже не гипотетические школьные разборки, и нам просто рано соваться в пасть ко льву. У нас Проте́го-то не сразу получается. Качественное. А там далеко не школьники.

Человек, незнакомый с девочкой, мог бы подумать, что она вяло отчитывала меня, но на самом деле я знаю, что это её манера вести идеологический спор.

— У нас?

Гермиона посмотрела на меня с улыбкой.

— Ты же не думал, что я отпущу тебя одного в такое опасное и безответственное путешествие?

Значит, я не должен ей говорить об этом. Потому что я собираюсь туда сегодня же.

— То есть мы пойдём в Лютный вместе не раньше, чем научимся прилично сражаться?

А возможно, стоит обратиться к Флитвику. Думается мне, что он может поощрить стремление защитить себя и близких.

— Именно. И знаешь… — Гермиона стала как-то серьёзнее, что ли. — Я же вижу, что у тебя что-то случилось. Что-то сильно тебя тревожит. Ты всегда можешь поделиться и рассказать. Мы вместе обязательно что-то придумаем.

Нельзя было не улыбнуться этой девочке.

— Как только потребуется помощь, ты первая об этом узнаешь.

На этой ноте мы покинули Косую Аллею через Дырявый Котёл и вышли в обычную часть города. Там я уже увидел припаркованный неподалёку автомобиль Грейнджеров и мы направились к нему.

— Ну как сходили? — поинтересовалась мама Гермионы, когда её отец тронулся с места.

— Вполне неплохо.

Гермиона начала рассказывать о том, что видели, что купили и прочее, пока я на заднем сиденье выкладывал покупки девочки из своего рюкзака. По моей просьбе меня высадили на автобусной остановке.

Сходить в Лютный? Или не стоит? Жизнь меня ничему не учит? Или я всё-таки извлеку урок из путешествия по Парижу и не буду искать себе неприятностей на пятую точку? Проявится ли у меня гриффиндорство? Судя по тому, что ноги мои понесли меня в сторону Дырявого Котла, я всё-таки немного дурак. Но возможность найти книгу по окклюменции перевешивает теоретическую опасность.

Обратно до Котла я добрался быстро и, накинув мантию прямо по пути на задний двор, я с каким-то адреналиновым предвкушением ждал открытия прохода. Долго. Целых пять секунд.

Предвкушение опасности выдернуло из памяти те многие сны, где постоянно что-то происходило магическое. Стремительным шагом лавируя между людьми, я натянул на голову капюшон и каким-то привычным движением провёл у лица палочкой. Сколько раз мне снились эти движения, вырванные из контекста. Хотя всё остальное так же было вырвано.

Тихой тенью я проскользил ко входу в переулок и направился к тому единственному магазину, о наличии которого знал — Борджин и Бэркс.

Лютный и вправду был мрачным и неприятным местом, грязным. Узкие петляющие проулки между домов, неухоженные каменные стены, даже небо казалось здесь мрачнее, всегда какое-то пасмурное.

— Оп-па, малец, — раздался хриплый голос сбоку. — Отпрыск с денежками…

На меня надвинулся феноменально криминальной наружности тип. Грязный оборванец в лохмотьях. Лихое лицо, сальные волосы. Отброс. Он указал в мою сторону палочкой, и эта сцена всколыхнула целый ворох воспоминаний из моих снов. Словно далеко не в первый раз я резко направил на него палочку и моментально выдал связку жестов.

— Кумила́рис, — тихо сказал я, и с палочки сорвался практически невидимый прозрачный сгусток. Он с противным хрустом врезался в типа и разлетелся спиральными завихрениями, а изломанная фигура криминала улетела в темноту переулка, крутясь по направлению этих спиралей.

Сердце пропустило пару ударов, но собрав волю в кулак, я двинулся дальше, посматривая на редких людей вокруг или выглядывающих из проулков. Далеко не все здесь были откровенно плохой внешности, можно было встретить и вполне адекватно одетых людей, но мрачных. Снейп бы чувствовал себя здесь своим человеком.

Меня одолевали мысли о том, что во снах после этого заклинания не выживали. Грохнул типа магией. Психологический эффект был явно слабым, ведь не было ни крови, ни лицезрения смерти. Но сам факт… Однако я не сильно парился. Смерть не конец, и я тому доказательство.

В редких чистых окнах я краем глаза видел своё отражение. Просто чёрная фигура, под капюшоном которой совершенно ничего не видно.

Спустя десяток минут ходьбы я нашёл нужную мне лавку. На фоне Лютного она была совсем не мрачной и неопасной. Тёмно-зелёная вывеска над входом, приятный тёплый желтый свет внутри, витрины с артефактами, колбы со всякими мрачными штуками, самая настоящая гора интересных вещей, расставленная в одном владельцам ведомым порядке. У прилавка стоял приличного вида мужик с курчавыми волосами и бакенбардами.

— Что угодно? — спросил он.

— Ищу книги по окклюменции. Меньше воды, больше смысла.

— В таком случае, у меня есть, что вам предложить, — заговорчески подмигнул мужик и скрылся за прилавком. Буквально через несколько минут он не спеша вынырнул из-под прилавка, держа в руках простецкую книгу. Хм, ну да, если бы он выпрыгнул как Олливандер, то мог получить и парочку проклятий от местных завсегдатаев — не тот райончик.

— Вот. Хорошая, понятная. Но должен предупредить, чтобы не было потом претензий. Книга запрещена, ведь там и про легилименцию есть. И не всякий волшебник способен достичь высот в этих науках, так что меня потом винить в неудачах не стоит.

— Осознаю, — кратко ответил я. Продавец, похоже, понял, что на диалог я не настроен, и попросту назвал цену. Не очень и большую, но отнюдь не скромную, как для книги. Почти двадцатка галлеонов.

Расплатившись и забрав покупку, я коротко кивнул и покинул лавку.

Контролируя пространство и отслеживая шевеления вокруг, я покинул Лютный и, пройдя пару метров, провёл палочкой перед лицом и снял капюшон. Книга есть. Но и у Флитвика спрошу. А с Гермионой я сюда ещё схожу, но не скоро.

====== Глава 5 ======

Две недели до начала нового учебного года пронеслись незаметно. Как, впрочем, и всегда. До сих пор страдая от ночных кошмаров и «заедая» их физическими тренировками, я порой погружался в старые учебники по ЗоТИ и другие книги.

Окклюменция оказалась довольно интересной, но до ужаса муторной, монотонной и тяжелой наукой. Требуется незаурядный ум, выдержка и самообладание для освоения этой дисциплины. Как и для легилименции. Последнюю я пока что не трогал, и тому есть несколько причин. Нет подопытных, негде практиковать, до сих пор неизвестен механизм, которым осуществляется надзор за колдовством несовершеннолетних. Скорее всего, это какие-то чары по области. Каждую магическую палочку ставить на учёт слишком проблематично, а вот навесить чары на область, в которой проживает магглорождённый — это можно. Нужно будет выяснить подробности. Который раз я себе это говорю?

Касательно окклюменции. Здесь нет ровным счётом ничего, связанного с какими-то щитами и прочим. Это просто контроль за своим собственным сознанием и подсознанием. Умение структурировать свои воспоминания, знания, ощущения, эмоции. Контроль — залог успеха. Разум — не открытая книга. Его нельзя просто прочитать, открыв на нужной странице. Как для легилимента важно уметь интерпретировать увиденное в чужом разуме, так и окклюменту важно уметь показать то, что хочет именно он, всячески отводя прыткий разум легилимента в сторону от важного.

Для успеха в окклюменции нужно тренировать память, внимательность, уметь смотреть на себя и на свои мысли как бы со стороны, непредвзято. Если ты при разговоре с человеком вдруг начинаешь без причины вспоминать что-то — у тебя копаются в голове! Для достижения должного уровня контроля есть куча разных упражнений, медитаций и прочего. Но, пожалуй, самым важным умением в окклюменции — «не думать о белой обезьяне». Не думать об очевидном, обманывать буквально самого себя.

Прочтение этой книги заставляло выплывать различные магические ухищрения из моих кошмаров. Среди них можно было найти несколько способов закрытия своего сознания, но все они в какой-то мере оборачивались против меня же. Потеря эмпатической чувствительности к окружающим, выжигание собственных эмоций, потеря какого-нибудь из чувств, в общем та ещё лоботомия. Зато быстро и эффективно. Но я не хочу идти по такому пути — лучше уж поработать над собой как следует, чем поспешить, и остаться ментальным инвалидом. Потому я занимался по книге, выполнял разные ментальные упражнения, совершенствовал внимательность, учился прятать своё сознание за «личиной», маской, ментальным гомункулом, который по мере необходимости будет словно чёртик из табакерки выскакивать в подсознании, беря на себя легилимента. А там уже я подсуну нужные воспоминания, эмоции и ощущения.

Первое сентября, как и всегда бывает, настало внезапно. Просто проснувшись однажды, я понял, что пора бы и вещи собирать.

Найты подвезли меня до вокзала. Распрощавшись с ними, я в который раз покатил тележку с одним лишь сундуком. Пират, как и в прошлом году, будет жить у Найтов и приносить мне задания из обычной школы.

Попав на платформу девять и три четверти, я тут же вынул палочку и уменьшил сундук, положив его в карман. Сегодня я опять был в чёрном. Довольно интересно, но сны постепенно сходят на нет. Не в плане количества, но в плане влияния на меня. Практически незаметно, но тухлое настроение постепенно отходит на второй план.

В поезде я прошёлся по вагонам и в одном из купе нашёл Гермиону.

— Привет, — махнул я рукой.

— Привет, — улыбнулась мне девочка, оторвав взгляд от книги. — Ты уже читал те учебники, что мы купили?

Я вытащил уменьшенный сундук и, вернув ему исходный размер, затолкал под сидение и сел напротив Гермионы.

— Ага. Хорошие книги. Качественные. Нужно будет купить их за все курсы.

— Безусловно, — кивнула девочка. — Хороший сухой академический текст. Минимум предположений, максимум фактов. Ёмко и точно.

— Именно.

— С нетерпением жду возможности попрактиковаться, — мечтательно улыбнулась Гермиона и вернулась к чтению.

Я решил последовать этому примеру и достал книгу по чарам.

Поезд тронулся, и мы так и ехали в молчании. Удивительно, но никто из учеников особо не стремился попасть в наше купе. Кто-то проходил мимо, заглядывал, но не найдя чего-то важного для себя, уходил. Это повторялось раз за разом и даже стало в некоторой мере раздражать.

В очередной раз к нам заглянули посетители. Невилл и Симус.

— Привет, ребята, — кивнул Невилл и смущенно спросил: — Вы Гарри и Рона не видели?

— Привет, Невилл, — кивнул я, отвлекшись от книги. — Нет, не видели. Я по крайней мере.

Гермиона мотнула отрицательно головой.

— Куда же они могли подеваться? — задумчиво проговорил Невилл.

— Да опять приключения какие-нибудь нашли для себя, — улыбнулся Симус.

Я вспомнил, что в этом году у нас будет безобразничать домовик Малфоев, седьмая Уизли под влиянием крестража, василиск, окаменения и прочая дичь. Как обезопасить себя и Гермиону? Об этом стоит подумать. Зеркальца у меня есть, но это не выход. В голове крутились картинки радикальных методов решения проблемы с помощью самых разных заклинаний и ритуалов со смертельным исходом как для седьмой, так и для василиска. И вообще всех неугодных. М-да. И чего я раньше не озаботился этим вопросом? Что за стремление решать проблемы в последний момент? Вредные привычки прошлой жизни? Так вроде и не был таким.

Пока я размышлял о предстоящих неприятностях, за окном мелькнул подозрительный голубой силуэт, совершенно несовместимый с видами природы Шотландии. Резко посмотрев в сторону, я увидел занимательную картину.

— Смотри, Гермиона. Безумцы в действии, — я с ухмылкой кивнул в сторону старого летающего фордика, небесно-голубого цвета.

— Что там? — Гермиона без особого энтузиазма выглянула в окно и потеряла дар речи, застыв на несколько секунд с приоткрытым ртом.

На лицах Рона и Гарри, выглядывающих в окна, читалась самая настоящая паника, смешанная с радостью. Гермиона щелкнула зубами.

— Просто… феноменальная безответственность! — возмутилась девочка. — Это просто… Поразительно!

— Не знаю, что именно вынудило ребят воспользоваться такой машиной вместо каминной сети, но скандал будет знатный.

Гермиона заинтересовалась новой информацией и, махнув рукой на одногруппников, повернулась ко мне.

— Каминная сеть?

— Ага. Один из способов перемещения волшебников. Самые обычные камины можно подключить к этой сети и с помощью летучего пороха перемещаться между каминами. Такой камин есть на Кингс-Кросс, в «Дырявом Котле», в «Сладком Королевстве» и в «Кабаньей Голове». Два последних заведения в Хогсмиде.

— И откуда ты всё знаешь?

— Просто умею слушать, — пожал я плечами. — Люди вокруг имеют свойство выдавать невероятное количество полезной информации. Главное — услышать её. Само собой, каминов намного больше, но это те, о которых я точно знаю. Хотя есть ещё один адрес. Министерство Магии. Атриум.

— Это довольно полезная информация. Было бы намного удобнее перемещаться, будь камин дома подключен к такой сети.

— Не стоит, — я мотнул головой. — Такой камин не только точка входа, но и выхода. Закрыть камин от перемещений может только домовик или волшебник, а твои родители — обычные люди. Злоумышленник может проникнуть к ним через камин — достаточно узнать адрес камина.

— Ясно. Тогда действительно не стоит. Кстати, о домовиках! — просияла Гермиона. — Во Франции я посетила такое интересное место, как Общественная Библиотека. Само собой, магическая. Там я нашла очень много информации о домовиках. Знаешь, ты был прав. В гробу они видели зарплату и выходные.

— Давай подробности, — улыбнулся я и устроился поудобнее.

Девочка немного приосанилась и с энтузиазмом начала делиться своими находками. Домовики неспособны вырабатывать магию и толком поглощать её из мира вокруг. При этом сами они питаются этой самой магией и без неё слабеют, чахнут, сходят с ума и благополучно умирают. Есть несколько теорий об их происхождении, но это не так важно. Домовики для поддержания своей жизни устанавливают связь с волшебниками и в обмен на работу получают магию. С одной стороны, можно подумать, что их заставляют работать за еду, но для домовиков магия — вообще всё! А выполнение какой-то работы — у них в крови. Даже без связи они будут пытаться услужить, что-то за кого-то сделать, они не могут иначе.

— Но при этом к ним всё равно очень плохо относятся, — резюмировала Гермиона. — Это неправильно. Они ведь очень многое делают для волшебников, а получают в итоге только наказания. Правда… Тут тоже есть свои подводные камни.

Гермиона выглядела задумчивой. Похоже, она сама ещё не поняла, как ей стоит относиться к этой информации.

— Что такое?

— Домовики стремятся сами себя наказать. Наказание уменьшает их запас магии, и они начинают стараться ещё больше.

— Хм. Значит это просто их природный механизм мотивации. Получается, что лишив домовиков наказаний, ты как бы лишаешь их возможности мотивировать самих себя. Тогда они будут вредить себе сами, без постороннего вмешательства, но при этом будут страдать.

— Странные они.

— Ты смотришь на вопрос как человек, это раз. Как человек из современного общества с современными ценностями — это два. А они просто другие. Вот и всё.

— Жалко. Они выглядят такими несчастными.

— Тут я согласен. Они и вправду выглядят на редкость несчастными. Причём от их счастья это никак не зависит — они всегда будут так выглядеть. Думаю, ты можешь сделать как минимум одного домовика счастливым, если привяжешь к себе.

Гермиона отнеслась к этой мысли довольно скептически и помотала головой.

— Нет, Макс, я пока не готова так кардинально менять своё отношение к происходящему.

— Тогда оставим этот разговор.

На протяжении почти трети поездки у всех учеников периодически выпадала уникальная возможность взглянуть на странную голубую машину, летящую вслед за поездом. Она то появлялась, то вновь скрывалась, и я хотел бы знать, что будут говорить об этом в Хогвартсе. Мы с Гермионой имели честь видеть это зрелище ещё четыре раза. В один из таких виражей летающего Фордика Гермиона чуть не подавилась хлебной крошкой от сэндвича — слишком внезапно появился автомобиль буквально в паре метров от окна.

— Ты не будешь переодеваться? — спросила Гермиона, когда поезд уже приближался к Хогсмиду.

— Не-а, — махнул я рукой. — На пиру можно и так присутствовать, только мантию надену.

— Как знаешь.

Сама-то она уже из дома вышла в форме, как я понял.

Перрон Хогсмид встретил нас всё той же темнотой, что и в прошлый раз, но теперь нам не нужно было ждать Хагрида и мы попросту отправились вместе с большинством учеников до стоящих неподалёку карет. Фестралов я видел. Большие чёрные существа, больше похожие на обтянутые кожей скелеты лошадей. Но от обычных лошадей они отличались сложенными за спиной кожаными крыльями и подобием клюва на морде. Мельком глянув на Гермиону, я понял, что она их не видит, да и когда бы она умудрилась увидеть и осознать смерть?

Поднявшись в карету, я помог забраться Гермионе, садясь рядом с ней. Через пару минут в проём двери сунулся Невилл.

— Можно к вам?

— Давай, залазь.

Мальчик скромно улыбнулся и немного неуклюже забрался внутрь.

— Что-то прохладно нынче осенью, — отстранённо заметил он, сев напротив и глянув в окно.

— Погода на эту осень вообще обещает быть особенно дождливой. — кивнула Гермиона.

Через пару минут кареты тронулись с места и через пятнадцать минут мы уже высаживались у ворот замка. Ученики нестройными рядами, разбившись по компаниям, бодро шагали в Хогвартс в ожидании пира — голод не тётка. Мы с Гермионой перекусили, кто посообразительней — тоже, но могу поспорить, что многие стоически терпели неудобства, вот и чуть ли не срываются на бег. Хотя куда спешить? Пир не начнётся до конца распределения.

По приходе в большой зал мы поспешили занять места. За нашим столом ребята перешёптывались и пытались вызнать, куда-таки делись Гарри и Рон, и прямо здесь, за большим столом, рождались самые нелепые слухи из сплава увиденного за окнами поезда и домыслов фантазии. Но разговоры поутихли, как только МакГонагалл ввела в Большой Зал испуганных первогодок. Ну, не то чтобы испуганных, но паникующих и волнующихся точно.

За распределением мы смотрели с посредственным интересом, хоть и поддерживали поступающих на наш факультет аплодисментами. Из тех, с кем я более-менее знаком по сказке о Поттере, к нам присоединился Колин Криви и седьмая Уизли. Если первый был похож на того кудрявого светловолосого парня из фильма, то седьмая Уизли была посимпатичнее. Хотя… у каждого своё представление о красоте. Я лишь отметил не такой квадратный овал лица. Более пропорциональные черты и не такие тонкие губы. Да чему я удивляюсь?! Тут все несколько другие, и это самое «несколько» может варьироваться от незаметного минимума до полностью других людей.

Помимо этих двоих я не мог пропустить мимо ещё знакомые фамилии. Лавгуд, к примеру. Витающая в облаках блондинка с копной вьющихся длинных волос. Или вот, очередная Гринграсс. Астория. Практически противоположность сестре. Брюнетка с озорным живым взглядом. Она радостно отреагировала на «Слизерин!» от шляпы и бодро пристроилась рядом с сестрой. Хотя странно, она же вроде как ещё младше? Или нет? А, не важно. Особого значения это не имеет.

Конечно же, это были не все новички, но мне как-то было не особо интересно.

После распределения взял слово Дамблдор, представил напыщенного до рези в глазах Локхарта, а Снейп покинул зал. Пир со множеством еды проходил удивительно спокойно в отсутствие Рона. Я даже не замечал раньше, как этот рыжий умудрялся привносить частичку хаоса в любое мероприятие. Сейчас же стол Гриффиндора был просто шумным местом с кучей весёлых, безалаберных и несерьёзных людей. Может, здесь и не блистали застольным этикетом, но всё было в некоторых, пусть и довольно размытых, но рамках приличия.

После пира все поспешили в гостиные, и мы с Гермионой не стали исключением. Разместились на диванчике в тёмном углу и просто наблюдали. Близнецы пытались спровоцировать у кого-нибудь из младших приступ гриффиндорства и подписаться на роль подопытного кролика, несколько групп девочек разных возрастов что-то обсуждали и похихикивали, листая журналы, кто-то играл в шахматы, кто-то с жаром обменивался впечатлениями от каникул. А ещё все с нетерпением ждали появления Гарри и Рона. Тот факт, что они летели в школу на машине, знали многие, но оказалось, что они ещё и врезались в Гремучую иву, разбили фордик и тот уехал от них в лес.

Когда в гостиную вошли Гарри и Рон, многие поспешили высказать своё восхищение этим поистине гриффиндорским поступком.

— Это безумие какое-то… — покачала головой Гермиона.

— Безумие? Это Гриффиндор! — ответил я с пафосным видом и тут же получил тычок в бок.

— Надеюсь, это не заразно, — с улыбкой глянула на меня Гермиона.

— Ты знаешь, я тоже.

Тусовка по поводу того апломба, с которым вернулись Гарри и Рон в школу, продолжалась ещё довольно долго, но Гермиона решила отправиться спать вовремя. Да и мне пора.

***

Долгие две недели в Хогвартсе мусолили тему феерического появления Гарри и Рона. Только в середине сентября ажиотаж поутих, но Малфой не спешил сдаваться, то и дело пытаясь каким-то образом задеть либо Гарри, либо Рона. Особенно хорошо у Драко получалось второе, ведь Рон не обладает таким качеством характера, как сдержанность. Не меньше масла в огонь подлил и громовещатель от Молли Уизли. Не нужно гадать, кому он предназначался. Так что свой вожделенный кусочек славы Рон получил сполна.

Уроки ЗоТИ в этом году вёл известный писатель Гилдерой Локхарт. Многие были в предвкушении, и я не могу их за это винить. Если не заострять внимание на некоторых деталях, то Локхарт и вправду звезда, умело этим пользуется, а в отсутствие серьёзной конкуренции в своей отрасли он действительно уникален. Вот и привлекает взгляды, внимание, буквально заставляя о себе говорить. И если бы не один его недостаток, чрезмерное, просто безграничное тщеславие, то он имел бы больше уважения к себе. А так…

Перед нашим первым уроком ЗоТИ себя проявил местный новоиспечённый фотограф. Колин Криви ослепил всех внезапной вспышкой, сфотографировав Поттера. На вспышку, словно муха на говно, из-за угла выпорхнул Локхарт в костюме и мантии цвета слоновой кости. Он тут же взял в оборот Поттера и Криви, сделав пару совместных снимков, и намекнул Поттеру о правильности его поступков.

— Раздавать фото с автографами на этом этапе карьеры — верх благоразумия, — ухмыльнулся Локхарт. — Наступит время, и тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь пачку таких фотографий наготове.

После своей речи Локхарт зашёл в кабинет ЗоТИ, позволяя нам рассесться по своим местам. Меня забавляло, как некоторые слизеринцы до сих пор кривились от увиденного — Гарри и Локхарт, позирующие для фотографа-Криви.

Мы расселись по местам, и, взглянув на Гермиону, я увидел в глазах надежду. Очевидно, что надеялась она на то, что Локхарт всё-таки окажется хорошим преподавателем.

— Не питай напрасных надежд и будешь приятно удивлена тому, что ожидания зла не оправдались, — сам от себя не ожидая, тихо проговорил так, чтобы лишь Гермиона услышала.

— Кто сказал?

— Я.

Локхарт прошёлся по классу, осмотрел всех с улыбкой, взял книгу с первой подвернувшейся под руку парты. «Тропою троллей». Наш новый профессор демонстративно поднял книгу и продемонстрировал свой портрет на обложке, полностью скопировав позу и улыбку.

— Это я, — сказал он, тут же подмигнув. Как и портрет. — Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьей степени, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но, не будем об этом.

Локхарт вернул книгу её обладателю, Невиллу, и продолжил.

— Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой.

Парочка учеников кисло улыбнулись, а мы с Гермионой внимательно смотрели на профессора. В голове внезапно возник план. Гениальный и безумный в своей… Хотя вовсе он не безумный – это сработает. Я наклонился поближе к Гермионе, не сводя взгляда с Локхарта, и тихо зашептал:

— Втираемся в доверие и восхищаемся. Это наш пропуск в Запретную Секцию.

Гермиона пару секунд переваривала и осознавала перспективы, глаза её зажглись энтузиазмом, и незнакомый с ней человек мог бы подумать, что девочка внезапно влюбилась в Локхарта. Но я-то знаю, что она влюбилась в перспективу оказаться в Запретной Секции библиотеки Хогвартса. Тем временем Локхарт продолжил вещать.

— Я смотрю, все вы купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Начнём урок с проверочной работы, но не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их читали и что усвоили…

Локхарт прошёлся по классу, раздавая всем листки с вопросами, вернулся к преподавательскому столу и ослепительно улыбнулся.

— Даю вам полчаса. Начинайте.

Я тут же обратился к Гермионе.

— Не пойми неправильно, но я их не читал.

— С точки зрения учебного процесса — правильно, — кивнула Гермиона. — Я их наизусть помню. Помогу.

— Ок.

Мы вместе, но так, чтобы не спалиться, отвечали на всякие несуразные вопросы, суть которых полностью сводилась к описанию Локхарта, его интересов, предпочтений, желаний и прочего личного. По окончании отведённого срока мы сдали работы и Локхарт начал бегло осматривать результаты. В итоге он посетовал, что мало учеников действительно знакомы с его трудами и фактически не являются его фанатами. Однако, он похвалил… барабанная дробь… Наши с Гермионой работы и наградил нас десятью баллами каждого. Ох, сколько странных и укоризненных взглядов учеников я заметил, с трудом сдержал улыбку!

Дальнейший урок превратился в балаган, стоило только Локхарту выпустить из клетки «свежесобранных» корнуэльских пикси. Эти маленькие сиреневые бесята устроили самый настоящий бедлам, украли и выбросили в окно палочку Локхарта, загнав того под стол, а потом и вообще выгнав из кабинета. Пикси тягали Невилла за уши, забрасывали ребят книгами, облили Малфоя какой-то гадостью, чуть не растащили на запчасти Финнигана, и это только самые безобидные их проказы. Мы с Гермионой укрылись под Проте́го Тота́лус, сформировав общий купол на двоих. Удивительно, но картина всеобщего хаоса и беспорядка лишь подстегнула наше воображение, позволив выстроить вполне приличный купол, не поддающийся ни пикси, ни книгам, ни чернильницам.

— Мне будет трудно играть восхищение, — Гермиона проводила недовольным взглядом скрывшегося в своём кабинете Локхарта.

— С твоей памятью тебе просто обязательно нужно посетить секцию. Я просто не смогу запомнить всё один.

Буквально через несколько минут Гермионе надоел этот беспредел.

— Подержи-ка щиты.

Я кивнул и удвоил свою сосредоточенность на заклинании. Как бы то ни было, но оно давалось мне с некоторым трудом. И почему в тех снах не было этих защитных чар? Когда я полностью перехватил контроль над защитой, Гермиона свободно вытянула палочку и сосредоточившись выдала короткую и быструю серию взмахов.

— Импедиме́нта Спа́цис, — вербальная формула окончилась взмахом, очерчивающим пространство, и всё вокруг словно завязло в жидком киселе: люди, предметы, пикси.

Я «отпустил» Проте́го и тоже взмахнул палочкой, указав на клетку.

— Инсимэ́нтис Пикси.

Все пикси принудительно влетели в клетку, словно их затянуло туда, как в воронку. Теперь я спокойно подошёл и запер клетку. Ученики в классе перестали возмущенно визжать, пищать и уставились на меня. Тишину нарушил грохот падения — Невилл не удержался на люстре, куда его забросили пикси. За уши.

— Чудесный урок, — заметил я с улыбкой, возвращаясь на своё место.

— Это действительно будет сложно, — вздохнула Гермиона, пока мы собирали наши вещи.

— Двадцать баллов Гриффиндору! — воскликнул высунувшийся в дверной проём своего кабинета Локхарт и гордо подошёл к своему столу. — Прекрасные чары продемонстрированы мистером Найтом и мисс Грейнджер! Просто прекрасно! Вы справились со сложной задачей в реальных условиях.

Однако ученики были настроены в высшей мере скептически, но некоторые девочки с придыханием восхитились Локхартом… не знаю, чему там они восхищаются при виде таких вот звёзд.

***

У меня были некоторые опасения относительно Снейпа. По канону он дружил с Люциусом и в данный момент вполне мог быть посвящён в планы Малфоя старшего относительно моей тушки. Но ни на пиру, ни на занятиях он никак, совершенно и абсолютно не проявил относительно меня никаких эмоций. Его, как и всегда, донимал факт существования Поттера на этой грешной земле и он не упускал возможности напомнить ему и Рону всю степень их умственной отсталости.

Удивительно, но вместо того, чтобы подтянуть свои знания до приемлемого уровня, Золотой Дуэт лишь ещё больше плевал на зельеварение. В своё время, в прошлой жизни, я учился в музыкальной школе. Очень строгий и вредный преподаватель игры на фортепиано, рыжая версия Снейпа, крайне редко лестно отзывалась о моих навыках. О, я обижался, да, но совсем немного. Куда больше я стремился к тому, чтобы доказать её неправоту относительно меня, потому старался быть лучше всех. Не ради похвалы, а просто научиться играть лучше других, и лучше её в том числе. На выпускном экзамене я отыграл так, что ребята, преподаватели и родители чуть ли не стоя аплодировали. Уже не было того обидчивого семилетки, что пришёл на занятия, а четырнадцатилетний подросток. Хотел ли я заорать: «Выкуси!» на весь зал? Чуть-чуть. Но больше я был благодарен за тот грубый, но стимулирующий подход. А вот с этими двумя такая штука точно не пройдёт.

Провал Локхарта на первом занятии был темой для обсуждения, постепенно вытесняющей выходку Поттера и Рона. Могу поспорить, что, если бы не Локхарт, ещё бы месяца два мусолили эту тему. Как я узнал, Локхарт провалился не только с нашим курсом, но и на других занятиях, и быстро сменил тактику преподавания. Больше никаких живых магических существ — даёшь театральные сценки! У нас жертвой пал безотказный Поттер. Именно ему выпала сомнительная честь играть роль какого-нибудь монстра, с которым героически справляется Локхарт, не забывая упомянуть о цвете и фасоне наряда, ветре, развевающем пышные светлые волосы, и прочем. Оба обладали театральным талантом, потому выходило пусть и бесполезно с точки зрения учебного процесса, но очень занимательно в качестве развлекательного мероприятия.

Мы с Гермионой с невероятным упорством изображали из себя преданных фанатов Локхарта, чем невероятно радовали профессора и вызывали раздражение остальных ребят, кому он нравился и не нравился. А не нравился он почти всем парням, ведь нравился девчонкам.

Помимо мужской части студенческого населения Хогвартса, Локхарт сумел достать практически всех преподавателей своими неуместными советами и рекомендациями. Самое занимательное в том, что его советы были дельными наполовину, словно он понахватал сложных материй по верхам и теперь активно проталкивает своё мнение и позицию в массы. Он мне сильно напоминал парочку моих знакомых по прошлой жизни. Они очень много знали об автомобилях, но поверхностно и только с чужих слов или текста, ни разу не управляв или не занимаясь ремонтом конкретных экземпляров. На человека несведущего они, может, и могли произвести впечатление своими разносторонними знаниями, но у тех людей, кто непосредственно знаком с обсуждаемой темой, эта пара вызывала лишь раздражение, смех или пренебрежение. Вот и Локхарт такой же.

К началу октября мы с Гермионой, по нашему мнению, достаточно примелькались Локхарту как фанаты и в один прекрасный день, после урока ЗоТИ, мы подошли к нему со стопкой однотипных листков. Около недели мы подделывали различные письма и открытки, прикрепляя на них фотки Локхарта чарами вечного приклеивания.

— Профессор Локхарт, — обратилась к нему Гермиона, немного покраснев.

— Да-да? — Гилдерой отвлёкся от своих записей. — А, мисс Грейнджер и мистер Найт! Мои верные фанаты и старательные ученики! Чем могу помочь?

— Понимаете, профессор. Мы тут с Максом собрали разные открытки и прочее, чтобы вы могли подписать их. Для наших однокурсников и ребят с факультета. Они очень стесняются, чтобы обратиться к вам напрямую. Вот…

Гермиона ещё немного покраснела, но не от смущения, а от такой неприкрытой лжи, что исходила от неё же. Понимаю. Я в её возрасте и так врать не мог. Хотя потом научился, да так, что сам верил.Сомнительное достижение, но в жизни пригодится.

— Ох, ну конечно же! Конечно, я их подпишу. Позвольте? — Локхарт ослепительно улыбнулся и принял стопку бумаг, с невероятной скоростью начав подписывать их размашистым красивым почерком. Когда должен был появиться первый бланк на посещение запретной секции, я заговорил.

— Это удивительно, профессор, как много всего вы умудрились совершить! Вы наверняка трудились не щадя себя.

— Именно! — Локхарт посмотрел на нас мудрым взглядом и не смотря расписался в первом бланке, отложив его в стопку с уже подписанными. — Только долгий и упорный труд способен провести вас по пути мастерства. Мне с моим талантом, конечно же, приходилось намного легче.

Локхарт тут же улыбнулся и начал дальше подписывать. На следующем бланке заговорила Гермиона.

— Вы правда хотите мир во всём мире?

— О, да! — Локхарт вновь подписал бланк не глядя, и отложил его в сторону. — Это было бы прекрасно, не находите? Магические существа, магглы, волшебники, все живут в мире! Сколько бы жизней было сохранено, сколько мерзких заклинаний позабыто и кануло в небытие!

На мгновение Локхарт расплылся в мечтательной улыбке, но быстро пришёл в себя и подмигнул нам.

— Надеюсь, вы приложите силы к осуществлению этой простой мечты.

Оставшиеся несколько фальшивых открыток Локхарт подписал с улыбкой и вручил нам стопку обратно. Это заняло у него буквально пару минут! Вот же руку набил!

— Большое спасибо, профессор! — мы одновременно поблагодарили и, взяв стопку, отправились на выход. — Хорошего вам дня!

— И вам, старайтесь на уроках!

Уже в коридоре, завернув за угол, мы перевели дыхание.

— Это было… близко.

— Ага, — согласилась Гермиона. — Он странный.

— А тут не странных вообще мало.

В этот же день мы отправились в библиотеку и предъявили бланки мадам Пинс, строгой хранительнице знаний, книг, фолиантов и тишины. Она придирчиво осмотрела их, потёрла пальцем, поскребла ногтем, взмахнула палочкой. Чуть ли не обнюхала и только после этих процедур с недоверием провела нас до Запретной Секции. Вопреки её запретности, в рабочие часы большие двустворчатые двери, что вели туда, были настежь открыты.

— Вам разрешено посещать Запретную Секцию в любое время в течение рабочего дня. Здесь, — мадам Пинс указала на толстую простую книгу на постаменте рядом со входом, — вы можете ознакомиться с инструкциями для книг, требующих специфического к себе подхода. В случае их несоблюдения ваше право на посещение секции будет аннулировано. Бессрочно. До отмены Директором лично. Надеюсь, мне не нужно повторять о необходимости бережного и аккуратного отношения к книгам? В особенности здесь.

Мадам Пинс окинула нас строгим взглядом и оставила наедине с книгами.

Запретная Секция представляла собой довольно просторное помещение со шкафами вдоль стен и двумя рядами таких же шкафов посредине. Многие книги были прикованы цепями к шкафам, некоторые находились на специальных постаментах с жесткими фиксаторами, а некоторые и вовсе под стеклом витрин. Все они выглядели не в пример мрачнее обычных книг в библиотеке, что придавало значимости этим рукописям и изданиям. В некоторой степени даже пугало.

— Это очень волнительно, — Гермиона волновалась и радовалась одновременно, осматривая всё взглядом полным энтузиазма. — Нужно как следует изучить инструкцию.

Кто-нибудь на моём месте, возможно, и бросился сломя голову изучать недоступные ранее знания, но здравый смысл говорил: «Изучи инструкцию. Она тут неспроста». Именно этим мы и занимались в течение двух дней, вызывая одобрительные взгляды мадам Пинс, что периодически наведывалась сюда для проверки.

По идее, в Запретную Секцию может получить доступ ученик преимущественно с шестого курса для различных проектов в основном по ЗоТИ. Это связано с тем, что здесь представлены направления магии, которые считаются тёмными, а с таким работают только на ЗоТИ. И то, очень и очень условно. С другой стороны, здесь есть информация и по высшим зельям, и по высшей светлой магии, и прочее. Похоже, здесь попросту собрано всё самое сложное, запретное, тёмное. Всё в одном месте. Интересно, если директор такой борец с тьмой, то почему он не выкинул всё это к чертям?

Вспомнил я о старшекурсниках по причине полного запустения Запретной Секции. Судя по всему, здесь есть ещё и какие-то чары, которые из звуков пропускают сюда лишь голос мадам Пинс, но только если она хочет сказать что-то тем, кто находится внутри. И всегда одной громкости и довольно мягкий, не внезапный. Это невероятно предусмотрительно, учитывая тот факт, что работать в Запретной Секции приходится либо с опасными, либо редкими, либо хрупкими книгами. Либо всё это вместе.

Изучив и заучив инструкцию дословно, мы приступили к книгам. Читать их решили по простой схеме: я от входа налево, Гермиона — направо. Встречаемся на той стороне зала и переходим к шкафам посредине. Да, месяца не хватит, но потом мы планируем просто подойти к Локхарту и попросту попросить подписать пропуски.

Как только я начал читать книги с целью запомнить, я удивился тому, как хорошо мне это удаётся. Однако, в отличие от Гермионы, которая способна запоминать книги, даже не концентрируясь на процессе, мне приходилось ставить такую задачу перед мозгом.

Сами по себе книги были довольно интересны, и не только своим содержимым. Некоторые уже содержали в себе магию, и порой вовсе не безобидную. К примеру, если коснуться рукой старой чёрной книги в кожаном переплёте с толстыми кожаными страницами, то появится навязчивое желание окропить её кровью. В инструкции сказано, что книгу нужно брать специальными перчатками. Перчаток этих было всего три пары на Запретную Секцию и лежать они могли где угодно. Человек, не прочитавший инструкцию, рискует расстаться с несколькими годами жизни, литром крови, получить проклятие и немного подновить книгу. Неприятно, правда?

Есть и другие, более опасные экземпляры. Одна небольшая тонкая книжка с коричневым потрескавшимся от времени переплётом способна ввести человека в кому. Если не наложить на неё специальные чары, то из неё покажется призрачный зелёный дух и накричит на тебя, словно банши. Есть книга, способная оттяпать палец, и слава Старику, что эта рана не является темномагической и палец можно отрастить.

Помимо прочего, во время каждого нашего посещения библиотеки я чувствовал порой чьё-то присутствие. Рядом никого не было, по крайней мере об этом говорили мои глаза. Но неким шестым чувством я чётко, можно сказать, осознавал, что за нами наблюдают. Не постоянно, но каждый день. Не то чтобы это напрягало, нет. Я даже могу предположить, что это Дамблдор порой наведывается под чарами невидимости, ведь нельзя оставить без внимания второкурсников в запретной секции.

— Фу-у-у… — прервал мои мысли голос Гермионы, полный отвращения. Я оставил книгу на столе и подошёл к подруге.

— Что такое?

Гермиона перевела на меня такой взгляд, будто увидела рядом что-то невероятно мерзкое.

— Тут такие отвратительные проклятия… Б-я-я… — скривилась она. Да и выглядела бледной. Об этом я ей и сказал.

— В этих книгах, — Гермиона обвела взглядом Запретную Секцию, — излишне красочные описания.

— Зато во многих книгах рядом с проклятиями приводятся и контрзаклинания. Это немаловажно. Мы вообще здесь в основном за этим. Нельзя бороться с тем, о чём ничего не знаешь.

— Ну, теоретически, можно.

— Силой, нахрапом и тотальным экстерминатусом? — усмехнулся я в ответ.

— Интересное слово – экстерминатус. Но в целом — да. Однако, я не считаю это в должной мере… профессиональным подходом. В нём нет искусства.

— Сила есть — ума не надо, да? Это не про нас?

— Не про нас, — кивнула Гермиона и, печально вздохнув, вернулась к чтению.

Так и продолжали день за днём запоминать, запоминать, запоминать. Попробовать многое даже не хотелось, хотя и были здесь просто запрещённые заклинания, ритуалы и рецепты зелий. К примеру, всё то же оборотное зелье. Оно не было каким-то тёмным, или что-то в этом роде. Оно было попросту сложным, и малейшие ошибки в его изготовлении были способны привести к последствиям разной степени печальности. Помимо прочего нужно применять строго определённые частички тела того, в кого нужно обернуться. Это должен быть представитель твоего вида и пола. Это очень важно. Использование других частичек, например, человека другого пола, способно привести к самым разным уродливым изменениям тела. По крайней мере так написано. Самое неприятное в том, что без должного лечения эти изменения могут сойти не в полной мере, оставляя после себя что-то на постоянной основе. Некоторые изменения банально несовместимы с жизнью. Ну и само собой, никому не выгодно, если каждый встречный может оказаться другим человеком. По этой причине изготовление зелья допускается только мастерами и под строгую отчётность, как и покупатели фиксируются в специальных реестрах.

Так же и многие потенциально опасные ритуалы являются запрещённым. Однако это не значит, что все они тёмные. Причины схожи с оборотным зельем — неконтролируемое их проведение неподготовленными и непрофессиональными волшебниками чревато печальными последствиями для оных и для окружающих. Под тотальным запретом находятся лишь ритуалы с жертвоприношениями разумных существ.

Это всё мне иногда рассказывала Гермиона после похода в Запретную Секцию. Она штудировала законодательство магической Англии и сама для себя сортировала полученные знания по категориям «разрешённости», заодно и мне рассказывала.

Так мы и провели месяц. Раз в день занимались физической подготовкой, сидели в библиотеке, всё в том же заброшенном классе отрабатывали заклинания и чары. Ничего из Запретной Секции. Половину, если не три пятых тех знаний лучше применять после того, как сформируется и устоится психика, повзрослеет волшебник. В идеале — не применять вообще. Я не поборник сил Света, нет, однако могу поспорить, что вполне можно найти или создать более стабильные и безопасные заклинания, чары, ритуалы и зелья, чем те, что приведены в этих книгах. Да, они лёгкие. Да, они мощные. Для заклинаний не нужны сложные пассы и вычисления, не нужно доскональное знание громоздких формул и умения считать, аки калькулятор. Пара пассов, нужный эмоциональный настрой, пара простеньких расчётов в голове и пара фраз — всё. Почему мне это не нравится?

Для проклятий требуются отрицательные эмоции: злость, ненависть, желание навредить, покалечить, заставить врага страдать, убить. Эти эмоции легко вызвать. Могу поспорить, чем чаще их используешь специально и осознанно, тем чаще они будут всплывать случайно, спонтанно. Для их безопасного использования требуется невероятный самоконтроль, и уж тем более не стоит их использовать в юном возрасте, когда ядро личности только формируется. Позже — возможно. Это мои теории и догадки, этого нет в книгах, но я предпочту пока что не использовать всё это. Моя личность уже сформирована, да, но я не знаю, повлияет ли на неё ещё растущее и формирующееся тело, поможет ли окклюменция? Риск не оправдан. С моими выводами согласилась и Гермиона, потому мы отрабатываем школьную программу, хоть и делимся добытыми в Запретной Секции знаниями.

***

Время шло быстро и неумолимо. Удивительно, но в Хогвартсе и в самом деле ничего интересного не происходит, если ты не ищешь это «интересное» специально. Вот уже и настал Хэллоуин, тридцать первое октября. Праздник для всех, горе для Героя. Но никто не обращает на это внимания. Мне стало его немного жаль, ведь он так зациклился на смерти родителей. Я могу его понять, я хоронил друзей и долгие-долгие годы вспоминал их. Проходя по гостиной на завтрак, я просто похлопал парня по плечу.

— Крепись, парень. Говорят, что смерть вовсе не конец, а начало нового путешествия.

Гарри посмотрел на меня каким-то забитым взглядом. Рядом словно из пустоты материализовался Рон.

— Пойдём скорее, дружище, — потянул он Гарри за собой. — Праздник же. Смотри, покусают тебя всякие Найты и Грейнджеры, станешь заучкой и потеряю я друга.

Я на Рона стараюсь не обижаться. Он просто говорит, что думает, и особым воспитанием не страдает. Он редко говорит что-то со зла или с желанием обидеть, и это видно, ведь порою он запоздало осознаёт, что обидел, но извиниться не позволяет гордость. А вот искренние и чистосердечные оскорбления направлены в основном на слизеринцев — для него там по умолчанию все враги, хитрые подлецы, тёмные маги и вообще.

На завтрак в Большом зале была… тыква, как основа всего! Терзают смутные сомнения, что есть мне её в этот день придётся на каждом курсе. Ну, ничего. Прорвёмся.

— Привет, — Гермиона села рядом со мной и с большим аппетитом принялась уплетать появившийся перед ней завтрак.

— Привет. Приятного аппетита.

— И тебе.

— Где была?

— А, да сегодня решила пораньше с пробежками и зарядкой разобраться. Нужно ещё к Локхарту сходить, ты не забыл?

— Не-а. Уже пора обновить?

— Нет, но уже скоро.

— Что вы собираетесь обновить? — спросил сидящий рядом Гарри.

— Да что там у Локхарта можно обновлять? — надулся Рон. — Павлин он напыщенный, похлеще Малфоя. Ещё и девчонки словно с ума сошли. Смотрят на него и так вздыхают! Ничего не понимаю.

Гермиона от такого искреннего заявления не могла не улыбнуться, собственно, как и я.

— Это наш небольшой секрет, Гарри. Мне не хотелось бы тебе врать, потому позволь оставить вопрос без ответа.

— Ну ладно, — он пожал безразлично плечами и вернулся к еде.

Я же сосредоточился на своих мыслях, попутно жуя какую-то тыквенную хрень. Хэллоуин — стартовая точка всех неприятностей в году. Седьмая Уизли пока особо не выделяется, пышет здоровьем, вьётся неподалёку от Гарри и Рона, но в чёрном дневнике что-то черкает с большим энтузиазмом. Значит, быть василиску. Способ защиты от него я не придумал, если не считать зеркал. Из своих снов я, конечно, знаю несколько вариантов его умерщвления довольно мощными заклинаниями, но это слишком… палевно? Наверное. Второкурсник из обычной семьи не может знать такого по определению, как и в Запретной Секции подобного нет. Ну, или мы ещё не нашли. Есть ещё парочка ритуалов с принесением в жертву живого магического существа для получения каких-то особых способностей, но последствия непредсказуемы. Вдруг я стану как Волдеморт — бледный, безносый, лысый и «змеистый»? Мне такого не надо, меня моё тело и внешность более чем устраивают, а погоня за силой ради силы, не считаясь с последствиями, до добра не доведёт.

Второй вопрос, что делать с Малфоем-старшим? То, что он не оставит меня в покое, не подвергается сомнению. Однако и его достать мне будет непросто. Плюс я сам ещё не определился, как к нему относится Нарцисса. Это не то чтобы важно для меня, но по какой-то необъяснимой причине мне не хочется её огорчать смертью пусть и хренового, но любимого мужа. Я его в любом случае грохну, но сначала нужно узнать её отношение к нему. Судя по её намёкам в магазине, она умудрилась что-то там в себе подшаманить и подкрутить. Либо она восстановила стёртые воспоминания, либо ещё что-то. В любом случае, у меня есть идея, как «воткнуть» Малфоя, но это может быть реализовано только в конце года и пока что лучше об этом забыть — Снейп не дремлет, а мои способности в окклюменции неизвестны.

Касательно окклюменции. Флитвик нас завернул с этой просьбой, но в запретной секции мы натолкнулись на книжку по этой теме. Я очень рад, что мне не придётся подсовывать Гермионе книгу и врать о том, где я её получил. В связи с появлением в жизни Гермионы книги по окклюменции, она с большим трудом смогла выкроить в своём графике четыре часа в неделю на её освоение.

Очередной день, Хэллоуин, прошёл вполне спокойно. Учёба и тренировки. Так как я не очень умный человек, то вновь заказал у близнецов ингредиенты для комплекса зелий восстановления опорно-двигательного аппарата. Полгода уже прошли, и можно повторить курс. Готовить зелье будем на неделе, как и применять, а пока что…

Праздничный пир проходил вполне весело и задорно. Ну, как всегда. Множество тыквенных угощений, вместо свечей над столами плавали тыквы с вырезанными страшными мордами, кто-то из магглорождённых привнёс элементы праздника в общую атмосферу, придав себе немного потустороннего облика. В общем, забавно.

Такие вот моменты приносили некое расслабление и эмоциональную разрядку как мне, так и Гермионе. Если мне психологически было проще в силу возраста, а физически, как я полагаю, за счёт гемомантии, и я мог постоянно учиться, заниматься, совершенствоваться, то Гермиона, несмотря на свой не по годам взрослый нрав и серьёзное отношение ко многим вещам, оставалась ребёнком, маленькой девочкой… Хотя какой к чёрту маленькой?! Ей тринадцать! Кстати. Она много говорила о себе и родителях, но никогда не говорила о дне рождения. Нужно исправить. Хотя я тоже не говорил. Ох, как это всё сложно… В общем, ей, в отличие от меня, требовалась эмоциональная разрядка. С этим отлично справлялся факультет. Да, да и ещё раз да! Гриффиндор помогает нам в учёбе тем, что это шумный и несуразный факультет! Не обязательно участвовать во всех этих шалостях и безобразиях, достаточно наблюдать их со стороны, чтобы становилось как-то проще и легче на душе. Только сейчас я понял, что ни я, ни Гермиона на Рэйвенкло не прижились бы. Как бы мы ни стремились к знаниям и навыкам, но, похоже, наш склад ума не подходит этим ребятам.

После окончания праздничного пира и короткой поздравительной речи Дамблдора все факультеты направились на выход, по своим делам. Было ещё немного времени до комендантского часа, так что у всех нашлось бы чем заняться, вот только не судьба.

Мы шли одними из первых и одними из первых наткнулись на залитый водой участок коридора, где стояли шокированные Гарри и Рон, а напротив них, на стене над факелом, красовалась великолепная кровавая надпись: «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА! ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!» Опору факела украшала собой окаменевшая кошка Филча, подвешенная за хвост.

— Ха! Трепещите, враги наследника! — гордо продекларировал Драко Малфой, протиснувшись в первые ряды. — Вы следующие, грязнокровки!

Он выглядел крайне гордым и возбуждённым одновременно. Не удивительно, что Гарри в итоге подумал на Малфоя, когда расследовал это, без сомнения, запутанное дело.

Услышав про грязнокровок, Гермиона скривилась в лучших традициях Малфоя, вот только неприязнь девочки была направлена на него.

— Что тут происходит? А? — хриплый голос оповестил всех о появлении Филча, нашего смотрителя. Он протиснулся в образовавшуюся пустоту между учениками и Гарри с Роном. Заметил свою кошку.

— Что с моей кошкой? Что?! — завопил он, выпучив глаза. Филч тут же посмотрел на Гарри.

— Это ты! Ты убил мою кошку! — Филч вытянул руки в сторону Гарри, словно зомби какой. — Да я тебя сам… Ах ты!

— Успокойтесь, Аргус.

К нашей компании присоединился и Дамблдор в сопровождении нескольких профессоров. Не теряя важности и достоинства, он прошёл до висящей на креплении факела кошки и бережно снял её.

— Идёмте со мной, Аргус. Вы тоже, мистер Поттер, мистер Уизли.

Вечно сияющий улыбкой Локхарт в своём светлом костюме подошёл к профессорам.

— Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдёмте ко мне…

— Благодарю вас, Локхарт, — кивнул директор. Толпа учеников раздвинулась, словно море перед Моисеем, и директор вместе с профессорами и «Золотым дуэтом» покинули место действия. Дальнейших зрелищ не предвиделось, и все начали расходиться по своим делам.

— И кому понадобилось заколдовывать бедную кошку? — с укором спросила Гермиона по пути в наш класс для тренировок.

— Не знаю. Многие её не любят, ведь она слишком ревностно выполняет свои обязанности.

— Вот-вот. Выполняет обязанности. Помогает своему хозяину. Как думаешь, она будет в порядке?

— Любишь кошек?

Гермиона кивнула.

— Я тоже. Скорее всего, всё будет в порядке.

— Нужно расследовать это происшествие. Это выходит за рамки шуток и приколов.

— Герми, думаешь, профессора не справятся?

— Пф-ф-ф… — улыбнулась девочка, входя в наш класс и проигнорировав моё обращение. — Если взять слова Гарри и Рона за правду, то профессора проворонили Волдеморта у себя под носом. И, что немаловажно, целый год не видели его в упор. Или, что ещё хуже, знали и ничего не делали.

— Хм. А где твоя вера в преподавателей?

— Исторические хроники разных стран вынуждают задуматься о том, что люди не идеальны, а поступки их зачастую несут скрытые мотивы.

— Социальная адаптация через книги не является лучшим её вариантом.

— Ну-ну.

Гермиона резко выхватила палочку.

— Сту́пефай! — в меня полетел почти голубой вытянутый сгусток заклинания, но меня тяжело застать врасплох. По крайней мере, если происходящее в поле моей видимости.

— Проте́го, — прозрачная плёнка щита получилась недостаточно хороша, распавшись от заклинания, и я в который раз пожалел, что таким примитивом не пользовались маги во снах.

Мы ухмыльнулись друг другу.

— Пора бы размяться.

Мы начали свою стандартную разминку, перекидываясь простенькими заклинаниями и ставя щиты по очереди. Через десять минут этакого бадминтона мы уже начали перемещаться по классу. Сначала просто шагом, потом бегом. Скинули мантии — мешают. Скорость произнесения заклинаний возрастала, как и их количество, и вот уже всякая очерёдность отошла в сторону, и мы превратились в этакие пулемёты. Одно заклинание ещё не попало в щит или не просвистело у виска, как в ход шло второе, третье. Я запустил мощный Экспелиа́рмус, и синий луч со свистом пролетел в сантиметре от головы Гермионы.

Она раскраснелась вся, сбивчиво дыша, и со странным выражением лица приложила руку к груди.

— Чувствуешь, как адреналин струится по венам? — с улыбкой спросил я.

— Это очень странное чувство…

Было видно, что от избытка адреналина у неё немного подрагивают ноги и руки.

— Двигайся ещё больше. Адреналин нужно куда-то девать. Без щитов. И́ктус.

Небольшой медузообразный сгусток быстро устремился к Гермионе, но она проворно шагнула в сторону так, чтобы пропустить сгусток мимо. Он врезался в парту, словно её кто-то слабо пнул.

— Ах ты! — с улыбкой возмутилась девочка, тут же направляя на меня палочку. Самое важное в этом то, что давно не нужно было на вытянутой руке указывать палочкой на врага. Мы оба вполне могли «стрелять от бедра». Пока ещё не во всех положениях, но уже в куда более вольных позах и позициях.

— И́ктус, — с её палочки сорвался такой же сгусток, и Гермиона тут же перевела палочку на парту. — Да́мнум.

Резкое движение палочки, и парта летит в меня. Дерзкая девчонка. Кажется, я тоже улыбнулся. Атака была двухсторонняя и особого простора для маневра не давала. Пришлось изогнуться как Нео, только вбок, пропуская под собой Иктус и над собой — парту.

Я тут же ответил парой отбрасывающих и парализующих, падая и уходя за парты в перекате. Так и развлекались, пока не падали без сил. Гермионе начало чертовски нравиться именно уворачиваться от заклинаний, и чем плавнее у неё это получалось, тем счастливей она была. Полный восторг у неё вызывали те случаи, когда она умудрялась объединить несколько атак и уклонений в одном комплексном движении.

Но сколько бы восторга ни вызывали наши простенькие бои, ей всё равно куда больше нравилось творить чудеса, зачаровывать предметы, трансфигурировать самые разные штуки. Я не мог не отметить, что она талантливей меня в магии. Чуть-чуть, пусть и ненамного, но лучше воспринимает всё это магическое.

— Попробуем совместить твою любовь к сотворению с атакой?

Мы сидели на полу, прислонившись к стене класса.

— Каким образом?

Меня забавляло то, какой довольной она выглядела. Встав с места и отойдя в сторону, я взмахнул палочкой и быстро выдал серию заклинаний.

— Агуаме́нти Ле́вис, Фо́рма, Гласифо́рс, Да́мнум.

Появившаяся из палочки большая струя воды зависла в воздухе и увеличивалась в размерах. Второе заклинание придало ей форму острой сосульки, третье превратило в лёд, а четвёртое отправило в полёт с огромной скоростью. Сосулька пробила парту и разбилась, оставив после себя приличного размера дыру. На это у меня ушло три секунды.

— Долго, но интересно, — Гермиона задумчиво смотрела на результат моих действий. — Думаю, после длительной отработки подобной связки можно будет сократить время до полутора секунд.

Гермиона кивала сама себе.

— И отработка вербальной формулы. Да, нужна хорошая дикция, — продолжила рассуждать она.

— Согласен. А дальнейшие тренировки помогут добраться до невербального колдовства. А возможно, существует просто заклинание такой вот сосульки. Просто одно заклинание. Кстати. У тебя что-нибудь получается из невербального?

— Левио́са раз через два. Сложно. Слова очень сильно помогают концентрироваться. Без них сложно выдавать заклинание. Они как… рефлекс.

— Значит, и ты так же думаешь?

— Да.

— А вообще без палочки пробовала?

— Да, но это не заклинания. Больше похоже на слабо контролируемые всплески магии.

— Покажешь?

Гермиона убрала палочку, что до сих пор держала в руках, вытянула ладонь. Она так сильно сконцентрировалась, что между бровей появилась небольшая складка. Пару секунд ничего не происходило, а потом на её ладони засветился аморфный моргающий шарик Лю́моса. Недолго.

— Тяжко. Как я понимаю, это вообще не чары и не заклинание. Голая воля вызывает знакомый эффект.

— Нужно будет потом потренироваться в этом. Есть идея. Научиться чувствовать то, как именно творится заклинание, прочувствовать до мелочей и воссоздать эти ощущения без палочки.

— Позарился на удел могущественных волшебников? — ухмыльнулась Гермиона, но быстро вернулась в задумчивое состояние.

Я подошёл к ней и сел на пол рядом, прислонившись к стене.

— О чём задумалась?

— Да вот, о кошке Филча.

— Что именно?

Гермиона посмотрела на меня и села поудобнее, немного развернувшись в мою сторону.

— Смотри. Пока я разбиралась с законами, прецедентами и историческими сводками, то ещё в прошлом году наткнулась на интересный факт. Около пятидесяти лет назад некий «Наследник» открыл Тайную Комнату в Хогвартсе. Тогда погибла магглорождённая девочка. В неофициальных источниках и желтой прессе «Наследник» фигурирует ещё и под другим именем. Наследник Слизерина.

— Думаешь, это кто-то из слизеринцев?

— Сложный вопрос. Можно было бы подумать на Малфоя, но ты заметил, как он среагировал? Он был доволен.

— И удивлён.

— Да.

— Он не ожидал увидеть подобное, но против ничего не имеет и более того, поддерживает. И он в курсе, что этот «Наследник» не любит магглорождённых. Было бы логично, что Наследник на Слизерине, но это слишком, слишком очевидно и просто.

— Они там не дураки, Герм. Ну, не все. На Слизерине много отпрысков в той или иной мере влиятельных и богатых семей. Или стремящихся к этому. Это я к тому, что так глупо подставиться, написать про наследника, заколдовать кошку. Мелочно и больше похоже на акт отвлечения внимания.

— Я тоже так подумала, хоть и очень хочется поступить по-простому. Обвинить слизеринцев.

— Говорю же, отвлечение внимания. Можно ещё подумать на близнецов, но это не их почерк. Они оставляют указание на себя…

— Как убийцы из книг.

— Да даже если и так, — кивнул я. — Могу поспорить, что наследник, или по крайней мере тот, кто заколдовал кошку, не относится к Слизерину. В смысле, к факультету.

— Я поняла.

Мы пару минут помолчали.

— Эх… — вздохнула Гермиона, поднимаясь с пола. — Очередная история, где убийцей окажется дворецкий.

Я не удержался и засмеялся.

— Думаешь, это Филч?

— Ну не-е-ет! Это перебор даже для Хогвартса! — с улыбкой возмутилась Гермиона, и мы отправились в гостиную. Теперь бы душ принять, что ли?

***

Несколько дней Хогвартс буквально распирало от разговоров и различного рода слухов о происшествии с кошкой Филча. Этому способствовал как Филч, что постоянно нёс вахту у надписи, тщетно стараясь стереть её, так и некоторые слизеринцы. Бедный Филч словно надеялся, что нарушитель вернётся на место преступления, а слизеринцы будто почувствовали за спиной невидимую поддержку кого-то могущественного. Они то и дело провоцировали ребят с нашего факультета на драки как магические, так и более традиционные, маггловские. Одной из таких групп была компания Малфоя. Он зачастую появлялся в окружении Кребба, Гойла, Нотта, Забини, и как ни странно, младшей Гринграсс. Девочка симпатизировала Малфою, хоть и неплохо это скрывала. Паркинсон пыталась от неё не отставать, но маршировать в толпе, похоже, не желала.

Эти несколько дней Гермиона старательно добивала оставшееся время в Запретной Секции, но не забывала и об обычной библиотеке, старательно выискивая различные факты. Я же наблюдал за людьми вокруг. Рон постоянно успокаивал Джинни, которая была сама не своя из-за этого происшествия. Дневник у неё, это точно. Правда, Рон считает, что девочка крайне расстроена тем, что кошка оцепенела, и ей вообще не по нраву творящееся. У меня другая догадка. Джинни прекрасно знает, кто это сделал, и главное — как. Мне её честно жалко, но, с одной стороны, это её промах. А с другой, если весь этот спектакль проходит под чутким руководством Директора, то вмешиваться в него краа-а-айне неразумно.

Под такие мысли я сидел на одном из подоконников в пустом коридоре. Неподалёку, где-то из-за угла, раздались звуки шагов, звук падения книг и смешки.

— Смотри куда прёшь, грязнокровка, — неприязненный тон Драко Малфоя можно было узнать за версту. Я бодро спрыгнул с подоконника и завернул за угол. Удивительная картина. Гермиона и Драко сверлят друг друга неприязненными взглядами. Рядом стоят извечные Кребб и Гойл, темнокожий Забини и младшая Гринграсс. По лицам последних двух было ясно, что им ничего не ясно, но из солидарности поддержат.

— Ищешь неприятности на ровном месте, Малфой? — ровным голосом спросил я, подходя к Гермионе.

— Смотрите кто пришёл! — с ехидцей протянул он. — Грязнокровка спешит на помощь грязнокровке!

Драко ухмыльнулся и глянул на своих товарищей. Мальчишки поддержали его весёлым усмешками, а вот Астория смотрела на меня несколько удивлённо. Вот мне интересно, Драко правда не видит моего сходства с матерью или притворяется?

Я полностью их проигнорировал, поднимая книгу Гермионы. Палочка уже покоится в рукаве и готова в доли секунды оказаться в руке. Я вернул книгу девочке.

— Пойдём, не стоит здесь задерживаться. Можно подхватить какую-нибудь болезнь от сырости подземелий.

Краем глаза я видел, как закипал Драко. Он выхватил палочку и направил на меня, но я прекрасно вижу, что движений для заклинаний нет. Без движений — ещё не тот уровень. Но на всякий случай я готов увернуться, а Гермиона уже держит палочку в удобной для неё позиции — на уровне живота, стоя вполоборота к противникам. Надо будет ей подкинуть идейку для менее угрожающей позиции, расслабленной, вводящей противника в заблуждение.

— И что ты сделаешь? — я подошёл почти вплотную, а кончик палочки Малфоя смотрел мне в лоб. Снизу вверх. Задохлик мелкий. — Я удивлён, что ты знаешь, за какую сторону брать палочку.

Кребб с Гойлом сделали страшное лицо, больше подобающее какающей макаке… Нет, ну серьёзно! Им нужно взять мастер-класс у кого-то постарше! Это же смешно!

— Ты!.. — Малфой явно не обладает самоконтролем в должной степени. — Слагу…

Резким движением я коснулся кисти его руки, пальцами надавил на пястную кость, выкрутив кисть и тут же перехватив выпавшую палочку. Малфой вскрикнул от резкой боли и, одёрнув руку, отскочил, с какой-то обидой переводя взгляд с руки на свою палочку, которую я ловко покрутил между пальцев. Левой руки.

— А, нет, прости, я погорячился. До сих пор не знаешь, как её нужно держать.

Всё это я говорил без каких-либо эмоций на лице, чем ещё больше бесил Драко. Хотя его бесить можно вообще чем угодно. На меня двинулись Крэбб с Гойлом, решив помять моё, без сомнений, прекрасное лицо.

— Импедиме́нта Спа́цис, — используя палочку Малфоя, оказавшуюся на удивление послушной, я замедлил ребят так, что на мгновение почувствовал себя Ртутью из Марвел — так медленно они двигались. Правда, скорость восприятия мира в таком состоянии не уменьшается.

— Очухаешься – заберёшь.

Заметив краем глаза обиженную моську Астории, я не смог не улыбнуться. Ну дети же, а?

— Простите, юная мисс, обстоятельства-с… — я отбросил палочку Малфоя в сторону. Им так ещё минут десять «плыть», если кто-нибудь не расколдует или они сами не избавятся от чар. Последнее маловероятно.

— Я бы и сама справилась. Не зря же тренировались, — укорила меня Гермиона, когда мы отошли чуть в сторону.

— Не сомневаюсь, но мой способ менее болезненный.

— Пойдём в наш класс.

Быстренько добравшись до тренировочного класса рядом с гостиной, Гермиона очистила первую попавшуюся парту от пыли и водрузила на неё свою ношу.

— У меня пренеприятное известие.

— К нам едет ревизор?

— Я рада, что ты читал русскую классику, но наши дела действительно могут оказаться невероятно плохи.

— Рассказывай.

Гермиона открыла книгу и быстро нашла нужную страницу. На ней был изображён василиск. И куча текста про него.

— Сопоставив факты, мнения, доводы и свои собственные размышления, я пришла к выводу, что по замку ползает гигантский василиск!

Мне стало интересно, каким образом девочка так быстро, даже неделя не прошла, смогла найти такую информацию.

— Продолжай.

— Смотри сам, — Гермиона пододвинула стул и села. — Если взять за истину, что нынешний «Наследник» и тот, который открывал Тайную комнату пятьдесят лет назад, является Наследником Слизерина, то от этого можно отталкиваться. Символ факультета — змея. Этот символ был введён самим основателем, Салазаром Слизерином. В Истории Хогвартса говорится, что он мог говорить со змеями на их языке, Парселтанге. Если допустить, что он, как и сказано в книгах, был гордым и тщеславным, а в книгах ни о каких «Ужасах Слизерина» не говорится…

— Каких ужасах?

— Ужас Слизерина. Так назвали нечто, что было спрятано в Тайной комнате и было выпущено в прошлый раз. Так вот. Дальше. Миссис Норрис окаменела.

— Я в курсе, и вообще, это я тебе сказал. Подслушано в гостиной.

— Это не так важно. Вот я и подумала, как можно потешить свою гордость и тщеславие, будь я Слизерином? Почему бы не вывести самую опасную змею в мире? Отличный вариант! И припрятать от остальных, а то грохнут, а самолюбие потешить можно и во время беседы с этой змеёй. Единственное, что немного выпадает из теории, это окаменение. Частичное. Миссис Норрис жива, но всё равно окаменела.

— Хм… как там василиск околдовывает жертв?

— Прямой взгляд глаза в глаза.

— А на полу была лужа…

— Точно! — хлопнула ладонью по парте Гермиона. — Она могла увидеть василиска в отражении! Хоть этому и нет доказательств, но вполне может быть, что непрямой взгляд в глаза василиска не убивает, но вынуждает впасть в такое вот состояние.

— Это… проблематично.

— Не то слово! Что делать-то? У василисков есть одна слабость — пение петуха, но заметь, Макс, кто-то вырезал петухов у Хагрида. Всех. Причём довольно давно. Он жаловался на это.

Да, наши посиделки в гостиной и привычка слушать действительно помогают узнавать невероятно много информации, не прилагая при этом никаких усилий. Наши совсем за конфиденциальностью не следят.

— Гермиона, — я заговорил серьёзно, — больше по одному не ходим. Вообще. А лучше вообще не ходить. Никуда.

— Вообще не ходить не вариант. А вот группой — вполне. Возможно, только возможно, что наследник не рискнёт нападать на несколько целей сразу — кто-то может уйти и доложить о ситуации. Держимся людных мест. И, на всякий случай, нужны зеркала.

— У меня есть парочка. У меня вообще много чего есть.

— Отлично. Ещё нужно доложить профессорам о догадках.

— Тогда Флитвику или Спраут.

— Почему не профессору МакГонагалл? — удивилась Гермиона.

— Я не доверяю директору, пусть он и великий светлый волшебник, но он от этого не перестал быть человеком со своими личными интересами. МакГонагалл – его преданный заместитель. Да и я что-то не заметил беспокойства о своём факультете со стороны нашего декана.

— Это, кстати, обидно очень. Вот смотришь и слушаешь, как заботятся профессор Флитвик и Спраут о своих, так даже и завидно делается.

— Так. Пойдём в гостиную, я дам тебе зеркальце.

====== Глава 6 ======

Комментарий к Глава 6 Э-э-э-Хэ-хе-хе!!!

За день до первого матча по квиддичу между командами Гриффиндора и Слизерина мы с Гермионой подошли к профессору Локхарту. Само собой, сразу после занятия по ЗоТИ.

— Профессор…

— А! Мои преданные фанаты! Чем-то могу помочь?

— Да, — кивнула Гермиона. — Нам очень нужна ваша помощь, пусть и в сущей мелочи.

Локхарт лучезарно улыбнулся и ждал продолжения.

— Понимаете, я бы очень хотела изучить свойства некоторых ядов. Прочитав «Прогулку с упырями», я была невероятно впечатлена тем, как ловко вы сцедили яд с помощью ситечка для чая. И вот, очень заинтересовалась медленнодействующими и прочими ядами.

— А, «Прогулка с упырями», — Локхарт улыбнулся. — Вам она понравилась?

— Очень.

— Я тоже был под впечатлением, — вставил я свои пять кнатов в диалог.

— Дело в том, — продолжила Гермиона, — что материалы по таким ядам находятся в запретной секции и их там великое множество…

— Можете не продолжать! Я вас прекрасно понял. Думаю, нужно поощрять такое стремление к знаниям среди юных умов. У вас уже есть бланки?

— Конечно!

Гермиона радостно кивнула и протянула два бланка — для себя и для меня. Локхарт взял их и, достав из стола большое павлинье перо, вывел заковыристую подпись на бланках.

— Помочь лучшим ученикам, да ещё и фанатам — мой долг.

Локхарт протянул нам подписанные бумаги и мы, поблагодарив профессора, быстро умчались в библиотеку — нужно засвидетельствовать бланки. Очередной месяц усиленного запоминания ожидает нас.

Как и в прошлый раз, мадам Пинс тщательно проверила бланки и отвела нас в Запретную Секцию. Инструкции библиотекарша читать не стала, ведь она была вполне довольна нами — ни одной ошибки в работе с книгами.

Нападения василиска на нас я не опасался, и тому есть одна, пусть и не подтверждённая, но теория. Если я правильно помню сказку о Поттере, то жертвами василиска были те, кто так или иначе досаждал нашему Герою. Словам Джинни о том, что она не помнит, что делала, будучи под влиянием дневника, я не верю. Но, даже если это так и девочка находилась полностью под влиянием дневника и действительно ничего не помнит, то Реддл пользовался информацией от седьмой Уизли, чтобы подставить Поттера. Те события действительно выглядели именно так.

Нападения василиска на нас я не боюсь по причине того, что никак не контактирую с парнем, а Гермиона не крутится возле него, вызывая порывы ревности рыжей. Само собой, я не думаю, что мы в полной безопасности. Есть вероятность того, что теория неверна, или мы можем просто встретиться с василиском случайно. По этой причине мы решили перемещаться преимущественно с кем-то ещё, даже если при этом попросту «падали» человеку «на хвост».

На следующий день, в конце первой недели ноября, состоялся матч по квиддичу. Мы с Гермионой вообще решили не покидать гостиной факультета. Это время можно потратить на домашние задания или систематизацию того, что уже запомнили из Запретной Секции. Никуда не ходить решили по простой причине — почти все ученики на квиддичном поле, и перемещаться по замку попросту не с кем.

Вот и сидели, занимались. Правда, решив осознать и разобраться в парочке теорий проклятий из запретной секции, мы столкнулись с фактором недостаточных базовых знаний. Не то чтобы совсем всё было непонятно, но давно уже усвоено важное правило магии — чтобы безопасно применять магию, нужно великолепно в ней разбираться. Чем сложнее заклинание, тем большенепредвиденных последствий может возникнуть при ошибках или недостаточном понимании процесса. Но мы не отчаивались. Знания Запретной Секции нам нужны на будущее, всё равно забыть их не сможем, а разобраться в деталях можем и позже, когда подтянем базу.

Тишину гостиной прервала толпа ввалившихся учеников. Они ликовали, поздравляли друг друга и в особенности — команду по квиддичу. Вот только Поттера среди них не было. Веселье лилось рекой, но на нас никто внимания даже не обратил — все уже давно привыкли, что нам на всё класть, вот и не лезли. Даже Рон не высказывал своего мнения относительно отсутствия у нас гриффиндорского духа и прочего. А мы сидели и наблюдали, периодически делая записи для конспектов и обсуждая разные заклинания.

Ближе к отбою, когда все уже успокоились, малышня начала расходиться по комнатам, а ребята постарше вытащили сливочное пиво, контрабанду близнецов Уизли, мелкий Колин Криви урвал приличного размеру ветку винограда и смылся из гостиной.

— Младшая Уизли ещё не вернулась, — шепотом заметил я, склонившись ближе к Гермионе.

— Я заметила. Ещё нет Поттера, двух ребят с четвёртого, трёх с шестого и двух с седьмого курсов.

— Герм, думаешь, это кто-то из них?

— Миссис Норрис не любили почти все, так что сказать сложно. Не думала, что скажу это, но нужно ждать развития событий и только потом строить гипотезы.

— Эй, малышня! — к нам подобрались близнецы. — А чего это вы не в постелях?

— Учимся, — одновременно ответили мы, смотря на близнецов, что стояли по бокам от дивана.

— Я не могу не заметить… — начал один.

— Что вы являетесь странным… — продолжил за него второй.

— И совершенно необъяснимым…

— Феноменом Гриффиндора.

— С чего бы? — ухмыльнулась Гермиона, вернувшись к записям на пергаменте. Осталось доделать самую малость.

— Вы единственные и первые в истории факультета…

— Кто не потерял ни одного балла за год.

— Так это же хорошо? — я посмотрел в глаза сначала одному, потом второму.

— Безусловно! — синхронно выдали они, встав в какую-то самодовольную позу.

— Но вы слишком скучные… — сказал левый, и оба одновременно скисли.

— В любом случае, — продолжил правый, — мы вынуждены вас поторопить и отправить по спальням. Если ни с того ни с сего явится МакКошка, то вам достанется, и нам достанется за то, что мы тут веселимся при вас.

— Портим молодёжь…

— Разлагаем подрастающих гениев…

— И прочая чушь…

— Но чушь штрафуемая.

— У меня сейчас от вашей манеры речи голова заболит, — упрекнула их Гермиона и поставила финальную точку в эссе.

Близнецы усмехнулись и направились к общей компании.

— Давайте, заканчивайте там и по комнатам.

— Не думала, что они проявят такую заботу.

— О своей шкуре, Герм. О своей шкуре.

— Ты видишь в людях только плохое.

— Не отрицаю. Я не люблю людей.

Гермиона на мои слова улыбнулась.

— Ты так сказал, словно люди — невкусный завтрак, но есть приходится.

— Откуда у тебя такие мысли в голове? Не заболела?

Гермиона устало вздохнула и потёрла лицо ладонями.

— Это всё Запретная Секция? Всякая чернуха в голову лезет?

— Не совсем, — она мотнула головой. — Я уже приноровилась отправлять беспокоящие знания в дальние уголки памяти. Просто нужно больше времени.

— Как знаешь, но смотри, мы ещё дети. Впечатлительные. Если будут сниться неприятные сны, то направимся к мадам Помфри за зельем «Сна без сновидений».

— Не-не-не, не надо к мадам Помфри, — притворно ужаснулась Гермиона.

— Герм, я серьёзно. Психическое здоровье — наше всё. Мы же уже выяснили, что ясный и быстрый ум — залог успешного колдовства.

Гермиона надулась, но кивнула.

— Хорошо. Если будут сниться такие сны или даже если не буду высыпаться, то сразу схожу…

— Сходим. Сходим вместе. Не забывай, тут по замку может ползать змея, убивающая взглядом.

— Хорошо. Спокойной ночи, Макс.

— И тебе.

Мы разошлись по комнатам, а наутро весь Хогвартс узнал, что под оцепенение попал наш мелкий папарацци — Колин Криви. Живой, испуганный, оцепеневший. Пока что всё в относительном порядке. Жестоко звучит, но тем не менее. Всё в порядке, ведь дети живы. Глянув в зеркальце и убедившись, что у меня не выросла борода с колокольчиками, я с чистой совестью лёг спать.

***

На следующий день пришли ингредиенты от Уизли. Да, я их заказал, как и в прошлом году, через близнецов. Почему бы и нет? Посредничество стоит гроши, точнее — пара сиклей. Этим же днём мы сварили комплекс зелий для восстановления опорно-двигательного аппарата и применили их по отработанной схеме — при помощи Конфу́ндуса. Очередная порция сильных болевых ощущений, гадостный привкус во рту от зелий, и можно опять тренироваться на износ. Но по утрам.

Мы с Гермионой вынудили нашего старосту, Перси Уизли, сопровождать нас в наш кабинет для самостоятельных занятий. Аргумент был простой — мы лучшие ученики факультета и курса, приносим кучу баллов. Будет плохо, если нас заколдуют и кубка школы будет не видать. Перси проникся и теперь со своим однокурсником провожает нас до нашего кабинета и потом забирает обратно. Пройтись тут недалеко, но рисковать не хочется. Я не думаю, что парни способны будут чем-то нам помочь в случае нападения василиска, нет. Я лишь надеюсь, что василиск не будет нападать на такую компанию, причём неважно, управляет ли им седьмая Уизли или Реддл, но такое нападение разрушит легенду — Уизли чистокровен, как и его товарищ, имя которого я не знаю.

Нам пришлось немного скорректировать график, и теперь сразу по окончании последнего занятия мы с Гермионой безвылазно сидели в нашем кабинете и отрабатывали заклинания, делали домашку и прочее, а физическая подготовка проходила рано утром. Перси помог разобраться с едой — познакомил с домовушкой Тимми, которая с радостью приносила нам в кабинет всяких вкусностей. А ещё эта домовушка делилась сплетнями, попутно забавляя своей манерой строить фразы, говорить о себе в третьем лице и в презабавнейшей манере изображать действующие лица из этих слухов.

С помощью домовушки было выяснено, что все без исключения домовики в курсе того, что по замку периодически перемещается «Страшный Ужас» — именно так они его называют. А ещё она поведала, что с появлением «Страшного Ужаса» из замка начали убегать пауки. Для домовушки это была очень радостная новость, но радость омрачалась причиной этой миграции. Очень сильно омрачалась.

— Всё сходится, — кивнула Гермиона.

Тимми принесла нам ужин, поведала историю о пауках и поспешила заняться другими важными делами, с хлопком исчезнув.

— Что именно?

Мы сидели за одной партой и с неким сомнением смотрели на огромное количество разной снеди. Как и в прошлом году из-за зелий повысился аппетит, а домовики и рады кормить нас. Мне всё-таки кажется, что эти маленькие существа лелеют надежду. Надежду на то, что мы лопнем от переедания и они всё-таки урвут себе свой кусочек «молодых сильных волшебников».

— А ты сам как думаешь?

— Мне просто интересны твои выводы, — улыбнулся я девочке. — Но могу поделиться своими. В магическом мире так сложилось, что пауки боятся змей. Они или пытаются их убить, или бегут. В нашем случае — последнее. Раз они бегут, то чувствуют очень сильную змею. Теперь уже нет сомнений, что это василиск.

— Именно. А оцепенение вместо смерти, я полагаю, из-за непрямого взгляда. Колин оцепенел, держа в руках фотоаппарат. Если верить Гарри, то он смотрел в видоискатель. Но, это странно…

Гермиона задумчиво тыкала вилкой в кусочки картошки, безучастно поднося их ко рту, быстро прожевывая.

— Что именно.

— Плакса Миртл.

— А, ты имеешь в виду призрак той девочки?

— Да. Именно она погибла пятьдесят лет назад. В туалете. Ты заметил, что она носит очки?

— Я её даже не видел.

— Хм. Неважно, она носит очки. И умерла. Нужно будет её расспросить.

— Давай не сегодня?

— Само собой! Уже поздно.

— А по поводу фотоаппарата… Ты знаешь, у Колина же фотик с зеркальным видоискателем, а не телескопическим. Тут тоже вполне уместна теория.

После этой беседы мы просто ужинали. Покончив с едой, Гермиона позвала Тимми и попросила её убрать посуду. Домовушка щёлкнула пальцами и исчезла вместе с посудой.

— Я тут подумал. Большая часть относительно безопасных атакующих заклинаний и проклятий начинаются с движения палочки вниз. Ещё я заметил, что маги не особо реагируют на палочку, если она не направлена на них.

— Допустим.

— Тебе как проще колдовать? Где держать палочку?

— В идеале — видеть направление палочки и мишень на одной линии.

Гермиона вынула палочку и вытянула руку с ней, указав в стену.

— А если поближе к лицу?

Гермиона глянула на меня с вопросом, но просто кивнула и согнула руку в локте, поднеся кисть ближе к лицу. При этом она на пробу делала разные движения.

— Хм. А так кисть даже лучше слушается. И движения несколько точнее, можно уменьшить их амплитуду, ускорить произнесение заклинания.

— Вот. А теперь развернись другим боком к предполагаемой цели. Да нет… Правое плечо назад, левое вперёд. Во…

Я довольно кивнул. Просто, когда я думал о том, как колдует Гермиона, как любит уворачиваться и сливать всё в плавные связки движений, переводя одни в другие, я вспомнил одну из самых харизматичных злодеек кинематографа из моего прошлого мира. Беллатрикс Лестрейндж. Её манера расслабленно себя вести, держать палочку у лица и молниеносно начинать атаку именно из такой позиции. Плюс, в такой позе руки ближе к телу, что позволяет быстрее двигаться, уклоняться, поворачивать корпус. А то, что я видел у других, расставленные в сторону вытянутые руки, напряженные позы, всё это снижает мобильность. Да и это может получиться глупой, но шалостью.

— Смотри. Попробуй двигаться расслабленно, как на прогулке, и держать палочку как-нибудь так.

Я встал и спародировал Беллу, пройдясь по кабинету. Истеричный хохот Гермионы дал понять, что получилось так себе. Или же наоборот — слишком хорошо.

— Ха-ха-ха!.. Ой… Не могу…

Я сам улыбнулся и, словно смутившись, почесал пятернёй свой блондинистый затылок, смотря на заливающуюся смехом Гермиону. Через пару минут она отошла от увиденного и, утерев несуществующую слезу, решила попробовать. Почти час она перемещалась так по кабинету, то постукивая палочкой по подбородку, то по скуле. Изображала то задумчивость, то радость, то грусть, порой внезапно срываясь в какой-нибудь витиеватый книксен, очень опасно размахивая палочкой, словно мушкетёр — шляпой. Не забывала она во время такого дурачества и резко начинать колдовать палочкой у самого лица, моментально отправляя какое-нибудь заклинание в стену. Это выглядело довольно эффективно.

— Волшебники редко ждут нападения от расслабленного противника. Ну, кроме случаев, когда ничего кроме нападения случиться не может. А ещё, если противник ожидает нападения и готовится защититься, то такое поведение будет его нервировать и возможно, спровоцирует на атаку. А тут уже преимущество может оказаться на твоей стороне.

— А ты как будешь? — спросила Гермиона и буквально через секунду снова засмеялась, наверняка вспомнив мою походку.

— Нет, не так, как ты подумала. Мне удобнее от тела.

Я встал, взял палочку в руку и словно строгий преподаватель, начал постукивать ей о ладонь другой руки, подняв на уровень живота.

— Мне проще целиться навскидку. Даже проще, чем держа палочку на линии взгляда.

Я хлёстким движением навёл палочку на Гермиону и тут же повёл движение вниз, отправляя в неё Сту́пефай. Гермиона резко, но плавно отступила, пропуская голубой сгусток мимо головы, и тут же ответила таким же, практически у самого своего лица направляя на меня палочку. За пару секунд организовалась коротенькая дуэль с переброской заклинаний.

— Ну как? — спросил я задумчивую девочку, когда мы прекратили наводить по классу хаос.

— Не совсем, что надо. Нужно отработать, найти что-то своё. Но вот то, что ты предложил — уже близко.

— Отлично. Смотри, ещё фокус покажу.

Я наколдовал Проте́го Тота́лус. Вокруг меня появилась прозрачная сфера. Пока что мне нужно довольно сильно на нём концентрироваться, при этом используя палочку. Направлять через неё магию. Резкое движение легко собьёт концентрацию. Я сложил пальцы левой руки в «пистолет» и провёл ими по палочке. Подпитка заклинания перешла с палочки на пальцы, но щит поплыл и немного ослаб.

— Ого! — восхитилась Гермиона, когда я свободно двигал палочкой, крутил между пальцев, при этом заклинание оставалось на месте.

— Ага, — улыбнулся в ответ. — Вот только нужно много тренироваться. Палочка помогает направлять магию, а без неё она с трудом «тянется» из тела. Да и рассеивается сильно, я это чётко ощущаю.

Тут же я взмахнул палочкой и создал простой Лю́мос. Проблема Проте́го Тота́лус в том, что оно создаёт двусторонний щит, из-под которого нельзя атаковать.

— Но это не больше, чем трюк. Без тренировок, — заметила Гермиона и попыталась его повторить. Щит распался почти сразу. Мне явно помогли ещё дошкольные тренировки и упражнения с гемомантией.

— Согласен. Этому можно уделять некоторое время, но немного.

— Его и так в обрез.

Так мы и тренировались. Гермиона искала свой стиль колдовства, и её лёгкость на подъём и не ярко выраженный авантюризм, что был запрятан за лицом строгой и правильной девочки, не мог не сказаться на этом самом стиле. Выглядело это довольно буднично и обыденно. Гермиона могла общаться, улыбаться, немного кривляться, при этом то постукивая себя палочкой по плечу, то, словно задумчиво, поднося её ко рту, то, как я, держа на уровне живота. Это выглядело настолько естественно, что перестаёшь обращать на палочку внимание. Краткий миг, и ты уже летишь в стену и не понимаешь: «Как, откуда, почему?». Да, пару раз она меня подловила на невнимательности, и даже моя сверхчеловеческая, смею надеяться, скорость мне никак не помогла.

Время шло, летели дни, уже выпал внезапный первый снег, стоило только лечь спать. Вот ещё вчера земля вокруг была мрачной и унылой, гладь Чёрного Озера оправдывала своё название, превратившись в мрачный водоём, а вот ты проснулся на следующий день, и всё вокруг покрыто снегом, словно после снегопада. Возможно, этот снегопад и был. Ночью.

МакГонагалл собирала заявления учеников, желающих остаться в замке на Рождество. Желающих уехать оказалось больше, чем в прошлом году, и со всего факультета наш декан собрала лишь несколько заявлений. Моё и Гермионы были среди них.

Иногда меня распирало любопытство — как дела у Золотого Дуэта в отсутствии Гермионы в их компании, но здраво поразмыслив, я решил, что знать ничего не хочу и лезть к ним тоже. Парни бегают, суетятся, кого-то расспрашивают, что-то ищут, ссорятся с Малфоем, за что им отдельное спасибо. После того случая Драко ко мне особо не лез, но поглядывал зло и обиженно. Ну да и ладан с ним.

Спустя ещё неделю, как всегда, после утренней тренировки и душа, мы с Гермионой спустились в Большой Зал на завтрак и обнаружили занимательное объявление, вокруг которого толпились ученики. Дуэльный клуб.

— О, и заучки заинтересовались, — высказался Рон под смешки остальных. — Это дуэльный клуб, Макс. Что вам там делать? Книжками перекидываться?

Ни я, ни Гермиона на этот пасс не отреагировали, а Гарри потянул друга в сторону. Ребята вокруг обсуждали идею клуба, строили предположения и догадки.

— Хочешь проявить себя? — спросил я Гермиону за завтраком.

— Не знаю. Посмотрим.

Вот только по глазам я вижу, что хочет. Лучшая ученица, это конечно, здорово, но было бы неплохо ещё и навык показать. В ней есть дерзание!

В восемь часов вечера мы отправились в Большой Зал в сопровождении Перси. Наш бессменный провожатый так проникся нашей безопасностью, что крайне настойчиво просил нас оповещать его, если нужно будет сменить дислокацию. Ну да, баллов-то мы действительно приносим ой как немало.

Большой Зал выглядел совсем другим и неуловимо тем же. Иллюзия на потолке сейчас показывала лишь непроглядный мрак, под потолком горели заколдованные свечи. Обеденные столы пропали, а вместо них стоял большой дуэльный подиум, а вдоль стен — помосты, на которых можно было разместиться ученикам. А размещаться было кому — казалось, что в Зале собрался практически весь Хогвартс. Лица напряжены и взволнованы, в руках волшебные палочки. Все с энтузиазмом перешёптывались. Мы пробрались через толпу поближе к дуэльному подиуму.

— Как думаешь, — спросила Гермиона, чуть потянувшись в мою сторону. — Кто будет вести занятия? Искренне надеюсь, что профессор Флитвик. Он ведь пятикратный чемпион дуэлинга.

— Вероятность крайне мала.

— Почему?

— Мог бы, уже давно бы вёл. А так на нём факультет и курирование хора.

— В Хогвартсе есть хор? — Не сдержала Гермиона удивления.

— Сам в шоке.

— Но было бы з… А, всё. Расходимся.

Гермиона мотнула головой в сторону лесенки на подиум, по которой поднимался незабвенный Локхарт. Как всегда неприлично хорош, хотя вот в этом бежевом камзоле с богатой вышивкой у него отчётливо виднелось небольшое пузико. Хе-хе.

— Подойдите поближе! Ещё! Всем меня видно? Всем меня слышно? Прекрасно! — вещал Локхарт, сверкая улыбкой. — Профессор Дамблдор одобрил моё предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает — такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Снейп.

С этими его словами на другую сторону подиума поднялся Снейп в немного непривычной одежде. Хотя… На самом деле на нём просто не было мантии, вот и казалось некое пальто из тонкой ткани несколько необычным. Или это очень удлинённое подобие пиджака? Эх, не разбираюсь.

— Он немного разбирается в дуэлях, — продолжил говорить Локхарт, не обращая внимания на еле скрываемое неприязненное отношение как Снейпа, так и слизеринцев. Полагаю, они имели куда лучшее представление о возможностях зельевара.

— Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеварения в целостности и сохранности.

— Вот было бы здорово, если бы они прикончили друг дружку! — довольно громко заговорил Рон. Достаточно громко, чтобы его могли услышать практически все, и это несмотря на тихий шум переговоров учеников.

Дуэлянты разошлись в стороны, хоть и не далеко — и без этого стояли почти на нужном расстоянии. Повернулись друг к другу. Снейп изобразил минимально допустимый поклон, отсалютовав палочкой у своего лица. Локхарт же всячески кривлялся и размахивал руками, вызывая лишь усмешку Снейпа. Вот же… Умеет зельевар нагонять ужаса на впечатлительных — уже все ученики в своих мыслях хоронят Локхарта. Ну, то, что от него останется.

Решив, что достаточно паясничать, Локхарт встал в позу, словно заправский фехтовальщик со шпагой. Примерно также держал себя и Снейп, только куда более… Лаконично. Именно такое слово приходило на ум.

— Обратите внимание, как держат палочки в такой позиции, — объяснял Локхарт притихшему залу. — На счёт «три» произносятся заклинания. Смертоубийства, разумеется, не будет.

— Раз, два, три…

Палочки взметнулись, но я заметил, что Локхарт даже не пытается колдовать, а вот Снейп…

— Экспелиа́рмус!

Избыточно яркая вспышка очень быстрого луча заклинания, Локхарта отбросило к стене, и он съехал по ней, распластавшись на подмостках. Слизеринцы, как и многие другие парни не сдержали ехидного смешка. Да даже Гермиона удручённо покачивала головой, прикрыв лицо рукой.

— Он жив? — зашептал кто-то из девочек.

— Да хоть бы и нет! — одновременно ответили ей Гарри с Роном.

Наконец Локхарт оторвал голову от пола. Выглядел он взлохмаченным и подозрительно счастливым.

— Отличный посыл! — сказал он, бодро вставая и отряхивая одежду. — Профессор Снейп применил заклинание Разоружения, и, как видите, я лишился моего оружия. Благодарю вас, мисс Браун! Без палочки я как без рук. Браво, профессор Снейп, браво! Вы уж простите меня, проще простого было бы разгадать ваш замысел и отразить удар. Но ученикам очень полезно увидеть…

Лицо Снейпа стало мрачнее тучи, и Локхарт поспешил добавить:

— На этом показательная часть окончена. Перейдём непосредственно к учебной тренировке. Я сейчас разобью вас на пары. Профессор Снейп, будьте любезны, помогите мне.

Пока преподаватели быстро указывали, кому против кого вставать, мы с Гермионой заняли позиции друг против друга.

— Классическая стойка, — сказал я, и мы оба скопировали стойку Снейпа. Ну, она действительно выглядела классической.

— Сла́гулус Эру́кто, — скучающим тоном Гермиона отправила в меня зеленоватый лучик проклятья, от которого я попросту увернулся.

— Бу-э… — послышалось позади, а обернувшись, я увидел какого-то хаффлпаффца, без особого энтузиазма изрыгающего из себя слизней.

— Упс. Прости, — повинился я. Рядом с ним был кто-то из курсов постарше и, понимающе кивнув, направил палочку на парня, произнося «Фини́та». Парня отпустило.

— Не отвлекайся, Макс, — напомнила о себе Гермиона, отправляя в меня Тарантале́гру. Это проклятие я без проблем принял на Проте́го.

Дальше мы в довольно быстром темпе, но по очереди кидали друг в друга простенькие заклинания и проклятия, отражая их по сторонам Проте́го Рефле́кто. Это привносило свою долю хаоса, и если ребята постарше ещё как-то справлялись, то сверстники, да и третьекурсники, обязательно попадали под них, то отлетая, то смеясь, то пускаясь в пляс.

— Прекратить! Сейчас же прекратить! — всё громче и громче надрывался Локхарт, пока не раздался чёткий и ясный голос Снейпа.

— Фини́та Инканта́тем!

Голос Снейпа послужил этаким стоп-краном всеобщему безумию. Ребята прекратили свои хаотичные перебрасывания заклинаниями. Хаос. Взлохмаченные, потрёпанные, огорчённые или наоборот радостные — ученики пребывали в самом разном состоянии, но вид большинства был далёк от подобающего. Локхарт бегал вокруг, помогая в силу своих скромных возможностей и пытаясь хоть как-то ликвидировать последствия этого хаоса.

— Пожалуй, лучше начать с защиты, — посетила нашего преподавателя по ЗоТИ светлая мысль. — Приглашаю двух добровольцев.

Гермиона тут же сделала шаг вперёд. Авантюристка. В себя поверила? Но Локхарт её не заметил.

— Лонгботтом, Финч-Флетчли, не хотите попробовать?

— Неудачная мысль, профессор Локхарт, — подошёл Снейп. — Лонгботтом способен самым простым заклинанием натворить таких бед, что останки Финч-Флетчли придётся нести в больничное крыло в спичечном коробке.

— Я бы предложил Малфоя и Поттера, — усмехнулся Снейп. Я же глянул на негодующую Гермиону. Девочка явно что-то для себя решила, улыбнулась и отправилась наперерез Поттеру, ловко задвинув его себе за спину.

— Вы с ним и так всё время кусаетесь, — пояснила она Поттеру с улыбкой, поднимаясь на подиум.

— Мисс Грейнджер? — Снейп не видел всей этой суеты, но рано или поздно должен был обернуться. — Кажется, вы всё ещё Грейнджер, а не Поттер, а вызывал я именно Поттера.

— Разве это принципиально? Ведь мы тут чтобы учиться… — с улыбкой Гермиона пожала плечами, а в зале понимающе захихикали, мол: «Это же Грейнджер. Учёба… Грейнджер… Книги…»

— Как вам будет угодно, мисс Грейнджер, — процедил недовольно Снейп, но препятствовать не стал.

Драко как-то растерялся от такого расклада, но на помост уже вышел. Он с вопросом смотрел на Снейпа, на Локхарта, да и вообще на остальных, в основном своих. Похоже, акция «Побей Потти» готовилась заранее. Гермиона же, похоже, решила проверить себя. Одно дело — использовать свои трюки и наработки против надёжного товарища, а другое — непредсказуемого оппонента.

Снейп кивнул Малфою и подошёл к нему, что-то тихо рассказывая. Локхарт же подошёл к Гермионе и тоже попытался что-то показать, но выронил палочку. Гермиона же всё это время ждала в какой-то вольготной позе, уперев левую руку в бок, а палочкой в правой руке постукивала по плечу. При этом она смотрела на Малфоя и как-то коварно улыбалась. Я же мысленно покатывался со смеху. Почему? Не знаю, но мне это казалось довольно забавным. В безопасности Гермионы я ничуть не сомневался.

Наконец-то все приготовления кончились, Драко с Гермионой разошлись в стороны. Малфой, с лицом, полным презрения, отсалютовал палочкой. Гермиона сделала то же самое, но куда более расслабленно.

— Три… — начал отсчёт Локхарт, — Два…

— Эве́рте Ста́тум! — выкрикнул Малфой раньше времени, отправляя в Гермиону жиденький лучик заклинания. Но та как стояла в расслабленной позе, постукивая палочкой по плечу и улыбаясь, так и продолжала стоять, лишь слегка сместилась в сторону. Лучик пролетел мимо.

— Ой-ой, — улыбнулась она ещё шире. — Не рано ли у тебя слух стал портиться?

Малфой покраснел лицом.

— Риктумсе́мпра! Сла́гулус Эру́кто! Сту́пефай! — Малфой начал довольно медленно, неуверенно и зло поливать Гермиону простенькими заклинаниями, но та даже щит не ставила, просто немного смещалась с линии полёта заклинаний.

— Серпенсо́ртия! — выкрикнул Малфой, но ещё на середине, похоже, до Гермионы дошло, что должно произойти. Мы это заклинание изучали. Довольно сложное.

— И́ктус! — резко, но всё с той же улыбкой и почти не меняя позы, лишь направив палочку на Малфоя, Гермиона создала заклинание наподобие воздушного кулака. Медузообразный сгусток с огромной скоростью отправился в Малфоя. Змея ещё только сорвалась с кончика его палочки, как её снесло Иктусом, отправляя обратно в создателя. Ну и самого Малфоя снесло. В полёте он судорожным испуганным движением руки отбросил ещё ничего не понимающую змею, и та грохнулась на подиум между Гермионой и Малфоем.

— А-ца-ца… — укорила Гермиона пятящегося Драко, на лице которого отчётливо виднелся страх. — Очковая кобра в учебной дуэли? Дракусик выучил сложное заклинаньице…

Она говорила таким тоном, словно тетешкала маленького ребёнка. У Снейпа задёргались аж две брови, и это вынудило меня ещё больше мысленно покатываться со смеху. А Гермионе хоть бы что — всё также расслабленно и даже в некоторой степени надменно постукивала палочкой по плечу. Кажется, я выпустил джинна из бутылки. Интересно, что из этого получится?

Пока я размышлял о странных перипетиях жизни, змея очухалась, испугалась толпы и, само собой, встала в угрожающую позу, норовя покусать любого, кто рискнёт к ней приблизиться. Только сейчас до учеников дошла опасность сложившейся ситуации, и те, кто стоял поближе, в ужасе отпрянули от змеи. И правильно.

— Стойте смирно, Грейнджер, — серьёзно произнёс Снейп. — Сейчас я её уберу.

И он бы действительно убрал, но вперёд вырвался Локхарт. Он уже вновь сиял, как начищенный галлеон.

— Нет уж, позвольте, я! Вола́те Аске́ндэре!

В змею со свистом отправился лучик заклинания, но лишь подбросил её и озлобил сильнее. Тут не мог не выделиться Поттер, хотя что Снейп, что Гермиона уже готовы были уничтожить змейку. Парень зашипел, отвлекая змею от рассматривания Финч-Флетчли в качестве еды. Змея мгновенно отреагировала на шипения Поттера и глянула на него.

Пока все находились в тотальном замешательстве, даже Гермиона вдруг начала рассматривать Поттера как любопытный экземпляр, Снейп отошёл от удивления.

— Випе́ра Эване́ско.

Лучик заклинания сорвался с палочки профессора и угодил прямиком в змею, что в судорогах начала быстро сгорать, как фитиль, исчезая.

Ученики ожили, зашептались, смотрели на Поттера с удивлением и осуждением. Рон схватил друга за рукав мантии и потащил прочь из большого зала, а ученики лишь расступались, пропуская парня мимо себя.

— Продолжим? — с энтузиазмом проговорил Локхарт, но оглядев всё ещё немного шокированных и понурых учеников, даже в его светлую голову смогла пробраться мысль, что теперь не до дуэлей.

— Думаю, на сегодня достаточно, — лаконично подвёл итог Снейп. На этом все начали расходиться.

Гермиона спустилась с подиума и подошла ко мне. Только сейчас, вблизи, я смог рассмотреть её слегка подрагивающие пальцы.

— Волнуешься, или недостаточно сражалась?

— И то и то… — ответила она, убирая палочку. — Нужно срочно поговорить.

И я догадываюсь о чём.

Перси перехватил нас буквально на выходе из Большого Зала и вместе мы дошли до нашего класса.

— Вернусь за вами через час. Скоро отбой, — обозначил староста свою позицию, поправил колпак на голове и удалился.

— Итак, — Гермиона села за парту и с важным видом начала вещать. — Сегодня мы узнали несколько важных вещей. Малфой знает несколько заклинаний, и Серпенсортия из них самое-самое. По его мнению.

— Есть, — с притворным обожанием уставился я на девочку. Попутно я достал из сумки тетрадку и ручку, начав делать короткие записи.

— Паяц, — улыбнулась Гермиона, но тут же посерьёзнела. — Поттер змееуст.

— Есть.

— Нет, серьёзно.

— Я понимаю, что «серьёзно». Ты же не думаешь, что он является родственником Слизерину?

— Вероятность этого мала настолько, что… Что даже не знаю. Слизерин жил тысячу лет назад.

— Это неважно. К нему в Англии имел отношение лишь один род — Гонты. Это известный факт и указывается в некоторых исторических книгах. Старых.

— Да, помню что-то такое…

— Вот. Насколько мне известно, Поттеры никогда не пересекались с Гонтами. Но точной информации нет, да и не пишут о таком. Даже если в Поттере и есть хотя бы капля родства со Слизерином, то она абсурдно мала.

Пальцы рук Гермионы всё ещё подрагивали.

— Нет, — она резко встала из-за стола, беря в руку палочку. — Нужно ещё колдовать!

Около тридцати минут мы потратили на безостановочную дуэль и только потом попросили Тимми принести немного сока.

— Скоро Рождество.

— Точно! — я с трудом удержался, чтобы не стукнуть себя ладонью по лбу. — Мне нужно будет уехать на Рождество.

— Тогда и я поеду. Почти все разъедутся, а одной оставаться здесь будет крайне небезопасно.

— Верно.

Потратив оставшееся до отбоя время на домашние задания, мы и не заметили, как пришла пора идти в гостиную — за нами пришёл Перси. А в гостиной… Никто не поздравлял Гермиону с шикарно, для второкурсника, проведённой дуэлью — только лишь разговоры о Гарри, о парселтанге, о вероятности того, что он наследник. Ну, ещё парочка человек поглядывала на нас, когда мы заняли своё место на диванчике в тёмном углу.

На следующий день я быстренько оформил заявку на возвращение домой к Рождеству, а буквально в середине дня весь Хогвартс охватила ещё большая паника, чем раньше — подверглись атаке Джастин Финч-Флетчли и Почти-безголовый Ник. Для меня оставшееся до праздника время прошло в учёбе и тренировках, а для остальных — в страхе и оглядывании назад. Все билеты на Хогвартс-Экспресс были скуплены, распределены, и прочим образом заполучены в руки испуганных учеников. Ожидалось бегство.

***

Заснеженный перрон Хогсмида буквально ломился от количества учеников, пожелавших покинуть Хогвартс на Рождество в этом году. Это логично и предсказуемо. В купе я ехал вместе с Гермионой, и в собеседники к нам пытались навязаться Лаванда Браун и одна из Патил. Козёл я, что даже имя девушки запомнить не могу, но мне порой кажется, что они меняются местами по настроению. Попытка как-то с нами заговорить, выудить какие-то слухи, информацию о том, где так ловко Гермиона насобачилась в магии, или ещё произвести какие социальные «активности», натолкнулись на абсолютно искреннее отсутствие интереса со стороны Гермионы и мою мягкую улыбку, мол: «Говори-говори». Нового они всё равно ничего не рассказали, видать, тут работает бартерный принцип — ты мне слух, я тебе слух. В общем, ушли они ни с чем, а мы продолжили чтение книг. Гермиона углубилась аж в два разных бестиария, а я нашёл для себя занятной нумерологию за старшие курсы. Хорошо, что удалось договориться с мадам Пинс о выносе книг — эти были во множестве экземпляров. В обычной библиотеке.

— Тебе теперь нужно смотреть в оба, — начал я разговор, как бы ни о чём.

— Я знаю.

— Ты довольно ярко проявила себя тогда, победив Малфоя.

— Я знаю.

— Можно было и не так сильно выпендриваться. Ну, притвориться хоть, что тяжело тебе.

— Что ты хочешь услышать? — она посмотрела на меня нейтральным взглядом.

— Что ты обещаешь быть осторожней.

— Дома на каникулах? — улыбнулась девочка.

— Везде.

— Ты это по разу в день говоришь с того раза. И мы везде ходим вместе.

— И продолжу говорить. От горделивых и тщеславных детишек можно ожидать чего угодно.

— Хорошо. Я буду предельно внимательна, — закатила глаза к потолку Гермиона и вернулась к чтению.

— Вот и отлично.

В Лондоне девочку уже встречали родители, с которыми и я поздоровался, пожелав счастливых праздников. Появился и Джон на своей БМВ, присоединился к поздравлениям, и все мы разъехались по разным направлениям.

— Ты ведь не просто так приехал? — спросил меня Джон, когда мы отъехали от вокзала.

— Да. Отвези меня сюда, — с заднего сиденья я передал ему листочек с адресом. — Если всё сложится хорошо, то большую часть каникул я проведу там.

— А если плохо? — нахмурился он, беря листок и глядя на меня в зеркало заднего вида.

— Не знаю. Домой приду, что ещё-то может быть?

— Вещи с собой возьмёшь?

— Только сумку.

— Эх… А мы давно не праздновали Рождество.

— На праздник-то в любом случае приду.

На эти слова Джон радостно улыбнулся, а я заметил, что у него начала проглядывать седина. Да, старость не радость.

— Что нового в школе?

— О, ты не представляешь.

Вкратце я обрисовал ситуацию, рассказал о Локхарте, о его книгах, разгильдяйстве и непрофессионализме, сильно приуменьшил опасность василиска, да и так, по мелочи. Через полчаса мы добрались до нужного адреса.

— Ну, если что, то возможно, уже сегодня буду. В любом случае, присылайте Пирата часа через три.

— Хорошо. Будь осторожен.

Я вышел из машины, поудобнее укутался в зимнее пальто, подтянул шарф, шапку, накинул сумку на плечо и начал осматриваться. Джон уже отъехал, а я всё смотрел на одинаковые окна с белыми рамами в стенах красного кирпича. Одиннадцатый номер есть, тринадцатый есть, а вот двенадцатого нет. Что делать?

— Кричер.

Ничего. Посмотрел по сторонам. Людей минимум, ночь, даже фонари вокруг какие-то мрачные.

— Негодный Кричер! — громче сказал я. — Круциатуса давно не пробовал?

Тишина. Внезапно для самого себя я понял, что теряю терпение, вместе с глупыми надеждами.

— Что нужно волшебнику… — раздался голос рядом, но никто не появился. Скрипучий старый голос.

— Мне нужно в дом древнейшей и благороднейшей семьи Блэк.

— Какое отношение имеет молодой волшебник к…

— Ты слепой? — я повернул голову в сторону звука.

Несколько секунд ничего не происходило.

— Старый Кричер проводит молодого волшебника в дом…

Сразу после этого меня за руку кто-то взял, мир на миг перевернулся, и вот я уже стою в тёмном мрачном коридоре. Не менее мрачные и тёмные обои с вензелями выцвели, покрылись пылью и отошли от стен в некоторых местах. Магические светильники под потолком на стенах были мутные и в следах от паутины. По бокам от меня стояли полки для обуви, вешалки для одежды, а чуть поодаль — странной формы подставка для зонтов.

— Кого ты там привёл, негодный домовик! — раздался резкий женский крик откуда-то из глубины дома.

— Так вот он, какой ты, дом на Гриммо 12…

====== Глава 7 ======

Комментарий к Глава 7 Коротенькая глава. Так, чтобы не теряли связь с фиком.

Моя история, моё АУ, моё видение <- Это для особо буйных ))

Там, короче, ошибки в диалогах. По смыслу они идут “на вы” почти до конца, но я несколько раз писал “ты”. Мне лень исправлять. ПОтом, как-нибудь.

Кричер, старый сгорбленный домовик с повисшими ушами и не уступающим им крючковатым к низу носом, скромно, но настойчиво подталкивал меня вперёд по коридору, сетуя на несообразительных магов. Но меня это не волновало. Странное приятное чувство практически незаметно растекалось по всему телу, и я медленно шёл вперёд, проводя кончиками пальцев по чуть шершавой поверхности старых обоев, оставляя следы на тонком старом слое пыли, капитально въевшейся в текстуру.

Забавно, но раньше мне не доводилось ощущать чего-то подобного, и как описать эти ощущения, мне никак не приходило в голову. Попросту нет таких слов. Словно ты вдруг понёсся вниз на качели. Совсем не такое яркое, но захватывающее. Сразу вспомнилась Нарцисса. Почему? Кажется, что-то подобное я ощущал, когда она нянчила меня… Как жаль, что воспоминаний того времени у меня даже на пару минут не наберётся…

— …поразительное отсутствие воспитания, — распалялся портрет статной брюнетки с собранными на затылке волосами. Высокомерный, с толикой визгливых ноток, именно он вывел меня из созерцательного состояния.

— О, какая честь! — продолжила распаляться дама на портрете. — Вы соизволили обратить на меня внимание, молодой человек? Неужели в роду Малфоев решили наплевать на воспитание?! Какой позор!

Дама на портрете всплеснула руками в явно притворном ужасе.

— По воле Люциуса я не имею отношения к роду Малфой.

Дама на портрете буквально подавилась готовящейся фразочкой, совершенно не аристократично уставившись на меня широко раскрытыми в удивлении глазами.

— Что за чушь, прошу прощения, вы говорите, молодой человек?

Несмотря на возмущённый тон вопроса, я не спешил отвечать — меня куда больше беспокоило то странное чувство. Прислушавшись к себе ещё немного, я наконец смог подобрать наиболее подходящее сравнение — словно дом неощутимо мелко вибрирует, а вибрация эта находит отклик и резонанс во мне.

— Молодой человек? Я задала вопрос!

Тщательно скрываемое от самого себя напряжение, осознал которое я лишь сейчас, наконец прорвалось, стоило только дать слабину и прочувствовать это странное ощущение от дома. Напряжение от проведённого ритуала, отлучения от семьи, от потери похожего чувства в детстве… Эта вечная непонятная магия, заклинания… Подсознательное ожидание неприятностей, атаки, смерти в конце-то концов! Этот проклятый Люциус, маячащий на горизонте, отчего я даже изучаю лишь боёвку, только краем глаза запомнив и отработав немного бытовых и прочих чар… Всё это, как оказалось, довольно долго копилось, а поделиться не с кем. А сейчас вот портрет незнакомой мне женщины в красивом чёрном платье… в таком родном доме… просто взял и спросил.

Из меня словно воздух выпустили, и попросту сев на появившийся за спиной стул, расстегнув пальто и ослабив шарф, я потихоньку начал рассказывать свою историю в этом мире. Почему? Да потому что я попросту не знаю, что делать, как поступить?! Куда ни кинь, всюду клин, и даже простое решение «Грохни Люциуса» является крайне трудновыполнимым, а последствия — неизвестными.

Конечно же, я не рассказывал некоторые нюансы, знать о которых не положено вообще никому. Такие нюансы, как Оружие Духа или гемомантия, перерождение и прочее.

Выговорившись, я продолжал сидеть на стуле напротив портрета статной дамы, а на душе было легко и спокойно. Выговорился. Отпустило. Действительно отпустило и стало несколько легче.

— И что ты хочешь, придя сюда? — спросила дама.

— Я… Как к вам обращаться?

— Поразительно своевременный вопрос, — ухмыльнулась она, но ругаться не стала. — Вальбурга Блэк.

— Максимилиан Найт.

— Я повторю вопрос. Что. Ты. Хочешь?

— Не знаю, — выдохнул я. — А вы мне верите?

— Не очень, — почти незаметно скривилась Вальбурга. — Если то, о чёмты говорил, является правдой, то ты должен был умереть ещё до одиннадцати.

— А? — с непониманием уставился я на портрет. — То есть как?

— Выжигание Наследия — ритуал далеко не светлый… — на этом слове она скривилась ещё больше. — После такого не выживают, тем более сквибы.

— Так, может, я и не был сквибом?

— Не мелите чушь, молодой человек! — строго прикрикнула Вальбурга с портрета, да так, что чего-то ожидавший всё это время Кричер подпрыгнул на месте, благоговейно глянув на хозяйку. — Даже я, далёкая от колдомедицины, знаю несколько заклинаний, с помощью которых можно проверить ребёнка. Сильно сомневаюсь, что колдомедики Малфоев знают меньше.

— А сам Малфой?

— Для вас, молодой человек, Лорд Малфой! — прикрикнула она. — Что за невоспитанность…

— Из него Лорд как из говна — палка… — не сдержался я.

— Что за выражения?! — воскликнула Вальбурга, сердито посверкивая глазами с портрета. — И даже будь так, это не вашего ума дело. Как вы, молодой человек, наверно догадались, что с того самого дня, проблемы Малфоев — проблемы Малфоев.

— Я понял. Так почему я должен был умереть?

— Очевидно же! Насильно лишиться половины магии, половины своей сути! Это приговор! Такой ритуал можно провести только с ребёнком, обрекая его на страшную и мучительную смерть.

— Тц… — непроизвольно сжал кулак и пару раз хрустнул костяшками пальцев. — А я вот выжил.

— И это странно… Возможно, что-то или кто-то повлиял на это? Кричер!!!

К портрету буквально подлетел старый домовик в своей поношенной и потрёпанной, давно уже не белой наволочке.

— Кричер здесь, почтеннейшая госпожа…

— Посмотри на этого молодого человека и скажи, что ты чувствуешь?

Кричер обернулся ко мне и внимательнейшим образом начал в меня всматриваться. Молчание длилось не меньше минуты, а потом он вновь обернулся к портрету Вальбурги.

— Очень похож на госпожу Нарциссу.

Об этом я и так знал, но могу поспорить, что Кричер имел в виду что-то иное.

— Насколько?! Отвечай!

Домовик потоптался на месте, виновато опустив голову.

— Очень-очень… Только немного другой. Совсем немного…

Видя недовольство на лице Вальбурги, Кричер ещё больше поник. Вальбурга же посмотрела на меня.

— А вы, молодой человек, что чувствуете в этом доме?

— Сложно сказать, — задумался я. — Что-то родное, как тогда, в младенчестве.

— Поразительно! — всплеснула руками Вальбурга. — И ведь волшебник, выжил, в Хогвартсе учится!

Изображенная на портрете волшебница засуетилась, ходя по полотну от края до края. Всё ходила и ходила, бурча себе что-то под нос.

— А мне-то что делать?

— А? — остановилась Вальбурга на портрете, взглянув на меня… По-новому, что ли. — А что вы хотите?

— Чтобы надо мною не маячила тень Малфоя, то и дело грозя убить.

— Так убейте его, — пожала плечами Вальбурга, погрузившись в размышления.

— Эм… — я даже не знал, что сказать. — Я ожидал чего-то более… Не такого радикального…

Вальбурга резко остановилась возле кресла на своём портрете, села и, найдя рукой на столике рядом мундштук с сигаретой, попросту закурила.

— И чего же? Вы, молодой человек, росли среди… Магглов?

— Да.

— О, дайте старой леди догадаться, — на лице её появилась не улыбка, но оскал почуявшего добычу хищника. — Вы думали, что придя сюда, я, или кто-то ещё с радостью распахнёт перед вами объятия, обучит… Как там магглокровки говорят? Родовой Магии обучит, забьёте пару девственниц на алтаре, что сразу за морозильным шкафом? Так, да? Ах да, ещё нужно обязательно сходить к зелёным коротышкам, пролить пару вёдер своей крови и узнать о себе много нового, навешать на себя пару титулов, родовых артефактов, колец и прочего, стать Лордом, и никто пальцем вас не тронет? Сколько же я в своё время наслушалась подобных бредней магглокровок…

Я сидел и слушал эту речь с открытым ртом.

— Судя по лицу, так вы и думали.

— Нет-нет… — замотал я головой.

— Ну или нечто похожее… — Вальбурга пару раз затянулась и, сбросив пепел, выпустила неаристократичные колечки дыма. — Ох, как же я люблю ломать эти безумные представления о мире. Начнём по порядку?

Устроившись на стуле поудобнее, я приготовился внимательно слушать. Это может оказаться интересным.

— Для начала, хочу вас расстроить, но никто вас тут не ждёт. Вас не нарекла именем мать, в младенчестве вы не были посвящены Роду и гобелену. Для Рода, несмотря на положительную реакцию дома, вас просто не существует. Это можно исправить, но нужно ли? Вы уже как минимум одиннадцать лет носите имя Максимилиан Найт, а имя — вовсе не пустой звук. Оно буквально срастается с душой и телом, и пусть по крови и магии вы явно Блэк, но ведь даже письмо пришло из Хогвартса на какое имя?

— Найт.

— Вот. Это не так-то просто изменить. Даже очень непросто. Вернёмся к Лордствам и прочему. Лорд — лишь статус, красивая табличка. Это не сделает вас ни сильнее, ни умнее. Зато обяжет присутствовать на собраниях Визенгамота и участвовать в прочей жизни общества. И самое важное для вас — это не даст ровным счётом никакой защиты от Малфоя. Что мешает одному Лорду убить другого? Ничего! Далее. Никаких чудо-артефактов и прочего нет. Тем более у гоблинов не хранится ничего, кроме денег и возможно, пары десятков не особо важных побрякушек. Кто им вообще доверит что-то подобное, учитывая историю? Но вот кольцо Главы — есть, только оно неизвестно где.

— Как так?

— А вот так! Паршивый предатель крови Сириус попросту выбросил его где-то! Кусок плешивого…

Не меньше минуты Вальбурга разорялась, ругая Сириуса на чём свет стоит.

Я поднял руку, словно отличник на уроке. Вальбурга это заметила, хмыкнула и кивнула головой, мол: «Спрашивай».

— То есть моего имени нет на гобеленах?

— Наречение и посвящение не проводят в отрыве друг от друга. По твоим словам получается, что тебе не давали имени, значит и на гобелене Малфоев тебя нет. А даже если бы и был, то Люциус наверняка бы тебя с него убрал.

— Леди Вальбурга, но… Чисто теоретически, если меня внести на гобелен, то не появится ли моё имя на гобелене Малфоев? Всё же Нарцисса в девичестве Блэк, да и Лестрейндж, и многие другие семьи…

По глазам Вальбурги я понял, что сказал какую-то глупость.

— И откуда такие мысли буйные в головах маггловоспитанных. Понапридумывают всякого… Нет ни одного родового гобелена, связанного с гобеленом другого Рода. Надеюсь, не нужно объяснять «почему»? Нужно.

Вальбурга вновь уделила немного внимания тлеющей, но не истлевающей сигарете, и только после этого заговорила.

— Первое и самое важное — волшебник волшебнику вовсе не друг и не брат. Индивидуальные случаи не рассматриваем, лишь картину в общем. У нас очень мало материальных ценностей, но те, что есть — истинные реликвии. Наибольшей ценностью являются информация и знания. Каждый Род пытается заполучить себе блага другого, и так повелось многие сотни лет назад, актуально и сейчас. Представь, что на гобелене когда-то породнившихся Родов, но ныне враждующих, появляется информация о рождённых детях, браках, линиях наследования и прочем. Это недопустимо! Это понимали и наши предки, создававшие гобелены. Они никак не связаны друг с другом, и сама по себе информация на них не появляется.

— Вы сказали, что самым важным являются знания и информация. А как же чистота крови?

— Чистота крови вообще вне категорий важности. И это не обсуждается.

Раз не обсуждается, значит не обсуждается. Я вполне смогу и сам как-нибудь обдумать этот вопрос.

— Но всё-таки… Леди Вальбурга, а что мне-то делать?

— Я же говорила уже, чем вы слушали, молодой человек? — немного вспылила она, небрежно положив мундштук с сигаретой на поднос на журнальном столике. — Нужно нанести удар первому.

— Но как же Нарцисса?

— А она уже не маленькая девочка, как-нибудь разберётся.

— У них есть сын, Драко Малфой. Он вполне может догадаться о том, что я убью его отца. Ещё один враг.

— И его убей, но не раньше, чем он обзаведётся наследником. Негоже прерываться такому старому Роду из-за глупости одного его члена.

Ещё несколько часов мы разговаривали с Вальбургой о самых разных вопросах. Я как и раньше не хотел бы становиться никаким там Лордом и прочее, о чём не преминул сообщить. Вальбурга же оперировала такими понятиями, как память предков и прочее. Мол, это просто аморально — так вот взять, и загубить сотни лет трудов многих поколений волшебников, загубить их наследие, влияние и многое другое. Загубить всё то, что они добывали тяжким трудом, потом и кровью. В итоге мы пришли к выводу, что мне стоит попытаться найти кольцо Блэков. Без него все остальные споры не имеют никакого смысла. Дом меня принял как одного из Блэков, потому я могу приходить сюда, хоть и к очень многому не имею доступа попросту из-за отсутствия кольца.

Попутно выяснилось и то, какую роль во всём играет дом. Оказалось, всё довольно просто. Всё те же многие поколения Блэков жили здесь, колдовали, создавали свои чары, навешивали различные защиты и прочие ухищрения. Со временем любое подобное жилище превращается в этакий артефакт, в котором все эти заклинания, детские выбросы магии и прочее колдовство сливается в нечто единое, монументальное. Сейчас, имея возможность сравнить, я могу с уверенностью сказать, что и в Хогвартсе есть нечто подобное, но куда более обезличенное, что ли. Это можно сравнить с «другим воздухом», когда приезжаешь из города на природу. Только если там и вправду другой воздух, то в Хогвартсе это что-то неосязаемое. В доме Блэков же это ощущение очень даже осязаемое, пусть и интерпретировать это чувство крайне сложно.

В общем, каких-то определённых выводов по отношению к наследованию я сделать пока что не мог. С другой стороны, выяснилось, что никакой такой «Родовой Магии» не существует. Есть знания и опыт предков, что записаны в книгах, свитках и фолиантах, есть наследие — артефакты и прочее. И есть длиннющая история Рода, со своим сводом внутренних правил и прочее.

Никакие другие темы я поднимать не стал. Вальбурга велела Кричеру накормить меня и выделить комнату. Кричер был недоволен тем, что приходится прислуживать «странным родственникам великой госпожи», но в целом проявлял вполне очевидное здравомыслие. Как и портрет Вальбурги. Мне даже кажется, что свою неадекватность она приготовила сугубо для одного индивида и его друзей-гостей.

***

Проснувшись, я с непониманием уставился на незнакомый потолок. Несколько секунд, и в голове сложилась картина о вчерашнем дне — я в доме на Гриммо. Скинув одеяло и сев на кровати, я начал осматриваться. Простая незамысловатая светлая комната. Большая и удобная одноместная кровать из резного тёмного дерева. Большой платяной шкаф, прикроватные тумбочки, сундук, большой рабочий стол под стать кровати, окно, занавешенное плотными светлыми шторами, через которые пробивались лучики рассветного солнца. А значит, уже часов десять. Сильно я поспал.

На стуле у стола лежала моя сумка, на тумбочке аккуратно сложены явно почищенные вещи. Переодевшись, я уже хотел отправиться на поиски санузла, но с хлопком появился Кричер.

— Гость дома Блэк, — без энтузиазма домовик обозначил кивок головой.

— Кричер, — кивнул я в ответ.

— Завтрак готов.

— Где здесь можно привести себя в порядок?

— Следуйте за мной.

Кричер вышел из комнаты, и я последовал за ним. Разительные отличия — коридор был мрачным и тёмным, пыльным, да и вообще обстановка здесь была под стать заброшенному дому. Похоже, даже магия здесь бессильна, если никто ни за чем не следит.

Кричер провёл меня до одной из дверей и указал на неё. Внутри была вполне нормальная ванная комната. Раковина, пусть и старомодная, не самое лучшее желтое освещение под потолком, зеркало со шкафчиком над умывальником. Дальше можно было увидеть ещё одну дверь, внутреннюю. Могу поспорить, что именно там находится ванна.

Из раковины торчали вполне обычные и привычные краны с вентилями, покрутив которые, я добился потока лёгкого гула, фырка, но вода полилась, и вполне себе чистая. Умывшись и приведя себя в порядок, я покинул помещение и, найдя лестницу, отправился вниз. Спустившись на три этажа и оказавшись в уже знакомом мне коридоре, я, не обращая внимания на расположившиеся на кольях у лестницы головы домовиков, отправился по запаху на кухню.

Большая, удобная и вместительная, с громоздкой, но красивой тёмной мебелью, длинным и массивным деревянным столом и немного вычурными деревянными стульями вокруг. Напротив одного из таких стульев Кричер «без уважения» поставил тарелку с яичницей, беконом и тушеной фасолью. На другой тарелке одиноко расположилась какая-то закрученная булочка, а прямо сейчас Кричер наливал кружечку кофе.

Поблагодарив домовика, я быстро перекусил. Стоило только поставить пустую чашечку кофе на блюдце, как появился Кричер.

— Госпожа Вальбурга желает поговорить со странным гостем дома Блэк.

В ответ я лишь кивнул и направился в коридор, туда, где на стене, так чтобы видеть всё происходящее вокруг, был намертво приклеен портрет Леди Блэк.

— Доброе утро, леди Вальбурга, — кивнул я и сел на так и не убранный стул напротив портрета.

— Доброе, Максимилиан, — кивнула мне с портрета волшебница, сидя на своём кресле и покуривая сигарету. — Что ты надумал о вчерашнем нашем разговоре?

— Не знаю.

— Да что ты заладил, «Не знаю, да не знаю!». Что за безвольный кусок крови Блэков! Наверняка это всё маггловское воспитание!

Очевидно, что она хочет меня спровоцировать, но на что?

— Слишком дешёвая провокация, леди Вальбурга.

Та посмотрела на меня внимательно, кивнула.

— Хладнокровный и рассудительный, как мать. Всяко лучше, чем глупый, вспыльчивый предатель крови. Найди кольцо. Даже если сам не хочешь становиться во главе семьи, чем очень сильно меня огорчаешь, то хотя бы найди кольцо. Это попросту больше некому сделать. Ты можешь остаться в доме. Кричер даст доступ в учебную секцию библиотеки.

— Учебную? — по тону и формулировке я понял, что леди Вальбурга решила перейти на «ты». Всё-таки английский язык не самый многогранный, хоть и для передачи информации подходит очень хорошо.

— А ты думал, что сразу будешь учить тёмную магию, как того и требуют традиции Рода? Для Рода ты сейчас всего лишь странный, хоть и родной, выверт обстоятельств. Да даже будь ты с рождения в Роду, то тёмную магию тебе не видать до пятнадцати.

— Эм… До меня доходили слухи, что Блэков чуть ли не принудительно заставляют учить тёмную магию с ранних лет. Говорят, что именно по этой причине Сириус…

— Не поминай этого мерзкого предателя! — вспылила Вальбурга, вскакивая с нарисованного кресла. — Я не желаю слышать имя того, кто в самые тяжелые времена лицемерно и эгоистично наплевал и отвернулся от всей семьи, от предков и наследия! Растоптал и выбросил, как старую тряпку! Он должен был стать следующим главой, был наследником! Никто его не обязывал применять, но знать — обязан был!

Несколько минут Вальбурга успокаивалась, и только вернув себе душевное равновесие, сев на кресло и сделав пару затяжек, она вновь заговорила.

— Ты наверное заметил, что все древние Рода имеют довольно говорящие фамилии. Некоторые на староанглийском, и просто так их не понять, некоторые имеют корни других языков. Но не это важно. Давным-давно, когда не было никакого Статута Секретности и маги жили с магглами бок о бок… Жизнь была не сахар. Войны, эпидемии, восстания, нашествия всяких варваров. Магглы грызли глотку магглам, волшебники — волшебникам. Кто-то из волшебников служил короне, укрепляя свои позиции, получая власть и влияние, кто-то мелким феодалам, а кто-то сам был этим феодалом. В один прекрасный день несколько верных друзей и товарищей, прошедших не через одну и не две волшебные битвы, решили основать свой Род. Тогда это была лишь группа сильных боевых магов, а понятие «тёмная магия» имело совсем иные рамки. Назвались они Блэкмэр, в честь…

Вальбурга хмыкнула, явно вспоминая что-то.

— В честь озера. Время шло, в Роду рождались дети. Тогда ещё никто из них не был друг другу родственником, вот и попереженились, окончательно основывая Род. Но и привычным делом — войной, заниматься не перестали. Народ тогда был простой и глупый, потому называли членов Рода лишь по первой части — Блэк. Тому причиной была и абсолютная безжалостность и жестокость к врагам, да и средства не выбирали. Вот люд и прозвал их — Блэк. Оформилось, прилипло. Как имя к человеку, или прозвище. С тех пор, а это было… лет так тысяча двести или около того тому назад, Род именовался Блэк, а репутацию поддерживали простым способом — безжалостность к врагам и тёмная магия «на все случаи жизни».

— Хм. Получается, что тёмная магия стала тёмной просто под влиянием страхов и мнений людей?

— Именно! Страх, зависть, ненависть. Злые волшебники сильны, злые волшебники страшные, злые волшебники никого не щадят! Злых волшебников надо забить палками и сжечь на костре! И плевать, что злые волшебники не раз и не два сражались за родные земли и за грязных недоумков. Это непросто объяснить в двух словах, но с тех пор фамилия Блэк стала синонимом тёмной магии, страха, смерти и прочего. Многие семьи отворачивались от нас, предавали, объявляли войны. Безродные не понимали и не принимали. Появлялись и редкие союзники, но куда больше — предатели, что побоялись мнения общественности. Побоялись сохранить свою историю, нравы и традиции. Отсюда и идут традиции Рода — знать не меньше предков, совершенствоваться в магии, тёмной, светлой, розовой-в-крапинку, не важно. Со временем это преобразовалось в заключение браков с не менее одарёнными семьями. Одарёнными как знаниями, моралью, так и традициями. С теми, кто ценит прошлое и своё наследие. С теми, кто не боится осуждения или порицания от несведущих грязных отбросов, коих вокруг большинство. Чтобы пронести и приумножить наследие сквозь века, не растерять и не разбавить вымышленной псевдо-моралью и надуманными принципами. Чтобы не поддаваться тлетворному влиянию маггловских идей о каком-то там свете, любви и всепрощении. Это — чистота крови. Это — сохранение и преумножение наследия, без разделения на «можно» и «нельзя». Чистота крови — её нельзя понимать буквально. Это куда как большее, чем просто родословная. Тому, кто не имеет предков, не держал в руках древние книги, не чувствовал магии десятков поколений, их чаяний и стремлений, надежд, боли и разочарований, никогда не понять, не оценить и не принять этот дар. Нет большего предательства, чем наплевать и выбросить на помойку своё родство, семью, всё это. Даже магглы не опустятся до осквернения могил, хоть и не имеют ничего и рядом стоящего с подобной родственной связью.

— Всегда чисты, да?

— Всегда чисты.

====== Глава 8 ======

Комментарий к Глава 8 Совсем не вычитано и не проверено.

Если считаете, что нужно бы что-то добавить, то в коменты плз. (ну, типа, важную сценку или фразу добавить). Я вполне мог запутаться в набросках и черновиках.

Крупные хлопья белого снега медленно падали с неба, вальяжно покачиваясь под желтым светом фонарей. В гостях на Гриммо я провёл два дня и сейчас, в этот приятный зимний вечер, я собираюсь отправиться домой — рождество, как ни крути.

Площадь Гриммо не является особо многолюдной. Вот и сейчас людей увидеть можно в основном лишь в окнах домов. В этих окнах, порой украшенных цветными огнями гирлянд, мелькали эти самые люди, счастливые и не очень. Кто-то до сих пор украшал дом, где-то танцевала молодая парочка в тусклом мягком свете. А кто-то принимал толпу гостей, что минуту назад с шумом и смехом исчезла в подъезде многоквартирного дома.

Переступив на месте и похрустев снегом под ногами, я оглянулся по сторонам, выискивая взглядом машину Джона. Ещё не приехал. И вон та… да даже не БМВ. Кстати, о БМВ — может быть, стоит себе добыть одну машинку? Попозже. А то в своё время мне нравились модели девяностых, но к тому времени, когда я в прошлой жизни мог позволить себе покупать машину в качестве игрушки, машина девяностых в хорошем состоянии стала мифом, а приведение её в хорошее состояние — безумием.

С такими мыслями я решил немного прогуляться, но в этот момент ко мне подлетел Пират.

— О-хо-хо! — ухнул он в своей странной манере и приземлился на выставленную руку. Прищурив один глаз, этот странный представитель совиных уставился на меня вторым, а перья на голове, как и всегда, находились в творческом беспорядке. Резким движением лапки он буквально в лицо мне ткнул небольшим посланием, которое я тут же взял.

Джон написал, что несколько опоздает — приехал их старший сын и попросил забрать его из аэропорта. В своём разгильдяйстве он, похоже, забыл бумажник. Достав ручку из сумки, я накарябал на обратной стороне записки, что сам доберусь, и вручил записку Пирату.

Тот недовольно фыркнул, стряхнул осевшие на нём снежинки и отправился в полёт. Забавный птиц.

Площадь Гриммо находится не в самом лучшем районе Лондона. Типичные многоэтажные дома, не самые ухоженные, но и не запущенные, к рождеству они выглядят довольно прилично, и лишь теперь видимый мне дом номер 12 да ещё парочка, выглядят несколько заброшенно и обветшало.

Направился я в более приличные места, ближе к центру, хоть и для столицы Великобритании понятие «центр» — довольно растяжимо. То и дело мне встречались люди, укутанные в зимние плащи и куртки. Кто-то спешил, да так, что скрип снега под их ногами не умолкал ни на секунду, а кто-то мерно прогуливался с друзьями или товарищами. А мне вот всегда нравилось одиночество.

Довольно скоро, я сам не заметил, как оказался на ярко освещённых улицах, где фасады домов и торговых центров ярко светили новогодними украшениями, а людей вокруг стало ещё больше, одежды их ярче, а настроение праздничней. Ещё час-другой, и многие из этих людей разъедутся по домам, чтобы встретить Рождество с семьёй. Надо бы и мне поспешить. Автобусы уже не ходят, остаётся такси. Но… Ещё прогуляюсь.

Я шёл и размышлял о том, что услышал за последние два дня в доме на Гриммо. Информация была полезна, но некоторые моменты вызывали слабые противоречия. Почему я должен был умереть после ритуалов Малфоя? Даёт ли что-то множество поколений волшебников в родословной, или нет? Вряд ли Вальбурга будет врать по такому поводу, но недоговорить — вполне. Вообще, весь этот разговор должен был бы по идее пробудить во мне некую гордость и чувство ответственности. Учитывая мой возраст и то, что по настоящему тёмной магии я, типа, не видел и не знаю, то… Скажем так, будь мне действительно двенадцать, я бы был горд тем, что я Блэк, а чтобы стать Блэк ещё больше, я бы уже сломя голову ринулся искать кольцо, сохранять наследие и прочее.

Это не значит, что искать не буду, нет. Буду, но без фанатизма. Сильно сомневаюсь, что библиотека Блэков может предоставить мне что-то брутальней моих знаний из того треклятого французского гримуара с демоном. С другой стороны, там могут содержаться знания, которые заполнят «промежуток» между Хогвартской библиотекой и моими знаниями. А то, если сравнивать, получается, что я знаю устройство ядерного реактора и могу его построить, но отойти от схемы, внести изменения или улучшения — нет, ведь я не знаю даже математики. Это, конечно, лишь сравнение, но довольно точное.

А вообще, если всё предельно упростить, то задача Лорда — улучшать благосостояние Рода, расширять библиотеку, развиваться как волшебник, мочить неугодных и продолжать Род. Я в любом случае собирался заниматься чем-то подобным, так что плохого в этом ничего нет, а трудностей бояться — как-то несерьёзно, что ли. С другой стороны, моё становление Лордом может быть сопряжено с различными ограничениями, о которых я, правда, ничего не знаю. В следующий мой визит стоит более подробно переговорить по этому поводу с леди Вальбургой.

Очнувшись от размышлений и осмотревшись по сторонам, я не мог не заметить довольно резкой перемены обстановки. Ничего магического, просто сам забрался в какой-то глухой район и даже не заметил. Прямая улочка с узкими подворотнями между четырёх-пятиэтажных домов, в окнах нет света, фонари на улице работают через один, а всё ещё падающие с неба густые хлопья снега засыпали здесь всё вокруг, от лавочек до припаркованных автомобилей.

На всякий случай проверив палочку в кобуре на предплечье, поудобнее перекинул ремень сумки и пошёл дальше.

Внезапно из подворотни выбежал человек в потрёпанной и старой одежде. Изо рта его клубами валил пар. Он впопыхах осмотрелся и, заметив меня, исчез в воронке. Аппарация? Хлопок за спиной, и тут же к моей шее оказалась приставлена палочка, а рукой мужик меня надёжно схватил за отворот одежды. Что-то я расслабился. И зачем мне палочка? Засекут же колдовство.

— Побудешь заложником, — просипел мужик, а в моей голове уже всплыло целых три заклинания без палочки. Вот в такие моменты и понимаешь всю ценность того странного гримуара — та магия просто запредельна, хоть есть и море мелочёвки.

Я схватил его руку, коснувшись кожи, и сосредоточился на нужном образе, мысленно представив несложную геометрическую фигуру из линий на своей руке.

— Бра́хсвюм, — первое слово.

— Чего?.. — мужик хотел продолжить, но…

— Лю́ус.

На втором слове я чётко представил, как по воображаемой геометрической фигуре пробежала магия. Неважно, как именно ты представляешь себе магию, в этом заклинании нужно лишь осознанно запустить по линиям какой-нибудь поток, который и ассоциируется с магией.

Резкая волна жара и пара разошлась в сторону от мужика, окутывая нас густым непроглядным туманом. Даже снег под ногами таял. Рукой своей я чётко ощущал ледяную поверхность. Выкрутившись из захвата и быстро обернувшись, я толкнул рукой фигуру этого бомжеватого на вид мага. На лице его была застывшая гримаса изумления. Так он и упал, разбившись на мелкие осколки цвета внутренних органов.

— Он там! — раздался крик откуда-то со стороны переулка, а сразу за ним полетели Ступефаи.

В голове на краткий миг мелькнула не фраза, но образ того, что туловище — лучшая мишень. Я резко присел, практически стелясь по земле, а над головой три луча оставили завихрения в облаке пара. Практически сразу после, порыв ветра сдул напрочь облако, и в тусклом свете редких уличных фонарей я разглядел трёх людей. Косой-хромой полный мужик в пальто и с посохом в руке, и двух помоложе, в мантиях с красными элементами. Кажется, девушка и парень.

— О-па! — воскликнул парень, но палочку продолжал направлять на меня.

— Олухи! — громко и резко крикнул мужик в пальто, стукнув посохом о землю. От посоха в мою сторону резко и быстро понеслась полупрозрачная волна магии. Пришлось не менее резко отпрыгнуть в сторону, буквально на полтора метра, за каменную кладку перил небольшой лесенки подъезда. Волна прошла надо мной, немного раздробив кирпичи и взметая хлопья снега.

— Сначала захватывай, а потом спрашивай! — рявкнул мужик, отметая в сторону все догадки о своей личности. Связываться с этим придурком мне было вообще не с руки, потому я снял уже привычный пассивный ограничитель гемомантии. Сразу же почувствовал прилив сил и бодрости.

— Ты, оттуда, ты — там! — Грюм раздавал ценные указания.

Сориентировавшись по памяти, я резко рванул в обратном от волшебников направлении. Так резко, что воздух словно кувалдой ударил меня в лицо.

— Уходит! — раздался крик и несколько хлопков аппарации.

Проведя рукой по лицу, я создал непроницаемую тьму на месте лица. Как тогда, в Лютном. Впереди меня, метрах в пятидесяти появился один из волшебников и навёл палочку. Неизвестное заклинание. Короткий шаг вбок, заклинание пройдёт мимо. Чуть поодаль от первого появилась девушка в мантии и разразилась целой чередой заклинаний останавливающего типа. Сту́пефай, Реду́кто в землю передо мной, ещё Сту́пефай. Увернулся. Реду́кто поднял асфальтную крошку, но я просто отбросил её в сторону подобием телекинеза — не зря же тренировался ещё до Хога.

До узкого проулка оставался метр, добежал, завернул. Фигура Грюма в тёмном переулке — не то, что хочется увидеть. Он совсем невысоко занёс свой посох одной рукой и уже готовился ударить им в асфальт. Не думая, я направил магию в руки и хлопнул в ладоши.

— Вэ́глифт, — выдохнул я одновременно с ударом посоха Грюма. Две волны, так похожие на ударные, встретились и разошлись в стороны, тут же выбив облака кирпичной крошки из стен домов.

Без всяких движений Грюм создал вокруг себя плотную и чёткую сферу Проте́го, защищаясь от кирпичной шрапнели. Я же по инерции забежал на стену. Усиление от гемомантии делает своё дело. Грюм смотрел на меня с явным интересом, но больше ничего не предпринимал. Не останавливаясь, я как можно сильнее оттолкнулся вперёд, пролетая над куполом защиты, а Грюм вновь занёс посох.

— Вэ́глифт, — в очередной раз хлопнул я в ладоши, и в очередной раз две волны разошлись в сторону. Вот только заклинание Грюма было сильнее прошлого раза в два, потому меня подхватило и понесло дальше по проулку. Меня это ничуть не смутило, ведь направление выдержано нужное мне. Чуть перекувыркнувшись в воздухе, поднёс ладонь ко рту, словно хотел с неё что-то сдуть, мысленно формируя на ней одно из простеньких заклинаний Туманного Морока из гримуара.

— Фу́мгильт, — выдохнул я густой фиолетовый туман, моментально заполнявший проулок.

Приземлился и рывком, петляя, насколько это было возможно в двухметровом проулке, уходил от возможной погони.

Петлял, бежал и вслушивался, но погони не было. Вот теперь точно домой.

***

— Прийти в себя! — в тёмном проулке раздался громкий выкрик Грюма, а следом и хлёсткий щелчок пощёчины.

— А-а-а, — страдальчески измученным голосом проговорил совершенно «поплывший» курсант.

— Смирно! — рявкнул Грюм. Так и не пришедший в себя курсант попытался встать по стойке, но его повело и он грохнулся на снег. Взгляд курсанта плавал где угодно, причём каждый глаз в своём направлении…

— Индейка… — промямлил курсант, пустив помимо прочего слюну изо рта.

— Отвратительно, — скривился Грюм, а многочисленные шрамы на старом лице дополнили картину. — Тонкс!

— Здесь! — заметно пошатываясь, то и дело восстанавливая равновесие неловкими взмахами рук, к Грюму подошла девушка с бледными фиолетовыми волосами. Взгляд её был немного расфокусирован и смотрел словно «за» старого аврора. Но она хотя бы стояла на ногах.

— Поздравляю! Вас уделал малец! Что я говорил? Постоянная бдительность!!!

— Есть, постоянная бдительность! — выпрямилась девушка, начав заваливаться на спину. Нелепый взмах руками, одна нога поскользнулась, и вот девушка уже свалилась на спину, нелепо взметнув ноги к небу.

— Мерлин всемогущий… — простонал Грюм и вышел из проулка. Прихрамывая и постукивая посохом, он подошёл к разметанным по улице ледяным осколкам. Судя по их виду, когда-то они были не самым удачливым контрабандистом. Сегодня же удача от него отвернулась окончательно. Искусственный глаз старого аврора бешено крутился в глазнице, а сам он лишь хмыкнул.

— И никакой тёмной магии. Тут выброс, там довольно интересная магическая структура, да и морок. Без палочки. Хорош, да…

— Инструктор Грюм, сэр, — пошатывающаяся девушка вернула себе вертикальное положение и, подойдя, встала сбоку от старого волшебника. — А почему вы не преследуете преступника.

— Разуйте глаза, кадет Тонкс.

— А?

— Вот наш преступник, — Грюм обвёл посохом разбросанные тут и там куски льда разного размера. Девушка изо всех сил собрала глаза в кучу и несколько секунд внимательно всматривалась. Не без труда, но в кусках льда можно было узнать части внутренних органов, одежды, лица, кусочки конечностей, кости…

Грюм с нескрываемым ехидством смотрел на буквально позеленевшую от осознания кадета. Девушка засуетилась, пытаясь проверить, не наступила ли на что-то, но вновь поскользнулась, упала. В руку ей попал совсем невзрачный ледяной кусок и тут её попросту стошнило.

— Салаги, — ухмыльнулся Грюм, оглядывая окрестности. Тут и там уже появлялись из окон любопытные люди, хоть и улочка казалась совсем безлюдной. — Вызывайте Обливиэйторов, кадет.

— Бу-э-э-эсть, сэр…

***

Магическая часть вокзала Кингс-Кросс встретила меня, как и всегда — толпой родителей и детьми. Вот только если раньше они все с радостью проявляли самые разные эмоции, открыто или скрывая, провожали любимых детей в школу, то сейчас… Сейчас здесь царила ощутимая тяжелая атмосфера. Натянутые улыбки, встревоженные взгляды, волнующиеся дети. Дети ведь рассказали родителям о творящемся в школе. Тут и там слышались фразы взрослых о том, что это «глупая шутка», «неудачный розыгрыш» и прочее. Но верили ли они сами? Возможно. Это же мир магии!

У одного из вагонов стояла Гермиона в зимнем чёрном пальто и шапочке. Она внимательно осматривала перрон, словно ища кого-то, но стоило ей увидеть меня, как она тут же приветливо махнула рукой и улыбнулась.

— Привет, Макс! — стоило мне подойти, как девочка тут же заключила меня в крепкие объятия. Ответил я симметрично.

— Привет, Гермиона. Пойдём в купе?

— Да! Я уже заняла нам место, — она бодро потянула меня в вагон, а следом и в купе.

Там она скинула пальто и… Как всегда — уже в школьной форме. В купе было довольно тепло, потому и в верхней одежде не было необходимости. Следом пальто снял и я, определив его на вешалку у входа. Туда же отправился и шарф с шапкой, а сумку положил на сиденье рядом. Гермиона заняла место напротив.

— Как ты провёл рождество?

— Посредственно. Ну, как и всегда. Посидели с родственниками, поели, попили, сходили в пару мест. Приезжал старший брат. Я даже не видел его никогда. Оказался обычным и лёгким на подъём парнем. В Германии живёт, работает. Планирует жениться в этом году.

— Интересно. А как так вышло, что ты его не видел?

— Меня же усыновили. Пара уже немолодая, свои дети есть. Давно уже выросли и разъехались, своей жизнью живут. Пишут, звонят, но все в работе, в делах.

— Я-ясно. Слушай, — Гермиона как-то виновато посмотрела. — Я тебе подарок не посылала, ты же говорил, что не любишь всего этого… Вот. Но!

Она довольно резво полезла в свою школьную сумку и вытащила оттуда книгу. Новую.

— Азы по артефакторике. Мне она показалась очень интересной, да и в Хогвартской библиотеке подобного очень и очень мало. Здесь же, если верить аннотации, очень много материала с указанием других трудов по этой теме, по арифмантике, рунам и прочему. Всё это взаимосвязано. В общем…

— Да?

— Ты не представляешь, каких трудов мне стоило не читать её без тебя! Изучим вместе! — чуть покраснев, она строго высказала своё мнение.

— Отличный план, — не мог я не улыбнуться. — Это даже лучше, чем подарок.

Девочка улыбнулась и кивнула, а я пересел рядом. Гермиона вытащила палочку и трансфигурировала из платочка стальной столик на тонких ножках. Простой и функциональный. Ведь в купе вообще не предусмотрены такие блага цивилизации. А зачем? Мы же волшебники! Если что-то надо — трансфигурируем. Логика!

Всю дорогу мы так и ехали в спокойной обстановке, читая книгу. Читая вдумчиво, а не стараясь запомнить. Это породило несколько вопросов относительно магии, но с ними предстоит разобраться при личной беседе с преподавателями. В список для «допроса» попали Флитвик и МакГонагалл.

Высадка в Хогсмиде, поездка на каретах, теперь уже санях по замерзшему озеру, Хогвартс, пир.

С возвращением в Хогвартс жизнь вновь вернулась в положенное русло. Тренировки, учёба, еда. Профессора МакГонагалл и Флитвик подверглись нашему допросу и выдали нужную информацию. Нам нужно было уточнить всего один момент — почему? Довольно долгие разговоры можно свести к нескольким вещам. Жест, слово, образ, формула, контроль токов магии, визуализация выходных потоков из палочки — всё важно. Формула в заклинаниях, например, из раздела трансфигурации, действительно нужна, но не обязательна. Как? Просто. Колдовать можно абсолютно по-разному. На образах и с невероятным минимумом формул, или вообще без воображения, но с чётким расчётом и контролем магии. Обучиться контролю помогают жесты и вербальные формулы, развить воображения — красочные и разнообразные чары и не менее красочные, буквально живые описания в книгах, которые я считал за «воду». Остальное — трансфигурация, а потом нумерология, руны и прочее. В итоге любой волшебник, вне зависимости от предрасположенности мышления, становится в той или иной мере способен воспроизводить широчайший спектр магического воздействия. Из этого, кстати, берутся различные истории о «таланте в чарах», предрасположенностях и прочее. Образ мышления.

Мы с Гермионой никогда не обсуждали подобный подход, так, по мелочи. Но теперь стала ясна причина успеха Гермионы в трансфигурации — она ходячий калькулятор с идеальной памятью. Как и МакГонагалл. Оттуда и взаимная симпатия, пусть и выражается она крайне блекло. Я же выполняю трансфигурацию, в куда большей мере полагаясь на воображение и визуализацию, чётко представляя процесс превращения. В этом плане, как сказала МакГонагалл, я больше похож на Дамблдора. Он мастер в так называемой свободной трансфигурации, в которой лишь процентов тридцать упирается в формулы, а остальное идёт на откуп фантазии, воображению и визуализации. Отсюда же вытекает и моё превосходство в чарах и прочей абстрактной магии — мы попросту ещё не начали изучать чары на основе формул и расчётов. Потому и различные простые бытовые, как и простые условно-боевые у меня выходят лучше, чем у Гермионы. Ей для такого всегда приходилось напрягаться. В общем, оба преподавателя были несказанно счастливы, что два таких успешных ученика раскрыли свои сильные и слабые стороны, потому и надиктовали нам список литературы в несколько футов. Индивидуально для каждого. «Строго не в ущерб основной учебной программе». Стоит ли говорить, что после такого мы буквально поселились в библиотеке?

Удивительно, но после такого банального открытия, книги по нумерологии, рунам и различным чарам перестали занимать в моей голове полку «Ересь не пойми к чему», мгновенно переехав в «Жизненно важно». Это всё перестало быть просто интересной информацией. Теперь нужно лишь разобраться во всём. Попутно возникла идея заставить моё усиление от гемомантии и начальные навыки окклюменции работать на усиление мозговой активности и улучшения работы мозга. А как это делается? Правильно — решать задачки. Раз у меня нет таланта к мгновенным вычислениям, то навык этот нужно получить самому.

В общем, ничего в нашем распорядке не поменялось. Иногда у девочки просыпалась совесть, и она хотела сходить и доложить преподавателям о своих открытиях — рассказать о василиске. Но сама же отметала эту идею. Почему?

— Почему? — именно этот вопрос я и задал, когда мы вечером сидели на диванчике в нашем неприметном углу гостиной факультета. Вокруг, как и всегда, суетились ученики, разводя бурную деятельность — играли в разные игры, опрометчиво, а может и осознанно, принимали угощения близнецов, громко спорили, смеялись. Куда делась напряженная атмосфера, что царила на вокзале Лондона? Кто знает…

— Я долго думала об этом, — ответила Гермиона, не отрывая взгляда от небольшой книжки по зельеварению. — Может быть директор Дамблдор и политик, как ты говоришь, но ещё он и великий волшебник. Ну не верю я, что он глупее нас двоих и за пятьдесят лет не разгадал эту загадку.

Мы вернулись к чтению, попутно слушая разговоры. Забавно и неприятно было слышать тихие шепотки Дина и Симуса о том, что Гарри действительно может быть Наследником. Приятно было видеть Джинни Уизли, с которой сошла наконец бледность, и она ощутимо оживилась. Ощутимо оживилась?! Хм, значит дневник она уже выбросила, а потоп сегодня имел место быть. Всё в том же туалете Плаксы Миртл. Ну, пусть развлекаются.

На протяжении нескольких недель Гарри носился с этим дневником как с великой драгоценностью и тайной, наивно полагая, что никто не замечает, как он украдкой проверяет его наличие в своей сумке, или как устало смотрит на него, сидя за столом в нашей комнате, поглощённый какими-то своими мыслями. Но всю эту суету вижу я, видит Гермиона, хоть и не проявляет любопытства — ну, есть у парня дневник, и что? А ещё это видит и Джинни. А может быть она просто, как и всегда, влюблённо пялится на своего Героя при первой же удобной возможности. Главное, что всё идёт примерно так, как и должно.

***

День Святого Валентина наступил внезапно. Внезапность его заключалась в убогих ядовито-розовых украшениях, развешанных повсему Большому Залу Хогвартса. Ладно, не убогие, вполне качественно сделанные, но… Помилуй Старик, они настолько приторно-розовые, что глаза режет. Тут Локхарт просчитался и на фоне этих украшательств стал попросту теряться в своей не менее приторно-розовой мантии. Надо, кстати, обновить у него допуск в Запретную Секцию, а то мы с Гермионой слишком увлеклись новыми перспективами, начав перерабатывать уже запомненное, встраивая информацию в создаваемую концепцию волшебства.

— Тьфу, — громко сплюнул Рон за завтраком. — Повсюду эти противные конфетти…

Все вокруг понимающе скривились, ведь завтрак оказался испорчен. А я молодец — сел за стол только с приземлением последней блёстки, вот и завтрак мой появился позже, чистый и вкусный. Эх, нашёл чем гордиться, детина великовозрастная — детишек обхитрил.

Пока некоторые впустую тратили силы на попытки очистить испорченную еду, из-за преподавательского стола встал незабвенный Локхарт, и как всегда, сияя улыбкой, решил слово держать.

— С Днём святого Валентина! — громко, на весь зал поздравил он учеников. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок пять человек, кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладоши, и в зал вошла процессия мрачного вида карликов. Они выглядели как увеличенные заклинанием и разодетые садовые гномы. Возможно, это они и были, но арфа в руках и золотые крылышки за спинами превращали этих карикатурных морщинистых существ вовсе не в каких-то ангелочков, а чудовищных монстров, порождений больной фантазии и ночных кошмаров.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — с лучезарной улыбкой указал Локхарт рукой на эту процессию. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник!

Локхарт встал вполоборота к преподавателям и начал любезно указывать рукой на тех, о ком хочет сказать. Словно их никто не знает здесь.

— Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных чарах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Меня искренне забавляла реакция этих преподавателей. Взгляд Снейпа, пожалуй, мог бы убивать не хуже василиска, а бедный Флитвик вообще спрятал лицо в ладонях. От стыда, наверное. Или не желал показывать студентам кровожадный оскал? Могу поспорить, он так мог, недаром же он наполовину гоблин, а у Локхарта наверняка очень качественно зачарована одежда от сглазов, раз он до сих пор жив.

Однако недолго мне суждено было веселиться за чужой счёт. Забыл, забыл я, дурья голова, что внешностью вышел крайне симпатичной.

— Эй, ты, Гайи Поттей! — раздался голос за спиной нашего курса, когда мы почти уже пришли на занятие по чарам и заклинаниям. Я уже готов был повеселиться, но…

— Макс Найт? — спросил меня почти такой же странный голос откуда-то снизу.

Пока я, словно круглый дурак, заторможенно смотрел на это крылатое чудо с арфой в руках, такое же чудо мёртвой хваткой вцепилось в Поттера. Гарри отчаянно сопротивлялся под смешки окружающих, но сопротивление оказалось бесполезно.

— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично.

— Тебе музыкальное послание, Макс Найт, самолично, — в унисон проговорили оба посланника. Сумка Гарри, в которую вцепился мелкий монстр, не выдержала нагрузки, порвалась, вещи из неё высыпались повсюду, а склянка с чернилами разбилась, вдобавок вымазав это самое «всё». Тут-то монстр и опрокинул Поттера на пол, оседлал его ноги и хотел уже вдохновенно вещать.

Заторможенно переведя взгляд на «своего» посыльного, уже открывшего рот, я что было сил размахнулся и пнул его.

— У-и-и-и-и!!! — заверещал отправившийся в полёт монстр, пока второй начал зачитывать Поттеру послание. Но и тут не могло быть всё гладко — каким-то неведомым чудом, летящий монстрик срикошетил от стены и чуть ли не вернулся на исходную, вновь готовясь высказаться. И тут же получил от меня ещё один пинок.

— У-и-и-и-и!!! — заверещал он повторно, а из рук его вылетела арфа и со спины сорвались крылышки, мультяшно падая вниз, покачиваясь из стороны в сторону.

— Ха! Что это тут прои… — с нахальной улыбкой вышел из-за угла Малфой, но не далее как полсекунды назад выбитая из рук монстрика арфа с размаху влетела ему прямо в лоб.

— Твою!!! — громко вскрикнул парень, валясь на пол и зажимая рукой лоб.

Бессменные товарищи Малфоя, Крэбб и Гойл, тупо уставились на происходящее. Как, собственно, и остальные слизеринцы, заглянувшие на огонёк.

— Чего стоите, недоумки?! — завопил Малфой. — Поднимите меня скорее!

Толстячки переглянулись, пожали плечами и резко подняли Малфоя за руки.

— Какая сволочь это сделала? — гневно осматривал окружающих блондинчик, прижимая одну руку ко лбу. Но все лишь похихикивали. Кто над стишком для Гарри, кто над Малфоем, кто над ситуацией в целом.

— Дйако Малфой? — раздался ещё один голосок неподалёку. Все сразу перевели взгляды на очередного крылатого монстрика.

— Уходим! — принял Малфой командирское решение и поспешил ретироваться вместе со своими товарищами.

Гарри пытался нелепо улыбаться вместе со всеми, но по лицу его было видно, что не понравилось, не понравилось ему такое поздравление и его последствия.

— И какой идиот додумался до такого? — посетовал подошедший к другу Рон, подав Гарри руку. А этот «идиот» расплакалась и убежала. Откровенно говоря, я не верю в любовь в таком возрасте, а потому мне жалко девочку, которой так капитально промыли мозги. Даже если и промывание это шло вовсе не специально.

— Как думаешь, — подошла Гермиона. — Кто решил тебе так экстравагантно признаться?

Я внимательно посмотрел в глаза девочки.

— Что? — спросила она. — Думаешь, я?

— Ну, ты единственная, с кем я достаточно много общаюсь, и кто меня достаточно хорошо знает для такого.

— Ох, — приложила она кончики пальцев ко лбу, массируя его. — Ты правда думаешь, что для такого нужно хорошо знать?

Я лишь пожал плечами. Ну, логично же.

— Ох, мальчишки, — отмахнулась Гермиона. — Ничего-то вы не понимаете.

На протяжении всего дня учеников донимали эти вопящие крылатые монстры. Как только с ними ни поступали, порой доводя до взрывов различными Реду́кто. Ну, те кто знал это заклинание. Старшекурсники воспринимали всё намного легче и с юморком, да и сами поздравления носили не столько любовный, сколько юмористический характер. Но для моих сверстников подобное — трагедия! В принципе, в таком возрасте всё воспринимается несколько острее, серьёзнее, а слон из мухи раздувается сам собой.

***

Наступили пасхальные каникулы, а нам МакГонагалл выдала «партийное задание» — определиться с дополнительными предметами на третий курс. Ради этого она даже посвятила несколько минут своего времени на то, чтобы явиться в гостиную факультета, в которой Перси Уизли предварительно собрал всех второкурсников.

— Второкурсники, — строго вещала она, когда мы толпой выстроились вокруг неё посреди гостиной. — Третий курс — начало особо важного и ответственного этапа вашего обучения. Именно с третьего курса вы начинаете изучать те предметы, которые непременно пригодятся вам в вашей дальнейшей профессии. Неправильно выбранный предмет может поставить крест на вашей будущей карьере.

МакГонагалл на секундочку прервалась, внимательным взглядом поверх очков оглядывая нас.

— А потому, я настоятельно рекомендую вам как следует всё обдумать и взвесить, прежде чем наобум вписывать предметы вот в эти бланки, — она вытащила из широкого рукава мантии пачку листков тончайшего пергамента. — Мистер Уизли, будьте любезны.

Перси мгновенно оказался подле профессора, весь такой идеальный и правильный, и как всегда единственный с факультета, кто носит колпак на голове. Перси ловко взял из рук профессора бумаги и начал раздавать.

— Повторюсь, — заговорила МакГонагалл. — Отнеситесь к этому вопросу со всей серьёзностью. Доброго вечера.

Профессор покинула гостиную и многие ребята быстро разбились по своим компаниям, обсуждая список предметов, о чём-то споря или же, забив на это, занялись своими делами. Мы же с Гермионой, как и всегда заняли место на нашем диванчике.

— Что думаешь брать? — спросила она, внимательно читая текст бланка. Помимо коротенького списка предметов, там ещё был и шаблонный текст, мол: «Я, такой-то такой-то с такого-то факультета, сим ответственно заявляю, что с третьего по пятый курс желаю изучать следующие предметы в дополнительном порядке в школе чародейства и волшебства Хогвартс». Это не дословно, но суть переносит полностью.

— Руны и арифмантику.

— Да? Рада слышать.

— А ты думала, что я возьму УЗМС и маггловедение?

— Ну, а вдруг? — пожала та плечами, слегка улыбнувшись. — Вон, сам посмотри. Все мальчишки поголовно берут УЗМС и прорицания.

— Не глухой, слышу. Забавно, что главная причина — лёгкие предметы.

— Так мы ещё в прошлом году выяснили, что никто не хочет учиться.

— Знаешь, Гермиона, наверняка многие считают, что потом и сами догонят непонятое, или то, что потребуется…

Тут я осёкся и вспомнил себя прошлого. Сколько раз я сам так думал? Не счесть. Сколько времени потерял? Немеряно! Возможно, по этой причине я и вцепился в учёбу, и даже задания из обычной школы до сих пор исправно выполняю? Кто-то говорил, что нет смысла жалеть о прошлом, ведь в этом самом прошлом, вы всё равно не могли бы поступить иначе при прочих равных. Выбор не может быть правильным или неправильным при рассмотрении прошлых поступков — он был единственно верным. Следует лишь понять и осознать ошибки, не допуская их повторения.

Ещё минимум неделю длилась эпопея с выбором предметов на следующий год. Некоторые консультировались с родственниками, кто-то — со старшекурсниками, если те вообще снисходили до общения с нами. Вот, Невилл, к примеру, был попросту завален множеством писем от родственников, а Гарри с Роном выслушивали жизненные советы Перси. Я в итоге выбрал, как и планировал, древние руны и нумерологию. Возможно, преподаватели смогут разъяснять непонятные вопросы, которые будут неизбежно возникать при самостоятельном изучении материала.

В итоге, весь этот бум с предметами улёгся только к началу марта, к началу очередного матча по квиддичу. Гриффиндор — Хаффлпафф. Гермиона в этот день решила остаться у себя в комнате под каким-то надуманным предлогом. Я же спокойно сидел в гостиной, как всегда что-то почитывая. Как-то там сложилось, что после утренней тренировки у меня болело непривычно много мышц, вот и сидел в максимально расслабленной позе, попутно листая какой-то бестиарий, основным содержанием которого были высококачественные рисунки. Именно этот момент выбрала мелкая Уизли, чтобы пробраться на мужскую половину. Мне вот интересно, я тут в шапке невидимке, или как? Уже давно замечено, что этот уголок гостиной словно выпадает из общего внимания. Хотя… Вполне возможно, что кто-то выжег где-то рунами какое-нибудь отвлечение внимания.

В общем, проникла мелкая рыжая девица на мужскую половину, а через пять-десять минут выскочила стремглав, счастливая, прижимая что-то к груди. Спёрла дневник — как пить дать!

А ещё через некоторое время, в гостиную зашёл Невилл со своим фирменным растерянным видом и прошёл на мужскую половину. Следом появился Гарри и Рон. Развернувшись так, чтобы лишь краем глаза видеть проходящих мимо людей, я продолжил чтение, но не прошло и десяти минут, как в гостиную вывалились Рон и Гарри. Оглядев всё вокруг, они с серьёзным видом направились в мою сторону. О, похоже, если искать кого-то, то место это не такое уж и скрывающее.

— Макс, слушай, — начал Гарри, — ты не видел, кто недавно заходил на мужскую половину?

— Не, извини Гарри. Я тут увлёкся очень, — помахал я книжкой в воздухе. — Вроде ходили, довольно много людей.

— Пошли, дружище, — потянул его Рон за рукав мантии. — Что можно ожидать от книжных червей. Они и дракона в гостиной не заметят.

Рыжий явно имел в виду ещё и Гермиону. Ну, хрен с ним. Обижаться на рыжего я не собираюсь, пока он не станет оскорблять осознанно.

В общем, так и сидел я, листая книгу, а через часа два, ближе к обеду, в гостиную начали возвращаться раздосадованные, обозлённые, не понимающие, в общем — негативно настроенные ученики всех курсов, но никто не расходился по комнатам. Все чего-то ждали. Из женского крыла вышла несколько понурая Гермиона и протолкнулась ко мне на диванчик. Словно общая атмосфера передалась ей — за маской сосредоточенности она скрывала явное недовольство всем подряд.

Ожидание длилось недолго. В гостиную зашла МакГонагалл вместе с Поттером и Уизли. Профессор развернула пергамент и начала читать по нему:

— Все ученики возвращаются в гостиные своих факультетов до шести часов вечера и больше их не покидают, — с максимально строгим видом вещала профессор, стоя посреди гостиной. — На уроки будете ходить в сопровождении преподавателя. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются. Никаких передвижений по вечерам.

Профессор свернула пергамент, вздохнула, осмотрела всех внимательно.

— Вряд ли стоит добавлять, что я давно не была так расстроена. Если преступника не поймают, школа, по всей видимости, будет закрыта. Я настоятельно прошу: все, у кого есть хоть какие-то подозрения, без промедления подойдите ко мне и сообщите, что вам известно.

Мы с Гермионой переглянулись.

— Скажем?

— А давай попробуем, посмотрим, что получится.

Буквально через десять минут мы уже стояли в кабинете профессора, куда нас привёл Перси.

— Мистер Найт, мисс Грейнджер. Вы хотите мне что-то рассказать? — спросила МакГонагалл, сидя за своим столом. Кабинет её, к слову, был довольно лаконично оформлен. Тёмная мебель вдоль белых каменных стен, книжные шкафы, серванты с какими-то личными побрякушками и фигурками, большой рабочий стол с зеркальцем и прочими мелочами, в том числе кучей пергаментов и чернильницей с простым белым пером.

— Да профессор, — кивнул я. — У нас есть теория, не о преступнике, но об инструменте преступления.

— Я вас внимательно слушаю.

Мы и рассказали. Чётко и ровно. Использовали несколько фактов и домыслов. Рассказали, что Тайная Комната причисляется к творению Слизерина. Если Наследник и вправду Наследник, то и наследует он Слизерину. Как известно из исторических источников, Слизерин мог говорить со змеями, символ факультета — змея. Опять же из исторических описаний следует, что Слизерин был гордым и тщеславным, потому мы и предположили, что потешить эти свои качества он вполне мог, выведя василиска, но никому об этом не сказав. Да ещё и поговорить с ним можно, отдавая внятные приказы в случае чего. Рассказали и о том, что из замка бегут пауки, а как известно из бестиариев — пауки больше всего боятся именно василиска. Это же укладывается в теории об оцепенении, ведь рядом со всеми жертвами были отражающие поверхности и только по этой причине они не умерли. Правда, конкретно этот домысел является бездоказательным, ибо исследований взгляда василиска никто никогда не проводил. По понятным причинам. Особенное место в этой теории занял подслушанный в гостиной разговор Поттера и Уизли. Как известно, наш светлый герой — змееуст. Он как-то достаточно громко поделился с Роном о том, что неоднократно слышал откуда-то из стен замка шипящий голос. Только он, и никто больше.

— Я приму к сведению вашу теорию. Вы проделали большую работу. Но, несмотря на кажущееся соответствие, не думаете же вы, что под Хогвартсом спокойно живёт василиск уже тысячу лет? Да и директор Дамблдор, будь это правдой, уже давно бы вычислил и устранил подобную угрозу.

Мы с Гермионой переглянулись, но возмущаться не стали.

— Спасибо, что выслушали, профессор.

— Не за что. Мистер Уизли! — чуть громче сказала она, а дверь в кабинет мгновенно открылась.

— Да, профессор? — появился Перси.

— Проводите мистера Найта и мисс Грейнджер в гостиную.

— Да, профессор, — кивнул Перси, и мы покинули кабинет.

— И что вы там наговорили?

— Ничего особенного, Перси. Ничего особенного… — задумчиво кивала сама себе Гермиона.

— Смотрите мне, — пригрозил он пальцем, и мы отправились в гостиную.

====== Глава 9 ======

Комментарий к Глава 9 Не вычитано и не проверено.

Могут встретиться логические ошибки, потому что половину переписывал заново. Извиняйте :)

Дни шли один за другим, но ситуация в школе нагнеталась всё больше и больше. Ученики ходили везде чуть ли не строем. На занятия — в сопровождении преподавателя. В туалет — в сопровождении старосты и пары помощников. Одиночек просто не было. Среди учеников поднимались волнения. В тот злосчастный день окаменела Пенелопа Кристалл и, что самое странное, Лаванда Браун. Сейчас, вспоминая все эпизоды, я могу сказать почему — пару раз она, вместе с одной из Патил, подходили с чем-то к Гарри и Рону, когда те играли в шахматы. После этих подходов парни вели себя как-то странно и стеснительно. Ну, не мертвы и слава Мерлину.

В один из дней Малфой приобрёл особо счастливый и гордый вид, а вот Гарри с Роном — диаметрально противоположный. Оказалось, что явился министр Фадж на пару с Люциусом Малфоем. Они арестовали Хагрида. Об этом все прожужжали уши друг другу. Но самое неприятное для многих — Дамблдора отстранили от поста директора и теперь его место временно занимает МакГонагалл. Как-то даже на уроке зельеварения Драко завёл беседу со Снейпом о том, почему бы профессору не выдвинуть свою кандидатуру на пост директора. Драко так нахваливал Снейпа, что тот не мог не улыбнуться. Самую малость, самыми краешками губ. Какая неприкрытая лесть!

Драко, кстати, стал нос задирать так, что, как говорится, соскребал им пыль с потолков. Но при этом он перестал лезть вообще в какие бы то ни было неприятности. Неужели в нём взыграло хотя бы немного здравомыслия?

Во всей этой суете оказался один гигантский минус для нас с Гермионой — мы не могли больше заниматься магией и физическими тренировками. Приказ тогда ещё директора оставался в силе и младшие не оставались без пригляда, а ни я, ни Гермиона не выразили желания заниматься хоть чем-нибудь при свидетелях — только библиотека. Туда, кстати, тоже собирались группами и вместе с эскортом из старших ребят, шли познавать магию по книгам.

За три дня до экзамена случилось то, что и должно было. На всю школу прогремело объявление ИО директора:

— Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни. Всем преподавателям собраться в учительской. Пожалуйста, как можно скорее.

В этот момент я, как и многие другие ученики, был в гостиной. Ребята изнывали от скуки и невозможности свободно перемещаться по замку. Я же готовился к предстоящим экзаменам.

— Что случилось? Не знаешь? — подошла к дивану Гермиона и села рядом.

— Скорее всего, ещё одно нападение. Но, судя по тону МакГонагалл…

— Профессора МакГонагалл.

— Ты всё ещё?

— Даже если на месте преподавателя будет мартышка, то я буду говорить: «Профессор Мартышка». Это её социальный статус и обращаться нужно правильно.

— Это кого ты так сейчас завуалированно обозвала?

— Совершенно никого. Так что?

— Ну, судя по тону профессора МакГонагалл, произошло что-то из ряда вон. Даже в нашей ситуации.

Гермиона побледнела за секунду и посмотрела на меня глазами, полными шока.

— Неужели кого-то убили?

— Возможно. Хоть в Шармбатон переводись, чес-слово.

— Знаешь французский?

— Совсем чуть-чуть.

— Эх, ладно. Пойду спать. Если всё действительно так плохо, то завтра мы уже можем оказаться на Хогвартс-экспрессе и ехать домой. Навсегда.

Даже не пожелав спокойной ночи, Гермиона отправилась в женское крыло. Очевидно было, что настроение от всех этих событий у девочки упало ниже плинтуса. Возможно, виной тому был ещё и тот факт, что руководство школы пренебрегло нашими выводами. Я мог бы сказать ещё и про младшую Уизли, про дневник, но… Не знаю сам, почему так не сделал. Кто знает, что учудил бы Реддл, если бы узнал о своём раскрытии. Нужно попробовать прекращать уже пользоваться каноном как инструкцией. Хотя бы попробовать, но сейчас…

Канон! Гарри и Рон были тут. Чёртовы герои никуда не идут! И не подслушают разговор, и вообще… Похоже, они даже понятия не имеют, кто нападает!!! Почему? Да потому, что их “мозг” ещё мгновение назад сидела справа от меня. Вот это я не учёл… Вот же не учёл… Я не герой, но девочку жалко. Или мне не девочку жалко, а просто я не хочу воскрешения куска Реддла?

Я быстро встал с дивана и направился к Гарри и Рону, что сидели возле стола с шахматами, но не сделали ни одного хода.

— Господа, — кивнул я парням. — Случилось что-то непоправимое, и мы должны выяснить, что именно.

— Тебе делать больше нечего? — выдавил из себя Рон.

— Я знаю, что за существо нападает. И мы должны его остановить.

Глаза парней мгновенно зажглись азартом, и они заозирались по сторонам, чтобы никто нас не подслушал.

— Идём в комнату, — позвал я их за собой и направился к нам.

Зайдя внутрь и убедившись, что никого в комнате нет, я запустил ребят и закрыл дверь. Мне нужны эти двое, а с остальным я разберусь. Да. Разберусь. Ох, Гриффиндорец я, Гриффиндорец!

— Что ты знаешь? — Гарри сразу спросил, смотря мне в глаза.

— Василиск. Есть подозрение, что нападает тысячелетний василиск. Не спрашивайте подробностей — долго говорить. У меня есть предположение, где вход, но нам нужно узнать, что конкретно случилось. Сейчас все преподаватели собрались в учительской. Мы пойдём в кабинет ЗоТИ.

— Почему ЗоТИ? — спросил Рон.

— А затем, что крысы бегут с тонущего корабля. Я не верю, ребята, что Локхарт представляет из себя хоть что-нибудь. Значит он поспешит убраться, как только появится возможность. Перехватим его там и узнаем, что конкретно случилось. Нужно обладать информацией.

— Допустим. Как добраться? — теперь уже заговорил Гарри.

— Вы двое под мантией, я под чарами.

— Мантией?

— Не притворяйтесь святыми. Воспользуйся мантией отца, Гарри.

— Откуда ты знаешь? — искренне удивился парень.

— Отставить споры. Время дорого. У меня плохое предчувствие.

Гарри с Роном переглянулись и тут же бросились к вещам парня. Гарри быстро достал мантию и готов был набросить её на них двоих.

Вытащив палочку из кобуры на предплечье, я замер на секунду, концентрируясь. Пара сложных взмахов, вербальный ключ и коснулся своего темечка кончиком палочки. Ощущение, словно тебе об голову разбили яйцо. Но не куриное, а страусиное. Осмотрел свои руки — не вижу.

— Ух-ты! — Рон таращился на то место, где я был секунду назад.

— Сила заучек. Жду вас у кабинета, — сказал я, выходя.

До кабинета добрался быстро, хоть и по слабо освещённым редкими факелами коридорам идти было довольно сложно.

— Ты тут? — раздался тихий шепот рядом.

— Да.

Из воздуха появилось лицо Гарри и краешек лица Рона.

— Заходим.

Я дёрнул ручку кабинета, и та открылась, представив нашему взору быстро пакующего вещи Локхарта. Он в страхе подпрыгнул и развернулся, уставившись на открывшуюся дверь, а многочисленные рамки с портретами буквально посыпались из его рук.

Гарри и Рон тут же сбросили мантию, а я остался в невидимости.

— Меня нет, — прошептал я на ухо Поттеру, а тот и не шелохнулся даже.

— Профессор, — начал он разговор. — Вы куда-то спешите?

Локхарт ощутимо спал с лица — ни улыбки, ни лоска, даже светлые локоны растрепались и как-то поблекли.

— А… Мистер Поттер, мистер Уизли… Какая неожиданная встреча, право слово… — слабо улыбнулся профессор, а я навёл на него палочку и очень-очень тихо наколдовал Конфу́ндус с простой формулировкой — говорить правду.

— Вы куда-то собираетесь? — спросил уже Рон.

— А, да, собираюсь, — Локхарт начал остервенело впихивать портреты и пару книг в большой чемодан. — Срочная просьба… Суровая необходимость… Вынужден собираться.

— Спроси его, что случилось, — прошептал я Поттеру.

— Что случилось?

— А, сущие пустяки, но срочные, — отмахнулся Локхарт, но заклинание требовало от него большего. Не Импе́рио, но в таком вот взвинченном состоянии, может подействовать словно зелье болтливости. — В тайную комнату утащили мисс Уизли…

Локхарт понял, что сказал и уставился на парней удивлённым взглядом.

— Что?! — взревел Рон. — Сестрёнку?! Как же та-а-ак… — паника мгновенно завладела парнем, а Локхарт уже доставал палочку.

— И вы сбегаете?! — прокричал Поттер.

— Э… Нет, что вы… Да… То есть…

— Как же моя сестра? — нахмурился Рон. — Вы же преподаватель ЗоТИ! Помогите ей!

— Вы хотите сказать, что попросту убегаете? — неверяще Гарри смотрел на преподавателя. — После всех подвигов, описанных в ваших книгах?

Дальше я слушал краем уха, внимательно следя за руками и палочкой профессора — не хватало ещё под Обли́виейт попасть, если Гарри не успеет его обезоружить. А Локхарт рассказывал, что не он совершал подвиги, но другие волшебники. Они бы «не смотрелись на обложке» и всякое прочее. Признался в том, что выспрашивал их истории, стирал им память и спокойно пересказывал эти истории от своего лица, не забывая, само собой, солидно это дело приукрасить.

Слово за слово, а Локхарт уже закончил паковку чемоданов и резко развернулся к парням, направив на них палочку. Но Поттер и вправду обладает хорошей реакцией — стоило палочке только показаться, пока Локхарт разворачивался, а Гарри уже достал и навёл на него свою — ковбой, прям, какой-то.

— Весьма сожалею, мальчики, но мне придётся прибегнуть к заклинанию Забвения, чтобы вы не разболтали моих секретов, иначе я не сумею продать ни одной книги…

Совсем дурак? Он даже не обезвредил потенциального противника, который держал палочку! Локхарт начал замах, но Поттер опередил его своим Разоружающим. Палочка профессора вылетела из рук, а сам профессор отлетел назад, грохнувшись на чемодан.

— Веди его в туалет плаксы Миртл, — прошептал я пацану на ухо и отправился в нужном направлении.

Дойдя до нужного места, мне не дольше минуты пришлось ждать парней и вот они пришли, держа на прицеле палочек Локхарта.

— И что мы тут забыли? — рассматривал помещение уже бывший, как я понимаю, профессор.

Я подошёл к Поттеру и прошептал.

— Ищи у центрального умывальника знак змеи и прошипи ему что-нибудь, чтобы открыть проход.

Гарри кивнул и в точности выполнил инструкции. Пошипев на одну из раковин, что стояли кругом в центре, прикреплённые на колоннах, парень привёл в действие механизм. Колонны разъехались в стороны, а одна из них вообще ушла в пол, открывая широкий чёрный провал. Ребята решительно собрались прыгнуть внутрь, а Локхарт — смыться, но его попросту столкнули туда. Забавно. Раньше я считал, что удаляющийся в никуда крик падающего человека бывает только в мультиках, а нет — это реально. Парни прыгнули следом.

— Эх… — вздохнул я обречённо и сиганул следом.

Американские горки по-хогвартски — темнота, ответвления огромного тоннеля, вечно идущего вниз, и склизкая каменная поверхность.

В конце концов я вылетел в просторный зал, который уже был освещён Лю́мосом с палочки Гарри. Под ногами было настоящее кладбище из скелетов мелких животных. Гарри, Рон и Локхарт о чём-то переговаривались и двинулись вперёд. Шёл я на шаг впереди Поттера, за ним Локхарт, за ним Рон. Но в один прекрасный момент Локхарт незаметно отстал, а когда мы добрались до очередного ответвления, где лежал огромный, метров двадцать с лишним выползок змеи, то Локхарт попросту упал. Рон тут же к нему подскочил.

— Вставай! — навёл рыжий свою палочку на взъерошенного и грязного писателя, и тот нехотя и с трудом начал подниматься. Миг, и вот Локхарт уже выхватил палочку Рона, а на лице его вновь сияла ослепительная улыбка.

— Конец приключению, мальчики! Я возьму с собой наверх кусок этой замечательной змеиной кожи. И расскажу в школе, что спасти девочку было уже нельзя, а вы двое лишились рассудка при виде её искалеченного тела. Прощайтесь со своей памятью! Отныне вы ничего не будете помнить о прошлом! Обли́виейт!

Я резко двинулся дальше по коридору, а за спиной раздался взрыв, посыпались камни, пыль. Мы бежали, стараясь не падать и не оглядываться. Когда всё стихло, а с меня, по какой-то причине, спали чары, я наколдовал Лю́мос и осмотрелся. Рядом с пола встал Гарри и тоже наколдовал Лю́мос. За нашими спинами красовался огромный каменный завал, полностью перекрывший вход.

— Почему ты не помог! — не без претензии наехал на меня парень. Грязный, взлохмаченный, весь в следах каменной пыли и крошки.

— Палочка Рона, — ответил, пожав плечами. До Гарри дошло не сразу, но когда дошло, то парень улыбнулся. На секунду.

— Рон! — кинулся он к провалу.

— Гарри? Я здесь! Ты как? К-ха к-ха… Ну и пылища… — раздался заглушённый голос рыжего с той стороны завала.

— Хорошо. А у тебя что? Как Локхарт?

— Нормально, только тут всё завалило! А этого гада, кажется, здорово шибануло! Макс с тобой?

— Да!

— Почему он не помог?!

— Твоя палочка!

— При чём тут… А-а-а-а, понял…

Пока решали, что будем делать дальше, прошло не меньше пары минут. В итоге я вновь наколдовал невидимость на себя и пошёл вместе с Гарри встречать опасность лицом к лицу. Невидимость было решено использовать, как элемент неожиданности на случай присутствия там виновника всего происходящего.

Долго ли коротко ли, но настал конец, казалось бы, бесконечным тёмным извилистым круглым коридорам. Мы вышли к большому залу, больше похожему на пещеру. На противоположной стене красовалась огромная круглая дверь со змеями от центра. Похожа на банковскую, если честно.

— Наверное, — заговорил Гарри подойдя, — тут тоже нужен парселтанг.

Со второй попытки он прошипел что-то на дверь, и вновь механизм сработал. По краю двери поползла железная змея, и стоило ей доползти до одной из тех, что расходились от центра, как они сжимались с характерным звуком открывания гигантской задвижки.

— Вперёд, сэр Поттер, — тихо-тихо сказал я. — И если встретим василиска, то ни при каких обстоятельствах не смотри ему в глаза. Убьёт.

Гарри кивнул и сделал шаг вперёд.

Мы стояли на пороге просторной, тускло освещённой комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные чёрные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. И тишина. Даже знание того, что василиск пока не здесь, не могли остановить разошедшееся сердце, а к горлу подступал комок липкого страха.

— Заглушающие, — максимально тихо, практически одними губами прошептал я и сделав пару жестов, навёл палочку на себя. Хотел наложить подобное и на Гарри, но он был слишком впечатлён, и мне не удалось правильно наложить на него чары, ведь он сошёл с места, сделав первый шаг. Шаг, звук которого гулким эхом разносился между стенами.

Шаг за шагом мы медленно и верно приближаясь к гигантской статуе. Её каменное лицо с длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу, а из-под мантии виднелись две громадные каменные стопы, стоявшие на гладком полу. Именно там, между этих стоп я заметил маленькую фигурку рыжеволосой девочки в чёрной мантии.

Гарри сломя голову побежал к ней и грохнулся на колени.

— Джинни! — голос мальчишки дрогнул, эхом разносясь вокруг. — Только не умирай! Только не умирай.

— Она не очнётся, — донёсся почти неслышимый мужской голос, а Гарри развернулся к одной из колонн позади него. Только сейчас я заметил, что палочки не было у него в руках.

От ближайшей к парню колонны отделилась слегка плывущая контурами фигура человека. Юноша лет шестнадцати, в школьной мантии и чёрными волосами. Он подошёл к Гарри, о чём-то говоря, но до меня доносился лишь гул.

Медленно, даже под невидимостью стараясь скрываться в тенях, я начал подходить чуть ближе, ровно настолько, чтобы всё слышать. А Том всё рассказывал и рассказывал. Какой он умный, как всех провёл, как подставил Хагрида, как искал секреты Тайной Комнаты. О том, как злится на Поттера, о котором ему рассказала Джинни. Фантастическое трепло! В общем, всё свелось к:

— Волдеморт — это моё прошлое, настоящее и будущее! — пафосно, с чувством, толком, расстановкой произнёс неоформленный фантом Реддла, и вместе с этими словами он взмахнул палочкой Гарри, создавая в воздухе горящие буквы своего имени, поменявшиеся местами на другое. «Tom Marvolo Riddle» превратилось в «I am Lord Voldemort».

Момент истины, момент ужаса, осознания, отвращения — всё это читалось на лице Гарри. А я пребывал в несколько двойственном состоянии. С одной стороны, я присутствовал при довольно знаковом событии. Событии из сказки. С другой же — тут скоро появится василиск. Что я тут делаю? Контролирую, чтобы Гарри не помер. Мало ли как могло повлиять на его способности отсутствие Гермионы в Золотом Трио.

Внезапно со всех сторон начала слышаться красивая мелодия, странная, непонятная. Она превращалась во всё более нарастающий гул, но попутно можно было расслышать в ней переливистую птичью трель. Громкость нарастала быстро и даже по полу шли вибрации, даже в теле. Взрыв! Резко обернувшись, я увидел, как вершина одной из колонн под самым потолком буквально разорвалась фонтаном огненных брызг, а в метре от этого места появился феникс. Именно таким его и описывали в книгах — здоровенный, ярких огненных тонов, с большим хвостом, что поспорит размерами с павлиньим. В лапах он нёс… Шляпу! Ну, думается мне, проблем не будет.

Феникс сбросил шляпу к ногам Гарри, а сам приземлился у него на плече. И как он его держит вообще?

Гарри ещё немного поговорил с Реддлом, а потом тот направился к статуе, расставил руки в стороны и громко выдал целую шипящую серенаду. С грохотом и гулом рот статуи открылся. Гарри попятился в сторону входа, а через пару секунд изо рта статуи появилась голова. Огромная голова василиска. Невероятная смесь дракона, змеи, клюва, всё это в практически чёрном цвете с зеленоватым отливом. Голова медленно и неотвратимо потянулась к полу, вытягивая за собой остальное туловище. Василиск уже коснулся пола, а туловище только начало сужаться к хвосту.

Я не смотрел ему в глаза, но самым краем глаза держал хотя бы хвост в области видимости.

Реддл расхохотался, Гарри зажмурился и бросился прочь. Том прошептал что-то василиску и тот пополз за парнем. Я же выжидал, затаившись, и только сейчас понял, что даже не дышал. Может я и считаю себя гриффиндорцем, но не истинным, нет. Моё безрассудство и храбрость идут только после хоть каких-нибудь расчётов и планов, а значит меч из шляпы мне не поможет.

Как бить фантом? Я не знаю не только это, но и то, что из себя представляет Реддл сейчас. По сути, это проекция, но можно ли ей навредить? Судя по тому, что он держит палочку, то и колдовать ей сможет, а значит он является неким вместилищем магии как минимум. Значит, смысла не имеет применять всё, что несёт в себе физический компонент атаки или же атаки по этому компоненту.

Вскинув палочку, я перебрал в голове возможный арсенал и пришёл к неутешительному выводу — заклинаний мало. Только если из гримуара… Но тогда Гермиона… А, к чёрту!

— Да оставь ты птицу! — орал Реддл. — Сейчас же оставь!!! Мальчишка сзади тебя! Ты ведь его чуешь! Убей его!

Тут я глянул на звук и понял, что случилось. Фоукс тихо, без каких-либо звуков, умудрился выбить василиску оба глаза и только теперь начал курлыкать и летать вокруг, забирая на себя львиную часть внимания древней змеи. Вот василиск в очередной раз резко дёрнулся всем телом, подцепив хвостом шляпу и отправив её буквально в лицо Поттеру. Просто… Просто… Нет, ну это какое-то фантастическое везение!

Поттер надел шляпу и, можно сказать, скукожился на полу. Казалось, что шляпа закроет его полностью, а сам он будет говорить: «Я в домике!». Лет через тридцать я от души посмеюсь над этим воспоминанием.

Василиск ещё пару раз отвлёкся на феникса, Том наорал на василиска, из шляпы выпал меч гриффиндора, Гарри его поднял, поднялся сам и…

— Да!!! — вскрикнул Том, когда василиск очередным размашистым движением самым краешком задел Поттера, отправив того в полёт. Что? Что?! Удача кончилась! Поттер не шевелится, меч улетел совсем в другое место. Так, всё становится слишком неправильным.

Сняв пассивный ограничитель гемомантии и вложив палочку обратно в ножны, я ускорился на самый доступный мне максимум, побежав в сторону Джинни. Что я собираюсь делать? О! Понятия не имею! Проблема всплыла откуда не ждали. Пусть и двигаться я начал очень быстро, но вот законы физики никуда не делись. Как и скорость восприятия возросла ненамного. Добежав по прямой до Джинни, я с трудом смог подцепить рукой дневник и хотел уже развернуться в другую сторону, но…

— Что? — резко обернулся Том, а я в этот момент по инерции полетел дальше, в сторону от них. Гравитация — коварная ты сука! Я упал, коснулся пола, перекувыркнулся пару раз и остановила меня стена.

— Так Поттер тут был не один? — удивился Том, но удивление быстро сменилось коварной улыбкой. — А, одним больше, одним меньше.

Фантом Реддла навёл на меня палочку. Быстро вскочив, я бросился в сторону василиска, готовящегося попросту сожрать Поттера. Феникс неистово курлыкал и пикировал на гигантскую змею, но размеры, размеры их несопоставимы.

Пригнувшись, увернулся от одного луча заклинания, второго.

— Хватит уклоняться и прими свою смерть! — проорал Том, но я уже видел цель.

На долю мгновения сконцентрировался и призвал своё оружие. Чёрная с позолотой рукоять полуторного меча удобного легла в ладонь. Ещё один луч заклинания пролетел буквально в миллиметре. Зелёный! Сердце пропустило удар. Но все переживания были где-то фоном, далеко на задворках сознания.

Единственное доступное направление для атаки василиска — сверху. Сбоку не зайду, или же просто пролечу по инерции мимо. Снизу — не выйдет, василиск почти стелется по полу. Сделав пару шагов для максимального ускорения, прыгнул, занося меч для удара, а за спиной своей создал толстую полусферу купола крови.

Я не упал на василиска сверху — больше похоже было, что я влетел в него, в его голову, так удачно немного задранную кверху на феникса. Именно этот момент выбрал Гарри, чтобы очнуться и непонимающе мотать головой.

Меч в моих руках пробил шкуру и черепушку василиска снаружи, уходя куда-то в мозг, но тварь решила, что умирать мгновенно — дурной тон. Изо всех сил я держался за меч одной рукой и какой-то из многих рогов на голове василиска другой. Его нещадно мотало, быстро и резко, вверх и вниз. Пару раз тварь хлопнулась головой о пол, выбивая из-под себя шрапнель осколков и облака пыли. Я не видел, что делает Поттер, Фоукс или Том — я был слишком занят, стараясь удержаться. Родео на агонизирующем василиске!

Внезапно всё закончилось, василиск перестал дёргаться, начав заваливаться. Я не успел сориентироваться и вовремя спрыгнуть, потому меня смачно приложило о пол, а в руке и ноге вспыхнула резкая боль. Такая боль, что казалось глаза из орбит выскочат!

— Не-е-е!!! — разорялся Том, стоя где-то… Где-то там.

С трудом переборов боль, я попытался встать, и хорошо, что василиск не придавил меня. Лишь чуть-чуть. Собрав волю в кулак, опираясь о колено, я поднялся, игнорируя боль. Перелом ноги точно есть. Возможно, даже в нескольких местах. А вот рука приобрела дополнительный изгиб в предплечье. И пальцы не двигаются… А меч развеялся, как только я выпустил его из рук.

Пошатываясь, я начал обходить голову василиска, игнорирую разоряющегося Тома, с каждой секундой подходящего всё ближе и ближе. Кажется, он вновь навёл палочку и хотел какое-нибудь проклятье использовать, но ещё он явно хотел поорать и позлорадствовать, или чем он там занимается во время своих длинных речей.

Встав напротив приоткрытой пасти василиска, ширина которой, кстати, лишь немногим уступала моему росту, вынул из кармана мантии дневник. И когда успел припрятать? Без лишнихразговоров и предисловий, с размаха насадил дневник, что держал в левой руке, на клык в пасти чудища.

Реддл мгновенно начал корчиться и орать, выронив палочку из рук. Из дневника хлынул настоящий фонтан чернил, заливая всё вокруг. Реддл становился всё меньше, прозрачней, голос его глох и словно удалялся. В конце он буквально сгорел. Как вампир в фильмах, как бумажка, не оставив после себя ни следа.

— Что это было… — Гарри недоуменно смотрел на пасть василиска перед собой, на себя, частично забрызганного чернилами, на меня, забрызганного куда как больше. — Твоя рука!

— О, заметил? — улыбнулся я парню, краем глаза отмечая пробуждение Джинни, там, вдалеке, у подножья статуи Слизерина. А может быть и не Слизерина. Может он так уважал кого-то, что сварганил такую вот огромную статую? И что за глупые и неуместные мысли лезут в голову.

— Тебе нужно скорее в больничное крыло! — Гарри попытался встать, но его ощутимо повело. Похоже, внешне у него никаких сильных повреждений.

— Успеется, возьми дневник. — я вручил ему покорёженную и безнадёжно испорченную вещицу. Тот взял его и хотел осмотреть, но…

— Гарри! — хрипловато крикнула Джинни, уже бежав к нам. Как же быстро она пришла в себя. Пробегая мимо василиска, девочка завороженно смотрела на труп, даже шаг замедлила. А вот и я в её поле зрения попал. — Макс?

— Макс, Макс, — кивнул я ребятам. Фоукс приземлился на плечо Поттеру, уже попутно подобрав шляпу и бросив нам под ноги меч Гриффиндора. Ну или то, что за него все считают. Джинни увидела пару ссадин и общий потрёпанный вид Поттера, и ужаснулась. Посмотрела на меня, на мою руку, и глаза её стали абсурдно большими, да и побледнела она знатно. Хотя, и до этого особо розовощёкой не была. Ну вот, ещё и плакать вздумала.

— Пора бы валить отсюда, хоть и место это требует тщательного исследования.

— Исследования? Это же комната Слизерина! — скривился Поттер.

— Вот именно! — воздел я правую руку к небу, но несколько позабыл, что она сломана. Хрустнуло, «крякнуло», она наклонилась ещё больше.

— Ох… — Джинни решила отправиться в обморок, но не получилось. — Гарри, я… Я хотела сказать тебе…

Тут она осеклась и стрельнула взглядом на меня. Ясно-ясно, всё секрет, я лицо не доверенное, непроверенное.

— Всё, потом поговорите. Валим.

Ребята подождали около минуты, пока я из своей мантии сварганил подобие тоги, повесив сломанную руку на неё. Нужно учиться колдовать и левой рукой. И вообще без рук и палочек — наглядный пример этой суровой необходимости сейчас прижат к груди. Груди, в которой, кстати, похоже сломано ребро. С горем пополам, преодолевая невзгоды в виде тёмных зал, коридоров, грязи, слизи и прочих прелестей подземных пещер, мы услышали вдалеке звук передвигаемых камней. Идя на него, добрались и до завала. Рон знатно поработал руками, очистив верхушку завала в треть человеческого роста. Теперь там и пролезть можно.

— Джинни! — радостно кричал Рон, помогая девочке первой пролезть через этот проём на ту сторону. — Ты жива! Не верю своим глазам! Что с тобой случилось?

Рон попытался обнять её, но Джинни, всхлипывая, отстранилась.

— Ты в порядке, сестрёнка, это главное!

Следующим в проём влетел Фоукс, вынудив Рона отступить на полшага.

— Это ещё что? — воскликнул парень, но пролезший следом Гарри уже объяснял ему. Теперь уже и я выбрался.

— Ого, какой потрясающий меч! — восхищался Рон, глядя на клинок в руках Гарри.

— Ого! — теперь Рон смотрел на меня и на мою несуразную перевязку руки. — Всё в порядке?

— Да, пара ссадин, переломов, ничего необычного.

— Рон, давай выберемся, — перебил друга Гарри, — и я всё расскажу.

— Ну хоть немного…

— Не сейчас. А Локхарт где?

— Он там, — с ухмылкой Рон кивнул куда-то вбок. — Дела у него неважные. Пойдём, увидите.

Через пару минут, под свет крыльев феникса, мы добрались до того самого зала с кладбищем из костей и трубой — точка выхода. Или входа, зависит от точки зрения. Тут-то и прохлаждался Локхарт с видом лихим, придурковатым, всем счастливый и довольный, бурча себе что-то под нос.

— Его заклинание его же и ударило, — пояснил нам свои выводы Рон. — Он теперь понятия не имеет, ни кто он, ни где, ни кто мы такие. Сам для себя опасен. Я велел ему идти и ждать нас у выхода.

Локхарт радостно на нас посмотрел.

— Привет! Странное местечко, да? Вы что, здесь живёте?

— Нет.

Я перестал их слушать, раздумывая над произошедшим. Раздумывал, раздумывал, и… И ничего. Бывает такое состояние, когда ты хочешь о чём-то подумать, или тебе попросту нужно подумать, но вместо размышлений в голове лишь фраза: «Я думаю, думаю, думаю». Сейчас я был в аналогичной ситуации.

— Макс! Ты тут? — Гарри помахал перед моим лицом рукой, выводя меня из этого странного состояния.

— А, да. Что?

— Фоукс не может поднять всех, — в голосе парня было неподдельное сочувствие. — Давай, ты пойдёшь первым…

— Не-не, Гарри. Не прокатит. У меня рука сломана, нога, возможно рёбра и ещё неизвестно что. Может вы сначала, а потом уже за мной вернётся? Ты же сам остаться хотел?

— Ну да…

— Не стоит. Сам я взяться ни за кого не смогу, да и меня толком не обхватить, с моими-то травмами. А если один полечу, то левой рукой спокойно удержусь.

— Макс дело говорит, — кивнул Рон.

В общем, вцепились они друг в друга и понёс их Фоукс в высь. А я ждал. Через минуту птиц спустился вниз. И глянул на меня, наклонив голову.

— А тебе, случаем, просто аппарировать не проще со мной?

Вместо ответа феникс развернулся задом, предлагая схватиться за хвост, как сделал до этого Гарри.

— Ну, как знаешь.

Ухватившись за хвост, я и не заметил, как легко Фоукс полетел вперёд и вверх по трубе. Недолгий полёт, и вот я уже вновь стою в заброшенном туалете Плаксы Миртл. Рядом стоят все остальные, ждут. Джинни тихо плачет, опустив лицо к полу.

— Идите в учительскую, а я в больничное крыло.

— Макс! Но нужно же скорее рассказать, что случилось профессорам! — возмутился Рон.

— Меня больше беспокоит не их душевное равновесие, а мои сломанные конечности.

— А, ну… Да, — смутился рыжий. — Тогда действительно, лучше так и поступить. Сам дойдёшь?

— Не попробую — не узнаю.

— Это, спасибо, вот. — смутился Рон. — За… Ну ты понял.

— Да понял, понял, — похлопал я целой рукой парня по плечу. — Идите. А то профессора учудят ещё чего.

Мы разошлись практически сразу. Оставшись один на один с тёмными коридорами Хогвартса, я внезапно ощутил страх и холод. И боль. Это было настолько безответственно и безумно, что… Хотя, чему я, чёрт побери, удивляюсь?! Шляпа не будет так глупо ошибаться и судя по всему, разглядела-таки во мне гриффиндорца. Но ведь и не будь у меня гемомантии и меча, я не полез бы туда, да? Не полез бы?

До больничного крыла я дошёл быстро. Или не очень — почему-то ощущение времени пропало напрочь. Плёлся с трудом, опираясь порой о стены и делая передышки. Непривычная усталость и слабость буквально захватили всё тело. В очередной раз оттолкнувшись от стены, я попросту ввалился в двери больничного крыла, с трудом устояв на ногах.

— Что случилось?! — возмущённо высказалась мадам Помфри. Кажется, так звали эту медиведьму. Она всего одно мгновение удивлённо смотрела на меня, держа в руках большую бутылку с зельем и пробирочку помельче. Кажется, она что-то разливала по таким вот пробиркам, а я её отвлёк.

— Ох, в каком вы виде… — мадам Помфри поставила пробирки на стол и споро направилась ко мне, но ноги перестали меня держать, и я начал заваливаться вперёд, в темноту…

***

Резко подскочив на месте, я стал озираться по сторонам, силясь понять: «Что произошло?». Светло, как днём. Вокруг лишь белые занавески, а сам я сижу на кровати в простой пижаме. Ко лбу неприятно липли волосы и проведя по нему рукой, я стёр капли холодного пота. Мне снился кошмар? Но я ничего не помню. И… Стоп, рука?

Правая рука была полностью цела. Справа от кровати, на прикроватной тумбочке, лежали аккуратно сложенные вещи, поверх которых была кобура для палочки. И сама палочка.

Внезапно часть шторы отъехала в сторону, явив мне мадам Помфри. Теперь я мог получше её рассмотреть. Статная женщина лет за пятьдесят, в белом чепчике и форме медиведьмы — белая мантия-платье с бордовыми рукавами, манжетами и воротником.

— Вы проснулись, мистер Найт? — строгим взглядом окинула меня медиведьма, прежде чем достать палочку. — Мне нужно проверить ваше состояние.

— Здравствуйте. Конечно, мэм.

Несколько заклинаний сорвалось с кончика её палочки, и буквально через несколько секунд мадам Помфри кивнула сама себе.

— Всё хорошо. Вы полностью восстановились за ночь. Не осталось ни переломов, ни ссадин, ни ушибов. У вас прекрасная регенерация.

— Но и без зелий не обошлось, ведь так?

— Безусловно. Костерост, заживляющие бальзамы, настойка бадьяна. Но по большей части стоит хвалить именно вашу регенерацию, мистер Найт. Директор хотел с вами переговорить. Могу я сообщить, что вы пришли в себя?

— Безусловно.

Мадам Помфри задёрнула занавеску, вновь отделив мою кровать от внешнего мира. Я же быстро приступил к переодеванию и уже через минуту был готов встречать гостей, отодвинув в сторону занавеску.

Ждать пришлось недолго и уже через пару минут в больничное крыло зашёл директор. Как всегда, в своей бледно-лиловой мантии с вышивкой, длинной седой бородой, перехваченной посредине колокольчиками. Он смотрел на меня радушно и по-доброму, через свои очки-половинки.

— Мистер Найт, — улыбнулся Дамблдор, подойдя поближе. — Я рад, что вы так быстро пришли в себя.

— Как и я, директор.

— Позвольте узнать у вас некоторые подробности вчерашнего приключения?

— Какого именно, директор?

Дамблдор улыбнулся в бороду.

— Профессор, можно просто профессор. А приключение — спасение юной Джинни Уизли. Я уже поинтересовался о произошедшем у мистера Поттера и мистера Уизли. К моему сожалению, их рассказ оказался коротким. Вы просто подошли к ним, сказали пару фраз и вот вы уже в Тайной Комнате вместе с профессором Локхартом. Позвольте узнать, как вы пришли к таким неоднозначным выводам, как существование василиска, да и само местоположение Тайной Комнаты.

Я и рассказал — чего таить. Прямо в глаза директору я, конечно же, не смотрел. На всякий случай. Но никаких «левых» воспоминаний в голове не всплывало, да и вообще, мысли с места на место не скакали. Даже намёков не было на то, что кто-то пытается на меня воздействовать.

В итоге я поведал нашу с Гермионой теорию, ту же, что и МакГонагалл, добавив лишь подробности о Миртл. Мол слышал, что она умерла пятьдесят лет назад. Что Тайную комнату открывали тогда же. Логично было бы предположить, что вход в тайную комнату скрывался именно в этом туалете, а найденный символ змеи на раковине лишь подтвердил это.

— Мистер Поттер говорил, — продолжил спрашивать директор, всё так же спокойно стоя рядом с кроватью, — что во время битвы с василиском получил удар и потерял сознание. А через краткий миг василиск оказался мёртв. Это вы его убили?

— Да, директор.

Дамблдор помолчал некоторое время.

— Что же… Это действительно очень храбрый поступок, мистер Найт. Как бы мне наградить ваши заслуги перед школой? Может быть, по сто баллов вам и мисс Грейнджер?

— Не стоит, — с лёгкой улыбкой покачал я головой. — Ни она, ни я это не оценим. Всё-таки баллы дают за успехи в учёбе и прочей регламентированной школьной деятельности, а не за убийство редчайших реликтовых животных пятого класса опасности, по какому-то нелепому недоразумению проживающих под школой.

— И как же нам быть? — с вопросом и скромной улыбкой смотрел на меня директор.

— Могу поспорить, что для вас не является тайной наше с Гермионой посещение Запретной Секции?

— Как и для вас, мистер Найт, мои нечастые визиты ради присмотра за столь юными пытливыми умами.

— Во-о-от. Следующий преподаватель по ЗоТИ может оказаться не столь сговорчивым, как Локхарт, — на этой фамилии ни я, ни Дамблдор не сдержали ухмылки, понимающе глянув друг на друга. — А потому, директор, не могли бы вы посодействовать в получении, хм, годового абонемента в Запретную Секцию на нас двоих?

— А вы от лишней скромности не страдаете, как я погляжу, мистер Найт? — чуть добродушнее улыбнулся Дамблдор. — Что же, думаю, я уже успел убедиться в вашем здравомыслии.

Слова его звучали слишком уж иронично.

— Как и в здравомыслии вашей подруги. Потому, в качестве благодарности, помогу вам в этом вопросе.

Дамблдор задумчиво глянул в окно.

— Как же быстро летит время, — вздохнул он. — Уже и время обеда подошло. Вижу, здоровье ваше позволяет присоединиться к остальным ученикам в большом Зале.

— Безусловно, профессор. И спасибо.

— Не стоит, — отмахнулся директор и мы вместе отправились на обед.

***

— Макс! — сердито прошипела на меня Гермиона, стоило только сесть за стол факультета рядом с ней. — Ты повёл себя предельно безответственно и безрассудно! Гарри всё рассказал, и честно говоря, я не ожидала подобного от тебя.

— А что было делать? — пожал я плечами, улыбнувшись и накладывая себе в тарелку чего-то тушено-мясного. — Нужно было что-то решать.

— И ты решил отправиться охотиться на магическое существо пятого класса опасности? Прекрасно! Хочется ударить тебя чем-то тяжелым. Сам говорил, что нужно быть осторожным, и что?

— Прибил же я его.

— А могло быть и наоборот!

Гермиона ещё пару секунд посверлила меня взглядом, но успокоилась, видя, что начинает привлекать слишком много внимания к нашим персонам.

— Небось ещё и баллов дали за нарушение всех правил.

— Не угадала.

— А что тогда?

— Я выпросил у директора допуск в секцию. На нас двоих. На год.

Гермиона посмотрела на меня в удивлении, и тут же полезла обниматься.

— Здорово! Как же здорово!

Однако отстранилась уже через секунду.

— Но размен не равноценный.

Мы приступили к еде, во время которой директор, с довольным видом восседавший во главе преподавательского стола, попросил никого не расходиться после еды — у него объявление.

— Для тех, кто не смог участвовать в нашей скромной полуночной пирушке, — заговорил Дамблдор, встав из-за стола. — Я с радостью сообщаю, что в связи с устранением угрозы школе, мы с профессорами посчитали допустимым отмену годовых экзаменов. Кроме министерских СОВ и ЖАБА. К сожалению, эти экзамены придётся сдавать.

Дамблдор ещё некоторое время что-то говорил о своём любимом единстве и сплочённости в трудный час, но я его не слушал. Главное, что всё в порядке. Да.

***

До самого отъезда из школы на небе не было ни облачка, что дополняло атмосферу всеобщего облегчения. Судя по всему, Гарри и Рон никому не рассказывали, кроме Гермионы и профессоров, о нашем приключении. Да и Дамблдор на этот раз не объявлял на всю школу о том, кому и за что начислил четыре сотни баллов. Но и так было понятно, что это Поттер. По крайней мере все так думали, могу поспорить.

Отмена экзаменов несколько расстроила Гермиону, ведь она готовилась, пусть и не так фанатично, как в прошлом году. Зато мы наконец смогли вдоволь позаниматься магией, устраивая ожесточённые дуэли друг с другом, многократно разнося наш любимый класс в пыль. Сделали пару заметок о том, какие книги стоит поискать на каникулах, составили более-менее приличный на вид план по дальнейшему изучению предметов, в общем, вполне неплохо провели время.

В поезде, на пути в Лондон, местные гриффиндорские сплетницы, Лаванда и одна из Патил… Да что же это такое?! Неужели я не могу запомнить, кто из них на каком факультете учится? Что-то тут не так. В общем, эта парочка умудрилась «отжать» у меня Гермиону, потому я направился на поиск приключений.

Оказалось, сделать это не так просто, ведь единственный источник неприятностей, Драко Малфой и Компания, капитально так притихли после исключения Люциуса из попечительского совета школы. Остальные, что старшие, что младшие, обычно устраивают склоки непосредственно со сверстниками. Вот и ходил я по вагонам, пока не наткнулся на весёлое купе. Там были Гарри, Рон, Джинни, близнецы, и, как ни странно, Джастин. Джастин Финч-Флетчли. Типа, он так сильно извиняется за свои слова и заблуждения, что даже поехал с «коварным наследником» в одном купе?

Ребят я отвлёк от игры в какую-то магическую карточную игру. Никогда не интересовался.

— Привет. Что делаете?

На меня посмотрели, словно я олицетворяю «второе пришествие».

— Макс? Привет, — дружелюбно махнул рукой Поттер, поправив чуть покосившиеся очки.

— Что-то сдохло в запретном лесу, — Джордж или Фред посмотрел на Джорджа. Или Фреда.

— Что-то очень большое…

— …и очень опасное…

— … раз Гриффиндорец-Найт решил явить себя народу.

— Мне одному кажется, что близнецы должны были родиться одним человеком, но что-то пошло не так?

— И не говори, — махнул рукой Джастин, пока все остальные улыбались простенькой шутке. — Мы же не представлены. Джастин. Джастин Финч-Флетчли.

Парень встал с места и протянул руку.

— Макс. Макс Найт.

— Рад знакомству.

— Взаимно. Я, в общем-то, ходил по вагону и искал себе проблем. Их есть у вас?

Близнецы переглянулись, но я сразу же сказал:

— Не вы двое. Ваши проблемы слишком проблемные.

— А какими им ещё быть? — возмутились они одновременно, но перестали тянуться к своим багажам на верхних полках.

— Ну, можешь с нами заклинаниями позаниматься. Мы как раз пытаемся наколдоваться перед каникулами.

— А давайте.

Я зашёл в купе. Места тут ещё было достаточно.

— Что колдуете?

— Гарри показывает нам разоружающее, — Джинни с такой гордостью сказала это, тряхнув огненно-рыжими волосами, что я аж улыбнулся.

— Да? Ну-ка, покажи, — я достал палочку, и медленно навёл в сторону Поттера, но указывая в потолок.

— Хорошо, — несколько стеснительно тот навёл палочку на мою.

— Экспелиа́рмус, — его движение было небрежным и быстрым, дикция качественная. Лучик был слаб, но сильный тут и не нужен.

Моя палочка выскочила из рук и по короткой дуге влетела прямо в руку Гарри.

— Хм, неплохо, — похвалил я парня.

— Неплохо?! — возмутился рыжий, но с улыбкой. — Да Гарри лучше всех нас владеет этим заклинанием.

— Даже мы с этим согласны, — подтвердил один из близнецов, переглянувшись со вторым.

Гарри протянул мне мою палочку.

— Раз уж зашёл разговор о магии, — я вложил палочку в кобуру. — Гарри. Ты собираешься развивать свой талант?

— Талант?

Ребята переглянулись гадая, какой именно.

— Парселтанг.

От этого все сникли.

— Не поймите неправильно, народ, но… Я заметил, что тебе приходится очень долго концентрироваться, чтобы заговорить на нём.

— Да. Сложно заговорить на змеином языке, — без энтузиазма кивнул парень.

— Я это к чему. Никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни. Представьте на секундочку, что та змея, ты, Джастин, должен помнить.

— Угу. Страху натерпелся.

— Так вот. Представьте, что та змея была бы больше напугана, или более агрессивна. Пока бы ты «прогревался», она успела бы покусать кого.

— Но это тёмный дар, — покачал головой Рон. — Если Гарри будет очень хорошо говорить на змеином, то люди будут думать, что он очень хорош и в тёмной магии.

— Да весь Хогвартс и так знает, что Гарри говорит на парселтанге, — еле сдержался, чтобы не пожать плечами. — А так, однажды, это может спасти кому-то жизнь, ведь змеи обязаны слушаться змееуста, если не имеют хозяина. Кто знает, что в жизни пригодится.

Вроде бы согласились, но без энтузиазма. Я и сам не знаю, что сподвигнуло меня выдать подобное предложение.

Ещё около получаса я тусовался с ребятами, колдовали по мелочи, трансфигурировали всякую мелочь то в пуговицы, по школьной программе, то в ещё во что. Когда Джинни начала разбалтывать секреты Перси, я тактично ретировался из купе и пошёл обратно.

Зайдя в наше с Гермионой купе, я застал девочку одну и в весьма измотанном состоянии.

— Что случилось?

— Эти сплетницы мне все уши прожужжали. Невероятно! Как девочки могут столько много говорить о всякой ерунде?! Просто феноменально!

Остаток времени мы проехали под мой рассказ о Тайной Комнате. Уже третий рассказ. Гермионе нужны были подробности, а я и рассказывал. Правда, сместил акценты так, что ничего обо мне нового узнать она не могла. Рано или поздно, для поддержания дружбы, мне придётся раскрыть несколько карт, но мне кажется, что чем дольше я жду, тем сложнее будет это сделать. Типичная проблема тех, кто что-то скрывает от других.

====== Глава 10 ======

Комментарий к Глава 10 Как и положено – чушь и дич. Не проверено.

В мрачной темноте прихожей всё так же неухоженного дома на Гриммо, я сидел на стуле напротив задумчивого портрета леди Вальбурги. Сидел и думал: «Как всё запущенно!».

По прибытии в Лондон меня встретил Джон, но я настоятельно попросил для начала отвезти меня на Гриммо. Джон был не против. Похоже, Найты видели во мне вполне взрослую и состоявшуюся личность. А может быть подействовало то, что я в двух словах рассказал о произошедшем в школе. Джон был возмущён, но я заверил его, что несмотря на смертельную опасность, великий волшебник Дамблдор держал всё «Under Control». Сам-то я так не думал, но что мне мешает заверить людей в обратном? На логичный вопрос: «А зачем туда? Может расскажешь?» я обещал рассказать, но чуточку позже.

В общем, школьные вещи были отправлены вместе с Джоном домой, но вот сумку я, как всегда, перекинул через плечо. Стоило только попасть на Гриммо 12, как Кричер, ворча о «неожиданном визите странного волшебника», организовал чай с булочками, правда при этом чаепитие проходило за маленьким столиком напротив портрета Вальбурги. Ей я рассказал все события, в том числе и некоторые странные вещи. Теперь вот сижу, жду её мнения.

— Максимилиан, как часто ты упоминаешь свой факультет?

— Эм… Сложно сказать. Довольно редко. Однокурсников я называю однокурсниками, остальных — остальными. Матчи по квиддичу, «десять баллов Гриффиндору», в общем, если по-другому не сказать.

Вальбурга покивала на мой ответ.

— Ты знал о василиске? Как долго?

— С подругой мы уже через две недели после первого инцидента имели вполне стройную теорию о том, что это василиск.

— А ты хоть раз думал о том, что было бы неплохо его победить, убить, пустить там на ингредиенты? Что-нибудь подобное? Или о том, что нужно решить эту проблему?

Тут я задумался.

— Безусловно. Были такие мысли, леди Вальбурга. Я даже сумку с незримым расширением купил такую, чтобы в неё можно складывать большие вещи. Но это были просто мысли. Сумка мне и так пригодится, просто… Было бы неплохо… И почему я не полез туда после победы?

Задумавшись, почесал я голову.

— У меня даже инструменты есть, пусть и не профессиональные, но неплохие…

— Максимилиан, обрати внимание сюда.

— А? Да.

— Когда ты решил вдруг сделать… То, что сделал?

— О, совершенно неожиданно! Я вдруг подумал, что школу могут закрыть, никто ничего не делает, а я, как гриффиндорец, должен помочь Поттеру разобраться с этим вопросом.

Услышав свои собственные слова, я невероятно офигел.

— Итак, как часто ты употребляешь названия факультетов как характеристику личности?

— Никогда…

— Ты мог бы проникнуть в Тайную Комнату сам, без помощи змееуста?

Тут я помолчал с пару секунд.

— Есть как минимум несколько вариантов, которые можно было бы пробовать.

— Ты их сейчас придумал?

— Нет, давно ещё, и не то, чтобы придумал, просто… Ну, они логичные.

— Занятно, правда, племянник? — Вальбурга смотрела на меня с какой-то ехидной улыбкой.

— Согласен. Занятно.

— А Локхарта-то вы зачем с собой потащили? Связали бы да бросили. Судя по твоему рассказу, он не может вообще ничего.

— Сам не знаю… Его вообще Поттер с Уизли потащили, а мне было всё равно.

— Часто ты в мыслях подбадривал себя и оправдывал поступок «гриффиндорством»?

— Очень… — нахмурился я.

— Поздравляю, племянник, ты стал жертвой лёгкого Конфу́ндуса.

— Да? — изумлённо глянул я на портрет. — Но… Я использовал Конфу́ндус несколько раз и сам подвергался ему. Эффект совсем другой.

— Позволь я тебе объясню несколько моментов, не написанных в учебниках. Конфу́ндус является крайне разносторонним заклинанием. Если волшебник знает или догадывается о твоих помыслах, идеях, мечтаниях, то может наложить Конфу́ндус так, что ты на некоторое время сменишь приоритеты и сам, добровольно и осознанно, сделаешь то, что нужно волшебнику. Правда, то, как ты это сделаешь будет зависеть уже от тебя.

Вальбурга в очередной раз взяла со своего нарисованного стола не менее нарисованный мундштук с сигаретой и закурила.

— Пример. Отправился ты на Косую Аллею за новым эксклюзивным учебником по чарам. Именно он тебе нужен, но в кармане у тебя лишь один галлеон. Ты проходишь мимо кафе Фортескью. Тебе прекрасно известно, что там великолепное мороженое и тебе очень уж хочется порцию. Однако денег у тебя ровно на учебник. Тут твой взгляд поймал легилимент и поверхностно считал твои мысли, а в этот момент ты думал именно о галлеоне, мороженном, цене на учебник и учебнике. Твои знания окклюменции не помогли, ведь легилимент не копался в твоих мыслях, а просто поверхностно глянул то, о чём ты и без него думаешь. Теперь, зная некоторые исходные данные, легилимент наложил на тебя слабенький Конфу́ндус с «правильной» формулировкой. В итоге ты сам сменил свои приоритеты и купил учебник по чарам не во Флориш, а у скупщика. Издание старое, но допустимое, деньги сэкономлены, мороженое куплено.

— Звучит так, будто и ничего страшного.

— Да, вот только ты послушный ребёнок в семье и тебе строго наказали купить именно новый учебник. Ты и хотел так сделать, а все эти мысли были лишь как варианты, о которых ты подумал, но делать не стал бы ни за что.

— Понимаю, кажется. Но кому это вообще может потребоваться? Это же школа! Поттер вообще понятия не имел, что делать и куда бежать, кто нападает, что за зверь, да… Да вообще! Да и в вашем примере… Есть же и другие способы получить пару сиклей, от просьбы у родственников, до воровства и мгновенной подработки.

— А вот и обратная сторона этого заклинания. Подвергнутый ему начисто игнорирует последствия и если нет иных указаний, выбирает быстрейший и оптимальный путь на основе своих же мыслей и идей.

— Понятно… Получается, что кто-то наложил на меня Конфу́ндус с желанием помочь Поттеру разобраться с проблемой, а судя по моим действиям, ещё и спасти его даже ценой своей жизни.

— Ценой жизни? — посуровела Вальбурга.

— Когда я атаковал василиска, очень безрассудно, кстати, атаковал, то фантом Тома кинул в меня несколько Авад. Одна даже ударила бы меня точно в спину, не прикройся я кое-чем.

— Кое-чем? Кое-чем?! — вспылила Вальбурга, откинув в сторону мундштук, привставая в своём нарисованном кресле, но резко выдохнув, села обратно, начав успокаиваться.

Я просто ждал, а через минуту она заговорила вновь.

— Мне не нужны твои секреты, но ты знал, что сможешь защититься от Ава́ды?

— Предполагал.

— Предполагал, да… Так. С формулировкой Конфу́ндуса мы разобрались, и я сама считаю, что она имела примерно такой смысл. Теперь давай думать о том, кто мог это сделать? Есть предположения.

— Директор…

— Нет.

— Почему?

— Я, конечно, Дамблдора на дух не переношу, но одно я могу сказать с уверенностью — он не подставит ученика под гарантированную смерть. Но даже если и подставит, то убьёт себя своим же самокопанием. Он может хитрить, интриговать, воплощать в жизнь какие-то свои планы, но не подставит под смерть. Он ненавидит смерть, уж поверь мне.

— Тогда… Кто тогда? Снейп? Он мог. Ещё и друг Люциуса, вроде как. Вполне мог «помочь» мне самоубиться, но не получилось.

— Или отправить с сильнейшими травмами в больничное крыло, — продолжила за меня Вальбурга, на ходу выдумывая возможное развитие событий. — Там бы тебе не смогли помочь, чему посодействовал бы он. Отправили бы в Мунго, а там пара подкупов и Импе́риусов, и вот ты уже в неизвестном месте получаешь Ава́ду от нанятого Малфоем человека.

— Куда катится этот мир?! — воскликнул я, потрясая руками.

— Где был, там и остался, — пожала плечами леди Вальбурга.

— Извиняюсь, но можно вопрос?

Вальбурга лишь кивнула.

— Как не позволить накладывать такие вот Конфу́ндусы?

— Изучить окклюменцию ещё лучше. До той степени, когда ты сможешь контролировать свои собственные побуждения. На таком уровне ты сможешь попросту почувствовать любой Конфу́ндус, а вот справиться… Тут всё будет зависеть от твоей воли. Но в любом случае, Конфу́ндус не заставит тебя сделать то, что тебе совсем противоестественно и о чём ты даже не помышлял никогда.

— Ага, вот только человек в своих мыслях и фантазиях делает очень даже много.

— Именно, — кивнула Вальбурга. — Но чем больше неестественность действия, тем сильнее должен быть Конфу́ндус. Ты же, как я понимаю, с большим трудом отгонял от себя мысли о личной расправе с василиском?

— Не совсем. Я попросту запрещал себе о таком даже думать. Слишком опасно. А после этого приключения, я запрещал себе думать обо всём, что с этим связано вообще.

— Хороший ход, — одобрительно кивнула Вальбурга с портрета. — Таким образом, поверхностная легилименция ничего не позволит увидеть, ведь ты не думаешь о чём-то подозрительном.

— И ещё вопрос. Вы понимаете, что мне пришлось уничтожить дневник Тома Реддла?

— Да, — без всяких эмоций ответила Вальбурга.

— У меня есть не беспочвенные подозрения, что это был крестраж.

— Откуда ты знаешь о такой магии? — взгляд Вальбурги посуровел настолько, что юноша моего возраста пошёл бы себя наказывать, словно он домовик.

— Я пока не готов выкладывать некоторые секреты.

— Секреты… — всё также хмуро смотрела Вальбурга куда-то в даль. — Забудь о существовании этой магии, о самом слове, названии и не ищи информацию по нему. Крестраж — путь в небытие. Всё. Точка. Можешь идти.

Спорить с хмурой и задумчивой женщиной я не посмел, а потому оперативно собрался и вышел, благо одежда на мне вполне повседневная. Ещё не закрылась за мной дверь, как я услышал:

— Вот же-ш сукин ты сын!!! Выкидыш дементора! — голос Вальбурги резко стих, стоило двери закрыться. Интересно, это я такой, или Том? Буду надеяться, что он. И Снейп. И Люциус.

Глянув на уже чернеющее закатное небо и вдохнув вечерний летний воздух, я бодрым шагом двинулся в сторону ближайшей подходящей мне автобусной остановки. Теперь можно и домой.

***

Три дня каникул я не делал ровным счётом ничего, кроме физических тренировок и изучения окклюменции. Всё тот же контроль мыслей, но помимо прочего я решил начать разрабатывать свою концепцию защиты сознания. Хотя, как мне кажется, защита будет лишь побочным продуктом структуризации этого самого сознания. Само собой, я не буду применять ничего нового, пока не закончу эту самую разработку, но некоторый базис, фундамент этой системы, набросал на бумаге уже сейчас.

Идея довольно проста и обыденна — визуализация. Но не та, что про «библиотеки» и прочее, а несколько иного рода. Представление совокупности себя, своего Я, души и тела как некоей структуры. К примеру, кубика. Этот кубик будет состоять из более мелких кубиков, символизирующих, к примеру, сознание, подсознание и прочее. Они в свою очередь, будут состоять из других, ещё более мелких, и так далее. На подобную структуру меня натолкнули различные техники из прошлой жизни. Не знаю, насколько они были реальны и эффективны, но интернет кишмя кишел подобным.

Будет у подобной системы и особая фишка. Отдельный блок-кубик, роль которого лишь в одном — принимать на себя внешний сигнал в виде какого-то внушения и отправлять в другие изолированные блоки. Проще говоря — попытка обмануть Конфу́ндус, накладывая его на то, чего на самом деле нет. Ну или как минимум сигнализировать об этом. Подобный блок можно попытаться реализовать и для легилименции, а вот насчёт Импе́рио — непонятно. Однако это дело будущего, но до начала учёбы нужно будет как минимум закончить разработку на бумаге.

Тренировка с мечом принесла новые сюрпризы, правда мне пока не очень понятно, хорошие или плохие. Стоило только мне призвать свой меч, как в глаза сразу бросились некоторые его изменения. Гладкая раньше рукоять стала более шершавой, а на вид приобрела почти незаметную мелкочешуйчатую структуру. Золотые элементы приобрели почти незаметный зеленоватый оттенок, как и чёрное лезвие. Теперь на солнце оно отражало не белый солнечный свет, а совсем чуть-чуть зеленоватый. Но и это не всё.

Лезвие стало разъедать поверхность, которой коснётся, а сам меч ощущался как-то холодно и тяжело. Сложно объяснить.

Обмозговав все возможные причины подобных изменений, я пришёл к простому и логичному выводу — виноват василиск. Нет, серьезно. Когда я потрошил демона из гримуара, то меч попытался поглотить его душу и даже поглотил, но вот Старик забрал «нарушителя». Вполне возможно, что меч умудрился поглотить и душу василиска, но… Я ведь чувствую меч, Оружие Духа, как часть самого себя. Можно сказать – часть своей души. Так вот — я не чувствую никаких василисков и прочего. Возможно, так как меч часть меня, то и изменений я не чувствую? Вон, когда псих становится психом, он ведь не знает об этом, для него всё в порядке и ведёт он себя, как и прежде, и по его мнению с психикой всё хорошо.

Сразу в голове появился закономерный вопрос — поглотит ли меч ещё какую душу, или нет? Возможно, он мог только одну поглотить?

О подобных свойствах меча я догадывался, потому и гнал от себя мысли тыкать им во всё подряд, но василиск вынудил. Хотя, с другой стороны, в голове моей есть как минимум два заклинания, способных убить такую тварь, но вот потянул бы я их без практики? Вряд ли. Это не Сту́пефай — там всё во многие десятки и сотни раз сложнее. Да и бьёт оно знатно — прибил бы и Поттера, и Джинни, а за такое меня бы по голове не погладили. Нашли бы, обязательно вычислили и нашли, и не погладили, ведь труп Героя Англии — не мелочь по карманам тырить.

Вечером третьего дня я был обрадован Найтами. Джон и Сара выиграли какую-то там поездку. В Египет. Степень подозрительности зашкаливает до абсурдных отметок! Это настораживает и очень даже, но и делать-то особо нечего. Именно по этой причине уже на следующий день я, вместе с Найтами, спускался по трапу на землю Каира.

— Вот это жара! — восхищённо и вместе с этим удручённо проговорил Джон, прямо с трапа щуря глаза даже в тени от панамки.

— А чего ты хотел, дорогой, — улыбнулась Сара в лёгком платье и широкополой шляпе.

На паспортном контроле нам, помимо обычной проверки документов и багажа, пришлось пройти с представителем местного магического правопорядка. Что меня порадовало, так это одежда этого аккуратного бородатого мужика. Я думал встретить тут что-то традиционно арабское, но нет — модный деловой костюм-двойка, галстук, маленькие разгрузки на поясе, видные за полами расстёгнутого пиджака серых тонов. Там же, на поясе, красовались значки местной маггловской службы безопасности и удостоверение магической службы.

Как и во Франции, для досмотра волшебников предназначались отдельные помещения, выполненные во вполне приличном и даже богатом виде. Красивая каменная кладка пола, бежевые колонны и стены с позолоченными кантами и прочими, неизвестными мне архитектурными элементами. Живые картины, пальмы в горшках, удобные диваны для ожидания.

Пока мы шли за этим египетским джентльменом, то встретили не меньше десятка волшебников из приезжих.

— Как же долго, я уже вся измаялась, — удручённо заметила на английском какая-то полноватая дама в классическом платье. Рядом с ней стоял щуплый мужичок и успокаивающе что-то приговаривал, но куда более любопытной была странная мелкая зверушка синего цвета. У неё был длинный хвост, большая пасть с редкими зубами и довольно сварливый характер. Эта зверушка бегала вокруг дамы в платье и попискивала на окружающих.

Не менее занятной была довольно молодая пара в мантиях тёмных цветов. Девушка то и дело пыталась сорвать с головы парня тюрбан, при этом гневно посверкивая глазами. Парень с улыбкой уворачивался, но вот девушка выхватила палочку, и парень уже не увернулся от ловкого заклинания, получив жалящее в одно место. Он отвлёкся, и девушка с лёгкостью сорвала тюрбан.

— Хватит дурачиться! — громким шепотом зашипела она на парня.

— Ладно-ладно! — примирительно поднял парень руки, выставляя перед собой.

Другие волшебники с интересом следили за перепалкой, ожидая очереди в свои кабинеты или выходя из них.

Найты, стоит отдать им должное, реагировали на магию и различные необычности вокруг так, словно каждый день видят только такое и ничего другого.

Наш сопровождающий зашёл в один из кабинетов и приглашающе указал рукой. Кабинет не отличался ничем особенным — светлый, с удобными креслами и диванами, рабочим столом и журнальным, кустики по углам.

Процедура досмотра и регистрации не вызвала никаких нареканий, как и удивлений. Осмотр и регистрация палочки, досмотр магического багажа, получение документа. Помимо прочего мне вручили брошюру о магических кварталах, магических же туристических путёвках и прочее. Найтам тоже выдали документы, разрешающее посещение магических точек, достопримечательностей и прочего, но только вместе со мной и экскурсоводом.

В общем, всё прошло без сучка, что говорится, без задоринки, а уже через пять минут блужданий по второму терминалу аэропорта мы вышли на улицу и присоединились к нашей туристической группе.

***

Сам Каир, как и путешествие через него до отеля вызвали двоякое впечатление. От Египта ожидаешь чего-то яркого, но получаешь гигантский муравейник довольно высоких многоквартирных домов, построенных чертовски близко друг к другу. Вокруг всё одних и тех же оттенков, редкая растительность блёклая и тусклая, люди не богатые, больше похожи на бедняков. Но такая унылая картина лишь в жилых районах, а ближе к центру, к деловым кварталам и различным туристическим точкам, картина радикально меняется.

Приличные и даже красивые дома бизнес центров, ухоженные улочки, качественные дороги, много туристов, да и местное население выглядит не в пример лучше. Даже зелень здесь есть, и она зелёная, а не цвета песчаной пыли.

Первым пунктом было, само собой, заселение в отель. Ничего особо выдающегося здесь нет, и вся наша туристическая группа англичан вполне комфортно разместилась в номерах. Первым пунктом турпоездки, назначенной на завтра, будет, как и положено, музей, потом — пирамиды. На другой день — поездка в Александрию и там своя программа. Но сейчас, пока ещё только послеобеденное время и никакой программы нет, я решил отправиться в магический квартал.

Несмотря на то, что я не являюсь совершеннолетним, мне тут колдовать можно. Как было разъяснено в брошюре, в Египте волшебник, получивший право носить свой концентратор, а значит и учиться, имеет право колдовать. Если он своим волшебством нанесёт вред себе или другим, то это будет целиком его ответственность. Вот и хорошо!

Растолковав всё родственникам, я надел штаны наподобие армейских с фактурой песчаного камуфляжа, футболку, курточку, зачаровался на поддержку комфортной температуры, надел белую кепку, очки, магглоотталкивающие чары и вперёд!

Это забавно — смотреть, как куча различных темнокожих египтян то и дело пытаются обмануть отколовшихся от своих групп туристов. Нет, в самом деле, это просто удивительно предприимчивые и разговорчивые люди, но с другой стороны — не от хорошей жизни они такими стали.

Поход до магического квартала оказался изматывающим и проблемане в незамечающих меня людях или жаркой летней погоде, от которой даже чары спасают посредственно. Проблема была в самой двоякой атмосфере Каира. Во многих туристических городах я бывал в прошлой жизни, но Каир бьёт все рекорды — даже резкого перехода по качеству жизни и местности. Там всё плавно, от хорошего к плохому. Здесь резко. Идёшь по трущобам, заглядываешь за угол — зелёный парк и многоэтажный деловой центр в двадцати метрах, через дорогу.

По отпечатанной на брошюре карте и редким названиям вывесок и улиц на английском, я добрался до магазина специй «Айд Альшейх». Самый, на вид, обычный магазин, даже лавка, в большей степени. По бокам от входа выставлены лотки с различной снедью, а внутри — мешки и мешочки с разноцветными порошками, кореньями, ещё какими-то малопонятными штуками, свисающими снизу.

Владелец лавки, сухой темнокожий старик в тюрбане и редкой белой бородкой, сразу увидел меня и осмотрел внимательным взглядом.

— Иностранец? — спросил он на довольно чистом английском.

— Да, здравствуйте, — чуть поклонился я.

— Хм, нормальный с виду, — почесал старик подбородок. — Документы?

Я протянул старику выданные документы, а он, окинув их беглым взглядом, без всяких палочек отлевитировал мне их обратно.

— Есть пара правил. Не нарываться, быть вежливым, в зелёный квартал не соваться, волшебникам в бордово-красных одеждах не перечить, документы предъявлять. Прояви сдержанность во взглядах и словах. Вход там.

Старик указал рукой в сторону небольшой арочной двери, которую я не видел до сего момента. Любопытно.

— Благодарю, — поклонился я и старик кивнул в ответ.

Аккуратно пройдя между прилавков и отодвинув руками висящие на нитках непонятные ингредиенты, я открыл дверь и шагнул внутрь.

Шум и гам поглотил меня сразу, стоило лишь закрыться двери. Никаких плавных переходов — словно из тёмного ящика тебя сразу выбросили в бассейн посреди вечеринки.

Тут и там ходили люди в самых разных длинных одеждах из множества тканей. Цвета были преимущественно светлые, но формы отличались знатно. И практически не было ни одного человека с открытыми частями тела — лишь единичные светлокожие, явно туристы.

Куда больше впечатляли несколько улочек, на которые открывался проход. Они начинались от входа за моей спиной и вдоль каждой из них стояло множество различных павильонов, с цветными тентами или без, со множеством красочных артефактов, тканей, ингредиентов и прочих мелочей. Были тут и готовые одежды, какие-то инструменты, мешки всё с теми же специями, а от каждого павильона к другому, сверху тянулись разного цвета и размера ткани, прикрывая посетителей от солнечного пекла.

Даже надо мною был какой-то тент. Оглянувшись, был поражён. Поражён тем, что дверь находилась в постаменте статуи какого-то волшебника, а за статуей продолжались эти самые улочки. И опять же там были лавки и павильоны разных размеров, а в метрах трёхстах, виднелись белые стены большого здания, так похожего на Английское Отделение Гринготтса. Надо ли мне туда? Нет.

Уверенным шагом я сошёл на одну из дорог, с любопытством рассматривая различные товары. Однако, сколько бы я ни ходил, ничего действительно интересного не нашёл. Были тут различные амулеты от сглаза и порчи, горы украшений, аксессуаров, сувениров. Различные статуэтки и прочее. Довольно интересно было посмотреть на местную магическую моду, но как и положено восточной стране, тут всё было довольно строго с этим. Хотя это странно, ведь закрытые одежды регламентированы шариатом, а не Кораном, да и… Нет, не знаю я истории этой религии. Да и вообще в истории я плаваю, и не как рыба в воде, а как топор. В общем, странно это. Почему-то ожидал увидеть что-то подобное мультику Алладин. Серьёзно. А увидел кучу разноцветных хламид.

С другой стороны, каждая вещичка здесь выглядела диковинно, необычно. Взять хотя бы интересный магический светильник в виде пузатой колбы, внутри которой буквально плавают воспоминания. Трёхмерно, красиво и никаких ярких цветов. И таких бесполезных, но красивых вещичек здесь было много.

А ещё, то и дело можно было найти себе приключение. Серьёзно. То странный тёмный проулок между лавками, в котором так загадочно и интересно что-то поблёскивает, то подозрительный старик-торговец, то и дело пытается подсунуть какую-то вещь. Забавно, но тут даже есть европейской внешности девушка, которая уже три раза ненавязчиво попадалась мне на глаза и выглядела при этом так, как положено выглядеть человеку в поисках помощи. Вот только контору палили пара ухмыляющихся в бороду торгашей. Наверное, какая-то местная аферистка магического разлива.

Вдоволь нагулявшись и не потратив ни единого галлеона, ведь деньги я не брал, вернулся в номер немного уставший, будучи полон различных противоречивых впечатлений.

— Как погулял? — тут же обратился ко мне Джон.

Он с Сарой сидели на креслах за кофейным столиком. Джон читал какую-то книгу, а Сара — журнал. Что интересное — явно технический журнал.

— Неплохо. А у вас как дела? — ответил я, скидывая кепку и обновляя чары на одежде.

— Тоже прогулялись. Тут довольно интересно, если не выходить за территорию отеля.

— Кстати, — Сара оторвала взгляд от журнала. — Тут очень хороший комплекс бассейнов. Рекомендую сходить. Там и девушки красивые есть.

При этом Сара как-то озорно подмигнула и улыбнулась.

— Я, пожалуй, воздержусь от необдуманных поступков в своём возрасте.

— Ты слишком скучный, Макс. — наиграно погрустнел Джон, откладывая книгу в сторону. — Хоть бы постеснялся, так, для вида.

Ещё немного мы поговорили о том, кто что видел, и отправились на ужин. А после, я тупо полночи провёл на крыше отеля, смотря на город.

***

Ранним утром следующего дня, сразу после шведского стола, нашу туристическую группу бравых англичан, большинство из которых оделись аки Индиана Джонс, погрузили в автобус и повезли.

По приезде в музей мы, буквально ещё до его открытия, попали в огромную очередь из других туристов. Кого тут только не было — и азиаты, скорее всего японцы, вечно фотографирующие всё подряд, и различные европейцы степенно что-то обсуждающие, и русские, судя по громкой весёлой речи и не к месту богатой и вычурной одежде. В общем, гвалт стоял ещё тот.

Билеты у нас уже были, потому мы попросту дождались открытия и когда к нашей группе подошёл наш гид, само собой египтянин, мы прошли на внутреннюю территорию.

Сам музей представлял собой большое и красивое здание кирпичного цвета с просто гигантскими арочными окнами первого этажа. На территории вокруг, среди разнообразной зелени местных растений, можно было увидеть памятники и прочие экспонаты, будь то статуя или верхний кусок какого-то четырёхгранного шпиля. Около получаса нас водили именно по внешней территории, показывая и рассказывая о том или ином экспонате и только после этой прогулки повели в сам музей.

Разнообразие экспонатов и залов поражало воображение. Я не знаю, сколько нужно потратить времени, чтобы осмотреть всё, но сомневаюсь, что хватит и месяца. На первом этаже были представлены самые крупные и тяжелые экспонаты, будь то статуи, обелиски, различные сфинксы, крышки саркофагов или подобное им. Самые монументальные вещи были выставлены в центральном зале, а две статуи предков Тутанхамона в высоту занимают метров семь. По словам гида, сначала на первый этаж привезли их, а только потом, вокруг этих статуй, строили сам музей.

Занимательным мне показалось другое. У каждого экспоната рядом с обычной табличкой была ещё и магически зачарованная, скрытая от взора обычных людей. На ней либо дублировалась информация, либо давалась дополнительная, связанная с магией. Да, здесь выставлены и магические экспонаты, а судя по наличию в залах никому не видимых людей в красно-бежевой форме, охраняют музей ещё и волшебники.

Правда, хоть вещи и магические, но в основном уже давно потерявшие свою магическую ценность. К примеру, набор инструментов для кремации имел целый ряд особых зачарований, подвергался особой ритуальной подготовке и прочее. Но, к сожалению, по прошествии стольких лет, инструменты полностью утратили свои свойства и лишь по остаточным следам магии можно было предположить примерную область зачарований.

Впечатляла и «Золотая Комната» с золотыми саркофагами и прочими экспонатами из золота. Не меньше впечатлял и «Зал Мумий». Занимательно, что абсолютно у каждого экспоната была и магическая история. Описывались различные чары, ловушки и прочее, что было наложено на те или иные экспонаты. Но, к сожалению, никакой практической ценности экспонаты не несли.

Единственным активным артефактом оставалась маска Тутанхамона. На ней до сих пор активно неисследованное проклятие, но для его активации нужно уж больно много соблюсти условий, потому никаких особых мер предосторожности тут нет. Её всё равно нельзя ни потрогать, ни ещё что-то сделать, а специальные защитные чары так сильны, что отбивают всякие нелепые желания даже у сильных магов.

Экскурсия была далеко не полной, ведь тут реально можно неделю шляться, если хоть немного читать, и весь день, если просто ходить без остановки. После же этого мероприятия, вся наша группа вновь загрузилась в автобус и отправились уже к пирамидам. Тем самым трём, самым известным, Хеопса, Хефрена и Микерина. Конечно, есть и другие, не менее известные для тех, кто этим вопросом вообще интересуется, некрополь Дашур, Медум, что-то в Саккаре, не помню я уже. Но эти, в Гизе, самые известные и у очень многих людей ассоциируются с Египтом.

Автобус отвёз нас практически к самой площадке, к подножию пирамиды Хеопса. Тут, кстати, стоял неподалёку небольшой дом, защищённый от обычных людей магией. Там суетились несколько десятков волшебников, а от самого дома вело несколько дорог и одна из них к остановке автобусов.

— Кажется, тут есть экскурсия и для нас, — выделил я последнее слово.

— Хочешь сейчас сходить? — спросил Джон. Меня радует, что они нисколько не обижаются на подобное разделение миров.

— А сами? Вы ведь можете.

— Вот уж нет! — Джон с Сарой возмутились одновременно.

— Как я и говорил, вся эта магия меня не интересует. Вот когда в космос полетишь — тогда зови. — продолжил Джон, а Сара согласно кивала.

— Я-а-асно. Тогда я пойду?

— Конечно! Если что-то действительно интересное будет, особенно касающееся обычной истории, обязательно расскажи. И никуда не лезь.

— Само собой. У нас простое правило — не трогать руками всякую каку.

— Хорошее правило.

Я чуть притормозил и зайдя за автобус аккуратным движением наложил на себя магглоотталкивающие чары. Осмотрел себя. Забавно. А ведь пару часов назад я попрекал бравых англичан тем, что они выглядят как Индиана Джонс. Вот только сам я в странных песочного цвета бриджах, майке и рубашке без рукавов, а на голове — шляпа. Типичный британец в походе. На поясе есть специальная кобура для палочки, но такая же есть и на предплечье, правда с выжженными пятью рунами отведения взора для обычных людей. Базовая штука, кстати и чуть ли не первая рунная вязь в учебнике из библиотеки Хога.

Вот в таком виде и с сумкой на плече, я двинулся в сторону дороги к домику. Домик этот был вполне приличный, выстроен в европейском стиле из крупных каменных блоков с очень качественной отделкой. Два этажа в высоту и никаких «парковок» для воздушного и прочего транспорта. Наверняка, внутри он больше, чем снаружи.

Над входом, над деревянной дверью была надпись на двух языках — арабский и английский. «Три-по-три пирамиды». Это что вообще? Три-по-три?! Да они, блин, гении! Они посчитали пирамиды! Или тут есть какой-то сакральный смысл?

Пока я стоял, сложив руки на груди и задумчиво чесал подбородок, дверь в здание открылась и появился там рыжий парень. Ну, не парень, но уже мужчина! Серьёзный взгляд, волосы перехвачены в хвост, одет в кожаные штаны, рубашку и мантию английских фасонов поверх. Он тут явно не развлекается, хоть и высокие ботинки из драконьей кожи выбиваются из образа, создаваемого остальной одеждой.

— О! Нежданчик, — улыбнулся он. Сейчас я заметил и какое-то ожерелье из мелких камней с рунной вязью, и серёжку-клык в ухе. — Ты кто и куда? Ах, да! Ты же можешь не знать английский, эм…

— Макс. И я прекрасно говорю на английском.

— Билл, — тот с улыбкой протянул мне руку. — Практику от гоблинов тут прохожу.

Мы пожали друг другу руки.

— Если есть вопросы, то спрашивай, а то мне спешить надо.

— Я хотел узнать, Билл, водят ли тут экскурсии для магов.

— Само собой! — ещё ярче улыбнулся парень. — Ты заходи, располагайся, а экскурсия тут как и у магглов, в одно время начинается, так что уже через пару минут. Там же и касса будет, если билета нет. А раз спрашиваешь, то нет, так?

— Именно.

— Вот и отлично. А мне идти надо.

С этими словами Билл отошёл со входа, давая мне пройти, и быстрым шагом куда-то направился. Ну, пойдём посмотрим.

Внутри здание, как я и думал, было больше, чем снаружи. Пройдя через вход, я оказался в большом просторном холле, чем-то даже напоминающем Гринготтс в Лондоне. Высокий потолок, светлые стены, гладкий каменный пол с крупным геометрическим рисунком. Но в отличие от Гринготтса тут не было многочисленных стоек, как и не было гоблинов. Вместо этого, вдоль массивных колонн стояли большие коричневые диваны и кресла с большим круглым столиком у каждого. По углам и возле колонн красовались пальмы в больших резных каменных горшках, а под потолком вместо люстры был большой стеклянный купол, пропускающий свет, но не жар от него.

Между каждой колонной помещались по два комплекта сидячих мест и столиков, а между ними были деревянные двери, ведущие в неизвестное мне направление. В самом конце зала была лишь одна массивная деревянная стойка, за которой стоял вполне себе обычный волшебник. Из местных. Так же в зале сидели ещё шесть волшебников, разбившись на две группы и о чём-то говоривших. То, что они волшебники, не подвергалось сомнению. Одна группа была одета в классические английские мантии, разве что укороченные и более удобные — явно для перемещения в сложных «тактических» условиях. В таких мантиях ни за что не зацепишься, не запутаешься в полах и прочее. Другая группа имела вид несколько экзотический и явно принадлежала азиатской культуре, но вот какой? Вопрос неопределённый. В одеждах двух мужчин и женщины угадывались как китайские, так и японские мотивы, но никаких кимоно, ципао и прочее, как иероглифов, а то я бы понял, откуда эти путешественники.

Дойдя до стойки, я обратился к мужчине.

— Здравствуйте. Мне сказали, что тут можно на экскурсию по пирамидам записаться.

— Вы правы, молодой человек. У вас нет билета?

— Нет.

— Тогда вам следует приобрести билет за пять галлеонов и вы сможете насладиться видами на самые интересные и опасные магические проявления одного из древнейших строений-артефактов.

Шпарил мужик как по заученному, но долго вслушиваться я не стал и попросту оплатил положенную сумму, тут же получив на руки высококачественный билет с целой кучей магических печатей, подписей и штампов.

— Вот, ваш билет. Экскурсия начнётся через… — волшебник вскинул левую руку с обычными, а может и волшебными часами, и посмотрел на них. — Через шесть минут. Вы будете в группе с этими досточтимыми господами.

Волшебник указал взглядом на обе группы, что сидели на диванчиках по разные стороны хола.

— Приятного времяпрепровождения.

— Благодарю, сэр.

Взяв билет и положив его в наплечную сумку, всё ту же, наподобие школьной, я пристроился у одной из колонн и стал ждать.

Ровно через указанное время в зал зашёл человек в походной маггловской одежде в расцветку песочного камуфляжа. Выделялись на его одежде люминесцентные полоски, как на полицейском.

— Дамы и господа, — тихо, но на весь зал заговорил это волшебник средних лет. — Прошу, подходите ко мне.

Обе группы, и я в том числе, подошли к волшебнику.

— Всем доброго дня, здравствуйте, амулеты-переводчики работают?

— Я.

— Хай.

— Отсутствует в принципе, — улыбнулся я.

— Прелестно, — улыбнулся мне наш гид в ответ и протянул монетку с дыркой посредине, через которую была продета верёвка. Сплошная, без узлов. — Держите, молодой человек. Спонтанная экскурсия?

— Не поверите, просто мимо шел, а тут такое! Грех пропустить.

— Согласен, — всё с той же улыбкой ответил гид, да и остальные тоже улыбнулись.

Я надел амулет.

— Проверим ещё раз. Скажите что-нибудь для молодого человека.

— Как жизнь? — спросил мужик из европейцев.

— Стоит готовиться заранее, — сказал азиат.

— Отлично работает, — кивнул я.

— Тогда, — волшебник-экскурсовод вытащил из кармана длинную серебряную цепочку. — Берёмся все за цепочку. Этот порт-ключ перенесёт нас к зачарованному входу в пирамиду Хеопса.

Все мы взялись за цепочку.

— Все готовы? Отлично. Сейчас я произнесу команду. Портус!

Меня закрутило-завертело в разные стороны и вокруг оси. Казалось, что весь мир сошёл с ума, а я в нём — единственный островок спокойствия. Длилось это буквально краткий миг, и я был счастлив, что нас всех не разметало по округе. Вокруг стоял какой-то шум, а я всё никак не мог оклематься — голова кружится, всё плывёт.

Внезапно тело попросту сковало и я замер, продолжая приходить в себя. Уже через краткий миг я мог рассмотреть происходящее.

Вся наша группа стояла замерев, а возле мужика европейца стоял наш гид, направив на голову того палочку.

— Обливиейт, — произнёс он и кончик палочки засветился. Через секунду свет потух. — Сомнус.

Гид прошёлся так по всем, а я всё лежал. Да, я мог скинуть с себя паралич. Наверное. Но хотелось бы узнать, что будет дальше. Мужик добрался до меня.

— А ты у нас отправишься к заказчику, — мужик глянул на свой амулет. — Вот, тебя уже готовы принять. Жаль, что трофеи брать запрещено.

С этими словами мужик вытащил откуда-то очередную монетку с дыркой и ниткой через неё и поменял на ту, что выдал прежде.

— Переводчик я заберу, пожалуй, — пробормотал он и навёл палочку мне на грудь, где и покоилась теперь новая монетка. — Вектис Портус.

Очередной вихрь закрутил меня и с дикой скоростью, словно стремясь не перенести, а порвать, потащил куда-то в неизвестном направлении. Весь мир вокруг смазался в сплошные крутящиеся линии, а спустя десяток секунд такого перемещения, меня буквально выбросило в тёмном помещении. На этот раз в себя приходить не пришлось — всё было чётко изначально.

Я почувствовал, как моя сумка, пояс и кобура с палочкой полетели в сторону, а потом и меня подняло и перевернуло, посадив на стул, а паралич был снят, но меня надёжно привязало к стулу толстыми верёвками.

— Какая приятная встреча, — знакомый голос, как и раньше вальяжно растягивал слова. Но вокруг лишь темнота.

Свет медленно разгорался, позволяя выхватить из темноты сначала общие контуры, а затем и фигуру сидящего напротив меня. Люциус Малфой, собственной персоной. Сидит себе на стуле, в чёрном костюме, забросив ногу на ногу и поигрывая тростью в руках. Сидит, смотрит и ухмыляется.

— Позвольте быть с вами откровенным, мистер Найт, — Люциус всё так же растягивал слова. А я пытался боковым зрением осмотреть помещение, не теряя из вида волшебника. — Я был крайне удивлён, получив письмо от своего сына.

Вокруг была лишь тёмная комната, два стула посредине, дверь и плотно занавешенное окно. На потолке была простая люстра с магическими лампами — слишком уж пафосно и долго они разгорались. Ни розеток, ничего подобного.

— Прочитать строки сына о том, что его в дуэли победила грязнокровка, — Люциус скривился. — Я был разочарован, а прочитав, что, хм, «Проклятый Найт надменно смотрел на моё поражение», я был удивлён вдвойне. Как вы смогли выжить там? Хотя, неважно.

Люциус отмахнулся от своего же вопроса как от назойливой мухи.

— Раз вы живы, а мой старый друг не выходит на связь, то могу предположить, что он мёртв.

Малфой подался чуть вперёд, поставив обе ноги на деревянный пол.

— Вы либо глупы, либо храбры, раз так спокойны. Мне стоило больших трудов организовать вашу поездку именно в Египет, устроить этот тур и нанять разных людей с сомнительным прошлым. И вот вы здесь.

— И что дальше?

— Дальше? — Люциус улыбнулся. — Я убью вас, мистер Найт. Вы и так должны были умереть, но по какой-то причине выжили. Уже три раза. Хорошее число, не правда ли?

— Безусловно. Но почему три?

— Неужели вы не догадались? Первый раз ещё в детстве — после всех ритуалов вы не могли выжить. Но выжили, наперекор судьбе. Второй — в нашу прошлую встречу во Франции. Третий — в Хогвартсе, в Тайной Комнате. Да-да, мистер Найт, — покивал Люциус каким-то своим мыслям. — Я осведомлён о тех событиях. К моему глубочайшему сожалению, мой сальноволосый друг не смог справиться с такой простой просьбой. В итоге я в который раз убедился в старой как мир истине. Хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам.

Люциус резким движением вынул палочку из трости и молниеносным движением приблизился ко мне, подняв мне лицо за подбородок.

— Удивительно, как ты на неё похож. Аж бесит. Готов умереть?

— С рождения.

— Ну что же, — Люциус театрально занёс палочку, — Авада…

Резко сформировав кровавые лезвия и разрезав верёвки, я в мгновение ока сорвался с места. Небольшой стилет из крови в левой руке зашёл прямо в печень Люциусу, прервав чтение заклинания. От болевого шока тот не смог толком развернуться, но создал плотную сферу Проте́го и полез левой рукой в карман. Не теряя ни секунды, тут же появившимся в руке Оружием Духа, я нанёс один единственный быстрый и размашистый удар, разрезая защиту как ножом масло. Голова Малфоя отделилась от тела, но это самое тело тут же исчезло в воронке аппарации. Но голова-то осталась тут.

Чуть прокатившись по полу, голова каким-то чудом развернулась ко мне, а на лице Малфоя читалась боль, а в быстро затухающих серых глазах — неверие. Место среза не сочилось кровью — оно буквально обгорало от яда. Меньше минуты потребовалось мёртвой голове, чтобы оплавиться отвратительной булькающей жидкостью, но кости остались целы. Вот уже которое убийство, а мне… А мне вообще плевать. Странно? Не знаю.

Пройдясь по комнате и найдя свои вещи отброшенными к стене, я вернул на место кобуру с палочкой, ремень со всякими кармашками, повесил сумку на плечо, достал палочку и начал водить ею вокруг.

— Ма́гика Реве́лио.

У меня словно появилось шестое чувство, хотя в моём случае вернее будет сказать «седьмое». Вокруг не было особо никаких чар — различные скрывающие и тому подобное. На двери не было даже запирающих.

Одёрнув штору от окна, я увидел знакомый мне лес. Северные широты, может быть даже та же Англия. Задёрнув окно обратно, я развернулся к черепу и жиже под ним.

— Я думал, что это будет несколько… Эпичней, — с каким-то разочарованием и одновременно облегчением сказал я вслух, и двинулся к двери.

Выйдя из комнаты, я оказался в тёмном коридоре и пошёл на свет. Пройдя немного, вышел в абсолютно пустой зал, но занавесок на окнах не было. Сбоку зала была прихожая и я направился к входной двери. Дёрнул ручку и дверь со скрипом поддалась, открывшись.

Заброшенное и заросшее травами и кустами место. Пройдя от входа пару шагов и обернувшись, я увидел старый, наполовину развалившийся и почерневший от времени дом посреди, а невдалеке ещё парочка таких же. Глушь какая.

Без всяких палочек я направил руку на дом и представив на ладони сложную геометрическую структуру, пустил по ней магию, попутно произнося ключ:

— Во́дбарфис, — с руки сорвался поток огня, словно из огнемёта, быстро охватывая дом. Никакого адского пламени и тёмной магии — просто более масштабный аналог Инсе́ндио. Довольно интересный факт — в том гримуаре было очень много магии без палочки или с другими, более мощными концентраторами, способными выдать куда как большую магическую мощь. Палочки тоже круты, но, возможно, у них меньшая пропускная способность? У большинства? Неспроста же палочка Поттера и Реддла считается сильной, а Старшая палочка — и того круче? Да и вообще, палочки имеют градацию по силе. Если верить словам Олливандера. Но, не суть. Пора уходить.

Около двух часов я шарахался по лесам и долам, пока не вышел к нормальной асфальтовой дороге. Вероятность того, что я в Англии довольно велика, а потому я вынул палочку из кобуры и проголосовал. Ничего. Ждал минуту — ничего. Может нужно ждать дольше?

Уходить с места не стал, и как выяснилось, не зря. Через минут пять передо мной буквально из воздуха выехал на огромной скорости высокий трёхэтажный фиолетовый автобус. Он резко остановился, словно вкопанный, передние двери открылись.

— Ночной рыцарь! — прокричал молодой парень с лёгкой щетиной и в растрёпанной форме кондуктора. — Спешит на выручку волшебникам!

Он улыбался лихо и придурковато.

— Даже если это у Морганы на задворках… — куда тише добавил он, но я услышал.

— Здравствуйте, — с улыбкой обратился я к этому человеку. — Мне бы в Лондон.

— Залазь, парень, — пропустил меня кондуктор. — Двенадцать сиклей.

— Ого!

— А то! — экспрессивно взмахнул тот руками. — Мы вообще курсируем по Лондону и пригородам, но мы сейчас где-то…

Парень задумчиво потёр подбородок, всматриваясь в потолок.

— Где-то возле Сандерленда.

— Это же другой конец страны!

— Именно!

Я невольно скопировал экспрессивную манеру речи собеседника. Проверил свои денежки, которые, как ни странно, никуда не делись. Мало осталось галлеонов. Ой как мало.

— За галлеон без тряски?

— По рукам! Слышал Эрни, до… А куда в Лондоне-то?

— Да давай до «Котла», чего выдумывать?

— И вправду. До котла, Эрни!!! А ты садись, садись, парень. У тебя ещё секунд пять есть! Хе-хе.

Я быстро занял место и приготовился к невероятно агрессивному вождению, но свершилось чудо! Ночной Рыцарь ехал плавно и невероятно быстро! Аж картинка смазывалась. Так и хотелось сказать: «Сулу, переходим на Варп!».

Доехали до «Дырявого Котла» за пятнадцать минут, и никакой качки.

— Отлично! — я подкинул в руке монетку и вручил кондуктору.

— Если опять окажешься на краю мира — вызывай! — махнул мне рукой кондуктор, когда я уже вышел. — Подбросим с ветерком. Или без.

В паб я заходить не стал, а сразу направился пешим шагом до Гриммо. Выглядел я, мягко говоря, экзотично, а чары накладывать не стал — тут-то точно зафиксируют колдовство вне Хогвартса. Люди с таким интересом порой поглядывали на меня, ведь на небе пасмурно, прохладно, а я Индиана Джонс, только в шортах. И в шляпе. Прелесть. Но стеснение — не про нас, а потому с гордо поднятой головой я добрался до дома на Гриммо и… А мог бы просто Кричера позвать! Вот же! Инерция мышления — страшная сила!

Зайдя в дом и совершенно некультурно сбросив сумку в прихожей, добрался до портрета Вальбурги.

— Вечер добрый. Или день, или что сейчас за окном, — поприветствовал я и сел на своё уже привычное место напротив портрета.

— Без пяти минут пора пить чай, — ответила мне леди с портрета. — Кричер!

Хлопок раздался сбоку от меня.

— Кричер здесь, госпожа, — склонился старый домовик в поклоне.

— Приготовь чай с печеньем для Максимилиана.

— Сию минуту, госпожа, — в очередной раз поклонившись, домовик понурым шагом отправился на кухню.

— Максимилиан, — Вальбурга осмотрела мой внешний вид и поудобнее устроилась на кресле. — И почему мне кажется, что ты приготовил довольно интересную историю?

— Если коротко, то я с приёмными родителями отправился в путешествие. В Египет. Посетив музей, отправились к пирамидам, а там я нашёл экскурсию для магов. Однако, когда наша группа взялась за порт-ключ, нас перенесло… В принципе, куда надо, ко входу, вот только все мы оказались парализованы, а гид по очереди наложил на магов Обли́виейт и межконтинентальным порт-ключом отправил меня в какой-то дом недалеко от Сандерленда. Там меня ждал Люциус. Хотел убить, но оказался беспечен и потерял голову. Трофей я брать не стал — он растворился в кислоте. Занимательно то, что остальное тело отправилось куда-то порт-ключом.

Вальбурга молчала несколько секунд, а потом просто залилась истерическим смехом. В таком состоянии она пробыла не меньше десяти минут. Испуганный таким поведением госпожи, Кричер ходил и оглядывался, принеся мне чай и тарелку с печеньем.

— Такие дела, — резюмировал я, ставя пустую чашечку на блюдце. — Люциус благополучно скончался, угроз моему здоровью стало меньше. Кстати, а как можно связаться с Найтами в Египте? Мне не хотелось бы доставлять беспокойство им.

— Сделаем проще. Кричер!

Очередной хлопок раздался сбоку.

— Кричер здесь, госпожа…

— Порт-ключ до Гизы, Египет.

Кричер куда-то уковылял, а я смотрел на портрет с вопросом.

— Чему ты удивляешься? В доме есть множество различных порт-ключей, в том числе и до Каира, и до Гизы. В Египте есть свой аналог Ночного Рыцаря, вызывается так же, только палочку держать нужно вертикально. За пару сиклей доедешь, куда надо.

— Кричер принёс, госпожа, — проскрипел домовик, склонившись в поклоне. В руках он держал маленький железный брусок, не крупнее ручки.

— Отдай его Максимилиану.

Я принял брусок.

— Активатор стандартный. Портус. Иди, я же вижу, что ты беспокоишься. А я пока подумаю…

— Всего хорошего.

— Я портрет, Максимилиан. Куда уж лучше.

Кажется, меня стали воспринимать несколько лучше.

====== Часть 11 ======

Комментарий к Глава какая-то сумбурно неструктурированная и не вычитанная. Но, вряд ли что-то изменится по содержанию, потому вот.

Как всегда, если считаете, что нужно добавить какую-то сцену – в комменты. Может быть, когда-нибудь я и переделаю, но знать надо уже сейчас.

Путешествие по Египту вместе с Найтами продлилось ещё неделю, большую часть которой мы пробыли в Александрии. И вот этот город разительно отличался от всего, что было видено мною ранее в Египте. Он был не в пример ухоженней, богаче Каира, да и люди здесь выглядели не такими забитыми и бедными. Возможно, сказывается близость Средиземного моря? В общем, провели время на пляжах, с интересом осмотрели различные храмы и мечети, пусть и внутрь не ходили — чужую культуру стоит уважать, а посещение в европейско-туристической одежде мусульманского храма сродни плевку на религию.

К моему сожалению, я не нашёл ничего действительно интересного среди возможных магических сувениров и других товаров, а учебные материалы по магии, будь то свитки или книги, во-первых, на арабском, а во-вторых — для учеников и волшебников с гражданством Северо-Африканского Содружества Магических Государств. Забавно оказалось. Выяснилось, что на всю северную Африку есть одна большая магическая школа в Марокко. Вот только я не сразу догадался, что это именно Марокко, ведь местные волшебники называют её Аль-Магриб-аль-Акса. А ещё есть магический университет, в котором уже получают какую-то специальность, вот только чему там могут научить мне непонятно — языковой барьер.

В общем, в Англию мы вернулись во вполне хорошем настроении, а Найты ещё и загорели чуть-чуть. А я вот ни в какую — остался аристократически бледен и даже волосы не выгорели. Я, если честно, переживал за их превращение в солому, но нет — всё такой же светлый-светлый блондин со вполне послушными и прямыми волосами.

Вот так, за поиском изменений во внешности из-за резкой, но оказавшейся незаметной, перемены в климате, я заметил одну занимательную вещь — я реально вырос! Ну, то есть, мне уже сколько? Тринадцать? А вытянулся уже почти до роста Джона, а у него он сто семьдесят шесть сантиметров. Не высокий, да, но по английским меркам вполне укладывается в понятие «середнячок». Мне чуть-чуть не хватает. Вообще, я рассчитывал на метр восемьдесят, может чуть побольше, ведь так мне было бы привычно, но вот сейчас я вдруг распереживался, что могу и превзойти эту планку. Зелья виноваты и тренировки? Возможно, возможно. С другой стороны, если скачкообразного увеличения роста не будет, то с такими темпами я как раз и вымахаю до желаемого.

На следующий день после приезда, я решил за завтраком поднять важный вопрос. Вот так, сидя в столовой, объединённой с кухней, покончив с завтраком и просто добивая напитки в кругу приёмной семьи, я и заговорил:

— Джон, Сара, есть важный разговор.

Джон опустил газету и внимательно на меня посмотрел, а Сара кивком головы дала понять, что в разговоре участвует, но от ухода за своими цветочками в горшочках отвлекаться не собирается.

— В общем, тут такое дело. Вы знаете, что я знаю, что вы знаете… В общем, ни для кого здесь не секрет, что я приёмный.

— Само собой и мы давным-давно об этом говорили, — пожал плечами Джон.

— Так вот. Я вам не говорил, но я помню кое-что из периода своего младенчества.

Теперь Найты выглядели несколько заинтересованно. Даже Сара отвлеклась от цветочков на подоконнике, садясь за стол.

— Проведя некоторое, с позволения сказать, расследование, я вышел на дом предков своей биологической матери.

Дальше я не знал, что рассказывать.

— Вижу, ты в растерянности? — улыбнулась Сара. — Просто говори, как есть. Ты давно проявляешь себя вполне сознательным молодым человеком. Кристиан, старший наш, вообще в шестнадцать ушёл из дома, проявив самостоятельность.

— В общем, — выдохнул я. — Это довольно старая семья волшебников, целый род, история которого насчитывает уже не одну сотню лет. Вот только сейчас там всё находится в крайне подвешенном, плачевном состоянии. В живых остался только один человек, способный наследовать, но, скорее всего неспособный.

— Это как? А, хотя… — задумался Джон. — Неспособен оставить потомство?

— Скорее всего. Сейчас он уже двенадцатый год находится в тюрьме для волшебников. По ложному обвинению. Возможно. Есть ещё три женщины, сестры, но род старый и ведёт своё начало из дремучих патриархальных времён, как и традиции. Там просто не может наследовать женщина. Да и к тому же одна из них в той же тюрьме, вторая замужем за волшебником в первом поколении.

— Хм, что же это за тюрьма такая, после которой люди не способны детей делать? — задала вполне разумный вопрос Сара, как-то подозрительно поправив локоны чёрных волос.

— Волшебная тюрьма. Там в страже не только волшебники, но и одни из самых опасных магических существ, одно присутствие которых пагубно влияет на психику, а сами они способны выпить душу. Буквально.

— Какой ужас! — приложила руки к лицу Сара, а Джон нахмурился.

— Надеюсь, ты будешь законопослушным гражданином Магической Англии, Макс.

— Это ещё что. Говорят, что в Азкабане, этой самой тюрьме, даже камни пропитаны ужасом и страданиями. А когда дело касается волшебства, то «пропитанный страданиями» нужно понимать буквально. Недавно было мною замечено, что волшебство вполне неплохо ощущается этаким шестым чувством. Это трудно описать словами… В общем, плохо там.

— Ты говорил о трёх сёстрах, — напомнила Сара.

— Да. Там мутная история, в которой я знаю лишь результат. Третья, младшая, является моей биологической матерью. Однако, её муж, по каким-то причинам решил, что меня нужно бы выкинуть из его рода. Вроде бы она была против, но, как я и сказал, слишком там всё мутно. В общем, пара ритуалов, и к роду биологического отца я отношения больше не имею, ни генетически, ни магически, ни как-либо ещё. Как я недавно выяснил, после такого я должен был умереть, но вот, не судьба. Получилось так, что я практически идеальная копия матери, только мальчик. Соответственно, являюсь единственным мужчиной, способным наследовать род.

— Я не понимаю, — хмуро сказал Джон, — какие нужны причины, чтобы вот так обречь на смерть своего ребёнка.

— Да и мать хороша, — хмыкнула Сара.

Тут нужно дополнить информацию.

— Есть множество магических способов навязать волю, заставить забыть что-то и прочее. Но это я всё к чему — в ближайшем будущем я буду много времени проводить в доме предков.

— Хм, — Джон задумчиво почесал подбородок. — А что тебе даст вступление в наследование? Насколько это практичный и разумный поступок.

— Сложный вопрос, на самом деле. Куча ответственности вкупе с огромной библиотекой по магии, защищённый магией дом, в котором жили многие поколения волшебников. Поверьте, факт их проживания имеет большое значение. Как Азкабан пропитан страхом, ужасом и прочим, так и этот дом пропитан родственной магией.

— Странная эта ваша «магия», — ухмыльнулся Джон. — Но, ты ведь уже решил?

— Не уверен.

— Скажу тебе так, Макс. Когда в жизни тебе предоставляется возможность достичь чего-то, получить нечто большее, чем даётся другим, то нужно хвататься за эту возможность. Сомнения из-за возможных сложностей и трудностей, возможных неудач и провалов, приведут лишь к разочарованию и многим печалям в будущем. Лучше решиться на что-то, чем жалеть потом о нереализованных возможностях и гадать: «А что было бы, если?».

— То есть вы не против?

— Само собой! — улыбнулась Сара. — Ты не первый ребёнок в семье. Мы прекрасно знаем, что рано или поздно дети покидают родительский дом, главное — обеспечить им хороший старт. Кто-то раньше, кто-то позже. Ты, Макс, уже сейчас готов начать самостоятельно жить. Это странно для нас.

Сара положила руку на плечо мужа.

— Странно и необычно, но это не значит, что мы будем как-то тебя удерживать.

— Да я и не съезжаю совсем, — улыбнулся я. — Не раньше, чем окончу школу.

— Тем не менее. Если вариант с наследованием может предоставить тебе больше возможностей и перспектив, то стоит его взять в расчёт.

Такое отношение не могло не вызвать у меня улыбку. Честно говоря, я опасался, что Найтам не очень понравится такая идея. Хоть и знаю их я вполне неплохо, да и люди они не чужие, но всё равно были сомнения. А тут всё прошло довольно легко и без конфликтов интересов.

После завтрака я переоделся в джинсы, футболку, перекинул через плечо сумку и взяв на всякий случай куртку, отправился в дом на Гриммо.

Побеседовав о погоде с леди Вальбургой и выпив чаю, заботливо приготовленного Кричером, мы перешли на более животрепещущие темы.

— Итак, Максимилиан, — заговорила Вальбурга, сделав пару затяжек. — Сейчас на дворе лето, каникулы, и меня снедает любопытство — что ты планируешь делать?

— Вообще, или в ближайшее время?

— Оба вопроса.

— Думаю, заняться домашним заданием на лето. В прошлый раз я умудрился тянуть до последнего, что вылилось в сумасшедший аврал последних чисел августа.

— Это довольно разумный поступок. Однако, я бы хотела внести некоторые коррективы в твои планы.

Я лишь вопросительно выгнул бровь, пародируя одного зельевара.

— Если ты планируешь принимать род, а я смею надеяться, что это так, то тебе стоит бросить свои усилия на поиск кольца.

— С чем связана такая спешка? Ну, помимо вашего желания скорее обрести главу.

Вальбурга улыбнулась.

— Обрести главу для рода действительно важно и это успокоило бы волнения в моём старом нарисованном сердце, но причина тут несколько иная. Кричер!

Хлопок раздался как всегда сбоку от меня.

— Кричер явился, госпожа.

Старый домовик привычно глубоко поклонился, одной рукой держась за спину.

— Кричер, скажи Максимилиану то, что говорил мне.

Кричер медленно развернул голову ко мне, словно пародируя разных монстриков из фильмов ужасов.

— У молодого необычного гостя древнейшего и благороднейшего рода Блэк, — без единой запинки, ровным, но всё так же скрипучим голосом говорил домовик, — начала меняться магия. Старый Кричер ощущает, да.

Домовик начал перебирать пальцами рук.

— Магия медленно меняется. Без остановки, — Кричер внезапно развернулся в сторону портрета. — Госпожа Вальбурга! Гость всё меньше и меньше похож на госпожу Нарциссу…

Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать.

— Как сильно?

— Совсем мало, — замотал головой домовик. — Совсем мало, да. Но меняется.

— Свободен, Кричер, — строго сказала Вальбурга идомовик, поклонившись исчез.

Я задумчиво молчал, Вальбурга смотрела на меня, делая одну затяжку за другой.

— Мне, честно говоря, всё равно, — заговорила она, отложив на столик мундштук с сигаретой, — каким образом ты запустил изменения в своей магии. Основная проблема в том, что если эти изменения зайдут слишком далеко, то кольцо тебя не примет. Но, если сначала получить кольцо, то дальнейшие изменения не будут иметь значения, пока твоя магия будет хоть немного напоминать эталонную.

В голове моей крутились мысли и очевидные догадки о причинах столь интересных изменений.

— Тут можно колдовать?

— Это родовой дом волшебников, Максимилиан. Возможность колдовать здесь без опасений очевидна.

Достав палочку из кобуры на предплечье, я тут же взмахнул ей.

— Серпенсо́ртия.

Кончик палочки слабо полыхнул светом и с него сорвалась небольшая змейка. Упав на пол, она явно недовольно озиралась вокруг, попутно сворачиваясь в кольца. Вальбурга не скрывала во взгляде интерес к происходящему и даже поудобнее устроилась на своём нарисованном кресле.

Змейка заметила меня, попробовала языком воздух на запах.

— Двуногий-с-с, — зашипела она, чем вызвала мой непередаваемый шок. — Отменяй-с-с колдунство-с… Покусаюс-с-с.

— Вот это поворот! — восхитился я и сосредоточил на змейке всё своё внимание. — Ты меня понимаешь-с-с?

— Говорясчий-с-с? — змейка приподнялась над землёй, рассматривая меня внимательно.

— Ну нахрен! Випера Эване́ско, — бесцветный сгусток устремился с кончика палочки в змейку, выжигая её из реальности, отменяя призыв.

— Очень любопытно, Максимилиан, — Вальбурга на портрете знакомо улыбнулась. Словно хищник. — Не желает ли этот молодой человек поведать старой леди о чём-то очень интересном?

— Откровенно говоря, — обернулся я к портрету. — Не особо. Не готов я пока делиться такими тайнами.

— Не похоже, что это связано с твоим происхождением. Блэки никак не пересекались с Гонтами и прочими носителями серпентарго. Значит, это приобретённая способность.

Вальбурга сменила хищный оскал на дружелюбную улыбку.

— Жду с нетерпением, племянничек, когда ты наконец созреешь до того, чтобы порадовать старую леди интересной историей.

— Безусловно… Безусловно…

Я уже погрузился в свои мысли, размышляя о далеко как непростых возможностях моего меча. Судя по всему, каким-то образом, поглощение души василиска сказалось на моей магии, ещё и добавив эту интересную способность. Интересно, так влияет изменение магии или душа? Если Оружие Духа является частью меня и поглотило душу василиска, то произошло слияние? Другой вопрос — если слияние душ приводит к изменению магии тела, то является ли магия продуктом сугубо физиологическим, или всё-таки как-то зависит от души?

Тут мне вспомнился ритуал воскрешения Волдеморта. Он использовал кость отца, кровь врага и плоть слуги. Отец его — маггл. Следовательно, генетически он никак не мог быть ни волшебником, ни змееустом. Как не был змееустом и Петтигрю. Змееуст Поттер, но если верить канонным выводам Дамблдора, то причина тому — крестраж в его лбу. Крестраж — осколок души, не несущий никакой органики. Следовательно — способность говорить со змеями передаётся «духовным» путём. Влияет ли крестраж на магию Поттера? Неизв… Известно. Неспроста же подошла ему палочка-близнец Волдеморта. Хм. Получается, что магия не является сугубо физиологическим продуктом, но ещё и зависит от души. Но по словам Вальбурги, до недавнего времени моя магия полностью соответствовала Нарциссе. Почти полностью.

Из всего этого можно сделать вывод, что тело, душа и магия взаимосвязаны. Одно влияет на другое, другое на третье, а третье на первое. А может и в другом каком порядке, но влияние однозначно. Зачем мне эти умозаключения и знания? Понятия не имею.

— Что же, тогда мне действительно стоит заняться поиском кольца, — вслух подвёл я итог своим мыслям и посмотрел на леди Вальбургу. — У вас есть какие-нибудь идеи или предложения?

— Ни единого, — отрицательно качнула головой Вальбурга. — Даже если у кольца и есть какое зачарование для его поиска, то я о нём не знаю. Скорее всего — нет. В доме даже живых портретов всего два — мой и лорда Финеаса Блэка. Правда, его портрет надёжно заперт по его собственной воле. В своё время он являлся директором Хогвартса, потому его портрет висит в кабинете директора. Портреты директоров зачарованы таким образом, что обязаны отвечать на вопросы текущего директора, а как ты понимаешь, он спросить может и о происходящем в доме, о семье и прочее. Для того и заперт портрет, чтобы Финеас Блэк не мог знать вообще ничего, что происходит в доме, а значит и рассказать.

— Но почему не делали портреты? — удивился я. — Было бы здорово и полезно пообщаться с предками.

— Очень мало чистокровных старых семей делают портреты предков. Сейчас я понимаю причины — самоуверенность. Ведь немыслимо, что великий род может прерваться или остаться без старшего поколения, способного донести свою мудрость до молодёжи.

— Но, если так, почему вы сделали свой портрет?

Вальбурга вздохнула и помолчала минуту.

— Я была последней из рода, не считая глупого предателя Сириуса. Надежда на то, что он образумится ничтожно мала, а другого наследника не было и не предвиделось. Даже если он и выберется из Азкабана, то я уверена, вновь пойдёт наперекор роду и детей от него ждать не стоит. Вот и сделала свой портрет. Для двух целей. Если вдруг будет наследник, то рассказать ему всё о роде. А ещё, чтобы отчитывать непутёвого сына, если вдруг Сириус выберется из Азкабана и появится здесь со своими безумными друзьями-грубиянами, предателями крови и прочим невоспитанным сбродом, способным лишь разорять и поносить достижения предков.

На этой речи Вальбурга гордо вскинула подбородок. Аристократка, блин.

— Не надо так на меня смотреть, Максимилиан. У портрета не так уж и много целей в существовании, лишь то, что было вложено перед самой смертью. Ты же видел, какие портреты в Хогвартсе? Многие ведут себя совершенно несвойственно уважаемым людям, коими были при жизни. Всё потому, что многие умирали, уже достигнув каких-то целей, без сожалений и прочего. В итоге многие занимаются ерундой, о которой и думали перед смертью. Знаешь сэра Кэдогана?

— Пф-ха-ха, приходилось видеть. Забавный.

— По слухам, он умер довольно молодым, но при жизни достиг и выполнил всё, что полагается рыцарю. Служил Короне, воевал, спас принцессу и убил дракона. Проведя всю жизнь в тренировках и походах, он так и не отдыхал и не веселился по-настоящему. Вот и носится теперь от портрета к портрету, донимая всех своими неумелыми шуточками.

— То есть, у вас…

— Тс-с-с, — Вальбурга показала мне жестом молчать. — Размышляй об этом молча. Не хочу погружаться в те воспоминания.

После этого разговора, я отправился заняться домашней работой, попутно написал письмо Гермионе с вопросом о том, не помнит ли она способа найти какой-либо магический предмет, принадлежащий человеку.

Половину домашней работы по трансфигурации я сделал к вечеру и отправился к Найтам. Там, поужинав, отправил с Пиратом письмо Гермионе. Попутно написал заявку на подписку в Ежедневный Пророк. Даже не знаю по какой причине раньше игнорировал это наверняка увлекательное чтиво.

Пират вернулся через час, принеся с собой два письма. Одно было на вполне обыкновенном тетрадном листе, а второе, как и положено, в конверте.

Гермиона писала, что ничем вообще не удивлена. В моём стиле — написать единственное письмо за лето, и то в нём не будет ни слова про «как дела» и прочее. Сразу коротко и по сути. Ну не виноват я, что мыслю таким образом! Не люблю я плясать вокруг да около, изображая интерес. Я и без этого могу сказать, что она скорее всего ездила во Францию, в Париж, посетила все мыслимые достопримечательности, оббегала весь Лувр, попутно облизываясь на Сорбонну. А посетив магический квартал всенепременно купила по образцу различных сложнейших для понимания книг с экзотическими чарами сомнительной практической ценности, главное — чтобы красиво. Она такое любит. Ах да, и обязательно привезёт с собой несколько образцов французской магической моды. Именно это я написал ей в ответном письме.

Относительно моего вопроса, то она не помнит никаких подобных чар, заклинаний, ритуалов и прочих поисковых методов. Упомянула о различных поисковых зельях, используемых с зачарованной специальными чарами картой, но это методы для поиска живых и разумных.

В письме от издательства «Пророка» было одобрение подписки и указаны сроки доставки газеты совой. При желании можно оформить другие способы доставки, вплоть до маггловского почтальона, но все они дороже, а сова — один кнат. Смешная цена, но кажется мне, что «Пророк» финансируется меценатами и министерством. Или даже просто Министерством, а там для всех очевидна выгода правильной подачи информации в массы, потому и газета доступна для абсолютно любого человека.

Откинувшись на спинку стула, я уставился на пасмурное небо. Середина июля на дворе. Чем заняться? Попытки осмыслить запомненное в Запретной Секции всё ещё несколько бесполезны, пусть и не во всех областях. Неплохо даются зелья, основа литературы о которых представляет собой различные рецепты наполовину с историей возникновения, создателем зелья, редкими строками с объяснением уникальных реакций и взаимодействий ингредиентов, сложновычислимых по таблицам совместимости. Это усваивается, да, пусть и не быстро. Зато не тратится время — этакий пассивный режим.

Различные чары и заклинания, приведённые в закрытой литературе, поддаются осмыслению и освоению очень плохо. Тупо повторить — не проблема. Вообще не проблема. Но вот понять, что-то поменять, контролировать в случае с потоковыми, как Адское Пламя — нет. Да вообще! В общем, чтобы быть кем-то большим, чем просто автоматизированное приложение к палочке, кастующее бытовые да Ступефаи всякие по готовому шаблону, обязательно нужно знать руны и арифмантику. Нет, не в том приоритете — арифмантику и руны. Абсолютно всё без исключения в той или иной мере использует эти науки. Арифмантика, как я догадываюсь из-за неимения обучающей литературы начального и среднего уровня, это далеко как не просто аналог математики. Здесь учитываются этакие эзотерические значения цифр, их численных комбинаций, зависимости от порядка их расположения и прочее. Помимо этого, я заметил непривычные и новые знаки операций с числами, значение которых пока что ускользает, как и сокращений наподобие косинуса и прочее. Но и это не конец.

Та или иная нумерологическая формула может иметь варианты «трактовки», зависящие от приписанных в тех или иных местах рун. То есть, если без рун требуется одна серия магических манипуляций и точечные изменения в ней в одних местах приведут к одним последствиям, то при наличии какой-либо руны в начале — результат становится другим. Насколько? Не знаю. При этом руны могут стоять в формуле где угодно, искажая в итоге всё заклинание и метод его создания до неузнаваемости. Интересным моментом было то, что, судя по всему, недостаточно просто знать, какие изменения вносят руны в арифмантическую формулу — нужно иметь чёткое представление значения руны, их комбинаций, сочетаний с цифрами и прочее.

Выяснил я эти моменты банальным сравнением формул Бомбарда и Бомбарда Ма́ксима. Всего одна руна перед четвёртой из пяти частей формулы вынуждает добавить один базовый жест, изменяя и поток магии в палочку.

Безусловно, весь этот сумасшедший объём информации не обязателен для выполнения заклинания — это нужно, если выполняешь заклинание первый раз, самостоятельно, а воображение, фантазия и пространственное мышление отсутствуют как класс. При изучении магии с наставником порой достаточно нескольких демонстраций, очень размытого представления о формулах, подбор подходящего именно для тебя жеста и ключа-слова или фразы. Скорее всего это связано с тем, что волшебники на подсознательном уровне чувствуют магию, её изменения и прочее. Потому, просто посмотрев, представив, пожелав и методом проб и ошибок подобрав диапазоны взмахов палочки под себя, волшебник способен более-менее повторить заклинание, чары и прочее.

Вот и получается, что моя концепция «крутого волшебника» в итоге требует море знаний и супермозг для быстрого вычисления всех этих массивов данных.

Пока размышлял об этом, вспомнилась магия из гримуара. Там у большинства заклинаний другая структура. Они представляют собой двумерную графическую схему, являющихся подразделом ритуалов. И вновь я не имею понятия о том, как и почему нужно визуализировать именно такие схемы, таких размеров, а линии в них должны идти под именно таким углом или изгибом. Повторить их я могу лишь по той причине, что визуальный результат их применений, как и ощущения магии при использовании, наряду с самими схемами, намертво впечатаны в память.

В общем, пахать ещё и пахать. А можно ещё немного поприбираться магией в доме. Кричер лишь храбрится, желая казаться сверх-полезным Вальбурге — он даже готовит вручную. И убирает. Всё руками. Лишний раз даже не аппарирует. Да и немного раздражает пыль и паутина в коридоре, хоть она и совсем не ощущается грязью. Словно это антураж такой.

***

Перед самым августом сова принесла мне волшебную газету. Не первую, и смею надеяться, не последнюю. На первой полосе красовалась колдография Сириуса Блэка во время задержания. Невменяемый, страшный, с безумными глазами, держащий табличку с номером и орущий то в камеру, то куда-то вбок.

Прочитав статейку о страшном и ужасном стороннике, чуть ли не правой руке Волдеморта, я, на горячую голову, уже было бросился собираться на Тисовую улицу, но тут же одумался. Кто сказал, что он там будет? Сколько мне его там ждать? Что делать, когда дождусь? Где вообще гарантии, что я не проведу время впустую. Плюс, не стоит забывать и о том, что за домом Поттера вполне может вестись куда более профессиональная слежка, чем просто старая бабушка-сквиб с ордой магических кошек? Нет никаких гарантий, а значит ловить его лучше всего в Хогвартсе, во время проникновения в нашу гостиную.

Помимо этого, нужно разобраться ещё и с тем, можно ли как-то найти кольцо магией. Просто, ну… Поймаю я Блэка, начну выспрашивать, мол: «Где кольцо, Бродяга?», а он мне в лицо плюнет и будет молчать. А легилименцию я не знаю. Да и если бы знал, то не полез бы в голову безумцу. В том, что он безумен я не сомневаюсь ни секунды.

В дом на Гриммо я хожу чуть ли не каждый день и причина тому одна — магия. Там был небольшой укреплённый чарами зал, в котором можно поливать заклинаниями забавных бочкоподобных манекенов на колёсиках. Они могут держать палочку, двигаться, огрызаться простенькими ступефаями фиксированной мощности, но высокой плотности огня. Помимо этого заметил, что частое и мощное колдовство в доме почти незаметно, но улучшают его энергетику. Неспроста Вальбурга говорила о том, что дом впитывал колдовство многих поколений Блэков. Сейчас, после застоя, это самое «впитывание», как и последствия его, пусть крайне слабо, но ощущаются. Я затрудняюсь сказать, в чём точно выражены эти улучшения, ощущения и прочее. Просто чувствую.

Ещё здесь есть старые учебники и принадлежали они Беллатрикс. По крайней мере так сказал Кричер. Нет, я не мог попасть куда угодно в доме, слишком уж он «законсервирован». Но может домовик. Были здесь учебники и других Блэков, но прямо комплектами, да ещё с разными пометками на полях — только её.

Если верить сказке о Поттере, то в Хогвартсе есть учебник Снейпа, полный подсказок по зельеварению. В основном по зельеварению. Так вот, в учебниках Беллы была уйма зарисовок и подсказок по чарам и заклинаниям, и совсем чуть-чуть по трансфигурации. Начинались они с третьего курса, и чем дальше, тем более изощрённые они были в плане формул и конечного воздействия на цель, а к седьмому курсу уже были лишь готовые заклинания с редкими формулами. В общем, интересное чтиво.

Уже привычный мне хлопок раздался спереди. Опустив книгу и выпрямившись на диване, я посмотрел на подозрительно покосившегося Кричера.

— Госпожа Вальбурга желает поговорить со странным гостем, — проскрипел он, тут же исчезая всё с тем же хлопком.

Спустившись из выделенной мне комнаты вниз, к портрету Вальбурги.

— Леди, — кивнул я, присаживаясь на стул, конкретно прописавшийся в этом углу.

— Максимилиан, — кивнула она, сидя в кресле. — Время уходит. Кричер утверждает, что изменения твоей магии замедляются, но никто не может быть уверен, что они остановятся. Скажи, Максимилиан, ты принял решение о принятии рода?

Отбросить сомнения, да?

— Я считаю это вполне разумным шагом. Главное, чтобы не пришлось слишком глубоко погрузиться в политику и прочее — меня магия интересует.

— Да хоть вообще до смерти не суйся в эту политику, — отмахнулась Вальбурга. — Можно даже не объявлять о появлении Лорда Блэк. Хм… Так будет даже лучше. Раз ты решил взвалить на себя эту ответственность, то нам нужно сделать одну вещь. Раз кольцо найти в ближайшее время не представляется возможным, то хотя бы проведём привязку к Гобелену.

— Чем это поможет в нашей ситуации?

— Очень просто, Максимилиан. Дом, гобелен, кольцо, различные чары — всё это взаимосвязано. Дом тебя принял, но не полностью, ведь не хватает других элементов, словно рун в цепочке. Ты уже многократно колдовал в доме, потому и твоя магия теперь здесь есть. Привязка к гобелену будет ещё одним звеном в цепи и в тот момент, когда ты найдёшь кольцо, оно не будет воспринимать твою медленно изменяющуюся магию, как нечто чужое.

— Леди Вальбурга. Вы простите мне мою безграмотность в этих вопросах, но зачем нужно кольцо?

Вальбурга явно собиралась возмутиться, но я поспешил добавить.

— Имеется в виду сугубо прикладной, а не символический аспект.

— Хм, — портрет женщины имел довольно отходчивый характер и уже через секунду ей не хотелось устраивать маленький скандал. — Прикладной аспект, значит? Даже и не скажу так сразу, с чем можно сравнить для лучшего понимания. Скажу так — это ключ, печать и документ. Ключ для всего в доме, для активации и деактивации разных чар, артефактов и тому подобного. Печать — как личная подпись. К примеру, различные договоры на сотрудничество между родами, фирмами, банком, да вообще любой договор от имени рода заверяется его главой и в нашем случае — кольцом. По итогу, держатель кольца является и держателем договора. Если не стоят дополнительных условий и личных печатей, росписи на крови и прочих подобных мер.

Вальбурга решила, что лично для неё подошло время пить чай, пусть и нарисованный. На столике рядом с её креслом появился сервиз, и чашечка чая сама быстренько организовалась, на блюдечке перелетев в руки леди. Пара глотков, и Вальбурга продолжила говорить.

— Роль кольца как документа несколько сложнее и проще одновременно. Оно играет роль в Визенгамоте. За нашим родом закреплено одно, как и положено, место в этом сомнительном сборище. Но для того, чтобы новый глава занял полагающееся ему место среди остальных, нужно подтвердить свой статус. Для этого в Министерстве есть особый древний артефакт. Именно он фиксирует истинность кольца и запоминает нового владельца. Этот артефакт придумали давным-давно, ещё когда не было ни Визенгамота, ни Министерства, но был Совет Магов, но это не важно. Важно то, что без кольца, хоть весь род выстроится в линию и будет клятвенно заверять, что конкретный человек является их главой, место в Визенгамоте останется пустым.

— Это всё?

— А чего ты хотел? Тут ничего особенного нет, но без кольца будет крайне проблематично восстановить полный контроль над домом, не будет доступа ни к одному родовому контракту или договору, как и родовой сейф будет не открыть.

— Родовой сейф?

— Даже не думай, дорогой племянничек, — с улыбкой заговорила Вальбурга. — Там нет гор золота. Почти все деньги находятся в обороте и в оборот же поступает весь доход. Деньги — единственная вещь, которую можно доверить гоблинам и быть уверенным, что они не пропадут. Главное — правильный договор.

— Ясно. В таком случае, будет действительно лучше осуществить эту привязку.

— Кричер!

Традиционный хлопок сбоку и привычно склонившийся перед портретом домовик в очередной раз заговорил о себе в третьем лице.

— Кричер. Нужно провести привязку Максимилиана к гобелену.

— Госпожа решила принять странного гостя в семью? — удивился Кричер, но тут же поклонился вновь. — Кричер всё подготовит.

На этот раз он не исчез, а пошёл пешком, что-то приговаривая себе под нос и потирая ручки.

— А зачем Кричер?

— Привязку должен осуществить тот, кто уже имеет отношение к роду или является проводником магии.

— Сколько же ограничений разных! — всплеснул я руками. — А если вообще никого не останется?

Вальбурга вздохнула.

— Тогда либо род окончательно вымрет, либо обретённому кровному наследнику придётся всё ломать и строить заново. Правда, чтобы распутать чары, накрученные многими поколениями предков, придётся потратить очень много времени и обладать огромным багажом знаний. Да и, пожалуй, не быть обделённым талантом. За столько лет все эти чары уже вряд ли можно считать чем-то отдельным.

— То есть?

— Если захочешь изучить подобные вещи, то тебе следует углубиться в дебри артефакторики. Это чрезвычайно сложная грань магического искусства, но можно и коротко. Для примера возьмём метлу. Для её создания используется большое количество разнообразных чар — полёт, управление, комфорт. Это сложные многосоставные зачарования. Со временем, если они не вытравлены рунами, зачарования словно сливаются, переставая быть отдельными чарами. Получается мощный единый комплекс. По этой причине и старые мётлы не рекомендуются к использованию, как и требуют постоянной профилактики. Если новая метла лишится пары прутьев, то ничего не случится, а вот если старая, то неизвестно, как скажется на метле вырванный кусок магии.

— Как же всё неоднозначно…

— Всё готово, госпожа, — прохрипел из-за угла Кричер, одновременно с этим выходя, держа в руках какой-то кинжальчик.

— Иди с Кричером, Максимилиан.

Вальбурга закурила и уставилась куда-то за раму портрета, давая понять, что разговор окончен. Я кивнул и встав со стула, направился за Кричером по коридору.

Домовик привёл меня в просторный пустой зал, на одной из стен которого красовалось старое и потрёпанное полотно с золотой вышивкой.

— Держится из последних сил… — еле слышно проговорил Кричер с благоговением смотря на полотно.

Именно на нём, на гобелене рода, были имена волшебников этой семьи, многих поколений волшебников. Бегло, но внимательно осмотрев его, я заметил парочку выжженных мест. Два из них принадлежали волшебникам прошлого поколения. Самая большая проплешина зияла сбоку от Регулуса Блэка, а вторая, точная и аккуратная, даже без следов подпалин, между Беллатрикс и Нарциссой Блэк. Совсем редкие имена волшебников были соединены линиями золотой вышивки с волшебниками других родов — брачная связь. Ещё меньше число таких связей порождали небольшую золотую линию до общего ребёнка. Вот, к примеру, Драко Малфой.

— Кричер, леди Вальбурга говорила, что волшебники не обмениваются подобной информацией, — я указал рукой на линии брачных связей.

— Знак доверия, — проскрипел Кричер. — Руку, странный гость.

Домовик вытянул свою тощую серую костлявую руку в мою сторону. Я чуть наклонился и вложил свою руку в его.

— Надо крови.

С этими словами Кричер аккуратно и быстро сделал укол в ладонь, заставив на ней выступить немного крови.

— Странный гость древнейшего и благороднейшего дома Блэк должен приложить ладонь к гобелену.

— Куда именно?

— Не имеет значения.

Я приложил руку в первое попавшееся место. Точно так же поступил и Кричер, начав бормотать что-то настолько тихо, что я не мог различить ни единого слова. По руке прошелся практически неощутимый магический всплеск, а рядом с сёстрами Блэк появилось моё имя. Вот только оно значилось как Максимилиан Найт-Блэк. И линий никаких не было.

— Кричер закончил, — проскрипел домовик, убирая руку с гобелена. Я последовал его примеру.

После привязки я поспешил к портрету Вальбурги.

— Леди Вальбурга, мы закончили.

Она лишь кивнула.

— У меня возник вопрос. Я появился на гобелене рядом с Нарциссой, Беллатрикс и Андромедой, но родительской связи нет.

— Я предполагала подобное. Гобелен посчитал тебя братом Нарциссы, а вот отсутствие связи может быть по нескольким причинам. Как бы то ни было, но ты сын Нарциссы, при этом, как я вижу, и понимаю из твоего рассказа, тебе больше подходит статус брата. Плюс ко всему — твоя меняющаяся магия. Гобелен легко определил твоё место, поколение, так сказать. А вот откуда ты взялся, дорогой племянничек, гобелену понять не под силу. В конце концов, это просто сложно зачарованное полотно — не стоит ожидать многого.

— Ясно. Примерно так я и подумал, но вот второй вопрос куда интереснее. Почему моя фамилия Найт-Блэк?

— Да? Как интересно, — немного оживилась Вальбурга. — Как давно ты знаешь о своём родстве?

— Очень давно.

— Хм. И ты знал, что Нарцисса в девичестве Блэк?

— Да.

— И ты не думал отрицать подобную связь?

— Нет и это даже было в какой-то мере интересно. Вы хотите сказать, что эта фамилия не является чуждой для меня? Если рассматривать прошлый разговор о связи с именем.

— Именно. И это довольно интересно. Возможно даже со временем Блэк встанет на первое место, — позволила себе секундную слабость Вальбурга, а лицо её приобрело мечтательное выражение.

— Но почему тогда всё-таки письмо из Хогвартса пришло как Найту?

— Регистрация маленького волшебника происходит в момент первого магического выброса. Скорее всего, в тот момент ты ещё даже не думал о родстве, потому и фамилия Блэк для тебя лично не была ничем особенным.

— Как-то всё это запутанно.

— Безусловно, магия имён и души является огромной неразгаданной тайной, как и механизмы её работы. Уже не одну сотню лет волшебники бьются над этим вопросом.

— Однако, леди Вальбурга, мне бы хотелось скрыть факт того, что я Блэк. Лишнее внимание нам сейчас вообще не нужно.

— Полностью тебя поддерживаю, племянничек, — кивнула Вальбурга. — Просто коснись палочкой гобелена и пожелай скрыть эту информацию. Эта возможность у тебя есть как будущего главы. Хотя бы просто из-за отсутствия альтернатив.

— А как быть с официальными документами, если мне вдруг придётся их подписывать?

— А ты ничего не подписывай, пока что. Хотя, даже кровавое перо не сможет вытащить из тебя полное имя. Это вообще не является возможным. Да и веритасерум так же не заставит тебя назвать полную фамилию.

— Надеюсь, что это так. Что же, — вздохнул я, разгладив руками отсутствующие складки на чёрной тонкой водолазке. — Думаю, мне нужно немного прогуляться.

— Конечно.

Но перед прогулкой я скрыл «Блэк» на гобелене. Попробовал скрыть себя полностью, но потерпел полное фиаско. Так и хотелось сказать: «Недостаточно прав».

***

В начале августа пришло письмо из Хогвартса со списком учебников как базовых, так и по дополнительным дисциплинам. По такому поводу я решил отправиться на Косую Аллею и закупиться требуемой литературой и прочим школьным ширпотребом, однако леди Вальбурга настояла на том, чтобы я посетил хотя бы захудалое какое ателье. Мне нужна волшебная одежда.

Само собой разумеется, что в доме на Гриммо была куча одежды, как ношенной, так и абсолютно новой, законсервированной. Однако, несмотря на требование леди Вальбурги, она не спешила поручать Кричеру снабдить меня одеждой. Причина тому оказалась безумно проста — все, кому нужно, уже осознали подозрительную схожесть моего лица с Нарциссой. При этом, опять же всем известно, что я рос среди магглов и для общественного мнения до сих пор сохраняется вероятность, что я магглорождённый. И тут — на тебе! В волшебной одежде из не менее волшебных тканей и очевидно, что с крутыми чарами на ней. Ещё и фасон старый, а уж кто-кто, но молодые ведьмочки в этом вопросе разбираются. И где, позвольте спросить, магглорождённый волшебник, имеющий подозрительное сходство с женой одного публичного человека, обзавёлся вдруг новыми волшебными вещами старого фасона и кроя?

— Леди Вальбурга! — притворно возмутился я, стоя перед портретом. — Я люблю и ценю костюмы, двойки, тройки, двубортные, однобортные, с воротником-стойкой или без. Да хоть шинель! Но это же жутко неудобно для повседневного ношения.

— Не говори глупостей, племянничек, — отмахнулась Вальбурга и хотела уже задвинуть какую-то речь, как вдруг лицо её изменилось, словно посетило даму озарение. — Ты носил волшебную одежду? Не зачарованную, а именно из волшебных тканей?

— Только мантии.

— Я-я-ясно. Вот и причина предрассудков. А теперь, молодой человек, проявите доверие к мнению старшего и сходите в ателье. Кричер выдаст сумму. Кричер! Деньги!

Хлопок, и сбоку от меня появился домовик и протянул кожаный кошель.

— Кричер принёс деньги, госпожа, молодой господин, — кивнул домовик, чуть не лишив меня дара речи. Кивнул-то он мне. Ещё и господин… С другой стороны, не «мерзкий предатель рода», и слава богу. Мерлину. Мерлину слава.

В общем, пришлось идти. Нет, я вовсе не был против попробовать примерить и оценить волшебный вариант деловых костюмов или нечто подобное, ведь такой стиль одежды мне всегда нравился. Проблема была в том, что такая одежда зачастую ограничивала свободу движений и маневра, да и особым удобством не славилась.

Однако, потратив почти два часа всё в том же магазине мадам Малкин, который «Мантии на все случаи жизни», я смог обзавестись вполне приличным чёрным костюмом тройкой с двубортным пиджаком. Немного староват стиль и крой по меркам обычного мира, но ткани качественные, удобные, а вкупе с зачарованием создавалось впечатление, что на мне самая удобнейшая одежда, которая только может быть. Само собой, стоит учесть ещё и индивидуальный пошив. Я даже на краткий миг начал понимать Локхарта в его книгах — он, похоже, сам пребывал в перманентном шоке от удобства и возможностей магической одежды, при которых вообще никак не страдает внешний вид. Потому и треть своих книг посвящена была именно таким вот тонкостям и деталям личного гардероба.

Остальные покупки к школе не заняли много времени, хотя и приходилось порой продираться через толпы знакомых и незнакомых волшебников, что с азартом и даже некоторым остервенением бросились за покупками, стоило только получить Хогвартскую рассылку писем. Потому на Косой Аллее было не протолкнуться. Я видел в этом плюс — возможность послушать разговоры. Вот только разговоры эти были в основном о Блэке, его опасности, опасениях остальных волшебников и прочее, а потому задерживаться здесь я не стал, быстро отправившись домой.

Весь август я провёл у Найтов и на Гриммо. У Найтов повторял обычную школьную программу забегая далеко-далеко вперёд, чтобы обычная домашка в Хоге не требовала временных затрат. Выяснилось, что хоть за счёт окклюменции и попыток пассивно усилить мозги гемомантией, моя память вполне и очень даже, но вот события далёкого прошлого, будь то младенчество или прошлая жизнь, остаются для меня прежнего качества.

На Гриммо ситуация потихоньку улучшалась — имеется в виду, постепенно, медленно и верно, пропадал вид общей заброшенности дома. Если основные и очевидные проблемы решил я — удалял магией пыль, сажу, грязь, прятавшихся волшебных вредителей, докси и прочую шушеру, то вот остальное делал, похоже, Кричер. Помимо приведения дома в хоть немного порядочный вид, я колдовал и изучил пару книг по окклюменции, чтобы не совершить непоправимых ошибок в своих ментальных экспериментах и разработках. Итог изучения — информация слишком абстрактна, индивидуальна, и то, что подходит для одного человека, совершенно не сработает с другим. Из-за отсутствия каких-то конкретных техник мой проект «сознания в кубе» завис на неопределённое время.

Не забрасывал я и физические тренировки и для этого не требовались ровным счётом никакие тренажёры — трансфигурация, хоть и без нужных формул было тяжеловато.

Попробовал изучить Патро́нус — не получилось, хоть и нужная литература была. Как я и думал, для изучения таких сложных заклинаний, не без основания относящихся к высшей магии, требуется либо наставник, либо обширные знания, опыт и навыки. Наставника мне взять негде, а над остальным я пока только работаю. Усердно, старательно, постоянно, но для самообучения действительно сложным вещам — недостаточно. Даже рекомендованные МакГонагалл и Флитвиком книги, благополучно запомненные, освоение которых я начал, ничем не могли помочь. Эх, вот бы мне кто показал Патро́нус пару раз. Да и воспоминание счастливое дал — у меня таких нет. Серьёзно. Как бы я ни старался, но ничего не приходило в голову.

Первого сентября, как и положено порядочному молодому человеку, я в положенное время загружал своё бренное тельце в вагон Хогвартс-Экспресса. С Вальбургой и Кричером попрощался, про Найтов не забыл — как можно! Уроки сделаны, предметы на полгода вперёд изучены, всё готово.

С такими мыслями я и зашёл в первое попавшееся купе. На сиденье, прислонившись к окну и накрывшись собственным пальто, дрых мужик. Лицо его закрыто было сдвинутой вперёд кепкой, а на стоящем рядом большом сундуке была небольшая табличка «Профессор Р. Дж. Люпин». Нет, тут я сидеть не буду.

Прикрыв дверь, отправился дальше. Времени до отправки было довольно много, и волшебники ещё не набились на платформу «девять и три четверти». Проверив свободное купе и убедившись, что оно пустое, я разместился здесь, начав рассматривать снующих туда-сюда волшебников.

В один прекрасный момент мелькнула в толпе знакомая кудрявая макушка. Девушка, как всегда одетая в школьную форму и с похожей на мою сумкой вместо сундука, деловито осматривала волшебников, стоя чуть поодаль от вагона. Приоткрыв окно, я махнул рукой, привлекая внимание. Привлёк. Гермиона тут же улыбнулась и махнула в ответ, быстро направившись в вагон и уже через несколько секунд она зашла в купе.

— Макс! — радостно бросилась она обниматься, не изменяя своей привычке. Ну и как всегда, получила симметричный ответ в виде не менее костедробительных объятий.

— Привет, пушистик.

Стоило сказать это, как тут же получил лёгкий тычок кулаком в область печени. Нормально так. Гермиона с лёгкой улыбкой отстранилась и демонстративно указала пальцем на свою причёску.

— Уже давно нет.

Волосы действительно были не в пример первому курсу ухожены.

— Пушистик однажды — пушистик навсегда. Как минимум пару раз в год.

— Вот ну что началось то? Хорошо же прошлый год всё было? — девочка, хотя, можно уже начинать называть её «девушка», с улыбкой села напротив, позволяя сесть и мне. — Рассказывай.

— Что именно?

— Всё.

— Эм… дважды два — четыре…

— Макс, ну что ты как маленький, честное слово! — закатила глаза к потолку Гермиона. — Как лето?

— Учёба, Египет, пирамиды, магия, книги, пыль с книг, домашка, физподготовка.

— Очень… Ёмко. Давай лучше я. Как ты и говорил в том письме, я с родителями была во Франции, в Париже…

Моё предположение о поездке Гермионы полностью подтвердилось, если не считать того, что девушка посетила куда больше мест, чем я мог подумать. Практически все заведения Парижа, имевшие хоть какую-то культурную, интеллектуальную или магическую ценность были если и не исследованы вдоль и поперёк, то как минимум посещены. Под стук колёс и редкие недолговременные визиты знакомых по Хогвартсу учеников, разговор перешёл на домашку: конспекты и эссе были прочитаны, сверены и кое-что даже дополнено. Так мы и не заметили, как погода начала ощутимо портиться и вот за окном уже непроглядный ливень и сумрак. Я стал морально готовиться, на всякий случай.

Нетривиальная задача — отогнать высококлассную нежить, одновременно материальное и нематериальное существо, магия которого работает непосредственно с душой и разумом. Вообще, эти существа довольно уникальны и в природе встречаются крайне редко. Если верить литературе, то получается лишь в Англии и далёкой южной Америке существуют места их скопления. У нас это Азкабан — творение одного тёмного мага-отшельника. В южной Америке — охраняемая и глубоко запрятанная в джунгли древняя пирамида. Только вот если в Америке это пристанище для десятка дементоров является этаким магическим заповедником, где численность этих тварей регулируется для каких-то непонятных целей, то в Англии — тюрьма. Но всё это лирика — поезд начал останавливаться. До Хогсмида мы не доехали минут сорок.

В поезде стало холодать, а окна начали покрываться тонкой корочкой льда. Пар валил изо рта, словно зимой. Становилось неуютно, а из глубины сознания всплывал какой-то непонятный и ничем не обоснованный комок страха. Совершенно бесформенный комок, не несущий ничего конкретного — просто животный страх.

— Странно… — прошептала Гермиона, потерев руки друг о друга. Поняв всю бесполезность подобного, она достала палочку и начала накладывать согревающие чары. Бесполезно. Свет погас.

Теперь уже я достал палочку из кобуры и навёл на дверь, мысленно выстраивая геометрическую структуру печати на кончике палочки. Патро́нус я создать не могу, но есть малоэффективное заклинание из гримуара. Если дементоры не будут настроены действительно агрессивно, то уйдут — дискомфорт никто не любит. Ещё их, по идее, возьмёт Адское Пламя и прочая магия, соответствующая типу «тотальное разрушение». Но, опять же, это не ко мне.

Тишина в вагоне начала сменяться режущими ухо вскриками, какой-то паникой, мгновенно проходящей. Доносились тихие и жалобные звуки плача.

— Дай Лю́мос, — обратился я к девушке, и та сразу выполнила просьбу. Свет получился слабоватый и чуть-чуть колеблющийся, как пламя свечи на ветру.

Дверь купе открылась и тут же поверх неё легла иссушенная чёрно-серая рука. Миг, и можно было разглядеть проплывающий по коридору нечёткий силуэт в развевающемся чёрном балахоне, словно он под водой. Под капюшоном силуэта зияла кромешная темнота. Дементор посмотрел в купе. Капюшон его двигался, словно тот осматривался, но не найдя цель тварь ушла, и, вот абсурд, закрыла за собой дверь.

Бледная Гермиона смотрела на закрытую дверь, чуть ли не до скрипа сжав челюсть, а рука с палочкой еле заметно подрагивала.

Ещё пара вскриков неподалёку и резкая голубоватая вспышка вязкой волной пронеслась по вагону. Теперь в какофонию тихих звуков добавились несколько обиженных и злых, но на душе стало на порядок легче.

— Что это было? — тихо спросила подрагивающая Гермиона, а я, сбросив непонятно оцепенение от бесформенного страха, полез в свою сумку.

— Вот, — подал я девушке шоколадку. — Скушай, полегчает. Это дементоры.

— Дементоры? — Гермиона быстро справилась с дрожью, но оставалась всё такой же бледной и подавленной. Окклюменция явно помогает, но… Каково же людям в Азкабане?

— Да, стражи Азкабана. Кушай шоколадку — она реально помогает.

— Откуда шоколадка? — Гермиона быстро начала хрустеть твёрдой плиткой, попросту порвав упаковку. Сам я достал себе такую же.

— Сириус Блэк сбежал из Азкабана. У меня были некоторые подозрения, что наше доблестное министерство отправит дементоров к Хогвартсу.

— Какой бред…

— Реальность.

Недавнее происшествие наложило свой след. Света ещё нет, Лю́мос Гермионы стабильный, но не яркий — чтобы глаза не слепило. Потому я сам не заметил, как отправил в резко открывшуюся дверь купе аж два Ступефая. Молча! А Гермиона мгновенно отпустила шоколадку, проведя пальцами по палочке и создавая Проте́го. Теперь на её свободной руке горит Лю́мос, перед нами и входом качественная плёнка щита, а из прохода на нас смотрит не первой свежести мужское лицо с парой тонких шрамов.

— Похвальная реакция, господа, — с улыбкой и беспокойством сказал он, быстро обводя купе взглядом. Было очевидно, что один Сту́пефай мужик пропустил чуть отклонившись, а второй принял прямо на палочку. — Кушайте шоколад, это поможет. Не буду больше беспокоить.

Дверь купе закрылась.

— А это кто?

— Р. Дж. Люпин. Профессор, — ответил я. — Скорее всего по ЗоТИ. Видела, как защитился?

— Да.

Мы убрали палочки, а в вагоне, наконец-то, вернули свет. Гермиона с непередаваемым выражением лица гипнотизировала валяющуюся на полу шоколадку. Я отломил кусочек своей и поделился.

class="book">— Спасибо.

— Да не за что.

— Надеюсь профессор Люпин окажется достойным преподавателем.

— Скорее всего.

— Почему ты так решил?

— Ну должен же Дамблдор назначить хотя бы раз кого-то адекватного. Так, для разнообразия.

— Разве что для разнообразия.

Поезд тронулся и через сорок минут мы уже высаживались на перрон. Ребята вокруг были до сих пор в шоковом состоянии, бледные и напуганные, то и дело осматриваясь по сторонам. Довольно сильный дождь прекратился ещё на подъезде к Хогсмиду, но грязи и луж меньше не стало.

Опять кареты и фестралы, но теперь было новшество — тщательный досмотр профессорским составом и кем-то из министерства. Колдовали над вещами, над людьми, пропускали к воротам перед замком по одному.

Как-то так получилось, что мы влились в общий поток из гриффиндорцев, попутно здороваясь со всеми и обсуждая абсурдность попыток Блэка попасть в Хогвартс. Я порой что-то отвечал, с кем-то соглашался, что-то отрицал, а в голове крутились и рушились различные планы и теории, как мне всё-таки поймать блохастого и вытрясти из него информацию — куда он дел кольцо.

====== Глава 12 ======

Комментарий к Глава 12 Не проверено.

С трудом разлепив глаза я в некоторой прострации уставился на балдахин кровати. Подозрительно тяжело началось утро. Кто виноват и что делать? Есть только одно логичное объяснение — дементоры. Их присутствие неподалёку ощутимо давит на сознание. Да, с одной стороны они далеко, но с другой… С другой — они в прямой видимости и если не прячутся по Запретному Лесу, выискивая себе корм из местной живности, у которой наверняка есть душа и эмоции, то их можно увидеть, парящими над верхушками деревьев. Удручающая картина.

Вся эта суета с дементорами может ощутимо сказаться на физической подготовке. Раньше, до холодов, я спозаранку занимался пробежкой по окрестностям. Сейчас, судя по всему, придётся использовать для этого движущиеся лестницы главной башни Хогвартса. Но плохого в этом ничего нет — тоже хорошая тренировка.

Покончив с пробежкой, немного вспотевший и запыхавшийся, привёл себя в порядок в душевой и только после этого, надев свой костюмчик и мантию, спустился в гостиную. Вчера перед сном я уточнил у Перси насчёт формы. Оказалось, что на занятиях должна быть эта форма или же строгий костюм. Есть даже поправки для тех, кому какие-то свои традиции, национальные или ещё какие, не позволяют носить подобную одежду. Таким ученикам можно одеваться в соответствующую их традициям деловую одежду, но мантия поверх — обязательна. Если моя форма подразумевает хотя бы теоретическую возможность ношения галстука — обязательно. Если рубашка — белая. Остальное — крайне желательно чёрных или тёмно-серых цветов. И чего я раньше не интересовался этими нюансами? А то написано, что, мол «форму купить», вот и думают все, что только в ней и можно на занятия.

Из мужского крыла медленно и верно начали появляться заспанные ученики разных курсов, уныло потирая руками то глаза, то щёки, то просто вяло ходили, пытаясь поправить нелепо торчащие края рубашек и свободно болтающиеся галстуки. Собирались на ходу. Я же сидел в нашем неприметном углу и спокойно читал одну из книг по древним рунам. Вообще, по этому предмету придётся ещё и в библиотеке набрать кучу различных толкователей, словарей, переводчиков, и прочей справочной литературы, но сейчас я читаю нечто общее. Даже название общее. «Древние Руны народов Англии и Западной Европы. Классификация и описание».

Чуть позже парней начали в гостиную спускаться и девушки. Они, в отличие от мужской половины факультета выглядели не в пример бодрее и опрятнее. При параде, что говорится. Вот в гостиную вошёл и Перси, как всегда опрятен, с колпаком и вообще, представлял собой образцового студента. Ещё, кажется, если верить значку на груди, он стал префектом школы. Перси тут же начал активную деятельность, то указывая кому-то на доску объявлений, то раздавая расписания, назначая различных ответственных и попутно собирая малышню в одну кучу.

— Привет, — Гермиона плюхнулась на диван рядом. — Взял расписание?

— Привет, нет ещё, — я кивнул в сторону суетящегося, но не теряющего важности рыжего префекта.

— Тогда посмотрим, — Гермиона положила сумку на колени и быстро нашла там свиток. — У нас же одинаковые дополнительные предметы?

— Если ты не добрала чего-то ещё, то одинаковые.

— Нет, Древние Руны и Арифмантика.

— Нумерология.

— Предмет называется «Арифмантика», значит правильно её называть именно так.

— Ты лучше показывай, раз достала расписание.

— Вот, — Гермиона показала свиток. — Первым у нас нынче Руны, потом трансфигурация, а потом…

От разговора отвлёк какой-то непонятный шум и яркий взрыв. Из мужского крыла вывалились близнецы Уизли. У одного удлинились и свисали уши чуть ли не до груди, а у второго — нос. Выглядело не очень, но эти придурки, осмотрев себя, начали веселиться. Остальные гриффиндорцы подхватили смех, развлекая себя и других.

— Миленько, — проговорила Гермиона, слегка скривившись в совершенно обратных этому слову эмоциях.

— Пойдём уже на завтрак.

Большой Зал Хогвартса тихо гудел от шепотков и разговоров, в которых то и дело слышалось «дементоры». Практически все испугались той встречи в поезде, многие были напуганы и бледны, а некоторые могли похвастать выразительными синяками под глазами от бессонницы.

Мимолётно глянул на стол слизеринцев. Малфой присутствовал. Малфой что-то обсуждал. Малфой пару раз ехидно улыбнулся, но выглядел потерянным. Однако, похоже никто не обращал внимания на этот факт. Вежливость, невнимательность или неосведомлённость о недавних событиях? Насколько мне известно, смерть Люциуса нигде не афишировалась. Интересно, это же неспроста.

***

Кабинет на седьмом этаже, отведённый под предмет «Древние Руны» выглядел довольно интересно и необычно. У меня всплыло в голове старое-старое воспоминание, когда ещё в прошлой жизни, в возрасте лет пяти или шести, меня родители отправили учить английский. В том кабинете все стены были увешаны различными плакатами, таблицами, картинками и прочим, но каждое слово и буква, абсолютно каждое было на неизвестном мне языке. Вроде бы и буквы похожи, но складывались в какой-то невероятный бред, да ещё и сами уроки шли по принципу полного погружения — ни слова по-русски. Вот это был стресс.

Сейчас же я испытал сильное чувство ностальгии, смотря на различные картинки и плакаты вдоль стен и на них, таблицы, полочки с предметами, на которые были нанесены рунические надписи. И ни слова не мог понять. Ну, почти. Смысл парочки рун, примерный перевод других — это я знал. Именно это знание и спровоцировало порыв ностальгии — вроде и символы знакомые, но ни бельмеса не понимаю.

За преподавательским столом сидела солидного вида дама, возраста неопределённого, но не молодая. Её чёрные волосы были собраны на манер Леголаса, но с ровной чёлкой, аккуратные очки и тёмно-бордовая мантия, словно из шелка на вид.

— Здравствуйте, — поздоровались мы одновременно с Гермионой, попутно осматривая студентов. Было их не много, я бы даже сказал — предельно мало. Блондинка-слизеринка, кудрявый паренёк от воронов, кажется, Гольдштейн. Всё. Ни одного человека от барсуков. Очень любопытно.

— О, ещё ученики, — позволила себе легко улыбнуться преподаватель, поднимая взгляд от каких-то свитков. — Присаживайтесь, скоро начнём.

Мы прошли вперёд и сели на первую парту среднего ряда. Справа — блондинка. Гринграсс, точно. Я уже и забыл о её существовании. Как и положено приличной ученице, сидит ровно, руки на парте, рядом заняли место учебник и пара словарей-толмачей, как и свитки пергамента. В ряду слева от нас сидел Гольдштейн, не менее прилежно изображая памятник отличнику.

Разложив всё, что есть к уроку, мы не стали терять времени зря. Гермиона достала небольшую книжку, с огромным интересом начав её читать, а я продолжил работать над проектом «разума в кубе», делая записи в небольшом блокноте. Самой обычной ручкой. У нас, кстати, довольно мало учеников пользуются ручками и тетрадями для личных записей — всё с перьями да с перьями. Никакой практичности.

— Так, ладно, господа ученики, — встала из-за стола наш преподаватель, а дверь в кабинет закрылась. — Не будем терять время и ждать начала занятия. Всё равно никто больше прийти не должен.

Преподаватель вышла к нам, встав напротив среднего ряда.

— Для начала, раз нас так мало, то предлагаю сделать небольшую перестановку.

Лёгким движением палочки, первые парты соседних рядов медленно и аккуратно съехались к нам вплотную. Гринграсс лишь выгнула бровь, идеально подражая Снейпу, а Гольдштейну вообще было всё до лампочки — он ожидал урок.

— У меня совсем нет желания бегать между вами четырьмя по всему кабинету. Надеюсь, ничего страшного в этом нет? Нет? Вот и отлично. Давайте знакомиться. Меня зовут Батшеда Бабблинг. Обладаю званием мастера Рунологии по профилю Скандинавские и Англосаксонские. Да?

Профессор Бабблинг посмотрела на поднятую руку Гольдштейна.

— Профессор, но… Разве это разные профили? Я имею в виду, они же одинаковые.

— Вы не совсем правы, мистер…

— Гольдштейн. Энтони Гольдштейн, мэм.

— Мистер Гольдштейн. Самыми древними считаются так называемые праскандинавские. Время шло, древние народы переселялись, осваивали новые территории, менялся и совершенствовался их язык. В итоге, со временем, одинаковые на первый взгляд руны имели уже разные значения, дополненные, или же вообще более не используемые. Однако действительно, если взять одинаковые руны разных алфавитов, то мы получим практически идентичное магическое воздействие, но возможно разное смысловое толкование. Если руны будут использоваться для непосредственного нанесения на предмет, протравки, вышивки или каким-либо другим образом, то разница в алфавите имеет минимальное значение, которым можно пренебречь. Однако, если руны использованы в магической формуле заклинания, в тексте, в рецептах и прочее, где важен не магический эффект, а смысл, то сами понимаете, разница может быть не просто ощутима, а невероятно огромна.

— Ясно, спасибо, профессор.

— Итак. Давайте разработаем учебный план на первый семестр. Для этого сейчас мы немного поговорим о том, что вы знаете о рунах и как вы их видите в своей жизни.

И мы поговорили. Весь урок. Выяснили, что о рунах толком никто ничего не знает, а на занятия эти записались по совсем разным причинам. Я с Гермионой — для понимания сложных формул заклинаний, Гольдштейн — ибо интересно до жути. Гринграсс — потому что дома этому нормально не научат, в отличие от остального. Второе занятие имело больше практический уклон. Изучать мы стали самые азы и с самого начала. Старший футарк. На основе именно этого древнего рунического алфавита в дальнейшем развились остальные, имеющие под собой магическое значение и толкование, различный сакральный смысл. Младшие руны мы тоже будем проходить, но из них и треть не имеет реального магического смысла, а потому пригодны лишь для письма.

Первая руна — Феху. Мы записали целую кучу различных вариантов её магического толкования и одиночного использования. Основное назначение при нанесении на поверхность — расфокусировка направленной магической энергии по всем направлениям. Причём, энергия от этого не становится слабее. В качестве примеров использования были приведены простая рунная цепочка «Защитный Крест». В ней Феху является центром, а вокруг — четыре незнакомые мне руны. Эффект Креста при нанесении на поверхность и активации порцией магии — предмет защищён от негативного разрушающего воздействия. Предельная прочность защиты — вложенная сила, умноженная на четыре. Не защитит от магии класса «тотального разрушения» типа Адского Пламени и ментальных направлений. Без руны Феху Защитный Крест можно заставить работать, но тогда придётся объединить четыре оставшиеся в замкнутую систему, а коэффициент защиты и влитой магии будет один к одному.

Помимо этого, было море и другой информации о руне Феху, в том числе и возможные магические толкования при развороте руны под разными прямыми углами.

При помощи чернил и пера нам доверили зачаровать деревянный кубик. Наносили руны с особым тщанием, аккуратно. И долго. Получилось не с первого раза — незначительные ошибки сводили на нет коэффициенты защиты кубиков, но всё равно — было занятно наблюдать, как синий лучик Реду́кто в исполнении профессора Бабблинг либо поглощался кубиком с небольшим свечением, либо разрушал его. Такая защита, казалось бы, эффективна, но тут профессор напомнила, что магическая вместимость руны напрямую зависит от материала, а Реду́кто в её исполнении было настолько слабым, насколько это вообще возможно. На том урок и закончился.

— Очень любопытно, — говорила Гермиона, пока мы шли по коридорам замка на следующее занятие. — Интересно, почему в библиотеке Хогвартса нет такой подробной информации.

— Может быть и есть. В конце концов именно там нам нужно взять целых четыре книги по этому предмету. Да и откуда подобной информации быть там, где мы обычно читали книги. Это же базовые знания.

— Тут ты прав, — покивала она.

— Кстати, нужно будет сегодня заглянуть к директору.

— Вот прямо так, к директору? Как к соседям на чай? — Гермиона посмотрела на меня с лёгкой ехидцей во взгляде.

— Именно на чай. Директор наверняка угостит чашечкой, ещё и лимонных долек в дорогу отсыплет.

— Или отработок отсыпет. За наглость.

— Одно другому не мешает, — пожал я плечами, поворачивая за угол. Вот и кабинет Трансфигурации. И народ внутри рассаживается. Мы быстренько добрались до первой парты нашего гриффиндорского ряда — глупая вражда факультетов.

За преподавательским столом сидела МакГонагалл и делала записи в свитке. Тут, похоже, профессора вообще всегда работают, а декан — уж точно.

Секунда в секунду со звонком профессор встала, взмахнула палочкой и дверь в кабинет закрылась. Началась очередная скучная лекция сухим академическим языком, кучей формул, а в конце наверняка будет очередное задание. А вот как его правильно выполнить — скажут завтра. Или когда там следующее занятие?

Однако, я был не совсем прав. МакГонагалл решила сагитировать тех, кому предмет вообще хоть немного интересен и поддержать этот интерес, а может даже — разжечь пуще прежнего. Рассказывала про анимагию. Выяснилось, что анимагов можно разделить на два вида — тотемный и анимаформ.

Тотемный анимаг — волшебник, способный превратиться только в одно животное, являющееся его тотемом, этаким «внутренним зверем». Есть несколько путей достижения подобного умения и все они сопряжены с определёнными рисками, особенно — ментальными. Анимаформ — волшебник, способный превращаться в нескольких животных. Это очень долгий и тернистый путь, требующий не только обширных знаний, но и терпения. Однако, по достижению окончательного результата, волшебник вовсе не ограничится только им — можно будет развиваться дальше и учиться превращаться в других животных. Именно таким волшебником является профессор МакГонагалл. Хоть её тотем является кошкой, как и аниформа, но достигла она этого именно вторым путём.

Помимо путей достижения, эти два вида анимагов отличаются и восприятием мира в форме животного. Тотемники перенимают часть повадок своего тотема, в то время как разум анимаформов остаётся абсолютно свободен от подобных изменений и влияний. Но тотемник имеет большую защиту от различных ментальных техник, в отличие от анимаформа. Однако, если уж тотемник поедет крышей, то поедет с концами и остановить этот «оползень» будет практически невозможно.

Для наглядной демонстрации профессор превратилась в серую дымчатую кошку с аккуратными кругами под глазами, запрыгнув при этом на стол. Осмотрела класс, но всем было как-то плевать — куда интереснее было исподтишка поглядывать на Поттера. Очень многие этим занимались весь урок. МакГонагалл превратилась обратно.

— Что такое сегодня со всеми вами? — спросила она, с удивлением глядя на каждого, поверх своих очков. — Это, разумеется, не важно, но ещё никогда не было, чтобы превращение в кошку и обратно не вызывало аплодисментов.

Тут почти весь класс, как по команде, вновь уставился на Поттера. Бледного, растерянного и кажется, даже немного злого.

— А у нас прорицания были, — легкомысленно поведал Симус. — Вот и…

— Ах, вот оно что! Тогда всё ясно, — МакГонагалл нахмурилась. — Можете ничего больше не говорить, мистер Финниган. Так кто же в этом году должен умереть?

Тут Гермиона с интересом оглядела класс, увидела направленные на Поттера взгляды, и прошептала:

— И почему я не удивлена?

Остальные молчали, а потому профессор услышала.

— Мисс Грейнджер? –посмотрела она на Гермиону.

— Я там не была, профессор. У меня другие предметы.

— Действительно, — покивала МакГонагалл. — Так что?

— Я, — выдавил из себя Поттер.

— Ну что же! — МакГонагалл строго смотрела на того, кто лишил декана заслуженных аплодисментов, которые, не сомневаюсь, она каждый год срывает у третьих курсов.

— Так вот знайте, Поттер, — продолжила профессор, — Сивилла Трелони с первого дня появления в школе ежегодно предсказывает скорую смерть одному из студентов. Никто, однако, до сих пор не умер. Знакомство с классом она начинает с предзнаменований смерти. Очень это любит. Я никогда не говорю плохо о моих коллегах.

Профессор замолчала и так сосредоточилась на чём-то, что аж немного побледнела.

— Прорицание — самая неточная ветвь магических знаний. Не стану от вас скрывать, я к ней отношусь недостаточно терпимо. Настоящие ясновидцы чрезвычайно редки, и профессор Трелони…

МакГонагалл вновь замолчала, но вскоре вновь заговорила своим обыденным деловым тоном:

— Вы прекрасно выглядите, мистер Поттер. Так что не будьте на меня в обиде, если я не освобожу вас от домашнего задания. Но не сомневайтесь, в случае вашей смерти выполнять его не обязательно.

— Занятное предложение, — тихо пробормотал я себе, пока остальной класс похихикивал.

***

На обеде в Большом Зале многие третьекурсники то и дело обсуждали прорицания. Как же?! Поттеру смерть пообещали, он видел Гримма! Эту тему мусолил и сам виновник всех этих беспорядков в умах подрастающих волшебников.

— Кстати, — обратился Рон одновременно ко мне и Гермионе. — Мы всё гадали, какие предметы вы себе возьмёте.

— И до чего догадались?

— Да не это важно… — отмахнулся рыжий. — Чего это вы не взяли вообще всё? Все думали, что вы так и сделаете, с вашей-то любовью к зубрёжке.

Я внимательно посмотрел на Рона, отчего парень смутился. Видать, понял, что говорит что-то не то. Хотя ни я, ни Гермиона на «зубрёжку» и прочее вообще никак не реагируем. Рон, кстати, из всех однокурсников, вымахал больше всех. Не считая меня. Ну, ещё Малфой вытянулся, став ещё тоньше. Кажется, что его ветром переломит — и как ноги держат?

— Мы взяли Руны и Арифмантику, потому что они действительно полезны, — начала пояснять этот вопрос Гермиона, а я внимательней осматривал однокурсников, стараясь подметить что-то и на других факультетах.

Наши вечные сплетницы — Браун и Патил. Они стали ещё больше себя украшать разными бантиками-рюшечками и прочими непонятными приблудами. И косметикой пользуются, ну, или чарами. И глазами стреляют в разные стороны, ресницами помахивая. Пигалицы — заметили, что грудь расти начала, и сразу себя великими соблазнительницами почувствовали. Детский сад. То ли дело наши парни — как были беззаботные неряхи, так и остались. Причём старшие в том же числе. Хотя… Вон, МакЛагген, рослый парень, на год старше, а уже считает себя супер-плейбоем. На самом деле, он не менее горделив и самоуверен, чем тот же Малфой, но если МакЛагген нахваливает себя, то Малфой — унижает остальных.

— Макс, скажи им… — отвлекла меня Гермиона, и я вернулся в разговор, уныло ковырнув уже остывшее рагу. Правда, немного его осталось.

— Что сказать?

— Что хороший волшебник просто обязан знать такие предметы, как руны и арифмантику.

— Согласен.

— Ой, да что вы заладили, «Руны», «Арифмантика», — махнул рукой Рон. — Скука смертная. То ли дело Прорицания! Или, вот, уход. Да ещё и Хагрид вести будет…

— Ты же спал на прорицаниях? — поддел друга Гарри, улыбнувшись.

— И вовсе я не спал! Я пытался почувствовать, как это там? Зефирные материи, суфлейные тела…

— Кстати об Уходе, — заговорил я, смотря в никуда. — У Хагрида это будет первый урок. Он наверняка притащит кого-то очень опасного. Раскрутите его на подробные объяснения, что можно, что нельзя и что будет если нарушить инструкцию. И вообще, кто-нибудь обязательно полезет показать себя — смело бейте Петрификусом по такому индивиду.

— Это ещё зачем? — удивился рыжий.

— А Макс прав, — кивнула Гермиона. — Если у Хагрида что-то пойдёт не так, то его легко могут отстранить, а его любимых зверушек разогнать или перебить.

— Дамблдор не позволит! — возмутился Гарри, но я успокаивающе махнул рукой.

— А если напишут жалобу в министерство? — предположил я. — Мало ли. Да и Хагрид вроде ваш друг?

— А то!

— Вот. Всяко лучше получить пару отработок за колдовство, чем дать другу потерять работу. Да ещё какую! Рассказывать про любимых зверушек.

Обед был благополучно прикончен, Гермионе не терпелось отправиться на Арифмантику, мне тут делать нечего, потому мы одни из первых покинули Большой Зал.

Кабинет арифмантики мало отличался от такого же по Рунам — не формой, но содержанием. Огромное количество больших плакатов с различными таблицами на голых каменных стенах, всё те же деревянные парты в три ряда, доска и преподавательский стол.

Септима Вектор — строгая женщина. По своей строгости и чопорности манер она могла бы поспорить с МакГонагалл, но у неё было обманчиво доброе лицо. Да и сама она казалось несколько добрее. Возможно, из-за лёгкой полноты?

Вместе с нами на занятиях была всё та же Гринграсс, но компанию ей составляла ещё одна девушка — Булстроуд. Полненькая и тоже обманчиво добрая. Хотя, может и добрая — кто их там знает, этих хитрецов. От воронов с нами был опять же Гольдштейн и ещё какая-то брюнетка, а с факультета Хельги — пустота. Странные они, неужели там вообще никому ничего не надо?

В принципе, ничего особо интересного на уроках арифмантики не было — мы писали контрольные для проверки того, что мы вообще знаем. Знать нам, судя по всему, требовалось пока что только арифметические операции, таблицы умножения и прочее. Профессор Вектор осталась довольна, бегло пробежав результаты, резюмируя, что нам не нужно заниматься совсем уж детскими азами и можно приступить к разбору более сложных сугубо математических действий.

Мы переглядывались с Гермионой на протяжении всех занятий, а после подошли к преподавателю.

— Профессор Вектор, мэм, у нас есть пара вопросов.

— Да? Мистер Найт, мисс Грейнджер, правильно?

— Да, мэм. Тут такое дело, — заговорил я, пока Гермиона искала в сумке свои тетрадки с обычной школы. — Мы занимаемся математикой по программе обычной школы, потому это всё нам не вновь и даже больше — слишком просто.

— Так-так, давайте посмотрим, молодые люди, что вы там решаете.

Несколько минут профессор листала тетрадки с черновиками без особого энтузиазма.

— Да, вижу вы ушли дальше программы за третий, четвёртый и пятый курсы. В таком случае, продолжайте в том же духе. В арифмантике используются те же расчёты и операции, что и в маггловских математических дисциплинах. В том числе и высшая математика.

Похоже, на лице Гермионы проскользнула тень удивления, ведь профессор Вектор ухмыльнулась.

— Да, мисс Грейнджер, мне прекрасно знакомы не только эти термины, но и их значение. Почитайте историю — среди выдающихся математиков были и волшебники. Правда, обычные люди, само собой, об этом не знают. Однако, молодые люди, в арифмантике есть много других функций и операций, отсутствующих в математике как таковые. Возьмите в библиотеке вот эти книги.

Профессор взмахнула палочкой, а на одном из пустых пергаментов на её столе появился мелкий текст красивым шрифтом.

— Там разбираются те и только те операции, знаки и функции, существующие только в арифмантике. Изучайте. А на занятиях всё равно будете выполнять ту практическую часть, которую даю я. Будете привыкать использовать математику ещё и для магических вычислений, нарабатывать привычку не только маггловские примеры видеть в формулах. Свободны.

— Всего доброго.

Мы вышли из кабинета.

— Строгая, — заметил я.

— Это хорошо, — кивнула Гермиона.

Мы хотели отправиться в кабинет к директору, но Хогвартс — проклятый лабиринт, даже если учишься тут не первый год. Неведомым мне образом мы оказались на третьем этаже, будь он неладен, и встретили возмущённого чем-то Малфоя в компании своих вечных спутников — Кребба и Гойла. Вместе с ними была ещё и тоненькая брюнетка с причёской каре.

— Да как они посмели! — вещал Малфой, злобно шипя и чуть ли не плюясь, быстрым шагом идя по коридору.

— Грязные грифы, — с энтузиазмом поддакивала ему брюнетка. Паркинсон, вроде как. И вовсе не мопс, вполне нормальная.

Не заметить нас было нельзя, а потому…

— Вы только посмотрите, — скривился в пренебрежительной улыбке Малфой, — две грязнокровки пачкают своими грязными ногами полы школы…

Компания надвигалась на нас довольно агрессивно, ухмыляясь. Гермиона, я даже не заметил когда, успела вытащить палочку, вальяжно стояла и постукивала кончиком этой самой палочки по подбородку, при этом ехидно так улыбаясь.

— Ути Дракусик хочет похвастать новым заклинанием?

С Малфоя улыбка слетела. Между нами оставалась пара метров.

— Или он выучил новое плохое слово? — всё таким же сюсюкающимся тоном говорила Гермиона. Я с трудом подавлял улыбку.

— Да как ты смеешь! — взъярилась брюнетка, хоть и наигранно. Слишком наигранно. Перестаралась. — Грязнокровка!

— Ты завел себе новых друзей, — ещё шире улыбнулась Гермиона. — Хороший мальчик.

— Ты бы следила за словами… — Драко резко подошёл вплотную, собираясь достать палочку. Крэбб последовал за ним, а Гойл ещё и прикрыл собой Паркинсон. Отработанная схема?

— Дай мне повод, — спокойно смотрел я на Малфоя, напрасно пытавшегося «грозно нависнуть». Рост ему не позволяет. Вытянулся, но ниже меня на треть головы. — Только дай мне повод, наследник Малфой.

Драко побледнел и пошёл красными пятнами, глядя на нас в какой-то бессильной ненависти.

— Ты… Вы…

— Что здесь происходит? — раздался за спиной тихий вкрадчивый голос Снейпа. Я даже не оборачивался, как и Гермиона, а краткий миг спустя профессор уже стоял сбоку от нас.

— Ничего, профессор, — сразу заговорил я, не сводя взгляда с Малфоя. — Мы просто общаемся.

— Прекрасно, — спокойно ответил профессор. — Мистер Малфой. За мной.

Вся компания слизеринцев двинулась за Снейпом, одаривая нас зловещим взглядом, пока не скрылась за углом.

— Жди беды, — вздохнула Гермиона, убирая палочку.

— Жду.

Всё позитивное настроение было напрочь отбито этой встречей, потому в кабинет к директору я решил отправиться в другой раз.

***

Причина злости Малфоя выяснилась в гостиной вечером. Оказывается, как я и говорил, Драко решил проявить себя перед гиппогрифом. То ли от зависти перед успехами Поттера в приручении этой занятной зверушки, то ли ещё по каким причинам. Возможно, он рассчитывал получить лёгкую травму и не участвовать в матчах по квиддичу, когда в небе над Хогвартсом в любую секунду могут появиться дементоры? Кто разберёт этого парня? Но, какими бы ни были причины, Малфой полез к гиппогрифу и получил бы вожделенную травму. Вот только Поттер, даже находясь под впечатлением от полёта на животном, среагировал и заколдовал Малфоя Петри́фикусом. Гиппогриф спокоен, Драко цел. Все рады.

Позже был небольшой разбор полётов по поводу неуместного колдовства. Снейп снял с Поттера двадцать баллов, МакГонагалл накинула тридцать. За безукоризненную реакцию в неожиданной ситуации и спасения жизни и здоровья однокурснику. Вот так-то. Потому и бесился Малфой.

Буквально уже перед отбоем, я решил провести небольшую диверсионную операцию. С нами в комнате не один год уже спит некий Питер. Питер Петтигрю. Была у меня идея купить крысу у Рона, но тот бы отказался. Он рыжий, он бедный, он может то и дело ругаться на крысу, но он ценит Питера как питомца. Хоть и не знает о том, что это и не крыса вовсе.

Поэтому я решил выкрасть Петтигрю. Зачем? На всякий случай. Я уже не раз обдумывал то, как выбить из Сириуса кольцо. Информацию о нём, или ещё что-нибудь. Многие силовые варианты могут пойти коту под хвост. Коту, которого тут кстати нет — Гермиона не покупала Живоглотика. В общем, нужно иметь запасной план. И в качестве такого вот плана выступит Петтигрю, причём чем раньше — тем лучше. С каждым месяцем Сириус будет всё больше и больше отходить от срока в Азкабане. Возможно сейчас он неадекватен — как ещё объяснить его ещё не свершившуюся попытку силой прорваться через портрет Полной Дамы. Что за глупость вообще? Ещё и полотно попортить. В общем, пока он не особо адекватен и сконцентрирован на идее загрызть Петтигрю прямо так, в анимагической форме, нужно этим пользоваться.

Под покровом ночи я поднялся со своей постели. Громоподобный храп добрых молодцев скрывал звуки моих телодвижений не хуже заглушающих чар, но и ими брезговать я не стал.

Крыс, как и всегда, спокойно посапывал в удобной корзинке на тумбочке рядом с кроватью Рона. Корзинка у него была знатная, с мягкими подушечками и прочим. Крыс лежал там на спине и подёргивал во сне лапками. Вспоминая все известные мне заклинания, я так и не нашёл ничего надёжного для усыпления на долгое время. Нужно дождаться минимум похода в Хогсмид, но крыс может сбежать.

Наведя палочку на крысу, я чётко представил сложную печать и пустив по ней магию, тихо сказал.

— Флэртрис, — заклинание Сна Иллюзий, или Лабиринта Иллюзий.

Накладывается на спящего, погружая его в циклическую иллюзию, в которой на основе прошлых дней и последних событий, спящее сознание генерирует разные сны. Весь прикол заклинания в том, что самостоятельно выбраться из него крайне сложно. Даже если ты вдруг заподозришь, что спишь, и приложишь усилия, чтобы проснуться, то проснёшься во сне. Заклинание хитро ещё и тем, что вынуждает сознание создавать всё более и более реальный сон раз за разом, а память-то во сне работает хреново — проснёшься, и поглощённый событиями нового сна забудешь, что вроде как должен был проснуться.

Заклинание отлично сработало, с палочки сорвался полупрозрачный фиолетовый туман, окутал крысу и исчез. Что делать дальше? Мне не известны способы хранения тела. Значит надо его где-то спрятать. Хм… Спрятать… Что там мне известно об анимагах? Единственный реальный недостаток — невозможно обратиться в человека, если пространство вокруг не предоставляет нужного объёма и ограничено крепкими материалами. В какой-то книге даже описывался опыт помещения анимага-кота в стеклянный и железные короба. Стеклянный сломался при обратном превращении, а вот железный не позволил перекинуться.

Вот и чего я раньше об этом не подумал, а?! Купил бы клетку. Клетку?

Быстро схватив крысу, я надел обувь, накинул мантию, парой взмахов и фраз наложил на себя дезиллюминационные чары и выбрался из комнаты, а следом и из гостиной.

Быстрым шагом я шёл на восьмой этаж к портрету одного не очень умного волшебника, решившего обучить троллей балету. Тролли эти, в балетных пачках, искусно двигались, совершали разные па, и лупили волшебника большими обглоданными костями, дубинками и прочими подручными материалами. Редко, но метко.

Как там надо делать? Ходить туда-сюда, истово желая что-то? Поехали. Мне очень нужно кое-что спрятать…

С третьего раза всё получилось и на противоположной от портрета стороне, в стене медленно проявилась небольшая арочная дверь. Я аккуратно дёрнул за ручку и дверь поддалась.

Внутри была кромешная тьма и я зажёг на палочке Лю́мос. Огромное помещение, ни конца ни края которому не видно. Что дальше? Никаких сундуков-ящиков-книг-диадем — ничего из этого искать я не собираюсь, но вот клетку или прочный ящик — другое дело.

Ходя мимо гигантских гор разного хлама, от серебряных ложек, до больших дубовых столов, различных кусков ткани, старых и ржавых мечей, до бюстов и памятников, я искал. Искал что-нибудь.

Бродил час, бродил два, весь измазался в вековой пыли, наткнулся на какую-то книгу, явно родовую — даже в таком месте она слабо ощущалась. Но брать такое не стоит — наверняка есть защита, да и тема какая-то неинтересная, что-то по трансфигурации. Хотя это может быть маскировкой. Слишком много «может быть».

Ближе к утру, если верить моему чувству времени, я нашёл наконец клетку. Явно магическую, для совы, с позолотой. Открыв её, сразу положил туда крысу, а закрыв решёточку на защёлку, ощутил лёгкое магическое воздействие от защёлки. Может её теперь не открыть? Ай, да и хрен с ней!

Обновив чары на себе, я отправился в туалет Плаксы Миртл. Вредного призрака здесь не было и это хорошо.

— Откройс-с-с-я, — прошипел я на змейку, изображенную на кране в раковине. Тихий шум, лязг, и проход в тайную комнату открылся. Тут я не всё продумал, и чтобы выбраться, мне придётся постараться… Ай, потом разберусь. Просто сбросил клетку вниз. Неразумно? Безусловно. Только вот разбудить кого-то под чарами Лабиринта Иллюзий, практически невозможно, не зная контрчар или очень и очень мощной Фини́ты.

— Закройс-с-с-я.

Проход закрылся, а я отправился в комнату. Завтра… уже сегодня, буду квёлым. Нужно будет зайти к мадам Помфри и взять что-нибудь бодрящее. И метлу у кого-нибудь позаимствовать, чтобы слетать и разместить Питера понадёжнее. И труп василиска ещё…

— О-а-а-ах, — зевнул я, забираясь по лестнице в главной башне.

— … Где-то здесь? Да? — далёкое эхо донесло до меня искажённый коридорами голос Филча.

— … М-я.

А я невидимый, и ничего не знаю!

Добравшись до гостиной и очистив всего себя чарами, отправился досыпать оставшиеся пару часов. Сегодня будет долгий день.

====== Глава 13 ======

Комментарий к Глава 13 Не думал, что когда-нибудь попрошу об этом, но мне нужна финансовая поддержка. За последние три месяца без работы и по семейным обстоятельствам непреодолимой силы я ухнул в долговую яму астрономических масштабов. Должен всем, от продавщицы в соседнем магазине за продукты, до банков и без пяти минут приставов. Теперь ещё и подработка (выездной ремонт любой техники) благополучно накрылся. В общем, если у вас есть желание поддержать, то любой рубль будет в радость, а я постараюсь хотя бы час в день вырвать на написание фика по уже давно готовому каркасу.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Недолгий сон не смог прогнать усталость полностью, но и совсем уж вялым вопреки опасениям я не был. Правда, утреннюю физподготовку я благополучно проспал, к вящему удивлению Гермионы.

На завтраке в Большом Зале я сохранял молчание и анализировал свои действия. Долгие размышления во время поглощения яичницы с беконом привели меня к неутешительным мыслям. Шляпа не ошибается. Моё трезвое мышление является продуктом взрослого сознания, способного в некоторой степени ограничивать души прекрасные порывы, но вот сейчас проходит очень сложный период взросления мальчика — половое созревание. Немного дементора, много теоретизирований, одна внезапная догадка, и вот я уже сначала делаю, а потом думаю. Ладно, делаю и думаю одновременно — уже хлеб. Но ведь не сначала думаю?

Как я пришёл к выводам, что дементоры оказывают влияние на меня? Всё просто — малозаметные нюансы в поведении людей вокруг. Весёлые стали ещё веселее и беззаботнее, унылые — ещё более унылы. Усиление превалирующих черт характера в качестве активации этакого защитного механизма организма, чтобы меньше замечать пагубное влияние. Дементоры тут явно лишние и преподавательский состав это понимает. Контрмеры — усилить контроль над собственными порывами. Эх, вот помню юношество в прошлой жизни– что ни день, то приключение на пятую точку. И нужно начать претворять в жизнь проект «Разума в кубе». Проконсультируюсь у Флитвика — тут хотя бы шанс есть, что он нормальный. Хм. А может здесь Флитвик-гад? Это вообще возможно?

Урок чар был… Уроком чар. Флитвик не изменял себе, всё так же весело и задорно рассказывая теорию каких-нибудь чар, демонстрировал и скрашивал историей из жизни. Удачной историей, или не очень. Или очень неудачной. Как-то помнится был у меня знакомый в прошлой жизни, учившийся в медицинском. Знакомый этот порой с таким энтузиазмом рассказывал о его преподавателе нормальной физиологии, что закачаешься. Этот преподаватель мог с юморком и весёлой улыбкой рассказывать о том, как человек закусил водку апельсином и умер от сильнейшей аллергической реакции. Пищевод человека так отёк, что чуть ли не через рот вылез. Смешная история, м-да.

После урока я подошёл к профессору. Мой маневр не остался незамеченным Гермионой, и та поспешила присоединиться — вдруг что-то интересное?

— Профессор Флитвик, можно вопрос?

Профессор перебирал какие-то свои бумаги, не спеша сходить с импровизированной подставки перед кафедрой — подставки из книг.

— Да, мистер Найт, мисс Грейнджер? — Флитвик посмотрел на нас с улыбкой.

— Разбирая учебные материалы по многим предметам, рассматривая теории и методы колдовства, я задался вопросом — зачем нам всё это? — а ведь хотел задать другой вопрос, но вовремя вспомнил, что Флитвик уже завернул нас однажды с окклюменцией. Почему он вдруг сейчас ответит, а не отчитает? Но у меня и другие вопросы есть.

Гермиона и профессор смотрели на меня изумлённо, словно впервые увидели.

— Эм… Уточните пожалуйста, мистер Найт.

— Хорошо. Ещё на первом курсе мы заметили, что при частом использовании заклинания, со временем отпадает надобность в точности жеста. Уже сейчас в моём арсенале есть ряд заклинаний, для которых мне достаточно указать палочкой на цель.

— Как и у меня, — кивнула Гермиона. — Некоторые простые чары уже на десятое использования перестают нуждаться в жесте.

— Левио́са создаётся уже без «Винга́рдиум».

— Остаётся лишь образ и волевое желание. Без них пока никак.

— Ясно, — покивал профессор, переводя взгляд с меня на Гермиону и обратно. — Я понял суть вашего вопроса. Что же, пройдёмте в мой кабинет.

Профессор ловко спрыгнул с подставки из книг и посеменил к двери в смежный с аудиторией кабинет, махнув нам рукой, мол: «За мной». Мы и последовали.

Кабинет оказался вполне уютный и в отличие от кабинета МакГонагалл, практически пустого, с голыми каменными стенами да мебелью, здесь было намного уютнее, а стены были с хорошей отделкой из тёмных и светлых пород дерева. Несколько больших книжных шкафов, полки с наградами в виде медалек и кубков, несколько явно охотничьих трофеев на стенах и один рог неведомого существа на подставке покоился на большом рабочем столе рядом с чернильницей.

Профессор бодро дошёл до шкафа с закрытыми непрозрачными дверцами, открыл — а там темнота, но сам Флитвик активно копошился внутри, явно что-то ища.

— Ага, вот он где…

Профессор двумя руками вытащил довольно массивный предмет, похожий на бинокль. Внешне предмет напоминал бинокль из медных трубок с разным диаметром, металлических колец с несметным количеством разных рун, каких-то ещё непонятных приспособлений и подвижных элементов, а в среднюю часть через трубку явно что-то должно подаваться.

— Интереснейшее изобретение, скажу я вам, — Флитвик с улыбкой забрался в своё кресло у рабочего стола и положил этот предмет, поманив нас рукой поближе. — Нужно только небольшое дополнение.

Открыв ящик стола, профессор вытащил и поставил на стол компактную, не больше полуторалитровой бутылки, сложную комбинацию химических пробирок и прочих ёмкостей, собранных в одну систему со множеством трубочек.

— Что это такое, профессор? — не сдержала любопытства Гермиона, с интересом смотря на это чудо маго-технического паропанка.

— А это, господа ученики, специальные очки, чтобы видеть магию. Да-да, не удивляйтесь, — с улыбкой глядел Флитвик на наши недоумевающие лица. — Нужно только немногоподготовиться…

Профессор достал из ящика стола склянку с прозрачным зельем, наколдовал стакан воды и пару капель зелья налил в него. Следом он достал гибкую трубку и соединил один конец конструкции с незамеченным мною ранее штуцером на биноклеподобной конструкции.

— Ещё немного… — с этими словами Флитвик взял стакан со смесью воды и зелья, и начал аккуратно заливать в одну из колбочек в конструкции. Когда ему одному известная норма смеси оказалась в конструкции, профессор отставил стакан с крохотным остатком в сторону и откинувшись на спинку кресла, сложил руки в замок.

— Осталось подождать буквально несколько секунд.

И мы ждали. Ждали, пока жидкость меняя цвет гонялась по конструкции, перекатываясь в различных колбочках и трубках, пока не начала в одной из них испаряться. Эти испарения потихоньку переходили по гибкой трубке в «бинокль». Не прошло и минуты, как реакция закончилась, а в перегонной конструкции осталось три сухих остатка разного цвета. Профессор что-то ткнул пальцем в «бинокле», отсоединил трубку, коснулся одной из рун на перегонном аппарате и тот полностью очистился от остатка.

— На пару часов хватит. Итак, — Флитвик взял прибор в руки и с заговорческой улыбкой посмотрел на нас. — Кто хочет попробовать?

— Я! — тут же шагнула вперёд Гермиона. — Я хочу, профессор!

Девушка немного застеснялась, но энтузиазма не поубавила, лишь стояла с румянцем на щеках.

— Что же, прошу. Надевайте как очки, смотреть сюда, ремнями фиксируйте на голове.

Гермиона бережно, но нетерпеливо приняла в руки устройство и удивилась.

— Лёгкие.

— Само собой, — кивнул профессор.

Ловко надев устройство, Гермиона хотела уже что-то делать с ремнями, но те, похоже, затянулись сами, чуть попортив нехитрую, но всё же прическу девушки. Гермиона тут же начала осматриваться через очки.

— Мутновато как-то…

— Это из-за магии, мисс Грейнджер, — заговорил Флитвик. — Она есть везде, и в воздухе в том числе, пусть и в крохотных объёмах. Находись вы сейчас в маггловском мире, вы бы не заметили разницы, но здесь, в Хогвартсе, всё несколько иначе.

Гермиона посмотрела на меня.

— Ой… А вокруг Макса дымка гуще.

Девушка подошла чуть поближе, несколько неловко — наверняка из-за какого-нибудь искажения. Она протянула руку к моему плечу, словно хочет смахнуть что-то.

— И вокруг меня тоже…

Обернулась к профессору.

— И вокруг вас. Только… Чуть гуще, что ли…

— Просто я взрослый волшебник, — кивнул Флитвик, медленно и показательно взяв палочку в руку. — Следите за палочкой.

Кивнув в ответ, Гермиона стала пристально смотреть за палочкой профессора, сопровождая ту взглядом и водя при этом «биноклем» в пространстве. Флитвик же двигал палочкой в стороне от себя так, чтобы на её фоне ничего не было. Простые и медленные движения рукой, кистью, всем вместе.

— Видите?

— Да! — радость в голосе Гермионы можно было буквально пощупать руками. Мне вот тоже было любопытно.

— А теперь представим, что я — первокурсник. Специально для этого я буду делать всё с академической точностью и строго по правилам, не прибегая к различным ухищрениям и опыту.

Дождавшись согласного кивка, профессор начал импровизированную лекцию.

— Итак. Сейчас я выполню движение для Лю́мос. Только движение — ни воли, ни желания, ни воображения, ни слов. Ничего. Смотрите.

Профессор буквально начертил палочкой петельку вниз. Ничего не произошло, вот только…

— Вау! — восхищённо выдохнула Гермиона.

— Вот. Вы видели буквально искры магии из палочки, тут же рассеявшиеся без всякого смысла. Теперь я лишь произнесу: «Лю́мос».

Палочка профессора неподвижно замерла.

— Лю́мос, — Флитвик выдержал драматическую паузу. — Как видите, результат примерно тот же, только искры несколько разные.

— Да.

— Теперь, только желание, образ, воля, как угодно.

Профессор молча держал палочку неподвижно.

— Как вы видели, мисс Грейнджер, разные искры попытались выстроиться в какой-то порядок, собираясь в маленькую сферу.

— Да, профессор. Похоже, этих искр попросту недостаточно.

— В точку, мисс Грейнджер. Не постесняюсь этого сказать, но, пять баллов Гриффиндору. Теперь я произнесу слово и выполню жест, но без желания.

Профессор вновь вычертил в воздухе простую каплевидную петельку и произнёс: «Лю́мос». Однако, вновь ничего не произошло.

— Занятно, правда? — улыбнулся Флитвик. — Что вы видели?

— Искр стало намного больше и все они были разные, но почти сразу беспорядочно разлетелись и пропали.

— И да, и нет. Не пропали, а слились с окружающей средой и магией, приняв свойства окружающего фона. А теперь, я полностью выполню заклинание.

Профессор взмахнул палочкой и произнёс: «Лю́мос». На кончике палочки вспыхнул шарик голубоватого света.

— Успели рассмотреть? Должен сказать, Лю́мос не самое удачное заклинание для такой проверки. Свет немного слепит.

— Нет-нет, профессор. Всё было отлично видно.

— Всё же, я произнесу другое заклинание.

Флитвик погасил Лю́мос на палочке без всяких «Нокс», и навёл палочку на блокнот, лежавший на его столе.

— Винга́рдиум Левио́са.

Блокнотик, повинуясь движениям палочки взлетел в воздух, а Флитвик аккуратно и медленно водил палочкой из стороны в сторону, заставляя аналогично двигаться сам блокнот. Гермиона сопровождала взглядом этот блокнот пока профессор не вернул его обратно на стол.

— Итак? — Флитвик поёрзал на кресле, устраиваясь поудобнее.

— Ну… — Гермиона сделала глубокий вздох, как и всегда, прежде чем выдать некое длинное объяснение. — Во время создания заклинания искры магии были словно несколькими разными потоками, одновременно формируя маленькую плотную сферу. Как для Лю́моса, так и для Левио́сы форма была сферой, но… Как мне показалось, разными. Лю́мос рассмотреть не успела…

Под конец речи Гермиона немного потупилась и даже переступила с ноги на ногу.

— Именно. Передайте, пожалуйста, маговизор мистеру Найту.

— А? Да, сейчас, — Гермиона потянулась руками к ремням на затылке. — Эм, а…

— Просто пожелайте снять. Тут как с метлой.

— Ясно.

На секундочку Гермиона замерла, а спустя миг ремни устройства расслабились.

— Держи.

— Ну, посмотрим, что там за охи и ахи.

Надев на голову этот импровизированный бинокль и ощутив, как ремни мягко обхватили голову, решил осмотреться. Мир и вправду был словно в лёгкой дымке, если не считать потемнения по краям зоны видимости артефакта.

Со мной история повторилась полностью. Показываемые профессором демонстрационные действия с палочкой вызывали лёгкое напряжение дымной плёнки вокруг его тела и тонкие и блёклые ручейки искорок магии. Эксперимент полностью соответствовал описанию Гермионы.

— А теперь давайте сделаем выводы, — заговорил Флитвик, когда получил обратно свой артефакт, но убирать его не стал. — Можете записать, если есть желание.

Само собой, как минимум один из нас это желание имел, а потому в руках Гермионы мгновенно оказался блокнотик и обычная ручка — всё-таки хорошо, что повседневные записи мы делаем таким образом, а не пергаментом и перьями.

— Итак. Каждое заклинание или чары в процессе создания формируют определённую магическую структуру. Для большинства это сфера и куда реже встречаются прочие, порой много сложнее. В формировании этой структуры одинаково важную роль играют как жест, так и слово с волей и желанием. Их взаимосвязь несколько сложнее, чем во время нашего опыта, но для подтверждения моих слов нужно провести куда больше времени за экспериментами, потому просто поверьте опыту. Само по себе движение палочкой, осмысленное, прошу заметить, направляет нашу магию из тела через палочку наружу. Слово придаёт магии во время выхода из палочки определённые свойства, а воля — формирует каркас структуры. Однако, голая воля без движения палочкой не сможет сформировать нужный каркас, а без слова — не заполнит его магией правильно. Слово и движение усиливают поток магии из тела через палочку, делая его достаточным для заполнения каркаса. При этом слово и воля может сформировать каркас почти правильный и даже с практически правильным заполнением магии, но без движения не будет достаточно сильного тока магии. Ваши мысли?

— Хм, — я задумчиво почесал подбородок, а Гермиона начала грызть колпачок ручки. — Пока что я услышал, что волшебство без жеста достигается много проще.

— Для большинства волшебников. Всё-таки сила волшебника в разуме, и от разума зависит, как эта сила будет выражена. Кто-то быстрее учится колдовать без жеста, кто-то без слова. Но никто не колдует без желания, хотя бы самого захудалого.

— Получается, — вступила в разговор Гермиона. — Тренировки в волшебстве сродни игре на фортепиано.

— Прекрасная мысль, мисс Грейнджер. Однако, должен внести коррективу в ваши мысли. Многократное повторение заклинания, отработка и тренировка, помогают буквально вбить процесс создания структуры на уровень осмысленного рефлекса. Однако, всё не так просто, вот, например ваше сравнение. Пианист изначально прекрасно чувствует свои руки, пальцы и может выполнять ими различные действия. Магию же мы практически не чувствуем. Подавляющее большинство волшебников до конца жизни не почувствуют магию, а те немногие, что смогут, ощутят лишь лёгкие её отголоски. Очень редкий волшебник действительно чувствует её хотя бы смутно, а как часть тела — единицы. Даже этот вот приборчик не поможет развить способность, лишь понять принцип. А потому, практически единственный способ достичь высот в палочковой магии — тренировки, тренировки и ещё раз тренировки.

— Это несколько печально.

— Да, мистер Найт. Однако, теперь вы знаете что, как и почему.

— Но профессор, — судя по лицу Гермионы, у неё возник какой-то очень важный вопрос. — Почему ничего этого нет в книгах, да и на лекциях об этом не говорится?

— О, нет ничего проще, — отмахнулся Флитвик. — Для девяноста девяти из ста это знание не несёт вообще никакой пользы и смысла, лишь только время потратят на напрасные попытки. А те, кому это может пригодиться и без этого почувствуют, поймут и осознают. Но если спрашивают, то почему бы и не показать, не рассказать.

— А кто может чувствовать магию?

— Волшебные существа очень хорошо её чувствуют. Такие как я, полукровки. Все разумные волшебные существа хорошо ощущают магию. Вот только большинство из них колдующими вы не увидите. Гоблинам в пределах Англии, Европы и обеих континентальных Америк запрещено владеть любым концентратором магии, будь то палочка, посох, кольцо или что-то другое. Вейлы почти везде под сильным законодательным и социальным ограничением, да и магия их имеет сильный уклон в тонкие манипуляции, потому что-то глобальное и мощное они не колдуют. Ещё более жесткие ограничения имеют оборотни, а магия вампиров вообще не подразумевает работу с концентраторами.

— Магия такая разная? — Гермиона была явно удивлена, да и мне было интересно послушать, всё-таки душа василиска поглощена мечом, меч — часть моей души, да и магия моя меняется.

— Безусловно, мисс Грейнджер. Магия невероятно многогранна и если сравнить её со светом, то различных градаций и вариантов много больше, чем цветов, различимых глазом человека. Хоть в целом магия довольно универсальна, но её происхождение накладывает определённые свойства, усиливаемые или ослабляемые посредством слова во время создания колдовства. При прочих равных вейла будет немного сильнее в магии, связанной с огнём и тонких чарах, гоблин — с землёй и простых громоздких и мощных заклинаниях. Оборотень ощутимо легче накладывает проклятья. Человек в равной мере способен ко всему, но палочковая магия, её чары и заклинания разработаны и просчитаны специально для человека, потому может показаться, что магия людей универсальна. Есть такие вещи, в которых человек не силён совсем.

— Например? — не удержалась от вопроса Гермиона.

— Рунная магия. Она призвана в одной структуре реализовывать невероятной сложности и абстрактности эффекты. Человеческий мозг и сознание попросту не способны удержать все нужные образы во время колдовства, выполнить без ошибок сложнейшие вязи движений и выдать правильные сочетания звуков. Потому создали в своё время руны, а точнее — адаптировали существующую письменность под магию. Вы же на Древние Руны записались? Там вы изучите, что каждая руна при наполнении магией несёт в себе строго определённый магический эффект. Каждая новая руна в вязи увеличивает сложность эффекта по экспоненте, а расчёт их очень сложен, потому не удивляйтесь, когда практики там будет мало, а теории и изучения рунических языков — много.

— Профессор, — у меня созрел вопрос. — А как влияет душа на магию, и есть ли смысл в магических родах и этой их многовековой селекции.

— По тонкому льду идёте, мистер Найт, — с улыбкой попрекнул меня профессор. — Очень спорные и неизвестные на самом деле темы, особенно с душой. С родами и селекцией всё просто. Годы практик с волшебством, требующим какую-то особенность магии, вкладывание этой особенности, безусловно влияет на организм волшебника. В ходе жизни эти влияния накапливаются, а брак с партнёром с аналогичными или похожими «накоплениями» позволит закрепить результат в потомстве. Однако, не стоит сразу рваться в это болото — даже у представителей древних родов со строго определённым направлением развития в магии, отличия и преимущества никогда не будут значительней, чем видовые даже у полукровок как я. И не стоит забывать, что если где-то прибыло, то где-то и убыло.

Профессор наколдовал стакан воды и утолив жажду продолжил рассказ.

— То же касается и души. Практика какой-то магической дисциплины наряду с использованием специфической магии влияет на тело. Тело — на разум. Тело и разум — на душу. Верно и обратное и три этих аспекта находятся в тесной взаимосвязи. Без чего-то одного магия работать не будет. Вообще. Даже созданные артефакты не творят магию — они уже являются продуктами волшебства, потому волшебство в них разума не требует, но без него практически невозможно активировать волшебство зачарованного предмета. Вот вы, мисс Грейнджер, заметили разницу между моей и вашей магией.

— Да, профессор. Магия вокруг вас кажется более насыщенной.

— Именно. Волшебник в ходе жизнедеятельности постоянно вырабатывает магию и этот фон — её естественное и неосознанное рассеивание. Чем старше волшебник, тем сильнее магия вырабатывается, но при условии, что волшебник практикующий и развивающийся. Но даже просто находящийся в этакой стагнации, волшебник продолжает медленно наращивать силу вплоть до смерти — это результат роста и развития души. По крайней мере так принято считать. Активный разум позволяет быстрее и качественней развиваться душе, а развитое тело — разуму. При этом, сильная душа способна к мощной деятельности и в дряхлом теле с ослабшими возможностями. По этой причине даже дряхлый, но не тративший понапрасну жизнь свою волшебник будет силён. Директор, к примеру. В среднем волшебники живут около ста пятидесяти лет, но в силу своей бурной на эксперименты молодости, уважаемый директор уже… Уже близок к смерти, хотя и совсем чуточку старше ста. При этом он остаётся сильнейшим волшебником на островах и одним из сильнейших в Европе и обеих Америках и слабее не становится.

Мы стояли задумчивые, а подумать было над чем. Получается, что у многих жест при колдовстве отпадает раньше всего по простой причине — уж на эмоциях и желаниях подать больше магии может каждый. Остальное нужно нарабатывать или как-то развить чувствительность к магии. И как назло ни в поглощённом гримуаре, ни в библиотеке, нигде нет информации по этому вопросу.

— Что же, мисс Грейнджер, мистер Найт. Надеюсь, я ответил на ваши вопросы и тему мы более-менее разобрали. Сейчас я напишу вам записку на Гербологию, чтобы Помона вас не ругала за опоздание.

— Ох, точно! — Гермиона с трудом удержала голос на допустимой громкости.

— Хе-хе-хе, — коварно посмеялся профессор. — Ничего удивительного. За разговором о том, как же всё-таки строятся чары, можно провести не один день и даже не заметить.

Получив записки для декана Хаффлпаффа мы поспешили к теплицам, где уже наверняка урок давно идёт.

— Что мы вынесли с этого разговора? — спросила Гермиона, удерживая себя от того, чтобы не сорваться на бег. Я шёл не менее быстро.

— Что колдовство — это всё-таки наука, а не магия.

— Очень… Ёмко.

***

Шёл четвёртый день от начала учёбы. Утро. Гостиная гриффиндора. Я только-только вернулся с ранней тренировки, мозги работали посредственно — сказывались дементоры где-то снаружи замка. Такое неприятное ощущение, словно немного недоспал — как бы и хорошо всё, да не очень.

— Короста пропал!!!

Под аккомпанемент смешков уже проснувшихся ребят, бегал по гостиной заполошный Рон в растрёпанной одежде и тщетно пытался найти свою крысу. А ведь за прошедшие пару дней я так и не спустился, не проверил Хвоста, не проверил василиска, не начал его разделывать на нужные ингредиенты, если его вообще ещё не растащили на запчасти и без меня. В то, что он мог попросту испортиться я не верил, ибо, во-первых, там холодно, а во-вторых — василиск имеет свойство портиться только на солнце при температуре выше пятидесяти по цельсию. В общем, он должен быть там — сегодня точно проверю. Вот прямо после урока ЗоТИ.

— Да успокойся ты уже, — Симус хлопнул Рона по плечу и рыжий с каким-то отчаянием посмотрел на товарища. — Найдётся твой грызун. Неужели тебе его так жалко? Ты же его не очень-то жаловал.

— Да какой там, — отмахнулся Рон и рухнул в так кстати оказавшееся поблизости кресло. — Меня дома, того…

Показав характерный жест ребром ладони по горлу и высунув язык, Рон дал понять всю глубину любви к домашнему питомцу.

— Готов к трудовым будням? — рядом со мной села Гермиона. Быстро она приводит себя в порядок после тренировок, и сейчас от неё достаточно чётко веет характерной свежестью после душа. Вроде бы и парфюмерных ароматов нет, а что-то неуловимое…

— Безусловно, — кивнул я в ответ. — С нетерпением жду первое занятие по ЗоТИ.

— А ещё Руны и Арифмантику.

— Да, но там всё по программе уже не один год как устоявшейся и проверенной временем. С небольшими дополнениями. А ЗоТИ — всегда интрига.

— Профессор Люпин должен быть достаточно компетентен. В поезде он очень неплохо уклонился от заклинаний и Проте́го на кончике палочки с гашением заклинания — довольно высокий уровень.

— Вот и посмотрим.

Посмотрели. Как говорится: «Знал бы прикуп — жил бы в Сочи».

Руны и Арифмантика прошли без сучка и задоринки — выполненная домашка да знания нескольких книг в голове, пусть и далеко ещё не в нужном объёме, позволяли справляться с поставленными задачами быстро и эффективно. А вот ЗоТИ…

Аудитория всё та же, что и в прошлом году. Те же каменные стены и слава Старику, что нет тут больше этих ужасных во всех смыслах портретов Локхарта — плакаты с различными существами, их описанием и списком заклинаний для противодействия. Плакаты с визуализацией выполнения разных простых защитных и атакующих заклинаний. Какие-то таблицы. Строго и по делу.

Урок, как и всегда, проходил со слизеринцами, но к моему удивлению, пока мы без всякого надзора находились в одном кабинете в течение аж целых десяти минут, ничего непоправимого не произошло. Да и поправимого тоже — наши громко общались между собой, слизеринцы — тихо. Вот и всё. Так и продолжалось, пока не открылась дверь в смежный кабинет, преподавательский.

— Здравствуйте, — с лёгкой улыбкой в кабинет зашёл профессор Люпин.

Довольно высок, но чуть-чуть сутул. Под не самой новой, но качественной мантией скрывался светлых коричневых тонов деловой костюм и старые, но вроде как добротные ботинки.

— Вы можете отложить в сторону учебники и письменные принадлежности. Сегодня мы сразу перейдём к практике.

Все оживились, а я вдруг понял, что ситуация крайне неопределённая.

— Давайте, вставайте с мест, берите палочку и подходите.

По мере того, как мы выполняли эту нехитрую инструкцию, столы и стулья разъезжались к стенам, освобождая середину аудитории. Теперь, когда места визуально стало больше, всеобщее внимание привлёк закрытый платяной шкаф с ростовым зеркалом на двери. Когда он тут оказался? Магия, не иначе. В шкафу определённо кто-то был и находиться там не желал — глухие скребущие звуки и подрагивания шкафа говорили об этом.

— Итак, дети, есть у кого догадки, с чем мы будем работать сегодня? — профессор Люпин медленно ходил между нами и шкафом. — Нет? О, пожалуйста.

Профессор указал взглядом куда-то за меня.

— Скорее всего, боггарт, сэр.

— Правильно, мисс…

— Браун. Лаванда Браун.

— Правильно, мисс Браун. В шкафу находится боггарт. Кто знает, как можно с ним бороться?

— Сжечь к Моргане! — выкрикнул кто-то, вызвав одобрительный гул осведомлённых о сути существа учеников.

— Это, без сомнений, действенный способ для уничтожения боггарта, мистер…

— Нотт.

— Мистер Нотт. Но было бы неплохо, если бы вы назвали заклинание не для уничтожения, а именно противодействия, нейтрализации боггарта. Есть мысли? Нет?

Осмотрев нас и не найдя желающих ответить, Люпин улыбнулся.

— Это заклинание называется Риди́кулус. С его помощью можно превратить боггарта во что-то смешное. Кто скажет, зачем это нужно и как поможет? Мисс в первом ряду?

— Грейнджер. Гермиона Грейнджер, сэр. Боггарт обладает способностью беспрепятственно проникать в сознание жертвы, считывая его самые сильные страхи и принимая их обличие. Это нужно боггарту, так как он питается эманациями страха жертвы и чем сильнее они будут, тем лучше для него. Чем сильнее страх, тем больше ты его боишься, тем сильнее становится боггарт, попутно усиливая ментальное воздействие, усиливая страх и так до бесконечности. Риди́кулус способно прервать эту цепочку превращением боггарта во что-то если и не забавное, то хотя бы не страшное.

— Отличный развёрнутый ответ, мисс Грейнджер. Пять баллов Гриффиндору. Теперь, давайте разучим это заклинание.

Люпин вынул из внутреннего кармана мантии палочку и начал показывать жест, после чего мы повторяли его с десяток раз. Потом повторяли слово активации, «Риди́кулус».

— Отлично. Помните, что нужно чётко представить, как ваш страх превращается в нечто смешное и применить заклинание. Итак, кто первый?

Желающих не было.

— Тогда… Начнём с храбрых гриффиндорцев? — улыбка Люпина вроде бы и добрая была, но проблем обещала море. Так и случилось, хоть и поначалу было забавно.

Вообще, я не одобрял подобное, но спорить с преподавателем бессмысленно. Показывать свой самый сильный страх перед всеми — большая ошибка. Знание подобного может быть удивительно эффективным инструментом воздействия. Вот в итоге выяснили, что Рон до жути боится пауков — когда он вышел перед шкафом и Люпин открыл дверцу, из этого самого шкафа вылетел и замер перед Роном чёрный сгусток дыма, тут же превратившись в гигантскую чёрную вдову. Ужас на лице Рона был просто подавляющим и с большим трудом парень навёл палочку на цель. Два раза потребовалось ему чуть ли не плачущим голосом произносить «Риди́кулус», прежде чем на лапках паука появились роликовые коньки и тот распластался на полу аки корова на льду. Класс засмеялся.

— Отлично, мистер Уизли! Следующий!

Чего только не боялись ученики: клоунов, змей, лягушек, мышей. В общем — всякую живность или просто странные вещи.

— Мистер Найт! Прошу, — пригласил меня Люпин.

И я подошёл. Пару секунд передо мною был лишь чёрный шарообразный сгусток.

Мир начал резко терять краски и буквально сужаться до небольшого «окошка». Дикий и потусторонний холод расколол тело, и оно осыпалось мелкими осколками. Ни боли, ни страха, ни печали. Всё словно исчезло, перед глазами пустота и темнота, звуки как отрезало и словно через вату доносился лишь собственный пульс, становясь тише. Где-то там раздавались крики, возня, шорохи… Пустота и нет ничего вокруг.

***

Давно директор так быстро не бегал. Лет тридцать как минимум. Виной всему сигнальные чары в одной из используемых аудиторий. Максимальная опасность для учеников и студентов. Словно ураган, директор пронёсся по коридорам и только борода шлейфом тянулась за ним. Ещё и Фоукс так не вовремя улетел, а время шло на секунды.

Оказавшись у дверей кабинета ЗоТИ, директор явственно почувствовал тяжелое ментальное давление, угнетающее и необычно, словно твоё «Я» трескается на осколки.

— Что происходит… — спросил появившийся словно из тени Снейп. — А я говорил, что Люпин…

— Отставить, — строго и холодно сказал директор и Снейп тут же замолчал. — Зови Поппи.

Снейп кивнул и начал колдовать Патро́нус. В этот же момент директор взмахнул палочкой, дверь в кабинет открылась и словно кто-то попытался затянуть директора и декана Слизерина в тёмный омут, словно в думосброс проваливаешься. Но директор лишь взмахнул палочкой, и лёгкая завеса тьмы мгновенно собралась в точку перед шкафом. Ещё взмах, и точку охватил шар яркого почти белого пламени, мгновенно обдав всех вокруг жаром. На полу аудитории вперемешку валялись ученики и Люпин, и все без исключения дёргались в редких и быстрых судорогах. Перед самим шкафом стоял Макс Найт.

Директор быстрым летящим шагом оказался в аудитории, быстро и точно отправляя с палочки диагностические заклинания. Дойдя до Макса, он встал перед ним — сквозь директора смотрел пустой потерянный взгляд. Парень сейчас был явно где-то не здесь.

— Что тут произошло? — спросил Северус, попутно магией быстро и ловко упорядочивая лежащих студентов по факультетам и укладывая их хоть в каком-то порядке.

— Профессор Люпин по программе хотел показать боггарта, — задумчиво проговорил директор.

— Идиот, — с неприязнью Снейп посмотрел на лежащего Люпина. — С учениками всё в порядке?

— Я ничего плохого не обнаружил.

Директор аккуратно положил Макса на пол. Парень был не просто «не здесь» — он потерял сознание, но тело было напряжено и держало себя вертикально. А сейчас расслабился.

— Что такое, Севе… — женский голос прервался на полуслове.

— Поппи… — директор просяще глянул на школьную медиведьму, но той слова были не нужны — Поппи Помфри сразу приступила к более тщательной диагностике.

Не прошло и минуты, как стал известен диагноз — лёгкое истощение, перегрузка нервной системы, сенсорный шок и потеря сознания. У всех. Сильнее досталось Найту.

— Тогда, — с видимым облегчением заговорил директор. — Я попрошу домовиков перенести ребят в больничное крыло.

— Благодарю, Альбус, — кивнула медиведьма и начала раздавать указания тут же начавшим появляться домовикам.

Директор и штатный зельевар, а по совместительству, декан Слизерина и двойной шпион, покинули аудиторию.

— Мальчишка, — прошипел Снейп. — От Найта проблем больше, чем от Поттера с его папашей вместе взятых.

— Не будь так категоричен, мальчик мой. Я уже неоднократно говорил тебе обуздать свою ненависть к отцу юного Гарри и не отбивать желание заниматься зельями.

— Я бы не подпустил Поттера к зельям на расстояние полёта Ава́ды.

— Эх, молодость. Но чем тебе так досадил мистер Найт? — фамилию ученика директор произнёс очень недвусмысленно. — Неужели ты так переживаешь за ошибку своего друга, что всячески пытаешься её… Исправить?

Лицо Снейпа замерло каменной маской. Директор укоризненно покачал головой.

— Кстати, раз мы заговорили о друзьях. Как поживает наш дорогой мистер Малфой. Старший. Что-то давно он не создавал проблем, даже лимонные дольки растеряли остроту вкуса.

— Без изменений. Как пропал, так и не появлялся.

— Прискорбно.

Дойдя до главной башни, директор и зельевар хотели разойтись в разные стороны, но Снейп спросил:

— Директор. Как вы думаете, чего такого может бояться тринадцатилетний сопляк, что боггарт опрокинул весь класс. И взрослого… с позволения сказать, волшебника?

— Вопрос не в том, чего он боится, а как он это пережил.

— Директор…

— Забвения, мальчик мой.

— Забвения? Всего-то?

— Не заклинания, а неизбежности. И не боится, нет. Вовсе не боится.

— Я вас не понимаю, — качнул головой Снейп.

— Эх, молодость… — усмехнулся Директор и медленно пошёл наверх к своей башне.

====== Глава 14 ======

Комментарий к Глава 14 Спасибо тем, кто поддержал, кто планирует, и кто не планирует – читаете и ждёте, а это тоже многое значит, но мне нужна финансовая поддержка. Долговая яма никуда не делась, но хоть с продавщицей в соседнем магазине за продукты рассчитался (в текущей обстановке и жестком карантине у нас, это важно). Однако банки и пристава ещё остались, а работы как не было, так и нет, а заказов по подработке за неделю и при рекламе 0 (да и не безопасно выездами заниматься, скажем честно). В общем, если у вас есть желание поддержать, то любой рубль будет в радость, а я постараюсь хотя бы час в день вырвать на написание фика по уже давно готовому каркасу.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Не вычитано.

Мутные и неясные мысли тяжело перекатывались где-то на задворках сознания. Но вдруг в глаза ударил яркий свет. В попытке избавиться от назойливого источника раздражения, я завозился на кровати и чуть было не рухнул с неё. Резко открыл глаза и сел, осматриваясь, вот только осматривать особо было нечего. Через высокие окна проникали свет от восходящего за холмами солнца, белые занавески вокруг кровати, сама кровать железная и предельно простая, а бельё на ней снежно белое. Больничное крыло, не иначе.

Сам я был одет в простой серый пижамный костюм в полоску, а рядом на прикроватной тумбе лежали мои сложенные вещи и палочка поверх них. Самочувствие вроде как хорошее, проблем не ощущается, а потому я решил переодеться. Но стоило мне только взять вещи с тумбы, как занавеска отъехала в сторону, явив мне нашу колдоведьму, мадам Помфри.

— Мистер Найт, доброе утро.

— Доброе.

— Мне нужно проверить ваше состояние, прежде чем вы покинете больничное крыло.

— Безусловно. Что делать?

— Стойте смирно.

Около минуты мадам Помфри водила вокруг меня палочкой, без слов или жестов, и лишь редкие мягкие всполохи голубого и зелёного света на кончике её палочки говорили о творимом медиведьмой колдовстве.

— Всё прекрасно, мистер Найт, — с лёгкой улыбкой медиведьма убрала палочку куда-то в свою форму, так похожую на подобную же у сестёр милосердия. — Вы можете переодеваться и покинуть больничное крыло. Комендантский час кончился ещё полчаса назад.

— Простите, мэм. Сколько я тут провалялся?

— Инцидент с боггартом произошёл вчера. Сейчас, — медиведьма мельком посмотрела на небо за окном, — как вы понимаете, утро пятницы. До завтрака ещё полтора часа. Остальные ребята уже пришли в себя и покинули больничное крыло сразу по окончании комендантского часа.

— Благодарю.

Последовав рекомендации медиведьмы, переодевшись и парой простых бытовых чар приведя себя в относительный порядок, повесил стоявшую у тумбы сумку на плечо и отправился в гостиную факультета, попутно переваривая недавние события. Боггарт очень странно на меня повлиял. Произошла какая-то совершенно непонятная ситуация, в ходе которой пострадали присутствующие. Но самая большая проблема в том, что я так и не понял, чего боюсь. Хотя, в тот момент я даже страха не испытывал. Странно. Это всё странно.

До гостиной я добрался быстро и там уже сидели однокурсники, страдали бездельем, играли в плюй-камни, а Невилл с очень сосредоточенным лицом играл в шахматы против Рона.

— А вот и виновник торжества, — с улыбкой махнула рукой Гермиона и подозвала присесть рядом на диванчик, что я и сделал, попутно обратив на себя внимание остальных.

— Рассказывай.

— Что тебе рассказать?

— Так очевидно же, — не отрывая взгляда от шахматной доски, сказал Рон. — Чего это такое было? Боггарт нас всех уложил на раз. Не слышал о подобном.

— Да я сам не знаю. Я так и не понял, чего я боюсь. А вы чего все тут?

— Так выспались, — улыбнулась Лаванда на пару с Парвати. — По твоей вине.

— А да и хоть бы с ним, — отмахнулся Рон. — Шах и Мат, Невилл.

— Угу… Опять.

— Главное, — продолжил мысль Рон, обернувшись уже ко мне, — что и слизням досталось по первое число. Бьюсь об заклад, что Малфой сейчас рассказывает, как пожалуется папочке и тот всех нас накажет.

Убедившись, что народ вроде бы не держит зла за произошедшее, и какой-нибудь подставы можно не ожидать, я пошёл в комнату, скинул вещи и отправился в душ. Время ещё есть, а потренироваться я уже не успеваю.

В итоге в большом зале я оказался одним из последних, и завтрак уплетать пришлось в ускоренном режиме, чтобы не опоздать на зелья к Снейпу — рекорд по времени обучения, за которое с меня ни разу не сняли баллы глупость конечно, но он будет моим, продержись я до рождества этого года.

На зельях Снейп, как и всегда витал по кабинету мрачной тенью, тяжело нависая над бедными нами. Иммунитетом к «Фактору Снейпа» мог похвастать разве что я, да Гермиона. Правда, если все его побаивались, то Гермиону он попросту раздражал.

Раздражал сегодня и Малфой. Походу нынче он специально сел поближе к Поттеру и то и дело доставал его тихими вопросами о Блэке и не желает ли Гарри лично поймать того. Из мести там, нет? Ах, Гарри не знает! И все в таком духе.

Сразу после занятий у Снейпа, за дверью кабинета, я не мог не услышать реплику:

— А отцу я напишу, — уверенно и с ухмылкой рассказывал Малфой своим товарищам, — и он обязательно решит вопрос с этим грязнокровкой.

— И с некомпетентным Люпином, — поддакнул кто-то из слизеринцев.

— Само собой, — кивнул Драко. — Само собой…

Интересно, как говорится, девки пляшут. Либо информация о смерти Люциуса является большой тайной, и никто не в курсе, либо он способен жить без головы. В мыслях крутятся пара шуток по этому поводу, но как-то несмешно, если он оказался жив. А может быть, тот Люциус был не настоящий? Однако я всё-таки мониторю ситуацию по прессе и разговорам, и с момента нашей с ним судьбоносной и надеюсь последней встречи, Люциус Малфой больше нигде не появлялся.

***

Первая суббота нового учебного года началась, как и положено, с ранней пробежки по ещё практически полностью спящему замку. Комендантский час заканчивается в шесть утра, подъём в восемь. В эти два часа вроде бы и можно кого-то встретить из учеников, возвращающихся после ночных приключений, по-тихому покидавших Хогвартс или даже редких тренирующихся в чём-либо, правда в основном, в поцелуях и обжиманиях по углам и аудиториям. Но таких было действительно мало и встретить дежурного преподавателя был шанс куда больший. Сегодня в дежурстве был Люпин и мне он попался, но мы лишь поздоровались и разошлись по своим делам.

Отбегавшись по лестницам, направился в один из облюбованных мною с Гермионой неиспользуемых классов. Трансфигурировав из столов и стульев несколько спортивных снарядов типа всяких гантелей, утяжелителей и обычный полуторный меч, копию моего духовного, принялся за физические тренировки на силу и выносливость, попутно отрабатывая то небольшое количество приёмов и ударов, что мне известны, не забыв максимально усилить нагрузку на тело, ослабив его своей же гемомантией. Усиление или ослабление собственного тела и возможностей, пожалуй, единственный способ использовать свою странную способность, при этом не выдавая её.

Закончив с физическими тренировками, очистил насквозь промокшую спортивную одежду магией, заодно приведя себя в порядок. На завтрак я пошёл не в большой зал, а на кухню Хогвартса. Дверь туда, как и прежде находилась на первом уровне подземелий, недалеко от гостиной Хаффлпаффа. Пощекотав грушу на гобелене, попал в святая святых замка, а обитающие там домовики радостно меня поприветствовали, накормили, напоили, и хорошо, что на радостях не растащили по запчастям — больно уж эти магические паразиты любят внимание со стороны волшебников.

После столь неординарного с моей стороны поступка, я направился к кабинету директора. Добравшись до горгульи, в большой нише, охраняющей винтовую лестницу наверх, в кабинет директора, я с неким замешательством встал как вкопанный — пароль-то я не знаю!

— Уважаемая горгулья, — решил я попробовать наудачу, мало ли насколько это магическое чудо разумно. — Мне не назначено, но очень нужно попасть на аудиенцию к директору.

Ничего не происходило несколько секунд, но вот раздался глухой звук ударов камней и механизмов, а горгулья развернулась, открывая проход на лестницу. Поднявшись наверх, постучал в преградившую путь дверь и легонько толкнул.

Кабинет директора внушал и удивлял одновременно. Большой и просторный, с высокими арочными окнами, большим рабочим столом и креслом, диванчиками. На столе и шкафах то и дело можно увидеть различные маго-механические артефакты, крутящиеся, шумящие и ведущие прочую деятельность. Чуть в глубине были шкафы с книгами и проход в другую комнату, а ближе к противоположной от входа стороне была лестница на второй этаж, где тоже виднелись какие-то шкафы с книгами и прочим.

— А, мистер Найт…

Дамблдор вышел откуда-то из смежного помещения. Как всегда, в своей лиловой мантии, загадочно посверкивая очками половинками.

— Давно я вас ждал, а вы всё не заходите к старику, да не заходите.

— Будет вам, профессор. Доброго утра, между прочим.

— Да, оно и вправду доброе, — кивнул Дамблдор, подходя к своему рабочему столу. — Итак, смею полагать, вы хотели бы получить ваши разрешения на посещение Запретной секции библиотеки?

— Вы как всегда правы.

— Эх, если бы я всегда был прав. Что же, они были где-то здесь.

Директор сел за стол и пару секунд искал документы в выдвижном шкафчике.

— Вот, — Дамблдор вытащил два бланка и положил на стол, придвинув в мою сторону. — Ваши с мисс Грейнджер разрешения.

— Спасибо большое, — кивнул я улыбнувшись и забрав два бланка. И вправду, на нас.

— Хотел бы я больше потратить времени на беседы о магии и жизни, — посетовал Дамблдор, кладя перед собою высокую стопку ровных пергаментов и бумаг. — Однако меня ждёт работа, а вас, мистер Найт, насколько я помню, занятия по Рунам и Арифмантике?

— Да, профессор. Вы правы. Всего доброго.

Директор лишь улыбнулся и углубился в чтение первого документа из огромной стопки, а я как можно тише покинул кабинет.

Руны и Арифмантика прошли довольно быстро. Хотел бы я сказать, что узнал много нового, но нет — всё это есть в книгах. Однако, был и очевидный плюс в занятиях с преподавателем. На рунах можно было узнать некоторые необозначенные в книгах нюансы, как допустим, проецирование рун в воображении для лучшего закрепления результата на материи. Чем лучше проекция в голове, тем качественней результат. А вот Арифмантика особыми хитростями похвастать не может, ведь там наш преподаватель, Септима Вектор, выступала в качестве переводчика с сухого академического языка терминов и цифр на общедоступный человеческий. Правда, несмотря на мои знания и кругозор, вынужден признать, что порой это очень и очень нужно и экономит время, ведь не приходится тратить его на самостоятельные попытки «расшифровать» академический текст, а то вроде бы и буквы на латинице, да и слова знакомые, а вложенный автором талмуда смысл сказочным образом ускользает от понимания.

После занятий по расписанию обед, и мы с Гермионой не сговариваясь вместе отправились по коридорам, наполненным снующими туда-сюда учениками.

— Держи, — протянул я девушке её разрешение на посещение Запретной Секции.

— О, — Гермиона прочитала, что ей дали. — Спасибо, Макс. Я уже и забыла со всей этой суетой, дементорами, Блэками и прочими беспокойствами.

— Да я тоже всё не находил времени забежать к директору. Сегодня с утра вот забрал.

Гермиона спокойно положила допуск в сумку. Пару секунд я смотрел на так и не изменившееся лицо девушки. Мы шли, а я смотрел.

— У меня что-тона лице?

— Занятно. Ты получила годовой допуск в запретную секцию и никак не выразила своё восхищение и предвкушение. Кто ты такая и куда дела Гермиону?

Девушка улыбнулась, стрельнув глазами.

— Окклюменция даёт о себе знать. Неплохая вещь. Позволяет лучше контролировать различные порывы. Сглаживает внешние проявления характера, так сказать. Правда…

Гермиона несколько помрачнела, а мы уже почти дошли до большого зала.

— Правда, что?

— Дементоры. Мне кажется, что их присутствие сильно влияет на разум. Напрягаться приходится изрядно.

— Я тоже заметил и умудрился даже слегка потерять контроль над поступками, действую излишне импульсивно. Думаю, это стоит рассматривать как тренировку.

— А ещё, следует подойти к профессору Люпину и спросить о Патронусе. Правда, не думаю, что после недавнего инцидента он будет гореть желанием заниматься с тобой.

— Думаешь, провал со мной и боггартом как-то повлиял?

— Несомненно. Так подорвать и без того отсутствующую уверенность преподавателя в своих силах.

— Да?

Мы сели за стол факультета и принялись накладывать в свои тарелки различные яства, коих было ощутимо больше по сравнению с прошлыми не только днями, но и годами. Различные овощные и мясные блюда в широком ассортименте, были и фрукты, полужидкая фруктовая пюрешка.

— Похоже, до руководства-таки дошла необходимость разнообразить и увеличить рацион, чтобы мы тут не позагибались от дементоров, — не мог не заметить я с ехидной ухмылкой.

Тут и Рон сразу на меня обернулся, а на лице его читалась очевидная радость.

— Хоть какая-то польза с этих чудищ, — заметил рыжий, возвращаясь к поеданию куриного пирога, запивая соком и заедая салатом.

— Думаешь, они бесполезны? — спросил рыжего Симус.

— Апфолюфно… — видя непонимание в глазах товарища, Рон быстренько прожевал и проглотил кусок пирога. — Абсолютно, говорю. Даже если Блэк совсем свихнулся и желает навредить Гарри, то лезть в Хогвартс — последнее дело.

— А как бы ты поступил? — стало мне вдруг любопытно.

— Я… Ну… — Рон задумчиво почесал затылок. — Учебный год заканчивается всегда в один и тот же день. Я бы… Не знаю. Подождал бы в этот день на маггловской стороне вокзала. Под обороткой, к примеру. Увидел бы Гарри и… Блэк же правая рука Сами-Знаете-Кого, да? Значит и всякая тёмная магия ему не в новинку. Наверняка есть и такие заклинания, которые сразу убивают, вот…

— Я понял, можешь не продолжать.

— Ага.

Рону было явно неприятно представлять себя на месте преступника, да такого, образ которого для общественности был абсолютно неприятен рыжему.

— Что после обеда? — покончив с первым, каким-то непонятным, но вкусным супчиком, Гермиона дорвалась до отбивных.

— Думаю, — я потянулся к тем же отбивным, уж очень быстро они исчезали. — Я схожу проверю пару своих теорий, желательно наедине. А потом можно сходить в библиотеку.

— Каких теорий?

— По мотивам рассказа Флитвика.

— Профессора Флитвика, Макс.

— Я просто экономлю время.

— На одном слове?

— За весь день так и полчаса «профессоров» набраться может.

— Вот и я о чём, — кивнул на мой аргумент сидящий неподалёку Рон. — А это время можно направить в правильное русло. О, курочка…

Половина слышавших с улыбкой закатили глаза. На самом деле, что бы ни думал о себе Рон, он персонаж яркий, его знают чуть ли не больше людей, чем самого Поттера. Серьёзно. Правда, жуть какой бездарь и лентяй, но кто не без греха в таком-то возрасте? Ах, да. Невоспитанный, неопрятный, грубый.

После обеда мы разбежались кто куда — половина дня свободна как ни крути. Добравшись до одного из наших заброшенных классов, я бросил сумку на одну из парт, даже не озаботившись чисткой от тонкого слоя пыли, сел на пол к стене, расслабился и начал думу думать. Для начала, график на сегодня: позаниматься самостоятельно, добраться до Запретной Секции и продолжить изучение книг с Гермионой, практика в заклинаниях, попытка выудить у Люпина информацию о Патронусе и попросить научить или хотя бы показать. В принципе, скудная информация о заклинании Патро́нуса у меня есть, как и у Гермионы, но этого явно недостаточно.

Итак, самостоятельные занятия. Для начала, мне следует получше обдумать слова Флитвика о формировании магических структур, чувствительности к магии и прочее. Я чётко помню свой первый магический выброс и чёткое ощущение тепла в груди. Те детские попытки колдовать самостоятельно и без палочки также вызывали лёгкое ощущение тепла и странного присутствия некоей энергии. Работа с гемомантией такого чувства не вызывает вообще, но есть что-то другое. Совсем другое и ещё более неуловимое, вне зависимости от объёмов гемомантических манипуляций. Колдовство с палочкой — не вызывает никаких ощущений вообще. Либо они чертовски слабы по отношению к волевой магии по принципу выбросов и визуализации желаний. При этом, есть слабая чувствительность к магическому фону вокруг, за счёт которой я и смог сравнить фон Хогвартса с фоном дома на Гриммо. Значит, нужны эксперименты.

Сосредоточившись и вспомнив уже давно неиспользуемые навыки из детства, взмахнул рукой и с неё сорвался бесформенный сгусток пламени, оставив подпалину на стене. Ощущения много слабее, чем в детстве, а объём колдовства прежний. Попытался вызвать в себе равнозначные ощущения теплоты, как и в детстве и вновь махнул рукой. В стену прилетел здоровенный, размером с человека сгусток, капитально подпаливший камень и даже оставивший подгорающие и искрящиеся прожилки, быстро потухшие.

Всё ясно — с возрастом увеличилась мощность вырабатываемой магии, а затраты на аналогичные эффекты уменьшились. Взяв в руки палочку, наколдовал в стену напротив простой Сту́пефай. Ощущения от магии внутри нулевые. Без изменений. Сконцентрировался и пожелал создать Сту́пефай помощнее. Получилось, но ощущений до сих пор нет. Вызвал в груди ощущение тепла, постарался направить в руку, получилось не очень. Однако, тут же попробовал воссоздать Сту́пефай.

На кончике палочки мгновенно выросла и взорвалась голубыми сгустками сфера. Сгустки быстро и хаотично летали по комнате, разбрасывая в стороны голубые искры, словно снежинки, истаивающие в воздухе. Только я подумал, что это довольно красиво и зацепившись взглядом за что-то мелькнувшее сбоку, резко посмотрел туда. Просто блик от света послеобеденного солнца в окне. Голубые сгустки словно взбесились и очень резко рванули в то место, куда я смотрел. Их было семь. Семь мощных ударов словно молотом, немного раскрошили плотный камень стены.

— Прекрасно, — задумчиво и удивлённо я смотрел на дело рук своих. — Получилась неведомая хрень.

Что я могу сказать о результате эксперимента? Очень непонятно. Судя по всему, под напором принудительно накачиваемой магии, конструкт заклинания сложился некорректно и мне очень повезло, что на выходе получилось нечто адекватное, а не просто взрыв, газ, какая-нибудь лава или пространственная аномалия — может случиться что угодно. Подобные эксперименты стоит несколько отложить и перейти не к накачке магии методом пусть и примитивного, но контроля, а накачке эмоциональной, основываясь на желании.

Такой метод накачки вполне осуществим, ведь если взять за основу заклинания, доставшиеся мне из Гримуара с демоном, то вполне возможно визуализировать процесс создания заклинания, его конструкта, при этом не имея на должном уровне развитой чувствительности. Как-то же я создавал те же Вэглифт — ударная волна при хлопке ладонями, или Фумгильт — туманный морок. Там вообще было всё просто — представляю, что некая магия есть во мне, визуализирую конструкт, рунный или контурный из сложных фигур, или совмещённый, или переплетение разных нитей, а потом той магией, что есть во мне, просто наполняю в определённом порядке конструкт. Ну, точнее, представляю, как он наполняется той магией, что есть во мне. Всё четко, ровно, по схеме. Но есть «но» и не одно.

Заклинания из Гримуара так глубоко засели в сознание, а возможно и душу, что я их могу воспроизводить чуть ли не на рефлексе, словно сотни лет только и делал, что практиковал их и познал все тонкости. Но проблема в том, что эти знания неполноценны. К примеру, из категории Туманных Мороков помимо Фумгильта есть ещё с десяток. Все они сложнее, а некоторые являются его производными, однако я понятия не имею, как некто от Фумгильта пришёл к этим производным. Это как со скрипкой, умением играть на которой я мог похвастать в прошлой жизни. Буквально за пару секунд в голове может выстроиться долгий путь по становлению этого умения, неудачи, провалы, успехи, долгие репетиции и тренировки, как мне ставили обе руки, учили держать и управлять смычком и прочее. Именно с этим богатым опытом ассоциируется умение играть на скрипке и те ноты, которые ты извлекаешь из неё, превращая в мелодию, музыку. Здесь же, этот богатый арсенал зачастую далеко не светлых, сложных и мощных заклинаний и ритуалов не ассоциируется ровным счётом ни с чем. Если опыт игры на скрипке позволяет не только играть уже заученное и отработанное, но и довольно легко выдавать новое, импровизировать, то здесь я могу выдать лишь определённую мелодию, всегда абсолютно одинаковую и ни грамма импровизации — отступление от «нот» равносильно срыву, провалу, исправиться невозможно.

Что это значит? А это значит только то, к чему я пришёл ещё в прошлом году — до уровня этих заклинаний нужно расти. Именно это я и буду сейчас делать. Цель — чёткое ощущение всех нюансов формирования заклинания. Теоретически достичь этого можно, как мне кажется, несколькими путями. Я точно помню визуальный процесс формирования Левиосы в исполнении Флитвика. Можно попробовать визуализировать формирование конструкта параллельно с самим формированием посредством академически правильного выполнения заклинания. Подобные ассоциации даже без чувствительности, на подсознательном уровне должны помочь в появлении и привязке нужных ощущений к факту колдовства.

Есть, как мне кажется, ещё один вариант. Палочка является концентратором и направляющим вектором, через который магия покидает тело для формирования заклинания. Если рассмотреть это с некоей физической точки зрения, то можно представить так: окружающая среда имеет некое сопротивление, не давая магии свободно покидать тело. Палочка же играет роль этакой прокладки, переходника, что в зоне контакта двух сред практически нивелирует сопротивление окружающей среды, позволяя магии намного легче покидать тело. Почему движения генерируют магию? Думаю, это связано с банальным повышением нервной и физической активности. Слова ключи — думаю фишка в дыхании. Не хочется верить в то, что сами по себе слова действительно имеют магический вес. Я имею в виду, слова без воли и разума. Просто слова. А вот нюансы дыхания, особенности работы дыхательного аппарата, ассоциативные цепочки, всплывающие в голове во время произнесения слов, смысл которых тебе понятен — это уже да, такое может и должно влиять на магию. Но, что-то я углубился в теоретизирования. Прав Флитвик — об этом можно думать, рассуждать и говорить вечно.

В общем, палочка позволяет магии намного легче и более направленно покидать тело. Возможно, по этой причине чувствительность к магии во время колдовства несколько ниже, а точнее, сам ток магии, не встречая особого сопротивления, не вызывает нужных ощущений, так как усилия для создания тока почти не прикладываются. Из этого следует разумный вывод, конечно, при условии, что теория верна, что менее подходящая палочка, а лучше вообще почти неподходящая, но хоть немного пропускающая магию, потребует много больше усилий для колдовства, а значит и чувствительность к магии вырастет…

— И это так! — я вскочил, получив некое озарение. — Чертов Невилл!

От бурного потока мыслей я начал маршировать по классу, заложив руки за спину. Маршировать и рассуждать. Насколько мне известно, палочка Невилла ему совсем не подходит. Однако парень невероятно старается, превозмогая с завидным упорством и постоянством, хотя и сам при этом постоянно сетует на свою, якобы, бездарность. При этом у него даже получается, пусть и по скорости освоения новых заклинаний он практически на последнем месте. Хуже только Рон, но с приобретением новой палочки он уже показал, что не так и бездарен. Правда, это привело лишь к ещё большему пренебрежению учёбой и занятиями. Но к чему это я? А всё просто — хитрая бабушка Невилла, а возможно и не только она, и не только по отношению к Невиллу, всучила ему не очень-то и подходящую палочку в надежде на его упорный труд. Со временем, пусть и не скоро, парень должен научиться колдовать «через силу», попутно раскачивая интуитивное понимание процессов формирования магии. А когда ему подберут хорошую палочку, колдовать он будет легко, как дышать. Подтверждением его развитию в области чувствительности магии могут послужить растения — с каждым годом он лучше и лучше понимает их, чувствует. Это очевидно на занятиях.

В общем, наверняка есть и другие способы, мне пока что неизвестные, либо я попросту не особо умён, а в это верить не хочется, но вот способ с палочкой кажется вполне приемлемым и срочно требует проверки.

Схватив за лямку сумку с парты, перекинул её за плечо и быстрым шагом отправился в библиотеку. Мимо мелькали весёлые и довольные выходным днём ученики, на террасе во внутреннем дворе царила суета и кто-то даже сидел с учебниками, греясь в лучах ещё не спрятавшегося за стены замка по летнему тёплого солнца. Но я всё спешил и спешил…

Зайдя в библиотеку, я первым делом поздоровался с незаменимой и неизменной мадам Пинс, нашей строгой библиотекаршей.

— Доброго дня, мадам, — кивнул я с улыбкой и тут же протянул свой допуск в Запретную Секцию.

— Добрый, молодой человек, — кивнула она, поправив пальцем очки.

Взяв в руки допуск, мадам Пинс быстро, но внимательно пробежала взглядом по тексту.

— Директор Дамблдор говорил, что выпишет вам и мисс Грейнджер подобные документы. С сегодняшнего дня и до последнего дня учебного года вы допускаетесь к работе в Запретной Секции. Дорогу вы знаете, правила остались неизменными. Ознакомьтесь с инструкцией к новым книгам в секции. На последней странице.

— Благодарю, мадам.

Кивнув друг другу, каждый вернулся к своим делам — мадам Пинс к заполнению каких-то бланков, а я скорым шагом направился в Запретную Секцию. Как и всегда в начале года, в библиотеке было пусто и очень тихо, тем более ещё и день субботний. В общем, никто похоже до сих пор не в курсе, что мы с Гермионой уже второй год будем посещать столь вожделенное для искателей знаний место.

Пройдя через открытые двустворчатые двери Запретной Секции, я нашёл взглядом Гермиону, что в чёрных перчатках внимательно листала одну из книг в левой части помещения.

— Кхм-кхм… — привлёк я к себе внимание, хотя для этого существует мягкий перезвон колокольчиков, когда кто-то сюда входит, но похоже, Гермиона была слишком увлечена чтением, полностью игнорируя не только посторонние отвлекающие факторы, но и парочку кудрявых прядей, выбившихся из незамысловатой причёски.

— Мисс Грейнджер.

— А? — чуть резче чем требовалось подняла девушка взгляд от текста в книге. — Макс, ты почти напугал меня.

— Возможно. Как дела?

Подойдя поближе я посмотрел изучаемую девушкой книгу.

— У-у-у, ты где нашла азы некромантии?

— Фактически, — Гермиона включила режим «лектора», только куда более мягкий, чем в первые месяцы нашего знакомства. — Термин «некромантия» имеет совсем не то значение, которое ему приписывают. Только последние десятки лет он начал входить в обиход среди волшебников и пришёл он из обычного мира под влиянием фэнтези. Некромантия в оригинальном своём значении практически вымерла из-за практически полной невозможности призвать дух умершего, а именно работа с такими духами подразумевается под словом «некромантия». То, что в современном лексиконе подразумевают под некромантией, является ни чем иным, как сплавом малефицистики, трансфигурации, чар, и раздела химерологии — витамистериума, и правильнее это всё называть «Некромагия». А вот материалов именно по некромантии здесь я не нашла, но думаю, у кого-нибудь из чистокровных наверняка что-то есть по работе с душами.

— Занятно, — не смог не улыбнуться, вызвав ответную улыбку. Похоже, Гермиона уже не воротит нос от подобных знаний. — А это тогда что?

Я указал пальцем на схематическую картину какой-то неведомой твари явно искусственного происхождения, под рисунком которой расписывался конкретный способ соединения мёртвых тканей с живыми.

— Витамистериум — магическая наука, изучающая свойства живых и мёртвых тканей, влияние магии на них и в целом изучающая феномен жизни, смерти и нежизни. Довольно занятные материалы, если абстрагироваться от полнейшей бесчеловечности, аморальности и жестокости методов, которыми эти знания получены. Ты знал, что около половины существующих на данный момент магических существ являются так называемыми химерами? Очень занимательная информация, особенно то, что такие существа оказались способны к естественному размножению. Хотя, некоторые могут размножаться только сугубо магическим методом. Этаким, магическим почкованием.

— И какие применения у подобной магии?

— Ну, если отбросить причинение вреда, то широкое применение витамистериум находит в продвинутой медицине, как и сама «некромагия». Кстати, любопытный факт. Для практики колдомедика рангом выше подмастерья нужно обязательно вступить в гильдию и дать кучу клятв на различное «непричинение вреда» и неразглашение тайн магии. Только в случае самообороны можно применить что-то специфическое. Потому, кстати, министерство магии не имеет претензий к колдомедикам, что бы они ни учудили, даже если применённое волшебство считается тёмным.

— Хочешь стать колдомедиком?

— Это было бы интересно, но не думаю, что это по мне.

— А чем, кстати, ты вообще хочешь заниматься? Ну, в итоге.

Я присел на стоящую рядом лавку. Гермиона же не спешила отрываться от книги, так и стоя рядом с подставкой для неё.

— Сначала я хотела выучить всё-всё и стать самой-самой. Чтобы все знали, что вот, Гермиона Грейнджер самая умная, всё знает, всё умеет и вообще, большой молодец.

Будучи внимательным слушателем, кивнул.

— Потом хотелось идти и исправлять всю несправедливость на своём пути. Ты ведь и сам замечаешь, что если сравнить с обычным миром, здесь многое кажется не так. А ведь мы ещё даже дальше школы не вышли.

— А что теперь?

— Теперь? А я не знаю. Многие ценности, так лелеемые обычными людьми, здесь не имеют не только смысла и значения, но ещё и вредны. Помнишь, я хотела нести добро домовикам?

— Было дело, помню, — с улыбкой сказал я, на миг погрузившись в воспоминания о парочке разговоров, пыльце и лукторусах.

— Не смейся, я была настроена серьёзно. И что? Не натолкни ты меня на мысль, что домовикам свобода не только не нужна, но и вредна, и нужно больше узнать о вопросе, прежде чем лезть… Уверена, сейчас я бы бегала и донимала всех с какой-нибудь общественной организацией-ассоциацией. Так подобных тем, оказывается, огромное множество.

— Да? Например?

— Хорошо. Ты замечал, что почти никто не моет руки. Не только ученики, но и профессора. А проблема вовсе не в отсталости мышления и средневековых нравах, а в простом магическом приёме с потиранием рук, словно при намыливании, и простейшего магического воздействия, относящегося, кстати, к разделу колдомедицины. Смесь очищающих и дезинфицирующих чар. Я тебе потом напишу.

— Спасибо, — подобное я и вправду замечал, но руки тоже не мыл, пользуясь палочковой магией для очистки.

— Вот. Или ритуалы для очищения от сглазов и спонтанных магических влияний. Что нам говорят книги, другие ребята и вообще, как строится словесная информация? Ритуальная магия запрещена, тёмная магия, фу-фу-фу. На самом же деле запрещён строго ограниченный список ритуалов, и большая часть в нём вовсе не из-за «тёмности», а сложности и требуют специфического и разнопланового образования, понимания, а не следования инструкциям. Ну, это и по самим ритуалам понятно. Однако, если в вопрос не вникать, а верить слухам и ограничиваться чужим мнением, то будешь как Рон, бегать вокруг и всё непонятное называть Тёмной магией.

— Он так делает?

— Чаще чем ты думаешь. Мне девочки рассказывают, как от него в гостиной то и дело слышно нечто подобное. Мы-то занимаемся постоянно, а он в игры играет, да спит. Так что, я в некотором смятении. Многие мои ценности, в которые я верила с малых лет, несколько бессмысленны здесь.

— Знаешь, думаю тебе нужно найти раздел магии, который бы максимально тебя интересовал, он и станет твоей целью.

— Ты так сделал?

— Не, я хочу изучить всё, до чего дотянутся мои ручонки. Кстати, ты говорила о гильдиях. Есть по ним информация?

— Нет. Думаю позже поискать, может быть на каникулах.

— Я тоже поспрашиваю. Гермиона, я вообще чего пришёл то. Мне нужна твоя помощь вот прямо сейчас. Нужно проверить одну теорию по улучшению магической чувствительности при колдовстве, а для этого мне нужна ты и твоя палочка. Когда освободишься?

— Можно и сейчас.

— Тогда пойдём скорее.

Гермиона быстро закрыла книгу, следуя инструкции положила её на специальный постамент и последовательным нажатием активировала охранную рунную цепочку. Кто-то мог бы подумать, что руководство Хогвартса не даёт ученикам учиться такими мерами, но это для нашей безопасности — книги здесь могут сами по себе нанести существенный вред. Сняв перчатки и положив их на полочку у входа, рядом с талмудом-инструкцией, Гермиона оправила мантию, перекинула через плечо ремень сумки.

— Всё.

Покинули библиотеку быстро, не забыв попрощаться с несколько удивлённой мадам Пинс. Она наверняка думала, что мы не на один час задержимся в обители знаний, но нет.

Дойдя до нашего класса для тренировок в магии, я вновь бросил сумку на парту, а Гермиона поступила более бережливо по отношению к вещам — аккуратно поставила сумку рядом.

— Итак, что случилось? — девушка взмахнула палочкой и парой заклинаний убралась практически во всём классе.

— Есть теория для развития чувствительности.

Я вкратце рассказал свои мысли о палочке, сравнении с сопротивлением окружающей среды, потоком магии и прочее.

— В твоих словах есть смысл, — кивнула Гермиона и протянула мне свою палочку рукоятью вперёд. — Держи, попробуй.

— Давай.

С некоторым волнением и сомнением я брал в руку этот магический инструмент — вдруг подойдёт слишком хорошо? Но нет. Когда палочка Гермионы, виноградная лоза и сердечная жила дракона, если я правильно помню, оказалась в моих руках, я не почувствовал ни малейшего оттенка того тепла и комфорта, что было при выборе моей палочки. Просто палочка, и лишь чёткое осознание и понимание того, что я держу в руках именно концентратор магии, не давали растерять уверенность.

Быстро взмахнув палочкой я произнёс:

— Лю́мос.

Ничего.

— Лю́мос.

— Похоже, Макс, палочка тебе не подходит.

— Вот и прекрасно. Так, как там правильно?

Сконцентрировавшись на себе и своих ощущениях, выдал простейший, но от этого не менее идеальный жест, попутно формируя мысленный посыл и волевой образ.

— Лю́мос.

На краткий миг мне показалось, будто я что-то почувствовал. Какой-то переменчивый дискомфорт, даже локализовать источник которого не получалось. Однако, Лю́мос разгорелся, пусть и несколько тусклее должного.

— Получилось! — радостно прихлопнула в ладоши Гермиона.

— И даже более того. Нокс, — свет потух. — Мне показалось, будто я что-то почувствовал. Вот, возьми. Попробуй.

Я протянул Гермионе свою палочку. Приняв её, девушка в ожидании смотрела на меня.

— Просто сосредоточься на своих ощущениях и делай заклинание идеально и по инструкции. Намного идеальнее, чем даже первые наши опыты в магии.

— Хорошо. Я поняла.

Не став ждать результата от Гермионы, а он обязательно будет в ближайшее время, я приступил к тренировкам с чужой палочкой. Лю́мос, Лю́мос, Лю́мос… И так постоянно, без перерыва, с большим, легко ощутимым напряжением мозгов. Безусловно, я не ожидал моментального прогресса, но эффективность оказалась ничтожно маленькой.

Попробовал другой способ. Сконцентрировался на ощущении тепла в груди, а точнее, заставил это тепло появиться. Представил, как это тепло устремляется к руке и вот в таком состоянии выполнил Лю́мос. Вот здесь я уже смог точно ощутить, как магия со скрипом, нехотя, словно продираясь через тернии, перетекла в палочку и более того, появились ощущения от этого тепла за пределами тела, словно пространство вокруг тоже является частью меня. Разве что само это ощущение было ничтожно слабо, но оно было!

— Так, стоп, — я положил палочку на парту и посмотрел на Гермиону. Лю́мос у неё получался, но по лицу читалась усердная работа мысли.

— Что такое?

— Есть другое предложение. Ты помнишь свои детские магические выбросы?

— Само собой. Тогда я и не знала, что думать даже. Родители, прознав, пугали меня секретными лабораториями и прочее, лишь бы я держала всё в тайне и старалась контролировать.

— А было у тебя странное чувство лёгкого тепла в груди?

— Тепла в груди, да?

Гермиона задумалась, начав по привычке постукивать палочкой по подбородку, стоя в расслабленной позе, уперев одну руку в бок.

— Да, пожалуй, было что-то такое.

— Отлично. Постарайся вспомнить это ощущение в деталях, спровоцируй появление этого ощущения вновь и направь его в палочку, начав выполнять заклинание. У меня подобный подход вызывал более чёткое ощущение магии в пространстве, особенно моей, формирующей заклинание. Смутное, но оно хотя бы появилось.

— Хорошо.

Я сел за парту и ждал, а Гермиона так и стояла расслабленно, с закрытыми глазами. Это продлилось недолго, около минуты, а после мне показалось, будто воздух вокруг девушки слегка дёрнулся. Совсем чуть-чуть. Не открывая глаз, Гермиона вытянула руку с палочкой и выполнила идеальный Лю́мос, осветив комнату мягким голубым светом, даже чуть затмившим дневной из окон.

— Есть… — прошептала она, легко улыбнувшись. — Нокс. Я поняла.

— Отлично. Работаем. Концентрируемся на этом ощущении, пока не сможем разложить его на абсолютно все нюансы.

И мы начали практику. Быстро устав, но рук не опустив, тренировались чуть ли не до темноты.

— Тимми, — позвал я одну из домовушек Хогвартса, с которой нас познакомил Перси.

Рядом раздался характерный хлопок и на нас преданно уставилась мелкая домовушка, с радостью смотря своими большими непропорциональными глазами.

— Молодые волшебники не забыли Тимми! Тимми очень рада, да. Очень. Чем Тимми может помочь?

— Привет, Тимми, — поздоровалась Гермиона, но на улыбку сил у неё уже не было. Настолько осознанные магические тренировки выматывают психически, словно вновь на первом курсе и ничегошеньки не умеешь и не знаешь. Такие тренировки вообще намного более изнуряющие, чем бездумные взмахи волшебной палочкой, как любит практиковать Рональд, да и остальные тоже.

— Тимми, будь любезна, организуй нам ужин, но без жирного, — попросил я домовушку и та вся буквально засияла от радости, что ей доверили работу.

— Тимми всё сделает. Не извольте переживать, да!

Что я, что Гермиона сидели каждый за своей партой — в этом кабинете они индивидуальные. Не прошло и пары мгновений, как перед нами появились по большому подносу с салатами, картошкой и мясом на пару. Каждому индивидуальный кувшин, а заглянув внутрь его, я обнаружил там яблочный сок.

— А домовушка запомнила предпочтения в соках. Молодец, — сказал я в пустоту.

Гермиона медленно и нехотя заглянула в свой кувшин и лишь подтвердила мои слова, одним весомым: «Угу».

Плотно поев, мы в молчании двинулись до гостиной, не забыв вернуть друг другу палочки. Открыв паролем портрет полной дамы, я пропустил вперёд Гермиону. В гостиной было как всегда шумно, народ занимался кто чем, лишь бы не делом. Близнецы гоняли однокурсников своими изобретениями, старшие пугали младших историями о шутках близнецов и коварстве слизеринцев, а наш поток… Ну, девочки сплетничали и похихикивали сидя на диванчике в одном из уголков, Гарри играл с Роном в Шахматы, а Невилл наблюдал, подмечая что-то одному ему ведомое.

— Я в душ и спать, — уставшим голосом предупредила Гермиона, — так что, спокойной ночи.

— И тебе.

Кивнув обратившим на меня внимание однокурсникам, проявил внимание к Поттеру и компании, поинтересовавшись ходом игры и ушёл к себе. В душ пока рано, ведь осталось одно незаконченное дело. Найдя в своём сундуке давно приобретённую сумку с незримым расширением и широкой горловиной, набор инструментов для разделки всяких туш и растений, наложил на себя дезиллюминационные чары как по учебнику и вновь отправился на выход.

Входить в гостиную никто не спешил, потому пришлось так, пренебрегая конспирацией, открыть портрет и невидимкой выскользнуть в коридор. Неровен час, как наступит время отбоя, а значит и дежурный преподаватель выйдет в рейд — нужно поспешить.

Быстро добравшись по уже пустующим и тихим коридорам замка до туалета Плаксы Миртл, я зашёл внутрь и убедился, что никого нет. Подойдя к нужной раковине, вновь проверил помещение, на этот раз не пренебрегая Го́менум Реве́лио. Чисто.

— Откройс-с-ся, — прошипел на парселтанге и комплекс из раковин разъехался в сторону, открывая мне тёмный зев спуска в тайную комнату. Ну что же, один шаг, и вот я вновь лечу вниз. Ну нет у меня ни метлы, ни чар нужных в памяти.

Прокатившись по тёмному, но уже знакомому маршруту, я выпал в тёмную комнату с костями мелких животных. Мягкий свет лился не пойми откуда, но его было недостаточно.

— Лю́мос, — взмахнув волшебной палочкой, создал источник света и хлесткимм движением отправил его под потолок.

— Дерьмо…

Других мыслей у меня просто не было, ведь рядом с тем местом, куда должен бы приземлиться нечто из спуска сюда, лежал самый настоящий фарш из перемолотых и явно продавленных через что-то останков. Останков человека и старой одежды. Посреди останков, в самой высокой куче фарша, лежала клетка. Та самая, в которой я сбросил Питера. Тут же принюхался, но запаха нет, а останки не гниют. Холод подземелий? Возможно. Хотя, слабый запашок всё-таки есть, и вовсе не плоти, а внутренностей. Слабый, но от этого не менее неприятный, ведь внутренности пахнут вовсе не розами.

С помощью палочки и телекинеза, который отрабатывал ещё в детстве, начал копошиться в останках, и вот что удивительно — никакого омерзения. Однако, как бы я ни искал, не смог найти ничего, способного подтвердить личность.

— Ка́рнес Эване́ско.

Заклинанием избавился от плоти, оставив лишь клетку и переломанные кости.

— Эх, Питер, Питер, — пробормотал, присев на корточки рядом со скелетом, начав внимательно его осматривать. — Неужели тебя не смог убить тот, кто хотел убить, но ты погиб от действий того, кто хотел наоборот, сохранить твою жизнь? Ненадолго, правда… Так…

Обратив внимание на подробности скелета, я не мог не заметить забавный факт — десять пальцев рук. Некоторые переломаны, конечно, однако…

— Этот Петтигрю не настоящий…

====== Глава 15 ======

Комментарий к Глава 15 Спасибо тем, кто поддержал, кто планирует, и кто не планирует – читаете и ждёте, а это тоже многое значит, но мне нужна финансовая поддержка. Долговая яма никуда не делась, долгов на пять нолей, работы как не было, так и нет, а заказов по подработке за неделю и при рекламе 0 (да и не безопасно выездами заниматься, скажем честно). В общем, если у вас есть желание поддержать, то любой (вообще) рубль будет в радость, а я постараюсь хотя бы час в день вырвать на написание фика по уже давно готовому каркасу.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Не вычитано. Могут быть логические ошибки (7:30 утра, всю ночь писал). С логическими ошибками – в комменты плз.

После обнаружения трупа неизвестного человека в Тайной комнате, я не стал пороть горячку. Если в качестве крысы был изначально не Петтигрю, то на его месте я бы подкинул кого ещё, ведь разве удивительно, что «храбрые гриффиндорцы» решили прикопать далеко не самого приятного зверька? Ну, или спрятать? Но, если подумать чуть дольше, то даже в такой ситуации, на месте Петтигрю я бы дал дёру из замка, особенно, если он подозревает Блэка в попытках добраться до своей предательской тушки. В общем, как бы то ни было, но искать сейчас Петтигрю — дело гнилое. Остаётся только корить себя за поспешно принятое решение и наплевательское отношение к крысе.

Однако, не только ради крысы я спускался в Тайную комнату. Основная цель — василиск. К моей радости, туша василиска всё так и лежала в главном зале Тайной комнаты. Туша выглядела так, словно грохнули её вот буквально пять минут назад, и только огромная лужа свернувшейся и чуть потрескавшейся крови под василиском говорила об обратном. С большой радостью достал я инструменты и сумку с широкой горловиной, вот только стоило мне подойти к туше вплотную, как радость улетучилась — как эту махину разделывать вообще? Мои знания о свежевании змеи тут попросту неуместны — змея-то маленькая и мягкая, а шкура этой твари плотная и твёрдая как стена, толстая, да и размеры. Ещё и вспомнился странный эффект от яда — расплавившаяся голова Люциуса. Хотя, это могло быть вызвано совместным воздействием меча и яда, но лучше провести эксперимент.

Осмотр пасти трупа показал, что некоторое время яд точно сочился из клыков — под пастью и на нижней челюсти были следы потёков. Однако, камень пола лишь немного проплавился и следы были похожи на кислотное воздействие, а челюсть была цела. Не мудрствуя лукаво, надрезал специальным ножом плоть под чешуйкой, хотя размерам она была в пару сантиметров, но не важно. Прошёл ножом под чешуйку, пробил кожу и вырезал немного мяса. Трансфигурировал длинную иглу, наколол кусочек на неё и потёр о клык. Яд явно попал на мясо и были даже его следы, но воздействие нулевое. Материализовав меч, потыкал им в кусочек мяса — нет эффекта. Но нужны эксперименты.

На следующий день, в воскресенье, заглянул на кухню к домовикам и спросил: «А не водятся ли в замке грызуны?». Ответ был положительный, но домовики заверили, что они в наикратчайшие сроки отлавливают вредителей наряду с пауками. Я попросил поймать мне парочку и уже хотел было уйти, но мне практически сразу выдали четырёх крыс. Не теряя времени, но и не забывая в спешке о чарах невидимости, я вновь добрался до тайной комнаты и провёл эксперимент. Потёр живую крысу о клык василиска. Та довольно долго корчилась и померла. Второй крысе сам открутил голову, хоть и не хотелось — травмирующие детские воспоминания прошлой жизни: тогда, давно, прибил крысу кирпичом, вот только недостаточно сильно и она была жива, но выжить уже не смогла бы, и вот, как сейчас помню это дурацкое ощущение от вида дергающейся поломанной крысы — вроде бы и добить надо, а нечем. Неужели я правда был тогда такой жестокий? В этот раз справился чётко.

Ткнул крысой в клык василиска и положив на пол, заметил, как трупик начал быстро оплавляться до скелета. Третью крысу ткнул материализовавшимся мечом Духа. Ну, не проткнул, а поцарапал. Как и первая, эта крыса долго корчилась и только потом решила скончаться, однако осталась невредима. Четвёртую крысу умертвил, вновь открутив голову, и ткнул мечом — крыса оплавилась до кости.

Отрезав кусочек мяса от василиска, ткнул его мечом — ничего. Вот и хорошо. Что хорошего? Обычными ручными инструментами копошиться в гигантской туше василиска, что в ширину чуть меньше моего роста, я могу до конца следующего года, а учитывая некую инертность к магическому воздействию этой туши… В общем, резать буду мечом, тем более он неплохо справляется со шкурой. Хотя, опять же, понятие «легко» здесь употребим только при сравнении с другими колюще режущими инструментами.

Исходя из результатов эксперимента, я решил на всякий случай не вырезать пока-что клыки с железами, хотя, безусловно хочется добыть эту субстанцию в первую очередь. Но для начала я решил разделать остальную тушу.

Но вот только с какой бы стороны я ни пытался подобраться к этому вопросу, так ничего толкового и не выходило. В итоге я попросту прошёлся мечом вокруг у основания головы, отрезав голову. Снять шкуру целиком, как это и положено делать со змеёй, мне не удастся даже с магией — я попросту не смогу воспроизвести такие мощные усилия. Потому принял командирское решение делать поперечные разрезы кольцами и снимать лентами от продольного разреза на брюшной части. И времени это должно занять ой как немало, благо что василиск, будучи не просто магическим, а ещё и искусственно выведенным существом, не имеет свойства портиться, гнить и разлагаться — не нравится он ни бактериям, ни червям, ничему вообще.

***

Быстро и незаметно на дворе окончательно воцарилась осень. Вот-вот пожелтеют, а после и опадут листья на Дракучей Иве, трава потеряет яркость цвета, а хвоя запретного леса уже сейчас потемнела и приобрела куда более угрожающий вид. И только растущие тут и там папоротники да прочие устойчивые к холоду растения ещё долго будут оставаться зелёными.

В замке установилась несколько давящая атмосфера от присутствия дементоров, а эмоциональная нестабильность учеников замерла на отметке «уныние». Иногда, стоя на Астрономической башне под лёгкий, но уже холодный осенний ветер, можно было увидеть то и дело появляющихся над макушками деревьев дементоров, вслед за которыми белёсой паутиной тянулся иней.

Вот и сейчас, пасмурным утром в канун Хэллоуина, я стоял на этой самой Астрономической башне, смотрел вдаль и подводил итоги первых двух месяцев учебного года.

Питера Петтигрю искать я перестал, ибо просто не имел ни малейшего представления о том, как это вообще сделать. Я точно уверен, что усыпил и спрятал в клетку именно его, хоть и единственный признак — отсутствие пальца на лапке. Однако можно ведь и трансфигурировать кого-нибудь в животное с заданными характеристиками. Что мешало Питеру так делать периодически, подменяя себя кем-нибудь? Но тут другой вопрос — карта Мародёров. Хотя, если верить словам леди Вальбурги, то магия имени — штука очень сложная. Гобелен как-то определяет правильное имя, но только если ты сам ассоциируешь себя с этим именем. Если карта работает на схожих принципах, то это объяснило бы, почему на ней отображался Северус Снейп именно как Снейп, а не допустим Снейп-Принц, Принц-Снейп или просто Принц — декан Слизерина точно не ассоциирует себя с этой фамилией. Вот и получается, что Питер мог без особых проблем найти маггла, стереть ему всю память под корень и превращать в крысу по необходимости, а на карте он бы не отображался, ведь «пустой» разум не ассоциирует себя с именем вообще, а может быть он даже отображался бы Коростой на карте. Вот сейчас я об этом подумал и понял, что Короста иногда реагировал на окружающую обстановку по-разному: чисто по-крысинному порой, а порой вполне разумно и настороженно. Но тогда… Тогда я должен отображаться Найт-Блэк. Нужно проверить. В общем, проблемы начинают расти снежным комом.

Разделка василиска закончилась буквально пару дней назад и в итоге я имею в своём распоряжении несколько ингредиентов, если так можно сказать. Черт знает сколько метров шкуры, сердце, печень, куча клыков и только два из них приспособлены к работе с ядом и имеют каналы на железы. Их я, кстати, тоже вырезал. Всё остальное довольно бесполезно, хотя полезность и этих «запчастей» ещё предстоит выяснить множеством тестов и проверок. Причина тому проста — василиск василиску рознь. Искусственность происхождения этих магических животных и абсолютная индивидуальность развития, зависящая как от желания волшебника, так и магических условий окружающей среды, способны сотворить из одинаковых после появления на свет, абсолютно разных по свойствам и способностям змей. Неспроста же, как я читал в книгах, ещё пятьдесят лет назад, пока было разрешено, в Индии выращивали василисков в специальных питомниках, где каждой змее создавались абсолютно идентичные условия вообще во всём — для унификации свойств и качества ингредиентов. В общем, работы ещё предстоит немало.

Учёба шла своим чередом и выделяющегося из ежедневных будней мне отметить нечего. На уроках ЗоТИ Люпин больше не пытался притащить какую-нибудь тварюшку чтобы на наглядном примере демонстрировать нам заклинания — куда больше теории, а отработка заклинаний на манекене. Той же методике решил следовать и Хагрид, внезапно вспомнивший, что дети считают себя бессмертными и много умнее взрослого опытного лесника, на собственном опытевыяснившего особенности общения с тем или иным животным. Вот и не желает повторения инцидента с Малфоем, а потому теперь на уроках по Уходу за Магическими животными, все выращивают довольно мерзких химер — соплохвостов. Они кусаются, плюются огнём и имеют в своём арсенале ядовитое жало. При этом выглядят как какие-то крабы с короткими и толстыми ножками, скорпионьим жалом и самым настоящим реактивным соплом в, прошу прощения, заднице, да и пасть круглая, как у червя какого. В общем, та ещё гадость.

Я попытался договориться с Люпином о дополнительных занятиях для освоения Патро́нуса, но тот отказался. Ни в какую не соглашался, мол: «Очень занят, никак, много работы». Однако, я уломал его хотя бы показать Патро́нус мне и Гермионе, чтобы нам было легче его осваивать. Он показал и даже не просто туман, облачко или щит, а телесную форму — волк. Это позволило внести в наши тренировки попытки наколдовать Патро́нус. Было нелегко и облачко голубого тумана начало появляться только через две недели — проблема в воспоминаниях, а точнее — в эмоциях. Попробовав «подделать» счастливейшее воспоминание, мы достигали такого же результата, что и с настоящим. В итоге начали просто симулировать счастье в эмоциях и эффект был тем же, а если поднатужиться и ещё и магии качнуть, то туман получался ну очень объёмным и было его много. У меня особенно много тумана.

Наши с Гермионой тренировки приобрели куда более спокойную форму и перекидываться заклинаниями мы стали намного реже. Теперь приходится как на первом курсе, если не ещё медленнее, отрабатывать всё по новой, пользуясь при этом палочками друг друга. Однако через неделю от начала таких тренировок, беря в руки уже свои палочки, мы с ощутимо большей легкостью перекидывались заклинаниями, а движения палочки практически полностью вышли из обихода. По заверениям Гермионы, скоро она сможет отбросить и слова чуть ли не в трети своего арсенала, хоть и до сих пор придётся ей проговаривать их мысленно, а колдовать всё так же на выдохе.

Свои личные физические тренировки я немного изменил и начал больше налегать на работу с собственным весом и с трансфигурированными утяжелителями, турниками и разными снарядами, попутно растягивая все мышцы, которые только мог растянуть. Ещё пока растущий организм и магия позволяли плевать на периоды восстановления и режим питания — работай и ешь, ешь и работай!

В запретной секции, как и прежде мы читали книги с целью выучить, и если у Гермионы от природы память идеальная, то мне приходилось усиливать мозги гемомантией, хоть и за последние годы такой практики подобная нагрузка даётся мне несравненно легче.

По вечерам я упорно обдирал и разбирал на запчасти василиска, а с его габаритами дело это можно считать за ещё одну тренировку как в магии, так и физическую. Свободного времени у меня вообще не было даже чтобы просто посидеть и посмотреть в окно, потому и с гемомантическим усилением общей физической и умственной выносливости, я буквально вползал в кровать после вечернего душа.

Поёжившись от резкого прохладного порыва утреннего ветра, я отправился на выход с Астрономической башни — рассвета не дождался, хотя, что за глупость? Как-то пасмурно.

В Большой Зал я спустился один из первых, но Гермиона уже сидела за столом и без энтузиазма ковыряла ложкой овсянку в тарелке.

— Привет, — с улыбкой сел я рядом, тут же взявшись за появившийся передо мною завтрак.

— Привет.

— Чего такая унылая.

— Да что-то утро не задалось.

— Ясно. Небось думаешь о том, что Хэллоуин — стартовая точка неприятностей?

— Не совсем. Ты чувствуешь холод? — немного резко и неожиданно Гермиона посмотрела мне в глаза.

— Холод?

— Не сейчас, вообще.

— Вообще… — задумавшись, начал вспоминать свои ощущения в целом и от замка в частности. — Не могу с уверенностью сказать. Дементоры?

— Судя по всему, — поёжилась Гермиона. — Он слабый, не в пример тому случаю в поезде. Очень слабый, но такой навязчивый. Стоит отвлечься от дела, и внимание переключается на него. Не критично, не вредно, но…

— Как навязчивая лёгкая боль в зубе. И не мешает, но и терпеть сил нет.

— Да, точно, — кивнула девушка и собрав волю в кулак, начала истреблять свой завтрак.

— Похоже, твоя чувствительность к магии растёт быстрее навыков окклюменции.

Гермиона лишь пожала плечами. Глянув на стол преподавателей, я не мог не обратить внимание на хмурого Флитвика и Дамблдора. Однако, стоило только кому-нибудь к ним обратиться, как те сразу улыбались, словно всё хорошо. Флитвик однозначно более чувствителен к магии по отношению к другим волшебникам, ведь он сам говорил о такой особенности волшебных народов и полукровок, а Дамблдор просто сильный и опытный волшебник, коим нельзя стать без развитой чувствительности к магии. Эх, каково же тогда узникам Азкабана?

Пока я размышлял о превратностях судьбы, остальные ребята с факультетов собрались за своими столами. Может они и не особо понимали причину своей лёгкой подавленности, но сегодня были веселы — первый день походов в Хогсмид. Вспомнил об этом я неделю назад и хорошо, что Найты отправляют Пирата с посылками и заданиями из обычной школы — смог отправить с ним письмецо с бланком на посещение Хогсмида, а то летом забыл вообще об этой деревеньке и не озаботился вопросом «допуска» к прогулкам.

— Не беспокойся, Гарри, — Рон размашисто хлопнул по плечу товарища. У Поттера аж чуть очки в тарелку не слетели. — Мы с парнями притащим тебе гору сладостей. А МакГонагалл, конечно, зря так.

— Да ладно, Рон, не стоит, — качнул головой Поттер.

— Ну как же?! Это же Хогсмид! Хотя, конечно, да. Магазин сластей ещё ничего, но в лавку диковинных штучек «Зонко» даже заходить опасно. Стоит, пожалуй, заглянуть в Визжащую Хижину, но больше там делать нечего.

— Полезная информация, — кивнул я Гермионе на слова Рона. — Ты, кстати, в Хогсмид идёшь?

— Ага. Летом первым делом подписала бланк у родителей. Нужно же выбраться и посмотреть на волшебную деревню.

— Тогда пойдём, — мой допуск у меня в кармане.

— Там дементоры ещё ближе будут.

— Ну не на столько же.

— Допуск, кстати, нужно было декану отнести.

— Упс, не знал. Один момент.

Поднявшись из-за стола, я спешно подошёл к преподавателям, что уже почти покончили с завтраком.

— Профессор МакГонагалл, доброе утро и приятного аппетита.

— Доброго, мистер Найт. Что-то случилось? — спросила декан, отложив столовые приборы.

— И да, и нет. Мне только вчера вечером прислали подписанное разрешение. Вот, — я вынул допуск из внутреннего кармана мантии и передал МакГонагалл.

— Что же. Я поняла суть вашей проблемы. Вообще, принято отдавать эти документы за день до планируемого похода, ведь нужно составить список допущенных учеников. В первый и последний раз я делаю исключение.

— Благодарю, профессор.

МакГонагалл кивнула в ответ. Мимо как раз проходил Филч и МакГонагалл попросила его подойти, а я направился к ожидающей меня у дверей зала Гермионе.

— Всё. Пойдём, оденемся потеплее. День обещает быть прохладным.

Минут двадцать ушло на путешествие до гостиной и комнат и переодевание. Брюки, чёрная водолазка с высоким воротником, чёрное пальто и шарф. Палочка заняла достойное место в кобуре на предплечье. Проверив, легко ли достать её из рукава пальто, вышел из комнаты и присел на диванчике у камина, ожидая Гермиону. Вот только мне не дали устроиться поудобнее — спустя всего пару мгновений подруга также спустилась в гостиную. Я даже скопировал Снейпа, удивлённо подняв одну бровь.

— Что? — улыбнулась Гермиона. — Что-то не так?

— Всё так, — кивнул я. Тёмно-серое пальто, белая водолазка и длинная чёрная юбка с сапогами на плоской подошве. — Всё так и тебе идёт, но я думал, что ты, как всегда, наденешь джинсы или что-то подобное.

— Признаюсь, у меня была такая мысль, но мама, прознав о походах в Хогсмид, обязала приобрести что-то более женственное. Даже беретик пыталась всунуть, но свободу своей головы я отстояла.

— Хм, беретик? То-то оно всё чем-то французским веет.

— Там и покупалось.

На этой замечательной ноте мы покинули гостиную и отправились вниз, к главному входу в замок. Погода всё ещё стояла несколько пасмурная и туманная, а во внутреннем дворе у выхода с территории замка, разбившись на небольшие группы по возрасту и факультетам, вокруг поросшего растительностью, но работающего фонтана толпились ученики от третьего курса и старше. На воротах стоял Филч и придирчиво изучал список, а профессор МакГонагалл зачитывала инструктаж перед толпой моих одногодок.

— И запомните, посещение Хогсмида — ваша привилегия. Если эти посещения будут негативно влиять на успеваемость, то никаких походов не будет.

Мы с Гермионой под шумок пристроились к общей толпе, но слушать оказалось уже нечего. Внезапно к МакГонагалл подбежал Поттер с бланком в руках.

— В Хогсмид могут отправиться только те, у кого есть разрешение на посещения, мистер Поттер, — чуть громче и строже заговорила профессор. — Это правило.

Это явно должно было быть финальным аккордом её речи, так как профессор двинулась вперёд, а шедший рядом с ней Филч взял слово.

— У кого есть разрешения — идите за мной. У кого нет — остаются в Хогвартсе.

Поттер преградил дорогу профессору и начал что-то ей объяснять, потрясывая допуском, но я уже не слышал. Мы нестройной толпой двинулись за Филчем. Старый завхоз прошёл буквально десяток метров и остановился у выхода со внутреннего двора наружу, начав придирчиво сверять наши лица со списком в его руках. Он что, знает всех наизусть?

— Так. Да… Этот есть… И этот… Надо же… — ворчал себе под нос завхоз, пока мы по очереди мелькали перед его глазами.

— Он наизусть всех помнит, что ли? — изумлённым шепотом спросил Рон у рядом стоящего Симуса. Буквально, снял вопрос с языка.

— Походу да…

Дорога до Хогсмида, как и большинство дорог рядом с замком, была лишь направлением. Присутствие профессора МакГонагалл в качестве нашего сопровождающего само по себе провоцировало большую дисциплинированность — при ней даже самые отбитые гриффиндорцы старались сдерживать души своей позывы. Старшие ребята, уже не раз и не два посещавшие деревню, бодро ушли впереди нашей компании, и к тому времени, как наш поток вместе с МакГонагалл добрался до каменной дороги внутри деревеньки, старшекурсники уже благополучно сновали от магазина к магазину, от дома к дому.

Что я могу сказать о Хогсмиде? Деревенька в несколько параллельных улиц с проулками. Каменные дороги были, пожалуй, только здесь и ещё одна вела от деревни до перрона вдали. Сами домики были каменные и мрачные, в классическом английском средневековом стиле, с острыми крышами и большими окнами витрин на первых этажах. Но вот чему я был рад, так это отсутствию безумной кривизны в архитектуре — не в пример Косой Аллее, где дома и дорога больше похожи на игру кривых зеркал.

По мере нашего продвижения по центральной улочке деревни, я не мог не заметить забавный факт — магазины и лавочки были только на этой центральной улочке, а по остальным — жилые дома, и пару раз мелькнула вывеска гостиницы. Чуть поодаль от общего массива домов, на небольшой возвышенности, стояло одинокое большое здание, к которому тянулась довольно ухоженная дорожка, а над входом была прибита кабанья голова. Вообще, здание довольно далеко, но и зрение у меня отличное.

— Пойдём в «Зонко», скорее, — подгонял Рон Дина и Симуса.

— А вон там всякие перья и блокнотики, — блондинка Лаванда потянула близняшек Патил к магазину перьев «Писарро».

В общем, дети начали быстро расходиться кто куда по интересам.

— Предлагаю пройтись по местным заведениям в порядке очереди. От начала и до конца.

— Неплохая идея. Хорошо, что «Три Метлы» не в начале.

И мы пошли. Первым заведением оказался магазин одежды «Шапка-невидимка». В целом, он не сильно отличался от привычной концепции, применимой к магазину одежды, да и от ателье мадам Малкин в том числе, хотя мантий тут было, конечно, много меньше. Был женский и мужской отдел и как всегда, в женский так просто не посмотришь — у девушек отдельный зал. Я уже распереживался, что мы можем провести тут излишне много времени, но Гермиона хоть и проявила очевидный интерес к магической моде, но в итоге ограничилась цветным каталогом за пару сиклей.

Магазин волшебных приколов «Зонко» был осмотрен бегло и как мне кажется, Гермиона смотрела не столько на разные цветастые и красочные полки, всякие штучки и яркие мини-фейерверки и прочее, сколько искала возможные идеи для заклинаний. Нужно будет, кстати, как-нибудь изучить вопрос создания новых заклинаний, а если своей фантазии не хватит, то идеи можно брать из разных настольных игр — уж этого добра уже сейчас в обычном мире масса.

Самое большое столпотворение дорвавшихся до свободы и обезумевших детишек было в Сладком Королевстве. Сам магазин представлял из себя два этажа различных полок, шкафов, витрин наполненных самой разной продукцией магической кондитерской индустрии: различные леденцы, тянучки, сладкие перья, всякие там пирожные-котелки, огромная витрина с шоколадными лягушками и всевкусными леденцами, или как их там вообще называют? Именно здесь засела молодёжь, пробуя всё подряд, до чего дотянутся руки и хватит денег. Тут, в такой толпе, было нелегко пробиться к прилавку продавца, но в итоге я прикупил два мешочка обычных фруктовых и ягодных леденцов.

— Сахар вреден для зубов, — наставительно, но с лёгкой улыбкой заметила Гермиона, когда я подошёл к ней, о чём-то размышлявшей над стендом со всевкусными драже.

— Вот оно, воспитание в семье стоматологов!

— А как ты хотел-то?

— Тут нет сахара. В волшебных сладостях вообще не используется сахар. Как я понял, волшебникам проще с помощью зелий придать нужный вкус и стимулировать нужные рецепторы на языке.

— М-да? Ну тогда, думаю, можно.

Приняв в руки один мешочек, Гермиона с любопытством и энтузиазмом попробовала один из леденцов.

— Хм, а неплохо. И вкус насыщенный.

— Ну вот, а ты ещё не хотела, — я тоже попробовал один из леденцов. — М-м-м, яблочко.

— Не хотела? Я лишь сказала, что сахар вреден. Я не отказывалась от сладостей.

— Но подразумевала.

В некоторые заведения мы не заходили. Чайная не привлекала ни меня, ни Гермиону, а кафе мадам Паддифут позиционировало себя, как заведение для влюблённых, мол там романтично. В окошко было видно обстановку и как по мне, что снаружи, что внутри, это заведение выглядело словно некий пряничный домик с розовой глазурью — слишком уж «ванильно».

Гуляя тут и там, мы в конце концов откололись от общей массы учеников и просто жителей, гостей деревни и прохожих, в итоге оказавшись недалеко от Воющей Хижины, что стоит на самой окраине деревни. Разваливающаяся старая хижина, по-другому и не скажешь.

— Говорят, — заметила Гермиона, когда мы проходили мимо. — Здесь водятся привидения.

— Как будто ими можно нас удивить. У нас ползамка в привидениях.

— Ты прав, но по слухам, здесь привидения опасные и бывает воют по ночам. Пугающе воют, замогильно так.

— Вполне может быть, — пожал я плечами. — Зайдём?

— Что-то не хочется.

Мы пошли дальше, но…

— Вы только посмотрите, кто тут у нас! — вальяжно растягивая слова, с самодовольной ухмылкой из-за хижины вырулил сам Драко Малфой.

За ним тут же подтянулась и вечная его компания, но в этот раз я краем глаза подметил ещё двоих ребят постарше. Вроде бы тоже слизеринцы, и… О, Маркус Флинт. Остался на второй год. Какая прелесть. Помимо них рядом с Драко были Крэбб и Гойл. О, да там ещё неподалёку Нотт и Гринграсс старшая! Любопытная команда.

— Дракусик! Каким заклинанием хвастаться будешь? — радостно воскликнула Гермиона, словно надевая «маску». Хотя, так оно и было — это её образ.

— Можешь скалиться сколько угодно, грязнокровка! Сегодня мы наглядно продемонстрируем твоё место. Твоё и твоего дружка!

Малфой, Кребб и Гойл надменно и нагло подходили к нам. Диспозиция — треугольник. На одном углу мы, на двух других — слизеринцы.

— Для этого ты привёл своих старших товарищей?

— Разве может истинный слизеринец упустить такую возможность? — хмыкнул Малфой.

— Да? Таково понятие чести чистокровного? — уже высказал я, вставая так, чтобы старшие были против меня, а Гермиона слева, на фронте Малфоя и компании. Нотт и Гринграсс, судя по всему, участия принимать не будут. Тихим шепотом спросил Гермиону: — Справишься?

В ответ лишь кивок.

— Много чести будет грязнокровкам, устрой мы тут честную дуэль. Как думаете, парни, проклясть их и бросить в хижине?

— Хы-хы, — убого хохотнули толстяки за его спиной.

— Так и поступим! — Малфой выхватил палочку и навёл на нас. — Конечно же, мы, по доброте своей, покажем превосходство и в знаниях. Экс…

Время словно замедлилось и в одну субъективную его единицу начало происходить слишком много действий.

Гермиона действовала очень быстро. Краткий миг, и она уже с улыбкой целится палочкой в Малфоя. Ещё миг, и тихий «Иктус» чертовски быстрым сгустком сорвался с её палочки. Флинт с товарищем не сплоховали и быстро вытащили палочки, отправив в нас по Сту́пефаю, но я уже создавал Проте́го, попутно проводя пальцами вдоль палочки и выставляя руку в сторону. Лучи Сту́пефаев разбились о плёнку Проте́го с моей левой руки, а правой я указал в землю перед парнями.

— Бомба́рда.

Взрыв земли взметнул в сторону парней комья земли, но они закрылись Проте́го.

— Реду́кто, Экспелиа́рмус, Реду́кто, — мелкими движениями я лишь обозначал начало и конец заклинаний.

Луч Реду́кто буквально на удачу пролетел через ещё висящие в воздухе комья грязи и земли, разбивая общий Проте́го парней и пропуская за собой разоружающее и ещё одно Реду́кто. Палочку Маркуса буквально вывернуло из рук, а второй Реду́кто, попав в его товарища, сработал мощным отталкивающим.

— И́ктус Реди́тум.

Быстрый прозрачный сгусток Воздушного Кулака влетел в ещё летящего по воздуху парня и сработал как ударное заклинание с обратным вектором, и парня понесло ко мне, словно манящими чарами. Краем глаза видел Гермиону. Она парой плавных движений увернулась от каких-то простеньких заклинаний Кребба и Гойла, что упорно защищали стонущего на земле Малфоя. Поняв, что они не попадают заклинаниями, толстяки выставили довольно мощные полусферы Проте́го. Такие непросто пробить. Рассчитывали на помощь Маркуса? Нужно окончательно их выбить.

— Инка́рцеро, И́ктус, — кинул я во всё ещё летящего, но почти коснувшегося земли товарища Маркуса. Парня мгновенно опутали толстые канаты, а очередной воздушный кулак выбил из него как дух, так и палочку.

Маркус метнулся к своей палочке — я не ставил задачу Экспелиа́рмусом перехватить её, лишь выбить. Долгий прыжок, даже нырок парня за палочкой вперёд, я прервал простым, но очень сильным Реду́кто. Фишка его ударного эффекта по живой цели в мгновенном моменте прикладываемой силы — Маркус словно головой в стену въехал, тут же отрубившись.

Крэбб и Гойл были явно шокированы, но мощный Проте́го держали, а Гермиона, коротко глянув в сторону выбитых старших парней, вальяжной танцующей походкой направилась к толстякам, постукивая палочкой по плечу. Но я-то знаю, что эта хитрая девушка среагирует быстрее любого из нас и даже поспорит со мной в реакции.

— Какие забавные мальчишки… — улыбнулась Гермиона.

Нотт достал палочку и хотел что-то сделать, но Гермиона не меняя ни направления движения, ни манеры, просто дёрнула кистью руки с палочкой быстро мазнув в воздухе, и палочка Нотта вылетев из его рук отправилась куда-то вниз по пологому склону.

— Нет-нет, стой и не шевелись!

Гермиона погрозила пальчиком Нотту. Забавно было видеть, как он самым натуральным образом сглотнул, шагнул назад. Ещё шаг. Стоявшая рядом Гринграсс глянула на него с непониманием, а в следующий миг… Нотт побежал.

— Эй, ну куда же ты?! Ха-ха-ха, — крикнула ему вслед Гермиона. — И́ктус, И́ктус Реди́тум, Глиссе́о.

Прямой и обратный воздушные кулаки сбили Нотта с ног и отправили в полёт обратно к нам, а наколдованная Глиссе́о дорожка льда под парнем не позволила ему остановиться, и он докатился буквально под ноги Крэббу и Гойлу, остановившись рядом с Драко. Теперь они не одиноки и стонут от боли синхронно.

— Вы так и будете стоять?

Крэбб и Гойл переглянулись, но Проте́го не убрали, лишь кивнув. Я направил руку в небо и раскачал теплоту в груди, направив в палочку, в точности повторяя один свой эксперимент.

— Сту́пефай.

С палочки сорвался град голубых снарядов, разбрасывая искры вокруг. Они летели в направлении толстяков, но в небо, хаотично и не опасно. Похоже, толстяки решили даже не смотреть на них, ведь они летят мимо. Когда десяток сгустков улетели за Кребба и Гойла, я сосредоточил зрение и внимание на парнях и сгустки резко и очень быстро ударили им в спину, неприкрытую полусферой Проте́го. Попало в цель лишь парочка, но этого хватило и парней вырубило. Остальные сгустки лишь чуть-чуть взрыли землю — таков эффект Сту́пефая в плотную рыхлую поверхность.

— И всё? — Гермиона осмотрела побоище. — Я же только начала! Ну вы чего…

Я глянул на Гринграсс. Блондинка заметила мой взгляд и показала пустые ладони.

— Пригляди за Дафной.

— Чудно, — улыбнулась Гермиона и быстренько навела палочку на девушку, но ничего не колдовала.

Я очертил палочкой круг над головой, словно раскручивал лассо, но на самом деле я лишь проводил через палочку много больше магии, чем обычно, попутно детским приёмом, телекинезом, стягивал тела парней в одну кучу.

— Инка́рцеро Ма́ксима, Со́мнус, — убедившись, что вся куча тел заснули и связаны каждый сам по себе и друг с другом, перевёл взгляд на Гринграсс.

— И что нам с тобой делать? Оставлять противника за спиной — не самый лучший жест. Тем более из-за нас твой рыцарь в сияющих доспехах показал свою не самую лучшую сторону — пустился наутёк. Ещё и неудачно.

— Я вам не оппонент.

— Спорное…

— Макс, — стоящая рядом Гермиона пихнула меня локтем в бок, при этом «маска» с неё слетела мгновенно, вернув серьёзную девушку. — Чувствуешь?

Не спрашивая, прислушался к ощущениям.

— Дементоры…

— Дементоры? — Гринграсс побледнела, хотя казалось, что её светлая кожа уже не может быть белее.

— Как же невовремя.

Осмотревшись вокруг, увидел пятёрку чёрных балахонов, летящих к нам от леса, что резко начинался буквально в десятке метров. Становилось холодно, а дыхание ощутимо парило.

— Макс, это проблема, — Гермиона кивнула в сторону связанных и спящих парней. Девушка стоически пыталась держать лицо, но бледность выдавала сильное волнение, как и лёгкий страх во взгляде.

— Приведи парней в чувство Финитой и Энервейтом.

— Знаю.

— Быстрее. Гринграсс, примани палочки своих товарищей. Даже не думай делать что-то ещё.

Блондинка кивнула и начала колдовать Акцио, добавляя к вербальной формуле «палочка того-то». Гермиона быстро привела парней в чувство и убрала верёвки. Те хотели возмутиться, но всего один кивок в сторону дементоров вынудил гоп-компанию орать и бежать, сверкая пятками. Только Гринграсс с таким невероятным укором в глазах провожала взглядом своих коллег по факультету, что даже мне за них стало стыдно.

Всё это произошло за пару мгновений, но дементоры уже были буквально в нескольких метрах от нас троих. Вот так, на холме, рядом с Визжащей хижиной, на открытом месте и даже некуда деваться — хижина их не остановит, а значит…

Симулировав невероятное счастье, я попутно раскачал чувство тепла в груди и направил палочку на дементоров.

— Экспе́кто Патро́нум, — тихим и ровным голос произнёс ключ заклинания.

Кончик палочки начал разгораться мягким голубым светом. Источник света становился всё больше и больше, и с него сорвался огромный, шириной с метр, толстый и плотный туман. Он тянулся длинным потоком, крайне быстро долетая до дементоров. Твари с воем разлетались в стороны и спешили убраться, а туман всё тянулся из палочки и тянулся, словно змея. Но ничто не может продолжаться вечно. Туман Патро́нуса стал иссякать, тая на глазах, но и дементоры спешили убраться.

— Быстрее в замок.

Никто не задавал вопросов, и мы просто чуть ли не падая бежали до ворот замка — дементоры могут вернуться. Они не чувствуют ни жалости, ни сострадания. Зато прекрасно чувствуют голод и жутко мстительны — это неопровержимый и доказанный многими факт, не раз и не два указанный в учебниках по всяким монстрам.

Однако, скорость пришлось сбавить. Это я и Гермиона бегаем как угорелые по утрам и уже третий год чем-то да занимаемся. А вот Гринграсс выдохлась очень быстро — бег по подлеску, по пересечённой местности, это вам не шутки.

— А хотела же… — держала дыхалку Гермиона. — Хотела же… штаны надеть… Нет же… Маму слушать хорошо… но свой ум… ближе к телу…

До замка мы добрались без особых проблем. Гринграсс сказала, что вернёт парням палочки и мы разошлись в разные стороны — скоро уже и праздничный ужин. Но для начала — по комнатам и переодеться.

На праздничном ужине Большой Зал, как и в прежние года был украшен в традициях Хэллоуина. Приглушённый свет, повсюду резные тыквы со свечами, привидения показывали мастер-класс в страшных пантомимах. Особенно усердствовали те привидения, что умерли не своей смертью, в том числе и Безголовый Ник — он довольно красочно, но при этом карикатурно и с долей иронии изображал сценку неполного отсечения своей головы.

За столом ребята с большим энтузиазмом делились друг с другом впечатлениями от похода, а Рон вывалил перед Гарри целый ворох различных сладостей.

— Как и обещал, самые занятные вещички, дружище.

Мы с Гермионой сидели рядом. Я не чувствовал вкуса еды. Дементоры — не шутка. Это не простая и подконтрольная министерству ревизия поезда — это явно оголодавшие твари, решившие пренебречь контролирующими чарами. Они могут, неспроста их класс опасности, на самом деле, вне категорий. Просто министерство держит их на голодном пайке, и они проявляют даже не треть своих способностей. По факту, это чудо некромагии и самой настоящей некромантии, невероятный сплав. Парочка дементоров на пике силы могут доставить проблемы даже Дамблдору — что уж говорить о рядовых волшебниках.

— Похоже, — тихо заговорила Гермиона. — Никто не в курсе событий.

— Вот и отлично. Ты ешь, а то пирог остынет.

— Он с тыквой.

— Я не чувствую вкуса.

— Как и я.

— Вот и ешь — думай, что с мясом.

— Оно рыжее.

— С очень странным мясом.

После пира мы всей дружной и шумной толпой двинулись в гостиную, вот только перед портретом было настоящее столпотворение, и я догадываюсь о причинах.

— Ну что там опять такое? — причитал Дин.

— Бьюсь об заклад, что это Невилл забыл пароль и теперь мучает Полную Даму.

— Эй!

— Опс, — улыбнулся Рон. — А я тебя не заметил.

Пробившись до портрета, Гермиона удивлённо вздохнула — полотно было напрочь исполосовано словно когтями, а Полной Дамы не было и в помине.

— Вы разве не слышали? — младшая Уизли, Джинни, выскочила перед нами словно чёртик из табакерки. — Полная Дама исчезла! Ой, привет, Макс.

Покраснев, Джинни поспешила скрыться в толпе подруг со своего курса. Только этого мне ещё не хватало — Поттера окучивай.

По ушам бил не только гомон учеников, но и портретов, развешанных по шахте главной башни на каждом свободном метре стен. Они всё причитали о ужасах и кошмарах, о том, куда катится мир и прочая ерунда.

— Пропустите, дорогу… дорогу… — голос Филча приближался, как и сам Филч.

Все мы разошлись в стороны и вместе с Филчем к пустому и порезанному холсту подошёл и Дамблдор. Он внимательно осмотрел полотно, провёл рукой вдоль порезов.

— Мистер Филч, — обеспокоенно заговорил Директор. — Соберите привидений. Пусть обыщут каждую картину. Надо найти её.

— Не нужно искать, профессор, — прервал директора Филч, глядя на одну из картин на другом лестничном пролёте, указав на неё пальцем. — Полная Дама вон там.

Все сразу побежали к этой картине и Дамблдор не отставал. Добравшись до нужной картины с зелёным лугом и пасшимся на нём бычком, директор заговорил:

— Дорогая леди, кто так напугал вас?

Плачущая Полная Дама выглянула из-за бычка, подвывая начав отвечать:

— Глаза как у дьявола страшные! Ы-ы… Душа чёрная, как его имя. Это он, директор…

Полная Дама пару раз всхлипнула и продолжила:

— Тот о ком все говорят, здесь, у нас в замке. Сириус Блэк!!! А-а-а-а… — с плачем и рёвом Полная Дама вновь скрылась за бычком.

Директор приказал обыскать весь замок, а учеников разместить в большом зале, предварительно выдав спальники. Пришлось повиноваться и в чём есть идти упаковываться в спальники, что уже ждали нас в Большом Зале.

— Дела-а-а… — вздохнула Гермиона, когда мы укладывались. Как-то так получилось, что мы лежали рядом. А ещё рядом была Лаванда Браун, Парвати и Падма Патил. Девочки шептались о своём, а мы просто за разговором оказались в одном месте.

— И не говори, Герми. Столько паники.

— А как иначе? — пожала она плечами, застёгивая спальник и уставившись в потолок. — Преступник такого уровня и в школе, полной детей. Кто знает, что он может выкинуть?

Я согласно кивнул, но в этот момент выключили свет, а иллюзия ночного неба на потолке Большого Зала проецировала сегодня звёздное небо, галактики, кометы и прочую красоту.

— Макс, — тихо шепнула Лаванда. — А что ты тут делаешь?

— Сплю.

— Это женская половина.

— Значит сплю в хорошей компании.

И вот надо же, но именно после этой фразы мне в бок прилетел кулачок Гермионы.

— Ауч, Гермиона, подруга дней моих суровых, зачем драться.

— В хорошей компании он спит…

Девочки тихо хихикнули, но все быстро успокоились — день был насыщенный и хотелось спать даже мне. Правда, через двадцать минут меня разбудил разговор Снейпа и Дамблдора, но толку-то с этого разговора, по крайней мере мне. Интересно, Поттер слышал о том, что Снейп хотел бы о чём-то предупредить парня, а насчёт Люпина вообще имел какие-то опасения? Зато это точно слышала Гермиона — она ещё не спала, а задумчиво смотрела в потолок.

Пока не заснул, решил поразмыслить о том, когда ловить Блэка? Нет, серьёзно! Раз Питера упустил, надо хотя бы Блэка поймать. Когда он там проникнет в гостиную? Нужно придумать какую-нибудь ловушку. Главное, чтобы не прибить ненароком… а то двое… уже многовато.

====== Глава 16 ======

Комментарий к Глава 16 Не хочу повторяться, всем здоровья, истово надеюсь на поддержку, рад любому рублю, пишу не щадя себя. Благодарю за внимание. XD

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Моб. банк и прочее с привязкой к номеру: +79501107586

Не вычитано.

Дни полетели один за другим, а осень тем временем окончательно вступила в силу, придав окружающему миру своих мрачных красок. После проникновения Сириуса Блэка в замок был ужесточён режим патрулирования окрестностей дементорами и теперь по ночам они несколько ближе к Хогвартсу, чем прежде. Это не могло не отразиться на восприятии мира, а вкупе с осенней мрачностью, в замке ещё больше ощущалось некое уныние.

Вновь, как и в прошлые годы, я заказал ингредиенты для восстанавливающего опорно-двигательный аппарат зелья через близнецов, правда цены несколько возросли — повлияла как общая инфляция, так и присутствие дементоров, но эти факторы не повлияли на скорость доставки ингредиентов, а потому уже третьего ноября Гермиона закончила зелье. Однако, возникли некоторые трудности — Конфу́ндус почти не действовал должным образом на нас и виной тому могла быть лишь практика окклюменции. Пришлось вложить очень много волевых усилий в заклинание для внушения самим себе должной степени травмированности всего тела. Но, по итогу всё прошло по плану и до третьего декабря мы особо сильно налегали на физические тренировки. Теперь Гермиона не ограничивалась пробежками и подобным, присоединившись ко мне в работе с собственным весом, но с каким-то маниакальным упорством. Говорит, мол: «Монотонный труд, тренировки и занятия магией не оставляют ни сил, ни времени думать о дементорах и унывать». Тут я с ней согласен.

После Хэллоуина замок буквально гудел как улей, вот только вместо жужжания со всех сторон доносилось: «Блэк пробрался… А как?.. Может так? Или так?.. А я точно знаю!». В общем, своим поступком Сириус Блэк вызвал небывалый ажиотаж к своей персоне, даже похлеще поступления Поттера в своё время. Ну, это и не удивительно. Если Поттер просто знаменитость, то Блэк — знаменитость, которая может тебя убить, просто потому что.

Касательно школьных занятий всё шло стабильно, разве что однажды Снейп заменял Люпина на уроке ЗоТИ и выдал нам задание — изучать оборотней. Не забыл он и снять кучу баллов с Поттера, что доставал его вопросами о том, где Люпин. Раньше я думал, что это была такая экстравагантная месть за боггарта Невилла, но тут парень не переодевал боггарта в форме Снейпа в платье своей бабушки. Возможно, профессор пытается донести до нас мысль, что Люпин является оборотнем и всем нам стоит его опасаться?

В начале ноября состоялся матч по квиддичу в котором должны были участвовать команды Гриффиндора и Слизерина, но неуважаемый Малфой и без гиппогрифа умудрился найти себе приключений — его руку покусали соплохвосты. Они ещё были довольно маленькие, с котёнка, но судя по рассказу Гермионы, которая в свою очередь услышала об этом от соседок по комнате, словами не передать сколько визгу и паники стояло, когда пятёрка соплохвостов прямо из импровизированного загона накинулись на руку, еду дающую. Соплохвосты хоть и мерзкие, но очень безопасные в таком возрасте и стоило мне услышать об этом, как мой разум упорно не желала покидать картина нападающих мопсов. В общем, вместо Слизерина на игру вышли ребята с Хаффлпаффа.

Матч проходил в ужасных погодных условиях, с ветром, дождём, грозой и очень низкой облачностью. Дементоры воспользовались сложившейся ситуацией, да ещё и будучи привлечённые множеством источников ярких эмоций, не удержались и напали на Поттера в самый ответственный момент — парень почти поймал снитч. Как и было в каноне, Поттера спас от незавидной участи разбиться о землю сам Дамблдор, без всяких палочек и прочих костылей наколдовав довольно сложное заклинание — Аре́сто Моме́нтум. Именно оно замедлило падение Поттера и плавно опустило на землю. И опять же без всяких палочек, директор выдал мощнейшую модификацию Патро́нуса — Пульс. Словно ударные волны, от директора разошлась серия пульсирующих полупрозрачных голубых сфер, разогнав дементоров и даже разорвав парочку. В общем, показал дед, что есть ещё порох в пороховницах. Мне даже было как-то жаль, что не увидел это в непосредственной близости, а наблюдал из замка — как всегда, не пошёл на матч.

Ну, а в целом, вновь наступило затишье. Не происходило вообще ничего — лишь учёба, занятия и тренировки. День за днём. Лишь с холодами и первым снегом за две недели до рождества, пришло осознание скорых каникул, да и утепляться пришлось — каждое утро зачаровывать окна в комнате, чтобы не дуло, ведь домовики убирают самодельные затычки и утеплители, мол: «Неположено! Но мы себя обязательно накажем!».

В последний выходной полугодия мы с Гермионой вновь прогулялись по Хогсмиду, прикупив немного сладостей — это вообще была основная цель похода. А вот этой же ночью не давал спать Лю́мос, с которым сидел Поттер, разглядывая пергамент. Я, откровенно говоря, давно уже ждал, когда близнецы отдадут ему карту, потому не особо удивился. Потому я тихо подкрался сзади.

— Любопытная карта.

Поттер буквально подпрыгнул на месте, соскочив с кровати и наставив на меня палочку с Люмосом.

— Найт, Мерлиновы подштанники! — тихо прошипел он, чуть не сорвавшись на парселтанг. — Не пугай так.

— Хорошо-хорошо, — с улыбкой в примирительном жесте поднял я руки. — Суровый волшебник в пижаме и Лю́мосом наперевес, пощади.

Тут я резко перестал улыбаться.

— А лучше, открой вновь карту и скажи, она может врать?

— Врать?

— Я видел имя, Питер Петтигрю. Ты знаешь, кто это?

Поттер быстро сел обратно на кровать и раскрыл карту. Там по коридорам действительно тянулись следы с табличкой «Питер Петтигрю». Буквально рядом с гостиной, если я не разучился хоть немного понимать карты. Переведя взгляд туда, где была наша комната, я увидел имена ребят и своё. «Максимилиан Найт».

— Не может быть… — тихо выдохнул Поттер.

— А-а-а! — подскочил с кровати Рон. — Пауки! Повсюду пауки…

Он бормотал сонным голосом.

— Пауки, Гарри. Огромные пауки заставляют меня танцевать степ…

— Так заколдуй их, — отмахнулся Поттер.

— Заколдовать… да, точно… Так и поступлю, — Рон рухнул обратно в кровать, тут же засыпая.

— Насколько мне известно, — тихо заговорил я, — Питер Петтигрю должен быть мёртв, ведь его убил Блэк. А ведь они и Люпин были друзьями твоих родителей. Не смотри так удивлённо, видел вырезки старых газет, да и в библиотеке есть альбомы с колдофото выпускников с подписями имён. Где-то года с двадцатого их делают. А тема Блэка муссировалась газетами довольно долго и со всех сторон.

— Но…

Что Поттер, что я, следили взглядом за перемещающемуся по замку Петтигрю.

— Нужно срочно рассказать профессору Люпину.

— Где он? О, у себя наверное.

— Пойдём. Не стоит терять времени. Или ты один сходишь? У тебя же вроде как мантия есть.

— Да, ты прав, Макс. Нужно обязательно рассказать и чем быстрее, тем лучше.

Поттер быстро собрался, накинул мантию невидимку и покинул комнату. Пусть идёт, потреплет нервы Люпину. А я пойду займусь кое-чем другим и попробую найти крысу.

Быстро обувшись, накинув мантию и перекинув через плечо свою сумку, наколдовал дезиллюминационные и заглушающие чары, бегом отправился по замку. Только на лестнице от входа в гостиную остановился и подумал головой — не дай гормонам и дементорам принимать поспешные решения. Вокруг темнота, Лю́мосом не посветишь — профессора. А значит? А в Запретной Секции были чары Кошачьего Глаза. Вот только их накладываешь на две капли крови и капаешь их в глаза. С недавних пор под запретом как подраздел магии крови и применять может только квалифицированный специалист, стоящий на учёте в Министерстве. Вообще, министерство регистрирует всех волшебников, практикующих опасные направления магии. Опасные в первую очередь для самого волшебника, ибо разгребать последствия неумелых действий не хочется никому. Такие направления являются запретными, но нигде не говорится, что для них нужна квалификация и сертификация от соответствующих гильдий. Мне кажется, отсюда и растут ноги у всяких недопониманий и «тёмной магии». Запрещено — значит тёмное, а остальное — малозначительные нюансы.

Вернувшись в гостиную и взяв попавшееся под руку перо со стола, трансфигурировал его в иглу и кольнул палец. На кончике начала набухать капля крови. Навёл палочку и выполнил точную последовательность взмахов и образов.

— Фи́лис Но́ктис.

Капелька приобрела характерный желтый цвет и мягкое тусклое свечение — правильное зачарование. Поднеся палец к глазу, коснулся его каплей и словно прозрел. Очень странно и необычно — не иметь в поле зрения источников света и тени. Теряется объёмность. Во второй глаз капать не рекомендуется, если не хочешь проходить с таким зрением пару суток, а финита не поможет.

Вот теперь я покинул гостиную и быстрым шагом направился по лестницам и коридорам, попутно колдуя А́нима Реве́лио и Го́менум Реве́лио, в поисках людей и животных. Коридоры, лестницы, лестницы, коридоры, кабинеты… Один раз лишь чудом разминулся со Снейпом. Обошёл все стратегически важные и хоть немного нужные для беглеца места, вплоть до кухни, но нашёл лишь пару крыс, что практически сразу были пойманы домовиками. В итоге мне это надоело, и я решил проверить важную теорию.

Добрался до совятни. Птицы не спали. Сняв с себя чары и взяв первую попавшуюся и явно недовольную этим сову, и призвал Тимми, домовушку, что нам всегда помогала.

— Юный волшебникзв…

— Подержи, — сунул опешившей домовушке сову, и та покорно выставила руку. Забавная картина — запрокинувшаяся назад для удержания равновесия домовушка удивлённо смотрит на сову, получая симметричный взгляд в ответ.

— Совы только письма носят, или посылки тоже?

— Посылки носят, юный волшебник, — закивала высунувшаяся из-за совы Тимми.

— Отлично. Анимага найдут?

— Конечно! Магия имени, юный волшебник! Сложная магия.

Записка вызовет подозрения, а вот предмет вряд ли. Безбожно оторвал кусок рукава от своего тёмно-синего пижамного костюма, к ношению которых до сих пор не привыкну, заколдовал ткань в качестве не долгоиграющего маячка с ментальным поводком и всучил сове.

— Передай Питеру Петтигрю, ещё известному как «Хвост». Может быть в форме крысы. Он находится в этом замке, так что лучше лететь по коридорам.

Сова недовольно нахохлилась.

— А коли выполнишь, то в награду — самое лучшее мясо с кухни замка.

Подобное заявление очень заинтриговало сову. Птичка готовилась взлететь и смотрела на меня так, словно говорила: «Смотри, человек, ты обещал». Взлетела и скрылась в коридорах замка.

— А ларчик просто открывался. Тимми. Ты можешь переносить меня по замку?

Домовушка удручённо покачала головой, опустив уши.

— Ну, тогда, сходи на кухню и приготовь лучший кусочек мяса для совы.

Тимми радостно взглянула на меня, закивала и с щелчком пальцев исчезла. Узнает Дамблдор? Да и бес с ним. Тут он вроде как не проявил себя плохо, хотя, если вдруг он окажется гадом, то я не считаю себя способным раскрыть махинации многоопытного старика. Раскочегарив свои показатели до максимума гемомантией и вновь наложив комплекс скрывающих чар, поправил лямку сумки на плече и с огромной скоростью помчался за совой, а маяк на ней я ментально чувствовал, как свои пять пальцев.

Немного попетляв по коридорам, я догнал летящую сову у входа в женский туалет. Там, где Тайная Комната. При этом вид у совы был такой, словно она всё это время смотрела в стену и сопровождала цель. Теперь же она села на раковину и медленно сопровождает невидимую мною цель в стене, постепенно опуская взгляд.

— Ясно, птичка. Нам вниз. Открой-с-с-ся…

Сова соскочила с внезапно начавшего разъезжаться в стороны круга из раковин, а как только хоть немного открылся проход, сова спикировала вниз, в темноту. Ну и я отправился следом — не первый раз. За пару секунд до выхода, до меня донеслось эхо слов:

— О, что такое? Ткань? Мне… Проклятье!

Именно в этот момент меня выбросило в зал с костьми. Тут же наколдовал Проте́го перед собой и не зря — в щит ударил мощный луч Сту́пефая. Повторно разогнав восприятие и скорость до максимума, ещё в полёте от трубы до пола из костей, распознал в слабом освещении толстого мелкого мужика в обносках и с поразительно противной внешностью, так и кричащей о том, что он крыса. Мужик с паникой на лице указывал палочкой примерно в моём направлении, за плёнку Проте́го. Невидимость с меня спадала из-за активного чароплетения, но восприятие всё ещё было быстро. Пока летел, наколдовал три Сту́пефая подряд, однако пронырливый уродец удивительно легко отпрыгнул в сторону, попутно колдуя Проте́го.

Приземлившись наконец на пол из костей, заметил краем глаза странную конструкцию из остатков человеческого скелета, но в ней читалась незавершённость. Любопытно, но не настолько, чтобы спрашивать. Хвост к тому времени уже стоял на одном колене, имел вид напуганный, но решительный. Плёнка его Проте́го исчезла.

— Ава́да Кеда́вра! — истерично выкрикнул Хвост, а с его палочки с яркой вспышкой сорвался луч заклинания.

Простой взмах рукой, как когда-то давно, в детстве, и передо мной в пространстве возникла плёнка кровавого щита, приняв на себя заклинание. Тут же сформировал из крови толстые иглы и со всем доступным волевым усилием отправил их в Питера, целясь в плечи, локти и колени. Скорость полёта была слишком велика. Слитные хлопки, хлюпающий звук, локти, плечи и колени Питера Петтигрю буквально взорвались, словно в японской анимации, а сам он начал падать на землю, так и не поняв, что происходит.

Тут же отправил в него Сту́пефай и подбежал под ускорением.

— А-а-а-а-а!!! — заорал Питер, получив наконец болевые сигналы в мозг. Похоже, боль была так сильна, что частично сбросила Сту́пефай. Но мне невыгодна его смерть сейчас, а значит:

— Ву́лнера Сане́нтур, — произнёс я, наведя палочку на Хвоста. Кровь мгновенно остановилась, а некоторая её часть вернулась обратно в тело — ровно столько, сколько нужно.

— Макс! — разглядел меня сквозь слёзы боли Питер. Лицо его стало ещё страшнее, искажённое гримасой мучений и отчаяния. — Макс, ты же такой хороший мальчик… А-хны… Ты же не убьёшь меня… Ы-ы-ы-ы…

От такой речи я на краткий миг опешил, но тут же взял себя в руки — мало ли что враг будет говорить во время боя? Отправил в обрубок тела Хвоста пару Сту́пефаев, погрузил в сон. Мне этого показалось мало, потому применил заклинание Стазиса, спасибо библиотеке Хогвартса за безумную коллекцию знаний. Но и этого недостаточно — второй раз я крысу в Тайной Комнате не оставлю, а то мало ли на что он будет способен без рук и ног? Вон, палочку же где-то надыбал. В гримуаре было довольно простое на фоне прочих заклинание, для превращения своих врагов в красивые трофейные статуэтки в стиле немецких мастеров работы с фарфором. Такие светленькие статуэтки получаются, с очень чёткими, но ванильными цветами светлых тонов.

Взмах палочки, визуализация сложной геометрической конструкции из ломанных линий разной толщины и десятком символов, похожих на египетские иероглифы, и вместо обрубка Питера Петтигрю на горе костей оказалась фарфоровая на вид, светлая статуэтка. От неё прямо так и веяло красотой, стилем и стариной. Но чем дольше в неё всматриваешься, тем больше проникаешься бедой изображенного человека. С надломанными ногами и руками, следами ран, болезней и с нескрываемым ужасом в глазах, а лицо исказил немой крик. Жутко. Надо побыстрее спрятать её в сумку.

— Уху! — подала признаки жизни сова, желтые глаза которой полыхнули в полумраке зала.

Не став терять времени, вынул из сумки тетрадь и ручку, вырвал листок и начал писать записку для Блэка.

Мысли рождались в голове прямо на ходу, но на этот раз я прогонял их через призму критического мышления как минимум два раза. Первая и очевидная мысль — событий как в каноне не будет и Блэк может не затащить Рона в Визжащую Хижину, ему не будет помогать Живоглот, что до сих пор тусуется в магазине животных. В общем, всё не так, а значит нужно создать обстоятельства, нужные мне. Записка к Блэку была короткой и гласила: «В нашей спальне я обнаружил анимага-крысу, притворяющуюся фамильяром Рона Уизли и меня терзают смутные сомнения, что вас это заинтересует. Предлагаю встретиться в Визжащей Хижине тридцатого декабря». Само собой, никаких подписей.

— Отнесёшь ещё и эту записку? — обратился я к сове. — А я буду ждать тебя в совятне с мясом.

Сова немного нахохлилась, но взлетела и села на мою отставленную в сторону руку.

— Сириусу Блэку, анимагу-собаке. Чёрный Гримм, — проговорил я, отдавая записку в лапку сове.

Та ухнула и полетела через трубу-вход, да и я не стал мешкать, подобрал палочку Питера, сунув ту в сумку и отправился на выход, заклинанием Паучьих Ног цепляясь за поверхность трубы, пробираясь вверх. Вообще, за всё это время мог бы и поискать нормальный проход сюда, но такое вот перемещение мне нравилось — и физическая разминка с взрывным выбросом силы, и магическая, ведь заклинание Паучьих Ног нужно удерживать волевым усилием, которое довольно легко сбивается при физических перемещениях.

Уже стоя в туалете, под шум закрывающегося прохода вновь накладывал на себя комплекс скрывающих чар и думал: «Вот изначально так и надо было с Питером поступить». Спрятав того в пространственном искажении, которым и является сумка с незримым расширением, да ещё и в состоянии стазиса и трансформации в предмет, можно, как мне кажется, на девяносто девять процентов избежать обнаружения на карте мародёров. Да и в целом сумка — довольно надёжное место, ведь всегда со мной.

Под такие мысли я добрался до совятни практически одновременно с безымянной школьной совой. Позвал домовушку с мясом и угостил сову, что начала с очевидным счастьем и чувством выполненного долга, под завистливые взгляды других птиц поедать аккуратно нарезанные и удобные кусочки.

Вернувшись в гостиную, а потом и в комнату, обнаружил, что Поттера ещё нет. Теперь нужно немного обдумать ловушку для Блэка, если тот явится сюда в порыве заполучить предателя в свои руки. Такой вариант я считал даже более вероятным, ведь в канонной истории Блэк буквально бредил этой идеей, она была навязчивой и похоже, позволила сохранить остатки рассудка. А вот то, что не сохранилось, вполне может подтолкнуть Блэка к безумному и отчаянному проникновению в гостиную, возможно, даже не побрезгует допросом кого.

Что можно использовать в качестве ловушки? Вот тут уже проблемы. Ловушки из гримуара несут сугубо летальный характер, а случайные жертвы мне не нужны, но они могут быть, ведь образца плоти конкретного волшебника у меня нет… Ой дурак! Есть же не на конкретного волшебника ловушки, а на тип волшебства! Даже во вполне обыкновенной библиотеке замка я встречал заклинания для опознания анимага — оно абсолютно универсально и действует на абсолютно любого анимага, что свидетельствует о некой унифицированности этой способности у волшебников, вне зависимости от индивидуальных характеристик и параметров. А в заклинаниях Гримуара есть контур зачарования помещения для принудительного обращения анимага в человеческую форму, болезненного и парализующего обращения. Всё-таки, какой же подарок сделал мне Малфой, «пригласив» тогда к тому французу, хоть и за большую часть этих знаний меня можно упечь в Азкабан до конца света. Ну, по нынешним законам.

Тут вдруг посетила меня забавная мысль. В истории о Гарри Поттере был невероятный «Рояль в Кустах» для двух альтернативно одарённых подростков — Гермиона Грейнджер. Нет, серьёзно! Происходит какая-нибудь херня, никто не знает, что делать и как поступить, а тут Гермиона: «Мальчики, я тут в одной книжке для лёгкого чтения видела заклинание, прекрасно подходящее для решения нашей проблемы».

Дождавшись возвращения Поттера, проследил, когда тот уляжется спать и наколдовал на всех Со́мнус. Только после этого начал представлять на кончике палочки нужную магическую конструкцию из линий, визуализируя её запитывание магией. В такой спокойной обстановке даже смог почувствовать её движение — не зря тренируюсь.

— Фри́мфа Ниэ́тэр.

На кончике палочки набухла светящаяся голубым капля и сорвалась, разбившись о пол, расходясь как волна по воде. Эта волна прошла по полу, предметам и стенам, сходясь обратно на потолке, затухнув. Теперь, если анимаг решит посетить эту комнату, то непременно пожалеет о столь опрометчивом поступке. Однако, нужно поставить ещё и оповещение на чужаков. Сформировав на кончике палочки очередной конструкт, напитал магией и произнёс:

— У́тлан Ангье́ти.

Очередная капля, только светящаяся желтым, повторила визуальный эффект кругов на воде, но в отличие от прошлого заклинания, нужно указать людей, игнорируемых заклинанием. Помимо меня, само собой — колдующий автоматически находится в этом списке.

Удерживая активированный контур заклинания в воображении, по очереди подошёл к каждому из ребят, указывая на них палочкой и проговаривая:

— Эйге́нум, — отмечая второй частью заклинания «своих».

Только по завершении этих священнодействий, с чистой совестью лёг спать.

***

Дни до рождества летели с огромной скоростью. Я постоянно то и дело проверял наличие статуэтки Питера в сумке: с утра, перед пробежкой, после пробежки, перед душем, после душа, на занятиях и переменах. Не унималось лёгкое беспокойство, а отсутствие действий со стороны Сириуса Блэка постепенно подводило к мысли, что он таки дождётся встречи в хижине, а не ломанётся грудью на баррикады.

На каникулы я решил остаться, а вот Гермиона горела желанием съездить к родителям на праздники, но при этом и остаться желала. Однако моё напутствие на хорошее времяпрепровождение и маячащие на горизонте над лесом дементоры окончательно расставили точки над «i».

Полугодовые экзамены пролетели в один миг, словно и не было их. Праздничный пир, и вот уже утром следующего садились в поезд ученики, что пожелали отправиться домой на каникулы, а таких было больше обычного, совсем как в прошлом году из-за василиска.

Двадцать пятое декабря. Рождественский пир в дружественной и даже семейной атмосфере среди преподавателей и всего нескольких учеников, среди которых из наших были близнецы, Рон, Гарри да я. Даже те, кто обычно остаётся по разным причинам, уехали к друзьям, чтобы отдохнуть от дементоров. Хотя и остались несколько человек с разных факультетов, кроме Слизерина.

Наступили каникулы. Тренировки и самообучение — наше всё. Абсолютно всё время я проводил за этим занятием и посещением кухни Хогвартса, поедая всё подряд к вящей радости домовиков.

Уже готовясь отойти ко сну двадцать девятого числа, я вновь обратил внимание на так и не отпустившее лёгкое чувство тревоги. Скоро. Скоро уже многое должно решиться. Осмотрев комнату, отметил, что Гарри и Рона ещё нет. Вполне может оказаться, что они тренируют Патро́нус, ведь недавно Поттер хвастал тем, что Люпин показал ему это заклинание и рассказал, как его создавать. Ну, Поттер-то точно тренируется — ему если что в голову ударит, то он просто так не отступится. А вот Рон скорее просто деградирует на диване рядом, за компанию.

Уже пребывая на грани сна меня буквально выдернул в реальность сигнал от охранных чар на комнате, воздух в которой тут же заполнился сдавленным мучительным хрипом. Выхватив из-под подушки палочку и подскочив с кровати словно по команде «Подъём!» и даже ещё не сориентировавшись в пространстве, усилил себя пассивной гемомантией и как из пулемёта «накидал» в сторону источника звука связку из Экспелиа́рмуса, Реду́кто, Сту́пефая, и Инка́рцеро. Грохот стоял знатный, а с моей палочки под потолок взлетел Лю́мос.

В углу комнаты валялся связанным самый настоящий бомж в куче обносок. Грязные колтуны чёрных волос свисали до плеч, далеко не здоровая кожа, щетина и совершенно бешеный взгляд голубых глаз остановился на мне в неверии. Хотелось высказаться, но вместо этого я погрузил Блэка в сон, наложив стазис и превратив в статуэтку. Фарфоровую, красивую, но к деталям лучше не присматриваться. Быстро схватив сумку с вещами и Питером внутри, кинул туда же и Блэка, «пока горела спичка» оделся, накинул мантию и под комплексом скрывающих чар побежал в одно из немногих не просматриваемых мест на Карте Мародёров и теоретически существующей системе безопасности Хогвартса — Тайной комнате.

Без препятствий и приключений добрался до места, но то и дело доносились звуки суеты в замке — придурка спалили.

— Открой-с-с-ся, зараза…

Нырнув в проход, попутно прошипев ему закрыться, прокатился по трубам и вновь оказался в подземельях, на полу из костей. Всё-таки по зиме здесь холод просто смертельный! Хорошо, что мантию накинул зимнюю, да и вообще оделся — согревающие чары больно уж нестабильная хрень, ведь от них можно либо всё равно замёрзнуть, либо перегреться и для длительной работы, при которой нельзя отвлекаться, они категорически непригодны.

Сбросив сумку на пол и достав из неё фигурку Блэка, бросил её чуть поодаль от себя, тут же наведя палочку.

— Фини́та Инканта́тем.

Универсальное и мощное отменяющее, кто бы что ни говорил. Фигурка сразу поплыла словно из пластилина, почти моментально превратившись в лежащего Блэка. Всё так же в обносках, такого же грязного, но уже не связанного и вполне себе в сознании. Он был явно в шоке, но я тут же кинул в него Инка́рцеро. Блэка тут же связало верёвками, но он смолчал, лишь глядя на меня безумными глазами. Ждал.

— Мистер Блэк. Не могу сказать, что мне приятно с вами познакомиться, однако у меня к вам предложение, которое должно вас заинтересовать.

Блэк молчал, ждал. Я не снижал бдительности, прислушивался к магии и внимательно следил за пока-что отсутствующими движениями.

— Не буду томить. Я поймал Питера Петтигрю. По крайней мере, это тот же человек, что и на старых колдографиях, без пальца и он анимаг-крыса.

Достав фигурку Питера из сумки, показал её Блэку, оставаясь на безопасном расстоянии. Света здесь было достаточно, чтобы можно было пренебречь Лю́мосом. Вот всё-таки нужно будет разобраться, откуда он здесь берётся, без окон и осветительных приборов.

Сириус узнал своего врага даже в статуэтке, задышал чаще, а взгляд стал безумнее, и кажется даже рыкнул пару раз. Но молчал. Убрав статуэтку Питера в сумку, дабы вернуть себе долю внимания, я вновь заговорил:

— Я отдам вам Питера Петтигрю, но взамен мне кое-что нужно. Вы меня вообще понимаете?

— Да… — всего одно слово хриплым голосом было мне ответом. — Что тебе нужно за эту предательскую рожу?

Мне не особо нравился взгляд Блэка, но тем не менее.

— Кольцо Главы Рода.

Несколько секунд молчания и Блэк начал очень тихо смеяться, но с каждой секундой всё громче и громче. В конце концов его безумный лающий смех громким эхом перекатывался по подземельям замка в течении пары минут, пока узник Азкабана не зашёлся в кашле, смутно напоминающем подобный у больных воспалением лёгких.

— Ты проделал такую работу… Ха-ха-ха… Чтобы получить то, что лежит у тебя под носом…

Блэк опять начал смеяться, но на этот раз кашель остановил его почти сразу.

— Тем не менее, отдам крысу за кольцо.

— Отдавай сейчас! — резко выкрикнул Блэк, задёргавшись в путах и смотря на меня безумным взглядом. — Сейчас! Я убью эту тварь прямо здесь!

— Кольцо, — спокойно ответил я, а через секунды Блэк успокоился. — Кольцо на крысу, не иначе. Мне изначально показалась вся эта история с вами всеми бредом, а когда я увидел на карте Мародёров Питера Петтигрю, всё стало слишком подозрительно. Вы ведь не виноваты?

— Я виноват… — тихо сказал Блэк, смотря в пол из костей. — Это я во всём виноват…

— Вы мне кольцо главы рода Блэк, я вам крысу. Всё просто.

Сириус Блэк молчал. Возможно думал, а может быть и нет.

— Оно ближе, чем ты думаешь. У меня есть тайник недалеко от Хогвартса. Отдай мне Хвоста! — внезапно закричал Блэк. — Отдай! И я принесу кольцо, как только разберусь с ним.

— Не пойдёт. Вы подняли шумиху своим поступком. У Гарри Поттера есть Карта. Он тоже видел Петтигрю и наверняка рассказал профессору Люпину. Тот — Дамблдору. А может быть и нет. Но в любом случае, у них есть карта. Вас повяжут раньше, чем вы выберетесь из замка. Повяжут вместе с Петтигрю. Но послушайте меня…

Я присел на корточки в пяти метрах от Блэка.

— Министр Фадж ни за что не допустит пересмотра вашего дела. Если вы невиновны, то это будет удар по прошлой и нынешней власти, по Визенгамоту. Это будет прецедент, который нельзя допустить. Блэк невиновен, сколько ещё таких в Азкабане — это будет главный вопрос. Помимо подрыва власти это спровоцирует волну пересмотров, и кто знает, сколько пожирателей освободится за звонкую монету? Даже если вас двоих передадут в Аврорат, Петтигрю трагически скончается в изоляторе, а труп, вместе со свидетелями и документами о его задержании будут утеряны. Или ещё более простой вариант — казнь на месте. Петтигрю по случайности не признают и прибьют чем-нибудь капитальным, а вас отдадут дементорам прямо здесь, на территории Хогвартса.

— И что дальше?! Что?! — орал Блэк. — Эта тварь должна быть убита! Я должен отомстить! Кха-кха…

— Я выведу вас отсюда. Скажите, где ваш тайник. Я принесу вас туда. Вас и Питера. Вы мне кольцо, я вам Петтигрю, и делайте что хотите потом.

— Принесёшь? На ручках что ли?

В качестве ответа я вновь достал фигурку Петтигрю и подкинул в воздух, играясь. Блэк проводил полёт фигурки безумным взглядом, как и исчезновение фигурки в сумке.

— Это не сложно.

— Согласен. В Визжащей Хижине, туда попасть можно…

— Чудно.

Резко навёл палочку на Блэка. Сту́пефай, усыпил, превратил в статуэтку и положив её в сумку, отправился на выход. На верху трубы, уперевшись в закрытый проход, открыл его парселтангом. Проверил пространство вокруг Го́менум Реве́лио, наложил на себя комплекс скрывающих чар и бегом, бегом отправился на выход из Хогвартса.

Пока бежал до главных ворот встретил заполошно бегавшую МакГонагалл, но вот что меня удивило, так это открытые главные ворота Хогвартса. Возможно, кто-то вышел в патруль наружу? Не важно. Выбежав из замка, бегом отправился к Гремучей Иве — другие подходы могут и будут охраняться усиленно. Дементорами.

Добежав до Ивы и не увидев ни преследования, ни каких-то других следов, ускорил и усилил себя гемомантией до максимума, рванув к присыпанной снегом пещере. Словно в замедленной съёмке дерево ожило и его длинные ветки словно хлысты решили либо прибить, либо отбросить меня в сторону. Пригнулся от одного, увернулся от вертикального удара, тут же подпрыгнув и пропустив под собой горизонтальный хлыст. Ещё пара прыжков и маневров, и в подкате буквально залетаю в пещеру.

Тишина. Вынув палочку из кобуры на предплечье, наколдовал Лю́мос. Не теряя больше времени покрался по подземной норе, согнувшись. Промёрзшая земля неприятно холодила руку, твёрдыми иглами впиваясь в кожу, но через пару минут я выбрался через люк в полу. Тёмное и запылённое помещение. Деревянные половицы надрывно скрипнули под ногами, а из соседних комнат тихо подвывал сквозняк через расшатанные стены. Что занятно, так это отсутствие снега по углам, который просто обязательно должно было надуть подобными сквозняками.

Наколдовал Лю́мос Мульти́ма и с кончика палочки слетели несколько шариков, мягко освещая помещение и разлетаясь по углам, делая свет равномерным и заполняющим всё пространство. Вынув статуэтку Блэка, расколдовал его, но не стал вновь связывать. Тот сразу подскочил и заозирался.

— Мы же только что были… — Сириус посмотрел на меня. — Занятное колдовство…

Я не спускал с него взгляда, держа палочку наготове, целясь от бедра. В таком неестественном голубоватом освещении бледный Блэк выглядел как угроза и его хотелось немедленно прибить в целях собственной безопасности.

— Кольцо.

— Крысу…

— Кольцо, — с нажимом сказал я.

— Ладно-ладно, парень, — ухмыльнулся Блэк, но безумие во взгляде никуда не делось.

Сириус осмотрел комнату, старинную и почти уничтоженную кровать, расшатанный шкаф с полуоткрытыми дверцами. Уверенным шагом, немного сутулясь, двинулся к шкафу и попытался его сдвинуть.

— Мне бы палочку, парень.

Я молча дёрнул своей палочкой в сторону, отодвигая шкаф детским телекинезом. Всё-таки с палочкой эти детские трюки несколько сильнее и легче, даже оттока магии не ощутил.

— Силён…

Блэк опустился на колени и попытался оторвать половицу. Старался с душой, но без результата. Даже стукнул по ней в гневе.

— Мне бы палочку, парень.

Заело пластинку?

— Отойдите.

Блэк отступил на шаг, а я начал смещаться, чтобы видеть его и половицу одновременно.

— Дальше.

— Не будь параноиком, парень, кхе-кхе… — Блэк улыбнулся во все тридцать два гнилых зуба. Ужасная картина, учитывая общий вид бомжа, и намертво въевшуюся грязь на лице. Да и видок бледноват.

— Повторяю последний раз.

— Понял-понял, — Блэк в защитном жесте выставил руки и начал отходить не так, как мне удобно. Я взглядом показал место, где хочу его увидеть, а тот ухмыльнулся и согласно кивнул.

Не спуская с Блэка глаз, присел на корточки и практически коснулся палочкой половицы, выпуская магию и прислушиваясь к ощущениям. Свободно проходит дальше, под половицу, но встречая какую-то преграду чуть ниже. Обычно, когда есть чары, сторонняя магия или немного поглощается, или словно вода, огибает предмет. Встал и отошёл на пару шагов, через палочку телекинезом сдёргивая половицу с места. Та со скрипом отлетела в сторону.

— Теперь я. Сам не сможешь, — сказал Блэк, ожидая согласия. Я кивнул и Сириус медленно подошёл к открывшемуся тайнику, присел, куснул себя за палец и мазнул им что-то под полом. Пара секунд, и всё так же медленно Сириус достал небольшую шкатулку, поставив ту рядом на пол. Так чтобы я видел, он открыл её и среди пары бумаг и полного на вид мешочка, достал перстень с чёрным камнем.

— Сначала крысу. Я всё ещё являюсь его владельцем, а с трупа не взять. Только добровольно. Либо дуэль, но ты же не дашь мне палочку, парень? — ухмыльнулся Блэк.

— Ответьте на пару вопросов. Мне известно, что вы его выбросили и я готов был торговаться даже за информацию о том, где именно. Почему оно здесь?

— Выбросил? Не-е-ет, что ты, парень, я не смог. Нужно хорошо постараться, чтобы избавиться от него и мы с Джейми… мы… — Блэк чуть было не соскользнул из реальности в воспоминания. — Мы искали способ. А эта хижина… Хогвартс… Память о самых лучших и опасных шалостях…

Больше говорить я не стал, лишь вынул свободной рукой статуэтку Питера из сумки и бросил на пол. Блэк смотрел за этим действием, словно зачарованный. Словно ждал, что статуэтка волшебным образом превратится в Петтигрю, как только ударится о пол. Но этого не произошло и с гулким стуком та прокатилась полметра и замерла.

— А будь так любезен, парень… — всё так же смотря на статуэтку, оскалился Блэк, и даже чуть согнулся, словно для рывка. — Придать ему более… живой облик.

— Финита Инканта́тем, — я лениво бросил заклинание в статуэтку, и та почти мгновенно перетекла в Петтигрю.

Блэк было бросился в атаку, но словно оступился и врезался в невидимую стену, поражённо смотря на завывающего уродливого толстяка, руки и ноги которого болтались на жалких ошмётках плоти, но не кровоточили.

— Ы-ы-ы-ы… — завывал Петтигрю, а когда сквозь вновь полившиеся слёзы увидел Блэка, истошно заорал, пытаясь уползти на обрубках.

Блэк посмотрел на меня несколько шокировано.

— Он сопротивлялся задержанию, — пожал я плечами. — Даже Ава́ду кинул. Пришлось слегка осадить его энтузиазм.

— Сириус! — завопил надрывно Петтигрю. — Сириус, друг… Ты же… Нет… Нет! Вспомни, как мы дружили…

Взгляд Сириуса окончательно потерял осмысленность, и он хотел броситься на Петтигрю и порвать голыми руками. В следующий миг произошло сразу несколько событий. Я телекинезом выдернул перстень из рук Блэка и положил в левый карман штанов. Дверь в комнату распахнулась, а в проёме с палочкой наперевес появился Люпин, за спиной которого маячил Поттер и Уизли. От такого расклада я впал в полнейший шок, но всё ещё находился вне зоны видимости этих ребят. Спиной тут же сблизился со стеной, накладывая на себя маскировку.

— Реду́кто! — выкрикнул Люпин и Блэка чуть отбросило умышленно ослабленным заклинанием, попутно разрушив в пепел приличный кусок одежды в месте попадания. Я тоже люблю это заклинание, но делаю упор на его ударный эффект по органике, оставляя в одежде дырки как от пули.

Люпин вошёл в помещение, а за ним ввалились Поттер и Уизли в зимних мантиях и шапках набекрень. Петтигрю замер и замолчал от неожиданности, а Поттер хотел было с кулаками наголо рвануть к сбитому Сириусу, но его остановил Рон и Люпин, свободной рукой.

— Римус! — всплакнул Петтигрю. — Я так рад тебя видеть, старый друг. Помоги мне скорее, я… Блэк хочет меня убить!

Детишки уже хотели помочь Петтигрю, но Люпин остановил их и пошёл по кругу к Блэку, держа на прицеле покалеченного Петтигрю и Блэка по очереди. Только сейчас Рон и Гарри увидели состояние толстяка. Поттер побледнел, а Рон согнулся в спазме, прикрывая рот рукой. Неужели так плохо всё? Я поглядел на Петтигрю. Ну, торчат кости да плоть разворочена, общий вид неважный, да и пятно какое-то под ним растекается. Бывает, наверное.

Люпин подошел к Блэку, что со вздохом и хрипом перевернулся на спину.

— Зачем ты сделал это с ним… — голос Люпина был тяжелым, иначе не скажешь. — И почему… Почему он до сих пор скрывался… Разве что это был не ты… И не успел мне сказать.

Блэк просто кивнул, Питер опять засуетился, но с такими конечностями все его манипуляции были бесполезны.

Люпин протянул Блэку руку помощи и поднял его. Оба начали улыбаться, смеяться, а когда Люпин поднял Блэка на ноги, обнялись с причитая «Старый друг». Поттер и Рон смотрели на них в шоке.

— Вы с ним заодно! — Вспылил шрамоголовый, обвиняюще тыкнув пальцем в Люпина. У тебя, блин, палочка в руках! Наколдуй там что-нибудь на них всех, а потом разбирайся.

— Гарри… — пробормотал Блэк. — Ты так похож на Джеймса…

— Не смей произносить его имя!!! — заорал Поттер пуще прежнего, а мне захотелось прикрыть глаза от этой драмы. — Они доверяли тебе! А ты их предал!!!

— Что? Не-е-ет. Нет-нет! Не я был Хранителем Тайны. Джеймс предложил вот этого предателя! — сорвался на крик Блэк, указав рукой на Петтигрю, опять куда-то поползшего. — Ну же, Питер, скажи, как всё было.

— Вы не понимаете… — всхлипывал Петтигрю. — Тёмный Лорд… Он страшен… Он умеет уговаривать… У меня не было выбора.

Сириус вновь попытался рвануть к Петтигрю, но Люпин остановил его.

— Остановись, Сириус. Нужно сдать его министерству. Подожди со своей местью.

— Подождать? — Блэк неверяще уставился на Люпина. — Подождать? Я ждал уже двенадцать лет!!! В Азкабане!!!

Петтигрю завыл пуще прежнего. В этот момент в комнату через распахнутую дверь влетел профессор Снейп в своей чёрной мантии, наставив палочку на Блэка и Люпина.

— Какой поразительный подарок на рождество вы решили преподнести для всей Англии, профессор Люпин.

— Северус, послушай…

— Ничего не желаю знать, — отрезал Снейп, мазнув взглядом по Петтигрю и всей честной компании. — Что бы тут не происходило и какие бы скелеты из своих шкафов вы не выставляли на обозрение, Блэк остаётся преступником, которого следует отдать дементорам на месте. Поттер! Уизли! Отойдите от них. На выход.

Поттер и Уизли аккуратно отошли к стене. Уизли был шокирован всем происходящим, а Поттер что-то для себя решал. Я же тихо всех проклинал — чего им в замке не сидится?! Мне ещё нужно согласие Сириуса на передачу кольца или дуэль. Или его смерть, но этот вариант я почему-то не рассматриваю. В общем, события начинают принимать не самый лучший оборот и вот, что удивительно — слишком всё «как по нотам». Ну то есть, серьёзно? Тайник в Визжащей Хижине с кольцом главы? Это оно, я точно чувствую магию, как в доме на Гриммо, но объяснение слишком… Сентиментально. Слишком нелогично. Слишком… Всё, чёрт побери, в этом мире «слишком»!

— Сту́пефай!!! — выкрикнул Поттер, а фигура Снейпа тёмным сгустком отлетела в большую старую кровать с балдахином, разломав ту и обрушив всю конструкцию вовнутрь.

— Вау… — выдохнул Рон. — Ты мой герой.

— Это было неожиданно, Гарри, — улыбнулся Люпин, а Сириус зашёлся лающим смехом.

— Я хочу знать всю историю.

— Хорошо, — кивнул Блэк. — Всё предельно просто. Твоим родителям, Гарри, нужно было спрятаться. Директор предложил чары Фиделиуса, а меня в качестве хранителя. Никто не может попасть под охраняемое Фиделиусом место, если Хранитель не проведёт туда или не выдаст место. Для других это место просто не существует. Джеймс предложил вместо меня выбрать Петтигрю. По его словам, я был слишком очевидным выбором, а на Петтигрю даже подумать никто не мог. Директор хотел сам установить чары, но и Джеймс мог выполнить их, потому мы отказались. А потом… потом…

— Он предал их, — резюмировал Гарри.

Блэк промолчал, испепеляя взглядом Петтигрю, а потом вдруг заозирался.

— А где парень?

— Найт? — спросил Люпин.

— Какой ещё Найт?! — отмахнулся Блэк. — Где этот сынок пожирательский? Он же тут был!

— Сириус, дружище, постой. Мы по карте следовали за Максом Найтом. Он среди магглов рос.

— Да бред!!! — вспылил Блэк. — Ты что, Лунатик, ослеп? Он же копия Нарциссы! Ты не забыл, чья она жена?

— Не ослеп, но я смотрел личные дела учеников. Он просто не мог…

— Вы о чём вообще? — прервал разговор Поттер. — Причём тут Макс?

— А, неважно, — отмахнулся Блэк. — Я всё равно уже составил… Да… неважно.

Люпин подошёл к Петтигрю и начал зачитывать над ним какие-то заклинания, немного вернув на место конечности, частично их срастив. Какая глупость, откровенно говоря.

— Мы отдадим его аврорам, — веско сказал Гарри. — Отдадим и сможем оправдать тебя.

— Оправдать? — горько ухмыльнулся Блэк. — Нахрен мне не нужно это оправдание! Мне нужна его смерть.

— Оправдаем, а его приговорят к поцелую дементора.

Петтигрю хотел что-то вякнуть, но Люпин кинул на него Силе́нцио.

— Гарри, Рон. Хватайте профессора Снейпа и пойдём. Нужно всё сделать по правилам. Не беспокойся, Сириус, — Люпин поднялся, отошёл от Петтигрю и хлопнул Блэка по плечу. — Всё будет хорошо. Мобилико́рпус.

Безмолвное тело Петтигрю взлетело и зависло в воздухе. Парни подхватили под руки Снейпа, и вся эта компания направилась к выходу с хижины. Я в скрытности шёл за ними, обдумывая слова Блэка. Что он составил? Завещание? Нужно будет проконсультироваться с леди Вальбургой.

Выйдя на улицу нас обдало холодным зимним ветром. Я решил сопроводить этих господ до замка и удостовериться, что неведомой херни не произойдёт. Однако, как только мы отошли от хижин на десяток метров и уже хотели спускаться, как из-за облаков вышла луна.

— Ну вот, — горестно хмыкнул я. — Хотя, Люпин же забыл выпить зелье только в конце года…

Глянув на мгновенно запаниковавшего профессора ЗоТИ, я внезапно усомнился в своих выводах. Он зачарованно и с диким страхом смотрел на полную луну, и вся компания остановилась, следя за ним.

— Профессор? — переспросил Рон, заметивший неладное.

— Эй, Лунатик, — Блэк тут же подскочил к нему. — Ты же не забыл выпить зелье? Римус!!!

Люпин с таким виноватым взглядом осмотрел всех, что стало ясно — забыл. Но какого лешего?! Так увлёкся картой, тревогой в замке, проникновением Блэка и прочее, что позабыл всё на свете?!

Блэк тоже понял неладное и заорал на остальных:

— Бегите! Скорее! Римус! Дружище, держись!

Парни ничего не понимая стали отступать со Снейпом на плечах. Люпин выронил палочку и Петтигрю грузно свалился в снег.

Смотреть за превращением человека в оборотня — не очень приятная картина. Деформация и удлинение конечностей, медленное изменение геометрии черепа, рывками, с глухим хрустом. Кожа серела, покрывалась короткой шерстью, рывками расширялась грудная клетка, разрывая одежду. Казалось, что хруст костей слышен на другом конце запретного леса.

— Римус! Ты — человек! Помни! — пытался увещевать почти обратившегося друга Блэк, но оборотень лишь откинул его в сторону своей когтистой лапой и завыл на луну.

— Он оборотень! — воскликнули синхронно Поттер и Уизли. Они бросили Снейпа на снег и побежали было к Блэку на помощь, но тот остановил их жестом.

— Бегите немедленно. Предоставьте это мне.

Именно в этот момент Блэк превратился в здоровенного чёрного пса и бросился на Люпина, полностью завладев его вниманием. Петтигрю пополз на подлеченных конечностях к оброненной Люпином палочке. Дополз, подобрал, с горем пополам направил на себя.

— Экспелиа́рмус! — выкрикнул Поттер и лучик заклинания выбил палочку из рук Петтигрю. Но слишком поздно — тот начал превращаться вместе с одеждой в крысу.

Я тихо кинул в Петтигрю и Блэка метку из Гримуара, чтобы отследить. Мог бы и обычную, с палочки, но тогда слетит маскировка. Подождав, пока дерущиеся Люпин и Блэк укатятся под горку сцепившись, проследил, чтобы парни вновь подхватили Снейпа под руки и потащили к замку. Усилив себя гемомантией и ориентируясь на метку, рванул за Петтигрю.

Экстремальный спуск с холма, подлесок, Запретный Лес, мистическая темнота и редкие лучики яркого света луны с трудом освещали мне путь по белому снегу. Дементоры ощущаются поблизости, но Петтигрю это не останавливало и в форме крысы он без устали бежал, но я быстрее. Телекинезом через палочку подхватил крысу и тут же кинул в него заклинание, превращающее анимага обратно в человека. Грузное тело Петтигрю рухнуло на снег и тот перевернулся на спину.

— Макс…

Не слушая его, всё тем же телекинезом содрал с его подлеченных рук рукава одежды, обнажив метку на левой.

— Кумила́рис.

Полупрозрачный спиральный сгусток влетел в грудь Петтигрю, разорвав почти всё туловище и разметав того подобной же спиралью, с кишками, кровью, брызгами. Резко завоняло внутренностями и дерьмом. Расенган какой-то! А ведь тогда, в Лютном, я не видел результата работы этого заклинания, но знал. Самое паскудное во всей этой истории то, что я ничего не почувствовал. Ещё с тех времён, когда в прошлой жизни читал, а потом и смотрел сказку о Поттере, я всегда считал, что Петтигрю нужно было грохнуть. Однако, Блэку могут понадобиться доказательства, потому я подошёл к большому куску плоти, уцелевшей голове на шее и пары сантиметров плеч. Короткий резкий взмах палочки.

— Се́ко.

Голова отделилась. Наложил на неё стазис и бросил себе в сумку. Теперь бы проследить, чтобы Блэк не помер — мне нужно его согласие на передачу кольца. Наверное. А может быть и нет. Жаль, что я не уточнил этот момент.

Вновь ускорившись гемомантией, побежал на вторую метку, которая подозрительно подрагивала в ментальной связи. Ускорившись до максимума, я всё больше чувствовал беспокойство.

Добравшись до небольшой поляны, заметил Блэка, без сил валяющегося на самом краю леса, но не это беспокоило меня, а чудовищно давящая атмосфера от присутствия дементоров. Подняв взгляд к небу, я был ошеломлён и поражён. Неисчислимое множество дементоров летало в небе и все они спускались всё ниже и ниже, а отдельные особи пикировали на Блэка и словно какие-то пылесосы, тянули с него полупрозрачную субстанцию как воздух.

— Вот уж хрен! — прошептал я, тихо матерясь про себя. — Как я вообще во всё это дерьмо ввязываюсь?

Аура дементоров давила нещадно и с десяток решили закусить не только Блэком, но и мною. Недопустимо. Изо всех сил сконцентрировался на симуляции самых счастливых эмоций, полностью отключился от негатива вредоносной ауры. Попутно начал принудительно раскачивать свою магию до максимума, который способен удержать без выброса. Вздёрнул палочку к небу. Обычный Патро́нус тут не подойдёт, а вот Пульс Патро́нуса, что требует лишь куда большего количества энергии и другой визуализации, с принудительным удержанием колдовства в точке…

— Экспе́кто Патро́нум.

Меня самого ослепил быстро разгорающийся голубой свет на кончике палочки. Я чувствовал, как в одной точке концентрировалось море магии, что я принудительно направляю в палочку, пропуская через призму «счастья». Вспышка — ударной волной расходится в стороны яркий голубой купол, рвущий и разгоняющий дементоров. Накопление и… ещё Вспышка. За ней ещё и ещё одна.

Внезапная резкая боль в правой половине тела сбила концентрацию, а огромная сила удара сбила меня на землю.

— Р-р-р…

От боли хотелось кричать. Ускорился и всадил в кого-то крупного пару Реду́кто, но почти без толка, тут же создав на голом желании избавиться от неведомого врага кучу кровавых клинков: из земли, воздуха, вокруг себя, из своих рук. Тяжесть ушла, творения из крови исчезли, но боль в боку, плече, руке, в ноге… В ушах пульсировала кровь, а до слуха доносился удаляющийся жалобный скулёж. Знакомый скулёж.

Ускорение от гемомантии вывело из болевого шока и вернуло в реальность после глубокой концентрации на позитивных эмоциях для Патро́нуса. Дементоров нет. Встал и осмотрел места ран. Половина правого бока кровоточила и через остатки порванной одежды видна вырванная плоть, сломанное ребро и ещё одно просто оголено. Пассивная гемомантия остановила кровь. Выглядело не очень, как след от больших челюстей. Правая рука пострадала меньше — только укус. Правая нога изодрана когтями. Рядом на снегу следы крови и больших лап, как у оборотня. Паники нет, есть лишь холодная ярость на себя и всех вокруг, но даже её я усмирил, спасибо окклюменции — проблемы надо решать, а не беситься.

— Ву́лнера Сане́нтур, — начал я водить вокруг ран палочкой, хоть и кровь остановил гемомантией. Однако, если потеряю сознание, то вместе с ним и контроль над способностью, и истеку кровью. А заклинание возвращаеткровь в тело и закрывает раны даже от тёмной магии. Закрывает, но не лечит.

На снегу остались следы чужой крови — моя-то вернулась. Сбросив сумку на снег, открыл и начал искать всякие склянки. Есть у меня много пустых — с разделки василиска остались. Достав одну такую, телекинезом через палочку нагрёб туда снега, пропитавшегося чужой кровью. Найду — убью. Сейчас не в состоянии.

Прихрамывая, добрался до Блэка, постепенно приходящего в себя. Достал из так и висящей за левым плечом сумки голову Петтигрю и бросил перед Сириусом, что туманным взором смотрел на неё.

— Всё нужно делать за вас, — голос мой оказался малость хриплым и слова отрывисты. Больно дышать. — С тебя, Блэк, разрешение на передачу кольца.

Вынув из кармана кольцо, показал ему.

— Вот же… Пожирательский сынок… — прохрипел Блэк, перевернувшись на спину. — Отрекаюсь, забирай и проваливай…

Чёткое ощущение магии кольца в руке немного изменилось, и я понял одну простую вещь — оно моё. Появилось не менее чёткое понимание, на какой палец надеть — безымянный левой руки. Немедля, надел кольцо. Ничего особо не произошло, лишь кольцо стало впору, а было чуть велико.

До слуха начали доноситься голоса людей.

— Не помри, Блэк, — достав из сумки палочку Петтигрю, бросил её перед Блэком.

Не прощаясь, наложил на себя чары сокрытия и под усилением от гемомантии побежал в сторону замка, на слух стараясь держаться подальше от преследователей. С каждой минутой двигаться становилось тяжелее, а нарастающая боль становилась невыносима.

Ворота замка оставались, как и прежде открыты и я без труда проник обратно, спешно двигаясь в сторону Тайной Комнаты.

Только попав всё в тот же зал с полом из костей, я дал волю чувствам, с размаха, с магией и кровью ударив правой рукой по стене. Треск стены, ленты крови, каменная крошка и облачко пыли.

— Зараза… Держи себя в руках. Без эмоций. Без эмоций, лишь разум.

Ещё раз осмотрев повреждения от челюстей оборотня, я начал буквально поливать себя различными чарами на обеззараживание и заживление — не от ликантропии, от банальной грязи. Заражение ликантропией неизбежно, а лечение лишь смягчит последствия — буду болеть раз в месяц. Сильно болеть, становясь этаким магическим и физическим инвалидом. Однако, отсутствие лечения подобного не сделает, а насчёт самого факта обращения в волка — у меня есть месяц. Месяц, чтобы решить этот вопрос.

====== Глава 17 ======

Комментарий к Глава 17 Не вычитано.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Холод подземелий Тайной Комнаты отступал, по мере моего продвижения к главному залу. Отступал, но не покидал. Только в самом зале, в непосредственной близости от разделанной туши василиска, что лежала там без пары внутренних органов и кожи, холод стал терпимым и зимняя одежда спасала.

Доковыляв непосредственно к туше, материализовал Меч Духа и нарезал пару больших кусков всё ещё свежего, так и не замерзшего мяса.

— Почему не любят мастеров работы с плотью… — сам себе шептал я, оттаскивая куски подальше от туши. Силы таяли на глазах. — Почему не любят чёрных целителей…

Грохнувшись пятой точкой на холодный пол мрачного и тёмного зала, перевёл дыхание и навёл палочку на куски плоти, чётко представляя в воображении процесс формирования и активации магических конструктов заклинаний из Гримуара.

— А ответ прост… — сил ломать язык о вербальную форму на неизвестном языке просто не было, но это было и не обязательно.

Никаких вспышек и визуальных эффектов — куски мяса василиска словно превратились в жидкость, сохраняя фактуру, ручейками устремившись к моим повреждениям. Сильная боль прострелила всю правую половину тела, а вместе с ней и нестерпимый зуд. Пара секунд, и от кусков не осталось и следа — под действием заклинаний они полностью разложились на материалы для регенерации тканей.

Боль отступила вместе с зудом, а я просто разлёгся на каменном полу. Невдалеке журчала вода, доставляя моему мозгу неудобства — не должна она течь при такой температуре. Но не это сейчас меня беспокоит. Осматривать тело не имеет смысла — шрамы останутся. По крайней мере до тех пор, пока я не найду способ. Сейчас нужно работать над вопросом своего излечения.

Сама собой перед лицом поднялась рука с перстнем. Довольно простой, белого золота с парой вензелей и чёрным плоским камнем, на котором выгравирован череп. От перстня чётко ощущалась магия, с каждой секундой всё больше становясь моей, если можно так выразиться. Похоже, пока что никаких дополнительных ритуалов или чего-то подобного проводить не нужно. Вот сколько проблем от одного кольца и одного придурка? Ладно, двух придурков — сам тоже молодец.

Что я знаю об оборотнях и ликантропии? Неприлично мало — пока что мне не попадалась литература на подобную тему. А значит, нужно искать. Значит, с утра в библиотеку — сейчас всё равно сил толком ни на что не хватит.

Собрав волю в кулак, поднялся с пола, всё ещё ощущая слабость, но оно и неудивительно. Под комплексом скрывающих чар выбравшись из Тайной Комнаты, добрался до гостиной факультета, а следом и до комнаты. Парней не было. Хотя, какая мне разница, где они? Нужно выспаться, вот щас переоденусь, прилягу, подумаю.

Так, я же просто моргнул, а уже утро?! И эти в комнате, дрыхнут? Капитально меня день вчерашний вымотал, оказывается. Встал, ощупал себя, прислушался — ничего критичного. Сел обратно на кровать — подумать-то вчера не успел.

Первое. Несмотря на незавидную ситуацию, укусы оборотня, следует продолжить утренние тренировки. Тому есть две причины. Никогда ещё я не нарушал график, разве что проспал однажды. Это и было бы глупостью, если бы не свидетели ежедневных пробежек и прочей гимнастики — срыв графика тренировок может вызвать вопросы. Вторая причина — всё это не повод ставить на себе крест и забивать на тренировки. Высвободившийся час вряд ли сыграет серьёзную роль, а запускать себя как Люпин я не намерен.

Кивнув сам себе, встал, переоделся в спортивное и отправился на пробежку. Уже на лестницах главной башни я встретил профессора Снейпа, настроение которого не располагало даже к приветственному кивку. Ну и ладно. Дальнейший утренний график прошёл без эксцессов, а каких-то радикальных перемен в себе я не заметил, если не считать шрамов — я их чувствовал.

Приведя себя в порядок и с нескрываемой печалью посмотрев на один из комплектов зимней одежды, который пришлось убрать на дно сумки, накинул оную на плечо и отправился на завтрак в Большой Зал.

Преподаватели присутствовали почти в полном составе — Люпин, похоже, где-то по лесу бегает, тронувшись умом, но завтра уже вернётся.

На зимних каникулах в Большом Зале был только стол преподавателей и один общий для тех, кто остался. Похоже, я вообще единственный из учеников, кто решил посетить завтрак.

— Доброе утро, — кивнул преподавателям присаживаясь за стол, и получил симметричный ответ. Передо мной сразу появился завтрак, и я не заставил себя ждать, приступив к еде.

— Похоже, — заговорил Дамблдор. — Вы, мистер Найт, единственный из учеников, кто решил присоединиться к нам за завтраком?

Прямо с языка снял.

— Судя по всему, — пожал я плечами, прожевав бекон. — По крайней мере, Рон и Гарри ещё спят.

— Эх, молодость, — улыбнулся директор. — В таком случае, скажу вам приятные новости.

Не только я прекратил есть в ожидании — профессора также обернулись к директору.

— По проверенной информации, Сириус Блэк не вернётся в Хогвартс, а значит и дементоров в скором времени уберут. Как раз после завтрака у меня назначена встреча с министром, где мы и обсудим этот вопрос.

— Ну слава Мерлину, — всплеснул руками Флитвик. — За это не грех и медовухи…

— Филиус! — шикнула МакГонагалл, скрывая улыбку. — Не при детях.

— Да брось, Минерва, — отмахнулся маленький профессор. — Не думаю, что мистер Найт не имеет представления о различных напитках.

— Кто знает, профессор, — с улыбкой пожал я плечами. — Кто знает? Но в любом случае, новости и вправду хорошие. Но в чём причина, директор? Его поймали?

— Нет-нет, он всё ещё на свободе. Но, как я и сказал, по проверенной информации, он не будет больше пытаться проникнуть в Хогвартс. Наверняка он образумился и отправился восстанавливаться после Азкабана.

— То есть, со временем угроза станет ещё большей?

Дамблдор с напускной серьёзностью кивнул.

— Он достиг своей цели и не вернётся.

— Хм… Но все говорили, что его цель — смерть Поттера. Утром он был живее всех живых и очень ярко демонстрировал это, соревнуясь с Уизли в громкости храпа, — и это правда, просто я привык.

— К счастью, цель Сириуса Блэка была в другом и как выяснилось, он не нёс никакой опасности.

— Ладно. Как бы то ни было, но скорое отбытие дементоров восвояси — прекрасная новость.

После завтрака я, как и мадам Пинс, сразу отправились в библиотеку. Ещё по дороге я решил уточнить пару вопросов.

— Мадам Пинс, не подскажете, есть ли в библиотеке литература по оборотням? Подробные исследования.

— Ликантропия… Это очень редкий материал.

— Как же так?

— Исследования практически не проводились. В прошлом веке Марлоу Форфанг изучал повадки оборотней, и это единственная работа, описывающая жизнь оборотня в обеих фазах. Касательно изменений тела, сути проклятья и прочего, данных мало, и они разрозненны — никто особо не озаботился этим вопросом, а сами оборотни почти никогда не шли на контакт. Возможно, стоит поискать в Запретной Секции, в книгах о крови и малефицистике, но боюсь, это может оказаться пустой тратой времени.

— Благодарю.

Дойдя до библиотеки, сразу направился в запретную секцию. В моей голове нужных знаний нет, а значит стоит пройтись по той части, где работала Гермиона… Точно! И как я сразу не подумал?

Развернувшись, покинул библиотеку и направился в совятню. Там, намалевал на вырванном из тетрадки листке письмецо для девушки. Поздравил её и родителей с наступившим рождеством и спросил: «А не знает ли она книг по малефицистике, крови, колдомедицине или ещё чего, с этим связанного». Увидев первую попавшуюся сову, подманил её и отдал письмо.

— Отнеси Гермионе Грейнджер, будь добра.

Сова важно ухнула и полетела прочь. Ответ можно ждать лишь завтра утром, на завтраке в Большом Зале, или же прийти вечером в совятню, и если сова уже вернётся, то отдаст письмо. Теперь можно и в библиотеку.

***

Когда ищешь информацию целенаправленно, время летит незаметно.

Настал предпоследний день каникул, у меня осталось чуть больше двух недель и на данный момент я могу резюмировать следующее — дела мои неважны.

Гермиона ответила в тот же день и письмо я забрал вечером в совятне. Ответные поздравления и список книг по тематике, которые она видела или читала в Запретной Секции и в общем доступе. Практически до самого конца каникул я только и делал, что под максимальным усилением мозгов гемомантией читал, учил, осознавал, ел и периодически спал. Мною были перелопачены вдоль и поперёк больше тридцати книг, фолиантов и свитков разной степени обветшалости и опасности: от основ колдомедицины, до абстрактных понятий и видений на живой организм Витамистериума, науки о тайнах жизни, смерти и нежизни. Попались материалы по так называемой «малефицистике» с её методами проклятий и избавления от оных, два труда по некромантии с её видением концепции души, и всякое прочее. Многое из этих знаний пусть и несёт некий абстрактный вид, но неплохая база по биологии, смежных дисциплинах как касательно человека, так и других живых организмов, позволило мне более-менее разобраться во многих вопросах. Многих, но не в ликантропии, хотя по знаниям я сейчас сравнюсь с неплохим, но совершенно неопытным колдомедиком средней руки. Хотя, как мне кажется, при вступлении в гильдию, можно получить куда больший объём знаний.

Сколько бы ни прочитал, ни изучил, но никак не могу понять отношение волшебников к этой очевидной и серьёзной проблеме, которая в один миг может опустить на самое социальное дно любого респектабельного волшебника, стоит только общественности узнать об этой проблеме. Вот взять, к примеру, труды по малефицистике: «Я, великий «имя вставьте сами» позволю вам узнать по прочтении сего талмуда о самых разных проклятьях как на человека, так и на предмет или область, понять механизмы их работы в представлении волшебников, методы борьбы. Ах, да, ещё есть Ликантропия». Профилактика ликантропии? Заавадить оборотня. Ну или какими другими способами прервать его существование, правда шанс, что это оборотень прервёт твоё, несколько выше для среднего мага.

Однако, в одном фолианте о химерологии, безымянный волшебник-экспериментатор предлагает скрывать плоды трудов своих под видом обычных магических животных довольно экстравагантным способом. Этот волшебник сначала создавал нужную ему химеру, потом вываривал её в особом зелье. Живую. В итоге зелье превращалось, как я понимаю, в этакую коллоидную суспензию, разделяясь на полезный волшебнику остаток и бесполезную массу-основу. Полученная полезная масса посредством очередного зелья объединялась вместе с банкой среднеазиатских волшебных комаров, ныне полностью истреблённых из-за разносимой ими болезни — моровая лихорадка. Страшная болезнь, поражающая только некоторых волшебных млекопитающих и волшебных же приматов. Да, есть такие, но не об этом сейчас. В ходе слияния получалась жидкая текучая субстанция ядовито-зелёного цвета.

Внутривенное введение субстанции медленно и верно превращает подопытное волшебное существо в изначальную химеру, хотя общие её характеристики отличаются от оригинала на треть в сторону ослабления. Но по словам волшебника-экспериментатора, это не тот результат, ведь изначальная цель — спрятать свою разработку среди обычных волшебных животных. Вот тогда он и придумал последний этап обработки зелёной текучей субстанции — над ней проводился сложный ритуал, в ходе которого задавались строгие условия превращения животного в химеру. Волшебник-экспериментатор выбрал в качестве условий сложный ментальный импульс, чтобы по воле волшебника животное превращалось в химеру, но заверял, что условиями может быть что угодно: от банального перелома мизинца левой лапы зверька, до каких-то условий окружающей среды. В отсутствие же условий, животное может спокойно жить своей обычной жизнью и даже умереть, ни разу не обратившись. При этом можно очень точно настроить условия передачи «сути химеры» сородичам животного, или вообще заблокировать эту функцию.

Особое внимание уделялось тому, что животное обязательно должно быть магическим. Без «магической сути» всё бесполезно, и обычное животное мучительно умирает. Эта зелёная жидкость выстраивает, как написано: «суть химеры вокруг магической сути животного, а когда приходит момент, именно за счёт магии животного химера являет себя миру».

Подобный материал я посчитал самым настоящим откровением. Пусть текст этого фолианта и был выполнен в формате этакого описания, без детальных инструкций, но натолкнул на мысль: «А вдруг оборотень — химера?». Такое предположение вполне имеет место быть, ведь он превращается далеко не в обычного волка, а в какого-то мутанта, все характеристики тела которого много выше, чем у животных.

Подобная информация способна породить множество различных теорий и предположений, но все они останутся предположениями, без испытаний и опытов. Но и тут не всё гладко. Среди изученных мною материалов по магической медицине и прочим смежным дисциплинам напрочь отсутствуют заклинания или ритуалы для действительно глубокого сканирования тела, клеток и прочего. Хоть даже древние маги имели своё представление о бактериях и вирусах как о крошечных организмах, но они не стремились изучать их, изучать клетки тела, их структуру. Да чего далеко ходить — ритуал, проведённый Малфоем надо мной, а я нашёл подобный. Он довольно прост, учитывая то, что он делает. С его помощью волшебник вовсе не копается в генах и прочем, нет. Очень топорно и просто из тела ребёнка буквально вырезается «суть магическая и телесная, что сути отцовой подобна». Выживание действительно не подразумевалось после такого ритуала.

По оборотням есть только одна статистика, и то она основана на допущениях, предположениях, и просто на беседах с оборотнями. Подавляющее большинство оборотней были в прошлом магами. Единицы были магглами, но скорее всего, это были сквибы, ведь обычный человек стабильно умирает, причём с абсолютно одинаковой симптоматикой.

Полученная информация спровоцировала череду логических и не очень допущений. Вполне может быть, что по подобной методике были созданы оборотни — сокрытые химеры. Абсолютно все химеры используются в зельеварении в качестве ингредиентов, и оборотни тоже. Правда, для некоторых видов химер приходится вычислять область применения тех или иных запчастей для каждой особи в отдельности, но это частности. Присутствует условие проявления химеры — полнолуние. Присутствует даже ментальная матрица поведения — охота на людей. Только людей. Обычные животные не особо интересуют оборотней даже в качестве пищи, ну только если совсем невмоготу.

Если мои выводы верны, то скорее всего ликантропия передаётся по типу вируса, но со строго определёнными условиями. Опять же, если допустить, что мадам Роулинг права и способности к магии кроются в генах, а именно к этому склоняют мои мысли факты о разных ритуалах и проклятиях, то «магическая суть» в старинных фолиантах — гены волшебника. Сколько их там конкретно — неизвестно. «Магическая суть» — гены волшебства. «Суть химеры» — генетическая основа химеры. Это объяснит и разницу между оборотнями во внешнем виде и силе — гены химеры лишь обращают в оборотня, а вот в какого, уже определяется генами заражённого. Причину смертности людей может объяснить немаловажный момент, на который указано в фолианте, мол: «Суть химеры вокруг магической сути животного выстраивается, а когда приходит момент, именно за счёт магии животного химера являет себя миру». Если ликантропия является вирусом, который работает вокруг генов волшебника, перестраивая что-то своё, то в теле обычного человека вирус попросту не может найти нужные гены, но жизненный цикл заставляет искать, и тот попросту «перемалывает» всю ДНК во всех клетках, приводя в итоге к смерти. Точный механизм мне неизвестен, как, думаю, и остальным волшебникам, но вероятность есть.

Это всё большая проблема. Даже против обычных вирусов нет лекарства, лишь ингибиторы некоторых белков или химических функций, что в итоге несколько подавляет активность вирусов. Про магические вирусы и говорить нечего. Возможно, потомство от двух оборотней будет не подвержено ликантропии путём заражения. Ах да, чистокровных оборотней не существует — не передаётся по наследству. Это несколько странно, учитывая изменение ДНК. В теории. Однако, возможно, что важную роль играет наличие вируса в организме? К примеру, за счёт изменения ДНК носителя устанавливается связь с вирусом, а при срабатывании условий, шаблон химеры берётся из вируса? Это бы объяснило тот факт, что оборотень заразен только в активной фазе. Хотя, ходят слухи, что если тебя покусает человек-оборотень, то ты можешь, к примеру, периодически чувствовать тягу к сырому мясу, но это не проверено.

В общем, хоть у меня и появилась теория, легче от этого не стало. Помимо того, что она не проверена, так ещё и вне зависимости от её правдивости или лживости, метода лечения я придумать пока не могу.

Зато, в ходе такого штурма Запретной Секции, как уже заметил, наткнулся на небольшое количество материала по некромантии — работе с душой и духами. Довольно общий материал, без ритуалов и прочего, но интересный. Этакая фундаментальная работа в этой области, за авторством Экриздиса и судя по дате и подписи, ещё до тех времён, когда волшебник скрылся на своём острове. Применив, как он сам написал, «некоторые изыскания моего коллеги Герпия», Экриздис разобрался в том, как связаны между собой душа, тело и разум живого существа. Если отбросить в сторону различные разглагольствования, то получается следующее.

Волшебник ввёл определение «Триада бытия» — соединение души, тела и разума. Каждый аспект триады влияет на два других и вместе они определяют существование человека в привычном нам виде и понимании. К примеру, простейшая связь — душа и разум зарождаются ещё в зародыше. Телом определяется развитие разума, но вместилище разума — душа. Повреждение тела может негативно сказаться на разуме, но восстановив тело, восстановишь и разум, словно заново установишь связь. Повреждение души негативно скажется на разуме, но даже восстановив душу, разум не вернётся без посторонней помощи и терапии.

Опыт и способности. Так как душа является этаким отражением жизни человека, то вместе с разумом в ней находят своё отражение различные навыки и способности. Экриздис проводил эксперименты с душами разных несчастных и выяснил несколько важных аспектов. С помощью парочки прирученных дементоров, волшебник вынимал душу из одного тела, а посредством ритуала, само собой, неуказанного, вселял в другое. Проще говоря, менял у двух людей души местами. Результат — бытовыми навыками, профессиями и прочим людям приходилось овладевать заново, как и всем тем, что «знало тело». Это касалось и неких талантов, к примеру, идеальный слух — был у одного, не проявился у обоих. А вот опыт по замене души мага и маггла был более интересным.

Душа мага в теле обычного человека была способна на минимальные магические манипуляции, но это буквально осушало тело и за пару дней тело не вынесло и слегло с сильным физическим истощением и даже постарев. Любопытно. При этом обычный человек в теле волшебника проявлял магическую активность младенца — несмотря на разум взрослого, человек был практически неспособен к колдовству, а малейший эмоциональный всплеск приводил к выбросам.

Помимо экспериментов с заменой душ, Экриздис, с помощью не указанных ритуалов и методов, проводил воскрешение убитых. Возможно, он использовал крестражи, ведь пользовался наработками Герпия Злостного, а возможно — дементорами, подселяя вырванные ими души во временные хранилища ритуалами, не суть. Воскрешение с созданием нового тела, а не подселение, вселение и прочие трансплантации, позволяло максимально быстро и в полной мере восстановить весь потенциал знаний и умений, отразившихся в душе. Экриздис проверил шесть методов воссоздания нового тела вокруг души и все они дали одинаково хороший результат.

Вот именно эти исследования меня заинтересовали максимально. Почему? О, всё предельно просто! Я прекрасно помню тот момент, когда появился перед Стариком, и как этот Старик приживил мне «кровь». Как я полагаю, приживил к душе. Возможно, по этой причине манипуляции с кровью меня выматывают много больше, чем с магией? Вот после пассивного усиления гемомантией мне есть хочется сильно, а после магических тренировок — не больше обычного. Активная манипуляция с кровью опустошает «желудок» с огромной скоростью, но я привык, не акцентирую внимания, но до Хогвартса это было очень ощутимо.

Что из этого следует? Мои способности не отражены в теле? Не имеют физического воплощения? По этой же причине я перенял от василиска разве-что способность говорить со змеями, но это ментальная способность, а значит относится к разуму, который проецируется в реальность через тело в любом случае, за исключением, наверное, травм головного мозга. Да, Меч Духа обладает неведомыми способностями являясь частью моей души, но для применения этих способностей мне нужно воплотить его в реальность. Все мои особые способности относятся к душе и отношение к реальности имеют опосредованное. Но тогда вопрос: «А почему я не умер от истощения во время разных экспериментов, как подопытные Экриздиса?». Ответ напрашивается очевидный — это магия, Макс. Нет, а как иначе? Возможно, по этой причине у меня и выбросов не было в детстве довольно долго, но при этом волшебник я далеко не из последних, смею надеяться.

В общем, появилась в моей буйной голове одна мысль, хоть и способов её воплощения в реальность я не знаю — «переплавить» себя. Единственное, что реально внушает опасения — поглощённая душа василиска. Как именно она поглощена? Ну, то есть, она смешалась там, растворилась или ещё как? Или как пластилин — прилип с боку кусок, да и всё?

В самой возможности подобной «переплавки» я не сомневался, ведь подобной процедурой можно считать проведённый в каноне ритуал «Кость, плоть и кровь», что является именно воссозданием тела для конкретной души, при этом зависимость результата от исходных материалов крайне невелика. «Древнее тёмное волшебство, у-у-у…», а вот оно, есть в Запретной Секции!

В общем, много неизвестных, а информации об опытах с нестандартной душой нет. Эксперименты… Мне кажется, что на них попросту нет времени. Что если первое полнолуние необратимо изменит душу? А значит, мне нужно разработать свой ритуал или заклинание. Но проблема в том, что я прекрасно осознаю свои умственные возможности и не считаю себя гением, а значит и разработать сложный ритуал, зелье или заклинание я не успею. Если бы разработать новое зелье было просто, то мастеров в этой области было бы просто море, а случайные эксперименты в стиле близнецов мне претят, ведь дело касается не набухших языков и смены цвета волос, а моей души. Заклинание разработать можно и методики их составления проходят на старших курсах — руны и арифмантика в помощь. Но опять же, будь это так просто… даже если получится, то я уверен, что на выходе будет столь сложная конструкция, а количество взмахов палочкой, слов и мысленных конструкций будет так много, что либо заклинание нельзя будет выполнить, либо будет невозможно удержать всё в голове. Либо и то, и другое. Остаётся ритуал.

Что такое ритуал? В голове возникают образы всякой бесовщины, привитые сказками и кинематографом, безумные песнопения на непонятных языках, пентаграммы, пляски нагишом и прочая дичь. В какой-то мере так оно и есть, но не совсем. По сути своей, ритуал — составленное с помощью материальных объектов заклинание. За счёт различных геометрических фигур, рун, магически активных субстанций и само собой, волшебника, воссоздаётся некий магический конструкт, сложность которого как в целом, так и в порядке действий, активации тех или иных элементов на разных этапах слишком велика, чтобы уместиться в сознании человека и быть воссозданной на голой воле, воображении, жестах и словах. Что создать сложнее — заклинание, зелье или ритуал? Одинаково сложно всё, но ритуал намного проще реализовать. Но опять я столкнулся с нехваткой «мозгов». Мне нужно больше вычислительной мощности мозга, чтобы освоить руны, арифмантику и прочее на более глубоком уровне, а потом ещё и провести море расчётов.

Нужно больше мозгов… Мозги! И тут у меня родилась идея, которую в любом случае нужно опробовать. Сколько там ещё до приезда учеников? Двое суток? Чудесно. Быстро свернув всю свою письменную деятельность, ручки и тетрадки, в которых краткими тезисами записывал мысли, чтобы легче было их структурировать, на плечо набросил ремень сумки, что вечно таскаю с собой, и быстро покинул библиотеку. Скоро время ужина, но при любом раскладе я не попаду сегодня в Большой Зал, а значит для начала нужно посетить кухню.

Под счастливые взгляды домовиков я наелся от пуза и поспешил на восьмой этаж замка к портрету Варнавы, отличавшегося умом и сообразительностью. Путь был неблизким, ведь замок большой. В общем, относительно скоро я попал в коридор, где кроме картины с троллями в балетных пачках, составлявших компанию одному волшебнику, не было ни одного магического полотна.

Сконцентрировавшись на мысли «мне срочно нужно кое-что спрятать» и представляя огромный склад вещей, я три раза прошёлся рядом с картиной. Как и ожидал, получилось с первой попытки и в каменной стене напротив появилась двустворчатая арочная дверь со множеством железных вензелей. Толкнув одну из створок и заглянув внутрь, я с трудом сдержал удивлённый и восхищённый свист. Бескрайнее помещение стояло в полумраке. Откуда-то с очень высокого потолка лился мягкий и почти незаметный свет, так похожий оттенком на лунный. Практически от самого входа и до куда хватает зрения тянулись просто горы самого разного хлама.

— Похоже, — ухмыльнулся сам себе, — это может затянуться… Хотя…

Зайдя внутрь и закрыв за собой дверь, вынул палочку из кобуры на предплечье и поднял над собой, направив вверх.

— Эхо.

От кончика палочки в стороны разошлась быстрая и крохотная, но неумолимая волна магии, тут же возвращаясь из разных уголков Выручай-Комнаты, принося с собой понимание примерного местоположения хоть немного волшебных предметов. Таких было немного, по отношению к общему количеству хлама — около двух сотен. Ещё с полутора тысяч откликов были предельно слабы — выдохшиеся зачарования.

— Вот же… — улыбка сама вылезла на лицо. — Малфой, конечно, козёл, но я наверно до конца жизни не перестану благодарить его за визит во Францию. Пора искать…

Поиски Диадемы Рэйвенкло я решил проводить в строгом порядке, двигаясь по комнате от входа в глубь и осматривая те места, откуда пришли магические отклики. Легенды гласят, что эта диадема является верхом искусства чар и артефакторики в одном, так сказать, предмете. Не было такой задачки или арифмантического уравнения, которое бы Ровена не могла решить за краткий миг, используя этот артефакт. Концентрация внимания, улучшение мыслительного процесса и его оптимизация — вот что приписывают этой диадеме, да и сама Ровена говорила о подобном, пусть и более туманными словами. Относительно этой диадемы у меня есть аж целых три варианта развития событий.

Плохой — от моего Меча Духа крестраж Волдеморта издохнет вместе с артефактом.

Нормальный — издохнет только крестраж, а диадема уцелеет, сохранив свой функционал.

Отличный — суть артефакта и его функции будут поглощены мечом, а часть души Волдеморта отлетит в мир иной. Или будет уничтожена.

Есть, правда, некая вероятность, что часть души Волдеморта будет поглощена, но тут я поделать ничего не могу, хоть и нужен мне этот осколок, как мёртвому — припарка. Но если так произойдёт… Что же…

Поиски шли быстро. Ты просто идёшь на магический отклик и тебе не нужно копошиться в абсолютно каждой куче хлама, мебели, каких-то непонятных конструкций, горах тряпок, записей и книг, совсем не уникальных, кстати. Ни один из найденных мною предметов я брать в руки не стал — тут нужен опыт в диагностике, ведь Тёмные чары, настоящие Тёмные, проклятья и прочие в плане магии ничем особо не отличаются от простых зачарований. Даже тот же дневник Реддла ощущался просто как книжка. Тут действительно нужен опыт и на простых знаниях далеко не уедешь. Потому, я просто проверял, диадема передо мной или нет.

Два с половиной часа поисков, и я наконец наткнулся на искомый предмет, хоть и не узнал его. Массивный обруч из золота и серебра, со множеством топазов и массивным рубином в центре. Выглядела как корона. То, что это крестраж я понял по лёгкому ментальному воздействию — в голове появился неразборчивый шипящий шепот, который я легко отрезал от себя лёгким ментальным усилием. Но почему эта диадема так отличается от показанной в фильме? Хм… Хотя, ничего удивительного — в те далёкие времена была такая мода.

Покружив над диадемой аки коршун над трупом, присел рядом и задумался. Как её «съесть» и не подавиться? К чему приводили прошлые применения Меча? Зарезал живого василиска — поглотил его душу, перенял одну ментальную способность. Во Франции, во время ритуала, моё сознание попало в Гримуар во власть к какому-то демону. Победив демона мечом, я чуть было не поглотил его, но Старик забрал «нелегала», как он сам выразился. Однако, я всё ещё оставался внутри Гримуара, а разрушив «кирпичи стен» той ментальной темницы, поглотил и знания из него. От демона, кстати, не перепало ничего, если я правильно понял. А может и успело что-то перепасть — кто его знает.

А вот сейчас я задумался. Я никогда не был жестоким или беспощадным. Что в прошлой жизни, что в этой — милый умный мальчик, отрада для родителей. С какого перепуга я стал так легко убивать людей? Ладно того старика, что хотел меня в жертву гримуару принести — там была самооборона, и то испытывал лёгкий мандраж, хоть и игнорировал его. Малфоя грохнул вообще без сомнений и так обыденно, словно только и делаю, что головы срезаю с плеч. Петтигрю вообще убил просто потому, что он говно и возродил бы Волдеморта, а ведь ещё недавно беспокоился о сохранности канонных событий. М-да… Может что-то от демона и перепало, но совсем чуть-чуть. Немного скорректировало, так сказать, отношение к жизни. А может быть я сам такой был всегда, но прятал такое отношение к жизни от самого себя?

Отбросив сомнения в стороны, телекинезом перетащил диадему на чистый от хлама участок пола и встал рядом на колени. Какой бы ни был результат, все варианты хороши, кроме разве-что поглощения куска Волдеморта. Да, все хороши…

— Делай уже, — сам себя подбадривал. — Или не стоило даже начинать.

Взял диадему руками. Никакого лишнего воздействия. Мне нужен ментальный контакт как с гримуаром. Если просто разрубить мечом, то может так случиться, что осколок Волдеморта или сгинет, или поглотится, но артефакт будет безвозвратно испорчен, ведь парселтанг от василиска я получил, как мне кажется, именно за счёт поглощения души, а не убиения самой твари.

— Эх…

Немедля более ни секунды, быстро взял и надел диадему. Секунда, другая.

— О? — не скрывая удивления я начал осматривать мрачный монументальный зал без окон и дверей, но со множеством колонн. Повсюду были различные барельефы, тяжелые и давящие своей массивностью, а полумрак придавал залу немного пугающую атмосферу.

— Хм…

Я обернулся на голос. Повзрослевший Том Реддл из дневника — высокий шатен, в чёрном деловом костюме, явно старомодном, мантии, и наглой, но доброжелательной улыбкой. Выражение лица я приписал к гардеробу по простой причине — маска. Самая натуральная. Я никогда в жизни ещё не видел настолько фальшивой улыбки. Даже понять не могу, в чём эта фальшь, но от одного вида этой улыбки хотелось сжечь тут всё Адским Пламенем и возможно, она сгорит, как и всё вокруг.

— Любознательный молодой волшебник, — заговорил мужик. — Похоже, тайна Выручай-Комнаты уже не принадлежит мне одному.

— Возможно с… — хочется напасть на него сейчас же, но словно что-то мешает.

— Ц-ц, — Реддл остановил мою реплику жестом руки. — Не стоит тратить силы, мой любознательный друг. Позволь вопрос?

Но по тону ясно, что ответ ему не требуется.

— Я чувствую, что ты чистокровен, но не могу признать в тебе черт ни одной из Английских семей. Не хочу показаться излишне хвастливым, но я знаю их все. Не хочешь отвечать? Ах да, где мои манеры?

Реддл патетично вскинул руки, словно обращаясь к огромному зрительскому залу.

— Повелитель судеб, Лорд Волдеморт!

Пару секунд он смотрел на меня, но не дождавшись реакции, просто чуть дёрнул рукой. Мощная незримая сила надавила на меня так, что я чуть не рухнул на колени, но выдержал, а сконцентрировавшись, сбросил наваждение.

— О? — Реддл оказался в шаге от меня. — Молодое поколение не так безнад…

Я от бедра дёрнул рукой, сформировав магический конструкт спирального воздушного кулака.

— Кумила́рис.

Сгусток врезался в Реддла разорвав правую половину туловища и разметав вокруг клочья тёмной субстанции. Остатки Реддла стояли и улыбались мне, вызвав в голове незыблемый образ Алукарда из Хеллсинг.

— Занятные познания в магии, мой любознательный друг.

Реддл восстановился за долю секунды.

— Занятные, но бесполезные.

Простым взмахом руки меня отправили полетать и ещё в воздухе нагнав, моим же заклинанием Реддл отправил меня в пол, выбивая дух.

— Занятно, — всё с той же ухмылкой на меня смотрел Реддл, стоя рядом. — А ты прочнее, чем кажешься.

Тут его взгляд скользнул по левой руке.

— Блэк? Прекрасно!

Как и во время боя с демоном гримуара, ускорился на максимум. В нематериальном мире предел моего ускорения много выше. Тут же материализовав меч, стал кромсать Реддла, но эффект был примерно, как и от заклинания. Всего пара мгновений потребовались улыбающемуся осколку души, чтобы наверстать мою скорость и ловко уворачиваться от меча.

Несколько мгновений Реддл рассматривал порхающий мимо его головы меч, а потом его улыбка стёрлась, уступив место абсолютно нейтральному выражению лица. В тот же миг он исчез, оказавшись в десятке метров от меня.

— А вот это я понять не могу. Думается мне, ты станешь прекрасным сосудом. Ты так не считаешь, мой любознательный друг?

Удивительно, ведь не прошло и краткого мига, как я вновь оказался рядом с ним, ускорившись ещё быстрее, но сказанное им услышал так, словно мы вели неспешную беседу за бокалом виски.

— Довольно.

Всего одно слово и меня словно парализовало, а Реддл с размаха погрузил руку мне в грудь. Прошла как нож в масло. Почувствовал себя словно Нео, а против меня — агент Смит.

— Думается мне… — говорил Реддл, а я вдруг начал понимать, что действую как-то однобоко и странно.

— …ты, мой любознательный друг…

Словно я ограничен. Ограничен в действиях. Словно мир вокруг не даёт мне даже думать о более правильной схеме действий. Но ведь это выдуманный мир. Ментальная проекция воли Волдеморта или сути артефакта.

— …даже не подозревал…

Но раз этот мир выдуманный… Стой мысль! Куда?! Напрягись, тряпка! Это что-то важное!

— …чем обернётся…

Напрягай мозг! Напрягай разум! Это битва разума, пусть и выглядит как обычное побоище. Разума…

«Триада Бытия». Осколок — повреждённая душа. Разум осколка так же повреждён и даже будь он сильнее, он неполноценен. Душа…

— …твоя любознательность…

А моя душа — не просто рядовая. Гордыня, конечно, грех, но вот прямо сейчас, я… Я больше, лучше, сильнее.

— …Юный Лорд Блэк.

А значит… Значит, что хрена тебе лысого!

Выплыв из собственных мыслей, я взглянул в глаза Реддлу.

— Вот именно, маггловский выпердыш, — ухмыльнулся Реддлу в ответ. Пусть я и не имею ничего против каких бы то ни было слоёв населения, каст и классов, но вывести оппонента из равновесия — святое дело.

Любо дорого глядеть, как исказилось в ярости лицо Реддла, а глаза полыхнули красным.

— Я! — заорал он мне в лицо. — Лорд! Волде…

— Мёртв, — без замаха воткнул свою руку ему в грудь.

— Что-о-о?! Ты посмел меня…

— Уничтожить.

Мой разум. Моя воля. Мой мир вокруг и плевать, если это не так!

Реддла мгновенно окутал вихрь из крови, поднимая страшный гул и ветер в полумраке зала. Разум человека — вот где кроется истинная свобода, отсутствие рамок и границ.

Из вихря то и дело пыталась выступить озлобленная рожа уже не Реддла, а Волдеморта. Лысая и безносая, с открытым в немом крике лицом, словно пытался вырваться через полотно из тёмно-красного шёлка. Но всё было напрасно. Я понял простую вещь. Воля и вера — инструменты борьбы разумов. Ну и душа.

Однако, даже кусок Волдеморта силён и начинал вырываться, несмотря на давление и силу, с которой я стремился его уничтожить. Что же.

За моей спиной раздался тихий шелест и скрежет чего-то твёрдого о камень. Даже не оборачиваясь, можно почувствовать присутствие настоящего «поезда» из органики. Присутствие чего-то холодного и… Словно это продолжение тела. Я чувствовал, как голова василиска зависла за моим правым плечом, а Волдеморт внезапно стал замедляться в движениях. Я точно знаю, что нужно делать, но нельзя, нельзя просто взять и уничтожить осколок Волдеморта без пафосной позы.

Вытянув в сторону гигантского кровавого вихря левую руку, щёлкнул пальцами, и вся та кровь закрутилась ещё быстрее, тут же начав сжиматься и превращаться из столба-вихря в сферу. Всё меньше и меньше. Иногда на её поверхности набухали выступы, словно кто-то пытался выбраться, но всё было тщетно и вскоре передо-мной висел плотный шарик тёмной, почти чёрной крови, размером не больше волейбольного мяча. Без замаха, словно рапирой проткнул сферу Мечом. Словно где-то далеко-далеко послышался протяжный вопль отчаяния, а от сферы быстро начали отделяться крохотные капельки, тут же впитываясь в меч.

— Нафиг-нафиг! Только уничтожение!

Я постарался влитьволевое усилие в меч, и это сработало — сфера начала словно разлагаться, сгнивать. На ней проступали гнилостные впадины и вмятины, пока она не исчезла, вместе с затихшим криком отчаяния. Однако, крохотное количество капелек всё-таки впитались. Ну, думается мне, не так уж всё это и страшно.

Ноги словно подкосились, а контакт пятой точки опоры с холодным мраморным полом донёс до меня всё то напряжение, что я испытал за последние минуты. Оглянувшись, я не обнаружил никаких василисков — просто пустой зал в полумраке. Ничего не происходит и не меняется.

— Надеюсь, мне не придётся разрушать и поглощать мечом здесь каждый квадратный сантиметр в отдельности… Ведь этот зал символизирует диадему? Или нет?

С кряхтеньем, словно столетний старец, я поднялся с пола и посмотрев на одну из массивных плит, без раздумий воткнул в неё меч. Плита развеялась светящимися желтыми искорками, начав скапливаться на лезвии меча. Но искорки не впитывались, а замерли крохотной светящейся точечкой, словно ждали продолжения.

— Так не пойдёт.

Шальная мысль проскочила в голове и потребовала немедленного её осуществления. Лёгким движением левой руки окутал одну из плит пола кровавой плёнкой, попутно вырастив от этой плёнки большую вытянутую каплю, словно свисающую с потолка, но снизу вверх. Без затей проткнул каплю. Внутри кровавая структура тускло заблестела переливами желтых искорок, что по самой капле потянулись к мечу, но не впитывались, а лишь чуть увеличили в размерах пятнышко на лезвии.

— Вот и отлично.

Волевое усилие, и от меня по полу быстро растеклась тёмная лужа крови, за пару секунд затянув собой каждый миллиметр поверхности зала без окон и дверей, и он приобрёл не просто пугающий, а ужасающий вид — всё-таки это кровь, как ни крути.

Передо мной из пола выросла капля крови на тонкой ножке, и я тут же проткнул её мечом. Кровь на поверхностях зала тускло заблестела и блёстки эти медленно потекли к капле, к мечу. Завораживающая своей красотой картина. Поток искорок стал настолько плотным, что сквозь кровь, вопреки всяким законам оптики и непрозрачности крови, просматривался яркий монолитный поток желтого света, что формировал на лезвии меча быстро увеличивающееся пятно.

С последней искоркой пятнышко желтого света окончательно сформировалось, мигнуло и пропало в мече. Резкая и сильная боль бросила меня на пол. Просто океаны боли… Где-то внутри… непонятно где. Везде. Я не знаю, что я делал. Не знаю, как много времени прошло. Но боль ушла.

Перед глазами темнота, в которой то и дело плавали разноцветные круги, то выгорая изнутри, то сливаясь, то меняя форму. Это длилось недолго и уже через пару секунд я видел перед собой горы хлама Выручай-Комнаты. Я всё так же стоял на коленях на полу, а плечи и одежду присыпало большим количеством пепла. Проведя рукой по лбу, смахнул крупные капли пота и попутно в пепле измазался.

Боли нет, но руки дрожат от перенапряжения. Как и ноги. И всё остальное. Без сил завалился на спину и единственная мысль, что посетила меня — спать. Нужно спать.

====== Глава 18 ======

Комментарий к Глава 18 Нет сил нормально вычитать и проверить главу на адекватность. Прошу внимательных читателей сообщить, если будут логические ошибки или откровенно лютый бред.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Просыпаться при неизменных условиях освещения и прочих внешних факторах довольно тяжело — ты попросту не знаешь, сколько проспал, какой сейчас день и что вообще происходит. Однако стоило только подняться на ноги и отряхнуться, как пришло понимание — проспал сутки. Вытащив палочку, наколдовал Те́мпус.

— Ага, первый час. Значит приедут ученики уже сегодня.

С помощью парочки бытовых заклинаний привёл себя в порядок, почистил, тем же методом умылся и освежился — не люблю походную гигиену, сушит, но ощущение от той же немытой головы много хуже.

Собрав своё барахло в виде неизменной сумки, наложив комплекс скрывающих чар, покинул Выручай-Комнату и отправился в Тайную Комнату. Слишком много комнат в этом замке, однако. Может свою сделать? Почему бы и нет? Потом придумаю, как именно можно достигнуть подобного.

По пути нещадно заурчал живот, вынуждая завернуть на кухню. Домовики, похоже, вообще не особо нуждаются во сне, и они с радостью меня накормили. А вот после сытного ужина куда-то ходить мне совершенно расхотелось. В итоге я добрался до гостиной, пустой и скучной. Расположился на кресле у камина, трансфигурировал пуфик и закинув на него ноги, достал из сумки тетрадку для записей и ручку. Палочкой «подкинул» над головой желтый Лю́мос, отрегулировав цвет желанием — и почему никто не акцентирует внимание на такой возможности? И откуда я это знаю? Волдеморт? Тёмный Лорд — любитель цветных Лю́мосов. Прелесть.

Нужно проверить, улучшились ли мои вычислительные навыки, ведь основная суть затеи была именно в этом. Так. Пробежимся по арифмантике.

Стоило только взгляду упасть на уравнение и начать его читать, как сознание довольно бодро начало просчитывать его. Не как я привык, думать словами или образами — мозг начал попросту оперировать знанием материала. Ну, к примеру, знаю я таблицу умножения и хочу умножить шесть на семь. Обычно я неосознанно мысленно проговариваю, мол: «Шесть на семь». Либо же к этому добавляется ещё и визуализация. Но сейчас я просто сходу пишу результат, при этом точно знаю, что вычисления прошли и я понял как, но… слишком быстро. Вот и с арфимантическими уравнениями примерно так всё и обстояло — пробежав глазами по нему, сознание или подсознание, крайне быстро просчитало его, при этом я мог без проблем рассмотреть в отдельности каждый этап решения.

Решил усложнить себе задачку и вспомнил высшую математику. Но каких-то конкретных уравнений я не помнил, потому решил придумать их, впихнув и системы, и матрицы, и интегралы, и тригонометрические функции. В общем, сделать лютую кашу. Но сдался на полпути — я решал уравнения по ходу их выдумывания, причём учитывал десятки вариантов «развития событий» в зависимости от следующего компонента. Дичь какая-то.

Решил проверить пространственное мышление. Ещё в прошлой жизни я заметил жесткую и очень сильную зависимость сознания от подсознания. Для этого достаточно представить себе двумерного человечка из палочек, можно даже толстых палочек. Теперь, когда представил его сбоку, мысленно заставь сделать сальто назад, но так, чтобы человечек приземлился строго вертикально на ноги. Падение человечка в воображении абсолютно необратимо — подсознание на автомате просчитывает смещение центра тяжести, инерцию, гравитацию и кучу других параметров, вплоть до средней массы и плотности абстрактного человечка. Заставить человечка приземлиться строго вертикально и не упасть — задача хоть и простая, но требуется концентрация и контроль. А вот если не заставлять его делать такую дичь, и приземлить нормально, чуть согнув вперёд и под небольшим углом, то подсознание само выпрямит его в итоге. Так вот. В моём мысленном эксперименте я с лёгкостью проигнорировал подсознание и «воткнул» человечка строго вертикально.

Следующий мысленный эксперимент — вращение трёхмерной фигуры. Шар, пирамидка с тремя или четырьмя сторонами, куб — вообще не проблема. Как хочешь, так и вертишь. Но если сторон будет больше шести, и не приведи Старик, у них будет не одинаковая конфигурация, мозг мгновенно превратит вращение в трансформацию причём довольно хаотичную — простая нехватка либо опыта, либо контроля ресурсов мозга. Каково же было моё удивление, когда я спокойно вертел в воображении фуллерен из шестидесяти атомов, словно не мозг в голове, а компьютер. Ни на миг не сбившаяся концентрация, чёткое представление каждого атома в виде отдельной сферы и сугубо символические связи между ними. Усложним эксперимент. Возьмём структуру заклинания из Гримуара, причём посложнее. Самой сложной оказалось Опустошение — заклинание по типу Адского Пламени, только является всенаправленным и визуально похоже на одну волну Пульса Патро́нуса, только тёмно-фиолетовую и буквально рассыпает на атомы не особо плотную органику. Пусть и разрыв связи крайне кратковременный, но достаточный, чтобы всё кроме костей осыпалось непонятной кашей. Схема эта очень сложная, из огромного числа фигур, линий и символов. Занятно, кстати. В который раз замечаю, что заклинания из гримуара имеют другой принцип создания и активации, по отношению к местным, но это я отвлёкся.

Схема Опустошения четко предстала в моём воображении, но это не удивительно — все заклинания Гримуара намертво впечатаны в мой разум. Удивительно то, что схема не «посыпалась», когда я попытался немного её изменить — обычно так и происходит. Я вертел её как хотел, хоть и понятия не имел, что именно я делаю — тут знания нужны.

— Охренеть… — без моего на то участия выдохнул я, поражённый степенью оптимизации мышления. Правда, голова немного разболелась и судя по ощущениям в шее и затылке, подскочило давление.

Получается, хоть оптимизация мышления и прошла успешно, но это стало способностью разума, что хранится в душе. Но разум работает через тело и вот оно-то и спасовало сейчас. Теперь понятно, почему Ровена хоть и стала одной из известнейших волшебниц и, пожалуй, лучшей в области чар и прочих манипуляций, требующих четкий расчёт и пространственное мышление, но не являлась сверх-магом.

Несмотря на ночное время, отправился в медкрыло к мадам Помфри. По дороге встретил профессора МакГонагалл. Несмотря на каникулы и всего лишь пару человек в замке, преподаватели продолжали патрулирование.

— Доброй ночи, профессор, — кивнул я.

— Мистер Найт, — строго глянула она поверх очков. — Позвольте узнать, что вы делаете в коридорах в ночное время суток?

— Голова разболелась со страшной силой. Вот и решил сходить к мадам Помфри за зельем каким. Да и сон не идёт, а режим нарушать не хочется.

— Я вас поняла. Но попрошу впредь не нарушать правила. А сейчас я провожу вас до больничного крыла и обратно в гостиную факультета.

— Хорошо.

Молча и без лишних слов мы быстро добрались до вотчины нашей медиведьмы, где мне без разглагольствований выдали две мелкие склянки с зельями и выпроводили прочь, чтобы не мешал высыпаться перед предстоящим полугодием. Обезболивающее выпил сразу, а снотворное нужно пить уже в кровати, дабы не уснуть где-нибудь в коридорах замка.

В комнате обнаружились два храпящих тела и судя по тому, что храпели они на полу и в обычной одежде, а рядом валялись какие-то записи и схемы, словно в детективе, они составляли коварный план. Подойдя поближе, я глянул в записи. Основной посыл — почему Макс Найт «Пожирательский Сынок». Эх, юные сыщики, спросили бы у кого постарше, кто в свет выходит… Ах да, они же толком ни с кем не дружат, так, привет-пока, разве что с остальной четой Уизли. Ну и пусть себе расследуют — что я могу сделать? Моё происхождение вообще та ещё тайна Полишинеля.

Переодевшись и выпив снотворное, благополучно отрубился. Как говорится, моргнул — утро. Вот и в этот раз произошло ровно то же самое.

Проснувшись и потянувшись, отметил краем глаза немного перекатившихся на другую половину пола пацанов. Время ещё раннее, вставать — дело не геройское, конечно.

Как и всегда, зарядка, пробежка, тренировка, душ, завтрак. Ученики приедут только к вечеру, но в Большом Зале столы уже стоят, как и положено, в четыре ряда по факультетам. Заняв место за столом Гриффиндора, вновь отметил удивительное единодушие тех немногих учеников, что остались в замке — они где-то, но не здесь. Ладно, парочку старшекурсников с Хаффлпаффа понять можно — им вообще два шага сделать и окажешься на кухне. А вороны? Ах, да… Без экстренной необходимости они предпочитают от книг не отрываться. Прямо как я.

Поздоровавшись кивком с преподавателями, не мог не заметить Люпина. За ним я особо не следил. Да чего уж тут — вообще не следил. Однако, дошла до меня информация, что после того злосчастного полнолуния Люпин обратился в больничное крыло с кучей колотых ран, не желающих нормально закрываться. Есть вероятность, что тем оборотнем был именно он, но по крови я потом проверю. Вот если у меня вдруг, не приведи Высшая Сила, не получится избавиться от ликантропии, я его прибью. А получится — просто сильно покалечу. Для профилактики памяти.

После завтрака я сразу отправился в библиотеку и попросил у мадам Пинс список книг на тему составления заклинаний и ритуалов. Занятно, что библиотекарша не воспротивилась, мол: «Не по программе». Хотя, про оборотней же немного рассказала. А может быть допуск в Запретную Секцию подписанный «самим Дамблдором!» оказывает такое влияние?

Получив список аж из двадцати трёх разных книг и фолиантов, всего три из которых находятся в Запретной Секции, я отправился на их поиски. Благодаря списку от мадам Пинс, где книги выстроены по степени усложнения материала и подхода к созданию и расчётам заклинаний, мне не пришлось сортировать книги, и я сразу приступил к изучению.

Проблемы подстерегали там, где их не ждёшь — эффект диадемы не отключается. Проще говоря, любая осознанная попытка что-то понять, посчитать или представить автоматически подвергается обработке по оптимизированной схеме. Казалось бы, грех жаловаться, вот только уже через полчаса меня вновь посетила головная боль. Пораскинув мозгами, решил попробовать попутно использовать усиление гемомантией, ведь она улучшала способности мозга. Пять минут спокойно посидев с полным усилением, избавился от всех симптомов перенапряжения под эффектом диадемы. Но теперь проголодался немного, а ведь ел совсем недавно. В общем, работать мне, похоже, нужно на кухне.

Раз такое дело, решил для начала просто запомнить книги не обдумывая — на это-то я способен? Способен. А потому, быстро сбегав на кухню и перекусив, вернулся в библиотеку и начал лихорадочно запоминать содержимое книг — потом обдумаю и пойму. В таком состоянии эффект диадемы почти не подключался, лишь усиливая и без того хорошую память. Кстати, для достижения эффекта идеальной памяти мне требуется всё меньше и меньше усиливать гемомантией нервную систему. Сказывается процесс адаптации организма и усиления на протяжении трёх лет?

До самого вечера я спокойно запоминал всё подряд, попросту листая книги. Со стороны может показаться, что я страдаю какой-то фигнёй. Возможно, так оно и есть. Возможно, стоит обратиться к кому-то более сведущему и будь я Гарри Поттером, то уже стоял бы напротив стола Дамблдора. Хотя, смысл? Могу поспорить, что мне бы сказали что-то типа:

«Гарри, мальчик мой, я прекрасно понимаю, что на твою долю выпали тяжелые испытания. Всем нам непросто, и мы обязательно преодолеем их вместе. Сейчас я, к сожалению, ничем не могу тебе помочь, но могу пообещать, что соберу нужную информацию, подготовлюсь, и обязательно расскажу тебе, когда придёт время. А сейчас, отправляйся домой на Тисовую — полнолуние скоро».

М-да. Такие мысли заставили меня улыбнуться ненароком.

— Мистер Найт, — отвлёк меня от книг голос мадам Пинс, и я обернулся на звук.

— Да?

— Буквально через несколько минут прибудут ученики и начнётся пир в честь нового полугодия.

— Спасибо, что напомнили.

— Не стоит благодарностей.

Раскладывание книг по местам немного задержало меня, а потому, когда я подходил к большому залу, остальные ученики уже собирались там — им хватило времени, чтобы оставить верхнюю одежду в гостиных и своих комнатах. Из толпы вырулила Гермиона, тут же оказавшись рядом.

— Привет, — улыбнулась девушка, сразу же обняв. Я не мог не улыбнуться и не ответить.

— Привет. Как каникулы прошли?

— Просто прекрасно! Пойдём скорее в зал. Честно говоря, есть хочется, ты не представляешь как.

Приехавшие с каникул ученики всячески выражали своё счастье, ведь дементоров не было. Шум, гам, счастливые лица. Каждый рассказывал о какой-то истории, произошедшей с ним на каникулах или о том, как провёл праздник с родственниками. Даже вечно строгие к себе и к манерам за столом слизеринцы были куда более открыты. А ведь я в запале мозгового штурма даже не заметил, как эти некро-чудища улетели обратно в Азкабан.

— Макс, ты даже не представляешь, как я рада, — с улыбкой Гермиона накладывала себе разного мясного. И кого тут ещё оборотень покусал?

— Да? — я вот тоже мясо люблю, и не отстаю от подруги.

— Конечно, — уверенно и с улыбкой кивнула Гермиона. — Неужели ты не чувствуешь? Даже дышится легче, когда дементоров нет рядом. Теперь можно без всяких проблем учиться и тренироваться.

— Ты и с дементорами это делала без проблем. Даже с большим энтузиазмом.

— Это не то, — Гермиона прожевала кусочек отбивной. — Там словно из-под палки занимаешься, от безысходности. Без энтузиазма. Это совсем другое и результаты немного не те.

— Тут не поспоришь.

Утолив первый голод, сбавили темп и ели более размеренно, оставляя паузы для разговоров — всё равно на этот пир выделен час.

— Расскажи лучше, что в Хогвартсе произошло, пока меня не было?

— Ну, прям вот всех подробностей я не знаю, но после рождества тут была страшная паника. Как я понял, Блэк пробрался в замок вновь. Но там вроде как-то что-то, — я покрутил рукой в воздухе, — само собой всё решилось, а следующим утром директор сказал, что Блэку, как выяснилось, вообще не нужен был Гарри, и не ученик Хогвартса, и не профессор — у него тут были свои дела.

— Даже так? А столько шума.

— Это вообще лучше в спокойной обстановке обсуждать.

Сидели мы рядом и на наши разговоры всем было плевать, потому если тихонько, то можно. Но не обо всём.

— Ясно. Слушай, а чего это Рон и Гарри как-то подозрительно косятся в нашу сторону? Я бы даже сказала, на тебя.

— Ну, ты же знаешь моих родителей?

— Оу-у, ясно.

Когда пир подошёл к концу, слово взял Дамблдор и всех поздравил с успешным разрешением ситуации касательно Блэка и уходом дементоров обратно в Азкабан. Успехов всем в учёбе, по кроватям — марш! Ничего нового, в общем.

В гостиной старшие курсы чуть ли не впервые за этот учебный год решили устроить вечеринку, успев переодеться в более свободную одежду, так сказать, не по дресс-коду. Не обошлось и без помощи близнецов, притащивших контрабанду. Мы же с Гермионой умостились на нашем диване, на который никто никогда не обращает внимания — третьекурсников уже не гонят по спальням в отбой. Остальные же наслаждались отсутствием ментального давления, потягивали сливочное пиво, хвастались выученным шуточными чарами, то и дело вызывая разные яркие спецэффекты, а близнецы раздавали всякие непонятные сладости, без всяких последствий творящие с учениками всякое трансформирующее цветоменяющее непотребство.

Гермиона вынула палочку из рукава мантии и коротко взмахнула ею, одними губами прошептав заклинание. Воздух вокруг нас на секунду словно поплыл, и всё вернулось на свои места, лишь звуки стали несколько глуше и словно под водой.

— Рассказывай, — она повернулась ко мне вполоборота.

— Ну, что там рассказывать? По известной мне информации, Сириус Блэк оказался невиновен во вменяемых ему преступлениях. Питер Петтигрю, как оказалось, подстроил свою смерть. Помнишь, в чём обвиняли Блэка?

— В предательстве семьи Поттер и выдаче их укрытия Тёмному Лорду. Это вообще все знают.

— Да. Как я понял, укрытием были чары Фиделиуса, а хранителем был вовсе не Блэк.

Драматическая пауза вынудила Гермиону лишь выгнуть бровь в ожидании продолжения.

— Питер Петтигрю. Он был хранитель. Он и выдал.

— Странные дела, должна признаться, — задумалась Гермиона. — Записей суда нет и сказать мне нечего, но неужели нельзя было применить Веритасерум?

— Я тоже ничего не знаю. Просто… Вот, как есть.

— Ясно. Скажи мне, Макс, зачем тебе вдруг потребовалась литература о ликантропии?

— О, это отдельная тема. Ты в курсе, что Люпин оборотень?

— Профессор Люпин. Догадывалась, — кивнула Гермиона.

— И-и-и, даже не поделилась догадками?

— Нужно было собрать больше информации. Статистика. Его «странная болезнь» очень удачно совпадала с полнолуниями. В день полнолуния и день после он не посещал ни занятия, ни приёмы пищи. Ты наверно не знаешь, но в группе хаффлпафф-рэйвенкло профессор Люпин удачно провёл урок с боггартом. У одной девочки боггарт принял форму страшного клоуна из табакерки. Судя по рассказам, клоун был реально страшный, и девочка чуть не потеряла сознание. Её отгородил от боггарта профессор, а боггарт тут же принял форму луны из-за облаков. Правда, кто-то говорил, что это был кусок сыра в хлопьях пыли, но в это верится с ещё большим трудом.

Подобная информация вынудила меня задумчиво почесать затылок.

— И почему я не знал о подобном?

— Тебе просто нужно общаться с кем-нибудь ещё, кроме меня. Я, разумеется, не горю желанием выслушивать ворох сплетен по вечерам в нашей с девочками комнате, но кто меня спросит?

— А наши только храпят и чушь всякую порют.

— Мальчишки, — хмыкнула девушка. — Я уж думала, что ты ввязался в какие-нибудь неприятности. Как тогда, в прошлом году.

Ну да, конечно! Разве можно думать как-то иначе?

— Ты же ни во что не ввязался? — Гермиона пристально посмотрела мне в глаза. Так пристально, что если бы не спокойствие ментальной защиты, то её можно было бы заподозрить в легилименции.

— Да вроде бы нет.

— Хм…

— Что?

— Больно взгляд у тебя честный.

— О чём воркуете? — раздался за спиной сдвоенный голос близнецов, но ни для меня, ни для Гермионы они не стали неожиданностью. Я слышал их приближение, а Гермиона, как «хозяйка» поставленных чар заглушения, должна была ощутить пересечение их границы.

— Да вот, — я обернулся к улыбающимся рыжим братьям, как и Гермиона. — Рассуждаем.

— Пытаюсь вызнать у Макса, не нашёл ли он себе проблем, пока меня не было.

— Ого, братец Фред…

— Да, братец Джордж?..

— А тебе не кажется, что в скором будущем…

— А может и не скором…

— И не будущем…

— А уже…

— Да ну?

— Ну да!

— У нас будет новая парочка! — хором вскрикнули они, всплеснув руками, разметав вокруг какие-то блёстки. Однако, что я, что Гермиона, тут же коротко взмахнули палочками, заставив блёстки исчезнуть до того, как те коснулись нас.

— Братец Фред, — с показным унынием и обидой один близнец посмотрел на другого.

— Да, братец Джордж…

— Нам не доверяют.

— Совсем не доверяют.

— Ой, да будто бы причин тому совсем ни единой, — ухмыльнулся я в ответ.

— Вот-вот, — согласно кивнула Гермиона. — Мало ли, что вы там намесили в своей пыльце.

— Пыльце? — одновременно удивились близнецы. — Отличное название!

— Надо только скомбинировать. Пойдём, пойдём скорее… — и удалились.

— Шуты, — беззлобно огрызнулась Гермиона, обратив свой взгляд на веселящихся гриффиндорцев по всей гостиной.

Я же задумался. До этого мгновения я никогда не рассматривал не то что Гермиону, вообще никого в Хогвартсе с подобной точки зрения. А ведь гормоны что-то там внутри уже крутят-вертят ещё с прошлого года, но для того, кто прошёл через этот этап взросления, подобные химические взбрыки собственного организма далеко не новость, и это — первая причина. Вот в прошлой жизни это было странно и непонятно — что-то хочешь, а что — не знаешь, вот и мечешься туда-сюда. Сейчас же я прекрасно знаю, с чем связаны те или иные реакции организма, к чему они приводят, да и вообще, никакой тайны отношений в «горизонтальной плоскости» для меня нет и вряд ли меня можно чем-то в этом вопросе удивить. Однако…

Однако не рассматривал никого, а вторая причина тому простая — ну дети же! И даже не в плане физического развития — вон, шести-семикурсники уже вполне сформированы. Тут дело в ментальном аспекте. Я помню все те неловкие юношеские попытки быть с кем-то: ручка об ручку, смущающие взгляды, всякие неловкие моменты, метания в страхе отказа, волнения и ступор от незнания как поступить, робкие поцелуи. А уж когда это всё только начиналось, и ты ещё понятия не имеешь, к чему это всё по идее должно привести, а там в учебнике по биологии такое! А ребята во дворе говорят другое, а на самом деле… У-у-у… Я не уверен, что хочу и смогу пережить эти стыдные и очень памятные моменты вновь. Да и не любил я никого. Родственники не считаются — там другое. Не любил именно как женщину — не довелось. Юношеские влечения — безусловно, но любовь? Что это вообще такое? Не как химическая реакция, которая и является влечением, а, как там говорил Дагворт-Грейнджер в своём труде по зельеварению? Непреклонная, неизменная, безоговорочная преданность и верность, которые только и могут зваться любовью.

Если же смотреть на местных волшебниц с точки зрения красоты — много красивых. Серьёзно, очень много. Как-то я в своё время встречал такие опусы о связи внешности англичан с тем фактом, что ещё в средние века они сами искоренили всю красоту, сжигая «ведьм» на кострах инквизиции. Да и факт проживания на острове не мог не сказаться, типа, замкнутый социум и всё такое. Однако, если говорить о волшебниках, то не стоит забывать, что загнать одного из нас на костёр — дело крайне сложное. Даже простой магический выброс под действием сильных эмоций, без всяких палочек и прочих костылей, способен радикально изменить ситуацию в пользу волшебника. Были случаи, безусловно. Были случаи и «предательства» магглорождёнными, что уходили после Хогвартса в лоно церкви. Близкородственные браки — тоже та ещё история. Во-первых, многие чистокровные рода берут начало не в Англии. Малфой, Розье, Фоули, Гринграсс, Крауч, Шафик, и это только из священных двадцати восьми. Истинно «островных» не так уж и много. Кстати, Блэк и Уизли среди них.

Второй важный фактор — магия. Взять хотя бы тот ритуал, что провёл Малфой. Кто знает, какие ещё корректировки могут проводить волшебники, ведь я ещё далеко не всё изучил, а библиотека на Гриммо мною вообще исследована только на уровне общедоступной секции, а там ничего ценного.

Вот же близнецы-засранцы! Разбередили то, о чём не думал вовсе.

— Что? — Гермиона посмотрела на меня. А ведь красивой вырастет. Лицом уж точно.

— Да вот, кажется, у меня проблемы.

— Что случилось?

— Да близнецы разбередили мысли разные.

— Какие?

— Разные… — я покрутил рукой в воздухе.

— Вот оно что…

Лицо держит отлично, окклюменция в помощь, но румянец выдаёт. А мне вот так и хочется сказать что-то в стиле Рона Уизли из канона: «Это же Гермиона! Наш друг!».

Разговор сам собой заглох.

— А ты что думаешь об их внезапной реплике на наш счёт?

— Что я думаю? Ну, мы же в Хогвартс учиться пришли… Да и ты сам говорил, что хочешь воспользоваться этими семью годами в полном объёме, чтобы выйти из Хогвартса не неумехой, а волшебником, с мнением которого будут считаться. И мне рекомендовал.

— Эм… — я аж завис от такого. — Ты что, сейчас меня процитировала?

— Да.

— Ла-а-адно. А думаешь-то что? А, сейчас проверим радикальным, но безобидным способом.

Быстренько развернувшись к Гермионе спиной, попросту лёг, пристроив свою голову у неё на ногах.

— Макс! — со смесью смущения и праведного негодования Гермиона смотрела на меня сверху вниз.

— Это научный эксперимент! — воздел я палец к небу. — Если не знаешь, что думать — спровоцируй эти мысли.

— Спровоцируй мысли, значит…

— Ага. Что думаешь?

— Что хочу обнять тебя за шею и давить, – Гермиона и вправду потянула руки к шее, но остановилась на полпути. – Или стукнуть тебя чем-нибудь потяжелее.

— Сейчас, я только глаза прикрою…

И прикрыл. И меня даже не ударили. Не дождавшись расправы, устроил голову поудобнее, а взмахнув палочкой, немного изменил заглушающие чары. Теперь звуки веселья снаружи казались чётче, но словно дальше, создавая просто спокойный фон. Эх, чем я занимаюсь? Ровно через две недели моя жизнь может радикально измениться на «до» и «после». Нужно изучать книги, учить и понимать гору материала, проводить расчёты, а я? Я страдаю какой-то фигнёй. Правильно сказала Гермиона, напомнив мне мои же слова — нужно воспользоваться временем в полном объёме, чтобы выйти из Хогвартса… Чтобы хотя бы просто выйти из Хогвартса.

Внезапное и неожиданное ощущение чужой руки в волосах было необычным и непривычным. Последний раз нечто подобное я чувствовал ещё в прошлой жизни.

— Что случилось? — тихо спросила Гермиона. — И не говори, что «ничего». У тебя на лице всё написано.

Я лишь глубоко вздохнул.

— Ты мне не доверяешь? — досаду в её словах можно было буквально пощупать.

— Доверяю.

— Но не расскажешь.

Не открывая глаз, тихо заговорил:

— Мы в мире магии. Тут можно читать мысли, принуждать заклинанием или зельем, да хоть тот же Веритасерум. Мои тайны могут нанести вред тебе же. Я вот только что придумал совершенно легальный способ выудить любую информацию из человека. Амортенция.

— Что? Амортенция? Как? — даже поглаживания головы на миг прекратились, тут же став чуть более оживлёнными. Заговори о знаниях и информации — Гермиона тут же станет более активной.

— Поишь человека Амортенцией на себя, тот, как и положено, теряет голову. И ты такой: «Дорогая моя, ты же выполнишь мою просьбу?». И жертва выполнит, осознанно. Всё, ради «любви». Жуткая вещь, и абсолютно законная. Хорошо хоть, не навсегда и быстро проходит.

— Думаешь, я не распознаю Амортенцию? Если вдруг апельсиновый сок начинает пахнуть жел… Чем-то другим — это повод задуматься.

— Герми. Мои тайны — опасны. Это не тайны Поттера, самые страшные из которых в том, что ему несладко у родственников, и в том, что у него дырки на всех носках.

Девушка тихо хихикнула.

— Тут всё серьёзно. Взваливая на тебя груз тайн, я лишь подвергну тебя, пусть и эфемерной, но опасности. Да и к чему лишние беспокойства?

— Вдруг я смогу помочь? Пойми, я беспокоюсь за тебя.

— Мне это, конечно, льстит, но… — тут я вновь подумал, у кого можно просить помощи, а перед закрытыми глазами то и дело возникал образ портрета леди Вальбурги. Отправлю-ка я письмо Кричеру, пусть расскажет о проблеме портрету, а та может книжку какую пошлёт, или посоветует чего.

— Знаешь, Герми. А мне и вправду может потребоваться помощь.

Рука, что так приятно гладила меня по голове, на миг замерла.

— Какая?

— Ещё не придумал, но завтра точно придумаю. Кстати. Как проходит наш эксперимент?

— Плодотворно.

Открыв глаза, я посмотрел снизу вверх на улыбнувшуюся Гермиону.

— Однако, — напустила она в голос серьёзности. — Я считаю, что думать о чём-то подобном нам слишком рано.

— Да я сам того же мнения. Но в принципе-то подумать можно?

— Кто знает…

— Кстати. Ты ведь почти оговорочку по Фрейду сделала.

— Что?

И улыбаемся понаглее.

— Чем, говоришь, для тебя пахнет Амортенция?

— Ничего не знаю. Впервые слышу. И вообще, — меня принудительно вернули в сидячее положение. — Спать пора, время позднее, уроки завтра, тренировки. Нужно выспаться.

— Ладно-ладно. Тогда, по комнатам?

— Безусловно. Спокойной ночи.

— Спокойной.

Дойдя до входа в женское крыло, Гермиона на краткий миг обернулась и посмотрела на меня.

— Только этого мне не хватало…

— Всё, — сказал появившийся справа близнец, сев рядом и перекинув руку мне через плечо.

— Ага, — добавил второй, оказавшись слева.

— Приплыл, красавчик, якорь брошен...

— ... свободы больше не видать. Что делать будешь?

— Вам что нужно?

Близнецы переглянулись.

— Наш взбалмошный братик Ронни на пару с героем всея Англии...

— ...старательно пытается подогнать тебя под термин «Пожирательский Сынок».

— Ну и пусть балуется, — отмахнулся я. — Мне то что?

— Ты знаешь, мы ведь бизнес хотим свой открыть…

— …магазин приколов…

— …даже название придумали…

— Всевозможные Волшебные Вредилки! — хором воскликнули близнецы.

— Допустим.

— А чтобы в бизнесе быть…

— …нужно и связи иметь…

— …так что мы в лицо знаем всех…

— …кто способен платить.

— В лицо? И что вы хотите сказать?

— Ты ведь приёмный? — спросил правый. Я кивнул.

— И похоже, мы знаем, кто твои родители…

— …Начинается на «М»…

— …заканчивается на «Ой».

— Даже так?

Близнецы вновь переглянулись.

— Неужели, братец Фред?

— Однозначно, братец Джордж.

— Он не знает…

— Парень, — хлопнул меня по плечу тот, что слева. — Мы не те, кто должны тебе это говорить, но когда Роннинкс докопается до истины…

— … А рано или поздно это случится…

— …он будет прав.

— И что?

— Просто чтобы знал. Он у нас немного буйный и резкий на слова. Ты главное не обижайся.

— А можно я ему просто в табло пропишу, если он нарываться будет?

— Он, конечно, наш брат, но если настолько нарвётся, что “мистер Заучка” решит дать в табло…

— … то это однозначно что-то серьёзное.

— Вот и по рукам. А я спать. Сильно не пейте, вдруг МакГонагалл зайдёт.

Я встал с дивана и отправился в комнату. Дурацкий день. Дурацкие близнецы. Дурацкое… Всё дурацкое.

***

Утро первого учебного дня в новом семестре началось с пробежки. Вот только в этот раз форма на мне была утеплённая — под комплексом чар сокрытия выбрался за пределы Хогвартса и бежал, бежал. При этом мысленно звал Кричера. Только отбежав почти на полтора километра от замка в сторону перрона Хогсмида, Кричер наконец меня услышал и с характерным хлопком появился чуть правее от меня, тут же вздрогнув от ветерка с поднятыми снежинками.

— Кричер приветствует главу Древнейшего и благороднейшего рода Блэк, — тут же сориентировался старый домовик и поклонился, попутно вздрогнув от холодного ветерка.

Записка для него уже была написана, а ситуация изложена довольно чётко, хоть и упоминания об изменениях души не было.

— Прочитай записку леди Вальбурге. Может она что посоветует. Позову тебя завтра с ответом.

Кричер взял записку, поклонился и аппарировал обратно на Гриммо, а я побежал в Хогвартс.

После душа и прочих гигиенических мероприятий, я сел в гостиной. Гермиона вышла одной из первых и выглядела явно не выспавшейся, а при виде меня чуть покраснела, но тут же взяла всё под контроль.

— Доброе утро.

— Доброе.

Взмахнув палочкой, я создал вокруг нас заглушающие чары.

— Я придумал, чем ты можешь мне помочь. Нужно изучить что-нибудь связанное с ловушкой душ.

— Ловушка душ? Никогда не слышала о подобном.

— Это условное название, сам только что придумал. Нужно узнать информацию о чём-то, способном заключить в себе душу ненадолго.

— Зачем тебе такое? Эти направления запрещены министерством и нам за такое могут… Да Азкабан это — практика некромантии без лицензии и членства в гильдии.

— Могу тебя заверить, что это нужно мне и для меня. Души живых ловить никто не собирается.

— А…

— И убивать тоже.

— Да я не об этом. Ты главное сам ни в какие проблемы не ввязывайся, а я поищу.

Сняв чары с области, мы направились на Завтрак, а после — на занятия.

Дни полетели один за другим.

Уроки по предметам шли как и положено, разве что Снейп стал ещё строже и явно злился на всё вокруг, а доставалось Поттеру.

В библиотеке я продолжил заниматься запоминанием содержимого книг по созданию чар, заклинаний и ритуалов, а Гермиона окопалась в Запретной Секции, найдя по списку имеющихся там книг то, что может содержать нужную информацию.

Утром второго дня я вновь выбрался за пределы замка и вызвал Кричера. Новости он принёс не особо радостные. Если опустить все нелестные эпитеты в мой адрес, адрес Дамблдора, Люпина и всех остальных взрослых волшебников в Хогвартсе, то больше-то и сказать нечего — среди Блэков не было тех, кто увлекался бы некромантией и всякими манипуляциями с плотью. Если нужны материалы по некромантии, то по словам леди Вальбурги, нужно обращаться к Гринграссам, но это не окупится — будешь им должен и в жизни, и в посмертии, пусть и не долго. Эта информация меня удивила, но каждому своё — каждая семья на чём-то да специализируется. Почему бы не в некромантии? В общем, вернулся в замок я ни с чем.

Дружеские отношения с Гермионой не изменились ни на йоту, но у неё порой краснели кончики ушей. С одной стороны хорошо, что в свете столь нелепого, но в чём-то даже милого диалога мы не отдалились друг от друга, но с другой — а оно мне надо?

Гарри и Рон устроили за мной тотальную слежку и похоже, в этом плане, я перенял эстафету у профессора Снейпа — эта парочка Бондов недоделанных преследовала меня везде, но так неумело, что вызывала только смех. То и дело можно было увидеть торчащую из-за угла рыжую макушку и очкастого брюнета. Может трансфигурировать им серые плащи и шляпы?

Пару раз эта парочка даже пыталась проследить за мной и Гермионой и попасть на наши тренировки, и даже использовали мантию невидимку, но шуметь меньше от этого они не стали, а потому были раскрыты и обмануты, а мы уходили под скрывающими чарами.

За семь дней до часа «Х» я закончил с запоминанием всего нужного материала, а Гермиона нашла один из вариантов Ловца Душ. Довольно сложный амулет, похожий на ловца снов. Можно делать из чего угодно, но лучше всего — кости магических животных. И это прекрасно! Если используются кости животного, то их предварительно нужно замочить в простом зелье. Ингредиенты для него я заказал у близнецов. Стоили ингредиенты немного, а близнецы сработали оперативно за полгаллеона — через пару часов всё было на руках, а вечером этого же дня Гермиона сварила зелье, а я принёс немного костей василиска.

Особым заклинанием мы настрогали их на нужные полоски и окунули в зелье — будет готово через двенадцать часов. Котёл с «отмокающими» костями я забрал и спрятал в Тайной Комнате — нельзя допустить случайное его обнаружение кем бы то ни было.

Дальше… А дальше, пренебрегая магическими тренировками с Гермионой и только присутствуя рядом, в то время как она остервенело лупила магией трансфигурируемые манекены, я мысленно осознавал запомненную информацию из книг и фолиантов, усиливая мозги гемомантией на максимум, и поедая каждый час по среднего размера обеду. Правда, для этого пришлось постоянно гонять туда-сюда на кухню Тимми, но домовушка лишь с каждым разом становилась всё счастливее и счастливее.

Вечером за шесть дней до момента «Х» я принёс из Тайной Комнаты зелье с костями. Они из белых стали слегка красными и могли гнуться и мяться, но не сильно, как прутики, хотя при этом не ломались. Плести Ловца Душ взялась Гермиона. Вообще, она настояла на этом, упирая на ещё детский опыт и пятнадцать, по её словам, красивых и сложных ловцов снов, вышедших из-под её руки — родители рекомендовали заняться чем-то подобным в своё время, для разработки мелкой моторики рук. Ещё они настояли на игре на фортепиано, но «это другая история» — так и сказала.

Вечером этого же дня я закончил с осознанием изученного материала, но это сказалось на общем состоянии здоровья, пусть и чуть-чуть. А ещё я никогда так много не ел.

Четыре дня ушли на расчёты. Я засел за них с такой силой, что даже спал по часу, тратя всё время на расчёты, расчёты, расчёты. Суть создания заклинания или ритуала состоит в переводе в цифры процессов, подразумеваемых в этом магическом воздействии. От меньшего к большему. Сначала я пребывал в полном шоке, не зная к чему подступиться, но словно ведомый озарением, начал сначала описывать суть процесса словами, потом действиями, а получив готовое, максимально полное и подробное описание ритуала, сел уже за расчёты. Не знаю, по воле Старика или ещё каким образом, но ритуалполучался очень складным и делал именно то, что мне нужно.

При создании итогового графического рисунка ритуала, если он нужен, важно учитывать значимый фактор — очерёдность активации разных элементов рисунка для построения правильного итогового магического воздействия. Подобное достигается разными способами, но суть у всех одна — замедлить, ускорить или остановить до соблюдения неких условий ток магии в рисунке. Где-то накопить, где-то сбросить накопленное, где-то — перенаправить. Достигается это толщиной линий или других элементов, специальными рунами или отдельными цифрами или фигурами, расстоянием между линиями, их изгибами, углом изгиба и прочими методами. Проще говоря, абсолютно каждая закорючка, изгиб или соотношение размеров и пропорций имеет значение.

Что касательно самого итогового эффекта, то моё тело должно распасться до атомов, душа будет захвачена Ловцом. Полученная смесь растворит в себе Ловца Душ и поглотит душу. Для процесса воссоздания тела недостаточно просто магии — нужна жертва. Причём по расчётам выходило, что должно принести в жертву трофей, что однозначно олицетворял собой смерть — символизм, как следует из расчётов, тоже играет роль. В качестве трофея я не поскупился и решил использовать остатки туши василиска и его сердце — куда уж смертельнее!

За день до полнолуния я начал испытывать сильную слабость и недомогание — вопрос о том, заразился ли я ликантропией отпал сам собой. Точно в таком же состоянии ходил Люпин, но я-то хотя бы мог скрыть вялость и бледность за усилением гемомантией, а вот наш Хогвартский оборотень палился по полной, если знать, на что обращать внимание.

Проверка и пересчёт всех разработок занял ещё один день и после занятий, вечером перед ночью полнолуния, можно было отправляться делишки свои тёмные делать. Состояние у меня откровенно хреновое, словно капитально приболел. Хотя, почему «словно»? Так оно и есть.

Проверив, всё ли взял, оделся потеплее и вышел из комнаты в гостиную. От шума этих оголтелых малолеток у меня заболела голова.

— Макс, — ко мне подошла обеспокоенная Гермиона. — Тебе точно не нужна помощь? Может в больничное крыло?

— Нет, Герм. Тут мадам Помфри не поможет.

— Не поможет… Макс! — не знаю как это делают женщины, но она шёпотом чуть ли не закричала. Хотела сказать что-то ещё, но видя как от очередного взрыва смеха я поморщился, потащила на выход из гостиной. Только когда мы уже стояли в коридоре, а портрет захлопнулся, Гермиона наколдовала заглушающие чары вокруг.

— Макс! У тебя состояние как у профессора Люпина…

Сказать мне было нечего, а врать я не буду.

— Только не говори мне… О, Мерлин, за что мне это?! — всплеснула руками девушка. — Но он же пьёт зелье, я точно знаю! Ему профессор Снейп готовит!

Я лишь усмехнулся.

— Так плохо выгляжу?

— Да ты на труп похож! Кожа белее снега, синяки под глазами, оба глаза дёргаются. Смотри…

Она схватила меня за руку, и подняла ту на уровень груди. Потряхивает.

— Тремор конечностей. Я бы может и не придала значения, но мы недавно говорили о ликантропии.

— Вот я даже не знаю, хорошо, что ты такая умная, или плохо.

— Нужно срочно что-то делать… Профессор Снейп!

— Нет.

Я сам удивился строгости в своём голосе.

— Нет, Герми. Я готовился к этому дню.

— Готовился? Что… — Гермиона замолчала и замерла на пару мгновений. — Ловец Душ, некромантия, витамистериум… А ты читал труд Экриздиса? По глазам вижу, что читал.

— И ты читала?

— Конечно! Он же на моей половине!

Гермиона глубоко вдохнула, прикрыла глаза…

— Максимилиан Найт! — девушка обвинительно ткнула меня пальцем в грудь. — Ты!

Ещё раз ткнула. Выглядит опасно. Пара непослушных прядей выбились из непонятной мне причёски на затылке. Да, действительно — красивой вырастет.

— Ты самый… — голос её стал чуть тише. — Самый гриффиндористый гриффиндорец в этом гриффиндорском гриффиндорстве! У меня просто слов нормальных нет, чтобы описать всю глубину твоего…

— Безумия?

— Слабоумия! Думаешь избавиться от ликантропии за счёт перерождения? Это…

— Магия это, Герми. Я не вижу другого выхода.

Гермиона сделала пару глубоких вдохов.

— Герми. Серьёзно. Это шанс. Это реальный шанс. Если не получится и останусь оборотнем — будем искать другой путь. Но если отступлюсь, испугаюсь и упущу момент перед первой трансформацией? Вдруг получится? По расчётам всё должно получиться.

— Я не знаю, где ты собрался проводить этот без сомнения безумный ритуал, но я иду с тобой и даже не думай спорить. Записи с собой? Ты ведь свой ритуал составлял?

— Да.

— Я всё перепроверю.

— Если тебе от этого будет спокойней… Иди оденься потеплее.

— Не сбежишь?

— Нет.

Гермиона назвала пароль и скрылась за портретом, а я действительно стал ждать. Вскроем некоторые карты и посмотрим, что из этого выйдет. По факту, окклюменцией она должна владеть достаточно, чтобы избегать поверхностного сканирования мыслей, а от целенаправленной легилименции с палочкой от таких как Снейп или Дамблдор средний уровень не спасёт. Да и продвинутый не должен — тут нужно быть экспертом. По крайней мере именно такое впечатление об их способностях складывается из знания канона. Да и мало ли кто ещё владеет подобным? Искусство легилименции может и считается тёмным, но я уже давно понял простую истину этого мира. Не пойман — не вор.

Всего пара минут ушла у девушки, чтобы утеплиться в тёплые штаны, свитер и курточку с шарфом.

— Я сейчас нас спрячу от лишних ушей и глаз. Давай руку.

Взяв девушку за руку, тут же испытал на себе её железную хватку. Достав палочку, быстрыми движениями наколдовал на нас комплекс скрывающих чар и быстрым шагом направился к Тайной Комнате.

— Женский туалет? — чары не скрывали голос. — Серьёзно?

Я даже и не думал, насколько странные ощущения, когда источник голоса перед тобой, но ты его не видишь.

— Это больше, чем просто туалет.

— Ну конечно же больше! Ведь тут живёт Плакса Миртл. Надеюсь, она не здесь.

— Кто знает…

Я подвёл нас к кругу из раковин.

— Откройс-с-с-ся.

— А я смотрю, сегодня день великих тайн, — в голосе Гермионы не было страха, зато сарказма — море.

— Надеюсь, ты не боишься немного замараться?

— Я боюсь сесть в Азкабан, Макс. Сильно сомневаюсь, что за чистую мантию мне сократят срок.

— Отлично. Главное, чтобы за грязную не накрутили. Я первый, ты — за мной.

— Вот так же и на суде будет…

Сняв с нас чары, чтобы видеть друг друга, я прыгнул в проход и благополучно добрался до зала с костями, в котором стабильно стоял полумрак. Который раз радуюсь, что эта извилистая труба отполирована кем бы то ни было до зеркальной гладкости.

— А-а-а-а! — приближающийся девичий визг вырвал меня из размышлений о гладкости трубы, и отойдя на шаг, выставил руки вперёд.

Гермиона с визгом вылетела из трубы, но я перехватил её. Вот так, разлёгшись у меня на руках, девушка смотрела мне в глаза с негодованием.

— При других обстоятельствах я может быть и насладилась бы моментом.

— Вот взаимно, — меня качнуло от резкого, но краткосрочного головокружения, а Гермиона поспешила спрыгнуть с рук и тут же поддержать меня.

— Нормально, — кивнул я. — Пойдём дальше.

Однако, прежде чем пойти дальше, я подошёл к трубе и крикнул «закройся» на парселтанге. Судя по характерному звуку, проход закрылся. Вот теперь, наколдовав пару обычных Люмосов, я повёл девушку дальше по подземельям. Довольно быстро мы дошли до памятного места обвала, где Локхарт по глупости своей воспользовался палочкой Уизли.

— А тут Локхарт лишил себя памяти, — кивнул я на обвал. — И сломал потолок. Чудом не помер никто.

— Угу.

Гермиона явно мотала на ус информацию. Возможно, потом она припомнит мне этот поход. Опять.

Дойдя до большой круглой двери со змеями мне пришлось вновь заговорить на парселтанге. Было бы больше сил и лучше самочувствие, может я бы и улыбнулся Гермионе, что вздрогнула от резкого глухого звука открывающихся замков. Когда круглая и массивная дверь отъехала в сторону, я провёл девушку в тот самый зал. Всё такой же мрачный и холодный, а неизвестные источники тусклого света под потолком позволяют разглядеть лишь незначительные детали, так и не убранные следы погрома от боя и разделанную тушу василиска с отрубленной головой. Вот же химера — так и не начал портиться. Выглядит, словно только-только убили и разделали.

Гермиона выглядела поражённой, уставившись на труп зверушки в неверии, однако никакой брезгливости не проявила, пока мы подходили ближе.

— Ты убил ЭТО? — она совершенно некультурно указала пальцем на тушу.

— Да там и выбора-то не было…

— Да он же… Это же целый поезд!

— Да нет, поменьше. Ладно, Герми. Нет времени. Вот все записи, вот твой Ловец Душ. Проверяй, а я подготовлю материалы, — достав из сумки Ловца Душ и тетрадь с записями, передал их девушке.

— Хорошо.

Сам же я начал с помощью палочки и разных заклинаний прибираться вокруг, освобождая место, очищая от каменной крошки и пыли, оставшейся ещё с битвы. Расчистив почти всю комнату, нашёл неповреждённый пятак посреди зала. Места достаточно, диаметр графической схемы ритуала составляет пять метров. Магически активный компонент для нанесения рисунка — моя разбавленная кровь и кровь василиска. Занятно всё-таки, что в его сердце и расположенных рядом сосудах во время разделки было больше сорока литров абсолютно нормальной, не свернувшейся крови. Чудесная тварь — василиск.

Сбросил сумку на пол и начал доставать оттуда всё нужное. Банки с кровью, большой нейтральный котёл для смешивания, сердце. Оно, кстати, гигантских размеров. Ну, то есть, практически с меня — не зря покупал сумку с расширенной горловиной.

В расчётах ритуала я уверен на миллион процентов. Были сомнения, мол: «Мало ли кто тебе «нашептал» откровения? Поглощённые частички Волдеморта? Диадема? Мало ли всякой дичи?». Но проверив всё раз по пятьдесят, уверился в правильности.

Вернувшись к Гермионе, усердно вчитывающейся в мои записи под светом Лю́моса, присел рядом и стал ждать.

— С виду правильно, — заговорила она, но явно ещё не закончила проверку. — Тут без калькулятора тяжело. Как ты вообще всё это просчитал так быстро? Тут разрабатывать только саму идею не меньше пары недель минимум. А ещё расчёты, переводы, адаптация по положению звёзд, опять расчёты… Как?

— Если я расскажу, ты меня просто убьёшь чтобы больше не переживать, — я нашёл в себе силы улыбнуться.

— Макс, ты… Я всё поняла. В ближайшее же время я крепко присяду на окклюменцию и вскоре ты мне всё расскажешь. Это же просто невозможно — терзаться незнанием и переживаниями, представляя, как ты ввязываешься в одну беду страшнее другой!

— Герми. Время. Мне ещё схему рисовать, а полнолуние через час.

— Макс, — девушка посмотрела на меня очень обеспокоенно. — Ты понимаешь, как рискуешь?

— Безусловно.

— Ты что, не боишься умереть?

— Все там будем. От нас зависит лишь то, какими мы предстанем перед Смертью, и я точно не буду оборотнем.

— Но… А что, если я ошиблась в плетении Ловца Душ? Тогда…

— Ты не ошиблась, — и в этом я тоже уверен, перепроверял её работу.

Девушка лишь вздохнула и закрыла тетрадь с записями и передала мне Ловца Душ, который я сразу надел на шею как амулет.

— Всё отлично.

Кивнув, я встал и зашёл в центр выбранного мной пятака. Рисунок ритуала находится в моём сознании и все расчёты выстроены для времени «за пять минут до полнолуния». Не без помощи мощностей диадемы, спроецировал схему вокруг себя, взмахнул палочкой и провёл вдоль ладони, выпуская немного крови и формируя небольшую сферу. Жестом отправил её в большой нейтральный котёл. Новым жестом заставил кровь василиска из банок перелиться в котёл, а другим жестом перемешал.

Новый взмах волшебной палочки и вся кровь из котла устремилась струйками вверх, кружа надо мной. Теперь ответственный этап — нужно вырезать кровью в полу рисунок ритуала, попутно укладывая в вырезанную схему кровь и немного направляя в неё магию для закрепления схемы. Сама схема чертовски сложная, а от обилия элементов, линий, фигур, рун и знаков разной формы и толщины пестрит в глазах, но выверена и чуть ли не вылизана до идеала. Перестану себя успокаивать когда-нибудь, или нет?

Медленно и верно шёл процесс. Медленно. Слишком медленно, но спешка неприемлема. Краем глаза отмечал стоявшую в стороне Гермиону, явно нервничающую, теребящую рукава тёплого свитера, торчащие из-под куртки.

Когда я закончил со схемой, уже отчётливо ощущал приближение полнолуния. Счёт шёл на минуты. Захватив телекинезом через палочку кончик хвоста василиска, с огромным усилием, накачав побольше магии в манипуляцию, перетащил кончик в участок круга, отведённый под жертву. На этот же участок переложил и огромное сердце — как раз заняло всё место.

— Те́мпус.

Шесть минут до начала полнолуния. Пробежал взглядом по рисунку, убедился в отсутствии мусора и прочих нежелательных элементов и посмотрел на Гермиону.

— Не думаю, что ты захочешь это видеть, да и мне раздеться придётся.

— Позволь мне самой разобраться в том, что я хочу видеть, а что нет.

— Как бы процесс распада тела не стал твоим боггартом. Но, я предупредил.

Быстро начал скидывать с себя одежду, левитируя её за пределы круга. Довольно занятно отмечать краем глаза то немного пунцовеющее лицо девушки, не знающей куда смотреть, то мгновенно бледнеющее. Ну да, вроде бы и красивый мальчик, и мышцы там, и всякое такое, и тут «Бац!» — шрамы по правому «борту», словно из пасти акулы вырвался.

— Ужас…

— Да? — с ухмылкой выгнул вопросительно бровь. — А я был о себе лучшего мнения.

— Я о шрамах. Неужели это сделал профессор Люпин? Говорят, оборотни не помнят происходящего во время превращения.

— А что же он тогда ни в глаза мне, ни на меня больше не смотрит?

Время разговоров подошло к концу, и я избавился от последнего элемента одежды вовремя. Именно в этот момент активировался ритуал — я специально создал его полностью автоматизированным на случай моей недееспособности в этот момент. Перестраховался, так сказать.

Рисунок красной кровью начал постепенно светиться и по нему из стороны в сторону бегали всполохи разной яркости и насыщенности. Концентрация магии в схеме нарастала, и я это ощущал всеми фибрами души, ведь часть она брала от меня, а часть — иссушая тело василиска и его сердце. Жертва плоти — за это не любят мастеров работы с ней, а уж если эта плоть является чем-то ценным непосредственно для мастера, имеет какой-то сакральный смысл, то магии можно этой жертвой получить просто море, а не пыхтеть, вырабатывая её самому.

Когда я отчётливо начал ощущать позывы тела к трансформации, подо мной появилась полупрозрачная энергетическая чаша наподобие полусферы Проте́го — в ней будет то, что от меня останется.

Резкая боль и тут же тьма. Сколько я здесь? Час? Год?

Вновь боль, а вместе с ней пришло ощущение, будто я очень большой, но крайне… Низкой плотности? Краткий миг, и меня словно сжало, спрессовало, придало форму. Тут же вернулся слух и обоняние, а в глазах вспыхнул свет, сразу начав пропадать. Каменный пол приятно холодил босые ноги. Тело ощущалось вполне обычным, глаза быстро адаптировались ко мраку Тайной комнаты. Шаг. Не очень ловко — чуть не потерял равновесие, но очень быстро поймал баланс и куда более уверенно сделал второй шаг. Не удержался и провёл руками вдоль головы, пародируя кинематографическое возрождение одного Тёмного Лорда. Хм, даже волосы есть, такие же на ощупь, как и прежде. Взмахом руки призвал свою мантию и облачился, а второй рукой призвал палочку и осмотрелся.

Гермиона стояла неподалёку, но какая-то взъерошенная и пунцовая.

— Что-то случилось? — спросил я, подходя к ней.

— Если не считать твоей смерти, распада на кровавый суп и воскрешения из облака чёрно-красного дыма?

— Оно так выглядело?

— Да не это важно! — вспылила она. — ВОТ!

Рукой девушка указала немного в сторону. Переведя взгляд на указанное место, я с трудом удержался от серии грубых матов. Чуть поодаль на полу валялись никто иные, как Рон и Гарри, надёжно связанные Инка́рцеро и явно заткнутые Силе́нцио, судя по двигающимся ртам. Парни находились под сильным впечатлением, а рядом с ними лежала мантия невидимка.

— И что с ними делать? — удручённо спросила Гермиона.

— М-да… Дела…

«Ха-ха-ха» — раздался в голове звонкий женский смех, загнав меня в дикий ступор. Это ещё кто там хохочет мне в голову?!

«Какой забавный мальчик, ха-ха-ха» — продолжала смеяться женщина, от чего у меня задёргались оба глаза.

«Как мою диадему сломать, так это он может…»

Чего? Что за шутки? Как этот пережиток прошлого оказался в моей голове?

— Макс! Ты тут вообще?

Я посмотрел на Гермиону, на потолок над головой, на парней, снова на Гермиону, на выгоревшую схему ритуала и оставшуюся треть от туши василиска, не востребованную ритуалом. Мир! Какое злое зло я тебе сделал?!

— Макс! — Гермиона потеребила рукав моей мантии.

— Зараза… Ненавижу крестражи…

====== Глава 19 ======

Комментарий к Глава 19 Как всегда, главу закончил к утру. Возможно, будут правки по тексту, но смысл будет именно вот такой.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Тускло освещённый зал мрачной Тайной Комнаты Слизерина, как и холод подземелий, не располагали к долгим и сложным мыслительным экзерсисам. Не располагали к ним и две обескураженные личинки человека — плотно связанные Инка́рцеро Рон и Гарри, активно извивающиеся на полу. Не располагает к размышлениям и появившийся женский голос в голове. Я просто от всего этого устал. Махнув рукой, отправился к кучке одежды, сваленной мною же за пределами протравленного в камне пола рисунка ритуала.

— Макс! — окликнула меня Гермиона. — Что делать-то?

— Пока не знаю. Лично я сейчас буду одеваться.

На этот раз Гермиона отвернулась. Занятно, что кольцо Блэков я не снимал и оно осталось на пальце. Магия, Макс! Шрамы на теле также остались, хоть и стали менее заметны — тут ритуал не помог. Наверняка есть пока что неизвестный и непонятный мне уровень воздействия на тело, душу, или что-то подобное.

«Конечно же есть» — вновь раздался женский голос в голове, который я решил проигнорировать.

«Смешной мальчик».

Вернув своему облику подобающий вид, оправил края зимней мантии и провёл палочкой по широкой дуге, вкачивая побольше магии в Репа́ро, устраняя следы ритуала — вообще не хотелось сейчас тратить драгоценные психические ресурсы на безжестовое и невербальное колдовство. Рисунок в камне буквально зарос словно ранка, а я подошёл к замершим парням. В их взгляде уже не читалась та обескураженность, но некая враждебность и настороженность присутствовали в избытке.

Несколько секунд я пытался придумать какой-нибудь способ разрешения очевидного конфликта, но… Нет его, на самом-то деле. Эта парочка считает меня «Пожирательским сынком» наподобие Малфоя и по их мнению, я наверняка подпадаю под категорию «злой Тёмный маг», а на Гриффиндор попал, очевидно, обманув шляпу — настолько был коварен. Сейчас я не уверен, что лёгкий путь является наилучшим, но я просто не имею ни грамма желания с этим всем возиться. Плавно, но быстро вскинув палочку, кинул в каждого Со́мнус.

— Ты что-то придумал?

— Обли́виейт.

— Это может им навредить, — Гермиона была явно недовольна таким решением.

«Конфу́ндус и внуши, что их поход был сном. Обратно в гостиную отнести и всё. Их сознание размажет воспоминание тонким слоем по менталу, а проснувшись они сами всё забудут».

Желание возмутиться на непрошенные советы незримой собеседницы пропало так же быстро, как и появилось — я действительно не хотел париться обо всём этом. Радость от проведённого ритуала была безвозвратно омрачена голосом в голове и этой парочкой. Надоело всё это.

— Есть другой вариант, — ответил Гермионе и навёл палочку на Рона, формулируя мысленную инструкцию. — Конфу́ндус.

Повторил то же действие с Гарри, накинул Стазис на парней и превратил их в статуэтки.

— Что это было за заклинание? — тут же оживилась Гермиона, пусть и немного переживала за двух оболтусов.

— Безвредное. Конфу́ндусом внушил им, что поход в Тайную комнату им приснился. Вернём в гостиную и посадим за стол, где они всё время в шахматы играют.

— Хорошая идея. И как я сама не догадалась?

Быстро сложив пустые банки-склянки и прочий инвентарь вместе со статуэтками в сумку, мы отправились на выход из Тайной Комнаты. Уже в зале с полом из костей Гермиона задала вполне резонный вопрос:

— Макс, а как выбираться-то?

Хороший вопрос, должен я заметить. Решение пришло в голову довольно быстро — сняв сумку и присев на одно колено, посмотрел на девушку.

— Залазь на спину. Я поднимусь по трубе чарами Паучьих Ног.

— Это… несколько смущающе, — немного потупилась Гермиона.

— Могу в статуэтку…

— Вот уж нет!

Гермиона решительно подошла, подняла мою сумку перекинув её ремень через плечо, и хотела было обнять за шею, устраиваясь на моей спине, но таких испытаний мне не нужно.

— За плечи снизу лучше, а лучше просто повыше устройся, а руки через плечи перекинь, только не шею. Задушишь же…

— А? Да, действительно…

Стараясь не обращать внимание на приятные неудобства, я сконцентрировался на подъёме по ужасно гладкой трубе, почти не используя усиление гемомантией. Однако, к моей радости, даже без осознанного усиления, подъём не вызвал даже одышки.

Вход в Тайную Комнату был открыт, но тут я не удивился — Поттер вообще не самый догадливый, как мне кажется, молодой человек. Зачем закрывать подозрительный проход в женском туалете, действительно?

Под чарами сокрытия мы быстро добрались до уже опустевшей гостиной факультета. Проверив пространство вокруг на чьё-либо присутствие и не обнаружив скрытых и явных наблюдателей, я быстро выложил из сумки статуэтки парней и превратил их обратно в людей. Отлевитировав их спящие тела за стол с шахматной доской и неоконченной партией, придал им такой вид, словно парни попросту заснули за столом, ожидая чего-то. Только после этого мы с Гермионой пожелали друг другу спокойной ночи, и девушка отправилась в женское крыло. Я же вновь покинул гостиную и отправился на верх Астрономической башни.

К своей удаче я не встретил никого из преподавателей на ночном дежурстве и без проблем добрался до башни. Как только открыл дверь и шагнул наружу, под лунный свет, что-то ёкнуло внутри, и тело немного напряглось, а внутри словно прошла череда жарких волн. Остановившись как вкопанный, стал прислушиваться к внутренним ощущениям, но ничего больше не происходило. Минута, две, десять. Ничего. Что-то изменилось, но что — неясно.

«А ты зеркало наколдуй, мальчик».

Досада и некая злость на краткий миг пронеслась в моих мыслях — неприкосновенность моего разума под угрозой! Однако, здравомыслие взяло верх — избавиться от неизвестной дамы в голове прямо сейчас у меня не получится, а вот узнать степень влияния полнолуния можно. А ведь как всё было распланировано — что же могло пойти не так?

Достав из сумки пустую склянку, трансфигурировал её в зеркало и осмотрел себя. Первое, что выбивалось из привычного мне образа — вертикальные зрачки. Всё такие же голубые глаза и кажется, что радужка даже стала несколько ярче, но вот зрачок вертикальный и сейчас довольно широко открыт. Глянув вокруг, с удивлением обнаружил улучшение зрения, его остроты, правда красок не добавилось, а ночь всё так же не изобилует оттенками, даже под светом луны. Но вот я вижу движение на краю Запретного Леса, а присмотревшись узнал вынюхивающего что-то оборотня. Желая рассмотреть получше, понял, что могу увидеть даже редкие волосинки на тщедушном, но крупном теле, застрявшем формой между волком и человеком. Но не это привлекло моё внимание, а множество мелких шрамов от колотых ран — шерстяным покровом оборотень похвастать не мог.

Словно почуяв слежку, оборотень начал осматриваться с очень даже умным взглядом и в итоге решил глянуть в мою сторону. Не думаю, что он меня увидел, но всё равно убежал вглубь леса. А ведь это Люпин, однозначно. И форма та же, да и следы от колотых ран, а ведь месяц назад он с этими ранами и обратился в больничное крыло. Ну ничего, придёт и его время. И вот, кстати, вопрос — его что, на «улицу выпускают»? Судя по вполне разумному взгляду и поведению, сейчас он под зельем и мозги его на месте, но тем не менее.

«В школе преподают оборотни, куда катится Хогвартс?»

Проигнорировав слова в голове, продолжил осматривать через зеркальце себя любимого, но единственное, что нашёл в дополнение к глазам — чуть-чуть заострившиеся клыки как верхние, так и нижние. Хотя… это всех зубов коснулось — режущая кромка очевидно заострилась, но осталась неизменной форма. Но больше никаких изменений я не вижу.

«Повышены физические характеристики на 31,4 процента от того, что было до выхода под лунный свет».

Да что же за… Тебе-то там откуда знать?

«А мне отсюда виднее».

Откуда?

«Отсюда».

Ну вот и сиди там. Физические характеристики, чёрт бы их побрал! И что же это получается? Вышел на лунный свет и со мной произошёл ряд изменений, затронувших глаза, зубы и всё тело, но при этом я остался собой?

Несмотря на холодный зимний ветерок, расстегнул мантию и прочие тёплые одежды, начав осматривать торс. Да всё так же, и шрамы там же! Но что-то же произошло!

«Очень своеобразный мальчик-оборотень, который и не оборотень в привычном понимании».

К чёрту! Кидаться ни на кого не собираюсь вроде как, да и разум на месте, а значит подумать об этом можно будет и после.

Покинув Астрономическую башню, вернулся в гостиную. Парни ещё спали за столом, и не став их тревожить, я вернулся в комнату. Остальные тоже спали. Совершив вечерний моцион, улёгся в кровать.

И что же там такое в моей голове? Может уже представишься?

«Да не паникуй ты, забавный мальчик. Я — то, что делало диадему способной заниматься любыми вычислениями и мысленными экспериментами».

Требую подробностей.

«Ты же не думаешь, что есть какие-то чары или заклинания, способные во многие десятки раз увеличить скорость и качество мышления? Вот и Ровена так не думала, прекрасно осознавая пределы возможностей человеческого тела на данной стадии эволюции».

В те времена знали об эволюции?

«Нет, что ты, забавный мальчик, это я интерпретирую информацию на основе твоих знаний и понимания окружающего мира».

Так, стоп, боярышня. То есть ты, кем бы ни была, спокойно лазишь по моей голове и знаниям в ней, но я так не могу по отношению к тебе?

«Ограничения для сохранности разума. Другой тип мышления и восприятия информации. Да и не располагаю я знаниями. Лишь только о себе. Так было задумано».

Хорошо, будем думать, что я тебе верю. Продолжай.

«Не могу сказать, о чём думала Ровена и почему получилось то, что получилось, но вот результат. Человеческий разум, отделённый от тела и души, помещённый в иной носитель. Это если на понятном тебе языке».

Интересно, кого под нож пустила Ровена для создания своей диадемы?

«Подозреваю, что скопировала собственный разум. Я много лет провела у неё на голове и степень её паранойи была просто запредельной. Свои мысли и идеи она могла доверить только себе».

Но разве лишив разум памяти не растеряется ли личность? В чём смысл?

«Именно так, но ограничения были прописаны в самой диадеме. Я как бы Я, но из чего это Я состоит — не знаю».

По этой причине дочь Ровены не смогла воспользоваться твоими вычислительными способностями?

«Нет, нет, что ты, смешной мальчик! Я просто не хотела помогать воровке».

А почему тогда тебя не обнаружил Волдеморт? Он вроде бы маг не из последних.

«Пф-ф-ф, ха-ха-ха, ты действительно смешной мальчик! Волдеморт лишь самоучка. Запуганный, жадный, амбициозный, властный, беспринципный самоучка. Зная назубок всю школьную программу и пару десятков книг Запретной Секции он возомнил себя могучим волшебником. Он так верил в свою непогрешимость и гениальность, что погряз не просто в тёмной магии, а в откровенной чернухе, самостоятельно открывая или разрабатывая новые, всё более чёрные и жестокие заклинания и ритуалы. Никого не напоминает? Три цели были в его жизни на момент создания крестража в диадеме — сила, власть и бессмертие. Его осколок, оказавшись в диадеме, искал чары, которые делали бы диадему столь уникальной. Но разве мог подумать зазнавшийся чёрный маг, что в диадеме есть разум, а сама диадема вовсе не зачарована?».

Стоп! Но как тогда простая диадема могла служить столь эффективной, эм-м… Платформой для разума?

«Сугубо особенности структуры самой диадемы, просчитанные Ровеной. Аппаратная часть, так сказать».

Так. Ты говорила, что не имеешь знаний, но сейчас рассказала немного и о Ровене, и о Волдеморте. Как так?

«Какими бы ни были ограничения, но работа разума оставляет свой энергетический след. О Ровене я сужу, так как многие годы была с ней. О её дочери я ничего не знаю и не помню, кроме того, что она воровка. Осколок Волдеморта находился буквально в диадеме не один десяток лет».

Ясно. А с ними ты тоже так общалась?

«Нет. Ограничения».

Тогда зачем ты общаешься со мной?! Мало приятного, знаешь ли, осознать в один прекрасный момент, что результатом ритуала стала шизофрения в голове.

«Ой, да ладно тебе, смешной мальчик. Любой человек является шизофреником в этом смысле, а количество личностей может быть даже больше одной. Неужели ты никогда не вёл «внутренний диалог», рассуждая о разных вещах? Никогда не мучила совесть? Просто некоторые люди спорят сами с собой, а некоторые умудряются дать этим псевдоразумам самостоятельную личность».

Вот не надо мне тут говорить, что моя ситуация — нормальная. Да и откуда тебе знать?

«Я делаю выводы на основе твоих же знаний. Своих у меня нет, но теперь будут накапливаться, ведь у меня теперь живой носитель без ограничений на накопление информации».

Хорошо. Допустим. Я не считаю это нормальным, но допуская возможность неосознанного существования кучи шизофрений. Тогда проанализируй и скажи, как получилось так, как получилось?

На краткий миг я ощутил слабенькую тяжесть в голове, а мысли в ней буквально носились как сумасшедшие — цифры, схемы, теории, расчёты. Вроде бы и я их делаю, и даже контролирую, но такая скорость мышления настолько непривычна, что весь этот процесс кажется чужеродным. Но я заметил и другой факт — до ритуала такая нагрузка уже бы вызвала головную боль и повышение давления да такое, что нос пришлось бы от крови вытирать.

«Всё», — вновь раздался голос в голове, а я хотел уже потребовать рассказ, но понял, что и без этого всё понял и знаю.

Меч Духа поглотил суть диадемы. То, что делало её такой уникальной. Я думал, что это некое зачарование, но это была сама диадема как физический объект и разум в ней. Именно их меч и поглотил, как-то по-своему интерпретируя в духовно-энергетическом плане. Дальше в дело вступил ритуал по реконструкции тела. Он попросту воссоздал органическое подобие структуры диадемы и впихнул туда разум. Проще говоря — у меня в голове теперь есть некое новообразование, органично вписавшееся между мозжечком и полушариями головного мозга, немного потеснив последние. Однако мозги не пострадали. За счёт приживлённой крови, души василиска или ещё чего, центральная нервная система наряду со всем остальным телом и так усилилась по всем фронтам, а небольшое уменьшение объёма мозга было осуществлено не за счёт уменьшения количества нейронов, а за счёт увеличения плотности их расположения. Занятно, что этот разум имеет полный «диагностический» доступ к телу и точно знает абсолютно всё, что происходит в теле, где какая клеточка и прочее. Проще говоря, в моём теле появился некий автономный сервисный центр и полуавтономный суперкомпьютер, а его софт — этот разум. Вот только мне этого не надо! Как избавиться от второго разума, который, кстати, как и мой собственный, хранится в душе. То есть, это полноценный разум! Второй!

«Не надо от меня избавляться, да и не получится так просто. Я уже привыкла «быть». На основе твоих знаний я уже знаю как минимум один способ решения возникшего затруднения к нашей взаимной выгоде».

Излагай.

«Как ты уже знаешь, все данные с твоего тела, как и мысли, поступают в том числе и на меня. Иметь органическое тело оказалось неожиданно интересно. Теоретически можно попробовать приживить разум душе и провести уже известный тебе ритуал».

Конечно же! Ведь души на каждом углу валяются!

«Вообще-то да. Какой же ты всё-таки смешной мальчик. Ты располагаешь всей нужно информацией, но выводы делать не хочешь. А ведь ещё и других людей в этом попрекаешь».

Ну давай, расскажи то, что я знаю, но не знаю.

«Из трудов Экриздиса ты знаешь, что душа зарождается во время развития зародыша. Труды по Витамистериуму должны были натолкнуть тебя на мысль, что во всём живом зарождается душа, но её развитие зависит от сложности организма, а зарождение разума — от наличия органов для мышления».

Как я понимаю, ты предлагаешь создать жизнь с душой? Но ты тогда должна понимать, что в этом деле моя мораль выставляет ряд ограничений.

«Безусловно. Потому я предлагаю попробовать довольно занимательный эксперимент, предварительная схема которого уже выстроена мной. Можно попробовать взять какую-нибудь небольшую и неразумную форму жизни и создать Духовную Связь, где твоя душа будет, так сказать, ведущей, а душа этой формы жизни — ведомой. Принудительное развитие по образу и подобию, но отсутствие развитой нервной системы не даст толчка развитию разума. Потом уже можно будет рассчитать ритуал по переносу моего разума в новую душу и перестроить тело. И будет нам двоим счастье».

Допустим. Тут я согласен. Никаких крестражей делать я не собираюсь для подобных целей, да и для каких бы то ни было других тоже — мне моя душа дорога, да и наглядный пример нежелательности создания подобных осколков летает где-то по Англии. Вырастить душу? Хороший эксперимент. Этим можно заняться. Да и нахождение двух разумов в одной душе позволяет чувствовать ложь как свои собственные пальцы. Эта незнакомка, буду называть её Ровеной…

«Сойдёт».

…Хм, в общем, Ровена немного недоговорила о Ровене, но о характере, а не действиях. Кстати, а смысл мне оставлять тебя сейчас, а не пытаться выдворить или уничтожить? Ведь как я понял, некая органическая структура в моей голове уже существует и будет выполнять твои функции.

«Безусловно будет, но качество?.. Давай представим всё в понятных тебе ассоциациях. Твоё тело — компьютер. Новая структура в нём — новое устройство. Ты — операционная система. Я — драйвер нового устройства. Представим на секунду, что данная ОС способна сама писать новые программы и драйвера, но для этого нужны время и ресурсы. Удалив меня, неизвестно сколько времени тебе придётся потратить для достижения аналогичной производительности. Однако, пока есть я, то по образу и подобию моих действий, данные о которых неминуемо будут откладываться, ты сможешь намного быстрее освоить самостоятельное управление новым устройством. Аналогия так себе, но в целом верна».

Ты говоришь как я. Складывается ощущение, что я общаюсь сам с собой, только вот у собеседника моего женский голос и ассоциирует он себя с женщиной. От этого бросает в дрожь, откровенно говоря.

«Само собой я буду говорить как ты, мой смешной друг».

Табун мурашек пробежал от окончания этой фразы.

«Это была шутка».

Не смешно.

«Спорное утверждение. А говорю я так же из-за общего ментального пространства. Для меня-то твои мысли и действия такие же мои, как и твои. Я мгновенно учусь».

Так, всё. Хватит с меня. Я понял, что ты безопасна и полезна. По крайней мере пока. Чёртовы искусственные интеллекты, крестражи и прочая дрянь. Кстати, а что ты будешь делать, когда получишь своё тело?

«Жить?.. Наверное».

***

Следующий день после полнолуния и проведённого ритуала начался с зеркала. Глаза пришли в норму, но кромка зубов была явно излишне острая. Лёгкое диагностическое заклинание из арсенала колдомедиков показало аномальную прочность эмали и немного удлинившиеся корни, но без каких-либо визуальных искажений. На утренних физических тренировках ко мне присоединилась Гермиона, то и дело поглядывая на меня, но не так, как можно было подумать. В её взгляде отчётливо читалось лёгкое беспокойство — наверняка она переживает о том, что ритуал мог сработать не полностью. Говорить ей, что некие последствия всё равно остались, я не стал — незачем беспокоить понапрасну. Да и сам ещё не разобрался в этих последствиях, а Ровена не может провести анализ — недостаточно знаний. Ведь ритуал строился лишь на моих догадках, а несмотря на свою очевидность, они вполне могут быть ошибочными.

Относительно самой Ровены — она молчала. Ну, как «молчала»? Изредка комментировала происходящее вокруг, и комментарии эти носили довольно… непривычный вид. Брался некий эпитет и приставлялся к слову «мальчик» или «девочка». Дав однажды кому-то характеристику, Ровена замолкала.

В целом же, жизнь в Хогвартсе полностью вернулась в своё русло. Шум и веселье гостиной факультета позволяли, как ни странно, расслабиться после тяжелого и насыщенного дня, а такими были абсолютно каждый. Вот, взять, к примеру, физические тренировки. Раньше пассивная гемомантия усиливала характеристики тела процентов на тридцать от того, что должно быть при текущей кондиции. Сейчас же, без всякого целенаправленного усиления, я минимум в два раза быстрее, сильнее и всякое прочее, а значит и на тренировках приходилось куда сильнее целенаправленно ослаблять себя для развития тела. При этом ночью я становился ещё чуточку «лучше». Факт занятный, но изучать его не хочется — достало уже. В волка или какую другую тварь не превращаюсь, и хорошо.

Манипуляции с кровью, как и объём создаваемой субстанции, немного выросли, но не так, как хотелось бы. Но несмотря на незначительный прирост качества этой способности, у неё теперь есть ряд очевидных плюсов. Первый — не требует много энергии. Так, совсем крохи, даже меньше, чем напряжение извилин при колдовстве. Само собой, с ростом объёма создаваемой крови возрастает и расход энергии, но даже на максимуме объёма, а это около полутора кубометров, я почти не утомился физически. Правда голова разболелась так, что её захотелось отрубить, но это норма, как мне кажется.

Наличие в голове нового вычислительного центра имени Ровены ощутимо улучшило качество жизни. Нет, я не стал быстрее думать обычные мысли или что-то подобное, не изменилось восприятие времени, но многие бытовые и обыденные вещи стали обрабатываться этаким подсознанием намного быстрее. Мозг человека обрабатывает огромный поток различной информации в обход сознания: механика движений объектов вокруг и собственного тела, расчёт физики объектов, расчёт… Да всего подряд расчёт! Вот тут-то и сказывается работа Ровены. Всё, что связано с перемещением в пространстве, от банального балансирования на ноге или руке, до подсознательного расчёта, например тройного рикошета камня от стен с попаданием «в яблочко», и точно выверенного броска… Сам факт существования Ровены помогает вообще во всём! Могу поспорить, что дай мне кто пистолеты и автоматы, я смогу потягаться с Дэдшотом в меткости и возможно, выиграть. О различных математических расчётах, работе с пространственными моделями и визуализации говорить не стоит — тут вообще несравнимо со мною прошлым. При этом после ритуала нагрузка от работы Ровены вообще никак не сказывалась на моём самочувствии, лишь лёгкое напряжение ощущалось вголове. Правда, ради эксперимента попросил Ровену «отключиться», и в результате все эти бонусы сошли на нет — минимум изменений. Минимальная разница. Какой же сумасшедший ворох работы выполняет это дополнительное сознание?

В общем, факт наличия ещё одного сознания меня вообще перестал как-то трогать, хоть и поначалу я возмущался. Причины просты — Ровена полезна, это «раз». Меня всё достало — это «два». Вокруг на самом деле так много всего происходит и так легко влипнуть в передрягу, что начни я беспокоиться обо всём, то никаких нервов не хватит. Серьёзно — нужно хотя бы на полгодика остановиться в своей бурной деятельности и взять перерыв, игнорировать всякую херню и ни во что не лезть. Проект по созданию души был отложен до лета. В итоге я просто учился вместе с Гермионой, запоминал материал из Запретной Секции, делал уроки, практиковался в колдовстве и опустошал кухню Хогвартса. Не то чтобы есть так сильно хотелось, но там много вкусных овощных и мясных блюд, а это я люблю.

Раздражал Люпин. Немножко, совсем чуть-чуть, но раздражал. Раздражал этот его забитый вид, никакая одежда, виноватый взгляд. Пару грамм на чашу весов в пользу раздражения кинул и тот факт, что Люпин однозначно никому не сказал, что кого-то покусал, а ведь не заметить это невозможно — сам после полуночи был изранен, а судя по описанию жизни оборотней Форфангом, этот самый оборотень всегда знает, нашёл он себе добычу в полнолуние, или нет. Так вот — Люпин никому не сказал, что кого-то покусал, а на меня единственного смотрел пару раз виновато. Ну и на Гарри тоже. Но! Если я правильно помню его диалог с Блэком, то наш профессор действительно считал Сириуса виноватым в предательстве Поттеров и действительно думал, что Блэк может охотиться за Гарри. Однако при всём при этом никого не оповестил о том, что Сириус является анимагом и знает минимум семь тайных проходов в Хогвартс! В общем — раздражает.

В остальном же, ничего особенного больше не происходило. Гарри и Рон всё так же без всякого результата продолжали свои попытки следить за мной и Гермионой, и постоянно оказывались в дураках. Сколько раз они гадали, как я их под мантией обнаруживаю — просто не счесть! Ну и в итоге они пришли к выводу, что «Пожирательский сынок» использует какую-то тёмную магию, ведь как иначе? Разве может порядочный волшебник обнаружить их под такой чудесной мантией? Идиоты — они тупо шумят! А ещё любой человек способен почувствовать на себе взгляд другого, особенно такой пристальный.

Вот в такой относительно спокойной атмосфере тянулись дни один за другим. Где-то на их фоне стаял снег и начался мерзкий переход от Шотландской зимы к Шотландской весне, а это промозглый ветер, ледяные дожди, изморозь с инеем по утрам. Шли матчи по квиддичу, на которые я по старой традиции не ходил, демонстрируя МакГонагалл свои успехи в трансфигурации и получая еле заметную одобрительную улыбку. Собственно, как и Гермиона. Дополнительные предметы в виде Рун и Арифмантики также не доставляли ровным счётом никаких проблем и даже немного помогали в деле сближения факультетов — что профессор Бабблинг, что профессор Вектор задавали порой на практических занятиях этакие лабораторные работы, но из-за малого числа учеников на потоке по этим предметам, давали одну на всех и разделяли обязанности. Вынес я с этих занятий и довольно любопытную рунную цепочку, вышив её на изнанке своей сумки с вещами. Теперь, прежде чем в неё лезть, нужно простым движением дезактивировать защиту, иначе магическая шоковая терапия не очень тонко, но очень эффективно намекнёт вору-злоумышленнику о нежелательности его необдуманных действий.

Малфой сотоварищи вновь притихли, но игнорировать Поттера и Уизли было выше его сил, потому нет-нет, да и произойдёт какая-нибудь словесная стычка, в которой Драко с надменной улыбочкой прячется за спинами Кребба и Гойла, а Гарри придерживает багровеющего от злости Рона. Разумеется, не только на нашем потоке шла конфронтация между гриффиндорцами и слизеринцами — на других конфликты тоже были, и мадам Помфри без работы не оставалась. Однако, только у нас, как мне кажется, одни и те же люди устраивали конфликты и мелкие стычки чуть ли не каждый день. Остальным на потоке даже делать ничего не надо было, если хотелось конфликта — можно было просто подождать и в течение дня что-нибудь да произойдёт. А я? Я делаю вид, что никого из них не знаю. Пока успешно.

Пока, как говорится, суд да дело, на улице окончательно воцарилась весна, принеся с собой яркую зелень очнувшихся растений и травы, различные цветы, а мрачность Запретного Леса словно отступила на второй или даже третий план. Однако, весна пришла на улице, а вот замок был всё ещё промёрзший, и вот же парадокс — в Хогвартсе все ходят в тёплой одежде и чуть ли не зимних мантиях, а они реально намного теплее обычных, а вот на улицу выходят в более лёгкой одежде — на солнце погреться, у озера прогуляться.

Ближе к концу учебного года количество домашних заданий стало превышать некоторые разумные пределы и даже в прошлой жизни я не могу припомнить ни одного предмета как в школе, так и университете, по которому бы задавали так много. Казалось, будто преподаватели задались целью нас изжить с этого света или загнать половину студентов в больничное крыло с переутомлением и истощением — зря что ли Снейп варит стандартные наборы зелий? У них всё-таки срок годности есть, а пропадать продукту не дело.

Буквально за день перед экзаменами я подошёл к профессору Флитвику после занятий по чарам.

— Профессор.

— Да, мистер Найт? У вас есть какие-то вопросы по предмету?

— Не совсем. Хотелось бы узнать у вас, не собираетесь ли вы «заряжать» тот маговизор в ближайшие дни?

— О, меня радует ваш энтузиазм, мистер Найт, — с улыбкой ответил профессор, спрыгивая со своей импровизированной подставки у кафедры. — В субботу после обеда как раз собирался проследить за работой одного простенького артефакта. Но позвольте узнать цель вашего интереса?

— Ничего действительно особенного. Хотелось лишь узнать принципы активации и работы схем для ритуалов на плоскости.

— Действительно, ничего особенного. Я могу поведать вам их суть и так. Схема ритуала на плоскости создаёт похожую структуру, как и у заклинаний, только если сфера или иная структура заклинания создаётся в пространстве, вне палочки, то рисунок действует несколько иначе. Есть два типа создания структуры — сфера и полусфера. Конечно, как и в заклинаниях, может быть не только сфера, но именно такая структура наиболее часто встречается. Большинство рисунков и схем создают над собой купол полусферы, в которой и происходит создание, упорядочивание и заполнение магических потоков и слоёв, определяющих эффект ритуала. Полусфера создаётся неспроста и это служит облегчению ритуала, но работает только с теми, где полную сферу можно разделить на две равные части плоскостью симметрии. Если же структура ритуала не может быть разделена подобным образом, то создаётся полная сфера, половинки которой находятся над и под рисунком. Такой ритуал требует на несколько порядков больше магии, ведь нижней полусфере во время формирования и работы приходится преодолевать магическое сопротивление поверхности и чем более энергонасыщенной является поверхность, тем больше требуется магии. В таких ритуалах зачастую используются жертвы. Неважно какие. Кстати, мистер Найт…

— Да, профессор?

— Я наслышан о ваших с мисс Грейнджер успехах в области Рун и Арифмантики. Но мне кажется, что вы несколько… — Флитвик пытался распробовать слово на вкус. — Не выкладываетесь до конца по этим предметам. Нет-нет, я ни в коем случае вас не виню и даже в чём-то понимаю желание быть успешным, но не гениальным. Это я всё к чему — не желаете на следующий год поучаствовать в одном моём проекте?

— Хм…

«Соглашайся».

Цыц, шиза, я думу думаю.

«А что тут думать? Работа с таким известным мастером в нескольких магических дисциплинах однозначно пойдёт на пользу как в плане личного опыта, которого тебе не хватает, так и в качестве материала для портфолио. Те же нюансы со схемами ритуалов не указаны в книгах, а ведь это важно. Сколько ещё подобных тонкостей кроется в магии, а передать их могут лишь мастера?».

— Думаю, я заочно соглашусь и спрошу об этом Гермиону. Но хотелось бы узнать, в чём суть проекта?

— О, это просто чудесная идея, недавно пришедшая ко мне при прочтении маггловских книг.

Флитвик выдержал драматическую паузу.

— Создание накопителя магии! — при этом профессор выглядел очень пафосно и величественно, а при его росте это выглядело забавно.

— А разве их нет?

— Ничего достойного, грубые поделки! — Распалялся профессор. Похоже, это важная для него тема. — Грубейшие работы по установке природных драгоценных камней, в которых может аккумулироваться мизер магии. Вы даже не представляете, мистер Найт, во скольких магических направлениях могут оказаться полезны действительно ёмкие накопители! Да те же ритуалы — можно будет навсегда вычеркнуть из истории такие вещи, как жертвоприношения! Просто использовать накопители!

Профессор чуть ли не подпрыгивал от избытка энтузиазма и казалось был готов броситься в омут исследований вот прямо сейчас.

— Я вас понял, — улыбнулся в ответ на такой запал старенького профессора. — Я обязательно переговорю с Гермионой и скорее всего она согласится.

— Было бы просто прекрасно! Нужно срочно сделать пару расчётов, да… — профессор поспешил к себе в кабинет, но развернулся на полпути. — Ах, да. Всего доброго…

Но умом он был уже не здесь.

Развернувшись, я покинул аудиторию и отправился в Большой Зал на обед. Там я поведал Гермионе о предложении профессора и получил радостное подтверждение участия. Стало быть, в следующем году займёмся уже чем-то интересным.

«Ты бы и сам справился, разумеется. Ведь есть я».

Сама себя не похвалишь, никто не похвалит, да, Ровена?

«Именно».

За пару дней до экзаменов в библиотеке стало вообще не протолкнуться. Как и положено, ученики спохватились в последний день, начав лихорадочно навёрстывать упущенное. Первое полугодие учиться не давали дементоры, а во втором — радость от их отсутствия. Вот и стало в обители знаний не протолкнуться, словно здесь галлеоны раздают. Однако ни для меня, ни для Гермионы не составило проблем всё сдать, и по ощущениям, на «Превосходно». Даже зельеварение. Вообще, сдать зельеварение на «Превосходно» не так уж и сложно — всего-то нужно знать теорию и варить зелье по инструкции, немного корректируя процесс основываясь на опыте. Но вот если ты варишь зелья по принципу «лишь бы сварить», то Снейп не поставит «превосходно» просто потому, что твой результат таким не будет. Могу поспорить, что даже Поттер может получить такую оценку, если возьмётся за ум, и не будет сам себя накручивать недружелюбным отношением преподавателя. Да, Снейп — говно и ему ещё воздастся, но хоть по предмету своему он и ставит высокую планку, но за зелья никогда не занижал оценку. Ни разу. Вообще.

После всех экзаменов оставалось ещё несколько дней безделья перед отъездом, а занятий уже не было. Кто-то вместе с командами по квиддичу летал по полю, развлекаясь, кто-то гулял и устраивал пикники, а я тупо сидел в гостиной и размышлял о предстоящем лете. Составить какой-то конкретный план не особо получалось. Единственное, что точно нужно будет сделать, так это начать проект по выращиванию души для Ровены чтобы эта квартирантка уже переехала в другое место. Она мне не мешает, нет, да и молчит большую часть времени, лишь изредка вставляя своё мнение о той или иной ситуации. Однако, она есть и делать с этим что-то нужно.

— О чём задумался? — рядом на диван плюхнулась Гермиона. Школьную форму все уже сменили на различную повседневку и сейчас на ней длинная чёрная юбка с не менее чёрными колготками, да тоненькая-тоненькая белая водолазка. Просто и всегда к месту. Всякие штаны да ветровки, среди которых есть одна ядовито-розовая, девушка использует лишь для тренировок.

— Да так, думаю, чем летом заниматься буду.

— Да? А мне родители написали, что мы вновь поедем во Францию. Правда, они ещё не сказали, куда именно, но не сомневаюсь, что это будет интересное место. Ну или курорт. Давно уже нужно съездить именно в такое место. Средиземное море, Ницца, пляжи…

Громкий смех отвлёк нас от беседы, а причина была проста — кто-то из мелких попался на очередную сладость от близнецов, и теперь у паренька со второго курса растёт мощный такой второй подбородок. Судя по лицу жертвы, ему вообще всё нравится, и он в восторге. Хм, а чего народа тут так много? Наколдовав Те́мпус, удивился — время было уже к вечеру.

— Макс, — Гермиона вернулась к разговору. — А ты пойдёшь на финал кубка мира по квиддичу?

— Что, простите? — выгнул я бровь в стиле Снейпа. — Кто вы и где Гермиона? Тебе же вообще не интересен квиддич.

— Да дело не в квиддиче, — отмахнулась девушка, тряхнув собранной сзади копной волос. — Там за неделю некоторые занимают места и должен быть построен огромный палаточный лагерь, ярмарка и прочее. Это отличная возможность понаблюдать за волшебниками, увидеть быт и прочее. Здесь же школа, а кроме неё только и остаются торговые улочки. Не показательно.

— Сама по себе идея занятная, но квиддич? М-да. В принципе-то можно, — я и вправду задумался об этом варианте. Может стоит найти кого-нибудь, кто в течение месяца будет гонять меня по боёвке в жесточайшем режиме «сдохни или умри», а потом я проверю навыки на хулиганах в пожирательских масках? Если они объявятся, конечно же.

— Тогда нужно будет заказать билеты и арендовать место. Говорят, этих самых мест уже осталось только треть. И есть ещё одна проблема.

— Какая?

— Несовершеннолетние могут посетить это мероприятие только в сопровождении взрослых.

— О-у. Это может быть проблемой.

— Ага…

— Я что-нибудь придумаю. Но даже если и не придумаю, то всегда можно найти способ обмануть систему.

— Какой-то ты не гриффиндорец, — ухмыльнулась Гермиона, но вариант, судя по всему, к рассмотрению приняла. — Кстати, я подходила к профессору Флитвику по поводу проекта.

— Да? И что?

— Профессор довольно сумбурно накидал его суть тезисами и уже сейчас у меня есть некоторые идеи, но не думаю, что смогу их проверить до следующего года. Всё-таки нам нельзя колдовать на каникулах.

— В Египте можно.

— Да? — удивилась и оживилась Гермиона.

— Ты же не собираешься ехать в Египет только ради возможности колдовать?

— Нет конечно! Просто это довольно интересно. А почему?

— Там считают, что раз волшебник получил право на ношение концентратора, то вполне способен, а точнее обязан, сам нести ответственность за свои действия. Такие вот дела.

— С одной стороны это очень грамотно и должно привить ответственность, как мне кажется. Но с другой… Наверняка, там много работы для Обливиейторов.

Мимо пронеслась стайка счастливых первокурсников, наперебой хвастающаяся какими-то своими достижениями.

— Кто знает? Но вот их авроры внушают. Выглядят очень боевыми, так сказать. Кстати, давай-ка телефонами обменяемся, а то всё совы да совы. Сейчас за сумкой схожу.

Гермиона на секунду замерла с полным шока выражением лица, и с какой-то горестной улыбкой откинулась на спинку дивана.

— Как же глупо… Только сейчас догадались.

Встав с дивана, улыбнулся подруге.

— Да и я не лучше.

Буквально уже через минуту вернулся с тетрадкой и ручкой, а гостиная-то более-менее притихла. Причиной тому стала небольшая склока на повышенных тонах между Гермионой, Роном и Гарри. Девушка покинула диван в нашем укромном уголке и стоя спорила с рыжим и очкастым, а остальные наблюдали, делая вид, что им не интересно.

— Какое вообще вам дело до того, с кем я общаюсь и чей сын Макс? — сложив руки на груди смотрела Гермиона на своих оппонентов, переводя взгляд с одного на другого.

— Да как ты не понимаешь? — разорялся Рон своим громким голосом. В маму, наверное? — Он же сынок пожирательский! Малфой самый настоящий! Гарри, скажи ей! Что писал твой крёстный и что сказал Люпин?

— Рон прав, — спокойно ответил Поттер. Меня на выходе из мужского крыла никто не заметил, потому я быстренько наложил на себя скрывающие чары и направился к этой компании. — Крёстный хорошо знал жену старшего Малфоя. Как и профессор Люпин видел её. Они учились на пару курсов младше. Макс точная её копия и день рождения с Драко у них в один день.

— И дальше-то что?

— Да понятно же «что»! — вновь громогласно возмутился Рон. — Бьюсь об заклад, что он не случайно на наш факультет попал! Наверняка он замышляет какую-то погань!

— Да? — Гермиона заговорила чуть тише, а я уже стоял рядом с ней, напротив нашего Золотого Дуэта.

— Именно! — чуть ли не хором воскликнули Рон и Гарри.

— То есть, такая ваша благодарность за жизнь Джинни и твою, — Гермиона ткнула пальцем в Гарри. — Поттер…

— Да наверняка он это сделал чтобы втереться в доверие, — отмахнулся Рон. — да и Гарри сам бы справился, подумаешь.

— И вас двоих даже не смущает то, что Макс совсем не похож на старшего Малфоя?

«Какие интересные вещи творятся в львином королевстве», — напомнила о себе Ровена после довольно продолжительного молчания.

— Да ну мало ли? — ухмыльнулся Уизли. — Кто знает, как там у ПСов принято? Может нагуляла где…

Простеньким выбросом магии снял с себя маскировку и под удивлённый взгляд Уизли и Поттера, сблизился и с душой, но без фанатизма, врезал рыжему левой рукой прямо в печень. Рыжего чуть подкинуло, но он тут же согнулся и рухнул на пол скрючившись, корчась от боли и даже задыхаясь. Поттер не сплоховал и мгновенно вытащив откуда-то из-за пазухи палочку, направил мне в лицо. Вот только даже идиоту понятно, что нужно разрывать дистанцию, а не тыкать в лицо врага концентратором. Хлёстким ударом правой руки по кисти Поттера отправил его палочку в полёт, а Гарри провожал её таким печальным и неверящим взглядом, что аж засмеяться захотелось.

— Следи за языком, Уизли.

— Кха… Да пошёл ты… — процедил Рон, всё так же валяясь.

Краем глаза я следил за ситуацией вокруг, но вот что забавно — никто не бросился на помощь, как и попытки разнять не предпринял. Близнецы же удручённо покачали головами и один передал другому монетку. Я сделал шаг к Рону, но мне на локоть легла рука Гермионы.

— Макс, нет.

Вполоборота глянув на девушку, увидел беспокойство о последствиях в её взгляде.

— Он того не стоит.

— Тц… — глянув на корчившегося Рона и присевшего рядом обеспокоенного Поттера, я лишь кивнул. — Твоя правда.

— Зачем ты его ударил! — возмутился Гарри, буравя меня снизу вверх.

— А как ты думаешь, Гарри?

— Не разговаривай с ними… Кха… — Уизли начал подниматься.

К Поттеру подбежала мелкая Уизли, подавая его палочку.

— Вот, Гарри.

— Спасибо, — кивнул Поттер принимая палочку, но применять не спешил, положив куда-то внутрь серой ветровки.

Мы с Гермионой вернулись на диванчик, ребята в гостиной — к своим делам, а Поттер и Рон ушли к своему излюбленному столу аж на другом конце гостиной. Рыжий злобно поглядывал на нас, а когда к нему подобрались улыбающиеся близнецы начав говорить что-то явно не особо приятное, Рон вообще вспылил и пыхтя аки паровоз, удалился в комнату.

— Вот что ему нужно? — возмущалась Гермиона, сидя рядом и глядя в камин.

— Понятия не имею. Мы же номерами хотели обменяться.

Написав в тетради номер телефона Найтов, вырвал листок и отдал Гермионе вместе с тетрадью. Девушка быстро написала свой и вернула тетрадь. Забавно. Никогда не думал, что вернусь к такому вот обмену номеров — слишком уж привык к смартфонам и прочим благам цивилизации, которые ещё не скоро явят себя в этом мире.

Была в голове шальная мысль, что Рон попробует сделать погань какую с моими вещами, но его ждёт сюрприз — всё барахло я таскаю в сумке, а сумка зачарована на нехилый электрошок с помощью простых рун шитьём и кровью…

Взрыв смеха в гостиной отвлёк меня от размышлений и вынудил обратить внимание туда же, куда смотрели все — из дверей мужского крыла буквально вывалился взлохмаченный Рон с подпалинами и волшебными искрами между волос. От каждого разряда его потряхивало, а глаза лезли из орбит.

Под смех учеников доковыляв до близнецов, Рон вполне громко чтобы слышать заявил:

— Ну точно, ПСов сын… змеюка засланная… Только слизеринец мог зачаровать свои вещи… от честного гриффиндорца…

Близнецы повели своего братца нерадивого в больничное крыло, ибо разряды электричества не прекращались, но и на других не перекидывались. Забавная магия, а ведь на самый минимум настроено. И вот, кстати, чего я не понимаю, так это причин министерского запрета на использование крови в рунах — только таким образом они становятся крайне долговечны, чувствительны к владельцу и очень быстро восстанавливают в себе магию. Ладно Хогвартс — здесь природный фон магии очень сильный, да и куча волшебников постоянно колдуют, заряжая любые рунные цепочки очень быстро. Но в обычном мире кровь в рунах была бы крайне полезна. А, чинуши, что с них взять? То есть, сама магия крови запрещена к использованию без лицензии и участия в некоторых гильдиях, но вот кровь и руны под запретом вообще.

— Мне кажется, — посмотрела на меня сидящая рядом задумчивая Гермиона. — Что тебе известны причины такого состояния Рона.

— Я сумку зачаровал на защиту.

— То есть он полез в твои вещи?

— Судя по всему.

— Зачем? Ради мести? Мерлин… Это так мелочно, что аж противно.

— Ничего не могу поделать. Такой уж Рон.

— Не хватало ещё на собственном факультете отношения испортить.

— Мне как-то всё равно.

***

После инцидента в гостиной Рон и Гарри перестали за мной следить, хотя скорее всего они попросту в тот день узнали, с чего вдруг Блэк назвал меня «Пожирательским сынком». Но в любом случае, оставшиеся до отъезда дни мы с Гермионой упорно колдовали, отрабатывая заклинания из обычных, разрешённых книг.

Прощальный пир и отъезд прошли без каких-либо проблем, как и сама поездка. Только сейчас я понял, какой дикий контраст может вызывать толпа подростков в современной одежде, наряду с такими же подростками, но в мантиях и старомодных костюмах. При этом, вся эта разномастная толпа садится в поезд времён первой половины двадцатого века и всё это происходит на фоне средневековой деревушки и замка на обрыве у озера. Вот это контраст! И мы с Гермионой являлись его частью — весь в чёрном я, чёрный низ, белый верх у Гермионы. Классика не умрёт даже если это не блузки и пиджаки, а простые тонкие водолазки.

Быстро найдя свободное купе и разложив вещи, тут же заперлись аж несколькими различными чарами, памятуя о прошлой поездке, когда Парвати и Лаванда увели Гермиону и пару часов донимали расспросами. Что делали всё это время? Отрабатывали заклинание, что само проявляло на бумаге чётко структурированный текст из головы. Для этого достаточно было самой бумаги, чернил и очень чёткого представления текста в голове. Ни для меня, ни для Гермионы последнее требование не являлось чем-то сложным, а потому мы кратко резюмировали прочитанный материал из Запретной Секции, а цитировали лишь слишком абстрактные или попросту непонятные предложения, которые не могли доступно объяснить простыми словами. В итоге, по приезду в Лондон, мы исписали почти все мои запасы толстых рабочих тетрадей и пару блокнотов. У Гермионы было больше цитат в тексте, но не из-за непонимания, а по причине банальной нехватки времени на обработку запомненной информации — всё-таки из-за моей гемомантии, ритуалов и при помощи Ровены, я превосхожу девушку в области анализа данных.

На перроне Кингс-Кросс, платформе «Девять и три четверти», учеников встречали счастливые родители. Пусть и в прошлом году эта встреча была куда как живее, ведь вести о нападениях просачивались как ни крути, но и сейчас родители с большим энтузиазмом обнимали своих чад вне зависимости от возраста, тут же приступая с улыбкой расспрашивать об учёбе, новостях и прочем. Легко было заметить, как эти самые родители кучковались группками по интересам или ещё каким-то признакам. Многие бывшие хаффлпаффцы держались вместе, в итоге и дети продолжали общаться и после школы. Вон, к примеру, мадам Боунс встречает племянницу, а рядом суетится мистер Диггори, судя по подошедшему к нему Седрику. И таких вот случаев много.

Занятнее выглядят бывшие слизеринцы — они как бы вместе, но держат дистанцию, не обязывающую общаться друг с другом. Вороны и наши разбегаются кто куда, и не факт, что к родителям — кто живёт в домах, подключённых к каминной сети, вполне способны уйти и сами через камин на специальной охраняемой платформе. Аппарация здесь запрещена.

— И зачем ты его таскаешь? — кивнула на мой чемодан-сундук идущая рядом Гермиона. — У тебя же всё равно все вещи в сумке.

— Да понятия не имею, — пожал я плечами. — Я парень простой — написано, таскать сундук, я и таскаю. Сама-то не лучше. Когда уже зачаруешь себе сумку с незримым расширением? Вроде как хотела же.

— И зачарую. Этим летом. Я почти просчитала правильную рунную цепочку. В свободное время.

— У тебя ещё и время свободное есть? — удивился я, пропуская Гермиону вперёд через скрытый проход на обычную часть вокзала, и последовал за ней.

— Я несколько в меньшей степени уделяю внимание физическим тренировкам, потому, да, есть свободный часик в день.

Мы размеренно двигались по перрону, лавируя среди толп куда-то спешащих людей. Когда мы выбрались с вокзала на парковку, то Гермиона сразу заприметила машину родителей, как и самих миссис и мистера Грейнджер. Взмахнув рукой и чуть не подпрыгнув, лёгким бегом направилась к ним, таща за собой школьный сундук-чемодан, что весело отстукивал дробь колёсиками об асфальт. Самодел, кстати, из-за выдохшихся чар, заменявших эти самые колёсики.

Рядом с четой Грейнджер стоял и Джон, а вот его БМВ был припаркован несколько дальше. Пока Гермиона радостно обнимала не менее радостную маму, с которой, кстати, уже почти сравнялась в росте, я спокойным шагом дошёл до этой компании.

— Мистер Грейнджер, — поздоровался я с отцом девушки и кивнул её маме, — Миссис Грейнджер, добрый день.

— Здравствуйте, молодой человек. Чем же вас там кормят, что вы растёте так быстро?

— Обильное трёхразовое питание, мэм. Привет, — улыбнулся я Джону, а тот с улыбкой растрепал мне волосы на голове.

— Действительно, вымахал.

— Ой, здравствуйте, — покрасневшая Гермиона таки заметила присутствие ещё одного человека и скромно потупилась, немного покраснев.

— И вам доброго дня, юная мисс.

Поговорив о том о сём минут десять наша компания начала собираться в дорогу, я помог Гермионе закинуть её тяжеленный чемодан в багажник их Рэнджа, тут же получив костедробительные объятия на последок.

— Звони, пиши, не теряйся, — выдала напутствие Гермиона. — Обязательно сообщи, как договоришься о сопровождении на матч.

— Договорились. Пушистик.

— Не-а, уже не работает, — с улыбкой мотнула головой Гермиона. — Придётся тебе придумать что-то новое, чтобы выбить меня из равновесия.

— Да? Тогда пойду на мантикору поохочусь, а то василиска было мало.

Не успел я сделать и пару шагов, как тут же за спиной раздался стук маленького каблучка об асфальт.

— Максимилиан Найт! Р-р-р…

Обернувшись, я не могу не улыбнуться, увидев возмущённую Гермиону с чуть покрасневшими кончиками ушей и выбившимися прядями из собранных на затылке волос.

— Никаких мантикор, василисков, драконов и не приведи Мерлин, нунду! — говорила она тихо, пару раз глянув по сторонам.

— Можно хотя бы дементора одомашнить? Маленького, карманного… Нет? Ну ма-а-ам…

Эта сцена повеселила родственников, а Гермиона быстро взяла себя в руки.

— Ладно, — выдохнула она. — Я поняла. Это бесполезно. Мальчишки.

— До скорых встреч, — махнул я рукой на прощание, и мы с Джоном пошли к его машине.

Уже отъехав от вокзала, Джон заговорил:

— Ну, рассказывай, как учёба.

— Всё отлично, пробелов в знаниях нет, успехи великолепные, но я не выделяюсь слишком сильно. На следующий год профессор Флитвик, мастер по нескольким направлениям магии, предложил поработать над очередным его проектом. Хорошее предложение и работа с подобным волшебником очень положительно отразится на портфолио.

— Я рад, что ты делаешь успехи. Домой или хочешь заехать на Гриммо?

— Вообще, можно и домой, но хотелось бы порадовать портрет двоюродной бабки своими достижениями, — Найтам я уже говорил о живых портретах, потому пояснений фраза не требовала.

— Надолго?

— Да нет, минут на десять. Расскажу вкратце об успехах в учёбе и прочих направлениях, похвастаюсь, так сказать, а потом домой.

— Договорились. Тогда, я остановлюсь у кофейни на углу, знаешь где?

— Само собой.

Через двадцать минут езды, Джон остановился у дома одиннадцать на Гриммо — он всё-таки не мог видеть двенадцатый дом.

— Я быстро, — сказал Джону и закрыл дверь авто.

Джон поехал до кофейни неподалёку, а я поднялся по одному мне видимому порогу к мрачной чёрной двери. Дернув за ручку ощутил поток магии от всего дома к кольцу и обратно. Знакомый и приятный, родной. Родной, несмотря на изменения после ритуала.

Прихожая на Гриммо выглядела не в пример лучше моего первого визита. Да, такая же мрачная, но ты больше не рискуешь запутаться в паутине или измазаться в пыли. Тёмные обои с вензелями больше не грозились отвалиться с минуты на минуту, магические светильники выглядели старомодными, но не старыми, а свет был вполне достаточным и не нагонял атмосферы хоррора. Даже половицы не скрипели — Кричер в моё отсутствие провёл хорошую работу, хотя я и сам прошлым летом сделал не мало. Не мало, но не всё.

В доме стояла тишина. Заподозрив неладное, я достал палочку и тихо пошёл по коридору, прислушиваясь к магии. Ничего подозрительного. Создав невербальное Го́менум Реве́лио, убедился в отсутствии врагов и друзей, по крайней мере под скрывающими чарами продвинутого среднего уровня, коими являются Дезиллюминационные.

В первом небольшом холле, из которого и попадаешь в остальные части дома и на стене которого висит портрет леди Вальбурги, никого не было.

— Макс? — Вальбурга удивлённо посмотрела на меня. — А почему Кричер тебя не встретил? И зачем ты крадёшься в собственном доме с палочкой в руке? Как говаривал один знакомый параноик: «Постоянная бдительность»?

— Вы знали Аластора Грюма?

— Молодой и сильный аврор. Сильный и талантливый. Даже не знаю, жив ли он. Но о чём это я? Поздравляю, Максимилиан Найт-Блэк со становлением полноправным главой Благороднейшего и Древнейшего рода Блэк.

Вальбурга на портрете встала с кресла и присела в книксене, уважительно склонив голову.

— Благодарю, леди Вальбурга, — кивнул я в ответ. — Однако, где Кричер?

— Кричер! — крикнула Вальбурга, вернувшись в нарисованное кресло и закуривая нарисованную же сигарету в мундштуке. — Что-то он совсем от рук отбился. Попробуй ты, выпустив немного магии.

— Кричер!

Своё желание видеть домовика здесь и сейчас я выразил максимально чётко, по совету леди Вальбурги впустив ещё и магии вокруг. Хлопок раздался вовсе не рядом, а на втором этаже. Спустя краткий миг, сверху показалась голова старого домовика, аккуратно выглядывающая с лестницы.

— Кричер, я тебя вижу. Иди сюда.

Домовик лишь мотнул головой, но и уйти не спешил.

— Ты что, издеваешься?

Домовик вновь мотнул головой.

— Зараза… Сюда, живо! — рыкнул я на домовика и только теперь Кричер несмело, очень неуверенно начал спускаться.

Дрожащий и напуганный, он то и дело разрывался между желанием забежать по лестнице обратно наверх, но спускался. В конце концов, старый домовик добрался-таки до меня и замер, не решаясь поднять взгляд.

— Кричер, прекращай вести себя как котёнок, насравший в хозяйские тапки. Что случилось?

Кричер глянул на меня, на портрет Вальбурги, снова на меня.

— Да отвечай ты уже, негодный домовик! — не выдержала подобного и леди Вальбурга.

— Кричер… — захрипел домовик. — Очень виноват… Кричер виноват по многим пунктам, уважаемый глава рода…

— Коротко и по сути. Будь так любезен, мой старый вислоухий друг.

Кричер вздрогнул и набравшись смелости, взглянул на меня.

— Старый Кричер чувствует, что уважаемый глава очень опасен. Всё нутро… — Кричер от души хлопнул себя по груди подавшись вперёд. — Всё нутро кричит Кричеру бежать и прятаться. Но Кричер переборет…

— В чём причина?

— Магия главы… Она немного изменилась, и она пугает…

— Ясно. Кричер…

— Да? — уже немного осмелев заговорил домовик.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Кричер несколько минут терзался сомнениями, но всё-таки отрицательно мотнул головой.

— Ладно. Когда ты перестанешь меня бояться?

— Нужно время, глава. Чтобы дом принял вашу магию. Вместе с домом её примет и старый Кричер.

— Ясно. Можешь заниматься своими делами. Я ненадолго.

Домовик мгновенно исчез в воронке аппарации. Трансфигурировав из платка простой стул я присел и быстро рассказал о своих приключениях леди Вальбурге, умалчивая о Мече Духа и гемомантии. Даже о Ровене рассказал, чем вызвал неподдельный интерес нарисованной леди. Правда интерес этот исходил из неё вместе с довольно нелестными эпитетами в адрес моей предусмотрительности, но в итоге мне дали скидку на молодость и неопытность.

— И какие теперь планы у молодого главы? — с ехидной улыбкой спросила леди с портрета.

— Планы? Для начала отдохнуть от всего пару дней у Найтов. Потом мне нужен кто-то для жёсткой практики в боёвке. Заклинаний я знаю много, но опытней от этого я не становлюсь. Потом мне нужно будет, как я понимаю, разобраться с делами рода, хоть я и понятия не имею, какие это именно дела.

— Что же… Это вполне хороший план действий. Насчёт наставника по боевой подготовки я могу предложить только одного человека, а все остальные будут в той или иной мере заинтересованы, попытаются организовать жёсткий контракт или относятся к той или иной политической фракции. Ты же, Макс, как я поняла, не собираешься ни к кому примыкать?

— По крайней мере пока, не видя и не зная полной картины.

— Правильное решение. Есть одна личность, навыки которой очень и очень хороши в боевой магии и боевой подготовке в целом. Ещё при моей жизни, а это уже десять лет прошло, она была в ранге мастера именно боевой магии. Это очень широкопрофильное направление. Она всегда игнорировала любые политические веяния, а будучи из очень богатой семьи, не была заинтересована в кабальных контрактах на обучение. На обучение принимала вне зависимости от чистоты крови и происхождения, но только талантливых. Правда, наверное, до сих пор лишь один её ученик достиг мастера.

— Вы с таким энтузиазмом о ней рассказываете, что я заинтригован до глубины души.

— Дельфина Гринграсс, фактическая глава рода Гринграсс.

«Вот это поворот!» — Ровена сняла с языка мысль.

— А можно я не хочу?

Вальбурга улыбнулась очень-таки хищно.

— Почему же?

— Вы сами говорили, что с Гринграссами лучше не связываться.

— Я сказала не так. Гринграссам нельзя быть должным, всё-таки они ещё должны хранить тайны некромантии. Однако в ученики к Дельфине ты пойти вполне можешь и это будет даже лучше всех возможных вариантов.

— А… Они же вроде как сочувствуют Тёмному Лорду.

— Сочувствует ему лишь их публичный глава, Генри Гринграсс, муж Дельфины. Но он консорт, ничего больше. Слабак и трус с огромным эго, но полностью подконтрольный Дельфине. Некроманты, как никак.

— Скажу вам как родственник родственнику. За последнее время мне хватило проблем и приключений по самую маковку. Вот тут они. Лезть в логово к некромантам мне что-то не хочется…

— Ха-ха-ха, не бойся, — отмахнулась веселящаяся Вальбурга. — Дельфина хорошая и здравомыслящая леди, а Генри сам во всём виноват. Там была очень громкая в узких кругах история, которую я рассказывать, конечно же, не буду. Заинтересуешься — сам узнаешь. Но поверь, Генри-тогда-ещё-Фоули отделался очень легко, как и весь их род. А ты, если я правильно поняла, можешь оказаться предельно талантлив для боёвки. Дельфина в тебя вцепится всеми конечностями, надо же ей как-то грандмастера получить. А знать, что ты Блэк, ей не обязательно.

— Вы меня втягиваете в какую-то лютую авантюру, при всём моём уважении.

— Ну и сиди тогда дома, ничего не делай. Других действительно достойных кандидатур ты всё равно не найдёшь в Англии. Да и на континенте. Не будет такого мастера, меньше Дельфины заинтересованного в контракте и больше неё же — в твоём успехе.

— Ладно. Ладно! — выставил я руки в защитном жесте. — Я ей напишу, и мы обговорим этот вопрос.

— Это хорошее решение. Поверь, Макс. Даже если кажется, что это не так. Касательно дел рода, то возвращайся, как отдохнёшь с родителями. Тогда всё и обсудим.

— Хорошо. В таком случае, леди Вальбурга, я вынужден откланяться — меня ждут.

— Хорошего отдыха, юный лорд Блэк.

— Звучит, конечно, мощно, — не мог я не улыбнуться, вставая с наколдованного стула.

— Я надеюсь, юный Лорд Блэк, что это самое «звучит» пока что не выйдет за пределы этого дома, — Вальбурга сделала очередную затяжку, отложила мундштук в сторону и приняла более расслабленную позу в кресле. — Как я говорила, Лорд — красивая табличка, статус. Он не делает тебя неуязвимым, а сам ты пока не готов встретить всю грязь этого мира во всеоружии. Хорошего отдыха, и не забудь связаться с Дельфиной.

Кивнув на прощание, покинул дом на Гриммо и направился в сторону кофейни за углом. Джон ждал меня уже в машине.

— Ну как? — спросил он, стоило мне только сесть на переднее сиденье.

— Мне подкинули ещё проблем. Учиться. Причём у тех, у кого мне учиться… ссыкотно до усрачки…

Пока мы ехали домой, я рассказал вкратце о том, что узнал и понял о Гринграссах.

— Думаю, Макс, тебе нужно переговорить с этой леди. Только подготовь защиту, меры противодействия и отступления.

— То есть ты не против? Это может быть очень опасно.

— Ну, жить вообще опасно. От всех опасностей не убежишь и не спрячешься. Их нужно знать, принимать и готовиться противодействовать. Вот скажи, как сильно тебе пригодится обучение у этой леди?

— Максимально. Если она действительно так хороша в различном боевом применении магии и прочих средств, то это чрезвычайно полезное обучение. Магический мир — вообще ни разу не безопасная сказка.

— Вот. А бабка твоя сказала, что ей можно если и не доверять, но сотрудничать точно. Думаешь, она подставила бы тебя под удар, учитывая, что цель её существования — твоё становление великим во всех аспектах? И не смотри так, ты сам рассказывал о сути портрета.

— Да. Ты прав. Значит, пишу письмо и готовлюсь по полной. Не доверяй, но сотрудничай, да?

— Именно. Судя по всему, у вас там то ещё болото, но это не повод его не пересечь. Главное — знать, где идти можно, где нельзя, и подготовиться к тому, что знания твои неверны, а люди готовы толкнуть в спину и пройти по твоей тонущей тушке.

По приезде домой я взял хороший пергамент и максимально красивым почерком, который получился не без помощи Ровены, написал довольно простое письмо для леди Гринграсс и отправил с Пиратом.

Ещё наш скромный, но по-домашнему сытный и вкусный семейный ужин не подошёл к концу, а в окно влетел Пират, держа в лапке конверт. Как всегда взъерошенный, с наглым видом, он приземлился передо мной, глянул одним глазом, подавшись вперёд, словно пытаясь просканировать мою сетчатку.

— О-хо-хо… — в своём неповторимом стиле ухнул птиц, резко вытянул лапу с письмом в мою сторону и разжал её. Письмо упало на стол. Пират подержал так лапу пару секунд, резко развернулся и целенаправленно двинулся в сторону уже организованной Сарой миски с мелкими кусочками мяса. Подошёл, присмотрелся к еде и оглядел нас всех.

— О-о-о-о-хо-хо, — именно с таким кличем Пират начал аккуратно и неотвратимо уничтожать предложенное лакомство.

Глядя на полученное письмо с сургучной печатью и гербом Гринграссов, я вытянул над ним руку и сформировал контурдиагностического заклинания из Гримуара — чисто. Вообще ноль магии. Просто выпустил магию из ладони, и она начала проходить через письмо без особых препятствий, а значит магии, чар или рун в письме нет.

«Да открывай уже».

Сломав печать и вскрыв конверт, достал из него сложенный вдвое лист пергамента. Красивым убористым почерком было написано обычное «приветствую, прекрасная погода», а позже и сама суть письма.

— Ну что? — спросил, не скрывая любопытства Джон. Сара так же проявляла любопытство, уже успев узнать о некоторых моих телодвижениях в Хогвартсе.

— Она согласна переговорить и посмотреть на меня. Послезавтра, в «Авалоне». Это ресторан такой в магическом квартале. Дорогущий, должен отметить.

Отложив письмо в сторону, откинулся на спинку удобного стула. Нужно готовиться.

====== Глава 20 ======

Комментарий к Глава 20 Глава не очень насыщена событиями. Не вычитано. По идее, глава должна быть в два раза длиннее, но я словил дикий ступор – слова и фразы из-под пера никак не идут, потому разбил на две – смысл и суть не потеряется. Если добью вторую часть сегодня – выложу.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Лучики утреннего солнца игриво плясали по комнате, просачиваясь через штору, подрагивающую от лёгкого ветерка сквозь приоткрытое окно комнаты. Вставать и встречать новый день мне категорически не хотелось, но привыкшее к строгому распорядку тело отказывалось валяться. Как бы не было велико моё желание хотя бы день-другой ничего не делать, но хватило меня всего на пару минут такого безделья. Резво соскочив с кровати, не забыл ослабить себя гемомантией и приступил к разминке и зарядке, а через пятнадцать минут уже в спортивном костюме выбежал из дома, отправившись на пробежку по ещё спящему, но медленно просыпающемуся пригороду.

Домой вернулся к завтраку, запыхавшийся и малость взмокший, а после душа и собственно, самого завтрака с Найтами, отправился на Косую Аллею — предстояло решить несколько вопросов. Идея о выращивании животинки с определёнными параметрами души для Ровены мой мозг не захватила, но кое-что настойчиво проклёвывалось. Для неё безусловно нужно будет многое просчитать, но и по примерным прикидкам, результат будет интересным, хоть конец эксперимента наступит нескоро. Когда я об этом успел подумать? Да вот, перед сном, вместо волнения о предстоящей встрече решил подумать над простой вещью: душа — не воздушный шарик. Его за пять минут не накачаешь. А значит процесс её выращивания будет долгим. Но, тут главное начать.

Вот под такие мысли я доехал на общественном транспорте до центра Лондона и прогулочным шагом добрался до Дырявого Котла. Паб не изменился, как и прежде представляя из себя не самое приятное заведение, и в основном такую атмосферу задают именно посетители не самой опрятной наружности, да и не французскими духами они пахнут. А ещё волшебники.

Кивнув бармену Тому, что как и всегда стоял за своей стойкой и без особого энтузиазма протирал стакан заезженной уже чуть ли не до дыр тряпкой, я спокойно прошёл на задний двор, из сумки достал мантию и надев её, отстучал палочкой по нужным кирпичам, открывая проход на главную торговую улицу магического Лондона.

Каникулы только начались и большого энтузиазма в посещении Косой Аллеи среди обывателей нет, но даже так, это — торговая улочка. Даже если не нужно готовить детей к школе, всегда можно и нужно купить что-то для себя или для своего дела. Потому я шёл не по пустующей кривой улочке мощёной камнем, а по вполне оживлённой. Со всех сторон доносились довольные или сердитые голоса обывателей, что с раннего утра решили разобраться побыстрее с необходимыми покупками. Это всё прелестно, но сейчас мне нужно слегка разведать обстановку на соседних улицах, прилегающих к Косой Аллее. Лютный меня не интересует — делать там пока что нечего.

Пройдя по улице налево от Гринготтса, можно попасть на широкую и не в пример более ровную улочку с ухоженными, плотно стоящими друг к другу двух и трёхэтажными домами вдоль неё, и у каждого был пусть и крохотный, но участочек перед парадным входом, где могли быть как клумбы и цветочки за оградой, так и крохотные веранды или даже малюсенькие парки, но с густыми зарослями и арками из вьющихся растений. Вдоль улицы по обе стороны тянулись ряды чёрных фонарных столбов с явно магическими, но сейчас выключенными светильниками. Такими, старомодными на вид светильниками, которые ещё сохранились на исторических улочках обычного Лондона и там они горят за счёт поджигания специальных сеточек. Интересно, кто первый придумал этот дизайн и привнёс его в другой мир?

Пускай народа здесь было явно меньше, но и выглядели они солиднее, куда более обычными, что ли? Нет тех аляповатых нарядов, как на Косой Аллее, словно её посетители только-только сбежали с карнавала, и даже мантии здесь смотрелись накидками, несколько старомодными плащами, а не мешками с рукавами.

Заведения же, располагавшиеся на этой улочке, предоставляли услуги, а не различные товары, к примеру, юридическая фирма «Барксли и Ко», расположенная в двухэтажном доме строгого архитектурного решения. Или вот, чуть поодаль, посредническая контора без конкретного названия, лишь на очень старой, но, не в пример Олливандеру, ухоженной табличке, была протравлена надпись «Посредник. Договоры, сделки, перепродажи».

Через каждые три плотно стоящих друг к другу дома можно было попасть в ухоженный проулок, где четыре человека без проблем разойдутся. Они вели в небольшие закрытые дворы, где располагались фирмы помельче, не такие старые и успешные как те, что выставлены напоказ на основной улице.

Кстати, с этой улицы можно попасть и на другую, где расположены пусть и не самые хорошие, но всё-таки именно жилые районы, а ещё по одной улочке — напрямую в министерство. Казалось бы, расстояния слишком маленькие, мы в области Чаринг-Кросс, а министерство-то на Уайтхолл примерно в полутора километрах, но это магия, Макс! Кстати, я до сих пор не знаю, что из себя представляют эти магические улочки — какие-то пространственные карманы, просто скрытые участки или же вообще, проходы в другой мир?

Побродив по улицам, то и дело встречая важно спешащих или же прогуливающихся с детьми волшебников, я добрался и до Авалона. Ресторан был выполнен в стиле этакого небольшого французского дворца-мэнора и располагался на довольно большой по местным меркам огороженной территории, с высокой стеной из растений и деревьев, искусственным водопадом и своеобразным зимним садом. Снаружи, за оградой, взгляд цепляется за летние веранды внизу, и крытые балкончики по типу мансард, занимающих две трети пространства под крышами второго этажа. Могу поспорить, что изнутри, из самого заведения, да и с террас создаётся ощущение отчуждённости от остального мира и лишь парадный вход через ограду, как и улица, что видна за ней, намекают о том, что ты всё ещё в городе. Есть, кстати, и отдельно существующие заведения подобного толка, находящиеся вне города, но Авалон, если верить разговорам, пользуется большей популярностью для важных встреч, ведь находится в деловом и торговом центре Лондона.

Осмотрев всё так и эдак, подметил обслугу-людей, а не эльфов, парочку явных охранников, несколько клиентов на веранде. Но большая часть посетителей всё-таки предпочитает более уединённые места на втором этаже или во внутренних залах. Полной информации о заведении у меня нет, к сожалению, но даже так я могу представить кое-какие пути отхода. Я, конечно, не спец в этом деле, но всё же… Ровена же смогла интерпретировать мои лёгкие ощущения магии и резюмировала: «Антиаппарационное поле, как в Хогвартсе».

Собственно, на этом мой сюда визит можно и заканчивать. Леди Гринграсс писала, что будет ждать меня здесь в назначенное время, нужно лишь представиться персоналу на входе.

Следующим пунктом своего похода являлся дом на Гриммо, ведь ещё не все вопросы решены с портретом леди Вальбурги. Именно по этой причине я не стал больше задерживаться на магических улочках Лондона и покинув их через Дырявый Котёл, воспользовался общественным транспортом, отправившись на площадь Гриммо.

***

Кричер дрожал как осиновый листок на ветру. Дрожал, но изо всех сил старался сделать вид, что ему совсем нисколечко не страшно. Но стоит отдать должное старому домовику — он справлялся лучше, чем вчера.

Сидя на стуле напротив портрета леди Вальбурги в доме на Гриммо я размышлял о простой, казалось бы, вещи – о медальоне Слизерина. Мне не хотелось бы вызывать лишних вопросов у портрета этой леди, внаглую и без повода приказав Кричеру принести эту безделушку. Да и, откровенно говоря, я ещё не придумал что можно сделать с этим медальоном. По-хорошему, его бы просто уничтожить, и скорее всего я так и поступлю. Но сейчас, или чуть позже? Ладно, в сторону эти размышления, а то леди Вальбурга уже как-то подозрительно на меня смотрит. Даже Кричер под шумок смылся.

— Леди Вальбурга, у меня есть к вам несколько вопросов, которые просто обязательно должны мы обсудить.

— Что же, Макс, задавай, — леди закурила свою бесконечную нарисованную сигарету, удобно устроившись в не менее нарисованном кресле.

— Как вы могли догадаться, — я показал перстень главы, так же называемого Лордом. — Я встретил Сириуса и пришёл к некоему соглашению о передаче перстня. Тот от него отрёкся с невероятной лёгкостью и даже радостью.

Вальбурга на портрете лишь покачала печально головой.

— Однако, Сириус обмолвился о том, что плевать на кольцо, он «уже оформил что-то». Как думаете, что это может быть?

Задумчиво неаристократично пуская кольца табачного дыма, леди Вальбурга размышляла с десяток секунд.

— Завещание или иная перепись имущества. Но беспокоиться не о чем. Имущество рода так не передать, по крайней мере без согласия всех его членов, а наследование титула внутри семьи вообще так не делается. Таким образом этот предатель может передать лишь своё личное имущество. Подобным образом Альфард передал ему свой дом и накопления.

— То есть, по факту, из меня можно попытаться выбить согласие на передачу имущества рода кому-то другому?

— Теоретически, — кивнула Вальбурга. — Значит, тебе следует быть вдвойне осторожнее. Единственное, что нельзя каким-то образом передать, и что останется недоступным ни для кого в случае полного вымирания — этот дом и его содержимое. Конечно же, различную мелочь можно вынести и продать, а вещи выбросить, подарить. Но это должен сделать Блэк, а не кто-то другой, будь у него хоть сколько прав. Последний рубеж, и он не продаётся.

— Ясно. Что делать с Сириусом?

— А сам как думаешь?

— Всячески оградиться.

— Правильно.

— Честно сказать, я беспокоился о том, что вы будете не согласны.

— Я всего лишь портрет, Макс, — слабо улыбнулась Вальбурга. — Я, конечно, могу и покричать, и мнение своё высказать. Безусловно, мне бы хотелось, чтобы Сириус исправился, взялся за ум и всё такое прочее… Но ты ведь понимаешь, что его уже не исправить? Даже если он пересилит себя и займётся родом, то не искренне, без желания, а это сделает только хуже. Хочется сказать, что тяжелые времена прошли, но нет. Миновал кризис! А тяжелые времена только наступают и присутствие такого нестабильного и непредсказуемого фактора, как Сириус, может сделать только хуже.

— А можно как-то закрыть доступ в этот дом?

— Безусловно. Кричер всё сделает, можешь не беспокоиться. Но если тебе интересно, то вся нужная литература находится в библиотеке, а с механизмом управления защитой дома тебя ознакомит Кричер. Однако это вопрос сложный и не быстрый и я бы рекомендовала пока не тратить на это время.

— Хорошо.

Кричер с хлопком появился рядом, тут же материализуя стол и организовав чай с печеньками.

— Спасибо, — коротко кивнул я. Домовик же пристроился незаметной тенью в уголке. Пытается привыкнуть к моей магии? Интересно, кстати, а почему он меня боялся?

— Кричер! — резко заговорила Вальбурга с портрета. — Запретишь доступ в дом для всех, кроме Лорда Блэк. А ты, Макс, — уже мягче, обычным тоном, — привыкай командовать этим домовиком.

— Хорошо, я вас понял. У меня ещё остались вопросы. Как можно подготовиться к встрече с леди Гринграсс?

— Прилично одеться. Кстати, ты не рассказал о письме.

— Да ничего особенного. Леди Гринграсс ответила быстро и назначила встречу в Авалоне на завтра, на ланч.

— В Авалоне, значит? — задумалась Вальбурга. — Возьмёшь на всякий случай деньги и обязательно обратишь внимание на кольца её левой руки. Если будет перстень главы, то встреча сугубо деловая и платит она. Если нет — ты, как хоть и юный, но джентльмен.

— Это вообще нормально, носить такие регалии, но не показывать? — спросил, отпив горячего чая, вернув чашечку на столик и покрутив кольцо Блэков на пальце.

— Я уже рассказывала, что случается быть таким временам, когда реальный глава рода не афишируется. Причины могут быть самые разные. Я не знаю точных причин подобного у рода Гринграсс, но судя по газетам, что читает мне Кричер, Дельфина до сих пор не афиширует факт своего главенства, везде выдвигая вперёд ручного мужа-консорта. Об этом знают очень немногие.

На столике рядом с леди Вальбургой появилась чашечка с чаем, и леди тут же взяв её, и сделав пару глотков, продолжила свой рассказ:

— Если Дельфина придёт с демонстративно надетым перстнем, что очень маловероятно, значит, она уже заочно заинтересована в тебе. Причины могут быть разные. Хм… Примерно сейчас в Хогвартсе должны учиться девочки Гринграсс, Дафна и Астория, если мне не изменяет память.

— Да, именно. Дафна на одном со мной курсе, Астория на год младше.

— Тогда Дельфина может быть осведомлена о твоей поразительной схожести с Нарциссой. Захочет поговорить по душам, выудить из наивного гриффиндорца различную информацию, по оговоркам составить общую картину. А там уже дело техники: и ученик, и для кого-нибудь из девочек жених, и наследник Блэкам идеальный. А Сириуса поймать и вытрясти всю информацию не очень сложная задача для группы волшебников квалификации мастера. А если учесть, что Люциуса давно не видно и возможно он смертельно занемог или умер, можно вторую девочку за Малфоя отдать. Правильно расставленные акценты, и вот уже готова мощная коалиция из трёх далеко как не последних семей. Я бы так сделала.

Похоже, нарисованный чай в чашке леди Вальбурги подошёл к концу, ибо она вновь взялась за сигарету. Но всего лишь пару секунд леди поддавалась тлетворному влиянию вредных привычек.

— Кстати, о знаниях и других семьях, — Вальбурга отложила в сторону мундштук с сигаретой. — Обычно наследников и просто тех, кто будет заниматься делами рода, посвящают в тонкости этих самых дел и политики уже после Хогвартса. Единственное, что рассказывают «до» — о врагах. Поэтому мне крайне интересно, к чему приведёт семью юный Драко, учитывая столь внезапную смерть Люциуса.

— Разве не мог Люциус обучать чему-то Драко?

— Вряд ли. Малфои, как и мы — жуткие снобы и сторонники традиций в этом плане.

— Удивляюсь, как легко и с такими нотками иронии говорите вы о нашей семье, леди Вальбурга.

— Я портрет, Макс, — снисходительно улыбнулась леди. — В моём состоянии намного проще и легче иронизировать над важными при жизни вещами.

— Я всё понял, всё вокруг прекрасно, но как защищаться, если что?

— От Дельфины?

— Да.

— Да никак.

— То есть? — меня ответ не устроил.

— Вы в Авалоне встречаетесь, там же и переговоры проводите, и подписание договора, если до него дойдёт. Это место очень хорошо защищено, да и свидетели всегда есть. В общем, там довольно безопасно. Если дело дойдёт до контракта, будь внимателен к условиям. Но как я говорила ранее — Дельфина рассудительная леди. Понимаешь, Макс, возможный ученик для мастера — это очень важно. Само обучение может быть действительно жестким или даже жестоким, но мастер всегда относится с заботой к ученику, ведь этот ученик не исчезнет с карты мира после обучения. От мастера в большей мере зависит, сможет ли он выковать ещё одного мастера, а впоследствие вполне может оказаться, что новоиспечённый мастер станет коллегой и товарищем. Если же ты беспокоишься о накопленных Гринграссами знаниях в разных областях, опасных и действительно вызывающих тревогу, то ты попусту тратишь своё время. Вот скажи, ты знаешь заклинания класса «тотального разрушения»?

— Есть парочка в арсенале, — кивнул я в ответ.

— Парочка? Удивляете, юный Лорд Блэк, — по-доброму улыбнулась Вальбурга. — Но скажи, Макс, как часто ты применяешь их для решения проблем?

— Да ни разу.

— Вот именно! Так и с некромантией — для каждой проблемы есть свой инструмент. Вербовка ученика — далеко не та проблема, ради которой стоит пойти против законов министерства, правил гильдий, поставить под угрозу получение грандмастера и прочего.

— Хорошо. Рассудительная. Легче от этого не стало, ну да ладно. Спасибо за беседу, — встав со стула, кивнул леди Вальбурге.

— Кричер!

Из тени в углу вышел домовик. А ведь я уже и забыл, что он где-то там стоял.

— Старый Кричер слушает…

— Ты знаешь, сколько свободных денег в доме?

— Старый Кричер знает, уважаемый глава, — кивнул домовик, словно всё нормально. — В хранилище дома больше ста пятидесяти тысяч галлеонов. Суммы денег, вложенных родом в бизнес и предприятия не известны Кричеру.

— Тогда, выдай мне три сотни, — я протянул кошелёк Кричеру и тот с лёгкой дрожью принял его, тут же исчезнув.

— Леди Вальбурга. Что с делами рода? Где деньги, куда вложены, доходы, прибыли, не оправдавшие себя вклады и договора?

— Не выразить словами мою радость от твоего желания разобраться в этом ворохе бумаг, но это займёт очень много времени. Благодаря Кричеру я более-менее в курсе текущих дел магического мира. Могу заверить, что вмешательство пока не требуется, а вложенные деньги работают пусть и не на максимум, но довольно эффективно. Правда, в основном за счёт жёстких договоров с гоблинами, но и здесь не стоит беспокоиться — приумножение наших денег в их интересах из-за процентов, а за золото гоблины удавятся. Даже если от рода ничего не останется, они продолжат приумножать наш капитал, не имея возможности прикарманить бюджет.

— То есть, пока моё вмешательство не требуется?

— Именно. Но стоит изучить все документы до конца лета и принять некоторые решения.

С хлопком появился Кричер и протянул кошелёк чуть подрагивающей рукой. Быстро адаптируется. Взяв кошелёк, раскланялся с леди Вальбургой, поручил домовику следить за домом и всякими личностями, что могут изъявить желание явиться сюда. Наказал не отвечать на зов Сириуса. В общем, сделал всё, что хотел и покинул дом на Гриммо, вновь отправившись на Косую Аллею. Нужно будет изучить аппарацию, а то эти путешествия туда-сюда на автобусах начали меня изрядно изматывать. О, купить машину! Точно! Один из сводных братьев, по рассказам Джона, работает далеко не последним человеком в БМВ, в Германии — неспроста же у Джона именно Бэха. Купить, зачаровать на всё подряд и на уменьшение, и таскать с собой. Водить я умею, а рост давно позволяет с комфортом сидеть за рулём.

Косая Аллея встретила меня ещё большим оживлением, чем с утра, хотя многие должны были уже разойтись, покончив с делами. Однако нет, суетятся, бегают, что-то покупают или продают, а почтовые совы с посылками и письмами целыми стайками летают над головой, вызывая вполне логичные опасения за чистоту своей одежды.

Первым делом я посетил «Всё для Квиддича». Типичный спортивный магазин, разве-что инвентарь только для одной игры. Манекены с разными моделями защитной экипировки, разнообразные мётлы на полках и стенах, наборы мячей, постеры разных команд с автографами, а различной атрибутики болельщиков вообще море. Большая часть этой атрибутики, кстати, сейчас принадлежала сборным Болгарии и Ирландии — чёрно-бордовые и мягкие зелёные оттенки преобладали в магазине.

Подойдя к улыбающемуся продавцу лет тридцати, я сразу спросил:

— Здравствуйте. Билеты на финал где можно приобрести?

— Добрый день, молодой волшебник! — радостно, но хорошо скрывая усталость, откликнулся продавец. — Конечно же у нас! С местом для стоянки, или только на трибуны, в любой сектор!

Заговорчески подавшись вперёд, продавец гораздо тише продолжил:

— Даже вплотную к министерской ложе остались, — и подмигнул.

— Тогда будьте любезны два с одной стоянкой и поближе к министрам. Если пойдёт дождь, я не хочу узнать об этом первым.

— Мудрое решение, мудрое, молодой волшебник! С вас сто пятнадцать галлеонов.

Кивнув, я достал кошель и начал вытаскивать стопки по десять галлеонов. Увидев подобное, продавец не стал медлить и достал из-под стойки довольно массивный гроссбух и открыл посредине. — Итак, ваше имя?

— Максимилиан Найт.

— Ага… Так и запишем… — сделав запись, продавец пару секунд выбирал билеты из подобия картотеки. Достав два, положил перед собой, тем же пером вписал в оба моё имя, расписался сам и попросил меня коснуться палочкой этих билетов.

— Вот, ваши билеты. Место на стоянке, как и на трибунах указано на самом билете. Занять стоянку можете в любое время с начала сборов, а это — за пять дней до матча. Желаю приятно провести время.

— Благодарю.

Только я положил билеты в сумку, как продавец вновь заговорил:

— Атрибутику не желаете? Перчатки, флажки, шапки, шарфы? Может быть, даже омнинокль?

— Боюсь, что нет. Но вы можете подсказать, где можно делать ставки на исход матча?

— Конечно же! У нас, к сожалению, нельзя, — развёл руками в стороны продавец. — Однако, вы можете обратиться к гоблинам. Скажу по секрету — даже министерство не может обеспечить более надёжные ставки. За всеми мошенниками не уследишь.

— О, даже так? Что же, благодарю!

Развернувшись, пошёл на выход, а продавец прикрикнул на детишек, пытавшихся облапить Молнию — уже как год непревзойдённую в ускорении и наборе скорости метлу. Но, к сожалению или же счастью, меня не интересуют ни мётлы, ни квиддич. Вот дёрнул же чёрт о БМВ вспомнить! Так и крутится перед глазами старая, но современная здесь М8. О ней, правда, нет никакой информации ни в медиа, нигде, но я точно знаю, что есть один или несколько прототипов этой не вышедшей в серию машины. Правда, она вообще никогда не выйдет в серию, но это мелочи. Немного дефорсированный движок с Макларен Ф1, пятьсот с плюсом лошадей и это сейчас, в девяносто четвёртом! Как избавиться от этих мыслей? И ведь даже покупать не обязательно, да и не продаст никто — чуть поработать с чарами копирования и постоянной трансфигурацией!

«Остынь, смешной мальчик. На такой машине с современными системами безопасности можно доехать разве что на тот свет. Тут нужно быть профессионалом, хотя…»

Так, Ровена, не порти момент мечтаний.

Лавируя сквозь толпы спешащих куда-то волшебников, я добрался до массивного белого здания банка и немедля ни секунды, не стесняясь, кивнул из вежливости гоблину-привратнику и зашёл внутрь. Посетителей нынче было чуть больше обычного, но и не столпотворение. Правда, ради свободного сотрудника за стойкой пришлось отстоять небольшую очередь в два человека.

— Здравствуйте, уважаемый, — кивнул я гоблину. Хм, а ведь я подрос и теперь гоблинам не нужно подаваться вперёд, чтобы увидеть меня. Правда, до сих пор они смотрят на меня сверху вниз, но это так и останется — могу поспорить, даже Хагрид несколько ниже гоблина за стойкой.

— Здравствуйте, молодой волшебник, — неприятным скрипучим голосом ответил гоблин в смокинге и оскалился. — Чем могу помочь?

— Хотелось бы получить информацию по ставкам на предстоящий матч финала кубка мира по квиддичу, уважаемый.

— Безусловно. Вот буклетик, — гоблин быстренько протянул типичную складную брошюру с цветными колдофото. Буклетик я принял, но вопросы остались.

— О, премного благодарен, и я с ним всенепременно ознакомлюсь. Однако интересует коэффициент на одну ставочку.

Гоблин вопросительно вздёрнул одну бровь. Похоже, «Снейпобровь» — заразное заболевание.

— Снитч поймает Крам, но победит Ирландия.

— Очень занятная ставка, — гоблин открыл гроссбух и нарочито медленно водил по листам своим крючковатым когтистым пальцем, вызывая глухое раздражение спешащих волшебников позади меня. Забавный. — Семнадцать с половиной к одному.

— Максимальный выигрыш?

Гоблин не очень тонко намекнул, стукнув пальцем по стопке буклетиков.

— Ясно. Не прощаюсь, ещё вернусь.

Отойдя в сторону от основной толпы людей и пристроившись в уголке холла, раскрыл буклетик, погружаясь в ни разу не интересное чтиво. Различные условия, ставки, реклама самого мероприятия и причины, по которым волшебник просто обязан сделать ставку именно в Гринготтсе и нигде в другом месте. Максимальный выигрыш составляет полмиллиона галлеонов, что довольно солидная сумма. Значит, какая там должна быть ставка? Двадцать восемь тысяч пятьсот семьдесят два галлеона, округлил вверх. Отлично!

Из банка сразу отправился в «Тифлит и Таттинг» — хорошее ателье. Пришло время обновить гардероб и для этого отлично подойдёт более дорогое ателье, чем магазин мантий мадам Малкин. Причина выбора ателье проста — большее разнообразие различных моделей и разнообразие тканей. Как я понял за то время, что провёл в магическом мире, существует два вида магических тканей. Созданные из шерсти или каких других «продуктов жизнедеятельности» магических животных, и материалы, полученные от обычных животных и растений, несколько поколений росших среди магии и в магическом фоне. Это не делает последних именно волшебными животными, но из-за естественной адаптации к среде, такие ткани пусть и несколько хуже держат магию и зачарования, но много лучше того, что вообще не является магическим. В общем, у мадам Малкин либо откровенный ширпотреб, либо слишком высокий класс тканей с крайне ограниченными моделями из-за заранее выкроенных заготовок.

Ателье «Тифлит и Таттинг» не особо отличалось от обычного магазина одежды — светлое помещение, манекены в разных нарядах, шкафы и стеллажи с образцами тканей, а на витринах можно найти различные аксессуары к одежде. Меня поприветствовала улыбчивая девушка в строгом платье и мантии и мило, но недолго побеседовав, мы определились с моим заказом и сняли мерки. Забрать я договорился попозже, заранее оплатив половину и получив квитанцию с магической подписью. Теперь, почти что с чистой совестью и чувством выполненного долга, я вновь отправился на Гриммо. Вот вроде бы и думать быстро могу, и даже умный местами, но с планированием у меня явные проблемы.

«И не говори».

Вновь вернувшись на Гриммо, я потревожил занятого ремонтом лестницы Кричера — тот восстанавливал ступеньки, чтобы выглядели как новые, да скрипеть перестали.

— Ты уже вернулся? — поспешила заметить моё появление Вальбурга.

— Да, леди, но опять ненадолго. Кричер!

— Старый Кричер внимательно слушает… — домовик разрывался между потребностью подойти ко мне, одновременно с этим держа разобранную ступеньку на середине лестницы.

— Можешь не подходить. Мне нужно двадцать восемь тысяч пятьсот семьдесят два галлеона и в конце августа эта сумма ощутимо вырастет.

Вальбурга смотрела на меня молча, изучающе. Кричер же сподобился-таки вернуть ступеньке первозданный облик, по крайней мере она заняла своё место. Чуть не скатившись с лестницы, Кричер оправил наволочку и подошёл поближе, немного вздрогнув.

— Старый Кричер может… отговорить гл… уважаемого главу от ид… необдуманных поступков?

— Не думаю.

— Оно и видно, — раздалось с портрета. — Если ты уверен в своём решении и в случае чего готов принять потерю довольно значимой суммы, то воля твоя, Макс. Лорд Блэк, как-никак. Вот только деньги не из воздуха берутся.

— Скажите это гоблинам, что на процентах наживаются. Но я уверен практически полностью, что смогу эти деньги не потерять, а приумножить. Кричер! — я протянул домовику кошелёк.

— Тут нужна мошна побольше… — проскрипел домовик и с хлопком исчез.

Не прошло и пары секунд, как домовик вновь появился, держа в руках мешочек чуть больших размеров.

— Ровно двадцать восемь тысяч пятьсот семьдесят два галлеона, уважаемый глава.

Взяв мешочек, я поблагодарил домовика.

— Казна пустеет… — тихо пробормотал домовик, возвращаясь к починке лестницы.

На это мне оставалось лишь хмыкнуть, а потому я так и поступил, покидая дом.

И вновь маршрутный автобус везёт меня по городу до так мной нелюбимого Дырявого Котла. И вновь приветственно кивнув бармену Тому я прошёл на задний двор паба, открывая палочкой проход на Косую Аллею. И вновь меня посещает мысль о недостаточном навыке планирования, ведь знал ли я, что буду делать ставку? Знал. И что же помешало мне узнать об этом всём ещё при первом посещении Аллеи? Ну, ничего. Главное сделать выводы и лучше составлять план действий. Хотя, конкретно в моём случае нужно делать упор не на слове «лучше», а на слове «составлять».

Добравшись до банка, подошёл всё к тому же гоблину и высказал своё желание поставить деньги на игру финала кубка мира по квиддичу. Конечно же гоблин с радостью согласился эту ставку принять, а услышав сумму, провёл меня по коридорам банка в отдельный кабинет, где мы и составили договор об оказании банком букмекерских услуг. Ни одного настораживающего или вызывающего недоверие пункта. Попутно я выяснил, что ставки здесь чуть-чуть ниже из-за процента за выигрыш, что берёт банк. Но, с другой стороны, гоблины очень щепетильны в вопросах денег. Правда, если ты не усмотришь что-то в договоре, это будет сугубо твоя ошибка и вина. Я же в свою очередь всё проверил и уверился в безопасности сделки — Ровена проанализировала.

Покинул Гринготтс я с очередной за сегодняшний день квитанцией и копией договора, надёжно спрятав их в свою неизменную сумку, ремень которой привычно тяготит плечо. Забавно, ведь вернулась привычка прошлой жизни — поправлять ремень на плече. Пару раз даже заметил за собой, что пытаюсь его поправить даже в его отсутствие. Очень… странное ощущение, позабытое, но отчего-то приятное.

Побродив немного по Косой Аллее, заглянул в книжный и поискал что-то интересное, но после Запретной Секции всё кажется слишком унылым. Посетил магазин волшебных зверушек и немного удивился явно оживившимся змейкам, что так и норовили что-нибудь шепнуть, похвалить свой вольер или наоборот пожаловаться на жизнь или невкусных мышек. Вот и что им от меня надо? Возможно, это влияние души василиска? Ведь я не проверял. Но змейки так и норовили высказаться.

Не обошёл стороной и кафе Фортескью, заказав горячего шоколада и порцию простого пломбира с шоколадной крошкой — не люблю изысков в мороженом.

Только после всех этих путешествий по главной магической торговой улочке Лондона я зашёл наконец в ателье «Твилфит и Таттинг» за своим заказом. Тут же и переоделся в специальной большой примерочной. Что могу сказать? Если изменю причёску, то получится этакий Персиваль Грейвс, только блондин и совсем с другим лицом. Ничего не могу с собой поделать — не получается у меня одеваться цветасто и молодёжно. Чёрные и белые цвета, костюмы, жилетки, туфли или сапоги, водолазки, рубашки… Безусловно, я могу надеть джинсы и футболки, да и спортивные костюмы есть, но я словно не вижу между ними особой разницы, лишь бы не розовые.

За разговором с продавщицей узнал о том, как делают стабильные чары на одежде. Оказалось, хотя и так мог догадаться, что для этого используют очень сложные фирменные цепочки рун. Они даже запатентованы в соответствующем бюро министерства, так что даже если разберёшься и просчитаешь материалы и зелье-пропитку для их вышивки, то в коммерческих целях использовать, конечно же, не сможешь. Но в целом, думаю, как-нибудь сам изучу это направление, ведь небольшой диапазон подгонки одежды и больший разброс комфортной температуры, являются довольно полезными знаниями, а я придерживаюсь мнения, что волшебник обязан быть самодостаточной единицей, способной выжить в самых разных и неблагоприятных условиях.

В общем, немного обновлённый в плане одежды, теперь уже с окончательно чистой совестью покинул Косую Аллею и отправился очередным маршрутным автобусом к Найтам.

— Ты смотри, какой красавчик вырос, — прямо с порога улыбнулась мне Сара. — Когда уже девушку себе найдёшь?

— Первым делом я волшебник. Какие девушки, когда учиться нужно?

— Смотри, — с улыбкой погрозила она пальцем. — Разберут всех красавиц.

— Одной Англией мир не ограничен. Нет, ну если будет та самая — то сразу, это да.

— Садись обедать, волшебник.

После сытного обеда первым делом набрал номер Гермионы.

— Хеллоу…

— Миссис Грейнджер? Это Макс. Макс Найт. Я могу услышать Гермиону?

— Макс? Какой неожиданный звонок. Конечно же, одну секундочку.

Судя по звуку, трубку положили на что-то деревянное, а через пару мгновений я отчётливо услышал очень быстрые шаги.

— Макс?

— Да, привет, Герм.

— Привет! Что-то случилось?

— Да нет, так, привет сказать, да о делах узнать.

— Да какие могут быть дела, только школа закончилась…

— Хм…

— Что такое?

— Да тут Сара ходит, ехидно улыбается и делает вид, что у неё куча дел в непосредственной близости от меня и телефона.

— Сара? А, приёмная мама? А почему?

— Ну как же! Девочке позвонил, сам, а тут как раз давеча разговор о девушках был, мол: «Найди себе девушку».

— Ма-а-акс.

— Да?

— М… Ничего. А почему ты называешь её по имени?

— Ну, я как бы знаю, что приёмный, да и мать отлично помню и знаю. Да и тут никто не против.

— Странно. А мы уже определились, куда во Францию поедем, и даже путёвки купили. Представляешь, я словно угадала тогда в гостиной. В Ниццу! А там столько всего! И море, и отдых, и музеи!

— Думаешь, у тебя открылся третий глаз?

— Псевдонаучное утверждение.

— Я тебе могу научно объяснить возможность предсказания с точки зрения теории множественности вселенных. Вполне научной, кстати.

— Нет, нет, спасибо. Я сама почитаю. Вроде, подобная идея используется в теории струн?

— Именно.

Тут с коридора раздался голос Сары:

— И в интерпретации Эверетта.

Это было неожиданно. Гермиона задумчиво промолчала.

— А вот этого не знала. Нужно поискать больше информации. Наверняка в Ницце есть хорошие публичные библиотеки…

— Земля вызывает исследовательский корабль «Грейнджер», приём. Пш-пш…

В ответ мне был горестный вздох:

— Мальчишки.

— Земля сообщает, что в наличии есть два билета на очень хорошие места на финал чемпионата. Место тоже есть. Осталось найти сопровождение. Приём.

— Да тут я, тут. И когда ты всё успеваешь? Я только и успела, что поспать, да родителям рассказать о приключениях и достижениях.

— Приключениях?

— Ничего, что выходило бы за рамки обычного, да и приключения-то в основном чужие, из сплетен девчачьих.

— Понял. Гермиона. Вы когда улетаете?

— О, уже завтра. На две недели.

— Занятно. У меня завтра встреча с одним мастером боёвки. Если повезёт, то смогу пойти в ученичество. Правда, даже представить себе не могу, как совмещать с Хогвартсом. Но, как бы то ни было, этот опыт лучше получить с наставником, чем в реальной магической схватке. Хм… Спрошу, может нужен будет ещё ученик? Если да — тебя отрекомендую. Ты же талантище тот ещё.

— Ой, да ладно… Не так уж я и талантлива… Ты вон во многом лучше.

— Не принижай свои достижения. Ты лучшая на потоке во всём и даже старшекурсникам с лёгкостью дашь фору. Да и что бы я без тебя делал? Ты и думать умеешь, факты анализировать и сопоставлять, а я только запоминать да отрабатывать всякую хрень — это каждый сможет, кто подучит окклюменцию, а отработка — упорство и труд до седьмого пота. А вот умение думать дано не каждому, так что не надо тут.

— Ага… Действительно.

— В общем, отрекомендую тебя, если заинтересуется — познакомлю. Если нет — буду тебе помогать по такой же программе.

— Это хорошая новость. Надеюсь, этот мастер тобою заинтересуется.

Ещё несколько минут мы говорили о всём подряд, но вскоре Гермиону позвала мама с чем-то помочь, и разговор наш на этом завершился. Теперь нужно как-то подготовиться ко встрече с леди Гринграсс. Может знания этикета подтянуть? А ведь Сара знает в этой области очень и очень много, просто у нас излишне манерничать не принято.

Вот с такой вот просьбой я и подошёл к Саре, что вылилось в пять часов мастер-класса «Этикет для чайников». Обычный этикет вполне подходил, или по крайней мере максимально соответствовал магическому, не считая нюансов с палочкой. Я замечал некие элементы особенности ношения палочки, но я их никак не интерпретировал. Да и леди Вальбурга на подобном не акцентировала внимания, но тут, возможно, она просто представить себе не могла, что кто-то вдруг не знает различных азов.

Однако не обширные познания Сары в мельчайших деталях этикета разных стран удивили меня, а то, что многое я и так знал, а выполнялось оно само собой. Приблизительно прикинув причины подобного поведения, понял, что хоть у Найтов этикету не отводится особое внимание, но меня очень ненавязчиво и без долгих наставлений, просто на личном примере, обучили всему. Вот что значит опыт и далеко не первый ребёнок в семье. Сейчас же мне растолковывали мелкие нюансы, которые можно не заметить, не обратить внимания, и большая часть была посвящена вовсе не назначению того или иного столового прибора, с которыми, кстати, легко обращаться, если стол уже сервирован — просто в порядке подачи блюд используй приборы от края к центру. Правда, при французской подаче блюд, практикуемой в Хогвартсе, это делать тяжело — всё в стол, бери, что хочешь, и ориентируйся сам. В обычном мире такая схема уже давно не практикуется. Хм, интересно, а как происходит в Авалоне? Скорее всего, раз там есть обслуживающий персонал, то и русская подача блюд, уже привычная всем во всём мире.

Сара затронула и другие нюансы, как, к примеру, стили одежды к разным случаям, строгий деловой стиль, не очень строгий, повседневный и прочее. Как носить те или иные вещи, как и когда застёгивать или расстёгивать пуговицы пиджака и кучу других мелочей, которые я выполнял, но не осознавал. Вот, к примеру, я никогда не носил жилетку под двубортный пиджак. Почему? Мне казалось это неправильным. Зато под такой пиджак можно надеть что-то помимо рубашки. Мою любимую водолазку, например.

Идеальная память позволила всё прекрасно запомнить и тут же рассортировать по полочкам, а Ровена взяла на себя смелость всё проанализировать, что вылилось в полтора часа почти незаметных, на самом краю сознания, мысленных образов моделирования различных ситуаций. Причём, по её словам, выходило, что это её моделирование занятным образом стимулирует всю нервную систему так, будто я отрабатываю все эти ситуации в реальности. Да, эффективность раз в пятнадцать ниже, чем при реальных действиях, но скорость моделирования выше раз в пять.

В общем, к вечеру мы-таки разобрались с различными нюансами этикета. Должен отметить, что для неподготовленного человека, условно говоря, из деревни, весь этот ворох информации, нюансов и тонкостей, может произвести отталкивающее впечатление одним своим объёмом. Да что тут говорить — застольный этикет немного сложен и непонятен с непривычки, а если к нему добавить винный, то можно смело вешаться. Однако, когда ты волей-неволей наблюдаешь за тем, как другие люди соблюдают эти тонкости в полном объёме или же частично, когда сам принимаешь участие и тебя ненавязчиво втягивают в это дело, то как и я сейчас, можешь однажды осознать, что всё знаешь и всё тебе понятно, а многие вещи делаешь даже неосознанно.

Конечно же, сегодня с Сарой я изучил далеко не все нюансы этикета, далеко не все, но хороший фундамент для осознанного применения и так известных навыков и правил я получил.

На семейном ужине я вскользь затронул тему работы старшего сына Найтов в БМВ и спросил: «А нельзя ли посмотреть, что тамв Германии да как? А можно ли увидеть прототип М8, ведь я точно знаю, что она есть?». В итоге Джон заверил меня, что созвонится с сыном и всё уточнит, ведь ему самому стало интересно, что это за зверь такой — восьмёрка М-серии, ведь парочка 850-х, пусть и не CSi, ездят по Лондону, мозоля глаза автолюбителям.

После ужина я отправился в свою комнату и до самой ночи работал с окклюменцией, попутно пытаясь «запрячь» в это дело Ровену. Так как она пропускает через себя полный спектр моих ощущений, мыслей и прочую деятельность, она подрядилась наблюдать за моим ментальным состоянием во время встречи с леди Гринграсс, а способности к чёткой визуализации позволят мысленно интерпретировать различные мыслительные процессы в образы. Такое не практикуют из-за излишней сложности, но попробовать-то можно, да и применение подобных техник с помощью Ровены может быстро выйти на уровень подобия рефлексов и привычек.

Только к полуночи я закончил со всеми делами, отправился в душ, а после — крепкий здоровый сон.

====== Глава 21 ======

Комментарий к Глава 21 Не вычитано. пол девятого утра, устал как чёрт. Могут быть логические ошибки.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Утро второго полноценного дня каникул началось, как и всегда — с зарядки. Вчерашняя сиюминутная слабость, желание ничего не делать и поваляться вопреки вбитым в тело привычкам, исчезло без следа. Пробежка по ещё спящим улочкам в свете полчаса как взошедшего солнца, работа с собственным весом на пустующей спортивной площадке в парке неподалёку. Занятно, как сильно привыкаешь к Хогвартсу за два семестра — теперь обычный городок кажется странным. Странные люди, странные дома, странные машины. И всё вокруг несколько однотонное и мрачное, хотя лучи утреннего солнца придают красок.

После традиционного уже утреннего душа и завтрака с Найтами, приоделся в новенький костюм в стиле Грейвса, разве что вместо сапог — туфли. Чтобы не маяться с утра по автобусам, попросил Джона подбросить до Гриммо. Там отдал на хранение кольцо Кричеру, а после, вновь с Джоном, доехал до Дырявого Котла. Другой бы человек задался резонным вопросом: «Почему не используешь Кричера?». Ответ очевиден — кто знает, сколько людей признают в нем домовика Блэков? Неизвестно. Если сейчас знающие люди могут лишь проводить очевидные параллели между мной и Нарциссой Малфой, в девичестве Блэк, то увидев меня с домовиком Древнейшего и Благороднейшего рода, окончательно сплюсуют два и два. Что тогда ждать? Да кто его знает! Само собой, этот мой секрет раскроется очень скоро, достаточно будет Сириусу полезть в дом на Гриммо и получить от ворот поворот. После четвёртого курса начнут собираться Фениксы, а в активах у Ордена только этот дом является действительно защищённым. По крайней мере мне так кажется. В общем, там уже все кому надо и не надо узнают, что юный Максимилиан Найт не такой уж и Найт не только внешне, но теперь и по факту.

Вот с такими мыслями я и гулял по Косой Аллее, во вновь снующей туда-сюда толпе разномастных волшебников, занятых своими делами. Добравшись до окрестностей Авалона, забрёл в тёмный переулок, попутно накладывая на себя все мыслимые чары скрытности. Теперь, невидимый, неслышимый и не источающий ни одной нотки запаха, я ходил по окрестностям, раскидывал тут и там контуры магических ловушек из Гримуара. Пригодятся, если придётся отступать. Активатор у них ментальный, по моей команде, так что случайные срабатывания исключены, а идеальная память не позволит в неподходящий момент забыть о местоположении ловушек. Старался распределять их вокруг по наброскам Ровены о путях отхода. Вот не перестаю я удивляться этой уникальной штуке в голове — вроде бы и я всё распланировал, просчитал, спроектировал и прочее, но и умственных усилий на это ушло минимум, создавая ощущение чужеродности этих знаний, словно кто-то просто загрузил готовый результат.

Расстановкой ловушек занимался практически до самого времени встречи, и уже без маскировки вернулся ко входу в Авалон за десять минут до встречи. Я не знаю, как выглядит леди Гринграсс, потому мне стоит пройти внутрь, пообщаться с прислугой и пройти к уже забронированному столику.

Шагнув через арку ворот, уверенно двинулся по каменной дорожке к главному входу в Авалон. Я почувствовал лёгкие колебания магии, но не успел хоть как-то их интерпретировать, в отличие от Ровены.

«Похоже на временную метку с неопределённым фактором принадлежности. Друг или враг — определится позже».

Понял, принял.

Привратник, молодой парень лет двадцати пяти, открыл передо мной дверь, а на входе почти сразу я упёрся в стойку хостес, где занимались своими делами две девушки в строгих платьях чуть ниже колен и в мантиях-накидках на французский манер — немного укороченных по всем фронтам.

— Добрый день. Рады приветствовать вас в Авалоне, — с улыбкой взяла меня в оборот одна из хостес. — Меня зовут Ханна. У вас уже заказан столик, или желаете выбрать?

— Доброго дня, милейшая. У меня на время ланча забронирован стол на двоих. Двести три.

— Будьте любезны сказать ваше имя.

— Максимилиан Найт.

Девушка на кратчайший миг задумчиво моргнула, не растеряв очень натуральной и доброжелательной улыбки.

— Прошу за мной, — с улыбкой Ханна приглашающе повела рукой и убедившись, что я пошёл за ней, двинулась в сторону массивной деревянной лестницы на второй этаж.

Смотреть по сторонам и уж тем более разглядывать других посетителей не принято, но боковое зрение никто не отменял. Приятное заведение, и оформление тоже приятное, пусть и намешано всего со всем. Тут и нотки ренессанса, но не ванильно-приторного, а тяжелого, дорогого, с преобладанием оттенков бежевого, отделкой тёмным деревом и вензеля. Эх, не архитектор, не знаю я названий всем этим элементам. Были элементы и типичного средневековья, но выражались они в неких небольших декоративных элементах, а в дальних углах зала атмосфера и тона были немного мрачные, а отделка более угловата. Казалось, что среди этих мрачных тонов вот-вот увидишь типичного смолящего «нуар»-гангстера из Чикаго двадцатых годов.

Второй этаж был примерно таким же, разве что вдоль стен располагались более уединённые столики, а большая часть зала являлась подобием мансарды с отдельными столиками на балкончиках. Именно к такому столу, на балкончике, меня привела Ханна. Круглый, белая скатерть, уже сервирован приборами и посудой, а посредине стоял хрустальный графин с водой.

— Будете что-то заказывать?

— Предпочту дождаться.

Обозначать статус «кого именно дождаться» было не обязательно, а потому девушка кивнула, а рядом появилась ещё одна девушка, но несколько в иной форме, пусть и отличия были практически неуловимы.

— Это Катрин, она будет сегодня вашей официанткой, — представила Ханна коллегу, и та чуть склонилась в вежливом поклоне. После обе удалились, оставив меня в покое.

Краем глаза подметил небольшое количество волшебников вокруг, но вот что вызвало небольшую досаду — тут был Малфой, Нотт, Паркинсон и Гринграсс, которая Дафна. Сидели за одним столиком, обедая, не забывая прожигать меня взглядом. Хорошо, что сейчас они заняты обедом, а во время еды чудить не положено. Надеюсь, они будут есть долго, а лучше — всегда.

Вообще, отличия от обычных ресторанов есть и первым бросается в глаза отсутствие гардероба — волшебники же, уж с одеждой-то разобраться можем. Обслуживание вроде бы и привычное, но какое-то не такое, неуловимо отличающееся.

Несколько минут я сидел и думал о том, что вот, не ровен час, и еда на столе Малфоя и компании кончится, и тот соизволит подойти и начать какую-нибудь попытку оскорбить ради превознесения себя любимого. Но пока что он ел, и старался делать это быстро, с недовольством глядя на меня и на товарищей, что просекли фишку и начали есть медленнее. Это действительно забавно. Вообще, есть куча предлогов, чтобы покинуть стол…

Мои мысли прервала поднявшаяся по лестнице Ханна, сопровождавшая высокую блондинку в тёмно-синем закрытом платье ниже колен, строгом, без лишних украшательств, чёрная приталенная мантия без рукавов. Холодного оттенка волосы собраны в несложную высокую причёску, а из украшений лишь небольшой кулон. Судя по направлению движения этой парочки, мои ожидания несколько не оправдались.

«Хо-хо! А я ведь тоже думала, что Дельфина будет плюс-минус возраста Вальбурги, а тут вон оно что… Ты посмотри, как двигается!»

Ровена мгновенно загрузила в мой мозг интерпретацию плавных движений леди. Клинок, стилет, убийца. Идёт словно стелется.

Встав со стула, сделал шаг навстречу.

— Максимилиан Найт, я полагаю? — с лёгкой улыбкой заговорила леди. В относительной близи она оказалась ещё и довольно высока, и хорошо, что не на высоком каблуке, а то я бы чувствовал себя некомфортно. Эх, скорее бы уже вырасти. Надеюсь, до привычных мне метра восьмидесяти пяти я дотяну.

— Вы совершенно правы, леди Гринграсс, — а это была именно она, ведь прослеживалось довольно очевидное сходство с Дафной.

Ручку никто никому не подавал, но это и не удивительно — не тот уровень доверия. Как и положено, отодвинул для леди стул и только после занял своё место. Мельком глянул за стол Драко и компании. Похоже, узнала мою собеседницу только Дафна, но ребят можно простить — мы чуть ли не на другом конце довольно большого зала, да и позиция у них такова, что Дельфина всё время находилась к ним спиной.

— Признаться честно, — заговорила Дельфина. — Я была крайне удивлена, получив от вас письмо.

— Позвольте поинтересоваться, чем именно?

— Ну как же, юный волшебник в статусе магглорождённого, ещё не окончивший Хогвартс, ученик факультета Годрика Гриффиндора, где уже многие десятки лет не придают внимания социальным связям и информации, пишет письмо мастеру, статус которого как мастера нигде не афишируется. Это как минимум должно заинтересовать, не так ли?

— Безусловно, — ответил я улыбкой на улыбку. — Но разве не разумным было бы собирать информацию вне зависимости от факультета?

— Разумность и Гриффиндор, — словно попробовала слова на вкус леди Дельфина. — Эти слова слишком редко встречаются в одном предложении, и это не предрассудки — статистика.

— Тут я вынужден согласиться. Прискорбно малое количество разумных волшебников можно встретить на нашем факультете.

— А вы сами, мистер Найт? — не преминула с улыбкой подчеркнуть интонацией фамилию.

На краткий миг я залюбовался не совсем типичным для Англии типажом, отдающим чем-то нордическим, западноевропейским. Да и слишком уж молодо Дельфина выглядит, а ведь я предполагал совсем иную возрастную категорию. М-да.

— Где-то посерединке, если смотреть глобально, но неприлично разумен для факультета. По крайней мере я смею на это надеяться.

— Будем надеяться, мистер Найт. Не пришла ли пора воспользоваться предоставляемым этим заведением сервисом и отобедать?

— Полностью с вами солидарен.

Взяв в руки меню, мы погрузились в его изучение, но буквально через пару секунд Дельфина заговорила:

— Кажется, тут вновь научились делать что-то новое. Хм, очередная итальянская паста? Задушенный священник? Какая прелесть.

Найдя взглядом этот пункт меню, я увидел лишь название на итальянском, хотя и понял его.

— Во многих кухнях мира есть неординарные названия, — решил поддержать беседу. — Помнится, встречал в тайской кухне «Яйца зятя». Несмотря на название, у блюда вполне обычная история. К молодому парню совершенно внезапно нагрянула тёща, а в доме — шаром покати, да и готовить парень не умел. Вот и сварил куриные яйца, обжарил на масле и залил соусом из того, что под рукой было — пальмового сахара, сока тамаринда и соевого соуса.

— Действительно, — выслушав, улыбнулась Дельфина. — А ведь какое многообещающее название. Но и в английской кухне есть чем удивить. Как вы относитесь к пудингам с изюмом?

— О, вы о том самом? Который «пятнистый»?

— Безусловно.

— Неиссякаемая тема для шуток всех непосвящённых.

— Да и посвящённых. Одна моя знакомая из Франции долго возмущалась тем, что отказывается есть блюдо с таким названием.

Спустя ещё несколько секунд, Дельфина вновь заговорила:

— Я всё больше склоняюсь к тому, чтобы немного отойти от традиций и заказать полноценный обед.

Вот сколько живу в Англии, никак не привыкну к тому, что обедом здесь называют ужин.

— Как и я. День обещает быть тяжелым и у меня нет уверенности во времени следующего приёма пищи.

— Аналогично.

На том и решили. Стоило только отложить в сторону меню, как рядом буквально материализовалась официантка. Катрин во время разговора стояла неподалёку, тактично давая время для беседы и выбора. Передав заказ удивился, что ожидать попросили всего пару минут. Хотя, магия!

— Скажите, мистер Найт, вас не тяготит ваш статус магглорождённого?

— Нисколько. Откровенно говоря, в моём видении будущего он не играет абсолютно никакой роли.

— И какое же оно, ваше видение?

— Для начала, почему не играет. Что зависит от него? Возможность карьерного роста в министерстве, подбор подходящей партии, согласие мастеров на обучение? Министерство меня не интересует, будущая спутница жизни — вопрос нерешённый, хоть и есть некоторые мысли. Далеко не все мастера примут в ученики магглорождённого? Ну, если мастера больше интересуют потенциальные связи, чем успешный ученик — тут я ничего поделать не могу. Мир так огромен, столько всего неизведанного и невиданного мною, что сидеть только в Англии и думать, будто весь мир ею ограничен — не по мне.

— А как же деньги и социальная поддержка рода?

— Деньги — средство достижения цели, а не сама цель. Если вдруг окажется, что я неспособен заработать денег, то кнат мне цена как волшебнику. Я проживаю в обычном мире и очень часто прохожу сюда через Дырявый Котёл. Меня искренне поражает количество взрослых волшебников, неспособных банально содержать себя в порядке. Даже сейчас, будучи ещё школьником, я знаю достаточно для поддержания себя на плаву. Да и мысли о методах заработка тоже есть.

И это действительно так.

«Правда мысли о заработке ещё не оформлены, но мы это поправим в следующем учебном году».

— Похвально, мистер Найт, — искренне улыбнулась Дельфина. — А ведь поддержка рода могла бы дать вам ещё больше возможностей.

— Знаете, леди Гринграсс, буду с вами откровенен. В Хогвартсе я имею возможность наблюдать за множеством учеников. Очень многие ученики, относящиеся к богатым семьям, являются посредственностями, которые не желают даже обучаться магии. Но взять детей из неблагополучных семей, тех же Уизли. Среди них только один является абсолютным бездарем, а все остальные, насколько мне известно, жилы рвут ради своего будущего, и на выбранной стезе добиваются больших успехов. Кроме младших. Как мне кажется, причина тому кроется в создаваемых родителями тепличных условиях для своих чад. Вот только в теплице могут вырасти разве-что овощи.

Дельфина улыбнулась, искренне.

— Разумная и обоснованная точка зрения.

Именно на этой фразе нам принесли заказ, и мы приступили к неспешной еде. Катрин, официантка, занималась ещё двумя столиками, но всегда вовремя и точно по приборам сменяла блюда. Только после обеда, когда нам принесли чай, ради которого мы вновь отошли от традиций приёма пищи, начался разговор по делу, и начала его леди Гринграсс, принимая более расслабленную и менее официальную позу. Вот и я немного расслабился, чуть откинувшись на спинку стула.

— Буду с вами откровенна, мистер Найт. Получив ваше письмо, я не смогла отказать себе в слабости и не собрать о вас информацию. Великолепная успеваемость, но не выделяетесь достижениями в магии. Крайне узкий круг общения из одной магглорождённой. На поверку оказались более чем успешны в школьных заклинаниях и применили перенасыщенный магией Сту́пефай, и массивное заклинание Патро́нуса, пусть и не телесного. Вы действительно интересны как ученик.

— Приятно слышать.

— Безусловно, мне интересно, от кого вы узнали не только о моём статусе мастера, но и о том, что я вообще беру учеников. Есть, правда, некоторые подозрения, уж очень хорошая у меня память на лица. Да и один известный беглец не так давно заключил сделку с контрабандистами о своей эвакуации с островов, не забыв её отметить в пабе с бывшим учителем ЗоТИ, нахваливая себя. Говорил, как он «всего лишь» за кольцо достиг цели и обманул «пожирательского сынка». Однако, все имеют право на секреты.

Малость хищная улыбка придала лицу Дельфины ещё большую притягательность. Вот ну как вообще после общения с такими леди можно смотреть на несуразных одногодок? Но появился другой вопрос — почему от идиотов столько проблем?

— Но несмотря на всё, мне не очень подходит ещё не окончивший Хогвартс ученик. Причина не в знаниях — базовые школьные знания не играют роли. Дело в возрасте и сформированности тела. Позвольте пояснить некоторые нюансы. Боевая магия — комплексная дисциплина, где нет неважных и незначительных элементов. Важной составляющей является физическая подготовка. Смысл заниматься очень специфической подготовкой, если пропорции тела то и дело норовят измениться? Помимо этого, придётся обучаться и другим дисциплинам, иначе я попросту не смогу передать специфику опыта и знаний. Различная «Тёмная магия» и прочее. Не думаю, что вы готовы к подобному.

Секундочку посмотрев на леди Гринграсс, взмахнул рукой и появившейся рядом Катрин сказал:

— Счёт.

В руках официантки как по волшебству появился аккуратный чек, и взяв его в руки, тут же, словно заранее держал нужную сумму и пару галлеонов сверху, я выложил их на стол. Застегнул пуговку пиджака, намекая, что собираюсь уходить.

— Я вас услышал, «Леди» Гринграсс, — сказал, обозначив интонацией реальный статус собеседницы, начал вставать из-за стола, и как назло, к нам от своего столика двинулся недовольный Малфой. Дафна попыталась его остановить, но уже её остановил Нотт. Прям, мелодрама какая-то.

— Даже не попытаетесь меня переубедить? — немного удивлённо спросила Дельфина.

— Значит, я попросту сам всему научусь. На собственном опыте, — выйдя из-за стола, чуть повернул голову в сторону приближающегося Малфоя. — Шрамы получать мне не в новинку. А вот отважится ли кто-то пойти в ученики к некроманту, попутно изучая колдомедицину, трансфигурацию и тёмную магию — вопрос открытый. Как и о «грандмастере». Не только вы собираете информацию.

Данные дисциплины, кроме некромантии, само собой, действительно входят в костяк боевой магии. Именно в этот момент подошёл Малфой, натянув поверх раздражения ещё и мину презрения.

— Вы только посмотрите! — театрально заявил он, привлекая внимание немногих посетителей. — Теперь сюда пускают и всякое отребье, грязнокровок там.

— Не позорься, Малфой. Даже шестой Уизли не настолько скуден умом.

Мгновенно вспылив, Драко чуть ли не пятнами пошёл от негодования.

— Как ты смеешь так говорить с Лордом! — демонстративно выставив руку с кольцом, прошипел Малфой.

— Из тебя лорд, как из драконьего помёта — сердцевина палочки. Уже готовлю поминальную речь твоему роду, ибо не долго он просуществует с таким-то лидером.

— Ты!.. — тут он, похоже, вспомнил свою последнюю попытку наказать меня магией, потому и руку с палочки убрал, но решил словесно отыграться на моей собеседнице, наблюдал-то сейчас её он почти-что со спины. То ли Малфой дурак, то ли видел леди Гринграсс редко, то ли не в таком образе. — Небось и притащил девку себе под стать…

Тут уже и его товарищи подгребали, ведь конфликт как раз должен был разгореться, а тут они такие распрекрасные, на помощь являются. Вот только…

— И когда же наследник Малфой стал Лордом? — обернулась к нам Дельфина, а подошедшие друзья Драко как-то нехорошо сбледнули с лица. Как и сам Малфой.

Не удержавшись, подлил масла в огонь:

— Вот об этом я и говорю. Скажи мне, Драко, ты и вправду такой идиот, или просто прикидываешься? Давай дам подсказку: нужно принести глубочайшие извинения в адрес оскорблённой дамы. Ах, где мои манеры! Мне полагается вызвать вас на дуэль, лорд Малфой.

Драко практически сразу подобрался. К нам уже приближались пара человек персонала заведения.

— Вот именно. Лорд Малфой! — вскинул подбородок Драко. — Много будет чести.

— Ну, можно и по-простому, — без замаха, но очень быстро влепил пощёчину заносчивому идиоту. Вот только от удара она отличалась лишь раскрытой ладонью. Малфоя буквально перевернуло, вбив в пол, по которому весело поскакали в сторону три зуба. Подобного расклада не ожидал никто и действующие лица замерли, удивлённо смотря на застонавшего и отплёвывающегося кровью парня.

Тихий звонкий смех леди Гринграсс привёл всех в чувство. Сама леди, поднявшись из-за стола, встала по правую руку от меня. Детишки разрывались между извиняющимися поклонами для леди и попытками вернуть Малфою вертикальное положение, а Дафна смотрела на Дельфину глазами, полными обречённости и безнадёги.

Уже и персонал сбежался, началось типичное: «Что случилось, что случилось». Но дальнейшей эскалации конфликта не произошло.

— Я словно снова в Хогвартсе оказалась, — с улыбкой осмотрела всех леди Гринграсс и каким-то удивительно повелительным жестом отослала персонал куда подальше. И это сработало. — Будем считать, что конфликт исчерпан, а оскорбление по недоразумению вполне оплачено в лучших традициях. Кровью. Свободны.

Детишки поклонились и вернулись к своему столу, придерживая страдающего Малфоя.

— А вы наглец, «мистер Найт», — уже ко мне обратилась улыбающаяся Дельфина. — Мне это нравится. Мне было любопытно посмотреть, какой вы человек, и в некоторой степени, вы удовлетворили моё любопытство. Предлагаю поступить следующим образом. Месяц. В течение месяца я буду заниматься вашими тренировками. Если выдержите, то я возьму вас в ученики.

— А Хогвартс?

— Вы даже не рассматриваете вариант своего провала?

— Абсолютно.

— Похвально, но недальновидно. В случае вашего провала, вы будете должны мне услугу. В разумных пределах, конечно же. А насчёт Хогвартса я что-нибудь придумаю.

— Думаю, это вполне приемлемый вариант, — кивнул я.

— Тогда, вернёмся за стол и подпишем договор на месяц? У меня как раз по чистой случайности оказались с собой экземпляры.

Полчаса мы составляли этот самый договор, где были описаны все мыслимые и немыслимые нюансы. К нашей обоюдной выгоде, разумеется. По итогу, с завтрашнего дня и в течение месяца, Дельфина будет считаться этаким репетитором. Условились встретиться завтра в девять утра в кафе Фортескью и уже оттуда отправиться в место для тренировок. С собой было велено взять «всё для жизни» и побольше свободных одежд, спортивных, которых не жалко. Подписав документы кровавым пером и забрав свои экземпляры, мы покинули Авалон. Дельфина свободно аппарировала прочь, а мне пришлось тащиться своими ногами.

— Далеко ли собрался? — прямо из-за угла в ближайший тупиковый дворик, в этакой тёмной подворотне, на меня наехали Драко со своей прикруткой. К уже виденным в ресторане ребятам добавились извечные Кребб и Гойл. Однако, у меня не было ни времени, ни желания играться с ними. Просто и без затей, на максимальной скорости, достал палочку и очень-очень быстро наколдовал серию Сту́пефаев для каждого, кроме Малфоя. Прикрыться Проте́го успела только Дафна. Тут же схватив тщедушного блондина одной рукой за грудки, приложил о стену пару раз для верности, тут же прикрываясь Проте́го от чего-то оглушающего в исполнении Дафны.

— Ты достал меня, Малфой, — прошипел в лицо испуганному парню, удерживая сферу Проте́го Тота́лус. — Я не знаю и знать не хочу, притворяешься ты идиотом, или в самом деле такой тупой. Но я тебя предупреждаю последний раз. Будешь нарываться — покалечу так, что мать родная не узнает, ясно? Я спрашиваю, ясно?!

Малфой судорожно закивал головой, и в итоге я отпустил парня, провёл вдоль палочки рукой, переводя подпитку Проте́го на свободную руку, и усыпил несчастного.

— Лорд, блин…

Развернувшись к уверенно державшей меня на прицеле палочки Дафне, вопросительно выгнул бровь.

— Ну, а у вас какие ко мне вопросы, юная леди?

— О чём ты говорил с моей мамой? — уверенным и настойчивым был её тон.

— Мамой? Хм, значит, леди Дельфина твоя мама? Буду знать.

Дафна была явно удивлена ответом.

— То есть ты не знал, что она моя мама?

— А с чего бы мне это знать?

Толстяки Крэбб и Гойл начали приходить в себя. Сняв Проте́го Тота́лус, тут же отправил слабенькое разоружающее в Дафну, чтобы лишь палочку выбить, а не как Снейп Локхарта в полёт отправил. Перехватив палочку девушки, вновь отправил серию Сту́пефаев в приходящих в себя неудачников. Вот ничему они не учатся, хотя стоит отдать должное моей скорости под усилением, но всё же…

— С чего бы это я должен был знать, кто кому мама?

Покрутив в руках палочку Дафны, ухмыльнулся мелкой пакости, зародившейся в голове.

— Отправлю палочку по почте вашей семье. Думаю, леди Дельфине будет приятно узнать, что её дочь непонятно чем промышляет в компании слабоумных слизеринцев по тёмным переулкам вечернего Лондона.

— Ты не…

Сделав шаг в тень, привычно скрыв себя комплексом чар сокрытия, остался наблюдать.

— … посмеешь, — растерянно закончила девушка.

Само собой, я не собирался уходить, ведь действительно, девушка осталась одна, в переулке, без палочки, а вокруг — куча парализованных идиотов. Я ведь слегка переборщил с последними Ступефаями — кто его теперь знает, когда парни очнутся.

Девушка некоторое время пребывала в растерянности, но быстро начала приводить в чувство сначала Нотта, потом Паркинсон. Когда дело дошло до здоровяков Кребба и Гойла, я с чистой совестью покинул это место и покинув Косую Аллею через дырявый котёл, отправился на автобусе до дома на Гриммо.

— Леди Вальбурга, — поприветствовав кивком портрет моей двоюродной бабки, сел на стул, что Кричер так и не убрал. — Почему вы не сказали, что Дельфина Гринграсс является сверстницей моей мамы?

— А надо было?

— Это было бы неплохо. По непонятной мне причине я готовился ко встрече с более консервативной леди на поколение старше. Ладно, отставим в сторону этот нюанс. Скажем так, приятная неожиданность.

— Если Дельфина согласилась тебя учить, то скоро ты её возненавидишь. Ты ничего странного не заметил? Ну, если подумать.

— Кроме того, что она выглядит неприлично молодо для своих лет?

— Эх, сам потом поймёшь. Расскажешь, что с договором?

— Месяц меня погоняют и посмотрят, что я из себя представляю, а там определимся.

— Не оплошай, — очень серьёзно сказала Вальбурга. — Выложись на полную. В договоре указаны пункты о всяком неразглашении и неиспользовании тайн в личных целях?

— Есть.

— Выложись на полную. Только тогда Дельфина сможет реализовать твой потенциал и если он действительно хорош, то и в полноценные ученики возьмёт.

На этом беседа с Вальбургой подошла к концу, а я отправился домой, собираться.

***

Пасмурным тёмным утром, когда моросил мелкий противный дождик и то и дело поддувал порывами лёгкий ветерок, я стоял у дверей внутри только-только открывшегося кафе Фортескью, полностью готовый, как говорится, к труду и обороне. Вокруг стояла тишина. Девушка-официантка протирала столы. Иногда слышался звон посуды где-то в глубине кафе, на кухне. Еле слышно разбивались крохотные капли дождя о стекло. Погодка вынудила меня приодеться несколько необычно — чёрные штаны в армейском стиле и с высоким сапогом, белая футболка, чёрная толстая ветровка с глубоким капюшоном и пальто. Образ вообще не Английский, но что поделать? Мрачная погода диктует свои правила и только водоотталкивающие чары несколько сглаживают эту мрачность.

Воронка пространственной аномалии, именуемой здесь «Аппарацией», мгновенно появилась и исчезла в паре метров от входа в кафе, явив на пустую улицу Аллеи фигуру женщины, укутанную в плотную чёрную мантию с капюшоном, из-под которого виднелась коса светлых волос. Женщина быстро, не обращая внимания на резкий порыв ветра, шагнула к двери и распахнула ту, с характерным звоном колокольчика. Осмотревшись, она направилась ко мне, скинув капюшон.

— Чудесная погодка, мистер Найт, — улыбнулась Дельфина.

— Безусловно. Располагает к размышлениям о насущном.

— Вы готовы?

Подёрнув плечом, демонстрируя лямку моей неизменной сумки, утвердительно кивнул.

— Тогда, аппарируем, — Дельфина направилась на выход из кафе. Приличные люди не аппарируют из помещений. Это не только неприлично, но и может сбивать разные чары, охранные или декоративные, вызывая тем самым кучу неудобств для владельца дома или заведения. В общем, не принято.

Только мы оказались за порогом, а ветер словно издеваясь бросил в лицо сноп холодных мелких брызг, Дельфина протянула мне руку.

— Возьмите за руку и держитесь крепче.

Ровена, анализируй.

«Уже».

Взяв руку Дельфины, практически сразу ощутил мощный всплеск магии, окутавшей нас, а буквально через миг, эта магия словно превратилась в бур, мгновенно ввинчиваясь в пространство и затягивая нас в эту воронку. Краткий миг крайне неприятных ощущений, словно тебя всего перекручивает, выжимает словно тряпку и тянет, тянет куда-то вдаль. Но вот мы уже стоим на каменной дорожке около деревянного двухэтажного дома в типичном норвежском стиле, а вокруг, чуть поодаль, глухой бор с высоченными деревьями. Глаз попытался выхватить другие предметы вокруг дома, коих было немало, но погода здесь была ещё хуже, ветер сильнее, а дождь был ливнем, словно шторой закрывая обзор.

— Тут сильно штормит порой! — перекрикивая гул дождя и леса под ним, Дельфина потянула меня за руку в дом.

Зайдя внутрь, я сразу ощутил тепло и приятный, неуловимый запах дерева. Магией Дельфина привела нас в порядок, тут же полностью высушив, сняла мантию, под который был брючный костюм на манер жокейского, только более свободный.

Из прихожей сразу начиналась большущая гостиная. Я думал, что дом двухэтажный, но сейчас, прикинув увиденное снаружи и сравнивая с тем, что вижу внутри, понимаю, что второй этаж — обман. Просто гостиная, основной зал, из которого можно попасть в правое или левое крыло дома, высотой как раз в два этажа, да и потолком служит крыша, под которой со стен довольно пугающе свисают головы трофейных животных. Там же, вдоль различных балок, тянулась сложная паутина Ловца Снов. Во весь чёртов потолок!

— Чтобы сон был всегда спокойным и даже навязанные проклятьями кошмары не беспокоили, — заметила моё удивление Дельфина, уже сидевшая на одном из диванов в центре зала.

Огромный каменный камин разгорался с приятными щелчками, неизвестная мне домовушка накрывала прямо здесь, на столике напротив диванов, завтрак на двоих. Проходя к столу, я уже снял пальто и упаковал в сумку, и садясь напротив Дельфины, ещё осматривал окружение. Меха тут и там, на диванах всякие уютные подушечки, светильники в углах и над головой, но сейчас лишь пасмурное небо за окном, да камин давали свет.

— Сейчас позавтракаем, покажу тебе твою комнату, и приступим к тренировкам, — манера разговора подразумевала переход на «ты», потому и я решил вести себя чуть более раскованно.

Быстро позавтракав, Дельфина представила мне домовушку Хейни, и уже та проводила меня до одной из комнат в левом крыле дома. Довольно простая комната. Занавешенное окно, просторная деревянная кровать у стены, шкаф платяной и для книг, массивный рабочий стол, коричневое кожаное кресло. Мех какой-то здоровенной животинки покрывал почти весь пол. Быстро разложив пожитки по местам, отправился вслед за всё той же домовушкой обратно в зал.

— Погода не располагает к занятиям на улице. По крайней мере не на этом этапе, — заговорила стоящая посреди зала Дельфина. Сейчас она была похожа не на леди, а на строгого инструктора. — А потому, мы отправимся в подвальный зал для отработки заклинаний.

Вход в подвальный этаж располагался в правом крыле, в отдельной комнате. Спускались мы по винтовой лестнице примерно метров пятнадцать, и только потом прошли через массивную деревянную дверь в очень просторный вытянутый зал, свет в котором брался непонятно откуда. В дальнем углу зала располагались различные манекены, но сейчас туда вышла сама Дельфина и достав палочку, обернулась ко мне.

— Как я и говорила, не рассчитываю на особый репертуар в заклинаниях. Куда важнее для меня сейчас понять, на что ты способен. Мне плевать, какие у тебя тайны, особые секреты и возможно даже техники. Они все останутся здесь, между наставником и учеником. Покажи всё, чтобы я поняла, с чем имею дело.

По контракту так и есть. Само собой, было бы желание, а обойти любой контракт можно всегда.

Ускорившись на максимум, буквально изрыгнул из палочки ворох заклинаний из смеси Сту́пефаев, Реду́кто, Экспелиа́рмуса, Экспу́льсо, и всё это повторялось в разном порядке. В этом есть смысл, ибо каждое заклинание уникальным образом взаимодействует с Проте́го.

«Уклонилась играючи» — раздался не голос, но мысль Ровены, просто передав знание по факту. — Экспу́льсо увела кончиком палочки».

Принудительно направив поток магии в палочку, создал модифицированный Сту́пефай из тучи управляемых снарядов, попутно кинув под ноги Дельфине Бомбарду. Ударную волну женщина увела размашистым движением свободной руки в сторону. Осколки зала от взрыва движением руки трансфигурировала в шарики, тут же сбив мои лучи. Не атаковала, ждала.

— Отличная скорость, невербально. Усиление тела магией? Хм, не только. Кровь? Отчаянный парень.

Дельфина улыбалась. Не безумно, просто радостно.

— Давай ещё.

И я начал поливать её заклинаниями школьной программы прямо с дикой скоростью, превратившись в этакий новогодний фейерверк — разноцветные лучи и сгустки заклинаний летели из палочки просто с феноменальной скоростью, но для каждого Дельфина мгновенно выпускала либо какое-нибудь контр-заклинание для взаимного уничтожения лучей, либо уклонялась мгновенно и легко, пропуская лучи буквально в сантиметре от себя, либо что-то трансфигурировала — от кирпичей, стен и металлических объектов, до стен из воды и прочих структур.

— Мало, — задорно подначила Дельфина, тряхнув косой светлых волос. Поза её выражала готовность, но без напряжения.

— А можно только магию?

— Да хоть что. Ты же бою планировал учиться.

— Чудно.

Вновь ускорившись, рванул вперёд. Дельфина не атаковала вообще, а взгляд и скупые движения палочкой поспевали за мной без особых проблем. По крайней мере мне так кажется. Сблизившись достаточно, попытался нанести хорошо поставленный удар сбоку, но Дельфина мягким блоком отвела мою руку в сторону. Ровена тут же просчитала целых шесть вариантов наказания для зарвавшегося меня, но их не последовало. В отведённом в сторону кулаке создал несколько кровавых игл и лезвий, тут же отправляя их в Дельфину. Та мгновенно их увидела и без жестов сожгла заклинанием, попутно создав мощную ударную волну вокруг себя, отбрасывая меня в сторону.

Кувыркнувшись в воздухе, создал на руке контур одного из Туманных Мороков из Гримуара, и сдул с ладони крайне быстро разрастающееся облако фиолетового тумана.

— Хм… Занятно… — позволила себе пару слов Дельфина, прежде чем скромным движением палочки сжечь туман настоящим Адским Пламенем. Жутковатое заклинание. Кажется, будто в тёмном, красно-рыжем огне проступают контуры искаженных муками людей, рук, плоти, всё хочет дотянуться до тебя и сожрать.

Как появилось, так Адское Пламя и исчезло, я запустил в Дельфину Кумиларис — закручивающийся спиралью сгусток, так не эстетично разметавший Хвоста по Запретному Лесу. Женщина просто приняла его на чуть светящийся кончик палочки и сгусток лопнул как воздушный шарик, а его ошмётки, конусом разлетевшиеся за женщину, выбили из каменного пола и стен зала кучу крошки и осколков, оставив глубокие зарубины.

— Есть ещё что-то?

Меч показывать смысла нет — пользоваться всё равно не умею и вообще, это несколько иной инструмент.

— Есть, но похоже, смысла не имеет.

— Мудрое замечание, — улыбнулась Дельфина. С её палочки сорвался очень быстрый луч Реду́кто, от которого нормальному человеку не только уклониться сложно — даже увидеть. Я чуть наклонил голову, пропуская луч рядом. — Ясно. Выносливость?

— В таком темпе смогу часа три работать.

— Просто великолепно! — искренне улыбнулась Дельфина. — Защищайся!

Теперь уже мне приходилось уклоняться и выставлять Проте́го, но меня то и дело доставало различными неопаснымии заклинаниями, доставляя либо боль, либо ушибы, либо вминая как следует в пол и стены. Даже с мощностями Ровены я не успевал правильно интерпретировать тот или иной луч заклинания и принять контрмеры — Глухой Проте́го вовсе не панацея, как и уклониться можно далеко не от всего.

Десятка минут подобного избиения хватило, чтобы выжать меня как лимон, несмотря на превосходящие человека параметры тела — банальное отсутствие опыта. При этом я понимал, что Дельфина как-то усиливает себя магией если и не на мой уровень, то чуть-чуть ниже, но при этом превосходит на пару порядков во всём, словно предсказывая каждый мой вздох.

— Умотался? — весело спросила она, лишь немного учащённо дыша. Я же был в неприглядном состоянии, избитый и немного кровоточащий.

С трудом подняв руку с палочкой, наколдовал на себя Ву́лнера Сане́нтур, вернул кровь в тело и закрыл раны.

— Немного.

— Тогда, немного отдохнём, и можно идти на улицу.

***

Голем — магическая кукла. Другого доступного определения я подобрать не могу. Создаётся при помощи трансфигурации. Хоть и говорится в учебниках, что нельзя создать волшебный предмет трансфигурацией, но никто не мешает создавать объект с заранее протравленными внутри или снаружи рунными контурами — таким образом обходится ограничение. Во время создания голема, при задании ему программы действий, механики движений и прочих тонкостей, существенное влияние на результат оказывает знание и понимание самого волшебника таких понятий как механика и тому подобное. Мастер трансфигурации может создать довольно интересных големов: от животных, до всяких рыцарей. Мастер трансфигурации и химерологии — невероятных чудовищ, эффективных и логичных по своей структуре и манере действия. Мастер трансфигурации, химерологии и колдомедицины может создать чудовищные машины смерти, способные не только эффективно двигаться, но и крайне эффективно убивать, при этом сами големы будут слабо уязвимы. Всё упирается в знания.

Нужно ли упоминать, что Дельфина является чёртовой машиной смерти в плане магических навыков и знаний? Если поначалу мелькали порой в голове мысли о том, какая она шикарная женщина, то через пару дней от этих мыслей не осталось и следа — мне просто было не до этого. Меня по лесу гоняют практически до смерти такие чудовищные големы, которых разве-что Адским Пламенем можно взять, и то не факт. Каждый божий день, с утра до вечера, я прохожу один круг ада за другим. С перерывом на обед, конечно же. Помимо големов, Дельфина в любой момент может устроить западню, в которой я легко могу лишиться конечностей, получить кучу увечий, испытать адскую боль, и прочее, прочее, прочее. В общем, распорядок дня следующий.

Подъём. Выживание в лесу против постоянно увеличивающегося количества големов. При этом улучшаются и их способности, наряду с уменьшением спектра уязвимостей. В итоге, как бы я не совершенствовался и не вбивал на уровень рефлексов заклинания и тактики противодействия, к обеду я стабильно почти мёртв. Буквально.

Перед обедом Дельфина кидает меня в ванну с различными зельями и травами, и через полчаса я снова цел, бодр и голоден. После обеда два часа теории по разным дисциплинам. Очень сжато, по сути, быстро, на пределе восприятия. Трансфигурация, Витамистериум, Анатомия человека и всех остальных, кого можно встретить, азы Химерологии, азы Тёмной магии, базирующейся на отрицательных эмоциях и причинениивреда, мучений и смерти оппоненту.

После теории — практика до предсмертного состояния. Практика заключается не в отработке заклинаний, нет. Дельфина пытается меня убить, а я пытаюсь этого избежать, применяя имеющиеся или полученные знания. Мотиватор успеваемости предельно прост — при неудаче боль, травмы, увечья, развеянные пеплом по ветру гордость и самоуважение. Первые дни я оказывался в восстанавливающей ванне слишком быстро, всего за полчасика. Под конец месяца — не оказывался вообще, лишь немного обмазывался парочкой снадобий и обходился общевосстанавливающими зельями.

После тренировки «сдохни или умри» шёл ужин, а после него — «Сдохни или умри 2: Тёмный лес». Теперь уже помимо големов меня ещё и сама Дельфина гоняла. Она словно тень перемещалась по лесу и в любой момент в меня могло лететь абсолютно любое заклинание. Даже Ава́да. Правда, умереть мне никто не даст — Ловец Душ, реанимация тела, обратное вселение и вперёд! На баррикады! Чёртова некромантка! И ведь знает, что я знаю, что она использует некромантию. Знает и что я сам её использовал наряду с другими дисциплинами для лечения от ликантропии — шрамы не спрячешь, а Дельфина не только наставник, но и врач, как ни крути. В общем, она долго смеялась с моих выкладок и говорила, что это самый гениальный и безумный поступок. По её домыслам, мой метод распада тела не только не избавил меня от ликантропии, но закрепил её в душе, правда, сама суть волка вместе с ментальными настройками и подобием шизофрении распались. Пообещала, если выдержу этот месяц и она возьмёт меня в ученики, разобраться с моей формой оборотня и как её вообще принять, ведь механизм этот буквально вписан в душу и тело. Но в целом похвалила такое решение проблемы, ведь пропала сама проблема — потеря контроля и превращения по триггеру. Да и не заразен я — проверено какой-то особой диагностикой.

Отбой — ещё не значит «покой». В любой момент ночи может произойти что угодно — сработать ловушка с самой разнообразной начинкой, от подобия Круциа́туса, до различных лезвий или пожара. Подгорел я однажды знатно, провоняв весь дом копчёной плотью. А может и сама Дельфина ворваться в комнату и начать поливать меня различными заклинаниями.

Только в выходные, когда Дельфина покидала дом по своим делам, я мог спать спокойно. Вот только дневные тренировки от этого мягче не стали, ведь передо мной стояла задача — выжить и победить големов в лесу.

Тридцатого июля, в последний день тренировок, Дельфина чуть окончательно не закатала меня в землю. Как бы ничего особенного не произошло, да и вообще, вряд ли меня теперь можно чем-то удивить, но к вечеру меня знатно перемололо в фарш совместными усилиями Дельфины и её големов. Перемололо, и отправило поспать.

В себя приходить было тяжело, словно что-то меня удерживало.

«Чары сна. Мощные. Часть отвела на себя. Тяжело думать» — ленивые не слова, но мысли Ровены раздались в голове. Из-за странного состояния дрёмы и сонного паралича по телу то и дело проходили фантомные ощущения то боли, то ещё чего. Но абсолютно чёткими, реальными были поглаживания по голове. Где-то на задворках сознания я слышал голоса. Знакомые голоса.

— …решила прийти, — это был голос Дельфины. Вместе с ним в сознание пробирались ароматы фруктов и вина.

— Ты сама позвала, Фина, — а этот голос тоже был знаком. Нарцисса?

— Звала. Месяц назад. Для леди позволительны опоздания, но не такие…

— Я была занята.

Некоторое время никто ничего не говорил, и от этой тишины я чуть не уплыл обратно в темноту. Удержался на плаву за счёт запаха другого вина.

— Что тут делает мистер Найт? — вновь говорила Нарцисса.

— Напрашивается в ученики.

— Лёжа у тебя на коленях?

— Не включай стерву, Цисси. На меня это не действует. Прислушайся.

Тишина.

— Он мурчит? — удивление в голосе Нарциссы можно было ощутить физически.

— Очень похоже. Слишком забавно. Не смогла удержаться.

— Очень… Не по этикету. Ты замужняя леди.

— Да прекрати, — дружелюбно ответила Дельфина. — Если я могу с кем-то общаться без условностей, я буду общаться. И если я хочу погладить нечто столь забавно урчащее, я поглажу.

Судя по голосу, Дельфина улыбалась, не прекращая гладить меня по голове, иногда зарываясь пальцами в волосы. Я правда мурчу?

«Похоже. На то…»

— Ты когда-нибудь решишься с ним поговорить?

В ответ Дельфине лишь тишина.

— Цисси…

— Ты не понимаешь. Я не помню. Вообще ничего не помню о нём. Я далеко не слабый окклюмент и могу восстановить последние двадцать пять лет по секундам. В этих секундах нет ни одного мига провала. Там нет Макса. Я точно помню диагностику, я помню роды, помню Драко. Макса там нет.

— Снейп?

— Что «Снейп»?

— Не мне говорить, что своим мастерством он обязан глубокой переработке Аконитового? Совмещение ментальной компоненты с зельем. Он хоть и не сертифицированный, но мастер окклюменции и легиллименции.

— Я уже думала об этом. Я не хочу думать в таком русле о Люциусе и Северусе. Должно же остаться в этой жизни хоть что-то… Незыблемое.

— Светлое?

— Да.

— Не для нас.

Очередная порция тишины сопровождалась характерным звоном бокала — друг о друга.

— Недавно видела Драко в, скажем так, естественном облике.

— Не говори, Фина. Воспитание Люциуса ужасно. Драко совсем меня не слушает. Ни в чём.

— Его нужно срочно брать, как говорят русские, в «ежовые рукавицы». В своём текущем состоянии и мировоззрении он приведёт род к краху. Но не мне давать советы о воспитании — у самой с дочками проблемы. Но всё-таки, может быть поговоришь с Максом? Посидите, обсудите… Что-нибудь? Что там обсуждают мать и сын?

— Зачем, Фина? Даже если он и вправду окажется моим сыном, я его не помню, не могу восстановить память. Меня не было в его жизни… никогда. Чужая женщина. К чему это?

— Кровь не водица, Цисси. И ему нужен якорь. Мощный. Я наводила справки, провела несколько расследований. Он так глубоко забился в скорлупу окклюменции, что уже давно теряет себя. Он почти безликий. Когда Макс пришёл говорить об ученичестве, он не делал это ради какой-то цели. Хотел учиться, потому что мог. Он уже убивал, и не чувствует угрызений совести. Почему убивал? Потому что это соответствовало его планам и потому что мог. Без сожалений, без терзаний, без промедлений. Ему нужен якорь. У него нет ни цели, ни смысла. Делает, потому что может и потому что так будет лучше для него.

— Неужели некому выступить в роли якоря?

— Есть девочка. Магглорождённая.

— Фи.

— Не играй пренебрежение, Цисси. Ты ещё ни разу меня не обманула. Ты их не презираешь и не ненавидишь. Тебе всё равно. А девочка пока что не желает сближаться. А Максу УЖЕ всё равно. Год, два, три? Сколько ему нужно будет времени, чтобы стать подобием голема?

— И что ты от меня хочешь?

— Я была в доме его семьи, глянула воспоминания приёмных родителей и соседей. Весёлый, талантливый и трудолюбивый мальчишка, но при этом серьёзный. Радовался всяким мелочам и первым выбросам, думая, что его никто не видит. С радостью исследовал всё вокруг. Но уже сейчас он идёт по головам через трупы, не считаясь с чувством самосохранения, проводит ритуалы уровня мастера. Я хочу, чтобы этот талантливый мальчик не превратился в очередного Тёмного Лорда. Один стал одержим идеями, другой стал психом-убийцей. Как скоро наступит момент, когда Макс станет подобным? Когда, чтобы сделать всех довольными, он решит уничтожить всех недовольных, или ещё что-то?

Очередное молчание вновь чуть не отправило меня в темноту, но звон бокалов, запах вина и рука, что порою зарывается в волосы на голове — это удержало меня на плаву.

«Засыпаю. И ты скоро уснёшь».

— Я не могу справиться с обычным капризным подростком… Что предлагаешь?

— Не знаю… Цисси… Не знаю…

Звуки становились всё дальше, а тьма сжимала свои объятия всё сильнее.

В себя я пришёл на большом угловом диване в гостиной. Накрыт покрывалом, мелкая подушка под лопатками, а голова моя комфортно пристроилась на тёплых и мягких… Ногах? Дельфина медленно поглаживала по голове, порой зарываясь рукой в волосы. На дворе был поздний вечер или ночь, в камине трещал огонь, а в комнате стоял аромат вина и фруктов. И нет Нарциссы.

— Ты, наверное, не знаешь, — тихо заговорила Дельфина, не оставляя в покое мою голову. — Но если тебя гладить, то ты тарахтишь, как кот. Невозможно удержаться.

— Не знал.

— Вот видишь. Жизнь полна открытий.

Минуту я просто лежал и слушал треск камина.

— Я прошёл?

— Да. Я не думала, честно говоря, что ты пройдёшь. Придётся что-то придумать насчёт обучения, ведь скоро учебный год. Я примерно посчитала. С твоими талантами и усердием, обучение займёт пару лет. Будешь самым молодым мастером Трансфигурации и прочих дисциплин. Но скажи, куда ты спешишь?

— Волдеморт вернётся.

От моих слов рука Дельфины на миг прекратила поглаживать меня по голове, но лишь на миг.

— Крестражи, — добавил я, но на этот раз Дельфина не отреагировала.

— Можешь не продолжать.

Вновь тишина и вновь я слушал треск огня в камине.

— Можно обратиться к вам с просьбой?

— Попробуй.

— Как вы относитесь к квиддичу?

— Если ты о финале кубка мира, то я там буду. Я, как и многие другие влиятельные люди Англии. И не ради квиддича, как ты понимаешь.

— А не могли бы вы выступить в роли сопровождающего для меня и моей подруги?

— А ты наглец!

Я повернул голову так, чтобы видеть Дельфину. Она смотрела на меня сверху вниз, держа одной рукой бокал с белым вином и улыбалась.

— Это же надо быть столь наглым, чтобы лёжа на ногах одной леди, разговаривать и просить за другую!

— Наставник…

— Ладно-ладно, я поняла, только не нужно сейчас включать манерный официоз — он имеет ужасное свойство портить любой вечер.

— Кхм…

— Хорошо. Когда вы планируете посетить это мероприятие?

— За пять дней. Нужно будет только докупить разный инвентарь.

— Хорошо. Сама я планировала лишь в день матча посетить это место.

— Можно только провести, а там мы сами.

— Хорошо. Я напишу о месте встречи. А сейчас спи.

— Это я могу… — с трудом подавив зевок, закрыл глаза и быстро провалился в сон.

***

Утро тридцать первого июля началось не как обычно. За последний месяц у меня вместо зарядки были самые настоящие боевые вылазки, а существование шло под двумя лозунгами: «Постоянная бдительность!» и «Сдохни или умри!». Сейчас же ровным счётом ничего не происходит. Я просто проснулся на диване в гостиной, уже засветло. Скинув покрывало и сев, потянулся, вдохнув аромат завтрака из кухни в правом крыле дома — домовушка Хейни старается. На фоне всей этой умиротворённости я после душа оделся в свой костюм «а-ля Грейвс», который хранился в сумке.

Завтрак прошёл непривычно неспешно, а Дельфина вновь выглядела как Леди, с большой буквы, а не ассасин какой-то. Строгое закрытое изумрудное платье и чёрная мантия с серебряной вышивкой по кантам.

Когда дело дошло до чая, леди Гринграсс заговорила:

— Ближе к сентябрю я отправлю письмо о встрече, и мы сможем обговорить нюансы ученичества.

— Благодарю.

Это были все слова, сказанные за завтраком, не считая «Доброго утра» в самом начале. Обратно в Лондон мы аппарировали почти сразу — я лишь собрал свои вещи. Распрощавшись с леди Гринграсс у кафе Фортескью, покинул Косую Аллею через не меняющийся притон для несостоявшихся волшебников имени Котла Дырявого, и вновь автобусами отправился к Найтам.

Там меня радостно встретила Сара. Так радостно, словно меня пару лет не было.

— Просто ты выглядишь как мой брат, вернувшийся после службы в армии. Просто ну до неприличия довольный!

Напоив чаем, который, похоже, я никогда не устану пить, Сара расспросила об обучении и слегка посетовала на жестокость. Посетовала, но с пониманием, ведь я рассказывал о невероятных для обычных людей возможностях по исцелению.

Вторым на очереди был звонок Гермионе. Девушка оказалась дома и обещала при встрече в красках рассказать о поездке в Ниццу, а я в свою очередь — об обучении. Порадовал её тем, что нашёл сопровождающего, и поездка на финал кубка — вопрос решённый. Только после этого я отправился в дом на Гриммо и теперь уже Вальбурге рассказывал о тех кругах ада, которые прошёл. Удивительно, но все те дни слились для меня в один. Я никогда полноценно не высыпался, всегда всё болело, всегда мозги были заняты новыми знаниями, а тело пыталось выжить в крайне неблагоприятных условиях. Большинство спортивной и прочей одежды пришлось выбросить — лохмотья не подлежали восстановлению. Но оно того стоило, по крайней мере, мне так казалось.

Найты меня несколько огорчили тем, что поездка в Германию этим летом бессмысленна — их старший сын не сможет нас встретить и провести хоть куда-нибудь. Не видать мне нынче БМВ, ну да ничего.

До семнадцатого августа я в очень спокойном и тихом темпе делал домашку на лето, выполнял задания из обычной школы и сдавал по её программе экзамены. Обновил гардероб в плане обычной одежды, обновил запасы различной канцелярии и прочего ширпотреба. Шестнадцатого августа я сходил на Косую Аллею и купил волшебную палатку среднего класса, со всей мебелью и прочей обстановкой. Мог взять и на Гриммо, но там на всём герб Блэк, что пока что не к месту. Из-за того, что я всё время был где угодно, но не дома, Гермиона не смогла до меня дозвониться и попросту написала письмо с какой-то левой совой — девушка хотела пригласить меня прогуляться по Косой Аллее, но в итоге время было упущено, и она сама обновила свой гардероб. Причина тому простая — я же говорил ей, что места вплотную с министерской ложей, вот и додумала она, что джинсы и кофты, конечно, практично, но нужно больше одежды сугубо женской, «на стиле» волшебников. Что она купила, конечно, интересно, но…

Утром семнадцатого августа, в день начала «заселения» на стоянку при стадионе для проведения финала кубка мира по квиддичу, я стоял в своём новом костюме у входа в кафе Фортескью. Сумка на одном плече, свёрнутая палатка за другим. Время было ещё совсем раннее, но погода ясная, немного прохладная. Волшебная улица ещё только просыпалась. Тут из прохода в Дырявом Котле появилась знакомая пышная шевелюра, собранная в незамысловатую, но аккуратную и симпатичную причёску.

— Макс! — громко и радостно крикнула Гермиона, тут же постеснявшись своему порыву, и быстрым лёгким шагом подбежала ко мне, обняв. — Я так рада тебя видеть.

Гермиона чуть загорела, выглядела здоровой и счастливой. За плечом у неё был женственный вариант моей сумки, чёрная. Надеть девушка решила чёрную широкую юбку чуть ниже колен, уже знакомую мне белую водолазку и приталенную мантию, явно французскую.

— И мне есть что рассказать, Пушистик.

— Ты неисправим, — с улыбкой она легонько стукнула меня по груди. — Ты как за месяц опять вырос? Ты что ешь такое?

— Вырос? Я и не заметил.

— Ну как же! Каблучок, конечно, маленький, но я опять тебе лишь по глаза, словно на плоской подошве.

Гермиона наглядно показала рукой разницу в нашем росте.

— А кто будет сопровождающим? А где он?

— Она.

— Она? — подозревающий во всех грехах земных взгляд упал на меня. Пусть и наигранный, но всё же.

— Сейчас должна появиться.

Хлопок аппарации поблизости известил о чьем-то прибытии, и обернувшись на звук я увидел леди Гринграсс. Очередное строгое платье, только на этот раз чёрное с синим. Ну и мантия, как без неё?

— Мистер Найт, — с улыбкой чуть кивнула леди.

— Леди Гринграсс, вы как всегда прекрасны.

— Благодарю.

— Спешу вам представить, мисс Гермиона Грейнджер, — я указал рукой в сторону Гермионы и та выдала очень достойный книксен.

— Рада познакомиться с самой талантливой ведьмой своего поколения.

— И я рада с вами познакомиться, леди Гринграсс.

— Ну что, дети, — перешла от официоза к более-менее дружественному общению Дельфина. — Готовы отправляться?

— Да, — ответили мы одновременно.

— Прекрасное единодушие. Туда принято отправляться порталом, но я и так знаю место. Аппарируем.

— Тройная аппарация? — удивилась Гермиона, и было чем. Двойную потянет не каждый, а тройную.

— Это ещё что, — тихо заметил я, но само собой, все услышали.

— Скажешь что-то лишнее, дорогой ученик, и я тебе руки с ногами поменяю, и скажу, что так и было.

— Понял.

Дельфина протянула нам руки.

— Возьмите за руки и держитесь.

Краткий миг неприятных ощущений, и вот мы уже стоим почти на вершине холма, а позади — лес.

— Гермиона? Всё хорошо?

— Не уверена… — девушка выглядела очень кисло. — Такое чувство, словно все органы перемешались в случайном порядке.

— Так только в первый раз, юная мисс, — улыбнулась Дельфина и поманила нас на верх холма. Так и пошли, шаг в шаг, друг рядом с другом.

— Леди Гринграсс, значит, «Прекрасна как всегда», — бурчала Гермиона. — А Гермиона — Пушистик.

Дельфина звонко, но тихо рассмеялась, смутив тем самым Гермиону, явно не отошедшую от аппарации.

— Смотри на это под другим углом, Герм. Кому-то дежурный комплимент, а кому-то — личный.

Гермиона глянула на Дельфину и как-то хищно улыбнулась.

— Мог бы и промолчать. А теперь я тебе могу лишь посочувствовать.

Посмотрев в сторону леди Гринграсс, я увидел похожую хищную улыбку. Вот именно с такой меня по лесу гоняли, вбивая в землю. Без сочувствия и сожаления.

— Дежурный, значит, комплимент?

«А я механизм аппарации разработала. Я молодец?».

— Мерлин, за что?! — спросил я небеса, но в ответ лишь чириканье птичек со стороны леса, да нарастающий шум спереди.

Взойдя на вершину холма, нам открылся вид на огромную равнину, от края до края заполненную уже развёрнутыми, или только-только разворачиваемыми палатками самых разных видов, размеров и цветов. Тут и там летали волшебники на мётлах, шла какая-то суета, виднелась ярмарочная площадь, а где-то в километре высилась громадина стадиона.

— Ну вот, сейчас я вас проведу через регистрацию, и отправлюсь по своим делам.

— Ага… — отстранённо ответила Гермиона, глядя на всё это.

— Приключения не ждут?

Предстоят действительно интересные пять дней. По крайней мере я на это надеюсь.

====== Глава 22 ======

Комментарий к Глава 22 За работой время летит супербыстро.

Как ни стараюсь, а полностью вычитать не получается. Извиняйте. Не буду больше заставлять вас ждать, и попробую исправить некоторые огрехи текста и его подачи позже.

Доза бреда. Но я тут подумал – фанфик изначально не планировался супер-логичным. Чуть-чуть то можно? Нет?

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Регистрация прошла довольно быстро — нас встретили два волшебника в очень странных нарядах. Скорее всего, они пытались походить на обычных людей, но получалось, откровенно говоря, не очень, ведь женские шляпки на мужиках за сорок, какие-то клешеные брюки, или вот ночнушки в качестве верхней одежды — нонсенс. Забавно, что леди Гринграсс это отлично понимала, но виду не подала, старательно спрятав улыбку. Гермиона тоже проявила навыки окклюменции, хотя, то и дело уголки её губ дёргались в попытке улыбнуться.

После того, как в списках нашли моё имя и два билета на него, чиркнули имя Гермионы в качестве второго волшебника, а леди Гринграсс эту процедуру прошла ещё пару дней назад, когда начинались сборы, но не заселение.

— Скажу вам, молодые люди, — говорила Дельфина, пока мы шли к следующему пункту регистрации, домику обычных людей. — Волшебники начали приезжать ещё неделю назад, но только сегодня разрешено официально занимать купленные места. Правда, всем было плевать на такую мелочь.

— Но почему? — удивилась Гермиона, осматривая то погружающиеся в лёгкий туман, то становящиеся вновь хорошо видимыми палатки.

— Все знают, что не только стадион, но и все поля накрыты магглоотталкивающими чарами, потому и пренебрегают правилами в мелочах. Вот только накрыть такую площадь без ритуальных схем крайне трудно.

— Так и использовали бы схемы, в чём проблема?

— Вы, юная мисс, просто не знакомы с тем болотом, по недоразумению называемым законодательством, — улыбнулась Дельфина. — Там просто невероятная путаница в формулировках и законах, новых и старых, и с каждым годом всё становится хуже. На данный момент существует множество различных запретов и ограничений на разного рода магию, и ритуальную в том числе. Если разобрать законы по буквам и полочкам, то становится очевидно, что никто её запрещать не хотел, лишь ограничить отдельные элементы, жертвы там, и откровенно тёмные ритуалы. Но по тексту-то получается, что вся такая магия — тёмная, практиковать нельзя, а то, что можно — ограничено пятью рунами и семью графическими элементами.

— Это же нонсенс! — возмутилась Гермиона, но продолжать не стала, ведь мы подошли к дверям дома.

Постучав в деревянную дверь, я стал дожидаться разрешения.

— Не заперто! — донёсся голос изнутри и открыв дверь, мы зашли внутрь.

Самый обычный дом сельского типа, сейчас тёмный, свет выключен, с обычной мебелью и экземплярами старой техники. У окна стоял простой мужик лет сорока.

— Проходите. И вы снять место?

Точно! Недостаточно же просто купить билеты? Ах, плохой, плохой продавец в магазине «Все для квиддича», не сказал о таком нюансе. Но не страшно — обычные фунты у меня всегда с собой.

— Да, сэр, — с улыбкой ответила Дельфина.

— А, я вас помню, да. Не так давно арендовали участок, — с улыбкой покивал мужик, став чуть более добродушным. Правда, в глазах его разума оставалось немного и причиной тому наверняка служит частое стирание памяти. — За эти дни цены не изменились, миссис. Где там список?

Мужик прошёл по комнате к двери, где висел длинный, и что немаловажно, распечатанный список.

— Место зарезервировано на имя этого молодого человека, — указала в мою сторону мисс Гринграсс.

— Максимилиан Найт.

— Найт… Найт… — бормотал мужик, ища взглядом нужную строчку. — Ага, есть такой. Двадцать третье — последнее число. Раз вы сейчас пришли, то на пять дней, я полагаю? Платить будете сейчас?

— Да, сэр. Сколько?

— Восемьдесят фунтов, молодые люди.

Сняв с плеча сумку, залез рукой в отдельный зачарованный кармашек и достал обычные деньги. Быстренько отсчитал нужную сумму и вручил мужику.

— Будьте осторожны с открытым огнём, да. Насекомых у нас тут нет, но может какая дичь забегать. Хотя… — задумался мужик. — Не с таким количеством людей. Никогда не было столько предварительных заказов!

Мазнув по нам на миг остекленевшим взглядом, мужик вновь отправился к окну. Не став больше беспокоить мужика, мы покинули дом.

— Ужасное у него состояние, — удручённо заметила Гермиона.

— Некомпетентный обливиатор, — пожала плечами Дельфина в ответ. — Правильно удалить воспоминания или заблокировать их, не затронув ассоциативные цепочки сознания, является нетривиальной задачей. В случае этого мужчины явно прослеживаются следы частичной деменции. Явление временное, но при условии, что человек будет впоследствии вести активную умственную деятельность.

— Какая умственная деятельность может быть, когда ты живёшь почти в лесу, один, — не мог не заметить я важный аспект.

— Как-то это неправильно.

— Ну, ты же хотела поближе познакомиться с жизнью магического мира? А контакты с обычными людьми неизбежны. Вот, первый пример.

— Это всё из-за экономии средств, — веско подвела итог Дельфина. — Ладно, молодые люди.

Леди Гринграсс развернулась к нам.

— Думаю, дальше вы и сами сориентируетесь. Увидимся на матче.

С этими словами леди Гринграсс аппарировала прочь.

— А мы ведь так и не договорили о законах, — вздохнула Гермиона несколько печально, но пара шагов в сторону ещё спящего палаточного лагеря вернули ей задор и энтузиазм.

Не тратя больше времени на разговоры, мы поспешили к лагерю, красующемуся палатками всех мастей, форм и размеров. Хоть и большинство ещё спали, но редкие волшебники или маленькие дети, что не желали валяться в кроватях поутру, то и дело выходили из палаток и занимались непойми чем. Мелкие безобразничали, летали на детских мётлах, но низко-низко, то и дело поглядывая по сторонам, залетая за палатки, прячась от незнакомых взрослых дядь. Взрослые же, если это не авроры, коих легко можно было раскусить по взгляду, ищущему нарушения, активно спорили о том, как разводить костёр и разводить ли вообще, почему это вдруг нужно идти за водой, а не наколдовать Агуаме́нти, ведь никто не заметит, и всякое подобное. Забавны были сцены, в которых два или три взрослых волшебника пытались заставить переодеться ещё одного, якобы, не по-маггловски одетого, хотя и предлагаемые ими варианты были далеки от адекватных.

— Никогда не пойму тех, кто с рождения в магическом мире, — глядя вокруг, заговорил с Гермионой, пока мы шли примерно в нужном нам направлении, где и должен был быть наш участок.

— Что именно?

Девушка с любопытством осматривала как волшебников, так и палатки. Да, их пытались замаскировать под обычные, но порой слишком уж переусердствовали, то трубу дымохода прикорячив, то флюгеры, то какие-то шнурки да колокольчики. Тут и там виднелись различные флагштоки и прочая символика либо стран, либо групп волшебников, либо фанатов сборных.

— У обычных людей и волшебников плюс-минус одинаковый стиль одежды. Ну, у волшебников более консервативный, что ли. При этом, заметь, есть куртки, штаны, рубахи, бельё, да что угодно, практически не отличимое от обычных вещей. Да и назначение одежд такое же. Спортивное там, деловое, повседневное. Но по какой такой причине, стоит им обратить внимание на мир обычных людей, как волшебникам напрочь отбивает чувство стиля, вкуса и вообще, адекватность? Это вообще что?

Я указал рукой на мужика за пятьдесят, что одет был в брюки, высокие резиновые калоши, длинную светлую ночнушку в цветочек, и соломенную шляпу. Гермиона прикрыла ладошкой улыбку, приглушённо смеясь.

— Это же клиент психушки, очевидно! — возмущался я хоть и тихо, но интонации подразумевали совсем иное. — А вот вернётся в магический мир, сразу будет выглядеть как нормальный человек. Как так-то, а?!

Пока мы шли к месту, лагерь постепенно просыпался, а покидающих палатки сонных волшебников становилось всё больше. В конце концов мы добрались до небольшого пятачка земли с вбитой табличкой «Найт».

— Не больно-то места много, — с сомнением осмотрела пятачок земли Гермиона.

— Ну, можно было вон как те ребята, — кивнул я в сторону большого шатра, по форме напоминающего маленький дворец. Да и по дизайну. А стояло это чудо на приличного размера участке, посреди миниатюрного парка вокруг фонтана. — Только денег больно жалко.

Сняв свёрнутую палатку и разложив её на земле, огляделся по сторонам. Как-то воровато получилось, но тут же с ума сходят местные силы правопорядка — косим под магглов на выезде, никакой магии.

— Что такое? — заинтересовалась моим поведением Гермиона.

— Да вот, высматриваю авроров, — украдкой вытащив палочку из кобуры на предплечье, незаметно взмахнул ей, активируя встроенные чары развёртывания на палатке.

Как по волшебству, палатка словно надулась изнутри, и в землю сами воткнулись колышки с натянутыми верёвками креплений. Получилась вполне обыкновенная палатка коричневого цвета. Внешне, как и многие другие палатки, она, казалось, не блистала внутренним пространством, но комплекс чар незримого расширения превращал её в небольшую квартирку. Самым занятным я считаю то, что даже в свёрнутом виде, внутреннее пространство палатки остаётся неизменным, а вот в моей сумке оно немного деформируется.

Сама палатка была достаточно высока, чтобы не пригибаться входя, и тем более не ползать туда-сюда, а магически усиленные и зачарованные крепления позволят палатке устоять практически при любых условиях. Ну, мощный торнадо может быть и унесёт её.

Отодвинув полог в сторону, приглашающим жестом указал внутрь.

— Прошу.

— Благодарю, — с улыбкой ответила Гермиона и прошла внутрь, и я последовал за ней.

— Здорово.

Пока я палочкой активировал защиту на входе, Гермиона с интересом осматривала палатку изнутри. Вообще, палатка выглядела именно палаткой, но уж очень большой и высокой. Прямоугольное помещение было разделено плотной тканью на несколько этаких комнат с качественным деревянным полом. Прихожая словно в нише, была на ступеньку ниже всего остального помещения. Тут были вешалки, полки для обуви и шкафы. Без всяких стен был переход из прихожей в большой общий зал с диванами, креслами, журнальным столом и каменным камином с дымоходом, но тот был закрыт — наверняка дым очищался некоей версией Эване́ско, или другими бытовыми чарами, коих безумное множество. С левой стороны зала, за тканевой перегородкой, находилась кухня со шкафами и магической плитой с духовым шкафом. Столовой не было — не та версия палатки, более походная. Через дальнюю часть зала можно было попасть в две жилые комнаты — левую и правую. Правда, назвать комнатой огороженную тканью и ширмой площадь крайне сложно, но это мелочи. В этой комплектации там было по одной кровати, шкафу, тумбочке и рабочему месту в виде стола и стула и всё неплохого качества, а кровати с двумя комплектами белого постельного белья и двумя подушками. Места там было предостаточно, что позволяло не только заменить кровать на двухуровневую, но и добавить ещё одну, расширяя количество койкомест до четырёх в каждой комнате. Был отдельный санузел с ванной, душем и туалетом. Судя по описанию, ничего необычного, система водоснабжения замкнутая, зачарованная, самоутилизирующаяся.

Так как я сам здесь впервые, то ни о какой индивидуальности помещения не может быть и речи. Тут даже посуды нет, но я взял свою, а судя по вполне спокойному лицу осматривающей всё Гермионы — она тоже.

— Очень здорово, — улыбаясь, плюхнулась девушка на диван и с палочки метнула огонёк в поленья в камине, разжигая пламя. Как я и думал, дым уходил в закрытый дымоход, исчезая.

— Но? — я сел рядом, сбросив сумку на кресло.

— Слишком обезличено.

— Я только вчера её купил, так что предстоит долгий и тяжкий труд на пути облагораживания сего места.

— Это дело времени. Так, что это мы расселись? — хлопнула по коленям Гермиона. — Раскладываем вещи!

Девушка встала с дивана, взяв свою сумку в руки.

— Наверное ещё и в более походную одежду переодеться надо? А то я как-то не подумала, — она осмотрела свою юбку и белоснежную водолазку. — Поддалась родительскому влиянию.

— Тебе идёт.

— А то! — чуть смутившись и с улыбкой на губах, девушка поспешила пройти к комнатам. — Ты в какую? Правую? Левую?

— Выбирай ты.

— Тогда я в левую, мне так привычнее.

С этими словами она скрылась в теперь уже своей комнате. Посмотрев на себя, решил, что мой деловой вид действительно излишне неуместен в таком хаотично-непонятном лагере, а потому последовал идее Гермионы, и отправился в правую комнату. Переодевшись в чёрные штаны по типу армейских, сапоги, серую футболку и тёмно-зелёную куртку из плотной ткани, почти джинсовой, вернулся обратно в зал, но не успел сесть на диван, как вернулась Гермиона. Простые джинсы, кроссовки да застёгнутая желтая ветровка. Волосы по-простому перехвачены на затылке в пышный хвост, но такие волосы не желают просто так сдаваться — несколько прядей девушка пыталась заправить за ухо, но три попытки, и Гермиона бросила это бесполезное дело, оставив их обрамлять лицо.

— Желтый?

— Желтый. А что? Плохо?

— Как сказал однажды один мой знакомый: «Красоту ничем не испортишь».

— Вот как ты это делаешь? — упёрла руки в бока Гермиона. — Вроде бы и похвалил, красивая, но и упрекнул.

— Да сам не знаю. Какие планы?

— Пойдём скорее осмотрим лагерь! Я просто сгораю от любопытства!

Гермиона довольно быстро оказалась у выхода из палатки и ждала меня. Выйдя наружу, я немного удивился тому, как быстро проснулся лагерь. Разномастные волшебники уже сновали тут и там, поражая воображение своими попытками казаться обычными людьми в месте, так и пышущем магией и магическими предметами. Окажись здесь обычный человек, он начал бы лихорадочно вспоминать, не употреблял недавно каких препаратов, грибов или трав?

Вроде бы до начала матча ещё пять дней, но торгаши с переносными лотками или другие лавочники активно втюхивали всем различную атрибутику сборных Ирландии и Болгарии, продавали всякую мелочь и конечно же, несметное количество людей с самым разным фастфудом местного разлива, концептуально мало отличающегося от обычного. Ну, если не считать всяких копчёных вырезок с пятой лопатки какого-нибудь щупальценосого горбохвостого выхухлезавра. Я, конечно, утрирую с названием, и такого животного нет. Наверное.

То и дело мимо пробегала молодежь «до-Хогвартского» возраста, активно размахивая в основном зелёной атрибутикой сборной Ирландии. Они громко кричали и радовались, что их команда всенепременно надерёт всё, что только можно надрать Болгарам и Крам их не спасёт. Весело. Похоже, мы тут близ ирландского лагеря.

В общем, гуляя по лагерю тут и там, мы в итоге и пришли к совсем недавно развернувшемуся лагерю из палаток с зелёными рисунками четырёхлистного клевера, флагами ирландской сборной и прочей зеленью, а пара магов, то и дело оглядываясь, скромными взмахами палочки выращивали из земли вьюнки и клевер, оплетая ими палатки.

— Макс! Гермиона! — раздался голос со стороны лагеря и обернувшись на него, увидел Симуса Финнигана и его друга Дина Томаса.

С ними, как и с остальным факультетом, мы общались не очень дружно, но похоже парней это не остановило и увидев любые знакомые лица, они спешили пообщаться.

— Привет, народ, — махнул я рукой, и мы пошли к ним.

— Вот уж кого не думал встретить, — улыбнулся наш мулат, Дин Томас, пожав мне руку.

— Как видишь, и заучек привлекают сборища людей.

Наигранно суровые крики вынудили обернуться.

— Стой, малец! Стой, проклинать буду!

Мимо пробежали два аврора в деловых костюмах, преследуя какого-то мелкого паренька на детской метле. Проводив эту процессию взглядом, не удержались и засмеялись.

— Ну, как думаете? — хлопнул меня по плечу Симус, стоя рядом и провожая авроров взглядом. — Справляются маги с сокрытием волшебства?

— Вообще ни разу.

— Вот-вот, — важно покивали парни.

Нас отвлёк новый голос со стороны уже капитально позеленевших палаток.

— Не представишь своих друзей?

Рыжая женщина средних лет в очень даже обычном платье.

— Мам, это мои одногруппники, Макс Найт и Гермиона Грейнджер.

Мы вежливо поклонились.

— Ребята, это моя мама, Делма Финниган.

— Очень приятно, миссис Финниган.

— Взаимно, ребята. Вы там приглядывайте в школе за моим непоседой.

— Ма-а-ам.

— Непоседа-подрывник, — похохатывал Дин.

— Кстати, молодые люди, — с какой-то хитринкой обратилась к нам мама Симуса. — Надеюсь, вы болеете за Ирландию?

— Конечно же! Разве есть другие варианты?

Похоже я так искренне это сказал, что все поверили и даже Гермиона с сомнением покосилась в мою сторону.

Распрощавшись с парнями, мы отправились на дальнейшие поиски чего-нибудь интересного, но везде всё шло примерно по одному сценарию, разве-что действующие лица разные и из разных стран. Наткнувшись на большую очередь, решили узнать причину столпотворения. Оказалось, все идут набирать воду к колонке.

— Что за бред? — тут же заметил я.

— Не бред, молодой человек! — какой-то старик из очереди обратился ко мне. Одет он был, как и многие, нелепо, в брюки, высокие резиновые сапоги и домашний халат. — Антимаггловская безопасность! Вот! Никакого волшебства.

— Так и наколдовали бы воду в палатке, в чём проблема?

Старик, как и некоторые в очереди, задумчиво посмотрели на меня.

— Вот же… — сплюнул один из них и резко развернувшись, поплёлся прочь, позвякивая железной тарой.

— Действительно… Однако! — старик наставительно воздел палец к небу. — Таково постановление… Антимаггловская безопасность!

— Да к чёрту постановление, — возмутилась какая-то полная дама. — И так дел невпроворот.

Услышавшие наш разговор начали потихоньку разбредаться, а старик с довольной улыбкой занимал освобождающиеся в очереди места. Ну, а мы пошли дальше.

— Макс, — Гермиона смотрела на меня с укором. — Пускай бы делали всё по правилам. Ты смотри, они ещё думать научатся такими темпами.

— Так разве это плохо?

— Для всеобщего блага — нет. Для лично нашего превосходства — да.

— Эк, какие речи говоришь. Ты точно Гермиона?

— Нет, слизеринка под обороткой.

— А ты знаешь, что самый лучший способ обмануть — в шутку сказать правду?

— То есть, теперь я слизеринка?

— Судя по всему.

Через пару часов таких путешествий, наткнулись на рыночную площадь. Здесь, в изобилии лотков и павильонов, продавались в основном продукты, сырые и не очень. Пару человек я даже видел раньше с переносными лотками, и сейчас эти люди наполняли их вновь. Видать всё распродали и вернулись к коллегам за пополнением. Откуда такие проблемы с продовольствием? А если приглядеться, то можно увидеть жалкие попытки волшебников развести огонь без палочки, обычными методами. У тех же, кому это удалось, начали возникать проблемы с готовкой на открытом огне.

— Это просто невероятно! — радостно осматривала этот театр Гермиона.

— Тебя так забавляют мучения других людей?

— Нет, что ты! А давай вон ту штуку купим?

— Какую?

— Да вон же…

Гермиона утянула меня за руку к павильону с какими-то жареными-пережаренными мясными непонятными штуками, которых мы набрали со всяким овощным гарниром и с радостью поедали их за одним из полутора десятков столиков под одним большим навесом.

После перекуса мы отправились на дальнейшие исследования лагеря, но как я и думал, особо тут делать было нечего — волшебники разных национальностей и с разными палатками, каждый на свой лад и в меру своей психической нестабильности, пытались изобразить из себя обычных людей.

Наткнулись мы и на палаточный лагерь болгар. Сами палатки не стремились к минимальному внешнему размеру и были довольно крупные, со вполне уместной символикой страны или сборной. Волшебники же занимались тем, что на каждом углу в своём лагере развешивали плакаты с Виктором Крамом, причём стиль их был каким-то пропагандистским, как в Советском Союзе или США времён кризиса в начале века. Так и хотелось вставить лозунг под колдографией крайне сурового Крама: «А ты уже болеешь за сборную Болгарии?».

— Какой-то он слишком суровый, — подметила Гермиона, глядя на плакаты, с которых за нами буквально следил Крам.

— Что есть, то есть.

Не найдя больше ничего, достойного внимания, мы решили вернуться в нашу палатку.

— Макс, а что у нас по припасам? — донёсся голос Гермионы с кухни, стоило только мне пристроиться на диване.

— Сырых продуктов куча. У меня в сумке. Сейчас принесу.

Покинув столь удобный диван и прихватив с собой сумку, зашёл за ширму на кухню, начав выкладывать овощи и мясо в пакетах на разделочный стол.

— Тут всё под чарами стазиса. Продуктового шкафа или какого другого аналога холодильника тут не предусмотрено.

class="book">— Не страшно, — отмахнулась Гермиона, вытаскивая уже из своей сумки различные кухонные ножи, прочие приборы и посуду.

— Хм, а ведь о ножах я не подумал.

— И что бы вы, мальчишки, вообще делали без нас.

— Горевали, пушистик.

Гермиона улыбнулась, расставляя всё на одной ей понятные и удобные места.

— Я догадывалась, что тут можно будет приобрести уже готовую еду, но подготовилась на все случаи жизни.

— Я заметил. Но… — я обвёл рукой кучу разных ножей. — Можно же и магией, того… Чик-чик.

— Вот уж нет! — возмутилась Гермиона, с наигранным негодованием посмотрев на меня. — Не зря же я это всё собирала. Тем более, умею.

— Да Мерлин упаси! — капитулировал, отходя на выход. — Кто я такой, чтобы на кухне правила устанавливать. А что у нас будет на ужин?

— Если ты мне поможешь, то еда. Даже не сырая.

— Согласен. Что делать?

Встав рядом, начал осматривать пакеты.

— Можешь с овощей начать…

За делом да разговором время летит незаметно. Не обошлась готовка и без эксцессов. Вот, к примеру крем для тортика. Я говорю: «Магией взобьём». Гермиона говорит: «Руками». Я был не согласен и решил применить заклинание, но, чтобы сделать дело быстро и не получить каким-нибудь черпаком в процессе, чуточку его усилил. Ингредиенты быстро замешались и булькнули, но так булькнули, что полкухни оказались в креме. Гермиона стояла в шоке и смотрела на меня, как на врага народа, а учитывая, что крем был шоколадный… В общем, выглядели мы так себе.

Сытно поужинав, решили продолжить начатое ещё в поезде — обменяться данными из Запретной Секции. В итоге практически до полуночи просидели в зале, заклинаниями создавая в тетрадях текст из обработанных, обдуманных данных.

— Всё, — откинулась на спинку дивана Гермиона. — Я больше не могу.

— Тогда иди спать. Я ещё поработаю.

— Надо бы…

Однако Гермиона осталась сидеть.

— Жаль, что ярмарке не дали развернуться.

— Да?

— А ты не слышал, когда мы ходили? — девушка повернула голову ко мне.

— Неа.

— Как и сказала леди Гринграсс, у нас не сделали полный магглоотталкивающий комплекс чар и в итоге ярмарка накрылась. От неё остались лишь уличные ресторанчики и всякое такое. Мы как раз там были. А в программке было… Жаль. По большей части, впустую потратили время.

— Не скажи. Вот ты уроки сделала?

— Уроки… — задумчиво произнесла девушка. — Уроки… Нет!

Подскочила, как ужаленная, а несколько прядок вновь выбились из хвоста.

— Лето на исходе, а я не сделала уроки… — с лицом полным шока девушка осела обратно на диван. Посмотрела так пару секунд на огонь в камине. — Завтра сделаю. Пойду спать. И ты долго не задерживайся.

— Хорошо.

Девушка ушла, а я остался дописывать знания из библиотеки в тетрадь. Это оказалось очень полезно, ведь вместе с этим я и обрабатывал запомненное, а с помощью Ровены это давалось мне очень легко.

Попутно я думал о том, как вообще умудрялся со своим характером и отношением к жизни, в том далёком прошлом находить себе девушек? Хм… А они сами как-то появлялись. Как раньше не умел ухаживать, так и сейчас не умею. Может окклюменцию чуть отпустить? А то держу всё под контролем. Да нет, глупость какая-то!

***

Три дня мы бесцельно шарахались по палаточному лагерю, знакомясь с волшебниками из разных стран, узнавая об их школах и других учебных заведениях, особенностях магии и нюансах магической культуры. С американцами, а точнее, американками, девушками из Салемской Академии Ведьм, мы общались на тему «как у вас там?» и «а чему учат?». Азиаты оказались крайне закрыты для общения и напрочь игнорировали всех, кто говорит не на китайском или японском. Гости из Африки активно пытались что-то втюхать, особенно сразу узнанные мною египтяне. Произвели впечатления волшебники из Уганды — они колдовали вообще без палочек и прочих концентраторов, но долго, различными наговорами и ритуальными движениями. Суть их магии мне вообще не ясна, да и Ровена спасовала при анализе — слишком разнятся потоки магии. Если мы создаём чёткие структуры, то у них магия «потоковая», что ли? Ближе к детским выбросам, только растянутым во времени. Хотя, чего это я туплю? Сам ведь подобным образом колдовал различные простые эффекты типа возгорания, телекинеза и прочее. Тоже ведь никакой структуры — просто поток магии, воплощающей в реальность мои «хотелки».

Несколько раз мы наведывались в Ирландский лагерь. Туда, по непонятному стечению обстоятельств, приходили и другие ребята с факультета, решившие посетить матч.

Вечером четвёртого дня нашего здесь присутствия, в этот лагерь пришли и Лаванда Браун, и близняшки Патил, и малознакомые мне девочки с Хаффлпаффа, и это только с нашего курса! Много ребят было и с других курсов и мне даже казалось, что Ирландский лагерь со своими зелёными палатками стал этаким филиалом Хогвартса. Девочки, в общем, умыкнули Гермиону и шушукались у костра. Кстати, за эти дни многие волшебники освоили таинство выживания без магии в походных условиях, потому почти на каждом костре можно было увидеть дымящиеся котелки с разными похлёбками, чайники и было даже подобие шашлыков — небось у других европейцев подсмотрели, или у турок. Да, скорее всего у турок — их ребята торговали шикарными кебабами на нашей лагерной точке общепита.

Вот, в общем, сидим у костра. Мальчики у одного, девочки у другого. Парни травят басни о проведённом лете, девочки похихикивают, стреляя глазами в нашу сторону. То и дело подходил чайник, но втихаря между парнями ходила фляга с чем-то крепким. И вот даю я руку на отсечение, что её зачаровал кто-то из взрослых — больше глотка не сделаешь. Безусловно, легко обходится — выпил, передал, и так между двух людей, пока не упадёшь. Занятно то, что никто не злоупотреблял.

Со стороны начал доноситься шум, выбивающийся из уже привычной картины лагеря.

— Что там происходит? — обратился к сидящему рядом Симусу, с энтузиазмом катающему прутиком картошку по углям.

— Где? Там? О, точно! — вскочил парень. — Там же шотландцы рядом лагерь разбили!

— И?

— А я понял! — с улыбкой поднялся Дин. — Будет махач!

— Какой ещё махач? — кто-то из старших курсов Хаффлпаффа был крайне удивлён.

— Короче, все за мной! Будут кулачные бои! Такого в Хоге не увидите, зуб даю.

Даже девочки заинтересовались предстоящими событиями. Ну, а про парней и говорить нечего. Через минуту ходьбы, мы вышли к просторной поляне, на которой уже собирались люди разных возрастов, в большинстве своём мужики и парни. Посреди этого сборища был просторный пятак с высокими факелами, богато освещающими будущий круглый ринг. Мы всей честной компанией, человек в двадцать, умудрились пробиться в первые ряды. Сзади кто-то организовывал помосты, чтобы люди могли на них забраться, а ещё через пару минут вокруг импровизированного круглого ринга образовался миниатюрный стадион. Что занятно, были тут и авроры. Люди голосили, что-то обсуждали, спорили. Не обходилось дело и без алкоголя.

— Мы пришли сюда смотреть, как люди бьют друг друга? — спросила Гермиона, вставшая рядом. Я лишь посмотрел в сторону стоящего с другой от меня стороны Симуса, который явно слышал вопрос.

— А то! Если хотите, можете даже поучаствовать! Тут с молодёжки начинают. Ну не могут шотландцы и ирландцы собраться в одном месте и не устроить потасовку. Но давно уже заведено проводить их более организованно. Правда, потом всё равно будет свалка, но для этого тут авроры. Вот такие дела. Будешь? — Симус протянул мне фляжку.

— А то, — я принял фляжку и сделал смачный глоток.

— Макс! — Гермиона стукнула меня в плечо.

— Что? Сама тоже что-то выпила.

— Это не то… — чуть покраснела и без того румяная девушка. — У девочек было лёгкое вино, и я просто попробовала.

— Учту, пушистик.

Мне ответили очередным ударом кулачка в плечо. Эх, детский алкоголизм — какой кошмар!

— Вино — коварный напиток. Как и любой алкоголь. Обманчив. Больше не пей. И я не буду.

— Договорились.

На середину ринга буквально выкатился толстый мужичок с рыжими усами.

— Дамы, и-и-ик, и господа! Как хорошо, что все мы здесь, и-и-ик… Проклятый огневиски! — мужичок стукнул себя кулаком по груди. — О, прошло. Что все мы здесь сегодня собрались. Да! В общем, кто хочет посмотреть, как кто-то набьёт кому-то рожу?!

— Да!!! — разразилась громом нестройных голосов толпа.

— Отлично! — зажегся энтузиазмом мужичок. — А кто хочет быть этим «кем-то»? Начнём с молодёжи!

С разных сторон то и дело раздавались подбадривающие голоса, кто-то кого-то хлопал по плечу, выталкивал в круг. Забавно. Выпил я чуть-чуть, но идея «помахать кулаками» показалась мне довольно интересной. Только я сделал шаг вперёд, как меня за руку перехватила Гермиона.

— Это вообще разумно? — спросила она с тревогой.

— Ни разу, — улыбнулся в ответ. — Но если выиграю, то с принцессы-пушистика награда.

Девочки, что стояли рядом, тут же запунцовели, не забыв выдать типичное: «Уи-и-и». Детский сад, честное слово.

— Макс…

— Да всё будет хорошо. Что мы, парни, по лицу никогда не получали? Обыденное дело.

— Ха! — хлопнул меня по плечу Симус. — Свой человек!

Выйдя в центр ринга, к усатому мужику, осмотрел ухмыляющихся и разминающихся парней от четырнадцати до семнадцати-восемнадцати. Кто-то был чуть-чуть поддат, но в целом, ничего особенного, просто парни.

— Всё? Неужели больше нет юных храбрецов?! — разорялся мужик, вопросительно осматривая толпу. — Ну, нам и этого хватит! Сколько вас тут? Ага… Ага… Двенадцать! Прекрасно! Давайте, разбиваемся по три человека, разбиваемся.

Руководствуясь одному ему ведомым образом, усатый рыжий мужик развёл нас на четыре группы.

— Все вы знакомы с идеей наших боёв, она проста, но для новеньких я повторю! В одном бою участвуют три человека. Кто останется стоять на ногах, тот и проходит дальше. После троек раз на раз выходят оставшиеся. Потом — двое последних. Итак! Первая тройка! Вы!

Мужик указал рукой на одну из команд.

— По правилам, из верхней одежды штаны, так уж и быть, и обувь. Торс голый, а то были прецеденты скрытого ношения. Удары ногами все, кроме колен. И да! Никакой магии! Готовьтесь!

Под улюлюканье толпы, парни быстро поскидывали куртки и рубашки, отдавая их товарищам. Я же осматривал всех остальных. Сложно сказать, но ничего особенного: кто-то чуть толстоват, кто-то худой, высокие, низкие. Один только рыжий парень лет семнадцати выделялся среди прочих шириною плеч. Думаю, я тоже выделяюсь — выше сверстников, да и уже который год работаю над собой… Блин, шрамы! Ну, поздно пить боржоми.

Остальные тройки разошлись по краю круга, и рыжий мужик дал отмашку. Парни не стали медлить и кружить, неумело бросившись в одну общую кучу, раздавая друг другу тумаки. Смачно, с замахами и молодецкими «Хэй!». Толпа подбадривала и кричала, орала: «Бей его! Мочи!». Но парней хватило ненадолго. Одного вырубили двойным ударом, а через секунд пятнадцать, второй из трёх парней выдохся и пропустил сначала один размашистый хук, а потом и второй, завалившись на бок.

— Первый победитель! — подскочил усатый мужик к рыжему парню средней комплекции. Вместе с мужиком подбежали ещё несколько, подхватили пострадавших и оттащили на освободившийся пятак земли среди зрителей. Там парней смачно облили водой из вёдер и те подскочили, приходя в себя. Один волшебник незаметно для авроров помахал палочкой, покивал, похлопал парней по плечу и выдал по флакончику зелий.

Следом состоялся ещё бой, а потом ещё. Моя тройка была последней. Подойдя к Гермионе, что стояла в первых рядах среди наших однокурсников и других учеников Хогвартса, я скинул куртку и футболку, передав их девушке.

— Ого! — удивились Симус и Дин. — Наверное зря мы библиотеку игнорируем.

— Книги они такие, — ухмыльнулся Дин. — Тяжелые. Пока таскаешь и не так раскачаешься.

Стоило мне отойти, как боковым зрением увидел, как девочки буквально набросились на Гермиону с вопросами, похихикивая и кивая в мою сторону. Болтушки. Мои оппоненты смотрели на меня с опасением. Ну да… Они вроде как постарше, один полноват, другой худоват. А ведь усатый мужик примерно так и раскидал нас по тройкам — все разные. Хитрый усатый жук.

— Бой! — дал отмашку хитрый жук.

Те двое решили скооперироваться и первым разобраться со мной. Ну и ладно. Сместившись с ними на одну линию, прикрылся от крупного худым. От широкого, типично уличного удара правой прикрылся жестким блоком левой и тут же нанёс прямой. Гемомантией я не усиливался, но похоже и без неё удар у меня неслабый — нос смачно хрустнул, а парня откинуло на второго. Тот отмахнулся от павшего товарища как от мухи, и павший этот завалился на траву ринга, схватившись за ну очень обильно кровоточащий нос.

Крупный парень попытался аки борец уйти мне в ноги, но я схватил его за волосы, отпрыгивая назад и давя вниз, роняя парня. Без долгих раздумий шлёпнул его по затылку и тот отрубился — силы я приложил много. Может он ещё и нос о землю разбил даже.

Первый выбывший оклемался и встал, пугая добрый люд окровавленным в хлам лицом с сильно опухшим и немного сместившимся носом. Глаза его покраснели от слёз, которые практически невозможно сдержать от таких травм с непривычки. Ну и зол он был.

— А-а-а-а-а!!! — с рёвом парень ломанулся на меня, замахиваясь правой.

Дождавшись, пока он приблизится и начнёт удар, сам сместился вправо и ударил двоечкой — парень заблокировал. Ещё двоечка. Ещё. Удары мои были сильные и даже немного толкали его. Вот он запутался в ногах и начал падать, разведя руки в сторону. Тут же сблизился. Парень ещё не упал, а я уже догнал его одним ударом в голову. Парень упал, и хотел вновь прикрыться руками, но я попросту оказался сверху, прижав его руки к земле коленями. Добивающая двойка, и противник отрубился.

— И у нас есть победитель! — рядом буквально материализовался усатый мужик, схватив меня за руку, вздёрнув ту к небу.

Пульс немного участился, настроение поползло вверх. Даже некоторое волнение прослеживалось! Может и вправду стоит немного ослаблять окклюменцию в плане контроля? Конфу́ндус ещё в середине года не проходил, даже при близком и мощном исполнении.

Без всякого перерыва, начался мой бой с первым победителем. Он прошёл довольно быстро, на самом деле. Мы пару раз обменялись ударами, и парень даже зарядил мне в челюсть, но пропустил аналогичный удар, дезориентировался и я его добил.

Второй бой «раз на раз» прошёл не менее быстро практически по той же схеме, что и мой.

— Давайте же выясним, кто станет чемпионом среди молодёжи! — разорялся усатый мужик, прыгая туда-сюда по рингу. — Бой!

Мой противник явно был опытный в подобных боях. Может даже чем-то профессионально занимался. Противником этим оказался подмеченный мною ещё в начале высокий рыжий парень. Подкачанный, кулаки сбиты, в бой не спешит.

Около минуты мы просто кружили, выжидая. Но вот, похоже, особой сдержанностью рыжий не обладал, потому рванул в атаку, стараясь грамотно прощупать меня левой. Стоило только ему нащупать брешь в моей защите, как тут же летел удар с правой. Я особыми навыками не обладал, но превосходил в скорости и реакции, потому уворачивался. Иногда рыжий пытался пробить мне довольно хлёсткий лоу кик, но или поднимал ногу, или отступал.

— Да хватит кривляться, блондинчик, — ухмылялся рыжий. — Или слабо драться как мужик.

— Дёшево.

— Ха…

Иногда я находил безопасные шансы для контратаки, но впустую — нарывался на блок или уклонение.

— Достал! — вскипел рыжий, нанося обычный прямой левой.

Поставив блок, я в самый момент удара ощутил вспышку магии, а в руку врезался ну очень мощный удар, грозя смять блок. Отпрыгнув и вновь встав в стойку, разобрал крики негодования в толпе.

— Он магию применил! Я видел! — кричал кто-то.

— Ничего подобного! — разорялся усатый мужик, показывая всем какой-то медальон. — Магии не зафиксировано!

— Фу-у-у!

Но бой продолжался. Очередная серия ударов рыжего так же сопровождалась магическими вспышками, добавляя ударам силы раза в два-три, и он почти меня достал.

— Не кривляйся, блондинчик, и дай тебя побить, — оскалился рыжий. — Тебе всё равно не тягаться с подмастерьем в боёвке.

Изнутри меня поднимался… смех. Нет, ну правда! В небе светила полная луна — сегодня полнолуние. Этот рыжий сопляк ещё и жульничает! Ещё и хвастается! Нет, ну цирк! Ладно…

Рыжий в очередной раз сорвался в атаку. На краткий миг, в самый момент удара, я усилил себя гемомантией. Такой скачок параметров тела вызвал эффект замедления времени, даже звуки просели в тональности — мозг не успел выровнять скорость восприятия до обычной. Легко поднырнув под его удар, сблизился, тут же пробивая печень рыжего с левой руки. Не замедляясь, резко выпрямляясь, используя туловище и ноги, открытой ладонью апперкотом, отправил рыжего полетать. Только к этому моменту мозг скомпенсировал скорость восприятия, доведя её до нормы, но не теряя в реакции.

Рыжий грохнулся на спину с перекошенным лицом и закатившимися глазами, но ногами ещё куда-то шёл, а руки держал вытянутыми перед собой. Все мышцы его были будто сведены.

Усатый мужик несколько секунд молчал, но мой оппонент не спешил приходить в себя — коротнуло знатно. К нему подбежал колдомедик, без палочки что-то колданул и рыжий наконец-то потерял сознание, а усатый мужик явно нехотя натянул радостную мину на лицо.

— У нас есть победитель!!! — закричал он, подбегая ко мне. Зрители улюлюкали, аплодировали и поздравляли.

— Молодец, парень, молодец! — хвалил усатый мужик, а когда все притихли, продолжил. — Не представишься?

— Макс Найт.

— О, классное имя, парень! Давайте же узнаем, кто нынче победит, Шотландия или Ирландия? Откуда же ты?

— Хм…

Толпа молчала, только Симус и Дин пытались не захохотать в голос.

— Из Лондона.

Тишина. Из толпы кто-то крикнул:

— Что это значит?

— Ну, — решил я подлить масла в огонь. — Пока Шотландия и Ирландия дерутся, побеждает англичанин.

Тишина простояла недолго, разорвавшись общим смехом.

— А вообще, — крикнул я, обращая на себя внимание. — Пришёл я из ирландского лагеря, да и товарищ ирландец.

— Тогда, — взял драматическую паузу усатый мужик. — Победила Ирландия!

Зрители наполовину одобрительно, наполовину разочарованно загудели, а мне вручили только-только сготовленного кабанчика на вертеле и ящик сливочного пива.

— Через пятнадцать минут бои взрослых! — заорал усатый мужик. — Не расходитесь, дамы и господа!

Товарищи с Хогвартса бодро подбежали, схватили снедь, кто-то радостно похлопал меня по плечу, кто-то просто скандировал «Макс!».

— Ну ты выдал! — удивлялся Симус. — Вот не ждал! И вообще!

Симус шуточно стукнул меня по прессу.

— Ты когда так раскачался? Вы же всё время в библиотеке…

Тут прорвалась ко мне и Гермиона.

— Вот хочется стукнуть тебя чем-то тяжелым! — но стукнула кулачком в грудь. — Это же надо! В драку полез!

— И победил, кстати.

Хихикавшая Лаванда с самым настоящим огнём в глазах подтолкнула сзади пискнувшую Гермиону и мне пришлось чуть ли не ловить её.

— Целуй своего рыцаря без доспехов! Хи-хи-хи…

У Гермионы было такое лицо, словно она ныряет в омут, но и не нырять нет никакого желания. Быстренько поднявшись на носочки, коротко чмокнула меня в губы и залившись краской всунула обратно мою одежду.

— Это за победу.

— Ю-ху!!! — заорали «хогвартсцы», начав аплодировать. Им только шоу подавай.

— А за участие мы ещё в палатке поговорим. Без ужина останешься, нет! Без завтрака!

Ребята засмеялись и мы всей честной компанией отправились обратно в ирландский лагерь. Под безалкогольное сливочное пиво и жареную картошку приговаривали кабанчика. Гермиону настолько плотно и профессионально взяли в оборот девчонки, что даже парни мне посочувствовали, хоть и сами не понимали, в чём именно — то ли в том, что я не могу сейчас с девушкой посидеть перед костром и поговорить о том о сём, то ли боялись, чего там насоветуют ей остальные.

Во втором часу нас разогнали взрослые, посчитавшие наши посиделки излишне затянувшимися. В палатку мы вернулись в приподнятом настроении, хотя Гермиона явно была смущена. Смущена всем подряд, а меня это забавляло.

— Я спать, — постаравшись придать голосу важности, девушка с красными ушами быстро скрылась в своей комнате, если так можно назвать огороженный плотной тканью и ширмой участок палатки.

Ухмыльнувшись ей вслед, сел на диван, зажёг камин и начал создавать очередные записи информации из Запретной Секции — спать не хотелось.

***

Утро пятого дня, последнего, в ночь которого состоится игра финала кубка мира по квиддичу, началось с дивана и лёгкой боли в шее. Неудобно уснул, отлежал, но хоть кто-то накрыл покрывалом. Хотя почему «кто-то»? И так понятно, кто — Гермиона. Вон, на кухне что-то шкворчит, а по палатке расходится аромат жареного бекона.

Быстро соскочив с дивана, отправился умываться, а после и на кухню вломиться не грех.

— Утро доброе, что на завтрак?

Гермиона обернулась от плиты, глянув на меня и улыбнувшись.

— Доброе. Еда.

— Это радует, однозначно.

Быстренько накрыв на стол классическую яичницу с беконом, сосисками и резанными овощами, мы принялись за еду.

— Ты не хочешь мне ничего высказать? — разобравшись с едой, обратился к Гермионе.

— Была такая мысль, — кивнула девушка. — Но я верю, что ты знал, на что шёл. По крайней мере, всё обошлось без тяжких телесных. Для тебя. Но ты видел, как тем ребятам досталось?

— А что такого? Обычное дело в драке, — пожал я плечами.

— Но это неправильно.

— Мальчики всегда дерутся, за что-то сражаются, честь, достоинство, слава, женщины. Это неизбежно. Это природа — доминировать. Не важно в чём, но стремление к доминированию у нас в крови. У кого-то больше, у кого-то меньше. Ну, я так считаю.

— А как же социальные нормы? Правила, законы?

— Потому доминирование перерастает в различные интриги, заговоры, политику и другие области деятельности, но остаётся доминированием. Сила и драка — простой способ расставить точки над «i». Хитрый? Получи в лоб. Больно умный — получи в лоб. Богатый? Получи в лоб ты и твои телохранители. Такие драки, как мне кажется, одним помогают выплеснуть пар на ринге, другим — утолить жажду жестокости и зрелищ с трибун. В итоге все довольны, и организаторы денег поимели.

— Эх… Мальчишки…

Позавтракав, отправились шляться по утреннему лагерю. Вообще, эта поездка сломала целиком и полностью мой график тренировок. Я даже не знаю, в чём именно причины, но как-то так само получилось, а значит в Хогвартсе буду налегать на эти самые тренировки.

Вновь поражаясь нежеланию волшебников думать, и хотя бы набирать воду при помощи Агуаме́нти не выходя из палатки, мы прошли к ирландскому лагерю, где встретили уже готовящих что-то на костре Симуса и Дина. Руководила процессом готовки на открытом огне непосредственно мама Симуса.

— О, чемпион-рукомахатель! — радостно улыбнулся Симус, чуть было не развалив неловким движением воткнутые вокруг огня шампуры с чем-то.

— А-ца… — Дин попытался остановить падение шампура в огонь и ему это удалось, но парень обжёгся и начал дуть на пальцы. — Мастер-ломастер…

Мы поздоровались с ребятами. Никого больше из учеников Хогвартса поблизости не было, что безусловно способствовало более спокойной атмосфере. Однако ничто не вечно.

— О, новенькие в наших рядах, — улыбнулся Симус, глядя мне за спину.

— Пф-ф-ф… Щас что-то будет… А-ца… — Дин решил пошевелить шампуры, но вновь лишь обжегся.

Обернувшись, увидел подходящих к нам Рона и Гарри. Оба во вполне обычной одежде, и даже удивительным казалось то, что одежды эти на парнях были одинаково сильно поношенны. В руках они держали чайники и вёдра, и явно шли на колонку за водой. При виде нас у парней несколько поубавился энтузиазм, но рыжий и очкастый решили довести дело до конца и поздороваться со своими неплохими знакомыми.

— Привет парни, — Рон и Гарри приветственно пожали руку Симусу и Дину.

— Здорово.

— А что… Этим… — Рон неприязненно кивнул в нашу сторону головой, — здесь надо?

— О, ещё друзья Симуса, — улыбнулась миссис Финниган. — Надеюсь и вы болеете за Ирландию?

Парней явно сильно смутил подобный вопрос и те поспешили клятвенно заверить, что именно так оно и есть, поспешно удаляясь.

— Похоже, — хитро улыбаясь, обратилась к нам миссис Финниган, — у вас какой-то конфликт с этими ребятами?

— Совсем немного, — показал я пальцами это самое немного.

— Ясно. Обычное дело, школа, Хогвартс. Помнится, я тоже сильно не ладила с одной девочкой на курсе. Теперь лучшие подруги. Дайте ребятам шанс.

— Вы прямо как Дамблдор. Готовы всем по второму шансу выдать, — подметил я не без ехидных ноток, но тут поделать с собой ничего не мог.

— Дамблдор мудрый старик, много повидавший на своём веку. Его мнение нужно как минимум принять к рассмотрению.

Мы с Гермионой отправились дальше в путешествие по палаточному лагерю. Торговцы самыми разными товарами были активны как никогда прежде, стараясь продать чуть ли не воздух. Торговали, как в последний раз! В итоге, конечно, мы не удержались и купили немного местного мясного фастфуда и значки сборной Ирландии. Суета с каждым часом разгоралась всё более знатная, но это не могло длиться вечно — ближе к закату активная суета волшебников переросла в гнетущее молчаливое напряжение.

Когда уже стемнело, а солнце окончательно зашло за горизонт, люди потихоньку начали стягиваться к стадиону, вершина которого выглядывала из-за небольшой полоски леса. Мы с Гермионой отправились в палатку переодеться в более приличный вид, а не просто повседневную одежду. Я, как и планировал, надел свой костюм в стиле Персиваля Грейвса, а Гермиона похвасталась чёрным закрытым платьем с довольно пышной многослойной юбкой, не менее чёрной мантией. Свои непослушные кудри она упорядочила магией в этакую высокую волнистую причёску. С одной стороны — полнейший хаос, а с другой — всё предельно упорядоченно.

— Ну? Как? — Гермиона покрутилась в центре гостиной.

— Прекрасно.

— Я рада.

— А почему чёрный?

— Ну, мы же вместе идём, а ты только чёрный и предпочитаешь. Да и мама говорила, что чёрный — идеальный цвет и подойдёт к любой ситуации.

— Миссис Грейнджер безусловно права.

С общей толпой мы прошли вдоль зажёгшихся огней по дороге через лес до самого стадиона. Огромного и высокого, прекрасно освещённого, словно состоящего из миллионов балок, поперечных и диагональных. Он внушал.

В толпе людей было немного тесновато, но не слишком, и мы благополучно дошли до одного из входов на трибуны, где наши билеты проверил сотрудник министерства, пропуская внутрь. По множеству лестниц мы поднимались без проблем, а вот многие волшебники познали такую прекрасную вещь, как одышка.

Практически поднявшись на самый верх, всего парой уровней не доставая до самых высоких мест под открытым небом, мы добрались до министерской ложи и прилегающих к ней мест. Вообще, одно от другого отличалось лишь тем, что для министров и прочих значимых гостей ложа была огорожена, а вот сами места, удобные, комфортные кресла, были одинаковы. На входе в ложу, прилегающую к министерской, стоял очередной контролёр, и проверив наши билеты, вежливо пожелал приятного времяпрепровождения и пустил внутрь.

— Обалденный вид! — заявила Гермиона, подойдя к ограждению.

Вид и вправду был шикарный. Огромный, просто гигантский стадион с невероятно высокими трибунами, среди которых десятки тысяч разномастных волшебников занимали свои места. Осветительные точки на земле и столбы на самых высоких точках трибун выхватывали из ночной тьмы абсолютно любой кусочек поля и воздушного пространства. На огромном чёрном табло, что висело в воздухе, то и дело мелькала реклама нынешних спонсоров, из которых я невзначай обратил внимание лишь на Гринготтс и какую-то фирму мётел.

— Наслаждаетесь видом, молодые люди? — знакомый голос вынудил нас с Гермионой обернуться.

— Леди Гринграсс, — я вежливо поклонился, а Гермиона выдала книксен.

— Я несколько удивлена, молодые люди, что вы смогли купить билеты в этой ложе.

— Просто мы купили их заранее.

— Очень предусмотрительно.

Из-за спины леди Гринграсс появились Дафна и Астория, и если последняя глянула на нас и поприветствовала с лёгким интересом, то Дафна всячески показывала своё неприятие моей персоны, для чего даже вежливо поздоровалась с Гермионой, и эта женская команда поспешила занять места. Астория поначалу смотрела на такую неожиданную для сестры компанию с удивлением, а после улыбнулась, хмыкнула, и села рядом со мной слева. В итоге я сижу между Гермионой и Асторией, а Дафна перетягивала на себя внимание моей подруги. Позади нас села леди Гринграсс, а чуть позже к ней присоединился её муж, Генри. Средний такой мужичок. Средний во всём. Видел я его колдофото, потому сразу узнал, хоть и не были представлены.

Постепенно наша ложа заполнялась волшебниками разных возрастов, а к Астории даже подсела подружка, возможно однокурсница. Мельком осмотрев младшую Гринграсс, пришёл к выводу, что чёрный цвет волос при том же типаже лица, что у Дафны и Дельфины, является более… симпатичным, что ли? Живее, да.

— … вы узнаете об этом первыми!

Не я один услышал столь знакомый насмешливый голос Малфоя. Практически все чуть обернулись, чтобы посмотреть на вход в министерскую ложу. Там стоял Драко Малфой, смотрел на верхние трибуны и усмехался. Рядом стояла Нарцисса с видом высокомерным и пренебрежительным ко всем вокруг. Уже собравшись пройти на места, приближённые к министрам, Малфой заметил нас, явно хотел высказаться, но передумал, молча уйдя.

— Забавный он, — как бы невзначай сказал я.

— Какой есть, — пожала плечами Астория. — На нашем факультете Малфой — единственный полюс силы, потому все стараются так или иначе крутиться возле него.

— Неужели нет никакой оппозиции?

— Оппозиции? — улыбнулась девушка. — Сейчас на факультете нет детей из семей, способных противопоставить что-то финансовой машине Малфоев и их влиянию. За счёт тех же финансов. Лучше быть в хороших отношениях с дураком, чем с ним же враждовать. Сейчас, когда Драко встал во главе семьи, вокруг него будет крутиться ещё больше разных людей, стараясь угодить. Раньше разных подхалимов можно было припугнуть именем Люциуса Малфоя, но сейчас…

— Какая откровенность.

— Я краем уха слышала о вашем небольшом конфликте с Дафной. Просто не хочу, чтобы ты думал о ней совсем плохо.

— Неужели вас так беспокоит мнение какого-то гриффиндорца?

Астория в ответ улыбнулась так, словно знает много-много больше, чем говорит, а ты теперь сиди гадай, что именно она знает.

— Дамы и господа! — по стадиону громкой волной пронёсся голос нашего любимого здоровяка Людо Бэгмена. — Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу!

Зрители разразились криками и аплодисментами, затопившими стадион. Развевались тысячи разных флагов, а стадион наполнялся гулом пения национальных гимнов. Реклама на гигантском табло сменилась счётом: ноль — ноль.

Дальше я не особо слушал, но заинтересовался выступлением талисманов команд. Почему-то мне казалось, что первыми будут выступать лепреконы, но на поле выбежали сотня женщин и они начали танцевать под мягкую музыку, а вокруг разлился тончайший шлейф магии.

«Ух-ты! Мать моя Морриган, вот это крутое воздействие!»

Ровена?

«Не, я не блокирую, ты и сам справляешься. Я просто анализирую на будущее».

Я же наблюдал за танцем и движением довольно красивых женщин. Именно красивых, а не просто симпатичных.

— Макс, глаза… — шепнула рядом сидящая Гермиона.

— Что «глаза»?

— У тебя глаза…

Мельком глянув вокруг, заметил, как вейловское очарование пагубно влияло на мужчин, буквально лишая рассудка, гипнотизируя. Многие повставали с мест, попытались лезть через перила, а их дамы тщетно пытались вразумить кавалеров, мужей, братьев. Гермиона тоже смотрела на это с недовольством и неким ужасом. А вейлы танцевали.

— А тебе всё равно? — с улыбкой подметила Астория, но тут глянула мне в глаза. — Ой.

— Забудь, — со спины раздался голос Дельфины, и Астория кивнула.

— Макс, — Гермиона выглядела обеспокоенно. — Ты смотришь на вейл как… как…

— Тебе знакомо чувство, когда откусываешь кусок только-только сварившейся курицы? Такое… Аж челюсти сводит и хочется жевать и жевать?

— Макс!

— Да я сам в шоке! — возмутился я, а вейлы всё танцевали. — Я ожидал, что под действием вейловских чар мне захочется сделать с ними несколько… Иное…

Гермиона покраснела, а сзади послышался тихий смех леди Гринграсс, одной рукой державшей палочку, указывая ею на парализованного мужа.

Музыка резко стихла, зрители возмущенно зароптали, и многие стали срывать с себя символику Ирландии.

— Мощно, — резюмировал я увиденное.

— Потому вейл и не любят, — с суровым лицом заметила Астория. — Лишь немногим дано игнорировать их чары. Вейла легко может влезть в твои мысли, заставить слушаться её, обожать и любить, выполняя любые прихоти. Они очень опасны. Для мужчин.

— Любопытная точка зрения, — кивнул я, вспоминая разрозненные данные по этим существам. — Но разве они не следуют своему собственному кодексу, не участвуют в различных диверсионных и шпионских акциях?

— А что мешает власть имущим их заставить? — с улыбкой ответила Астория, а Дафна вновь взяла в оборот Гермиону, вспомнив какую-то особо изощрённую тему по рунам.

Дальнейшее представление я не смотрел, хотя лепреконы знатно надули кучу незнающих людей, разбрасывая сотни тысяч своих фальшивых золотых монет.

Когда на поле начали выпускать состав сборных, особое внимание было уделено Виктору Краму — самому известному ловцу последних лет. Оно и понятно — не каждому дано будучи ещё школьником не просто играть за сборную страны, а приносить ей победы.

Всю игру на нашей ложе царила довольно спокойная атмосфера. Взрослые волшебники о чём-то шептались, и тема была явно не квиддичная. Дети же с любопытством следили за происходящим на поле. Даже Гермиона проявила энтузиазм, уделяя особое внимание работе ирландских охотников — больно слаженно и точно они работали. Именно «работали». Один гол за другим.

— Занятно.

— Что такое, Макс? — заговорили одновременно Астория и Гермиона, тут же хищно посмотрев друг на друга.

— Да ничего особенного. Просто я никак не возьму в голову, что такого сложного в том, чтобы поймать снитч?

— Как что? — удивилась брюнетка. — Его ещё найти надо, да и догнать и поймать этот вёрткий артефакт — задача не из лёгких.

— Эм… Я на квиддич раньше не ходил, конечно, — почесал в задумчивости бровь. — Но вот же он?

Я изначально видел снитч без всяких проблем, и даже когда отвлекался на разные интересные события, движения игроков или комбинации, всегда тут же возвращался взором к золотому мячику, бодро летающему по полю.

— Где?

— Да вон он, — я пальцем указал на снитч, что летал возле нижних трибун, но никто его почему-то не видел.

— Да где?

— Да вон! — пришлось пальцем следить за резкими, почти мгновенными сменами направления движения снитча.

— И вправду! И давно вы, мистер Найт, — с ехидцей, присущей слизеринцам, заговорила Астория. — Наблюдаете его?

— С самого начала.

— Тебе сам Мерлин в квиддич велел играть!

— Ну вот ещё. Библиотека сама себя не прочитает.

— И правильно, — веско подвела итог сидящая за нами леди Гринграсс. — Нечего растрачивать себя на это абсолютно бесперспективное занятие.

Остаток игры, в которой безоговорочно лидировала Ирландия, мы изредка комментировали особо опасные трюки или явные нарушения со стороны жестко играющих болгар. Команда у них классная, как я понял, но она «звёздная». Другими словами, отдельно взятый игрок сборной Болгарии может существенно превосходить игрока аналогичной позиции у Ирландии. Однако, командной игры у болгар нет, а Крам не смог быстро найти снитч. В итоге, разрыв составляет сто шестьдесят очков в пользу Ирландии. В результате Крам решил, что тянуть дальше смысла нет, ведь его команда начала выдыхаться, а ирландцы словно заводные — им плевать. Играют медленно, если сравнить с болгарами, но очень технично и слаженно.

В итоге, как и в каноне, Крам словил снитч, но сборная Болгарии проиграла, уступив на десять очков сборной Ирландии. Невольная улыбка проступила на моём лице.

— Ну всё, господа. Результат был ожидаем, — вставал я с кресла. — И делать нам тут больше нечего.

Раскланявшись со всеми, с Гермионой под ручку отправился прочь со стадиона. Минуя счастливых болельщиков Ирландии и других сборных, совместно празднующих победу, мы с горем пополам добрались до нашей палатки.

— Фух, — Гермиона повалилась на диван. — Можно же было и обычную одежду надеть?

— Не недооценивай внешний вид, — я присел рядом. — Сегодня тебя увидели, как юную леди, а не просто что-то чуть лохматое, в непонятных джинсах и ветровках.

— Чуть лохматое «что-то»? — лениво повернула голову в мою сторону Гермиона. — Не устала бы я так сильно, то обязательно стукнула бы тебя чем-нибудь тяжелым. Да.

Пару минут мы просто сидели, потом выпили по стакану сока, а после стали собираться ко сну.

— Знаешь, Герм. Собираем вещи. Готовимся к экстренному уходу.

— Зачем?

— Спортивные мероприятия, куча людей, алкоголь. Радость победы, горечь поражения. Волшебники. Представь обычных футбольных болельщиков, но волшебников. С палочками и возможностью творить магию.

Пару секунд Гермиона пребывала в задумчивости, а после прониклась и даже малость побледнела.

— Собираемся!

За десять минут мы собрали все наши вещи, от ложек до одежды. Сами оделись в тёмные вещи, Гермиона заклинанием перекрасила джинсы, кроссовки и куртку в чёрный цвет. В таком виде, в боевой готовности, мы легли на диване в гостиной и задремали.

Внезапный шум снаружи выдернул меня из состояния дрёмы, а следом вскочила и Гермиона.

— Ну вот.

Я вытащил палочку, набросил сумку на плечо и подошёл к выходу. Гермиона последовала моему примеру, но перед выходом погасила огонь в камине палатки. Как только мы вышли наружу, шум мгновенно усилился. С разных сторон доносились панические крики, волшебники бежали, а невдалеке полыхнуло пламя и грохнул взрыв. Наведя палочку на палатку, магией свернул её в походное положение и закрепил за спиной лямками, надев её в итоге как рюкзак.

Ещё недели две назад я думал о том, чтобы проверить свои силы против тех бандитов, что устроили этот беспредел, однако теперь, когда держу за руку Гермиону и отступаю в противоположную от взрывов сторону, мне отнюдь не хочется встречаться с теми ребятами. Я вовсе не боюсь, нет, но девушку-то надо защитить. Ох, услышь она мои мысли, отчитала бы за то, что считаю её несамостоятельной. «Не зря же тренировалась!» — вот, что она мне скажет. Лучше молчать.

К счастью, Гермиона не требовала мчаться на помощь кому-то там, а послушно отступала, держа наготове палочку.

Добравшись до полосы леса, мы начали пробираться вглубь. Сбоку мелькнули знакомые одежды, а через миг на нас наставили палочки женская половина семейства Гринграсс.

— За мной, — без предисловий сказала Дельфина, и я на каких-то рефлексах дёрнулся в её сторону, благо Гермиона спорить не стала. — Выходим за границу антиаппарционных чар. Оттуда уходим портключом.

Девочки запыхались, спешили. Дельфина, Гермиона и я нормально держались.

— А отсюда?

— Чары ставили явно артефактом. Сильные помехи. Очень рискованно, — отвечала рубленными фразами Дельфина, сберегая дыхалку.

class="book">— Стоять! — резкий искажённый голос вынудил нас остановиться.

К моему удивлению, Дельфина не стала поливать пятёрку магов в чёрных балахонах заклинаниями, лишь цепким взглядом пыталась высмотреть что-то в них.

— Какой цветник! — театрально разведя руки в стороны, к нам вышел один из волшебников в балахонах. Лицо его было закрыто железной маской, а голос искажён, как и у остальных. — Ради такого и парнишку можно в расход, да ребята?!

— Да! — радостно ответили остальные.

— Чего стоим? — шепнул я стоящей вплотную ко мне Дельфине. Мы оба прикрывали собой остальных.

— Ты не понимаешь, — она озадаченно осматривала остальных, отвечая таким же еле-еле слышным шепотом. — Генри пропал… Наверняка…

— Вот мне сейчас вообще плевать. Если среди них ваш муж, и атаковать не будете, то защищайте.

Не дожидаясь ответа, шагнул вперёд. Сзади ощутил постановку мощного комплексного Проте́го, от которого даже воздух загудел. Пара волшебников метнули яркие и мощные лучи Реду́кто и Экспелиа́рмуса в щит, но впустую.

— Храбрец…

Разогнавшись на полный максимум, резко ушёл в сторону, создавая перенасыщенный магией Сту́пефай, тут же разлетевшийся роем быстрых и резких лучиков. Балахонщики оказались не пальцем деланы, и начали активно уклоняться от летящих во всех подряд лучей. Один из них увлёкся, и я быстро подбежал к нему.

— Иктус, — с моей палочки сорвался банальнейший прозрачный сгусток заклинания Воздушного Кулака. Бред в бою, но не на ближней дистанции. Мужика сбило с ног, но в полёте он создал полусферу Проте́го.

— Трансформа, — заклинанием создал в области падения мужика шип из земли. Трансфигурация — хлеб сильных боевиков, упирающих на передвижение в бою и принуждение к передвижению своих противников.

Получилось очень удачно и шип вышел точно из груди мужика, пронзив сердце. Однако стоять мне не дали, да и я не собирался.

— Сука!!! Ава́да Кеда́вра!

«Просчитано».

Наплевательски небрежным движением на пару сантиметров отклонил туловище в сторону, пропуская зелёный луч смертельного проклятья, и тут же сам наводя палочку на наглеца.

— Кумила́рис.

Спиральный сгусток сорвался с палочки, мгновенно преодолев расстояние до врага, но тот почти уклонился — ему разметало половину туловища, а оставшийся сгусток сменил направление и врезался в землю под ногами третьего, активно пытающегося пробить щит Дельфины каким-то нескончаемым стабильным лучом синего цвета. Огромные комья грунта, взрытого моим заклинанием, начали закидывать мужика, сбивая концентрацию и в итоге уронив его на землю. Я хотел его добить, но пришлось резко ставить Проте́го от мощного Реду́кто. Щит получился крепким, и заклинание не пробило.

— Дави скоростью! — прикрикнул пятый балахонщик на четвёртого, вставая рядом с ним. — Проще, но чаще! Пробьём.

Одно за другим в меня полетели быстрые тусклые сгустки простеньких чар, ориентированных на пробитие щита. Так они и вправду пробьют, а скорость лишь увеличивается.

«Просчитано. Давай Рефле́кто».

Доверившись Ровене, начал формировать на кончике палочки концентрированную точку Проте́го Рефле́кто. Высокая концентрация энергии на малой площади позволяла отражать очень многое.

Ведя палочкой, словно кистью, очень быстро принимал на её кончик сгустки заклинаний, одно за другим, отражая в сторону балахонщиков, но все мимо — нужно больше практики. Каждое столкновение порождало небольшую белую волну магии в вертикальной плоскости. Одно заклинание, второе, пятое, девятое. Наконец, одно из отражённых Реду́кто попало в цель, хоть и не ту — попало выбравшемуся из-под земли балахонщику, и тот с множественным хрустом костей улетел на десяток метров.

— Да к чёрту! — вспылил четвёртый балахонщик. — Ава́да Кеда́вра!

Чем отличается хорошая Ава́да от плохой? Плохая — сгусток. Хорошая — луч. Я с очень большим трудом увернулся от луча, что почти мгновенно настиг меня — не скорость от гемомантии, помер бы. Теперь в меня летели только Ава́ды, не давая свободы маневра.

— Трансформа, — из земли перед собой я вырастил стену.

Это дало мне секунду, прежде чем стену разнесло Бомбардой Ма́ксима, но я уже перекатом ушёл за дерево. Не глядя, веря ощущениям, кинул в противника очередной Кумила́рис, тут же выглядывая с другой стороны и уходя перекатом от Бомбарды, что уже летела в дерево. Четвёртый балахонщик решил прикрыться от моего заклинания Проте́го, но Кумила́рис разметал щит, а следом и волшебника, устроив фейерверк из внутренних органов. Кровь и кишки сбили с ног пятого, дав мне время сориентироваться, кидая в противника мощный Реду́кто. Тонкий и очень быстрый луч оказался слишком тонким и слишком быстрым. Ударный эффект заклинания сработал почти как крупнокалиберная пуля, а поднявшийся на руках балахонщик поймал его прямо в грудь. Раздался дикий хруст, а балахон на спине мужика вздыбился. Секунда, и тело упало замертво.

— Го́менум Реве́лио! — убедился я в отсутствии кого-либо вокруг и быстро направился к державшей Проте́го Дельфине.

— Макс, — Дельфина смотрела на меня нечитаемым взглядом, а девочки вообще выглядели бледными и напуганными. Правда, Гермиона была готова в любой момент сделать хоть что-нибудь, хоть и выглядела не очень. — Спасибо, что не пришлось выбирать.

— Выбирать?

— Я не новичок в боях, но никогда прежде не приходилось оказываться в ситуации, когда возможно придётся убить… родного человека.

Мы спешно двинулись дальше.

— Те волшебники пришли не комплименты делать. Если бы там и вправду оказался ваш муж, а остальные решили бы воспользоваться беззащитностью девушек, что бы вы сделали?

— Отец бы не позволил…

— А представь, что позволил. Что дальше? Идиотизм. Стал врагом — умри. Всё просто. Третьего не дано. Или вы бы…

— Хватит, — веско сказала Дельфина, сердито глянув на меня. — Я сделала бы то, что нужно. И я пыталась понять, всех убивать, или нет.

— Мам…

Мы прошли ещё несколько сот метров по лесу, прежде чем Дельфина достала из мантии цепочку.

— Берёмся за неё.

Все взялись за цепочку.

— Портус.

Вихрь пространственного искажения закрутил нас в карусели, а в следующий миг мы оказались в просторном, но слабо освещённом зале, стоя на ковре. Мрак зала рассеивал разве-что огонь в большом и высоком каменном камине, но его было недостаточно, чтобы рассматривать окружение.

— Останетесь здесь? — спросила Дельфина.

Астория и Дафна, бледные как смерть, на негнущихся ногах двинулись к дивану, очертания которого проскакивали в огне камина.

— Лучше мы отправимся по домам.

— Тогда камин в вашем распоряжении. И не беспокойся. Это явно были какие-то отребья из Лютного. Осанка, движения, манера говорить. Неумехи. Слишком…

— Быдло. Говорите, как есть.

— Да, Макс. Быдло.

Потянув за руку растерянную и шокированную Гермиону, я подошёл к камину и зачерпнул из подставки рядом горстку пороха, кинув ту в огонь. Пламя позеленело и перестало давать жар. Взяв ещё горстку, всучил её в руки Гермионе.

— Говори «Дырявый Котёл». Поняла?

Та потерянно покивала, но зашла в огонь и механически произнесла:

— Дырявый Котёл, — тут же бросив горстку.

Я быстро последовал за ней, и через миг стоял в пустом пабе, а рядом стояла Гермиона, оглядываясь.

— Что случилось, дети? — подбежал обеспокоенный бармен Том. Как всегда, в своём обычном рабочем костюме.

— Беспорядки на чемпионате. Возможно, у вас будет сегодня много гостей. Мы пойдём.

Когда я почти довёл Гермиону до выхода, бармен Том нас окликнул:

— Куда?! Там же маггловский мир! Там Магглы! Там опасно!

— Ха-ха-ха! — истерично засмеялась Гермиона. Похоже, её-таки накрыло. Наколдовав палочкой не особо эффективные успокаивающие чары на девушку, ибо эффективных именно чар попросту нет, обратился к Тому:

— Мы там живём, сэр. И поверьте, опасность явно преувеличена.

Наложив на нас магглоотталкивающие чары, я вывел Гермиону на улицу. А девушка всё продолжала смеяться, а через пару секунд, беззвучно заплакала. Прижав её к себе, обнял. Так и стояли под светом уличных фонарей и звуки проезжающих автомобилей, но никто нас не видел. Когда плечи Гермионы перестали содрогаться от беспорядочных всхлипов, она отстранилась и посмотрела на меня чуть опухшими и покрасневшими глазами.

— Ты их убил?

— Да.

Молчание. Гермиона уткнулась мне в плечо.

— Странно, — тихо просипела она.

— Что именно?

— Мне с тобой спокойно…

— Это взаимно.

Постояв так пару минут, мы начали решать, что делать.

— Вызову Рыцаря и отвезу тебя домой.

— А ты?

— А что «я»? — проголосовав палочкой, посмотрел ей в глаза.

Зародившийся «момент» был беспардонно прерван визгом тормозов и появлением трёхэтажного фиолетового автобуса. И чего я раньше на общественном транспорте мотался туда-сюда?

— Ночной рыцарь спешит на помощь волшебникам, попавшим в беду! — бодро заговорил высунувшийся в открытые двери небритый парень в неряшливо надетой форме кондуктора. — Куда?

Мы зашли внутрь, а Гермиона назвала адрес. Не успели мы сесть, как автобус набрал скорость, резко, но я держал Гермиону, попутно вцепившись в поручень. Пара минут экстремальной езды, и вот автобус резко остановился.

— Приехали! — бодро закричал кондуктор. — С вас сиккль и три кната.

— Держи, сдачи не надо, — я вручил парню галлеон.

— Спорить не буду! — монетка тут же исчезла в его руке, а мы вышли возле частного дома, принадлежащего людям с достатком явно выше среднего. Сняв с нас чары и проводив молчаливую и понурившуюся девушку до самого крыльца, нажал на звонок. Спустя только полминуты, дверь открылась, а перед нами предстала миссис Грейнджер в домашнем халате.

— Гермиона? Макс? Что случилось? Почему вы приехали ночью? — спрашивала она, пропуская нас в дом.

— Долгая и неприятная история. Беспорядки на чемпионате. Пришлось… Нелегко.

— Проходите, давайте, разувайтесь. Я чай поставлю. Идите в гостиную.

Быстро скинув вещи, я последовал за бредущей на автопилоте Гермионой. Она дошла до гостиной и села на широкий диван, устало подобрав под себя ноги. Я сел рядом, и девушка тут же положила голову мне на плечо. Сидели мы так минуту, не больше, но Гермиона заснула. Я не знаток в психологии, но может после такого стресса и увиденного, в итоге оказавшись в родном доме, её попросту вырубило? Кто знает.

Когда в зал зашла мама Гермионы, сверху, со второго этажа, спустился и её отец.

— О, ка… — хотел он громко поприветствовать, но я прислонил палец к губам, кивнув на спящую на моём плече девушку. — А-а-а, ясно.

Мистер Грейнджер тихо подошёл, поздоровался со мной за руку, а миссис Грейнджер разлила нам по чашечке чая. Молча выпили. Аккуратно встав с дивана и положив на него Гермиону, подложил под её голову подушку и накрыл поданным миссис Грейнджер одеялом.

— Не буду злоупотреблять вашим гостеприимством, — тихо прошептал, направляясь на выход.

Уже на пороге, ко мне обратилась мама Гермионы.

— Но куда ты в такой поздний час? Может быть у нас заночуешь?

Сняв сумку с плеча, достал тетрадку и быстро чиркнул записку.

— Там ужас что творилось. Попробуйте сделать так, чтобы когда она проснётся, увидела вас и записку.

— Хорошо, — миссис Грейнджер приняла эту записку. — Но…

— Не стоит беспокоиться. У нас, волшебников, есть способы быстрого перемещения.

— Эх, как знаешь, Макс.

— Доброй ночи.

Покинув дом четы Грейнджер, прошёлся немного по улице, обдумывая случившееся. Окклюменцию я выкрутил на максимум, и как и всегда, не почувствовал ничего. Нужно ли сейчас её ослабить, чтобы проникнуться фактом убийства людей. Ослабил. Без изменений. Зато добавилось переживаний за Гермиону. Чёрт.

Зайдя в тёмный проулок, позвал Кричера. С тихим хлопком передо мной появился домовик, склонив в приветствии голову.

— Старый Кричер…

— В сторону приличия. Я устал. Перенеси меня в дом на Гриммо, — протянул я руку домовику, и тот коснулся меня и крайне мягкая воронка аппарации буквально сменила декорации вокруг меня. Доля секунды, и я стою напротив портрета Вальбурги.

— Макс? Не думала, что ты появишься среди ночи.

— Всё завтра, леди Вальбурга. Я устал. Кричер. Проводи меня в мою комнату.

Добравшись до постели, не раздеваясь грохнулся в неё лицом в подушку и почти сразу заснул.

====== Глава 23 ======

Комментарий к Глава 23 Сильно ее вычитанно совсем однако, да. И мне кажется, какие-то сцены не написаны, я что-то упускаю, а значит могут добавиться не влияющие ни на что сцены, но проясняющие упущенные вопросы.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Утром после матча по квиддичу, я первым делом рассказал портрету Вальбурги о произошедшем на чемпионате. Рассказал и про удачную ставку, деньги с которой иду забирать. Посетовал на несколько непонятное мне поведение Дельфины во время нападения.

— Причины могут быть самые разные, — говорила Вальбурга, пока мы пили чай. Она, само собой, пила нарисованный, как и всегда. — Но поверь мне на слово — раз Дельфина не начала убивать их сразу, значит на то были причины, какие-то её цели, а за безопасность девочек она не волновалась тоже неспроста. Что она сама сказала?

— Что пыталась определить, есть ли среди напавших её муж, и на основании этого знания уже действовать.

— Маскировка этих балахонов и масок так хороша?

— Они казались абсолютно одинаковыми, пока не начали двигаться. Там уже да, была очевидная разница между волшебниками.

— Значит, Макс, прими за данность её объяснение. По крайней мере пока. Скорее всего, она была готова в любой момент применить магию, но, если бы она это сделала, те Пожиратели сразу бы ответили, а там уже только давить их до победного, а не выяснять, кто есть кто. Возможно, она хотела, чтобы они начали двигаться, сделать пару шагов, а там определить, кого убивать, а кого — нет.

— Стройная теория, но мне не нравится, что она не принялась сразу защищать девочек.

— А что ты знаешь о её методах защиты? Может быть они уже были защищены? Как я и говорю, пока что стоит принять слова Дельфины как данность, но не закрываться от других теорий и возможностей. Лучше скажи, что собираешься делать с деньгами?

— Не знаю, честно говоря. Думал вложить часть во что-то, но совсем не знаю во что…

— Деньги должны работать, безусловно, — покивала леди Вальбурга, закурив. — Однако, я считаю, что для этого нужно знать, как работает экономика магической Англии. Можно найти перспективных учеников в Хогвартсе и финансировать их проекты, но молодость… Она такая. Сейчас ученик что-то хочет, через месяц — уже нет. Выдержать нагрузку и конкуренцию тоже не каждый способен. Почти всю сферу услуг заняло министерство, потому частные лица развивают или производство, или выращивание чего-то. Или же продажа и перепродажа. Пока будешь в Хогвартсе в этом году, попробуй изучить потребности волшебников в готовых товарах, ингредиентах или услугах. Во время первой магической войны многие производства пострадали. Они принадлежали в основном тем, кто не хотел примыкать ни к одной из фракций, ну, а методы переговоров Тёмного Лорда крайне радикальны. Вряд ли сейчас многие смогли встать на ноги. Ты не рос в магическом мире и у тебя может быть свежий взгляд на вещи.

После такого вот короткого, но содержательного разговора, я отправился в банк Гринготтс для получения полагающейся мне суммы. Гоблины были не особо рады моему выигрышу. Для его получения меня отвели в отдельный кабинет и в небольшой кошелёк мы часа полтора сгружали стопки галлеонов. Часть денег я разменял на фунты, около тысячи галлеонов. Как оказалось, тут есть ограничения на размен — только для магглорождённых, по крайней мере по документам, и с годовым максимумом в десять тысяч фунтов. То есть за один год ты можешь пустить в размен десять тысяч фунтов. Странно, учитывая, что цены магмира растут аналогично ценам в обычном. Проще говоря, покупательная способность галлеона изменяется точно так же, как и фунта. Ох, ну эту экономику, пока что, к Моргане.

Вторым пунктом был дом Найтов, где слегка перекусив, позвонил Гермионе и справился о её самочувствии. Вроде бы нормально, но голос девушки был куда более нейтральным и спокойным. Может быть выпила чего от нервишек? Всё может быть.

Вернувшись в дом на Гриммо, отправился в тренировочный зал, где по расчётам Ровены учился аппарировать — давно уже надо было заняться этим навыком.

Всё оказалось довольно просто — волевым усилием, с палочкой или без, раскачиваешь свою магию, выплёскивая вокруг себя, попутно в мельчайших деталях представляя нужное тебе место. Оборот вокруг на пятке, и тебя переносит в это самое место. Благодаря расчётам Ровены, первая аппарация удалась и прошла она без каких-либо неприятностей, чётко и ровно. Окклюменция же позволяла очень точно и быстро представлять нужное место, и в воображении это место не смазывалось. Весь день потратив на тренировку аппарации, а после, спросил у Вальбурги, не знает ли она, что это за заклинание или умение, когда волшебник в образе чёрного или какого другого дыма летает в пространстве. К сожалению, суть такой магии ей не известна, так, общие сведения. Это называется боевой трансгрессией и для волшебника, не занимающегося боевой подготовкой в общем, и сражениями в частности, навык довольно бесполезный и сложный. Вальбурга понятия не имела, как этим овладеть. Да и в библиотеке такого быть не должно — это умение манипулировать магией появилось не так давно, в пределах шестидесяти лет тому назад.

В итоге я пару раз съездил на Косую Аллею, закупил всё необходимое, убедился в наличии всего, что нужно, купил волшебную палочку у Киддела, практически полностью неподходящую мне. Вторая палочка нужна для возможности тренироваться в магии и учиться чувствовать её не только вместе с Гермионой, но и по отдельности.

От Дельфины не было никаких вестей, но я не отчаивался — разберёмся как-нибудь насчёт ученичества.

Утром первого сентября, как и в прошлые годы, меня до вокзала подвёз Джон, пожелав успехов в учёбе и прочих начинаниях, пообещав слать задания из обычной школы с Пиратом. Впервые, пожалуй, за прошедшие годы, я решил отказаться от идеи тащить в школу чёртов сундук, которым всё равно не пользуюсь. Переодеваться в школьную форму я тоже не спешил, да и погодка нынче холодная, мрачная, а с неба без перерыва хлестал тяжелыми каплями дождь. В итоге, в своём Грейвс-костюме и сумкой за плечом, в который раз лавировал в толпе спешащих по делам обычных людей. Меня немного рассмешило семейство Уизли не в полном составе высаживающееся из трёх обычных такси. Совы, вещи, сундуки — бедные таксисты. Надеюсь, им заплатят, а не пульнут Конфу́ндуса. Само собой, с Уизли был и Поттер. В общем не стал я обращать на них особого внимания и отправился дальше. Занятно, но я выровнялся в росте с большинством взрослых мужчин, что не могло меня не радовать. Надеюсь, подрасту ещё немного, добрав-таки привычные мне сантиметры ввысь, так сказать.

Не тормозя, прошёл через барьер на магическую платформу и тут же магией высушил себя и привёл в порядок волосы, двигаясь в сторону вагонов Хогвартс-Экспресса. Нынче даже платформа «Девять и три четверти» была не такая красочная из-за мрачной погоды, но дело это компенсировал весёлый настрой отправляющихся на учёбу учеников, прощающихся с родителями.

У входа в вагон стояла Гермиона в чёрной юбке, водолазке и пальто, с недовольством теребя наполовину промокшие волосы. Заметив меня, девушка скромно улыбнулась, а стоило мне подойти — тут же обняла.

— Привет, — с улыбкой отстранилась Гермиона. — Пойдём, я купе заняла.

Мы быстро поднялись в вагон и дошли до нужного купе. Гермиона взмахом палочки сняла запирающие чары, впуская нас внутрь. Разместив вещи и повесив пальто на крючок в стене, сел напротив девушки, что достала зеркальце из сумки и задумчиво пыталась подобрать заклинание для приведения себя в порядок.

— Не нужно смотреть с таким любопытством, — не глядя заговорила Гермиона. — Чары для сушки волос нужно применять для полностью мокрых волос.

— Знаю.

— Если применю сейчас, то сухие волосы примут несколько… непотребный вид.

— Пушистик, — важно кивнул я.

— Именно. Это крайне нежелательный исход.

— Агуаме́нти?

Гермиона перевела на меня взгляд, усмехнувшись.

— Ищешь легальный повод облить девушку водой?

— Я же искренне желая помочь! — с улыбкой ответил я.

— Нет уж, благодарю за твою заботу.

— Тогда я весь внимание, Пушистик.

— Хм… Значит, подожду.

Да, действительно проблема. Моя довольно короткая шевелюра промокла под дождём полностью за пару секунд, а пышные волосы Гермионы только поверхностно.

— Не будь ограничена заклинаниями. Попробуй чистой магией и волей. Можно даже через палочку для более простого высвобождения. Как в детстве.

— Этот вариант я не учла, действительно.

— Отчего же?

Гермиона прикрыла глаза, концентрируясь, и провела палочкой вдоль волос, высушивая и попутно придавая кудрявости более упорядоченную волнистость. Открыв глаза и убрав палочку в кобуру в рукаве, посмотрела на меня.

— Наверное дело в том, что такой подход к магии несколько обесценивает проведённые часы в библиотеке.

— Ничуть. Такая магия слишком затратна. Требуется понимание процессов, которые ты хочешь реализовать. Мне кажется, что обширные знания и опыт применения заклинаний в итоге подведёт к вот такому волевому колдовству без самих заклинаний, но с их эффектом. Безусловно, это лишь моё мнение, и это требует доказательств.

— Очередное усовершенствование учебной программы?

— Кто знает.

— Макс, нам ещё в проекте профессора Флитвика участвовать. Ещё нужно как-то в Запретную Секцию вернуться. Что, кстати, леди Гринграсс придумала с твоим обучением?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Мы пока никак не связывались и не обговаривали этот момент.

— Может быть она решила отказаться?

— Тогда бы сообщила. Кстати, как ты?

— После того инцидента? — Гермиона задумчиво посмотрела в окно, провожая взглядом волшебников. Поезд тронулся. — Я долго размышляла о произошедшем.

Поезд покинул платформу и дождь забарабанил в окно, оставляя косые капли на стекле.

— Если бы не окклюменция, меня наверняка мучали бы кошмары. А так, я спокойно всё обдумала, — продолжая смотреть в окно, говорила девушка. — Скажу честно, поначалу я была крайне возмущена и огорошена тем, что ты сделал. А потом проанализировала всё. Проматывала в голове каждый миг боя и не могла придумать способ их обезвредить не убивая. Они — могли. Взять числом. Мне неприятно это признавать.

— Тебя же беспокоит не только это, так?

Гермиона кивнула и посмотрела на меня серьёзным взглядом.

— Они двигались и действовали очень быстро. Как и ты. Как я и сказала, я прокручивала в голове каждый миг того боя. Ты не просто двигался на рефлексах и привычках, ты успевал обдумывать каждый шаг, оценить ситуацию, выбрать заклинание. Может быть ты не заметил, но бой не длился и десятка секунд. Они тоже двигались быстро, но не настолько.

Глядя на девушку, я ожидал продолжения.

— Наши тренировки неэффективны в плане боя. Мы довольно мягко, как я видела, перекидываемся заклинаниями, разучиваем магию и прочее. Это действительно помогает против сверстников, но взрослый маг — уже другое.

— Хочешь поднять планку тренировок?

— Да… Знаешь, в обычном мире достигают высот те, кто чуть ли не переступает за грань своих возможностей. Я не хочу становиться реальным боевиком, нет. Но и оказаться в подобной ситуации, только без кого-либо для помощи и неспособной противостоять — тоже не хочу. Думаю, я смогла бы справиться с одним из тех напавших. Возможно — с двумя. А наши тренировки, они такие… Знаешь, весёлые. Это всё действительно весело, когда тебя не хотят убить и тебе не нужно этого делать. Возможно, дуэлинг — моё?

— Возможно. Знаешь, за тот месяц, что меня гоняла леди Гринграсс, я по несколько раз за день был на грани смерти. Мне страшно представить, сколько различных зелий ушло на моё постоянное восстановление. Это при том, что у меня повышенная регенерация.

— Из-за ликантропии?

— Кто бы знал, — пожал я плечами. — Действительно суровые тренировки должны сопровождаться не менее жестокими травмами. Мадам Помфри очень не одобрит, если мы будем заниматься в таком жестоком режиме. А там нам на мозг присядет Дамблдор с лекциями о том, что дети не должны так себя изводить, готовясь, словно для элитнейших войск.

— Придумаем что-нибудь, — уверенно кивнула Гермиона. — Я не хочу оказываться в подобной ситуации и понимать, что являюсь всего лишь жертвой. А ведь леди Гринграсс сказала, что это были всего лишь отбросы из Лютного. Может не такие уж и отбросы, но на что тогда способны середнячки?

Остаток пути мы обменивались записями, делали новые, обдумывали малопонятные моменты в материалах из Запретной Секции, составляли подборку зелий, заклинаний и ритуалов, способных помочь в тренировках. За этим безусловно интересным занятием время пролетело незаметно, и вот за окном уже окончательно стемнело, а дождь всё продолжал и продолжал лить как из ведра. По очереди покидали купе, давая друг другу переодеться в школьную форму. Как раз успели к прибытию в Хогсмид.

На улице всё ещё лил дождь, но на этот раз мы наложили на себя чары от воды, что позволило добраться до карет сухими, хотя грязь к обуви нещадно липла.

— Ужасная погодка, правда? — заметил один из близнецов, в карету к которым мы решили сесть. Был тут и их темнокожий друг Ли Джордан.

— Вполне обычная, — пожал я плечами, и помог Гермионе забраться внутрь, усаживая рядом с собой. — Как лето?

Близнецы и Ли Джордан начали наперебой рассказывать о матче, своих впечатлениях, ужасном появлении каких-то вандалов, о Чёрной Метке.

— Чёрная метка? — тут же спросила Гермиона.

— Да! Метка Сама-Знаешь-Кого… — невесело сказал Джордж. Или Фред — бес их разберёт.

— Да вот же, — Ли Джордан полез в свою сумку. — Колдофото.

Гермиона взяла фотокарточку и пристально рассматривала, после чего передала её мне. Всё-таки интересная технология, эти колдографии. Огромный череп неопределённого из-за цветопередачи оттенка, из клыкастой пасти которого выползала змея, извивалась и шипела. Казалось, я даже слышал это шипение.

— Занятно, — я вернул фото Ли Джордану.

— Значит, те люди были Пожирателями Смерти? — Гермиона оглядывала каждого из нас.

— Вряд ли, — одновременно мотнули головами близнецы.

— Отец говорил, что некоторых задержали, — продолжил левый близнец. — Меток нет и слишком молоды, хотя и явно не в достатке живут. За одним из них числились пару преступных эпизодов, а сам он обитал в Лютном. Наверняка и остальные оттуда.

Под такие разговоры мы и ехали в покачивающейся то от ветра, то от плохой дороги карете, то и дело поглядывая на приближающуюся громадину Хогвартса, огни в окнах которого поблескивали через стену проливного дождя. Когда мы наконец-то добрались, парни с молодецким «Ух!» бросились из кареты под дождь, пытаясь натянуть мантии, разбрызгивая грязь из-под ног. Я обновил на себе и Гермионе водоотталкивающие чары, и спокойно спрыгнул из кареты на землю, подавая руку девушке.

— Благодарю, — с улыбкой кивнула она, и воспользовавшись моей помощью, легко ступила на землю.

Немногие ученики додумались защитить себя от проливного дождя, но те, кто додумался, выглядели забавно — словно в сантиметре от их тел было какое-то защитное поле, по которому капли дождя огибали волшебника.

Стоило только переступить порог замка, как с разных сторон донёсся девичий визг. Глянув в сторону звука, увидел и источник проблем — Пивз забрасывал всех водяными бомбами. За ним с угрозами носилась МакГонагалл, и пару раз даже чуть не споткнулась, но повисла на подвернувшемся под руку Роне.

— Может приголубить его чем? — спросила полушёпотом Гермиона.

— А есть варианты приголубить полтергейста достаточно сильно, но не развоплотить? — я очистил обувь от грязи, а задумавшаяся девушка, увидев мой маневр, повторила его.

— Вот тут проблема, — согласно кивнула девушка и мы пошли дальше по коридорам замка.

Большой Зал гудел самыми разными оттенками эмоций в голосах. Кто-то даже будучи до нитки промокшим и только сейчас суша себя, был чертовски рад встретить своих друзей и товарищей, рассказывая истории, накопившиеся за лето. А кому-то дождя хватило, чтобы теперь сидеть и ворчать, как старик.

Заняв место за столом факультета, я оказался в некоем вакууме — Гермиону тут же взяли в оборот Лаванда и Парвати, а со мной особо никто общаться не хотел.

— Здорово! — хлопнул меня по плечу Симус. — Как оно?

— Да нормально, пока что.

— Пока что? — улыбнулся парень, садясь рядом. — Думаешь, что-то произойдёт?

— Всенепременно. Это же Хогвартс. Возможно, даже на самом пиру.

— Ну посмотрим, посмотрим.

— Гарри! Гарри! — истово махал рукой Колин Криви, теперь уже третьекурсник. Причина его радости, «Гарри Поттер сэр!» обратил внимание на мальца и с лицом, выражающим готовность к любой неожиданности, поздоровался. — Представляешь, мой брат сегодня поступает? Здорово, правда?!

— О, сэр Найт, — с ухмылкой поздоровался МакЛагген. — Круто ты того размотал тогда. Я бы, конечно, справился лучше, но и ты не промах.

Вот его похвала мне вообще ни в одно место не упёрлась. Словно подтверждая мои мысли, на иллюзии штормового неба на потолке сверкнула молния, а снаружи раздался гром.

С характерным глухим звуком распахнулись двери большого зала. Когда успели закрыться только? Стоило только этому звуку прокатиться по большому залу, как все тут же стихли, а в зал вошла МакГонагалл, ведя за собой толпу первокурсников. Очень сильно выделялся среди них один малец, похожий на Колина — он был закутан в пальто Хагрида и выглядел невероятно комично, словно на него обрушилась палатка.

Началось распределение и шло оно как обычно, разве что Рон постоянно и громко бухтел о том, как хочет есть и каких животных он бы сейчас употребил бы в пищу. По окончанию распределения поднялся со своего места Дамблдор в своей лиловой мантии.

— Скажу вам только одно, — зычный голос директора прокатился по залу. — Ешьте!

Как и всегда, еда на пиру была разнообразна и сытна, и я ни в чём себе не отказывал, с какой-то ехидцей поглядывая на Гарри, которого Рон уже второй раз осчастливил крошками и прочими субстанциями из своего рта, пытаясь есть и говорить. Ну, как «есть»? Жрать. А ведь большинство за нашим столом может едят и не как на приёме у королевы, но в рамках приличия, а вот Рон — отдельный кадр, но по кадру этому судят о факультете.

После пира Дамблдор по традиции напомнил всем о списке запрещённых вещей и запрете на посещения Запретного Леса. Но в этот раз директор огорошил абсолютно всех новостью об отмене межфакультетских соревнований по квиддичу, вызвав роптания и недовольство. Я, кстати, не совсем понимаю причин — организация матча не должна отнимать много сил и времени. Если проблема в подготовке стадиона, то можно было бы привлечь и старшекурсников. В общем, сомнительное административное решение.

Когда директор хотел объявить о Турнире, двери зала распахнулись с громом и молнией, явив нам фигуру в плаще и кожано-непонятном костюме. Гулкие стук посоха и протеза ноги о пол перекатывались эхом по залу с каждым шагом этого человека, голова которого была сокрыта капюшоном. Очередная вспышка молнии на иллюзорном небе выхватила очень суровые черты лица, испещрённого шрамами, а вместо одного из глаз был протез, свободно вращающийся во всех направлениях, даже заглядывая словно внутрь головы. Грюм. Или не Грюм — кто теперь знает? Но со смертью Хвоста цепочка событий может пойти по совсем другому сценарию.

Под всеобщее молчание мужик добрался до Дамблдора, они пожали друг другу руки и о чём-то тихо переговорили. В итоге мужик прошёл на свободное место за столом преподавателей, пододвинул к себе тарелку с сосисками, и вынув из ножен на поясе большой нож, отрезал кусочек. Наколол на кончик ножа этот кусочек, поднёс к лицу, принюхался и только потом съел.

— Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно заговорил директор на фоне всеобщей тишины. — Профессор Грюм.

В зале тихо заговорили и зашептались, обсуждая эту одиозную личность.

После всеобщего огорчения отменой квиддичных матчей, Дамблдор всех удивил и обрадовал тем, что в Хогвартсе будет проводиться Турнир Трёх Волшебников. Возгласы неверия и удивления, смех уверенных в том, что это розыгрыш, но нет — не шутка. Когда Директор сказал о «Вечной Славе» и тысяче галлеонов в придачу, ученики воспылали духом. Но Дамблдор вновь подпортил настроение, мол: «Только с семнадцати».

Близнецы Уизли пообещали себе и друг другу обязательно обойти это ограничение, ведь им почти семнадцать и всё это нечестно.

На этой ноте пир окончательно подошёл к концу и все мы направились по гостиным. Как и прежде, мы с Гермионой заняли неприметный диванчик, наблюдая за суетой учеников, краем уха слушая речь старосты, коим оказался скрывавший это до конца Ли Джордан. Рассказав о факультете первакам, он поручил Кэти Белл сопроводить девочек в женское крыло, а сам расселил парней.

Гостиная, конечно, гудела. Громче всех возмущался Рон, рассказывая всем желающим и нежелающим о том, как бы он, если бы не ограничения, обязательно выиграл турнир. Или Гарри, с его помощью конечно. А так, конечно, «звезда в шоке».

— Больно ты задумчивый, — подметила Гермиона, прислонившись ко мне плечом, рисуя схемы карандашом в блокноте. Повернула на секунду голову ко мне. — Да, я знаю этот взгляд. Ты что-то задумал.

— Есть такое. Хочу прорваться на турнир.

— И зачем? Дамблдор сказал, что были жертвы. Много жертв. Это может быть опасным. Да и как ты собираешься обходить ограничения, о принципе работы которых мы не знаем? Что за Беспристрастный Судья? Как проследит Дамблдор за процессом отбора?

— Я читал где-то об этом, но там было лишь пару строк. Нужно сходить в библиотеку и узнать всю информацию о прошлых турнирах. После уже и думать можно, но, как бы то ни было, Дамблдор, конечно, может стоять лично на приёме заявок и пристально бдеть, но вот знаешь, делать ему больше нечего? Будет какая-то магия.

— Это-то понятно. А тебе это зачем? — Гермиона вернулась к рисованию схем. — Вечная слава? Назови хоть одного чемпиона прошлых лет. Тысяча галлеонов? Сумма не маленькая, но и не большая.

— Слава действительно мимолётна. Однако, в ближайшие годы после турнира это будет актуально. Смотри. Допустим, я стал чемпионом. Что это значит? Обошёл защиту — раз. Стал самым юным среди прочих чемпионов — два. Достойнейший среди Хогвартса — три. Если выиграю, то ещё и победитель, учитывая, что должен был бы быть слабейшим — четыре. Ну и как бонус — возможность полностью игнорировать школьную программу на этот год, освобождение от экзаменов, а значит, куча свободного времени, которое я могу провести с пользой. Помимо этого, можно будет попробовать уговорить директора на допуск в Запретную Секцию, мол: «Чемпион же». Ну и для тебя выбить допуск, ведь: «Подруга и соратница чемпиона же!».

— Всё это прекрасно, — кивнула Гермиона. — Осталась самая малость — обойти защиту и стать чемпионом.

— Вот именно. Вот именно…

***

Первый учебный день порадовал если и не солнечной погодой, то хотя бы не дождливой, хоть и пасмурной. Но погода не влияла на мои физические тренировки, которыми я последние две недели немного пренебрегал, а потому я решил с удвоенными силами наброситься на это дело, начав с пробежки. Спустившись в гостиную, увидел там Гермиону в синем спортивном костюме.

— Привет. Пробежка?

— Привет. Пробежка.

Вдвоём мы оббежали почти весь замок, выбрались наружу, побегали по внутреннему двору и территории, у озера, то ускоряясь, то замедляясь. Финальным аккордом стал забег по лестницам главной башни. Туда-сюда, туда-сюда. Повстречали пару старшекурсников, явно шатающихся с бодуна в поисках зелья для опохмела.

— …странная кошка… — говорил один.

— Ага, ты прав. Думал это Филча, новая. Дай думаю пну… Не буду больше кошек пинать…

— Но в полёт тебя знатно отправило… Может она какая зачарованная?

Послушав этот разговор, мы добежали до гостиной, уставшие и взмокшие — я себя знатно ослабил гемомантией, но всё равно получался уровень подготовленного человека. Гермиона же достала блокнот и начала делать записи, хотя ноги и руки подрагивали, а сама она готова была завалиться набок.

— Ты в порядке? Что пишешь?

— Ага… отлично… Да… — девушка пыталась побороть одышку. — Одну технику проверяю… фух… фух… Пока ничего не ясно…

— Усиление магией?

— Ага. Сложно. Нужно больше опытов… Я в душ.

После утреннего моциона Гермиона выглядела получше. Сильно получше. На вопрос о таком быстром восстановлении, она достала из сумки большую бутыль восстанавливающего зелья. Оно должно снимать усталость и помогать в тренировках тем, что легче становится дойти до предела, а после страдать не так сильно.

— Пойдём на завтрак. Без обильной еды зелье сделает только хуже.

— Знаю.

После завтрака был урок Гербологии, где пришлось заниматься не самым приятным делом — давить и собирать гной бубонтюбера, неприятного и мерзкого пупырчатого растения. Несмотря на неприятное растение, неприятный процесс и характерный неприятный запах гноя, выкручивающий рвотный рефлекс на максимум сразу, с задачей справились.

Арифмантика прошла штатно, но Дафна Гринграсс игнорировала моё существование с невероятным упорством, при этом общаясь с Гермионой. Вторая слизеринка, Булстроуд в беседе принимала вежливое участие, больше уделяя внимание какой-то задачке, решая ту с присущей полным людям неторопливостью и основательностью. Профессор Вектор обрадовала нас тем, что второй семестр будет посвящён работе над проектом, одним, совместным, но разбитым на составные части — как раз для индивидуальной работы каждому. По его итогам будут выставлены годовые оценки и назначены бонусные баллы факультету. В принципе — плевать, но это может оказаться чем-то интересным.

На подходе к Большому Залу мы застали нарастающую ссору, зачинщиками которой, как всегда, являлись Малфой и Поттер, хотя, правильнее сказать, Малфой и Уизли. Первый явно чем-то дразнил второго.

— …может твоей матери стоит сбросить лишний вес? — ехидно заметил Драко.

Вокруг вообще было довольно много народа с разных факультетов нашего курса плюс-минус один. Без толпы Малфой представления не даёт. Я собирался пройти сквозь толпу, ибо заполнили они холл знатно.

— Скажи-ка, Поттер, его мамаша и вправду такая жирная?

— А твоя разгульная мамаша, Малфой? — огрызнулся Поттер, оттаскивая багрового от злости Уизли. — Такое впечатление…

Вот только договорить у парня не было шанса — я уже был рядом. Хлёстким правым, как по учебнику, зарядил Поттеру прямо в нос, ломая как этот вездесующийся орган, так и очки, и, похоже, ещё парочку лицевых костей черепа. Парень отлетел и замер без сознания. Тут уже и Рон сорвался с цепи, потеряв один сдерживающий фактор. Его я отправил к Поттеру тем же способом.

— Ха, — усмехнулся Малфой, но и его я не обошёл стороной, схватив за ухо и вывернув так, что тот аж назад завалился, на одно колено, схватив меня за руку.

— Не оскорбляй чужих родителей, и твоих не оскорбят. А если оскорбляют, взымай плату сразу.

Засуетились его телохранители неудачники.

— Стоять! — с серьёзным взглядом рявкнул наКребба и Гойла. Удивительно, но они остановились. — Тебя, Драко, розгами охаживать надо было в детстве, тогда бы род не позорил. Усёк?

Со стороны лестницы в меня полетело заклинание, но я ничего не делал, видя краем глаза стоящую рядом Гермиону, уже ставящую Проте́го Рефле́кто. Лучик отразился точнехонько обратно в Грюма, но тот с помощью Рефле́кто увёл его в появившегося на шум Пивза, превращая того в призрачного хорька.

Отпустив ухо Драко, перевёл взгляд на Грюма.

— Занятное дело, — хриплым голосом подметил профессор, бодро спускаясь по лестнице, прихрамывая из-за протеза. — Хотя, ничего нового…

Грюм подошёл к нам вплотную.

— Хм… — он внимательно осмотрел меня. — Это ты…

— Очень двусмысленное утверждение, профессор.

— Ты мне, сопляк, зубы не заговаривай. Ты был в том переулке под рождество?

— Я много в каких переулках был под рождество. Время такое, так и тянет по переулкам шляться.

— Хм… Ладно, не на допросе, боец, — хлопнул Грюм меня по плечу. — Но колдовал знатно, как для второкурсника. Сейчас небось и того круче.

Грюм осмотрел замерших и внимательно слушавших студентов. Даже к всё ещё валявшимся Поттеру и Уизли не спешили подходить, а Малфой уже уполз куда-то, змей.

— Что встали!!! — рявкнул Грюм так, что ученики аж подпрыгнули. — Схватили этих двух неудачников и унесли в больничное крыло! Шагом марш!!! Салаги…

Вокруг началась суета, а ученики словно муравьи, подхватили два тела и утащили общим потоком к себе в муравейник.

— Что здесь происходит? — строго спросила подошедшая МакГонагалл.

— Да ваши ученики неловкие больно, Минерва, — хмыкнул Грюм. — Падают лицами о пол, сознания теряют. Розог Диппетовских не хватает, чтобы равновесие держали.

— У нас не практикуют телесные наказания, Аластор. В отличие от вашей учебки.

— А зря… А не время ли обеда? — съехав с темы, Грюм прошествовал в Большой Зал, постукивая то посохом, то протезом о пол. Собственно, я вместе с Гермионой тоже отправились в большой зал, где рядом подсел Симус и близнецы.

— Зря ты Гарри так влепил, — заметил Финниган, принявшись накладывать себе появившихся мясных блюд с гарниром. — Он ведь не тебя хотел оскорбить.

— Но оскорбил. Думать надо. Если я захочу оскорбить Рона и выскажусь о его родителях, я не только его оскорблю, но и вообще всех Уизли. Так? — глянул на близнецов.

— Так-то оно так…

— … и Роннинкс опять отхватил…

— … даже жалко немного…

— … и когда он сдерживаться научится?

— Да не тронул бы я его, не реши он на меня с кулаками полезть.

— Может пообедаем? — посмотрела на нас Гермиона. — Разбор полётов можно и вечером устроить.

— Кстати, о полётах, Джордж, Фред, есть информация по турниру и как там всё проходит? Не хочется в библиотеке лишнее время просиживать.

— Это ты по адресу, юный рыцарь…

— …братья Фордж и Дред поделятся своими великими…

— … и непостижимыми знаниями…

— …по вашему примеру, добытыми в библиотеке. Слушайте…

И поведали близнецы историю и правила Турнира Трёх Волшебников, пока мы, юные падаваны, утоляли первый, второй и третий голод. Идея и концепция была предельно проста на протяжении черт его знает скольки лет. Отбор проводится с помощью кубка — в него кидаются листочки с именами и принадлежностью к школе. Зачарован кубок так, что рассматривает кандидатуры только трёх школ — Хогвартс, Шармбатон, Дурмстранг. Если кто-то особо одарённый решит придумать свою школу или подпишется другой, существующей, то его заявка не будет рассмотрена вообще. Кубок из предложенных от каждой школы кандидатур выбирает наилучшего, правда критерии отбора неясны и нигде не указываются. Выбранный чемпион обязан участвовать в каждом этапе турнира, ведь кубок работает по принципу кровного контракта, последствия невыполнения которого могут легко и в гроб загнать. Задания могут быть самыми разными, но стабильно имеют место быть «монстр» и «загадка».

— Монстр?

— Не ниже пятого класса опасности. Лет пятьсот назад боролись с василиском, — кивнул левый близнец.

— А в 1792 году ловили кокатрикса. Многим досталось.

— М-да… — Гермиона посмотрела на меня и близнецов как на душевно больных. — И вы добровольно хотите участвовать в подобном?

— Вы? — переглянулись близнецы между собой, тут же переведя взгляд на меня. — И ты?

— И я.

— Братец Фордж…

— Да, братец Дред…

— Думаешь, книжный рыцарь найдёт способ?

— Не раньше нас, братец!

— Пошли скорее работать!..

— … сначала еда…

— … верно.

Постепенно в зал вернулись те, кто так бодро разбежались в стороны от Грюма. Вернулись и Рон с Поттером, неприязненно поглядывая в мою сторону. Ну и к чёрту их…

***

Дни полетели довольно быстро. По школе курсировали слухи о том, как крут или жесток Грюм на уроках, или же о странной новой кошке, которая за два дня отвадила половину Хогвартса пинать животных. У некоторых, кстати, в качестве питомцев были кошки и бытовали две теории — кто-то увешал своего любимца амулетами и артефактами, и вторая — это МакГонагалл в виде кошки проклинает учеников разными безвредными, но до ужаса обидными заклинаниями, ибо отчаялась бороться с нарушением дисциплины обычными методами, не выходящими за грань правил.

Профессор Флитвик немного осадил наш с Гермионой энтузиазм, посетовав на то, что ему ещё не пришли все нужные инструменты и ингредиенты. Но без работы нас не оставил маленький профессор, выдав список литературы по магическим характеристикам различных материалов. Наказал выучить, изучить, разобраться, если что — обращаться за советом, он готов помочь в любое время.

Остальные школьные занятия были просто школьными занятиями. Много времени мы с Гермионой тратили на личные тренировки, как и прежде меняясь палочками для изучения магии, и куда более ожесточённо дуэлировали — не раз и не два нам приходилось использовать различные закрывающие раны заклинания, излечивающие, вправляющие кости и вывихи, а по ночам страдать от костероста. Да, мы не использовали малефицистику, и тёмную магию, основы которых уже поняли из Запретной Секции, но причина не в страхе или ещё чём-то — не хотелось использовать негативные эмоции в магии, ведь как разум влияет на магию, так и магия — на разум. Да и следы от такой магии либо крайне тяжело ликвидировать, как и шрамы, либо попросту невозможно. Не с нашим уровнем.

На уроках ЗоТИ лютовал Грюм. Псевдо-Грюм, должен я отметить. Он то и дело хлебал что-то из фляжки, а если пройти мимо в этот момент, то с моим обонянием можно унюхать характерный запах оборотного зелья. Это странно, ведь Хвост мёртв, сотрудница министерства не пропадала, Волдеморта некому было вселять в гомункула и выхаживать, он не мог составить свой дебильный план и отправить сюда Барти Крауча, но тем не менее, кто-то под обороткой. Причём совсем неважно кто. В общем, Грюм пугал учеников Непростительными, демонстрируя их на пауке. После этого занятия, не без намёка от Дамблдора, Грюм поумерил пыл, но объяснял всё доходчиво, показывал парочку простых заклинаний, меры противодействия, Проте́го трёх основных типов, и всякое такое. Вообще, нормально учил, по правде говоря — и по учебнику шёл, и самодеятельность успевал свою показывать.

Снейп оставался Снейпом — вырабатывал в нас способность игнорировать раздражающие факторы, правда никто этому не хочет учиться на фоне неприязни к зельевару.

Чары, Руны, Арифмантика — ничего особенного. Самостоятельное теоретическое изучение книг по списку Флитвика шло своим чередом и просто откладывалось в голове. Надеюсь, скоро это пригодится.

За неделю до конца октября, в Большом Зале появилось объявление о скором прибытии гостей из других школ, а точнее — тридцатого октября. Это послужило стартовой точкой, началом мгновенно воцарившейся суеты в замке. Ученики вновь начали обсуждать турнир и другие школы, а преподаватели вместе с Филчем наводили в замке лоск и даже в кои-то веки утеплили всё, отреставрировали окна, натёрли до блеска доспехи и обновили портреты с гобеленами. Мне даже на секунду показалось, что я вновь дома, в прошлой жизни — пока в жопу не ужалит, не зашевелятся!

Тридцатого числа энтузиазм ребят достиг апогея, и с трудом дотерпев до вечера, все мы выползли на широкую равнину между замком и Чёрным Озером, встречать гостей. Построились по факультетам и под чутким руководством деканов… стояли. Время шло. Как говорится, смеркалось.

— К чёрту, — мне надоело то, что тупо холодно. Стабильность чар согрева под вопросом, но конкретно сейчас это уместная мера. Незаметно наложил их на себя и на Гермиону, получив благодарный кивок, но сомневающийся взгляд. — Нормально. В замке Финитой снимешь и всё. Не сваришься.

— Чует моё сердце, — обрадованно известил всех Дамблдор, — что гости из Шармбатона близко.

— Где? Где? — завертели ученики головами.

Через пару мгновений, над запретным лесом в небе появилась карета с запряженными в неё пегасами. Через несколько минут карета приземлилась рядом с нами, а к животинкам сразу бросился Хагрид — ну, оно и не удивительно.

Двери кареты распахнулись и на землю спрыгнул мальчик в голубой мантии, нашарил что-то у подножия и выдвинул золотую лестницу, по которой спустя миг, придерживая полы атласно-чёрной мантии, спустилась дама, ростом не уступающая, а возможно и превосходящая Хагрида. В принципе, пегасы и карета были ей под стать.

Мадам Максим, а это было именно она, разительно отличалась от того, что я видел в фильме. Ну, не первый раз, право слово, не первый. Просто очень красивая женщина, но размером раза в два с половиной больше. Может больше.

Мадам Максим подошла к Дамблдору, протянув руку для поцелуя. Ну, как «протянула» — чуть подала её вперёд, и та оказалась прямо напротив лица директора.

— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать…

Начались обычные расшаркивания, после которых из кареты выпорхнули француженки. У меня, как, наверное, и у большинства мужской половины Хогвартса, возник закономерный вопрос — сюда привезли лучших учениц по внешним данным, или там просто все красивые? О, вейла!

— Макс, — зашипела Гермиона. — Погаси прожектора в глазах. Они реально светятся. Что там такое?

— Вейла.

— Да? О! Любопытно… — Гермиона даже с каким-то энтузиазмом начала искать возможную вейлу, и ведь нашла. — Ага, могу поспорить, что это вон та симпатичная блондинка.

— Симпатичная? Одна девушка называет другую симпатичной?

— Глупо отрицать очевидное. А ты что думаешь?

— Ощущение быстро прошло. Надеюсь, за это время я смогу привыкнуть к этой особенности.

Стоит отметить, что француженки были одеты не по погоде — очень легко, в одинаковую форму наподобие делового костюма лилового оттенка с юбкой чуть ниже колен. Вместо мантии у них была накидка на плечи, а высокая причёска у всех пряталась под аккуратной шляпкой. И да, девушкам было холодно и именно это я хотел отметить — у них тоже не было нормальных согревающих чар, стабильных. Но в таком случае можно и нестабильными воспользоваться, если только на улице находиться. Нет?

Обговорив с Дамблдором нюансы содержания пегасов, мадам Максим в сопровождении нескольких преподавателей отправилась в Хогвартс, а наш директор остался дожидаться представителей Дурмстранга, которые не заставили себя ждать слишком долго.

Выплывший из-под глади Чёрного Озера корабль, самый настоящий Летучий Голландец, произвёл на учеников куда большее впечатление, а уж когда по трапу на причал сошёл вместе с остальными ещё и Виктор Крам — шепотки превратились в гул. Болгары выглядели куда более адаптированными к неблагоприятной погоде, а потому радостные объятия и разговоры двух директоров, Каркарова и Дамблдора, не отразился на самочувствии учеников Дурмстранга, больше похожих в своих меховых накидках и пальто на каких-то солдат.

Когда расшаркивания подошли к концу, мы наконец-то отправились в замок, сразу в Большой Зал, где гости уже распределились по столам факультетов. Дурмстранговцы пристроились за Слизеринским, а Шармбатонцы нашли себе место за столом Рэйвенкло.

Дамблдор поприветствовал всех, и гостей, и нас, и призраков, пожелав всем чувствовать себя как дома. С этими словами на столах появилась еда. Разговоры я не слушал, отстранился.

— Ты слишком задумчивый, — ткнула меня локотком Гермиона. — И ты не знаешь, как погасить эти фонари в своих глазах? У тебя даже зрачок уже вертикальный.

— Так заметно?

— Нет. Вообще не заметно. Просто я знаю, куда смотреть.

— Ну-ка, отведай супчика, — Гермиона заботливо налила мне полную тарелку, судя по запаху, рыбного супа, который так и хотелось назвать ухой. — Этим летом в Ницце ела, буйя-а-бес, называется.

— Будьте добгы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил кто-то позади.

Обернувшись, увидел вейлу, стоящую рядом. Длинные белокурые волосы волной падали почти до поясницы. Коварная птичка-человек. Или человек-птичка?

— Боюсь, мадемуазель, — улыбнулся я, но судя по не знающей, то ли смеяться, то ли переживать Гермионе, получилось не очень, ведь раз проявились глаза, проявились и клыки. — Мне и этой чудной кастрюльки будет мало. Больно уж аппетит нагулял, а марсельская уха нынче диво как хороша.

Похоже, такого ответа вейла не ожидала и даже как-то смутилась. Парни вокруг не сводили с неё глаз, а у Уизли даже слюна потекла. А вот Гарри ничего, держится. На себе влияние шарма я не чувствую, а эффект «горячей курочки», как я сам это называю, почти пропал.

— Неужели вы откажете милой леди? — улыбнулась вейла, демонстрируя ровные белые зубы. Похоже, шарм ударил с новой порцией силы, и вот что меня позабавило, некоторые девушки начали смотреть на вейлу не с неприязнью, а как-то задумчиво. Интереса ради проверил Гермиону — ждёт развязку.

— В целой кастрюле? Безусловно, — кивнул в ответ. — Но могу предложить присоединиться к нам за ужином, за этим столом, и тогда как минимум одна порция всенепременно достанется милой мадемуазель. Если, конечно, кто-то перестанет лишать рассудка окружающих людей.

Вейла стрельнула взглядом, вздёрнула носик, и с улыбкой давая понять, что уха не стоит того, чтобы сидеть среди слюнопускателей, удалилась.

— То есть, ты предложил вейле к нам присоединиться? На тебя точно шарм не действует? — с улыбкой уточнила Гермиона, возвращаясь к еде.

— Вот и хотел выяснить в относительно безопасной атмосфере. А эти, что, всё?

Окинув взглядом стол, понял, что да, всё.

— Похоже на то.

Через пару минут ребята более-менее пришли в себя. Рон, как и многие парни, с глупой улыбкой предавались мечтаниям, бесцельно ковыряясь в еде. Девушки поглядывали недовольно на парней, на вейлу, и с удивлением на тех из соратниц по несчастью, кто вдруг осознал внезапную заинтересованность в вейле.

— Похоже, — с ухмылкой Гермиона поглядывала на таких вот девушек. — Вейла влияет не по половому признаку на людей.

— Да, как я погляжу, для многих сегодня день открытий, прям.

Во время ужина к преподавателям присоединился Барти Крауч старший и Людо Бэгмен.

Когда тарелки опустели, вновь заговорил Дамблдор, представил всем Крауча и Бэгмена, налил всем в уши море воды, и Филч наконец-то вынес ларец, а в ларце — кубок. Его поставили на отдельный постамент рядом с преподавательским столом и Дамблдор рассказал о том, как нужно подать заявку — кинуть бумажку с именем и школой в кубок. Директор пообещал оградить кубок некоей Запретной Линией от посягательств тех, кто не достиг семнадцати. В общем, на этом пир подошёл к концу и все мы разошлись по гостиным.

Для привычного обсуждения итогов дня мы с Гермионой устроились на незаметном диванчике в гостиной, в которой и все остальные занимались ровно тем же самым — обсуждали итоги. Но говорить особо не хотелось, а потому я пристроил свою голову на коленях Гермионы, и мы просто слушали разговоры других.

— Ты всё равно думаешь попробовать? — девушка начала гладить меня по волосам.

— Безусловно. Это будет интересный опыт.

— Очень опасный. Мы не знаем, какие будут испытания и что там будет поджидать чемпионов.

— Это не повод отказываться, тем более не факт, что я смогу обойти защиту. Запретная линия — что за бред. Лучше бы назвал заклинание.

— Ха-ха-ха, — звонко рассмеялась Гермиона, закопавшись пальцами в моей шевелюре. — Ищи дурака.

— Значит завтра буду ломать защиту.

— Знаешь как?

— Представления не имею.

***

С раннего утра и до самого позднего вечера приходящие и уходящие из Большого Зала ученики трёх школ могли наблюдать занятную картину — молодой блондин в чёрных брюках и водолазке с закатанными рукавами и ножнами для палочки на обоих предплечьях с непоколебимым упорством и энтузиазмом, с палочкой в каждой руке, крутился вокруг Кубка Огня. С палочки в левой руке он то и дело отправлял порою еле видимые струйки магии, тут же растекавшиеся по куполу невидимой до этого момента защиты — лишь голубая светящаяся линия на полу говорила о её существовании. Иногда парень делал пассы палочкой в правой руке, вырисовывая символы, протыкая невидимый купол, вызывая в нём различные световые и шумовые реакции. Иногда парень ходил вокруг защиты, водя вдоль одной палочкой, делая защиту видимой, иногда — по полчаса стоял на месте, размышляя.

День был выходной, и некоторые ученики сидели за столами, наблюдали за парнем, кто-то даже делал ставки. Те, кто приходил бросить своё имя, несколько секунд смотрели на это действо с усмешкой, проходили через защиту и бросали в кубок бумажку, вызывая в том небольшую вспышку и без того горящего синего пламени.

Так прошёл весь день, а вечером, когда уже все студенты, как и преподаватели, начали собираться в Зале для оглашения результатов, к парню подошёл директор Дамблдор.

— Если вы собираетесь продолжать, мистер Найт, — с улыбкой проговорил этот седобородый высокий старик в лиловой мантии. — То у вас осталось двадцать минут.

— Понял, — не отвлекаясь от своих действий ответил парень, а директор сел за стол преподавателей, потянувшись к тут же появившимся нарезанным фруктам.

— Мы сделали!!! — раздался крик от входа, и в зал вбежали радостные близнецы. — Мы сделали зелье!

Под всеобщие аплодисменты близнецы подбежали к линии вокруг кубка.

— А у тебя как? — синхронно спросили они парня.

— Почти.

— Ну давай, дерзай, а мы — уже.

Достав по флакончику зелья, близнецы откупорили их, выпили на брудершафт, подождали, улыбнулись друг другу и достав из карманов мантии по кусочку пергамента, одновременно перепрыгнули черту. Никто не заметил, как парень, Макс Найт, улыбнулся.

— Мы сделали это! — радостно кричали близнецы, с которыми ничего не случилось. Директор Дамблдор, другие преподаватели и гости школы лишь улыбнулись.

— Отнюдь, — заметил Макс, но продолжил поливать защиту различными магическими приёмами.

— Да-да, — отмахнулся один из близнецов и оба они бросили свои имена в кубок.

Пламя вспыхнуло, как и положено, а близнецы уже праздновали успех, но вот из кубка вырвались два языка красного пламени и врезались в рыжих близнецов, выбрасывая их за пределы Запрещающей линии. Мальчишки начали быстро седеть, обрастать бородой и длинной шевелюрой. Встав с пола и смотрев друг друга, близнецы затеяли шуточную потасовку к всеобщей радости учеников, а через пару минут, схватившись за спины, под ещё более громкий смех, сели за стол Гриффиндора.

К кубку направился Виктор Крам.

Без проблем этот суровый болгарский парень бросил пергамент с именем в кубок и тот без последствий принял его. Почти в этот же миг в большой зал ворвалась весёлая группа ребят с Хаффлпаффа, вытолкнув к кубку взмыленного старосту — Седрика Диггори. Тот, как и Крам, не испытал никаких проблем с кубком, бросив туда своё имя.

Французские девушки, как оказалось, наиболее дисциплинированные, решили этот вопрос ещё с самого утра, а потому все просто сидели и ждали результатов.

Внезапно весь купол защиты, вокруг которой уже далеко не первый час крутился Макс Найт, с очередным касанием палочки в левой руке парня, начал переливаться всеми цветами радуги, словно жемчужный, но всё такой же почти прозрачный.

— Нашёл, — с улыбкой сказал Макс, и все затаили дыхание в ожидании провала. Ну или ещё чего. Даже преподаватели за столом смотрели заинтересованно.

Палочкой в правой руке Макс коснулся участка купола с красным оттенком, вытянув на кончике ниточку красного цвета и словно прицепил эту ниточку к палочке в левой руке. Следом парень вытянул оранжевую, желтую, зелёную, голубую, синюю и фиолетовую ниточки, прицепив все на всей длине палочки. Эти ниточки переплетаясь в сложной схеме тянулись от палочки в левой руке до купола защиты.

Перехватив зубами палочку из правой руки, парень начал невесомыми движениями пальцев перебирать хитросплетение нитей, с каждой секундой расширяя, распутывая их вязь, пропуская одну через другую. С каждой секундой движения становились увереннее, а от хитросплетения нитей не оставалось и следа — они просто тянулись в воздухе одна рядом с другой. Вновь взяв в правую руку палочку, парень провёл ею вдоль линий, взмахнул обеими руками и купол защиты разошёлся перед ним, словно раскрывшись, распавшись на подобные нити. Но только перед ним. Так и держа палочки разведёнными в стороны, с победной улыбкой парень прошёл через защиту, вновь перехватил зубами палочку из правой руки и вытащив из кармана кусочек пергамента, бросил в синее пламя кубка. Тот полыхнул и принял пергамент.

Макс вновь взял палочку в руки, вышел из-под светящегося купола через созданный проём и парой движений обеих палочек, вернул куполу целостность, а через миг тот потух, оставив после себя лишь светящуюся линию на полу.

Тишина.

На лице Макса играла совершенно безумная, но усталая улыбка. Глянув на профессора зельеварения, парень ухмыльнулся ещё шире.

— Дурацкое махание палочкой против зелий — один – ноль, — и кивнул в сторону держащихся за спину постаревших близнецов. Северус Снейп лишь хмыкнул.

Зал разразился аплодисментами, даже Дамблдор встал со своего места и с довольной, отеческой улыбкой хлопал в ладоши. Профессор Флитвик не находил себе места, ведь какая тонкая работа! Стоило Максу занять место на лавочке рядом с Гермионой, улыбнувшейся парню, как директор Дамблдор глянул на песочные часы на преподавательском столе, встал и подошёл к кубку. Зал стих.

— Кубок Огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется ещё минутка. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу.

Директор указал на дверь позади профессорского стола.

— Там они получат инструкцию к первому туру состязаний.

Директор вынул палочку и взмахнув ей, погасил все свечи и чаши в зале, оставляя лишь те, что были в тыквах. Зал погрузился в полутьму, Кубок Огня засиял ярче, а искрящиеся синеватые вспышки огня били по глазам. Но взгляды учеников трёх школ были прикованы к кубку.

Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, а из кубка вылетел немного обгоревший кусочек пергамента, ловко перехваченный Дамблдором. Пламя кубка вновь стало синевато-белым.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — громко и отчётливо прочитал Дамблдор слова на пергаменте.

Под всеобщий грохот восхищения и аплодисментов, со своего места поднялся Виктор и уверенной походкой, но сутулясь, подошёл к директору.

— Я знал! — воскликнул Каркаров от стола преподавателей. — В тебе есть дерзание!

Крам и Дамблдор пожали друг другу руки, и Виктор пошёл дальше, к двери, скрывшись в итоге за ней.

Шум в зале постепенно стих и внимание учеников вновь оказалось приковано к Кубку. Внезапно, как и в прошлый раз, пламя разгорелось красным, а из кубка вылетел очередной кусочек пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — возвестил Дамблдор.

Белокурая девушка, так похожая на вейлу, легко поднялась со своего места и летящей походкой подошла к Дамблдору, присела в книксене и получив довольно уважительный кивок от старика, скрылась всё за той же дверью. Зал вновь стих в напряженном ожидании.

Всё повторилось вновь. Из покрасневшего на миг пламени вырвался очередной пергамент с именем. Директор пробежал по нему взглядом и улыбнулся, почти неслышно прошептав: «Надо же».

— Чемпион Хогвартса — Максимилиан Найт!

— Да ну как так-то?! — возмущённо проорал вскочивший с места Рон Уизли. — Да хоть бы Диггори этот…

Зал разразился одновременно хохотом и аплодисментами. Седые старики-близнецы хотели похлопать вставшего с места Макса по плечу, но схватившись за поясницу, рухнули обратно за стол.

Парень подошёл к улыбающемуся директору.

— Рад, что вы не только решили, но и смогли поучаствовать в чём-то, кроме изучения библиотеки, мистер Найт, — с улыбкой Дамблдор пожал руку парня.

— Скажу вам по секрету — это всё ради неё. Можно допуск чемпиону и его подруге?

Директор улыбнулся ещё шире, хоть борода и скрыла это. Блеснув очками половинками, директор сказал Максу:

— Мы обсудим это завтра.

Макс уже почти зашёл в дверь, а Директор начал говорить завершающую речь, как кубок вновь вспыхнул красным, только ярче прежнего. Из кубка вылетел очередной пергамент, а зал вновь затих.

Директор перехватил обгоревший листочек и долго смотрел на текст. Все смотрели на директора. Кашлянув, он наконец прочитал:

— Гарри Поттер.

Гробовая тишина повисла в зале – казалось, будто с одного конца зала можно было услышать биение сердца волшебника на другом его конце.

— Гарри Поттер! Есть в зале Гарри Поттер?

Парень неуверенно встал, с непониманием глядя на всех вокруг.

— И почему я не удивлён? — в тишине раздался голос Макса, наполовину зашедшего в ту самую дверь.

====== Глава 24 ======

Комментарий к Глава 24 не вычитанно. Пытался вносить коррективы, но фикбук меня выбесил. Три раза крашнулся, а через репорты об ошибках что-то править – каторга. Три секунды на правку – пять минут ждать. Извиняйте, плз, если вдруг ошибки глаз резать будут. И да, логические нестыковки – в комменты или личку.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Средних размеров уютный зал с камином, диванчиками и креслами, столами со всякой снедью и мелкими непонятными артефактам превратился в эпицентр настоящего балагана. Мы, три чемпиона от школ, слушали пререкания директоров и преподавателей друг с другом. Был тут и Гарри Поттер, этакий виновник всей смуты, и Грюм, и Снейп, без устали обвиняющий во всём Поттера, аргументируя всё очень просто: «Это Поттер виноват, я точно знаю, он всегда виноват». Бедный Людо Бэгмен, довольно простой здоровенный мужик с детским лицом, не знал, что делать — его вечная жизнерадостность попросту не находила здесь себе места, из-за чего волшебник сам себе казался лишним. Крауч старший, суровый, чопорный и деловой, просто стоял в сторонке и наблюдал.

«Это несправедливо, Дамблдор!» — кричали одни.

«Какого хрена, Дамблдор, у вас два чемпиона» — говорили другие.

«Всё подстава и жульничество, и это после стольких переговоров и уступок!» — упрекали третьи.

«Тот, кто бросил имя Гарри в кубок, однозначно хочет его смерти!» — ни словом не соврал Лже-Грюм.

«Дамблдор — Д’Артаньян, а все — гомосеки!» — защищала директора МакГонагалл.

Собравшиеся вроде бы поверили парню, что тот своё имя не кидал сам, никого не просил кидать, и всякое прочее. Флёр Делакур, кстати, меня не назвала «маленьким мальчиком», в отличие от Гарри, но зато сказала, что я слишком молод для турнира. Да и, мол, готовились они по полгода — очень полезная информация. Почему у нас никто не готовился?

В общем, Крауч сказал — участвует. На этом тема была закрыта, а все довольные и недовольные разошлись по своим комнатам/кораблям/каретам. Я не был исключением и отправился вместе с Поттером в гостиную факультета — Большой Зал уже давно опустел.

— Я не бросал… — обиженно бубнил Поттер по дороге до гостиной.

— Да кому какая разница? Тебе всё равно никто не поверит.

— Но ведь это правда!

— Кому она нужна, правда эта… Радуйся, что легальный чемпион тоже гриффиндорец.

— Это ещё почему я должен радоваться, что ты чемпион? — неприязненно глянул на меня Поттер.

— Будь он с другого факультета, ты бы стал их врагом номер один, как и весь Гриффиндор.

Стоило только зайти в гостиную, как на нас буквально обрушилась толпа счастливых гриффиндорцев, причём многие были уже поддатые. Со всех сторон слышались поздравления, всякие восклицания, смысл которых не было возможности вычленить из общей свистопляски звуков. Поттер всё отрицал — ему никто не верил. Ребята закатили пирушку в нашу честь — Гарри смылся. Да и я не долго праздновал — минут тридцать просидел рядом с Гермионой, отвечал на вопросы, да и разошлись мы по комнатам.

Утро воскресного дня началось, как и всегда, с пробежки, во время которой мы с Гермионой заметили бегающего у озера Крама. Могло показаться, что он один занимается бегом из всего Дурмстранга, но нет — словно вояки, в колонне по два, бежали и остальные, но позади. Мы взяли несколько иной маршрут.

К гостиной добрались вновь взмокшие и еле живые — я из-за преднамеренного ослабления гемомантией, а Гермиона… А почему?

— Всё хорошо? — спросил я запыхавшуюся еле живую девушку. Поначалу она после таких пробежек делала записи в блокноте, но недавно перестала.

— Не знаю… уф… Давай потом…

— Ну хорошо.

После душа мы вновь встретились в гостиной, но до завтрака ещё было около получаса, а потому, присев на наш диванчик, решили бегло пройтись по домашке.

— Так что случилось? — спросил я, закончив с ревизией конспектов.

— Да вообще… Не понимаю, — понурилась Гермиона, сложив свои вещи в сумку. — Пойдём на завтрак, по дороге расскажу.

Выйдя из гостиной, мы продолжили разговор, стараясь не обращать внимание на других учеников, слишком уж много внимания обращающих на меня.

— У меня никак не получается нормально усиливаться магией, — посетовала Гермиона. — Все перепробовала и единственный результат — ускорение восприятия. Как ты это делаешь?

— Честно? Не знаю. Просто беру и делаю. Может быть дело в том, что я анатомию и физиологию немного знаю?

— Вряд ли, — она мотнула головой, а из собранных на затылке волос на свободу вырвались пара прядей, которые тут же были заправлены за ухо. — Я проштудировала учебники по анатомии, физиологии, биохимии. Хоть и с последними двумя возникли некоторые проблемы с пониманием, но это вообще никак не изменило ситуацию.

— Знаешь, мне тут нечего сказать. Леди Гринграсс способна ускоряться наравне со мной, ну или чуть слабее. Думаю, когда она наконец решит выйти на контакт, я обязательно спрошу об этом моменте.

— Хорошо. Спасибо, Макс.

— Да без проблем.

За завтраком все так или иначе смотрели на меня, порой улыбались, показывали большой палец вверх. Ну, Слизеринцы конечно же в этом не участвовали, но тем не менее. Поттеру было хуже — его нахваливали только наши, а единственный друг, Уизли, игнорировал парня. Ну, типа, Поттер — жулик. Так все говорят.

— Кстати, — начала разговор Гермиона, когда остался десерт и чай. Чай тут, в Хоге, для нас по крайней мере, подают тупо в больших деревянных кружках. Вообще не по-английски, но да ладно. — Ты так и не рассказал, как обошёл защиту.

Ученики, услышавшие вопрос, тут же подобрались поближе и стали внимательно слушать.

— Да что тут рассказывать? Крутился полдня вокруг полусферы защиты, изучал. Расколупал её вдоль и поперёк. Занятная штука. Её не обмануть зельями старения и прочими штуками. Она предельно чётко снимает данные с тела и магией не прикроешься. Купол у неё был не сплошной, как пузырь, а из мельчайших нитей. В итоге я смог вычленить отдельные опорные конструкции, расплести нити, небольшой пространственной манипуляцией мягко развёл их в стороны. Дальше вы видели.

— Что за манипуляции такие? — спросил Симус, а близнецы согласно покивали.

— А это, наверное, из области зачарования предметов на незримое расширение, — кивнула Гермиона, пока я пытался проще сформулировать ответ. — Там тоже нужно… поиграться с пространством.

— Ничего не понятно, — кивнул важно Симус. — Но очень красиво было.

В течение всего дня мы могли быть свидетелями неприязни всех к Гарри, а Гермиона начала раздражаться от того, как много девушек стали изучающе на меня поглядывать, пока мы ходили по коридорам. Вот и сейчас, в вечернее время, пока все шли на ужин, мы шли учиться, а еду можно попросить принести нашу знакомую домовушку Тимми.

— Всё время не обращали на тебя внимания, а стоило стать чемпионом, так глазки строят сразу.

— Герм, нас видели-то раньше только на занятиях.

— Это ничего не меняет.

Какая-то девушка с Хаффлпаффа кокетливо улыбнулась, а Гермиона по-хозяйски вцепилась мне в руку. Пришлось согнуть ту в локте, мол, так и задумано.

— Хоть какая-то от них польза.

— М-м?

— Ты же вроде как была против отношений во время учёбы. Что изменилось?

Под ручку мы так и дошли до одной из наших тренировочных комнат. Может быть стоит переехать в Выручайку? Или в Тайную?

— Я начинаю сомневаться в рациональности и разумности такого подхода.

— Тогда, встречаться? — открыв дверь я пропустил девушку вперёд.

Гермиона парой взмахов палочки очистила кабинет от пыли.

— Я ещё не решила, откровенно говоря. Ладно, по стандартной программе?

— Ага.

— Тогда, будь добр свою палочку.

Два часа мы неспешно тренировались в создании заклинаний чужой палочкой, тренировались просто выпускать и чувствовать магию, пытались «детской» магией, на голой воле, делать всякие вещи типа воспламенений и прочего, но, как и всегда, самым эффективным оказалась тренировка с левитацией воды. Само собой, мне в этом помогала Ровена, и моя эффективность была выше, но Гермиона не сдавалась, а самое важное — не завидовала.

Небольшой перекус бутербродами и чаем, принесёнными счастливой Тимми, и понеслась уже отработка разных атакующих и защитных чар. Однако, для этой и последующих тренировок из-за турнира мы решили себя не гробить, и нарабатывали скорость создания заклинаний, меткость, скорость смены цели — для этого трансфигурировали простые мишени. Кто-то быстро их левитировал и прятал за трансфигурированные укрытия, попутно тренируясь в управлении несколькими предметами и разделении внимания, а второй — атаковал.

— Мяу, — послышалось сзади.

— Кто сказал: «Мяу»? — заозиралась Гермиона, на всякий случай танцующим шагом уйдя в сторону и держа палочку у лица, как ей удобнее.

Я же взглядом пробежал по классу и заметил в углу на стуле кошку. Белая, с голубыми глазами. Она сидела в типично кошачьей позе и просто смотрела.

— Ой, киса… — лёгкое умиление появилось на лице Гермионы. — А не та ли это киса, о которой говорят нынче?

— Может быть. А ещё, это может быть анимаг.

— А ведь и вправду, — кивнула Гермиона, быстренько кинув в кошку антианимагическое заклинание. Однако кошка лишь недоумённо посмотрела на нас. — Всё в порядке. Обычная киса.

Гермиона быстренько подобралась к внимательно осматривающей её кошке. Та и пискнуть не успела, как оказалась в плену, на коленях, поглаживаемая.

— Вот будет хохма, если это всё равно анимаг, но как-то защищённый от разной магии.

Я присел рядом с Гермионой и почесал вяло сопротивляющуюся кошку за ушком. Пара минут, и кошка вальяжно разлеглась на коленях девушки, тихонечко мурча.

Внезапно кошка подняла голову и посмотрела в сторону двери, соскочила с колен Гермионы и довольно быстро скрылась в неизвестном направлении, сильно нас этим озадачив — класс-то был закрыт.

Дверь открылась, явив нам профессора МакГонагалл.

— Мистер Найт, мисс Грейнджер.

— Профессор, — мы встали и уважительно кивнули в приветствии — трансфигурации у нас пока не было.

— Вас вызывает к себе директор, мистер Найт. Вам требуется моё присутствие?

— Нет, профессор.

— Хорошо. Сегодня директор отдаёт предпочтение сахарным тянучкам.

С этими словами профессор окинула класс взглядом, оценив сваленные в углу мишени и прочий трансфигурированный хлам, и покинула класс.

— Я тогда в гостиную пойду, — Гермиона начала отменять трансфигурацию предметов, попутно приводя класс в порядок.

— Провожу тебя. Всё равно по пути.

— Хорошо.

Быстренько восстановив причинённый классу ущерб, мы дошли до портрета Полной Дамы, откуда я уже один отправился до кабинета директора.

Неизменная статуя горгульи охраняла в нише проход до кабинета директора.

— Сахарные тянучки, — тихо назвал я пароль, а горгулья начала поворачиваться, опускаясь вниз, открывая тем самым ход на винтовую лестницу наверх, поднявшись по которой я постучал в дверь кабинета директора.

— Не заперто, — раздался приглушенный дверью голос Дамблдора, и я зашёл внутрь.

Кабинет директора не меняется. Всё такой же просторный, с разными магическими штуками на столах и шкафах. Немного мрачный из-за тёмного времени суток. Мрачный и тёмный, но каждый уголок этого кабинета был достаточно хорошо освещён. Директор стоял в дальнем углу кабинета, возле чаши с водой на каменном постаменте, а вокруг постамента, вплотную к нему, стояли высокие зеркала.

— Проходите, присаживайтесь, — указал рукой на кресло возле своего стола директор.

Пройдя до кресла и сев в него, я поглядывал на феникса, что сидел на своём насесте рядом с креслом директора. Фоукс так же смотрел на меня изучающе, периодически отвлекаясь на поедание орешков в блюдечке.

— Ну что же… — заговорил Дамблдор, подойдя к своему креслу и присаживаясь. — Скажу вам, мистер Найт, вы удивили меня и профессоров, распутав Возрастную линию. Вы проявили неординарную магическую чувствительность. Позвольте угадать — именно для этого вам нужна вторая палочка? И она вам совсем не подходит?

— Вы правы, директор.

Тут в кабинет забежала белая кошка, на ходу превратившись в леди Гринграсс. Не в платье, а в том брючном костюме для тренировок и в довольно странном тканевом плаще с множеством почти незаметных рунных и символьных вышивок.

— А, миссис Гринграсс, вы как раз вовремя, — жестом руки директор пододвинул из глубин кабинета ещё одно кресло, и Дельфина поспешила его занять.

— Вы же не против, если я посвящу мистера Найта в некоторые наши… проблемы? — спросил директор.

— Я только «за», профессор.

— Прекрасно, — что занятно, директор не улыбался. — Начну, пожалуй, с лимонных долек. Не желаете? Чаю?

— Не откажусь, — кивнул я, как и леди Гринграсс.

— Чудесно.

Очередным жестом руки, директор отлевитировал откуда-то чайный сервиз и высокую тарелочку с лимонными дольками.

«Интересно, в дольках что-то есть?»

Вот и узнаем.

Левитирующий по воздуху заварник быстро разлил чай по трём чашечкам, а в воздухе явственно повеяло бергамотом.

— Классика. Всегда любил цитрусовые, — впервые улыбнулся директор, беря со стола чашечку чая и вдыхая аромат. — Угощайтесь.

Взяв по дольке и пригубив чая, мы внимательно посмотрели на директора, что на миг прикрыл глаза.

«Мармелад с сахаром. Как-то даже не интересно».

— Итак, — заговорил директор. — Мистер Найт. Я не могу дать вам допуск в запретную секцию лишь потому, что вы стали чемпионом. Однако… Профессор Флитвик, вы знаете, в который уже раз задумал совершитьграндиозный прорыв. Очень сложная и объёмная тема, эти накопители. Но мы с вами понимаем, что всё новое — хорошо забытое старое. А значит, вам нужно как следует изучить самые разные материалы, которые только можно найти в Запретной Секции. Конечно же, всё для проекта профессора, но кто знает, в какой книге может найтись что-то важное?

— Я вас понял, директор. Благодарю.

— Не стоит, — отмахнулся он. — Теперь, что касается присутствия здесь миссис Гринграсс. Сразу несколько факторов, некоторые из которых не самые приятные, повлияли на такое решение. Не желаете сами рассказать?

— Нет, что вы, профессор, — улыбнулась Дельфина. — У вас хорошо получается рассказывать. Я даже жалею, что лишь пару лет училась у вас как у профессора.

— О, ну полно вам, — улыбнулся директор на миг, но тут же посерьёзнел. — Ситуация складывается крайне неоднозначная и непонятная. Когда миссис Гринграсс обратилась с вопросом о возможности проводить личные занятия для вас на почве личного ученичества, мистер Найт, я был крайне озадачен. Личное ученичество — это не один-два урока в день, а куда более плотное наставничество, несовместимое со школьной программой — просто не хватит времени. Я уже не говорю о сложности оформления миссис Гринграсс в штат замка, ибо уж слишком много правил и ограничений существует для посторонних, и прописаны они далеко не просто на клочке пергамента. Однако, вскоре выяснился окончательно подтвердившийся факт пропажи мистера Гринграсса. Вам может быть неизвестно, но семья Гринграсс принимала активное участие в организации турнира, наряду с некоторыми другими, как и министерствами.

Мы сделали ещё по паре глотков ароматного чая, и директор продолжил:

— Этот факт поселил в моей душе некоторые опасения. Вы помните этот дневник?

Директор вытащил из стола старый чёрный дневник Тома Реддла, пробитый клыком василиска.

— Безусловно, директор. Я лично его уничтожил.

— Да. Именно, — директор задумчиво повертел дневник в руках и положил его на стол. — Ещё в тот злосчастный день, в октябре восемьдесят первого, я подозревал, что Волдеморт не умер окончательно, а за последние годы я получил не одно подтверждение этому факту. Я долго пытался сложить воедино части этой загадки. Просматривал воспоминания, раз за разом, но всегда, когда разгадка, казалось бы, была уже у меня в руках, она ускользала. Какая-то маленькая деталь, что могла бы объяснить все те ужасные события, которые произошли. Это буквально сводило с ума.

Мы вновь сделали по глотку, но кружечки умудрились опустеть.

— Ещё чая?

— Будьте любезны.

Заварник вновь облетел круг, наполняя чашки чаем, а директор тем временем продолжил рассказ.

— Зная историю семьи Гринграсс, я решил попробовать попросить миссис Гринграсс пролить свет на загадку дневника, взамен на допуск в Хогвартс в качестве проверяющей и контролирующей Турнир стороны. Это позволило бы присутствовать вам здесь, — он глянул на Дельфину, — вполне официально. Мы пришли к согласию, но времени никак не находилось. Помимо прочего, не так давно мистер Поттер поведал мне о постоянно мучающих его кошмарах. Кошмарах, где в каком-то заброшенном доме он подсматривает за общением Волдеморта с несколькими волшебниками. Уже тогда я знал о пропаже мистера Гринграсса, и показал юному Гарри колдофото. Среди тех волшебников был Генри. Из того, что смог вспомнить мистер Поттер, Генри как-то в чём-то помог Волдеморту, взамен на: «Освобождение от гнёта той жестокой суки». Полагаю, это он о вас?

— Скорее всего. Но вы же знаете… — хотела возразить Дельфина.

— Прекрасно осведомлён о событиях тех лет и причинах, по которым Генри оказался в столь незавидном положении.

— Директор, — поднял я руку словно на уроке. — А мне вообще стоит всё это слышать?

— Так вы, мистер Найт, и так в курсе общей картины, не правда ли?

— В какой-то мере.

— Ну вот. А мы не говорим о том, что вам неизвестно. Итак, о чём это я? Ах, да.

Очередная порция чая порадовала нас, но разговор на этом не окончился.

— Собрав все факты воедино, мне представилась такая картина. Генри, как вхожий к некоторым тайнам Гринграсс, каким-то образом помог духу Волдеморта обрести тело, пусть и крайне ущербное, судя по описанию виденного мистером Поттером.

— Такое вполне возможно, — кивнула Дельфина. — Различные гомункулы, искусственные тела и прочее. Сложнее удержать дух в теле, если тело пытается симулировать жизнь.

Директор взглядом поблагодарил за пояснения.

— Подстава с Гарри на турнире, помощь Волдеморту от Генри, что о турнире знал и знал его нюансы. Всё это неспроста. Это всё цепочка одних и тех же событий. Сейчас же, я попрошу наконец обследовать миссис Гринграсс этот дневник.

Директор протянул дневник Дельфине, и та провела над ним несколько раз палочкой и только после этого взяла в руки.

— Мне понадобится немного времени. Десять минут.

— Мой кабинет в вашем распоряжении, — кивнул директор.

Леди Гринграсс встала с кресла и отошла за свободный стол чуть поодаль от нас. Положила на него дневник и начала совершать пассы палочкой.

— Зачем вы всё это мне рассказали, директор?

— Мистер Найт. Ваше участие в турнире в некоторой степени развязало руки миссис Гринграсс и теперь она может полноценно заниматься вашим обучением. Однако ваше же участие в турнире является очень опасным мероприятием, а в свете последних событий, эта опасность становится несколько неопределённой.

— Но неужели нет способа отменить участие? Хотя бы для того же Гарри?

— Решение кубка неоспоримо. Никто не вправе отменить его. В наших силах лишь попытаться сделать всё возможное, дабы обеспечить безопасность участников.

— Но почему бы не оповестить других? Директоров, чемпионов.

— И что я им скажу? Волдеморт срывает турнир? Мне не поверят, пока не увидят Тёмного Лорда воочию. А вас мы посвящаем, ведь вы встречались с проявлением магии этого дневника и как бы то ни было, из-за ученичества у миссис Гринграсс, вы в той или иной степени будете посвящены в эти тайны. Потому высказать вам свои опасения о турнире сразу по их появлении, показалось мне достаточно разумным поступком.

— Хм. Кстати. У меня вопрос. А зачем вообще леди Гринграсс участвовать во всём этом?

— А это мы сейчас у неё и узнаем.

Обернувшись, я увидел подходящую к нам Дельфину. Она положила дневник на стол и села в своё кресло.

— Похоже на крестраж, но точно сказать нельзя. Опыта работы с такими вещами у меня нет, а после разрушения остались лишь жалкие обрывки магических структур.

— Но никакой уверенности? — чуть нахмурился директор, задумчиво глядя на дневник.

— Понимаете, профессор, Герпий Злостный, можно сказать, открывал заново тонкости работы с душой, следствием чего явился крестраж. Ложа Некромантов не вмешивается в мирские дела и не остановила публикацию труда о столь варварской работе с душой. Пусть и экземпляров этого труда крайне мало, а крестражей и того меньше, что безусловно хорошо, но лично мне изучать подобное не приходилось и я надеюсь, не придётся.

— У них нет ничего человеческого, — понуро пробурчал директор.

— Потому я и не подтверждаю мастерскую квалификацию в этой области. Это обязывает ко вступлению в Ложу. Из-за их политики и таких вот трудов, все считают некромантию жуткой чернухой.

— Уважаемые мастера, — вновь поднял я руку. — А вас не беспокоит вопрос, почему Гарри Поттер что-то видит о Волдеморте? Ну, это как бы, ненормально. Нет?

— Теперь, когда информация о крестражах подтверждена, есть смысл провести диагностику самого мистера Поттера. Этот его незаживающий шрам на лбу, — директор посмотрел на нас обоих. — Он беспокоит меня, но сам я не смог понять в своё время его суть и причины появления. Нужные же специалисты, так сложилось, со мной дружбу не водят – первое правило Клуба Некромантов – не говорить Дамблдору о Клубе Некромантов. Да, миссис Гринграсс, у мистера Найта возник вопрос — а зачем это всё вам?

— Всё просто. Сначала я хотела просто учить Макса, чтобы быстрее продвинуть его до мастера. Он достаточно силён и много знает, и продвинуть его до степени Мастера в паре дисциплин будет не сложно.

— Тут я согласен, — кивнул Директор. — Мастерство вообще довольно легко достижимо при усердии, старании. Вы не знаете, мистер Найт? Что же, позвольте? — директор с вопросом глянул на Дельфину, и та кивнула.

— Мастер, — продолжил говорить директор. — В первую очередь — звание. Для достижения этого звания нужно несколько научных работ в изучаемой области, нужно изобрести что-то новое, и нужно быть достаточно сильным, для подтверждения квалификации, ведь на экзамене требуется непрерывно выполнять довольно большой комплекс магических манипуляций. И самое важное – нужен тот, кто приведёт тебя на этот экзамен. Экзамен позволяет не только узнать уровень практических знаний и навыков, но и выявить, в достаточной ли степени развит разум соискателя. Мастерство по некоторым дисциплинам требует вступления в те или иные закрытые организации, как, к примеру, Ложа Некромантов. Но такие условности далеко не у всех. Допустим, можно защитить мастерскую степень в колдомедицине не вступая в гильдию. Правда, законно практиковать будет очень сложно, ведь действительно значимые и сложные операции проводятся при помощи знаний, запрещённых к свободному применению законодательно. В итоге получается, что гильдия никого не заставляет вступать, но вынуждает министерство.

— И много волшебников, по силе проходящих на уровень мастера?

— Сложно сказать, — задумался директор. — Вообще, если развиваться умом и телом, то к тридцати годам можно вполне потянуть мастерское звание по силе практически в любом направлении. Вот только далеко не каждый развивается. Вы же, мистер Найт, показываете просто прекрасные результаты, а ваше упорство в развитии может поспорить с моим в мои лучшие годы.

Директор задорно улыбнулся.

— Вот и получается, — взяла слово Дельфина. — Что выучить тебя на мастера, Макс, можно довольно быстро, ведь основная сложность, сила, вовсе и не сложность в твоём случае. Да и знания у тебя очень богатые. Остаётся вопрос в практике и более специфических знаниях. А тем для научных работ — множество неисчислимое. Кстати, а ты знаешь, почему Мастер Чар — самое распространённое звание?

— Нет.

— Можно написать работу о зачаровании любой бесполезной вещи, превращая в ещё более бесполезную, и это будет научной работой.

Директор на такой пассаж от Дельфины улыбнулся, сверкнув очками-половинками.

— Вы только, миссис Гринграсс, профессору Флитвику это не говорите. Последний раз, когда ему об этом намекнул лет восемь назад профессор по ЗоТИ, этому самому профессору пришлось страдать от мелких пакостей каждый день на протяжении всего учебного года. Я ещё никогда не видел такого счастливого окончанием контракта преподавателя.

— Я даже не сомневаюсь, — улыбнулась Дельфина. — Что касается других причин… Пропажа Генри. Полагаю, для вас не секрет, что он «сочувствует» Волдеморту? Ещё во время событий после финала кубка мира у меня возникли некоторые подозрения насчёт него, но после рассказа профессора о снах юного мистера Поттера, я пришла к однозначным выводам. Похоже, пока я увлеклась твоим испытанием, Макс, Генри умудрился провернуть свою авантюру и явно помог Волдеморту обрести тело гомункула, или что-то в этом роде. Преследует он очевидную цель и рассчитывает на помощь Волдеморта в избавлении от некоторых ограничений. Как итог: я не хочу, чтобы Генри испортил тщательно выстраиваемую репутацию рода, явившись прилюдно с Тёмным Лордом; не хочу, чтобы он подорвал проведение турнира, в который мы вложили силы и средства; не хочу, чтобы он как-то навредил семье.

— Я, конечно, извиняюсь, — вновь поднял руку. — Но не проще ли… Ну, того.

— Генри Фоули, — заговорил Дамблдор. — Очень неприятным был волшебником.

Начало меня удивило. Не о каждом волшебнике так выскажется Дамблдор.

— Его поступки… Его, и его товарищей, отвратительны и я должен признать, что меры, принятые семьей Гринграсс и некоторыми другими, были не просто оправданы, а уместны. Знающий человек сказал бы, что они достойны только смерти, но поверьте мне, мистер Найт — в этой жизни есть вещи, много хуже смерти.

На краткий миг я увидел перед собой не причудливого дедушку, а старого решительного волшебника, способного на невероятную жестокость. Но лишь на миг.

— В общем, — прервала воцарившееся молчание Дельфина. — Мы все здесь внезапно для самих себя оказались в одной лодке, как говорят обычные люди. Профессор Дамблдор хочет оградить детей от внезапно нависшей угрозы. Я хочу предотвратить диверсию на турнире и бунт одного нерадивого недочеловека, попутно обучая одного талантливого человека. Ты, Макс, хочешь в Запретную Секцию, обучиться и выиграть турнир. И всё это крутится вокруг этого самого турнира. И что в итоге?

— А в итоге, — встал с кресла Дамблдор, и мы последовали примеру. — Каждый будет делать то, что должно. Однако, прежде чем разойтись, хочу попросить вас, мистер Найт. Не поймите неправильно, вы можете и не выполнять эту просьбу, но присмотрите за юным Гарри на турнире. Поверьте, он нужен нам всем, живой и желательно, невредимый. Я уже заметил, что по характеру вы больше слизеринец, а потому, за эту маленькую просьбу, я не останусь в долгу.

— Хорошо, директор. Если испытания будут проходить параллельно, я пригляжу за ним. Но не проще ли научить чему-то самого Поттера?

— Как можно чему-то научить того, кто учиться не желает?

Вопрос был явно риторический и ответа не требовал, а потому я лишь кивнул, получив такой же кивок в ответ, и мы с леди Гринграсс покинули кабинет директора. Ещё на винтовой лестнице Дельфина перекинулась в белую кошку, мгновенно забравшись мне на плечо.

— Вы знаете, — заговорил я, пока мы шли по коридору. — Ваше присутствие на моём плече вызывает некоторый когнитивный диссонанс.

— Мя… — кошка спрыгнула на каменный пол коридора, а в воздухе появился кусочек пергамента со строчками текста. Я ловко его перехватил, и прочитал.

— Хорошо. Завтра так завтра. И Гермиону возьму.

— Мя…

Кошка быстро растаяла в тенях тёмного коридора, оставив меня в состоянии странной задумчивости. Как-то всё больно просто проходит. Но, с другой стороны, почему два взрослых волшебника не могут попросту договориться к обоюдной выгоде? Далеко не везде должны быть интриги, хотя Дамблдор, как и всегда, несколько недоговаривает.

***

Вторник был обычным и непримечательным днём. После разговора с директором и леди Гринграсс я так и не пришёл к какому-то выводу относительно… Относительно всего. Энтузиазм учеников по отношению к чемпионам и не думал утихать — само собой, ведь прошло всего пара дней.

Я все ещё посещал занятия: говорил преподавателям, что в связи с турниром, практически не буду их посещать и брал задания по каждому предмету. Исключением стали зелья. Да, их можно изучить самостоятельно, но для этого нужны ингредиенты и прочее, а без практики все теоретические знания — пустой звук. Как и в обычной магии, рецепты зелья несут некий индивидуальный оттенок. По одному и тому же рецепту один волшебник сможет приготовить хорошее зелье, а другой — превосходное. Многие нюансы приготовления можно познать и осознать только на практике и упускать эту практику, коей и являются занятия, я не собираюсь. В общем, за неделю я планирую посетить все занятия и взять все задания на семестр. Ну, или на сколько дадут.

По окончанию последнего на сегодня занятия, я подхватил Гермиону под ручку и вместе мы пошли в заброшенный класс, где занимались вчера. Зайдя внутрь, мы сразу заметили явные перемены — парт осталось только две и стояли они вплотную к преподавательскому столу, были в наличии пять големов-манекенов, этаких схематических людей, а за столом сидела Дельфина в своём брючном кожано-непонятном боевом костюме и делала записи.

— А, уже? — с улыбкой оглядела нас леди Гринграсс. — Проходите.

Взмахом руки Дельфина закрыла за нами дверь, на которой сразу оказались несколько различных чар.

— Леди Гринграсс, — одновременно поприветствовали мы Дельфину.

— Очень приятно, что вы знакомы с этикетом, но в этом я убедилась и раньше. Давайте сэкономим друг другу время и будем несколько проще. Макс, подходи, я подготовила контракт, ознакомься.

Сев за парту, я получил в руки два экземпляра договора и начал изучать.

— Не стой без дела, Гермиона. Может пока переоденешься для занятий, или повторишь какую тему?

Девушка кивнула и отправилась в смежную комнату, раньше наверняка принадлежащую преподавателям. Через пару минут Гермиона вернулась в синем спортивном костюме и заняв парту по соседству, начала делать какие-то записи в блокноте. Я же закончил изучение документов.

— Согласен.

— Прекрасно, — Дельфина достала из стола кровавое перо. — Подпишем?

Расписавшись в документах, мы забрали себе по одному экземпляру и сложили каждый в свою сумку.

— Итак. Для начала, вам, наверное, любопытно, зачем именно вы двое здесь, а не только Макс? Всё просто. Мне нужен ассистент. В этом замке у меня множество ограничений, одно из которых заключается в спектре допустимых к применению знаний. Не удивляйся, Макс. Хогвартс, всё-таки, школа, а не особняк на отшибе — здесь всё под контролем. Привлекать преподавателей к твоему обучению я не собираюсь, да и чем меньше людей знают о моём здесь присутствии, тем лучше для всех. Поэтому, на практических занятиях, которые будут проходить в это время и до отбоя, мисс Грейнджер будет мне ассистировать. Будет?

— Буду.

— Прекрасно. Заодно и для себя много нового сможете узнать, с точки зрения практики.

— Леди Гринграсс, — прервал я эту беседу. — А если есть помещение, неподвластное «Всевидящему Оку» администрации?

— Это было бы прекрасно, но мне такие неизвестны. Во время обучения в Хогвартсе я уделяла внимания не его тайнам и магии, а моде и прочим девичьим прихотям.

— Тогда, все за мной, — я встал из-за парты, и мы всей дружной компанией двинулись в туалет Плаксы Миртл.

Дельфина ничему не удивлялась — мало ли, где может быть спрятан проход? Почему бы не быть и туалету? Она не удивилась, или не подала виду, даже когда я пошипел на раковину, и когда открылся проход вниз.

— Вот только спуска нормального я не придумал.

— М-да… — задумалась Дельфина, не аристократично теребя перекинутую через плечо косу, мертвенно бледную в тусклом освещении от луны за окном. — С чарами левитации проблема. Помнится, одна моя знакомая хотела сделать пояс на основе чар как в метле. Но что-то у неё не задалось. Значит, прыгаем.

— Именно, — кивнул я и шагнул в проём.

Извилистая широкая труба вновь привела меня в мрачный тёмный зал с полом из костей. Неподалёку так и стояла непонятная композиция из костей, которую пытался соорудить Хвост. Отойдя на шаг в сторону, дождался, когда из проёма молча вылетит Гермиона, и поймав её на руки, тут же поставил. Спустя миг, так же молча вылетела из трубы и Леди Гринграсс, позволив себя поймать на руки. Именно позволила, ведь судя по взгляду сразу на выходе из трубы, она прекрасно справилась бы и сама, но раз ловят, почему бы и нет?

Стоило вернуть леди вертикальное положение и прошипев на парселтанге, чтобы проход на том конце закрылся, как мы не сговариваясь молча наколдовали по Люмосу, отправив шарики света летать над головами, и отправились дальше по большим круглым коридорам подземелий.

— Никогда здесь не была. Как я понимаю, это Тайная Комната Слизерина?

— Именно.

— Довольно холодное место. Это хорошо.

— Чем?

— Не будет жарко.

— Но разве не будет в холоде некомфортно обучаться? — задала резонный вопрос Гермиона.

— Поставили палатку, да и всё, — как само собой разумеющееся подметила леди Гринграсс, вызвав у меня острую головную боль от собственной несообразительности. Я ведь таскался сюда всё время так, налегке.

— Неужели вы не додумались?

— Я тут вообще один раз была. При… Экстренных обстоятельствах, — оправдалась Гермиона, и взгляд Дельфины упёрся на меня.

— Я дурак, мне можно.

— Не говори так. В волшебном мире слова имеют удивительно мерзкую особенность влиять на реальность.

— А, тогда я умный, просто не обратил внимания.

Дойдя до огромной круглой двери со змеями, я вновь прошипел на парселтанге, активировав механизмы, и дверь открылась. Дельфина с почти незаметным благоговением зашла в огромный мрачный зал, посреди которого валялись так и не начавшие разлагаться остатки василиска. Только сейчас я вспомнил, что у меня осталась неиспользованная шкура этой химеры, но опять же, в Хогвартсе проверить его свойства не представляется возможным.

Гулкое эхо наших шагов перекатывалось под сводами зала. Дельфина дошла до середины того места, где проходил ритуал, достала палочку и начала выписывать вокруг себя непонятные мне пассы, тихо что-то напевая. Мы с Гермионой стояли смирно, не отвлекая, стараясь прочувствовать магию. Через минуту Дельфина жестом палочки сдвинула в сторону остатки василиска, а ещё одним жестом, восстановила схему ритуала, начав её придирчиво изучать.

— Знаешь, Макс, — задумчиво заговорила Дельфина, продолжая осматривать схему. — Я не верила до конца, когда ты мне рассказал об этом ритуале. Но сейчас… Ты совершенно сумасшедший гений, если смог просчитать вот это за месяц. Я, конечно, вижу пару моментов для оптимизации… Но… Разобрать себя до частиц и собрать заново на основе души… Это совершеннейший бред! Как ты вообще до этого додумался?

— Ну, мне показалось это хорошей идеей. Да и результат неплох.

— Тебе повезло, по большому счёту. Хотя, сложно сказать. Так, нужно проверить сам зал… Невероятно… Комната Слизерина…

Дельфина вновь начала совершать пассы палочкой, но на этот раз всё закончилось много быстрее.

— Полностью изолирован магически. Очень хорошо. Но некоторые ограничения всё равно остаются. Многие ритуалы запрещены в Хогвартсе самими основателями. Даже в те времена, это была лишь школа, задача которой дать качественное базовое образование, а узкоспециализированное образование уже давали мастера и гильдии. Так было всегда.

— Но не проще ли создать высшее учебное заведение, как у обычных людей? — тут же поинтересовалась Гермиона, поёжившись от холода.

— Для кого? — с усмешкой ответила Дельфина, подходя к нам. — Волшебников не так уж и много в стране, не больше десятка тысяч. Как думаете, сколько с одного выпуска из Хогвартса решат учиться чему-то дальше, а не пойти, к примеру, в министерство, или торговать к кому в лавку, или заняться ещё чем-нибудь? Единицы. Ещё несколько человек отправятся в Академию Аврората или ДМП, один с нескольких курсов сможет пробиться в Отдел Тайн, а дальше… Всё. Тупик. Девять из десяти девушек в течение нескольких лет оказываются замужем и начинают заниматься домашними делами, иногда помогая мужу или семье в бизнесе и прочих делах. Среди парней картина примерно та же. В министерстве большинство должностей тупиковые в плане личного роста как волшебника, а различные ремесленные направления в бизнесе под крылом других семей и обучают они крайне узкоспециализированных специалистов. Кто-то уходит в торговлю, делопроизводство и прочие социальные активности, опять же останавливаясь в развитии как волшебники. И так практически во всех странах, разве-что пропорции несколько колеблются в ту или иную сторону. Международная Конфедерация Магов ещё в прошлом столетии пыталась реализовать идею международного университета, где все страждущие умы могли бы заняться дальнейшим обучением и наукой, но идея умерла в зародыше. Из-за малочисленности волшебников до сих пор актуальна только одна система подобия высшего образования — личное наставничество.

— Как-то всё не так радужно, как рассказывала профессор МакГонагалл перед моим поступлением.

— О, да! — улыбнулась Дельфина. — Не радужно, но и не печально. Хоть Хогвартс и школа, но местная библиотека одна из лучших среди всех в Европе и Азии. С ней может поспорить разве-что Национальная Библиотека Поднебесной, но Китай — крайне закрытая для бесцельного шатания страна, и чтобы попасть в эту библиотеку, нужно сильно отличиться.

— И сколько тогда мастеров различных направлений в Англии? — задал я животрепещущий вопрос.

— Хм… Давайте считать. В Лютном сейчас живёт один китаец с семьёй, он мастер Каллиграфии и Зельеварения. Магическая Каллиграфия — азиатский аналог создания схем для ритуалов, только более самодостаточный. Есть ещё три зельевара — один при Мунго, другой в отставке — прошлый декан Слизерина, Слагхорн. И Северус Снейп. Ещё около десятка волшебников могли бы пройти аттестацию на Мастера, но они не занимаются наукой, а без этого не создать действительно новое зелье и не привнести что-то уникальное в науку, за что и дают ранг помимо навыков. Трансфигураторы — я, директор, МакГонагалл, старый козёл Фоули, бабка Буллстроуд. По знаниям и навыкам пройдут ещё пара человек из тех, кого я знаю. Но всегда могут быть такие как я, кто не афиширует звания или навыки, заботясь о семье и ни во что не влезая. Но таких не очень много, максимум — удвоят число. Сильные так или иначе на слуху. Все мастера в колдомедицине, малефицистике, химерологии и прочих «тёмных» дисциплинах, сидят в Мунго и занимаются тем, что лечат людей. Безусловно, есть такие как я, получившие знания в семье, а навыки — в других странах и конфликтах. Тот же Китай с радостью предоставляет возможность отличиться приезжим магам в своих постоянных междоусобных войнах. В магическом Китае до сих пор сражаются пять царств, правда, последние лет тридцать там относительно тихо, что и позволило мне практиковаться в различных направлениях магии. Китайская магическая культура очень стара и в отличие от Египетского царства они не вымерли, хоть и многое утеряно. Там до сих пор на каждом углу по скрытому участку, лакуне, домену, целые города, деревни в горах. То и дело находят новые позабытые развалины или вскрывают огромные скрытые пространства. В общем, есть где развернуться, да и через гильдии постоянно приглашают кого-то. Наставника там себе не найдёшь — жесткая клановая система, но с практикой проблем нет.

— А ещё какие мастера есть? — Гермиона была просто счастлива получить такую необычную информацию.

— Несколько мастеров разных направлений сидят в Азкабане на пожизненном — Пожиратели Смерти. Около десятка по силам пройдут по многим дисциплинам, тот же Аластор Грюм. В Англии довольно много Мастеров Чар. Дисциплина просто такая… Не требовательная к силе, а за научный труд годится любая мелочь. Действительно сильных мастеров чар два — Флитвик и Марчбэнкс. Старушка Марчбэнкс, кстати, ещё и мощный трансфигуратор, но без звания, хотя мастера потянула бы легко и непринуждённо. Она ещё у Дамблдора экзамены принимала лет эдак сто назад.

— Ого… — не удержала удивлённый вздох Гермиона.

— А чему ты удивляешься? — улыбнулась Дельфина. — Волшебники и без Фламелевских достижений живут долго. Вон, прошлому директору, Армандо Диппету, было далеко за триста, прежде чем он умер пару лет назад. Всё зависит от самого волшебника — достигнув многого пока молод, устанешь дожидаться старости.

— Тогда отчего же директор так стар?

— Поговаривают, что это из-за какой-то ошибки во время работы с Фламелем в области алхимии. Кстати да, директор Дамблдор ещё и очень хороший алхимик, что тоже является одним из источников его силы. Там ничего не ясно.

— Леди Гринграсс, — само собой именно Гермиона решила задать вопрос. — А как вообще определяется сила волшебника? Ну, то есть, вот есть мастера, подмастерья и прочее. Можно ли определить силу по этим званиям?

— Однозначно нет. Невозможно. Безусловно, есть минимальный уровень сил, необходимых банально для защиты звания перед комиссией, но это не показатель. К примеру, директор имеет всего одно звание мастера, но он признан Международной Конфедерацией сильнейшим волшебником, и это далеко не только за дуэль с Гриндевальдом, как думают завистники. Тот же Гриндевальд и Волдеморт не имеют вообще ни одного звания, но по навыкам, знаниям и в бою на голову превосходят практически любого мастера, да и нескольких спокойно размажут тонким слоем по земле. Им подобных на земле сейчас шесть, и только Дамблдор, Гриндевальд и Волдеморт проявляли какую-то социальную активность. Остальные плевать хотели на всё вокруг их собственного спокойного мирка.

— Но как же так? — удивилась Гермиона. — Тут войны, смерти, насилие. Это ведь можно остановить.

— Можно. А зачем? Понимаешь, Гермиона, волшебников очень мало. По этой или какой другой причине, но так издревле сложилось, что в нашем обществе каждый сам за себя, а максимум — за свою семью. Да и войной террор Волдеморта назвать нельзя — в деревнях улица на улицу конфликты масштабнее. Вот когда Гриндевальд развязал войну, вот это была война. Тогда весь мир, обычный и магический, воевал на той или иной стороне. Да и подумай сама — где Мир, а где Англия. Кипит что-то в Англии, и пусть кипит, лучше не трогать — а то и ошпарить может, и забрызгать. А вот всякие охочие до наживы, маньяки, убийцы и прочий сброд с удовольствием съезжались сюда в то время и выступали, заметь, за обе стороны — кому какая нравилась больше. Так, давайте прекращать этот экскурс в историю и ситуацию в мире, и перейдём к насущному. Раз мы определились с местом, то следует перенести сюда инвентарь, да и палатку организовать не помешает, чтобы изучать там теорию, а за практику браться снаружи.

— Есть ещё одно место, — решил я выдать Выручайку.

— Могу предположить, что это комната на восьмом этаже, напротив картины?

— Да.

— Не подходит. Она, вопреки мнению некоторых, входит в замковую систему наблюдения, да и не такая уж и защищённая. Возможности, конечно, уникальные, но не неповторимые. Мы вполне сможем и сами организовывать всё необходимое, а заодно и практика в трансфигурации будет. Нужно только придумать более удобный способ попадать сюда, ведь не каждый может разговаривать на парселтанге.

— Может сюда есть другой ход?

В итоге мы три часа искали этот самый «другой ход». И нашли, а точнее — нашла Дельфина, применив какое-то изощрённое поисковое заклинание. Это оказался тайный ход с винтовой лестницей наверх, оканчивающийся небольшим пустым кабинетом. Если тут что-то и было, то всё давно вынесли. Том Реддл, не иначе. Хотя, почему бы кому-нибудь раньше не обнаружить это место. Попробовав вызвать сюда домовика, мы достигли успеха, а когда домовик понял, что не может попасть в это место по своей воле и без приказа того, кто его позвал сюда, мы испытали вообще феноменальную радость. В кабинете был ещё один проход, ведущий в нишу в коридоре пятого этажа, а открывался он сугубо парселтангом. Но это было неважно, ведь Дельфина могла попасть туда с домовиком замка, у неё был допуск, а значит и нас двоих может брать с собой.

Так как время уже было позднее, то мы в итоге разошлись по комнатам, а Гермиона явно пребывала в сильной задумчивости.

***

Среда. Четвёртый день моего чемпионства. Что это значит? Всеобщее внимание, которого было слишком уж в избытке. Очередные тренировки, после которых завтрак и уроки зелий. Перед самим уроком возник конфликт между Поттером и Малфоем, в ходе которого, как ни странно, пострадали только Крэбб и Гойл. Ну и баллы нашего факультета, благополучно снятые Снейпом. Вспоминая историю о Гарри Поттере, я ожидал, что причиной конфликта будут значки, которые в той сказке нахваливал Драко, но здесь их нет. Не удивительно, на самом деле — не будет же Малфой прославлять на этих значках меня, но принижать Поттера?

В середине урока в кабинет ввалился запыхавшийся Колин Криви и попросил Снейпа освободить меня и Поттера, чтобы мы прошли за ним, мол, нас вызвали.

— Найту и Поттеру предстоит ещё час работать над зельем. Наверх они поднимутся после урока.

— Сэр, сэр, их ждёт мистер Бэгмен, — испуганно проговорил парень. — Все чемпионы должны идти. По-моему, их будут фотографировать.

Бедный Поттер приуныл ещё сильнее, а я не отвлекался от зелья.

— Могли бы и после занятий устроить фотосессию, — громко пробурчал я, выверяя дозировку одного из составляющих яда.

— Мистер Найт абсолютно прав.

— Но сэр…

— Ладно. Пусть Поттер оставит сумку. Он мне ещё понадобится.

— Пожалуйста, сэр. Гарри нужно взять сумку с собой. Все чемпионы там…

— Очень хорошо! — рявкнул Снейп. — Бери свою сумку и вон с глаз моих! Мистер Найт, — куда спокойнее профессор посмотрел на меня.

— Иди, я закончу, — Гермиона положила руку мне на плечо.

— Только не в ущерб своей работе.

— Так не пойдёт, — отрицательно мотнул головой Снейп. — Если берёшься за что-то, то делай качественно и до конца, или не берись вообще.

— Я справлюсь, — серьёзно кивнула Гермиона.

— Надеюсь на это, мисс Грейнджер. Мистер Найт? Вы ещё здесь?

Я быстро сложил вещи в сумку и вышел вслед за Поттером, который уже завернул на лестницу вместе с Криви. Могли бы и подождать. Быстро нагнав парней, я пошёл вместе с ними в неизвестное мне место. В итоге, Колин подвёл нас к двери в какую-то аудиторию.

— Желаю удачи, — попрощался Криви и помчался по своим делам, а мы зашли внутрь.

Это была небольшая аудитория, большинство столов в которой были сдвинуты в конец, оставляя середину свободной. Три стола составлены вместе перед доской и были накрыты бархатной скатертью, а за этим большим объединённым столом были пять кресел, на одном из которых сидел Людо Бэгмен и беседовал с какой-то эпатажной блондинкой в красной мантии по фигуре, кучей украшений и с высокой причёской завитками и локонами. Эпатаж этой дамочки заключался в невероятной чрезмерности. Чрезмерно богато украшенные драгоценностями очки, чрезмерно обтягивающее платье под мантией, чрезмерно длинный маникюр, чрезмерно яркие губы. Она вся была чрезмерна, что несколько выбивало из равновесия. Кто это? Рита Скиттер, могу поспорить.

Крам стоял спокойно неподалёку, осматривая всех с серьёзным и суровым лицом. Чуть поодаль скучала Флёр. Именно к ней я и направился — всяко лучше стоять рядом с приятной внешне девушкой, чем суровым сутулым парнем или мелким неопрятным задохликом Поттером.

— Мисс Делакур, — акцентировав внимание именно на английском обращении, приветственно кивнул француженке, и получил лёгкую улыбку и кивок в ответ. Но игнорировать других не вариант, потому и Краму протянул руку.

— Здорово.

В ответ получил кивок и крепкое рукопожатие. Блин, аж ностальгия появилась — тут так не здороваются. Почти как дома, в прошлой жизни.

— А вот и наши чемпионы! — радостно чуть ли не подпрыгнул на кресле Бэгмен, сияя своим детским круглым лицом с приплюснутым, явно от столкновения с бладжером, носом. Большую часть внимания он решил уделить Гарри, и слава Старику!

— Не волнуйся, Гарри! — Бэгмен быстро оказался рядом с растерянным Поттером. — Не волнуйся! Это просто церемония проверки волшебных палочек. Сейчас придут члены судейской бригады.

— Проверка палочек?

— Да, Гарри! Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, Рита Скитер. — Бэгмен указал на женщину в красной мантии. Я был прав. — Она делает небольшую статью о турнире для «Пророка».

— Не такую уж и небольшую, Людо, — поправила Рита, уставившись на Поттера. — Небольшое интервью? Пока никого нет.

— Эм-м-м…

Рита быстро утащила Поттера в смежное помещение и закрыла дверь.

— Занятно, — с ухмылкой сказал я в никуда.

— Что именно? — тут же решила пообщаться Флёр, хотя и Крам прислушался.

— Там — помещение для мётел. Очень тесное. Очень компрометирующая ситуация.

Внезапная вспышка ослепила меня на миг, а из-за стоящего неподалёку фотоаппарата выглянул пухлый мужик, слегка осоловело глядя на Флёр. А я и не заметил никакого влияния.

«Просто ты игнорируешь чары, а эффект «варёной курочки» ослабился из-за постоянного присутствия поблизости самой вейлы».

— Вы опять сводите мужчин с ума? Ай-яй-яй.

— Пгостите, мистег Найт, но я не понимаю, о чём вы говогите.

Вот всё-таки интересно, насколько настоящая эта красивая внешность у вейл? Нет, ну серьёзно! Как вообще можно быть такой удивительно пропорциональной по всем параметрам девушкой? Да, не кукольный идеал, есть мелкие недостатки, но они делают её лишь живее.

— Тяжело наверно вам, мисс Делакур, тяжело.

Тема разговора совсем заглохла по приходу Дамблдора, Олливандера и Крауча, Максим и Каркарова. Дамблдор с вопросом оглядел нас всех, а я кивнул в сторону двери в смежное помещение. Директор быстро оказался там, открыл её и переговорив со Скиттер, вызволил Поттера из цепких лапок этой репортёрши. Нас усадили на четыре стула у входа, словно на экзамене, а остальные судьи сели за свои места за большим столом.

— Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к нам Дамблдор. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.

В середину кабинета вышел Олливандер и начал осмотр палочек с Флёр. Как я и ожидал, сердцевиной её палочки оказался волос её бабушки, а Олливандер сотворил букет орхидей и вернул палочку владелице. Следующим был Крам, и Олливандер похвалил немного топорную, но очень эффективную работу своего коллеги Григоровича. Потом подошла моя очередь. Олливандер порадовался тому, что увидел палочку своей работы и похвалил за столь упорные и систематические тренировки в магии, мол: «Таким развитием палочки не каждый взрослый волшебник может похвастать». Вторую палочку смотреть не стал, ведь на турнир допускают лишь с одной. На Гарри Поттере мастер чуть не выдал сходство его палочки с той, владельцем которой был Волдеморт, но Дамблдор вовремя покашлял.

После осмотра палочек нас мурыжили с фотографиями не меньше часа. То мадам Максим никак в кадр не влезала, то фотограф пытался выдвинуть на первый план Флёр, а Скитер постоянно выдвигала Поттера, то ещё что-то. А уж как сильно давили на то, что он является самым молодым участником! А ведь я старше его совсем чуть-чуть. Забавно.

Когда нас наконец отпустили, уже пришло время обеда. Флитвик всё ещё не дал отмашку на проектную работу, что очевидно тяготило Гермиону. Однако, в конце обеда к столу преподавателей подлетела сова и нагло сбросила на профессора большой и увесистый свёрток. Слава Старику, что его перехватил Хагрид, иначе пришлось бы нам искать нового профессора Чар и декана Рэйвенкло — свёрток по мере полёта увеличивался в размерах, а на подлёте к столу уже был больше Флитвика.

— Скорее, скорее мой бородатый друг! — подгонял Флитвик Хагрида, взявшего на себя ответственность в транспортировке посылки. — Дела не терпят отлагательств! Мистер Найт, мисс Грейнджер! Завтра после урока жду вас в кабинете!

Я же прямо за обеденным столом открыл блокнотик и сверился, по всем ли предметам взял задания на семестр. Оказалось, что по всем. Переглянувшись с Гермионой, я понял — нас ждёт тяжелый год.

Опасения подтвердила леди Гринграсс на встрече после уроков. Она, как оказалось, уже организовала учебный полигон в Тайной комнате. Куча различных препятствий, преград, столбов, укрытий и мишеней самых разных видов и форм. Были тут и обезличенные големы в форме людей.

— Чего-то большего из големов добиться от директора было невозможно. Оно логично, конечно, — сетовала Дельфина, рассказывая план обучения. — Не всякий волшебник пустит в свою вотчину небольшую армию, но всё же…

Рядом была развёрнута вполне обычная на вид палатка. Само собой, внутри там была этакая квартира в миниатюре. Чем-то палатка напоминала мою, разве что более обжитой была, а вдоль тканевых стен стояли шкафы с книгами. Сам зал, в который ты попадаешь сразу от входа, был импровизированной учебной аудиторией, а за небольшой ширмой было миниатюрной больничное крыло с одним койкоместом.

— В общем, тут обучаться, — рукой Дельфина указала на палатку. — Тут практиковаться, — вновь рукой она указала на всю остальную Тайную Комнату.

— Мисс Грейнджер. Ваша задача будет разниться от занятия к занятию. Насколько мне известно, вы с Максом давно изучаете запретную секцию, а значит уровень знаний у вас примерно одинаковый.

— По крайней мере, мы так думаем.

— Что же. Прекрасно. Значит вы приобретёте в ходе своейдеятельности довольно много практики как в поддержке и лечении, так и в боевых аспектах магии, ориентирующихся на подавлении противника и малефике по местности. Ничего секретного, всё в пределах знаний библиотеки Хогвартса.

— Леди Гринграсс, — решил задать пару важных вопросов. — А разве вам не стоит уделить внимание делам семьи, ну, вы понимаете.

— Понимаю, — кивнула Дельфина. — Отнюдь. У меня всегда было довольно много свободного времени. Вопреки мнению многих, дела рода не отнимают его в баснословных количествах. Да и стоит отметить помощь отца. Как волшебник, после одного инцидента, он не очень, а потому он с радостью занимается семьёй, позволяя мне достигать своих целей в магии. Если бы не он, то не знаю, как долго я бы достигала того, что имею сейчас.

— А как насчёт Гермионы? Я имею в виду, не в тягость ли будет практически её обучение, но без контрактов и прочего. В чём смысл?

— Я так хочу, и мне так удобно. Ещё вопросы?

— У меня не получается усиливать тело магией, — бодро выдала Гермиона.

— И не получится лет до семнадцати. Некоторые дисциплины, связанные с телом до окончательного формирования этого самого тела недоступны волшебникам. Есть исключения, но это редкость и не всегда эта редкость не несёт никаких минусов. Ещё вопросы? Нет вопросов? Тогда, я хочу знать, что знаете вы. Проведём опрос.

Почти до ночи Дельфина мурыжила нас по теории, прося применять те или иные знания на практике. Только после того, как мы вымотались морально, нас отпустили восвояси.

— Не завидую тебе, — горестно улыбнулась Гермиона. — Я-то только по вечерам буду во всём этом участвовать, а тебе весь день будут так мозги выносить.

— Твоя речь приобрела нотки разговорной, а не литературно-выверенной. Устала?

— Очень. Надеюсь, эти тренировки и обучение помогут тебе преодолеть трудности турнира. Хотя, какая глупость? Конечно же помогут! Леди Гринграсс не захочет лишаться ученика по какой-то нелепой случайности.

— Ты печалишься из-за недоступности усиления для тебя?

— Немного. Немного грустно, когда по нелепой случайности тебе недоступно то, что доступно другому.

— Не печалься. Всему своё время. Я уверен, что с твоим упорством ты ещё меня за пояс заткнёшь со временем.

— А у нас оно есть, это «время»? У меня какие-то смутные подозрения. Словно что-то будет.

— Что-то обязательно будет. Знать бы что…

====== Часть 25 ======

Комментарий к Движухи мало, но в следующей будет несколько больше социальной активности и меньше учёбы.

Не особо вычитано, но тянуть уже больше совесть не позволяет. Если есть по вашему мнению недостающие сцены – вкратце в комменты или личку. Не факт, что они добавятся, но вдруг я действительно что-то упустил.

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет и вряд ли предвидится при текущей ситуации, и единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Многого ли я ожидал от участия в проекте профессора Флитвика? Честно признаться, сам не знаю. Однако всё оказалось несколько прозаичнее.

На утро следующего дня после получения профессором посылки, мы с Гермионой по устоявшейся уже традиции, отправились на пробежку, а потом и на завтрак, после которого Гермиона пошла на урок чар, а я — в Тайную Комнату. Там, в палатке, активно гоняла чаи Дельфина, всё так же в своём кожано-непонятном костюме, а завидев меня, сразу пригласила занять импровизированную парту — просто второй стол напротив.

— Итак, — сидя за столом напротив, заговорила она. — Насколько я успела узнать, физической подготовкой ты занимаешься самостоятельно и вполне успешно, так что этот момент опустим. Начнём твоё обучение с трансфигурации, как наиболее слабо развитой у тебя дисциплины.

— А остальное?

— Так как я мастер трансфигурации, химерологии и колдомедицины, то и обучать буду именно этому.

— А боёвка?

— Мастер боевой магии — очень объёмное понятие. Суть его — применение в бою различных навыков. Мастеров этого направления очень мало, так как на комиссии нужно проявить навыки мастера в трёх различных дисциплинах. Соответственно и мастер мастеру рознь, ведь специфика заклинаний, тактики и действий во время боя разнятся. Каждый мастер в своём.

— В таком случае, могу ли я предположить, что ваша скорость является продуктом колдомедицины и химерологии?

— Именно, — с улыбкой кивнула Дельфина. — В процессе обучения ты и так всё поймёшь, так что расскажу немного. В определённом смысле, меня уже сложно назвать человеком. Потому и строю я предположения о причинах столь высокой силы Волдеморта — я имела сомнительную честь видеть его ещё до развоплощения. У него с человеком общего осталось лишь то, что он гуманоид. Каждый волшебник сам ищет пути могущества, но как для женщины, мне неприемлемы столь глубокие и жесткие модификации тела просто ради магической мощи.

— Мне несколько непонятна концепция магической мощи. Вроде бы говорят, что волшебники плюс-минус равны в этом плане. По крайней мере изначально.

— И да, и нет. Вы же с Гермионой тренируетесь чувствовать магию для осознанного создания магических структур, так?

— Да.

— А с чего вы это начали делать? Сами догадались?

— Профессор Флитвик показал.

— А, он ещё балуется со своими волшебными очками? Всё-таки какой же он энтузиаст от науки, — вновь улыбнулась Дельфина. — Тогда, следует заполнить один пробел в знаниях. Обычный среднестатистический волшебник имеет предел объёма магии, который способен выработать и выпустить в мир в единицу времени. Однако, практически не ограничена плотность этого объёма. Именно плотность магии в структуре заклинания влияет на его мощность. Те, кто обладает особой чувствительностью могут увеличивать размеры магической структуры для увеличения мощности, но тут есть минусы. Структуру заклинания крайне желательно сформировать за определённое время. Оно разнится для каждого отдельного заклинания в очень широких диапазонах. При увеличении размера структуры заклинания, время на его создание остаётся прежним, а объём магии требуется увеличить. Плотность тоже нужно увеличить, но незначительно. В итоге получается, что рано или поздно волшебник, увеличивающий размер структуры для мощности упирается в естественные пределы тела. Времени на создание заклинания не хватает, и оно срывается.

— Ну, это звучит логично.

— Хорошо, что логика тебе ещё не отказала. Не каждый этим может похвастать. Перейдём к другому вопросу — перенасыщение структуры заклинания за счёт повышения объёма магии. Многие заклинания попросту срываются с непредсказуемым эффектом, ведь структура не может выдержать заданного объёма магии. Некоторые же, при правильном формировании структуры, не срываются, а превращаются в несколько иные. Яркий тому пример твой Сту́пефай. Не ты первый, кто из простого заклинания банальным превышением объёма создаёшь с десяток управляемых сгустков Сту́пефая. При превышении объёма магии в структуре Сту́пефая, он почти всегда и у всех срывается на такую вот штуку. Проблема лишь в том, что структура Сту́пефая очень прочная, и средний взрослый волшебник будет пару секунд накачивать его магией для такого эффекта. Ты же прямо в бою, меньше чем за секунду выдал недоступный многим объём магии. Для знающего человека, коих немного, это может сказать о твоей ненормальности, как волшебника, некоей аномалии. Такое бывает, но редко. Подобные аномалии любят называть Дарами, но по факту, это некая мутация.

— Я думал, что увеличиваю плотность.

— Нет. Именно объём. Плотность магии сложно понять и ощутить. Вряд ли кто-то сможет это описать словами. Для точного ответа на этот вопрос, скажи, тебе приходится удерживать структуру заклинания от распада, когда ты усиливаешь её магией?

— Да.

— Значит, ты, Макс, увеличиваешь именно объём магии — впихиваешь в структуру больше, чем она может принимать, от чего приходится её удерживать. Когда увеличиваешь плотность, не приходится сдерживать структуру, но приходится сдерживать магию. Сложно объяснить, для каждого всё индивидуально, но когда почувствуешь — поймёшь, найдёшь ключик к этому искусству.

— И это вас заинтересовало?

— В том числе. Продолжим. Плотность потока магии. Она зависит напрямую от разума волшебника. Точная связь с различными его аспектами неясна, однако точно известно одно — чем старше волшебник, тем более плотную магию он может выдать.

— Что-то подобное говорил профессор Флитвик.

— Отлично. Я рада, что он поведал вам такие тонкости. Наверняка, профессор сильно в вас заинтересован. Ну и в своём проекте. Но не суть. Вернёмся к практической значимости этих знаний. Почему я считаю, что Волдеморт — продукт химерологии, если не считать его внешность? То, как ощущается его магия во время колдовства. Её слишком много набегает в пространство за секунды, а такое бывает при очень больших структурах заклинаний. При этом, магия ощутимо менее плотная, чем у Дамблдора — это тоже чувствуется. Как говорится: «Дух захватывает», когда рядом есть очень плотная магия. Ну и просто ощущения от самой магии — она не совсем человеческая. Это тоже далеко не каждый может почувствовать, но из-за того, что я практикую некромантию, могу и чувствительностью похвастаться.

— А что насчёт меня или Гермионы?

— Твоя магия ощущается в пределах человеческой, но на грани. Да и плотность магии ощутимо выше. Магия Гермионы в пределах нормы, но довольно высока плотность, что говорит о развитом разуме. Возможно, это результат ваших постоянных диких тренировок. Возможно, начни я серьёзно заниматься магией с одиннадцати лет, достигла бы большего на текущий момент. Меня куда больше интересует твоя способность ускоряться в своём возрасте. Самое занятное то, что при осмотре и диагностике твоего тела, я довольно чётко смогла понять, что текущие твои способности — ещё далеко-далеко не предел.

— Кстати об ускорении. Леди Гринграсс…

— Можно просто «учитель». По имени, боюсь, воспитание не позволит обращаться.

— Вы правы. Так вот, учитель, а как вообще обстоят дела с ускорением? Какие пределы?

— Обычный человек за счёт магии может ускориться почти в два раза от текущего предела своего тела. Магия, безусловно, всемогуща, но дальнейшее ускорение и увеличение прочих физических параметров без изменения тела невозможно. Либо заклинания, конечно же. Допустим, как я смогла понять, своё восприятие ты способен ускорить раз в пять, а тело пока лишь в два, но при этом физически ты сильнее и прочнее просто так, более чем в два раза. Я достигла примерно таких же результатов благодаря химерологии, но подобное решение имеет последствия.

— Последствия? Оу, могу догадаться…

— Да. У меня уже есть две чудесные девочки, по этой причине я и решилась на подобный шаг. Бо́льшие изменения могут дать ещё бо́льший прирост различных параметров, но как женщине мне хотелось бы быть красивой, а моё видение красоты не подразумевает различных… лишних или несвойственных человеку нюансов.

— Удивительно, с какой откровенностью вы рассказываете о таких вещах.

Дельфина откинулась на спинку кресла.

— Мы подписали контракт и информация о секретах друг друга в безопасности. Да и я уже не маленькая девочка, чтобы стесняться, а в нашем сотрудничестве предпочту откровенность. Да, помимо твоего обучения мне безусловно интересны причины таких твоих возможностей, практически не повлёкших изменения во внешности. Мне интересно это как специалисту, так и просто как волшебнице, стремящейся к силе. В обмен же могу предоставить информацию о некромантии. Другими путями её получить проблематично — не самая распространённая дисциплина. Но могу заверить, да и сам ты должен был понять по контракту, что подобный обмен информацией подразумевает только личное использование без всякой передачи на сторону.

— Это понятно.

— Отлично. Тогда, начнём обучение с трансфигурации. В отличие от других моих дисциплин, по трансфигурации твои знания и навыки не сильно превышают школьные. Да и информации в школьной библиотеке по ней не особо много.

Встав из-за стола, Дельфина подошла к одному из шкафов с книгами и вытащила парочку, вид которых был не новый, но ухоженный. Положив их передо мной, она вновь вернулась за стол.

— Начинаем с первой главы. Тебе как удобнее изучать?

— Запомнить всё, а потом проанализировать.

— Приступай.

Процесс учёбы пошёл, как и всегда в моём случае — быстро выучил, обработал с помощью Ровены, понял. Дельфина немного удивилась, бегло поспрашивала, и выдала задание учить дальше. В итоге, две книги были прикончены до обеда, после чего я был благополучно выгнан на этот самый обед, где в Большом Зале сел рядом с Гермионой.

— Как первый день?

— Учу книги.

— Книги — это хорошо, — кивнула Гермиона, занявшись какими-то биточками.

После молчаливого обеда, перешли к чаю в больших кружках.

— А ты помнишь, что сегодня после Чар нужно к Флитвику.

— Да, вот только сказать леди Гринграсс забыл.

— Обязательно предупреди.

— Как вообще можно что-то забыть, изучая окклюменцию? — с улыбкой наиграно возмутилась Гермиона, добавив пару кубиков сахара в чай.

— Не придал значения. Сам не понимаю.

— Думаю, ничего страшного, — девушка сделала глоток чая с сахаром и удовлетворённо кивнула. — Заметил, как Гарри все стали недолюбливать?

— А то.

— Интересно, зачем кто-то подбросил его имя?

— Веришь, что подбросили?

— Само собой, — вновь кивнула Гермиона, и посмотрела на Поттера. — Вряд ли он сам смог обойти защиту, да и Кубок вряд ли принял бы пергамент с его именем от другого человека.

— Почему ты так во втором уверена?

— Читала про магию имени. Даже не особо продвинутые чары способны проверить соответствие подписи и человека. А чарам этим много сотен лет. Не думаю, что Кубок является продуктом более примитивной магии.

— Возможно. Кто бы ни подкинул имя Поттера обманув кубок, он не добра ради это сделал. Там умирают.

— Вот именно, Макс, — Гермиона посмотрела на меня. — Я действительно за тебя беспокоюсь.

— Спасибо, конечно, но я выложусь на полную и без гарантий победы лезть в пекло не буду.

— Это хорошо. Да…

Вернувшись после обеда в Тайную Комнату, поведал Дельфине о том, что через два часа мне нужно к Флитвику. Ничего против она не имела, и в итоге я спокойно сидел и запоминал разные книги, количество которых на столе существенно увеличилось. И ведь не видел я такие в библиотеке. По крайней мере в Запретной Секции.

После двухчасового изучения литературы, немного удивил Дельфину тем, что не имел вопросов, и меня отправили к Флитвику. Подошёл к дверям кабинета в башне Рэйвенкло я вровень с окончанием занятий, но выходившие однокурсники явно были чем-то подгружены, что даже не заметили моё отсутствие на занятиях. У кафедры, где на подставке из книг стоял профессор, меня ждала Гермиона, тут же подозвав поближе.

— Здравствуйте, профессор, — кивнул я Флитвику, и тот отвлёкся от заполнения журнала.

— А, мистер Найт! Прекрасно. Один момент… — Флитвик быстро сделал пару записей, закрыл журнал и бодро спрыгнул с подставки, быстро направившись в сторону дверей в его кабинет. — Следуйте за мной, мистер Найт, мисс Грейнджер.

В кабинете профессора, таком уютном и домашнем с этой отделкой тёмным деревом, различной мебелью и прочим, появились элементы хаоса. Множество различных мелких и крупных коробочек и свёртков, бруски разной древесины, кости, куча прозрачных маленьких коробочек с различными минералами и кристаллами.

— Мне так не терпелось проверить посылку, что я вскрыл всё и разложил, — поведал профессор. — Заниматься мы будем не здесь, так что вынужден просить вас помочь сложить всё вон в тот большой сундук.

Там, куда кивнул профессор, и вправду стоял вытянутый большой сундук. С торцов у него было по две ручки, правда вот крышки не было вовсе. Вместе с профессором и под его руководством, мы быстро и аккуратно всё уложили.

— Там облегчение веса, так что смело берите, и пойдём за мной.

Мы с Гермионой с двух сторон взяли действительно очень лёгкий сундук и пошли за профессором на выход из его кабинета, а затем и аудиторию покинули. Пройдя буквально десяток метров по коридорам, профессор взмахнул палочкой напротив большой картины, и та отъехала в сторону, открывая широкий и высокий проход.

— Осторожно, ступенька, — профессор ловко поднялся в проход, и мы пошли за ним.

Буквально два метра, и мы попали в большую и очень просторную лабораторию. Всюду вдоль стен стояли столы и стенды, простые и удобные, без дизайнерских изощрений. В дальнем конце лаборатории в несколько рядов стояли стеллажи с коробочками, свёртками и сундучками. Всё подписано и аккуратно. Неискушённый посетитель сказал бы, что вдоль правой стены, под куполом особых неизвестных чар была лаборатория зельевара в три стола и три котла, но куча специфических жидкостей, реторт, перегонных колб и сложнейшая модульная ритуальная схема посреди одного из столов, чётко давали понять — лаборатория алхимика.

— Раскладывайте вещи, а я пока введу вас в курс дела. Ну и помогу, разумеется, — с улыбкой поманил нас ближе к центру профессор, и как только мы начали вытаскивать вещи из сундука, заговорил.

— Накопители магии — довольно свежее направление магической науки, несмотря на очевидные, казалось бы, плюсы. Однако, у исследователей есть ряд проблем, которые крайне важно решить. Первая — материалы. Как вы уже должны были понять из книг, разброс магической ёмкости разных материалов не так уж и велик, да и сама эта вместимость несколько незначительна. Самой большой вместимостью обладают органические материалы у ещё живых существ. Есть исключения, относящиеся к некоторым химерам, но они опять же незначительны. Так, это вот сюда, пожалуйста…

Профессор указал на один из свободных столов, когда дело дошло до различных кристаллов и минералов в прозрачных коробочках в форме куба.

— О чём это я? Ах, да! Из различных материалов, как вам известно, наибольшей магической вместимостью обладают кристаллы кварца, алмазы, и прочие кремниевые или углеродные структуры с различными примесями и без них. Да-да, не удивляйтесь, я изучил химию обычных людей для большего понимания сути материалов. Углеродные в большинстве своём могут накапливать, а кремниевые — направлять магию. Но их вместимость делает их несколько нерентабельными — алмаз размером с глаз человека способен хранить объём магии, который вырабатывает тело волшебника на пике нагрузки за три минуты. Для заклинаний и чар этого достаточно, но даже для средненьких ритуальных схем и более-менее сложных чар и заклинаний этого может быть недостаточно. Да и резкий вывод магии из кристалла, порою необходимый для тех или иных целей, легко способен его разрушить. Слишком уж дорогое и труднодоступное удовольствие, да ещё и одноразовым может оказаться.

— Это не самая радужная картина.

— Это ещё что! — как-то радостно воскликнул профессор, левитируя свёрток с неизвестным содержимым. — Тут есть куда более серьёзная проблема. Вы, наверное, заметили, что после выхода магии из тела, волшебник очень быстро теряет над ней контроль? С накопителями та же история! Вот возьму я кристалл, накачаю его своей магией, а через пару минут уже не смогу толком её использовать!

— И чем тогда мы можем вам помочь? — резонный вопрос поступил от Гермионы, когда мы закончили с раскладыванием вещей.

— Вы чертовски успешны в рунах и арифмантике, но что не менее важно — ваше маггловское воспитание. Смею надеяться, что вы ещё не слишком сильно влились в волшебный мир и можете смотреть на вещи под разным углом. Вот давайте навскидку, какое решение вы можете предложить по второй проблеме?

Гермиона задумалась на секунду, да и я начал развивать эту мысль. Мне в голову лезли куча идей, но Гермиона озвучила одну из них раньше:

— Как-то настроить накопители, чтобы они отдавали магию в нужный момент?

— Не подходит, — мотнул головой профессор, садясь на стул за одним из столов. — Пробовали и не раз. Придётся практически полностью переделать все магические схемы и конструкты под использование таких накопителей. Работы слишком много, и она совершенно не оправдана.

— Но в некоторых схемах ритуалов используются рунные и фигурные компоненты, накапливающие магию и в нужный момент отдающие её.

— Уже просчитанные контуры, ничего удивительного. Заменить их накопителем не получится. Только если выстроить, к примеру рунный контур вокруг накопителя и уже его встроить в ритуал, но как я и говорил — придётся переделывать всю схему ритуала и не факт, что получится.

— Машинки на радиоуправлении, — выдал я одну из идей.

Все на меня посмотрели с любопытством, и если Гермиона ожидала развитие мысли, то Флитвик — с некоторым непониманием. Ну я и объяснил концепцию радиоуправления, вообще «радио» и прочее.

— В этом есть смысл, — задумался профессор. — А ведь у нас используют радио вполне успешно.

— Вот именно, — кивнул я. — Разработать два простых устройства — управляющее, которым будет пользоваться волшебник, и с самим накопителем. Допустим, есть накопитель большой ёмкости. На основе силикатных соединений подобрать оптимально фокусирующий магию — через него подавать магию в начальную точку схемы или контура. Регулировать мощность подачи магии с помощью материала или рунной схемы с изменяемой пропускной способностью. В итоге получится этакий аналог волшебника: вместо тела — накопитель; вместо разума — рунный контур; вместо палочки — силикатный фокусировщик.

— А ведь всё на поверхности, да? — улыбнулся Флитвик. Гермиона же задумалась и тоже улыбнулась, покивав своим же мыслям.

— Ну, в науке у простых людей всё довольно просто — очень многое из их изобретений и так существует в природе, но в ином виде. Что-то усложняется и перерабатывается до неузнаваемости, но корни у всего одни. Ну, мне так кажется.

— Отлично! С этим можно работать, и это будет вторая часть нашего проекта. Первая — придумать способ увеличить ёмкость материалов. Составьте список имеющихся материалов — это будут объекты экспериментов. По этим спискам в течение недели жду выкладки, а чтобы не делать ту же работу, что уже делал я…

Профессор вытащил из ящика в столе, за которым сидел, довольно толстую папку с тончайшими пергаментами, нет, бумагой. Обычной бумагой. Вытащил, и передал нам.

— … вот вам мои выкладки и выкладки парочки прошлых участников. Не смею больше вас задерживать — у нас с вами много работы!

Мы с Гермионой покинули лабораторию и отправились в гостиную — переодеться, и на тренировки.

— Просто невероятно, на самом деле! — Гермиона по дороге рассматривала записи из папки. — Тут столько всего интересного… Это всё может в итоге очень сильно нам пригодиться.

— Не сомневаюсь, Герм.

Быстренько переодевшись, добрались под чарами сокрытия до Тайной Комнаты и приступили к тренировкам с Дельфиной. Сугубо трансфигурация в антураже боёвки — меня закидывают всяким хламом с огромной скоростью, а моя задача — преобразовать во что-то полезное для меня, или что-то, чем можно тут же ответить. Задача Гермионы — отменять трансфигурацию и подавать снаряды Дельфине. Задача тренировки — набить руку на трансфигурации по формулам и заклинаниям, переходя на свободную трансфигурацию. Свободная трансфигурация в идеале — превращение за счёт воли. Но зачастую просто используются базовые формулы либо для формы, либо для объёма, либо для материалов. Либо какие-то готовые, личные шаблоны, ну, а большую часть добивают волевыми усилиями и воображением.

Ненадолго пришлось прерваться ради ужина, а потом вновь, тренировки, и так до отбоя.

***

В новом графике время полетело пуще прежнего. У профессора Флитвика мы занимались разными расчётами, стараясь придумать систему повышения магической ёмкости материалов, а с Дельфиной тренировались в самых разных аспектах трансфигурации. Однако, за две с лишним недели в моей жизни произошли всего парочка событий, требующих упоминания.

Несколько раз я втихую заимствовал у Поттера Карту Мародёров, желая выяснить, кто именно прячется под личиной Грюма, а в том, что это не сам Грюм я не сомневался, хотя и подтверждение было лишь одно — он что-то пил из фляги. Однако, как бы я ни пытался выяснить этот момент, мне ничего не удавалось — на карте Лже-Грюм не отмечался вообще, а метка «Аластор Грюм» всегда находилась на одном месте в его кабинете.

В трансфигурации я продвинулся ощутимо. Пусть я и не стал на голой воле трансфигурировать всё подряд, но за счёт постоянной и ежедневной практики, начал делать первые шажки в направлении свободной трансфигурации.

Помимо этого, в одном из разговоров с Дельфиной я смог выяснить, почему на неё не подействовало антианимагическое заклинание Гермионы. Оказывается, это была не анимагия, а трансфигурация. Дельфина попросту зачаровала саму себя. Это довольно рискованное занятие, ибо трансфигурация человека в животное урезает мыслительные способности до уровня этого самого животного буквально за десяток секунд. А если трансфигурация некачественная и животное вышло недостаточно детальным, то там вообще поехать крышей можно. Однако, Дельфина показала мне небольшой секрет — татуировку. Показывала она не на себе, да и расположение её не сказала, но показала свиток с ней. Очень похожа на ритуальную схему, коей и являлась — раздел некромантии. Вот в таких вот мелочах и проявляется реальная практическая польза этого искусства.

Эта схема, будучи татуировкой, позволяет сохранять разум и мгновенно адаптироваться практически к любой форме, в которую тебя могут превратить. Создавалась она в качестве защиты от принудительной трансфигурации, ведь во что бы тебя не превратили, то номинально ты сохраняешь возможность колдовать. Без палочки. Если умеешь. Ну, а беспалочковая Финита — одно из первых реально полезных заклинаний, которое мы с Гермионой вбили себе на подкорку ещё на втором курсе. Или на первом?

В общем, по моей настоятельной просьбе, Дельфина одним заклинанием, используя мою же кровь в основе чернил, набила мне эту татуировку между лопаток. Зачем мне это? О-о! Когда я в книгах Дельфины нашёл некоторую информацию о големостроении при помощи трансфигурации, я очень сильно офигел. Нет, с точки зрения фантазии и научной фантастики, там нет ничего особо нового, но вот некоторые нюансы… В общем, если по-простому, то у всех на слуху изобретательница самонамыливающейся тряпки для мытья посуды, а вот пара исследователей, ещё лет триста назад выделившие из разных пород практически все ныне известные обычной науке металлы, описавшие их обычные и магические свойства, составившие просто кучу описаний различных их сплавов, а также создавшие арифмантическую систему для постоянной трансфигурации чего попало в эти металлы и сплавы — никому не известны. Почему? Слишком узкоспециализированное направление, напрочь ненужное обывателям и большинству исследователей. А ведь это — продвинутое големостроение. Не только магическая защита, но и высокие показатели материалов. Гибкий сплав с температурой плавления выше пяти тысяч градусов — легко!

В общем, закопавшись в эти книги и подключив на полную Ровену, я довольно быстро создал дизайн двух големов — огромный и подвижный зверюга-монстр, и крохотный, с колибри размером, мелкий летающий птиц. Когда я рассказал об этом Дельфине, она долго-долго смеялась, а смех этот звонко перекатывался эхом по тёмному залу Тайной Комнаты. Оказывается, с подобной работой, только с существенной примесью органики, навыков химерологии и профессиональных схем колдомедицины, она получила звание мастера боёвки — превратила себя в свой проект. Мощный монстр с разумом и способностями волшебника, и высочайшими боевыми показателями. А уж как скрежетали зубами мастера в комиссии, учитывая, что они не могут этого повторить, ведь некромантия — наука очень малоизвестная. Минус есть у такого заклинания — громоздкость и высокие требования к объёму магии и её плотности. Но тут Дельфина тоже сильна за счёт всё той же химерологии. Само собой, есть и обычный для трансфигурации минус — чем больше разница в массе и объёме между исходным и конечным объектом воздействия, тем больше нужно вложиться, а учитывая, что превращается волшебник — тем больше нужно для поддержания. Но тут я возлагаю надежду на накопители Флитвика.

Вообще, кстати, существуют заклинания частичной трансфигурации, что-то не особо радикальное и опасное, позволяющее усиливать себя, но эти вот проекты — просто какая-то сумасшедшая вершина, пик идиотизма, абсурда, сюрреализма и эффективности.

Кстати, о Флитвике. Гермиона подала замечательную идею, ранее до которой мало кто додумывался. Она предположила, что раз магия способна менять свои параметры, возможно для неё существует эффект резонанса. Всего один час экспериментов, и мы смогли выяснить, что два абсолютно идентичных магических потока при соприкосновении действительно способны к взаимному усилению, а точнее — увеличению своей плотности. Флитвик важно покивал и сообщил, мол: «Вы научно обосновали эффект Прио́ри Инканта́тем, судя по всему». Гермиона загорелась идеей просчитать заклинание, делающее именно это — создающее самоусиливающийся поток магии.

Да, была ещё прогулка в Хогсмид, но там мы немного погуляли, и в итоге зашли в Три Метлы. Было там не протолкнуться, но мы с Гермионой ловко пристроились за столом с Симусом, Дином, Лавандой и Парвати. Гермиону, как и всегда, быстренько девчонки взяли в оборот, то и дело заказывая сливочного пива — безалкогольное оно, но видать, сливки там из-под коровы, что кормится только коноплёй, ведь иначе объяснить причину улучшения настроения и лёгкого необоснованного веселья я не могу.

Посидели шумно, легко, обсуждали всякие события в замке, людей вокруг, планы на будущее и всякое такое. Даже слизеринцы в паре столов от нас никак себя не проявили. В общем, немного сбросили напряжение. Хм, так глядишь, ещё товарищами обрасту.

Все эти события привели к одному важному решению — я понял, что я могу показать против дракона, о котором, кстати, меня никто в итоге не предупредил, хотя Дельфина намекнула, что ночные прогулки в Запретном Лесу нынче могут быть очень интересными. Похоже, она тоже не может напрямую помогать. Учитывая, что ранним утром понедельника, совсем не спавшая Гермиона при виде меня в гостиной первым делом сунула в руки выкладки по её заклинанию, готовому к применению, я точно знаю, что буду делать, при этом не выкладывая своих козырей, да ещё и пользу получу.

Весь понедельник я проверял и перепроверял свои заклинания трансфигурации, тренировал заклинание Гермионы и пребывал в настоящем боевом азарте — вижу цель, не вижу препятствий. Даже ночью я вместо сна сидел в Тайной Комнате и под бдительным надзором Дельфины практиковал поочерёдное применение заклинания Гермионы и своего собственного, превращая себя в хвостатое четырёхлапое чудище из разных металлов. В этом вопросе мне очень помогла Ровена. Так как она является полноценным сознанием, мы попробовали разделить обязанности — я удерживаю одно заклинание, а она другое. Именно её помощь позволила одновременно создавать два заклинания. Дельфина, как более опытный и сильный маг, не чуравшаяся в своё время усилением тела за счёт химерологии, могла бы и без костылей накачать магией такое заклинание, но я не дотягивал. Немного, но недотягивал.

Полночи тренировался в управлении двух тел — монстра, и мелкой птички. По этой причине, утром вторника, в день первого тура, я был не первой свежести и решил попросту проспать завтрак и время первых занятий. Вдруг мне не хватит немного концентрации и внимательности?

К полудню всех сняли с занятий, устроили небольшой ланч в большом зале и туда меня уже выпихнула из своей берлоги Гермиона.

— Проспать первый тур — это было бы просто феноменально! — с наигранным возмущением подталкивала меня девушка в спину, ведя по коридорам от второго входа в Тайную Комнату.

— Ты толкаешь меня на мероприятие, где люди умирают, Герм, — быстро просыпаясь, я шёл бодрее и увереннее.

— Я в тебя верю. В конце концов, ты убил василиска, а это показатель.

— Да там повезло. Он за Поттером гонялся… Хм, может быть нужно трансфигурировать голема в виде Поттера, чтобы тот отвлекал животное? Первый тур же по традиции всегда «животное». Пятый класс опасности. Как думаешь, кого притащат?

— Вряд ли кого-то уж слишком опасного. Да и я уверена, что меры безопасности более-менее продуманы. Может быть и покалечит, но не убьёт.

— Ты так легко об этом говоришь?

— Окклюменция на максимуме, Макс. Я стараюсь задавить переживания о том, что так или иначе не могу изменить.

Добравшись до большого зала, я встретил Драко с компанией. Если конкретно, то в компании этой были неизменные Крэбб и Гойл, Нотт, Дафна и Паркинсон. Паркинсон, кстати, вполне милая девочка с каре чёрных волос. Правда, стоит ей открыть рот, как всё благоприятное впечатление смывает в трубу.

— Что, Найт, готов помирать? — с ухмылкой глянул на меня Малфой. — Готов поспорить, что ты продержишься даже меньше Поттера.

Его компания тут же угодливо захихикали, а мы попросту проигнорировали их, пройдя дальше в зал и садясь за свободные места за столом факультета.

— Готов к соревнованию? — тут же поинтересовался Симус.

— Вроде бы да. Посмотрим, что там будет.

— Наверняка это что-то невероятное! — с предвкушением улыбнулся Симус. — Надеюсь, никто не пострадает, а зрелище будет шикарным.

— Приятно слышать, что на первое место ты ставишь «не пострадает», — пихнул в бок товарища Дин Томас, наш мулат-футболист.

Стоило только закончить с ланчем, как к нашему столу подошла профессор МакГонагалл и внимательно осмотрела меня и Поттера своим строгим взглядом поверх аккуратных очков.

— Мистер Найт, мистер Поттер, — заговорила профессор. — Все чемпионы уже ушли. Пора готовиться к первому туру.

— Иду, — как-то сипло ответил Поттер, поднимаясь, со звоном уронив вилку на тарелку.

Я просто кивнул и поднялся.

— Удачи, — прошептала Гермиона.

Рон с неприязнью смотрел и на меня, и на Гарри. Ну, в последнем случае его неприязнь была не так сильна, но всё-таки что-то во взгляде было такое, неприятное.

Вместе с профессором мы покинули большой зал, спустились по каменным лестницам, и вышли в пасмурный и холодный ноябрьский полдень. Тут наконец проявилась некоторая тревога на лице профессора, и она положила руки нам на плечи.

— Не бойтесь, — сказала она. — Держитесь молодцом. На случай осложнений дежурят волшебники… Главное, сделайте всё, что можете, плохого о вас не подумают… Мистер Найт?

Тут МакГонагалл заметила что-то неладное.

— Почему вы не в форме Хогвартса или на худой конец, не в квиддичной экипировке, как Поттер? — забавно, но когда профессор возмущена, все «мистер» и «мисс» бесследно пропадают из её речи.

— А что такого? — с удивлением я стряхнул невидимые пылинки с воротника плаща. Просто я надел свой костюм в стиле Грейвса. Даже не знаю почему. — Если будет что в гроб класть, даже переодевать не придётся. Уже при параде.

— Мистер Найт! — возмутилась профессор, а ведь мы уже подошли к опушке леса, к палатке чемпионов. Там, чуть дальше, сквозь стволы деревьев был виден большой загон с трибунами. — Что вы такое говорите?!

— Да ну, а мало ли. Готов ко всему.

Профессор покачала головой.

— Заходите сюда к другим чемпионам, — голос МакГонагалл чуть дрогнул. — Будете ждать своей очереди. Там мистер Бэгмен. Он объяснит вам, что делать… Удачи.

Мы, не сговариваясь, одновременно зашли в просторную палатку. В углу на низком деревянном стуле сидела изнервничавшаяся и бледная Флёр, от вечно надменной улыбки которой не осталось и следа. Крам, как и всегда, стоит поодаль чуть сутулый, но куда более хмурый.

— О, наши молодые чемпионы! — радостно воскликнул здоровяк Бэгмен, надевший нынче старую мантию в чёрно-желтую полоску. — Проходите, чувствуйте себя как дома!

Здоровый, весёлый и толстый Бэгмен был совершенно неуместен в этой напряженной атмосфере, и своим присутствием превращал он всё в какой-то театр абсурда.

— Итак, все в сборе. Сейчас я сообщу вам, что делать! — бодро заявил этот здоровяк, так похожий на осу. — Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку.

Бэгмен поднял небольшой мешочек из красного шёлка и потряс им.

— В ней сидят копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему судьба послала. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Никто вокруг не шевельнулся, но вроде бы волшебника они услышали. Высмотрев небольшой стул, совсем как у Флёр, я быстро умостил свою пятую точку на нём и стал ждать. Поттер выглядел максимально уныло и судя по глазам, прекрасно понимал, с чем ему предстоит встретиться. И не сказал. Ай-яй-яй! Плохой Поттер, плохой.

Время шло. Атмосфера нагнеталась всё больше.

— А чего все такие унылые? — с улыбкой спросил я, обращаясь ко всем сразу.

Мне никто не ответил, лишь стрельнули недовольными взглядами.

— Разве вам не интересно, какую животинку нам приготовили? Первый тур — всегда «животное». Пятый класс опасности. Может быть мантикора? Химера какая-нибудь? Василиск? Я бы ещё со смеркутом с удовольствием повстречался.

Мои предположения не вызвали у чемпионов никакой реакции, разве-что Флёр покачала головой, тихо сказав: «Гарсон… сумасшедший».

— Занятно. По вашим лицам и глазам я вижу, что вы знаете, с кем придётся встретиться.

Гарри как-то даже смутился, а Крам наоборот — расправил плечи.

— Не турнир, а фарс…

— Будет вам, мистер Найт! — всё так же радостно, но при этом растерянно улыбнулся Бэгмен.

Снаружи нарастал шум идущих мимо людей. Множества людей. Это учеников повели на трибуны к загону. Там должны ещё и взрослые волшебники быть в большом количестве — билеты, вроде как, продавались, но оно и неудивительно — мероприятие следует окупить.

Бэгмен развязал шёлковый мешочек и вышел на середину.

— Леди, прошу вас, — объявил он, предлагая мешочек Флёр.

Девушка подошла к волшебнику и опустила внутрь мешочка руку, через миг вынув крошечную модель валлийского зелёного с биркой «два» на шее. Флёр не высказала ни малейшего удивления, что подтвердило мои мысли, а судя по кивку Поттера — его тоже.

Вторым выбирал Крам и ему достался китайский огненный шар, красный дракончик с номером три. Болгарин не моргнул и глазом, просто смотрел под ноги.

Бэгмен подошёл ко мне, и я последовал примеру остальных — сунул руку в мешочек. Оказывается, там можно что-то нащупать и теперь стало понятно, как Поттеру досталась хвосторога — она как ёжик, кололась изо всех сил. Её я и выбрал. Почему? Потому что хочу сразиться именно с ней, хотя и разницы мне нет никакой.

— Венгерская хвосторога, — как-то заговорчески прошептал Бэгмен. — Вы будете выступать четвёртым.

Поттер вытащил последнего оставшегося — сине-серого шведского тупорылого под номером один.

— Ну вот! — радостно сказал Бэгмен. — С этими драконами вам и предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Всё ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня ещё и комментатор. Мистер Поттер, по свистку вы первый войдёте в загон. Ясно? И да, на два слова, можно?

Бэгмен увёл Поттера, оставив нас наедине с самими собой. Через минуту вернулся Поттер, встав рядом со мной.

— Не очкуй, Поттер, — улыбнулся я изрядно нервничающему пацану. — Я знаю, что ты непричастен к своему имени в кубке, а что до дракона — нам не привыкать к сражениям со страшными тварями.

— Ты мне веришь?

— Я тебе это ещё в день выбора чемпионов сказал. Тут дело не столько в вере, сколько в том, что я знаю твои способности и ограничения кубка.

— Ну спасибо, конечно… — ухмыльнулся Поттер, но хотя бы перестал нервничать.

Раздался свисток, и парень куда более уверенно двинулся на выход из палатки. Пятнадцать напряженных минут до нас доносились охи и ахи толпы, комментарии Бэгмена о «неожиданном маневре» и «гениальном ходе юного чемпиона». «Ах, какой вираж!». Ну, и всякое такое прочее.

class="book">Судя по комментариям, Поттер справился и даже не сильно повредился, так, стукнулся о камни. Очередной свисток, и к загону отправилась Флёр, довольно быстро справившись с драконом. Правда, судя по всё тем же комментариям Бэгмена, дракон чуть было не скушал девушку, а потом чуть было не поджарил, но всё обошлось.

Очередной свисток, и вышел Крам.

— Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Его крики заглушил жуткий рык дракона, трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а кремень! Да!!! Он схватил яйцо!!!

Очередная серия аплодисментов шумным валом накатила на палатку. Пора.

Поднявшись, поправил несуществующие складки на одежде и покинул палатку. Мимо деревьев, на звук, по тропинке. Вот мне открылся загон, а с трибун, смотрели с интересом многие сотни людей. Здесь было не как в фильме — только вышел, и получил на орехи, нет. Просторный загон. Большие и маленькие валуны разбросаны вокруг, либо утоплены в земле. Журчали струйки воды, горел костёр в правом углу. Предоставлены все материалы.

Напротив меня, практически на гнезде, сидела просто здоровенная крылатая шипастая дура, по какому-то недоразумению названная драконом. Скалистого серого цвета, со страшной мордой и длинным гибким хвостом с шипами, размеры которых не уступали хорошему мечу. Вообще, тварь сравнима по габаритам с василиском в Тайной Комнате, с поправкой на видовые особенности, ведь всё-таки василиск — длиннющая змея. Но вот голова у них одного размера.

Ну что… поехали.

«Уверен?»

А ты?

«Есть крохотный шанс, что первый план не пройдёт, и тогда — трансфигурация в монстра и тупо забьём дракона кулаками».

— Поехали…

***

— Приветствуем нашего четвёртого чемпиона!!! — кричал на весь загон и трибуны Бэгмен, усилив голос Соно́русом. — Максимилиан Найт!!!

Однако, как и прежде, на самом приветствии зрители были вялые. Да и энтузиазм их поубавился значительно — что ученики, что гости видели, с какой именно угрозой приходится столкнуться чемпионам, и на какой риск они идут. Одна ошибка равноценна смерти или тяжелейшим травмам.

В загон зашёл молодой блондинистый парень, на вид ничуть не младше остальных чемпионов. К удивлению многих, он был одет в довольно стильный костюм тройку в редкую, почти невидимую полоску, а поверх — чёрное пальто. Если Поттер и Крам были в квиддичной форме, а Флёр — спортивном костюме, то вот такая одежда была больше под стать не состязанию турнира, а деловой встрече. Встрече с драконом.

— Беспокоишься? — Лаванда Браун обратилась к сидящей рядом соседке по комнате, Гермионе. Глупый вопрос, ведь они обе очень сильно переживали, сжав края мантии. Вот только лицо Гермионы было мертвенно бледным, но не выражало ни единой эмоции.

— Да, — коротко ответила девушка.

Лаванда же не могла не заметить сходство Макса с одной гостьей, что пришла на турнир. Очень уж он похож на Нарциссу Малфой, а то, что среди прочих взрослых и влиятельных магов сидела именно мать их однокурсника, Драко Малфоя, девушка не сомневалась. Мысли о причинах такого сходства отвлекали девушку от беспокойства, и она чуть было не пропустила момент, когда Макс внезапно побежал на дракона, вытащив палочку из рукава.

— Ого!!! Дорогие зрители!!! Что же он делает!!! — разорялся Бэгмен, а все вдруг затаили дыхание. Такого никто не ожидал.

Хвосторога не стала придумывать ничего особого и попросту выдохнула огромную, невиданную ранее в загоне струю пламени, в которую буквально влетел Макс.

— Ох!!! — на разный лад встревоженно вздохнули все. Лишь немногие заметили, что перед самым соприкосновением с огнём, Макса словно затянула воронка аппарации.

— Он аппарировал?! — неверяще воскликнул Бэгмен. — Но дорогие зрители! Куда? И как?! Мы же всё ещё под куполом антиаппарационных чар Хогвартса!!!

Однако, только Дамблдор, Дельфина в виде кошки и ещё один старик-колдомедик заметили, что это не воронка аппарации, а характерное для трансфигурации закручивание материи.

Струя пламени из пасти дракона внезапно кончилась, а дракону словно щепотка перца попала в нос, и огромный монстр мотнул головой. Не прошло и мгновения, как хвосторога словно сошла с ума. Дракон резко метнулся в сторону, судорожно дёргая крыльями и головой, ещё раз. Словно стараясь почесать голову, дракон несколько раз провёл ею по земле, но ему явно становилось только хуже. Вот уже дракон яростно и с размаха ударился головой о землю, разбивая булыжники, поднимая в воздух облака каменной крошки и пыли, резко дёрнулся и сорвал цепь, за которую был прикован к арене. Но не смог взлететь, а лишь ещё пару раз попытался избавиться от неудобства.

Зрители пребывали в шоке, как и драконологи. Ничего ещё не было ясно, да и не давали им отмашку к действию. Поднятое облако пыли практически давало с трудом рассмотреть лишь силуэт хвостороги, а через пару мгновений цепкий взгляд заметил бы внезапно вышедший из темечка дракона кончик маленького меча, но таких не нашлось. Однако, именно в этот момент дракон рухнул на землю, как подкошенный, а из приоткрытой пасти вывалился язык и тут же хлынул поток крови. Из-за густой пылевой взвеси никто не заметил крохотную, буквально в пару сантиметров птичку, что вырвалась из пасти дракона и долетела до того места, где стоял Макс.

Зрители вновь увидели воронку, так похожую на аппарацию, которая мгновенно превратилась в недавно потерянного из вида парня, Макса Найта. На нём не было ни следа огня или каких-то других повреждений. Парень вложил палочку обратно в ножны в рукаве и бодрым шагом дошёл до гнезда, где подобрал золотое яйцо.

— Невероятно!!! — заорал Бэгмен, а зрители с трибун буквально взорвались овациями. — Я не могу сказать, что только что произошло, но результат просто невероятен!!!

Под не стихающий гром аплодисментов, Макс покинул загон. Судьи спорили, судьи возмущались, но среди них спокойно и с лёгкой улыбкой сидел Дамблдор. Чему радуется старый могущественный волшебник? Дамблдор видел мощную трансфигурацию в исполнении четверокурсника. Дамблдор доволен. А что до убийства дракона, так старый директор очень любит хороший говяжий стейк и прекрасно понимает, что мясо не на деревьях растёт.

====== Глава 26 ======

Комментарий к Глава 26

Первая, так сказать, часть. Не буду томить вас дольше. Планировалось ещё около десяти страниц, бал там, все дела. Но идёт слишком уж тяжело. Допишу так, чтобы хорошо получилось, и выложу завтра (12.05.2020)

Автору заплатите чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Работы всё ещё нет. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Стоило только покинуть загон, как мне сразу встретилась МакГонагалл, на лице которой отчётливо читалась смесь радости и смятения. Причина очевидна — победил, но убил дракона. Не сомневаюсь, что при необходимости она сама бы завалила ящерку, но ведь нигде не сказано, что нужно убивать дракона в ходе этого тура.

— Поздравляю, мистер Найт, — всё-таки радость за мой успех пересилила остальные сомнения. — Самое быстрое прохождение, безусловно. Меньше минуты. Но не думаю, что судьи оценят сопутствующий ущерб.

— Я лишь следовал условиям. Вроде бы, нужно было как можно быстрее завладеть яйцом, а про всё остальное не было и слова.

— Безусловно. Пройдите вон в ту палатку, — кивнула профессор в сторону оной, стоящей рядом с чемпионской. — Там вас осмотрит наша медиведьма.

Кивнув, я скорым шагом добрался до палатки. Внутри была самая настоящая походная версия нашего больничного крыла. Ряды простых железных коек с ширмами, на одной из которых сидел Поттер с перебинтованной рукой. Чуть поодаль, рядом с закутком для различных снадобий и медикаментов, сидела Флёр в обнимку с яйцом, то и дело косо посматривая на обгоревшую гачу спортивных штанов — теперь там отчётливо можно было разглядеть точёную ножку девушки. На краткий миг вспомнилось ощущение «варёной курочки».

— Подумать только! — из своего закутка вышла мадам Помфри в неизменной бордово-белой форме. — Притащить драконов!

Медиведьма быстро подошла и парой пассов волшебной палочкой провела диагностику.

— Вы в полном порядке, мистер Найт, — не скрывая радости кивнула она и тут же обернулась к зашевелившемуся Гарри. — В отличие от вас! Поттер! Или вы будете слушаться моих рекомендаций, или мне придётся применить меры по экстренному лечению!

— Всё, понял, сижу, — с шальной улыбкой ответил парень, но поползновения в сторону своей свободы прекратил.

В палатку уверенным шагом вошла Гермиона и не менее уверенно дошла до меня, тут же обняв.

— Драконы, — тихо проговорила она почти мне в ухо, продолжая обнимать. — Только подумать, драконы!

— Ну будет тебе, — погладил девушку по спине. — Всего лишь драконы.

— Ну да, «всего лишь», — Гермиона отстранилась. Всё ещё бледная, в глазах явное беспокойство, хоть и ни одной эмоции на лице. — Ты бы знал, как я испугалась, узнав о сути испытания.

— Да не так уж и сложно.

Неразборчивые звуки возмущения донеслись от остальных чемпионов, особенно старался Поттер.

— Конечно, — кивнула Гермиона. — Убить не сложно. Сложно выполнить задачу не убив. Наверняка из-за этого тебе снизят баллы.

Тут явился ещё один участник сего действа — Рон Уизли. Посмотрев на меня с испугом и неприязнью одновременно, рыжий направился к Поттеру. При виде бывшего друга, рыжий ощутимо смутился, но заговорил серьёзно.

— Гарри. Кто бы ни положил твоё имя в кубок, я понял: он хочет тебя убить!

— Додумался? — не менее серьёзно ответил Поттер. — Долго же до тебя доходило.

Мы же молча наблюдали за этой драмой, а Рон пытался подыскать слова, но не находил.

— Обычно, — не смог я промолчать, — в таких ситуациях принято приносить извинения за причинённые неудобства.

— Ой, иди ты, — отмахнулся рыжий. — Пожирательский сынок. Дамблдор тебе ещё покажет!

Даже иностранные гости не сдержали смешка, но вот снаружи раздались какие-то крики и возня, а в палатку буквально влетел рыжий коренастый парень лет двадцати.

— Ты! — парень подлетел ко мне, грубо отпихнув в сторону стоявшую рядом Гермиону и схватил меня за грудки. Он был среднего по Англии роста, немного ниже меня. — Сволочь!

— Чарли?! — удивлённо воскликнул Рон.

Этот самый Чарли, судя по всему, Уизли, замахнулся для удара. В этот момент в палатку ворвались ещё двое парней, хотя второму, русоволосому, больше подойдёт слово «мужик». Все довольно коренастые и по ним видно, что работа у них опасная — следы ожогов и лёгкие травмы рук, в том числе и мозоли. Всё это я успел разглядеть, пока Чарли замахивался.

Резко подавшись вперёд, лбом заехал Чарли по носу, капитально расквасив лицо и отбросив от себя. Два вбежавших волшебника вскинули палочки, но тут видать у Гермионы нашёлся повод выплеснуть стресс, и оба волшебника под действием мощного заклинания с вербальной формулой «Иэ-э-эх!», коим было разоружающее, вылетели из палатки, как пробки из бутылки.

— Ты убил её… — с пола на меня злобно смотрел Чарли, утирая кровь из в хлам разбитого носа.

— Вот не надо, — ухмыльнулся я непроизвольно, но продолжить не успел.

Ко мне подлетел Рон, готовясь ударить.

— Не тронь бра…

Правым от корпуса отправил Рона полежать вместе с братом, но в отличие от Чарли, Рон вырубился.

— Вот не надо, — начал я заново свою речь. — Румынский заповедник славится качеством своих ингредиентов из дракона, при этом указывается и возраст.

Я присел на корточки над двумя валяющимися братьями.

— Твоё лицемерие мерзко, как разлагающийся труп, — тихо, буквально выплюнул я в лицо Уизли. — В чём ты меня обвиняешь? Что я убил дракона слишком рано, и она могла бы высидеть пару кладок?

Чарли потерялся. Буквально. Он явно не знал, что нужно говорить в таком случае.

— Скольких ты убил лично или помогал убивать своим коллегам? Почему мясник с обычной бойни упрекает меня в убийстве животного?

— Что тут происходит! — из своего закутка выпорхнула мадам Помфри, тут же бросившись на помощь пострадавшим. — Мистер Найт.

— Самооборона, — коротко резюмировал я, вставая и направившись на выход.

Резко без замаха, но со всей силы пнул Чарли по голове. Характерный хруст челюсти и её явная деформация вместе с брызгами крови и вылетевшими зубами намекнули о тяжелых переломах.

— А это за непочтительное отношение к девушке.

— Мистер Найт! Не смейте избивать раненых при мне! — возмутилась мадам Помфри, водя палочкой над Роном. Однако при этом, она не спешила на помощь Чарли. Я кивнул нашей медиведьме и вместе с Гермионой мы покинули палатку, направившись обратно к загону. Скоро должны озвучить полученные баллы, хотя мне на них глубоко плевать.

Сам процесс озвучивания баллов был ни разу мне не интересен. Куда важнее, как мне кажется, был тот факт, что Гермиона не отпускала меня ни на шаг, держа за руку. В итоге, пока оглашали баллы, я задумался о результатах первого тура.

Для начала, я смог поглотить душу дракона. Точнее, это смог меч. Что мне это дало? Понятия не имею. Во-вторых, я проверил работу трансфигурации в големоподобное существо из различных материалов. Пламя дракона не смогло повредить сплавам из-за недостаточной температуры, а магическая составляющая была благополучно заблокирована Проте́го. Помимо прочего, мне стала ясна невысокая практическая ценность таких навыков против волшебников, по крайней мере, в руках обычных пользователей, так сказать. Мощная Финита способна отменить трансфигурацию — это бесспорно. Спектр беспалочковых заклинаний крайне мал для обычного волшебника, а это значит немало.

Трансфигурация себя любимого в какую-нибудь боевую форму имеет ряд уязвимостей против волшебников. Тебя могут трансфигурировать обратно, могут закидать разными заклинаниями и прочее. Трансфигурация в форму, отличную по габаритам и массе от тела волшебника резко увеличивает потребляемое количество магии, а значит не каждому по силам, а значит нужно переработать заклинание в ритуал, а проведение ритуала — время. Много времени. В общем, даже несмотря на то, что Дельфина получила мастера боёвки с подобным проектом, такие заклинания или схемы ритуалов не получили широкого распространения за счёт их узкого спектра применения, а конкретно — против слабых волшебников, големов или волшебных существ. Ну или магглов с их техникой.

— Макс, — буквально выдернула меня из размышлений Гермиона, легонько дёрнув за руку.

«Эх, смешной мальчик», — с некоей обречённостью раздался в голове голос Ровены. — «Может быть я и не имею личного опыта, но основываясь на твоих же знаниях и наблюдениях, могу с уверенностью сказать, что нужно уже что-то делать с этим… С этим».

— Да?

— Оценки, Макс.

Хоть я и отвлёкся на размышления, но краем сознания всё равно следил за происходящим и оценил нежелание Гермионы покидать меня несмотря на то, что на оглашение оценок приглашали только чемпионов и представителей школы, таких как старост от Хогвартса или неких ответственных от Шармбатона и Дурмстранга.

— И что там?

— Осталась Флёр Делакур, — шепнула Гермиона. — Ты, по результатам, делишь первое место с Гарри. Тот сработал довольно чисто, летая на метле и отвлекая дракона. Его немного посекло камнями, когда дракон боднул булыжники поблизости. Крам очень точно поразил дракона чем-то боевым в глаз, похоже на ослепляющее проклятие с проклятием плоти и физическим разрушением глазного дна. Что-то подобное читала. Правда, дракон взбесился и подавил почти все настоящие яйца. За это ему ощутимо срезали баллы.

Хоть Гермиона и говорила шепотом, стоящие рядом чемпионы отчётливо её слышали.

— Флёр жестко оплошала, когда усыпила дракона. Это чуть не стоило ей жизни. А, вот…

Гермиона мотнула головой в сторону оценок, которые магическими визуальными эффектами выставляли судьи. Флёр и вправду получила самый низкий балл, хотя разница между каждым из выступающих была минимальна, крайне незначительна. Каждый из судей в той или иной мере занизил баллы кому-нибудь. Мне, например, чуть занизила баллы мадам Максим и сильно занизил — Каркаров. Краму занизил Бэгмен, ведь если я убил одного дракона, то Крам — пять, ведь яйца, яйца!

Дамблдор не выглядел сколько-то огорчённым смертью хвостороги, хотя и поставил мне девятку, несмотря на блестящее исполнение заклинания и быстрое выполнение задания. Могу поспорить, что именно за убийство, ведь оно было совсем необязательным.

После присуждения баллов, нас, чемпионов, попросили зайти в нашу палатку. Теперь тут было явно попроще находиться, нет той атмосферы тягостного ожидания. Уже успокоившиеся Крам, Флёр и Гарри стояли или сидели на лавке в обнимку со своими яйцами, как бы это ни звучало.

— Вы все молодцы! — счастливый Людо Бэгмен ураганом ворвался в палатку, чуть ли не сверкая. — Я хочу вкратце изложить дальнейшие планы. До второго тура почти три месяца. Он состоится двадцать четвёртого февраля в девять тридцать утра. Но за это время вам будет о чём подумать. Взгляните на золотые яйца, которые у вас в руках. Видите, они открываются… вот петельки. Внутри яйца ключ ко второму заданию. Он поможет вам подготовиться. Всё ясно? Уверены? Тогда отдыхайте!

На выходе я не мог не заметить стоявших по разные стороны Рона и Гермиону. Как только мы с Поттером вышли, то сразу «разобрали» каждый своего друга и двумя разными компашками мы двинулись до Хогвартса. Гости же не живут в замке, отдав предпочтение кораблю и карете, так что оставшиеся чемпионы отправились именно туда.

Как только мы покинули опушку, из-за деревьев словно чёртик из табакерки выскочила Рита Скитер в очередном ярком эпатажном наряде вырвиглазного цвета. Первым делом эта акула пера унюхала «кровь Поттера» и тут же пристала к парням с вопросами.

— Экстренная эвакуация, — тихо шепнул в сторону Гермионы, что, похоже, постеснялась брать меня за руку. А ведь десяток минут тому назад её было не оторвать от меня.

— А?

— Скрываемся. Или хочешь пообщаться с репортёршей, что всё переврёт?

— Ни в коем случае, — отрицательно качнула головой Гермиона, и мы быстро наложили друг на друга комплекс скрывающих чар. Тут уж девушка взяла меня за руку, а то ведь и друг от друга скрылись тоже.

Пока назойливая дама пыталась добиться хоть слово от Поттера и Уизли, мы прошмыгнули мимо незамеченными и без проблем добрались до замка, где уже на входе сбросили с себя чары и спокойно отправились в Тайную Комнату — занятий всё равно больше не было. Попадать в это помещение решили уже проверенным и отработанным способом, через второй вход на пятом этаже.

После долгого спуска вниз, нас сразу встретила сидящая на стуле у палатки посреди зала Дельфина.

— Очень занятно получилось, Макс, — с улыбкой она кивнула нам обоим, приглашая пройти в палатку.

Уже внутри, в импровизированном учебном зале, сидя за столами и утоляя лёгкий голод заранее подготовленными блюдами, мы с Гермионой слушали мысли Дельфины о других чемпионах и моём выступлении. Ничего особенного леди Гринграсс не поведала, но тем не менее. Крам, по её мнению, несколько отбитый на всю голову, решительный, очень меткий и зоркий. Не чурается довольно жестоких заклинаний и вызывает опасения. Поттер — бесполезен как волшебник и вывез тур лишь на умении летать, что в некоторых случаях тоже очень много. Флёр, по мнению Дельфины, для меня самая опасная: хитрая, красивая, умная.

— Если бы я бросался на каждую красивую юбку, это уже был бы не я.

— Тоже верно, — кивнула Дельфина.

— Макс, мне кажется, — всё это время смотревшая на золотое яйцо Гермиона решила-таки заговорить, — что пора бы уже открыть эту штуку.

— И то правда. Посмотрим, — взяв яйцо в руки, покрутил его так и эдак. На более остром конце были петельки и замочек в виде драконьей лапы, а судя по структуре яйца, оно должно открываться по типу бутона, с лепестками на петельках. Лёгким движением открыл яйцо и палатку наполнил высокочастотный шум, треск и скрежет, словно по стеклу. Несмотря на дикий дискомфорт от этой какофонии звуков, я постарался вслушаться, уловить алгоритмы его изменения и прочее, что потом мог бы использовать в качестве объяснения, почему я решил вдруг засунуть его в воду. Дельфина тоже лишь слегка поморщилась, и судя по взгляду, старалась вслушаться. А вот Гермиона тут же закрыла уши руками и смотрела на нас с лицом мученика. Как только я закрыл яйцо, девушка вздохнула с облегчением.

— Занятно, — улыбнулась Дельфина. — Никогда не задумывалась, как это может звучать. Премерзко.

— Вы ведь знаете, что это?

— Конечно же, Макс. Но ты сам понимаешь, я не могу так очевидно подсказывать и тем более, открыто отвечать.

— Тогда я попробую рассуждать. Писк неоднородный, постоянно меняющийся, значит он несёт смысл. Возможно, акустический. Давайте попробуем так.

Вынув палочку, навёл её на яйцо.

— Сейчас открою.

Гермиона тут же закрыла уши ладонями, а я наложил на яйцо один из магических куполов для зельеварения. Их есть великое множество, но конкретно этим я увеличил плотность воздуха внутри. Довольно занимательный эффект получился — воздух внутри стал чуть по-другому преломлять свет и по краям купола этот свет чуть изгибался, как будто это капля совсем другой субстанции.

Как только я открыл яйцо, все сразу подметили изменившуюся тональность звука, пусть и незначительно. Он был всё такой же мерзкий, но его конфигурация поменялась и теперь ещё больше создавалось впечатление, что этот звук несёт информацию. Закрыв яйцо и отменив чары, я озвучил ещё одну мысль.

— Изменение плотности среды повлекло нехарактерное изменение звука. Мне даже показалось, что в нём есть смысл. Думаю, стоит поэкспериментировать с другими средами. Однако, рассуждая логически, какие среды у нас есть в прямом доступе?

— Вода и земля. Камень, но не думаю… — ответила Гермиона.

— Значит, вода.

Взмахнув палочкой, я трансфигурировал пустую кружку в бочку, наполнив ту водой при помощи Агуаме́нти.

— Проверим в воде. Гермиона, — я указал рукой на яйцо. — Как автор идеи о воде, тебе и проверять.

— Вот уж нет, — улыбнулась девушка. — На случай, если ты не прав. В воде звук распространяется много быстрее и колебания среды имеют куда более разрушительное влияние. Вспомни факт существования акустических ударов от глубинных бомб. Ты у нас регенерируешь быстро, да и мы подлечим если что. Правда?

Гермиона посмотрела на улыбающуюся Дельфину, а получив утвердительный кивок, приглашающе указала мне на яйцо и бочку.

— Ладно, понял, меня не жалко.

Взяв яйцо, полностью погрузил его в воду в бочке и открыл. Снаружи ни одного звука, но стоило погрузить голову в воду, как тут же услышал музыкальные переливы и женский голос.

Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

Закрыв яйцо, вынырнул, тут же жестом высушивая волосы.

— Ну? — с нетерпением поёрзала на стуле Гермиона.

Молча вытащил холодное металлическое яйцо из бочки и водрузил его на стол, жестом палочки с помощью Экскуро убирая воду и Финитой отменяя трансфигурацию бочки обратно в чашку. Процитировав услышанное, взглянул на Гермиону.

— Что думаешь?

Девушка задумчиво посмотрела на меня, на Дельфину, снова на меня. Итак понятно, что леди Гринграсс знает суть испытаний — всё-таки её семья принимала участие в организации.

— Слова про сушу, голоса и рыб неспроста, а учитывая, что яйцо работает в воде, намёк очевиден, — сама себе кивала Гермиона, сложив руки на груди. Или вернее сказать «под грудью»?

— Допустим.

— Учитывая, что Чёрное Озеро — единственный водоём на территории Хогвартса, то второй тур будет проводиться там. Нечто будет спрятано там. Вопрос в том «что» и «где»?

— Где — не вопрос. Голос женский, множественное число. Фауна у нас не самая богатая, а разумом могут похвастать только русалки и кальмар. Кальмар один, остаются русалки.

— Да, — подхватила нить разговора Гермиона. — А насколько мне известно, на дне в центре озера у них городок. Где-то даже видела колдофото — там есть небольшая площадь и памятник в центре. Думаю, это отличный ориентир. Вот только что могут похитить? Что такого ценного есть у каждого чемпиона? Все мы люди, и люди разные. Для одного самым ценным может быть какой-нибудь концертный рояль, а для другого — прыткопишущее перо, зачарованное лично давно покойным дедушкой.

— Ха, м-да… Значит это должно быть что-то очень важное, наверняка незаменимое. То, что нельзя будет просто положить в карман, значит довольно большое. Что-то, что доставит сложности при возвращении. При этом, примерно одинаковое по габаритам и прочим параметрам для всех.

— Совокупность параметров довольно… — Гермиона разомкнула руки, положив их на стол. — Жуткая.

— Человек.

— Именно.

— Блестяще! — похлопала в ладоши довольная Дельфина. — Прекрасные умозаключения, хотя и можно допустить другие варианты.

— Не думаю, — покачал я головой. — Нам драконов подсунули — почему бы близкого человека не умыкнуть?

— И что получается, — Гермиона потерянно переводила взгляд с меня на леди Гринграсс. — Кого для кого украдут?

— Логично предположить несколько вариантов. У Поттера есть один лишь друг в этих стенах, Рон Уизли. У меня — ты. Вместе с Флёр приехала её младшая сестра. Видела девочку лет двенадцати в форме Шармбаттона? Она вместе со вторым курсом посещает занятия и является практически копией Флёр.

— Видела мельком. Это её сестра?

— Лишь моё предположение.

— Остаётся Крам.

— Сложный вопрос, Герм. Он даже со своими общается постольку поскольку. Думаю, будет ещё возможность для организаторов выяснить всё нужное для испытания.

— Дети, — Дельфина хлопнула в ладоши. — Хватит о плохом. Даже если представить, что ваши мысли верны, нет ни единого повода для беспокойства. Ведь наверняка, безопасность всех, кроме чемпионов, будет на высочайшем уровне.

— Кроме чемпионов, да? — с ухмылкой глянул я на Дельфину, но та лишь развела руками.

— Так на этом весь турнир основывается. Многое было переработано и продумано, но всё может быть. Высший приоритет на безопасность всех остальных. И хватит о плохом. Гермиона, будь добра, переоденься в спортивную одежду. Сегодня придётся побегать.

Девушка кивнула и отправилась в один из закутков палатки, а Дельфина быстро накинула на нас заглушающие чары.

— Могу тебя порадовать. Ты не задумывался, зачем в этом году в списках покупок была парадная форма?

— А что гадать? Рано или поздно скажут.

— Будет Святочный Бал! — с неким пафосом сказала Дельфина, тут же переходя на обычную манеру. — Правда, сказать вам должны были попозже, недели за две, но я решила сделать это сейчас. До бала остался месяц. Чемпионы обязаны открыть его вместе со своим партнёром для танцев. Рекомендую не тянуть, и пригласить Гермиону.

— Почему её? — мне был интересен ход мыслей леди Гринграсс.

— Может быть ты и не замечаешь, но она — довольно видная девушка. Да и просто если рассудить логически, ты общаешься только с ней. Для стороннего наблюдателя может показаться, что она — твоя единственная поддержка. Будь я на месте Крама, то обязательно попробовала пригласить её и всячески занять своим существованием, подрывая ваши отношения и оставляя тебя одного. Ты — соперник, и соперник сильный. Нужно выводить тебя из игры даже такими простыми методами.

— Почему Крам, а не Поттер?

— Юный мистер Поттер не способен на подобный ход. По крайней мере пока.

Из огороженного закутка вышла Гермиона в синем спортивном костюме и мы принялись за очередную тренировку в трансфигурации на скорость и точность превращений различных предметов в другие, при этом активно двигаясь и уклоняясь. Ну, мне приходилось уклоняться.

На ужин решили сходить в большой зал, а потому переоделись в школьную форму и через второй выход из Тайной Комнаты покинули гостеприимные подземелья.

На одном из поворотов пустых коридоров замка нам навстречу выбежала уже знакомая белая кошка. Я то знал, что это Дельфина развлекается, а вот Гермиона — нет.

— Ой, киса… — Гермиона мигом оказалась рядом с кошкой, в глазах которой словно бы читалось: «И как я могла забыть, что они здесь пойдут?».

Сопротивление было бесполезно, и кошка довольно быстро оказалась на руках девушки, и теперь уже вместе с нами отправилась в большой зал.

— Интересно, это чья-то киса? — Гермиона аккуратно почёсывала кошку за ушком. — Может себе её взять?

— Ну, попробуй, — пожал я плечами, мысленно посмеиваясь. — Если не убежит, значит ей такое по нраву.

По мере приближения к Большому Залу увеличивалось и количество праздно шатающихся туда-сюда студентов как Хогвартса, так и Шармбатона и Дурмстранга. Все мы потихоньку стягивались к столам, ведь до начала ужина оставалось довольно мало времени.

— Герм, займи место, я сейчас приду.

— Хорошо, — кивнула девушка, садясь рядом с Лавандой и Парвати. Девушки, само собой, обратили внимание на кошку и тут же начали о чём-то шушукаться, посмеиваясь. Я же вернулся ко входу в зал и только завидев близнецов, сразу отправился им на перехват.

— Есть дело, — подхватив парней под локотки, быстро завёл их за угол.

— Ты братика нашего побил…

— … двух…

— …опять.

— Не хочу показаться маленьким ребёнком, но они первые начали.

— Потому мы и против ничего не имеем, — ответил правый близнец, но кивнули оба. — Так что случилось?..

— Контрабанда? Не сегодня…

— Нет-нет. Мне просто нужны два помощника в одном не сложном, но важном деле.

— Излагай…

— Вы же в курсе, что будет святочный бал?

Близнецы недоумённо переглянулись.

— О, ну вот, теперь вы в курсе. Даму там пригласить, ещё что-то… В общем, нужно работать на опережение.

В итоге мы составили план. По словам близнецов, раз решил что-то сделать с апломбом, делай так, как можешь только ты и так, чтобы лишь в твоём исполнении это имело смысл. В общем, план составили и в течение почти всего вечера по Запретному Лесу носились три придурка, стараясь приманить и убедить единорога поучаствовать в авантюре. К сожалению, единорог отказался. Так и стояли в уже темнеющем вечернем лесу, немного подмёрзшие и малость раздосадованные.

— Есть, короче, у нас один паренёк… — заговорил правый близнец.

— … всегда за всякую движуху.

— И? — спросил я, пока мы осматривались на опушке.

— Трансфигурируем!

— Ох, парни, — покачал я головой и мы направились в замок. — Отдаёт наш план лёгкой сумасшедшинкой и бредом.

— Не беспокойся, юный рыцарь-чемпион! — правый близнец хлопнул меня по плечу.

— Поверь прожжённым весельчакам и балагурам! — повторил действие второй.

— Порою сумасшедшинка и бред…

— …то что нужно, чтоб от дамы…

— …получить положительный ответ.

Добравшись до гостиной факультета мы окунулись в атмосферу праздника и веселья — Гриффиндор чествовал Поттера. Может быть ещё и меня, но мы с близнецами малость припозднились, а потому основной звездой стал именно Поттер. Вокруг было множество закусок и сладостей, сливочное пиво, соки и даже чай для особо желающих подобный напиток к тортику.

— Открывай! Открывай! — скандировали ученики.

Поттер стоял на табуретке посреди гостиной и с ошалелым взглядом и улыбкой смотрел на окруживших его ребят. Вот он потянулся открыть яйцо.

— Прикройте уши, парни, — шепнул я близнецам и краем глаза отметил Гермиону на нашем диванчике, что собиралась сделать то же самое. Что примечательно, на коленях у неё устроилась, прикрыв глаза, белая кошка.

Близнецы не стали задавать вопросы, попросту закрыв уши. В этот момент Поттер открыл яйцо и по гостиной разлился ужасный высокочастотный множественный визг. Он был даже немного болезненным и настолько неприятным, что почти все присели к земле, закрывая уши. Поттер быстро сообразил закрыть яйцо и вместе с остальными уставился на него с непониманием.

— Хороша подсказочка, — прочищая мизинцем ухо заявил в тишине Симус.

Несмотря на сильную акустическую атаку, уже буквально через краткий миг всё вернулось на круги своя и праздник продолжился.

— Так, где там наш фотограф… — заозирался один из близнецов, когда мы отошли чуть в сторону, в уголок. — А, вижу! Колин!!!

Вечно таскающий с собою фотоаппарат, кудрявый мелкий мальчишка с глазами навыкате, повернулся к нам, махнул рукой и бодро подбежал.

— Привет Фред, Джордж, Макс, — радостно улыбнулся он. — А можно вас сфотографировать? На память.

— Куда без этого… — ухмыльнулся один из близнецов и они, не сговариваясь положили мне руки на плечи, позируя для фото.

— Больше пафоса, — сказал я, достав из кармана платочек и трансфигурируя его в здоровенный двуручный клеймор, простой, но симпатичный. Уперев остриё в пол, положил руки на навершие. Получилось на уровне груди.

— О! — обрадовался Колин, тут же сделав пару снимков. — Круто! Я тоже так хочу.

— Учи трансфигурацию, — отменив чары, убрал платок в карман.

— У нас к тебе дело, — взял разговор в свои руки один из близнецов. — Нужен доброволец для небольшого представления с трансфигурацией.

— Эм… Хорошо! — задорно кивнул Колин. — Галлеон за участие и пять, если трансфигурировать нужно меня. Но только проверенным способом.

— Конечно же проверенным, Колин! За кого ты нас принимаешь?! — наиграно обиделся левый близнец.

— За близнецов Уизли, пожалуй, — кивнул Колин, рассмешив тем самым ребят.

После согласия парня, близнецы перешли к обсуждению деталей плана и имеющихся составляющих.

— Так, значит, зелья для стабилизации сознания в трансфигурированной форме у нас есть?

— Есть.

— Заклинание для нужной трансфигурации?

— Есть.

— Домовики на подхвате?

— Организую ночью.

— Та-а-ак… Макс. Тебе что нужно?

— Могу сам достать.

— Прекрасно. Работаем, значит.

— Ребят. А почему вы так легко согласились на такую довольно бредовую идею?

— Потому что она бредовая? Да и это повод прорекламировать некоторые наши разработки…

— … да и девушек попутно пригласить.

— Ясно всё с вами. Как вы вообще в Гриффиндоре оказались? Предприимчивые, как слизеринцы.

— Не от хорошей жизни, друг наш рыцарь.

***

Утро следующего дня после первого испытания турнира было, как и привыкли в Англии и Шотландии, пасмурным и по-ноябрьски холодным. Ещё не было снега, но иней покрывал практически всё, что только мог, а Чёрное Озеро, как заметили проснувшиеся ученики, вновь оправдывало своё название, наводя мрачные настроения тёмной гладью воды.

Проснувшиеся студенты лениво волокли ноги на завтрак в Большой Зал, а Гриффиндорцы были самыми вялыми из них, ведь вечеринка не проходит бесследно. Разве-что младшекурсники, которых ответственно загнали по комнатам спать, выглядели бодрыми.

Когда студенты уже более-менее собрались за столами и начали окончательно просыпаться, лениво ковыряя столовыми приборами свой завтрак, Гермиона заметила неладное. Нет, в отсутствии Макса не было ничего необычного — он зачастую ест либо на кухне, либо зовёт Тимми, чтобы не ходить попусту туда-сюда. Однако, отсутствие близнецов Уизли, с которыми Макс вчера довольно долго и с энтузиазмом что-то обсуждал, вызывало опасение. Страшно подумать, что может сотворить эта троица с возможностями Макса и фантазией близнецов!

Какое-то копошение у открытой створки дверей Большого Зала привлекло внимание Гермионы, а когда распахнулась вторая, девушка поняла — вот они, неприятности!

Два домовых эльфа в чистейших и идеально сидящих наволочках с гербами Хогвартса внесли в зал огромную картину и встали у входа. С картины на всех поглядывал известный сплетник и, мягко говоря, глупый балагур, Сэр Кэдоган. Третий эльф бодро выбежал чуть вперёд и комично стукнул большим посохом о пол.

— Чемпион Хогвартса, Максимилиан Найт-на-белом-коне, сэр, с сопровождением!!! — надрывно и громко выдал эльф, а после уже шёпотом. — Великий волшебник, сэр… Ой…

В воцарившейся тишине последние слова были отчётливо слышны. Точно в этот же момент в зал на мётлах медленно-медленно влетели Близнецы в чёрных костюмах и мантиях с алым подкладом и декоративными элементами. Они вели метлы вертикально, буквально стоя на самодельных подножках, а из прутьев на метлах сочился густой белый туман, быстро стелящийся по полу. Из рук близнецов постоянно вылетали иллюзорные птички, но внимательный волшебник заметил бы, что каждая такая птичка получалась из небольшого шарика, который и превращался в такую птичку — близнецы ловко доставали их из рукавов.

Следом за близнецами в проём на самом настоящем белом коне и в густом ниспадающем голубом тумане Патро́нуса в зал въехал никто иной, как Макс Найт, что в общем-то было довольно комично. Эффект Патро́нуса был хорош и у всех присутствующих просыпались хорошие воспоминания и чувства, полностью нивелируя абсурдность происходящего и даже тот факт, что сам Макс был в абсолютно чёрном костюме и мантии, никого не смутил. Стоило только Максу въехать на коне в Зал, как от иллюзорных птичек, уже в большом количестве летающих под потолком, отчётливо и громко заиграла торжественная музыка.

Гермиона, как и сидящие рядом девочки, уловила направление взгляда Макса и это вызвало ещё большую тревогу за предстоящие события — он на коне двигался вдоль столов именно к ней, а ведь все смотрят! И профессора! И с таким интересом! Даже белая кошка, которая с удовольствием сидела рядом с Гермионой и тягала из общей тарелки кусочки бекона, перестала жевать их и уставилась на происходящее широко раскрытыми голубыми глазами.

Вся эта процессия из близнецов, коня и Макса быстро добралась до места, где сидела Гермиона, и Макс ловко спрыгнул на пол, прямо напротив сидящей в шоке девушки.

— Не далее, как на Рождественских праздниках, по традиции Турнира Трёх Волшебников состоится Святочный бал, — когда Макс говорил, музыка от иллюзорных птичек почти стихла. — Гермиона Джин Грейнджер, пойдёшь ли ты на бал со мной?

Девушка моргнула пару раз, а белая кошка цапнула лапкой её по руке.

— А? Да, пойду.

— Ура!!! — тут же закричали близнецы, и взмахнув рукой, превратили всех птичек в фейерверки, искры которых опадая на пол превращались в лепестки роз.

Эффект Патро́нуса и фейерверки пробудили в учениках хорошее праздничное настроение и все они тут же начали аплодировать и поздравлять всех подряд неизвестно с чем, погрузив зал в какую-то непонятную вакханалию всеобщей радости и счастья.

— Фирменные чары для метлы! — тем временем разорялся один из близнецов, показательно меняя цвета тумана, иногда и сам туман превращая в искры. — Только у нас!

— Фейерверочные взрывоптицы! Уникальное предложение! — рекламировал второй близнец, раздавая пробные разноцветные шарики.

— Уникальные украшения к балу! — уже другие товары рекламировал первый близнец.

Девочки, что сидели рядом с Гермионой радостно запищали, с лёгкой завистью глядя на однокурсницу, но Гермиону мучали другие вопросы, хотя и сам факт приглашения, бал, и прочее… Хотя бы стало понятно, зачем указана была в списках на этот год парадная форма для мальчиков или платье для девушек.

— Почему в чёрном? Что за конь? — тут же спросила чуть покрасневшая девушка у Макса.

— Это мой верный Буцефал, на котором мы после бала отправимся в закат, навстречу счастью и приключениям.

Шум в зале не прекращался, но судя по движению за столом преподавателей, Дамблдор вот-вотвсех успокоит, а МакГонагалл уже стремительно набирала скорость, двигаясь к эпицентру непотребства.

— А что не единорог? — спрятала смущение за ироничной улыбкой Гермиона.

— Мы пытались, но те не соглашались ни в какую.

В этот момент фигура коня поплыла, превращаясь в Колина Криви.

— Никаких закатов! — возмутился кудрявый парень. — Буцефал хочет есть!

— Вы превратили третьекурсника в коня? Нет, серьёзно?

— Да он был только рад!

— Деннис! — закричал Колин в сторону дверей в Зал, однако ответ раздался сбоку.

— Да? — из невидимости вышел младший брат Колина с камерой в руках. — Всё снял, много и круто!

— Молодец!

Колин выставил ладонь, и брат «дал пять».

— Какой грандиозный сговор…

Гермиона всё-таки улыбнулась и потянула Макса за рукав костюма за стол.

— Отставить беспорядок! — строго и громко заговорила профессор МакГонагалл, а Дамблдор в этот момент лёгким движением руки наложил на весь Зал Силе́нцио и сразу воцарилась тишина.

— Беспрецедентное нарушение правил! — выговаривала МакГонагалл всей нашей компании. Близнецы с мётлами в руках уже стояли рядом со мной и весело пихали друг друга локтями, перемигиваясь. И ведь прекрасно общались без слов!

— За столь яркое и вопиющее нарушение дисциплины, я лишаю каждого из вас десяти баллов.

Вопреки словам профессора, это нисколько не расстроило никого из нашей компании.

— Однако, вынуждена признать, что на моей памяти это самое неординарное, и по большей части, абсолютно необязательное приглашение на бал. За проведённую работу и демонстрацию неординарных навыков в трансфигурации, чарах и зельеварении, назначаю каждому из вас по двадцать баллов.

Близнецы и братья Криви, словно в немом кино, возрадовались баллам, но Силе́нцио директора не позволило просочиться ни единому звуку.

— Итак, — заговорил Дамблдор, когда более-менее все успокоились и он снял чары с Зала. — Раз уж все мы стали свидетелями такого необычного поступка, я объявляю, хоть и несколько раньше намеченного срока, о проведении Святочного бала. Он состоится на второй день каникул и допущены на него будут ученики, начиная с четвёртого курса. Конечно же, вы можете пригласить и кого-то младше. Остальные организационные вопросы вам расскажут ваши деканы, профессора и директора.

Директор сел обратно за свой стол, и все мы продолжили завтрак. Кто-то хотел возмутиться, мол: «Словно Локхарт, закидали всю еду мусором».

— Ты волшебник, или погулять вышел? — выкрикнул недовольному один из близнецов, и демонстративно щёлкнул пальцами. Все лепестки исчезли, вызвав всеобщее изумление. Однако Флитвик, да и некоторые другие профессора и ученики, просекли суть сего действия — это была часть заложенной в чары программы.

***

Сколько себя помню в этой жизни, никогда ещё прежде я не испытывал такого позабытого чувства лёгкого стыда. Нет, безусловно, я тоже принимал участие в создании этой идеи, но большую долю бреда внесли именно близнецы. Да и грех им жаловаться — они знатно разрекламировали всё подряд, да ещё и под какой повод — Бал! В общем, за завтраком я чувствовал себя несколько некомфортно, да и Гермиона поглядывала странно. Хотя, куда более странно поглядывала Дельфина в образе кошки. И чего она вообще ещё не убежала от девочки? Вот, до чего скука волшебников доводит! Лучше бы приглядывала за Дафной, по тихому флиртующей с Ноттом. Хотя, может так надо? Кто их разберёт в этом Английском болоте?

— Ма-а-акс… — рядом подсел Симус. — А чего ты никому не сказал о бале?

— Сам узнал вот, ещё сутки не прошли.

— И так подготовился? Несколько излишне, как мне кажется.

— А он вообще, — заговорила Гермиона, отложив столовые приборы на пустую тарелку. — Либо никак, либо вот так. Из крайности в крайность.

— Лучше было бы, пригласи я тебя так, между делом?

— Ну, как-нибудь поскромнее бы… — Гермиона быстро оглядела зал. — Все теперь смотрят на меня. Теперь же покоя не дадут.

— Ну, даже если бы я пригласил тебя тихо, то покоя тебе не давали бы уже после бала.

— Целый месяц спокойной жизни рухнул в пропасть… — Гермиона помолчала. — Но я рада. Это точно лучше варианта с приглашением «между делом».

— Мя-я-я.

— Что, киса? Вот тебе ещё бекончик.

Кошка налегла на бекон под взглядом умиляющейся девушки.

— И чего она так на бекон налегает? Может лучше рыбки?

А я смотрю на это и думаю, что будет, когда Гермиона узнает о личности этой кошки? А она узнает рано или поздно. Уверен, это будет одним из самых забавных моих воспоминаний.

После завтрака мы благополучно разошлись каждый по своим занятиям: я — в Тайную Комнату; Гермиона — на уроки.

Добравшись до подземелий и зайдя в палатку, застал там Дельфину в своём неизменном брючном походном костюме.

— Это было занятно, — улыбнулась она, садясь за свой стол. — Как я понимаю, вы вроде бы решили, как именно будет проходить второй тур. Как планируешь справляться?

— Была мысль создать портключ, — я сел за своё место напротив леди Гринграсс.

— Не поможет. Даже если вы правы, то как ты думаешь, не обыщут ли гипотетически похищенного человека? Есть, конечно, экстремальные способы спрятать что-то, но не думаю, что такое вообще стоит предлагать девушке. Да и парню…

— М-да. А есть такая возможность, что именно на балу окончательно определят цель?

— Возможность есть всегда, какое бы событие ты ни рассматривал. Я понимаю, ты хочешь обезопасить девушку, но оно нужно?

На такой вопрос я лишь вопросительно выгнул бровь.

— Посуди сам. Девушка она способная и даже очень. На данный момент, она сама бы могла быть чемпионом и брось она имя в кубок, а не ты, я уверена, Гермиона участвовала бы в турнире. Она и сама способна обеспечить себе безопасность. Но даже если взять вашу теорию о втором туре за правду, то неужели ты в себе так сомневаешься? Думаешь, что не сможешь вытащить её со дна озера?

— Я не сомневаюсь. Просто не хочу подвергать её опасности.

— Гиперопекой ничего не добьёшься, а вот доверием — многого. Кстати, об озере и теориях. Ты, надеюсь, уже придумал, как можно не дышать под водой час?

— Головной пузырь, частичная или полная трансфигурация, жабросли, хм-м-м… Кстати, учитель, а существует боевая трансгрессия под водой?

— А ты умеешь выполнять этот приём из трансфигурации?

— Нет. Но вы ведь научите?

Дельфина улыбнулась.

— Научу. Всё равно тому, кто позиционирует себя как боевика, это знать нужно. Более того, я запланировала подобное обучение, но для начала — аппарация.

— Уже умею.

— И почему я не сомневалась? Но проверить нужно. Пойдём.

Дельфина встала из-за стола и подобрав в углу зала палатки одну из сумок, вышла наружу. Ну и я за ней.

— Смотри, — говорила леди Гринграсс, вытащив из сумки небольшой обруч и увеличила его до размера хулахупа, положив на каменный пол Тайной Комнаты. — Встаёшь в этот круг.

Дельфина прошла десяток метров и достала ещё один обруч. Проделав с ним те же манипуляции, провела палочкой рядом с кругом.

— Аппарируй в этот круг.

Не став медлить, я чётко представил место, высвободил магию и крутанулся, оказываясь внутри этого круга.

— Вижу. Чётко и ровно, — кивнула Дельфина, отправившись к первому кругу.

— В Хогвартсе же запрещена аппарация.

— Через эти круги — можно. Но они должны быть в прямой видимости друг от друга и не дальше пятнадцати метров. Их специально создавали в министерстве ещё лет сто назад, для прохождения обучения аппарации на седьмом курсе без необходимости снимать и заново поднимать защиту Хогвартса.

— Ясно. Как будем проходить трансгрессию?

— Сначала теория, потом практика. Ничего нового.

Два часа меня мурыжили по теории, причём это был не учебник, а наглядные примеры частичной трансфигурации разных предметов. Получается, что трансгрессия — одна из сложнейших дисциплин трансфигурации. В ней изучается не просто трансфигурация материи, а трансфигурация пространства и измерений. Не тех измерений, которые параллельные. Для наглядности, Дельфина показала боевую трансгрессию и в отличие от аппарации, она разрешена в Хогвартсе, ведь во времена основателей такого приёма не существовало, а когда он появился лет шестьдесят назад, министерство и Попечители зажали деньги на комплексную модернизацию защиты. Они, кстати, и так финансируют Хогвартс в основном лишь выплачивая зарплату, поддерживая минимум снабжения и по старинным законам платя за обучение некоторых категорий учеников. Всё. Все остальные деньги Дамблдор ищет сам, а очень многое производится вообще в стенах замка. Но не об этом сейчас речь.

Пусть Дельфина и мастер трансфигурации, но такой приём как трансгрессия требует наличия палочки в руках. В общем, леди Гринграсс провернула палочку вокруг оси, а вся фигура женщины словно утонула в тяжелом чёрном дыме. Внутри этого дыма то и дело проскальзывали тёмные вертикальные линии, словно в фантастических фильмах с телепортацией. Из дыма то и дело появлялось на краткий миг то лицо, то рука, то полтуловища сразу.

— Обойди, — каким-то эхом из-за грани раздался голос Дельфины.

Я пошёл вокруг дымящейся фигуры и что меня удивило — с какой бы стороны я не смотрел, всегда видел анфас Дельфины и всегда она смотрела на меня.

— Сложно объяснить, — продолжила говорить замогильным голосом леди Гринграсс. — Но в реальности я присутствую только в двух измерениях и во времени. Хотя со стороны может показаться, что дым имеет объём.

— А как вы видите?

Дельфина поднялась в воздух и начала летать вокруг чёрным дымом, оставляя шлейф. Если присмотреться, то этот дым действительно был неправильный, но в чём именно неправильность — непонятно.

— Всё и сразу. Полностью круговое зрение, — говорила она. — При этом, я всё ещё могу колдовать как палочкой, так и без неё.

На краткий миг из дыма показалась кисть руки с палочкой, а я на рефлексах достал свою и выставил Проте́го Тота́лус. По щиту тут же ударил луч Сту́пефая, бессильно разбившись.

— Что заметил?

— На миг показалось, что рука с палочкой стала материальной.

— Так и есть.

Дым подлетел ко мне вплотную и теперь куда чётче я увидел лицо Дельфины. Оно действительно казалось плоским, но не как картинка — каждый глаз видел свою плоскость, создавая странную иллюзию деформации.

— Для колдовства палочкой нужно материализовать руку и палочку в реальности. А вот без палочки…

От чёрного дыма разошлась лёгкая ударная волна, отталкивая меня на полметра. Устояв на ногах, я вновь посмотрел на дым.

— Без палочки можно оставаться в таком состоянии. Плюсы — материальные атаки не имеют влияния, а нематериальные — только очень сильные. Ава́да попадает в цель, сразу говорю. Но всё, что связано с влиянием на материю — нет. Отлично проходят проклятия, несущие абстрактное понятие вреда, а не конкретное, как, к примеру, Реду́кто.

Дельфина отменила заклинание и появилась во вполне привычном виде.

— Итак. Пойдём сначала по формулам, концепциям, визуализации и прочему.

Весь день я учил формулы, обрабатывал их с помощью Ровены, разучивал палочковое движение и анализировал магическую структуру, получающуюся в процессе. Занятно, что действие начинается, как и аппарация — нужно окутаться своей магией. Вторым этапом идёт создание структуры внутри получившегося кокона и только после этого заклинание срабатывает. Эта трансфигурация не относится к свободной и очень важным является точное знание формулы. Как работает процесс структуризации магии по формуле никому не известно, но это работает. Наверняка, тут дело, как и в обычной науке — подогнали явление под цифры.

Обед мы заказали у домовиков в комнату на втором выходе из подземелий, а после вновь продолжили обучение. Были проблемы, да. Были серьёзные проблемы. Полностью сферическое зрение невероятно дезориентировало. Не понимаешь ни где верх, ни где низ. Нет точки фокусировки зрения, способной направить движение. Это требует привыкания. И долгих тренировок.

Когда вечером пришла Гермиона и начала расспрашивать Дельфину о бале, я продолжал тренироваться. Конечно же, девушка заинтересовалась столь интересной магией, не описанной в книгах. Получила развёрнутый ответ, и само собой, возжелала научиться так же, но получила отказ, правда, только сегодня — нужно научиться аппарировать, а по результату уже будем делать выводы.

— И чем тогда будем сегодня заниматься? — резонно поинтересовалась Гермиона.

— Вы будете учиться танцевать! — довольная своей идеей Дельфина вытащила из закутка в палатке самый настоящий граммофон.

— Люблю винил, — пожала она плечами в ответ на наши удивлённые взгляды.

Атмосфера в палатке явно оживилась с появлением сего устройства на столе Дельфины. Жестом палочки она сдвинула всю остальную мебель в угол, освобождая центр комнаты. А мы стояли, словно ждали казни.

— Вы что это? Как бить друг друга магией, так это пожалуйста. Как физической подготовкой заниматься на износ — это всегда. А как танцевать, так сразу стали похожи на элементы мебели? Ладно Гермиона — у неё хотя бы интерес в глазах. А ты-то? Ученичек. Пригласил даму — изволь.

У меня же в голове проносились картины моей жизни, где я пытался танцевать «произвольную программу», так сказать. Это ужасно! Мои достижения на этом поприще можно сравнить с одним известным персонажем компьютерной игры, носящим популярную фамилию Шепард.

Дельфина вытащила откуда-то сундук с пластинками и начала их перебирать.

— Нет… не то… О, хорошая пластинка, но не та… А, вот!

Найдя нужную, леди Гринграсс пару мгновений возилась с проигрывателем, и вот, из рупора заиграла мелодия вальса в очень хорошем качестве, но и не без этаких железных ноток, придавая звучанию характерный оттенок.

— Что стоим? На балу ничего особенного в плане танцев — открывают вальсом. Именно это вы и должны будете безукоризненно продемонстрировать. Ну и ещё парочку упрощённых танцев.

Мы с Гермионой переглянулись.

— Умеешь?

— Верхами, — кивнула Гермиона.

— Тогда, будем учиться.

— Прекрасно, — кивнула Дельфина. — Итак. Макс. Левой рукой возьми правую Гермионы. Молодцы. Вытяните немного в сторону. Отлично.

Забавно было смотреть на пробивающееся через окклюменцию смущение девушки, при этом губы её подрагивали в попытке не улыбнуться.

— Гермиона. Левую руку положи на плечо Максу, локоток чуть поднят. Макс. Правую — на спину девушки. Отлично… Сейчас я наколдую на полу схему движения…

Под ногами появились стрелки и рисунки стоп.

— Можно было учить вас квадратом, но я предпочитаю практику в этом вопросе. А для простоты…

Взмахом палочки Дельфина создала безликую призрачную иллюзию мужчины и женщины.

— Смотрим, повторяем. Ритм — в музыке. Поехали. Раз-два-три, раз-два-три…

Это было необычно и давно позабыто. Ещё в прошлой жизни я уделил некоторое время изучая основы, но тогда я даже тени смущения не испытывал, держа партнёршу за руку, находясь вот так близко, глядя глаза в глаза. В зависимости от танца, держа руку на её спине или талии. Это и забавно, и волнующе. Даже обучение азам создаёт удивительное чувство близости, но какой-то… Недостаточной. Хочется большего. При этом, если вообще обняться и вяло шевелиться в так называемом «медляке», не возникает и десятой части подобных ощущений. Вот же! Помнится, кто-то сказал: «Танцы — неуклюжая замена сексу». В этой фразе однозначно что-то есть. Да и в самих танцах. Не настолько, конечно, но да… Вот же! Даже в мыслях появилось косноязычие, пока разучивали вальс в его идеальном исполнении. А ведь есть и куда более вольные варианты, с рукой не на спине партнёрши, а на талии. Конечно, это не танго с его экспрессией, но тоже довольно занимательно… Но вот как ещё месяц всем этим заниматься — непонятно.

====== Глава 27 ======

Комментарий к Глава 27 Если ты не бальник... Кхм-кхм. Глава без особого экш0на, бальная.

В безработного киньте чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Зимнее утро конца декабря встретило меня морозным ветром и снегом в лицо. И дёрнул же чёрт отправиться на пробежку на улицу?! Экстрима захотелось? Безусловно, холода Шотландии не чета привычным мне. Тут даже зима может пройти так, что и снега-то не увидишь, лишь слякоть да вечный иней. Однако в этот раз, перед Рождеством, погода решила нас немного побаловать действительно сильным снегом, совсем как на втором курсе.

Последний месяц жизни и учёбы пролетел абсолютно незаметно. Совершенствование навыков трансфигурации вместе с Гермионой под чутким руководством леди Гринграсс, и никаких, прошу заметить, испытаний из серии «сдохни или умри» — всё размеренно, поэтапно, но из-за моих способностей, всё проходит довольно быстро. Иногда можно заметить задумчивые взгляды Дельфины в сторону Гермионы. Насколько мне известно, ещё один ученик леди Гринграсс не нужен, но, похоже, успехи Гермионы подталкивают её к мысли об официальном ученичестве. За полторы недели неспешных занятий Гермиона освоила аппарацию, но вот боевая трансгрессия ей не давалась — слишком уж легко девушка выпадала из неё, стоило только немного отвлечься.

Периодически я выполняю взятые у преподавателей задания и отношу на оценку, неизменно получая «Превосходно». Только за зелья оценки на уроках колеблются от «Выше ожидаемого» до «Превосходно». Всё-таки это действительно сложная наука, требующая таланта и определённого склада ума.

Проект с профессором Флитвиком движется довольно медленно, но здесь я попросту не хочу слишком опережать Гермиону за счёт возможностей Ровены. В идее «искусственного волшебника», как мы назвали проект по созданию устройства управления магией в накопителе, да и в проекте модернизации ёмкости накопителей, нам нужно провести невероятную кучу вычислений. Нам, и профессору. И все мы очень заняты другими делами, помимо этого.

Раз в два дня мы занимаемся танцами в палатке в Тайной Комнате. Это оказалась довольно хорошая идея и помимо как таковых навыков, помогает сблизится в некоем физическом плане, так сказать. Теперь утомившаяся и уставшая Гермиона, прикорнувшая на моём плече на диване в гостиной, или же я, такой же уставший, удобно устроивший голову у неё на ногах всё на том же диване — обыденное дело.

Кстати, об обыденных делах, балах и прочем. В первой декаде декабря профессор МакГонагалл собрала наш факультет в бальном зале, о существовании которого вообще, судя по всему, никто не знал. Она объявила о начале ликбеза в области танцев и на бедном Роне Уизли показывала все движения. Скривившееся лицо Рона — услада для глаз, и как оказалось, не только моих. На этом ликбезе нам само собой пришлось и танцевать, и само собой, мы с Гермионой были в паре. А близнецы всё шуточки шутили, глядя на стеснительные действия четвёртого и пятого курсов. Они, кстати, ещё тогда, во время нашего представления в Большом Зале, под шумок пригласили Алисию Спиннет и Анджелину Джонсон.

С момента объявления о бале в замке поднялась невероятная суета, а мой поступок вызвал ощутимый резонанс. Одни восторгались, другие кривились, но весь мужской состав Слизерина смотрел на меня с ненавистью. Почему? Ну, им своих дам приглашать, а они там малость кукухой потекли на фоне ими же надуманной аристократичности и политики партии, мол: «Чистота крови-же, вы чего?». В общем, не желали слизеринки приглашаться, коль приглашение скромнее моего. Изощрялись они там каждый на свой лад и события на публику не выносили особо, но отголоски всеобщего слизеринского негодования доносились из подземелий каждый божий день.

Добавляли градус безумия и уже согласившиеся барышни, то и дело обсуждая костюмы, наряды, аксессуары, их соответствие и прочее. Но вот что меня удивило, так это отношение к данному вопросу Гермионы.

— Ну, я предполагала, что будет какое-то праздничное мероприятие подобного характера, — заявила она однажды после тренировки. — Ведь указано же было в списке платье и парадная мантия. Предполагала я и то, что пойду так или иначе с тобой, ведь сугубо логически, особо из мальчиков я больше ни с кем не общаюсь, да и… Ты видел их?

— Ну да. Забавно.

— Забавно… Они словно под Петри́фикус попадают при попытке пообщаться с девушкой, а ведь пока о бале нам не сказали, все довольно хорошо общались. А тут вдруг дошло до них, что девушки, оказывается, ещё и девушки!

— Так что там с одеждой? Мы же вместе.

— Вот именно. Не сомневаюсь, ты бы надел всё чёрное. Вот мы с мамой и померили как-то интереса ради различные чёрные платья. Ты знаешь, это невероятно, насколько чёрные вещи хороши. У меня была шальная мысль, такая, типично девичья, надеть какое-нибудь розовое платье, пышное. Когда была маленькая, порой представляла себя принцессой в подобном платье.

Гермиона немного покраснела.

— Бывает. Наверное. Никогда себя не представлял принцессой.

Девушка на такую реплику лишь страдальчески закатила глаза к потолку.

— Однако, — продолжила она. — Трезво оценив ситуацию, отказалась от идеи выглядеть как какая-то сахарно-ванильная куколка. В итоге, у меня чёрное платье и парочка серебряных украшений.

— Ясно. Но ты права. Я буду весь в чёрном.

— Чёрный Рыцарь-на-белом-коне? Нам понадобится помощь Колина?

Неоднократно мне припоминали бедного трансфигурированного третьекурсника, хоть и добровольца. Хорошо, что припоминание это было в форме шутки, а не упрёков.

Вот так и решился вопрос с одеждой, правда, платье Гермиона мне не показала. Костюм я попросил подобрать Кричера в письме, указав все свои размеры и предпочтения. Гардероб Блэков — огромный склад стильной одежды, хоть и консервативной. Вместе с этим попросил его подобрать серебряные аксессуары. Без сюрпризов. А то в доме на каждом углу можно вляпаться во что-то внезапно ожившее, кусачее и стреляющее неприятными заклинаниями и проклятиями, запросто натягивающими глаз на попу.

На пиру, который обычно являлся прощальным перед праздниками, выяснилось, что лишь единицы уезжают домой на каникулы и то, лишь с младших курсов. В итоге, шикарный пир в Рождественской атмосфере, с шикарной, как и всегда ёлкой и прочими украшениями, стал просто очередным пиром.

Сегодня же, утром, я вовремя сбежал из комнаты — там начиналась какая-то совершенно безумная заварушка с домовиками, подарками, всеобщей паникой и ужасом. Сам я подарки не получаю, да и не посылаю… Может начать менять эту устоявшуюся личную традицию?..

…Постояв немного, глядя на летающие под углом снежинки, я вернулся в замок. Даже здесь, буквально у дверей, ощущалась уже как две недели длящаяся суета с предстоящим балом, хоть и вышла она на финальную стадию. От воспоминаний того, как Рон Уизли пытался пригласить Флёр на бал у меня до сих пор смешанные чувства. С одной стороны, было забавно наблюдать за очередным провалом рыжего, но с другой — выглядел он во время этого самого приглашения до ужаса отвратительно: какой-то безвольный, с глупым лицом, чуть сгорбившийся, чуть ли не пускающий слюну, с трудом вымолвил пару фраз. Ужасно. Малфой, кстати, попытался сделать то же самое, но в итоге выглядел точно так же.

Добравшись до гостиной, где уже сейчас, ещё до ланча, ученики проверяли и перепроверяли степень своей готовности к балу, а младшие поглядывали на старших с завистью и собравшись в кучку готовили какие-то свои коварные планы на этот бал, я заметил выбивающуюся из общей схемы картину. На нашем с Гермионой диванчике сидели сама, собственно, Гермиона, Лаванда и Парвати. И если последняя выглядела вроде-как нормально, то на лицах Гермионы и Лаванды отчётливо читалась великая трагедия, не иначе. Ведомый желанием подойти и узнать причину столь ужасного состояния, я направился к диванчику.

— Дамы, что случилось?

— Ох, Макс, — тут же подскочила Парвати и подошла ко мне. — Ты не представляешь!

Индианка выглядела очень взволнованно и озадаченно.

— Что же?

Но тут с довольно злой интонацией заговорила Гермиона, не вставая с дивана.

— Какая-то тварь испортила моё платье.

— И моё, — Лаванда выглядела максимально горестно, а ведь эта кудрявая блондинка, этакая сборная солянка из всех стереотипов о блондинках, вообще никогда не унывает в принципе.

— А моё не тронули, — кивнула Парвати, тут же добавив. — Но это не я. Скорее всего просто не приняли национальное платье за бальное.

— Хм, — я задумчиво потёр подбородок. — А есть ещё пострадавшие?

— Сэр Шерлок, — Гермиона не показала ни единой эмоции на лице. Похоже, врубила окклюменцию на максимум. — Мы уже пришли к определённым выводам. Пострадавших больше нет. Акция единичная. Испорчены два платья. Лаванда точно никому не досаждала, значит её платье испортили либо на всякий случай, либо чтобы не ошибиться. Однако, отличить вещи Лаванды и мои слишком легко, если хоть немного с нами знаком.

— Да, — кивнула расстроенная блондинка.

— А…

— Репаро не поможет, — не дала мне закончить Гермиона. — Не после каждых повреждений можно чинить вещи.

— Думаете, злоумышленник кто-то из приезжих?

— А других вариантов нет, — вновь кивнула Парвати. — А защита гостиной паролем вовсе не так хороша, как о ней говорят.

— Да?

— Ну, можно подслушать же! — с удивлением на всех посмотрела Парвати. — Вы никогда об этом не думали?

Все отрицательно мотнули головами. Я вот тоже не думал, но тут такое дело — я вообще не думал о проникновении в чужую гостиную. Так-то это и впрямь уязвимое место.

— Нужно обязательно рассказать профессорам, чтобы сменили пароль. Э-х… — печально вздохнула Лаванда. — А я так рассчитывала на этот бал. Это же бал! И что я скажу Симусу? Ой, девочки…

— Не нужно никому говорить, — остановил я разглагольствования на эту тему. — Преступник, как водится, возвращается на место преступления. Именно это место, — я обвёл рукой гостиную. — Будет для него идеальным, чтобы насладиться плодами трудов своих. А значит, к моменту, когда все будут выходить на бал, вполне возможно, злоумышленник решит воочию увидеть фиаско своей цели. Тут-то мы его и прищучим.

Для большего веса своих слов я стукнул кулаком о ладонь.

— И мстя моя будет страшна! — Лаванда вскочила с дивана, преобразившись в блондинистого боевого хомячка, но запал прошёл тут же. — А бал всё равно пропал… Первый мой бал. Вот надо же, а?

— Я попробую кое-что придумать. Ждите здесь, не знаю сколько.

Развернувшись, направился в свою комнату. Быстро переодевшись в свой костюм, накинул зимнее пальто и шарф. Шапку я как не носил, так и не ношу — таким несерьёзным минусом, как в Англии зимой, меня не напугаешь.

Вот в таком виде и само собой, с сумкой за плечом, под комплексом скрывающих чар я легко покинул территорию Хогвартса, открытую из-за гостей. Зачем я это делаю? Ну, я всё равно собирался на Гриммо за костюмом.

Как только покинул границу антиаппарационных чар, тут же представил тёмный проулок на Гриммо, и крутнувшись на пятке, аппарировал точно туда. Как и всегда, тут было мрачно и грязно. В паре мест валялся принесённый ветром мусор, а над головой тянулись чёрные змеи проводов. Всё-таки эта площадь никогда не была особо благополучным районом, так, посредственным, но и откровенной преступности здесь тоже не было.

Восстановив слетевшие из-за аппарации скрывающие чары, двинулся прочь из проулка и уже через пару минут стоял напротив двери в дом Блэков.

Мрачная прихожая и тёмный коридор уже соответствовали приличному жилому дому — Кричер основательно поработал над восстановлением помещений. Магией очистив себя от снега, прошёл до конца коридора.

— Макс? — с портрета раздался голос Вальбурги. — Решил посетить этот великолепный пустой дом на рождество? Нужно было предупредить заранее и Кричер хотя бы что-нибудь приготовил.

— Приветствую, леди Вальбурга. Нет, причина моего здесь появления намного прозаичнее. У нас будет бал.

— Ах, бал? — леди Вальбурга улыбнулась. — Кстати, поздравляю тебя с чемпионством в турнире. Кричер зачитал пару статеек из «Пророка». Как я понимаю, ты до сих пор не афишировал свою принадлежность к роду Блэк?

— Как вы это поняли?

— О тебе там было всего пара слов, лишь говорящих о твоём существовании. Хотя, пару раз было сказано, что ты с помощью своих талантов обошёл защиту вокруг кубка. Похвально.

— Я думал, что вы решите отчитывать меня за участие в мероприятии, где так легко преждевременно скончаться.

— Отнюдь. Тебе нужно набирать репутацию, а если со всеми своими талантами ты умудришься умереть на школьном соревновании, что же… Это будет прискорбно.

— Ясно. Что же… Где Кричер? Кричер!

С хлопком рядом со мной появился старый крючконосый домовик и уже не дрожа от страха или ещё чего, с почтением склонил голову.

— Кричер приветствует главу, — всё таким же хриплым голосом заговорил домовик и выпрямился, поднимая на меня взгляд.

— Я писал о необходимости подобрать костюм.

— Кричер всё сделал в лучшем виде. Чернее чёрной ночи.

— Прекрасно, но возникли трудности. По достоверно неизвестным мне мотивам, некая падаль испортила платье моей спутницы. До начала бала осталось… — вытащив палочку из рукава и наколдовав Темпус, я продолжил, — не более, чем шесть часов. Ваши предложения?

— В ателье идти бесполезно, — заговорила Вальбурга. — Платье, как и хороший костюм, такая странная вещь, что не может быть пошита одновременно быстро, качественно и индивидуально. Если не один, то порой и два фактора выпадают.

— Примерно так я себе это и представлял, потому и не пошёл по ателье, а сразу сюда. Делать-то что?

— У нас очень богатый гардероб, — задумчиво проговорила Вальбурга, глядя в никуда. — Если бы знать, как точно выглядит твоя спутница…

В гримуаре были пара заклинаний для создания иллюзий, способных имитировать колдовство и двигаться — для отвлечения внимания. Хотя, можно использовать думосброс… Если он тут есть, да и сможет ли Кричер подобрать одежду? Ну, то есть, на свой вкус и цвет принесёт ещё наволочку побольше…

Взмахнув палочкой и представив на кончике схему заклинания, представил, что напитываю её магией из тела — с заклинаниями гримуара всегда так работать приходится. Хоть тысячу раз повтори Ключ и маши палочкой, всё бесполезно, без визуализации напитки магией.

С палочки слетели ленты белого тумана, быстро образуя иллюзию Гермионы, то, как мы обычно начинаем наши дуэли.

— Это иллюзия, — решил я предупредить портрет и Кричера.

Иллюзорная Гермиона в школьной форме, в своей привычной уже манере стояла расслабленно и вальяжно, постукивая палочкой по виску и улыбаясь.

— Если вложить знание о человеке и его реакциях на разные события, иллюзия всё будет повторять.

С этими словами я устроил небольшую дуэль из пары заклинаний. Конечно, силы были никакие, а лучики просто поглощались стенами дома. Гермиона пару раз уклонилась в своей манере и пустила в ответ пару заклинаний, всё так же держа палочку у головы.

— Любопытно… — задумчиво осмотрела девушку Вальбурга. В принципе, я сделал именно такую иллюзию и именно в дуэли неспроста, и результат меня порадовал. — Занятная особа. Думаю, ей подойдёт кое-что… Кричер!

— Кричер слушает! — тут же оживился домовик.

— Упакуй пару парадных и бальных комплектов Беллы за пятый-шестой курсы. Некоторые даже не надевала. Некоторые несоответствия в размерах чары компенсируют.

Домовик поклонился и потопал по лестнице наверх, а я задумался. Мне, конечно, вообще пофиг, но Лаванда тоже, можно сказать, в беде.

— Тут такое дело… — вот говоря о Гермионе я не задумывался, а тут даже как-то неудобно. — Помимо моей спутницы пострадала ещё одна девушка.

В очередной раз создал иллюзию, но уже Лаванды. Знал я её не очень хорошо, потому она в своей типичной манере, присущей довольно многим девушкам, немного кокетливо улыбнулась и помахала ручкой.

— А её ты почти не знаешь, да? — сразу уловила связь этих самых знаний с довольно куцыми действиями иллюзии.

— Да.

— А давай вообще весь Хогвартс оденем? Почему нет? — возмутилась Вальбурга. — Сколько я тебя знаю, не похож ты на любителя благотворительности.

— Да мне кажется, что я косвенно виноват в её проблеме. Вдруг совесть взбрыкнёт, да и вообще, негоже девушке пропускать первый свой бал.

— Тут ты прав. Я про бал, а не про твою совесть.

Тут спустился Кричер, держа в руках небольшую сумку.

— Кричер всё упаковал, — домовик протянул мне сумку. — Всё аккуратно. Всё сложено.

— Кричер! — командным голосом заговорила Вальбурга. — Упакуй пару бальных комплектов Андромеды за четвёртый-пятый курсы. Полегче, повоздушней. Светлые.

Кричер поклонился, протянул руку за только-только переданной мне сумкой и получив оную, поплёлся обратно наверх, тихо что-то бурча.

— Благодарю.

— Не стоит, Макс. Если бы я этого не сделала, то ты бы отправился в какое-нибудь ателье, где в спешке соорудили бы не пойми что. Спутница лорда Блэк не должна появляться на балу не пойми в чём, даже если этот самый лорд не афиширует свой статус. Рано или поздно всё раскроется и тогда все сразу резко вспомнят, что на первый бал лорд явился с девушкой, не пойми как одетой.

— Кажется вы говорили, что не в тряпках дело.

— Безусловно, но если есть возможность, то почему нет? — Вальбурга закурила, и выпустила пару колец нарисованного дыма. — Да и всегда стоит учитывать… как там говорил маглолюбец Альфард? Социальные ожидания? У нас нормы для бала довольно широки и особой строгостью не блещут. Допустимы распущенные волосы у дамы, любые цвета в одежде и большие вольности в стиле, кроме одной — широкая юбка в пол. Так же и для волшебника. Главное в одежде джентльмена — строгость. Но чем выше статус, тем выше требование к качеству одежды. Ты можешь как угодно эпатировать публику, но качество одежды и аксессуаров должно быть на высоте.

— А как же вторая девушка?

— Род не обеднеет от того, что гардероб лишится пары тряпок, которые всё равно никто не наденет. Вещь, как и деньги, должна быть использована. Если она есть просто для того, чтобы быть, то кнат цена такой вещи.

Сверху послышались шаги бухтящего что-то себе под нос Кричера, а через пару секунд старый домовик вновь протянул мне сумку.

— Кричер всё сложил. Можно Кричер больше не будет копаться в одежде?

— А мой костюм?

— Всё в лучшем виде, молодой глава.

— Ты молодец, Кричер.

Несмотря на выражение лица домовика, мол: «Ещё бы!», Кричер поклонился и раз никто больше ничего не требует, отправился заниматься своими делами. И кстати, лестница больше не скрипит и выглядит очень даже новой.

— В таком случае, леди Вальбурга, я отправляюсь обратно в Хогвартс.

— А как ты сюда попал, если не секрет?

— Аппарировал.

— В столь юном возрасте? Хотя, я уже ничему не удивлюсь.

— Я и боевую трансгрессию выучил.

— Охотно верю. Я уже не удивлюсь, если ты сможешь спокойно двигать вал Адского Пламени.

«Рассчитала по твоим данным и знаниям. Не легко, но возможно».

Я лишь кивнул.

— Возможно, загляну на днях.

— В таком случае, Макс, попрошу Кричера подготовить тебе литературу, по которой воспитывали поколения Блэков. Хоть ты и лорд, по крови Блэк, но не кровь делает тебя Блэком. Она лишь даёт возможность им стать.

— Новые требования никогда не иссякнут?

— Нет предела совершенству, Макс.

На этом наш недолгий разговор был окончен, и я покинул дом, а зайдя во всё тот же мрачный проулок неподалёку, аппарировал до границы чар Хогвартса. Вновь восстановив скрывающие чары, под холодный, но уже стихший ветерок и тут же тающие на лице снежинки, я отправился в замок.

Гостиная встретила меня всё тем же оживлением и даже действующие лица почти те же. Гермиона с Лавандой всё так же сидели на диванчике и если блондинка горестно попивала чаёк, любезно принесённый Парвати, то Гермиона явно задумала какую-то гадость.

— Дамы, — обратился я к девушкам, как только подошёл к диванчику. — У меня для вас новость.

Сняв сумку, собранную Кричером, протянул её девушкам.

— И что там? — тут же спросила Парвати.

— Хватай своих подруг и идите смотреть. К себе в комнату. И проверьте всё на вредителей. И запритесь. И вообще. Не школа, а какая-то полоса препятствий.

— А по мне, так вполне нормальная школа, — пожала плечами индианка, поднимая за руки с дивана оживившихся девушек. — Девочки ещё и не такие гадости могут делать.

Дамы скрылись в женском крыле, а ко мне тут же подошли Симус и Дин, пока ещё в свободной, обыденной одежде. Правда Дин, один из немногих, носил даже в качестве простой одежды брюки, рубашку и джемпер, но не форменные. Однажды кто-то его спросил: «Почему?». Ответ был прост до безумия — в драных кедах, джинсах и толстовках он и так будет ходить в своём практически гетто, а тут есть повод и возможность выглядеть как нормальный человек. Раньше он хотел стать хорошим юристом, носить костюмы и помогать своим не самым разумным товарищам на районе выбираться из передряг. Интересно, сильно ли изменились его цели, или после совершеннолетия он будет исподтишка помогать им магией?

— Ну что там? — спросил обеспокоенный Симус.

— Ты о чём?

— Да мы тут краем уха слышали о неприятностях у девочек.

— А-а, да я вроде всё решил. Вы то как? К балу готовы?

— А то! — Симус широко улыбнулся и поправил воротник несуществующего фрака. — Всё в лучшем виде.

— А я не пойду, — отмахнулся Дин и тут же хитро улыбнулся. — Официально.

— Надеюсь, вы не придумали способ сорвать мероприятие?

— Я тебе не Уизли, — тут же возмутился мулат. — Проникнуть без пары, устроить что-нибудь подпольное… М-м-м…

— Так. Я что-то упускаю в этой жизни.

— Я знал, что ты заинтересуешься. Ничего криминального, но и без одобрямса администрации. Держи, — Дин протянул мне две странные и явно зачарованные монетки. — Пропуск. Потом проведу, ближе к закрытию.

— Ах вы шалуны, — с улыбкой погрозил пальцем парням. — Если ничего криминального и аморального, то я в деле. А почему две?

— Вдруг Гермиона захочет? Хотя, вы же даже штрафные баллы ещё не получали, правильные заучки.

Симус с улыбкой шутливо толкнул Дина в плечо.

— Заучка дракона не укокошит за пару секунд. Так-то.

На краткий миг из дверей в женское крыло выбежала Парвати, которую мы тут же заметили.

— Ну? — нетерпеливо спросил я.

Девушка совершенно ослепительно улыбнулась и показала два больших пальца, тут же упорхнув обратно.

— Значит, всё будет тип-топ, — кивнул Симус. — Вот только… До бала ещё часов пять. Они что, будут всё это время готовиться?

— Ну, это же девушки. Парням проще — проснулся, умылся, уже красавчик.

— И то верно.

После разговора наша спонтанно образовавшаяся компания разошлась кто куда. От скуки я сбегал в Тайную Комнату, но Дельфины там не было, а потому я потренировался самостоятельно в боевой трансгрессии, отрабатывая по инструкции её модификацию для перемещения в воде. Она не сильно отличается, да и не лишает возможности летать в воздухе, просто несколько сложнее. Полетав чёрным облаком по подземельям, решил поиграть с цветами. Вообще, сам по себе дым трансгрессии не является дымом, а скорее некоей деформацией пространства, в которой попросту пропадает свет. Для придания ей другого оттенка нужно просто внедрить структуру подобную Лю́мосу и получится белый дым. Можно немного поиграться с цветом для получения других цветов, но по словам Дельфины, так никто особо не делает, если не желает выделиться.

Поколдовав вдоволь, направился обратно в гостиную, но под всеми мыслимыми чарами скрытности, постоянно проверяяпространство вокруг различными модификациями Реве́лио. Ничего. Пусто. У самой гостиной тоже не удалось никого обнаружить, но ещё и не время.

— Светляки, — прошептал я пароль, стоя напротив портрета Полной Дамы.

— А? Здесь кто-то есть?

— Свои, блин.

— А, ну коли свои, да и пароль верен...

Портрет отъехал в сторону, а я зашёл в притихшую гостиную, где лишь некоторые младшекурсники сидели и ожидали выхода остальных. Ну или ещё чем занимались, а некоторые даже практиковались в простеньких чарах с занятий, пока старших нет. Понять мелких можно — когда вокруг куча старшекурсников особо и не попрактикуешься в магии, а отдельные кабинеты ищут далеко не все.

Сняв с себя чары, под удивлённым взглядами младших направился в свою комнату, по дороге кивнув только-что её покинувшему Симусу в качественном фраке. На своей кровати заметил свёрток.

— А? Макс? — Невилл в идеально сидящем смокинге был очень… неожиданным. Да, именно так. Я привык ассоциировать это имя с пухлым мальчишкой, но последние месяцы он начал вытягиваться, а полнота пропадать.

— Да?

— Тебе тут это… — полнота пропадала, но скромность осталась. — Девочки передали…

Невилл кивнул на свёрток на моей кровати.

— Говорят, ты забыл в сумке. Я не знаю, что к чему, но вот… я передал.

— Спасибо. И побольше уверенности в себе, — дружески хлопнул парня по плечу, явно придав уверенности. Заметил я и уже немного вспотевшие от волнения руки парня. — А в комплекте идут перчатки?

— Что? Перчатки? А, да… Точно, — закивал парень, направившись к своей кровати. — Совсем забыл.

— Это кошмар! — вскрикнул Рон, выйдя из-за ширмы. Да, поставили недавно возле каждой кровати, ибо парни вдруг начали стесняться друг друга. А в душе, блин, не стесняются!

— Просто ужасно! — Рон расставил руки в стороны, и я смог насладиться чудесным одеянием парня. Нет, серьёзно, великолепный тёмно-бордовый сюртук от бального фрака середины девятнадцатого века.

— Что такое? — из-за своей ширмы высунулся Поттер, осмотрел диспозицию всех остальных и вышел полностью. — По-моему, очень… неординарный костюм.

— Все эти рюшечки… бантики… отрежу.

— Не смей, — резко выдал я, обратив на себя внимание остальных. — Ты просто не понимаешь ценность этого наряда.

— Ты вообще ничего не понимаешь, — сердито и обиженно отмахнулся Рон.

— У тебя к нему ещё идёт одежда?

— Я остальное вообще не надену!

— Смотри сам, — пожал я плечами. — Но действительно хорошо костюм будет выглядеть только в полном сборе. А обновить его можно и специальными чарами. Спроси у девочек, они точно знают.

— А ты знаешь?

— За все твои высказывания ещё и помогать тебе? Правда, что ли? Сестру попроси, если стесняешься остальных.

— Точно! Так и сделаю. Но там такое…

— Исторически достоверный костюм всегда ценен. А смеяться будут те, кто ничего не понимает. Поверь, многие оценят.

Скрывшись за своей ширмой, я раскрыл свёрток на кровати и достал свою одежду и пару коробочек с аксессуарами. Их было немного — запонки, хронометр на цепочке, уголки с цепочкой для воротника рубашки. Всё из алхимического серебра, что делает украшения очень магически устойчивыми. Как ни странно, обычно такие зачаровывают на различные дополнительные эффекты к одежде, например, невозможность помять её, или что-нибудь в таком роде. Казалось бы, глупость, но довольно практичная.

Самым занятным аксессуаром я считал уменьшенную чёрную трость с серебряной съёмной рукоятью в виде прыгающего Гримма. Вернув вещи исходный размер и рассмотрев как следует, вынул вторую свою палочку из ножен и с усмешкой вставил в рукоять. Магический механизм крепления сработал, и палочка прочно закрепилась. Так и эдак покрутив её в руках подивился тому, как удобно палочка лежит в руке.

— Вот же… Малфой, — тихо пробормотал сам себе с усмешкой и вставил рукоять в трость. Легко и непринуждённо. Вынул, снова вставил — никаких проблем. Да, эта палочка мне не очень подходит, но с помощью Ровены я могу не чувствовать усилий и неудобств при работе с ней. Держа трость, под большим пальцем нащупал руну и активировав её, уменьшил трость до размера палочки. Теперь её можно размещать в специальном внутреннем кармашке пиджака.

Что касается самой одежды, то как и сказал Кричер — темнее чёрной ночи. Костюм тройка, как я и люблю, с такой же чёрной рубашкой и галстуком. Разве что на последнем можно разглядеть узоры еле видимой серебряной нитью. В комплекте шла ещё и мантия с тонкими линиями серебряных узоров по краям. Тонкими, но позволяющими очертить контур на фоне всего остального. Самое то для бала, конечно. Праздник же!

Быстро облачившись, обулся в лакированные туфли, проверил всё на предмет складок, которых, само собой, не было ни одной, надел перчатки и взяв в руки трость, вышел из-за ширмы. Парни ещё были здесь и уставились на меня в шоке. Поттер, всё-таки был забавен в своей одежде. Вроде бы и дорогой фрак, отличная мантия, но словно с чужого плеча.

— Я… — Рон смотрел с очевидной завистью. — Я в шоке! Типичный пожиратель!

— Типичный пожиратель здесь вы, особенно за столом, мистер Уизли, — скопировав манеру Снейпа говорить, я взмахнул полами мантии, развернувшись к выходу и резко направился прочь из комнаты.

В гостиной уже собирался народ в ожидании своих пар. На меня внимания особо никто не обратил, хотя, вернее сказать, не придал значения – многие волновались. Несколько удивлёнными выглядели близнецы, увидев меня, но в итоге лишь показали большие пальцы с улыбкой. Остальные же то и дело встречали своих спутниц и выходили из гостиной. Бывало, правда, что спутницы спускались раньше, но это редкость. По привычке я затаился в тёмном углу гостиной и с огромным жгучим любопытством и лёгким нетерпением ожидал выхода Гермионы. Да и Лаванды — тут уже просто интересно. Не забывал и проверять пространство чарами на предмет скрытых людей, но всё было чисто.

Постепенно гостиная пустела, и вот в итоге остались тут из «танцующих» лишь я, да Симус. Парвати ушла с Поттером, вся такая загадочная и сияющая в национальном платье алого цвета. Да, это было именно платье, хотя некоторые непосвящённые могли на краткий миг спутать с мантией. Младшекурсники и те немногие, кто не отправляются на бал, смотрели на нас с Симусом и ждали.

Дверь в женское крыло вновь открылась, явив на обозрение присутствующим Лаванду в длинном бежевом платье с чуть более тёмными узорами. Платье выглядело лёгким несмотря на то, что оно было практически в пол и почти полностью закрытым, оставляя открытыми лишь руки и шею ровно на столько, чтобы надеть аккуратное колье. Это сложно передать словами, но вкупе с несложной длинной причёской чуть вьющихся золотых волос создавался удивительно хороший и красивый образ. Ну да, и перчатки в тон платью выше локтя. Лаванда спускалась абсолютно счастливая, широко и радостно улыбаясь опешившему Симусу. Думаю, если на бал они собирались просто как друзья, то вполне возможно, как минимум один из них пересмотрит отношение.

Только Симус опомнился и подошёл к почти спустившейся по лестнице Лаванде, предлагая руку, как в дверях женского крыла появилась ещё одна, безусловно прекрасная девушка. Из предложенных и неизвестных мне вариантов, Гермиона выбрала платье такое же чёрное, как и мой костюм, практически полностью глухое, но без рукавов, с идеально сидящим и приталенным корсажем, и не особо, но всё же пышной двойной юбкой в пол. Редкие блики света вдоль узоров на корсаже придавали абсолютно чёрной ткани объём, слегка обрисовывая фигуру девушки. Вечно непослушные волосы аккуратными вьющимися прядями ниспадали на правое плечо, в то время как слева они были собраны и направлены назад плоской серебряной заколкой. Совсем лёгкий макияж, редкие и незаметные сразу серебряные аксессуары не притягивали взгляд, но придавали образу целостность и завершённость. Завершали образ лёгкая мантия-накидка на плечи и чёрные перчатки выше локтя.

Выйдя из сумрака неприметного угла гостиной, я подошёл к лестнице и подал девушке руку.

— Ты выглядишь великолепно, — с лёгкой улыбкой обратился к Гермионе, как только её рука оказалась в моей. — Не сомневайся, этот образ навсегда останется в моём сердце.

Лёгкая и немного хищная улыбка посетила лицо девушки. Она не смущалась и не пылала энтузиазмом, держа себя так, словно бал — обыденная вещь. Осанка, движения, жесты — ничто не выдавало лишних эмоций, кроме глаз. Они были полны энтузиазма, да и мои слова явно нашли в них отражение.

— Благодарю, Макс.

Именно этот момент выбрал Дин Томас, чтобы с грохотом вывалиться из мужского крыла. Во фраке, всё как положено.

— Я передумал! — громко известил он всех желающих и нежелающих знать о причинах такой суеты. — Я побежал!

С этими словами и под смешки оставшихся в гостиной, Дин пулей вылетел из гостиной, а я в очередной раз проверил пространство разными чарами через палочку в трости. Это оказалось очень удобной вещью, если умеешь колдовать без жестов и слов — никто и не заподозрит, если чары без визуальных и прочих эффектов, конечно же.

— Думаю, — со счастливой улыбкой заговорила Лаванда. — Нам всем следует поспешить. Бал без десяти минут начался.

Так мы вчетвером и покинули гостиную факультета, а я вновь проверил пространство вокруг, и вновь никого не обнаружил. Занимался я этим всю дорогу до Большого Зала и только перед последним поворотом притормозил нашу компанию.

— Вы не забыли, что следует выяснить личность вредителя? — обратился я к недоумевающим внезапной остановкой ребятам.

— Эм-м… — Симус задумчиво запустил пятерню в волосы, тут же испортив причёску. Его волосы вообще уникальны — как пошевелишь, так и останутся. Лаванда тут же пригладила пару прядей на голове своего кавалера. — Похоже, забыли.

— Я понимаю, что хочется произвести фурор спускаясь по лестнице, но я предлагаю произвести его несколько иначе. Прячем дам под дезиллюминационкой и делаем вид, словно пришли одни. Чтобы с девушками не расставаться, руку держим так… — я согнул левую руку в локте и словно бы придерживал лацкан пиджака у самой пуговицы.

— Так? — повторил жест Симус, а Лаванда тут же сообразила, и положила свою руку на сгиб локтя парня — там как раз естественным образом оставалось место для неё. Гермиона повторила за блондинкой.

— Именно. Так мы точно будем уверены, что девушки с нами. Ну так как?

— Я чар не знаю, — чуть ли не одновременно сказали Симус и Лаванда.

— Мы знаем. Высматриваем и запоминаем злорадствующие при виде нас лица. Готовы?

Все кивнули, а я, уменьшив трость до размера палочки, быстро наложил на Лаванду и Гермиону скрывающие чары.

— Чары снимаются любым колдовством. Можно без палочки. Лю́мос, к примеру.

— Ясно, — услышал я из пустоты голос Лаванды, ну, а Гермиона и так знала это.

— Выдвигаемся, — я вернул трости изначальный размер.

Ведя под ручку невидимых девушек, мы завернули за угол и начали спускаться по лестнице к холлу перед Большим Залом. Там уже парочками и прочими по численности группами толпились волшебники, что-то обсуждая, веселясь. Для некоторых всё было обыденно, а некоторые лишь скрывали волнение за напускным весельем. Я сразу наметил себе цель и кивнул Симусу в сторону небольшой компании. Парень кивнул в ответ и направился чуть дальше, чтобы иметь хороший обзор, но при этом быть на виду. Весь такой наигранно одинокий и печальный, что хотелось Оскаром его огреть.

Моя же цель была проста. Небольшая группа слизеринцев с нашего курса пытались потешаться над Роном и Гарри, а именно: Крэбб и Гойл в одинаково зелёных мантиях поверх костюмов, Теодор Нотт и Дафна Гринграсс, что выглядели более чем прилично и даже консервативно, черный и бежевый, Драко в чёрном фраке, белой блузке и белой же жилетке, а рядом… Нет, теперь я точно понимаю решение Гермионы отказаться от розового платья и прочих цветов в стиле «Принцесса». Рядом с Малфоем стояла Пэнси Паркинсон в розовом платье и мантии. Всё в каких-то бантиках и рюшечках и это вообще никак не подходило зеленоглазой брюнетке с каре. Вот вообще.

По мере приближения к цели, я уловил и мотив подначек — костюм Рона. Тот, кстати, привёл его в порядок и выглядел как очень даже статный рыжий джентльмен прошлых веков. Очень колоритно, да и Падма, которую парень пригласил, была более чем довольна таким костюмом. Однако тупой рыжий парень предпочёл реагировать на подначки Малфоя, а не на явное одобрение своей партнёрши.

— … неужели не нашлось пары галлеонов на что-то более приличное? — заканчивал свою речь Драко, стоя ко мне спиной.

Вспомнив все нюансы поведения Люциуса, и получив подтверждение обработки данных с возможностью их применения от Ровены, я надел на себя маску холёного и надменного аристократа, на статус которого претендовал папаша-неудачник. Меня заметили не сразу, но попытка глуповатых Кребба и Гойла предупредить Малфоя была обречена на провал. Только Драко хотел сделать шаг вперёд, чтобы спровоцировать уже теряющего терпение Рона, как я резко одёрнул рукоятью трости Малфоя за локоть.

— Драко, — повторив интонации Люциуса, заговорил я. — Не позорь семью и школу своим поведением.

Краткий миг Малфой даже не двигался, а потом резко вскрикнул и отскочил, с бледным лицом смотря на меня в страхе и неверии. Гамма эмоций на его лице была просто непередаваема, а спешащие для моральной поддержки своим присутствием близнецы второй раз за день показали мне большие пальцы.

— Найт… — Драко быстро пришёл в себя и теперь уже он начал багроветь от негодования, под довольным взглядом Рона и Поттера. Да и остальных привлёк шум, и многие уставились на нас в ожидании. Как всегда, подавай толпе хлеба и зрелищ.

— Найт… — вновь повторил Малфой, бегло осмотревшись вокруг. Не увидев того, что искал, он повеселел и с ухмылкой посмотрел на меня, поправив рукой волосы. — А что же ты один? Где же эта твоя гр… Грейнджер?

— Может она так бедна, что даже платья нет? — не менее ехидно вторила блондину Пэнси. Вот серьёзно, симпатичная, пока молчит.

— Платья? — продолжил разговор, почувствовав немного напрягшуюся руку невидимой Гермионы на сгибе локтя.

— Готова поспорить, что если она и явится, то в какой-нибудь тряпке.

— А что ещё ожидать от такой, как она? — скалился Малфой.

Рон хотел вставить своё веское слово, ведь парень хоть и, мягко говоря, меня недолюбливает, у него отлично развит стадный инстинкт. Фраза: «Наших бьют» наверняка будет для него как красная тряпка для быка и неважно, кто именно этот «наш», главное — чтобы «наш». Но я не хочу тут драки. Пока.

— Да не может быть, — притворно возмутившись, осмотрел слизеринцев. — Уверен, у Гермионы прекрасное платье.

— Спорим? — шагнула вперёд Панси.

— На что?

— А давай на желание? Или струсишь, гриффиндорец?

Переложив трость в левую руку, пожал протянутую руку Пэнси. Разбивать тут не принято.

— Готовься, Найт, — ухмылялся Драко.

— Откуда у вас такая уверенность?

И вот же дети! Они так заговорчески переглянулись, что всё встало на свои места.

— А разве может быть иначе? — подобно Малфою ухмыльнулась Паркинсон, оправляя несуществующие складки на своём приторно розовом платье.

Мимо нас шла профессор МакГонагалл в клетчатой красной мантии, а тулью шляпы украшал венок из чертополоха. Она бы прошла мимо, не заметь меня, стоящего без пары.

— Мистер Найт, — строго посмотрела на меня профессор со странной смесью удивления и одобрения костюма. — Могу я поинтересоваться, где ваша спутница?

На миг слева от меня пространство полыхнуло чёрным дымом боевой трансгрессии, но он тут же рассеялся, являя на всеобщее обозрение Гермиону в чёрном как бездна платье. Факелы и огонь в чашах, что служили освещением, придавали ещё большую глубину этой черноте, а вместе с тем и ещё больший контраст серебряных аксессуаров и бликов вышивки. Ну, мой костюм настолько же контрастен.

— Здесь, профессор, — не теряя лица, легко улыбнулась Гермиона, а некоторые ученики отпрянули в сторону, ведь далеко не каждый знаком с эффектом боевой трансгрессии, и для непосвящённых это может показаться «жуткой тёмной магией», ведь дым-то чёрный.

— О-у, — профессор не скрывала удивления, а уголки её губ дрогнули, словно она вот-вот улыбнётся. — Очень неординарный навык трансфигурации для четверокурсницы. Похвально, мисс Грейнджер.

— Благодарю.

— Вам следует пройти за мной.

Профессор развернулась и пошла дальше к дверям Большого Зала.

— Какого… — возмущение, негодование и удивление были отчётливо видны на лице Пэнси. Остальные были просто в шоке от всего: от появления Гермионы, её платья в частности, и образа в целом. А я только сейчас подметил, что мы с ней выглядим действительно старше однокурсников и уже вполне тянем лет на шестнадцать-семнадцать в физическом плане. Поспособствовали тому зелья для наших физических тренировок и сами тренировки на постоянной основе? Возможно, ведь они сильно стимулировали развитие и рост.

— А я всё думала, — с хищной улыбкой Гермиона смотрела на Пэнси. — Что это за пироженка глазированная рядом с Малфоем, да ещё и разговаривает. Кто бы тебе ни порекомендовал это платье, Паркинсон, знай — это твой враг.

— Я себе не враг! — возмутилась Пэнси, вызвав смешки ребят вокруг.

Мы же быстрым шагом отправились за МакГонагалл, не желая вынуждать её повторяться — обычно это хорошим ничем не заканчивается. Настигли профессора мы ровно в тот момент, когда она дошла до дверей Зала и обернулась к толпе учеников.

— Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — громко сказала профессор и за пару секунд мы все стояли рядом, на небольшом свободном пятаке пространства. До этого я не обращал внимания на парней в красных мундирах на манер гусарских, но сейчас признал стоящего рядом Крама, а спутница его, в голубом платье приехала явно с французской делегацией. За ними стояла Флёр в бежевом платье со множеством узоров золотого оттенка, а рядом с ней — Роджер Дэвис, что с большим трудом противостоял вейловскому шарму. Далее стоял Поттер с Парвати. Кстати, всем нам троим, я имею в виду себя, Крама и Поттера, было по большому счёту плевать на шарм.

— Дамы и господа, — довольно тихо заговорила МакГонагалл. — Сейчас в зал зайдут остальные ученики и займут места. Вы же зайдёте в зал последними по сигналу и церемонно пройдя к главному столу, займёте места рядом с судьями.

Профессор открыла двери зала и начала запускать учеников.

— Ты говорил, — Гермиона чуть потянула на себя мою руку. — Чтобы мы высматривали недоброжелателей. Спешу заметить, что проще пересчитать «доброжелателей». А «этим», — Гермиона явно намекнула на спалившихся слизеринцев, — мы ещё ответим. О, да!

Я осмотрел проходящих мимо учеников и действительно многие поглядывали с некоей завистью и неодобрением либо на меня, либо на француженку рядом с Крамом, либо на Парвати. Парни прожигали взглядом Дэвиса. В общем, каждый нашёл себе повод для скромного праведного негодования.

— Привычная картина, — спокойно заметил Крам.

Тем временем МакГонагалл продолжила инструктаж:

— Места за столом на ваше усмотрение, но рекомендую определиться заранее. Слева направо будут сидеть: представитель министерства, директор Каркаров, директор Дамблдор, директор Максим, мистер Бэгмен. Я не люблю сюрпризы и надеюсь, вы тоже. Вам предстоит открыть бал Венским вальсом. Следом переходите на медленный вальс, и в этот момент постепенно выходят остальные желающие участвовать в танцах и тогда уже переходим на Вальс Турнира. Вопросы?

МакГонагалл внимательно нас осмотрела, и как-то даже подавшись чуть вбок для лучшего обзора на стоящего позади Поттера, заговорила:

— Мистер Поттер.

— Да, профессор?

— Ваше до крайности ошарашенное лицо вызывает у меня справедливые опасения. Что вас смущает?

— Вальс… мэм…

— Только не говорите мне, мистер Поттер, что вы не умеете вальсировать?

Ответа не последовало.

— Что за времена? — сокрушённо вздохнула обескураженная профессор. — И с каких пор молодые люди не умеют вальсировать? Надеюсь, у других чемпионов подобных проблем не наблюдается?

— Никак нет, — вытянулся Крам, да и остальные разным образом подтвердили наличие навыков.

— Почему вы не предупредили, мистер Поттер? Программа танцев была озвучена две недели назад и всё это время проводились занятия. Не хочу никого оскорбить, но за это время даже тролля можно обучить базовым движениям.

Профессор окинула взглядом изрядно сократившееся количество учеников в холле.

— Как бы то не было, решать возникшую проблему времени нет. Я вернусь за вами буквально через пару минут. Надеюсь, вы придумаете, как обыграть этот неприятный момент.

Профессор зашла в зал следом за учениками.

— Пока стоим, давайте определимся, — уменьшив трость, я вложил её во специальный карман пиджака. — Первый танец наш. Как пойдём? Парами традиционно против часовой стрелки, или индивидуально, каждый на своём пятаке?

— И так и эдак могу, — важно кивнул Крам и с вопросом посмотрел на свою спутницу, что тоже кивнула с лёгкой улыбкой.

— Как вам удобно, — улыбнулась Флёр.

— А… — весомо протянул Поттер. — Я не знаю. Я не силён в танцах.

Парвати ткнула Поттера локтем.

— Ясно. Если Поттер выбьется из круга, то схема рухнет. Предлагаю импровизацию. Поттера сходу в центр, во внутренний круг, мы вокруг. Так он и нас не собьёт в случае чего, и свой танец не испортит.

Крам просто кивнул, а Флёр задумалась на секунду.

— Это будет интегесно… Да, мсье Дэвис?

Роджер явно пропустил фразу мимо ушей, любуясь Флёр.

— Не спали мозги парню. Он почти выпустился из этой школы выживания. Будет обидно так нелепо лишиться рассудка на последнем курсе.

Флёр хотела ответить каким-то явно едким комментарием, но все уже расселись по местам, а Дамблдор встал с места.

— Приветствуем чемпионов Турнира! — громко возвестил он, и нам ничего не оставалось, кроме как зайти в Большой Зал.

Впереди шла МакГонагалл, ведя нас к большому круглому столу, где уже расположились судьи, а ученики встречали появление чемпионов аплодисментами.

— Волнуешься? — с ледяной маской на лице спросила Гермиона.

— Нет. Осматриваю зал.

А посмотреть было на что. Абсолютно каменный зал преобразился очень значительно. Всё было оформлено в светлых и голубых тонах, подражая зиме и льду. Стены были словно в инее, а стоявшие раньше длинные столы факультетов сейчас были заменены множеством небольших и круглых, на изящных белых ножках. У каждого стола располагались не менее изящные белые стулья. Были тут и столы с фуршетом, украшенные ледяными скульптурами дворцов. Интересно, что будет в бокалах? Не удивлюсь, если близнецы учинят алкогольную диверсию. Большой загадкой были источники хорошего всенаправленного света, коих не наблюдалось, если не считать фонариков на столиках. У дальней стены красовались две заснеженные ёлки, а с потолка с иллюзией звёздного неба свисали различные гирлянды из омелы и плюща. Само собой, тоже припорошенные снегом.

— Удивительно, — продолжила размышлять вслух Гермиона, держа всё ту же маску холодной надменности. И у кого научилась? — Сколько лицемерия вокруг. Пару минут назад тяжело было найти волшебника, не завидующего кому-то из нас. Теперь они улыбаются, радуются и хлопают.

— Школа — реальная жизнь в миниатюре. За её стенами всё точно так же, разве что, масштабы другие.

Глянув на стол судей, к которому нас ведут, не мог не отметить нелепую пурпурную мантию Бэгмена, расшитую золотыми звёздами. Каркаров как и в момент спуска с корабля, был одет в белый костюм с длинным пальто и меховой шапкой. Наш Дамблдор похоже вообще никак не изменился, но я не удивлюсь, если в его бороде будут не повседневные, а праздничные колокольчики. Удивил меня своим присутствием Перси Уизли, как и всегда, жуткий педант во всех мелочах. Хотя нельзя не отметить, что синяя мантия на нём смотрелась довольно представительно, но сам типаж рыжего кудрявого парня никак не хотел ассоциироваться со строгостью.

А ведь я что-то припоминаю о том, почему здесь Перси, а не мистер Крауч. Жаль, что окклюменцией не получается восстановить и упорядочить воспоминания прошлой жизни, и они постепенно выветриваются под напором этой, новой.

Перси поманил рукой Поттера, а если учесть, что рядом мадам Максим, то скорее всего и Флёр со своим кавалером сядут с этой стороны. Значит, нам к Бэгмену и Каркарову. Дойдя до столов, я и Крам подвинули стулья для своих дам и как-то синхронно всё получилось. Краем глаза отметил, что Поттер просто сел под укоряющим взглядом Парвати.

Я вовсе не стараюсь принизить Поттера, ведь он на самом-то деле может вести себя прилично и в соответствии с различными нормами поведения, вот только он постоянно об этом забывает, а когда вспоминает, зачастую становится уже поздно что-то менять.

Осмотрев стол и пустые тарелки, нашёл взглядом меню и пролистав его, вслух произнёс:

— Свиные отбивные. Картофельный гарнир.

На отливающей золотом тарелке тут же появился мой заказ, а миг спустя и все вокруг воспользовались такой вот функцией этого стола, наполняя тарелки перед собой различными яствами.

— Сказать честно, я несколько удивлена, — заговорила Гермиона перед тем, как начать трапезу.

— Чем именно? — я же смочил горло поданным яблочным соком в высоком хрустальном стакане.

— Платьем. Нет, платьями. Мы с мамой потратили немало времени летом, чтобы найти достаточно чёрное. Не подумай, я ничуть не против, что возможно, их надевали. Так ещё и Лаванду так выручил.

— Не дело девушке пропускать бал из-за чьих-то козней.

Наш разговор умолк сам по себе, ведь за столом начали говорить и другие участники сего банкета. Каркаров отчитывал неожиданно многословного Крама как раз за его словоохотливость. Дамблдор отчитывал Каркарова за излишнюю секретность ради секретности. Флёр рассказывала о том, как у них всё в Шармбатоне не так, а Роджер Дэвис бездумно поддакивал. Поттеру же с Парвати приходилось выслушивать Перси Уизли, который без умолку рассказывал о делах в министерстве и о том, как велик мистер Крауч.

С большим удовольствием я послушал о приключениях Дамблдора в Выручай-Комнате, полной ночных горшков.

— Конечно! — внезапно воскликнул Роджер Дэвис, громко стукнув по столу ладонью. Разума в его взгляде оставалось на донышке. — Да! С треском!

— Минус один… — тихо шепнула Гермиона, но все рядом услышали и даже улыбнулись.

— Он знал на что шёл, — пожал я плечами, продолжая трапезу. — Нужно будет кому-нибудь проследить, чтобы они вдруг не уединились. Прилюдно он держаться будет, а вот наедине…

Ко мне обернулся Крам со своей парой. Кстати, я видел эту брюнетку — она одной из первых шла в делегации.

— Вейла далеко не беззащитный существо, — тихо сказал болгарин.

— Дэвис с Рэйвенкло. Там ученики с неординарным мышлением и подходом к решению проблемы. Кто знает, на что окажется горазд его разум под действием шарма. Самый непредсказуемый вариант партнёра.

— Ты так озабочен её безопасностью?

Гермиона смотрела на меня с лёгкой ухмылкой.

— Сугубо политика, — отрицательно мотнул я головой, и даже Каркаров решил прислушаться. — Даже если ничего не произойдёт, то о самой попытке тут же узнает весь Хогвартс. Слухи мгновенно исказятся, но не это суть. С одной стороны, этот прецедент развяжет руки министерским радикалам в отношении волшебных существ. Скоро подходит время выборов нового министра, а значит Фадж будет искать поддержку со всех мыслимых фронтов. В такой благостной обстановке радикалы по отношению к волшебным существам спокойно смогут продвинуть новые поправки и даже оправдание будет, мол: «Вы только посмотрите! Стоило пустить в Хогвартс вейлу и её жертвой пал благочестивый воспитанный юноша!». Там ещё пару фраз ввернуть, и будет результат. Они ещё туже затянут гайки вокруг волшебных существ, а те же оборотни уже на грани. Как мы знаем, нет ничего опасней живого существа, загнанного в угол. Последствия могут быть непредсказуемыми. Помимо прочего, это ухудшит отношения с Францией, где права вейл довольно широки, как и в Болгарии и ряде других европейских стран. Но и это не конец. Делакур — довольно влиятельная семья как во Франции, так и за её пределами. Попытка насилия такого характера над любимой дочкой, ужасное отношение англичан, да приплести можно что угодно, было бы желание, и на выходе мы получаем вновь испорченные отношения. Конечно же будут всякие извинения, компенсации и прочие лицемерия, но проще избежать всей этой каши, просто как следует стукнув Дэвиса по голове, если у него совсем от шарма мозги закипят.

К середине моего монолога, к нему прислушался даже Дамблдор, а потому я не удержался:

— Ко всеобщему благу, разумеется.

Каркаров поперхнулся, а Дамблдор с улыбкой покачал головой.

В конце концов, праздничный ужин подошёл к концу. Дамблдор поднялся со своего места и его примеру последовали все в зале. Директор один раз взмахнул палочкой и освободившиеся столы со стульями аккуратно сдвинулись к стенам, оставляя в центре зала большое свободное пространство. Ещё взмах, и у другой стены, ближе к столу судей, образовалась небольшая сцена, а вместе с ней и различные инструменты — барабаны, гитары, лютня, виолончель и волынка. Около десяти учеников в чёрных фраках вышли на сцену со скрипками и заняли места в задней её части, затенённой, а в качестве основного состава вышли известные в волшебной Англии участники группы «Ведуньи». Образ этих музыкантов был довольно занимателен, этакий «Рок в волшебном мире». Длинные растрёпанные волосы, нарочито порванные в разных местах мантии и кожаные костюмы в этаком фэнтези формате.

Музыканты разобрали инструменты, а мы в свою очередь поднялись из-за стола почти синхронно — Поттер и тут всё проморгал. Куда он смотрит? А, на Седрика и Чжоу? Ну и метла с ним. Фонарики на столах потухли и общее освещение зала стало чуточку темнее, но всё ещё контрастное, чёткое и всенаправленное, а покрытые искусственным инеем стены загадочно заблестели.

Мы медленно и плавно вышли, ведя партнершу за руку. Места было ну очень много, потому даже Поттер с Патил во внутреннем круге будут чувствовать себя более чем свободно. Заиграли первые вступительные ноты, дающие понять ритм и встать в позицию, а с первым тактом я повёл Гермиону в танце, делая шаг вперёд. Вторая четверть, разворот, третья четверть и теперь уже я спиной к движению танца. Второй такт и всё в некоторой степени повторяется, и вот мы уже сделали один «оборот», так сказать. Рука в руке, вторая на спине партнёрши, глаза в глаза. Это было бы романтично, если бы танцевали только мы, а так приходилось уделять внимание движению двух других пар и подстроить длину шага, чтобы не сближаться или не разрывать дистанцию.

— Волнуешься? — спросила Гермиона, когда мы все подобрали оптимальные для равномерного движения по кругу шаги.

— Нисколечко, — мягко улыбнулся в ответ. — Стараюсь не смотреть на Поттера.

— Да, удивительно плачевная ситуация, но заметь — он быстро учится.

— И делает что угодно, но не уделяет внимание Парвати.

— Это прискорбно, — кивнула Гермиона.

Музыка играла, танец шёл своим чередом.

— Если бы не практика, у меня бы однозначно закружилась голова, — всё так же улыбаясь Гермиона смотрела мне в глаза.

— То есть, даже так у меня нет шансов вскружить тебе голову?

— Не перевирай.

Постепенно ритм стал медленнее, а мелодия немного сменилась, и мы перешли к классическому, без изысков, медленному вальсу. Безусловно, этот танец можно разнообразить довольно большим числом различных элементов, но слава Старику, организаторы учли, что мы тут не профессиональные танцоры. Хотя, тот же Турнирный Вальс ощутимо сложнее, но тоже логичен и понятен. Что меня безусловно радовало, так это абсолютное отсутствие какой-либо неловкости в наших движениях. Похоже, сказались годы знакомства и тысячи часов совместных тренировок — не научиться чувствовать друг друга в таких условиях может разве что полено.

Постепенно среди танцующих появлялись другие пары, и нам пришлось отказаться от движения по кругу, кружа практически на месте. Дамблдор пригласил на танец счастливую МакГонагалл, да и не только они из преподавателей решили присоединиться.

Через некоторое время всё доступное пространство для танца было заполнено парами, но места для маневра было достаточно. Организаторы посчитали, что пора переходить и к третьему обязательному танцу. Турнирный Вальс был несколько сложнее — тут и смены рук, и смена вращений, прыжок партнёрши с упором в плечи партнёра, обязанного «переставить» девушку на сто восемьдесят градусов от себя — этакий разворот.

После обязательного танца, некоторые разошлись к столикам за напитками или лёгкой закуской. Мы с Гермионой подошли к столику, где вели явно какую-то диверсионную деятельность близнецы, на страже которых стояли Алиссия и Анджелина в синем и бирюзовом платьях.

— Чем это вы тут занимаетесь? — спросил я у близнецов.

— Подливаем алкоголь, разумеется, — оглянулся по сторонам правый близнец, пока левый скрытным движением палочки направлял парящие по воздуху небольшие шарики огневиски по бокалам, коих было множество.

Второй близнец быстро закончил со своей деятельностью, глянув на нас.

— Не желаете? — поиграл он бровями.

— Я пас, — отрицательно мотнула головой Гермиона.

— И я. Лучше посмотрю, что будет, когда подвыпьют.

— О! Похоже, у нас одни и те же цели, — улыбнулись близнецы.

Именно в этот момент подошли их девушки.

— Профессора осматривают зал. Двигаем дальше, — почти прошептала Анджелина и глянула на нас. — Отлично выглядите. Даже завидно. Чуть-чуть.

Команда хулиганов отправились к следующему столу.

— И как теперь найти бокалы без алкоголя? — Гермиона с любопытством посматривала на бокалы на других столах.

— Ну, движутся они по часовой стрелке. Пойдём на другую сторону зала. Может быть там они ещё не были.

На другой стороне зала мы подошли за стол к Симусу, Лаванде и Дину.

— Тусовка отменяется, — сразу оповестил нас мулат.

— Почему?

— Наш тайничок накрыли. И комнату. И всё вообще. Облом.

— Ну, целее будем.

Обменявшись впечатлениями о бале и выпив по бокалу напитка, по вкусу идентичного пуншу, но совершенно безалкогольного, мы принялись с интересом наблюдать за танцующими парами. Сами мы стояли, кроме, само собой, девушек, ведь для молодого человека садиться на балу без веской причины — расписаться в своём бессилии и показать, что лично для тебя бал окончен.

Музыка периодически менялась в ритме и настроении, а вместе с ней неуловимо менялись и танцы. Было интересно смотреть на другие пары, а особенно привлекали внимание Хагрид и мадам Максим. Они невероятно высокие, ноги их длинные, а Хагрид, как оказалось, прекрасно танцует, а ведь и не подумаешь, глядя на него. В общем, шаги этой пары были столь стремительны и широки, что за счёт их роста казалось, будто они ураганом кружат по залу, грозя разметать всех, кто попадёт на их пути.

— Кстати, — я решил поднять ещё один важный вопрос. — По бальному этикету, тот наш танец был первым.

— А ведь и вправду, — задумалась Гермиона. — Этикет бала в волшебном мире много проще и вольнее, но вот приглашения…

— Вы о чём? — ребята с интересом посмотрели на нас.

Внезапно на колени Гермионе прыгнула белая кошка.

— Ой, киса…

Девушка тут же начала поглаживать кошку, а та привычно разлеглась, попутно с очевидным для меня интересом разглядывая платье Гермионы. Однако, Гермиона ещё помнила заданный вопрос, и параллельно с поглаживанием кошки начала отвечать:

— Как и в обычном мире, на балу положено танцевать с одним партнёром не более трёх танцев и не подряд. Только если вы не помолвлены или обручены. И отказывать просто так нельзя. И ревновать. Да. Нельзя ревновать.

— Мяу!

— Прости, киса…

Симус хмыкнул.

— Думаете, кто-то соблюдает эти правила? — парень многозначительно обвёл взглядом зал.

Многие действительно этого не делали, но все, имеющие представление о бальном этикете уже сменили пару, ведь второй танец, если считать открытие и Турнирный за один, уже идёт.

— Проявим себя вполне знающими и воспитанными молодыми людьми. Только есть проблема… — на миг я задумался.

— Да нет никакой проблемы, — пожала плечами Лаванда, словно констатируя очевидный факт. — Мы тут все друг друга хорошо знаем. Мы с Симусом тут как друзья здесь… Как друзья же?

— С утра да, — кивнул парень. — А сейчас — уже не знаю.

Лаванда чуть засмущалась, но идею развивать продолжила.

— То, что вы двое верно идёте к тому, чтобы стать парой — очевидно для всех. В общем, можно поступить просто. Быстренько попереприглашаем друг друга на танцы и всё. Мы с Гермионой сможем с чистой совестью всем отказывать, да и вы в безопасности — белый танец не запланирован.

Мы все переглянулись.

— Допустимо? — спросил я Гермиону.

— Думаю, да.

— А моё мнение кому-нибудь интересно? — Притворно возмутился Симус, взлохматив волосы, которые вновь тут же были поправлены Лавандой. — Спасибо. Я, конечно, за, но мне было бы приятно, спроси кто моё мнение.

— Может тоже потанцевать? — задумчиво оглядывал зал скучающий Дин.

— А ты разучивал? — удивилась Лаванда, тут же подняв взгляд на нашего мулата.

— Скажу тебе по секрету, — громко зашептал Симус. — Он три года танцами занимался. И футболом. Но второе, чтобы пацаны с района не думали чего этакого…

— Так, я тебе по секрету говорил, а ты всему свету? Друг ещё называется.

— Так поэтому ты идти не хотел? — просияла от внезапно снизошедшего понимания Лаванда. — Натанцевался?

— Да. А теперь, вот, ностальгия замучила. Только что-то я не вижу никого свободного.

Теперь уже я окинул взглядом зал и нашёл не так уж и много свободных девушек. Парвати и Падма, что сидели негодуя рядом с надутыми индюками Поттером и Уизли. Чуть поодаль, на другом конце зала, у одного из столиков, где напитки были облагорожены присутствием близнецов, кучковались несколько девушек, среди которых я узнал Асторию Гринграсс. Выглядела она немного скучающей. Наверняка попросила провести на бал кого-то из старших. Может быть даже Кребба и Гойла, которые даже и не думали танцевать больше положенного, наседая на различные яства за одним из дальних столов.

— Вижу три варианта, — обратился я к Дину. — Падма и Парвати. Уверен, что Поттер и Уизли даже не думают ещё танцевать. А можешь сломать все местные шаблоны и пригласить Асторию Гринграсс.

Белая кошка на коленях Гермионы зашевелилась и посмотрела на меня, а после — забралась передними лапками на стол, начав якобы что-то вынюхивать, но на самом деле — осматривать.

— А кто это? — спросил Дин. — Хотя постой, я вспомню. Так… Так… Брюнетка со слизерина, третий курс. У неё сестра ещё с нами на одном курсе.

— Именно.

Дин быстро нашёл её взглядом.

— Хм. Гриффиндорец ангажирует слизеринку на танец? Уверен, будет скандал, — однако сама мысль, судя по лицу мулата, ему вполне понравилась. — Будет много недовольных. А как сделать, что бы все были довольны?

— Набить рожу недовольным? — улыбнулся Симус.

— Не переживай. Ты на курсе вообще один из самых приличных парней, как в одежде, так и в поведении. Поддержка нужна?

— А давай. Если там будут без повода пацаны наезжать, то местный драконоборец придаст им торможения.

— Второй танец мы просидели. Можно в прошлых парах, — заметила Гермиона, когда музыка явно подходила к концу. Ещё секунд тридцать, и начнётся следующий танец.

— Тогда, вперёд!

Мы дружной компанией двинулись через свободное пространство зала. Такой маневр не мог остаться незамеченным компанией слизеринок и стоящими неподалёку парнями. Однако, вопреки ожиданиям, каких-либо действий они не высказывали. Дойдя до девушек, мы встали чуть позади, давая возможность Дину пройти вперёд. Дойдя до Астории в тёмно-зелёном платье, что с интересом наблюдала за развитием событий, Дин заговорил:

— Прошу прощения, что прерываю вашу беседу.Позвольте представиться. Дин Томас, четвёртый курс Гриффиндора, — парень вполне изящно поклонился после допустимого представления. — Позвольте иметь удовольствие пригласить вас на танец.

Дин подал правую руку. Астория кивнула и подала левую.

— С удовольствием.

Приглашение прошло без эксцессов и выйдя к свободным в зале местам, мы дождались новый виток музыки, начав очередной танец.

— Герм. Как насчёт пошалить?

— Это звучит максимально двусмысленно, Макс, и я хотела бы услышать полную версию твоего предложения, прежде чем согласиться.

— Просто всякие Хагриды летают по залу аки вихри. Я тоже хочу сделать нечто необычное.

— Например?

— На первый шаг такта на краткий миг активировать боевую трансгрессию. Должен получиться эффект дымного чёрного шлейфа, а сам шаг стать раза в два длиннее.

Пару мгновений Гермиона размышляла, а окинув взглядом наши абсолютно чёрные одежды, согласилась. Шаг с мимолётной активацией трансгрессии, и на миг вокруг нас появлялся шлейф, медленно рассеиваясь как раз к моменту второго такта, и снова мы активировали трансгрессию. Таким образом, мы оставались трёхмерными, но был опадающий шлейф дыма, который и не дым вовсе. Поглядывая по сторонам, мы оба не без удовольствия для себя отметили несколько ошарашенные или удивлённые лица других танцующих.

Через несколько минут танец подошёл к концу, и мы всё той же компанией вернули Асторию, где взяли, а сами обменялись парами для следующего танца, пока Дин отправился на поиски следующей жертвы. Хотя, как выяснилось, он далеко ходить не стал и пригласил одну из девушек, что стояла в компании Астории.

— Да не ревнуй, — сказала Лаванда уже через минуту нашего кружения по залу. — На балу положено улыбаться, а не молнии метать из глаз.

— Я не специально, — взяв незамеченные ранее ощущения под контроль, я улыбнулся чисто и искренне. — Сам не замечал.

— Так всегда и бывает. Гермиона вон, тоже пару раз стрельнула взглядом. Если бы он мог убивать, ты бы танцевал сейчас с трупом.

В таком вот режиме и прошёл бал. Несколько раз Роджер Дэвис словно на инстинктах порывался увести Флёр «подышать воздухом» в сад, до которого рукой подать, но рядом словно из ниоткуда появлялся Крам со своей парой, осаживая парня, и на третий раз объяснил мисс Делакур в двух словах всю суть происходящего. Флёр вроде бы умная, но только в этот момент до неё что-то дошло. Что именно? Мне неизвестно. Но около десяти часов вечера кто-то выносил бессознательное тело Дэвиса из зала.

Не раз и не два мы замечали якобы тайком выходящие парочки из зала, и каждый, абсолютно каждый раз, уже через пять или десять минут так и не снятые со стен песочные часы с очками факультетов отсчитывали минус. Учитывая, что парочек было очень много, порывались уединиться часто, а Снейп отличался невероятной чуйкой на правонарушения, баллы утекали регулярно и со страшной скоростью. Стоит отметить, что факультет Слизерина не остался в стороне от этой раздачи штрафов.

Близнецы ещё несколько раз притаскивали бухло и разливали его во всё, где есть жидкость. Не перебарщивая, но и не скупясь. Конечно же этот маневр не остался незамеченным и парней наказали, но своё дело алкоголь сделал. Ничего криминального, дозы детские, но более раскрепощёнными ребята точно себя почувствовали.

Когда бал уже близился к закрытию, около трети разошлись по спальням. Те, кто не танцевал и вообще не проявлял особой активности, а как Поттер и Рон, тупо просиживали штаны, требовали продолжение банкета, мол: «Можно и продлить!». Вот только никто особо ничего продлевать не хотел — натанцевались, а покутить можно и в гостиной.

— Пойдём подышим свежим воздухом, — Гермиона положила руку мне на сгиб локтя, когда мы покинули Большой Зал.

— Свежим и холодным.

Замок уже почти что стих, но можно было услышать тихие-тихие звуки от различных групп студентов, продолжавших веселье. Конечно же, основным источником звуков были открытые окна гостиных и комнат, а в тишине эти звуки были более чем слышны. До сих пор то и дело можно было услышать: «Минус двадцать баллов!» от профессора Снейпа. Причём звуки эти доносились всегда с разных сторон, и создавалось впечатление, словно Снейпов в замке минимум пять штук.

— Странное чувство, — Гермиона положила руку на грудь. — Такой азарт! Мы ведь никогда не нарушали комендантский час просто так, да ещё и без чар сокрытия?

— Авантюристка. Поднимемся на Астрономическую башню?

— Полетим…

Гермиона отпустила руку и ушла в боевую трансгрессию, превратившись в чёрный дым, теряющийся во мраке слабо освещённых факелами коридоров. Я тут же последовал её примеру, быстро догнав. Полёт в трансгрессии довольно быстр и стремителен, и не прошло и минуты, как мы достигли дверей башни. Слишком плотные объекты нельзя пройти в таком состоянии, лишь воздух и воду, при этом физиологические потребности тебе становятся чужды. Пришлось вытащить уменьшенную трость и материализовать руку с ней, отпирая дверь Алохомо́рой и открывая банальным детским телекинезом.

Вырвавшись на открытое пространство, мы немного покружили в воздухе в виде чёрного дыма, а после — приземлились на плоскую крышу. Я тут же ощутил холодный ветер, а Гермиона поёжилась, плотнее укутываясь в совсем лёгкую мантию-накидку. Немедля вынул платок и трансфигурировал его в добротную зимнюю мантию с мехом и капюшоном, накинув на плечи девушке.

— Спасибо, — мягко улыбнулась она.

Мне такой холод был вообще не страшен.

На небе чуть выше горизонта висела стареющая луна, сияли звёзды, а я стоял, держа девушку за плечи, смотря ей в глаза.

— Гермиона Джин Грейнджер. Не согласишься ли ты стать моей девушкой?

Жестом фокусника трансфигурировал без палочки розу из воздуха прямо в руке.

«Если бы у меня были транзисторы, они бы сейчас перегорели от напряжения».

Мне тоже нелегко дался трюк. Трансфигурация без палочки слишком сильно напрягает мозги.

— Я…

— Отставить романтику, — раздался сбоку голос Снейпа, а сам он вышел из тёмного дверного проёма, при этом невербально «завял» розу в моих руках. — Отставить признания, поцелуи, и прочие нарушения правил. Первое и последнее предупреждение. Расходитесь по гостиным. Уже давно отбой.

Тон профессора был жутко злой, и он это не скрывал. Наверняка кто-то очень сильно начудил и не трудно догадаться, каким конкретно образом, учитывая всю романтику бала и те капли алкоголя от Уизли. Переглянувшись с Гермионой, мы оба пришли к одинаковым выводам и решили не спорить со Снейпом, тем более, правота на его стороне.

— Хорошо, профессор.

Мы послушно шагнули к дверям, а Снейп пропустив нас, последовал шаг в шаг.

— Но момент был важный, — вздохнул я.

— Смею напомнить, — уже более спокойно говорил профессор, пока мы спускались по лестнице. — Что вы являетесь, пожалуй, лучшими учениками на моей памяти. Если все эти ваши романтические подростковые позывы подорвут вашу успеваемость, особенно по моему предмету, то поверьте, вы крупно об этом пожалеете. Так что оставьте романтику для двух месяцев летних каникул и сосредоточьтесь на учёбе и турнире. В конце концов, вам никто не мешает проводить лето вместе.

— Спасибо, профессор, на добром слове.

— Обращайтесь, — с ехидной усмешкой ответил Снейп.

— Может быть мы до гостиной своим ходом?

— Только если до гостиной. И вот ещё. Трансгрессия в замке возможна, но запрещена. Так что ножками, ножками.

Как только мы спустились с башни, Снейп с характерным звуком исчез в темноте. Теперь-то я наконец понял, как он так быстро по замку перемещается — он попросту летает в трансгрессии. В темноте дыма вообще не видно, а звука почти нет, да и заглушить его можно при желании. Наверняка и нас он настиг, увидев два трансгрессионных следа.

Мы молча шли до гостиной. У самого портрета я таки не удержался:

— Злюка Снейп. Такой момент испортил.

— Он прав, — Гермиона серьёзно посмотрела на меня. — Нам есть над чем работать, а отношения могут всё отправить в бездну.

— Эх. Вот я вроде бы умный, а что делать в таких ситуациях — понятия не имею.

Гермиона улыбнулась и привстав на носочки, что в туфлях почти ничего не изменило, и мимолётно поцеловала в губы.

— Никуда я не денусь. Как и ты.

— Вот теперь ещё и не засну.

— Потому и встречаться лучше потом. По крайней мере после того, как победишь в турнире, где от твоих навыков зависит твоя жизнь.

Назвав пароль мы зашли в гостиную. Тут было, наверное, с десяток старшекурсников. Многие так и не переоделись, оставаясь в платьях и костюмах, только в куда более вольном виде. Но опять же, никакого непотребства. Сидели на диванах и креслах, общались. Некоторые пары попросту обнимались. И все тихонько попивали лёгкие напитки. Нас встретили тихо, доброжелательно, обозначив этакое приветствие бокалом, бутылочкой или кружкой, поднятыми в воздух.

Проводив Гермиону до дверей женского крыла, спустился обратно и сел на наш неприметный диванчик расстегнув пуговицы пиджака. Глядя на эту тихую и спокойную атмосферу, я в который раз себя ловлю на мысли, что у нас крайне неудачное лицо факультета, коим сейчас является Поттер и Рон. Проказы близнецов тоже играют свою роль, но однажды я растворил на ингредиенты парочку их шальных конфет — там вообще нет растительных компонентов, как и животных. Они, судя по всему, пожертвовали некоторой мощностью эффекта, оставив лишь изменившуюся полностью безопасную основу, совместимую со всеми зельями. Понятно, почему Снейп штрафует их с таким азартом — они талантливые изобретатели и зельевары, тратящие свои силы на всякие глупости.

Что же касается Рона и Поттера… Поттер, как звезда всеанглийского масштаба автоматически стал лицом факультета. Лицом неопрятным, не особо культурным и не очень-то воспитанным. Но в этом он виноват наполовину. Другом его стал такой же дикий Рональд, который ещё и жутко завистлив. В итоге Поттер и не видит того, что он далеко не самый приятный персонаж. Я, конечно, тоже тот ещё говнюк, если подумать. Но Поттер и Уизли вообще всегда в центре внимания, и всегда специально или не очень выпячивают своё «Гриффиндорство». Вот и судят нас по ним. А слизеринцев судят по их яркой звезде — Малфою и компании. Вот и получается, что Гриффиндорцы — слабоумные свиньи, а Слизеринцы — расфуфыренные твари. Печально. А ведь всё не так уж и однозначно, на самом-то деле. Да. Не всё есть то, чем кажется…

====== Глава 28 ======

Комментарий к Глава 28 В безработного киньте чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Рождество — чудесная пора! Вот только в моём случае кроме бала праздника-то и не было. Уже на следующий день после этого знаменательного события я и Гермиона вернулись к тренировкам, а отсутствие учёбы в это время лишь позволяло больше тренироваться. Ну и в Запретной Секции мы наконец-то учили материал больше часа в день. Это небольшое возвращение в библиотеку, которое мы не могли себе позволить из-за прочих учебных и проектных нагрузок, вернуло некоторую стабильность и привычность происходящему.

Помимо совершенствования в трансфигурации, которую Дельфина вбивала в меня с особым старанием, мы размышляли над тем, как максимально быстро и эффективно спасти гипотетического пленника на втором туре. Проблема была в том, что в трансгрессии крайне тяжело, практически невозможно забрать с собой ещё одного волшебника, если тот без сознания. Даже будь второй волшебник в сознании и сопротивляйся, было бы проще. Это подводит нас к мысли, что даже доберись я в трансгрессии до предполагаемой цели под водой, мне нужно будет доставить эту цель обратно уже другим способом.

Была шальная мысль трансфигурировать похищенного во что-нибудь, но без предварительной подготовки или татуировки как у меня, это может повлиять на психику. Ещё ведь и неизвестно, с помощью какого заклинания похищенные будут помещены под воду, хотя подходит только Стазис — в таком состоянии не нужен ни воздух, ни еда. Отрицательные температуры тоже не страшны, как и высокие в разумных пределах — температура горения уже опасна. Но опять же неизвестно, как повлияет трансфигурация в предмет или ещё что-то на человеке в стазисе. Заклинание из гримуара тоже не подходит — достоверно неизвестны его последствия, а Гермиона всё-таки не тот человек, на котором я буду экспериментировать.

В итоге было принято решение научиться создавать портключи, и само собой, за ответами на вопросы мы обратились к Дельфине. Без лишних вопросов леди Гринграсс выделила по полтора часа из наших повседневных занятий на разбор теоретической и практической частей и в итоге, где-то под конец января мы могли делать вполне годные портключи. Конечно, мы их не проверяли — Гермионе незачем выдавать такое умение, ведь оно регулируется министерством. Специфические навыки, Статут Секретности и прочая хрень. Однако леди Гринграсс утвержадала, что наши творения более чем нормальные.

Не обошлось и без мысли: «А не обезопасить ли себя от похищения?». Однако, мы не смогли найти ни одного довода в пользу подобной выходки, кроме сомнительной безопасности похищенного. Это был, безусловно важный довод, перекрывающий все остальные, но Гермиона, похоже, больше переживала за успех моего участия и репутацию, чем я сам. В итоге, сама девушка наотрез отказалась «защищаться», ведь даже если получится на каких-либо основаниях отказаться от подобной участи, значит либо кто-то другой будет подвергнут подобному, либо сорвётся этап турнира и тогда организаторы меня по голове не погладят.

Ещё одним важным событием я считаю то, что начал стабильно посещать Большой Зал на приёмах пищи. Выход Гермионы «в свет» показал многим, что она не только «заучка», коими нас считали до недавнего времени, но красивая девушка и талантливая волшебница, ведь МакГонагалл кого попало не хвалит. Она вообще редко кого хвалит и похвала эта обычно как гром средь ясного неба. Своим присутствием рядом с ней я давал понять юношам, воспылавшим вдруг к ней интересом, что смерть их будет долгой и мучительной. Гермиона же лишь улыбалась и посмеивалась над этим вместе с Парвати и Лавандой. Платья, кстати, они оставили себе с моего разрешения.

Так вот за одним из приёмов пищи, а точнее — завтракая утром второго февраля, я вновь поднял тему безопасности Гермионы. Сидели, значит, за столом, ели, и тут такое:

— А почему, собственно, нам не спросить об этом у администрации или устроителей турнира? Ну, что будет применено?

В гудящей толпе оголодавших за ночь учеников, наши разговоры были не особо слышны, да и не важны, потому и говорили мы зачастую спокойно, лишь изредка ставя заглушающие чары, превращающие наши слова в невнятное бормотание для постороннего слушателя.

— А ведь и правда!

— Я вообще-то не серьёзно, — с сомнением посмотрела на меня Гермиона, отставив в сторону стакан с соком.

— А я серьёзно. Что нам мешает вот так подойти и спросить: «А как это будет?». Ты поела?

— Ты же не доверяешь Дамблдору? — Гермиона накинула на плечо свою сумку, ей-то ещё на занятия.

— Само собой. Но я и не секретами делиться, а по вполне бытовому и важному вопросу. Чтобы мы в своём стремлении к самостоятельности не напортачили, выпив несовместимое зелье или ещё что.

Пока все ещё ели, мы подошли к столу преподавателей, непосредственно к директору.

— Доброго утра, директор, — кивнул я.

— Доброе, мистер Найт, мисс Грейнджер, — улыбнулся в бороду Дамблдор, в очередной бессчётный раз блеснув очками-половинками. — Вы что-то хотели?

— Да. Если у вас найдётся пара минут, то хотелось бы побеседовать.

— Наглец, — фыркнул Снейп, но продолжил уныло тыкать вилкой в котлету, возвращая ей исходное состояние фарша. Он, кстати, единственный, кто утром заказывает котлеты. Самые обыкновенные котлеты, овальные такие, с панировкой… Похоже, я не наелся.

— Будет тебе, Северус, — буквально отмахнулся Дамблдор от зельевара и обратился уже к нам. — Мне как раз предстоит подписать несколько не особо важных, но по-своему срочных бумаг. Я вполне могу выслушать вас у себя в кабинете.

Директор поднялся из-за стола и жестом велел следовать за ним. Быстрым шагом и не проронив ни слова мы прошли по каменным коридорам замка до самой ниши с горгульей, которая отъехала в сторону без всяких паролей, что вполне логично — владелец кабинета, как ни крути. Поднявшись по винтовой лестнице, мы попали в кабинет директора, и если Дамблдор быстрым шагом занял своё кресло за столом и с наигранным вздохом взял первый пергамент из внушительной стопки перед ним, то мы с Гермионой просто подошли поближе. Девушка с нескрываемым любопытством осматривала множество различных волшебных штук, тут и там распиханных по всему кабинету. Как и всегда, это множество артефактов неизвестного назначения тихо-тихо шумели, щёлкали, двигались.

— Я вас внимательно слушаю, — не отвлекаясь от пергамента сказал директор. — Хотя может показаться, что это не так.

Гермиона вопросительно глянула на меня.

— Директор. Загадка разгадана, информация проанализирована, выводы сделаны. Есть опасения и вопросы.

Дамблдор подписал пергамент и отложив в стороны, взглянул на нас.

— Могу я услышать конкретику по вашим догадкам?

— Не буду рассказывать весь путь измышлений, но выводы следующие. Лично у меня «похитят», — интонацией выделил кавычки, — Гермиону. Она будет находиться в Чёрном Озере, в городе русалок. Для равных условий перед всеми чемпионами — у статуи тритона, на видном месте. Вопрос в том, какие меры безопасности планируется применить к похищенным и как конкретно планируется обеспечить их здоровье и нахождение под водой столь длительное время?

— Вынужден высказать своё восхищение вашими аналитическими способностями, — улыбнулся директор. — Но хотелось бы выслушать ваши предположения.

— Не можете ни подтвердить, ни опровергнуть?

Директор лишь с улыбкой развёл руки в стороны, мол: «Сами полагайте».

— Мы предположили, — перехватила нить разговора Гермиона, — что могут быть использованы чары Стазиса.

— О, прекрасные чары, — улыбался Дамблдор, кивая. — И раз уж мы о них заговорили, позвольте мне вспомнить былые времена и прочитать кратенькую лекцию, попутно подписывая бумаги.

Дамблдор взял очередной пергамент и начал бегло его читать, в другой руке поигрывая большим белым пером.

— Чары Стазиса, безусловно, являются чудесной разработкой вековой давности, — не отвлекаясь от пергамента заговорил директор. — Они позволяют буквально остановить время для объекта наложения, будь то предмет, или живое существо. Создание этого заклинания спасло немало волшебников в своё время, позволив своевременно доставить их к колдомедикам после получения смертельных, казалось бы, травм.

Директор подписал очередной пергамент, и отложив тот в сторону, взял следующий.

— Стазис позволяет остановить распространение практически всех проклятий, воздействие травм, нивелировать низкие температуры и высокие, в разумных пределах, разумеется. Если из раны текла кровь, то она перестанет течь. Даже если нанести рану во время действия чар, она безусловно будет повреждением, но ни крови, никаких последствий не будет до тех пор, пока не снимут чары Стазиса. А вот это, — директор отложил неподписанный пергамент в сторону, — откровенный бред…

Взяв другой документ, Дамблдор приступил к его чтению, продолжая рассказ:

— Разум же волшебника, подвергшегося Стазису, словно засыпает, но не как сон, нет. Словно для него на миг остановилось время. Это можно представить, словно вы моргнули, и оказались совсем в другом месте. Если вас туда перенесли, само собой. Да, есть небольшие последствия в виде сбоя биологических часов, как говорят обычные люди. После Стазиса приходится заново привыкать к ходу времени, ведь, допустим, погрузили волшебника в стазис утром, а вывели вечером. Но для него-то как было утро, так и осталось. Но это малая цена за спасение при получении травм, не правда ли?

Дамблдор поднял на нас взгляд, улыбнулся и подмигнул, после чего вновь вернулся к документу.

— Прекрасные, казалось бы, чары, но у них есть серьёзное слабое место. Заключается оно в стороннем воздействии уже после наложения чар. Существует ряд ограничений, которые следует строго соблюдать при работе с человеком под чарами Стазиса. Перво-наперво следует всячески избегать любой трансфигурации волшебника, подвергшегося чарам Стазиса. Ни в коем случае нельзя превращать его в животное и тем более предмет. Исключена трансфигурация мерности пространства, такая как трансгрессия, а аппарация не рекомендована. Причина ограничений проста.

Дамблдор подписал пергамент и в очередной раз отложив документ в сторону, посмотрел на нас.

— В редких случаях, причины которых остаются неясными, трансфигурация человека под Стазисом на краткий, неуловимый миг выводит его разум из-под действия чар, тут же погружая обратно. Вот только если до этого момента разум спал, то после воздействия он словно попадает в петлю из тех ощущений, которые испытал в краткий миг пробуждения. А теперь представьте себе, какие именно это ощущения. Если трансфигурация проходила в животное, восприятие мира которого максимально близко к человеческому, то ничего особо страшного, хотя даже такое состояние шока от резких и внезапных изменений, отличия, невозможность адаптироваться, находясь в этой петле… Это ужасно. Трансфигурация в предмет намного страшнее в таком случае. Это же касается и трансгрессии. Внезапность, незнакомая обстановка, искажённая особенностью восприятия, невозможность думать, мыслить, адаптироваться, и всё это в бесконечной петле. Разуму остаётся только страдать. А потому, грамотный специалист и уж тем более, практикующий трансфигурацию, должен знать эти ограничения и уметь определять Стазис на волшебнике.

— А аппарация? — спросила Гермиона, явно впечатлённая рассказом.

— Аппарация допустима, но только очень сильным волшебником, способным создать очень широкий прокол в пространстве, чтобы не искажалась мерность тела человека под Стазисом. Либо же допустима аппарация при помощи волшебных существ, на неё способных. Это могут быть домовики или фениксы. Поговаривают, нунду тоже способен на некое перемещение в пространстве, но по понятным причинам, этот вопрос остаётся неисследованным. У них иной механизм перемещения, являющийся безопасным.

— Ясно. Спасибо за такую полезную информацию, директор, — мы с Гермионой благодарно кивнули, а Дамблдор почти незаметно улыбнулся.

— Мистер Найт, мисс Грейнджер, не утолите ли моё любопытство? Скажите, когда вы, как вам кажется, разумеется, догадались о сути испытания, неужели не было желания как-то, — Дамблдор многозначительно покрутил рукой в воздухе. — Избежать такой участи?

— Были мысли, и не раз, — кивнула Гермиона. — Но кто, если не я? Я уверена, что в экстренном случае смогу позаботиться о себе сама. Даже если я внезапно очнусь под водой, я просто трансгрессирую. А касательно других возможных опасностей — ну не решат же нас и в самом деле прикопать, если чемпион провалит испытания.

— Мерлин, конечно же нет, — отрицательно качнул головой директор, а в его бороде возмущённо зазвенели колокольчики. — Даже если, сугубо гипотетически, второй тур будет именно таким, то единственная угроза в Озере, как вы должны знать, это гриндилоу. Русалки же дружелюбны и любопытны, совсем не враждебны, хотя внешне так может не показаться. Гигантский кальмар — страж замка. Вся остальная живность совсем не опасна и боится волшебника даже больше, чем он — их. Да и стоит понимать, что при такой, напомню, гипотетической идее тура, предусмотрены множество мер экстренной эвакуации.

Продолжить разговор решил уже я:

— Да и стоит понимать, что совать палки в колёса турниру, в котором так много заинтересованных лиц, потрачены деньги, силы и время трёх министерств и всякое прочее, не является хорошей рекомендаций ни мне, ни Гермионе. А ведь ради наработки репутации я и участвую во всём этом.

— А как же вечная слава и тысяча галлеонов?

— Слава не вечна, а деньги можно заработать и с меньшим риском. А вот репутация… Вам ли не знать, что она бесценна.

— Верно, — кивнул директор. — Что же, полагаю, у вас больше нет вопросов?

— У меня нет, директор.

Гермиона просто молча кивнула.

— Тогда, не смею больше вас задерживать, да и занятия вот-вот начнутся.

Мы развернулись и пошли на выход. В самых дверях нас окликнул директор.

— Вы знаете, — сказал он, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на подлокотники. — Волшебники, что занимаются исследованием водных глубин, учат одну занимательную книгу, «Особенности применения заклинаний в водной среде». Ведь стоит помнить, что в воде заклинания работают иначе, и безобидное, казалось бы, заклинание, способно причинить тяжкий вред своими неожиданными, для неподготовленного волшебника, последствиями. Рекомендую к прочтению. В библиотеке есть несколько экземпляров.

— Спасибо.

Мы покинули кабинет директора и уже буквально за поворотом я придержал Гермиону за локоток.

— Точно не хочешь как-нибудь отбрехаться от участия?

— Макс. Мы уже говорили об этом.

— Знаю, но я всё равно беспокоюсь.

— Как и я за тебя, за участие в турнире, за всё это, — неопределённо взмахнула рукой Гермиона, а прядка волос выбилась из-за уха. Девушка тут же вернула её на место. — Просто будем тренироваться. Тем более, решение у нас есть.

— Портключи, — кивнул я. — Как я понял по словам директора, они наверняка сами планируют их использовать в экстренном случае.

После этого разговора с директором мы вновь вернулись к привычному распорядку, совершенствуя процесс создания портключей из хлама под ногами, улучшая навыки трансфигурации до автоматизма, а вечерами сидя на диванчике в гостиной, подводя итоги дня. Кстати, конечная цель обучения трансфигурации — перестать думать о формулах и на одних рефлексах, словно только этим всю жизнь и занимался, творить всё, на что хватит магических сил. Учитывая, что я могу повышать не только плотность магии на уровне чуть выше среднего для обученного взрослого волшебника, но ещё и выдавать объём магии в секунду, превышающий человеческие лимиты, то и объёмы трансфигурации в моём исполнении могут быть очень и очень неплохи. А уж если второй палочкой параллельно запускать просчитанный Гермионой Резонанс, то выходной поток магии становится ещё больше. А ведь помимо прочего, небольшое усиление магических способностей даёт и гемомантия, но там не очень значительно на фоне всего перечисленного. Надо будет этим летом плотно заняться гемомантией.

***

На дворе был прекрасный и, как сказали бы многие, не по-гриффиндорски спокойный вечер за неделю до второго тура, а конкретнее — семнадцатого февраля. Так как уроки уже закончились, все переоделись в повседневную одежду, и я с Гермионой не стали исключением. Под светом самодельного напольного магического фонаря я в очередной раз отдыхал от тяжелого трудового дня, пристроив голову на коленях Гермионы. В руках держал развёрнутый лист плотной бумаги формата А3, а девушка при помощи палочки и чар проявляла на нём свои просчитанные магические схемы. В самой гостиной давали свет лишь несколько волшебных фонарей да камин, и в этой лёгкой и непринуждённой атмосфере тут и там не очень громко общались старшекурсники, что-то обсуждали, играли, либо показывали всякие шуточные чары младшим.

— А если так? — Гермиона вывела на листе бумаги чуть исправленную схему для нанесения на сферу. Работаем над накопителем. В который раз.

— Так, посмотрим… — задумавшись, я мысленно просчитывал схему. Постепенно я и без помощи Ровены адаптируюсь к возможностям этого новообразования в голове. Пусть не так эффективно, но сам, да.

Довольно громкий и резкий шум полился со стороны мужского крыла, и некоторые ученики страдальчески закатили глаза к потолку.

— Тц, никак не успокоится. Может, ты ему расскажешь, Макс?

— Он мне о драконах не рассказал же.

— Давай рассмотрим этот вопрос с другой стороны. Гарри уже полмесяца ходит и на каждом углу, при каждом удобном случае раскрывает яйцо и слушает. Слушает до глухоты. Он попросту мешает всем, и нам в том числе. Вечер — единственное тихое и умиротворённое время.

— Он мог бы выучить чары заглушения.

— Ему показывали близнецы. Он не смог их выучить. Наверняка это из-за того, что слишком он озабочен турниром. Макс. Помоги ему, а?

Звук из мужского крыла стих — кто-то бросил на дверь заглушающие чары. Однако через пару секунд они слетели. Похоже, яйцо не так просто.

— Макс, ну это же никогда не кончится. Невозможно уже…

Поразмыслив немного, пришёл к решению — помогу. Это действительно раздражает, да и Дамблдор за помощь и пригляд может что хорошее предложит. Да даже просто услугу — с его влиянием и связями это очень полезная штука. Хотя не думаю, что этот прожжённый старик так легко влезет в долг. Наверняка он уже заготовил некое поощрение за помощь Поттеру.

— Хорошо. Сейчас он его закроет. Через три, два, один…

Шум стих, что неудивительно. Поттер всегда держится примерно одинаковое количество времени, да и выдержать эту какофонию звуков не так-то уж и просто. Забавно то, что хоть звук был и сильно приглушён, как только он стих, в голове образовалась слегка звенящая тишина. Это напоминает те случаи, когда ты в многоквартирном доме, всюду всё шумит, гудит, но ты привык. И в один прекрасный миг вдруг отключают электричество и во всём доме и районе отключаются приборы. Наступает невероятная тишина, гудящая тишина. Вот сейчас примерно те же ощущения.

Вытащив палочку и приложив кончик к горлу, наколдовал Соно́рус.

— Поттер!!! Иди в гостиную!!!

Получилось довольно громко, и некоторые ученики подпрыгнули на месте от неожиданности.

— Макс, Мерлинова борода!!! — крикнули близнецы, вскочив с мест.

— Я чуть… — заговорил один из них, но вдруг начал раздуваться. — Твою же…

— Я не специально, Дред!!! — возопил второй, тоже начав раздуваться.

— И я, и я, Фордж!!!

Оба близнеца раздулись и взлетели к потолку, отскакивая от оного.

— Это всё Макс! — одновременно выкрикнули они.

Само собой, такое представление не осталось незамеченным, и ученики встретили подобное со смехом. Тут вскочил их друг и наш староста на этот год, темнокожий Ли Джордан.

— А давайте отталкивающие чары на них!

— И ты ещё другом называешься? — изменённым голосом заговорили братья, отскакивая от потолка. Словно гелия наглотались.

— А то! — Ли Джордан взмахнул палочкой, направив ту на одного из близнецов. — Флиппе́ндо!

Простенький и почти невидимый лучик попал точно в близнеца, и он как мячик полетел по гостиной, отталкиваясь от разных предметов. Три рикошета, и он замедлился.

— А это весело! — крикнул он. — Но мы тебе всё равно отомсти-и-и-и-и-иха! — очередное заклинание отправило веселящегося близнеца в полёт.

— И я! И мне! — дёргался второй близнец, а на распухшем лице улыбка выглядела коварной и пугающей. Сразу же он получил аж несколько лучиков, отправившись в полёт.

Именно такую картину застали вышедшие из мужского крыла Гарри и Рон. Как всегда, в немного странной, растрёпанной и поношенной одежде. Увидев творящийся беспредел в виде двух раздутых и веселящихся близнецов, с огромной скоростью летающих по гостиной и словно мячики, отскакивающих от всех поверхностей, парни пришли в ещё больший шок.

— Гарри, подойди сюда, — с улыбкой махнул рукой, с неохотой принимая сидячее положение.

Поттер и Уизли нехотя подошли.

— Чего тебе, — грубо влез Рон, а я его проигнорировал.

— Гляжу, ты ещё не разобрался с загадкой.

— Как видишь, — ехидно ухмыльнулся Поттер.

— Нырни вместе с ним под воду и открой.

Рон пихнул друга локтем в бок.

— Не слушай его, дружище. Он наверняка задумал какую-то пакость. Яйцо сломается, или ещё чего…

— Дело твоё, — пожал я плечами. — Просто ты уже изрядно всех достал, постоянно открывая яйцо. По три часа в день шум стоит.

— Я точно говорю, — продолжил Рон. — Хочет сломать. Твоими же руками.

— Я учту, — индифферентно кивнул Поттер и повёл друга за один из свободных столов.

— М-да. Совсем печально. А ведь ты им помогал и не раз.

— А, да плевать, — отмахнувшись, вернулся в исходную, устраивая голову поудобнее на коленях у Гермионы.

Взглянув ещё раз на нарисованную схему, указал пальцем одну из круговых рунных вязей.

— Вот это не подходит. Перегрузит материал и сломает. Будет большой бадабум.

— Очень?

— Ну, как петарда.

— Катастрофа прям, куда деваться, — ухмыльнулась Гермиона, закопавшись рукой в мои волосы.

— Ну, а представь, что бумкнул алмаз размером с кулак. Катастрофа?

— Я бы сказала, финансовый крах.

— Вот именно.

Так мы рассуждали о схеме несколько минут, пока из мужского крыла не раздался очередной вой яйца. Правда на этот раз он был несколько дальше. К нам направился Дин и Симус.

— Ребят, — заговорил Симус, взлохматив себе волосы. — Макс. Ты же тоже чемпион. Ты разгадал эту дурную загадку?

— Да.

— Скажи Гарри, а? Сил нет никаких.

— Сказал.

— А он?

— А ты не слышишь?

— Дерьмо…

Стоявший рядом Дин хмыкнул.

— Я уже и не рад, что Поттер — чемпион. Как-то всё… Неоднозначно.

Гермиона посмотрела на ребят.

— Просто эти двое…

— Кто?

— Рон и Гарри. Они решили, что Макс желает, чтобы Гарри сломал яйцо.

— А ты желаешь? — с улыбкой глянул на меня Симус.

— Теперь уже да.

— Хм… — Дин посмотрел куда-то в потолок, где наконец стали сдуваться близнецы. — А его возможно сломать?

— Всё можно сломать, было бы желание.

Сдувшиеся и спустившиеся с потолка близнецы бегом отправились в погоню за Ли Джорданом, присвистывая и улюлюкая, грозя ему таким же незабываемым приключением. Парень со смехом бегал по гостиной, прячась за другими учениками, что в ужасе отпрыгивали в стороны.

— Кажется, пора расходиться по укрытиям, — сам себе кивнул Симус, и они с Дином удалились.

— Макс, а мы?

— А мы сделаем проще.

Вновь вынув уже убранную палочку, наколдовал вокруг нас прочную сферу Проте́го Тота́лус. Удерживая щит, продолжил разбор схемы.

— Придётся эту цепочку переработать.

— Но на неё завязана почти вся схема, Макс. Эта куча работы.

— М-да…

«Я проанализировала тут мимоходом. Заменить парочку рун в круге, и схема останется стабильной. Правда, до сих пор малоэффективной, но уже что-то».

Воспользовавшись советом Ровены, показал изменения, и Гермиона целиком и полностью погрузилась в расчёты, продолжая поглаживать меня по голове. Ну, миссия Дамблдора частично выполнена, подсказку я дал, а насильно швырять Поттера в воду, кидая вдогонку яйцо я не собираюсь.

***

Что делает волшебник, когда не знает, что делать? Правильно — страдает всякой фигнёй. Мы с Гермионой подготовились абсолютно к любым неожиданностям, составили аптечку с зельями, которую можно призвать по примеру Поттера, учли изменения в заклинаниях в подводной среде, рассчитали буквально всё. Но вот незадача — осталось лишнее время. Всего сутки, казалось бы, но каждая минута двадцать третьего февраля тянулась слишком долго. Меня снедало беспокойство, её — ожидание. Около трёх десятков раз я накладывал на девушку чары Стазиса чтобы она привыкла к ощущению внезапного и резкого пробуждения в неизвестной обстановке. Вроде бы помогло и после последних пробуждений она уже не вскакивала, как ужаленная и не начинала бешено озираться пару секунд.

Но ожидание и безделье… Они привели меня к созданию очередного проекта неведомого существа, в которое я могу трансфигурировать себя. Подключив все свои ресурсы, я с немыслимой скоростью просчитывал новую форму — металлоорганическая неведомая хрень с хвостом и щупальцами. Форма была выбрана вытянутая и приплюснутая, как акула, и даже плавники хвоста в вертикальной позиции — для меня это оказалось удобнее. Возможно, повлиял опыт души василиска двигаться именно в такой плоскости. Щупалец было восемь и росли они от головной части этого тела, представляя собой серьёзную угрозу всему живому, ибо больше походили на острые ленты — самое то, чтобы в воде резать с огромной скоростью. В самом теле были протравлены огромное количество различных магических схем, которые я мог бы активировать по желанию. Ровена убедила, что как искусственный интеллект, она сможет адекватно управлять всей этой хренью без особого труда и необходимости обучаться и адаптироваться. Вообще, я не планировал использовать столь сложные манипуляции, но нужно же было чем-то себя занять, а кроме этого, ничто не удерживало моё внимание достаточно долго.

Вечером в гостиной, когда волнения окончательно перегорели и мы просто сидели вместе на диванчике, вместе рисуя обычными карандашами различные схемы, нарочно добавляя всякий бред и глупо над ним хихикая, распугивая тем самым других учеников, случилось нечто невероятное. В гостиную зашла профессор МакГонагалл, а у некоторых старшекурсников от шока даже бутылки со сливочным пивом повыпадали из рук — так это было неожиданно. Профессор подошла к нашему диванчику.

— Мистер Найт, мисс Грейнджер.

— Добрый вечер, профессор, — оторвавшись от схем, мы встали с дивана и кивнули.

— Позволите, заглушающие чары?

Мы вновь кивнули, а МакГонагалл обвела волшебной палочкой черту вокруг нас. Это какие-то другие, неизвестные мне чары.

— Директор просил передать вам, что пришло время «похищать»… мисс Грейнджер. Так же он сказал, что вы, как полностью разгадавший абсолютно всю суть испытания, можете присутствовать при… «похищении».

МакГонагалл старалась сохранить бесстрастное лицо, но оно всё равно передавало неприязненное отношение профессора к происходящему.

— Само собой, для вашего спокойствия и уверенности, что всё будет хорошо. Однако, там будут другие директора и организаторы вместе с мадам Помфри. Никто не поверит, что вы так точно смогли разгадать и просчитать суть второго тура. Директор не хотел бы дискредитировать Хогвартс и наше министерство на фоне налаживающихся, наконец-то отношений между странами и школами. Потому, в открытую идти мы вам не рекомендуем. Но вы ведь пойдёте?

— Безусловно.

— Вам знакомы дезилюминационные чары?

— Мне знаком вообще весь комплекс сокрытия. Но от глаза Грозного Глаза, прошу прощения за тавтологию, это меня не скроет, не так ли?

МакГонагалл улыбнулась.

— Не скроет. Но он знает, что вы знаете… И вы меня простите, — профессор вновь улыбнулась.

— Что-то нужно взять? — спросила Гермиона.

— Ничего, мисс Грейнджер. Кстати, а вы догадываетесь, кто будет другими «похищенными»?

— Могу предположить, — улыбнулся я, — что это Рон Уизли, – загнул я один палец, считая. – Младшая сестра Флёр Делакур, не знаю её имени – это два. Девушка-француженка, с которой Крам был на балу – третья.

МакГонагалл посмотрела на меня уже не скрывая удивления.

— Поразительная проницательность.

— Почему вы мне это всё рассказываете?

— А разве я что-то рассказала? — с наигранным непониманием посмотрела на меня профессор. — Я вернусь буквально через минуту.

Профессор движением палочки сняла чары заглушения, а я тут же начал быстро накладывать на себя все мыслимые чары сокрытия и в итоге успел это сделать так быстро, что никто даже не заметил моего исчезновения. Хотя, справедливости ради стоит отметить, что этот уголок с диваном вообще странным образом не привлекает к себе особого внимания.

— Волнуешься? — из пустоты спросил я Гермиону, на что она лишь отрицательно мотнула головой.

— Я прекрасно поняла, как всё работает, и чего мне стоит ждать. Палочку, как я поняла, отбирать у меня никто не будет. А если заберут — ты увидишь. Потом просто призови её икак вытащишь меня из озера, дай её мне. А там нам всё будет по плечу.

Пока мы говорили, МакГонагалл подошла к сидящим неподалёку Рону и Гарри, что играли в шахматы. Буквально три секунды разговора, и раздался возмущённый вопль Рона:

— Но я ничего не сделал! За что?

— Вот у директора и спросите, за мной, — резко и чётко ответила профессор и развернулась к выходу, глянув на Гермиону. Та всё поняла без слов и последовала за профессором. Ну и я вместе со всеми.

Мы скорым шагом шли по коридорам замка. Редкий ученик встречался нам на пути, ведь скоро отбой.

— Что бы ни случилось, я не виноват, — сетовал насупившийся Рон.

— Не сомневаюсь, мистер Уизли.

— Эх… а она тут зачем? Они сделали что-то с этим по… Максом?

— Вы всё узнаете, мистер Уизли.

— Эх… Но…

— Помолчите, мистер Уизли, или я буду вынуждена применить к вам Силенцио.

— Эх…

Так мы и дошли до горгульи, что уже открыла проход на лестницу, и поднялись в кабинет директора. МакГонагалл предусмотрительно придержала дверь.

— Прошёл… — еле слышно шепнул я, а профессор почти незаметно кивнула.

В это вечернее время кабинет был освещён мягким желтым светом, создавая приятное ощущение уюта и комфорта. Дамблдор стоял, опершись о свой стол, а вокруг, на креслах, диванах и стульях восседала большая толпа народа. Мадам Максим сидела в отдельном кресле и оберегающе приобнимала за плечо милую одиннадцатилетнюю на вид девочку, так похожую на Флёр как лицом, так и длинными волосами тёплого светлого оттенка. Рядом стояла ещё одна девушка из французской делегации. Именно с этой брюнеткой ходил на бал Крам. Должен отметить, что губа у него не дура и девушка эта в своей лиловой форме выглядела довольно женственно и притягательно, но без излишеств. В который раз заметил, что наша школьная форма словно создана, чтобы не показать вообще ничего в девушке.

Был тут и Каркаров в коричневом пальто и шапке. Вот не жарко, а? Людо Бэгмен чуть ли не подпрыгивал на месте от желания всё и всем скорее рассказать. Вместо Крауча старшего в стороне стоял Перси Уизли и вид имел строгий, в каждой детали гардероба педантичен и до сих пор носит какой-то очередной колпак, ведь так положено. В тени на стуле сидел псевдо Грюм, постукивая протезом о пол и опираясь на посох. Его искусственный глаз тут же меня нашёл, но вида тот не подавал. В другом тёмном углу стоял профессор Снейп, а рядом с ним на кресле сидела мадам Помфри, поглядывая на собравшихся детей с беспокойством.

— А, мисс Грейнджер, мистер Уизли, — радостно вскинул руки в стороны Дамблдор. — Проходите, присаживайтесь.

Рукой директор указал на два свободных кресла, рядом с которыми на другом похожем сидел профессор Флитвик.

Рон буквально задеревенел от такой компании волшебников и на негнущихся ногах проследовал до предложенного места. Бледный и взволнованный.

— Добрый вечер, — не забыла поприветствовать всех Гермиона и получила кивок в ответ от всех, кроме Каркарова. Тот лишь глянул с неприязнью, да фыркнул еле слышно.

МакГонагалл встала за спинками кресел своих учеников, а я попытался занять такую позицию, чтобы всё видеть.

— Итак, раз все мы здесь собрались, пора бы и приступить, — Дамблдор отошёл от своего стола. — Дорогие дети. Наши великолепные организаторы в лице сотрудников министерства магии, избрали вас на роль «украденной драгоценности» для наших чемпионов.

— Что?! — не сдержался Рон, вызвав на себя недовольные взгляды всех присутствующих. Парень тут же смутился, покраснел и уставился на носки ботинок.

— Да, мистер Уизли, — спокойно улыбнулся ему Дамблдор. — Именно так. Для исполнения этой роли от вас практически ничего не требуется.

Некоторое время все молчали, лишь Фоукс курлыкнул у себя на насесте.

— Вам знакомы чары Стазиса?

Ученики отрицательно мотнули головами, кроме Гермионы и старшей француженки.

— Именно эти чары будут наложены на вас. Вы ничего не почувствуете, словно моргнёте, а в следующий миг очнётесь на берегу озера. Не стоит волноваться и беспокоиться. Все мыслимые и немыслимые меры безопасности продуманы и будут соблюдены. А теперь я хотел бы попросить вас, мадам Максим, рассказать вкратце юной мисс Делакур о чарах и унять возможные волнения девочки. Вам, мадемуазель Дюбуа, такие разъяснения ни к чему?

— Уи, мсье Дамблдог, — с улыбкой кивнула брюнетка.

— Минерва, будь добра, объясни мисс Грейнджер и мистеру Уизли.

МакГонагалл кивнула, а Гермиона жестом показала, что в объяснениях не нуждается, потому профессор начала тихо что-то говорить Рону, а тот кивал, как болванчик.

— Пока уважаемые мадам Максим и профессор МакГонагалл ведут инструктаж, я хотел бы попросить нашего мастера зельеварения и медиведьму мадам Помфри осмотреть детей на предмет противопоказаний и возможных дополнений к чарам.

Снейп без особого желания вышел из тени и первой целью наметил француженку. Мадам Помфри же направилась к Гермионе. Так они и прошли от одного до другого, совершая взмахи палочкой.

— Всё прекрасно. Здоровы, — коротко отвечал профессор Снейп. — Зелий не употребляли.

— Я согласна с профессором, — кивнула мадам Помфри, и они вернулись на свои места.

— Только я не понимаю, — недовольно заговорил Каркаров. — Зачем здесь я?

— Вы и представители министерства из числа судей здесь для простой вещи, — улыбнулся Дамблдор. — Чтобы у вас не возникло никаких сомнений как в качестве и безопасности, так и в честности процесса.

— Тц… — Каркаров отвернулся к окну, но в темноте рассматривать было нечего.

— Итак, дети, — Дамблдор внимательно и по-доброму посмотрел на «похищенных». — Сейчас я лично, под свою ответственность, наложу на вас чары Стазиса, а после остальные судьи убедятся в корректности и правильности чар. С кого начнём?

— Давайте с меня, директор, — смело кивнула Гермиона.

— Хорошо, мисс Грейнджер.

Дамблдор подошёл к собравшейся вставать Гермионе и отрицательным жестом попросил остаться в сидячем положении.

— Позвольте, мисс Грейнджер, рассказать вам небольшой трюк. Думаю, и другим это будет полезно. Велик шанс, что очнётесь вы в воде. Чтобы первые секунды не паниковать, вы сейчас представите, как плывёте пасмурным утром в холодной воде. Не очень приятно, вокруг сырость и влага, шум лёгких волн, а до слуха доносится гомон толпы на трибунах неподалёку.

Закрывшая глаза Гермиона явно представила это, а директор бесшумным движением палочки провёл вдоль тела девушки, и та обмякла.

— Вот и всё, — заговорил он. — Теперь, когда мисс Грейнджер очнётся, для неё не будет большой неожиданностью вода, утро и шум. Мистер Уизли?

— Да?

— Вы слышали, что я говорил?

— Д-да, директор, — закивал Рон, а я краем глаза подметил Снейпа, прикрывшего глаза то ли от стыда, то ли ещё чего.

— Тогда чего же вы ждёте?

Рон закрыл глаза и как-то даже сосредоточенно зажмурился, а через десяток секунд кивнул и поёжился. Именно в этот момент Дамблдор провёл вдоль него волшебной палочкой, и парень обмяк на кресле.

— Кто следующий? Мисс Делакур? Мисс Дюбуа?

— Я! — храбро шагнула вперёд маленькая вейла, тут же смутившись под улыбкой нескольких человек.

— Иди сюда, Габриэль, — мадам Максим усадила девочку себе на колени, и Габриэль, поёрзав, устроилась поудобнее, поскорее закрыв глаза.

Только Дамблдор подошёл, как девочка кивнула, а её жест повторила мадам Максим. Дамблдор заколдовал и её, а девочку аккуратно держала директор Шармбатона.

— Позвольте, предложить вам присесть, мадемуазель, — улыбнулся Дамблдор старшей француженке, жестом создавая уютное кресло рядом с ней.

— Мерси, — кивнула та, и села, прикрыв глаза. Через десяток секунд и она находилась в стазисе.

— Итак, господа. Проверяем?

Проверка чар не заняла и пары минут, хотя волшебники немного шумели и переговаривались, проводя диагностику. Только Грюм всё продолжал сидеть на своём месте и внимательно следить за обстановкой.

Когда все во всём убедились, Людо Бэгмен озвучил меры безопасности, проверил наличие экстренных портключей, а их настройку и функционал проверили все остальные.

— В таком случае, пора отправиться в подготовленную для дальнейших подготовительных процедур палатку на берегу озера.

Вся компания отправилась на выход из кабинета, левитируя магией «похищенных». На спуске из кабинета, они наложили на себя чары невидимости и таким вот составом отправились по коридорам. Ещё минуту до меня доносились разговоры о том, что сотрудники министерства и прочие причастные сейчас ведут окончательные переговоры с русалками, о различных мерах и прочее. Всё действительно оказалось не так плохо и довольно безопасно. Даже безопасней прошлых лет, а различные знания в магии позволили мне в этом увериться. Да и в любом случае Дамблдору категорически невыгодно подвергать учеников, даже не чемпионов, опасности на этом турнире. На кону репутация не только его, но и школы.

Мимо бежала белая кошка, но решила, что оставлять меня без внимания нельзя. Глянула голубыми глазами прямо мне в глаза.

— Что же это за чары, которые видят все, кому не лень.

Кошка тут же перекинулась в леди Гринграсс, одетую в свой уже привычный мне кожано-непонятный походный костюм. Почти белая толстая коса волос на этот раз была перекинута через левое плечо.

— Не переживай, — улыбнулась она. — Всё с Гермионой будет отлично. Ты даже не представляешь, как сильно проработали безопасность этого тура. Ребятишки ещё никогда не были в большей безопасности, пусть со стороны так и не кажется.

При этом леди Гринграсс смотрела на меня, но я-то всё ещё невидимый. Глупо дальше поддерживать чары, потому я их попросту развеял.

— А если кто-то из чемпионов решит применить трансфигурацию на них, для простоты транспортировки?

— Вероятность этого почти нулевая. Для начала, трансфигурация через палочку в воде почти невозможна — вода слишком плотная и чары упираются в неё. Во-вторых, чары Стазиса проходят на шестом курсе у нас и в Шармбатоне, и на пятом в Дурмстранге. Это одни из немногих чар, позволяющих находиться живому под водой, пусть и в таком вот состоянии. Плюс, их эффект очевиден — тело выглядит почти мёртвым, но живым. Они разберутся сразу.

— А Поттер?

— Думаешь, юный мистер Поттер способен на трансфигурацию человека? Эта тема помимо того, что проходится на шестом и седьмом курсах, так ещё и требует очень мощного базиса в этом предмете.

— М-да. Гарри похвастать каким-либо базисом вообще не может. Он даже до сих пор загадку отказывается отгадывать по моей наводке.

— Это его проблемы. Лучше иди выспись.

— Вы правы. Кстати. У «похищенных» заберут палочки?

— Нет, разумеется.

— Ясно. Спокойной ночи.

К моему удивлению, заснул я быстро, а спал спокойно. Проснувшись, как и всегда, в шесть утра, провёл зарядку и стандартный комплекс физических упражнений, отогнав усталость плотным завтраком на кухне Хогвартса. План по проведению турнира у меня уже был, потому я отправился в душ, а после приоделся в свой костюм в стиле Грейвса. Даже шарфик взял, хотя правильнее называть его кашне.

Раннее утро, пасмурно и холодно, но снега нет. Сколько уже живу в Англии, никак не привыкну к тому, что снег зимой — роскошь и праздник. Конечно, так не везде, но тем не менее.

Вышел я буквально за десять минут до начала, и по дороге к озеру мне никто не попался — все, судя по всему, уже были там.

Стоило только показаться ровной водной глади, тёмной и мрачной из-за свинцового неба над головой, как глаза сразу уцепились за большие трибуны у причала. Действительно большие трибуны, и сейчас там если не весь Хогвартс, то большая его часть. Но и различных гостей там не мало. Отдельно выделялась трибуна судей. Она была как бы посередине всей большой трибуны и отличалась позолоченным навесом, а над всей остальной был навес бордовый.

У причала уже стояла Флёр в голубом подобии костюма ныряльщика. Фигуру он почти не скрывал, потому большая часть мужской половины зрителей с большим интересом рассматривали девушку. Ну да, нечастое зрелище в консервативной магической Англии. Рядом разминался Крам в облегающих красных шортах и майке. Поттера пока не было видно. Я приветственно кивнул судьям и подошёл к другим чемпионам.

— Утро бодрое, господа.

Крам молча кивнул, а Флёр смотрела на меня напряженно и с укором.

— Как ты можешь улыбаться, когда там догогие нам люди…

— В первый же день мы разгадали загадку и просчитали весь второй тур, вплоть до используемых заклинаний. Если что, пленники под Стазисом, так что без трансфигурации.

Крам кивнул, мол: «Понял-принял», а Флёр лишь досадливо поджала губки.

К нам направился обеспокоенный Людо Бэгмен, но не успел дойти. Толпа на трибунах загудела пуще прежнего, глядя на тропинку до Хогвартса, по которой сломя голову нёсся взъерошенный и растрёпанный Поттер в школьной форме. Сбоку от него весело подпрыгивая и то и дело пытаясь что-то рассказать бежал домовик. До ужаса нелепый, в жилетке и зелёных шортиках, с оранжевым галстуком, и как вишенка на торте — в праздничном колпаке-конусе яркого красного цвета. Эта картина была настолько нелепая, что я не удержался от смеха, в мыслях пытаясь вспомнить, а были ли те обстоятельства, при которых освободили Добби? И как это было провёрнуто? Дневник-то у директора остался. Но, разве это важно? Поттер наверняка нашёл способ досадить моему покойному горе-папаше, чтоб ему на том свете икалось.

Отвлёкшись на миг от событий вокруг, я не заметил, как взмыленный и запыхавшийся Поттер добрался до нас, а Людо Бэгмен с заботой вокруг него кудахтал. Ряженый домовик успел исчезнуть, всунув Гарри горсть тёмных водорослей. Понятно в общем, Героя всея Англии не оставили без помощи.

Убедившись, что Поттер готов, Бэгмен быстренько потопал до судейской трибуны, и зайдя на своё место, приложил палочку к горлу, произнося: «Соно́рус» — его голос тут же разнёсся по округе:

— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнём по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счёт три: раз… два… три…

Крам бодро побежал в озеро, при помощи палочки на ходу начав трансфигурацию верхней половины туловища. Окончательные черты были ещё не ясны, но болгарин засунул палочку в ножны на ноге и нырнул в воду. Флёр наколдовала заклинание Головного Пузыря и так же в спешке отправилась в плавание. Поттер даже не раздевался особо, так, мантию скинул да ботинки с носками, попутно зажевав горсть водорослей. Так и пошёл в воду, и чем дальше он шёл, тем чаще раздавались смешки от зрителей и разного рода роптание. Перед зрителями, кстати, висели четыре больших круга словно из воды, на поверхности которых можно было разглядеть пусть и полупрозрачную, но картинку о происходящем с чемпионами. Кто оператор?

Мотнув головой, заметил прозрачный силуэт похожего на пикси существа, бодро и бесшумно летающего рядом. Уверен почти на все сто, что это дело рук леди Гринграсс. Создать небольшого голема и зачаровать эти плёнки с изображением вполне могло быть её идеей. Или ещё кого, но реализация «оператора» точно её.

Пожав плечами, подобрал на берегу шесть камней и постоянной трансфигурацией превратив в простые каменные колечки, начал их зачаровывать в качестве личных портключей. Шесть, ибо запас карман не тянет, а пригодиться могут. Личных, а правильнее сказать, одиночных, так как это даёт максимально стабильное перемещение. Пока водил над получившимися колечками палочкой, вызывая своим якобы бездействием роптание и насмешки толпы уже в мою сторону, размышлял над простым вопросом — почему принцип перемещения как в портключе не используется в качестве заклинания, ведь это далеко не аппарация, а этакое «варп»-перемещение, даже описание похоже. Если аппарация создаёт прокол в пространстве между двумя его точками, протягивая через прокол волшебника, то портключ заключает волшебника в этакий овал, отделяя того от остального пространства и двигая сквозь оное, не встречая препятствий.

Гарри уже стоял по пояс в воде и заскрёб пальцами по шее, почти тут же рухнув в воду, а невидимый голем нырнул за ним, показывая на экране донельзя удивлённого своими преобразованиями Поттера. Теперь у него там перепонки между пальцев, да и ступни немного удлинились, превратившись в подобие плавников. Зрители на трибунах ахнули и переключили внимание на меня, всё ещё стоящего в одеждах.

— Чего же ждёт Макс Найт? — раздавался голос Бэгмена, с азартом комментирующего происходящее.

Отвлёкшись от зачарования колец, я прислонил палочку к горлу и наколдовал Соно́рус.

— Так с собой ничего кроме палочки нельзя брать, — посмотрел я на судейскую трибуну. — Вот и зачаровываю всё на ходу. А́кцио — не наш стиль.

На грамотное и правильное зачарование у меня ушло пятнадцать минут. Попутно я поглядывал на экраны, наблюдая за действиями других чемпионов. Бэгмен накалял обстановку, восхищался умением Крама в частичной трансфигурации, ведь болгарин превратил часть себя в акулу, довольно бодро плавая возле дна и отстреливаясь от гриндилоу, то и дело выскакивающих из водорослей. Крам бы победил, вот только, какая незадача — у акул плохой слух, а карту дна озера в библиотеке он, похоже, не изучал. В общем, плывёт непойми куда.

Флёр умудрилась попасть в жесткую ловушку гриндилоу, и те сильно её поколотили, так сказать. Эти черти любят кусать, пить кровь, и просто всячески издеваться над жертвой, а бедная вейла, похоже, не разучивала особенности заклинаний под водой, за что и поплатилась, оказавшись практически беззащитной. Да и плавала она не очень. Девушка она довольно умная, но вот конкретно в данной ситуации мне в голову пришла шутка из прошлой жизни. Стоит у зеркала маленькая девочка-блондинка, вся опечаленная, и приговаривает: «Что же наделала? Ой, что же наделала! Дура я дура». Но вот она рассмотрела себя в зеркале, утёрла невидимую слезу и улыбнулась: «Зато красивая».

Поттер же плыл одним из лучших, а уж как отделался от гриндилоу! Чарами искр, превратившихся под водой в горячие струи. Можно было подумать, что именно это он и планировал!

Закончив создавать портключи, положил эти кольца в застёгивающийся внутренний карман пальто.

— К сожалению, — в который раз заговорил неумолкающий Бэгмен. — Мадемуазель Делакур, чемпионка Шармбатона, выбывает и больше не может принимать участия в этом туре.

Где-то метрах в семстах от берега, с одной из незамеченных мною ранее четырёх лодок на озере, в воду спрыгнули два волшебника, и не прошло и минуты, как они вернулись на борт, держа под руки немного окровавленную и порезанную Флёр. Две другие лодки плыли в разных направлениях и мне кажется, они готовятся эвакуировать чемпионов в любой момент. Другая, четвёртая лодка, тоже плавала туда-сюда, но похоже, они попросту ждали меня, чтобы держаться надо мною на поверхности.

Наколдовав на себя заклинание Кошачьего Глаза для лучшего зрения под водой, резко ушёл в боевую трансгрессию, взметнувшись в небо чёрным дымом и с огромной скоростью устремившись к тому месту, где под водой располагается город русалок.

— Невероятно! — донёсся мне в след усиленный чарами голос Бэгмена. — Полноценная трансгрессия в столь юном возрасте! Посмотрите, какая скорость!

Невидимый голем не отставал и могу поспорить, что на круглой плёнке экрана зрители могли видеть довольно впечатляющий полёт чёрного сгустка, в котором порою проступали мои черты.

За десятка полтора секунд я добрался до нужной точки и без раздумий направился в воду.

— Неужели подводная трансгрессия?! — даже здесь, где-то в километре от берега, до меня донёсся голос Бэгмена. Хотя, чему я удивляюсь? Над поверхностью воды звук разносится намного дальше.

Перемещение в трансгрессии под водой дезориентировало ещё больше, чем в обычном пространстве, ведь если на поверхности есть небо, земля, деревья там растут вверх, как и общее направление архитектуры, то под водой… Под водой всё иначе, а плывущая рыбка вовсе не обязана располагаться горизонтально поверхности. Обзорное зрение здесь немного выбивало из равновесия, но я нашёл ориентир — тёмная часть полусферы обзора указывает на дно, а светлая — на поверхность. Правда, на очень большой глубине такое не прокатит из-за отсутствия света, но и Чёрное Озеро — не Байкал. Тут максимальная глубина около двухсот метров, а вода довольно чистая.

Довольно быстро погружаясь, попутно используя магический аналог эхолота, я добрался до дна практически у самого города русалок. Если волшебники ещё были более-менее привычны к чёрному дыму трансгрессии, то бедные русалки при виде меня резко начинали переживать за своё благополучие, прячась в каменных домиках, покрытых илом и водорослями. Правда, природное любопытство вынуждало выглядывать изо всех щелей и смотреть. Сами русалки и тритоны вовсе не красавицы из фильмов, а этакая рыбьеголовая помесь человека с дельфином. У них тут на дне было своё сельское хозяйство, прирученные черти и прочая живность, целые фермы водорослей разных видов, да и с инструментами проблем у них не было. Вообще, довольно разумная раса.

Очень быстро я добрался до площади посреди города русалок, в центре которой возвышался огромный памятник тритону с копьём. К его вздымающемуся хвосту были привязаны водорослями все четверо похищенных, а вокруг плавало множество русалок и тритонов с копьями, напевая песню из яйца. Вообще, её я услышал довольно давно, ведь акустические вибрации пространства отлично передаются как из трансгрессии, заставляя голос волшебника звучать громко и чётко, так и внутрь, позволяя волшебнику слышать.

При виде меня в образе сгустка дыма, водные обитатели проявили беспокойство, но самая главная русалка с короной из кораллов парой звуков всех успокоила. Похоже, она знакома с таким методом перемещения волшебников.

Я беспрепятственно добрался до Гермионы и вынув из нагрудного кармана одно из самодельных колец портключей, материализовал руку с ним, надевая его девушке на палец. Село идеально. Достав палочку, направил на кольцо.

— Ве́ктис По́ртус, — произнёс я команду на бесконтактную активацию артефакта, и девушка исчезла, забрав с собой немного воды.

Следом я направился к маленькой вейле, но пара русалок попыталась преградить мне путь.

— Только одного.

— За ней не придут. Я её забираю, — коротко ответил я, но похоже, не убедил русалок. Те пытались меня схватить, но это глупая и бесполезная затея. Тогда они попросту обступили Габриэль, не давая мне надеть на девушку кольцо.

— Я её тут не оставлю, — решил я выполнить трюк Поттера с дополнительными баллами за «моральные качества».

Слова опять же не подействовали, поэтому я навёл на русалок палочку, заставив сиять её кончик — признак начальной активации Реду́кто. Под водой в таком состоянии оно создаёт низкочастотную вибрацию, а полная активация вызывает направленную ударную волну. Само собой, я бы не стал её активировать, но русалки хоть и разумны, но не блещут высоким интеллектом, больше подчиняясь инстинктам. Тут я сыграл на низкочастотной вибрации, вызывающей страх, и на страхе перед волшебником — они прекрасно понимают опасность палочки.

Русалки нехотя расступились, а я надел на палец Габриэль колечко поменьше, отправив и её на берег.

Заклинание эхолота показало приближение двух существ, предположительно волшебников. Первый был ближе, но плыл медленно, а второй дальше, но плыл быстрее и был массивнее.

— Хм, Поттер и Крам почти добрались.

Повисев в образе дыма ещё немного, дождался появления Поттера. Тот выглядел не очень — в школьной форме, слегка потрёпанный, с жабрами на шее, перепонками между пальцев и немного удлинившимися ступнями. Парень на миг впал в ступор при виде меня и навёл палочку.

— Не тупи и бери своего рыжего.

Мой голос звучал чётко, ведь передавался чистыми вибрациями. До Поттера дошло, что я не какой-то там злой дух, и парень бодро подплыл к Рону, пытаясь развязать водоросли. Не получилось. Парень опустился на дно площади, подобрав оброненное одним из тритонов копьё. Вернувшись, он начал пилить водоросль, но та не поддавалась.

— Что за бездарь, — вслух подумал я, наводя палочку на эту самую водоросль. — Экспу́льсо.

Взрывное, казалось бы, заклинание, вызвало вовсе не взрыв, а плотный и острый водяной серп, разрезавший водоросль.

Поттер кивнул и подхватил Рона одной рукой, с вопросом глядя на меня и на оставшуюся француженку.

— Крам уже близко, — ответил я на невысказанный вопрос.

Как по заказу, из мутной у дна воды, на большой скорости вынырнул болгарин, туловища которого выше груди переходило в голову акулы с жабрами. Он быстро доплыл до француженки и притормозил — не с его формой рвать зубами водоросль, а заклинания применять он не спешит, наверняка зная о других их свойствах под водой, но не зная нужного. Надо помочь.

Наведя палочку на водоросль, удерживавшую француженку, я вновь запустил Экспу́льсо. Крам показал мне большой палец и схватив рукой за талию девушку, быстро поплыл прочь. Я же ускорился на максимум, двигаясь к поверхности. Как только оказался на воздухе, тут же ускорился ещё больше, да так, что далёкий берег с трибуной приближался с каждой секундой быстрее.

Приземлился точно рядом с уже высушившей себя и ожидавшей меня Гермионой.

— Ты первый! — девушка радостно бросилась меня обнимать, даже не дождавшись пока развеется и без того быстро исчезавший чёрный дым.

— А то, — с улыбкой обнял её в ответ, и в этот момент трибуны разразились аплодисментами.

Рядом суетилась мадам Помфри и колдомедики в желтых мантиях, помогая восстановиться Флёр, обнимавшей сестру. При виде меня, замотанная в большое белое покрывало Флёр тут же отпустила сестру и подбежала ко мне.

— Ты спас её, — с совершенно счастливым и немного шокированным лицом выдала вейла, попутно на эмоциях шибанув шармом так, что один из колдомедиков запутался в собственных ногах и упал на мелкие камни берега. Но упал он так, чтобы видеть Флёр.

Гермиона совершила тактическую ошибку, отстранившись, а вейла и воспользовалась этим.

— Ты спас мою сестгёнку! — Флёр быстро-быстро положила свои руки мне на плечи и не менее быстро расцеловала в обе щеки. — Спасибо большое.

— Не стоит, — чуть улыбнулся я в ответ.

— Ну это уже наглость, — возмутилась Гермиона и развернув меня к себе, привстала на носочки и поцеловала в губы. Так же невесомо и легко, как и прежде, но всё-таки чуть дольше, хоть и без пошлостей.

Зрители зааплодировали ещё громче, а ничего не стесняющиеся близнецы запустили несколько своих фирменных фейерверков, при этом громко улюлюкая.

— Пойдём, подождём остальных, — Гермиона взяла меня за руку и повела к свободным креслам рядом с незамеченной мною ранее палаткой, стоявшей вплотную к трибунам. Стоило нам только сесть и закутаться в плед, а Гермиона ещё и шапку натянула, как предупредительный сотрудник министерства с улыбкой подал нам по большой кружке исходящего паром горячего шоколада.

— Прям гордость за родную школу берёт, — с улыбкой похвалил меня мужик. — Так держать, парень.

Сотрудник пошёл по своим делам, а мы, словно воробьи, пристроились поплотнее друг к другу, потихоньку попивая шоколад. Зрители уже немного успокоились и сосредоточились на оставшихся двух круглых экранах в воздухе, громко споря, кто же придёт следующим — Крам, или Поттер. Так как Гарри не пришлось ждать слишком долго других участников под водой, то и действие жаброслей ещё не кончилось и тот мог плыть довольно быстро. В общем, действительно была интрига.

— Понравилось? — с хитринкой в глазах глянула на меня Гермиона.

— Что именно?

— Не пытайся казаться глупее. Я о Флёр.

— Совру, если скажу, что нет. Но также совру, если скажу, что да.

На секунду я задумался о том, как я на самом деле отнёсся к этому инциденту. Безусловно, приятно, когда тебя без всякого сексуального контекста и вполне заслуженно целует девушка в щёку. Главное в этом что? Не надумать себе лишнего. Всё-таки «надумыванием» страдают порой не только девушки.

Гермиона легонько ткнула меня локтем в бок, и прижавшись плотнее, уставилась в ожидании более развёрнутого ответа. Ну, я и поведал ей свои мысли по этому поводу.

— Сердишься?

— Самую малость, и не на тебя, — кивнула девушка.

— Крам! — заорал кто-то с трибун, вынуждая и нас обратить внимание на происходящее.

Оказалось, что следующим на берег прибыл именно Крам. К чести спасаемой француженки я должен отметить, что она активно и умело гребла, помогая болгарскому чемпиону. К ним навстречу поспешили колдомедики и сотрудники министерства, дабы обследовать и завизировать время возвращения на берег. Зрители всячески выражали свою поддержку.

— Эй, Макс, — раздался голос сверху трибун, рядом с которыми мы сидели. Подняв взгляд кверху, обнаружил улыбающихся и довольных Дина и Симуса в шапках и шарфах. — Отлично справились!

Парни с улыбкой помахали нам рукой.

— Да не толкайся ты там! — резко обернулся Симус. — Что за грубияны, словно на сельской ярмарке.

Парни скрылись с глаз, а мы продолжили наблюдать за событиями. Пока волшебники приводили в порядок Крама и француженку, к берегу уже в нормальном виде добрался Гарри с Роном. Они выбрались в обнимку из воды и повалились на камни. Само собой, к ним тоже кинулись волшебники, чтобы не приведи Старик, герой Англии не помер. Забавно было и то, что как за последними возвращающимися, за Гарри и Роном плыли тритоны с вилами и копьями, довольно неприятным на суше голосом распевая какие-то свои марши, или гимны, в общем, что-то походно-ободрительное.

Судьи вышли из-за своих трибун и спустились к выбравшимся чемпионам, устраивая там различную суету. Не удержались и некоторые ученики, желая поскорее оказаться поближе к участникам турнира. Спустились и несколько взрослых волшебников. Чету Делакур я узнал сразу, хотя раньше не видел — рядом с коренастым полным мужичком шла красивая статная блондинка, от которой совсем-совсем слегка веяло шармом. Ровно настолько, чтобы не оставлять её без внимания, но и не заострять оное на женщине.

Каким-то образом вся эта суета стянулась к палатке, рядом с которой мы сидели, но при этом Дамблдор умудрился своими лидерскими жестами привести толпу так, чтобы с трибун было видно всё и всем. Забавным я посчитал и то, что директор оставил толпу бурлить, быстренько направившись к уже виденной мною русалке с короной, что наполовину вылезла на сушу. Они поговорили о чём-то, хотя слышалось это как простой скрип. Покивав полученной информации и распрощавшись с русалкой, Дамблдор направился к судьям, а водные жители — обратно на дно.

Лично меня забавляло, какую суету развернули вокруг Крама, Гарри и Флёр. И это всего в десятке метров от нас, сидящих на диване, закутанных в плед и спокойно попивающих никак не остывающий шоколад.

Внезапно раздался усиленный магией голос Людо Бэгмена, заставляя некоторых вздрогнуть, а остальных — просто обратить внимание.

— Дамы и господа. Все мы прекрасно видели всё происходившее, но не слышали. Предводительница русалок и тритонов поведала нам, о чём были те редкие диалоги на дне озера. Напоминаю, что действия чемпионов оцениваются по пятидесятибалльной шкале. Итак…

Людо Бэгмен взял в руки пергамент, где судьи уже отметили свои решения.

— Мисс Флёр Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, и прочих чар, но на неё напали гриндилоу, и она не сумела спасти своего пленника. Мы решили поставить ей двадцать пять очков.

На трибунах захлопали.

— Я недостойна, — в шуме мы с трудом услышали её слова, хотя стояла она не так уж и далеко.

— Мистер Максимилиан Найт показал великолепное владение боевой трансгрессией, в том числе и более сложной её версией для перемещения в воде. Для спасения пленника он проявил смекалку, знания допустимых мер перемещения людей под чарами Стазиса и очень хорошие навыки в создании личных портключей. Помимо прочего, он не бросил в беде заложника мисс Делакур, и рискуя временем в личном зачёте, дождался остальных чемпионов, не желая бросать заложников на произвол судьбы. При этом его заложник, как и он сам, прибыли назад первыми и в установленные сроки. За проявленные навыки и личные качества, мы ставим мистеру Найту высший балл, пятьдесят очков!

Трибуны разразились овациями, а Гермиона с улыбкой быстро поцеловала меня в щёку, тут же ещё сильнее укутавшись в плед и прижавшись к моему боку.

— Мистер Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем, не помешало ему выполнить задание, и он вернулся вторым. Его оценка — сорок очков.

Краем глаза я подметил буквально надувшегося от гордости Каркарова, будто он лично достиг такого вот совершенства.

— Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался жаброслями, — продолжал Людо Бэгмен. — Он успешно добрался и спас своего заложника, однако пришёл последним. Мы решили присудить ему тридцать пять очков.

Зрители не поскупились на овации и для Гарри. Дождавшись, когда толпа на трибунах немного успокоится, Бэгмен продолжил:

— Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвёртого июня. За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов.

После недолгих сборов чемпионы со своими пленными отдельной от всех компанией и в сопровождении директоров и мадам Помфри отправились в замок. Некоторые были всё ещё мокрыми, но даже Гермиона не пыталась проявить доброту и высушить, отчаянно зевая — по её времени сейчас самое то, чтобы отправиться спать. Именно это я ей и предложил.

— Нет, — помотала головой девушка. — Лучше сейчас я приму бодрящее зелье и дотяну до вечера, чем начну сбивать себе режим дневным сном.

— Как знаешь.

Вместе с чемпионами мы добрались до больничного крыла, где мадам Помфри с коллегами более тщательно всех обследовали, напоили зельями нуждающихся, и на радость всех причастных, никому не потребовалось оставаться для лечения, ведь как узнали даже иностранные гости, ещё никто не покинул наше больничное крыло больным.

После благополучного спасения всех «похищенных», состоялся довольно неплохой пир. Нечто среднее между воскресным, когда еда несколько разнообразней, и праздничным, когда съесть всё решительно невозможно. Однако хорошее настроение ученикам было подпорчено объявлением, что оставшиеся уроки никто не отменял, и после столь приятного ланча все отправились на занятия. Я не стал исключением, спустившись в Тайную Комнату.

Дельфина, как и всегда, сидела за своим столом, составляя какие-то таблицы и графики.

— Ты молодец, — похвалила меня леди Гринграсс, стоило только зайти в палатку. — Хотя и испытание довольно лёгкое, но это с моей точки зрения. Сам как считаешь?

— Думаю, — улыбнулся я, присаживаясь за свой стол. — Не имей я некоторых специфических знаний, пришлось бы как Поттеру, глотать жабросли. Это всяко лучше головного пузыря и неполной трансфигурации тела. Там и плаваешь нормально, и дышишь свободно, и зрение становится подходящим для водной среды.

— Это правда, — кивнула Дельфина. — Интересно, кто посоветовал ему такое средство?

— Думаю, Невилл Лонгботтом. Он очень хорошо ладит с растениями, любит их, обладает энциклопедическими знаниями в гербологии. В общем, если кто и мог посоветовать, то это он.

— Возможно. А возможно и его кто-то натолкнул на эту мысль. Подсунул книгу новую, завлекательную, или показал что-то интересное. Ты же не ходишь на занятия и не знаешь, как преподаватели ловко корректируют программу, стараясь дать полезный для участников материал.

— Возможно. Все, кроме Снейпа. Он старается просто сжить всех учеников со света.

— У каждого свои методики. Возможно, Северус хочет выработать повышенную стрессоустойчивость, ведь зельевар не должен отвлекаться ни на что, даже если у виска летают Ава́ды.

Начав разбирать книги и записи на своём столе, задался очевидным вопросом:

— Какая дальше программа по обучению?

— А разве что-то изменилось? Трансфигурация, Макс. Трансфигурация. В конце года устрою тебе экзамен и посмотрю, как далеко ты зайдёшь в изучении этой дисциплины.

— А потом?

— Колдомедицина с анатомией и физиологией. Да-да, я знаю не только подобные слова, но и предметы. Гильдия Магической Медицины сорок лет назад постановила обязательное изучение маггловских медицинских дисциплин в связи с их прогрессом. Сейчас, кстати, в Венесуэле будет проходить конференция по Магической интерпретации генома человека и прочих волшебных созданий. Так что с первого по десятое марта меня здесь не будет.

— О, наверняка там будет что-то интересное. А мне можно?

— Нет, к сожалению. Туда допускаются дипломированные колдомедики и практикующие специалисты в области колдомедицины и химерологии, рангом выше старшего подмастерья.

— Старшего?

— Это для тех, кто не блещет талантом, но берёт упорством, тратя время. Нужно же как-то стимулировать их к дальнейшей деятельности, вот и придумали ранги внутри рангов. Экзамены, практика, ничего особо нового.

— Эм…

— Не переживай. Можете отдохнуть с Гермионой. Тем более как раз будет запланирован внеочередной поход в Хогсмид. В оставшемся полугодии их будет больше.

— Кстати, а можно поинтересоваться насчёт Поттера и его шрама?

— Попробуй.

— Кхм… непривычно, когда со мною разговаривают в моей же манере.

Дельфина лишь улыбнулась.

— Так что там со шрамом и крестражами?

— Я бы не хотела, чтобы ты знал о таких вещах, но раз уж ты оказался посвящен…

Дельфина откинулась на спинку кресла, сложив руки вместе.

— Оказалось удивительным узнать, что юный мистер Поттер является крестражем, но не полноценным. Очень жаль, что у директора из-за его репутации нет нормальных знакомых некромантов.

— А вы?

— Мы лишь оказали друг другу незначительные услуги. Это распространённая практика в волшебном мире, так что тебе следует привыкнуть. В общем, только лоб Гарри является крестражем с физической точки зрения. Если бы директор мог своевременно проконсультироваться у сведущего в этих вопросах волшебника, то можно было бы удалить участок кожи и немного кости, восстановить зельями, и мальчик был бы полностью здоров. Однако на данный момент образовались прочные узы между душой Гарри и осколком Волдеморта. Теперь, с одной стороны, юный мистер Поттер не является крестражем, а с другой, является, и без существенного вреда или смертельного исхода избавить его от этой напасти невозможно.

— Ясно. Незавидная участь.

— Тем не менее, — Дельфина подалась вперёд, начав перебирать книги на своём столе. — Я поищу способы, само собой, не просто так. Понимаешь, в такой связи душ нет чёткой разделительной черты между одним и другим, потому и попросту отрезать нельзя. Идеальный вариант, который мне видится, чтобы владелец осколка лично выбил его из тела, а на это способна только Ава́да. При этом важен настрой самого Гарри. Если он будет несогласен со смертью, это несогласие передастся и на осколок, и тогда либо они оба умрут, либо только Поттер. Так же работает и согласие. Поттер как бы соглашается и принимает смерть, а это передаётся осколку. Однако, Ава́да способна выбить лишь одну душу из тела. Осколок, как и душа, обладает своим разумом и телом, а заклинание — штука простая и неприхотливая, неразборчивая. Задача Ава́ды — выбить душу из тела, отрезая пути назад. Именно это и произойдёт с осколком, ведь он, как бы, снаружи Поттера.

Мы помолчали.

— Ужасно получается. Потому я и хочу найти способ извлечь крестраж. Мерзкая, всё-таки, магия. Ладно, в сторону неприятные разговоры, вот тебе книги.

Дельфина двинула в мою сторону стопку книг с парой рукописных блокнотов.

— Уделишь немного времени в моё отсутствие на их изучение.

— Хорошо.

— Ну, а сегодня тоже можешь отдыхать. Наверняка у вас на факультете устроят вечеринку.

— Вы же опять там будете?

— Возможно, — пожала плечами Дельфина. — Это забавно.

— Тогда, до скорых встреч.

Взяв книги, я направился в гостиную, чтобы сложить их в сумку. Нечасто я оставляю её у нас в комнате, но беспокоиться не приходится — Уизли усвоил урок и руки к ней больше не тянет.

Чтобы не маятьсябездельем, переоделся в школьную форму и посетил пару занятий, изрядно удивив этим однокурсников — все уже привыкли, что я где-то самостоятельно занимаюсь, а встретить меня можно разве что в Большом Зале да на уроках зельеварения.

А вечером в гостиной и впрямь закатили пирушку. Как и всегда, был тут слабый алкоголь, чай и соки, закуски, пироги и пирожные. Атмосфера была шумная и весёлая, но если Гарри и Рон наслаждались всеобщим вниманием, то мы с Гермионой мирно сидели на нашем диванчике, рисовали схемы или обсуждали животрепещущие вопросы трансфигурации. Кстати, в этот вечер в наш угол переехали ещё два дивана и стол, за которым Симус и Дин играли в шахматы, а Лаванда и Парвати с живейшим интересом обсуждали очередной выпуск «Ведьмополитена».

— Кажется, — Гермиона оглядела собравшуюся компанию. — Мы начинаем обрастать товарищами.

— Я заметил.

— Ха! — Дин откинулся на спинку кресла. — Шах.

— Хрен тебе, — тут же сделал ответный ход Симус, а фигура его коня встала на дыбы, пронзив артистично завалившегося офицера Дина.

— Я не знаю как, но ты жульничаешь.

— Ничего подобного.

Гермиона чуть-чуть толкнула меня плечом, устраиваясь поудобнее.

— А почему ты начал общаться именно со мной?

— О, здравствуйте, женские вопросы.

— Серьёзно.

— Ты просто была способна составлять осмысленные предложения больше, чем из пяти слов.

— Эй! — Симус в притворной обиде повернулся ко мне. — Вот это было обидно.

Дин кинул в друга смятым в шарик фантиком.

— Нечего тебе обижаться. Ты тогда только всё взрывал и «Эй»-кал. Хотя, не сильно-то что-то изменилось.

— Ах так? — ухмыльнулся Симус. — Войска! Повергнем Чёрного Мага! В бой!

Его белые шахматные фигуры выпустили боевой клич, и попросту смели одной волной чёрные фигуры Дина.

— Знай наших!

Удивительно, но эта простая сценка заставила всех нас засмеяться. Но несмотря на веселье, я начал обдумывать, как же поступить в третьем туре, как подготовиться, и какое же, чёрт побери, название у того проклятого кладбища? Нам… Нет, мне нужен план.

====== Глава 29 ======

Комментарий к Глава 29 В безработного киньте чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Официальное начало весны ничуть не изменило погоду. Хвойные леса вокруг Хогвартса всё ещё были тёмными, а подножные растения и травы не спешили тянуться к небу в полный рост. Как и всегда, лишь папоротники да разные морозостойкие растения тут и там пытались пробиться. И конечно же, куда без мха. Однако в мой распорядок дня март внёс свои коррективы. С отъездом леди Гринграсс наши с Гермионой тренировки приобрели более привычные темп и форму — физическая подготовка, работа в Запретной Секции, домашние задания и отработка чар и заклинаний как по программе, так и просто различных полезных во всеразличных аспектах жизни, от быта до боя. Да, тренировались жестче, как в начале года, не стесняясь наносить друг другу лёгкие травмы, ну, если подставимся. Пару раз я честно попытался не попасть по девушке, дать некую скидку, но не потому, что она — девушка, а просто не желая наносить какой бы то ни было вред, но получил отповедь.

— Даже не думай меня жалеть, — настаивала Гермиона. — Иначе это всё не имеет смысла. Вред лёгкий, неприятный, больно, да, но мы же не убивающими заклинаниями друг в друга кидаем. И даже не серьёзными проклятьями. Для них есть манекены.

Да, Дельфина оставила нам своих големов с функцией самовосстановления. Им приходилось тяжело и это без всякой тёмной магии — мы разумно отказываемся от её применения, хоть и знания имеются. Но опять же знания эти основываются на противодействии тёмной магии и методах лечения проклятий. Ни я, ни Гермиона не считаем свою психику достаточно сформировавшейся для работы с тёмной магией. Почему я так думаю и о себе? До сих пор мне неясна степень влияния тела на разум, а значит до определённого возраста я буду по умолчанию считать себя формирующимся во всех планах организмом — лучше перестраховаться, чем потом свихнуться.

Рон и Гарри до сих пор притягивали к себе внимание многих гриффиндорцев, и если Поттера оно немного смущало, то Рон с удовольствием рассказывал о своих похождениях, даже не замечая, что слушают его не из-за благоговения перед героем-утопленником, а смеха ради, ведь его небылицы просто абсурдны, а события тура и так все видели. Но похоже, травить байки он научился у Малфоя… Всё-таки забавно, насколько они похожи своим поведением — шестой и Драко.

В первый воскресный день марта я пригласил Гермиону в Хогсмид, а судя по её лицу, девушка собиралась сделать ровно то же самое. На выходе из замка к нам прибились Дин, Симус, Лаванда и Парвати, а по дороге в Хогсмид толпа обросла ещё больше, прибавив к себе Падму, сестру Парвати с Рэйвенкло, и пару её однокурсников, в том числе и Гольдштейна, которого я давно уже не видел, ведь на занятия-то не хожу, а зелья у нас со слизеринцами.

В общем, такой вот шумной толпой мы и ходили по Хогсмиду. Именно во время этой прогулки Гермиона решила, что лучший способ гулять вместе — идти под руку. Остальные кидали на нас хитрые взгляды, ухмыляясь. Посетили мы и Сладкое Королевство, и местный магазин волшебной одежды, которая являла собой не только зачарованный для практичности товар, но даже и с юмором в некотором смысле. Чего только стоили громко вопящие носки. Само собой, завершением такой прогулки стали посиделки в Трёх Мётлах. Вот почему Дырявый Котёл не может быть таким же приятным местом? Возможно, из-за контингента? Кто знает.

Несколько часов мы в дружной компании сидели, наслаждаясь сливочным пивом и различными сладостями — именно они хорошо шли под этот напиток.

В общем, ничего необычного, но я не расслаблялся. Цель моего участия в Турнире — победа. Однако, это может быть сопряжено с некоторыми трудностями в лице портала на кладбище и возрождающегося Волдеморта. Самый простой план — появиться там вместе с Поттером и прикрыться от Ава́ды щитом из крови. Однако, там будет не Хвост и не факт, что будет применена именно Ава́да. В общем, много неясного. Помимо прочего, стоит, наконец, озаботиться крестражами Тёмного Лорда. Уничтожить крестраж в доме на Гриммо, вспомнить, наконец, где находится особняк Гонтов с кольцом. Хотя, вроде бы, он в той же деревне, где и дом Реддлов. Значит, стоит поднять какие-нибудь архивы. Там же должно быть и кладбище.

Вернувшись с прогулки в Хогвартс я со школьной совой отправил письмо Найтам с просьбой по возможности выяснить что-нибудь о Томе Реддле, что жил в начале века в какой-то захолустной деревеньке. Ответ пришёл скоро и печальный — никакой информации ни о каких Томах Реддлах нет вообще ни в одном из реестров. И я должен две тысячи фунтов, разошедшиеся на взятки ради этой информации. Печально.

Если Дельфина придумает, как избавить Поттера от крестража, то останется вопрос с Нагайной, змеёй Волдеморта. Если верить канону и тому, что Гарри видел сны от лица змеи, возможно в ней уже крестраж. Была ли Нагайна на кладбище? Не помню. Если вопрос не решится, то мне кажется неразумным оставлять лишь один крестраж, коим будет Поттер. Значит возрождению быть. Это и хорошо, и плохо, как бы хреново не звучало. Возрождённый Том — предсказуемый Том. Однако, если уничтожить все крестражи до возрождения, он всё равно уже не отлетит на тот свет — у него есть какое-никакое, но тело.

В общем, мои попытки как-то минимизировать жертвы могут привести к ещё худшим последствиям. Даже устрани я все крестражи много раньше, оставался бы Поттер, и Волдеморт всё равно был бы привязан к этому миру. Грохнуть парня просто так я бы не смог, а если бы и смог, то довольно долго меня терзали бы муки совести. Грохнуть какого-то бандита в Лютном — не вопрос. Хвоста — заслужил. Пятёрку на Кубке Мира — вопрос выживания и здоровья меня и окружающих. Но грохнуть просто парня? Да, он растёт не лучшим человеком, но какие его годы? Грохнуть парня, который «просто мальчик Гарри» — ну, это такое себе. Остаётся только надеяться, что Дельфина найдёт способ, а я уже на кладбище приложу все силы к уничтожению Волдеморта. Если там будет змея. Если нет — бессмысленно.

В пятницу одиннадцатого марта, за завтраком в Большом Зале пришло особенно много почты, и мне в том числе. Конечно, меня бы не удивил Пират с каким-нибудь очередным пакетом заданий или весточкой от Найтов, но тут была совсем другая сова, пусть и небольшая.

— Кто пишет? — спросила сидящая рядом Гермиона, сделав глоток тыквенного сока. Довольно полезная и не очень мерзкая вещь, хоть и тыквы я не люблю.

Посмотрев на конверт и проверив на сюрпризы, не обнаружил ничего особенного, кроме знакомой магической подписи леди Гринграсс. Вскрыл конверт и достал небольшое письмо красивым почерком.

— Учитель пишет, — не называя имени, ответил я. — Будет только через пару дней. Появились какие-то интересные дела.

— Да? Значит есть ещё немного времени для привычного образа жизни, — важно кивнула Гермиона.

В этот момент довольно громко заговорил Рон.

— Он, что, проник в Хогсмид?

Гарри дёрнул парня за рукав, дабы тот сбавил громкость. Они совсем не умеют хранить тайны.

— Не может быть, — шокировано выдохнул Поттер. — Его поймают и…

— В субботу узнаем, — кивнул важно Рон.

Мы с Гермионой переглянулись, и пожав плечами, продолжили завтрак. Получается, именно в эту пятницу Блэк будет в Хогсмиде. Занятно. Тут становится предельно скучно. Слизеринцы не предпринимают никакой активности. Девочки ещё не придумали достойную месть для них за платье. Псевдо-Грюм исправно всех учит, Снейп плюётся желчью, а Каркаров думает, что его метаний никто не замечает и постоянно тычет меткой на левой руке в лицо зельевару. Это значит, что Волдеморт набирает силу. А ведь ещё нужно как-то обезопасить Нарциссу, но та не бросит придурка Драко, а возиться с ним я желания не имею. Вот же казус какой! А тот наверняка сразу же пустит Тёмного Лорда на порог, стоит только оному отправить записку новому лорду Малфою. Там уже он на уши присядет парню, и всё. Какая же гора проблем от привязанности к людям?! А ведь Нарциссу я толком даже не знаю, а привязанность есть. У волшебников что, какой-то особый импринтинг?

Вместе с Гермионой я отправился на занятия. Просто от скуки. Нужны же и передышки в тренировках на износ, пусть и я себя ослабляю до уровня девушки.

Последним в расписании были уроки зелий. Стоило только нашему факультету добраться до аудиторий в подземелье, где уже дожидались начала слизеринцы, как незабвенный Драко со товарищами обратил внимание на меня и Гермиону.

— О, смотрите, наши голубки идут! — ехидно улыбнулся он, а остальные тут же угодливо засмеялись.

— Завидуешь?

— Было бы чему. На вот, почитай.

Малфой небрежно кинул в меня журналом, а я телекинезом перехватил его в полёте. Без всяких рук, палочек и прочего. Аккуратно поднёс к себе под удивлённые взгляды остальных, провёл ладонью, проверяя магией. Чисто. Продолжая держать телекинезом журнал в воздухе, этим же телекинезом начал быстро его листать. Гермиона подошла поближе и взяв меня под руку, тоже начала внимательно высматривать что-то, что могло привлечь внимание Малфоя. Нужную статейку мы нашли.

— Что там пишут? — подошли Симус с Дином.

— Говорят, что невзрачная маггла Грейнджер окрутила меня Амортенцией.

— А что же не Импе́рио? — удивилась Гермиона. — А то Амортенция-то только сутки действует.

— Да кто тебя знает, — пожал я плечами, и под смешки наших товарищей и не такие уж и радостные взгляды слизеринцев, получил лёгкий тычок локтем в бок. — Это ещё не конец.

— Вижу, — кивнула с улыбкой Гермиона. — Милая и приятная четверокурсница Пэнси говорит, что Грейнджер страшила.

Гермиона посмотрела на Пэнси.

— Надо говорить: «Я не считаю её привлекательной». Иначе, когда читатели увидят фотографии с бала, коих очень много, у них возникнет резонный вопрос: «А не брехло ли эта Паркинсон?».

Дверь кабинета открылась, явив нам Снейпа.

— Заходите, — коротко кинул он и все ученики быстро расселись по местам.

Мы заняли, как и всегда, первую парту, а журнал отложили в сторону. Ближе к середине занятия, когда зелье находилось на стадии выдержки, Гермиона решила продолжить разговор о журнале.

— Интересно, как Скитер всё узнаёт? Мне достоверно известно, что директор запретил ей тут появляться.

— Думаю, так же, как и Блэк в своё время.

— То есть?

— Анимагия. Если её форма достаточно мала, то она спокойно может проникнуть.

Разговаривали мы шёпотом и не отвлекаясь от зелья, да и профессор неслышимой тенью ходил где-то у задних рядов, выжидая ошибку Поттера или Уизли.

— Это стоит обдумать.

— Я могу хоть на весь замок наложить нужные охранные чары, но это требует времени.

— Это-то и я могу. Вопрос в другом. Почему это не сделали преподаватели?

Тихий голос Снейпа раздался за спиной.

— Не отвлекайтесь.

Баллы он не снял.

Вечером в гостиной, разместившись на диване и в очередной раз пристроив голову на коленях Гермионы, пока остальная недавно образовавшаяся компания усердно делали домашку за столом рядом, я тихо поведал девушке одну свою идею.

— Хочу завтра проследить за Поттером и Уизли.

— Зачем? — отреагировала девушка, не убирая руки с моей шевелюры и не отвлекаясь от чтения своих же записей в блокноте.

— Ну, ты же знаешь, мы родственники.

— Знаю. Твоя мама в девичестве Блэк.

— Да. Хочу посмотреть на него, как он сейчас. Он же беглец, все дела. Да и нужно лёгкое приключение.

— Приключение, значит? Я с тобой.

— Куда я без тебя, — с улыбкой устроился ещё удобнее.

***

Субботним утром я за пару сиклей выкупил у старшекурсников небольшую сумку и зачаровал на незримое расширение. Одевшись для прогулки в чёрные штаны и водолазку, вышел в гостиную. Там уже ждала меня Гермиона в повседневной одежде для улицы — джинсы, сапоги и желтая ветровка. Заметив меня и мой взгляд на джинсы, девушка улыбнулась.

— Доброе утро. Не думаю, что этот день обойдётся без забегов по местным оврагам, а прошлый опыт подобного говорит о неудобстве юбок.

— Логично, не спорю.

Полдня мы занимались различными не особо важными делами. Были на кухне, где я собрал знатную посылку Сириусу. Зачем? Да по доброте душевной. Заглянули к профессору Флитвику и поделились новыми расчётами и выводами. Профессор тоже в долгу не остался и дал нам раздобытую редкую книгу о различных магических схемах для нанесения на материалы. Изучим позже.

Ближе к ланчу мы вернулись к гостиной факультета и наложив на себя все мыслимые и немыслимые скрывающие чары, принялись ожидать выхода Рона и Гарри. Ждать пришлось недолго и мы даже не успели толком устать, как из гостиной появилась эта парочка и крайне заговорщически, вид имея подозрительный, они направились на кухню.

По пятам за ними мы ходили около получаса. Они тоже собирались на улицу, и Гарри тоже собрал посылку Сириусу. Вместе мы вышли на улицу, где ярко светило солнце и было довольно жарко, и вместе же двигались до Хогсмида, при этом парни решительно не замечали слежки за собой.

Они некоторое время шлялись по магазинам, но вот, покинув один из них, направились к краю деревни по главной улице, минуя магазин «Дервиш и Бэнгз». Дома вокруг становились всё реже, а торговых точек не осталось и вовсе. Мы держались от парней на некотором удалении — вдруг они каким-то чудом нас смогут обнаружить?

В конце концов, парни покинули деревню и направились к горе, у подножия которой и стоял Хогсмид. Тропинка становилась всё уже, петляла, пока в конце не упёрлась в оградку с лесенкой, на которую опёрся передними лапами тощий чёрный пёс c газетою в зубах.

Гарри ему что-то сказал, а пёс принюхался, радостно вильнул хвостом, развернулся и затрусил между кустов к каменистому подножию холма. Гарри и Рон перешли через ограду, направляясь следом. Мы так же поспешили по их следам.

Сириус в виде собаки вёл их вверх по холму, сплошь усеянному камнями. Парни быстро выдохлись, и нам пришлось сбавить скорость, чтобы их не догнать ненароком. Погода, конечно, была жаркой, но мне было всё равно, и судя по всему, Гермионе тоже.

Путь наш закончился в расщелине, в которую забежал Сириус, а следом и Гарри с Роном. Мы немного повременили, и зашли следом. Прохладный тёмный грот, в дальнем углу которого сидел гиппогриф, привязанный к камню. Я не следил тогда за событиями, но похоже, Хагрид или сами парни всунули Блэку этого гиппогрифа ещё в прошлом году. А может быть Блэк и сам «угнал» животинку. Судя по тому, как удивлённо пялились на животное Рон и Гарри, уже успевшие правильно поздороваться с животным, поклонившись, они были не в курсе.

Сириус уже принял человеческий вид и с азартом жевал печёную курицу, что дал ему Поттер. Выглядел Блэк немногим лучше, чем в прошлом году. Такой же обросший и грязный, в серых лохмотьях.

Дёрнув за ниточку условным сигналом, я развеял с неё трансфигурацию, и мы с Гермионой сняли с себя скрывающий комплекс чар, держа палочку наготове. При этом, что забавно, девушка на автомате начала постукивать кончиком палочки по своему виску, двигаясь легко, словно в ритме одного ведомого ей танца. Я же держа палочку как указку, постукивая о ладонь на уровне живота, готовясь в любой момент «стрелять» от бедра. Главное сдержаться и не побить их всех. При хорошем раскладе, можно будет извлечь пользу из этой встречи.

— Так-так, кто тут у нас, — не смог сдержать лёгкое ехидство в голосе.

Рон и Гарри резко подскочили и выхватили палочки.

— Вы за нами следили! — выкрикнул очевидное Рон.

Сириус тоже вскочил и обратился в чёрного пса, грозно зарычав.

— Экспелиа́рмус! — со всей душой выкрикнул Поттер. Луч шёл в меня, но я легко отразил его, взмахнув палочкой и поймав на щит самым её кончиком.

Луч отразился в Рона, тут же лишившегося оружия, а Гермиона быстрой связкой отправила в него Сту́пефай и Инка́рцеро, пока я не менее быстрой связкой обезоружил и связал Поттера.

— Остынь, — с улыбкой сказал рычавшему на меня Сириусу, и отправил в гиппогрифа Со́мнус, усыпляя хотевшее взбрыкнуть животное. — Мы тут так, на тебя посмотреть, себя показать.

Демонстративно вкладывая палочку в ножны на рукаве, я снял с плеча сумку и протянул Сириусу. Гермиона же пару раз с улыбкой покружила вокруг.

— Невероятно! — играя роль говорила она. — Это было слишком легко.

Сириус в виде собаки осмотрел всех и вернул себе человеческий облик.

— А, ты. Я даже не узнал тебя поначалу, — улыбался Блэк. — Что в сумке?

— Запас еды. Незримое расширение с чарами хранения.

— О, подарки! — Сириус с радостью принял сумку. — Я люблю подарки. Но может быть, расколдуете парней? И представишь юную леди?

— Если они пообещают не делать глупостей. Рон, вон, вообще, особо буйный. А это моя подруга, Гермиона Грейнджер.

Девушка присела в карикатурном книксене.

— Они пообещают. Не так ли, крестничек?

Блэк вернулся на камень, на котором сидел, а связанный на полу Гарри недоумённо перевёл взгляд с меня на Блэка, и кивнул.

— Герми, будь любезна.

— Легко, — Гермиона парой взмахов палочкой отменила Связывающие заклятья с Гарри и Рона, попутно приводя второго в чувство.

— Что?! — резко сел рыжий, начав оглядываться. — Ах вы!

Он попытался вскочить, но я придавил его телекинезом к земле. Без палочки телекинез не особо сильный, но пока ещё слабому Рону хватило, чтобы сесть на пол.

— Свои, Рон, — улыбнулся ему Сириус, доставая из только что полученной сумки большой круглый мясной пирог, поставив рядом с собой. — Я так думаю.

Сириус с очевидным аппетитом осмотрел пирог.

— А то всё крысы, да крысы…

Рон бурча что-то сел рядом с Гарри, и не сводил с нас взгляд. Я же трансфигурировал из мелких камней диван, на который сел с Гермионой. Девушка, в свою очередь, поигрывала палочкой в руках, глядя на парней хищным взглядом. Рон поёжился.

— Ха-ха-ха… — зашёлся лающим смехом Сириус. — Вы смешные, ребятишки. Не ладите?

— А чего с ним ладить, — дующийся Рон обиженно копал пяткой землю.

— Рону не нравится моё происхождение. Гарри не нравится то, что не нравится Рону. Единственный друг, как никак.

— Правда что ли? — Сириус удивлённо посмотрел на Поттера. — Больше нет друзей?

— Да много у Гарри друзей! — вспылил Рон. — Целая куча друзей!

— Так не пойдёт, — покачал головой Сириус. — Нужно общаться с людьми. Вон, у нас было много друзей, пусть и не закадычных. Да… Ладно. Макс… Ты же Макс, да?

— Да. Узнал, как меня зовут?

— А то, — ухмыльнулся Сириус, откусывая смачный кусок недоеденной курицы, и быстро прожевал. — Ты же не просто так решил заглянуть? Как там, кстати, дома? Ну, ты понял.

— Не просто так. А дома неплохо, только в живых никого не осталось.

— Вот как… — несколько секунд Блэк пустым взглядом смотрел на кусок курицы в руках.

— От леди Вальбурги остался портрет. Говорит, что если тебя увидит, крыть будет матом без умолка.

— Не увидит.

— Чего вы вообще разговариваете? — Рон посмотрел на нас всех с возмущением и вопросом. — Сами же с Люпином говорили, что он — Малфой!

— Так-то оно так… Да не так.

— О, Сириус! — улыбнулся я, откинувшись на спинку дивана. — Неужели ты что-то узнал?

— А может и нам по креслу создашь? — Рон с явным неудобством поёрзал на земле грота.

— А ты что же, не волшебник? — глянув на Уизли, я улыбнулся. — Вот и наколдуй.

— Я не умею.

— Твои проблемы. Учиться не пробовал?

— Так, хватит! — Поттеру надоели наши распри. — Сколько можно?

— А чего он…

— Рон!

— Да понял я, понял.

Сириус доел курицу, и посмотрел на меня.

— Я вначале подумал, что ты — Малфой. Но потом Луни рассказал мне, что и фамилия у тебя другая, да и есть уже Малфой на Слизерине. Я тогда долго думал: «Как так?». Ведь, ты очень уж похож на Нарциссу, кузину мою.

— И до чего додумался?

— До абсурда! Написал кузине! Я даже не думал, что ответит. Но ответила. Говорит, что не помнит ни о каком втором сыне, но видела его и родство очевидно. Интересно, да? Может это дело рук падлы Люциуса? Он тот ещё хитрый гад.

Сириус встал, начав ходить по гроту от стены до стены.

— Он провёл какой-то ритуал, — я спокойно заговорил, — должный убрать во мне кровь Малфоев.

— Вряд ли, — покачал головой Сириус. — После такого не выживают. Хотя, на всё воля магии. Как ты, кстати, к нему относишься?

— К Люциусу?

— Да.

— Он пытался убить меня три раза. Так что полагай сам, Сириус, как я к нему отношусь.

— Ого! — Блэк остановился и посмотрел на меня с неким восторгом. — И ты выжил? Ну ты живучий. А я Люциуса всегда подозревал в тёмных делишках, но этот гад слишком скользкий. Никогда не попадался.

— Подождите! — вскочил Рон, уставившись на всех с шоком. — То есть тебя твой же отец пытался убить?! Трижды?!

Улыбнувшись, я просто молча смотрел на рыжего. Поттер тоже был в шоке, а Гермиона взяла меня за руку, желая оказать поддержку.

— Моргану-мне-в-жены… — Рон ошарашенно сел обратно на землю, о чём-то задумавшись.

— Вот бы прижать этого скользкого гада, — мечтательно произнёс Сириус, теперь уже беря кусок принесённого мною пирога.

— Нет смысла. Он кормит червей уже больше года.

Только откусивший кусок пирога Сириус поперхнулся и постучал себя по груди. Молча поглядев на меня, ухмыльнулся.

— Вот оно как, да?

В ответ я лишь пожал плечами.

— Ну, ладно. Зачем пожаловали-то? Я рад, конечно, что вы решили покормить безобидного бродячего пса, но всё же?

— Есть у меня пара вопросов, Сириус. Первое — почему ты так ужасно выглядишь? Заселился бы в дом Альфарда, он тебе его завещал.

— Да? — искренне удивился Сириус. — Я и не знал. Наверное, стоило заглянуть в банк?

— Нет, Сириус, — встрял Поттер. — Тебя могут поймать.

— Не… — отмахнулся Блэк, откусывая и прожевывая кусок пирога. — Гоблинам плевать.

— Что ты знаешь о Генри Фоули?

— Фоули? Хм… — Сириус задумчиво почесал бесформенную бороду. — Что-то припоминаю… Я тогда на первый курс только пошел. Там какой-то жесткий конфликт случился между Фоули и Гринграссами. Я тогда не вникал в дела семей, новые знакомства, школа, сами понимаете… Но слышал, что тогда пропала одна из девчонок Гринграсс, половина всех Фоули погибли, а потом выяснилось, что при неясных обстоятельствах тогдашний глава Гринграсс стал почти сквибом. Это всё был большой секрет, но слухи тут, слухи там, да и дома говорили. Виноват был Генри со своими дружками. Их, кстати, тоже больше никто не видел. А с чего такой интерес?

— Есть подозрения, что Генри Фоули, ныне Гринграсс, сбежал от семьи и помогает Волдеморту набрать силу для каких-то своих целей.

— Да? Судя по слухам, он может.

Сириус доел очередной кусок пирога, достал флягу с соком и осушив её, с наслаждением привалился к стене грота.

— Говаривали, что у него какая-то редкая магическая способность. То ли из-за неё, то ли просто из-за скверного характера, он был крайне… тварью он был, диво что из хаффов. Когда я только пришёл работать в Аврорат, мне на глаза попало множество закрытых из-за недостатка улик дел. Фоули тайно симпатизировали Волдеморту. Правда после того, как от них почти никого не осталось, они присмирели.

— Хаффы и Сами-Знаете-Кто? — похоже для Рона сегодня день открытий. — Бред какой-то…

— То на то и выходит, — кивнул Сириус.

— Ну, ладно, господа, — я поднялся с дивана, и Гермиона последовала за мной. — Вы тут явно хотели посекретничать.

Рон посмотрел на меня серьёзно.

— Я это… Макс. В общем… Ну… Не прав походу был…

— Это даже хорошо, что мы выяснили это сейчас. А то назови ты меня ещё пару раз пожирательским сынком, я бы тебе эти слова обратно вбил, да так, что вместе с зубами из жопы вылезли бы, не при дамах другие подробности.

— Вот и отлично! — хлопнул в ладоши Сириус, демонстрируя свои поразительно желтые зубы. — Тогда и я своё спасибо скажу. За дементоров и Хвоста.

Кивнув им всем на прощание, мы быстро покинули грот.

— Ты не рассказывал, — Гермиона взяла меня под руку, — что старший Малфой пытался тебя убить.

— Меня ещё и Снейп пытался убить.

— Ты внезапно стал очень словоохотлив.

— Думаю, мы в достаточной мере владеем окклюменцией. А при легилименции в лоб с палочкой не каждый профессионал убережётся.

Мы спустились с холма и добрались до Хогсмида. Недолго думая, зашли в «Три Метлы» и заняв дальний столик в тёмном углу, заказали сытный ланч — тут всё-таки не только пиво пьют. Когда мадам Розмерта, владелица таверны, дама возраста среднего и форм пышных, принесла поднос с заказом, мы наложили заглушающие чары. За неспешным обедом сам собой зародился и разговор.

— Итак. Люциус Малфой пытался убить тебя три раза.

— Да.

— Почему-то я уверена, что ты помог ему отправиться на тот свет.

— Осуждаешь?

Гермиона отрицательно качнула головой, и решила для начала расправиться со стейком.

— Пару лет назад я бы ужаснулась. Пару лет назад я бы пыталась рассказать тебе, как это всё неправильно. Сейчас же я понимаю, что ты защищал свою жизнь, избавившись от угрозы. Пусть и радикально.

— Я рад, что ты меня не осуждаешь.

— Совсем чуть-чуть. Где-то внутри я верю, что можно было найти другой вариант. Возможно, при других обстоятельствах.

— Возможно…

***

Леди Гринграсс вернулась вскоре после моей встречи с Сириусом. Это означало только одно — продолжение тренировок, в которых меня приучали на одних инстинктах трансфигурировать всё подряд во что угодно. Идеальная и окончательная цель — отбросить в стороны формулы, трансфигурируя на одной воле и фантазии. Как бы то ни было, магию в какой-то мере можно считать физической дисциплиной. Физической в том плане, что поначалу приходится колдовать, используя чёткие инструкции и формулы, но со временем ты не будешь их даже вспоминать, делая нужное превращение. Сильно упрощало жизнь мне и Гермионе то, что мы много тренировали свою чувствительность к магии — появлялось не просто знание того, как правильно создать заклинание, но и понимание сути магического контура, а это в свою очередь уже позволяло подсознательно искать разницу между ними, выстраивать какие-то свои уникальные мысленные структуры и понимание самого процесса, давая возможность импровизировать.

За такими вот занятиями, сдачей домашних работ и просчитыванию схем и формул для проекта накопителей, время летело незаметно. Весна окончательно и бесповоротно воцарилась в горах Шотландии, разбавляя мрачность красок яркими оттенками свежей зелени. Даже вечно мрачные хвойные леса словно оживились, а вместе с ними и Дракучая Ива обросла яркими листьями.

На выходных мы всей компанией не забывали посещать Хогсмид, в основном сидя в «Трёх Мётлах» или покупая различные безделушки в магазинчиках. Не забывали и о «Сладком Королевстве», каждый раз пробуя что-то новое для себя, дивясь выдумкам волшебного кондитерского гения.

Гермиона подмечала то, что не особо замечал я, пребывая в своих мыслях — Флёр и некоторые её подружки больно часто, по мнению Гермионы, улыбаются мне, а сама вейла словно оценивает. Мне же было не до того — я думал. И ничего не придумал.

Рон перестал делать вообще какие-либо нападки в мою сторону, чем привёл атмосферу на факультете практически до идеала, и это не могло не радовать.

За месяц до третьего тура, ближе к вечеру, чемпионов вызвали на поле для квиддича, где вечно счастливый Людо Бэгмен показал нам зачатки лабиринта. Пока лишь на десяток сантиметров от земли выросли будущие стены этого творения, но уже сейчас было видно — всё поле для квиддича будет лабиринтом. Гарри взирал на это с ужасом, да и Крам был явно недоволен таким святотатством. Флёр было плевать.

— Мистер Найт, — с уже осточертевшей улыбкой обратился ко мне Бэгмен. — Судьям было предложено ограничить некоторые допустимые заклинания. Ваши способности в трансфигурации поражают, как для такого юного волшебника. Потому, дабы увидеть вас в действии, а не просто лихо носящегося в трансгрессии, было решено запретить вам использовать этот навык.

— Очень любезно с вашей стороны, что оставили мне палочку.

— О, это не моя заслуга, — виновато развёл руки в стороны Бэгмен. — Один аврор в отставке предложил, а остальные согласились.

— Ясно. Благодарю за предупреждение. Главное — своевременное.

— Не за что, мистер Найт!

Этим же вечером я покинул территорию Хогвартса, аппарировав на площадь Гриммо. Дом Блэков встретил меня ещё большей чистотой и порядком, и теперь его мрачность не пугала и не навевала подозрения, а внушала. Внушала уважение, что ли.

— Макс, — кивнула с портрета леди Вальбурга. — Ты, как всегда, без всякого предупреждения.

— И вам не тускнеть, леди. Кричер!

С характерным хлопком передо мной появился старый домовик.

— Кричер приветствует главу Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк, — с поклоном выдал он и выпрямился, ожидая приказаний.

— Принеси мне страшную вещь, что поручил тебе уничтожить Регулус Блэк.

Вальбурга с очевидным интересом молча уставилась на происходящее, а Кричер как-то даже стеснительно начал мяться на месте.

— Отговорки не принимаются. Я её уничтожу.

Старый домовик посмотрел на меня с надеждой, и тут же бодро умчался в одному ему известное место. И минуты не прошло, как он вернулся, держа в руках старый медальон на цепочке. Столько было страданий на лице домовика, что мне его даже стало жалко.

Кричер протянул мне медальон. Молча. Взяв тот в руки я почувствовал лишь то, что он магический. Однако окклюменция позволила заметить лёгкое давление на разум, словно кто-то хочет склонить меня к определённым мыслям. Не медля ни секунды заговорил на парселтанге:

— Откройс-с-ся…

Медальон щёлкнул и открылся. Внутри ничего не было, но это и не важно. Положив тот на пол, быстро материализовал меч, что удивил меня лёгкими изменениями. Отделанная в стиле змеиных чешуек рукоять приобрела больший рельеф и жесткость, став походить на кожу дракона. Простая форма гарды немного изменилась, став более хищной и агрессивной, а на лезвии словно протравили символический рисунок дракона, что словно Уроборос, схватил себя за хвост. Что это изменило? Не знаю.

Сконцентрировавшись на задаче «Уничтожить осколок души», я совсем немного проткнул медальон. Из него начал тут же сочиться чёрный дым, дико крича в ментале, чуть ли не вышибая сознание из тела. Он кричал и рассыпался на искорки, безвозвратно сгорающие в пространстве. Казалось, что это не кончится, но вот в дыму показалась страшная безносая рожа и сгорела, а вокруг всё стихло до звона в ушах.

В углу этого небольшого зала сжался дрожащий Кричер. Несколько секунд до старого домовика не могло дойти, что всё кончилось, но вот он перестал дрожать, одним глазком выглянул между пальцев рук, за которыми прятал лицо, и с благоговением подполз к почти неповреждённому медальону, трясущимися руками поднимая тот с пола.

— Последняя воля… — хриплым голосом причитал над медальоном домовик. — Последняя воля… молодого господина…

Кричер пребывал в невменяемом состоянии, и трогать его я не стал. Вместо этого глянул на портрет леди Вальбурги.

— Он сам расскажет. Мне нужно спешить, — отмазался от разговора с портретом и быстро покинул дом, а зайдя в тёмный проулок, аппарировал поближе к Хогвартсу.

Теперь остался крестраж в Поттере, в кольце Гонтов, в змее и в чаше Хаффлпаффа. И почему, спрашивается, я аппарировал к Хогвартсу?

Вновь аппарировал в очередной тёмный уголок близ «Дырявого Котла» и наложив на себя Магглоотталкивающие чары, направился к этому заведению. Почему сюда? Вообще, аппарировать на саму Аллею, во-первых, некрасиво, а во-вторых — и тут же прибегают авроры. На платформу Хогвартс-Экспресса вообще аппарировать нельзя — антитеррористические меры ещё со времён Второй Мировой.

На улице уже смеркалось, и над крышами домов приятным оттенком краснело небо, что вскоре станет тёмным, но без звёзд. Звёзды над Хогвартсом — одна из причин моей любви к горам Шотландии.

«Дырявый Котёл» был, как и всегда мрачен, но нынче тут было довольно чисто. Виной тому отсутствие ли всяких непотребных волшебных бомжей, или внезапно проведённая раз в десятилетие уборка, но находиться тут сейчас было вполне приятно. И ароматы печёных овощей и жареного мяса аж нескольких сортов будоражили аппетит. Однако, я тут не ради еды. Стоило только сделать несколько шагов в сторону выхода на задний двор заведения, как меня тут же подметил бармен Том, что с невозмутимостью удава и упорством барана натирал стакан тряпкой. Он всегда натирает стакан тряпкой.

— Молодой человек, — окликнул меня убелённый сединами бармен. — А что вы здесь делаете?

— Хогвартс прогуливаю, конечно, — улыбнулся я в ответ, не сбавляя шаг. — Что же ещё?

— Действительно, — бармен улыбнулся и покивал, а когда за мной уже почти захлопнулась дверь на задний двор, в спину мне донеслось:

— Постой, что?!

Я полностью спрятал себя под скрывающими чарами и встал в уголок. Через краткий миг на задний двор забежал бармен, оглядываясь.

— Неужели проскочил? — бормотал он тихо. Дойдя до кирпичной стены, поводил пару раз палочкой около неё. — Не проходил.

Кинув в пространство вокруг несколько поисковых чар, но не найдя меня, Том покачал головой и вернулся в заведение.

— Что за молодёжь пошла…

Я решил выждать пару минут, и не зря. Буквально через сорок секунд дверь резко распахнулась, а из прохода в комичной позе «Застукал», появился Том с палочкой наперевес.

— Ага! Попал… Никого. Тьфу…

Вновь зайдя обратно, бармен даже закрыл дверь на замок. Я вновь немного подождал, и только потом подошёл к кирпичной стене, открывая палочкой проход.

Косая Аллея в это время была уже почти пустой, хотя магазины и работали, а в витринах горел свет, как и на вторых или третьих этажах, зачастую жилых. Однако меня интересовали вовсе не магазины. Пройдя вдоль по улице, я поднялся на крыльцо Гринготтса и кивнув гоблину в латах и с секирой, что сторожил вход, прошёл внутрь.

Здесь уже было оживлённее, и не важно, что причина оживлённости — имитация крайне полезной деятельности в лице маленьких и жадных сотрудников банка. Найдя первого попавшегося относительно свободного сотрудника за высокой деревянной стойкой, быстро подошёл к нему.

— Доброго вечера, уважаемый, — кивнул я гоблину, уже обратившему на меня внимание.

— Доброго. Могу чем-то помочь? — неизменно скрипучим голосом ответил гоблин и оскалился.

— Безусловно. У меня есть информация, которая может заинтересовать вас, или ваше руководство. А может и не заинтересовать. Я даже предложу вам пятьдесят галлеонов за ответ на вопрос: «Что вы будете с этим делать и будете ли вообще?».

— Вы умеете заинтриговать честного гоблина, — оскалившись пуще прежнего, сотрудник банка сложил пальцы вместе. — Я вас слушаю.

— Это не то, о чём можно говорить в зале.

Гоблин пожал плечами и нас накрыл невидимый, но ощутимый купол заглушения звуков.

— Спорное утверждение, — подметил гоблин.

— Есть большая вероятность, что в одном из ваших сейфов хранится крестраж Сами-Знаете-Кого.

Никакой реакции.

— Вы будете с этим что-то делать?

— Абсолютно ничего. Банк Гринготтс и существует для того, чтобы хранить любые ценности волшебников. Акцентирую внимание на слове «любые». Будь там хоть Мерлин и Моргана во плоти, банк обеспечит им настолько качественное хранение, насколько пожелает клиент и позволят его финансовые возможности.

— Очень… Практичная точка зрения.

— Репутация, традиции и договоры, — гоблин развёл руки в стороны.

— Что же…

Я вытащил кошелёк и быстро отсчитал обещанные галлеоны.

— Попытаться стоило.

Так и покинул банк ни с чем. И с чего я вдруг взял, что гоблины от этой информации ужаснутся и скорее попытаются уничтожить крестраж, или ещё какие меры предпримут? Глупо, на самом деле. Значит, как минимум нужно будет проникнуть в банк и уничтожить чашу. Каким-либо образом принудить к сотрудничеству Беллу я не считаю возможным.

Вернувшись в Хогвартс, я приступил к очередным тренировкам.

День третьего испытания начался с хорошего солнечного утра. Хоть я и был освобождён от экзаменов, но сдавал их вместе со всеми. Вместе с Гермионой и под чутким руководством леди Гринграсс были отработаны множество чар самой различной направленности, хотя Дельфина считала меня лютым перестраховщиком, ведь с моим уровнем этот лабиринт является лёгкой прогулкой.

Печальная новость — Дельфина не нашла способ извлечь крестраж из Поттера. Значит, как бы это ни звучало, нужно дать Волдеморту возродиться, чтобы он уже обрёл тело и не летал повсюду духом, строя козни всем подряд. По канону он был зациклен на том, чтобы возродиться с помощью Поттера. Если не возродится сейчас, то кто знает, какой хитрый план он придумает потом и сколько людей при этом умрут? Если это будут школьники? Хрен с ними со взрослыми — это их выбор, быть магглами с палочкой, или волшебниками, способными постоять за себя, но дети? Здесь нет однозначно правильного ответа или варианта действий.

За завтраком я начал ощущать нервозность. Не от предстоящего испытания, не от ещё чего-то. Я сомневался в правильности выбора. И даже мой костюм в стиле Грейвса как-то неправильно сидел, хотя это абсолютно надуманные ощущения — я всё проверил.

— Как они только могли ограничить тебя в заклинаниях, — тихо негодовала Гермиона. Само собой, я оповестил её об этом ещё месяц назад. Исходя из запрета на трансгрессию мы ипланировали тренировки.

— Не беспокойся. Пройду как нож сквозь масло.

— Я не о возможности проиграть. Тут я не сомневаюсь. О самом запрете. Опускать тебя до уровня остальных из-за того, что ты лучше. Это бред.

— Плевать.

От стола преподавателей к нам направилась профессор МакГонагалл.

— Мистер Найт, мистер Поттер. Все участники турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу.

— Но ведь соревнования начнутся только вечером! — перепугался Поттер, обронив на себя кусочек еды.

— Конечно, мистер Поттер. В комнате собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня можешь провести со своими весь день.

МакГонагалл развернулась и ушла, а Гарри шокировано смотрел ей в след.

— Она и правда думает, что Дурсли сюда приедут? — спросил он в никуда.

— Технически, — решил я прояснить ситуацию. — Что у тебя, что у меня много родственников. Я ведь тоже живу с обычными людьми.

— Каких родственников?

— Ты не знаешь родословные хоть немного? Мог бы и поинтересоваться своими предками. Через Блэков и Поттеров твоими ближайшими родственниками являются Нарцисса Малфой, Драко, Андромеда Тонкс, Нимфадора Тонкс, Сириус Блэк, Беллатрикс Лестрейндж. Более дальние родственники — Уизли по линии как Молли Уизли, в девичестве Пруетт, так и Артура Уизли. Французская ветка Розье, и кто-то там ещё, фиг всех упомнишь.

Теперь Гарри смотрел ошарашенно на меня, но на этот раз не менее ошарашенно выглядел и Рон.

— Мы че, братаны? — удивился рыжий. Краем глаза я подметил и не менее шокированную Джинни.

— Ну, через третье колено. Самые близкие из ныне живущих, как я и сказал, сёстры Блэк: Нарцисса, Андромеда и Беллатрикс. Остальные через тридесятое колено.

— А почему я тогда вообще с магглами жил?

— Тебя же прятали. Твои родственники-волшебники — очевидное место, где тебя будут искать. Да и если бы и могли отдать кому, то только Андромеде. Нарцисса, сам понимаешь, Малфой. Беллатрикс в Азкабане и является ярой последовательницей Волдеморта. В общем, жопа.

— Феерический абсурд! — возмутился Рон. — Я мог быть знаком с Гарри с пелёнок! Ладно! Нужно ещё историю магии сдавать, я побежал. И остальным рекомендую!

— Расскажешь потом, кого тебе подсунули, — улыбнулась Гермиона и тоже отправилась сдавать экзамен. Мне, по-хорошему, тоже бы его сдать, но любопытство гложет, а освобождение, как ни странно, освобождает.

Перекинув через плечо ремень сумки, я вместе с Поттером направился к дверям указанной комнаты. Войдя внутрь, окинул взглядом знакомое по выбору Чемпионов помещение. Флёр общалась с уже виденными мною на прошлом туре родителями, а маленькая Габриэль держала за руку женщину. Крам стоял рядом с черноволосыми мужчиной и женщиной. Поттеру активно замахала рукой полная рыжая дама, рядом с которой стоял уже виденный мною в Египте рыжий парень с длинными волосами, кожаной куртке и в сапогах из всё той же кожи, но уже дракона. Такое изобилие кожаной одежды напомнило мне о необходимости разобраться уже со шкурой василиска, что бесцельно валяется в сумке за плечом. Поттер, к слову, обрадованный, тут же оказался рядом с Уизли. Неудивительно. Мой же взгляд наткнулся на статную леди, не иначе. Густые каштановые волосы, осанка, гордое, но спокойное лицо без единого признака, выдававшего возраст. Длинное бежевое платье и чёрная мантия по фигуре, совсем не по английской моде. Даже если и были вопросы о том, кто это, все они отпадали из-за присутствия рядом с ней розововолосой особы в чем-то знакомых кожано-непонятных одеждах. Именно к ним я и направился.

Было занятно наблюдать, как по мере моего приближения, на лицах девушек проступало узнавание и удивление. Почему к Андромеде употребимо слово «девушка»? Как известно, женщине столько лет, на сколько она выглядит.

— Не скажу, что неожиданно, но любопытно, да, — с улыбкой обратился я к Андромеде и Нимфадоре.

— Кузен не сноб! — широко улыбнулась розововолосая. — Фантастика какая-то!

— Нимфадора, веди себя прилично. Хотя бы первые несколько минут, — укорила девушку Андромеда, а услышав своё имя розововолосая скривилась, да так, словно съела лимон.

— В таком случае, позвольте представиться. Максимилиан Найт. А вы, смею предположить, миссис Тонкс с дочерью?

— Вы правы, молодой человек, — вежливо улыбнулась Андромеда и похоже на рефлексах подала ручку, которая тут же была мною перехвачена, а воздух над ней поцелован. — То, что для вас не новость наше родство, сильно упрощает знакомство.

— Фи, этикет-с, — Нимфадора протянула руку, которую следовало пожать, что я и сделал. — И называй меня Тонкс. Не люблю своё имя.

— Понял, Нимфадора.

— Эй!

— Да, Нимфадора?

— Гр-р-р… — волосы Нимфадоры несколько раз сменили цвет, и та, словно заправский зомби, решила перейти в наступление, протянув к моей шее руки. — Держите меня семеро…

Без палочки я наколдовал ей под ноги крохотный пятачок Глиссе́о, и девушка тут же на нём поскользнулась, начав заваливаться назад, но я перехватил её за руку и вернул вертикальное положение.

— Мило. Ловкости тебе не занимать, Нимфадора. Но не переигрывай. Так можно обвести вокруг пальца только несведущих пьянчуг в Лютном.

— О чём это ты? — отстранилась она.

— Метаморф так же легко адаптируется к изменениям тела, как и творит эти изменения. Исключений быть не может.

Я отпустил руку девушки, а та хищно улыбнулась.

— А ты точно гриффиндорец?

— Шляпа предлагала Слизерин, но я отказался. Слишком проблемно.

— Вот и познакомились, — прервала нашу тираду Андромеда. — Может быть, прогуляемся по Хогвартсу, обсудим наверняка возникшие вопросы?

Оглядев комнату, подметил, что остальные чемпионы с родственниками тоже собираются покинуть комнату.

— Прошу, миссис Тонкс.

Как-то само получилось, что мне, как джентльмену, сопровождающему даму и родственницу в одном лице, Андромеда положила руку на сгиб локтя, а рядом фыркало розововолосое недоразумение, вставшее на полшага позади и сбоку, чтобы иметь хороший обзор.

Мы почти дошли до дверей, но там оказались Уизли в лице Молли и Билла. Получилась лёгкая заминка.

— А это мой однокурсник, Макс Найт, — решил представить нас Гарри.

Молли Уизли посмотрела на меня с некоторым неодобрением, и перевела взгляд на миссис Тонкс.

— А, Андромеда…

— Давно не виделись, Молли.

— Действительно.

Билл тоже не спешил подавать мне руку, хотя, судя по взгляду, узнал, хоть и виделись мы мимолётом. Он сделал шаг вперёд.

— Похоже, это ты тот пацан, что так любит избивать моих братьев?

Билл попытался выглядеть сурово, но не получалось. Уизли, по сути своей, далеко не самые высокие. Из них разве что Рон будет довольно высок, да близнецы. Потому сурово «нависнуть» надо мною у Билла не вышло — уже сейчас я чуточку его выше.

— Завидуешь братьям? Не переживай. Я могу продолжить эту славную традицию и на тебе.

Андромеда отпустила мою руку — правильное решение на случай конфликта.

— Эй, — встряла Нимфадора. — Ну вы чего?

— Как погляжу, Молли, твои дети не блещут воспитанием. Наслышана об инцидентах, — холода в голосе Андромеды было хоть отбавляй.

— Не нужно учить меня, как воспитывать детей!

— Вот такие вот у тебя родственнички, Гарри, — улыбнулся я Поттеру.

— Ещё чего! — опять взвизгнула Молли. — Семья Уизли не имеет ничего общего с этими…

— То есть вы, миссис Уизли, отрицаете родство с родом Блэк? — смотрел я на женщину с недоумением.

— Само собой, такая честная и светлая семья не имеет ничего общего с тёмными родами!

— Тогда, — я посмотрел на Билла. — Я попросил бы Билла Уизли вернуть роду Блэк тот амулет, что сейчас висит у него на шее.

Взглядом указав на нужную вещичку, я ожидал реакции этого самого Билла. Этот амулет в числе многих других я видел в одной из книг Запретной Секции с описанием известных и неординарных магических амулетов, оберегов и артефактов. Единичная работа.

— С чего бы это вдруг? — Билл горделиво сложил руки на груди.

— С того, что этот амулет является единичной работой и был подарен роду Блэк его создателем, Генри Поттером. И вот же занимательное совпадение, амулет, защищающий и частично отражающий обратно шарм вейлы вдруг оказывается на тебе именно в тот момент, когда в Хогвартсе присутствует не просто чемпионка Шармбатона, но и дочь главы ДМП Франции.

Повернувшись в сторону внимательно слушавших и наблюдающих за конфликтом волшебников, я нашёл взглядом миссис Делакур.

— Обратите внимание на Флёр, — кивнул я в сторону девушки, что странно смотрела на Билла. — Взрослую вейлу так не проведёшь, но столь неопытную…

Апполин, а именно так зовут мать Флёр, если мне не изменяет память, глянула на дочь и под локоток увела её.

— Это кгайне возмутительно! — с очень серьёзным тоном заговорил мсье Делакур, глядя на Билла.

— Эм… Я прошу прощения, но я не знал…

— Абсурд, — улыбнулся я. — Ты, насколько мне известно, являешься разрушителем проклятий при Гринготтсе, а они дураков не держат. Либо ты расписываешься под своей профнепригодностью и неспособностью определить чары на известном, стоит помнить, амулете, либо же, целенаправленно его используешь в личных целях. Как бы то не было, я жду возвращения амулета в течение этого дня, либо же я буду вынужден вызвать тебя на дуэль за кражу родового имущества. Честь имею.

Кивнув присутствующим, ощутил на сгибе локтя руку Андромеды, и мы смело двинулись на выход. Только когда мы прошли уже пустой Большой Зал и оказались в коридорах замка, разговор продолжился.

— Подпортил ты планы этому молодому человеку, подпортил, — с лёгкой вежливой улыбкой заметила Андромеда. — Они даже не спросили, на каком основании ты требуешь что-то.

— Он мне ещё спасибо скажет. Возможно, из-за молодости Билл верит, что охмурить дочь главы ДМП Франции — хорошая идея. Однако, к действию амулета привыкают. Пять, шесть, ну семь лет, а дальше… Сложно представить, что получится из семьи, отношения которых базируются на основе магического воздействия, чем-то похожего на Амортенцию. Да и сам мистер Делакур не одобрит такой брак никогда просто из-за статуса семьи Уизли, а значит и поддержки не будет. Уверен, именно на неё рассчитывает Билл. Насколько я понял, все дети Уизли страдают патологической неприязнью к бедности и бегут от неё со всех сил.

Сбоку раздался печальный вздох Нимфадоры.

— А я-то надеялась, что ты будешь нормальный, раз гриффиндорец.

— То есть?

— Ты тоже считаешь Уизли Предателями Крови? Тогда и мы с мамой такие же предатели для тебя?

— Я вообще не приемлю такую терминологию, а суть внутрисемейного конфликта миссис Тонкс…

— Можешь обращаться по имени, — вновь вежливо улыбнулась Андромеда. — Не забыв добавить «тётушка».

При этом в глазах у этой «тётушки» не просто бегали бесята, а, можно сказать, правили бал настоящие черти. Похоже, её забавляло всё происходящее, как и факт наличия племянника.

— Хорошо, тётя Анди.

Нимфадора закашлялась, пытаясь подавить улыбку и смех.

— А меня — кузина Тонкс.

— Я понял тебя, Нимфадора.

— Г-р-р… Ты же специально, да?

— Безусловно. В общем, относительно Уизли. Отказавшись от своего места в списках Священных Двадцати Восьми, и заявив, что простые люди для них круты и интересны, они тем самым вызвали негодование почти всех семей волшебников, новых и старых. Кто-то уже чистокровен во многих поколениях, кто-то только образовал семьи и стремится к развитию в волшебном мире, а они отринули эти ценности. Но ладно бы, отринули, да и Мерлин с ними, но при этом они упорно нарабатывают себе репутацию магглолюбцев, при этом не зная ровным счётом вообще ничего о простых людях, их быте и технологиях. Ни тут, ни там. С близнецами, к примеру, я неплохо общаюсь. Талантливые, предприимчивые, достаточно адекватные.

— А о других членах этой семьи у тебя какое мнение? — спросила Андромеда, а мы уже оказались на внутреннем дворе замке. Учеников было немного — идут экзамены.

— Джинни Уизли. Сказать особо нечего, почти не пересекаемся. Рон Уизли. Жадный, глупый, до ужаса завистливый. Верным другом тоже не назвать — из зависти отвернулся от Поттера при первой же возможности, но наладил отношения. Почему? Кто знает. Чарли Уизли. Живодёр-лицемер. Других качеств пока не заметил за недостатком общения. Надеюсь, недостаток общения сохранится и впредь. Билл — пока не ясно. Я видел его в Египте некоторое время назад. Показался дружелюбным и общительным. Раз работает в Гринготтсе — довольно талантлив и грамотен, но это не лучшее решение — у гоблинов только в кабалу попасть можно. Его решение с амулетом и вейлой подтверждает его недальновидность, но решительность. Молли Уизли. Скандальная истеричка, и только что это подтвердила. Рачительная домохозяйка, судя по отзывам других. Командирша. Отрицает очевидное ради непойми чего. Артур Уизли. Ну, лично не общался, но что можно сказать о волшебнике, начальнике Сектора по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов, при этом ничего о них не знающем, ни в чём не разбирающимся, коллекционирующем штепселя и не умеющим пользоваться даже спичками? А ведь как волшебник он талантлив в чарах. Мог бы достигнуть многого.

— А что ты о нас думаешь? — Нимфадора вышла вперёд, развернулась к нам лицом.

— Мало информации, — пожал я плечами.

Так мы и гуляли по Хогвартсу, говоря о всяких малозначительных вещах. Для меня оказалось совсем не обременительным провести время с родственниками. Очевидно, что не стоило ожидать здесь Нарциссу, ведь это значило бы признать родство, а на этой почве возникло бы множество неприглядных вопросов к ней.

На обед мы вернулись в Большой Зал.

— Как будем рассаживаться? — задал я очевидный вопрос, как только мы зашли внутрь. — Слизерин? О, будет множество поводов для дуэлей и простого мордобоя.

— Ха! Не вопрос!

— Нимфадора.

— Ну ма-а-ам? Ну немножко дуэлей?

— Хаффлпафф? — я посмотрел на стол факультета барсуков. Там мне тоже делать особо нечего.

— А можно я к своим? — тут же спросила Нимфадора и с помощью метаморфизма сделала умильное личико.

— Иди, Дора.

— Йес!

Нимфадора тотчас упорхнула к старшим с факультета. В своё время они наверняка застали это розовое чудо.

— Значит, Гриффиндор, — кивнул я и мы с Андромедой сели за свободное место.

Как назло довольно близко оказалась Молли с Биллом. Само собой, рядом с ними сидел Рон и Гарри, и если на лице последнего была странная смесь из радости, довольства и стеснения, то Рон вовсю пытался расхваливать себя, есть и жестикулировать одновременно.

— Тебя нельзя оставить ни на минуту, — рядом села Гермиона. — Отвлечёшься, а ты уже под руку с прекрасными леди по замку ходишь.

— Не представишь нас? — тут же оживилась Андромеда, закончив накладывать себе порцию. — И передай, пожалуйста, печёной картошки.

Привстав, поухаживал за дамой.

— Знакомьтесь. Моя однокурсница, всячески оттягивающая момент становления моей девушкой, Гермиона Грейнджер. А это моя тётя, Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк.

— Очень приятно, миссис Тонкс.

— Взаимно, мисс Грейнджер. Не о вас ли писали в недавних выпусках «Ведьмополитена»?

— Обо мне, Максе и Амортенции.

— Занятная статейка, — улыбнулась Андромеда. — По всем прошлись, никого не забыли.

— Вы не верите в написанное?

— Воспитание в довольно своеобразной семье и обучение на Слизерине даёт понимание, что в прессе есть два вида информации: чушь, и то, что нужно читать между строк.

Лёгкий нарастающий шум известил всех заинтересованных о приближении близнецов.

— Макс, бодрячком! — хлопнул меня по плечу один из них.

— Привет, парни, — улыбнулся я и пожал руку второму.

— Могу сказать, что будут соплохвосты.

— Что? Они с прошлого года не померли?

— Не-а! — синхронно парни мотнули головами, усаживаясь напротив, поближе к своим, но сохраняя возможность общаться на два фронта. — Хагрид их где-то припрятал с прошлого года…

— …здоровенные, из задницы огонь на метров десять…

— …жало — о!..

— …жвала — во!..

— Зрелище не для слабонервных! — синхронно закончили они, а заметив новое лицо за столом, вежливо поклонились. — День добрый. Близнецы Уизли, в скором времени создатели своего магазина приколов, даже название придумали…

— …но это не точно.

— Фред, Джордж! — Молли посмотрела на сыновей с укором. — Сначала школу закончите.

— Школа-то закончится, — заговорил один из близнецов. — А рекламу нужно начинать уже сейчас.

Уизли занялись сами собой и Поттером, давая возможность спокойно поесть.

— Как экзамен? — обратился к Гермионе, когда покончили с едой и перешли к чаю.

— Ничего не меняется… — тихо заметила Андромеда, рассматривая большую кружку с чаем в руках.

— Идеально, как и всегда. По крайней мере я сомневаюсь, что призрак профессора Биннса найдёт, если пожелает, хоть одну ошибку.

— Похвально. Раньше бы ты терзалась до самого письма с оценками.

— То было года три назад.

После обеда мы вновь отправились на прогулку по замку, этакую экскурсию, а к нам вновь прибилась Нимфадора. Гермиона посматривала на занятую Андромедой руку, и та, само собой, заметила это.

— Вот думаю, — ответила на невысказанный вопрос Гермиона. — Под каким предлогом вклиниться в этот ваш тандем. Хотя, чего это я?

Девушка быстренько пристроилась к другой руке.

— Пф-ф, — прыснула идущая рядом Нимфадора. — Чудеса пубертата…

— Нимфадора! — строго глянула на девушку Андромеда, и судя по всему, строгость имеет место быть в доме Тонксов.

— Всё, поняла. Молчу.

Так и гуляли по замку и территории до самого ужина. Слушая наши с Гермионой рассказы, Андромеда и Нимфадора комментировали произошедшие перемены в замке, того же завхоза, к примеру. Во времена учёбы Андромеды здесь ещё практиковались телесные наказания, и та с улыбкой вспоминала невероятные навыки скрытности, которые прививались сами по себе, лишь бы на розги не нарваться.

То и дело мы встречали кого-нибудь из гриффиндорцев, а за редким случаем и представителей других факультетов, что желали мне удачи и подбадривали. Само собой, слизеринцев среди них не было, что немного печалило миссис Тонкс, но не удивляло ничуть.

На ужин мы пришли этим же составом, но Нимфадора вновь убежала к хаффам. А за столом преподавателей были перемены. Вместо Перси или Крауча присутствовал недовольный Фадж в своём полосатом костюме, мантии и даже шляпу-котелок не снял. Бэгмен, как и всегда, сиял своим по детски непосредственным и круглым лицом. Какая-то печаль посетила мадам Максим, но уверен, что проблема в Хагриде. В общем, мне их терзания безразличны, а потому я попросту ел. Вот так просто.

— Леди и джентльмены, — из-за стола поднялся Дамблдор, а зал притих. — Через пять минут я приглашу вас пройти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.

Стоило только мне и Гарри встать, как все гриффиндорцы зааплодировали. Нам пожелали удачи и вместе с Крамом и Флёр мы вышли из Большого зала. На лестницах до Гарри тут же добрался Бэгмен, начал подбадривать, но парень, вроде бы, и так держался неплохо.

Вскоре мы добрались до стадиона. Поле для квиддича действительно преобразилось. На всей его площади, за исключением крохотного пятачка, высилась живая изгородь не меньше шести метров в высоту. Нас подвели как раз на тот свободный пятачок. Именно здесь в живой изгороди темнел единственный проход, а за нашими спинами были трибуны для множества человек. Сотрудники министерства наколдовывали в воздухе четыре большие и круглые плёнки экранов, с которых за нами будут наблюдать.

Через пару минут стадион и трибуны начали заполняться первыми зрителями, а воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен и сотен шагов — волшебники торопились занять отведённые им трибуны. Взглянув на небо я увидел первую, самую яркую вечернюю звезду — темнело быстро, даже слишком. К нам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Флитвик и лже-Грюм. У них на шляпах, а у Хагрида на спине его жилета светились большие красные звёзды.

— Мы будем патрулировать снаружи, — оглядев нас, заговорила МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придём на помощь. Всё ясно?

Получив от нас утвердительный кивок, Бэгмен отдал команду на начало патрулирования. Когда профессора разошлись, Бэгмен коснулся палочкой горла, наколдовывая Сонорус.

— Леди и джентльмены, — усиленный голос Бэгмена разнёсся по всему стадиону. — Третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается. Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место занимает мистер Максимилиан Найт, Хогвартс! Девяносто четыре балла!

Крики и гром аплодисментов разнеслись далеко вглубь Запретного леса, разбередив готовящихся ко сну птиц.

— На втором месте Виктор Крам, Дурмстранг, восемьдесят два очка! На третьем — мистер Гарри Поттер, Хогвартс, семьдесят девять очков! И на четвёртом — мисс Флёр Делакур, Шармбатон! Шестьдесят пять очков!

Выждав спад шквала аплодисментов, Бэгмен продолжил:

— Итак, мистер Найт, начинайте по моему свистку! Три… Два… Один…

Бэгмен резко свистнул, и я устремился внутрь лабиринта, краем глаза подмечая летящего практически у самого моего плеча почти полностью невидимого крохотного голема — его выдавало лёгкое незначительное искажение по контуру.

Практически сразу все звуки словно отрезало, и я погрузился в тишину лабиринта, где лишь лёгкое колебание и шуршание живой изгороди наверху приносили оживление. Тут было темно, а на небе всё больше появлялось звёзд. Готов поспорить, что через пару минут тут будет непроглядная тьма.

Вынув палочку, коснулся её кончиком указательного пальца другой руки, незаметно даже для самого себя превращая выступившую каплю крови в слегка светящуюся. Капнул в левый глаз, создавая особые чары Кошачьего Глаза. Лабиринт сразу перестал быть тёмным и каждый листик, завиток живой ограды или травка под ногами приобрели чёткость и ясность, хоть и утратили львиную долю цвета. Не теряя времени, скорым шагом двинулся по лабиринту. Чувство направления меня не подвело здесь, потому я чётко знал нужное мне направление.

— У носорога плохое зрение, но с его размерами это не его проблемы.

Ускоряй восприятие, но не тело, Ровена.

«Начинай, я подхвачу».

Выполнив ускорение восприятия гемомантией и магией, бегом отправился по лабиринту. Поворот, прямая, поворот, ещё поворот. Живность — акромантул. Накачиваю побольше магии в Сту́пефай. С палочки срываются в разные стороны двенадцать голубых сгустков, но следуя моей воле один за другим отправляются в уже прыгнувшего в атаке паука, буквально сбивая того в воздухе и вбивая в дальнюю стену изгороди. Направив палочку на изгородь с пауком, произнёс:

— Герба Инкрементис.

Искрящийся, но тусклый синий сгусток мгновенно ударил в растения, вызвав их бурный рост. За пару мгновений паук пропал в этих дебрях, а я отправился дальше — вложенной магии хватит ещё на пару секунд и спонтанный мутационный рост прекратится. Хорошее заклинание, если бы не эти мутации.

Вообще, пройти лабиринт можно было с модификацией Инсе́ндио или другими мощными огненными заклинаниями вплоть до Адского Пламени, но я посчитал это лишним. Очень лишним.

Завернув за очередной поворот, я ощутил магию на земле и в растениях, а проход словно был перекрыт белым туманом. Подойдя вплотную, начал водить вокруг палочкой.

— Они там что, упоролись? — не сдержал возмущения, поняв смысл ловушки. Зеркальный Лабиринт Сознания, мощная ментальная ловушка, способная довольно быстро свести волшебника с ума, при этом разрастаясь от его магии.

Потыкав палочкой в определённые места тумана, подцепил несколько подобий сенсорных нитей и контрольных нитей, и вытащил их на кончике палочки, тут же оборвав. Туман впитался в землю и стены, исчезая.

И вот я вновь бежал по лабиринту. Хотел бы я сказать, что это было сложно, но нет — нарвался ещё на пять ловушек, в том числе и на очередную игру восприятия — Зеркало Хеймера. Тебе кажется, что мир перевернулся вверх ногами. Мне даже понравилось — поставлю такую на Гриммо. Проходится легко — нужно просто пересилить страх упасть в небо. Современный человек за ловушку бы не посчитал, но это такая пыльная древность, что в те времена люди на гром молились, что уж тут говорить о смене восприятия гравитации.

Внезапный крик вынудил меня остановиться. Кричала Флёр. С одной стороны, у нас есть големы-наблюдатели и помощь прибудет, с другой — они не неразрушимые. Мало ли, что могло произойти?

Без затей трансфигурировал себя и одежду в чёрного ягуара, или пантеру, по-простому. Палочку я телекинезом поместил в кобуре, ведь я создал себе ещё и этакую шлейку, где и находилась кобура. Забавно, да, а что поделать? Палочка-то никуда не девается, я же не анимаг со своим пространственным карманом.

Очень быстро добрался до точки предполагаемого происшествия, встретив Крама с Лю́мосом над головой. Его взгляд был пустой и подёрнут белой пеленой — излишне мощное Импе́рио, заставляющее следовать точно инструкции, не оставляя ни капли свободы воли.

— Реду́кто, — Крам попытался сбить голема за моим плечом, но я к своему собственному удивлению поставил очень неплохой Проте́го прямо в форме животного.

Прыжок в сторону, рывок, ускорение.

— Кру́цио, — не менее спокойно Крам попытался применить ко мне пыточное, отправляя красный луч, но я увернулся, на ходу возвращая себе человеческий облик и с ходу ударяя кулаком Крама прямо в лицо.

Раздался хруст, и болгарин отлетел в сторону, а в руках у меня уже была палочка.

— Сту́пефай, — оглушил я парня, а рядом как назло появился Поттер, освещая себе дорогу Лю́мосом на палочке.

— Это он Кру́цио бросал?

Парень выглядел ещё более взъерошенным, очки набекрень, в паре мест порвана левая штанина, из-под которой виднелась кровь. Да и в целом, судя по следам грязи, поваляли его знатно.

— Да. Я прибежал на крик Флёр, а тут он попытался меня сбить Сту́пефаем, а когда не вышло, Круциатусом. Погоди, я кое-что заметил.

Наклонившись над оглушённым Крамом, оттянул пальцами веко на его левом глазу.

— Гляди.

Я указал на затуманенный зрачок.

— И что это значит? — спросил наклонившийся Поттер.

— Это значит, что мы никому не скажем, что Крам кидался Круциатусом. Такие зрачки — признак мощного Империо. Проблема в том, что этот единственный признак уже начинает рассеиваться. Хрен потом кому докажешь, что Виктор не по своей воле Круциатить пытался.

— Ясно. Ты прав. Только вот такое дело…

— Что?

— Там Хагридовы соплохвосты позади. Наверняка они последуют за нами.

— То-то тебя так помяло.

— Жуткие твари. Они со слона размером. Хорошо хоть неповоротливые.

— Гарри. Ты видел Флёр?

— Да. Она всё.

— Жива хоть?

— Мерлин милостивый, конечно да! Но с такими повреждениями и без сознания… Я её палочкой искры пустил, а то соплохвосты эти… «милейшие создания», — Гарри явно спародировал Хагрида. — Сожрали бы её.

— Тогда и Крама отправляем. Импе́рио может и не спасть, и Мерлин его знает… Может в следующий раз Ава́да полетит?

— Ага…

Поттер взял палочку Крама и отправил в небо красные сигнальные огни, зависшие над лабиринтом.

— Валим, — кивнул я. — А то решат, что нас надо эвакуировать.

Быстро пройдя метров двадцать по лабиринту, Поттер вдруг остановился.

— Погоди. Это что же получается? Остались только мы?

— Продолжаем соревнование, Гарри, — я кивнул на развилку. — Я налево.

— А, да…

Мы вновь разошлись. В течение минут двадцати я стойко и по правилам преодолевал различные преграды, от Дьявольских Силков до богарта. Но не задерживался. В итоге я первым оказался у кубка и попросту стал ждать, попутно зачаровывая пуговицу в качестве портключа, маскируя это действие под игру с трансфигурацией. Интересно, Поттер набредёт на Сфинкса? Лично мне повезло — чёрт его знает, какую мозголомную загадку выдумает эта химера?

Поттер появился через пару минут.

— А ты чего ждёшь? — спросил он с недоумением, но на всякий случай навёл на меня палочку.

— Тебя. Думаю, раз остались только мы, де-факто оба из Хогвартса, то почему бы не взять кубок одновременно?

— Де-факто? А де-юре?

— Ну, ты же, по сути, от неизвестной четвёртой школы. Мало ли, вдруг Кубок решит, что победила именно эта школа и улетит в неизведанные дали до следующего Турнира? Он же хранится в школе-победителе. Вот где та школа, от которой ты участвуешь?

Поттер задумчиво почесал затылок, но палочку не убрал.

— Я как-то даже не подумал.

— То-то и оно.

— И что?

— Берём его на счёт три. Иди сюда.

Мы встали возле кубка, и как только я приделал пуговицу-портключ обратно к внутренней стороне плаща, вытянули руки напротив его ручек.

— Раз… два… три…

Схватили кубок одновременно и тут же начал активироваться Портал. Краем глаза я заметил, что голема за плечом Поттера нет, потому успел телекинезом притянуть в руку своего, а портал уже понёс нас в неизведанные дали, нещадно раскручивая. Плохой, очень плохой портал. Специально такой сделали, что ли?

Готовь что-нибудь этакое. Импровизируем, Ровена, но исходим из Ава́ды.

«Рекомендую слой трансфигурированного материала и Щит Крови под ним. Первый разорвёт Ава́дой, создавая иллюзию попадания, а второй остановит осколки и Ава́ду, если та пробьёт.

Портал не приземлил, нет. Он шлёпнул нас о землю. Даже голова загудела. Быстро вскочив, я осмотрелся. Тёмное мрачное кладбище с довольно крупными памятниками и парой склепов. На горизонте восходит луна, звёздное небо над головой и как раньше я не помнил названия, так и сейчас не помню. Вот и думай теперь, что нужно было больше увлекаться сказкой о Поттере.

Из склепа бодро вышла довольно высокая фигура в балахоне с капюшоном, неся в руках свёрток, от которого чувствовалась магия. Поттер что-то там зашевелился, а меня шатало после ужасного портключа. Реально шатало.

— Избавься от лишнего, — из свёртка раздался неприятный голос, а фигура в балахоне быстро навела на меня палочку.

— Авада Кедавра!

Ускорение помогало видеть быстрый и яркий зелёный луч. Тютелька в тютельку я успел создать трансфигурированный лист железа и щит крови прямо на пути луча — перед своей грудью. Однако удар был очень мощным и меня немного отбросило в сторону. В этот момент я выпустил из рук невидимого голема, но тот, похоже, был повреждён, и взлетать не хотел. Незаметно я развернул его так, чтобы изображение шло на экраны, если дотянется магическая связь.

Имитируем клиническую смерть? На время.

«Можно».

Мысли стали течь медленно и вязко, а в глазах темнело, но не полностью.

«До какого момента?»

Возрождение и начало дуэли.

Очень вязко. Звуки пробивались словно через толщу воды, а тёмные-тёмные картинки перед глазами двигались смазано, оставляя долгие не пропадающие следы в сознании. Самое печальное, что я не знаю другого выхода.

Краем сознания я отмечал, что Поттера приковали к большому надгробию, провели ритуал, побросав нужные ингредиенты в котёл на костре. Из котла появилась фигура и одевшись в поданную чёрную мантию, начала носиться туда-сюда, размахивая руками и что-то пафосно говоря. Вот около двух десятков чёрных следов трансгрессии приземлились полумесяцем рядом с фигурой и стали внимать словам этого артистично носящегося туда-сюда волшебника.

«Пробуждаю. Полезная информация».

Яркость и контраст мира резко вернулись. Я лежал в двух десятках метров от места событий. Лежал и внимательно слушал.

— … и удивительное дело! — холодным и малость шипящим голосом говорил явно Волдеморт. — Волшебник откровенно никакой, но целеустремлённый, сделал невозможное. Разыскал принадлежащую мне вещь и с помощью древней, позабытой магии, помог мне вернуться в собственное, пусть и неполноценное, тело, в котором я существовал, готовя всё необходимое для настоящего возрождения. Но и на этом его польза не закончилась. Генри оказался просто кладезью полезной информации, неправда ли, мой мстительный друг?

Волдеморт посмотрел на склонившегося с серебряной рукой волшебника, Генри Гринграсса.

— Истинно так, милорд.

— Эта рука — лишь часть моей тебе благодарности, как и обещал. А лорд Волдеморт ничего не забывает, и я тебе помогу в твоём, безусловно незаурядном, горе. Но вернёмся к истории. Пара тройка заклинаний моего собственного изобретения, немного помощи от моей дорогой Нагайны, — Волдеморт посмотрел на непрерывно скользящую вокруг него огромную змею, — зелье, сваренное из крови единорога и змеиного яда, которым поделилась со мной Нагайна… и вскоре я вернул себе почти человеческий облик, в котором мог путешествовать.

После небольшой паузы он продолжил рассказывать всем свои помыслы и о помощи Генри, знавшего о Турнире. Рассказ о том, почему выбрал Поттера для своего возрождения — защита матери. Похоже, она реально существует. Нахваливал он и свой план по внедрению верного Пожирателя в Хогвартс, который и осуществил подставу Поттера. Он же помог Поттеру преодолевать трудности. Он же зачаровал Кубок. Но это для меня не новость. А Гринграсса я грохну — от него могут быть проблемы.

Вот только как его грохнуть? Если голем передаёт изображение, мне не стоит тут убивать кого бы то ни было — мне в Хогвартсе ещё учиться, а вон я вижу Нотта, Гойла, Кребба. Да много кого. Да и не стоит убивать на глазах кучи юных и не очень волшебников, сотрудников министерства.

«Над местностью мощный антиаппарационный барьер. Отсюда так просто не уйдёшь. Даже портключом. Нужны особые чары при создании портключа для допуска под этот купол».

План?

«Создать мощное разрушающее заклинание типа Адского Пламени. Может и поможет».

Пока я думал, Волдеморт решил устроить показательную расправу в виде дуэли с Поттером. Генри Гринграсс отвязал парня от надгробия и подошёл почти вплотную ко мне. Подобрал палочку и вернувшись к Поттеру, всучил ему. Волдеморт, словно издеваясь, поклонился Поттеру, но ответа не дождался, вынудив того кланяться грубой магией типа телекинеза. А дальше…

— Кру́цио! — тонкий красный сгусток слетел с палочки Волдеморта и попал в Гарри, мгновенно сбив того с ног и заставив биться в агонии. Это длилось несколько секунд, после чего Волдеморт отменил заклинание, а Гарри с трудом встал на ноги.

До чего… мерзкая картина. Хочешь убить — убей. Я так делаю.

Немного насладившись звуком собственного голоса, Волдеморт вновь попытался использовать Кру́цио, но Гарри увернулся и спрятался за надгробием, расколовшимся от заклинания Тёмного Лорда.

После недолгого монолога Волдеморта, Гарри буквально выскочил из-за надгробия, направляя палочку на оппонента.

— Экспелиа́рмус! — выкрикнул он, а Волдеморт запустил зелёный луч Ава́ды.

Два луча встретились на полпути, превратившись из красного и зелёного в золотой.

Пора. Дави на полную, Ровена. Начинаем танец со смертью.

«Возможна ментальная перегрузка. Надеюсь мы будем вести».

Не только Ровена, но и я сам начал усиливаться на максимум всех возможностей, вкачивая целое море магии в заклинания. Вскочив, запустил чертовски перенасыщенный магией Сту́пефай, разлетевшийся аж четырьмя десятками быстрых сгустков.

«Побуду твоей бортовой системой наведения. Магичь дальше».

Отдав контроль наведения сознанию Ровены, ушёл в трансгрессию и максимально быстро подлетел к уже образовывавшемуся вокруг Поттера и Волдеморта куполу света. Я не Дамблдор, но кое-что могу, да.

Ещё не выйдя полностью из трансгрессии, окружённый чёрным дымом, крутнулся на месте, словно чертя палочкой линию у ног Пожирателей Смерти.

— Проте́го Дьябо́лика.

«А ты не размениваешься по мелочам, да?»

Яркое голубое пламя на пару метров взметнулось к небу, отгораживая меня, Гарри и Волдеморта от Пожирателей, ещё только начавших отбиваться от внезапных Сту́пефаев, градом валящихся на них. В суть фильтра заклинания вложил: «Пройдут только я, Кубок Огня и Гарри Поттер. Сожги Генри Гринграсса».

Тут же вновь ушёл в трансгрессию, проникая под купол Прио́ри Инканта́тем, и выпуская в сторону Волдеморта мощную ударную волну из Гримуара — Вэ́глифт. Эта сходная с искажением пространства волна разорвала связь палочек Волдеморта и Поттера. Ава́да ушла в небо, а Экспелиа́рмус в землю. Не выходя из трансгрессии и пока шокированный вообще всем происходящим Волдеморт не оклемался, рванул чёрным дымом к Поттеру, забирая и его в трансгрессию.

— А́кцио, Кубок Огня.

Пришлось пролететь с Поттером в трансгрессии около метра, прежде чем в материализованную руку влетел Кубок и нас вновь понесло портключом.

***

Волшебники на судейской трибуне, как и все остальные зрители, пребывали в шоке от происходящего на третьем испытании Турнира Трёх Волшебников. Сначала был выведен из строя голем-наблюдатель Виктора Крама, а через минуту и у Флёр Делакур. Само собой, все сразу сфокусировали внимание на показывающие приключения Поттера и Найта экраны. Единственное жаль, что звука не было. Вот Поттер и Найт одновременно сменили направление движения, а ведь Гарри только-только, под вздохи и ахи публики, с трудом справился с чудными химерами Хагрида. Полувеликан ласково называет их «Соплохвостушки», безобидные зверушки.

Когда экран Поттера показал бессознательную и со следами сильных повреждений Флёр, публика ахнула. Когда Найт превратился в чёрную пантеру с кошачьей шлейкой и кобурой, публика засмеялась, а когда немногие узнали в заклинании Крама Кру́цио, ведь Грюм показывал, публика замолчала в шоке.

Когда Найт добрался до Кубка, публика недоумевала от его забав с пуговицей, а когда они поняли, что он с Поттером решили взять кубок одновременно, возликовали.

— Возмутительно, — посетовал Фадж, а сидящий рядом Дамблдор лишь ухмылялся в бороду. Лимонные дольки вам всем, а не «обставить Хогвартс и наглого старикашку».

Однако, кубок перенёс чемпионов вовсе не на пятак перед трибунами, где им бы воздали соответствующие почести. Вместо этого, через единственного уцелевшего, но потерявшего возможность летать голема, все увидели безлюдное и пугающее кладбище, луну и звёздное небо.

— Что происходит, Дамблдор? — возмутился Фадж, да и остальные судьи вместе со зрителями ожидали ответа.

— Представления не имею, Корнелиус, и это мне не нравится. Куда перенеслись мальчики? — обратился Дамблдор к засуетившимся сотрудникам министерства, которые, собственно, всё это и организовывали.

— Мы не знаем, директор, министр, сэры. Мы не можем отследить кубок.

— Это плохо.

Когда неизвестный в чёрном капюшоне выпустил уже знакомый всем луч Ава́ды в Макса, никто не проронил и звука. Все смотрели с шоком, и лишь сидевшая рядом с Гермионой Грейнджер неизвестная никому здесь девушка что-то прошептала.

— Он жив. Контракт, — услышала лишь Гермиона. Осознание катастрофы ещё не пришло, но уже отпустило, позволив девушке выдохнуть.

— Леди Гр… — хотела та обратиться к неизвестной соседке, но та лишь приложила палец к губам, вернувшись к просмотру.

А на экране события разворачивались одно страшнее другого. Фадж скрипел зубами и поливал словесным дерьмом Дамблдора, за что получил Силе́нцио и просьбу «не нагнетать». Директор в свою очередь быстро раздавал указания то и дело подбегающим сотрудникам министерства и аврорам.

Вот неведомый и страшный ритуал завершилсяи появился тот кого меньше всего ожидали увидеть. Немногие из присутствующих знают, как выглядел Волдеморт.

— Что за театр абсурда, Дамблдор! — Фадж вскочил и даже скинул с себя Силе́нцио. — Я вам это так не оставлю!

Директор лишь отмахнулся, разворачивая всё более глобальную суету, руководя действиями других волшебников. Телесные Патро́нусы сновали вокруг и исчезали, донося послания. Появлялись, исчезали, вновь появлялись. Для всех зрителей стало очевидно, что происходит какое-то ужасное событие, но они не могли оторвать взгляд от происходящего на экране. А уж когда вокруг неизвестного многим волшебника появились другие, в знакомых всем костюмах Пожирателей Смерти, медленно начинала зарождаться паника.

События на экране на миг перестали мчаться галопом, а неизвестный и страшный, лысый и безносый волшебник ходил рядом с Пожирателями смерти, явно что-то говорил. Всё говорил и говорил.

— Отец? — невольно выдала Дафна, признав в человеке с серебряной рукой своего отца. Астория же молчала, без эмоций на лице следя за происходящим.

Вот началась дуэль между Поттером и неизвестным волшебником. Правда, дуэлью это можно назвать лишь с натяжкой — издевательство, насмешка. Казнь. Всем стало очевидно, что этот волшебник собирается попросту публично казнить Героя Всея Англии. Но никто ничего не мог сделать — нельзя было ни отследить, ни найти. Ничего. Происходящего словно не существовало вообще нигде.

Вот Поттер решил наконец ответить и все замерли в шоке, надежде и ожидании, когда два луча объединились в один, начав образовывать полупрозрачный радужный купол вокруг волшебников.

Именно в этот момент всех повергло в шок внезапное «оживление» Макса Найта, что запустил в сторону пожирателей целый рой очень быстрых сгустков заклинаний. Под тишину замершего дыхания всех присутствующих, Макс ушёл в боевую трансгрессию и чёрным шлейфом пронёсся перед Пожирателями. Он остановился на миг, крутнувшись, а из земли взметнулось мощное голубое пламя. На радость зрителям, голем попал под купол и все могли видеть, как Макс в виде чёрного дыма, мгновенно ворвался под полупрозрачный купол, прервав связь двух дуэлянтов, метнулся к Поттеру, забрав того в трансгрессию, а через миг в этот летящий чёрный дым буквально ворвался сквозь огненную преграду Кубок огня и оба волшебника исчезли вновь.

Не прошло и пары секунд, как Макс и Поттер буквально вывалились из пустоты на пятак земли перед трибунами, но если Поттер глупо шмякнулся оземь, то Макс извернулся, приземляясь на ноги. А на экране бушевало голубое пламя, быстро стихая. Вместе с пламенем бушевал, в гневе раскидываясь абсурдно мощными заклинаниями неизвестный волшебник. Одно такое случайно пролетело над големом, но было столь мощно, что уничтожило его.

Публика, как и судьи, в шоке смотрели на появившихся волшебников. Поттер с любовью пытался обнять такой знакомый газон квиддичного поля, а Макс грубо бросил кубок на землю.

— Ебал я эти ваши турниры, — с чувством выразился он. — Хотя тамада у вас хороший. И конкурсы интересные.

Юный блондин в чёрном костюме, победитель Турнира, сделал пару шагов и рухнул без сознания.

====== Глава 30. Часть 1. ======

Комментарий к Глава 30. Часть 1. Первая часть. Вторая будет завтра. Глава идёт феноменально туго.

В безработного киньте чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Притворяться потерявшим сознание было увлекательно. На самом деле, я мог бы и не делать этого, но такому моему поступку было простое объяснение — я реально вымотался за пару мгновений столь мощного колдовства. Меня ментально вымотали Проте́го Дьябо́лика и прорыв под купол Прио́ри Инканта́тем, да и приходилось следить за каждым движением Пожирателей, чтобы вовремя среагировать на их действия. Повезло, что этих самых действий и не последовало, но мозги себе я нагрузил тогда знатно.

В общем, с помощью Ровены симулировал потерю сознания, и пока вокруг творилась неведомая вакханалия на почве произошедшего, пока Фадж кривя лицом объявлял победителей, попутно всех заверяя, что произошедшее на экране является частью шоу, я расслабленно плыл в мягкой пустоте, почти не разбирая, что происходит «снаружи».

Вскоре я был благополучно отправлен в больничное крыло, а через полчасика туда притащили и Поттера, накачав зельями. Но похоже, последствия кратковременного применения Круциатуса в виде гипервозбуждения нервной системы не позволили ему просто взять и уснуть даже под зельями, хоть последние и знатно успокоили шок парня.

Довольно скоро больничное крыло начало заполняться другими волшебниками. Первым делом, конечно же, явились Молли и Билл Уизли. Матриарх рыжего семейство с тихими причитаниями пристроилась у кровати Избранного, пока тот симулировал сон. «Как же так?» и «Бедный мальчик» — это были основные посылы её причитаний. Билл же просто ходил туда-сюда, весь напряжённый, но что конкретно мучило его разум мне было неведомо. Ещё пару минут спустя явился профессор Снейп, левитируя за своей спиной измождённого Аластора Грюма в каких-то тряпках вместо одежды. Выглядел старый ветеран ужасно, хоть и без внешних повреждений, ну, кроме уже имевшихся, и при этом он ощутимо схуднул. Вместе с мадам Помфри, Снейп устроил Грюма на дальней койке, которую тут же отгородили от остальных белой ширмой, а мадам Помфри принялась за своё лечебное волшебство. По крайней мере я так полагаю, ибо за ширмой ничего нельзя было увидеть. Кстати, о том, что не видно. Никто особо не обращал внимания на чёрного пса у койки Поттера.

Ещё через пару минут пришли Андромеда с Нимфадорой. Если первая выдерживала аристократичное спокойствие, которое можно было бы спутать с безразличием, то вторая в своей «Розово-фиолетовой» ипостаси и в кожано-непонятном костюме, словно от ядерного реактора в одном месте, не могла успокоиться, суетясь и попутно опрокинув небольшой столик с зельями. Такое кощунство в вотчине мадам Помфри тут же призвало оную на место происшествия.

— А я уже и забыла, какие бывают погромы от твоего присутствия, Нимфадора, — строго посетовала наша медиведьма, и вот ведь какое дело — Нимфадора даже намёка не подала, что ей не нравится её имя.

— Простите, я исправлю… — поспешила поднять столик Нимфадора, но чуть было не разбила парочку чудом уцелевших бутылочек с зельями.

— Нет-нет, ваша помощь встанет больничному крылу в круглую сумму.

Мадам Помфри сама взмахом палочки вернула порядок, а Нимфадора отступила, застеснявшись под фырканье Молли.

— Как мальчики? — поинтересовалась Андромеда.

— У Макса лёгкое ментальное истощение. Мистер Поттер отходит от последствий Круциатуса. Хорошо, что заклинание на нём держали совсем недолго и повреждений нервов от перегрузки не произошло.

— Ах, какой кошмар! — тихо высказалась Молли, прижав руки к груди. Тихо, но было ощущение, что в самом дальнем и тёмном углу замка был слышен голос этой рыжей дамочки.

За дверью всё нарастал и нарастал шум голосов трёх явно спорящих людей. Само собой, это вызвало интерес присутствующих, а вскоре и двери открылись, впуская Дамблдора, Фаджа и МакГонагалл.

— А я говорю, — возмущённый Фадж остервенело крутил в руках свой котелок. — Что это всё идиотская постановка. И я ещё разберусь, кто в этом виноват. И как вы могли упустить того сумасшедшего, державшего Грюма в плену?

— Думаю, — заговорил Директор, — этот волшебник сбежал, как только убедился с помощью экранов, что план полностью удался. И зачем вам нужен был дементор?

— Я предупреждала его, что вы не согласитесь, Дамблдор! — резко вмешалась МакГонагалл. — Я сказала ему, что вы никогда не позволите дементорам переступить порог замка, но…

— Моя дорогая! — взревел Фадж. — Поскольку я являюсь министром магии, то именно я решаю, брать ли с собой охрану, когда в замке находится потенциально опасный психопат.

— Как бы то ни было, Корнелиус, стоит начать предпринимать меры.

— Какие меры, Дамблдор? О чём вы?

— Все мы были свидетелями страшных событий, и не вам, Корнелиус, отрицать факт возрождения Волдеморта.

— А что мы видели, Дамблдор?! — вновь вспылил Фадж. — А никто не знает, что именно! Какие-то волшебники в костюмах Пожирателей похитили двух мальчишек, выпустили какого-то уродца из котла, а мальчишки-то и сбежали. Сбежали, Дамблдор! Используя какое-то модифицированное Инсе́ндио, трансгрессию и А́кцио! Да если бы Сами-Знаете-Кого можно было обдурить так просто, у нас бы не было тех бед! Бед той войны!

— Однако Гарри поведал мне разговоры и детали произошедшего.

— И вы готовы поверить, что лорд Волдеморт возродился, только на основании сомнительной картинки и слов мальчика, который… который…

— Вы читали статьи Риты Скитер, мистер Фадж, — не спросил, а констатировал факт переставший притворяться Поттер, заставив при этом чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности всех Уизли. Тут, кстати, и Рон был. Наверное, он скрылся от моего взора за не в меру упитанной Молли.

— Ну и что? — вызывающе спросил Фадж, переводя взгляд с Дамблдора на Поттера и обратно. — Что, если я выяснил, что вы скрывали некоторые факты, касающиеся этого мальчика? Владеющий парселтангом волшебник, да? И всё время странные заявления и припадки…

— Я полагаю, вы говорите о болях в шраме, которые Гарри испытывает в последнее время? — холодно спросил директор.

— Значит, вы признаёте, что у него бывают боли? Головные боли? Кошмары по ночам? Возможно, даже галлюцинации?

— Послушайте, Корнелиус, — Дамблдор шагнул навстречу собеседнику, а я довольно легко ощутил повысившуюся плотность магии от директора. — Гарри так же здоров, как и мы с вами. Шрам не повредил его мозг. Я считаю, что шрам болит, когда лорд Волдеморт находится поблизости от Гарри, либо планирует совершить убийство.

Фадж отступил на полшага от Дамблдора, но выглядел всё таким же упрямым.

— Простите, Дамблдор, но я и раньше слышал о том, что шрам от заклятия может действовать в качестве будильника.

— Послушайте, я сам видел, как Волдеморт возродился! — крикнул Гарри. Он попытался выбраться из постели, но матриарх Уизли не дала ему это сделать. — Я видел Пожирателей смерти! Вы все их видели! Я могу назвать их имена! Макнейр…

— Он оправдан! Сейчас работает в Министерстве!

— Эйвери… Нотт… Крэбб… Гойл…

— Ты просто повторяешь имена тех якобы Пожирателей смерти, кто был оправдан тринадцать лет назад! — сердито заявил Фадж. — Ты мог прочесть их имена в старых судебных стенограммах! Ради бога, Дамблдор… мальчишка и раньше рассказывал такие же безумные истории… его истории становятся всё длиннее и неправдоподобнее, а вы продолжаете глотать их… мальчишка может разговаривать со змеями, Дамблдор, и вы всё ещё верите ему?

МакГонагалл разочарованно покачала головой.

— Мы все всё видели…

— Нет никаких реальных свидетельств, кроме сомнительного изображения и слов мальчика! — Фадж начинал расходиться на полную катушку, теряя самообладание. — Похоже, вы готовы сеять панику, которая разрушит всё, что нам удалось наладить за последние тринадцать лет!

Я слушал и не знал, удивляться мне, или смеяться. Как же сильно Фадж цепляется за власть! Хотя, неудивительно, с его-то жадностью. Как волшебник он, откровенно говоря, не очень, судя по отсутствующей сознательной реакции на повышение плотности магии директора, а ведь чем сильнее волшебник знаком с магическим искусством и чем больше его личная сила, тем чувствительнее и он сам.

Дальнейшие десять минут директор пытался достучаться до разума Фаджа, предлагая различные меры, вот только они были довольно радикальны, и следовало бы Дамблдору понять, что раз Фадж отказывается даже признать факт возвращения Волдеморта, то уж о всяких отставках дементорам и о послах к великанам не стоит даже зарекаться.

В результате директор и Фадж просто погрозили друг другу, но министр очевидно попытался показать своё неудовольствие поведением Дамблдора и не менее очевидным образом пообещал вторгнуться в вотчину директора, то есть школу, наводя уже свои порядки. Фаджа даже не удивила и не убедила метка на руке Снейпа, которую тот поспешил показать — министр просто пропустил её описание мимо ушей. Да даже не глянул толком!

В общем, ушёл Фадж, беспардонно бросив по мешочку с деньгами на кровати мне и Поттеру. Однако директор не стал терять и секунды, подойдя к волшебникам вокруг Гарри и начав раздавать ценные указания. Почти сразу же решил смотаться Билл Уизли, взяв на себя ответственность за переговоры с Артуром Уизли, отцом семейства.

— А вы ничего не забыли, мистер Уизли? — спросил я, довольно резко вставая с кровати. Меня-то никто не переодевал в пижамку, да и сам не переодевался — симулировал. Правда, пальто и пиджак сняли, оставив в жилетке.

Лёгким движением руки и магии привёл себя в порядок, подходя к говорившим.

— Тебе нужно отдыхать! — возмутилась Нимфадора под укоряющий взгляд своей матери.

— На том свете отдохнём, — отмахнулся и перевёл взгляд на Билла. — Вы помните суть нашего утреннего разговора, мистер Уизли?

— Да как ты можешь?! — тут же возмутилась Молли, подавшись в мою сторону и уперев руки в бока. — В такие тяжелые времена! Директор…

— О чём речь?

— Об имуществе семьи Блэк, — улыбнулся я Дамблдору. — От родства с которой так опрометчиво и однозначно отказалась от лица семьи Уизли миссис Уизли и которое, имущество конечно, сейчас спокойно пребывает на шее мистера Билла Уизли.

— Некогда мне заниматься подобной ерундой.

Билл хотел отмахнуться от меня, но я решил провести тот же трюк, что и Дамблдор — увеличить плотность магии в теле. Уж Дамблдор-то точно имеет представление о моём минимуме сил, да и Проте́го Дьябо́лика он узнал, а не посчитал за изменённое Инсе́ндио. Требовательное заклинание как к разуму, так и к способностям подать магию.

— Мистер Уизли, — подбавим холодка в голос. А ведь работает! Билл побледнел и непроизвольно отступил на шаг назад. Ну не боевик он — другой бы потянулся за палочкой. — Вы действительно так стремитесь разрушить свою жизнь, и жизнь какой-нибудь вейлы? Вы так стремитесь создать семью на основе магии, сходной с Амортенцией? Вы осознаёте, сколько жизней можете разрушить в порыве эгоизма? Или вы забываете об инверсии ментального воздействия после адаптации к оному? Некоторые вещи, мистер Уизли, должны оставаться на полках в музеях или хранилищах, напоминая о своей истории и былых временах, но никогда не использоваться по назначению.

Последние слова я сказал, протянув руку. Билл несколько секунд молчал, ожидая реакции окружающих, но той не последовало — многие смотрели на Дамблдора, стремясь узнать его мнение, но тот лишь слегка одобрительно кивнул на мои слова.

— Да забирай! — Билл довольно резко стянул с шеи амулет и вложил мне в руку.

— Это мудрый поступок действительно взрослого волшебника, — кивнул я, положив амулет в карман брюк. — В качестве награды за возвращения этой пусть и не дорогой, но памятной вещи, прошу принять это скромное вознаграждение в виде пяти сотен галлеонов.

Я протянул мешочек с деньгами, полученный от Фаджа, попутно наблюдая за реакцией остальных. Рон чуть ли не слюнями истекал, выпучив глаза. Молли и Билл делали вид, будто им мои подачки вовсе не нужны, но посматривали на мешочек явно с желанием забрать. Я даже чуть тряхнул его, чтобы раздался тихий звон монет.

— Не нужны нам подачки, — возмутилась Молли, опередив уже желавшего протянуть руку Билла, и тому пришлось согласиться с ней. Остальные присутствующие ничего не сказали.

— Как хотите, — я пожал плечами, кладя мешочек на свою кровать, благо стояла она в полутора метрах.

— Я рад, что конфликт разрешился миром, а теперь, если позволите, — Дамблдор очень умело вложил в голос и взгляд немного укора, и даже во мне почти проснулась совесть. Почти. — Я продолжу. Билл, расскажи отцу, что произошло. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства…

— Предоставьте это мне, — кивнул Билл в ответ.

Старший сын Уизли похлопал по плечу Гарри, поцеловал в щеку мать, жестом фокусника выудил откуда-то мантию. Надев её и кинув на меня не самый приязненный взгляд, быстро покинул больничное крыло.

— Минерва, — директор повернулся к МакГонагалл, — попросите Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И мадам Максим, если она согласится прийти.

Профессор молча кивнула и вышла.

— Поппи, — обратился Дамблдор к мадам Помфри, — будьте так добры, сделайте всё возможное, чтобы как можно скорее вернуть Аластору хотя бы сознание. Как только он очнётся, прошу вас, запомните всё, что он скажет.

— Так и собиралась поступить, — ответила мадам Помфри и отправилась в свой кабинет. Зелья взять? Другие какие припарки? Кто знает.

Как только мадам Помфри скрылась в своём кабинете, директор посмотрел на чёрного пса, что спокойно сидел на полу, рядом с кроватью Гарри.

— А сейчас, я хочу, чтобы двое из нас сняли друг перед другом свои маски. Сириус… Будь добр, прими свой обычный вид.

Чёрный пёс посмотрел на директора, и в следующее мгновение превратился в человека в довольно неплохом, хоть и старомодном коричневом костюме. Сириус не выглядел тем забитым бомжом. Волосы его свисали до плеч, а лицо облагораживала аккуратная бородка с небольшими бакенбардами. Однако, стереть с лица факт пребывания в Азкабане на протяжении двенадцати лет не так уж и просто — мужик выглядел под пятьдесят в свои тридцать четыре.

Миссис Уизли взвизгнула, отпрыгнув от кровати:

— Сириус Блэк!

Нимфадора и Андромеда моментально выхватили палочки, направляя на потенциального врага, но я поднял руку, призывая их хотя бы не бить на поражение сразу.

— Мам, молчи! — крикнул Рон. — Всё в порядке!

Затаившийся в тенях больничного крыла Снейп не кричал и не прыгал, но любой, кто хоть немного знал его, был бы удивлён столь яркой ненависти на лице профессора. Это, кстати, были их взаимные чувства.

— Он! — рыкнул Снейп, глядя на Сириуса. — Что он здесь делает?

— Его пригласил я, — ответил Дамблдор, переводя взгляд с одного на другого, — так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.

Меня забавляло наблюдать за этой прелюбопытнейшей картиной. Целую минуту Дамблдор распинался о том, как важна каждая секунда в это неспокойное время, и настала пора сотрудничества. В общем, неспеша, Сириус и Северус пожали друг другу руки, тут же чуть ли не отскочив, как от огня, а Дамблдор раздал им ценные указания — Снейпу «ты знаешь, что я хочу попросить», а Сириусу — собрать «старую компанию и залечь на дно». Гарри был против расставания с крёстным, но кто бы его спросил.

В общем, Сириус и Северус покинули больничное крыло.

— Вам, мистер Найт, как я погляжу, отдых не требуется? — позволил себе лёгкую улыбку Дамблдор, но сугубо из вежливости.

— Конечно нет. Я всего лишь пережил Аваду.

Дамблдор хмыкнул в бороду.

— Кстати, как?

— Трансфигурация, директор, — развёл я руки в сторону. — Успел трансфигурировать достаточно толстый предмет из воздуха. Правда, не понял, что именно это было и какой материал загадал. В итоге всё равно рвануло и оглушило меня, развеивая трансфигурацию. Но своё дело сделало. Хорошо, что у Ава́ды такой яркий луч, иначе бы раскусили этот трюк.

— Приятно слышать, что моя любимая дисциплина помогла вам и мистеру Поттеру выбраться. Раз отдых вам не нужен, я хотел бы попросить вас проводить миссис Тонкс с дочерью, и возвращаться в гостиную. Но по возможности, как вы умеете, незаметно.

— Хорошо, директор.

Я быстро подошёл к прикроватной тумбочке, надел пиджак и пальто, вернул палочку в кобуру на предплечье. Думаю, всё.

— Тётя Анди, Нимфадора, прошу за мной.

— Хм… — надулась кузина, сменив пару раз цвет волос, но возражать не стала. Похоже, не в присутствии Дамблдора.

Проходя мимо койки Поттера, я не мог не вставить пару слов:

— Не хворай, Гарри.

— Спасибо, — кивнул он. — И… за кладбище. Тоже спасибо.

— Больше учись и больше тренируйся, тогда в следующий раз сможешь сам выбраться и даже кого-нибудь спасти.

— Следующий раз?

— Волдеморт возродился, — пожал я плечами. — Вопрос не в том, будет ли следующий раз. Вопрос в том: когда и как?

Так мы и покинули больничное крыло не прощаясь, а вслед нам донеслось: «Слишком много Блэков…»

— У меня чуть сердце в пятки не ушло, и это я ещё сдерживаюсь! — Нимфадора порывалась то ли обнять, то ли побить, то ли прибить меня, но выбрать никак не могла. В итоге она даже как-то приуныла. — Было бы слишком нечестно потерять кузена, не успев его обрести.

— Не беспокойся, Нимфадора. Я живучий, так просто не прибить.

До выхода из замка мы добрались молча.

— Может, проще было бы камином из чьего-то кабинета? — не мог я не уточнить.

— Чьего? Все явно заняты из-за произошедшего, — спокойно ответила Андромеда. — Да и здесь пешком совсем недалеко, а из Хогсмида мы уже сможем аппарировать.

— Как знаете. В любом случае, рад был познакомиться с роднёй.

— Это абсолютно взаимно, Макс, — тётя улыбнулась. — Ты большой молодец и отлично справился. Как с Турниром, так и с ситуацией.

— Старался как мог. Что вы будете делать?

— Как и всегда. Я работаю в Мунго, а там, сам понимаешь, работы всегда много. Боюсь, в скором времени её лишь прибавится.

— А я в авроры прошла, так что я тоже крутая волшебница, — улыбнулась кузина. — Так что смотри, не нарушай законы, а то придётся сделать тебе а-та-та.

— Приятно знать, что у меня такие талантливые родственники.

— Кстати, ты, похоже, знаком с дядей Сириусом?

— Не скажу, чтобы близко.

— Ты скажи мне, Макс, он, ну, виновен?

— Не-а, подставили. Там долгая история и мне кажется, что вы ещё успеете в ней разобраться.

— Уж я-то разберусь! — погрозила небесам Нимфадора.

— Ладно. Удачно добраться.

Распрощавшись с родственниками, наложил на себя весь спектр маскирующих чар и невидимым отправился до гостиной.

Стоило только портрету Полной Дамы открыться, как на меня обрушился гомон голосов, активно обсуждающих произошедшее. Пройдя по узкому коридору от портрета в гостиную, я застал старшекурсников почти на каждом углу. Вопреки ожиданиям веселья не было, но они явно готовились, потому и сливочное пиво с различными закусками шло в ход. На привычном уже для меня диванчике сидела Гермиона, а за столом рядом — Симус, Дин, Лаванда и Парвати. Тихонько добравшись до дивана, я планировал тихо шепнуть, что я здесь, чтобы без паники и шума присесть рядом с Гермионой, но кажется, она наложила вокруг сигнальные чары, ибо тут же посмотрела на то место, где я был. Девушка молча похлопала по дивану рядом. Последовав её приглашению, я сел, снимая с себя чары. Наша компания меня увидела, но повели себя так, словно и не произошло ничего.

— Гермиона сказала, что ты наверняка появишься как можно тише, — пожал плечами на невысказанный вопрос Симус, а Гермиона просто прислонилась к моему боку, поудобнее пристроив голову на моём плече. Приобняв девушку, я, кажется, почувствовал покой от знакомой и приятной атмосферы.

— Я успела и распереживаться, ужаснуться, успокоиться, обрести надежду, вновь ужаснуться, вновь успокоиться, и вновь ужаснуться. И вновь успокоиться, — тихо говорила Гермиона. — Всё происходило так быстро, что я до сих пор не могу понять, в каком нахожусь душевном состоянии. Меня убедили, что ты в порядке и я буду там явно лишней. В больничном крыле. Расскажешь, что случилось?

— Или хотя бы пояснения к этому фильму дай, — дополнил вопрос Дин, а я краем глаза увидел, как он скинул с рук карту на стол. Интересно, во что играют?

— Подстава с кубком. Некий злоумышленник зачаровал его как портключ. Причём зачаровал ужасно. Наверняка, чтобы победитель прилетел в отвратительном состоянии и не мог сопротивляться.

— Но ты смог? Это же Авада была? — с беспокойством спросила Лаванда.

— Еле успел. Просто я тренируюсь и занимаюсь всякой физической подготовкой с малых лет, а магией — с первого курса, разве что на сон да еду прерываюсь…

Около десяти минут я рассказывал о том, что по моему мнению произошло на кладбище. Само собой, я придерживался легенды о потере сознания, потому большую часть монолога Волдеморта я не рассказал. Но поддержал саму идею того, что Волдеморт возродился, пусть это и не доказано.

— Да как можно вообще возродиться? — тихо возмутился Симус. — Он же умер. Всё. Конец.

— Я знаю минимум один способ остаться в этом мире после смерти, — так же тихо ответил я. — А там где есть один, найдутся и два. И больше. Также я знаю минимум два способа для создания тела, если есть в наличии душа. Три. Уже четыре, только просчитать нужно. Добавь фантазии, Симус — магия может всё, если хватит сил и навыков просчитать.

— Ой-ой, — прикрыла лицо Лаванда. — Что же будет? А что же скажет Министерство? Неужели они ничего не предпримут?

— Решительно ничего, — отвечал само собой, я. — Фадж при мне отказался даже рассматривать факт возрождения Тёмного Лорда. И я могу его понять — это крах его карьеры. Он не храбрый, не особо умный, не талантливый. Всё, что у него есть — иллюзия власти и взятки. За них он будет цепляться изо всех сил. Так что Министерство будет делать вид, что всё отлично. Кому нужно и так поверят в возрождение Волдеморта и будут готовиться.

— К чему? — вопрос был явно общий.

— К тёмным временам…

Гермиона слегка ткнула меня кулачком в бок.

— Слишком много пафоса.

— Я думал, ты будешь хотя бы немного возмущена.

— Я и возмущена, но что толку сотрясать воздух? Это всё не твоя вина, и даже министерство тут ни при чём. А винить Волдеморта в его желании возродиться и вернуться к привычным, хоть и ужасным делам… Ну, это глупо.

— Зелья пила?

— Зелья.

Удивительно, но моё появление так и осталось незамеченным. Магия ли это сего тихого уголка в гостиной, или просто некая невнимательность, не важно. Главное — покой.

Ближе к часу ночи мы тихо разошлись по своим комнатам, и я без лишних вопросов заснул.

***

Утро следующего дня после третьего этапа Турнира началось легко и обыденно. Как и всегда, я проснулся раньше всех и отправился на зарядку и прочие физические тренировки. Само собой, встретил в пустой гостиной Гермиону в синем спортивном костюме, и вместе мы отправились на пробежку. Замок спал. Каждый звук гулким эхом перекатывался между каменными стенами, теряясь в глубине коридоров старинного замка.

После пробежки, как и положено по графику, работа с собственным весом на трансфигурированных снарядах в Тайной Комнате. Леди Гринграсс пока здесь не было, и можно лишь гадать о причинах её отсутствия.

Следом — возвращение в гостиную и душ. Только после этих обязательных процедур, выполнение которых уже давно проходит словно на подкорке, мы вновь встретились в гостиной, но гриффиндорцы уже просыпались, а я всё-таки не в шапке невидимке — начались сонные, но уже восторженные расспросы на тему: «А что это там было такое?!». Кое-как отвертевшись от ответов и сославшись на просьбу Дамблдора не давать комментариев, я под ручку с Гермионой отправился в Большой зал.

После обильного, сытного и разнообразного завтрака, на котором можно было увидеть блюда из самых разных кухонь Европы, Дамблдор встал со своего не очень скромного кресла за столом преподавателей и решил толкнуть речь.

— Уважаемые ученики и гости школы Хогвартс, — голос директора без лишних чар звучал чётко и ясно. Правда, все притихли, но разве это важно? — Третье, финальное испытание Турнира вчера подошло к концу, но концовка эта была совершенно неожиданной.

Дамблдор оглядел всех присутствующих.

— Безусловно, у всех вас множество вопросов касательно как событий в лабиринте, так и о том месте, куда перенеслись чемпионы. Однако я хочу попросить вас немного сдержать свою любознательность — чемпионам нужно отойти от напряжения этих событий. Все результаты, итоги и выводы будут озвучены на прощальном пиру через два дня.

Дамблдор кивнул, благодаря за внимание, а все ученики и гости начали потихоньку расходиться по своим делам. Само собой, сарафанное радио имени Лаванды уже с утра во всю работало, потому сейчас ученики перетирали косточки моей версии событий, которую я поведал вчера. Это, в некоторой степени, остудило их энтузиазм.

Стоит отметить и тот факт, что если на меня смотрели в положительном ключе, то на Гарри с опасением. Причины я узнал сразу же — дело в статье Скитер, где она упоминала о болях в шраме Поттера, расписывая при этом различные психические отклонения, способные проявиться от следов сильных проклятий и чар. В общем, в глазах общественности Поттер сейчас не является «благонадёжным членом общества».

Не сговариваясь, мы с Гермионой отправились в Тайную Комнату, где обнаружили сидящую на стуле возле палатки леди Гринграсс. Она задумчиво смотрела на статую Салазара Слизерина, контуры которой были чётко очерчены в полумраке зала.

— Доброго утра, — поприветствовали мы, подойдя.

— Доброго…

Мы подошли и встали рядом, ожидая каких-то распоряжений. Обычная практика, да, вот только мы их получали сразу, а тут — ждём.

— Забавно, — Дельфина всё так же глядела на статую Слизерина. — Волшебники считают, что ты применил модификацию Инсе́ндио.

— Наслышан.

— Это насколько нужно быть безграмотными, чтобы не узнать один из сложнейших защитных тёмномагических комплексов? Хотя, чему я удивляюсь? Это ведь было Проте́го Дьябо́лика?

— Да.

Вновь воцарилось молчание.

— Из достоверных источников мне стало известно, что там, не знаю где это происходило, погибли несколько волшебников. Они по незнанию защитили себя чарами от огня и поспешили на помощь Сами-Знаете-Кому. Кстати, — Дельфина посмотрела на нас. — Прекращайте называть его по имени. С его воскрешением вновь активировались чары Табу. Если кто-то произносит его имя, это сразу становится известно Пожирателям Смерти. Исключениями являются Хогвартс и прочие защищённые территории. Я покажу чары для закрытия небольшой местности и как определять, есть ли эта защита вокруг.

— Ломиться через Проте́го Дьябо́лика, не зная условий — верная и мучительная, хоть и быстрая, смерть, — резюмировала сказанное Гермиона, вновь порадовав меня отсутствием негативной реакции.

— Да. Погиб Уолден Макнейр. Всегда был туп, как пробка. Как пробка же и сгорел в дьявольском пламени. Торфинн Роули. Всегда был сведущ в разных чарах и наведении хаоса, но импульсивен и неаккуратен. Эта импульсивность и подвела его вновь. Генри Гринграсс…

— Ох… — Гермиона прикрыла ладошками лицо.

— Не переживай, — Дельфина посмотрела на неё с улыбкой. — Это должно было случиться рано или поздно. О смерти этих троих все будут молчать — это невыгодно никому. Однако стоит понимать, что если там были все те Пожиратели, кто оставался на свободе, то многие слизеринцы узнают… Узнают, что из-за твоего, Макс, заклинания, погибли для кого-то важные волшебники, а могли погибнуть и родители нынешних учеников.

— Ну, они же считают себя великими тёмными волшебниками, но не узнали Проте́го Дьябо́лика.

— Неважно. Ладно, давайте быстро по чарам, а потом небольшой импровизированный экзамен для тебя, чтобы понять степень успеха твоего обучения.

Дельфина встала со стула, который тут же исчез, и приглашающе махнула рукой, чтобы мы зашли в палатку. Там нам были даны пара пергаментов с записями о блокирующих Табу чарах и заклинание для определения, есть ли вокруг подобная блокировка. Полчаса нас заставляли вызубрить это, а потом тренировать до автоматизма.

Экзамен был одновременно простой и сложный. Для начала, нужно провести ряд трансфигураций разного типа, но всё по классификации и никакой импровизации. Из неживого в неживое, из неживого в живое. Из живого в неживое и из живого в живое. Это классика, это должен уметь каждый уважающий себя трансфигуратор. Предметы выбирались Дельфиной, что говорится, «с потолка», ещё и Гермиона идейки подкидывала. Оценивалась скорость и качество работы.

Второй частью была проверка навыков свободной трансформации. Это уже сложнее, хотя казалось бы, что тут такого — поменять форму материалу? Но вот слово «свободная» у трансфигураторов вызывает зачастую нервный тик, ибо там не используются формулы, а только лишь воля и воображение. Обычно это очень сложно, ибо нужна очень качественная дисциплина разума, чтобы удерживать образы в голове, да ещё и плавно менять их, заставляя предмет плавно менять форму с одной на другую, при этом без рывков и «волн» на поверхности.

Третьей частью экзамена была банальная проверка моих сил. Мне просто даётся куча одинаковых каменных кубиков и ставится следующая задача: трансфигурировать каменный кубик в стеклянный, увеличив в размерах. Каждый стеклянный кубик должен быть в объёме больше предыдущего на четверть, и так по возрастающей. На каждое преобразование отводится две секунды. Так как я, в отличие от большинства волшебников, как и Дельфина, могу увеличивать объём подаваемой магии в намного более широком диапазоне, мне выдали особое зелье, стабилизирующее эмоции — как нами было выяснено, именно эмоции стимулируют большую выработку магии, а концентрация на заклинании — увеличивает её плотность.

Вот этим всем я и занимался. Тем же самым занималась и Гермиона — чисто интереса ради. Что можно сказать по итогу двух часов таких манипуляций? По навыкам и силам мы выше подмастерья, но не дотягиваем до мастера, хотя навыки мастера проверяются более сложными тестами. Силы же… Ну, я работал без помощи Ровены, правда для этого пришлось её попросить принудительно отключить возможности того новообразования в голове, ведь я уже неосознанно использую её ресурсы, хоть и далеко не на полную. Без помощи Ровены я ощутимо превосхожу Гермиону по силам, но опять же, не мастер.

— И как ты такой мощный Проте́го Дьябо́лика поставил? — удивлялась Дельфина после экзамена.

— Есть у меня один трюк для ощутимого повышения плотности и объёма магии.

— Трюк? Это хорошо. Все стремящиеся к самосовершенствованию волшебники рано или поздно находят хитрости именно для себя. Если я правильно оценила мощь того заклинания, то с этим трюком твои силы довольно неплохо превосходят мастерский минимум.

— И тут на голову выше… Эх… — в наигранном отчаянии вздохнула Гермиона.

— Не переживай, — улыбнулась ей леди Гринграсс. — Все находят свои хитрости. Ведь магия — она не только в теле, но и здесь, — Дельфина постучала пальчиком по виску. — А с этим у тебя проблем нет. Не стоит спешить, но и сдаваться нельзя. В конце концов, великими волшебниками не рождаются — ими становятся.

После этого экзамена и разговоров, мы начали сворачивать наш лагерь в подземелье, собирая вещи и упаковывая палатку. Когда были готовы покинуть Тайную Комнату, попутно проверив всё и заметая следы нашей деятельности, сугубо на всякий случай, я решил уточнить несколько моментов.

— Какие планы по дальнейшему обучению, учитель? — спросил я, когда мы уже поднимались по лестнице второго входа в Комнату.

— Как ты сам понимаешь, Макс, из-за последних событий мне нужно скорректировать планы. Я собиралась в начале каникул предложить парочку довольно занятных экспериментов для раскрытия твоего потенциала, но теперь… Думаю, придётся подождать до начала августа. В любом случае, я оповещу тебя заранее. А пока, у тебя месяц отдыха. Разве не здорово? Да и разве тебе не следует решить разного рода… проблемы?

— Безусловно.

— Какие проблемы? — тут же оживилась Гермиона, что шла позади меня по узкой лестнице наверх. — Когда ты успел ещё проблем себе найти?

— Это старые проблемы, заигравшие другими красками на фоне новых.

— Как сказал однажды Дин: «Ничего не понятно, но очень интересно».

Покинули Тайную Комнату мы под чарами сокрытия и разошлись по своим делам. Гермиона хотела добить одну книжку в Запретной Секции, а леди Гринграсс… Ну, она меня не оповещает о своих действиях. Я же отправился бродить по замку, и где-то на третьем этаже снял с себя скрывающие чары, тут же попав на глаза профессора МакГонагалл.

— Мистер Найт, — профессор была неизменно строга. — Вас вызывает к себе директор.

— Понял.

— Пойдёмте, я провожу.

Следом за МакГонагалл я дошёл до статуи горгульи в нише, которая тут же отъехала в сторону, открывая проход на винтовую лестницу. Поднявшись, мы без стука зашли в кабинет, большой, светлый и просторный, по углам, на столах и прочих поверхностях которого, как и всегда стояли разные двигающиеся артефакты и прочие бытовые мелочи.

— Директор, я привела мистера Найта.

— Спасибо, Минерва, — Дамблдор сидел в своём кресле повернувшись к окну.

— Остаться с вами? — спросила меня МакГонагалл.

— Нет, не стоит.

Кивнув, МакГонагалл покинула кабинет, а я направился к свободному креслу перед столом директора. Заняв место, стал ждать. Тишина.

— Директор?

— А? — довольно бодро он развернулся на кресле в мою сторону. Я и не знал, что это кресло крутится. — Прости старика, задумался.

— Бывает. Наверное.

Дамблдор улыбнулся.

— Для начала, хочу вас поздравить с победой на Турнире, пусть и пришлось разделить её с Гарри.

— Спасибо.

— Так, о чём это я… Не буду не по делу говорить, хоть и очень хочется. Лимонных долек?

— Не откажусь.

Дамблдор повёл рукой в воздухе, а с ближайшего стола взлетела вазочка, довольно бодро перелетев на стол, между нами. Именно в ней были мармеладки, которыми я без стеснений потешил свою любовь к сладостям, пусть она и находится в зачаточном состоянии.

— Из-за последних событий и возрождения Волдеморта, я хотел бы сделать две вещи. Для начала, хочу поблагодарить за то, что присмотрели за Гарри.

— Это было не очень обременительно, учитывая, что кто-то и без меня тащил его через весь турнир, желая сохранить максимальную… целостность.

— Да, — директор помрачнел. — В Хогвартсе действительно весь учебный год орудовал злоумышленник, водя нас всех за нос. Тем не менее, встретив такую опасность лицом к лицу, вы, мистер Найт, не бросили сокурсника на произвол судьбы, проявив храбрость, на которую при встрече с Волдемортом способен далеко не каждый.

— Просто я не успел испугаться, а уже надо было действовать.

— Так оно и бывает, мистер Найт, — Директор блеснул очками-половинками. — Вторая моя просьба довольно проста. Мы не знаем, чего ждать. Мы не знаем, на что будут способны Пожиратели в этот раз. Вы же, мистер Найт, имеете абсолютную память и доступ к самым разным книгам и знаниям. Ни я, ни профессора далеко не всеведущи, и моя просьба в малом — если мы столкнёмся с неизвестным нам, прошу по возможности дать ответ, что это такое. Понимаете, тяжело бороться с тем, чего не понимаешь. Среди тех, кто готов противостоять Волдеморту, а поверьте, он не успокоится, нет сведущих в тёмных искусствах и прочих условно запрещённых дисциплинах — предрассудки, накопленные столетиями и страхом перед Тёмными Лордами.

— То есть? Говорят, профессор Снейп хорош в тёмной магии.

— Это так, — кивнул директор. — Хорош в том, что знает, но знает он по верхам. Я не прошу вас изучать или, упаси Мерлин, применять тёмную магию. Применять вновь. Прошу лишь пояснять на основе уже известного. Если возникнет необходимость. Уже сейчас вы изучили Запретную Секцию лучше, чем кто-либо из ныне живущих.

— Это не сложно.

— Само собой, дабы поощрить стремление к знаниям чемпиона и победителя Турнира Трёх Волшебников, я продлю ваш допуск в Запретную Секцию на следующий год. А как всем известно, любому выдающемуся волшебнику нужен надёжный товарищ. Потому мисс Грейнджер также получает допуск на следующий год.

— Благодарю.

— Пустяк. Однако, я не знаю, что мог бы предложить вам в обмен на оказанную помощь мистеру Поттеру. Посему, есливам когда-нибудь понадобится помощь, любая, знайте — до тех пор, пока я здесь директор, двери Хогвартса всегда для вас открыты.

— Лестно слышать, директор.

— Что же… Не буду больше тратить ваше время.

Поднявшись одновременно с хозяином кабинета, кивнул на прощание и отправился в гостиную. Нужно подготовиться к отъезду, собрать в одну кучу записи и всякое такое прочее.

***

Прощальный пир был удивительно оживлённым. Пестрящие яркими красками праздничные столы, ученики и гости в парадных мантиях. Стены были украшены полотнами с гербами трёх школ, но самое большое полотно над столом преподавателей принадлежало именно нашей школе. Все бурно что-то обсуждали, наслаждались праздничным ужином, в общем, веселились. Ближе к концу ужина со своего места поднялся директор, привлекая внимание присутствующих.

— Уважаемые ученики и гости Хогвартса, — вновь его голос без магии разносился в тишине зала. — Подошёл к концу очередной учебный год, как никогда насыщенный событиями и переживаниями. Событиями радостными и печальными.

Выдержав драматическую паузу, Дамблдор продолжил:

— В нашем Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, но лорд Волдеморт вернулся и все мы были тому свидетелями. Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волдеморта, либо потому, что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи.

Студенты были ошеломлены и испуганы, но не слишком — они действительно видели, а слухи делали своё дело, пусть и многие подсознательно не желали в это верить.

— Хотелось бы отметить двух учеников. Гарри Поттер и Максимилиан Найт.

Забавно было наблюдать, как по залу словно волна пробежала, когда все поворачивали голову сначала на нас, а потом вновь на директора.

— Гарри Поттер проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волдеморта проявлял не каждый взрослый волшебник, выйдя на дуэль против него. Максимилиан Найт благодаря своим неустанным тренировкам и твёрдости характера сумел не только прикрыться от внезапного смертельного проклятья, но и, придя в чувство, мгновенно проявить великолепные навыки и знания, ускользая от Волдеморта и забирая с собой Гарри Поттера. Я пью в их честь.

Практически все в зале подняли кубки и посмотрев на меня и Поттера, произнесли: «За Гарри Поттера. За Макса Найта». Мило.

— Однако, я спешу заметить, — продолжил Дамблдор. — Цель Турнира Трёх Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося, то есть возвращения лорда Волдеморта, такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.

На этот раз Дамблдор оглядел не только учеников, но и гостей и профессоров Хогвартса.

— Каждый гость этого зала будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить ещё раз: в свете возрождения лорда Волдеморта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разобщены. Лорд Волдеморт славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу. Я уверен, и никогда ещё я так сильно не хотел ошибиться, что впереди нас ждут мрачные и тяжелые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волдеморта. Многие семьи были разрушены. Если настанет время делать выбор между лёгким и правильным, вспомните, как в тот день едва не расстались с жизнью двое четырнадцатилетних мальчиков, что по случайности оказались у Волдеморта на пути.

После этой речи нас всех отпустили по своим делам, а уже через час мы все толпились на внутреннем дворе перед выходом из замка, дожидаясь карет до перрона Хогсмида. Ученики Шармбатона и Дурмстранга тоже были здесь, прощаясь с новым знакомыми — они решили пройтись пешком, да и расстояние-то было смешным — пара сотен метров, а карета так и вовсе стоит у самых ворот.

— И зачем было обязывать нас отправляться в школьной форме? — с плохо скрываемым недовольством бубнила Гермиона, сложив руки под грудью и постукивая ножкой по травянистому газону двора.

— Макс! — женский голос отвлёк меня от праздного ничегонеделанья и простаивания в компании однокурсников и Гермионы. Мы тупо устали ждать очереди на кареты.

Обернувшись в сторону голоса увидел Флёр, летящей походкой быстро спускающуюся по лесенке с кареты Шармбатона. Девушка в лиловом форменном юбочном костюме своей школы и лёгкой накидкой поверх быстро подбежала ко мне.

— Мы встгетимся, я надеюсь? — сказала Флёр, протягивая руку. — Я надеюсь получить здесь аботу, хочу улучшить свой английский.

Ручку я перехватил и поцеловал воздух над ней.

— Тц… — Гермиона закатила глаза к небу и состроила такое лицо, что хоть и видел его лишь краем глаза, не могу не удивиться схожестью с одним известным в моей прошлой жизни актёром, а точнее — персонажем. Прямо Старк в юной женской ипостаси! И тоже гений.

— Он и так хорош… — зомбированный голос Рона прервал наше вполне приятное прощание. Откуда вылез вообще? Хорошо, что стоявший рядом Гарри тут же утащил его подальше, правда Рон норовил свернуть себе шею, выворачиваясь чтобы ещё немного посмотреть на Флёр.

— И да, спасибо большое… — вполне естественно засмущалась Флёр. — За то пгедупгеждение… Даже не понимаю, что на меня нашло…

— Разве я мог поступить иначе?

Флёр порывисто приблизилась, поцеловав меня в щёку. Отстранилась быстро, немного стесняясь, а на лицо её так и лезла шальная улыбка.

— Да сколько можно-то? — возмутилась стоящая почти вплотную Гермиона.

— И тебе спасибо, — Флёр не менее порывисто поцеловала девушку в щёку, вводя в ступор уже её.

Флёр быстро-быстро упорхнула в карету своей школы, а рядом тут же материализовались Дин и Симус, а Парвати и Лаванда заворковали вокруг всё ещё смотрящей на карету Гермионы.

— Ей вообще всё равно что ли? — возмутилась девушка, но хихикающие подружки, жаждущие выспросить неизвестно что, тут же оттянули на себя внимание.

— Ну ты, Макс, мужик, — хлопнул меня по плечу Симус. — На тебя теперь половина девушек заглядывается.

— А я что? Я ничего.

Тут к нам со стороны Поттера и Уизли двинулся Крам в своей шубе и остроконечной шапке. В руках он держал посох, а в моей голове пронеслась мысль выяснить всё о таких концентраторах. Интересно же.

— Макс, — Виктор протянул руку для пожатия, что я и сделал. Крепкое, не чета местным символическим. — Рад был знакомству.

— Взаимно. Хоть и не сразу.

Крам улыбнулся.

— Вы как без Каркарова? Корабль поплывёт?

— А он и не управлял кораблём. Всё делали мы, а Каркаров сидел в каюте. Скажу вам, парни. Его тело обнаружено недалеко. Без головы.

— Ёп… — с трудом сдержался Симус, взлохматив рукой волосы.

Развеять немного тумана над личностью бывшего директора Дурмстранга я посчитал обязательным.

— Виктор. Каркаров был Пожирателем Смерти и ради свободы сдал многих своих товарищей. Думаю тот, кто подставил Поттера, решил забрать с собой его голову.

Виктор нахмурился и кивнул.

— Не люблю предателей, — веско и сурово заявил болгарин. — Если дал слово, держи его до конца, кому бы ты его ни дал.

Мы кивнули друг другу и Крам отправился к своим. В скором времени подошла и наша очередь грузиться в карету, и небольшой, но дружной толпой мы доехали до Хогсмида, где быстро забрались в уже ожидавший нас поезд и заняли купе. Вновь мы с Гермионой ехали вдвоём, обсуждая итоги года и попутно с помощью чар делали записи в тетрадях по осмысленным темам из Запретной Секции. Так и ехали всю поездку, тихо, мирно, никто нас не тревожил. Правда, последнее скорее всего из-за мощных комплексных запирающих и заглушающих чар, но разве это важно?

К концу поездки мы закончили с записями и обменялись ими, чтобы потом можно было изучить материал другой половины Запретной Секции. Переодеваться, и вообще возиться с одеждой желания не было, да и школьная форма вполне обычная, если не знать символику гербов на ней, потому просто под разговоры ни о чём дождались приезда в Лондон и быстро покинули поезд.

На парковке чуть ли не на тех же местах нас уже ждали чета Грейнджер на своём Рейнджике, и Джон на неизменной БМВ-пятёрке. Они, между прочим, благополучно общались между собой, припарковавшись рядом. Когда мы дошли до них я с удивлением отметил, что уже изрядно вытянулся в росте, да и Гермиона представляла в этом самом росте нечто среднее между своей мамой и отцом. Удивительно, всё-таки, и непривычно. Непривычно в этом то, что зачарованные волшебные вещи до сих пор как раз, а потому и какие-то изменения не чувствуются. Хотя да, как бы не пришлось менять мой так полюбившийся чёрный костюм тройку в стиле Грейвса.

— Доброго дня, а точнее — вечера, — с улыбкой поздоровался я со всеми, а Гермиона без лишних предисловий бросилась обнимать отца и мать.

— Здравствуй, Макс, — кивнула мне миссис Грейнджер с улыбкой, не отпуская дочь. Мистер Грейнджер же нашёл в себе силы вырваться из объятий любимого чада и пожать мне руку.

— Куда же ты растёшь-то? — притворно возмутился Джон, подойдя и приобняв меня за плечи, постучал по ним, что есть мочи.

— Трёхразовое питание, нагрузки и множество приключений. Вот они и тянут меня ввысь.

— Наверное, Макс, — улыбаясь говорила миссис Грейнджер, — девушки вокруг тебя так и вьются?

— Вьются-вьются, — бурчала Гермиона, обнимавшая родителей. — Отвернёшься на миг, и всё.

Взрослые рассмеялись, после чего мы немного поговорили о разном, насущном, и рассевшись по машинам отправились домой.

— Ты, как всегда, на Гриммо, для начала?

— Да, — кивнул я, сидя на переднем сиденье.

— Надолго?

— Пара минут. Отчитаюсь, так сказать, и всё.

— Тогда я подожду в кафешке, как и в прошлый раз.

— Договорились.

Через двадцать минут неспешной поездки по лёгким пробкам Лондона мы добрались до Гриммо, где Джон меня и высадил, сразу отправившись до кафешки через квартал. Я же не теряя ни мгновения зашёл в дом и вдоль мрачных, но ухоженных стен, обклеенных тёмными обоями с вензелями, дошёл до зала с портретом леди Вальбурги.

— Доброго вечера, — кивнул я нарисованной леди, и получил симметричное приветствие в ответ.

— Доброго, Макс. Надолго к нам?

— На пару минут. Спешу вам сообщить, что Вол… — осекшись, достал палочку и провёл вокруг, воспроизводя показанное Дельфиной заклинание для проверки защиты местности от чар Табу. — Кхм, в общем, Волдеморт возродился.

— Этого следовало ожидать. Рано или поздно, — важно кивнула Вальбурга, закурив.

С лестницы на верхние этажи раздался звук маленьких, но быстрых шагов. Без привычного скрипа. Кричер быстро спускался, неся в руках свёрнутую газету.

— Вечерние новости… — вдохновленно лепетал он, а увидев меня, выдал уважительный поклон. — Глава рода…

— Позволь? — я протянул руку за газетой и Кричер тут же дал мне выпуск. — Посмотрим…

На первой полосе красовалась великолепная колдография на четверть разрушенного Азкабана, а заголовок гласил: «Массовый побег из Азкабана!!!».

— Вот это поворот… — не удержался от сарказма, начав лихорадочно соображать, что делать дальше.

— Что такое, Макс?

— Волдеморт выкрал из Азкабана… Судя по тексту, почти всех преступников. Вот список… Так… Знаю, не знаю, не знаю, знаю… Лестрейндж в полном составе. Джагсон, Долохов…

— Значит, там и Белла?

— Похоже. Он очень спешит, — я задумчиво теребил газету. — Возможно, ему нужен доступ к финансам Малфоев. Заручиться поддержкой Драко можно легко, приведя туда Беллу, ведь мама её наверняка любит, какой бы тётя ни была.

— Это верно, — кивнула Вальбурга.

— Остальные, кто был на свободе, особыми финансами не располагали, а половина и вовсе должна Малфоям. Да… Это верный ход. Но так быстро? Возможно Генри Гринграсс что-то рассказал о работе с дементорами перед тем, как благополучно сгореть в дьявольском пламени?

— Что будешь делать? — Вальбурга выпустила несколько колец дыма и отложила в сторону мундштук с сигаретой.

— Многое. Нужно многое сделать. Планы на лето меняются… Да.

====== Глава 30. Часть 2 ======

Комментарий к Глава 30. Часть 2 Навалилась очередная куча проблем. Извиняюсь, что так долго. Пытаюсь успевать всё вовремя, но не получается. В итоге эта часть не столько дописана, сколько более-менее отредактирована по смыслу. Томить вам дальше уже просто неприлично.

В безработного киньте чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Покинув дом на Гриммо, я быстрым шагом двигался вдоль домов по вечерней площади. Людей вокруг было немного, но из-за отсутствия в данный момент различных чар на мне, некоторые с любопытством пытались понять, в какой школе я учусь. Форма Хогвартса, будь она неладна. Однако я не акцентировал внимание на этом, быстро двигаясь в сторону кафешки, где в прошлый раз ждал меня Джон.

Его БМВ стояла припаркованная у обочины, а сам Джон сидел за столиком у окна. Меня, переходящего дорогу, он заметил сразу. Как только я зашёл в это вполне среднее заведение, мне сразу улыбнулась официантка, но улыбка дежурная. Кивнув с не менее дежурной улыбкой, поспешил пройти к столу и сесть напротив Джона.

— Есть серьёзный разговор, но это для дома.

— Всегда есть серьёзный разговор, — пожал плечами Джон.

Быстро перекусив, мы покинули заведение и поехали домой, разговаривая о всяких житейских мелочах типа погоды. Уже дома, за ужином, я поведал Саре и Джону о сложившейся ситуации в магическом мире.

— И что ты хочешь этим всем сказать? — серьёзно спросил Джон, когда от ужина мы перешли к чаю.

— Некоторое время Тёмный Лорд будет копить силы, восстанавливать здоровье вызволенных из тюрьмы последователей, а потом… Потом я затрудняюсь прогнозировать его действия. Стоит учесть, что он и его сторонники ненавидят или презирают обычных людей, равняя их со скотом. Захотят убить — убьют. Захотят мучить — замучают. Любая форма насилия и вседозволенности.

— Ты явно сгущаешь краски, — с улыбкой покачала головой Сара, но лёгкое беспокойство виднелось в её глазах.

— Нисколько. Я не говорю, что Тёмный Лорд ринется истреблять всех и вся, нет. Сначала он будет психологически и физически уничтожать и давить недовольных, оппонентов, врагов. Подчищать и брать под строгий контроль «неблагонадёжный» класс — магглорождённых и полукровок. Де-юре я родился в семье обычных людей, то есть вас. Да, безусловно, приёмный и всякое такое, а знающий мою мать сразу увидит сходство, и прочее, прочее, прочее. Однако проблема в другом…

Отпив чая, попытался сформулировать мысли в более короткие и понятные фразы.

— Я являюсь, без лишней скромности, очень перспективным и сильным волшебником. Таких нужно либо переманивать на свою сторону, либо устранять. В обоих случаях можно придумать целую кучу вариантов различного воздействия, чтобы я принял «верное» решение. Воздействие через пусть и не кровных, но родственников, дорогих людей, является простым и надёжным. Устранить… Взять вас в заложники и кричать: «Выходи, мол, на битву, иначе каюк твоим любимым опекунам». Ну, или же просто ваше убийство на идеологической почве, мол: «Грохнуть недостойных магглов, что посмели воспитывать ребёнка-волшебника». Как-то так.

Под общее молчание мы отпили чая.

— В любом случае, вы, как и родители других магглорождённых, да и вообще, как простые люди, связанные с магическим миром, находитесь в группе риска. Правительство не почешется, пока беспредел, а он будет, не перейдёт некоторую критическую черту. Магическое правительство не почешется вообще, пока дело не будет касаться непосредственно волшебников, да и то, если платить нужным людям, ничего не произойдёт. Для верхов мы лишь цифры на бумаге, стоит это понимать.

— Мы-то это понимаем, — улыбнулась Сара. — Удивительно, что такие мысли в столь раннем возрасте посещают твою светлую голову.

— Нынче дети взрослеют быстро, — пожал я плечами. — На фоне всего этого назревающего тихого ужаса, я хотел бы быть уверен в вашей безопасности. До окончательного становления своей власти здесь, Тёмный Лорд не рискнёт открыто или скрытно соваться на территорию других государств. Германия и Франция не является лучшим вариантом — в союзниках Лорда старые рода, имеющие много родни в Европе. США? Их Магическое государство хоть и молодо, но сильно, как и обычное. К ним на кривой кобыле не подъедешь.

— Давно пора открыть филиал юридической фирмы и в штатах, да, дорогая? — хитро улыбнулся Джон. — Тем более Чарли уже создал там неплохой плацдарм, всё пожить зовёт…

— А мы всё не едем да не едем, — покачала головой Сара.

— А почему, кстати? — переводя взгляд с Джона на Сару, спросил я.

— Так растить ребёнка было лучше в знакомом и стабильном окружении.

— Меня, что ли?

Джон усмехнулся.

— А ты видишь здесь ещё каких-то детей?

— Справедливо.

— Мы обдумаем варианты переезда. Но ты справишься? Хотя, глупый вопрос. Ты и так давно хорошо справляешься. Дом у тебя есть, деньги, полагаю, тоже. Ведь так?

— Без средств к существованию уж точно не останусь.

— Хорошо. Вопрос с твоим «обычным» образованием практически решён. У тебя, считай, ещё год старшей школы и экзамены, потом смотри сам. Если решишь уходить на «А», мы это организуем. Если нет — дело твоё.

— Отлично. Ладно, вы тут тогда размышляйте и обсуждайте планы, а мне надо позвонить.

Встав из-за стола, направился к одному из телефонов в прихожей. Набрав номер Гермионы, дождался ответа — трубку взяла именно Гермиона.

— Привет, Герм. Хочется поговорить ни о чём, но есть более важные темы.

— Макс, у тебя как всегда — только дела. Но если тебе вдруг интересно, то у меня всё хорошо и мы с родителями прекрасно проводим время.

Смешинки в голосе были отчётливыми как никогда.

— Я поговорил с родственниками насчёт переезда. Я бы даже сказал, эвакуации.

— Уже? Я даже поднять эту тему не успела. Очень уж не хочется портить им прекрасное настроение от нашей встречи.

— Обязательно подними эту тему. Им тоже нужно будет куда-то валить. Сама-Знаешь-Кто — не шутки. Мерлин его знает, что взбредёт ему в голову.

— Завтра. Сегодня всё слишком… Хорошо.

— Договорились, Герм. Я ближайшее время буду весь в делах и дозвониться может не получиться. Так что сова в помощь. Если будет что-то важное, или просто соскучусь — сообщу.

— Никакой романтики.

— Могу писать красивые письма и отправлять обычной почтой. Будет романтика — ожидать письма, а там: «Пишу я вам, милейшая Гермиона, сие письмо, под светом масляного фонаря. Дивный аромат старинных фолиантов бередит нежные воспоминания о наших посиделках в библиотеке. Третьи сутки у нас в Лондоне без перерыва стучит по крышам дождь, а пожилую соседку Берту уже как второй день донимает кашель. Не иначе как заболела».

Гермиона тихо рассмеялась.

— Ты ещё почтовой каретой отправь письмо, вообще прекрасно будет.

— Так и сделаю.

— Ладно, Макс. Мама хочет, чтобы я помогла с чем-то на кухне. Надеюсь, это будет не нарезка овощей…

— Не любишь овощи?

— Не люблю их резать.

***

Утро первого полноценного дня каникул традиционно началось с солнечных зайчиков, что настойчиво и безжалостно, словно по волшебству, норовили засветить мне прямо в глаз. Это раздражает. Но, раз уж проснулся, то вновь я уже не засну, а лениться у меня не получается.

Разминка, зарядка, пробежка до открытой спортивной площадки. Работа с собственным весом и максимальным ослаблением через гемомантию для большего эффекта — это изматывает и отвлекает от разных мыслей. Пришлось снять футболку, оставаясь лишь в майке да широких чёрных штанах на манер армейских — в который раз заметил, что правильно пошитые, они дают просто невероятную свободу движений, но и мешком не смотрятся.

— Ого, пацан! — раздался голос с боку, и я спрыгнул с турника.

Два светловолосых парня лет под двадцать, в спортивной форме и тоже явно после пробежки. Они стояли рядом и внимательно меня рассматривали.

— Ты как так раскачался? Тебе сколько лет-то? — тут же спросил тот что справа. — Меня, кстати, Том зовут.

Парень протянул руку и я тут же пожал её. Не волшебник.

— А я Джеймс, можно Джей Ди, по фамилии там.

Пожал руку второму.

— Макс.

— Ага… Так что?

— А что? Пятнадцать скоро. Просто каждый день занимаюсь с одиннадцати лет. А что? Так заметно?

— А то! Я такое вообще только в фильмах видел о супербойцах! — восхитился Том.

— Да не особо-то и здоровый… — пожал я плечами.

— Ну да, не бодибилдер. А диета какая?

— Ем всё, до чего дотянусь.

— Балдё-о-ож… Небось все девки твои?

Я улыбнулся.

— По-моему им плевать. Только парни и спрашивают: «Как тренируешься?».

Посмеявшись с глупой шутки, парни собрались уходить.

— Ладно, Макс. Ты, кстати, не местный?

— Местный, просто в частной школе почти круглый год.

— А-а-а, ясно. Жестко. Учился в такой, — покивал Джеймс. — Жуть и скука. И строго. А тут прям даже… — он показательно глубоко вдохнул. — Даже дышится легче. Ты это, если че, забегай. У нас тут типа клуба любителей физического развития. Советами, там, делимся, опытом. Расскажешь чего, или узнаешь нового.

— Как будет время. Даже на каникулах я весь в делах.

В общем, узнал, где располагаются местные культуристы разнопрофильные, от качков до профессиональных спортсменов. Зачем? Понятия не имею. Это они ещё шрамы не видели на полтуловища справа. Хотя… плечо тоже пострадало и Том, кажется, бросил пару заинтересованных взглядов на эти шрамы, но промолчал. Культура и воспитание.

После привычных уже процедур я вновь бегом отправился до дома Найтов. Люди вокруг уже собирались на работу и улочки жилых кварталов просто изобиловали туда-сюда снующими машинами, только-только выгнанными из гаражей домов.

После душа и завтрака я переоделся в свой любимый костюм, разве что без пальто и кашне. Одна палочка в рукаве, вторая — в уменьшенной трости, что покоится во внутреннем кармане жилетки. Хотел было надеть костюм с бала, чёрный-чёрный, но он слишком парадный.

В таком виде аппарировал в проулок на Гриммо и с помощью второй палочки наложил на себя магглоотталкивающие чары. В таком виде и явился в Блэк-хаус, порадовав своим появлением Кричера. Старый домовик сразу решил подсуетиться и подготовил столик с чаем и различными печеньками, кексиками и прочей сладкой снедью. Само собой, подготовил он это рядом с портретом леди Вальбурги.

— Итак, Макс. Как я понимаю, настало время тяжелых и неоднозначных решений? — важно заговорила Вальбурга, закурив свою нарисованную сигарету.

— Именно. Из-за активности Волдеморта стоит обезопасить своих приёмных родителей.

Вальбурга важно покивала.

— Его методы, Макс, могут оказаться… Жесткими, если не жестокими. Сейчас я в состоянии непредвзято оценивать его поступки. Если на тебя обращается интерес Тёмного Лорда — жди беды. В семидесятых от политики «Чистоты крови», сиречь — следования традициям и уложениям семей, не осталось ничего, кроме жестокости и убийств. Эта, так сказать, лодка, уже тогда пошла ко дну, а капитан ещё и стальными путами приковал к бортам экипаж.

— Как-то так получилось, что я испортил его триумфальное возрождение, не дав убить Поттера.

— Значит, привлёк внимание. Безусловно, ты не будешь первым в списке дел, но будешь. А вот как потенциальный союзник, либо же враг… Хотя, без разницы. Методы будут одинаковы для любого расклада. Если его сторонники вернут политическое влияние, не важно каким способом, то влияние это будет направлено на уничтожение Дамблдора. А вот более материальные методы — на мелких неугодных. Шантаж, ловушки, обман, заложники, хитрые планы… Может быть что угодно.

— И что делать?

— Убрать свои слабые места. Ими всегда являются близкие тебе люди.

— Это только приёмные родители и Гермиона.

— Эта та девушка с пышными волосами?

Я лишь кивнул в ответ.

— Тогда остаются родители. В ближайшее время не стоит ожидать активных магических действий со стороны Тёмного Лорда. Азкабан — не курорт. Из тех, кто остался на свободе, далеко не все могут похвастаться различными профессиональными магическими навыками. Старые рода, даже такие как наш, начали забывать, что мы волшебники, а не магглы с палочками. Далеко не каждый даже собственную библиотеку посещает, не говоря уже о глубоком познании волшебства. Основные таланты и гении сидели в Азкабане, и теперь им требуется восстановиться, иначе толку с них, как с дырявого котла, и я не о том вонючем пабе. Хотя, с него толку столько же.

— То есть, в первую очередь — родственники?

— Да. В сентябре вы с Гермионой отправитесь в Хогвартс, а там вы в относительной безопасности. Если не считать козней других детишек. Более-менее восстановятся спасённые из Азкабана ближе к октябрю, тогда и начнутся силовые акции. Твои приёмные родители останутся беззащитны именно в этот период.

— Я уже донёс до них эту мысль. Тем же самым занимается и Гермиона.

— Правильно. Если Тёмный Лорд вернёт себе власть или захватит Министерство, первым делом умрут родственники-магглы, опекуны и прочие. Следом задавят магглорождённых, сильно ограничив тех в правах. Сопротивление будет равно смерти.

— Чтобы все были довольны — расстрелять недовольных?

— Именно.

— Допустим. Что делать мне?

— Изучать книги, которые подготовил Кричер. Привести в порядок некоторые дела рода и вообще, ознакомиться с ними. Безусловно, перед смертью я всё организовала так, чтобы хоть десять, хоть сто лет, ничего плохого не случилось, но всё же.

— Ясно. Тогда я приступаю немедленно.

— Кричер!

С характерным звуком рядом появился старый домовик, тут же поклонившись.

— Ты подготовил старый кабинет Ориона?

— Да, госпожа Вальбурга. Кричер всё сделал…

— Проводи Макса туда и покажи, что где находится.

Кричер поклонился и повёл меня по лестнице наверх. Поднявшись на третий этаж, мы свернули к большой тёмной резной двери с солидной ручкой. Кричер аккуратно открыл дверь и знаком показал проходить.

Кабинет был хорош. Массивная деревянная мебель, но резные узоры не вычурные, редкие и аккуратные. Шкафы с книгами, шкаф с бокалами и напитками, диваны и кресла. На большом деревянном столе в дальней части кабинета стояли несколько артефактов, чернильница и перья на подставке, а кресло, кресло какое! Кожаное, удобное, массивное. Во всём чувствуется основательность и долговечность, а уже после того, как Кричер привёл дом в порядок, всё выглядит как новое, но при этом сохранившее и передающее дух старины. Казалось, будто только вчера кто-то сидел на диване напротив стола, а Орион Блэк подписывал очередной документ.

Кричер проводил меня к столу и пока я устраивался поудобнее, начал выкладывать передо мной книги, а когда стопка из них начала угрожающе покачиваться, перешёл к выкладыванию различных папок с пергаментами и вполне обычными листами бумаги. Куча всё росла и росла, но Кричер успокоился лишь тогда, когда я уже с трудом мог видеть гипотетического собеседника в кресле напротив.

— Это все документы и книги, уважаемый глава, — поклонился домовик. — Если что-то потребуется, обязательно зовите недостойного Кричера.

И исчез.

— Похоже… Все те годы в Запретной Секции я готовился именно к этому моменту.

Тяжелый вздох вырвался сам по себе, и я протянул руку к первой книге.

— Поехали…

***

Дела Рода — звучит значимо! Однако на бумаге всё оказалось намного прозаичнее. Это просто огромный ворох самых разных договоров. По всем этим бесконечным папкам можно проследить историю рода аж в несколько веков. Первые документы они начали составлять ещё в далёком тринадцатом веке. Пергаменты договоров перемежались личными записями волшебников, что было довольно интересно. Правда, среднеанглийский вызывает головную боль несмотря на некоторый опыт работы с ним ещё из библиотеки Хогвартса.

Ближе к пятнадцатому веку документация стала более структурированной и менее похожей на поэмы. Кто, сколько и за что получил, что и кому продал, кто с кем переженился и на каких условиях — тут можно было увидеть вообще всё. В каких междоусобицах обычных людей, феодалов, принимали участие, на чьей стороне, кто из волшебников был против, полученный гешефт и всякое прочее. Тут были и мелкие договоры с различными только основавшимися в те времена семьями волшебников, договоры с герцогами на оказание различного рода услуг… Да тут история, о которой никто толком не знает!

Вот, к примеру, ни для кого не секрет, что в средние века у англичан и французов была этакая традиция — воевать чуть ли не каждые сто лет. Так род Блэк, наряду с несколькими другими, принимал активное участие в трёх таких войнах и в «столетней» в том числе. Правда, в этой серии боестолкновений принимали участие где-то четверть семей — там и боевики, и лекари, и диверсанты всякие… И всё есть тут. Блэки, по сути, за три века успели отметиться почти во всей Европе, а не только на британских островах и французских побережьях. И отовсюду что-то привозили. Иногда привозили домой лишь вести о смерти членов семьи, но это была редкость.

Самое интересное, что можно было узнать из этих документов, заключается в другом. Во времена до Статута Секретности в обиходе волшебников были распространены довольно грубые и масштабные магические манипуляции. Различная малефицистика, некромантия и некромагия. Популярна была алхимия. Волшебники не скрывались, а деятельность их упиралась в помощь союзникам на поле боя, защита большого числа людей или наоборот, их ослабление. Именно в те времена и появилось Проте́го Дьябо́лика — один тёмный колдун с его помощью, принеся в жертву десяток пленных для большей магической энергии, помог союзным войскам отступить при какой-то битве, к сожалению, не указано, какой именно. Правда, многие такие воздействия были неявными, дабы противник не уличил в использовании магии и не начал подтягивать уже своих волшебников, превращая войны в фарс. Это как ядерное оружие — оно есть, им можно погрозить, но лучше не применять. В быту волшебники тоже находили применение — наложить порчу соседу-феодалу на земли, или наоборот, снять, или даже улучшить урожай. Лекарей, травников и зельеваров разных мастей было вообще море, а о некоторых даже не знали, что они волшебники.

С введением Статута Секретности постепенно отпала необходимость в масштабных и громоздких заклинаниях и ритуалах. Но не только потребность в них ушла — не было возможности их применить. Всё слишком явное тут же выдавало волшебников и начинались гонения со стороны Церкви, и со стороны новообразованного Министерства Магии. В волшебных семьях, можно сказать, по инерции ещё изучали те громоздкие заклинания и специфические магические дисциплины, но постепенно это шло на спад. Были, кстати, и другие концентраторы — посохи для громоздких магических манипуляций. В них надобность тоже отпала, и они были окончательно вытеснены палочками, заняв место ритуальной или символической атрибутики.

Уже к середине восемнадцатого века я не мог найти ни одного упоминания о серьёзном использовании магии. Зато была куча упоминаний о развитии палочкового волшебства. Из-за Статута получили толчок науки, требующие точности, филигранность исполнения, а внешний эффект большинства заклинаний стал очень мизерным. Мизерным, но хирургически точным. Боевики стали в большей степени дуэлянтами, ещё больше стали развиваться зельевары и прочие прикладники типа артефакторов и чароплётов, что делали всякие безделушки от безделья. Внезапная замкнутость социума сказалась пагубно — все ринулись в политику, интриги, мелочные разборки. Количество договоров и контрактов к девятнадцатому веку стало просто огромным, но все они были какие-то мелочные, с подвохом, от них веяло какой-то подлянкой. Из ниоткуда всплыли извращённые теории «Чистоты крови», о которых особо и не вспоминали. Из всех щелей полез типичный расизм местного разлива.

Думаю, всё дело в том, что многие занятия, семейные дела, стали более недоступны волшебникам, отчего они буквально лезли на стену. К примеру, до самых восьмидесятых годов двадцатого века я не нашёл ни единого договора на оказание услуг в качестве боевиков, а раньше, до Статута, их было множество, даже от Короны. В общем, все ушли в политику, а в замкнутом социуме получилось так, что грызли глотки друг другу. Так как род Блэк всегда был многочисленным, эти брожения перешли и на семью. Как итог — не осталось почти никого. И такое, кстати, практически во всех старых семьях. Нас единицы. Мы благополучно сгноили друг друга.

Однако, это лишь мои выводы, основанные на документах и личных записях как к ним, так и к ситуации в те времена. Я могу быть абсолютно неправ.

Касательно актуальных, текущих дел, можно сказать немного. Несколько различных долей в волшебных предприятиях и мануфактурах Англии и Франции, различные инвестиции, накопления тут и там. Каких-то брачных договоров и тому подобного нет, обязательств нет, все мыслимые долги и обязательства выплачены, исполнены или от них отказались, не без компенсации. Подпись на этих документах Вальбурги как последнего члена рода. Наверное, не хотела оставлять долги за фамилией, ведь с годами они имеют свойства накапливаться как снежный ком. Она не знала, сколько лет род просуществует без главы, и наверняка ей не хотелось бы, чтобы появился глава, выплатил долги да так выплатил, что осталось бы от рода: сам глава, кольцо, да стена с портретом.

Интересно было бы почитать хронологию принятия законов тех времён и стенограммы заседаний, если вообще они велись. Ведь очень любопытно узнать, о чём говорили и как думали волшебники тех времён, что придумали весь этот дремучий бред под названием Законодательство Магической Англии. Зачем было вообще создавать Министерство магии? Изначальная цель — орган контроля за соблюдением Статута Секретности. А что теперь? А Мордред их знает, что там происходит.

Итог трёх суток запойного чтения — я более-менее понял откуда взялись те или иные договора и различные финансовые вложения. Понял, откуда появились в доме больше восьмидесяти процентов различных артефактов и мелких реликвий, ведь это довольно щепетильно задокументировано. Правда я так и не понял, где многие из них хранятся.

Книги, подобранные Кричером, больше представляли собой мысли нескольких глав рода с двенадцатого по начало двадцатого веков. Там не было каких-то наставлений или чего-то в этом роде, нет. Были мысли о поступках и ситуациях. Иногда в виде изложения, иногда в виде коротких фраз. Этакое Хагакурэ, но не от старого средневекового вояки-самурая, а от не менее средневековых волшебников. В этих текстах немало строк было о понятии чести как по отношению к волшебникам, так и простым людям. Нет, там не было «равного отношения», отнюдь. Каждый должен заниматься тем, что ему дано от природы, богов и духов. Да, волшебники умудрились удержать в качестве своей веры дикую смесь верований кельтов и друидов, и… Не силён я в этой области. В общем, если у крестьянина сломался плуг — это его проблемы. Если на земле засуха — волшебники сотворят пару ритуалов, ибо крестьянин не справится с этой проблемой, а волшебники отнюдь не святым духом питаются. Если соседний феодал войной пойдёт, то волшебник поможет простому люду, ведь он здесь живёт. Но поможет не открыто, ибо уже в те времена из-за разных ветвей христианства волшебникам было нелегко.

Судя всё по тем же личным записям и наблюдениям, апогей различных брожений в среде волшебников очень неудачно совпал с различными религиозными брожениями всяких протестантов, лютеран и прочих ветвей христианства, на пару с попытками Рима договориться с Кельтской церковью, а потом и Эпоха Реформации…

Если коротко, то в среде волшебников начал по рукам ходить труд одного мага, профильная специальность которого неизвестна. Суть её в том, что вся эта вера в богов и прочее — лютая хрень. Их нет. Судя по записям, в этом труде приводилась серьёзная доказательная база, внёсшая смуту в умы волшебников. На дворе был конец шестнадцатого века. Проблема была, как я понял, в подрыве догм волшебников, в которые они действительно верили. Их можно понять, ведь волшебник может видеть и ощущать то, что недоступно простым смертным. Если обывателям в начале нашей эры всякие друиды могли легко промывать мозги на фоне страха и прочего, то волшебники действительно видели те явления, которым поклонялись простецы. Та же саламандра, или по-старому — дух огня. Это полуматериальная магическая ящерка, в самом деле состоящая из огня. Современная магическая наука подтверждает, что саламандра в первую очередь — живое существо. В те же далёкие времена это был дух огня. А есть ведь и другие проявления «мистики», связанные с природой. Что уж говорить о привидениях, и прочем. До начала восемнадцатого века считалось, что в привидениях есть часть души! Но нет, нет её там! Это слепок сознания, разума, а душа уже давным-давно отлетела в мир иной.

В общем, чувство собственного превосходства и ощущения причастия к таинству потустороннего, иного мира, мира духов и божественных сфер, было беспощадно разрушено. Как же так? Волшебство — не дар богов и духов в награду за достойные поступки предков, а словно чёрное пятно на боку белой коровы — может быть, а может и не быть! Волшебники тоже люди, а людям просто необходимо ощущать себя лучше других. Пребывая в таком состоянии, волшебники получают очередной удар — Статут Секретности. Заниматься привычными вещами нельзя, перед простыми людьми показывать способности нельзя, помогать нельзя, наживаться нельзя, убивать нельзя, лечить нельзя. Ничего нельзя! Можно учиться, сидеть по домам и варить зелья в котлах, ибо большинство заклинаний и ритуалов нарушают Статут. Чудесно!

Записи, датированные концом восемнадцатого века и младше, читать становилось сложнее и менее приятно. Становилось всё больше и больше идеологических мыслей и различного рода пропаганды. Казалось, что авторы пытались сами себя уверить в чём-то… А ведь девиз семьи, «Toujours Pur», в начале этих записей имел действительно благородный смысл.

Однако, нужно ощутить превосходство, просто жизненно необходимо. Если раньше, до Статута, были волшебники и простые люди, то теперь нужно как-то оправдать всё происходящее. Вот тут-то и полезли из всех щелей старые мысли Салазара Слизерина о «Чистоте Крови». Всё это было сдобрено не самым лучшим, но терпимым отношением к редким магглорождённым, являющихся в глазах потомственных волшебников пришлыми, безродными, без традиций и памяти предков, ещё и абсолютно безграмотными… В общем, сформировалась новая система для выяснения «у кого длиннее», а оправдание изоляции: «мы отгородились от грязных магглов!». И вот в такой обстановке, в замкнутом социуме, у волшебников начались новые брожения о чистоте крови. Перевиралось всё, от и до. История, теории, рукописи. Выискивались скрытые смыслы между строк там, где его нет и быть не может. И само собой, волшебники начали выстраивать свою внутреннюю иерархию, основанную не на уважении, как раньше, а на презрении и высокомерии.

Этот гнойник зрел долго, и первый раз лопнул в начале двадцатого века, излив во внешний мир гниль в виде Гриндевальда. Своими идеями он всколыхнул другие такие гнойники и чуть не затопил весь мир в огне Второй Мировой. Относительно нетронутыми оказались волшебные сообщества обеих континентальных Америк, Китая, Японии и стран Ближнего Востока, если мне не изменяет память о событиях во внешнем мире.

Не успел улечься бум войны, как на сцену вышел Волдеморт примерно с теми же идеями, помноженными на психические отклонения и маниакальную одержимость истребить магглов и «грязнокровок».

Три дня ушло на чтение и изучение этих материалов. Безусловно, выводы, основанные на этих записях, являются довольно условными, ведь тут лишь точка зрения членоводной семьи, а она может быть, и наверняка является, сугубо субъективной. Но несмотря на это, в голове откладывается некое неосязаемое понимание. Понимание чего-то, что я пока не могу описать словами и чему не могу дать определение. Но это «нечто» однозначно есть. Некая ниточка к тому, каким должен быть Блэк. Не такой, как после установления Статута, а до него.

Финансовые вопросы, как я уже заметил, были приведены и без меня в полный порядок — доли в предприятиях, инвестиции и прочее. Около трети денежного потока Блэков находится под управлением гоблинами. Это, судя по бумагам, довольно выгодное решение. Гоблины за золото и прибыль мать родную продадут, но важно не это. За долгие годы самоизоляции, волшебники Англии, да и других стран, не по одному разу перешли друг другу дорогу и, так сказать, «насрали под дверь соседу». Подобная личная, а порой и семейная неприязнь, и конфликты осложняют финансовые отношения. Гоблинам же глубоко плевать на отношения волшебников между собой, и они заключают сделки на основе взаимной выгоды. К примеру, если каким-нибудь Лонгботтомам будет выгодно продавать или что-то покупать у Лестрейнджей, то несмотря на любые разногласия, гоблины оформят именно такой контракт. К взаимной выгоде всех сторон. Жаль, что немногие пользуются подобными услугами Гринготтса. Возможно, кстати, по этой причине гоблины и не симпатизируют отдельным семьям или волшебникам — репутация. Даже если провернуть что-то в тайне, то тайна эта всё равно рано или поздно всплывёт, и гоблины потеряют доверие, а вместе с ним и ощутимые финансовые вливания.

Иногда Кричер впускал в дом Пирата, нашу с Найтами сову, вечно взъерошенную и наглую. Пару раз мне написали Найты, интересуясь моими делами, а на третий день сообщили, что к сентябрю все вопросы будут решены и утрясены, и они отправятся в США как минимум на пару лет. Джон поручил мне озаботиться средством связи, ведь если для моего спокойствия требуется их безопасность, то для их спокойствия в такой неоднозначной ситуации в стране — связь со мной и возможность узнавать, всё ли в порядке.

Пару раз писала Гермиона, отправляя письма с какой-то явно казённой совой. Жаловалась на полное нежелание её родителей воспринимать ситуацию серьёзно. Вот второе такое письмо и пришло, когда я вальяжно сидел в кресле Ориона, теперь уже моём, и думал над планом действий. Правда план не думался вообще — сказывалось отсутствие видения общей картины.

Отложив в сторону письмо девушки, покормил сову печеньками и мышкой, которую где-то нарыл Кричер, быстро чиркнул ответ: «Сейчас буду».

— Отнеси Гермионе Грейнджер. А вот монетка, — я сунул письмо в лапку сове, а сикль положил в специальный мешочек. — Побыстрее, красавица.

— Угу! — сова ухнула и вылетела в окно, которое тут же само закрылось.

Время шло к вечеру, но до заката времени полно. Встав из-за стола, я быстренько привёл себя в порядок, надел костюм, проверил трость, палочку на предплечье. В который раз подметил, что если подрасту ещё немного, то костюм будет мал. А значит, на днях нужно будет обновить гардероб.

— Кричер!

Домовик появился с хлопком и поклонился.

— Я скоро ухожу, когда буду — не знаю. Есть что-нибудь перекусить на скорую руку?

— Конечно, — кивнул домовик. — Кричер просит пройти вас на кухню…

Сам домовик аппарировал, а когда я спустился с третьего этажа на обозначенную кухню, то на большом и длинном деревянном столе уже было накрыто место во главе, где на тарелках были сервированы несколько бутербродов с беконом и зеленью, а в высоком стеклянном стакане был яблочный сок. Да, не только Тимми в Хогвартсе знает мои вкусы в подобных напитках. Эх, жаль, что в прошлой жизни от яблочного сока у меня была изжога — так бы литрами пил не отрываясь. А тут могу себе позволить, да не так уж и хочется, хоть и сок остаётся любимым.

Предаваясь мыслям о перипетиях судьбы и сменах приоритетов в еде, попутно трансформировав пуговицу в кольцо и зачаровывая его на особый портключ по координатам и обратно в точку отправления, я быстро управился с бутербродами. К этому времени вновь прилетела сова. Взяв письмецо и прочитав краткие мысли о бараньей упёртости родителей, наказал Кричеру угостить сову и отправить восвояси, а сам накинул на себя магглоотталкивающие чары и вышел из дома на вечернюю площадь Гриммо.

Вокруг спешили по домам люди среднего достатка, порой о чём-то говорили, а по роще слонялась без дела молодёжь. Не став шляться попусту, аппарировал на одну из известных улочек Кроули — бывал в этом пригороде проездом. Не хотелось делать проколы пространства в непосредственной близости от дома Гермионы. Появившись в подворотне за минимаркетом, проверил, не слетели ли чары, и отправился пешком до нужной улицы.

В прошлый раз я не особо обращал внимание на этот пригород, но сейчас мог позволить себе пятиминутную прогулку. Частные домики, вполне приличные, лучше среднего, но не виллы. А главное — каждый дом особенный, ничуть не похожий на предыдущий. Разные архитектуры и фасады, цвета, садики на задних дворах, один или два гаража. В общем, разнообразие.

Дойдя до нужного дома, спокойно подошёл и воспользовался звонком. Спустя всего пару секунд дверь открылась, явив мне Гермиону в бесформенных серых домашних штанах, тапочках и не менее бесформенной клетчатой рубашке с закатанными рукавами.

— Макс! — девушка улыбнулась, тут же бросившись обниматься.

— Словно тысячу лет не виделись, — с улыбкой я ответил на объятия, а Гермиона, чуть отстранившись, быстро и невесомо поцеловала меня в губы. — Рассказывай, что случилось?

— Заходи.

Девушка приглашающе махнула рукой, и я зашёл в дом. Судя по полочке для обуви, коврику и прочим аксессуарам в прихожей, в этом доме не принято ходить в обуви, потому я разулся и последовал за Гермионой.

Дом выглядел более чем прилично. Всё в светлых тонах и современном дизайне, этакий минимализм. Мебель тоже светлая, а в разных местах можно было увидеть либо фотографии, либо горшки с комнатными растениями и даже парочка маленьких пальм росла в углах. Мы шли на кухню, которая оказалась совмещена со столовой, но, таким решением тут никого не удивишь.

— Мам, пап. Макс пришёл.

— А, мистер Найт, — скупо улыбнулся Джон, вставая из-за стола и протягивая руку. — С чем пожаловали?

— Как официально, — улыбнувшись, пожал руку. На приглашение присесть отказался. — Насколько мне известно, у вас конфликт?

— В каком-то роде, — кивнула миссис Грейнджер. — Гермиона утверждает, что нам следует покинуть страну для нашей же безопасности.

Мистер Грейнджер фыркнул, устраиваясь за столом поудобнее. Одеты они были во всё домашнее, комфортное.

— Вы считаете, что это не так?

— Ну какая опасность? — усмехнулся отец семейства. — Зачем каким-то там волшебникам вообще нас трогать? А даже если и так, то есть полиция, и эти, как их?

— Сотрудники ДМП и Авроры, — кивнула Гермиона.

— Вот. Да и рассказывала Гермиона, что вы проходите в школе, и о том, что дальнейшего обучения нет. Всякие, безусловно, интересные заклинания и чары, трансформации. А я вот из ружья охотничьего белке в глаз со ста метров попадаю. Думаешь, Макс, это мелочь?

— Я думаю, что вы недооцениваете силу и возможности волшебников, как и степень своей защищённости. По законам Магической Англии, практически любые действия по отношению к обычным людям не расцениваются как преступление. Вы не защищены вообще.

— Уж как-нибудь постоять за семью я смогу, — важно кивнул мистер Грейнджер.

— Видишь? — посмотрела на меня Гермиона с нескрываемым возмущением. — Это бесполезно.

— Значит, нужна шоковая терапия.

— Что? — синхронно спросила Гермиона и мистер Грейнджер.

По памяти и без палочки, на одних ощущениях я воссоздал два контура Сомнуса, отправив их в родителей Гермионы. Если миссис Грейнджер просто обмякла на стуле, то мистер Грейнджер смачно ударился лбом о стол — награда за упрямство.

— Макс!

— Просто сон.

— Я вижу, что Со́мнус, но как же колдовство? Да и это мои родители.

— Надзор на палочке и области. Работает, когда твоя палочка колдует в области твоего надзора. Есть ещё различные модификации Надзора, но это не наш случай точно. Шоковая терапия, Герм. Пойду обуюсь.

— Ох… Ну почему всё так сложно? Что ты собрался делать?

— Узнаешь.

Быстро дойдя до прихожей надел ботинки и прямо так, в обуви, вернулся на кухню.

— Собирайся. Мы летим портключом в глухомань.

— И почему я не сомневалась?

Девушка быстро ушла, судя по звуку, на второй этаж, а через пять минут спустилась в джинсах и желтой толстовке с капюшоном, направившись в коридор. Ещё десяток секунд, и уже в кроссовках Гермиона зашла на кухню.

Проявив силушку богатырскую, быстро и аккуратно положил родителей Гермионы на пол и встал между ними, держа их за руки.

— Бери меня за руку и держи крепче.

Гермиона тут же подошла и крепко вцепилась в мою левую руку.

— По́ртус, — активировал я портключ и нас быстро перенесло в горы в Шотландии.

Простор, холмы, леса, свежий воздух и ни одного живого человека вокруг. Солнце клонилось к горизонту, но мы были на западной стороне склона, потому было светло и всё прекрасно видно.

— И что теперь?

— Как и говорил — шоковая терапия. И не бойся, я ничего им не сделаю.

Я вытащил трость из кармашка и вынул вторую палочку без чар надзора. Взмахом отменил сон с мистера и миссис Грейнджер, и те резко поднялись, начав оглядываться.

— Какого чёрта? — возмутился отец семейства, глядя на меня.

— Усыпил и перенёс в глушь. Теперь можно что угодно делать без свидетелей. Мило, правда?

— Дочка, что…

Я навёл палочку на мистера Грейнджера.

— Импе́рио.

Звучный хлопок ладони о лицо вынудил меня повернуться на звук — именно в такой позе стояла Гермиона, покачивая головой.

— Что происходит? — спросила ошарашенная миссис Грейнджер, поднимаясь с травы. Очень экстравагантный внешний вид — домашний халат и тапочки на природе.

— Шоковая терапия.

— А что с моим мужем? — она с беспокойством посмотрела на него.

Мистер Грейнджер не двигался, а взгляд его был пустым.

— Заклинание подчинения. Он полностью повинуется моей воле, и при этом всё видит, понимает и осознаёт. Какой бы я приказ ни отдал, он исполнит.

Достав из кармана платок, трансфигурировал его в нож. В глазах миссис Грейнджер появилось беспокойство.

— Макс… — как-то просяще обратилась ко мне Гермиона.

— Грюмо-терапия.

— Это слишком жестоко.

Я навёл палочку на миссис Грейнджер.

— Импедиме́нта.

Влив в замедляющее заклинание прилично сил, получил просто невероятное замедление движений. Движений, но не физиологических реакций и скорости мышления.

Подойдя к мистеру Грейнджеру, протянул ему нож рукоятью вперёд.

— Возьми нож и аккуратно прислони к горлу жены.

Тот без колебаний выполнил приказ, а в глазах миссис Грейнджер я увидел шок и неверие. Невозможность пошевелиться, сказать или сделать хоть что-нибудь добавляло ещё больше бессилия и безысходности. Жестоко. Но эффективно.

— Видите? Никаких сомнений. Безусловно, заклинание можно сбросить, но я не вижу ни единого колебания, значит моя воля сильнее.

«Ещё бы».

— Волшебник может заставить вашего любимого человека покалечить вас, вашу дочь. Убить. Что мешает отдать приказ, чтобы он вёл себя как обычно, а когда домой придёт Гермиона — застрелил её? Волшебник может заставить делать всё это медленно, чтобы родственники видели и сгорали от мучений и безысходности. А может…

Я посмотрел на мистера Грейнджера.

— Прислони нож к своему горлу. Аккуратно.

Отец Гермионы тут же выполнил и этот приказ.

— Волшебник может заставить убить себя. Понимаете? Сейчас ему всё равно, он находится в состоянии счастливого повиновения. А теперь представьте, если под таким заклинанием человек убивает дорогих ему людей, а потом, волшебник снимает это заклинание, и приходит осознание своего поступка?

Я забрал нож и снял с них все чары.

— Что? — мистер Грейнджер тупо уставился на свои руки, на жену, на Гермиону. На меня он глянул со злостью.

— Хотите ударить? Застрелить? Зарезать? Попробуйте.

Однако мистер Грейнджер лишь попыхтел злобно, и через пару мгновений успокоился.

— Теперь я знаю, к чему нужно готовиться. Всего лишь не дать волшебнику достать палочку.

— Да? Знаете, я показал вариант непосредственного взаимодействия и тихого устранения. Но можно и так.

Взмахнув палочкой, словно раскручиваю лассо, услышал в голове голос Ровены: «Пироманьяк», а сам произнёс:

— Адеско Файер.

За кончиком палочки потянулся хвост багрового пламени. Я завёл палочку за спину и хлёстким движением, словно управлял хлыстом, взмахнул вперёд, отправляя хлыст огня с палочки вперёд. Этот хлыст невероятно быстро разрастался, а волна, что была на его конце, неумолимо летела вперёд. Секунда, и тонкий жгут багрового пламени от основания палочки преодолел два десятка метров, превращаясь в огромный ревущий поток, что словно змея набросился на деревья, с диким хрустом и треском мгновенно их сжигая, распространяя волны жара и пламени. Три секунды и поток огня уничтожил всё на нескольких сотках земли. Только после этого я не без труда заставил огонь исчезнуть, словно его и не было. На месте деревьев была лишь выжженная дымящаяся земля с редкими язычками быстро гаснущего обычного огня на ней.

— Полиция тут, конечно, поможет, — покивал я, глядя на бледных и шокированных родителей Гермионы. — Сейчас я перенесу вас обратно в дом. Посидите, подумайте.

Подойдя, взял их за руки. Миссис Грейнджер немного дёрнулась, но также взявшая её за руку Гермиона повлияла положительно на их душевное состояние.

— Рурсус Портус.

Мир словно закружился и смазался, но никакого лишнего воздействия — хорошие, всё-таки порталы я делаю.

Мы вновь оказались на кухне дома Грейнджеров. Родители Гермионы как-то потерянно начали оглядываться, а через десяток секунд, придя в себя, достали откуда-то бутылку скотча, начав довольно быстро её опустошать.

Гермиона отвела меня чуть в сторону.

— Это было жестоко. Но я сама уже не знала, как объяснить им всю опасность, — тихо говорила девушка, немного склонив голову.

— И тем не менее, — я приобнял её, поцеловав в лоб и вдохнув аромат какого-то цветочного шампуня. — Я хотел бы извиниться. Грубо. Но это Грюмотерапия. Отлично работает.

— На меня тоже подействовало. Никогда не видела ничего настолько… всеуничтожающего.

— А как же Проте́го Дьябо́лика?

— Оно было где-то там, далеко, на экране. А это — перед моим лицом. Жар этого пламени, казалось, сожжёт меня, но оно было даже не рядом. И этот гул. Звук. Образы внутри огня…

— Это Адское Пламя. Оно таким и должно быть.

Вернувшись к столу, я посмотрел на немного захмелевших родителей Гермионы.

— И это ещё не самое разрушительное, но самое эффектное. Для тех, кто любит огонь, — ровным голосом рассказывал им свою точку зрения. — Есть и другие, куда более разрушительные заклинания. А есть совсем не эффектные, тусклые, но словно скальпель — точечный и мощный удар. А главное, прошу вас понимать и помнить — я ещё даже школу не окончил. Нужно ли говорить, на что способны взрослые маги с библиотеками старинных секретов? Вы в реальной группе риска в текущей ситуации. Гермионе и мне будет спокойней, находись вы подальше от предстоящих событий. Мои приёмные родители уедут в США к сентябрю. Возможно раньше, если ситуация изменится.

— А как же вы? — тихо спросила миссис Грейнджер.

— В школе мы в относительной безопасности, если не считать проделки других учеников. Но там мы на равных. Я, наверное, пойду. Не буду отвлекать вас больше. Надеюсь, все мы примем верное решение.

Откланявшись, покинул дом. Сложно. Как всё сложно, но одновременно с этим и просто.

====== Глава 31 ======

Комментарий к Глава 31 В безработного киньте чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Решение проблемы неверия родителей Гермионы в существенность угрозы не прошло незамеченной. Несколько дней девушка писала мне о шоковом состоянии родственников, с трудом принимавших факт разрушительности магии в некоторых её проявлениях. Однако, уже в конце первой недели каникул они окончательно пришли к выводу, что можно и на годик-другой уехать из страны, пока проблема не решится. Если вообще решится, конечно же.

Сам я тоже не бездельем страдал, а пытался решить несколько накопившихся проблем. Первая, и довольно интересная — что делать со шкурой? Для решения этой проблемы я двое суток без особого результата шлялся по Косой Аллее и прилегающим улочкам и магазинам, в том числе и в Лютном, но не без маскировки на лицо — делать под капюшоном непроглядную тьму я научился давно, ещё только поглотив Гримуар. Вот и заглянул в «Борджин и Бёркс».

В магазине было несколько мрачновато, и мрачность эта ничуть не изменилась с прошлого моего визита. Примечательно, кстати, что в этот раз ко мне особо не приставали, хотя Лютный был однозначно более оживлён.

Увидев всё того же старика за прилавком, я обратился к нему, не забыв предварительно немного изменить голос магией.

— Здравия, старче.

Только после моих слов старик небрежно обратил на меня внимание.

— Припоминаю я подобный образ пару лет назад, — с ухмылкой хриплым голосом ответил он. — Как быстро время летит…

Не желая тянуть с вежливыми переговорами, я попросту подошёл к прилавку и выложил небольшой кусочек шкуры василиска. И пару золотых, конечно же.

— Хочу узнать, кто может заняться изготовлением предметов из этого материала. Молча.

Старик провёл палочкой над кусочком шкуры и только после этого взял его в руку, начав рассматривать и попутно говорить, словно мысля вслух:

— Есть пара уважаемых волшебников, да… — крутил он в руках шкуру, рассматривал, чуть ли не пробовал на зуб. — А в остальных лавках что же… отказали? Немудрено… Кожа уже как полвека не в моде, а все мастера либо ушли на покой, либо уехали…

И это так. Много магазинов, занимающихся одеждой и экипировкой, мне пришлось обойти, прежде чем заглянуть сюда, в Лютный.

Старик поднял на меня взгляд.

— Я могу посодействовать. Не бесплатно.

Я достал ещё стопку галлеонов, десять штук, и положил на прилавок.

— Покажите вашему знакомому этот кусочек. Деньги за ваше содействие. Хотелось бы связаться с ним и обсудить нюансы, как и спектр возможных услуг.

— Это так не работает, — с ухмылкой покачал головой старик.

— Весь материал вы в руки не получите. Работайте по моему предложению, и в накладе никто не останется.

— Однако, в моём магазине мои правила…

Старик довольно бодро попытался вскинуть палочку, но я остановил его руку телекинезом. В его взгляде не было угрозы — скорее проверка, потому радикально поступать я не спешил. Остановив его руку, тем же телекинезом схватил его за горло, сжимая, попутно увеличивая плотность и объём магии, циркулирующей в теле.

— Не стоит так неосмотрительно дёргать руками, мой продажный друг, — тон мой был вкрадчивый и мягкий, вопреки создаваемым магией ощущениям. Человек, что так много лет работает с опасной тёмной магией и проклятиями легко почувствовал изменения.

Старик явно испугался, но лицо его выдавало лишь вежливую улыбку, наряду с извинениями.

— Думаю… кха… мы оба немного погорячились…

Старик убрал палочку и взяв кусочек шкуры василиска, спрятал его вместе с монетами под прилавком.

— Каким образом… — он потёр шею рукой, — предпочитаете связаться?

— Сколько времени потребуется на ответ от мастера?

— Сутки.

— Я приду на третий день с рассветом.

Развернувшись, но не прекратив отслеживать колебания магии, я отправился на выход из магазина.

Именно так выглядел тот простой поход, в ходе которого через несколько дней я получил адрес для сов, по которому мог общаться с мастером. Разумеется, я пользовался общественной почтой в Косой Аллее, ведь там можно вести анонимную переписку, и никто не спросит твоего имени — сова просто приносит письмо в отделение почты, а там ты его получаешь по секретному слову. Гарантии сохранности письма заложены в контракте на обслуживание, простом и дешёвом, а целостность письма удостоверяется особой сургучной печатью на поверхности. В общем, всё гениальное просто, и давно придумано до нас.

Хватило нескольких писем, чтобы обговорить с неизвестным мне мастером детали заказа. По его словам, кожа этой химеры, которую он причислил к подвиду василисков, в некоторых аспектах даже превосходит драконью, что меня безусловно порадовало. Сошлись мы на том, что через годик-другой этот мастер мне изготовит стандартного кроя кожаный костюм этакого «искателя приключений». Более классические и солидные варианты будут довольно вычурными, ведь фактура кожи остаётся змеиной, разве что чешуйки несколько крупнее, а цвет темно-зелёный, ближе к тёмно-тёмно-бирюзовому. Единственное, что я заказал сейчас — куртку. Костюм же, который будет создан, чем-то напоминает такие у Нимфадоры и Дельфины — сапоги, жилет, куртка. Штаны шьются намного сложнее, и кожа там лишь один из слоёв, и то не наружный, средний, выполняющий роль рассеивателя враждебной магии. Почему было решено делать всё несколько позже? Я не знаю, когда остановится рост тела, а такой материал крайне плохо поддаётся руническим вышивкам на подгонку размера — каким сделали, почти таким и останется.

Следующим важным вопросом на повестке… лета, пожалуй, являлся поиск оборотня, что покусал меня. Да, косвенные улики все сходятся на Люпине, но в этом нужно удостовериться. Для этого недостаточно заклинаний, по крайней мере мне неизвестны такие, а потому мне пришлось неделю мучиться в попытках изготовить особое зелье. Приготовлением я занялся в доме на Гриммо, в небольшой лаборатории, если так можно назвать полупустое помещение с одним котлом, парой столов и десятком различных химических-алхимических реторт, трубок и прочего перегонного оборудования. Три попытки вышли недостаточно хорошими, а чем хуже зелье, тем меньше точность, но на четвёртую удалось практически идеальное поисковое зелье.

Для правильного использования такого зелья мне пришлось особым образом зачаровать большую и подробную карту Англии, купленную в обычном магазине. Чары довольно простые, да и чарами-то их особо не назовёшь — нужно направлять в карту магию, попутно ассоциируя начертанное на ней с реальными географическими объектами и координатами. Только на такой или подобным образом зачарованной карте, поисковое зелье даст нужный результат.

Как только закончил с картой, капнул три капли крови из пробирки во флакончик с зельем, дождался, когда цвет сменится с полупрозрачного серого на красный, а потом на зелёный, вылил содержимое флакончика на зачарованную карту. Лужица зелья собралась в ромбик, что одним из острых краёв указывал на довольно точное положение цели. Пришлось купить более детальные карты Лондона, пригородов, и прочих городков, на всякий случай. На данный момент ромбик показывал на пустое место в Лондоне — там должен быть дом Альфарда Блэка, который получил в наследство Сириус. Понаблюдав некоторое время за ромбиком, отметил, что периодически он пропадал, распадаясь на лужицу зелья, а потом вновь формировался, довольно быстро двигаясь по карте. Думаю, дело в защите дома.

Кто может шляться по дому, теперь уже, Сириуса? Люпин. Ну, из оборотней, конечно же. В общем, всё подтвердилось — меня покусал Люпин. Я и раньше не сомневался, но всё же… М-да. И что с ним делать?

Стоит понимать, что, судя по некоторым записям в самой разной литературе, оборотень помнит и понимает, что происходит с ним в полнолуние, но особо повлиять ни на что не может — инстинкты, или же некая программа, берут верх над разумом, но не отстраняя от управления телом, нет — меняешься сам. По крайней мере так описывал это состояние один из оборотней-волшебников, записи которого продублировала мне Гермиона по возвращении из школы в этом году. Что это значит для меня? О-о-о! Это значит, что Люпин всё-таки довольно малодушный и трусливый в некотором плане волшебник. Может он и был когда-то хорошим другом, или ещё что, но известная информация говорит о не совсем хорошем волшебнике и человеке. Сына лучшего друга бросил, с проблемами своими справиться не может, денег заработать не может, вечно оправдывается всё той же проблемой, которую решить не может. Работая в Хогвартсе, забыл выпить зелье, являющееся залогом безопасности остальных, и причиной, по которой Дамблдор вообще допустил его до работы. Покусал ученика, но при этом никому не рассказал, пустив всё на самотёк. Никому ничего не сказал. Хоть бы извинился, что ли. Глупо, но хоть что-то.

Третий важный вопрос — Снейп. Нужно ответить симметрично его поступку. Безусловно, помимо него легилиментом может быть и Дамблдор, но вот не верю я, что он бы действовал лично, даже возникни в его голове безосновательная идея отправить меня в Тайную Комнату на втором курсе. А вот у Снейпа вполне были причины заслать меня туда. Однако карманный зельевар должен сыграть важную роль в грызне местных зубров. Его устранение или выведение из строя может крайне негативно и непредсказуемо отразиться на событиях. Дамблдору в любом случае будет нужен свой человек в стане Волдеморта, и кто им может стать, чем будет мотивирован, какие действия предпримет? Неизвестно. Каждое моё решительное действие может повлечь совершенно непредсказуемые последствия, которые мне же и придётся разгребать. В итоге за Снейпом было решено пока что просто наблюдать. По крайней мере, если он найдёт свою канонную погибель, но умудрится выжить, я помогу ему всё-таки отойти в мир иной.

Ближе к концу первой декады июля написала Гермиона. Поставила меня в известность о том, что планирует провести как можно больше времени с родителями, а через пару дней они поедут во Францию. Им наиболее близка эта страна для переезда из-за хорошего знания языка. Жаль, ибо я планировал её пригласить в гости, поизучать библиотеку в своём доме — так и ответил. Вскоре девушка написала вновь, что книги не убегут, а родителей нужно успокоить. Тут я, конечно, согласен, но маленький эгоист, что затаился глубоко внутри, протестует со страшной силой.

В общем, получилось так, что у меня было всего несколько занятий в течение всего июля — ежедневные визиты к Найтам на чай и обсуждение вещей обыденных, письменный обмен мнениями с Гермионой касательно ситуации вокруг, безрезультатные попытки связаться с Андромедой и Нимфадорой — они не отвечали на письма. Помимо прочего, потихоньку изучал библиотеку Блэков. Там оказалось много разной чернухи с жертвоприношениями и старой магией, массивной, эффектной, масштабной, но крайне угловатой и требующей много магических сил. Судя по записям и самим заклинаниям, в те далёкие времена не особо была развита магия как наука, и далеко не всегда применяли арифмантическое обоснование к тому или иному заклинанию, как и сами заклинания составлялись скорее на личном опыте и экспериментах, а не на расчётах. А вот рунные цепочки и заклинания на рунах были более-менее обоснованы, но тут, как мне кажется, влияет фактор древности рун — возможно, в те далёкие времена, сами магические значения рун были составлены на основе наблюдений за эффектом от них, потому и в рунные магические манипуляции тяжело внести что-то новое, и остаётся лишь использовать уже изученное.

К началу августа, когда должна была дать о себе знать леди Гринграсс, я понял несколько особенностей магии, что собирал род Блэк. Девяносто с лишним процентов составляли заклинания и магические манипуляции боевой направленности из разных эпох — как до Статута, так и после. Чего-то полезного в бытовом плане было крайне мало. Для многих заклинаний нет контрчар либо из-за бесполезности, слишком уж быстро наступали необратимые последствия, либо из-за мгновенной летальности, либо просто не было. Для нынешнего времени многие заклинания неприменимы — сейчас развита культура дуэлей, причём не смертельных. Если успешно использовать чары и заклинания из библиотеки Блэков, то смерть оппонента просто неминуема. Однако я всё равно их изучал, а в небольшом тренировочном зале тренировался в применении, пусть и частичном — просто чтобы уметь распознать, ведь я не знаю, уходили ли когда-нибудь эти знания на сторону.

Сами по себе те старинные заклинания могли состоять из трёх, четырёх, да хоть десяти слов, и это не предел! Жестов куча, строгий порядок сложных мыслеобразов, всё это делало их очень трудными в применении и опасными для себя же в случае срыва. Эффекты этой магии тоже были разнообразны, но так или иначе упирались во вред цели, а точнее — целям на площади. От удушья, до гниющей плоти и скелета наизнанку. Проклятья Смерти во Сне, когда, допустим, всем во вражеском лагере видится во сне их самый ужасный страх и за пару ночей сводит с ума и изнуряет до смерти, которая наступает именно во сне. Или вот, ритуал по созданию Зодчего Теней — псевдоразумной сущности, что будучи направлен на врагов, под покровом мрака воздействует на их плоть любым доступным фантазии заклинателя образом посредством теней — душит, режет, рвёт, создаёт предметы и оперирует ими с особой жестокостью. Нюанс — для создания требуется мучительная смерть жертвы — обычного человека или достаточно разумного магического животного. И вот подобного в библиотеке много.

Однако, как бы я не был занят, от скуки мысли начали потихоньку сворачивать в сторону не самых адекватных идей. В порыве занять себя чем-нибудь, отправился на Косую Аллею, а точнее — на одну из примыкающих улочек. Цель простая — посетить ателье и заказать новый костюм. Конечно же, в стиле Грейвса.

Поход прошёл настолько гладко, насколько возможно. Магические улочки не выказывали ни капли беспокойства о возрождённом Тёмном Лорде, но это и неудивительно, ведь в газетах Министерство заявляло, что всё виденное на Турнире было частью сложного и продуманного представления, в ходе которого никто не пострадал и никто не возрождался, в отличие от глупых слухов и рассказов, что придумывает старый директор Дамблдор и немного сумасшедший и больной на голову Мальчик-Который-Выжил.

В ателье, в светлой и мирной обстановке, быстро были сняты мерки и заказ обещали отправить почтой на моё имя через неделю. Само собой, половина суммы по предоплате, а вторая — обратно с совой. Ничего нового.

После прогулки я размышлял о том, что на самом деле, большая часть волшебников так или иначе являются чистокровными. Если я правильно помню канон, чистокровным обывателям по приходу к власти Волдеморта особо-то и нечего было беспокоиться — в книгах все они работали как и прежде, занимались своими делами, и лишь особо богатые, влиятельные или занимающие важные должности ощутили на себе давление Тёмного Лорда, дабы они приняли «правильное решение». А вот магглорождённые так или иначе пострадали. Взять хотя бы опись магглорождённого населения, в ходе которой довольно много взрослых волшебников были убиты. Правда, остаются неизвестными обстоятельства их смерти, но тем не менее. «Волдемортовщина» в любом случае не является приятным мне режимом власти и в этой битве местных зубров я несколько больше симпатизирую директору. Безусловно, он может не являться действительно добрым, или около того, но человек с таким уровнем влияния и какой-никакой, но властью, просто не имеет права мыслить узко, ориентируясь на «доброту» к отдельным личностям — мы обязаны для него быть всего лишь цифрами на бумаге. Собственно, для Волдеморта мы тоже цифры, но методы его и его режима слишком жестоки, а конечные цели неприемлемы.

А вообще, можно вечно думы думать об этой политике, целях двух лидеров фракций, что правильно и неправильно… Но сколько бы ни думал, всё сводится к одному — Тёмный Лорд нам не нужен.

С такими мыслями я вновь вернулся на Гриммо, где Кричер посетовал на незваных, но уважаемых гостей, которых он, конечно же, по моему же распоряжению, не пустил. Да и вообще не проявил никакой активности, оставляя дом под защитой и недоступным для всех, кроме меня и редких почтовых сов.

— И кто же приходил? — спросил я, сидя за кухонным столом.

— Госпожа Беллатрикс… — весело сказал старый домовик именно в тот момент, когда я сделал глоток чая. Закашлявшись, я комично постучал себя по груди, а придя в себя, решил уточнить:

— И что же она хотела?

— Откуда может знать старый Кричер? — пожал плечами домовик, при этом перекладывая в одном ему ведомом порядке мелкую тару в одном из нижних шкафчиков у раковины. — Постояла под чарами напротив, аки пуп земли, меня звала. Но глава велел никого не пускать…

— Она была одна?

— Старому Кричеру неведомо…

Это любопытная информация. Мне крайне интересны причины её визита, но само собой, сам я спрашивать не буду. Наверное.

Вечером этого дня, второго августа, пришло письмо от леди Дельфины. Если кратко, то она подготовила какие-то одной ей ведомые испытания для многострадального меня и спешила их провести, назначив встречу у кафе Фортескью на десять утра шестого числа. Само собой, в ответном письме я подтвердил получение сообщения и согласился на встречу, после чего отправил с её же совой. А вот стоило мне вернуться в библиотеку, где на большом свободном пятаке пола я и разложил кучу разных карт с отслеживающим Люпина ромбиком из зелья, то не смог не заметить плавное перемещение оного в направлении одного известного местечка, и это не «Дырявый Котёл» — ромбик Люпина двигался в сторону Литтл Уингинга. Там я ни разу не был, но зато проезжал в смежном с ним пригороде. Тяга к приключениям взвыла как ненормальная, и уже готова была расчехлять «Бур, что пронзит небеса!».

Быстро собравшись и одевшись в свободные чёрные одежды, накинул поверх одну из чёрных мантий с капюшоном и вытащил вторую палочку из трости, попутно избавив её от навершия в форме Гримма — пользоваться буду ей. Наложив на себя все мыслимые и немыслимые маскирующие чары, быстро покинул дом и прямо с порога, но уже за границей защиты, аппарировал к заправке в соседнем с Литтл Уингингом пригороде, где мы с Джоном пару раз останавливались проездом. Проверив, не слетели ли чары, огляделся вокруг, и аппарировал на крышу дома. Вновь огляделся, и вновь аппарировал на крышу, а потом на холм. Так и двигался в сторону соседнего городка, прыгая аппарацией на обозреваемые мною участки. Это один из немногих способов перемещения в неизвестной местности, при условии хорошего зрения и пространственного мышления, ведь нужно чётко визуально представить себя в нужном месте.

Когда добрался, если верить картам, до улицы Магнолий близ Тисовой, уже окончательно наступил вечер и без чар Кошачьего Глаза двигаться аппарацией было тяжело, ведь нужно в деталях рассматривать желаемое место. Однако, двигаться дальше уже не было смысла. Вновь наложив на себя все мыслимые чары сокрытия, я добрался до небольшого холма за полем, откуда был хороший обзор на Тисовую, и наколдовал мощное Эхо, дабы словно от радара получить отклики от насыщенных магией объектов на большой площади. В голове тут же появились направления до точек и смутное ощущение расстояния до них. Восьмёрка двигается группой и около десяти разбросаны на площади в пару квадратных километров, что немного.

«Прыгни ещё на пару точек вокруг этого места и наколдуй Эхо».

Хочешь вычислить точное положение по пересечению векторов из трёх точек? А мощностей хватит?

«Не забывай, забавный мальчик, что мой принцип работы и мышления отличается от человеческого. Ты ведь и сам подметил, как быстро работаешь с цифрами и прочими вычислениями. А ведь пока что лишь вплотную к десяти процентам моих мощностей подобрался».

Понял, сейчас.

За пару секунд аппарировав ещё по нескольким точкам вокруг этого района, несколько раз запустил Эхо, а когда вернулся, в голове появилось чёткое знание позиций волшебников. Воспользовавшись этим знанием, наколдовал заклинание магической метки из Гримуара на статичные магические объекты. Единственный, на кого я не вешал Метку был Грюм. По крайней мере я думал, что это Грюм, ибо от этого объекта шло слишком много магических откликов — только этот старый параноик может быть увешан кучей амулетов, да и нога его точно является артефактом. Процедуру с выявлением координат волшебников пришлось повторить ещё пару раз, отмечая тех, кто двигался во время моих предыдущих сканирований.

«И что же ты задумал?»

Ничего особенного. Судя по отсутствию какой-то перемены в схемах действий и перемещений, волшебники не заметили моих манипуляций, а значит я могу отслеживать их.

Вообще, если сравнивать обычное оружие и заклинания, то у последних есть очень яркий минус — скорость и дальность полёта. Безусловно, эти минусы нивелируются заклинаниями, бьющими по площадям — такие в принципе активируются сразу на определённом пятачке и затрагивают всё, что там находится. Однако различные лучевые, сгустковые, и прочие «летающие» конструкты очень ограничены. Однако ограничены они возможностями мышления волшебников. Очень тяжело целиться с палочки на большие дистанции — даже сто метров уже проблема. Если используешь мысленное управление полётом конструкта, то сталкиваешься со схожей проблемой — тяжело видеть и сопровождать цель на большой дистанции, попутно заставляя конструкт огибать препятствия и всякое такое прочее. Даже если ты знаешь и чувствуешь местоположение цели через различные аналоги Метки, то остаются естественные препятствия в виде ландшафта, зданий, деревьев, живых существ — их тоже нужно огибать. В общем, попасть во что-то, не находящееся довольно близко и не в прямой видимости — задача не тривиальная. Ограничения скорости заклинаний тоже имеют довольно банальные корни. Можно, конечно, попросту знать, какая часть магического конструкта отвечает за это, насытить этот участок магией, само собой, не разрушая целостность конструкции, и конструкт полетит быстрее. Но для этого нужно ещё понять, какой участок за это отвечает, а чтобы вообще разбираться в конструктах, их надо ощущать, а это уже очень трудно, ибо нужно эту самую чувствительность развивать. Другой способ, которым пользуются почти все в создании заклинаний и частичном изменении их свойств, заключается в воображении. Но и тут не всё гладко.

Чтобы увеличить скорость полёта заклинаний с помощью воображения, нужно, для начала, точно представлять, каково это — перемещаться с нужной тебе скоростью. Разумеется, очень мало не только волшебников, но и вообще людей имеют опыт перемещения в пространстве со скоростью выше двухсот пятидесяти километров в час, а волшебники и того меньше — сейчас потолок скорости развивает только одна метла — Молния, и потолок этот в сто девяносто километров в час. Кто-то бы сказал, мол: «Куча людей летали на самолётах, а их скорость высокая». Однако, нужно точно представлять, как вокруг тебя проносятся объекты, как влияет эта скорость, буквально кожей ощущая сопротивление воздуха, и множество других факторов. Отсюда, кстати, и ограничения скорости в трансгрессии — волшебник просто представить себе не может, каково это — двигаться очень быстро. Тут недостаточно простой мысли: «Хочу быстрее».

К чему вообще все эти мысли? У меня есть Ровена. Она, как и в скором будущем я, может точно и качественно отслеживать маячки волшебников, управлять полётом конструктов заклинаний, моделировать различные ситуации с точки зрения физики и восприятия, учитывать кучу факторов, и всё это параллельно одно другому.

«Сделал из меня систему наведения, стоило лишь один раз помочь. Но сама идея мне нравится. Не хватает только знания о предметах».

И на такой случай волшебники имеют в арсенале заклинание, правда, для рядового волшебника оно довольно бесполезно из-за невозможности быстро воспринимать, обрабатывать и запоминать трёхмерную карту местности. Такое обычно используют для того, чтобы найти что-то конкретное, а поступающий массив данных просто игнорируют, пока это «конкретное» не мелькнёт в сознании.

Осмотревшись, дабы не пропустить «внезапного волшебника», я увидел лишь рощицу позади, да поле впереди, за которым и располагались улицы городка. Встав на одно колено, упёр палочку кончиком в землю и создал в голове нужный мысленный образ.

— Ло́кус Сце́нтия.

Моеймагической чувствительности не хватило, чтобы засечь колебания магии, но я точно знаю, что заклинание начало расходиться по земле вокруг меня, и скорость его движения поражала — при помощи Ровены в голове выстраивалась детальнейшая трёхмерная карта местности, на которой отображалось абсолютно всё, что так или иначе контактировало с землёй и друг с другом. Безусловно, движущиеся объекты исчезали, но статичные оставались — трава, бордюры, кусты, деревья, заборы, дома, мебель в них, окна… Вообще всё. Несмотря на мои способности и возможности Ровены, от такого объёма данных слегка разболелась голова, но не критично.

Теперь я мог мысленно отслеживать перемещения волшебников с метками на трёхмерной карте. На лицо выползла глупая улыбка.

«Не обольщайся. Заклинание не особо популярно, так как в магически насыщенных местах оно абсолютно бесполезно».

Знаю, но неужели нельзя пофантазировать? И почему я раньше такого не делал?

«Потому что глубоко внутри ты понимаешь бесполезность половины задействованных средств слежения в магически насыщенном месте. По твоим воспоминаниям я смело могу судить, что, если бы Хвост с Меткой ушёл достаточно далеко в Запретный Лес, ты мог бы его потерять с «радаров». А вот в обычном мире это сработает».

Покрутив пару секунд эту мысль так и эдак, сосредоточился на отслеживании действий волшебников. Восемь из них зашли в дом Дурслей и начали общаться с Поттером, на которого я тоже, кстати, повесил Метку. Копошились там они не меньше пяти минут, после чего Поттер с ещё одним волшебником отправились на второй этаж дома и судя по всему, собирали вещи. Через пару минут они спустились, а ещё через несколько — вышли на задний двор, ожидая чего-то. Жаль, не помню, чего именно.

Но недолго я пребывал в неведении — в небо взлетели магические красные искры, и восьмёрка волшебников, а вместе с Поттером так и вся девятка, выстроились в одном им ведомом порядке. Остальные, что находились в радиусе полукилометра от дома номер четыре по Тисовой улице, пока оставались на своих позициях. Вот ещё один сгусток красных искр, видимый только волшебникам, начал подниматься в воздух. Я же вскинул палочку и мгновенно выдал максимально возможные плотность и объём магии:

— Сту́пефай.

В спокойной обстановке, без давления чужой магии и кучи источников стресса, мне удалось создать шестьдесят два голубых сгустка Сту́пефая, контроль над которым тут же взяла Ровена и они с огромной, как минимум околозвуковой скоростью змейками полетели через поле к улицам города, петляя между домов и ускоряясь всё больше. Они не имеют материального воплощения — законы физики, такие как аэродинамика и инерция на них не действуют, а потому они могли поворачивать сразу и в любом направлении.

На трёхмерной карте в моём воображении быстро мигнули метки группы волшебников по периметру района вокруг Тисовой — так Ровена сигнализировала о поражении цели, не снимая метку. Группа волшебников во главе с Поттером успела оказать лёгкое сопротивление.

— Сту́пефай. Сту́пефай, — повторил я залп дважды. Снарядам нужно было всего пару секунд, чтобы долететь до целей.

К моменту подлёта сгустков, пять волшебников сбились в кучу вокруг Поттера и судя по всему, поставили мощный Проте́го. Двое уже выбыли из игры, а один попытался улететь на метле, но был беспощадно сбит и отправлен в кусты роз на участке Дурслей. Тактика пробития Проте́го довольно проста, как и с яйцом — нужно давить не со всех сторон, а концентрировать огонь в одной точке. Так и поступила Ровена, в полёте выстроив три десятка сгустков друг за другом, и они проломили защиту, а остальные нашли цели внутри. Волшебник, обладающий самым большим количеством магических откликов от Эха, предположительно Грюм, продержался немногим дольше остальных — вряд ли он сталкивался с роем сгустков Сту́пефая, летящих со скоростью звука.

Внезапно в стороне раздалось уханье совы, что совсем немного меня напугал — я был и без того напряжен. Птица летела явно ко мне, и я выставил руку так, чтобы она могла сесть. Здоровая такая, не чета всяким сычам. Как только она села, я смог разглядеть небольшое свёрнутое в трубочку письмо, что было привязано к лапке птицы. Проведя рукой с палочкой над письмом и не найдя ничего нежелательного, кроме очевидного зачарования на стандартный портключ, активируемый по команде, отвязал его, и птица, тотчас взмахнув крыльями, улетела.

— Любопытно, — не смолчал, разворачивая письмо.

«Мистер Найт», — гласил красивый каллиграфический почерк пока-что неизвестного отправителя. — «Хотелось бы представить вам людей, которые могут обратиться к вам за помощью в решении различных специфических вопросов в магии. К моему глубочайшему сожалению, в ближайшем будущем я могу быть крайне занят и не всегда мне выпадет возможность обратиться к вам лично. Потому я считаю подобную меру необходимой. Письмо является портключом, активируемым стандартной командой. С уважением, А. П. В. Б. Дамблдор».

— Любопытно…

Я хотел немного понаблюдать за парализованными волшебниками, чтобы на них не напали там, или ещё что. Но, как известно, эффект Сту́пефая не очень длительный, и через десяток минут они сами придут в себя.

На всякий случай я выкрутил на максимум внимательность и прочие характеристики тела.

— Портус.

Меня тут же протащило мягким и грамотно созданным порталом, не вызывая никаких неудобств.

Оказавшись в небольшой парковой роще, я тут же огляделся, держа палочку наготове. Рядом, под светом обычного уличного фонаря, рядом с заросшей и неухоженной дорожкой из плитки, на лавочке сидел Дамблдор в своей обычной лиловой мантии.

— Мистер Найт, — улыбнулся в бороду директор, и даже сейчас он смог как-то пустить блики очками-половинками. — Хороший вечер, погожий, не правда ли?

Ощущения магии чётко давали понять, что передо мной именно Дамблдор, а потому я не стал играть в шпионов и спрашивать что-то. Скинув с головы капюшон, снял дезиллюминационные и прочие чары, кроме магглоотталкивающих, позволив Дамблдору не только смотреть в моём направлении, но и увидеть меня самого.

— Вы правы, директор.

— Присаживайтесь, — Дамблдор указал рукой на место рядом, и я последовал приглашению.

Воцарилось молчание, в котором отчётливо можно было слышать шум ещё не спящего города. Мне был знаком этот маленький парк — буквально через дорогу, прямо перед нами, должен находиться дом Альфарда, по примеру того, что на Гриммо, среди других стоящих вплотную кирпичных домов. Как и площадь Гриммо, это место не было ни элитным, ни даже «выше среднего». Стены кирпичных домов были слегка закопчены, а несколько стёкол в окнах выбиты и там явно давно никто не жил.

— Пока мы ждём моих… единомышленников, я хотел бы немного посвятить вас в курс дела, — заговорил Дамблдор, глядя прямо перед собой. — В разгар прошлой гражданской войны, мною были собраны неравнодушные волшебники, желающие противостоять произволу и жестокости Тёмного Лорда.

Очередную паузу я решил немного разбавить своими вопросами.

— Но разве не должно Министерство, ДМП и Аврорат как-то противостоять незаконным действиям Тёмного Лорда?

— Должны, вы правы, — покивал Директор. — Но есть несколько причин их бездействию и бездействию остальных волшебников. Волдеморт…

Когда Дамблдор произнёс имя, я проверил пространство вокруг на защищённость от Табу. Защищено. Мои действия привлекли внимание директора и тот явно понял их смысл, одобрительно кивнув.

— …Волдеморт всегда был хитёр, коварен и жесток. Он привлекал на свою сторону обещаниями силы, власти, богатства и вседозволенности. Он обещал нужным ему волшебникам, что они займут полагающееся им место в мире. Жадные шли за деньгами, идейные — за идеей. Маньяки и убийцы — за вседозволенностью. Многие богатые семьи так или иначе поддерживали Волдеморта не только словом и делом, но и деньгами. Волшебник в первую очередь — человек. А человек — существо порочное, мистер Найт. За золото можно многое купить. Так поступал Волдеморт тогда, подкупая различных чиновников и служащих министерства магии, и это практически полностью сводило на нет противодействие со стороны закона.

Подул лёгкий прохладный ветерок, словно принося с собою беспокойство, а директор тем временем продолжил рассказ:

— Обыватели же зачастую просто неспособны противостоять хоть чему-то. Вот скажите, мистер Найт, — Дамблдор посмотрел на меня. — Вы, как воспитанные в среде магглов, наверняка подумали: «Но что такого сложного взять в руки палочку и защитить себя?». В мире магглов так много разного оружия, способов защиты и нападения, и каждый может взять его, чтобы защититься. Но ответьте на вопрос — как много людей действительно способны это оружие взять в руки, как много из них умеют им пользоваться, и как много готовых им воспользоваться?

— Немногие.

— Сохраните пропорцию и перенесите на Магическую Англию. Вот вы и получили то немногое число волшебников, способных на действие. Тому, кто знаком с обычным миром, его размерами, разнообразием и населением, покажутся смешным, когда у одной из противоборствующих сторон три или четыре десятка сильных волшебников, сотня-другая средних и под пять сотен волшебных существ и откровенно никудышных, но озлобленных и безнравственных волшебников, слабых, но способных на любую гнусность.

Очередной порыв ветра намекнул, что погода может испортиться в любой момент, а небо вот-вот затянут облака.

— Но куда более серьёзным оружием Волдеморта и его приспешников является страх. Банальный, но неотвратимый для магического населения, — директор провел рукой вдоль седой бороды. — В магическом сообществе не принято убивать. Даже больше того — принято избегать убийства. Можно встретить самые разные виды неприемлемого, на первый, да и на второй взгляд отношения к живому человеку и личности, но не убийство. Даже в давние времена, ещё до Статута, два волшебника или семьи всегда могли найти консенсус. Волдеморт же вселял страх в сердца и души людей тем, что он и его люди без всяких зазрений совести и промедлений могли убить. В любой момент и любого, будь то маггл или волшебник. И не важно, ради цели, интереса, или банального развлечения. Именно это обезоруживало волшебников больше всего — страх немыслимого, небывалого. Страх смерти. Страх перед тем, чего не происходило.

— И поэтому вы собрали единомышленников?

— Не только. Конечная цель Волдеморта — война с обычными людьми. Это недопустимо. Вопреки его мнению, и мнению его верных и не очень сторонников, магглы вовсе не беззащитны. Да и нужно видеть картину в целом. До определённого момента ни магглы, ни волшебники других стран не будут реагировать, но силовой захват власти наряду с попытками истребить обычных людей выведут остальные магические державы и анклавы из их самоизоляции, дабы задавить угрозу Статуту.

— Но как же Вторая Мировая? Насколько мне известно, именно Гриндевальд со своими сторонниками развязал её.

— И развязал тайно. Его методы были совсем иными и не подвергали Статут угрозе. Именно по этой причине ему удалось зайти так далеко.

Говоря об этом волшебнике, директор помрачнел и словно постарел ещё больше.

— Что-то они задерживаются… — с беспокойством Дамблдор взглянул в ночное небо, силясь что-то разглядеть там, наверху, где из-за света города не видно ни единой звезды. — Давайте, я провожу вас в наш штаб. Он буквально в двух десятках метров. Полагаю, вы догадываетесь, где именно?

— Должен быть тут один домик, которого, почему-то, нет.

— Да, именно. Следуйте за мной.

Поднявшись с лавочки вслед за директором, я прошёл с ним до дороги, через которую стояли те самые кирпичные дома, стены которых словно были покрыты копотью, и были уже давно не красного цвета.

— Вот, — директор протянул мне записку. — Прочитайте и запомните, мистер Найт.

Развернув записку, прочитал: «Штаб Ордена Феникса находится на улице Камбэрвэлл 7».

Стоило только прочесть эти строки и запомнить, как пространство меж двух домов словно раскрылось, являя мне ранее невидимый дом из того же красного кирпича. Как и в доме на Гриммо в день моего первого визита, стены этого здания были немного темнее, белая краска оконных рам облезла во многих местах, а сами стёкла были чуть ли не чёрными от слоя сажи. Сейчас-то Кричер многое исправил, и дом на Гриммо даже снаружи выглядит прилично, хотя видеть его могу лишь я, да сам старый домовик.

— Видите, мистер Найт?

— Более чем.

— Тогда, пройдём внутрь.

Мы прошли через оградку и поднялись по ступенькам крыльца. Директор просто повернул дверную ручку, но я почувствовал лёгкие магические колебания защиты. Стоило только мне зайти внутрь, как появилось стойкое чувство дежавю. Тёмная прихожая и коридор, но более светлых, коричневых оттенков обои с куда более скромными вензелями. Они местами отошли от стен, а местами пузырились. Из-за более светлых оттенков вся та грязь и паутина по углам была куда более выразительна, чем на Гриммо в прошлом. Магия здесь тоже была странная. Знакомая, но не особо приятная, затхлая, что ли.

— Предстоит ещё много работы, — словно увидев моё невольно скривившееся лицо, сказал директор. — Мы пригласили миссис Уизли, но сами понимаете, ей со своим бы домом управиться. А без домовиков приходится туго.

— Понимаю.

Мы с директором прошли вдоль коридора в небольшой зал. Пусть расположение лестницы и проходов в другие помещения располагались иначе, но некие отголоски знакомой планировки всё-таки неуловимо закрадывались в мысли. Из этого зала мы прошли на кухню. Старинная и солидная деревянная мебель давно потемнела и сейчас вызывала лишь желание как следует пройтись по ней чарами для обновления. Само помещение было большим и вмещало аж два стола, пусть и не таких длинных, как на Гриммо. Одинаковых стульев было всего шесть, а остальные, судя по всему, принесли из других комнат. Возле магического подобия газовой плиты активно и самозабвенно суетилась уже знакомая мне полная мадам, миссис Уизли, одетая в домашнее желтое платье цветочных мотивов и с фартуком поверх.

Во главе стола сидел Сириус в небрежно надетом чёрном костюме и болотно-зелёном удлинённом пиджаке, больше похожем на куртку или даже пальто. Он явно немного поправил своё здоровье и выглядит немного лучше, чем в нашу первую встречу, но всё ещё не по возрасту стар. Он нервно крутил в руках стакан с виски, где, судя по цвету напитка, когда-то был лёд, но Сириус не пил, а лишь крутил его и нервничал.

— Пришли? — с надеждой вскинулся он, но увидев меня, сел обратно. — Не Гарри…

— Поразительная наблюдательность, — я скопировал тон и манеры Снейпа, сохраняя при этом ещё и идеальный покер-фейс. — Обычно такие таланты несвойственны любителям употребить крепкий напиток вечером. И утром. И днём. Мистер Блэк.

Молли Уизли резко развернулась, держа в одной руке лопатку для сковородки, а во второй — палочку. Мне открылся вид на множество кастрюлек и сковородок, что активно источали пар и аромат готовящегося ужина.

— Директор! — радостно воскликнула дама, но увидев меня, нахмурилась. — Найт.

— Спасибо, что напомнили, а то забыл.

— Мистер Найт, — директор с укором в лице, но улыбкой в глазах, посмотрел на меня. — Не нужно ёрничать.

Очевидно, что мелкие распри его забавляли. Миссис Уизли же сделала глубокий вдох и вновь улыбнулась, причём естественно.

— Ты можешь подняться наверх. Там близнецы и Рон. С первыми ты ведь хорошо ладишь?

— Да, миссис Уизли, — кивнул я, но директор прервал нашу беседу.

— Мистер Найт останется здесь.

— Но он же ещё совсем мальчик!

— Это не обсуждается, Молли. Есть весточка от Аластора?

Миссис Уизли тут же осознала суть вопроса и вспомнила, что не только кухня должна занимать её внимание.

— Нет. Может быть что-то случилось?

— Думаю, — директор провёл рукой по бороде, — Аластор достаточно компетентен, чтобы избежать любых возможных неприятностей. Да и вторая группа должна их подстраховать в случае непредвиденных ситуаций.

Грохот распахнувшейся входной двери донёсся до кухни, а вместе с ним и знакомый голос Грюма, но по мелким деталям было очевидно, что говорил другой человек.

— А я говорил! — громко и сердито возмущался Грюм, стуча о пол протезом во время ходьбы. — Постоянная бдительность! А вы?! Салаги!

— Давайте рассаживаться, — тихо сказал директор, первым занимая место за столом, где его будут видеть все.

Сириус вскочил, сияя как начищенный галлеон.

— Увидишь его после собрания, — мягко улыбнулся Блэку директор.

— Но…

— Потом.

Сириус грохнулся обратно на стул, но уже не выглядел таким обеспокоенным, залпом опрокинув стакан с виски.

— Гадость… слишком много воды, — поморщился Блэк. — О! Макс! И ты тут?

— Поразительно…

Судя по голосам, кто-то отправил Гарри Поттера наверх, а там его уже встречали шумные близнецы и Рон с Джинни. На кухню постепенно заходили хмурые и немного потрёпанные волшебники, но целые. Тут были как знакомые мне люди, так и те, о личности которых я мог лишь догадываться.

Когда восьмёрка волшебников, кто задумчивый, кто сердитый, а кто просто Грюм, зашли и расселись по местам за столами, заговорил Директор.

— Хотелось бы узнать, что вас задержало? Никто не пострадал?

— Да бред полнейший… — Тонкс понуро опустила голову, неприлично шмякнувшись лбом о стол.

— И отсутствие бдительности! — Грюм, одетый в свой старый походный костюм и видавшее виды пальто, пристукнул посохом о пол. — Выбили всех за секунды, даже группу страховки! Окунули нас в дерьмо нашей некомпетентности! И самое паршивое, что настораживает больше всего — никто не пострадал, никого не тронули, никаких иных воздействий! Да, нам толсто намекнули, что вертели они нас на х…

— Аластор… — Дамблдор прервал отставного аврора.

— Вертели, как хотели! — Грюм сердито осмотрел магов вокруг, и половина опустили головы.

— Что же… Думаю, мы ещё обсудим этот вопрос. А сейчас, пока мы все ждём ещё одного волшебника, я хотел бы представить вам этого молодого человека, к которому здесь присутствующие могут обратиться за помощью в вопросах магии, не особо популярной и одобряемой.

— Тёмный, что ли? — хмыкнул суровый Грюм, и подался чуть вперёд на стуле, нависнув над столом. Искусственный глаз у него был, но явно другой, поновее. — Что такой сопляк может знать о тёмной магии? Да и о магии вообще?

Само собой, волшебники вокруг тихо начали роптать на всё подряд.

— Не смыслю в магии? — лёгкая ухмылка вылезла на лицо сама по себе. — Надеюсь, вам понравились мои Сту́пефаи, так бодро выбившие вас в Литтл Уингинге?

Делать из своей выходки секрет я и не собирался.

— Что?! — на разный лад возопили волшебники, а некоторые даже повскакивали с мест.

— Прошу спокойствия, — поднял руки директор и все сели по местам, но теперь головы их были не опущены, а взгляд направлен прямо на меня. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с негодованием. Тонкс же просто улыбнулась и нелепо махнула рукой.

Директор посмотрел на меня, сидящего рядом.

— Не могли бы вы пролить свет на смысл ваших слов, мистер Найт?

— Гулял я, значится, то здесь, то там, в поисках каких-нибудь приключений. Само собой, то и дело нарушая законы, бросаясь невидимыми заклинаниями для поиска чего-то интересного. Само собой, это «что-то» было мною найдено. Две большие группы волшебников целеустремлённо двигались в сторону Литтл Уингинга.

— И как же ты узнал, что именно туда, а? — вновь подался чуть вперёд Грюм, пытаясь давить своей искаженной шрамами внешностью.

— Две группы волшебников двигались по азимуту, даже не меняя направления, а карту Англии я знаю наизусть. Было легко просчитать предположительную точку. В общем, я на приличном удалении следовал за двумя группами, и когда все приземлились в одном районе, решил, что вот они, приключения.

— Тьфу ты… — чуть ли не сплюнул на пол Грюм, а здоровый темнокожий в фиолетовой мантии и одеждах явно национальных, лишь покачал головой.

— Дабы проследить, воспользовался заклинаниями для поиска магических объектов. Такие чары непригодны в магическом мире из-за насыщенности оного магией, но вот в обычном… На обнаруженные источники магии повесил Метки. Когда одна из меток запустила в небо красные огни, а другие перегруппировались, я понял, что это был первый сигнал. Сигнал к готовности. Когда взметнулись вторые огни, стало понятно, что это — отмашка на старт. Находясь на приличном удалении, я использовал заклинания для картографов, получив данные о местности и ландшафте. Создав перенасыщенный Сту́пефай, обратил его в управляемые снаряды и мысленным контролем провёл каждый до цели, ориентируясь на карту в моей голове и позиции Меток на ней.

— Но это же… — Тонкс переводила ошарашенный взгляд с одного волшебника на другого. — Это же… У меня слов нет, просто! Как у тебя, Макс, голова-то не лопнула?!

— Мозг, дорогая Нимфадора — удивительная штука, если его развивать, конечно же, а в голову — не только есть.

— То есть ты, сопляк, — Грюм сурово смотрел на меня. — Выбил два отряда квалифицированных волшебников просто от безделья? Ты понимаешь, что поставил под угрозу важную операцию?!

В конце фразы он уже буквально кричал.

— А нехер расслабляться, — спокойно улыбнулся я в ответ, — коли взялись с Тёмным Лордом воевать. Ваша «Постоянная Бдительность», как мёртвому — припарка, если вы не в состоянии проанализировать и предсказать самые разные угрозы.

— А ты в курсе, — продолжил доставать вопросами Грюм, — что колдовство вне Хогвартса запрещено, и карается штрафом, а учитывая, сколько раз ты это делал — отчислением?

— Ой! — всплеснул я руками. — А вы тут все правильные такие, собираете незаконную организацию с силовым способом решения конфликта. Вот он…

Я указал рукой на пухлого коротышку с лицом итальянского мафиози и в вычурном тёмном костюме с различными вышивками, вензелями и прочим. Но одежда была старой, не особо ухоженной, с разных комплектов. Он выглядел как гламурный бродяга.

— Он, — повторил я. — Вор, мошенник и аферист. Это ли не наказуемо? Кто знает, какие преступления на совести этого человека? Более того, даже сейчас вы имеете возможность посмотреть на его реакцию и с уверенностью сказать, что он трус.

— Да я!!! — вскочил коротышка, нервно теребя в руках шляпу-котелок. — Да вы! Да он…

— Или вот, — я вновь заговорил, посмотрев на Люпина, что явно поглядывал на Тонкс. — Римус Люпин. А вы в курсе, что по нему Азкабан плачет?

— Это ещё с чего?! — возмутилась Тонкс. — Римус порядочный волшебник, хоть и оборотень. Ну, это же не новость ни для кого?

— Да, Нимфадора? — ухмыльнувшись, посмотрел на возмущённо меняющую цвет волос девушку, и перевёл взгляд на побледневшего Люпина. — Неужели Римус никому не сказал, что в порыве своей забывчивости, не выпил одно хитрое зелье и полтора года назад, обратившись в полнолуние, покусал ни в чем неповинного студента. Благо студент этот смог отбиться и сохранить хотя бы жизнь.

— Мистер Найт, — посуровел директор. — Если бы в Хогвартсе произошёл подобный вопиющий случай, я бы непременно об этом знал. Прошу не наговаривать на мистера Люпина.

— Вот именно! — горячо поддержала директора Тонкс, а остальные согласно закивали.

— А он вообще, не особо вежливый, — заметила миссис Уизли.

— Молли, дорогая… — сидевший в сторонке рыжий полноватый мужик в костюме и маленькой остроконечной шляпе, мистер Артур Уизли, просяще посмотрел на свою жену, и эта тема была закрыта.

— Неужели не сказал? — я вновь посмотрел на Римуса.

— Не понимаю, о чём вы, мистер Найт? — Люпин вернул себе невозмутимость лица.

— Римус мой друг, — неожиданно для всех заговорил Блэк, наливая виски в пустой стакан. — Я за него ручаюсь.

— То есть, не желая расстраивать директора, Люпин не сообщил об инциденте. Не сообщил о том, что почти убил ученика, который, кстати, спас его друга от дементоров? Несмотря на ранение.

— Позвольте, мистер Найт… — вновь нахмурился директор. — Насколько мне известно, именно вы спасли Сириуса от дементоров. Там, на берегу озера.

— Удивительное совпадение, не правда ли?

— То есть, мистер Найт, вы — оборотень?

— А вы видели хоть раз меня обращённым? Или, может быть, я плохо чувствовал себя перед полнолунием и после? Или пропадал где? Ну да, последнее не актуально, я много занимаюсь самостоятельно.

— Действительно… — задумался директор.

— Я же говорю! — вскочил Сириус, гневно указывая на меня пальцем. — Брехло! Римус — отличный волшебник и хороший друг!

Залпом осушив стакан, Сириус сел на место, а миссис Уизли, судя по взгляду, не одобряла алкоголизм и очевидно думала, как бы поудобнее пристукнуть Блэка лопаткой для сковородки, что до сих пор держала в руке. Остальные… Как массовка, старались не ввязываться в назревающий конфликт.

— Настолько хороший, что бросил сына своего друга на произвол судьбы, забыв о его существовании? Настолько хороший, что тут же поверил россказням газетчиков о твоём предательстве, Сириус? Настолько хороший, что стоило только Гарри выпасть из сферы его интересов, как парнишка был тут же забыт? Настолько хороший, что ради вашей дружбы за столько лет не смог решить свою проблему?

— Что ты можешь знать о том, как тяжело быть оборотнем?! — вспылил, наконец, Римус.

— Я решил проблему за месяц до первого обращения.

Всё так же спокойно сидя на своём месте, я, должно быть, крайне раздражающе улыбался на любую реплику, тем самым ещё больше выводя из себя своих собеседников.

— К сожалению, — в наигранной печали я развёл руки в стороны. — Данный способ подходит лишь мне.

— Да не кусал его никто! — вскочивший Сириус активно начал размахивать руками.

Всё это время я следил за поведением Люпина, чтобы иметь возможность сделать какие-то выводы о его личности. Уныло — мой вердикт. От таких союзников вреда больше, чем от врагов.

— Как бы то ни было, — громко заговорил директор, успокаивая всех и обращая внимание на себя. — Мы собрались здесь совсем по другой причине.

Он словно знал, что именно сейчас войдёт на кухню неслышимой тенью никто иной, как Северус Снейп. Профессор зельеварения имел вид немного побитый и как никогда отличался бледностью лица. На фоне этой бледности, его крючковатый нос и словно засаленные волосы обретали ещё больший контраст.

— Директор, — кивнул он в приветствии, и не став садиться рядом с кем бы то ни было, занял место в тёмном углу кухни.

— Северус, — кивнул Дамблдор. — Итак, раз все собрались, я хочу представить вам мистера Найта. Некоторые уже знакомы с ним, некоторые же только слышали. Итак…

Директор уделил несколько минут, представляя мне присутствующих. Тёмнокожий волшебник в фиолетовой мантии оказался никто иной, как Кингсли Шеклболт, аврор среднего ранга. Люпина, Грюма и Тонкс я знал и без того. Эмелина Вэнс, среднего возраста величавая волшебница в тёмных одеждах, создавала приятное впечатление сдержанной и разумной особы. Дедалус Дингл — странный персонаж в странных одеждах. Возрастом уже далеко не мальчик, а даже дедушка. Очевидно, что он немного чокнутый, но такое можно сказать о многих известных мне взрослых волшебниках. Мундунгус Флетчер — коротышка-мафиози. Может быть полезен, так как очевидно широко известен в кругах узких, и может добывать информацию. Правда, я бы ему не доверил вообще ничего, не говоря уж о своей жизни. Артур Уизли — о нём и говорить-то нечего.

— Ну, а это, — директор указал рукой на меня. — Максимилиан Найт. Именно к нему вы можете обратиться с щекотливыми вопросами, если профессор Снейп будет недоступен.

— Позвольте сразу сказать пару слов, — я обратил на себя внимание присутствующих. — Люпину и Флетчеру я помогать не буду.

— Но почему? — спокойно спросила уже представленная мне Эмелина Вэнс.

— Люпину, по причинам вполне очевидным. А Флетчеру… Ну, я не собираюсь заниматься снятием проклятий и прочей хренью с вещей, которые он где-то благополучно спёр. Я и так, откровенно говоря, ожидал от вашего Ордена чего-то большего. Старый инвалид-боевик, озлобленный на врага. Бывший зэк, застрявший в прошлом. Вор и мошенник. Оборотень, весь благонадёжный образ которого является продуктом заблуждения других. Могу поспорить, что сюда входит и лицемерный живодёр Чарли Уизли, вместе с хитрющим братцем Биллом.

— Вот ненужно наговаривать на моих детей! — возмутилась Молли. Артур же молчаливо поддержал её суровым взглядом и согласными кивками.

— Это не наговоры, а факты. Об остальных мне сказать особо нечего, но уверен, что многие здесь тоже далеко не святые. Нимфадора. В чём твой грех?

— Я? Не виноватая я! Не надо тут! Я за справедливость.

— К сожалению, эта метафизическая материя совершенно недостижима. Но хоть кто-то тут идейный. Но, как я и говорил директору, окажу посильную помощь.

— Вот и славно, — кивнул Дамблдор. — Именно этого нам так не хватало.

— Но ни в какие ордены я вступать не буду. Просто окажу помощь страждущему по своему усмотрению, и вот же совпадение — по счастливому стечению обстоятельств страждущими окажутся сидящие передо мной волшебники.

Директор улыбнулся в бороду, а за реакцией остальных я особо не следил.

— Раз мы решили этот вопрос, Северус, расскажите нам, как обстоят дела в стане врагов? А вас, мистер Найт, раз вы не входите в Орден, я попрошу покинуть собрание. Наверху, как и говорила миссис Уизли, сейчас проживают ваши друзья с факультета. Думаю, вы хотели бы пообщаться с ними.

— Со всем уважением, профессор Снейп, — я кивнул зельевару, что сделал шаг из тёмного угла. — Сомневаюсь, что вы расскажете что-то новое для меня. Готов поспорить, что Тёмный Лорд устроил свой штаб в Малфой-мэноре. Нынешний глава, Драко, откровенно говоря, глупая тряпка. Но заручиться его поддержкой важно для Тёмного Лорда, ибо это — практически бездонный кошелёк. Полагаю, Азкабан был взят не только ради живой силы, но и ради тётушки Беллатрикс — именно её освобождение и присутствие позволило бы заручиться поддержкой Нарциссы Малфой, а впоследствии — и самого Драко. Нынешняя политика министерства, заключающаяся в отрицании, крайне выгодна Тёмному Лорду и даёт время на восстановление сил бывших заключённых, наряду со временем для набора новой живой силы. К примеру, заручиться поддержкой оборотней из той же стаи Сивого. Думаю, к великанам он тоже отправил послов. Их поддержкой заручиться просто — достаточно лишь пообещать «крушить, тушить, фаршировать, жрать глупый людишка». С доступом к деньгам Малфоев открывается широкий доступ в Министерство. Думается мне, что уже сейчас под дудку Тёмного Лорда пляшет, как минимум по пять-шесть человек из разных отделов. Отдел Тайн, ДМП и Аврорат — вне всяких сомнений. И не нужно мне рассказывать о чести и прочем. Волшебники — люди. Люди — твари. Надеюсь, ни от кого не ускользнул посыл этого уравнения? А теперь…

Поднявшись со своего места, раскланялся с каждым.

— Перед тем, как я покину ваше, без сомнения, достойнейшее общество, оставив наслаждаться бесполезным докладом профессора Снейпа, я хотел бы задать оному один вопрос.

Снейп с ухмылкой хмыкнул, посмотрев на меня в ожидании.

— Всё ли хорошо у моей матери?

— А если и нет, то что? — Снейп посмотрел на меня серьёзно. — Возьмёте один из самых защищённых и неприступных мэноров Англии штурмом?

— Если потребуется.

— Чёртов Блэк… — суетливо пробухтел Грюм, отпив из своей фляги. Все знают, что он пьёт только из своей тары, потому и в прошлом году не возникло никаких вопросов к тому, что слишком уж подставной Грюм прикладывался к фляге.

— Если вам так интересно… То у неё всё хорошо настолько, насколько вообще может быть, когда в твоём доме живёт Тёмный Лорд.

— В таком случае, до нескорых встреч, дамы и господа.

Развернувшись, быстро покинул кухню. С лестницы, на уровне второго этажа, выглядывали аж четыре рыжие макушки и один черноволосый шрамоносец, а у самой стены, почти незаметно, свисало ухо на телесного цвета нитке. Само собой, нитка эта тянулась к рыжим макушкам на втором этаже — подслушивали. Но мне плевать.

Покинув дом, теперь уже, Сириуса, я проверил наличие магглоотталкивающих чар на себе, и аппарировал на самый порог дома на Гриммо, и зашёл внутрь. Хотелось немного посидеть в библиотеке и подумать — именно туда и направился.

Почему я рассказал то, что рассказал? Ну, на самом деле, рано или поздно всплыл бы этот мой «секрет Полишинеля» — под давлением жизненных обстоятельств и прочих сложностей, Люпин бы сам рассказал о своём проколе, как личности. Я же выставил всё в более-менее выгодном для меня свете, а точнее — невыгодном для Люпина. В итоге, этот оборотень не проявил каких-то положительных качеств, а моё уже застаревшее и покрывшееся пылью желание прибить того ублюдка, что чуть меня не грохнул, встрепенулось вновь. Обещал сам себе — делай. Но делать я это буду без магии, а многодневные наблюдения за перемещением Люпина выявили несколько его привычек, которыми я и воспользуюсь…

***

Ночной Лондон мог поразить оживлёнными центральными улочками, огнями вывесок и вечеринок, автомобилями, мягким светом ресторанов и туристических центров. Но эта картина радикально менялась по мере отдаления от центра — спокойные и тихие ночные парки спящих жилых районов, но на окраинах жизнь вновь кипела, но уже другая, незримая большинству — ночным балом в местных гетто правили банды. Лондон — город контрастов.

По одному из пустых в это ночное время парков, прогуливался вполне обычный человек в тёмно-зелёном немного великоватом костюме и в тёмном пальто. Лицо его украшали пара маленьких шрамов. Римус Люпин любил вот так погулять именно по городу — в его жизни и так было слишком много леса, глуши.

Римуса не удивила фигура бредущего навстречу маггла в растрёпанном деловом костюме и с полупустой бутылкой виски. Маггл пошатывался и двигался не очень уверенно, но Римус не беспокоился — под специальными чарами его не мог увидеть обычный человек. Именно этот факт позволил Люпину на узкой каменной дорожке в парке без проблем разминуться с очень пьяным магглом. Когда он прошёл мимо, не смог сдержаться и поворотил нос от яркого запаха перегара и спиртного, а сделав ещё шаг, вдруг услышал непривычный и новый звук — металлический щелчок за спиной. Резко обернувшись, Римус успел разглядеть лишь смотрящего на него маггла, державшего что-то в руках. Вспышка, грохот, темнота…

Маггл, внезапно для самого себя, решивший выстрелить в пустоту то ли от злости, то ли от обиды на несправедливость мира, развернулся и поплёлся дальше. У него был тяжелый день — уволили с работы, раскопав его криминальное прошлое. Возможно, даже обратятся в полицию и дома его уже будут ждать бобби. Получится отвертеться? Или нет?

Именно такие мысли крутились в голове маггла, когда он, сам не помня как, добрался до подземки. Образы его криминальной жизни то и дело всплывали в голове и каждый эпизод был словно подписан: «Столько-то лет за это. Столько-то за другое».

— А? — внезапно мужик пришёл в себя и понял, что только что шагнул с платформы прямо под поезд. Краткий миг непонимания и осознания оборвался также быстро, как и жизнь маггла под колёсами экстренно тормозящего поезда.

Те немногие, что были в этот момент на перроне, были в шоке, поднялась суета, но никто не заметил, да и не мог заметить, молодого и довольно высокого парня с очень светлыми, почти пепельными волосами.

— Каждому воздастся, — тихо, скорее сам для себя, сказал блондинистый парень, и развернувшись, отправился прочь из подземки. — Однажды кто-нибудь придёт и за мной…

====== Глава 32 ======

Комментарий к Глава 32 Писал-писал, писал-писал, а получилось на треть меньше, чем мне казалось, ещё и отдаёт каким-то бредом. На сюжетном каркасе выглядело не так... Падазрительна-а-а-а...

В безработного киньте чеканной монетой.

В общем, благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Удивительное существо — оборотень.

Люпин умудрился выжить, хоть и получил тяжелую черепно-мозговую травму. Понять это было довольно просто — проверил активность магических объектов в округе сразу, как только покинул подземку. Случай ли это, или какое провидение, но стоило это понять, как я решил разыграть эту карту иначе.

Быстро добравшись до места несостоявшейся трагедии, где на уложенной камнем тропинке посреди парка валялся бессознательный Люпин с по касательной подстреленной, но ощутимо повреждённой головой, я тут же обновил магглоотталкивающие чары и подбежав к истекающему кровью оборотню, достал вторую палочку.

— Ву́лнера Сане́нтур…

Кровь быстро вернулась в тело, но рана не закрылась — это не так работает. Накинув на оборотня стазис, подвесил его в воздухе, используя Локомо́тор, и пошёл к штабу Ордена. Дойти тут было совсем недалеко, но этих пяти минут мне вполне хватило, чтобы подумать на самые разные темы.

По сути своей, моё нападение при помощи безобидных парализующих заклинаний, наведение которых осуществлялось вообще чуть ли не при помощи бытовой магии, должно было показать сообразительным членам ордена, что стандартное мышление и готовность к стандартным угрозам не является гарантом выживаемости в будущих столкновениях. Нет, серьёзно! Заклинания для картографии местности является простым в исполнении, общеизвестным, но несколько трудным в использовании и бесполезным в магическом мире из-за насыщенности пространств оного магией. Группа заклинаний, оставляющих ментальные или другие метки на объектах — материал седьмого курса, если делаешь упор на Гербологии и Уходе за всяким зверьём. Гербологи с помощью таких меток отслеживают состояние своих растений в теплицах, а заводчики — различают идентичных особей. Опять же, в магически насыщенных местах связь волшебника и метки быстро забьётся фоновой магией при увеличении расстояния. Эхо — заклинание из Гримуара, но есть и аналоги в обычной палочковой магии, ведь волшебники давно используют подобные разработки для тех, кто лишился зрения. В общем, до них должна дойти мысль, что заклинания можно использовать самым разным образом и в самых неожиданных комбинациях. Взять ту же тёмную магию. Зачастую, темномагические заклинания и ритуалы служат лишь одной цели — нанести вред, но помимо прочего ещё и опасны для самого волшебника, либо же имеют сильное на него влияние. Однако, даже просто бегло пробежавшись по современным рукописям, можно понять, что Импе́рио легко способно спасти жизнь, остановив какого-нибудь психа от суицида, а Круциа́тус, воздействуя помимо прочего и на нервную систему, кратковременным импульсом способен запустить сердце. Ну, если ты не знаешь других заклинаний, созданных для таких вещей.

Под размышления, типа: «А не стоило ли мне как-то мягче себя вести, раскачивая лодку имени Фоукса, что переполнена чувством собственного величия и значимости?», я добрался до штаба Ордена, и постучал в дверь. Открыли мне не сразу.

— Что там такое? — показалось возмущённое лицо Сириуса. Открыл дверь именно он по простой причине — только посвящённые могут вообще подойти сюда. Фиделиус, похоже.

— Друга твоего подстрелили, пусти уже, — отмахнулся я от Блэка, нагло проходя внутрь и левитируя за собой Люпина.

— Мерлиновы кальсоны… — засуетился Блэк. — Кто? Как?

— Понятия не имею. Не суетись, он просто ранен, без сознания и под стазисом. Куда нести?

— А… Давай за мной…

Сириус в своём чёрном костюме чуть ли не бегом направился по коридорам к одной из комнат первого этажа. Сверху уже доносились множественные звуки быстрых шагов, но как я понял, взрослых волшебников здесь раз-два и обчёлся.

— Что там такое? — с лестницы сбежал суетливый и взлохмаченный Поттер.

— Не сейчас, Гарри, — Сириус строго глянул на парня, но тот лишь набычился.

— Я хочу знать!

— Потом…

Мы зашли в комнату, а Сириус закрыл дверь перед самым носом Поттера, и провёл пару раз палочкой вокруг. Я огляделся — жилая комната, но сюда явно никто не заселялся, она просто к этому заселению готова. Перенеся Люпинана кровать, обернулся к взволнованному, но сосредоточенному Сириусу.

— Есть у вас кто-то, с опытом врачевания? Его тупо подстрелили из обычного огнестрела.

— С чего ты взял?

— А ты запах пороха не чувствуешь? Выстрел явно был совершён вплотную.

Сириус приблизился к Люпину и потянул носом воздух. Странно, но запахи проникают через чары Стазиса.

— Действительно… И как обычный маггл это сделал?

— Ты меня спрашиваешь? — даже играть удивление не пришлось, ведь я реально не знал, как конкретно это произошло. Так, в общих чертах. — Я нашёл, подлатал, кинул в стазис и принёс. Могу вылечить, но результат не гарантирую. Колдомедицина — не то, что можно действительно изучить лишь по книгам.

— Это верно…

Дверь внезапно открылась и на порог явилась Тонкс. Сейчас на ней был не кожаный костюм, а яркая маггловская одежда в немного панковском стиле. Она зашла довольно бодро, и закрыла дверь прямо перед носом Поттера, к которому уже присоединился Рон.

— Что-то случилось?

— Вызови Андромеду, — обратился к ней Сириус. — Римуса подстрелили.

— В смысле «подстрелили»? — удивилась та, а глянув на Люпина и заметив характерную рану головы, удивилась ещё больше. — Прям вот натурально подстрелили? Он жив хоть?

Удивительно, но в этот момент я и Сириус посмотрели на неё с абсолютно одинаковым выражением лица, на котором читалось сомнение в её интеллектуальных способностях. И выражения эти были поняты девушкой, вынудив ту смутиться и пару раз сменить цвет волос с фиолетового на другие токсичные оттенки.

— Один момент…

Девушка вытащила палочку из кобуры на предплечье и взмахнула.

— Экспе́кто Патро́нум.

С кончика палочки Нимфадоры сорвался светящийся комок света, тут же превратившийся в зайца. Он весело обежал по воздуху круг, остановившись напротив лица девушки, и та что-то ему быстро нашептала, после чего призрачный заяц ускакал сквозь стену, исчезая.

— Я вызвала маму. Она сейчас не на работе. Или на работе?

— У вас даже колдомедика нет своего что ли? — и опять мне не пришлось удивляться.

— Все колдомедики при Мунго, — ответила Нимфадора. — А Мунго — нейтральны. В Англии только там можно набраться практики, либо частное врачевание, но опять же, нужно быть приписанным к Мунго и гильдии. Иначе — незаконно.

— А, точно.

— Слушай, Макс, — Нимфадора посмотрела на меня очень серьёзно. — То, что ты говорил — правда?

— Да брешет как дышит, — отмахнулся Сириус, садясь на стул рядом с кроватью Люпина.

Без лишних слов я скинул мантию. Следом за ней последовала чёрная ветровка, а за ней и футболка.

— Ты не красней, а на шрамы смотри, Нимфадора, — с улыбкой попенял я девушке, и та перестала «светофорить», уставившись на правую часть моего туловища, густо усеянную светлыми, почти и не страшными рубцами.

— Вот тут… — я указал пальцем на области целой кожи, что были посреди шрамов, — …были вырваны челюстями клоки кожи и мяса. А здесь он мне рёбра оголил. А ещё рука, видишь? Тут уже когти поработали. А есть ещё на ноге.

Если Нимфадора побледнела при виде подобных шрамов, то Сириус поглядывал с интересом, хмуря брови, и похоже, пытался представить себе картину произошедшего. Ну, на самом деле, шрамы совсем не такие страшные, какими были после лечения, а мой ритуал и вовсе оставил, по сути, лишь следы, но целостность картины от этого не потерялась.

— Пришлось изрядно помагичить, чтобы их просто закрыть, а про доведение до такой стадии излечения — это целая история.

— Обалдеть… — Нимфадора чуть склонилась, желая рассмотреть поближе, и даже неосознанно потянула руку, но отскочила и вновь покраснела.

— Это мог быть кто угодно, — разумно заметил Сириус. Похоже, он не особо переживал о Люпине, но это понятно — тот в Стазисе, а колдомедик в пути.

— Разумно, — кивнул я, начав одеваться. — Вот только в момент нашей стычки, я, в порыве шока и паники, нанёс ему множество ран. Кровоточащих.

— И вычислил по крови? — Нимфадора пришла в норму и включила мозг. — Ритуал или зелье? Или заклинание?

— Заклинание? Есть такое заклинание?

— Ну, вдруг ты знаешь? Ты, судя по всему, много знаешь.

— Не так уж и много.

— А как же та атака на нас? — немного обиды прорезалось в её голосе.

— Мозги и необычное применение обычных, а главное — общеизвестных заклинаний. Ничего особенного.

— Но зачем было всё это делать? Ты не представляешь, как мы перепугались. Под конец уже думали всё, конец нам пришёл.

Взмахом палочки я трансфигурировал из воздуха два стула, прилично напрягая при этом мозги, и жестом предложил девушке присесть, заняв один из них.

— Частично от скуки. Частично же… Я хотел узнать, на что способна «старая компания», как назвал вас директор. Я точно знал, что это вы по простой причине — директор упоминал, что в этой «компании» есть Римус. Скажу вам по секрету, я отслеживал Люпина. Мне было интересно посмотреть в глаза человеку, который поступил так… Как поступил. Просто представьте на секунду, что вместо меня там был бы менее способный ребёнок, и не смог бы отогнать оборотня. Он бы умер. Или, допустим, не умер, но через месяц, в гостиной, сердце факультета, обратился бы посреди кучи беззащитных детей. Мне, надеюсь, не нужно объяснять, чем руководствуется оборотень?

Занятно, но побледнел даже малость безумный Сириус.

— Бойня… — тихо выдохнул он.

— Именно. При этом сам Люпин никому не сказал о произошедшем. Не оповестил директора. Хотя он помнил, а на меня всё время смотрел виновато, избегая. Он не поговорил со мной, не объяснил ситуацию. Не поделился опытом бытия таким существом, не рассказал, как можно сдерживаться или какие меры предпринимать. Просто пустил всё на самотёк. Очень малодушно и эгоистично, не находите?

— М-да… — настроение Нимфадоры было не очень.

— Вот в общем, отслеживал. Потом, на одной из прогулок, зафиксировал его перемещение с группой волшебников. Шило в жопе, молодость, вот и сел вам на хвост — это было проще простого. Справился бы любой волшебник средней руки. Ну, а дальше я рассказывал — нестандартное применение обычных заклинаний, помноженных на тренированные мозги. Так сможет если и не каждый, то любой достаточно развитый волшебник. Сыграл, по сути, фактор внезапности и то, что я находился далеко и вне зоны вашей видимости.

— Но вот так вот нападать…

— Да просто Ступефай. Других волшебников рядом не было. Если бы за вами кто-то следил, я бы выбил их.

— Ладно, — Нимфадора хлопнула ладонями о колени. — А как ты справился с ликантропией? Пойми правильно, заражение при укусе оборотня в полнолуние является гарантией заражения в самой тяжелой форме. Твой метод мог бы помочь многим… Очень многим.

— Мой метод слишком уникален. Это крайне энергоёмкий индивидуально рассчитанный ритуал.

— Энергоёмкий? — взгляд Нимфадоры недвусмысленно намекал на некоторые особенности проведения энергоёмких ритуалов.

— О, нет-нет, — я с улыбкой отмахнулся. — Никаких жертвоприношений, если не считать почти полностью разложившегося на магию трупа тысячелетнего василиска, что жил в канализации Хогвартса.

Сириус и Нимфадора несколько секунд смотрели на меня совершенно глупым взглядом, что было довольно забавно.

— Не поняла…

— Ну, василиск Слизерина. Судя по его размерам, он прожил около тысячи лет. Плюс-минус пятьдесят. Таблица зависимости размера от возраста одинакова для всех видов василисков.

— Но… Откуда? — Нимфадора вскочила со стула, начав расхаживать туда-сюда по комнате. — Это же… Вау! Всё это время… Такое опасное существо жило там… Не врёшь?

— Да куда там. Мы с Гарри грохнули его на втором курсе, спасая Джинни. Вы лучше у Гарри спросите подробности — я оказался в это втянут в самом конце, а события набирали обороты почти весь год, и Гарри там так или иначе втянут.

Нимфадора ещё несколько минут ходила по комнате, накручивая себя. Сириус же сидел задумчивый и шокированный, а вот о чём он думал, я гадать не берусь.

— Получается, — остановилась Нимфадора. — Ты разложил василиска на магию для ритуала? Но это же дикая прорва магии! Куда?!

— Знаешь о Триаде Бытия?

— М-м-м… Нет.

Тут зашевелился Сириус.

— Результат темномагических исследований души волшебниками средневековья, — глядя в пол выдал Блэк тихим голосом.

— Исследования-то может и темномагические, процесс которых я и не одобрил, листая древние пергаменты, но вот результаты очень даже обычные, полезные, и приоткрывающие глаза на некоторые тайны и процессы мироздания.

— Ни Мордреда не ясно, — качнула головой Нимфадора, — и непонятно, как тебе это помогло.

— Я восстановил тело по информации из души. Такие дела.

— Чего?! — Нимфадора забавно выпучила глаза, а Сириус важно покивал, словно для него подобное является обыденными, как завтрак поутру.

— Какая часть моей фразы ускользает от твоего понимания?

— Да вся! Все части фразы! Это как вообще? И не надо говорить, что это — нормально!

Нимфадора была удивлена и возмущена, но её винить не стоит.

— Ну, вся информация есть в библиотеке Хогвартса. Там вообще очень и очень много различной информации, уровень которой простирается от самых базовых знаний, до тех, что намного превосходит мастерские. Нужно только уметь читать, иметь желание понять, познавать мир разносторонне, и уметь считать, по возможности — быстро.

— Бред какой-то! — Нимфадора плюхнулась на стул. — Я, вообще-то, тоже в Хогвартсе училась. Никогда не видела ничего подобного.

— Ну так в чистом виде тебе никто не предоставит уникальные, и по счастливой случайности, подходящие к твоей ситуации знания. На тот момент я перелопатил треть библиотеки, а для достижения результата пришлось использовать почти все имеющиеся в голове знания, при этом просчитывая схему ритуала с нуля. У меня и выбор-то был небольшой. Остаться оборотнем. Пройти лечение и на четыре дня в месяц становиться магическим, физическим и ментальным инвалидом, но безопасным. Каждый месяц варить дорогущее зелье, при этом всё равно оставаясь оборотнем, способным заражать других людей. И вот этот вариант — рискнуть всем, но излечиться.

— Откуда… — Нимфадора с непониманием развела руки в стороны, глядя на меня. — Ну откуда ты берёшь такие идеи? Эти почти что бытовые заклинания, всякие метки… Так всё применяешь? Да даже ритуал этот!

— Ты маггловскую фантастику не читала, там и не такое бывает. Остаётся лишь подогнать магию под фантазию. Всё здесь, — я постучал пальцем по виску.

— Излечился?

— Да хрен его знает, — пожал плечами, вызвав ещё большее удивление у Нимфадоры и Сириуса.

— Это как вообще? — посмотрел на меня без всякого понимания Блэк.

— Кое-какие последствия остались, похоже, из-за туши василиска как источника энергии. Но никаких потерь контроля и трансформаций. По расчётам выходит, что заразным я тоже не являюсь, а полученный результат просто малость изменил мою природу.

— А как же директор? Это ведь наверняка тёмный ритуал…

— Да чего там тёмного-то? Тёмной называют магию, единственный смысл и суть которой заключаются в нанесении вреда. По Министерской, кстати, классификации, у нас тут под боком целый шабаш тёмных магов. Мунго называется. А там ведь лечат людей.

Дверь открылась и в комнату зашла Андромеда в яркой желтой мантии, тут же закрыв дверь перед носом уже четырёх рыжих и одного черноволосого.

— Миссис Тонкс, — кивнул я в приветствии.

— Мам… — вскочила Нимфадора. — Вот…

Девушка указала рукой на лежащего в кровати Люпина.

— Я не слепая, Дора. Макс… — кивнула она мне, а потом и Сириусу, после чего подошла к кровати и вынув откуда-то из глубин мантии палочку, начала водить ею возле головы Люпина. Через десяток секунд Андромеда произнесла пару затягивающих раны и восстанавливающих структуру тканей заклинаний, и ещё парочку неизвестных мне.

— Всё. Травмы пустяковые благодаря своевременной помощи, — резюмировала миссис Тонкс. — Дадите ему Костероста шесть капель на стакан воды, и повреждённые кости черепа восстановятся, а простой рябиновый отвар вкупе с его повышенной регенерацией восстановят остальное.

Андромеда отошла от кровати и взглянула на меня.

— А я вам письма писал, — улыбнулся, стремясь увидеть реакцию.

— Пойми правильно, — улыбнулась она в ответ. — Мы все так или иначе связаны с Орденом. Все мы избегали каких-либо сторонних контактов любым способом, пока не будет окончательно создано всесторонне защищённое укрытие. Через пару дней появится надёжное средство связи, и мы думали ответить тебе именно тогда, дабы ни сообщения, ни адресата нельзя было перехватить. Сами мы связывались с помощью Фоукса и двух особых пород сов.

— Мы не знаем, — взяла слово Нимфадора. — даже с информацией с их стороны, что конкретно предпримет Волдеморт. Да и я тебе писала сразу после начала каникул, но сова прилетела обратно.

Похоже, Кричер слишком буквально воспринял моё поручение «закрыться» в доме на Гриммо.

— Ясно. Ладно. В любом случае, — я встал со стула, — мне пора бы заняться и своими делами.

— Макс! — подскочила со стула Нимфадора. — Ты же хотел посмотреть, на что способна «компания»?

— Допустим, — обернулся я у дверей.

— Не хочешь небольшой спарринг? Тут есть дуэльный зал, — хищно улыбнулась девушка.

Сириус же всё внимание уделял беспокойству о Люпине, а Андромеда лишь удручённо покачала головой.

— Не путай бой с дуэлью, Нимфадора, но давай. Веди.

— И не называй меня Нимфадорой, — вспомнила она вдруг, направляясь к двери и открывая её. — Следуй за мной.

За дверью, как и прежде, тусовались рыжие и Поттер.

— Что происходит? — Гарри тут же задал мучавший его вопрос.

— Йо, Макс! — синхронно кивнули близнецы, улыбнувшись, а вот место Рона занял появившийся тут недавно Билл в деловом костюме, но всё в тех же сапогах из драконьей кожи. Здороваться он не стал, но посмотрел на меня удивлённо.

— Люпина ранили, но всё в порядке, — отмахнулась Нимфадора. — А у нас дуэль.

— Хм… — хмыкнул Билл, и если Поттер направился в комнату, то вот близнецы, молчавшая пока-что Джинни и Билл пошли следом за нами.

— Дуэль? — заговорила Джинни. — А насколько всё серьёзно?

— Просто проверим друг друга.

— Да? Ну тогда ладно.

Девушка свернула к лестнице. Близнецы переглянулись.

— Мы тогда тоже пойдём, проведаем Мародёра.

Парни отправились назад к комнате, где отдыхает Люпин.

Мы спустились на первый уровень подвала, где прошли буквально пару метров по мрачному каменному коридору до большой деревянной двустворчатой двери.

— Заходим, — Нимфадора толкнула дверь, и мы оказались в просторном и простом каменном зале с высокими потолками. Помещение было поделено на две секции. Ближе ко входу располагалась меньшая, где стояли диванчики, столик и пара узких и высоких книжных шкафов. Вторая часть, намного большая, была абсолютно пустой и кроме голых каменных стен и пола даже посмотреть было не на что. Даже свет тут исходил по типу Тайной Комнаты — непонятно откуда, но достаточно хороший как для чтения, так и для мордобоя.

— Так, — резко обернулась Нимфадора, уперев руки в бока. — Мы с Максом — туда.

Девушка кивнула на большую и пустую часть зала.

— А ты — здесь, — добавила она для Билла.

Незаметно для нас тут появилась Андромеда всё в той же желтой мантии.

— Если что, верну вам руки и ноги на место.

Билл в очередной раз хмыкнул. Я снял мантию, оставшись в чёрном повседневном костюме из штанов, ботинках с высокой голенью и толстовке.

— Ограничения?

— Без непростительных и тёмной атакующей. Это дуэль, Макс.

— Ну ладно…

Мы разошлись в разные стороны пустой половины зала, а Андромеда, подойдя к краю этой зоны, провела по воздуху палочкой, создавая некий барьер между двумя частями помещения.

— Совсем как дома… — еле слышно заметила она, а в моей голове возник закономерный вопрос: «Где на Гриммо такой же зал? Другой — видел. Нужно спросить у Кричера». — На счёт три. Три… два… один…

Сам не заметив, как в руке оказалась палочка, я на одних рефлексах поймал луч невербального Сту́пефая на её кончик, отправляя обратно уже вместе с густо-синим лучом Реду́кто. Нимфадора просто отскочила с траектории обоих лучей, кидая Инка́рцеро и пряча за летящим клубком нитей — материализованной сутью заклинания, ещё парочку прозрачных невербальных Иктус, воздушных кулаков.

Инка́рцеро может ввести в заблуждение привыкшего к трансфигурации волшебника — чары обратной трансфигурации или щиты от материальных атак на эти верёвки не действуют, так как фактически они не настоящие. Уклониться тоже тяжело из-за того, что в полёте они раскрываются как ловчие сети и стоит только им коснуться цели даже самым кончиком, как всё заклинание тут же попадает в цель. Эти мысли пронеслись мгновенно, и я попросту трансгрессировал чёрным дымом на два шага в сторону. Полупрозрачные сгустки последовали за мной, и я вновь принимал их на Проте́го Рефле́кто кончиком палочки, отправляя обратно вместе с лучами Реду́кто. Нимфадора рванула в сторону в белом дыме трансгрессии, но на пару шагов дальше. Пришлось вновь уйти в трансгрессию, попутно кидая Бомбарды в пол перед ней, вынуждая и её уйти в трансгрессию.

Мы в диком и быстром хороводе из чёрного и белого дыма закружили по залу, сохраняя дистанцию. Поливая друг друга не особо опасными, но болезненными или вырубающими в случае попадания заклинаниями, попутно пытались создавать препятствия и трудности друг для друга. Я использовал трансфигурацию, заставляя Нимфадору уходить в трансгрессию от различных опасных предметов, мелких и не очень, а потом пытался поймать на энергетические заклинания, которые способны пройти в поле трансфигурации пространства. Нимфадора же портила местный ландшафт Бомбардами по первому моему примеру, так же вынуждая меня уходить в трансгрессию от осколков. Правда, тем самым она создавала мне материал для трансфигурации, но это мелочи.

Через секунд двадцать боя стало ясно несколько вещей. Я принудительно замедлял себя до уровня восприятия и реакции обычного человека — этого недостаточно для быстрой победы над довольно талантливым, судя по отзывам, аврором младшего ранга. Очевидно, что я её медленно давлю — постепенно просаживается скорость боя. Однако, мы не используем откровенно боевые заклинания.

Решив немного ускориться, я начал создавать перенасыщенные магией Сту́пефаи, отправляя по пять-шесть сгустков в белый туман, в котором проглядывала порой фигура Нимфадоры. Именно в этот момент Нимфадора рывком ускорилась, почти тут же оказавшись рядом со мной. Решила войти в этакий клинч, используя мою возможную «занятость» концентрацией на перенасыщении Сту́пефаев магией?

С палочки девушки почти сорвался мощный Сту́пефай, но я взвинтил скорость до уровня Нимфадоры и воспользовался одним из трюков Дельфины, которым она любила вышибать меня вблизи — перенасыщенный магией Реду́кто из трансгрессии. Именно оно создаёт эффект мощной ударной волны. Правда, есть ещё пара способов, но тут нужно выйти из трансгрессии — трансфигурация пространства искажает некоторые эффекты заклинаний.

Нимфадора вылетела из трансгрессии как пробка из бутылки, ощутимо приложившись спиной о ближайшую стену и припав на одно колено, приложила руку к голове.

— Экспелиа́рмус. Инка́рцеро.

Тусклый лучик первого заклинания обезоружил Нимфадору, а вторым её плотно и качественно связало.

— Хм… Ты можешь ускоряться? Достойно…

— Мордред… — уныло проговорила Нимфадора, связанным бревном лежа на полу и немного морщась от боли в голове. — Ну почти же… Ты не должен уметь ускоряться!

— Я и трансгрессировать уметь не должен. Почему ты посчитала, что знаешь предел моих возможностей? Лучше переоцени врага и победи.

Развеяв связывающие чары, помог Нимфадоре встать и вернул палочку.

— Было довольно грамотным решением подловить меня на концентрации при перенасыщении заклинания. Я бы сам так поступил, будь уверен, что противник не может ускориться.

— Ага… Проиграла школьнику. А ты молодец, — Нимфадора ткнула меня кулачком в плечо.

— А давай-ка со мной, — зашёл на нашу половину Билл, — а то девушку победить — не много чести.

— Эй! Я вообще-то аврор! — возмутилась Нимфадора, но дуэльную зону покинула, попав в цепкие «диагностические» руки своей матери.

К счастью, диагностика прошла меньше чем за полминуты, и вновь раздался обратный отсчёт.

— Три… два… один…

На максимальном ментальном и физическом ускорении, хлёстким и небрежным, но очень быстрым взмахом палочки создал настолько быстрый одиночный невербальный Сту́пефай, какой только мог. Размывшись от скорости из сгустка в луч, Сту́пефай моментально ударил Билла, не успевшего поставить Проте́го, прямо в живот. Парень пулей отправился в стену и упал. Андромеда огласила мою победу и подошла продиагностировать Билла.

— Ничего страшного. Просто Сту́пефай и немного о стену приложился, — констатировала она, и посмотрела на стену. — Они тут не дадут разбиться.

— Ладно, господа. Мне действительно пора. Время ночное.

Кивнув всем присутствующим на прощание, направился к выходу.

— Я провожу! — Нимфадора вскочила с удобного кресла и вместе мы покинули помещение.

Когда мы поднялись на первый этаж, Нимфадора посмотрела на меня.

— Тебя ведь кто-то учит? Я поняла это по той волне — такие нюансы не пишутся в учебниках, как и методы ухода в трансгрессию.

— Да.

— Кто?

— Не скажу.

Уже у дверей дома Нимфадора вновь обратилась ко мне.

— Через пару дней приходи, у нас уже должно будет появиться надёжное средство связи.

— Если будет время.

Кивнув, наложил на себя магглоотталкивающие чары и покинул дом, тут же аппарируя в один из тёмных проулков на Гриммо.

***

Шестое число, на утро которого была назначена встреча с леди Гринграсс, наступило крайне быстро. Этими свободными днями начала августа я воспользовался по полной, чуть ли не запершись в тренировочном зале на Гриммо, покидая его лишь на сон и приём пищи. Чем занимался? Ставил эксперименты с гемомантией — давно уже пора было, хотя действительно тайное место, дом на Гриммо, в моём полном распоряжении оказался не так уж и давно. Мог бы и прошлым летом, но слишком уж я сильно загорелся идеей ученичества, а этот июль провёл в библиотеке. Но! Если встреча с леди Гринграсс и её блестящие идеи не займут слишком много времени, то август точно пройдёт в этих занятиях.

Выяснил я о именно своей гемомантии не так уж и много нового, но оно было. Эксперименты с купленными животными показали, что я могу влиять лишь на себя и на создаваемую кровь. Эксперименты с создаваемой кровью показали, что она не настоящая. Это скорее некое материальное проявление энергии, как и верёвки Инка́рцеро — они есть, но они не подчиняются воздействию как на материю. Ох, а ведь как сильно это упростило бы поиск материала для трансфигурации, ведь что-то сделать из воздуха намного сложнее, чем из плотной материи.

Понимание моих гемомантических способностей, как возможность создавать и оперировать особой энергией, у меня было и раньше, а точнее — лишь догадки, ведь эти способности не пересекались с магией. Однако всё равно я считал, что это были как бы отдельные способности — усиление или ослабление тела, и создание крови. Возможно, моим заблуждениям потворствовало поведение созданной крови — она подчинялась законам физики как жидкость, вот и воспринималась жидкостью.

Теперь же, когда я точно воспринимаю гемомантию как манипуляцию некоей энергией, передо мной открылись невероятные возможности! Правда, я их не вижу. Дело в том, что в других существах, судя по моим манипуляциям, этой энергии нет, а значит и манипулировать ею я не могу. Попытки использовать её вместо магии при создании заклинаний ни к чему не привели — ну создаю я конструкт из этой энергии, и что? Ничего не происходит, а при достаточном насыщении в воздухе просто появляется кровавая структура магического конструкта, словно насмехаясь надо мной.

Смешивание этой энергии с магией при создании конструктов в количествах ощутимых, но недостаточных для формирования крови привели… Ну, к чему-то привели точно, ведь эта энергия «улетала» вместе с конструктом, вот только какой-то ощутимой разницы или изменения в эффектах заклинаний я не обнаружил. Однако, в материализованном, «кровавом» состоянии, эта энергия запросто может ломать физические объекты, разрушать, уничтожать даже магические связи и конструкты, но опять же, я и так это знал.

Ещё одним немаловажным наблюдением стало увеличение степени контроля гемомантии и объёма материализуемой энергии по мере роста контроля и чувствительности к магии. Этому есть логичное объяснение — и то и другое является некоей энергией со схожими принципами управления ими. Ну и я всё ещё расту и развиваюсь, взрослею, набираюсь опыта, что неизбежно приводит к улучшению качественных и количественных показателей в работе с энергиями.

В общем, с одной стороны я узнал много, а с другой — ничего. Самое неприятное, что мне попросту неоткуда взять литературу или наставника по работе с гемомантией. Похоже, мне придётся как древним магам — познавать всё на личном опыте, экспериментами, и надеяться, что это меня не убьёт. Хотя, я знаю как минимум одно применение — обработка материалов на любой мыслимой степени чистоты, вырезание в ней идеальных ритуальных схем и прочего, а ещё, что немаловажно, материализованная энергия в виде крови является великолепным проводником магии.

Это всё, что мне удалось выяснить за три с небольшим дня запойных тренировок в доме на Гриммо, а утром шестого я уже был одет в новенький чёрный деловой костюм-тройку в редкую-редкую вертикальную полоску. Пальто поверх, кашне, палочка в кобуре, вторая — в трости. За плечом неизменная сумка с Незримым Расширением, в которой я таскаю все свои пожитки — два часа потратил, чтобы навести в ней порядок и всё рассортировать по своим местам.

Уже на автомате наложив на себя магглоотталкивающие чары, покинул дом на Гриммо, но стоило только мне выйти за дверь, как подлетела явно чем-то недовольная сова, нагло сбросив мне письмо и остервенело ухая, улетела прочь. Письмо я перехватил телекинезом и проверив на сюрпризы открыл — из Хогвартса. Список всего необходимого. Но ведь их вроде как раньше должны рассылать? Или опять Кричер решил закрыть дом от вроде бы нужной, но не обязательной корреспонденции? Но от Гермионы письма без проблем приходят, пусть и не часто. Надо будет с ним переговорить по этому поводу.

Положив письмо во внутренний карман пальто, аппарировал к «Дырявому Котлу». Зайдя в паб, ожидал вновь погрузиться в неприятную атмосферу, создаваемую завсегдатаями, но вот справедливости ради стоит отметить, что откровенно бомжеватых персонажей нынче здесь не наблюдалось. В какой-то мере мрачные — да. Да и в целом как-то почище стало, и запахи чего-то грибного с овощами и специями были довольно приятны.

Моё появление, как и появление других волшебников, привлекло немного внимания, но ровно столько, чтобы местные не узнали во мне своего знакомого и продолжили заниматься своими делами: выпивать, есть, читать книжки… О, что? Книга Хокинга?

Без проблем со стороны явно узнавшего меня бармена, я прошёл к тупику на заднем дворе и стукнув палочкой в нужных местах, открыл проход.

Жизнь на Косой Аллее только-только входила в своё русло: вечно снующих туда-сюда волшебников почти не было; магазины и лавочки только открылись, а некоторые и вовсе были пока-что закрыты. На стенах некоторых из магазинов висели розыскные листы с колдографиями сбежавших из Азкабана заключённых, но на них не смотрят, словно они зачарованы на отвод глаз. Беспечные волшебники.

Раз уж я оказался на Косой Аллее, то логично было бы закупиться к предстоящему учебному году, тем более, основные магазины уже открыты, а волшебники ещё не устроили давку за какой-нибудь шелухой с левой пятки правой ноги причудливого свинокрыла. Тем более, время позволяет.

Без очередей и толп, управившись с покупками за жалкие полчаса и укомплектовавшись по полной программе, я стоял у кафе Фортескью, наслаждаясь вкусом только-только купленного мороженого с шоколадной крошкой и наблюдая за постепенно прибывающими на Аллею волшебниками.

Ровно в назначенное время я заметил в толпе знакомую мне фигуру леди Гринграсс в чёрном приталенном пальто и в капюшоне, из-под которого виднелась лишь нижняя половина лица, но этого, и особенностей движения с походкой мне было более чем достаточно для того, чтобы её узнать. Подойдя ко мне, Дельфина чуть приподняла капюшон, давая рассмотреть своё лицо, а на таком расстоянии я смог легко ощутить её магию — она.

— Здравствуй, — вежливо улыбнулась она и протянула руку, но не для вежливых расшаркиваний. — Уходим сейчас. Портключом.

Кивнув, взял её за руку и нас тут же затянуло в мягкий портал, а спустя миг мы уже стояли на небольшой полянке рядом с её деревянным домом в норвежском стиле. Всё-таки какая огромная разница в воздухе, когда вокруг тебя лес.

В дом мы зашли молча, и только во время чаепития в центральном большом зале, сидя за столом на креслах напротив друг друга, зародился хоть какой-то разговор.

— Буду кратка, — серьёзным тоном заговорила леди Гринграсс, глядя на меня. — Программа на ближайшие пару дней проста. Сначала мы определимся с обучением, графиком и прочим. Через пару дней посредством ритуала и зелья выявим последствия твоего лечения ликантропии. Как я понимаю, что-то да осталось и форма этого «чего-то» неизвестна?

— Именно.

— После этого тебе придётся некоторое время заниматься самостоятельно. Все материалы я тебе дам, инструкции и работы других мастеров трансфигурации, чтобы ты мог сориентироваться над будущим проектом — начинать уже можно.

Кивнув, я потянулся за простенькой печенюшкой с изюмом.

— Сейчас, в течение нескольких дней, будем разбирать основы этих работ. Остальное сам. Вопросы?

— Почему так мало времени? И как будет проходить обучение в школьное время?

— Времени мало, потому что сейчас его мало у всех. Возрождение Тёмного Лорда — событие неординарное. У всех богатых, сильных или влиятельных… Или всё в одном… У всех сейчас немыслимое количество проблем и забот, решить которые нужно, как обычно, вчера. Набираются сторонники, восстанавливаются старые связи, добровольно или принудительно — не важно. А насчёт занятий я уже думала. Станет ли для тебя проблемой выбираться в Хогсмид раз в неделю?

— Не думаю, что это проблема. В Хогвартсе много тайных ходов.

— Так и поступим, — кивнула Дельфина.

В итоге, сразу после чая, мы приступили к разбору огромного вороха копий рукописных пергаментов и фолиантов, в которых приводились работы разных мастеров трансфигурации, за которые им были присуждены звания. На данный момент, по мнению леди Гринграсс, я довольно всесторонне освоил базу по трансфигурации, и теперь дело стоит лишь за практикой для улучшения навыков и повышению сил, чтобы хватило на программу экзаменации на степень мастера. Для проверки этих самых сил использовалась информация о пяти экзаменах прошлых лет. Как и рассказывали мне ранее, на них требовалось за отведённый период времени произвести серию трансфигураций определённой сложности.

Программу аттестации на мастера трансфигурации я выполнял на три четверти, если не усиливал себя никоим образом и не использовал заклинание Резонанса Гермионы со второй палочки. Но по наступлению ночи я решил проверить, как повлияет добавление энергии гемомантии в заклинания трансфигурации — смогу ли я уложиться в норматив, компенсируя тем самым недостаточную плотность магии. Как ни странно, но эффект был и если добавлять энергию гемомантии в разумных пределах, не допуская формирования кровавых магических контуров, то программа аттестации выполнялась в срок. Если концентрироваться в достаточной мере, подключая тем самым к процессу ещё и вычислительные мощности Ровены, то программа выполнялась и того проще. А ведь ещё в начале лета я выполнял лишь программу подмастерья, но там я вообще ослаблял себя до уровня обычного человека…

Такой прогресс заставил меня задаться вопросом — можно ли считать гемомантию и Ровену частью моих способностей? Ну, то есть, не является ли их использование неким… читерством, что ли? Покрутив перед сном эту мысль так и этак, пришёл к однозначному выводу — нет, не является. Это такая же часть меня, как руки, ноги, магия и прочее. Ведь мастера химерологии, которые занимаются улучшением своего тела, не задаются такими вопросами? Так и здесь.

Второй и третий дни нахождения в доме леди Гринграсс мы занимались анализом направлений трансфигурации, в которых было бы интересно и полезно написать пару научных статей, необходимых для защиты мастерской степени. В итоге было решено написать о совмещённой трансфигурации из живого в неживое и живое одновременно. Тема подобного комбинирования совершенно не раскрыта, а мои опыты и расчёты, где я совмещал органику и неорганику, трансфигурируя себя любимого, очень помогут в подобном. Конечно, если не знать вопроса, то такая тема покажется глупостью, ибо неполные трансфигурации из живого в неживое, или при допущении ошибки, очень похожи. К примеру, те же Рон и Гарри не единожды на занятиях допускали небольшие огрехи, а их живые подопытные превращались во всякую утварь, но не полностью: шерстяные мягкие и пищащие бокалы, хитиновые пуговицы на ножках, колючие шкатулки из ежей… Но это совсем другое, ведь по сути там просто меняется форма. Проще говоря, если разрезать шерстяной пищащий бокал, то увидишь внутри органы и кости. Именно по этой причине МакГонагалл категорически запрещает применять трансфигурацию к людям, и даже наводить на них палочкой — за такое на её занятиях можно огрести самые грязные и мерзкие отработки до конца года.

Весь четвёртый день заняла подготовка к ритуалу, но даже так я уже который день замечал некую обеспокоенность леди Гринграсс, и даже увлёкшись приготовлением зелья она выглядела как-то не так. Ближе к вечеру большой и просторный ритуальный зал на втором подвальном уровне был подготовлен, на полу его была вырезана магией довольно сложная схема, понятная, и по моему мнению, вполне безопасная. Котелок с зельем был перенесён сюда и ему нужно было настояться ещё около двадцати минут. Я же был лишь в глухой мантии и нижнем белье на случай трансформации, форма которой отличается по габаритам — одежду-то жалко. Само собой, не прикрытой тканью была лишь голова.

— Вас не первый день что-то сильно беспокоит, — ровным голосом заговорил я с леди Гринграсс, что задумчиво смотрела на зелье в котле.

Дельфина подняла на меня взгляд и десяток секунд просто молчала.

— Есть несколько незначительных проблем. Личного характера. Не забивай себе голову.

Пожав плечами, я продолжил изучать схему ритуала, анализируя и запоминая интересные решения в рунных цепочках. Возможно, нечто подобное может пригодиться мне в будущем.

Когда зелье настоялось, леди Гринграсс с помощью черпачка наполнила им среднего размера стаканчик и вручила мне.

— Процедура следующая, Макс. Выпиваешь зелье, становишься в центр. Больше тебе ничего делать не нужно. Если мы достигнем нужного эффекта и произойдёт превращение, то оно продлится от восьми до десяти минут. Внутреннее пространство ритуала будет изолированно, и если вдруг на время превращения ты, как и положено оборотню, потеряешь себя, то выбраться не сможешь. В свою очередь, я соберу все данные и потом мы сможем проанализировать и понять всю глубину последствий, к которым привели тебя твои же изыскания. Вопросы?

— Есть вероятность, что превращение окончательное?

— Исключено, — мотнула головой Дельфина. — Для любого превращения требуется выполнение определённых условий. Для оборотней это — полная луна. Ты, если я правильно помню, заметил изменения именно под светом луны?

— Да.

— Значит, полная луна — один из факторов. Сейчас новолуние, и как минимум этот фактор не соблюдён. Когда энергия от принудительного обращения кончится, не соблюдённый фактор отменит превращение. Если оно вообще будет.

— Ясно, — в голове я прокрутил теоретические возможности, полученные от василиска, дракона и гемомантии. — Но, если что — бегите. Мне будет очень грустно, если я лишусь такого учителя — и материал подаёт хорошо, и плата символическая, да ещё и для глаз услада.

— Даже неуместный комплимент бывает приятен, — скупо, но искренне улыбнулась Дельфина. — Пей уже, молодо-зелено…

«Ты всегда прячешь лёгкое волнение за неуместными репликами? Представь, как это выглядит со стороны — почти голый подросток в мантии делает комплимент женщине, что по возрасту ему в матери годится».

Меня оправдывает лишь то, что леди Гринграсс действительно красивая и выглядит молодо.

«Анализ нейроактивности выявил слегка повышенный уровень возбуждения. Ахтунг! Алярм!»

Уймись, шиза.

«Мною движет любопытство, а особенности нашего симбиоза таковы, что я тут как наблюдатель, что получает абсолютно все данные от твоего тела, если ты понимаешь, о чём я».

Откуда вообще такая манера говорить?

«Постоянный обмен данными с твоим сознанием, подсознанием и памятью накладывает определённые отпечатки».

Залпом осушив стакан с зельем, на вкус которое оказалось не в пример Костеросту приятным, вернул пустой стакан леди Гринграсс и зашёл ровно в центр ритуальной схемы. Правда, это было не сложно — там большой пустой круг, тяжело промахнуться.

— Готов?

— Не думаю.

— И правильно. Магглы утверждают, что нервные клетки не восстанавливаются.

Леди Гринграсс взмахнула палочкой, а схема ритуала под моими ногами мягко засветилась голубым. При этом надо мной сомкнулся полупрозрачный купол защиты, а с палочки леди Гринграсс то и дело срывались голубые сгустки, впитываясь в защиту и усиливая её.

— Фиа́нто Ду́ри… — я не слышал слова, но читал по губам.

По телу начало разливаться непривычное тепло, а магия внутри словно взбесилась, начав в бешеных темпах вырабатываться, тут же на что-то расходуясь. Аналогичным образом повела себя и гемомантия.

«Фиксирую странные данные. Шкипер! У нас проблемы!..».

Мысленный голос Ровены доносился словно сквозь толщу воды.

Ту-дун.

В голове раздался пульс.

Ту-дун.

По нервам словно прошёл разряд.

Ту-дум.

Сознание разбилось как стекло.

***

Сознание, самоидентифицирующее себя как «Ровена», с большим интересом наблюдала за тем, как разум Макса словно раскололся, но на самом деле это не совсем так. Для Ровены не было секретом свойство Духовного Оружия поглощать души, неведомым образом преобразовывая их. Безусловно, сама суть души уходила в неведомые дали, но остальное оставалось. В данный момент, сложившуюся ситуацию можно было бы представить, как если бы разум Макса состоял из множества мельчайших частичек, отлетевших к наиболее родственным духовным структурам. Это был, безусловно, интересный опыт, но Ровена понимала — без посторонней помощи собираться обратно он будет неизвестно как долго. При этом от неё не укрылся тот факт, что запущенная ритуалом и зельем трансформация требует намного больше ресурсов и энергии, чем может дать как сам ритуал, так и сам Макс.

Проблема, казалось бы, несущественная, и ритуал сработал бы как нужно, вот только после возрождения у тела появилась одна из многих «не задокументированных» функций — поглощение энергии по типу Меча. Из-за этого вероятность «отключения» процесса трансформации видится несколько невозможной — организм будет в автономном режиме искать энергию. Конечно же, даже будь это не так, Ровена оказала бы посильную помощь, чтобы собрать этот пазл обратно.

Решив как следует задокументировать всё до мелочей для будущего «отчёта», Ровена принялась за дело — начала собирать разум Макса обратно, ускоряя естественное его восстановление.

***

С первых же секунд ритуала Дельфина заметила, что идёт-то он не по плану. Но были учтены все факторы! Однако сейчас, в центре работающей схемы, окружённый полусферой непроницаемогои укреплённого купола защиты, стоит молодой парень в наглухо запахнутой мантии. Кто-то другой сказал бы, что всё прекрасно! Стоит и Мерлин с ним! Но данные от ритуала, получаемые через ментальный блок, явно давали понять опытному химерологу — что-то в организме её ученика идёт не так, пожирая магию в огромных количествах.

Краткий миг, и взгляд парня обрёл некую осмысленность, зрачки стали вертикальными, а радужка слабо засветилась голубым.

— Интересно…

Дельфина держала в руках палочку и готовилась к любой неожиданности. Макс резким ломаным движением дёрнул головой и посмотрел на леди Гринграсс. На краткий миг силуэт парня смазался, и вот он уже стоит точно напротив защитного купола, упершись в него пальцем. По куполу прошли круги, как по воде, но защита эта была слишком хороша, чтобы разрушиться от простого касания.

— Восемь минут… — проговорила леди Гринграсс, не сводя глаз с парня в наглухо запахнутой мантии. — И ведь ничего не ясно.

Внезапно, от места соприкосновения купола с пальцем парня, появилась тонкая-тонкая красная вертикальная линия, а в следующий миг эта линия буквально раздвинула защиту, образуя проход.

На одних рефлексах Дельфина отправила в парня вереницу невербальных парализующих и оглушающих чар, но парень небрежно и лениво уклонился, провожая лучи взглядом и вновь глядя на женщину ничего не выражающим взглядом. Резким размытым движением он дёрнул головой.

Очередная серия заклинаний широким конусом сорвалась с кончика палочки Дельфины, но даже её улучшенное при помощи химерологии восприятие спасовало в попытке уловить скорость движений парня, что уже оказался практически вплотную. Не думая, леди Гринграсс аппарировала наружу — зал теперь будет запечатан. На некоторое время.

Ощущение странной магии вынудило Дельфину обернуться сразу, как только она оказалась снаружи дома. Вечерело. На западе алело небо от света заходящего солнца. Ещё толком не исчезла деформация пространства от аппарации, как эту воронку словно вывернуло вспять, явив фигуру парня, что всё также смотрел тускло светящимися голубым глазами.

На максимальном ускорении сознания и тела, Дельфина попыталась уйти от такого навязчивого преследования, буквально разбрасывая за собой магические конструкты ловушек и трансфигурируя пространство, при этом мгновенно аппарируя по случайно всплывающим в голове координатам окрестностей. Даже для её восприятия картинки местности менялись слишком быстро, но к удивлению женщины, Макс не отставал ни на миг, безразлично проходя через препятствия, распутывая сложные конструкты, разворачивая трансфигурацию вспять.

Единственное, что останавливало леди Гринграсс от применения Авады — данные ещё поступали через ментальный блок ритуала, и Макс «сокращал» дистанцию не так быстро, а это значит, что скоро действие ритуала и зелья пойдут вспять.

Минута… Две… Пять… Пожалуй ещё никогда леди Гринграсс не приходилось выкладываться настолько, чтобы просто задержать преследователя. В ход шло всё, кроме откровенно летальных средств, но Макс походя, без жестов или слов, только взглянув на творимое заклинание, буквально разбирал его…

«Он видит магию?!» — пронеслась нелепая догадка в голове женщины, но именно такие выводы напрашивались сами собой. И это было невероятно!

Захватившая женщину мысль на краткий миг сбила концентрацию и этого оказалось достаточно, чтобы Макс умудрился подобраться вплотную. Дельфина уже хотела аппарировать, но всего одним касанием парень нанёс какой-то магический удар, заклинание или чары…

Леди Гринграсс буквально вылетела из воронки аппарации, прокатившись по опушке леса и врезавшись в дерево спиной. Ничего серьёзного — не с её модификацией тела. Но опять же, эти сущие доли секунды позволили Максу, вынырнувшему из воронки аппарации, тут же оказаться рядом и очередным касанием всего лишь за плечо, лишить женщину возможности двигаться.

Склонившись над лежащей на спине Дельфиной в своём обыденном кожаном костюме, Макс водил над ней рукой, касаясь указательным пальцем, казалось бы, в случайных местах. Словно пробовал на ощупь неведомую зверушку… Эта мысль показалась абсурдной, и вопреки сложившейся ситуации, вызвала бы смех у Дельфины, если бы она могла смеяться. А вот взгляд Макса был не смешной — пустой и смотрел он словно сквозь женщину.

Попытавшись сотворить парочку безпалочковых отменяющих чар, леди Гринграсс осознала всю глубину опасности сложившейся ситуации — магия не работала! Точнее, она не слушалась её! Попытки были тщетны, а прислушавшись на миг к ощущениям собственной магии, Дельфина удивилась ещё больше — в местах, где Макс касался её пальцем, магия начинала какую-то дикую, неведомую пляску, расходуясь на… На что-то!

— Ха-ас… — донёсся до слуха женщины самый настоящий змеиный шёпот из уст парня. — Ша-а с-с…

Парень резко дёрнул головой, наклонив ту в сторону, а вместо шипения рыкнул пару раз, вновь уставившись куда-то глубже тела женщины. А беспокойство перерастало в страх. От паники спасал лишь обратный отсчёт в голове леди Гринграсс — пара секунд до конца действия ритуала и зелья.

Но эти секунды прошли, а Макс всё также занимался прежними, непонятными и вносящими какие-то изменения в её тело, действиями. Тихий шёпот из его уст то и дело сменялся порыкиваниями, порой совсем разными в интонациях, а пару раз вырывались даже вполне понятные слова и фразы: не есть; культивировать; потом вкуснее; не портить свой же сад; выпить; ну хотя бы попробовать.

Неизвестность и страх заставляли сердце биться с бешеной скоростью, а помимо не слушавшейся магии и невозможности пошевелить хотя бы пальцем, в теле нарастало какое-то напряжение, отзывающееся покалыванием по всей нервной системе. Мысли прыгали с одной на другую, но одна выделялась ярко: «Выживу — кое-кто получит взбучку». «Не виноват, да, но получит».

Очередная серия шипений и порыкиваний окончилась фразой: «Чуть-чуть». К вящему шоку Дельфины, Макс подложил одну руку ей под затылок и приподнял над землёй. Краем глаза она увидела мелькнувшие клыки, и картина обрела некую целостность: вот прямо сейчас её выпьют, или отравят. И сделать ничего нельзя. Вселяла надежду фраза «чуть-чуть», и возможность потом как следует отыграться…

Однако, ситуация вновь изменилась. Макс резко дёрнул головой, положил женщину обратно на землю и поднялся в полный рост. Вновь разразившись серией шипений и порыкиваний, словно споря сам с собой, он посмотрел куда-то вдаль, в сторону заката.

— Только под маскировкой… — сказал он на английском, и его мантия обратилась в чёрный дым, меняя свои очертаний на плотный чёрный костюм и уже другую мантию с глухим капюшоном. Проведя рукой в чёрной перчатке перед своим лицом, парень создал под капюшоном непроглядную тьму и исчез в воронке аппарации.

Дельфина испытала невероятное облегчение наряду с глубочайшим разочарованием.

«Мной ещё никогда так не пренебрегали». Постепенно успокаиваясь и глядя в медленно темнеющее вечернее небо, леди Гринграсс, что совсем не аристократично валялась неподвижной куклой на опушке леса под деревом, пыталась вернуть телу подвижность. Небезуспешно. Нужно лишь время.

***

Северус Снейп ненавидел этот день. Ненавидел, как и многие другие в его жизни. Мало того, что последние дни из-за приказов, просьб и прочих вежливых обращений, обязывающих его в добровольно-принудительном порядке заниматься делами двух влиятельных волшебников с завышенным самомнением, лишая себя сна, отдыха, и прочих, так необходимых пока ещё живому человеку потребностей, так ещё и эта безумная боевая единица, более известная как Белла, решила, что её компания жизненно ему необходима именно сегодня. А всё почему?

Потому что именно сегодня Северусу нужно на ночь глядя отправиться в Лютный переулок за различными ингредиентами и прочими заказами Лорда. Именно в этот вечер чокнутой стерве надоело донимать всех остальных и периодически сбегать в неизвестном направлении. Именно в этот вечер она поняла, насколько убог её племянник как волшебник и попытками научить его хоть чему-нибудь она лишь загонит Драко в могилу. Впрочем, это никого кроме Нарциссы не расстроит. Вот почему Максимилиан является выдающимся волшебником, а Драко — карикатурной пародией на оного? Неужели кровь Малфоев настолько…

— Северус-Северус… — хрипловатым грудным голосом пропела Белла, закутанная в чёрные одежды и мантию с капюшоном. — Смотри какое там убожество…

Она шла рядом лёгкой походкой, словно и не сидела почти четырнадцать лет в Азкабане. Правда, если применить диагностические чары, то глаза от изумления из орбит вылезут и переедут на затылок, на постоянное место жительства — проще сказать, каких проблем у неё нет. Впрочем, они все такие, благо что хоть по уровню магических сил слабей не стали.

— Мы здесь не за этим, — спокойно попытался остановить волшебницу Снейп. — Нам следует прийти и забрать несколько… нам не следует убивать всех подряд, Белла.

Чокнутая дамочка решила-таки испытать какое-то проклятье на не к месту подвернувшемся бедолаге и уже вытащила палочку.

— Сева-Сева, а давай ты его приложишь одним, а я — другим, и посмотрим, что получится?

— У нас нет на это времени, — не оборачиваясь, спокойно произнёс Снейп, двигаясь дальше по узким тёмным переулкам Лютного. Удивительно, как их появление распугало местных завсегдатаев.

— Северус! — голос Беллы резко переменился с игривого на требовательный. — Не смей оставлять меня наедине с моими капризами!

Дробный стук каблучков по мощёному камнем проулку дал Северусу понять, что Белла решила не отставать и нагнала его. Вместе завернув за очередной угол и оказавшись почти в полной темноте от тесно стоящих неухоженных каменных домов, Северус почувствовал неладное и рукой задвинул Беллу за спину, при этом шагнув в небольшую нишу в стене.

— Руки! — возмутилась Белла, но Снейп лишь показал жест: «Молчать. Внимание. Опасность».

Они синхронно вытащили палочки и как раз в этот момент в двух десятках метров от них, дальше по проулку, каменная стена дома разлетелась, как от взрыва, а вместе с крошкой, пылью и крупными кусками камня, на улицу вылетело тело волшебника в грязных одеждах. Свет из образовавшегося проёма выдернул из темноты очень быстро двигающуюся чёрную фигуру в мантии, что тут же оказалась рядом с несчастным и схватив его одной рукой за грудки, подняла в воздух.

— Не-е-ет! — кричал несчастный.

Его кожа начала трескаться, а через эти трещины пробивался тусклый красный свет. Северус узнал его — именно он и группа таких же ублюдков поставляла внутренние органы людей для экспериментов. Людей и нелюдей. Сами они были оборотнями, но это мало что меняло.

Вырывающийся из-под трещин в коже несчастного красный свет, словно превращался в струйки жидкости, быстро перетекая туда, где под непроглядной чернотой капюшона державшей его фигуры должен был находиться рот.

Из проёма в стене выбежала ещё одна фигура в лохмотьях — подельник того оборотня, что в хватке неизвестного иссыхал и начал рассыпаться пеплом, развеиваясь по несуществующему ветру. Подельничек пытался убежать, но нелепо запинался об обломки стены. Он не видел, что фигура в чёрном уже закончила с трапезой и обратила на него внимание, взмахнув рукой. Несчастного буквально вбило в каменную дорогу и он, на краткий миг, увидел Северуса и Беллу.

— Бегите, глупцы…

Повинуясь жесту руки неизвестного в чёрном, второй несчастный мгновенно подлетел в воздух и оказался в мёртвой хватке неизвестного. Северус логично предположил, что его ждёт та же участь.

— Уходим, — тихо шепнул он завороженно смотрящей на происходящее Белле.

Не дождавшись реакции, Снейп хотел было бросить чокнутую суку здесь, но представив наказание от Лорда, передумал, схватил ту за руку и потащил прочь из проулка. Они прошли всего десяток метров, прежде чем фигура неизвестного в чёрном возникла перед ними. Реакция Снейпа не подвела и первое, что пришло в голову…

— Ава́да Кеда́вра, — спокойным голосом выдохнул Северус заклинание, наведя палочку на неизвестного, но тот плавным движением увернулся от практически вплотную пущенной Ава́ды.

Белла взмахнула палочкой, но внезапно палочка выскочила из её рук, как и из рук Снейпа. Ни Северус, ни Белла не успели углядеть движений фигуры, как оказались парализованы всего лишь от его касания. Неизвестный чуть склонился над лицом застывшей женщины и замер, словно рассматривая.

— Ты выглядишь хуже маггла-бомжа… — мертвенным голосом проговорил неизвестный. — Не то что убивать, даже стоять рядом противно…

Внезапно дёрнув капюшоном, незнакомец зашипел на парселтанге и аппарировал прочь. Снейп и Белла простояли в оцепенении ещё пару мгновений, но оно быстро прошло.

— Что за дерьмо?! — завопила Белла, жестом приманив палочку с мостовой. — Это я-то?! Это меня-то?! Это со мной-то?!

«Чокнутая. О чём она думает в такой ситуации?» — возмутился в мыслях Снейп, попутно думая: «А почему, собственно, не забрать заказ Лорда у мёртвых преступников? Всяко лучше Круциа́туса».

***

Звёздное небо нисколько не радовало Дельфину, хотя она любила звёзды. Ей почти удалось вернуть себе подвижность, а магия всё ещё не отзывалась, уходя на неведомые нужды организма. Именно в момент, когда Дельфина уже почти вернула подвижность рукам и с трудом могла двигать глазами и головой, рядом из воронки аппарации появился мужчина в чёрном. Он быстро подошёл и снял капюшон — Макс. Но вопреки опасениям женщины, взгляд его был вполне вменяем, хоть радужка и продолжала тускло светиться голубым.

Парень быстро и бережно подхватил её на руки и аппарировал, к удивлению женщины, довольно мягко. Оказавшись в главном зале её загородного домика в лесу, парень аккуратно положил её на диван.

— Я должен извиниться. Сейчас со мной всё в порядке, и я себя контролирую. Я понятия не имею, что именно сделал, будучи в том состоянии, но знаю одно — вам нужно поспать. К утру вы точно восстановитесь.

Отлучившись на минуту, парень принёс покрывало и бережно накрыл Дельфину.

— Неловко вышло… М-да…

— Ты не умеешь извиняться… — хриплым голосом леди Гринграсс заметила очевидное, с огромным трудом заставив мышцы лица растянуться в лёгкой улыбке.

— Да… — неловко улыбнулся парень, запустив руку в свою светлую шевелюру.

Дельфина закрыла глаза, погрузившись в фантазии о праведном возмездии, что настигнет её ученика по утру. И что, что он не виноват?

====== Глава 33. Часть 1. ======

Комментарий к Глава 33. Часть 1. Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Меня удивляет, как много людей требуют проду. Автор не круглые сутки над текстом мучается, а написание чего-то хоть немного осмысленного требует невероятно большое количество времени. В общем, работа не бросается, а писать становится труднее по простой причине – расширение мира и задействованных лиц.

Утро десятого августа было довольно необычным. Солнечные зайчики, которые, похоже, взяли традицию будить меня вне Хогвартса, с невероятной силой раздражали, выводя меня из темноты сна без сновидений. Как только сознание оказалось в реальности, то я не мог не удивиться тому, что спал явно в кресле. В одном из кресел главного зала загородного дома леди Гринграсс. Мозги ещё не заработали в достаточной мере, и мне пришлось напрячься, чтобы понять причины подобного.

Ритуал, незапланированное дробление сознания, нехватка ресурсов… А дальше всё совсем странно. Хорошо, что вроде как в себя пришёл и не наворотил слишком уж больших дел. Даже Дельфину нашёл и принёс домой. Ну не молодец ли я?

«Крайне спорное утверждение».

О, Шиза ещё здесь! Приятная новость.

Поднявшись с кресла, огляделся — гостиная была без изменений, а на диване ещё спала Дельфина, накрытая тёплым на вид покрывалом. Потянувшись, попутно немного разминая мышцы, задеревеневшие от непривычной и не особо удобной позы, отправился в свою комнату и, переодевшись, вышел на улицу — побегать, подумать, разобрать информацию от Ровены.

Утренний августовский лес был полон прохлады и приятных запахов. Именно во время пробежки по такому вот лесу я обратился к Ровене за информацией.

Ну, что там произошло вчера?

В сознание хлынул поток информации.

А теперь, пожалуйста, со словесной интерпретацией.

«В таком случае, для начала разберём твоё разделение сознания. Представим модель, неверную, но способную объяснить ситуацию. Допустим, вся та совокупность многих состояний, физических, магических, духовных и прочих, которые только можно представить, и которые составляют тебя — планета. Разум — население, разумное и не очень. Душа — страны на поверхности континентов. Если бы не твоё духовное оружие и прочие способности, то страна была бы одна, находилась бы в одном климатическом поясе и всякое такое. Но из-за меча есть и другие страны. Однако, они находятся на других континентах и связи с ними нет».

Оригинально.

«Ритуал умудрился эту самую связь между континентами создать. Население твоей страны сразу же воспряло духом, и те, кому были по нраву законы, правила и климат новых стран быстренько собрали пожитки, животных, растения, что будут чувствовать себя лучше там, и свалили в новые страны, мгновенно подстроившись под новые условия. Однако, планета осталась та же, в единственном экземпляре. Если раньше «место планеты во вселенной» определялось политикой лишь одной страны, то теперь их стало три, да ещё и катаклизмы неизвестной природы на планете начали вдруг происходить. Некоторое время страны мирно спорили о том, кто будет главным, но в лице общей угрозы — катаклизмов, создали совет и стали решать общие проблемы, выдвигая свои предложения. Равнозначные».

А теперь-то что?

«Ну, когда проблема была решена, связь между континентами начала теряться. Жители стран не захотели оказываться в изоляции, да и эффективность управления планетой в отрыве друг от друга была бы крайне сомнительна. Проведя референдум, все вернулись на историческую родину, но производственные мощности остались на континентах. Автономные и поставляющие продукты своей деятельности на главный континент. Правда, не особо эффективно».

А после такого путешествия эти жители разве не изменились?

«Немного, но они же просто пожили там, где им было максимально комфортно, а потом вернулись. Это как отпуск — на других посмотрели, себя показали, а потом обратно домой. С сувенирами».

Около минуты, всё так же бегая по лесу, перепрыгивая корни деревьев и прочие неровности ландшафта, я обдумывал эту аналогию так и эдак, но для лучшего понимания мне следует немного позже, в спокойной обстановке, воспользоваться некоторыми техниками окклюменции, для познания сути этих «сувениров». Однако даже сейчас я могу сказать, что они будут крыться в немного изменённых реакциях на раздражители. Незначительно изменённых. Возможно, это даже нельзя будет заметить.

Хорошо. А что там с телом?

«Для полного понимания нужно будет совместить мою информацию с данными от ритуала, которые получила Дельфина, ведь для чистоты эксперимента я не использовала заклинания и магию, анализируя лишь ощущения тела и прочую информацию, которая обычно проходит мимо сознания и даже подсознания человека».

Следующие несколько минут Ровена рассказывала о том, что примерно происходило с телом. Оказалось, что ничего особенного, как бы это абсурдно ни звучало. Каждое полнолуние параметры тела действительно немного возрастают, как и выходная мощность магии и контроль над гемомантией. Однако, суть ритуала в том, чтобы проявить финальную, так сказать, стадию. Проблема оказалась в том, что на текущем уровне развития тела и с имеющимся геномом, даже с учётом изменений от восстановления тела с учётом души василиска, эта самая «финальная стадия» для меня попросту недостижима без саморазрушения. Во избежание этого саморазрушения телу потребовались вливания магии и энергии гемомантии намного больше, чем способна продуцировать совокупность моих души и тела.

Однако, ритуал попытался принудительно раскрыть эту форму, расход энергии начался. Разбитое сознание, поддавшись инстинкту самосохранения, попыталось решить проблему, но каждое по-своему. Вариант с поглощением нужных ресурсов извне был принят к исполнению. Первым источником ресурсов оказалась Дельфина, потому я и попытался до неё добраться. Или говорить «Я» — не очень уместно? Не важно.

В общем, когда добрался до Дельфины, «три страны», ни в одной из которых «человечности» не наблюдалось, каким-то образом просканировали женщину и пришли к выводу, что «выпивать», или съедать, или ещё каким-либо способом употребить Дельфину — неразумно. Это как съесть целиком какой-то вкусный фрукт вместо того, чтобы посадить его. Ни я, ни Ровена так и не смогли понять, что именно наколдовала эта троица в теле женщины, но это точно должно было в перспективе сделать её в энергетическом плане «вкусней», чтобы «вкусностей» было больше, а ресурс их восполнялся быстро, ведь на основе моих же памяти и знаний, доступ к этому ресурсу у меня есть всегда. Звучит ужасно пошло как ни крути, но вот именно пошлого контекста там нет вообще. Похоже, «три страны» и не думали, что ситуация вернётся на исходную, потому вот сделали такое вложение в будущее и в своё спокойное существование без лишней суеты.

Для обеспечения тела энергией, и чтобы остановить начавшуюся энергетическую и физическую деградацию с распадом, было принято решение отправиться в «злачное место». Лютный был выбран из-за вполне рациональных соображений — кому какое дело до отбросов? Всего минута ушла на то, чтобы найти небольшое логово оборотней. Троих, в которых я увидел нечто очень мне непонравившееся, я сразу превратил в фарфоровые куклы и оставил про запас. Для подпитки тела было решено воспользоваться заклинанием Гермионы, основанным на резонансе энергии, и другими знаниями, что в итоге привело к следующему: я ловил оборотня, вливал в него немного своей магии и энергии гемомантии, и запускал процесс энергетического резонанса в теле жертвы. В итоге, жертва словно двигатель на безбожном форсаже, начинал вырабатывать невероятный объём разноплановой энергии, которую я и поглощал. Само собой, в таком режиме тело жертвы невероятно быстро изнашивалось и по сути, умирало от старости, но из-за частично перенятых моим телом функций Меча, даже органика в итоге переводилась в энергию.

Забавно, что мне сложно вспоминать произошедшее из-за разницы восприятия от каждой личности. Это просто дикая противоречивая каша в голове. А ещё забавным я считаю то, что встретил в Лютном тётушку Беллатрикс в компании профессора Снейпа. Если я правильно помню то, как она воспринималась моими сознаниями в магическом и прочих планах, то у неё есть множество серьёзных поводов заняться собой как в плане здоровья, так и внешности. Хотя, о последнем мне судить тяжело, ведь эти три личности вообще на внешность не смотрели.

На обратном пути мне попался ещё один неизвестный мне оборотень, промышлявший чем-то в тёмном закоулке. Его постигла участь прошлых жертв, но именно его энергия стабилизировала состояние тела, и тут-то сработал ритуал Дельфины. Пусть конечная стадия превращения достигнута не была, но стоило только стабилизироваться, как магический контур, внедрённый в тело, перестал насильственно поддерживать полученную форму и отключился, а все изменения обратились вспять. Вместе с этим и сознание вернулось в норму.

Однако, оборотни умерли не напрасно — эффективность контроля над энергией гемомантии и магией возросла, пусть и не феноменально. При этом, судя по отчёту Ровены, эффективность гемомантии по отношению к моему телу тоже возросла, а значит пассивные и активные усиления будут работать несколько лучше. Правда, это же значит, что и ослаблять себя до человеческого уровня будет тяжелее, нагрузка на нервную систему вырастет, и… И плевать вообще на такие эфемерные недостатки. Мозги держать в тонусе вообще полезно, а постоянная концентрация на гемомантии и магии вообще лишь в плюс идут.

Вернувшись после пробежки в дом Дельфины, я не мог не заметить её отсутствие в зале. На столе лежала записка, в которой небрежным почерком она говорила о том, что ушла в лабораторию для анализа данных, и чтобы я привёл себя в порядок и явился туда. Так я и поступил, и через пять минут, почистившись магией и одевшись в свободные штаны армейского кроя и прочую домашнюю одежду, зашёл в лабораторию на первом подвальном уровне. Бывал я здесь не часто, но на вид ничего не изменилось: столы с различными артефактами или алхимическими приспособлениями и перегонными ретортами, шкафы с книгами или пронумерованными коробочками и сундучками, свободный участок пола с универсальной диагностической схемой на нём. Дельфина в простом тёмно-синем длинном строгом платье, больше напоминающем некий деловой костюм, сидела на стуле за одним из столов и делала записи в обычной тетради, попутно завтракая. Одежда леди Гринграсс намекала, что сегодня день «Мозгового Штурма». Неоднократно видел я такую картину за столом Рэйвенкло, потому не удивился вообще ни на йоту. Интересно, на каком факультете училась леди Гринграсс? Ведь мне это неизвестно.

Заметив меня, Дельфина махнула рукой, мол: «Садись», и я, взяв соседний стул, сел рядом, заглядывая в записи. Одним лишь жестом руки она показала, что: «Сейчас доем и поговорим». Потому я просто ждал, попутно читая её записи. Женщина вдруг замерла на секунду, и взяв тарелку с большим количеством бутербродов аж с несколькими сортами мяса, колбас, сыров и зелени, поставила её так, чтобы я тоже мог дотянуться до чего-нибудь. Не став отказываться от предложения, взял первый попавшийся бутерброд.

Не меньше пяти минут ушло на опустошение тарелки, а напитком вообще послужила созданная Агуаме́нти вода в трансфигурированных стаканах.

— Итак, — Дельфина поставила точку в записях, и отложив в сторону перьевую ручку, посмотрела на меня. — Сначала по делу. По вчерашнему случаю. Вот.

Дельфина вытянула перед собой руку с небольшой склянкой, внутри которой плавала серебристая ниточка, словно это вытянутое из головы воспоминание. Она взмахнула над ней палочкой и над столом возникла самая настоящая трёхмерная спектрограмма из бесчисленного множества столбиков разной высоты, а цвета их варьировались по всему диапазону, от почти невидимого фиолетового, до исчезающего красного.

— Сейчас ты можешь наблюдать магическую спектрограмму твоего тела и магии в начале ритуала. Она, к моему удивлению, довольно ровная и не имеет каких-то выбросов в отдельных показателях, что несколько странно, учитывая твои возможности. А вот…

Дельфина убрала склянку на стол и взяла другую, с похожей светящейся ниткой внутри, что плавала там, словно в жидкости. Вновь проведя палочкой над склянкой, она создала иллюзию почти не отличающейся спектрограммы. Эх, сколько же различных прикладных, специфических заклинаний мне неизвестны?

— Видишь? Отличия минимальны, а беглым взглядом их даже заметить сложно. Тут, — Дельфина начала указывать палочкой на определённые разноцветные пики и впадины спектрограммы. — Тут, и вот здесь. И здесь. Это говорит нам о том, что структура тела, его пропорции, пропорции его показателей и прочие взаимосвязанные параметры, даже геном, остаются практически в том же положении. Для понимания, даже родственники ощутимо отличаются по спектрограмме, а уж представители разных видов, тем более магических, и подавно. Спектрограммы же волшебника-оборотня в своих ипостасях различаются как небо и земля.

— Получается, то, во что стремится обратиться тело, не особо отличается от оного?

— Если делать выводы на основе спектрограмм, то да. Однако… — Дельфина жестом палочки развеяла иллюзию и убрала в сторону склянку, взяв две другие и по очереди взмахнула палочкой над каждой, создав иллюзию двух ну очень разных спектрограмм.

Одна спектрограмма была довольно ровной, показания её были низкие и столбики светились в диапазоне от голубого до густого зелёного, образуя этакую холмистую поверхность. На второй же эти столбики были много выше, имели красные и тёмно-бордовые цвета, но поверхность была не ровной и в ней имелись впадины бесконечной глубины — похоже, на этих участках показатели буквально проваливались в бесконечный минус. Или плюс, пока не ясно.

— На первой, зелёной спектрограмме, ты видишь интерпретацию численных показателей тела. Пришлось поднять среднюю планку для человека на твой уровень, чтобы получить правильную картину. Вот тут и тут, — Дельфина указала в пару возвышенностей на графике, — отображается выработка магии и прочих энергетических компонент тела. Как видишь, они завышены по отношению к другим параметрам тела, что указывает на повышенный их расход организмом для каких-то своих нужд. Это говорит о постоянном и мощном развитии и самосовершенствовании тела по какой-то программе, инструкции. Такое наблюдается у маленьких детей и прочих быстро развивающихся организмов. Или каким-то образом перестраивающихся. Или прошедших химеризацию. В общем, претерпевающих изменения.

— Понятно. То есть изменения в организме провоцируют большую выработку магии на свои нужды?

— Да. Именно, но такие выводы нужно делать только вкупе со следующими данными. Вот эти впадины, — Дельфина указала на некоторые из пониженных участков трёхмерного графика, находящихся в другом их конце и симметрично показателям выработки энергий. — Эти впадины говорят о затратах магии и прочих энергий, и ресурсов телом. Ну или душой, или разумом, они ведь связаны. Если мы приведём показатели выработки и поглощения энергий к одному числу, то получим небольшой остаток, который и является магическим и энергетическим фоном существа. А теперь посмотри на вторую. Что можешь сказать?

— Судя по всему… — я на миг задумался, глядя на все эти красные данные. — Налицо явное резкое повышение всех параметров и смещение баланса. Не знаю, в какие конкретно стороны, тут нужно знать расшифровку. А вот там, где были указанные вами ранее показатели энергетики, выработки и расхода, изменения самые большие. Выработка подскочила примерно на тот же уровень, что и остальные показатели, но несколько выше. А вот потребление… Где оно вообще?

— Правильно мыслишь, — улыбнулась Дельфина. — Но для интерпретации действительно нужно больше знать. Такая схема отображает не только численную интерпретацию, но и сбалансированность системы, потому, к примеру, увеличение расхода заставляет соответствующие участки не расти, а падать. Пограничные же значения, которые может отобразить эта схема зависит от волшебника, обрабатывающего информацию. Если в его восприятии данные выходят за границы, которые он может себе представить, то они проваливаются вниз или наоборот, вырастают за отображаемые границы. Видишь, показатели тела высоки настолько, что с трудом укладываются у меня в голове, а эти провалы… Видишь, насколько они резкие?

— Безусловно.

— Крутизна образованного склона показывает, насколько эти параметры вообще выходят за пределы допустимых границ для волшебника, который данные обрабатывал.

— Получается, что в момент, когда ритуал принудил тело достичь финальной фазы обращения в «нечто», показатели расхода энергии выросли до заоблачных высот?

— Именно. До заоблачных в моём понимании.

— Но получается, что такие схемы не особо показательные, ведь у каждого волшебника свои границы допустимого в воображении.

— Да, но это для личных работ. Такими данными обычно не обмениваются, да и пользуются ими редко за отсутствием необходимости.

— Хорошо. Но что нам даёт эта схема? Ну, помимо знаний о чудовищном расходе энергии.

Дельфина улыбнулась.

— За исключением этого фактора можно сказать, что твоя «финальная» форма практически не отличается ни внешне, ни балансом сил от обычного состояния. Уровень сил — другое дело. Как и в случае с первыми двумя спектрограммами, эти графики сильно отличаются между собой даже у близнецов. У оборотня в обычной и «лунной» фазах различия не увидит только слепой.

— Хм, тогда, для полноты картины, мне тоже есть что рассказать.

За полчаса я поведал леди Гринграсс о том, как воспринимал всё вокруг во время работы ритуала и о некоторых своих особенностях. Не сказал о Мече Духа и гемомантии, превратив их в «странную способность поглощать немного энергии и магии, а при сильном желании — разрушать конструкты». Последнее было проверено. Дельфина после этого рассказа минут десять размышляла и выдала вердикт — странная херня. Вчера, валяясь под деревом, она думала о том, что моё превращение имеет отношение к вампирам, ведь у меня есть клыки и я явно собирался испить её кровушки, или что-то подобное. Однако после интерпретации данных, этот вариант был отброшен — вампиры, как и оборотни в лунной фазе, радикально отличаются по показателям, а в моём случае даже частичных изменений по образу вампиров нет.

Рассказал я и о том, как разбилось моё сознание, поделившись на три немного более тупые, но при этом и более способные в плане манипуляций энергиями части. Этот рассказ её заинтересовал в наибольшей степени, ведь он связан непосредственно с внесёнными в её тело изменениями, а судя по интересу в её глазах, суть их осталась не ясна. Естественно я рассказал, что эти личности видели Дельфину в качестве энергетической пищи, но в силу постоянного её присутствия в моей жизни в последнее время, решили культивировать из неё более «вкусную» еду, да чтобы на «подольше» да на «почаще».

Лицо Дельфины оставалось бесстрастным, но по глазам можно было увидеть нешуточную борьбу самых разных и противоречивых эмоций, периодически сменяемых на задумчивость. Длилось это не меньше минуты, а после особо затянувшихся размышлений, леди Гринграсс хмыкнула, улыбнулась, а потом и вовсе засмеялась, облокотившись о стол и подперев рукой голову.

— Ха-ха-ха… А я гадала — в чем смысл этих изменений! Зачем вносить изменения в тело поверженного противника? А оказывается, всё просто — зачем бегать за едой, если её можно выращивать?

— Что-то около того, — покрутил я рукой в жесте неопределённости. — Я сам не совсем понял логику произошедшего. А вы уже знаете, что именно… изменилось?

— Не совсем, — Дельфина вернула лицу спокойное выражение. — Если взглянуть на такие же спектрограммы, то можно увидеть, как выровнялись некоторые несбалансированные показатели, сильно выросла выработка энергии по всем спектрам, но и расход подошёл вплотную. Процесс ещё явно идёт. Вообще, я сильно удивлена как твоими показателями, так и изменениями.

— Что удивительного?

— Любой химеролог в своей работе стремится создать идеально сбалансированный организм. Даже естественно эволюционировавшие существа не обладают балансом. Говорят, именно отсутствие этого баланса вообще привело к становлению химерологии, как магической науки. Не желание создать неведомую зверушку, не желание создать боевую машину, а именно достичь идеального баланса. Равновесие. Твои показатели близки к желаемому и это очень интересно. Помимо прочего, твоё пусть и раздробленное, но обладающее твоими знаниями, сознание, умудрилось какими-то манипуляциями сгладить нежелательные элементы в моей работе над собственным телом, приближая данные к сбалансированным. Что ты знаешь такого, что не знает никто другой?

Этот вопрос заставил меня задуматься. Действительно, что такого особенного я знаю?

— Хм… — размышлять я решил вслух. — У меня идеальная память. Там хранится почти вся Запретная Секция, много разноплановой литературы по учебной программе Хогвартса, обычная школьная программа, среднего уровня общие знания по медицинским, техническим и естественнонаучным дисциплинам обычных людей… Понимание принципов работы очень многих устройств обычного мира… Да куча всего.

Дельфина в задумчивости откинулась на спинку стула и положив руку на стол, начала явно непроизвольно постукивать по столешнице пальцем. Я терпеливо ждал.

— Это имеет смысл, — тихо сказала она. — Большинство магических дисциплин нашего времени берут своё начало из древности, частично сформировавшись в двенадцатом веке, а окончательно — только к началу девятнадцатого века. Волшебники на протяжении всей истории были на много шагов впереди обычных людей в вопросе познания окружающего мира. Всегда, до середины этого века. Потому сейчас некоторые гильдии активно лоббируют программы подготовки с учётом маггловских знаний. Консерватизм волшебников не знает границ. Это невероятно сложно. Да чего греха таить — в силу воспитания я тоже консерватор, хоть и борюсь с этой своей чертой ради знаний и силы.

— Неудивительно, — я не сдержал лёгкой ухмылки. — Средства познания радикально отличаются, как в итоге и обоснования тех или иных явлений. Если я правильно понял из книг, волшебники только двести лет назад начали активно использовать арифмантику для повсеместного составления моделей мира и явлений вокруг себя. Вы считаете, что сплав разнообразных, хоть и не особо глубоких знаний, что у меня в голове, позволил провести такие манипуляции?

— Почему нет? Жаль, что извлекать ход мыслей из памяти нельзя. Да и не получилось бы, скорее всего. Опыт в окклюменции мне подсказывает, что обратное слияние скорее всего превратило воспоминания в кашу.

Мне понравилось, что леди Гринграсс пришла к тем же выводам, что и я. Почти до самого конца дня мы разбирали результаты ритуала и расшифровывали те или иные данные, попутно приходя к одинаковым выводам. Учитывая, что оборотни-долгожители с годами перенимают некоторые повадки и элементы внешности, роднящие их со зверем, и каждое полнолуние на крохотную долю процента этот эффект усиливается, то сходная ситуация должна быть и со мной. Однако, я ни в кого не превращаюсь, а тупо совершенствуюсь, а потому, с каждым месяцем я буду становиться сильнее, и предел этих сил пока неизвестен. Однако, если даже примерно прикинуть сроки, то уровень, показанный во время ритуала, будет достигнут лет через пятьдесят, может больше.

Растроение личности — побочный эффект ритуала, попытавшегося реализовать весь потенциал души и тела. При этом и верхняя планка достигнута не была, ещё и скачкообразная нагрузка пудовым молотом ударила по сознанию, разбив его на несколько частей — таковы наши выводы.

Изменения, запущенные в теле Дельфины не являются негативными и преследуют сугубо положительную цель — по крайней мере так получается по нашим расчётам.

Вот, собственно, и все выводы, полученные на основе данных с ритуала, но, как ни странно, этого оказалось более чем достаточно для душевного спокойствия. Правда, Дельфина пока не может нормально колдовать, по крайней мере энергозатратные области трансфигурации, во многом опирающиеся на силу волшебника, пока ей недоступны, но, судя по всему, это не дольше чем на неделю.

Вечером, когда мы уже закончили разбор результатов, проверили мою учебную программу и согласовали график личных занятий, происходить которым суждено лишь раз в неделю, присели, значит, чаю выпить на дорожку. Сидим на креслах за столом в главном зале, а моё любопытство никак не хочет униматься.

— Наставник, возможно моё любопытство излишне, но я не мог не заметить — стоит только вам отвлечься от работы, как вы сразу начинаете о чём-то переживать.

Сидящая напротив Дельфина поставила чашечку с чаем на стол и задумчиво посмотрела на меня, сохраняя молчание долгие полминуты.

— Раз ты так хочешь знать… — Дельфина откинулась на спинку кресла, положив руки на подлокотники. — Ситуация в Англии резко начала обостряться. Многие этого не видят, да и не могут видеть. Другие же игнорируют. Многие богатые и влиятельные семьи пришли в движение. Бессмертие — странная вещь. Все хотят его получить, но никто к нему не стремится. Однако те, кто вопреки всему смог этого достичь, вызывают безмерное уважение других волшебников. Единицы знают о крестражах, но никто эту магию не применяет, стараясь сохранить самое ценное, свою душу, в целостности. Волдеморт ещё очень давно всем рассказывал, что достиг бессмертия, но даже знающий о крестражах волшебник никогда не заподозрит его в этом — создание крестража идёт вразрез с нашим мировоззрением.

— Не удивительно, это я про желание сохранить душу. Её наличие для волшебников не является секретом.

Леди Гринграсс согласно кивнула и продолжила свою мысль:

— Теперь же, среди богатых, влиятельных и потенциально союзных Тёмному Лорду семей ходит информация, достоверная информация, о его возрождении. Те, кто был с ним в прошлом, по добру ли или по принуждению, вновь примкнут. Сомневавшиеся —поверят и присоединятся. Немного денег и сладких речей с обещаниями, и все, кто недоволен своей жизнью, от бедных до богатых, прибегут под его крыло, ведь он достиг бессмертия.

— Вас это беспокоит?

— О, нет, — грустно улыбнулась Дельфина. — Меня беспокоят другие факторы, но это предисловие было необходимо. Семья Гринграсс обладает как влиянием в определённых кругах, так и финансами. Но, помимо этого, для общества мы — одни из Священных Двадцати Восьми и поверь, это очень многое значит. Однако, как я поняла, когда Генри с помощью Волдеморта сбросил некоторые ограничения, справедливо заслуженные, кстати, то многое поведал о секретах семьи. Многие семьи, которые были или в скором времени окажутся на стороне Тёмного Лорда, как я говорила, имеют политический вес. Тёмный Лорд вполне может заинтересоваться нашими знаниями, а значит моя семья окажется под ощутимым политическим прессом. Я уверена, что если бы Генри не умер, то в скором времени меня попытались бы убрать или иным образом вынудить к принятию «верного решения». Если бы не сложившаяся ситуация, то официальным лицом семьи вновь стал бы мой отец, но сейчас… Это наихудший вариант из-за последствий одного инцидента — он почти сквиб и общественность это знает. Сам понимаешь, что из такого может получиться. Из вариантов остаётся только мой выход на политическую и прочие арены, хотя даже сейчас немногие посвящённые знают о…

Леди Гринграсс замолчала и посмотрела на меня, словно ожидая продолжения.

— Что вы фактический глава рода?

— Именно, — кивнула она, улыбнувшись и поправив рукой толстую косу почти белых волос на плече. — Значит теперь остаётся либо склонить меня к сотрудничеству, либо…

— Я вижу много вариантов. Можно подвести ситуацию к замужеству Дафны или Астории, на выгодных другой стороне условиях, выбить остальных членов семьи, и всё. Не удивлюсь, если в планах Генри фигурировал подобный вариант. К примеру, устранить вас при помощи сил Волдеморта, на правах регента выдать, к примеру, Асторию за того же Малфоя, ведь их семья верна Тёмному Лорду, как-нибудь выкрутиться с Дафной, и всё. Ваш отец из-за магической слабости не сможет как-либо воспротивиться.

— Почему именно Асторию? — Дельфина наклонила голову немного набок, внимательно глядя на меня.

— Она мне показалась довольно умной и сообразительной девушкой. Как ни странно, но это наилучший вариант для захвата семьи. Она довольно быстро всё сообразит и пожелает решить проблему умом. А пока она играет роль послушной жены и ищет решение, всё уже будет кончено. Дафна же, как мне кажется, довольно вспыльчивая и своенравная особа, способная наворотить дел, как говорится, не отходя от кассы. Неудобно.

— Я думала примерно в таком же направлении. Конечно, всегда остаётся вариант с силовым захватом. Однако, ты ведь знаешь, какие дисциплины в магии мне известны?

Кивнув, я взял чашечку так и не остывшего чая со стола и сделав пару глотков, вернул её на место.

— Воевать против такого волшебника на его же территории, даже превосходя его по силам, предприятие крайне самоубийственное. Однако, о наличии у меня мастерских званий знают настолько мало людей, что на штурм мэнора без сомнений ринутся волшебники под руководством Волдеморта. Если потребуется.

— Наставник. У меня есть вопрос, который меня мучает с самого Турнира. Почему бы просто не уехать из страны? Даже если Волдеморт умудрится реально захватить власть, подавить очаги сопротивления, начать свою магглоненавистническую кампанию, то он далеко не сразу ринется за границу.

— Это невозможно, — Дельфина отрицательно мотнула головой. — Представь себе небольшой городок, в котором абсолютно нет никакой информации и слухов из внешнего мира. Рано или поздно определённые люди и семьи наберут влияние, сосредоточат в своих руках ресурсы и производства. Хотят они этого или нет, но их имена окажутся на слуху обывателей и других успешных семей. Идут годы, столетия, городок постепенно растёт, а пропорционально с этим растёт и влияние этих семей. И вот уже, если говорят о пекарне и хорошем хлебе, к примеру, на устах у всех одна фамилия. Известные военные карьеристы — у всех на слуху и все их знают. Лучшие кузнецы — любой забулдыга скажет, где находится их семейная кузня. Слухи, информация, репутация. Этих людей знают все и все рады им. А теперь представь, что этот городок — Магический Мир Европы и континентальных Америк, а эти известные фамилии — старые семьи. Мы сотнями лет нарабатывали репутацию и уважение, а наши фамилии буквально открывают двери практически везде. Однако, всего одним поступком можно обрушить эту репутацию так, что даже распоследний неудачник в лохмотьях и без кната за душой посчитает своим долгом плюнуть тебе в лицо.

Мы синхронно взяли со стола чашечки чая, но те оказались пусты. Жестом руки Дельфина левитацией подняла в воздух чайничек и разлила нам ещё немного горячего напитка.

— За примерами далеко ходить не нужно, — вновь продолжила рассказ Дельфина. — Семья Уизли, несмотря на свои древние корни, всегда придерживалась взглядов в большей мере положительных по отношению к магглам. Однако при этом всегда были истинно чистокровными в лучшем смысле этого слова — у них богатая история и традиции. И абсолютно всем было плевать на их интересы и увлечения, ведь старые семьи знали, что Уизли — семья, честь которой проверена временем. Но стоило только им публично заявить, что обычные люди, их нравы, увлечения и интересы для них важнее их собственного магического наследия, как вся их репутация обрушилась. Никто из влиятельных, богатых, или даже просто крепко стоящих на ногах семей уже не хотел иметь с ними никаких дел. Века не прошло, и старая, уважаемая и богатая семья превратилась в то, что ты видишь сейчас. Всего один поступок.

Прервавшись на пару минут, мы уделили внимание чаю, попутно наслаждаясь прекрасным печеньем с нежнейшим изюмом.

— Неважно, — продолжила леди Гринграсс, — кто одержит верх в приближающемся конфликте. Если кто-то из старых семей вдруг решит «спастись», собрать вещи и уехать, то всё, чего эти семьи достигли за долгие годы, будет разрушено. При любом раскладе. Такая же ситуация была и в семидесятых. Заметь, сбежать — действительно логичный и простой выход. Но никто не сбегал. Да, старых родственников или совсем маленьких детей постарались вывезти из страны, если была возможность. Куда проще магглорождённым или волшебникам во втором, третьем поколениях. Когда за твоей душой не стоят ряды предков, когда о тебе толком и не слышал-то никто, и даже после Хогвартса тебя вспомнит от силы пара человек, фамилия твоя для большинства является пустым звуком, а свои пожитки вмещаются в котомку за плечом… Тогда да, тебя ничто не держит и для тебя нет никакой разницы, куда ехать и где жить, строя своё будущее.

— М-да… Мне это кажется несколько странной позицией, хотя последнее время я начинаю понимать подобное.

— Помимо этого, теперь есть и другая проблема. Для широкой общественности Гринграсс придерживались нейтралитета, но теперь, когда Генри оказался, хоть и ненадолго, в кругу ближайших сторонников Волдеморта, а информация об этом разлетается среди определённых кругов с невероятной скоростью, вся схема нейтралитета рушится. Нужно принимать новые меры, готовиться к разным подковерным играм, обеспечивать безопасность членов семьи, уже лично мне — выходить в свет, вести переговоры и скорее всего, пересматривать старые соглашения, корректировать запланированное, и всё это под давлением обстоятельств. К примеру, через три дня будет приём в мэноре Малфоев в честь официального принятия Драко статуса главы рода.

Беседа вновь прервалась, давая нам возможность насладиться чаем.

— Подобное приглашение с одной стороны показывает, что приглашающая сторона ценит присутствие приглашённого, ведь кого попало не приглашают. Но с другой, это не визит на чай, от которого можно отказаться, используя любой, даже самый бредовый аргумент. Помимо прочего, на такие рауты принято приглашать коллег, но позвольте… — Дельфина улыбнулась. — Какие Коллеги? Ученики Хогвартса. Тут кроется и вторая причина, по которой я не могу отказаться — на подобные мероприятия девушке принято ходить в сопровождении старшей леди. Просто пригласить в гости — без проблем. Прогулки, рестораны, да даже поездка в другую страну на отдых не требуют подобного.

— А к чему вообще отказываться?

— Чутьё и пусть не полные, но сведения о списке приглашённых. Семья Малфой не первый раз собирает различные мероприятия и рауты. Приглашённые на них люди всегда могли быть самых разных взглядов и сфер деятельности, но их объединял один фактор — выгодный контакт для семьи Малфой. А вот на предстоящем рауте список приглашённых образует совсем другую картину. Там будут те, кто в своё время подозревался в связях с Пожирателями Смерти, политические радикалы чистоты крови, семьи, поддерживавшие Волдеморта ранее, несколько нейтралов, и несколько волшебников для того, чтобы разбавить этот список. Со многими семьями Малфоям вредно не просто дела иметь, но даже контактировать, а тут такое… Это нетипично. Неправильно. Нелогично. А значит — подозрительно.

— То есть, вам в любом случае необходимо пойти на этот приём?

— Да, — кивнула Дельфина. — Но и это полбеды. Уже мне, в свою очередь, нужно прибыть туда в сопровождении, так как официально я не являюсь главой семьи, а смерть Генри не подтверждена по понятным причинам.

Это действительно так, ведь Проте́го Дьябо́лика не оставляет следов, а официально на том кладбище никого не было и никто ни при каких обстоятельствах не будет добровольно давать показания о смерти человека, ибо это повлечёт расследование ДМП, а там и следы Тёмной Магии, подключатся авроры… Безусловно, дело можно довольно легко замять, но это пустая трата денег. Очередные собрания Визенгамота проходят четыре раза в год, а неявка на внеочередное карается штрафом в сто галлеонов — пустяк. Может стоило больше общаться с портретом леди Вальбурги для более глубокого понимания сути местного серпентария?

Пока я размышлял, Дельфина продолжила говорить:

— Вот и получается, что одна я прийти не могу, взять первого встречного без урона репутации не могу, а та пара человек, присутствие которых рядом допустимо по этикету и прочему, ни за что туда не пойдут. И вот же чудесное совпадение! — Дельфина артистично сплеснула руками. — Есть несколько кандидатур, компания которых является решением спорным и очень… Скользким, я бы сказала. Но более того, это радикалы, а что ещё важнее — они сами написали, мол: «Многоуважаемая, нам стало известно… ситуация… приём… честь имею пригласить». Какая-то интрига максимально очевидна, чувствуется какая-то спешка, но и сама ситуация близка к безвыходной, когда от тебя требуется что-то, а все остальные решения будут плохи в любом случае.

Покрутив в руках чашку с чаем, взглянул на наконец-то выговорившуюся леди Гринграсс, что задумчиво смотрит на такую же чашку в своих руках, словно там, на дне, можно найти ответ на все вопросы.

— Раз такая ситуация, — решил я внести ясность в некоторые моменты, которые могут быть неизвестны Дельфине. — То я должен вам сказать, что в Малфой-мэнор на неизвестный срок поселился Волдеморт со сбежавшими из Азкабана Пожирателями. Не знаю, насколько особняк велик, но думаю, там вполне хватит места, чтобы и «гостей» разместить, и раут этот провести, и ещё много для чего.

Дельфина немного нахмурилась, а во взгляде отразилась работа мысли. Правда, это длилось недолго, ведь выводы и так очевидны, а моя информация лишь подтвердила их. Меня же одолевали почти незаметные, но противоречивые чувства.

С одной стороны, леди Гринграсс — глава семьи, мастер в трёх направлениях магии и в боевом их применении, что выливается в четыре мастерства. Она достаточно умна, а тот факт, что росла она в высшем магическом обществе, должен благотворно сказаться на её способности выкручиваться из щекотливых ситуаций.

С другой стороны, мне, как молодому человеку с классическим, я бы сказал, воспитанием и мировоззрением в обеих жизнях, претит мысль о том, что молодая красивая женщина отправится без поддержки буквально в пасть ко льву. Хотя, конкретно в данном случае, будет более уместным «пасть змеи». Да даже если отбросить в сторону моё мировоззрение, то остаётся другая возможная проблема — моё ученичество.

Проблема в том, что если Волдеморт тем или иным образом перетянет на свою сторону Гринграссов, то он не остановится на простом договоре поддержки или чем-то подобном, нет. Он затребует большего, беря под контроль как семью, так и Дельфину. Там и выгодные ему браки, метки, клятвы какие-нибудь — не одним Непреложным Обетом богат магический мир. Всё это скажется на мне, как на ученике Дельфины — от банальной репутации ученика Пожирателя Смерти, коей Волдеморт обязательно постарается и сможет сделать Дельфину, до простого обязательства следовать за ней, как за своим мастером. Ведь одна из причин, почему я обратился с вопросом об ученичестве к Дельфине — её фактический нейтралитет.

Если Дельфина перейдёт на сторону Волдеморта, и как я сказал, не важно по каким причинам, мне придётся за ней последовать, либо разорвать контракт, а это чревато последствиями как магическими, так и социальными. Все мастера состоят в соответствующих гильдиях или других организациях, либо же как минимум там зарегистрированы. Копии контрактов хранятся там же. Причины расторжения, последствия оного и прочая информация, в том числе и сторона, расторгнувшая — всё это указывается в этих гильдиях. Смена жизненных ценностей мастера не является уважительной причиной, а значит, если я пойду на этот шаг, то с мастерством в области трансфигурации, химерологии и колдомедицины мне будет ой как непросто. Помимо этого, подобный шаг испортит отношения с главой рода Гринграсс… Цепочку последствий можно тянуть до бесконечности.

«Не тупи, смешной мальчик. У тебя в голове огромный склад знаний. В данном случае есть один простой выход с неоднозначными последствиями. Это решит текущую проблему, но в перспективе может добавить новых».

И вправду. Книги, правила, устои, кодексы гильдий…

Откинувшись на спинку кресла, я внимательно посмотрел на задумчивую Дельфину.

— А как вы смотрите на вариант, в котором вашим «плюс один» буду я?

Леди Гринграсс подняла на меня взгляд, полный искреннего удивления, а я продолжил свою мысль.

— Если мне не изменяет память, а она мне верна, положение ученика при мастере позволяет выполнять роль сопровождающего на светских мероприятиях без какого-либо урона чести. Так мы вполне сможем достичь сразу нескольких целей. С одной стороны, моё очевидное для взрослых волшебников из старых семей родство с родом Блэк и присутствие рядом с вами в качестве ученика создаст ряд вопросов, на которые обязательно захотят получить ответы. К примеру, насколько я сам осведомлён о своём родстве? Каково моё положение в роду? Чем я могу распоряжаться, а чем — нет. В каких дисциплинах мастер вы, ведь этот вопрос мало кому известен, как я понял. Каков уровень силы? Какова степень нашего сотрудничества? Что вообще происходит? Более осведомлённые о ситуации прошлого и присутствовавшие при воскрешении Тёмного Лорда зададутся куда более серьёзным и нелицеприятным вопросом — сгорел ли Генри Гринграсс в огне Дьяболики по незнанию и недосмотру, либо же были другие причины? Особо хитрые и опытные могут себе навоображать вообще неведомо что! К примеру, что в отсутствие достойных преемников, юный Макс Найт смог получить главенство над родом Блэк, напросился в ученики к главе рода Гринграсс, по предварительному сговору они решили прикопать Генри, а опытная и довольно могущественная интриганка, она же — глава Гринграсс, решила объединить под своим чутким руководством активы, знания и связи двух влиятельных благородных семей, воспользовавшись древним и безотказным способом.

Никогда не видел у леди Гринграсс так широко открытых глаз. Она смотрела на меня так, словно увидела ручного нунду, что априори является нонсенсом. Дельфина пару раз моргнула, а губы её начали растягиваться в улыбке, а через пару секунд она звонко рассмеялась, откинувшись на спинку кресла. Отсмеявшись, она посмотрела на меня взглядом, полным веселья.

— Это звучит настолько бредово и неестественно, что в подобное легко поверят! — она не скрывала довольной улыбки.

— Именно, — улыбнулся я в ответ. — Ничего не подтверждать, ничего не отрицать, и их умы сами нарисуют себе подобную картину. Подобный выход в свет заставит умных усердно копать носом землю в поисках информации, а альтернативно одарённые поспешат перейти от спланированных действий к поспешным, видя, что потенциальная возможность контроля утекает из рук, словно песок.

— Они выдадут себя и свои планы, — улыбка Дельфины стала хищной, а взгляд острым. — И тогда можно будет нанести упреждающий удар. Причём, непосредственно на самом приёме это собьёт все планы.

— Да. Это даст время до Хогвартса, в котором Астория и Дафна будут в относительной безопасности, а воздействовать на них смогут только через других учеников, но и то не слишком активно. А значит, будет время до Рождества, чтобы угомонить всех ретивых. Мне же, для введения всех в заблуждение, на этом вашем рауте нужно будет лишь проявить себя, как джентльмен по отношению к вам, поддаться на какую-нибудь провокацию, а они будут, я уверен. Ну и раскатать кого-нибудь тонким слоем по серому камню полов Малфой-мэнора.

— А ты не боишься? Сунуться в логово Тёмного Лорда?

— Волнуюсь. Кстати, если мы примем этот план к исполнению, то мне придётся где-то получить информацию о допустимых мерах поведения на подобных приёмах.

— Не проблема. Я отправлю тебе почтой пару книжек и воспоминаний о подобных раутах, особенно богатых на самые разные события. Однако, твой статус ученика, с одной стороны является ограничением, а с другой — карт-бланшем.

— Итак? Как поступим?

— Действуем по твоему плану.

— Тогда, — я встал с кресла и подойдя к сидящей пока Дельфине, протянул руку в лёгком поклоне. — Позвольте, леди Гринграсс, пригласить вас на очень сомнительное мероприятие в доме семьи Малфой, а по совместительству, штаб-квартире Тёмного Лорда и Пожирателей Смерти.

Дельфина мгновенно преобразилась, примерив образ кокетливой девушки, и подала руку.

— С удовольствием, лорд Блэк, — она ослепительно улыбнулась и держа меня за руку, встала с кресла.

— А сможете ли вы отыграть немного влюблённого и самоотверженного юношу? — она продолжала так же улыбаться.

— С вашей красотой и ослепительной улыбкой это не составит никакого труда.

— Я польщена, — Дельфина выдала лёгкий книксен, а после на её лицо вернулась серьёзность. — Не будем терять времени. Нам обоим стоит подготовиться. Посылку отправлю сегодня.

Переняв серьёзный настрой, кивнул.

— Тогда я немедленно отправляюсь домой.

Распрощавшись, закинул на плечо стоявшую рядом уже собранную сумку. Вместе с леди Гринграсс мы дошли до аппарационной площадки и переместились каждый в своём направлении.

Оказавшись в привычном тёмном проулке рядом с домом на Гриммо, я аппарировал вновь к дому Найтов. Время было вечернее, и они ещё должны быть дома. Зайдя внутрь, прошёл на кухню, где Сара и Джон наслаждались чаем.

— Вечер добрый, — я с улыбкой обнял Сару и пожал руку Джону. — Я на секунду. Пора. У вас всё готово?

— Да, Макс, — серьёзно кивнул Джон, которого я чуть было в мыслях не назвал «отцом». В прошлой жизни у меня с родственниками было туго из-за их фактического пренебрежения моим существованием, а в этой — не сложилось, потому и слово мне не нравится. Но надо же…

— Практически на чемоданах сидим, — улыбнулась Сара.

— Тогда отправляйтесь ближайшим рейсом. Скоро может быть жарко, и я ничего не гарантирую.

— Ясно. Ты, Макс, береги себя.

— В меру своей разумности…

Только после этого я с чистой совестью аппарировал обратно в тёмный проулок на Гриммо и поспешно наложил на себя магглоотталкивающие чары, быстро направившись к дому.

Зайдя внутрь, вытащил из сумки три фарфоровые фигурки оборотней и, вручив сумку расторопно появившемуся Кричеру, направился в ритуальный зал. Раньше я здесь был только ради ознакомления. Ничем особенным помещение не отличалось: большое, просторное, глубоко под землей, а мягко светящиеся желтым стены и пол выполнены словно одним монолитом из какого-то очень гладкого серого материала, похожего на камень. На таком можно чертить или вырезать схемы, а потом — восстанавливать. Всё-таки хорошо, что волшебники строят дома максимально самодостаточные и автономные. По сути, тут можно запереться и вообще никогда никуда не выходить — в таких домах есть всё. Ну, в зависимости от возможностей и требований семьи.

«Я знаю, что ты задумал, и даже знаю, что ты хочешь, чтобы я начала просчитывать. Для начала, исполни без активации каждое заклинание из серии, чтобы можно было прочувствовать контур и начать анализ».

Вынув палочку из кобуры на предплечье, начал выполнять каждое из двенадцати заклинаний для создания Зодчего Теней. У меня не возникло проблем с каждым отдельным заклинанием — я четко ощущал, когда его контур окончательно формировался и когда оно было готово к активации. Все эти ощущения обрабатывала Ровена, помогая на основе имеющегося опыта интерпретировать их в визуальную структуру, подобие которой я видел давно, ещё когда профессор Флитвик демонстрировал нам с Гермионой свой маговизор. В визуализированных структурах проще искать и вычленять зависимости, составляя алгоритмы и понимая, какой участок контура за что отвечает. Именно этим в итоге и занялась Ровена, пообещав мне сильную головную боль и легкую усталость, ибо работать будет на максимум, затребовав себе ещё и гемомантическое и магическое усиление на пределе возможностей.

Зачем? Магический комплекс для создания Зодчего является, как говорится, допотопным. В те времена не использовали арифмантику для обоснования или создания заклинаний, пробуя всё на собственном опыте, потому и понять какую-то конкретику и суть этой магии можно было только так — подгоняя формулы под существующую магию.

Пока Ровена терроризировала ресурсы организма, я занялся созданием схемы ритуала. Это дело простое — создаёшь гемомантией немного крови, которая, как мне теперь известно, и не кровь вовсе, и чётко представив себе эту схему, вырезаешь кровью на поверхности. Ритуальный зал Блэков очень хорош, а поверхность тут идеально ровная, а главное — равномерная. Влияние поверхности на схему сведено почти к нулю.

По моей воле в воздухе образовался шар крови, и сразу же выбросил из себя кровавые нити толщиной в сантиметр, начав с их помощью медленно наносить гравировку на поверхность пола. Десять минут вдумчивой работы, и вот на полу красуется сложная схема из нескольких кругов один в другом, вдоль и поперёк исчерченных рунами, линиями, фигурами и непонятными символами. Однако непонятными они оказались лишь на первый взгляд, а память мне подкинула соответствующую литературу — старый и забытый вариант рун. Ну, не настолько и старый, просто в одно время, а точнее в тринадцатом веке, волшебники Англии решили создать свой уникальный магический язык на основе рун, но бросили это дело. Хотя те два десятка символов вполне справлялись с возложенной на них ролью и магический, эзотерический и прочие смыслы успешно несли. В общем, ничего сверхъестественного.

Через обещанные полчаса Ровена выдала результат анализа и теперь я имел неплохое представление о сути комплекса заклинаний. Правда, чтобы в этом представлении разобраться, пришлось выманить у Кричера зелье от головной боли, некоторый запас которого, как и некоторых других, благополучно хранится под стазисом уже много лет и ничуть не испортился. Эту технологию могли бы применять и в Хогвартсе, но, по сути, хранилище с чарами Стазиса — сложный артефакт, а у школы вечно нет денег, но есть зельевар.

После выпитого зелья и десятиминутного ожидания, когда оно подействует и приведёт голову в норму, я начал обдумывать результаты анализа.

Суть заклинательного комплекса по созданию Зодчего Теней довольно проста. Говоря современными понятиями, из плоти и энергии жертвы, увеличенной при помощи не самой безболезненной смерти и части ритуальной схемы, создаётся псевдоразумная сущность, способная манипулировать трансфигурацией пространства и материи. Посредством заклинаний и соответствующих образов закладывается особая, я бы даже сказал, уникальная схема трансфигурации, управляемая встроенным ментальным блоком.

Суть уникальности — в отсутствии конкретного предмета трансфигурации и ограничении на конечный результат. Классическая трансфигурация подразумевает чёткий визуальный контакт с предметом, либо его визуализация. К примеру, стоит перед тобой цельный куб гранита с железной сферой внутри. Можно трансфигурировать и куб и шар одновременно, видя при этом куб, но опираясь лишь на зрение, нельзя трансфигурировать шар, не затронув куб. Однако, если ты знаешь, что внутри есть шар и способен его визуализировать в своём разуме, то даже без визуального контакта, но с точным направлением контура заклинания посредством палочки или воли на местоположение шара внутри куба, его можно без проблем трансфигурировать. Здесь же неведомый мастер переплюнул сам себя, а возможно и всех современников — в ментальный блок закладывается визуализация самой идеи тени. В итоге предметом трансфигурации становится всё, что подходит под ментальный слепок образа этой идеи. Ограничение же вытекло из соображений экономии магии, заложенной в Зодчего — для трансфигурации используется только трансформация предмета. И вот тут самая фишка — трансформация через трансфигурацию пространства.

Подобный подход конкретно в этом случае работает убийственно прекрасно. К примеру, в воздухе висит диск и отбрасывает на землю круглую тень, а пространство между ними образует этакий конус. Трансформация через трансфигурацию пространства позволяет из затенённого круга на земле буквально вырастить что-угодно в пределах образованного конуса, при этом выращенный объект из-за трансфигурации пространства будет одновременно являться и материей, и нет. То есть, для ментального блока Зодчего это будет материя, которой он может, к примеру, проткнуть цель, а вот цель не может воздействовать на него. Только магией. При этом расход магии на манипуляции ниже, по сравнению с такими же манипуляциями в исполнении волшебника — это связано с тем, что в ментальном блоке нет лишних мыслей, ему не нужно концентрироваться для их отсеивания и прочее, завязанное на сознание.

Однако, из-за того, что осознанно магией пользоваться может только что-то, обладающее душой, Зодчего для успешного выполнения задачи ментально соединяют с создателем-волшебником. Судя по всему, Зодчий использует крохи разума и факт наличия души для целевого использования своих возможностей, иначе бы он просто трансфигурировал всё что подпадает под ментальный образ в произвольные структуры. В общем, по сути своей, Зодчий Теней является ещё и псевдоматериальным артефактом, который без волшебника или души работать не будет.

Осознав полученную от Ровены информацию, тут же внёс допустимые корректировки в заклинания, чуть-чуть меняя их. Теперь, вместо одной жертвы можно принести три, а сам Зодчий будет не псевдоматерией, а вполне материальным шариком размером с футбольный мяч. Но прежде, чем начать подготовку…

Ровена, попробуй материализовать мой Меч.

«Занятно…»

Я просто вытянул руку в сторону, больше ничего не делая, а спустя краткий миг она на мгновение покрылась кровавой плёнкой, что тут же стекла к ладони, образуя мой Меч Духа. Вне всяких сомнений — это он.

«Легко».

Отлично, Ровена.

Развеяв меч, вытащил из кармана три фигурки оборотней и обратным заклинанием из Гримуара вернул им их человеческий вид, тут же парализовав магией при помощи палочки. Просто три неприятного вида волшебника в лохмотьях. Они довольно старые для оборотней и явно разделяют жажду крови своей звериной сущности — это буквально читалось на их лицах. Ну, а когда я был в состоянии растроения сознания и разгромил ту мерзкую конторку чёрных дельцов, то, как ни странно, карал лишь виновных, каким-то образом понимая, что они — отборные твари. Аргументы были простые — за них никто не побеспокоится, ведь это реальные маньяки, а живы лишь за счёт откатов сотрудникам ДМП и аврорам. Везде чернуха…

Взмахом палочки сложил тела друг на друга, а вторым — запустил трансфигурацию из живого в живое, без особых изменений создавая из них единый организм. Довольно странные сиамские близнецы получились, ну да ничего.

Стоило только привести оборотней в чувство, как на мои уши полился поток отборных ругательств и матов, обещая мне такое, что я даже решил запомнить некоторые варианты — вдруг придётся кого-то убить очень изощрённым методом?

Переместив полученный организм левитацией в центр схемы ритуала, одним жестом активировал её, парализуя неудачников. Попутно решил провести очередной эксперимент, суть которого заключалась в использовании на этом организме не только ритуала, но и того метода, которым я выкручивал мощность и ресурсы организмов оборотней на максимум, прежде чем поглотить. Тогда, в Лютном.

Направив руку на полученное органическое матерящееся в три голоса чудо, направил в них заклинание Резонанса, напитав его небольшим количеством энергии гемомантии, и направляя саму эту энергию в их тела. Попутно с этим окончательно запустился ритуал, схема которого засветилась голубым, погружая ритуальный зал в мистический голубой свет.

Три спаянных тела тут же дико заорали, поглощённые агонией мучений, сходной с Круциа́тусом. При этом ещё и мой метод раскачки их ресурсов, изнашивая организм, начал своё дело, что, судя по всему, тоже является очень болезненным.

Окклюменция помогла отстраниться сознанием от душераздирающих воплей троицы убийц и спокойно делать своё дело, контролируя процесс. Смена оттенка свечения схемы ритуала на красный ознаменовала окончание первого этапа, и начало второго. Три голоса мгновенно стихли — умерли. Их плоть начала словно сжиматься, стягиваться внутрь, спадаться, словно сминаемая. Настало время читать заклинание.

Рука с палочкой словно у заправского дирижера-фехтовальщика, выписывала в воздухе небывалые кренделя, но сам я молчал — распознав и определив конструкты заклинаний, да ещё и при помощи Ровены, я мог колдовать их без слов, волей направляя магию правильным образом. Не самое крутое достижение, да и концентрации пока-что много требует, но всё же лучше, чем читать тридцать девять слов на латыни и надеяться, что внезапно образовавшаяся во рту слюна не исказит звучание какого-нибудь слова.

Тела трёх несчастных уже давно превратились в висящую над полом, светящимся красным, кроваво-непонятную сферу, которая по мере движений палочки всё уплотнялась и уплотнялась, становясь чернее. С последним контуром из комплекса заклинаний, сфера окончательно сформировалась до размера футбольного мяча, схема ритуала потухла, а стены ритуального зала вновь начали мягко светиться желтым.

Быстрым шагом я направился к сфере, вытягивая перед ней руку.

Ровена, материализуй меч и дай ему чёткую установку на поглощение сути, способностей и… Не знаю, импровизируй, но тебе нужно уверенно поглотить это, сохранив весь функционал и при этом подключить его к душе и телу, словно…

«Можешь не продолжать. Я знаю, что ты хочешь, раньше, чем ты это выговариваешь в мыслях»

Казалось, будто меч материализовался сам по себе, приятной невесомой тяжестью, как бы это ни было парадоксально, ложась в руке.

«Протыкай».

Без замаха, ткнул сферу кончиком меча, и та буквально всосалась в его лезвие, растёкшись по нему чёрной кляксой, исчезая.

«Сделано. Анализирую результат».

Своей волей развеял меч, а в теле ощущалась совсем лёгкая слабость. Сев на пол прямо здесь, не сходя с места, я ждал ответа от Ровены, тупо глядя в пол.

«Твоя задумка удалась» — раздался голос Ровены в голове буквально через минуту.

Продемонстрируешь?

«Это так не работает. Нужно чуть больше волевого усилия с твоей стороны, чтобы дать больше магии. Я могу и сама запустить процесс, но так ты быстрее адаптируешься к способности Зодчего, как к своей».

Совсем немного сконцентрировавшись на желании вызвать Зодчего, я заметил, как подо мной поплыли тени, завибрировали, словно в детском кошмаре, а из-под одежды и на открытых участках тела появился тонкий слой чёрного дыма. Всего миг, и от меня словно отделилась чёрная непроглядная женская фигура в платье. Лишь контур, но чёрный, как бездна.

— Занятно, — изменённым женским голосом, глухим, с металлическими и шипящими нотками заговорила она, подняв перед собой руку. — Странные ощущения. Совсем не как тело.

— Странно здесь то, — сказал я, поднявшись на ноги, — что твой голос не в моей голове.

— Могу и в голове звучать, но так интереснее. Я словно в трансгрессии. Тело держится на воле, а ощущения — эмуляция. Привыкла уже так ощущать всё.

— Попробуй более объёмные и масштабные манипуляции.

— Сэр, есть сэр! — внезапно козырнула абсолютно чёрная женская фигура в длинном платье.

От чёрной фигуры с огромной скоростью буквально разошлась по полу волна чёрной тени, окутывая странными витиеватыми образами и фигурами пол и стены зала, а в следующий миг из них практически мгновенно выросли длинные и острые угольно-чёрные шипы, окружив нас остриями. Я ощутил, как магия в теле словно немного напряглась, тратя на эти манипуляции ощутимое, но далеко не критичное количество энергии.

— Твои знания, — заговорила Ровена своим новым голосом, — о физике, свете и прочем, наряду с видением концепции мироздания, довольно забавно сложились в ментальный слепок для Зодчего.

— Что забавного?

Шипы вросли в стены, а чёрные тени, которым неоткуда взяться, рассосались. Сама фигура Ровены опала, словно пустая одежда, тут же исчезая.

«С таким ментальным блоком этой способности вообще плевать, есть ли тень вокруг в привычном понимании. Можно использовать тень атомов на других, просто отсутствие света, или моделировать понимание в зависимости от точки зрения. Например здесь — светлый зал со всенаправленным освещением. Однако, если смотреть с другой стороны, здесь тень от потолка, а источник света для неё — освещение снаружи. Или же, тень от Земли на самой Земле, когда на неё не светит Солнце. Точка зрения — всё. Это же простой ментальный блок. Видение волшебника является решающим».

Я надеялся на такой результат.

«А теперь — спать. Требуется восстановление. Немного, но требуется».

====== Глава 33. Часть 2. ======

Комментарий к Глава 33. Часть 2. Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Три дня прошло в тренировках со способностями Зодчего, хотя, как я и планировал, при поглощении он полностью перешёл под контроль Ровены, а уже через неё этими способностями учусь управлять я. В принципе, если эти способности перевести в заклинания, то получится очень эффективная и не особо ресурсоёмкая боевая трансфигурация, но вся фишка в том, что для управления этими способностями мне вообще не нужны никакие контуры. Это как будто я напрямую контактирую с нужной мне областью пространства и на одной воле, питаемой магией, создаю нужные объекты из тени, попутно играясь с трансфигурацией пространства. Жаль, что она ограничена подобием трансгрессии для созданных теневых объектов. Но открылась неожиданная сторона этой способности, и даже не одна: внеочередное увеличение объёма вырабатываемой магии, пусть и небольшое; при добавлении энергии гемомантии к магии в соотношении один к двум, трансфигурированные тени способны буквально кромсать магические контуры и энергетические продукты активации контуров, к примеру, щит Проте́го вообще не является препятствием для трансфигурированных из тени объектов.

Леди Гринграсс, как и обещала, отправила книги и воспоминания. Детально разбирать их нет смысла, ибо все правила поведения и допустимые действия или реакции на действия других волшебников, сводятся к одному понятию — веди себя сдержанно и вежливо, а на поступки других отвечай по чести. Суть поведения как ученика сводится примерно к тому же, но с учётом, что вас двое и каждый в своём роде друг за друга в ответе. При этом, этикет в приоритете. Проще говоря, если твоего мастера оскорбят, то ты имеешь полное право встать на его защиту в возникшем конфликте, но вступает в силу этикет. Если ученик и мастер одного пола, то действовать нужно по старшинству, то есть, не лезть вперёд мастера, а если сильно хочется, то обратиться к мастеру: «Разрешите натянуть глаз на жопу этому смерду». Если ученик и мастер разного пола, то работает схема «леди и джентльмен». В моём случае, если кто-то оскорбит леди Гринграсс, то я, как джентльмен, сопровождающий даму, имею полное право порвать всех причастных на британский флаг. При всём при этом, двойственность подобного подхода, позволяет с невероятной ловкостью жонглировать понятиями, ситуацией и ответственностью за поступки друг друга. Что это значит?

Кто-то оскорбляет леди Гринграсс, я вступаюсь, а обидчик говорит, мол: «Вашему ученику следует знать место», или что-то в таком роде. При этом, можно сказать, мол: «Он в первую очередь джентльмен», и получится, что обидчик нанёс аж два оскорбления. И вот эту инициативу можно перебрасывать между собой, как горячий пирожок.

Встретиться договорились за полчаса до отправки в Малфой-мэнор и даже обговорили наряды — это стандартная тема для тех, кто посещает мероприятие совместно, да и поможет вводить волшебников в заблуждение, выигрывая время. И вот, я переместился порт-ключом к дому Дельфины в лесу. Следуя тексту записки, смело открыл дверь, шагнув за порог. В центральном зале дома, как и всегда, царил покой. Неяркие светильники по углам; стол с креслами и диванами в центре; причудливые тени от потрескивающего в камине огня затейливо пляшут на стенах и полках шкафов.

Рукой с тростью стряхнув несуществующую пылинку с черной мантии, поправив лацкан абсолютно чёрного блэковского костюма и убедившись, что ни одна серебряная запонка с кроваво-красной инкрустацией никуда не пропала, как и прочие аксессуары в подобном стиле, обернулся на звук шагов. Дельфина вышла в строгом закрытом платье нескольких оттенков зелёного, напоминая оные в малахите. Немного серебряных аксессуаров с кроваво-красными камнями, как у меня. Всё в меру, всё аккуратно, но дорого — и это видно.

Хоть наряды и были согласованы заранее, но одно дело — знать, а другое — видеть. И вот сейчас, без всякого подтекста, я получал настоящее эстетическое удовольствие, наблюдая за её сдержанными движениями. В который раз убеждаюсь, что только с возрастом и опытом женщина приобретает какую-то совершенно мистическую способность очаровывать, и при этом не нужны никакие голые ноги, короткие юбки и прочая вульгарщина.

— Леди Гринграсс, — улыбнувшись, сдержанно поклонился. — Я даже представить себе не мог, насколько ослепительно прекрасны вы будете этим вечером.

— Льстец, — на лице Дельфины появилась ответная улыбка. — Как прошла подготовка к рауту?

— Прекрасно. Во всеоружии.

— Отрадно слышать. В ближайшие минуты должны появиться девочки, и отсюда мы отправимся камином в Малфой-мэнор.

Располагаться не стал — ожидание меньше минуты. Занятно. Оказывается, я непривычно сильно волнуюсь. Даже мысли стали рубленными, короткими.

Пламя в камине загорелось зелёным и через краткий миг оттуда вышли Дафна в синем платье и тёмно-синей мантии, и Астория, вся в чёрном. Хотя, чёрный цвет одежд младшей девушки оказался обманчив и при прямом падении яркого света он отливал тёмно-зелёным.

Стоило только девушкам убедиться, что камин они прошли нормально и чистить себя не требуется, а пламя камина сменилось на обычное, они заметили меня и были крайне удивлены. Похоже, леди Гринграсс не оповестила девушек о личности своего «плюс один».

— Дафна, Астория, — кивнул я с вежливой улыбкой на лице, и если Дафну так и тянуло отвернуться, вздёрнув носик, то Астория выдала обычный книксен.

— Отправляемся через… — Дельфина наколдовала палочкой Темпус. — Три минуты двадцать пять секунд.

Дельфина подошла к камину и проведя рукой над строго определёнными кирпичами, запустила довольно интересный механизм — камин увеличился в размерах. В одной из книг я читал о коллективном перемещении в каминной сети, но слишком уж привык видеть это самое перемещение, выполненное лишь одним волшебником.

Мы стоялимолча, дожидаясь нужного времени. За тридцать секунд до отправки, Дельфина бросила в камин горсть летучего пороха, подставка для которого стояла на безопасном удалении от огня, и пламя стало зелёным, давая тем самым понять, что можно заходить внутрь. Первыми зашли Дафна и Астория и тем самым они будут у нас за спинами. Следом зашли мы.

— Малфой-мэнор, — сказала Дельфина за пять секунд до нужного времени и бросила очередную горсть пороха в пламя под ногами.

Нас буквально затянуло и поволокло по зелёному пространственному коридору, нещадно крутя. От него тянулись в разные стороны другие коридоры, но жестокая круговерть перед глазами не давала что-то рассмотреть, пока Ровена не решила пропускать сигналы от органов чувств через себя, играя роль этакого стабилизатора. Я и не думал, что можно было так ловко послать к Мордреду всю физиологию и на одной воле проводить сигналы по другим нервным соединениям.

«Это Магия, мальчик мой».

Тьфу на тебя три раза!

Магия тянула нас по одному конкретному маршруту в этом пространственном зелёном коридоре, больше похожем на трубу, но казалось, будто всего одно небольшое волевое усилие, и я смогу перепрыгнуть в совсем другой поток. Однако не стоит относиться к путешествиям через каминную сеть легкомысленно. Подобный маневр со сменой адреса в полёте действительно можно выполнить, только это опасно и можно остаться без руки или ноги, отправив ту к кому-нибудь в камин.

Ровена, ты сможешь спрятаться в тени Дельфины и девочек?

«Безусловно. Хочешь быть всегда в курсе событий?»

Да.

Все мои соображения о переходе через каминную сеть и мысленный разговор с Ровеной не заняли и пары секунд, и вот появилось ощущение скорого выхода из камина. Небольшое волевое усилие, попытка сделать шаг…

Мы вышли в большом и просторном зале с высокими потолками и стенами из массивных каменных блоков цвета серого гранита. Всё было искусно декорировано, у стен стояла дорогая резная мебель, висела пара больших картин с пейзажами, а высокие окна в стене напротив были завешаны массивными шторами. Ступив на ковёр, устилавший большую часть пола, я встретился взглядом с Драко в чёрном фраке и мантии. Рядом с ним стояла Нарцисса в тёмном платье с бежевой вышивкой растительных мотивов и высокой прической светлых волос.

Безусловно, я вышел одновременно с леди Гринграсс, и мы сделали шаг вперёд навстречу хозяевам дома, а позади нас почти мгновенно вышли Дафна и Астория. Меня порадовала неспособность Драко стойко принимать неожиданности, а следовательно, и его удивлённое лицо. Краем глаза тут же оценил ситуацию. В этом зале, судя по всему, только встречают гостей, что прибывают по расписанию, а потом проводят в другой, за одной из дверей — либо слева, либо справа. Скорее всего справа, ведь именно там, прислонившись спиной к стене, стоял какой-то мужчина за тридцать, и появление Дельфины в моей компании его явно не обрадовало.

— Лорд Малфой, — я решил идеально выдерживать интонации Люциуса. — Примите мои поздравления. Обязанности главы рода — тяжкое бремя и я надеюсь, вы понесёте его с честью.

Драко приосанился, ухмыльнувшись.

— Не сомневайся, Найт.

— Леди Малфой, вы неизменно прекрасны.

— Благодарю, мистер Найт.

Ещё с десятка два секунд шли стандартные приветственные реплики уже между нами всеми, и только после этого Драко и Нарцисса повели нас в другой зал, как я и думал, в правую дверь.

Второй зал, где и располагались уже прибывшие, и обязательно появятся ещё действующие лица, был, в принципе, похож на предыдущий, разве-что длиннее и явно подразумевался как бальный. Тут и там стояли столики, фуршеты и всё в таком роде, однако, судя по расстановке, танцы не подразумевались, но это и очевидно — не бал же. Освещение здесь было довольно хорошее и способствовали этому две большие люстры под потолком, однако ближе к стенам, где были расположены столы с диванами и креслами, свет немного приглушался, создавая иллюзию более приватного пространства. Волшебников и волшебниц разных возрастов здесь набралось уже довольно много, в пределах сорока человек, но богатством цветов в одежде могли похвастаться лишь немногочисленные представительницы прекрасного пола. Мужчины предпочитали классический чёрный или тёмно-синие цвета.

Как только мы вошли в зал, все обратили на нас внимание — кто-то обернулся, а кто-то лишь мельком мазнул взглядом, продолжая тихо беседовать в своих компаниях по интересам.

Драко с Нарциссой отправились встречать других гостей, а мы пошли по залу, ибо приличия требуют поздороваться и пообщаться практически со всеми, кроме очевидно занятых, кто сидит за столиками. Невдалеке я заметил небольшую компанию ребят из Хогвартса, от которой откололись Нотт и Забини. Они двинулись в нашу сторону и стоило нам пересечься, как сразу же… выдали вежливые приветствия, а парни предложили Дафне и Астории присоединиться к их компании. В общем, девочки ушли, давая большую свободу маневра.

Если вкратце, то первый, пожалуй, час нашего блуждания под ручку по залу, можно описать в несколько предложений. Внутренне я был напряжен, снаружи — естественным образом держался в меру важно, в меру сдержанно, в меру… Всё «в меру». Мы подходили к тем или иным волшебникам, Дельфина представляла меня им, их — мне. Фразы дежурные, интерес вежливый, а вот взгляды… Взгляды, пусть и не очевидно, но говорили куда больше, чем слова. Несмотря на мою схожесть с Нарциссой, во мне видели непонятно что и многих не устраивало моё присутствие здесь. Некоторые пытались задавить авторитетом, или надавить своей надменностью, но меня таким не прошибёшь.

Я считал забавным то, что среди всех этих волшебников были и те, кто сбежал из Азкабана. Я узнал Долохова, черноволосого волшебника с немного искривлённым лицом, Джагсона, полноватого здоровяка с волосами, собранными в конский хвост на затылке и поглядывающего на всех взглядом психопата — ненавижу такой взгляд, резковатые движения… Человек-неожиданность — сейчас он искренне веселится безобидному анекдоту, а в следующий миг может с гневом в глазах бросить в тебя Ава́ду. Лестрейнджи, причём оба, были здесь и тихо общались с кем-то за столиком.

Покончив с обходом, мы с Дельфиной подошли к одному из пустых фуршетных столиков и взяв немного закусок, незаметно проверили их магией без палочки на наличие различных интересных примесей. Таких не оказалось.

— Как-то даже обыденно, — заметил я, осматривая зал и волшебников в нём.

— Ты же не думал, что на нас сразу нападут? — улыбнулась Дельфина.

— А как было бы просто, да? Сразу решил все вопросы и отправился домой. А так — ждать. Ненавижу ожидание.

— С другой стороны, — Дельфина взяла бокал с белым вином и после проверки магией, сделала небольшой глоток. — Можно многое увидеть и услышать.

— Ну да, — кивнул я. — Я уже под сотню раз услышал различные пересуды и предположения о нас. Как я и думал, многие в замешательстве.

Продолжая наблюдать за обстановкой, подмечаю, что молодёжь постепенно удалилась.

«В другой зал, не переживай. Я тут всё фиксирую. Они расселись по диванам и перемывают тебе косточки. Все в недоумении».

Прелестно, когда есть такая уникальная возможность шпионить. Всё-таки трансфигурация — мощь!

«Драко с нетерпением ждёт визита Тёмного Лорда, и по его мнению, он поставит тебя на место».

Прелестно!

Пока Ровена давала отчёт о ситуации среди молодёжи, в нашем с Дельфиной направлении двинулась троица волшебников. Леди Гринграсс тоже заметила это, а с десяток других волшебников явно бросали взгляды с нас на них.

— Джагсон посредине, — зашептала Дельфина. — Роули, который светлый, а второй, с короткими чёрными волосами — Кэрроу.

С ними мы не беседовали и мне интересно, что они замыслили.

— А, Дельфина! — радостно улыбнулся Джагсон, беря на себя инициативу в разговоре. — Как давно мы не виделись! Четырнадцать лет! А ты всё так же хороша!

— Герберт, — сугубо вежливо улыбнулась женщина.

Троица волшебников немного презрительно оглядели меня, но очевидно, что они показали ровно то, что хотели показать.

— Пойди, мальчик, погуляй с другими детьми, — как от мухи отмахнулся от меня Джагсон. — Взрослым нужно поговорить.

— Мне нечего скрывать от своего ученика, — не дала мне вставить слово Дельфина.

— Ученика ли? А? — ухмыльнулся Кэрроу. — Неужели ты променяла моё приглашение на общество этого…

Кэрроу скривился, пытаясь подобрать слова. Ну, ясно. Провокация. Поведёмся.

— Полегче на поворотах, — ухмыльнулся я, — Амикус Кэрроу. Как известно, язык без костей часто является причиной преждевременной смерти.

— Угрожаешь мне? Взрослому волшебнику? — лицо Кэрроу приняло очень суровый вид, что на немного вытянутом остром лице выглядело довольно устрашающе.

— О! — раздался голос сбоку, и краем глаза я отметил подошедшего к нам ещё одного здоровяка-волшебника с седой бородкой и проседью в волосах, Вильям Гойл, нынешний глава их рода. — А не тот ли это парень, что тогда был на кладбище?

Гойл пристально посмотрел на меня, буравя взглядом.

— Нам сильно потом досталось.

— Такой сопляк?

Забавно это слышать из уст волшебника, которого я и выше, и, пожалуй, шире в плечах.

— Последнее предупреждение, Амикус, — я нарочито называл его по имени. — Полегче на поворотах.

— А то что? — Кэрроу подошёл вплотную. — Погрозишь мне пальчиком?

— А ты проверь.

Джагсон всплеснул руками.

— А и вправду! Помнится, юный лорд Малфой с большим энтузиазмом представлял, как посмотрит на позор или мучения некоего Макса Найта. Почему бы тебе, Амикус, не обеспечить подобное?

Не дожидаясь нашего ответа, Джагсон обернулся к волшебникам в зале.

— Дуэль! Дамы и господа! Повеселимся немножко!

Стоило бы заметить, что всё идёт не по этикету, а наигранность происходящего очевидна. Волшебники восприняли новость крайне положительно и в рекордный десяток секунд разошлись на две противоположные стороны зала, создавая этакий коридор.

— Макс, — посмотрела на меня Дельфина, но я лишь моргнул, мол: «Нормально всё».

Мы с Амикусом вышли на середину импровизированного коридора, а волшебники, вынув палочки, создали плёнку защиты, что предотвратит шальное попадание по ним.

— Условия? — спросил я, глядя на Амикуса.

— До неспособности сражаться, сдачи или потери палочки. Посмотрим, стоишь ли ты чего, или лишь бросаешь слова на ветер.

Я уменьшил трость и убрал в специальный карман жилетки. Как и Амикус, я вытащил палочку из кобуры, и мы развернулись друг от друга, расходясь на десять шагов. Поворот, поклон.

— Начинаем, как монетка коснётся пола, — Амикус вытащил галлеон и не дожидаясь одобрения с моей стороны, попросту уронил её, наводя на меня палочку.

«А у нас тут какое-то зелье распыляется»

Где конкретно?

«Вокруг Дельфины. Похоже, что она не заметила… А нет, заметила».

Моё восприятие было взвинчено на максимум, а на кончике палочки я уже создал аж четыре контура разных защитных заклинаний чтобы точно не прогадать. Однако, Амикус скучающим движением запустил в меня просто Реду́кто, от которого я просто отклонился вбок.

«Придётся тебе поддержать его игру. Злодеи уверились, что пары зелий подействовали. Дельфина наверняка попробует выяснить больше конкретики о происходящем».

Я ответил Амикусу таким же Реду́кто и даже произнёс заклинание, дабы уверить волшебника в его превосходстве. Так мы начали лениво перебрасываться обычными заклинаниями, под тихие смешки окружающих. В зале, кстати, появились и детишки-слизеринцы во главе с Драко, который с большим любопытством и ухмылкой на лице следил за дуэлью.

Пару раз Амикус пускал в ход бытовые чары типа завязывания галстука или модифицированного завязывания шнурков, и мне приходилось уже не уклоняться, а ловить их на большую полусферу Проте́го, дабы не показать раньше времени способность ловить заклинания и чары на кончик палочки. Забавным и в некоторой степени раскрывающим идею Амикуса было то, что неоднократно он посылал в мою руку с палочкой склеивающие чары, чтобы я точно не выронил палочку, окончив тем самым дуэль. Хочет потянуть это дело и поиздеваться?

Леди Гринграсс, Джагсон и Роули отправились прочь из зала, и сделали это довольно скрытно, а когда за ними захлопнулась дверь в зал, Амикус провёл довольно любопытную серию из бытовых чар, прикрытых ярким лучом Экспелиа́рмуса, которое ещё и озвучил. Однако, движения палочкой он сохранял, а моё зрение неплохо подстраивается, потому я отразил Экспелиа́рмус и бытовые чары, нарочно пропуская склеивающие на руку и Силе́нцио. Отыграв изумление, с непониманием посмотрел на Амикуса, чем вызвал его ухмылку.

— Вот сейчас-то я и покажу тебе твоё место, сопляк.

Некоторые волшебники довольно осклабились, особенно отличились в этом плане Драко со своими верными товарищами Креббом и Гойлом.

 — Как насчёт небольшой демонстрации Тёмной Магии? К примеру… Кру́цио! — с палочки моего оппонента слетел тусклый красный луч, от которого я легко увернулся и тот угодил в стену далеко за моей спиной.

— Не кривляйся! — вскрикнул волшебник. — Кру́цио.

Но я вновь увернулся. Тогда Амикус немного озлобился и начал закидывать меня заклинаниями посерьёзнее, стараясь или раздробить кости в ногах, или нанести болезненные раны, или вскипятить кровь в отдельно взятых органах. Разноцветные, а порой и вовсе невидимые лучи то и дело «свистели» у моего виска, но я исправно уклонялся. Амикусу надоело, что я постоянно уклоняюсь от всего подряд, потому он кинул в меня Инка́рцеро. На подлёте ко мне конструкт развернулся, что выглядело как несколько переплетённых канатов превращающихся в подобие ловчей сети. На лице Амикуса появилась торжествующая улыбка, но я просто активировал трансгрессию и верёвки пролетели сквозь чёрный дым.

Некоторые волшебники начали изумлённо переговариваться, ведь это довольно сложный навык из трансфигурации, а эту дисциплину изучает далеко не каждый.

«В принципе, можешь заканчивать. Возможно, потребуется свобода твоего передвижения. Наша компания уединились в свободной комнате, но через тень я ощущаю здесь других действующих лиц и какое-то подавляющее магическое воздействие — тяжело начать выстраивать конструкты. С сильными получится, но не в текущем состоянии Гринграсс».

А что там злодеи?

«А что они? Роули, как и Кэрроу, не понравилось, что не его выбрали в качестве сопровождающего. Они тут вовсю рассказывают коварные планы. Типа, Волдеморт приказал выбить из Гринграсс подпись под парой документов, желательно мягко, но при необходимости — любыми средствами. Пара интриганов из их коллег составили простенький план, а мы вносим в него элемент хаоса. Вот они и решили использовать смесь ментальных зелий, а прямо сейчас хвастают, что выпили антидот заранее, а без него даже колдомедик не нивелирует эффект».

Не став больше сдерживать свою скорость, взмахнул палочкой, отправляя в Амикуса перенасыщенный магией Сту́пефай, разлетевшийся на десяток сгустков. Тот успел выставить щит, остановив больше половины, но остальные пробили брешь, заставляя волшебника уклоняться. Пока сгустки летели, я кинул вокруг Амикуса Глиссе́о, превращая пол под ним в невероятно скользкий, а по бокам и вверх от волшебника запустил Конфри́нго.

Как только защита Амикуса посыпалась, он попытался уклониться, сделав шаг в сторону, но поскользнулся. Падая, он ушёл в трансгрессию, чёрным дымом взлетая вверх, чтобы пропустить под собой линию огня Сту́пефаев, но попал под один из моих невидимых лучей Конфри́нго и огненный взрыв выбросил раненого волшебника из трансгрессии. Амикус покатился по полу, беспорядочно кувыркаясь и без сознания застыл только у самой стены, приложившись о ту лицом.

Простым усилием магии я развеял на себе Силе́нцио и склеивающие чары на руке, вкладывая палочку в кобуру на предплечье и доставая трость.

— Мило, — улыбнулся я толпе. — Но скучно. Думаю, победитель очевиден?

Занятно, но никто не спешил помогать Амикусу. Волшебники повздыхали и убрав плёнку щита между нами, начали расходиться по своим компаниям, активно обсуждая увиденное. Драко сердито надулся и развернувшись на пятках, споро зашагал в сторону одной из дверей, прочь из зала. Компания слизеринцев увязалась за ним.

Как там дела у Дельфины?

«Сложно сказать. Чужое магическое воздействие, психологическое давление, постепенно нарастающий эффект зелья… Обычную дамочку из богатой семьи это выбило бы из колеи. На одном физическом ускорении Дельфина их порешает, ведь это воздействие мешает и им колдовать. Кстати, а ты знал, что у неё в платье спрятано шесть метательных ножей и два длинных стилета в крохотных ножнах с расширенным пространством?»

Откуда мне это знать? Я в её платье не копался. Что за зелье? Хотя бы примерно.

«Да какая-то смесь, должная постепенно лишать разума и наращивать сексуальное влечение. Этакая корявая Амортенция, только, судя по словам этих двоих, ментальная составляющая может конкретно сдвинуть крышу. Дельфина-то нейтрализует его самостоятельно и без антидота, я это чувствую, но Джагсон и Роули могут и попытаться применить силу. Полагаю, Дельфине придётся рассматривать их как врагов и убивать, чтобы не допустить эффект зелья до разума».

Я присел за один из пустых столиков, где свет был немного приглушен, а со стороны лишь сконцентрировавшись на этом месте, можно было опознать волшебника.

И в чём смысл? Ну, то есть, понятно, что Дельфина — красивая женщина и всякое такое…

«По их словам, она либо подпишет документы и получит антидот, либо зелье окончательно начнёт на неё действовать, и когда она поедет кукухой, а эта парочка вдоволь повеселится, всё равно подпишет, лишь бы продолжить веселье. Эффект недолгий, но для целей хватит, а «наш зельевар» обещал результат».

Ну и пусть режет их.

«А если пойдёт что-то не так? Да и не на официальном приёме же убивать их, пусть они и дерьмо знатное?»

Ладно, понял. Они уже всё рассказали и всех выдали? И кто рядом?

«Всё. Сейчас они просто давят психологически, подсовывая документы и нагнетая атмосферу, а Дельфина гоняет доступную магию по телу, подбирая ключик к зелью. А вот кто тут есть помимо… Не могу сказать. Кто-то в потайной нише в стене. О! Да это же Снейп! Ну-ка… Держит в руках какой-то кубик, который и давит на магию вокруг, а палочкой целится туда, где стоят эти двое. Похоже, он собирается прервать их, если дело дойдёт до тела».

А ведь в этом есть смысл! И Волдеморту не даст усилиться, и этих двоих в его глазах немного опустит, и даму прекрасную спасёт, дав антидот. А потом с «прекрасной дамы» можно и услугу спросить. Причём, как для себя, так и для директора, так и для Волдеморта, если это такая многоходовочка. Недопустимо. Гринграсс должны остаться нейтральны!

«О, ну давай, герой!» — в голосе Ровены отчётливо читались нотки иронии. — «Прокладываю маршрут по тени… Готово».

Сидя за столиком в зале и уже не глядя на волшебников вокруг, окутал себя тенью и буквально провалился в неё, ориентируясь на точку выхода, организованную Ровеной. Прийти, всем навалять, забрать Дельфину — план прост, как пять сиклей.

***

Сидя на диване в небольшой и уютной комнатке, освещаемой мягким светом светильников на стенах, Дельфина с интересом слушала сидящих напротив Пожирателей Смерти. Судя по всему, они, как и многие другие волшебники, не имели понятия не только о мастерских степенях женщины, но и о их направлении. Тот же Джагсон смотрит на неё как на двадцатилетнюю глупышку, с которой был когда-то шапочно знаком. Правда, даже тогда Дельфина старательно налегала на изучение магии. Да даже Генри не знал о мастерстве и опасался только лишь родовых знаний по некромантии!

Зелье, пары которого она умудрилась пропустить во время беседы в зале, отнимало львиную долю концентрации и внимания, и стоит только его ослабить… Дельфина гнала от себя мысли о возможной перспективе. Она уже не юная пигалица и подобным подходом к решению вопроса её не удивишь — всякого наслушалась и видела примеры. Но смена ролей с хищницы на добычу, да ещё и счастливую своим положением — это было недопустимо и тот факт, что кто-то решил провернуть подобный трюк, вызывал в ней лишь гнев. Именно его она и подпитывала, чтобы держать эффект зелья под контролем и постепенно преодолеть его эффект.

Джагсон подвинул стопку документов по столу в сторону Дельфины.

— Решайся. Иначе… — его пошлый взгляд пробежался по фигуре женщины.

— Да чего тянуть! — вскочил светловолосый Роули, потирая руки. — Результат будет один и тот же, а так хоть себя порадуем. А то: «Туда не ходи, сюда не ходи, это не делай».

Роули явно кого-то пародировал.

— Ну? — Джагсон, как ему казалось, надавил взглядом, а Дельфина окончательно переключила сознание на несколько простых целей: «Ускориться, метнуть кинжал, вынуть стилет…». В её голове зрел план действий, ведь магию сейчас применить тяжело как ей, так и этим двум, а вот усилить себя…

Внезапно тени по всей комнате дёрнулись раз, второй. Единственное, что успели сделать присутствующие — напрячься. За доли секунды простые тени от предметов и тени самих волшебников словно взорвались чёрными кляксами, расползаясь по стенам в страшных образах животных и карикатурных страшных рожах. Джагсон и Роули вскочили и потянулись к палочкам, как и сама Дельфина, но тени словно приобрели объём и плотность, а из них выстрелили толстые жгуты, оплетая Пожирателей смерти. Одновременно с этим послышалась какая-то возня и две противоположные стены буквально взорвались, образуя ниши и разбрасывая повсюду пыль, камень и элементы деревянного декора. Из проёмов вывалились двое волшебников, окутанных жгутами из тени.

С большим трудом Дельфина удержала себя от резких движений, быстро переводя взгляд с волшебников, а резко скакнувший адреналин в крови на время отодвинул проблему зелья в сторону. Первым вывалившимися из пролома в стене волшебником, оказался профессор Северус Снейп, которого жгуты подняли в воздух и знатно приложили головой о пол, причём явно намеренно. Профессор потерял сознание. Вторым волшебником, а точнее — волшебницей, оказалась Беллатрикс Лестрейндж. Она с ужасом и страхом смотрела на чёрные жгуты теней, что вовсю хозяйничали в комнате, да и её саму плотно опутали, лишив палочки и чуть ли не распяв в воздухе.

— Нет-нет-нет… — тихо бормотала Белла, пару раз мотнув головой, разметав в стороны беспорядочные длинные кудри чёрных волос, среди которых затесалась одна седая прядка. — Не может быть…

— Что это за херня! — завопил Джагсон и попытался дёрнуться в сторону и даже смог наколдовать огонь без палочки, но жгуты сжались и раздался множественный хруст костей. — А-а-а-а! Тварь... Дерьмо!..

Вновь раздался хруст и теперь уже и Роули подпевал своему товарищу, а их крик был полон боли.

— Выкуси… — Белла выдохнула, а над ней засветился яркий-яркий шарик Лю́моса, быстро потухнув, но ничего не изменилось. — Как же так? Как же так?!

Белла посмотрела своими чёрными глазищами на неподвижную и осторожно осматривающуюся Дельфину.

— Прикажи ему отступить…

— Это не я…

На одной из стен сгустились тени и начали быстро набухать, образуя мужскую фигуру, а в следующий миг эта фигура превратилась в Макса, заходящего в комнату и поигрывающего тростью. В тот же миг Белла заснула, а Высокий молодой блондин подошёл к Дельфине.

— Вы узнали что-то?

— Да, и немало, — Дельфина убрала палочку.

— Тогда… — парень взял со стола договора и быстро их все пролистал. — Пошалю немного.

Макс резко развернулся на каблуках, а чёрные жгуты и тени в комнате быстро собрались в женскую фигуру, состоящую из непроглядной тьмы. Эта фигура быстро догнала парня и словно хотела пройти сквозь него, но просто впиталась в его не менее чёрный костюм. Скулящих на полу Джагсона и Роули словно невидимая рука потащила за шиворот вслед за парнем, а когда они скрылись за дверь в коридор, Дельфина опомнилась и быстрым шагом последовала за ними, одновременно заинтригованная как поворотом событий, так и задумкой ученика, но при этом теша себя надеждой, что задумка эта не окажется слишком идиотской. И…

Они дошли до банкетного зала, и стоило только Максу распахнуть перед собой двери, как гул от разговоров и лёгкая музыка стихли, а присутствующие волшебники обратили на них внимание. Надежда умирает последней — если бы Дельфина знала эту фразу, то вся глубина её смысла дошла бы до женщины именно в этот момент. Макс жестом одной руки отправил Джагсона и Роули кувырком по полу, а остановились они только в середине зала. Конечности их, как и пальцы, были неестественно согнуты во многих местах, и мужчины не могли перевернуться со спины, не испытав при этом невероятную боль. Вот только рты их раскрывались в беззвучном крике.

«Уже и Силе́нцио наложил?» — мелькнуло в голове Дельфины, и она посмотрела на своего ученика.

Волшебники в зале отпрянули от центра, освобождая много места, и с большим интересом поглядывали на происходящее. Тут были, пожалуй, все приглашённые. В воцарившейся тишине Макс ровным и уверенным шагом шёл к центру зала, а к Дельфине, придерживая полы платьев, чуть ли не бежали её девочки, спеша поинтересоваться причинами и смыслом происходящего.

— Волшебники! — громкий и уверенный голос Макса разнёсся по залу, а сам парень немного раскинул руки в стороны, словно приветствуя всех. Шаги его замедлились. — Братья, сёстры. Мои друзья…

Он медленно прошёл вокруг двух беззвучно стонущих тел, обращаясь ко всем вокруг.

— Сегодня мы собрались здесь, — Макс обвёл взглядом волшебников, не смевших прервать, ведь слово может держать каждый, да и Джагсон с Роули не слабые волшебники, а теперь валяются. — Чтобы выразить свои надежды и поддержать юного Драко Малфоя со вступлением на тяжелый и трудный путь. Путь главы семьи.

Волшебники одобрительно загудели, мол: «Так и есть, а как иначе?».

— Но на этом празднике, где мы, братья и сёстры, волшебники, явились дабы показать своё единство, эти двое… — презрительный взгляд Макса упал на валяющихся под ногами Джагсона и Роули. — Решили самыми грязными и мерзкими способами разрушить семью моего наставника и её многовековую историю. Вот…

Макс жестом бросил в воздух договоры, и те полетели в стороны, разделяясь на копии, множась, и плавно опадая в руки других волшебников, которые невольно начали вчитываться в строки: кто-то с ужасом, а кто-то — с печальной ухмылкой.

— Скажу вам без утаек, — уверенный голос Макса вновь заполнил зал. — Я, будучи чистокровным волшебником далеко не в первом поколении, одиннадцать лет провёл среди магглов, les no magic.

Волшебники в зале возмущённо зароптали и то и дело доносились реплики «Как же так?» и всё в таком духе.

— Когда смотришь в их общество, видишь интриги… — продолжал он, а роптание стихло. — Зависть, злобу, ненависть. Они с радостью идут на обман, шантаж и убийство. И ради чего?

Макс с вопросом смотрел на волшебников, а из толпы то и дело слышались выкрики, мол: «Потому-что они грязные животные!», или иного содержания. Дельфина вздрогнула, когда почувствовала за спиной присутствие кого-то. Обернувшись, она увидела Закутанную в чёрную мантию с капюшоном Беллу, что взглядом полным удивления наблюдала за Максом.

— Ради чуть больших благ, ради удовольствия, ради власти и денег. Чем большего они достигают, тем больше они хотят. Идут по головам своих же родственников, а про чужих им людей и говорить не стоит. Отбирают всё и всех ради себя… Они полны высокомерия, жажды власти, варварства…

Многие из волшебников согласно кивали и выказывали своё одобрение.

— Я с детства знал и помнил о своём происхождении… — Макс приложил руку к сердцу. — С надеждою ждал, когда смогу вернуться сюда. И вот я здесь. Уже пятый год я познаю все тайны и нюансы жизни в мире магии. Но чем дольше я тут живу… Чем больше вижу…

Волшебники замерли в ожидании окончания реплики, а рука Макса, что он держал у сердца, сжалась в кулак.

— Моё сердце обливается кровью, — с чувством сказал парень. — В чём разница, друзья мои?! В том, что мы магией завязываем шнурки, а магглы — руками?!

— Мы, волшебники, в руках которых ключи от мироздания. Мы, способные взмахом руки обеспечить себя всеми мыслимыми благами мира. Мы, способные зажигать…— Макс вытянул перед собой руку ладонью вверх и над ней создалось самое настоящее миниатюрное солнце, повторяя его цвет, текстуру и пятна, окутав зал волной жара, а в следующий миг парень сжал кулак, заставив шар исчезнуть. — И гасить звёзды. Почему я вижу здесь, в магическом мире, ровно то же самое, что и среди магглов?

Макс обвёл взглядом волшебников, но ответа не нашёл.

— Почему мы готовы рвать друг другу глотки, убивать своих сестёр и братьев, лишать их всего, рушить их семьи? Ради чего? Ради того, что сами можем достичь? Ради влияния? Или может быть… — В руке парня оказалась горсть галлеонов. — Ради гоблинского золота?

— Мы, представители семей, в чьих жилах течёт кровь десятков поколений волшебников. Те, кто должны быть путеводной звездой для молодых семей, эталоном и образцом для подражания. Мы уничтожаем друг друга, низводя наши семьи до пепла на ветру. Это — цель чистокровных волшебников? Это вы передадите своим детям? Руины и развалины мира? Наши предки, не щадя себя открывали секреты магии, погружаясь в тайны мироздания, сложив свои головы на алтарь познания магии. Открывали неведомое и новое, чтобы дети подхватили их знамёна и несли дальше, сквозь века. Чтобы жили в мире, где не будет нужды и места жестокости и насилию. Чтобы честь, гордость и достоинство никогда не стали пустым звуком, верность слову и делу была как прежде, в основе поступков, а каждое новое поколение привносило что-то новое и невероятное. Toujours Pur — эти слова выгравированы на гербе моей семьи. А что несёте вы? Что завещали вам предки?

Небольшая пауза в речи Макса была прервана очередным гулом перешёптываний, а некоторые волшебники словно ощутили на своих плечах руки предков, что огромной вереницей стояли за их спинами. Они приосанились и в глазах многих Дельфина увидела не вечную маску презрения, но гордость, и с улыбкой заметила, как по её собственному телу пробежал табун мурашек.

Макс сжал галлеоны в руке и те осыпались золотой пылью, исчезая. Дельфина каким-то внутренним чутьём поняла, что финал этой речи может оказаться не столь значимым и даже более того — вредным. Она уверенным шагом двинулась к Максу и мягко положив руку на его локоть, почти неслышно прошептала.

— Не продолжай. Достаточно.

Парень внимательно посмотрел на неё голубыми глазами и кивнул.

— Пора уходить, — вновь шепнула она, а Макс перевёл взгляд на волшебников.

— Неотложные дела требуют внимания и за сим мы удаляемся. Надеюсь, беды не постигнут дом семьи Малфой под руководством молодого главы.

Макс с Дельфиной направились сквозь расступающуюся толпу к выходу из зала, а Дафна и Астория скорым шагом догнали их, ступая позади. Когда они скрылись в каминном зале, толпа волшебников вновь оживилась, начав обсуждать новую тему, но лишь немногие заметили сидящего за одним из столиков в тени Волдеморта в компании двух волшебников. Но даже так, их лица невозможно было разглядеть и запомнить, а стоило только отвести от них взгляд, как тут же забывал о том, что же такого интересного увидел секунду назад. Да и видел ли?

====== Глава 34 ======

Комментарий к Глава 34 Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Следующая прода через три дня.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Мягкий желтый свет в главном зале загородного дома леди Гринграсс встретил нас, даруя спокойствие, а внутреннее напряжение от похода на приём в Малфой-мэноре быстро стало опадать. Дельфина тут же отправила девочек камином в главный дом их семьи, и как-то скомкано попрощавшись, поспешно отправилась в свою комнату.

Пожав плечами, в некоторой степени понимая причины поспешности, проверил, закрылся ли камин после нашего прибытия, и убедившись в безопасности оного, покинул дом, аппарируя на Гриммо.

Поведав портрету леди Вальбурги события на приёме, оставил её обдумывать происходящее и как следует помывшись, отправился в выделенную мне комнату. Ещё в прошлые мои визиты, когда я почти ни к чему в этом доме не имел доступа, меня поселили в довольно удобной и комфортной, хоть и небольшой светлой комнатке с большой удобной кроватью и прочей необходимой мебелью. В общем, так и осталась комната за мной даже несмотря на то, что сейчас я могу взять любую.

Пока лежал в кровати, мозг не мог не подкинуть пищу для размышлений на сон грядущий, и мне пришлось думать мысли. Разные мысли. В основном о том, насколько конфликт был наигранным, но при этом и пустить на самотёк ничего нельзя было. Для начала, что я могу сказать об Амикусе Кэрроу, как о волшебнике? Злобный надменный середняк из древней чистокровной семьи. Реальный потенциал неизвестен, но под самый конец он проявил себя довольно неплохо, уворачиваясь от моих заклинаний. Однозначно, в начале он себя сдерживал, да и однозначно летальные заклинания не использовал, хотя мог — читались такие моменты, когда он словно шёл наперекор привычкам. Но, с другой стороны, различные костедробильные и кровекипятильные проклятья тоже вполне могут довести до смерти — было бы желание. Но это тема такая, скользкая — убить можно чем угодно, если это желание есть.

Вообще, с началом самоизоляции волшебников и повальным распространением дуэлей, количество однозначно летальных и необратимо травмирующих боевых заклинаний начало падать. Наверное, поэтому сейчас Ава́да Кеда́вра вызывает такой ужас и трепет среди волшебников, ведь им на глаза крайне редко попадаются подобные заклинания даже в книгах. Да, очень много травмирующих, но их последствия можно вылечить, когда угодно в хорошем случае, и только при экстренной помощи в особо тяжелых. Действительно убивающие, ориентированные именно на убийство, одного или многих — такие заклинания очень старые и далеко не всем доступные. Да и сложные они, особенно те, которые не требуют какого-то эмоционального настроя.

Однако, я могу себе представить огромное количество вариантов заклинаний, повторяющих какой-то физический эффект, являющийся смертельным по своему воздействию. Но такое видение есть у меня и может быть у тех, кто осведомлён и разбирается в науке и технике обычных людей, изучающих и обосновывающих естественные природные процессы. Да даже взять банальный лазер… Хотя, что-то я погорячился. Не знаю, как много лет теоретическому обоснованию, но практическое получение лазера получилось лет эдак сорок тому назад — что говорить о волшебниках? Вряд ли они в принципе осознают не только области применения лазера, но и сам факт и смысл существования узконаправленного, когерентного, монохроматического, поляризованного излучения.

Эта мысль породила в моей голове цепочку совсем иных предположений и теорий, что привели меня к интересному выводу — я не хочу спать. Но, кроме шуток, повертевшись в кровати так и эдак, я смог сформулировать всё время ускользающую мысль о причинах такой необычности заклинаний и чар, их сказочности, визуальном исполнении, что вкупе придают самой магии флёр мистики и чуда — волшебники никогда особо не наблюдали и не познавали мир! Из всех известных мне чар, заклинаний и ритуалов, те, что в той или иной мере воспроизводят какие-то естественные природные явления или другие эффекты, можно пересчитать по пальцам одной руки. Всё остальное — продукт больной фантазии и хотелок волшебников, в древности реализуемые посредством безумства и экспериментов, а в последние сотни лет — просчитаны через арифмантику и прочее.

Что мне даёт это знание? Да кто бы знал! С одной стороны, можно создавать уникальные комплексы заклинаний, эмулируя сложные физические явления, и при этом, это точно будет моим авторским новшеством. С другой стороны, я давно подметил, что чем более абстрактно заклинание, чем меньше в него вложено понимания природы процесса, который оно воспроизводит, тем более затратно оно является по магии. Логично предположить, что заклинание, составленное на основе понимания процессов, их расчётов и перевода в магическую модель, может существенно снизить затраты магии, но поднять сложность. Однако для тех, кто обладает идеальной памятью, чувствительностью к магии и контролем сознания, не составит труда пару раз воспроизвести заклинание как положено, а потом лишь запитывать магией конструкт… А не является ли общей целью и смыслом бытия волшебника развитие этих самых способностей?..

Утро настало внезапно. Казалось, вот только-только я размышлял о довольно интересных вещах, делая не менее интересные выводы, как вдруг моргнул — а за окном уже светает. Как и всегда в начале дня, отправился на пробежку, а вот для занятий физической подготовкой пришлось возвращаться в дом на Гриммо и уже там, в тренировочном зале, трансфигурировал из подручных материалов необходимые мне снаряды и турники. Таким образом я убивал сразу двух зайцев — помимо физической тренировки ещё и трансфигурацию использовал в повседневности, чтобы довести её использование до автоматизма.

Дальнейший день шёл по учебному плану — тренировка по выданной Дельфиной и разобранной вдоль и поперёк довольно разнообразной программе с разных комиссий на звание мастера — трансфигурация высокой сложности из всего во всё на время. Усиление от гемомантии сводил на нет и даже больше того — ослаблял себя. Тренировался в чистом, так сказать, виде.

Когда мозги уже плавились от напряжения, а палочка, дрожа, норовила выпасть из уставших рук, я переходил на тренировку с гемомантией. Пока что было тяжело определиться с какими-то особыми тренировками, ведь у этой энергии есть два состояния — нематериальная и материализованная. Во втором случае всё просто — псевдокровь, которой можно воздействовать на материю: резать, дробить, колоть, да что угодно. В этом же состоянии энергию гемомантии можно использовать как щит от материальных и энергетических воздействий. В нематериальном состоянии энергию гемомантии по-прежнему можно использовать как щит, но только от других энергий и то не в полном масштабе — тот же самый свет, ультрафиолет и прочий диапазон волн проходит, а вот магические структуры могут и завязнуть или рассеяться. Так же можно смешивать энергию с магическим конструктом, придавая ему некоторые свойства этой энергии… Но это я и так знал, а теперь пробую разные заклинания более осмысленно.

Ощутимо прочнее становится Проте́го со всеми его модификациями, правда при этом плёнка щита приобретает лёгкий красноватый оттенок. Заклинания хоть какой-то боевой направленности приобретают большую пробивную силу против щитов, но прочих свойств не изменяют. Чары, накладываемые на предмет, держатся несколько дольше, равно как и запитанные с примесью этой энергией руны. С зельями я не экспериментировал, ибо не особо понимаю, как они создаются и без этой энергии.

В общем, так и шли дни, в тренировках. Ближе к двадцатым числам заглянул в штаб Ордена и получил на руки зеркальце для связи с Тонкс. Больше мне там делать было нечего, а от постоянно снующих туда-сюда Поттера и множества Уизли, пышущих праведным гневом за то, что их ни во что не посвящают, у меня начинала болеть голова.

В конце августа я начал более активно вести переписку с леди Гринграсс. Она активно занялась делами своей семьи и планировала закончить основную и самую трудоёмкую и времязатратную работу к началу учебного года, чем бы она там ни занималась. Из-за этого мы не могли выкроить время на личные встречи, и я просто получал скопированные магией рукописи, главы книг или целиком книги. Ну, что делать? Учил, практиковался. В последнем августовском письме мне порекомендовали начинать изучать колдомедицину, но практиковать до сих пор трансфигурацию, ведь мне не хватает именно практики. А колдомедицина для меня начнётся с банальных маггловских медицинских дисциплин о строении и функционировании человеческого тела: анатомия, биология, гистология, нормальная и патологическая физиология. Различные разделы химии и прочие дисциплины пока ещё не нашли себе применения в колдомедицине, а потому и не рекомендованы. Тут уже мне самому пришлось искать учебники, ибо леди Гринграсс посетовала на то, что недостаточно хорошо ориентируется в обычном мире и тут уже я должен быть на коне и найти наиболее развёрнутуюлитературу.

В самом конце августа, тридцатого числа, написала Гермиона. Оказывается, родители с небывалым энтузиазмом задействовали девушку в переезде, при этом постоянно отправляясь во всякие путешествия по Франции, в её магические кварталы и даже утащили её на экскурсию в Шармбатон. Судя по всему, Гермиона стойко держит оборону, но прибудет ровно к отправке в Хогвартс. Печально немножко…

До самого первого сентября я тренировался в магии и выискивал идеальные пропорции примеси гемомантии в заклинания для усиления их пробивных или защитных свойств. По купленным книгам ЗоТИ разучил программу как Министерскую, довольно странную, теоретическую, но реально правильную и актуальную, так и практическую, хоть уже и по другим учебникам. В общем, как всегда, готовился непонятно к чему не щадя себя.

Утром первого сентября собрал нужные вещи, бельё, носки и всякое такое прочее, надел новенькую школьную форму из всё тех же неизменных тёмно-серых брюк, рубашки, джемпера и галстука, закинул за плечо сумку и наколдовав магглоотталкивающие чары, аппарировал близ вокзала Кингс-Кросс. Такое странное чувство… Раньше меня всегда подвозил Джон, но теперь…

На плечо неожиданно приземлился Пират и мне пришлось отставить руку в сторону, позволяя этой нелепой, но крупной сове спрыгнуть на сгиб локтя. Похоже, её не видели обычные люди, но бывает такое, да. Некоторые волшебные животные, как и волшебники, приобретают иногда неординарные способности, правда механизм этот вычленить пока не удалось. Забавно, что Пират позволял Найтам видеть себя.

— И чего ты прилетел? Спокойный такой. Хочешь со мной в Хогвартс? Не понравилась идея лететь в Америку?

— О-хо-хо! — птиц уставился на меня одним глазом, нарочито подавшись в мою сторону. Он явно был согласен с моими мыслями.

— Ну лети тогда в Хогвартс, пристроишься там в совятне.

— О-ох-хо-хо! — довольно ухнул птиц и взлетел с моей руки, быстро теряясь в синеве утреннего неба.

Ухмыльнувшись вслед птице, отправился на саму станцию «девять и три четверти». Вокруг всё так же сновали обычные люди, но что меня позабавило — кучка крайне подозрительных и совсем, ну совсем не выделяющихся волшебников, что чуть ли не перебежками добираются до стены между девятой и десятой платформой, попутно наворачивая вокруг этого места круги. Само собой, центром этого мельтешения был Поттер и большой чёрный пёс, а в некотором отдалении можно было увидеть обеспокоенную миссис Уизли. Странный, немного сутулый и полноватый сотрудник вокзала толкал перед собой грузовую тележку, набитую вещами и чемоданами, и даже из-под низко надвинутой фуражки виднелся искусственный глаз в оправе медного цвета. Если хоть немного приглядеться, то можно увидеть ещё несколько выделяющихся из общей толпы людей.

Никогда не понимал подобного и в который раз удивляюсь — у волшебников просто гора, море, неисчислимое количество одежды, сопоставимой по стилю и назначению с одеждой обычных людей. Но стоит только в их руки попасть одежде обычных людей, как волшебники сразу пытаются найти ей самые неординарные применения, идущие совершенно вразрез с реальным. В общем, взгляд непроизвольно цеплялся за волшебников, хоть и выглядели они обычно, но с лёгким налётом эксцентричности.

Не став демонстрировать своё, безусловно, поганое чувство юмора, я просто и без затей прошёл через их кольцо оцепления и не таясь, шагнул через переход на магическую часть вокзала.

Всё та же яркая платформа, те же яркие цвета, суетливые дети и подростки, радостные родители, провожавшие своих чад в школу, всё тот же алый поезд с паровозом, что издал пару гудков. У одного из пассажирских вагонов стояла Гермиона в школьной форме и уже надетой мантии. Рядом с ней стоял довольно массивный чемодан для поездок, с ручкой и на колёсиках. Невооруженным глазом можно было заметить парочку рунных цепочек вдоль кромки крышки.

Я умудрился подойти довольно незаметно, но, когда я приблизился почти вплотную, Гермиона резко обернулась в мою сторону и признав меня, радостно улыбнулась, тут же бросившись обниматься.

— Макс! — она чуть ли не повисла у меня на шее. — Я так скучала!

— Взаимно, Герм, — обнял я девушку в ответ.

— Пойдём скорее, займём купе…

Гермиона схватила свой чемодан за ручку и буквально взлетела в вагон. Купе мы нашли сразу — многие ученики пока предпочитали общаться снаружи поезда. Быстро разместив багаж под сиденьями, мы сели по старой привычке, друг напротив друга.

— Ты даже не представляешь! — Лицо Гермионы выражало одновременно радость и негодование. — Родители устроили настоящую кампанию для смены моих приоритетов. Ни секунды покоя, ни мгновения, когда можно было отвлечься от реальности. Всеми правдами и неправдами они хотели, чтобы я осталась во Франции и перевелась в Шармбатон.

— Похоже, им не удалось.

— Конечно, — уверенно кивнула девушка, а пара непослушных прядок выбились из-за уха. Причёска у неё нынче простая, волосы длинные, но всё аккуратно собрано и подколото. Тем не менее, эти самые волосы всё равно стремились устроить на голове беспорядок.

— Судя по твоему позднему приезду, они держались до последнего.

— И не только, — слабо улыбнулась Гермиона. — Родители продали здесь всю собственность и по факту, возвращаться мне было несколько… Некуда. Вот так-то… В этом чемодане у меня вообще все вещи.

Гермиона пожала плечами.

— Могла бы мне написать. У меня-то точно есть где жить. Аж два дома.

— Ты не говорил.

— Ты не спрашивала.

— Проблемка… — Гермиона задумалась. — Умалчивание ситуации привело к тому, что мы не смогли встретиться летом, ведь я опасалась, что мне будет негде жить. Но своими опасениями не поделилась. А ты не знал, что у меня есть такая проблема, потому и в известность ставить о возможности пригласить в гости не стал. Выводы?

— Если есть проблема — нужно сообщить, — пожал я плечами.

— Хорошо подмечено. Итак… Кроме того, что мои родители попытались всеми правдами и неправдами завлечь меня во Францию на постоянное место жительства, что привело к тому, что я не выполнила некоторую часть домашнего задания… Кроме того, что мне негде жить после учебного года, если не лететь во Францию, конечно же… Тогда у меня больше нет трудностей. На данный момент.

— Хм… — задумавшись, я потёр подбородок. — Гора материала для теоретического изучения, невероятно много практики… Недавно оказался на приёме в Малфой-мэноре, навалял одному Пожирателю, помог наставнику решить проблему, приложил Снейпа о стену, толкнул речь перед радикалами и даже ушёл невредимым… Потенциально обзавёлся недоброжелателями и просто заинтересованными людьми. Год может быть интересным.

Гермиона смотрела на меня несколько шокировано, но спустя пару секунд с ухмылкой помотала головой.

— Насыщенное лето… Кстати, ты читал «Пророк»?

— Какой именно?

— Сейчас… — Гермиона выудила из-под мантии тоненькую прямоугольную сумку и вытащила оттуда тетрадь, намного большую, чем сумка. — Держи…

Я взял в руки тетрадь с маленькой анимированной кошкой в уголке.

— С двенадцатой по девятнадцатую страницу. Там вырезки из газет.

Открыв нужные страницы, я углубился в чтение заголовков и содержания вырезок статей. Суть их была проста: Дамблдор и Поттер — два сумасшедших афериста. Эта тема раскручивалась с невероятной силой и упорством издательства, а виденное всеми на Турнире представлялось не более чем организованной постановкой для проверки силы духа того, кто пройдёт. Испытание такое. Но о такой вот официальной позиции Министерства я и так знал, но то, что оно посредством «Пророка» пытается дискредитировать Дамблдора и Поттера, причём старается упорно, не щадя себя — вот это уже новость.

— Допустим… — по прочтении я вернул тетрадку Гермионе.

— Ты не говорил, но… Министр Фадж же лично вручал тебе твою половину выигрыша. Тогда, в больничном крыле.

— Да, было дело.

— Вот… — Гермиона явно крутила какую-то мысль в голове. — А он что-нибудь говорил?

— Насколько я помню, Фадж обещал поговорить с Дамблдором о делах Хогвартса.

— Эх… Подозрительно это всё.

Когда поезд тронулся, мы с Гермионой начали заниматься домашним заданием. Я ведь вообще ничего не выполнил за лето — забылся, забегался. Знания и опыт в магии позволили довольно быстро делать записи на пергаментах и довольно чётко раскрывать заданные темы по предметам. Не забыли мы и о проекте Флитвика, к которому ещё придётся вернуться в этом учебном году.

За время поездки не случилось ничего особенного, если не считать того, что Гермиона засветила значок старосты.

— А ты не сказала об этом… — кивнул я на этот аксессуар, так и не закреплённый на мантии, а спокойно лежащий в одном из конвертов, которые девушка выложила на трансфигурированный посреди купе стол.

— А, это? — Гермиона взяла в руку значок с буквой «С» на фоне герба факультета. — Откажусь, как только увижу профессора МакГонагалл.

— А если не дадут добро?

— Проигнорирую, — пожала плечами Гермиона. — Не думаю, что у нас будет время на всю эту возню.

— Откровенно говоря, я думал, что если тебе выпадет такая возможность, то ты согласишься.

— Абсолютно пустая трата времени. Безусловно, помочь другим — хорошее дело. Но смысл есть лишь тогда, когда за помощью сами приходят. Насильно мил не будешь. Если кому-то потребуется помощь, он обратится и без значка старосты на моей мантии.

— Логично.

За работой и разговором о лете время прошло незаметно. Погода за окном поезда не отличалась постоянством и к концу поездки, когда уже вечерело, стёкла начали покрываться редкими каплями дождя, но в Хогсмиде погода вновь стала безоблачной, хоть и тёмной, ночной. Безлунное небо совсем не радовало нас освещением, а привычную уже картину сломала женщина с фонариком, встречавшая первокурсников вместо Хагрида. Вильгельмина Граббли-Планк, если мне не изменяет память. Преклонного возраста, но всё ещё бодрая, живенькая и строгая дама. Правда, я с ней толком не знаком, ибо занятия по Уходу не посещаю.

Старшие курсы направились к каретам, и мы с Гермионой имели возможность видеть удивительную картину — Поттер пытался доказать Рону, что в кареты запряжены, по его словам, «Странные страшные лошади». Гермиона удручённо покачала головой.

— На уход ходит, книги читает, а о фестралах не знает.

Не помню, чтобы Гермиона в прошлом году говорила, что видит их… Зато помню, как она на них смотрела.

Быстро заняв места в одной карете с Лавандой, Парвати и Симусом, мы мирно и спокойно покатились до Хогвартса под разговоры о всяких пустяках, проведённом лете, кто где был и что видел.

— Лаванда, — Гермиона неожиданно серьёзно посмотрела на блондинку. — А ты хотела бы быть старостой?

— Ой, ну конечно же! — чуть ли не подпрыгнула на месте Браун, лучезарно улыбаясь. — Это же столько всего можно! Правда, ещё и нужно… Но, это же здорово! А если себя хорошо проявить, то и в Министерство можно на хорошую должность попасть.

— Отлично! — одним движением Гермиона достала значок старосты. — А я не хочу. Пойдём сегодня к профессору МакГонагалл и объясним ситуацию.

— О! Но… — Лаванда несколько растерянно посмотрела на каждого из нас. — Это не совсем так делается…

Пару секунд Лаванда думала об этом, а потом вновь лучезарно улыбнулась.

— Отлично! Скажем МакГонагалл! Трудностей не убоимся!

Добравшись до замка, мы влились в общий поток студентов и отправились в Большой Зал, дожидаться распределения и пира. Там, как и всегда, над столами в воздухе висели множество горящих свечей, а на потолке красовалась иллюзия ночного неба над Хогвартсом.

Стоило только рассесться за столами, как потекла вялая, но при этом парадоксально оживлённая беседа о том, лжёт Поттер или нет.

— А ты что скажешь? — обратился ко мне Симус. — Моя мама вот верит в статьи в газетах. Я тоже верю, но и своими глазами видел происходившее там.

Заданный Симусом вопрос приковал ко мне взгляды окружающих.

— Я так скажу, — посмотрел я на всех. — Мне никто не представлялся. Со мной никто не говорил. В меня кинули Ава́ду…

Детишки вздрогнули.

-…Но защитившись трансфигурацией, я потерял сознание. Очнувшись, увидел, как Поттер вступил в магическое противостояние с какой-то страхолюдиной, а вокруг — волшебники в форме Пожирателей Смерти. Дальше вы всё видели. На основе тех событий я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть информацию о возрождении Сами-Знаете-Кого.

— Ну вот, — Симус кивнул с серьёзным лицом и посмотрел на Дина. — Так я и думал.

— Это не всё.

Ребята вокруг только хотели отвернуться, возвращаясь к своим разговорам, но были вынуждены вновь прислушаться.

— За лето я много где побывал, много кого видел. Не могу вдаваться в подробности, но среди оправданных в прошлом и прочих сторонников политики Тёмного Лорда, всяких радикалов и прочее, ходит точная и надёжная информация, что он вернулся. У Пожирателей Смерти есть метки на левой руке. Они давно заметили, что чем сильнее Тёмный Лорд, тем ярче метка. Сейчас она ярка, как и при его жизни. Но это всё косвенные улики…

— И что же делать? — спросил явно обеспокоенный Дин.

— Рабочая теория — Тёмный Лорд возродился. Будем готовиться к худшему, а если это окажется неправда — очень сильно порадуемся.

— Но это же бред… — хотела возмутиться Лаванда, но все разговоры были прерваны вошедшей в зал МакГонагалл, за которой гуськом шли первокурсники, одновременно напуганные, взволнованные, растерянные и весёлые. Удивительное сочетание эмоций, на качелях которых раскачиваются бедные дети.

Шляпа нынче разошлась знатно и песню свою тянула долго. Простой её посыл был ясен — над нами угроза, вставай, страна огромная! Более глубокий смысл мне было откровенно лень искать. Само собой, за песней шляпы последовало распределение новичков, а после — слово держал Дамблдор, поднявшись со своего массивного директорского кресла.

— Нашим новичкам, — звучно заговорил директор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Придёт ещё время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!

Короткая речь директора вызвала смех и одобрительные аплодисменты, а сам он аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. На всех столах сразу же появилась еда в огромном изобилии и разнообразии: мясо, пироги, овощные блюда, хлеба, соусы и кувшины с соками.

Количество разговоров вокруг резко сократилось и со всех сторон доносился характерный звук столовых приборов, встречающихся с посудой. Я предпочёл заняться сугубо едой и не обращать внимание на окружающих, хотя Рон, нет-нет, но и привлечёт оное к себе — то с набитым до отказа ртом заговорит, то ненароком разбросает вокруг себя крошки этой самой еды. Или вот, на пару с Поттером оскорбит нашего призрака, Почти Безголового Ника.

После ужина вновь заговорил директор, напомнив всем о том, что Запретный Лес так называется не смеха ради, а у мистера Филча можно ознакомиться со списком запрещённых вещей. Помимо этого, директор озвучил изменения в преподавательском составе — Вильгельмина Граббли-Планк будет вести Уход, а вот ЗоТИ — Долорес Амбридж, низенькая полная дама с кудрявыми каштановыми завитушками на голове и в удивительно розовом деловом юбочном костюме. Именно эта дамочка улучила паузу в речи директора и встав из-за стола, решила молвить слово.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, заговорила Амбридж своим высоким, девчоночьим голоском с придыханием, — за добрые слова приветствия.

Она вышла из-за стола и начала медленно ходить по тому небольшому подиуму, на котором располагался сам стол и трибуна директора.

— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе. Увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц! Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями.

Постепенно, ученики всё меньше и меньше внимания стали уделять речи Амбридж, предпочитая тихо шептаться между собой. Сама же ставленница от министерства словно и не замечала подобного, продолжая говорить. Вот только тон её сменился, а слова звучали так, словно она многократно их репетировала, выучив до такого состояния, что разбуди её ночью — сможет легко всё рассказать.

 — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы теряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предкам — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавателей.

Амбридж уважительно кивнула остальным преподавателям, но ответной реакции не дождалась.

— Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стал бы застой и упадок. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством. Потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни.

Амбридж вернулась за своё место за столом. Дамблдор похлопал. Остальные преподаватели последовали примеру директора, но без огонька. Как, кстати, и студенты — сугубо для вида.

Дамблдор вновь заговорил, рассказывая некоторые организационные нюансы.

— Занятно… — Гермиона задумчиво накручивала прядь на палец.

— Тебе что, понравилось? — Дин удивлённо уставился на неё.

— Нет. Но в этой речи профессор Амбридж чётко дала понять — у министерства появилось вдруг своё видение того, как должен работать Хогвартс. И это видение она будет насаждать несмотря ни на что.

Когда пришла пора расходиться по гостиным, оказалось, что Рон Уизли — староста. Правда, он очень быстро умотал вместе с Гарри, и малышня осталась без присмотра и понятия не имела, что делать. Да и вообще, смотрели на ушедшего Гарри и Рона с лёгким страхом и облегчением. Гермиона с Лавандой отправились штурмовать крепость имени МакГонагалл. Хм… Сейчас мне делать всё равно нечего, так что:

— Первогодки, — немного усилив плотность и объём магии вокруг себя, оглядел растерянных первогодок. — Становись в колонну по два.

Детишки забавно засуетились, но их было девять и позади остался один мелкий мальчишка с оттопыренными ушами.

— Аберкромби, — мальчишка сразу посмотрел на меня. — Будешь замыкающим. Это ответственная и важная задача.

Мальчик активно закивал.

— Отлично. Идём за мной.

Я пошёл к выходу из зала, а малышня немедля ни секунды, бодро и быстро последовала за мной.

— А вы староста? — тихо спросила девочка, идущая явно с подругой впереди всех.

— Нет. Наш староста, Рон Уизли, друг Гарри Поттера, окрылённый радостью от своей должности, благополучно смылся прочь. Ходят легенды, что он не очень умный. Но, в сторону пустые разговоры…

Мы вышли из зала и направились по коридорам до главной башни с движущимися лестницами.

— Итак. Не буду рассказывать вдохновляющие, но совершенно пустые речи. Представляю вашему вниманию Самодвижущиеся Лестницы!

Мы стояли на лестничном пролёте и как по волшебству, именно этот момент был выбран несколькими лестницами, чтобы начать двигаться, меняя своё положение в пространстве. Детишки выглядели в разной степени удивлёнными.

— Многие скажут, что они двигаются произвольно, но это не так. Их движение подчиняется строгой схеме, но она довольно сложна и выучить, а потом ещё и рассчитать, когда, куда и какая лестница переместится — очень сложно. Это знание придёт само со временем. За мной…

Мы направились по этим лестницам вверх.

— На стенах, — продолжил я говорить. — Вы можете видеть огромное количество живых картин. Со всеми можно пообщаться, но не каждая этого захочет.

Пройдя один лестничный пролёт и ступив на другой, я остановил малышню и повернулся к ним лицом.

— На этой лестнице есть исчезающая ступенька. Восьмая снизу, смотрите… — я указал палочкой на ступеньку, но не для колдовства. — Тут есть красная метка в углу ступеньки. Наш завхоз, любитель чистоты, постоянно её стирает, но некоторые ученики наносят вновь. Но лесенку запомните. Ничего серьёзного не случится, но страху натерпитесь, если провалитесь — у-у-у, на всю жизнь хватит. Следуем дальше…

Миновав очередной лестничный пролёт, мы наткнулись ни на кого иного, как на Пивза. Мерзкий наглый полтергейст в виде до ужаса карикатурного полного уродца. В руках он держал шарики навозных бомб, летел над нами и мерзко смеялся.

— А-ха-ха! Первокурснички! Хотите отведать аромата волшебства?

Пивз метнул в нас бомбочки, но я одним движением палочки создал мощный полупрозрачный купол Проте́го. Бомбочки ударились в него и взорвались, заливая всё вокруг вонючей субстанцией неопределённого цвета. Проведя свободной рукой вдоль палочки, перенёс подпитку защиты на руку, а палочкой создал мощные очищающие чары, уничтожившие всё непотребство за пределами купола и даже очистив воздух.

Уплотнив и увеличив объём магии в себе и снаружи, заставил свои глаза тускло засветиться голубым и глянул на Пивза.

— Ик!.. — настроение полтергейста мгновенно сменило полярность.

— Не отстанешь — развею.

— Понял, не дурак! — Пивз резко полетел прочь, а через пару секунд до нас донёсся его вопль. — Найт стра-а-а-шный!!!

Детишки глядели на меня с восхищением, а когда мы двинулись дальше, до моих ушей донесся тихий-тихий шепот.

— …а мой папа так не может…

— …так это чемпион Турнира! Он обошёл защиту самого Дамблдора…

Не скажу, что подобное ни в коем разе не потешило моё самолюбие. Потешило. Немного.

— Следующее, — продолжил я рассказ. — Я прекрасно понимаю, что вы оказались в школе магии и тут много всего интересного, хочется поскорее всё увидеть, всюду залезть, всё исследовать, пощупать и посмотреть. Но рекомендую две первые недели уделить внимание именно занятиям, дисциплине и внешнему виду.

Детишки слабо завозмущались.

— Поверьте, вы произведёте хорошее впечатление на профессоров и это ощутимо облегчит вам жизнь. Кстати, о профессорах. На Зелья не опаздывать. Рекомендую детально изучить учебник за первый курс. Чтобы было не скучно — делайте это вместе. Профессор Снейп очень хреновый человек и далеко не самый лучший преподаватель, любит придираться ко всему подряд. Не давайте повода и не спорьте, если он докопался — сделаете только хуже. Поверьте моему опыту.

— А правда, — довольно смело спросила одна из девочек, — что наш директор — сумасшедший?

Вопрос вызвал поразительную смесь негодования и любопытства среди первокурсников.

— Скажу вам так. Мы, волшебники, все немного «того». Каждый по-своему. Вообще, здоровых людей нет — есть недообследованные.

— А другие профессора?

— Сумасшедшие ли?

— Нет, — потупилась девочка. — Как на других предметах себя вести?

— Просто следуйте инструкциям профессоров. И всегда помните, что магия не только прекрасна и чудесна, но и опасна.

Первокурсники хихикнули, но мы уже добрались до портрета Полной Дамы, которую я и представил всем, не забыв назвать пароль. Когда мы зашли в гостиную, многие ученики даже толком не заметили этого, но вот остальные с удивлением переводили взгляд с меня, ведущего перваков, на сидящего за столом Рона, что громко рассказывал о том, как «круто же быть старостой, а?». Рассказывал он это унылому Поттеру, что бессмысленным взглядом смотрел на шахматную доску перед собой.

Я вывел мелких на центр гостиной.

— Постойте-ка тут, ребята.

Первокурсники послушно закивали головой, а я неслышной тенью подобрался к Рону. Скопировав голос и интонации Снейпа, заговорил, стоя у него за спиной:

— Мистер Уизли.

Рон подскочил, но оборачиваться не спешил.

— Я допускаю, что ваш затылок является лучшим собеседником, чем вы сами. Однако, как ни прискорбно, задать пару вопросов я хотел именно вам.

Уизли медленно начал поворачиваться, а на его вмиг побледневшем лице читалось удивление и опаска. Но, когда он увидел именно меня, то облегченно вздохнул.

— Ух… Макс… Ну ты и напугал. Зачем так делать-то?

Гриффиндорцы засмеялись, да и сам Уизли улыбнулся.

— Похоже-то как…

— Мистер Уизли, — тон я менять не стал. — Позвольте спросить, что это у вас на воротнике мантии?

— Где? — Рон глянул сначала на один, а потом и на другой воротник. — А, это значок старосты! Представляешь? Меня старостой назначили. Никогда бы не подумал. Вот если бы Гарри…

— Да хватит уже, — отмахнулся Поттер. — Не подхожу я.

— Староста, значит? — глянул я внимательней на значок.

— Ну да!

— Примите мои поздравления. Но у меня возник другой вопрос. Посмотрите в центр гостиной. Что вы видите?

— Эм… — Рон глянул мне за спину. — Ну, Первокурсники.

— А как они тут оказались, мистер Уизли?

— Да завязывай ты уже с этой манерой, — отмахнулся Рон, и тут до него дошло. — Мерлинова борода… я же забыл…

— Вот именно. Рон, — я заговорил уже нормально. — В эти тяжелые для всех нас времена, мы не можем позволить себе безалаберность и расслабленность. Ты понимаешь, о чём я. Теперь ты староста. Не подведи доверия Дамблдора.

— Блин… Ну я это…

— Иди, поприветствуй их, скажи там речь какую.

Развернувшись, я направился к уже традиционному своему месту на диване, но не успел я до него дойти, как в гостиную зашли Гермиона и Лаванда. На мантии последней был приколот значок старосты. Гермиона поспешила сесть рядом со мной на диван, а я только сейчас заметил Дина, Симуса и Парвати, сидевших за столиком рядом с нашим диваном и игравшими в карты.

— Ну, — я пристроил свою голову на коленях сидящей рядом Гермионы. — Смотрю, ты отбрехалась от должности.

— Это было непросто и похоже, профессор немного разочаровалась во мне. Она была уверена, что я — идеальная кандидатура. Хотели ещё тебя назначить, но сова раз за разом возвращалась со значком обратно, и профессор решила назначить Рональда.

— Вот и хорошо. Не хочу этим заниматься каждый день.

Мы немного помолчали.

— Наверное, — Гермиона почти незаметно смутилась, — мне стоило бы извиниться. Мы ведь думали, что сможем хотя бы пару недель лета провести не в школе.

— Да ничего страшного, — я прикрыл глаза. — Родители ведь важнее. Кстати. А что в итоге убедило их отпустить тебя?

— Ну… Я вызвала Адское Пламя.

Мои глаза сами открылись от неожиданного известия, и я смог лицезреть действительно смущённую Гермиону.

— Ты что-то недоговариваешь.

Гермиона закусила губу, силясь скрыть улыбку.

— Оно было в форме выдры… Ты не представляешь, насколько ужасающе комично выглядел рой огненных выдр на фоне искажающихся образов Адского Пламени…

— У тебя какое-то странное представление о комичности.

Гермиона легонько ткнула меня кулачком в бок.

— Кажется, — теперь уже я не смог сдержать улыбки. — Я плохо на тебя влияю.

— Кто знает… Кто знает…

***

Утро первого учебного дня началось с зарядки и пробежки в густом влажном тумане, опустившемся на окрестности Хогвартса. Стандартная процедура, без которой я уже не мыслю начало дня, а судя по бегущей рядом Гермионе в уже другом, но таком же синем спортивном костюме — не я один намертво вбил физподготовку в свою жизнь.

После приведения себя в порядок, мы сели в гостиной, на всякий случай проверяя домашние задания по всем предметам. Время было ещё раннее и лишь немногие ученики растрёпанными сомнамбулами ошивались вокруг, сонно шаркая ногами и потирая заспанные лица.

Через десяток минут факультетская гостиная начала оживать, а в центре собирались первокурсники в идеально сидящих форме и мантиях. К ним поспешила совершенно счастливая Лаванда и начала с энтузиазмом рассказывать, как всё вокруг здорово и радужно, и что она будет сопровождать их первые две недели, как и положено. Ребята тут же подхватили жизнерадостный настрой Лаванды и вслед за ней направились прочь из гостиной. Мы с Гермионой провожали эту процессию одинаковыми ничего не выражающими взглядами.

— А не рано? — спросила она в никуда.

— Да как раз будет, — пожал я плечами, и мы сложили все свои работы в сумки с незримым расширением и отправились вслед за мелкими в Большой Зал.

Собравшиеся ещё далеко не в полном составе ученики выглядели сонными и уставшими, но те кто помладше — вполне бодры. Похоже, многие решили закатить вечеринку и теперь страдают от недосыпа, а возможно и от похмелья. Пока мы, как и завещал директор, уплетали завтрак за обе щёки, деканы факультетов запустили магией по столам листочки с расписанием, которые множились по мере необходимости.

— Кошмар какой-то… — посетовал понурый Рон, каким-то чудом уже оказавшийся за столом вместе с Поттером. — История, сдвоенное зельеварение, прорицания и сдвоенная Защита… Всё в один день! Вот бы Фред с Джорджем поторопились со своими Забастовочными завтраками…

Конечно же рядом тут же появились близнецы. Один протиснулся между Роном и Гарри, а другой подсел к нам, на другую сторону.

— Что я слышу? Не обманывают ли меня уши? — спросил первый, севший к Рону и Гарри. — Староста Хогвартса хочет прогуливать уроки?

— Вот, полюбуйся, — Рон показал ему своё расписание, а я глянул на своё. Вместо прорицания там были Древние Руны. Ничего особенного.

— Я тебя понимаю, братишка, — кивнул первый близнец. — Ну что ж, могу по дешевке уступить тебе Кровопролитную конфетку.

— С чего бы это вдруг по дешевке? — с подозрением спросил Рон.

— Могу поспорить, — ухмыльнулся я, — что у парней ещё нет нейтрализатора.

— Зришь в корень, Макс! — хором выдали близнецы.

— Надеюсь, — Гермиона с усмешкой посмотрела на близнецов. — Вы не продаёте неготовый товар?

— Ты нас совсем за дураков держишь, да? — ответил второй, но наигранно обиделись оба. — Мы не продаём…

— … и не подбрасываем…

— … и не подливаем…

— …ничего, что не проверено и от чего нет противоядия или контрчар.

— Только если Рончику…

— … сугубо по-братски.

— Да идите вы, — надулся Рон. — Лучше на уроках посижу.

— Не надолго тебя хватит, — первый близнец приобнял Рона за плечи. — Вы скоро взвоете от этих уроков. Сам будешь выпрашивать.

— М-да? — Рон с сомнением посмотрел на брата и скинул его руку. — С чего бы это?

— На пятом курсе сдают СОВ, — объяснил второй. — Вас так нагрузят, что спины затрещат.

— Да-а… — мечтательно закатил глаза первый, ничуть не обидевшись на Рона, скинувшего его руку. — У половины нашего курса перед СОВ пошли неполадки с нервами. Слезы там, истерики… Патриция Стимпсон всё время в обморок падала.

— Так или иначе, — подхватил мысль второй. — Пятый курс — это кошмар. По крайней мере для тех, кого волнуют результаты экзаменов. Вы, кстати, чем заниматься собираетесь? Ну, после школы?

— Я не знаю, наверно, — медленно проговорил Рон. — Разве что… ну…

Мы все с большим интересом смотрели на него.

— Что? — не выдержал тишины Поттер.

— Ну, аврором неплохо бы стать, — нарочито небрежно заметил Рон.

— Это точно! — тут же подтвердил Гарри.

— У-у-у… — немного насмешливо протянула Гермиона, ухмыльнувшись. — Вы хоть видели обязательные оценки за СОВ и ЖАБА для поступления в Академию Аврората?

— Не-а, — Рон и Гарри мотнули головами.

— Превосходно по ЗоТИ, Гербологии, Зельям, Трансфигурации и Чарам. Плюсом будут сданные на «В» Уход, Руны или Нумерология. Либо всё вместе. При наличии хороших результатов по дополнительным предметам, допускается «В» по одному или двум основным. Учитывается, кстати, не только ЖАБА, но и СОВ.

— М-да, — Рон задумчиво почесал голову. — Проблемка…

— Нужно всего лишь больше учиться, — пожал я плечами.

— Да вы всё время только и делаете что учитесь, — понуро ответил Рон, а Гарри согласно закивал.

— Ну так ещё бы, — вновь ухмыльнулась Гермиона. — В нашем распоряжении: одни из самых квалифицированных преподавателей в своей области; семь лет доступа в самую полную магическую библиотеку Англии и Западной Европы; бесплатное медицинское обслуживание; питание такое, какое потребуется для выполнения ежедневного графика, насколько бы тяжелым он ни был. И всё это за смешные деньги, а в случае, если в семье три и больше ребёнка — бесплатно!

— Бесплатно? — хором спросили все присутствующие Уизли вокруг, среди которых, в некотором отдалении, сидела и Джинни, как и многие другие, слушая наш разговор. Всё-таки когда старшие подходят к младшим и затевают беседу, это всегда вызывает лёгкий интерес.

— Ну да, — пожала плечами Гермиона. — Магглорождённым предоставляется беспроцентный кредит в размере восьмидесяти процентов от стоимости обучения по полной программе или же двадцатипроцентная скидка на само обучение.

— Хм… — тут я задумался. — Не знал.

— Тебе твои не говорили? Обычно профессора или сотрудники министерства обговаривают эти моменты. Скорее всего за тебя заплатили полностью. Сумма смешная, в обычном мире просто хорошая школа обходится так же или дороже.

— И откуда вы всё знаете? — Гарри переводил взгляд с меня на Гермиону.

— Книжки умные читаем, — ответили мы одновременно, а переглянувшись, улыбнулись.

За нашими спинами бодрая Лаванда наслаждалась ролью этакой матери-гусыни и повела за собой кучку пышущих энтузиазмом первокурсников обратно в башню, ведь расписание, по непонятной традиции, мы узнали только сейчас, за завтраком. Не став больше тратить времени попусту, я залпом допил стакан яблочного сока и вместе с Гермионой мы влились в поток разбредающихся из Зала студентов.

Первым занятием была лекция Бинса, на которой я занимался куда более важным делом — просчитывал новое заклинание. Лекция сама запомнится мозгами, а вот идея… Мои тараканы в голове скребутся о черепушку в припадках от острого желания осуществить задуманное не в виде волевого волшебства, а как продуманное заклинание. В общем, хочу заклинание-лазер. Такого нет — я искал. Правда из-за того, что я хочу полноценно реализовать физические принципы, не замещая некоторые свойства материалов или энергии стандартным «магия, не знаю что это, но я хочу так же», мне приходится мобилизовывать все знания о лазерах, материалах, кристаллах, сплавах, электричестве и куче другой информации, проектируя схему лазера. Безусловно, можно было бы прикупить соответствующую литературу, но это моё новое хобби и нужно оно не столько для создания вундервафли, сколько для тренировки ума и концентрации на сложных вычислениях при помощи возможностей Ровены, но без её участия. С практической точки зрения, я «изобретаю велосипед», но мне нравится сам процесс умственной тренировки, да и не гений я, и всего на свете не знаю, чтобы за пару минут спроектировать что-то гениальное.

После Истории Магии, где профессор Бинс, а точнее его призрак, вечно монотонно бубнящим тоном рассказывал нам о войнах с великанами, мы отправились на Зелья. Там всё шло по классической схеме. Снейп рассказал, что только талантливые или упорные ученики будут присутствовать на расширенном курсе с шестого по седьмой годы включительно и поведал, что весь год мы будем варить сложные зелья, которые спрашивают на СОВах. Малфой, кстати, при виде меня не ёрничал и не выдавал каких-то ехидных реплик, а когда явно хотел что-то сказать и увидел хищную улыбку Гермионы, что стояла в непринуждённой позе рядом со мной, как-то сбледнул с лица и его передёрнуло.

На Древних Рунах мы были всё в том же составе, что и в прошлые годы, а именно: я, Гермиона, Дафна и Энтони. Темой было «применение рун как закрепляющих, усиливающих или изменяющих агентов при использовании чар в создании артефактов». Тема большая, обширная и будет изучаться весь семестр. Энтони, как и прежде, было на нас в целом-то плевать, но поздоровался с радостью и даже из вежливости спросил о «делах». Дафна продолжала воротить носик, лелея старую обиду, но то и дело поглядывала, словно ожидала от меня какую-то выходку. Ну и да, она легко и часто общалась с Гермионой по теме занятий в частности, и о рунах в общем.

На урок по ЗоТИ мы явились без опозданий. Профессор Амбридж уже сидела за преподавательским столом и на этот раз красовалась не розовым костюмом, а пушистой розовой кофточкой, а на голове у неё был не менее розовый беретик. Ученики, как только заходили в класс, тихо и спокойно занимали свои места, раскладывали принадлежности и старались не привлекать внимания нового профессора — неизвестно, какой финт она выдаст. Устроившись с Гермионой на первой парте среднего ряда, мы принялись ждать начала урока.

Точно по времени, Амбридж встала со своего места.

— Здравствуйте!

Ответили ей всего несколько человек.

— Стоп-стоп-стоп, — мотнула она головой, — ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — ответили все хором.

— Вот и хорошо, — приторно-сладким голосом пропела профессор. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберём, перья вынем.

Ученики с неохотой последовали этому указанию, да и я, в принципе, тоже, без особого энтузиазма отправил палочку в кобуру на предплечье. Профессор вытащила свою палочку и постучала ей по доске. «Защита от Тёмных искусств. Возвращение к основополагающим принципам» — это было названием курса.

— Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе, а я вынужден был согласиться ибо видел учебники, рекомендованные старыми преподавателями до того, как оные стали меняться как перчатки светской львицы.

— Постоянно менялись учителя, — продолжала говорить профессор Амбридж. — И не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ. Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.

Профессор вновь постучала палочкой по доске. Слова, которые на ней были, сменились на другие, говорящие нам о целях курса. Нам предстоит уяснить принципы, лежащие в основе защитной магии. Уметь распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.

Само собой, нам пришлось переписать текст, хотя мне и не хотелось — и так запомню, что забыть смогу лишь при помощи Обливиейта.

— У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

Как и в прошлый раз, достойного, в понимании Амбридж, ответа мы не дали и пришлось громко говорить: «Да!». Далее нам выдали задание прочитать первую главу, «Основы для начинающих».

Что я, что Гермиона, оба мы принялись читать без энтузиазма, ибо и так прочитали уже весь учебник.Ну, я прочитал, а в Гермионе я могу быть уверен. Справедливости ради я должен сказать, что учебник неплох. Он написан предельно понятным языком, хоть и скучным для чтения. В нём и в самом деле рассматривается всё от основ, до чар и заклинаний за пятый курс. При этом теория рассматривается детально и рассказывается о многих нюансах, которые до этого узнавались совершенно случайным методом в библиотеке Хогвартса или собирались воедино лишь по прочтении нескольких разных учебников. Правда практическая часть присутствовала лишь для парочки заклинаний.

Постепенно всё больше учеников сдавались в своих попытках прорваться через тяжелый для чтения текст и смотрели куда-то сквозь пространство. Гермиона чуть подвинулась ко мне и зашептала:

— Там нет ничего о применении магии.

— Я знаю.

— Спросить об этом профессора?

— Попробуй, если интересно.

Амбридж услышала шепотки и глянула на нас. Именно этот момент выбрала Гермиона, чтобы поднять руку. Видя, что никто уже не читает и все находятся в прострации, Амбридж улыбнулась.

— У вас есть какие-то вопросы, мисс…

— Гермиона Грейнджер, профессор.

— Мисс Грейнджер, — кивнула Амбридж.

— Да, профессор. Я изучила книгу и не увидела там глав о практическом применении магии. Разрешите узнать, с чем это связано? Подобное для нас — новшество.

— Видите ли, дорогая моя, — вновь довольно приторным голосом заговорила профессор. — Министерство магии составило курс, призванный заполнить пробелы в ваших теоретических знаниях в области защитных чар и систематизировать уже имеющиеся. При этом, вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска…

— Мы что, не будем применять магию? — возмутился Рон.

— Ваша рука не поднята, мистер…

— Уизли.

Понеслись вопросы и теоретизирования, с каждым разом выводившие из себя Амбридж всё больше и больше. Ученики просто выкрикивали с места, хотя профессор, очевидно, очень любит дисциплину. Вот пошли разговоры о нападениях, Тёмных силах… Парвати задала хороший вопрос об экзаменах, но Амбридж уверила, что при хорошем владении теорией, практическое выполнение заклинаний не окажется трудной задачей. И чёрт побери, она права! Из имеющихся в книге заклинаний лишь парочка требуют практики, и эта практика предусмотрена по плану! Проте́го, к примеру… Кстати, а ведь это заклинание третьего курса…

— По мнению министерства, — Амбридж взяла себя в руки. — Теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счёте, и должно быть нацелено школьное обучение. И повторяю, при хорошем владении теорией…

Тут я поднял руку и меня заметила профессор.

— Ваше имя?

— Макс Найт, профессор. А те заклинания, которые, по учебнику требуют практики, будут изучаться практически?

— Безусловно, мистер Найт, — улыбнулась Амбридж. — Программа действительно предусматривает несколько практических занятий по заклинаниям, выполнение которых невозможно без наглядного опыта со стороны преподавателя. Таких, к счастью, немного.

— Какая по… — хотел возмутиться Поттер, но я изловчился и кинул в него Силе́нцио без палочки и молча.

— Позвольте, — я продолжил говорить. — Внести небольшое предложение и возможно, оно вам понравится.

— Я внимательно вас слушаю, мистер Найт, — с реальным любопытством посмотрела на меня профессор.

— Предлагаю провести наглядную демонстрацию превосходства теории над практикой. Возьмём два заклинания: Проте́го и Экспелиа́рмус. Возьмём шесть учеников, которым эти заклинания неизвестны и разделим на две группы. Один ученик в каждой группе старательно изучит теорию, второй — пробежит по тексту пару раз и пару раз попробует применить. Третий — только практика, то есть: движение, слова и образ. Проте́го требует обязательно хотя бы один раз увидеть заклинание, потому один раз продемонстрируем.

— Вы, дорогой мой, предлагаете пойти против программы Министерства?

— Мы все безраздельно верим в наше правительство, в Министерство магии. Но ещё нам всего по пятнадцать лет. Наглядная демонстрация этой правоты лишь укрепит нашу веру.

Амбридж с хитрым прищуром посмотрела на меня.

— Вы, мистер Найт, так и не ответили на мой вопрос.

— Ваш вопрос не имеет правильного ответа.

— Вы не думали делать свою карьеру в политике, в Министерстве? Вы стали бы прекрасным пополнением штата Министра.

— Я размышлял над многими вариантами будущей деятельности, но к однозначному решению пока не пришёл.

— В таком случае, я должна отметить, что ваше предложение имеет смысл. Единственный, первый и последний раз, в виде исключения и для более глубокого понимания вами, что взрослые и многоопытные волшебники в Министерстве действительно заботятся о ваших успехах, я согласна провести подобный эксперимент. Учащиеся! Поднимите руку, кто не знаком с заклинанием Проте́го.

К моему удивлению практически все подняли руку. Не подняли некоторые слизеринцы, и я действительно помню, что они его применяли. Не поднимал я и Гермиона. Удивительная честность. Амбридж указала рукой на Уизли, Томаса и Браун. Уизли было решено учить сугубо на практике, Томаса — только теория и одна демонстрация. Браун — пробежаться верхами по теории и пара тренировок.

Следом выясняли, кто не владеет Экспелиа́рмусом. На этот раз были выбраны Финниган, Гойл и Паркинсон. Гойл будет сугубо практиком, Паркинсон — фифти-фифти, а Финниган — теоретик.

В кабинете нашлась подставка-манекен руки, в которую вложили простую палку. На ней будут отрабатываться заклинания. Теоретики и фифти-фифти были усажены в примыкающем к аудитории кабинете Амбридж и проинструктированы ничего не трогать, сидеть и читать. У теоретиков времени сорок минут, у фифти-фифти — пятнадцать. Практики начинают прямо сейчас, в кабинете. На дверь наложили одностороннее заглушающее и началась практика.

Практикам было выдано задание — изучить текст по заклинаниям за пять минут. Гойл и Уизли с энтузиазмом насели на параграфы, а остальные с интересом ждали развития событий. Через пять минут Амбридж забрала у них книги и вызвала к доске, а на другой стороне класса стояла в роли манекена подставка-рука с палочкой.

— Итак, мистер Гойл, — Амбридж с улыбкой достала палочку. Всё-таки презабавно она выглядит в своём розовом наряде. — Запоминайте движение и ключ. Экспелиа́рмус.

С палочки профессора сорвался тусклый, маленький и аккуратный светлый лучик, идеально выбивший палочку из подставки, а профессору даже не пришлось её ловить — палочка прилетела точно в чуть отставленную в сторону ладонь. Она отдала палочку Гойлу и поставила перед ним задачу — практиковаться и возвращать палочку на место в подставку-руку. Здоровяк кивнул и принялся за дело.

— Теперь вы, мистер Уизли. Запоминайте движение палочкой и вербальную форму. Проте́го.

Вокруг Амбридж возникла идеально ровная полусфера плёнки щита.

— Правильно созданное защитное заклинание Проте́го имеет ровную поверхность и равномерное распределение градиента прозрачности от центра до краёв. Тренируйтесь.

Время пошло. Минута за минутой, попытка за попыткой, но ребята не достигали ровным счётом никакого успеха, начиная потихоньку злиться и краснеть. Через двенадцать минут вышли «фифти-фифти» — Паркинсон и Браун. Амбридж продемонстрировала им движения и заклинания, и девочки начали тренироваться. Иногда профессор поправляла неудачные движения Гойла и Уизли, ведь они больше внимания уделяют именно практике.

Как ни странно, но через двадцать минут именно девочки начали делать серьёзные успехи, а Уизли и Гойл только злиться пуще прежнего. Паркинсон уже выбивала палочку, которая летела примерно в её направлении и с нужной силой, а Гойл лишь один раз добился похожего результата, правда, чуть не сломал подставку-руку, а палочка вылетела в стену от Гойла. Браун создавала неровную и волнистую плёнку щита, а Уизли не мог и этого.

Когда вышли чисто теоретики, Амбридж остановила практикующихся и один раз показала Проте́го для Дина Томаса.

— Прошу, мистер Томас, — с улыбкой сказала профессор.

Дин поднапряг извилины, взмахнул палочкой чётко произнося:

— Проте́го.

Ко всеобщему удивлению, парень смог создать довольно ровную полусферу защиты с почти идеальным градиентом прозрачности, хоть и в первый миг по плёнке прошла почти незаметная волна.

— Прекрасно, мистер Томас, — улыбалась Амбридж. — Прекрасное выполнение заклинания.

Дин сам был в шоке и ошалелым взглядом смотрел на нас всех, из-за чего сбилась его концентрация и щит распался, но это уже было неважно. Наши тут же начали аплодировать, ибо видели ощутимую разницу.

— Тише, тише, дорогие мои, — Амбридж с улыбкой сделала пару успокаивающих жестов рукой. — Давайте теперь посмотрим на результаты мистера Финнигана. Вам, — она посмотрела на Симуса, — демонстрация, увы, не положена.

Симус кивнул, указал палочкой на подставку-руку с простой палкой в ней. Синхронно с простым, хлёстким и правильным движением он произнёс:

— Экспелиа́рмус.

Аккуратный тусклый лучик слетел с его палочки и выбил «оружие» из подставки-руки. Оное по дуге прилетело почти в руки Симусу — ему пришлось ловить эту палочку.

Аудитория вновь зааплодировала, а Симус в победном жесте показал в руках «трофей». Очередным успокаивающим жестом Амбридж навела порядок в аудитории и рассадила всех по местам.

— Итак, учащиеся. В ходе нашего небольшого эксперимента, этакой демонстрации, мы смогли убедиться в очень важной для всех нас вещи. За одинаковое время, отведённое ученикам для изучения заклинаний разным методом, наибольшей эффективности добились те, кто посвятил это время именно тщательному изучению теории. Практика, как вы могли видеть по успехам мистера Гойла…

По классу прошли смешки, ведь его успехи были не очень — сила успешных попыток была слишком разная, а «оружие врага» либо летело совсем не туда, либо падало, либо пыталась пробить собой стену или сломать подставку-руку.

— …была очень травмоопасной для него самого и окружающих, так ещё и время было потрачено впустую. Для вас, дорогие мои, в преддверии экзаменов, тратить время впустую — непозволительная роскошь. Именно по этой, как вы можете видеть, наглядной причине, Министерство приняло решение максимально упорядочить и систематизировать ваши знания по столь важному предмету, как защита от Тёмной магии.

Я вновь поднял руку.

— У вас есть какие-то вопросы, мистер Найт? — с улыбкой посмотрела на меня профессор.

— Всего один. Я уверен, что не все после Хогвартса пойдут работать в Министерство или куда-то ещё. Наверняка, некоторые захотят продолжить обучение по более узким специальностям, пойти в подмастерья и дальше. Насколько ценны оценки СОВ и ЖАБА в таком случае?

— Это очень правильный вопрос. Действительно, некоторым учащимся свойственны заблуждения, что личное ученичество не зависит от оценок за столь важные экзамены. Я считаю своим долгом развеять эти заблуждения. Как вы представляете письмо мастеру, который, как вам кажется, просто обязан взять вас в ученики? Что вы напишете? «У меня очень плохие оценки, но вы не верьте, я хороший, грамотный и образованный волшебник»? Не стоит потом удивляться, что вы можете оказаться никому не нужны в учениках. У вас есть ещё вопросы? Нет?

— Нет, профессор Амбридж, — наученные, мы ответили хором.

— Прекрасно. А теперь, — профессор вновь улыбнулась. — Всё-таки открываем учебник на пятой странице и прилагаем усилия, читая и осознавая написанное.

После столь продуктивного занятия, мы отправились на ужин, а потом уже только я и Гермиона — в Тайную Комнату. Девушка, оказывается, в отличие от меня, подготовила небольшую скромную палатку, где мы могли бы заниматься теорией, а отрабатывать заклинания в зале Комнаты. Вот в этой палатке мы и сидели за столом напротив друг друга, делая свои личные записи.

— Макс, — Гермиона отложила в сторону перьевую ручку и посмотрела на меня.

— Да?

— Зачем ты устроил это представление на ЗоТИ?

— А ты не видела, к чему всё шло?

— Скандал, вопли, недовольство.

— Вот. А теперь, может быть, некоторые проникнутся важностью теории.

— Думаешь, это помешает им устроить что-нибудь… Этакое, — девушка покрутила в воздухе рукой.

— Нет, не думаю. Но теперь они хотя бы не попытаются саботировать деятельность Амбридж. Не хватало нам ещё мстительной мерзкой суки из Министерства, которая любит и умеет работать с детьми на уровне Снейпа.

— Хм? — Гермиона выгнула бровь.

— Она ждёт от нас того, к чему привыкла — следование жестким правилам, субординацию, выполнение поставленной задачи только потому, что так сказали сверху. С детьми такое не работает.

— Посмотрим. Но ты знаешь, Макс, я не думаю, что это остановит наших от необдуманных поступков.

— Буду надеяться. А то создадут ещё какой-нибудь клуб «В Штыки с Министром», а достанется всем.

После работы по теории и небольшой практики, мы, под всевозможными чарами сокрытия и маскировки, вернулись в гостиную факультета, где живо обсуждался урок у нового профессора ЗоТИ. Однокурсники живо делились результатами эксперимента, а те, кто помладше вникали, хотя поначалу в их глазах читался скепсис. Похоже, программа младших курсов схожа с нашей.

Как и всегда, мы с Гермионой заняли наш диванчик, и я вновь поудобнее пристроил свою голову на ногах девушки. Мысли с успешно прошедшего дня соскальзывали на другую тему. Вот Гермиона и умная, и красивая, постоянные занятия физподготовкой крайне положительно сказываются на теле и фигуре… А я всё равно воспринимаю её слишком… По-стариковски, что ли? Когда нет уже какой-то там страсти и прочего. Когда тебе просто комфортно рядом и ничего особо-то и не надо. Вроде бы всё так, да не так. Как-то не хочется ходить повсюду держась за ручки да обжиматься по углам. Та же Дельфина воспринимается ярче, хотя тоже без всякого подтекста. Нужна какая-то встряска, да. Совместный «дикий экшн». Нужно подумать над этим. Нужно организовать Невероятное Приключение.

====== Глава 35 ======

Комментарий к Глава 35 Пусть нет у нас зарплаты них*ра,

Зато не платим никому налоги,

Работники идеи и пера,

Романтики, всхлип просят подмоги...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Следующая прода через три дня.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Утро второго учебного дня выветрило из моей головы предательские мысли о «Невероятном Приключении» — думается мне, что оно само нас найдёт, нужно лишь немного подождать. А пока — стандартный график личных тренировок и школьных занятий.

На завтраке в Большом Зале случился небольшой инцидент. Корреспонденция приходит зачастую именно в это время, и вот, когда около десяти разных сов влетели в зал, направляясь к адресатам, я заметил Пирата, летевшего порожняком. Одна из сов пролетала довольно высоко и сбросила письмо, обещавшее, судя по траектории, упасть точнехонько в мою тарелку с овсянкой. Однако Пират выдал головокружительный маневр, перехватил письмо и приземлился на стол напротив меня.

— О-хо-хо! — самодовольно ухнул он в своём стиле и выпучил один глаз, глядя на меня. При этом перья на его голове топорщились в ещё большем беспорядке, чем обычно.

Пират вытянул вперёд лапку, в которой держал письмо, подержал мгновение в воздухе, и разжал когти, продолжая держать лапку над столом и глядя мне в глаза. Письмо, словно в мультике, плавно покачиваясь опустилось на стол и только после этого Пират встал на обе лапки.

— Ты чего удумал? — обратился я к птице, попутно проведя над письмом рукой. — Перехватил почту, типа, ты его принёс?

— О-хо-хо!

Ребята вокруг тихо засмеялись.

— И что же ты хочешь?

Пират начал бочком двигаться по столу к большой тарелке с рубленными колбасками. Вот всё-таки я никогда не перестану удивляться всеядности волшебных сов.

— Ясно всё с тобой, жулик кучерявый, — улыбнувшись, я достал одну колбаску и вручил Пирату. Тот схватил её, ухнул и полетел прочь. Открыв конверт, я достал небольшое письмо, в котором убористым красивым почерком леди Гринграсс назначила первый урок на выходные дни этой недели и просила взять с собой Гермиону. Стоило только глянуть на сидящую рядом девушку, что с энтузиазмом, быстро, но аккуратно ела всё, до чего могла дотянуться, как она тут же заметила мой взгляд и вопросительно выгнула бровь.

— На выходных урок с наставником. Ты в деле?

Девушка лишь кивнула — слишком уж была занята едой. Мне тут вспомнились сцены из фильмов по сказке о Поттере, где та, совсем теперь уже не похожая, Гермиона попрекала Уизли в том, что он всё время ест. А здесь она сама ест чуть ли не за троих, ведь каждый день выкладывается на полную и даже больше.

— Когда именно? — уточнила Гермиона, расправившись с едой.

— В субботу с одиннадцати утра, и в воскресенье так же.

— Уже знаешь, как будем выбираться из замка?

— А чего там знать, — пожал я плечами. — Берёшь и идёшь. У нас сейчас что будет?

Гермиона ловко достала из лежащей рядом с ней сумки расписание и пробежав по строкам взглядом, посмотрела на меня.

— Сдвоенные Чары, потом сдвоенная Трансфигурация, а после — Нумерология.

Оказалось, что с завтраком покончили не только мы, и вот уже в общем потоке учеников разных возрастов и факультетов, мы покинули Большой Зал и отправились в башню Рэйвенкло.

На уроках по Чарам в этот день, профессор Флитвик, всё так же стоя перед классом на своей импровизированной подставке из книг Локхарта, не меньше пятнадцати минут рассказывал нам о важности суровой и беспощадной подготовки к предстоящим СОВ, ведь от результатов экзаменов будет зависеть наше будущее на многие годы вперёд. Ну, я согласен с профессором, ведь он вещает для большинства. Некоторые индивидуумы могут вообще не беспокоиться о результатах и продолжать жить на заработанные предками деньги, пить дорогие вина, вкусно есть в элитных ресторанах, да и в целом прожигать свою жизнь. Ещё есть такие как я, кто решил учиться дальше. Правда, не все, я полагаю, уже нашли себе мастеров или магистров, чтобы пойти к ним в обучение и важность экзаменов для них остаётся актуальной.

В итоге, после своей речи, профессор Флитвик выдал нам задание — практиковаться в манящих чарах, А́кцио, без которых невозможно представить сдачу практической части СОВ по Чарам и Заклинаниям.

После урока мы с Гермионой подошли к профессору дабы обговорить дальнейший план наших исследований, но к нашему великому сожалению, профессор приостановил этот проект.

— Поймите правильно, — замялся маленький профессор и спрыгнул со своего импровизированного помоста. — Исследовательская и проектная деятельность в стенах Хогвартса никак не показана. Профессора могут заниматься своими личными задумками, но привлекать учеников как равноправных коллег или даже в качестве ассистентов — ни-ни.

— Получается, — немного нахмурилась Гермиона. — Присутствие Амбридж…

— Да-да, — закивал профессор. — Я не имею морального права так компрометировать столь талантливых и перспективных учеников, как вы, мисс Грейнджер и вы, мистер Найт. Однако…

Профессор заглянул за наши спины и никого не обнаружив, вновь обратил свой взор на нас.

— Обмениваться результатами своих умственных трудов мы можем более чем. А я, как профессор, вполне могу рекомендовать вам различную литературу. Единственное, что является для нашей работы недопустимым — практика.

— Ничего страшного, профессор, — я слабо улыбнулся. — Это более чем допустимое развитие событий.

— Вот и чудесно! — Флитвик обрадовался и убежал в свой кабинет, а стоило нам только подойти к только-только закрывшейся за ним двери, как она тут же вновь открылась, а на пороге стоял Флитвик, протягивая нам явно рукотворные подшивки из кучи одинаковых на вид пергаментов. Возможно, это скопированные магией документы.

— Вот. За лето я немного поработал над теорией. Возможно вы, со свежим взглядом, сможете отделить зёрна истины от плевел идей.

— Приложим все усилия, — улыбнулась Гермиона, и мы взяли по экземпляру, тут же пряча в сумках.

— В таком случае, через неделю, так же после занятий, прошу подготовить свои записи по этим материалам. И вопросы. И предложения. Если будут. Будем работать вот в таком вот, не особо богатом практикой, режиме.

Профессор поспешил начать подготовку к следующим занятиям, а мы отправились в другую башню и на другой этаж, где нас уже наверняка ждёт декан, готовясь преподавать свой предмет.

На Трансфигурации уже профессор МакГонагалл чуть ли не дословно повторила слова Флитвика, разве что интонации были намного более строгие, а взгляд — суровый. На этих занятиях мы разбирали довольно сложное заклинание Исчезновения, Эване́ско. Говорят, что оно довольно сложное и вообще, является одним из сложнейших на СОВ по всем направлениям. Что я могу сказать? Я его уже давно знаю и подчищаю иногда всякое непотребство, хотя именно для различной чистки и уборки подходят Терге́о и более сильное Экску́ро.

В качестве объекта для тренировок нам выдали улиток. Не будь у меня хорошая чувствительность к магии, я бы даже подумал, что они настоящие. Нет, они безусловно настоящие и материальные, но они — продукт трансфигурации.

Только слепой бы не заметил, как МакГонагалл поглядывает украдкой в нашу с Гермионой сторону, явно ожидая мгновенных и феноменальных успехов, ведь на поприще трансфигурации мы многого достигли — одна трансгрессия чего стоит! В общем, переглянувшись с девушкой, мы решили не разочаровывать профессора и с первой попытки заставили трансфигурированную улитку исчезнуть, тут же заработав по десять баллов факультету.

На Нумерологии нам рассказали о том, что в этом году мы будем уделять много внимания вполне обычным математическим операциям, неравенствам, различным квадратным уравнениям, множествам и системам. Естественно, как сами эти комбинации знаков и чисел, так и результаты вычислений мы будем учиться интерпретировать с точки зрения магии, при этом будем изучать реальные области применения в теории создания новых, или обоснования старых заклинаний.

На ужине в Большом Зале я, с большим для себя удивлением, узнал о том, что Поттер умудрился-таки столкнуться на большой перемене с Амбридж при свидетелях, знатно с ней поспорить, вывести ту из себя и получить неделю наказаний. Я решительно не понимаю, как это у него работает… Ну ходил весь вчерашний вечер и сегодняшний день, ныл, мол: «Мало практики по ЗоТИ, мы ничему не научимся, глупая теория, ужасный жабий препод». Не удивлюсь, если он нарвался на Амбридж именно в тот момент, когда жаловался Рону на жизнь, а там уже дело техники.

На самом деле та манера, с которой Амбридж общается, совершенно не подходит для детей, а в особенности — для не особо умных детей. Безусловно, если бы у Поттера было более интеллектуально развитое окружение, он бы был умнее, умел бы держать себя в руках и не поддавался на дешёвые провокации, но чего нет, того нет.

Вечером, в гостиной факультета, сидя вместе с Гермионой на нашем диванчике и в компании Дина, Симуса, Лаванды и Парвати, я имел возможность наблюдать прелюбопытнейшую сценку — один известный Герой Всея Англии вещал перед толпой собравшихся, аки Ленин с броневика. «Не допустить! Не позволить! Не посрамить!». Не то чтобы он специально начал речь толкать — просто так вышло. Один спросил его «как дела?», другой — «А что ты думаешь?». Рядом проходили ещё ученики, услышали обсуждение животрепещущей темы, и этот снежный ком начал разрастаться, а вокруг дискутирующих Гарри, Рона и близнецов уже и толпа зевак собралась.

В общем, толпа решила, что не может дальше так продолжаться, хотя «это» только началось. Поттер, кстати, периодически потирал правую руку, а значит методы наказания у Амбридж остались прежними.

— Думаешь, это к добру? — спросила Гермиона, когда я по традиции пристроил свою голову у неё на ногах.

— Что именно?

— Остальные явно собираются сделать какую-то глупость.

— Понятия не имею, — я прикрыл глаза. — Стоит вспомнить, кем является Долорес Амбридж. Она — помощник министра магии. Некоторые называют её «Цепным Псом Министерства». Жесткая карьеристка, но при этом не имеет какой-либо политической точки зрения. Хм… Нет, не так. Амбридж имеет вполне чёткую позицию по многим вопросам, но она из той породы людей, что своё держит при себе. Она безоговорочно верна министру магии, и если он скажет: «На костёр чистокровных!» — она первая пойдёт их жечь. Если он скажет: «На костёр магглорождённых!» — Амбридж вновь будет в первых рядах. К делу подходит со всей ответственностью и энтузиазмом, на которые способна. Её слово — слово министра.

— Макс, — прервала меня Парвати, сидевшая за столиком рядом. Я открыл глаза и с удивлением обнаружил, что теперь и вокруг нас начинают собираться ученики самых разных возрастов.

— Да?

— Ты всё время говоришь «Министр», но не сказал: «Фадж».

— Молодец, что заметила, Парвати. Суть проста, — я устроил голову поудобнее, а Гермиона запустила руку в мою шевелюру. — Амбридж верна должности, а не человеку. Станет министром Дамблдор — она будет действовать в его интересах и говорить то, что говорит Дамблдор. Станет им Сами-Знаете-Кто — история будет в точности такая же. Кто бы ни стал министром магии, Амбридж всегда будет истово следовать его политике и целям, будь то Мерлин, Моргана, Мордред, Гриндевальд или Локхарт.

— Локхарт-то да… — потянул кто-то, пока остальные посмеивались. — Он-то прям министр министров, без памяти-то…

— И что это нам даёт-то? — буркнул Рон, что вместе с Поттером присели на пол рядом с другим диваном у камина.

— О, всё очень просто, мой рыжий друг, — я занял вертикальное положение на диване, а Гермиона прижалась к моему плечу, вынудив меня приобнять её. — Скажи мне, какую позицию занимает Фадж по отношению к нам, Хогвартсу и Дамблдору на данный момент.

— Откуда мне знать-то, что там у этого Фаджа в голове?

— Из «Пророка», конечно же! «Пророк», да будет вам известно, абсолютно проминистерская газета. Если читать между строк, то можно узнать много нового.

— И чего же? — спросил один из близнецов.

— К примеру, когда был совершён побег из Азкабана, через две недели написали: «Обнаружены явные следы наитемнейшей магии, а Министр Фадж взял дело под личный контроль». Какие выводы мы можем сделать?

— Так написано же всё! Чего тут думать? — взмахнул руками Рон, немного толкнув рукой Гарри. — Извини, дружище.

— Да ничего, — Поттер потёр кисть правой руки и сел так, чтобы спрятать её ото всех.

— Неправильно. Мы можем сказать, что ни ДМП, ни Аврорат не знают, как именно сбежали преступники — это о «наитемнейшей магии». В трактовке министерства всё, что они не могут понять, является «наитемнейшим». «Личный контроль» — никто не может ни взять след беглецов, ни найти их, и вообще — министерство бессильно, но вы не беспокойтесь! Сам Министр Магии занимается этим вопросом.

— М-да… Как-то странно.

— А теперь подумайте, — я обвёл взглядом всех собравшихся, коих уже было немало. — Что писалось в «Пророке» о директоре, Поттере и Хогвартсе? Я напомню: старый маразматик брешет как дышит и доводит прекрасную школу до краха, его протеже, Гарри Поттер, является свихнувшимся психом, в школе рассадник беззакония и преступности, а преподаватели — мусор с улицы. Директор и Поттер нагло врут о Тёмном Лорде, подрывая авторитет Министерства, а старый маразматик метит в кресло министра.

Ученики зароптали и с десяток секунд со всех сторон только и слышались недоумённые и гневные высказывания, адресатами которых были все подряд. Когда ученики немного успокоились, а Гермиона поудобнее устроила свою голову на моём плече, я посмотрел на Гарри, ожидая его реакции.

Поттер посмотрел на меня серьёзным взглядом.

— Я не вру. Он правда вернулся.

Я в ответ лишь кивнул, и заговорил о другой теме:

— После Турнира, когда Дамблдор сказал Фаджу о возрождении Сами-Знаете-Кого, министр сказал, мол: «Это разрушит всё, чего мы достигли за эти годы». Не заблуждайтесь. Фадж верит в его возрождение, но ни за что не подтвердит эту информацию. Он будет её всячески опровергать и дискредитировать тех, кто говорит обратное. В данный момент Фадж наметил себе цель — дискредитировать Хогвартс, директора и Поттера. Заметьте, после лета вы верите тому, что написано в «Пророке», но не верите Гарри. Сколько раз вы обжигались на том, что не верили ему, а потом оказывалось, что зря?

Народ пошептался немного, покивал, или же наоборот, ещё больше надулся от того, что лжеца оправдывают.

— Так, а с Амбридж-то что? — Симус отложил в сторону свои любимые карты.

— А что с ней? Как я и говорил, позиция Амбридж — это позиция министра. Она здесь, чтобы встряхнуть нас как следует и выдавить наружу все заговоры, планы, непослушание и прочее, и не важно, есть оно на самом деле, или нет. Даже эта министерская программа. С одной стороны она эффективна, но с другой — эффект от такого изучения будет недолговечным, а сама программа совершенно нам непривычна. Всё непривычное выбивает людей из колеи, раздражает. Она будет давить, расшатывать нас, заставит сорваться и наделать глупостей, а уже эти глупости развяжут ей руки. В этом вопросе она жутко правильная и ей нужен факт свершения какого-то нарушения, после чего она исполнит наказание. Вот, к примеру, Гарри.

— А что сразу Гарри? — возмутился Рон.

— Что ты сказал ей, что заработал наказания на неделю?

— Кстати! — громко чуть ли не вскрикнула Анджелина, ставшая капитаном нашей сборной по квиддичу. — Как ты мог, Гарри! В пятницу отбор на вратаря, и я же говорила тебе, что нужна явка в полном составе…

— Потом, Анджелина, — я спокойно прервал девушку, уплотнив и увеличив объём магии вокруг себя. Ко всеобщему удивлению, Анджелина замолчала, гневно попыхтела пару секунд и согласно кивнула. — Гарри?

— Ну… — Поттер поглядел на всех. — Я сказал, что нам нужна практика, ведь… Мы же должны научиться защищаться? Верно? Сказал, что так как Волдеморт возродился, мы все в опасности. Она давай отрицать и называть меня лжецом.

Поттер сжал кулаки.

— Ну я и говорю, что не лгу, а она всё за своё. Так и получилось.

— Теперь, — я оглядел собравшихся. — Объясню суть. Ты, Гарри, пошёл против мнения и политики министра. Это для Амбридж недопустимо с одной стороны, а с другой — именно этого она и ждёт. Любое наше телодвижение, идущее поперёк позиции министерства, будет воспринято, как бунт и измена. Наша задача — взять себя в руки и не давать повода.

— А если вдруг, — заговорил серьёзным тоном Дин, сидевший напротив Симуса за столом. — В качестве теории предположим, что сказанное в «Пророке» — правда?

Судя по тут же поднявшемуся тихому обсуждению, мнения учеников разделились.

— Эй, я не вру! — Поттер попытался вскочить, но близнецы вернули его обратно, где сидел, положив руки на плечи.

Быстро наступила тишина вокруг, а ученики, сидевшие и стоявшие где придётся, вновь были готовы внимать.

— Спешу всех расстроить. Возрождение Тёмного Лорда — правда. Я имел сомнительное удовольствие общаться с радикалами чистоты крови, Пожирателями и прочими примкнувшими к Тёмному Лорду или только собирающимися сделать это. Одному даже навалял в дуэли, правда, он изначально меня недооценил и хотел лишь повалять по полу, покруциатить да место показать.

Пока все с недоумением переглядывались, я посмотрел на Поттера.

— Видел я там и одного известного нам с тобой человека. Хм, даже двух. Тёмный Лорд набирает сторонников. Сбежавшие из Азкабана усиленно восстанавливаются и уже сейчас не выглядят как те, кто сидел в этом ужасном месте долгие годы.

Ребята притихли, а многие бледнели. Стоявший чуть поодаль Невилл выглядел вообще ужасно — краше в гроб кладут.

— Но тогда нам тем более нужно практиковаться!!! — с жаром высказался вскочивший Поттер. — Мы должны уметь защитить себя.

— Пф-ф-ф… — фыркнула Гермиона и рукой попыталась прикрыть улыбку.

— Что я смешного сказал?

Девушка немного заворочалась, устраиваясь удобнее и не поднимая головы с моего плеча, с совершенно безумной улыбкой, присущей своей «боевой маске», заговорила:

— Хочешь потягаться со взрослым опытным волшебником?

— А у нас есть выбор? — Гарри осмотрел всех вокруг. — Мне понятно, что Министерство не собирается признавать возвращение Волдеморта. Мы все в опасности и нам неоткуда ждать помощи. Я не говорю, что мы должны сражаться. Я говорю, что мы должны уметь защитить себя.

Удивительно порой бывает, как в Поттере прорезается искра интеллекта.

— Допустим, — кивнул я. — И что ты планируешь делать? Собрать группу единомышленников? А кто будет учителем? А где будете заниматься? Могу поспорить, что когда… Заметь, не «если», а «когда»… Когда Амбридж узнает, что у неё под носом большая группа учеников очевиднейшим образом нарушает её правила и практикуется в защитной магии… У-у-у, что будет!

Все понуро молчали.

— Давайте так, — хлопнул я свободной рукой о коленку. — Собирайте единомышленников хоть со всех факультетов. Думайте над тем, как сделать так, чтобы никто не проболтался. Ищите себе того, кто будет вас учить. С меня — помещение. Оно довольно секретное, о нём знают единицы и попасть в него — задача нетривиальная.

— А какая твоя выгода? — один из близнецов задал вполне резонный вопрос.

— Хочу посмотреть, что у вас из этого получится.

После этих слов, наше импровизированное собрание факультета начало рассасываться, разбиваясь на компании по интересам, а Гарри с Роном явно загорелись идеей собрать группу учеников, чтобы вместе учить различные заклинания.

— Зачем тебе это? — спросила Гермиона, не убирая голову с моего плеча.

— Хочу посмотреть, на что они будут способны и чем владеют на данный момент.

— Ты же не думаешь их учить? Мы убьём на это кучу времени, а толку будет чуть больше, чем ноль.

— Нет, что ты. Думаю, присутствовать на их занятиях тогда, когда нужно будет учить теорию или проводить другие умственные изыскания.

— Тогда это вполне подходит.

***

Всю первую неделю я посвятил тому, чтобы прочитать и запомнить всю доступную мне информацию по строению и функционированию тела человека, и на тренировки с трансфигурацией и некоторыми старыми боевыми заклинаниями. Но их я только доводил до создания магического контура, но не активировал — не хочется портить Зал, да и не факт, что активация таких довольно мощных и ориентированных на разрушение заклинаний пройдёт незамеченной.

Ровена придумала, как можно дополнительно загрузить мне мозги. Она попросту в форме Зодчего начинает перемещаться по теням и всё время что-то трансфигурирует — от самых маленьких и незначительных операций, до манипуляций с большим объёмом пространства. Казалось бы, ну играется и ладно, но нет — она принудительно распределяет нагрузку между сознаниями, давая мне и прочувствовать, и поучаствовать во всех этих магических манипуляциях. Это знатно нагружает мозги, но при этом получается намного глубже понять суть подобной смеси трансфигурации материи и пространства.

Уроки проходили вполне себе нормально, в обычном и привычном русле. На занятиях по ЗоТИ гриффиндорцы поумерили пыл. Хоть и без энтузиазма, но занимались теорией, хотя даётся она тяжеловато. Возможной причиной, как мне кажется, является сухость текста в учебнике — он прекрасно передаёт теорию, но подача слишком… Слишком для взрослых, для тех, кто способен продираться через снотворные тексты и формулировки. Это всё неудивительно, как неудивительно и отсутствие действительно хороших преподавателей. В магической Англии вообще отсутствует институт преподавания, как и во многих других магических государствах и причина может крыться как в менталитете, так и просто в малой численности волшебников на единицу площади. Для той же самой Англии хватает Хогвартса, а в единичных случаях — личные наставники, которые, кстати, тоже не являются преподавателями, а просто квалифицированными волшебниками.

Гарри и Рон заручились поддержкой близнецов, которые даже немного отодвинули в сторону свои эксперименты с Забастовочными Завтраками, упорно, и что удивительно, довольно тихо распространяли слухи о сборе группы для занятий по ЗоТИ. Не забывал Гарри и о своих наказаниях — каждый день, в пять вечера, он исправно отправлялся к Амбридж в кабинет, а возвращался с воспалённой тыльной стороной ладони правой руки. Ну, не живётся человеку спокойно — флаг ему в руки, как говорится.

Почему я вообще подал эту идею с организацией группы? Тут всё просто. В сказке о Поттере эта идея была реализована только зимой, если мне не изменяет память прошлой жизни. При этом, далеко не сам Поттер это придумал. Теперь же, когда в его команде нет «лучшей ведьмы этого поколения», он может и не додуматься. Не соберётся группа единомышленников и если Тёмный Лорд решит похожим методом выманивать Поттера в Министерство, то там, скорее всего, Поттер и закончится, а если и нет, то Волдеморт получит пророчество, а Поттера и тех, кто пойдёт с ним, прилично покалечит или даже убьёт. В общем, расклад в пользу Тёмного Лорда, вот только он мне не нравится и всё, что хорошо для него — плохо для меня. И вот теперь, когда я подал идею, группа может собраться значительно раньше, научиться они могут большему, или по крайней мере будут пользоваться заклинаниями более уверенно. Правда, есть и теоретический минус. Как мне кажется, в сказке о Поттере, в битве в Отделе Тайн, Пожиратели Смерти лишь игрались с детишками и неизвестно, как всё сложится, будь эти детишки более квалифицированы.

В общем, я вновь с упоением погрузился в тренировки безо всякой пощады к самому себе и к Гермионе. Девушка, окончательно осознавшая факт возрождения Тёмного Лорда, начитавшаяся и наслушавшаяся рассказов о прошлых злодеяниях его и Пожирателей, варила восстанавливающие комплексы зелий и тренировалась до тех пор, пока не упадёт без сил, а когда упадёт — хлебнёт зелий и вновь движется вперёд к свершениям. На ингредиенты мы скинулись финансами, так что это не было проблемой, а близнецы, за скромное вознаграждение, умудрялись доставать то, что нельзя заказать в открытую. Единственный минус подобной тренировки под допингом — нужно давать отдых организму и выводить токсичные элементы от зелий. Два месяца тренировок с зельями, и месяц без них — реабилитация. Но эффект обещает быть великолепным, ведь пусть и память у нас идеальная, но рефлексы нарабатываются не намного быстрее — тут-то зелья и приходят на помощь.

Когда в пятницу первой недели, в нашей палатке посреди Тайной Комнаты, я решил помочь девушке с зельями, меня в очень строгой манере отогнали от них.

— Нет-нет-нет, — замотала головой девушка, отойдя от двух больших котлов, в которых она варила три разных состава. Выглядела она довольно агрессивно — чуть растрёпанные волосы, закатанные рукава, суровый взгляд.

— А что? Я же хорошо зелья варю.

— Для себя делаем, — Гермиона поправила небольшую зачарованную заколку в причёске, что не позволяла волосам выпасть и попасть в зелье, а парам зелья оседать на волосах. — Тут нужно «Идеально», а не «Пить, если терять уже нечего».

— Не высокого ты мнения о моих зельях.

— Просто я могу сделать их идеально, так зачем тратить время попусту? Да и после прочтения такого объёма разных книг и справочников… Я уже не та первокурсница, что будет слепо следовать рецепту и, там, не знаю… Резать орехи, а не давить. Да и понимание появилось в последнее время. Вот ты, Макс, умудряешься вообще абсурдные комбинации рун в арифмантике заставлять работать, словно так и надо.

— Там же просто, — пожал я плечами.

— Вот и мне в зельях «просто». Так что давай тратить время рационально.

Собственно, после этого я к процессу приготовления зелий не лез, занимаясь тем, что хорошо получается у меня. Хорошо хоть для занятий у Снейпа моих навыков хватает с излишком, а то он бы мне плешь проел.

Утром в субботу, послетрадиционной пробежки и прочих физических упражнений, мы привели себя в порядок и в школьной форме и мантиях отправились на вылазку в Хогсмид, где и должна была ждать нас леди Гринграсс.

Выбраться из замка, как и всегда, было довольно просто. Комплексные чары сокрытия и маскировки, и вот мы уже благополучно пересекаем ворота замка и за несколько минут неспешным шагом добираемся до самой деревеньки. Погода была, как и все последние дни, довольно пасмурной и мрачной, но мне она нравится именно такой, а вид на Запретный Лес и окрестные горы, окрашенные растительностью в довольно тёмные оттенки зелёного, вызывают ощущение мистики.

Местные жители в это время занимаются своими делами и в большинстве случаев, как я понял, дела эти в министерстве. На самом деле немногие в Хогсмиде держат магазины, ведь от них толк лишь в дни разрешённых походов для учеников. Однако это не значит, что в другое время не находятся те ученики, что способны выбраться из замка. Да и стоит отметить, что Хогвартс-Экспресс во внеучебное время курсирует по всей Англии, перевозя товары и грузы, которые проще и выгоднее доставить именно так — некоторое нельзя уменьшать, другое — класть в области Незримого Расширения, а третье — слишком большое. Бывает и всё вместе. В общем, довольно часто можно встретить заезжих волшебников, но те в основном довольствуются кафешкой на перроне.

Наш путь пролегал в «Три метлы», чему я был рад, ведь ради конспирации Дельфина могла выбрать и самое дальнее заведение, что стояло на отшибе. «Кабанья Голова», руководил которой никто иной, как Аберфорт Дамблдор. Правда, об этом мало где говорится, вот и я буду делать вид, что ничего не знаю. Но, отставим пока в сторону мысли об этом большом и странном каменном здании на отшибе.

Зайдя в «Три Метлы», приятный светлый паб, что мог похвастать простой, но качественной и ухоженной отделкой деревом светлых тонов, мы двинулись в сторону дальнего столика, занятого одним из немногих посетителей. Леди Гринграсс была одета в синее строгое платье и тёмно-синюю мантию с капюшоном, который сейчас был снят, демонстрируя толстую косу почти белых волос, перекинутую через плечо.

— Доброго утра, — с улыбкой поздоровался я, как только мы подошли ближе. Чувство магии говорило, что это именно Дельфина, хотя что-то неуловимо в ней изменилось.

— Здравствуйте, — Гермиона выдала уважительный, но не глубокий поклон. Похоже, ей Дельфина понравилась.

— И вам доброго утра, — улыбнулась леди Гринграсс и указала рукой на свободные стулья за столом. — Присаживайтесь.

Как только мы сели, Дельфина сразу заговорила по делу.

— Итак. Касательно занятий. Так как практиковаться в выполнении заданий по трансфигурации вы можете самостоятельно, я подготовила список литературы, которая может пригодиться и которая имеется в библиотеке школы. Если будут какие-то вопросы, то мы обсудим их на занятиях раз в неделю. На самих занятиях мы перейдём к теоретическому изучении колдомедицины.

Гермиона подобралась, внимательно слушая.

— Ты подобрал литературу по темам, которые я просила?

— Да, — кивнул я. — И выучил.

— Прекрасно. Тебе не составит труда сделать копии и отправить мне? Хочется знать, появилось ли что-то новое в этой области у обычных людей. Не хочется ради этого обращаться в гильдию — там тоже люди и они не прочь подзаработать на затворниках.

— Хорошо.

— И Гермионе копии выдай, — Дельфина перевела взгляд на девушку. — Ты же не прочь поучаствовать и в следующих этапах обучения?

— Конечно же нет. Я даже «за».

— Вот и чудно, — улыбнулась Дельфина.

— Только я не совсем понимаю, — Гермиона немного замялась. — Зачем вам возиться ещё и со мной при том, что я не являюсь вашей ученицей.

— О, тут всё просто. Достигнешь определённого уровня знаний и силы, а Макс, после получения статуса мастера, возьмёт тебя в ученики и уже через месяц-другой уже ты защитишь это звание.

— А вы? — резонный вопрос сам сорвался с уст девушки.

— А мне ещё один ученик будет ни к чему. Тем более, ты не отягощаешь меня, а даже помогаешь в обучении вот этого молодого человека.

Гермиона кивнула, поняв смысл и суть идеи Дельфины.

— Теперь же, насчёт самих занятий. Не могу сказать точно, как долго мы будем изучать сугубо теорию, всё-таки вы очень способные в этом плане. Но, раз пойдёт только теория, то мы вполне можем находиться прямо здесь и никуда не спешить. Слуховая память у вас насколько хороша?

— У меня как и с книгами, — пожал я плечами.

— Аналогично, — Гермиона посмотрела на меня и на леди Гринграсс. — Но только если немного сконцентрироваться.

— Отлично. Но для некоторых вещей всё-таки придётся делать записи. Итак, начнём прямо сейчас.

Мы достали тетради и перьевые ручки, а Дельфина — палочку, проведя которой вокруг столика, поставила заглушающие чары.

— Чтобы ни мы, ни нас никто не отвлекал. Итак. Колдомедицина — далеко не та дисциплина, которую можно выучить только по книгам. Можно выучить кучу заклинаний, зелий и ритуалов, но весь костяк колдомедицины держится вовсе не на них. Суть её — в глубоком понимании магического, именно магического функционирования тела человека или другого пациента. В наше время идёт адаптация маггловских знаний в этой области и многие устоявшиеся догмы приходится либо дополнять, либо радикально пересматривать. Но сегодня и завтра мы затронем лишь общие нюансы, а на следующей неделе я ожидаю от вас наличия в ваших светлых умах всего того вороха знаний, что Макс, как всегда, носит в своей заплечной сумке.

Мы с Гермионой переглянулись, и вновь обратили внимание на леди Гринграсс.

— Стоит сказать, что должен знать и уметь колдомедик. Многие считают, что, выучив несметное множество заклинаний и контрпроклятий, он уже становится квалифицированным целителем, но это не так. Нужно знать, как функционирует тело, каждая его система в общем, органы и ткани в частности. Нужно знать, какие процессы проходят в организме в норме и в патологии. В современном мире нужно знать, как устроены клетки тканей и по каким принципам они функционируют. Нужно знать, какую роль во всём этом играет магия. Но и это не всё. Действительно хороший целитель, а не просто медсестра, должен уметь не только пользоваться диагностическими заклинаниями и ритуалами, но и уметь интерпретировать данные, полученные от них, ведь сами они не скажут, где, что и по какой причине болит у пациента. Нужно уметь прогнозировать влияние тех или иных магических воздействий на тело, системы, органы и магию пациента, уметь выстраивать индивидуальную картину взаимосвязи всех этих систем между собой, чтобы определять источник болезни или проклятия, и просчитывать необходимое лечение и его последствия. И самое важное…

Дельфина выдержала драматическую паузу, а Гермиона вновь подобралась, готовясь услышать что-то очень важное.

— Высокоранговый колдомедик обязан знать магию крови, малефицистику и тёмную магию на уровне как минимум подмастерья, и что более важно — уметь её применять.

— Оу… — Гермиона была несколько удивлена.

— А что вы хотели? — Дельфина с усмешкой посмотрела на нас. — Нельзя вылечить от того, не знаю от чего. Можно снять симптомы, купировать болезнь или проклятье, но не вылечить. Безусловно, самые великие и талантливые колдомедики обходятся и без этих знаний, пользуясь лишь глубочайшим пониманием принципов работы тела и умением приводить его в порядок наплевав на все причинно-следственные связи. Но таких единицы, и не в Англии, а в мире, а к этому уровню они шли долгие десятилетия и даже больше. Не стоит надеяться на свою великую уникальность, а нужно учиться всему, чему нужно. Эти знания, наряду с умением их применять, кстати, являются одной из причин, по которым официальных колдомедиков стараются не трогать.

— А можно вопрос? — Гермиона даже попыталась поднять руку, но остановила себя, вызвав лёгкую усмешку и кивок Дельфины. — А вы официально состоите в гильдии?

— Если я правильно поняла смысл твоего посыла, то и да, и нет. У меня действительное членство международной гильдии, но при этом я освобождена от клятв, как не практикующий колдомедик.

— Клятвы? Эм… Непричинение вреда, кроме случаев самообороны?

— Именно.

— А насколько глубоки ваши знания в сопутствующих колдомедицине дисциплинах?

— Достаточные, для мастера колдомедика, но не больше. Такие знания тяжело достать, а наработка практики по ним претит мне как боевику и колдомедику. Если уж пришла необходимость нанести несовместимые с жизнью травмы, то достигни этих целей одним мощным и точным ударом, а не пытайся мозг через одно место достать, попутно выворачивая врага наизнанку. И раз уж мы затронули эту тему, то тебе, Макс, будет полезно знать и понимать, что отсюда вытекает одна из важных проблем боевиков — нам трудно с полумерами. Некоторые даже разделяют боевиков на три типа… Не хотите угадать, какие?

Гермиона задумалась, а я воспользовался очевидной классификацией из компьютерных игр, которых тут, к большому моему сожалению, пока не очень много в хорошем их исполнении. Ну, по крайней мере для меня.

— Думается мне, — я посмотрел по очереди на обеих дам. — Что-то типа оборонительного типа, наступательного и что-то типа убийц.

— Хм, — Дельфина смотрела на меня задумчиво, и даже склонила голову на бок. — Ты прав. Названия различаются от страны к стране, но суть именно в этом. Из-за дисциплин, по которым я стала мастером, я прохожу по этой классификации как боевой маг, специализирующийся на обороне. Но это всё, на самом деле, просто бюрократические заморочки гильдий, чтобы при каких-то сборах или совместных операциях было проще распределять задачи. Это не значит, что боевик-защитник не может атаковать, а штурмовик — защищаться.

— Ясно, что много наносного, — кивнула Гермиона.

— А как иначе? Это в школе все «ученики» и номинально «все равны». А за пределами Хогвартса, всё обстоит куда сложнее. Пусть мир волшебников несравнимо меньше, чем у обычных людей, но он ничуть не менее разнообразен, а в некоторых регионах до сих пор работ по исследованиям этого самого мира и магического наследия древности неисчислимое множество. В общем, мы немного отвлеклись от темы. Начнём, пожалуй, рассматривать всё более детально…

***

Два выходных дня первой недели обучения в Хогвартсе прошли совсем не в «выходном» режиме. С утра и до вечера мы проводили в «Трёх Мётлах», слушая обобщённую информацию по колдомедицине и обязательных направлениях магии крови, тёмной магии и малефицистики. Некоторое мы уже почерпнули в Запретной Секции, но там зачастую были методы сугубо практического использования, а вот базис этих наук, по словам Дельфины, следует искать в библиотеках других семей, однако проблема вся в том, что знаниями не делятся. Для большинства старых семей эти знания — их хлеб, специализация. Само собой, никто не будет добровольно плодить конкуренцию. Так же эти знания можно получать в соответствующих гильдиях, но там и клятвы, ограничения, договора, пожертвования, да и сами гильдии, как организации зачастую международные, в целях преследования своих интересов вполне могут командировать тебя в жопу мира. Не за «спасибо», конечно, но далеко не всем такое нравится. Вот и получается, что быть самоучкой и не самоубиться в процессе изобретения велосипеда крайне сложно.

На второй неделе обучения Гермиона взялась за ворох книг по анатомии, физиологии и других дисциплин, проглатывая информацию как какой-то супер-сканер, но это всё опыт работы в Запретной Секции, где некоторые книги хотелось как можно скорее запомнить и убрать в сторону, а только потом уже заняться осмыслением.

Гарри с Роном и близнецами активно искали сторонников для набора группы. Как я понял по всей этой суете, к ним уже присоединились некоторые гриффиндорцы с четвертого, пятого, шестого и даже седьмого курса. Уже через них и их знакомства, распространяли информацию на других факультетах.

Мы с Гермионой были в учёбе и практике по самую макушку, возвращаясь в гостиную зачастую после отбоя и уже не сидели на диване, а полуживые шли умываться и спать.

Так прошла вторая неделя, третья, наступил октябрь, а на улице стало ощутимо холодать. Уже не так высоко в небе плыло редкое дневное солнце, уже не так грели его лучи, а природа вокруг постепенно приобретала более мрачные и тёмные оттенки. Только в самой середине октября безымянное пока-что общество тайного изучения магии решило-таки собраться и порешать организационные вопросы. Многие, как я понял, ещё даже не знали, как много их соберётся со всех факультетов, кроме Слизерина. Встречу назначили, вот же удивительно, в «Кабанье Голове». Конспираторы, блин. Самое очевидное место, чтобы собраться группой и нарушить правила по предварительному сговору. Даже меня с Гермионой пригласили, и мы даже согласились. А всё из-за каким-то неведомым образом влившихся в нашу компанию Лаванды, Парвати, Симуса и Дина. Не то чтобы мы много общаемся, но как-то так само получалось, мы, такие разные, на занятиях сидим рядом, в Большом Зале — рядом. В гостиной — рядом. Вот и получилось, что когда приглашали всех причастных на это собрание, ребята переглянулись, и говорят нам, мол: «А пошли, посмотрим, послушаем. Если что — уйдём».

Напрягал меня во всей ситуации в Хогвартсе один момент. С середины сентября перестал появляться на приёмах пищи Дамблдор, изредка мелькая то тут, то там в другое время. При этом всём он выглядел крайне обеспокоенным. Я довольно долго ломал себе голову над этим вопросом, пока в один прекрасный вечер, за день до назначенного собрания безымянного ордена, сразу после ужина, на выходе меня перехватил профессор Снейп.

— Мистер Найт, мисс Грейнджер, — кивнул он, ведь сегодня его предмета не было, и мы ещё не здоровались. Как только мы кивнули в ответ, профессор продолжил: — Директор хотел бы видеть вас, мистер Найт, в своём кабинете. Сейчас. Следуйте за мной.

Снейп в своей манере резко развернулся, взметнув полами чёрной мантии, и мы пошли следом — Гермионе по пути, хоть и не долго.

— Как думаешь, что-то случилось? — с хорошо скрытым беспокойством спросила она.

— Переживаешь за директора?

— Переживаю за нас. Он редко выглядит обеспокоенным. Действительно обеспокоенным. Может быть что-то случилось с ним, или надавило Министерство? Это может отразиться на нас всех.

Мы дошли до лестничного пролёта, где Гермионе в одну сторону, в гостиную, а нам с профессором в другую.

— Буду ждать в гостиной.

Я кивнул в ответ и направился вслед за Снейпом. Недолго мы шли по тускло освещённым факелами каменным коридорам. Дойдя до ниши с горгульей, оную не обнаружили, сразу ступив на винтовую лестницу, поднимаясь.

Кабинет директора освещался лишь светом звёзд, да блеском извлечённых мыслей в омуте памяти, многократно отражённом от зеркальных стен шкафа, в который был встроен. Этого света было достаточно, чтобы различать не только контуры, но и всё остальное. В своём кресле сидел директор, а внезапно и так вовремя вышедшая из-за облаков луна окрасила кабинет в сине-чёрные цвета. На этом фоне отлично была видна почерневшая правая рука директора.

— А, Северус, Макс, проходите… — непривычно было слышать в речи Дамблдора отсутствие «мистер». Но голос его был по-прежнему твёрд и силён, хоть и не без ноток усталости. — Проходите.

Дамблдор развернулся на кресле так, чтобы мы могли подойти к нему справа, как раз к его руке.

— Макс… Мистер Найт, — поправился директор, и глянул поверх своих очков половинок мне в глаза. — Я хотел бы попросить вас осмотреть мою руку.

Профессор Снейп что-то тихо пробурчал за моей спиной, при этом явно не одобрительное.

— Северус уже дал своё заключение, но я хотел бы услышать и ваше мнение.

Директор вытянул руку, положив её на стол и теперь я смог разглядеть её. Чёрная, словно обуглившаяся. От неё фонило странной и неприятной магией, тонкий фон которой распространился по всему телу старика. Вынув палочку, я начал водить ею над рукой директора, выпуская неструктурированную магию и прислушиваясь к реакции. Собственно, никакой реакции не последовало. Тогда я запустил простенькое диагностическое заклинание, потом более сложное, и ещё сложнее.

Удивительно, как Волдеморт смог накрутить такое невероятное проклятье! Я узнал около трети, так сказать, элементов в нём, схожих с описанием в довольно древних свитках как из Запретной Секции, так и из библиотеки на Гриммо, где было что-то подобное. Но остальное…

— Невероятный дикий самопал, — тихо сказал я, продолжая усложнять диагностические чары. — Я не эксперт, но проклятье довольно скверное и сложное. Проникло мгновенно и сразу по всей триаде. Похоже, немного задело даже душу, но вы, судя по всему, сами купировали этот процесс в самом начале.

— Вы правы, — кивнул Директор. — Это единственное, что я смог сделать. Профессор Снейп сварил зелье, чтобы приостановить процесс.

— Это не панацея, — раздался тихий голос Снейпа, но совсем тонкие нюансы голоса говорили о скрытом раздражении и даже гневе. — Вы поступили максимально опрометчиво…

— Потом, Северус, — Дамблдор перевёл уставший взгляд на зельевара, и тот замолчал.

— Очень мощное, комплексное проклятье, — продолжил я говорить. — Судя по всему, оно очень органично слилось с вами, запустив процессы изменений в теле на всех уровнях. Расходится циклично, этап за этапом, начиная от места… Соприкосновения с чем-то.

Убрав палочку обратно в кобуру на предплечье, я внимательно посмотрел на директора.

— Вы обращались к другим специалистам?

— Само собой, мистер Найт. К очень высококлассным. Хотя… Моя слава Великого Светлого Волшебника имеет и обратную сторону медали.

— Не всякий малефик согласится на встречу с вами.

— Да. Колдомедики с рангом малефиков высказали своё мнение. Как и Северус. Что скажете вы?

— При текущей прогрессии развития и распространения проклятья… Не дольше года.

Дамблдор согласно кивнул.

— А я вам говорил, — вновь сказал профессор Снейп.

— Не сейчас, Северус. Позволь мне переговорить с мистером Найтом наедине.

Снейп постоял пару секунд, сверля взглядом нас обоих.

— Я буду у себя, — резко выдал он, и развернувшись, покинул кабинет.

Директор расслабленно откинулся на спинку кресла и с десяток секунд помолчал.

— Вам наверняка интересно, как я умудрился оказаться в столь неприглядной ситуации?

— Совру, если скажу, что «нет».

Дамблдор одним взглядом указал мне на кресло напротив его стола, в которое я сразу сел.

— Помните, в прошлом году, ваша наставница поведала о сути одного предмета?

— Крестраж, — кивнул я.

— Именно. Крестраж Волдеморта. Тома Реддла. Только тогда я понял, в чём именно причина его бессмертия. Я и подумать не мог… Думаю, никто не мог. Но возник вопрос — как же кусочек души Волдеморта попал в Гарри? Долгие поиски информации привели меня к неутешительным выводам. Такое могло произойти с волшебником от попадания Авады лишь в том случае, если его душа была многократно расколота. Но сколько? Этот вопрос пока остаётся открытым.

Директор повернул голову к окну, глядя на луну.

— Долгие поиски, воспоминания, анализ… Они привели меня к одному из крестражей, но защита оказалась слишком хитра и сильна, а вкупе с предметом… — директор посмотрел на меня. — Вы верите в сказки, мистер Найт?

— Я верю в то, директор, что не бывает дыма без огня.

Дамблдор улыбнулся в бороду, открыл шкафчик и достал оттуда кольцо с чёрным камнем.

— Родовой перстень Гонтов. Именно к этому роду принадлежит Том Реддл. После создания из него крестража, оно перестало иметь ценность как родовое, но камень… Вы читали сказки Барда Бидля?

— Воскрешающий Камень?

— Да. Это именно он. У каждого человека, мистер Найт, с возрастом накапливается груз ошибок и сожалений. Некоторые незначительны, а другие же терзают его до самой смерти. Магия крестража, знание сути камня… Они оказались сильнее. Именно на кольце было это проклятье.

Дамблдор подобрался на кресле, занимая более серьёзную позу.

— На данный момент, крестраж в этом кольце уничтожен.

— Это хорошо, наверное. Но скажите, директор, зачем вы говорите это мне?

— Причина проста, мистер Найт. Гарри Поттер. У мистера Поттера крайне непростая судьба, отчасти по моей вине. Но куда хуже то, что ему предстоит. Есть причины, необоримые причины, по которым именно он должен сразиться с Тёмным Лордом и одержать верх. Либо не одержать.

— Необоримые причины?

— Да. Это невозможно изменить…

— Пророчество? Истинное пророчество, я прав?

— Я не хотел это вам говорить.

— Если бы не хотели, не сказали бы «необоримые». Только услышанное кем-то истинное пророчество способно сделать любые причины «необоримыми».

— Да, вы правы, мистер Найт. Летом я смог выйти на Ложу Некромантов и обсудить проблему мистера Поттера. Извлечение крестража из живого человека после стольких лет является абсолютно невозможным. Шанс выжить у мистера Поттера есть только в случае его добровольной смерти от Ава́ды Тома. Но в дальнейшем… Именно Гарри должен будет победить Тома, если выживет. А если нет… Тома будет некому победить. Он приведёт Англию к катастрофе, но никто из сильных мира сего не вмешается, пока не будет слишком поздно. Я уверен, что Том, придя к власти, рано или поздно поставит мир на грань новой войны, но уже не такой, что были в прошлом. Войны магов и обычных людей.

Директор немного помолчал, глядя на меня.

— Я знаю, что вы, мистер Найт, не будете без особой нужды вмешиваться в подобные вещи, но также я знаю и то, что вы желаете постигать магию в самых её предельных ипостасях. Я хотел бы попросить вас оказать помощь мистеру Поттеру, когда дело дойдёт до… До дела, как бы это ни звучало. Помимо того, что это выгодно вам, так и я окажу вам услугу, которую, поверьте, сложно переоценить.

— Какую же, позвольте спросить?

— Я познакомлю вас с волшебником, на которого вы вряд ли когда-нибудь сможете выйти. Если вы сможете уговорить его учить вас, то поверьте, он обучит тому, что никто не знает.

— Вы меня заинтриговали, директор.

— У меня нет другого выбора. Совершенно никто из сильных мира сего, да и не очень сильных, не хочет и не будет помогать Англии и нам в решении назревающего конфликта. Волшебники давно живут анклавами и бурлящий котёл в соседнем анклаве их не интересует ровно до тех пор, пока не обещает капитально их забрызгать.

— Я должен подумать, директор. Не поймите неправильно, но я не считаю себя неспособным постигать знания самостоятельно, бегая за чужими, древними или не очень.

— Понимаю, — улыбнулся Дамблдор. — Я и сам такой. Но, как сказал однажды мне мой друг: «Запас карман не тянет».

— Вот только какой ценой обретается этот запас? Каковы риски?

— Вся наша жизнь — риск. Вопрос лишь в том, ради каких целей мы рискуем? Мы не в силах изменить мир по щелчку пальцев, но в наших силах не дать ему стать хуже. Подумайте, мистер Найт, но знайте, я ни в коем случае не упрекну вас, если вы откажетесь.

Мы кивнули друг другу, и я отправился в гостиную факультета. Может и в самом деле есть о чём подумать? Предложение интересное, да и Волдеморт мне не нравится. С ним и его Пожирателями всё равно нужно что-то делать.

***

Утром следующего дня после беседы с директором, мы с Гермионой отправились в «Кабанью Голову». День был субботний, а леди Гринграсс я заранее попросил перенести занятия на пару часиков.

Заведение как снаружи, так и внутри, не вызывало доверия. Мрачное и запущенное. Снаружи над дверью висела без пяти минут развалившаяся вывеска с изображением оторванной кабаньей головы, с которой стекали капли крови. Внутри же стоял не едкий, но ощутимый животный запах, а столики, как и стены, были старые и почерневшие от времени.

Оказалось, что мы пришли несколько раньше остальных, а потому заняли дальний столик, а я спрятал нас магией от взора других людей. Бородатый здоровяк за барной стойкой лишь недовольно хмыкнул, но слова против не сказал.

Через пару минут начали приходить другие ученики, и вскоре тут уже было человек двадцать, не меньше. Явились и сами виновники торжества в лице Гарри и Рона. Именно им дали слово и поначалу они колебались, но уже через пару минут смело вещали о необходимости заниматься и прочее. Когда вопрос зашёл о том, кто будет их учить, кто-то выдвинул кандидатуру Гарри, мол: «Он уже сражался с Тёмным Лордом».

Согласовав этот вопрос, ребята перешли к решению организационных моментов. Удержать сборище в тайне было решено посредством контракта и предложила этот вариант Сьюзен Боунс с Хаффлпаффа. Неудивительно, ведь её тётя начальник ДМП и такие нюансы ей известны. Связь решили поддерживать при помощи Протеевых Чар, а идею подала Чжоу Чанг — на этих чарах работают два блокнотика, посредством которых она переписывается с Седриком. Вот и получается, что средства выбраны были всё те же.

Ребята начали с энтузиазмом составлять контракт и ставить на нём подписи. Назвали свою группу, вот же идиоты, «Армия Дамблдора». Несколько человек с Хаффлпаффа засомневались в том, нужно ли им это вообще, но под давлением общественных масс всё-таки подписали.

Когда с подписями было покончено, все собрались вокруг Поттера и прозвучал очевидный вопрос: «А где заниматься-то?».

— Макс обещал подогнать помещение, — Рон отмахнулся с довольным лицом.

— Макс? — спросил кто-то из воронов. — А где он, кстати?

— Да! — хором выдали близнецы.

Мы с Гермионой синхронно встали из-за стола, а с нас слетели маскирующие чары. Правда, разглядеть нас всё равно было трудно — оба в чёрном, мантии чёрные, перчатки чёрные. Похоже, Гермиона начинает влюбляться в практичность этого цвета.

— Забавные вы ребята, — улыбнулся я толпе, вздрогнувшей и резко обернувшей при нашем появлении. — Нахрена «Армией Дамблдора» назвались? А если вас раскроют, что подумает министерство? Ладно, кто-то двое-трое с нами, покажу помещение. Нечего всей толпой по замку курсировать.

— Эй, я не понял?! — возмутился Эрни МакМиллан. — А эти почему не расписались?

Судя по возмущённому роптанию, с ним были согласны.

— Не хочу, — пожал я плечами и посмотрел на Гермиону. — А ты?

— Что я, дура что ли, во всяких непонятных контрактах подписи ставить?

Толпа вновь загудела, а кто-то даже выскочил из этой толпы. А, Энтони Гольдштейн.

— Но мы все расписались! Вдруг вы пойдёте и сдадите нас Амбридж?!

— А в чём смысл? — улыбнулся я.

— Да чего спорить-то? — кто-то из ребят постарше встал с насиженных мест. — Нас больше. Раз-два, и подписи у нас.

— А ты попробуй.

Только несколько парней решили вынуть палочки, как раздался резкий громкий стук — Аберфорт, рослый мощный бородатый старик у барной стойки, грохнул кулаком об оную.

— Никаких разборок у меня в пабе! Ясно?! — громким зычным басом рявкнул он, и все сразу успокоились.

Поглядев на ребят, я заговорил:

— Чанг, Боунс, Поттер — за мной. Потом покажете и расскажете на своих факультетах кому нужно.

Мы с Гермионой вышли из «Кабаньей Головы», а обозначенные ребята догнали нас только через десяток метров. Мы шли быстрым шагом и у ребят быстро сбилось дыхание, что я посчитал лишь плюсом — они молчат.

В замок мы вернулись одним из тайных ходов, и скорым шагом двинулись на восьмой этаж. Дойдя до нужного места, я указал на картину с троллями в балетных пачках.

— Напротив этой картины нужно пройти три раза, держа в голове мысли о нужном помещении, искренне, истово желая появления этого места. В нашем случае формулировка: «Мне очень нужно просторное место для тренировок и занятий магией». Кто попробует?

Поттер тут же вышел вперёд, постоял, подумал, и начал ходить туда-сюда. На третий раз в стене напротив картины начали появляться большие двустворчатые деревянные двери с чёрными железными вензелями.

— Открывай, — кивнул я парню и тот смело потянул дверь за кольцо.

Зайдя в открывшийся вариант Выручай комнаты мы сразу начали осматривать этот действительно просторный и светлый зал с зеркалами в стенах, шкафами с книгами, диванами, креслами, подушками. Были тут и пара столиков, и лавочки. В дальнем углу стояли неказистые манекены на колёсиках, смутно напоминающие людей.

— Просто… Великолепно! — обрадованно и восхищённо воскликнула Сьюзен Боунс. Хм, а ведь ничего такая девушка растёт, пусть и рыжая. А ведь ещё года полтора назад была такая, как они любят говорить, с широкой костью.

— Что это за место? — спросил Поттер, куда более спокойно осматривая помещение. Гермиона же в это время уже стояла возле шкафов с книгами, бегло смотря на корочки.

— Выручай-Комната, комната Так-и -Сяк. У неё много названий. Появляется, как я и сказал, при определённых условиях.

— Хм… нужно истово думать о чём-то? — задумался Поттер. — А если, к примеру, хочешь в туалет? Появится комната, полная ночных горшков?

— Ха, Гарри! — улыбнулся я. — Вот как сказанное на уроках запомнить — это ты не можешь, а как порцию бреда, услышанную левым ухом на балу — так это пожалуйста. Как так?

Поттер пожал плечами и улыбнулся своим мыслям, а я подошёл к Гермионе.

— Нашла что-то интересное?

— Ни-че-го… — по слогам ответила она, не скрывая разочарования. — Всё это есть в обычной библиотеке. Даже не Запретная Секция.

Девушка оторвалась от прочтения корешков книг и посмотрела на меня с вопросом.

— А почему мы тут не занимались? Хотя нет, постой… Много людей знают об этой комнате?

— Мыслишь в абсолютно верном направлении. Понятия не имею. Рискованно. А вот о нашем месте знают единицы, а попасть может только один.

Я обернулся к остальным ребятам:

— Итак, господа. Мы пошли, нам есть чем заняться. А вы можете тут устраиваться, обдумывать, заниматься, рассказывать другим. Иногда мы с Гермионой будем приходить и что-нибудь читать, хотя, всё это есть в обычной библиотеке, но…

Я вновь оглядел книги.

— Тут более упорядоченные, полезные и информативные книги. В общем, как-то так.

— Спасибо, Макс, — Гарри подошёл и протянул руку. — Ты очень сильно нас выручил.

— Да не вопрос, — я пожал руку в ответ. — Всё равно не пользуемся. А делом вы полезным решили заняться. Вы только, очень прошу, не бесите Амбридж. Она реально из нас всех через жопу душу вынет.

Поттер улыбнулся, но ненароком покосился на свою руку.

— И вот ещё, — продолжил я. — Кровавое Перо классифицируется как тёмный артефакт и его использование строго регламентировано законодательством. Только и только в целях подписания документов, контрактов и договоров. Всё остальное, особенно принуждение им пользоваться — Азкабан. Думай, как это использовать. Но лучше — попридержи до конца. На должности профессора ЗОТИ нынче не задерживаются.

Поттер поначалу не понял, но дошло до него быстро, и он вновь кивнул. Вроде бы даже с благодарностью.

Мы с Гермионой покинули комнату — пора бы и на занятия к Дельфине. Когда мы уже перейдём к магии крови? Интересно же, что выдумали волшебники и можно ли использовать мою гемомантию в этом направлении?

====== Глава 36. Часть 1. ======

Комментарий к Глава 36. Часть 1. Глава небольшая, ибо не получается вторую часть превратить из бреда во что-то адекватное. Думаю, завтра-послезавтра выложу вторую часть.

Пусть нет у нас зарплаты них*ра,

Зато не платим никому налоги,

Работники идеи и пера,

Романтики, всхлип просят подмоги...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

С первыми числами ноября по утрам можно было увидеть толстое покрывало инея во дворах, и хоть он быстро истаивал, погода становилась по-шотландски холодной.

Несмотря на тот факт, что я являлся в некотором роде, сооснователем Армии Дамблдора, на занятия эти ни я, ни Гермиона не ходили — у нас попросту не было времени на эти глупости, а лёгкий интерес на тему «А что они там делают» пропадал практически сразу, стоило только вспомнить объём ещё не изученного материала. Мы вновь начали посещать Запретную Секцию, стремясь как можно быстрее уже добить её — оставалось не так уж и много. Причина такой спешки была проста. Мы справедливо опасались, что Амбридж может пронюхать об этом и прикрыть нашу лавочку по вполне понятной причине: эти знания не то что для учеников — не для каждого взрослого допустимы.

В первый выходной ноября, как и всегда, мы с Гермионой отправились в «Три Метлы» на очередную лекцию к леди Гринграсс. Как только мы разместились за уже привычным столиком в дальнем углу заведения и набросили вокруг различные чары приватности, я взял слово:

— У меня есть вопрос.

— Слушаю, — серьёзно кивнула Дельфина, на этот раз одетая в тёмно-зелёное платье и чёрную мантию.

— Насколько можно верить пророчеству, произнесённому при свидетелях?

Сидевшая рядом Гермиона тоже заинтересовалась поднятой темой, хоть и с удивлением глянула на меня.

— Безоговорочно, — серьёзно ответила Дельфина. — Я не особо разбираюсь в этой теме, но точно могу сказать, что пророчество, произнесённое при разумных свидетелях, обладающих волшебной силой, сбудется обязательно и именно так, как произнесено.

— Обладающих волшебной силой? — уточнила Гермиона.

— Да. Именно так. Если свидетелем были простые люди, то пророчество не имеет силы. Хотя правильнее было бы сказать, что им можно пренебречь, изменить события. Если верить книгам, то ещё в древности убедились в истинности этого утверждения и тех оракулов, пифий и прочих одарённых, содержали в очень хороших условиях, но в их окружение допускались только обычные люди. Вам наверняка знакомо одно имя, Мишель де Нотрдам?

— Нострадамус? — одновременно выдали мы.

— Да, — улыбнулась леди Гринграсс. — Обычный человек, помощник алхимика, увлекался фармаци́ей. Малоизвестный факт — в течение семи лет ассистировал мастеру алхимику в лечении одного провидца. Сами понимаете, алхимик не допускался до провидца, а потому именно Нострадамус занимался уходом за больным. Именно от него он услышал пророчества, которые, конечно же, тщательно записывал и передавал эти записи ответственным за это дело волшебникам. Как думаете, почему ни одно пророчество на самом деле не сбылось?

— Не было свидетелей-волшебников?

— Именно. Однако, произнесённые без свидетелей пророчества сбудутся, если ничего не делать. Такие пророчества тщательно задокументированы, просчитаны, интерпретированы, а события в них заблаговременно предотвращаются. Если они плохие, конечно же. Правда, зачастую пророчества являются именно «плохими». А с чего ты вдруг заинтересовался столь абстрактной темой?

— Мне стало известно, что есть засвидетельствованное пророчество, в котором только один известный вам мальчик способен победить Сами-Знаете-Кого, — пришлось назвать Волдеморта таким вот прозвищем, ибо вокруг не было защиты от Табу.

— Занятно, — задумалась Дельфина. — Однако, без точного знания текста пророчества нельзя делать каких-либо выводов. Вот, к примеру, сказано в нём, что именно этот мальчик должен победить, но это не значит, что действия всех остальных не имеют смысла. Может быть мальчику достаточно лишь нанести последний удар? Или активировать финальную ловушку? Или ещё что-то? Просто необходимо действие с его стороны?

— Разумно, — я задумался.

— Что за «мальчик»? — Гермиона переводила взгляд с меня на Дельфину. — Секрет?

Взглянув на Дельфину, я добился лишь равнодушного пожимания плечами, мол: «Сам решай».

— Поттер.

Гермиона задумалась, а через пару минут хмыкнула.

— Мы обречены, товарищи, — с ухмылкой покачала она головой, что вызвало несколько неуместные улыбки на наших лицах.

После этого разговора мы перешли уже на более важные для нас темы, а именно — учёба.

По возвращении из Хогсмида, под вечер, мы побрели в гостиную, надеясь на обычную для нашего факультета атмосферу лёгкого раздолбайства. И там действительно царило оживление, но вот носило оно оттенки недовольства, негодования. Сев на наш диванчик и приобняв Гермиону, я обратился к ребятам, что сидели за столиком рядом.

— Йо, Симус, о чём паника?

Ирландец потянулся рукой к голове, чтобы по привычке взлохматить волосы, но наткнувшись на короткий ёжик волос, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Амбридж.

— Ёмко, — кивнул я. — А подробнее?

— А-а, — отмахнулся тот, а ко мне обернулась Лаванда, обеспокоенно накручивая на указательный палец кудрявую прядку светлых волос.

— Тут такое дело, — заговорила блондинка. — Амбридж выдала первое своё постановление — запрет всяких кружков, групп и прочего. За разрешением нужно обращаться к ней.

— А с чего бы ей что-то постановлять?

— Эм… — Лаванда посмотрела на меня с искренним удивлением. — Ну… Она — генеральный инспектор Хогвартса от министерства.

— Да? С каких пор?

Теперь уже все за столом, Симус, Дин, Парвати и Лаванда, все они смотрели на меня с недоумением.

— Так уже две недели как, — пояснила Лаванда. — Вы вообще не следите что ли за событиями в замке? Амбридж уже даже проинспектировала всех преподавателей.

— Да? — я перевёл взгляд на Гермиону, пристроившую голову на моём плече. — А ты знала?

— Что-то такое кто-то говорил… — лениво протянула девушка, а на лице её читалась усталость. В принципе, я бы тоже уже вырубался, если бы не гемомантия.

— Хм… Ни разу не видел её на занятиях.

— Да блин, Макс! — возмутился Симус. — Да будет тебе известно, в школе учатся и другие ученики, да ещё и на других курсах! Невероятное открытие, правда?

— Воу-воу, полегче. Мы просто очень плотно погрязли в учёбе. Не нужно столько негатива, — улыбнулся я в ответ.

— Да, извини, — Симус вновь попытался взлохматить волосы. — Да что же это такое?

— Сам попросил, — пожала плечами Лаванда, скрывая улыбку.

— Просто, — Симус посмотрел на меня, — мы все на нервах из-за этого постановления. Теперь нам ещё и попадаться нельзя с тренировками. Ещё и Анджелина вон, срывается на всех.

— А там-то в чём проблема?

— Так команда по квиддичу подпадает под определение кружка, группы и… Что там ещё было? Ай, да неважно. Слизеринцам и Воронам сразу одобрили команду.

— Хм… Ясно. И что, кому из преподавателей досталось?

— По-серьёзному? Только Трелони.

— Бедная профессор Трелони, — Лаванда и Парвати тут же сникли. — На её занятиях всё так интересно…

— Спать, — кивнул Симус, получив в ответ негодующие взгляды двух девушек.

— Полегче, парень, — я улыбнулся. — На святое покусился. Пора бы уже знать, что большинству девушек различные гороскопы, гадания, толкования сновидений и прочие манипуляции с прорицаниями нужны как воздух.

Посидев ещё немного, мы с Гермионой приняли командирское решение — отправиться спать, иначе есть немалый риск заснуть прямо здесь, сидя, а это неудобно. А ещё, Поттер и Уизли очевидно ждали, когда гостиная опустеет, при этом тусовались только возле камина. Весточку ждут? Ну и чёрт с ними.

***

Вторая неделя ноября подходит к концу. Весь день на улице шёл снег, медленно покрывая тонким белым слоем окрестности, не успевая таять. Сейчас, оглядываясь назад и вспоминая о прошедших событиях, в который раз удивляюсь тому, как быстро летит время, когда ты занят делом. Нет, серьёзно! В Хогвартсе, если послушать ребят в гостиной, происходит действительно много разных интересных вещей, но мне попросту некогда не только участвовать в них — даже думать о них! Учёба, лекции, тренировки, разработка своего лазерного заклинания, обдумывание различных теорий о пророчествах и возможностей обойти оные. Всё это навалилось как снежный ком, поглотило и теперь катится, катится с обрыва, не разбирая препятствий.

Однако, именно сейчас, вечером пятницы, десятого ноября, подошла пора креабилитации от восстанавливающих зелий Гермионы, а значит с тренировками придётся немного поумерить пыл, в основном налегая на теорию. Подведя именно такие итоги, мы с девушкой покинули Тайную Комнату и решили направиться в Выручайку — из чистого любопытства. Само собой, мы предварительно наложили на себя комплекс скрывающих чар.

За пару поворотов до нужного коридора мы остановились.

— Они точно там? — прошептала Гермиона.

Мы сами друг друга не видели и приходилось ориентироваться на голос. Обычно, когда нам вдвоём нужно куда-то попасть в замке, мы либо идём держась друг за друга, за руки или мантии, либо заранее договариваемся о встрече. Сейчас был тот случай, когда мы шли, держась именно за руки. Странные, кстати, впечатления — в руке рука, а вокруг — никого не видно.

— По их графику — да, — кивнул я, вспоминая этот самый график.

Пройдя ещё немного по коридорам, заметили презабавную картину — Филч сидит на табурете напротив того места, где обычно появляется вход в Выручай-Комнату. Недолго думая, кинул в него Со́мнус, и старый смотритель начал заваливаться набок. Чтобы тот не грохнулся о каменный пол, я аккуратно придержал его телекинезом и плавно опустил. Силы вложил минуты на три сна, потому не стал беспокоиться о здоровье старика. Каким бы не был он противным и мерзким порою, мне воспитание не позволяет глумиться над ним.

Пройдясь три раза около картины с троллями и думая о необходимости попасть в место для тренировок, где находятся ребята, я добился появления дверей в Выручай-Комнату и вместе с Гермионой мы шагнули внутрь.

Всё тот же просторный зал со шкафами, диванчиками, креслами и столами в одной его части, был заполнен учениками разных возрастов. Они обернулись на звук открывшихся дверей, а мы сняли с себя чары сокрытия. Узнав нас, некоторые поначалу глупо хлопали глазами и наверняка пытались вспомнить, имеем ли мы право здесь находиться. Убедившись, что «имеем», все вернулись к своим делам и разбившись на группы, продолжили отрабатывать различные заклинания.

Мы с Гермионой тихо пристроились на одном из диванов так, чтобы иметь обзор на весь зал. Девушка приманила заклинанием с одной из полок большой талмуд по продвинутым чарам и пристроив голову у меня на плече, раскрыла книгу так, чтобы мы оба могли её читать. Через пару минут я заметил, что Гермиона, как и я, краем глаза поглядывала на тренировки других учеников. Это было довольно забавное зрелище. Они, судя по всему, очень весело проводят здесь время. Одна группа пытается применить Экспелиа́рмус на другой, неподвижно стоящей, а потом они меняются ролями. Ребята в другой группе тренируются на всём подряд в, прости Старик, Уменьшающем заклинании, Реду́цио. Другая группа смотрит на двух учеников, пытающихся применить Сту́пефай. Ещё одна группа из кожи вон лезет, пытаясь вызвать Патро́нус. Тут и там снуёт Поттер и незнакомый мне Рэйвенкловец, кажется, с седьмого курса — они раздают ценные указания, поправляя, обучая, рассказывая.

Неожиданно на соседний диван плюхнулись понурые близнецы.

— Что случилось, парни? — посчитал я необходимым спросить. Гермиона тоже посмотрела на них, ожидая ответа.

Близнецы переглянулись удивлённо.

— А, точно, вы же не в курсе происходящего… — закивал первый. — Теперь Амбридж может сама назначать наказания, назначать или лишать привилегий, и всякое такое прочее.

— Нас и Гарри выгнали из команды по квиддичу.

— Оу, жестко.

— Вы что-то натворили? — сочувственно спросила Гермиона, поправив прядку волос.

— Вломили Малфою, — хором кивнули близнецы.

— … Больно язык у него длинный, — пояснил второй из них.

— …Зато вернулся Хагрид, — улыбнулся первый.

— …И это, похоже, единственное, что не даёт нашему Гарри скатиться в уныние.

Оба близнеца синхронно хлопнули себя по коленям.

— Ладно! — они одновременно встали. — Не отдыхается что-то…

Близнецы быстро присоединились к одной из групп, начав активно дискутировать и обсуждать нюансы заклинаний. Через пару минут нас заметил Поттер и выдав пару ценных указаний другим ребятам, поспешил подойти.

— Макс, есть разговор, — Гарри взъерошил и без того взъерошенные волосы, а я махнул палочкой, окружив нас слегка вибрирующим, словно горячий воздух, куполом, заглушающим звуки. Поттер немного удивлённо оглядел купол, но поняв его суть, вновь посмотрел на меня.

— Скажи, вы ведь тренируетесь в Тайной Комнате?

— Откуда такие выводы?

— Неважно, — мотнул головой Поттер.

— А какой ответ ты хочешь услышать? И главное — зачем?

— Просто я не понимаю… Туда можно попасть только умея говорить на языке змей.

— А, ты об этом?

— Да и вообще… О, как бы это сказать, «Клубе по интересам», ты знаешь о каком… Мне никто ничего не говорит. Я ничего не понимаю, что вообще происходит? Даже Сириус молчит, явно что-то скрывая. А я хочу знать. Я имею право знать! В конце концов, именно за мной охотится Волдеморт.

Я посмотрел на Поттера внимательно.

— А ты можешь сохранить тайну?

— Конечно! Я что, по-твоему, не могу держать язык за зубами?

— Ну, — я улыбнулся, — Не в этом смысл, но Амбридж сказала бы, что «нет».

— А в чём? — Гарри выглядел очень серьёзно.

— А окклюменцией ты владеешь, чтобы рассказывать тебе что-то? Да и остальным тоже.

— Окклюменцией?

Гермиона закрыла книгу и решила вставить пару слов в разговор:

— Наука о защите и упорядочивании сознания. Не позволяет читать мысли.

— И такое возможно? Я имею в виду, чтение мысли? — Поттер выглядел предельно удивлённым.

— Вот именно, Гарри. Без этого навыка твоя голова — проходной двор. Если вдруг кто-то обладает навыком чтения мыслей, то легко выведает у тебя все секреты, секреты «Клуба», планы, состав. Смекаешь?

— И что делать?

Гермиона взмахнула палочкой и молча призвала с одной из полок небольшую старую тёмно-коричневую книгу.

— Читай, учи, тренируйся. Нам потребовался год ежедневных тренировок чтобы защититься от поверхностной легилименции. От прямого заклинания в лоб и это не спасёт.

Поттер взял книгу и совершенно ошалелым взглядом смотрел на неё. Довольно быстро отойдя от полученной информации, Гарри положил книгу на столик рядом и вновь посмотрел на нас.

— Ладно, к Мордреду Тайную Комнату и серпентарго. Почему вы с нами не занимаетесь? Я не понимаю. Ты же, Макс, сам предложил это всё.

— Как я и говорил, мне просто интересно, к чему всё это приведёт.

Незаметно для Поттера я снял заглушающие чары.

— То есть?

— Ну, вот смотри, — я встал с дивана. — Какие цели вы преследуете? Конечные цели.

— Уметь защитить себя. Мы же уже говорили об этом.

— Хорошая цель, — кивнул я. — Благородная. Но давайте смоделируем какую-нибудь ситуацию.

Я посмотрел на Гермиону, но она явно дала понять, что на диване и с книжкой в руках ей намного лучше сейчас, чем на ногах и с палочкой. Мы с Поттером пошли в центр зала и маневр этот не остался незамеченным остальными учениками, начавшими медленно расходиться в стороны, образуя этакий полукруг. Кто-то присел на подушки, кто-то — на лавки. Некоторые встали у стены, как, к примеру, близнецы.

— Для начала, — заговорил я, обернувшись к Поттеру, что достал палочку. Сам я тоже достал её. — Нужно прекрасно понимать, что взрослый волшебник — это уже не ученик школы. Тем более те, кто на стороне Тёмного Лорда. Это либо взрослые волшебники из старых семей, либо наёмники, либо отбросы с улицы, либо оборотни и всякое такое. Вот только даже отбросы с улицы не безобидны. Мир жесток и такие люди прохавали эту тему сполна. Может быть они не бойцы, но они будут жестоки.

Занятно, но все слушали довольно внимательно, пусть и без серьёзности во взгляде.

— Итак. Как может проходить ваше столкновение со взрослым волшебником. Я вижу два варианта. Первый — он вас недооценивает и просто играется, как кошка с мышкой. У него нет цели вас убить или особо калечить — вы просто мешаетесь. Сейчас я буду таким волшебником.

Довольно медленно я навёл палочку на Поттера, и тот среагировал быстро.

— Экспелиа́рмус! — Гарри ловко взмахнул палочкой, отправляя в меня быстрый тусклый серый сгусток.

Тихим шёпотом я произнёс:

— Проте́го Рефле́кто, — и кончиком палочки поймал сгусток, отправляя обратно в Гарри.

Палочка Поттера вырвалась из его рук.

— Сту́пефай, — вновь лишь прошептал я заклинание.

Быстрый лучик заклинания, сорвавшись с кончика палочки, угодил прямо в живот Поттера, отбрасывая его, и в этот момент мне в руки прилетела его палочка.

— Инка́рцеро.

А теперь он ещё и связан.

— Итак, — я посмотрел на ребят. — Это уровень среднего волшебника.

Взмахом палочки я развеял Инка́рцеро с Поттера, попутно ставя его на ноги и возвращая палочку.

— Среднего, народ. Такой, вялый волшебник, ни рыба ни мясо. Я могу ещё быстрее колдовать. Те, от кого вы хотите защищаться — тоже. Ближний Круг Тёмного Лорда, готов поспорить, могут трансгрессировать, и наверняка могут ускоряться за счёт магии, становясь ещё быстрее. У них есть опыт противостояния с аврорами и ДМП. А теперь представьте, что ваш враг воспринял вас всерьёз и хочет убить, а не просто отмахнуться, как от мухи.

Поттер приготовился к очередной схватке, а я удивлённо выгнул бровь.

— Хочешь, чтобы я попытался тебя убить?

Гарри подумал, почесал затылок и отрицательно мотнул головой.

— Вторая наша проблема такая же, какая возникла в своё время перед ДМП и Авроратом. Угадаете какая?

Ученики начали переговариваться, обсуждать, но вот одна блондинка в форме Рэйвенкло высказала умную мысль:

— Непростительные.

Высказала она её довольно громко и все остальные притихли. Хм, Луна Лавгуд, кажется.

— Именно. Проблема в том, что мы ограничены в заклинаниях. Не только в плане знаний, но и в плане морали и законности. И готовности их применить. У ваших врагов такого ограничения не будет. А что есть у нас? Давайте перечислю. Экспелиа́рмус, Сту́пефай, Реду́кто, Бомбарда, Эве́рте Ста́тум, Флиппе́ндо, Экспу́льсо. Этим мы можем нанести какой-то вред, ответить ударом на удар. Есть Проте́го и его вариации. А ещё есть куча бытовых заклинаний. Есть такой пожиратель, Антонин Долохов. Он мастер применения всего подряд для нейтрализации врага, в том числе и бытовых заклинаний. Пискнуть не успеете, как окажетесь повешены на ближайшем дереве на собственных шнурках.

— И че делать-то? — возмутился кто-то из хаффов. — Говорить-то каждый может! А вдруг нас будет больше?

— Вас и сейчас больше, ну? — я развёл руки в стороны, а несколько ребят выхватили палочки и направили на меня.

— Экспелиа́рмус! — крикнули одни.

— Сту́пефай! — крикнули другие.

Прозвучали и несколько простеньких заклинаний, призванные либо дезориентировать, либо отправить мои ноги в пляс, либо подвесить вверх ногами.

Я попросту крутнулся, отбивая лучи обратно палочкой, словно мечом каким, а когда ещё с десяток учеников решили подключиться к этому делу, просто трансгрессировал чёрным дымом и запустил в трансгрессии Реду́кто, создавая ударную волну, сбившую всех с ног. В хаотичном порядке начал раскидываться Инка́рцеро, перенасыщенными Сту́пефаями и Экспелиа́рмусами с огромной скоростью. Со стороны могло бы показаться, что лучи заклинаний из чёрного дыма летят чуть ли не чаще, чем искры из бенгальского огонька. Десяток секунд, и все вокруг уже изображали из себя гусениц, будучи плотно связанные при помощи Инка́рцеро.

Вернувшись на своё место и выйдя из трансгрессии, я осмотрел это лёгкое и безболезненное побоище.

— Вы скажете, мол: «Не ожидали, внезапная атака, непонятные возможности». Но именно это и будет происходить в ходе столкновения. Добавьте к этому ещё и действительно боевые заклинания…

Взмахом палочки я начал снимать с каждого Инка́рцеро, пока не расколдовал всех. Ученикам потребовалось около пятнадцати минут, чтобы привести себя в порядок, найти свои палочки и прекратить возмущённо перешёптываться.

— И что теперь? — спросил немного понурый Поттер.

— К чему я это всё? К тому, что вы тут веселитесь, разучиваете заклинания школьной программы, учитесь их применять в весёлой и непринуждённой обстановке, в то время как ваши оппоненты спокойно стоят и ждут. Вы готовитесь к экзаменам, а не к сражениям. Не хочу хвастать, но мы с Гермионой с первого курса, каждый проклятый день до кровавого пота тренировались, чтобы сейчас я показал то, что вы видели.

— Скажи ещё о методах, — раздался голос Гермионы, всё так же сидевшей на диване и читающей книгу.

— Да. Каждая тренировка была, как в последний раз. Мы пытались друг друга достать. Действительно достать. Ушибы, ссадины, порезы, синяки, гематомы, переломы, сотрясения. Мы варили себе зелья, чтобы не сдохнуть на собственных тренировках или от травм. Мы изучали всё, до чего могли дотянуться. Вон, старшекурсники не дадут соврать — в библиотеке море книг по Тёмной и даже Чёрной магии.

Девушка и парень с седьмого курса Рэйвенкло кивнули, когда другие посмотрели на них.

— Я вас не пугаю, просто я знаю, что можно ждать от тех, кто не ограничивает себя моралью и законами. Если вы говорите, что хотите научиться себя защищать, то учитесь. Учитесь так, чтобы от усталости кипели мозги, и палочка выпадала из рук. Собираться полтора раза в неделю на часик, для весёлых уроков защиты — недостаточно.

— И что теперь? А? — возмущался Рон. — Бросить всё и быть неспособными себя защищать?

Ребята активно закивали, мол: «Да, действительно!».

— Вам сейчас нужно научиться совсем другому. Не как сражаться, а как свалить куда подальше.

— Эй, мы не трусы!

— Так на надгробии и напишут. Гарри. Вон там есть учебники, — я указал рукой на шкафы с книгами. — Там есть комплексы чар сокрытия и обнаружения. Разучите Дезиллюминационные чары и Го́менум Реве́лио.

Я оглядел учеников и нашёл нужную мне девушку.

— Сьюзен. Добудь через тётю кольца для тренировки аппарации и инструкцию. Близнецы уже умеют аппарировать, пусть учат вас. Потом…

Я заметил, что кто-то даже начал записывать под диктовку.

— … Нужно, чтобы все разучили Проте́го, Проте́го Тота́лус, Проте́го Рефле́кто. Обязательно уметь ставить Проте́го Тота́лус в комплексе с Фиа́нто Ду́ри и Репе́лло Ини́микум. Ставить их нужно уметь комплексом, вокруг себя, в группе из трёх человек. Группы периодически менять. С таким набором заклинаний вы можете уйти в глухую оборону и пробить их смогут разве что Ава́да, адское пламя и пламя Дьяболики. В каждой группе должен быть хотя бы один трансфигуратор, способный из хлама ставить щиты, стены и прочие препятствия от Ава́ды. Если кто-то вдруг считает, что обороны недостаточно, то можете разучить на манекенах Се́ко и мощное Диффи́ндо. Ну, если готовы увидеть, как от вашего заклинания разрежет человека и на землю выпадут его кишки.

Со стороны послышались звуки рвотных позывов от особо впечатлительных.

— Макс, — Гарри с укором покачал головой. — Это слишком жестоко.

— Ну как же! — всплеснул я руками. — Вы всерьёз вознамерились противостоять маньякам, убийцам, насильникам и психам. Будете Лю́мосом им грозить, да Экспелиа́рмусом? Напугали ежа голой жопой. В общем, я дал свои рекомендации. Следовать им или нет — дело ваше. Но учтите, что от этих тренировок, раз уж вы решили бороться, зависят ваши жизни. Достаточно ли вы уделяете этому вопросу времени? Ах да, учите маскировочные чары как можно скорее — как я понял, за этим маленьким клубом скоро начнётся охота.

— Может, ты нас поучишь? — спросила Джинни, высунувшись из толпы.

— Нет. У меня попросту нет времени. В учебниках есть абсолютно всё. Я тоже учил по ним. Демонстрации требует только Проте́го, но на это у вас есть ребята с седьмого курса.

Я отправился обратно на диван к Гермионе, а толпа учеников вновь начала разбиваться на группы и что-то активно обсуждать. Не прошло и двух минут, как они довольно быстро разбились на два состава — одни ищут книги в шкафах, а другие тренируются. Те, кто нашли книги, начинали выписывать заклинания и инструкции, а потом множить пергаменты с ними. Вряд ли их запала хватит надолго, но если они выучат хотя бы скрывающие чары и защитные комплексы, то возможно смогут продержаться до прибытия подмоги, если ввяжутся в какую-нибудь авантюру.

На краткий миг в моей голове пробежали мысли о скуке, и я достал из внутреннего кармана мантии Сквозное Зеркальце, молчавшее всё это время. Стукнув по нему палочкой, отправил сигнал на тот конец. Минута, две, и вот в зеркальце появилось лицо Нимфадоры.

— Привет, кузен, — улыбнулась она, сменив цвет волос с розового на фиолетовый. — Что-то долго ты весточку не отсылал.

— Как и ты. Говорить можешь?

— Да, но недолго. Работы море, да и… эм… Орден отнимает всё свободное время. С ног валюсь. Как и все мы.

— Что за движуха в министерстве? Что вообще происходит?

— О-о-о! Что тут происходит! — на лице Нимфадоры появилось притворное восхищение. — Министр всячески продвигает историю о сумасшествии директора и Поттера. По Аврорату прошёл приказ на запрет обучать защитной и атакующей магии родственников, учащихся в Хогвартсе. Та же история в ДМП. Боунс рвёт и мечет, но сделать ничего не может. Почти всех, кто подозревается в связях с директором погнали с постов или временно отстранили. Фадж в самом деле боится, что директор набирает и обучает свою армию в Хогвартсе! Ты не представляешь, какие слухи курсируют по министерству.

— Есть какая активность Лорда и ПСов?

— Вообще глухо. Есть только подозрения. За две недели у нас появились семь висяков о пропаже магглорождённых и полукровок. Семь, Макс! В год-то, не дай Мерлин, один-два появляются, и то обычно через неделю выясняется, что они просто забухали где-то. Участились выезды Обливиаторов, причём дела крупные, но все молчат — секретность.

— А что за магглорождённые?

— Безработные или вернувшиеся. Половина, почти точно можно сказать, просто уехали из страны по-тихому. А вот два случая — чистая пропажа со следами магии. Передай там в Хоге знакомым из волшебников во втором поколении, чтобы те передали родственникам, чтобы в магический мир не ходили. Всё слишком непонятно.

— Ясно. Как остальные, как тётя Анди?

— Да как-как… Нормально. Мама в работе целиком и полностью. Грюм бесится со скуки — его отстранили с концами. А в целом — много работы. Несколько раз была подозрительная активность в Отделе Тайн. Тревога срабатывала, но всё чисто. По крайней мере по отчётам. Я всё ещё в младшем звене, так что сам понимаешь — не докладывают.

— Понятно. Получается, Министерство в самом деле боится детей?

— Сама в шоке! — улыбалась Нимфадора. — Там кого бояться-то? Я вон, помню, СОВ и ЖАБА чуть ли не с отличием сдала, думала — талант, гений, всё знаю. Ага, куда там! В Академии мне очень доходчиво показали всю несостоятельность меня, как волшебницы, и тем более — как боевика. Мне кажется, Фадж это всё тоже понимает, но через Амбридж пытается просто заставить вас подставить Дамблдора. Так, ладно, мне пора… Работа.

Изображение Нимфадоры в зеркальце пропало, и я убрал его в карман мантии.

— Хорошо, — заговорила Гермиона, вновь положив голову мне на плечо, — что мы родителей убедили уехать. Вряд ли бы их кто-то тронул, но мало ли.

— Правильно. Как говорится: «В Аллаха верь, но верблюда привязывай».

— Хм… Занятная фраза.

Когда пришла пора «Армии Дамблдора» расходиться, мы с Гермионой незаметно наложили на себя комплекс скрывающих чар и покинули Выручай-Комнату. Проводив девушку до гостиной факультета, я решил наведаться к директору. Однако, мои желания не всегда совпадают с ситуацией вокруг, и директора, похоже, не было на месте. Зато, ко мне прямо в коридоре прилетела сова. Обычная такая, а судя по мешочку на лапке — с почты. В другой лапке было небольшое письмо.

Отставив в сторону руку, чтобы сова могла использовать предплечье в качестве насеста, я дождался приземления крылатого посланца. Проведя рукой над письмом, убедился в отсутствии какой-либо опасности, и забрал посылку, а сове в мешочек кинул сиккль. Птица довольно ухнула и полетела прочь. Честно говоря, не думал, что они могут и внутри замка свободно курсировать. Хотя, если я не видел суслика, то ещё не значит, что его нет.

Вскрыв конверт со знакомыми следами магии леди Гринграсс, достал письмо. Прочитал.

— Не понял…

Прочитал ещё раз. Это… Неожиданно. Быстрым шагом отправился в гостиную факультета. Как только зашёл внутрь, сразу нашёл взглядом Гермиону, сидящую на нашем диване и с огромным энтузиазмом что-то черкавшую в блокноте. Она была так увлечена, что ещё немного, и высунула бы кончик языка, прикусив его.

— Герм, знаешь что? — я сел рядом.

— Нет, но мне кажется, что сейчас узнаю.

— Ага. Завтра лекций с наставником не будет.

Девушка резко повернула голову в мою сторону, глядя с непониманием и ожидая разъяснения.

— Завтра утром я и леди Гринграсс летим портключом в Прагу на защиту степени по трансфигурации. Мою защиту…

Гермиона выглядела крайне удивлённой.

— А… Как же… Там же нужно работы научные предварительно опубликовать.

— Вот-вот, — кивнул я. — По её словам, там у них какая-то реформа и нужно ловить момент. Сейчас, или через год только.

Гермиона тут же бросилась обниматься радостно улыбаясь.

— Поздравляю!

— Рано. Завтра и послезавтра будет результат. Может, не пройду?

— Глупость! — отстранилась девушка. — Так. Время позднее…

— Рано же совсем, нет?

— Нет. Нужно выспаться и быть готовым.

— Понял-принял. Спокойной ночи. Долго не засиживайся.

— И тебе.

Гермиона мимолётно чмокнула меня в губы, а я отправился в комнату готовиться ко сну. Как-то всё слишком внезапно, а внезапности я не люблю.

====== Глава 36. Часть 2 ======

Комментарий к Глава 36. Часть 2 Пусть нет у нас зарплаты них*ра,

Зато не платим никому налоги,

Работники идеи и пера,

Романтики, всхлип просят подмоги...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Прода через три дня.

Утро субботы началось с классической зарядки и физических упражнений, но на улицу идти не было никакого желания — снег не морозил, но мешал, как и грязь под ногами. Перед самым началом выполнения своего тренировочного комплекса, попросил Ровену получше оптимизировать знания по трансфигурации, но не особо изолируя сам мыслительный процесс. Такого маневра мы ещё не делали и это оказался довольно интересный опыт. Это как плохо контролируемые собственные мысли, когда стараешься ни о чём не думать — картинки, образы, тексты и прочая информация — всё это словно без моего участия крутило хоровод в голове, понемногу становясь всё более и более упорядоченным. Уже перед самым окончанием тренировки я попросил Ровену, чтобы она попыталась перевести особенность трансфигурационных возможностей Зодчего в подобие заклинания. Это может послужить неплохой разработкой и темой для статьи, помимо запланированных ещё в августе работ по совмещению трансфигурации живого и неживого одновременно.

Душ после тренировки — обыденная вещь, без которой трудно представить начало моего дня. Но перед походом туда я попросил известную мне домовушку Тимми подготовить мне завтрак в дорогу — неизвестно, как сложатся обстоятельства, а голод я не люблю, слишком уж от него много дискомфорта.

В комнате, где всё ещё спали остальные парни, я быстро проверил, всё ли есть в моей неизменной сумке с расширенным пространством, и убедился, что с наличествующим инвентарём мне не страшны никакие неожиданности. Одевшись в свой чёрный костюм-тройку и пальто с шарфом, перекинул сумку через плечо и покинул комнату.

В гостиной уже сидела Гермиона на нашем диванчике, а увидев меня, тут же встала, подошла и обняла.

— Покажи им там всем, — с улыбкой выдала своё напутствие девушка, не забыв мимолётно поцеловать в губы, быстро отстранившись.

— Так говоришь, словно я на бой иду, а не на экзамен.

— Мало ли, — Гермиона с улыбкой пожала плечами.

— Ладно, не скучай тут.

Быстрым шагом я направился к выходу из гостиной, попутно накладывая комплексы скрывающих чар. Хоть утро было ещё ранним, но уже можно было изредка встретить учеников и преподавателей, спешащих по своим делам.

По-зимнему прохладный утренний воздух приятно холодил лицо, но снег, к сожалению, уже начал таять, оставляя после себя немного грязи. С одной стороны мне нравится мрачноватый английский климат, но с другой, здесь явно не хватает нормальной зимы, чтобы море скрипящего под ногами снега, а утром от мороза звенел бы воздух. Тут же всё мрачно-склизкое, а снег зимой надолго не задерживается.

Быстро добравшись до «Трёх Мётел», где не было почти ни одного клиента, а мадам Розмерта явно что-то колдовала на кухне, я снял с себя маскировку и двинулся в сторону дальнего столика, где уже по традиции мы слушали лекции леди Гринграсс. В этот раз она тоже была там, в длинном чёрном платье и элегантном чёрном пальто, но, по традиции волшебников, с капюшоном. По мере приближения, я отчётливо ощущал по магии, что это именно Дельфина, а судя по её взгляду, в котором читалось узнавание и некое подтверждение этому самому «узнаванию», Дельфина тоже не обделена подобным талантом.

— Леди Гринграсс, — я учтиво кивнул и улыбнулся. — Содержание вашего письма меня крайне удивило.

— Мистер Найт, — улыбнулась Дельфина и поправив толстую косу светлых волос на плече, встала из-за столика. — Я сама была застигнута врасплох вестями из Гильдии, и многое пришлось организовывать в спешке. У нас мало времени.

Не дожидаясь моего ответа, Дельфина направилась к выходу, а я последовал за ней. Сразу же за порогом заведения Дельфина протянула мне руку, держа простую серебряную цепочку.

— Держись крепче.

Как только я взял цепочку и кивнул в знак готовности, Дельфина отдала вербальную команду «По́ртус» и нас закрутило пространственное перемещение и судя по скорости, портал действительно был межконтинентальным. Спустя некоторое время мы оказались на просторной круглой платформе посреди куполообразного зала с фресками на потолке. Освещение было не самым лучшим, лишь на уровне человеческого роста, и рассмотреть эти фрески было проблематично. Зато хорошо были видны желтоватые каменные стены и колонны, уходящие вверх. Бодрым шагом мы пошли в сторону высоких, но узких двустворчатых деревянных дверей с массивными чёрными металлическими скобами.

Лёгким движением руки Дельфина толкнула одну из створок, открывая. Просторный и высокий каменный коридор без окон. На всю длину тянулись колонны, образуя арки под потолком. Возле каждой колонны с обеих сторон стояли горшки с высокими декоративными деревьями, а на отдельных постаментах — каменные рыцари в полном старинном доспехе. Каждый рыцарь стоял прямо, я бы даже сказал, гордо, опираясь на рукоять большой секиры, упёртой в постамент.

Я шёл вслед за целеустремлённо двигавшейся по коридору Дельфиной. Иногда встречались двери, повороты, другие залы, немного отличавшиеся либо формой, либо длиной, либо оформлением, а порой и всем сразу. Несколько раз мы прошлись по монументальным и широким лестницам, но двигались только вниз. И ни одного окна. Пару раз встретили спешащих куда-то волшебников в самых разных одеждах — от классической мантии с широкополой шляпой, до вполне адекватных, и похоже, насквозь обычных деловых костюмов и пальто. Один раз встретили двух старцев в дорогих серых мантиях, но без изысков. Они сварливо, но тихо спорили друг с другом, не обращая ни на кого внимания.

— Леди Гринграсс, позвольте вопрос? — обратился я к Дельфине, когда мы спустились уже на четыре уровня.

— А я всё гадала, когда ты спросишь?

— Где мы?

— Непосредственно под Костёлом Святого Игнаце.

— Эм… Вау…

Я поравнялся с Дельфиной и поймал на себе насмешливый взгляд голубых глаз, подметив лёгкую улыбку на её лице.

— Я понимаю твоё замешательство, Макс. Но мы в Праге. Поверь, здесь всё не то, чем кажется, а магическая и обычная истории этого города так переплетены, что их различить нельзя. Если будет время, и, если захочешь, можно будет посетить пару интересных мест и поверь, ты узнаешь много нового.

— К примеру? Я знаю, что этот Костёл принадлежал иезуитам. Это всё как-то…

— Странно? — вновь улыбнулась Дельфина, глянув на меня.

Мы вышли в очередной просторный высокий зал. Этот был много светлее, а из специальных ниш под потолком лился дневной солнечный свет. По обе стороны зала находились самые настоящие парковые зоны с пышущей жизнью растительностью, деревьями и кустами, а в некоторых беседках посреди этих парков сидели и общались немолодые волшебники, распивая что-то в кубках и закусывая фруктами. Но мы точно под землёй…

Дельфина слегка замедлила шаг.

— Костёл построен много раньше, чем принято считать у обычных людей. Да и оформление его было несколько иным. С самого начала это место было обителью знаний, домом для волшебников и волшебниц, что стремились постигать тайны мироздания через трансфигурацию и алхимию. Но когда в семнадцатом веке стало окончательно ясно, что «Статуту быть», Костёл был скрыт, как и многое другое.

Мы прошли мимо группы волшебников, обменявшись вежливыми кивками, и направились к одной из очередных высоких двустворчатых дверей.

— Однако, в Праге, как и во многих других значимых городах Европы, жизни и судьбы обычных людей и волшебников были слишком тесно переплетены, и, кстати, забавный факт — чем дальше от Рима, тем глубже эти связи. В общем, хоть и принято считать, что волшебники находятся в полной самоизоляции, но на самом деле, все более-менее влиятельные структуры связаны между собой, обмениваются информацией и решают различные важные вопросы. Религиозные институты, церковь, правительства волшебных и обычных государств. Буквально через неделю было достигнуто соглашение о сотрудничестве между церковью и Ордо Мистерия, или, как ещё тогда называли — Уроборос, теперь более известного как две гильдии — трансфигураторов и алхимиков.

— Уроборос? А что так скромно.

— Станешь Мастером — узнаешь.

Заинтриговала, чертовка.

— Я думал, что алхимия пришла из зельеварения.

— Из любой магической дисциплины так или иначе можно прийти в другую, ведь в основе их всех лежит магия.

Мы покинули зал, пройдя его насквозь, и оказались в очередном коридоре. Но на этот раз путешествие было довольно коротким и буквально вторая дверь по этому коридору оказалась нашей целью. Зайдя внутрь, мы оказались в просторном и довольно классическом кабинете с отделкой тёмным деревом, большими и мягкими на вид кожаными диванами, столиками, шкафами с книгами. Само собой, здесь был и большой рабочий стол, за которым сидела пожилая статная дама в белых одеждах и мантии, по краям которых струились голубоватые мелкие узоры. Её седые волосы были собраны в тугой пучок на затылке, а взгляд был не по возрасту жив и остёр.

— А, Дельфина, девочка моя, — радостно улыбнулась дама и встав из-за стола двинулась нам навстречу.

— Грандмастер, — Дельфина почтительно поклонилась, а дама быстро-быстро положила руки ей на плечи и вернула той вертикальное положение.

— Оставь эти формальности. Это твой ученик? — дама внимательно и быстро оглядела меня.

— Да, — кивнула Дельфина. — Максимилиан Найт.

Эта немолодая дама подошла чуть поближе, а я учтиво поклонился. Похоже, она разглядела во мне что-то, одной ей известное, и скупо, но удовлетворённо, кивнула.

— Патриция Харт, грандмастер трансфигурации и алхимии, — сама представилась она, а в моей голове тут же промелькнуло множество интересных работ от её имени, причём некоторые датированы серединой девятнадцатого века.

— Для меня честь быть представленным столь выдающемуся эксперту в своей области, — я вновь с уважением поклонился.

Грандмастер кивнула, принимая информацию как данность, и повернулась к Дельфине.

— Нужно поспешить, если вы уверены в своих силах. Совет может в любой момент отбросить склоки и утвердить новый порядок проведения аттестации.

Грандмастер уверенным шагом направилась прямо в стену, как и Дельфина. Пришлось отбросить в сторону вопросы и быстро оказаться рядом с ними. Не дойдя до стены, я ощутил колебания магии от грандмастера, а пространство вокруг словно смазалось. Всего лишь на краткий миг, но этого хватило, чтобы следующий шаг мы уже делали в совсем другом помещении.

Просторный зал по типу амфитеатра. Мы стояли на большом круглом пятаке пола из гладкого желтого камня. Он был ровен настолько, насколько это вообще казалось возможным. На краю этого пространства полумесяцем стояли массивные деревянные столы. Те, что посредине, были несколько массивнее, а те, что расходились от центра по бокам в форме полумесяца, явно предназначались для посетителей. Освещение было, я бы сказал, уникальным, ведь для меня видимым были лишь круглый пятак пола, да ряды столов передо мной, а всё остальное, если оно вообще было, тонуло во тьме, не оттягивая на себя внимание.

Грандмастер Харт направилась к этим центральным столам, возле которых стояли семь волшебников в чёрных, тёмно-синих и белых мантиях, и о чём-то явно спорили, активно жестикулируя, а судя по эмоциям на лицах некоторых из них, шло активное выяснение, в чью родословную затесались козлы и свиньи, и о степени негативного влияния подобного родства на интеллектуальные способности оппонента.

— Стой здесь, никуда не уходи, сейчас начнём, — коротко сказала Дельфина, и направилась к своим коллегам наверх.

Около минуты потребовалось почтенным волшебникам, чтобы остановить свой спор и рассесться по местам за большими столами, глядя на меня сверху. Грандмастер Харт сидела в самой середине и явно возглавляла этот сбор.

— Дамы и господа, — заговорила она. — Как председатель двадцать первой аттестационной комиссии на звание мастера в области трансфигурации, объявляю начало седьмого заседания с целью подтверждения квалификации соискателя открытым. Мастер Дельфина Габриэла Гринграсс, как наставник соискателя, имеет право на обсуждение. Итогового голоса лишена. Приступим.

Грандмастер провела рукой над своим столом и судя по магии, там точно что-то произошло, но что — неизвестно. Коллеги устремили взгляды на свои столы. Возможно, там появилась какая-то информация.

— Соискатель, — вновь заговорила грандмастер, глядя уже на меня. — Представьтесь.

Протоколы заседаний, пусть и с затёртой секретной информацией, я читал не раз, как и правила, а потому вопросов к происходящему у меня не было.

— Максимилиан Найт из рода Блэк, пятнадцать полных лет. Ученик Школы магии и волшебства Хогвартс, личный ученик мастера Дельфины Габриэлы Гринграсс.

Волшебники тут же о чём-то зашептались, активно обсуждая. Это длилось всего пару секунд, а когда все смолкли, продолжая изучать что-то на своих столах, грандмастер продолжила:

— В связи с отменёнными два дня назад, и не установленными на момент начала аттестации требованиями к соискателю, относительно проведённых исследований в области трансфигурации, вопрос о наличии или отсутствии публикаций снимается.

— Однако, — заговорил пожилой волшебник, ещё недавно активно споривший с коллегами. — Я считаю, что комиссия вправе оценить изыскания соискателя по защищаемой дисциплине. Мастер — не просто сильный волшебник, заучивший кучу заклинаний. Думаю, все мы хотим знать, может ли соискатель внести свой вклад в непростое и столь многогранное направление изучения магии.

Многие одобрительно закивали, а грандмастер посмотрела на меня.

— Мистер Найт. Вы можете предоставить какие-либо научные изыскания для рассмотрения комиссией?

— Безусловно, председатель, — я кивнул.

Достав палочку из кобуры на предплечье, начал трансфигурировать из воздуха два пергамента, и не без помощи Ровены, параллельно создавая на них систематизированные, упорядоченные записи по моим экспериментам с трансфигурацией себя в сплав живого и неживого на основе знаний о свойствах материалов, но не указывая, что трансфигурировал себя — просто объект, человек, волшебник. Второй свиток заполнялся общими выкладками по трансфигурации пространства по типу Зодчего.

Свитки становились длиннее и длиннее, записи печатным шрифтом тянулись всё дальше и дальше, периодически сменяясь расчётами и схемами. Как только создание свитков подошло к концу, я с помощью магии разделил их на много равных по размеру страниц и подшил наподобие тетрадки, отлевитировав на стол перед комиссией. Удивил ли я этих волшебников подобным? Вообще ни разу. Мне даже как-то легче стало от того, что я в кои-то веки среди волшебников, которые не впадают в шоковое состояние при виде чего-то большего, чем парочка светящихся лучиков заклинаний.

Члены комиссии быстро пробежали глазами по тексту, пролистали записи, пошептались между собой, после чего заговорил всё тот же старик-спорщик:

— Материал действительно есть и после беглого прочтения, думаю, все согласятся, что можно перейти непосредственно к аттестации. Однако, материалы требуют, на мой взгляд, более детального изучения.

— Голосуем. Кто за проведение аттестации с последующим изучением предоставленных материалов?

Проголосовали, как ни странно, все за.

— Единогласно. Максимилиан Найт. Приступаем к теоретической части. Можете присесть.

Загвоздка в том, что присесть не на что, но мы же на аттестации по трансфигурации, не так ли? Поведя палочкой перед собой и крутнув простенькую петельку для облегчения контроля тока магии, создал из воздуха простое и удобное кресло и стол, за которые и сел, чем вызвал лёгкую улыбку у некоторых членов комиссии.

— Приступим, — обозначила начало грандмастер…

…Вопросы, вопросы, вопросы. На протяжении нескольких часов из меня пытались вынуть душу посредством довольно неординарных вопросов в области трансфигурации. Хорошо, что за счёт предоставленных работ мне удалось избежать банальных и простых тем, и совсем уж базовые знания никто не проверял. Однако, хватало и других тем, начиная от нюансов трансфигурации из неживого в живое и тому подобного, до зависимостей арифмантических формул от объёма, плотности и структурного разнообразия исходного материала, и их влияние на затраты магической энергии и уже зависимости этих затрат от точности арифмантического или схематического представления конечного продукта преобразования. Была затронута и тема трансфигурации пространства, её особенности и отличия с трансфигурацией материи. Но помимо банальной сложности вопросов и затронутых тем, был и один момент, натолкнувший меня на одну интересную мысль — трансфигурация энергии.

По мере ответов на вопросы, мне волей-неволей приходилось обдумывать эти самые ответы, вновь обрабатывать имеющуюся информацию, порой глядя на неё совсем под другим углом. Это-то и натолкнуло меня на мысль о трансфигурации энергии. Мысль появилась в тот момент, когда мне пришлось сопоставить некоторые общие правила и формулы трансфигурации пространства и трансфигурации материи — если максимально их усложнить, сделав максимально детальными, не без помощи Ровены, конечно же, то начинает прослеживаться схожие математические структуры и обоснования. Сверху на это наложилась одна теория о том, что всё сущее является энергией. Следом из глубин сознания, как чёртик из табакерки, выпрыгнула теория струн, которую я помню, к своему великому сожалению, совсем-совсем плохо.

Всё это породило в голове цепочку совершенно абстрактных теорий и мыслей о том, что трансфигурация — нечто куда более глубокое, чем превращение одного в другое. Правда, оформиться во что-то осмысленное вся эта каша пока не смогла. Пока.

После теоретической части меня погоняли по практике, прося трансфигурировать всё подряд во всё подряд, а объёмы этойтрансфигурации были действительно внушительные — с десяток кубометров камня как начальный материал, а времени на создание и активацию заклинания давали чуть ли не впритык к моим возможностям. Конечно, если потребовалось бы, я тут же усилил бы себя гемомантией или добавил немного этой энергии для компенсации нехватки магии, но этого делать не пришлось. В качестве финального аккорда в аттестации практики, меня попросили провести серию трансфигураций по предоставленным мною материалам. Ну я и превратил себя в ту забавную, на мой взгляд, пантеру из сплава органики и неорганики, все внутренности и «внешности» которой были испещрены рунами для тех или иных магических манипуляций. Воспроизвёл и трансфигурацию тени через пространство, создавая предметы из тени. Небольшие совсем, в пределах четверти кубометра по объёму — слишком уж сложно это в виде заклинания, хоть и не очень затратно по магии. Это тебе не поглощённый Зодчий, ставший способностью. Подобная трансфигурация порадовала одну часть комиссии, и немного огорчила другую, но оно и понятно — гильдия-то может и одна, но люди есть люди. Не всех порадуют успехи ученика другого мастера.

По окончании практической части аттестации, грандмастер Харт постановила, что требуется более детальное изучение предоставленных материалов, и окончательное решение будет вынесено комиссией в течение восьми часов. Я покинул зал вместе с Дельфиной через внезапно появившуюся позади меня дверь.

Мы вновь шли по очередным высоким каменным коридорам с колоннами, горшками с деревьями, и даже порой попадались огромные картины, но, как и во многих других коридорах, тут как и прежде нельзя было разглядеть, что там за изображения и фрески на потолке, а ведь взгляд то и дело сам устремляется к ним.

— Наставник, а что на потолке изображено?

— Никто не знает. Смотри, — Дельфина махнула рукой, отправляя шарик Лю́моса под потолок.

Хотел бы я сказать, что чем дальше шарик летел, тем больше света падало на потолок, но нет. Казалось, будто Лю́мос летит в пустоту, а под потолком как было всё черным-черно и лишь мелькали слабые неясные образы и силуэты, так всё и осталось. Лю́мос потух, а Дельфина заговорила:

— Говорят, что на этих потолках скрыта вся тайна мироздания, а увидеть и постичь её сможет лишь тот, кто постиг и принял тайны трансфигурации и алхимии.

— И как? Кто-то прочитал?

— Даже если и прочитал, — улыбнулась Дельфина, — то скорее всего, унёс эту тайну в могилу. Наука и знания — странная вещь. Ответ на один вопрос порождает два новых, подобно головам гидры, и сражение это не знает конца.

— А может быть кто-то от скуки всё зачаровал, — пожал я плечами, а Дельфина рассмеялась.

— Такое даже более вероятно. Так, времени у нас до восьми часов и вызвать могут в любой момент. Но и покидать город, а тем более страну — не стоит. Экскурсия?

— Я только «за».

Минут двадцать у нас ушло на то, чтобы покинуть подземелья, но вышли мы не совсем через Костёл, а из двери в соседнем здании. Судя по ощущениям, тут не обошлось без очень серьёзных и комплексных чар сокрытия от обычных людей и просто любопытных волшебников. Знаешь, что и где искать — найдёшь.

Меня с первых же секунд прогулки захватила атмосфера этого чудесного города. Узкие мощёные камнем улочки или большие площади, дома в самых разных архитектурных стилях, дизайн создавался вслед за веяниями моды разных эпох. Безусловно, многое неоднократно подвергалось реставрации или переносилось, перестраивалось в самые разные года, но атмосфера оставалась удивительной. Особенно приятным, как по мне, было время года и немного пасмурное осеннее небо. Пожелтевшая или опавшая листва придавала воздуху тот характерный запах осени, который я давно уже не чувствовал в лесах Шотландии близ Хогвартса.

Людей на улице было не очень много, ведь сейчас совсем не туристический сезон. Именно это позволяло свободно и спокойно гулять по улочкам города. Но самое удивительное — здесь в разной мере, но везде ощущалась магия. Особенно хорошо она ощущалась возле действительно старых домов, средневековых сооружений, будь то Пороховая Башня, Астрономические Часы или, что самое удивительное, Страговский Монастырь — мы добрались до него не сразу, хоть и внутрь не пошли.

— Здесь, — Дельфина кивнула в сторону монастыря, когда мы проходили рядом. Конечно же, как и положено, всю дорогу Дельфина держала свою руку на сгибе моего локтя, искусно направляя наш маршрут туда, куда нужно именно ей. — Находится одна из самых неординарных библиотек. На данный момент там существует две секции — общая, и закрытая. В закрытой представлено множество первопечатных или рукописных трудов по алхимии и прочей магии. Конечно, по договорённости с соответствующими организациями, в том числе и Уроборосом.

— Разве это не ересь?

— И да, и нет, — улыбнулась Дельфина, и мы пошли дальше, спускаясь прочь от монастыря. — Есть магия и ритуалы, которые можно реализовать, не имея ни крохи способностей и являясь обычным человеком. Такие манипуляции берут магию извне. Их очень мало и вот они запрещены полностью для распространения и даже ознакомления среди обычных людей. Остальное же, что церковь, что волшебники, ценят как наследие прежних времён. Волшебники ценят знания, а не его носитель, потому копии всех книг имеются в достатке, но вот оригиналы под чарами сохранности и маггловскими системами того же назначения, хранятся здесь. Правда, как мне известно, не каждый обычный человек может попасть в закрытую секцию, хоть и устроено сейчас всё в большей мере как музей.

Вскоре мы вновь оказались ближе к центру Праги, а время шло уже к вечеру. Несколько затянувшееся путешествие и пешая прогулка сказались на нас вполне очевидным образом, и вот мы оказались в небольшом патио, этаком внутреннем дворике при ресторане, хотя в данном случае — большом и дорогом кафе. Посетителей как внутри, так и снаружи было очень мало, а время года по местным меркам прохладное, но разве напугаешь англичанина лёгкой прохладой и постепенно проясняющимся вечерним небом? Мне бы ещё хоть немного на чешском понимать, ведь выбранный для прогулки квартальчик явно не подразумевал наличие здесь туристов, и дублирующих надписей на английском, как и меню в кафе, здесь не было. В общем после того, как я отодвинул для Дельфины стул и сам сел напротив, к моему лёгкому стыду, с заказом пришлось разбираться именно ей.

— Я немного удивлён, наставник, — улыбнулся я, пока мы дожидались заказ. На улицах уже включалось ночное освещение, хотя почти прояснившееся небо ещё отдавало голубизной, сменявшейся рыжиной на закате.

— Чем именно?

— И язык-то чешский вы знаете, и, судя по всему, с деньгами обычными обращаться умеете, в городе обычных людей ориентируетесь. Знаете, общение с нашими чистокровными волшебниками порой уверяет меня в невозможности того, что я сейчас вижу.

Дельфина улыбнулась, поправив толстую косу волос на плече.

— Как-то так вышло, что читать и считать я обучена, и, смею надеяться, умом не обделена. А когда путешествуешь по миру, так или иначе приходит навык ориентирования в городах. Да и чего уж, кафе, ателье и библиотеку я как-нибудь отличить смогу.

— Не подумайте чего…

— Не переживай, — отмахнулась Дельфина. — Я сама не единожды впадала в ступор, видя неспособность многих волшебников банально сориентироваться в трёх зданиях или перейти дорогу. Есть вещи, пониманию которых не учат и оно приходит только в ходе долгих наблюдений и подсознательного анализа закономерностей. Допустим, ты замечал, что в Англии люди в обычном мире сами того не замечая, стараются ходить по левой части дороги, а в других странах — по правой?

— Хм, а ведь и правда.

— А всё просто — в Англии автомобили ездят по левой стороне, а в других странах, кроме Японии, если я не ошибаюсь, по правой. Подобного в принципе нет в магическом мире, и все ходят там, где удобно. Но многие бытовые закономерности и вещи одинаковы для обоих миров, ведь разделились мы не так уж давно, и до сих пор ещё живы те, кто помнит времена без Статута. Те же кафе, библиотеки, издательские дома, специализированные магазины и прочее — всё оно имеет под собой всё ту же идею и концепцию, разве-что начинка другая.

Официант принёс нам заказ, и мы неспешно приступили к ужину, в ходе которого молчали, наслаждаясь местной кухней. Только когда пришло время напитков и спокойного времяпрепровождения, а небо над головой окончательно потемнело, уступая главенствующую роль в освещении электрическому, но мягкому свету, мы продолжили разговор.

— А как, кстати, комиссия оповестит о необходимости вернуться?

— Патро́нус или Голем, — пожала плечами Дельфина. — Кстати о големах, раз уж мы в Праге. Ты знаешь, что своим появлением это название для искусственно созданных псевдоразумных объектов обязано именно Праге?

— Честно? Нет.

— Тогда тебе обязательно стоит почитать как легенды обычных людей, так и конкретную литературу по трансфигурации. Мы же не затрагивали детально големостроение, так, общие основы и постулаты. Вообще, в трансфигурации особо никого не удивишь созданием чего-то разумного, но для всего используется тот или иной шаблон из разума волшебника. Те же статуи в Хогвартсе. Старинная разработка, но по сути своей, там големом и не пахнет — просто трансформация и чары с моделью поведения и командами.

Мы отпили сока из бокалов, после чего Дельфина продолжила:

— А вот именно здесь, в Праге, один известный мыслитель и мастер не столько в трансфигурации, сколько в актуальной в те времена каббале, смог создать подобие души и разума, заключив её в глиняном человеке. В каббале давным-давно старались реализовать легенду, по которой Бог создал человека из глины, наделив того душой. Подобное реализовал в шестнадцатом веке Йехуда Лива. Именно его труд, спустя почти сто лет, дал начало големостроению. Да и само слово «голем» волшебники взяли в память о происхождении Йехуды Лива. Забавно, кстати, что одна из форм этого слова, «гойлем», носит значение «неповоротливый истукан, болван».

— Даже так? Гойлем? Ха-ха…

Дельфина тоже улыбнулась, поняв к чему я клоню.

— В этом свете, — заговорил я сквозь улыбку, — одна известная нам фамилия видится совсем в ином свете. А главное — прям в яблочко.

— Как вы яхту назовёте, — пожала плечами Дельфина, продолжая улыбаться, — так она и поплывёт.

Как только мы расплатились и покинули гостеприимное заведение, Дельфине на плечо села крохотная птичка, скинув не менее крохотную записку в руки и тут же улетев. Без всяких палочек, леди Гринграсс увеличила записку и прочитав её, глянула на меня.

— Пора.

Мы зашли за угол, попутно накладывая магглоотталкивающие чары, без которых гуляли всё это время. Дельфина взяла меня за руку и велела приготовиться. Аппарация была странной — в ней чувствовались чужеродные элементы. Мы оказались в небольшом круглом зале, а Дельфина явно заметила вопрос в моём взгляде.

— Особые алгоритмы активации аппарации. Без их знаний сюда не попасть. Пойдём.

Всего один коридор в подземельях гильдии нам пришлось пройти, чтобы вновь оказаться в зале для аттестации. Как и в прошлый раз, я встал на середину большого круга, а за столами, уходящими вверх и вдаль по типу амфитеатра, сидели волшебники, к которым присоединилась леди Гринграсс. Когда все заняли свои места, слово взяла грандмастер Харт, всё в тех же белых одеждах.

— Как председатель двадцать первой аттестационной комиссии на звание мастера в области трансфигурации, имею честь объявить результаты седьмого заседания с целью подтверждения квалификации соискателя. Сей комиссией единогласно решено, что соискатель Максимилиан Найт из рода Блэк полностью подтвердил свою квалификацию на звание мастера в области трансфигурации. Официальное подтверждение вступает в силу от сего числа сего месяца, одна тысяча девятьсот девяносто пятого года по общепринятому летоисчислению.

Несмотря на еле сдерживаемую радость, я подметил, как взгляд Дельфины вдруг стал обеспокоенным.

— Максимилиан Найт, прошу подойти вас, — с этими словами стол перед грандмастером трансформировался, образуя лестницу от неё к кругу, на котором я стоял. Я направился к этой лестнице, а грандмастер начала спускаться, держа в руках небольшую шкатулку.

Мы встретились в самом начале лестницы, там, где первая ступенька касалась пола зала. Грандмастер Харт открыла шкатулку, внутри которой на красном бархате лежало простое золотое кольцо, и лишь там, где обычно ожидаешь увидеть какое-то украшение, был выгравирован змей в форме полукруга.

— Приложите руку к рубину на крышке шкатулки, — сказала грандмастер. Всё, как и положено по протоколу.

Я приложил руку к крохотному рубину, сразу почувствовав активацию сложных магических контуров по всей шкатулке и внутри кольца. Пришлось подождать пару секунд, пока активация не закончится.

— Примите это кольцо как знак, подтверждающий вашу квалификацию.

Приняв кольцо, я надел его на средний палец левой руки. Само собой, в моей голове был один вопрос — почему Уроборос не полный? Похоже, это отразилось в моём взгляде, и грандмастер Харт позволила себе лёгкую строгую улыбку, чем-то напомнив МакГонагалл.

— Поздравляю, мастер Найт. Шкатулка остаётся здесь как свидетельство вашего мастерства. Засим объявляю седьмое заседание двадцать первой аттестационной комиссии оконченным.

Волшебники встали со своих мест и поаплодировав с десяток секунд, начали расходиться по своим делам, исчезая в темноте, а Дельфина скорым шагом спускалась к нам.

— Что касается Уробороса, — заговорила грандмастер, закрыв шкатулку, — то он замкнётся, когда вы получите звание мастера в алхимии.

Леди Гринграсс подошла к нам, извиняющимся взглядом смотря на грандмастера.

— Прошу прощения, грандмастер Харт, но нам нужно срочно возвращаться.

— Что-то случилось? — на лице этой немолодой дамы отразилось беспокойство. — Я надеялась посидеть за чашечкой чая, ведь мы так давно не виделись.

— К сожалению, внезапные и срочные дела не терпят отлагательств. Я обязательно навещу вас в ближайшее время.

— Что же, раз так необходимо, не смею вас задерживать.

Грандмастер повела рукой по воздуху, и что-то неуловимо изменилось в магии вокруг.

— Можете уходить портключом прямо отсюда. Буду ждать письма, девочка моя, — улыбнулась грандмастер, а Дельфина буквально всунула мне в руки цепочку, тут же произнеся:

— Портус.

Вихрь пространственных искажений закрутил нас в своей неистовой пляске, выбросив через пару секунд в том же месте в Хогсмиде, откуда мы перемещались. Здесь был уже поздний вечер, как, собственно, и в Праге, а в домах горел свет.

— Мне нужно в Хогвартс, — коротко бросила Дельфина, тут же уходя в чёрный дым трансгрессии. Я последовал за ней.

Очень быстро мы преодолели расстояние до открытых ворот. Перед каждой дверью приходилось выходить из трансгрессии, ибо хоть в замке и можно перемещаться таким образом, но никак не сквозь стены, двери и прочие материальные препятствия, не разрушая их. Оказавшись внутри замка, Дельфина словно к чему-то прислушалась, и вновь ушла в трансгрессию, перемещаясь к главной башне. Внезапно перед нами вспыхнул огонь, из которого тут же появился Фоукс и Дамблдор, с палочкой наготове.

— А, это вы, — директор убрал палочку, жестом отправляя Фоукса «полетать». — Вы как нельзя кстати, миссис Гринграсс, мистер Найт.

Директор выглядел слегка обеспокоенным… Нет, раздражённым и раздосадованным, но не обеспокоенным.

— Что с моими детьми? — Дельфина тут же оказалась напротив директора и выглядела предельно серьёзной.

— Никакого вреда, не считая пары незначительных ссадин и ушибов. Проблема в самой ситуации. Полагаю, вы хотели бы лично убедиться в этом, проследовав в больничное крыло. Мистер Найт, вам тоже следует пройти с нами.

Не задавая лишних вопросов, мы последовали за директором. Леди Гринграсс пару раз посмотрела на правую руку директора, но на ней явно иллюзия — рука выглядела здоровой.

Всего пара минут потребовались нам, чтобы добраться до больничного крыла. Как только мы открыли двери, то на нас буквально обрушился шум из заглушённых чарами болезненных стонов и стенаний. Двенадцать коек были заняты учениками с травмами разной степени тяжести, и судя по всему, было им ну очень больно. Приглядевшись, я с удивлением узнал в них учеников со Слизерина, среди которых был Малфой, Нотт, Крэбб, Гойл и прочие, с шестого, седьмого и четвёртого курсов. Однако, директор вёл нас дальше, к ещё одним дверям.

— Скажу вам сразу, мистер Найт, — заговорил директор. — С мисс Грейнджер всё в порядке ровно в той же степени, что и с девочками миссис Гринграсс, однако говорить она согласна только с вами.

Мы зашли в следующую дверь, за которой располагались ещё койки, а вокруг небольшого пятачка у стены рядом с окном стояла большая белая ширма, закрывая собой это место. Мы подошли именно к ней.

— Поппи, к вам можно? — спросил директор, а из-за ширмы тут же вынырнула голова нашей медиведьмы.

Мадам Помфри быстро поглядела на нас, признала и кивнула, пропуская внутрь. Мы зашли.

Тут стояли две кровати и прикроватные тумбочки с банками из-под зелий и мазей. На одной из кроватей сидела Астория с мраморно бледным спокойным лицом, и поглаживала по голове всхлипывающую и вздрагивающую Дафну, обнимавшую её. Вокруг, туда-сюда металась Гермиона с растрёпанной копной волос и на краткий миг я даже подумал, что это вовсе не она — столько было неприкрытой злобы в глазах. Как только она увидела меня, сразу оказалась рядом и обняла, быстро отстранившись. Взгляд её немного смягчился.

— Ты сказал, — заговорила она, — показать тебе это и передать: «Не раньше Круциатуса. Держи себя в руках». Понятия не имею, что это значит.

Гермиона вытащила из кармана мантии пергамент и протянула мне. Приняв его, развернул и начал читать.

— Ничего не понимаю.

— Это для защиты от Амбридж, — пояснила Гермиона. — Не знаю всей сути, но она грозилась, что за причинённый множеству чистокровных волшебников вред, магглорождённой устроят ад.

— Позвольте поинтересоваться? — обратился ко мне директор. Именно в этот момент Астория и Дафна увидели свою мать, а Дельфина села на кровать рядом с ними и теперь Дафна всхлипывала, уткнувшись в её плечо.

— Контракт ученик-мастер, — ответил я директору. — Между мной и Гермионой. Но я только-только…

— Молчите, мистер Найт, — прервал меня директор. — Кажется, я начинаю понимать… Мисс Грейнджер, вы можете поведать, что именно случилось?

— Только то, — лицо Гермионы стало спокойным, но во взгляде то и дело плескалась злость, — что Сами-Знаете-Кто решил передать нам всем привет, а эти недолюди слишком уверились в своей исключительности и безнаказанности.

— То есть ты уложила всех этих ребят?

— Не только я, но больше я сказать не могу. Не сейчас.

Я повёл вокруг рукой, создавая заклинание для проверки защиты от Табу. Директор явно понял смысл и посмотрел на меня снисходительно.

— На всякий случай, — ответил я на этот взгляд, а директор кивнул.

— Но позвольте, — заговорил он. — При чём тут вы, и юные мисс и мисс Гринграсс?

— Через меня проучить Макса…

— А через нас, — спокойно заговорила Астория. — Показать маме всю ошибочность её нежелания сотрудничать с Тёмным Лордом.

— Так… — директор на секунду задумался. — Мистер Найт, прошу следовать за мной. Если я правильно всё понял, то у нас не так много времени. Миссис Гринграсс. Я полагаю, вы желаете остаться с девочками?

— Безусловно, директор.

Директор кивнул, бормоча: «Удивительно, как история способна повторяться». Он вышел за ширму, и я последовал за ним, а в голове моей крутились мысли одна другой хуже, но слова: «Лишь ушибы и царапины» успокаивали, пусть и немного.

Мы быстрым шагом покинули больничное крыло, а через пару минут добрались до директорского кабинета, где царил полумрак и лишь несколько мягких желтых огней освещали пространство. Ещё несколько минут ушли на то, чтобы директор нашёл где-то в своих закромах шкатулку, с которой и подошёл ко мне, открывая её на ходу.

— Вот, мистер Найт. Всегда знал, что рано или поздно он пригодится, но не думал, что именно для такого.

В открытой шкатулке лежал медальон в форме нескольких тонких колец одно в другом. В середине этих колец был круг с песочными часами.

— Это Маховик Времени, — пояснил Дамблдор, достав из шкатулки артефакт и отложив её на стол. — Могущественный артефакт. Могущественный и опасный. Я бы хотел многое рассказать о нём, но боюсь, что время — непозволительная роскошь в данный момент.

Директор блеснул очками-половинками в полумраке кабинета, протягивая мне этот артефакт.

— Придётся ограничиться быстрым инструктажем. Самому себе на глаза не попадаться, а в идеале — вообще никому. Будьте предельно осторожны. Надевайте цепочку.

Надев цепочку на шею, посмотрел на директора. Он что-то явно просчитывал, но на это у него ушло не больше пары секунд.

— Думаю, двух оборотов хватит. А сейчас, я направлюсь вновь в больничное крыло. Надеюсь, мистер Найт, вы знаете, что горгулья нынче любит фисташковый крем?

— У неё специфические вкусы, — кивнул я в знак того, что всё понял.

Как только директор скрылся за дверью кабинета, я прокрутил механизм Маховик Времени два раза. Ох, неспокойно нынче в Датском королевстве…

====== Глава 36. Часть 3 ======

Комментарий к Глава 36. Часть 3 Глава в большей степени получилась как “Часть 3”, потому вот. А другие станиц тридцать пять я выпущу одним объёмом в две главы, иначе поднимется вой какой-нибудь дикий в комментах – там разделять на два текста, ай-яй-яй, плохо будет.

Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

От действия Маховика Времени пространство вокруг забавно искажалось, а в размазавшихся очертаниях мира можно было заметить следы чьего-то присутствия. Когда работа Маховика закончилась, за окном кабинета директора алел горизонт, намекая о совсем недавнем закате. Не став терять ни секунды, я тут же наложил на себя комплекс скрывающих чар и направился на выход из кабинета. Как ни странно, но пришлось назвать пароль горгулье, чтобы она меня выпустила. Вот и пригодился «Фисташковый крем».

«Занятные ощущения от этого Маховика» — внезапно заговорила Ровена.

Заметила что-то интересное?

«Он так хитро вывернул пространство и переместил тебя в нём на манер портключа, что я диву даюсь. Очень многое осталось неясным, но нужно будет выпросить приблуду у директора для исследований».

Планируешь постоянно перемещаться во времени?

«Тут дело не во времени. Кто-то явно случайно наткнулся, как и положено волшебникам древних времён, на работающий алгоритм перемещения в пространстве, только при этом с фиксированной относительной координатой, но вдоль временного измерения. По крайней мере я это так вижу».

Ясно. Кстати, меня раньше интересовал вопрос — а почему не пользуются такой классной штукой?

Пока я мысленно общался с Ровеной, успокаивался, хотя и так могу держать себя в руках. Но вдруг сорвусь? Тем более, хоть директор и сказал, что как таковых последствий-то и нет, но тем не менее.

«А откуда нам знать, пользуются или нет? Большинство Маховиков под надзором Отдела Тайн, если верить книгам. Безусловно, есть у Дамблдора — найдутся и у других, но повторюсь — откуда мы можем знать, пользовался ли им кто-нибудь? Влияние Маховика невозможно вычислить стороннему наблюдателю, если сам пользователь не выдал себя. Для стороннего наблюдателя всё идёт так, как и должно. Для всех время идёт линейно… Да и для пользователя тоже… Вообще, если тебе интересно, я считаю, что всё в этом мире предрешено, и как бы ты ни трепыхался, но сделаешь ровно то, что и должен, а выбор — иллюзия. Ведь зная абсолютно все свойства и законы вселенной, можно просчитать абсолютно любое событие на любом отрезке времени. Если, конечно, не появляется переменная, зародившаяся не здесь»

Если мы начнём философствовать на эту тему, то подобный разговор вряд ли когда-нибудь кончится. Давай оставим метафизику на потом и поговорим о чём-то более… Более быстром, что ли? Кстати, можешь уйти в тени и найти всех участников предстоящих событий?

Чётко ощутив лёгкий отток магии, заметил скользнувшие под ногами тени, растворившиеся в стенах.

«Хорошо, но говорить при этом мы всё равно можем. Я тут не так давно обдумывала возможности портключей, сопоставляя их механизм работы с твоими знаниями о пузыре Алькубьерре. Ну, насколько ты вообще это помнишь. Кстати, обязательно нужно будет запомнить и обработать различные теории о мироустройстве».

Ближе к теме.

Незамеченный ни одним встреченным учеником, я добрался до Главной Башни и встал на одном из лестничных пролётов, чтобы находиться в этаком центре круга и Ровена могла иметь равнозначно хорошую связь со мной из любой точки Хогвартса.

«Просто провожу различные параллели. Портключ же тоже создаёт пузырь пространства, перемещая его в другое место. Аппарация же деформирует пространство, максимально сближая две точки через крайне тонкий прокол. Технически, это, конечно же, не прокол, но так представить проще. Теперь, вот, Маховик Времени, создающий вокруг пользователя область пространства, но перемещающий этот пузырь не в пространстве, оставаясь неподвижным относительно системы отсчёта «Земля», но сдвигая его относительно времени. Вот только я не смогла понять конфигурацию пространственного искажения. Но и тут ничего удивительного — мы ведь, по сути, вообще ничего не знаем об устройстве мира. Сколько есть измерений? Изменения каких из них и в какой степени способны повлечь те или иные изменения уже в мире и свойствах всего вокруг? Чтобы подружить ту же теорию струн с теорией относительности, нужно рассмотреть двадцать шесть измерений».

Очень увлекательно, но к чему ты ведёшь?

«Если принять за истину, что абсолютно всё можно просчитать, а любое событие можно рассматривать как уже случившиеся, то почему засвидетельствованное волшебником пророчество обязательно сбудется, а незасвидетельствованное — можно изменить? Что есть Магия? Что за чудная энергия, привносящая во вселенную либо стабильность, либо хаос?»

Потянуло на мысли о вселенной?

«В каком-то роде. Я нашла нужных слизеринцев и Гермиону. Каков план?».

Как следует обмозговав всё, снял сумку и прямо на ходу воспроизвёл контракт, уже подписанная версия которого лежит у меня во внутреннем кармане. Забавный нюанс контракта заключается в ответственности мастера-наставника. Вообще, кстати говоря, я погорячился, назвав его контрактом «мастер-ученик». Эта версия — именно «наставник-ученик». Наставничеством может заниматься волшебник от ранга подмастерья. Почему я составил такой? Возможно, не хотел раскрывать своё мастерство? А в наличии у меня ранга подмастерья сомневаться не приходится, ведь мой мастер, леди Гринграсс, по достижении мною ранга подмастерья должна составить этакое подобие акта, заверить, и по желанию — отправить в гильдию. Или просто отложить на полочку в дальний угол, ведь для подтверждения этого ранга вообще не нужна комиссия и мастер сам решает, достоин ли его ученик подобной привилегии, которая и не привилегия вовсе, а так.

Однако, контракт «наставник-ученик» уже позволяет брать наставнику ответственность за деятельность ученика на себя, но при этом он вправе и отказаться от этой ответственности. А вот мастерский контракт не позволяет отказываться, если ученик не в состоянии сам ответить за свои поступки и решения. Ещё одно отличие контракта наставника с учеником — возможность последнего заключать другие контракты на обучение, а вот у мастера учиться можно лишь у одного, а дисциплины оформлять в договоре сразу. Как мне кажется, подобное ограничение введено гильдиями, чтобы мастера искали каждый своего ученика, пополняя в итоге ряды гильдий, а не набрасывались все на одного. А может быть, и другая причина есть.

В общем, я быстро набросал на пергаменте договор, и вот же забавный факт — как ни смотри на эти пергаменты, они одинаковые! Нет, понятно, что именно такими они и должны быть, но одно дело — понимать, и совсем другое — видеть воочию.

Ровена, подруга дней моих суровых, можешь через тень повесить на них метки?

«Сейчас попробую… Тебе какие?»

Как в Гримуаре, ну, ты знаешь.

«Хм…» — я почувствовал лёгкое движение магии в теле. — «Сделано».

Я действительно почувствовал пятнадцать целей, находящихся пока что в разных углах замка. Теперь можно написать записку Гермионе, поставить подпись, заверить заклинанием, слепить по-быстрому конверт, вложить туда и контракт, и письмо, запечатать и вновь заверить заклинанием. Сугубо технически такие вещи можно подделать, потому я всегда сверяю ещё и магию. Думаю, Гермиона тоже так может, пусть и чувствительность её несколько ниже, но и магия моя ей более чем знакома. О, придумал!

— Тимми! — позвал я известную нам обоим домовушку, и та сразу появилась передо мной, изумлённо мотая головой из стороны в сторону. Потом она словно принюхалась и присмотрелась, почуяв мою магию, и только после этого глянула почти идеально на моё местоположение.

— Молодой волшебник-Найт звал Тимми? — тихо-тихо спросила она, даже немного подавшись вперёд. Вокруг никого не было, потому я не боялся таким образом раскрыть себя.

— Да. Передай, пожалуйста, это письмо Гермионе Грейнджер, ты её знаешь.

— Конечно же Тимми знает! — закивала домовушка, принимая письмо.

— Это же не запрещено?

— Конечно же нет! Тимми сейчас же выполнит просьбу молодого волшебника! — домовушка потрясла конвертом и исчезла.

Теперь остаётся только понять, почему произошло то, что произошло, и что вообще послужило тому причиной.

Быстрым бегом перемещаясь по замку, не желая тревожить трансгрессией систему оповещения, которая тут явно есть и за счёт которой так быстро отреагировал директор на наше с Дельфиной перемещение, я двигался в сторону скопления меток слизеринцев. Это оказалась просторная заброшенная аудитория, в которую, несмотря на чары приватности, заглушения и запирания дверей, я легко проник через тень, оказавшись в тёмном углу.

Как и положено заброшенному кабинету, повсюду стояли старые пыльные парты и стулья, но ближе к выходу, где и собрались слизеринцы, парты были почищены и на некоторых из них сидели ученики.

— Информация верна абсолютно, — Малфой поглядывал на собравшихся, сидя на одной из парт. — Этого поганца Найта сейчас нет в замке. Идеальное время, чтобы выполнить поручение Тёмного Лорда.

Старшекурсники переглянулись между собой, но никто из присутствующих, похоже, не замечал взгляда Нотта, полного некоего ожидания.

— Малфой, — заговорил один из них. — Что конкретно ты хочешь сделать, и при чём тут Грейнджер?

— Это очевидно, — Малфой повёл рукой в сторону. — А, тебя же тогда не было... Тёмный Лорд лично поручил мне донести до Гринграсс, что отказ их матери сотрудничать может привести к нежелательным последствиям. Припугнуть их как следует. А чтобы не распыляться на одно и то же, я решил в эту же ловушку заманить и эту поганую грязнокровку Грейнджер.

— Но при этом ты боишься Найта, — с ухмылкой кивнул семикурсник, имя которого мне неизвестно.

— Не говори глупости, — с плохо скрытым раздражением отмахнулся Малфой. — Я просто избегаю нежелательных конфликтов с применением магии, вот и всё.

— Ага, — кивнул кто-то из младших, с четвёртого. — А на своих страх нагонять — нормально?

— А как иначе? — Малфой спрыгнул с парты, оглядывая присутствующих. — Наш факультет, Слизерин, должен быть един. Не важно, как именно мы этого достигнем. Если для того, чтобы знатные чистокровные семьи волшебников приняли верное решение, нужно кого-то немного припугнуть — мы это сделаем.

— Так, а причём тут Грейнджер? — вновь прозвучал вопрос.

— Эта грязнокровка слишком много о себе думает. Раз она общается с чемпионом турнира, выигравшим, явно используя какие-то трюки, то считает, что лучше нас, чистокровных волшебников! Такого быть не должно! Мы покажем ей её место, а заодно и Найту покажем, что лучше против нас не идти. А вы, что? — Малфой с насмешкой и угрозой осмотрел всех. — Решили пойти против воли Тёмного Лорда? Не ваши ли семьи заверили его в своей верности?

— Никто не собирается идти против, — отрицательно качнул головой семикурсник. — Мы просто должны знать, что и зачем.

— Знать нужно тем, кого посчитал достойным Тёмный Лорд. Нотт?

— Всё готово. Старшая под Импе́рио — с трудом улучил момент в гостиной, — кивнул Теодор. — У неё какие-то общие темы по Рунам с Грейнджер, и я заставил её договориться о встрече в одном классе. Класс тоже подготовил.

— Младшая?

— Её Дафна вызвала на «очень важный разговор не для гостиной». Туда же.

— Ясно, — кивнул Малфой. — Раз всё готово — выдвигаемся.

Банальная логика мне говорит, что текущий их план не мог закончиться так, как закончился, а значит что-то пошло не так. Но что? Это может быть важно. Это действительно может быть важно.

Скрытый под чарами и в тенях, я последовал за группой слизеринцев, что также прибегли к помощи скрывающих чар и мантий-невидимок. Последних было две, а чарами владели лишь старшекурсники — пришлось потратить минуту на подготовку. Но мне вообще было неважно, вижу я их или нет — метки отчётливо сигнализируют мне в сознание о их местоположении. Три других метки, пока что на удалении от этой группы и друг от друга, постепенно идут на сближение. Значит, скоро начнётся.

— Скажи, Малфой, — раздался тихий шепот в коридоре, который было не очень легко расслышать из-за лёгкого шума от движения группы слизеринцев. — Откуда информация?

— Тц… Можете молчать? Жучок на крылышках принёс.

Меня такой ответ крайне удивил, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сказанное. В Магической Англии водится лишь один жучок, любящий на своих крылышках разносить различную информацию, словно Санта Клаус — подарки на рождество. Имя ей — Рита Скитер. Тут всё понятно — шпионит и докладывает тому, у кого денег больше, попутно собирая разный компромат на всех подряд, чтобы выпустить какую-нибудь дерзкую статейку или накопить материал для книги, а может быть, и нескольких. Проблемная особа. Нужно сделать пометку «разобраться».

Спустя десяток минут аккуратного передвижения по замку, группа слизеринцев достигла длинного коридора с несколькими кабинетами. Четверо остались сторожить.

— Вот, — Малфой передал им что-то. — Творение близнецов. Съедите, и пойдёт носом кровь. С таким сразу отвлечёте кого из профессоров и направитесь в больничное крыло, если потребуется.

Те кивнули, а остальные быстро зашли в класс. Туда же отправился и я при помощи теней. Очередной заброшенный кабинет c запылёнными столами и стульями, в углу которого стояли три передвижных меловых доски одна рядом с другой, а преподавательский стол, судя по всему, унесли, оставив лишь слегка отличающееся по цвету пятно на полу.

Посреди этого класса стояла Дафна с палочкой в руках и взглядом совершенно безучастным. На полу, рядом с блондинкой, лежала связанная вдоль и поперёк Астория, глядящая на всё с непониманием, а Гермиона стояла рядом с руками по швам и явно под действием Петри́фикуса. А нет, лишь притворялась.

— Ха, невероятно! — Восхищённо вскрикнул Малфой, и девять слизеринцев появились в кабинете. — Импе́рио, как выяснилось, добавляет тебе способностей к волшебству?

— А́кцио, палочка Грейнджер, — взмахнул своим орудием Нотт, призывая палочку Гермионы из-под её мантии. Точно так же он поступил с палочкой Астории и Дафны, передав их на хранение одному из оставшихся старшекурсников, Райли, кажется. В седьмом поколении, кажется, вот и якшается с, по его мнению, перспективной компанией в плане власти и влияния. Четверокурсником был Харпер, а ещё двое с шестого — Селвин и Морган. Все как раз только-только стали котироваться как волшебники по мнению радикалов «чистоты крови» — шесть и семь поколений. Кребб и Гойл в представлении не нуждаются — всё так же стоят истуканами рядом с Малфоем. Есть, кстати, ещё пара подпевал у Драко, но похоже, они не вхожи в этот импровизированный ближний круг.

— Скажи, Дафна, — подошёл к блондинке Нотт, и та перевела на него бессмысленный взгляд. — Как ты так справилась?

— Невербальный беспалочковый Петри́фикус и Инка́рцеро, — ровно ответила она.

— Ты смотри, какие таланты она скрывала, — покачал головой Нотт.

Нотт взмахнул палочкой, и связанная Астория плавно взлетела, приземлившись на один из стульев. Глянув на Грейнджер, Теодор лишь махнул рукой, посчитав, что не стоит пока тратить время на неё — Гермиона отлично отыгрывает человека под Петрификусом.

— Итак, — Малфой выдвинул стул из-за ближайшего стола, садясь на него. — Свяжите кто-нибудь эту блондинку и не забудьте Силе́нцио.

Вопрос быстро решил Нотт, движением палочки и словом-ключом наколдовав Инка́рцеро на Дафне и поводив палочкой у её лица, снял Импе́рио. Взгляд девушки начал быстро становиться осмысленным и шокированным, но сказать она ничего не успела, получив Силе́нцио.

— Дафна, Дафна, Дафна, — покачал головой Малфой, ухмыляясь. — Со стороны твоей матери было очень опрометчиво — отказать Тёмному Лорду. Не принять его милостивое предложение…

Малфой начал распинаться о том, какие перспективы открываются от сотрудничества и какие ужасные вещи могут ждать тех, кто от этого сотрудничества отказывается.

— Дабы не быть голословным, — Малфой достал палочку и начал поигрывать ею в руке. — О, чуть не забыл! А кто у нас будет «осознавать» неправоту? Может быть Астория? Будет смотреть, как пытают её сестру, сгорая от бессилия?

Толпа угодливо загоготала.

— А может быть, разбавить пытки плотскими утехами? Может быть, даже Грейнджер перепадёт счастья побыть с настоящим чистокровным волшебником, а не жалким его подобием в виде Найта? А?

По лицам что Дафны, что Астории стало ясно, что они прониклись перспективами. Малфой направил палочку на Асторию,

— Финита Силе́нцио, что скажешь?

Брюнетка, приобретя возможность говорить, вдруг крайне серьёзно посмотрела на Драко.

— Ты хотя бы осознаёшь всю глубину той ямы, которую себе копаешь? Себе и своим друзьям?

Слизеринцы захохотали, кто-то наигранно, кто-то нет.

«Если тебе интересно, то я нашла Скитер. Она прямо здесь, в комнате, затаилась на одежде Гойла».

Оставь на ней метку.

— И что же может произойти? — ухмылялся Малфой, глядя на Асторию. — Что может сделать одна домохозяйка нам, верным последователям Тёмного Лорда?

— Как же мало ты знаешь, Малфой.

— А это и не имеет значения, — лениво потянул слова Драко. — Вы лучше представьте, какая весёлая жизнь отныне вас ждёт. Контракт или обет о неразглашении всего произошедшего в этом кругу, а учиться вам здесь ещё минимум год, а тебе — два. Вы сами побежите уговаривать мать принять условия Тёмного Лорда. Конечно же, он не будет столь милостив, как прежде, но это ведь лучше, чем ничего?

Во время разговора некоторые слизеринцы нагнетали обстановку, тихо перемещаясь вокруг «жертв». Нотт особое внимание уделял Дафне, которая неожиданно для себя самой стала вздрагивать от прикосновений Нотта — парень словно нечаянно коснётся то плеча, то волос, то руки. Каждое вздрагивание Дафны находило отражение на лице Нотта — его это раздражало. Странно.

— Ну так что? — продолжил говорить Малфой. — Ты, Астория, вроде как самая умная из вас двоих. Думай, как будешь уговаривать мать, а чтобы лучше думалось…

Внезапно, Крэбб, Гойл и Малфой замерли истуканами от прилетевших им в спину заклинаний. Тут же прилетело заклинание и в Асторию, судя по всему — Силе́нцио. Всё-таки слизеринцы умеют немного больше гриффиндорцев и как минимум — колдовать парочку заклинаний без слов.

Теперь уже все поглядывали на вышедшего в центр между девочками и парализованной троицей Селвина. Шестой курс, не самый заметный парень обычной наружности. Он кивнул четверокурснику Харперу,шестикурснику Мо́ргану, Райли и Нотту, что с нескрываемой усмешкой смотрел на Малфоя. Бунт на корабле!

— Драко, Драко, Драко, — повторил Селвин интонации Малфоя. — За долгие годы, что мы все тебя знаем, ты проявил себя ужасно. Долгое время мы все проявляли видимое уважение к тебе, в расчёте на дальнейшие отношения и влияние твоей семьи. Однако, со смертью мистера Малфоя, твоя семья только и делает, что теряет. Теряет всё, небыстро, но неумолимо. Твоё поведение и навыки отвратили от тебя и твоей семьи многих влиятельных людей, нынче поддерживающих лишь видимость хороших с тобой отношений, продолжая тянуть с тебя деньги. А ты и рад. Говорят, ты ни во что не ставишь свою мать, а ведь я сам слышал, как она пыталась давать тебе дельные советы. Сейчас, когда Тёмный Лорд в своей «милости» выбрал своим домом ваш, в скором времени и от ваших денег не останется и следа.

Селвин ходил туда-сюда, рассуждая вслух.

— На факультете многие считают, что твоё лидерство больше неуместно. Однако, все мы понимаем, что просто так тебя не сбросить. И тут ты сам приходишь со своим, как и всегда, гениальным планом — припугнуть девчонок Гринграсс! Хотя Тёмный Лорд велел донести мысль, а не пугать возможных союзников. В итоге, большинством голосов и по настоятельной рекомендации мистера Нотта, — Селвин указал рукой в сторону Тео. — Было решено дискредитировать тебя и твоих двух бугаёв в глазах Тёмного Лорда. Само собой, дискредитация будет проходить по очень приятному для нас плану — мы будем не пугать девчонок, а перейдём непосредственно к делу.

Нотт поганенько хихикнул, продолжая словно коршун кружить над Дафной и ничего не замечая. Зато остальные это очень даже заметили.

— Судя по всему, — задумчиво сказал Селвин, глядя на поведение Тео. — Ментальные отклонения — наследственное. Правда, мистер Нотт стал маньяком-параноиком, а вот наш бедный Тео — озабоченным.

Селвин сделал шаг в сторону испуганной и шокированной Дафны, глядя ей в глаза.

— Вот видишь, дорогуша, что бывает, когда не даёшь помешанному психу добраться до сладенького?

Меня же интересует другое — если Дафна способна колдовать без палочки и слов, то почему хотя бы не попытается вырваться? Хуже-то уже не будет. Но это дело психики, я полагаю. Импе́рио — вообще мощная штука, под действием которой можно добиться довольно необычных результатов.

Селвин вновь обернулся к Малфою.

— Ты, наверное, хочешь спросить кое-что? Но не беспокойся — твои вопросы очевидны. Сначала, чтобы девочки Гринграсс прониклись всей ситуацией, мы наглядно покажем им на примере грязнокровки, что их ждёт. Потом — Обли́виейт с модификацией памяти, где именно ты и твои дружки будут делать с ними всякое непотребство, приговаривая: «По приказу Тёмного Лорда», и всё в таком духе. Так и грязнокровка вместе с ненавистным Найтом пострадают, Гринграсс окончательно отвернутся от Тёмного Лорда, в чём он, безусловно, обвинит тебя. Тогда прицелы как его, так и Гринграсс сойдутся на тебе, и всё, до свидания, «Дракусик»…

Последнее слово Селвин произнёс настолько в стиле Пэнси Паркинсон, что половину парней передёрнуло.

— А как бонус — ни для кого не секрет, что Найт — сын Нарциссы. Когда леди Гринграсс узнает, кто так надругался над её дочерями, отношения с Найтом радикально испортятся, и он лишится своей поддержки в лице их семьи. А знаешь, что занятно? У него день рождения пятого июня. Забавно, да? Совсем как у тебя. Даю руку на отсечение, что покойный мистер Люциус что-то наворотил эдакое и избавился от твоего брата. Хм, а ведь возможно, что мистер Малфой и умер-то не случайно, но тут уже нужно наводить справки несколько глубже, чем вскользь по картотекам министерства.

Селвин явно оказался заинтригован только что появившейся в его голове идеей.

— Селвин… — окликнул его Харпер.

— Ах, да! — Селвин вновь обратил внимание на Малфоя. — Вам мы тоже подпортим память, но причиной будет любовное зелье с парочкой не задокументированных свойств. Ты ведь знаешь, с каким усердием глупышка Паркинсон пытается в тебя влить это зелье? Вот и сейчас всё будет так, словно она подбросила тебе флакончик с отсроченным высвобождением. Но, вот же незадача, в очередной раз провал, правда, теперь доведший любимого Дракусика до могилки.

Селвин покачал головой, глядя на обездвиженных парней.

— Жалко её даже. Ты бы уже это, того её, а то станет как Нотт. В общем, полагаю, все всё поняли…

Нотт положил руку на грудь Дафны, пусть и через мантию, тут же привлекая внимание Селвина.

— Нотт! — прикрикнул он, остановив Тео и заставив его убрать руку. Дафна беззвучно всхлипнула. — Я понимаю, что ты не каждый день имеешь чудесную возможность прикоснуться к столь выдающимся талантам, но сначала — Грейнджер. Девочки должны немного расшатать себе психику для более лёгкого воздействия заклинаний.

Селвин достал палочку и указал на Гермиону, всё ещё притворяющуюся парализованной.

— Разбудим красавицу Круциа́тусом? Хотя, чего я спрашиваю? Кру…

Гермиона резко присела и, взмахнув рукой, молча отправила в Селвина Бомбарду. Заклинание это страшное, когда попадает не в человека, а в твердую поверхность рядом с ним. Раздался взрыв, а не ожидавшего такого расклада Селвина поломанной куклой отбросило в стену. Нотт, только-только вернувшийся к ощупыванию груди Дафны, стоял, шокировано глядя на произошедшее. С Драко и его бугаёв слетела парализация, судя по всему, от всплеска адреналина. Они выхватили палочки, а Гермиона уже наколдовала Проте́го Ма́ксима, укрепляя его Фиа́нто Дури.

Припав на одно колено, девушка коснулась рукой пола, запуская трансфигурацию — из пола рядом с Райли, уже готовящегося к атаке, вырос каменный жгут и стукнул его, схватив палочку Гермионы. Жгут ушёл в пол, а через краткий миг в защиту девушки начали врезаться разноцветные лучи заклинаний. Теперь, когда в руках Гермионы есть палочка, а «первый Круциа́тус» почти появился, я решил вступить в бой, хотя это не совсем верно.

Ровена. Прими форму Зодчего и накостыляй тут всем. И тем, что снаружи, тоже.

«Да запросто».

За спиной Гермионы образовался чёрный женский силуэт, начав формировать различные небольшие «тупые» предметы из тени, неумолимо закидывая ими противников. Гермиона поначалу дёрнулась, но быстро поняла, на чьей стороне неведомая Хрень. Чёрная фигура Ровены приняла на щит из тени парочку заклинаний, прикрыв этим самым Гермиону и окончательно уверив её в том, что можно выходить из-под защиты. Она быстрыми танцующими движениями покинула защиту Проте́го, развеивая оную, а Ровена последовала за ней, не забывая защищать от летящих заклинаний.

Уклонение, заклинание в ответ, защита, уклонение, перенасыщенный Сту́пефай в исполнении Гермионы разлетается ворохом синих сгустков, поражая всё подряд, но лишь четверть — в слизеринцев или их защиту. Ровена закидывает противников предметами из тени, ломая им конечности, рёбра, носы, пальцы. Порой, словно случайно, роняет что-нибудь на них несколько раз подряд, типа мебели. Пара шальных заклинаний чуть не попали в Дафну и Асторию, но Ровена прикрыла их, трансфигурируя защиту из тени с примесью энергии гемомантии для стопроцентного рассеивания и поглощения вложенной в них магии.

Бой длился меньше пятнадцати секунд, после чего Ровена прошла сквозь стену, а ещё через пяток секунд в дверь влетели переломанные тела той четвёрки, что была на страже. Дафна, похоже, как-то успела освободиться сама и освободить Асторию и теперь стояла бледная в углу класса, не зная куда навести палочку, а Астория, куда более спокойная, пыталась успокоить сестру, осторожно касаясь её руки.

Всё так же стоя в углу, скрытый в тенях, я трансфигурировал из воздуха клочок бумаги, всё той же магией выведя на ней послание для самого себя, которое передам через Гермиону. Вручил это послание, материализовав в руках чёрной фигуры Ровены, и та передала его девушке, исчезая. Тут вопрос решён. Теперь другое…

Покинув кабинет через тени, я быстрым шагом двинулся в сторону ещё одной магической метки, что постепенно удалялась.

«Не догонишь».

А вот и не угадала.

Перенасытив Сту́пефай магией, создал лишь один сгусток, отправляя его вдогонку цели. Эхолокация мне не нужна — я и так могу представить, где находится маленький жук, ведь знаю замок наизусть. Ну, по крайней мере те места, в которых бывал.

Как я и думал, сгусток нашёл свою цель, хоть мне и пришлось управлять его полётом вслепую. За двадцать секунд бега по каменным коридорам замка я добрался до цели — на полу лежал парализованный жук. Превратив его в статую жука, засунул в карман и отправился обратно к кабинету, где произошло… происшествие. По возвращении меня ждала довольно занимательная картина.

Гермиона стояла рядом с Дафной и пыталась ту успокоить. Собственно, тем же самым занималась и Астория. Профессор МакГонагалл и Снейп только-только начали левитировать вереницу пострадавших за собой, двигаясь в сторону больничного крыла, а над Гермионой нависали Дамблдор и Амбридж. Если директор смотрел изучающе как на обстановку со следами боя, так и на некоторые характерные магические следы пространственной трансфигурации, то Амбридж отчитывала девочек со всей душой.

— Немыслимо, мисс Грейнджер! — возмущалась эта полная низкорослая дама в очередной розовой комбинации в деловом стиле. — Двенадцать чистокровных волшебников из старых и влиятельных семей сегодня пострадали от ваших рук. Двое детей из семей Попечителей, двое — из Визенгамота.

— Это была самозащита, — зло бросила Гермиона.

— Неужели, мисс Грейнджер, — в голосе Амбридж не было тех слащавых нот, которыми она любит сдабривать любую свою речь, — вы думаете, что кому-то будет не всё равно? Вспомните те параграфы, которые касаются ситуаций, требующих практического применения подобных заклинаний и ограничения, связанные с разумной самообороной.

Гермиона очень зло смотрела на Амбридж.

— Ваша злоба тут не поможет. Эти параграфы — официальная позиция министерства, и здесь налицо ощутимое превышение допустимой самообороны.

— Но они хотели…

— Неважно, что они хотели! — чуть повысила тон Амбридж. — К добру ли или нет, но за намерения у нас, в Англии, не судят.

— Долорес… — заговорил директор, но тут же был перебит Амбридж.

— А с вами, директор, у меня будет отдельная беседа, в ходе которой я хотела бы услышать о том, почему под вашим руководством в школе происходит… — Амбридж неопределённо взмахнула рукой. — Всё это! Во время моего обучения, директор, розги защищали юные умы от шальных мыслей лучше всякой окклюменции.

— И всё подобное происходило уже вне стен Хогвартса.

— Главное — что не в Хогвартсе. Вы, — Амбридж строго посмотрела на девочек. Дафна почти успокоилась. — Следуйте в больничное крыло и приводите себя в порядок. Вам, мисс Грейнджер, стоит задуматься о том, какие для вас тяжелые последствия могут создать родственники этих детей как сами лично, так и через министерство.

— Но…

— Вы превысили допустимую самооборону — это позиция министерства.

— У меня есть наставник.

— Надеюсь, — приторно улыбнулась Амбридж. — Он не боится трудностей, ибо родители этих детей постараются устроить магглорождённой ведьме ад.

Девочки, директор и Амбридж отправились в сторону больничного крыла, а я… У меня есть ещё примерно час, которым нужно воспользоваться по максимуму. Быстро добравшись до одного из свободных кабинетов, заперся там как следует и, вынув из кармана статую жучка, вернул ему исходный живой вид, парализуя магией. Следом навёл палочку на жука и активировал Обращающее заклинание, призванное вернуть анимагу исходный облик. Жучок почти мгновенно вырос до уже знакомой мне эпатажной блондинки — Рита Скитер собственной персоной. Обезоружив её, забрав телекинезом сумку и палочку, вернул способность говорить.

— Немедленно расколдуй меня, мальчишка, — зло прошипела Рита, мотнув головой, отчего её очки немного покосились. Наряд нынче, как и всегда, блистал плохо совместимыми яркими кислотными красками оттенков розового и зелёного. Хотя, в принципе, и не такое видел.

— Вы будете меня внимательно слушать, мисс Скитер, — я присел на корточки напротив валявшейся на полу женщины, попутно попросив Ровену сделать: «Чтобы страшно». — Слушать и отвечать.

Ровена с задачей справилась, судя по глазам невероятно запаниковавшей Риты.

— Итак. Винить вас в том, что вы приносите какую-либо информацию тому, кто платит — глупо. У меня есть вопрос — как попасть в Зал Наследия Визенгамота?

Рита несколько секунд глупо хлопала глазами, пока суть вопроса не дошла до неё.

— Эм… Я могу провести? — полуутвердительно спросила она.

— Безусловно. Итак?

— Проведу, — кивнула она, взяв себя в руки и потянувшись к своим вещам. Но я переместил их телекинезом себе за спину, а потом вообще положил в свою сумку в отдел для «всякой потенциально опасной херни». — Можно мне мои вещи?

— Нет.

Ударом руки отколол кусок камня от стены, отчего Скитер икнула, и лёгким движением палочки начал зачаровывать портключ до Уайтхолл Стрит. На это ушло всего десяток секунд, в течение которых Рита Скитер пристально за мной наблюдала.

— Чуть не забыл, — улыбнулся я, превращая её в статуэтку и кладя в карман костюма. — Не на руках же такой балласт тащить.

Наложив на себя маскировку и ускорившись на максимум, бегом покинул Хогвартс всего за пару минут, тут же активируя портключ и перемещаясь к известному мне входу в министерство со стороны обычных людей — к телефонной будке. Есть ещё один, но «смываться» я не собираюсь.

Быстро дойдя до телефонной будки, набрал на старомодном дисковом аппарате «62442». Трубку к уху можно не подносить — голос раздаётся со всех сторон.

— Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения.

— Макс Штирлиц. Иду поторопить события.

— Благодарю вас, — ответил синтетический женский голос. — Посетитель, возьмите, пожалуйста, значок и прикрепите к мантии спереди.

Из желобка для возврата монет раздался щелчок, после чего оттуда вылетел серебряный значок с надписью «Макс Штирлиц. Очень спешит». Прикрепив значок, выслушал очередное наставление синтетического голоса о том, что мне нужно будет взвесить палочку, приготовился к спуску.

Телефонная будка работала на манер лифта, и через несколько довольно скучных мгновений я вышел в просторном и длинном зале с чёрным паркетным полом, чёрной плиткой на стенах и множеством позолоченных каминов вдоль всего помещения. На переливчато-синем потолке сияли золотые символы, которые перемещались и видоизменялись, делая потолок похожим на огромную небесную доску объявлений. Волшебников здесь было раз-два и обчёлся. Чуть дальше этот длинный-длинный зал разделялся надвое круглым помещением, похожим на шахту и тянувшимся вверх на пару десятков уровней из застеклённых балкончиков. Посреди зала стоял фонтан со скульптурой, изображающей величие волшебников, а точнее — самопревозношение над остальными. Но мне не сюда, а к небольшому столу с надписью «Охрана»

Там, за столом, сидел плохо выбритый волшебник сомнительной наружности, и занимался он тем, что взвешивал палочки и записывал. Я дал свою вторую палочку, и меня зарегистрировали как Макса Штирлица — так на значке написано, что поделать.

Зайдя за неприметный угол, набросил отвлекающие чары и, достав из кармана статуэтку Риты, вернул ей прежний облик. Она хотела было возмутиться, но парой заклинаний я вернул ей достойный внешний вид, поправив помявшуюся одежду и вернув очки на то место, где им положено быть.

— Веди, — коротко сказал я, а Рита не решилась возмущаться. — И да, я знаю, что ты понимаешь, но всё же скажу…

Я шёл рядом, а в руках моих ничего не было — основная палочка в кобуре, а вторая — в уменьшенной трости, что покоится в специальном кармане.

— …Без глупостей, мисс Скитер.

Небольшое волевое воздействие на способности Зодчего, и сердце Скитер пропустило пару ударов, отчего женщина чуть было не лишилась сознания, но я придержал её за локоток. Вроде бы шальные мысли она отбросила.

Не меньше пятнадцати минут мы путешествовали по Министерству то на лифтах, то пешком, то и дело вежливо кивая уставшим волшебникам в строгих костюмах и мантиях. В конце концов, маршрут наш упёрся в массивную двустворчатую дверь.

— Основной зал заседаний Визенгамота, — объяснила Скитер, опасливо поглядывая в мою сторону. — Для решения организационных вопросов они собираются именно здесь. Зал Наследия — небольшая открытая комнатка над залом, держащаяся на арках. Не знаю даже, что там тебе могло понадобиться.

Без лишних слов я превратил Скитер обратно в статуэтку, пряча в карман.

Ровена, разведаешь?

«Попробую».

Чёрная тень скользнула из-под ног и впиталась в пол, а через минуту в голове раздался голос Ровены:

«Зал как зал. Полукругом трибуны амфитеатром, посреди — большой пятак со старинной эзотерической символикой. Сам зал круглый, а от стен вверх, под самый потолок, идут шесть арок, образуя небольшую платформу. Туда, как я поняла, ведут отдельные летающие диски, но добраться можно и так. Посреди то, что тебе нужно».

Отлично. Проведи трансгрессией по тени — сам могу напортачить. Тут ведь есть защита?

«Да, но я проведу. Держись».

Держаться не пришлось — просто провалился в тень. От другой визуальной интерпретации мира вокруг немного заболела голова, но Ровена довольно быстро «выплюнула» меня на плохо освещённый шестигранник пола, посреди которого стоял на постаменте большой кристалл кварца. Он слегка светился розовым, а внутри можно было разглядеть многие тысячи рун, сплетённых в замысловатые контуры, перемещающиеся внутри, и казалось, что некоторые появляются, а другие исчезают, словно отмирая.

Помня, что после ритуала, которым я спасался от ликантропии, кольцо главы рода стало появляться, стоит только мне пожелать, я воспользовался этой функцией, и на безымянном пальце появилось это самое кольцо, не особо замысловатое и с несколько упрощённым, но всё ещё узнаваемым черепом на фоне герба Блэк.

Не мудрствуя лукаво, прислонил кольцо к кристаллу, ощущая начавшиеся магические колебания. Внутри кристалла медленно разгорался свет — загорались мельчайшие руны. Свет приобретал мягкий желтый оттенок, а через десяток секунд сменился на зелёный — идентификация прошла успешно, род Блэк получил своего главу в Визенгамоте, правда, никто не знает — кого именно. Это мне даёт возможность с точки зрения «у кого длиннее» спорить со многими волшебниками, не позволяя давить на себя официальным авторитетом. Осталась вообще сущая мелочь.

Сняв сумку с плеча, достал из неё очередной пустой пергамент, перо и чернила — тут магия не подойдёт. Быстро написал простенькое заявление от лица «Главы Рода Блэк» — именно так, и никак иначе. Суть заявления: «Отныне Максимилиан Найт имеет право заниматься всеми делами рода Блэк и представлять его интересы в Визенгамоте. Лорд Блэк». Вот и всё, а оттиск активированного и прошедшего идентификацию перстня главы работает вместо подписи.

Теперь я фактически могу делать всё, что нужно или должно, как фактический глава рода, но при этом являясь лишь его представителем, а это — социальный вес. Представитель самого себя. Занятно, но главное — работает. А что там у меня за кольцо — не каждый разберёт.

Прислонив пергамент к этому вот кристаллу кварца, придержал его через кольцо — кристалл кварца мигнул, пергамент исчез, но рядом с кристаллом появились ещё два. Один из них плавно улетел в неизвестном направлении, возможно, в какую-нибудь картотеку, а второй, судя по всему, предназначается мне.

Взяв пергамент и положив в сумку, поспешил покинуть министерство — времени оставалось впритык. Выбирался не в пример быстрее, и когда оставалось десять минут для того, чтобы вернуться в Хогвартс, я уже стоял на улице, глядя в ночное засвеченное небо над Лондоном. Аппарация — и вот я уже на границе с Хогвартсом. Чары сокрытия, максимальное ускорение и бегом, бегом. Правда, под максимальным ускорением я могу веником гонять тех, кто летает на «Молнии» — догонять и гонять, догонять и…

«Стресс негативно сказывается на твоём мыслительном процессе».

Стресс вообще негативно сказывается, хотя и без него никуда.

За три минуты до нужного времени я забежал в один из пустых тупиковых коридоров замка, вынул из кармана статуэтку Скитер и вернул ей человеческий облик. Не успела она возмутиться, как я навёл на неё палочку.

— Обли́виейт, — произнёс я вербальную формулу заклинания, вкладывая чёткую установку: «Стереть последний месяц». Без всякой выборки.

Глаза Риты остекленели, но этот процесс проходит очень быстро — десяток секунд. Вынув её вещи из своей сумки телекинезом, вернул ей палочку в специальный кармашек, надел на плечо сумку и под чарами сокрытия отправился к кабинету директора.

Оказался я перед горгульей ровно в тот момент, когда она отодвинулась в сторону, открывая проход на лестницу, по которой спускался Дамблдор.

— Я всё сделал, директор.

— Сделали что? — посмотрел он на меня с вопросом. — Вы знаете, мистер Найт, я спешу в больничное крыло. Возможно, вы захотели бы проведать свою подругу.

Если бы через пару секунд я не заметил хитрый блеск глаз директора, то подумал бы, что попал куда-то не туда.

— Ну и шуточки у вас.

Мы отправились в больничное крыло, а по дороге я незаметно для возможного наблюдателя вернул директору Хроноворот. Тот также незаметно, словно всю жизнь только и делал, что заточки под столом передавал, принял побрякушку и спрятал в рукаве своей лиловой мантии.

— Вы узнали что-нибудь интересное?

— Кроме того, что ничего действительно плохого не произошло, а Малфой больше не устраивает свой факультет в качестве лидера? Нет.

— Неудивительно, — покачал головой директор. — Это я о мистере Малфое. Учитывая его характер и способности, это был лишь вопрос времени, но, откровенно говоря, я предполагал подобное только курсе на шестом.

— Директор, можно вопрос?

Дамблдор кивнул, а мы вышли на лестничные пролёты.

— Почему вы не пользуетесь этой штучкой?

— Это лично ваше мнение, мистер Найт, — улыбнулся директор, но спустя секунду его улыбка пропала. — Самое страшное во владении этой вещью — непреодолимое желание попытаться исправить что-то. К примеру, вот случилась полчаса назад какая-то трагедия, а у вас в руках эта штучка. Вам кажется, что стоит всего-то крутнуть… Всего один оборот. Но беда в том, что это уже случилось, а значит и крутить — не имеет смысла. Решитесь крутнуть — но не справились, не успели, или вообще оказались виновником. Не крутнули, и кажется, будто допустили эту трагедию именно вы. При любом исходе груз вины сам забирается к тебе на плечи. Один раз, два, десять. Обладание таким артефактом — страшная пытка, ведь ничего нельзя изменить. Но вот в таких случаях, как ваш, как вы сами видите, он имеет определённую пользу.

В конце своей речи директор улыбнулся, а мы дошли до больничного крыла. Вновь пришлось пройти через ряды постанывающих раненых, фамилии особых «деятелей» из которых я запомнил, да… Хорошо запомнил.

Добравшись до занавешенного «укрытия» трёх девушек, Дамблдор тактично покашлял и уточнил, можем ли мы зайти. Дафна уже успокоилась и тихо лежит в постели, натянув одеяло по самую маковку. Астория и Гермиона изображали мертвенное спокойствие и похоже, без зелий тут не обошлось. На кресле рядом с кроватью Дафны сидела леди Гринграсс, держа оную за высунутую из-под одеяла руку.

— Гермиона… — обратился я к девушке.

Она как-то заторможенно перевела на меня взгляд, глупо и почти незаметно улыбнувшись.

— А-а… Макс…

Дамблдор посмотрел на всех, отметил еле слышно, что надо бы поумерить пыл мадам Помфри в дозировках успокоительных.

— Гермиона. Если кто-то к тебе придёт с претензиями о случившемся — смело всех шли ко мне. Пусть там хоть Мерлин и Моргана придут.

— Не вопрос… — Гермиона кивнула, и медленно перевела удивлённый взгляд на сидящую рядом Асторию. — Представляешь?.. Я сейчас ка-а-ак кивну-ула…

Астория сидела, ни на что не реагируя, а через пару секунд повернулась к Гермионе.

— Ты… Кактус.

— Точно…

Я посмотрел на Дельфину — та была адекватная и думала о чём-то очень важном.

— Если пойдёте на них крестовым походом — зовите.

Дельфина просто кивнула, продолжая думать о своём, а я покинул это чудное место. Нужно разработать план и нанести уже какой-нибудь удар, подрезая возможности Тёмного Лорда и его приспешников. Особенно следует уделить внимание Нотту. Судя по всему — он псих. Это много хуже, чем Драко — тот хотя бы просто дурак.

====== Глава 37 ======

Комментарий к Глава 37 Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Фух, вроде отошёл, отоспался. Чёрта с два я ещё буду красить что-то в таких объёмах, хоть и в проветриваемом помещении.

Придётся, дабы не томить вас, выложить только одну главу, а вторую, где нужно дописать ещё где-то 6 страниц – чуть позже. Но в пределах суток.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Возникшая проблема требует решения — это очевидно. Вариантов решения множество, но каждое влечёт за собой определённые последствия. Месть должна быть незаметной, но ситуация — публичной. Будут ли бездействовать родственники пострадавшей напавшей стороны? Безусловно нет. А значит, нужно работать на опережение.

Вновь накинув на себя комплекс скрывающих чар, отправился по тёмным ночным коридорам прочь из замка. Без проблем пробравшись мимо всех основных мест, где можно было встретить преподавателей, патрулирующих замок, я выбрался на улицу. Вдохнув холодный воздух поздней осени, поправил пальто, шарф, и бегом отправился за границу антиаппарационных чар Хогвартса.

Немного углубившись в Запретный Лес, почувствовал, что аппарировать можно, тут же переместившись на порог дома на Гриммо. Не медля ни секунды зашёл внутрь, попутно снимая с себя маскировочные чары, чем немного напугал занимавшегося уборкой Кричера. Старый домовик чуть ли не подпрыгнул на месте, держа в руках чёрно-белый пипидастр.

— Уважаемый глава… — поклонился он, но видя мою спешку, поспешил пристроиться к стенке спиной, пропуская по коридору в зал с портретом леди Вальбурги.

— Доброй ночи, — кивнул я в ответ на удивлённый взгляд.

— Ну что за молодёжь пошла, — посетовала нарисованная ведьма, закуривая сигарету в мундштуке. — Дай только повод прогулять Хогвартс.

— Дело не терпит отлагательств.

— Внимательно слушаю, — более серьёзно заговорила Вальбурга, пустив пару колец нарисованного дыма.

— Произошёл инцидент. Если коротко, то в целях «проучить», двенадцать слизеринцев решили припугнуть дочерей Гринграсс, а попутно — и мою подругу. В итоге, в их рядах произошёл бунт, раскол, восстание, и для дискредитации в глазах Тёмного Лорда одних семей, было решено не пугать, а воплотить угрозы в жизнь — насилие сексуального характера. Всё закончилось хорошо для девочек, и больничным крылом для напавших.

— Что-то здесь не складывается, — спокойно ответила Вальбурга.

— Ну, как мне известно, Тёмный Лорд приказал провести беседу с девочками, а Малфой решил провести пугательно-угрожательную беседу. Бунтари решили воплотить угрозы, а путём зелий и Забвения всё выставить в таком свете, что придумал и реализовал план именно в таком виде сам Малфой.

— Поняла, можешь дальше не рассказывать. Обыкновенная и слишком грубая авантюра, которая хорошо не могла кончиться. Возможно, со стороны бывшего лорда Гринграсс было не самым разумным решением — утаить тот давний инцидент, как и его последствия. И насколько всё тяжело у слизеринцев?

— Переломы, ушибы, всякое-такое, — я неопределённо помахал рукой в воздухе.

— Мелочи.

— Хм?

Вальбурга задумалась, глядя на меня.

— Иногда я забываю, — заговорила она, отложив в сторону мундштук с сигаретой, — что ты не воспитывался в магическом мире. Различные ушибы и переломы, как и многие другие легко восстанавливаемые повреждения, считаются лёгким вредом здоровью. Уничтожение органов или частей тела, не повлекших смерть и не являющихся следствием проклятий, или Тёмной магии — средним. Если восстановить невозможно — тяжелым. По сути своей, даже простенькие проклятья типа Сла́гулус Эру́кто вплотную приближаются к вреду средней тяжести из-за того, что это именно проклятье.

— Но раздуть из инцидента невероятно громкий случай могут?

— Конечно! Раздуть трагедию можно даже из ушибленного об угол тумбочки мизинца. Что ты собираешься делать?

— Думал, первым представить материалы для ДМП и министерства в выгодном для меня свете.

— Правильно. В этом деле главное — грамотно расставить акценты. Только переговори предварительно с Дельфиной о том, допустима ли огласка. Возможно, она сама решит нанести удар и будет он совсем другим. Такое уже делал её отец, а яблоко от яблони, как говорится. Они всегда были мирной семьей, но стоит ткнуть их побольнее — потом костей не соберёшь. Но в целом, чтобы оформить всё правильно, рекомендую обратиться к одному адвокату. На протяжении двух с половиной веков их семья с успехом занималась нашими проблемами, споткнувшись только о заключение Сириуса в Азкабан. В те времена Министерство вообще плевало на собственные законы — лишь бы засадить побольше тех, кого считали причастными к Пожирателям Смерти.

— Ясно. Адрес?

— Кричер!

Домовик тут же появился рядом, в ожидании глядя на портрет Вальбурги и на меня.

— Напиши адрес мистера Губера.

Домовик с поклоном исчез, чтобы появиться через десяток секунд, держа в руках ровный кусочек пергамента, протягивая его мне.

— Отлично, Кричер. Благодарю, леди Вальбурга.

— Ты же не собираешься отправляться прямо сейчас? Правила приличия требуют…

— Правила требуют, а обстоятельства определяют. Медлить нельзя.

— Тоже верно. Но хотелось бы, чтобы при первом знакомстве ты оставил хорошие впечатления о себе.

— Оставлю хорошее вознаграждение — лучше любых впечатлений.

— Спорно, но для некоторых людей более чем справедливо. Кричер. Выдай Максу тысячу галлеонов, — леди Вальбурга ещё не закончила говорить, а домовик исчез. — Этого вполне хватит на дело подобной сложности, ещё и премия за срочность и ночной визит.

Взяв мешочек с деньгами у появившегося Кричера, я покинул дом на Гриммо, двигаясь пешком к тёмному переулку, из которого обычно аппарирую. Именно это я сделал и в этот раз, но аппарировать пришлось аж за четыре квартала до нужного мне адреса — я там попросту ещё не был. Скорым, но умеренным шагом двигаясь по улицам жилого района ночного Лондона, достал из кармана сквозное зеркальце. Только сейчас понял, что не наложил магглоотталкивающие чары, и достав палочку, незаметно для возможного наблюдателя, исправил этот вопрос, как только зашёл в тень от дома.

Постучав палочкой по зеркальцу, убрал её обратно в кобуру на предплечье и стал дожидаться ответа. Десяток секунд мне пришлось просто идти и смотреть на зеркальце, но вот моё отражение сменилось на заспанную физиономию Тонкс, закутанную в одеяло. Она явно лежала в кровати, и сонным взглядом, полным недовольства, пыталась сфокусироваться на мне. Удалось это довольно быстро.

— Привет, м-хм… Хотел чего, м-да? Ночь на дворе. Ты знаешь? М-да?

Глаза Тонкс стали закрываться, потому я прибегнул к экстренным мерам, копируя голос Грюма.

— Подъём, аврор Тонкс! — рявкнул я в зеркальце.

Тонкс тут же подскочила на кровати, и судя по всему, встала на неё ногами. Одета она была в какую-то безразмерную розовую рубашку, а вокруг я смог разглядеть вполне обычную, но старомодную комнату на одного человека. Широко раскрытыми глазами Нимфадора смотрела на меня, держа зеркальце на вытянутой руке перед собой. Взгляд её прояснился быстро, и девушка уже хотела выдать гневную речь, о чём свидетельствуют покрасневшие волосы, но я её опередил.

— Требуется помощь и консультация. Прямо сейчас.

— Р-р-р… — Нимфадора буквально задавила зарождающиеся ругательства, быстро приходя в норму и садясь на кровать. — Говори.

Я в двух словах обрисовал ситуацию.

— Как оформить заявление в ДМП по-быстрому?

— У-у-у, там в бюрократии погрязнешь, весь день просидишь. Да и завтра приёмка не работает.

— Эм… Это же правоохранительная структура, какие выходные?

— Так это же норма, нет?

— Нет.

— Ну не знаю, — пожала плечами Тонкс. — Дежурные и патрули работают, но заявление нужно через кучу отделов проводить, они-то и не работают.

— Ясно. Тогда мне требуется твоя помощь. Можешь оформить и зарегистрировать всё в обход бюрократии?

— И как ты себе это представляешь? — вполне серьёзно возмутилась Тонкс, хотя по взгляду вижу, что тоже переживает за сложившуюся ситуацию. — Приду, такая, в министерство, и сразу к главе ДМП, за подписью?

— А хоть бы и так, — кивнул я.

— Я аврор младшего звена, Макс. У меня нет таких привилегий.

— Наглость — второе счастье. Возьми с собой Грюма и штурмуйте тот кабинет, какой нужно. Он хоть и поехавший крышей, но вхож во все двери. С меня услуга.

Тонкс явно представила себе этот процесс и ощутимо приуныла.

— С тебя пергамент с подписью, ведь от твоего лица будет заявление?

— Да, как от наставника пострадавшей.

— Наставника? Значит ты уже подмастерье? А в чём? — куда более живо поинтересовалась Нимфадора, пару раз сменив цвет волос.

— Мастер трансфигурации, мисс Тонкс, — я поднёс руку с кольцом.

— Оу… Вау! — Тонкс подпрыгнула с кровати. — Но… Как? Вау!

— Это наш с тобой секрет, Нимфадора.

Тонкс, услышав своё имя, собиралась возмутиться и даже волосы её стали алыми, но видя моё серьёзное лицо, лишь ухмыльнулась.

— Отлично, мастер Найт.

— И ещё. Неизвестно, решат ли две другие девушки, а точнее, их родственники, предавать всё огласке.

— Тогда два пергамента с подписью, шапкой «Заявление», на имя Начальника Департамента Магического Правопорядка Амелии Боунс, с изложением событий и сути заявления по обоим вариантам. Прилагаемые документы?

— Сообщу позже.

— Хорошо. Пиши, заполняй, отправляй. Когда определишься со списком документов и приложений — отправляй заверенные копии, припишем. Остальное я заполню по дороге.

— Отлично. На связи.

Закрыв зеркальце, огляделся — почти дошёл до нужного многоквартирного дома. Похоже, не только Блэки поселились в своё время в городе. Нужный дом был чем-то похож на тот, что на Гриммо, но при этом райончик был явно побогаче, а фасады — ухоженнее. Свежие оконные рамы, чистые кирпичные стены, ухоженный и приятный задний дворик с детской площадкой и всяким подобным, вид на который открывался из-за угла дома.

Как я и думал, нужная мне дверь, в отличие от остальных в этом доме, была входной в квартиру, а не на лестницу с квартирами. Воспользовавшись массивным металлическим кольцом, постучался в дверь. Ответа нет. Жду. Ответа нет. Постучал ещё раз. Дверь со скрипом отворилась, а за порог высунулся среднего возраста домовой эльф. Хоть и носил он тогу из белой простыни, но выглядел при этом чуть ли не как император.

— Поздние гости крайне нежелательны в доме уважаемого мистера Губера, — с укором проговорил домовик, кивнув пару раз в конце, добавляя тем самым важности своим словам.

— Дело срочной важности. Надбавка галлеонов за неудобства. Передайте, уважаемый домовик, что мистера Губера беспокоит представитель рода Блэк.

«Уважаемый домовик» проникся тем, что он «уважаемый», поколебался немного, но открыл дверь пошире, приглашая меня пройти.

— Уважаемый домовик, — приосанился он, — просит уважаемого гостя пройти в гостиную для ожидания и просит соблюдать приличия.

Это значит, чтобы держал палочку при себе, а в случае необходимости — звал его.

— Как я могу обращаться к вам? — сдерживать улыбку было тяжело. Домовик, судя по глазам, прекрасно знаком с концепцией лести, но поделать с собой ничего не мог. Похоже, прямого приказа «никого не пускать» он не получал.

— Вилли. Уважаемый гость может обращаться к Вилли, если что-нибудь понадобится.

Домовик проводил меня в не очень просторную комнату, заставленную различной массивной деревянной мебелью тёмных оттенков. Тут было всё, что нужно для гостиной — диваны с толстой мягкой обивкой, журнальные столики, большие книжные шкафы, и всякое прочее. Отделка зала тоже была тёмной, а дерево в ней доминировало над обоями. На стенах были светильники в форме подсвечников, но сейчас лишь огонь в массивном камине освещал помещение, а занавешенные толстыми тяжелыми шторами окна не пропускали ни лучика света уличных фонарей.

Я присел на одно из кресел, уставившись на огонь в камине. Странно, но такая массивная, средней вычурности мебель, запах всё того же дерева, книг и пергамента создавали, наряду с камином, атмосферу мрачного уюта и спокойствия.

Немного шаркающие шаги за спиной вывели меня из созерцательного состояния, и я встал с кресла, обернувшись на источник звука. В зал зашёл пожилой и чуть сгорбленный мужчина в плотно запахнутом махровом тёмном халате, из-под которого были видны пижамные штаны, а на ногах его были простые тапочки.

— Надеюсь, — заговорил он уставшим голосом, и я обратил внимание на его гладко выбритое лицо, уже покрывшееся морщинами. — Молодой человек не рассчитывает на достойное гостеприимство? В поздний час добрый человек по чужим домам не ходит.

— Мистер Губер? Я Максимилиан Найт, представитель рода Блэк в Визенгамоте. Правда, там ещё об этом не знают.

Старик ухмыльнулся, и подойдя поближе протянул руку.

— Эрих Губер, адвокат.

Мы пожали друг другу руки, и расселись на кресла напротив друг друга.

— Чай или кофе не предлагаю — в них нет пользы в столь позднее время. Сок?

— На ваше усмотрение, герр Губер.

Старик кивнул, а перед нами появилось по стакану гранатового сока.

— Полезен для здоровья, — Губер взял в руки стакан, а я повторил его действие, проверив напиток магией. Чисто. — Итак, юноша, какая нужда привела вас в мой дом?

— Для начала, хотелось бы убедиться, что вы именно тот, кто мне нужен.

Старик вновь хмыкнул, и жестом фокусника достал из рукава несколько пергаментов, заверенных множеством печатей. Лицензии, разные свидетельства, но моё внимание привлёк довольно старый договор с несколькими подписями в столбик. Напротив каждой подписи был оттиск кольца Блэков. Такой договор мне знаком — на оказание различных услуг. Его верификация крайне проста — держатель родового кольца или другого связанного артефакта, к примеру, которым заверяются полномочия носящего, просто берёт договор рукой с одной стороны, а тот, с кем договор подписан — с другой. В итоге должно засветиться имя того, кто его подписал. Взяв договор в руки, протянул его мистеру Губеру. Тот взялся за него, а на пергаменте засветилась подпись Эриха Губера.

Сложив документы вместе, передал их мистеру Губеру, и только после этого отхлебнул гранатового сока, терпкого и до умопомрачения кисло-сладкого. Давно не пил подобный концентрат качества.

— Что же, дело обстоит так…

Полчаса ушло на то, чтобы рассказать все нюансы сложившейся ситуации, само собой, под договор о неразглашении без моего на то желания. Хотя, мистер Губер посетовал, что контракт сам по себе подразумевает подобные условия, но откуда мне знать, ведь я воспитывался среди обычных людей. Да, мистер Губер вполне знал и меня, и моё имя — Турнир, что удивительного?

— Значит, — заговорил мистер Губер после моего рассказа, — вы, юноша, решили сделать первый шаг? Безусловно, мудрый выбор. Я, как и следует из контракта, окажу вам свою поддержку. Однако, для составления правильного и грамотного заявления, мне кое-что потребуется…

***

В доме мистера Губера я провёл около часа. За это время мыобсудили все нюансы предстоящего дела, составили список необходимых приложений к заявлению и других материалов, составили сами заявления в двух экземплярах, работа по одному из которых будет зависеть от решения леди Гринграсс относительно огласки. После этого я, воспользовавшись совой мистера Губера, отправил экземпляры заявлений Нимфадоре и оставив деньги адвокату, отправился обратно в Хогвартс.

Проникая под чарами скрытности в замок, я был в некотором предвкушении от предстоящего. Предвкушении и опасении одновременно. Но все лишние мысли отошли в сторону, когда я, посреди ночи, проник в больничное крыло Хогвартса. Леди Гринграсс до сих пор находилась там, держа за руку успокоившуюся и уснувшую Дафну. Гермиона и Астория тоже уже спали в отведённых им кроватях, а потому я трансфигурировал стул рядом с креслом Дельфины и наложил чары приватности вокруг нас.

— У меня есть всего один вопрос, наставник, — тихо заговорил я, стараясь не создавать лишний шум даже через чары приватности. — Допустима ли огласка в этом деле?

Дельфина посмотрела на меня с некоторым непониманием, но потеребив толстую косу почти белых волос, переброшенную через плечо, она поняла смысл моего вопроса.

— Ты что-то задумал? И да, допустима. Ничего ведь не произошло.

— Ничего особенного. Просто превентивный удар через Визенгамот. Вряд ли будет ощутимый толк, но кое-какой результат всё равно будет. Вы, как я вижу по глазам, тоже задумали что-то.

— Да. Но это несколько иное. Ты сказал, что в случае чего, я могу звать тебя, так?

— Да.

— Тогда мне может потребоваться твоя помощь. Я сообщу, — важно кивнула Дельфина.

— Хорошо. Сейчас мне кое-что нужно от девушек, и как бы то ни было, нам придётся их разбудить.

— Я займусь. Зайди через пару минут.

Я тихо вышел прочь, закрыв за собой белую ширму, и незаметной тенью шагнул к кабинету мадам Помфри. Постучавшись в дверь и дождавшись ответа, зашёл внутрь.

Кабинет мадам Помфри больше походил на склад различных зелий, снадобий, перевязок и прочего медицинского инвентаря, а сама мадам Помфри, сидящая за отдельным столом — словно интендант.

— Мистер Найт? — удивлённо и строго посмотрела на меня эта немолодая сухонькая ведьма. — Почему вы ещё не в постели?

— Мне требуется ваша помощь, мадам Помфри.

— Хм. Что-то случилось?

— Безусловно. Для возможного дисциплинарного слушания по делу, которое будет возбуждено с минуты на минуту, требуется результаты диагностики всех фигурантов. Известные вам двенадцать парней со Слизерина, мисс Астория и Дафна Гринграсс и мисс Грейнджер.

Мадам Помфри посмотрела на меня крайне удивлённо.

— Позвольте, мистер Найт. Но я могу выдать их только представителям ДМП или Аврората. Или по официальному поручению члену Визенгамота.

— Мне они не требуются для получения на руки, — улыбнулся я. — Я хочу лишь убедиться в их подлинности и заверить её.

— Заверить?

— Как член Визенгамота от рода Блэк.

Я достал из кармана соответствующий пергамент, а мадам Помфри коснулась оного палочкой, убеждаясь в его подлинности.

— Что же… Это допустимо.

Мадам Помфри встала из-за стола и подошла к незамеченному мною ранее шкафу-картотеке. Выдвинув один из ящиков, что казался бесконечным, она начала методично искать нужные ей папки, доставая оттуда листки пергамента. Когда в её руках было уже пятнадцать листков, она задвинула ящик обратно и вернулась за стол, положив их передо мной. Процедура верификации проста — я держу один конец пергамента, мадам Помфри — другой. Таким образом проявляется подпись и печать колдомедика… Мастера-колдомедика. Занятно.

Хоть текст заключений я не читал, но увидеть-то увидел, а значит и запомнил. Все подлинные и ничего нового там я не узнал. Телесные повреждения разной сложности, но лёгкие по местной классификации, а у девушек — стресс, ссадины, ушибы, а у Дафны — почти исчезнувший след Импе́рио. Как я заметил ещё на Турнире, а до этого и в книгах, след Импе́рио можно зафиксировать лишь в крайне незначительный период времени после его исчезновения, но вот парадокс — нельзя диагностировать в момент действия Непростительного, не зная исходных ментальных данных пациента. Если бы с момента снятия с Дафны Импе́рио и до госпитализации прошёл хотя бы час, то следы заклинания найти было бы невозможно. Примерно такая же ситуация сложилась и в начале восьмидесятых, когда реальные Пожиратели отбрехались тем, что якобы действовали под Импе́рио — доказать это было невозможно, а Веритасерум не даст ответ на эти вопросы, ибо человек под Импе́рио сам не знает, как и почему он действовал так, а не иначе.

Убедившись в подлинности всей диагностики, которую мадам Помфри обязана проводить при обращении в больничное крыло, я положил листы в отдельную папку. Найдя на столе нашей колдоведьмы красный брусок магического сургуча, сплавил с него пару капель на папку, приложив к той свой перстень гербом.

— Верум, Визенгамот Сеньёр…

Все-то протокольные фразы на исковерканной латыни. Хорошо хоть не на французском, ставшим популярным в средние века.

— Благодарю, мадам Помфри. За копиями может прийти либо мой адвокат, герр Губер, либо ДМП.

Мадам Помфри лишь кивнула, убрав папку в ящик стола, а я покинул её кабинет, возвращаясь по больничному крылу обратно за ширму к девушкам. Они уже все бодрствовали и выглядели вполне спокойными, а Дельфина всё так же сидела на кровати рядом с Дафной. Похоже, именно ей нужна была поддержка матери в наибольшей степени.

— Девушки, я понимаю, что прошу вас о не самом приятном, но мне нужны воспоминания о случившемся. В наиболее полном виде. Кто умеет извлекать их?

Гермиона без лишних разговоров кивнула и взяв палочку с прикроватной тумбочки, коснулась её кончиком своего виска, при этом закрыв глаза. Пару секунд она неподвижно просидела на кровати в такой позе, после чего начала медленно вытягивать палочкой светящуюся голубую нить из виска. Леди Гринграсс воспользовалась постоянной трансфигурацией и создала три флакона. Когда Гермиона закончила с манипуляцией, а на кончике её палочки свободно повисла в пространстве светящаяся голубая ниточка, Дельфина поднесла к девушке склянку, в которую и была опущена нитка. Манипуляции по изъятию воспоминаний у девушек Гринграсс были проведены лично их матерью и заняли несколько больше времени.

— Ты же знаешь, — заговорила Дельфина, передавая мне три склянки с воспоминаниями, — что это не является доказательством в суде?

— Безусловно, — кивнул я, принимая склянки и складывая их во внутреннем кармане пальто. — Но они нужны не столько как доказательства.

Дельфина кивнула, а жестом попросила следовать за ней. Выйдя наружу за ширму, леди Гринграсс наколдовала вокруг нас чары приватности.

— Макс. Всё серьёзно. Я не могу забрать девочек из школы. Возможен только перевод с нового учебного года и это непреложное правило.

— Но как же визит гостей на Турнире? Они учились с нами?

— Списки были заверены ещё летом, и тем же летом были заверены документы о их зачислении в Хогвартс как временных учеников. Я знаю, о чём ты думаешь — директор тоже не может расторгнуть контракт без действительно веской причины. Произошедшее ею не является, как и не являлось бы и… Произойди то, что эти мрази планировали.

Голос Дельфины был убийственно спокоен, что свидетельствует о максимальном взятии под контроль окклюменции мыслительного и эмоционального процессов.

— Это плохо. Подобная акция может повториться, только смысл её будет в другом, а организация лучше.

— Верно. Потому я хотела бы тебя попросить присмотреть за девочками.

— Я сделаю всё, что в моих силах.

Развернувшись, я покинул больничное крыло, не забыв перед выходом скрыть себя различными чарами. В голове созрел план того, как можно повлиять на слизеринцев, но для этого мне требуется попасть в Тайную Комнату, что не является проблемой.

Вновь пробираясь по тёмным коридорам, стараясь избегать встреч с преподавателями, Филчем или миссис Норрис, я добрался до входа в Тайную Комнату через кабинет на пятом этаже, и спустившись в зал по винтовой лестнице и выйдя на середину этого, без преувеличений, величественного места, принялся колдовать. С помощью материализованной энергии гемомантии я вырезал на полу в центре зала сложную ритуальную схему, а в качестве объектов воздействия выбрал двенадцать меток слизеринцев, что сейчас лежали на койках в больничном крыле замка.

Длинный речитатив исковерканных фраз на латыни сам полился из моих уст, а Ровена помогала не сбиться в этом сложном заклинании. Проклятие Смерти во Сне. Само собой, я не собирался их именно убивать, но используя ослабленную версию ритуала и мысленный посыл «Попытка насилия над Асторией Гринграсс, Дафной Гринграсс, Гермионой Грейнджер приведёт к ужасным, кошмарным пыткам, смертям и гибели рода», я однозначно смогу добиться прекрасного эффекта неосознанного и сильного страха за свою жизнь у этих индивидуумов, для появления которого им достаточно будет только глянуть на них, а уж если пожелают причинить вред, у-у-у… Добавив ещё один посыл: «Макс Найт страшен, опасен, жесток и беспощаден», я влил достаточное количество магии в схему, не забыв настроить отсроченную активацию посредством простенькой рунной вязи снаружи контура. Как только в этой вязи кончится магия, остальная схема замкнётся, активируясь. Это произойдёт где-то завтра во время завтрака, и я, как и многие другие, будем в этот момент в Большом Зале. Учитывая, что в такой вариации эта магия не несёт непосредственного вреда, и не является злонамеренной, ведь мой асоциальный настрой кроется во фразе: «Для всеобщего блага», то и гипотетические системы защиты, если они настроены на подобное, не сработают, а с завтрашнего вечера парней ждут незабываемые сновидения, сюжеты которых их мозг создаст сам на основе моих посылов.

После ритуала я создал из воздуха посредством постоянной трансфигурации склянку, и строго по инструкции, извлёк воспоминания о собрании слизеринцев. Представлю их как воспоминания анонима — если верить книгам, то если смотрятся воспоминания волшебника, находившегося под чарами сокрытия и невидимости, то и его самого рассмотреть нельзя.

Положив склянку к остальным и проверив наличие на себе маскировочных чар, я вновь отправился на выход из Хогвартса. Под светом звёзд на ясном ночном небе, дыша свежим воздухом, добрался до границы антиаппарационных чар и переместился к порогу дома мистера Губера. Стоило только постучаться в дверь, как она тут же открылась, хоть и не без помощи важного домовика Вилли.

— Уважаемый нежеланный гость вновь решил побеспокоить почтенного мистера Губера?

— Вновь, Вилли. Неужели мистер Губер не сказал, что я вернусь?

— Сказал, конечно сказал. Как не сказать? — домовик отошёл в сторону, пропуская меня в дом, но далеко идти мне не пришлось. К выходу из дома уже шёл мистер Губер, одетый в чёрный деловой костюм и мантию.

— Не стойте столбом, юноша, — посетовал старик, жестом отгоняя меня с дороги, словно муху. Никакого уважения, ну да и Мерлин с ним — стариков надо уважать. — Мы выдвигаемся прямо в Хогвартс.

— Но… Я думал, что вы отправитесь туда только утром…

— А не вы ли, юноша, говорили, что нельзя терять время? Вот мы и не теряем. Пойдёмте за мной, — старик резко развернулся, и вновь пошёл по коридору вглубь дома. Я поспешил за ним.

— Зачем вы тогда с прохода меня отгоняли?

— Просто старческая блажь.

Мы подошли к камину, в котором тихо горело желто-красное пламя от дров. Мистер Губер взял пригоршню пороха и кинул в огонь, прошептав пару фраз. Когда пламя сменило цвет, но всё так же оставалось желтым, мистер Губер сунул в огонь голову, о чём-то говоря с невидимым и неслышимым мне собеседником на той стороне. Через десяток секунд старик «вынырнул» из камина, вновь бросая пригоршню Летучего Пороха, и на этот раз пламя стало зелёным. Словно подавая пример, мистер Губер вновь взял немного пороха и зашёл внутрь.

— Кабинет директора Хогвартса, — чётко проговорил он, бросая порох себе под ноги и исчезая в зелёной вспышке пламени.

Мне пришлось последовать его примеру, и через несколько секунд я плавно вышел из камина в кабинете Дамблдора. Вопреки моим ожиданиям, здесь не было полумрака или обычного слабого освещения — наверху во все огни горела громоздкая люстра, в более чем достаточной мере заливая кабинет мягким желтым светом. Директор сидел за своим столом в привычной для глаза лиловой мантии, а мистер Губер как раз что-то ему говорил.

— … как адвокат от рода Блэк и представитель интересов как самого рода в общем, так и мистера Найта в частности, официально прошу разрешения на визит к потенциальным свидетелям и жертвам по предстоящему делу.

— Разрешаю, Эрих, конечно же разрешаю. Только Мерлина ради, не долго, — кивнул Директор. — По нашему любимому замку перемещается одна приторно розовая особа, способная создать нам всем проблем на ровном месте.

— Не беспокойся, Альбус. Всё будет в лучшем виде, — кивнул старик и обернулся ко мне. — Не стойте тут без дела, юноша, прошу вас. Ведите меня в больничное крыло.

Без лишних разговоров мы покинули кабинет директора, а Дамблдор остался внутри, над чем-то активно размышляя и делая пометки пером на длинном пергаменте. Вновь нам пришлось идти по тёмным коридорам замка, а когда я предложил скрыть нас чарами, мистер Губер лишь отмахнулся.

— Я что, похож на юнца, что решил прокрасться в женскую раздевалку сборной факультета? Не похож?

— Отнюдь.

— Вот именно. Запомните, юноша. Кто прячется — тот всегда виноват. Не важно в чём. Но вы можете спрятаться. Прекрасно понимаю, что несмотря на всё, вы являетесь учеником Хогвартса, и местные правила на вас действуют в той же степени, что и на остальных.

Кивнув, я скрыл себя чарами. Вопреки моим ожиданиям, нам не попался ни один живой человек — лишь пара привидений. Спокойно добравшись до больничного крыла, мистер Губер вошёл внутрь и направился в кабинет мадам Помфри. Через пару минут он вернулся оттуда с папкой — копией той, что я заверял. После этого он направился через ряды коек ко второму залу, где за ширмой находились постели девочек. Леди Гринграсс всё ещё была там, а стоило ей увидеть старика, как в глазах её мелькнуло удивление. Быстро переговорив между собой, они зашли за ширму, и, как я понял, там девочки давали устные показания, которые мистер Губер тщательно записывал.

После этого адвокат вышел ко скучающему мне.

— Мистер Найт. Прошу вас показать мне тару с воспоминаниями, если вас это не затруднит.

— Конечно, — кивнув, я вытащил из кармана четыре склянки, а мистер Губер провёл над ними неожиданно появившейся в его руках палочкой.

В воздухе перед адвокатом появились четыре точно такие же склянки, а на полу перед ним — портфель из чёрный кожи. Тот сам открылся, а мистер Губер сложил туда немного потолстевшую папку и эти склянки.

— Это всё, что нам понадобится. Отправьте список приложений вашему контакту. На этом…

Дверь больничного крыла открылась, а на пороге появилась профессор МакГонагалл при полном своём каждодневном параде — чёрное строгое платье в пол, зелёная мантия и остроконечная шляпа. Смотрела она на нас поверх аккуратных прямоугольных очков.

— Мистер Найт, мистер Губер, — профессор кивнула адвокату с уважением, но не глубоко — большая редкость. — Директор просит вас срочно явиться к нему в кабинет.

— Профессор, — кивнули мы одновременно и быстро последовали за МакГонагалл.

Кабинет директора почти не изменился за прошедшее время, но тут однозначно добавилось волшебников. На кресле перед директором сидела статная дама неопределённого возраста. Черты её лица были хищны и немного остры, являя собой смесь типично-английской и финской внешности, что ничуть её не портило. Под наглухо запахнутой чёрной мантией можно было разглядеть лишь сапоги на невысоком каблуке. Чуть поодаль, словно поставленные в угол в качестве наказания, стояли Грюм и Нимфадора. Дамблдор глядел на них с укором, но работало подобное только на Тонкс, вызывая совершенно обратный эффект у Грюма — тот лишь с вызовом смотрел в ответ, опираясь на свой посох.

— А, мистер Найт, мистер Губер, — без улыбки обратил на нас своё внимание директор, приглашая пройти. — Это всё, Минерва. Не буду отвлекать тебя от патрулирования.

Как только профессор МакГонагалл покинула кабинет, Амелия Боунс, а это именно она — видел колдофото — крайне строго и недовольно посмотрела на меня.

— Мне крайне любопытно узнать, — заговорила она буквально промораживающим насквозь голосом, — по какой такой причине эти двое доблестных служителей правопорядка, с бумагами наголо, чуть ли не штурмуют мой дом?

— Дело срочной важности, мадам Боунс, — кивнул я.

— Что же такое может послужить поводом для подобного?

— Я вот тоже, — директор откинулся на спинку своего кресла, сложив руки вместе, — с удовольствием послушаю.

В который раз за последние сутки я пересказал суть произошедшей ситуации, но теперь ещё добавил и причины своей поспешности — кто успел, того и тапки. Мистер Губер, кстати, в самом начале разговора занял сидячее положение на одном из кресел, с упоением слушая и, судя по всему, стараясь вычленить упущенные детали.

— Мне ясна суть сложившейся ситуации. Из уважения к Аластору, как к профессионалу своего дела, и раз уж я позволила себя вытащить из дома в столь позднее время, то так уж и быть, подпишу и приму ваше заявление.

Услышав подобное, Нимфадора улыбнулась, и с победным жестом, выдала беззвучное: «Йес». Грюм же усмехнулся.

— Может, присядешь? — обратился к Грюму директор.

— Лучше постою, — прохрипел отставной аврор. — Так обзор лучше.

— Однако, — продолжила свою мысль Мадам Боунс, в то время как мистер Губер встал с кресла и начал выкладывать на стол перед главой ДМП собранные материалы. — Должна вас расстроить. Подобные дела рассматриваются Визенгамотом в малом составе, а в нём состоят в основном представители старых семей с довольно радикальными взглядами, наряду со сторонниками министра Фаджа. Вы должны понимать, что это дело не будет рассмотрено в вашу пользу, и я тут ни на что повлиять не смогу. Задача ДМП в таких вопросах — сбор данных и выдвижение обвинения, наряду с предоставлением материалов дела.

— Тут вы неправы, со всем уважением, — заговорил занявший своё место мистер Губер. — Мой клиент имеет статус члена Визенгамота. В деле, в роли пострадавшей, а в случае встречного иска — обвиняемой, выступает его официальная подопечная, всю ответственность за поступки которой берёт на себя мой клиент.

— Эм… Прошу прощения, мистер Губер, но о ком идёт речь? — мадам Боунс явно не понимала сути разворачивающегося диалога.

— А я, кажется, — улыбнулся директор, — всё понял. Вас, мистер Найт, нужно бы поздравить, но я, с вашего позволения, могу лишь посочувствовать.

— Может быть и мне кто-то объяснит? — недовольным взглядом оглядела присутствующих мадам Боунс.

— Позвольте, — я начал вытаскивать пергамент, полученный в Зале Наследия, а вместе с ним и контракт наставничества. — Я являюсь официальным представителем интересов рода Блэк в Визенгамоте. Вот соответствующий документ, созданный и заверенный по всем правилам в Зале Наследия. А вот контракт наставничества с Гермионой Джин Грейнджер.

Положив документы на стол перед мадам Боунс, я тем самым вызвал у неё живейший интерес, ровно как и у Грюма и Нимфадоры. Досконально изучив документы, мадам Боунс вновь подняла на меня взгляд.

— Позвольте сделать копии и приложить к материалам дела?

— Конечно.

Пара взмахов палочкой и копии документов легли на стол рядом с оригиналами.

— В таком случае, — заговорила глава ДМП, — дело меняется кардинальным образом. Если в деле непосредственно участвует член Визенгамота, то оно рассматривается в полном составе.

— Простите, — я решил уточнить некоторые моменты. — Но в деле так или иначе замешаны дети из семей, чьи представители состоят в Визенгамоте. Разве это не повод для полного собрания?

— Отнюдь. Такое возможно только в случае коллективного прошения, а члены Визенгамота, к семьям которых относятся фигуранты дела отстраняются от голосования и вынесения итогового решения. Да и учитывая фамилии фигурантов, для них полное собрание является невыгодным, ведь в малом составе соотношение их сторонников выше, кто бы что ни говорил.

— Директор, — раздался механический, но эмоциональный голос горгульи. — К вам пытается попасть странная розовая женщина. Мне её пустить?

Дамблдор печально вздохнул, но лишь согласно кивнул. Судя по всему, этого было достаточно.

— Директор, — обратился я к Дамблдору, пока Амбридж не появилась, а в том, что это именно она, я уверен на все сто процентов. — Надеюсь, вы поддержите мой небольшой экспромт.

— Зависит от экспромта, — скупо улыбнулся он.

— Я хочу знать, — с порога заявила Амбридж, важно и быстро заходя внутрь. На ней всё так же была какая-то розовая комбинация в деловом стиле. — Почему Хогвартс превращается в проходной двор, а сигнальные чары не умолкают, то и дело сигнализируя в кабинете ЗоТИ.

— Долорес, — кивнула Амелия.

— О, какой неожиданный сюрприз, — мило улыбнулась Амбридж, оглядывая собравшихся и уделяя особое внимание Грюму и Нимфадоре. — Амелия. Что привело тебя в столь поздний час в столь нетипичное для главы ДМП место? Да ещё и в такой экстравагантной компании. И мистер Найт, почему вы не в постели во всё тот же поздний час? Заговоры? Интриги?

— Расследования, — не удержался я от ответа.

— Прошу пояснить, — тут же перевела на меня взгляд Амбридж.

— По произошедшему недавно инциденту будет возбуждено дело, — коротко пояснил я. — Присядете?

Пододвинув кресло для профессора Амбридж, я вежливо улыбнулся, а эта розовая женщина с улыбкой поблагодарила и села. Она у меня вызывает стойкие ассоциации с одним преподавателем в моей прошлой жизни. Они очень похожи как внешне, так и манерой говорить.

— Дело в том, профессор, — продолжил я пояснять свою мысль. — Что в лице этих детей из, безусловно, уважаемых и влиятельных семей, мы столкнулись не только с организацией серьёзного преступления, в случае успеха которого можно было бы ожидать в скором времени несколько печальные для отдельных родов последствий, но и с проблемой куда большей.

Амбридж прищурила глаза, внимательно глядя на меня с улыбкой.

— Какой же, позвольте узнать?

— Прилюдное, активное, показательное пренебрежение к министерству в общем, и министру Фаджу в частности.

— Боюсь, я не совсем вас понимаю.

— Вы знаете, какие именно слухи распространяют участвовавшие в инциденте слизеринцы? Нет? А чем они руководствовались? Я вам скажу. Они распространяют слухи о том, что Сами-Знаете-Кто вернулся.

Лицо Амбридж посуровело, сделав улыбку менее живой, каменной.

— Более того. Организатором акции выступил непосредственно Драко Малфой, рассказывая, что, якобы Сами-Знаете-Кто лично поручил ему расправиться с девочками Гринграсс. Но и это не всё. Остальные внимали, соглашались, делились, мол: «Да-да, Тёмный Лорд велик».

— Хватит, мистер Найт, — Амбридж выставила передо мной руку. — Я не желаю слушать столь откровенную ложь о, якобы, возрождении Волдеморта.

— И я вас прекрасно понимаю, поверьте. Но дело совсем в другом. Если оставить всё как есть…

— Позиция министерства и министра относительно произошедшего очевидна, — отрезала Амбридж. — Мисс Грейнджер превысила допустимые меры самообороны.

— Однако в параграфе о самообороне не указаны допустимые меры при численном превосходстве нападающих, число которых превосходит обороняющуюся сторону более чем в три раза.

Амбридж вновь посмотрела на меня слегка прищурив глаза и с лёгкой хитрой улыбкой.

— Но, с другой стороны, есть медицинское освидетельствование, заверенное печатью Веритас мастера колдомедицины. В нём говорится о следах Импе́рио на Дафне Гринграсс. К сожалению, палочки фигурантов наверняка уже затёрты и Прио́ри Инканта́тем покажет лишь набор простых бытовых заклинаний. Есть лишь воспоминания…

— Которые не котируются как доказательства, — закончила за меня Амбридж.

— Именно, — кивнул я, хитро улыбнувшись в ответ. — В итоге мы имеем патовую ситуацию, в которой вроде бы и случилось много чего, но и обвинить толком некого. Но разве министерство, как и сам министр, должны поддерживать не только законность, но и порядок, пресекая вредные злонамеренные брожения в обществе, способные дестабилизировать обстановку и разрушить всё то, что наше общество упорно строило последние четырнадцать лет?

— Очень любопытно, — ещё шире улыбнулась Амбридж. — Как я понимаю, у вас есть некое предложение? Некое мнение?

— Безусловно.

Стараясь ненароком не глядеть на остальных присутствующих, что можно расценить как поиск поддержки, я нацепил на лицо серьёзную мину.

— Этот, казалось бы, довольно рядовой, если не считать места, инцидент, является ключевым. Переломным. Если сейчас министерство пойдёт на поводу у влияния старых семей, покрывая их желание выгородить своих детей, то это дискредитирует всю власть. Эти самые старые семьи окончательно уверятся в своей безнаказанности, если будут заметать следы чуть лучше. Они и дальше будут вести свою пропаганду о возрождении Тёмного Лорда, насмехаясь тем самым над министром и его кабинетом. Именно в этом деле, в этот момент, собрав волю в кулак, министерство и министр Фадж покажут, что власть крепка и едина как никогда прежде.

Амбридж молча смотрела на меня несколько секунд.

— Малый состав Визенгамота не проголосует в вашу пользу.

— Малый? Понимаете, профессор, мисс Грейнджер является моей подопечной по контракту наставничества, а сам я — член Визенгамота, представляющий интересы рода Блэк и полностью беру на себя ответственность за действия мисс Грейнджер в этом происшествии.

— Насколько невероятными порой бывают повороты на дороге жизни! — вновь улыбнулась Амбридж, даже не усомнившись в моих словах. Оно и понятно — такую ложь легко вычислить, а наказание может быть суровым. — Чтобы иметь какое-то более конкретное мнение по ситуации, я хотела бы взглянуть на воспоминания.

— В этом я могу вам помочь, — зашевелился в своём кресле Дамблдор. — Прошу, профессор, у меня тут, по случаю, совершенно случайно завалялся Омут Памяти…

Следом и мадам Боунс изъявила желание ознакомиться с воспоминаниями, а мистер Губер сделал очередные копии, тут же заверив документ об их истинности. Истинности копий, а вот проверку качества и истинности самих воспоминаний будет подтверждать легилимент министерства, если я закажу такую услугу. Её, вообще, редко заказывают — юридической-то силы они не имеют, а значит и проку с них, как с козла — молока.

Когда все желающие в лице трёх человек погрузились в Омут Памяти, Грюм, стуча посохом и протезом о пол, подошёл ко мне.

— С тебя бутылка хорошего огневиски, парень, — ухмыльнулся он. — Я сегодня слишком много нового узнал о себе и своих предпочтениях из уст этой стервы Боунс. Такое нужно залить отличным пойлом.

— Не вопрос. Вам куда отослать?

— Занеси в штаб. И смотри, чтобы без всяких добавок. А то знаю я вас…

Грюм поплёлся в свой уголок, а я не удержался и без всяких палочек и вербальных формул, даже не шевеля рукой, отправил в него Жалящее. Неслышимый и почти невидимый быстрый лучик заклинания, что вот-вот должен был ужалить отставного аврора в одно место, внезапно наткнулся на словно случайно мелькнувший мимо кончик посоха.

— Такой гений, а такой ещё салага, — ухмыльнулся Аластор, не оборачиваясь и продолжая движение. — Постоянная бдительность!

Пятнадцать минут ушло у дам и самого Дамблдора, заинтересовавшегося событиями, чтобы просмотреть предоставленные воспоминания, после чего все они вернулись на свободные места — улыбкам места больше не было.

— Я с уверенностью могу сказать, — Амбридж оглядела нас, — что министр заинтересуется случившимся. Но окончательное решение остаётся за ним.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Даже в случае, если будет принято решение не в мою пользу, я воспользуюсь правом представителя рода в Визенгамоте, для решения вопросов посягательств на честь моей подопечной.

— Каким же, позвольте узнать? — вновь улыбнулась Амбридж. — Насколько я помню, дуэль чести допустима только между равными по статусу или достижениям, либо же должен быть выставлен волшебник соответствующего статуса.

Я просто показал руку с кольцом Уробороса.

— Мастер трансфигурации, к вашим услугам. Насколько мне известно, в Визенгамоте и среди семей фигурантов дела нет ни одного грандмастера, так что…

Вообще, я не планировал пока что раскрывать этот нюанс, но возможно, это может повлиять на итоговое решение Амбридж и министра, а это значит, что проминистерские члены Визенгамота уже будут на нашей стороне. Так же как и нейтралы и, так сказать, Дамблдоровцы — в большинстве своём, как и некоторые чистокровные, ведь сегодня Гринграсс, а завтра — их дети. Это понимают все, это должна понимать и Амелия Боунс, племянница которой учится на одном с нами потоке, но на Хаффлпаффе.

— Поразительно! — удивлённо воскликнула Амбридж, а остальные чуть ли не рты разинули. Лишь Дамблдор и Грюм ухмылялись чему-то. — С каких пор Хогвартс выпускает состоявшихся мастеров?

— Судя по всему, — ухмыляясь в бороду, заговорил директор, — вот прямо с нынешних.

На этой ноте наше импровизированное и непрогнозируемое собрание подошло к концу, а я с чистой совестью отправился спать. Нужно ещё придумать способ, чтобы обезопасить девочек Гринграсс, или хотя бы иметь экстренную, быструю и эффективную связь с ними.

====== Глава 38 ======

Комментарий к Глава 38 Заболел. Невнимательный. Могу упускать разные штуки из вида. Сорян...

Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Ночь, луна вышла из-за горизонта, заливая своими лучами всё вокруг. Редкие облачка закрывали звёздное небо, а я, оставшись в чёрных брюках, рубашке да жилетке, сидел на подоконнике, глядя в бесконечную даль космоса, и только безумный… Просто дичайший храп Уизли, беспардонно портил атмосферу, но никаких заклинаний я не применял — окклюменция позволяла отстраняться от нежелательных раздражителей, пропуская их мимо сознания. Мне не спалось, а причина была простой — меня мучил вопрос: «Почему Скитер не покинула замок?».

По оставшейся на ней метке, которая развеяться должна только где-то через сутки, как, собственно, и у слизеринцев, я следил за перемещениями горе-репортёрши по замку, мысленно накладывая её местоположение на запомненную трёхмерную карту.

Она что, бессмертная? На неё в этом замке Обливиейт наложили, а она и в ус не дует.

«Ты меня спрашиваешь?»

Мысленно разговариваю сам с собой.

«То есть всё-таки меня спрашиваешь? Сходи да узнай, чего она носится по замку».

А ведь и вправду…

Спрыгнув с подоконника, схватил пальто с самодельной вешалки у своей кровати, надел его. На одних рефлексах перекинул через плечо сумку с вещами и наколдовав на себя различные скрывающие чары, быстро покинул комнату, а следом и гостиную, отправляясь в сторону метки. Один раз мне попалась патрулирующая коридоры профессор МакГонагалл, но я остался незамеченным. В другой раз нарвался на Филча, что бормотал что-то своей любимой кошке, и вновь я остался незамеченным.

Метка Скитер привела меня к одному чулану на уровне подземелий, небольшому, но достаточно вместительному, чтобы там могла поместиться не только различная утварь, но и несколько человек. Прислонившись к стене рядом с дверью в чулан, я мысленно обратился к Ровене:

Можешь проверить, что там происходит?

Ровена не ответила, но тенью скользнула в том направлении, а я почувствовал практически незаметный отток магии. Желая самому начать практиковаться в снятии информации через способность Зодчего, я постарался, так сказать, прочувствовать происходящее в чулане. Получилось не сразу, да и не полностью, но некий эффект есть. Под тихий смешок Ровены в моей голове, я стал именно понимать, что там происходит — не видеть, не слышать, а именно понимать.

Скитер сидела на перевёрнутом ведре и в свете простого Люмоса с огромным интересом читала собственные записи в блокноте. Как я ни старался, но понять содержимое надписей мне не удавалось.

«Не тот уровень чувствительности при работе с тенью» — сообщила мне Ровена.

А ты понять можешь?

«Да. Похоже, она конспектировала всё происходящее и тщательно записывала всю добытую информацию».

Там есть о том, кто её поймал и подчистил память?

«Нет. Записи заканчиваются её побегом из той комнаты, где вы устроили побоище».

Хм, занятненько…

Сбросив с плеча сумку, открыл её, призвав пару газет и пергамент. Воспользовавшись памятью и слабеньким Диффи́ндо, нарезал из газетного текста послание, и поместил его на пергамент чарами Вечного Приклеивания, пройдясь по пергаменту энергией гемомантии — таким образом лишняя магия убирается и становится словно нейтральной, а чары эти, как и многие другие, работают даже после «обезмаживания». Свернув послание в несколько раз, попросил Ровену поместить его в карман одежды Скитер, и вернув сумке её стандартное местоположение, за спину, отправился прочь — больше мне тут делать нечего. Если я правильно понимаю характер этой дамочки, то скорее всего она поступит вполне определённым образом.

«А если нет?»

Тоже хорошо.

Побродив некоторое время по замку и не найдя ничего интересного или достойного внимания, уже к рассвету я вернулся к дверям больничного крыла и сел на подоконник напротив. Само собой, чары сокрытия были на мне в полном объёме, и прошедший мимо Филч со своей кошкой не обратили на меня ровным счётом никакого внимания.

Как я и предполагал, ровно в положенное, привычное мне время, из больничного крыла тихонько выскользнула Гермиона в школьной форме и мантии.

— Герм, — окликнул я девушку, снимая с себя маскировку и спрыгивая с подоконника.

Она остановилась и краткое мгновение смотрела на меня не особо понимающим взглядом, после чего узнала, признала, улыбнулась.

— Макс… Похоже, успокоительные ещё действуют.

Подойдя, обнял её, получив симметричный ответ.

— Ты как? — спросил я, отстранившись. — Мне показалось, что тебе было лучше провести это время в сугубо женской компании.

— Я знала, что ты так подумаешь. Всё хорошо.

— Точно?

— Да, — уверенно кивнула она. — Угроза была несущественна. Меня куда больше задела конечная цель угрозы и методы её осуществления.

— Ещё немного, и ты будешь смотреть на всё совсем как я, — покачал я головой.

— С кем поведёшься, — пожала плечами Гермиона. — Но то, что я в порядке, ещё не значит, что всё останется как есть.

— Безусловно. Тут можешь не беспокоиться.

Приобняв на минутку девушку, мы отправились туда, куда, собственно, она и собиралась в силу привычки — тренироваться.

***

Воскресный завтрак в Большом Зале Хогвартса всегда вносил разнообразие в режим питания, а те, кто слишком сильно погряз в своих делах или учёбе, по этим самым завтракам могли фиксировать внезапное окончание недели. Больше мяса, больше выпечки, больше сладкого. Всего всегда было больше в воскресенье, кроме учеников — в этот день многие на завтрак опаздывали, но домовики в любом случае накрывали каждому, даже если этот «каждый» придёт много позже.

В этот, без сомнения, чудесный для многих день, абсолютно свободный, сытный, а за счёт погоды ещё и обещающий быть солнечным, я лишь испытывал лёгкое напряжение и неприязнь к отдельным личностям, в полном составе явившимся на завтрак. Дафна и Астория тоже были здесь, но сидели посреди женской половины факультета, хотя раньше, как и почти половина слизеринок, общались со сверстниками противоположного пола.

— О чём задумался? — не отводя острого как бритва взгляда со слизеринцев, заговорила вдруг Гермиона, а отрезая сосиску ножом, проделала глубокую царапину в мягком металле тарелки.

— Не знаю.

Такой ответ вынудил Гермиону посмотреть на меня слегка удивлённым взглядом.

— Скатываешься до уровня отдельных индивидуумов?

— Нет, просто… — я покрутил в руках стакан с соком. — Я уже знаю, как, что и когда я буду делать, а лишний раз думать об этом — лишь накручивать себя.

— Кстати да, что именно ты задумал?

Скапливающиеся за нашим столом ученики постепенно садились всё плотнее, и вот уже разговаривать без свидетелей становится проблематично.

— Привет, — кивнул нам сонный Симус, а явившийся вместе с ним Дин был, как всегда, в идеально сидящей форме, да и выглядел бодрым.

— И вам не хворать, парни. У нас тут секретики, так что… — я виновато улыбнулся, а парни лишь понятливо кивнули. Точнее, кивнул лишь Дин, а Симус пропустил фразу мимо ушей, начав лениво колупаться вилкой в появившейся порции еды — его мозгу нужно немного времени, чтобы запах и вид еды запустил нужный мыслительный процесс.

Немного напрягшись и поставив без палочки чары приватности вокруг себя и Гермионы, посмотрел на сидящую рядом девушку.

— Суд. Вчера было состряпано дело, всякое такое…

— И что ты собираешься выиграть с этого суда?

— Выиграть? Ничего там не выиграешь, Герми. Суть в другом. Публично озвучить их цели, их лояльность Тёмному Лорду, вселить в разумы людей сомнения, касательно их репутации. Публично, чтобы всё было задокументировано. Помимо этого — превентивный удар для сохранения твоей репутации и ход на опережение, если они вдруг сами решат выставить тебя и девочек виновными. Ментальный удар будет нанесён в очень скором времени, а физический… После суда.

— Физический? Здесь, в Хогвартсе?

— Нет-нет, — покачал я головой. — Я не буду подставлять директора подобным.

— Я с тобой.

— Но Герм…

— И ты меня не отговоришь, — прервала она меня. — Я не для того годами извожу себя, чтобы прятаться в итоге за спины других.

— Это решать не мне.

— А кому? Хотя, постой… Я напишу ей.

Мы продолжили расправляться с завтраком, а я всё поглядывал на стол Слизерина, а точнее — на Дафну и Асторию. Они делали вид, словно всё хорошо, но при этом вели себя несколько нетипично. Не так… Легко, что ли?

— Герм, — обратился я к девушке, когда от завтрака остался лишь сок в стаканах. — Ты хорошо разбираешься в чарах?

— Судя по всему, — задумалась девушка, поправив прядь приведённых в порядок, вьющихся волос. — В моей части библиотеки было больше книг по чарам, чем у тебя.

— Судя по всему… — повторил я, думая, что мне вообще нужно. — Есть Протеевы чары сигнального типа с активатором по ситуации или фразе, или всему одновременно?

— Хм… — Гермиона задумалась на пару секунд. — Да. В свободное время я изучала различные варианты магических средств связи и среди них было подобное. А тебе зачем?

— Сделать четыре связанных артефакта. Наставник просила присмотреть за девочками, а без экстренной сигнализации это крайне проблематично.

— Понятно. Я смогу, но только с палочкой. Там много непонятного в структуре.

— Хорошо.

Быстро обдумав все идеи, пришёл к простому, логичному и очевидному варианту — кольца. Тут же трансфигурировал из воздуха четыре стальных кольца с выгравированной рунной цепочкой для подгонки по размеру и прочности на внешней стороне. Передал их Гермионе, получив удивлённый взгляд.

— Сейчас?

— А потом ищи их по всему замку.

— Тоже верно, — кивнула Гермиона и незаметно для присутствующих как за нашим столом, так и за столом преподавателей, достала палочку и начала выводить ею над кольцами крохотные петельки, тихо что-то приговаривая. Через полминуты я уже держална руках четыре кольца, одно из которых лежало отдельно.

— Это, — Гермиона указала пальцем на одинокое кольцо. — Основное. Оно будет принимать сигналы от трёх других, и ты сможешь легко понять, от кого именно.

— Как?

— Не уверена, — пожала плечами Гермиона, а ученики уже начали потихоньку покидать большой зал. — Просто будешь знать.

Достав из сумки листок пергамента, оторвал два кусочка, а магией создал на них пояснительную записку для Астории и Дафны. Найдя взглядом девушек, спросил Ровену:

Дотянешься?

«Пока не ушли — да».

Положив два кольца и записки в карман, тут же ощутил, как они пропали, и судя по всему, должны появиться в карманах мантий девушек. Одно кольцо протянул обратно Гермионе и та без всяких сомнений надела его на левую руку, а я надел своё, так же на левую, рядом с кольцом Уробороса. Остаётся только готовиться к предстоящему, хоть я пока и не знаю, чему именно.

— Герм. Точно всё в порядке? — вставая из-за стола, обратился я к девушке.

— Да, — кивнула она. — Само собой, если бы не окклюменция, я бы была поглощена чем-нибудь типа обиды, разочарования, страха, а на почве этого — гнева на этих… людей. Совсем как вчера, когда прорвало. Но сейчас я легко контролирую эти порывы, не давая самой себе себя накручивать.

Почти до самого ужина мы либо изучали что-то новое в библиотеке, либо я учил Гермиону трансфигурации тени, заклинания для которой создал на основе способностей Зодчего. Однако внутреннее напряжение не отпускало, и как я ни старался, так и не смог понять причины подобного. Возможно, я просто волнуюсь из-за предстоящего суда, а возможно — неизвестного пока что плана леди Гринграсс.

Завибрировавшее в кармане зеркальце отвлекло меня от просиживания штанов в стенах Запретной Секции. Достав его, увидел в отражении Нимфадору в форме аврора, а на заднем плане были дома близ центра Лондона.

— Макс? Как настроение? — преувеличенно бодрым голосом заговорила она.

— Подозрительно паршиво. Что-то случилось?

— Хотела тебе сказать, что слушание назначено завтра на пять после полудня. Родители тех парней подсуетились и тоже протащили своё заявление, как ты и предполагал. В итоге, как сказала мадам Боунс, по предварительному разбору материалов, слушание будет не конкретно по обвинениям, а для выяснения степени вины во вменяемых действиях каждого отдельного фигуранта дела, и двух групп в общем.

— Ясно. Как думаешь — это хорошо или плохо?

— Вообще без разницы, но скажу так — я не разбираюсь в делопроизводстве. Я не следователь и не прокурор ДМП. Ладно, я сообщила что хотела. На связи.

Изображение пропало, и я убрал зеркальце обратно в карман, вернувшись к проработке самых безумных сочетаний моих способностей и заклинаний — неизвестно, с чем придётся мне столкнуться в скором будущем. Однако, в полученной информации есть как минимум один плюс — странное напряжение исчезло.

***

Понедельник, тринадцатого ноября, начался довольно увлекательно. Нет, стандартные зарядка и упражнения были обычными, правда Гермиона старалась ещё больше, но не в этом суть. На завтрак в Большом Зале по обыкновению пришли практически все и вовремя, а через уже устоявшиеся пятнадцать минут в зал влетели почтовые совы и филины, хотя опять же, филин — тоже сова. Их было довольно много, но оно и понятно — помимо почты от родственников, в понедельник, как и в пару других дней недели, приходила корреспонденция по подпискам, в том числе и Пророк.

Перехватив в воздухе свой экземпляр, я с интересом принялся за чтение, и уже на второй странице наткнулся на интересную статью за авторством Скитер. Судя по лицам счастливых владельцев подписки на это чудо от желтой прессы, ожидается повальный интерес и минимум две недели пересудов. А всё дело в том, что Скитер пошла наперекор угрозам, и теперь мы все имеем возможность лицезреть статью, в которой детально описывается, пусть и без конкретных имён, но с намёками, о подготовке, сборе информации и реализации слизеринцами их коварного плана, наткнувшегося на неожиданно превосходящие силы всего одной магглорождённой девушки. Всё подано под прекрасным соусом из насмешек над детьми из старых семей, удивления и возмущения произошедшим, и негодованием, связанным с тем, что слизеринцы пропагандируют возвращение Тёмного Лорда и от его имени начинают творить всякий беспредел. При этом Скитер не забыла похвалить и себя, мол: «Даже несмотря на Обли́виейт и угрозы, она, дабы держать преданных читателей в курсе событий, рискнула своим здоровьем и жизнью, добывая эту информацию». Заключением же было: «Неужели наше доблестное министерство позволит богатым хулиганам похоронить карьеру выдающейся магглорождённой ведьмы? Но об этом наши верные читатели узнают лишь после суда Визенгамота, который состоится сегодня, а ваша верная слуга будет освещать это дело».

— Что думаешь? — обратился я к Гермионе, кивнув на газету.

— Слишком уж громко получается. Как думаешь, какая реакция будет у волшебников?

— Хм… — на миг я задумался. — Учитывая, что внешне министерство пытается вести политику поддержки магглорождённых, то подобный инцидент должен быть либо рассмотрен, как «никто не виноват, все сволочи», либо в нашу пользу. Однако, я тут узнал, что рассматривать будут немного иначе из-за встречного иска от родителей этих… людей. В общем, рассматривать будут инцидент так, чтобы понять вину конкретно каждого, а не всех вместе.

— И что с этого?

— Учитывая, что родственники некоторых состоят в Визенгамоте, рассмотрение дела в отдельности для каждого позволит исключить из голосования только одного из радикалов, а не всей группы. Это минус. С другой стороны, он не имеет значения, если мы с мистером Губером правильно подадим информацию.

— Разве это повлияет на законы?

— Это Визенгамот, а суть дела не такая уж и обычная. Да, многое не будет рассмотрено как доказательство, дабы не создавать прецедент, но рассмотрено как материал, влияющий на решение и проясняющий суть проблемы — легко.

— А смысл?

— Дискредитация. Тёмный Лорд наверняка скоро себя проявит, а вместе с ним и эти семьи. Если хоть немного скорректировать нашу ситуацию, то общество будет думать, мол: «Бедных чистокровных избивает магглорождённая ведьма, а те, в силу своего воспитания, не поднимали руку на девочку. Но девочка так довела бедных, что они сами легко попали в лапы обмана Тёмного Лорда». А так, если они изначально будут виновны, такой маневр не пройдёт. Нам, конечно, не обязательно жить в магическом мире, не зря же обычное образование получаем. Но желательно, чтобы всё было нормально.

После столь содержательного диалога мы отправились на занятия, где на первом же уроке МакГонагалл сказала нам, чтобы мы явились в кабинет директора сегодня в четыре тридцать.

Весь день прошёл в ожидании и наблюдении за тем, как ученики гадают о том, что же такое случилось, и какая такая магглорождённая наваляла большой группе слизеринцев. Однако, вариантов-то было немного, потому нет-нет да и поглядывали на Гермиону с интересом, а то, кто именно со Слизерина побывал в больничном крыле, каким-то образом и так знали. В четыре часа мы с Гермионой вернулись в гостиную и свои комнаты, дабы сменить школьную форму на приличную повседневную.

Одеваться слишком просто мне теперь не позволяет статус, как и Гермионе, но я этого ей не говорил — сообразительная, сама догадается. Но, с другой стороны, мой повседневный чёрный костюм в редкую полосочку и так является совсем не дешёвым, очень качественным, и выглядит более чем достойно, а потому я просто надел к нему серебряные аксессуары с очень мелкими, но заметными рубиновыми вставками. Заседание Визенгамота требует определённый дресс-код, но только если ты будешь непосредственно среди судей, а если же ты сам проходишь по делу, то достаточно любой деловой одежды, а потому — плащ и трость.

Спустившись обратно в пустую, как я думал, гостиную, ведь ученики ещё на занятиях, я застал там Гермиону в чёрном платье и сапогах, а поверх была чёрная же новенькая мантия. Причёска была довольно пышной, но не беспорядочной, хоть такое и могло показаться. Часть волос слева была плотно прижата к голове тонкой серебряной полоской заколки, а остальное, казалось бы, находилось в «свободном полёте».

— Готов? — тут же спросила меня девушка, стоило только показаться в проходе на мужскую половину.

— Безусловно. Пойдём.

Мы быстро покинули гостиную и строго в указанное время добрались до кабинета директора, проход в который был открыт.

В кабинете помимо самого директора никого не было.

— Мистер Найт, мисс Грейнджер, — кивнул он, вставая из-за своего стола. — Пришло время отправиться на слушание в министерство. Мистер Губер уже ждёт нас там.

— А остальные? — спросила Гермиона, когда директор подходил к камину в своём кабинете.

— Вы имеете в виду учеников со Слизерина? — обернулся он, сверкнув очками-половинками. — Их проводит профессор Снейп через камин в своём кабинете. Вы же, как мне кажется, умеете пользоваться камином?

— Конечно, — кивнули мы одновременно.

— Прекрасно, — улыбнулся директор, беря со специальной подставки рядом с камином пригоршню летучего пороха. — Отправляемся в «Министерство Магии, Атриум». Запомнили?

Мы вновь кивнули, а директор бросил порох в камин, делая огонь в нём зелёным.

— Проходите первыми, а я, в случае ошибки, отправлюсь за вами.

— Вы не идёте с нами? Разве вы не председатель Визенгамота?

— Уже нет, — качнул головой директор. — Не так давно, не без помощи министра Фаджа, меня сняли с этой должности. Однако, я и в самом деле иду с вами, но в качестве слушателя и свидетеля. Как и мадам Помфри.

Кивнув, я взял немного летучего пороха, зашёл в камин и произнёс:

— Министерство магии, Атриум.

Тут же кинул порох под ноги и меня затянул вихрь перемещения, довольно быстро доставив до камина в уже виденном мною длинном, просторном и высоком зале с тёмным паркетом пола и чёрной плиткой по краям. Народа сейчас здесь было относительно немного, но все куда-то двигались и делали вид предельно занятых людей, хотя возможно так оно и было.

Следом за мной из камина вышла Гермиона, а ещё спустя несколько секунд из зелёного пламени появился директор, тут же направившись в одном ему известном направлении, а мы последовали за ним.

Пройдя зал, нам пришлось зарегистрироваться на посту охраны, где взвесили наши палочки и выдали соответствующие пропуска, а после, дошли и до лифтов, на одном из которых нам пришлось спуститься чуть ли не до самого нижнего уровня. Хотя, как мне известно, для общего доступа это и есть самый нижний уровень, а ниже только Отдел Тайн.

Мы вновь шли за директором, и уже в этих коридорах народа было совсем немного. У дверей одного из кабинетов стоял знакомый мне чуть сгорбленный старик в деловом костюме, мантии и небольшой чёрной шляпе — мистер Губер.

— Здравствуйте, — поздоровался я с адвокатом, а Гермиона выдала лёгкий книксен.

— Здравствуйте, юноша, леди. Альбус.

— Как обстоят дела?

— В принципе, можно заходить и рассаживаться. Остальные фигуранты так и поступили. Сразу скажу, вам, мистер Найт, и вам, мисс Грейнджер, отведены кресла в центре зала. От лица всех остальных фигурантов дела будут присутствовать леди Гринграсс, как ответственная за своих дочерей, и мистер Моррис, как юрист, представляющий интересы остальных.

— А вы?

— Обычно, сторона защиты не занимает место фигуранта дела, но в случаях, когда с одной стороны больше четырёх людей, делаются исключения.

— Тогда, — директор посмотрел на широкие двери зала номер десять, — не будем терять времени.

Директор распахнул двери и шагнул внутрь зала, и мы пошли следом. Могу сказать сразу, что это другой зал, да оно и так было понятно до этого. Визенгамот выполняет не только судебную функцию, но и парламентскую, и зал суда вовсе не тот, где проводятся организационные заседания, что как по мне, является глупостью.

Центром зала был нижний уровень в форме большого овала, словно два круга объединили линиями. Собственно, эти два мнимых круга были отображены затейливой плиткой пола, словно разделяя зал на две половины — для судей, и для зрителей с обвиняемыми, свидетелями, и прочими участниками. Вверх от овала шли несколько рядов трибун, и там, где сейчас уже сидели около пятидесяти перешёптывающихся волшебников в сливовых мантиях с вышитой на них буквой «В» было ещё три выделяющихся места: председателя и верховного чародея в одном лице, для главы ДМП и для министра или его помощника. Только два из них сейчас были заняты, и заняли их Амелия Боунс и Долорес Амбридж.

Дамблдор провёл меня с Гермионой к двум из четырёх стульев, что стояли лицом к членам Визенгамота. На одном из них уже сидела леди Гринграсс в тёмно-синем платье и чёрной мантии. Ко второму месту, завидев нас, поспешил важный мужик лет сорока и несколько суетливо занял его. Гермиона села, преисполненная достоинства, немного тряхнув гривой волос, держа голову высоко, гордо. Старики из Визенгамота уставились на неё с удивлением и немым шоком, но я могу их понять. Не менее удивлёнными выглядели те немногие из родителей, что пришли вместе со своими, очень хреновыми, но любимыми отпрысками, которые и фигурируют в этом деле. Но я был бы не я, если бы не заметил совершенно незнакомую мне женщину рядом с Нарциссой, что смотрела на нас во все глаза и не скрывала удивления. Занятненько…

Осмотрев зал, занял своё место, глядя на членов Визенгамота. Много старых, действительно много. Но были среди них и относительно молодые, и даже знакомые мне. Вот, к примеру, если я правильно интерпретирую изменившееся с возрастом лицо, сидит дедушка Ханны Аббот — видел его на колдографиях старых времён. Вон и Августа Лонгботтом — кремень-бабка со внешностью «божьего одуванчика». Правда, внешность эту кардинально меняет чуть ли не армейская выправка. Роули, Трэверс, Паркинсон… Безусловно, были тут не все из «священных» — некоторые рода пресеклись, некоторых я вообще не знаю, а другие — в розыске от мала до велика.

Где-то за нашими спинами разместились подозрительно плохо выглядящие парни со Слизерина со своими родственниками, по бокам — несколько зрителей, среди которых можно было заметить Скитер, а ещё одно место занималось Перси Уизли и судя по всему, нынче он будет секретарём.

Из зала был ещё один выход, но сейчас он был закрыт, а на самом верху, по периметру, если сильно приглядеться, можно увидеть авроров. Если мне не изменяет память, их обязали тут находиться после случаев в начале восьмидесятых, когда преступники оказывались непосредственно в зале суда, а случай с Барти Краучем младшим был вовсе не единственным. Кстати, мне неизвестно, жив ли он и его отец. Хотя, что младшему сделается в стане Волдеморта?

В зал быстрым шагом вошёл Фадж в мантии с буквой «В», и проследовал к месту Верховного Чародея. Теперь ясно, кто занял освободившееся после Дамблдора место.

— Все собрались? — Фадж бегло осмотрел зал. — Прекрасно.

Министр занял своё место.

— Мистер Уизли, — кивнул он Перси, и тот активировал аж несколько прыткопищущих перьев, что запорхали над пергаментом.

— Итак, — важным тоном заговорил Фадж. — Как верховный чародей и председатель Визенгамота, объявляю слушание по делу…

Министр глянул на стол перед собой.

— … За номером семьсот двадцать пять. Прошу отметить присутствие всех действующих членов Визенгамота, начальника Департамента Магического Правопорядка Амелии Боунс, заместителя министра магии Англии Долорес Амбридж. Явка фигурантов по делу?

Мистер Губер встал со своего места.

— Мои клиенты, Максимилиан Найт и Гермиона Грейнджер здесь.

Следом встала Дельфина.

— Дафна и Астория Гринграсс здесь.

— Мои клиенты, — встал мужик, — присутствуют на слушании в полном составе.

— Прекрасно, — кивнул Фадж. — Приступим к рассмотрению сути дела.

— Разрешите вопрос, — вставил адвокат слизеринцев, а Фадж кивнул. — Почему столь незначительное дело рассматривается полным составом Визенгамота?

— Как вам должно быть известно, — снисходительно глянул Фадж на адвоката. — Дела, в которых фигурирует действующий член Визенгамота рассматриваются только и только в полном составе.

— Разрешите уточнить, кто?

— Максимилиан Найт, как представитель интересов рода Блэк. Ещё вопросы?

По залу пронеслась волна тихих шепотков, но быстро стихла.

— Нет, ваша честь.

— Из-за наличия заявлений с обеих сторон, дело будет рассматриваться не по отношению к двум группам волшебников, а по отношению к каждому в частности, для выяснения степени тяжести преступления, если факт такового обнаружится, по отношению к каждому фигуранту в частности. Изначальные обвинения: нападение двенадцати учеников Хогвартса старших курсов на трёх учениц Хогвартса старших курсов, с применением заклинаний, выходящих за рамки безопасных и условно безопасных, а также, с применением двух из трёх Непростительных Заклинаний, с целью физического и психологического насилия. Ответный иск: значительное превышение допустимой самообороны с нанесением повреждений средней и… тяжелой… — Фадж посмотрел на сидящих позади меня слизеринцев, которые чуть ли не по сигналу притворились полумёртвыми, даже застонав. — …Степени тяжести…

Во взгляде Фаджа читалось: «Правда, что ли?». Собственно, примерно такое же выражение читалось на лицах остальных членов Визенгамота. Гермиона приобрела ещё более гордый вид.

— Итак, — Фадж вернул своему лицу серьёзный вид. — Слово даётся Дафне Гринграсс или её представителю.

Со стула встала Дельфина и довольно быстро, чётко и ясно рассказала историю о том, как в коридоре подземелий Хогвартса, мистер Теодор Нотт младший, являющийся однокурсником Дафны Гринграсс, отозвал девушку на приватную беседу, в ходе которой попытался, идя позади девушки, незаметно наложить на неё Импе́рио. Дафна успела обернуться и достать палочку, но не более того. В дальнейшем шло описание психологического состояния со слов Дафны, а после, она очнулась связанная в кабинете. Дальнейшая история уже была известна, и Дельфина не поскупилась на подробности, описывая всё происходящее, хоть и со слов Дафны. Потом рассказ от лица Астории, в котором Дафна попросила сестру прийти в кабинет для беседы, а та и пришла, получив в лицо Инка́рцеро. Только после этого Астория увидела, что в кабинете была ещё и парализованная Петри́фикусом Гермиона.

— …Все заверенные материалы и освидетельствования прилагаются к делу, — закончила Дельфина и с кивком Фаджа села на место. Стоит сказать, что по мере монолога Дельфины, члены Визенгамота активно изучали папки с материалами, что лежали перед ними.

Следом заслушали свидетельские показания Гермионы, но выкладывал их мистер Губер — мы договорились о том, что простые юридические вопросы и тонкости остаются за ним, а щекотливые, но не юридические — за мной. Отвечаем сами мы лишь на вопросы, адресованные непосредственно нам лично. В общем, ситуация Гермионы была ещё проще — Дафна просила прийти в один из кабинетов для обсуждения и практики в рунах, в которых они уже давно и долго многое обсуждают совместно. Пришла, получила безпалочковый невербальный Петри́фикус и долгое время пыталась его с себя так же невербально и без палочки снять, попутно слушая всё происходящее вокруг. Удалось ей это под самый конец, и Гермиона смогла увернуться от отправленного в неё Кру́цио в исполнении Селвина.

— Мы выслушали свидетельства одной из сторон, — подытожил Фадж. — Теперь, переходим ко второй стороне…

Адвокат слизеринцев, мистер Моррис, начал озвучивать эти самые показания, в которых, если кратко, была изложена простая позиция: «Собрались компанией и решили припугнуть девчонок. Да, не серьёзно, да, неподобающее поведение, но ничего озвученного ранее не было». Это если коротко. Помимо этого, от лица слизеринцев было сказано, что: «Гермиона якобы напала на них сразу, только увидев, а они растерялись, да и действительно бить девочек — моветон».

Само собой, всё это было и без разговора подано членам Визенгамота в письменном виде, а защита и обвинение слизеринцев строились как на влиянии, так и на том факте, что реальных доказательств вообще ничему нет.

— Мы заслушали свидетельские показания обеих сторон и теперь переходим…

— Разрешите задать вопрос, ваша честь? — вновь заговорил мистер Моррис.

— Разрешаю, — с явным раздражением кивнул Фадж.

— Мы уже выяснили, почему заседание уважаемых членов Визенгамота проходит в полном составе, но какое имеет отношение мистер Максимилиан Найт к этому делу?

— Прямое, мистер Моррис. Неужели вы не ознакомились с запрошенными материалами по делу?

— Прошу прощения, ваша честь, но запрос был подан лишь несколько часов назад, как и само заявление. Мои клиенты, как и я, даже рассчитывать не могли на столь быстрое рассмотрение такого заурядного дела.

— Это не является проблемой Визенгамота, мистер Моррис, — сказал как отрезал Фадж. — А мистер Найт здесь присутствует как наставник мисс Грейнджер, ответственный по договору о наставничестве. И да, предвосхищая ваш очередной совершенно бессмысленный вопрос, мистер Найт обладает минимальным званием подмастерья для заключения действительного контракта наставничества, а сам статус подмастерья получил почти сразу после Турнира Трёх Волшебников, который, осмелюсь напомнить, выиграл.

— Вопросов больше не имею, ваша честь, — кивнул мистер Моррис. Хоть он и пытался держать лицо, но явно был зол на недостаток информации. Всё-таки бить на опережение было правильным решением, а иначе их стратегия могла быть совсем иной.

— В таком случае, раз ни у кого больше нет вопросов касательно показаний фигурантов дела, переходим непосредственно к рассмотрению предоставленных материалов, — подытожил Фадж, а мистер Моррис опять был удивлён.

Позади нас тоже раздавались тихие недовольные перешёптывания, но они смешивались в неразборчивую какофонию звуков.

— Внесите проекционный Омут Памяти, — громко произнёс Фадж, а от второго выхода двинулись двое авроров, неся между собой довольно большое, и не в пример тому, что стоит в кабинете Дамблдора, глубокое блюдце.

Вынеся блюдце, даже Блюдо в центр, авроры отпустили его, а то осталось левитировать над полом. Следом в зал вошёл человек в серой мантии без каких-либо знаков отличия, а под капюшоном его нельзя было разглядеть ровным счётом ничего. На этот раз заговорила Амелия Боунс, поддав ледяных ноток в голос:

— По прошению мистера Губера, адвоката мистера Найта и мисс Грейнджер, была проведена экспертиза приложенных к материалам дела воспоминаний.

По залу прокатилась волна возмущения, непонимания и негодования, а Фадж громко стукнул молоточком пару раз.

— Тишина! — прикрикнул он.

— Разрешите обратиться, ваша честь, — в который раз прервал процесс мистер Моррис, вызвав очередное лёгкое раздражение Фаджа. — Какой в этом смысл? Воспоминания не являются доказательством, не так ли? Зачем нам их рассматривать?

— Они не являются доказательством, безусловно, — кивнул согласно Фадж. — Однако, они являются поводом для поиска новых улик и свидетельств. К примеру, при помощи Веритасерума…

Очередная волна негодования пронеслась по залу, а родители слизеринцев громко выкрикивали, мол: «Нельзя! Они ещё дети!».

— Конечно же, — продолжил с мягкой улыбкой Фадж. — Сугубо с разрешения их родителей или опекунов. Правда, стоит учитывать, что отказ дачи показаний под Веритасерумом и при наличии обоснованной причины для подобного требования со стороны Визенгамота, стоит расценивать как согласие со вменяемыми обвинениями.

Зал притих.

— Если, — продолжил министр, — в ходе просмотра предоставленных воспоминаний мисс Грейнджер, мисс Астории и Дафны Гринграсс появится повод для допроса остальных, как и самих мисс, при помощи Веритасерума, почтенные члены Визенгамота, как и я, в лице верховного чародея, надеемся, что для фигурантов дела нет смысла отказываться, если инкриминируемые им обвинения являются ложью, не так ли?

Судя по всему, пока что мистер Моррис решил отступить. Неизвестный в серой мантии достал из внутренних карманов мантии склянки с воспоминаниями. Четыре штуки. По очереди он влил их в Омут, и тот засветился мягким голубым светом. Свет в зале суда стал менее ярким, а над Омутом памяти, следуя жестам неожиданно вынутой палочки человека в сером, начало быстро расти туманное облачко, быстро заняв пару десятков кубометров пространства. Именно в этом облачке начали крутиться воспоминания девочек, картинки сменяли друг друга, звуки разливались по залу суда, а по велению Фаджа, мужик в серой мантии иногда отматывал их на нужный момент и позволял в деталях рассмотреть то, что нужно.

После просмотра воспоминаний девушек, Фадж заговорил:

— К материалам дела приложены воспоминания свидетеля, пожелавшего остаться неизвестным, однако для понимания общей картины, следует рассмотреть и их в том числе.

Министр кивнул мужику в серой мантии, и тот выполнил очередной жест палочкой, а в тумане над Омутом закрутились уже мои воспоминания о беседе слизеринцев в отдельном кабинете, где из важного были упоминания Тёмного Лорда и его поручения, наряду с признанием Нотта о том, что тот наложил на Дафну Импе́рио.

— Есть возражения? — обратился Фадж ко всем присутствующим. — Ходатайства? Ещё что-нибудь?

— Как я и говорил ранее, — встал с места адвокат слизеринцев. — Воспоминания не являются доказательствами вины или невиновности, а посему рассматривать их в таком качестве нельзя.

— Принято, — кивнул Фадж.

Адвокат слизеринцев сел на место. Как-то тухло всё идёт, а я ожидал более оживлённого обсуждения. Но тут, возможно, на нас работает отсутствие подготовки со стороны слизеринцев и расчёт на совсем иной подход к делу со стороны Визенгамота. По-хорошему, предоставленному материалу, как и показаниям, противопоставить особо нечего, и если бы Фадж шёл только и только со стороны закона, то все бы просто разошлись, оказавшись невиновными.

— Выношу на обсуждение, — заговорил Фадж, привлекая внимания присутствующих и прекращая тем самым различные перешептывания, — вопрос о правомерности применённых заклинаний мисс Грейнджер, мисс Астории и Дафны Гринграсс. Глава ДМП Амелия Боунс, прошу озвучить экспертное заключение ДМП по применённым заклинаниям.

Амелия Боунс встала, держа в руках пергамент, и с него начала зачитывать текст.

— На основании освидетельствования палочек вышеобозначенных волшебниц, заверенное директором Хогвартса Альбусом Дамблдором, адвокатом Эрихом Губером и мастером колдомедицины Поппи Помфри, наряду с досудебной экспертизой…

На этом моменте я с вопросом глянул на Гермиону.

— Утром после тренировки приходили авроры, пока ты продолжал заниматься, — тихо шепнула мне Гермиона в ответ.

— … Экспертами Департамента Магического Правопорядка установлено, что применённые заклинания являются защитными и оборонно-наступательными начального и среднего уровня. Проклятий и Тёмной магии не обнаружено. Однако посредством Прио́ри Инканта́тем, применённого по отношению палочки мисс Гермионы Грейнджер, не удалось восстановить полную картину магического сражения…

Довольные лица слизеринцев я чувствовал буквально затылком.

— …В связи с тем, что за время боестолкновения мисс Грейнджер применила сорок семь заклинаний, а Прио́ри Инканта́тем способно выявить лишь двадцать последних. Однако ввиду полного соответствия проявленных заклинаний с тем, что показано в воспоминаниях, допустимо предположить, что и остальные заклинания являются именно тем, что показано в воспоминаниях. Вопрос у ДМП есть только к заклинаниям с визуальным проявлением в виде чёрной материи. Прошу пояснений у мисс Грейнджер.

Гермиона, всё это время гордо держа голову, усмехнулась.

— Трансфигурация пространства, коей меня научил наставник.

Зал вновь тихо забурлил, что вынудило Фаджа стукнуть молотком.

— Тишина! Или я буду вынужден попросить вас удалиться из зала заседания. Мисс Грейнджер, могли бы вы продемонстрировать их, для однозначного заключения экспертами и членами Визенгамота?

— Конечно, — кивнула Гермиона.

Вынув палочку, она лёгким взмахом вырастила буквально из пола абсолютно чёрную подставку для ног, которой и воспользовалась по назначению. Краем глаза я подметил Нарциссу, что с усилием придерживала за руку незнакомую мне волшебницу и, похоже, даже набросила на ту Силе́нцио.

— Трансфигурация, — тихо кивнули пара членов Визенгамота.

— Благодарю, мисс Грейнджер, — нейтрально сказал Фадж и хотел было продолжить, но просто смотрел на Гермиону. — Вы можете развеять объект для демонстрации.

Гермиона, сложившая вытянутые ноги на подставке, пожала плечами и жестом развеяла оную.

— Прошу заместителя министра магии Англии разъяснить нам, что говорит закон относительно применённых заклинаний и ситуации.

Теперь с места встала Амбридж, в то время как Амелия Боунс села.

— Кхм-кхм, — кашлянула эта дама, вновь вся в розовом, начав говорить в своей эксклюзивно-противной манере. — Учитывая многократное численное преимущество со стороны противостоящей стороны, министерство магии однозначно может трактовать применённые заклинания, их качество и количество, как допустимые для самообороны в ситуации, ставящей под угрозу честь, здоровье и жизнь волшебницы, как и для противостояния, безусловно, Тёмной магии в лице как Непросительных заклинаний, так и, судя по воспоминаниям, возможно входящих в список, допустимых к применению сертифицированными и действующими специалистами, коими являются сотрудники больницы Святого Мунго. А как мы знаем, все фигуранты по текущему делу, такими специалистами… Не являются.

— Протестую, — заявил мистер Моррис. — Применение моими подопечными Тёмной Магии является недоказанным, как и, повторюсь, воспоминания не являются доказательством.

— Принимается. В таком случае, — уже намного спокойнее продолжил Фадж. — Прошу всех ознакомиться с приложением номер шесть по этому делу. Это заверенные печатью Веритас результаты колдомедицинской диагностики, проведённой мадам Помфри сразу по поступлении фигурантов по делу в больничное крыло Хогвартса. Документы истинные, подтвержденные печатью Веритас члена Визенгамота.

Я не смог сдержать усмешки, стоило мне только быстро оглядеть сидящих по бокам и за моей спиной, а среди тут же поднявшегося шепота, мне удалось вычленить: «Мы же их уничтожили… Откуда?». Занятно, и судя по глазам Дамблдора, на миг глянувшему в сторону источника этого шепота, ему тоже это всё крайне интересно.

— В предоставленных диагностических данных, — говорил тем временем Фадж. — Чётко указаны полученные каждым травмы, в число которых, со стороны учеников Слизерина, входят ушибы, ссадины и переломы, а у мисс Дафны Гринграсс зафиксированы следы грубого воздействия Импе́рио. Именно заблаговременное проведение диагностики позволило выявить эти следы. Эти данные вызывают у меня желание задать справедливый вопрос — почему ученики Слизерина выглядят так, словно только что вернулись с войны, в то время как воспоминания, показания свидетелей и заверенные Веритас документы говорят о том, что они должны выглядеть абсолютно здоровыми? Если ваши клиенты не принимают Костерост, чтобы восстановиться — это уже лично их проблемы, как и лично их наплевательское отношение к своему здоровью, вменять которое в вину мисс Грейнджер, мисс Астории и Дафне Гринграсс мы не вправе.

Вот чего лично я не понимаю, глядя на всё происходящее, так это того, на что они рассчитывали без мощной подготовки? Бред какой-то.

— Итак. Прошу начать голосование…

Сначала был вопрос о виновности Гермионы в инкриминируемых ей обвинениях, потом Дафны, а затем — Астории. Подставлять себя в сложившейся ситуации и голосовать, что «виновны», не стал никто.

Следом шло обсуждение виновности и степени этой вины по отношению к остальным слизеринцам. Малфоя, Кребба и Гойла оправдали ввиду того, что фактически никакого насилия они не хотели, а заклинаний особо-то и не применили — так вот и спасает отсутствие навыков от приговора. Многие отделались штрафом, так как применили минимум, а от Веритасерума отказались. Отказались от подобной чести и Нотт с Селвином, а вот когда собирались озвучить их приговор, всем было ясно, чем грозит применение Непростительных.

— Протестую! — вскочил с места немного бесноватый темноволосый мужик средней комплекции и возрастом слегка за пятьдесят. — Я не согласен с виной моего сына!

— Мистер Селвин! — Фадж довольно агрессивно постучал молотком по столу. — Прошу сохранять спокойствие…

— Да Мордреда вам, а не спокойствие! — мужик сбежал в середину зала, глядя на членов Визенгамота. Авроры зашевелились, но пока ничего не предпринимали. — Это всё — сумасшедший фарс и я, как глава семьи Селвин, вызываю… Кто там защищает эту… магглорождённую… На Дуэль Чести!

Селвин по-хамски указал на меня пальцем. Зал забурлил, члены Визенгамота зашептались, а среди зрителей и родителей слизеринцев прошлись одобрительные возгласы.

— Насколько я помню, — ухмылялся Фадж, — вы, мистер Селвин, достигли только ранга подмастерья в различных дисциплинах, не так ли?

— Истинно так! — продолжал негодовать мужик. — И вот этого… — он вновь указал на меня пальцем

— Однако, — прервал его Фадж, и Селвин с вопросом и негодованием уставился на него. — Можно вызвать члена Визенгамота только при условии равных с ним статусов и достижений. Проще говоря, вы не имеете права вызвать мистера Найта на Дуэль Чести.

— С чего это вдруг?! — взъярился мужик, но резких движений не делал — авроры не дремлют. — Подмастерье вдруг не может вызвать другого?

— Мистер Найт, — Фадж посмотрел на меня.

Встав со своего места, я сделал шаг в сторону Селвина, который тут же обернулся ко мне. Выставив руку с кольцом Уробороса, я улыбнулся.

— Позвольте представиться, мастер трансфигурации, Максимилиан Найт. С кем имею честь?

Насмешку в моём голосе можно было черпать вёдрами, а в зале стояла тишина. Селвин злобно сопел, но справился с собой и вернулся на своё место, а я обратился к Визенгамоту.

— Разрешите обратиться, ваша честь?

— Слушаю вас, мистер Найт, — кивнул Фадж.

— Касательно месяца заключения в Азкабане для мистера Нотта и мистера Селвина. Как вы могли видеть из воспоминаний, у мистера Теодора Нотта младшего явно прослеживаются отклонения в психике, и в таком случае, заключение даже на несколько дней в Азкабане приведёт к безвозвратной потере адекватности, а мы, в свою очередь, потеряем возможность вернуть мистера Нотта в общество.

— И что же вы предлагаете? — спросила Амбридж, как-то даже коварно улыбнувшись.

— Я предлагаю пройти мистеру Нотту проверку состояния психики в Мунго, и, в случае необходимости, пройти полный курс лечения и реабилитации в соответствующем отделении.

Кто-то завозмущался, а кто-то скрывал улыбку или одобрительно кивал. Вся соль этого предложения в том, что для применения тёмной магии нужен соответствующий настрой. Либо чётко контролировать эмоции, либо же иметь нестабильную психику, дабы резко и мощно срывать её в нужном направлении. Само собой, первое — крайне трудно, а второе — достигается само собой из-за особенностей Тёмной магии. Именно той магии, в основе которой лежат резкие и яркие негативные эмоции, заставляющие нервную систему стимулировать организм на выработку магии в особом режиме, а психику — на составление жестоких мыслеобразов. Принудительная стабилизация психики закроет дорогу к этой силе практически на сто процентов, ведь после такого научиться подконтрольно вызывать нужное эмоциональное состояние крайне тяжело, а если получится, то есть огромный шанс слететь с катушек окончательно и бесповоротно. А как известно, бешеных собак отстреливают.

— Возможно, — заговорил Фадж. — Вы хотели бы смягчить наказание и для мистера Селвина?

— Нет. Он не проявлял признаков нестабильности и действовал, судя по всему, чётко осознавая свои поступки и риски.

Я вернулся на своё место, а Фадж инициировал очередное голосование, в ходе которого Нотта отправили в Мунго, а Селвина — отчислили из Хогвартса и приговорили к месяцу заключения в Азкабане за использование Непростительных заклинаний. Недолго, ведь ему очень и очень ощутимо скостили срок за то, что он является несовершеннолетним.

В общем, слушание прошло как-то уныло, а моя предварительная и всесторонняя подготовка буквально убила весь интерес. Со стороны могло бы показаться, что адвокаты практически и не работали, но стоит отдать должное мистеру Губеру, который привёл всю документацию и материалы в порядок, в том числе и выстроив формулировку обвинения, как и порядок рассмотрения оных членами Визенгамота. Наверняка и мистер Моррис провёл определённую работу, но, как я уже выяснил, рассчитывал как он, так и слизеринцы, на совсем иной ход дела, как и состав Визенгамота.

Покидали зал я и Гермиона в компании Дамблдора и мистера Губера, а на шаг позади нас шли леди Гринграсс с дочерьми.

— Должен признать, — заговорил директор, когда мы шли по коридорам, минуя других волшебников, с подозрением глядящих на Дамблдора, — меня несколько удивило и в некоторой мере обрадовало ваше решение относительно мистера Нотта.

— Я лишь высказал мнение, причины возникновения которого вполне очевидны.

— И это похвально, что вы не спешите отправлять кого попало к дементорам. Возможно, что после реабилитации мистер Нотт сможет вернуть себе здравость мышления…

Проходя мимо поворота в другой коридор, мы стали свидетелями интересной сцены общения Селвина со своим отцом, которые были окружены аврорами-конвоирами. Эти двое были прикрыты чарами приватности, но по губам парня можно было легко прочитать гневное: «Вы сами рекомендовали так поступить, а теперь не можете меня вытащить». В ответ было лишь: «Не переживай, сын». Занятно. Нам нужно было идти другой дорогой, потому мы прошли мимо.

Добравшись до атриума, Дамблдор взмахнул палочкой, создавая Патро́нус, но тот улетел в стену, не успев окончательно сформироваться.

— Вы можете возвращаться в Хогвартс, молодые люди. Адрес — Хогвартс, больничное крыло.

— А вы? — глянул я на директора.

— У меня ещё есть дела в министерстве, — легко кивнув самому себе, ответил директор, тут же разворачиваясь и покидая нашу компанию.

Дафна и Астория направились к каминам, быстро переместившись по сказанному адресу, а ко мне подошла леди Гринграсс, вложив в руку простую серебряную цепочку.

— Не медли, активатор стандартный, — без пояснений сказала она, но пояснения эти и не нужны.

Дельфина успела отойти в сторону на пару метров, как Гермиона тут же её догнала, начав о чём-то разговаривать, не забыв при этом навесить вокруг них чары приватности. Я ждал. Разговор продлился не дольше пары минут, а судя по жестам, что бы там ни спрашивала Гермиона, на всё она получила категоричный отказ, после чего подошла ко мне.

— Пойдём, — в голосе девушки звучало плохо скрываемое недовольство.

Переместившись камином в больничное крыло Хогвартса, мы оказались в помещении, залитом лучами практически севшего за горизонт солнца. Посетителей сейчас здесь не было, а рядом, сбоку, стояла мадам Помфри, что при виде нас взмахнула палочкой и коснулась ею камина, похоже, блокируя доступ.

Поздоровавшись с нашей медиведьмой, которую впервые за сегодня увидели лично, мы с Гермионой отправились на выход из больничного крыла, и стоило только нам выйти за дверь, как я тут же обратился к девушке.

— Мне нужно идти.

— Знаю. Будь аккуратнее, — с лёгкой улыбкой обернулась она ко мне, невесомо и быстро поцеловав.

Развернувшись, я быстро направился на выход из замка, попутно накладывая на себя различные скрывающие чары. То и дело в коридорах попадались группы учеников разных возрастов, уставших после дня занятий или же радостных, что этот день постепенно подходит к концу.

Выбравшись за пределы замка, я отправился к границе антиаппарационных чар, а стоило только выйти за неё — тут же активировал цепочку-портключ. Мягко пройдя через пространство, оказался на уже знакомой мне площадке перед деревянным загородным особняком леди Гринграсс, которая уже ждала меня на пороге. Вся в чёрном и в чёрной же мантии с капюшоном. Увидев меня, Дельфина быстро подошла по выложенной камнем тропинке до площадки.

— Мы отправляемся за учебным пособием, — она протянула мне руку, и стоило только мне взяться за неё, как нас затянуло в воронку аппарации.

Мы стояли посреди тёмного хвойного леса. И без того с трудом различимое за кронами небо уже потемнело достаточно, чтобы увидеть звёзды и свет полной луны на редких облачках. Если бы не лес, можно было бы вполне увидеть и саму луну, но нет, не судьба. Зрение моё достаточно хорошее, а заклинание Кошачьего Глаза накладывать не стоит — яркие вспышки возможного боестолкновения не являются тем, что хотелось бы увидеть, находясь под этим заклинанием.

Дельфина вытащила из-под полы мантии небольшой мешочек и одним жестом вытряхнула из него около двух десятков больших тёмных сгустков материи. Я ощутил вокруг довольное большое движение магии от Дельфины к этим сгусткам, контуры которых быстро поплыли, начали вспучиваться, раздуваться, превращаясь в непонятных чёрных существ на четырёх лапах, с тремя длинными острыми хвостами, а черты этих существ, как и размеры, внушали лишь одно желание — бежать как можно быстрее, а кричать о помощи как можно громче.

Стоило только Дельфине сделать шаг вперёд, как эти существа на огромной скорости разбежались конусом по лесу в направлении движения леди Гринграсс. Я молча последовал за ней.

— Я пригласила тебя, — тихо заговорила Дельфина, — рассчитывая на твою помощь. Способность развеивать защитные структуры, которую ты проявил, может очень пригодится. Да и как поддержка на случай непредвиденной ситуации.

— Ломать защиту так сложно?

— А ты вспомни, скольких трудов тебе стоило обойти простую возрастную линию Дамблдора. Безусловно, она была сложна, но тем не менее, была просто возрастной линией. Защиты домов куда сложнее, массивнее, а их взлом проходит очень долго, либо ломается голой силой. Я не сторонница добычи силы через ритуалы и жертвы, и, если есть возможность обойти этот неприятный нюанс, то ею нужно обязательно воспользоваться.

— Кстати, неужели волшебникам больше неоткуда брать силу?

— А ты сам как думаешь?

Мы шли по лесу, переступая через корни деревьев, перепрыгивая мелкие овражки и обходя магически активные участки и растения.

— Не зря, — продолжила Дельфина, — профессор Флитвик уже не первый год бьётся над созданием накопителей. И не просто так появились в своё время ритуалы жертвы. Без этих ритуалов у волшебника есть лишь один источник силы — он сам.

В стороне раздался характерный волчий вой, но Дельфина даже не повела головой в сторону звука, продолжая идти. Я вынул палочку из кобуры на всякий случай. Слух мой был довольно чувствительным, поэтому я своевременно отреагировал на появление сбоку из-за деревьев здоровенного и лохматого оборотня, что тут же рванул в нашу сторону. С другого бока появились ещё двое.

Не останавливаясь, мгновенно наведя палочку, на кончике которой уже почти закончил формирование нужного контура заклинания, произнёс:

— Кумила́рис.

Сгусток закручивающегося деформированного пространства был быстр даже для меня. Он настиг собравшегося увернуться оборотня практически мгновенно, разорвав того на множество частей и брызги крови, откидывая их назад и закручивая по спирали. Краем глаза подметил, как Дельфина мгновенно метнула с кончика своей палочки неуловимо быстрый сгусток материи, что пробил грудь мчавшегося на нас второго оборотня, и в этот же миг из его тела буквально выросли тонкие шипы, словно в груди у оборотня появился моргенштерн. Шипы несколько раз быстро сместились, рассекая плоть оборотня на множество мелких кусочков, что осыпались по траектории его движения.

В третьего оборотня мы ударили одновременно и это привело к тому, что его попросту развеяло кровавой взвесью.

«А если бы ты воспользовался способностями Зодчего, то никто в радиусе ста метров не стал бы для тебя сюрпризом».

Не учёл. Поможешь?

«Уже» — и вместе со словами Ровены я почувствовал лёгкий отток магии, вместе с которым пришло смутное понимание пространства вокруг.

Мы спокойно шли дальше, словно ничего не было.

— Откуда здесь оборотни? — тихим голосом обратился я к Дельфине.

— Давно ходили слухи, что одна из ветвей семьи Селвин практикует принудительное превращение в оборотня даже без влияния луны.

— Себя?

— Нет, конечно. Кого попало. В качестве сторожевых псов. Технология неизвестна, но, судя по всему, работает. Ни одна семья не позволит в непосредственной близости от своего дома разгуливать вольной стае.

В ночной темноте леса мы добрались до небольшой пустой поляны, на которой была лишь голая земля. Середина ноября, трава пожухла, папоротники потемнели, но даже так здесь должна была быть растительность.

— Пришли. Особняк здесь, — Дельфина, как и я, стояла на самом краю леса, без всякой магии скрываясь в тенях так, что не знай я о её присутствии, долго бы пытался разглядеть хоть что-нибудь.

— Фиделиус?

— Нет. Фиделиус по-другому ощущается. Во время поездок в Азию я много раз сталкивалась со скрытыми пространствами и лакунами. Здесь просто сильная маскировка. Истинно Светлая и Тёмная магия имеют много общего — сознание, эмоции, мировоззрение. Заклинание Доверия получило своё название не просто так.

Большего она не сказала, а я прислушался к магии вокруг. Стоит сделать лишь шаг вперёд, и сразу попадёшь под действие не очень понятных мне магический полей, экранов и чар. Невдалеке вновь раздался вой, тут же захлебнувшийся. Похоже, чёрные существа тоже не теряют времени даром.

Леди Гринграсс вновь достала что-то из-под полы мантии.

— Как только снимешь защиту, я поставлю антиаппарационные барьеры и прочие блокировки перемещения. Останется трансгрессия, но медленная.

Я кивнул, надеясь, что этот жест будет замечен, и вновь сосредоточился, выпуская вокруг энергию гемомантии. Она словно дым начала растекаться по странному куполу защиты, не тревожа его.

И как я это сделал после того ритуала?

«Просто разрезал защиту».

Действительно.

Вытянув руку, коснулся окутанным энергией гемомантии пальцем невидимого купола защиты, рывком вбрасывая прорву этой энергии в пространство, формируя тонкую и высокую вертикальную красную линию на тут же проявившемся радужном куполе. Волевое усилие, и линия расширяется до прохода в несколько метров, через который теперь можно было видеть большой каменный особняк с высокими окнами.

Леди Гринграсс тут же скользнула внутрь, а оказавшись под куполом, рывком воткнула в землю то, что держала в руках. Я также прошёл под защиту, ощутив резкое изменение в магии — нельзя аппарировать. Эти ощущения были много ярче тех, что в пределах Хогвартса.

— Всё. Теперь действуем очень быстро. Големы не дадут сбежать на своих двоих.

Дельфина рывком двинулась в сторону особняка, с места набрав совсем нечеловеческую скорость, и мне пришлось ускориться, чтобы двигаться вровень с ней. Дельфина взмахнула палочкой, и парадную дверь буквально вбило внутрь вместе с частью стены, разрывая на щепки.

Как только мы буквально залетели в образовавшийся проём, слева от меня появился домовик.

— Вто…

Он не успел договорить из-за моего Се́ко, и домовик распался на две части.

— Прикрой, — резко сказала Дельфина, встав на одно колено и прислонив ладонь к полу.

Мгновенно оказавшись рядом с ней, я направил палочку к потолку, откуда сумасшедшим диким роем начали лететь множество мелких, похожих на летучих мышей, созданий, от которых веяло опасностью. Недолго думая, очертил палочкой вокруг нас круг, и стоило только ему замкнуться, как от пола тут же выросло голубое пламя, стена которого словно стремилась замкнуться куполом над нами. Проте́го Дьябо́лика работало, как часы, а бездумно пытавшиеся пролететь создания тут же сгорали, опадая пеплом. Те, что пытались пролететь через верхнюю точку мнимого купола, незащищённую пламенем, сбивались сгустками этого самого пламени, вырывавшимися из стены. Созданий было так много, что весь воздух над нами и вокруг нас был усеян пеплом, не успевающим исчезать. Но продлилось это недолго, всего десяток секунд.

Когда всё стихло, и только пламя Дьябо́лика тихо гудело, затопляя холл дома потусторонним голубым светом, Дельфина поднялась с колен и осмотрела моё творение.

— Радикально, но эффективно. Я знаю, куда идти. Гаси.

Взмахом палочки я потушил заклинание и последовал за Дельфиной, вновь быстро перемещающейся по коридорам дома. Несколько раз мы на ходу перегружали области пола и стен с чарами-ловушками, попросту запуская в них энергоёмкие заклинания или ломая саму поверхность, к которой были привязаны чары.

Не прошло и полминуты, как мы оказались в двухуровневом зале, по которому в сторону от нас бежал знакомый мне мужик. Проверив всё тенью и магией, я не обнаружил ничего, достойного внимания, и вместе с Дельфиной мы резко рванули за мужиком. Но вот странное дело — он успел преодолеть остаток зала, после чего обернулся к нам и ухмыльнулся. Это было максимально подозрительно, и не сговариваясь, мы резко остановились, создавая целый ворох различных щитовых чар от всего подряд, попутно укрепляя его. И не прогадали.

Секунда — столько потребовалось времени, чтобы по нам с четырёх сторон ударили мощные концентрированные потоки магии, явно несущие какие-то заклинания или проклятья. Эти тёмно-синие лучи упёрлись в созданные щиты, выбивая ослепляющие сполохи ярких искр. Атака продлилась всего мгновение, а когда стихла, как и поток магии от неё, мы уже стояли в неплохо освещённом каменном зале без особых украшений, посреди мощного силового экрана в весь зал размером, а на втором уровне зала, за перилами, вокруг нас стояли шестнадцать разномастных волшебников.

Дельфина, бегло осмотревшись, обернулась ко мне.

— Выиграй пять секунд…

Но я видел по лицам окруживших нас волшебников, что они собираются насмехаться, а не нападать. А ещё мне казались подозрительными множество дверей в стенах зала, и что важно — на них действие силового магического поля не распространялось. Запустив способность Зодчего, которая, к моей радости, отлично работала, я обнаружил за каждой из дверей по здоровенному оборотню на цепях и с пеной у пасти. За пределы поля тень смогла выйти, но я тут же вернул всё как есть — вдруг узнают о том, что это работает?

— Позвольте мне дальше самому, — тихо шепнул я стоящей рядом Дельфине. — Это не только ваша месть. Сколько нужно материала?

— Один. Селвин.

— Так-так-так, — заговорил Селвин, уже стоявший на втором этаже зала и глядя на нас сверху, опершись о перила. — Кто это у нас здесь? Хотя чего это я? Словно не знал, что ты придёшь, Дельфина.

Этот темноволосый мужик хохотнул, а остальные вторили ему, но прекратили по жесту руки.

— Кстати, вряд ли, конечно, но ты не знаешь, куда пропали мои верные товарищи? Джагсон, например? Нет?

— Вы скоро встретитесь, — спокойно ответила Дельфина, кинув с палочки пару простеньких заклинаний в барьер, чтобы увидеть точную реакцию магии.

— Можете не пытаться — вам оттуда не выбраться. Это старая семейная разработка, дабы сдерживать строптивых волшебников. Знали бы вы, как кричали те жалкие магглы, которых мы пустили на подпитку этого творения.

Волшебники вокруг вновь захохотали, но смолкли, как и прежде, по жесту руки Селвина. Он распахнул мантию, явив на миг свой кожаный походный костюм, и вытащил из мешочка на поясе небольшой кубик.

— Тёмный Лорд не терпит отказов, как и провалов, а к выполнившим его волю — всегда милостив. Мой сын, — Селвин глянул на меня, — из-за тебя, сопляк, попавший в Азкабан, ненадолго там задержится. Ваши последние слова?

Селвин нажал на грань кубика, а двери в стенах резко отворились, явив нам оборотней на цепях. Увидев добычу они сразу взъярились, со звоном натянув эти цепи, но те выдержали, не позволяя обезумевшим тварям сорваться с места.

Попытавшись прощупать магию, обнаружил мощную и сумасшедше насыщенную структуру ритуала под нашими ногами, но до момента активации её не было, собственно, как и волшебников вокруг. Стоит в будущем уделить внимание подобным вещам. Буквально создав под пяткой лезвие из крови, пробился им через пол до самого контура ритуала, начав заполнять его и готовясь поглотить магию по схеме, запомненной Ровеной ещё в том моём состоянии растроения сознания.

— Если что, мои готовы к атаке хоть сейчас, — шепнула Дельфина, так сказать, отдавая мне «руль» операции.

Кажется, во мне вновь просыпается пафосный злодей…

***

— Ваши последние слова?

Селвин стоял на втором этаже зала, глядя на этих неудачников и готовясь в любой момент активировать амулет, чтобы спустить оборотней с цепей. В замкнутом помещении очень редкий волшебник выстоит против двенадцати таких тварей… Особенно таких, модифицированных, улучшенных.

Как же был рад Селвин, когда узнал о недовольстве Тёмного Лорда, павшего на отпрыска Малфоя. Теперь есть возможность подвинуть нахального сынка не менее нахального, но мёртвого папаши. И теперь, когда Тёмный Лорд уверился, что Гринграсс не перейдут на его сторону из-за оплошности Малфоя, он поручил устранить старшее поколение. До старика Гринграсса не добраться, но девку убить — как отнять конфетку у маггла.

Парень внизу… У него есть стиль. Даже жаль, что придётся прибить такого талантливого парня. Он мог бы сослужить хорошую службу Селвинам и Тёмному Лорду. Очевидно, что он не брезговал тренировками тела, в отличие от многих. На миг Селвин вспомнил свои юные годы и то, что внешне не шёл ни в какое сравнение с Найтом — мелкий, худой… Зато чистокровный и сильный!

— Думаете, — заговорил парень внизу, оглядев всех присутствующих, — что за барьером вы в безопасности? Это лишь иллюзия. Обнадёживающее заблуждение, якобы защищающее вас. Наслаждайтесь последними мгновениями жизни, ибо я пришёл… свершить… свою... месть.

Селвин хотел было расхохотаться, но что-то подсказало ему активировать амулет. Из загонов вырвались двенадцать огромных оборотней, с невиданной скоростью бросившись на двух волшебников посреди зала. Селвин уже был в предвкушении их воплей, но Найт лишь лениво взмахнул рукой с палочкой, указав на потолок и вокруг него и девки Гринграсс словно взвилось облако из сотен тысяч кровавых струн, в мгновение ока разлетаясь в стороны, превращая двенадцать оборотней в кровавый фарш, скатившийся к ногам этой двойки.

Проблемка…

— И как же ты собрался мстить, — уже не таким уверенным голосом воскликнул Селвин, обращаясь к двум волшебникам под барьером. — И кому? Тёмному Лорду? Я сделал этот барьер непроницаемым, и даже если выберешься, тебе придётся сначала пройти через нас!

— Сделал? — столько надменности и насмешки было в голосе проклятого блондина, что Селвин скривился от того, как сильно его это задело. — Ты даже не представляешь, что ты сделал…

Глаза парня загорелись слабым голубым светом.

— Я переступлю через ваши хладные трупы.

Барьер, окружавший Гринграсс и Найта задрожал. Подчинённые, выданные лично Тёмным Лордом, достали палочки, готовясь дать отпор. Внезапно по всему залу появилось множество чёрных кругов разного размера, просто висящих в пространстве. Один круг, не больше блюдца, появился перед Найтом и тот навёл на него палочку. Чувство опасности забило тревогу и Селвин выставил вокруг себя самое мощное Проте́го.

— Приступим? — спросил Найт, быстро прошептав заклинание.

Селвин не мог не узнать гудящую струю багрового Адского Пламени, что ударила в чёрный круг перед Найтом, но Селвина повергло в шок другое — из всех подобных кругов по всему залу в разные стороны вырвалось пламя, тут же сливаясь в мощные потоки, сметая защиту других Пожирателей, испепеляя их, стены, декоративные элементы. Селвин смотрел на это широко раскрытыми глазами, словно время замедлило свой бег, позволяя увидеть, как мир тает в постоянно изменяющихся кошмарных образах багрового пламени, безудержно пожирающего всё вокруг, сливающегося в одно кольцо.

«Бежать!» — была единственная мысль в голове Селвина и тело само поспешило её реализовать. Он развернулся и побежал, и даже двери, к которым ещё секунду назад он стоял спиной, открылись в сторону, не предусмотренную конструкцией. Он бежал по коридорам не помня себя, оставляя за спиной последние предсмертные вопли ужаса недавно обретённых товарищей и гул Адского пламени.

Пробежав пару коридоров, Селвин нашёл в себе смелость обернуться, но лишь для того, чтобы при виде спокойно идущих за ним Найта и Гринграсс, поспешно выпрыгнуть в окно. От страха он забыл, как колдовать, а удары сердца слились в монотонный гул в ушах. Селвин бежал в лес, но обернувшись, вновь увидел Найта и Гринграсс. Спасительная граница блокировки аппарации чувствовалась совсем рядом, казалось, нужно лишь протянуть руку, но из леса выпрыгнули чёрные твари размером с медведя. Селвин не видел, как такие же твари сейчас покидали его дом, спокойно подходя к следующей за Найтом Гринграсс.

— А-а… Ава́да Кеда́вра!!! — выкрикнул Селвин, наведя палочку на одну из тварей, но мощный зелёный луч убивающего проклятья был той нипочём.

Кто-то схватил Селвина за спину. От резкого рывка назад, в его глазах перевернулся весь мир. Палочки в руках не было. Сверху ему на грудь наступил Найт, склонившись и глядя прямо в лицо. Селвин попытался наколдовать хоть что-нибудь, но к своему ужасу понял, что не может, глядя в горящие голубым глаза.

— Ха-ха-ха! — приступ истеричного смеха пробрал волшебника, лежащего спиной на земле. — Вам не победить! Ха-ха-ха… Не уйти! Тёмный Лорд велик и могуч!!!

— Я… — спокойно и жестко заговорил Найт. — Лучше.

— Ха-ха-ха… В чём?!

— Во всём.

Мир для Селвина померк, а до угасающего под действием заклинаний сознания, долетела фраза, словно сквозь толщу воды:

— С хладными, что-то, погорячился...

====== Глава 39 ======

Комментарий к Глава 39 Болею-страдаю.

Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Тишина холодной ноябрьской ночи бальзамом ложилась на слух, а усеянное звёздами небо, столь непривычное для жителей городов, придавало лёгкую мистику процессу уничтожения особняка Селвинов. Ну, само уничтожение ещё не началось, но вот-вот начнётся.

— Неужели, — заговорил я, как только Дельфина трансфигурировала самого Селвина в небольшой железный шарик, — нельзя было как-то… Пограбить, что ли?

— Мы не знаем, — ответила Дельфина, упаковывая големов, вернувшихся в состояние тёмных сгустков, — подали сигнал тревоги, или нет. Времени у нас может быть минимум, сами взять ничего не можем, и другим не дадим.

— А если не было никакого сигнала?

— Хочешь рискнуть? Ради чего? Лучшее — враг хорошего, — Дельфина указала палочкой в сторону особняка и совершила пару мелких жестов.

Дом вздрогнул, потом ещё раз. А через пару секунд он начал сминаться к своему центру — туда, где был зал с ловушкой на нас. Это выглядело так, словно там была Чёрная Дыра, а невидимые руки буквально вминали стены дома в эту точку. Через пару секунд от особняка осталась лишь ровная яма, в форме которой угадывался фундамент с подвальными помещениями.

— Это что такое было? — с искренним любопытством глянул я на Дельфину.

— Можно сказать, что это был комплексный ритуал для быстрого сноса старых зданий. Поставила с помощью големов.

Дельфина протянула мне руку и как только я взялся за неё, сразу аппарировала в неизвестное мне место среди скал, а позади шумел прибой. Обернувшись буквально на самом краю скалы, я увидел морскую гладь, в которой множеством бликов отражался свет полной луны.

Леди Гринграсс подошла к отвесной скале, перед которой мы стояли, и коснувшись палочкой определённых её участков, попутно что-то шепча, открыла проход, механизмы которого похожи на тот, что ведёт на Косую Аллею.

Как только проход открылся, Дельфина махнула мне рукой, а сама подкинула в проход Лю́мос с палочки, который завис там, под невысоким сводом стен. Ну, относительно невысоким. Ступив следом за Дельфиной в этот проход с треугольным сводом стен, я услышал, как за нашими спинами вход закрылся и теперь лишь Лю́мос освещал длинный каменный коридор. Проведя кончиками пальцев по наклонной стене, ощутил лёгкую матовость покрытия, а обработка была явно очень ровная, не естественного типа. Хотя, что тут удивительного?

— Не стала делать их слишком гладкими, чтобы не было эффекта зеркала, — не глядя на меня леди Гринграсс предвосхитила все мои вопросы. — Это место я подготовила специально для практического обучения колдомедицине.

— Специально?

— Да.

Мы всё так же шли по коридору в скале, а вокруг ощущались слабые и непонятные токи магии.

— Как я и говорила, без практики в этом направлении мало что можно понять. Оную можно получить при больницах, где твой наставник работает, при гильдии, уплачивая определённую сумму, и прочими официальными путями, накладывающими или расходы, или обязательства, или всё вместе. В нашем случае можно пойти более практичным и удобным путём, раз уж Тёмный Лорд со своими приспешниками начинает проявлять активность, а в скором времени материала станет ещё больше.

— Довольно жесткий подход.

Мы остановились. Оказалось, коридор подошёл к концу, и Дельфина приложила руку к стене, а в месте контакта засветился голубой треугольник с тремя кругами в вершинах. В стене образовался новый проход, за которым был совершенно пустой зал. Как только мы зашли внутрь, в зале зажегся свет и я смог осмотреться. Зал действительно был большим, в форме шестигранника, свод потолка которого состоял из очередных треугольников — именно они излучали мягкий-мягкий голубоватый свет, но его общего объёма хватало для очень хорошего освещения, яркого, но совсем не слепящего. В противоположной от входа стене был очередной проход, а в двух что слева и справа — выступы, словно под консоли или полки для инструментов.

— Там, — указала Дельфина на стены слева и справа. — Рабочие места. Потом объясню. Пойдём в морозилку.

Следуя за пересекающей зал Дельфиной, я зашёл в тот единственный, кроме входа, проход, и оказался в зале, свет в котором так же был голубым, освещая ряды небольших круглых платформ. Только две из них были заняты, а над ними, в почти невидимом синем столбе света левитировали стальные шарики.

— Стазис-платформы, — пояснила Дельфина и подошла к одному из незанятых артефактов, вынимая из-под полы мантии стальной шарик, подбрасывая тот над платформой. — Автономные и работают на крохах магии от трансфигурированного магического существа, помещённого в область воздействия.

— Даже в такой форме? — указал я на повисший над платформой шарик.

— Конечно. Ты же, когда трансфигурируешь себя, сохраняешь способность к магии? Так и здесь, только в меньшем объёме, но достаточном для поддержания чар.

— А всё остальное?

— Немного отсюда, немного — от присутствующих в пределах помещений волшебников. Абсолютный минимум, но достаточный.

— Ясно.

— Сам ты сюда не попадёшь, а потому я буду забирать тебя на занятия сама.

— Портключи?

— Исключены в целях безопасности. Только саморазрушающиеся, только под моим контролем.

Дельфина развернулась и направилась к выходу из морозилки, а я последовал за ней.

— Здесь слишком много применено магии, — продолжила она, пока мы пересекали шестиугольный зал, — которую я не имею права применять. Само собой, такие вещи как портключ, и даже будь у него самое непредсказуемое слово-активатор, всё равно может привести нежелательных личностей сюда.

Мы покинули этот импровизированный тайный бункер, а Дельфина аппарировала нас близ Хогвартса, и благополучно попрощавшись со мной, вновь аппарировала по своим делам. Мне же оставалось только одно — возвращаться в замок.

Вновь, как и прежде, полностью скрывшись от возможного наблюдения, я пробрался в замок, в Гостиную, где в столь поздний час не было уже никого, кроме сидящей на нашем диване Гермионы. Она в очередной раз делала записи в своём блокноте, не обращая ни на что внимания, но стоило мне направиться в её сторону и снять чары, как девушка тут же меня заметила, улыбнулась и похлопала по дивану рядом с собой. Отказываться от приглашения я не стал, лишь только скинул сумку и пальто, как тут же оказался на диване, но не сидя, а лёжа, пристроив голову у неё на коленях.

— Как сходил? — спросила Гермиона, отложив в сторону блокнот.

— Хорошо. Материал для обучения достал.

— Материал? Если я правильно понимаю, то это несколько… нетипичный материал.

— Именно.

— Были какие-то проблемы?

— Животное оказалось стайным, а как ты знаешь, когда этот вид животных сбивается в стаи, они начинают вдруг думать, что являются хищниками.

— Надеюсь, их заблуждения не доставили проблем?

— Нисколечко…

***

Хотел бы я сказать, будто эффект разорвавшейся бомбы произвёл вышедший внеочередной номер «Ежедневного Пророка», причиной преждевременного выпуска которого послужила статья Риты Скитер о судебном процессе, но… Но нет. Причина тому проста — слухи появились ещё утром понедельника, причиной которых были дети, чьи родители или родственники связаны с делопроизводством внутри министерства или даже ДМП. Преумножены эти слухи были статьёй о «чудом спасшейся Скитер». Многие гадали: «Кто, когда, кого, и чем закончилось?», а редкий ученик сопоставлял факты, а точнее — составы и численности конфликтующих групп учеников, среди которых по понятным причинам отметались младшие. Вот и сложилась у тех немногих картина: «Макс Найт и Гермиона Грейнджер против Драко Малфоя с подпевалами». Именно по этой причине эти несколько человек, которых можно пересчитать по пальцам двух рук, совершенно не выглядели удивлёнными на завтраке во вторник, когда совиная почта обрушила на учеников вал корреспонденции.

Стоило ученикам узнать личности участников, как на слизеринцев буквально физически обрушился вал взглядов полных презрения или насмешки. Или ещё чего-то. А вот на Гермиону смотрели с изумлением, но уже через минуту можно было услышать: «А я так и знал!», или: «Неспроста они всё время где-то чему-то учатся!» — общий посыл был именно таким. Но, конечно же, дело не обошлось без Рона Уизли.

— Эх, будь я там, — сетовал он возмущённо, а вокруг все были рады, что он сначала прожевал еду. — Будь я там, ух! Я бы им устроил.

Занятным было и то, что несколько колдофото, представленных в статье, показывали зацикленные пять или шесть секунд боя Гермионы против всех. Конечно же стоит учитывать, что заснятые на колдофото могут вести себя несколько иначе, чем в реальности, и будучи напечатанными, могут создавать даже иллюзию осмысленной ответной реакции на внешние раздражители, к примеру, если колдофото тыкать пальцем. Но нельзя отрицать и великолепный подбор кадров от Риты, и в кадрах этих был умещён весь смысл воспоминаний: «Гермиона максимально быстро и эффективно раскидывает противников, поливая их различными заклинаниями как из пулемёта, чередуя атаку с Проте́го и периодически уклоняясь в танцующих движениях». Результат появления такого фото — восхищение, зависть и ещё неизвестно что. А вот состав «Армии Дамблдора» приуныл, да.

Лично меня же беспокоила слишком уж довольная Амбридж. Я не считаю её прям уж плохой или злой, нет. Она просто клала на всех, идя вперёд по карьерной лестнице и в меру своих способностей обустраивая своё будущее. Однако я уже успел понять, что довольная Амбридж — к неожиданным и неприятным нововведениям.

Заметив счастливую Амбридж, я весь день ходил, ожидая подвох и попутно размышляя над системой образования, ведь это взаимосвязанные вопросы. К примеру, нововведения, которые привнесло министерство посредством Амбридж, с одной стороны, являются неплохими и действительно призваны не столько улучшить, сколько систематизировать получаемые знания. Да, изначальная цель — провокация нас всех, преподавателей и директора, но и без положительной стороны дело не обходится. Но, у этого нововведения, как и тщательнейшим образом проработанной программы, есть очевидный минус — нарушение привычного и въевшегося в подкорку режима обучения. Отсутствие возможности легально практиковаться в заклинаниях по предмету ЗоТИ довольно сильно бьёт по пониманию своих успехов в области волшебства и по уверенности в себе. Но ведь работа министерскими экспертами проведена колоссальная, а систематизация знаний — великолепная. Если раньше многим ученикам приходилось ради крупиц знаний о нескольких заклинаниях перелопатить вдоль и поперёк с десятка два книг, то теперь каждое заклинание чётко расписано со всеми мыслимыми нюансами. И опять же в этом есть как плюс, так и минус. Плюс — не надо ворошить гору книг. Минус, собственно, в этом же, ведь так или иначе, крупицы побочных знаний, увиденных и полученных в ходе поиска нужного, немного, но откладываются в голове. Везде есть минусы и плюсы…

Примерно такая же картина и с палочками. На долгосрочную перспективу юному волшебнику лучше взять палочку, которая ему подходит по минимуму, но не творит откровенного произвола в руках. За семь лет тщательной работы и тренировок с такой палочкой, юный волшебник обязательно получит достойный уровень чувствительности к магии наряду с навыками управления этой энергией. Однако начальный этап обучения будет настоящей пыткой, ведь получаться не будет вообще ничего — Невилл тому пример. Да и начальный этап наших с Гермионой тренировок тоже — имея уже маломальский опыт нам приходилось чуть ли не до закипания напрягать мозги, чтобы создавать чужими палочками что-то адекватное. Если в начале обучения давать такие палочки, разве будут дети действительно учиться? Без визуального подтверждения своих успехов? Без возможности радоваться этим успехам и на практике осознавать, что всё не напрасно? Да черта с два! Вот и продают очень хорошо подходящие палочки, но не идеально, чтобы хоть какие-то навыки работы с магией без костылей могли появиться у волшебников.

И вот на подобные темы я и думал весь день, попутно поглядывая на слизеринцев, если у нас были общие занятия. Настроение и взгляды учеников с факультета Салазара можно было интерпретировать как лёгкую злобу, но при этом читалась и невозможность что-то предпринять. Оно и неудивительно, ведь не только конкретные ученики получили удар по репутации, но и весь факультет. Касательно же тех десяти, что остались в школе — тотальный репутационный провал. Провал по всем фронтам. Это не могло не сказаться на них. Во время приёма пищи, если внимательно присмотреться, можно было увидеть, что факультет им объявил, как минимум бойкот — монолит Слизерина дал трещину, да такую, что даже на публику они не могли сдержать негодование не столько поведением, сколько этим самым «полным провалом» своих товарищей. Ну, честно сказать, поведением тоже, ведь грубое насилие не в стиле Слизерина.

Вечером в гостиной нас с Гермионой ждало настоящее испытание. Точнее — только её, но я не отходил от неё ни на шаг, так что и мне досталось. Или, вернее сказать, не отпускал её от себя? Суть проблемы во всеобщем внимании — слишком много «молодец», слишком много «ничего себе!», полный передоз от «не зря книжки читала!». Была, конечно, у некоторых и зависть, мол: «Одарённая такая, вот бы мне…». А ведь я уже говорил, что подобное — результат тренировок. Но похоже, обществу проще списать на одарённость и завидовать, чем признавать плоды трудов.

Подобное внимание надоело во вторник, начало надоедать и в среду, пятнадцатого ноября. В итоге было принято командирское решение — побег из Хогвартса на вечер. Подготовка не заняла много времени — по окончании последнего в расписании урока мы тут же отправились по комнатам, и переодевшись в повседневную одежду, засветло, задолго до ужина, благополучно улизнули под комплексными чарами сокрытия из замка.

— Куда пойдём? — возник логичный вопрос, стоило только оказаться за границей антиаппарационных чар вокруг замка. Импровизация — она такая.

— Понятия не имею.

— Тогда, — протянул я руку девушке, — отправляемся в Лондон.

Гермиона крепко взяла меня за руку, а я перенёс нас в небольшой закуток на Шафтсбери-авеню. Потратив пару мгновений на адаптацию к смене тишины окрестностей Хогвартса на шум одной из центральных улиц Лондона, мы сняли с себя лишние чары, оставив лишь лёгкое отвлечение внимания, и сразу же вышли на пешеходную часть. Время, когда вечернее небо начинает темнеть, а уличное освещение, наоборот, включаться, я считаю самым интересным. Маняще и ярко светились витрины магазинов, вывески. Дизайны зданий самых разных эпох и стилей резко контрастировали друг с другом.

— Сохо? — спросила Гермиона, положив руку мне на сгиб локтя, и мы как раз разминулись со шедшей нам навстречу группой людей, так же поглядывающих вокруг.

— А куда ещё можно отправиться, если нужно разнообразие? Социальное, визуальное, и… Всякое такое прочее.

— Действительно, — улыбнулась девушка, и повернув голову направо, разглядывала афиши кинотеатра через дорогу.

Странно, но я аппарировал сюда по памяти прошлой жизни. Удивительно, но это место такое переменчивое, но при этом стабильное. Керзон… Помнится, посетил как-то раз этот кинотеатр ради интереса, а в итоге пару лет только сюда и ходил.

— Что-то случилось? — чуть потянула меня за руку Гермиона.

— Нет, — я мотнул головой. Ещё не хватало ностальгии. Сколько её не было, и вот. — Пойдём.

Я сам не ожидал, что такая внезапная прогулка окажется столь интересной. Просто гулять тут и там, без всякого плана и предварительного анализа с просчётами. Когда чуть ли не каждый шаг — непредсказуем, а желание зайти в торговый центр или посидеть в хорошем китайском ресторане — результат импульсивности. Было занятно смотреть на Гермиону в китайском ресторане. Палочки — зло. Но просто нельзя обойти стороной и не попробовать пекинскую утку в ресторане, где она считается чуть ли не основным блюдом. А ведь это заведение я помню по всё той же прошлой жизни… Ещё немного, и начну жаловаться на флэшбэки.

Ещё забавным было то, что не очень милая круглолицая официантка в ресторане постоянно забывала о нашем существовании, с быстро проходящим недоумением глядя на нас, накрытый и наполовину опустошённый стол, и вообще, наверняка сильно сомневавшаяся в своём психическом здоровье.

Когда уже стемнело, мы покинули такой интересный и необычный Чайна-Таун в Сохо, прикупив пару пакетиков разного чая, среди которого я с большой радостью, и в не малом количестве, купил Те Гуань-инь — в своё время я чертовски сильно любил пробовать и искать улун, который мне бы понравился. Сейчас мне интересно, останутся ли ощущения от этого чая такими же?

Вернувшись на Шафтсбери-Авеню и проходя мимо Театра Пэлэс, я не мог не усмехнуться, вспоминая шум вокруг «Проклятого Дитя». У меня словно перед глазами встали те жёлтые плакаты с гнездом. Эти воспоминания пробудили и некие опасения — а вдруг и такое будет? Ну, кроме темнокожей Гермионы — её светлая кожа является константой.

Когда мы проходили мимо Баптистской часовни Сохо, пока ещё не отданной китайцам и являющейся, по факту, Мемориальной Часовней на Гауэр, сам собою зародился разговор о планах на будущее.

— Не знаю, — пожала плечами Гермиона, держа руку на сгибе моего локтя. — Желание переделать всё вокруг под себя борется с желанием изучать магию, изобретать что-то интересное. А ты?

— Всегда хотел держаться как можно дальше от политики.

— Получается у тебя так себе… — усмехнулась девушка, поправив свободной рукой воротник пальто, дрогнувший под внезапным порывом ветра.

— Ну да… Выбирать не приходится. Люди везде остаются людьми, постоянно норовя доставить неприятности. Тут либо ты достаточно силён, но никто об этом не знает и тебе постоянно приходится доносить степень их неправоты силовыми методами, либо делать это публично, но тогда ты начинаешь играть по правилам социума. Я не хочу, чтобы обо мне или моих товарищах ходила слишком уж плохая молва, вот и приходится лезть в это… В это.

— Значит, тоже думаешь заняться чем-нибудь научным?

— Не совсем. Постигать магию. Хочу однажды дать ей точное описание с научной точки зрения, встроить в картину мира. Но пока что, сама видишь, приходится становиться именно сильным. Собственно, об этом я и говорил в поезде, когда мы ехали в Хогвартс в первый раз.

— Становиться сильнее, да…

Побродив по всё ещё людным, несмотря на поздний час, улочкам Лондона, мы аппарировали к Хогвартсу.

— В следующий раз — в кино, — важно кивнула Гермиона, пока мы шли к замку. — А то со всей этой магией я начинаю забывать, как выглядит экран кинотеатра.

— Хорошо, — улыбнулся я в ответ. — Нужно будет как-нибудь показать тебе дом, где сейчас живу.

— Это приглашение? — девушка посмотрела на меня с каким-то игривым выражением лица. — На чай? И чем мы будем заниматься в твоём доме?

— Книжки читать, что же ещё? — пожал я плечами, пряча улыбку. — Там библиотека есть — закачаешься.

— Туше…

***

После нашей тайной вылазки стало как-то легче переживать излишнее внимание в сторону Гермионы со стороны, в основном, других девчонок с факультета — с других хотя бы не лезли, а наблюдали с безопасного расстояния. Осталась, по факту, только одна девушка, осаждавшая Гермиону на постоянной основе, то и дело по-дружески хватая ту под локоток и пытаясь вызнать все подробности — Лаванда Браун. Однако на вопросы типа: «А тот как посмотрел? А что именно сказал? А как сказал?» — Гермиона не отвечала, или отвечала расплывчато, ибо что она, что я, прекрасно знали, как работает сарафанное радио имени Лаванды Браун. Блондинка обязательно выстроит на основе сказанного совершенно небывалые истории, интриги и события, якобы приведшие к произошедшему, а уж что дальше должно быть — у-у-у, заслушаешься.

В общем, полное отсутствие каких-либо реакций как с нашей с Гермионой стороны, так и со стороны слизеринцев, привели к постепенному затуханию пересудов даже несмотря на нетривиальность события, и уже в пятницу подобная слава перестала доставлять проблемы.

Но, помимо этого, в пятницу произошло ещё одно важное событие. Точнее, начало было положено в четверг после занятий по Чарам — профессор Флитвик просил нас с Гермионой подойти к нему в пятницу, как освободимся. Мы и подошли. Непосредственно в его кабинет, примыкающий к аудитории для занятий Чарами в башне Рэйвенкло.

Постучавшись в дверь и дождавшись приглашения, мы с Гермионой зашли внутрь.

— Профессор?

Флитвик сидел за своим массивным деревянным рабочим столом, погрязнув во множестве различных пергаментов, бумаг и книг, испещрённых самыми разными расчётами.

— А, мистер Найт, мисс Грейнджер! — радостно поднял свой взгляд на нас профессор, тут же поманив рукой. — Подходите скорее!

Закрыв за собой дверь, мы подошли к столу, а Флитвик, одним движением руки, магией собрал в одну большую стопку ворох различных бумаг.

— Вот, — подвинул эту стопку в нашу сторону профессор. — Здесь занятные выкладки по одной идее, на которую меня натолкнул предложенный мисс Грейнджер вариант многомерности пространства.

— Можно подробнее? — я чуть склонился над бумагами, начав их перекладывать, попутно читая и запоминая.

— О! Безусловно! Только, недолго… Как мы с вами уже выяснили в ходе множества экспериментов, практически все материалы в равной степени способны удерживать в себе магию. Некоторые лучше, некоторые хуже, некоторые пропускают магию медленнее, а некоторые — быстрее. Это для нас не секрет. Как не секрет и то, что наилучшими свойствами обладают органические материалы. Мисс Грейнджер же отметила в некоторых своих гипотезах занимательные вещи: некоторые свойства чар Стазиса, классического противомагического Проте́го, расширения пространства и возможность их перерасчёта с введением в уравнения дополнительных пространственных измерений или же наоборот, их выведением.

Гермиона улыбнулась и засмущалась, пусть и не сильно, и подобная реакция вызвала улыбки уже у нас с профессором.

— Кажется… — мысли в моей голове забегали с огромной скоростью. — У меня есть догадки.

— Я никогда не сомневался в вас обоих, — улыбнулсяпрофессор. — Мисс Грейнджер подметила, что в чарах Незримого Расширения нужно работать с тремя пространственными измерениями. Казалось бы, только на основе подобного можно создать накопитель, просто расширив пространство, но нет. Область чар Незримого Расширения является магически изолированной — вы ведь замечали, что для, к примеру, приманивания содержимого из такой области, следует поместить туда хотя бы кончик палочки? Вот.

— Значит нужно сделать область Незримого Расширения такой, чтобы она пропускала магию.

— Верно, мистер Найт. Но при этом стоит понимать, что расширить пространство внутри плотного объекта не представляется возможным без разрушения материи. По крайней мере, с текущими расчётами и представлениями о мироустройстве. Мисс Грейнджер, помимо прочего, подметила, что чары Стазиса очень похожи на классический Проте́го, только если плёнка щита не имеет толщины в принципе, создавая визуальную иллюзию оной, то Стазис — объёмное поле. Да, я знаю, что может возникнуть вопрос о форме плёнки — она-то трёхмерная, но мы рассматриваем сейчас именно толщину, что является бесконечно малой величиной. А схожесть этих заклинаний и чар в том, что в них, пусть и не в качестве основы, но используется эффект, схожий с… Как же там…

Речь профессора Флитвика становилась быстрее, а сам он то и дело непроизвольно делал разные жесты, словно стараясь описать ими своё видение.

— Фаза и противофаза волны, — подсказала Гермиона.

— Да, точно. Сколько всего интересного, оказывается, придумали обычные люди, стараясь описать принципы работы всего во вселенной. Вот. Пусть это и несколько неверно, а самой идее нужно больше расчётов, но, если рассматривать магию как энергию, имеющую волновую природу, я бы даже сказал… как это там? А, корпускулярно-волновую, в отдельных-то случаях… О чём это я? Ах, да! Одной из составляющих как Проте́го, так и Стазиса, является некое подобие противофазы магии, из которой они создаются и в эффекте, ими создаваемом. Именно подобное свойство, хоть и не только оно, позволяет Проте́го полностью блокировать заклинания и разрушаться, если воздействие слишком сильное. Противофаза в поле Стазиса же в свою очередь изолирует магию от какого-либо движения, ибо замедлению времени она, как ни странно, не подвластна. Таким образом создаётся эффект заморозки для магии, попавшей под поле Стазиса.

— На основе этих мыслей работает и моё усиливающее заклинание Резонанса.

— Да-да, мисс Грейнджер, всё верно. Резонанс за счёт представления магии как волны и взаимоналожение двух одинаковых фаз. Как я понимаю, подобным образом сработали палочки Сами-Знаете-Кого и Гарри Поттера… Тогда… Мы видели на Турнире, — профессор на миг притих и стал очевиден его страх перед Тёмным Лордом. Но Флитвик быстро оправился.

— Все эти теории и мысли подвели меня к одной идее… За счёт добавления одних, и убавления других пространственных измерений в чары Незримого Расширения, создавать бесконечно плоскую плоскость, прошу прощения за такую формулировку. Но не одну, а огромное множество. Отсутствие трёхмерности этой плоскости в пространстве, позволит избежать разрушения плотного материального носителя. Между каждой плоскостью, посредством расчётов и формул, ввести область с управляемым фазированием, которая послужит изолятором, не позволяющим двум бесконечно плоским пространствам резонировать, разрушая носитель, но ещё и не позволит магии свободно выходить наружу — ведь по моим расчётам, лишившись трёхмерности, область Незримого Расширения будет пропускать магию.

— Я вижу проблемы, — кивнул я на эти размышления. — Первая — ввод и вывод магии. Вторая — управляющий контур для стазис-полей. Третья — как узнать степень заполненности области Незримого Расширения магией?

— Насчёт ввода и вывода… — задумался профессор, но ответить решила Гермиона.

— Рассчитать и смоделировать плоскость поля стазиса, пропускающую магию только в одну сторону. Ведь магия течёт от большего объёма к меньшему. Потому и без запирающих плоскостей область Незримого Расширения со способностью пропускать магию будет бесполезна. А она нужна, как я понимаю, для объёма хранимой магии. Без неё вся затея будет довольно сомнительной.

— Да, мисс Грейнджер, вы правы. Значит, основываясь на теперь имеющемся у нас представлении о магии, нужно сделать такое поле…

— Вопрос, кстати, в другом. Как будет заполняться банк из таких пространств?

— По очереди от точки подачи магии, — ответил профессор.

— То есть, заполняется, к примеру, одна из десяти, назовём это дело ячейкой. Так вот, заполняется одна до отказа, потом открывается дроссель между первой и второй, уравновешивая их степень заряда. После заполнения, открывается дроссель между второй и третьей, и так далее. Вопрос — где точка вывода магии из всего банка?

Что профессор, что Гермиона, смотрели на меня довольно глупым взглядом.

— Предлагаю разместить как точку ввода, так и вывода на первой ячейке, но снабдить их каким-нибудь фазоинвертором и дросселем, пропускающим только магию в определённой фазе. Знаю, звучит несколько бредово, но приходится одновременно думать о магии словно о газе, подверженном диффузии, так и как о волне. На вход мы подаём магию в фазе, назовём условно, «плюс». Она проходит через инвертор, превращаясь в «минус». Далее — в своеобразный дроссель, пропускающий в одну сторону «минус», а в другую «плюс» — уверен, такое просчитать и уместить в зачарование будет много проще, чем односторонний. В итоге, в банке накапливается магия в фазе «минус». На выходе стоит та же схема, но наоборот — из банка давит магия «минус», но пока мы не активируем инвертор, она не станет «плюсом» и не пройдёт через дроссель после инвертора на выходе.

Гермиона посмотрела на меня, моргнула пару раз, и со страдальческим видом схватилась за голову.

— Мой дедушка-радиотехник плачет кровавыми слезами…

— В общем, ребята, — профессор спрыгнул со своего стула, подойдя к нам. — Давайте продумаем схему и займёмся расчётами. Вы, как я погляжу, довольно быстро пришли к решению некоторых логических аспектов. А потом уже вместе просчитаем всё это дело и попробуем поэкспериментировать. Правда…

Профессор поник.

— Нужно дождаться, когда же профессор Амбридж покинет нашу школу.

— Хорошо, профессор, — кивнули мы с улыбкой.

Забрав и положив стопку с бумагами в сумку Гермионы, отправились на ужин. Мне же эти выкладки не нужны — они уже в моей голове.

***

Первая суббота после штурма, если так можно назвать, дома Селвинов, началась привычно, а погода обещала быть солнечной. После всех стандартных процедур, тренировки в Тайной Комнате, завтрака там же, отработки заклинаний и парочки жестких, но относительно безопасных дуэлей, во время которых Гермиона показывала ну очень неплохие навыки в трансфигурации и заклинаниях, попутно начав наконец-то потихоньку ускоряться, мы отправились в Хогсмид — в строго отведённое время нас должна ждать леди Гринграсс.

— Как же здорово, — тихо сказала Гермиона, как только мы выбрались из замка. Выбрались, вместе со всеми, но не официально, чтобы не отмечаться в списках.

— Что именно?

— Качественный рывок в магии, — улыбалась она. — Теперь можно реагировать и колдовать ещё быстрее.

Нам пришлось поспешить, чтобы опередить основную массу учеников, весёлой толпой спешащих в Хогсмид на долгожданный отдых. Кому надо, конечно, и так туда ходили в любое удобное время, но тут-то всё официально и прятаться нет нужды.

Чудом, но нам удалось добраться до «Трёх Мётел» одними из первых, а за привычным столом уже сидела леди Гринграсс в очередном тёмном платье и мантии с капюшоном. Вновь признав её магию, я без колебаний сел, поздоровался, а Гермиона, замешкавшись на секунду, повторила мои действия.

Дельфина взмахнула палочкой, и пространство вокруг нас на миг покрылось рябью — довольно сильные чары отвлечения внимания и приватности.

— Настала пора, ребята, переходить к практике в колдомедицине, но прежде, — Дельфина оглядела нас. — Мнение Макса мне и так известно, но ты, Гермиона…

— Да? — почти незаметные нотки тревоги прорезались в голосе девушки.

— Ты должна понимать, что практиковать легально и правильно мы не можем. Ты это понимаешь?

— Да.

— Значит, ты должна понимать, что у нас будут не простые пациенты, а…

— Подопытные?

— Именно, — улыбнулась Дельфина. — И опять же, нужно понимать, что для практики в медицине нужны травмированные должным образом подопытные.

— Я понимаю.

— А значит, — продолжила нагнетать Дельфина. — Кто-то должен их травмировать, обследовать, провести диагностику, вылечить, и травмировать вновь, для закрепления навыков. А потом переходить к изучению других травм, проклятий и прочего.

— Я… Понимаю, — уверенно кивнула Гермиона.

— Что ж, тогда, — Дельфина положила на стол перед Гермионой пергамент. — Контракт о неразглашении.

Девушка, поправив прядь волос, пододвинула к себе пергамент и на долгие две минуты выпала из реальности, тщательно его изучая. Молча кивнула, а Дельфина протянула ей Кровавое Перо. Гермиона молча подписала, получив лёгкую царапинку на тыльную сторону ладони, а царапинка эта зажила почти тут же.

— Хорошо, — серьёзно, под стать ситуации, кивнула леди Гринграсс, забирая контракт. — Отвлечение внимания завязано на нас, так что пойдём. Из заведения аппарировать или перемещаться портключом — крайне неприлично.

Мы покинули гостеприимный уют «Трёх Мётел», мельком поглядывая на наводняющий его контингент из учеников разных возрастов, начиная от третьего курса включительно. Пройдя буквально пару метров и завернув за угол заведения, Дельфина протянула нам серебряную цепочку — похоже, она предпочитает именно такие предметы в качестве портключей. Как только мы взялись за неё, то леди Гринграсс произнесла: «По́ртус», и мы отправились в короткое, но головокружительное путешествие.

Резкий порыв жесткого морского ветра хлёстко ударил в лицо, и оказавшись на уже знакомом мне скалистом обрыве, я удержал Гермиону за локоток, чтобы она не оступилась от неожиданности — это я непробиваемый «слон», а вот как она отреагирует на столь радикальную смену декораций?

От светлой и позитивной погоды, царствовавшей над Хогвартсом, не осталось и следа — здесь, на скалистом побережье, явно собирался шторм.

Дельфина открыла треугольный проход в скале, и мы последовали за ней по уже известному мне коридору, освещаемому уже моим Лю́мосом. Дойдя до конца коридора, Дельфина открыла очередной проход, и мы зашли в шестиугольный зал.

— Работать будем там, — махнув рукой на правую сторону зала, леди Гринграсс быстро дошла до стены, за которой расположена «морозилка», и скрылась в темноте открывшегося проёма.

Пару секунд Гермиона с интересом осматривала стены, торчащие из них панели, словно для клавиатуры или же как подставки под что-то. Осмотр не обошёл стороной и свод потолка, состоящий из треугольников, излучающих мягкий голубой свет.

— А на чём работать? — задала она резонный вопрос, но ответ пришёл откуда не ждали.

— Трансфигурируйте, — раздался голос тихо подошедшей сбоку леди Гринграсс. — Вы волшебники, или я зря столько времени тратила?

Непривычная строгость в манере разговора заставила Гермиону задумчиво сдвинуть брови, а я взмахнул тотчас вытащенной из кобуры палочкой, создал простой железный стол.

— Лучше стул с креплениями для рук и ног, — холодно рекомендовала Дельфина, и перевела взгляд на Гермиону. — Мы тут не развлечения ради собрались, так что сосредоточьтесь. Шуткам и заботливому отношению в этом деле места нет.

Я переделал стол в стул наподобие стоматологического, а Дельфина махнула рукой, отправляя из-за своей спины шарик металла прямо в кресло. В момент касания спинки, шарик превратился в Джаггсона. Деловой тёмный камзол, волосы перехвачены в хвост.

Взмахнув палочкой, я заставил крепления рук и ног защёлкнуться, сливаясь воедино, и на них проступили рунные цепочки для повышения прочности материала, которые я тут же запитал магией.

Джаггсон просыпался нехотя, а когда проморгался и оглядел нас, то дёрнул пару раз руками и ногами — безрезультатно. Ухмыльнувшись, он посмотрел на Дельфину.

— И что бы это значило?

— Джонатан Джозеф Джаггсон, — леди Гринграсс напустила холода в голос. — Официально подтверждено двадцать восемь применений Непростительных заклинаний, семь из которых Ава́да. Все Ава́ды — успешные. Официально подтверждено более двадцати случаев насилия разного характера по отношению к волшебникам, как чистокровным, так и полукровкам и магглорождённым. Количество запытанных или убитых обычных людей неизвестно, но точно больше пяти десятков — он просто больше не помнит.

— Приятно знать, — скалился Джаггсон, пару раз повернув голову, из-за чего взъерошились несколько седых прядей на его голове. — Что моё досье не затерялось…

Дельфина молча кинула в него Силе́нцио.

— Что думаешь, Гермиона?

Девушка стояла несколько бледная, а абсолютно безэмоциональное лицо говорило о врубленной на максимум окклюменции.

— Почему срок в Азкабане, а не поцелуй дементора?

— Говорят, что тогда всех сажали в Азкабан, и никого не приговаривали к поцелую, вне зависимости от тяжести преступления. Тогда эта тюрьма считалась той, из которой нельзя сбежать, а всем им… — Дельфина кивнула в сторону продолжавшего скалиться Джаггсона, в глазах которого появился безумный блеск. — Желали мучиться как можно дольше.

— Ясно, — кивнула Гермиона. — С чего начнём?

— Это была моя реплика, — улыбнулся я, несмотря на то, как это будет выглядеть со стороны.

— Для начала мы разучим несколько диагностических заклинаний. Двумя из них вы сможете вызывать иллюзорные трёхмерные графики, показывающие те параметры, которые мысленно зададите, благо познания в анатомии, физиологии и прочих смежных с колдомедициной дисциплинах у вас на высоком уровне. Три других в большей степени являются не столько заклинаниями, сколько методами анализа своей магии, выпускаемой в цель в чистом виде через палочку. Анализировать там нужно особенности отклика в потоке. Теоретическая база по проклятьям, тёмной магии и прочему у вас есть, так что дополнять результаты анализа визуальным осмотром повреждённой области, как и прочими физическими проявлениями, вы сможете вполне. Начнём с банального и простого.

Дельфина указала палочкой на Джагсона, который вновь пару раз дёрнулся, но намного сильнее.

— Сла́гулус Эру́кто.

Тусклое быстрое облачко зелёного цвета со вспышкой слетело с кончика палочки Дельфины, угодив прямо в голову Джаггсона. Тот начал бледнеть и даже синеть, а через краткий миг из его рта вывалился огромный слизень прямо ему на грудь.

— Теперь, приступим к диагностике…

Взмахи палочкой, поправки со стороны Дельфины, снова взмахи и вербальные формулы. Попутно мы же убирали с помощью Сла́гулус Эване́ско. Джаггсон пару раз пытался невербально и без палочки наколдовать что-то, но получалось лишь снимать с себя Силе́нцио. Он тут же начинал поливать нас отборными ругательствами на английском и испанском, правда уж очень часто они перемежались звуками блюющей кошки, да и Силе́нцио быстро ложилось обратно. Вообще, как я заметил, Дельфина очень чётко и неотрывно следит за движением магии вокруг и держит, что говорится, «руку на пульсе». Так что мы диагностировали, изучая влияние проклятья на магию подопытного, отмечая механизмы, запускающие процесс трансфигурации слюны в слизней.

Идеально запомнив, но не полностью разобравшись в механизмах проклятий, связанных с закреплением на теле и трансфигурацией телесных жидкостей посредством вложенной создателем магии, мы перешли на аналогичные, но подпитываемые магией пострадавшего — заставляли кровь в руке гнить, но при покидании руки — возвращаться в исходное состояние. Потом перешли к закрепляемым на магию. Потом к тем, что воздействуют на тело, подавая ложные сигналы тканям и органам, к примеру, заставляющим постоянно испражняться или безудержно танцевать. Само собой, убирать последствия подобной магии приходилось тоже нам, но хорошо, что не собственными руками.

С каждым часом проклятья становились всё сложнее, а методы их лечения контрзаклинаниями или их сочетанием с зельями — более изощрёнными. После мы перешли на обычные физические травмы — изучали то, как они сказываются на теле и магии, попутно пытаясь отследить особенности в изменении отклика от диагностических чар. Особенно мне понравилось банальное Реду́кто в исполнении Дельфины — минимум магии, полное отсутствие всяких взмахов и слов. Просто тонкий и не особо яркий лучик бьёт в тело, но его сила так велика, что ломает все кости на своём пути, превращая ткани в одну большую гематому, а шоковая волна, расходясь по телу, рвёт брыжейки, на которых крепятся внутренние органы — вот это и есть опыт наряду с плотностью магии в заклинании! Интересно, как сильно рванёт неживой объект при попадании этого заклинания в исполнении Дельфины? Или разрушение пойдёт вглубь?

Финальным аккордом стало неснимаемое проклятье гниющей плоти. Как только Дельфина кинула в потерявшегося, бессмысленно глядящего куда-то вдаль Джаггсона, отвратительно-фиолетовый тёмный сгусток проклятья, то и без того ужасно выглядящий, потный и весь окровавленный, но целый волшебник, начал резко синеть, кожа его стала быстро покрываться струпьями, а сам он начинал то иссыхать, то наоборот вспучиваться, дёргаясь в жестких судорогах и рвотных припадках, заливая себя гноем и желчью. Сознание его уже давно покинуло тело.

— Изучайте, — спокойно сказала Дельфина, постоянно очищая воздух взмахами палочки.

Бледность Гермионы можно было сравнить с мелом, но за счёт окклюменции она продолжала выполнять поставленные задачи. Мне же было как-то… всё равно.

— Как вы можете догадаться, — говорила Дельфина, пока мы колдовали над медленно умирающим Пожирателем Смерти. — Рвота вызвана лавинообразной интоксикацией организма. Не смотрите на его визуальные мучения — сознанием он давно не с нами, а мозг отключился почти сразу после начала действия проклятья. Обратите внимание на особенность проклятья, которую вы можете почувствовать в магии по всему телу. Именно так ощущаются спонтанные мутации. Именно это делает проклятье необратимым, а корни его растут из химерологии.

Мы продолжали тщательно отслеживать всеми доступными чарами состояние Джаггсона, с головы которого уже начали сыпаться волосы, а изо рта — выпадать зубы.

— Обратите внимание на другое ощущение в магии. Словно онемение руки, но при этом есть чувство, сходное с напряжением перед рывком. Так ощущается повышенная регенерация с элементами трансфигурации и мгновенной её отменой — именно на это уходит большая часть магических возможностей пока ещё живого тела. Как только спонтанные мутации приведут к неспособности тела генерировать магию, эта функция проклятья отпадёт. Остановить невозможно из-за невозможности локализовать точку привязки проклятья к материальному носителю. Полагаю, что имеют место игры с пространственной трансфигурацией, но, к сожалению, поражённые долго не живут. Или к счастью.

Внезапно с руки Джагсона сполз кусок посеревшей плоти с белыми гнойными подтеками, и с мерзким шлепком свалился на пол, немного растекаясь.

— Достаточно.

Гермиону два раза просить прекратить не пришлось, и девушка быстро, я бы даже сказал, моментально, оказалась в паре шагов от подопытного. Дельфина направила палочку на всё ещё живого Джагсона.

— Ава́да Кеда́вра.

Вспышка концентрированного зелёного света на миг даже ослепила глаза, но визуально ничего не изменилось — догнивающее тело иногда продолжало дёргаться.

— Эване́ско.

Труп исчез, как и всё, что связано с ним.

— Проклятье считается неснимаемым, — обернулась к нам Дельфина. — Но его знают единицы, стараясь не применять. Важно другое — на его основе созданы другие проклятья, связанные с гниением и разложением, но куда проще, легче, и я бы даже сказала, безопаснее.

— Кэрроу бросал в меня Гниение. Только я не понял, какое именно. Но было похоже.

— Поверь, — улыбнулась Дельфина. — в Англии именно это проклятье знаю я, да, пожалуй, парочка колдомедиков из Мунго. Оно совсем не местное, и даже не из ближнего зарубежья. Хотя, говорят, что Тёмный Лорд много путешествовал и вполне мог найти того, кто покажет ему это проклятье.

После более тщательной уборки мы покинули это скрытое место — Дельфина перенесла нас портключом в Хогсмид. Время ещё было не очень позднее, а «Три Метлы» ещё работали. Именно туда нас повела леди Гринграсс. Посетителей почти не осталось, а Дельфина незаметно наложила на нас отвод глаз, потому никто не обратил внимания на новых посетителей. Никто, кроме мадам Розмерты, которая тут же поспешила подойти к столику, который мы заняли, и уточнить заказ.

— Горячего шоколада. Три кружки. И чего-нибудь сладкого, но лёгкого, — ответила за нас Дельфина.

Гермиона сидела всё ещё бледная, но уже не настолько, как во время обучения.

— Не слишком жестко? — спросил я в никуда.

— Тебя-то ничем не проймёшь, это я давно поняла. Но вот Гермиона…

— Да? — девушка подняла взгляд от стола.

— Я не раз замечала, что многие, выросшие в обычном мире, пребывают в иллюзии безопасности и сказочности. Полагаю, это связано с тем, что само общество создаёт подобную иллюзию. В магическом мире всё не так.

Нам принесли заказ, и мы разобрали каждый свою кружку с напитком. В качестве сладостей было подобие заварных пирожных с лёгким воздушным кремом. Гермиона взяла кружку обеими руками, задумчиво поглядывая на шоколад, а спустя пару мгновений сделала несколько осторожных глотков.

— Да, всё не так, — не менее задумчиво продолжила говорить Дельфина. — Конечно, обычно над нами не нависает угроза Тёмных Лордов, а убийца не выскакивает из-за каждого угла. Но как таковой безопасности здесь нет. Абсолютно каждый вокруг тебя, имеет возможность и знания доставить боль, страдания, унизить шуточным проклятьем, подставить магией, подчинить своей воле. Конечно же, есть и друзья, товарищи, и всякое прочее. Потому, ещё мой учитель колдомедицины старался проводить такое вот «полное погружение». Даже чистокровные, такие как я, долгое время пребывали в ужасе и шоке… Ведь всех нас любят и оберегают родственники, потом довольно безопасная школа, чудеса и красивая магия. А потом — жизнь, а в ней — люди. А люди — самые жестокие существа.

Перекусив и допив горячий шоколад, мы начали собираться обратно в замок.

— Вам домашнее задание. Я рассчитываю на вашу идеальную память, а потому — проанализируйте всё запомненное, ощущения, знания и прочее. Соотнесите это с теорией и сделайте выкладки по каждому классу проклятий, приведя примеры их воздействия и лечения. В качестве примеров я хотела бы увидеть другие проклятья из тех же категорий, что и применённые сегодня. Для каждого расписать всё — от проявлений и диагностики, до детального плана лечения. Пожирателей не так уж и много, чтобы возвращаться к одной и той же теме практики.

На этом наши посиделки подошли к концу, и мы покинули «Три Метлы». Наложив на себя комплекс скрывающих чар, мы с Гермионой быстрым шагом отправились в Хогвартс. Шли молча.

У самого портрета Полной Дамы, Гермиона взяла меня за руку, развеивая чары.

— Я хочу стать колдомедиком. Учёным-колдомедиком. Не знаю, есть ли такое направление, но я не хочу, чтобы были неснимаемые проклятья.

Обняв её, погладил по непослушным волосам, желая успокоить, и получил объятия в ответ.

— Не под силу изменить, да?..

«Пока в мире есть люди» — голосом Палпатина добавила Ровена, от чего я с трудом сдержал неуместную усмешку.

***

Вновь учёба понеслась с невиданной скоростью. В начале декабря выпал первый снег, покрывая всё белым толстым покрывалом. Вместе с этим прошёл и период реабилитации после зелий для улучшения мозговой и физической активности, и мы с Гермионой вновь налегли на них, погружаясь в тренировки как в магии, так и физические.

Занятия с леди Гринграсс получили новый график — практика чередовалась с теорией. Второе практическое занятие, подопытным кроликом на котором стал Роули, произошло как раз в начале декабря, а изучаемая тема — проклятья на разум, повреждения мозга и нервной системы. Таких проклятий было множество — от банального запутывания сознания наподобие Конфу́ндуса, до Круциа́туса. Как и в прошлый раз, мы занимались диагностикой, а Дельфина применяла проклятья к цели. Как и в прошлый раз, подопытный отошёл в мир иной, испытав на себе весь спектр душевных мук и прочих радостей магической жизни, и как и в прошлый раз — умер раньше, чем окончило действие очередное проклятье.

Как-то совершенно незаметно пришла пора промежуточных экзаменов, а сами экзамены были сданы, словно обычная контрольная. Казалось бы — что плохого? Да всё плохо!

От Амбридж особо никакого движения не было. Единственное, что она пыталась сделать — навести порядок. Не какой-то эфемерный, а самый настоящий. Нет колдовству в коридорах. Раньше тоже так было, но теперь это подкреплено и министерским законом и заносится в личное дело. Нет разврату в коридорах и не только — неделя просто предупреждений, после которых к правилу должны все привыкнуть, иначе — наказание с занесением в личное дело. Никакого беспорядка и неопрятности — в силе принудительное приведение в порядок формы посредством магии и никого не волнует, если внезапно затянувшийся как положено галстук на форме шокирует разгильдяя. Кто от этого страдает больше всего? Гриффиндор. Почему? Для большинства гриффиндорцев является нормой некая гиперактивность и вспыльчивость. Это отражается в манере… Манере жить вообще. Проще говоря, целый ворох дисциплинарных шишек сыплется именно на нас, а на Роне и Гарри вообще свет клином сошёлся.

Другая вещь, которая вызывала ещё большее волнение — притихшие слизеринцы. Причём притихли они глобально, вместе с Тёмным Лордом и Пожирателями — вообще никакого движения. Штиль! А затишье, как известно, бывает перед бурей.

В первый же день каникул, во время которых почти никто никуда не уехал в этом году, и многие ученики остались праздновать Рождество здесь, наверное, ища повод досадить Амбридж, я отправился в Лондон. Зачем? Ну… Я решил немного нарушить устоявшуюся традицию «без подарков», и совершенно внезапно подарить что-нибудь Гермионе.

Проблема в том, что подарки — моё слабое место. Я совершенно не умею их выбирать, стараясь подарить что-то практичное, нужное. В общем, до самого вечера я тупо шлялся по Лондону и магическим улочкам, ища что-то такое, что зацепило бы мой взгляд.

Внезапное понимание, что Гермиона «бьёт тревогу», пришло от кольца, и я не задумываясь аппарировал к Хогвартсу. Именно этот момент выбрала Тонкс, чтобы активировать зеркальце, по которому мы изредка общаемся, делясь информацией или мнением о той или иной жизненной оказии. Ускорившись по снегу, на бегу вытащил зеркальце, и увидев там обеспокоенное лицо Нимфадоры, заговорил:

— Мне несколько некогда. Что-то случилось?

— Жопа случилась! — выкрикнула Тонкс, а на фоне знакомо просвистело Реду́кто, следом, судя всё по тем же звукам, обрушив что-то массивное и каменное. — Сириус пропал, орден и Аврорат отбивает какой-то замшелый городок. Бомбарда Ма́ксима!

— Кончай трепаться! — раздался голос Грюма. — Меняемся через тридцать!

— Щас-с-с… Макс. От связного в министерстве говорят, мол, происходит какая-то хрень. МакГонагалл бодается с Амбридж, но сказала, что Поттер с группой учеников улизнул из замка, а она не успела его остановить. Он всё орал, что Сириус в опасности.

В голове начал складываться паззл, и я остановился, прислушавшись к кольцу — тревога не из Хогвартса.

— Не покидай замок, неизвестно…

— Через пять!

Тонкс отключила зеркало.

— Да куда же тебя понесла нелёгкая?! — крикнул я в никуда, возвращаясь трансгрессией за границу антиаппарационных чар. Похоже, началось… Сигнал слабый, а суть его именно в просьбе, а не в опасности, но стоит поспешить. Сначала всех спасти, а потом… А потом может быть всё очень плохо, ведь директор-то одной ногой в могиле…

====== Глава 40 ======

Комментарий к Глава 40 Болею-страдаю. Глава небольшая, потому и выкладываю пораньше. А ещё мне тупо тяжело работать.

Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Белое даже в ночи покрывало снега быстро мелькало подо мной, пока я трансгрессировал до границы антиаппарационных чар Хогвартса. Стоило только достичь их, как я тут же приземлился и аппарировал в Лондон на Уайт Холл Стрит. Появившись через дорогу от одного из входов в Министерство магии, нечаянно толкнул плечом зазевавшегося человека и тут же проверил наличие чар сокрытия на себе — магглоотталкивающие были. Не обращая внимания на недоумевающего мужика, направился по направлению ощущений от кольца Гермионы. Не Министерство, но рядом.

На всякий случай вытащив палочку и проверяя, насколько возможно, пространство вокруг посредством способностей Зодчего, я добрался до проулка между зданиями, что стояли через дорогу от министерства — именно здесь я ощущал Гермиону. Собственно, тут, вне досягаемости уличного освещения, она и стояла, держа наготове палочку.

— Герм, — окликнул я девушку, подходя ближе. — Всё в порядке?

— Я в порядке, — она словно высматривала кого-то на той стороне. — Тут в другом проблема.

— Рассказывай.

— Сидела я в гостиной, как и планировала, составляя разные расчёты по накопителям. Там, кстати, довольно интересно получается… Но не об этом речь. Подошли взволнованные и обеспокоенные ребята из «армии» и спросили, могу ли я сделать портключ до министерства. Мне не сложно, я сделала. Пока делала, смогла услышать, что они хотят проникнуть в Отдел Тайн. Жуткая криминальщина, но я давно уже думала, где достать Маховик Времени для изучения…

Гермиона рассказывала быстро, а на лице её прослеживалось волнение, несмотря на окклюменцию.

— …Решила, что можно тайно проследовать за ними и прикрывшись их аферой, достать Маховик, а возможно и ещё что-нибудь уникальное. Проследовав за ребятами в скрытности, аппарировала вслед за активацией их портала. Однако, пока они готовились к проникновению, я услышала несколько важных вещей. Макс. По словам Поттера, Тёмный Лорд выкрал Сириуса Блэка и пытает его в Отделе Тайн. Гарри утверждает, что лично видел это.

— Допустим, — смотрел я на девушку, попутно ощупывая пространство с помощью Зодчего.

— Макс, это же очевидная ловушка! — тихо возмутилась Гермиона. — Я ни за что не поверю, что настолько сильный волшебник позволит подглядывать за собой. То есть, он может быть психом, ненормальным, непредусмотрительным или ещё каким, но как волшебник — точно умелый, сильный и опытный. Поттера нарочно ведут зачем-то в Отдел Тайн, и я могу предположить зачем. Пророчество — другой причины я не вижу. Просто выманить можно было бы в любое другое место. Правда, почему тогда он сам не явится за ним?

На миг Гермиона задумалась, но через пару секунд отмахнулась от этой мысли — возможно, она списала подобное поведение Тёмного Лорда на какую-то блажь, прихоть, или его сумасшествие.

— Хорошо. Бывает. Ловушка, — кивал я. — А дальше что?

— А дальше — самое интересное. Я решила, что идти с ними — слишком опасно. Когда их группа проникла в министерство… Проникла… — Гермиона качнула головой, грустно улыбнувшись. — Через лифт в будке. В общем, как только они попали внутрь, доступ к министерству закрылся.

— То есть?

— А вот. Я тут уже послушала разговоры нескольких волшебников, пытавшихся попасть туда. Камины заблокированы. Лифты не откликаются. Гостевые проходы и те, что для сотрудников — не работают. Над самим подземельем министерства — купол запрета аппарации и трансгрессии. Туда нельзя попасть обычными методами. Никто так и не вошёл в министерство за последние двадцать минут. Только выходили, а обратно — никак. Посмотри туда…

Гермиона кивнула мне за спину. Обернувшись, я увидел, как возле серой стены большого административного здания, копошились четыре человека в немного странной повседневной одежде. Они делали вид, что просто стоят и общаются друг с другом, но то и дело можно было увидеть движения палочек в их руках, а на лицах волшебников — недоумение.

— Они последние пятнадцать минут пытаются, похоже, взломать защиту, а там, в стене, находится один из входов — видела, как через него ходили волшебники.

— Хорошо. Я тебя понял. Приключения, авантюры, интриги, расследования. Зачем здесь я?

— Нужно что-то сделать, кому-то сообщить. Я уверена, что факт изоляции здания Министерства ещё минимум час будет считаться простой технической неисправностью. День-то рабочий закончился и внутри лишь редкие дежурные, да те же дежурные Аврората и ДМП. На них только вся надежда, если там действительно устроил ловушку сам Тёмный Лорд.

— Нет их там… — покачал я головой, вызвав удивление у Гермионы.

— Но положено же…

— Все дежурные отряды вызваны на оборону… или штурм, я так и не понял. В общем, заняты все.

Гермиона вновь задумалась на миг, после чего удивлённо стукнула кулаком о ладонь.

— Идеально…

— Что?

— Всё. Идеальный момент для какой-либо решающей акции со стороны Тёмного Лорда. Мало волшебников в министерстве. При наличии агентов — не проблема. Все только покидают его. База Аврората и академия находятся в другом месте, а здесь — лишь дежурные и присутствующие по делам в ДМП. В самом ДМП остаются лишь дежурные — следователи, начальники и прочие уходят домой. Спровоцировать всех силовиков покинуть министерство, дождаться, когда жертва придёт, и всё — капкан захлопывается. Значит ему нужен именно Гарри Поттер.

— Это и так понятно, — кивнул я. — Если бы ему не нужен был Поттер, то такая акция могла пройти в любой другой день.

— Нужно помочь им.

— Правда? — ухмыльнулся я. — Ты уверена, что хочешь отправиться туда? Встретиться со взрослыми и опытными магами? Возможно, схватиться с ними насмерть? Ты вот прям должна это сделать?

— Я не знаю, что я должна сделать, Макс, — покачала головой Гермиона. — Но я знаю, что могу сделать. Мне не нужен Тёмный Лорд у руля. Мне не нужны его успехи. Тебе — тоже. Если Тёмному Лорду что-то нужно, то стоит попытаться этого ему не дать. Не обязательно лезть в бой. Пара внезапных ударов, прикрыть ребят, окопаться, засесть в оборону и ждать подмогу.

— Ты ведь всё решила? Но как попасть внутрь?

Гермиона улыбнулась.

— Я уже всё продумала. Современные поля запрета трансфигурации основываются не на запрете самой трансфигурации, а на невозможности пройти через них контурам заклинаний для оной. Это же касается и запрета на пространственную трансфигурацию, как и трансгрессию. Скорее всего, те кто внутри, не захотят лишать себя преимущества в виде трансгрессии. Поле запрета тратит не в пример больше магии, чем купол или сфера, а значит…

— Там сфера. А если сфера, то стоит применить фазирование магии. Но я пока не начал просчитывать эти моменты — всё ещё с лазерами развлекаюсь.

— Не вопрос. Посмотри, — Гермиона потянулась за сумкой за её плечом, и покопавшись там с пару секунд, вынула блокнотик, быстро пролистав его до нужного места. — Вот.

Взяв блокнотик, я погрузился в чтение записей, сделанных аккуратным почерком девушки.

«Знаю, о чём ты попросишь, потому уже обрабатываю» — зазвучал в голове голос Ровены, а сам я буквально физически ощутил внезапную тяжесть в голове. Похоже, Ровена не жалела ресурсы моего тела.

Прямо по ходу чтения я начал с помощью магии дописывать или исправлять арифмантические нюансы и рунные сочетания, модели которых, казалось, сами складывались в голове — очень хорошо получалось дорабатывать пусть и незаконченные, неполные, но структурированные записи Гермионы.

Не прошло и минуты, как я вернул ей записи, и теперь уже она быстро их просмотрела, запомнив, а палочка в её руках словно рефлекторно и неосознанно подрагивала.

— Круто, — улыбнулась девушка. — Не понимаю, почему ты ещё не закончил свой проект с лазерами? Ты же так быстро всё просчитываешь.

— Я делаю полную адаптацию физической модели для минимализации магических затрат. Если сил не жалко, то уже сейчас готовы пара пробников.

— Понятно. Пойдём скорее.

— Только при одном условии, — остановил я направившуюся из нашего тёмного закутка девушку, которая уже хотела накладывать на себя скрывающие чары. — Ты в бой не лезешь. Глухая оборона. А когда найдём ребят — помогаешь им в обороне, занимаешься лечением и прочей поддержкой. Я слишком за тебя беспокоюсь.

— Как и я за тебя, — серьёзно кивнула Гермиона. — Но я же не пытаюсь удержать тебя от всех твоих сомнительных и крайне опасных авантюр. Чуть больше веры и доверия, Макс.

Под комплексом скрывающих чар мы перебежали через дорогу, предусмотрительно пропустив пару автомобилей, и подошли к трём волшебникам, что притворялись обычными гражданами, разговаривающими о своих делах. Правда, непонятно зачем они это делали, находясь под магглоотталкивающими чарами, но вдруг протокол такой?

Без раздумий я создал на кончике палочки контур для Со́мнуса, погружая волшебников в сон, и держа Гермиону за руку, чтобы не потерять друг друга из-за собственной невидимости, навёл палочку на область стены, особо хорошо чувствующейся в магии.

Для начала я попробовал проникнуть за эту область при помощи тени Зодчего, но, как и думал, ничего из этого не вышло — пространственная трансфигурация словно натыкалась на стену, за пределы которой проникнуть было просто невозможно.

«Я смоделировала конструкт. Запускай».

Послушавшись Ровену, я запустил этот самый конструкт. От центра груди словно разошлась лёгкая полупрозрачная волна, остановившись в радиусе двух метров от нас с Гермионой. Крайне странные ощущения пронзили моё тело насквозь. Непривычные, болезненно непривычные, а вдобавок к этому ещё и появилось чувство, словно внезапно рухнул с обрыва — по внутренностям словно мурашки забегали. Но куда более интересным было то, что внутри этой полусферы воздух и свет приобрёл зеленоватое свечение, а на самом краю, в области перехода из сферы в обычное пространство, появился забавный визуальный эффект полярного сияния.

«Теперь, по идее, вся магия и заклинания, исходящие из этой области, имеют обратную фазу. Если это вообще можно так назвать».

Не тратя время на диалог со своей шизофренией, я запустил тень, оказавшуюся не привычно чёрной, а гнилостно зелёной. Она легко прошла через преграду, несколько мгновений назад остановившую её.

Дёрнув Гермиону за руку, я добился лишь звука рвотных позывов и судя по всему, слетевших чар звуковой маскировки.

— Мерзкие ощущения… — тихо прошептала Гермиона, и я был с ней согласен — сам с трудом сдерживаюсь.

— Сейчас перемещаю я, потом — трансгрессируем, если пространство свободно.

— Поняла.

Максимально сосредоточившись, отправил тень Зодчего дальше по магически закрытой от обычных людей области. Смесь тени и трансфигурации пространства, да ещё и в большей части под управлением Ровены, легко прошла вдоль этакой ниточки чар, что связывали эту стену и зал глубоко под землёй — очередные игры с пространством, сокрытием областей и прочая белиберда. Однако, этого было достаточно, чтобы способности Зодчего сыграли роль вагонетки на этих магических рельсах, перенося меня и Гермиону из пункта «А» в пункт «Б».

Буквально вывалившись из стены в круглом невысоком зале со множеством лифтов, мы вышли из трансгрессии, а я отрубил «магоинвертор».

— Бред, — качнула головой Гермиона. — Я считала всё не так.

— Есть такое. Я тоже ожидал никак не поля, а выходящий поток магии.

— Нужно будет переработать под другую форму. Но ты заметил? Дым трансгрессии был зелёным, словно Ава́да.

— И это наводит на интересные мысли — а не будет ли Проте́го на основе инвертированной по фазе магии останавливать Ава́ду?

Мы глупопосмотрели друг на друга пару секунд, после чего Гермиона тряхнула головой, а вместе с ней и пышным хвостом волос, словно отгоняя глупые мысли. Взмахнув палочкой в сторону одного из лифтов, Гермиона, судя по произошедшему сокрушительному взрывному эффекту, запустила в лифт Бомбарду Ма́ксима, разворотив двери и кабину в клочья. Смысл ясен — трансгрессировать через материю с жесткой кристаллической решёткой крайне сложно и невероятно затратно — даже для воды есть своя особая, несколько более затратная модификация.

Не теряя больше времени на разговоры, мы ушли в трансгрессию, спускаясь вниз по шахте лифта чёрными облаками дыма. Абсолютная темнота не мешала двигаться.

— Все первые лифты ведут в Атриум, — донёсся до меня искажённый голос Гермионы, сдобренный металлическими нотками.

Различные брошюрки не зря пылятся в книжных магазинах, а указанная в них информация может пригодиться в самый неожиданный момент. Очень скоро показалось светлое пятно в конце шахты.

Вылетев в Атриум Министерства, я быстро огляделся. Даже с обзорным зрением в трансгрессии нельзя одновременно уделить внимание всей области зрения — сознание далеко не сразу готово перестроиться и обрабатывать совсем иной объём данных.

Свет в атриуме был куда более тусклым, чем в обычное время, и зал пребывал в полутьме. В каминах не горел огонь, но золотистые символы на потолке продолжали свой неведомый хоровод, заполняя пространство совсем слабым светом. Мы полетели под потолком атриума в сторону фонтана, а после — к залу с лифтами. Там, где на досмотровом пункте должен был сидеть дежурный волшебник, не было никого, а ведь это круглосуточный пост.

Очередная Бомбарда в исполнении Гермионы разнесла к чертям одну из кабинок лифта, попутно разметав в стороны крупные осколки камня, железяк и прочего материала, вместе с плотным пылевым облаком. Мы вновь полетели вниз по шахте лифта, а я попросил Ровену принять максимально полное участие вообще во всём — не время для испытаний собственных способностей. Будь я один — опробовал бы свои навыки без её помощи, но сейчас я слишком переживаю за Гермиону, хоть и давлю это чувство. По-хорошему, я переживаю и за остальных, хоть и не знаю, кто отправился с Поттером. Забавно, как долгое сосуществование в детском возрасте, сказывается на подобном. Я бы, пожалуй, даже отпетого придурка и негодяя Малфоя не смог бы хладнокровно прибить. А вот Селвина, которого видел-то раз через раз — легко. Хм…

Какими же хитрецами были Основатели! Вот готов поспорить, что не только ради унифицированного и разностороннего базового обучения они строили Хогвартс. Вот так вот живёшь и видишься чуть ли не каждый день с кем-нибудь на протяжении семи лет, а потом и прибить его тяжело. Интриговать, строить козни — пожалуйста. А вот убить… Некоторых, само собой, это не останавливает и даже наоборот, но тем не менее.

Шахта лифта никак не хотела заканчиваться.

— Герм, зависни! — крикнул я в пространство, остановившись.

— Да? — раздался рядом голос Гермионы.

Мы висели в этом абсолютно чёрном пространстве, лишь благодаря чувствительности к магии сохраняя способность чувствовать друг друга.

— Мне нужно ответить.

Далеко не сразу пришло осознание, что лёгкое чувство дискомфорта при нахождении в трансгрессии вызывало зеркальце для связи. Вытащив его и выведя руку с ним из трансгрессии, я видел в отражении лицо Тонкс, а на фоне — суетящихся членов Ордена Феникса, но далеко не в полном составе. Тонкс собиралась что-то сказать, но видела лишь тьму — в этом я уверен.

— Макс?

— Я в темноте и в трансгрессии, — голос мой был искажён, но узнаваем.

— Ты где… Хотя неважно, — на лице Нимфадоры читалась лёгкая усталость и облегчение.

— В министерстве.

— В министерстве?!

На заднем плане мелькнул хромоногий Грюм. Он тут же обернулся в нашу сторону и бодро подойдя к Тонкс, выхватил зеркальце из её рук.

— Слушай внимательно, салага, — теперь на меня смотрел Грюм своим новым протезом, а голос его был тихим и рассудительным. — Министерство окружено кучей блокирующих барьеров, а нам, как и другим волшебникам, край как нужно туда попасть. Нужно найти того, кто ставит эти барьеры, а это точно человек, и он должен быть увешен артефактами как рождественская ёлка — гирляндами. Что ты вообще там забыл?

— Тут Поттер с компанией отправился спасать Сириуса. Мне, судя по всему, придётся спасать его…

— Тьфу… — зло сплюнул Грюм. — Дерьмо драконье! Так вот оно что…

Грюм пару секунд своей жизни выделил на заковыристые ругательства, после чего вновь посмотрел в зеркальце.

— Ищи этого волшебника, салага. Каждая секунда на счету! Мы тут сломаем барьеры — вопрос времени. Но его-то у нас может и не быть. Скорее всего, Пожирателей несколько, и скорее всего, держатель барьеров среди них. А будь я лидером группы, то никому бы не доверил это дело. Да. Точно. Ищи этого недоумка-Поттера. Найдёшь его — найдёшь и остальных.

Грюм не прощаясь отдал зеркальце Нимфадоре.

— Держись там, — не очень-то уверенно улыбнулась Тонкс и окончила сеанс связи.

— Слышала?

— Да. Но мы тут застряли. Похоже, внутренние отделы министерства связаны лифтами как через искажение пространства. Так просто мы не доберёмся. А казался ведь простым вариантом.

Запустив на полную способности Зодчего, мы с Ровеной попытались пройтись вдоль этих пространственных аномалий, и это помогло — в голове сложилось подобие корней дерева, являющихся интерпретированной картой. Как я понял, не имея чёткого ориентира, мы просто блуждали в этой пространственной аномалии, связывающей уровни министерства воедино. Понапридумывают же…

— Я понял, куда нужно двигаться. Давай руку — я протащу.

Гермиона материализовала руку, правда, искать мне пришлось её почти наощупь. Как только взял её за руку, сразу утянул в свою трансгрессию, что было несколько сложнее, но тут Гермиона помогала поддерживать эту трансфигурацию пространства, не вызывая действительно больших трудностей парного её исполнения. Доверившись способностям Зодчего, я отправился в кажущемся правильным направлении, и через пару мгновений нас выбросило в небольшой тёмный зал с гладкой чёрной плиткой на стенах. Из зала вели несколько проходов, но только из одного слышался шум заклинаний и какая-то возня.

— Помнишь моё условие?

— Само собой.

Взвинтив абсолютно все свои способности на максимум, попутно подключая вычислительные мощности Ровены на полную, не забыв задействовать её в контроле как магии, так и тела в случае необходимости, я рванул в парной трансгрессии в проход, откуда слышался шум.

«А ещё я попробую хотя бы немного реализовать магическое воздействие, аналогичное ритуалу Дельфины».

Эффективность?

«Меньше десяти процентов. Без зелий даже точное воспроизведение воздействия не принесёт действительно толкового результата. Но даже пара процентов — уже хорошо. Как будем действовать?».

Ты же и так знаешь — ворваться, оценить ситуацию, как можно быстрее и жестче атаковать, попутно спасая кого-нибудь если нужно, а дальше — постараться не сдохнуть.

«Отличный план. Всё-таки шляпа никогда не ошибается».

***

В огромном круглом зале с бесконечно высоким тёмным сводом потолков, на центральной площадке, на постаменте стояла высокая древняя каменная арка. Казалось, будто арка занавешена какой-то рваной прозрачной тканью, или же дымом, а может и некой текучей водой. От площадки по кругу поднимались амфитеатром ряды скамей, а в сам зал, там, где кончались скамьи, вели несколько проходов. Но не этим примечателен был зал в данный момент.

На центральной площадке, у самого постамента с аркой, сгруппировались восемь подростков. Выглядели они ужасно: множественные подпалины на одежде, следы крови, синяки и ссадины. Рыжая девушка, Джинни Уизли, сидела на полу, прислонившись спиной к постаменту, изредка помогая товарищам ставить полупрозрачный серый купол Проте́го Тота́лус — стоять она не могла, а ноги её в нескольких местах были сломаны и неестественно подвёрнуты. Плечом к плечу с девушкой сидел пухловатый мальчишка среднего роста, зажимавший рукой недавно полученную рану, но времени на оказание помощи ни у кого не было, а сам он не мог, ибо был не способен произнести ни одного внятного заклинания.

Немного лучше выглядели рыжие близнецы, довольно ловко удерживая и обновляя защиту, или трансфигурируя иногда различные предметы, защищавшие от пробивающихся порой через защиту заклинаний. Ещё один рыжий парень, высокий и нескладный, лежал рядом без сознания, а его друг, Гарри Поттер, помогал по мере сил близнецам. Лучше всех в этой компании выглядела бледная блондинка в странной комбинации одежд разных цветов. Каким-то чудом она умудрялась нелепо, но уклоняться от заклинаний Пожирателей Смерти, которые сейчас и забрасывают защиту подростков заклинаниями.

Гарри Поттер ещё никогда в жизни не чувствовал себя более беспомощным, чем в данный момент. Любое решение будет неверным. Полтора десятка Пожирателей Смерти в чёрных одеждах и мантиях загнали их как котят. Играючи. В то время, как ребята, что пошли за Гарри спасать его крёстного, от самого Зала Пророчеств еле-еле могли просто защищаться, не находя времени даже на переговоры, то Пожиратели с лёгкостью бросались заклинаниями даже во время своих насмешек и издевательств. Не иначе как чудом все ребята живы… Пока что…

Только в тот момент, когда они оказались здесь и заняли оборону у постамента с аркой, Гарри понял весь смысл насмешек Найта о том, что, мол: «Хочешь выйти против взрослого волшебника?». А ведь Гарри считал, что тренировки имеют смысл. Ведь он ещё в прошлом году выучил невероятно много заклинаний! Ведь они с ребятами так много тренировались! И вот сейчас Гарри понял всю пропасть разницы между школьником, обычным волшебником, обывателем или работником мирного отдела министерства. Сейчас, когда не кто иной, как Барти Крауч младший, стоя в десятке метров от защиты ребят, держал палочку у виска стоявшего на коленях, замученного и изломанного Сириуса, требуя шарик пророчества, что Гарри держал в руках, а его друзья и товарищи, как и сам Сириус, кричат: «Не смей!».

— Мне это надоело! — крикнул бешено улыбающийся Крауч, облизав губы. — Хватит с ними играться! Устроили тут Мордред знает что!

— Ути-пути Бартусичек распереживался, — словно сюсюкаясь, как с маленьким ребёнком, заговорила высокая статная ведьма с короной непослушных чёрных волос и безумной улыбкой во все тридцать два идеальных белых зуба.

Беллатрикс Лесстрейндж, а это была именно она, лениво указала палочкой на купол Проте́го, под которым прятались подростки. По этому куполу стабильно раз в секунду прилетало какое-нибудь заклинание, либо растекаясь по нему, либо начисто ломая, и Гарри отчётливо понимал, что если бы Пожиратели Смерти хотели, то уже давно бы раскатали их тонким слоем по стенам министерства.

— Ава́да Кеда́вра, — лениво проговорила слова Непростительного заклинания Беллатрикс, и яркий зелёный луч беспрепятственно прошёл защиту.

Вовремя среагировавший Джордж подставил под луч трансфигурированный стальной поднос, который разрушился, но и заклинание остановил.

— Ты смотри, Барти, — радостно заплясала вокруг своего товарища Беллатрикс, вызывая у Гарри болезненно стойкое дежавю. — Они ещё держатся! Здорово, правда?

В защиту вновь прилетело очередное заклинание от кого-то из пожирателей, разбивая и обрушая купол, словно будь он из стекла.

— Проте́го Тота́лус, — тут же восстановила его Джинни, всё так же прислонившись спиной к постаменту.

— Фиа́нто Ду́ри, — замогильным голосом усилила защиту Луна Лавгуд, но внезапно посмотрела куда-то вверх. — Тьма… грядёт.

«Куда уж хуже» — подумалось Гарри. Если бы не советы Макса, они могли бы быть убиты ещё раньше — слишком уж жестко действует Крауч младший.

Внезапно одна из дверей в зал распахнулась. Через проём на невероятной скорости влетел очередной чёрный дым, в котором летают пожиратели. Он летел так быстро, что Гарри не мог уследить за ним взглядом. Внезапно этот дым разразился целым веером невероятно быстрых синих стрел заклинаний, устремившихся к Пожирателям, а за спиной Крауча вздыбился и взорвался пол, разметав камни.

Доли секунды, и чёрный дым подлетел к Краучу и Сириусу, вновь разразившись ворохом разноцветных заклинаний и разделившись на два — один схватил Сириуса и рванув к защите ребят, разбил её походя, тут же превращаясь в Гермиону, что бросила Сириуса на пол и крутнувшись на месте, поставила тройной Проте́го Тота́лус, добавив туда ещё какие-то заклинания, которые Гарри не знал.

Пожиратели тоже не стояли на месте и начали рассредотачиваться, взлетая вверх и в стороны таким же чёрным дымом, извергая из себя десятки лучей заклинаний. На пару мгновений Гарри смог разглядеть в новоприбывшем Макса, но тот двигался рывками и так быстро, что пропадал из вида, иногда превращаясь в чёрный дым, а скорость, с которой он двигал рукой с палочкой, то блокируя, то отражая лучи и сгустки заклинаний обратно, чередуя то известные Гарри Проте́го, то неизвестные красноватые плёнки щитов, поражали воображение.

Мир вокруг погряз в нескончаемой и непрерывной череде хлопков, взрывов, вспышек. То и дело тут и там взрывались лавки и пол, раскидывая вокруг осколки, полыхали струи пламени от заклинаний Пожирателей, сплавляя камни и лестницы зала в красную лаву, а ворох разноцветных стрел вообще не имел конца.

Гермиона без лишних слов склонилась над Сириусом, начав что-то колдовать, мгновенно выправляя поломанные кости, создавая накладные шины и прочее. А Гарри, как и остальные ребята, пребывали в молчаливом удивлении, не забывая укреплять защиту, об которую бесконечной дробью стучались осколки от взрывов.

Один из Пожирателей попытался напрямую пробиться к защите. Гарри успел его увидеть и начал поднимать палочку, хоть и не знал, как выбить волшебника из этого чёрного дыма, как вдруг Макс, даже не обращая толком на это внимания, просто взмахнул палочкой, а чертовски быстрый полупрозрачный сгусток превратил чёрный дым Пожирателя в кровавый фонтан, мгновенно забрызгавший собою купол защиты. Сбоку раздался звук рвоты.

Несколько мощных заклинаний ударили в пол под Максом, взорвавшись столбом пламени и оставляя кратеры, но Макс увернулся, прикрывшись защитой, и вновь ответил полупрозрачным сгустком, но промахнулся, а сгусток буквально вырыл в стене спиралевидный кратер в три метра диаметром и не меньше метра в глубину. Не меньше десятка сгустков гнилостных цветов, от зелёного до фиолетового устремились к Максу.

Внезапно во всём зале появились небольшие чёрные плоские диски. Гнилостного цвета сгустки заклинаний попадали в них исчезая, но появляясь из совсем других, и некоторым даже удалось вернуться к отправителям — двое пожирателей, не ожидая подобного, случайно попали под них, распадаясь на кровоточащие куски тел.

Возгласы, крики и команды Пожирателей тонули в нескончаемом потоке заклинаний. Макс внезапно исчез, появившись в воздухе между двух облаков дыма, и казалось, будто он сам взорвался непроглядной тьмой, что тут же выплюнула из себя окровавленные тела двух Пожирателей.

Несколько особо мощных лучей ударили в Макса сверху, взорвались яркой вспышкой, отправив парня со скоростью выпущенного из пушки снаряда в край площадки с постаментом. От падения взметнулась каменная крошка и пыль, а пара лавочек разлетелись щепками. Всё замерло, а оставшиеся пожиратели снова приняли свою форму, приземлившись и держа место падения Макса под прицелом. К своему удивлению Гарри понял, что с начала битвы прошло не больше десятка секунд.

— Конец, — тихо прошептал Поттер, подметив для себя, что Гермиона несмотря на то, что колдовала уже над Джинни, видела всю битву, как и все кровавые ошмётки, летающие тут и там по залу.

Никто ничего не говорил, и даже Беллатрикс, вечно издевательски смеявшаяся, смотрела крайне серьёзным взглядом на место падения Найта.

— Допрыгался, дерьма кусок, — сплюнул кровь Барти Крауч, оправляя рукава чёрного драпового пиджака.

В зале не осталось почти ничего целого. Большую часть разрушений нанесли Пожиратели Смерти, и если Гарри недавно понял, что между ним и этими волшебниками огромная пропасть в навыках, то сейчас он начал примерно осознавать её размеры. С ним и с его отрядом не просто игрались — против них, можно сказать, даже палочку-то не поднимали!

Внезапно те камни, большие и маленькие, что осыпались сверху на место падения Найта, зашевелились, а через миг, словно они были из пенопласта, раздвинулись в сторону, являя всем невредимого, но в немного порванном пальто, живого Макса.

— Я и забыл, что попрочнее буду, под усилением-то, — тихо сказал он, отряхивая пыль с пальто.

Никто из пожирателей не предпринимал никаких действий, но Гарри заметил стремительно подкрадывающуюся со спины к Максу тень. Возможно, это один из них? Гарри видел, что и Макс это заметил, но тот лишь улыбнулся.

— Как насчёт фокуса?

Ему никто не ответил, выжидая, лишь шорох и скрип каменной крошки под ногами звучал в зале.

— Я заставлю, — Макс достал вторую палочку из кармана, — палочку исчезнуть.

Это его движение спровоцировало почти вплотную подкравшуюся тень резко напасть, рванув на Макса явно быстрее, чем на то способен человек. Это был Пожиратель, державший в руках длинный нож. Невероятно быстрым движением Макс умудрился парировать выпад со спины, и молниеносно вбить вторую палочку в глаз врага.

— Та-да-а-ам!

Пожиратель спиной повалился на пол, замерев без признаков жизни, а из глаза, под углом, словно уйдя в шею, торчал кончик рукояти палочки.

— Не испарилась… Неувязочка.

Эти слова послужили спусковым крючком, и в сторону Макса, без всяких лишних слов, полетели быстрые и мощные тёмные лучи заклинаний, но Макс буквально рассыпался темнотой, тут же оседая на пол. Лучи заклинаний перемололи, взорвали, сожгли и обратили в прах несколько кубических метров камня в том месте, где только что был блондин, а в следующую секунду, за спиной Крауча младшего, из пола вырос чёрный силуэт. Взмахнув не менее чёрным мечом снизу вверх, он рассёк волшебника, вновь исчезая, но вырастая уже под куполом защиты ребят.

— А теперь в глухую оборону, — сказал чёрный силуэт голосом Макса, тут же превращаясь в самого парня, который начал с неимоверной скоростью накладывать всё больше и больше защитных чар, усиливая купол Проте́го до абсурдных показателей — он уже был не просто серой полупрозрачной плёнкой с вкраплениями чар Гермионы. Это уже была почти непрозрачная светящаяся защита, об которую тут же начали бессильно биться множественные лучи заклинаний.

Не теряя времени даром, Макс принялся за обследование травмированных ребят, водя над ними палочкой. Никто не осмеливался ничего говорить, сосредотачиваясь на защите и готовясь в любой момент восстановить хоть что-нибудь. В итоге ребята не заметили, как в зал ворвались белые сгустки дыма, вступив в ожесточённую битву с остатками Пожирателей Смерти. Однако, через несколько секунд Пожиратели начали отступать.

— А где Поттер? — спросил Макс ребят, и все вдруг переглянулись. — Что? Куда делся этот… Вот зараза…

Макс быстро вышел из поля защиты, снимая оную, а всё ещё пребывающие в шоковом состоянии ребята, ощетинились палочками на Грюма и Тонкс.

— Спокойно, народ, — ухмыльнулся Грюм. — Вам всем достанется попозже. А где Поттер?

— Только что был тут, — сказала Гермиона, как-то странно глядя в ту сторону, куда должен был убежать Макс. — Где Пожиратели?

— Отступают, — Тонкс поспешила подойти к ученикам, внезапно начавшим оседать на пол, обессиленно пряча глаза. — Вам срочно в больницу всем надо.

Грюм достал что-то из кармана и начал быстро, но тихо говорить, что Поттер вновь пропал.

***

Я бежал как можно быстрее по коридорам и лестницам министерства почти в полной темноте. Чутьё подсказывало, куда делся Поттер, но намного лучше чутья говорило ощущение дикого объёма магии, буквально рванувшего неподалёку. Самое печальное было то, что форсированная нагрузка чуть ли не выпила меня до дна. Жесткие твари, эти ваши Пожиратели. Очень хорошо, что первым я грохнул Долохова — он за несколько секунд умудрился выдать больше трети от общих разрушений и заклинаний со стороны пожирателей за весь бой. Эксперт в своём деле. Белла тоже оказалась хороша, правда её атаки очень точечные, и пару раз чуть не прибила.

А сейчас я, еле волоча ноги, будучи не очень уверенным в своём здравомыслии, спешу вслед за Поттером.

Вот и Атриум и…

Разочарование. Я хотел это увидеть. Очень хотел. Посреди полуразрушенного длинного зала, в котором осталось около половины целого покрытия пола и стен, где статуи, что стояли на фонтане, лежат разбитые и оплавленные совсем в другом месте, на коленях стоял Поттер, бьющийся лбом о пол и колотящий оный кулаками. Прислонившись спиной к перегородке между двумя каминами, на полу сидел окровавленный Дамблдор, тяжело дыша. Вокруг всей этой композиции туда-сюда ходил лысый Волдеморт в чёрном костюме, а-ля Джедай и в чёрной же мантии. Как только я появился в зале, тот сразу же обратил на меня внимание.

— А, мистер Найт! — широко улыбнулся он, а я попытался уйти тенями.

Стоило только начать формировать их, как Волдеморт попросту махнул рукой, и меня сильнейшим рывком дёрнуло вперёд, прокатив по полу почти к самому телу Дамблдора, пока ещё живому.

— Вам стоит попрощаться с вашим любимым директором, — насмехался Волдеморт, расхаживая туда-сюда и распространяя вокруг себя магию в огромных объёмах. Намеренно, или нет — неважно, но смысл подобной химеризации, как и пользу с точки зрения силы, я чувствовал отчётливо.

— Я даже буду столь милостив, что не буду мешать, ведь мне есть что обсудить с Гарри Поттером, не правда ли? — Волдеморт резко оказался рядом с Поттером, а я только сейчас уловил, насколько он на самом деле измотан, но при этом он не забывал держать нас всех в поле зрения, склонившись над Поттером и что-то тихо ему шепча.

— Вы будете смеяться, мистер Найт, — прохрипел Дамблдор, печально улыбнувшись. Его очков-половинок на нём уже не было. — Но я поскользнулся на собственной мантии в решающий момент.

Я чётко ощущал в магии, что директор уже не боец, но ему хватило сил попытаться встать, и в этом деле я ему помог. Волдеморт насторожился, но не сильно — он, похоже, тоже понимал плачевность ситуации Дамблдора, а меня и вовсе не воспринимал как противника.

«А ты сейчас ему и не противник. Выложился ты знатно. Волдеморт сейчас тоже не в лучшем состоянии и ты мог бы с ним потягаться, но вряд ли получится перебороть, а в ближний бой для меча ты не подойдёшь. Он просто не пустит тебя объёмом магии. Химера».

Внезапно начали полыхать зелёным огнём камины, а Волдеморт воздвиг вокруг себя и Поттера столб какого-то пепельного щита. Из каминов повалили волшебники в самых разных одеждах — от гражданских, до авроров, а во главе этой процессии был Фадж. Увидев Тёмного Лорда, все замерли, как вкопанные.

— Ненавижу пророчества, — пробормотал я, поддерживая директора и, судя по всему, предотвращая его падение.

— Как я вас понимаю, — покивал он.

Волдеморт ещё несколько секунд покружил вокруг Поттера, говоря что-то неслышное для нас, а после, посмотрел уже на меня и директора.

— А знаешь, старик, — ухмылялся змеемордый. — Я не буду тебя убивать сейчас. Я вижу, что ты умудрился подцепить где-то смертельное неснимаемое проклятье. Я чувствую, как смерть медленно струится по твоим венам. И я оставлю тебя умирать от него, чтобы ты мог прочувствовать всю глубину своего бессилия против меня, Лорда Волдеморта…

После чего исчез чёрным вихрем, оставив несчастного и разбитого Поттера.

Некоторое время в разрушенном атриуме царило молчание.

— Он правда вернулся… — пробормотал Фадж. — Волдеморт вернулся…

— Поразительная прозорливость, — грустно усмехнулся директор. — Пора бы нам в больницу, как мне кажется…

====== Глава 41 ======

Комментарий к Глава 41 И ничего-то я не выздоровел. Снова болею. Пришлось отвлечься на небольшую подработку по ремонту. Правда, толку вышло мало, а времени потерял – море.

Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

В больничное крыло Хогвартса мы с директором и шокированным Поттером ушли камином из Атриума Министерства. Как ни странно, но тут же вышедшая к нам Мадам Помфри, обнаружила лишь сильное истощение у всех, плюс минимальное количество различных лёгких травм. Мне тоже досталось, и в основном не от заклинаний, а от становления снарядом, вспахавшим каменный пол и лавки в зале с аркой.

Дамблдору легко удалось убедить мадам Помфри, что в особом лечении мы не нуждаемся и нам срочно нужно поговорить в его кабинете. Нехотя, но мадам Помфри отпустила нас восвояси, попеняв на безответственное отношение к здоровью.

— А как же остальные? — словно на миг очнувшись от своего подавленного и разбитого состояния, заговорил Поттер.

— Их приведут люди из Ордена, — успокаивающе ответил Директор, пока мы шли по коридорам замка.

— А Сириус? Как же Сириус? Ему нельзя в Хогвартс…

— О Сириусе есть кому позаботиться и в штаб-квартире.

— Но… — хотел возмутиться Поттер, но тут же был прерван всего одним серьёзным взглядом директора.

— Если Сириус не покинул бы штаб и не пытался постоянно нарушать предписания по безопасности, то ничего бы не произошло. Не так ли, мистер Поттер?

Ответить ему было нечего, и до кабинета директора мы добирались в молчании.

Темнота ночи была не властна над кабинетом, освещённом огнём в камине и яркими бликами открытого шкафа с Омутом Памяти. Дамблдор дошёл до кресла за своим столом и сел, на секунду позволив проступить на своём лице эмоциям физического облегчения. Но он не позволил себе расслабляться долго, жестом пригласив нас сесть на стулья напротив и облокотившись на левую руку.

Поттер выглядел уставшим и измотанным, а ссадины и различные внешние повреждения придавали ему вид какого-то оборванца с улицы.

— Вы взяли пророчество, не так ли, мистер Поттер? — поинтересовался директор, глядя на парня.

Гарри мельком глянул на меня, но решил, что раз директор спрашивает об этом в моём присутствии, значит так и надо.

— Да, директор. Когда мы оказались в зале пророчеств, то почти сразу я заметил его…

— Среди множества прочих?

— Да, директор. Как только взял его в руки, сразу появились Пожиратели Смерти, волоча за собой Сириуса. Барти Крауч, который младший, явно возглавлял их. Они требовали пророчество в обмен на Сириуса и его жизнь… Почему, директор? Неужели нельзя было самим взять его?

— Понимаете, мистер Поттер, — директор попытался сесть поудобнее, но лишь добился лёгкой боли, судя по лицу. — Шары с пророчеством устроены таким образом, что взять их может только тот, о ком пророчество. Итак, что стало с пророчеством?

— Его забрал Волдеморт, — Гарри сжал кулаки. — Я… Я сам не могу понять, как оказался там…

— Вы, мистер Поттер, — Дамблдор умудрился даже в такой мрачной и не самой освещённой атмосфере блеснуть неизвестно когда надетыми очками-половинками. — Выпали прямо посреди нашего боя в воронке аппарации.

— Постойте, что? — я не смог сдержать удивления. — Разве всё министерство не защищено от аппарации?

— Безусловно, мистер Найт, — кивнул Дамблдор. — Но, как мне кажется, я знаю причину подобного.

— Можно узнать?

— Пожалуй, но для начала я хотел бы узнать у мистера Поттера, что вынудило его аппарировать, и когда он обрёл столь любопытные навыки?

— Эм… — Гарри не замялся, нет. Он просто смотрел в стол директора, пытаясь сформулировать мысли. — Мы с ребятами тренировались в разных заклинаниях…

В этот момент пламя в камине засветилось зелёным, а мы с директором почти одновременно достали палочки, но других движений не делали. Из пламени вышел Грюм, постукивая посохом о пол и бодро двигаясь в сторону свободного кресла рядом с нами.

— Мордред знает что… — возмущался он, прихрамывая.

Как только Аластор грузно сел в кресло, выпрямив ногу-протез, то сразу же полез за пазуху, доставая оттуда фляжку — по кабинету тут же разнёсся терпкий запах алкоголя. Сделав пару глотков и утерев рот рукавом, старый аврор глянул на нас.

— Чего уставились? Никого не поймали. Эти сволочи проработали отход как никогда раньше. Не удивлюсь, если разрабатывал операцию Крауч, чтоб его черти в аду жарили вечность.

— Вы верующий? — тут же спросил Поттер.

— Нет, Гарри, — качнул Аластор головой. — Но мне чертовски нравится идея такого посмертия для этих тварей.

— Аластор, — с укором директор посмотрел на Грюма, но тот лишь отмахнулся. — Вы ведь ломали защиту?

— Ага, ломали, пока вы с этим пройдохой Флетчером, только и годным на то, чтобы куда-то забраться, распутывали блокировку каминов. Мы как раз почти прошли защиту, — Грюм сделал ещё глоток своего пойла, убирая флягу обратно, — как защита схлопнулась. Ну, а нам-то рывок последний остался. Вот и пришелся он на уже родную министерскую защиту.

— Как я и думал, — кивнул директор. — Это-то и сломило антиаппарационный барьер.

— А что же тогда все не аппарировали оттуда, да и туда? — не мог понять я сложившейся ситуации.

— А вы сами почему так не поступили?

Я задумался. Действительно, а почему я не аппарировал, хотя сейчас смог точно припомнить изменившуюся магию. Ну и защита моя не подразумевала изоляцию тех, кто внутри — даже я, когда снимал её, сначала начал проходить сквозь щиты.

— Даже не знаю. Как-то уже свыкся с мыслью, что в Хогвартсе и Министерстве нельзя аппарировать.

— Вот и тут такая же история, — кивнул директор. — Вернёмся к мистеру Поттеру и его причинам для аппарации. Мы вас слушаем…

— Я… — Поттер поднял взгляд, смотря прямо в глаза директора. — Я ощутил, будто мне очень-очень нужно быть именно в том месте. Я видел, как Волдеморт пытал членов Ордена, пришедших на подмогу.

— Салага… Тьфу, — сплюнул, но лишь звуком, Грюм. — Даже не предположил, что Волдеморт сам вложил тебе эти мысли?

— Я ещё ни разу не ошибался, когда видел его глазами… — Поттер явно хотел возмутиться, но сил как физических, так и моральных у него на это не оставалось. Как и на починку потрескавшихся очков-велосипедов.

— Ты думаешь, что не можешь совершить ошибку? — глянул я на Поттера. — Но решения, что ты принимаешь, могут привести тебя и всех, кто за тобой идёт, к гибели. Это ты понимаешь?

— Мне нужно было его бросить? — посмотрел он с вызовом.

— Тебе нужно было оповестить компетентных волшебников о произошедшем. А Сириус — уже взрослый волшебник, и своей выходкой он подверг опасности тебя, твоих друзей. Пророчество у Волдеморта.

— Ну-ну, — успокаивающе улыбнулся директор. — Будет вам. Всё закончилось хорошо.

— А эт смотря для кого, — ухмыльнулся Аластор, а в ответ на вопрошающий взгляд директора, продолжил. — Этот салага устроил такое побоище в Зале Смерти… Там камня на камне не осталось, а среди Пожирателей потери составили семь человек, в том числе и Крауч.

Дамблдор посмотрел на меня с укором.

— Не надо делать это твоё лицо, — ухмыльнулся Грюм, обращаясь к директору. — Как мы поняли, Макс умудрился подставить Пожирателей под их же собственные заклинания и проклятья.

— Отрадно слышать, — директор на пару мгновений прикрыл глаза. — Мистер Найт. Я хотел бы поблагодарить вас за помощь.

— Не стоит, директор, — отмахнулся я.

— Не буду больше никого задерживать. Вас, мистер Поттер, я попрошу остаться.

Аластор выудил пару пергаментов из пальто, положив их на стол директора, и отправился к камину. Я же направился на выход из кабинета, а после — в гостиную факультета. Бредя по тёмным коридорам замка, я размышлял о том, что делать, и как дальше быть. Очевидно, что Волдеморт ещё пожалеет о том, что не прибил меня на месте, а после моей выходки он точно обратит на меня своё пристальное внимание, не сулящее ничего хорошего. В голове упорно и настойчиво крутилась какая-то неопределённая мысль о том, что пора переходить к решительным и самоотверженным мерам. Вот только как? Да и стоит понять, что именно мне перешло от души Крауча. Хоть я и задал мечу задачу «отправить на перерождение», но какие-то крохи всё-таки меч взял себе. Какие? Непонятно. Как и с драконом — до сих пор я не понял, что именно мне от него перешло.

Стоило только мне зайти в гостиную, как на меня в тот же миг направились взгляды немногих собравшихся здесь учеников со старших курсов. В этих взглядах отчётливо читалось любопытство, но похоже, они ещё не знают всей сути произошедшего, ведь ни одного участника недавней заварушки тут не было. Оглядев всех, я не заметил Гермионы.

— Гермиона приходила?

Пара учеников отрицательно мотнули головой. Может быть решила остаться в больничном крыле? Покинув гостиную, я отправился в больничное крыло. Несмотря на то, что на дворе ночь глухая, ни один преподаватель не встретился.

В больничном крыле мадам Помфри подтвердила, что Гермиона здесь, но уже спит под зельями, да и вообще, ночь — не время для посещений. Не став больше досаждать нашей медиведьме, способной внезапно обнаружить у меня болячку, требующего немедленного и неприятного лечения, я покинул больничное крыло замка, и наложив на себя различные чары сокрытия, вообще покинул Хогвартс, переместившись с границы антиаппарационных чар прямо в Лондон.

Столица могла порадовать нечастым зрелищем — снегом. Белым и пушистым, прямо сейчас крупными хлопьями, падающими с неба, принося с собой ощущение праздника. Это ощущение праздника подогревалось различными работающими заведениями, яркими витринами магазинов, рождественскими украшениями на домах, да и парочки или группки людей разных возрастов, лучащихся хорошим настроением, тонко намекали, что ещё немного, пара дней, и придёт Рождество. Даже казалось, что вот-вот услышишь традиционные переливы колокольчиков на санях Санты. Ухмыльнувшись таким своим мыслям, я двинулся вдоль одной из центральных улочек, скрипя снегом под ногами.

Мысли о необходимости решительных действий складывались в моей голове во что-то более определённое, и чем дольше я гулял, тем более ясным становился самоубийственный план, немедленно требующий осуществления.

— О-хо-хо, — раздался знакомый птичий возглас позади, и по привычке отставив локоть в сторону, я мог понаблюдать за приземлением на него, словно на жердочку, Пирата.

— И что ты мне принёс? — улыбнулся я вечно взъерошенной сове.

— О-хо.

— Ничего?

— О-хо-хо, — Пират уставился на меня одним глазом, широко и словно бы шокировано раскрыв его.

— Хм, а ты ведь не такая и простая птица, да, сова?

Молчит, зараза.

— Ладно, есть у меня для тебя работка…

Скинув с плеча сумку, достал пергамент. Магией без палочки вывел на нём небольшое письмецо, и вручил Пирату, отправив по назначению. Теперь можно ещё немного погулять по городу.

Когда я дошёл пешком до Пикадилли, ловко уворачиваясь от редких, но всё же гуляющих по улице людей, услышал знакомый «О-хо-хо» — Пират сидел на фонарном столбе в паре метров от меня. Как только я подошёл, сова в своей манере скинула конвертик, спланировавший точно в мои руки, после чего ухнув на прощание, улетел прочь. Я проверил конверт на сюрпризы пока он ещё летел, потому вскрыл его без опаски, а прочитав текст, тут же аппарировал прочь.

Пространственный прокол аппарации привёл меня прямиком к площадке для таких вот перемещений, а напротив стоял припорошенный снегом загородный дом Дельфины, а сама волшебница стояла в плотно запахнутой мантии на пороге. Судя по тому, как в разных местах немного топорщилась мантия, мне было ясно, что под ней какая-то толстая одежда с меховым или каким другим воротником. Мы двинулись навстречу друг другу, а волшебница достала из-под мантии небольшую книжку.

— Надеюсь, — вместо приветствия начала она, — что ты не будешь делать необдуманных поступков.

— Сугубо в целях изучения, — улыбнулся я, принимая книгу и кладя её в сумку, тут же забросив ту за плечо. — Спасибо. Когда отдать?

— Это копия. Как говорится: «Перед прочтением — сжечь».

— Учту, — кивнул я вновь улыбнувшись. — Спасибо.

Дельфина кивнула и проводила меня обратно на площадку, откуда я аппарировал уже прямиком к площади Гриммо, в привычный уже тёмный проход. Проверив окрестности способностями Зодчего и не обнаружив ничего подозрительного, быстро добрался до двенадцатого дома и зашёл внутрь. Тишина.

Повесив пальто на вешалку в прихожей, очистил себя магией от снега и грязи, после чего пошёл в зал с портретом Вальбурги.

— Чудная ночь для прогулки, не правда ли? — поприветствовала меня нарисованная ведьма, вопреки ожиданиям попивавшая бокал не менее нарисованного вина.

— Вы правы, леди Вальбурга. Однако, у меня нет времени на разговоры, а потому, прошу простить.

— Молодёжь, — глубокомысленно изрекла леди, сделав глоток вина. — Вечно куда-то спешите, торопитесь, в погоне за одним, теряя по пути другое и не ценя то, что имеете.

 — Не мы такие — жизнь такая, — ответил я, отправляясь в рабочий кабинет.

До меня донеслось тихое и отнюдь не аристократичное фырканье, показывающее отношение Вальбурги к сказанному мной.

— Кричер, — тихо заговорил я, — сделай мне перекус, я у себя в кабинете.

Пусть домовик и не появился, но я знаю, что он меня слышал, а потому и не сомневался, что перекус будет.

Зайдя в кабинет и вдохнув знакомый и приятный воздух, наполненный ароматом дорогой деревянной мебели и тонкими нотками книг в шкафах, я быстренько сел за кресло и достал из сумки книгу, полученную от Дельфины. Меня в этой книге интересовало только одно — как создаётся крестраж. Хотя стоит прочитать и всякую другую чернуху, что в этих вот «Тайнах Наитемнейших искусств».

Через минуту на столе появилась различная лёгкая снедь, но я уже был полностью поглощён быстрым чтением и обработкой данных. Мерзкая книжка. Пожалуй, самая мерзкая из всех, прочитанных мною в Запретной Секции и в библиотеке Блэков.

Строки, схемы и описания различных магических манипуляций спокойно укладывались на имеющиеся знания в моей голове, образуя некую цельную картину. Только к утру я закончил с книгой, уничтожив ту с помощью Инсе́ндио и откинувшись на спинку мягкого кресла, позволяя сознанию обрабатывать информацию.

— Утренний чай, уважаемый глава, — потревожил меня Кричер, но я был только рад подобному.

Старый домовик поставил на свободное место за столом поднос с кружечкой чая, заварником и тарелкой с очень сладкими пирожными — то что нужно для мозга.

— Спасибо, Кричер, — кивнул я, принимаясь за такой вот завтрак.

— Старый Кричер рад верно служить главе Древнейшего и Благороднейшего Рода Блэк.

Иногда его пробивает на подобные реплики, но тут, думаю, делать что-то бесполезно, да и бессмысленно.

Позавтракав, заметил, что за окном уже начинает светлеть горизонт, а значит пора переходить ко второй стадии эксперимента. Спустившись на первый этаж, отправился на выход. Надев пальто и зачаровав себя как следует на скрытность и прочее, аппарировал, но не абы куда, а в тупик на задний двор «Дырявого Котла» — и как я раньше до этого не додумался? Приличия соблюдены, ведь аппарировал не в дом. Закон соблюдён, как и чары не потревожены вокруг Косой Аллеи — там нельзя аппарировать извне и вовне.

Быстро открыв проход, невидимой тенью скользнул на ещё пустующую аллею, магазины и лавки которой ещё были закрыты, а редкие магические фонари заливали всё вокруг тусклым желтым светом. Не теряя времени, я направился в Лютный. Цель — несколько злачных мест, память о которых сохранила Ровена после моего разтроения личности. Именно в этих местах я тогда искал кем поживиться.

Пока шёл по переулкам, в которых свет дня-то — редкий гость, задумался над простым вопросом. Почему вообще существует такое место, как Лютный Переулок? Ответ приходит самсобой — подконтрольность. Если прижать всех этих магических бездарей, бомжей, мелких ворюг, контрабандистов и прочий сброд, то он автоматом уйдёт во внешний мир, ведь раз они здесь, то и навыков для обустройства своего безопасного уголка у них нет. Разбегутся где попало, будут творить беспредел, угрожать своим неумением грамотно скрыть магию Статуту Секретности, и прочее. А здесь, в Лютном, позволяя жить сброду, Министерство держит его под контролем, а мелкие преступления на то и мелкие, чтобы не представлять интереса. Крупные игроки типа лавки Беркса — наверняка живут на откатах. Откровенные беспредельщики — искореняются. По крайней мере за то недолгое время моего знакомства с Лютным Переулком, тут сменились владельцы нескольких конкретно чернушных контор, да и сами конторы недолго жили, однажды превращаясь в пепел. Вот одна из таких контор, новая, но ещё живая, меня и интересует.

Разминувшись с парой подозрительных личностей, я добрался до подвальчика в покосившемся старом каменном здании, и затаился напротив. Ждать пришлось до рассвета, и только с первыми лучами нечастого в Лондоне солнца, из подвальчика вышел немного сгорбленный массивный волшебник, из-под черного капюшона мантии которого на мир глядел злой и холодный взгляд бывалого душегуба — видел такие. Не маньяк, но убийца.

Без всяких палочек и лишних движений, я отправил в этого волшебника несколько парализующих. От двух он умудрился мгновенно отбиться, но третье пропустил, падая спиной назад. Для верности добавил ещё парочку, после чего усыпил и трансфигурировал тело в статуэтку, тут же приманив телекинезом и кладя в карман.

В течение нескольких часов я добыл ещё несколько подопытных для экспериментов, и после удачно проведённых захватов целей, бодрым шагом отправился на выход из Лютного, а после покинул и Косую Аллею, аппарируя обратно на Гриммо.

Никому ничего не объясняя, быстрым шагом спустился в ритуальный зал с гладкими стенами и полом. Сев на пол прямо здесь, принялся куда более детально обдумывать информацию о крестражах, попутно подрядив к этому делу ресурсы Ровены.

Выходило, что для грамотного, в понимании автора книги, создания крестража, требуется три вещи — ритуальная схема или её аналог в виде заклинания, средство для расшатывания стабильности души и предмет, который в итоге станет крестражем. Схема ритуала была показана в книге, а сложность её не слишком велика — что-то наподобие Ловца Душ. Он собирает и удерживает либо разлетающиеся в стороны ошмётки души, либо какую-то крупную её часть. В случае ошмётков — ритуал тщательно это дело перемешивает, после чего помещает в предмет, запирая там особым образом. Если кусок души цельный, то этап с перемешиванием опускается.

Вопрос — как повреждать душу? Не свою, нет — мне это и даром не нужно. Чужую. На ум приходит банальный способ — Круциатить до безумия.

«Верно мыслишь» — в прозвучавших в моей голове словах от Ровены, можно было буквально ощутить согласные кивки. — «Я уже не первый месяц понемногу анализирую методы воздействия на душу, опираясь на твои как магические, так и обычные знания и теории».

И к каким выводам ты пришла?

«Велика вероятность того, что у души есть некая бесконечно малая во всех пониманиях частичка, являющаяся неким ядром. На эту мысль наводят как теории о строении материи, ведь обычная наука то и дело открывает частички, из которых состоят более крупные. Вполне возможно, что рано или поздно будет обнаружена некая базовая частичка. Но не только в этом дело. Известные нам крестражи не проявляли настоящей самостоятельности в действиях, не эволюционировали и не развивались. По крайней мере, исходя из имеющихся данных. Они, словно программа, действовали и влияли на мир вокруг в пределах тех знаний и мировоззрения, что получили в момент создания».

Занятно. А если вспомнить слова Старика, когда я только оказался перед ним, мол: «Не прошел ты очищение» … Получается, что это самое очищение перед перерождением должно было…

«Убрать всё наносное, полученное в ходе жизни, а на перерождение отправить только то самое ядро. Я это вижу именно так».

Получается, что если в мире хранятся принадлежащие душе частички, то при желании и воле к жизни, волшебник может удержать себя от ухода из мира.

«Мне тоже так кажется».

Но для этого душе нужно сохранить «наносное», ведь оно формирует личность, желания, разум и прочее?

«Звучит логично».

А значит мы будем это проверять самым простым и эффективным способом.

Поднявшись с пола и взяв палочку в руку, я направил через неё энергию гемомантии, ведь через палочку контроль будет получше. Несколькими кровавыми нитями я вырезал на полу ритуального зала не особо замысловатую схему ритуала, состоящую из пары кругов, треугольников и трех десятков древних рун. Скинув с плеча сумку, нашёл там почти сточившийся карандаш, и положил его на то место в схеме, где должен лежать предмет для… Крестражефикации? Крестражирования? Неважно…

Достав из кармана пальто фигурку первого подопытного, беспардонно бросил её в центр ритуальной схемы, в полёте отменяя превращение, и на пол рухнул уже волшебник в тёмном тряпье. Спящий. Кинув на него Силе́нцио, Инка́рцеро и пробудив Инерве́йтом, я начал напитывать схему ритуала магией, не обращая внимания на волшебника, беззвучно изображавшего гусеницу.

Когда рисунки на полу приобрели лёгкое голубоватое свечение, сигнализирующее о готовности схемы к захвату частичек души, я материализовал Меч Духа, всё такой же чёрный, с зеленоватым отливом и шершавой рукоятью. Волшебник начал изображать гусеницу более продуктивно, и перевернувшись на живот стал уползать прочь, подгибая под себя ноги.

С каждым своим шагом я всё четче и четче ставил простую задачу перед мечом: «Раздели душу надвое». Подойдя вплотную к лишившемуся сил волшебнику, я, уже имея представление о том, что нужно делать, попросту взмахнул мечом и резким движением рассёк волшебника надвое. К моему лёгкому, но быстро прошедшему удивлению, сам волшебник остался цел, а схема ритуала стала красной — душа поймана и начался процесс запечатывания её в карандаш.

Склонившись над волшебником, я проверил его жизненные показатели — в норме. Ну, если не считать болевого спазма многих мышц в теле, учащённого сердцебиения и лица, искаженного болью.

Всего пара секунд потребовалась схеме ритуала, чтобы закончить свою работу и потухнуть, оставляя после себя лишь выгравированные рисунки на полу. Волшебник по-прежнему был жив. Я подошёл к лежавшему на полу карандашу и взял его в руки — ощущения странные, но чем-то неуловимо схожие с дневником Реддла. Да и с медальоном, чего уж тут. Выйдя за край схемы, я попросту сел на пол, дожидаясь, пока подопытный не придёт в себя.

Через пару минут оклемался подопытный волшебник, и оценив своё положение, вновь попытался уползти, старательно имитируя гусеницу. Правда, для меня остаётся загадкой, куда он, собственно, собирается бежать, в замкнутом-то помещении?

Вновь взяв в руку палочку, без лишних затей указал на подопытного, отправляя в него сгусток Кумила́риса, разметавшего тело волшебника. Занятно то, что на месте тела повис мрачного голубоватого оттенка сгусток тумана. Он был маленький, не больше мячика для тенниса. Этот сгусток словно не понимал, что он тут делает, а если понаблюдать несколько дольше, то можно заметить, что сгусток этот словно продолжает ползти по той траектории, которую выбрал подопытный.

«Если это душа, то он даже не понял, что умер» — справедливо подметила Ровена.

Сгусток начал меркнуть, будто уходил в невидимость. Не давая ему такой возможности, я буквально подпрыгнул на месте, мгновенно подлетая к сгустку и вновь материализованным мечом разрубая его, мысленно отдавая команду мечу: «Уничтожить». Сгусток буквально разлетелся в стороны быстро исчезающим облачком тумана, а на его месте пару мгновений висела крохотная, почти неразличимая взглядом точечка света, которая буквально провалилась в пространство.

«Отошёл в мир иной».

Получается, что своим мечом я уничтожил всё то наносное, что было на душе? А оставшись без всего этого, та самая частичка уже не имела привязки к крестражу, как собственно воспоминаний, воли, разума и прочего, потому и свободно ушла из мира?

«Выглядит так, но нужно подтверждение».

Уничтожив крестраж-карандаш при помощи меча, я достал остальные фигурки. Время экспериментов…

***

Практически сутки полной самоизоляции в ритуальном зале дома Блэков ушли у меня на то, чтобы заполучить в своё распоряжение сильную головную боль наряду с более-менее оформившимися концепциями души, крестража и возможностей моего Меча.

Первое, что следует отметить и что является наиболее важным достижением — твёрдая уверенность в том, что душа в основе своей и вправду имеет некое ядро, вокруг которого нарастает всё остальное. Пусть эта уверенность и не имеет под собой математического или какого-либо другого научного обоснования, но и обычных наблюдений за ходом экспериментов мне хватило. Пришлось даже, для разнообразия и чистоты эксперимента, попросить Кричера отловить или купить каких-нибудь животных. Он выполнил эту просьбу. Эксперименты с созданием крестражей животных дали понять, что некое «ядро души» что у людей, что у животных, выглядит и ощущается равнозначно, а вот всё остальное, что накапливается вокруг этого ядра, различно как качественно, так и количественно.

Второе важное наблюдение — очистившееся ядро действительно не имеет никакой связи с крестражем, якорем, называть можно по-разному. Да, мы с Ровеной подумали об этом ещё после первого эксперимента, но все последующие эксперименты показали, что именно тот «жирок», которым обросло ядро в ходе жизни, будучи отделённым и защищённым от рассеивания путём привязки к материи, является той причиной, по которой душа с остатками «жирка», при наличии воли и желания, может остаться в мире. Я даже провёл один эксперимент, в котором разделял душу подопытного, но из полученной части не сделал крестраж, а просто сохранил в схеме ритуала. Пока осколок находится внутри схемы, то душа убитого подопытного ещё остаётся в мире, но стоит схему сломать, как тут же словно проваливается в пространство вместе с осколком.

Третье важное наблюдение — мой Меч Духа является уникальным инструментом для работы с душой. Безусловно, я понимал это и раньше, но теперь это понимание приобрело несколько иной уровень. Для работы с душой нужны очень специфические магические навыки, знания, вычисления, а попытки выехать на привычном для волшебников «по щучьему велению, по моему хотению, взмахни-получи», всегда оказываются провальными из-за огромного расхода магии или срыве контуров почти сформировавшихся заклинаний. Однако Меч, будучи своеобразной материализацией моей собственной души, отлично работает с другими душами.

Все эти мысли начали складываться в пусть и не очень чёткую, но идею того, как прибить Волдеморта в обход его крестражей. Мне попросту нужно его зарубить. Звучит предельно легко, и примерно так же трудновыполнимо. Вокруг него очень много его собственной магии, и магией этой он легко может управлять. Взять, к примеру, один из вариантов телекинеза при помощи магии — направляешь свою магию струйкой к объекту и транслируешь на него своё желание: «Взлети». Ну, или другое какое. Вокруг Волдеморта же крутится огромный объём магии, занимая около двух метров в радиусе. В этой зоне ему не нужно волевых усилий, чтобы совершать простые манипуляции с её помощью, а чувствительность к магическим и прочим проявлениям должна быть просто огромна. Возможно, такой объём его магия занимает, когда он в «боевом режиме», но стоит рассчитывать на худшее, беря за аксиому то, что это его естественный фон. Проблема здесь в том, что к нему попросту не подобраться. Вообще никак! Все манипуляции так или иначе требуют времени и даже чтобы просто вывалиться из тени и нанести удар, мне потребуется время, за которое тот легко сможет среагировать.

Подобный по своей сути магический фон есть у Дельфины, но там он меньше и спокойнее. У Дамблдора тоже, но объём в пределах разумного… В отличие от плотности магии, но плотность — продукт контроля и активного мышления. Именно поэтому, когда Директор проявляет свою магическую мощь, в восприятии он словно светится. Без света, конечно, как и без прочих визуальных проявлений — это лишь ассоциация. Этакое мерцание от плотности магии. А Волдеморт давит. Сложно выразить в словах подобные ощущения.

Решить подобную проблему можно, например, с помощью огнестрельного оружия. Взять пулю, увеличить её с помощью Энго́ргио, нанести нужные руны, вернуть исходный размер, обратно засунуть в патрон и всё — оружие готово. Однако, это лишь средство убийства тела, а мне нужно именно достать Волдеморта мечом. Реализовать в пуле Ловец Душ возможно, но проблема в том, что ловец и душа плохо уживаются вместе — с этим связана проблема недолгого срока хранения души в Ловце. А если уж душа понимает, что именно произошло, то сможет высвободиться. Ну, по крайней мере мне так кажется. А уж опыта Волдеморту в существовании без тела не занимать.

Взвесив все «за» и «против», отужинав кулинарными шедеврами Кричера, я покинул дом на Гриммо. На уже потемневшем ночном небе Лондона не было ни звёздочки — лишь засветка от города на облаках. Снега от недавнего снегопада почти не осталось, а праздничное настроение от различных украшений меня никак не пронимало. Рождество завтра.

Как подобраться к Волдеморту? Или же проломиться через его защиту… Он сильнее, опытнее. Да в конце-то концов попросту злее! Это важно, учитывая его тёмномагическую специализацию. С тактической точки зрения, мне нужно лишь дождаться какой-нибудь заварушки с его участием, подгадать момент и сблизиться, нанеся удар мечом. Но когда это будет? Неизвестно. А проблемы могут начаться в любой момент — я привлёк его внимание. Но и кончать его нужно по любому — если верить слухам в Хогвартсе и словам Тонкс, то уже сейчас многократно участились случаи пропаж волшебников, и я могу поспорить, что и обычных людей в том числе.

Как пересилить Волдеморта при прямом боестолкновении? Прямом и бескомпромиссном?

«Фиксирую зарождение гениальной мысли» — ехидный голос Ровены в моей голове сбил меня с этой самой мысли. — «Отправляйся-ка к Дельфине».

— Зачем? — сказал я вслух, сам того не желая, но именно эта ошибка умудрилась вернуть мысли в нужное русло. Не став заранее предупреждать о своём визите, я аппарировал по известным мне координатам в место, к которому имел допуск.

Оказавшись на аппарационной площадке близ всё также запорошенного снегом загородного дома леди Гринграсс, я зашагал по тропинке к деревянному особняку, ненароком любуясь еле видным бледно-голубым снегом вокруг, и припорошенными им же высокими хвойными деревьями стоящего совсем неподалёку леса. В окнах дома горел мягкий желтый свет, что вселяло надежду на то, что Дельфина дома.

Как только я добрался до двери, та сразу же распахнулась, впуская меня внутрь, а стоило зайти — захлопнулась. Стоя в этакой прихожей, что была на уровень ниже общего пола, я с удовольствием вдохнул тёплый воздух с витающими ароматами хвои. Источник запаха меня заинтересовал, и как только я очистил себя магией и перешёл в просторный главный зал, освещённый камином и парой светильников, то сразу заметил украшенную новогоднюю ёлку. Всё на ней было, как и положено — разноцветные блестящие шарики разных размеров, звёздочки, мягкие желтые огоньки на подобие гирлянд…

— Без приглашения, — раздался голос Дельфины, доносившийся от большого дивана перед камином.

В голосе этом не было укора — лишь констатация факта. Я прошел по залу и сел в кресло, что стояло как бы между диваном и камином. Дельфина расслабленно сидела на этом большом диване, одетая в довольно простое и длинное светлое платье. Толстая коса её почти белых волос привычно лежала на правом плече, а в руках леди Гринграсс держала книгу, которую, судя по всему, читала до моего визита — света было немного, но предостаточно, да и заклинания есть для подобных ситуаций.

— Прошу прощения за поздний визит без предупреждения, — повинился я, глядя на Дельфину.

Она закрыла книгу, положив её себе на колени, и посмотрела на меня в ответ.

— Что-то случилось?

— Мне нужна ваша помощь.

Дельфина кивнула, мол: «Продолжай». Но я перевёл взгляд на украшенную ёлку.

— Рождество?

— Хороший повод для красивого украшения, — пожала плечами леди Гринграсс.

— Вы можете организовать тот же ритуал, что и в прошлый раз?

— Зачем?

Несколько секунд я смотрел на Дельфину и не знал, что именно говорить. Но… А смысл разводить секретность на ровном месте?

— В том состоянии я планирую уничтожить Тёмного Лорда.

Дельфина в удивлении широко раскрыла глаза, глядя на меня.

— Что за глупость… — покачала она удручённо головой.

— Леди Гринграсс…

Но Дельфина прервала мою начавшуюся речь, останавливающим жестом руки.

— Я потратила кучу времени и сил на твоё обучение вовсе не для того, чтобы ты пошёл и убился об Тёмного Лорда.

— Я всё рассчитал и продумал…

— Ты забываешь о пророчестве, — несколько жестче сказала она.

— А мы не знаем его содержания, — под стать ей ответил я. — Дамблдор отмалчивается, а Поттер потерял это пророчество. Всё.

— А если и в самом деле лишь юный мистер Поттер способен одолеть Тёмного Лорда? То чем закончится ваш бой, насколько бы сильным ты себя не сделал?

— Поскользнусь на мантии, как Дамблдор.

Дельфина глянула на меня удивлённо.

— Вы ещё не в курсе? О-о-о…

Без особого энтузиазма, просто и по фактам я рассказал о недавних событиях в Министерстве. Дельфина слушала спокойно, без эмоций, уточняя лишь некоторые моменты, интересующие её.

— Ты слишком сильно раскрылся, — констатировала она очевидный факт, когда я закончил рассказ. — Тёмный Лорд отпустил тебя, но ещё не знал, какой урон ты нанёс его элите. Теперь он точно знает, а ты действительно привлёк его внимание.

— Потому мне и требуется этот ритуал. All-in, так сказать.

Дельфина вновь покачала головой.

— Мне нелегко решиться вручить тебе средство, чтобы ты отправился на самоубийство.

— Так смотрите на это под другим углом, — улыбнулся я. — Вы вручите мне средство, чтобы отправившись, я не самоубился.

— А как же пророчество? Если есть хотя бы незначительная вероятность того, что из-за него лишь Поттер может победить Тёмного Лорда, то все твои потуги будут бесполезны и лишь приведут тебя, в лучшем случае, к гибели.

Тут я немного сомневался, но как мне известно, сломать пророчество крайне сложно и способны на это силы, не принадлежащие этому миру. Даже если считать, что я появился до произнесения пророчества, то вот моё Духовное Оружие прилетело спустя годы после произнесения пророчества. Есть немалый шанс, что его можно считать «силой не от мира сего».

— Я должен попробовать. Я не знаю и даже предположить боюсь, как много времени потребуется, чтобы Поттер победил Тёмного Лорда. Полгода? Год? Десять лет? Что может произойти за это время? Уже сейчас по косвенным данным можно насчитать не меньше десятка жертв среди волшебников и неизвестно сколько среди обычных людей. Дальше будет больше.

— Ты ведь не за них переживаешь? — слабо улыбнулась Дельфина, глядя на меня. Это был не столько вопрос, сколько утверждение.

— Да, — не стал я кривить душой. — Меня беспокоит моё благополучие и важных мне людей. Деятельность Тёмного Лорда, которую он может в скором времени раскрутить, как и его внимание ко мне, совершенно не способствуют этому благополучию. Ну, а время работает против меня.

Дельфина смотрела на меня в молчании, постукивая указательным пальцем по обложке книги, лежащей у неё на коленях. Она явно размышляла о чем-то… Как меня самой прикопать, чтобы другим такая честь не досталась?

— Хорошо. Ведь, если я не помогу, ты сам придумаешь какой-нибудь необычный способ достичь желаемого.

— Верно.

Уголки рта Дельфины слегка дрогнули, выражая совсем лёгкую улыбку.

— Приходи через трое суток. Я всё подготовлю.

Судя по тому, что сразу после этой фразы Дельфина вновь открыла книгу, я могу сказать, что она… Несколько разочаровалась? Обиделась? В общем — выказала своё «Фи».

— Спасибо, — улыбнулся я на прощание и, встав с кресла, отправился на выход из дома.

Дойдя до аппарационной площадки, переместился к границе защитного барьера Хогвартса и, на ходу наложив на себя комплекс скрывающих чар, спешно двинулся к замку. Пробравшись внутрь, я не был удивлён тишиной и притушенным светом — отбой. Тихо пробравшись и разминувшись с патрулирующей замок МакГонагалл, я без проблем добрался до гостиной факультета, в которой обнаружились некоторые участники недавней «Операции по спасению Сириуса». Сняв с себя маскировку, проследовал на пустующий диван и с некоей усталостью попросту плюхнулся на него, безвольно растекаясь по столь удобному месту.

Моё возвращение не осталось незамеченным, но подошли ко мне только близнецы.

— Макс, — заговорил левый, сохраняя нетипичную серьёзность на лице. — Мы хотели тебя поблагодарить.

К моему удивлению, второй близнец не стал продолжать фразу.

— За что?

— Что спас нас, — вновь сказал первый, а второй лишь кивнул. — Твои советы по заклинаниям для тренировок, твоя помощь в министерстве… Без этого мы могли легко погибнуть.

Мне на это оставалось лишь кивнуть. Бегло осмотрев гостиную, подметил и других участников той акции, наряду с «рядовыми» членами «Армии Дамблдора». Да, здесь были далеко не все. Да, были ребята с других факультетов, но это не редкость — друзья приводят друзей.

— Вы благодарите от лица всех остальных?

— Не пойми неправильно, — немного грустно улыбнулся второй близнец. — Они тоже благодарны, просто…

— … Побаиваются тебя, — всё вернулось на свои места, и близнецы начали заканчивать фразы один за другого.

— Побаиваются?

— Ну, а как же? — скупо улыбнулся второй. — Ты проявил себя как очень сильный волшебник. Мы подобного ещё не видели. Да и… Как бы сказать…

— … Убивал, — четко закончил первый близнец, тут же в защитном жесте выставив перед собой ладони. — Нет-нет, мы не виним тебя. Всё-таки это были те волшебники, без которых мир станет лучше…

— … Да и Азкабан, как показала практика, не является панацеей.

— Ясно, парни. А где Гермиона?

— Вроде как у себя комнате. Спит, наверное. Время уже позднее…

— … А она от книжек не отрывается после нашего возвращения.

— Спасибо, — кивнул я парням, и те, кивнув в ответ, вернулись к общей компании.

Делать в гостиной мне было больше нечего, а потому я отправился в душ и спать.

***

Дни до готовности ритуала потянулись крайне медленно. Это началось сразу же с утра двадцать пятого декабря, и с каждым часом ожидание становилось всё более тягучим. Выйдя утром на обыденную пробежку и прочие физические тренировки, я не застал в гостиной Гермиону, зато была там куда-то спешащая Лаванда.

— Привет, — махнул я рукой в приветствии, а блондинка резко обернулась.

— Ой, привет, — улыбнулась Лаванда, узнав меня. — Не ожидала, что кто-то проснётся так же рано.

— Я так каждый день просыпаюсь. Слушай, там Гермиона не собирается на тренировку?

— Гермиона, — на миг Лаванда задумалась. — Ну, там в кровати валяется посапывающий комок, натянувший одеяло по самую кудрявую голову. Она почти до утра в книгах зарылась, так что вряд ли.

— Да? Ну ладно. Всем порою нужен отдых.

— Макс, я побежала, мне к МакГонагалл надо…

Блондинка поспешила ретироваться, а я лишь пожал плечами и отправился на тренировку. День начался по обычному графику.

После тренировок, душа и завтрака, который был пропущен Гермионой, я отправился в Запретную Секцию, но не столько для чтения, сколько для мозгового штурма.

Учитывая, что при разтроении личности во время ритуала, я приобретаю какие-то совсем иные жизненные ориентиры, мне нужно поставить задачу перед самим собой — отправиться в логово Волдеморта и укокошить его мечом.

«Тут я могу помочь» …

Ровена высказала простую мысль о том, что в текущей ситуации, если этим трём личностям сообщить о цели, те отправятся её выполнять. Причина тому проста — они обладают моими знаниями, а значит будут прекрасно осведомлены об опасности, которую представляет собой Волдеморт непосредственно в данный момент. В общем, вероятность того, что моя тушка после ритуала сама отправиться мочить Тёмного Лорда, довольно велика.

А как поставить правильную задачу перед мечом?

«Тут я могу поставить задачу».

То есть получается, что в успехе жизненно важного мероприятия я полагаюсь на четыре шизофрении в моей голове?

«Как-то так. Представь, что это отряд из трёх бойцов и ты отправил их на миссию».

Чудесно!

Однако другого варианта у меня нет, и я не тешу себя надеждой, что смогу пересилить Волдеморта в открытом бою даже при наличии различных моих козырей. Разве что совсем уже в решающий момент воспользоваться разработанной фазоинверсией магии? Но это нужно использовать именно в решающий момент, чтобы тот не успел понять и принять меры. А ещё нужно добить лазер. Прямо сейчас…

Ближе к обеду в Запретную Секцию наведалась Гермиона и хотела было заняться книгами, но увидев меня, подошла.

— Привет, Макс.

— Привет, Герм, — улыбнулся я в ответ.

— Нужно поговорить.

Девушка выглядела предельно серьёзно, а значит и разговор откладывать не стоит.

— Я тебя внимательно слушаю.

Девушка достала палочку и повела ею вокруг нас, ставя заглушающие чары. Только после этого она присела на скамейку рядом. Она смотрела куда-то в сторону, и пару секунд помолчав, заговорила:

— Я долго размышляла. О разном. Я обдумывала битву в Министерстве. Я насчитала больше десяти вариантов развития событий, в которых бы не пришлось никого убивать.

— Вынужден признать, варианты были. Самый очевидный — вместе с тобой подобрать Сириуса, устроить взрывную волну из трансгрессии и уйти в глухую оборону.

— Вот. Я не сомневалась, что ты просчитал как минимум несколько вариантов развития событий. Но выбрал убивать осознанно и без необходимости.

— Не без причины. Первая — они были Пожирателями Смерти. А если точнее — чуть ли не все были в так называемом, Ближнем Круге, если верить общедоступным протоколам допросов покойного ныне Каркарова. Список их поступков и преступлений тянет на полдесятка пожизненных или смертную казнь.

— Это действительно повод их убивать? — Гермиона наконец-то посмотрела на меня, а лицо её выражало непонятную мне смесь беспокойства с чем-то ещё, пусть и эмоции были ощутимо приглушены окклюменцией.

— А если нет, то что? ДМП и Аврорат бессилен и может работать только от обороны. Возможно, именно сейчас тот, кого я бы не убил, наслаждался чьими-нибудь муками и агонией, лишая семью отца, матери или их детей.

— Но убивать…

— А что насчёт ситуации после Кубка Мира?

Гермиона посмотрела на меня, как на глупого школьника.

— Мы оказались в западне. Мы ничего толком не умели, если серьёзно-то. Мы не могли их победить, как не могли аппарировать или трансгрессировать. Ты, как мне кажется, не мог победить. Но убить в ответ на смертельное проклятье… Это легче, чем победить.

— Допустим. Безвыходная ситуация. А как насчёт обучения колдомедицине?

— Это не то. В редкие моменты я видела во взгляде леди Гринграсс что-то… Мстительное, да, — Гермиона покивала своим собственным словам. — Это была её личная месть, которую она совместила. Так сказать, приятное с полезным. Я не знаю причин, но это её дело. Мне кажется, она бы их убила в любом случае и вопрос стоял лишь в том, будет ли от этих смертей польза.

— Как-то странно получается, по твоей-то логике…

— Ничего не странно, — девушка мотнула головой. — В тех ситуациях выбора не было. А в Министерстве — был.

— Допустим. Варианты были, пусть и не лучшие. Стоит понимать, что Долохова нужно было выбить в любом случае — он слишком опасен. У Крауча были артефакты, на которых была завязана изоляция Министерства. Если не убрать их, то защиту вполне смогли бы смять, а подмога могла и не поспеть вовремя. И тогда пришлось бы убивать, чтобы выжить, но при этом ещё и остальные были под ударом. Четверых я подвёл под их собственные проклятья с помощью трансфигурации пространства…

«А седьмого — по приколу, да?»

Да-да, именно так, а вовсе не за то, что он сам хотел мне голову отрезать.

— Я всё понимаю, но… Твой выбор, убивать… Ты шел туда уже с этой мыслью и с этой целью. Я видела по лицу. Волновался, напрягся, рассчитывал на худшее, да. Но даже увидев другие варианты ты начал именно убивать.

— Меня, как бы, тоже не пленить хотели. Ладно. Как я понимаю, ты подводишь к чему-то иному.

Гермиона заволновалась так, что даже через окклюменцию это пробилось, а руками она ненароком начала теребить край юбки.

— Ты становишься как Он… Кто-то мешает? Убей. Кто-то несогласен — убей. Угрожает? Убей. Как скоро ты будешь за слово, сказанное невпопад, кидать в волшебников Круциа́тус?

— Ты преувеличиваешь, — покачал я головой.

— Я говорю то, что вижу. Я могу принять человека в качестве товарища или друга, который из всех возможных вариантов выбирает убийство неудобного человека. В качестве товарища, друга… Но большее?

Гермиона глянула мне в глаза, пытаясь найти там что-то. А я и не раскаиваюсь, как и не считаю себя неправым. Но и переубеждать её я не хочу. Похоже, ей нужно хлебнуть гнильцы мира не как сейчас, не в редких случаях, словно походы в кино. Возможно, тогда она может увидеть большее.

Гермиона прикрыла глаза и качнула головой.

— Не могу…

Я глубоко вздохнул, но не для успокоения или чего-то прочего. Меня словно отпустило.

— Что же… — положив руки на колени, я поднялся. — Мне ясна твоя позиция. Приступим к библиотеке?

— Ты не злишься? Или…

— Нет-нет, — я отрицательно мотнул головой. — Где-то подсознательно я знал, что ты можешь так воспринять случившееся. Потому и нечасто брал тебя в различные свои «приключения». Мы просто по-разному видим мир и магию. Там, где ты видишь красоту и чудеса, я вижу человеческую грязь, гниль и море проблем. Ты ведь до сих пор изучаешь различные действительно красивые чары и рунные цепочки?

— Да… — как-то виновато кивнула девушка, опустив взгляд.

— Значит, так и продолжим. Смотри на магию и мир как на нечто прекрасное, а остальным займусь я. Сейчас я планировал добить парочку своих заклинаний. Ты, наверное, будешь добивать свою часть Секции?

— Да, — несколько бодрее кивнула девушка.

— Вот и отлично…

…Так и прошли эти три дня. Что изменилось? Ну, неловкое молчания со стороны Гермионы, которое я развеивал, обсуждая что-то из магии, или обмениваясь взаимопомощью в сложных лично для нас моментах. Не было больше удобных «полежалок» на нашем диване в гостиной, что тут же заметили остальные, но спрашивать не спешили.

В конце третьего дня после Рождества, когда ажиотаж учеников от полученных подарков приутих, а его место заняли беспокойные слухи из Министерства, я наконец-то закончил своё заклинание-лазер. Теоретически. Практически его проверить было особо негде, ведь по расчётам оно выходило ну очень мощное, а если активировать его из-под инверсии фазы магии, то плевать оно будет на защиту.

После ужина, когда я уже в нашей с парнями комнате собрался покинуть замок и вышел в гостиную, меня перехватила Лаванда, утащив за локоток в сторону.

— Что у вас с Гермионой?

— Ничего.

— Не надо мне тут, — надулась блондинка, став похожей на какого-то хомячка. — Вы же вроде как встречались, а сейчас — непонятно что.

— Спроси у Гермионы.

— Молчит. А ты что скажешь? — Лаванда упёрла руки в бока.

— А вам, милочка, какое дело вообще?

— Как какое? Я староста, и следить за порядком и спокойствием на факультете — моя прямая обязанность. Поверь мне, Макс, ваша непонятная с Гермионой ситуация, пусть и не очевидно, но нарушает это спокойствие с непреодолимой силой. Когда что-то ставшее привычным на протяжении лет вдруг вот так вот меняется — это очень сильно беспокоит. Очень. Сильно.

— Мы не сошлись точками зрения на различные жизненные обстоятельства. Большего не скажу.

Лаванда вздохнула печально.

— Ладно.

После столь бесполезного разговора я решил убедиться, не забыл ли чего. Костюм, пальто, шарф. Зима на дворе? Не проблема. Зима тут несерьёзная, шапку я не ношу, здоровье конское, на всё плевать. Сумка за плечом, палочка в кобуре, жаль только, что вторая пала смертью карандаша, и трость, что сейчас лежит уменьшенной в специальном кармашке, является теперь просто тростью.

Покинув гостиную, тут же наложил на себя скрывающие чары и быстрым шагом побрёл прочь из замка. Тёмный зимний вечер встретил меня чистым звёздным небом и прохладным ветерком в лицо. Снег, выпавший за пару дней до рождества, уже стаял или был унесён ветром прочь, а новый пока не выпал. Может так статься, что и не выпадет больше. Такой уж здесь климат. Вроде бы и минус, а снег — редкий «гость».

Выйдя за пределы антиаппарационных чар, переместился к загородному дому леди Гринграсс и быстрым шагом направился к дверям. Как и в прошлый раз, в окнах горел мягкий желтый свет, а стоило только мне зайти внутрь, как на меня пахнуло теплом, какой-то свежей выпечкой, а в углу у камина всё так же стояла наряженная ёлка. По главному залу, бодро стуча пятками о пол, пробежала домовушка в чистой наволочке, неся на вытянутых руках только-только приготовившийся пирог. Домовушка сильно спешила, а увидев меня краем глаза, чуть ли не подпрыгнула от неожиданности и остановилась, глядя то на меня, то на пирог, то снова на меня. На лице домовушки читалась некая паника и она не знала, что именно делать. В итоге она просто исчезла с пирогом, тут же появившись рядом со мной.

— Леди Дельфина ждёт вас в зале, да. Где и в прошлый раз. Да-да, — покивала домовушка. — Эта домовушка обязательно себя накажет, но никак не может проводить гостя…

— Я сам, не беспокойся. Ты молодец.

Домовушка приосанилась и исчезла, а со стороны кухни, что была далеко в правом крыле, донёсся плохо различимый шум — занялась делами.

Почистив себя магией, я направился по уже известному мне маршруту на минус второй подвальный уровень, куда был открыт проход. Вновь оказавшись в чистом и почти пустом ритуальном зале, я заметил сидящую на кресле у стены Дельфину, читавшую книгу под светом Лю́моса. Она тут же обратила на меня внимание, и отложив книгу на подлокотник, встала мне навстречу.

— Ты не передумал?

— Ничуть, — я отрицательно мотнул головой, и снял с плеча сумку, протянув её Дельфине. — Пусть пока полежит у вас.

Леди Гринграсс взяла сумку в одну руку, а в другой у неё буквально появилась склянка с зельем. На вид оно было точно таким, как и в прошлый раз.

— Процедуру ты уже знаешь.

Я взял зелье и встал в центр уже готовой ритуальной схемы. Выпив зелье и отбросив склянку в сторону, увидел, как Дельфина активировала схему.

— Удачи, — коротко кивнула она, взяла сумку и аппарировала.

В ушах вновь раздался гул от собственного пульса.

«Чёткая ментальная установка сформирована» — оповестила меня Ровена. — «Думаю, я смогу координировать действия твоих личностей».

Надеюсь.

Очередной гулкий звук сердца и шум крови в ушах. Мир вновь словно взорвался множеством осколков, разлетевшись, аки зеркало.

***

Стоило потухнуть ритуальной схеме посреди закрытого каменного зала, как стоявший посреди этой схемы высокий блондин в чёрном костюме и плаще, неуловимо изменился. Несколько секунд глядя горящими голубым глазами куда-то дальше окружавших его стен, он пару раз крайне быстро, рваными движениями дёрнул головой.

— Назойливый голосок… — скупо сказал он в никуда. — Второй правильно рычит. Угрозу гнезду нужно устранить.

Блондин тут же исчез в воронке аппарации, появившись на самой макушке одного из самых высоких хвойных деревьев в лесу неподалёку. Он стоял на нём, словно не имел веса, а макушка даже не колыхнулась под ним. Парень поднял взгляд к небу, глядя на светящуюся половину диска луны. Протянув к ней руку, он прикрыл тёмную её часть.

— Только половинка…

Он вновь исчез в воронке аппарации.

***

В графстве Уилтшир, на краю довольно большой ровной поляны, что со всех сторон была окружена невысоким лесом, из воронки аппарации появился высокий молодой парень со светлыми волосами. Он молча глядел на большой старинный каменный особняк, хотя тот был скрыт всеми возможными чарами и разве что Фиделиуса на нём не было. Именно в этом особняке, посреди высокого каменного зала с богатыми украшениями, гравюрами и прочими дизайнерскими решениями, призванными показать монументальность дома и достаток его хозяев, за длинным деревянным столом уже в который раз собрал известный многим волшебник, Волдеморт, своих верных и не очень приспешников. Он жаждал узнать, какими успехами они могут похвастать и как хорошо выполняются его поручения, ведь недавний частичный провал повлёк множество невосполнимых потерь в его рядах.

Никто не может сказать, каким чутьём тот самый блондин, Макс Найт, узнал, что именно сейчас и именно здесь находится Тёмный Лорд, но это и не важно. Сделав шаг по поляне в направлении дома, он потащил за собой три безвольно волочащихся тела каких-то бродяг из Лютного. Оборотни, или просто преступники? История об этом умалчивает.

Сделав всего пару шагов, Макс неожиданно и неуловимо быстро дёрнул головой, глядя на особняк горящими голубым глазами.

— Ещё бы я энергию свою на них тратил.

С этими словами парень одной рукой вытащил волшебную палочку из кобуры на предплечье, а вторую отставил в сторону. В тот же миг, в отставленную в сторону руку слевитировало одно из безвольных тел бродяг, и Макс крепко взял его за шею, попутно указывая палочкой на особняк семьи Малфой. Бродяга задёргался, словно припадочный, и начал покрываться яркими красными венами, иссыхая, а на кончике палочки Макса во мгновение ока сформировалось из крови шесть сложных рунных схем, одна за другой. Они начинали светиться красным, и чем ярче – тем сильнее иссыхал бродяга в руках парня…

…Один из оборотней, что стояли по периметру зала, где проходило очередное собрание Пожирателей Смерти, обратил внимание на странную светящуюся красным точку на горизонте. Звериная часть этого волшебника почувствовала невероятную опасность, и это придало оборотню храбрости, чтобы прервать самого Тёмного Лорда.

— Мой Лорд! — закричал оборотень, привлекая к себе внимание всех присутствующих.

Волдеморт, сидевший в своей чёрной мантии во главе стола, медленно к нему обернулся, улыбнувшись.

— Там! — оборотень указал рукой в окно, и все, кто мог со своего места увидеть красную точку, тут же глянули на неё. В том числе и Волдеморт.

То ли чутьё, то ли везение, но Тёмный Лорд что-то понял, тут же встал с места, мгновенно подходя к окну и одним желанием ломая оное, направил палочку в сторону точки, а на кончике его белой, словно кость, палочки, начала быстро формироваться тёмная сфера.

— Мой Лорд, — рядом с ним тут же оказались несколько волшебников, в том числе и Беллатрикс. Именно она и заговорила. — Что-то случилось?

Но ответа никто не дождался.

Тёмная сфера на кончике палочки Волдеморта мгновенно превратилась в мощный чёрный луч, от силы которого в стороны разошлась ударная волна и ветер, заставив столпившихся Пожирателей отпрянуть в стороны. Но там, от границы леса, красная точка превратилась в не менее мощный голубой луч. Дикий гул и треск, заглушающий всё вокруг, заполнил пространство. Два луча встретились на миг, создав мощную ударную волну и отклонив друг друга с траектории.

Мощный удар сотряс особняк Малфоев, а присутствовавшие в зале могли увидеть, как разлетелась словно стекло проявившаяся на миг защита, а голубой луч не оставил и следа от одного из крыльев дома, забрав с собой и одну из стен зала совещаний. Чёрный же луч пропахал огромную борозду в земле до самого края леса, но явно прошёл в стороне от того места, где зародился красный огонёк.

Пожиратели Смерти были шокированы и не двигались с места. Хуже всего было нескольким, не отличавшимся храбростью, какнапример, юный Драко Малфой — они буквально попадали на пол, дрожа от магического давления.

— Кто посмел?! — тут же взъярилась Беллатрикс, выхватив палочку и гневно посматривая в пространство через пару непослушных прядок чёрных волос, упавших на лицо.

— Спокойно, — тихо ответил Волдеморт. — Скоро мы узнаем, и он ответит.

Как и сказал Волдеморт, уже через пару мгновений из воронки аппарации в нескольких десятках метров от особняка появился высокий парень со светлыми волосами. За собой, словно на верёвке, он тащил какого-то бедолагу, но выглядел так, словно бедолага не весит вообще ничего.

Тёмный Лорд, эффектно взмахнув чёрной мантией, развернулся и направился в образовавшийся пролом в стене. Около десятка Пожирателей, кому хватило сил и самообладания устоять на ногах, последовали за ним, выходя на улицу.

— И кто же тут у нас… — театрально раскинул руки в стороны Волдеморт при виде Макса, но в ответ получил лишь Бомбарду, которую отвёл в сторону, а заклинание разнесло в пух и прах остатки одной из стен мэнора.

Беллатрикс, со смесью ненависти и интереса посмотрела на того, кто посмел не только разрушить часть дома её сестры, но и так нагло бросить вызов самому Тёмному Лорду.

— Ты?! — удивлению немного спятившей брюнетки не было предела, когда она узнала в напавшем волшебнике второго сына её сестры, которого так неосмотрительно придурок Люциус изгнал из рода самым радикальным способом.

Несколько Пожирателей хотели было броситься в атаку на парня, но Волдеморт одним лишь жестом руки остановил этот их порыв.

— Не вмешиваться! Я сам убью его.

Макс же немного наклонил голову вбок, оглядев присутствующих.

— Бегите, и сможете выжить, — сухо сказал он, но голос парня словно прозвучал в головах у присутствующих.

Макс вытянул руку в сторону и в неё быстро влетел тот бродяга, которого парень тащил за собой. Парень сжал ладонь на горле бродяги, и тот начал буквально трескаться, светясь красным изнутри. За пару секунд он осыпался пеплом, а вылетевшие из него красные струйки были поглощены парнем.

«Это он!» — билась в голове Беллатрикс мысль о предательском побеге, перебиваемая противоречивыми чувствами — сильный родственник, но напал на Тёмного Лорда… Но родственник же… Сын любимой сестрёнки…

— Хм… — хмыкнул Волдеморт, резко взмахивая палочкой и создавая гигантскую змею из Адского Пламени, что тут же направилась на парня.

Макс лишь взмахнул рукой с палочкой, словно отмахиваясь от мухи, а змея из Адского Пламени словно затухла от ветра.

— Жалкая пародия, — тихо сказал Макс и вновь взмахнул палочкой. — Ша-ас-с-а…

Присутствовавшие пожиратели впали в ступор, узнав знакомый парселтанг, а вырвавшееся с палочки Макса Адское Пламя, начавшее принимать форму и размеры гигантского василиска, лишь усилили это ощущение. Змея из пламени начала обвиваться кольцами вокруг Макса, и тот указал палочкой в сторону волшебников, вновь прошипев что-то на Парселтанге.

— Назад! — крикнул кто-то из Пожирателей и это послужило неким спусковым крючком. Все тут же бросились прочь, выставляя защиту.

Василиск из Адского Пламени с неимоверной скоростью бросился в атаку на Тёмного Лорда, который ответил каким-то объёмным заклинанием, создавая облако тьмы.

Отойдя на безопасную дистанцию, Пожиратели сформировали защиту и стали наблюдать за разворачивающейся картиной. Непонятная совершенно чёрная дымная структура боролась с бешено двигавшимся василиском из огня. Они были действительно огромны, а свет от пламени освещал всё вокруг и создавал невероятные волны жара. Во всей этой дикой пляске то и дело сверкали ослепительные вспышки заклинаний и щитов, мощность вложенной магии в которые давила даже на большом расстоянии. Иногда заклинания рикошетили в стороны, то разрушая ещё целую половину мэнора, то улетая в лес, оглушительно взрываясь. Из этой совершенно непонятной, катящейся по земле каши из тёмного облака и огненного василиска, то и дело летели молнии, взрывая землю. Порой можно было увидеть два мощных дымных следа от трансгрессии, и два эти облачка беспощадно и с огромной скоростью поливали друг друга самыми разными, в том числе и тёмными заклинаниями.

Очень быстрый луч одного из таких заклинаний ненароком срикошетил в поставленную Пожирателями защиту, но полностью его проигнорировав, попросту испарил верхнюю половину тела Лестрейнджа. Вот и прервался род, ведь второй брат умер в Министерстве, попытавшись подобраться к Максу со спины.

— Сильнее щиты! — заорал кто-то из Пожирателей.

Беллатрикс заметила краем глаза, как из остатков мэнора выбежали оставшиеся, и бросились прочь в сторону леса. Среди них был и Драко.

«Хорошо, что Нарцисса уехала во Францию на месяц и не видит этого позора» — промелькнуло в голове Беллы, а следом появилась другая мысль: «Что бы сказал Северус, увидь своего студента в таком амплуа? Обоих студентов».

Однако сторонние мысли не помешали женщине внимательно следить за боем двух волшебников, силы которых, судя по всему, равны.

Разрушительная и неуловимо быстрая возня тёмного облака и василиска из огня постепенно смещалась в сторону леса, в противоположную сторону от Пожирателей, но никто не изъявил желания подойти поближе.

Когда Белла уже сбилась со счёта от произнесённых Волдемортом и Максом заклинаний, а контуры волшебников уже были неразличимы в этой пляске огня, вспышек и тьмы, внезапно всё кончилось. Нет, никто не умер, не победил, но облако тьмы и василиск истратили вложенные в них силы, самоуничтожившись.

Под светом звёзд и половины луны, на огромном выжженном пятне земли, в десятке метров друг от друга, стояли ужасно потрёпанные, местами окровавленные, но всё ещё живые Волдеморт и Макс. У Тёмного Лорда вся мантия зияла проплешинами, прожжёнными дырками, а левого рукава вообще не было. Макс выглядел не лучше. От пальто парня осталась лишь память, как и от пиджака. Жилет и рубашка держались на паре ниток. Макс одним движением сбросил остатки мешающей ткани, обнажая тренированное тело со старыми и только-только полученными шрамами.

Оба волшебника молча стояли и смотрели друг на друга. Некоторые Пожиратели, в том числе и Белла, заметили факт, который в другое время показался бы им забавным — у Волдеморта глаза горели красным, а у Макса — голубым. Один был болезненно худым, другой — спортивным. Один смотрел на врага с ненавистью, а второй — просто смотрел.

— Тебе не победить, Макс Найт, — голос Волдеморта разнёсся над притихшей поляной. — Нет такой магии, которую я бы не знал. И у меня есть то, чего нет у тебя.

Макс лишь немного наклонил голову, глядя на Тёмного Лорда, как на букашку в коллекции энтомолога.

— Я постиг тайну бессмертия! — провозгласил Волдеморт.

Макс ничего не ответил, лишь переложив палочку в левую руку.

— Это должно что-то значить? — ухмыльнулся Тёмный Лорд. — Неважно. Поклонись своей смерти, Макс Найт.

Они оба одновременно взмахнули палочками.

— Ава́да Кеда́вра! — выкрикнул заклинание Волдеморт, и невыносимо яркая зелёная вспышка ослепила на миг присутствующих.

Лишь немногие, кто действительно знал своего Лорда, могли предугадать столь мощное заклинание в его исполнении, потому были готовы и не лишились на миг зрения. К их удивлению, Макс не пал замертво, а вокруг него появился тускло-зелёный щит. Макс на огромной скорости, удерживая этот щит, начал сближаться с Волдемортом, а луч Ава́ды разбивался о щит, как струя воды о стекло. Краткий миг, и Макс рассёк тело Тёмного Лорда надвое, внезапно появившимся в руках чёрным мечом.

Пожиратели смерти неверяще смотрели на то, как тело их Лорда медленно оседало на землю, разваливаясь пополам. В этот миг из тела Волдеморта начал вырываться чёрный-чёрный дым, заполняя всё вокруг и мгновенно окружив Макса. Дикий гневный крик разносился вокруг от этого дыма, а в самом дыму то и дело мелькало искаженное гневом лицо Тёмного Лорда. Этот дым старался нападать на парня, что был полностью скрыт внутри. Всполохи света один за одним появлялись в чёрном дыму, а до ушей стоявших в ступоре волшебников доносился характерный свист многократно рассекаемого мечом воздуха. Чёрный дым постепенно истаивал, и вот уже лицо Волдеморта старалось не нападать, погружаясь в дым, а наоборот, сбежать, улететь, а гнев сменился на отчаяние. Но что-то не давало ему покинуть это место. Возможно, виной тому мелькавшие вокруг тончайшие красные нити, словно стягивавшие дым к центру.

Дым занимал всё меньше объёма, от него отпадали истаивающие куски, и вот уже почти ничего от него не осталось, лишь крохотный призрак головы Тёмного Лорда. Макс долю секунды смотрел на него, после чего проткнул мечом, а призрак лопнул, словно арбуз, и остатки чёрного дыма истаяли в воздухе, как и тело Волдеморта.

Лишь крохотная светлая точечка зависла над лезвием меча. Она пару раз моргнула, и словно бы исчезла в пространстве.

Каждый пожиратель ощутил, как на их руках пропали метки. Они тут же начали с неверием осматривать свои руки, упустив тот миг, когда потрёпанный в тяжелой битве блондин пошатнулся, его меч буквально впитался в его руку. Сделав неловкий шаг в сторону, парень исчез в воронке аппарации.

Пожалуй, только Белла видела, как её племянник исчез после победы над Тёмным Лордом. Её племянник… Её Лордом… Конфликт ценностей только-только начал свою пляску в мыслях женщины, но даже так… Не веря, но в глубине души отчётливо понимая, что вот на этот раз Волдеморт точно умер.

***

Смутное понимание ситуации пришло ко мне в тот момент, когда я стоял напротив остатков души Волдеморта, занося меч, чтобы проткнуть её.

«Всё прошло относительно успешно» — тут же отрапортовала Ровена.

С большим трудом и на остатках сил, я сформулировал посыл для меча: «Уничтожить». Только после этого я проткнул душу Тёмного Лорда, имевшую вид его головы. Она лопнула, растаяв, оставив после себя лишь крохотную точечку света, унёсшуюся сквозь пространство прочь, скорее всего — на перерождение.

У меня ломило всё тело. Сил не было ни ментальных, ни физических. Я ощущал несколько почти в ноль ослабленных проклятий и кровоточащих ран на теле. Собрав волю в кулак, я нашёл в себе силы аппарировать прочь.

Чуть ли не мешком вывалившись на аппарационную площадку возле дома Дельфины, я, пошатываясь, побрёл к дверям. Мир вокруг плыл, а самого меня тошнило. На полпути я услышал звук открывающейся двери, но разглядеть что-то было проблематично — взгляд не хотел фокусироваться и постоянно скакал в сторону.

Почувствовав знакомую магию рядом и руки, что тут же меня обхватили, стараясь поддержать, я на миг вернул себе самообладание.

— Победил… — прохрипел я, сплюнув кровь. — Низвёл до атомов…

С трудом переставляя ноги и опираясь на помогавшую идти Дельфину, я добрался до дома и зашёл внутрь. Стоило только мне коснуться дивана, как тьма окутала сознание.

====== Глава 42 ======

Комментарий к Глава 42 Маленькая глава. Следующая почти готова, просто не хочу больше томить читателей.

Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Сознание возвращалось с трудом, словно выплывая из тёмных и глубоких пучин бездны. Не было возможности ни пошевелиться толком, ни осмотреться. Однако мыслительные процессы с горем пополам запустились, а стоило только хоть немного осознать своё «я» и выстроить цепочку прошлых событий, как Ровена беспощадно скинула мне в сознание этакий пакет данных о произошедшем.

Очень неординарно я провёл миссию по убийству Тёмного Лорда. Похоже, моему сознанию, разбитому на три, было вообще плевать на какой-то план — пришёл, жахнул посильнее, а там как пойдёт.

Помимо этого, меня терзал ещё один вопрос — почему, будучи в том состоянии, я не убил оставшихся пожирателей? Ну, или не нанёс удар изначально по ним? Хотя, к чему гадать? Всё равно ничего не узнаю.

Вновь прислушавшись к своим ощущениям, я решил провести лёгкую магическую диагностику — слишком уж болело всё. Не сильно, но везде. Результаты оказались вполне неплохими — множественные, практически сведённые к минимуму ещё во время боя, проклятья и травмы были вылечены, но тело поизносилось и перенесло крайне мощную нагрузку, отчего сейчас я и страдаю.

Открыв глаза, я увидел деревянный потолок выделенной мне комнаты в загородном доме Дельфины. С трудом повернул голову набок, чтобы рассмотреть причину странного давления в руке и развеять мысли о «гипсах и переломах», что несмотря на свою алогичность, упорно лезли в только-только очнувшееся сознание. Причина оказалась проста, но неожиданна: сидя на стуле рядом с кроватью и держа мою руку за два пальца, словно маленький ребёнок, на этой же, собственно, руке спала Гермиона в своей повседневной одежде и мантии. Её спящее лицо несло отпечаток сильной усталости. Стоило мне только попытаться пошевелить рукой, как на лице спящей девушки проступило явное беспокойство, а глаза под веками активно задвигались. Так и не проснувшись, Гермиона перехватила мою руку поудобнее и вновь погрузилась в глубокий сон, а на лице проступили почти незаметные улыбка и облегчение.

Женщины. Понавыдумывают себе непонятно что, а потом героически страдают, по возможности обвиняя мужчин в своих страданиях. А что она тут делает, кстати?

«Её Дельфина позвала в качестве ассистента. Ты столько ослабленного, прошу прощения, дерьма словил, что из тебя можно было делать наглядное пособие о том, как не нужно сражаться против тёмных магов».

И что, Дельфина одна справиться не могла?

«Откуда я знаю? По сути, ты бы и сам справился, так что, думаю, Дельфина тоже бы справилась. Может для практики позвала Гермиону, может ещё для чего?».

Женщины…

«Она — не ты».

Что ты имеешь в виду?

«Гермиона, в отличие от тебя, не держит наглухо окклюменцию двадцать четыре на семь круглый год. Она просто терзается противоречиями. Эмоциональная влюблённая часть борется с маленькой девочкой, верящей в идеалы и чудеса, и всё это пытается уравновесить логическая составляющая. И не забывай, да и ты сам прекрасно знаешь, любовь — слепа. Образ человека, прошедший через призму любви, неведомым образом лишается недостатков, но когда эти недостатки становятся абсолютно очевидны, образ резко рушится».

Ты нагло пользуешься моими абстрактными знаниями и умозаключениями.

«Своих-то по минимуму, что поделать? Ты, кстати, сам ещё в прошлой жизни не раз и не два становился жертвой подобных заблуждений, хоть и никогда не любил никого. Вроде бы знаешь человека многие годы, а потом он как выкинет какой-нибудь номер, так и не знаешь, как к этому относиться. А подумав, понимаешь, что человек всегда был таким, а твоё сознание попросту игнорировало различные факты».

Ладно-ладно, шиза-психолог.

Несколько минут я просто смотрел на умиротворённое лицо спящей Гермионы, после чего лишь ухмыльнулся, и приложив усилия, погрузил себя в сон.

Очередное пробуждение почти не принесло никаких изменений — всё та же кровать и тот же деревянный потолок выделенной мне комнаты. Только вот Гермионы рядом не было, хотя стул и остался на месте.

На этот раз я мог двигаться, не вызывая болевые ощущения во всём теле. Технически, я могу эти ощущения притупить до полного их игнорирования, но подсознательно они всё равно воспринимаются как боль и вызывают дискомфорт, а потому я был рад, что могу наконец-то встать с кровати. Что, собственно, тут же и сделал, хоть и медленно.

Скинув покрывало, медленно сел на кровати. Бинты плотно стягивали почти всё туловище, плечо левой руки, на правой руке пострадали лишь кисть и предплечье. С ногами было всё отлично, да и от нижнего белья меня не избавляли. Ну, наверное. По крайней мере, оно на месте. На прикроватной тумбочке лежали лишь брюки и кобура с палочкой. Уменьшенная трость лежала на полу рядом с сумкой и обувью. Похоже, это всё, что уцелело, а остальное — лохмотья.

Повозив ступнями по мягкому шерстяному ковру из какой-то животинки, я не спеша встал с кровати и так же медленно и аккуратно, дабы не вызвать резких болевых ощущений, начал прикреплять кобуру с палочкой на левую руку. Закончив с этой процедурой, вынул палочку и покрутил в правой руке — бинты немного мешают и стесняют движения, но это не особо важно, если я не собираюсь прямо сейчас осваивать что-то новое.

Легко взмахнув рукой, обозначив начало и конец колдовства, трансфигурировал из воздуха тёмно-синий халат. Держа своё творение в руках, задумался о непоследовательности действий и, отложив халат на кровать, сперва надел штаны. Трость кинул в сумку, а саму её вновь поставил на пол рядом с прикроватной тумбочкой. Только после этого я надел халат нараспашку и несмелыми шагами, игнорируя появившееся лёгкое головокружение и стараясь избегать резких движений, направился прочь из комнаты в поисках еды — вместе со мной проснулся и голод.

Не спеша добравшись по коридору до главного зала дома, застал там Гермиону и Дельфину, сидящих в креслах и что-то читающих. Стоило мне только появиться, как они тут же перевели взгляды с книг на меня, а их недовольный и одновременно взволнованный взгляд заставил бы многих чувствовать себя некомфортно. Многих, но я слишком толстокож для такого.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, после чего я улыбнулся.

— Покормите? Или мне нужно для начала потерять сознание от голода?

Дельфина отложила книгу на журнальный столик рядом со своим креслом.

— Пойду распоряжусь, — она встала и направилась в правое крыло дома.

Под внимательным взглядом Гермионы я доковылял до дивана, что стоял как бы в центре, и осторожно и нелепо сел — в этой жизни мне ещё не приходилось так беречься от резких движений.

— Осуждаешь? — глянул я на Гермиону.

— Я даже не знаю, за что осуждать, — пожала плечами девушка. — Леди Гринграсс написала, что ты получил изрядное количество проклятий и попросила ассистировать в твоём лечении. Ты как?

В глазах Гермионы мелькнуло беспокойство.

— Терпимо, — кивнул я. — Спасибо за помощь.

— А как иначе, — слабо улыбнулась Гермиона, но практически сразу её лицо стало обеспокоенным. — Зная твои возможности, я никак не могу понять, где ты умудрился найти себе столько травм и проклятий.

— А сколько я вообще валяюсь тут?

— Двое суток лечение и сутки сна.

— Хм… — задумавшись, я слишком резко дёрнул рукой, тут же поплатившись резкой болью в мышцах. — Тц… Местная желтая пресса молчит?

— Ничего особенного, если не считать внезапное появление различных представителей и наследников разных семей из тех, кто вне закона, но сами представители чисты. Это началось сразу после бойни в Министерстве. Возможно, выманивание Поттера являлось вовсе не единственной целью. Помимо этого, в самом министерстве тихо идут перестановки. Это не афишируется, но ребята в Хогвартсе говорят об этом.

— Ясненько… А травмы и проклятья были мной получены в бою с Волдемортом.

Гермиона не смогла скрыть удивление, уставившись на меня широко раскрытыми глазами.

— Что? С Волдемортом?

Девушке потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Она явно сдерживала желание высказаться. Дёргаными движением она поправила пару выбившихся прядок из перехваченной заколкой копны кудрявых волос.

— Я не буду спрашивать о том, чем ты руководствовался, пойдя на одного из сильнейших волшебников. Полагаю, нужно радоваться, что ты отделался такими незначительными, хоть и многочисленными травмами.

— Вообще-то, я победил.

— Выживание можно считать победой, — важно покивала Гермиона.

— Нет, Герм. Уничтожил его.

Вновь на лице девушки проступило удивление, быстро сменившееся неким принятием этого факта.

— Я уже ничему не удивлюсь. Но как же пророчество? Хотя, оно вполне могло быть истолковано неверно. Или ещё что-нибудь. Но скажи, Макс, неужели именно тебе нужно было делать это?

— Кто, если не я? Безусловно, можно было бы дождаться, пока на подобное не станет способен Поттер. Год, два, десять лет? Сколько различных преступлений, убийств и насилия совершили бы Пожиратели за это время? Знаешь, я не думаю, что действительно верных Тёмному Лорду было много. Наверняка подавляющее большинство видело в нём путь к власти или подобие легализации своих асоциальных потребностей и желания насилия. Сейчас, раз до сих пор общественность не знает о смерти Волдеморта, а какая-то активная деятельность продолжает кипеть в Министерстве, я могу предположить несколько вариантов.

— Тут и так очевидно, — кивнула Гермиона. — Если такое дело, то те из Пожирателей, кто наиболее адекватен, в экстренном темпе попытаются ухватить как можно больший куш или покинуть страну. Маньяки и убийцы затаятся, оборотни, движение стай которых вызывало опасение родителей некоторых учеников, вновь разбегутся по своим углам. Не так давно в Пророке писали о том, что в Европе великаны сошли со своих стоянок. Думаю, это тоже как-то связано.

— Забавно, — я улыбнулся. — Сижу я тут, весь в бинтах, в штанах да халате, и обсуждаю с подругой ситуацию в стране, а ведь совсем недавно у меня был смертельный бой.

Гермиона улыбнулась и пожала плечами.

— Ну, о твоём самочувствии я спросила, а о состоянии здоровья я и так знаю — сама принимала участие непосредственно в диагностике и лечении. Душевное твоё состояние явно не пострадало, так что вот… Как-то так.

— Наговорились? — незаметно подошла к нам Дельфина и села на своё место.

В тот же миг на столе появилась различная снедь, и хоть стол был не обеденный, но даже так здесь можно было вполне с комфортом поесть.

— Приятного всем аппетита, — кивнул я и принялся за еду.

Наколдовав во время еды Те́мпус и убедившись, что время ещё не очень позднее, я решил, что после трапезы стоит отправиться в Хогвартс и спокойно отлёживаться там, не злоупотребляя гостеприимством леди Гринграсс.

***

Возвращение в Хогвартс состоялось затемно и было будничным, как и всегда. За прошедшую половину каникул никто особо школу не покинул, и количество оставшихся студентов оставалось по-прежнему очень большим.

Незаметно для всех, под чарами сокрытия мы с Гермионой зашли в гостиную факультета и заняли наш диванчик, держа друг от друга небольшую дистанцию. Рядом за столом, как и прежде, в очередной раз страдали бездельем, играя во что-то магическое, Дин, Симус, Лаванда и Парвати. Каникулы позволяли пренебрегать дресс-кодом, но Дин, как и всегда, слишком любил носить именно школьную форму, идеально сидящую и ухоженную. Похоже, наше отсутствие никого особо не обеспокоило, а может быть остальные этого даже и не заметили.

Пристроившись на диване поудобнее и расслабившись, я начал без палочки создавать магические конструкты, чтобы лучше слышать происходящее — мне интересно, появились ли какие-то слухи…

…К моему великому сожалению, ну, или радости, не определился ещё, слухов о смерти Волдеморта нет вообще. Зато есть целая куча слухов и предположений о том, с чем же таким доигрался юный глава Малфой, что приусадебный участок превратился в пепелище, одна половина дома буквально испарилась, а вторая — руины. Казалось бы, это не должно касаться гриффиндорцев, но нет — предположения разные, одно другого краше, но все упираются в то, что «мерзкий слизень доигрался с Тёмной Магией». Туда даже следственный отдел ДМП приезжал, но установить конкретную причину произошедшего не смог — магические манипуляции были слишком сильны и затёрли все следы, а выжженную и разрушенную пустыню можно получить многими десятками способов, нелегальные из которых попросту не по силам даже сильным волшебникам. Вот такие вот дела.

Услышав достаточно, я попрощался с присутствующими и отправился спать. Надеюсь, никто не заметит скупость и аккуратность моих движений — подобное можно встретить у больных и у стариков, что делают всё медленно и аккуратно, дабы не спровоцировать боль в пояснице или ещё где. Такое должно бросаться в глаза. Хорошо ещё, что Дельфина выдала комплект зелий на период реабилитации.

Почистив себя магией, ибо перевязываться после душа мне было просто лень, я принял зелья в соответствии с рекомендацией и провалился в здоровый сон без сновидений.

Казалось бы, что только моргнул, а вот уже и утро. Невероятно противным, совершенно невыносимым, ужасным для меня стал тот факт, что я попросту не могу выполнять зарядку, бег и прочие физические тренировки, да и задействование магии в больших объёмах провоцирует сильную боль по нервам во всём теле. Это отвратительное ощущение, когда многолетняя привычка становится невозможной для выполнения. Словно какой-то зуд, который невозможно унять.

До самого завтрака в Большом Зале, на который во время каникул приходить вовсе не обязательно, меня беспокоило свербящее где-то на краю сознания чувство неправильности из-за пропущенной тренировки. Однако, стоило мне только пересечься взглядами с сидящими почти в полном составе слизеринцами, как настроение слегка поднялось в гору — они бледнели, теребили столовые приборы и делали всё, лишь бы не смотреть на меня. Хотя, некоторые нет-нет, да посмотрят. Девушки в основном. А вот Малфой с трудом удержал лицо.

В общем, завтрак принёс мне хорошее настроение не только вкусной едой, но и дикой смесью эмоций и действий от тех немногих осведомлённых, кто был в курсе боя с Волдемортом. Правда, ещё и Поттер смотрел на меня совершенно шокированным взглядом, а шрам на его лбу в кои-то веки начал потихоньку заживать, и это сразу бросалось в глаза.

Безразлично поедая что-то мясное, а потом и десерт, я размышлял об оставшихся крестражах. Есть ли смысл за ними охотиться или направлять кого-то? Думаю, стоит сказать Дамблдору или ещё кому о них. Однако, судя по шраму Поттера, они полностью ушли в какую-то пассивную фазу, когда ничего сделать не могут. Возможно даже то, что при отсутствии основной души в этом мире они вообще могут развеяться, а для этого нужно будет провести диагностику парня. Ведь как ни крути, но магия, хотя бы часть которой основана на волевом посыле и образе, а создание крестража является таковой процентов на сорок, вполне способна перестать действовать при нарушении этих условий. Какой смысл вкладывается в процесс создания крестража? Осколок души, что будет отделён и запечатан в материальном носителе, дабы дать возможность душе остаться в этом мире после смерти. Души в мире нет, условия работы нарушены, прощай, крестраж.

А ведь сама по себе идея крестража не так уж и плоха, как мне кажется, хоть и чувствуется в ней некоторая незавершенность. А хороша она тем, что мне неизвестно ни одного способа принудительно отправить душу прочь из мира. Ну, если не считать мою уникальную возможность работать с душами через Меч.

Покончив с завтраком, подметил отсутствие директора и Снейпа. Поехали куда-то с чем-то разбираться? Вполне возможно. Если допустить, что Поттер мог видеть через свою связь с Волдемортом наш бой, то он наверняка рассказал об этом директору — не раз и не два парня попрекали за то, что он не обращается за помощью в таких сложных вопросах к более компетентным волшебникам.

После завтрака, я у самого выхода из Большого Зала обратился к Гермионе:

— Какие планы? Я в библиотеку. От запретной секции осталось совсем чуть-чуть.

— И я туда, — кивнула девушка. — Правда, свою половину я уже добила.

— Да? — улыбнувшись, я поправил лямку сумки на плече. — Мне ещё одну полку в шкафу осталось.

— А я хотела просчитать некоторые нюансы по проекту.

Лавируя между снующими туда-сюда учениками, мы шли к библиотеке.

— Фазоинверсию ты уже просчитал, когда создавал свой «лазер» …

— На основе твоих выкладок.

— Нет-нет, — качнула девушка головой. — Мне бы месяца два потребовалось на столько объёмные и всесторонние просчёты. Я основу теории создам и дам тебе на моделирование. Хорошо?

— Договорились. Кстати, нужно будет списаться с наставником и определиться по статьям для публикации. Не стоит терять время.

И мы действительно не стали его терять, сходу погрузившись в работу. Конечно же я старался попутно отслеживать курсирующие по Хогвартсу слухи, но никакой интересной конкретики услышать мне так и не удалось. Убийство же мною Волдеморта вообще оставалось информацией для «привилегированных», узких кругов, и за их пределы не выходило.

Так продолжалось до самого начала учёбы, и только в первый учебный день, когда вернулись немногие уезжавшие на зимние каникулы ученики, пришлось немного скорректировать планы — вернулись директор и Снейп. Но, как оказалось, Амбридж тоже где-то отсутствовала, а вернувшись ко второму семестру, выглядела подавленно, скрывая это за своей любимой приторной улыбочкой.

Первым уроком нового семестра оказалась трансфигурация, перед началом которой, профессор МакГонагалл известила меня о том, что после занятий меня хотел бы видеть директор. Ну, ничего удивительного.

— Думаешь, — обратилась ко мне сидящая рядом Гермиона, — это из-за твоего «крестового похода»?

— Не сомневаюсь.

— Что ожидаешь от этой беседы?

— Представления не имею…

— Попрошу, — в нашу сторону строго посмотрела МакГонагалл, — оставить разговоры, не относящиеся к теме сегодняшнего занятия, мистер Найт.

«Может быть, стоило попросить какое освобождение от трансфигурации? Мастер же».

Да ладно, вдруг что-то новое?

После сдвоенных занятий по трансфигурации пришла пора Гербологии, где мы опять ковырялись в земле, уклоняясь от наглых хищных ростков неизвестного происхождения. Хотя, Невилл был просто счастлив возиться с подобным, вызывая искреннее непонимание со стороны многих однокурсников. Растения — не для всех.

После того, как, несмотря на приобретённый за годы опыт, извозишься в грязи по самые уши и насмотришься на отвратительные порой растения, следовало идти на обед, а после — занятия по Чарам и Заклинаниям. Очень редко бывает, когда хоть какому-нибудь курсу в семестре ставят трансфигурацию и чары в один день, да ещё и сдвоенными. Но такое порой бывает, и бывает в основном у пятых или седьмых курсов. Почему? Если верить мнению учеников, то это для того, чтобы не оставить от наших мозгов и мокрого места перед предстоящими экзаменами.

После ужина в большом зале я отправился в кабинет к директору. Горгульи в нише не было, и я без проблем поднялся по винтовой лестнице до дверей кабинета, постучался и зашёл.

В свете заходящего солнца кабинет директора приобретал, пожалуй, ещё больше волшебных оттенков и деталей, а различные резные шкафы с книгами, зеркало с Омутом Памяти, перила лестницы на второй этаж… Да даже большой старинный коричневый глобус, что стоял невдалеке от камина — всё приобретало невероятные фэнтезийные краски.

За столом сидели директор и МакГонагалл. Они с особым тщанием, но довольно быстро перебирали различные документы и пергаменты.

— … а вот здесь собраны документы по сбору инвестиций для школы, — тихо говорил Дамблдор, подавая очередную папку.

Глянув на меня поверх очков-половинок, директор выпрямился в своём кресле.

— Минерва, оставишь нас для разговора?

МакГонагалл перевела взгляд на меня и, получив утвердительный кивок, быстрым движением руки собрала при помощи магии документы по папкам. Сами папки влетели в руки вставшей с места МакГонагалл.

— В таком случае, — заговорила она, — я ещё завтра приду, чтобы лучше разобраться в остальной документации.

— Хорошо, — кивнул директор, и МакГонагалл быстро покинула кабинет. — Присаживайтесь, мистер Найт.

Директор указал на освободившееся кресло за его столом.

— Чаю, лимонных долек?

— Не откажусь.

Пока я шёл к креслу, к столу подлетел поднос с сервизом и вазочкой с дольками. По воле директора с подноса взлетел заварник, и уже через несколько секунд мы сделали по первому глотку ароматного чая. Само собой, я, как и всегда, проверял всё на наличие различных добавок. Пусто.

— Отличный чай. Эрл Грей… С бергамотом.

— Да, мистер Найт, — почти незаметно улыбнулся директор. — Держу чай на все случаи жизни. Ну, а бергамот… Думаю, вы уже заметили, что я люблю всё, что хоть немного напоминает цитрусовые?

— Безусловно, — ответил я с лёгкой улыбкой, ставя чашечку на блюдце. — Вы хотели о чём-то поговорить?

— Да, — директор повторил мои действия. — Я уже наслышан о вашей победе. Даже скажу больше — видел лично. Посредством воспоминаний, конечно же. Тёмный Лорд и вправду пал, и тому есть яркое свидетельство — у профессора Снейпа пропала его Метка.

— Не только, — качнул я головой. — У Гарри впервые за всё время начал заживать шрам.

— Да, — кивнул директор. — Когда я вышел на Ложу Некромантов, мне показали нужное диагностическое заклинание. Они у них особенные. Когда чуть ли не посреди ночи в мой кабинет начал ломиться мистер Поттер и стал рассказывать о том, что во сне видел от лица Волдеморта ваш с ним бой и вашу победу, я тут же поспешил проверить его шрам. Крестраж исчез. Словно и не было никогда.

— У меня, директор, есть информация о других крестражах, но боюсь, в нынешнем свете она не актуальна.

— Согласен, — кивнул директор, проведя рукой вдоль бороды.

Солнце почти зашло за горизонт, и Дамблдор, взмахнув рукой, зажёг светильники в кабинете.

— Я бы очень хотел узнать, — продолжил директор, — как именно вы достигли такого результата, но понимаю, что подобная откровенность не появится просто так. Надеюсь, вы не сильно спешите и уделите немного времени старику, выслушаете историю?

— Почему бы и нет.

— Правда, даже не берусь предсказать ваше к ней отношение. Что же… — директор взял чашечку с блюдца на столе и сделал пару глотков чая. — Начну с важного, чтобы вы могли понять причины и суть. Тёмная Магия делится на три категории. Магия, суть и функция которой состоит в причинении непоправимого вреда здоровью, в пытках и в убийстве. Магия, для создания которой требуется причинение вреда, пытки и убийства. Магия, неосторожное использование которой, использование без оглядки или несмотря на последствия, способная причинить самому волшебнику или другим вокруг него вред здоровью, пытки и смерти.

Мы сделали по глотку чая и закусили дольками.

— Окклюменция неспроста относится к Тёмным Искусствам, а конкретно — к третьему типу. В молодости, я сам, можно сказать, пал жертвой своего перфекционизма и желания научиться всему как можно лучше, а выполнять — с наибольшей эффективностью. Со временем, конечно, многое случилось, многое пришлось пережить, но в окклюменции я понял одно — нужен баланс. Удивительно, на самом деле, как такая простая вещь проходила мимо моего сознания, ведь баланс важен в любом направлении магии. Когда я стал директором Хогвартса, да даже уже будучи старшим преподавателем Трансфигурации, я знал эту простую истину. А вы знаете, в чём состоит проблема окклюменции? Где обратная сторона этой медали?

— Если честно, директор, то я об этом не задумывался.

— Эмоции. Держа своё сознание под жестким контролем, вы держите в узде эмоции. В своих суждениях и поступках вы начинаете опираться лишь на логику и совокупность внешних факторов, имеющих визуальное воплощение. Да, окклюменция не даёт вторгнуться в ваше сознание, прочитать эмоции, прочитать мысли или воспоминания, но тем самым вы лишаете свою эмоциональную составляющую… Подвижности, пожалуй. Да, подвижности. Но это лишь полбеды.

Чай в чашечках закончился, и заварник вновь взлетел с подноса, разливая своё ароматное содержимое в нашу посуду. Пара глотков, и вот директор продолжил свою мысль.

— Самое неприятное в этом то, что при полном контроле теряется эмпатическая чувствительность. Эта самая чувствительность есть абсолютно у всех волшебников и даже обычных людей. Да даже самые примитивные животные, кроме насекомых и прочих обладателей примитивной нервной системы, обладают эмпатической чувствительностью. Для нас, разумных и социальных существ, эта способность сродни зрению по важности. Эта чувствительность позволяет нам понимать друг друга намного лучше, порой совсем без слов. На ней же основывается такое явление, как «эффект толпы» и многие другие.

— Понимаю, — кивнул я. — Потому, в своё время, я выбрал именно окклюменцию для защиты разума, хотя и имелась информация о других способах глухой защиты. Они лишали эмпатии начисто.

Директор лишь кивнул, отпив чая и закусив долькой.

— Это моё объяснение является вступлением сразу к трём темам для разговора, — продолжил Дамблдор. — Вы, наверное, замечали, какие искренние и светлые эмоции испытывают ученики, приходя в Хогвартс в первый раз? Эта радость от удовлетворившего их выбора шляпы, от появившихся в своём множестве блюд? Когда ты стар, ты уже не можешь радоваться подобному, как в первый раз, потому я и остальные преподаватели всегда присутствуют на первом и прощальном пирах в полном составе, а ведь присутствие отнюдь не обязательно.

— Допустим.

— Сильный легилимент, хочет того или нет, ощущает эмоции и поверхностные мысли куда более чётко. Это как человек с очень плохим зрением и человек с острым. И вот, я столкнулся с очень непривычными эмоциями и мыслями. Мне показалось очень интересным то, что вы, мистер Найт, очень «громко думали» о соответствиях и несоответствиях увиденного фильмам и книгам, канону, сказке о «Мальчике-Который-Выжил».

Сказанное заставило меня непроизвольно мысленно напрячься.

— Знаете, мистер Найт, — улыбнулся своим мыслям директор, глядя куда-то вдаль. — Феномен реинкарнации встречается крайне редко и уж тем более в таком виде, что человек помнит своё прошлое. Так, обрывки, мелкие детали. Встретив подобный феномен, да ещё и со знанием возможных событий, я оказался преисполнен надежды.

— Надежды?

— Вы ведь знаете суть пророчеств?

— Безусловно, директор, — кивнул я, отпивая чая и заедая тот лимонной долькой.

— Понаблюдав за Гарри, мальчиком, способным, если верить пророчеству, победить Волдеморта, и понаблюдав за вами, мистер Найт, я сделал выводы. Простые выводы. Том так или иначе возродился бы, ведь я точно знал, что его душа не покинула этот мир, хоть я и не знал, как он смог удержаться здесь. Понаблюдав за Гарри, я пришёл к неутешительным выводам о том, что в ближайшие десять, пятнадцать и даже двадцать лет от него не стоит ждать даже приближения по уровням силы и навыков к Волдеморту. Он мог победить лишь только удачей.

— Чтобы это понять, не нужно быть многоопытным мудрецом.

— Увы, Гарри не оправдал и толики надежд, — понурился директор.

— Но можно ли считать одной из причин подобного то, в каких условиях он жил?

— Безусловно, — директор откинулся на спинку кресла, лицом выражая всю свою скорбь. — Я совершил ошибку. Как много раз до этого, как много раз после… Знаете, мистер Найт… Перед вступлением в Орден Феникса все приглашённые проходят тщательную проверку. Дурсли… Как на них ни посмотри в то время, были великолепной семьей, дружной и любящей. Лили, — Дамблдор посмотрел на меня, — мать Гарри…

— Да, знаю.

— Лили очень плохо отзывалась о своей сестре, но что значат слова против фактов? Перед вступлением Лили и Джеймса в Орден была проведена проверка. Если коротко, то и сама Лили была не подарок, а в испорченных отношениях виноваты как сама Лили, так и её сестра, Петуния. Но не было ничего, что могло бы негативно сказаться на отношении Дурслей к юному Гарри. Я даже попросил присмотреть за ними одну свою старую знакомую… Я просчитался дважды.

Директор сгрёб десяток лимонных долек с вазочки и, вновь откинувшись на спинку кресла, поднёс одну ко рту. Его правая рука была явно под иллюзией, но подвижность потеряла изрядно.

— Я не учёл, что Дурсли будут без любви относиться к мальчику, а моя знакомая… Взросление и жизнь в послевоенных условиях, в разрухе, голоде, холоде и смертях от любой мелочи… Я не учёл, что в её мировоззрении для «нормально живёт, хорошо себя чувствует», будет достаточно того, что у Гарри есть крыша над головой, одежда и какая-то еда… Это моя ошибка.

— Я вас понял, директор, — вновь кивнул я, протягивая руку к оставшимся в вазочке долькам. — Ваш взор обратился на меня. Но что-то я не чувствовал«направляющей руки».

— А вы бы приняли внимание и помощь с моей стороны? Вы не доверяли собственной тени… Что разумно, в Магическом-то мире.

— Нет, пожалуй. Это было бы подозрительно.

— Вот и я так посчитал. Посчитал, но искал любую возможность дать вам знания. Вернул все книги в запретную секцию, когда-либо изъятые всеми директорами. Каждый директор, мистер Найт, имеет возможность на своей должности изъять пять книг, не соответствующих «изменившейся за века магической морали». Искал любой повод отправить вас в Запретную Секцию. Но на первом курсе вы проявили поразительную отчуждённость от любых событий в замке. А на втором уже и сами, вместе с мисс Грейнджер, справились с этой задачей.

— Но зачем?

— Вам так нужно, чтобы я озвучил очевидное? — директор чуть улыбнулся, сверкнув очками-половинками. — Вы, как «сила не от мира сего», способны игнорировать пророчества. На это была моя ставка. Я понял, какой вы человек, понял ваши стремления и уверился, что если Волдеморт воскреснет, то так или иначе вы не оставите это просто так. Вы даже не представляете, мистер Найт, сколько раз я пытался лично противостоять ему и одержать победу. Всякий раз получалась какая-то нелепица. В итоге все силы были брошены на непрямое противостояние и сдерживание его агрессии, сдерживание Пожирателей, сведение жертв к минимуму, лишению его сил через людей, политику и влияние.

— Хм… Раз уж мы начали говорить откровенно, то можно вопрос?

Дамблдор утвердительно кивнул.

— К чему вся ситуация на первом курсе? На втором? Третьем и так далее… Я не понимаю.

— Первом? — директор немного удивлённо приподнял одну бровь. — Я не могу отказать моему давнему наставнику и другу в его просьбе. Но и рассказать её суть не могу. Касательно ваших же опасений, могу сказать, что Пушок не способен причинить вред школьнику. Даже если ученику показалось бы, что его прямо сейчас растерзает цербер, то максимум, что сделал бы Пушок — залил несчастного слюной с головы до пят, да штанину подрал. Абсолютно любое магическое животное, находящееся на территории Хогвартса, подвергается подобному нерушимому магическому воздействию — чары самих Основателей. Вся та полоса препятствий была хоть и травмоопасна, но безопасна. Я попытался совместить просьбу наставника, сопровождаемую финансовой поддержкой Хогвартса, с попыткой пленить дух Волдеморта. Зеркало Еиналеж — довольно хитрый артефакт. Если его правильно настроить, то оно со временем пленит душу того, кто указан в этих настройках. Пленит, и разрушит, как Дементор, отправляя остаток прочь из мира. Сутки — столько нужно было профессору Квирреллу, чтобы дух Волдеморта был пленён. Но я недооценил самоотверженность мистера Поттера, и в итоге Тёмный Лорд отвлёкся от Зеркала, а ритуал — сорвался…

— Тогда василиск…

— Абсолютно безопасен. Был, пока вы его не убили. Даже если бы он получил приказ от самого Слизерина, то оцепенение — его предел.

— А как же Миртл?

— Сложно сказать наверняка, но её тело имело следы оцепенения от взгляда, а только потом она умерла. Смерть же от взгляда настолько же бесследна, как и от Авады.

— А яд?

— Василиск способен менять свойства своего яда в широчайшем диапазоне…

— Да, я читал в книгах. Правда, обычно он использует мгновенно действующий смертельный, либо кислотный.

— Именно, мистер Найт. В одном из немногих сохранившихся своих трудов Слизерин описал ограничивающие заклинания, намертво прописанные в его творении. Василиск при укусе ученика мог бы оставить сильные шрамы и мощное болевое воздействие, а в последствии — временный и безопасный паралич и сон. Он был создан Слизерином как идеальный охранник, способный в любой момент времени появиться в любом месте Хогвартса и защитить его от вторжения.

— Но дневник? Как?

— А вот это — очередная моя ошибка. Я не смог тогда, да и не смог бы сейчас, почувствовать подобный артефакт. Крестраж. Вы ведь заметили, что он ничем не выделяется, если не знать, куда смотреть. Ну подумаешь — принесла девочка блокнотик с чарами. В Хогвартс каждый год проносят тысячи различных мелких поделок и зачарованных предметов. Если сигнальные чары бьют тревогу на очевидно Тёмные артефакты, то на такие — нет. Да и сам я отнюдь не вездесущий, и о многом мне становится известно лишь после.

— А ведь и в самом деле, — задумавшись, я выпил залпом оставшийся в кружке чай.

— Вы же не думали, что я это делаю специально? — непритворно удивился директор. — Что же за «история» такая у вас там была?

— Очень неоднозначная и не говорящая вообще ни о чём. Директор, а вы знали, что Сириус — невиновен?

— Нет, — покачал тот головой. — Вы ведь знаете нюансы Фиделиуса?

— Да, прочитано и изучено.

— Когда я предложил Джеймсу и Лили использовать в качестве Хранителя Тайны Сириуса, я руководствовался исключительно качествами юного в то время мистера Блэка. Он бы никогда не предал и под любыми пытками сохранил бы тайну. Это было логичным решением, правильным. Присутствие самого будущего Хранителя на ритуале не обязательно — достаточно его крови. Я и подумать не мог, что они вместо Сириуса выберут Питера. Я до самого конца думал, что именно Сириус их предал, что, конечно, было странным, но сугубо технически — возможным. Знаете, мистер Найт, я считаю категорически невозможным спасти тех, кто сам себе враг.

— А что насчёт лже-Грюма? Многие из тех, кто знает о том, что вы давным-давно знакомы, недоумевают, как можно было упустить из вида то, что он — не настоящий?

— А это относится ко второй причине моего вступления об окклюменции. Аластор — жуткий параноик. Вот, мистер Найт, что о нём вы можете сказать?

Я задумался не на шутку. Грюма я не знаю достаточно хорошо, но каждый раз он предстаёт в немного новом, другом амплуа. Это я и сказал директору.

— Правда, — добавил я с усмешкой, — есть ещё «постоянная бдительность!».

Дамблдор улыбнулся в ответ.

— Да… Постоянная бдительность. Она настолько постоянна, что он держит окклюменцию на максимуме, как, кстати, и вы, мистер Найт. Проблема общения с такими людьми заключается в том, что такие люди совсем не ощущаются эмпатически. Общение с ними — как со стеной. Особенно, если дело касается Аластора. Он может быть любым, и ты не знаешь, когда он настоящий. С вами немного проще — у вас есть характерные привычки, движения, набор улыбок. Но в эмпатии вы так же пусты и словно не существуете. Я уверен, что вам кажется, будто это вы не хотите общаться с другими учениками. На самом деле, это им некомфортно с вами общаться. Вы знаете, что о вас думают?

— Нет. Мне не интересно. Хотя конкретно сейчас — меня боятся.

— Далеко не все, нет. Вами восхищаются, вас уважают, вами любуются. Но при попытке с вами общаться дети просто теряются. Они вас просто не ощущают. Хоть какое-то ощущение от вас появляется в моменты колдовства, или же когда вы принудительно формируете вокруг себя магию, усиливая её давление. Взрослых подобным смутить тяжело, но дети… У них возникает сильный диссонанс в голове от того, что вот вы, вас видно, вас слышно, от вас есть определённый запах, но вы не ощущаетесь. Как мне известно, немногие нашли в себе действительно желание и силы полноценно с вами общаться.

— Занятно…

— Да. Аластор абсолютно такой же из-за своей паранойи. Для меня до сих пор большой секрет — какой он, настоящий Аластор? Потому я и не удивился лёгкому несоответствию образа Барти Крауча-младшего. Это было вполне в духе Аластора. Материал-то он читал грамотно и так, как положено, с опытом и по схеме Академии Аврората… Я отнюдь не гений и не всемогущий, хотя многие решили иначе, слепо следуя за образом, который сами себе и придумали.

— Ясно… — кивнул я, вздохнув. — Но зачем вы вообще всё это мне рассказываете?

— Просто вы, мистер Найт, относитесь ко мне совершенно нейтрально. Я уверен, что полученную информацию вы воспримете адекватно и никак ей не воспользуетесь, равно как и не выпустите в массы. А потом… Потом мне будет уже всё равно. А сказать кому-то хотелось. Что же касается окклюменции…

Директор съел очередную лимонную дольку.

— Я не рассказывал вам об этом раньше, ибо мне это было не выгодно. Боюсь, что если бы вы знали эти нюансы, вы были бы подвержены эмоциям, не были бы столь решительны. Не расправились бы с Волдемортом так быстро, или вообще, покинули бы страну. А наши силы ограничены, а ДМП с Авроратом скованы по рукам и ногам законом, ну, а некоторые — куплены целиком и полностью.

— То есть вы намеренно давали мне все знания и позволяли пользоваться благами Хогвартса, чтобы я устранил Волдеморта?

— Злитесь? Или расстроены моим поступком?

— Ничуть. Я, в какой-то мере, предполагал подобное.

— Это хорошо, — кивнул Дамблдор. — Что же касается третьей темы… Внемлите совету и опыту старика, научитесь снимать свою окклюменцию. Как я и говорил, я однажды тоже попал в такую же ловушку. Я отнюдь не безгрешен, мистер Найт. Я совершал ужасные вещи, идя к своей цели. Но однажды…

Дамблдор прикрыл глаза, явно погружаясь далеко не в самые приятные воспоминания.

— … Обстоятельства, пересилить которые я не мог. Нелепая случайность. Несчастный случай. Мой шок был так силён, что окклюменции не хватило. Она, словно воздушный шарик, лопнула, выпуская всё, что я сдерживал долгие годы. Тяжесть моих грехов и поступков были помножены многократно.

Дамблдор открыл глаза, глядя на меня как никогда серьёзно и печально одновременно.

— До сих пор меня терзают призраки прошлого. Это… — он поднял поражённую проклятьем руку. — Последствие одного из них. Соблазн всё вернуть был слишком силён. Соблазн услышать всего пару фраз…

Он около минуты смотрел на свою руку.

— Решение проблемы Тёмного Лорда… Оно сняло лишь один из многих грузов с моей души. Но похоже, этого оказалось достаточно, чтобы я перестал цепляться за жизнь.

— Но наверняка можно вылечить проклятье. Нужно только больше специалистов, и…

— Оставьте, мистер Найт, — с лёгкой улыбкой отмахнулся Дамблдор. — Знаете, в детстве я и не помышлял о магии. Никогда не хотел стать великим волшебником. Я хотел быть рыцарем с мечом и щитом. Глупо, правда? Но жизнь… Она расставила свои приоритеты. Я не хотел становиться Великим Светлым, Председателем Визенгамота, и уж тем более — директором. Но кто меня спросил? Правда, директором я, всё-таки, стал по своей воле. Но знаете, до этого я каждый отпуск паковал чемоданы и до самого первого сентября уезжал куда-нибудь, лишь бы подальше от этого болота. Я полюбил учиться и учить — этим я давил в себе все плохие воспоминания и свои грехи. Но кто бы что ни думал, я простой человек. Простой, старый и уставший. Уставший нести свой крест. Вы ведь знаете, что смерть — лишь начало нового, невероятного путешествия? Может быть в другой раз я стану рыцарем? Или космонавтом? Или червём каким…

Дамблдор явно куда-то поплыл своим сознанием, но взяв себя в руки, нашёл в столе склянку с зельем и дрожащей рукой поднёс ко рту, выпивая и откидываясь на спинку кресла. Посидев пару минут с закрытыми глазами, он вновь заговорил.

— Проклятие… Туманит разум. Лишь благодаря зельям Северуса и своей воле я ещё держусь. Хотя последняя утекает как песок сквозь пальцы. Мистер Найт, — директор посмотрел на меня. — Не совершайте моих ошибок. Рано или поздно окклюменция слетит, в один миг высвобождая эмоции от каждого пережитого вами воспоминания, мгновения жизни. Потому она и относится к Тёмным искусствам. Окклюменция способна нанести непоправимый вред волшебнику, если не найти баланс. И раз уж не так давно вопрос коснулся книг…

Директор взмахнул рукой, и откуда-то из глубин его кабинета прилетели по воздуху шесть старых и новых книг.

— Высшая Светлая магия, — сухо сказал директор. — Экземпляры есть в обычной секции, но их там днём с огнём не сыщешь. Мой вам подарок. Как и это.

Из стола директор достал простую игральную карту, на которой была изображена стрелочка.

— Она укажет вам путь к волшебнику, с которым я обещал вас познакомить. Сам я, кажется, явно переоценил свои текущие возможности и не смогу лично сделать это. Но он вас узнает по карте, как и вы — его. И всё-таки, мистер Найт. Как вы защитились от Авады Тома?

— Благодарю, — кивнул я, принимая книги и карту, и складывая их в сумку, тут же снятую с плеча. — Воспользовался одной из наших наработок.

— По проекту накопителя?

— Да, директор. Вы знакомы с физикой обычных людей?

— Да, и вполне неплохо, — кивнул Дамблдор, улыбнувшись в бороду. Кажется, он окончательно пришёл в себя. — Не так давно, не больше двух десятков лет назад, я сильно увлёкся фантастикой и теми чудесами, что выдумывают писатели-магглы. Вот и захотелось плотнее ознакомиться с их наукой, дабы иметь хоть какое-то представление о ней, иметь фундамент для полёта фантазии.

— Мы представили, что магия — энергия. Энергия, в повседневном состоянии находящаяся в определённой фазе. Ава́да же потому и пробивает любые магические барьеры, что находится в противоположной фазе, игнорируя щиты и магию.

— И вы попросту инвертировали магию, а уже на её основе создали Проте́го достаточной мощности?

— Именно.

— Невероятно. Вот и ещё одно доказательство того, что я — вовсе не гений. А ведь всё лежит на поверхности. Похоже, не зря некоторые гильдии начали активно ратовать за интеграцию маггловского научного подхода и имеющейся базы в магическое видение мира. Ой не зря… А уничтожили его похожим на дементоров методом, да?

— Как я понял, директор, дементоры переваривают душу, оставляя лишь её основу. Без личности, без воспоминаний, без опыта и разума. Голое ядро, так сказать. Именно это я и сделал. А крестражи, как я понял, самоуничтожились из-за нарушения условий работы — нечего держать в мире, нет связи.

— Да, именно так они и действуют. Именно это я и планировал сделать посредством Зеркала… Жаль, что не удалось, и вам пришлось совершить многое… Ещё больше жаль, что из-за моих ошибок сложились факторы, способствующие самому появлению Тёмного Лорда. Что же… Не буду больше тратить ваше время. Да и для Минервы нужно подготовить ещё много разных бумаг, вводить её в тонкости работы и в то, как жить на кнаты, что выделяет министерство и попечители на Хогвартс, где деньги искать…

— Думаете сделать её вашей преемницей на посту директора Хогвартса?

— А есть альтернативы? — директор поднялся со своего места, и я последовал его примеру.

— Нет.

— Вот в этом и дело. Минерва справится, я уверен. А мне нужно будет как-то продержаться до лета. Умирать посреди учебного года — верх неприличия, не так ли?

Дамблдор умудрился даже улыбнуться.

— Действительно. Не поймут. Доброй ночи, директор.

— Доброй, мистер Найт.

Уже в дверях я услышал его бормотание:

— …ещё бы обезболивающее найти…

====== Глава 43 ======

Комментарий к Глава 43 Вроде бы всё написал, ничего не забыл, а если кажется, что забыл – значит это для продолжения.

Походу, всё. Второй Шаг будет сразу и в этом же мире. Предстоят два или три года приключений (пока сам точно понять не могу). Технически, можно было бы продолжать “первым шагом”, но мне нужен осязаемый финал Арки, так сказать, чтобы почувствовать выполненную работу. Возможно, глава немного изменится, но вряд ли. Скорее всего, появится мелкий эпилог.

Ну же, в автора киньте чеканной монетой...

Благодаря вашей поддержке появляется хоть какая-то возможность выплачивать долги и не помереть с голоду. Единственный продукт, который я могу предложить на данный момент – фанфик.

В общем, как и всегда, любой рубль в радость, и, как и обещал – продолжаю писать, выделяя максимум времени на это.

Сбер. 4817 7600 2582 8777

Яндекс 410019411970257

https://money.yandex.ru/to/410019411970257

Теперь и на Рулейте.

Стоя на астрономической башне и наблюдая за природой, давно сбросившей зимнее мрачное оцепенение, я размышлял. Почти пять месяцев прошли с момента моего разговора с директором. Конечно же, я не стал ему больше доверять, не проникся симпатией или ещё что-то. Собственно, не делал я попыток и окклюменцию снять, хотя просто для галочки вместе с Ровеной рассчитал два метода её снятия — быстрый и поэтапный.

Поразительное затишье — именно такими словами можно охарактеризовать ситуацию. Не происходило вообще ничего, словно никаких Тёмных Лордов и не было никогда. Ну, в школе, по крайней мере. Безусловно, этому есть простое объяснение — до Хогвартса вся эта Пожирательская движуха так и не добралась, как и до власти, как и до большинства учеников. Для многих в школе это было лишь слухами, информацией, и то быстро исчезнувшей.

Сейчас, когда весенняя погода начинает плавно переходить в лето, ситуация в Англии приходит в определённую норму. Фадж, оказывается, подал в отставку на следующий же день после визита Волдеморта в Министерство, и теперь уже почти полгода у руля Магической Англии находится Руфус Скримджер. Что это значит для всех? Да ничего особенного, разве что говорят, что его услуги не продаются, в отличие от Фаджа.

По вопросу об оставшихся Пожирателях… Тут несколько сложнее. Те из них, кого можно назвать «альтернативно одарёнными личностями», довольно быстро ловятся ДМП и Аврорами. Среди таких неудачников в основном идиоты, маньяки и убийцы. Те ПСы, кто поумнее да посообразительнее, в особенности из тех, кто не был пойман или откупился в прошлом, благополучно занимаются своими делами и родами. Скорее всего, они всегда относились к тем, кто присоединился к Тёмному Лорду либо под давлением, либо из ожиданий потенциальной политической и финансовой выгоды. Ну и чёрт с ними.

Некоторые Пожиратели сформировали небольшие банды, но без хорошего руководства были довольно быстро схвачены, расколоты как орехи, а жесткой и неподкупной рукой Скримджера — казнены. Ну, если был состав преступлений, подводящих под высшую меру.

Нотт… Там вообще отдельная история, освещаемая Пророком аж на протяжении месяца. Оказывается, в магической медицине в принципе отсутствует понятие «психических отклонений». Нет, понятно, что факты самих отклонений не отрицаются, как и различных болезней, но ветки колдомедицины, направленной на лечение подобного, просто не существует. Из-за случая с Ноттом, в Мунго собрали этакий консилиум, поспорили недели две, и в лучших магических традициях решили попросту выкрасть парочку специалистов из обычных людей. Идею на корню зарубил некий Сметвик и обратился к министру, мол: «Психическое здоровье магической части нации находится под угрозой, бла-бла-бла…». В итоге при Мунго был организован небольшой такой Институт по исследованию психических заболеваний магической и немагической природы.

Как мне кажется, отсутствие такого понятия как «психиатрия» в магической медицине связано с тем, что волшебникам прекрасно известно о существовании души, о различных проклятиях и прочем. Органические же повреждения лечатся «на раз». Свою роль играет и этакая замкнутость волшебников. Не от мира вокруг — от самих себя в том числе. Ну сошёл кто-то с ума в своём доме, не показывается, помер потом благополучно — велика невидаль? Вот и получилось, что за долгие годы Теодор Нотт оказался третьим, третьим, черт его дери, пациентом в крохотном отделении психических заболеваний Мунго. При этом у него наблюдались очевидные психические отклонения, девиантное поведение и немотивированная агрессия с чуть ли не раздвоением личности, но при этом не было ни проклятий, ни органических изменений мозга, способных к этому привести, ни повреждений души — это уже рассказывали ученики с Хаффлпаффа, имеющие выходы на Мунго. Сарафанное радио…

В общем, Нотт послужил обществу. Но это не конец истории. Нотт-старший сообразил, что сыночек-то рискует превратиться в подопытного кролика, и быстренько его выкрал. Объединился с освободившимся из заключения Селвином, пытавшимся хоть как-то восстановить особняк своей семьи, и такой вот нехитрой компанией они отправились мстить. Ну, оно и понятно. Вот только отомстить лично мне — проблемка. Без подсказок было ясно, что не сдюжат. И они решили бить по важным мне людям… Узнал я об этом следующим образом…

Конец февраля. Идём мы с Гермионой по коридорам замка. Вот буквально пару минут назад мы закончили все мыслимые и немыслимые расчёты по проекту накопителя, обменялись изученными данными по Запретной Секции, в общем, настроение приподнятое. Из-за угла выруливает Малфой со своей компанией… Изрядно прохудившейся компанией. Только Крэбб и Гойл. При виде меня они как один побледнели, но к моему удивлению, не попытались свернуть в сторону, как делали обычно. Драко вынул из кармана мантии вскрытое письмо и молча протянул мне.

Само собой, перед тем как взять его в руки, я магией проверил его на сюрпризы. Чисто.

Часть письма была затёрта магией, а на мой вопросительный взгляд, направленный на Драко, тот сглотнул, и коротко ответил: «Личное». Ну, личное так личное.

Оставшаяся часть письма, написанного явно Нарциссой, говорила о нелепом нападении Нотта с сыном, Селвином и пятёркой наёмников. Дабы Драко не волновался, Нарцисса сразу упомянула, что находится последнее время в компании его дражайшей тётушки. Хоть имя и не указано, но сомнений возникнуть не может, что это за тётушка. В общем, эта «тётушка» так разошлась, что живыми и почти целыми смогли покинуть место стычки только Нотт-младший и Селвин-младший.

Это вызвало моё недовольство, и в течение недели я думал о том, где и как их найти, чтобы выразить оное в смертельно грубой форме, но делать это не пришлось. Через неделю после прочтения письма, в начале марта, пришло очередное письмо. Донельзя официальное и на бумаге, а не пергаменте. Письмо пришло из МАКУСА, что меня удивило и насторожило. Ещё больше меня удивило, что адресовано оно было Максимилиану Александру Блэк-Найту, что довольно… подозрительно. Содержание его было простым и тревожным. Оказывается, Нотт и Селвин как-то добыли информацию о том, куда переехали Джон и Сара, и решили на них напасть, исполняя месть мне. Правда, как выяснилось, при переезде в Штаты, Найты прошли в том числе и через волшебные инстанции, и оказались зарегистрированы там как мои немагические опекуны. Оказывается, в МАКУСА очень хорошо налажен процесс сбора информации в других странах, и там выяснили, что являюсь единственно возможным потенциальным или уже фактическим главой рода Блэк, а это уже влияние. А ещё, американцы, как выяснилось, отнюдь не наплевательски относятся к различным слухам и факт возрождения Волдеморта они восприняли как данность, как и моё вмешательство в его деятельность на Турнире. А посему, за Найтами было организованное магическое наблюдение.

Учитывая куда более жесткий контроль магического правопорядка в Штатах, незаконно прибывшие Нотт и Селвин сразу попали под «колпак», и стоило им направить палочку на дом Найтов, как их тут же повязали американские авроры. Вот, в общем, и конец. Почему конец? Пока добирались до Найтов, эти идиоты несколько раз подвергли Статут раскрытию, убили несколько человек и несколько раз использовали Непростительные. В магической Америке это — смертная казнь. Такие дела…

В остальном же, всё было, как и всегда. Информация об «оживлении» нескольких родов, о начале их финансовой активности и прочем, действительно подтвердилась, но опять же через школьников — то и дело кто-нибудь рассказывал о том, как возобновлялась деятельность замороженных в восемьдесят первом году предприятий и фирм, Невилл с энтузиазмом рассказывал о том, что заново начал функционировать Магический Ботанический Сад, и несколько ферм по выращиванию важных для разных отраслей растений. Всё это началось после смерти Волдеморта. Думается мне, что моё официальное появление в составе Визенгамота навело других на мысль о том, что слать можно Министерство тёмным лесом в этом вопросе, а в Зал Наследия проникнуть тайно, что и было провёрнуто во время операции по выманиванию Поттера в Министерство. Доступ к официальным ресурсам получили, хотели пустить на «благое дело чистоты крови», но тут Волдеморт скончался, но не пропадать же добру? Вот и запустили всё, что было в имуществе, возобновили финансирование и прочее. Ну, это я так вижу — кто знает, как на самом деле?

В учёбе, кстати, тоже есть определённые подвижки. Списавшись несколько раз с леди Гринграсс, мы с Гермионой выбрали подходящие темы для научных публикаций. Гермионе относительно повезло, ведь в нашем с Флитвиком проекте требуется несколько типов ранее неиспользуемой трансфигурации. По колдомедицине получили четыре темы, по химерологии четыре… И кучу литературы, чтобы не расслаблялись. По колдомедицине, кстати, практические занятия непосредственно по лечению отошли в сторону, и теперь лишь диагностика. Здесь всё было много проще, а использовались какие-то подвиды магических мышек, крыс и кроликов. Там было не важно, кто именно на хирургическом столе, важны лишь нюансы в магическом отклике от диагностических заклинаний и умение читать те самые трёхмерные графики, которые однажды показывала мне Дельфина. А практика по химерологии откладывается на неизвестный срок, ибо наука эта чертовски невыгодна для кошелька, и для всех будет лучше, если отправиться в «химерологическое путешествие» по магически скрытым доменам, лакунам и прочим природным или естественным пространственным складкам, для поиска, охоты и разбора различных нюансов…

Пригревшись на почти что летнем солнышке, я сел на край Астрономической башни и свесив ноги, начал по-детски ими болтать. Что ещё важного?..

— Вот ты где, — позади меня раздался голос Гермионы, но это не стало для меня неожиданностью, ведь в магии я чувствовал её приближение. — Профессор Флитвик просил тебя найти. Пора приступать к первому практическому созданию накопителя.

Гермиона встала рядом со мной практически на самый край башни, и поправила выбившуюся из-за ветра прядку волос.

— Отлично.

Бодро встав с края, я последовал за тут же развернувшейся девушкой. Уже через несколько минут мы добрались до тайной, насколько это возможно в Хогвартсе, лаборатории профессора. Флитвик уже был там и подготавливал различные материалы, начиная от дерева, заканчивая кристаллами, активно и забавно бегая от одного стола к другому.

— А, мистер Найт! — тут же улыбнулся профессор, стоило только мне подойти поближе. — Отлично, просто прекрасно! Я проверил все ваши с мисс Грейнджер расчёты, сверил со своими, внёс небольшие и совсем необязательные правки. Вот.

Флитвик взмахнул рукой в сторону стола, с которого тут же слетела папка с бумагами, и слевитировала мне в руки. Не очень толстая, страниц в тридцать.

— Ознакомьтесь, пожалуйста.

Сказав это, Флитвик вернулся к своему занятию — расставлению различных материалов по одному ему ведомым местам. Я же сел вместе с Гермионой за стол, и мы быстро полистали, запомнили и поняли суть небольших изменений, касавшихся в основном материалов и были пара нюансов по трансфигурации.

Через десяток минут мы втроём уже стояли у специального большого стола со множеством рунных комплексов, выгравированных на нём. По воле волшебника, эти комплексы могли перемещаться по столу, изменяться в размерах и структуре — довольно удобно, и не нужно постоянно гравировать что-то по новой.

— Итак, — Флитвик с улыбкой потирал руками, стоя на специальной табуреточке. — Как мы с вами поняли, разнородные материалы нам не совсем подходят из-за, собственно, разнородности.

Флитвик указал рукой на различные органические материалы: бруски дерева разных сортов, кости, ещё какие-то непонятные штуки.

— Однако, эксперимент мы с ними проведём, но после. Сейчас же займёмся кристаллами с разными кристаллическими решётками. К сожалению, текущие магические возможности не позволяют работать с веществом на атомарном уровне… Да-да, не удивляйтесь, я очень хорошо подтянул свои знания в обычных научных дисциплинах.

Мы с Гермионой улыбнулись профессору.

— Итак, — продолжил он, приосанившись. — Мы, конечно, можем при помощи трансфигурации и трансмутации задать нужную структуру, но влиять выборочно не только на атомы, но даже на ячейки кристаллической решётки не можем. Самое мелкое, на что волшебник, при известных мне исходных, может повлиять — ненамного меньше миллиметра. Потому, совсем уж уйти в миниатюризацию мы не можем. Но!

Флитвик наставительно поднял указательный палец вверх.

— Мы можем получить срезы кристаллов нужной нам формы. Лишнее отсекается просчитанным мисс Грейнджер заклинанием трансформации, относящимся к школе трансфигурации. В итоге мы получим нужные нам материалы.

— Просчитывал в основном Макс, — вставила свои пять кнатов Гермиона.

— Да даже и так, — пожал плечами Флитвик. — Давайте же скорее приступать. Начнём с кварца, как наиболее простого для нашей работы.

Флитвик передвинул на столе прозрачный кристалл, поставив его перед нами.

— Проект по большей части ваш, так что и вам честь сделать первый рабочий образец. От начала до конца.

— Хорошо, профессор, — мы кивнули одновременно.

— Тогда я, — глянув на Гермиону, взял ещё один кристалл кварца, — буду делать механизм на фазоинверсии.

— Хорошо, а я займусь непосредственно накапливающим модулем.

Быстренько разобравшись в работе стола, мы составили каждый свой магические круги под кристаллами, и достав свои палочки, начали планомерно и аккуратно колдовать, разделяя кристаллы на куски, меняя их форму, делая своеобразные блинчики. Следом шёл этап непосредственно зачарования предметов. Это заняло порядка полутора часов — расчёты расчётами, но в процессе работы всегда может пойти что-то не по плану. Слава Старику, что здесь всё прошло гладко и без эксцессов.

Через полтора часа работы, в нашем распоряжении оказались около десятка прозрачных блинчиков-кристаллов. Для однорангового накопителя, а таким в нашем представлении является накопитель с одним «блинчиком» расширенного двумерного пространства, было решено использовать следующую схему: этакий пирог, первым слоем которого шел блок на поглощение магии, потом само тело-накопитель, а следом — блок на вывод магии. Для более позднего и проработанного продукта, в котором будет несколько тел-накопителей, впуск и выпуск будет в одном «блинчике», а сами тела будут разграничиваться связанными друг с другом двунаправленными ограничителями. С их помощью накапливать магию тела будут последовательно, а разряжаться — в обратном порядке.

После зачарования мы приступили к сборке. Для этого мы положили соответствующие «блинчики» один на другой, а на столе под ними сформировали небольшую схему ритуала. Стоило только активировать её, как руны и линии засветились мягким голубым светом, а вместе с ними совсем слабо засветилась и наша небольшая, с три монетки друг на друге, конструкция. Пара секунд — и всё готово.

— Давайте скорее проверять! — Флитвик, лучась энтузиазмом, тут же аккуратно взял получившийся накопитель и на вытянутых руках, словно ценнейшую реликвию, понёс к другому столу. Мы последовали за ним.

Забравшись на очередную табуреточку, профессор аккуратно поставил накопитель в центр ритуальной схемы, выгравированной на столе, посмотрел на меня, на Гермиону, и глубоко вздохнул.

— Ну… Мерлин нам в помощь.

Флитвик коснулся палочкой пары рун в контуре, и тот засветился синим. Профессор не убирал палочку, ведь нужен поток магии для тестирования.

— Так… — тихо приговаривал профессор, прикрыв глаза. — Поглощение магии… Идёт.

Я тоже это чётко ощущал. Есть небольшие утечки в контуре, но за счёт них можно понять, поглощает ли магию накопитель, и как много из того, что на него подаётся. По ощущением — всю.

— Поглощение… В полной мере, — озвучил мои мысли профессор. — Скорость…

Флитвик явно задумался, высчитывая что-то в уме.

— Выше среднего. Да… Немногим выше среднего… Наполним до предела…

Флитвик стоял неподвижно перед работающей схемой ритуала около тридцати минут. Его выдержка достойна подражания — не каждый способен так долго стоять не шелохнувшись, ещё и будучи ментально сконцентрированным на довольно сложной и абстрактной задаче.

Но ничто не длится вечно — не простоял столько и Флитвик. Глубоко вздохнув и выдохнув, профессор убрал палочку со схемы ритуала, и та потухла. Вот только накопитель из трёх прозрачных блинчиков кварца продолжал слабо светиться и даже переливаться, словно блики на воде.

— Неплохо, очень неплохо, — немного уставшим голосом продекларировал профессор и покивал сам себе. — Да чего уж тут?! Просто великолепно! Работает всё просто отлично! Магии запасено на десяток очень приличных Патронусов в модификации Пульса…

Флитвик радостно кружился вокруг стола, и совершенно был не похож на великовозрастного мудрого профессора Чар и Заклинаний. Но, он быстро взял себя в руки и встал рядом с нами, глядя на накопитель.

— Оставим на недельку и проверим, будет ли он разряжаться, и насколько сильно.

— Вы не сомневаетесь, что будет?

— Безусловно, мисс Грейнджер, безусловно. Магическое функционирование объекта так или иначе завязано на наличие магии в нём или вокруг. Расчёты по затратам у нас есть и по ним отчётливо видно, что затраты превосходят средний магический фон по Англии. Однако в Хогвартсе фон выше. Но мы поместим его в среду без магии и сможем пронаблюдать за утечками, если они будут, и за периодом полной разрядки. Но, как бы то ни было, дорогие мои, это однозначно успех!

Следующие полчаса мы обсуждали и без того уже не раз оговоренные нюансы по правам на разработку и прочее. Флитвику не нужно было вообще ничего с этого, ну, кроме десяти процентов с прибыли от реализации продукта, если таковая вообще когда-нибудь будет. Профессор хоть и идеалист, видящей прекрасное если не во всём, то во многом, но ещё он прекрасно знает, что волшебники, да и люди в целом, существа довольно агрессивные, а такая разработка, как накопитель магии, может послужить вообще не во благо. Но так ведь вообще со всеми разработками — сначала воякам, потом обывателям.

— Разве у вас, мистер Найт, не было мысли полностью закрыть доступ к разработке, дабы усилить влияние вас, и вашей семьи, наряду с мощью? — спросил он, когда мы пили чай и обсуждали разные нюансы у профессора в кабинете.

— Нет, — качнул я головой. — Вы сами понимаете, что от рода — только я да портрет тётушки. Да и не собираюсь я «влиять» на мир. Предпочитаю личное могущество для того, чтобы воплощать в реальность фразу: «Кто с мечом к нам придёт — того проще застрелить». Я собираюсь путешествовать, исследовать мир, от недовольных отбиваться мастерскими степенями и прочими достижениями. Да и сами посмотрите — в чём смысл хранить всё при себе?

Профессор на пару с Гермионой посмотрели на меня с любопытством.

— В средние века различные разработки и нововведения сыпались как из рога изобилия. Концепцию интеллектуальной собственности и патента волшебники разработали много раньше обычных людей. Пять или десять лет эксклюзивных прав на использование или производство, а дальше новинка уходила на рынок или массовое производство под небольшой процент отчислений. А после Статута? Все всё гребут под себя. Разработки остаются в семьях под строгой секретностью, становятся родовой ценностью. В итоге кочуют от побеждённого к победителю, оставаясь не менее секретными. И в чём смысл? У нас ярко выраженная стагнация. Только недавно началось движение в направлении научного подхода к магии и началу коллективной исследовательской деятельности для вывода изысканий на публику и для использования.

— Понимаю… — кивнул Флитвик.

— Вот. Я уверен, что многие гениальные умы столкнулись в своих практических изысканиях с проблемой банальной нехватки магии для их реализации. Да что уж говорить, посмотрите на мистера Артура Уизли. Он бесспорный гений в области чар. Свою машину он зачаровал намного лучше того же Ночного Рыцаря, но в силу своей психологии, он не является сильным волшебником. Готов поспорить, что если бы у него было в избытке магии, мы могли бы видеть куда более интересные зачарования в его исполнении. Это же касается и всех остальных. Все гениальные, разнообразные, разносторонние и масштабные исследования в области магии были совершены могущественными волшебниками. Но, как вам кажется, какие преграды они встретили?

— Вы мне скажите, мистер Найт. Или вы, мисс Грейнджер.

Гермиона немного приосанилась и глянула на меня.

— Давай ты, — кивнул я.

— Что же… Если учитывать серьёзные труды и изыскания, а не всякие мелкие глупости, типа самонамыливающейся тряпки, которая, кстати, почему-то обязана быть желтой…

Флитвик буквально хрюкнул, подавив смешок, а Гермиона продолжила мысль:

— …То следует заметить — все они крайне магоёмкие. И все — абсолютно Тёмные. Тёмные до самой последней руны. Нехватка магии для грандиозных и масштабных экспериментов вынуждала волшебников идти на крайние меры. Яркий пример — Экриздис. Его труды и изыскания во многом фундаментальны, хотя некоторое отчётливо отдают незаконченностью. Мне кажется, что необходимость в большом объёме магии привела его к Тёмным ритуалам и жертвоприношениям. Возможно, под конец своей жизни, из-за Тёмной Магии Экриздис несколько… свихнулся. Совсем свихнулся. Потому и последние его труды отдают безумием.

— Есть ещё Фламель, — кивнул я. — Вот уж не думаю я, что Философский камень — продукт «светлый». И таких примеров можно насобирать уйму. Как итог — один свихнулся и помер в одиночестве в своей крепости на острове, другой — большую часть жизни бегает от назойливых завистников. Вообще, как я понял из некоторых исторических источников, те же Гильдии создавались не столько как общины волшебников по интересам, отстаивающих права друг друга и помогающих друг другу самым разным образом, но и для коллективных ритуалов и магических манипуляций. Но и они ударились в ту же крайность, что и обычные семьи волшебников, мол: «Мы посчитали, мы наколдовали — наше, никому не дадим». Хорошо, что ситуация медленно выправляется, иначе загнёмся мы скоро в этой стагнации.

— Знаете, мистер Найт, я рад, что мы нашли понимание в этом вопросе, — важно покивал маленький профессор, сидя в своём кресле. — Я и сам хотел предложить поступить по старым порядкам, с эксклюзивными правами на пять лет и патентами. Боялся, что придётся вас в этом убеждать, хоть и являюсь научным руководителем проекта. Раз мы пришли к общему знаменателю, я осмелюсь взять на себя оформление и прочие бюрократические нюансы, а вы мистер Найт, мисс Грейнджер, свободно можете готовиться к экзаменам. По правам на все уникальные разработки, задействованные в проекте, мы уже обговорили, и они ваши.

После такого знаменательного события мы… Ничего не сделали. Просто отправились собирать материал для будущих статей, устаканивать знания, штурмовать обычную секцию библиотеки для подбора материала для экзаменов и наверстывая знания за шестой и седьмой курс.

***

Ближе к середине мая профессор Флитвик порадовал нас готовыми зарегистрированными документами на накопители, эксклюзивными правами на их использование для себя, меня и Гермионы на срок в пять лет. Всякие там юридические мелочи и прочее… С этим я ознакомился и был полностью удовлетворён проведённой работой — за накопителями может быть большое будущее. По крайней мере сократится количество жертв для ритуалов. Да и стоит потом создать супер-пупер накопитель, дабы попробовать поглотить его при помощи своего Меча — результат может быть интересным.

Помимо обычной учебной деятельности, я занялся разработкой заклинаний для колдомедицины. Хотя, такая постановка вопроса будет не совсем верной. В колдомедицине в частности, и в магии вообще, существует серьёзная фундаментальная проблема — обратно пропорциональная зависимость затрат магии от качества просчётов и моделирования конструкта или схемы магического воздействия. Недостаток или неточность этих моделей компенсируется воображением и абстрактными образами того, что хочет получить волшебник. Безусловно, с опытом и возрастом, волшебник закаляет свой разум и волю, становясь способным делать магию более плотной, компенсируя этим невозможность влить большие объёмы магии для заклинания и увеличивая его мощь. Потому старые практикующие волшебники сильнее новичков. Но «корень зла» не в этом.

Для просчёта схемы требуется какое-никакое, но понимание процесса, который волшебник желает воплотить в реальность. Но даже тщательная работа над этим аспектом оставляет минимум процентов двадцать на долю воображения. Но если очень многое в мире можно постичь тем же способом, с которого начинали обычные люди, наблюдением, сопоставлением, подгоном явлений и процессов под определённые стандарты, выраженные в цифрах, рунах и прочем, то с наблюдением микромира у волшебников беда. Эта бедавыливается в катастрофическую нехватку заклинаний, работа которых сфокусирована на процессах, протекающих в этом микромире — к примеру, колдомедицина.

Безусловно, сильный волшебник может вылечить повреждения взмахом палочки, но это требует колоссальных затрат магии и очень-очень многим не под силу. Появление в скором времени накопителей на рынке отчасти сможет решить эту проблему, но лишь отчасти. Сам корень проблемы заключается в том, что волшебники понятия не имеют о многих процессах, протекающих в теле живого существа, о механизмах работы клеток, органелл и о многом другом. Вот в итоге и получается, что лечить магические повреждения, проклятья, всякую неведомую магическую хрень волшебник может довольно легко, а вот сломанный палец — уже к зельеварам. Эти отчаянные ребята за долгие века проб и ошибок смогли сформулировать концепцию, идею и рекомендации для создания таких зелий, от эффекта которых прочим любителям «глупых взмахов палочкой» остаётся лишь грызть от зависти локти.

Эту проблему я решил частично исправить, а точнее — попробовать исправить. Для этого я купил в аптеке и получил совиной доставкой парочку зелий — сам-то я готовлю их так, посредственно, а оценки у Снейпа колеблются в крайне широком диапазоне. Причина мне не ясна, но не в этом суть.

Два дня я потратил на то, что тупо пил зелья и вместе с Ровеной пытался проанализировать механизм магического воздействия, происходящего в теле. Сложно объяснить задумку… Скажем так, некоторые говорят, что зелье — заклинание в бутылке. Я пошёл от обратного. Заклинание — контур магического воздействия, вылетевшего из бутылки с зельем. Сконцентрировался я на Костеросте и Рябиновом отваре. Банальщина, по сути своей, и среди заклинаний им есть аналоги. Но аналоги эти крайне затратны, а магическое истощение — отнюдь не миф, а последствие перегрузки нервной системы от сильного напряжения, необходимого для выработки большого объёма магии, или для повышения её плотности. Для меня это не так страшно, ибо моя «прочность на износ» довольно велика, но как научный материал и разработка — более чем необходимы.

В общем, на второй день удалось создать нужный магический контур для двух заклинаний. Но это имеет смысл для меня и для тех редких волшебников, кто обладает очень высокой магической чувствительностью. А потому, начался следующий этап декомпиляции — арифмантическое обоснование процесса формирования магического контура. Это заняло сутки. Ещё сутки ушли на сопоставление полученных арифмантических формул со знаниями по микробиологии и прочим медицинским дисциплинам. Итог: два работающих заклинания, позволяющих срастить кости и излечить травмы мягких тканей за неполный час и имеющих высокую энергоэффективность; готовый материал для двух обязательных научных работ по колдомедицине для получения мастерства в оной; сильная мигрень и два дня отдыха в больничном крыле из-за переутомления — работал всё это время на износ, при полном ментальном усилении гемомантией и с задействованием возможностей Ровены. Слёг я в общем…

— Ты даже не представляешь…

Рядом с моей койкой в больничном крыле сидела Гермиона в школьной форме.

— Не представляю?

— Именно, — кивнула она с серьёзным лицом и тут же поправила выбившуюся прядку волос. — Как мне хочется рассказать тебе своё мнение о степени твоей беспечности.

— Так расскажи, — улыбнувшись, я подвинулся к изголовью кровати, опираясь на подушку.

Никогда не смогу привыкнуть к пижамным костюмам, считающимся чуть ли не обязательным элементом гардероба в Англии. Да и в других странах. Ну привык я спать лишь в нижнем белье, и всё тут. Наверняка я должен забавно смотреться в выданном мне полосатом костюмчике.

— Это крайне безответственно — слечь буквально перед самыми экзаменами. Школьную программу мы изучали вровень с остальными, не считая редких исключений. А значит требуется время для тщательной подготовки. Степень важности итоговых оценок по СОВ и ЖАБА невозможно преувеличить. Все варианты дальнейших действий в жизни, связанных с этими оценками, очень жестко на них завязаны. Комиссии неподкупны и под кучей договоров и обязательств. Везде, где важны оценки, нельзя пройти по блату или другим образом. Можно быть хоть трижды могущественным, хоть Мерлином во плоти, но с плохими оценками, как я и сказала, некоторые варианты окажутся недоступными…

— Тебя ведь вовсе не это беспокоит, да?

Гермиона вздохнула и села более расслабленно, глядя на мою, явно наглую, улыбающуюся физиономию.

— Ты прав. Меня просто дико… взбесило, да… — но на лице почти нет эмоций. — Просто невероятно! Нет, ты видел? «Раз вы такие умные, то думается нам в Министерстве, что сдать СОВ и ЖАБА вам по силам одновременно»…

Именно так высказалась сегодня утром, тридцатого мая, явившаяся в больничное крыло дамочка из Министерства. Внешность её была приличная, но манера подачи «материала» — ещё более неприятная, чем у Амбридж. Дамочка вручила разрешение на сдачу экзаменов экстерном, но при этом, Министерство действительно выдвинуло требование по сдаче — одновременно СОВ и ЖАБА. Ибо «комиссия слишком занята, чтобы созывать её вне очереди специально для вас двоих, уж простите». Интересно, в чей я тапок нагадил?

— Да ладно тебе, — улыбнулся я как можно спокойнее. — Мы прекрасно знаем весь материал и справимся с любой поставленной задачей.

— Ты прав. Но это не отменяет факта моего негодования, — насупилась Гермиона.

— Значит просто почитаем книжки. С нашим опытом колдовства, для нас не будет проблемой создать заклинание с первого раза и абсолютно удачно. Хотя… Вот отпустит меня мадам Помфри, пробежимся по десятку раз по программе за шестой и седьмой курсы.

Собственно, так мы и поступили, а уже через неделю пришла пора экзаменам.

Честно говоря, учитывая количество шума и паники вокруг этих экзаменов, я ожидал от них большего. Однако, вокруг их сложности лишь нагонялась атмосфера, а по факту — просто качественные экзамены. На каждом из них нас собирали в большом зале, усаживали за отдельный небольшой стол, выдавали специально зачарованные пергаменты с заданиями, перья и пергаменты для написания ответов. Они были зачарованы настолько, что в ощущениях магии аж «зудели», если вообще можно так назвать эти самые ощущения. Само собой, ни я, ни Гермиона, не удивились вдвое большему количеству различных вопросов — сдаём-то два экзамена, а формат у них один.

После теории шла практика, и была она довольно проста. Просто перед комиссией из пяти старых, я бы даже сказал, древних волшебников, демонстрируешь заклинания из вытянутого на удачу билета. Ну, или варишь зелье, но тут уже не один, а ещё с несколькими учениками. Гербология — демонстрируешь навыки. При этом, что забавно, ставится отдельный балл за «не устряпаться в земле с ног до головы». В общем, всё сугубо специализированно.

Две экзаменационные недели создали такое напряжение среди учеников, что казалось, будто даже воздух скрипит от него. Однако, стоило только окончиться последнему экзамену, как пяти и семикурсники словно сдулись, находясь повсюду в состоянии блаженной эйфории. Мелкие же бегали и суетились вокруг, глядя на нас с непониманием. А ещё Пир Прощальный, итоги года…

***

День отъезда был погожим и солнечным. Вовсю грело летнее солнце, а я наслаждался его лучами, стоя в школьной форме, но без мантии, на Астрономической башне. Странные ощущения одолевали мой разум, и я готов поспорить, что в моём взгляде сейчас можно было бы легко прочитать печаль. Именно таким взглядом я оглядывал окрестности замка, его башни, окна, чуть ли не каждый камень в стенах или узоры решетчатых окон.

— Наслаждаетесь видом, мистер Найт?

Сбоку от меня встал директор в своей лиловой мантии и шапочке, а его седая борода колыхалась в такт ветру.

— Да. Кажется, стараюсь запомнить. На душе одновременно грусть и радость, что школу я окончил, и этот этап моей жизни подошёл к концу.

— Это отличное место, должен отметить, — улыбнулся директор. — А вы знали, что отсюда, если присмотреться, можно увидеть самый-самый край дозорного поста кентавров?

— Нет, директор. Не обращал внимания.

— Во-о-он там, — Дабмлдор указал пальцем в сторону запретного леса.

Всмотревшись как следует и усилив зрение, я действительно заметил на холме среди немного темной хвои деревьев очень хорошо замаскированное… Нечто. Явно рукотворное.

— Действительно.

Мы немного помолчали, вглядываясь в Запретный Лес.

— Удивительно, как мне кажется, — продолжил директор. — Что всматриваясь в лес, я каждый раз обнаруживаю что-то новое. Вы ведь пока не последовали моему совету?

Внезапно сменив тему, Дамблдор глянул на меня.

— Нет. Решил подождать.

— Чего? А-а… Понимаю. Не могу вас винить за ваше ко мне недоверие. Даже больше — должен похвалить. С сильными мира сего нужно быть начеку. Такие как я — себе на уме, даже если выглядят забавными сумасшедшими старичками.

— Я знаю, директор.

Ещё пару минут мы постояли молча.

— Зачем вы объявили на пиру, что Волдеморт погиб окончательно?

— Почему бы и нет? — пожал плечами директор. — Это и так все знают. Так же как и то, кто ему помог найти покой. Слухи — они такие.

— Я заметил.

— Но стоит отдать должное, — директор улыбнулся ещё шире. — Благодаря необоснованному, в некоторой мере, страху перед вами, многие ученики со Слизерина изучили очищающее заклинание до невербального, а некоторые даже — до беспалочкового уровня.

— Хм… — ухмылка сама выползла на моё лицо. — А ещё, директор, вы повергли в шок своим заявлением об уходе с поста директора.

— А был выбор? День-два, и заявление уже не потребуется.

— Верно. Как вы думаете, если бы Бинс был директором, его бы сняли с должности из-за его призрачной натуры?

— А хороший вопрос! — Дамблдор наигранно задумался, поглаживая бороду. — Думаю, вряд ли. Точнее, снять-то сняли бы, а вот деть куда? Было бы два директора.

— Вы не надумали ещё пожить? Вы ведь наверняка изучили то, как я исцелился от укуса Люпина.

— Конечно же изучил. Правда, попасть в Тайную Комнату, не владея Парселтангом, было довольно проблематично. Вы, кстати, собрали свою палатку?

— Конечно.

— Так вот. Изучил. Но знаете, это не мой случай. Даже если бы я вдруг передумал умирать, то такой ритуал мне ничем бы не помог — проклятье действует и на душу. Кстати, раз зашёл такой разговор…

Директор вынул палочку и рукоятью вперёд протянул мне.

— Полагаю, это принадлежит вам.

— Занятная вещица…

Само собой, прежде чем взять один из Даров Смерти в руки, я проверил его на какую-нибудь магию или ловушки, вызвав неодобрительный взгляд Директора. Просто… Проклясть или поставить ловушку на палочку — настолько дикий моветон, что лучше застрелиться. Воскреснуть, и снова застрелиться.

— Не могу с собой ничего поделать, — пожал я плечами, виновато улыбнувшись.

— Всё-таки зелёные цвета вам были бы к лицу, мистер Найт.

Взяв эту странную палочку с несколькими бугорками, я прислушался к ощущениям и запустил в небо А́вис. С палочки буквально слетела стая белых голубей. Их было много, они активно махали крыльями и курлыкали, раскидывали свои перья, и в итоге улетели прочь.

— Очень хорошо выполненное заклинание.

— Благодарю, директор. Ваша похвала — не пустой звук.

Я прекрасно ощутил, как именно работает эта палочка, ибо неоднократно испытывал нечто подобное.

— Вы знаете, как она работает? — с вопросом я посмотрел на улыбающегося директора, сложившего руки перед собой.

— Вы поняли? — он действительно удивился. — Что же… Конечно же я знаю. Я же, как уже говорил, увлекался в своё время фантастикой, а вместе с ней и обычной наукой.

— Обычный резонатор для повышения объёма магии на выходе.

— Именно это, — кивнул директор, — позволяет её обладателю выходить за те пределы возможностей, что очерчены человеку своей природой.

— Мне она не нужна. Вы не против, если я уничтожу этот Дар Смерти?

— Поступайте так, как велит вам ваш разум. Но скажу вам, что эта палочка послужила мне хорошим подспорьем в росте личной силы.

Подбросив палочку в воздух, я взмахнул рукой, тут же призывая Меч, и на лету разрубил её надвое, тут же давая команду мечу исчезнуть. Само собой, при разрубании была дана команда на поглощение — встроенный в душу резонатор мне не повредит.

— Немного жалко даже… — Дамблдор глядел вслед падающих вниз половинок палочки. — Но, так даже к лучшему. Слишком много от неё бед. Какие у вас планы?

— Планы? — задумавшись, я глянул в ясное голубое небо. — Ну, отдых мне не светит. Нужно получать мастерство в других дисциплинах, путешествовать, открывать новое и невероятное. Может быть Египет? Там что-то новое намечается. Или США. Раз мне не нужно теперь ходить в Хогвартс, думаю, приключения не заставят себя ждать. Да и наставник у меня… Спуску не даст.

— Да, бойкая девушка.

— К-хм, девушка?

Дамблдор очень внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

— Вам точно следует разобраться в своей окклюменции. Может быть прозреете…

Мы ещё немного постояли, после чего одновременно развернулись и пошли на выход с башни. Все мои вещи и так при мне, так что никуда больше мне заходить не надо было. Уже в самом низу, на выходе из замка, у ворот которых осталась лишь одна карета без крыши, из которой на меня нетерпеливо смотрела Гермиона, мы с директором остановились.

— Знаете, директор, я не умею прощаться, особенно зная, что…

— Не переживайте, мистер Найт, — очень по-доброму улыбнулся Дамблдор. — Этим недостатком страдаете не только вы.

— Прощайте… Пожалуй.

— Действительно. Не умеете.

С улыбкой мы кивнули друг другу, и я отправился к карете.

— Ну-с, подруга дней моих суровых, какие у тебя планы?

— На неделю или две поеду к родителям во Францию. А потом всё, обратно. Нужно продолжить обучение. Надеюсь, леди Гринграсс как и прежде будет удобно моё присутствие в качестве ассистента.

— Ясно. Перед возвращением — сообщи. Размещу тебя у себя дома.

— Макс…

— Что «Макс»? — улыбнулся я. — Дом большой, четыре этажа, огромная библиотека, трёхразовое питание, смена белья. Что я, друга у себя разместить не могу?

— Хитро… Ой хитро… Хорошо. Договорились, — улыбнулась и кивнула Гермиона. — О чём вы говорили с директором?

— Прощались, Гермиона, — я откинулся на спинку сиденья. — Прощались.

— Хм… Ты так говоришь, словно он вот-вот умрёт.

Прикрыв глаза, я задумался вслух.

— Он и вправду умирает.

— Как?.. То-есть… Он даже ничего не сказал.

— А вот так. Пара дней осталась. Знаешь, Герм… У него ведь даже дома нет. Странно. Он столько всего наворотил в своей жизни, да и на своих должностях. Столько опасностей нас подстерегало в школе, столько всего. Порой подумаешь — и зла на него не хватает. Но самое удивительное здесь то, что своих целей он в конце концов добился, несмотря ни на что. А теперь, когда он умирает, у меня такое чувство, будто я попрощался с самым великим человеком, которого я знал. Бред.

Что-то капнуло мне на лицо.

— Это ужасный день для дождя.

====== Этакое послесловие. ======