Гиан (СИ) [Татьяна Николаевна Зубачева] (fb2) читать постранично

<p>

 </p>

<p>

ГИАН</p>

   Человек привыкает ко всему. Это животное тоскует, отказывается от незнакомой еды, бестолково мечется, шарахаясь от безобидного и не за-мечая опасности. Животное приживается долго и трудно, ему нужны специ-альные условия, особый уход, а человек... Самое беззащитное, самое беспомощное и самое приспосабливающееся существо во Вселенной. Хочешь жить - приспособишься. А жить он хотел. Очень хотел...

   ...Пламя в очаге неровно освещает грубую каменную кладку. Он ле-жит у очага, завернутый в остро-пахнущие, щекочущие кожу шкуры и смот-рит в щелку между ними на огонь. А над ним голоса.

   - Я не могу.

   - Другого выхода нет. Он последний.

   - Может быть, его пощадят.

   - Кто?

   - А откупить?

   - Не на что.

   - Его можно спрятать в монастыре.

   - Святейший не станет из-за него ссориться с Властителем.

   - Хорошо, не спрятать, отдать.

   - В слепцы и кастраты? Ты хочешь ему такой жизни?

   - Да, лучше смерть. Но... но и это смерть.

   - Он умрёт для нас. Для всех. Но будет жить.

   Как это: он умрёт, но будет жить? Либо мёртвый, либо живой. Непонят-но. Он перестает слушать. Но слышит. И запоминает.

   - Но почему? Он младший из младших. Он никому не опасен.

   И усталое.

   - Поздно уже обсуждать. Посмотри на него, и я его заберу.

   Он поспешно зажмуривается. Ему ещё раньше приказали спать, а не-послушание опасно. Он чувствует, как с его лица откидывают край шкуры, и ощущает горячее, пахнущее ароматной смолой дыхание. По этому запаху он узнаёт отца, но глаз не открывает.

   - Всё, - дыхание исчезает, и на его лицо опускается темнота мехо-вого одеяла.- Забирай его. И да не оставит его Творец свей заботой.

   И тишина...

   ...Гиан усмехнулся. Банальный сюжет. Цивилизация раннего уровня, борьба за власть, все проблемы решаются оружием. Последний отпрыск бо-ковой младшей ветви. Не соперник, но может им стать, если перебьют всех, кто старше и родовитее его. И верный друг семьи, спасающий невинного ребёнка. От столь же невинных палачей. Ибо у борьбы за власть свои правила. И нарушающий их терпит поражение.

   Даже странно, что он так хорошо, без активатора, помнит события двадцатилетней давности. Хотя... почему странно? Ему сразу сказали, что у него хорошая память, и что это его достоинство. И достояние...

   ...Дорога была долгой. Он уже знал, что вопросы бывают опаснее ответов, и ни о чём не спрашивал. Что ему нужно знать, ему скажут. Он ещё помнит, как его несли, по-прежнему завёрнутым, поднимали, потом он ощутил мерное покачивание вьючного коня и заснул по-настоящему. А ког-да проснулся, вокруг не было ничего знакомого. И никого. Если не счи-тать лорда Гаргала. Он его видел до этого раза два, нет, три. В первый раз, ещё сидя на руках у кормилицы, когда все в замковом дворе встре-чали знатного гостя, и потом, спустя год или два из окна замка, как гость и отец во внутреннем малом дворе рубились на мечах, и... да был и третий раз. Его с матерью позвали к отцу, в оружейную. Отец и гость разглядывали и обсуждали оружие и словно не замечали ни его, ни мать. Они стояли у двери, пока отец жестом не велел им уйти. Но он запомнил, что отец называл гостя лордом Гаргалом, а тот отца не по имени, а по роду - Барсом. И вот лорд Гаргал везёт его теперь куда-то. С ними маленький сухонький человечек без имени, просто Книжник, и десять воо-руженных всадников охраны. Как и положено охране, те ехали в отдале-нии, охватывая широким кольцом двух всадников и трех вьючных лошадей. С ними он тем более не разговаривал. Иногда лорд Гаргал коротко спра-шивал его, не называя по имени, не устал ли он, не хочет ли есть или пить и, выслушав столь же краткий без обращения отказ - он уже не ма-ленький, два года как покинул женскую половину, и может терпеть поход-ный ритм - возвращался к беседе с Книжником. Книжник, как и положено, ехал рядом с лордом, но не на боевом коне, а на маленьком пони, и поч-тительно говорил снизу вверх. А он, полулёжа во вьючной корзине, слу-шал или не слушал, но слышал и запоминал. На привалах он бегал, плескался в мелких холодных ручьях. Ел и спал у одного костра с лордом Гаргалом и Книжником - охрана ела и спала у другого костра. Иногда во-ины пели протяжные, похожие на молитвы песни с совсем не молитвенными словами, и он засыпал под их пение. Лес редел, дно ручейков